Павел Корнев Кровные узы
Пролог
Никогда не стоит забывать о вежливости. Никогда и ни при каких обстоятельствах.
В детстве наставники вбивали эту нехитрую истину, не жалея розог, и, надо сказать, в итоге их усилия принесли свои плоды. Быть может, мои манеры иной раз и оставляли желать лучшего, но никто не мог назвать меня грубияном. И никто меня так не называл.
Подонком и выродком – случалось, грубияном – никогда.
Мной двигал простой расчёт: будь вежлив с людьми, и люди будут вежливы с тобой. И даже если нет… Лично ты ведь постарался, чтобы сегодня все вернулись домой, верно?
Итак, я о вежливости никогда не забывал и потому сказал:
– Благодарю, Свин, ты мне очень помог.
– Буль… – ответил Свин. – Буль, грах, краа…
Я провёл по плащу сначала одной стороной ножа, затем другой и на серой потрёпанной ткани осталось две тёмных полосы. Толстяк с завязанными за спиной руками немного ещё посучил ногами, но очень скоро затих, лишь продолжала растекаться по грязному полу плескавшая из его перерезанного горла кровь.
– Весь секрет в том, чтобы не перерезать артерию, – громко произнёс я. – Иначе забрызгает с ног до головы.
Миг спустя в дверях возникла тень.
– Ты обещал оставить его мне! – в приглушённом голосе прозвучала неподдельная обида.
Я распрямился и подтвердил:
– Обещал.
– Ты дал слово!
– И что с того?
– У нас была сделка!
– Вовсе нет, – возразил я. – Обещание – это не сделка. У сделки две стороны. А я пообещал и передумал. Улавливаешь разницу?
Тень зашипела от злости.
– Ты обещал кое-что ещё! – напомнила она. – Передумаешь – убью!
– Вот! – выставил я перед собой указательный палец. – Теперь это сделка. А сделка – это святое. Не волнуйся, я не передумаю.
– Уж лучше бы так! – выдала тень и скрылась в коридоре заброшенного дома.
– Не передумаю, – повторил я.
«Или мне придётся убить тебя первым»… – но вслух этого я произносить не стал. У некоторых людей исключительно острый слух, а тени не склонны расценивать обещание отправить их на тот свет пустой болтовнёй.
Шаги стихли, и тогда я перестал прятать руку с ножом за спиной и убрал его в чехол на поясе.
– С огнём играешь, – прозвучало из дальнего угла.
В выломанное окно на противоположной стене проникало серебристое сияние луны, но до верзилы с коротким ёжиком тёмных волос оно не доставало, его силуэт терялся во мраке.
– Вовсе нет, – усмехнулся я. – Вовсе нет.
– На кой ляд тебе понадобилось его убивать? – с некоторой даже ленцой поинтересовался громила.
– Я обещал лёгкую смерть, если он ответит на мои вопросы. Он ответил.
– Твои обещания не стоят выеденного яйца! – объявил верзила. – И не заливай о человеколюбии, плевать тебе на всех остальных.
– В чём-то ты, без сомнения, прав, – со смешком подтвердил я и всё же счёл нужным пояснить свой поступок: – Мертвецы не преподносят сюрпризов, друг мой, а от живых никогда не знаешь, чего ожидать. Так спокойней.
– Боялся, местные узнают о твоём интересе? – догадался громила. – Думаешь, они всё же причастны? Этот ничего не знал…
– Неважно! – резко бросил я. – Это не их дело. И не твоё. Вздумаешь вмешаться, сделке конец. И виноват в этом будешь ты и только ты.
– Если ты ведёшь какую-то игру…
– Веду, разумеется! Но вас это не касается. Мы заключили соглашение, его и будем придерживаться.
От запаха крови сделалось не по себе, начало мутить, внутренности затянуло узлом. Очень быстро боль растеклась по всему телу, во рту появился металлический привкус. Я подкинул щепы в почти угасший костерок посреди комнаты и принялся раскалять над неровным пламенем клинок ножа.
Громила смерил меня задумчивым взглядом и раздражённо спросил:
– Ты бы мог не дымить этой дрянью при мне?
– Не мог, – спокойно ответил я и посыпал на раскалённый нож мелко-мелко наструганный чёртов корень.
Дерево зашипело и закурилось лёгким дымком, я сделал глубокий вдох, втягивая в себя дурман, и на миг словно провалился в бездонную яму. Сразу стало легко, по спине побежали мурашки. Миг спустя оцепенение отпустило, и вместе с ним оставили боль и омерзительное желание упасть на четвереньки и напиться из лужи натёкшей на пол крови.
Хорошо! Чертовски хорошо вновь почувствовать себя человеком!
А потом воздух рассёк лёгкий шелест, что-то ударило меня в грудь и сбило с ног. Звякнула сталь, рёбра обожгло болью, и я скорчился на полу. Но сразу пересилил себя и откатился к стене, под окна. Посреди комнаты осталась валяться короткая стрела с широким листообразным наконечником.
Бугай даже с места не сдвинулся, продолжая оставаться в тени.
– Проклятье! – прохрипел я. – Чего ты стоишь? Помоги!
– Кольчуга не пробита, ведь так? – резонно отметил верзила, осторожно смещаясь к двери. – Соберись, чёрт тебя дери!
Я со стоном поднялся сначала на колени, а потом и на ноги, прижался спиной к стене и высвободил из-под плаща короткий, лишь немногим длиннее локтя, обоюдоострый меч.
– А если сломаны рёбра?
– Брось! Эльф выбрал неправильный наконечник.
– Эльф? – переспросил я, присмотрелся к оперению стрелы и озадаченно протянул: – Эльф!
– И это неплохо, – проворчал верзила, выглядывая в коридор. – Тени попытались бы добить, а остроухий давно удрал. Уж поверь, звон стальных конец он не расслышать не мог.
– И, значит, постарается повторить попытку. – Я осторожно наполнил лёгкие воздухом и поморщился от боли в отбитых рёбрах. – Это плохо. Это очень плохо.
– Кейн, с какой стати эльфам открывать охоту… на тебя?
– Понятия не имею, – ответил я чистую правду и шагнул в коридор. – Идём, Арчи! Надо убираться отсюда…
Глава 1
1
По имперским меркам Тир-Ле-Конт – жуткое захолустье.
По местным меркам всё не столь плохо; по крайней мере, всегда есть возможность с кривой ухмылкой кивнуть на нашего северного соседа, княжество Ронли.
Мол, вот уж дыра дырой.
А если вздумает важничать кто-то из Арли, так одно упоминание Болотной башни мигом собьёт с наглеца всякую спесь. Лишь теням ведомо, как далеко продвинулась бы Ведьмина плешь на юг, не упрись она в нашу крепость.
Но вообще – зубоскалу можно просто двинуть в морду. Местные обычно так и поступали. Крепкий дубовый табурет куда более весомый аргумент в споре, нежели рассказы о славной истории княжества.
К Тир-Ле-Конту мы подъехали вечером. Укутанный осенней непогодой город в тусклых лучах заходящего солнца казался на редкость хмурым и неказистым, но Арчи смотрел по сторонам так, словно ему доводилось бывать в местах несравненно более убогих.
И ему доводилось, о да! В какую только глухомань не заводит служба в инквизиции!
– Летом здесь лучше, – всё же счёл нужным отметить я.
Арчи кивнул и оспаривать моё утверждение не стал.
– Нисколько не сомневаюсь, – только и произнёс он в ответ.
Я попытался отыскать на открытом лице высоченного широкоплечего парня хотя бы тень саркастической ухмылки, но тот казался совершенно серьёзным. Таланта лицедейства ему было не занимать.
Копыта лошадей чавкали по раскисшей дороге, грязь летела на покосившиеся заборы и замызганные стены домов. Столицу княжества со всех сторон окружали деревянные хибары, выстроенные безо всякого порядка. Гавкали цепные псы, шелестел по черепице косой холодный дождь, хлопали на ветру ставни, журчали в канавах мутные ручьи.
Арчи с невозмутимым видом поглядывал по сторонам и что-то тихонько насвистывал себе под нос.
Захотелось отвесить ему подзатыльник.
Стражники на воротах останавливать нас не стали, только проводили пристальными взглядами. Подковы зацокали по брусчатке, тогда Арчибальд придержал лошадь и повернулся ко мне.
– И куда теперь, Кейн?
– Прямо, – коротко ответил я.
Арчи приподнял с лица край обвисшего капюшона и впервые за последнее время позволил себе проявить хоть какие-то эмоции.
– Сразу во дворец? – удивился он.
Выстроенный на холме княжеский замок нависал над городом зловещей громадой. Обветшалым и мрачным он выглядел при любой погоде – неважно, светило солнце или шёл дождь. А промозглым вечером зрелище нам открылось и вовсе безрадостное. Частые зубцы мощных стен, чёрные прорехи бойниц, не слишком высокие и ровные угловые башни. Сплошь мокрый камень и серые тени.
Я посмотрел на своё родовое гнездо и криво ухмыльнулся.
– Нет, не в замок.
Спутник косо глянул на меня и негромко проронил:
– Загадками говоришь.
Ответа он не дождался. Узкая улочка вывернула на засыпанную палой листвой площадь, и я выбрался из седла у коновязи втиснутой между двумя соседними зданиями таверны «Печеное яблоко». Было в той три этажа, и островерхая крыша с кирпичными дымовыми трубами уверенно возвышалась над округой.
– Вот наш замок на сегодня, – усмехнулся я, затянул на бревне поводья и первым вошёл в зал, полутёмный и весьма задымлённый. А только откинул с головы капюшон, чтобы оглядеться, и сразу невесть откуда появился дородный хозяин.
– Поднимайтесь наверх, милорд, – указал он на боковую лестницу, отправив мальчишку позаботиться о наших лошадях.
Арчибальд посмотрел по сторонам и предложил:
– Можем перекусить прямо здесь.
Посетителей в таверне и в самом деле было немного, но хозяин и слушать ничего не стал.
– Поднимайтесь наверх! – повторил он. – Поднимайтесь!
Я похлопал здоровяка по спине и первым направился к лестнице. Арчибальд потопал следом и недовольно проворчал:
– Не нравится мне это.
– Расслабься! – только и рассмеялся я, бросая мокрый плащ прямо на пол.
Круглый стол посреди небольшой залы окружали удобные на вид кресла, в люстре под потолком горели свечи, а в камине потрескивали поленья, было тепло и уютно. Но Арчи успокоиться не пожелал.
Сначала он распахнул одну дверь – за ней оказался длинный тёмный коридор, затем проверил две других, те вели в свободные комнаты.
– Удивляюсь я тебе, Кейн, – проворчал после этого здоровяк. – Ты же знаешь, что стоит на кону!
– Знаю, – подтвердил я, ослабляя шнуровку колета. – Я знаю, ты знаешь. А больше не знает никто.
– Святая простота!
Я пожал плечами и расстегнул оружейный ремень с коротким мечом и кинжалом.
– Видишь ли, Арчибальд, – усмехнулся я, отложив их на плащ, – «Печёное яблоко» принадлежит кому-то из родни Кевина Свори, а мы здесь по его приглашению.
Кевин Свори стал регентом после неожиданной смерти Бенедикта, поскольку беременная вдова брата не могла претендовать на престол и кто-то должен был позаботиться о правах ещё не родившегося наследника. Старый рыцарь подходил на эту роль просто идеально. Впрочем, подозреваю, глава княжеской стражи был обязан избранию вовсе не своей принципиальности, болезненной щепетильности и авторитету, а преклонным годам.
Вся грызня за власть ещё впереди.
– Ты так доверяешь старику? – спросил здоровяк, скинул с плеча дорожный мешок и расстегнул фибулу плаща.
– Доверяю, – кивнул я. – К тому же если Кевин решит нас прижать, из города не сбежать в любом случае.
– Успокоил! – фыркнул здоровяк, кинул плащ на свободное кресло и протянул к камину озябшие ладони.
Мне холодно не было. Последнее время все мои ощущения сводились к жару и жажде. В груди словно развели костёр, и потушить его не могли ни вода, ни пиво.
И хоть верное средство было прекрасно известно, прибегать к нему я не собирался. Хотя бы из чистого упрямства. Слишком много крови пролил, пытаясь избежать подобного исхода, чтобы в результате взять и пойти на попятную.
Голова закружилась, едва-едва зажившую рану в боку прострелила острая боль, и я ухватился за высокую спинку кресла, чтобы устоять на ногах.
Из общего зала поднялась разносчица – полноватая и не слишком красивая, но для меня она словно сияла внутренним светом, алым и ярким как артериальная кровь.
Глаза уловили биение жилки на шее, и я поспешил зажмуриться, да так и простоял с закрытыми глазами, пока девица не выставила с подноса на стол две глиняных кружки с подогретым красным вином и не ушла вниз.
– Ты в порядке? – забеспокоился Арчи.
– Устал, – ответил я, потирая шею.
Здоровяк взял одну из кружек и выжидающе посмотрел на меня.
– Ну?
Я пригубил подогретого со специями вина, подержал его во рту и лишь после этого проглотил. На языке осталось приятное послевкусие лесных ягод.
– Можешь пить, отравы нет.
Арчибальд сделал несколько глотков, вытер губы тыльной стороной ладони и зачем-то уточнил:
– Уверен?
– Поздно уже, – хмыкнул я, усаживаясь за стол. – Но да – я уверен.
Во всяческих ядах и дурманах я разбирался просто превосходно. Опыт, чтоб его…
В груди жгло всё сильнее; я вытряхнул на стол из кошеля брусок чёртова корня и принялся строгать деревяшку заточенным до бритвенной остроты ножом.
– О, нет! – простонал Арчи. – Можешь хоть немного не дымить?
– Могу, – кивнул я. – А ты готов принять последствия?
Арчи к такому готов не был и потому молча отвернулся, а я аккуратно собрал стружку на широкий клинок, перешёл к камину и принялся нагревать нож над огнём. Вскоре начал куриться лёгкий дымок, и я нетерпеливо втянул его в себя. Дурманящий запах защекотал нос, из глаз потекли слёзы, в голове зашумело, а тело словно одеревенело, но уже на втором вдохе меня отпустило, и чем дальше глотал дурман, тем быстрее уходила ноющая боль.
Выпрямился я немного более человеком, нежели вошёл в эту комнату.
Чёртов корень обладал способностью блокировать проявления магии крови – именно благодаря пристрастию к этому дурману мне в своё время и удалось избежать превращения в вампира. Но панацеей чёртов корень вовсе не был, он просто замедлял развитие… болезни, а не исцелял от неё.
Я вернулся за стол, хлебнул вина, и глоток провалился мягким убаюкивающим теплом. Стало хорошо.
Тут же распахнулась внутренняя дверь, и стремительной, вовсе не стариковской походкой к нам прошел седой дед в наброшенном поверх кольчужной безрукавки плаще. Морщинистое его лицо было худым и жёстким, запавшие глаза в неярком мерцании свечей казались двумя чёрными провалами.
Арчибальд положил ладонь на рукоять кинжала, но Кевин Свори на него даже не взглянул.
– Покажи! – сходу потребовал регент.
Я выставил перед собой левую руку, сосредоточился и на среднем пальце соткался из теней фамильный перстень чёрного серебра. Княжеский перстень, который передал мне своей посмертной волей Бенедикт.
При виде перстня Кевин Свори будто постарел на десяток лет, но сразу взял себя в руки и пригладил вислые седые усы.
– Так значит, это правда, – обречённо пробормотал он.
Я не стал попрекать старика неверием и кивнул.
– Увы, это так. У нас всё в силе?
Кевин странно посмотрел на меня и улыбнулся уголком рта.
– Твой отец здесь.
От неожиданности я хлопнул кружкой по столу и расплескал вино.
– Какие тени его сюда принесли?!
Старый рыцарь рассмеялся.
– Намеревается представить совету баронов кандидатуру нового регента.
– Кого-то из Мальтори? – предположил я.
Это семейство пользовалось большим влиянием в княжестве. Пока правил дед, они были верной опорой трону, а вот Бенедикт им не доверял.
– Нет, не Мальтори, – ответил Кевин, и по его губам скользнула непонятная улыбка. – Он привёз Людвига, твоего брата.
Моего младшего брата. Сводного брата.
Нестерпимо захотелось ухватить кресло и вынести им окно, но старый рыцарь следил за мной с нескрываемым интересом, и я не стал горячиться. Лишь пальцы мёртвой хваткой стиснули подлокотники, да вырвался недобрый смешок.
– Сколько сейчас Людвигу? – спросил я. – Лет десять?
– Десять, – кивнул Кевин.
Овдовев, отец отрёкся от всех прав на престол в пользу старшего сына и уехал в Альме, где женился на вдовой княгине Диане из рода Раухов. Меня он забрал с собой, но отношения с новой семьёй, так скажем… не задались.
– Десятилетний регент? – протянул я, поднимаясь на ноги. – О-хо-хо…
Арчибальд глядел на нас с нескрываемым недоумением. Подобного поворота ни он, ни пославшие его люди предусмотреть не могли.
– И что ты будешь делать, Кевин? – спросил я. – Просто отойдёшь в сторону?
– Вопрос в том, что будешь делать ты, Кейн, – прямо ответил старый рыцарь. – Княжеский перстень у тебя. Тебе и решать.
– Это ничего не значит.
– Значит.
– Что ты будешь делать, Кевин? – повторил я свой вопрос.
Старик недолго помолчал, затем произнёс:
– Мой долг – стоять на страже интересов ещё не родившегося наследника престола. Патрик не станет действовать во вред собственному внуку или внучке, поэтому да, Кейн, я просто отойду в сторону.
– Посмотрим, – зло прорычал я и схватил не успевший просохнуть плащ. – Отец в замке?
– Да.
– Тогда самое время с ним поговорить! – Я направился к двери и жестом остановил уже приподнявшегося из кресла Арчибальда. – Позже. Мы поговорим позже…
Инквизитор недовольно поморщился, но спорить не стал и с тяжёлым вздохом опустился на место.
2
Тронный зал был мрачен.
Даже ясными летними деньками в нём не бывало светло и уютно, а осенним ненастным вечером просторное помещение с высоким потолком и узкими прорезями окон и вовсе напоминало храм какого-то недоброго божества. Тусклые отблески редких светильников это ощущение лишь усиливали.
Стоило только пройти в зал, и тени немедленно закружились вокруг, сбивая с толку. Злыми шепотками зазвучали в голове их голоса, и от неожиданности я едва не сбился с шага, но быстро взял себя в руки и направился к трону, на деревянной лавочке у подножия которого сидел мальчишка с пепельными волосами и пронзительно синими глазами.
– Встань! – резко потребовал я и Людвиг, мой сводный брат, быстро соскочил с сидения регента.
Отец отвлёкся от созерцания фамильных портретов и развернулся ко мне.
– Кейн?! – удивился он и с укоризной посмотрел на Кевина Свори.
Седой рыцарь и глазом не повёл.
– Что-то не так, папа? – улыбнулся я.
Патрик Отрёкшийся, как за глаза называли его в княжестве, лишь покачал головой.
– Просто не ожидал встретить тебя здесь. Давно не виделись.
Я стянул перчатки и потребовал объяснений:
– Что за игру ты затеял?
Отец вновь посмотрел на Кевина, затем перевёл взгляд на меня.
– Кейн, тебя это не касается, – заявил он после едва заметной заминки.
– Касается, раз я здесь, – отрезал я и указал на сводного брата. – Ты хочешь протолкнуть его в регенты? Какая тень тебя укусила?
– Так будет лучше для всех.
– Сомневаюсь.
– Твоё мнение никого не интересует.
Я рассмеялся.
– А вот тут ты заблуждаешься. Помнишь, говорил, что от меня одни неприятности? Разве нам нужны неприятности?
Патрик вздохнул.
– При всём уважении, но Кевин слишком стар для этого поста.
– А Людвиг слишком молод.
– У него всё впереди.
– Что именно? О чём ты недоговариваешь?
– Ребёнок Бенедикта ещё даже не родился, – прямо заявил отец. – Если с ним что-то случится, кто-то должен будет занять трон. Ты согласен, Кевин?
– Согласен, – подтвердил седой рыцарь.
– Совет баронов тоже не станет возражать.
– Стой! – рявкнул я. – Людвиг претендует на трон? Какого чёрта?! Ты же отказался от прав наследования! Отказался за себя и своих детей!
Отец улыбнулся.
– Не всё так просто, Кейн. Не всё так просто. Я подписал отказ за себя, тебя и всех будущих детей. Но, видишь ли, на тот момент Людвиг уже жил в чреве своей матери. Можешь проверить даты. Поэтому прекрати истерику, всё решено. Бароны утвердят его регентом на следующем совете.
Я закрыл глаза, несколько раз глубоко вдохнул, прогоняя дурманящую разум ярость и уже совершенно спокойно произнёс:
– Что ж, если речь зашла о формальностях, то я отказ от прав не подписывал. Ты не имел права решать за меня.
Отец пожал плечами.
– И что с того?
– Если созовёшь совет, я приду на него.
– И что ты скажешь?
Вместо ответа я выставил перед собой руку и стиснул пальцы в кулак, демонстрируя княжеский перстень. Царившие в тронном зале тени, так и затрепетали вокруг розы чёрного серебра.
Глаза отца опасно сузились, он шагнул ко мне, но сразу остановился и спросил:
– Откуда он у тебя?
Я тряхнул рукой, и перстень исчез, оставив после себя один лишь холод.
– Неважно. Главное, что он у меня. Созовёшь совет, я потребую утвердить регентом себя.
– Тебя никто не поддержит! Здесь все наслышаны о твоих похождениях!
– А тебя прозвали Отрёкшимся! – в сердцах выпалил я, мысленно обругал себя за несдержанность и махнул рукой: – Ладно, ближе к делу! Мой отказ от поста регента в обмен на сохранение статус-кво – как думаешь, насколько хорошей сделкой это покажется баронам? Станут они раскачивать лодку? Скольких ты сумеешь перетянуть на свою сторону?
Отец нахмурился и спросил:
– Зачем ты здесь?
Я лукавить не стал и ответил чистую правду:
– Чтобы отыскать убийцу Бенедикта.
– Он просто умер. Умёр и всё! Никто его не убивал!
– Я в это не верю.
– Ясно, – хмыкнул Патрик, немного поколебался, но ничего больше говорить не стал и направился на выход. – Людвиг, идём! – позвал он сына и вышел за дверь.
Я тихонько рассмеялся, но на сердце было неспокойно.
– Он этого так не оставит, – предупредил Кевин Свори.
Мог бы и не говорить. Лично у меня сомнений в этом не было ни малейших.
3
После разговора с отцом я не стал возвращаться на постоялый двор, вместо этого попросил Кевина осмотреть покои брата.
– Что ты хочешь там увидеть? – удивился Свори. – Столько времени прошло!
– Просто осмотрюсь, – пожал я плечами, бездумно прокручивая на пальце обжигавший холодом перстень.
– Ты и в самом деле считаешь, что его убили? – нахмурился седой рыцарь. – Кейн! Он просто заснул и не проснулся! Такое случается!
– Не в двадцать пять. Сколько на твоей памяти людей его возраста просто… – сделал я акцент на этом слове, – не просыпалось?
Старик промолчал и крытой галереей повёл меня в старое крыло, где располагались княжеские покои.
– Бенедикт не злоупотреблял… северными травами? – спросил я некоторое время спустя.
– Он даже вином не злоупотреблял, – глухо ответил Кевин и начал подниматься по крутой винтовой лестнице, но сразу остановился и обернулся. – Он умер и его не вернуть, Кейн. Просто умер. Господин Улыбчивый не нашёл ни яда, ни магии.
Улыбчивым прозвали колдуна, нашедшего приют в замке ещё во времена правления деда. Подобно многим своим коллегам он бежал на север из-за устроенных церковниками чисток, и не приходилось сомневаться ни в его преданности, ни в знаниях.
– Значит, это был не яд, – только и сказал я. – И не магия.
Кевин Смит досадливо крякнул и продолжил подъём.
Княжеские покои встретили тишиной и темнотой. В них давно не топили, было холодно и сыро, пахло пылью и почему-то свечным дымом. Не иначе натянуло сквозняком.
– Я подожду тебя здесь, – заявил седой рыцарь в гостиной.
– Хорошо, – кивнул я и зашагал через комнату, но сразу заметил полоску света под дверью и положил ладонь на рукоять меча. – Кевин, кто здесь может быть?
– Должно быть, это Густав, – предположил регент, ухватил меня за руку и слегка стиснул предплечье своими худыми, но очень цепкими пальцами. – Прекрати, Кейн! Густав был при Бенедикте кем-то вроде компаньона. Они дружили с детства. Да ты его помнишь!
Я высвободил руку, но послушал рыцаря и за оружие хвататься не стал. Распахнул дверь – та вела в библиотеку. Вдоль стен стояли высоченные шкафы, их полки прогибались под тяжестью увесистых томов. Всё терялось в темноте, только на заваленном книгами столе трепетал одинокий огонёк свечи.
– Кто здесь?! – раздался встревоженный голос, и под скрип половиц из тёмного прохода меж стеллажами к нам вышел высокий молодой человек с нездорово-бледной кожей и глазами книжного червя, красными и припухшими. – О, господин Свори, это вы…
– Здравствуй, Густав, – поприветствовал его регент. – Наводишь порядок?
– Так и есть. Бенедикт терпеть не мог, когда трогали книги, с которыми он работал.
– Вот уж не знал, что Бенедикт увлекался чтением! – не сдержал я удивления.
Библиотекарь озадаченно заморгал, и Кевин Свори представил меня, отвечая на явственно читавшийся в его взоре вопрос:
– Это Кейн, – сообщил седой рыцарь. – Брат Бенедикта.
– Милорд! – встрепенулся Густав. – Столько лет прошло! Столько лет!
Я подошёл к столу и с интересом оглядел громоздившиеся на нём солидные тома в потёртых кожаных переплётах.
– Так Бенедикт увлёкся чтением?
– Не слишком. Его интересовали сочинения по истории Северных земель и генеалогии княжеских родов, – ответил Густав.
– Удивительно, – хмыкнул я и обернулся к Кевину. – Идём?
– Княжеская спальня этажом выше, – указал старый рыцарь на очередную винтовую лестницу.
В спальне я сразу отодвинул с окон тяжёлые занавеси, но светлее не стало. Пришлось отправить за свечами увязавшегося за нами библиотекаря. В их отсветах я оглядел аскетичную обстановку комнаты, немалую часть которой занимала огромная кровать, и спросил:
– Здесь его нашли?
– Да, – подтвердил Кевин Свори.
Я прислушался к своим ощущениям и не уловил ровным счётом ничего особенного. Наивной надежде, будто меня посетит некое наитие, стоит только очутиться на месте гибели брата, сбыться оказалось не суждено.
А лишь вытянул перед собой левую руку в попытке уловить остатки чужеродной магии, и сразу шумно втянул в себя воздух стоявший за спиной библиотекарь.
Я обернулся и наткнулся на ошеломлённый взгляд парня.
– Княжеский перстень! – прошептал Густав. – Он у вас!
– Так и есть, – нехотя подтвердил я, тряхнул кистью и массивный перстень с розой чёрного серебра истаял, растворился в тенях опочивальни.
Кевин Свори досадливо поморщился и многозначительно заявил:
– Надеюсь, ты не станешь об этом распространяться, Густав?
– Нем как могила, – уверил нас библиотекарь. – Просто перстень пропал сразу после смерти Бенедикта…
– Как видишь, не пропал, – отмахнулся я, прошёлся по комнате и спросил: – Густав, мой брат не был чем-то обеспокоен в последние дни?
– Нет, – быстро ответил парень. – А что? Полагаете, его смерть не случайна?
– Просто хочу во всём разобраться, – пожал я плечами.
Библиотекарь покачал головой.
– Нет, всё было как обычно. Мы должны были ехать в Ведьмину плешь на следующий день.
При этих словах на меня накатили детские воспоминания, и я невольно рассмеялся.
– Он так и наведывался в гости к демонам?
Ответил Кевин Свори, с тяжёлым вздохом признав:
– Каждый месяц, всегда перед полной луной. Я этого не одобрял, но он не желал ничего слушать.
Ведьминой плешью называли проклятые земли в самом центре северных княжеств, откуда в наш мир проникали всяческие потусторонние твари. Растения там перерождались в нечто невообразимое, и с каждым годом, с каждым днём проклятие понемногу расширяло свои владения. Сдерживать его удавалось с превеликим трудом.
Бенедикта с самого детства манили тайны смертоносной пустоши. Мой брат умудрялся пробираться в такие места, где любого другого поработили бы населявшие те места бесы, но даже ему не удалось разгадать тайну возникновения этой противоестественной аномалии.
– Значит, ничего необычного? – без особой надежды уточнил я напоследок.
Библиотекарь покачал головой.
– Думаете, смерть Бенедикта не случайна? – вновь спросил он.
Я только развёл руками, и мы спустились в библиотеку.
– Нам сюда, – потянул седой рыцарь меня в глубину помещения.
По крытому переходу мы перешли в соседнюю башню, и там я не выдержал:
– Куда мы идём?
– Ты идёшь засвидетельствовать почтение вдове брата, а я тебя сопровождаю.
Я замер на месте.
– Нет!
Кевин Свори вздохнул.
– Сам посуди, Кейн, твоё присутствие в замке уже не тайна. Интерес к обстоятельствам смерти брата тоже долго в секрете не продержится. Если ты не навестишь его вдову, люди сделают неправильные выводы. Ты точно хочешь этого?
Я беззлобно выругался и махнул рукой.
– Веди!
Встреча с вдовствующей княгиней оставила ощущение тягостного недоумения. Точнее – впечатление тягостного недоумения оставила она сама.
Вдова брата оказалась юной девицей с не слишком привлекательным лицом, одутловатость которого при всём желании нельзя было списать исключительно на одну только беременность. Лишь ярко-рыжие волосы и пронзительно-жёлтые глаза не позволяли счесть её серой мышкой.
Но волосы были редкими, а глаза сонными, поэтому на вдову брата я лишний раз старался не смотреть и всю беседу украдкой изучал стоявшую за её спиной парочку.
Командовать охраной, как предупредил Свори, княгиня поручила собственному кузену, а от стройной платиновой блондинки столь явственно веяло зноем летнего полдня, что никем иным кроме как огненной ведьмой она оказаться не могла.
Ничего удивительного в этом не было. Гербом княжеского рода Ронли издревле являлся огненный мак, и многие колдуны дома Огня нашли там приют, как укрылись от гнева Церкви в Альме повелители стихии воды.
Под конец аудиенции я поинтересовался, не был ли Бенедикт чем-то озабочен в последние дни, но княгиня лишь покачала головой.
– Покойный супруг с головой ушёл в какие-то исторические исследования, – сообщила она, промокая платочком выступивший на лице пот, – но со мной он это не обсуждал. Не считал нужным. А у меня были другие заботы.
Вдова брата говорила очень медленно и размеренно, многозначительно положив ладонь на округлившийся живот, и я не стал её больше ни о чём расспрашивать. Поспешил раскланяться и в компании Кевина Свори отправился к задним воротам замка.
– Бенедикт столь сильно нуждался в деньгах? – спросил я, когда нас никто не мог услышать. – Сколько приданного ему посулили?
Седой рыцарь подёргал себя за вислый ус и покачал головой:
– Кейн, князь Ронли был против брака. Бенедикт выкрал её, дело чуть до войны не дошло.
Я замер на месте с разинутым ртом.
– Что?! Из-за этой…
– Больше уважения, когда говоришь о матери нашего будущего князя! – резко осадил меня Кевин, вздохнул и уже мягче добавил: – Или княгини…
– Ты ведь не будешь спорить, что она далеко не красавица!
– Любовь зла.
– Воистину так! – согласился я и прищёлкнул пальцами. – Постой, а что с престолонаследием в Ронли?
– Она лишена всяких прав на престол.
– Лишена? Уже после побега?
– Пустая формальность. Не так-то просто обойти двух старших братьев и сестру.
– Ничего не понимаю! – признался я, потёр начавший ныть бок и уточнил: – Эта парочка, ведьма и кузен, они здесь с самого начала?
– Да, помогали устроить побег.
– Какая-то комедия абсурда! – фыркнул я и зашагал к воротам. – Ладно, не стоит заставлять моего спутника ждать. А то он ещё вообразит себе невесть что…
4
Когда мы вернулись в «Печеное яблоко» на краю стола уже громоздилось несколько пустых блюд, а ослабивший ремень Арчибальд откинулся на спинку кресла и пил яблочное бренди. После плотной трапезы он казался осоловелым, но взгляд имел острый и ясный. Рука лежала у рукояти кинжала.
– Как всё прошло? – спросил инквизитор.
В несколько глотков я допил своё успевшее остыть вино и пожал плечами.
– Отбились.
Кевин Свори хмыкнул, кинул плащ на пустое кресло и уселся за стол.
– Всё только начинается, – заявил он, разминая сухие запястья.
Я оторвал от запечённой с яблоками утки лапу, откусил, без всякого аппетита прожевал и решил прояснить ситуацию:
– Каков расклад сил в совете? С кем успел договориться отец? На общую поддержку Лейми он рассчитывать не может, значит – Мальтори?
Седой рыцарь кивнул.
– Хватит у них влияния протащить нужное решение?
– Нет, не думаю, – покачал головой Кевин. – Не с твоим перстнем. К тому же барон Далькири на нашей стороне.
Мне это имя ничего не говорило, и я вопросительно посмотрел на старика.
– Карл Далькири, – пояснил регент. – Твой брат ему благоволил. В юности они вечно устраивали какие-то совместные авантюры.
Точно! Я прищёлкнул пальцами, припомнив долговязого паренька, непременного спутника моего брата.
Бенедикт, Густав и Карл, три неразлучных друга.
При воспоминании о брате защемило сердце.
– После смерти старого барона Карл стал главой клана, – сообщил седой рыцарь, наливая себе вина. – Иногда он сопровождал Бенедикта в Ведьмну плешь, а в остальное время околачивался со своими людьми на севере.
– Ходил за скальпами? – уточнил я, имея в виду набеги на приграничные поселения эльфов.
– Не думаю, – покачал головой Кевин. – Раз, может – да. Не больше. Проделывай он это постоянно, я бы знал. В любом случае, сейчас под рукой Карла дюжина рыцарей и под две сотни бойцов. Дрянь людишки, наёмники большей частью, но они ему верны.
– Серьёзная сила, – произнёс Арчибальд. – Хорошо, что они на нашей стороне.
– Мечами людей не накормишь! – резко обернулся к нему регент. – Неурожай! Не случись летом засуха, я бы и слушать вас не стал! Люди не любят церковников, будет непросто убедить их принять восстановление монастыря!
– Зерно поможет им смириться с этим, – резонно отметил здоровяк и спросил: – Вы просмотрели бумаги?
Кевин Свори страдальчески поморщился, потом кивнул.
– Посмотрел.
– И?
Регент сунул руку под плащ, вытянул листы и кинул их на стол.
– Я вынужден принять ваши условия, но даже не думайте получить что-то сверх этого! – предупредил рыцарь, допил вино и поднялся из-за стола. – Пусть приезжает настоятель, я всё организую. Только обойдитесь без лишней помпы! Людям понадобится время, чтобы свыкнуться с возвращением церковников в Тир-Ле-Конт.
Он покинул комнату, и Арчибальд остро взглянул на меня.
– Чего добивается твой отец?
– Власти, чего же ещё, – усмехнулся я и принялся обгладывать утиную ногу.
Арчи вдруг встрепенулся, приложил палец к губам и необычайно ловко и бесшумно для человека столь мощного сложения скользнул из стола за ширму у лестницы.
Я недоумённо хмыкнул, но остался сидеть на месте, лишь незаметно нашарил рукоять кинжала. Какое-то время ничего не происходило, и мне уже начало казаться, что инквизитор всполошился напрасно, но тут с первого этажа поднялся жуликоватого вида паренёк, весь какой-то скользкий и вертлявый. Незваный гость воровато огляделся, расплылся в щербатой улыбке и шагнул к столу.
– Мастер Кейн! – обратился он ко мне, изрядно раздосадовав своей осведомлённостью, и провёл пальцем от кончика носа до уха.
– Говори! – разрешил я, никак не отреагировав на условный знак, принятый в среде местных теней.
– Всякая тень, прибыв в новое место, обязана явиться к старшему…
– Я не тень!
– В Альме вы связали себя обязательствами, – заявил жулик. – Мы так же связаны обязательствами с Альме, поэтому…
У меня и в самом деле были определённые связи в воровской среде, но сам я никогда не относил себя к ним и потому резко потребовал:
– Умолкни!
Посыльный от удивления даже перестал коситься на стол, но моему требованию не внял.
– Это неправильно!
– Если ваш старший ходит под тенями Альме – это его проблемы и заботы. Я под ними не хожу.
Жулик полез под куртку, но Арчи моментально оказался у него за спиной, одной рукой обхватил, другой стиснул шею.
– Пикнешь, голову сверну, – предупредил он.
Посыльный захрипел.
– Что такое? – прорычал ему на ухо инквизитор.
– Карман…
Я поднялся из-за стола, охлопал промокшую от дождя куртку и вытянул из потайного кармашка имперский серебряный щит. По краям монеты шли глубокие зарубки.
– Что это? – спросил Арчи.
– Послание доставлено, – быстро произнёс жулик.
– Послание? – хмыкнул я, пряча монету в карман. – Что ж, у меня тоже есть послание.
– Поищи другого посыльного! – нагло скривился паренёк и немедленно получил от державшего его здоровяка открытой ладонью по уху.
Пока он тряс головой, я достал нож.
– Для такого послания, – улыбнулся я, – сгодится не каждый. Но не волнуйся, ты подойдёшь в самый раз.
Жулик взглянул хищное лезвие без всякого страха. Не иначе папа изрядно преувеличил мою известность среди северян.
Но вот Арчи знал меня достаточно хорошо.
– Что ты собрался делать? – забеспокоился он.
– Просто подержи его, пока я буду вырезать глаз.
– Нет!
– Почему?
– У меня новые штаны! Не хочу отстирывать кровь! – объявил инквизитор, зажал своей лапищей рот посыльного и предложил: – Давай я просто сверну ему шею?
Парень задёргался, но безуспешно.
– Не нужно, – остановил я инквизитора. – Нет в этом, как бы тебе объяснить… Изящества? Точно, изящества! Вот если он принесёт старшему собственный глаз, это заставит относиться ко мне всерьёз.
Лезвие легонько скользнуло по лицу посыльного, из разреза на коже выступила капелька крови. Скатилась по скуле, капнула на воротник, и тут же набухла ещё одна.
– Слушай меня внимательно, – произнёс я тогда. – Запомни сам и расскажи остальным: это мой город. Мой! Понял? И вы будете ходить на поклон ко мне, а никак не наоборот. Следующего, кто встанет на мою тень, я заставлю сожрать собственные яйца! Или глаза. Или то и другое! Уяснил?
Парень лихорадочно закивал, тогда Арчи развернул его лицом к лестнице и пинком под зад спустил на первый этаж. Снизу послышался шум недовольных голосов, но вскоре всё затихло, наверх никто не поднялся.
– Вечно у тебя всё не просто так, – проворчал здоровяк, взяв со стола кружку с вином.
Я спрятал нож, накинул плащ и позвал Арчи за собой.
– Пройдёмся, покажу тебе город.
– В такое время?
– Время самое подходящее…
5
«Печеное яблоко» мы покинули через заднюю дверь. Дождь к этому времени стих, но облака не рассеялись, и полная луна проглядывала через их пелену размазанным жёлтым пятном.
– Брр, – поёжился Арчи, кутаясь в тёплый плащ. – И чего тебе только в трактире не сиделось? В такую погоду хозяин из дома собаку не выгонит!
Я не обратил на ворчание инквизитора никакого внимания и свернул на узенькую боковую улочку. Под ногами влажно зачавкала грязь, но память не подвела, и долго блуждать по ночному городу не пришлось. Вскоре мы спустились в погребок с настежь распахнутыми окнами под потолком. Из-за этого внутри было прохладно, но иначе сквозняк попросту не смог бы выносить наружу дым и чад.
– Ну и дыра, – вздохнул Арчибальд, с мрачной миной озирая полутёмное помещение и его не слишком презентабельных посетителей. – Надеюсь, мы пришли сюда не просто так? Есть какая-то цель?
Я ничего не ответил, кинул на стойку мелкую серебряную монету и велел налить пару кружек осеннего портера.
– Да ты просто издеваешься, Кейн! – прошипел здоровяк у меня за спиной. – Мы будем здесь пить?
– Будем, – подтвердил я, взял кружки с чёрным пивом, на поверхности которого плавала тоненькая плёнка липкой пены, и ушёл в дальний угол, где загодя приметил свободный стол.
Колченогий табурет зашатался и заскрипел под моим весом, но не развалился. Арчи навис над столом и с укором спросил:
– Что мы здесь забыли?
Возмущение его было вполне объяснимо: больше всего заведение походило на воровской притон, и публика здесь подобралась соответствующая. Битая жизнью, резаная собутыльниками, беспокойная и резкая.
Впрочем, мы с Арчи на общем фоне нисколько не выделялись, и если поначалу завсегдатаи ещё кидали на нас пристальные взгляды, то после заказа портера потеряли всякий интерес. Сошли за своих, полагаю.
Я взял одну из кружек, глотнул пива и расплылся в блаженной улыбке.
– Вино у вас на юге, конечно, неплохое, но хорошего пива днём с огнём не сыскать.
– Мы пришли сюда пить пиво?
– Лучшее пиво в городе, между прочим. А значит, во всех Северных княжествах.
Арчибальд оглядел посетителей и покачал головой.
– По публике так и не скажешь.
Вместо ответа я указал на вторую кружку. Здоровяк приложился к ней, потом вытер губы и одобрительно хмыкнул.
– Неплохо. Ничего выдающегося, но очень даже неплохо.
Он тут же сделал новый глоток, и я понимающе улыбнулся. Ничего выдающегося, ну да…
Поняв, что мы здесь надолго, Арчи подтянул скамью от соседнего стола, уселся на её край и вновь глотнул портера.
– Согревает! – удивился он.
– Ты ещё зимний не пробовал, – улыбнулся я, осушил кружку и передвинул её инквизитору. – Давай ещё по одной. Только не плати, я дал достаточно.
Инквизитор сходил за пивом, вернулся и спросил:
– Ну и что было в замке?
– Тебе какая разница?
– Просто интересно.
Я криво ухмыльнулся, но запираться не стал и сказал, как есть:
– Пока ничего не узнал.
– Но от своего не отступишься?
– А чем ещё прикажешь заниматься?
Арчи задумчиво провёл ладонью по шершавой каменной стене и честно признал:
– Сейчас твоя одержимость нам только на руку. Без тебя никак не обойтись, и если бы ты решил податься в бега…
– Я держу слово.
На открытой физиономии здоровяка отразилось явственное сомнение. Он достаточно хорошо успел меня изучить, чтобы не принимать подобные заявления всерьёз.
– Рад, что наши интересы совпадают, – усмехнулся инквизитор, влил в себя остатки пива и многозначительно заметил: – Не хотелось бы привлекать тебя к ответу за срыв сделки. Она очень важна для нас.
Церковь давно не имела никакого влияния в Северных княжествах, и едва ли восстановление одного-единственного монастыря могло хоть как-то переломить ситуацию. Вот только за этой затеей стояли конкретные люди, по ним и ударит провал. А они ударят по мне. Ничего личного, просто никому не хочется оставаться крайним.
Арчи тяжело поднялся из-за стола, взял пустые кружки и ушёл к стойке. Обратно он вернулся с пивом и копчёными рёбрышками.
– Твой старик толковал о неурожае, а мясо недорогое.
– Кормить скот нечем, вот и режут. Скоро всё изменится. Княжеская казна не в том состоянии, чтобы закупать провизию для горожан. К середине зимы начнётся голод.
– Бесплатная пайка – отличный стимул вернуться в лоно Церкви, – цинично заметил здоровяк.
Я отпил пива и кивнул. Пока всё складывалось для церковников вполне удачно.
Вот только отец… Он легко мог нас переиграть.
От этой мысли по спине у меня побежали колючие мурашки.
Кабак я покинул в изрядном подпитии.
– Как думаешь, регент не передумает? – спросил Арчибальд, когда мы мочились в сточную канаву неподалёку.
В голове у меня приятно шумело, поэтому я не понял приятеля, икнул и спросил:
– О чём ты?
– Старик не пойдёт на сделку с твоим отцом?
Я только посмеялся.
– Нет, не пойдёт. Он на него зол.
– А что так?
– Папа разозлил деда своим отречением. Не знаю, что тогда между ними произошло, но с тех пор они не общались. А Кевин уважал деда, как не уважает больше никого.
– Личная неприязнь? – задумчиво протянул Арчи. – Что ж, иной раз играет свою роль и это.
Я подтянул штаны и первым зашагал по улице, поэтому шагнувшую навстречу тень заметил тоже первым. Заметил и без колебаний выдернул из ножен кинжал.
Незнакомец со скрытым глубоким капюшоном лицом поспешил выставить перед собой открытые ладони.
– Мастер Кейн, – прошелестел едва слышный шёпот, – я просто хочу поговорить.
Голос был слишком тихий, чтобы различить, принадлежит он мужчине или женщине, а стоило только Арчибальду шагнуть вперёд, и тень немедленно попятилась назад.
– Прошу, не приближайтесь. Это лишнее.
– Стой! – остановил я инквизитора, не понаслышке зная, сколь легко затеряться ночью на извилистых улочках города, и потребовал: – Говори!
– Теням приказано выставить вас из города.
– Приказано? – не поверил я. – С чего бы это?
– Старший ссылается на Альме.
Я хмыкнул и как бы невзначай огляделся по сторонам, но улица была пуста.
– Никто в Альме не может знать о моём приезде в Тир-Ле-Конт, – заявил я после этого и тут же понял, что одному человеку из Альме известно об этом доподлинно.
Моему отцу.
Но говорить об этом таинственному собеседнику я не стал. Впрочем, того мой резкий ответ нисколько не смутил.
– Неважно, кто что знает, а кто чего не знает, – прошелестел едва слышный ответ. – Важно, что говорит старший.
И с этим утверждением было не поспорить.
– Так понимаю, речь о том, что наша проблема он и только он? – напрямую спросил Арчибальд.
– Именно.
– Но нельзя просто взять и убить старшего, – вздохнул я. – На нас ополчатся тени всех Северных земель!
– Не придётся никого убивать, – уверила нас тень. – Ходят упорные слухи, что в общий котёл от нас уходит куда меньше, чем положено. Если это вскроется, старший не жилец. В Альме такое не простят.
– И как это может вскрыться? – заинтересовался я.
– Счётные книги ведёт Джаспер Мори по прозвищу Свин. Вам это интересно?
Мы с Арчи переглянулись, и здоровяк кивнул.
– Рассказывай.
6
Разговор затянулся до рассвета. Мы вновь вернулись в подвальчик и заняли там самый тёмный угол, только на пиво уже не налегали, заказав по кружке только для виду. Всю беседу я пытался разглядеть скрытое густой тенью лицо собеседника, но тот не стал полагаться на один лишь капюшон: поднятый шарф оставлял открытыми только глаза. Именно из-за плотной ткани голос и казался столь безликим и приглушённым.
Тень ушла первой, мы с Арчи задержались допить портер, а когда поднялись на улицу, там уже никого не было. Светать ещё толком не начало, но непроглядным мрак не казался: тучи рассеялись и город заливала своим призрачным светом полная луна, висевшая, казалось, над самыми крышами домов.
– Что скажешь? – повернулся тогда ко мне инквизитор.
– А что я могу сказать? Это ты у нас людей насквозь видишь.
– А ты общаешься со всяким отребьем.
– Резонно, – усмехнулся я и зашагал по улице, потом сказал: – Ненависть.
– Ненависть?
– Ненависть. Её не спрячешь. Она прорывается меж слов, будто шило из мешка. Дело не в деньгах или власти. Ненависть много глубже.
– Согласен, – кивнул Арчибальд. – Но кто истинная цель? Старший или этот Свин? Нас могут втянуть в чужую вендетту.
– Могут, – признал я. – Не будем спешить. Посмотрим, как поведут себя тени.
Арчи сплюнул под ноги, и мы отправились к «Печёному яблоку», но у заднего двора трактира я придержал инквизитора за руку и прошептал:
– Постой!
Что-то было не так. Что-то было неправильно.
Лошади! Неподалёку беспокойно ржали лошади, и не в стойлах, не в конюшне. Ржание доносилось с улицы.
Я вытянул из ножен кинжал, укрыл его под полой плаща и двинулся вдоль забора. Здоровяк не стал приставать с расспросами, пригнулся и молча двинулся следом. В его руке бесшумно возник зачернённый клинок.
– Тише! – придержал я инквизитора и осторожно выглянул из тёмной подворотни на улицу.
У таверны напротив постоялого двора стояла телега; запряжённые в неё коняги беспокойно фыркали и били копытами о мостовую. Рядом топтались три крепыша в мундирах городской стражи.
– Что происходит? – заинтересовался Арчи.
– Понятия не имею, – сознался я, но тут входная дверь распахнулась, и на улицу вышел высокий седой старик в сопровождении двух гвардейцев, звеневших при каждом шаге длинными кольчугами.
– Он-то что здесь забыл? – удивился инквизитор, узнав Кевина Свори.
Я убрал кинжал в ножны и спокойно зашагал к телеге.
– Стой! – прошипел в спину здоровяк; я только отмахнулся.
Арчи немного помялся, а потом спрятал клинок под плащ и не без опаски, но всё же двинулся следом.
При нашем приближении один из стражников выдвинулся навстречу, загораживая дорогу, и тогда Кевин Свори требовательно прищёлкнул пальцами.
– Пропустить! – распорядился он.
Мы подступили к высокому крыльцу, и я с интересом глянул на оставленную распахнутой дверь.
– Что там?
– Убийство, – коротко ответил седой рыцарь и велел своим спутникам: – Выносите тела!
Я двинулся было вслед за ними, но регент придержал меня за руку.
– Не стоит.
Подобная таинственность меня изрядно заинтриговала. Убийства в кабаках вовсе не редкость, но мало какая из пьяных поножовщин привлекает внимание первого лица княжества.
– В самом деле?
– Не мешай людям работать.
– У стены постою.
Кевин Свори сдался и разжал пальцы. Я вошёл в обеденную залу, Арчибальд проследовал за мной.
Вопреки опасениям крови не было. Вообще. Ни капли. Да и на мертвецов сидевшие за круглым столом картёжники нисколько не походили. Они просто неподвижно замерли на месте, словно время остановило для них свой бег, превратив людей в безжизненные статуи.
Гвардейцы ухватили одного из покойников под руки, вытащили из-за стола и поволокли на выход.
– Что за дела, Кевин? – повернулся я к седому рыцарю.
Тот досадливо поморщился.
– Не распространяйся об этом. С тобой это никак не связано.
– Да неужели? – проворчал Арчи, разглядывая закаменевшие тела. – Мы приехали в город и вдруг такое… совпадение?
– Такое совпадение случается каждое полнолуние, – с неохотой просветил нас Свори и указал на выход. – Идёмте!
Мы перешли через дорогу, дождались, когда заспанный слуга отопрёт дверь постоялого двора, и поднялись на второй этаж. Там я сразу взял со стола кувшин и напился колодезной воды.
– Какая-то ушлая тварь из Ведьминой плеши умудрилась проникнуть в город, – сообщил Кевин Свори, тяжело опускаясь в кресло. – Она убивает каждое полнолуние. Не помогают ни усиленные патрули, ни обереги господина Улыбчивого. Люди напуганы. Мы просто пытаемся предотвратить слухи.
– К утру окажется, что те парни просто повздорили за игрой в карты и перебили друг друга? – догадался Арчи. – Так вы это представите?
– Так, – кивнул седой рыцарь.
– Бенедикт умер в полнолуние? – резко спросил я.
– Нет, – покачал головой регент. – За несколько дней до полной луны.
– А убийства случаются только в полнолуния? – уточнил Арчибальд.
– Только в полнолуния.
– И то полнолуние не стало исключением?
Кевин Свори тяжело вздохнул.
– Семья из пяти человек.
– Давно это началось? – спросил тогда я.
– С год назад.
– И до сих пор нет предположений, что это за тварь?
– Ни малейших, – ответил Кевин и хлопнул ладонью по колену. – Но волноваться тебе стоит совсем о другом. Один надёжный человек по секрету сообщил, что Мальтори намереваются созвать совет баронов.
Я невесело рассмеялся.
– Отец добрался до него!
– А были сомнения?
– Ни малейших.
Арчи посмотрел сначала на меня, затем перевёл взгляд на регента и спросил:
– И что мы предпримем в ответ?
Кевин Свори тяжело поднялся из-за стола и пожал плечами.
– У Мальтори не хватит влияния сместить меня. Патрику придётся перетащить на свою сторону кого-то ещё.
– Он постарается, – вздохнул я.
– Надо встретиться с Карлом Далькири, – решил седоусый рыцарь. – Он себе на уме, но слово держит. В альянсе с ним мы удержим совет под контролем.
Я кивнул. Вся эта политическая возня мало занимала меня, но если отцу удастся сместить Кевина Свори, на расследовании смерти Бенедикта можно будет поставить жирный крест. Никто не позволит ворошить прошлое.
7
Утро навалилось тошнотой. Я в несколько длинных глотков влил в себя воду из стоявшего у кровати глиняного кувшина, но лучше не стало. И дело было не только в осеннем портере, скорее даже совсем не в нём.
Ненавижу просыпаться. Просто ненавижу.
Кое-как разлепив глаза, я выбрался из постели, куда завалился уже под утро полностью одетым, натянул сапоги и доковылял до окна. Слегка приоткрыл штору, и глаза немедленно резанул невыносимо-яркий дневной свет.
На самом деле был он по-осеннему тусклым, но мне хватило и этого; из глаз потекли слёзы.
Я прошипел проклятие, вышел из своей комнаты в общую залу, где на столе со вчерашнего дня так и громоздились грязные блюда, и заглянул в уборную. Облегчился в ведро с водой, умылся у рукомойника и почувствовал, что начинаю возвращаться к жизни.
То ещё ощущение, на самом деле.
Когда я спустился на первый этаж, там царила гробовая тишина. Людей со стороны не было, постояльцы молча завтракали и украдкой посматривали в окно на таверну, где вчера разыгралась трагедия. То ли все хорошо знали погибших картёжников, то ли кто-то из прислуги не удержал языка за зубами, но атмосфера была самая гнетущая.
Я остановил молодую разносчицу с покрасневшими от слёз глазами, попросил принести травяного чая и напомнил о неубранном столе на втором этаже. Та шмыгнула носом и убежала, но о моей просьбе не забыла и вскоре вернулась с чайником.
Пока я осторожно потягивал горячий настой трав, вниз спустился Арчи. Он кружкой подогретого вина ограничиваться не стал и плотно позавтракал яичницей с беконом и жареной кровяной колбасой.
– Как думаешь, что это была за тварь? – спросил после этого инквизитор, задумчиво поглядывая на остатки колбасы.
– Не знаю, – покачал я головой. – Никогда с таким не сталкивался.
Неведомое существо словно вытянуло из людей жизнь и тепло. И вытянуло в один-единственный миг. Вот ещё только они играли в карты, пили вино и ругались из-за проигрышей, и вдруг превратились в тронутые трупным окоченением тела, холодные и застывшие.
– Демонов в Ведьминой плеши превеликое множество, – произнёс я больше для себя самого.
Хотелось верить, что ниточка приведёт к убийце Бенедикта, но я прекрасно осознавал, сколь ничтожно мала вероятность этого. С тем же успехом можно было в качестве одной из версий рассматривать месть владетеля Ронли за нанесённое ему похищением дочери оскорбление.
Арчибальд поднялся из-за стола, подошёл к окну и выглянул на улицу.
– Скоро полдень, – сообщил он, вернувшись за стол. – И где твой старик?
– Приедет, – отмахнулся я, и точно: не успел ещё инквизитор толком прожевать последний кусок колбасы, дверь распахнулась и на пороге возник гвардеец, один из тех, что вывозил вчера из таверны трупы.
Служивый обвёл внимательным взглядом постояльцев, незаметно кивнул нам и скрылся на улице.
– Пойдём, – поторопил я приятеля, взял плащ и направился на выход.
Арчибальд затопал следом.
– Что ты можешь сказать об этом бароне? – спросил он, нагнав меня у двери.
Я лишь отмахнулся, накинул на голову капюшон и шагнул на улицу. Неяркий свет осеннего утра резанул по глазам, но я пересилил себя и не юркнул обратно в уютный полумрак харчевни, а вместо этого сделал глубокий вдох и спустился с крыльца.
Гвардеец неспешно удалялся по улице, мы двинулись вслед за ним.
– Так чего нам ждать от барона? – напомнил Арчи о своём вопросе.
Я только пожал плечами.
Когда последний раз я видел Карла, он на пару с Бенедиктом выдумывал всяческие проказы, доставалось за которые обыкновенно невезучему Густаву. Полагаю, тот предпочёл бы протирать штаны в библиотеке, но дружба с наследником престола не оставляет места для собственных желаний. Зато теперь все книги в его распоряжении…
Я зло сплюнул под ноги и ускорил шаг.
– Немного от тебя пользы, – проворчал шумно сопевший за спиной Арчибальд.
– Карл резкий и скорый на решения. Я бы поостерегся ему доверять, но мы и не собираемся, так? Просто заключим сделку. А то, что он был дружен с Бенедиктом, нам только на руку. К слову, отец его терпеть не мог.
– Уже кое-что, – кивнул Арчи, принимая мои слова к сведению. – Как, по-твоему, пара сотен бойцов для не слишком многочисленного клана – это не перебор?
– Полагаю, Бенедикт желал иметь рычаг влияния на совет баронов.
– Да, но откуда деньги на их содержание?
Ответа на этот вопрос я не знал, не стал даже гадать. Свернул за гвардейцем и забрался в стоявшую за углом карету к уже дожидавшемуся нас Кевину Свори. Арчибальд влез следом и прикрыл дверцу, тогда кучер взмахом вожжей заставил лошадей тронуться с места. Сзади пристроились два верховых стражника.
– Плохо выглядишь, Кейн, – отметил седоусый рыцарь.
Я стянул перчатки, размял пальцами занемевшее лицо и растянул губы в фальшивой улыбке.
– Пройдёт.
Регент кивнул и с расспросами приставать не стал. А вот я решил не отмалчиваться и задал вопрос, который следовало задать ещё вчера:
– Говоришь, Бенедикт любил жену, раз похитил её из отцовского замка, так? А она? Она любила его?
Кевин Свори посмотрел на меня с нескрываемым укором.
– Всё случилось по обоюдному согласию, – уверенно заявил рыцарь.
Я задумался, о чем ещё могу спросить, но в тряской карете вновь вернулась тошнота, поэтому просто уставился в боковое окошко и принялся бездумно смотреть на вымоченные осенним дождём дома.
Очень скоро карета выехала за городские ворота и начала расплёскивать скрипучими колёсами жидкую дорожную грязь. На выезде нас дожидался ещё десяток бойцов, и теперь эскорт стал представлять немалую силу.
– В этом есть необходимость? – удивился я. – Могут перехватить по дороге?
– Нет! – хрипло рассмеялся Кевин Свори. – Но ты же помнишь Карла! Он ценит силу, и сочтёт неуважением отсутствие надлежащей охраны.
Арчи озадаченно взглянул на меня; я лишь пожал плечами.
Карл всегда был задирой, что есть, то есть.
Резиденция клана Далькири была выстроена на городской окраине. После смерти старого барона у клана случилось несколько тяжёлых лет, и большинство окрестных земель распродали, чтобы хоть как-то удержаться на плаву. Вскоре склады, мастерские и покосившиеся дома расступились, и мы выехали к высокой каменной ограде, за которой пожухлую листву деревьев трепали резкие порывы студёного ветра. Особняка из-за крон высоких клёнов и дубов видно не было.
При нашем приближении от караульной будки отошёл хмурый охранник. Он перекинулся парой слов с кучером и велел открывать ворота. Карета проехала на территорию усадьбы, миновала небольшой парк и остановилась у трёхэтажного особняка, сложенного из серого песчаника. Нижний ряд окон представлял собой узкие прорези бойниц, и вкупе с грубой кладкой стен это создавало впечатление осаждённой крепости.
Арчибальд оценивающе огляделся и усмехнулся.
– Мрачновато.
– Идёмте! – заторопился Свори, и мы двинулись следом.
Карл Далькири принял нас в рабочем кабинете.
– Кевин! – радостно улыбнулся широкоплечий крепкосбитый мужчина с аккуратно-подстриженной бородкой и чёрной копной непослушных волос. На груди его, будто напоминание всем и вся о статусе владельца, желтела золотом баронская цепь. – Рад видеть вас в добром здравии! Представите своих спутников?
– Это Кейн, брат Бенедикта, – указал на меня седоусый рыцарь. – Уверен, ты его помнишь.
– Кейн! – округлил глаза Карл. – Сколько лет, сколько зим! Мои соболезнования в связи со смертью брата.
Я коротко кивнул, отвечая на рукопожатие, и тогда барон Далькири обратил своё внимание на ничуть не уступавшего ему ни сложением, ни ростом инквизитора.
– Арчибальд Гровер, негоциант, – представился здоровяк и добавил: – С юга.
– Оно и видно! – рассмеялся барон и указал на стол, где дымились кружки с подогретым вином. – Прошу…
Мы с благодарностью приняли столь уместное для промозглого осеннего утра угощение, но я пить не стал и тихонько выскользнул из кабинета, как только Кевин Свори завёл разговор о грядущем совете. Охранники за дверью недоумённо посмотрели на меня, но препятствовать не стали, и я спокойно прошествовал в зал с потемневшими портретами баронов. Там гуляли сквозняки, поэтому я перетащил кресло к разожжённому камину, уселся в него и настрогал чёртова корня. Трясущимися пальцами быстро ссыпал опилки на клинок ножа, раскалил его над огнём и втянул дым.
Боль сразу отступила, прояснилась голова. И я не стал подниматься из кресла, а просто сидел и смотрел на танец оранжевых лепестков.
Мы те, кто мы есть, и другими уже не станем.
Эта глубокая мысль какое-то время крутилась в моей голове, а потом в коридоре послышались голоса, я встрепенулся и поймал осуждающий взгляд Кевина Свори. Впрочем, судя по спокойствию Арчибальда и блуждавшей на лице Карла улыбке, переговоры завершились наилучшим образом.
Барон Далькири потянул носом воздух и ухмыльнулся, вне всякого сомнения узнав витавший в воздухе аромат, но ничего говорить не стал. Мы попрощались с ним, и уже в карете седоусый рыцарь не сдержал возмущения:
– Куда ты пропал, Кейн?!
– Подумаешь, отлучился на пять минут! Не думал, что вы так быстро управитесь.
– Мы общались почти час!
– И что с того? – усмехнулся я. – Карл с нами?
– Да, совета не будет, – потребовал регент.
– Он не соскочит с крючка? – продолжил допытываться я. – Что вы ему предложили?
– Зерно по крайне привлекательной цене, – сообщил Арчибальд. – Не так много, чтобы заработать на перепродаже, но более чем достаточно для небольшого клана.
– Зерна ещё нет! – немедленно напомнил Кевин Свори.
– Первый обоз пересечёт границу с Арли уже завтра, – уверил нас представитель инквизиции.
– Провизию стоит везти сразу в замок! – потребовал регент.
Арчи хмуро взглянул в ответ и безапелляционно заявил:
– Этого не будет! Либо мы восстанавливаем монастырь и обустраиваем хранилище там, либо сделке конец. Нам нужны гарантии.
Кевин Свори ответил инквизитору взглядом ничуть не менее мрачным.
– Если случится голодный бунт, монастырь сровняют с землёй.
– Надеюсь, до этого не дойдёт.
Регент при этих словах возмущённо фыркнул и посмотрел на меня, словно в ожидании поддержки, но я промолчал. Мне было всё равно. Я надеялся убраться отсюда, прежде чем ситуация окончательно выйдет из-под контроля.
8
От резиденции клана Далькири карета покатила прямиком в замок, только пришлось остановиться и высадить у городских ворот Арчибальда, который покинул нас под предлогом размять ноги. Именно под предлогом – на деле он собирался встретиться с местным резидентом инквизиции и расспросить того о Джаспере Мори по прозвищу Свин. Действовать наобум по непроверенной наводке мы не собирались.
Во дворце я сразу распрощался с регентом и отправился в княжескую библиотеку. На этот раз там никого не оказалось, дверь пришлось отпирать полученным у кастеляна ключом.
Шторы с окон я отдёргивать не стал, вместо этого разжёг свечи и в их неярком мерцании принялся перебирать лежавшие на столе книги. Кожаная обложка верхнего в стопке тома была покрыта густым слоем пыли; вероятно, после смерти брата до них ни у кого не доходили руки.
Книга оказалась «Сказаниями о пяти княжествах Севера» и мало того, что стиль изложения автора был на редкость витиеватым, так ещё переписчик имел почерк, далёкий от каллиграфического. Невнятное изложение, неровные выцветшие строчки – у меня чуть кровь из глаз не потекла, пока пытался вникнуть в смысл сего сочинения. Так и не смог.
И на кой чёрт Бенедикт только забивал себе голову такой мутью?
Я прямо из кувшина хлебнул принесённого с собой пива и отложил книгу в сторону. Следующие пять томов оказались описаниями генеалогических древ княжеских родов, и меж их страниц хватало закладок с невнятными пометками, сделанными рукой Бенедикта.
Разложив книги перед собой, я попытался отыскать хоть какую-то систему в заметках, но на отмеченных страницах ничего необычного не было, лишь шло скучное перечисление дат бракосочетаний многочисленных княжеских отпрысков, имена их супругов и народившихся впоследствии детей.
Скукота!
Неожиданно скрипнула дверь, и в библиотеку проскользнула женская фигура.
– О, милорд! – удивилась компаньонка княгини. – Простите, я не знала, что вы здесь.
Белые волосы ведьмы светились в полумраке помещения едва ли не ярче свечей, тугой корсет вызывающе приподнимал груди, а на губах играла милая улыбка, но я в ответ спросил предельно сухо:
– Чем могу помочь?
– Меня зовут Лаура, я…
– Мы встречались вчера, я помню.
Ведьма шагнула к столу, и стало видно, как мелькают пылинки в исходящем от неё свечении. Но прежде чем удалось понять, намеревается компаньонка княгини сотворить какую-то волшбу или так проявлялся её огненный дар, палец обжог холод чёрного серебра и сияние померкло.
– Я беру здесь книги. Ваш брат разрешал мне, – сообщила Лаура, зябко ёжась. – А вы милорд? Вы не против?
С ответом я торопиться не стал и в итоге прибегнул к весьма расплывчатой формулировке.
– Если вам разрешено пользоваться библиотекой, я ни в малейшей степени не стану ограничивать вас в этом праве.
– Благодарю, – коротко ответила девушка, недолго побродила среди стеллажей и покинула библиотеку с каким-то потрёпанным томиком.
Я вновь занялся изучением лежавших на столе книг, но мысли путались и сосредоточиться на чтении никак не получалось, а потом незнакомый слуга сообщил, что меня спрашивает у ворот некий Арчибальд Гровер.
С тоской оглядев громоздившиеся на столе стопки книг, я решительно поднялся на ноги и задул свечи.
– Передай, сейчас спущусь.
Слуга скрылся в коридоре; я направился следом и уже в дверях столкнулся с Густавом. Отёкшее лицо с узкими щёлками покрасневших глаз явственно намекало на бессонную ночь, но перегаром при этом от библиотекаря не пахло. Не иначе засиделся за книгами.
– Ты-то мне и нужен, Густав! – обрадовался я.
– В самом деле?
– Да! – Я вернулся к столу и указал на торчавшие из книг закладки. – Здесь совершенно точно есть какая-то система, не знаешь, что так заинтересовало Бенедикта в генеалогии княжеских родов?
Густав покачал головой.
– Нет, Бенедикт со мной это не обсуждал.
– А с кем обсуждал, с супругой?
У библиотекаря вырвался невольный смешок.
– Скорее уж с её компаньонкой! – сказал он, но сразу посерьёзнел и предположил: – Возможно, что-то может знать господин Улыбчивый. Они много времени проводили вместе.
С колдуном я собирался переговорить в любом случае, поэтому бросил ещё один пробный шар:
– А барон Далькири?
– Карл? – удивился библиотекарь. – Нет, не думаю. В последнее время они мало общались.
– В самом деле? Раньше они были не разлей вода.
– Не могу сказать, что между ними пробежала чёрная кошка. Вовсе нет! Просто Карлу пришлось больше времени уделять делам. У клана обширные владения на севере, в Тир-Ле-Конте он теперь гость нечастый. Бывает здесь в основном проездом по дороге в Арли.
– Ясно. – Я направился на выход, а уже в дверях обернулся и задал последний вопрос: – Кстати, а что Бенедикт думал об убийствах в полнолуние?
Густав явственно вздрогнул, но ответил без малейшей запинки:
– Ваш брат не проявлял к ним особо интереса. Он поручил разобраться с этим господину Улыбчивому.
Я кивнул и покинул библиотеку. Стоило бы навестить колдуна прямо сейчас, но я решил не заставлять ждать Арчибальда дольше необходимого и отправился прямиком к воротам.
Мог бы не торопиться: представитель инквизиции прекрасно проводил время, играя с караульными в кости. При моём появлении вскочившие на ноги гвардейцы шустро загородили стол, но и так я успел заметить среди россыпи медяков несколько серебряных монет. Похоже, Арчи время попусту не терял и налаживал контакты, где только мог.
– Подкуп княжеских гвардейцев карается повешеньем, – как бы между прочим заметил я, когда мы начали спускаться по змеившейся на склоне замкового холма дороге.
– Неудачный подкуп, – отшутился Арчи и подмигнул. – Ещё немного и эти прохвосты вконец обчистили бы мои карманы.
– Они у тебя бездонные.
Арчи рассмеялся.
– Вовсе нет, – покачал он головой. – Вовсе нет.
Пообедать мы зашли в первую попавшуюся на глаза харчевню у подножия холма. Взяли по миске гороховой похлёбки с копчёной грудинкой, и здешние расценки заставили Арчи озадаченно почесать бритый затылок.
– Недёшево, – проворчал он и отпил пива. Поперхнулся, сделал ещё один глоток и уставился на меня. – И здесь такое пьют?
– А что ты хотел? – усмехнулся я, отпив лёгкого яблочного вина. – Это же имперский крепкий эль, любимое пойло работяг во всех портах западного побережья!
– Сюда везут пиво из Империи?
– Нет, – с усмешкой покачал я головой. – Наоборот, это пиво варят специально для Империи. Оно горькое от хмеля и крепкое, чтобы не портилось в дороге.
Арчибальд покачал головой, но от эля отказываться не стал, вновь приложился к кружке и принялся дуть на горячую похлёбку.
– Что-то удалось узнать? – поинтересовался я.
– Интересный человек этот Свин, – задумчиво протянул инквизитор, взяв деревянную ложку. – Держит торговую контору, ведёт дела с Альме. Что-то покупает, что-то продаёт, но никому о его делах ничего доподлинно не известно.
– С Альме, значит? – хмыкнул я.
– С Альме, – подтвердил здоровяк. – Сам туда выбирается редко, но помощников отправляет с завидным постоянством.
– Это многое объясняет. Теням вести бухгалтерию резона нет, но когда деньги уходят в другое княжество, без расписок не обойтись. Полагаю, часть средств не доходит до общей кассы и вкладывается в разные доходные дела.
– Вот и расспросим Свина. Неплохо бы прижать здешних теней, как думаешь?
Я задумчиво посмотрел на собеседника, потом кивнул.
– Неплохо бы, да.
И дело было вовсе не в стремлении жуликов выставить меня из города, просто эти проныры знали всё и обо всем; их содействие могло помочь церковникам закрепиться на Севере.
Доев похлёбку, я взял кружку с остатками вина и опрокинул её в себя.
– Полагаю, Свина неплохо охраняют.
Арчибальд пожал плечами, допил пиво и поднялся из-за стола.
– Один… человек взялся мне помочь. Завтра-послезавтра он разнюхает о Свине. А пока советую тебе вернуться в замок и носу оттуда не казать.
Я кивнул, не став оспаривать этот совет. Меньше всего мне хотелось очнуться по дороге в Альме со связанными руками и ногами и кляпом во рту.
Мы покинул харчевню, и я поспешил накинуть на голову капюшон. Слишком уж болезненно резанули по глазам отсветы зависшего над крышами домов северного солнца.
Арчибальд отстал, счищая налипшую на сапоги грязь. Я обернулся поторопить его и едва успел крикнуть:
– Сзади! – когда выскользнувший из подворотни человек с замотанным шарфом лицом двинул инквизитору по затылку дубинкой.
Арчи втянул голову в плечи и сгорбился, принимая удар на спину. Лязгнула звеньями поддетая под куртку кольчуга, но даже так здоровяк не удержался на ногах и упал на колени.
А мне уже было не до него. Откуда-то сбоку выскочил ещё один головорез; я резко согнулся, уходя от замаха дубинкой, и выкинул навстречу долговязому парню правый локоть. Палка промелькнула над головой, а дылда со всего разгона врезался в меня, перекувыркнулся и рухнул на мостовую.
Через забор перескочил третий налётчик; я резво отскочил в сторону и за краткий миг передышки успел выдернуть из ножен на поясе меч. Отмахнулся им от нового преследователя, но тот оказался не лыком шит и встретил клинок окованной железом дубинкой. Столкновение болью отозвалось в плече, меч со звоном отскочил в сторону.
Некстати заворочался сбитый на мостовую паренёк; я пинком опрокинул его обратно и вновь протянул клинком поджарого дядьку с дубинкой.
На этот раз лезвие прихватило пальцы, и в грязь полетели отсечённые фаланги. Раненый головорез не удержал оружие, но не растерялся и одним проворным прыжком преодолел разделявшую нас дистанцию. Мы сцепились, не устояли на ногах и покатились по земле. Орудовать в такой ситуации мечом, пусть даже коротким, не было никакой возможности; пришлось бросить его и выдернуть из ножен кинжал.
Оседлавший меня дядька врезал правой и сразу добавил левой. Первый удар в лицо я пропустил, под второй подставил лоб и сразу пырнул противника в бок. С протяжным стоном жулик свалился с меня и попытался отползти, но я навалился сверху и по самую рукоять всадил кинжал меж лопаток.
Сбоку мелькнула тень; я выдрал клинок из раны и откатился в сторону от долговязого паренька, который поднялся на ноги с моим собственным мечом в руке.
– Брось! – потребовал я, вставая с земли.
Каланча лишь оскалился, и тогда возникший у него за спиной Арчи одной рукой перехватил руку с мечом, а другой свернул тощую шею.
– А расспросить? – шумно выдохнул я.
– А смысл? – фыркнул инквизитор, рассечённая бровь которого заливала кровью левый глаз. Напавший на него в самом начале схватки головорез безжизненно привалился к стене. Из груди у мертвеца торчала рукоять всаженного меж рёбер ножа.
– И то верно, – сплюнул я на землю кровавую слюну. – Нет смысла.
И так было совершенно ясно и понятно, что взять нас в оборот попытались местные тени. И хотели вовсе не убить – нет, скорее просто превратить в отбивную и заставить убраться из города.
Арчибальд быстро обошёл мертвецов и спросил:
– Идти можешь?
Я выпрямился и кивнул.
– Могу.
В голове и в самом деле прояснилось и ничего толком не болело, лишь набухала на лбу здоровенная шишка.
– Тогда давай убираться отсюда!
Так мы и поступили. Собрали оружие и поспешили прочь, стремясь поскорее укрыться в лабиринте запутанных улочек.
– Где твоя кольчуга? – спросил Арчи некоторое время спустя.
– В вещах.
– Принесу. Сам из замка ни ногой. Понял?
– Понял.
– Я серьёзно!
– Представляешь, я тоже!
Арчибальд выругался, и мы отправились в замок.
9
При виде моей разбитой физиономии Кевин Свори только досадливо поморщился и с расспросами приставать не стал. Но у комнаты – той самой, которую я занимал в детстве, – выставить караул не преминул. Просто так, на всякий случай.
– Не хочу хоронить второго Лейми за полгода, – угрюмо заявил седоусый рыцарь, пообещав прислать лекаря.
Я обречённо вздохнул и спорить с регентом не стал. Молча запер дверь, кинул дорожный мешок на пол, стянул грязные сапоги и без сил повалился на кровать. Потом оглядел обстановку, но как ни удивительно, никаких детских воспоминаний на меня не нахлынуло. Перегорело всё давно. Одна злость и досада осталась, ничего более.
Встав с кровати, я налил из стоявшего на столе кувшина привозного вина, полюбовался его рубиновым отсветом выпил, не чувствуя вкуса. Затем отшил лекаря, подпоясался оружейным ремнём и вышел за дверь.
Гвардейцы двинулись следом, будто привязанные. Пытаться избавиться от них не стал даже пробовать и отправился прямиком в подвал. Впрочем, прямиком – это громко сказано, в поисках колдуна пришлось изрядно побродить по мрачным подземельям. И вот тут от караульных вышла польза: нашлось кому показывать дорогу и нести плевавшие горящей смолой факелы.
Обиталище колдуна оказалось на редкость… обыденным.
Никаких фолиантов в обложках из человеческой кожи на полках, чучел экзотических животных под потолком, препарированных демонов, сушёных жаб и пентаклей на полу. Завалящего черепа на рабочем столе и того не было.
Да и сам господин Улыбчивый смотрелся слишком уж умиротворённым и безмятежным, будто лекарь, а не колдун. Разве что доходившая до пола роба была чёрной, а осунувшееся лицо выглядело из-за постоянного нахождения впотьмах противоестественно бледным. Как бы то ни было, улыбка не сходила с него ни на миг. Всегда разная – понимающая, ироничная или саркастическая – она блуждала по тонким бескровным губам колдуна беспрестанно.
При моём появлении хозяин подземелья оторвался от чтения самой обычной на вид книги и озадаченно улыбнулся.
– Милорд? Чем обязан визиту?
Я прикрыл за собой дверь и прошёлся по просторному и почти пустому помещению с гулким и каким-то очень уж тревожным эхом.
– Вы меня помните?
На этот раз колдун улыбнулся с явственной укоризной.
– Ну разумеется, милорд. У меня немало болезней, но старческий маразм, слабоумие и склероз не из их числа.
– Зовите меня Кейном, – попросил я, ёжась из-за царившего в кабинете холода. Камина в подвале не оказалось, освещала комнату пара свечей на рабочем столе колдуна.
– Как скажете, Кейн, – кивнул господин Улыбчивый, пряча сухие старческие кисти в просторные рукава балахона. – Так чем обязан?
– Я хочу узнать, как умер мой брат.
– Это случилось во сне.
– Меня интересует причина.
Колдун лишь покачал головой.
– Я не знаю.
– Бенедикт говорил, вы знаете всё! – Я прошёлся по комнате, разглядывая голые каменные стены с пыльной паутиной в углах. Никак не оставляло ощущение, будто в подземелье присутствует нечто, скрытое от моего взгляда.
– Мне известно многое, но далеко не всё.
– И что же вам известно о его смерти?
Выражение лица колдуна не изменилось, лишь слегка опустились уголки рта, сделав улыбку раздражённой и недоброй.
– Я могу сказать, от чего он точно не умирал, – после недолгих раздумий произнёс господин Улыбчивый. – Это не был яд или последствие болезни. И его не задушили. Никаких признаков насильственной смерти обнаружить не удалось, как не удалось почувствовать никаких отголосков известной магии. Жизнь просто покинула его, он перестал дышать.
– Ваше мнение?
– Ох, Кейн, – невесело рассмеялся колдун, – частное мнение – штука ненадёжная. За лесом догадок зачастую теряется истина. Я предпочитаю оперировать знанием. Мне известно, что Бенедикт играл со смертью, поэтому его смерти я не удивлён.
Я прищурился.
– Что вы имеете в виду?
– Каждый месяц в преддверии полной луны Бенедикт отправлялся в Ведьмину плешь. Это лучшее время для моих оберегов. Они ни разу не подвели, но кто знает, с чем довелось столкнуться вашему брату в свою последнюю вылазку?
– Что искал там Бенедикт? Он говорил об этом?
– Бенедикт был не из тех, кто делится своими догадками. Он просто приходил и говорил, что ему нужно, а я как верный слуга выполнял распоряжения своего князя. Только и всего.
Я кивнул. Ведьмина плешь манила Бенедикта с самого детства. Я несколько раз выбирался вместе с ним, но всегда полагал, что брата влекло в проклятые земли банальное любопытство и стремление досадить отцу.
– Ваши амулеты надёжны?
– Абсолютно, – уверил меня колдун. – Насколько вообще могут быть надёжны амулеты.
– Хорошо, – вздохнул я, потирая шишку на лбу. – А генеалогия княжеских родов? Почему она интересовала Бенедикта?
– Не знаю, – коротко ответил господин Улыбчивый.
Я ещё раз кивнул и направился на выход.
– Благодарю за уделённое время.
– Кейн! – окликнул вдруг меня колдун. – На вас клеймо…
Я неуютно передернул плечами, словно это нехитрое действо могло избавить от выжженного на лопатке единорога Ранлоу.
– А на клейме заклятье, – продолжил господин Улыбчивый.
– Так и есть.
– Могу избавить вас от него.
– Не стоит беспокойства, – покачал я головой и шагнул за дверь.
Церковники уже сняли волшбу армейских магов Ранлоу, заменив их защитой от потусторонних сил, и мне не хотелось ни расставаться с ними, ни раскрывать колдуну своих тайных союзников.
Следующие несколько дней пришлось безвылазно проторчать в замке, но нашим планам это никакого ущерба не нанесло. Всё шло своим чередом. Первый караван с продовольствием уже пересёк границу княжества и прибывшие вместе с подводами мастера начали восстанавливать заброшенный монастырь. По уму с этим стоило немного повременить, но церковники упёрлись рогом, желая перекрыть кровлю до первого снега.
К тому же Арчи, в отличие от меня, времени зря не терял. Незримой тенью он следовал по пятам за Джаспером Мори, да только того всюду сопровождали четверо крепких охранников. Выкрасть счетовода, не устраивая кровавой бойни, возможности не представилось ни разу.
– А если его просто задержать? – предложил я в итоге.
– Он добропорядочный торговец, – вздохнул Арчибальд. – Задержать ты его можешь, но никто не даст его потрошить, а сам он ни в чём предосудительном не сознается. К тому же в случае ареста счётные книги либо уничтожат, либо перепрячут.
Я кивнул, хлебнул вина из глиняного кувшина и передал его собеседнику. Мы сидели на крыше среди каменных химер и горгулий, прячась от студёного северного ветра за дымовой трубой. У себя в комнате принимать инквизитора я не решался, опасаясь лишних ушей.
– И что будем делать? – спросил я, забирая кувшин обратно.
– Поговаривают, наш друг большой любитель молоденьких девочек, – сказал Арчи и многозначительно добавил: – Совсем молоденьких…
– Шантаж?
– Не выйдет, – с сожалением покачал головой здоровяк и потёр заросший чёрной щетиной подбородок. – Но свои визиты в весёлый дом он не афиширует. Если прихватим его на выходе, у нас будет несколько часов, чтобы выбить ответы и забрать книги.
– Годится.
– Тогда ждём подходящего случая.
Мы спустились с крыши, и Арчи спросил:
– Как продвигается твоё расследование?
Я только отмахнулся. Никаких подвижек у меня не было.
Арчибальд отправился в город, а я вернулся к заметкам брата, но те были на редкость обрывистыми и лаконичными. Наблюдавший за моими мучениями Густав под конец попросту перестал появляться в библиотеке и правильно сделал: нервы у меня были ни к чёрту, жутко хотелось кого-нибудь убить.
Впрочем, за этим дело не стало…
Бордель располагался на самой окраине города, в мрачном районе с множеством заброшенных домов. По пустынным улочкам там спешили редкие горожане, никакой праздношатающейся публики не было и в помине. Добропорядочным обывателям требовался крайне весомый повод, чтобы на ночь глядя заявиться в столь неприветливое место.
Тень дожидалась нас на повороте к веселому дому. Закутанная в длинный плащ с головы до ног фигура сидела на загнанной в соседний двор телеге.
– Кейн! – толкнул меня локтем в бок Арчибальд и спросил: – Ты в кольчуге?
– В кольчуге.
Мы приблизились к телеге, и соскочившая с неё на землю тень по своему обыкновению тихим шёпотом сообщила:
– Свин внутри. Охранники во дворе. Двое.
Арчи скинул плащ на телегу и ладонью пригладил короткий ёжик тёмных волос.
– Жди под окнами.
Когда инквизитор нетвёрдой походкой завзятого выпивохи прошёл в ворота весёлого дома, два крепких парня, один с курительной трубкой, другой с глиняным кувшином, проводили его пристальными взглядами, но цепляться не стали.
– Отсюда ни ногой! – предупредил я сообщника, продрался через заросли высоченной крапивы к загодя подломленной в заборе доске и залез на задний двор. Там схоронился в густой тени, где сильно пахло застарелой мочой.
Со второго этажа доносились вскрики, шлепки и стоны; нижние окна выходили в задний коридор, там было тихо и темно. И лишь, когда я уже изрядно продрог, в доме мелькнул отблеск свечи.
Высокий дородный мужчина средних лет с подсвечником в руке спустился на первый этаж, и тут же из-под лестницы вынырнула серая тень. Арчи в один миг оказался позади торговца, зажал ему рот, стиснул шею. Свин дёрнулся и выронил подсвечник, вновь стало темно. Несколько мгновений ничего не происходило, а потом с предательским скрипом распахнулась рассохшаяся оконная рама и на улицу свесилось переваленное через подоконник тело.
Я принял торговца, поднатужился и спустил его на землю. Выпрямился, с шумом перевёл дух и вдруг услышал приближающиеся голоса. Кто-то шёл на задний двор!
Сердце так и ёкнуло!
Дотащить пленника до забора и уволочь на улицу я никак не успевал, а потому бросил его валяться в грязи и поспешил навстречу случайным свидетелям. Как на грех это некстати приспичило облегчиться охранникам торговца. Один прямо на ходу возился с завязками штанов, другой запрокинул голову, вливая в себя из кувшина последние капли пива. Меня они не заметили. Просто не успели.
Нож полоснул по кадыку выпивохи, и острое лезвие легко рассекло гортань; рука уловила лишь мимолётное сопротивление. Напарник убитого замешкался со спущенными штанами; я толкнул его к стене дома и резким тычком вколотил клинок в солнечное сплетение. Крепыш выпучил глаза, засипел и сполз на землю.
Я выдернул нож и бросился к Свину. Успел дотащить его до забора, прежде чем откуда-то сбоку вынырнул Арчи.
– Кейн, ты что творишь? – прошипел взбешённый инквизитор.
– Иди к чёрту! – выругался я, затаскивая пленника в дыру.
Мы выбрались со двора и прямо через заросли крапивы поволокли торговца к дожидавшейся нас телеге.
– Что мне ещё оставалось? – с натугой прохрипел я по дороге. – Их сам чёрт принёс!
– Забудь! – только и ответил Арчибальд, а когда мы погрузили пленника на телегу, спеленали его по рукам и ногам и укрыли дерюгой, попросил тень: – Дай знать, когда начнётся переполох. Мы наследили.
Тень протестовать не стала, но неожиданно цепко ухватила меня за рукав и попросила:
– Оставь его мне.
– Зачем ещё?
– Это так важно?
Я задумался и покачал головой.
– Да нет.
– Так он мой? Ты даёшь слово?
– Ну, разумеется! – Я выдернул руку и взобрался на телегу. – Всё, погнали!
Телега немного поплутала по окрестным улочкам, но далеко мы уезжать не стали, и вскоре Арчи направил лошадь во двор какого-то заброшенного особняка с пустыми провалами окон и прохудившейся крышей.
– Здесь никого, ты проверял? – уточнил я, положив ладонь на рукоять меча.
– Да, чисто, – подтвердил здоровяк, и мы в четыре руки заволокли торговца в дом. Бросили его посреди просторной комнаты, и Арчи сразу отступил в угол, не желая мешать, а я прошёлся вдоль выломанных окон, размышляя, с чего начать допрос.
Ни тратить время на задушевные беседы, ни мотать пленнику кишки не хотелось.
Хотелось всё сделать быстро и чисто.
Вот только шансов на это было немного.
И с обречённым вздохом я достал нож. Сдерживаться не стал и ногу Свина кольнул от души. Просто выбрал место с внешней стороны бедра, чтобы, не дай тени, наш пленник не истёк кровью раньше отмеренного ему срока.
Торговец встрепенулся, задёргался и замычал, но кляп не позволил распугать истошными воплями окрестных обитателей.
– Не суетись, – похлопал я его по щеке. – У нас к тебе есть пара вопросов. Просто поговори с нами, и не придётся выбивать их из тебя силой. Вырезать точнее…
Но Свин голосу разума не внял и принялся яростно вращать глазами и жевать кляп, стремясь избавиться от запиханной в рот тряпки.
– С таким каши не сваришь, – сказал из тёмноты Арчи и устало опустился на какую-то рухлядь.
Я с ним спорить не стал, вместо этого молча настрогал лучин из ножки разломанного стула, достал кремень, кресало и трут и развёл небольшой костерок у ног пленника. Тот попытался отползти, пришлось навалиться на него и упереться коленом в спину. Свин застонал, я врезал ему по почкам и стянул сначала один сапог, затем другой.
– Ненавижу вонь горелого мяса, – проворчал Арчибальд, когда я принялся подкидывать в костерок обломки стула.
– Да? А как же ведьм на кострах жечь?
– С этим не ко мне.
– Ну да, ну да! – покивал я и достал из потайного кармашка колета свёрток провощенной ткани.
– Что это? – заинтересовался Арчибальд.
– В основном дурман-трава и смолотый в труху чёртов корень. Ещё самая малость ведьминой паутины и щёпоть споров северных мухоморов. Жуткая дрянь, скажу тебе.
– Так может, не стоит её курить? – в голосе инквизитора послышалось явственное неодобрение.
– Всецело с тобой согласен, – усмехнулся я, ухватил Свина за шею и сунул свёрток ему под нос. Торговец заёрзал, но долго не продержался, втянул в себя пыль и оглушительно чихнул.
Я ещё немного подержал его, потом отпустил.
– С ним всё в порядке? – спросил Арчи.
– Говорить он может, если тебя это интересует, – ответил я, выдёргивая кляп.
Свин хрипло задышал, жадно разевая рот будто выброшенная на берег рыба. По лбу и щекам его катились крупные капли пота.
– Не закричит? – забеспокоился инквизитор.
Свин не закричал; просто был не в состоянии. Дурман превратил мышцы в желе, и любое усилие давалось ему сейчас с превеликим трудом. Пленник мог лишь лежать, хлопать глазами и дышать. Ещё говорить, но очень-очень негромко.
– Что вам надо? – едва слышно просипел он. – Я заплачу…
– К теням твои деньги! – отмахнулся я. – Ответишь на вопросы, умрёшь спокойно, даже почувствовать ничего не успеешь. Будешь упрямиться – у нас вся ночь впереди. Как тебе такая сделка?
– В задницу…
Я опечаленно покачал головой.
– Пожалуй, одной ночью тебе не отделаться. На тебя тут очередь, представляешь? Меня настоятельно просили не убивать тебя. Как думаешь, почему?
У торговца задёргался глаз. Чем дальше, тем больше дурман подавлял его волю, и тем сильнее становилась боль в порезанном бедре и стянутых грубой верёвкой запястьях и лодыжках. Наркотик не просто ослаблял мышцы, но и многократно усиливал чувствительность человека, превращая лёгкое касание в игру на оголённых нервах.
Пресыщенная золотая молодёжь Альме использовала эту смесь в любовных утехах, вот только Свину пришлось вдохнуть куда больше, чем кто-либо в здравом уме принимал за один раз. Ему было… нехорошо.
Уверен, вскоре он рассказал бы нам обо всём и сам, но я не собирался терять время попусту и, ухватив пленника за ноги, подтянул его чуть ближе к костерку.
– Тебе когда-нибудь поджаривали пятки? – спросил я после этого.
– Нет! – хрипло выдохнул Свин. – Не надо! Прошу вас!
Я протащил его ещё немного и рассмеялся:
– Чувствуешь, как подгорают?
Торговец забился, но мне не составило никакого труда удержать его на месте.
– О, мясо шипит…
– Нет! – завыл одурманенный пленник. – Не надо! Я всё скажу!
Арчи недоумённо хмыкнул, а я сделал вид, будто оттаскиваю Свина от огня, до которого ещё оставалось никак не меньше двух ладоней, и спросил:
– Деньги теней уходят в Альме через тебя?
– Да… – тихо выдохнул Свин, которого трясла мелкая дрожь.
– До общей кассы доходит не всё, так?
– Так…
И я сразу перешёл к делу.
– Где учётные книги?
Свин залился слезами, но всё же рассказал о тайнике в подвале конторы.
– Закругляйся, Кейн, – распорядился тогда Арчи.
Я его проигнорировал и склонился к торговцу.
– Что говорят тени о смерти князя?
Пленник невнятно хрюкнул и заелозил на полу, доведённый действием дурмана до полного изнеможения.
– Что говорят тени о смерти князя? – повторил я свой вопрос.
– Ничего! Он просто умер!
– Кто причастен к этому?
– Никто! Я ничего не знаю!
– Никаких слухов?
– Никаких!
– А Далькири? – поинтересовался я тогда. – Что за дела у них на севере? Скальпы?
Свин шумно задышал и начал терять сознание, пришлось похлопать его по щекам.
– Они продают эльфийские скальпы? – повысил я голос.
– Мы не знаем! – хрипло выдохнул Свин. – Тех, кто лез в их дела, замела стража! У них какие-то дела за рекой!
За рекой? Выходит, всё дело в набегах на эльфийские земли? Пусть Карл и пользовался покровительством моего брата, деньги на содержание его бойцов точно шли не из княжеской казны. Интересно, как относился к этому Бенедикт…
– Кейн! – вновь повысил голос Арчибальд.
Я вздохнул и задал последний вопрос:
– Ладно, у кого в городе лучший чёртов корень?
– Брайан… Брайан Морги. Трактир «Горелый пёс»!
Ни имя торговца, ни название корчмы мне ни о чём не говорило, но тратить время на дальнейшие расспросы я не стал и достал нож.
– Благодарю, Свин, ты мне очень помог.
– Буль, грах, краа… – заклокотал в ответ пленник перерезанным горлом.
Я провёл по плащу сначала одной стороной ножа, затем другой и на серой потрёпанной ткани осталось две тёмных полосы. Толстяк с завязанными за спиной руками немного ещё посучил ногами, но очень скоро затих, лишь продолжала растекаться по грязному полу плескавшая из его перерезанного горла кровь. Меня от её запаха неожиданно сильно замутило.
– Весь секрет в том, чтобы не перерезать артерию, – громко произнёс я. – Иначе забрызгает с ног до головы.
Сказал не себе или Арчи, а возникшей в дверях тени.
– Ты обещал оставить его мне! – в приглушённом голосе прозвучала неподдельная обида.
Я выпрямился и подтвердил:
– Обещал.
– Ты дал слово!
– И что с того?
– У нас была сделка!
– Вовсе нет, – возразил я. – Обещание – это не сделка. У сделки две стороны. А я пообещал и передумал. Улавливаешь разницу?
Тень зашипела от злости.
– Ты обещал кое-что ещё! – напомнила она. – Передумаешь – убью!
– Вот! – выставил я перед собой указательный палец. – Теперь это сделка. А сделка – это святое. Не волнуйся, я не передумаю.
– Уж лучше бы так! – выдала тень и скрылась в коридоре заброшенного дома.
– Не передумаю, – повторил я.
«Или мне придётся убить тебя первым»… – но вслух этого я произносить не стал. У некоторых людей исключительно острый слух, а тени не склонны расценивать обещание отправить их на тот свет пустой болтовнёй.
Шаги стихли, и я перестал прятать руку с ножом за спиной и убрал его в чехол на поясе.
– С огнём играешь, – предупредил Арчи из своего угла.
В выломанное окно на противоположной стене проникало серебристое сияние полной луны, но до верзилы оно не доставало, его силуэт терялся в темноте.
– Вовсе нет, – усмехнулся я. – Вовсе нет.
– На кой ляд тебе было его убивать? – с некоторой ленцой поинтересовался громила.
– Я обещал лёгкую смерть, если он ответит на мои вопросы. Он ответил.
– Твои обещания не стоят выеденного яйца! – объявил верзила. – И не заливай о человеколюбии, плевать тебе на всех остальных.
– В чём-то ты, без сомнения, прав, – со смешком признал я и судорожно сглотнул из-за подступившей вдруг тошноты. От запаха крови сделалось не по себе, внутренности затянуло узлом. Очень быстро боль растеклась по всему телу, во рту появился металлический привкус.
Арчи продолжал что-то говорить, я бездумно отвечал, а попутно подкинул щепы в почти угасший костерок и принялся раскалять над неровным пламенем клинок ножа. Затем посыпал на раскалённый нож мелко-мелко наструганный чёртов корень, и дерево зашипело и закурилось лёгким дымком. Я вдохнул дурман, сразу стало легко, по спине побежали мурашки. Миг спустя оцепенение отпустило, и вместе с ним оставили боль и омерзительное желание упасть на четвереньки и напиться из лужи натёкшей на пол крови.
Хорошо! Чертовски хорошо вновь почувствовать себя человеком!
А потом воздух рассёк лёгкий шелест, что-то ударило меня в грудь и сбило с ног. Звякнула сталь, рёбра обожгло болью, и я скорчился на полу, но сразу пересилил себя и откатился к стене, под окна. Посреди комнаты осталась валяться короткая стрела с широким листообразным наконечником.
Арчи даже с места не сдвинулся, продолжив оставаться в тени.
– Проклятье! – прохрипел я. – Чего ты стоишь? Помоги!
– Кольчуга не пробита, ведь так? – резонно отметил инквизитор, осторожно смещаясь к двери. – Соберись, Кейн, чёрт тебя дери!
Я со стоном поднялся, высвободил из ножен короткий меч и простонал:
– А если у меня сломаны рёбра?
– Брось! Эльф выбрал неправильный наконечник.
– Эльф? – переспросил я, присмотрелся к оперению стрелы и озадаченно протянул: – Эльф!
– И это неплохо, – проворчал верзила, выглядывая в коридор. – Тени попытались бы добить, а остроухий давно удрал. Уж поверь, звон стальных конец он не расслышать не мог.
– И, значит, постарается повторить попытку. – Я осторожно наполнил лёгкие воздухом и поморщился от боли в отбитых рёбрах. – Это плохо. Это очень плохо.
– Кейн, с какой стати эльфам открывать охоту… на тебя?
– Понятия не имею, – ответил я чистую правду и шагнул в коридор. – Идём, Арчи! Надо убираться отсюда! Ещё вскрывать этот клятый тайник…
Глава 2
1
Стрела с широким листообразным наконечником и чёрно-синим оперением со стуком вонзилась в стену и глубоко засела в деревянной панели.
Я подошёл, выдернул её и вернулся к столу. Новый бросок – и вновь импровизированный дротик воткнулся в намеченное место. И ещё раз. И снова.
С каждым новым ударом возившийся с книгами Густав всё сильнее втягивал голову в плечи, но заявлять о недопустимости подобного поведения в библиотеке не решался.
И правильно делал. Я думал.
А подумать было о чём.
Эльфийский стрелок действовал сам по себе, сомневаться в этом не приходилось. С момента убийства Свина прошло две недели, а тени так до сих пор и терялись в догадках, кто именно отправил его на тот свет. Суетились, задавали вопросы, нервничали и напоминали курицу, бегающую с отрубленной головой. Просто пока ещё не осознали этого.
Ничего, скоро до них дойдёт.
С другой стороны, сам по себе эльф не продержался бы в городе и пары дней. Кто-то укрывал его, кто-то снабжал едой.
Я взглянул на оперение чёрно-синей расцветки и в раздражении кинул стрелу на стол.
Чёрное с синим – цвет клана Бегущей воды. Этот клан был замешан в недавнем сговоре с вампирами, сговоре неудачном: всю верхушку заговорщиков перебили инквизиторы.
И хоть голову их старейшине снёс Арчибальд, эльфы отчего-то ополчились именно против меня. Объяснение этому могло быть лишь одно: я где-то наследил, и клан Бегущей воды посчитал меня причастным к смерти старейшины.
Я вновь взялся за стрелу, но тут распахнулась дверь, и заглянувший в библиотеку слуга передал приглашение Кевина Свори отобедать с ним.
Стол накрыли в малом зале, который использовался только после наступления холодов. В камине гудело пламя, а свечи в канделябре не горели, и в углах комнаты сгустились тени.
Я с благодарностью принял у служанки кружку подогретого с южными специями вина, сделал осторожный глоток и вдруг обратил внимание, что стол сервируют на три персоны.
Но долго гадать о личности второго гостя не пришлось: вслед за регентом в зал вальяжно прошествовал Арчибальд. Представитель инквизиции с беспечной улыбкой кивнул мне, взял подогретое вино и нейтрально поинтересовался:
– Как дела, милорд?
– Ровно, – односложно ответил я.
Слуги покинул зал, Кевин Свори первым опустился за стол и пригласил нас присоединиться к себе.
– Присаживайтесь, господа!
Арчи без промедления подтянул блюдо с жареной уткой, подцепил двузубой вилкой бедро и спросил:
– И всё же, как продвигается твоё расследование, Кейн?
Я только поморщился в ответ, а Кевин прочистил горло и предложил:
– Если не возражаете, мастер Арчибальд, предлагаю обсудить более насущные дела.
– Опять проблемы? – вздохнул я.
Восстановление монастыря шло полным ходом, и скрывать эти работы уже не было никакой возможности. Учитывая не самое лучшее отношение северян к Империи в целом и Церкви в частности, ничем хорошим это закончиться не могло.
Я это знал, и Кевин Свори знал это не хуже моего. Арчи и тот неплохо успел разобраться в местных реалиях, но Церкви понадобился форпост в Северных землях, и оставалось лишь плясать под чужую дудку.
– Опять барон Мальтори мутит воду? – предположил я, наблюдая за помрачневшим лицом регента.
Рыцарь дёрнул себя за седой ус, переглянулся с представителем инквизиции и вздохнул.
– Барон грозится собрать совет, но пока наши позиции в нём сильны. Дело в слухах.
– В слухах?
Арчи кивнул, прожевал и сообщил:
– Тени подбивают горожан на бунт, распуская слухи о несметных запасах съестного, свезённых со всего княжества в монастырь.
– Ситуация ухудшается с каждым днём, – поморщился Кевин Свори. – Цены на продовольствие растут, склады понемногу пустеют. У соседей положение немногим лучше, на поставки зерна рассчитывать не приходится. В казне просто нет на это золота.
– И чего вы хотите от меня? – поставил я вопрос ребром.
– Надо угомонить теней! – прямо заявил регент.
– Если перетянем их на свою сторону, то заткнём рты провокаторам, – поддержал рыцаря Арчибальд.
Я выудил из потайного кармашка крупную монету и повертел её меж пальцев. Аверс имперского шлема был зачернён, реверс блистал серебром, а гурт украшала замысловатая засечка. Располагались прорезы в нарочитом беспорядке, но принять их за попытку сточить драгоценный металл могли только непосвящённые.
– Сегодня? – вздохнул я.
– Сегодня, – подтвердил Арчи.
Я выругался, поднялся из-за стола и покинул зал, даже не притронувшись к еде.
В библиотеку я вернулся далеко не в лучшем расположении духа. Сразу взял со стола стрелу и со всех сил метнул её в стену, заставив в очередной раз вздрогнуть Густава.
– Что-то случилось? – спросил напуганный вспышкой моего гнева библиотекарь.
– Нет, – покачал я головой, выдёргнул стрелу и спросил: – Какие у нас отношения с эльфами?
– Неплохие, – осторожно произнёс Густав и улыбнулся. – Пожалуй, лучше они и быть не могут. Эльфы на своём берегу реки, мы на своём.
– И никаких приграничных стычек?
– Бенедикт навёл порядок на границе, – ответил библиотекарь и встрепенулся: – А что, полагаете, эльфы причастны к его смерти?
Я взвесил в руке стрелу и признал:
– Нет, не думаю.
– Есть какие-то предположения?
– Господин Улыбчивый полагает, что отгадка кроется в Ведьминой плеши.
Густав покачал головой.
– Не мне оспаривать слова колдуна… – Он потёр бледное лицо с тёмными мешками под глазами. – Я не должен этого говорить, я дал слово вашему брату… Бенедикт заставил меня поклясться…
– О чём ты? – насторожился я.
Библиотекарь поёжился и вдруг быстро произнёс:
– Однажды я застал компаньонку княгини, выходящей поутру из спальни Бенедикта. Он велел забыть об этом, но я всё думаю – а вдруг это как-то связано с его кончиной?
– Это была Лаура? – прищурился я. – Беловолосая ведьма?
Густав весь как-то поник и прижал к груди увесистый фолиант, закрываясь им словно щитом, но отказываться от своих слов не стал и кивнул.
– Она.
– Очень интересно…
Я кинул стрелу на стол и направился на выход, а библиотекарь так и остался стоять с прижатой к груди книгой. Вид у него был откровенно напуганный.
Люди честные и правильные зачастую в своих поступках излишне прямолинейны и резки. Они попросту не считают нужным скрывать своего отношения к окружающим. Другое дело – обаятельные подлецы. Улыбчивы, вежливы, обходительны. Но ровно до тех пор, пока не становятся хозяевами положения. А там – скандалы, выкручивание рук, унижения и плевки в лицо. Такие уж это люди.
Я предпочитал улыбаться до конца, до кинжала в спине собеседника, до щепотки яда в его вине. Именно поэтому Густав совершенно напрасно опасался грядущего скандала. Меньше всего мне хотелось оборвать наметившуюся ниточку, дав волю чувствам.
В апартаменты княгини я проходить не стал, вместо этого через охрану пригласил её компаньонку в коридор. А когда та появилась, протянул руку и повёл на одну из смотровых галерей.
– Милорд? – удивилась Лаура. – Решили обсудить книги?
Распущенные волосы ведьмы светились в полумраке замка лунным серебром, пахло разогретыми летним зноем луговыми травами, веяло согревающим и снимающим усталость теплом.
И как-то сразу пропали всякие сомнения в словах Густава. Ведьма была не просто молода и хороша собой, в ней чувствовалась сила. Бенедикт вполне мог изменить с ней своей невыразительной супруге, а где измена, там и ревность, интриги и…
Убийство? А почему бы и нет?
– Милорд? – забеспокоилась Лаура. – Куда мы идём?
– Зовите меня Кейн. И мы уже пришли, – ответил я, открывая тугую дверь. Порыв ворвавшегося с улицы осеннего ветра враз разметал исходящую от ведьмы ауру тепла и умиротворения, но, надо признать, менее привлекательной девушка от этого не стала.
Я первым вышел на широкий балкон замка и окинул взглядом открывавшийся с высоты вид на город.
– Как вам панорама, Лаура?
Компаньонка княгини встала рядом и как бы невзначай прижалась своим плечом к моему.
– Хорошо, – сказала она после небольшой заминки. – Но… свежо.
Я вздохнул.
– Ситуация слишком деликатная, поэтому, если не возражаете, Лаура, я начну с самого начала.
Девушка немного помолчала, потом разрешила:
– Говорите.
– Мне кажется подозрительной смерть брата, из-за этого я здесь.
– Есть основания подозревать убийство? – слегка отстранилась от меня ведьма.
Я вытянул руку и усилием воли заставил проявиться княжеский перстень. Лаура отпрянула от закружившихся вокруг него теней, словно от острых клинков.
– Ах, вот оно что! – понимающе протянула она после этого. – А мне всё не давало покоя ваше сходство с братом! А это не только кровь, но и сила…
– Неважно, – покачал я головой. – Это не важно. Просто я собираюсь вмешаться в дела других людей и не хочу показаться при этом излишне… назойливым.
– Чего вы хотите от меня? – перешла к делу ведьма.
– Вы были близки с Бенедиктом?
– Кто вам сказал?! – вскинулась Лаура, но сразу рассмеялась. – А, пламя! К чему эти игры! Да, была. Это делает меня подозреваемой?
– Возможно, – кивнул я. – Ревность – серьёзный мотив.
– Ревность? – прыснула от смеха ведьма. – Мы просто проводили время вместе, о ревности не могло быть и речи!
– А княгиня? Она ради Бенедикта сбежала из дома, и что в итоге? Муж изменил ей! От любви до ненависти один шаг! Разве нет?
Лаура была ниже меня, но глянула будто сверху вниз.
– Любовь? – фыркнула она. – Какая ещё любовь? Всё это было игрой, мистификацией. Желанием досадить отцу! Никакой любви не было и в помине!
Я склонил голову набок.
– Вы не можете знать этого наверняка!
– Думаете? Да Бенедикт провёл свою первую брачную ночь со мной! Со мной! Понимаете, милорд?
– Кейн. Зовите меня Кейн, – попросил я и вздохнул: – Значит, сговор? Но зачем?
– Моя госпожа просто сбежала от родительской опеки, а Бенедикт никогда не распространялся о своих делах.
Я глубоко вздохнул и стиснул кулак так, что серебро княжеского перстня до боли врезалось в кожу. Луиза отодвинулась ещё дальше. Кольцо её откровенно пугало.
– И всё же фиктивным брак не был, – произнёс я после недолгого молчания. – В конце концов, княгиня понесла от Бенедикта!
Ведьма зябко передёрнула плечами.
– Эта беременность и для меня загадка, – признала она.
Я не стал больше держать её на холоде и распахнул дверь.
– Идёмте, Лаура.
– Надеюсь, этот разговор останется между нами?
– Хотел просить вас о том же.
Ведьма неожиданно поднялась на цыпочки и поцеловала меня в щёку, а потом быстро зашагала прочь по коридору. Так и не оглянулась ни разу.
Оно и к лучшему.
Я потёр нывший бок и отправился готовиться к вечернему выходу в город.
2
Трактир «Горелый пёс» располагался неподалёку от городской стены. Я добрался до него уже в густых осенних сумерках, толчком распахнул дверь и на миг замер на пороге, внимательно изучая собравшихся в питейном заведении людей.
В один миг стало жарко, заломило виски, фигуры посетителей засветились в полумраке обеденного зала мягким розовым сиянием. Кровь. Я видел, как течёт в их жилах кровь.
Мотнув головой, я прогнал наваждение и двинулся прямиком к Брайану Морги. Определить торговца чёртовым корнем не составило никакого труда; к нему привело до предела обострившееся обоняние. Дурманом от сидевшего в одиночестве за дальним столом парня лет двадцати несло так, что у меня заломило скулы и наполнился слюной рот.
– Не нуждаюсь в компании, – нахмурился Брайан Морги, стоило опуститься напротив.
– А в деньгах? – спросил я, поставил ребром на стол золотой шлем и щелчком ногтя закрутил монету на месте.
– Я тебя не знаю, – ответил торговец дурью и потребовал: – Уходи!
– Даже не спросишь, что мне нужно?
Парень достал засапожный нож и принялся демонстративно втыкать острие меж растопыренных пальцев, понемногу увеличивая темп.
Отвлекать занятого столь рискованной игрой человека не стоило, ну я и не стал. Просто облапил одной ладонью руку Брайана с ножом, другой прижал к столу его левое запястье и уже сам принялся направлять клинок меж растопыренных пальцев.
– Какого чёрта?! – взвизгнул торговец чёртовым корнем и попытался отвести нож в сторону, но нисколько в этом не преуспел.
Я продолжил всё быстрее и быстрее бить клинком в стол. Наугад, глядя в расширенные от испуга глаза Брайана.
В таких условиях ранение было лишь делом времени, и торговец лихорадочно зачастил:
– Чего тебе?! Говори! Да говори уже!
– Чёртов корень. У тебя лучший в городе, так?
– Да! У меня…
Парень взвизгнул от боли и задёргался; я почувствовал, как нож угодил во что-то мягкое, а потом ещё раз и ещё, и лишь после этого отпустил жулика. Примолкшие посетители вновь вернулись к своим разговорам, на подмогу торговцу дурманом никто не кинулся.
Брайан прижал порезанную кисть к груди и застонал. Я бросил ему полотенце, потом передвинул через стол золотую монету.
– Чёртов корень! – потребовал я после этого. – И не вздумай предлагать труху.
Постанывая, торговец дурью замотал руку полотенцем и вытряхнул из кошеля на стол несколько матерчатых свертков.
– Забирай! – простонал он, скрипя зубами от боли.
– Нет-нет-нет, – покачал я головой. – Это не ограбление, у нас сделка.
Я выбрал свёрток побольше, развернул его и поскрёб бурую деревяшку. На той остались глубокие царапины.
– Свежий, – признал я.
– Лучший в княжестве, – простонал Брайан и потребовал: – Убирайся!
Без лишней спешки я откромсал от деревяшки кусок с ноготь мизинца величиной и отошёл к камину. Клинок нож моментально раскалился над огнём, сырой корень зашипел и задымился.
Я сделал глубокий вдох и уселся рядом с камином прямо на пол.
Отпустило.
Мои собственные запасы чёртового корня подошли к концу ещё несколько дней назад, но из-за угрозы со стороны теней и клятого эльфийского стрелка никак не получалось выбраться в город и навестить торговца дурманом.
Едва не сорвался…
Корень на клинке превратился в пепел и перестал дымить, тогда я поднялся с пола и вернулся к Брайану Морги, который возился с покалеченной рукой.
– В расчёте? – уточнил я, забирая три свёртка из пяти.
– Да, чёрт тебя дери!
Я сунул раскалённый клинок в кружку с пивом, вытер остуженный нож и спрятал в чехол на поясе.
– До новых встреч, – сказал напоследок торговцу дурманом и отправился на выход.
А только вышел за дверь, навстречу сразу шагнули три крепких парня. Сзади подступили ещё двое громил, подпиравших до того стену трактира. Тени. Эту публику сразу видно, никакие условные знаки не нужны.
– Мастер Кейн! – обратился ко мне высокий жулик с ножевым шрамом на щеке. – Вы пойдете с нами по своей воле или вас потащат!
Больше он ничего сказать не успел. Парень справа быстрым движением завернул ему руку за спину, подельник слева несколько раз ударил ножом в бок и столкнул в сточную канаву. Истечёт жертва кровью или захлебнётся в нечистотах, теней нисколько не интересовало.
– Какое бескультурье, – покачал я головой, наблюдая за тщетными попытками жулика выбраться из мутной воды. – Потащат, подумать только! Куда катится этот мир?
Стряхнувший с ножа кровь парень прочистил горло, привлекая к себе внимание, и со всем почтением произнёс:
– Карета ждёт, мастер.
Мы зашагали по переулку, и с соседней улицы на перекрёсток выехала коляска с поднятым кожаным верхом. Один из теней уселся на козлы к кучеру, другой забрался на лавку вслед за мной, а парочка громил устроилась на запятках, но они не столько ехали, сколько толкали нас, когда скрипучие колёса начинали вязнуть в дорожной грязи.
Сборище теней проходило в заброшенной церкви неподалёку от городских ворот. Ехали мы туда никак не меньше десяти минут, но за всё это время мой спутник не произнёс ни слова, даже ни разу не ругнулся на возницу, когда колёса попадали в глубокие ямы и нас кидало из стороны в сторону.
Впрочем, никакой необходимости в словах уже не было. Все роли расписали заранее, и оставалось лишь уповать, что моё участие в спектакле завершится не столь плачевно, как у скинутой в канаву тени, одного из доверенных лиц местного заправилы.
Заброшенная церковь была наследием тех времён, когда Империя ещё имела влияние на Севере. Огромное угрюмое сооружение терялось в ночном мраке, но внутри, к моему немалому удивлению, оказалось вовсе не так темно, как ожидалось при взгляде со стороны. Свет проникал через выбитые витражи и дыры в частично обрушившейся кровле.
Левый неф сохранился лучше всего, именно там тени и устроили сходку. У входа скамей почти не осталось, большинство уцелевших лавок сдвинули к помосту. Тут и там на них темнели фигуры закутанных в плащи людей. Одни жулики скрывались под глубокими капюшонами, другие использовали шарфы, открытыми лица оставили только тени на центральном возвышении.
В массивном кресле с облезшей позолотой сидел мужчина с неприметной внешностью скучного обывателя. Позади него стояла молодая девица с собранными в пучок тёмными волосами и седой старик.
Старший, его любовница и советник.
Все в сборе…
– Мастер Кейн! – обрадовался моему появлению заправила. – Наконец-то вы почтили нас своим визитом!
Я ничего не ответил и в сопровождении жуликов зашагал по центральному проходу.
– Такая честь для нас! – продолжил издеваться главарь. – Нас посетил отпрыск княжеского рода! – Он замолчал, подался вперёд и оскалился: – Или же вам просто не оставили иного выхода, мастер Кейн? А?
На скамьях послышались смешки и шепотки, но я не обратил на них ровным счётом никакого внимания и остановился прямо напротив помоста.
– Ваше любезное приглашение пришлось как нельзя более кстати, – вернул я старшему улыбку ничуть не менее недобрую, чем его собственная.
– В самом деле? – осклабился главарь, упиваясь моментом.
– Именно так, – подтвердил я, достал монету и повертел, чтобы все тени увидели обе стороны: зачернённую и блиставшую серебром. – У меня… так скажем, послание.
Старший требовательно протянул руку, и я щелчком большого пальца отправил монету, но не ему, а стоявшему сбоку старику. Тот неожиданно уверенным движением перехватил серебряный шлем и принялся водить узловатыми пальцами по засечкам, разбирая послание.
– Это из Альме, – почти сразу произнёс советник, и главарь едва не подскочил в своём кресле.
– Дай сюда! – потребовал он.
Но старик его словно не услышал.
– Низложен, – медленно, едва ли не по буквам произнёс он, и в нефе в один миг воцарилась гробовая тишина.
Первым опомнился главарь.
– Дай сюда, болван! – рявкнул жулик, вскакивая на ноги, и тогда девица за креслом запустила руку в его длинные волосы, дёрнула обратно и решительным движением перерезала горло.
Ударила тугая струя крови, главарь на миг замер, не веря в происходящее, а затем вывалился из кресла и распластался ниц на грязном полу.
– Вену! Не артерию… – досадливо пробормотал я, вытирая с лица долетевшие до меня брызги.
Жулики из первого ряда бросились к девице с ножами в руках, но таившиеся на хорах стрелки тут же привстали над ограждением и разрядили в них свои арбалеты.
На миг в нефе воцарился сущий хаос. Кто-то бросился к выходу, кого-то стянули с лавки и резали в тёмном углу. Крики, стоны, влажное чавканье входящих в живую плоть кинжалов.
И так же быстро всё завершилось. Большинство теней не сдвинулись со своих мест, и когда девица вскинула над головой руку с окровавленным ножом и призвала всех к спокойствию, в нефе вновь наступила тишина. Правда, кто-то ещё надсадно хрипел в центральном проходе, но его почти сразу добили.
– Продолжайте, мастер! – попросила убийца, и советник принялся водить пальцами по зажатой в руке монете, а затем почтительно склонил голову перед новой главой теней Тир-Ле-Конта.
Я с облегчением перевёл дух и уселся на освободившееся место в первом ряду, дожидаясь, пока девчонке принесут присягу остальные жулики.
Добиться низложения прежнего главы теней не составило особого труда: никто не любит, когда запускают руку в его карман. Другое дело – утверждение нужного человека! С этим пришлось попотеть и хотелось верить, что усилия окупят себя сторицей…
Тени разошлись уже за полночь. В нефе остались лишь я, мертвецы и усевшаяся в кресло девица, которая без церемоний устроила ноги на спине валявшегося на полу предшественника. Да еще невесть из какого угла выбрался Арчи. Верные жулики перекрыли входы в неф, но сам разговор происходил с глазу на глаз.
– Я сдержал своё слово? – спросил я, желая первым делом покончить с неприятными формальностями.
– Сдержали, мастер Кейн, – подтвердила девчонка, которая и заварила всю эту кашу. – Чем-то могу быть полезна?
– Можешь, – кивнул я, разглядывая валявшихся тут и там мертвецов, которых, впрочем, оказалось не столь уж и много. Сильно пахло кровь, но сейчас этот запах нисколько не трогал меня. Свежий чёртов корень был действительно хорош.
– И чем же? – уточнила девица, подпуская в свой голос малую толику нетерпения и раздражения.
– Не тяни тень за хвост, Кейн, – поторопил меня усевшийся на скамью Арчибальд. – У меня тоже есть вопросы, а время уже за полночь!
Я вздохнул и начал перечислять:
– Где-то в городе скрывается эльф из клана Бегущей воды. Его надо взять живым, но не получится, так и тень с ним. Пусть зарежут.
Здоровяк за моей спиной проворчал нечто одобрительное.
– Эльф, – кивнула девица. – Дальше.
– Я хочу знать, что говорят о нашей княгине у неё на родине. В первую очередь, что подтолкнуло её к бегству из родительского замка.
Тень лишь усмехнулась и предложила свою версию:
– Любовь? – спросила она.
– К чёрту любовь, нужно разузнать истинную причину!
Девица кивнула, согнула второй палец и произнесла:
– Княгиня.
– И наконец, меня интересует источник процветания клана Далькири.
Тень ненадолго задумалась, потом произнесла:
– Если дело нечисто, мне об этом расскажут. Что-то ещё?
– Это всё. – Я направился на выход, сразу обернулся и обвёл рукой валявшихся на полу мертвецов. – Так понимаю, это что-то личное?
Девица поджала губы и ответила вопросом на вопрос:
– Помнишь заведение, куда наведывался Свин?
Я кивнул.
– Девочки оттуда ничего не забывают, – туманно произнесла тень. – Ничего!
Я пожал плечами и зашагал по проходу, а мне на смену пришёл Арчибальд.
– Нужно прекратить слухи о монастыре, – потребовал инквизитор. – И пусть никто из ваших туда не суётся…
Под сапогом влажно чавкнула кровь, я беззвучно выругался и поспешил покинуть неф. С одной проблемой удалось разобраться, но пока успех ни на пядь не приблизил меня к разгадке гибели брата. И это выводило из себя почище крутившей суставы боли…
3
Первая служба в часовне при восстановленном монастыре состоялась на самом излёте осени. Было промозгло, с хмурого неба сыпался мокрый снег, дороги окончательно развезло, колёса телег и карет вязли в холодной липкой грязи.
Покидать натопленную комнату в такую погоду не хотелось, но отсидеться в замке не вышло: на службу созвали весь свет княжества, исключение сделали лишь для находившейся в положении княгини.
– Ты не можешь не пойти, Кейн, – прямо заявил Арчибальд. – Слишком много зависит от того, насколько всё гладко сегодня пройдёт.
Кевин Свори оказался с инквизитором всецело согласен.
– Люди должны тебя видеть, – скрипучим голосом произнёс седоусый рыцарь. – Ты для барона Мальтори нож у горла. Если он сковырнёт меня, все шансы стать регентом именно у тебя. При таком раскладе барон не рискнёт доставить нам неприятности.
Я только вздохнул.
– Что говорят в городе?
Арчи пожал плечами и поправил застёжку плаща.
– Поговаривают, будто при монастыре откроется бесплатная харчевня, и нуждающимся станут раздавать продукты. Тени разносят слухи, будто блохи чуму, и открытие церкви больше не кажется людям такой уж дурной затеей.
– А еду действительно станут раздавать всем нуждающимся? – прищурился я.
– Поживём, увидим, – флегматично ответил Арчибальд и спросил: – Ты готов?
– Да! Едем!
В часовне оказалось холодно и многолюдно. Мало кто стоял с непокрытой головой, большинство собравшихся и не подумало снять капюшоны и шапки, а приглушённые голоса сливалось в неразборчивый гул, от которого у меня очень скоро разыгралась мигрень. Когда за кафедру встал настоятель монастыря, высокий и худой, с жёстким лицом аскета, и внимание всех присутствующих обратилось к нему, я незаметно подался назад и тихонько выскользнул из часовни. На улице отыскал закуток, где с неба не сыпался мокрый снег, и прислонился к стене.
Всё бы ничего, да только промозглый воздух очень быстро забрался под плащ, стало холодно и неуютно. Я уже всерьёз начал подумывать о том, чтобы отправиться на поиски вина или уйти в сторожку и сжечь в очаге немного чёртова корня, но тут появилась тень.
Молодая девица с невыразительным лицом и заплетёнными в косу чёрными волосами хлебнула из пузатой бутылки зелёного стекла и протянула её мне. Яблочный бренди оказался очень даже неплох и в столь мерзкую погоду пришёлся весьма кстати.
– Что-то удалось узнать? – спросил я, возвращая бутылку.
– Ещё жду ответа из Ронли, – ответила тень, затыкая горлышко деревянной пробкой.
– А в остальном?
– Твой эльф будто в воду канул, – сообщила девица. – Никаких следов. Если он в городе, его кто-то скрывает. Кто-то не из наших.
– Понятно. А что с Далькири?
Тень неуютно поёжилась.
– Те, кто лезут в их дела, сами роют себе могилу, – произнесла она после явственной заминки.
– Не надо лезть в их дела, – улыбнулся я, забрал бутылку и хлебнул бренди. – Надо рассказать о них мне, – продолжил, возвратив выпивку.
Девица раздражённо сверкнула глазами.
– В нашем случае это одно и то же!
– У Далькири больше нет княжеского покровительства.
– Зато есть пара сотен бойцов!
Я кивнул.
– Вот именно. И мне нужно знать, откуда берутся деньги на их содержание.
– Контрабанда, – сообщила тень.
– В самом деле? – удивился я.
Тир-Ле-Конт находился в центре Северных земель, и вся торговля с внешним миром шла либо морским путём через порт Альме, либо посуху через Арли. Нам от этого пирога было не откусить при всём желании.
Но тень моё недоверие нисколько не смутило.
– Раз в месяц клан собирает обоз и отправляет его на юг, – заявила она.
– Что везут?
– Сушёные травы, грибы, орехи, – перечислила девушка с непонятной улыбкой. – Так они говорят. Но если проявить к товарам чрезмерное любопытство, можно запросто очутиться в придорожной канаве с проломленным черепом.
– Даже так? – хмыкнул я и предположил: – Везут дурь?
Тень хлебнула бренди и поёжилась, будто от забравшегося под одежду ветерка.
– Этим никого не удивить, – усмехнулась она. – Вопрос в том, откуда она берётся. Обоз в месяц – это совсем немало, пусть даже основной груз там для отвода глаз. И где они достают товар зимой?
– За рекой? – предположил я, поскольку лишь эльфы могли снабжать дурманом своих покупателей круглый год.
Моя собеседница только пожала плечами.
– Я этого не говорила. И не скажу. Просто не знаю.
Я задумчиво кивнул, повернулся к часовне, из которой после окончания службы начали расходиться люди, и сказал:
– Тебе пора.
Тень не заставила просить себя дважды и отправилась восвояси, а моё внимание привлёк спор двух баронов. Высокий и грузный, но ещё окончательно не растерявший былой мощи Джером Мальтори что-то вполголоса выговаривал скрестившему на груди руки Карлу Далькири. Разговор был точно не из приятных, на лице Карла так и ходили желваки.
Вскоре он развернулся и зашагал прочь, а барон Мальтори раздражённо огляделся и во всеуслышание объявил:
– Я этого так не оставлю! Я не продамся сам и не дам продать княжество!
Вокруг него начали собираться люди, и я вернулся в часовню. У кафедры там вели разговор настоятель монастыря, Кевин Свори и Арчибальд.
– Ваша позиция оттолкнёт многих людей, – угрюмо проговорил седой рыцарь.
Настоятель только фыркнул.
– Им придётся выбирать! – объявил он. – Церковь несёт ответственность лишь за прихожан! Только те, кто вернётся в её лоно…
– На севере длинная память! – перебил его регент. – Весной люди припомнят ваши слова.
– Лучше пусть помнят наши дела! – последовал резкий ответ. – Мы поможем заблудшим овцам, но никак не козлищам!
Я выжидающе посмотрел на Арчибальда, но здоровяк едва заметно покачал головой. Вмешиваться в спор он не желал. Кевин Свори заметил наш обмен взглядами и шумно засопел, лицо его покраснело от злости.
– Хотите раздавать еду всем подряд? – произнёс тогда настоятель. – Что ж, это ваше право. Раздавайте! Но из своих запасов.
– Княжеская доля не безмерна! – напомнил регент.
– Желаете получить что-то сверх оговоренного? Дайте что-то взамен!
– Хочу напомнить, – оскалился седоусый рыцарь, – что не только мы зависим от вас, но и вы от нас!
Церковник снисходительно улыбнулся.
– Мы вовсе не пытаемся втянуть вас в кабалу. Хотите получать больше зерна? Отлично! Что насчёт заброшенной церкви у южных ворот?
Кевин Свори мрачно глянул на собеседника и медленно кивнул.
– Подумаю насчёт этого, – произнёс он скрипучим голосом, развернулся и зашагал на выход.
Я поспешил за ним и уже на улице спросил у Арчи:
– Какого чёрта ты не вправил этому святоше мозги?
Здоровяк только вздохнул.
– У меня нет на это полномочий.
Я в ответ сплюнул в дорожную грязь и поспешил к карете.
Внутри меня всё так и зудело от предчувствия скорых неприятностей.
4
По дороге до замка я обдумывал услышанное.
Действительно ли барон Далькири торгует с эльфами? И если торгует, то в самом ли деле везёт из-за реки именно дурман?
А самое главное: не могла ли угроза разоблачения стать мотивом для убийства Бенедикта?
Ответов на эти вопросы у меня не было.
И это выводило из себя.
Возвращаясь в Тир-Ле-Конт, я был уверен – найти убийцу брата не составит особого труда. И неважно, придёт на помощь чутьё или поможет отыскать разгадку княжеский перстень, очень скоро я воздам преступнику по заслугам. Но всё оказалось совсем не так просто, и большую часть времени я провёл за разбором записей Бенедикта. И провёл, надо сказать, впустую.
У кого-то другого от этого могли опуститься руки, у кого-то другого, но только не у меня. После возвращения в замок я отправился прямиком в библиотеку и продолжил составлять генеалогические древа всех княжеских родов.
На эту мысль меня натолкнули слова Лауры.
«Игра», – сказала она. – «Мистификация».
«Желание досадить отцу».
Её госпожа желала досадить отцу, но кого способен расстроить брак младшей дочери с главой соседнего государства? Между нами не было кровной вражды, не было войны. Так в чём же дело?
И вдруг я понял, что не могу припомнить браков между представителями княжеских родов за исключением женитьбы отца. Наскоро просмотрел родословные, но с ходу не смог отыскать ни одного примера и там. И это было чрезвычайно странно.
Густав подошёл, когда я стоял перед стеной, полностью испещрённой меловыми линиями и пытался отследить связи между княжескими родами Северных земель. Безрезультатно. Подобных браков не случалось как минимум несколько последних столетий.
– Бенедикт рисовал нечто подобное, – сообщил библиотекарь. – Стену потом отмывали целый день.
Я резко обернулся и спросил:
– Зачем? Зачем он это делал?!
Густав лишь развёл руками.
– Со мной он это не обсуждал.
– А с кем обсуждал?
Библиотекарь задумчиво потёр пальцами бледное лицо и неуверенно произнёс:
– Господин Улыбчивый… – Он встрепенулся и кивнул. – Да! Несколько раз я видел, как они правили ту схему…
– Отлично! – обрадовался я и хлопнул собеседника, но, как видно, слишком сильно. Библиотекаря явственно перекосило. – Благодарю! Ты мне очень помог!
Густав растерянно улыбнулся, а я отправился на поиски колдуна, не желая откладывать это дело в долгий ящик. Но стоило только спуститься в подвал, и моя решительность тотчас ослабла. Уж не знаю, сказался подобным образом вид заплесневелых стен или промозглый воздух подземелья, но разговор с господином Улыбчивым враз перестал казаться такой уж хорошей идеей.
Если Бенедикта погубила магия, никто в замке кроме колдуна не смог бы этого определить. Так откуда мне знать, что в прошлый раз старик был полностью откровенен со мной? Вдруг он уловил отголоски смертоносной волшбы, но никому об этом не сказал?
Вдруг сам наложил её?
Мысль об этом заставила остановиться и положить руку на рукоять меча. Колдуны умирают ровно так же как обычные люди, и сейчас я не отказался бы от зачарованного клинка, способного пробивать защитные чары.
Пустое! Магического оружия у меня не было. Если только…
Усилием воли я заставил проявиться на пальце тяжёлый княжеский перстень и закутался в трепетавшие вокруг него тени. Подземелье посерело, мрак рассеялся, огни редких факелов задрожали цветками бесцветного огня.
Неуверенность оставила меня, я беззвучно рассмеялся и зашагал к обиталищу колдуна. Тени что-то нашёптывали, подбадривая и подгоняя. Но различить слова никак не получалось; стоило только прислушаться, и голоса оборачивались неразборчивым шумом.
Входная дверь в логово колдуна распахнулась совершенно бесшумно, и всё же неожиданностью моё появление для господина Улыбчивого не стало. Только я переступил через порог и сразу наткнулся на его понимающий взгляд. Колдун сидел за своим рабочим столом и по своему обыкновению улыбался.
– Надо поговорить! – с ходу заявил я, и хоть мой голос прошелестел тихой тенью, господин Улыбчивый досадливо поморщился и покрутил пальцем в левом ухе, словно его оглушило криком.
– И о чём же вы желаете поговорить? – спросил колдун с печальной усмешкой.
– О Бенедикте, его интересах и смерти. В прошлый раз вы были не до конца откровенны со мной.
Господин Улыбчивый иронично выгнул левую бровь.
– В самом деле? Что натолкнуло вас на такую мысль?
– Добрые люди подсказали.
Улыбка колдуна враз потеряло всякую теплоту.
– Ох, уж мне эти добренькие… – выдал он. – Вечно от них одни неприятности!
Я подступил к заваленному пергаментами столу и потребовал объяснений:
– Что за исследования вёл мой брат?
Господин Улыбчивый поднялся на ноги и враз оказался выше меня едва ли не на голову.
– Во многих знаниях многие горести!
– Плевать! – отмахнулся я. – Мне нужна правда!
Окружавшие меня тени потекли к старику, но только коснулись, сразу посерели и развеялись.
– Княжеский перстень – это не игрушка, – предупредил господин Улыбчивый. – Осторожней с ним, Кейн. Осторожней. Оно налагает определённые… ограничения.
– И какие же? – спросил я, опуская руку к поясу.
– Его владелец не может причинить мне вред, – объявил колдун, – как я не могу причинить вред его владельцу. Это часть договора. И нет, я не причастен к смерти Бенедикта. Я не убивал его ни магией, ни любым другим образом. Никаким действием или бездействием. На самом деле мы с ним отлично ладили. И я ничего не знаю о его смерти за исключением того, что он умер. В этом я не сказал ни слова неправды. Остальное тебя не касается.
– С чего мне верить тебе?
Господин Улыбчивый закрыл ладонью глаза, а потом медленно повёл руку вниз, стирая собственное лицо.
– Скажи, желай я причинить тебе вред и обладай возможностью навредить, вышел бы ты живым из этой комнаты? А, Кейн?
Я шумно выдохнул нечто вроде сдавленного «пум-пурум» и огляделся по сторонам.
– Полагаю, выпивки здесь нет? – спросил после этого.
Заполонявшие комнату тени рассеялись, вдоль стен проявились скрытые до того иллюзиями шкафы. На одной из полок стояла пыльная бутылка, уже початая, и бокал.
– Красное крепкое из Норлинга, – сообщил колдун. – Бенедикт его любил.
Я выдул пыль из хрустального бокала, наполнил его вином, выпил. Сладкий крепкий напиток оставил на языке послевкусие винограда и южных ягод, мягким огнём провалился в желудок и сразу ударил в голову. Он прогнал неуютный холодок, что поселился в груди, помог собраться с решительностью и вновь посмотреть на колдуна.
Лицо господина Улыбчивого превратилось в неживую маску, в его пустых глазницах клубилась тьма, губы перехватывали и растягивали в неизменной улыбке стежки нитей.
Не живой и не мёртвый.
Неживой. Немёртвый.
Нечто среднее.
И никаких иллюзий. Всё так и было на самом деле. Я знал это наверняка.
– Дом Мёртвых? – предположил я, имея в виду имперскую школу некромантов.
Колдун слегка поклонился, приложив руку к груди.
Я вздохнул. Выйти победителем из противостояния с подобным существом нечего было и рассчитывать, не помогла бы даже магия княжеского перстня. Оставалось лишь поверить некроманту на слово.
– Бернард знал? – спросил я, выливая из бутылки в бокал остатки вина.
– Все прошлые князья знали и все грядущие князья будут знать, – сообщил господин Улыбчивый. – Таков уговор.
– Да уж, – протянул я, заставил себя собраться с мыслями и нахмурился. – Смерть – ваша вотчина. Ты действительно не знаешь, что убило Бенедикта?
Господин Улыбчивый покачал головой.
– Не знаю, – подтвердил он. – Но твой брат слишком много времени проводил в Ведьминой плеши, он весь пропитался магией. Допускаю, что я мог упустить какую-то мелочь. Но… сомневаюсь.
– Что Бенедикт искал? Что он искал в Ведьминой плеши?
– Во многих знаниях многие горести, – вновь повторил колдун.
– Плевать! – резко выдал я и в несколько глотков влил в себя креплёное вино. – Почему княжеские рода не связаны родственными узами? Почему Бенедикта заинтересовал этот факт?
После выпитого стало тепло, неприятная стылость отступила. Я уселся на табурет и закинул ногу на ногу в ожидании ответа.
– Бенедикт был одержим, так же как был одержим когда-то и ты, – произнёс господин Улыбчивый некоторое время спустя. – Но ты обрёл новую страсть, а его страсть осталась неизменной.
Я стиснул кулаки так, что побелели от напряжения пальцы.
Одержимость!
Да, я был одержим. Одержим Ведьминой плешью и демонами населявшими её.
Я желал уничтожить их всех и непременно собственными руками. И даже страстная любовь к Катарине не сумела вытравить былую ненависть из меня до конца. Она никуда не делась, просто затаилась в глубине души и дожидалась своего часа.
Я ощущал её. Ощущал до сих пор.
– Что хотел узнать Бенедикт? – поторопил я замолчавшего колдуна.
– Узнать? – рассмеялся тот. – О, нет. Знания были для него лишь инструментом. Твой брат намеревался уничтожить Ведьмину плешь, выжечь её из нашего мира. Но он находился в самом начале длинного пути.
При этих словах я вскочил с табурета и шагнул к колдуну.
– Это реально? Это действительно можно сделать?
Господин Улыбчивый указал на своё лицо.
– Посмотри на меня, Кейн. Просто посмотри на меня. Как думаешь, после этого есть в нашем мире хоть что-то невозможное?
Колдун разговаривал со мной, несмотря на сшитые губы, более того – он жил так долгие годы. Точнее – существовал. Но я его понял.
С помощью магии можно перекроить реальность, подогнать её под свои желания, навязать свою волю.
– Бенедикт искал тайные знания? – догадался я.
– У него не было дара, – уверил меня господин Улыбчивый. – В поисках ему помогал лишь ясный ум.
Мне надоело ходить вокруг да около, и я спросил напрямую:
– Как с его поисками связана родословная княжеских родов?
Колдун сгорбился, и хоть тема была ему откровенно неприятна, отмалчиваться не стал.
– Что тебе известно о возникновении Ведьминой плеши? – поинтересовался он.
– Она возникла, – просто ответил я.
– И это всё?
– Это случилось около пятисот лет назад, – привёл я общеизвестный факт.
Господин Улыбчивый закатил глаза, и в неровном свете его лицо показалось деревянной маской.
– А что было с Северными землями до того?
Я лишь пожал плечами.
– Они были.
Колдун хрипло рассмеялся.
– В логике тебе не откажешь! – выдал он и зажмурился, словно собираясь с мыслями. – Северные земли никогда не интересовали Империю. Достаточно было уже того, что вы с эльфами режете друг друга. Эльфы тогда были в силе.
– И что с того?
– Люди уступали, помощи с юга не было. У каждого клана имелся свой тотем, все они враждовали друг с другом и не упускали случая ударить в спину недавним союзникам.
– Времена были тяжёлые, – усмехнулся я.
– Именно, – подтвердил господин Улыбчивый. – И в один момент стало ясно – если не объединиться, победы над эльфами не видать. Они не остановятся, пока не заберут все земли, которые полагают своими.
– К чему эти сказки? – не выдержал я.
– Старейшины северных кланов собрались в окрестностях небольшого городка Вельн, – будто не услышав меня, произнёс колдун. – В церкви. Три дюжины человек вошли туда, и только пятеро вышли. Догадаешься, кто это были?
– Будущие князья?
– Они самые. А церковь сгорела. От неё остались лишь горелая плешь, где даже не росла трава.
– О, моя тень! – выдохнул я. – Ведьмина плешь пошла именно оттуда?
– Ничего в этом мире не даётся даром. Ничего. Князья получили силы, объединили кланы и дали отпор эльфам. Но за всё приходится платить.
– Какую сделку они заключили?
– Не знаю, – покачал головой господин Улыбчивый. – Это всё, что удалось отыскать в хрониках.
– Пять веков княжеские рода не заключали браков меж собой, не желая делиться силой, – задумчиво проговорил я. – Что изменилось теперь? Сначала мой отец, затем Бенедикт…
– Вырождение, – прямо ответил колдун. – Каждому новому князю достаётся всё меньше и меньше силы. С каждым годом Ведьмина плешь расширяет свои владения. Не знаю, что двигало твоим отцом, Бенедикт просто пошёл по его стопам.
– Чёрт! – выругался я и заходил от стены к стене, пытаясь собраться с мыслями.
Прежде чем заключить второй брак, отцу пришлось отказаться от прав на княжеский перстень, поэтому едва ли от союза тени и воды мог выйти какой-то прок. Но Бенедикт был князем. Тени и пламя, кто знает, какими силами будет обладать его наследник?
Я посмотрел на колдуна и прищурился.
– Княгиня понесла, и сразу умер Бенедикт. Умер своей смертью, просто перестал дышать. Мог ещё не родившийся ребёнок забрать его силу?
– С твоим отцом подобного не произошло, – напомнил господин Улыбчивый.
– Он не был князем! – отрезал я. – Так что скажешь?
Колдун развёл руками.
– Мне ничего не известно о природе вашей силы, – признал он, замолчал, задумчиво потирая подбородок, потом нехотя признал: – Патрик был против этого брака. Он требовал у Бенедикта одуматься.
– Тени! – выдохнул я и пинком отправил стул к противоположной стене. – Драные тени!
Неужели не было никакого убийцы и Бенедикт просто заигрался, желая во всём подражать отцу? Неужели моя сделка с церковью оказалась лишена всякого смысла? Что если так?
Я неровно задышал, достал свёрток с чёртовым корнем и опустился у камина.
– Это убьёт тебя, – предупредил господин Улыбчивый.
– Это не даёт мне умереть! – возразил я.
– И одновременно убивает твой мозг, – постучал колдун указательным пальцем по виску. – Пока ещё ты остаёшься человеком, но природу не обмануть. В итоге ты либо изменишься, либо умрёшь. Третьего не дано.
– Что ты знаешь об этом? – вскинулся я.
– Что я знаю о смерти? – рассмеялся господин Улыбчивый. – Кейн, ты действительно сомневаешься в моих словах? В самом деле?
Сомневаться в познаниях некроманта не приходилось, поэтому я заставил себя успокоиться и спросил:
– Что ты знаешь об этой… болезни?
– Тебя обратили, – прямо сказал колдун. – Процесс превращения в вампира необычайно затянулся, но даже с чёртовым корнем больше чем полгода тебе не протянуть. И это если дурман не прикончит тебя раньше.
– Церковники обещали помочь.
– Вздор! – в голос рассмеялся господин Улыбчивый. – Это не в их власти! Смерть или обращение – иного не дано. И выбор, на самом деле, вовсе не очевиден. Новообращённый вампир существо подневольное, свободу от старших приходится выгрызать годами, а то и веками. Да и не все способны на такое.
Я только фыркнул.
– Надо мной не будет мастера. Обративший меня уже мёртв.
– А его мастер? – спросил колдун. – Кто знает, как далеко вверх по цепочке придётся зайти, чтобы разорвать кровные узы? Кровь не вода, Кейн. Совсем не вода.
У меня вырвалось крепкое ругательство, и я развернул свёрток с чёртовым корнем.
Рабство – не для меня.
– Не торопись, – попросил господин Улыбчивый, вышел из-за стола и принялся рыться в одном из ящиков. – Вот, держи, – протянул он мне курительную трубку и склянку с плотно притёртой крышкой. Заполнена та была тёмно-серым мелким порошком. На вид он казался слегка влажным.
– Что это? – удивился я.
– Молотый чёртов корень, – ответил некромант.
Я выдернул пробку и принюхался. Пах порошок странно.
– Чёртов корень и пережжённую ведьмину паутину могу разобрать. Что ещё?
– Сок мёртвых ягод.
– Никогда о таких не слышал.
– И не услышишь, – уверил меня господин Улыбчивый. – Всего ингредиентов больше десятка, но это основные. Приготовил специально для тебя, просто не знал, как начать разговор.
– И стоит ли его начинать, – понимающе усмехнулся я.
Колдун мою реплику проигнорировал и предупредил:
– В день выкуривать не более ногтя смеси. И о выпивке тебе придётся забыть.
– Почему так?
– В сочетании с алкоголем это смертельный яд.
Я взвесил в руке склянку и предположил:
– Это полугодовой запас?
– До лета должно хватить.
– А потом?
Господни Улыбчивый пожал плечами.
– Если дотянешь до лета, приготовлю ещё. Повторяю – чёртов корень может лишь приостановить процесс, но не остановить и не обернуть его вспять.
Я начал набивать трубку, но господин Улыбчивый меня одёрнул.
– Не сейчас! Не после вина! – напомнил он, а затем провёл ладонью по лицу, возвращая себе привычный вид улыбчивого пожилого господина. Только глаза остались холодными и колючими, мёртвыми.
Я с сомнением поглядел на некроманта, но спорить не стал и убрал трубку в кошель.
– Не сейчас, так не сейчас.
– И не дыми при людях, особенно в кабаках. Перетравишь всех.
Я только посмеялся.
– Не буду.
Колдун тяжело вздохнул и кинул мне увитую разноцветными нитками палочку толщиной в палец и раза в два длиннее мизинца. Я едва успел перехватить сучок.
– Это ещё что?
– Слышал, ты решил поохотиться на демона? – проявил господин Улыбчивый осведомлённость о моих планах на сегодняшнюю ночь. – Если вдруг отыщешь его, просто сломай. Это уложит любую тварь.
– А можно как-то отыскать его логово?
– Не в моих силах, – покачал головой некромант.
Я кивнул и покинул подвал.
5
К ночи подморозило, под сапогами хрустел лёд луж и ломкое крошево выплеснутых на дорогу, застывших и припорошенных снегом помоев. По улице гулял пронзительный ветерок, выдувая из-под плаща последние крохи тепла.
Я несколько раз сжал и разжал кулаки, разминая замёрзшие пальцы. Кожа перчаток не лучшим образом защищала от холода осенней ночи.
– Дурацкая затея! – проворчал Арчибальд, в очередной раз возвращая на голову сдёрнутый ветром капюшон плаща.
Я только посмеялся в ответ и посильнее натянул на уши шапку.
Особых надежд на удачный исход охоты я не питал, но после безвылазного пребывания в пыльной библиотеке, хотелось действовать.
Хотелось бежать и ловить.
Хотелось кого-нибудь убить.
И выбравшийся из Ведьминой плеши демон годился для этого просто идеально.
Жёлтый медяк луны завис над крышами домов и заливал город своим призрачным свечением. Не успевший растаять днём снег отражал его, и ночь была необычайно светлой. Тени жались по узким переулкам и глухим подворотням, в одной из которых мы сейчас и стояли.
По улице, скользя на застывших лужах и матерно ругаясь при этом, протопал патруль городской стражи. Время от времени старший сиплым и простуженным голосом предупреждал всех и каждого о своём приближении. Случайная встреча с ночным убийцей не входила в планы бравых стражей порядка, и я не мог их за это винить.
Арчибальд выдернул пробку из бутылки креплёного вина, сделал добрый глоток и воткнул её обратно.
– Почему именно здесь? – спросил он, убирая выпивку в котомку.
Я пожал плечами.
– Просто расспросил людей насчёт предыдущих мест преступлений. С каждым разом эта тварь подбирается к замку всё ближе и ближе.
Здоровяк кивнул и глянул на возвышавшуюся над городом громаду княжеского дворца. В небе плыли рваные обрывки облаков и помаргивали зелёные звёзды, не слишком яркие из-за свечения полной луны.
Мы стояли неподалёку от места, где соседняя улочка начинала взбираться по склону холма к замку. Демон нанесёт следующий удар поблизости – в этом сомнений не было ни малейших. От ожидания скорой схватки слегка потряхивало, и нестерпимо хотелось втянуть дыма чёртового корня или, на худой конец, глотнуть вина, но останавливало предупреждение некроманта.
Ничего, перетерплю.
– Пока утром не найдут тела, ничего мы не узнаем. Только зря задницы морозим, – проворчал Арчи, поднял с земли увесистый молот на короткой ручке и на пробу подкинул его в воздух.
– Не согласен, – покачал я головой, прошёлся по двору, разминая ноги, а затем выглянул на улицу.
Тишина и спокойствие.
– И почему же?
– Бродяг с улиц разогнали стражники, а значит, демону придётся вломиться в какой-нибудь дом.
Здоровяк презрительно фыркнул, не принимая в расчёт этот аргумент.
– В прошлый раз труда ему это не составило, – напомнил инквизитор и передёрнул плечами. – И даже если выследим тварь, что дальше? Что ты будешь делать?
– Убью.
– Уверен, что справишься?
Я кивнул.
– Просто прикрой меня.
Арчибальд выдохнул беззвучное проклятие, и оно растворилось в морозной ночи облачком белого пара.
– Ждём до полуночи и закругляемся, – объявил он.
Не став вступать в пустые пререкания, я повернулся к нему спиной и высвободил из ножен кинжал. По хищному узкому клинку серебрилась затейливая вязь направленных против демонов рун. На один лишь амулет некроманта я полагаться не стал. Впрочем, его тоже держал наготове.
– Чёртов холод, – протянул Арчи и закашлялся.
– Не ной! – оборвал я его. – Скажи лучше, как у нас дела.
– Дела ни к чёрту, – признал здоровяк и сплюнул под ноги. – Сразу после открытия часовни пошли слухи, будто регент продался церковникам. Это не к добру.
– Барон Мальтори никак не угомонится, – усмехнулся я, прекрасно отдавая себе отчёт, что дело не в нём, а в отце.
Папа всерьёз вознамерился усадить на трон моего сводного братца, и лишь испорченные отношения с роднёй не позволяли ему протолкнуть это решение через совет баронов.
Отказ от прав на престолонаследие и переезд в Альме ему не простили. Это север, здесь у людей долгая память.
С другой стороны, если убить барона Мальтори, – это не изменит ровным счётом ничего. Разве что прибавит проблем с кровниками.
Отступить?
Я лишь покачал головой. Нет, не отступлю.
Я ещё не разобрался с гибелью Бенедикта, не отыскал и не покарал его убийцу. И пусть велика вероятность, что никто моего брата не убивал, я не покину Тир-Ле-Конт, пока не отмету все остальные версии.
Демон. Сегодня я рассчитывал разобраться с демоном.
Несколькими глубокими вздохами я заставил себя успокоиться и вдруг насторожился, заслышав непонятный стук.
– Арчи?
Здоровяк скинул с головы капюшон, замер так на миг, а потом покачал головой.
Инквизитор ничего подозрительного не уловил, но я доверял своему чутью, поэтому вышел со двора, взмахом руки велев Арчибальду идти следом. Вновь донёсся непонятный скрежет, и прозвучал он где-то совсем неподалёку, будто бы даже за углом. И сразу – вскрик!
Я заставил княжеский перстень окружить меня пологом теней и рванул на соседнюю улицу, на ходу вытягивая из ножен кинжал.
Чутьё не подвело. Два городских стражника уже валялись на дороге, на ногах оставался лишь сержант. Выставив перед собой меч, он пятился от изготовившейся к прыжку тёмной фигуры.
Повезло!
С зачарованным кинжалом в одной руке и амулетом некроманта в другой я со всех ног припустил к демону, но бесовское отродье словно шилом в спину ткнули. Завеса теней превращала меня в сущего невидимку, и всё же оно резко отпрянуло от жертвы и стремительным прыжком сигануло прочь.
Вывернувший вслед за мной Арчи шумно выдохнул и мощным замахом метнул свой молот. Страшное орудие буквально на ладонь разминулось с головой беглеца и впустую вышибло каменную крошку из стены дома, а демон лёгким прыжком перемахнул через забор и скрылся в соседнем дворе.
Когда я подбежал к воротам, закатился под них и привстал на одном колене с отведённым в сторону кинжалом, там уже никого не было.
И – тишина. Только постанывал на улице раненый стражник.
Быстрым шагом я пересёк двор и выглянул из-за забора, но переулок оказался пуст. Ничего и никого.
Пришлось возвращаться к Арчи, который отпаивал вином трясшегося в ознобе сержанта.
– Лицо разглядел? – спросил инквизитор, забирая бутылку.
– Не было у него лица, – выстукивая зубами звонкую дробь, ответил насмерть перепуганный стражник. – Жизнью клянусь, не было!
Я раздосадованно выругался и стряхнул с шапки скатившийся со ската крыши снег.
Снег?
Запрокинув голову, я заметил смазанное движение, и сразу раздался тугой щелчок. На этот раз эльфийский стрелок решил не рисковать и выстрелил практически в упор, как, наверное, не раз стрелял с деревьев в крадущихся по земле людей. Промахнуться он попросту не мог, спас княжеский перстень.
Сверкнул в лунном свете наконечник, но стрела на миг завязла в окружившем меня пологе теней. Я выхватил её прямо из воздуха и сразу шагнул к стене дома, укрываясь под навесом крыши. За спиной звонко лязгнула о заледенелую брусчатку вторая стрела, а потом что-то прошуршало на черепице с другой стороны дома.
Не сговариваясь, мы с Арчи бросились в погоню. Я первым свернул за угол и перекатом проскочил открытое пространство, но эльф к этому времени уже бесследно растворился в ночи.
– Чёрт! – в сердцах выругался я, отряхивая с плаща снег. – Ушёл!
– Надо с этим что-то делать, – проворчал Арчибальд, благоразумно оставаясь под прикрытием стены.
– Надо! – согласился я. – Ещё как надо…
Глава 3
1
Разбудил стук в дверь.
И это было воистину странно: за последнее время такого не случалось ни разу. Обитатели дворца предпочитали лишний раз меня не беспокоить, а лучше – не замечать вовсе.
Неужто пожар?
Откинув одеяло, я уселся на кровати и вытянул из ножен короткий клинок меча.
– Да! – крикнул после этого, и не думая подходить к двери.
– Милорд, господин регент желает вас видеть! – сообщили из коридора.
– Сейчас буду! – откликнулся я и зажал ладонями лицо.
Вчера в замок я вернулся уже под утро, потратив остаток ночи на безрезультатные поиски демона и эльфа, поэтому откровенно не выспался, и голова была просто чугунной.
Но раз Кевин Свори послал за мной в столь ранний час, медлить не стоит. Явно стряслась какая-то беда.
Босиком прошлёпав по холодному полу, я отдёрнул с окна шторы и с болезненным шипением отступил вглубь комнаты. Солнечный свет не просто резанул по глазам; неяркие лучи опалили кожу почище огня.
– Вот гадство! – не сдержался я.
Чудодейственная смесь господина Улыбчивого на деле помогала куда хуже чистого чёрного корня.
Кстати о чёртовом корне…
И тут вновь постучали в дверь.
– Милорд, это срочно!
Я беззвучно выругался, отложил курительную трубку и принялся одеваться.
Когда я спустился в малую гостиную, за накрытым столом помимо Кевина Свори сидел невыспавшийся Арчибальд. На еду ни тот, ни другой не смотрели, напряжённо буравя друг друга недобрыми взглядами.
Мне как-то сразу стало нехорошо. Очень уж красноречивым было сгустившееся в комнате напряжение.
– И что теперь? – постарался я разрядить обстановку. – Это по поводу вчерашнего? Из-за демона? Мы самую малость опоздали, ничего не попишешь…
– Нет! – едва ли не прорычал седоусый рыцарь. – Это не из-за демона!
Я с трудом подавил обречённый вздох, уселся за стол и собственноручно налил себе крепкого травяного чая. Аппетита не было, а вот горло изрядно пересохло.
– Что ещё у вас стряслось? – поинтересовался я, сделав осторожный глоток горячего напитка.
– Не у нас, Кейн! – потемнел лицом Кевин Свори. – Мы все теперь в одной лодке! – И он ткнул узловатым пальцем в инквизитора. – Излагай!
Арчибальду такое обращение по нраву не пришлось, он набычился, но всё же взял себя в руки и хрустнул костяшками сцепленных пальцев.
– Настоятель… – с непонятной интонацией произнёс здоровяк. – Кто-то донёс ему о ведьме…
– И что с того? – беспечно усмехнулся я, поливая ломтик поджаренного хлеба кленовым сиропом. – Требует задержать её? Разберитесь. Устройте судилище в конце-то концов!
– Он ничего не требует! – прорычал Кевин Свори. – Ведьму уже схватили и собираются сжечь!
Я с недоумением уставился на регента.
– На каком основании? Здесь не империя! Церковники не имеют власти вершить правосудие!
Седоусый рыцарь вскочил из-за стола, раздражённо оттолкнув от себя стул.
– И я о том же!
Арчибальд втянул голову в плечи, но сразу переборол нерешительность и принять невозмутимый вид.
– Ведьмы вне закона…
– Князь решает, кто вне закона! – грохнул кулаком по столу Кевин Свори. – Если ведьму сожгут, горожане возьмут монастырь штурмом! Они перебьют всех, кто только под руку попадётся!
– В ваших интересах этого не допустить! – упрямо произнёс инквизитор.
– Бунт нужен? – обернулся к нему регент. – Бунт, да?
– Обожди, Кевин! – остановил я рыцаря и спросил: – Насчёт ведьмы – так всё и задумывалось? Это позиция Церкви?
Здоровяк поморщился и признал:
– Нет, это инициатива настоятеля. Кто-то из новообращённых донёс о колдунье, и он не смог оставить этого без вмешательства.
– Она хоть ведьма? – вздохнул я.
– Да какая разница? – нахмурился Кевин Свори. – Мы не можем допустить её сожжения! Даже если угомоним потом горожан, барон Мальтори такого шанса не упустит!
– Она ведьма? – повторил я свой вопрос.
Седой рыцарь скривился.
– Знахарка. Обслуживала залётных девиц. Но это ничего не меняет!
Я кивнул и вновь обратился к Арчибальду.
– Ведьму сжигать нельзя, Арчи. Просто нельзя. Начнутся беспорядки – о монастыре можете забыть. Ты способен донести это до настоятеля?
Инквизитор сцепил пальцы и мрачно глянул в ответ.
– Как человек истово верующий и посвятивший жизнь искоренению скверы, он не станет меня слушать.
– Так прикажи!
– У меня нет таких полномочий.
Я выругался и кинул тост обратно на блюдо.
– А что в твоих полномочиях, а? Что, Арчи?
– Я отправлю послание, но пройдёт не меньше недели, прежде чем получу какой-либо ответ.
Кевин Свори шумно выдохнул и спросил:
– Неужели этот святоша не может поступиться принципами ради интересов дела?
Арчи покачал головой, и я недобро прищурился.
– Он ведь понимает, что не уцелеет, если толпа возьмёт штурмом монастырь?
– Этого нельзя допустить! – отрезал инквизитор.
– Он понимает это, так? Желает стать мучеником?
– Я поговорю с ним! – вскочил на ноги взбешённый Арчибальд. – Поговорю! Ты доволен?
– Нет, – ответил я и откусил от тоста.
– Мы все с ним поговорим, – решил Кевин Свори. – Возможно, тогда он прислушается к голосу разума.
– А если не прислушается, – усмехнулся я, – мученическую смерть я ему обеспечу.
– Кейн! – взъярился Арчибальд. – Если хоть волос упадёт с головы настоятеля, сделке конец! Ты понимаешь это? Если он отравится пивом, упадёт с лестницы, сгорит вместе с монастырём, спросят за это с меня и с тебя.
– В самом деле?
– Даже не думай об этом! Он один из нас, понимаешь? Нельзя просто взять и убить священника!
– В самом деле? – прищурился я.
– Его покровителям это не понравится.
Я пожал плечами.
– Тогда убеди его отпустить ведьму, Арчи. Сделай это и в крайних мерах не возникнет нужды.
– Я постараюсь, – пообещал инквизитор. – А вы обеспечьте порядок в городе!
Регент что-то неразборчиво пробурчал себе под нос и толчком распахнул дверь.
– Идёмте! – позвал он нас за собой. – Ещё не хватало, чтобы этот фанатик спалил ведьму, пока мы здесь мотаем друг другу кишки.
Я только посмеялся.
– Ну уж нет. Сами.
Кевин Свори обернулся и ожёг меня недобрым взглядом.
– Ты всё это заварил, Кейн! Тебе и расхлёбывать!
– Ну если так, – вздохнул я и несравненно тише добавил: – Потом не жалуйтесь…
2
В монастырь пришлось заезжать с задов, поскольку главные ворота блокировала взбудораженная толпа. Собравшиеся на площади горожане разделились на две группы: одни с гневными криками рвались к монастырю, другие с не меньшим усердием теснили их назад. Защитники церковной обители были куда малочисленней возмутителей спокойствия, но пока сдерживали натиск без особого труда. До драк дело не доходило, да и оружие никто на виду не держал, и, тем не менее, ситуация могла выйти из-под контроля в любой момент.
Погром – это плохо, но несравненно хуже уличные бои между противниками и сторонниками Церкви. Настоятель знал, что делал, когда распорядился выдавать провизию только среди паствы: в голодный год за лишнюю пайку люди мать родную продадут…
Настоятель встретил нас во дворе, он был спокоен и собран и нашему визиту нисколько не удивился.
– Какого чёрта вы творите?! – прорычал на него из седла Кевин Свори.
– Не понимаю вас…
– Ведьма! По какому праву вы схватили её?!
Церковник и взглядом не моргнул.
– Предназначение Церкви – бороться за чистоту душ…
Дальше я слушать не стал, легонько стиснул сапогами бока лошади и проехался по монастырскому двору, разглядывая высокие стены и восстановленные амбары. Нечего было и рассчитывать проникнуть сюда ночью и вытащить ведьму, не переполошив при этом многочисленную охрану. Расстановкой караулов занимался кто-то толковый; только сунься – мигом утыкают арбалетными болтами.
Я сделал ещё несколько кругов, затем вернулся к настоятелю, который так и остался при своём мнении. Ни Кевин Свори, ни Арчибальд переубедить его не смогли.
– Чего вы хотите? – спросил я, нависая над церковником.
– Простите?
– Чего вы хотите добиться, спалив ведьму?
Настоятель смерил меня пристальным взглядом.
– Стремление избавить этот мир от зла не кажется вам достаточным поводом действовать?
Я покачал головой.
– Не кажется. Инквизиция сжигает чернокнижников без лишней помпы, вы же устраиваете из этого настоящее представление.
– Ничего подобного!
– Сжигать людей – занятие не из приятных, – продолжил я. – Кевин не даст соврать. Это крики, вонь палёного мяса. Нужен весомый повод, чтобы решиться на подобное. Особенно когда это сулит в дальнейшем сплошные неприятности.
Глаза церковника опасно сощурились.
– Вы угрожаете?
– Говорю как есть, – не смутился я. – Сожжёте ведьму, начнутся беспорядки.
– Я не боюсь пострадать за веру!
– Начнутся беспорядки – совет баронов назначит нового регента.
Тогда сделке конец. Вы будете виновны в этом, вы и никто другой. И уверяю, новый регент с вами даже разговаривать не станет. Наверняка кто-то из его людей о ведьме и донёс…
Настоятель поджал губы, но сразу решительно тряхнул головой и объявил:
– Чему быть, того не миновать! Я не поступлюсь своей верой…
– И не надо! – перебил я его. – Просто отложите казнь. А взамен мы отдадим заброшенную церковь у южных ворот.
– Мне не нужны подачки!
– Так будет лучше для всех, – подключился Арчибальд.
– И ведьму будут судить, – выдвинул дополнительное условие Кевин Свори. – Никого не сожгут без княжеского суда!
Настоятель оглядел нас и позволил себе улыбку, отстранённую и холодную.
– Никого не сожгут без суда, – подтвердил он. Слово «княжеский» при этом не прозвучало.
Монастырь мы покинули четверть часа спустя. Арчибальд задержался переговорить с настоятелем с глазу на глаза, а Кевин Свори повернулся ко мне и сказал со всей возможной прямотой:
– Мы ещё хлебнём с ним лиха.
Я кивнул, но прежде чем успел хоть что-то добавить, на взмыленной лошади прискакал посыльный из замка.
– Ваша милость! Срочное послание!
Регент сломал сургучную печать, развернул свиток и тут же скомкал его.
– Что случилось? – забеспокоился я.
– Совет баронов. Собирается завтра, – парой рубленых фраз ответил седоусый рыцарь.
– Барон Мальтори решил воспользоваться ситуацией?
Кевин Свори посмотрел на меня и покачал головой.
– Нет. Это Далькири.
– Что?! – охнул я.
– Совет созывает Карл Далькири.
– Вот сволочь! – выругался я. – Шкуру с него спущу!
– Это ничего не изменит, – вздохнул регент. – Всё подстроено заранее. Вчера мне доложили, что Карл уехал в охотничий домик сразу после открытия монастырской часовни. О ведьме тогда ещё никто не знал.
– Я видел его с бароном Мальтори, – припомнил я.
– Одно к одному, – невесело усмехнулся Кевин Свори. – Я в замок, ты со мной?
– Нет, не думаю…
3
Охотничий домик барона Далькири находился в часе езды от города, в заболоченном краю, где топи переходили в густые непролазные леса. Выстроен двухэтажный каменный особняк был на небольшом островке, к нему вела насыпная гать. С противоположной стороны к лесу уходил шаткий мосток.
Пока ехал, изрядно продрог. Разгулявшийся на болотах ветер пригибал к земле сухой камыш и срывал с ветвей деревьев редкие листья, обжигал холодом лицо и морозил пальцы, а его резкие порывы заставляли слезиться и без того воспалённые глаза.
И простор. Кругом одна лишь пустошь, залитая светом тусклого осеннего солнца.
Не люблю.
И я посильнее натянул на голову капюшон.
На гати было хуже всего. С обеих её сторон меж сухого камыша и полянок пожухлой травы серебрилась вода, и не было никакой возможности свернуть ни вправо, ни влево. Только вперёд. И кто знает – не ждёт ли там меня арбалетный болт?..
Но назад я не повернул.
Вскоре потянуло дымом костерка, и дорога привела меня к двум шалашам, у которых зяб на холодном ветру десяток бойцов. Подъезжая к ним, я придержал коня и скинул с головы капюшон плаща.
– К барону! – коротко объявил после этого, но никто из охранников и не подумал выспрашивать подробностей.
– Его милость в доме! – простуженным голосом объявил мечник в подбитом мехом плаще, не отрываясь от помешивания кипевшего в котелке над костром варева.
Недоумённо хмыкнув, я направил коня дальше, и очень скоро поведение охраны перестало казаться вопиющей небрежностью: караульные на острове попадались буквально на каждом шагу.
К тому же встретивший меня у охотничьего домика рыцарь в наброшенном поверх доспехов плаще прекрасно знал, кто пожаловал к ним в гости.
– Позвольте, милорд, – с явственным южным акцентом произнёс он, протягивая руку к поводьям.
Я кинул их ему, спрыгнул из седла и поднялся на крыльцо. В небольшую прихожую набилось сразу три бойца, и один из них, с извиняющимися нотками, но без малейшего заискивания, попросил оставить оружие.
– Всем известен ваш крутой нрав, милорд, – пояснил он своё требование.
С кривой усмешкой я расстегнул оружейный ремень, кинул его на стол и распахнул внутреннюю дверь. Охотничий дом был невелик, и большую часть первого этажа занимал общий зал с развешенными по стенам рогатинами и порубленными щитами, головами зверей и связками эльфийских скальпов. Камин нещадно дымил, и в воздухе витали клубы дыма, но зато было тепло.
Я прошёл к огромному дубовому столу, во главе которого сидел Карл Далькири, скинул на пол плащ и уселся на свободное место. Между мной и бароном располагались четыре рыцаря, по два напротив друг друга.
– Я всё гадал, кого они пришлют! – пьяно проглатывая окончания слов, произнёс Карл, хоть пьяным нисколько не казался. Да, наверное, и не был подвыпившим. Скорее просто отходил от вчерашней попойки. – А они прислали малыша Кейна! Чудны дела творятся!
Я пропустил мимо ушей фамильярное обращение «малыш» и принялся стаскивать с занемевших от холода пальцев перчатки.
Не дождавшись от меня никакого ответа, барон хлебнул из высокого кубка вина и предложил:
– Выпьешь?
– Не стоит, – отказался я, выкладывая перед собой курительную трубку и склянку с молотым чёртовым корнем.
– И верно, – кивнул Карл.
Я спокойно забил трубку, сходил к чадящему камину и прикурил её от горящей ветки. Потом затянулся, выдохнул длинную струю дыма и только после этого вернулся за стол. Это действо неким непонятным образом успокоило свиту барона; рыцари взялись за бокалы и стали посматривать на меня уже не столь пристально, как прежде.
– Что привело тебя сюда, Кейн? – спросил Карл, отставив кубок. – Путь неблизкий.
Очередная затяжка уняла грызшую суставы боль, но сознание осталось до омерзения ясным; я выдохнул к потолку дым, досадливо поморщился и напомнил:
– У нас была сделка.
– Обстоятельства изменились, – развёл руками барон без малейшей тени смущения.
Я откинулся на высокую спинку стула и раздражённо постучал трубкой о край стола.
– Вами были приняты определённые обязательства.
– Повторяю: обстоятельства изменились! Мне, право, жаль, что был проделан такой путь, но ничего другого я не скажу. Обстоятельства изменились! На этом всё.
– Едва ли барон Мальтори мог предложить цену выше, – произнёс я, отметив, как вспыхнуло при этих словах лицо собеседника. – А если и мог, то это не стоило нарушенного слова…
Карл невольно кивнул.
– Чем он угрожал? – резко подался я вперёд.
Рыцари напряжённо переглянулись, но барон только рассмеялся и вновь отпил вина.
– К чему эти расспросы, Кейн? Ничего уже не изменить. Ничего.
Я затянулся дымом чёртового корня, подсыпал в трубку ещё пару щепоток адской смеси и задумчиво посмотрел на танцевавшее в камине пламя.
– Грозил прикрыть контрабанду? – предположил я. – Не здесь, не в княжестве. Здесь тебя защитит Кевин. А вот в Арли…
Барон ничего не сказал, но в словах никакой необходимости не было. Ответ легко читался в его глазах.
– Не думаю, что у клана Мальтори такие уж хорошие связи в Арли, – продолжил я, набивая трубку, – но ты ему поверил. Значит, без моего отца дело точно не обошлось и через Альме товар тоже не отправить…
Карл вытер вспотевшее лицо салфеткой и бросил её под ноги.
– О чём ты толкуешь, Кейн?
– О торговле с эльфами, – прямо ответил я. – Думаю, это была идея Бенедикта. Уверен, и договаривался с остроухими тоже он сам. Сколько ты отдавал моему братцу: половину? Две трети?
Рыцари вновь переглянулись и как бы невзначай развернулись так, чтобы контролировать каждое моё движение.
– Кейн, ты забываешься! – угрожающе набычился Карл, но было видно, что догадка угодила точно в цель. – Следи за словами!
– Брось! – легкомысленно отмахнулся я, затянулся и закашлялся из-за продравшего горло дыма. – Меня не волнуют твои шашни с эльфами. Я здесь не за этим.
– Ты ничего не докажешь! А завтра назначат нового регента! Вот и всё! – Барон буквально выкрикнул это, рванул ворот и надолго приложился к кубку.
Я дождался, пока он напьётся вина и повторил:
– Я здесь не за тем, чтобы давить на тебя. Вся эта грызня за власть меня нисколько не волнует. Дело в Бенедикте. Точнее – в его смерти.
Карл хмуро уставился на меня и спросил:
– Что с ней не так? Он просто умер и всё!
– Ничего в этом мире не случается просто так, – парировал я, уводя разговор в нужную мне сторону. – Взять хотя бы тебя. Ты от смерти Бенедикта только выиграл. Теперь не нужно с ним делиться. Так?
Барон вскочил из-за стола, опрокинув кубок с вином.
– Да ты! Ты! – Он подавился словами от злости, но сразу взял себя в руки и уже спокойно произнёс: – Мы были с ним как братья! А ты не появлялся здесь несколько лет и смеешь разбрасываться такими обвинениями? Смешно!
– Я никого ни в чём не обвиняю. Просто хочу знать, что произошло.
– Не знаю! – резко бросил Карл, но вино развязало ему язык и ограничиться одним лишь этим утверждением он не смог. – Я меньше других был заинтересован в его смерти! Да, приходилось делиться, но я был за Бенедиктом как за каменной стеной! А теперь я могу потерять всё! Всё, понимаешь ты это?! И друга я уже потерял…
Я кивнул, соглашаясь с его словами.
– Хорошо, – вновь кивнул я, не без труда поддавив тяжёлый вздох. – Хорошо. Ещё два вопроса, и я уйду.
– Убирайся, Кейн, – устало плюхнулся в кресло барон. – Видеть тебя не могу.
– Два вопроса, – повторил я. – Ответь на них, и я гарантирую, что тебя больше никто не побеспокоит.
– Слово? – нахмурился Карл.
– Слово, – подтвердил я.
– Спрашивай.
– С каким кланом договорился Бенедикт на той стороне реки?
Барон замялся, переглянулся с рыцарями, но всё же ответил:
– С кланом Бегущей воды.
Я кивнул и улыбнулся.
– Где прячется их посланник?
Карл шумно засопел, раздувая крылья носа; рыцари начали понемногу выдвигаться из-за стола.
– Давайте не будем всё усложнять, – прищурился я, ловя каждое их движение.
Хоть меч с кинжалом и пришлось сдать караульным на входе, но княжеский перстень и нож в сапоге остались при мне, а убойная доза чёртового корня наполнила тело необычайной лёгкостью. Мир стал чётким и понятным; казалось, я мог предугадать любое событие, прежде чем оно произойдёт.
И действительно – мог.
Барон выдохнул и поднял руку, призывая всех оставаться на своих местах.
– Зачем тебе это? – спросил он, не отрицая прибытия в город эльфа.
– Хочу спросить, что знают о смерти Бенедикта длинноухие, – легко соврал я.
– Откуда им знать?
Я пожал плечами.
– Ты ведь в любом случае ничего не теряешь, ведь так? Они отправили посланника на свой страх и риск. Правильно?
– Эльф так важен для тебя, что ты готов удержать на поводке Свори?
– Поверь, он тебя больше не побеспокоит.
Карл какое-то время взвешивал «за» и «против», потом поморщился и махнул рукой.
– Заброшенная мельница на Перекатном ручье. Эльф там.
– Благодарю. – Я последний раз затянулся, взглянул на погасшую трубку и поморщился. – Ну что за дрянь? Совсем не цепляет!
Трубка отправилась в камин, туда же я зашвырнул склянку с измельчённым чёртовым корнем, и по комнате немедленно распространился густой запах дурмана. Никто не обратил на это никакого внимания; взгляды всех присутствующих были прикованы ко мне.
Я не стал испытывать терпение рыцарей, встал и едва не уселся обратно, когда закружилась голова. Но всё же пересилил себя и, неестественно чётко печатая шаг, отправился на выход. Поначалу ждал окрика или удара в спину, а на улице долго ёжился в ожидании шелеста стрелы или резкого щелчка арбалетной тетивы, но ничего не произошло.
А потом свежий воздух прочистил голову, и я рассмеялся над собственными страхами.
Убивать меня? На кой чёрт?
Угрозы я для барона не представлял, а папа, как бы мы ни относились друг к другу, вряд ли обрадуется известию о безвременной кончине ещё одного сына.
Мне хотелось в это верить…
4
Вывернуло меня в получасе езды от охотничьего домика. Тошнота подкатила как-то вдруг; я буквально вывалился из седла и скорчился на обочине. Рвало желчью, но цвет был подозрительно-красный, будто с кровью.
Сразу закружилась голова, зазвенело в ушах, прошиб горячий пот. От слабости задрожали руки и ноги; я отполз подальше от лужицы рвоты и уселся на мёрзлую землю, вдох за вдохом проталкивая в лёгкие морозный осенний воздух.
Какое-то время я балансировал на грани беспамятства, а потом организм переборол дурман, и мне удалось забраться в седло. Поначалу пустил лошадь шагом, опасаясь свалиться на землю, но чем дальше, тем уверенней становились движения.
Курительная смесь господина Улыбчивого не смогла прикончить меня.
Но то – меня…
Я недобро рассмеялся и остановил лошадь у попавшегося на пути ручья. Взломал намёрзшую у берега корку льда и напился воды – такой холодной, что немедленно заломило зубы. Потом умылся, насухо вытер ладони и натянул перчатки.
Бушевавшее внутри пламя угасло, стало зябко.
И всё же менять планы я не стал, лишь глянул в затянутое облаками небо, уже начинавшее понемногу темнеть на востоке, и продолжил свой путь к заброшенной мельнице в надежде, что барон не соврал и эльф укрывается именно там.
Лошадь я оставил в небольшом лесочке неподалёку от мельницы, просто свёл с запорошенной снегом тропы и намотал поводья на сухой сук узловатого вяза. Сразу выискивать лучника не пошёл, решив дождаться наступления темноты. На мою удачу с севера дул ровный ветер, и не приходилось опасаться того, что чуткий нюх эльфа уловит намертво въевшийся в одежду запах чёртова корня или лошадиного пота.
К тому времени, когда солнце окончательно утонуло в тёмной туче на горизонте, я изрядно озяб, хоть и старался беспрестанно двигаться, разминая руки и ноги. Наконец землю утопили густые сумерки; я скинул плащ и настороженно двинулся к заброшенной мельнице, выстроенной на берегу быстрого ручья с разрушенной запрудой.
Княжеский перстень привычно окутал пологом теней; тенью я и стал – бесшумной и неуловимой. Быстро пересёк открытое пространство, забрался во двор через провал в покосившемся заборе и там на миг замер, прижимаясь к холодной шершавой стене мельницы. Но внутрь заходить не стал, вместо этого прокрался к амбару, сложенному из солидных брёвен.
Представлялось вполне разумным начать поиски эльфа именно оттуда. Человек, вне всякого сомнения, обустроил бы убежище на мельнице, но лесные обитатели недолюбливали холодный камень, отдавая предпочтение тёплому дереву.
Пока пробирался вдоль глухой стены под моими ногами не хрустнул ни один сучок, и всё же застать эльфа врасплох не удалось. Стремительным прыжком он выскочил из-за угла и сходу, без малейшей заминки махнул изогнутым кинжалом. К счастью созданные княжеским перстнем тени слились с осенними сумерками в единое нераздельное целое, бил длинноухий наугад, и зловещий клинок лишь впустую рассёк воздух.
Я перехватил руку с кинжалом, дёрнул на себя и приложил противника коленом в пах. Эльф сдавленно выдохнул, но ловко извернуться, вырываясь из хватки. Капюшон слетел с его головы, открыв наголо обритую макушку.
Ух ты! Кровник! Кровник и смертник!
Изумление едва не стоило мне жизни, лучник вновь ринулся в атаку и рубанул кинжалом по широкой дуге – раз! другой! третий! – стремясь зацепить едва заметную тень.
Пришлось пятится и выгадывать подходящий момент для контратаки, но длинноухий очень быстро набрал темп и принялся уверенно теснить меня в угол двора. Избегать ранений позволяла только дарованная перстнем невидимость. Впрочем, от неё уже было немного толку: шумное дыхание выдавало моё расположение не хуже сиявшего в ночи маяка. Эльф даже зажмурился, ориентируясь в схватке исключительно на слух.
Это его и подвело.
Когда я подался назад и подхватил с земли увесистую жердь, он среагировать на это не успел и получил палкой в живот. Резкий удар заставил остроухого согнуться, и тогда я резко крутанул шест и со всего маху врезал по голове. В самый последний миг лучник начал распрямляться, конец жерди вместо макушки угодил в лицо, и по двору разлетелись брызги крови и выбитые зубы.
Эльф как подрубленный рухнул на заляпанный алыми пятнами снег, попытался подняться, но сразу получил палкой по затылку и обмяк. Не теряя времени, я обыскал его, связал верёвкой запястья и уволок в амбар. Там подвесил лучника на вбитый в стену крюк и для верности стянул ноги его собственной тетивой.
Так, на всякий случай. Очень уж шустрым оказался гадёныш.
Шумно выдохнув проклятие, я стянул с левой ладони прорезанную перчатку. К счастью эльфийский кинжал зацепил руку лишь самым кончиком острия, и царапина оказалась пустяковой.
Лизнув ранку, я поморщился от металлического вкуса крови, сплюнул под ноги и несильно ткнул под рёбра безвольно свисавшего с крюка пленника. Тот встрепенулся, с ненавистью глянул на меня и вдруг резко изогнулся дугой, но высвободиться не сумел и вновь обмяк.
– Ты чего, ушастый, ко мне прицепился? – спросил я с добродушной улыбкой.
Эльф ответил длинной тирадой на своём певучем языке, слегка шепелявя при этом из-за выбитых зубов.
Ругался, полагаю.
Я рассмеялся, поднял с земли эльфийский кинжал и начал рассуждать:
– Бритый – значит, пришёл убивать и готов умереть. Это, к гадалке не ходи, кровная месть. А оперение на стрелах чёрно-синее. Но вот что интересно – никого из клана Бегущей воды я не трогал. Так за что?
Эльф продолжил ругаться и плеваться кровью, и поскольку слушать его щебетание не было ни времени, ни желания, я поставил вопрос ребром:
– Не начнёшь говорить, я отрежу тебе пальцы и перебью колени, а потом заплачу контрабандистам за доставку на тот берег. У эльфов долгая жизнь, хочешь провести её калекой, не сумевшим выполнить волю старейшин?
Убийца заткнулся.
– Или ты можешь рассказать, почему пытался меня убить. И тогда – даю слово, твои пальцы останутся при тебе. Самое большее – зарежу.
Эльф продолжил молчать.
С обречённым вздохом я покачал головой и перетащил к пленнику какой-то рассохшийся ящик, но прежде чем взгромоздился на него, убийца скривил разбитый рот, харкнул кровью и соизволил ответить:
– На твоих руках кровь нашего старейшины, военного вождя клана.
Больше он не сказал ничего, полагая, со своей стороны сделку выполненной, но для меня этого было слишком мало.
– Военный вождь? – хмыкнул я и предположил: – Дело было в Йорке, так? Пару месяцев назад?
Эльф промолчал.
Я усмехнулся и продолжил выстраивать логическую цепочку.
– Старейшина погиб. Тебе поручили покарать убийцу. Ты выискивал и вынюхивал, напал на мой след. Узнал, что я был в ту ночь в том доме. Так?
Ответа не последовало, и я задал новый вопрос:
– Мне ещё не доводилось слышать о слепых лучниках. А тебе?
Эльф с ненавистью глянул на меня, на кинжал в моей руке и признал:
– Всё так.
– Лопух! – негромко рассмеялся я. – Ты выследил не того! Вашему старейшине срубили башку одним ударом. Чистым ударом, заметь. Представляешь, какой выучкой для этого надо обладать? А меня никогда не учили обращаться с двуручным мечом!
Лучник прикрыл глаза, напряжённо размышляя над услышанным, а я продолжил подливать масла в огонь.
– Тебе поручили найти убийцу, и первым делом ты обратился к вампирам. Они тоже потеряли там своего человека. И эти клыкастые выродки рассказали обо мне. Решить проблему чужими руками – что может быть лучше? Но правда в том, что я не убивал вашего вождя.
– Пустые слова!
– Да не убивал я его! Не убивал! Но знаю, кто сделал это. Я знаю, а ты нет.
Эльфа будто ножом под рёбра ткнули, так он дёрнулся. Даже вбитый в стену крюк заскрипел.
– Ты лжёшь!
Я рассмеялся.
– Там ведь были ещё церковники, так? По глазам вижу, ты знаешь о них. Не можешь не знать. Но тебе указали на меня. Меня можно убить и явиться в клан героем. И никто не узнает, что истинный убийца не понёс заслуженного наказания.
– Это не так! – яростно выкрикнул эльф, задетый выпадом за живое.
– Вашего старейшину убили церковники, и ты можешь потратить остаток жизни, но так и не узнаешь, кто именно нанёс тот удар мечом. Я готов тебе помочь в этом. Этот человек сейчас в городе. Я укажу на него, а взамен ты вернёшься за реку и позабудешь обо мне.
– Ты лжёшь!
Я поднял левую руку, заставляя проявиться чёрный княжеский перстень.
– Знаешь, что это?
Эльф промолчал, тогда я взобрался на ящик и провёл ладонью у лица пленника. Тени затрепетали, на бледной коже остался набухавший капельками крови след, а лучник забился на крюке, пытаясь отодвинуться в сторону.
– Хватит! – взвыл он от боли.
– Ты знаешь, что это?
– Княжеский перстень! Твой брат клялся на нём, когда заключал сделку!
Я спрыгнул с ящика, стиснул руку в кулак и выставил его перед собой.
– Клянусь этим кольцом, клянусь силой предков, клянусь тенями, – начал я и перстень превратился в сгусток чистой энергии, – что не убивал вашего старейшину. Клянусь, что видел собственными глазами, кто именно отрубил ему голову. Клянусь, что это человек сейчас в Тир-Ле-Конте. Теперь веришь мне?
– Верю!
С кривой ухмылкой я потряс рукой, заставляя перстень развеяться, и предложил:
– Я укажу убийцу, а ты забудешь обо мне. Согласен?
И эльф, чистая душа, хрипло выдохнул:
– Да!
В замок я вернулся ещё ночью, но до утра глаз так и не сомкнул. Меня морозило и трясло, травяной чай нисколько не помогал, выданная господином Улыбчивым микстура – тоже. Лишь на рассвете я забылся беспокойной полудрёмой, но вскоре был разбужен стуком в дверь.
– Убирайтесь! – прохрипел я пересохшей глоткой.
– Кейн! – послышался голос Кевина Свори. – Открой немедленно!
Я поднялся с кровати, отодвинул засов, вернулся к столу и сделал несколько глотков остывшего травяного настоя.
– Спал одетым? – удивился седоусый рыцарь, проходя в комнату.
– Ты это пришёл обсудить?
– Нет! – нахмурился регент. – Вчера ты ездил в охотничий домик барона Далькири. Зачем?
Я уселся на кровати, зажал голову в ладонях и посидел так какое-то время, затем ответил:
– Хотел вразумить его.
– Получилось?
– Нет.
– Что было дальше? – продолжил расспросы Кевин Свори.
– Немного перебрал там чёртового корня и заплутал на обратном пути, поэтому вернулся в город уже ночью. – Я выпрямился и посмотрел на регента. – А что случилось? К чему эти расспросы?
– Карл Далькири мёртв.
Я поднялся с кровати, налил в кружку травяного настоя, выпил. Тело было словно чужое, а голова кружилась, но никакого впечатления на меня это известие не произвело.
– Туда ему и дорога.
Кевин Свори шагнул ко мне и спросил:
– Ты как-то причастен к этому?
– А что говорят его люди? – ответил я вопросом на вопрос.
Регент подёргал себя за седой ус и задумчиво произнёс:
– Говорят об отравлении.
– И, конечно же, обвиняют в этом меня! – невесело рассмеялся я.
– Вовсе нет! По их словам что-то подмешали в вино. У тебя не было возможности отравить его.
Я с недоумением уставился на собеседника.
– Почему именно вино?
– При Карле неотлучно находилось четыре рыцаря. Двое из них пили вместе с ним, двое ограничивались водой. Вместе с Карлом умерли те, кто пил вино.
– Да и чёрт с ними! – ругнулся я. – Какой теперь расклад сил?
– Неизвестно. Бароны соберутся уже после похорон. – Кевин Свори отошёл к двери, но сразу обернулся и предупредил: – Патрик в городе.
– Тени! – выругался я и без сил повалился на кровать.
Что я испытывал по поводу смерти Карла? Да ничего не испытывал.
Сам виноват. Не стоило ему нарушать данного слова, только и всего.
Куда больше беспокоил приезд отца…
5
Надо отдать должное настоятелю монастыря, хватка у него была воистину волчья. Несмотря на глухое недовольство баронов и неприятие горожан, Кевину Свори ничего не оставалось, кроме как исполнить обещание и передать заброшенный храм церковникам.
Единственное, что он сумел вытребовать взамен, – это участие в суде по делу ведьмы. Настоятель хотел оставить процесс в церковной юрисдикции, но тут уж регент был непреклонен. В вопросе, кто обложит её вязанками хвороста и бросит факел – церковный дьяк или городской палач, он уступать не намеревался.
На следующий день Кевин Свори заявился ни свет, ни заря и объявил:
– В полдень состоится освящение церкви. Княгине… нездоровится, ты идёшь со мной. Люди должны видеть, что мы едины.
– Хорошо, – покладисто согласился я, тем самым изрядно удивил регента, уже готового к долгим спорам.
– В самом деле? – нахмурился он, дёргая себя за седой ус.
– Я буду, – подтвердил я.
Я и в самом деле не собирался пропускать грядущее действо. Ни за какие коврижки…
В церковь мы приехали в сопровождении многочисленной охраны. Атмосфера в городе царила нервная и резкая, и хоть ближайшие к церкви улицы были перекрыты гвардейцами, даже так до нас доносился гомон раздражённой толпы.
Выбравшись из кареты, я сразу приметил стоявшую за оцеплением тень, но когда та помахала рукой, лишь покачал в ответ головой и прошёл в церковь. Позволить себе опоздать на службу я попросту не мог. И не только из-за того, что представлял здесь княжеский род…
Арчибальд ждал нас уже внутри. Он пропустил вперёд хмурого Кевина Свори и зашагал по центральному проходу рядом со мной.
– Что в городе? – тихонько шепнул я ему.
– Сложно, – ответил здоровяк и замолчал, поймав раздражённый взгляд стоящего за кафедрой настоятеля.
Мы поднялись на помост; Кевин Свори занял место по левую руку от церковника, я встал справа. Арчи сгорбился позади.
– Не понимаю, зачем меня сюда вытащили, – с откровенной досадой проворчал он.
Я лишь улыбнулся уголком рта и ничего не ответил, внимательно разглядывая рассевшуюся на обновлённых скамьях публику. Знакомые лица на глаза почти не попадались, но в этом как раз ничего удивительного не было: сегодня приглашения получили те, кто сумел доказать свою преданность Церкви. Хватало и пустых мест, но до полудня оставалось ещё четверть часа, и люди продолжали подходить.
Арчи легонько толкнул меня локтем в бок и удивлённо прошептал:
– Ты в кольчуге? Ждёшь неприятностей?
– Я теперь без неё никуда, – тихонько ответил я, тем самым исчерпав терпение настоятеля.
Он выпрямился и, нависая над нами с кафедры, язвительно поинтересовался:
– Ваш разговор не может подождать?
– Может, святой отец, – улыбнулся я и ухватил за широкий рукав вышитого золотом церемониального облачения. – Только один вопрос…
Церковник развернулся и сразу завалился на спину с торчащим из груди древком. Все на миг просто опешили от неожиданности, лишь я ринулся за кафедру. Вовремя! Сейчас же от стены со звоном отскочила вторая стрела, эта – с узким игольчатым наконечником!
Лысый ублюдок, решил подстрелить заодно и меня!
– Чего-то подобного я и ожидал, – шепнул я надсадно хрипевшему настоятелю, на губах которого пузырилась кровь. – Эльфы не умеют держать слово…
Церковник попытался приподняться, моргнул и умер.
Я посмотрел в его пустые глаза, и в душе у меня ничего не ворохнулось. Совсем ничего. Пусть и подставил его под выстрел мстителя, но все мы сами выбираем свою судьбу. Выбрал и он…
В церкви поднялась суматоха, кто-то в испуге бросился на выход, кто-то присел, укрываясь за спинками скамей. Телохранители увели регента в боковой проход, а гвардейцы ринулись на хоры, но эльф опередил их и ускользнул оттуда на крышу. Впрочем, далеко он не ушёл: вскоре раздался кроткий вскрик, за витражным окном мелькнула тень и послышался глухой удар о брусчатку.
Всё, отбегался.
Я потёр княжеский перстень и беззвучно рассмеялся. Ушастый выродок решил всех перехитрить, но в итоге сам остался в дураках. Я ведь не поклялся на перстне выдать ему убийцу, просто пообещал.
А чего в наше время стоят простые обещания? Да ничего.
И никогда ничего не стоили.
Прибежал Арчибальд, склонился над настоятелем, но сразу перевёл взгляд на меня.
– Твоих рук дело? – прямо спросил он.
Я поднялся на ноги и покачал головой.
– Нет, Арчи, это ведь ты снёс голову старейшине клана Бегущей воды, не я. И теперь ты можешь либо сообщить, что эльф просто промахнулся, метя в меня, либо дать Церкви нового мученика…
Здоровяк выругался, а я отошёл к окружённому охраной Кевину Свори и негромко посоветовал:
– Лучше придушить ведьму по-тихому, пока ещё есть такая возможность, – и, не слушая встревоженных гвардейцев, покинул церковь.
Эльф валялся на забрызганном кровью снегу, длинные уши нелепо топорщились на бритой наголо голове. Жалкое зрелище. Теперь понятно, почему волосы для них такой фетиш…
Небо было затянуто плотными тёмными облаками, солнце терялось за ними, не проглядывая даже тусклым пятном, но даже так я точно знал, где именно зависло оно на небосводе. И потому поёжился и накинул на голову капюшон плаща. А только двинулся к соседнему переулку и вновь заметил тень.
– В замок вернусь сам! – крикнул я начальнику княжеской охраны и зашагал по присыпанным снежной крупкой камням мостовой.
Встревоженная разлетевшимися по городу слухами толпа притихла, но людей на улицах только прибавилось. Самые яростные противники церкви уже расползались праздновать по окрестным кабакам, на смену им подходили любопытствующие зеваки.
Пробравшись через запруженный народом переулок, я направился к замку, и очень скоро меня нагнала тень. Верховодившая местными жуликами девица пристроилась рядом и негромко рассмеялась.
– Вы страшный человек, мастер Кейн. Люди вокруг вас мрут как мухи…
– Все мы смертны, – просто ответил я. – Ты что-то хотела?
– Ещё интересуют, слухи о княгине?
Я остановился.
– Удалось что-то узнать?
– У неё был роман с кузеном.
– Это точно? – прищурился я. – Или только слухи?
– Слухи. Но поговаривают, кузену пришлось бежать из Ронли, когда князь застукал их в постели.
– Бежать? – озадачился я. – Бежать…
Тень выразительно посмотрела на меня, и я отпустил её взмахом руки.
– Всё, иди!
Но девица не сдвинулась с места.
– Нам пришлось понести определённые затраты…
Я вдохнул морозного воздуха, медленно выпустил его сквозь стиснутые зубы и пообещал:
– Я компенсирую вам их. Но не сейчас. Сейчас мне надо подумать.
Тень склонила голову, принимая такое решение, развернулась и зашагала прочь по улице.
А я стиснул лицо в ладонях, постоял так какое-то время, потом решительно тряхнул головой и поспешил в замок.
У княгини был роман с кузеном. С кузеном, который возглавляет её охрану. А Бенедикт умер сразу после того, как супруга понесла наследника престола.
Совпадение? Вовсе не уверен…
Гвардейцы на входе в апартаменты княгини оказались незнакомы, но препятствий они чинить не стали и позволили пройти внутрь без всяких расспросов.
Гостиная встретила непривычной тишиной, не оказалось в ней ни деловитых лекарей, ни смешливых фрейлин. Только стоял у окна спиной ко мне человек средних лет, да подбрасывал в камин поленья светловолосый мальчишка.
– Сука… – невольно вырвалось у меня.
Отец обернулся и холодно улыбнулся.
– Я тоже рад видеть тебя, Кейн.
Ничего не ответив, я пересёк гостиную и толчком распахнул двери в покои княгини. Там никого не оказалось.
– Где они? – повернулся я к отцу. – Где они все?
– Сегодня утром княгиня покинула замок, – официальным тоном произнёс Патрик, – и в сопровождении нескольких доверенных лиц скрылась в неизвестном направлении. Вероятно, решила вернуться на родину.
– Это ты всё устроил! – сорвался я на крик.
– Я, – спокойно признал отец. – Это было неизбежно в любом случае, но ты вынудил меня ускорить события.
Отец был невероятно, просто невыносимо уверен в себе, и волей-неволей я заподозрил, что упускаю некий фрагмент головоломки, но сколько ни силился, так и не сумел понять – какой именно.
– Кузен сопровождает её? – спросил я, украдкой кинув взгляд в сторону входной двери.
Выпустят меня или придётся прорываться с боем?
– Остынь, Кейн, – попросил отец. – Ты запутался…
– Я запутался?! – немедленно вскинулся я. – А ты – нет? Как умер Бенедикт? А? Скажи мне!
Патрик поморщился и отвернулся к окну.
– Готов выслушать твои догадки.
– Догадки? Да его брак был фикцией с самого начала! Бенедикту нужен был ребёнок с кровью князей Ронли, но он не знал…
Отец повернулся, посмотрел на меня со снисходительной улыбкой и поинтересовался:
– И чего же он не знал, Кейн? Того, что рождение этого ребёнка убьёт его, или о романе супруги и её недалёкого кузена? – Патрик усмехнулся. – Полагаю, ты уже раскопал ту древнюю историю с Вельном? Городком, откуда пошла Ведьмина плешь?
– Раскопал, – подтвердил я и прищурился. – Постой, ты говоришь…
Но отец меня словно не услышал. Он вновь уставился в окно и ссутулился.
– Бенедикт продвинулся в своих изысканиях куда дальше тебя, Кейн. Он узнал не только о старой тайне, но и о тех, кто все эти столетия хранил её от людей.
– И ты один из них?
– Бенедикт потребовал посвятить его в секреты общества. Сделать одним из нас. Но я не мог. Не я устанавливаю правила, не в моей власти их нарушать. – Патрик устало вздохнул, словно вспомнил о чём-то неприятном, и продолжил: – Твой брат был упрям, ничто не могло сбить его с пути. Он не стал слушать меня и решил прибегнуть к шантажу. Выкрал эту глупую девчонку, женился на ней, объявил о скором рождении наследника… У меня чуть сердце не остановилось, когда я узнал об этом!
– Это ребёнок забрал его силу?
– Ребёнок? – негромко рассмеялся отец. – Ты ещё не понял, Кейн? Бенедикт не собирался ставить на кон собственную жизнь, просто решил разворошить осиное гнездо. Ребёнок был не его.
Не знаю почему, но в искренности этих слов не возникло ни малейших сомнений.
– Ведьмина плешь наступает, князья больше не могут сдерживать её. Нужен тот, кто объединит в себе остатки их сил. Не сейчас, а через несколько поколений. Ребёнок Бенедикта ломал наш план, от него надо было избавиться. Мой внук не должен был родиться!
Видно было, что слова даются отцу нелегко, но он не умолкал, будто желая вывалить это знание на меня. Словно желая исповедаться.
– Бенедикт предложил сделку – посвящение в тайны в обмен на жизнь сына. Он надул меня. Он надул нас всех. Его жена понесла ребёнка от собственного кузена. В нём не было нашей крови, крови Лейми.
– Посвящение состоялось?
– Состоялось. И если тебя интересует – это не мы убили Бенедикта, он стал одним из нас. Против правил, но стал.
Я шумно выдохнул.
– А кузен княгини?
– Туп как пробка. Как, впрочем, и она. Никто из них не причастен к смерти твоего брата.
Я прошёлся по комнате, потом повернулся к отцу и потребовал объяснений:
– Зачем ты мне всё это рассказал?
– Тебе не интересны эти тайны, ведь так?
Я кивнул, признавая его правоту, и спросил:
– Что ещё?
Отец указал на мою руку.
– Княжеский перстень. Ты должен его отдать.
– Тебе? Ты не имеешь на него прав!
– Не мне, – покачал головой и кивнул на мальчишку у камина. – Ему.
Моему сводному брату. Простому кирпичику в плане неведомых архитекторов.
Отчасти мне даже стало немного жалко пацана.
Но лишь отчасти.
Я поднял руку и посмотрел на охвативший средний палец перстень с княжеской розой чёрного серебра. Я успел к нему привыкнуть, а он признал меня хозяином.
Избавиться от него? Избавиться от такой силы?
Я негромко рассмеялся и предупредил:
– Два условия!
Отец поморщился и настороженно кивнул.
– Говори!
– Монастырь останется у церковников. О конкретных условиях договаривайся с ними сам, но сделка есть сделка.
Патрик задумчиво потёр подбородок, затем с нескрываемой усмешкой спросил:
– А они захотят остаться после сегодняшнего убийства?
– Их дело.
– Хорошо. Что ещё?
– Я пробуду здесь столько, сколько захочу. И буду задавать вопросы тем, кому захочу. И какие захочу.
– Это твой дом, – просто ответил отец. – Если решишь остаться, я буду только рад.
– И?
– И никто не станет чинить тебе препятствий, – подтвердил Патрик и покачал головой. – Но зачем? Зачем тебе это?
– Бенедикта убили. Я найду убийцу.
– Нет никаких свидетельств…
– Он отправил мне перстень!
– Он отправил тебе перстень, чтобы дать хоть какую-то цель в жизни! – сорвался отец. – Неужели это так сложно понять? Да и кому ещё он мог его отправить?
– Думай, что хочешь, – пожал я плечами.
– Людвиг, подойди, – позвал Патрик моего сводного брата.
Я потянул с пальца княжеский перстень и болезненно поморщился. Холодный серебряный обруч будто уменьшился в размерах и цеплялся за кожу, трепетавшие вокруг него тени трещали и рвались, словно нервы или отростки жил. Было неприятно и больно, но власть никогда не манила меня. Я просто хотел, чтобы меня оставили в покое.
Что же касается боли… О боли я знал куда больше, чем мне того хотелось.
Наконец перстень подался; я стиснул его в кулаке, тяжело задышал и посмотрел на отца.
– Ты уверен?
Он молча кивнул.
– Людвиг, держи!
Я не стал передавать княжеский перстень из рук в руки, просто бросил его, как бросают безделушку, разом обрывая все тянувшиеся ко мне нити силы. Иначе не смог бы расстаться с ним, – я прекрасно отдавал себе в этом отчёт.
А ещё я немного боялся того, что случится дальше.
Людвиг поймал кольцо, и в тот же миг в него словно врезался выброшенный катапультой камень. Пацана отшвырнуло на диван за спиной, он развалился на подушках и обмяк, но перстня не выпустил. Тени закружились по комнате призрачным смерчем, на миг стало темно и холодно, а потом они втянулись в кольцо. Людвиг вздрогнул и открыл глаза, из его левой ноздри потекла тоненькая струйка крови.
– Папа… – прошептал он, и Патрик в один миг оказался у дивана.
– Как ты, сынок? – обеспокоенно спросил он.
Я только усмехнулся. Людвигу повезло, тени приняли его.
– Приставь к нему Кевина, – посоветовал я, покидая гостиную.
Никто из стоявших за дверью гвардейцев не сказал мне ни слова.
6
Я не пошёл к себе, слишком уж паскудным было настроение. Отправился в покои брата. Прошёлся по библиотеке, бездумно рассматривая пыльные тома, но ничего с полок доставать не стал и уселся в кресло у погасшего камина.
Посидел так какое-то время, затем поднялся в спальню. Ветер дул прямо в окно, было холодно. Не став звать прислугу, я разжег огонь и уселся на кровать, гадая, что именно стряслось здесь той роковой ночью.
Что?!
От нелёгких раздумий разболелась голова, да ещё начало ломить кости и крутить суставы. Стало тоскливо и одиноко.
А ещё – холодно и мёртво.
Я вытряхнул из кошеля мешочек с чёртовым корнем – нормальным, а не той гадостью, что потчевал меня господин Улыбчивый, потом заглянул внутрь в поисках курительной трубки, но на глаза попалась лишь увитая разноцветными нитками палочка. Амулет некроманта был больше не нужен, я кинул его на кровать и досадливо прищёлкнул пальцами, вспомнив, как собственноручно разломал трубку в охотничьем домике барона Далькири. Пришлось перебираться к очагу.
Посыпанный стружкой чёртового корня нож очень скоро начал куриться ароматным дымком; я втянул его в себя и на какое-то время просто выпал из окружающей действительности, полностью позабыв обо всех тревогах и заботах.
Очнулся враз, неким наитием ощутив чей-то пристальный взгляд. Встрепенулся, огляделся, увидел Густава.
Библиотекарь стоял в дверях и смотрел на меня с непонятным выражением лица.
– Тут, значит… Это… – Я воткнул раскалённый нож в полено и несколькими резкими взмахами разогнал витавшие вокруг меня клубы дыма. – Неважно! Ты что-то хотел?
Густав облизнул губы и вдруг произнёс:
– Ваш перстень…
Голову по-прежнему заполонял уютный дурман, и я недоумённо взглянул на руку, силясь понять, каким именно образом библиотекарь угадал отсутствие кольца. То редко становилось видимым, обычно я просто ощущал тяжесть и холод серебра и не более того.
– Бенедикт, иногда снимал его, – отрешённо произнёс библиотекарь. – Убирал, когда ждал ведьму…
Нечто в интонациях Густава заставило присмотреться к нему внимательней. И взгляд ввалившихся глаз показался каким-то слишком уж цепким и липким.
– В тот вечер он снял его…
И я понял, что так и не потрудился узнать, кто именно нашёл тело…
Густав сорвался с места; я швырнул в него подхваченное с пола полено и вскочил на ноги, но в тот же миг библиотекарь врезался в меня, не дав вытянуть из ножен кинжал с серебряными рунами на клинке.
Клинок отлетел в дальний угол, мы с Густавом сцепились и покатились по полу. Я врезал локтем ему по переносице, но жёсткий удар не произвёл никакого впечатления. Парень оказался невероятно силён. Сбросив мой захват, он навалился сверху и вцепился в горло. Я попытался извернуться, но помешала кровать.
– Я сказал тогда, что не поеду в Ведьмину плешь. Что не поеду туда больше никогда. Но Бенедикт лишь рассмеялся. Я не хотел его убивать! Просто не сдержался! Это было сильнее меня! Растущая луна, это всё она…
Густав бормотал словно безумный, и неожиданно я ощутил исходящий от него холод. Пронзительной болью вспыхнуло клеймо на лопатке, шею заморозило, сознание начало путать, и сколько ни бил я библиотекаря кулаками под рёбра, тот даже не поморщился, всё усиливая и усиливая хватку.
Жизнь начала покидать меня, а вот бледное лицо Густава, напротив, налилось румянцем.
– Бенедикту всё сходило с рук. Всё и всегда. А я был не столь удачлив. Однажды мне не повезло, во мне поселилась луна. А он этого даже не заметил! Никто не заметил!
Если б не доза чёртового корня, разогнавшего по жилам кровь, я бы уже потерял сознание, а так мне всё же удалось упереться ладонью под челюсть библиотекаря и заставить его запрокинуть голову. К несчастью, руки душителя были длиннее моих, сломать ему шею не вышло.
Последний проблеск сознания заставил меня пошарить по кровати в поисках амулета некроманта. Потерявшие всякую чувствительность пальцы нащупали палочку и стиснули, стремясь сломать, но соскользнули с ниток и едва не упустили.
Я зарычал и в бессильной ярости ударил Густава по лицу, острый конец амулета угодил точно в глаз, потекла кровь, и хватка библиотекаря на миг ослабла. Это придало сил, я напрягся…
И с лёгким хрустом переломили амулет!
Густава сорвало с меня и отшвырнуло к стене, со всего размаху впечатало в камни и размазало по ним!
Но так показалось лишь на миг. Залитый кровью библиотекарь с протяжным стоном отлип от стены и вновь шагнул ко мне. Слабость давила к полу жуткой тяжестью, и всё же я начал подниматься навстречу противнику, а когда он прыгнул, врезал попавшимся под руку поленом. Врезал раз, другой, третий. И ещё! И снова!
На шестом ударе библиотекарь упал на колени, полено с хрустом угодило в затылок, и парень безжизненно растянулся на полу. Впрочем – не безжизненно, это я погорячился. Приложенные к шее пальцы уловили редкое биение пульса.
Живучий выродок…
Я крепко-накрепко стянул завёрнутые за спину руки Густава его собственным ремнём, затем выпрямился и потёр шею, на которой остались чёрные отметины чужих пальцев. Ещё немного и это мне пришлось бы лежать на полу. Только уже без пульса…
Короткая стычка словно вытянула из меня все силы, я рухнул в кресло и щедро сыпанул в камин остатки наструганного чёртового корня. Жадно хватанул разошедшийся по комнате дым, расслабленно откинулся на спинку и задумался, где отыскать достаточно вместительный мешок, телегу и бочонок масла.
Да, без масла в такую погоду было не обойтись…
Закат я встречал на краю мира.
Сидел на телеге, хлебал из баклажки яблочное вино, успокаивающе цокал на нервно прядавшую ушами лошадь. Коняге было не по себе, да и мне, честно говоря, место это тоже нисколько не нравилось.
Я находился на самом краю Ведьминой плеши.
Через дорогу, сразу за обочиной, снега уже не было – землю там, казалось, подогревал огонь преисподней. И он же уродовал и иссушал траву, кусты и деревья. Скукоженные, перекрученные, с чёрными зловещими листьями и острыми шипами они напоминали страшных монстров, тщетно пытающихся пробудиться от летаргического сна.
Густав висел на сухом дереве, примотанный к толстым ветвям и стволу крепко-накрепко, без всякого шанса освободиться.
Набрать хворост и обложить им лишённый коры ствол много времени не заняло, и я уже второй час сидел на телеге, хлебал вино, зябко ёжился да поглядывал в сторону заходящего солнца. А ещё изредка подкидывал дрова в разведённый неподалёку от дерева костёрок.
Густав был плох. Последний удар оказался слишком силён, компаньон брата то приходил в себя, то вновь впадал в забытьё, но происходящее не осознавал даже в редкие минуты просветления.
Он говорил. Говорил, говорил и говорил. Без остановок.
А я сидел и слушал.
– Бенедикт и Карл, ты же помнишь, мы всегда держались вместе. Но они были удачливы, им всё с ходило в рук. Попадало всегда только мне. И зачем только Бенедикт потащил меня в Ведьмину плешь! Сам он был словно заговоренный, никто из демонов его даже не замечал, а меня поцеловала луна. Знаешь, какая она? Холодная! Холоднее льда, много-много холоднее. Она совсем заморозила меня, я просто хотел согреться! Первый раз всё вышло случайно. Служанка, кажется, это была служанка, осталась провести со мной ночь, а к утру она была мертва. И я не мог ничего с собой поделать! Я пытался! Честно, пытался! Я уходил от дворца, уходил из города. Не хотел, чтобы кто-нибудь пострадал. Но луна была сильнее. А мне было так холодно…
Густав посмотрел на меня единственным глазом.
– Ты знаешь, что такое настоящий холод, Кейн? Нет, ты не знаешь. И даже так я боролся. Я бы справился, да – справился! – но Бенедикт вновь и вновь тащил меня в Ведьмину плешь, и с каждым разом мне становилось всё хуже и хуже. Я хотел сознаться ему, но не мог. Умолял не брать с собой, а он только смеялся. «Ты нужен мне, Густав» – говорил он. – «Ты мой талисман». В полнолуние было хуже всего. Я терял над собой контроль, поутру почти ничего не помнил. С ужасом узнавал детали. Это было даже хуже холода. Я хотел покончить с собой! Правда, хотел! И не смог. А в тот вечер зашёл к Бенедикту сказать, что никуда не поеду. Но он опять рассмеялся. Он просто рассмеялся! Тогда на нём не было перстня, мерзкого перстня, резавшего меня своими тенями! И я не сдержался! Я лишь потянулся к нему, слегка дотронулся! А он умер! Я не виноват! Я не хотел!
– Ты не виноват, – подтвердил я и вновь хлебнул вина.
– Отпусти меня, Кейн, – попросил Густав и в голосе его послышались заискивающие нотки. – Отпусти. Мне холодно…
– Уже скоро. Скоро я отпущу тебя, но сначала хочу кое с кем поговорить.
– И с кем?
– Не с тобой.
Густав надолго замолчал, а потом чужим скрипучим голосом спросил:
– Ты ведь не отступишься, нет? Не пожалеешь простака? Не дашь ему справиться с собственной слабостью?
Уцелевший глаз теперь сиял расплавленным серебром, только не раскалённым, а холодным. Лунным.
– Не отступлюсь и не дам, – подтвердил я, отложив баклажку с вином. – Что ты за тварь?
Овладевший душой Густава демон визгливо рассмеялся.
– Владыка луны! Зови меня так.
– Не думаю, – покачал я головой.
Демон задёргался, но не сумел высвободиться и зашипел:
– Что тебе в имени моём? Имя мне – легион! Скоро мы захватим этот мир и оставим от него лишь пыль, прах и страдания!
– Мечты, мечты…
– Мечты? – прохрипело глоткой библиотекаря потустороннее существо. – А как тебе шутка, которую я сыграл с твоим братом? Его защищало кольцо, но я затаился в этом простаке и не зря. О нет, совсем не зря. Жаль, не удалось сыграть такую шутку с тобой. Очень жаль…
Я соскочил с телеги и встал напротив демона.
– Думаю, я услышал всё, что хотел.
– Постой! – заторопился тот. – Постой, не спеши! Давай заключим сделку! Я расскажу тебе, что открыло нам дорогу в этот мир и ничего не утаю. Этого больше не знает никто!
– Так себе сделка, – фыркнул я, сбил крышку с бочонка масла и принялся поливать им хворост.
– Ты блефуешь! – оскалился демон. – Ты торгуешься! Тебе хочется сделки! Иначе ты не стал бы сидеть здесь на морозе!
– Я ждал, пока ты проявишь себя, тварь, – покачал я головой. – Ничего не имею против Густава, ему просто не повезло. Но тебя я спалю. Ты не вернёшься в ад. Ты исчезнешь здесь и сейчас. Навсегда!
– Нет! – завизжал демон, но я не стал его слушать.
Пылающая головня из костра упала в хворост, и в один миг пламя взвилось до самого неба.
Визг? Визг затих не скоро.
К этому времени я даже успел согреться.
На тлеющем дереве ещё дымилось обугленное тело, когда я уселся на телегу и взмахнул вожжами.
– Но! Пошла!
Коняга потрусила прочь, ей хотелось поскорее убраться отсюда. Мне тоже.
От вони горелой плоти мутило, и я с отвращением зашвырнул полупустую баклагу в кусты. Вина не хотелось.
Ничего больше не хотелось.
Я задумался, так ли был неправ отец, когда говорил об отсутствии у меня цели в жизни, но в итоге лишь рассмеялся.
Это у меня-то нет цели в жизни?
Вздор! Ещё как есть!
И неважно, сколько кровососов придётся отправить к праотцам, добиваясь своего. Совсем неважно. Свобода того стоила. Всё остальное – потом.
Я задумчиво взвесил в руке нож, вздохнул и принялся аккуратно обстругивать брусок чёртового корня. Какое-то время мне ещё нужно было оставаться человеком…
Комментарии к книге «Кровные узы», Павел Николаевич Корнев
Всего 0 комментариев