«Зона Посещения. Режим человека»

Зона Посещения. Режим человека (fb2) - Зона Посещения. Режим человека (Радиант Пильмана - 15) 1387K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Сергей Вольнов

Сергей Вольнов Зона Посещения Режим человека

Издательство признательно Борису Натановичу Стругацкому за предоставленное разрешение использовать название серии «Сталкер», а так же идеи и образы, воплощенные в произведении «Пикник на обочине» и сценарии к кинофильму А. Тарковского «Сталкер».

Братья Стругацкие – уникальное явление в нашей культуре. Это целый мир, оказавший влияние не только на литературу и искусство в целом, но и на повседневную жизнь. Мы говорим словами героев произведений Стругацких, придуманные ими неологизмы и понятия живут уже своей отдельной жизнью подобно фольклору или бродячим сюжетам.

Посвящается тем, кто вернулся бы…

…Я знаю – есть на всё ответ.

Я знаю, где черно, где красно,

Я знаю, что где на обед,

Я знаю – лжём мы ежечасно,

Я знаю – хищна волчья стая,

Я знаю – жалобы напрасны.

Я знаю всё… Себя не знаю.

Франсуа Вийон

Каждый ответ может оказаться лишь дверцей, ведущей к новым вопросам. Не обязательно пытаться разгадывать высший смысл происходящего. Главное – не останавливаться…

Неоспоримая максима

Границы рая и ада подвижны, но всегда проходят через нас…

Станислав Ежи Лец

Вместо пролога

Человеку понадобилось одно-единственное мгновение. Его прыжок занял даже меньше секунды. Прыгнул он удачно и приземлился живым.

Только оказался уже не посреди чистого поля, под открытым небом, а в совершенно иной среде обитания. Над головой просматривался низкий бугристый свод, сложенный из грубо обтёсанных камней. Справа и слева тянулись неровные серо-бурые стены, наспех сработанные из разновеликих блоков.

До них было рукой подать в буквальном смысле. Под ногами тоже каменная поверхность, кое-как разглаженная. Туннель, прорытый в толще земли.

Вряд ли прорубленный в скальной породе, судя по тому, что стены, потолок и пол – не сплошной камень, а поверхности, составленные из глыб. Спереди и сзади от замершего человека, растерянно крутящего головой, коридор исчезал в перспективе, конца и края ему не видать. Точней, проход плавно изгибался, поэтому просматривался лишь его отрезок, и всё, что там дальше, таилось в неизвестности.

Рассмотреть окружающее пространство человеку удалось, потому что здесь был свет. К счастью.

Да ещё и какой!

По своду тянулся пунктир светильников, вделанных в камень. Не лампады, не свечи, не факелы какие-нибудь, уж они-то органично вписались бы в атмосферу. А вполне электрические агрегаты: люминесцентные лампы с автономными аккумуляторами.

Расстояния между ними были приличными, и освещение они давали не так чтобы яркое, но и далеко не тусклое. Достаточное для того, чтобы разогнать тьму, которой по умолчанию положено было бы царить в этой узкой каменной «кишке».

– Ничего себе, как тут всё изменилось! Ё-моё! – с чувством выразился человек. Неудивительно, что он отпустил комментарий по поводу настолько резкой смены окружающей среды.

Торчать на месте смысла никакого не было в любом случае. Оперативно осмотревшись и выразившись, человек сделал первый шаг и отправился в путь. Курс долго не выбирал; не разворачиваясь, просто пошёл в ту сторону, куда стоял лицом.

Вперёд. Крадучись, бесшумно, настороженно.

Но далеко уйти не успел. Буквально через минуту резко остановился, замер, прислушался, всмотрелся. С той стороны, куда он направлялся, послышался… звук шагов?

Да, именно.

Уже через полминуты – отчётливый, мерный. Нарастающий. Подошвы твёрдо соприкасались с каменным полом. Источник этого шума не скрывался и не крался.

Звук шагов неотвратимо приближался.

Человек прижался боком к правой стене, полусогнул ноги и руки в боевой стойке, готовый в любой миг выпрыгнуть на врага. Никакого оружия у него при себе не имелось, но сдаваться просто так, за здорово живёшь, – выбор не для него. Без сомнения. Седобородый мужчина, уже не молодой, но высокий, широкоплечий и мощный, приготовился встретить опасность, грозящую прервать его путь.

– Оу, оу, расслабься, большой! – послышалось впереди неожиданное. – Свои!

Сгустившись из размытой перспективы, в тоннеле показался силуэт… Приближался ещё один высокий, мощный и широкоплечий мужчина. Полностью экипированный для походной жизни, увешанный оружием и подсумками, отягощённый внушительным рюкзаком.

– Несси?… – с сомнением в голосе, как говорят люди, не верящие своим глазам, спросил остановившийся безоружный путник.

– Были варианты? – послышалось от приближавшегося вооружённого путника.

Голова его скрывалась внутри боевого шлема с опущенным забралом, но прижавшийся к стене человек как-то узнал вооружённого. Скорей всего, по голосу. Или по параметрам фигуры. Или каким-то шестым чувством.

– Честно, не ожида-ал… – выдохнул седобородый мужчина.

– Ха! А кто ж тебе проход обеспечил, помог впрыгнуть обратно? Проводник я, спрашивается, или где…

– Ты… чуял меня? – запнувшись, спросил безоружный, отлипнув от стенки и опуская руки. Драться с бойцом в шлеме он точно не намеревался.

– Скорей уж это ты почуял, что срочно нужен мне… Ну как оно там, за рубежом? Что-нибудь изменилось?

– Э-э-э, как бы помягче… – замялся новоприбывший, сразу не подыскав, что ответить, но всё же нашёлся: – Люди везде люди, коротко говоря.

– Ха-ахах! – человек в шлеме, названный Несси, хохотнул. – Кто бы сомневался! Иначе б и не возникла вся эта мозаичная хрень подонков, натащенных изо всяких миров, в которой мы с тобой сейчас…

– Да, где это мы? – перебил седобородый. – Что-то в упор не похоже на счётчик у бункера. Я думал, что прыгну и вернусь в…

– Та же фигня, только другой сегмент. Нечего тебе там делать, у бункера… Вспоминай, вспоминай зонные правила!

Ты сталкер или кто? Не ходить по одной тропе дважды, не возвращаться тем же путём, по которому…

– Точно, я сталкер или где? – Новоприбывший до того расслабился, что даже разулыбался. Настолько он доверял встретившему мужчине в шлеме. Хотя их дороги явно разошлись очень и очень давно.

– А то! Бывших сталкеров не бывает, – удовлетворённо констатировал Несси, встретивший его в каменном, тускло освещённом тоннеле, невесть откуда и куда тянущемся.

Ну, проводнику виднее.

– Здорово, брат! – Перепрыгнувший сюда мужчина шагнул к бойцу в шлеме, протягивая руку. – Не поверишь, но я до жути рад видеть тебя… Честно, не думал, что свидимся.

– Поверю, поверю, – проворчал встречавший и снял шлем.

Он тоже оказался основательно заросшим, но в отличие от новоприбывшего седина не тронула чёрную бороду. Хотя молодым лицо не выглядело. Зато она щедро посеребрила шевелюру, всё ещё густую, как у юноши; ни малейшего намёка на лысину.

Их руки наконец-то встретились, чтобы сомкнуться в крепком мужском рукопожатии. И в этой встрече ладоней чувств содержалось не меньше, чем в горячих объятиях.

– А уж я-то как рад, что ты жив-здоров и вернулся! – удовлетворённо произнёс Несси. – Там, понимаешь, амба подкрадывается, без твоей помощи никак. В тебя верю, знаю, что положиться могу… Коротко говоря, есть ключевой мир, от которого зависит всё. Но в нём… э-э-э… такое дело, понимаешь, я в ту ячейку не сумел пробраться. Как ни странно это звучит из моих уст… – Он замолчал и в упор, испытующе посмотрел на только что вернувшегося сталкера. И после многозначительной паузы коротко изрёк, как приговорил: – Поэтому ты пойдёшь вместо меня.

* * *

…Напарники продолжали свой путь.

Оставляя эпицентр за спинами, Реверс и Орёл совершили обратную ходку. Направились они к южному краю первого круга Трота.

По дороге возникли непредвиденные затруднения.

Ясное дело, невозможно предвидеть и угадать все испытания и ловушки, которые Зона коварно приготовила идущим, разместив за каждым «ближайшим поворотом». Проблематично даже тем, кто способен, так сказать, худо-бедно общаться с нею. То есть чуять отзвуки, улавливать отражения процессов, творящихся внутри необъяснимой сверхсущности, и предусмотрительно увиливать от нежелательных событий.

Поэтому непредвиденность относилась вовсе не к факту появления убийственных монстров и локальных изменений, превращающих нормальное пространство в смертоносный хаос. Она характеризовала то, какие именно трудности доведётся преодолевать по пути.

Но уж кто-кто, а напарники знали, как снижать степень вероятности вариантов, наиболее опасных для жизни.

Неудивительно, что они успешно преодолели все неожиданности и сейчас пришли в сектор, сталкерами издавна прозванный Венерой. По сути, туда, откуда всё начиналось, в первый круг. Только с противоположной стороны. Именно в северных краях первого Реверс познакомился с Графом и его сестрой, ясноглазой девушкой. А ещё раньше тропа возвратившегося Ангела, наречённого позже Реверсом, пересеклась с вектором движения загадочного Каракурта. Вроде бы человека, однако не факт. Хотя и привычных признаков зонного преобразования в нём не ощущалось…

Вполне возможно, именно то непонятное существо напрямую относилось к подоплеке явлений, благодаря которым два непростых сталкера оказались на крайнем юге сейчас.

Венера – исполинское скопление наваленного кучами мусора. Полоса шириной около полукилометра, тянущаяся в глубь Трота от внешнего края по территории первого круга. Локация очень старая, исхоженная вдоль и поперёк. По сохранившемуся в пересказах описанию одного древнего бродяги, «там очень жарко, небо постоянно затянуто плотными облаками, и такие дожди иногда поливают… Кисло-о-отные…». Это было сказано о Венере давным-давно, в эпоху, которую сейчас можно было бы наречь «веком расцвета» сталкеров Трота. Однако здешняя ситуация с тех пор особенно не изменилась.

И теперь здесь всё именно так, как и было. Огромная мусорная свалка, в которую понапихано всего и вся. Хорошо хоть, что только из мёртвой материи. Органику Трот не отторгает, а вбирает в себя, впитывает; вероятно, чтобы далее использовать как биомассу для «лепки» всякого рода тварей.

Каким образом образовались эти завалы – некоторые груды достигали высоты пятиэтажного дома, – достоверно не знал никто. Предполагалось, что некие силы, действующие внутри чужеродной, анормальной Зоны, смещают объекты, по каким-то причинам ставшие для неё лишними. Выдавливают излишки наверх, к самому краю, к границе. И каким-то совершенно необъяснимым образом весь «хлам» концентрируется в одном секторе. Возможно, для того, чтобы когда-нибудь одним махом быть выброшенным вон.

Правда, за весьма долгое время, с момента образования российской Зоны, ещё с начального периода после даты Посещения, ни единого подобного выброса так и не было зафиксировано… Таким образом, скопление увеличивалось и увеличивалось. Росла высота куч, удлинялась захламлённая полоса, продвигаясь всё глубже и глубже. Всё ближе к кромке обрыва, отделяющего верхний, самый неглубокий уровень от второго круга Трота.

Реверс и Орёл сейчас двигались в южной части Венеры, наиболее давнишней по времени существования. Попасть сюда им удалось с западной стороны. Поначалу всё шло привычно. Реверс очень давно не бывал здесь, ясное дело, по какой причине, и оттого даже малость поностальгировал. Вспомнились те времена, когда он обитал в Троте «первым заходом», в юности и молодости… Как и раньше, в жарком секторе наблюдается обилие «изменёнок», участков пространства, искажённых инородным влиянием; и достаточно часто попадаются «зонники» (как сталкеры издавна зовут иошки). Некоторые Инопланетные Объекты в буквальном смысле слова валяются под ногами, бери не хочу.

Часа два Орёл и Реверс занимались тем, что бродили посреди груд и куч мусора, иногда, не удержавшись, подбирая хабар по ходу (не иначе, срабатывал сталкерский инстинкт). Искали проходы между плотно насаженными ловушками-«изменёнками»… Истинный рай для обычного зарабатывающего так на жизнь сталкера, добытчика хабара!

Неприятности начались позже, когда они углубились в дебри южной части локации. Напарники выбрались к исполинскому навалу вещей и обломков, не просто высокому, а ростом с конус-террикон какой-нибудь шахты, но расползшийся в стороны, оплывший.

Настоящая мусорная гора.

И от этого несусветного нагромождения изломанных вещей несло гнилостным смрадом.

Как будто громадный террикон образовался из гниющих пищевых отходов. Чего на территории Венеры отродясь не бывало и в принципе быть не могло.

Сталкеры присмотрелись и заметили вверху, почти у вершины, нечто вроде чернеющих входов в норы. Из этих пещерных зевов появлялось что-то движущееся. Словно комки слепленных обломков отделялись от основной массы. Сперва напарникам так и показалось… Но очень быстро они распознали, что движущиеся комки – живые существа. Пусть и похожие на сгустки протоплазмы, в которые вросли куски этого самого мусора: лохмотья плёнок, фрагменты пластмасс, металлические прутки, детали механизмов… Фактически из нор вылезали мобильные мусорные холмики. Оттуда, сверху, именно от них и несло гнилью.

Это был мусор в квадратной, если не в кубической степени. Объекты, отторгнутые даже здешней средой. Абсолютно ненужные, априори неиспользуемые ресурсы. Каким-то образом они мутировали, обретя квази-жизнь благодаря воздействию абнормальной необъяснимости. Можно было только предполагать, чем этот оживший хаос здесь питался… Человеческой плотью явно не брезговал – поэтому Реверс и Орёл превратились в объекты охоты.

Напарникам не составило труда отбиться, и они не стали жертвами мусоромутантов.

Эти несусветные комки не обладали изощрённым интеллектом и не имели достаточной физической силы. Невеликий опыт охотничьих навыков и отсутствие командного взаимодействия свели на нет их численное преимущество. Поэтому двум людям ничего не стоило с ними разделаться. Вот только никакого удовлетворения победа над «мусорниками» не принесла. Только патроны истратили.

Однако настоящая проблема подстерегала впереди. Напарники обнаружили свою цель. Чуйка вела их именно туда. Они ощутили это синхронно и невольно переглянулись, желая удостовериться, что им не мерещится. Обоим померещиться одновременно – вряд ли.

До цели ходки оставалось метров сто; она скрывалась по ту сторону террикона. Толком разглядеть её пока не получилось из-за меньших куч, сложенных чёрт-те из чего. Какая-то абнормаль, излучающая голубовато-небесный свет… и вибрацию. Земля под ногами время от времени подрагивала. С наибольшей долей вероятности оставалось предполагать, что источник дрожи находится именно там, в районе этой самой штуковины, к которой напарники и пробирались через добрую половину Трота. Как выяснилось в эту минуту.

Вот только вплотную к ней без проблем подступиться не удалось бы. Территория по ту сторону исполинской горы обломков, послужившей «муравейником» для комков квазижизни, неожиданно оказалась многолюдной. Подходы к загадочной штуковине контролировались вооружёнными бойцами. Враждебно настроенными ко всему, что покажется в их зоне ответственности. Ещё и насторожившимися, само собой, после того, как услышали выстрелы. Ошибки быть не могло – этот отряд сосредоточился непосредственно вокруг хреновины, излучающей свечение и вибрацию.

Да это стражи. И не разномастный сброд, а члены одной группировки. На голове каждого из охранников красовалась маска, изображавшая оскаленную морду зверя. То ли шакала, то ли гиены.

Реверс помнил нечто подобное. Но другие фанатики, в прошлом, сражались отчаянно, исступлённо, они были готовы пожертвовать своей жизнью без колебаний. Лечь костьми, только бы сохранить пятый круг, священный для них, неприкосновенным, оградить эпицентр от чьих бы то ни было вторжений. Эти же стражники, несмотря на сходство, всё-таки отличались. В них не ощущалось фанатичности, присущей людям, пусть и охмурённым, но движимым некими идеями.

Здешние противостояли обезличенно. Совершенно равнодушно к собственным жизням. Они действовали как части единого механизма, а не как отдельные боевые единицы. Без малейших заминок неслись навстречу пулям, при этом сами стреляли метко и ловко пользовались укрытиями. Часть из них исполняла функцию камикадзе в прямом смысле; стремясь уничтожить, бойцы атаковали, вооружившись взрывпакетами… Похоже, здесь имел место не просто фанатизм как таковой. Эти солдаты будто бы уже перестали быть людьми. Напарники столкнулись с боевыми «биороботами», зомбированными особями, запрограммированными специально, чтобы задержать и не пустить.

Эх, знать бы, кто или что их превратило в марионеток, «оловянных солдатиков», чтобы управлять и направлять!..

Сталкеры, при всём своём разнообразном опыте, не готовились к препятствию такого рода. К тому же «шакалы» ухитрились застать их врасплох, напасть первыми. Несколько минут противостояния дали понять, что переть в лоб против многоствольной боевой машины для Реверса и Орла равнозначно самоубийству. Какими бы крутыми ни стали теперь эти двое, старожилы Трота.

Им пришлось отступить, сдать позиции. Укрывшись за подходящей кучей мусора, они держали оборону против стражей светящейся штуковины.

Вот ведь влипли так влипли!

Срочно требовался «план Б».

Чтобы хоть как-то уцелеть, сталкеры распределили функции. Решили, что основная задача Реверса – отстрел атакующих камикадзе на дальних подступах. Орёл же займётся сдерживанием остальных, и Реверс ему поможет, если станет совсем хреново…

В каком-то смысле с масками было даже легче. Они упрощали задачу, скрывая глаза, и Реверс не терял ни мгновения на раздумья. Словно ему не людей пришлось убивать, а тренироваться, стреляя по муляжам, движущимся манекенам.

Пусть будет так. Он просто оказался в слишком реалистичном тире…

Вот тогда, осенью, Реверс вынужденно видел их глаза. Но тем не менее он безжалостно давил на спусковой крючок. И эта безжалостность давалась ему труднее, чем самое близкое участие. До чего же сложно заставлять себя быть бесчувственным, когда ты наделён способностью чувствовать. Проще – это когда без разницы, что перед тобой живой человек… Вот как этим. Этим точно без разницы. Они даже не осознают, что сами являются живыми…

Орла задело в плечо. Старший напарник дёрнулся и сменил положение, укрываясь от обстрела сверху.

– Реверс, снайпер! – последовала реакция. – Убери!

Очередной шквал пуль со стороны охранников заставил Реверса вжаться в землю за укрытием. Как только залп стих и чуйка подсказала ему, что пора, сталкер высунулся и открыл огонь по позиции противника.

В этой неразберихе попробуй засечь снайпера… Стрелок где угодно мог засесть. Пуля шваркнула немного левее уха, срикошетив от комка твёрдого мусора. На короткий момент сквозь общий шум пробился звук, одиночный, чпокающий, будто вылетела пробка из бутылки шампанского. Вероятно, это сработал снайпер, про которого крикнул Орёл. Реверс метнулся вбок и нырнул за другое укрытие, поодаль; теперь они с Орлом оказались за разными грудами мусора.

Тактика боя неумолимо разводила их в стороны. Оставалось надеяться на рации, которыми они разжились по пути сюда. В случае, если доведётся сильно удалиться друг от друга, можно будет состыковаться при помощи радиосвязи. Если, конечно, связь будет… Но наличие «уоки-токи» даёт хотя бы шанс связаться.

Хотя это всё потом, потом! Сейчас Реверс пытался вычленить снайпера на фоне мусорного хаоса. Он прокручивал в памяти пространство, которое отделяло его от синевато светящейся хрени. Тут, куда они отступили и где ведётся основная перестрелка, несколько относительно больших завалов, каждый приблизительно с гараж для автобуса.

За двумя такими кучами сейчас засели Орёл и Реверс. Причём вовсе не обязательно, что конкретно эти скопления мусора используют для прикрытия только они двое – с противоположных сторон могли притаиться зомби в масках.

Далее россыпь кучек размерами поменьше, ближе к цели. Вот там можно ожидать чего угодно! И растяжки могли натянуть охранники, и подкарауливают за каждым углом… Слева – почти вертикальная стена, сложенная из множества обломков. То есть вертикальная она отсюда, с точки местонахождения Реверса, а если её обойти, то можно подняться вверх по вполне пологому склону… Справа лабиринт абнормалей. Не пройти, не дадут. Такие смертоносные участки изменённого пространства преодолеваются вдумчиво, осторожненько, никак не под шквальным огнём противника… Дальше, после всего этого, тянется ряд куч величиной с легковушку, перемежающихся с «изменёнками».

Наконец, за ними светится цель Орла и Реверса. Слева от неё торчит древняя железная башня, неизвестно для чего предназначавшаяся когда-то. И неизвестно, стояла ли железяка здесь ещё до Посещения или занесло её сюда после, уже по прихоти Зоны.

Реверс всё это проанализировал и пришёл к выводу, что снайпер мог скрываться либо на стене, либо в башне. Только там стрелку можно занять господствующее положение, удобное для обозрения и ведения точной, эффективной стрельбы.

Обе позиции труднодостижимы. А Реверсу требуется убрать стрелка как можно скорее, поэтому надо пытаться хотя бы вполовину сократить дистанцию. Обходить и подниматься на стену или штурмовать башню – занятия слишком затяжные.

* * *

Ситуация осложнялась тем, что подходы к обеим возможным позициям, скорей всего, полностью простреливаются этим самым снайпером. И это ещё не беря в расчёт ифэпэшки, которых полным-полно на дороге, и в любую можно ненароком вляпаться, стоит лишь совершить ошибочное движение. Плюс остальные враги, а их, судя по плотности стрельбы, никак не меньше пары десятков.

Однако ничего не поделаешь. Или так, или разведка провалена и до цели не добраться. Реверс мысленно понадеялся, что Орёл продержится какое-то время в одиночку. Хотя туго напарнику придётся, ох, туго! Зомбированные-то напирают.

Реверс не стал появляться из-за груды с той стороны, где он за ней скрылся; наверняка снайпер теперь особенно внимательно присматривается к этому участку. Необходимо затеряться среди врагов.

И сталкер начал прокрадываться, огибать кучу. Чуть было не пропустил хитро установленную «растяжку»… Нога замерла в какой-то паре миллиметров от проволочки, чудо, что успел! На самом деле в подобных ситуациях простейшая ловушка, грамотно устроенная, весьма действенна. Реверс, профессиональный охотник, сам не раз ловил своих врагов этим способом.[1]

Куча по форме напоминала вытянутый ангар, и сталкер двигался вдоль длинной грани. Как только он приблизился к её краю, из-за угла выскочили «шакалы» – всего-то в десятке шагов! Удача не отвернулась от Реверса, среди них не было камикадзе, напичканных взрывчаткой, иначе на этом месте его ходка по Троту завершилась бы раз и навсегда.

Трое бойцов со штурмовыми винтовками. Реверс тотчас выпустил очередь, затем рухнул наземь, откатился в сторону, выстрелил ещё раз из положения лёжа. Одного подранил в ноги, другого тоже задел, кажется… Та-ак, у третьего подствольник, из которого враг может выпустить гранату…

Реверс успел раньше, совместил прицельную мушку с головой врага и даванул на спуск… Щелчок! Патроны кончились!!

Граната уже летела. Но ветеран Зоны не дожил бы до такого статуса, если бы тормозил в подобных адреналиновых ситуёвинах. Он уже вскочил, уходя с линии выстрела, и размашистым прыжком вернулся туда, где недавно чуть было не наткнулся на растяжку. Перепрыгнул через неё и метнулся за выступ, образованный мусором, торчащим из кучи.

Взрыв долбанул по ушам и пихнул в спину, земля вздрогнула, и сталкер чуть было не упал. Восстановив равновесие, хлопнул ладонью по «разгрузке», чтобы выдернуть автоматный магазин и перезарядиться, но обескураженно понял, что патронов не осталось. Как же так?! Ведь у него ещё был боезапас. Неужели магазины вывалились, пока он кувыркался? По идее, не должны бы…

Как только дым рассеялся, Реверс увидел – два защитника светящейся абнормали направляются к нише, укрывшей его. У сталкера мелькнула мысль, что позабудут про собственную растяжку и подорвутся. Но сбыться надежде было не суждено.

Поэтому пришлось покидать укрытие и расправляться с ними. Сделал это Реверс напористо: молнией преодолел несколько метров, отделявшие его от врагов, одного свирепо подсёк ударом в колено, а другому воткнул нож прямо в горло. И добил первого, обрушенного подсечкой, тем же клинком. Схватив оружие зомбированного бойца, он перетёк в стойку, готовый сражаться, если из-за угла появится подкрепление. Но пока что никто не подтягивался.

Реверс пополнил свой боезапас, а трофейное оружие взял как вторичное. Затем для верности ещё раз пронзил клинком головы зомби. Вдруг у этих выродков заложен режим восставания из мёртвых!

Когда враги в масках, собственно, даже и не видишь, кого добиваешь. Да, человеку всё-таки куда легче лишить жизни, если не видно лиц… Горький опыт многочисленных предыдущих добиваний всплыл в памяти. Когда тебе смотрят в глаза, умоляют пощадить, протягивают руки… или презрительно плюют в морду – бывало и такое, хотя редко. И в принципе так даже легче, чем если мольбы о пощаде…

Теперь следовало изменить правила игры или, точнее говоря, в прямом смысле смухлевать. Реверс облачился в одеяние одного из «шакалов», того, что с перебитыми ногами, угроханного первым из троих. Стянул с его головы маску – под ней обычное лицо с седыми бровями и роскошным красным прыщом на щеке. Нацепил эту «морду» на себя.

Реверс вновь прокрался вдоль мусорной кучи. Встал возле угла и, набрав в лёгкие побольше воздуха, стартовал резко, словно хотел побить мировой рекорд по спринту. Выметнулся на открытый, простреливаемый участок в надежде, что стрелок примет за своего. И расчёт оправдался! Во всяком случае, снайпер не влепил в него пулю сразу.

Теперь только бы Орёл не грохнул своего напарника невзначай. Он-то не в теме, Реверс чисто импровизировал, да и отличить своего, замаскировавшегося под врагов, в горячке боя поди попробуй! По этой причине Реверс и не предупредил Орла по рации, чтобы тот не стал выискивать, пытаться определить. Это рассеяло бы его внимание, сделало более уязвимым.

Реверс подбежал к ближайшей парочке «стражников хрени» и минутку отсиделся рядом с ними. Сквозь прорези в маске окружающее просматривалось без проблем. Спрашивается, к чему весь этот цирк? Зачем здесь боевой отряд, что же такое охраняют кем-то «запрограммленные» бойцы? Орёл, наверно, о том же думает. Хотя напарнику, ясный хрен, сейчас особо некогда раздумывать.

Кажется, страсти накалились не слабее, чем тогда, в четвёртом круге. Только вот в ту пору Реверс был один, а сейчас действует сообща, в паре с Орлом.

И опять характерный звук, будто пробка из горлышка… Пуля выпущена в направлении напарника! И на этот раз Реверс засёк, откуда шмаляет снайпер. Успел рассмотреть едва заметный проблеск на стене громадной кучи, возвышающейся над полем боя. Та-ак, теперь ясно, где засел враг!

У Реверса имелись два варианта.

Обойти стену, взобраться по куче с той стороны и кончить снайпера в упор. Большинство «шакалов» стянуты сюда, к главному очагу конфликта, а на обратной стороне, стоит надеяться, остался мало кто из них. Если там вообще никого нет, тем более! Убрать снайпера получится чисто и не выдать себя.

И был ещё вариант, быстрый, но куда более рискованный. Положение у Орла, несомненно, хреновое – к нему крадётся цепь стражников, и среди них трое камикадзе, обвешанных взрывчаткой…

Реверс выбрал второй вариант. Потому что быстрый.

Для осуществления необходимо найти подходящую позицию где-то в тех скоплениях мусора, которые расположились между большими кучами и теми, что примыкали к башне со сверкающей штуковиной. Здесь почва подрагивала ещё более ощутимо, причём не переставая, постоянно. Чем ближе к источнику, к цели, тем вибрация сильнее.

Реверс отыскал нужную позицию. Снова чудом миновал растяжки и не влетел в абнормали. Добрался живой. Теперь можно целиться…

Сталкер занял точку и отключил все чувства. Просто очистил голову от мыслей, сделавшись безразличным, как наркоман, введённый в транс. Фактически он впал в состояние медитации, но канал сосредоточения был не в собственном дыхании, а в мишени, которую следовало поразить.

Сталкер вскинул оружие и без задержки выстрелил. Руки сами прицелились куда надо. В этот миг Реверс сосредоточился исключительно на единственном смысле существования.

Вот на этом самом выстреле…

Получилось. Пуля достигла цели, Реверс устранил угрозу.

– Уф-ф-ф-ф!!!

Вывалившись обратно в реальность с шумным выдохом, сталкер испытал прилив чувства, которое можно было бы назвать «выполненного долга». Но искать подходящие слова времени не было, он без промедления направился обратно. И почти сразу заметил камикадзе… Зомбированный боец стремился к нему, именно к нему. Боевая машина стражей как-то распознала, что этот боец в маске – «не свой»!

Времени выбирать варианты не осталось, да, по сути, и вариантов-то не было. Стрелять, только стрелять! Попал он в цель точно, метил во взрывпакет, хотя и не впадал в состояние транса. Камикадзе рванул на бегу, и Реверса, тотчас после выстрела рухнувшего и приникшего к земле, засыпало кусками разодранной окровавленной плоти и ошмётками снаряжения.

Реверсу было некогда облегчённо выдохнуть, он уже полз обратно, к напарнику… И внезапно опять засёк характерный звук. Чпок! Пробка вылетела из бутылки.

По ноге будто хлестнуло раскалённой кочергой. Реверс застонал от жуткой боли… Чёрт, нужно спрятаться! Ему удалось это сделать вовремя, он скользнул за ближайшую кучку и опередил следующий «чпок».

Только здесь понял, что случилось, и снова застонал. Теперь от разочарования.

Он прокололся, не учёл третий вариант.

На башне тоже засел снайпер. Стоило, стоило допустить, что «шакалы» посадят стрелков на обе выгодные позиции. Но будто затмение нашло, зациклился на выборе «или-или», сдуру забыл, что всегда с любой точки ведёт третья дорога: вправо, влево, прямо…

Так или иначе, теперь уже поздно сокрушаться. Нужно расправиться и со вторым снайпером, вот только очень сложно будет выполнить задачу в таком состоянии. Стрелок знает, что один из своих перестал быть таковым, убив своего, камикадзе. И потому стрелял по своему, который перестал быть своим. На самом деле никогда им и не был, но это не суть важно.

Камикадзе разлетелся на куски, а больше вроде бы Реверса никто не «спалил». Судя по тому, что в его сторону не стреляют другие стражники.

Теперь эта башня. Как до неё добраться? Только ползком, пробираясь между грудами хлама так, чтоб не заметили и не добили. Непонятно, почему снайпер не выстрелил сразу в голову. А может… стрелок не промахнулся, он намеренно не убил Реверса сразу? То есть выдал ему своё местонахождение, как бы бросил вызов, зная, что враг придёт.

Ну, что ж, если так, играть – значит играть.

А если даже не так, то по-любому необходимо выигрывать.

Права на поражение у Реверса нет. Не для того он вернулся в Трот, чтобы сдохнуть настолько бездарно.

Вариант один. Нужно проникнуть в башню и победить этого снайпера в ближнем бою, один на один.

Сталкер поднёс к губам рацию и вызвал напарника.

– Орёл, тут небольш-шая задерж-жка получилась, – осипшим, посаженным голосом выдавил он. – Ты как там?…

– Бывало лучш-ше, – донёсся с того конца канала связи не менее охрипший голос. – Тут ко мне в тыл заш-шли… Я пока их подержу, а ты за мной не возвращ-щайся, не надо… Прорывайся сразу к этой светящейся…

– Ага, счас! – без колебаний отринул Реверс предложение.

– У тебя нет другого вых-хода… Их слишком много… Я подержу их… и сваливаю. Для тебя выиграно время, выполни задание…

– Раз так, тогда принято. – Реверс по справедливости счёл крайний довод неопровержимым и пожелал: – Удачи тебе, напарник…

– Не дождутся, падлы… – донеслось в ответ.

– Что? – переспросил Реверс, решив, что ослышался.

– Это означает… увидимся вновь… Я тебя…

Дальнейшие слова Орла заглушил грохот выстрелов. Стражники вновь атаковали.

Реверсу только и оставалось, что исторгнуть в микрофон перехваченным от волнения горлом:

– Увидимс-ся… Надеюс-сь…

Какие события произойдут с ними дальше, он понятия не имел, слишком много вариантов, но о себе точно знал одно – в стороне от грядущей войны, разразившейся за передел мира, не останется. Так или иначе, деваться ему из Зоны больше некуда.

На то и сталкер.

У каждого бродяги свой путь, складывающийся из ходок. И только Зоне ведомо, которая из них станет последней. А сейчас, похоже, даже ей не разобраться, что к чему. Потому что заполучила коварный удар в спину. И ему необходимо сделать всё от него зависящее, чтобы помочь ей выстоять.

Да уж, каждому сталкеру предстоит выбрать, на чьей он стороне. Начиная от «сверхветеранов» и кончая самыми слабыми, «зелёными новичками». Если уж очутился в Зоне, значит, ходка продолжается…

Начало рейда: «Один в поле воин»

Первый раунд

В ту минуту, когда ты сам меньше всего ожидаешь, перед тобой открывается новая дверь…

Пауло Коэльо. «Книга воина света»

Прохладное тихое утро одарило зыбким покрывальцем тумана; тонким равномерным слоем он стелился по раздолбанной многострадальной земле. Любой разрыв этой идеально разглаженной простынки или какая-нибудь невнятная вмятина на ней означали одно – в этом месте нормальная, земная реальность каким-то образом перекручена, исковеркана, изменена. Любой относительно опытный сталкер знал это и обходил стороной пролысины тумана.

Белёсое покрывало едва заметно шевелилось, перетекало, закручивалось, вырисовывая под ногами диковинные спиралевидные узоры, словно это и не туман вовсе, а некий невиданный прежде мутант либо диковинная «изменёнка»…

Человек, облачённый в «цифровой» камуфляж, с окрасом, похожим на конфигурацию пикселей на экране монитора, продвигался по Зоне. Одежда его была совсем новой, на ней даже ещё просматривались «стрелки» от складского хранения.

Идущий вздрогнул и остановился. Его передёрнуло от одной лишь мысли, что вся окружающая среда за время его отсутствия могла превратиться в одну сплошную область изменённого физического пространства. Неуверенно попинав ботинком туман, он тряхнул головой, выгоняя из неё идиотские допущения, и отправился дальше.

За спиной бродяги висела немецкая винтовка из последних модификаций, такая же новенькая. Она отливала чёрным блеском, как и его ботинки. «Разгрузка», рюкзак, пятнистая панама, набедренная «быстрая» кобура, наколенники, тактические перчатки и прочие вещички, казалось, ещё каких-то полчаса назад лежали на полках магазина или какого-то армейского склада. Ни капли грязи, ни потёртостей, ни дыр, ни латок – в ходку будто отправился свежеотлитый «оловянный солдатик», только что с конвейера.

Окинув взглядом открытую местность прямо по курсу, человек засёк дюжину пролысин и заверченных в острые конусы вертикальных вихрей тумана. Дорогу к выгоревшему пролеску перекрыла комплексная «изменёнка», то есть множественная. В таком образовании все локальные абнормали существовали не сами по себе, а жили, так сказать, сложной «социальной» жизнью. Они переплетались меж собой какими-то связями, простыми или сложными зависимостями. В таком смертоносном поле, просто пройдя мимо одной из локалок, можно запросто сдвинуть в сторону или притянуть к себе другую… А как весело они начинают метаться по пространству и сливаться друг с другом, образуя новые невиданные ненормальности! Стоит только задеть хоть одну хрень из этой банды, пусть даже гайкой, брошенной перед собой для проверки дороги.

– Картина маслом «Аномальный лабиринт», – подумал вслух бродяга и двинул в обход. – Надеюсь только, что поблизости не гуляет какой-нибудь минотаврик. Эх, а так хотелось короткой дорожкой… Раскатал губу. Вспоминай, это Трот!

Гладко выскобленное, чисто умытое, без малейшего следа обычной для отчуждёнки небритости лицо сталкера скривилось в недовольной гримасе. Неприятная перспектива делать крюк через овраги не внушала радости. Но что поделать? Вот так, сразу после длительного перерыва, вряд ли стоит с головой погружаться и лезть напролом в самое пекло. Конечно, лучше сперва раскачаться, войти в резонанс с ритмом Зоны…

Какое-то резкое движение, засечённое боковым зрением, насторожило человека. Он припал на колено и схватился за винтовку. В том направлении, где ему причудилось нечто, лишь расплывался вздёрнутый вихрь тумана. Ничего больше. Скорее всего, там взбрыкнула какая-то «изменёнка», но с этого момента бродяга винтовки из рук не выпускал. И так здорово повезло – протащил её в Зоне за спиной почти что полчаса. А прежде, бывало, и полусотни шагов по ней, родимой, не пройдёшь, чтобы не выпустить пулю-две. А то и вляпаться в оборот, вынуждающий отстрелять пару магазинов во все стороны…

Ещё один резкий «порыв ветра» подорвал белёсую дымку, но теперь чуть дальше от первого стрёмного проявления… Что-то заходило человеку в спину. Что-то быстрое и неразличимое для глаз. Бродяга подметил это, но виду не подал, лишь бодрее потопал к бугру, за которым начинался спуск в овраг. Шустро перескочив через возвышенность, он скрылся за земляной кромкой.

В тот же миг сталкер выхватил из квадратного кармашка «разгрузки» плоский прямоугольник, внешне напоминающий плитку шоколада, только выкрашенную в цвет хаки. Резким ударом он вогнал пластину во влажную землю, нажал один из квадратиков на её поверхности и выдернул сбоку серебристую чеку. Мина бесшумно активировалась и высветила в малюсеньком окошке дисплея циферки обратного отсчёта. Всё. Через десять секунд любой движущийся объект, попавший в зону поражения, спровоцирует детонацию.

Бродяга скатился ниже, к самому краю тумана, залившего углубление в почве, и очень осторожно, чтобы не разорвать белёсое покрывало, погрузился в слой дымки, оставив снаружи лишь оконечность ствола винтовки и часть головы до уровня глаз. Теперь оставалось одно – ждать. Если за ним и вправду кто-то увязался, преследователь обязательно влетит в заготовленный сюрприз.

Долго ждать не пришлось. Точно в том месте, где сталкер спрыгнул вниз, вдруг едва заметно зашевелился воздух. Там что-то было. Что-то живое и… прозрачное.

Человек, пристально смотрящий через желтоватое стёклышко коллиматора, опустил взгляд и прильнул к оптике винтовки. Так и есть. На краю оврага стояла какая-то странная животинка, то ли зеркальная, то ли действительно прозрачная, как выдраенное хорошей хозяйкой оконное стекло. Следить за ней было крайне проблематично, один рывок вправо-влево, и уже потерял её. Опять едва различимое движение на кромке – и нашёл. Если стрелять в эту гадину, обязательно нужно бить наверняка, без ошибок и строго в башку. Стрелок выдохнул, затаил дыхание… но тварь опять дёрнулась, и глаза вновь потеряли цель.

Секунды тянулись бесконечно долго, однако обнаружить мутанта не удавалось. На краю обрыва движение больше не наблюдалось. Неужели скотинка что-то почуяла и решила спуститься в другом месте? Сталкер уже начал паниковать, как вдруг звонко бахнула коварно подсунутая мина. Тварь всё-таки сиганула вниз!

Следом за взрывом заряда необычную для Зоны тишь утра порвал жуткий, скрипучий визг раненого создания. Его всё ещё трудно было различить, но присутствие мутанта выдавали лохмотья земли, разлетающиеся из-под дёргающихся в агонии лап, и золотистые струйки крови, бьющие из порванной плоти. Два одиночных выстрела практически наугад, и – попал, добил. Тварь умолкла.

Человек выполз из-под одеяла тумана, осмотрелся и приблизился к трупу. Странное существо походило на крупного волка, только какого-то горбатого и словно отполированного до зеркального блеска. Впрочем, по мере того как остывал труп, исчезала и его удивительная прозрачная маскировка. Уже через минуту-другую на земле перед сталкером валялось желеобразное тело с хорошо различимыми полупрозрачными костями, венами, органами. Но во всём этом мутноватом киселе отчётливо выделялся синим пульсирующим свечением небольшой комок, находящийся в том месте, где должно было располагаться сердце. Сталкер улыбнулся и достал нож. Он узнал эту штуковину…

Считаные секунды ушли на то, чтобы извлечь из груди мутанта инопланетный объект, прозванный бродягами Трота «полярной луной». Далеко не часто попадающийся зонник с не раскрытыми до конца свойствами. Приятный такой хабар, причём с первых долбаных шагов. Но как он попал внутрь этой зверюги? Вопрос на полсотни зелёненьких тысчонок. Именно столько сейчас стоила эта диковинка на чёрном рынке там, за Периметром…

– А-а-ать, ну твою ж душу мать!.. – громыхнуло откуда-то сверху начало цветистого многоэтажного ругательства.

Сталкер схватился за винтовку и уставился на другого бродягу, который пританцовывал, матерился и плевался от досады на краю обрыва. Судя по всему, мужичок был страшно расстроен, но нападать сейчас не желал. Хотел бы убить, просто шмальнул бы из-за края без лишних слов и выражений.

– Вот невезуха же ж! – выдал он что-то внятное, когда его попустило. – Столько часов эту монстрятину выслеживал, все аккумы на тепловизоре посадил, а ты меня опередил!

– Ну, извини. – Бродяга в новом камуфляже виновато развёл руками. – Она меня самого выслеживала и сожрать хотела. Не мог я ждать, да и не надеялся на подоспевшую кавалерию.

– Ладно, бывает. – Второй сталкер закинул за спину свой «калаш» и спустился вниз. – «Луну» забирай, но оставь мне хотя бы печень и позвоночник. Э-э-э… чтобы мне хоть не так обидно было за просаженное впустую время.

– Да, конечно, – кивнул первый и поинтересовался: – А что, даже органы этой скотинки чего-то стоят?

– Не скотинка она, а «лайка-зазеркалка». – Второй сталкер присел перед трупом и начал его ловко, привычно разделывать. – Так её у нас пацаны кличут. Появилась в Зоне недавно, но уже в оборот взята. Из её печени ферменты извлекают, очень полезные во врачебном деле. Они ткани человека на какое-то время делают прозрачными. Самое оно для диагностики разных серьёзных болячек и извлечения пуль при сложных ранениях. А позвоночник – он самый ходовой, таблетки из него гарантированный стояк дают на несколько часов.

– Ва-ау… – Убивший зеркальную «лайку» бродяга криво ухмыльнулся. – Бывают моменты, когда сам бы не отказался от такой пилюльки.

– А у кого их не бывает, – второй подмигнул, – этих-то моментов… А ты, я смотрю, новичок, первый раз идёшь.

– Ну, я не то чтобы первоход, – не согласился сталкер в цифровом камуфляже, – но свалил отсюда уже давненько. Вот, навыки подрастерял, восстанавливаюсь.

– Оно и видно! И свалил ты с Зоны явно ещё до закрытия. – Второй рывком вырвал позвоночник из тела твари и сунул его в тот же пакет, куда перед этим поместил печень. – Ну, бывай, не первоход. Тебя много ждёт сюрпризов, тут мало что осталось прежним… А мне нужно ещё побегать, может, выйду на след второй твари.

– А тут их две было?! – Первый сталкер вздрогнул и оглянулся.

– Было что-то такое же прозрачное, но не факт, что «лайка». – Охотник бодренько взбежал вверх по склону и напоследок кинул через плечо: – Удачи тебе, дружище!

– И тебе не хворать… – ответил оставшийся внизу человек в пустоту, потому как случайный встречный уже скрылся за краем.

Ходка, что ни говори, началась для возвратившегося сталкера весьма успешно. С первых шагов знатный хабар. Всего два выстрела потрачено на устранение угрозы. И первый встречный сталкер не пристрелил за инопланетную добычу, что было крайне странно. Теперешняя Зона прямо-таки поражала своей гостеприимностью. После такой лафы жди либо её полного благоволения, либо подлого удара в спину…

Впрочем, довольно скоро бродяга понял, что всего лишь получил капельку удачи авансом за своё смелое возвращение в заблокированный Трот вопреки запретам и препонам. Уже через час он убедился в том, что, по сути, здесь ничего не изменилось, особенно натура соплеменников, людей. Идущий прочь от Периметра как раз преодолел овраги, где успешно отстрелялся от шипастых белок, и вошёл в выгоревший пролесок.

Там, среди неровностей ландшафта, между почерневших и искорёженных от абнормальных воздействий стволов деревьев, расплескалось целое озеро «пурпурного студня». В самом центре, на небольшом островке, росло единственное во всём лесу неповреждённое дерево. Но отнюдь не оставшееся в оригинальном, природном виде. Странный закрученный ствол и «кучерявые» веточки были одновременно усеяны и ярко-розовыми цветочками, и небольшими плодами, похожими на мелкие яблочки.

Сталкер почесал затылок. Любой плод во всей этой окружающей ненормальности также не мог быть простым, обыкновенным. Наверняка за эти «яблочки» кто-то да отвалит хорошей «капусты», если удастся доставить к Периметру и продать тем, кто его контролирует. А деньги – всегда деньги, даже здесь. Сколько бы их с собой ни было, никогда не станут лишними. К тому же кто-то когда-то рассказывал ему про некое, или некий, Древосил… Правда то или миф, но за плодами этого мутированного растения поохотились бы все, кто желает пожить гораздо дольше отведённого природой. И хоть далеко не факт, что вот эта «яблоня» – то самое легендарное растение, но раздобыть заветные плоды было бы неплохо. Мягко говоря.

Недолго думая, бродяга закинул винтовку за спину и принялся перепрыгивать с одного камня, торчащего из бурлящей агрессивной субстанции, на другой. Здесь требовались недюжинные сноровка и ловкость. Одна капля пурпурной мерзости, попавшая на штанину, в лучшем случае оставит тебя с голой задницей. А в таком виде дальше прыгать по просторам Зоны как-то не очень весело.

В самом конце дистанции сталкера поджидал неприятный сюрприз. Оказывается, вокруг островка достаточно быстро курсировали две простенькие «изменёнки» гравитационной природы. Порвать на лоскуты материальный объект такое слабое искривление земной физики не может, но сильно оттолкнуть или сбить с ног – запросто. Вот только сейчас падение было смерти подобно, ведь, куда бы ни приземлилось тело после стремительного падения, оно наверняка щедро обмакнулось бы в «студень».

Но это же не повод отступать! Назад дороги нет. Не выдержал пресного существования вне Зоны, вернулся – пеняй теперь на себя.

Выждав момент, сталкер сделал рывок и удачно приземлился на островке. Нарвав охапку зрелых плодов, он ссыпал их в рюкзак. Внешний вид «яблочек» и сладкий пьянящий аромат так и подмывали вгрызться в их сочную мякоть зубами, однако, не зная наверняка, что это за плоды, употреблять их категорически стрёмно. В конце концов, закинув за спину рюкзак и винтовку, бродяга отправился обратно. Но не успел он соскочить с последнего булыжника на покрытую пеплом землю пролеска, как из засады прямо на него выскочили три человека.

Заросшие, небритые, в потёртых рваных шмотках; каждый из них сжимал в руках старый обшарпанный автомат Калашникова, который даже в убитом состоянии с такого расстояния способен пробить лёгкий бронежилет ходока, только вернувшегося в Зону. Сталкер понял, что не успеет воспользоваться винтовкой, болтающейся за спиной, и сам поднял руки.

– Наше дерево обираешь? – начал ближний, видимо, предводитель оборванцев. – А ты его садил? Ой, нехорошо…

– Я думал, оно ничейное. – Человек вступил в разговор, начал оправдываться, чтобы по ходу дела изучать снаряжение бандитов, – вот и взял совсем немного.

– А за совсем немного мы возьмём очень много! – скаламбурил главарь. – А ну давай рюкзак на землю и пушку тоже!

– Ладно, ладно…

Сталкер осторожно, без резких движений, скинул винтовку и принялся снимать рюкзак, но делал это нарочито медленно, чтобы шагающий навстречу подонок приблизился максимально близко. А этот идиот, видимо, решив, что попал на зелёного первохода, от радости и предвкушения халявной наживы совсем обнаглел, потеряв страх и бдительность. И напрасно.

Как только между главарём и сталкером расстояние сократилось до трёх-четырёх метров, добытчик «яблок» резко скинул рюкзак, выхватил пистолет и выстрелом навскидку вынес разбойнику мозги. И пока обалдевшие напарники выходили из ступора, чтобы открыть ответный огонь, сталкер уже подскочил к обмякшему телу главаря и воспользовался им, как щитом.

Он успел заметить, что только у главного бандита имелся старенький разодранный бронежилет, а на его подельниках был только потёртый, перелатанный «британский» камуфляж. Вот и получилась такая себе импровизация…

Два выстрела из-под руки покойника, и ещё один разбойник с простреленным животом рухнул наземь. Несколько пуль, выпущенных из автомата третьего оборванца, вонзились в спину дохлого главаря. Пули прошили навылет его хилый «броник», но, потеряв значительное количество энергии, не смогли справиться с новой защитой бродяги. Тем не менее удар получился достаточно сильным; сталкер упал на землю и, придавленный мёртвой тушей, выпустил остаток содержимого своего магазина в последнего бандита. Одна из пуль раздробила тому правое колено, а вторая вошла снизу в подбородок, когда он уже падал, и выдавила из черепушки розовый фонтанчик крови и мозговых тканей с осколками костей.

Ещё несколько секунд у бродяги ушло на то, чтобы скинуть с себя труп, перезарядить пистолет и, подскочив к раненному в живот врагу, добить его двумя выстрелами в упор.

Стихла стрельба, смолкли и стоны последнего разбойника. Сталкер вернулся назад, быстро закинул за плечи рюкзак, поднял винтовку и поспешил убраться прочь. Кто знает, кого сейчас могло принести на звуки стрельбы?! Хорошо, если мутантов! Им уже и кушать подано…

Дальше ходка особым разнообразием не отличилась. Где получилось какой-то ништячок подхватить, а где и пулю кому-то промеж глаз влепить. Но худо-бедно, без ранений и с достаточным количеством патронов в запасе, бродяга добрался до странного образования, внешне похожего на песочную реку.

Утренний туман уже рассеялся, и на фоне чёрно-серых монотонностей сейчас отчётливо просматривалась светлая извилистая лента шириной не больше сотни метров, но уходящая в правую и левую стороны, докуда хватало взгляда. Обходить это опасное, стрёмное образование пришлось бы полдня или день, если, конечно, предположить, что оно всё же заканчивается где-то там, за пределами видимости, а не опоясывает весь первый уровень Трота таким себе гигантским кольцом.

Вдоль берега этой статичной «реки» то там, то тут белели человеческие кости, полупогруженные в песок, что однозначно свидетельствовало о какой-то скрытой угрозе. Но с другой стороны, на поверхности самого песчаного полотна просматривались цепочки чьих-то следов. Значит, кто-то же пересекал эту ленту.

Человек присел на корточки возле «берега», зачерпнул горсть песка и просеял его сквозь пальцы. Песок как песок, мелкий, сухой, ничего необычного. Может быть, все опасения напрасны, а кости сюда стащили какие-то звери? Сталкер встал, метнул в песчаные волны несколько камней и обломок ветви, которые обнаружил поблизости. Ничего не произошло. После чего он осторожно, одной ногой, ступил на светлую полосу, проверяя плотность её поверхности. На зыбучие пески не похоже. Может быть, и спрятаны где-то на этой «реке» засасывающие песчаные воронки, но вычислить таковые не получится, пока не увязнешь в них по самые тестикулы.

В конце концов бродяга решил не рисковать и, походив взад-вперёд по небольшому отрезку «берега», выбрал для перехода место со свежими, хорошо отпечатавшимися следами. Здесь совсем недавно проследовала пара ходоков, и, судя по тому, что спаренные цепочки следов не оборвались где-то на середине дистанции, следовала успешно. И хоть внутри у сталкера всё так и выворачивало от неприятного предчувствия, он всё же решился перейти. Другого пути просто нет.

Ему хотелось просто рвануть, спринтерски пробежать эту несчастную стометровку и забыть про неё, но в голове назойливой мухой жужжала мысль о зыбучих песках, в которые с разбега можно влететь капитально. А потому человек крался медленно, выверяя каждый шаг, перенося массу тела на выставленную вперёд ногу постепенно. И когда до противоположного края песочной полосы осталось каких-то десять-пятнадцать метров, сталкер уже подуспокоился, плюнул на свою излишнюю осторожность и потопал было нормальным шагом…

Буквально в ту же секунду песчаные волны зашевелились, и из-под поверхности «реки» в сторону человека потянулся толстый извилистый корень…

С виду это был самый обычный корень дерева, если не считать того, что он извивался, как ошпаренная анаконда. Сталкер среагировал мгновенно – сорвался с места и побежал. На ходу выпустил длинную очередь в преследующее его щупальце. Но эффект от попаданий пуль ничем не отличался от стрельбы по обыкновенному дереву. Нет, пули, конечно, пробивали его, увязали в древесине, щепки разлетались в стороны, но это ничего не меняло. Корень продолжал извиваться и тянуться. И когда до скалистого «берега» оставалась пара шагов, деревянная лапа настигла и схватила бегущего. Корень обвил человека, сжал, приподнял над поверхностью и потянул назад в песочные волны.

Так быстро сталкер ещё никогда не стрелял. За считаные секунды в песок упали три опустевших магазина, а следом за третьим наземь плюхнулся и сам человек. Ему всё же удалось перебить пулями древесную плоть!

Не ожидая продолжения, бродяга вскочил на ноги и опять рванул к «берегу». Но за секунды противоборства щупальце успело затащить его назад на десяток метров. И вновь человеку не хватило считаных шагов, чтобы покинуть смертельно опасную зону. На этот раз прямо перед ним вырвались из песка целых три корня. Деревянные щупальца обвили тело сталкера и начали тянуть его в разные стороны, пытаясь разорвать на куски. На одежде затрещали швы, а сам человек взвыл от боли.

Истерические вопли бедолаги неожиданно заглушил грозный гортанный рёв… С ближайшей скалы вниз спрыгнул человек. В его руках блеснуло здоровенное мачете.

Первый же мощный удар отсёк один из корней, а второй перебил наполовину. Ещё несколько взмахов, и изнеможденный, обмотанный остатками корней сталкер рухнул на землю. Обрубки растительных щупалец спешно всосались под песчаную поверхность и больше не появлялись.

– Повезло тебе, чел, – неожиданный избавитель протянул ошарашенному «не первоходу» руку, желая помочь ему встать на ноги, – что я поблизости оказался.

Это был высокий крепкий мужичище, не вровень худощавому бродяге. Он был не молод, но с шикарно подтянутой фигурой, молодые позавидуют, и носил продвинутый камуфляж «хамелеон», облепленный эластичными бронепластинами. На голове незнакомца красовался прозрачный полимерный шлем, а за спиной виднелась какая-то очень странная винтовка, внешне похожая на тяжёлый бластер из фантастических фильмов. При всей несхожести всё же имелось у двух этих людей нечто общее, одна примечательная деталь.

Оба были чисто выбриты и аккуратно подстрижены, что означало лишь одно – в свои рейды они отправились совсем недавно. Буквально вчера-сегодня пробрались в Зону, а до этого находились в безопасных местах.

– Ну, спасибо, удружил! – Избавленный от смертельной хватки сталкер уцепился за протянутую лапищу и поднялся на ноги. – Думал, всё уже, отбегался. М-да, это была бы самая короткая моя ходка.

– Да не за что, – махнул рукой здоровяк, – мне всё равно скучно было. Шатаюсь здесь без особой цели. Ничего не нашёл, никого не убил… Кстати, если тебе нужен напарник в ходку, так я свободен.

– Эх! С таким-то напарником в самое сердце Зоны не стрёмно сунуться! – Меньший из сталкеров освободился от остатков корней и покачал головой. – Но нет… не в этот раз. Я вернулся не ради хабара. Осталось у меня тут одно кляузное дельце. Я бы двумя руками за… но поверь, тебе в мои неприятности влезать совсем не интересно и категорически не прибыльно. Так что…

– Ладно, как хочешь! – Высокий мышцатый сталкер широко улыбнулся. – А звать-то тебя как?

– Мама звала Гришей, а когда ходил в Зоне в прошлый раз, мужики прозвали Че Геварой… Ну, была у меня тогда борода такая, под Че.

– А я всё думаю, где же легендарная борода… – под нос себе пробурчал избавитель.

– В смысле? – Меньший сталкер недоумённо уставился на него.

– Я говорю, зачем Володька сбил усы? – выдал ещё более непонятную фразу больший их двоих.

Физиономию здоровяка снова украсила широченная улыбка.

В следующую секунду жерло ствола его футуристической «пушки» уже упёрлось спасённому бродяге в живот. Синее свечение пробежало вдоль ствола, раздался высокий свист, и вспышка света окатила обалдевшего Че Гевару. Он хотел было что-то сказать или сделать, но все его мышцы словно онемели. Боли не ощущал, только сознание начало неотвратимо проваливаться в небытие… В глазах потемнело, и последнее, что он увидел перед тем, как окончательно отрубиться, – радостную рожу коварного незнакомца. Будто этот гад только что проверил номер лотерейного билета и обнаружил, что сорвал джекпот.

* * *

…Лучи утреннего солнца осветили фигуру мужчины. Высоченный, мощный, он был обвешан оружием и снаряжением и оттого выглядел совсем уж внушительно.

Человек протянул руки к светилу и поздоровался с ним, как с добрым другом.

Некоторое время бродяга смотрел в упор, не щурясь, на полудиск, подымающийся из-за горизонта. Шли минуты, а он всё не трогался с места, стоял с поднятыми руками и едва заметно раскачивался из стороны в сторону. Словно с упоением впитывал, наполняясь энергией источника, явно нечасто здесь бывающего, такого, как яркий солнечный свет.

Вокруг простиралась территория первого круга российской Зоны, одного из следов Посещения, известного также как Трот. Здесь, на этом уровне, светило Солнечной системы ещё могло на полную катушку побаловать светом и теплом блудные создания Земли. Но чем дальше вглубь, тем меньше оно могло диктовать свои условия. Солнце – бесспорная сила, но и Зона полнилась силой. Энергией другого происхождения. Родом не из этой системы и потому противоречащей структуре мироздания, нормальной для окрестностей Солнца.

Соизмеримы ли возможности инородной энергии со здешней физической природой? До сих пор ответ на этот вопрос земляне не получили. Но им уже давно известно, что «у себя», в захваченных плацдармах, одним из которых является Трот, – неземное побеждает. Необъяснимость, вторгшаяся в реальность Земли, стремится свести влияние внешних сил к минимуму. И солнечные лучи не исключение. Так же как и лучи ночного светила. Лик неразлучной спутницы планеты над этой Зоной почему-то появляется на удивление редко, словно Луну застит аура незваной чужеродной энергии…

Бродяга уже почти преодолел ширину террасы первого круга и находился недалеко от спуска, ведущего на уровень ниже. В процессе движения он неслабо утомился, но прекрасно понимал, что отдохнуть доведётся ещё не скоро. И это ещё следовало признать, что здешняя Зона не напирала пока, так что конкретно в этом секторе переход через внешнюю ступень – замкнутую кольцевую полосу шириной около пятнадцати километров и длиной внешней окружности более трёхсот – получился гладким, практически без происшествий.

Мужчина прокрадывался, ориентируясь по признакам безопасности пути, накопленным им в прошлом. Опыт хождения по ненормальной среде обитания он имел, мягко говоря, богатейший, пусть и приобретал его не в этой ненормальности. Красться по Троту для него было ещё внове. Да, многие детали и элементы строения этой Зоны, нюансы местных реалий ему были знакомы, но пока что лишь теоретически. Однако обобщение ясней ясного: чем глубже в Трот, тем опаснее и злее «зонные капризы».

Поэтому сейчас, этим утром, для него ходка в полную неизвестность, по сути, только-только начиналась…

Несколько минут спустя бродяга опустил руки и развернулся к солнцу спиной. Встал лицом к эпицентру Трота, расположенному на западе относительно точки, в которой он находился.

Пристально всмотревшись в ту сторону, куда ему предстояло идти, мужчина вынул из подсумка и бросил через левое плечо три патрона, совершив таким образом своеобразное подношение Зоне. Он не знал, какие у здешних ходоков обычаи, но его в своё время научил такое делать наставник, благодаря которому удалось пройти все пути и выжить. Третий день в новом мире стоит начинать с ценного подношения сверхсущности, правящей здесь бал. За то, что позволила совершить первые шаги.

Мужчине раньше приходилось проделывать ритуал не раз, и эта новая «ячейка» не стала исключением. Если жив на третьи сутки, значит, принят кандидатом в клуб избранных, имеет шанс получить допуск. Следует всерьёз отблагодарить за приём. А что для идущего в ненормальность может считаться более ценным, чем боезапас? От единственного патрона, бывает, зависит, повезёт ли увидеть следующее утро! Каким бы оно ни случилось – солнечным, лучезарным, как сегодня, или сумрачным, мало чем отличающимся от вечера или ночи.

В большом мире для подобных целей, как правило, использовались деньги. Монетки или купюры теми, кто побогаче. Некоторые сумасшедшие выбрасывали на ветер или топили в воде приличные суммы, не понимая, что важно не количество, а качество подношения. Обычные люди не понимают, что само по себе подношение ничего не стоит. Это всего лишь сигнал со стороны подносящего. Он как бы сообщает, что ему не жалко. И одно дело, если отданные деньги последние, то есть человек реально, пожертвовав ими, отказал себе в жизненно необходимом, в пище или воде. И совсем другое, когда выброшена всего лишь очередная бумажка, одна из многих и многих имеющихся. Цену такая жертва в кавычках почти не имеет, бумажка – она и есть бумажка.

Здесь, в Троте, как и, несомненно, в любой другой ненормальности, основные материальные блага и ценности земного мира вообще мало что стоят. Это там, на Большой земле, деньги – кровь общества, здесь они даже не вода. Деньгами не напьёшься при всём желании и не спасёшься от обезвоживания.

Получалось, что в подобных средах обитания демоны, правящие человечествами, становились обескровленными. Но именно это обстоятельство и было по душе личностям, тем, кто стремился вырваться из гущи толпы и пройти свой собственный, уникальный путь. Один из верных способов совершить такую ходку – оказаться в Зонах Посещения. Да, именно так эти отчуждённые земли реально назывались в этом мире. В других подобные словосочетания могли встречаться разве что в текстах литературных произведений, но там имелись иные, свои собственные названия для сходных территорий и явлений. По крайней мере так было в том мире, который для этого мужчины являлся родным.

Обычный мир, из которого его некогда насильно изъяли и в который он сумел вернуться, чтобы потом вновь покинуть уже добровольно. Захотев, чтобы мгновенно свершился возврат в ЗОНУ…

Да уж, патроны самый подходящий по ценности презент, ведь от наличия боеприпасов напрямую зависит жизнь. Тем более в Троте сейчас, после того, как наглухо перекрыт Периметр. В этой Зоне, закупоренной извне, патроны на вес золота. Хотя это словосочетание вряд ли подходит, кому оно вообще здесь нужно, золото-то… Можно было пожертвовать, конечно, что-нибудь ещё, не менее ценное, воду или еду. Варианты всегда есть, однако мужчина выбрал именно патроны.

Это был его способ предупредить о том, что пришёл воин. Ждали, не ждали, но – встречайте.

В том, что встретят, не проигнорируют, он практически не сомневался.

Насколько пришлый узнал, предварительно собирая информацию в течение «курса подготовки» – проведённого им в нормальной, «большой» части этого мира, – в Троте возник парадокс. Противостояние обычного и ненормального состояло ещё и в том, что на аномальных территориях не только не действовали известные людям физические законы и экономические правила, здесь также во многом перестали срабатывать привычные законы существования социума.

Отчуждённая среда «следов посещения» – уникальна. И каждый проклятый Ареал Визита уникален по-своему. Различные общественные устои в той или иной степени, так сказать, прижились во всех анклавах, возникших после даты Посещения. Но российская Зона со временем превратилась в исключение из правил. Как в принципе и раньше случалось в местной истории, обитатели этих краёв планеты ни под какие общепринятые законы человечества ложиться не желали, ни в какие рамки не вписывались. Пускай и во вред себе же, на беду и на поругание. Даже внутри плацдарма инопланетного вторжения они оставались «самими собой», предпочитая не особо замысливаться о последствиях.

Несмотря на то что в Троте люди присутствовали давно, с самого начала, и очень активно, на сегодняшний день здесь была наиболее неосвоенная, если можно так выразиться, Зона Посещения. В ступенчатом круглом котловане почти стокилометрового диаметра, состоящем из концентрических кругов-террас разного уровня углубления, теперь царил даже не первобытно-общинный строй. «Строй» также было определением, не подходящим для сегодняшнего Трота.

Люди долго и настойчиво обживали эту ненормальность, постепенно вдавливающуюся в недра Земли. Разведывали, осваивались, пытались взаимодействовать, изучать, контактировать… Затем произошли масштабные события, повлёкшие за собой ещё более масштабные изменения. В итоге российскую Зону пришлось закрыть окончательно, ввергнуть в режим отчуждения едва ли не в абсолютном смысле этого слова. Военные и силовики, конечно, продолжали здесь присутствовать по своим делишкам, ни у кого особо не спрашивая разрешения, но было практически покончено с несанкционированным проникновением всех прочих, желающих приобщиться к необъяснимости. Официально – покончено.

Даже несмотря на то, что по неофициальным каналам кое-кому удавалось просачиваться, чистокровных обитателей человеческого биовида в Троте осталось очень мало. Каких-либо многочисленных сталкерских или «барыжных» общин как таковых в этой Зоне, судя по всему, теперь больше не разыскать. Теперь имелись разве что небольшие группировки, но полноценными кланами их даже с натяжкой не получилось бы назвать. Так, мелкие банды в лучшем случае, если не кучки душевнобольных… Психиатрия большого мира выдала бы множество тому подтверждений, но все эти факторы, опять же, утратили здесь свои значения. Даже наоборот, ведь психическая вменяемость или невменяемость впрямую зависела от того, с какой стороны Периметра находится смотрящий на себя в зеркало.

Когда он с внутренней стороны границы, в концентрических кругах Трота, то умалишённым становилось всё остальное человечество, проживающее в таком большом, но, к сожалению или к счастью, призрачном мире. Ибо даже сны в Троте для сталкеров имели с реальностью больше общего, чем реальная жизнь, в которой запутались миллиарды людей по ту сторону Периметра. В мире, так сказать, нормальном. А может, наоборот?…

Большой мужчина, совершив жертвоприношение, вновь обрёл внутреннее право называть себя сталкером.

Просочившись по нелегальному каналу, смертельно опасным способом, потребовавшим фиктивно умереть, он оказался в законопаченном наглухо Троте, чтобы продолжить путь. Чтобы снова жить. Воскрес и стоял в точке «здесь-сейчас», обуреваемый мыслями, вдыхая прогорклый, напоенный ненормальностью воздух Зоны.

Для него это был запах свободы. Люди в массе своей глупы, и он устал сражаться с человеческой глупостью. Давно уже устал. Годы брали своё, и участь запутавшихся в собственных земных страстишках человечков, живущих в вечном плену собственных иллюзий, перестала трогать скитальца. Бесполезно помогать тем, кто сам не желает себе помочь… К счастью, теперь он вернулся туда, где есть шанс не существовать, а жить.

Как выяснилось, он ошибся, совершенно зря выпрыгнул тогда за рубеж, думая, что возвращается домой. Заблуждался, решив, что нормальный родной мир – рай земной в отличие от неимоверной вселенской задницы, куда его против воли втащило однажды ночью. Позже он осознал во всей горькой ясности, что по-настоящему жил только там, где находился не после, а ДО секунды фатального прыжка наружу. Вожделенного и желанного, но проклятого и ошибочного, как выяснилось…

Уф-ф-ф! Ошибку удалось исправить. Хотя и не без содействия человека, протянувшего руку помощи изнутри. И теперь впереди подстерегает расплата за оказанную помощь. Он задолжал незабытому другу, обеспечившему обратный ход ему, осознавшему ошибку, пожелавшему себе помочь возвращением в запредельное. Выдернул в подкоп, тайно уводящий за границу нормального мира. И в свою очередь попросил помочь.

Вот почему исполнен смыслом тот свершившийся факт, что он стоит здесь. Предстоит рейд с целью выполнения поставленной задачи.

Зато в утешение, когда бередила горькая мысль об ошибочно совершённом прыжке, всплывало воспоминание о том, что удалось совершить невозможное. Он не захотел бросать письмо в обычный почтовый ящик (как просил отправитель), а самолично доставил по адресу в прижелезнодорожный посёлок на улицу Цветочную, 60, весточку незабвенного проводника Сержанта![2]

Воистину, оно стоило того, чтобы выпрыгнуть и вернуться в родной мир. Выражения лиц и свет глаз родителей, которых посланцу из запределья удалось разыскать и которые получили из его рук крик души с признанием в любви к маме и папе от непутёвого, давным-давно пропавшего, сгинувшего бесследно сына… Сколько потом он ни терялся в догадках, понятней не стало, почему ЗОНА выпустила из себя ту корреспонденцию «с оказией», но факт остался фактом и нестираемо запечатлелся в памяти.

Видимо, всё-таки не просто так, а с особым смыслом случилось то, что случилось. Пусть и не дано понять ему, случайному «почтальону», всю подоплёку произошедшего…

– Что ж, каждому своя тропа, и каждый попадёт туда, куда стремился, – сказал он вслух, продолжая всматриваться в глубь Зоны, ещё не пройденной им.

Это правило было прописано сталкерской жизнью. Люди существовали до появления Зон и, возможно, будут жить и после. Не в силах отдельных людей изменить судьбу человечества. Человек в состоянии сознательно влиять только на свою собственную судьбу, хотя пространство для манёвров и в этом достаточно ограничено. Но чем больше правил, тем легче и сладостнее их нарушать. За преступление следует наказание, в результате индивид или ломается, как сухая тростинка, под напором ветра обстоятельств, или ещё больше осознаёт всю абсурдность установленных правил. Из таких личностей и способны вырасти опасные для системы одиночки.

Одиночка по определению есть враг системы и её правил. Ибо страшен не тот человек, которого все знают и боятся, а тот, кто никому не известен, но при этом обладает, так сказать, оружием с оптическим прицелом. А если у него ещё и мотивов, удобопонятных для общества, не имеется, тогда этот убийца из неизвестности способен ударить в ключевую точку, после чего фундамент системы пойдёт трещинами и в конце концов провалится, а надстройка рухнет, развалится на куски. Нарушитель не вписывается в известные ей правила, а значит, система его попросту не видит. Такой одиночка становится абсолютно недосягаем, пока правила его игры будут проходить между когтей системных законов.

Но как только система идентифицирует жертву, а значит, пропишет алгоритм его действий, одиночка обречён. Он стал элементом системы, и она распознанный «битый пиксель» обязательно заблокирует, чтобы потом уничтожить все упоминания о нём. Или наоборот, сделает упоминание общедоступным, и оно попросту утонет в потоке информации, пропитывающем насквозь все слои человеческого общества. Бессистемная информация – тоже часть системы. Мало иметь силу, её необходимо сконцентрировать в нужном месте, да к тому же ещё и в нужное время.

Человеческое общество жестоко до идиотизма. Оно любит отгрызать само у себя части организма. И ладно бы эти органы были больными и вредными. Нет, в пищу с фанатическим упорством идут самые лакомые, труднее всего выращенные части. По этой причине любые передряги в первую очередь отбирают цвет человечества. Демон человеческого общества любит кровь, но кровью обычной толпы он досыта не нажирается. Для сытости необходима кровь лучших и только потом уже всех, кто останется.

Кровь строптивого одиночки, рискнувшего поплыть против течения, всегда сладка. Демон испил до дна многих бунтарей. Они становятся вкуснейшим добавлением к рациону, и без того богатому на яства.

Но с появлением ненормальных территорий кровожадный демон большого мира рискует остаться без десерта. Кровь строптивых одиночек, идущих по жизни с девизом «ПРОТИВ!», всё определяющим для них, стала добычей ареальности. Инородная сила тоже охотно питается жизненной энергией своих настырных гостей, и демон человечества неизбежно ослабевает.

В этом мире плацдармы ареальности забирают всё новых и новых романтиков. Скорей всего, по этой причине после всяких экспериментов с разного уровня доступностью Трот и закрыли вновь. Те, от кого зависит решение, постановили, что здесь скрываться от их контроля недопустимо. В этом постановлении, несомненно, имелась и положительная, с точки зрения общества, функция изоляции.

Но как бы там ни было, Зоны всё равно оставались территориями одиночек, и Трот, по всем признакам, являлся такой территорией в квадрате. А если точнее, в круге. Конечно, бывают здесь и группы, но большую часть современных обитателей наверняка составляют убеждённые одиночки. Они, конечно, могут вступать в контакты со своими коллегами по судьбе и даже создавать объединения; на террасах и стенах Трота, в ходках, далеко не лишней будет поддержка напарника, без этого многим далеко не уйти. Но после рейдов бродяг мало что удержит вместе, и в большинстве своём они, скорей всего, ведут одиночный образ жизни…

Эти размышления крутились в голове сталкера. Он мысленно примеривался к тому раскладу, в который вот-вот сунется. Прикидывал, с кем придётся иметь дело, кто поможет или помешает ему достичь цели. Ведь от этого зависит, сумеет ли он выполнить задачу, расплатится ли с тем, кто помог ему возвратиться в настоящую жизнь…

Да, цель рейда, более того, чётко поставленная оперативная задача у него в запасе имелась, но вот насчёт конкретных деталей маршрута следования… проблема та ещё!

Он здесь в прямом смысле чужой. Инопланетянин, можно сказать. Или, верней, иномирянин. Только вот об этом не стоит сообщать никому из местных обитателей. У них наверняка болезненное отношение к теме присутствия нездешних существ и сил. Да уж, поди разберись, кто тут свой, а кто совсем наоборот. И если бы сложившаяся ситуёвина сводилась к двустороннему противостоянию по типу «свой-чужой», было бы гораздо проще разрулить её. Однако, увы, здесь схема куда сложней. Сил больше, чем две… Как бы не выяснилось, что даже больше, чем три…

Большой человек, выглядевший очень внушительно и грозно по меркам мира, оставшегося снаружи Периметра, облачённый в солидный защитный комплект и первоклассно снаряжённый, наконец сделал шаг вперёд и не спеша отправился в дорогу, держа курс строго на запад.

Тень в форме длинного, вытянутого силуэта смещалась прямо перед человеком, уходящим прочь от солнца. И стоило ему пройти каких-то пятнадцать метров, как именно она сработала тревожным датчиком. Неожиданно тень скачком вытянулась ещё метров на десять, исказилась окончательно, превратилась в узкую ленту, как будто над головой человека взметнулся столб. Завидев эту картину, сталкер тотчас остановился и застыл как вкопанный.

Вокруг простирался участок мутированного пространства, и бродяга позорно не распознал его. Фактически нахрапом влез в сферу действия. Судя по тому, что ещё жив, замер на краешке, всё-таки не вляпался в самое «оно».

– Эта, как её… область ифэпэ, – процедил сталкер сквозь зубы. – Она же локальная абнормаль, так они здесь выражаются.

Какой именно разновидности дрянь его подловила, сейчас разбираться было некогда. Информации о специфических реалиях Трота в память напихано до фига, но автоматически просекать что к чему – для этого практический опыт накопить требуется. Накопит, если успеет, не сдохнет раньше, чем… Да уж, если чуйка своевременно не вернётся, скорей всего, и не успеет.

Первый уровень, то есть полоса среды обитания, не сильно отличающейся от нормальной природы, – позади. Вот-вот покажется спуск во второй круг Недоада. Так ещё иногда зовут ступенчатую котловину с пятью, а не девятью уровнями.

– Расслабился, турист, – пробурчал мужчина себе под нос, потихонечку сдавая назад. По тому, как укоротилась до нормальной тень, он определил, что выбрался. Влияние инородности, непостижимым образом потянувшее пропорции его организма вверх, исчезло. Оставалось разве что облегчённо выдохнуть и обойти смертельно опасную область.

Жизненно необходимо осваиваться в местной абнормальной среде! Без промедления. Не то дорога кончится, едва начавшись. Бьющий в спину солнечный свет – это замечательно, он помог сейчас, и иначе как подарком удачи случившееся не назовёшь. Знак! Предупреждение. Не сходя с места, нужно кончать с беспечностью обитателя внешнего мира и срочно настраиваться на режим выживания в крайне враждебной атмосфере.

Представился воином, значит, держи наготове меч, копьё и щит…

Вдруг едва слышный посвист разрезал воздух, и сталкер молниеносно, отработанным движением выбросил ноги вбок и прижался к земле. Стрела пронеслась над ним и ушуршала в высокую траву. Но мужчина успел засечь деревянный смертоносный привет от Зоны. Он также сумел определить, откуда стреляли. Перекатившись, вскочил и побежал наперерез, держа взведённый автомат, готовый стрелять в ответ.

То, что использовало лук и стрелу, пряталось в ветвях огромной бывшей пихты, мутировавшей почти до неузнаваемости. Насколько сталкер знал из теоретического курса подготовки, шишки этого мутанта из числа бывших хвойных выделяли токсичную пыльцу, поэтому от подобных квазидеревьев следовало держаться подальше. Но стрелок скрывался именно там, в отравляющих ветвях.

Наверняка потому что этот лучник хренов и сам был зонным монстром. Сталкер перемещался дёргано, зигзагом, однако, выполнив очередную диагональную перебежку, снова чуть было не словил стрелу. Ему надоело играть роль мишени, и, смачно выругавшись, он вскинул своё оружие и заслал в тёмный шевелящийся клубок колючих шлангов, когда-то бывших древесной кроной, ответный привет. Автоматную очередь…

Попал!

Сталкер ринулся к дереву напрямик.

Тело лучника провалилось сквозь бывшие ветки, но возле самой почвы мутант извернулся и приземлился на нижние конечности, сжимая в левой верхней свой неповреждённый лук. У сталкера имелась секунда, чтобы рассмотреть местного обитателя, а в следующий миг тот уже растворился в зарослях, как и положено представителям его племени.

* * *

Это была тварь, мутировавшая из человека. Общее здешнее название для разновидностей бывших людей – чмошники. Конкретно представитель этого немногочисленного подвида именовался по существу – «кикимор». Имеющаяся информация подсказала, что именно этого мутанта в лесу преследовать бессмысленно. Если сам не захочет показаться, хрен найдёшь.

– Ну, хоть познакомились, – буркнул сталкер; привычка вслух выражать свои мысли рождается у того, кто провёл долгое время в одиночестве и выработал манеру разговаривать с вымышленным собеседником; но в эту минуту вымышленного показалось мало, и бродяга добавил: – Привет семье, – вглядываясь в гущу растительности, будто кикимор затаился там и слушал его.

Но опять же по имевшейся в распоряжении информации: эти отродья в Троте обитают на болотах. А в окрестных локациях, почти на краю подъёма из второго круга, болот вроде быть не должно?…

– Хотя только Зона знает, что тут кому должно, – резюмировал сталкер и пошёл собирать выпущенные в него стрелы.

Ему удалось найти и подобрать только одну. Другая стрела воткнулась в землю возле той самой нераспознанной области ИФП, искажающей вертикальную пропорцию, и человек не рискнул брать её в трофеи. Рядом с ядовитой «пихтой» остальных стрел мутанта не обнаружилось. У человека в руках оказалась только одна трофейная палка с наконечником и оперением, и он решил ею ограничиться, по опыту понимая, что большей добычи ему здесь не светит.

– Получил одну и радуйся, – пробурчал он себе под нос.

После чего сталкер аккуратно сломал самодельную стрелу, отделив древко от наконечника, и поместил остриё в специальную снарягу, предназначенную для упаковки и переноски хабара. Самодельный стальной наконечник, сработанный, судя по виду, из обломка ножевого клинка, покрытый буро-зелёными разводами… Отравленный наверняка. Сталкер знал об этом. Его чуйка, ещё не восстановившаяся полностью, но уже на миг проявившаяся под воздействием прямой угрозы жизни, подсказывала, что яд на ржавом наконечнике имеет внеземную природу и должен быть чрезвычайно сильным в действии.

Чмошники Трота, те, что сохранили достаточно разумности, чтобы употреблять инструменты и орудия, поднаторели в использовании зонных пакостей, смертельно опасных для здоровья и жизни. Собственно, сама Зона их и натаскивала в смертоносных «науках».

Этот наконечник – оружие. А поскольку в ареальности ничего не происходит просто так, сталкер без колебаний потратил время, чтобы прихватить с собой орудие, казалось бы, сугубо первобытное. Хотя он давненько покинул вселенскую «задницу» и немалый срок пробыл в нормальном мире, этот человек памяти не утратил. Ни в коем случае не стоило забывать, что от подобных случайностей, а вернее – от внимательного отношения к ним, напрямую зависело выживание в предстоящих переделках и ловушках.

Хочешь не хочешь, а прямо на ходу требуется восстанавливать навыки и оперировать знаниями. Идущему следует воспринимать окружающую его среду как единственный источник обеспечения. Путнику всё, что повстречается, могло пригодиться в дороге. Это как случайно найти непонятный ключ, а потом, через много сотен километров странствий, так же вроде бы случайно набрести на потайную дверь, которую именно этот ключ открывает. Но если не подобрать загодя ключ, тогда дверь останется закрытой. А за дверью бывает спасительный проход, и вдруг он – единственный из возможных вариантов спасения в той ситуации… И если выкинуть казавшийся бесполезным ключик, не понимая значимости его будущей миссии, – придётся умереть в этом самом будущем перед единственным, но закрытым выходом. И будет вдвойне досадно подыхать, осознав, что избавление держал в руках, но упустил.

В итоге невнимание к деталям может привести к необратимым последствиям. Ведь выражение «второй шанс» не очень-то сочетается с необъяснимыми реалиями абнормальности. Ну, не без этого, конечно. Что здесь, в Троте, что в любой другой аномальной отчуждёнке вполне возможно заполучить право исправить ошибку. Только использовать его, скорей всего, получится уже в ином качестве. Почти наверняка расплатой станет тот факт, что бродяга превратится в монстра, зонного мутанта. Продолжит жизнь, но утратит себя.

Высокий крупный человек, по воле судьбы идущий в глубину Трота, прекрасно знал, каковы ставки в этой игре. Но он же не случайно оказался здесь и сейчас. Он давно уже пребывал в высшей лиге, а сомнения – слабость юниоров. Выживание в чужеродном запределье – это «спорт высоких достижений», и слабакам тут не место. Кровожадная игра забрала многих, но риск лишь придавал острый привкус победам. Назад пути не было, это игра, ставка в которой могла быть даже больше жизни игрока, кажущейся самым ценным из возможного. Гораздо больше. Уж он-то знал, как никто: в Зоне смерть – не самое ужасное, что может случиться с человеком…

Добыв первый хабар, сталкер вознамерился направиться дальше, прочь от восходящего солнца, которое уже порядочно переместилось на небосклоне. Утро заканчивалось, а световой день здесь не медлит спасовать перед сумраком, сдаёт позиции быстренько, и сталкер ускорил шаг.

Идти тропой, уже намеченной до этого, он отказался и, оглядевшись, мысленно прокинул альтернативный маршрут. Затем, сверившись с навигационным прибором, имевшимся в комплекте снаряжения и закреплённым на внутренней стороне левого предплечья, человек, взглянув на светило ещё раз, стартанул и сразу набрал приличный темп.

Какие-то чёткие графики движения выстраивать в Зоне не получается при всём желании, но можно выдерживать сроки, прикидочно намеченные.

Хотя быстро уходить необходимо было в любом случае. Выстрелы наверняка вызвали чей-нибудь нездоровый интерес. Не могли не привлечь внимания. Это ведь Трот, и хотя людей в нём теперь раз-два и обчёлся, зато всех остальных пруд пруди. За многие десятилетия накопилось разномастного зверья и нелюдей до фига и больше… Опять же, как свидетельствует собранная им информация. И всю эту мутную орду попробовать на вкус ему ещё только предстояло.

Сейчас же надо срочно покинуть место, при этом необходимо тщательно запутывать следы. На хвост могло присесть всё что угодно, причём именно это выражение как нельзя лучше подходило для местных условий. Людей, конечно, маловато, но вот других тварей в количестве, к сожалению, ограничивать некому, кроме самой Зоны, а уж она наверняка не для того их порождала, чтобы усекать демографический рост.

Наоборот, с уменьшением степени человеческого присутствия в Троте неизбежно наступило засилье монстров и прочих абнормальных порождений вроде «неверных» и разных прочих «изменёнок». К местным терминам новоприбывшему сталкеру ещё предстояло приноравливаться, однако он точно не дожил бы до текущего «здесь и сейчас», не умея быстро адаптироваться к любым условиям.

Удалившись на добрую сотню шагов от места стычки, сталкер обернулся и увидел рядом с ядовитой пихтой стайку этих, как они здесь прозываются… ага, мутаволков. До полудюжины рыл. Это было плохо. Твари гарантированно учуяли его, и если они кинутся вдогонку, то могут создать серьёзную проблему… А если подоспел лишь авангард основной стаи – проблема может привести к пессимистичному финалу.

Сталкер ещё больше заспешил, но, как назло, вдруг прямо из-под земли выскочила нестабильная абнормаль и мерцающей сиреневой волной хлынула в его сторону, заставив беглеца совершить единственное, что подсказывала имевшаяся в его распоряжении инфа. Он упал и забился в подвернувшееся углубление почвы. Губы его зашевелились беззвучно, да уж, ему только молиться и оставалось. Его собеседником, вымышленным или не очень, был в эти минуты какой-нибудь бог… И волна смерти пронеслась над головой человека. «Неверная» абнормаль не убила его.

Спрятавшемуся ниже уровня почвы сталкеру снова повезло, но благодарить собеседника или кого там он будет потом, потом! Уже в следующую секунду после истечения сиреневой энергии его куда сильней опасного ИФП беспокоили мутаволки. Лежать пришлось долгие минуты, прежде чем «неверный» рассеялся. А волчары, по слухам, прослыли в Троте одними из самых умных мутировавших зверей. За время вынужденной отлёжки человека мутаволки могли окружить потенциальную добычу и попробовать атаковать. Шанс более чем подходящий.

Правда, жертва не сдалась бы без боя, и мутированные твари вполне могли почуять, что этот массивный человек может им обойтись очень дорого. Или стайка вообще топала по каким-то своим делам и просто случайно проследовала мимо?

Как бы там и тут ни было, он внезапно обнаружил, что мутаволков в поле зрения не видать, и, удовлетворившись объяснением, что не заинтересовал эту группу мутных хищников, сталкер отправился дальше, навстречу новым, коварно поджидающим идущего неизвестностям.

* * *

Причина ненападения мутаволков вскоре выяснилась. Их отогнали другие монстры, более крупные и мощные хищники. Они и пустились вслед за добычей, норовя полакомиться человечиной.

Сталкер вовремя почуял преследование. Мутанты, скользящие по следу, также сообразили, что потенциальная жертва их заметила. Твари перестали красться, попёрли в открытую, и слитный вой двух зверюг громогласно накрыл окрестности.

Предки этих монстров были медведями. В Троте имелось несколько разновидностей мутированных потомков косолапых, и стоило порадоваться, что не подтянулся винни-пух, совсем уж монструозный выродок. Эти же зонные твари, прозываемые двамедами за повадку ходить парами, ломанулись в атаку с огромной скоростью. Человек, несмотря на свой громоздкий вид и более чем серьёзную экипировку, также пустился со всех ног. Отчаянно, на грани фола, он обогнул абнормальный участок пространства, попавшийся навстречу. Удача улыбнулась, сразу распознал! Торчать в раздумье, выбирая дорогу, сейчас было бы смерти подобно.

Услышав парный вой тварей, бродяга сразу идентифицировал мутантов, хоть раньше таких никогда не встречал вживую, а всю информацию о Троте почерпнул из устных рассказов и сетевых информационных ресурсов. Двамеды слыли убойными животинами, их было сложно прикончить, а вот они могли порвать в клочья кого угодно за исключением своего старшего братца винни-пуха и ещё нескольких массивных переростков Зоны. Потапыч есть потапыч, и это его земля, пускай и накрыла её мрачная тень абнормальности. Но шишки в лесу хозяина не поменяли. Наоборот, стал топтыгин на порядок опасней…

Ситуация дополнительно осложнялась тем, что сейчас у этих тварей наступил период жора. «Мишки» наедались на зиму. Эта привычка сохранилась у них от предков, хотя в спячку они не залегали в отличие от своих родственничков, обитающих в большом мире, по ту сторону внешней границы ареальности. Мутировавшие медведи и зимой бодрствовали; в Зоне из активной деятельности надолго не выпадешь, тебя самого найдут и сожрут. К тому же парный образ жизни, без сомнений, позволял охотиться ещё более эффективно, и сталкер, зная об этом, улепётывал от тандема так, что пятки сверкали.

Он не впервые попал в мир, где каждый вздох мог оказаться последним в буквальном смысле, и не был бы до сих пор живой, если бы не знал, что главное – правильно оценивать собственные возможности. Завалить в одиночку двамедов куда как непросто, хотя и выполнимо. По крайней мере подобных случаев в истории Трота имелось немало, но вот лезть на рожон, прямо на атакующую пару, было чистейшим самоубийством.

Убежать от мутантов шансов также немного. Несмотря на свои огромные размер и вес, а точней, благодаря им, двамед развивал впечатляющую скорость, разламывая и снося преграды. Только локальные области изменённого физического пространства могли заставить тяжёлую груду мяса изменить траекторию движения. Но участки ИФП мутанты чуяли превосходно, поэтому уповать на то, что выродок в процессе погони опрометчиво вскочит в смертоубийственную абнормаль, мог только наивный новичок. Так же как и на то, что внезапно активируется «неверный», и нестабильная энергия разверзнет ад прямо под лапами монстров, причём сразу обоих.

Однако человек был матёрым ходоком отчуждённых зон и о подобных чудесах даже не фантазировал. Сталкер на бегу взвесил шансы и пришёл к выводу, что его спасение – это перепад между уровнями. До обрыва, отделяющего первый круг от второго, оставалось совсем немного. Двамеды просекли, что прижали беглеца к отвесной пропасти, почти загнали на верхнюю кромку стены в добрых три сотни метров вышиной, и сменили траектории. Они ломанулись к северу и югу, разделившись, чтобы отрезать сталкеру боковые векторы движения, если он вздумает удирать вдоль края перепада.

Но у сталкера возник свой план. Поэтому он стремился прямо к обрыву, и из перчатки на его правом сжатом кулаке уже торчало остриё отравленной стрелы. А левая рука держала предмет, принесённый сюда из нездешней Зоны, обретающейся на другой Земле… Там этот носитель энергии обладал свойствами, которые очень кстати пригодятся здесь и сейчас, правда, сталкеру никто не дал гарантию, что свойства сохранятся в ареальности Трота…

Но выбора не было, и предстояло фактически провести полевые испытания. От результата эксперимента зависело, появится ли у испытателя возможность отпраздновать победу или его самого превратят в праздничный обед… Сталкеры – бегуны по грани жизни и смерти. В Зонах по-другому и не получается. Кто-то удержится, а кто-то сорвётся.

Двамеды, заблокировав боковые пути отхода, уже не торопились догонять жертву. Они злобно ревели и рычали, но темп сбавили. Мутанты решили, что человек никуда не денется, и расчёт их был оправданным. Они же не знали, что для них припасён нежданчик…

Сталкеру оставалось бежать до края обрыва считаные десятки метров. Впереди слева громоздилась куча камней, правее просматривалась мутная взвесь, и это была зримая область ИФП. Не пройти! Но прямо по курсу ничто не преграждало путь. Последний рывок, и вот он, край.

По логике событий, жертве следовало поднажать из последних сил и попытаться спуститься на достаточную глубину, чтобы преследователи не сцапали… но этот убегающий сталкер, наоборот, сбавил ход.

Потому что ему совсем не понравилась такая чистая прямая дорога. Горький опыт подсказывал, что в абнормальности не стоит доверять прямым лёгким вариантам. Что-то не так… Да, чтобы мыслить в таком ключе, нужно быть сталкером, и его чуйка не ошиблась. За грудой камней прятался мутант, и своим рёвом загоняющие зверюги не просто так сотрясали воздух. Они корректировали третьего, спрятавшегося в засаде.

И не какого-нибудь завалящего монстрика, а Винни-пуха собственной персоной! «Старший братец» двамедов, уразумев, что его заметили, шустро выскочил из-за укрытия, чтобы отрезать путь к обрыву. Громадный выродок двигался быстро, но недостаточно. Он просто не старался, уверившись в своём преимуществе, и совсем не ожидал, что добыча пойдёт в лобовую атаку.

Сталкер сократил дистанцию прыжком и молниеносным выпадом загнал острую железку в нижнюю лапу мутированной твари. Рана получилась пустяковой, для четырёхметровой громадины – комариный укус. Винни-пух не успел ничего понять и среагировать… а секунду спустя после прыжка человека уже и не смог бы, так как яд моментально обездвижил его. Добыча не пожелала становиться добычей!

Зверюга выбыл из строя, завалился на спину, ощерив жуткую пасть, в которую без труда проскользнуло бы тело даже очень крупного человека. Но «тело» уже ринулось к обрыву, не теряя ни секунды времени. Двамеды, осатанело воя от гнева, рванулись к нему и практически дышали в затылок! Но вот она, долгожданная кромка… Мчащиеся мутанты, загоняя человека, торжествующе ревели. Они уверены в собственном превосходстве, уже решили, что строптивой жертве не уйти, наглый человечишка вот-вот попадёт на клыки…

Впереди тянулся край обрыва. Вниз – сотня метров отвесной скалы. Даже самому матёрому скалолазу потребуется некоторое время, чтобы подготовиться к спуску, а времени-то как раз и не оставалось. Ни минуточки. Самостоятельно летать люди, к сожалению, не способны, и мутанты знают об этом.

Только не в этот раз! С разбегу человек выбросился в пустоту и отлетел от края приличное расстояние, метров восемь, прежде чем камнем устремиться вниз, повинуясь неумолимой силе притяжения. Мутанты затормозили на самой кромке, едва не свалившись в пропасть, и замерли без движения, ошарашенные, не понимая ещё, как жертва сумела удрать от них… Разве что беглец в отчаянии покончил жизнь самоубийством. Двамеды могут, конечно, и вниз спуститься, но скорей всего не сделают этого. Хотя бы потому, что разбившийся труп их не дождётся. На втором уровне хватает своих едоков, алчущих поживиться свежатинкой.

А не дождутся!

В падении сталкер активировал заранее приготовленный носитель энергии, который удалось контрабандой протащить из другой «мироячейки». Вокруг человека тотчас образовалась сфера тёмно-зелёного свечения. Сотворённое защитное поле не дало сгинуть. Когда человек камнем пронёсся вдоль скалы и долетел до горизонтального уровня, он ударился о землю, но силовая сфера спружинила, словно мяч, подскочила вверх и по инерции ускакала прочь от стены перепада, ломая подвернувшиеся деревца и сминая кусты.

Человек внутри «мяча» остался жив-здоров, энергетическое поле уберегло его от смерти. Правда, испытывал он из-за скачков не особенно приятные ощущения, но ударные перегрузки уж как-нибудь выдержит.

Наконец-то прыжки прекратились, сфера остановилась, однако сталкеру пришлось ждать, пока действие прекратится. Сразу выбраться не имелось возможности. На ощупь внутренняя поверхность сферы действительно напоминала плотную резину, и мужчина ощущал себя куколкой, засунутой в прозрачный пляжный «мяч» огромного размера. Можно, конечно, попробовать шагать внутри сферы и таким образом катиться вперёд, подальше от границы между кругами, но бродяга притомился от беготни и решил просто подождать. Насколько он помнил, долго действие не продлится.

В этом раунде поединка «Человек – Трот» он снова вышел победителем. Нужно передохнуть и перевести дух.

Спуск вниз – это перемещение на другой уровень чужеродности. В процессе падения ему было не до того, чтобы во всей полноте ощутить воздействие эффекта перехода между уровнями, о котором был наслышан и начитан. Ему и без того досталось, поди разберись, какая волна тошноты от пресловутого эффекта, а какая от бешеных прыжков «мячика».

Но факт есть факт. Он уже на уровне второго круга. Теперь игра пойдёт более сложная, внизу намного опаснее. Уши уловили дуэтный рёв разочарованных двамедов, он донёсся сверху, словно напоминание о том, что там были ещё цветочки, а ягодки ждут впереди… Ну, ничего, проревутся и примутся за старшего братца, если тот до сих пор в отключке. Сдохнут за компанию – их личное горе.

Что за субстанция была намазана на острие, одна Зона знает. Может, ещё чуток осталось?… Сталкер машинально спрятал трофейный наконечник кикиморской стрелы обратно в специальный контейнер, ещё когда бежал к обрыву.

Необходимость преодолевать вертикали Трота его не обрадовала сразу и категорично, как только в общих чертах стало известно от наставника, какой рельеф поджидает сталкеров в этой Зоне. Вот почему бродяга озаботился тем, чтобы запастись средством, позволяющим по возможности увиливать от занятий альпинизмом. Лазать по вертикальным стенкам – занятие увлекательное, конечно, однако требует навыков, для наработки которых потребуется слишком много времени.

Когда эта амортизирующая сфера схлопнется, высвободив его из своих недр, она снова превратится в маленькую, размером не больше шарика для настольного тенниса. Очень удобную для ношения и бесценную для подобных тупиковых ситуаций. Неизбежных в условиях Трота.

Предусмотрительность и смекалка – обязательные свойства сталкера-ветерана. У тех, кто ими не обладал, стаж хождения гарантированно короче срока, дающего право назваться ветераном.

Второй раунд

Мы были созданы, чтобы жить в раю, рай был предназначен для того, чтобы служить нам. Наше назначение было изменено; что это случилось и с назначением рая, не говорится…

Франц Кафка

Два сталкера брели по горячим пескам и раскалённым камням пустыни.

Американский Ареал Визита с присущей ему беспощадностью душил жаркими, в прямом смысле, объятиями всякое живое существо, дерзнувшее в него сунуться и в нём. Вот почему людям в этой Зоне Посещения, чтобы не испечься в пирожок с ливером и не сжариться в бургер, приходится укрывать себя защитными комплектами, которые вполне могут зваться скафандрами. С внутренней температурной регуляцией и дыхательной системой, очищающей и охлаждающей «забортный» воздух. В караванах и конвоях даже могли использоваться системы закрытого типа с запасами дыхательной смеси, внешнюю атмосферу по умолчанию не допускающие к лёгким людей.

А у этих напарников сами скафандры, изрядно потрёпанные, дышали на ладан. Очень мягко выражаясь. На головах у них были исцарапанные потёртые гермошлемы с отметинами от срикошетивших некогда пуль. За плечами понуро висели плоские, исхудавшие от тяжкой ходки рюкзаки. Сталкеры побывали в нешуточных переделках и чудом вырвались. К тому же у них почти не было оружия и походного снаряжения. Ни винтовок, ни автоматов или какого-то более солидного оружия у них больше не было. Пистолет-пулемёт и кольтовский револьвер у одного да пара крупнокалиберных пистолетов в «быстрых» кобурах на бёдрах у второго.

Ещё у них имелось холодное оружие. Правые запястья пустынных бродяг обвивали эластичные шнуры, на которых болтались ножи. У одного, того, что покрупнее, был самый распространённый здесь штык-нож от старенькой американской винтовки. А второй, худощавый дядька, тащил совсем уж антикварный немецкий клинок времён Второй мировой от винтовки Маузера. Это был даже не штык-нож, а почти сабля.

В каком-то смысле, впрочем, оружием и снарягой являлись их опыт и знания. Но, увы, не абнормальная сверхсила в полной мере. Ведь главное отличие от обычных сталкеров – способности и возможности, которыми они обладали до того, как очутились здесь одной далеко не прекрасной ночью, – уже не являлось их тайным оружием победы. Возможности эпизодически проскакивали, да, но были похожи на искры и всполохи. Отнюдь не костры, что горели раньше. Потому что эта Зона для них оставалась чужой – несмотря на то, что они уже не первый год в ней бродят.

Вот и сейчас, снова оставшись только вдвоём, как в ту самую, памятную, первую ночь здесь, они брели как бы в никуда по безжалостной рыжей пустыне. Тот целенаправленный поход, в который они отправились с группой местных, провалился с треском. Всё, всё произошло не так, как планировалось. Отряд фактически даже не приступил к выполнению основной задачи. Ареал взялся за диверсионный отряд всерьёз и наслал непреодолимые препятствия.

Вообще приключения, что напланировали и затем нагородили местные деятели, на поверку оказались замыслом, никуда не годным. Неудивительно, что он с треском провалился. Завершился крахом до такой степени тотальным, что у многоопытных бродяг теперь невольно закрадывалось подозрение: а не являлась ли эта бравая экспедиция прямиком в «сердце тьмы» на самом деле неким отвлекающим манёвром?

И организована она была некими закулисными силами отнюдь не с целью добраться и нейтрализовать одного из наиболее одиозных деятелей здешней отчуждёнки. А наоборот, предупреждала его о том, что за ним могут прийти. Или ещё кого-нибудь предупреждала о чём-то ещё. Кого и о чём, двум нездешним скитальцам, вляпавшимся в местные разборки по уши, не сообщали и вообще держали их за лохов, похоже…

Только вот поспрошать больше не у кого. Точней, не с кого спросить.

После краха двум выжившим сталкерам оставалось лишь уносить ноги, пока целы.

Уже достаточно времени миновало после всех событий, которые произошли, когда они бродили по Ареалу туда-сюда с большой компанией и в итоге отправились в «дважды закрытую» 51-ю, чтобы войти в боевой контакт с ещё одним сверхчеловеком Ареала. Компания подобралась та ещё. Несколько рейдеров и сталкеров с необычными свойствами были ещё не самыми экзотическими индивидами, даже парочка наиболее изумляющих из них. И даже не единственный в своём роде проводник, который в его текущем состоянии человеком считался ну с очень большой натяжкой. По эксклюзивности его переплюнул тот, кто последним присоединился к отряду. Как оказалось, когда-то он был известным на весь большой мир человеком, но не пропал без вести, как все решили, а «зависал» в Ареале, где стал кем-то вроде местного аналога Собеседников Зоны. Хотя ближе к сути было бы сказать, стал «чем-то»… И к гадалке не ходи, в крах рейда внёс апофеозный вклад.

В общем и целом рейд получился эпическим. Всем рейдам рейд!

И вот теперь брели два уцелевших бойца сгинувшего отряда по адскому пеклу, стремясь куда-то выбраться и спастись, по ходу отбиваясь от монстров и огибая опасные абнормальные «локалки». Даже артефакты мимоходом добывали, на будущее; надежда сопротивляется смерти до последнего. Рано или поздно ходка кончится, а когда выберутся, надо же на какие-то средства опять начинать.

Сначала, с чистой страницы. Пока сталкер жив, впереди всегда новая ходка…

Двое сталкеров, несмотря на жалкий, побитый вид их защитных скафандров, вначале шли достаточно бодро. Их потрепали в жаркой схватке, но этот эпизод уже ушёл в прошлое. Но ресурсы жизнеобеспечения скафандров не бездонны, а боеприпасов после бегства из 51-й и так оставалось в обрез. Стреляли сталкеры только в крайних случаях, когда клинками уже не справиться, но количество патронов с каждым ночным переходом – днём в Ареале живые существа обычно стараются не ходить, ищут укрытие и прячутся от жары, отсыпаются, – неумолимо приближалось к последним, оставленным для себя. Хотя мизерные запасы пищи и воды иссякли первыми.

В такой враждебной атмосфере человекам без защиты и подпитки, с заблокированными сверхспособностями, долго протянуть не удастся. Предметов силы, воздействующих жизнетворно, среди добытых по ходу артефактов не было, увы. Смерть наступит если не от дерьма, вдыхаемого с нефильтрованным воздухом, так от обезвоживания. Если ещё раньше не подтянутся по их души и тела монстры, которых не остановить ножиками и «голыми» руками с ногами…

Несколько раз с момента, как они убежали в пустыню, повезло старым напарникам видеть рассвет. Пусть и не родного мира солнца, но такого, до щеми в сердцах, похожего… Однако близящийся восход светила мог стать последним в их жизни.

Совершив изнурительный ночной переход, изнеможденные и обессиленные, они лежали на песке, затерянные в сгустившейся предрассветной тьме…

– Ну чё, дружаня мой единственный, кажись… куда-то не туда мы попёрлись… и скоро край… – натужно выдавил слова сталкер, который с момента, когда стих жуткий, режущий воздух свист оторванных вертолётных лопастей, в их партнёрстве обычно считался ведомым. Хотя в этой ходке, вот-вот грозящей превратиться в последнюю, ответственность оба разделили поровну, тютелька в тютельку.

– Куда нас завели… туда и припёрлись… – короткими фразами выдохнул напарник.

– Этот хренов здешний… нарекатель радианта… тот ещё хитрый жук оказался… – посетовал ведомый.

– Да уж, доктор из книжки… парень куда более простой… теоретик, по отчуждёнкам вряд ли… полез бы изучать… Так болтовнёй и… отделался бы… А этот практик, вот и долазился.

– Прям как мы… во попали…

– Столько на своей шкуре испытал… а до сих пор не определился… восхищаться, что реально всё… до чего способен додуматься разум человека… или проклинать… что где-то обязательно… из любого плода фантазии вырастает древо жизни… под иным небом…

Они оба замолчали. Стоило экономить остатки энергии. Да и что тут ещё говорить было. Случилось как случилось. Каждый сталкер, делая первый шаг в Зону, должен понимать, что возвратиться обратно шансов на порядок меньше, чем остаться в абнормальной отчуждёнке. Кому не понять – переступать через Периметр не стоит, у того шансы вернуться стремятся к нулю.

А уж всепонимания этих двоих бродяг, которых прихотливые повороты сталкерской тропы занесли аж в другую реальность, хватило бы на целую дивизию. Толку с этого, правда, никакого. Они выбрали направление строго на юг, стремясь выбраться из гибельных объятий Ареала, и вот дошли до точки. В прямом и переносном смысле.

Хотя пока ещё дышали. Значит, могли надеяться. Надежда сопротивляется небытию до последнего вздоха.

– Давай искать укрытие от зноя, – через несколько минут сказал ведомый. – Скоро день… Может, протянем… до следующей ночи.

Ведущий медленно приподнялся и сел на песке. Лежал он ногами в ту сторону, куда шёл до того, как остановился и лёг. На юг же и посмотрел сначала. Затем с трудом, медленно повернул голову в шлеме налево, направо… и забрало, прикрывающее лицо, опять развернулось влево, причём гораздо быстрей.

На поверхности прозрачного щитка песок и грязь оставили следы, но часть его была гладкой, и на ней вспыхнул отсвет, словно крохотный огонёк напрыгнул на забрало.

В том направлении восток, и там должно было появиться солнце.

Но это был не его свет. Слева по ходу движения, очень далеко, что-то полыхало. Отсвет далёкого огня прислал привет – маленький огонёк на щитке, прикрывающем глаза от ветра и ядов, а значит, огонь отблеснул и в зрачки тоже.

И этот источник света, далёкий и практически незаметный, если не всмотреться пристально, не был какой-то из звёзд. Звёзды сейчас вообще попрятались, будто им стыдно за то, что творят на этой планете пришедшие с них. Огонь горел на поверхности земли или невысоко над нею. Но главное, он разгорался с каждой секундой, и вот уже не световая точка, а пятнышко просматривается там, на востоке. Его можно было бы спутать с первым лучиком восходящего светила, если бы пятно растянулось по горизонтали, превратилось в горящую линию, а оно потянулось по вертикали!

Прямо на глазах яркое пятнышко начало расти, вздыматься вверх, и совсем немного времени ему понадобилось, чтобы превратиться в… столб огня! Вспухая, он утолщался и утолщался, рос и рос. Там вспыхнул и раздувался настоящий пожар, внезапный и огромный, как будто небоскрёб загорелся, как облитая бензином колонна.

Ведущий, кряхтя и постанывая, встал на ноги. Стоя лицом к востоку, озвучил соображение на тему, что там вроде нечему гореть, сплошная пустыня, насколько он помнит, все уцелевшие комплексы остались на севере или будут дальше на юге. Ведомый не вставал на ноги, но уже сидел и заметил в ответ на это, что такая мысль имеет смысл только в том случае, если они действительно находятся в том секторе, о котором думают, что находятся. Выпрямившийся напарник согласился, что да, да, конечно, на самом деле их текущее местонахождение может быть совершенно иным. Никаких приборов у них не осталось, они фактически голые, уже без еды и воды и почти без патронов, и вообще просто чудесно, что запасные фильтры уцелели в той мясорубке, в которую их заманили местные деятели. Иначе и сюда не добрались бы…

У сталкеров даже голоса окрепли и речь почти не прерывалась. Ещё бы! В пелене полнейшей безнадёги, обступившей со всех сторон, вдруг появился пусть крохотный, но разрыв, и сквозь него пробился лучик света.

Так или иначе, придётся решать: пойти в сторону огня в надежде, что там есть какие-то живые или мёртвые люди, и потому снаряга и вода для умирающих напарников найдутся. Или наоборот, из последних силёнок валить на запад, подальше, потому что…

– Ну его на фиг, этот полыхающий восток! – озвучил своё мнение ведомый. – Если там живые драку затеяли, ещё ладно, но если само пространство монструозному вторжению чуждой силы подвергается… даже нам не уцелеть в закипевшем котле.

– Был бы хоть намёк на альтернативу, я с тобой согласился бы на все сто, но мы не то сами заблудились, не то Ареал нас завёл обманной тропой в тупик, и между тьмой и светом я бы всё-таки выбрал свет, даже если источник его огонь…

И вот, пока они совещались, один стоя, другой сидя на холодном ночном песке, над ними вдруг что-то просвистело. Бродяги тотчас припали к поверхности, решив, что над головами неведомый летучий мутант пронёсся, но совсем скоро выяснилось, что это… в натуре летучий, но снайпер! Точней, прыгающий. С джамперными устройствами для прыжков-летаний им неоднократно приходилось раньше сталкиваться в американской Зоне. С помощью такой машины, похожей на кенгуру-трансформера, человек мог подпрыгивать и затем совершать планирующие полёты, ведя прицельный обстрел сверху.

Поняли они, что это джамп-снайпер, когда летун приземлился неподалёку. На металлических частях агрегата сверкнули отсветы пламени далёкого огненного столба. Стрелять по нему не стоило, потому что у напарников в пистолетах осталось два-три патрона всего, да и что такое пистолетики против бронированного бойца. А холодным оружием или голыми руками по-любому не достать. Хоть с самурайским мечом кидайся, а ножам до мечей тем более ой как далеко. И ничем не помогут бездействующие, бесполезные приборы ночного видения, больше не способные пронзать тьму. А луны, как нарочно, в небе не виделось и в помине, хотя бы тонкого серпика.

Осталось только одно – вступать в диалог, пытаться договориться. По крайней мере для того, чтобы выиграть время и приблизиться к джамп-снайперу на расстояние вытянутой руки… Пытаться-то всё равно надо, сталкеры на то и сталкеры, чтобы не сдаваться до последнего…

Ведомый заговорил по-английски, обращаясь к летуну, но успел сказать всего несколько слов, приветственно-успокаивающих, до той секунды… когда в ответ вдруг раздалась самая что ни на есть русская речь!

– Земляки, здорово! Это замечательно, что я вас нашёл! Рад, рад, какой я молодец, успел вовремя!

Дружелюбное приветствие даже несколько врасплох застало сталкеров, готовых скорее биться не на жизнь, а на смерть, чем обмениваться выражениями симпатий. Хотя только и мечтали несколько последних суток, чтобы добраться до других живых людей, Зона есть Зона, и что-то не опасное в ней скорей исключение, чем правило…

От джамп-скафандра, достаточно большой и громоздкой машины, отделилась человеческая фигура. На лунный свет или свечение ярких звёзд, чтобы получше рассмотреть силуэт, к сожалению, рассчитывать не приходилось, но пожарище некоторый свет давало, и глазам удалось более-менее определить, что это человек высокого роста и крупный, и он направляется прямо к ним. И разделяет их с незнакомцем от силы метров пятнадцать.

Ведущий шепнул напарнику, стоящему с ним плечом к плечу, что эта встреча подозрительная, даже без всякой чуйки. Ведомый, по натуре балагур и весельчак, а значит, оптимист, возразил, что посреди чужой Америки встретить земляка – что может быть замечательнее!

– Вот именно, – ответил подозрительный напарник, – посреди чужой Зоны – и сразу же русскоговорящий, да ещё и такой дружески настроенный! Что может быть более странным?

– Но выбираться-то надо? – резонно заметил ведомый.

– Увы, ты прав, эх-хе-хех, – тяжко вздохнул напарник.

Ведомый, и раньше обычно исполнявший функцию спикера в их спарке, спросил у незнакомца:

– Брат, ты кто? Каким ветром тебя сюда занесло? Тот ответил: – Сейчас, сейчас всё расскажу, только поручкаюсь, – и продолжал неотвратимо приближаться…

И когда большая фигура, едва просматриваемая в сумраке, оказалась уже на расстоянии буквально нескольких шагов, и стало видней, что незнакомый «земляк» весь из себя этакий мощный, крутой мужик, увешанный снарягой и оружием, ведущий вздрогнул и прошипел напарнику:

– С-с-сука, говорил же тебе… – И рявкнул: – В стороны разбегаемся!!! Второй автоматически подчинился команде и ка-ак ломанулся вбок… но было уже поздно!

К ним обоим протянулись лучи света. Что-то ярко вспыхнувшее примерно посередине силуэта, говорившего на их родном языке, породило этот сине-зелёный свет, и напарники свалились на бегу как подкошенные. Пропахали в песке короткие борозды и замерли лицами вниз.

Живые и в сознании, но двигаться больше не могли. Даже шевелиться.

Крупная фигура приблизилась вплотную, остановилась между повалившимися сталкерами, и раздалось раздражённое ворчание:

– Сказал же, поручкаться хочу… И на кой ляд от меня бегать… Уж кому-кому, господа ловчие, а вам положено знать, что если настоящий сталкер нашёл хабар, то уж не упустит его.

Прибывший на джамп-машине наклонился, ухватил обоих земляков, куда меньших по весу и габаритам, за шкирки, приподнял и без особой натуги потащил к своей транспортной системе. Обездвиженные тела, которые он волок, продолжили распахивать песчаную целину рыжей пустыни.

Дотянув груз и привалив сталкеров к прыжковым ногам, он взялся за тали, планки и петли, которыми обычно крепились к корпусу «кенгуру» коробки с патронами, баллоны с газом или кассеты с мини-бомбами. Привязывая первого из двух, добавил к сказанному:

– И это знание втройне справедливо для описания ситуации, когда ловчий желаний засёк потенциала.

* * *

…Пауза и несколько глотков воды помогли дыханию наладиться. Вокруг не наблюдалось ни души. Активная фаза «резиновой» сферы завершилась, она вновь превратилась в маленький гладкий мячик. Человек начал движение, чтобы осторожно прокрадываться дальше на запад, по-прежнему держа курс вглубь, к эпицентру Трота. Света во втором круге куда меньше. Солнца теперь видно не было, да и небо с облаками также разглядеть не удалось бы. Пространство вокруг затягивалось чем-то вроде призрачной дымки. Частично свет просачивался сверху, но он поляризовался, причудливо раскрашивая пейзаж в загадочные серо-коричнево-зеленоватые цвета.

Сталкер прикинул, что в этом сумраке на собственное зрение полагаться неблагоразумно, и решил на всякий случай проверить ПНВ. Оказалось, своевременно. Его прибор был очень крутым, и в принципе собственно «ночное видение» являлось только одним из режимов. Кроме него, имелись и другие способы сканирования. Но сейчас именно посредством тепловизора идущий невзначай засёк живое существо в ближайших кустах. Человек это был или мутант, разглядеть не получалось, но кровь в жилах у этой твари не холодная.

– Красное пятно засело в кустах, – пробормотал себе под нос сталкер. – Оно наблюдает за мной, но его намерения пока не ясны… Эй, ты, там, в кустах, покажись! – громко предложил он, отскочив за обломок ствола толстой сосны, торчавший из каменистой почвы, словно сломанный зуб великана. – Не то гранаты не пожалею!

– Зелёный, что ли? – донеслось вдруг из кустов; вполне по-человечески, на русском языке. – Охренел?!

– Красное пятно разговаривает, – снова пробубнил сталкер себе под нос. – Уже хорошо. Раз говорит, надо общаться… Если я спустился из первого круга, это ещё не значит, что я новичок! – опять повысил он голос, чтобы прокричать в ответ, не прекращая сканировать окрестности. Его нечаянный собеседник вполне мог здесь быть не один, и пока происходит общение, подельники подкрадываются с тыла и с флангов… Но кроме этого красного пятна в кустах, других признаков не наблюдалось. Прибор показывал, что в ближайшей округе больше нет теплокровных объектов, по размерам достаточных, чтобы представлять угрозу.

– Даже если ты поднялся с самого дна, – донеслось из кустов, – ведёшь себя, как зелёный первоход! Трот для тебя чужой. Может, в других Зонах ты и побывал, но здесь тебя не носило. Разве что когда-то давно…

– Обоснуй! – предложил сталкер, обвинённый в незнании Трота.

– Гранаты в Троте нынче ценятся пуще всего, – пояснил незнакомец, скрывающийся в кустах. – Гранату берегут для самого крайнего случая, когда уже… ну, ваще капец! А ты сразу кидаться захотел… Мы ж теперь в полной блокаде, мать её! Чтоб им……… кхе-кхе-кха-а!.. – Невидимый собеседник начал было грязно ругаться, но голос его сорвался, и он надрывно закашлялся.

– Красное пятно дело говорит, – сталкер снова бормотал себе под нос, словно отвечая запросам внутреннего голоса. – Когда играешь в опасные игры с зазеркальным, следует помнить, с какой стороны зеркала сам находишься…

– А ещё ты использовал какую-то фиговину, чтобы спуститься, – откашлявшись, продолжил голос из кустов. – Я такой не знаю, в Троте таких нет… Это же зонник из другого Ареала. Я прав? Ну, скажи, что прав.

– Ты знаешь ответ, – бросил сталкер. – А я считаю лишними вопросы, на которые не нужно давать ответы, – добавил он недовольным тоном.

– Ну, извини, не знал, что ты такой неженка, – извинился незримый собеседник. – А по виду и не скажешь. Оторваться от медведёв не каждый сможет, а ты смог. И силовой мяч скакал вверх-вниз как припадочный, но ты внутри не издал ни звука. Выдержка, это о многом говорит.

– Местный Холмс, как я погляжу, – похвалил сталкер. – Тебе чего от меня надобно, Шерлок Красное Пятно?

– Я ранен, выдохся, – вдруг последовало из кустов честное признание. – А до лагеря километра три осталось, по дуге вдоль стены… Меня напарники ждут. Нычка конкретная, оборудованная, даже электрогенератор есть, так что можно подзарядиться, если тебе надо. Хавчик, опять же, лекарства, боеприпасы какие-никакие. Мне там помогут, но в одиночку я не дойду, слишком много крови потерял… Ты прямо на голову свалился, это неспроста. Понимаешь, о чём я?

– Даже больше, чем ты думаешь.

– Помоги добраться, – донеслось из кустов. – Я тебя отблагодарю, всё, что в моих силах, не сомневайся. Если выживу, в лепёшку расшибусь, но должок перед тобой закрою.

– Не нравится мне это, – пробормотал большой сталкер; несмотря на щедрые посулы, он не торопился покидать своё укрытие за обломанным сосновым стволом.

– К тому же я чувствую, скоро будет Захват, – продолжил голос неизвестного. – Если ты в натуре новичок, тебе лучше переждать свой первый Захват в паре с кем-то из старожилов. Уж я-то знаю, поверь опыту. Захват – херня неописуемая… К тому же на каждого он по-своему действует, а ты с непривычки можешь натворить невесть что. Бывало, первоходы стрелялись, так на них подействовало. В любом случае нужно найти убежище, иначе не устоять, а у нас там пещера вполне подходящая.

Сталкер, прячущийся за обломком ствола, молчал.

– Ты не бойся, – выдержав паузу, снова заговорил раненый, – сейчас в Троте людей почти не осталось. Потому все, кто выжил, типа договорились помогать друг другу, а не враждовать… Хотя скажу честно, брат, иной раз даже зонные выродки дружней нас. Но моя компания договора придержи…

– Притормози!! – резко крикнул сталкер. – Ты верно подметил, я в Троте ещё не свой, но это далеко не первая моя ходка по Зонам, – признался он, решив, что не стоит прикидываться ветераном перед настоящим старожилом. – Покажись! – предложил сталкер. Он принял ещё одно решение. – Оценю тебя, а там видно будет.

– Не могу, брат, – донеслось в ответ. – Даже на карачках уже не получится. Ранен я, говорю же тебе. Ползком разве что, и то потихоньку.

– Что стряслось? – спросил большой сталкер; он наконец сдвинулся с места, но для того, чтобы сменить укрытие, и переместился поближе к скоплению кустов, за другой древесный ствол.

– «Неверный», мать его… Огнесмерч вспыхнул прямо перед носом и ломанулся на меня. Я успел локалку разнести на атомы, был у меня припасён зонник на такой случай, но сильно обожгло меня. Ожоги я обработал и даже в том состоянии добрался бы до своих, но беда не приходит одна, по пути налетели мутакрысы. Стая была не очень большая, и мне удалось отбиться… только покусали меня, и я потерял много крови, брат.

– Что-то голос у тебя удивительно бодрый для тяжелораненого, – скептически заметил большой сталкер.

– Так это я мутированных грибочков жеванул, – пояснил невидимый собеседник. – Зонник неслабый, энерджайзер что надо. Иначе меня ещё боль от кислотных ожогов доконала бы… Эх-хе-хе, только действие не безграничное, – после паузы, тяжко вздохнув, продолжил он. – Прикинул, без помощи просто не доползу. Так что ты моя последняя надежда, не будь палачом, не убивай.

Но человек, застигнутый врасплох столь жалобной просьбой, не торопился отвечать согласием. Помогать умирающим, мягко говоря, не лучшее занятие для сталкера. Кроме того, что это отнимает время и ресурсы, любой, даже матёрый бродяга когда-нибудь таким образом мог попасться в банальную ловушку.

С одной стороны, как ни крути, этот раненый воспринимался подозрительно. Тем более новичок имел представление о местных мутантах, прозванных Имитаторами. Если с большой буквы, значит, чмошник разумный, так постепенно сложилось правило… Эти твари вообще могли не только голос, но и какой угодно внешний вид подделать.

Обнадёживало обстоятельство, что у них аллергия на всё металлическое, поэтому оружие использовать они не могли.

Только и без оружия Имитаторы очень опасные создания и способны удивить даже самого подготовленного бойца. Но даже если это не мутированный оборотень… местные сталкеры вполне могли таким образом заманивать бродягу. Да и вообще могло быть какое угодно но.

Большой сталкер действительно был первоходом этой отчуждёнки, он в буквальном смысле преодолевал свои первые километры в Троте. Ещё только привыкал к здешней абнормальности, к её дыханию, к течениям силовых потоков и ко всему остальному. Поэтому не торопился исполнять основную миссию. Сюда, в Трот, матёрый сталкер из другого мира сунулся не на прогулку. У него, конечно же, имелась своя цель в этом рейде, но он уже давно шёл по дороге жизни как воин. Его сложившееся в процессе преодоления препятствий мировосприятие – вот что для него было первично. Всё остальное, по сути, являлось несущественным, а значит, имело ценность, равную использованному презервативу, самой никчемной на свете вещи.

Мыслить, как подавляющее большинство остальных людей, он просто уже бы не смог. Всё смертельно опасное, что он испытал, неминуемо внесло необратимые изменения в его мировоззрение. Иначе было не выжить.

Поступать нужно как следует, то есть в соответствии со своими представлениями о правильности. А правильно умереть – это вообще большое искусство. У него имелись прикидки на ближайший раунд противостояния с Зоной, он собирался осмотреться и притереться, а уже потом спускаться дальше. Но получалось, что начальные круги Трота он может пройти в ускоренном режиме. Намерения рушатся, но это не страшно. В абнормальности что-то жёстко планировать – вот истинная ненормальность.

По большому счету, ничего опасного пока не произошло. Сталкер так и прикидывал, что притираться к этой ареальности он будет именно во втором круге, ещё не очень опасном, но уже достаточно затронутом влиянием чужеродной энергии. Мысль была, конечно, разумной. Только вот события ускорялись слишком шустро. Злобные медведы загнали его вниз в бешеном темпе, теперь вот этот подвернувшийся раненый. Краски происходящего сгущались прямо на глазах, но…

Большой человек пришёл сюда, не скрывая, что он воин. Недаром без утайки заявил сущности Трота об этом.

По этой причине сталкеру и следовало быть крайне внимательным к нюансам и деталям событий. Любое действо со стороны – колыхание ветки от ветра, падение камня с высоты или нападение мутантов – сталкер был намерен воспринимать как знаки, поданные ему сверхсущностью, непрошеным гостем которой он сейчас являлся. В этом намерении, конечно же, заключалась своя логика… К тому же следовало учесть, что в событиях задействована не только сущность Трота, но и чья-то ещё.

Если вдуматься, как ещё энергетическая сущность может общаться со своими вольными или невольными обитателями? Только через действо, это единственный универсальный язык. Именно поступки, события, то есть совершённые действия имеют значение. Такое правило – одно из немногих, которые одинаково срабатывают как в ареальной отчуждёнке, так и в большом мире, условно принятом за эталон нормальности. В Троте слова и неосуществлённые планы уж точно немногого стоят и мало что значат. Набор звуков и мыслей, не более того, как «бу-бу-бу» или что-то вроде того.

Опытный сталкер, пусть и не всегда способный сформулировать правило, инстинктивно или осознанно ему следует. Иначе не дожил бы до статуса опытного.

У большого бродяги за спиной осталась своя тяжелейшая школа выживания в боях с окружающей враждебностью. Вначале он кое-как справлялся в одиночку, потом у него появилось о ком заботиться, и желание защитить спутницу мобилизовывало и держало в тонусе. А затем ему и ей несказанно повезло с учителем. Истинный мастер хождения в ареальностях помог обрести главное – ощущение, что способен идти по пути воина.

Хотя значение первого наставника не оценить никакими превосходными степенями, потом были и другие учителя. Поэтому навыки и знания большой человек получил достаточно разносторонние. Каждый человек по-разному торит свою тропу. Научиться есть чему у каждого…

Да, сталкер пришёл в эту ареальность как воин, он готов к тому, что противник запредельно силён. Но большого человека ведёт личная Сила, глубину которой он смог раскрыть полностью. За время скитаний в поисках ответов он обрёл себя.

Вот почему он напрямую не подвластен ни силе Трота, ни мощи любого другого Ареала Визита. Ни даже силе нормальной части этого мира, которая осталась по ту сторону Периметров анклавов ареальности. Благодаря личной Силе он продвигается вперёд и только на собственную удачу может рассчитывать.

Этот путь одиночки наиболее тернист из всех существующих.

Но верно подмечено, «дьявол скрывается в деталях»…

Человеческая личность воина-одиночки наименее подвержена вторжению чуждой воли. Именно человеческая. Ни при каких обстоятельствах он не перестанет быть человеком, даже в ареальности. Погибнуть может, мутировать – нет.

Подобная уверенность в себе может показаться необоснованной, но лишь по причине неправильного мировоззрения. Если от принципа «всегда и везде быть человеком» отбросить всё эгоистическое, он засверкает новыми гранями.

Я человек. В этом основа, и никому не испортить её, потому что вопреки всему сохраняется самость, и не существенно, что по этому поводу думают другие. Им всё равно придётся считаться с тем, что для личности превыше всего – не утратить смысла существования, а значит, вопреки преградам двигаться к избранной цели.

Потому что Я ЧЕЛОВЕК.

Когда движет личная Сила, приобретается знание, что она никогда не предаст. Развивается умение не только слушать, но и слышать её советы.

Этот человек умел общаться с ней на равных. По этой причине уже давно сумел справиться с собственными страхами и ни перед чем не отступит. Способность испытывать страх, конечно же, не исчезла бесследно, но теперь она была способом организовывать опыт и возможности, чтобы делать правильные выборы на развилках пути.

Раненого бродягу, встреченного в начале второго круга, большой человек воспринял как вызов. Единственное, о чём первые минуты размышлял: принимать этот вызов или пройти мимо?…

Вызов – всегда увеличение степени опасности. Но зато всегда награда в финале, если таковой состоится, конечно. Это как дополнительный бонус, возникающий на пути и позволяющий увеличить свою мощь. Ибо внутренняя Сила в ареальности многократно более важна. Только она способна вывести, вытащить, выцарапать из затруднительных ситуаций, а всё остальное вторично – напарники, запасы, снаряжение или даже так называемое счастливое стечение обстоятельств. Первична лишь Сила, именно она держит на плаву, и человек не тонет, движется, загребает и отталкивается… А значит, в начале ходки понемногу, но со временем всё лучше и лучше контролирует течение, несущее его в неизвестность грядущей необъяснимости.

«Твоя Сила будет тянуть тебя, как лошадь, на верёвке, – не забывал сталкер наставления своего первого учителя, – а когда ты устанешь бежать, связанный, за ней, то обязательно упадёшь. Но лошадь будет неумолимо увлекать тебя вперёд, пока ты полностью не сотрёшься о землю реальности. А ведь есть другой вариант. Например, ухватиться за узду, оседлать лошадь и поехать верхом…»

А ещё сталкеру вспомнилось другое наставление:

«Вызов – это значит пройти по случайно избранному ответвлению до самого конца и вернуться, но непреднамеренное боковое путешествие может оказаться длиннее основного пути. Всегда помни об этом!»

Человек принял решение.

Он примет вызов. Раненый сталкер попросил о помощи, он может быть искренним; его подкинул не Трот, а нормальная природа, именуемая большим миром. Помогая ему, есть шанс прийти к цели совершенно иной, новой дорогой, но именно она способна оказаться единственно верной.

Такая постановка вопроса могла кого-то удивить, но только не этого идущего. Так уж устроена натура человеческая – собственные желания прежде всего. Мудрые, давно идущие знают, что это врождённое свойство не есть недостаток и в нём скрыт резерв Силы. Надо лишь суметь развернуть её в обратном направлении, не внутрь, а вовне.

Человеку достаточно избавиться от ощущения собственной исключительности, на время отказаться от верховенства собственного эго, и он станет способен творить чудеса.

Ради другого человека сделать такое, что не получилось бы осилить ради себя.

* * *

…Он согласился сыграть в навязанную ему партию, но снова взял своё сталкерский опыт. Дорога научила его необходимости всегда и во всех ситуациях сражаться с главным противником, который и есть ты сам. Воину предстоит побеждать самого себя и только себя. Силе противостоит Слабость, в любых проявлениях: лени, малодушии, трусливости, глупости, безволии, предательстве, неблагодарности и прочих. Да, Сила и её противоположность не могут существовать друг без друга, не бывает монет с одной стороной, и без фона тьмы свет невозможно разглядеть. Но и одновременно, в паритете, главенствовать им не дано…

Сталкер увидел и принял первый ход своего внутреннего противника. Ловушка это или нет, покажет второй ход, но теперь черёд ходить Силе. Поэтому сталкер решился на опережение возможного подвоха и сам устроил небольшую западню. А точнее сказать, пошёл на хитрость. Благо высокая технологичность его снаряжения ещё и не такое позволяла.

В одном из многочисленных карманов и подсумков у него нашлось подходящее средство. Человек вынул, настроил и прикрепил на дереве в том месте, где находился, запасной коммуникатор с достаточно мощным громкоговорителем, а сам скрытно переместился, чтобы обогнуть потенциального врага слева. В кустах мог прятаться кто-то ещё, хотя сканер показывал только одно тепловое пятно, но это ареальность, в ней всё возможно.

– Я только не пойму, – негромко произнёс сталкер в микрофон парного коммуникатора, как только сменил позицию, оказавшись метрах в пятнадцати левее и спрятавшись за большой заплесневелый валун. Динамик оставленного на дереве устройства связи повторил фразу во всеуслышание.

– Чего ты не поймёшь?! – отозвался раненый. Пока что всё шло как нужно.

– Почему ты своих по рации не вызвал? Мы ж не в четвёртом и даже не в третьем круге, здесь ещё можно пользоваться нормальными гаджетами, – продолжил отвлекать внимание сталкер, сместившись ещё на несколько метров, до следующего валуна, так же щедро покрытого разноцветной плесенью. – Тем более ты говорил, что генератор у вас есть, так что батареи можно подзаряжать… А ты просто лежишь и подыхаешь!

– Да, здесь радио ещё работает, – не медля ответил незнакомец, – и я, конечно, вызвал бы подмогу!

– Так в чём же проблема? – тихонько в микрофон уточнил большой сталкер, уже почти обойдя скопление кустов с фланга. Теперь его собственный громкий голос доносился к нему с той же стороны, что и голос раненого.

– В том, что кислота сожгла мой терминал! – донеслось из гущи кустарника; большой сталкер тем временем выполнил ещё один бесшумный скользящий шаг вперёд. – Так ты поможешь мне?! – В голосе раненого появилось раздражение. – Или мы так и будем лясы точить, пока я не помру нафиг?!!

Он задохнулся собственным вскриком и продолжил только после паузы; голос зазвучал уж совсем панически, почти истерично:

– А может, ты из тех уродов, что шакалят по подранкам?! – Обречённый человек, хоронящийся в кустах, больше не выбирал выражений. – Хочешь обчистить меня… обобрать! Если ты питаешься падалью, я тебя расстрою… У меня боезапас на пару центнеров в тротиловом эквиваленте, могу подорвать тут всё к едрене фене! Слышишь меня?!

– Слышу! слышу! – сразу из двух точек раздался ответ большого человека.

Сталкер успешно исполнил свой замысел. Он подкрался незаметно, впрыгнул в кусты и возник прямо над раненым, нависнув и направив на него свой автомат. Обнаруженное соответствовало рассказанному – этот бродяга не обманывал. Он действительно был сильно изранен. Но главное – это человек, не мутант. Проснувшаяся чуйка большого сталкера подсказывала, что лежащий в кустах действительно нуждается в помощи, что самостоятельно ему не выкарабкаться.

Раненый сталкер распростёрся на спине, его конечности сплошь покрывали повязки, пропитанные кровью. Причём кровотечение не прекращалось, сочащаяся из бинтов жидкость свидетельствовала о самом худшем… Несмотря на многочисленные повреждения рук и ног, лицо человека не пострадало. Но от фатальной потери крови оно стало белым как мел и в сумраке просматривалось чётко, как физиономия манекена в глубине неосвещённой витрины. Крайне изнурённый бродяга даже и не пытался схватиться за оружие, валявшееся рядом.

– В рожке осталось всего четыре патрона, – прошептал большой, вскользь глянув на автомат раненого. Почему так, он вряд ли понимал сознательно, однако знал, сколько в этом магазине патронов, хотя тот не был прозрачным… Его личная Сила ещё и не на такое способна. И она постепенно адаптировалась к этой ареальности. – Ты не соврал, Красное Пятно, и я помогу тебе, – ухмыльнувшись, произнёс большой сталкер уже не так тихо.

– Спасибо, бра-ат, – выдохнул раненый, – тут не очень далеко… но тебе придётся меня нести… А надо спешить, скоро Захват.

– Сам дойдёшь, – буркнул большой, отводя ствол своего автомата от мишени – лица, бледного, как белый пластик, из которого часто отливают заготовки манекенов. – Твои грибы отстой, у меня есть снадобье покруче.

– Не, не, брат, – отказался раненый. – Я под завязку напичкан стимуляторами… Ещё чуток, и мой мотор просто не выдержит перегрузки. Ты ж не забывай, что дерьмо в моей крови схлестнётся с твоим покруче, и я навернусь… У меня кровянка почти вся вытекла, сил нету совсем… Вот только говорить и могу.

– Да, кровопотеря у тебя знатная, – согласился большой бродяга, – но это поправимо.

Присев на корточки, он вынул из подсумка на своём поясе и поднёс ко рту раненого какой-то бесформенный комочек. В другой руке сталкера появилась фляга, чтобы запить снадобье водой.

– Что за… – шепнул лежащий.

– Это такие мутированные водоросли из… э-э-э… корейской Зоны три-восемь, – пояснил бродяга, сидящий на корточках. – Они размножат твои кровяные тельца, и потеря восполнится. Однако где-то с часок ты повисишь на грани, даже отрубиться можешь… Хотя таранить тебя на своём горбу всё равно было бы куда дольше. Расслабься, друг, я тебя не брошу.

– Верю, брат, – покорно согласился раненый; что ему ещё оставалось.

Он судорожно сглотнул комочек, засунутый ему между губ, и так же натужно проглотил немного воды, влитой в его рот нечаянным целителем, свалившимся на голову умирающему.

– Зонник проверенный, – убрав флягу, спаситель продолжил успокаивать раненого. – Эти водоросли научники в погонах даже специально разводят в озере неподалёку от границы Зоны три-восемь…

– Ты это… сам-м видел?… – едва ворочая языком, промямлил раненый.

– Не видел, врать не буду, – ответил большой сталкер.

Его собеседник молчал. Вообще он уже окончательно стал похожим на манекен и, похоже, перестал реагировать на происходящее, что неудивительно для человека, находящегося при смерти.

– Они помогут, – тем не менее продолжил говорить целитель, – и думаю, что максимум через час твоя кровопотеря перестанет быть критичной. А кровотечение прекратится через несколько минут, и начнётся регенерация повреждённых тканей… Заодно твоя кровь очистится от всей грязи, что в ней есть. Водоросли через какой-то срок налопаются и начнут гибнуть, а потом выйдут с мочой и дерьмом… Должны, во всяком случае, выйти, долго выживать в человеке не смогут. Для них мы враждебная зона, типа как для нас Трот и другие Ареалы Визита… Но сейчас микромутанты радуются жизни, находят хабар, хапают и множатся в геометрической прогрессии.

– Я слыхал о таком… – вдруг отозвался раненый; он не вырубился, оказывается. – У нас таких нет… Ты точно послан мне… не просто так.

– Возможно, – согласился спаситель. – А что это меняет? Ты пойдёшь своей дорогой, а я своей.

– Не-е, брат… – шептал в ответ раненый. – Сам знаешь, что меняет… Ты меня спас, и мы с тобой… по-любому повязаны… Пока не расплачусь с тобой… нам не разойтись.

– Ладно, если тебе так легче, – решил не настаивать на своём целитель. – Возможно, наши пути пересекутся ещё раз. Только я бы на твоем месте не сильно радовался. Обычно предпочитаю ходить без напарников.

– Меня Кр емневый… зовут… – словно не слыша отказа, назвался раненый; выговорил он зонное имя именно так, с ударением на первый звук «е», а не со вторым ударным звуком «ё».

– Хорошо, – губы большого сталкера тронула улыбка, – ближайшее время можешь… м-м-м… называть меня Змеевиком.

– Змей, скоро Трот беситься начнёт, – имя своего спасителя, впрочем, сталкер по прозвищу Кремневый вполне расслышал. – Как оклемаюсь, валим к схрону… В нашем убежище Захват вполне можно переждать… О моих напарниках плохое не думай… Если тебя заботит, что будешь в меньшинстве… и всё такое.

– Да я как-то совсем о другом думаю, – заверил бродяга, назвавшийся Змеевиком.

– Запомни, я Кремневый… твой должник! Мои парни тебе всегда помогут.

Кровь и вправду уже перестала сочиться из повязок раненого; ему прямо на глазах становилось лучше. Вероятно, пик кризиса миновал, и организм по миллиметру отодвигался в жизнь от кромки между нею и смертью.

– Ладно, ладно, не кричи, – согласился с ним Змеевик. – Накличешь ещё пакость какую.

– Не, не сейчас, – возразил раненый. – Я ж говорю, скоро беситься начнёт, смотри, вокруг почти никого, все твари уже норовят по нычкам схорониться… Подальше от эпицентра, поглубже под землю, кому повезёт! Нас никто сейчас и не беспокоит, потому что…

– Всё равно не ори, – посоветовал Змеевик, – не люблю шумных.

– Понял, брат, – гораздо тише произнёс спасаемый и вдруг предложил: – А давай закурим. Курить захотелось жуть как…

– Значит, жить будешь, – утвердительно покивал головой Змеевик. – Ну ладно, давай. Раз ты гарантируешь относительную безопасность момента…

Во время общения и занятий целительством он не прекращал сканировать близлежащий фрагмент среды обитания и сейчас в который раз повёл взглядом вокруг.

– У меня заначка сохранилась, – сообщил Кремневый. – Поищи в подсумке слева, рядом с кобурой.

Незамедлительно «самокрутка дружбы» была сооружена и зажжена, и сталкеры, передавая её из рук в руки, периодически затягиваясь, предались молчанию.

Каждый молчал о своем.

* * *

…Как и предполагалось, в течение часа раненый сталкер возвращался к жизни. Энергия прибывала в его тело с каждой минутой, он уже смог приподняться и сесть, но его спаситель, назвавшийся Змеевиком, пока запрещал ему активно двигаться. Для восстановления сил большой сталкер даже предложил Кремневому поесть, для чего по-братски поделился банкой своей тушёнки. Открыв её лезвием ножа, протянул выздоравливающему. Тот не отказался, само собой.

Но прежде чем начать набивать рот пищей, спросил:

– Что привело тебя в Трот, если не секрет?

– Как ещё может человек в задницу мира влезть, как не по зову Зоны, – уклончиво отговорился Змеевик.

– Это ты красиво сказанул, мощно! – оценил Кремневый, справившись с первой порцией тушёного мяса. – Хотя я уже когда-то слышал про зов… Эй, может, ты кого-то или что-то ищешь? Только скажи, я могу помочь, если сам чего не вспомню, народ поспрошаю…

– Нет уж, только давай без фанатизма, – обрезал его Змеевик. – Твоё желание расплатиться становится навязчивым, а всё навязчивое рано или поздно принесёт вред.

– Это да, от любых привычек нужно избавляться, – согласился спасённый и снова запустил в банку сложенные щепотью пальцы, чтобы зацепить и отправить в рот шматок жирного, осклизлого мяса.

– Обжорство тоже привычка, – заметил Змеевик, когда банка опустела, – причём очень вредная.

– Тебя не поймёшь… ы-ы-ых! – Выздоравливающий отставил пустую банку в сторону и смачно отрыгнул. – То ешь давай, сил набирайся, то обжора…

– Набирайся, конечно, но можно было и не запихиваться, как голодный зомби. Всё можно делать правильно… Или твою ложку тоже огненная кислота «неверного» сожгла?

– Ох, ё-о! – ругнулся только что подыхавший, но стремительно оживающий сталкер. – Меня спас джентльмен!

– Ошибаешься, – спокойно поправил его Змеевик. На собеседника он сейчас не смотрел и уже не сидел на корточках, а примостился на собственном рюкзаке и зорко поглядывал по сторонам. – Тебя спасли твои наглость и настойчивость. Как говорится, если хорошо постучать, то вам обязательно откроют.

– С чего бы тебе пытаться под святошу закосить? – Голос Кремневого, идущего на поправку, уже снова окреп. – Ты же прошёл огонь, воду и всякие там трубы. Я чую! Правда, правда, спроси Кр емневого. Меня в Троте все знают. Если бы сталкеры придумали собрать зонный парламент, депутатом народ выдвинул бы…

– У вас тут столько народу осталось, что, наверное, все поневоле знают всех, – перебил Змеевик. – Интересно, ты другим тоже направо и налево обещаешь помогать, или тебя за что-то другое…

– А вот тут ты не прав, – отрезал «коренной житель» Трота. – Наша Зона слишком велика, чтобы все тут знали всех. Даже сейчас. А если кто вякнет, что знает абсолютно всех в Троте, можешь смело плюнуть такому в морду…

– Да понял я, понял.

– Короче, ты идёшь со мной в схрон или нет? – резко перевёл тему Кремневый.

– А ты знаешь, пойду, – неожиданно согласился Змеевик.

– Зашибись! – одобрил подходящий кандидат в зонные «депутаты». – Только это… Слышишь, ожоги сильно пекут. Прямо огнём гореть начало, особенно на руках… Это нормально?

– Терпи, – велел Змеевик. – Регенерация полным ходом запущена, мутантики вплотную взялись за твои ожоги. Терпи-терпи, они тебя должны вылечить. Ещё пять минут, и пойдём…

– Так ты хочешь сказать, что я этими клешнями ещё смогу сграбастать всё, что захочу? – спросил Кремневый, поднимая перемотанные окровавленными тряпками руки.

– Всё, всё! Даже то, о чём ещё не знаешь, – заверил спасённого Змеевик.

– Я вспомнил, кто так говорил, – неожиданно сообщил старожил Трота.

– Это ты о чём? – повернул к нему лицо Змеевик.

– Ну, это… бла-бла-бла про зов Зоны.

– Да? – лаконично отреагировал большой сталкер. – И кто же?

– Так… один бродяга, – медленно, вспоминая детали, продолжил Кремневый. – Здоровый такой парень… ещё больше тебя, наверное… и бородища у него знатная была, помню…

– Ну и?… – безучастно поинтересовался Змеевик.

– Да ничего, – пожал плечами Кремневый. – Давно его не видал. Бородач тот мужик серьёзный был, в нижних кругах тёрся. Близко к Периметру и не помню, чтобы ходил… Тут ему нечего ловить было. Таким, как он, на внешних уровнях достойного хабара не… – Спасённый вдруг перестал рассказывать, громко закряхтел, со свистом втянул воздух сквозь зубы и воскликнул: – Эй, брат, что-то меня палит не на шутку!

– Потерпи, должно попустить, – пообещал Змеевик.

– Должно? Хорошо, раз ты говоришь… – «Абориген» Трота опять втянул воздух со свистом, помолчал и после мучительной паузы попытался продолжить разговор на поднятую тему: – Могу помочь найти бородача, если надо.

– Стоп, стоп, – придержал его рвение Змеевик. – Я тебе уже говорил про фанатизм. Если мне нужно будет кого-то найти и я решу привлечь тебя к этому увлекательному занятию, ты первый об этом узнаешь. Я приду к тебе и скажу, мол, Кремневый, помоги мне найти такого-то типа. Чётко и ясно поставлю задачу.

– Ага, я понял, – высказался старожил. – Ты типа за открытость в отношениях.

– Точно! А как иначе, друг? Иначе никак.

– Ну, разве ж я против…

– Так ты говоришь, этот бородач ближе к эпицентру ходит, – ровно, с той же безучастностью в интонации, уточнил Змеевик.

– А-а-а!!! – Кремневый вдруг закричал и подскочил, моментально поднявшись на ноги, как совсем здоровый. – У-у-у-у-у… брат, ты ничего не попу-утал?! – застонав, исторг он.

– Не понял, ты о чём?! – Большой сталкер тоже вскочил на ноги.

– Огнё-ом гори-ит… – через силу, натужно выдавил Кремневый; шатаясь, как пьяный, он заполошно замахал руками и затопал ногами. – Хрено-ово мне…

– С чего бы это! – удивился Змеевик и отступил в сторонку, прямо в куст, чтобы его не задели машущие конечности. – Должно совсем наобор…

– Не-е-ет!!! – взвизгнул Кремневый, и это слово было его последним осмысленным звуком.

Аборигена скрутила страшная конвульсия. Он закричал, взвыл дико, как подраненный зверь. Судорожно разогнулся, попытался было рвануться к Змеевику, но опрокинулся и снова рухнул наземь, сметая кусты.

И как только старожил Трота упал, его тело заполыхало, как воспламенённая газовая горелка, и прямо на глазах у собеседника сгорело, за несколько секунд превратившись в груду праха и пепла, засунутую в мешок обугленной одежды.

«Депутат» сгорел, словно бумажный, а вовсе не кремнёвый.

– Листок бумаги, – озадаченно высказался Змеевик, своевременно отступивший подальше. У него неизбежно возникла ассоциация с легко воспламеняемым материалом.

Изменённые чужеродным влиянием водоросли родом из другого чужеродного Ареала могли вызвать такую реакцию в единственном случае.

Кремневый на самом деле уже не был человеком.

Физический организм не мутировал, но разум стал обращённым. Это значило, что его сущность окончательно и бесповоротно подчинилась власти ареальности. Биохимически структура осталась прежней, но энергетическая составляющая видоизменилась.

На что и среагировали водоросли из корейской три-восемь. Не сразу, но добрались до сути, и ба-бах – реактивное отторжение, спонтанная несовместимость! Ведь если нормальный человек для них сродни неблагоприятной среде обитания, но какое-то время они всё же способны в нём выживать и даже пытаться «благоустроить» и очистить, то существо, насквозь пропитанное влиянием иного Ареала, им не просто вредное, а враждебное и требует уничтожения.

Такова необъяснимая сверхлогика Зон Посещения. Давно известно, что мутированные порождения разных следов инородного вторжения не мирятся между собой. Чтобы не разгорелась отторгающая реакция, приходится использовать экранирующие «прокладки» – сработанные из материалов нормального мира, – в качестве которых используются изолирующие контейнеры для хабара.

К счастью для человечества этого мира, нормальная природа пока что ухитрялась разделять собой плацдармы анормальной чужеродности… Только поэтому большой сталкер и решился взять с собой опасный груз – микромутантов из три-восемь и кое-что ещё. Он предполагал, что его движение к цели как вариант предусматривает возможность появления нужды протестировать встреченных по пути.

Да, он тщательно готовился к рейду в Трот. Поэтому среди прочего располагал информацией, что корпоративные и государственные спецслужбы в этом мире практикуют тесты на «свой-чужой». Причём не обязательно убивать обращённого. Достаточно образца крови…

Сейчас всё получилось вроде бы само собой, но большой сталкер расстроился. Он-то дал мутированные водоросли раненому человеку (!) без задних мыслей. Хотел помочь выжить, а вышло совсем по-другому – добил.

Наиболее встревожил прискорбный факт, что в Кремневом ему не удалось распознать мутанта. Но пока что этот досадный промах можно было списать на то, что «первоход» ещё не обвыкся в этой Зоне, не приноровился к волнам атмосферы, не вошёл в резонанс с ритмом её дыхания…

Тело испепелилось молниеносно. А вот одежда и снаряжение мало пострадали и служили вместилищем праху. Осмотрев вещи, сталкер прикинул, что может оказаться ценным трофеем, чем стоит поживиться… И тут привлекла внимание ложка, которая всё-таки имелась у обращённого нелюдя, но он ею не воспользовался.

Этот предмет показался необычным. Он обладал скрытой силой, сталкер почуял это, как только взял ложку в руки, соприкоснулся с поверхностью. Зонник! Что и почему с этим артефактом, он решил выяснить потом и спрятал ложку-хабар в другой контейнер, не тот, в котором содержались водоросли.

– Нужно найти убежище, – проговорил он вслух. – Красное Пятно прав, скоро Захват… Вот только зачем Трот бросил мне вызов, подкинув этого посланца? Уж явно не просто для того, чтобы я поменял красное на чёрное. Явно не… Ладно, ходка покажет.

Он замолчал, подхватил носимый груз и наконец-то покинул скопление изломанных кустов, в которых неожиданно столько всего произошло.

Это уж точно, в ходке по Зоне никогда не знаешь, куда приведёт следующий поворот. И где именно вдруг удастся добыть крупицы драгоценной информации.

Третий раунд

У людей нет нехватки силы, у них есть нехватка воли…

Виктор Мари Гюго

Сильный, порывистый ветер безжалостно трепал выцветшую, надломленную вывеску на стареньком армейском бараке. Его латаные-перелатаные стены напоминали дряхлое лоскутное одеяло. От первоначальных деревянных конструкций здесь остались лишь подуставшие сваи и процентов двадцать просмоленных досок. Остальное было склёпано из разных легкодоступных материалов.

В каком-то из прошлых десятилетий были доступны стальные пластины зонных грейферов, ещё в каком-то – не гниющие полимеры, а когда-то и броня сгоревших бэтээров имелась здесь в большом количестве. По стенам этой забегаловки-ночлежки можно было изучать историю монгольской Зоны, ибо она стояла здесь практически с самого начала, чуть ли не с самой даты Посещения.

Скрипучая обломанная вывеска с надписью «УДАРНИК ТР» тоже висела с тех самых пор и пережила множество посетителей харчевни. И с не меньшим успехом она переживёт ещё большее количество соискателей, в разы большее. Счётчик сожранных Зоной жизней здесь не останавливался. Ускорялся или замедлялся, порой практически до нуля, но никогда не останавливался…

Сталкерский посёлок «Росток-1», некогда находившийся перед старым Периметром на границе карантинной зоны, спустя десятилетия оказался глубоко внутри заброшенных и опасных территорий. Очень далеко от современного огневого рубежа, на котором военные уже столько долгих лет методично отстреливали чужеродную живность, настырно рвущуюся в большой мир. В этом поселении худо-бедно выживали местные сталкеры, качественная составляющая которых изменялась в соответствии с трансформациями самой Зоны. Когда-то они были «рыбаки удачи», потом просто бродяги с «калашами», пытающиеся пробиться через орды хищников к урожайным полям инопланетных диковинок; были и так называемые танкисты, которые проделывали то же самое, но не покидая бронированных самоходок… Постепенно, в силу разных обстоятельств, местные сталкеры «мутировали» в нечто среднее.

Прорываться с боями становилось всё накладнее и накладнее. Артефактов в доступных районах оставалось всё меньше и меньше, а пробиваться за ними нужно было всё дальше и дальше. И огромное количество отстреленных боеприпасов могло уже и не окупиться… Отчасти проблему решала индивидуальная броня на основе экзоскелета, которая позволяла игнорировать атаки мелкой мутной швали и давала хорошие шансы выжить при прицельной стрельбе в упор, когда приходилось биться с особо крупными гадами.

Потому калибр огнестрельного оружия, необходимого для успеха рейдов, постепенно рос, а переносимый боезапас уменьшился всего до сотни-полутора единиц – не так уж и много в Зоне водилось крупных мутантов.

А вот большую часть среднего по размерам зверья – атаки которого не проигнорируешь, но патронов на которых жаль, – рубили, кололи, пилили, дробили всякого рода холодным оружием. Даже, можно сказать, электромеханическими установками смерти. Ибо как иначе назвать модификацию дисковой или цепной пилы в особой рамной конструкции, утыканной приваренными лезвиями ножей и увешанной дополнительными механизированными колюще-режущими элементами?

И вот уже несколько поколений местных сталкеров, облачённых в броню и несущих короткоствольную крупнокалиберную пушку с механической рубильной установкой, пафосно назывались паладинами. Хотя, по сути, они были всего-навсего мясниками. Но по мере развития технологий и применением в процессе производства снаряжения новых материалов (в том числе и обработанных артефактов) время паладинов неуклонно иссякало.

Их вытеснял новый тип специфичных «монгол-сталкеров», бойцов в лёгкой, но при этом неимоверно прочной броне, не стесняющей движений, которые на вооружении имели всего лишь пару не затупляющихся клинков из преобразованных «чёрных брызг» с толщиной кромки лезвий всего в одну молекулу. Неудивительно, что этих бродяг, в совершенстве владеющих сборной солянкой боевых искусств, из-за характерной формы мечей и особого покроя артетканевой брони прозвали «самураями». А разношёрстных кадров, занимающихся в монгольской Зоне разбоем и прочими тёмными делишками, соответственно поименовали «ниндзя». Именно самураи и ниндзя сейчас были основными клиентами «Ударника», или «Трушки», как её любили называть молодые…

В помещении харчевни царил сумрак, горели лишь три лампы, уцелевшие в параллельных рядах старых мутных плафонов, а слабый солнечный свет, пробившийся сквозь тучи, едва просачивался через узкие длинные отдушины под самой крышей. Посетителей сегодня было много, но большинство из них завалились отсыпаться в «кемарник», специальную зону за современной звукоизолирующей перегородкой, отсекающей примерно сорок процентов площади; там сохранились трёхэтажные барачные койки.

В сплошь уставленном деревянными столами и табуретами зале сейчас заседали от силы десятка два самураев и парочка паладинов. На стенах висели старые выцветшие фотографии и вырезки из советских и эмэнэровских газет, сохранившиеся со времён здешних зонных первопроходцев. За барной стойкой протирал бокалы толстый старик в цветастом фартуке. Рядом с ним находился раритетный аналоговый проигрыватель, над которым красовались туго набитые «винилом» полки. Но к этому древнему устройству сейчас была подключена нехилая современная акустика. Включи её хозяин на номинальную рабочую мощность, ветхий барак рисковал сложиться карточным домиком, снесённым потоком воздуха из вентилятора.

Но и на минимальной мощности аппаратура настолько усиливала характерно потрескивающее звучание антикварных пластинок, что заседающим в зале самураям приходилось говорить на повышенных тонах и наклоняться к собеседникам, чтобы слышать и быть услышанными…

Вокруг прямоугольного деревянного стола сидели шестеро. Перед каждым из них стояла своя бутылка с излюбленным напитком, а по центру столешницы на здоровенном блюде красовалась обжаренная тушка какой-то дичи, от которой они периодически отрезали себе короткими клинками сочные, румяные кусочки мяса. Эти самураи были облачены в стандартные кимоно из артеткани третьего поколения, способной сдержать пулю, клык или коготь, удар обычного стального клинка. Такой материал уязвим лишь для дробящих ударов, которые способен нанести крупный неповоротливый хищник или боевой молот врага. Но подставиться под такой удар мог разве что неопытный новичок. А таким просто не хватило бы денег на приобретение столь дорогой защиты.

– … и я ка-ак рубанул по его пиле, блин! – вёл свой эмоциональный рассказ самурай в тёмно-зелёном кимоно. – Она бац, и заклинила! Дымяра повалил прямо в его устрашающий рогатый шлем… А он такой на меня пушку давай наставлять…

– Той, которой они всяких там «бронтозавров» валят? – хихикнул самурай в сером.

– Прикинь! – подтвердил рассказчик. – А куда ему за мной угнаться-то в своей тяжеленной броне?! Сама пукалка-то у него под десяток кило, да ещё с коробом на двадцать зарядов и со сменными магазинами, пристёгнутыми к ней… Короче, пока он на меня стволяку свою наведёт, я успевал три раза с линии огня уйти. Поигрался так с ним малёхо и рубанул по пушке! – Для наглядности самурай махнул над столом вакидзаси; румяный окорок, торчащий из запечённой тушки, через кость которого прошло лезвие, обвалился на блюдо. – Как масло оружейную сталь разрубил! Тут он, сука, и обделался!

– Ну и грохнул его? – поинтересовался совсем молоденький самурай в пурпурном кимоно.

– Нет, конечно! Нужно же иметь хоть какое-то уважение к старому отмирающему поколению. Паладинов уже и так не много по Зоне ходит, а иногда от них и польза есть. Когда эти ржавые ведроиды рядом с тобой, то шумом и скрипом оттягивают на себя большинство уродской живности!

– А надо было его хорошенько унизить, чтобы ему стало стыдно сюда заглядывать! – вставил свои пять копеек хорошенько подвыпивший самурай в потёртом чёрном кимоно. – Нефиг соваться всякому сброду в заведение, где благородные самураи трапезничают…

– Ой, не пори чушь! Хочешь сказать, и этих, – рассказчик указал на двух паладинов, отлаживающих в дальнем углу свои механизированные доспехи, – нужно отсюда вышвырнуть?

– Так! Про «порку» здесь ни слова! – вмешался самурай в белом.

– Да-да, «порево» – больная тема! – поддержал его товарищ в нестандартном камуфляжном кимоно. – Как месяц назад в бордель к Тамаре залез матёрый песчаный арахнид, так с бабами в Ростке стало туго совсем…

– А что стряслось-то? – поинтересовался молодой, пурпурный.

– А ничего хорошего, – буркнул самурай в сером. – Под утро залез, гад, когда почти все отсыпались после бурной ночи. Всего за несколько минут перебил всех, даже пьяных клиентов. Обнаружили всё это безобразие лишь к одиннадцати часам. А там что уж осталось?… Сплошь коконы с жиденькой кашицей в кожаных шкурках. Спасать, короче, некого. И до сих пор новых тёлок не завезли, а старые местные сталкерши по нычкам прячутся.

– Ага! – кивнул мужик в тёмно-зелёном. – Не то трахнут, кто где поймать сможет!

Минуту-другую над столом висел лишь истерический групповой хохот. Отпустивший шуточку самурай поднял свой бокал и произнёс двусмысленный тост, после чего все мужики опрокинули в себя содержимое рюмок, кружек, стаканов и бокалов.

– Если все, как ты говоришь, прячутся, тогда что же здесь делает эта фифа? – указал кивком на женщину, сидящую за столиком у стены, самый молодой боец.

Да, там сидела худенькая и невысокая, уже не молодая, но пока ещё не подвявшая, не расплывшаяся от груза прожитых лет дама. Она была облачена в истёртое, потрёпанное кимоно, сработанное из старенькой артеткани первого поколения, нынешний цвет которого сформировала пыль, забившаяся в волокна. Но, несмотря на посредственную и недорогую броню, клинок у этой дамы был из последних моделей, стоимость которого заваливала за пяток ярко-зелёных лаймов. Женщина сидела в полном одиночестве, неспешно попивала из дымящейся пиалы чай и сверлила взглядом пришпиленное к стене чучело чешуйчатого грызлоида.

– А она нарывается на наше мужское внимание! – тут же выдал пьяненький в чёрном.

– Нимфоманка, что ли? – улыбнулся молодой.

– Ых не-е-е, ребяты, – активно замахал руками самурай в камуфляжном кимоно, – к этой лучше не подходить!

– А чё так? – недоверчиво перекривился тип в чёрном.

– Сеня, – камуфляжный кивнул тёмно-зелёному, – расскажи новеньким про нашу здешнюю достопримечательность. У тебя язык подвешен, ты травишь лучше.

– Чего тут рассказывать… – Тёмно-зелёный нервно передёрнулся, как только глянул на эту девицу. – Ну, это… блаженная она, короче. Всё талдычит про какую-то дверь в самом центре Зоны. Говорит, что ей туда нужно позарез, а пробиться в серёдку одному человеку, сами знаете, ваще нереально. Вот и ходит эта лихая тётя в Зону, артефакты дёргает, бабло собирает и всё ищет идиотов, которые согласятся вместе с ней в центр двинуть.

– И много предлагает? – поинтересовался молодой.

– Ну, раньше до сотни зелёненьких давала, а сейчас, как пару-тройку лаймов на рыльце насобирает, так и ходит-нудит, достаёт тут всех, зазывает с собой в суицидную ходку.

– Ого! И чего же никто не идёт? – Молодого самурая заметно возбудила озвученная сумма.

– Ну, почему же не идёт? Очень даже идут, новички в основном, такие, как ты. Вот только есть один момент… Сколько раз она ни выходила в Зону, а до эпицентра так и не дошла. Всегда возвращалась, побитая, помятая зверьём и «изменёнками», без денег и одна-одинёшенька, без своего отряда. Так что, если спешишь на тот свет, топай к ней, пообщайся. Судя по всему, она уже подготовилась к вербовке нового «мяса».

– Ну а просто подкатить к ней никто не пробовал? – не успокаивался чёрный. – Ну, перепихнуться там разок-другой? Или грабануть её? Где-то же она свои зелёненькие хранит?

– Гы-гы, пробовали, – криво улыбнулся камуфляжный, – и не раз! Но эта сучка так мастерски владеет боевыми искусствами, что раскидает нас всех и не запыхается. А уж трахнуть её многие хотели, сами видите, сохранилась суперски, да и ограбить тоже… Ну, кому из них выжить повезло, заиками или калеками на всю жизнь остались.

– Ох, как всё пло-охо… – протянул дядька в чёрном, но вдруг улыбнулся и подмигнул своим собеседникам. – А я всё же попытаюсь!

Пьяненький самурай встал, поправил пояс с ножнами, выпрямил спину, втянул свой и так маленький животик и потопал к столику у стены. Тут же все мужики, оставшиеся за столом, азартно засуетились, делая ставки на развязку этой волнительной встречи.

По залу разлетались мелодичные переливы бессмертной «Если б не было тебя…» Джо Дассена. И со стороны начало беседы самурая и нелюдимой барышни выглядело весьма романтично, как в старом кино про любовь. До чего же изящно жестикулировал и кланялся мужичок в чёрном, как уверенно он присел за столик и подозвал официанта, который тут же притащил бутылочку винца и бокалы… Компаньонам «чёрного» самурая на секунду показалось, что они сейчас станут свидетелями невероятного и небывалого прежде успешного пикапа. Из-за громкой музыки совсем не было слышно, о чём говорил самурай, но картинка была чудесной… до тех пор, пока кавалер не наклонился к даме и не шепнул что-то ей на ушко.

В тот же миг рука сталкерши обвила шею сталкера и резко уронила его личико об толстую столешницу. Разгневанный мужичок, с хлещущей из разбитого носа кровью, вскочил и сгоряча замахнулся, желая отплатить даме размашистым апперкотом. Но хрупкая женщина лишь немного убрала в сторону голову, чтобы кулак проследовал мимо, и коротким движением ткнула ногой в коленку атакующего. Потеряв равновесие, самурай ушёл за своим ударом, в который вложился всем телом, и укатился за спину сталкерши. Прокатившись колбаской по грязному оплёванному полу, униженный горе-ухажёр затряс в бешенстве башкой, вскочил и выхватил меч. Но, сделав шаг назад для небольшого разгона перед стремительной атакой в спину обидчицы, он вдруг наткнулся на крепкую двухметровую преграду.

Препоной оказался реально здоровенный мужичище в непривычной для окрестных весей цивильной одежде. Импозантный, гладко выбритый, выправкой похожий на военного здоровяк с лёгкостью перехватил руку самурая, сжимающую меч, и так же, без усилий, вернул меч в ножны, несмотря на яростное сопротивление хозяина оружия. Придержав правой рукой рукоять, чтобы бьющийся в припадке гнева боец не смог оголить лезвие, богатырь левой рукой схватил самурая за шкирку и приподнял над землёй, словно невесомый манекен. Он перебросился парой слов с дрыгающимся в воздухе буяном и, убедившись, что тот не успокоится, быстро, с лёгкостью, как конфетку у ребёнка, вообще отобрал у него меч. После чего несколько шагов пронёс на вытянутой левой руке, где и поставил на пол, а оружие тут же отдал подоспевшему вышибале.

Охранник заведения не стал выгонять подпившего клиента, лишь попросил его вернуться за свой столик, а оружие предложил забрать на выходе. И дважды униженный, вывалявшийся в пыли сталкер вынужден был подчиниться.

– Не, ну вы видели?! Это нельзя так оставлять! Идёмте их накажем!.. – начал он гневно, но быстро остыл, увидев довольные рожи ехидно аплодирующих собутыльников.

Никто из остальных, ни один из пятерых самураев не хотел ввязываться в драку даже с ненормальной бабой, а когда за её столик подсел этот не известный никому громила, и подавно. И компании лишь оставалось наблюдать за колоритной двоицей, отпускать язвительные комментарии и… делать ставки на то, чем закончится общение здоровяка и «блаженной».

А их общение явно набирало обороты и накалялось. Опять же из-за громкой музыки нельзя было услышать слов, но этот гигант явно чем-то разозлил женщину. Эта внешне всегда спокойная дама в первый раз на памяти местных завсегдатаев вышла из себя и, яростно жестикулируя, размахалась ручками у самого носа громилы, но… так и не ударила его, а все зрители так ждали этого!

Но совершенно неожиданным оказался финал этой беседы…

Спокойный как слон, здоровяк пожал плечами и развёл руками, мол, как хочешь, дорогая. После чего встал из-за стола и потопал к выходу. Дамочка гневно стукнула кулачком о столешницу… вскочила и засеменила ему вслед. Так они гуськом и скрылись за скрипучей дверью заведения, за которой уже появились первые признаки бури, бросившие горсти песка в приоткрывавшийся дважды проём…

– Ёшкина кошка, и что это было? – после долгой ошарашенной паузы вымолвил самурай в камуфляже. – Неужто он нашу блаженную снял?!

– Таки да! – кивнул его товарищ.

– А наш казанова сегодня в пролёте! – Молодой самурай потрепал волосы того, что в чёрном. – Утёрли тебе нос, братишка! И это в первый раз!

– Ой, ребятки, я сейчас уссусь от смеха!.. – эмоционально начал тип в тёмно-зелёном кимоно, готовясь отпустить какую-то очередную шуточку, но его прервал обиженный в чёрном:

– Мля, я сейчас не от смеха, а просто так!

– Да вон толчок! – Камуфляжный кивнул в сторону двери с соответствующим символом.

– Что?! Я в эту уборную? Там же воняет, мля! Негоже благородному самураю справлять нужду в таком гадючнике! – Мужик в чёрном шмыгнул и подтёр ручеёк крови под разбитым носом. – Пойду на улице справлю…

Обиженный на весь мир самурай хлебнул ещё алкоголя, поднялся из-за стола и гордо пошлёпал к выходу.

А снаружи ветер уже набрал силу, мелкий песок носился в воздухе, серьёзно ограничивая видимость. Но в этом мельтешении пьяненький рассерженный мужчина всё же рассмотрел тёмные силуэты, движения которых были резче и быстрее пыльных порывов. Сделав несколько шагов навстречу этим пляшущим теням, самурай смог различить громилу и вышедшую за ним девицу.

Как раз в этот момент здоровяк схватил местную фурию, скрутил и закинул её себе на плечо. Самурай в чёрном хотел было кинуться к двери заведения, чтобы позвать охранников, но понял, что лицо громилы повёрнуто к нему… Тот погрозил кулаком свободной ручищи, дескать, не суетись, целее будешь, развернулся и растворился в песчаных вихрях крепнущей бури.

* * *

…Электронные карты, раздобытые им в большом мире этой реальности, подтверждали, что с высокой степенью вероятности в полутора километрах отсюда всё ещё есть подходящий каскад пещер. Туда он и решил направляться.

Из пожитков сгоревшего «депутата» он использовал пресловутый «боезапас в сотни килограммов тротилового эквивалента». Грибочки сталкер брать не стал, а взрывпакеты решил применить по назначению. Получится славный фейерверк в память о хозяине… И Кремневый того стоит, несмотря на то, что оказался прямым адептом Трота, чуждого нормальной природе.

– Пускай ты потерял себя, но был же когда-то человеком, – проговорил он мешку с пеплом, словно мотивируя свои действия.

После чего сталкер больше не терял здесь времени. Подгоняемый собственным предчувствием, он умело заминировал останки, после чего выдвинулся на маршрут. Им и так уже было потрачено слишком много времени. Может быть, замысел его противника в том и состоял, чтобы задержать его? Чтобы идущий не сумел и не успел спрятаться перед Захватом…

Придётся навёрстывать. И большой сталкер канул в сгустившемся сумраке.

Его прибор ночного видения хорошо показывал дорогу. Уже практически наступила ночь. Чем глубже в ступенчатую Зону, тем раньше приходит тьма. Таков Трот, и с этим придётся считаться… Идущий отдалился не больше чем на полкилометра, когда за его спиной прогремел мощнейший взрыв. Это подтвердило, что его растяжка сработала. Знать бы, кто попался в ловушку… но теперь оставалось только гадать.

– Что бы там ни было, это уже в прошлом, – резонно подвёл итог сталкер, не прекращая двигаться.

Но, несмотря на столь логичное заключение, темпа он всё-таки прибавил. Вдруг там что-то выжило. Дорога была почти беспрепятственной, в смысле, никакие мутные монстры не препятствовали прохождению. Что касается абнормальных ИФП, «порченые» участки ему удавалось успешно и вовремя идентифицировать и огибать. Поэтому перемещение в пространстве не прерывалось, сталкер всё дальше и дальше уходил от места досадной задержки. Пришлось, правда, отклониться на запад, но с каждым шагом укрытие становилось всё ближе и ближе.

ПНВ не засёк опасности, когда сталкер пробрался к намеченной точке. Перед ним тянулась внушительная трещина в почве. Каменная порода лопнула в этом месте, и эта идеально ровная щель явно была абнормального происхождения. Прыгать через неё ни разу не улыбалось, но главная проблема в том, что обходить – тоже не вариант. Ясней ясного, что смещаться вдоль края неизведанной локалки ещё опаснее.

Что-то необходимо было предпринять, так как менять направление движения никак нельзя… На карте здесь не показывалось никаких препятствий, значит, эта преграда возникла недавно. Подкованный теоретически сталкер имел представление о линейных разрезах поверхности в Троте. Подобные трещины в земле возникали в российской ареальности повсюду, но затем исчезали по графику, ведомому лишь Зоне. Иногда на дне таких трещин появлялись редкостные и ценные артефакты. А бывало, что зонники так себе, но зато их много-много. Траншейные трещины в Троте прозывались «рвами чудес».

Да, обычно у таких «окопов» имелось дно, однако сейчас перед идущим разверзлась бездонная пропасть шириной примерно в два с половиной метра. В принципе её можно без особых проблем перескочить, но… как всегда, присутствовало какое-нибудь но. Поэтому, подняв с земли небольшой камень, сталкер метнул его над трещиной. Метательный снаряд с той стороны попросту не упал. Взял да завис над пропастью… Это было совсем плохо, ибо означало, что абнормаль искажает пространственные характеристики. Может, камень шваркнется с той стороны через час, а может, через неделю, но может, и никогда. Пытаться перепрыгнуть ров – вполне вероятное самоубийство.

– Переждать, что ли, Захват прямо здесь? – проворчал сталкер себе под нос.

Идея, конечно, была дурацкая, и для аборигенов Трота даже в шутку такую высказать означало глупость несусветную. Перед отправкой в эту Зону он на разных информационных порталах начитался историй о том, что происходит с живыми существами и даже растениями, которых неумолимая сила притяжения срывает с открытых мест и, как пылесосом, утягивает в эпицентр прямо по воздуху…

Неожиданно прямо из ниоткуда, а точней, с того берега трещины прилетел небольшой округлый предмет.

Граната!! Сталкер намётанным взглядом тотчас идентифицировал объект и с места в карьер поставил рекорд по прыжкам в длину, мгновенно очутившись за ближайшим каменным обломком размером со шкаф. Когда прогремел взрыв и засвистели осколки, прошивая тьму, он уже спрятался, скорчившись за валуном.

– Ответка мне пришла, – прошептал он. – Крутовато за маленький булыжник. Вот ведь, а Кремлевый трындел, что гранаты здесь берегут как зеницу ока.

Кто находился с той стороны абнормали, покамест увидеть не получалось. Пространственный сдвиг лишь после паузы позволит разглядеть, кто же там швыряется драгоценным снарядом вместо того, чтобы использовать для проверки подручные средства.

Вопрос этот был, конечно, более чем интересным, поэтому идущему пришлось немедля решать, принимать в этот раз вызов или поскорей ретироваться. Лучше было бы убраться подобру-поздорову, уйти своей дорогой, но остановил довод, что его самого метатель гранаты уже рассмотрел. Ведь камень раньше гранаты отправился в полёт над узкой пропастью, значит, на краю аномалии большой бродяга появился первым. Неведомому, не жалеющему разбрасываться дефицитом, стоило взглянуть в лицо…

Ожидая, что в любую секунду с той стороны прилетит что-нибудь ещё, и, вполне возможно, поубойнее гранаты, сталкер прятался за валуном и выдерживал паузу ожидания. Однако ни через минуту, ни через две, три, четыре на том берегу никто не проявился. Во тьме, царящей там, ни один режим сканирования никого живого не распознал.

Кто же тогда бросался?… Ещё один вопрос завис. Очередной в бесконечной череде безответных, постоянно рождающихся в зонной необъяснимости.

И опять – потеряно драгоценное время! Непростительно, перед самым-то Захватом. Изменив решение, сталкер незамедлительно ретировался. Влево, в западном направлении, вдоль трещины всё-таки. Не торчать же в одной точке до утра.

По ходу он прикинул по карте новый маршрут. Трещина хоть и кажется бездонной, но не бесконечная же. Только закончится, и сразу поворот на север. Дорога к вожделенному укрытию удлинится неизвестно насколько, но другого выхода нет, идти обратно – не вариант… Идущий забеспокоился, что до этого укрытия ему ни за что не добраться. Впереди снова появится какое-то препятствие, и – очередная потеря времени… В обход до пещер слишком далеко, и раньше Захвата попасть туда слишком проблематично.

Неразрешимая проблема нависла дамокловым мечом, но сталкер продолжал движение вперёд, сквозь тьму. Он понял, что Трот играет с ним в «киску-крыску», и опытному бредуну оставалось удовлетвориться хотя бы тем фактом, что натуральные «киски», то бишь мутированные звери, в игре пока что не были задействованы.

Внезапно в мыслях, мучительно подыскивающих альтернативу, ярко засветилась догадка, и сталкер остановился, резко, как об стену ударившись.

– Карта, вот в чём проблема! – озвучил он свершившееся озарение. – Ареальность хочет, чтобы я от неё отказался… Зна-ает, зар-раза, что ориентируюсь по карте, и специально мешает мне.

Оставалось только одно – сменить тактику противостояния. Он повернул влево на девяносто градусов и вопреки неписаному правилу сталкеров – назад не ходить! – побрёл уже не на запад, а наобум к югу, оставив непреодолимую трещину строго за спиной. Раз уж на север, прямо к убежищу, не пустила его Зона.

Лихорадочная мысль, что до Захвата совсем мало времени, билась в мозгу, как раненая птица.

Его пробуждающаяся чуйка однозначно утверждала, что скоро произойдёт что-то нешуточно страшное. Но деваться некуда, и сталкер решился на крайний вариант – пережить Захват «под открытым небом». Специально для подобного случая можно было приспособить комплект ремней, предназначенный для скалолазания. И конечно, подыскать местечко, чтобы привязать себя. А потом, так сказать, молиться всем богам, какие вспомнятся, чтобы пронесло, а не унесло, оторвав нафиг.

Выбрав, на его взгляд, подходящий камень, массивный обломок гранита, основательно вросший в почву, бродяга уже принялся распаковывать ремни, когда почувствовал, что здесь он уже не один…

Резко обернувшись, метрах в двадцати за своей спиной сталкер засёк двоих людей! Спасибо навороченному ПНВ, способному пронзать мглу незримыми сканирующими лучами… Изготовившись к стрельбе из автомата, он плавно перетёк в боевое положение, пригнувшись и почти приникнув к земле, однако… незнакомые бойцы атаковать не собирались, хотя вооружены и экипированы были по полной программе. Они целеустремлённо искали укрытие – Захват гнал в шею всех-всех. По идее, каждая живая тварь в Троте, от мала до велика, сейчас искала нору поглубже: Захват не щадит и не разбирает, кого взять. Гребёт подряд всех, кого удастся ухватить и оторвать от поверхности.

– Браток, геройской смерти ищешь?! – вместо приветствия прокричал один из незнакомцев; при этом они оба неотвратимо приближались. Расстояние не по минутам, а уже по секундам становилось критическим, и экстренно требовалось что-то решать.

Сближение завершится миром или войной? Вот в чём вопрос…

– Ты про что? – спокойно переспросил сталкер, решив ориентироваться по ходу, в зависимости от действий и слов.

– Надеешься уцелеть под открытым небом? – спросил незнакомец.

Несколько секунд, и напарники приблизились почти вплотную. Приостановились. Их лица скрывались под фильтрующими масками. Габаритами оба существенно уступали большому сталкеру, но уж где-где, а в Троте размер не всегда преимущество. Истинная сила от материальных параметров не зависит.

– Псих, но это твоё личное горе, – сказал второй незнакомец. – Прикольно, что якорь ты выбрал хреновый.

– Да, да, снаряга твоя, может, и выдержит, но бить крюки в этот камень глупо, – добавил первый из пары сталкеров, остановившихся в нескольких шагах от большого человека. – Порода хрупкая, хотя кажется…

– Я вообще-то не от хорошей жизни, – пояснил большой одиночка, выпрямляясь, но оружие ещё не опуская, – просто первый раз ходка по этим местам, и не знаю, где…

– Мог не уточнять, что первый раз, – проворчал второй.

– Короче, топай с нами, – напарник, обратившийся к большому первым, махнул рукой куда-то во тьму. – У нас недалеко припасён схрон.

– Вот это дело, мужики, – согласился приглашённый.

С виду он расслабился, хотя по-прежнему держался начеку. Его внутренний локатор подсказывал, что всё-таки удалось изменить ход навязанной игры, и эти двое – самое то, что нужно.

Похоже, сгоревший Кремневый не для красного словца заверял, что человеки в Троте нынче не стремятся всячески сокращать количество конкурентов, и без того критически малое, а охотно помогают соплеменникам, если что.

Чуйка не подвела. Не прошло и пяти минут, как трое бродяг добрались до входа в пещеру. Он располагался в склоне пригорка и был по возможности замаскирован. К тому же подступы к лазу оснащены петлями типа силков. Напарники показали, где ступать осторожней… Конкретно у этих ребят привычки суровые, напрашивался вывод. Неудивительно, что с рукоятей автомата, висящего поперёк груди, большой не снимал обтянутых перчатками ладоней. Оставалось надеяться, что для людей эти старожилы Трота делают исключения. Как минимум перед Захватом и на период его буйства.

– Ну, чего встал как пень, лезь давай, – недовольно пробурчал второй, затем нырнул в гущу набросанных ветвей и жухлой травы, чтобы скрыться в пещере. Его напарник уже исчез внутри.

Приглашённый последовал за ними. Входной коридор был очень узким, больше напоминал нору. Не слабую такую, метров тридцати длиной, с ощутимым наклоном уводящую под землю. Преодолев её где на четвереньках, где буквально ползком, задевая плечами, локтями и рюкзаком бугристые стенки и постоянно рискуя ткнуться мордой в пол, сталкер оказался в гроте и там наконец поднялся на ноги. Новые знакомцы успели зажечь фонарик в экономном режиме подсветки, чуть отодвинув тьму, и прибор стал не нужен. Гость выключил его.

– Падай, не стесняйся, – предложил первый из незнакомцев и повёл рукой широким жестом: дескать, в твоём распоряжении любой участок шершавой каменной поверхности.

– Благодарю. – Гость кивнул и примостился справа от входа, под косой, неровной стенкой; потолок скрывался за пределами крохотного освещённого круга.

– Хавчик не предлагаем! – воскликнул второй.

– Захват ведь, сам понимаешь, жрачка обратно наружу может попроситься, – добавил первый.

– Перевод продуктов, мать его! – ругнулся второй. – Хотя более всего вероятно, что просто вырубимся нахрен. Уже несколько недель Захваты участились и почти всех не просто выворачивают в тошноте и болями давят, а в глубокие обмороки валят. Такое впечатление, что у Зоны критический период начался, и она стервенеет от пээмэс.

Первый коротко хохотнул Они сидели на деревянных ящиках рядком, плечом к плечу, напротив выхода, шагах в пяти от проёма. Маски не снимали. По голосам если судить, мужчины не старые; хрипотца, характерная для людей, ведущих кочевой образ жизни «на свежем воздухе», слышалась явственно. Ходоки бывалые, многие тропы истоптавшие.

– Коллега, ты, случаем, не к Периметру чешешь? – спросил второй.

– По какой причине интересуешься? – осторожно ответил вопросом на вопрос гость.

– Если ты снизу поднялся, – присоединился первый, – можешь рассказать, что там и как…

– А вы сами не ходите? – снова вместо ответа задал вопрос сталкер, приглашённый пересидеть.

– Ага, мы не спускаемся, – подтвердил абориген, – а то в третьем и дальше сейчас такое творится. Площадь территории гораздо меньше, зато монстров и локалок столпилось…

– Полный песец, – поддакнул второй незнакомец. – Я после великой тряски разок сходил вниз, больше не хочу…

– Точно, – согласился большой человек, на самом деле имеющий представление о реалиях наглухо закрытого Трота фрагментарно и умозрительно. – Нет, коллеги, я сверху иду. – В этом факте он признался честно.

Когда врать нет практического смысла, честность – лучшая политика.

– Каждая новость имеет ценность, жаль, что ты не идёшь снизу.

– Жаль, – безропотно согласился гость.

– Неразговорчивый ты парень, – заметил первый незнакомец. – Это правильно. Я сам не люблю болтать попусту, но…

– Ты не из нашего сегмента, – перебил напарника второй. – Что-то новенькое должен знать. Хоть байку какую расскажи!

Этот раздражительный сталкер, как только все трое спрятались под землёй, несколько повеселел. Стоило добраться в убежище, и его попустило.

– Байку… рассказать могу, – запнувшись посреди предложения, снова согласился гость.

Общаясь, он внимательно изучал место, в которое его занесла ходка по Зоне. На вопросы отвечал машинально и вообще старался делать вид, что крайне вымотан и почти засыпает, но сам исподтишка исследовал пещеру и её временных хозяев. Глаза адаптировались к изменению уровня освещённости, и теперь он более-менее сориентировался в пространстве.

Подповерхностная ёмкость форму имела вытянутую, условно прямоугольную. В длину метров пятнадцать, а в ширину не более пяти. До горизонтального, совсем не сводчатого потолка при этом было не меньше семи-восьми метров, так что если положить эту пещеру набок, то площадь пола была бы раза в полтора больше.

Вход прорезал одну из длинных сторон параллелепипеда, ближе к левой стене. В торце пещеры, который располагался по правую руку от гостя, угадывался другой проём. Ещё выход?… Вдоль всех стенок убежища были раскиданы всевозможные пожитки. Кроме прочего, насчиталось шесть спальных лежаков. Кроме этих двоих, в сталкерской группе ещё четверо?… Часть площадки была оборудована под жильё, тогда как дальний конец исполнял роль склада. И повсюду разломанные деревянные ящики. Зачем они нужны, гость сразу не понял, но, определив в углу небольшой очаг, сложенный из кирпичей, сообразил, что доски от ящиков идут на дрова. Значит, тут есть и вентиляция?…

– Знатный схрон, – отдав должное, похвалил он вслух.

– Ага! – с энтузиазмом подтвердил второй. – Плохо только, что вон там, – он махнул рукой в сторону дальнего торца, – начинается лабиринт.

– Но мы надёжно завалили проход, – успокоил первый. – Основные горизонты заполнила всякая нечисть. Это наших осталось наперечёт, а монстры плодятся, суки!

– Ясный хрен, их же никто не косит, как в старые добрые времена! Чтоб им ни дна, ни покрышки! – Второй звучно ударил кулаком по ладони и от души выматерился. – Мутняки, они ж как сорняки, лезут и лезут!

– А вытяжка от вашего очага убежище не рассекретит? – поинтересовался гость. – Или вы, как те вьетконговские партизаны, дым через какие-нибудь левые термитники выпускаете?

– Дым уходит в соседний подземный тоннель, – сообщил первый. – Тут за стенкой проход. Туда дым и просачивается, а куда дальше, чёрт его знает…

– Хэх! – хмыкнул гость. – Интересно, интересно.

– Снаружи ничего не видать, и дыма не унюхаешь. А на подземных тварей мы клали с прибором, им до нас не добраться, – храбро заявил второй.

Гость чуть было не хмыкнул скептически, но сдержался. Не стоит подвергать критике. Надо же человеку иметь какую-то уверенность в собственном миропорядке. Иллюзии порой поддерживают лучше железобетонного постамента.

– А что ты там насчёт партизан? – спросил его напарник. – Ты был в корейской три-восемь?

– Да, довелось когда-то в молодости, – не моргнув глазом соврал большой сталкер. Сейчас ложь имела сугубо функциональный смысл.

– Круто! – заценил второй. – Да ты бродяга с офигенным стажем!

– Не смею отрицать, но вьетконговцев я упомянул чисто по ассоциации. Они ж тогда голыми ручками выкопали целую сеть подземных туннелей. В этих норах жила и воевала целая армия.

– И чего?

– Бойцов нужно было кормить, – развивал повествование гость. – Чтобы враги не учуяли запах с кухни, вытяжки протягивались через сеть канальцев, где дым остывал, а наружу выходил через термитники. Маскировка, так сказать.

– И чё, помогало?! – воодушевлённо спросил второй.

– Ну, в конце концов они победили, – улыбнулся рассказчик.

– Ты обещал сталкерскую байку, – заметил первый.

– Точно! – подхватил второй. – Рассказывай! Я погляжу, травить у тебя нехило получается. А я давненько ничего нового не слыхал, и мой братан тоже…

– Байку так байку, – снова покладисто согласился гость. Он сменил положение, поудобней опершись спиной на стену, облокотился о ящик, подтянутый поближе, и оглядел приютивших его сталкеров.

Хозяева пещеры сидели на своих ящиках, а гость на полу, но всё равно он был выше них чуть ли не на голову. Действительно крупный, большой человек… И в данном случае размер имел значение, потому что его личная сила просыпалась, разворачивалась всё больше с каждой минутой, проведённой в недрах этой Зоны. Но откровенничать со случайными знакомцами на эту тему он не собирался. У него и так было чем поделиться…

– В шестой Зоне случилась эта история, – продолжил сталкер, выдержав внушительную паузу. – По крайней мере так говорят.

– Ого! – похвалил второй. – Ещё интересней, про американский Ареал я уже и забыл почти.

– Так вот, – продолжил гость, – один молодой сталкер согласился за вознаграждение помочь старику-сталкеру отнести груз от торговой точки возле Периметра в горы, где старый обитал в гордом одиночестве.

– А долгий там маршрут? – живо поинтересовался второй. – А что молодой попросил за услугу?

– Помолчи, торопыга! – осадил его первый. – Дай мужику сказать, не перебивай.

– Ходка там была не так чтобы и дальняя, но и не короткая, – туманно ответил на вопросы рассказчик. – А в качестве оплаты старик пообещал, что подарит молодому предмет силы, зонник по-ихнему, значит… который поможет юноше в его странствиях по невадской ареальности.

– Развёл дед молодого, верняк развёл! – снова выдал комментарий второй, но товарищ ткнул его локтем, и он примолк.

– Молодой поверил старику. Посчитал, что в случае чего силой отберёт своё, – объяснил рассказчик. – Он решил, что сильнее старика, иначе зачем тому понадобилась бы помощь в простой задаче – отнести тюки с закупленным товаром.

– Глупый пацан, – подал голос первый. – Старик мог обрести большую силу по мере углубления в Зону. Если он давно жил в отчуждёнке, то абнормальной силой пропитан.

– Во-во, и ежу понятно! – присовокупил второй.

– Возможно, – согласился гость. – Парень, конечно, поступил опрометчиво, но в байке речь не об этом.

– А что в тюках-то было?… – разумно заметил первый.

– Этот вопрос также заинтересовал молодого сталкера, – кивнул рассказчик. – Старик ответил, что обычный провиант.

– И чего, чего? – снова не выдержал, поторопил второй.

– Прокрадывались они больше недели. За это время успели побеседовать о многом, и молодой понял, что сопровождает старика, обременённого тайными знаниями.

– Это было сразу понятно, – закивал головой второй.

– Да помолчи ты, понятливый наш! – снова осадил его первый.

– В конце пути старик не обманул молодого, – проговорил большой сталкер. – Он исполнил обещание и предложил зонник, способный вызывать… э-э… скажем так, союзника из мира духов. Это был небывало щедрый подарок за несложную услугу.

– Ещё бы! – Второй аж заёрзал на месте. – Мешки потаскал всего-то!

– Чем руководствовался старик, столь круто одарив незнакомца, неизвестно, – продолжил рассказ большой сталкер. – Такой подарок вскружил голову молодому, и тот решил, что его непременно обвели вокруг пальца, – вымолвив это, рассказчик пристально посмотрел на второго, и тот невольно съёжился. – Молодой решил, что, раз гонорар настолько щедрый, в мешках не может быть просто еда. Поэтому, не взяв зонник, причитающийся ему, молодой сталкер просто хапнул половину груза и скрылся в горах.

– Во дебил! – не выдержал на этот раз первый. – Ёлы-палы, это ж надо!

– Отдалившись на безопасное расстояние, молодой вскрыл тюки… – Рассказчик замолчал, в самом напряжённом моменте повесив загадочную паузу.

– И что?! Что?! – дуэтом не выдержали оба его заинтригованных слушателя.

– Что, что! – Гость ухмыльнулся. – Чуда не случилось, в тюках действительно была обычная жратва. Молодой от злости раскромсал груз ножом, растоптал берцами, а когда уже нечего было крушить, ушёл обратно к Периметру. Вот и всё. Такая вот история.

– Да-а, молодой круто попал! – подытожил второй.

– Нет, пацан просто не мог допереть своей тупой башкой, что еда может быть круче любых зонников, – выдал комментарий первый из хозяев пещеры. – Когда нечего жрать, любой из предметов силы ничего не стоит. За редким исключением хабаром голод не утолишь, поэтому в хавчике такая же сила, как и в зонниках… м-м-м… просто всему своё время и место. Еда тоже хабар, просто она стала настолько доступной, что все забыли её ценность… Не все, правда, – поправил он сам себя, – в Африке вон до сих пор детишки голодают. Эта херня длится уже столетия, и всем на всё наплевать. В большом мире всем на всё посрать, потому я и ушёл в сталкеры. Здесь тоже многим пофиг, но хотя бы не прикидываются ангелочками.

– Правильно рассуждаешь, брат, – поддержал его товарищ, – но это понятно таким, как мы. У тех, которые остались за Периметром, подобные вещи ускользают от понимания.

Гость с улыбкой наблюдал за хозяевами, у которых вызвал философское настроение.

– Ничего не поделаешь, – согласился со вторым первый. – На то и…

Сталкер хотел ещё что-то сказать, но не успел. То, чего они так боялись и от чего пришлось спрятаться в пещере, наконец свершилось! Неодолимая сила схватила троих людей, чтобы незримой лапищей бросить на западную стену, противоположную от входа, и буквально влепила человеческие тела в каменную поверхность. Если бы не толща земли, препятствующая дальнейшему движению, задержавшая их полёт, сталкеры устремились бы дальше, дальше, дальше, чтобы в конечном итоге долететь до самого эпицентра и кануть в бездонный Колодец…

Случился Захват.

* * *

… Когда большой сталкер после первого удара об стену хоть что-то умудрился сообразить, он определил, что вжат в линию, где под прямым углом сходятся пол и стена, и его скрючивают судороги, от которых нестерпимо тошнит, и блевота помимо воли лезет наружу. Сознание мутилось, почти терялось, судороги усиливались, и он попытался застонать от боли, но не сумел, его вырвало, и вместо стона исторглось чавкающее бульканье. И снова, и снова, и казалось, конца этому непотребству не будет… Секунда «сейчас» превратилась в вечность, и когда человек понял, что даже его личной силе такое испытание слишком неподъёмно, он страстно возжелал взмолиться неведомо кому или чему, но вместо умоляющего крика получился очередной приступ конвульсивного выворачивания наизнанку… Сквозь мутную, адски горячую взвесь, в которую превратился воздух, он почти ничего не мог рассмотреть, а внутри кислотной горечью разливалось обретённое им понимание ужасного, обескураживающего факта, что Захват – это безраздельное властвование Трота, он показывает всем заблудившимся в нём сущностям, какая сила здесь воистину правит… Но если наяву реальна власть Трота, захватывающая разумы в плен чужеродности, противопоставить ей можно только категорический отказ от яви, полное нежелание воспринимать реальность… и человек отключился, отправив сознание в забытье…

Всё вокруг пронизывали лучи света. Не яркие, тусклые, но тёплые, и в них было комфортно плыть. Он попал в переплетение потоков энергий, и они пронизывали его естество, закружив разум в божественной эйфории. Мгновение норовило оставаться вечностью, но это уже была вечность блаженства, а как бессрочное мучение оно закончилось. От разницы ощущений он проваливался, проваливался в сладостном полёте… И погрузился в гораздо более глубокое забытье, и так миновала ещё одна короткая вечность, пока через мутную пелену запредельного бытия не стали просачиваться обрывки воспоминаний, постепенно обозначая абрис сущности времени и пространства… Он вспомнил громадное цилиндрическое существо, мчащееся по коридорам исполинского космического корабля… Воспоминание могло бы показаться шизофреническим бредом, и ему впору было почувствовать себя пациентом психбольницы, но сломаться помешала отчётливая уверенность, что он действительно бывал в подобной переделке, что живой каток в его воспоминаниях реален… Затем он вспомнил наставника. Видение такое же реалистичное, как и предыдущее. В нём его старший напарник подбил неуклюжий коробчатый танк с белым, сложенным из четырёх уголочков крестом на боку, подбил самонаводящейся ракетой из навороченной пусковой установки, явно из будущего по отношению к этому «панцервагену». Затем учитель поднялся в полный рост, на нём была офицерская форма союзнических войск, и под пулями повёл на штурм взвод вояк в униформе той же армии… Впереди вздымался вал укреплений, за которыми засели самые что ни на есть настоящие эсэсманы.

Видение закончилось, но вспоминающий точно знал, что позиции будут успешно взяты, все враги перебиты, а супербазука наставника подобьёт ещё танки, а затем и самолёт вражеских войск. Это всё тоже было правдой, он прошёл через сражение, и эти видения проступали приветами из начала его сталкерского пути. Тот период своей жизни он мог считать детством сталкера, хотя по возрасту был уже вполне зрелым мужчиной.

Затем появилась она. Сталкер сперва увидел её в одеянии древних викингов. Вокруг сыпался снег, и он протянул руки, чтобы обнять любимую и не отпустить никогда-никогда, но воспоминание коварно сменилось, и затем целый поток ощущений, испытанных с ней, захлестнул память. Он вспомнил дом, в котором они побывали, в замороженном мире, оцепеневшем после климатической войны. Там было счастье как оно есть, но это только теперь стало понятно… Кто не сумел ценить настоящее, вынужден довольствоваться лишь воспоминаниями.

Затем был океан в бухте пяти миров, и она купалась в его волнах, обалдевшая от переполняющих чувств… Грязная гостиница в Средневековье, вокруг мрак и голод, но она была яркой искрой во тьме… Вспомнилось его исцеление в племени, обладающем ключом, позволявшим открывать все двери и следовать сквозь ячейки миров… И она снова была рядом. Вспомнилось другое, много чего другого, и везде он шёл вместе с нею… Апофеозом – ядерный взрыв, от которого едва удалось спастись через очередной пройденный портал. Лучи света, пронизывающие всё вокруг, уже не были тёплыми, они стали нестерпимо жгущими, превратились в огненные струи и языки, они пожирали, тянулись, впивались… и он захотел избавиться от пламенной пучины воспоминаний о том, что не вернётся никогда. Но прежде чем окончательно прийти в себя, словно вдогонку он заполучил из глубин подсознания напоминание о том, чему ещё только предстояло свершиться, сообщение напрямую от собственной Силы, без искажающей конвертации сознания.

Да, да, да, не забыть, что двигаться необходимо по кругу, не важно, в каком направлении! Помнить, что суть заключена в нём самом, в его пребывании здесь и сейчас. В нужном месте, в нужное время. Он – приманка…

– Манку, манку неси, пока горячая! – услышал сталкер голос над собой и натужно сообразил, что в реале валяется на полу пещерного грота, формой похожего на шкаф, положенный набок. – Приблудный наш, кажись, очухался, пора откармливать, отпаивать. А то вон как его покоробило…

«Покоробленный» гость разлепил веки, суммировал ощущения и увиденное, сделал вывод, что распростёрт уже не на полу, а на одной из шести лежанок, и рывком заставил себя принять сидячее положение. Тело ломило неописуемо, как будто по нему протопталась сапожищами дивизия солдафонов.

– Тих-хо, тихо, не дёргайся! – остановил его порыв тот, кого гость для себя именовал «первым». – На вот, поешь, – и протянул эмалированную миску, полную горячей манной каши, исходящей парком.

Фонарь работал не в режиме экономии, и света теперь было достаточно, чтобы в подробностях разглядеть окружающую среду. Да и разожжённый в углу очаг добавлял освещённости.

– Лопай, лопай, не боись, – как обычно, присовокупил словечко «второй номер». – Мы с братом не шакальё какое, мы к человеку по-человечески, а вот ежели он с нами не по-людски, то и мы можем не как люди…

– Ну, ты завернул, брат! Ха-ах! – Первый хохотнул и сунул гостю в руку алюминиевую ложку.

Оклемавшийся гость принял миску с пищей и орудие, предназначенное для её опустошения. Принялся есть, неожиданно для себя – с аппетитом. Манная каша хоть и на воде, и без масла, но показалась невероятно вкусной.

– Ну вот, – ухмыльнулся первый, отметив, как заработал ложкой гость, – Физрук зашибись готовит. Хобби у него такое было до Зоны, кулинарил…

– Было такое дело, – широко улыбнулся Физрук. – Я ж тренером в «Динамо» работал, а после тренировок пожрать – самое то!

Хозяева пещеры теперь сняли маски и шлемы, и большой человек получил возможность увидеть их головы. У сталкера, названного Физруком, она оказалась совершенно безволосой, смахивающей на сплюснутый с боков бильярдный шар. У его напарника, наоборот, в наличии имелись тёмная шевелюра и трёхдневная щетина. Лица у обоих были выразительно скуластыми, схожи чертами, как будто они и вправду братья по крови. Или у обоих в предках числились представители неславянских племён, из-за многочисленных примесей которых народ, обитающий вокруг этой Зоны, давно относился к славянам лишь условно.

– А меня коллеги кличут Тестером, – представился сталкер постарше, гостем пещеры обозначенный как «первый».

– Любишь кулинарные изделия из теста? – отправив очередную ложку каши в рот, пошутил гость.

– Нет, нет, хм-м, – хмыкнул тот. – Это я электриком до Зоны вкалывал. Ну и сейчас мастерю всякое для мужиков, когда есть возможность…

– А меня коллеги зовут… Удавом, – представился гость, сделав паузу перед тем, как назвать зонное прозвище. В эту секунду он обвёл взглядом подземный грот, в котором они трое находились и в который вползли по узкой змеиной норе входа.

– Потому что ты такой длинный и здоровенный? – поинтересовался Физрук, ухмыльнувшись.

– Нет, потому что упёртый, – парировал гость и заел реплику ложкой манной каши.

– А я совсем за другое место подумал, хе-хе-х, – хихикнул Тестер.

– Ты про удава в штанах? – Лысый глянул на старшего напарника.

– Ну, это тоже, – заметил большой сталкер. Тестер тяжко вздохнул и сожалеюще изрёк:

– Эх-хе-хе… Этим змеям сейчас в Троте некуда ползать.

– Ох-хо-хо, – эхом вторил ему Физрук. – Людей осталось мало, а женщин ваще почти нету…

– Ну, это дело нехитрое, и женщина для него не всем нужна, – выдал вдруг Тестер.

– Ты на что намекаешь?! – Физрук даже вскочил с ящика и развернулся к напарнику, с которым только что сидел рядышком.

Тестер мгновенно выхватил невесть откуда отвёртку неслабого размера и тоже вскочил…

– Я погляжу, совсем скучно вам тут живётся, раз друг на друга кидаетесь, – высказался сталкер, чьё произнесённое вслух прозвище привело к этой ситуации.

Хозяева пещеры замерли. Не двигаясь, оба посмотрели на него и спустя паузу в добрых полминуты дружно и громко рассмеялись. Тестер спрятал свою заточку, покрутил головой и удалился в ту часть грота, которая служила складом. Там же в закутке стояло ведро, исполняющее функцию туалета.

Физрук проводил старшего взглядом, опустился на ящик и сказал:

– Бывает… Сам не хочешь, а вдруг как долбанёт, срываешься, и не удержаться от грызни… А он со своей заточкой не расстаётся.

– Это по той причине, что вы здесь слишком давно. Психологический перегруз.

– Точно сказал, брат, – согласился Физрук. – Мы тут, мать её, уже слишком давно. И надо бы сменить обстановку, но как? В большой мир не вернуться, закупорили нас наглухо… Да мы там просто и не уживёмся. В другую Зону разве что податься…

– Спасибо за еду, было вкусно, – поблагодарил Удав и отставил опустевшую миску.

– Давай. – Физрук протянул руку и забрал пустую посуду. – Возьми, помой, твоя очередь, – передал он ёмкость и ложку вернувшемуся напарнику; тот безропотно принял и отнёс к очагу.

– Давайте чайку попьём, – предложил Физрук. – Удав, думаю, не откажешься. Ты длинный, тебе кишки прополоскать не помешает.

– Не помешает, – отозвался с лежанки Удав. – У меня даже сахар есть, если что.

– Сахар – это классно! – оживился Тестер, помывший посуду и вернувшийся на ящик-сиденье. – Со сладким в Троте теперь полная жопа.

– Ну, не полная, не нагоняй жути. – Физрук, наоборот, уже был рядом с очагом и колдовал там, заваривая чай в металлических кружках. – Но определённые трудности имеются.

– Ты это… в каких секторах промышляешь, Удав? – вдруг прямо спросил Тестер.

– Я только-только из большого мира пробрался, – решил честно признаться большой сталкер. – Но я давно брожу по Зонам, не новичок.

– Что-то такое я и подозревал, – проворчал старший из напарников, не сводя внимательного взгляда с Удава. – Небось нелегальная переброска в немереные бабки встала? – спросил он.

Большой кивнул, тяжко вздохнул и развёл руками, подтверждая. Дескать, нет слов, одни выражения. О подробностях и причинах, предшествовавших его появлению в Троте и вообще в этом мире, он, конечно, распространяться не собирался.

– Ё-о, так это твой первый Захват! – осенило Физрука, вернувшегося к ящикам с кружками в руках. – То-то тебя расплющило в блин.

– Сахарок, угощайтесь. – Удав извлёк из рюкзака, лежащего рядом с его топчаном, двухсотграммовую пачечку рафинада и пустил её по кругу.

– Это ж надо было решиться против Захвата на поверхности выстоять! – Физрук сокрушённо покрутил головой. – Подфартило тебе нас встретить… Ты не обижайся, коллега, ходок ты опытный, сразу видно, но Трота пока не нюхал.

– Хорошо, что мы тебя подобрали, – вторил младшему напарнику Тестер, размешивая сахар, хорошо хоть ложкой, а не отвёрткой своей неразлучной. – Не то хана, а мужик ты вроде правильный, в нашей Зоне лишним не будешь.

– Чем больше в Троте людей, тем мы сильнее нечисти. Нас в группе, видишь, было шестеро, осталось двое, – констатировал Физрук и заботливо напомнил: – Пей, пей чаёк, я бурду не заварю.

Аромат свежезаваренного чая властно заполнил атмосферу, воцарился внутри пещеры.

– Да, хороший чай, – согласился Удав, отведав содержимое кружки. – Скажу честно, давно такого не пил.

– Соврал бы уже, что никогда, – поддел его Физрук.

– Ну, никогда – это слишком много даже для чая, – ухмыльнулся Удав.

– Чай – моя слабость, – признался Физрук. – Я знаю о чае всё… Многие сдуру считают, что родина чаепития Англия, но это полная чушь. На Востоке чай пили задолго до англосаксов. Когда в Европе медовухой и сидром баловались, в той же Японии уже сложились церемонии чаепития. Хотя ещё раньше чай узнали в Китае, но я думаю, что и туда его завезли.

– Что в Китай завезли, это понятно, – сказал Удав. – А где ты берёшь его здесь?

– Привыкай к факту, что Трот в полной изоляции только официально, – посоветовал Тестер. – Будь иначе, ты бы сюда не попал. Есть каналы снабжения. Очень дорого стоит, но можно заказать всё что угодно. Это отсюда только зонники наружу уходят, а сюда…

– Ну конечно, кто бы сомневался, что в России не додумаются, как обойти запрет… – прокомментировал Удав.

– Ну да! Зонники – слишком лакомый кусок. Сталкеров снабжают, кто-то же должен таскать каштаны из огня.

– Спасибо за приют, коллеги, но мне пора выдвигаться, – заявил гость.

– Куда это ты вдруг заторопился? – поинтересовался Физрук.

– Дела не ждут, – лаконично ответил Удав.

– А давай с нами, – предложил Тестер. – Сейчас после Захвата появилось много нового хабара.

– В другой раз с удовольствием поохотился бы с вами, мужики, но мне пора, – отказался Удав. – Вот вам от меня скромный презент. – И он опустил на лежанку две гранаты, вынутые из недр рюкзака.

– Удружил так удружил, браток! – одобрил щедрый подарок Физрук. – Достать можно всё, но оружие и боеприпасы дороже всего обходятся.

– Я знал, что вам понравится, – сказал Удав. – Так и понял, чему вы обрадуетесь больше проч…

Неожиданно раздался тонкий резкий звук. Сигнал издавался терминалом, закреплённым на правой руке у Тестера.

– Детектор! Возле входа появился непрошеный гость, – проинформировал Удава старший из хозяев. – Брат, передай-ка мне планшет, – попросил он напарника. – Сейчас глянем, кого там принесла нелёгкая.

Четвёртый раунд

Будьте реалистами, требуйте невозможного…

Че Гевара

Крупный отряд, состоящий из двадцати шести износчиков, шестёрки тяжёлых бойцов в механизированной броне, трёх сталкеров-проводников и зонного купца, цепочкой тянулся по крутому склону у подножия хребта. Торговец шёл к грозовому куполу, чтобы закупить у новых чучхистов аномальных культур, а потому износчики топали налегке, практически порожняком.

С недавних пор коренные жители Зоны три-восемь, выращивающие аномальные сельскохозяйственные культуры – АСК, почему-то отказались от привычного натурального обмена. Вместо простых бытовых вещей, расходных материалов и медицинских препаратов они начали требовать за свой «атомный рис» и прочие продукты золото, платину, целый список редкоземельных металлов или же простые «бабки», но исключительно наличными. Зачем им всё это в центре корейской Зоны, особенно денежный кэш, никто не знал, но спорить с монополистами – дело неблагодарное и пустое. И теперь всё то, на что можно было выменять АСК, занимало крайне малый объём и массой не напрягало даже одного человека. А потому работа износчиков упростилась, нагруженными они шли лишь на обратном пути к торговой полосе у Периметра.

Отряд состоял из трёх отдельных групп, к каждой из них были прикреплены свой проводник и по два охранника. Это было сделано из соображений безопасности, чтобы в случае какой-либо угрозы не угробить торговый караван целиком. Впереди шла группа-«отмычка» с наименее крепкими износчиками, но самым опытным сталкером, разведывающим путь и прокладывающим тропу. В центре тянулись середнячки. А в последней кучке, среди наиболее грузоподъёмных двуногих «вьючных животных», плёлся и сам хозяин каравана, увешанный керамическими бронепластинами, под которыми прятал своё пухлое тельце и брусочки золотых слитков.

Набранный контингент в основном складывался из местных – «южных» корейцев, но мелькали в толпе и несколько «белокожих» физиономий. В частности, авангардный, самый опытный проводник был из таковых, европейской расы. Он относился к серым сталкерам без какого-либо официального рейтинга. В Зоне три-восемь этот дядька появился совсем недавно, но уже пользовался большим авторитетом, и спрос на него имелся; не такой высокий, конечно, как на проводников с зелёным рейтингом, но всё же довольно солидный. А каким образом он умудрился настолько быстро добиться подобного уровня популярности, как раз и пытался выяснить один из износчиков – русскоговорящий кореец, парень родом из российского Владика.

– Слушай, ну ты расскажи, – уже в который раз донимал сталкера кореец Пак Тай Хван, он же Веня Пак, – откуда у тебя такой опыт? Чтобы за две недели окончить школу сталкеров старика Филимона и получить от него такую нехилую рекомендацию! У тебя должен быть опыт, ты ходил раньше…

– Должен был быть. – Проводник согласно кивнул и выстрелил из рогатки поднятым с земли камнем.

Угловатый кусочек породы пролетел по своей траектории прямо, без каких-либо необычных выкрутасов, упал и попрыгал вниз по склону. Сталкер криво ухмыльнулся и выпустил ещё один камешек, левее. Тот пролетел так же, без видимых искажений траектории.

– Обходим левее, – коротко оповестил проводник идущего сзади русскоговорящего корейца, тот перевёл команду соотечественникам.

– А что такое? – поинтересовался износчик. – Ничего ж необычного…

– Может, и ничего, – ответил сталкер, – только тень от камня пропала после пяти метров полёта.

– И что это значит?

– Пойди прямо и узнай. Потом мне расскажешь. Может быть.

– Да ну на фиг, – передёрнулся кореец, – я лучше обойду!

– Вот и я лучше обойду…

– И всё же, – продолжил Веня Пак, – в какой Зоне ты раньше ходил? Где тебе дали это твоё прозвище, Комета? В шестом Ареале или в Хармонте? Может, в Троте?…

– Хм, да я и таких ругательств-то не знаю, – улыбнулся проводник и всё же сдался, решил удовлетворить любопытство назойливого корейца. – Есть такая Зона – Чёрная Быль. Вот в ней и научился всему, что знаю. Там и получил своё сталкерское имя.

– А вот и врёшь! Нет такой Зоны! – больше с игривым задором, чем с упрёком, поймал его на лжи износчик. – Я про все Зоны знаю, обо всех читал, а возле Трота даже был. Нету её, этой твоей Чёрной Были…

– Ну, нет так нет. Считай, что она мне приснилась и что я не попадал случайно в эту вашу три-восемь, ошибившись однажды поворотом. – Сталкер не стал с ним спорить и продолжил методично запуливать перед собой камушки с помощью дюралюминиевой рогатки.

Солнышко, светившее с утра, опять скрылось за тучами. На отряд надвигалась последняя гроза в этом сезоне муссонов.

– А я уже обрадовался, что тихое межсезонье настало, – пробурчал кореец, хмуро посматривая на тучки, – так нет же, опять эти ливни. С самого начала под ливнями тащимся. В трусах и сапогах жабы уже квакают…

– Межсезонье настанет точно, когда мы к «грозовому куполу» выйдем, – заметил проводник, – так меня хозяин каравана попросил. Хитрый он у вас, однако.

– С чего это вдруг? – как-то наигранно удивился Веня Пак.

– С того, что никто в муссоны под ливнями не ходит. Первые торговые караваны только сегодня выдвинутся в Зону. А из-под «грозового купола» чучхисты со своими аномальными овощами вылезут только через несколько дней после того. А твой хозяин решил по норам грозового перевала пройти и встретить этих колхозников ещё на входе в пещеры, чтобы выкупить у них весь розовый рис и женьшень.

– Розовые?! Это те, на которые цены подскочили в десять раз из-за прошлых неурожаев?

– Это в торговой зоне цены подскочили, а чучхисты пока о том знать не знают. Вот и решил ваш оборотистый купчина сделать ход конём. Выкупит абсолютно весь дефицитный товар и создаст на него ещё больший спрос. Так что цены, выросшие в десять раз, – это не предел.

– Ах он бары-ыга! – протянул износчик. – Сам заработает на порядок больше, а нам заплатит по обычным тарифам…

– Угу. А мне так вообще половину заплатит от стандартного гонорара «жёлтого» проводника, – говоря о грустном, сталкер тем не менее улыбался, как будто его это не особо печалило, и вообще ему начхать на деньги, – хотя я всю ходку впереди паровоза «отмычкой» шёл.

– Ну, даёшь! – удивился Веня. – Так зачем на такие условия согласился?

– А затем, что я иду только в одну сторону. Провожу отряд по пещерам грозового перевала, и покедова. Дальше вы сами по себе, а мне к Разлому, в мир иной…

– Гы-ы, чтобы попасть в мир иной, не нужно так долго тащиться, – отпустил шуточку кореец. – Для этого не нужно и столько народу за собой вести. Одному помирать куда проще.

– Не-е, не настолько иной мир мне нужен, хех… – Проводник хмыкнул, наклонился, сгрёб ладонью и насыпал очередную горсть камешков себе в карман. – Помирать я совсем не собираюсь. Собственно, из-за этого я и пошёл с отрядом. Понимаешь, братишка, там за грозовым фронтом меня ждут опасности куда меньшие, чем здесь.

– Да ну! – Износчик недоверчиво перекривился. – Там всего этого аномального говна куда больше.

– Ну да! – кивнул сталкер и поспешил разъяснить: – Там мне что угрожает? Локальные аномалии и мутанты. Всё. Но с этим всем мне бороться привычно. А здесь хоть и поменьше областей ИФП и мутной живности, но есть куда большая угроза, исходящая от двуногих обитателей, которые и не мутанты вовсе. Понимаешь, здесь, в вашей Зоне, формула Маркса работает несколько иначе, не как в остальном мире.

– Какая такая формула?

– Ну, деньги – товар – деньги. Здесь в эту формулу ещё могут войти такие переменные и непостоянные, как патроны и стволы, а как возможный результат – смерть. И уже получается уравнение, решение которого зависит от того, у кого этих переменных больше.

– А-а, во-от ты о чём. – Веня понимающе кивнул. – Это да! В Зоне три-восемь развелось дармоедов, жадных до чужого добра, куда больше, чем в остальных Зонах. Где торговля кипит, там и криминальный элемент вкрутую варится. И большому отряду куда безопаснее пройти. Мало кто решится напасть на такую толпу.

– Вот именно, – кивнул проводник.

Все оставшиеся часы до привала эти двое, сталкер и переводчик, больше не перемолвились и словечком на посторонние темы. И не то чтобы им захотелось тишины. О тишине они могли лишь мечтать. Отряд подходил к «грозовому куполу». Гигантская полусфера множественных разрядов уже виднелась за невысокими выщербленными горами, точнее, за тем, что осталось от некогда высоких горных хребтов. От ослепительной стены постоянно бьющих молний, несмотря на то что до её границы отсюда около сорока километров, шёл титанический грохот, сливающийся в один сплошной густой рокот.

Привал решили сделать на лысой ровной площадке, у самой границы искорёженного мутациями лесного массива, за которым уже начиналась разветвлённая сеть пещер, получившая название «грозовой перевал». Ближе к грозовому фронту подходить было опасно. Тучи в любой момент могли разродиться солевым дождём, который в здешних краях был куда опаснее любого кислотного дождика. Мощные разряды от «грозового купола» тогда начинали пробивать наружу и накрывали сетью смертоносных молний всё соседнее пространство, поливаемое этим дождём. Плюс это была последняя остановка, когда ходокам ещё хоть как-то можно было поговорить без помощи раций и вакуумных наушников.

Отряд как шёл тремя группами, так и скучковался частями вокруг трёх разведённых костров. Мокрая древесина, наспех нарубленная поблизости, мгновенно высохла и вспыхнула от высокотемпературной химической растопки. И спустя несколько минут над площадкой уже летал аромат специй, щедро насыпанных в походную похлёбку.

Все износчики и купец радовались передышке и весело суетились у огня, но охранники и сталкеры продолжали нести вахту. Мощно вооружённые бойцы с крупнокалиберными пулемётами заняли позиции возле своих групп, а проводники шастали туда-сюда, пытаясь выявить коварные «изменёнки», подавляющая часть которых в Зоне три-восемь никогда не стояла на месте; в российской Зоне такие зовут «неверными», а здесь их куда больше, чем стационарных.

Бегал вокруг своей группки и Комета, постреливал из рогатки камнями и кривенько, скептически посматривал в ту сторону, где пировали хозяин каравана и его отборные «вьючные животные». Какие-то тревожные мысли посещали проводника, проступая на его лице гримасой недовольства. Что и заметил спустя какое-то время его товарищ по тропе – русскоязычный кореец.

– Что такое, Комета? – поинтересовался Веня Пак. – Зачем грустный?

– А ну подсоби-ка мне чуток, – как бы невзначай попросил о помощи сталкер. – Давай топай за мной… И рюкзак свой захвати.

Кореец учуял не просто тревожные нотки в голосе русского, а некое предупреждение о скрытой угрозе, от чего непонимающе огляделся по сторонам, быстро вернул назад внутрь только что распакованные миску и ложку, подхватил рюкзак и поплёлся за проводником.

Комета, продолжая делать вид, что высматривает аномалии, потихоньку смещался от валуна к валуну, пока не вышел к самой границе лесного массива. Только тут он начал говорить, на ходу, через плечо своему попутчику:

– Слушай, дружище, мы уже сильно далеко отошли от отряда, если отойдём ещё дальше, то вызовем подозрение. Так что делаем рывок до леса и там быстро зигзагами уходим, теряемся среди деревьев.

– Нафига нам это надо? – недоумённо спросил кореец. – Если на нас сейчас кто-то планирует напасть, то лучше быть возле наших бронированных бойцов…

– Вот как раз от этих громил я бы советовал держаться подальше! Это они сейчас и нападут…

– Да не гони!

– Не оборачивайся, мля! За нами пристально наблюдают! Просто аккуратно поверни голову и обрати внимание, какие позиции заняли там пулемётчики.

– И что я должен увидеть? – Износчик сделал, как ему велели.

– Они отошли от своих групп и распределились так, чтобы отрезать пути к отступлению. Чтобы никто не смог вниз по склону улизнуть, а только вперёд бежали, к лесу, где всё пространство простреливается.

– Да у тебя паранойя, Комета! Они просто следят за периметром.

– Следят, говоришь, за периметром? Тогда почему они все развёрнуты жопами к опасностям Зоны? Почему смотрят не наружу, не мутантов высматривают, а внутрь стоянки повернули свои стволы?

– Блин, да с чего вдруг им на нас нападать?!

– Как думаешь, сколько купец с собой налички и золотых слитков прёт, чтобы закупленным товаром вас всех доверху загрузить? Наверняка намного больше, чем стандартная оплата бойцов.

– Мне кажется, ты преувеличиваешь. Охрана из самой престижной конторы! Эти наёмники надёжны…

– Ага-ага, – сталкер иронично покивал, – наёмники и надёжны… Ты, что ли, их лично нанимал?

– Всё равно… нет оснований не доверять им, – ответил Веня после небольшой запинки.

– А вот это мы сейчас и проверим. – Комета повернул голову к переводчику, и на лице его появилось коварное, хитрое выражение. – Если сразу после того, как мы побежим, ты не услышишь стрельбу, я готов извиниться.

– Стой! Да что ж это такое!..

Проводник рванул с места как ошпаренный, и корейцу ничего не оставалось делать, как последовать его примеру. В конце концов, он ничего не терял. Если подозрения товарища не подтвердятся, все остальные лишь посмеются над этой идиотской выходкой… Но не прошло и пяти секунд, как износчик прибавил ходу и даже немного обогнал сталкера. Рокот «грозового купола» заглушило громыхание пулемётов.

Комета спасал Веню, позвав с собой!

Молотили все шесть тяжёлых стволов. Пять из них методично выкашивали стоянку каравана, а один лупил в направлении беглецов. Но, обстреляв лес в том месте, где исчезли за деревьями их спины, пулемётчик переключился на остальных членов торгового отряда, панически разбегающихся во все стороны. Спустя какие-то секунды стрельба закончилась. Грохнули ещё несколько коротких очередей, и вновь всё пространство безраздельно заполнил фоновый рокот грозового фронта.

– Да что же это такое?! Какого чёрта?! – негодовал кореец, когда они остановились и скорчились, запыхавшиеся, но живые, за двумя толстыми древесными стволами. – Эта выходка снизит до нуля рейтинг их конторы! Их больше никто и никогда нанимать не станет! Они тут с голоду подохнут!

– Да, но только в том случае, если будет кому рассказать об этом – раз, – оборвал его возмущённые тирады Комета. – И если эти шестеро после ограбления захотят дальше работать – это два.

– Так, значит, они пойдут за нами? Будут выслеживать, чтобы избавиться от всех свидетелей?…

– Думаю, что нет, – покачал головой сталкер, – это же бессмысленно. Они успеют вернуться и смыться из Зоны раньше, чем кто-то из нас вернётся в торговую зону, чтобы заявить на них. Да и не смогут они нас догнать. Проводников-то они тоже перебили! – Комета подмигнул товарищу. – И хотя вроде бы каждый наёмник сам себе проводник, но у них другая специализация. Они бойцы, а проводник я… Поверь, я быстрее по Зоне хожу. Им меня не догнать, особенно в их механизированной броне.

– Успокоил немного, – переводчик всё ещё заметно переживал и нервно подёргивался, – но я бы всё же сваливал отсюда побыстрей. А вдруг они всё-таки решат за нами пойти?

– Я же сказал, что это бессмысленно, – махнул рукой сталкер, – но нам действительно лучше поспешить.

До первых пещер ещё далековато, а чёрт его знает, когда ливанёт и будет ли тот дождик солёным…

Двое отправились дальше, в сторону громыхающего купола. Проводник, судя по его виду, ничуть не расстроился из-за того, что лишился своего гонорара, который должен был получить лишь по ту сторону грозового перевала. А вот Веня Пак всё больше и больше нервничал, и его почему-то не успокаивали заверения спутника в том, что он, мол, не пропадёт у купола, что в сезон износчики лишними не бывают. А ведь всего-то и нужно было корейцу отсидеться где-нибудь в пещерке, пока на горизонте не появится первый встречный отряд.

Через пятнадцать минут неспешного продвижения по лесу бродяги вдруг насторожились. Сквозь грохот электрических разрядов донёсся громкий хруст веток. Кто-то очень быстро продвигался по лесным зарослям, шёл по их следу. И каково было удивление беглецов, когда в подготовленную ими засаду неожиданно попал… ещё один выживший из расстрелянного каравана!

Это был проводник-кореец. Левый бок сталкера был прострелен, но рану он уже обработал и перевязал, скорее всего прямо на ходу, иначе бы никак не догнал Комету и ведомого Пака. Звали его Чамсе – Воробей по-русски. Говорил он только на родном, и Вене пришлось снова выступить в роли переводчика.

Из короткого рассказа раненого товарища они узнали, что выживших больше не осталось, а сам Воробей лишь чудом избежал смерти, спрятавшись во время бегства за «изменёнкой» гравитационной природы. Все пули, выпущенные по нему из шести стволов, «барабашка» разорвала, сплющила или отклонила с траектории. Все, кроме одной. Рана у сталкера была не смертельной, к тому же он успел сгрызть одно зерно атомного риса, ускоряющего регенерацию. Но столь малая доза этого чудесного продукта требовала времени и хорошей передышки для нормального заживления. И эта передышка, на радость раненому провод нику, случилась довольно скоро. Хлынул ливень. Солёный. И трое беглецов решили укрыться в первой подвернувшейся пещере.

Здесь был уже один из первых входов в подземелья грозового перевала, но многие сталкеры, которые отваживались сунуться под «грозовой купол», здесь делали лишь привалы и предпочитали намного дальше спускаться в жуткий, крайне опасный подземный лабиринт. Собственно, и Комета решил здесь только перевести дух, ведь обещал довести спутников до тех мест, где в сезон сооружались торговые времянки чучхистов. А эти самые спутники не сразу, но с нарастающим напором начали убеждать его не ходить дальше «по своим делам», а присоединиться к ним, чтобы у группы возросли шансы на выживание. Русский сталкер не соглашался, но корейцы сплотились и с удвоенным усердием насели ему на уши. А через какое-то время из уст русскоговорящего корейца даже начали проскакивать какие-то властные, угрожающие реплики. И неизвестно, чем бы закончился этот спор, если бы… на входе в пещеру вдруг не появился незнакомец.

Пришелец вырос одномоментно, словно из пустоты. На вид обычный бродяга, каких в Зоне три-восемь тьма-тьмущая. Видимо, его точно так же загнал в укрытие солевой ливень. Снаружи сейчас оставаться было крайне рискованно. После небольшой паузы, осмотрев троих в пещере, незнакомец поприветствовал всех на чистом русском и попросился к костру погреться. Трое переглянулись, и от имени всех Комета разрешил присесть, а прервавшийся спор вспыхнул с новой силой. На этот раз Веня Пак энергично крыл реальными козырями.

– Послушай меня, Комета, есть одна очень серьёзная причина остаться, – продолжил кореец. – Поначалу я уже подумал, что всё потеряно, накрылась наша торговая ходка медным тазом…

– А что, разве не накрылась? – спросил сталкер. – Твой хозяин мёртв. Ты остался без заработка.

– Никакой он мне не хозяин! – психанул собеседник и решил вскрыть карты. – Этот жирный был подсадная утка! Отвлечение внимания. А хозяин на самом деле я.

При этих словах кореец расстегнул свою куртку и продемонстрировал жилет с рядами туго набитых золотом и платиной карманов.

– Хрена-асе… – выдохнул вновь прибывший бродяга. Вениамин Пак, он же Пак Тай Хван, почему-то не опасался сейчас этого сталкера, хотя тот был высоченным и явно сильным мужчиной, полагая, что тот ничего не сможет сделать один против троих, двое из которых сталкеры! Но главное, что затмило разум настоящего купца, – это лихорадочное желание соблазнить крутого проводника Комету пойти с ним в интересах торговли…

– Кстати, и тебе тоже, дружище, работа найдётся, – повернулся он к четвёртому, сообразив, что это новая возможность усилиться. – Заплачу всем, много, станете обеспеченными людьми. Так что соглашайтесь! Такой шанс!

– Ну и какой же твой план? – полюбопытствовал, пока что «для галочки», Комета. – Нас слишком мало, чтобы тащить всё купленное тобой обратно на север, к Периметру.

– А нам и тащить не надо будет! – эмоционально продолжил кореец. – Мы скупим дефицитные культуры и свалим их в пещеру. А потом перепродадим втридорога тем, кто сюда в сезон заявится! Да, зависнем мы здесь надолго! И заработаем не так много, как на перепродаже в торговой зоне. Но никто из нас внакладе не останется. Мы здесь первые покупатели! И мы знаем, что скупать.

– Тише-тише, барыга, – прервал купца широко улыбающийся незнакомец, – всё у тебя продумано и просчитано наперёд. А у меня вот более реальное предложение. И оно касается тебя, – большой бродяга взглянул на Комету.

– Меня? – удивился тот.

– Да, тебя! – кивнул пришелец. – Предлагаю тебе забить на этого торгаша и отправиться со мной, напарником…

– Какого хрена! – вспылил владивостокский кореец. – Это мой проводник! У меня и с ним был договор, ты не имеешь права его переманивать…

– Тише-тише, барыга, – на этот раз незнакомец грозно глянул на купца и погладил свой автомат, – внутри Зоны деньги мало что решают. Да и договора размытые, с оговорками все. Но если для тебя проблема в заключённом договоре, то я могу эту проблему легко решить путём исключения одной из сторон договора из суеты мирской. Понятно выражаюсь или попроще надо?…

– Что-то я не совсем врубаюсь… – Комета плавным движением перетёк из положения сидя, встал и глянул на спорщиков. – Эй, эй, мужики, что происходит? А моё мнение кто-то хочет узнать или оно никому не интересно? И потом, – проводник обратился к пришельцу, – с чего бы мне идти к тебе в напарники? А если я не хочу? Я тебя первый раз вижу…

– Захочешь! – уверенно ответил бродяга и тоже рывком встал. – Если я не ошибаюсь, это же ты хотел к Разлому попасть? Так?

– Да, я…

– И это ты хотел сей мир покинуть? Так?

– Да! Но откуда ты зна…

– Ну, так я тебя и проведу отсюда в иной мир! – радостно, на подъёме закончил незнакомец. – Работа такая – провожать туда, куда человеку в Зоне нужно! Хоть внутрь, хоть наружу. Знакомый алгоритм, а?!

После чего случилось непонятное: пришлый незнакомый сталкер и Комета смотрели друг другу в глаза долго, с минуту, молча, потом Комета перевёл взгляд на Веню Пака, пожал плечами, прервал паузу, сказав:

– Извини, я не с тобой, – и пошёл прочь из пещеры. Здоровенный сталкер ничего не сказал, он просто отпра вился следом. И двое «белых» людей выбрались наружу, в надвигающийся сумрак ночи.

Дождь закончился, стемнело. Снаружи всё так же бесились молнии и рокотал гром. Разноцветные переливы вспышек отражались в округлённых от удивления глазах корейского купца, оставшегося с единственным подручным, и то раненым.

До сознания Вениамина Таевича Пака никак не могло дойти, почему эти двое отказались от денег?! От больших денег. Почему не захотели их заработать честно? Почему, в конце концов, тупо не ограбили его, обвешанного с ног до головы золотом?!

Неужели для кого-то в этой Зоне есть что-либо важнее материальной наживы?!

* * *

…Настроив планшетный комп, связанный с его терминалом, на воспроизведение трансляции с камеры наружного наблюдения, Тестер сообщил:

– Хреново, нелюди там.

– Дай посмотреть! – Физрук выхватил планшет у напарника из рук. – Да, ты прав, но как чмошники нас выследили?

– Какая теперь разница, – резонно заметил старший напарник.

– Если они завалят входной лаз… – Младший драматически замолчал, не завершив высказывание.

– Через лабиринт нам не пройти, – мрачно произнёс Тестер, повернувшись лицом к дальнему торцу и глядя на забаррикадированный «запасный» выход.

– Будем подрывать мины? – напряжённым голосом спросил Физрук.

– Рано ещё, – осадил его Тестер. – Дай сюда планшет.

– Как бы не стало поздно. – Младший отдал требуемое.

Удав не произносил ни звука, в разговор хозяев не вклинивался. Но уже на топчане не лежал, и ни одна часть его снаряжения на полу не валялась. В любую секунду он был готов прыгнуть в неизвестность будущего.

– А теперь пора, – бросил Тестер и пробежался по тачскрину планшета кончиками пальцев.

Толща земли содрогнулась, будто прямо над пещерой в почву впечаталась подошва гигантского бронтозавра. И ещё раз, и ещё… Приглушённые хлопки взрывов донеслись снаружи через узкий проём выхода.

– Получили, выродки! – злорадно прокомментировал Физрук. – Газ вас прикончит, твари!

– Теоретически да, – кивнул Тестер и обмяк, изнеможенно опустился на ящик.

– Что дальше? – поинтересовался Удав.

– Ничего, просто ждать. Там все сдохнут, – успокоил Физрук. – Газ улетучится, и мы выйдем на поверхность.

– Прям-таки все-все? – усомнился Удав. – А если кто-то в противогазе? Тем более, как я понял из ваших слов, они чмошники, а у мутантов в рукаве всегда припрятан козырный туз. Сверхвозможности, чтоб им, то, сё, пятое, десятое… Да что говорить, сами понимаете, о чём я.

– А то! – кивнул Физрук, спешно экипируясь для выхода наружу. – Они, падлы, коварные…

– Взвесь, которую я распылил, накрыла всю округу, – заверил Тестер. – Мины были прикопаны замкнутым кольцом, чтобы…

– Точно-точно! – поддакнул его напарник.

Старший рассматривал изображения с камер наружного наблюдения. Мозаику картинок, рассыпанную по дисплею планшетника…

– Я насчитал восемь трупов, – сообщил он.

– Этот газ – разработка учёных, которые при Троте копошатся, типа изучают след Посещения, – сказал Физрук. – Как-то армейский транспорт накрыло Захватом, вояк и научников утянуло, а нашей группе повезло. Мы на тот бронегрузовик первыми наткнулись.

– В броневике нашли баллоны с красной жидкостью, – продолжил Тестер. – Я сразу не врубился, что оно такое, и вряд ли потом въехал бы, а вот братан скумекал…

– Морилка для зонной нечисти, – сказал Физрук. – Мы проверили.

– Зверьё мутное ложится навалом… Так что над нами сейчас из живых никого, – обрадовал старший, глядя на планшет. – Жидкость не опасна, но если запустить процесс катализации, она переходит в газообразное состояние. Этот газ смертелен для всех существ, у которых в геноме содержатся мутации. Человеку пофигу, разве что в горле запершит и глаза пощиплет, а у мутантов шансов нет.

– Если у здешних властей есть такой убойный дихлофос, странно, что они до сих пор не залили им всю Зону! – логично удивился Удав.

– Хрен поймёшь, – Физрук пожал плечами, – что на уме у тех, кто там наверху рулит. А может, тот грузовик транспортировал отраву как раз для полевых испытаний, да Захват накрыл… Нормальные, они ж почти не способны чуять приближение урагана.

– Стало быть, Трот вмешался и пресёк поползновения, – констатировал Удав.

– Кто знает, вышло как вышло, – закрыл тему Физрук.

– Жалко, с нычкой придётся расстаться, – сокрушённо произнёс Тестер. – Самые ценные шмотки мы, конечно, заберём, есть парочка безразмерных мешков, и…

Договорить сталкер не успел. Взрыв разнёс стенку за очагом, ту самую, с трещинками, служившую «вытяжкой», через которую просачивался дым. Ударная волна смела людей внутри пещеры, отшвырнула в дальний торец. Удав среагировал фантастически быстро, в сверхкраткую долю секунды сориентировавшись что к чему, и прямо в полёте, ещё до того, как приземлиться в хаос переломанных вещей, что-то выхватил и швырнул в направлении источника огненной смерти…

Пролом, образовавшийся от взрыва, вдруг скрылся за плёнкой, непроницаемой и непроглядной. Она мгновенно возникла из ниоткуда, как будто атмосфера сгустилась, преобразовав атомы кислорода, водорода и других газов в твёрдый минерал, но выглядела несокрушимой – серая гладкая поверхность, перегородившая от пола до потолка, от стены до стены.

Удав шмякнулся на ящики, но тотчас вскочил на ноги. Узрел, что истерзанному Тестеру уже не помочь, и метнулся к Физруку, отброшенному в самый конец пещеры. Второму тоже изрядно досталось, удар и каменные обломки беспощадно расколошматили сталкера. Но его глаза были открыты, и взгляд ещё живой…

– Ух-ходи, брат… – прохрипел Физрук. – Это не твоя разборка… У нас с этими тварями… давняя вражда…

– А ты?!

– Я не жилец, мне пора… в последнюю ходку… Гранаты оставь…

– Удачной ходки, сталкер! – крикнул Удав, сунул в обе руки умирающему по гранате и, не теряя больше ни секунды времени, устремился к выходному проёму. Узкий лаз косо уводил вверх, но большой человек шустро вскарабкался по нему, почти не цепляясь за выступы и бугры, и змеёй выскользнул на поверхность, разметав маскировочную растительность.

Защитную маску надевать не потребовалось, датчики показывали, что воздух наверху вполне пригоден для дыхания. Снаружи никто не напал, кругом были только трупы. Сталкер пустился наутёк, при этом мастерски путая следы. Обыскивать сдохших «чмошников» на предмет чего-нибудь интересного или просто полезного не стоило. Убегающий не знал, велика ли у него фора. В любой момент могли подтянуться не удушенные газом мутанты, которые успели спрятаться под землёй. Подрывники чёртовы!

Отдалившись на достаточное расстояние, Удав залёг в укромном месте, намереваясь засечь погоню, но её не было. Чуйка подсказала, что избавлен от преследования, а слух почти сразу уловил подтверждение – отдалённый звук сдвоенного взрыва донёсся с той стороны, откуда сталкер прибежал. Физрук ушёл в последнюю ходку не один, прихватил атаковавших из подземелья мутантов… Что ж, очередные жертвы на алтарь, и без того донельзя заваленный смертями. Чуждый нормальности мир никогда не утомляется собирать кровавую дань.

– И тебе пора… – пробурчал большой сталкер себе под нос, возобновляя движение. – Удав так Удав.

С этой секунды его новое прозвище стало законным сталкерским именем. Оплаченным двумя жизнями коллег, спасших его.

Оставалось надеяться, что Тестер и Физрук не зря из-за него отправились в ходку на небеса. Вернулись домой, если правда, что человеческие сути родом оттуда, со звёзд.

* * *

…В Троте зарождалось новое утро. Жизнь продолжалась.

По какой причине те сталкеры и мутанты воевали конкретно друг с другом, Удав не задумывался. Физрук правильно сказал – не его разборка. В абнормальности у каждого своя война, каждый делает свой выбор. Сталкер Удав, идущий по своему пути воина, мог только поддержать скуластых напарников в их противостоянии с порождениями Трота, что он, собственно, и сделал, насколько сумел.

Вдалеке справа, за деревьями, показался светящийся шар лилового цвета. Сталкер незамедлительно прижался к земле, сообразив, что это непостоянная абнормаль. Такие в Троте прозвали «неверными» локалками. Почему такое слово и кому эти области ИФП изменяют, так сказать, Удав понятия не имел, но знал наверняка, что от подобной пакости любой разновидности следует держаться подальше. Главная проблема с «неверными» была даже не в том, что они могли передвигаться, изменять местоположение. Подвох в том, что передвигались они зачастую непредсказуемо, как пожелают, вопреки любым алгоритмам… Словно обладая собственными разумными сущностями. В некоторых случаях, возможно, это подозрение даже имело под собой почву.

Энергетические сгустки и волны обладали разнообразными формами, структурой и способами воздействия, но роднил их один признак – постоянной «прописки» в пространстве они не имели. В отличие от множества «обычных» локалок, возникающих в определённых точках и через какое-то время (спустя сутки, месяц, год или десятилетие) исчезающих там же. Стационарных.

Тянулись долгие, как сеанс занудного артхаусного кино, минуты… и лишь когда бродячая область ИФП скрылась из виду, не учуяв его, сталкер отправился дальше. Он прокрадывался по кругу, параллельно окружностям границ между уровнями, держа курс на север с постепенным смещением к западу. То есть свернул почти перпендикулярно своему изначальному направлению и собирался выдерживать такой вектор весь день. А день только начинался.

– Хорошо хоть, горячей кашей подкрепился, – в своей манере высказался сталкер вслух. Эти комментарии к мыслительному процессу не предполагали такой же устной ответной реакции, в симптом шизофрении превратиться они не норовили… но – не в этот раз!

В ответ прозвучало «металлическим», искажённым голосом из динамика терминала:

– Рубин, я Топаз, произвожу зачистку сектора!

Сталкер понял, что его техника автоматически поймала чужую радиоволну.

– Прикольно, – буркнул он, скользнул к ближайшему нагромождению поросших бурьяном остатков доисторических бетонных плит и залёг среди них.

Чуйка обострилась и привела к выводу, что говорящий в эфирном перехвате где-то близко. Достав из недр рюкзака специальный гаджет, которому лучше всего подошло бы название «глушилка», Удав активировал его. После чего стал невидим для сканирующих устройств, но чтобы режим невидимости не сбился, ему лучше было сохранять неподвижность. Перемещать прибор нельзя, иначе он может превратиться в собственную противоположность – объект, не транзитом пропускающий лучи сквозь, а охотно отражающий их. В сигнальный маячок, коротко говоря.

Замаскировавшись таким образом, с помощью сканера, по традиции именуемого «ПНВ», Удав сам принялся «просвечивать» местность вокруг, но всё было чисто – никого, напоминающего людей. Зонные зверюги, те, что уцелели, уже робко выползали после Захвата, но прямоходящих приматов среди замеченных не наблюдалось. Хотя говоривший должен быть находиться где-то поблизости, иначе перехват вряд ли стал бы возможен.

– Рубин принял, – наконец прозвучало в эфире. – Топаз, что за грёбаный фейерверк в твоём секторе? Приём.

– Рубин, не могу знать! Что-то рвануло. Проверить на месте? Приём.

– Нет, не надо, поддержка уже выдвинулась. Приём.

– Понял, следую своим маршрутом. Отбой.

В этот момент техника запеленговала движение в зарослях, слева, за сотню метров от точки, где прятался сталкер. Ещё через минуту он смог чётко различить группу. Шесть человек. Бойцы были солидно вооружены и экипированы, и направлялись они в точности на скопление плит. Незаметно сменить позицию Удав уже не смог бы, но и оставаться на месте опасно. Подойдя слишком близко, его рассекретят, и тогда уж наверняка станет «поздно пить боржоми». Схватка с целой группой не сулит ничего хорошего.

Если шестеро не изменят курс, он попал, и нужно было на что-то решаться. Либо оставаться на месте, надеясь, что пронесёт, бойцы изменят вектор движения, либо рвать когти. Но если ретироваться, то нужно делать это немедленно. Противник слишком хорошо снаряжён, и бегство «по-английски» не получится. Если удастся скрытно отвалить, появится хотя бы минимальная дистанция, которая позволит исчезнуть. Если же группа подойдёт вплотную, шансов уйти не останется.

А в том, что он будет атакован шестерыми мужчинами, увешанными оружием, сталкер ни капельки не сомневался. Эти боевики спустились в Трот не за банальным зонным хабаром. Такие молодчики приходят убивать, эманации смерти исходят от них во все стороны. Сталкер чуял это, значит, чуял и кто-то другой. Такие люди всегда чужаки, они «левые» даже в абнормальности. Они убивают не для того, чтобы выжить в прямом смысле. А просто потому, что не могут не убивать. Они решились на такой образ жизни, чреватый необратимыми последствиями на каждом шагу. В этой решимости их сила и одновременно демаскирующая слабость.

Вывод бесспорен: боевики здесь подолгу не находятся. Короткий рейд, выполнение задачи, и сразу наверх, обратно в большой мир. Тот факт, что их переговоры удалось легко перехватить, подтверждает, что это не армейские спецы. Скорее всего, наёмники. Профессиональным головорезам можно не заботиться о том, что могут наследить.

Экипированы и оснащены они по полной программе. Значит, служат богатым нанимателям. Чаще всего таких рейдеров привлекают, когда нужно что-то отнять, кого-то захватить либо устранить. По наводке отобрать редкостный хабар у сталкеров, рискующих жизнью в труднопроходимых локациях. Или ликвидировать кого-то – тоже по заказу. С налёту такие ребята не действуют, импровизациями не страдают. Им кто-то должен был бросить: «Фас!»

Сидит там сверху какой-нибудь «костюм», собирает информацию по всем каналам – от доносчиков и прочих источников. А на подхвате у него такая вот «поддержка». Если понадобится вмешаться. Допустим, компания сталкеров ушла за хабаром глубоко в Зону и возвращается целой-невредимой. Идёт обратно. У везунчиков гарантированно хабара навалом… Вот их такие насильных дел мастера и перехватят. С зачисткой вообще просто. Фрагмент территории накрывают, и всем, кто попадётся, амба. Свидетели подобных акций никому не нужны… Удав был прекрасно осведомлён обо всех бандитских схемах.

– Зоны разные, а всё одинаково, – пробурчал он. – Однако мой сканер покруче будет.

Шестеро наёмников неотвратимо приближались. У сталкера в голове созрела авантюрная идея. Активировав программу модуляции голоса, он адаптировал перехват, автоматически записанный терминалом, под свой голос и дерзко вышел в эфир, вклинившись в чужую конференцию:

– Топаз, это Рубин! Изменения в плане. Приём.

– Слышу, Рубин. Я Топаз. Приём, – ответил голос наёмника, которого Удав идентифицировал как лидера группы из шестерых бойцов.

– Контракт отменён, возвращайтесь к месту высадки. Приём.

– Топаз, это Рубин! Что за мусор в эфире?! Приём! – вырвался из динамика другой голос, настоящего Рубина, но это уже было не важно.

Сталкер успел сделать, что хотел.

Сбив с толку наёмников, он уже монтировал на свою «первичку» глушитель и переводил универсальный прицел в снайперский режим.

– Рубин, что за херня? Это Топаз. Приём! – неслось из терминала.

– Топаз, это Рубин, херня у тебя, на твоей волне кто-то назвался мной! Приём.

– Рубин, что с контракто… – начал спрашивать голос Топаза, но предложение закончилось не словами, а коротким свистящим звуком и чмокающим хлопком – пуля снесла Топазу голову.

Пятеро бойцов моментально повалились, как кегли, уходя с линии огня, и разлеглись кто где. Откуда примерно стреляли, они, конечно, поймут, но для точного обнаружения стрелка необходим второй выстрел, а его не будет. Удав прекрасно знал цель своей акции. У подобных мародёров обычно всё идёт гладко, пока им не противятся вообще или хоть слабо, но сопротивляются. Единственным выстрелом Удав вывел из строя ведущего.

– Топаз, что происходит?! – прокричал голос Рубина.

– Ты сука, Рубин! – переключившись на другой тембр, голосом Топаза крикнул в ответ Удав. – Ты заманил нас в ловушку!

– Рубин, я Базальт! – появился в эфире новый голос, тонкий, испуганный. – Топаз мёртв! Что делать? Приём!

– Мать вашу, что там у вас происходит?! – на том конце канала связи заорал что есть мочи Рубин. – Гомики долбаные, колёс наглотались?! Простое дело вам поручить нельзя, обгадитесь…

– Топаз убит! Приём! – снова вышел в эфир перепуганный голос Базальта. – Да побоку, кто там сдох! Мне нужен результат! – орал Рубин. Довольная улыбка тронула губы Удава.

– У Топаза были карты сектора, но его шлем со встроенным терминалом повреждён… Выполнение миссии невозможно… – лепетал Базальт.

– Я разрываю контракт, – сбавив тон, но очень жёстко и зло продолжил Рубин. – Но вы отработаете аванс, выплаченный Топазу. Теперь, долбаные мать его братки, вы все мои должники. Пятёрка грёбаных должников, и если кто-то с таким статусом не согласен, пускай выбирается из Трота своим ходом! Всех согласных жду в точке эвакуации. В эфир больше не выходить. Всё. Приём, мать вашу!

События развивались замечательно, и Удав заулыбался ещё шире, когда пятёрка горе-наёмников резко сменила курс и направилась на восток, к отвесной скале перепада между уровнями. Путь свободен. Проблемные рейдеры убрались восвояси. Сталкер отключил свою «глушилку», бережно упаковал в футляр и вернул в компанию к запасному коммуникатору, тому самому, что использовался как громкоговоритель в эпизоде с говорливым раненым сталкером. Затем снова отправился в дорогу.

Уже вроде бы давно наступила утренняя пора, но в небе почему-то всё ещё светились хорошо различимые звёзды. И они не исчезнут, даже когда наступит полдень. Этот феномен здесь прозвали «чёрные дни». Удаву было известно, что это название произошло от знаменитых «белых ночей». И не то чтобы в такие чёрные дни происходило нечто особенное… Невозможно в нормальной природе, красиво до необычности, вот, собственно, и всё. Абсолютно непонятно зачем.

Ещё одна позиция в бесконечном списке причуд необъяснимости. Именно необъяснимость с точки зрения нормальных человеческих представлений о природе – ключевая характеристика сути Трота в частности и Зон Посещения в целом…

* * *

…Несколько часов миновали в процессе движения по окружности Трота. Против часовой стрелки. Направление справа налево сталкер выбрал не случайно. В обычном мире Удав пошёл бы в направлении, по умолчанию считающимся там правильным, то есть по часовой стрелке.

Здесь он находился с обратной стороны зеркала.

Идущий начал испытывать уверенность, что освоится. По крайней мере для этого уровня абнормальности его уверенности вполне хватало, а спускаться ниже он пока не собирался. Участки пространства, искажённые влиянием иноземной природы, встречались повсюду, разного вида, объёма и размера, большинство из них оставались на месте, остальные вдобавок ещё и двигались. От них веяло смертельной угрозой, человек ощущал это смертоносное дыхание. Поначалу не так сильно, но с каждым пройденным шагом чуждая сила, исходившая от локальных ИФП и мутированных существ, чётче и чётче отпечатывалась в нём. Рефлексы вырабатывались прямо на ходу, сталкерские инстинкты реанимировались. Квест по Троту воскрешал прошлые навыки и добавлял к ним новые, вооружая опытом, необходимым для выживания, а значит, продолжения ходки.

Когда солнце достигло зенита, «пересечёнка» на пути движения сталкера уже стала полностью лесистой. Настоящая чащоба. Вдобавок верхушки деревьев затянул грязно-зелёный туман. Видимость упала до минимума, и Удав решил остановиться на привал. Он преодолел немалое расстояние, и требовалось подкрепиться. К тому же тип местности окончательно изменился, и Удав решил осмотреться и вчувствоваться, прежде чем ломиться через этот густой лес дальше.

То, что неизбежна дорога сквозь дебри, Удав даже не оспаривал. Он увидел проблему, понял, что ничего изменить не может, и сразу же принял всё как есть, без лишней растраты сил и эмоций. На его карте здесь значился редкий лесок, но в реальности малопроходимая армада искорёженных властью абнормальности деревьев и кустов покрывала всё вокруг. Обойти этот массив не представлялось возможным… хотя, если посмотреть на карту, эта лесная зона вправо и влево тянется и тянется, но при этом шириной она не более полутора километров. Лесополоса, одним словом.

– С густотой растительных насаждений глючная карта может ошибаться, а вот с очертаниями… вдруг, в виде исключения, глюков по этим параметрам нет, – произнёс Удав, мрачно осматривая вздымающиеся перед ним зловещие заросли.

Затем, подойдя вплотную к стволу огромной ели, сталкер подпрыгнул, ухватился за толстую нижнюю ветвь и ловко, несмотря на свой внушительный вид и солидную массу, взобрался вверх по дереву. Это растение, как и многие вокруг, было в той или иной степени изменено ареальностью. Но Удав перед уходом в Трот успешно освоил обширную теоретическую подготовку и кое-что смыслил в теме воздействия мутаций на флору. Эту ёлку он выбрал не просто так. Сталкер прекрасно знал, что мутированные деревья способны хорошо защищаться от вторжений, поэтому все они без исключения в той или иной степени опасны для человека.

Эта гигантских размеров хвойная мутаель также не была исключением. Кроме огромного размера и ломано-кривых, зверски искорёженных веток с металлизированными иголками, у этого дерева имелись и другие отличия от нормальных ёлок, растущих по ту сторону Периметра. Пыльца, сочащаяся из шишек, стала очень токсичной, а смола вообще превратилась в чистейший кислотный яд. Но сейчас был не сезон опыления, а кислотой это дерево испарялось по ночам. Днём этот защитный механизм обычно не срабатывал, если, конечно, грубо не сломать ветку, что Удав делать по определению не собирался.

Вот именно, какие-то мутировали более, а какие-то менее. Знание – сила, даже в ареальности.

Грязно-зелёная пелена тумана затянула этот сектор Трота, начиная с уровня высоты метров тридцати, но туда подниматься человек не собирался. Это дерево выросло выше нижней кромки пелены, и подняться можно было, но сталкер чуял, что влезать в мутную зелень крайне опасно для жизни. Почему его мозг пришёл к такому заключению, он снова не имел представления. Теоретическая подготовка о подобной мути ничего не сообщала… Однако он, как и раньше в подобных случаях, получил чёткое осознание, что ну его на фиг, этот туман. Вектор его движения не должен был пересечься с зелёной мутотенью наверху. Да, взбираясь на дерево, сталкер получил предупреждение от предусмотрительной чуйки. Его личная сила непрерывно крепла и приумножалась.

Удав вскарабкался метров на двадцать и уже там между ветвей на трёх шнурах натянул сетку гамака. Влез в неё и накрылся пологом из такой же сетки. Материя под ним и материя на нём были сплетены из «паучьих нитей» с вкраплениями поляризующих кристаллов, поэтому замечательно сливались с окружающим фоном. В таком коконе человек сделался практически незаметным.

Удовлетворённый результатом, удобно устроившийся в гамаке Удав принялся просматривать местность с помощью своего навороченного ПНВ, теперь превращённого в бинокль. Сканируя пространство в различных «дневных» режимах, он рассчитывал получить необходимую информацию. Но окрестный ненормальный лес наводил жуткие помехи, и что-то путное в хаосе высмотреть не получалось.

Отключив гаджет, Удав распечатал пакетик с рационом и принялся есть. Устраивать привалы на верхотуре и питаться на ветвях, как леопард, Удав умел давным-давно. В этой Зоне вдобавок задача облегчалась тем, что в стандартную экипировку сталкера входили тросы и верёвки; по вертикалям лазить российским бредунам волей-неволей приходилось в обязательном порядке. Гамак и полог, недёшево прикупленные в процессе нелегальной транспортировки сквозь Периметр, дополняли комплект для выживания. На разрыв нити выдерживали баснословную нагрузку, к тому же были практически не подвержены истиранию.

Здесь, в паучьей сетке на многометровой высоте, сталкер чувствовал себя в относительной безопасности. Поглощая пищу, разглядывал сверху, как стая мутосвиней копала почву под ним в поисках отсохших еловых шишек. Добыв искомое, звери с треском и хрустом пожирали лакомства, всем своим довольным видом давая понять, что отрава им побоку. Твари не обращали внимания на человека, висящего над ними, а Удав их появлению обрадовался. Мутные «хрюши» – лучший индикатор безопасности.

Мутасвиньи должны учуять угрозу в случае чего, но… случаи всякие бывают. Стрелы просвистели в воздухе и поразили цели, завалив двух зверей. Остальные бешено заверещали и завертелись, круша и ломая всё вокруг себя, но врага не обнаружили. Больше по ним не стреляли, и мутанты, побуянив, как группа ветеранов на День армии, удалились, не тронув тела убитых соплеменников. Почему, Удав не понял. По идее, столько мяса не должно пропадать попусту, а комплексами по поводу каннибализма обитающие в диком Троте не должны страдать… Но факт, мутасвиньи своих не жрали. И те, кто в них стрелял, прекрасно осведомлены об этом.

Удав, спрятавшийся наверху, перестал жевать и вообще шевелиться. Дышал он совсем редко, потихоньку. Скорей всего, ему не стоит знакомиться и якшаться с неведомыми лучниками. По всей вероятности, стреляли одичавшие люди одной из нескольких разновидностей, и все они неизбежно мутировали. С «туземцами» в лесу лучше не встречаться. Здесь их вотчина, и любое вторжение будет воспринято без энтузиазма.

Удав тщетно пытался высмотреть кого-то в густой «зелёнке».

Мутасвиней убивали явно для еды. Иначе охотники попытались бы всё стадо угробить. А так кокнули пару кабанчиков на обед, и всё. Никто, кроме других мутантов, не станет есть мутированное мясо. А стрелков минимум двое, и острия их стрел намазаны чем-то более убойным, чем яд шишек. Чёрт, где же эти выродки? И где их логово?… По карте, ближе к противоположному краю, чуть более километра отсюда, в этом лесочке должно быть болотце. Неужели опять порода чмошников, прозванных кикиморами?… Хотя любая другая тоже не кажется симпатичной, хрен редьки не слаще. Но в особенности не хотелось бы пересечься с тварями, прозванными лесавками. По имеющейся информации, они сильней и опасней прочих.

Всё это Удав мог бы проговаривать вслух, комментируя ход мыслей, но сейчас привычный способ вынужденно попал под запрет.

Гадание закончилось, когда возле подстреленных туш появилась пара мутантов, зовущихся шурале. Не лесавки, но из той же мутной компашки. Как они подкрались, даже Удав, при всём его опыте, не заметил, и это разозлило его. Бывшие человеки словно в ускоренном темпе выросли прямиком из травы и прелых иголок. Их короткие луки торчали за спинами. Похожи они были на коренастых снайперов в лохматых камуфляжных костюмах, но сплошь покрывавшие тела шевелящиеся отростки были неотъемлемой частью кожного покрова, а не маскирующей одеждой. По контрасту с «мохнатыми» туловищами очень неожиданно смотрелись круглые, гладкие лысые башки с почти сглаженными ушными и носовыми выступами и растянутыми от уха до уха прорезями ртов. Мутанты, используя выросшие на тыльных сторонах запястий острейшие кинжалообразные когти, принялись прямо на месте разделывать добычу.

Удав застыл, как статуя невозмутимого восточного божка, и наблюдал сверху, соображая, чем это ему грозит. Или наоборот? Он вляпался в очередной гумус либо дорога снова дарит ему счастливую возможность лицезреть диких обитателей Трота? Чудом не заметивших присутствия бывшего сородича, спрятавшегося среди ветвей дерева… Не унюхавших, не услышавших, не учуявших. В подобных случаях развитие должно произойти с точностью до наоборот!

Если рассказать сталкерам о случившемся, в это мало кто поверит.

«Главное, добраться к тем, кому рассказать получится…» – не выдержав, беззвучно, шевелением губ прокомментировал Удав. Если шурале его заметят, очень проблематично, что он выпутается из передряги настолько живым, чтобы беспрепятственно пообщаться с коллегами и травить байки.

Человек понимал, что на этом дереве он в ловушке. Зонные чмошники достанут его здесь без особого труда. Спасает только незаметность. По сути, главное оружие каждого сталкера. Чем трудней бродягу обнаружить, чем дольше он скрывается в неизвестности, тем больше у него шансов спастись и проскочить между зубцов граблей судьбы.

Шурале, закончив кровавую работу, должны убраться восвояси. Благо убитые свиньи были подростками и размерами не превышали обычных диких кабанов. И вправду, мутированные люди всего за несколько минут разделали тушки, вырезали приглянувшиеся им куски мяса, бросили остальное и удалились.

В направлении болота. Если судить по карте. У них там знакомый кикимор, пошли соображать на троих?…

Сталкер перевёл дух и отпустил внутреннее напряжение, хотя ещё не менее пяти минут оставался неподвижным. И только когда подтянувшийся на запах мутаволк принялся дожирать свиные останки, брошенные под елью, Удав разрешил себе шевелиться. Прежде всего, конечно, доел пищу из открытого пакета. После чего попил из фляги и засобирался в дальнейший путь. Солнце уже клонилось к закату, а сталкер хотел пройти лесополосу до наступления ночи.

Сознательно человек не размышлял о том, смог бы он справиться со свирепыми мутантами. Но подсознание не прекращало перебирать варианты. В принципе тварей уровня шурале он, скорей всего, одолел бы. И многих других выродков Трота, с большой долей вероятности, тоже. Но в любом противоборстве помимо самих борющихся всегда участвует ещё и капризная судья, прозванная Удачей. И чью сторону она примет, заранее никому не известно. А без её благосклонности не победить…

Мутаволк, насытившись свежим мясом, отвалил восвояси, а ему на смену приковылял дряхлый истерзанный зомбак. Ходячие трупы в Троте стали редкостью, так как желающих полакомиться ходячей мертвечиной хватает, а людей, из числа которых поступает пополнение, теперь немного. Но этот уцелел во всех перипетиях. Зомбированный мертвец был очень давним. Одежды на нём совсем не осталось, всё его тело покрывала короста разных цветов. Это обстоятельство, возможно, помогало ему прятаться в зарослях и дотянуть аж до этой даты.

Удав сначала вознамерился пристрелить доходягу и даже поднял «первичку», со ствола которой так и не снял глушитель… но остановился, не нажал спуск автомата. Решил отдать должное героической выживаемости древнего трупака.

– Ты долго протянул, и я не хочу быть причиной финиша твоей ходки, – прошептал сталкер. Почти беззвучно, однако зомби услышал его!

Он вскинул голову и посмотрел вверх…

Постоял, жадно впитывая остатками ноздрей воздух, однако ничего не уловил и принялся за еду. Пожирательный рефлекс победил, отвлёк внимание зомбака, но сталкер опять переменил своё решение, вернулся к первоначальному намерению и прицелился… Хлопок, пуля разнесла на куски гнилую голову, расплескав пропитанные студенистым «оживляжем» мозги, и упокоенный наконец-то труп рухнул на объедки свиной туши.

– Извини, гнилушка, – шепнул Удав, – мне нужно идти дальше.

Сталкер смотал сетки, проворно спустился по тонкому тросу и двинулся в путь. Глубже в чащу, и лес буквально съел остатки света, но зловещий зелёный туман в кронах деревьев загадочно подсвечивал нижний уровень. Удав рассчитывал на свой сканер, и гаджет работал в усиленном режиме. Но для выбора направления движения человек решил отказаться от помощи техники. Лес тянулся и тянулся, и ему не понравился очередной прокол с точностью детализации карт. Поэтому сталкер частично ориентировался по колониям жучков-грызунцов, обычно выгрызающих свои гнёздышки в стволах деревьев с южной стороны. Всё остальное подсказывали внутренние ощущения.

Именно они не позволили попасть в ловушку зыбучего песчаника и миновать несколько других участков ИФП, коварно поджидавших жертвы в дремучем лесу, которого в его реальном виде нет на новейшей копии электронной карты.

– Ареальность на то и ареальность, ареальность на то и… – как заклинание бормотал Удав себе под нос.

Пока что ему сильно везло хотя бы в том, что очень мало попадалось на глаза живых обитателей Трота. Период после Захвата, растерянное затишье, протянется недолго. Но пока что длится… В каком-то смысле очень вовремя Удав пришёл в нужное место. Хотя ещё не пришёл, только идёт…

Прибор засёк движение. Рефлексы сработали безукоризненно, Удав молниеносно сообразил, что на него ломится крупный монстр, и белкой взлетел на ствол ближайшего дерева. Как он добрался до нижней ветки, висящей на высоте четырёх метров, сталкер вряд ли объяснил бы внятно. Как-то так получилось, и результат важней всего.

Когда мутированный лось подскочил к основанию дерева, человек уже забрался на высоту трёхэтажного дома и приготовился встретить монстра во всеоружии. Мутант, у которого от предка остались в первозданном виде разве что рога, не колеблясь, энергично полез за своей жертвой, впиваясь в кору когтями, выдвинувшимися из копыт с резкими зловещими щелчками.

На примерно таком хвойном гиганте с металлизированными иголками Удав недавно обедал, и вот он снова наверху. Лосяра-мутант, получив в морду очередь из автомата, сорвался и рухнул вниз, но не сдох, наоборот, падение раззадорило его. А когда второй рогатый мутант выломился из зарослей, сталкер понял, что это самый настоящий повтор пройденного. Зона издевается, продублировав атаку тех парных уродов, которые давеча экстренно загнали его уровнем ниже. Неужто и третья зверюга подтянется?

– Упор-рные, ё-моё!! – рявкнул Удав.

Отказавшись пока что от соблазнительного варианта использовать драгоценную гранату, человек снова угостил полезшего наверх мутанта порцией пуль, и зверь повторно сорвался. В приступе бешенства, рыча от боли, муталосяра выместил злость на дереве, приютившем строптивую жертву. Острые как бритва когти содрали целые пласты коры. Второй монстр подоспел и попытался тоже полезть наверх, но удачный выстрел в глаз сбросил и его на землю.

Осатаневшие мутанты, утробно рыча, полезли на дерево с двух сторон, вынудив человека подняться ещё выше, но и с новой позиции он отбился. Прицельные выстрелы – и живучие твари отброшены, задержаны хоть ненадолго… но патроны рано или поздно кончатся, и способные бешено регенерировать твари добьются своего.

– Выше тумана не подняться, – выдавил сталкер, подняв глаза к скрытому сейчас небу, взглядом выискивая путь к спасению.

Муталоси, предвкушая свою победу, снова и снова лезли наверх. Мутанты уверились в успехе, однако не учли, что, глубоко повредив кору, могут включить защиту дерева. И мутированная ель таки начала защищаться, хотя и с некоторым опозданием. Ну, деревянная, что с неё взять, пока дойдёт… Дошло! Ветки изогнулись, и металлизированные иголки хвойного мутанта залпом отстрелились, громко «пахкая» при этом. И когда лосяры снова оказались сброшены наземь, их в буквальном смысле истыкали иглы.

От боли они ревели, как акустические системы на рок-концерте. Атака дерева не смертельна для них, но болезненна не по-детски… И всё-таки жажда мести гнала наверх. Удав взобрался ещё выше, однако это был уже предел. Он приготовился безвозвратно потерять ещё один артефакт, обладающий действием, аналогичным тому, что использовался в пещере. Последний, приберегаемый на крайний случай… Но в этот раз край не наступил.

Тратить боеприпасы сталкеру больше не пришлось. В бой вступила ядовитая пыльца, обильно выпущенная деревом. Поспешно нацепивший защитную фильтрующую маску человек с истинным облегчением наблюдал, как стремящиеся к нему рогатые уроды буквально попадали вниз, точь-в-точь сбитые палкой груши, и наконец-то сдались. Взрыкивая от ненависти, утащились прочь, канули в зарослях подлеска.

– Вроде пронесло, – буркнул Удав, наблюдая сверху, как усеянные серебристыми колючками мутанты уносят свои когтистые копыта.

Сталкер начал спускаться и почти добрался до земли, но возле самой поверхности что-то произошло… Что именно случилось, Удав понять не успел. Свершилось какое-то абнормальное воздействие. Всё вокруг поплыло, и человек рухнул вниз. Благо падать было невысоко, Удав не разбился, но потерял сознание, а когда пришёл в себя, почему-то снова разливался утренний свет восходящего солнца. Целая минувшая ночь проскочила помимо его сознания. Причём густого леса вокруг не было и в помине. Зелёный туман также не закрывал небосвод.

И вместо всей этой мути Удав собственными глазами лицезрел то самое место, где он спустился уровнем ниже. Где прыгал, скакал мячиком, заключённый внутри амортизирующей сферы. Именно сюда, на сегмент, покрытый кустами и редкими скоплениями деревьев, его согнали мутамедведи сверху! Но памятный участок должен обретаться в прошлом, оставленном далеко за спиной, а не раскинуться прямо перед глазами… Пройти по окружности весь уровень и замкнуть виток сталкер попросту не успел бы при всём желании. На ходку протяжённостью многие десятки километров требуются не сутки, а недели и недели. Если вообще удастся пройти круг «по кругу».

Продирающая по спине ознобным холодом загадка абнормальности… Неудивительно, что Удав принял решение не стремиться на запад, в эпицентр, как при первой попытке, а познакомиться с сектором поближе.

– Чтобы найти искомое, не всегда нужно ходить за ним. Может быть, оно само тебя найдёт? – вопросил сталкер, отмечая знакомые детали пейзажа.

Хотя незнакомых тоже появилось много, вроде бы не успело измениться до неузнаваемости.

Посреди рейда: «Ещё один шанс»

Пятый раунд

Люди повинуются законам природы, даже когда действуют против них…

Иоганн Вольфганг фон Гёте

Солнце поднялось в зенит, застыло там, и поневоле возникло впечатление, что оно не собирается двигаться дальше, к закату. Так и будет висеть, садистски обрушивая убийственную энергию. Жестокие, беспощадные лучи изуверски жарили безжизненную каменистую поверхность, проникая в малейшие складочки. На первый взгляд всё вокруг казалось вымершим… С ходу могло даже показаться, что здесь и не Земля вовсе, а какая-то неизвестная пустынная планетка, затерянная в глубинах бескрайнего космоса. Что и неудивительно, ибо внутри Ареала текущую реальность земной назвать не поворачивался язык. Таковой она перестала быть в тот самый день, когда планету заклеймили отметины Посещения.

Местами из песка, словно окаменелые клыки челюстей вымерших в незапамятные времена невероятных гигантов, торчали высоченные, выщербленные ветрами и перепадами температуры колонны. Эти скалы можно было бы назвать каменным лесом, если бы промежутки между ними были тесней… Но столбы на этом участке располагались достаточно далеко друг от друга, и между ними простирались рыжие и жёлтые поля из песка, камней и пыли.

На маленьком, от силы три десятка квадратных метров, плоском пятачке, стесавшем острую вершину одной из скал, сейчас находилось живое существо, резко контрастирующее с окрестной безжизненностью.

На каменной площадке сидел человек, облачённый в герметичный бронекомплект, по сути, скафандр, типичный для сталкеров шестого Ареала. Слева от него лежал отощавший походный рюкзак, а чуть поодаль – видавшая виды автоматическая винтовка американского образца.

Человек сидел неподвижно, подобрав под себя ноги. Шлем, обеспечивающий надёжную фильтрацию воздуха, сейчас был снят и валялся за спиной. Там же лежали и брошенные перчатки. Пальцы человека были сложены в несложные мудры. Всё свидетельствовало о том, что он погружён в медитативное состояние, и его не заботят плачевные последствия, ожидающие любого, кто рискнёт здесь подышать заражённой атмосферой.

Это был жилистый, сухой «краснокожий» старик с характерным для индейцев орлиным носом. Такой себе классический вождь апачей, суровый воин, сошедший с плоских экранов старых кинофильмов. Поседевшие запылённые волосы были заплетены так, чтобы не мешать снимать-надевать гермошлем. На тёмно-коричневой морщинистой коже поблёскивали капельки пота. Глаза старика были закрыты, но под веками было заметно их быстрое движение, как будто он в эти минуты находился в фазе быстрого сна.

И вот движения глаз прекратились. Старик разлепил веки. Зрачки резко сузились от яркого света. Индеец медленно, как хищная птица, поводил по сторонам головой, в который раз осматривая распростёршиеся под высокой скалой пустынные земли. Ничего в этих просторах не изменилось. Скалистые пролысины остались на своих местах и всё так же волнами качали над своей поверхностью раскалённый воздух. Песчаные холмы, изрезанные складчатой рябью, не сдвинулись ни на метр. Разной формы, толщины и высоты скальные столбы, напоминающие выжженные атомным ударом небоскрёбы, торчали там же, где и полчаса назад. Картину оживляли лишь вяло перекатывающиеся от слабенького ветерка плотные кустики «катящихся камней», мелкие песчаные вихри да изредка потрескивающие разрядами абнормали, аккумулирующие статическое электричество. Но индеец продолжал сканировать просторы, вглядываясь в дальние дали, словно чего-то ожидал оттуда, из-за горизонта…

Голова коренного американца резко дёрнулась, взгляд сфокусировался на движении, засечённом боковым зрением. Рядом с ним из трещины в камне выползла крупная змея. Гадина подняла башку, перетекла в угрожающую стойку и зашипела. Чёрный раздвоенный язычок несколько раз выстрелил и втянулся обратно в чешуйчатую морду. Старик пристальным немигающим взглядом уставился на змею. Так эти двое и застыли без единого движения на несколько тягучих минут, сверля друг друга взглядами. На миг сложилось впечатление, что они таким странным образом общаются между собой…

И вдруг случилось совершенно неожиданное.

До вершины скалы долетел отчётливый звук работающего мотора машины. Змея дёрнула головой в сторону источника шума и, словно испугавшись какой-то надвигающейся опасности, юркнула в ту же трещину, из которой появилась. Услышать отдалённое гудение двигателя она не могла, вопреки распространённому заблуждению змеи слуха не имеют, но какую-то вибрацию ощутила, вероятно…

А тем временем из-за дальнего песчаного холма выдвинулось и устремилось к скале тёмное пятнышко. По мере увеличения оно превращалось в наземный транспорт. Старик поднялся на ноги и приставил морщинистую, коричневую, иссушённую солнцем ладонь к глазам. Теперь он стоял и пристально всматривался в даль, следил немигающим взглядом за приближающимся средством передвижения…

Автомашина петляла по неровностям рельефа пустыни, по выбираемому водителем оптимально безопасному маршруту. Несколько раз она исчезала за скалами и песчаными складками пустыни, но затем возвращалась на исходную траекторию и уверенно приближалась к той самой скале, на вершине которой засел старый индеец.

Это был внедорожник. Открытый, старенький, чуть ли не «Виллис». Но на самом деле самый что ни на есть джип, реально антикварный, слегка помятый, с выцветшей облупившейся краской защитного цвета. Однако, невзирая на весь его подуставший вид, ветеран очень бодренько катил по рыжей пустыне. Двигатель, если судить по звуку, работал как новый и идеально отлаженный.

За рулём машины сидел человек богатырского телосложения, в добротном сталкерском скафандре далеко не дешёвой модификации. В ярких лучах полуденного солнца поблёскивали новенькие бронепластины и армирующая сетка, в ячейках которой находились эластичные микробронеэлементы. На голове водителя красовался композитный шлем обтекаемой формы с тонированным пуленепробиваемым стеклом. Остальные сиденья джипа пустовали. Человек ехал в нём один.

Пролавировав между торчащими скалами, локальными абнормалями и зыбучими воронками, автомобиль остановился недалеко от подножия скалы. Мощный двигатель смолк. Но водитель не спешил покидать кабину. Несколько минут он посидел неподвижно за рулём, уставившись вверх, где на самом краю скальной вершины, на фоне неба, темнела фигура старика.

Индеец смотрел вниз – то на вновь прибывшего, то на лежащую у своих ног винтовку. Тень сомнения бродила по его лицу, испещрённому глубокими морщинами, мало чем отличающемуся от скальной поверхности. Стоит ли дёргаться? Успеет ли он поднять оружие, да и надо? Сомнения и колебания длились считаные секунды. В конце концов индеец настроился на диалог, решив, что сопротивление точно не поможет.

Как будто восприняв это его решение, водитель вылез из джипа, закинул за спину свою мощную винтовку с универсальным прицелом и неспешно зашагал к основанию скалы, туда, где она вырастала из песочного моря пустыни. Остановился он в метре от отвесной каменной стены, точнёхонько под тем местом, где наверху, на кромке обрыва, стоял индеец. Фактически эти двое находились друг от друга на расстоянии вытянутой руки, но сейчас их разделяли не горизонтальные дециметры, а несколько десятков метров отвесной вертикали скалы.

Водитель джипа запрокинул голову, из ретранслирующих динамиков его навороченного шлема вырвалась переработанная бортовым компьютером скафандра речь. Судя по классическому британскому говору, его слова на английский перевела встроенная стандартная программа.

– Ты ждал меня?! – прозвучал короткий вопрос. – Ждал, – ответил старик также на английском, – и знал, что ты придёшь. Наверняка знал…

Говорил индеец совсем негромко, вряд ли с такого расстояния стоящий внизу смог бы его расслышать. Но то ли приехавший из-за горизонта обладал суперострым слухом, то ли прочитал ответ по шевелящимся губам, то ли встроенные в шлем микрофоны с усилителями звука помогли разобрать сказанное, а ответ старика всё же добрался по назначению.

– Тогда можно было и не забираться так глубоко в пустыню! – продолжил здоровяк. – У вас тут баня похлеще русской!

– Это чтобы ты не забывал, что не только с космическим холодом бороться нужно! – На сей раз старик крикнул, чтобы наверняка быть услышанным, и громкое эхо от его голоса забилось о соседние столбы скал.

– Как же, забудешь тут… – пробормотал себе под нос водитель так тихо, чтобы старик не смог расслышать, но лингвистическая программа предательски усилила голос и выдала звук на полной мощности, после чего пришелец махнул рукой и добавил: – Спускайся, поехали!

– Поехали? Ха! – хмыкнул старик. – Бросай своё старое железо, не нужно прикидываться нормальным. Шифроваться будешь с остальными! А со мной этого делать не нужно.

После этих своих слов индеец вдруг шагнул вперёд и сорвался вниз с отвесной скалы. Но вопреки всем законам нормальной и ареальной физики он не рухнул камнем и не разбился. Краснокожий не спикировал, а спланировал. Расставленные в полёте руки придали ему ещё больше схожести с хищной птицей. Со стороны могло показаться, что это крупный орёл спикировал вниз на свою жертву. Но перед самой землёй индеец раскинул руки ещё шире, и падение совсем замедлилось. Плавно, как в замедленной съёмке, ноги старика сместились вниз и мягко коснулись почвы, не подняв ни малейшего облачка пыли. Он опустился на рыжую кожу пустыни целым и невредимым.

– Ладно, как скажешь, – после долгой паузы ответил прибывший на джипе высокий человек; поднял голову вверх, забрало его шлема уставилось в небо, будто обозревая и прикидывая предстоящий маршрут ходки. – Ну, тогда полетели. Раз уж ты всё понимаешь и ничего тебе объяснять не надо.

* * *

…Возникло закономерное желание осмотреться, побродить по округе. Не прошло и получаса, как сталкер разыскал тот участок, где переговаривался с Красным Пятном. Много деталей местности, конечно, уже существенно изменились, Захват даром не прошёл, в частности, поредела растительность, но это было, без сомнений, то самое место.

Другой вопрос, каким макаром сюда занесло его самого, как он-то здесь опять оказался?… Ответ на этот вопрос в голову пришёл один, хоть и выглядел нелепым. Похоже, что падение с мутаели внезапно изменило траекторию с отвесной и перебросило тело. Иного объяснения пока не было. В большом мире высказавшего подобное допущение с распростёртыми объятиями принимают в психбольницу, но это Трот. Здесь и не такое возможно.

Подобный феномен падения с дерева в совершенно другое место можно было бы теоретически обосновать даже с точки зрения обычных представлений о физике. Сталкеру, осматривающемуся по сторонам, вспомнилась гипотеза, согласно которой если уронить любой предмет с высоты, то он не упадёт строго под собой, так как планета за период падения успеет сделать часть оборота вокруг своей оси. Пусть исчезающе малую часть, но – успеет. Идея тогда показалось бредовой, но сейчас вполне укладывалась в полученный результат. Если скорость падения была каким-то образом замедлена, то поверхность под падающим действительно могла сместиться. Хоть другой континент подкладывай, пока он находился фактически в невесомости. Исчезающе краткий миг, но всё же… Да, но как быть с тем, что не только пространство сместилось, но и время – на добрых полсуток? Это ж весь континуум дал сбой по всем параметрам пространства и времени…

Впрочем, искать ответ на этот вопрос не самая животрепещущая задача. Удав понимал, что, как бы сюда ни попал, он уже здесь. Значит, есть какое-то дело, которое он не закруглил, не довёл до ума ещё тогда, в отправной точке замкнувшейся теперь окружности. Что к чему, пока не ясно, но развитие событий должно показать. Обязательно должно.

И в самом деле – долго ждать не пришлось…

Пуля нацеливалась прямо в торс, но за долю секунды перед соприкосновением Удав успел опередить её и чуть провернул корпус. Удар по касательной свалил его с ног, но скорей потому, что он позволил отправить себя в партер. Бронезащита походного комплекта, который обошёлся ему в серьёзную сумму, пулю автоматную, и тем более пистолетную, по идее, способна остановить, но рисковать не стоило. Поэтому для удовлетворения стрелявшего он отыграл сценку, картинно опрокинулся и повалился на спину.

Удав подметил, откуда стреляли. Прикидываясь трупом, он лежал на спине. Голову, конечно, при этом зафиксировал в нужном положении, лицом к точке выстрела. Автомат наготове, палец на спуске, тело, несмотря на то что нога и рука якобы неестественно вывернуты, напряжено, как сжатая пружина… Враги себя ждать не заставили. Их было минимум двое, один из них, наверняка тот, что стрелял, крался авангардным. Другой остался в тылу прикрывать напарника.

Однозначно к врагам этих двоих сталкер отнёс сразу. В него стреляли без предупреждения, потому и сам он говорить не собирался. Стрелок приблизился примерно на расстояние в десяток метров, и Удав распознал: девушка. Ого, какая диковина! Только данное обстоятельство уже ничего не могло изменить.

– Готов! – сообщила авангардная своему прикрытию.

Достаточно неплохо экипированная незнакомая сталкерша выполнила контрольный выстрел в голову. Ба-бах! Но пуля не нашла цель. «Труп» ожил, ухитрился отдёрнуть голову, перекатился и всадил очередь в несостоявшуюся убийцу.

Удав не сомневался, что поразил мишень, не промазал, но вражина была не одна, и требовалось мгновенно менять позицию. Не успело мёртвое тело девушки упасть на землю, а сталкер уже змеёй скользил к груде камней, просчитывая пути к тактическому отступлению. Напарник убитой, шедший из зарослей, оказался не единственным. Врагов трое! По крайней мере столько из них демаскировали свои позиции, открыв огонь. Однако палили в него не прицельно, больше наугад, от досады. Удав пока вёл в счёте один – ноль, но какое количество игроков в этом матче?… Вопрос стал ключевым. У него-то самого на скамейке запасных пусто.

Полминуты спустя с помощью своего универсального сканера сталкер засёк ещё одного. Четвёртый боец не открывал огонь, а просто по-тихому обходил его позицию, скользил в гуще «зелёнки». Но, к их же несчастью, враги неверно оценили местоположение жертвы. Они решили, видимо, что сталкер отполз влево, а он переместился вправо, поэтому обходивший сам напоролся на засаду. Удав без проблем, как в тире, пристрелил бойца прямой наводкой, одиночным в голову.

Два – ноль.

Но остальные по звуку выстрела определили, где он, скорректировали направление огня и вынудили сталкера вжаться в землю. Рванула граната, пущенная из подствольника, и объявился ещё один стрелок. Теперь Удав был практически окружён. Он не смог бы даже высунуться из-за камней, чтобы стрелять в ответ, – по нему густо шмаляли с четырёх направлений. Причём патронов нападавшие не жалели! Как в старые добрые времена, когда с поставками в Трот ни малейших траблов не было. Надо же, какие щедрые на смерть киллеры подтянулись…

– Во попал, – буркнул сталкер.

Удаву придётся показать нападавшим, что он настроен не менее серьёзно. Ещё одна граната разорвалась совсем недалеко, и он понял, что гранатомётчик скоро пристреляется и накроет его. Что ж они такие настойчивые, какого чёрта прицепились к нему, что в нём почуяли такого, что окупает немереный расход боеприпасов… Время пошло на секунды, и Удав решился на ответку, рывком приподнялся и пустил гранату из своего подствольника. Но этот его снаряд был не обычным, а с абнормальным секретом внутри. Взрывом активировался артефакт, известный в Троте как «повелитель молний». Этот предмет силы порождал ветвистые разряды, которым мог бы позавидовать любой голливудский мастер спецэффектов, поэтому на мгновение лес превратился в роскошный кадр из фильма.

– Четыре – ноль, – проворчал сталкер. – Блин, недолёт. Да, к сожалению, столь ценный зонник достал разящими ударами не все возможные цели.

Удав почуял только два энергетических выплеска, которые вырвались из живых существ в момент перехода в небытие. Но сколько недобитых врагов осталось вокруг, он не сумел ощутить; его былые возможности восстановились, но ещё далеко не полностью, и неизвестно, восстановятся ли в полном объёме… Огонь прекратился, и Удав рискнул выставить «электронный глаз» – регистратор на гибком держателе. Лёжа в укрытии, он сканировал местность вокруг, но толком ничего разглядеть не успел.

Его атаковал чмошник. Мутачеловек, способный перемещаться с неимоверной скоростью, просто скакнул откуда-то, приблизился вплотную и ткнул Удава шокером в шею, точно в кадык.

Сознание сталкера выпало из реальности.

* * *

…А когда вынырнуло из небытия, картина мира, доступная прояснившемуся взгляду, кардинально преобразилась. Горизонты застили четверо здоровенных верзил. Они высились над ним, и по злобным оскалам было ясно, что их обуревает желание порвать его на куски.

И по меньшей мере один из этих чуваков умеет перемещаться, как супергерой из комиксов. Похоже, что этого шустрого живчика сначала не было рядом, он только-только подтянулся на место схватки, иначе обезвредил бы строптивую жертву гораздо раньше. Но что тут гадать, случилось как случилось… Мысли проворачивались медленно, как жернова старой водяной мельницы, и следующее, что удалось определить, – руки не связаны, враги только содрали сканер и обезоружили. Рюкзак валялся на расстоянии шага, но был так же недосягаем, как если бы улетел на другой континент. Холодное оружие забрать тоже не позабыли… зато контейнер с обломком трофейной стрелы – вот он, рядом с бедром валяется.

Уже кое-что.

– Очухался, красавец! – воскликнул «супермен». – Если не хочешь мучиться перед смертью, ты мне расскажешь, кто такой и откуда у тебя хабар из других Зон.

– Могу я поинтересоваться, с кем имею честь беседовать? – Удав вальяжно перенёс руки на живот и сцепил их в замок, словно возлежал на диване, а не на грязной земле.

– Зови меня Вахо, – хохотнул Быстрый. – Ха-ах! И это последнее имя, которое тебе в жизни довелось услышать.

– То есть ты хочешь сказать, Вахо, что эти три милейших джентльмена принимать участие в общении не намерены? – с серьёзным видом уточнил Удав.

С каждой секундой заминки тело восстанавливало контроль над органами, блокированный мощным энергошоком…

– Гы-ы, он издевается, – изрёк один из упомянутых «джентльменов» и раздражённо пнул лежащего пленника в бок. Неслабо так, зверски.

Эти мутанты внешне фактически не отличались от людей, и что в них мутировало, поди разбери. Мышечной массой этот тип и до мутации мог обладать обильной. Но все четверо точно под плотным колпаком влияния Зоны, от человеков, ещё не тронутых чужеродностью, другое биополе исходит…

– Угомонись, Кисляк, – остановил компаньона Вахо. – Сдаётся мне, надо отрезать человечку ухо. Может, тогда он услышит то, что я хочу ему сказать.

– Логика железная, – похвалил Удав. – Но ты уже ошибся, я жив и услышал другое имя…

Он почувствовал, что способен снова превратиться в пружину, которая разожмётся, доберётся до контейнера, выхватит отравленный наконечник и убьёт чмошника-вожака. А дальше как получится…

Но тут в базар вмешался неожиданный фактор.

– Эй, Вахо, я же тебя предупреждал, что не стоит калечить моих братьев-сталкеров! – Громкий голос прозвучал откуда-то с правой стороны. – Полено мутнорылое, до тебя с первого раза не дошло?

– Пёс, а я тебя предупреждал, что не стоит подкрадываться ко мне сзади! – огрызнулся главарь, юлой развернувшись к новому собеседнику. – Ты нарываешься, собака лесная!

– О, давай попробуй! – весело провоцировал незнакомец. – Я тебе честно сказал, против меня ты слабак? Сказал. Не в том кордебалете решил ножками помахать, чмошник.

Мутант во всё горло расхохотался, и его подельники вторили ему лужёными глотками.

– Куда тебе! Ты всего лишь человек! – бросил чмошник, резко оборвав смех.

– Я-а?! – В доносящемся справа голосе, кажется, сквозануло искреннее изумление, или это Удаву померещилось?…

Вахо без дальнейших препирательств оттолкнул одного из громил и молниеносно спуртовал к обидчику. Но тот, как оказалось, пустыми словами не бросался. Он каким-то невероятным образом успел опередить сверхактивного мутанта и встретил его ударом ножа в глаз.

Лежащий Удав, мгновенно оценив, что это его шанс, изогнулся, извлёк из контейнера отравленный наконечник стрелы и двумя короткими уколами из положения лёжа долбанул двоих верзил, торчавших от него слева, в том числе и того, кто его пинал под рёбра. Они получили лёгкие ранения в ноги, но почти сразу рухнули как подрубленные. Безжалостный яд сотворил своё чёрное дело… А третий «джентльмен», находившийся правее, между Удавом и вожаком квада, нарвавшимся на клинок, попросту улепетнул; ему сказочно подфартило, никто не стал догонять дезертира или стрелять в спину.

– Удав, – коротко представился большой человек, подымаясь во весь рост, и протянул руку своему спасителю. Но перед этим он выбрался из-под рухнувших на него мёртвых тел.

– Будем знакомы, длинный. – Отбросив труп излишне самонадеянного вожака и в три шага приблизившись, незнакомец пожал руку. По всем признакам – матёрый сталкер. Экипирован и выглядит так, что сразу видно – в Зоне давным-давно и со всеми её ожидаемыми и неожиданными сюрпризами знаком не понаслышке. Мужчина не очень крупный, гораздо ниже ростом всех присутствовавших, Удав ведь габаритами не уступал ни троим убитым, ни одному удравшему.

Но при этом смотрит до того пронзительно, что язык не повернётся сказать, что снизу вверх…

– А тебя как звать? – спросил Удав. Местный ветеран не назвался, может, решил, что и так уже представлен.

– Вон тот борзый чмошник называл меня Пёс, – ткнул рукой сталкер в сторону трупа поверженного «супермена», собравшего банду верзил, которая только что почти прекратила существование, начиная с невесть как затесавшейся в компанию громил девицы и кончая самим вожаком. – Зови и ты меня так.

– Договорились.

– Куда путь держишь? – смотря не на собеседника, а по сторонам, поинтересовался Пёс.

– Да я просто хожу, – почти честно ответил Удав, также сканируя близлежащий пейзаж. – Осваиваюсь, так сказать, в этом секторе… А тут эти.

– Эти оборзели, – согласился Пёс. – Но что возьмёшь с одичалых выродков. Водку пить будешь? – неожиданно резко сменил тему матёрый коллега.

– Не откажу-усь, – выдохнул Удав и первым делом подобрал свой автомат, валявшийся под ногами, сразу за рюкзаком. Затем принялся возвращать свои вещи, экспроприированные бандитами-чмошниками. Ну и по обоснованной необходимости – в Зоне находится! – присваивать трофеи. Так сказать, брать репарацию за моральный ущерб.

– Тебе что-то надо? – по-джентльменски предложил право первого выбора своему спасителю.

– Что надо, у меня есть, – ответил тот и полез в свой рюкзак; добыл оттуда фляжку и алюминиевый стаканчик. – У меня сегодня днюха, – сообщил Пёс. – Ещё год ходки, а я живой. Выпить, сам понимаешь, законный повод, но не с кем… Не с этими же бандюгами, а человек ни один не встречался… Тебя мне сама Зона послала, видать! Как мимо пройдёшь-то. – Он наполнил стаканчик и протянул спасённому, обнадёжив: – Водочка настоящая, всё как положено.

– Святое дело по такому-то поводу, – согласился Удав. Он сделал вид, что опускает поклажу наземь, а сам достал кое-что из подсумка. Принимая выпивку, незаметно уронил в ёмкость небольшой серый комочек.

Это была подстраховка. Если в стакане заведомо, ещё перед его наполнением, содержался опасный для жизни состав, зонник начнёт вибрировать; слабенько, но тот, чьи руки держат стакан, непременно почувствует сигнал. «Вибролакмус» был порождением Трота, как и ещё некоторый хабар в его снаряжении, поэтому этот артефакт не обязательно было изолировать от прямого воздействия окружающей чужеродности, как того требовали в обязательном порядке «импортные» артефакты, происходящие из других Зон. Местный хабар можно было прятать в контейнеры, а можно и не прятать. По крайней мере некоторые зонники точно.

Вибрация отсутствовала, и большой человек понял, что этот сталкер не пытается его отравить, а и правда хочет выпить. Стыдно Удаву не стало. Это территория смерти, здесь всегда нужно быть настороже. Даже если кто-то спас твою жизнь, всё едино нужно быть внимательным, и не стоит искать логику.

– Твоё здоровье, – пожелал он Псу. – Но только, коллега, извини, я на две части поделю. Давно не принимал, хочу посмаковать.

– Давай, – согласился сталкер, отмечающий свой день рождения, чокнулся боковиной фляги и употребил прямо из горлышка.

Надо было как-то вынуть тестовый зонник, прежде чем отдавать стакан владельцу.

– Отличный продукт, – оценил Удав, занюхав рукавом и отдышавшись.

– Да, брат, не палёнка и не самогон, – именинник тоже занюхал рукавом, – так что наслаждайся.

– Ты за ними специально шёл? – спросил Удав, пнув носком сапога ближайший труп мутного громилы.

– Не-не-не, – покачал головой Пёс. – Я в другую сторону чапал, но вы тут целую канонаду устроили… Вот и пришлось ориентироваться на выстрелы. Саму перестрелку пропустил, но, судя по количеству использованных боеприпасов, жарко тут было. Молодец! Я сразу понял, что один отстреливается от многих, вот и решил, что с этим храбрым мужиком грех не выпить.

– А то! – одобрил Удав; он теперь стоял вполоборота, чтобы Пёс не видел, как пальцы левой руки выхватили из стаканчика серый комок. Снова повернувшись лицом к имениннику, провозгласил: – Чтоб не дождались, твари! – снова пнул мутанта, чокнулся с Псом и допил водку.

– Не дождутся, – согласился Пёс и сделал длинный глоток из фляги. Шумно выдохнув, предложил: – Ещё по одной?

– Если хочешь выпивать, давай отойдём в местечко побезопасней, – сказал Удав. – Мне тут не особо уютно. Как минимум один гад удрал, вернётся вдруг с подкреплением, а войнушки на сегодня с меня хва…

– Не-не, не вернётся. Но согласен. – Отмечающий день рождения сталкер махнул рукой на запад. – Здесь неподалёку вымахало прекрасное дерево. На нём и перекусим, и выпьем как следует.

– Ты тоже любишь делать привалы на деревьях? – заинтересовался чуть захмелевший Удав.

– В один прекрасный день начал, понравилось, – ответил Пёс и присел на корточки рядом с трупом Вахо. – Прихвачу всё ж таки кой-чего. Будем считать, подарок на днюху. Этот говнюк мне задолжал.

И правда, в багаже мутанта нашлась… бутылка коньяка!

– Во-от! – удовлетворённо констатировал именинник. – Царский подарок! Сегодня ж мой день. Удав промолчал, только ухмыльнулся. Оглядев его, Пёс посоветовал:

– Жратву с мутных не бери, брось.

– Она ж вроде привозная, в упаковках, из-за Периметра… – не понял причины Удав.

– Брось, я сказал. Голодными не останемся. У меня юбилей, так что проставлюсь богато, отвечаю.

– Так у нас уже юбилей?

– Да, блин горелый, он самый, – подтвердил Пёс, но не признался, какой именно. – Там у меня нычка, есть тушёнка, сухпайки, печенье галетное, чай, то да сё, не боись, отметим как следует.

– Заманчиво, – согласился Удав. – У меня тоже сегодня не день, а сплошной праздник… э-э… днюха новая.

– Считай, что это тебе плата за храбрость в бою, – серьёзно, без тени иронии, заявил Пёс, и «новорожденный» так же отнёсся к его словам, понимая, что перед ним воистину матёрый ветеран выживания в Зоне. – Так не всегда бывает, обычно храбрый гибнет, но сегодня мой день рождения, поэтому особенный… Хорошо, что ты оказался в пределах досягаемости моей удачи.

У спасённого было своё мнение о причинах собственной неубиваемости, но он промолчал. У человека днюха, пускай потешится.

– После юбилейной трапезы, я надеюсь, прогуляемся по окрестностям? – поинтересовался Удав.

– Конечно, прогуляемся, – обнадёжил именинник. – Я, когда выпью, вообще сидеть на месте не могу. Шило в одном месте свербит.

– Это бывает.

– Что бывает?

– Шило в заднице, – улыбнулся понимающе Удав.

– Ладно, топай за мной, – велел Пёс. – Тут недалеко.

– Давай, – коротко ответил Удав и последовал за своим новым спутником.

Уже через пять минут ведомый сталкер заметил, что его ведущий необычайно силён в чисто сталкерском искусстве – хождении по абнормальной территории. Пёс виртуозно преодолевал все препятствия и ловушки, локальные области ИФП огибал на целиком и полностью безопасном расстоянии, будто у него в голове светилась подробная карта местности с указанными на ней «изменёнками».

Но это были, как оказалось, только цветочки. Мутированные растительные монстры по мере приближения Пса прекращали источать ядовитые субстанции! Удав это приметил сразу. Как только они отдалились от места схватки и прокрались мимо встреченного ядовитого тополя, нечто изменилось в ауре растения-мутанта, и Удав понял, что именно. Оно престало отравлять атмосферу газообразным «выхлопом». А ещё через пару минут ведомый понял, что его проводник в буквальном смысле общается с некоторыми деревьями. Иногда бормотал что-то себе под нос, совсем как Удав, но совершенно неразборчиво и нечленораздельно, может быть, даже не на человеческом языке.

Осознание данного факта в общем-то не удивило Удава. Он понимал, что этот сталкер далеко не прост, и у него свои «связи» с Тротом. Общение с растениями – верный признак. Вряд ли таких, как Пёс, в этой Зоне много, наверняка все наперечёт. Оставаясь человеком, этот сталкер обрёл способности, человеку не присущие. Следовательно, Удаву просто сказочно повезло с ним встретиться. Возможно, именно по этой причине и замкнулся круг, чтобы бродяга, отправившийся в свой первый рейд по Троту, очутился именно здесь именно сейчас…

Удав не собирался признаваться в том, что он сам более чем в курсе эксклюзивной связи проводника с окружающим Ареалом Визита. Признается ли в будущем… будущее и покажет. Пока – не стоит.

Но ошибиться он не мог. Вёл его в глубь Трота не простой человек. Ох, не простой! В конце концов, он сам не простой, а кому ж ещё чуять «своего»…

А когда они наткнулись на стаю мутаволков, объедающих тушу какого-то загнанного ими зверя, отпали даже остаточные сомнения. Клыкастые, завидев людей, сразу заняли боевые позиции, намереваясь разнообразить свою трапезу, но проводник взмахнул рукой и что-то резко выкрикнул. Что именно, Удав не разобрал, но мутаволки вздрогнули и замерли, прижавшись к почве, а их вожак, единственный из всех устоявший на напряжённо вытянутых лапах, слился взглядом с взглядом Пса. Так продолжалось какое-то время; Удав ждал на том месте, где остановился, и прикидывал, что сейчас будет – бой с мутантами или… Или! Дуэль взглядов окончилась, и волчара отступил. Полусогнув лапы, нехотя отвалил вправо. Стая потянулась за лидером, освобождая дорогу людям.

– Вперёд, – скомандовал Пёс и прошагал в какой-то паре метров от недоеденной туши.

– Не очковать, – буркнул сам себе Удав и след в след за проводником отправился в указанном направлении. Свой изготовленный к стрельбе УКА-19 он сжимал в руках, поневоле напрягшихся, как лапы мутаволка…

Но обошлось.

Мутанты спокойно пропустили пару двуногих прямоходящих и снова вернулись к туше, чтобы дожрать мясо и кости.

Больше по дороге зверей не встретилось. Возможно, они сами прятались, избегая встреч с «говорящим на их языке»?

И наконец-то Пёс привёл Удава к нужному дереву. Любопытное совпадение, но это оказалась особь похожей разновидности хвойных мутантов, что уже выручала большого сталкера. Приняв это за добрый знак, он смело полез на мутированную сосну за проводником, который молча вскарабкивался наверх. Чтобы добраться на требуемый уровень, им понадобилась не одна минута; и наконец сталкеры добрались в верхний слой кроны, в которой и был мастерски замаскирован… самый настоящий домик! Небольшой, но по всем параметрам подходящий под это определение.

– Ого, да ты неплохо устроился, я гляжу! – заценил обстановку Удав, как только взобрался в жилище на дереве.

– А-а! – Пёс махнул рукой. – У меня в лесу таких фиг-вамов несколько, – чётко выговорив составное слово, проинформировал он. – Располагайся, короче, как дома.

* * *

…Изнурённый Удав с наслаждением опустился в одно из самодельных плетёных кресел и огляделся. В домике на дереве было всё.

Всё, что необходимо сталкеру. Запасы оружия, еды, воды и снаряжения, а главное, здесь было электричество! Солнечные батареи, надо же. Возможность подзарядить гаджеты в Зоне не просто важна, она бесценна… Да уж, в таком комфортном логове можно было отдыхать от трудов праведных и не очень. Только вот в голову настойчиво лезла неизбежная мысль о том, что Захват стряхнёт всё это великолепие без проблем и расколошматит о ветви ещё раньше, чем оно долетит до земли.

Захват был совсем недавно. Как объяснить факт, что дом на дереве целёхонек?

– А Захват? – вытянув уставшие ноги, Удав решил не парить голову поиском ответа.

– В ближайший час Захвата не будет, – заверил Пёс; он уже открывал консервы для предстоящего пира горой.

– Я не о том, – поморщился Удав. – Этот дворец слетит и развалится вмиг, вот что я хочу сказать. Чтобы соорудить такое жильё, нужно пахать не один день… И если ты сказал, что у тебя гнёзд несколько, тогда нужны недели, если не месяцы.

– Ты абсолютно прав, – спокойно подтвердил Пёс, разливая подлинный французский коньяк по мятым металлическим кружкам. Для спиртного, взятого с трупов мутантов, он сделал исключение, уж слишком велик соблазн, чтобы от такого трофея отказаться.

– Вот именно. Даже если Захват тебя здесь не застанет, дерево ведь живое, и оно обязательно потянется в сторону эпицентра. Не сломается, но тряска будет баллов на сто двенадцать. Вот в чём вопрос! Такой домик нереально в перерывах между Захватами восстановить.

– Э нет, ты не прав, – покачал Пёс головой и протянул наполненную кружку. – Ну, давай выпьем, что ли. Бери закуску, угощайся.

– Уважил так уважил, коллега, – кивнул Удав и, взяв в правую руку драгоценное спиртное, левой подцепил одну из открытых консервных банок, с тунцом в масле.

– За знакомство, – чокнулся кружкой Пёс. И ни разу не экономя, глотнул драгоценной жидкости, не озаботившись предварительным ритуалом внюхивания и смакования.

«Проучаствовав», Пёс, выдохнув, смачно чмокнул губами и подхватил другую банку говяжьей тушёнки с небольшого столика у дощато-плетёной стенки. После чего плюхнулся во второе кресло и принялся открывать консервы штурмовым ножом.

– Твоя неправота, брат, – продолжил хозяин дома, наблюдая, как медленно, смакуя, цедит «канину» его собеседник, – основана на заблуждении. Не преувеличу, если скажу, что достоверно никто не знает, что именно происходит снаружи во время Захвата. Все живые с работающим, не заглючившим инстинктом самосохранения предпочитают прятаться.

– Тоже не совру, заметив, что есть от чего прятаться, – вставил Удав, приступая к поглощению куска консервированного мяса нормальной рыбы.

– Вселенская жуть, да, – признал очевидное Пёс, – но это ничего не меняет.

– Само с-собой, – выдавил с набитым ртом Удав.

– Штука в том, что громадные сосны, подобные этой, – сказал Пёс, – на период Захвата сворачивают свою металлизированную крону. Она схлопывается, как бутон. А мой домик внутри надёжно спрятан. Шмотки разве что разбросает, но тут почти всё привязано. Я ответил на твой вопрос? У меня всё, брат, продумано.

– Что, и человеку тут прятаться мо-ожно?! – удивлённо протянул Удав. В голове уже шумело от всего выпитого, и он очень порадовался, что растёкся в кресле, а не тащится по враждебной территории, усеянной смертельными ловушками и разномастными, но сплошь хищными монстрами.

– Не-не-не! – замотал головой Пёс. – Захват здесь не пережить. По крайней мере я не советую… Ну, давай добьём.

– За сегодняшний день, – предложил тост Удав и был безоговорочно поддержан.

Опустошив кружки, собеседники несколько минут наполняли свои желудки в тишине, нарушаемой лишь чавканьем. Но когда банки опустели, Пёс разлил ещё.

– Может, это последние капли виноградного спирта в Зоне, – грустным тоном заметил он и положил опустевшую бутылку на неровный, сработанный из жердей пол.

– Какая жалость! – огорчился захмелевший Удав.

– А прикинь, как было бы круто осознать, что это последние глотки спирта во вселенной? – выдал Пёс, и его глаза внезапно загорелись. – И мы их выжрали!

– Так и есть, – пробормотал Удав. – Трот ведь как изолированная вселенная, не важно, какого объёма.

– Во-во! – Пса почему-то не на шутку обрадовала возможность оказаться обладателем последнего рта, выжравшего до капли виноградный спирт.

Удав, сквозь заволакивающий сознание туманчик, напомнил себе, что и его собутыльник всё-таки человек, раз опьянение ему не чуждо…

– Ну, за тебя, – чокнулся Удав, после чего одним большим глотком отправил коньяк в пищевод. Вдохнув и выдохнув, сталкер в срочном порядке принялся за очередную банку, выбрав консервированный паштет из мяса индейки.

«Последние капли во вселенной» уже сильно шумели в голове, и Удав констатировал, что порядочно назюзюкался, а пьяный расслабон не входил в его планы. Хозяин домика на дереве тоже, заглотнув «последних капель», конкретно обмяк.

– Ты это… – вдруг пробормотал он заплетающимся языком. – Насчёт меня не сом… мневайся… Видал я такие х… хрени, как… твоя в стакане водяры… Если зах… хочу тебя грохнуть, отрава м-м… мне буит не нужна. Понял, братуха? Запомни, кароч, када я наливаю… чисто всё.

– Запомнил, – подтвердил Удав. – Я это… привык ждать подвоху… Привычка такая, понял? Ничё не попишешь…

– Дык, брат… подменят твою хрень на муляж, обманут и… и-ик!.. и отравят, – смачно икнув, заметил Пёс. – В твоей силе всегда твоя слабость.

– Не-не-не, брат! – подлаживаясь под манеру собеседника, отрезал Удав. – Я ж не первоход какой, у меня чуйка… э-э-э… включается. Предметы силы – моя стихия… Мне подсунуть фальшивый артефакт нереально.

– Ну тады зашибись… и-ик! Наш человек…

– А ты, я погляжу, с деревьями ладишь… – посчитав момент подходящим, осторожно вставил Удав. Несмотря на хмель, туманящий голову, он не позволял себе до конца «рассупониться» и понимал, что не стоит форсировать откровения.

– Деревья меня лю-юбят, – с удовольствием ответил Пёс. – Некоторые так… даже мои друзья. Как это, например… Оно признает только меня, и чужак не сможет сам залезть в… дом. Знаешь, как такие сосны обороняются? Обзав… видуесся, блин…

– Знаю, – кивнул Удав. – Похожее дерево мне жизнь спасло не так давно.

– Опа! – ожил Пёс и даже чуток протрезвел, кажется; по крайней мере он подтянулся и в кресле уселся прямо. – А ну расскажи!

– Да вот угораздило, за мной ещё с первого увязались медведы, мать их… Вообще там ещё был винни-пух…

Удав спохватился, что ляпнул лишнего, секунду помедлил, решая, придумывать ли версию на ходу и врать по полной или рассказать, как оно было, а может, миксовать правду с домыслом… В любом случае он не собирался открываться полностью, поведав о том, кто он есть такой и с какой миссией влез в ареальность Трота, по какой причине нарезает круги здесь.

Раздумчивую паузу слишком долго тянуть было нельзя, и он поступил почти честно – рассказал как было, просто некоторые акценты сместил и не открыл главную причину.

– …и я взобрался на сосну, – завершил он подредактированное повествование. – Твари попёрли за мной, но повредили кору, и дерево дало им знать, чьи в лесу шишки.

– Ага-а-а! – протянул Пёс и глянул на рассказчика неожиданно трезвыми глазами. – Ты и есть, значит, тот самый неуклюжий чужак. Лесная молва уже пошепталась о тебе… Теперь понятно, что мутные лоси делают в сотне шагов на север от моего дерева.

– В нату-уре, что-о ли?… – экстренно протрезвев, перехваченным горлом сдавленно вопросил Удав и схватился за сканер, чтобы рассмотреть лес в указанном направлении.

Но выглядывай не выглядывай «за борт», из-за кроны ни черта не видно! Глаза сквозь сплетение ветвей взглядом не пробьются, а иголки с примесью металла, в немереном количестве и непосредственной близости, забьют помехами сканирующий локатор любой мощности.

– Погоди, не дёргайся, – осадил его Пёс. – Они ещё далеко. Я помогу тебе прикончить мутарей.

– Что так? – спросил Удав, разочарованно опуская ПНВ. – Ты же вроде со зверьём договариваться умеешь. Может, скажешь этим, чтоб валили подобру-поздорову…

– Этим сказать не могу, – покачал головой Пёс. – Они не разговаривать пришли, их ведёт чья-то воля. А чья, не разобрать. Пока, во всяком случае.

– Есть соображения на этот счёт?

– Мало ли, – пожал плечами именинник. – Может, сталкер какой, не один я поднабрался в Зоне способностей… Или окончательно обратившийся мутант, а может, доблестные вояки что-нибудь пакостное затеяли, это им раз плюнуть. Опять же, только Трот ведает, кто ещё в нём обитает и кто может управлять другими сущностями. Короче, завалим этих мутаков, и хрен с ними.

– А если сила, контролирующая их…

– Там разберёмся. По мере поступления.

– Ты прав.

– Пока мы на дереве, лоси наверх больше не полезут. В прошлый раз они оба ослепли на время, потому и отступили. Но выродки наверняка едва живы остались, так что на поблажку не стоит рассчитывать. Регенерация у этих мутантов отменная, глаза они себе уже отрастили, а раны так и подавно зажили. Но злопамятные они, и теперь ещё опаснее.

– Но мы же не сможем сидеть на ветках, пока они умрут от голода в ожидании? – Удав огляделся по сторонам и добавил: – У тебя здесь, конечно, прямо курорт по меркам Зоны, но рано или поздно мы сами с голодухи…

– Не-не, что ты! – хохотнул ветеран Трота. – Хаах, сейчас чайку моего бабахнем и спустимся резать твоих недругов.

– А ты знаешь, чайку бахнуть – самое то сейчас, – признал новоявленный сталкер Трота.

Хозяин схрона на дереве поднялся из своего плетёного креслица и принялся наполнять электрочайник водой из пластиковой бутылки. Затем он подключил прибор к аккумулятору. После этого достал небольшой заварочный чайничек и наполнил его смесью каких-то измельчённых трав.

– Тебе понравится, – оповестил он, снова опустился в своё кресло и, словно волшебник из воздуха, достал откуда-то большой пистолет, калибра сорок пятого, не иначе. Передёрнул затвор, выщелкнул магазин, в общем, произвёл осмотр, положенный перед боем.

Удав присмотрелся и определил, что у Пса в руках не кольтовская модель какая-нибудь – что тоже не слабо! – а самый что ни на есть «Пустынный орёл». Знакомая до боли «машинка». Ничего себе!

– Круто, – похвалил он и не удержался: – Я тоже от такого не отказался бы.

– Без проблем, – выдал вдруг Пёс и неуловимым мановением руки откуда-то материализовал… ещё один такой же «Desert Eagle»!

Их у него в загашнике оказалась пара. Идентичные, близнецы-братья. Неужели он тоже умеет и любит стрелять с двух рук?…

– Удачной нам ходки, – подытожил Пёс.

Чутьё подсказывало Удаву, что в данной ситуации нужно всецело довериться хозяину древесного убежища. А там видно будет.

Испустивший струю пара чайник оповестил хозяина застолья, что пора заняться приготовлением, и он снова встал с кресла, чтобы заварить обещанный напиток.

Прямо на глазах этот сталкер преобразился, за минуту превратившись из бухающего, расслабленного собутыльника в неумолимую, хищную машину смерти.

Собственно, для стороннего наблюдателя и сам Удав в эту минуту преобразился с точно такой же характеристикой результата.

Осталось только совершить ритуал, подняв кубки перед боем. Не с вином, но настоящий чай вполне сойдёт. Для условий отчуждёнки, по ценности, особой разницы между ними и нет.

Шестой раунд

Человек – это канат, натянутый между животным и сверхчеловеком, – канат над пропастью. В человеке ценно то, что он мост, а не цель…

Фридрих Ницше

Руки уже почти привычно смотали верёвку в небольшую бухту и зафиксировали конец самозатягивающейся петлёй. Теперь скалолазное снаряжение можно было смело паковать на самое дно рюкзака. Оно понадобится не скоро.

Сталкерша скинула заплечную ношу наземь и осмотрелась. Так далеко она раньше не забиралась. Все новоприобретённые сталкерские навыки и умения оттачивала на двух внешних кругах Трота. Там и подвезло найти достойных учителей, чтобы набраться опыта. Мужчин, которые восприняли всерьёз её желание научиться быть с ними на равных, что в условиях существенно обезлюдевшей Зоны можно было считать истинным везением. И каждый бывалый бродяга из бравших над нею «шефство» рано или поздно говорил напарнице что-то вроде: «Эх, Фартуха, сгубит когда-нибудь тебя твоя пламенная удача! Расслабишься, поверив, что всё к тебе приходит легко, ослабишь хватку и тут же получишь удар в спину от Трота. Первый. А второй скорей всего и не понадобится уже…»

Фартовая Сеструха. Такое дали сталкерше зонное имя, новое. Хотя кое-кому она скорее в матери годилась по возрасту.

Уменьшительно-сокращённое от него – Фартуха.

И действительно, как выражались знакомые коллеги, пёрло ей на абнормальных секторах не по-детски. То, споткнувшись, упадёт в схватке с мутантами, да в аккурат меж двух «изменёнок» и пролежит там невредимая, пока локалки мутную живность на объёмные пазлы разбирают. То заклинит наглухо оружие у бандоса, торчащего в пяти шагах от неё, прямо в тот момент, когда она свой автомат перезаряжает… А то и какой-нить дорогущий инопланетный объект выскочит прямо из листвы, которую она от нечего делать ногами пинает, следуя по пятам за наставником. Ну, так и что ж теперь? К бабке идти порчу снимать?… Эх, знала бы она в своё время, полжизни назад, когда работала официанткой в баре внешнего уровня, что настолько везучая в зонном смысле этого слова, может, всё сложилось бы иначе. Может быть, и не пришлось бы теперь сюда возвращаться. Верней, скорее всего, и уходить не стоило тогда. Но будто вытолкнуло её незримыми пинками вон, за Периметр, не смогла вытерпеть больше в Троте ни дня, фактически эвакуировалась…

Спуск в третий круг занял у сталкерши намного больше времени, чем она рассчитывала. Угораздило вступить в схватку с двумя жирными мутабелками и попрактиковаться в стрельбе по быстро летящим целям, когда на неё положила глаз стайка паукосычей. А потому, осматриваясь по сторонам, женщина слегка пританцовывала от острого желания справить малую нужду. Это мужикам облегчаться на отвесной скале вполне удобно, а дамам нужно либо заранее, либо в штанишки. Что она, собственно, чуть и не сделала, когда на финише едва не сорвалась вниз. Стоило, блин, памперсом запастись.

В пределах видимости пока никого не появилось. Ухватив снятый рюкзак, женщина поволокла его в маленькую скальную нишу за крупным валуном. Там спина будет надёжно прикрыта, и можно будет не только справить нужду, но и приготовиться к длительному переходу. Она щёлкнула предохранителем и передёрнула затвор «первички» – на всякий случай, пусть автомат будет готов к стрельбе. Пристроив оружие рядом на земле так, чтобы до него можно было дотянуться, спустившаяся в третий занялась насущным.

Дальнейшая ходка по горизонтали требовала смены экипировки. Вывернув на каменную поверхность всё содержимое рюкзака, женщина принялась трамбовать на дно верёвки, скальные туфли, карабины, крюки и прочую дребедень, которая необходима будет уже потом, когда доберётся к внутреннему краю кольцевой полосы третьего уровня Трота. А сейчас куда важнее иметь удобный и быстрый доступ к патронам, припасам и прочему походному снаряжению, привычному любому сталкеру, вне зависимости от того, по какой именно из Зон Посещения он прокрадывается.

И через десяток-другой минут из-за валуна уже вышла плотно упакованная для боевой вылазки спецназерша, конечно, с особой зонной спецификой, отразившейся на её снаряжении. Ещё раз внимательно изучив пространство через универсальное оптическое устройство, включающее в себя встроенный прибор ночного видения, тепловизор и электронный кинетовизор (устройство, фиксирующее движение), идущая в глубь Зоны уверенным шагом отправилась к крупной пролысине в сплошной стене колючего кустарника. Когда-то здесь было начало старого сталкерского маршрута.

Она предпочитала не ходить нахоженными тропами, где любого бродягу могла поджидать засада хищного зверья или даже людей, охотников за лёгкой наживой. Человеческой засады следовало страшиться более всего. Непостижимую и совершенно необъяснимую на первый взгляд Зону она уже хоть как-то научилась улавливать и медленно, но верно укрепляла умение встраиваться в её текучую и постоянно изменяющуюся по своим законам реальность. А вот с людьми куда сложней – они зверьё воистину непредсказуемое. Хотя, конечно, естественную реакцию изголодавшихся мужиков на самку, неожиданно появившуюся в их владениях, предсказать было не сложно… Но не для того она пошла в одиночную ходку, чтобы получать в Зоне экзотический сексуальный опыт. Однако не прорубаться же штык-ножом сквозь густое сплетение колючек!

Полоса кустарника была неширокой, дальше начинался сосновый лес, перемещаться по которому станет куда проще. Вот в него сталкерша и планировала свернуть сразу, как только это позволит сделать разросшийся кустарник. Однако, пройдя всего десяток метров по заросшей, но когда-то широкой тропе, женщина вдруг остановилась и прищурилась. Первой, конечно, проснулась её внутренняя чуйка, плеснувшая в душу прохладный колючий коктейль тревоги. А потом уже и глаза высекли на скальной пролысине, через которую шла тропа, какое-то невнятное движение. Кинетовизор выдал на стекло проекцию лёгких и редких помех – это не был какой-то движущийся объект. А вот режим тепловизора нарисовал картину маслом: впереди два локальных очага тепла и один холода. Эти пятна могли быть лишь локальными «изменёнками».

Подняв валявшуюся под ногами ветку, сталкерша размахнулась и метнула её в эти образования. Но даже не долетев до первого очага тепла, сухая древесина вдруг закрутилась, подхваченная ещё одной невидимой и не засекаемой абнормалью и разлетелась во все стороны, нарезанная небольшими аккуратными ломтиками. Эти кусочки, в свою очередь, попали в другие не засечённые «изменёнки», расположенные по соседству, и перед женщиной развернулось феерическое представление – со вспышками огня, брызгами света, свистом, треском, радужными искрами и мощными электрическими дугами, бьющими из одного абнормального безобразия в другое. Последний разряд шарахнул прямо под ноги сталкерши, от чего она отскочила назад и плюхнулась на жёсткие колючие ветки кустарника.

– Ух ты, целое поле, надо же, – пробурчала она, пытаясь встать на ноги.

Тут же где-то рядом за её спиной раздался шорох, как будто кто-то пробирался сквозь густой кустарник. Это подстегнуло, в кровь брызнул адреналин, откуда-то появились силы. Сталкерша вскочила и от страха подпрыгнула так высоко, словно за её плечами была поролоновая подушка, а не тяжеленный рюкзачище. Ствол автомата тут же уставился в сторону звука.

Из придорожных зарослей медленно высунулась толстая откормленная морда мутабарсука. Пушистая животинка осмотрелась и, поняв, что двуногое мясо не превратилось в легкоусвояемый фарш, недовольно фыркнула, но в драку ввязываться не захотела. Морда исчезла в колючих ветвях. А женщина, зачерпнув горсть камешков с земли, начала прощупывать абнормальное поле и пробираться бочком вдоль плотной стены колючек.

Сойдя со старой тропы в лес, сталкерша с облегчением вздохнула; теперь можно торить тропу на своё усмотрение и подальше от хоженых, людных мест. Воздух здесь был прохладный и свежий, насыщенный приятными, расслабляющими лесными ароматами. От этой свежести и избытка кислорода даже закружилась голова. Но, перейдя на поверхностное дыхание, Фартовая убрала этот нежелательный эффект, хотя какой-то лёгкий звон и свист в голове всё же остались.

В лесу, на первых же шагах, ей встретился человеческий труп. Какой-то бродяга лежал лицом в землю. Его затылок был раскрыт безобразной «розочкой», в центре которой зияла дырища. Судя по всему, он сам себе вынес мозги выстрелом в рот. Что заставило его это сделать, было непонятно. В теле под одеждой уже копошились мясные черви и личинки, а снизу покойника начали оплетать корни соседнего деревца, как будто оно тоже захотело откусить свой кусочек от мясного пирога.

Сталкерша присмотрелась к этой осине и провела по её стволу пальцем. На секунду показалось, что древесная кора в месте прикосновения еле заметно шевельнулась. Фартовая отдёрнула руку. На вид кора была необычной, более гладкой, чем у привычных осин, похожей на кожу животного, а местами из неё словно иголочки торчали. Но при ближайшем рассмотрении это оказались мельчайшие струйки каких-то эфирных выделений, имеющих у самого ствола резковатый смольный запах. Но даже эти резкие маслянистые испарения сейчас перебивал совсем другой запашок.

Вонь вокруг мёртвого мужчины стояла ядрёная. Но сталкерша и не думала проходить мимо; она натянула на лицо дыхательную маску, взятую на тот случай, если придётся идти через заражённые поля, и осторожно срезала лямки ранца покойника. Такими подарками судьбы не стоило пренебрегать, в конце концов, не по вертикали же сейчас карабкаться, только-только спустилась сверху, впереди почти восемь километров ходки. Если более-менее по прямой, что вряд ли. А «лишаки» можно скинуть и потом, у внутренней кромки.

В лёгком походном ранце припасов оказалось мало. Парочка консервов, один сухпай, бухта тонкого, с рыбацкую леску, но очень прочного тросика, какой бывает у правительственных спецслужак, и сменное бельё. Универсальное подъёмно-спусковое устройство, позволяющее использовать тонкую нить без риска порезать руки, Фартовая не нашла. Скорее всего, оно лежало где-то в кармашке «разгрузки». Такие скромные личные запасы покойного говорили о том, что этот тип шёл не один; он был разведчиком или «отмычкой» у группы других сталкеров. Обычная практика – авангардные ходят налегке, а основные припасы тащат навьюченные ведомые.

Трофейная «леска» повисла на наружном креплении рюкзака, а консервы улеглись в мешок для сброса магазинов. Переворачивать труп на спину и обыскивать карманы «лифчика» идущая не стала. Наверняка все магазины и прочие полезности насквозь пропитались смердящей жижей, что сочится из трупа. У сталкерши не настолько бедные запасы, чтобы пополняться такой ценой… Напоследок окинув бедолагу взглядом и мысленно поблагодарив его за трофеи, она отправилась дальше. Дыхательную маску решила пока не снимать, ужасающий смрад от разлагающегося трупа распространялся далеко во все стороны.

Ни зверья, ни людей на этом участке старого леса ей не встретилось. Лишь где-то очень высоко, под сводами крон, долбили и пилили стволы мутодятлы, да разлеталось по лесу весёлое эхо звонких ударов и вжиков. В ямках и низинках всё ещё стоял туман, хотя в это время он уже должен был бы раствориться.

На полкилометра пути встретились всего две «изменёнки». Одна – «морозко», внутри неё температура падает до минус ста восьмидесяти по Цельсию, а вторая «зыбучка», разжижающая под ногами почву. И обе эти ненормальности выдали себя отчётливыми визуальными признаками. Первая покрыла всё вокруг инеем, а вторая утянула под землю абсолютно весь мусор, оставив на толстом ковре опавшей хвои овальную песчаную пролысину.

Но ещё метров через сто идущей опять встретился труп. Откинувшись, словно на спинку директорского кресла, на наклонный ствол толстой сосны, на небольшом холмике сидел крупный дядька. Под его чёрной потрескавшейся кожей тоже весело суетились опарыши. Грудь в нескольких местах насквозь пробили свежеотросшие корни дерева, но умер он явно не от этого. Голова здоровяка, как и у предыдущего покойника, была прострелена им же самим. Правая рука всё ещё сжимала «стечкин»…

В душу Фартовой заползло мерзкое тревожное ощущение. Что-то явно неладное творилось с этими двумя бродягами. Зачем кому-то добровольно сводить счёты с жизнью в Троте, да ещё добравшись в третий его круг? Куда проще это сделать дома в ванной комнате или в офисе за рабочим столом.

Подтянув плотнее ремни дыхательной маски, сталкерша осторожно, чтобы не измараться, обыскала и этого бедолагу. На этот раз улов оказался куда щедрее! Получилось достать из кармашков целых восемь магазинов к автомату, пять к пистолету и две гранаты. Немного поразмыслив, женщина выбросила свой ПМ вместе с поясной кобурой и взяла трофейный «стечкин», а с бедра покойника аккуратно сняла платформу с полимерной «быстрой» кобурой.

И опять ей пришлось топать дальше в дыхательной маске; вместо чистого лесного воздуха здесь стоял смрад разлагающейся плоти. Ещё несколько раз идущая пыталась снять «намордник», через который дышать было довольно тяжело, но трупная вонь, казалось, лишь усиливалась… И неудивительно.

Ещё метров через пятьсот Фартовая вышла на небольшую полянку, вокруг которой там и сям лежали и сидели трупы. Их было пятеро, все – человеки, застыли они в разных позах, но все эти позиции были спокойными. Не похоже, чтобы они перед кончиной с кем-то боролись. Все пятеро мужчин, точно так же, как и два предыдущих, выстрелили себе в головы…

Вот тут-то женщину и пробрала дрожь. Теперь уже не получится списать всё это непотребство на простое совпадение… А мгновением позже её нутро реально покрылось колючим инеем ужаса. Сталкерша вдруг расслышала блуждающий среди деревьев детский плач, тихий такой, тоскливый. Плакала маленькая девочка.

Женщина присела, подняла автомат и начала всматриваться в пространство между деревьев, откуда исходили стенания. Там пару раз мелькнула серая размытая тень, какое-то невнятное облачко в форме человеческой фигуры. Но это видение тут же растворилось вместе с писклявыми завываниями. А наступившую тишину совсем неожиданно порвали рыдания взрослого человека. Плакал и ныл какой-то мужик. И волосы под суперкевларовым шлемом сталкерши буквально зашевелились от страха! Потому что она узнала эти характерные всхлипы и шморганья носа… Рыдал её бывший муж.

Женщина резко обернулась на эти звуки и окаменела от ужаса – перед ней стоял её покойный супруг с размозжённой головой, подорванным скальпом, с безобразными переломами конечностей, с торчащими из-под окровавленной рубашки острыми обломками рёбер. Таким он перед нею предстал на столе городского морга после аварии в тот же день, когда она разорвала с ним все отношения и подала на развод. Даже полупустая бутылка рома была точно так же сжата в окоченевшей руке.

– Это всё ты-ы-ы, – простонал он, осуждающе ткнув в сталкершу обломанным указательным пальцем, – ты-ы бросила меня-а! А я так тебя люби-ил! Я не смог без тебя жить… Это ты меня убила! Моя смерть будет вечно висеть на тебе несмываемым чёрным пятном… – Бывший супруг тоскливо, надрывно простонал, заглянул ей в глаза, помолчал и тихо, устало добавил: – Зачем ты так со мной поступила, а? Разве тебе было плохо со мной, Эль?… Но ты так и не смогла забыть того гада, который тебя…

– Я не виновата! Это не я-а!! – взвизгнула женщина и взахлёб принялась оправдываться: – Я не хотела! Я просто не могла так больше! Я думала, что смогу! Все проклятые годы думала! Я старалась! Честно! Но этот зов не заглушить, он каждый проклятый день, проведённый в нормальном мире, тянул меня назад! Сюда! Если бы я ещё хоть год-другой проторчала в уютном городском гнёздышке, то сейчас была бы на твоём месте! Или перерезала бы себе вены в ванной! Не могу я быть нормальной! Не была никогда!

Покойный супруг разрыдался, рухнул на колени, потом присосался к горлышку полупустой бутылки. Ром потёк по его лицу и шее через порванные щёки. Так он, жадно глотающий алкоголь, и растворился в воздухе без следа, оставив обалдевшую женщину на краю поляны, усеянной настоящими трупами. Но только сталкерша вздохнула облегчённо и перекрестилась, как где-то справа раздался громкий чахоточный кашель. Она резко повернулась, взметнула автомат и тут же его опустила. Слёзы проступили на её глазах.

Это был он, её первый и единственный по-настоящему любимый мужчина – самый настоящий сталкер от Бога или от Зоны, хрен разберёшь. Тот самый дерзкий и удачливый бродяга со сверхъестественной чуйкой, с которым она познакомилась, когда ещё была официанткой в сталкерском баре. Но ведь он давно покинул Трот, вынужден был…

– А вот и не навсегда, – произнёс призрак, будто смог прочитать её мысли, – я вернулся… Что мне оставалось делать? Только вернуться в Трот и искать здесь дорогу к звёздам. И, знаешь, я её нашел…

Призрак закашлялся и изверг наружу поток крови вперемешку с какой-то чёрной смолянистой жидкостью.

– Так что это ты виновата, ты убила меня…

– Нет! Этого не может быть! – Трясущаяся от нахлынувших чувств женщина подскочила к любимому и схватила его плечи. – Ты бы не вернулся сюда! Только не ты! Я же за тобой пошла, хотела найти в большом ми…

И в этот миг мужчина начал таять, а руки сталкерши сами по себе продолжали отчаянно хватать сначала эту расплывающуюся серую дымку, а затем и пустоту. Призрак любимого исчез. Но не успела она опомниться, как вновь за спиной раздался тот самый детский тоненький плач, но теперь уже совсем близко, буквально в трёх шагах.

Сталкерша в ужасе обернулась. За спиной стояла маленькая девочка в белом узорчатом платьице и с красной ленточкой в чудесных вьющихся волосах. Впавшие от тяжёлой болезни глаза сочились слезами. Это была её дочь, и она была точь-в-точь такой, какой запомнилась в стационаре, когда боролись с её странной неизлечимой болезнью. Доктор тогда сказал, что не знает, как помочь ребёнку, дескать, многие, кто побывал в Зонах, потом не могут иметь нормальных детей…

– Мама-а, – прохныкала девочка, – почему ты меня оста-авила? Зачем дала умере-еть?

– Нет, – твёрдо ответила женщина и покачала головой, – это не ты, ты не умерла. Ты пошла на поправку сразу после того, как я пообещала Зоне вернуться. Зона отпустила тебя, обменяла на меня. Потому я сейчас и здесь. И ты давно не девочка, ты живёшь счастливо, у тебя есть семья, и твой старший братик приходит к тебе в гости со своей женой и детишками… Так что свали в лес, химера, или как тебя там!!!

Девочка ещё немного постояла, похлюпала и так же бесследно растворилась в воздухе. Сталкерша осмотрела поляну, но никого, кроме оплетённых корнями трупов, не обнаружила. И тут до неё наконец дошло, что это всё вытворяет лес! Хищные растения своими психотропными испарениями вызывают галлюцинации, подталкивая к суициду идущих среди них. А когда свежий трупик с простреленной головой падает на землю, тогда они его и начинают потихоньку оплетать корешками и пожирать. И на самом деле Фартовой просто снова несказанно повезло! Надев тогда у первого трупа дыхательную маску, она не успела слишком много нахвататься ядовитых испарений и частично сохранила ясность мышления.

Сорвавшись с места, сталкерша понеслась по лесу так быстро, как только смогла. Огибать «изменёнки» ей помогали чутьё и обострённые опытные слух, зрение, нюх, осязание… Но во время бегства женщину так и не оставили призраки прошлого. Сначала её преследовала мать, а потом к ней присоединился и отец…

В конце концов бегущая выбралась за пределы этого стрёмного леса и, проскочив ещё с треть километра по участку без деревьев, остановилась и отдышалась. Необходимо было сделать привал, чтобы из крови вышел попавший туда яд. И Фартовая Сеструха, достав маленькую походную печку, разожгла её и кинула на лепестки огня банку тушенки, пробитую в нескольких местах остриём ножа.

Горячая еда и воздух, не наполненный отравой, поспособствовали укреплению расшатанного рассудка. Расправившись с мясом, сталкерша ещё раз посмотрела в сторону леса, где бродили призраки её прошлого.

– Эх-х-х, и угораздило ж тебя… – вздохнув, задумчиво прошептала она. – Умные люди недаром ведь говорят, что в одну и ту же реку дважды не войти… Не-ет, надо было взять и вернуться однажды…

Развернулась к лесу спиной и продолжила ходку. Предстояло пересечь третий круг и добраться до границы с четвёртым.

* * *

…Травяной чай, заваренный Псом, вызвал парадоксальные последствия. Само собой, как и положено чаю, он произвёл действие, обратное алкогольному опьянению, окончательно протрезвив сталкеров, вернув чёткость в движениях. При этом хмельной драйв полностью не исчез, и эйфория, вызванная алкоголем, энергично бодрила. В целом Удав почувствовал, что уже вполне способен воевать, и ему остро захотелось поохотиться на упрямых мстительных мутантов.

Но бросаться в драку без оглядки не стоило. Вначале необходимо было выслушать соображения нового знакомца на эту тему. А тем временем Пёс, которому чудо-смесь зонных травок также эффективно подсобила набрать боевой настрой, не торопился открывать штабное совещание.

Он почему-то именно сейчас нашёл насущно необходимым поинтересоваться:

– Раз уж мы напарники, ты бы поделился, чем хотел заняться. Как обычно, хабара поднабрать и обратно к Периметру?

– А мы напарники? – уточнил Удав и пристально посмотрел на хозяина древесного схрона.

– На ближайший период без вариантов. – Пёс ответил твёрдым взглядом вприщур; в эту минуту его холодные глаза сильно напомнили Удаву немигающий, пронизывающий взгляд большой кошки – леопарда или тигра. – Я тебя чем-то не устраиваю?

Оставалось надеяться, что взгляд самого Удава навеял ветерану Трота нечто подобное, скажем, змеино-ледяное.

– Почему нет, устраиваешь по всем статьям, – честно ответил большой сталкер, чётко почуявший, что сейчас не стоит кривить душой; говорить чистую правду по мере возможности он решил ещё раньше. – Просто дело в том, – продолжил Удав, – что… э-э-э… я имею опыт ходок по другим Зонам. В российской я совсем недавно, и мне реально не помешал бы толковый напарник. Но, говорю прямо, я сюда пробрался не за хабаром… Хотя от толковых артефактов не отказался бы, но это не основное. Понимаешь, коллега, мне нужно встретиться с одним бродягой, вот для этого я здесь и очутился. А теперь спрошу, зачем тебе нужен я? Мне, по правде говоря, не совсем понятно.

– Непонятно ему, – буркнул Пёс и раздражённо добавил: – Да уж, побродил бы тут с моё, понял бы, ёлы-палы!

– А ты разжуй, как для тупого, – настойчиво нажимал новичок Трота.

– Почти все мои кореша полегли смертью храбрых, а те, что остались, бродят где-то. Короче, видимся мы редко. Сильно редко. Фактически не видимся… А мне на какое-то время компаньон тоже совсем не помешает. Боюсь, одичаю, совсем забуду, что существует роскошь человеческого общения… Я сегодня вдруг озарился, понимаешь? Надо вспомнить, что существует где-то остальное человечество. А ты ваще для меня, получается, выигрыш с бонусом. Потому что в Троте недавно, и наши местные тараканы ещё не завелись в твоей башке. Вот ведь снова убеждаюсь, что самое подходящее находится только случайно.

– Доходчиво разжевал, спасибо, – поблагодарил Удав. – Только не забывай, что я могу и своих тараканов подкинуть.

– Эт сколько угодно, хм-м… – хмыкнул Пёс иронично. – А что за неуловимого типа ты ищешь? Описал бы его, может, подмогну. Я тут до хрена кого знаю из тех, кто уцелел… Имя назови.

– Не могу, – замотал головой Удав. – Белое пятно.

– В смысле? – не понял местный сталкер.

– Информация отсутствует, блин, – сокрушённо посетовал пришлый сталкер. – Но я уверен, что узнаю его, когда увижу.

Удав подумал, что, вероятно, стоило бы описать внешность знатоку здешних кадров, но… всё-таки пока что он не смог довериться Псу настолько безоглядно. Ведь если кто-то другой узнает твою цель достоверно, он сможет помешать двигаться к ней по мотивам, тебе неизвестным. Да и описание внешности не гарантирует узнавание по памяти. Разные люди, изначально вроде бы схожие как близнецы, под влиянием окружающей среды со временем могут становиться очень даже непохожими. А габаритных мужиков в Троте хватает даже сейчас. Вон, судя по встреченным бандитам, мутируй не хочу! Даже женщины попадаются, не так уж всё нынче безнадёжно в демографическом смысле на просторах и в дебрях этой российской Зоны Посещения, заблокированной и основательно зачищенной от людей…

– Понятно. Твой ответ я принял, – сказал хозяин берлоги на дереве. – Ну что, пора уже прошвырнуться по окрестностям.

– А что с рогатыми делать будем? – уточнил новый напарник.

– Рогатых будем убивать, ясный пень, – саркастично просветил Пёс.

– Они, падлы, живучие, – скептически покачал головой Удав. – Разве что у тебя тут гранатомёт найдётся или ракетная установка завалялась. Об огнемёте или импульсном разряднике даже не мечтаю.

– Э-э, да ты, братан, в Интернете пересидел, ужастиков про Зону насмотрелся! Ха-аха-ха! – Пёс даже посмеялся, но коротко, и резко сменил тон. – Ладно, шутки кончились. Ясно, что просто так уйти не получится. Мутанты поймали твой след, и тебе от них в Троте не скрыться. Разве что спуститься в пятый… Это снова была штука. Короче, муталоси рано или поздно всё равно объявятся, а на хрена нам уродский тандем!

– Я всеми руками и ногами за быстрое решение вопроса! – энергично согласился Удав. – У меня ракеты нет, но можно применить убойный хабар, тут в моём рюкза…

– Не-не, – перебил его Пёс. – Побереги свои цацки для других уродов. Этих мы прикончим менее затратными способами. Вспомни, ты говорил, что прикончил большого пуха… Как ты это сделал?

– Ну да, у меня отравленный наконечник стрелы. Я ткнул им, и монстр моментально остолбенел, а затем, по-видимому, двинул кони.

– Ты уверен в этом? – уточнил Пёс.

– Да, я почуял, что убил.

– Хорошо, – хлопнул по коленям Пёс и встал с кресла, – тогда и сейчас используем тот же способ.

Хозяин берлоги подошел к стенке с импровизированным стеллажом. С одной из полок извлёк… мини-арбалет и несколько стрел!

– Ничёсе, ты запасливый, – не удержавшись, позавидовал Удав.

– Отрава также найдётся, – обнадёжил Пёс, – с этим всё в порядке, но тебе придётся выманить монстров на нас.

– Значит, ловим рогатых на приманку, а приманка – я…

– На меня они могут не повестись, – резонно аргументировал Пёс, – кроме того, я не знаю, насколько хорошо ты стреляешь из арбалета, а в себе уверен… Или ты дрейфишь?

– Вот только не надо меня брать на слабо! – возмутился Удав и предложил: – Давай лучше спустимся и осмотрим всё с нижнего яруса.

– Давай, – согласился Пёс, – только учти, эти твари с разбегу на десять-пятнадцать метров могут вскарабкаться. Поэтому учитывай свои возможности.

– Я на землю пока не собираюсь, – заверил Удав и, закрепив страховочный шнур, полез вниз.

Остановившись на высоте в добрых двадцать метров, он принялся сканировать местность. Пёс скользнул мимо него и разместился парой метров ниже. Вскоре большой сталкер идентифицировал одного из рогатых. И второй обнаружился – совсем неподалеку от первого.

Хмель ещё пошумливал в голове, и он решил не «изобретать велосипед», а просто послал в одного из мутантов короткую очередь из своего автомата. Муталось получил лёгкое ранение, фактически царапину, но взъярился и сразу попёр в атаку. Рогатый также решил не мудрить, когда вожделенная жертва – вот она, прямо перед глазами. Осатаневший монстр вскочил на ствол дерева, но вторая очередь, щедрая, на полрожка, скинула его вниз. Шмякнувшись, мутант трубно завыл, вскочил и снова ломанулся наверх.

– Стреляй, мать твою! – заорал Удав и до дна разрядил магазин, вынудив врага снова отступить.

– Надо, чтобы второй тоже! – прокричал в ответ Пёс.

В эту минуту первый муталось изменил направление атаки, обогнул ствол и принялся взбираться на дерево с другой стороны. Удав не видел его и потому был вынужден взобраться повыше. Пёс же мутанта из виду не упустил, он сидел на другой ветке. В той точке монстр мог достать сначала его, так как он расположился ниже… Ничего не оставалось арбалетчику, как всадить отравленную стрелу в глаз, прямо под основание ветвистых рогов.

Муталось издал краткий, сдавленный рык, затем его конечности ослабли, когти отцепились от коры, и он рухнул вниз, где и замер бесформенной грудой у основания гигантского дерева. Яд начал творить своё чёрное дело, и в клетках организма стремительно развивалась цепная реакция тотального распада…

Второго монстра убить не получилось. Этот попросту развернулся и улепетнул, скрывшись в зарослях. Высмотреть его не удавалось даже с помощью сканера. Сам он испугался или его угнал прочь неведомый ведущий, неясно.

На этом боестолкновение и кончилось. Это пауза между раундами или одержана победа вчистую, ведомо лишь Троту, что правит внутри себя бал-маскарад…

– Что ж ты не выждал, когда второй подтянется на расстояние выстрела? – поддел Удав напарника, соскользнув по шнуру к нему. – Рогач слился, но скорее всего потом сядет на хвост.

– Тактика корректирует стратегию, – отмазался Пёс.

– Второго нам сейчас уже не догнать.

– Да, муталося хрен догонишь.

– Ну что, тогда собираемся и уходим? – подытожил Удав.

– Пора, – согласился именинник.

– Хотелось бы его больше не увидеть, но чую, ещё вернётся, чтобы сделать нам кисло, – проворчал Удав, начиная восхождение к дому.

– Есть шанс, что появится, рогачи злопамятные, – согласился Пёс и быстро полез по своему тросу наверх.

Его новый напарник восходил параллельно, но сильно отстал. Опыта в движении по вертикалям ему ощутимо не хватало.

Сборы в дорогу не заняли много времени. Пёс впечатляюще вооружился и быстро собрал комплект пищи и питья. Аптечку тоже присовокупил.

На дорожку они выпили чаю.

– Погнали! – коротко закруглил Пёс сборы и канул по тросу вниз.

Удав спускался вслед за ним, но проводнику пришлось ждать ведомого. По сравнению с ним Удав не летал, а ползал по древесному стволу.

* * *

…Но вот наконец-то новоиспеченные напарники прокрадывались сквозь лесные дебри. В пяти шагах друг от друга. Пёс следовал первым, понятное дело, как и положено. Удав прикинул направление и установил, что они идут по окружности Трота против часовой стрелки, то есть на север с уклоном к северо-западу. Процесс движения, как и в прошлый раз, проистекал гладко; проводником Пёс был отменным. А ещё через полчаса Удав почуял эманацию источника силы справа по курсу и окликнул напарника, показав, что нужно пошептаться.

– Чего тебе? – спросил Пёс, притормозив.

– Вон там что-то интересное, я остро чую, – пояснил Удав, указывая направление.

– Можно подумать, ты один… Ну ладно, я решил, что мне показалось, но раз ты подтверждаешь, посмотрим, что там, – неохотно согласился проводник, – всё равно пока прогуливаемся.

Вскоре Пёс вывел их к небольшой поляне, на которой за кустами местной малины, больше похожей на мотки колючей проволоки, в земле обнаружилась продолговатая рваная ямина. А на дне траншеи, глубиной метра полтора, поблёскивал артефакт.

– После Захвата открылось, – сказал Пёс. – Ты, я смотрю, в поиске аутентичных зонников крутой спец. Так мы с тобой станем чемпионами по добыче подлинного инопланетного хабара. «Гранёный стакан» полезная штука.

– Толковый предмет силы, – похвалил и Удав, осторожно опускаясь в яму, чтобы взять зонник и спрятать его в контейнер. – Можно укрыться от чего угодно. Это ж настоящий ИО, не мутный новодел местного происхождения!

– От Захвата не укроешься, – напомнил Пёс. – Кроме того, «чёрная роза», если слыхал о такой, схлопнет силовое поле твоего инопланетного объекта. Причём вместе с тобой. Я предпочитаю зонники с клеймом «Сделано уже в Троте».

– Ну, тогда вспомни не только «чёрную розу», о которой я, конечно, слыхал, – парировал Удав. – Тот же, допустим, «адов кипятильник» тупо сварит всех, кто внутри силового цилиндра. Или «метаморфозер», запросто перекроив энергию, сделает купол металлическим или каменным, и все, кто внутри, попадут в мешок без выхода. Заметь, настоящие иошки. А ещё…

– Да не отрицаю я, что аутенты всегда сильней, но попробуй найди их теперь!

– Точно! Прикинь, а вдруг это последний в Троте «гранчак»? – Удав ухмыльнулся.

– Вполне. Время немерено обильного инопланетного хабара уже не вернуть, – не то сожалеюще, не то удовлетворённо высказался Пёс, предпочитающий образцы категории «Сделано в Зоне». Интересно почему? Словно он недолюбливал сам факт, что причина возникновения следов Посещения явилась на Землю со звёзд…

Но как бы там ни было, на этой ностальгической ноте они отправились дальше.

Вскоре путь вывел к небольшому овражку, поросшему редким кустарником ядовито-красного цвета. Пёс немного постоял на краю преграды, всматриваясь и внюхиваясь, решился и устремился вниз по ломаной траектории между кустов.

– Не касайся красных листьев, – услышал Удав его предостережение. – Я просёк, у этой флоры сейчас период спячки, и можно пройти мимо, но если побеспокоишь, начнут отстреливаться. Оно нам надо – туча летящих плоских хреновин с острыми зазубренными кромками.

Внизу, на самом дне оврага, проводник надыбал россыпь каких-то белёсых кристаллов, незнакомых ведомому, хоть он и был подкован теоретически. Дюжина, не меньше.

– Мы тоже кой-чего могём, – довольный собой, объявил Пёс о своей находке и бережно собрал маленькие многогранники все до единого.

– Это что? – спросил Удав.

– «Сладкая соль» самая что ни на есть, – просветил Пёс. – Лучшего ментального допинга не найдёшь. У меня есть в нычке, но запас карман не тянет, а особенно такой бесценный!

Как бы в качестве практического подтверждения своих слов он взял один кристалл и отправил в рот. Зашевелил губами, издал чмокающие звуки, будто употребил конфету-леденец.

– Давай, не стесняйся, – предложил он партнёру полупрозрачный многогранник. – Не аутентичный ИО, уж извини, но тебе понравится.

– А зачем оно? – опасливо глядя на незнакомый артефакт, спросил насторожившийся Удав.

Чуйка твердила, что находка этих кристаллов – знак, указывающий на тропу, которую следует выбрать, но…

– Для единения. Ты же в Троте недавно и хочешь быстро адаптироваться. Значит, для тебя это самый настоящий подарок. Поможет проникнуться духом Трота. Без этого ещё неизвестно, когда станешь своим… Даже если у тебя тысяча ходок в других Зонах, здесь это в зачёт не идёт.

– Ладно, ладно, я понял. – Удав сдался под давлением необходимости и, следуя указующему на выбор знаку, отправил в рот «леденец». Особенного вкуса не ощутил, словно на язык лёг кусочек стерильного пластика. Не сладкий, не солёный, никакой…

Вдруг нестерпимо захотелось зажмурить глаза, убрать из восприятия свет, что он и сделал, а когда открыл их, картина мира вокруг него реально изменилась.

Всё стало расплывчатым, как будто сбилась резкость, и окружающий мир превратился в замытый красками, покрытый флёром пейзаж; но в области реального внимания резкость на порядок повысилась, видимое стало чётким и детализированным, как никогда ранее. Сталкер ощутил, что разум завис в невесомой лёгкости и наполняется незнакомой ему силой, это было странно и непривычно, однако не пугало, а наоборот, вселяло уверенность, что всё важное не ускользнёт от восприятия…

Вернулось чувство собственного тела, и он заметил, что движется за своим проводником. Из оврага, подарившего россыпь «сладкой соли», они уже выбрались и теперь следуют по относительно открытой местности. Всмотревшись, Удав впервые заметил приметы существования на территории нынешнего Трота признаков человеческой цивилизации, хозяйничавшей здесь до Посещения.

Впереди виднелся сельский дом. Как ни странно, но, несмотря ни на что, это строение ещё советской эпохи вполне сохранилось. Покосившийся электрический столб, торчавший возле дома, отдалённо напоминал о том, что здесь когда-то пролегала улица. Всё остальное село Зона словно языком слизнула.

– Внутрь не соваться, – суровым тоном предостерёг Пёс, и Удав внезапно понял, что его проводник крадётся впереди и разговаривает с ним на ходу чуть ли не шёпотом, но при этом его голос прекрасно слышен.

– А что вдруг? – в такой же манере ответил Удав.

Он понимал, что его органы чувств подверглись изменениям, но помех или неудобства от этой коррекции не ощущал. Наоборот, заполучил громадный прилив сил и решимости.

– Абнормальность там сильно завышена, – ответил проводник и даже снизил темп ходьбы.

– Само собой, завышена, – согласился ведомый напарник, – но там наверняка есть чем поживиться нашему брату.

– Ты как знаешь, конечно, – остановил движение Пёс и подождал, когда арьергардный приблизится, – только я туда не пойду. Тебя могу подождать. Повторяю, ходить категорически не советую.

– Я думал, ты офигительно храбрый чел, – подначил Удав, – а пасуешь даже не перед угрозой, а перед возможностью.

– Слово «храбр» означает богатырь, – сказал Пёс, – а я сталкер, это другая профессия.

– Так ты не храбрый богатырь… – скорчил рожу Удав.

– Говорить «храбрый богатырь» – всё равно что «масло масляное». – Выражение лица Пса, наоборот, стало каменно-неподвижным.

– А ты не храбр и даже не богатырь, – завершил мысль Удав.

– Вот именно. Я сталкер, – твёрдо произнёс ведущий.

– Ну, так пошли, разнюхаем, что там к чему! – схватил его за руку и потащил вперёд ведомый. – Я уверен, что-то очень прикольное!

– Не стоит, – упорно не поддавался Пёс; он вырвал руку и чуть ли не отскочил от Удава, раздухарившегося не на шутку. За счёт своей массы ведомый мог бы без проблем утянуть куда более лёгкого напарника, и без членовредительства от тяжёлого туловища не избавиться, так что правильно. Умнее – держаться за пределами вытянутой ручищи.

– Что ж ты предлагаешь?! – воскликнул большой сталкер. – Стоять и слушать былины про Илью Муромца и подвиги трёх богатырей?

– Трёх богатырей никогда не было. Вернее, прототипы существовали в реальной истории, но все трое жили в разные эпохи и никак не могли пересечься, – обстоятельно ответил Пёс. – Для того чтобы их собрать в команду, надо было задействовать машину времени и задаться целью всех захватить…

– А вдруг так оно и было? – ляпнул вдруг ведомый. – Что мы можем знать о событиях настоящей истории, если искажается даже то, что было пять лет назад? Вдруг такое бывало, и не раз, и находили богатырей, которые призывались и становились на защиту человечества… И вообще, кто сказал, что вот такой хрени, – он широко повёл рукой вокруг, – уже не случалось когда-то раньше? И кто-то, шедший до нас, был вынужден справляться с…

– Ага-ага, – перебил Пёс. – Ты еще про тугарина-змея вспомни и поведай. Чем не инопланетный монстр из древней Зоны Посещения? Всякие змеи явно по твоей части, вот и…

– И вспомню! – в свою очередь перебил большой сталкер; он экзальтированно взмахнул руками, и ведущий напарник на всякий случай отступил ещё дальше, чтобы не угодить под нечаянный удар. – Они же в прошлом как-то справились с необъяснимыми загадочными процессами, которые вдруг свалились им на головы… И мы должны! Чтобы хоть что-то осталось тем, кто пойдёт после нас. Чтобы нас помнили за то, что мы торили дорогу и всё сделали для того, чтобы она не оборвалась… Пёс, а ты не хочешь про цербера вспомнить? Тоже монстр ещё тот, любой Ареал отчуждения позавидует.

– Эк тебя разобрало… Я и сам могу про него рассказать, – проворчал ведущий. – Между прочим, в большом мире, ещё в молодости, образованным чуваком был. Я много чего вспомнить могу. Блин горелый, только в Троте особо-то и рассказывать некому. А в последнее время вообще некому. Я когда вернулся после того, как не захотел открывать дверь, и увидел, что твори… – Он вдруг осёкся на полуслове.

– Мне расскажешь! Потом, если захочешь… А сейчас идём! – не унимался Удав.

– Нет! – отрезал Пёс.

– Мы ж не попрёмся туда сломя голову, – стоял на своём Удав. – Хочешь, я туда даже летающий глаз зашлю? У меня есть. Компактный, тайваньской системы. Правда, если гаджет накроется, будет жаль, он мне…

– Не стоит технику гробить. На неё надежды мало, но иногда спасает. Короче, пошли отсюда. В этом месте дохренища абнормальной энергии, но чуждой по-особенному, я много чего повидал, но такого раньше не встречал… Меня аж ознобом продирает. Даже таким крутым, как мы, здесь нечего делать.

– А какие мы?! – с неподдельным интересом вопросил Удав.

– Не такие, как те, что тебя уложили мордой в землю недавно, на полянке. У них ещё шустрый мутила заправлял. Помнишь таких?

– Конечно, но только помнится мне, что лежал мордой в небо. А тому шустрому почтальоном бы местным работать. Депеши доставлять, а он взял и на твой острый штырь наскочил…

– Мой острый штырь совсем не там, хех, – хмыкнул Пёс.

– Эй, эй, – спохватился Удав, – давай об этом не будем!

– Понял. Сначала самолеты, а потом…

– Типа того.

– Только вот с девушками в Троте теперь реально напряг, – продолжил проводник. – Хотя я всё-таки знаю парочку мест, но до них не меньше недели пути.

– Ладно, не будем в эту хатку лезть, – неожиданно для себя передумал Удав. Волна энергии, теребившая и будоражившая его, требуя действий, резко пошла на спад.

– Поздно, мудрый змей, – бросил напарник.

– Чего?

– Оно нас уже заметило. Ты перемудрил, достоялся на одном месте. Неужто забыл, в Зоне двигаться надо, двигаться, не торчать столбом.

В этот момент Удав и сам почуял чьё-то пристальное внимание, но ему понадобился ещё полудесяток секунд, чтобы увидеть угрозу. Несколько мерцающих призрачных силуэтов направлялись к ним от дома.

Пёс заорал:

– Стреляй, а-а-ать!!! – и послал очередь в одно из мерцаний.

Удав заполошно произвёл пару выстрелов, но сразу понял бесперспективность этого занятия. Пули пролетали сквозь приближающиеся сгустки, не причиняя им вреда. Призраки уже были на расстоянии метров пятидесяти, когда скачком материализовались, обратившись в вооружённых бойцов, рванувшихся в атаку, на бегу открыв ответный огонь.

Угроза визуализировалась, и мишень обрела конкретность. Удав припал к земле, чтобы отстреливаться лёжа, и тотчас свалил одного из атакующих. Второго поверг Пёс, но первый из заваленных прямо на глазах снова превратился в мерцающий силуэт, подымающийся с земли. В защищённом состоянии враг неуязвим, но зато у него заметно снижена скорость перемещения.

Уже и второй сбитый с ног также поднимался, мерцая… Удав подстрелил очередную цель, но снова случилось преображение, и подстреленный, восстав, продолжал двигаться… Те, что продолжали атаковать в ипостаси бойцов с оружием, постреливали одиночными.

– У них мало патронов! – бросил Пёс. – Меняем позицию.

– Я прикрою! – одобрил ведомый.

Проводник метнулся за толстенный ствол поваленного дерева, расположенный шагах в десяти позади их текущей позиции. Удав подстрелил ещё одного врага, попытавшегося принять человеческий облик, а затем быстро присоединился к напарнику. Пёс прикрывал его перебежку.

– Нужно отойти ещё дальше, – сказал Удав, схоронившись за укрытием. – Подозреваю, их сила будет уменьшаться по мере удаления от дома.

– Отходим, – поддержал Пёс, и сталкеры, снова выполнив рокировку, сменили позицию.

Нападавшие не отступали, они пёрли вперёд, пытаясь взять сталкеров в полукольцо, но уже после следующей передислокации воочию стало заметно, что бойцы-призраки действительно замедляются всё больше по мере увеличения расстояния от дома, начинённого абнормальной чужеродностью.

– Мы сможем от них уйти, – меняя магазин, сказал Удав.

– Уйдём, – согласился Пёс. – Я сейчас сниму двоих справа и поведу, ты за мной.

Больше обсуждать было нечего, и после выстрелов Удав ускользнул за ведущим. При отходе он обратил в сгусток мерцания ещё одного нападавшего, но затем они оторвались.

Пёс, грамотно подбирая траекторию, увёл их прочь.

– Выбрались, – констатировал проводник, когда они остановились, – но лучше бы нам подняться наверх.

– Кру-уто, – протянул Удав.

Он понял, что Пёс привёл их снова к гигантскому сосновому мутанту. Супердерево возвышалось над ними, поблёскивая колючками. Неожиданно до Удава дошёл и тот факт, что вокруг уже давно стало темно, а он всё прекрасно видит без своего верного сканера. Это происходило, без сомнения, под воздействием «сладкой соли». Энергия, подаренная артефактом, не пропала совсем. Теперь миропорядок виделся иначе, но главное, он был различим, и недавно попавший в Трот сталкер уже не чувствовал себя здесь полуслепым кротом. Это, в свою очередь, объясняло тот факт, что у его нового напарника попросту не было чего-то вроде ПНВ. Значит, Пёс потребляет эту «сладкую соль» постоянно? Или у него уже выработалась способность видеть без допинга…

– Чё застыл опять, давай поднимайся, – толкнул его в плечо Пёс и подкинул крепёжный «паук» на длинном тросе, захлестнув одну из нижних ветвей.

– Только не говори, что и тут у тебя домик, – сказал Удав, тоже прокидывая себе дорогу наверх.

– Тут домика нет, – ответил Пёс, – но есть нычка в дупле. Боеприпасы пополним. Лезь, я жду наверху.

Проводник в темпе устремился по стволу ввысь, и Удаву захотелось не сильно отстать, поэтому через каких-то пять минут он запыхался, но уже висел рядом с Псом на высоте семи-восьмиэтажного строения. Здесь сталкеры остановились.

Снизу их уже видно не было, но они ещё могли рассмотреть, что происходит под ними. Удав раскинул свою сетку чуть ниже дупла-склада, и сталкеры удобно расположились в ветвях.

– Слушай, а тут классное место для ночлега, – оценил стоянку Удав.

– Сетка у тебя зачётная, – похвалил ведомый. – Мелкоячеистая и лёгкая.

– Сетка супер, – согласился Удав. – Только после твоих кристаллов спать что-то нифига не хочется.

– А, ну это бывает, ха-аха! – хохотнул Пёс. – До поры до времени плющит и колбасит, а потом попустит. Ты, главное, руки выше держи, боксёр.

– А может, за баранку держись, шофёр? – передразнил Удав.

– Ну, можно и так, – кивнул Пёс, – или за шофёрку держись, баран, аха-ха! – снова хохотнул он. – Блин, но это снова про девушек будет.

– А при чём тут они? – не понял Удав.

– Ну, шофёрка – это же женщина, – пояснил Пёс.

– Какая женщина? – опять не въехал большой сталкер.

– Ну, женщина-шофёр – это шофёрка, – разжевал напарник.

– А, в этом смысле, – сообразил наконец ведомый.

– Э-э, а до тебя, смотрю, доходит, как до жирафа, – поддел его Пёс.

– Очень смешно, – недовольно скривился Удав.

Но при этом в голове, постепенно наполнявшейся усталой мутью, заворочалась мысль, что он и вправду что-то тупить начал. Надо спросить у Пса, может, это возвратная реакция на «сладкую соль»…

– О, к нам гости, – обрадовал вдруг Пёс и указал вниз.

Там, среди деревьев малого роста и разновеликих кустов, пробирались две человекоподобные фигуры, переливающиеся оттенками лилово-синего. За каждой из них волочился длинный скорпионий хвост.

– Это что, хамелеоны? – удивился ведомый, встрепенувшись и резко встряхнув головой. – Но почему я их вижу без проблем?

– «Сладкая соль», – коротко высказался Пёс.

– Круто, – снова повторился Удав.

– Их надо кончить, – сообщил Пёс, подняв автомат и прицеливаясь. – Твой правый, мой левый.

– Понял. – Удав тоже поднял свою «первичку».

– Готов? – спросил Пёс, глядя через прицел.

– Да. – Ведомый поймал в прицел правого хамелеона.

– На счёт «три». Раз, два… Три!

Синхронные выстрелы превратили застигнутых врасплох мутантов в корм для других местных обитателей. Великая сила – точность попадания. В голову.

– Не люблю уродов, – буркнул Пёс.

– Приходилось иметь дело? – Удав опустил автомат.

– Да-да-да, был случай. Как-то они, объединившись в квад, напали на нас с корешем. Эти твари обычно охотятся парами, а тут сразу четверо. Двоих мы бы прикончили, но не повезло. Напарник мой остался там, а мне пришлось уйти, бросить его на растерзание. Я был ранен в ногу и чудом выжил, добирался несколько километров. Если бы не целебные зонники, потерял бы конечность, но обошлось.

– Твой кореш был ещё жив, когда ты бросил его на разрыв? – безжалостно уточнил Удав.

– Именно, – коротко ответил Пёс. – Я за патронами. И ветеран Трота полез вверх, к нычке в дупле, скрытой металлизированными зарослями ветвей.

Удав проводил его задумчивым взглядом. Да, ареальность сурова. Она постоянно подкидывает всевозможные испытания, но также предлагает и возможности заплатить за проход. Только вот бывает, что ходка стоит сталкеру жизни напарника. Поэтому те, кто не хочет однажды снова оказаться перед таким выбором, вообще не заводят напарников.

Переведя взгляд, большой сталкер, оседлавший ветвь на высоте восьмиэтажного дома, заметил внизу какое-то движение. Там над трупами убитых чмошников уже орудовала стая мутамышей. Эти твари более всего опасны, когда в большом количестве, но даже небольшая группа способна нанести болезненные, совершенно ненужные укусы. Большая часть разнообразных крысоидов не относится к ядовитым, но от их грязных зубов заражение крови вполне возможно.

А тем временем стая внизу начала увеличиваться, вскоре трупы покрыл сплошной шевелящийся ковёр, но твари всё прибывали и прибывали…

С трупами бывших людей было покончено быстро. Голодные монстрические мыши сожрали даже все кости, а новые зверьки всё подтягивались и подтягивались. Казалось, конца и края им не видать, но внезапный хлопок выстрела и почти сразу звук разрыва гранаты ознаменовали, что стаю крыс накрыло облачко газа. Взвесь быстро рассеялась в воздухе, но множество монстриков продолжали биться в агонии. Зрелище получилось то ещё. Удав отвернулся уже через пяток секунд.

Стреляли из кустов восточней основания дерева. Стрелок почти не показался, фактически он только мелькнул, но Удав сделал вывод, что «гранатомётчик», по ходу прикончив стаю мутамышей, отправился в северном направлении. Оставив за спиной целый ковёр трупиков. За которыми вотвот нагрянут ещё какие-нибудь монстры, охочие пожрать.

– Круговорот корма в Троте, – в унисон с мыслями Удава прокомментировал спустившийся обратно на сетку Пёс. – Я тут часто с деревьев подобное наблюдаю. Главное, начать. Подстрелишь кого, за ним придут желающие пожрать, и дальше пошло-поехало. Можно в угадайку играть, кто следующий на трапезу заявится.

– Интересно, кто не пожалел газовую гранату… – озадачился Удав вслух.

– Одна Зона ведает. – Пёс покачал головой и протянул напарнику металлический ящичек. – Держи вот, патроны. А стрелял, скорее всего, сталкер в ходке. Хабарник обыкновенный… Возможно, не очень удачливый, и решил перестраховаться, не оставлять стаю зубастых у себя на хвосте. Вот и не пожалел гранатку.

– Ты хочешь сказать, что нам не стоит его опасаться?

– Скорей всего. Думаю, тот сталкер ушёл своей дорогой, и всё.

– А когда мы пойдём своей?

– А нам стоит дождаться рассвета, – терпеливо продолжил отвечать Пёс. – Мы и так допоздна нагулялись.

– А мне что делать прикажешь? От этой солёной сладости в башку накатывают приступы мути, но совершенно не спится.

– Могу предложить способ. У меня не только «сладкая соль» припасена. Другая шняга поможет расслабиться. Ты поспи, я посторожу.

– И что будет, если я глотну?

– Кто знает. Меня уносит в мир грёз. Куда тебя запихнёт… потом расскажешь, если захочешь.

– А давай… Надо успокоиться. Если меня будет лихорадить до утра, я ж потом в ходке никуда не годный буду.

– Это вряд ли, не такой уж ты слабак. Но хороший расслабон под охраной напарника разве когда сталкеру бывал лишним?

Седьмой раунд

Не пугай сильного – вдруг это удастся тебе?…

Слова Ванталы

…Сломя голову мчалась она сквозь дубовую рощу. Плотность огня за спиной возросла. Видимо, тот синий гад поднял РПК своего поверженного товарища и сейчас поливал огнём, как и положено громадному зонному чмошнику, с двух рук. Пули забарабанили по древесным стволам ещё интенсивнее. Щепки, высекаемые из плотной древесины, разлетались роями и обгоняли на поворотах сталкершу, петлявшую между абнормалей и деревьев. Благо чуйка пахала безотказно и позволяла не тратить драгоценное время на метание гаек и прочей фигни, помогающей распознать «изменёнки».

И вот лесонасаждения впереди начали редеть. Дальше был небольшой обрывчик примерно с человеческий рост, но и его уже хватало, чтобы, пригнувшись к земле, уйти ниже плоскости огня и безопасно добежать до разлапистых лиственниц, за плетениями ветвей которых можно укрыться от вражеского взгляда.

Женщина спрыгнула вниз и приземлилась задом в мягкий светлый песочек. Она обернулась и затравленно глянула на верхнюю кромку обрывчика, за которой слышались хруст веток и рычание псов, симбионтов человекообразного мутанта. Впрочем, собаками этих созданий можно было назвать с огромной натяжкой. Какие-то внешние признаки и контуры овчарок эти монстры сохранили, но сверху обросли такой дрянью, что только от одного вида тянуло блевать.

И вот одна из этих тварей достигла двухметрового вертикального склона и сиганула вниз, прямиком на преследуемую. Сталкерша взметнула автомат и выпустила всё, что оставалось в магазине, по летящей на неё шипастой чешуйчатой твари. Часть пуль срикошетила от бронированных чешуек, но большая половина легла кучно, в разинутую клыкастую пасть. Башка мутанта лопнула, как спелый арбуз от падения на асфальт. Но пролетевшая по инерции тяжёлая туша с силой врезалась в свою цель.

Мощным ударом женщину с тяжёлым рюкзаком отбросило метров на пять. Но она мгновенно сбросила с себя вонючее окровавленное тело и вскочила на ноги. За этой здоровенной псиной бежал ещё один урод, слабее, поменьше и с шерстью вместо чешуйчатой брони… Детёныш. Преследуемая отстегнула опустевший магазин, его место занял последний не пустой, но как бы она ни старалась, а передёрнуть затвор автомата у неё не получалось. И только сейчас сталкерша заметила, что от страшного удара оружие, очутившееся между нею и врагом, изогнулось дугой. Из такого автомата стрелять теперь опасно для самого стрелка. Благо штык-нож был заранее закреплён на стволе. Именно на него и пришёлся удар второго монстра.

Детёныш мутантки также сиганул вниз и насадился на выставленное вперёд лезвие. Женщина приземлила зверя на песок и несколько раз провернула автомат, разрывая его плоть и наматывая кишки на клинок. Но тварь даже не собиралась умирать. Не успокоили её и несколько последующих ударов. Любая другая зверюга уже давно бы издохла, но только не эта. Израненный, покромсанный выродок с вывернутыми наружу кишками продолжал дёргаться и клацать жёлтыми зубьями. А его раны затягивались буквально на глазах. Шевелящиеся ленты кишок втянулись во чрево, а на рассечённых, сочащихся краях плоти начали появляться тонкие красные паутинки, соединяющиеся воедино и стягивающие ужасные разрезы.

– Да что ж это такое! – Сталкерша психанула, наступила ногой на брыкающегося мутанта и несколькими сильными ударами отрубила ему голову.

Но и после этого гад продолжал дрыгаться, а на обрубке шеи вылезшие красные нитки начали медленно, но уверенно сплетаться воедино, формируя новую башку… И судя по скорости процесса, времени у женщины осталось не более пятнадцати минут. На всякий случай она подскочила и к первой, чешуйчатой гадине, а там, к своему ужасу, заметила, что и у той твари полным ходом шёл процесс отращивания новой башки. И если побороть детёныша ещё раз не составит особого труда, то схватиться с этой хищной бронированной тушей, да ещё и лишившись автомата, будет уже просто нереально.

– Ну уж нет! Не так быстро! – Сталкерша сорвала с «разгрузки» гранату, выдернула чеку и засунула руку поглубже в разорванную глотку мутантки. Отпустила гранату и выдернула руку…

В несколько прыжков добралась до небольшой ямы, на дне которой и подождала, пока громыхнёт заряд. Бабахнуло хорошенько, ошмётки мяса залетели и в укрытие сталкерши. Теперь, даже если тварь и сможет восстановить своё тело, на это у неё уйдёт не меньше суток. А к тому времени уже можно будет убраться прочь из третьего круга Трота.

Сталкерша сняла с погнутого ствола нож и отбросила в сторону уже бесполезный автомат. Теперь остались лишь клинок, одна граната и «стечкин» с хорошим запасом патронов…

Молодые дубочки за кромкой обрыва захрустели, по пролеску нёсся синий здоровяк, догоняя ускользающую добычу.

– Твою душу, и как тебя угораздило в это вляпаться?! Фартовая называется!

Сталкерша отчитала сама себя и из последних сил рванула к шелестящим пышными кронами лиственницам. К счастью, деревья были нормальными, не мутированными. Повезло хоть в этом.

Она бежала и прокручивала в голове события последних десяти-пятнадцати минут. А действительно, зачем она сунулась на древний и, казалось, заброшенный сторожевой пост? Посреди дубовой рощи стояли длинная прогнившая бревенчатая хибара и покосившаяся наблюдательная вышка, и всё это было оплетено ржавой колючей проволокой. Всё указывало на то, что пост стоял здесь и до Посещения, затем попал под абнормальное воздействие, ещё тогда, много-много лет назад. И нужно было бы догадаться, что под эти самые мутирующие метаморфозы могли попасть и все те, кто в то время на нём находился.

Сколько народу и собак там было изначально – неизвестно. Но сейчас там обитали два человекообразных мутанта, один размером с человека, но совсем страшненький, в наростах, прыщах и язвах, а второй, который заявился чуть позже, был просто огромной тушей синего мускулистого мяса ростом метра три. И когда из барака на сталкершу выбежал мелкий страшила, она от неожиданности испугалась и перечеркнула его автоматной очередью. Но мутант от этого не издох, а истошно заорал и кинулся к колодцу, на крышке которого лежал РПК. Женщине пришлось засандалить в него два полных магазина, прежде чем этот вопящий чмошник упал на землю всего в шаге от своего оставленного оружия.

Но тут из-за деревьев донёсся громкий звук, похожий на лай собак, а к опушке поляны, посреди которой располагался пост, выперся синий гигант со своими псами. Увидев поверженного товарища, он зарычал, спустил бывших собак и открыл шквальный огонь из своего пулемёта. И сталкерше ничего не оставалось делать, как бежать в противоположную сторону, следя за тем, чтобы на линии огня между ней и громилой находилась старая деревянная постройка. Истратив практически весь оставшийся боезапас, ей удалось заманить трёх из пяти мутированных шавок в локалку разновидности «волшебный пендель». Выродков подбросило вверх, и они куда-то усвистали.

Так у сталкерши появилась небольшая фора.

А теперь ей удалось расправиться с парочкой оставшихся. Но ценой потери автомата. А у синего гада аж два пулемёта супротив её пистолета и ножа…

– И зачем было туда лезть, спраш-ш-шивается?! – ещё раз прошипела женщина, взбежав на небольшой песчаный холмик.

И в этот момент, будто подгадав, в её рюкзак вонзились две пули. Они продырявили ношу и увязли в тыльных бронепластинах жилета. Но удар получился таким сильным, что сталкерша рухнула и упала лицом в песок.

Синий здоровяк выбежал из дубовой рощицы и спрыгнул с обрыва. Интенсивность огня возросла, однако женщину от пуль укрыл этот самый небольшой холмик. Только вот от прямых попаданий сейчас было защищено лишь её тело. Рюкзак же принял на себя весь гнев разъярённого мутанта.

Пули навылет прошивали торчащее над вершиной песчаного горбика вместилище припасов. Сталкерша лежала и материлась, как артель сапожников, а на неё сверху текла жижа из пробитых консервных банок и сыпались перемолотые пулями ошмётки другой пищи, вещей и упакованного снаряжения. Но долго так продолжаться не могло. Скоро мутант приблизится вплотную, и в сектор его огня попадёт и она сама.

Женщина, скрипя зубами, отстегнула лямки и, откинув рюкзак в сторону, поползла назад к песчаному холмику. Тут она и начала закапываться в песок так быстро, как только могла. Когда закончила, из-под поверхности остался торчать лишь краешек шлема и одна линза закрытых тактических очков.

А мутант всё приближался и продолжал мстить многострадальному рюкзаку. К тому моменту, как громила взбежал на вершину холмика, вместилище припасов уже серьёзно изрешетили пули. Синий урод прекратил стрелять и потопал прямиком к «убитой» ноше. Проходя мимо закопанной сталкерши, чмошник наступил ей на ногу, но так и не заметил её.

Женщина сжала зубы от боли; она продолжала выжидать удобного момента… И вот он настал.

Мутант как раз наклонился над рюкзаком и стал его тыкать стволами пулемётов. Женщина резко вскочила, вырвавшись из-под песочного покрывала, разогналась, взбежала по его спине и выпустила очередь из автоматического «стечкина» прямо в затылок гаду. Все двадцать пуль, раздробив черепную кость, превратили мозги мутанта в жидкую кашицу. Стоявший буквой «Г» лысый жирдяй обмяк и плюхнулся распухшей мордой в песок… Но тотчас же его страшную рану начала заплетать знакомого вида красная паутина. Процесс регенерации тканей стартовал.

Времени оставалось мало. Сталкерша пошарила по карманам и сумке мутанта и нашла там несколько гранат и один «бубен» к РПК. Предварительно выдернув чеки, она уложила все гранаты под тело выродка так, чтобы он массой своей туши удерживал спусковые рычажки. Когда этот синий оклемается и встанет, его ждёт большущий сюрприз, а у женщины появится ещё немного времени.

Подхватив изрешечённый рюкзак и позаимствовав один из пулемётов мутанта, она быстрым шагом отправилась к следующей роще, лиственничной, где и скрылась в густых зарослях подлеска. До внутреннего края третьего уровня оставалось совсем немного, но вся дальнейшая ходка теперь ставилась под большой вопрос. Нужно было срочно найти какое-то укромное местечко и провести инвентаризацию снаряжения. Что-то подсказывало идущей, что после интенсивного расстрела в рюкзаке уцелело немногое. Если вообще хоть что-то.

Укромное место нарисовалось практически у самой внутренней кромки, за которой начинался четвёртый уровень Трота.

Старый прогнивший ПАЗ ушёл в землю больше чем наполовину. Нижние кромки пустых оконных проёмов были практически заподлицо с поверхностью почвы. Сталкерша заглянула внутрь и, не обнаружив там угрозы, юркнула в салон. Тут она и высыпала всё содержимое рюкзака на уцелевшие резиновые коврики пола.

Как и предполагалось, содержимое было расхреначено в хлам. Не уцелела ни одна банка консервов, ни одна пачка концентратов, ни одна упаковка протеиновых плиток. Вся сменная одежда превратилась в лохмотья, а тросы и остальная скалолазная снаряга – в перемолотый мусор. «Калаши» есть «калаши», не пукалки какие-то… К тому же в трофейном пулемёте магазин оказался пустым, а в прихваченном «бубне» патронов лишь на четверть его объёма. Вот такие пироги с котятами.

Сталкерша села на потрескавшиеся коврики и обхватила голову руками. Неужели запас фарта иссяк прямо сейчас и её отчаянной ходке к манящему эпицентральному Колодцу суждено здесь бесславно закончиться?…

В сердцах она грохнула обеими ногами по полу, и… один коврик треснул, куски его разъехались в стороны. Под ним обнаружилось неожиданное: лист железа был прикручен к полу не ржавыми, а вполне новыми винтами. Это не могло не привлечь внимание сталкерши.

Она принялась увлечённо подрывать все коврики, оголяя днище автобуса. И действительно, другие железные листы сидели на ржавых винтах под обычную отвёртку, а всего лишь один из них был прикручен к несущей раме новыми, смазанными винтами с потайными головками под шестигранник.

Явно чей-то схрон. О как! Запас везения у Фартовой не кончился?…

– Пусть там будет хотя бы скалолазная снаряга! – взмолилась она.

Отыскав в перемолотом пулями барахле покорёженный мультитул, сталкерша дрожащими руками выкрутила все новые винты, отодвинула стальной лист в сторону… и заплакала.

– Милая… да тебя сама… Зона бережёт… – пробормотала она сквозь неудержимые слёзы радости.

Сталкерская нычка оказалась полна до краёв. Здесь были и «цинки» с патронами, и щедро обмазанные тавотом банки консервов, и пачки с медикаментами, и даже скалолазные комплекты. Целых два!

Выбрав всё необходимое, собравшаяся с силами сталкерша запаковала запасы в дырявый, но всё ещё крепкий рюкзак. Наполнив пулемётный «бубен» и рожки до отказа, она вдобавок набила патронами все свободные кармашки. Тяжело тащить, а как же, но ничего, ничего, спускаться ведь не подыматься, а внизу, на дне котлована Трота, каждый патрон будет поценнее всех бриллиантов большого мира…

А после всех приготовлений она глянула на свои сваленные в кучу и простреленные банки консервов. Можно хорошенько отожраться! И хоть с набитым животом спускаться будет ещё труднее, но чего добру-то пропадать. Абсолютно неизвестно, как долго продлится её ходка и на сколько ещё хватит припасов. При необходимости вполне получится немного отдохнуть, повиснув на скале. Там, на отвесном спуске, сейчас куда безопаснее, чем оставаться здесь и ждать, когда синий громила и его злобные шавки восстановят свои туловища и завалятся с «предъявами». А потому нужно быстрей поживиться вкусностями из пострелянных банок и дальше, дальше, дальше…

Торопливо наглотавшись кусочков и остатков, Фартовая двинулась вперёд и уже через несколько минут вышла к внутреннему краю полосы третьего уровня. Горизонталь кончилась. Чтобы продолжить ходку по вертикали, спуститься, необходимо готовить альпинистскую снарягу.

Идущая стояла над пропастью высотой почти три километра, обрывающейся в мрачную яму четвёртого круга. Когда она ещё молоденькой девушкой первый раз приходила в Трот и какое-то время пробыла в нём, высота перепада между третьим и четвёртым была почти втрое меньшей. Мегазахват и последующие катастрофические события вырыли ловушку для людских амбиций и желаний поглубже. Теперь, при такой глубине, круг диаметром немногим более семи километров превращён не в условную, а в самую что ни на есть яму. Солнечный свет в неё почти не попадает, а о лунном уже и не вспоминали. Неудивительно, что в этот жуткий мрак практически не отваживаются соваться нынешние сталкеры…

Она встала на самой кромке и… посмотрела вниз, во мглу, кажущуюся живой. Где-то там, в текучем, вихрящемся, колышущемся сумраке, в центре четвёртого прячется прямой выход Ада на Землю. Яма ещё более глубокая, что при её диаметре всего лишь в три километра по праву может зваться Колодцем. Хотя воистину Колодец – это дыра в эпицентре с переброшенной над ней тонкой ленточкой арки.

Глубину бездны, в которую он ведёт, как никто не смог измерить раньше, так никто и не измерил до сих пор. И не измерит, потому что глубина необъяснимости людям недоступна и человеческим разумом непостигаема.

Глядя вниз, она вдруг ощутила приступ головокружения. И отшатнулась. На миг ей померещилось, что сорвалась и летит, летит туда! Да не отвесно, а по глиссаде прямо туда, в эпицентр, в пятый круг, чтобы кануть в его невесть сколько километровый цилиндр и долететь до дна… Где в самой серёдке уже алчно подстерегает жертву узкий, тридцать-сорок десятков шагов диаметром Колодец, открывающийся в самую настоящую, без всяких кавычек, бездну… и она, безуспешно попытавшись зацепиться скрюченными пальцами за переброшенный через круглый зев арочный мостик, последнюю иллюзию спасения… проваливается, обрушивается, низвергается…

«Если ты смотришь в глаза бездне, будь готов к тому, что она посмотрит на тебя в ответ…» – сказано было мудрецом давным-давно и по другому поводу, но говорилось точь-в-точь про сталкера и Зону.

Слишком знакомое ощущение, до боли, до жути, до обморока. Мучительное дежа-вю! Иногда ей снилось там, в большом мире, что она пропадает в чёрной пасти Колодца, влетает туда, как будто не успела спрятаться от Захвата. Самый худший из кошмаров, хотя и другие составили бы достойную конкуренцию фильмам ужасов. Страшные сны – наследство Трота, из которого она в молодости экстренно эвакуировалась, убежала, пытаясь догнать любимого человека… И в который вернулась сейчас. Всё так же – ради того, чтобы попытаться.

Стоящая на краю женщина пробормотала:

– А ведь ты впервые это делаешь… По возвращении ты из официантки превратилась в заправскую сталкершу, но отважиться в четвёртый лезть, да ещё и самостоятельно… И откуда в тебе такая непоколебимая уверенность, что Зона не сожрёт?!

– Изнутри, изнутри, откуда ж ещё! Она просачивается в нас и заселяется, стоит лишь приоткрыть ей двери, – раздался вдруг ответ, уловленный ушами; и это не было комментарием внутреннего голоса, и галлюцинацией тоже не было…

Женщина вздрогнула и резко повернулась.

Перед ней стоял мужчина. Каким-то чудом он подкрался почти вплотную, ухитрившись остаться незамеченным не то что пятью органами нормальных чувств, но и шестым, или седьмым, или какая там она, зонная чуйка, по счёту в реестре бонусных возможностей.

Высокий, массивный, настоящий силач с виду. Наставленным оружием он не угрожал. Вообще злых намерений не проявлял. Ствол мощной винтовки торчал из-за правого плеча. «Вторичка» не выхвачена из кобур. В руках только белая веточка, сорванная с куста квазижимолости, и никаких гранат, клинков, боевых зонников… А лица не разглядеть, скрыто под защитной маской, сплошной, из адсорбирующего металлоирозита, только там, где глаза, узкая прорезь со встроенной лентой светоприёмника навороченного сканера. Хотя голос не заглушён ничуть.

Сталкерша, явственно ощущая затылком воткнувшийся в него ознобный взгляд бездны, застыла спиной к границе кругов.

– Да, частицу её ты уносила с собой, Алина, – продолжил мужчина, вертя в руках веточку. – Она всё время была с тобой. В тебе. Используя тебя. Но чтобы избавиться, не нужно спускаться. Наоборот, необходимо подыматься.

Он замолчал, поднял голову и посмотрел в небо. Женщина машинально повела глазами вверх, не двигая головой, посмотрела туда же. Здесь, на внутреннем краю третьего круга, ещё можно было разглядеть звёзды. И даже тонюсенький серпик луны вон там, кажется, проглядывает, если не померещилось…

– Тебе туда, туда, – подтвердил незнакомый сталкер. – Я провожу.

– Прямо так и потопаем на своих двоих? – сумела наконец она разлепить спёкшиеся губы. Ничего более содержательного, чем ироничное уточнение, на язык не попросилось.

– Ну, человеку на самом деле много чего в дар от природы досталось и даже крылья даны, – на полном серьёзе просветил нежданный-негаданный собеседник. – Надо только суметь их выпростать и расправить. Я ж говорю, всё находится в нас, всё можно пригласить и впустить. Только надо соображать, чему двери гостеприимно распахивать, а перед чем лучше захлопнуть! Желательно при этом ещё и по носу врезать.

* * *

…В отличие от безвкусной «сладкой соли» этот меленький порошок вкус имел. Но сравнить его с чем-то знакомым, чтобы охарактеризовать, не получилось. Ничего похожего сталкер до сих пор не пробовал… А очень скоро ему просто стало не до идентификации вкусовых ощущений. Вещество впиталось, пошло в кровь, а с нею по всему организму и, главное, в мозг…

Сталкер почувствовал, что в его сознание проникает зыбкое, тусклое свечение, словно включилась аварийная подсветка. Возникло физическое ощущение, что он прыгнул с крыши без парашюта и падает, падает в свободном полёте. И когда упадёт, хотя бы во сне очутится…

Именно там, куда и следовало попасть, побродив по грязным тропам очередной задницы мироздания.

Теперь сознание наполнила липкая гулкая темнота, и сталкер понял, что растворяется в небытии. Он попробовал сконцентрироваться, но ничего не вышло, и неумолимая волна накрыла его, захлестнула целиком… Сколько продолжалось беспамятство, сталкер не знал и даже не пытался определить, когда вернулся в себя его разум, вновь вынырнувший в свет.

Зато он почему-то уверенно знал, что его сознание пребывает в контролируемом сновидении.

Чернота вокруг серела, меркла, и сталкер узрел, что стоит на краю обрыва. Это был внутренний край четвертого круга, и там, внизу, на дне пропасти пятого, обретался вход в самую суть необъяснимости… Человек смотрел туда как завороженный, пытаясь разглядеть чернеющий зев Колодца с переброшенной через него тонкой ленточкой арки, но сумрак, клубящийся ниже, не позволял увидеть. От напряжённого всматривания глаза обильно заслезились, сталкер встряхнул головой, опустил её, отвернулся и… обнаружил, что уже не один стоит на краю.

Рядом с ним появилась человеческая фигура в чёрном балахоне.

Сталкер от неожиданности вздрогнул. Хоть он и понимал, что спит, но осознание того, что разум из подобных сновидений может и не вернуться в реальность, не позволяло расслабиться и относиться к происходящему беспечно.

Он не усомнился, что этот призрачный чёрный силуэт действительно здесь, рядом, но чувства опасности не было. Внутренний голос подсказывал, что этот дух, демон, или кто он там, настроен не враждебно.

– Снова и снова в бой? – также приблизившись к самому краю, правее, всего в нескольких метрах от сталкера, спросил некто в чёрном. – Не сдаваться?

– Только так, – твёрдо ответил сталкер. – Разве можно иначе?

– Ты избрал путь воина, – согласился призрак, – имеешь право на уверенность.

– Не важно, кто ты, воин, садовник или слесарь. У каждого своё поле боя.

– Не суди по себе. Воспринимать через призму вечной битвы – это твой выбор. Твой и таких, как ты, но существовать можно иначе. Жить можно очень даже по-разному.

– Мне до иначе нет дела. Мой выбор совершён. Я могу идти только по этому пути.

– Всё так, – согласился призрак, – и отменять выбор никто не советует. Я говорю лишь о том, что было бы не лишне если не принять, то понимать выбор других. Без осознания того, что может быть иначе, у тебя не будет движения вперёд. Ты уже всё познал на своём уровне, тебе пора на новый, но ты упрямишься и сам, цепляясь за прошлое, не желаешь переходить на следующий этап.

– Кто ты такой, чтобы судить меня? – мрачно спросил сталкер. Он отвернулся, чтобы не смотреть на непрошеного собеседника. Но смотрел теперь не вниз, в сумрак, скрывающий то ли вход, то ли выход, необъяснимо куда уводящий или ведущий. Смотрел он влево, вдоль кромки пропасти, разделяющей круги. И в эту секунду в его мыслях вдруг появился ещё один вопрос: «Новый уровень – это куда, вверх или вниз?…»

– Я ответ на твой вопрос, – произнесла тёмная фигура; голос призрака вроде оставался таким же ровным, невыразительным, но в этих словах вдруг послышалось нетерпение, будто призрака раздражала непонятливость сталкера. – Твоё измученное подсознание искало ответы, посылая тем самым запросы в ноосферу. И вот он я, ответ, который вернулся обратно.

– Красивый вид, – неожиданно для себя сказал сталкер, переводя взгляд вниз. – Куда-куда запросы? – переспросил тут же. – А она вправду существует, коллективная разумность? Что ж тогда это человечество допустило, чтобы с ним так поступили…

– Не лезь в эту неизвестность! – Теперь уже в тоне призрака явственно проступило нетерпение. – Там ты окажешься полностью во власти!

– В чьей власти? – прямо, в лоб спросил человек.

– Ты же знаешь, зачем спрашивать. Там, внизу, тебе пока нечего делать.

– А где мне найти того, кого ищу? – задал сталкер наиболее насущный вопрос.

– И этот ответ тебе известен, – повторился призрак. – Ты знаешь, что ваши ходки обязательно пересекутся, а случится перекрёсток ровно тогда, когда для этого придёт время.

Сталкер снова отвернулся от пропасти, поднял голову, развернулся и осмотрелся, но, кроме чётко различимой кромки, знаменующей начало спуска в пятый круг, всё скрывала непроглядная пелена. Словно он как-то подсвечивался, верхний край вертикали, обрывающейся в последний круг Недоада – так до сих пор иногда в разговорах звали Трот сталкеры этой, российской Зоны.

Человек поднял взгляд ещё выше, запрокинул голову и там, прямо над собой, увидел лунный кругляш, тоже чётко очерченный. Увидеть ночное солнце Земли отсюда, с точки в полушаге от пятого круга, – большая редкость. Из эпицентра казалось, что луна существует где-то там, в совсем иной, сугубо фантастической реальности. Из-за этого сталкер вдруг начал терять контроль, упускать осознание того факта, что спит и видит сон; лунный свет манил его, звал погрузиться в сладкие объятия безвременья, раствориться в небытии…

– Энергия с Луны вредит тебе! – громкий голос, раздавшийся справа, вырвал сталкера из оцепенения. – Пока что её нейтрализовать не удаётся, хотя это обязательно будет сделано.

Сталкер решил ничего не говорить по этому поводу и снова уставился в сумрак пятого круга. Туда, в глубину, лунный свет, падающий сверху, почему-то вообще не смог пробиться. Внизу царила непроглядность, но она выглядела неоднородной, клубилась, как туман, всё время находясь в движении, словно смола в котле.

– Почему это зрелище так завораживает? – неожиданно для себя сталкер услышал собственный голос и только потом понял, что задал вопрос именно он.

– Ты видишь тьму, – ответил призрак, – но это не так. Я вижу средоточие энергии. Чужеродной нам обоим – и тебе, и мне. И эта тьма переливается бесчисленными оттенками, так вижу я. А ты видишь только тьму, твой разум не научился воспринимать другие цвета спектра. Тебе необходимо обрести способность расширять горизонты сознания и…

– Я умею это делать, – парировал сталкер. – Меня бы здесь сейчас и в помине было, если бы я застрял в узком мирке, где начинался мой путь.

– Тем не менее консервативная часть твоей сущности по-прежнему блокирует другую часть, желающую обновления, и запрет мешает тебе видеть явления в истинном образе. Ты, конечно, уже многому научился и далеко продвинулся, но постижения сути ещё не достиг.

– И в чём же проблема? Что мешает мне?

– Ты не можешь становиться полностью беспристрастным к происходящему. Прошлое. Нити из прошлого по-прежнему тянут тебя назад. Они сковывают твои движения, а ты должен освободиться.

– Как это сделать? – требовательно спросил сталкер.

– Обрезать эти нити не получится, – ответил тёмный безликий силуэт. – Ты должен тянуть за каждую нить и выуживать привязанный к ней балласт из прошлого. Затем нужно детально вспомнить ту проблемную ситуацию и, решив её заново, развязать затянутый узел и выбросить лишний груз. Прошлое нужно оставить в прошлом. Так нужно пересмотреть нить за нитью. Чтобы вспомнить случившееся, но вспомнить для того, чтобы забыть навсегда. На это могут уйти годы, но только так ты сможешь получить полную свободу и обрести будущее.

– Кто ты? – потребовал ответа человек, в упор смотря на загадочную чёрную сущность. В этот момент ему показалось, что он начал различать оттенки черноты и понимать, что этот балахон совсем другого цвета, не такого, как клубящаяся тьма в котловане пятого круга. И для собеседника лунный свет действительно губителен, поэтому ему понадобился балахон, чтобы защититься, сохранить возможность находиться здесь и говорить.

– Захоти иного, шагни в будущее, – отрешённо пробормотала фигура в чёрном балахоне.

После чего призрак внезапно отпрянул от края пропасти, раскинул чёрные крылья широких рукавов и… взлетел, как самая настоящая птица. Извернувшись в воздухе, оттолкнулся мощным взмахом и канул во тьме, подступающей с тыла к освещённой границе кругов.

– Стой! – крикнул человек. – Отвечай!

Но было уже поздно. В следующий миг всё вокруг унеслось в тартарары, и в сознание хлынули совсем другие картины. Сталкер увидел подёргивающегося человека, выходившего из дверей почтового отделения. Мужчина с довольным видом что-то спрятал во внутреннем кармане куртки, скорей всего квитанцию. Он был счастлив, судя по выражению лица, и солнечные лучи ласково освещали его белокурую шевелюру… Картина сменилась, и этого белокурого, уже мёртвого, тащили за руки и за ноги два сталкера. Труп был облачён в балахонистую униформу адептов секты «Инферно», некогда существовавшей в этой Зоне, весь залит кровью, и его голова безжалостно билась о камни. Вокруг всё пылало огнём, и двое, тащившие мертвеца, ускорили движение, перейдя на бег, но свою ношу не бросали.

А человек, наблюдающий за картинами своего сна как бы со стороны, заметил, что сгусток огня, отделившийся от основной полыхающей энергии, увязался за несущими труп сталкерами. Одновременно поодаль, из-за камней, выскочил ещё один сталкер и начал стрелять в приближающийся огненный шар. Затем появился четвёртый сталкер и бросил гранату, мастерски подгадав дистанцию и траекторию опережения. Взрыв затормозил сгусток пламени… На этом видение закончилось, картины горящего мира исчезли, но видящему сон человеку, успевшему разглядеть черты лица четвёртого сталкера, померещилось в них что-то знакомое.

* * *

…Вокруг снова раскинулся анормальный лес. Сталкер осознал себя лежащим в коконе сеточного гамака, скрытом посреди древесной кроны. Над ним склонился Пёс.

– Вставай, бродяга, новый день скоро наступит, – поторопил он.

Удав вытаращенными глазами уставился на своего напарника, но после долгой паузы убедился, что это уже не сон, и шумно выдохнул.

– Дай полежать, – буркнул он. – Такая хрень приснилась, ни зажрать, ни запить. Кажется, я даже тебя во сне видел…

– В Троте часто всякая хренотень снится, – прокомментировал проводник, тяжко вздохнул и добавил: – Эххе-хех, уж кому, как не мне, знать, насколько… Ну ладно, просыпайся, а я пока разведаю, что внизу творится. Полчаса у тебя есть, можешь позавтракать, затем выходим. Я уже перекусил.

– Зачем так рано? Темно ещё, солнце появится не раньше чем через пару часов. Ночью без особой нужды ходить не рекомендуется, насколько я знаю.

– Скоро опять Захват, – лаконично, доходчиво аргументировал Пёс. – Ты, как совсем оклемаешься, попытайся тоже почуять.

– Так скоро?!

– Всяко бывает. Может, в будущем и случится какая-нибудь… э-э-э… перипетия, вынуждающая Зону остановиться, перестать углубляться и тянуть в эпицентр всё живое, но пока что в этом она следует старым привычкам, на которые даже Мегазахват не смог повлиять. Хотя, надо признаться, многое после него сильно поменялось.

Выдав экстраполяцию о возможном будущем без Захватов, Пёс отчалил и скрылся в гуще ветвей и металлизированных иголок. Удав, сообразив, что действие «сладкой соли» кончилось, вынужденно нацепил на голову свой ПНВ и прежде всего проверил оружие. Затем обстоятельно осмотрелся.

С виду всё спокойно; напарник расположился несколькими метрами ниже, а больше живых существ в радиусе метров пятидесяти сканирование не улавливало. Абнормальная активность в непосредственной близости отсутствовала, и сталкер принялся за еду. Под руку попалась банка куриного паштета, и он, не перебирая харчами, открыл её.

В голове ощущались вязкие последствия «излишеств», позволенных себе накануне, но аппетит присутствовал. Организм без урона пережил сбой темпа жизнедеятельности. Паштет исчезал быстро, даже всухомятку, а сталкер вспоминал недавнее сновидение. Главный вопрос, вынесенный оттуда в явь: кто попытался установить с ним контакт таким образом, проникнув сквозь брешь в крепость разума, поколебленную активным вторжением инородных субстанций? Один вариант объяснения исключался сразу. Тот, по чьему заданию он сюда проник, связаться не имел возможности даже опосредованно, тайком. И уж точно не отговаривал бы от спуска в эпицентр и от любования луной.

Всё, что сказал призрак из сновидения, требовало тщательного анализа. А на это нужно время. В принципе вроде кажется понятным, но лучше всё хорошенько обдумать, поискать скрытые подтексты. Какой-то подвох скрывался в информации, вынесенной в явь из сна. На какое такое «иначе» пытался соблазнить чёрный балахон…

А вот видения, мелькнувшие перед пробуждением, вообще не поддавались объяснению. Удав раньше никогда не встречал того белокурого типа. Но проснулся сталкер с твёрдым убеждением, что события, увиденные им во сне, произошли в реальности. Следовательно, тип, выходивший из почтового отделения и прятавший в карман что-то похожее на квитанцию, мёртв, погиб в Зоне. Сталкеры, тащившие его, скрывали головы в защитных шлемах, и лиц их не было видно, да и третьего он тоже не рассмотрел, но вот четвёртый… Почему-то сквозь забрало шлема, по идее, визуально непроницаемое снаружи, проступило лицо, на данный момент являющееся для Удава единственным живым человеческим лицом, доступным взгляду. Нависавшее над гамаком в момент пробуждения. Скорей всего, произошло наложение, совмещение яви и сна. Глаза уже приоткрылись и видели реальное лицо, а внутренний взор ещё улавливал картину сна…

– Время вышло, – прервал раздумья поднявшийся по стволу Пёс, – надо срочно уходить.

– Я готов. – Удав вытер и спрятал свою ложку. – Что случилось?

– Сюда упыри ломятся. Если не поторопимся, нарвёмся, а скоро снова Захват.

– До убежища, где переждём, далеко? – большой сталкер задал вопрос по существу.

– Если не помешают, будем на месте минут через тридцать.

– А может, там уже занято? – пряча свою сетку в рюкзак, усомнился Удав.

– Исключено, – категорически отверг предположение Пёс. – На вот, лучше заправься. – Проводник сунул в ладонь напарника знакомый кристалл.

– А может, не… – начал было отказываться ведомый.

– Даже слушать не хочу! – воскликнул Пёс. – У тебя нет времени на раскачку и привыкание, погибнешь, а я буду в ответе… Я потом растолкую, – сбавил тон Пёс, – сейчас некогда. Сделай, как я говорю.

– Уговорил, уговорил.

Удав сделал то, о чём просил напарник. В этот раз воздействие абнормального вещества разнеслось по организму приливом необычайной бодрости.

– Вперёд! – воспрянул духом ведомый.

Они спустились по тросам вниз и двинулись сквозь чащу с интервалом в три шага. Свой сканер Удав не задействовал, а у ведущего и не было такого гаджета. Ночное зрение подарило воздействие «сладкой соли». Но зрение это было непривычным. Удав только осваивался, и картина мира представала в тусклых, серых тонах. Качество детализации было посредственным, зато чуждая энергетика абнормальных участков утратила невидимость. Все локальные ИФП, ранее незаметные глазу, теперь отчётливо просматривались.

Слух также изменился, стал гораздо более острым. И появилась новая возможность – сосредоточение, подобное тому, как делают уши совиных птиц на выбранном, конкретном участке. Все остальные звуки при этом затухали, как бы отдалялись на задний план. Более того, Удав сумел расслышать, как гудят, щёлкают, потрескивают, в общем, звучат некоторые абнормали, ранее казавшиеся беззвучными.

Прямо на ходу требовалось осваиваться с новшествами ощущений и восприятий. А Пёс, вероятно, без допинга в Троте отвык передвигаться. Он прокрадывался вперёд уверенно, а когда притормаживал, жадно вдыхал воздух раздувающимися ноздрями. Принюхивался к чему-то, будто настоящий лесной зверь.

Удав решил последовать примеру, но коктейль запахов был настолько не знаком и сложен для определения, что в получении информации пока пользы не приносил. Чтобы знать, что и как пахнет в Троте, нужно здесь достаточно находиться. Удав же новичок, поэтому информативность ароматов ему доступна фрагментарно. Впрочем, дело наживное. И будет серьёзным подспорьем; он и раньше не гнушался ориентироваться по запахам…

Пёс резко остановился возле мутированного дерева, разновидность которого Удав определить не смог. Проводник, несмотря на явно ненормальные внешние признаки растения, смело положил на кору оголённые руки, специально для этого стянув перчатки. Удав, поравнявшись с ним, настороженно осматривался, понимая, что его новый компаньон обнимается с деревом отнюдь не просто так. Хотя не понимал, что именно Пёс сейчас делает, но мешать вопросами не хотел. Оставалось дождаться результата.

– Твари оказались быстрее, чем я думал, – минуты через три сказал проводник. – Они уже зашли с правого фланга.

– Ты о ком? Просвети, я что-то не врубаюсь… Кругом тишь да гладь, никого не чую и не замечаю, и это меня не по-детски напрягает.

– Грёбаные упыри, кто же ещё, – мрачно ответил Пёс. – Целая стая. Потому другие выродки и огибают этот сектор даже с учётом того, что все сейчас ищут укрытие от Захвата. Но тебе по чуткости до мутантов ещё далеко, даже с допингом. Короче, напарник, радуйся, что у меня в лесу свои каналы.

– Без тебя я бы затемно в ходку не попёрся.

– Ага, и улетел бы в пятый круг на крыльях Захвата… Как бы там ни было, с упырями не разминуться. По уму если, нужно свернуть, пока кольцо окружения не замкнулось. Но у нас нет времени бегать по Троту. Захват слишком скоро, а нам прямо, и путь туда уже отрезан.

– Далеко до схрона? – спросил Удав, вглядываясь и вслушиваясь в лесные дебри.

– По прямой шагов сто пятьдесят, но беда в том, что твари, сдаётся, понимают, куда мы спешим, и…

– Значит, в то же самое убежище?

– Не-не-не! Но у них неподалёку свой схрон, видимо. И перед Захватом они хотят запастись мясом.

– А сколько до Захвата осталось-то? Прошлый я сам чуял, а сейчас, даже странно, ничего не…

– Сбой настройки, так бывает. У тебя старые цепочки восприятия нарушились, а новые только выстраиваются… У нас меньше часа, времени в обрез. Прорываться придётся с боем. Заодно и посмотрим на тебя в деле.

– А может, мы поступим… э-э… иначе? Потихоньку, не торопясь, проберёмся на максимально близкую к схрону точку, – выдвинул Удав предложение, – и просто подождём.

– И чего ждать? Когда уроды нас со всех сторон атакуют?

– Идея в том, – пояснил Удав, – что их схрон от твоего наверняка на каком-то расстоянии. Перед самым Захватом твари не выдержат и свалят прятаться, и мы так же быстренько проскочим в твою берлогу…

– Мысль ясна, – перебил Пёс и потянул из кармашка «разгрузки» световую гранату. – Но ты сильно недооцениваешь противника.

– Так просвети! – выпалил Удав, и в этот миг его слух наконец уловил звуки, похожие на хлопанье огромных птичьих крыльев.

– Нет времени подробно. Коротко – если мы максимум через двадцать минут не попадём в схрон, нас порвут.

– Ты не забывай, – заметил Удав, – что нам на пути ещё и абнормали могут попасться.

– Впереди три гравитационных столба, но нам они не помешают. Дальше вспухла довольно большая «косилка», – Пёс рассказывал компетентно, словно сам расставлял на территории абнормальные локалки, – и её придётся огибать, но зато она прикроет на том отрезке наш фланг.

– Это тебе тоже лесная разведка донесла? – с неподдельным интересом спросил Удав и тоже, по примеру бывалого напарника, достал световую гранату.

– Она самая, – подтвердил Пёс и скомандовал, будто получил какой-то доступный только ему сигнал: – Выдвигаемся, пора! Пока не пройдём столбы, держись в шаге от меня. А дальше спиной к спине, с постоянными разворотами.

– Ясно, – усвоил ведомый.

– Заряди магазин с разрывными и смотри в оба, – постскриптумом напутствовал Пёс. – Упыри обожают атаковать сзади, потому открытые спины не показываем. Они начнут бросаться сразу же, как только окружат нас и начнут сжимать кольцо… Да, они ещё и летают.

После этих слов ведущий скользнул вперёд. Удав молча последовал за ним ровно в шаге, как и было велено.

– Ещё и летают, – прошептал он беззвучно, шевеля губами.

Час от часу не легче. Теперь понятно, что это за хлопанье крыльев послышалось где-то там, в гуще древесных крон.

Но другого пути нет, только вперёд. Не сдаваться!

Сталкер крепче сжал свой автомат, но противник по-прежнему не показывался. Зато впереди Удав заметил источники свечения, истекающего из поверхности земли. Под воздействием допинга он сейчас воочию наблюдал самые, вероятно, распространённые абнормали. Это светилась энергия участков изменённого физического пространства, чуть ли не с самой даты Посещения именуемых гравитационными столбами.

Всё просто: кусочек территории, при попадании на который материальный объект либо воспарит ввысь, как снаряд катапульты, либо расплющится, как придавленная подошвой букашка. Попадались и более слабые, с меньшим числом джи. Удав однажды, совсем в другой ячейке ЗОНЫ – той, в названии которой все четыре буквы большие, – когда был реальным новичком, а не условным, взлетал подобным способом. Сейчас подниматься вверх не имело смысла; да и отчётливо ощущалось, что именно эти гравитационки способны только давить. Значит, попадать в них опасно для жизни для всех без исключения, кто имеет физическое тело. Что характерно, про зонники, аннулирующие воздействие этих областей ИФП, он слыхом не слыхивал.

Ведомый сталкер, минуя опасные участки, с восхищением перед новизной, как школьник на экскурсии, не мог оторвать глаз от светящихся столбов. Сейчас он воспринимал привычное, но уже по-новому. Раньше он чуял угрозу, но не видел и внятно описать словами, каким образом происходило распознавание, вряд ли сумел бы. А под действием «сладкой соли» заработали новые каналы восприятия.

Следуя мимо на расстоянии всего лишь пары шагов от границы ИФП, Удав подметил, что свечение излучает не сама абнормаль. Светились крохотные частички, такие себе пылинки, парящие в абнормальной «трубе». Причём он успел уловить, что движение светящихся частичек не хаотично. Пыль не просто болталась, она медленно, но уверенно летела, подчиняясь неким определённым траекториям движения.

Абнормали расположились цепью, одна за другой, на расстоянии десятка шагов, пылинки света кружились одинаково сложным танцем в них всех. Проходя мимо первого гравистолба, изменённый взгляд ведомого распознал, что эти частички делятся на две разновидности. Какие-то светились с желтоватым оттенком и совсем тускло, а остальные с розовым и гораздо ярче. Жёлтых было ощутимо больше, розовых меньше, но все они медленно кружились в своём переливающемся калейдоскопе.

Проходя мимо второго столба, Удав заметил, что здесь другая схема. Розовые яркие двигались только в вертикальной плоскости, взлетали и опадали. Жёлтые наматывали горизонтальные окружности, смещаясь при этом каждая в своей спирали. Где абнормальная область оканчивается вверху, не было видно, но светящаяся пыль внутри «трубы» просматривалась на высоте не более десятка метров. Дальше столб ненормальной гравитации становился незаметным, а может, был на самом деле цилиндром с «крышкой». Светящаяся пыль в небо не летает или её снизу просто не видно?…

Проводник первым заметил бесшумную атаку летучей бестии и предупредительно ухнул. Упырь пикировал в промежутке между гравистолбом и стволом ближайшего к нему дерева. Тварь, по-видимому, забралась на верхушку этого дерева и теперь атаковала, сорвавшись в крутое пике. Удав с опозданием на полсекунды тоже увидел мутанта и вскинул автомат, чтобы стрелять, но Пёс что-то сделал. Ведомый сразу почуял выброс личной силы, выметнувшейся из его нового напарника. Что конкретно сделал проводник, Удав не понял, но дерево неожиданно хлестнуло ветвями монстра прямо в полёте. Тот не ожидал этакого поворота, траектория его пике изменилась, и финиш оказался плачевным для летуна.

Упырь попал в сферу воздействия гравитационного столба, и его мгновенно впечатало в землю. Тело превратилось в фигурный тонкий блин, буквально.

– Ох ё-о! – вырвалось изо рта Удава.

– Прикрывай спину!! – рявкнул Пёс и шагнул вперёд, бросив световую гранату в воздух, метя на опережение.

Удав, с задранной вверх головой, двигался следом, развернувшись больше чем вполоборота, практически спиной к проводнику. Идти так было неудобно, но Пёс не ускорял темп, и всё получалось как надо. Разрыв гранаты осветил пространство по ходу движения. Пёс загодя прикрыл ладонью глаза, развёрнутый в другую сторону лицом Удав уловил только отсвет, но и он выхватил из тьмы одну из тварей. Упырь стоял неподвижно, выпрямившись, как человек, шагах в тридцати справа, посреди купы молодых деревьев.

Удав сразу выстрелил в монстра. Он не ожидал цели на земле, так как ждал атаки сверху. «Они ещё и летают!» Но вспышка света демаскировала тварь. Стрелку повезло, единственным точным выстрелом, произведённым на рефлексах, он попал в голову. Разрывная пуля разнесла башку в клочья. А Пёс, не теряя времени, тоже вёл стрельбу, пробивая коридор к схрону. Выпустив полмагазина, снова не пожалел световой гранаты.

– Эти чересчур боятся света! – прокричал он в паузе между прицельными трёхпатронными очередями. – Свежий выводок, только выбрались из нор!

Разрыв гранаты осветил участок впереди, и сталкеры отвоевали пару десятков шагов. Удав, раз такое дело, сам не пожалел гранаты и забросил её назад, чтобы засечь подход тварей, атакующих с тыла. Перед броском нащупав регулятор, двинул его на максимум.

– Воздух!!! – проорал за его спиной Пёс.

Инстинктивно Удав резко присел, задрав голову вверх, и увидел тройку упырей, кружащих между деревьев. Пальнул в одного из них, но гад увернулся, а двое других сорвались в атаку. Благо, что ветки помешали им атаковать по прямой… Удав прочувствовал важность момента. Если спасует, погибнуть суждено не только ему. Ведомый мог попросту сместиться в сторону и уйти с прямой линии атаки, но прикрываемая спина его напарника не позволяла этого сделать… Секунды превратились в вечность, а это означало одно – они могут стать последними в жизни.

Удав бил короткими, посылая пули то в одну, то в другую тварь. Они не выдержали и ушли с прямой линии, отвалили в стороны, заложив крутые виражи. Пса тем временем атаковали в лоб прямо с земли, и ему было чем заняться. На помощь рассчитывать не приходилось, и Удав, в долю секунды оценив расклад, продолжал неуклюжее движение спиной вперёд, сменив магазин и отстреливаясь попеременно уже от трёх движущихся целей, так как третий упырь присоединился к атаке. Средняя тварь почти достигла цели, но Удав сумел её подстрелить. Огромная мутированная летучая мышь кубарем покатилась по земле, когда разрыв световой гранаты, брошенной замыкающим движение, осветил тыловую полусферу пространства.

Граната была свежей модификации и, кроме регулятора задержки по времени, обладала большей мощностью заряда. От ослепительной вспышки света атакующие твари шарахнулись врассыпную.

Сталкеры, не сговариваясь, прекратили стрельбу и рванули вперёд плечом к плечу.

– Слева по ходу «косилка»! – предупредил Пёс.

Удав глянул и заметил на блёклом фоне ночного Трота красноватую полосу изменённого пространства. Но его «новыми глазами» разглядывать эту разновидность ИФП не было времени.

– У тебя ещё есть такие гранаты? – услышал он вопрос напарника.

– Держи, – ответил он, передал гранату и снова развернулся, чтобы двигаться спиной вперёд.

– Отлично! – одобрил Пёс. – Поднажмём, от края «косилки» не больше двадцати шагов!

– Прорвёмся! – поддержал его Удав.

Твари снова стартовали, но со стороны растянувшейся красноватой абнормали они атаковать не посмели. Ещё бы, она вмиг скосит всё, что будет пробегать или пролетать в зоне её действия. Никого не пощадит!

Удав точным попаданием оборвал полёт пикирующего упыря, невольно проследил за ним взглядом и заметил стремительно приближающуюся по земле угрозу. Два монстра бежали к нему, устрашающе махая крыльями, но не взлетали.

Удав подстрелил одного, но второй успел подобраться очень близко, а стрелку нужно было сменить рожок. Одновременно твари, кружащие в воздухе позади, снова ринулись на людей. И все они вдруг применили новое оружие – пронзительно заверещали. Может, и до этого не умолкали, но только сейчас перешли в диапазон, доступный слуху людей. Тонкие звуки острыми уколами просверлили уши…

Но опытный Удав был готов к воздействию любого рода внешних раздражителей. Пятясь за напарником, он не стал менять магазин. Для этого уже не осталось времени. Выхватил пистолет и открыл огонь по подобравшемуся почти вплотную бегуну, атакующему с той стороны, где не было «косилки». Секунды снова слились в вечность. Двумя выстрелами из «Пустынного орла» человек подранил мутанта, но за тем подоспел второй, и уже двое упырей почти дышали ведомому в лицо. Пёс сообразил, что прикрывающему напарнику нужно перезарядиться, развернулся и застрелил в упор ближайшего упыря. Тварь, поймав автоматную очередь, упала и по инерции покатилась кубарем. Удав добил из пистолета другого бегуна, а подстреленный Псом упырь докатился до красноватой области ИФП.

Абнормаль ожила, уничтожив труп, и в эту же секунду разорвалась световая граната, брошенная Псом на опережение.

Твари снова предпочли врассыпную разлететься от световой вспышки, а напарники получили возможность добраться до конца «косилки».

– Ещё гранаты есть? – спросил Пёс. – Одной хватит, мы почти на месте.

– Есть, одна точно есть, – заверил Удав.

Магазин в автомате он уже поменял, твари дали им передышку, так что ведомый спокойно передал проводнику цилиндрик усиленной световой гранаты. Пёс не медля выдернул чеку и бросил, после чего снова двинулся вперёд. Опасаться, что вспышка ослепит человеческие глаза, не надо было. Сейчас они были не совсем человеческими и успевали смыкать веки, как только первые кванты света вырывались из эпицентра взрыва…

– Внимательно, братан! – услышал Удав голос напарника за спиной. – Последний рывок!

Десяток шагов они продвинулись без эксцессов, но на последнем отрезке твари буквально взбесились. Пёс, предвидя что-то подобное, запустил световую гранату с задержкой, дополнительно зашвырнув две обычные гранаты в чащу слева и справа. Люди припали к земле, и когда монстры попёрли снова, взрыв правой гранаты остановил бегунов с той стороны, а осколки от левой задели летящего упыря, очень крупного, размером не с ротвейлера, как все они, а не меньше чем сенбернара. Вскочивший на ноги Удав пристрелил одного летуна, а уже поднявшийся Пёс скосил очередью ещё двоих.

Световая граната наконец-то рванула, и уцелевшие упыри снова с визгом отпрянули.

– Всё, прибыли! – оповестил Пёс.

Удав с удивлением понял, что момент прибытия он ухитрился пропустить в горячке боя. Опустил голову и увидел, что они очутились у самого подножия дерева. Толстый ствол уходил вверх, в темноту. Но это не был гигантский мутант, как те сосны с серебристыми иголками.

– Что, опять на дерево?! – вырвалось невольно, но Пёс развеял подозрения.

– Между корней нора! Отвали пласт дёрна и ныряй! Я за тобой…

– А если там кто-то есть?!

– Ползи давай! – крикнул проводник.

– Всё равно, давай ты первый! Я же прикрываю спину!

– Уговорил! – согласился Пёс, наклонился и отвалил пласт дёрна. – Смотри, сам вызвался. Теперь придётся ползти ногами вперёд. Упыри могут погнаться и в твоей заднице проделать дыру куда больше, чем есть. Ха-ах! – Пёс даже успел хохотнуть перед тем, как полностью скрыться под землёй.

Удав опустил в нору ноги и приготовился отстреливаться от погони, но… почуял, что твари бросились прочь. Наступил час икс, пора прятаться от приближающегося Захвата! Вот уже загудели ветви деревьев от усиливающегося ветра, нагнулись кроны, склонились в сторону эпицентра кусты…

Успели!

Двигаться на четвереньках задом вперёд не самое удобное занятие. Особенно по душной и ужасно пыльной земляной норе, с полным снаряжением, при броне и оружии. Особенно человеку ростом под два метра и гораздо объёмнее среднестатистического мужского размера. Поэтому, когда ноги большого сталкера провалились в яму и он завис на верхней части тела, прижатой к полу норы, Удав облегчённо понял, что наконец-то добрался до цели.

После этого, буквально через дыру в потолке, он спрыгнул в просторное помещение прямоугольной формы. Темень здесь, ясное дело, была непроглядная, но с помощью воздействия допингующего зонника сталкер кое-что различал.

– Это что, армейский бункер?

– Секция это. Как видишь, железобетонная, – ответил Пёс и зажёг небольшую лампу; её света сверхчувствительным сейчас глазам вполне хватило, чтобы разглядеть детали подземного схрона.

– Кто ж его тут заливал? – спросил Удав, в изнеможении опускаясь на пол. – Я что-то не заметил входов, кроме пролома в потолке.

Он снова, повнимательней, осмотрелся. Вдруг что пропустил?

Прямоугольный объём шесть на восемь метров, низкий, не больше двух с половиной метров в высоту. Подняв руку, Удав преспокойно дотронулся бы до потолка. Десяток больших деревянных ящиков, сложенных как попало вдоль одной из стен. Двустворчатый металлический шкаф, опрокинутый на заднюю стенку, – у другой. Куча земли на бетонном полу, точно под дырой в потолке. И косые навалы земли под торцевыми стенками, там, где два наглухо закупоренных глинистой почвой дверных проёма.

Больше ничего.

– Эту конструкцию сюда стянул Мегазахват, тот самый, – начал раскрывать секрет головоломки Пёс, оставив лампу на опрокинутом шкафу. – На кой ляд её соорудили, понятия не имею. Но сделали это где-то выше, ближе к Периметру. – Проводник уселся на один из деревянных ящиков. – Мегазахват протащил его до этого места и каким-то образом впиндюрил под поверхность. Теперь это укромный бункер на глубине нескольких метров, и о нём не знал никто, кроме меня. Теперь и ты знаешь…

– А ты-то как узнал? – поинтересовался Удав, доставая пустые рожки, чтобы набить их патронами; после жаркого боя полным остался только один. – Дырку в потолке сам, что ли, пробил?

– Да, это моя скромная заслуга. Об этой нычке под землёй я узнал по своим каналам, догадайся с одного раза каким. Мне оставалось только прокопать нору и пробить дыру. Вот схрон и готов. В ящиках кое-какие боеприпасы, немного снаряги и шмотки. Жратвы и воды тут нет, но есть бутылка водки, и даже не одна.

– Нет, пить не будем! – категорично отказался Удав. – У меня в голове и так полно…

– Поддерживаю, – неожиданно быстро согласился Пёс.

– А почему ты уверен, что об этой нычке никто не знает? – перевёл тему ведомый. – Вход наверху вполне можно распознать. Ну или случайно надыбать.

– Не-не! Нора, если ты заметил, конечно, проходит сквозь корневую систему. Это дерево мой друг. Оно никого сюда без моего ведома не пропустит.

– Прикольно! – от души высказался Удав.

Он хотел продолжить мысль и поспрошать о подробностях дружбы с зонной флорой, но не успел. Дрожание и толчки, мелкие и почти незаметные, вдруг лавинообразно усилились, и грянул Захват, повалив людей на бетонный пол.

Разразилось очередное пароксизмальное буйство Трота, после которого он углублялся на десятки метров и недосчитывался тысяч обитателей, утянутых в чёрную пропасть эпицентрального круга.

Продолжение рейда: «… К звёздам!..»

Восьмой раунд

Величие человека заключается в том, что он – единственное из всех творений, способное превратить мгновение в вечность…

Иоганн Вольфганг фон Гёте

Солнце жжёт настолько дьявольски, как будто Ареал действительно стал филиалом Ада в христианском его понимании на этой проклятой Земле. Однако для меня жара пустыни – досадная, но незначительная мелочь. Настоящий Ад я всегда ношу с собой. Он внутри меня.

О, эта боль, выжигающая нутро… она не стихает ни на секунду. Я медленно и неотвратимо гнию изнутри. Расплата за все долгие ходки успешного промысла в отчуждённых территориях, воздаяние за редкий дорогой хабар, плата за множество лучезарных улыбок ветреной удачи.

Поначалу помогало крепкое пойло, потом обезболивающее, затем наркотики, но в один совсем не прекрасный момент и они перестали дарить желанный эффект. Пришлось вопреки всему учиться с этим жить, потому что умирать я не хочу! Не буду, пока есть хоть какая-то надежда. Вот шанс её обрести и тащит меня сейчас, днём, через выжженную пустыню, когда всё живое, не ударенное головой о каменный бок скалы, отсиживается, забившись по своим норам и трещинам, дожидаясь ночи.

Ещё с первых недель, как только я когда-то переступил границу Ареала, чтобы стать сталкером, до меня долетали всякие сплетни и страшилки о загадочном БлэкДире, обитающем в том, чем стала легендарная невадская Зона-51. В этой Зоне в Зоне, отчуждёнке в квадрате, в кубе… Бытует мнение, что Чёрный Директор некогда был простым человеком, самым обычным человеком, учёным, но с необычными талантами. Постепенно или как-то сразу, но влияние последствий Посещения оставило на нём особую отметину. Он стал чем-то другим, из живого существа превратился в некую сущность, и, судя по давности распространившихся баек и мифов о нём, в сущность как минимум неубиваемую, если не бессмертную. Отметина Посещения не просто приумножила его таланты, она возвела их в превосходные степени.

Ходили слухи и о том, что БлэкДир способен перевоплощаться в кого угодно, и более того – своё сознание подселять в других людей и животных. Но кроме этих поражающих воображение слухов, я встречал и вполне реальные его творения. Боевых киборгов, собранных из живой плоти и металлов, начинённых боевыми имплантами, со встроенными в тела резаками, пушками, бомбами и прочей смертоносной начинкой… Но меня сейчас гнали в «приёмную» БлэкДира несколько иные надежды и знания.

Говорили, что он способен излечить человека от любой смертельной болезни. Да что там излечить! Все ветераны Ареала уверены, что этот техноколдун умеет даже покойников оживлять. И если единственным способом избавиться от боли и моей абнормальной болезни будут смерть и последующее воскресение, то я готов подохнуть. Будь я проклят, отчего ж не откинуть копыта, только бы жить дальше!

Надежды, конечно, маловато. После начала всей этой заварухи, после того, как армия и спецслужбы наконец решились атаковать Ареал широким фронтом, кто-то из ещё более бывалых, чем я, бродяг рассказывал, что и прежде малодоступная, мягко выражаясь, 51-я сейчас и вовсе накрылась чёрным непроницаемым куполом. Но пока я это не увижу своими глазами, пока не прощупаю все подходы, проходы, пещеры, канализационные стоки и прочие лазейки вокруг этой закупоренной территории, надежда продолжит жить во мне…

Громыхнул одиночный выстрел, и пуля клюнула скалу справа от меня. Я сделал рывок, прыгнул и нырнул в складку песка, обрамлённую иссушенными скелетами пустынных колючек. И только сейчас заметил, что угодил прямиком в «блуждающие лезвия», в самый центр смертоносной локалки! Её выдавала характерная лёгкая вибрация воздуха внутри занимаемого объёма. Но почему-то я не был в ту же секунду поднят над землёй и порезан невидимыми лезвиями на ремни… Абнормаль словно замерла, впала в транс. И это уже была пятая по счёту такая вялая, которую я встретил за сегодня. Что-то неладное происходит с Ареалом. Большинство «изменёнок» либо вот так же тормозят, либо работают как-то непривычно, неправильно. А мутанты-животные так вообще попрятались и не отсвечивают, словно их напугало что-то гораздо более опасное, чем другие мутанты или люди…

Ещё один выстрел, и клапан моего ранца проутюжила очередная пуля. По звуку второго выстрела я уже точно знал, где позиция стрелка. Ударив по кнопке экстренного сброса багажа, я отстегнул ношу и поставил снятый ранец так, чтобы его верх слегка возвышался над моим укрытием. Быстро по-пластунски я преодолел тридцать футов песчаного рва и осторожненько высунул за его край эластичную трубочку «гибкой» камеры. Когда на стекле шлема появилась проекция картинки, я выкрутил зум на максимум и хорошо рассмотрел нападавших.

Их было пятеро, и они явно были мутированными из людей созданиями. Судя по побрякушкам и характерным отметинам, это были жители подземного города зонных уродов Бам-Бея. И эта компашка далеко не первая, которую я повстречал за последние несколько дней. Разбегаются коренные жители Ареала, бегут, кто куда может, от войны бегут.

Громыхнул ещё один выстрел. На этот раз пуля чётко попала в ранец и прошила его навылет. А вместе с ранцем была пробита и гидросистема. Прежде чем сработали автоматические аварийные латки, несколько сильных струй успели ударить вверх. Ранец опрокинулся в канаву. И, видимо, решив, что это брызнула моя кровь, мутант встал с земли, поднял над собой снайперскую винтовку и издал победный клич. Но в следующий момент пуля моей винтовки аккуратненько вошла прямо в его открытый рот. От головы мутанта осталась лишь нижняя часть с челюстью, остальное оторвало к чертям мутасобачьим.

Больше я не стал стрелять, в этом уже не было смысла. Беглецы Бам-Бея просто хотели кушать, а убить одного побратима, чтобы насытились остальные, для них пока неприемлемо. Мутная мораль, а как же! Другое дело, если братца-мутанта завалил враг. Это допустимо, можно и отобедать… Так что злобы к этим тварям я не испытывал и дал им спокойно оттащить убитого соплеменника в ближайшую канаву, где и развернётся пиршество.

Подождав немного, я убедился наверняка, что никто уже не станет по мне стрелять. У мутантов Бам-Бея теперь появилось занятие поинтереснее охоты на прохожего сталкера. Потому я спокойно встал, пристегнул назад к карго-площадке свой ранец и потопал дальше. Крупная застывшая абнормаль, в убийственном нутре которой я провёл всё это время, так и осталась висеть «на паузе»… Скажи мне кто про такое полгодика назад, вот бы посмеялся.

В такие моменты, когда моей жизни угрожает смертельная опасность, боль словно ослабляется, отступает, стихает. Возможно, я её просто перестаю замечать в моменты, когда натренированный организм мобилизует все ресурсы и полностью переключается на единственную программу выживания. А потому я лишь рад подобным встречам. Стараюсь, конечно, не перегибать палку, не лезть в откровенную задницу, но схваток не избегаю.

И вот боль вновь растеклась по жилам, а вместе с ней вернулись и тревожные мысли. Опять мысли заполнили мрачные опасения, что помогать мне уже просто некому. В Ареале реальная война! И кем бы ни был БлэкДир, какими бы сверхъестественными свойствами ни обладал, им не сравниться с мощью современной американской армии. Чёрный Директор уже давно мог быть захвачен правительственными силами или, что ещё безнадёжней, ликвидирован…

Последующая, толком не сформировавшаяся мысль была жёстко выбита из моей головы мощным ударом «лысой» дубины. В момент удара я непроизвольно кашлянул и щедро заляпал кровью всё прозрачное забрало шлема. Пролетев несколько футов, плюхнулся в песок на спину и замер, типа потерял сознание.

Клякса крови на внутренней поверхности щитка сильно ограничивала видимость, но я всё же рассмотрел своего обидчика. Это был ещё один мутант-человек, видимо, притаившийся в резервной засаде чуть поодаль. Перекачанное фиолетовое тело в чешуйчатых роговых наростах держало в крепких, здоровенных лапах нехилое брёвнышко. То, что в это дерево не были вбиты гвозди или стальные колья, говорило о том, что мутант целенаправленно заботится о сохранности трофеев. Ему нужен был мой защитный костюм, целый, не повреждённый.

Я вмиг сообразил, что винтовку схватить не успею. Здоровяк, завидя оружие в моих руках, уже не будет заботиться о целостности трофея и врежет бревном в забрало. А материал щитка хоть и легированный, но на подобные удары не рассчитан. И я продолжил лежать без движения, играя роль оглушённой жертвы. Брызги крови, закрасившие забрало изнутри, мне в этом очень помогли.

Тупой громила, решив, что я действительно вырублен, брякнул бревнище на плечо и вразвалочку отправился ко мне. И каково же было его удивление, когда он, наклонившись надо мной, ощутил в своём пузе мой острый клинок, выскочивший из накладного многофункционального блока, закреплённого на предплечье. Мгновением позже в его плоть погрузился и второй такой же клинок, размещённый на другой руке. Две секунды, и острющие лезвия-пилы раскроили плоть и кости мутанта, а прямо на меня изнутри вывалилось содержимое его брюха. Следом навалилась и вся его тяжеленная туша.

Побарахтавшись в кишках и крови, я кое-как спихнул с себя тело выродка и, не стирая кровавой каши с защитного костюма, потопал дальше. Лишь на ходу задержал дыхание, зажмурил глаза и, приподняв «забрало», стёр перчаткой на внутренней поверхности свою кровь, которая мешала обзору. Получилось не очень хорошо, но и этого было достаточно. До моей цели уже было недалеко.

Час пути, и я оказался у огромного бронированного входа в бункер. Навигатор говорил, что я нахожусь точно в том месте, координаты которого мне подогнал старый приятель. Я подоспел как раз вовремя. Всё указывало на то, что оговоренные «часы приёма», в которые БлэкДир принимал страждущих, не отменены, иначе бы этот входной створ просто был бы закрытым.

Он же был распахнут, и на входе никого – залезай кто хочешь! Сначала мне это показалось странным, но потом я вспомнил, где нахожусь. Сюда по своей воле может прийти лишь тот, кому реально терять уже больше нечего, дни его в буквальном смысле сочтены.

За укреплённым входом тянулись слабоосвещённые бетонные коридоры. Я отправился по самому широкому из них, по тому, на полу которого были нарисованы огромные жёлтые стрелки. Здесь тоже было пусто, ни единой живой души. Полуживых, вроде киборгизированных творений хозяина, тоже. И опять мне в голову закралось сомнение… А вдруг я опоздал?! А вдруг армия уже зачистила эту локацию?!

Но почему тогда внутри не видно следов жаркого боя? Почему нет стреляных гильз, пятен крови, осколков, трупов, в конце концов?…

Что-то здесь не так. Категорически не так, как и со всем Ареалом в последнее время. И, войдя в огромный подземный зал операционной, я лишний раз убедился в этом.

Помещение, напичканное оборудованием, резервуарами, шлангами, проводами, мониторами, пультами управления, манипуляторами и прочей пугающей хренотенью, было пустым. И здесь тоже никого не оказалось, не считая парочки выпотрошенных мертвых тел на операционных столах, вокруг которых были разложены кибернетические импланты, готовые к установке.

Сам БлэкДир нигде не просматривался.

Я не удержался и психанул – со злости завалил длинную стойку с банками, внутри которых плавали всевозможные органы людей и мутантов. Всё это шваркнулось на плиточный пол и превратилось в одну сплошную кашу стекла, плоти, крови и вязкой липкой жидкости.

В этот момент я поймал боковым зрением какое-то движение и взметнул винтовку. Но опасения не оправдались. Там был всего лишь ряд мониторов наблюдения. Практически все дисплеи транслировали статичную картинку разных комнат бункера, а зафиксированное моими глазами движение оказалось результатом работы моих рук. Одна из камер висела под потолком и показывала всё в онлайн-режиме. Ясное дело, полка с рядами органов одновременно «упала» и на одном из экранов.

Я подгрёб к мониторам и присмотрелся. На них горели символы активной записи, а снизу в уголках бежали циферки таймеров. Пульт под батареей экранов оказался многофункциональным, с кучей всевозможный рычажков, кнопочек, индикаторов и всего такого прочего. Но блок управления камерами я отыскал быстро. Благо в своё время полгода проработал главой службы охраны в одном заведении.

Быстро пробежав по сенсорам, я нащупал нужную камеру и отмотал, реверсуя запись до тех пор, пока на ней не появилось хоть какое-то движение. То, что я увидел, случилось всего лишь час с небольшим назад. Примерно в те минуты, когда я залегал в уснувшей абнормали и воевал с бам-бейцами.

На записи старикашка, с виду явный профессор из фильмов про «безумные лаборатории», сидел вот прямо здесь, за этим же пультом, и колдовал над каким-то странным прибором. Руки старого научника увлечённо вертели эту неидентифицируемую сложную хрень. Кроме него, живых в помещении не наблюдалось… И вдруг за спиной дедули, который наверняка и являлся этим самым легендарным хозяином 51-й, возникла тёмная человеческая фигура. Чёрный Директор что-то почуял и резко обернулся. Появившийся сзади него человек или мутант застал сидящего врасплох. Засёк его хозяин слишком поздно, когда пришелец подобрался к нему на расстояние полутора дюжин футов. Вон там, возле обрушенной мной полки, тогда ещё целой и невредимой, он и стоял.

БлэкДир дёрнулся, пытаясь хоть что-то сделать, но не успел. Нежданный вторженец резко вскинул руки, махнул ими, и мгновенно между ними возник световой шар. Он начал стремительно разрастаться, пока полностью не поглотил помещение и всё в нём находящееся. Цунами света накрывало и объективы камер, они слепли одна за другой, и ту, которая фиксировала старикашку-профессора и вторгнувшуюся в святая святых фигуру, тоже засветило напрочь. Минуты две на нужном экране ничего не появлялось, заливал лишь этот ровный белый свет, словно в объектив бил мощный прожектор. Но потом свет потух, возвратилась картинка, но в лаборатории ни за пультовым столом, ни в операционной зоне уже никто живого не было.

Чёрный Директор и загадочный визитёр, шарахнувший сферой боевого света, испарились. А с исчезнувшим БлэкДиром испарился и мой последний шанс…

Я схватил кресло, стоящее перед пультом, и что было сил швырнул его в многоэтажные стеллажи навороченных приборов. Они заискрились и пыхнули облаками чёрного дыма. Обида, отчаяние и боль заполнили меня всецело. Опоздал на какой-то поганый час!!!

Эх, нужно было послушать Сэма и пустить себе пулю в лоб ещё тогда, когда узнал о своей неизлечимой болезни и понял, что алкоголь уже практически утратил обезболивающий эффект. Так бы страдал на полгода меньше и умер пьяным, счастливым и красиво – поразбросав мозги на белые шелка и элитных пышногрудых потаскушек…

Вонючий дым от горящих приборов просочился сквозь открытое забрало шлема и вызвал дикий приступ кашля. Моя вязкая тёмная кровь заляпала всё вокруг. Я упал на колени, ошалело поводил головой, блуждая взглядом по нарисованной кровью на полу абстракции, причудливой, как моя незадавшаяся, излетающая прямо сейчас жизнь… и выхватил верный кольт. Мои дрожащие зубы вцепились в посиневший от частой стрельбы ствол. Щелчок взводимого пальцем бойка…

Только что умерла моя последняя надежда. Сталкеру рано или поздно приходится расплачиваться с Ареалами за право жить иначе, не как обычные люди.

* * *

…Пора выходить из тени, в которой он сам себя прятал. Вскоре начнутся судьбоносные события. Те самые, ради которых он остался, не покинул на произвол, не ушёл за пределы. В ожидании них сделал всё, чтобы уцелеть в смертельных лабиринтах изменившегося Трота. Близится час его возрождения!

Разговаривая с напарником, сталкер уже не сомневался, что его время пришло, и когда грянул Захват, безжалостно вытряхнув сознание из бренного тела, он без сопротивления расстался с явью. Но за долю секунды до того, как сознание покинуло физическую оболочку, усилием воли сформировался стержень сновидения. Сохраняя тончайшую нить осознания себя, сталкер погрузился в бездну беспамятства.

Властное течение сразу унесло его, вокруг царила темнота, но мрак постепенно отступил, и сталкер увидел Трот. Огромная ступенчатая ямина, вырытая в теле планеты, и он словно проплывал над ней. Внизу, под ним, была территория абнормальной природы, что находилось сверху, увидеть не получалось, сущность Зоны приковала всё внимание к себе… Сталкер услышал множественные крики, и круговорот человеческих тел закружился под ним. Он знал, что это танцевали души всех погибших в абнормальности. Их было много. По-настоящему много. И это полчище постепенно заполняло всё вокруг.

Плывущему в небесах над Тротом сталкеру не понравилось зрелище, но он смирился с фактом, что души отдались сами и здесь находятся по своей воле. Этот вывод возник как само собой разумеющееся, сталкер принял его как должное. Он понял, что отданные Троту души не покидают его, остались и оберегают… От чего, от кого? Ответ не заставил себя ждать.

Сталкер уловил присутствие других ареальных сущностей. Это воспринималось как напористые, агрессивные тычки извне. Словно волны накатывались на высокий берег, преграждающий им путь, и яростно в него ударялись.

Сталкер сразу узнал их. Это остальные Ареалы Визита. Он бывал там, и его подсознание во всей полноте запечатлело признаки абнормальной энергии. Ошибки быть не могло. Угрожающее давление других Зон нарастало, но сталкер не испугался. Целью прессинга Ареалов, наваливающегося извне, был не он, смотрящий сверху, а сам Трот, раскинувшийся под ним.

Да, именно этот абнормальный котлован был целью агрессии. Более того, Троту явно объявили войну, и он сражается. Причём не только с сущностями, известными как Ареалы Визита, но и с чем-то ещё, совсем уж неопознанным, людям неведомым… По сути, Трот – осаждённая крепость. Как это практически осуществимо, сталкер не мог определить, хотя и участвовал непосредственно в некоторых «фронтовых операциях» и даже внёс определённый вклад в исход кое-каких битв. Ему просто не хватило силы для познания истины, но понимание особого, осадного положения этой Зоны осилить получилось.

Знание порождало осмысленный взгляд на происходящие события. Он ясно воспринимал Трот и всё, что в нём творилось. Противостояние Зоны и человечества, кажущееся людям столь значимым и грандиозным, – для Трота не первый фронт и даже не второй, а всего лишь третий.

Осознание пришло, а видение, способствовавшее ему, исчезло. Так всегда бывает. Чтобы обрело жизнь что-то, должно погибнуть что-то ещё. Сталкер неоднократно испытывал это на себе, он очень давно торил тропы в абнормальности. Его заполонили картины прошлого, вынудив переглядывать этапы сталкерского пути…

Тогда у него было другое зонное имя.

Он стоял перед той самой дверью, только что пристрелив слепого предшественника, ждавшего возле неё. Его переполняла готовность войти в заветную дверь, открывающуюся прямо к звёздам, войти, чтобы познать ответы на главные вопросы. Именно за этим он пришёл к ней. Познать то, что даст объяснение, получить ответ на вопрос «Зачем?», таков был замысел… Цель, исчезнувшая вместе с прошлым именем, взамен которого в Троте появился сталкер с нынешним. Что с ним произошло тогда, он начал понимать гораздо позже. В последний момент, когда достигший порога уже протянул руку, чтобы открыть чёрную дверь и шагнуть в неизвестность, озарение сковало волю.

Оно высветило иной ответ. Не тот, но не менее важный. Стоя с поднятой рукой, взявшись за дверную ручку, сталкер обескураженно вспомнил, что, если найдёт ответы на все вопросы, его ходка окончится.

Откроется дверь, ведущая ко всем дорогам сразу, и идти станет некуда, потому что незачем.

«Зачем?» всё равно останется безответным.

Желание объяснить необъяснимое, та самая движущая сила, которая влекла его вперёд. Получив всезнание, он лишится всяческих мотивов к любому действию. Любые инициативы исчезнут как таковые, потому что исход любого действия будет известен заранее. Окончательное знание лишит смысла ходить по любым дорогам. Достигнутая цель заменит процесс достижения.

Сбывшаяся мечта – утраченная мечта.

Вот что не пустило его тогда.

Чтобы не останавливаться, надо было остановиться.

У той двери сталкер понял, что обладающий всеми ответами сразу перестанет быть человеком как таковым. Нежелание потерять в себе человека стало решающим, и он отпрянул от закрытой двери, которая секунды назад была заветной.

Он добрался сквозь все преграды к самому порогу, стоял перед ней, но так и не открыл.

– Ещё не время, да! – громко сказал он тогда неизвестно кому. Не себе точно. – Моё проклятие снято! – вдруг послышался голос. – Я свободен!

Он не убил, а только ранил. Голос принадлежал единственному находившемуся, кроме него, в преддверном коридорчике. Тому, кто пришёл раньше и тоже не смог открыть дверь. Или не захотел…

И вот тогда сталкер испугался по-настоящему! Неужели он тоже будет проклят, обречён на заточение в предбаннике в ожидании того, кто придёт после него, чтобы предупредить, попытаться остановить…

Раненый кое-как, цепляясь за стенку, поднялся на ноги, выпрямился во весь рост и целеустремлённо заковылял к белой двери, открыл её и вышел прямо у сталкера на глазах. А главное, получив свободу, по-своему отблагодарил. Прихватил своего избавителя с собой, позволив миновать белую дверь в обратном направлении.

По крайней мере сталкер предпочитал верить, что избежал проклятия, «за компанию» выбравшись из того коридора, судьбоносного для идущих промежутка между белой и чёрной дверями.

Когда прямо на его глазах освобождённый покинул коридор, ему нестерпимо захотелось догнать и уйти отсюда вместе с ним. Отвернуться от искомой чёрной и проскользнуть в распахнутую раненым белую, которая уже начала закрываться после него…

И вот сталкер, отвернувшийся от звёздного пути, снова оказался в Троте, из которого только что остервенело стремился убраться вон.

Да, ему захотелось догнать раненого, но, когда он проскочил в щель между закрывающейся белой дверью и краем дверного проёма, никого не обнаружил. Абсолютно никого! В тупиковом тоннеле не было ни освобождённого от проклятия, ни преследователей, от которых сталкер спасался, пройдя через этот проём на пути к заветному…

И уже когда полностью пришёл в себя, он понял, что от прежнего сталкера в нём мало что… Даже тогдашнее имя уже не отражало сущности. Освобождённый им предшественник за компанию не только вывел из преддверного коридора. Он одарил наследством. Ценнейшим, ибо что может быть ценнее памяти, накапливаемой всю жизнь? Память, приобретённая в дороге жизни, – главное сокровище разума, его инструмент влияния на окружающий мир, его оружие защиты и нападения. И от выбора пути каждого человека зависит, чем станет его разум – мелкокалиберной «пукалкой» или серьёзным, всесокрушающим орудием главного калибра, с помощью которого получится выстоять в схватке с окружающей вселенной…

Шедший раньше обладал самым настоящим сокровищем, и его знания непостижимым образом стали доступны тому, кто вернулся в Трот за ним след в след. Может быть, потому предшественник и исчез, чтобы освободить тропу, на которой не разминуться, не посторониться? Дал дорогу…

И в Трот сталкер вернулся, обладая возможностями, о которых раньше мог лишь догадываться. Он и без наследия много чего умел, но теперь… Неудивительно, что образ жизни пришлось корректировать, познавая новые для себя грани абнормального бытия.

Неизбежно появились новые знакомства, а с ними и новое имя. Подошло по смыслу одно из нескольких слов, обозначающих друга людей.

Напарников, с которыми он одолевал многотрудный путь к дверям в торце тоннеля, спрятанного в недрах тайного лабиринта, сталкер больше не встречал и ничего не узнал об их дальнейшей судьбе. Ему оставалось лишь верить, что они, уйдя по своей лестнице, нашли свою дорогу и попали в тот мир, который хотели обрести.

Он вообще сильно отдалился от человечества и стал почти отшельником. Человеки такие создания, что дружить с ними лучше всего, держась от них подальше.

Приобретённые знания дали ему «ключи» ко всем схронам, закладкам, ресурсам носителей силы, известных в Троте как Изначальные. «Слепец», дожидавшийся у закрытой двери, был одним из них. Их существование непосвящёнными людьми признавалось, но считалось лишённым подтверждения, то есть ещё одним мифом Трота. Однако они реально являлись элементами ареальности.

Новые коллеги тоже кое-чему научили его. О, уж им-то было чем поделиться! Бывшим жителям домов, которые в ночь Посещения располагались на том участке земли, где теперь Колодец с аркой. В эпицентре пятого круга…

А тем временем доступ в Трот полностью перекрыли снаружи. Людей в российской Зоне Посещения после Мегазахвата стало гораздо меньше, и количество уменьшалось с каждым днём. Зато начали ускоренно плодиться и множиться мутанты разного рода. Вдобавок ещё и разгорелась война банд. Вернувшийся сталкер почти не участвовал в социальной жизни человеческой популяции Трота, предпочитая держаться особняком. Но когда его новые соратники почти все угодили в засаду, устроенную на них бандитским кланом, вступившим в сговор с чмошниками, разумными мутантами, и погибли, он был вынужден как бы возвратиться в давно пройденный этап своей зонной судьбы.

Одно из его старых имён, ещё позапрошлое, принадлежало легендарному наёмнику Зоны. Одиночке, способному вырезать целые группы.

Не так уж много времени понадобилось, чтобы выследить всех убийц и искоренить их с предельной жестокостью. Но расправа не принесла облегчения. Его соратники мертвы, их уже не вернуть.

Считанные по пальцам одной руки уцелевшие Изначальные предпочли скрыться в глухих, почти недоступных локациях четвёртого уровня. Они взяли тайм-аут, обезопасив себя от людей и мутантов. Один лишь он, как последний солдат исчезнувшей армии, упорно оставался «на хозяйстве». Продолжал свою войну с теми, кто выродился – в прямом и в переносном смысле. У него именно так, «соло», получалось эффективней всего. Не требуется затрачивать энергию, надеясь, что напарник прикроет спину. Разум и тело полностью мобилизуются. Сильней всех тот, кто не рассчитывает ни на кого, кроме себя.

Время шло, трупы выбракованных множились. Он прекрасно справлялся с работой, которую Изначальные пытались выполнять ещё с первого периода после даты Посещения, без малого столетие. Конечно, по большому счёту, сталкер прекрасно понимал, что воюет с ветряными мельницами, всех уродов не перебить, но также… подозревал, что не только прореживает ряды, получив работу по наследству и вырубая сорняки. Он тренируется, поддерживает форму в ожидании чего-то, пока неясного. Предчувствуя, что должен когда-нибудь появиться фактор, который выкинет его из замкнутого круга, в который попал, приняв решение не открывать чёрную дверь.

И вот долгожданный фактор приобрёл конкретные параметры. Сталкер встретил другого сталкера, с которым не захотел разминуться. Первоход, но при этом опытный бродяга, пробравшийся в Трот вопреки всем запретам и охранным системам, сразу пришёлся по душе. Чуйка подтвердила – он!

На самом деле «хозяин леса» приметил его на территории задолго до знакомства. Следил с патового момента, когда тот самостоятельно отбился от муталосей на гигантской ели. Первоначальной причиной заинтересованности было то, что человек соблюдал правила предосторожности, но без страха относился ко всему в Троте, включая растения. Большая редкость! Исключение. Обычно новоявленные в Зоне люди боялись неизвестного и предпочитали скорей уничтожить, нежели понять. Этот пришлый был иным, и сталкер наблюдал за ним, желая разобраться, на что тот ещё способен.

Когда бродяга попался в лапы к мутантам, он рассчитывал, что тот сможет отбиться в одиночку, и поэтому вмешался в самый последний момент. Не окажись рядом подмоги, будущий напарник попросту бы погиб лютой смертью. Положа руку на сердце, сталкер в любом случае вмешался бы, так как в противостоянии между мутантом и человеком всегда отдавал предпочтение людям. И не прошёл бы мимо, даже случайно оказавшись там.

Но в данном случае твари, заграбаставшие жертву, сталкеру были знакомы. В этой банде чмошников по-настоящему мутировавшим был вожак, остальные скорее относились к обращённым, а девушка так вообще только-только вступила на путь изменения. Именно поэтому раньше при встрече он ограничился предупреждением, не стал выбраковывать сразу. Бывало, что неофиты откалывались от бандитов сами и уходили к «мирным» сталкерам.

Но чтобы спасти первохода, пришлось зачистить целую банду, тем более что девушка уже погибла. Тот, кто сумел удрать, больше не интересовал, догонять не было смысла, и спаситель установил контакт. С ходу придумалась байка про день рождения и всё остальное…

Напарником спасённый оказался подходящим, ради него стоило тратить энергию, о нём заботясь. А главное, понимал: для того чтобы выжить, нельзя бояться за свою жизнь. Быть в Зоне – сознательный выбор тех, кто прошёл дальше первого круга. Теперь необходимо было сделать всё, чтобы этот воин как можно дольше продвигался к избранной цели.

Чуйка била в набат! Внимание! Именно цель ходки воина-пришельца – решающий фактор, появления которого пришлось ждать, ждать, ждать…

Схватка с упырями окончательно показала, что напарник серьёзный боец не на словах и в состоянии выпутываться из передряг. Но ему не хватало знаний о специфичности Трота, и этот пробел следовало помочь заполнить прежде всего.

Знания люди не придумывают и не изобретают, как принято считать большинством обитателей Большой земли. На самом деле человек имеет дарованную ему способность считывать уже имеющуюся информацию из окружающей вселенной. Нужно только подключиться к определённому энергетическому каналу, а вот для этого могут понадобиться «ключи». Всё то, что позволяет настроить разум на приём нужной волны. Способов много, от чтения книг и созерцания предметов до медитации и корректирования химического состава организма.

Да, времени оставалось в обрез, поэтому пришлось применить самый быстрый в данных условиях путь познания Трота. Кристаллы допинга помогли новичку экстренно осваиваться… но сила, содержащаяся в зонниках, могла и убить человека, обратившегося к ней.

Чуйка не подвела. «Прописка» получилась успешной. Напарник хватал на лету. Всё шло как нужно, а этот Захват, грянувший беспрецедентно быстро после предыдущего, освободил память и дал понять, что тренировка завершена. С точечными уколами покончено. Настал час возродиться, выйти из тени и вмешаться в «титульный» бой.

Что, когда и как произойдёт, сталкер ещё не знал и не тревожился по этому поводу. Пока что наиболее правильный из путей – держаться рядом с большим загадочным человеком, невесть откуда заявившимся в Трот, идти и вместе с ним осиливать дорогу.

* * *

…Пёс вернулся в сознание, но ещё некоторое время лежал. Видения кончились, на смену им попыталась встать логика яви, но подчиняться жёстким логическим схемам – не самое правильное занятие для сталкера. Вот почему в образе жизни идущего по Зоне важнейшую роль играет всё то мистическое, с нормальной точки зрения, что именуется ёмким словом «чуйка».

Открыв глаза, он принял сидячее положение и увидел, что напарник всё ещё валяется в отключке.

Размяв затёкшую шею, Пёс встал, выпил немного воды из фляги и принялся приводить в себя боевого товарища. Чувство времени подсказывало, что на поверхности уже светло. Они проторчали в железобетонной коробке достаточно долго.

– Вставай, братан, – потряс он за плечо напарника, – после Захвата собирать урожай самое то.

Удав, как будто ждал прикосновения, чтобы запустить движение, очнулся и резко сел, оглядываясь по сторонам ошалевшим взглядом.

– Щас, погоди, в себя приду, – выдавил он охрипшим голосом, – ну ни хрена се долбануло… до обморока…

– На, хлебни водички, – усмехнулся Пёс и протянул сотоварищу флягу.

– Угу… – Удав схватил ёмкость и судорожно, захлёбываясь, сделал большой глоток. Часть воды пролилась на грудную пластину бронекуртки.

– Возьми, надо запустить мотор в твоей голове. – Продолжая усмехаться, проводник на раскрытой ладони протянул белёсый кристалл.

– И сколько мне догоняться? – Удав утёрся рукавом и тоже ухмыльнулся, но криво, невесело.

– Сам поймёшь, когда хватит. Ты не бойся, привыкания не вызывает.

– Во как. – Удав, сделав ещё пару глотков, вернул флягу. – Чёрт подери, прямо идеальное снадобье.

– В смысле?

– Я как-то задумался о том, что, если бы от спиртного не возникало похмельных и прочих последствий, его пили бы практически все. А если ещё и зависимости не будет…

Удав двумя пальцами взял хрупкий кристаллик и отправил в рот.

– Неправильно оценил ситуацию. – Пёс покачал головой. – Допинг даёт шанс стартануть, не более того, а результат воздействия непредсказуем. Это не наркотик, не расширитель сознания, он помогает в том смысле, что углубляет сознание, выводит в активный режим больше подсознательного. Вообще эта помощь настолько многогранна, что о ней сложно рассуждать словами… Но если ты устал, в тебе найдутся силы, если ты замёрз, то согреешься. Голод и боль также не покинут скамейку запасных, чтобы помешать игре. Если ты желаешь видеть, то обретёшь зрение. Короче, разум начнёт решать текущие вопросы куда эффективней и результативней.

– Что-то я про эту «сладкую соль» не слыхал, вот что меня смутило поначалу, – проворчал Удав и перекатил языком во рту «леденец» слева направо; появившиеся и исчезнувшие выпуклости на щеках сообщили о том, что кристалл ещё не растворился.

– Некому слухи распространять. Признаваться в провалах сталкеры не особенно любят, сам знаешь. Глотнуть может любой, но не каждый сумеет получить помощь. Короче, почти все пытавшиеся умерли, и желающих не стало.

– Ничё се отбор неестественный. – Удав почесал подбородок, уже поросший трёхдневной щетиной, совершенно седой и резко контрастирующей с тёмными волосами без намёка на седину. – Почему же я ещё живой?

– Потому что я был рядом и подстраховал, – терпеливо пояснил Пёс, – направил воздействие в нужное русло.

Более того, это именно я связал твоё восприятие с энергетикой Трота.

– По этой причине я стал видеть абнормали и всё такое, – догадался Удав.

– Ага. Сила кристаллов приняла тебя без проблем, а могла и отвергнуть. Я не знаю, как справился когда-то с хлынувшей из глубины себя силой самый первый выживший, но дальше успешные инициации передаются по цепочкам, так сказать… И ты можешь потом кого-нибудь приобщить, если захочешь.

– Ты рисковал мной, моей жизнью, даже не спросив моего мнения на этот счет… Мне это не нравится. – Удав достал собственную флягу и запил снадобье.

– Если бы я просветил тебя, знание испортило бы результат, – жёстко отрезал Пёс. – А вот без допинга ты бы уже точно погиб. Я не ловлю кайф от потери напарников.

– Ну, не знаю… как мне дальше верить тебе, – честно признался Удав.

– В точности как и прежде. – Пёс вздохнул. – Эххе-хе, пойми наконец, от меня-то подставы не будет. Иначе зачем бы мне с тобой связываться… Вдруг тебе станет легче переварить, скажу, что моё приобщение проистекало гораздо сложнее. Человек, меня направлявший, к сожалению, уже мёртв… Он вообще подкинул кристалл в водку, естественно, не поставив меня в известность. А я давал тебе в открытую. Более того, я нашёл соляную жилку при тебе, а это признак, что сила будет благосклонна. Так оно и вышло. Когда меня «прописывали», кристаллы специально для меня никто не искал. Мне просто добавили дозу в бухло.

Длинная речуга вызвала у Пса во рту пересыхание, и он приложился к фляге с водой.

– И как тебя накрыло?! – жадно спросил Удав.

– Эффект был совсем другой, – напившись, продолжил проводник. – Ты прикинь, кристалл растворяется в спиртосодержащей жидкости моментально без всяких внешних признаков присутствия в ней.

– Другими словами, ты выпил и ничего не почувствовал?! – уточнил оживший Удав.

– Не-не-не, – поправил Пёс, – когда я выпил, как раз почувствовал, но уже поздно было. Меня захреначило, как обухом по голове, и я трое суток лежал парализованный. Благо, было кому следить за мной и ухаживать, ведь всё это время я уделывался под себя… К тому же в моём, так сказать, варианте инициации я мог захлебнуться в собственной блевотине или удавиться собственным языком. Но за моим телом, повторяю, присматривали, пока мой разум уходил в безграничные дальние далёка… Хотя это всё издержки профессии, что тут говорить. Главное, живой.

– Главное, живой… – эхом повторил ведомый. – Знаешь, мне кажется, что артефакты вроде этого Трот подкидывает специально для того, чтобы с нами пообщаться… но судя по сложностям, о которых ты рассказал, что-то криво и косо получается.

– А здесь вообще прямых путей хрен дождёшься, – проворчал Пёс и с мрачным удовлетворением подумал, что башка-то у большого варит что надо. – Между прочим, сначала эти кристаллы посвящённые называли иначе. «Соль земли Трота». Потом, наверное, испугались, что уж больно говорящее название, и придумали более заковыристый символ единения противоположностей, – добавил он и сам себя оборвал: – Но хватит философствовать. Давай поешь что-нибудь. Выход через десять минут.

Большой напарник справился раньше. Уже минут через шесть сталкеры полезли на волю через дыру в потолке. А ещё через три минуты Пёс уводил Удава дальше в поисковой рейд.

Сталкер ощущал необычайное воодушевление. Захват изменил детали пейзажа вокруг, и нужно было проявлять особое внимание к мелочам, фиксировать перемены.

Проблема не в том, что старое оказалось на новом месте, а в том, что можно было напороться на абсолютно новое. Небывалое. После каждого Захвата появлялись незнакомые пакости, и тут уж как «кости» удачи выпадут, какое сочетание точек на гранях покажут, но опыт, опыт многое позволяет предусмотреть.

– Чую справа от оси движения скопление артефактов, – оповестил его напарник.

Да, у большого бродяги имелось феноменальное чутьё на зонники, Пёс убедился в этом. Поэтому решил свернуть и проверить. Удав оказался прав, и они нашли «щиты». На вид это было кучкой гипсовых комков, но они оба с первого взгляда поняли, как им повезло.

– Прёт тебе, салага, – оценил Пёс хабар.

– Половина твоя, напарник, – солидно провозгласил Удав; хоть и первоход, он знал неписаные традиции. И добавил отсебятину: – Пакуйте, дядя, не отходя от кассы.

Редкие зонники переместились в «сохранники», а сталкеры снова продолжили ходку. Сейчас было достаточно светло, к тому же после Захвата большинство мутантов ещё не повылезали, да и абнормалей почти не попадалось. А вот новорождённых зонников появилось много. Трот не скупясь платил за отобранные жизни.

Час пути, и сталкеры нашли восемь разновидностей зонников, и вот уже некуда класть добычу – основные контейнеры заполнены до предела. Оставались только резервные ёмкости, и напарники, обменявшись мнениями, решили, что собранного урожая вполне достаточно. Если попадётся что-нибудь уж совсем феноменальное, тогда придётся выбрасывать что-то из ранее добытого.

Проводник повёл Удава к укрытию, которое станет ночлегом. Идти было уже недалеко, проводник заранее прикидывал траектории движения. Этот схрон также был на дереве. Когда добрались, старожил остановился под нужной кроной и молча указал наверх.

– Знакомые колючки, – усмехнулся ведомый, задрав голову и разглядывая ветки, покрытые серебристыми иголками. – Ты подачу яда заблочил, я чую, – поделился он наблюдениями, что стали возможны благодаря допингу. – Хотя днём оно особо и не должно фонить, – продемонстрировал эрудицию вдобавок.

– Не бойся, всё будет… – Пёс намеренно не договорил. Подошёл вплотную к неохватному стволу, забросил трос с активным зацепом на ветку, заякорился и начал взбираться, чтобы побыстрее скрыться вверху.

Удав последовал за ним. Пёс чуял это и даже не оборачивался. Он целеустремлённо поднимался, и только когда добрался в укрытие, перевёл дух и глянул вниз. Спутника обычным зрением видно не было, но тот скоро догонит. Пёс, не теряя времени, разминировал домик на дереве, отключив последний порог безопасности. И только после этого залез в схрон.

Это убежище было внушительных размеров, способное вместить до десятка человек. Самое большое гнездо из всех, что достались Псу по наследству. Но, проникнув внутрь, он… крайне запоздало узнал, что схрон не пустой, в нём вольготно расположились двое сильно бородатых непрошеных гостей. Один очень крупный, под стать Удаву, а второй пониже и поменьше, прям как он, Пёс… Как они попали сюда, минуя все пороги безопасности?! Самый животрепещущий вопрос, и он приводил к однозначному ответу: перед ним двое из уцелевших Изначальных. Вернулись, чтобы приступить к привычной работе?! Вновь захотели уничтожать вредных мутантов и культивировать тех, кого сочтут полезными. Чёрные бородищи, выполняющие функции ментальных антенн, точно как у Изначальных, особенно у большего! Тогда это они здесь истинные хозяева…

Застывшему в проёме входа сталкеру, судорожно вцепившемуся в окаймляющие жерди, понадобилось несколько секунд, чтобы распознать энергетические лики суровых бородачей, и ещё пару секунд, чтобы обычным зрением разглядеть черты их лиц… и узнать обоих.

Нет, не хозяева. Но ни в коем случае и не непрошеные, не-не-не!!!

Губы его изогнулись в растерянной улыбке.

– Не-е-е, – выдавил он, – вы мне мерещитесь…

Сталкерская жизнь столько раз преподносила ему сюрпризы, в том числе сногсшибательные… но это был сюрприз из сюрпризов, сюрпризовый император!

– Уф-ф, даже не буду спрашивать, как вы сюда попали, не будучи Изначальными. Сохраните этот секрет при себе, не то у меня комплекс неполноценности разовьётся.

– Гм-м, а ты спроси, – иронично хмыкнув, предложил один из неожиданных визитёров, тот, что под стать Удаву.

– Не-не-не, ни за что! – замотал головой Пёс.

Второй визитёр, тот, что поменьше, развёл руками и точно так же покачал головой, будто скопировал движение. Шлемов на обоих сейчас не было, и вся гамма чувств, отразившихся в мимике, отлично просматривалась.

– Ну, ты чего застрял на пороге? – услышал он голос Удава за спиной.

– Подымайся, нас тут живые сюрпризы дожидаются, – позвал он самого нового из напарников. – Только если никого не увидишь, кроме меня, скажи обязательно… А то я заподозрил, что моя память заслала в гости призраков прошлого.

Девятый раунд

Что нас не убивает, то нас и не породило…

Сетевой афоризм

Лёгкий ветерок гулял по опустевшим улицам и переулкам Хармонта, вяло гоняя оставленный людьми мусор. И хотя город несколько разросся с даты Посещения за счёт добавления всяческих научных, армейских и прочих правительственных новостроек, но период роста остался далеко позади, в прошлом веке. Сейчас людей здесь не просто поубавилось; в этом своеобразном «прифронтовом лагере» их количество за долгие годы безрезультатных исследований свелось к абсолютному минимуму.

В тех кварталах, где ещё хоть как-то функционировала и обслуживалась городская инфраструктура, располагались научные учреждения. «Для галочки» они продолжали изучать местную Зону и Посещение в целом. Сотрудников в подобных «институтах» теперь можно было по пальцам пересчитать. Куда больше народу толклось в конторах, причастных к исследованиям лишь косвенно. Но самый большой штат, конечно, содержали филиалы вездесущих спецслужб. Впрочем, в подразделения, прикреплённые к Хармонту, в основном ссылались либо проштрафившиеся служаки, либо откровенный биомусор в погонах. Ловить здесь давно было ну совершенно нечего.

И даже тот сброд, который называл себя нынче сталкерами, сегодня уже не считался преступным. Сталкерство здесь не просто перестало быть противозаконным, оно стало чем-то вроде рыбалки в луже на асфальте или охоты в придорожном сортире. Покупай сталкерский билет и вали себе преспокойно в Зону. Вот только никто особо не рвётся туда, потому как давно миновали те легендарные времена, когда в ней можно было найти хоть какую-то инопланетную диковинку. Настоящие сталкеры того периода «расцвета» превратились в чуть ли не мифических героев. Стали персонажами книг, фильмов, комиксов и сетевых анекдотов.

Сдулись и ожидания тех наивных мечтателей, которые пытались выйти на контакт с некой инородной сверхсущностью, обитавшей, по их мнению, на этой абнормальной территории. Был ли это бред сивой кобылы или действительно подобное общение реально возможно, но связь с этой Зоной Посещения до сих пор никому из людей установить так и не удалось… По крайней мере здесь даже слухов не циркулировало про так называемых друзей Зоны, способных осознанно общаться с необъяснимой сутью здешнего плацдарма чуждой природы. Тех самых, существование которых давно стало фактами в некоторых других Ареалах Визита.

Всяких там монстров-мутантов, способных открыто напасть, в хармонтской отчуждёнке больше нет. Все опасные участки изменений нормальной физической природы давно изучены, и местонахождения их тщательно картографированы. Теперь, когда-никогда, какой-нибудь проигравший в карты очкарик-учёный побродит по Зоне, заполняя стандартные бланки одними и теми же данными с установленных внутри Периметра приборов. Охотники же за хабаром, желающие сунуться в ареальность, сталкерами считаются очень условно, да и настолько мало их, что о массовом «туризме» и речи нет. Чья-то ходка в Зону скорей исключение, чем правило.

Хармонт. С виду наиболее беспроблемный из следов Посещения. Не чета другим…

А коренных жителей города так вообще практически не осталось. Многие из них либо сгинули в Зоне, либо эмигрировали с родины куда подальше. И столь малому количеству обитателей, кроме всего прочего, имелось ещё одно, вполне рациональное объяснение.

Дело именно в том, что эта Зона в отличие от остальных считается «тихой». А как известно, в тихом омуте ничего хорошего не поймать. Влияние хармонтской отметины чуждого присутствия на окружающую нормальную реальность и на всех тех, кто проникал за Периметр, не было явным и не протекало бурно. Подспудное воздействие этой абнормальной язвы заключалось в том, что у всякого человека, достаточно долго находившегося в Зоне или неподалёку от неё, рано или поздно начинала «ехать крыша». Его накрывало тягостной депрессией, потом индивидуум погружался в мучительные раздумья о смысле жизни, о бренности бытия, о тщетности любых усилий… А в итоге «философских изысканий» у каждого разума, слишком долгий срок подвергавшегося влиянию, возникало острейшее желание послать куда подальше большой мир и свалить в Зону, чтобы навсегда остаться там.

Тьма народу уже канула в ней за прошедшие десятилетия. Но вот что интересно, на количество находящихся внутри Периметра этот поток ушедших никак не повлиял. Все живые, уйдя в Зону, попросту растворялись в ней. Не мутантами стали, не умерли, не завалили локальные ИФП своими телами и внутренностями, а именно растворились, исчезли. Не говоря уже о покойниках, которые давно все повылезали из могил и утянулись куда-то в глубь абномальной территории, где также бесследно рассосались в чужеродной атмосфере.

Закономерно, что вокруг этого отчуждённого района возникла широкая «нейтральная полоса», из которой добровольно удалились почти все люди, которые хоть как-то со своей головой ещё дружили. И совсем неудивительно, что эта нейтралка простиралась на десятки километров от Периметра. Хармонт охранял леденящий, иррациональный СТРАХ – забор куда более надёжный, чем любые валы, рвы или стены. Незримая, никем никогда не идентифицированная опасность оказалась куда более страшной, чем все монстры, катаклизмы и абнормали других Зон. Да ещё и хабар, единственный мотив этот страх побороть, в Хармонте уже не найти…

Зову хармонтской Зоны, почти непреодолимому, способны сопротивляться очень немногие. И всё-таки кое-кто может, поэтому «почти». Вот теми, кто не поддаётся, разбавлен всякий биомусор в институтах и спецподразделениях по контролю Периметра. Кому-то же приходится грамотно руководить даже теми, кого совсем не жалко…

Один такой человек, недоступный подспудному воздействию, находился сейчас на пятом этаже здания, занятого спецслужбой силового ведомства.

Не в меру упитанный пожилой мужчина сидел у стола в кожаном вращающемся кресле. Он изучал сводный годовой отчёт, в котором, как под копирку, из прошлогодних отчётов дублировались практически те же сведения. Под морщинистым лбом недовольно бегали выпученные глаза в попытках найти хоть один новый оборот среди напечатанных строк. Мелкие капельки пота лоснились на лысине и надутых щеках. Скривленные от недовольства полные губы беззвучно шевелились, повторяя читаемый про себя текст, и иногда нервно вздрагивали в порыве выдать скупое ругательство, когда в тексте проскакивала одна и та же грамматическая ошибка, переплывающая из отчёта в отчёт.

Закончив изучать бумаги, он швырнул их на стол, буркнул что-то невнятное себе под нос, оттолкнулся от стола, закрыл глаза и откинулся на спинку кресла… Но просидел он так недолго. Скрипя колёсиками кресла, отягощённого немалым весом, снова подъехал к рабочему столу, выдвинул верхний ящик и извлёк из него очень худую папку со свежим делом. В «королевской» конторе до сих пор чтили традиции и дублировали информацию на нецифровых носителях.

Раскрыв картонную обложку и постучав сарделькой своего пальца по единственному листику с коротким отчётом, полный мужчина нажал на панели селектора кнопку вызова.

– Опер-рация «Эхо радианта». Доложить обстановку! – рыкнул он в тонкую кишку старомодного микрофона, торчащую из панели.

– Объект, идентифицированный как доктор Пильман, – мгновенно и без каких-либо приветствий ответил голос подчинённого на той стороне зашифрованного канала связи, – никаких подозрительных действий не предпринимал. Занял квартиру на последнем этаже в брошенном доме недалеко от границы. За прошедшие сутки видимой активности не проявил. Спит, стоит у окна, бродит по комнате, ничего не дела…

– А где гарантия, что это именно тот самый Валентин Пильман?! – шеф раздраженно перебил подчинённого и сам себе под нос пробурчал: – Ну вот, даже сгинувшие в других Зонах покойники оживают в этом чёртовом тихом омуте…

– По всем показаниям это он! Сканирование подтверждает визуальную идентификацию. Нам удалось его хорошенько просветить, благо точка местонахождения открыта для средств наблюдения. Он там как на ладони.

– Где же тебя носило столько лет?… В какой заднице ты прятался?… Как жив-то до сих пор?… – Начальник сыпанул в пустоту вопросами. – Ведь давным-давно же тебя похоронили, а ты такой… Здрасьте, я ваш дедушка Валентин…

– Э-э… брать его, сэр? – уточнил подчинённый, подслушав размышления шефа.

– Нет! Пока наблюдайте. Если это он, тогда крайне интересно, что сделает. Рано или поздно сделает же… Если не он, тем более интересно, чем займётся тварь, которой захотелось прикинуться не кем-нибудь, а Валентином Пильманом…

– Принято, сэр! Вас ждать?

– Разумеется! Если ожидание затянется, будем брать, и когда мы его возьмём, хочу сам посмотреть в глазки этому яйцеголовому, именем которого прозвали источник бед, с которого на нас свалились инопланетные подарочки…

* * *

…Просторная комната, расположенная под прохудившейся крышей многоэтажного дома, мало чем отличалась от какого-либо другого помещения, расположенного в любой «отчуждёнке». Серо-бурые от пыли и дождевой воды обои давно слезли со стен и скрутились под ними в грязевые рулоны. На вздутом потрескавшемся линолеуме то там, то тут колосились мелкие кустики, семена которых попали сюда с голубиным помётом, покрывшим здесь не только пол, но и остатки сгнившей полуразвалившейся мебели.

За уцелевшей створкой стекла старого покосившегося серванта стояли несколько разбитых фарфоровых фигурок и надщербленных гранёных рюмок, покрытых плотной вуалью пыли. Полкой ниже пухли от влаги книги, насквозь пропитанные чёрной плесенью. Распахнутые дверцы серванта криво висели каждая на одной-единственной ржавой петле, а выдвижные шкафчики были вытащены и брошены рядом.

На противоположной стене, сохранившей следы каких-то креплений, одиноко висел позабытый портрет бабульки в старомодной одежде. На месте вырванной с мясом батареи в мутной лужице валялась кучка хлама, оставленного мародёрами. А под облупившимся потолком висела сгнившая от времени старая люстра с единственным треснутым плафоном. Все рыхлые вздувшиеся двери либо были выломаны, либо давно упали сами.

У окна комнаты стоял немолодой крепкий мужчина в обычной «городской» одежде. Не похоже было, что он из тех полоумных бродяг, которые всё ещё хаживают в Зону, будто намеренно стремясь достигнуть «порога невозвращения». Не похож он был и на военного или учёного. Не имелось при нём ни оружия, ни униформы, ни специального снаряжения, ни каких-либо научных приборов. Да что там приборов! Он не принёс с собой ни рюкзака, ни сумки, ни даже простого пакета с едой или водой. Он просто стоял у окна последнего этажа высокого, бывшего жилого дома и смотрел вдаль поверх крыш, в сторону, где в небе над Зоной каждый вечер садилось красное солнце.

У этого окна мужчина часами выстаивал уже не первые сутки. Иногда в качестве разнообразия он обмерял шагами периметр комнаты либо ложился на дряхлый матрас, брошенный когда-то в углу. Но при всём при этом человек ни разу не заснул, ни разу ничего не съел, не выпил и, соответственно, не справил естественной нужды, малой или большой. Сутки за сутками напролёт он просто торчал в этой сырой облезлой комнатушке и, судя по всему, в ближайшее время покидать её не собирался.

Так миновала целая неделя, пошла вторая…

Мужчина всё ещё чего-то ждал. И он даже не пошевелился, лёжа на старом матрасе, когда внизу на улице прорычали мощными движками и скрипнули тормозами бэтээры, а в воздухе снаружи засвистели лопасти геликоптеров. Ему было абсолютно всё равно, когда под отрывистые крики команд по ступенькам вверх ломанулись упакованные «космонавты», а за окнами повисли чёрные канаты штурмовой группы. Он так и лежал безжизненным манекеном, когда в окна запрыгнули первые бойцы, а по верхнему этажу уже рассыпались спецназеры в тяжёлой броне.

Но именно в этот момент в комнате словно из ниоткуда появился ещё один гость. Это был крупный мужчина в боевой походной экипировке, вооружённый до зубов всевозможным стандартным оружием, но в руках он сейчас держал странного вида металлический жезл с установленными на нём рыжими катушками индуктивности, изогнутыми пластинами концентраторов, излучателей и каких-то совсем не идентифицируемых элементов. И в самом центре этого навороченного и оплетённого проводами навершия сиял холодными мерцающими иголочками самый настоящий инопланетный объект, или «предмет силы», он же «зонник»…

Пришелец подскочил к лежащему на матрасе человеку, присел на корточки и ударил своим жезлом об пол. Тут же навершие приоткрылось, и наружу вырвался яркий свет. Вокруг артефакта возникла сфера голубоватого мерцания, в которую попал сам пришелец и лежащий на матрасе мужчина. А от сферы наружу по всему пространству проплыли стремительные прозрачные волны. И в ту же секунду вокруг всего здания время словно остановилось. Замерли на лестничной площадке бегущие «космонавты». Замерли влетающие в окно и кувыркающиеся по полу десантники. Даже осколки уцелевшего, но сейчас выбитого из окон стекла застыли в полёте.

И только сейчас мужчина, зависавший в ожидании, проявил интерес к происходящему. Он глянул на пришельца, улыбнулся, приподнялся и сел на матрасе.

– А я уж было решил, что по случайности выпал из поля зрения сил, вершащих судьбы мира, – удовлетворённо произнёс он. – В смысле – реальных сил, а не этих… э-э… – он обвёл взглядом застывших на входе и в окнах бойцов, – спецсилёнок, воображающих себя что-то решающими.

– О-о-о, если бы во вселенной хоть что-то происходило действительно случайно, – из ретрансляторов закрытого непрозрачного шлема вырвался обработанный и грозный голос новоприбывшего, – в такой непредсказуемости было бы страшно жить!

– А так не страшно? – повёл бровью мужчина, поджидавший в этой комнате.

– И так страшно, – шлем пришельца опустился и поднялся, он кивнул, – но по крайней мере утешает, что при желании можно уловить алгоритм бытия и встроить его в своё сознание, чтобы обрести настоящую силу и торить тропу туда, куда хочешь.

– Абсолютно согласен! – затряс головой ожидавший.

– То есть ты понимаешь, во что вляпался?

– Конечно. Я свой выбор сделал, когда решил перейти от теории к практике и первый раз ушёл в одну из Зон. Правда, осознал я это недавно, когда… – Мужчина запнулся, выдержал долгую паузу и продолжил: – … пришлось, увы, бросить в пустыне тех, кого вёл, но что ж поделать, всех не спасти.

– В пустыне всё не так безнадёжно, – покачал головой новоприбывший. – Ты уж мне поверь, я знаю.

– Знаю, что знаешь, – скривился, будто вспомнив о чём-то ему неприятном, и проворчал ожидавший, – иначе меня б тут не стояло и не лежало.

– Ну, тогда привал окончен, ходка продолжается…

* * *

…А когда нормальное земное время вновь потекло по своему привычному, линейному руслу, вломившиеся из всех щелей и дыр штурмовики с изумлением обнаружили, что в помещении, взятом в плотное кольцо, кроме них самих, никого нет.

* * *

…На самом донышке подсознания у одинокого сталкера всегда таилась, не пропадала бесследно убеждённость, что однажды первый учитель найдёт его и они встретятся.

Ещё в далёком прошлом, когда они ходили в Троте вместе, он свыкся с тем, что наставник появляется и исчезает весьма неожиданным образом. Хотя, конечно, предположить, чтоб довелось снова встретиться вот здесь, сейчас, в таких условиях…

Однако вот же он, вот, собственной персоной, человек, который вывел неуклюжего, полного искренних заблуждений неофита в настоящие сталкеры и однажды едва не отдал за него свою жизнь. Благодарный ученик затем сделал всё возможное и невозможное, чтобы вытащить старшего напарника с того света после жуткого ранения… И это лишь пара эпизодов их общей истории, первыми всплывшие из памяти.

Но изумление от сюрпризной встречи бывшего подмастерья с великим мастером отступило чуть в сторону. Его ухитрилось потеснить узнавание личности второго человека, увиденного в доме на дереве. Вот это крутой поворот! Предположить, что самый первый из его зонных напарников явится в компании другого, которого тоже никак не назвать незнакомцем…

Это уже не изумило. Поразило в буквальном смысле. Хотя, казалось бы, давно пора бы принять как само собой разумеющееся, что в Зоне может случиться всё что угодно. Даже то, о чём не вздумалось бы и предполагать!

Да, память прекрасно сохранила образ, восприятие скорректировало черты по возрасту, и он узнал второго сталкера, хотя не слишком долго с ним ходил, чтобы по праву считать полноценным учеником, тем более напарником. Узнав, моментально почуял, как разительно переменился бывший юнец, какой уверенно-беспощадной, зрелой силой от него веет. И правда, когда чуть позже прозвучало зонное имя, которое тот теперь носил, оказалось, что оно уже другое, не то, каким он сам когда-то нарёк юного новичка. Люди меняются, растут, и время даёт им новые имена, отражая сущность перемен. Уж кто-кто, а он на своей шкуре это неоднократно испытал… Первый наставник тоже не остался в точности прежним. Это дополнительно подтвердилось, когда прозвучало имя, которое теперь носил учитель. Бонусом к тому, что силищей от него веяло не просто уверенной, а всесокрушающей.

Впрочем, всё это по умолчанию присуще этапам дороги, которую они все избрали, сунувшись в эту Зону. В данной ситуации знаменательней всего сам факт, что эти двое – вместе, в спарке. Наставник абы кого в напарники не возьмёт. Вот почему его пример стоило принять аксиомой, и если нет подходящих по духу, параллельно идущих в том же направлении, то лучше продолжать ходку в режиме одиночества. Без спросу нарушить который способна разве что любовь к женщине, как выяснилось однажды. Пока ты человек, ничто человеческое тебе не чуждо. И расплатиться за любовь готов будь чисто по-человечески…

Тревожащую нотку в свершившуюся встречу внесла деталь, подмеченная в момент, когда нынешний напарник поднялся и влез в дом. Он вздрогнул и застыл на месте, уставившись на тот из сюрпризов, что побольше ростом и массой. Глаза ведомого расширились, дыхание участилось, словно он испугался… или узнал первого наставника? Но встречаться раньше они никак не могли, если взять за основу факт, что пришлый сталкер впервые попал в Трот совсем недавно. Учитель, без сомнений, не был с ним знаком по ходкам. Он-то как раз отнёсся нейтрально, как и положено реагировать на появление не угрожающего жизни незнакомца, увиденного впервые.

Больше ведомый ничем не проявил своё странное впечатление от встречи с первым наставником, которому и сам не уступал размерами.

В чём суть случившегося, прояснить требовалось обязательно. Позже. Ведь сейчас крупным планом на картине мира вырисовался факт, что его чуйка наполняла дождавшегося сталкера безоговорочной уверенностью: вот он, перекрёсток, на котором должны были сойтись ходки!

Дождался фактора.

Свершилось.

* * *

…А началась сюрпризная встреча с хорового разнобоя голосов. Прозвучали первые растерянные фразы, и трое сталкеров вдруг взволнованно заговорили, все одновременно, и сказанное слилось в неразборчивую какофонию.

Только Удав молчал. Застывший на пороге, в эту минуту он выглядел инородным элементом, не вписывающимся в рандеву старых друзей… И так же одновременно три сталкера перестали извергать слова, потому что в сказанном никто ничего толком не разобрал.

– Нам, суровым мужчинам, обниматься не к лицу, – стараясь говорить ровно, прервал паузу Пёс. – Будем считать, что уже обнялись, прослезившись на радостях. – И быстро, чтобы никто не перехватил слово, представил ведомого, торчащего столбом у проёма, за которым открывался многометровый провал: – Знакомьтесь, это Удав. Сами видите, имя дано по существу, парень спокойный. – Он перестал во все глаза жадно разглядывать бывших напарников, повернул голову, чтобы снова посмотреть на нынешнего, и начал ему объяснять: – А эти бродяги…

– Приветствую, Удав! Меня зовут Орёл, а его – Реверс. – Не дав Псу договорить, габаритный бородач ткнул локтем бородатого партнёра меньших размеров, стоявшего слева от него; оба они поднялись с лавки, на которой сидели до этого. – Понимаешь, мы как-то не ожидали встретить твоего напарника здесь, он для нас тот ещё сюрприз! В разное время мы оба тоже с ним ходили, так что…

– Пёс, я вижу двоих, – дисциплинированно выполнил просьбу Удав, – и они не призраки.

– Пёс? – не завершив фразы, переспросил тот, кто носил теперь имя Орёл.

Второй перевёл взгляд с хозяина схрона, находившегося ближе к выходу, на Орла, высящегося слева от него, и затем обратно на Пса.

– Я знал, что ты вернёшься… Пёс, – произнёс он с заминкой, таким же ровным, без бурлящих эмоций тоном. – Верил, что встретимся однажды.

– И я доволен, что ты не сдался. Здорово, бродяги. Вот и свиделись.

Пёс чуял, что сдержанно вести себя – оптимальная линия поведения. Его снедало внезапное подозрение. Вдруг закралась мысль, что, сведя в пространстве нынешнего и бывших напарников, каким-то образом подставил их. Или Удава подвёл под монастырь?… Поди разберись.

Но как бы там и тут ни было, пришёл конец режиму ожидания. А поговорить один на один с каждым из бывших ещё выпадет оказия. И быть может, удастся узнать, сумел ли выполнить тот, кто теперь почему-то именуется Реверсом, данное ему старшим товарищем задание и не забывал ли наставления, продолжив ходку за него, покинувшего Трот…

– Будем знакомы, – лаконично присоединился Удав. И первым шагнул вперёд, поднимая руку.

Четверо сталкеров по очереди обменялись приветственными рукопожатиями. Как и полагается сдержанным суровым мужчинам при встрече с друзьями. Обниматься во всей сталкерской снаряге всё едино неудобно. Ну да главное, что внутри творится, а не внешние проявления. Пёс ощутил, что его переполняет неподдельная, искренняя радость. Он уже и забыл, что способен на такое чувство. В том, что эти двое бородатых мужиков по-прежнему не враги, даже тени сомнения не возникло, пусть этот вывод и был неосмотрительным легковерием по меркам Трота.

– Уф-ф-ф! – отступив к лавке под стеной и опустившись на неё, шумно выдохнул Орёл. – А вот теперь, мужики, самое время попуститься, принять по стопочке и обстоятельно поговорить за жизнь.

– На то и привал, – резюмировал Реверс, тоже присев и расслабленно откинувшись спиной на стенку жилища.

И Пёс почуял, что вот только сейчас, в эту секунду, наконец-то состоялась встреча. Они оба сканировали его, прощупывали всеми доступными им каналами восприятия и убедились, что он – именно тот человек, а не подсунутая Зоной марионетка, например. Конечно, стопроцентно быть в этом уверенным не смог бы даже он сам о себе, однако их уверенность теперь находилась на уровне, близком к девяноста девяти запятая несколько девяток.

Удава они тоже рассмотрели и сочли годным, чтобы подпустить к себе. Никто оружия навскидку, целясь в лоб, до этой секунды не держал, но это ничего не значило. Самое опасное и убойное ведь внутри, и главное оружие именно там находится у сильных по-настоящему, в зонном, абнормальном смысле этого слова…

– Уф-ф! – позволил и себе чуть отпустить напряжение Пёс. – Гуляем, братаны, я угощаю.

Он быстро подвинул связанный из жердей, лиан и распластанной коры столик к длинной лавке, на которой сидели долгожданные визитёры.

Приставил к столу «сидушку», сработанную из выкорчеванного пня, и приглашающим жестом указал на неё Удаву. По такому праздничному поводу достал из «шкафа», когда-то бывшего продолговатым ящиком для бронекомплектов, бутылку водки. Единственная осталась, но зато литровая. Консервы, плитки, сухари и вода также переместились на столешницу, и роскошное угощение предстало взорам.

Хлебосольный Пёс сделал над съедобным натюрмортом широкий жест рукой и горделиво заявил:

– Чем богат, тем и рад!

– Ты же хозяин, тебе и краснеть за неудавшееся застолье, – откликнулся Орёл.

– А то, – усмехнулся Пёс, присаживаясь на другую «сидушку», пластиковый ящик с протеиновым концентратом, – доставайте ваши кружки, коллеги.

– Не грех выпить за встреч… кх-кх, встречу старых друзей, – подал голос Удав. Пёс не совсем понял, покашливание – это была ирония, или у него аж голос сорвался от солидарной радости за… э-э… друзей новых.

Бородачи с воодушевлением закивали, и вот уже четыре ёмкости без промедления приготовлены к обеспечению последнего «прижизненного» пути алкоголя.

– С горячей пищей проблемка, сами понимаете, – приговаривал Пёс, разливая водочку, – огонь здесь разжигать не стоит. Но могу соорудить конструкцию из кастрюли и термального зонника, получится что-то вроде микроволновки…

– Сойдёт и так, – ответил Орёл на правах старшего не только по возрасту. – Я всё же хочу ответить на твой вопрос, даже рискуя развить комплекс неполноценности…

– Не-не-не! – снова запротестовал Пёс. – Основные варианты ответа мне ясны и понятны, и каждый из них вгонит в депрессию, вынудив почувствовать себя слабосильным.

– Уверен, что все ясны? – спросил Реверс. Почему-то он, а не старший напарник.

– Если ты здесь, значит, в той же школе учился, что и я. А наш друг бо… э-э-э… Орёл, – всё-таки ещё предстояло свыкнуться с новым именем, язык так и норовил вымолвить совсем другое, – в ней учительствует. Я не забыл его уроков. Хотя с момента нашей последней встречи чего только не довелось узнать, у кого только не поучиться…

Ух-х, какой мощью повеяло от него, когда они встретились взглядами с ви… э-э-э, Реверсом. Вырос парнишка, вырос до небес, ничего не скажешь!

– Господа сталкеры, – поднимая свою кружку, обратился к присутствующим Удав; с каждой минутой «первоход» всё больше оживал и вписывался в атмосферу, переставая быть лишним элементом, – давайте выпьем за успех, чем бы он ни обернулся!

Молодец новичок, заменил синонимом. Даром что первая ходка у него по Троту, а неписаное правило знает: нельзя пить за зонную Удачу, поминая её всуе, открытым текстом.

– Главное, чтобы всё, что случится, обернулось успешно, – поправил формулировку Пёс.

– Остаться в живых – это уже успех, – добавил Реверс.

– Братья-сталкеры, да мы просто обречены на успешный исход, скумекать бы, в чём именно, – подытожил Орёл. Все поняли, конечно, о чём этот тост.

На этом разговорная преамбула закончилась, после звучных соприкосновений боками кружек водка канула в последнюю ходку внутрь глоток, а после неё и закуски пошли в рейды. Псу больше ничего предлагать не пришлось, каждый сам открывал себе консервы, пакеты и руководил процессом насыщения, и пока все пировали, он как хозяин «поляны» налил ещё по одной.

– Кажись, с тостами хватит, – пошутил Орёл. – Не то прирученное дерево твоё подумает, что мы сюда набухаться залезли.

– Ага, от вас дождёшься… – проворчал Пёс. – Наверняка по ужасно важному поводу лезли.

– И тебе не отвертеться от познания ответа на вопрос зачем, хе-ех, – ухмыльнулся Реверс.

– Тоже мне сверхсекретная тайна! – парировал Пёс. – Но выпьем сначала, негоже заставлять водочку томиться на свежем воздухе.

Сдвинув над столом четыре кружки, чокнулись, выпили, и закуска снова пошла в ход, и только когда первые откупоренные банки и пакеты опустели, мужчины более-менее заморили червячков.

– Изначей вы искали, ясный пень, – констатировал Пёс.

А зачем ещё непосвящённым лезть в схроны на ядовитых деревьях, как не за этим? Проще простого расклад просечь. Только вот на кой легендам Трота, зоноб орцам не менее сильным, понадобились-то Изначи, полумифические аборигены эпицентра…

– Моя школа! – похвалил Орёл. – Неудивительно, что сумел к Изначам примкнуть… Это вы чистильщикам настучали на бешеных лосей, управляемых чьей-то силой, не поддающейся идентификации? – резко сменил он тему и спросил в лоб. Посмотрел сначала на бывшего ученика, а потом перевёл взгляд на его нынешнего напарника.

– Да, это я шепнул по жилкам лесной почты, – не стал отрицать Пёс и боковым зрением уловил удивлённый взгляд Удава, направленный на себя. Ведомый сидел сбоку, в торце стола, между ним и бывшими напарниками, и чтобы видеть его, надо было поворачивать лицо или коситься. Поворачиваться же было некогда, основное внимание уделялось сейчас двум бородачам, сидящим под стеной на лавке напротив, через стол.

– Чистильщики получили весточку, – сказал Реверс. – А вы-то каким боком к тем лосям?

– Это из-за меня. Рогатые за мной ещё раньше увязались, – вставил Удав. Он вертел в пальцах свою ложку и… ушки не то что навострил, а на макушке держал, напряжённо внимая. Пёс явственно ощутил мощную волну жадного интереса.

– И что было дальше? – спросил у ведомого Реверс.

– Ну, одного мы с Псом уделали…

– Про другого можете забыть, – заверил Орёл. – Ему хана, чистильщики взяли в оборот, а вот то, что управляло им, так и осталось неидентифицированным.

– Вы охотитесь на тех, кто балуется с контролем? – спросил Пёс и переглянулся с Удавом. С каждой секундой становилось всё круче и круче. Пока что на задний план отступила сама тема нечаянной встречи со старыми напарниками. Сталкеры есть сталкеры, «первым делом самолёты». То есть Зона и всё с нею связанное, а уже потом личные отношения. Даже с такой многолетней выдержкой.

– Не только. Но да, ты правильно понял, мы в охотничьем рейде… Контролируемые мутанты – это одна из ниточек, которые ведут в неизвестность, – делился откровениями Орёл. – Управление происходит, факт, но в данном случае поблизости нет привычного, в нашем понимании, существа-контролёра. Управляемый есть, а руководителя нет. Все подконтрольные создания в нашем случае объединены в единую сеть посредством крохотных паразитов, которые проникают в мозги жертв. Тварь подкожная выглядит слизнячком, но этот комок студня способен прыгать, как заправский шарик для пинг-понга, при появлении подходящего объекта. Все жертвы подсадок соединены в единую энергетическую систему, но что ими самими управляет, что стремится овладеть мутантами и человеками, чтобы подчинить своей воле и заставить служить… Вот он, пункт номер один повестки дня! Через мозги управляемых созданий выйти на силу, которая ими движет, не получается. Я пробовал, и не раз, но подсадившаяся особь слизняка обязательно самоуничтожается, становясь бесполезным сгустком протоплазмы неизвестного происхождения. – Орёл завершил речь и потянулся за пластиковой бутылочкой с минеральной водой. Отхлебнув добрую половину содержимого, он вернул ёмкость на стол, развёл руками и покачал головой.

– И как думаете распутывать этот клубок? – спросил Удав. – У вас же есть соображения насчёт…

– Есть, – продолжал уже Реверс. – Необходимо разобраться, откуда, собственно, берутся паразиты. В результате поисков удалось установить, что ретрансляторы контролирующей энергии, перед тем как внедриться в жертву, просачиваются из чёрных образований на деревьях. Но это лишь выглядит как наросты, на самом деле там нечто вроде приёмопередающих порталов. Сами деревья, на которых вспухают подобные горбы, болеют и усыхают. Жизненные соки растений служат подпиткой для слизняков, которые затем ищут и находят носителей, движущихся существ, чтобы распространять влияние дальше и шире. Но каким образом появляются эти бугры на деревьях, выяснить не удалось.

– Тоже мне тайна! Меня бы спросили, я расскажу, – дождавшись завершения второй части речи, огорошил Пёс; бородачи синхронно уставились на него. – Их прилепляют летучие ежи. Твари такие, похожие на воздушные шарики с редкими иголочками по поверхности, это типа выхлопные сопла для передвижения в атмосфере… Большую часть инфы о них я почерпнул у лесавок, и они говорят, что шары с иглами, дескать, никогда не коснутся земли. Что под этим подразумевается, неясно, разве что… э-э… в том смысле, что появляются не внизу, на поверхности территории, а сваливаются сверху… Лесавки часто говорят загадками, попробуй догадайся.

– Что ещё известно?! – нетерпеливо подстегнул Реверс. Глаза загорелись не только у него, но Орёл промолчал.

– Ну-у… Бывают разных размеров, высыпаются из чёрных туч, которые наваливаются на Трот перед Захватами. Ёжики эти одноразовые, так сказать, поэтому их почти никто и не видал. Они шустро лепят своё дерьмо на стволы деревьев, а затем Захват уничтожает их, лопает без следа, подчищая все следы. Но кто-то из кикиморов, я слыхал, вроде ухитрился словить одну тварь. Пока в лапах держал, она вырывалась, исцарапала его своими колючками, а когда попытался прижать к земле, лопнула и в клуб вонючего газа превратилась… Лесавки с кикиморами якшаются, видать, знают что-то ещё, только не говорят… Да! Ещё лесные чмошницы почему-то уверены, что летучие ежи как-то связаны, имеют отношение к аморфным пузырям, о которых вы, я думаю, должны были слышать. Эти монстры появились не очень давно, но уже успели наделать шороху в лесной почте…

Орёл и Реверс переглянулись.

– Пузыри, м-да… – задумчиво протянул меньший из бородачей.

– Да, да, – откликнулся больший. – Даже в необъяснимой реальности ничего случайного не бывает… Наливай, – мрачно, с отрешённым лицом, велел Орёл в следующую секунду. – Выпьем не чокаясь. А потом надо идти искать твоих кикиморов. Я о них только слыхал, раньше встречаться не доводилось. Там, где мы искали раньше, такие не водятся. Недавно появилась мутная порода?

– Типа того. После Мегазахвата. – Пёс взялся за наполовину опустошённую бутылку. – Кикимор в принципе как человек, только сливающийся с природой и… м-м-м… ну, короче, одичалый и гораздо лучше приспособленный к обитанию в дикой местности. Чмошники эти предпочитают рыскать в сырости, на болотах. С немутированными людьми обычно стараются не пересекаться.

Рассказывая, хозяин схрона наполнял кружки, но не успел он разлить, как молчаливый Удав извлёк из «сохранника» для артефактов и выложил на столешницу наконечник самодельной стрелы.

– Эта железка спасла мне жизнь, – пояснил он. – А досталась она мне после стычки с кикимором, который напал на меня без причины. Я отбился, и отравленная стрела досталась мне как трофей. Потом сильно пригодилась.

– А сам ты не знаешь, с чего бы это одичавшему человеку нападать на тебя? – спросил Орёл.

– Я тогда обоснованно решил, что он мной захотел пообедать, – поделился соображением Удав. – Теперь хочется верить, что таким образом мне был подан знак… Точней, передан. Этот самый наконечник.

– Ещё когда увидел эту заточку впервые, я подумал, что жаль, не вся стрела, оперения нет, – заметил Пёс, разлив уже всем и ставя бутылку не в центре стола, а с краю, чтобы не мешать рассматривать наконечник. – Древко бы мне, целиком.

Все трое собеседников вопросительно уставились на него.

– По виду оперения я бы узнал кикимора, который покушался на тебя. А по наконечнику не получится. Я ж говорю, они во многом как люди, даже вот разноцветные пёрышки подбирают… Я их потому и не трогаю, это ж как шимпанзе или горилл убивать.

– Но ты знаешь, где можно встретиться с дикими родственничками? – спросил Реверс, ухватив свою кружку и держа её в сомкнутых ладонях.

– А прямо здесь. Вот только свяжусь с почтой, а дальше передадут. Подтянется кто-нибудь, они меня уважают.

– Звучит так убедительно, что аж не верится, – сказал Удав.

– Потому что и тебе надо уважать ведущего, – назидательно произнёс Пёс. – Короче, смотри, неверующий.

Напарник всех гостей этого дома на дереве встал из-за стола. Развернулся и подошёл к единственной сплошной стене. Пол, потолок и три стены были собраны из жердей, лиан, веточных плетёнок, жгутов сухих листьев и травяных снопов, но четвёртая ни щелей, ни просветов не имела. Морщинистая, чуть выпуклая «глухая» поверхность. Кора. Фрагмент ствола гигантской сосны, к которой и прилепился схрон, основанием опирающийся на две почти горизонтальные, близко расположенные, толстые боковые ветви.

Пёс соприкоснулся и подключился…

Для наблюдателей это выглядело так – он раскинул руки крестом, уткнулся в стену лицом, прижался к ней всем телом…

Тот разговор, который начался с момента подключения, нормальному человеческому уху не услышать, глазу не увидеть, осязанию не уловить, нюху не ухватить. Не распознать даже сверхвосприятием, далеко отошедшим от параметров нормального.

Но когда Пёс отключился и развернулся к напарникам, светлея взглядом, из которого утекала мутная пелена отрешённости, Орёл проворчал:

– Силён, однако, от твоего крика у меня внутренний слух… м-м… позакладывало.

Так, одним высказыванием первый наставник напомнил, что уровень их силы выше, чем у напарников. И это без вариантов означало, что вся ответственность за успех предстоящей схватки с абнормальностью, чем бы она ни оказалась, ложится на них двоих. Мастера – они двое, остальные – подмастерья. Их неоценимая роль – прикрывать спины ведущим, но атаковать не им придётся… В том же, что он и его ведомый не останутся в стороне от назревающего «месилова», Пёс не сомневался ни в малейшей степени. С первой секунды этой столь ожидаемой и столь внезапной встречи. Как увидел учителя, так и понял – началось!!! На то и лучший ученик, ему по умолчанию положено схватывать на лету. А теперь наставник подтвердил, что без проблем способен воспринимать энергетические каналы, которые используются наследником Изначальных, и впечатлён мощью обретённого соратника.

Бывший ученик подумал, что рано или поздно придётся-таки рассказать первому учителю, какого уровня мог бы достичь, но вернулся. У какой двери побывал и не открыл её. Старший напарник единственный в этом не лучшем из миров, с кем можно поделиться таким воспоминанием…

– Когда я хочу заслать открытку лесавкам, и не только, в общем, движущимся созданиям, – присаживаясь обратно за стол, проговорил он вслух специально для Реверса и Удава, – мне помогают большие и малые… э-э-э… неподвижные приятели. Ближайшая к нам лесавка скоро будет здесь. Так что соображайте по-быстрому, о чём спрашивать, намечайте. Подготовьтесь, не тормозите, она и так сделает мне одолжение и снизойдёт к нашему замедленному темпу бытия.

– Тормозить не получится в любом случае, скоро опять Захват, – пробормотал Реверс. – Что-то Трот зачастил вытряхивать из нас души…

– Да это понятно, чуем все, – сказал Пёс, – но пока что деваться некуда, надо принимать как данность, как… э-э… обычное явление абнормальной природы, как бы каламбуристо это ни прозвучало.

– Наш общий друг пытается избежать провозглашения вслух невесёлой очевидности, что новая волна перемен уже вздымается над нашими многострадальными головушками, – прямо высказался Орёл; резким движением руки сцапал протеиновый батончик и добавил: – И давайте-ка выпьем сосуд до дна, ознаменовав окончание всего, что было раньше, а затем уберём всё со стола в знак того, что мы готовы перевернуть лист и начать с чистой страницы записывать очередную главу хроник… Главное, чтобы летопись не оборвалась. К тому же лесавки, насколько я знаю, могут любой акт поглощения пищи расценить как провокацию, не будем дразнить их причудливое эстетическое…

– И всё-то ты знаешь, – сказал Пёс, разливая остатки водки. – Да, если кому чего пополнить, не стесняйтесь, – предложил Пёс и показал на ящики и коробки, разложенные на полу. – Патроны и всё такое. Потому как очень скоро нам будет не до дружеского застолья, в укрытие рванём.

– Я знаю не всё, эх-хе-хех. – Орёл тяжко вздохнул. – Пусть и стал реальным суперменом с точки зрения нормальных представлений, я всё-таки остаюсь человеком, как и вы, поэтому мы всё ещё не можем обойтись без костылей и подпорок… без оружия, боеприпасов, еды, воды, необходимости потолковать с кем-то за жизнь… Но нам ведь никто не даст скидку на человечность, правда? Ничто не примет во внимание наши слабости, это чисто наши проблемы. Какие есть, такими и отправляемся в ходку на поле боя.

– Особенно радует в кавычках, что противник не относится ни к одной известной нам абнормальной силе… – озвучил суть главной проблемы Реверс. – Скучать не придётся точно, экстрим гарантирован!

– Ладно, братцы, хватит рефлексировать, у нас гостья, – сказал Пёс; в дверном проёме уже секунды три виднелся мохнатый комок.

Десятый раунд

Такова уж особенность звёздного неба: у всякого, кто глядит на него, сладко щемит сердце. Возможно, мы и в самом деле родом откуда-то оттуда?…

Борис Акунин

Слепящее белое солнце находилось там, откуда ему удобней всего было обозревать землю, – в эпицентре выцветше-голубого безоблачного неба, и нещадно жарило бескрайние просторы прерии.

По чёрной ленте дороги, вьющейся через пустынные территории, ехал старенький, ничем не примечательный пикап. Такие развалюхи здесь можно было встретить часто. Куда реже в эти безлюдные места наведывались новенькие блестящие машинки. Потёртый, с никогда не смываемой грязью на бортах, местами рыжеющий от коррозии автомобиль гнал прямо по истёртой разделительной полосе. Видавший виды двигатель тем не менее рокотал мощно и ровно. Сквозь шум мотора бодро прорывалась старенькая задорная песня «Let’s Go Sunning» из такого же антикварного кинофильма «Эдемские кущи». Водила в такт льющейся из динамиков музыке качал вправо-влево обтянутый толстой кожей руль, от чего автомобиль плавно вилял влево-вправо.

С обеих сторон от дороги, за границами обочин, простирались безлюдные бесконечности; кроме самой дороги, следов человеческой жизнедеятельности в поле зрения не было очень долго. Но вот на возвышенности блеснул металлом сквозь облупившуюся краску одинокий придорожный стенд. Пикап поравнялся с ним и притормозил. Водитель выглянул в открытое окошко и слегка приподнял край своей фетровой шляпы. Надпись на стенде гласила, что впереди обретается первая и последняя на… дцать миль заправка с магазином. Водитель с довольным видом кивнул, опять натянул шляпу на нос и утопил педаль газа до упора. Засвистев резиной, автомобиль сорвался с места и понёсся дальше по пустой дороге.

Заправочная станция оказалась достаточно крупной. Кроме собственно заправочного комплекса и павильона магазинчика, здесь имелась двухэтажная пристройка дорожного отеля. Впрочем, судя по затёртым и перечёркнутым крест-накрест надписям, этот мотель не действовал уже лет двадцать.

К резво подрулившему пикапу никто не вышел. Водитель посидел немного в салоне, потом заглушил двигатель и вышел наружу.

Это был средних лет мужчина крепкого телосложения, одетый явно не по климату. Коричневый лёгкий плащ, под которым виднелись галстук и пиджак классического покроя, натянутая на глаза фетровая шляпа, не новые, но начищенные до блеска модельные туфли с острыми носками… ни дать ни взять частный детектив или какой-то тайный агент родом из прошлого века. Проезжий осмотрелся и, не заметив снаружи каких-либо признаков жизни, отправился ко входу в магазинчик.

Заскрипела дверь, легонько дзынькнул прикрученный к ней колокольчик. Скучающий по ту сторону прилавка в кресле-качалке старик опустил газетку и пыхнул густым облачком сигарного дыма. Хозяин заправки не спешил покидать свое кресло, он лишь молча проследил за посетителем поверх своих очков.

Гость прошёлся между скромных полок, осматривая небогатый ассортимент, и остановился возле антикварного музыкального автомата. Смахнув толстый слой пыли с его панели, он провёл пальцем по выцветшему списку пластинок. Найдя нужную композицию, он постучал по ней пальцем, кинул монетку и включил музыку. Тут же в помещение влилась потрескивающая мелодичная «Maybe you’ll think of me» вокальной группы «The Ink Spots». Слегка поводя плечами под музыку, мужчина в плаще подошёл к прилавку, вытащил из «конфетного ёжика» один «чупа-чупс» и кинул горсть мелочи в тарелку на прилавке.

– Что-то ещё? – поинтересовался дедуган, встал и сгрёб рукой звонкие монетки. – Заправляться будете?

– А это зависит от вас, Гамбит. – Гость, как само собой разумеющееся, произнёс это слово, с хрустом развернул обёртку и сунул «чупа-чупс» в рот.

– Мы знакомы, мистер? – Старик заметно занервничал, его правый глаз задёргался, а рука легла на выступающую из-под клетчатой рубашки револьверную кобуру.

Неудивительно. Это давно позабытое прозвище знали очень немногие люди, и добрыми их назвать язык не повернулся бы. Так некогда именовали спецагента, одного из самых эффективных в некой государственной структуре, которую посвящённые в «коридорах власти» предпочитали называть коротко и шёпотом: «Контора».

– Лично не знакомы, – гость вырвал конфетку изо рта с характерным звучком «чпок», – и меня это вполне устраивает, учитывая род вашей основной деятельности. Скажите мне, Гамбит, не скучно вам в этой глуши?

– Кто вы, мистер? – Хозяин заправки уставился немигающим взглядом на посетителя, кисть его руки уже нырнула под рубашку и отстегнула предохранительный хлястик кобуры.

– А кто я, по-вашему? – Мужик в плаще ловко между пальцев провернул конфетку, как ковбой револьвер, и сымитировал выстрел.

– Курьер от генерала? – сделал предположение старик.

– Он самый, с посланием и последними инструкциями в кармане. – Гость кивнул и растянул губы в самоуверенной улыбке. – И всё же, как это нехорошо, вот так списать заслуженного человека, сослать в глухомань присматривать за режимным объектом. А ведь после всего того, что вы, Гамбит, для страны сделали, могли бы и отпустить вас на все четыре стороны с чемоданом денег. Могли бы и домик на островах организовать.

– Не смешно шутите, мистер. Сами же знаете, что из Конторы никого не отпускают, никто из наших рядов не выходит, кроме как ногами вперёд.

– Скажите мне, дружище, – продолжил курьер, – как вообще работа?

– Работа как работа, – сухо ответил старик и добавил: – Но хрен бы меня сюда кто загнал, если бы не чёртовы суставы. – Он погладил свободной рукой коленку. – Совсем разболтались, а на импланты я не согласился. Благо руки целы и так же быстры…

В тот же миг старик молниеносно выхватил из кобуры сверхсовременный мощный пистолет, стилизованный под ковбойский кольт, и направил его в лицо гостю. Тихий свистящий звук внутри оружия возвестил о готовности к выстрелу.

– Ты мне тут зубы не заговаривай! – грозно продолжил дедуган. – Говори пароль, иди дальше! Или продолжай нести всякую чушь и за это отправляйся к чертям в пекло. Вот такая моя работа. В этом и заключается…

– Ну-ну, полегче, дружище. – Визитёр продолжил нагло улыбаться, не обращая внимания на реально смертельную опасность. – А ну, давай-ка вспомним, какой у нас пароль в этом месяце по средам?…

Глаза двух мужчин встретились, и за время долгой паузы напряжение между этими взглядами достигло такого уровня, что казалось, пролети между ними муха, она тут же сгорела бы от высвободившегося разряда энергии противостояния. Приехавший на пикапе вглядывался в бесстрастные глаза старого убийцы, словно пытался прочесть в них нужный ответ. А когда прочёл, сразу же продолжил:

– Мэверик три-пять-шесть бета, – кривенькая улыбочка так и не слезла с его губ, – или Юджин один-восемь-ноль гамма…

– Не играй со мной, мистер! – начал выходить из себя старик, но услышанный в прозвучавших вариантах правильный ответ сдерживал, и Гамбит всё не решался высадить гостю мозг. – Говори, какой из них!

– Юджин… – Ещё шире разулыбался курьер, словно опять прочитал ответ в глазах или мыслях отставного убийцы. – Юджин один-восемь-ноль гамма.

– Следуйте за мной к сканеру, сэр. – Старик вбросил пистолет в кобуру, с кряхтеньем поднялся на ноги и поковылял к двери в подсобку. – Обойдите прилавок справа…

Длинный коридор вывел их в не менее длинное подсобное помещение. В нём на пыльных полках под мутными пластиковыми плёнками возлежало всяческое старое оружие вперемежку с новыми, современными блоками, выкрученными из разной военной техники. В скудном свете древних плафонов при желании можно было различить много чего интересного. Похоже, ветеран спецслужб коротал время, играясь в такой себе армейский конструктор «Lego».

– Как же вы тут, Гамбит, сами управляетесь-то? – поинтересовался курьер. – А если вдруг сюда кто-то с компанией наведается?

– Хе-хе, а и наведываются, – теперь уже криво улыбнулся старикан. – Так я этому только рад. Пойдите, гляньте, на заднем дворе ряды холмиков. Хоть какое-то развлечение. Да и не один я здесь, – проходя мимо чего-то большого, укрытого мутным полиэтиленом, старик сдёрнул покрытие и на ходу погладил композитные бронеплиты парочки армейских дроидов старого образца, – вот эти ребятки мне компанию составляют, огневую поддержку по нужде создают.

– Ух, ё-о! – Гость округлил глаза от изумления. – А они что, ещё рабочие?!

– Наполовину, – покивал старикан. – Но мне и не требуется здесь танки жечь или самолёты сбивать.

– Ясно, – кивнул и курьер, затем резко сменил тему: – А что скажете про охранника там внизу? Ну, который из новых…

– Из каких таких новых? – Ветеран остановился и недоверчиво глянул на гостя. – Там он всего один и уже три месяца, как вахту несёт. С чего это вдруг он новый? Усиленный отряд охраны перебросили на другой объект, как только проект пересёк экватор. Что тут особо охранять? Всё близится к завершению, экземпляру-то не так и много осталось, его скоро спишут.

– Новый охранник в том смысле, что новичок в Конторе, – быстро поправился курьер. – У нас сейчас своим считается лишь тот, кто отпашет в проектах не менее трёх лет. А этот всего год помелькал в людях и вдруг сразу же на объект был определён… Смекаете, о чём я?

– Да, подозрительно. – Старик почесал маковку и потопал дальше. – Но этот малый славный, из десанта. Даже не сомневайтесь. Я с ним иногда по бутылочке пропускаю, общаюсь. Он не списан по здоровью, как я. Его разжаловали по статье «выполнение преступных приказов командования», а для наших боссов это ж то, что доктор прописал! У них других приказов и не бывает…

Наконец складское помещение закончилась, и за хлипкой деревянной дверцей открылась небольшая комната с толстенными железобетонными стенами, в центре которой торчал столбик со сканером, а на полу виднелась стальная плита подъёмника, вделанная заподлицо с полом.

– Становитесь на плиту и повернитесь лицом к сканеру. – Ветеран, как того требовала инструкция, опять достал пистолет и направил его в голову курьеру. – Как только уровень доступа подтвердится, платформа опустится автоматически.

Курьер сделал, как было велено. По его лицу тут же пробежал луч сканера. На панели что-то тихо пикнуло, и стальная плита пришла в движение.

– Встретимся через полчаса! – крикнул старый киллер вслед утонувшему в шахте лифта визитёру.

* * *

Стремительный спуск закончился, и прибывший мужчина шагнул в просторный, хорошо освещённый зал. Оказавшийся самым что ни на есть навороченным по последнему слову техники, полностью автоматизированным подземным комплексом. А здесь его уже поджидал крупный суровый мужик в обычной штатской одежде. Но военная выправка предательски ломала эту маскировку. Впрочем, на подобном объекте могли находиться лишь два класса людей – военные чины и правительственные научники.

– Добрый день, сэр! – по-армейски выстрелил заготовленной фразой охранник. – Чем обязаны вашему визиту?

– Внеплановая проверка, – ответил посетитель, – генерал послал меня убедиться, что всё идёт по графику.

– Всё по графику, – кивнул вояка, – проект в финальной фазе. Никаких сбоев или отклонений нет.

– А это уж позвольте мне самому судить…

– Простите, сэр, – охранник преградил курьеру дорогу, – мне сверху доложили, что вы принесли новые инструкции от генерала. Прошу, передайте мне носитель информации и предъявите свой пропуск.

– А нет никакого носителя, – коварно улыбнулся курьер, – я соврал Гамбиту. Не нужно ему знать, зачем я сюда пожаловал. И пропуск мне не нужен. Подумай сам, не имей я доступ на объект, разговаривали бы мы сейчас?

– Но, сэр, так требует инструкция, – невозмутимо отчеканил военный.

– Да, меня генерал предупредил, что ты жёстко следуешь всем приказам и инструкциям, не думая о последствиях. Потому тебя и выперли из десанта… Правда?

– Это касается лишь меня одного, сэр.

– А вот и нет, – курьер сделал шаг навстречу стражу лаборатории, – это касается нас обоих. Этот проект скоро закроется, и у тебя будет небогатый выбор. Ты можешь опять прозябать второстепенным персоналом на подобных объектах или можешь пойти ко мне в команду.

– Сэр… к вам в команду? – озадачился охранник.

– Но это лишь в том случае, если я решу, что ты достаточно сообразителен и гибок при всей твоей легендарной дисциплинированности. В моей команде частенько приходится соображалкой работать, проявлять инициативу и действовать не по инструкции. По инструкции и обезьяны могут… Так что давай соображай, как меня проверить? А? Вот нет у меня пропуска, что будешь делать?

– Ну, если вы прошли так далеко, то явно не вражеский агент… – начал рассуждать вояка.

– Молодец, продолжай.

– Вот! Подойдите к сканеру у двери, – охранника осенило, – он знает, кого можно пропускать в машинный зал.

– Правильно! – похлопал его по плечу курьер. – Ведь можешь, когда хочешь. Первый тест на сообразительность ты прошёл. Сейчас проведаю нашего доктора, и приступим ко второму этапу отбора.

– И что это будет за этап, сэр?

– Не спеши, скоро всё узнаешь. – Визитёр подмигнул служивому, подошёл к сканеру и исчез за распахнувшейся автоматически дверью.

По ту сторону двери оказался огромный полусферический зал, по периметру которого тянулись пустые застеклённые кабинки операторов и огромные панели всевозможного оборудования. Похоже, что основная команда давненько покинула лабораторию и весь комплекс сейчас действовал в автоматическом режиме. А в самой середине всего этого компьютеризированного наукоёмкого винегрета находилась стеклопластовая сфера, опутанная шлангами и проводами, облепленная разного рода датчиками. Внутри в прозрачной жидкости висело такое же оплетённое искусственными щупальцами… тело человека.

Гость приблизился к внешнему стеклянному барьеру, кольцом ограждающему центр зала, по ту сторону которого располагались собственно «аквариум» и горы оборудования, и прислонил ладонь к бронированному стеклу.

– Да-а, вот как, значит, нам довелось встретиться снова… – задумчиво произнёс он, смотря на человека в «аквариуме». – Ну, здравствуй, здравствуй, привет из бурной юности моей… – продолжил он вслух после паузы, затем последовала ещё пауза, и визитёр добавил: – Я заберу тебя отсюда, но ты не беспокойся, до твоей любимой женщины мы доберёмся другим способом.

– Простите, что вы сказали? – За спиной гостя появился худой, морщинистый научный сотрудник, типичный профессор в белом халате.

Рослый мужчина повернулся к нему лицом, окинул с головы до пят оценивающим взглядом и, недолго думая, вырубил одним резким отработанным ударом. Тело в белом халате рухнуло на перфорированный металл платформы. Посетитель же быстро пробежался по пустующим кабинкам вдоль окружности стены и произвёл какие-то манипуляции с панелями управления, расположенными в них. После чего проник за прозрачный барьер, проследовал по герметичному коридору и, выпрыгнув из этого тамбур-шлюза, подошёл к сфере, наполненной жидкостью.

В этот самый момент от «аквариума» с чмокающими хлопками отстрелилось большинство кабелей и шлангов, а жидкое наполнение сферы начало стремительно сливаться по отводящим трубам. Когда жидкость утекла без остатка, в дне сферы отворился проём люка, и исхудавшее тело помещённого в неё человека опустилось на медицинскую «каталку», установленную внизу под «аквариумом».

Визитёр, не теряя времени, отсоединил все кабели и трубки, прикреплённые к человеку и вытянувшиеся вслед за ним. Удалил с него датчики и обернул мокрое тело в парочку белых халатов, которые прихватил с собой по пути сюда.

Освобождённый человек всё ещё оставался без сознания, но дышал ровно. Рослый мужчина взвалил его себе на плечо легко, без натуги, и понёс к выходу. Возле выхода в помещение с лифтом он прислонил бесчувственное тело к стене, поправил свой плащ и наклонился над сканером. Дверная створка отворилась. А за ней уже поджидал довольный собой, возбуждённый охранник, готовый ко второму отборочному этапу.

– Ну что, готов? – с ходу спросил мнимый курьер.

– Да, сэр! – выпалил военный.

– Тогда приступаем! – Визитёр кивнул и начал тестирование в кавычках. – Подойди ко мне. Ближе. Теперь развернись на сто восемьдесят градусов ровно.

– Сэр, да, сэр! – отчитался охранник после чёткого выполнения команд и в тот же миг рухнул от мощнейшего выверенного удара в спину.

Пришелец метнулся назад в лабораторный зал и потащил извлечённого из аквариумной сферы человека в лифт… Как только плита подъёмника, ускоряясь, понеслась по колодцу вверх, мокрый голый человек пришёл в себя. Инстинктивно он принялся плотнее кутаться в белые халаты, чтобы согреться… и стоило его зрению навести резкость, как раздался крик:

– ТЫ?!

Глаза выведенного из контролируемого сновидения округлились от изумления. Короткое русское слово хлестнуло, как выстрел.

– Я, я, кто ж ещё… – проворчал по-русски же мужчина в плаще, делая какие-то приготовления, извлекая из карманов всякие непонятные вещички. – И это не сонная реальность, заметь, в которой ты пробыл всё это время, а самая что ни на есть явная явь! А посему у тебя больше нет суперской защиты, аватарчук ты наш пустынный… Телесная оболочка пока слаба, восстанавливаться нет времени, так что держись за меня, теперь я твоя защита.

В эту секунду платформа вынесла двоих на поверхность. В бетонной коробке бронированной комнаты никто не дожидался, что означало лишь одно – старик-охранник уже как-то обо всём узнал и подготовил жаркую встречу.

– Та-ак… Ты, это, подожди меня немного, – большой мужчина оттащил освобождённого из лабораторного плена человека в угол и посадил его там, прямо на пол, – а мне пока надо делишки разрулить.

С этими словами он быстро соединил извлечённые из своей одежды элементы и активировал два получившихся приспособления. В результате в его левой руке загудел крупный полупрозрачный диск энергетического щита; защиту породила сборка предметов силы из американского Ареала и других Ареалов Визита. А правая рука держала такую же компоновку, из которой высверкнуло золотисто-лазурное двуцветное лучевое «лезвие». Это оружие можно было назвать «молекулярным расщепителем». Осталось загадкой, каким чудом мужчине в плаще удалось заставить работать вместе артефакты из разных Зон…

– Держись, последний герой! – Боец подмигнул своему беспомощному подопечному и метнулся в складское помещение.

Голый человек прохрипел вслед спасителю:

– С-серёг-ха, я тож-ж… – и пару раз попытался встать, чтобы прийти на помощь своему спасителю, однако отвыкшие от самостоятельной работы мышцы плохо слушались команд разума, он оскальзывался и оседал на пол. В результате перестал дёргаться и просто валялся на полу, шёпотом матерясь и плача от позорного бессилия, пока за пределами бронированной комнаты громыхали взрывы и стрельба. Интенсивность постепенно снизилась, и в конце концов последними смолкли рычащие выстрелы портативного энергана старика-ветерана.

Секунды через три в комнату влетел рослый спаситель, край его плаща медленно тлел от скользящего попадания плазмы. Мужчина деактивировал своё экзотическое оружие, сунул компоновки под плащ и помог бывшему пленнику подняться на ноги и удержаться на них.

За пределами комнаты уже мало что напоминало о стоявшем здесь магазинчике. Единственное, что уцелело вокруг бетонной коробки входа в подземный комплекс, – это панели заправочной станции, выполненные по взрывозащищённой технологии, и пикап самого пришельца. К этому старому крепкому автомобилю и дотащил он освобождённого им человека.

– Я-а… – выдавил бывший пленник, едва шевеля губами.

– Не трать силы на разговоры, старый друг, – пресёк освободитель попытку пообщаться. – Погоди, сейчас! – бросил он, усадив голого спутника в кабину.

Метнулся в навалы мусора, среди которых отчётливо выделялись исковерканные орудийные блоки и лоскуты порванной брони армейских дроидов. Судя по последствиям, бой получился яростным, ожесточённым. Хорошо хоть, что резервуары с топливом не рванули. Откинув в сторону изувеченный труп старика-охранника, мужчина в плаще наклонился над разбитым вдребезги музыкальным автоматом. Собрав уцелевшие пластинки, он вернулся к машине и положил на панель «бардачка» собранные трофеи. Все, кроме одной сингл-сорокапятки.

– Во! То, что надо, – сказал мужчина, снял плащ, сунул его освобождённому и добавил: – Возьми, укройся, защитит… Говорить будем потом. Береги силы, явь тебе не сон, как здесь жить, вспоминай.

Водитель обошёл кабину, влез внутрь, сел за руль, подмигнул своему пассажиру и поставил маленький чёрный «винил» на диск раритетного переносного проигрывателя давно исчезнувшей фирмы «Phillips». Ящичек лежал на сплошном сиденье посередине, между пассажирским и водительским креслами.

Щелчок включения, виниловый сингл завертелся, и из динамиков вперемежку с потрескиванием снова поплыла мелодичная ретро-музыка. Зазвучала песня «I Don’t Want to Set the World on Fire» всё той же группы «The Ink Spots».

Губы пассажира с бледной, как молоко, давно не загоравшей кожей растянулись в ностальгической улыбке, будто он вспомнил что-то давно забытое. Выпущенный из «аквариума» кивнул, закрыл глаза и расслабленно откинулся на спинку…

Пикап двинулся в путь, но катил не по автостраде. Он съехал с дороги на обочину и устремился по «пересечёнке» в сторону пылевого облака, неизвестно откуда взявшегося средь ясного дня и относительного безветрия. Добравшись на полной скорости к вздымающейся пыльной взвеси, автомобиль вдруг резко подпрыгнул, поднялся в воздух и взлетел прямёхонько к зениту, как будто его схватил и закрутил мощный смерч.

Считаные секунды – и он скрылся в световом ореоле ослепительно-белого солнечного диска.

* * *

…в дверном проёме уже секунды три виднелся мохнатый комок. Это появилась на пороге и сидела на корточках лесавка.

Выпрямившись, она будет выглядеть человекообразной фигурой, засунутой в снайперский маскировочный комплект, придающий вид ходячей груды листьев и травы. Только это не лохматые одеяния из обрывков верёвочек, сеточек, лоскутков и крашеных бинтиков, а стебли и листочки растений-симбионтов, спутавшиеся в сплошной защитный покров, способный скрыть, растворить в лесу. Не одежда. Не снимаемая защита тела, подпитываемая его кровью и теплом.

– А я-то сижу, гадаю, сколько мне ещё томиться, пережидая ваши нудные сюсюканья! – неожиданно звонким, девичьим голосочком ответила гостья.

– Замечательно, что ты была поблизости, Арва! – узнал лесавку Пёс. – Залезай, эти люди не опасны. Они хотят помочь и сами ищут помощи.

– Нам нет дела до желаний обычных людей, мы не для того от них отдалялись, чтобы сейчас проникаться. – Абсолютно человеческий голос в сочетании с монстрическим обликом бил контрастом наотмашь! Как будто корявый демон ада запел ангельским сопрано. – В расчёт мы берём только тебя.

– Нас также мало заботят желания обычных людей, – парировал вдруг Орёл. – Мы к ним не относимся. Вы нам куда ближе.

Псу подумалось, что, если посмотреть правде в глаза, подавляющему большинству обычных людей наплевать на желания других, и это свойство по наследству досталось всем производным от них тварям…

Он отметил, что учитель вмиг преобразился. Избрал тактику «свой парень», надел маску отдельного индивидуума, тоже не входящего в человечество. Правильно, ни в коем случае нельзя себя выставлять «старшим братом», этаким всеобщим предком всех существ, преобразованных из людей. За такое отношение лесавка, или кикимор, или рощевик, водяник, шурале, или кто ещё, без разницы, мог послать на три незабытые буквы, а то и преподнести стрелу в глаз. В лучшем случае. Все остальные способы убийства у них куда страшней, особенно те, для которых не требуется использовать материальные предметы и вещества.

Но Орёл всё оценил более чем правильно, и Пёс с облегчением понял, что разговор получится результативным.

Только бы Удав или Реверс не брякнули что-нибудь не то! Но ведомый помалкивает, молодец, а Реверс в хороших зонных университетах образование получил, тоже не должен подкачать.

– Забавно ты, человек, рассуждаешь, – сверкнула очами лесавка из-под края своего растительного «капюшона». – Получается, что ты недоволен тем, что ты есть. Но ты всё ещё человек и можешь ходить только тропами людей, хочешь того или нет.

Сказав это, она издала захлёбывающийся булькающий звук; кто не в теме, хрен бы догадался, что это лесавки так смеются.

Своего серо-зелёного волокнистого личика мутированная чмошница не показывала, были видны только серебристые пятна-кругляшки её глаз, полностью лишённые зрачков. За всё время после появления она даже ни разу не шевельнулась… Чтобы лесавки смеялись, это действительно редкость. Сам Пёс слышал такой звук от силы третий раз, а ему немало довелось сталкиваться с особями их немногочисленного биовида. Ему даже кикиморов встречать приходилось и напрямую по-свойски с ними общаться, а уж этим вряд ли многие из человеков могли бы отличиться. Даже из тех, кто остаётся человеком достаточно условно.

– Ты ироничная, – похвалил её Орёл. – Я люблю иронию.

Пёс остро почуял, как от лесной повеяли эманации удовольствия. Но вызвала их не примитивная похвала, это всего лишь слова. Преобразившиеся, но сохранившие полную разумность мутанты имели несколько иные критерии восприятия мира. Их крутой соперник не испугает, они не боятся вызовов. Наоборот, несказанно радует.

Энергетически сильные особи чмошников способны без проблем видеть, условно говоря, биополя живых существ, в том числе и людей. А кто из паранормальных творений Зоны может быть сильней, чем лесавки! Пёс ощутил, что Орёл внезапно раскрылся. Учитель решил, что необходимо снять внешние защитные блоки, и теперь выглядит тем, кем является по сути. Он показал истинное лицо, подлинную внутреннюю силу.

Неудивительно, что Арва прекрасно поняла – это не просто крайне матёрый сталкер, способный на зонную чуйку и эпизодическое взаимопроникновение с информационным полем сверхсущности Трота. Она отдала себе отчёт, что Орёл гораздо сильнее любого из этой компании, если не вообще любого существа из тех, с кем ей доводилось сталкиваться в жизни. Арва заинтригована, а значит, она дослушает до конца.

Пёс мысленно поаплодировал наставнику. Честность – лучшая политика, когда хочешь потенциального партнёра не обмануть, а… скажем так, провести по высшему разряду. Засовы, запирающие изнутри потайную дверцу с истинными намерениями, он наверняка не отодвинет ни в коем случае. Каков он сам – смотрите сколько угодно. Куда и зачем он идёт – никому заранее не узнать.

– Ты рассуждаешь верно, но с точностью до наоборот, – намеренно выдерживая неспешный темп, продолжал Орел. – Я горжусь тем, что остаюсь человеком, более того, тебя я также считаю человеком. Просто ты попала на ту дорогу, где ради познания необходимо было кардинально измениться. Меня поражают жертвы, которые вы приносите на своём пути, и восхищает ваше упорство. И я уверен, ты лукавишь, отзываясь о тропах людей как о чём-то таком… ущербном, что ли. Уж тебе-то, Арва, как никому известно, что в этой абнормальной круговерти никто не имеет такого богатого разнообразия выбора дорог, какое есть у людей.

– Мне нравится, что ты говоришь, – ответила лесавка. – Я сразу поняла, что ты крут, и не ошиблась.

Орёл после этих слов с очень многозначительным видом покивал своей собеседнице. Дескать, о да-а, мы с тобой крутые, и это радует.

– Если ты считаешь себя таким же, как мы, – продолжила Арва, – а я чую, что ты действительно так считаешь, тогда мы отнесёмся к тебе как к одному из нашего племени. Мы поможем. Что нужно?

Пёс постарался не выдать мимикой своего глубокого удовлетворения результатом переговоров. Паритет с «девами леса» – это победа! Даже непримиримые Изначи выдерживали нейтралитет с лесавками, не стремились искоренять. Не то чтобы признавали их имеющими право на существование, но равными – однозначно.

– Расскажи о круглых летунах, которые портят деревья, – попросил Орёл. – Откуда они взялись? Нам очень нужно знать, что за сила их направляет.

– Этот враг может оказаться не по зубам даже тебе и твоим помощникам, – впервые за весь разговор пошевелилась лесавка. Вдвинулась глубже на «территорию людей» и плавно перетекла из положения сидя на корточках в положение сидя на полу, в полуметре от входа.

– И всё же поделись тем, что тебе известно, – мягко настоял Орёл на своём.

И лесавка разоткровенничалась с человеком! Сильная уважила сильного.

– Наросты на деревьях, летучие ежи с неба, подкожная слизь в животных, – заговорила она, – загадочные ловушки, которых не определить, пока в них не вскочишь, странные чужаки, которые вроде бы человеки, а вроде уже и нет, хотя не мутировали в нашем смысле, мощные средоточия нераспознаваемой энергии, высверкивающие в разных точках территории, причудливых форм штуковины, иногда внезапно возникающие, чтобы полетать или поездить, и аморфные пузыри, которые не то танцевать пытаются, вспухая и опадая, не то в конвульсиях жрут наше пространство… И это я ещё не упомянула про блуждающий зародыш, так на человечьем русском звучит название единственной в своём роде энергетической твари, она неуловима и нелокализована, но иногда ощущается след. Остаточное излучение вынуждает подозревать, что это спрятанная, законсервированная как бы личинка сверхсущности, из которой может вылупиться отдельная абнормальность, сходная с нашей, но иная… Всё это порождения врага. Он вторгся извне, он проникает и расползается, и мы не знаем, каким оружием с ним бороться. Нам по силам только убивать его творения и надеяться, что отец наш Трот как-то всё же справится, наведёт порядок и восстановит своё главенство.

– Если бы, – почти неслышно обронил реплику Удав, но услышал его только Пёс, находившийся ближе всех. О ведомом, кажется, вообще позабыли, но в этот момент Орёл обратился как раз к нему:

– Покажи отравленный наконечник.

Новичок вынул из сохранника и протянул переделанное лезвие ножа.

– Очень далеко от ближайшего болота на него напал кикимор, – сообщил Пёс, когда лесавка взяла обломок из руки Удава. Они не соприкоснулись пальцами, но в момент, когда произошла передача предмета, их связал на миг кусок железа, и Арва дёрнула головой, сверкнув на ведомого серебристыми гляделищами, а затем перевела их на Пса.

И он тотчас ощутил, что от Арвы исходит вопросительная эманация. Что-то её озадачило. Хотя не вызвало чувства опасности, иначе реакция была бы молниеносной и отнюдь не такой мирной.

– Стрела Триза, – не отразив во всеуслышание озадаченности, сообщила лесавка. – Он стал жертвой слизняка, его разум ему не принадлежит. Где это произошло?

– Я шёл по первому, – ответил Удав. – Отсюда прямо на восток.

– Ничего себе Триз потерялся, к границе большого мира его понесло! Спасибо за наводку, мы найдём его и попытаемся освободить из плена.

– А такое уже случалось? – вставил Орёл, услышав интересную деталь.

– Случалось. Если вовремя заняться подконтрольным и выгнать слизняка…

– Ты точно уверена, что это возможно? – перебил Пёс.

Кроме него, никому из присутствующих не стоило задавать лесавке вопрос такого рода, подвергая сомнению её утверждение. Но это стало необходимо. Чмошники, бывает, искажают смыслы, и то, что в их понимании свершившийся факт, на поверку оказывается лишь намерением.

– Да, – коротко подтвердила Арва. – Если ты решил сражаться с этим врагом и собираешь бойцов, – продолжила она, уже обращаясь к Орлу, – тебе дорога в один конец, обратного пути не будет.

Пёс неожиданно расслышал ещё одну тихую реплику, но она донеслась с другой стороны, от Реверса. Одно короткое словечко. «Уже…»

– И в чём этот путь, по-твоему, должен выражаться? – спросил Орёл.

– Трот самый сильный, – ответила Арва, – он сильнее новоявленного чужака. Но чужак скользкий и подвижный, он может увиливать от ударов Трота. Становиться нераспознанным. Используя ваши человеческие ассоциации, они находятся на разных диапазонах бытия. Необходимо нащупать волны вражеского диапазона, запеленговать и сообщить их Троту… Конвертировать, скажем так. Далее уже сила отмщения сметёт захватчика. Всё вернётся на круги своя. С окружающим миром и его человечеством мы так и будем противостоять, но это уже другая история.

– А если получится наоборот и враг снесёт Трот? – громко спросил вдруг Удав, и все посмотрели на него, а он привлёк общее внимание и продолжил: – Вы прикидывали, как это повлияет на остальной мир?

Пёс в эту секунду подумал, что Удава на самом деле интересует именно вторая часть вопроса, следствие, а не причина – поражение Трота. И судя по пристальному взгляду Орла и исходящей от него эманации вспыхнувшего острого интереса, наставнику тоже в голову пришло нечто подобное.

– Исключено! – отрезала Арва. – Но тебе я даже не буду пояснять почему. Ты ещё слишком человек, твоей личной силы недостаточно, чтобы освоить это знание. Ты совсем недавно перебрался через границу, и я пока не спрашиваю зачем.

– Уж извини, какой есть, – буркнул Удав себе под нос. – Погоди, до этого вопроса доберёмся чуть позже, – быстро сказал Пёс.

– Арва, мы всё, что можем, делаем для ареальности. – Орёл поспешил отвлечь лесавку от дерзкого новичка. – Но сейчас нам нужна помощь.

– Скажи, – лаконично ответила лесная дева.

– Ты верно заметила, – продолжил Орёл, – что новый враг не по зубам никому из нас, обитающих в Троте. Более того, мы не одолеем вторжение, даже если выступим против него все вместе. В этом нет ничего позорного. Факт, который стоит признать. Я это понял ещё в начале пути… А от карающей длани Трота посланцы чужака пока что ускользают. Он их если и подмечает, то боковым зрением, так сказать, опосредованно, с помощью нас и таких, как мы, и не успевает развернуться, чтобы прихлопнуть…

– Образно и нудно, как любите рассусоливать вы, медленные человеки, но верно, – согласилась Арва. На лесном языке всё сказанное действительно заняло бы гораздо меньше времени – серия быстрых щелчков, скрипов, трелей, и всё сказано.

– Спрашивается, а что делать, когда врага тебе самому одолеть не под силу? Нужно врагу найти такого врага или врагов, которые смогут с ним справиться.

– Почему нет, – согласилась лесавка. – Главное, чтобы враг твоего врага не сожрал тебя самого после победы.

– Вот именно! Понятно без лишних слов, что раз уж мы здесь, то обязаны Троту тем, какие есть и какими будем. Но сущность его безжалостна и ненасытна. Он словно огонь, греет и спасает от холода, но если слишком приблизиться, может сжечь…

– Ты ударился в человечью болтовню, – перебила его лесавка. – Что конкретно предлагаешь?

– Станьте посредниками между Тротом и всем остальным миром, – выложил карты Орел. – Я шёл к Изначальным с предложением, но теперь понимаю, что они слишком нетерпимы к конкурентам в борьбе за любовь Трота. Болезненно ревниво относились к соперникам, поэтому не годятся, хотя и первыми из всех нас встали на путь преобразования из обычных людей в любимчиков необъяснимости.

– Я не ослышалась? – спросила лесавка. – Ты предложил это нам, монстрам, выродкам, чмошникам, тварям, уродам?

– Не ослышалась. Только все вместе, по-настоящему вместе. Но для того, чтобы человечество вступило в союз, необходимо людей оградить от посягательств Трота на время войны до победного… Что будет после, посмотрим после победы. А вас Трот не станет карать, вы уже его часть, его дети. Но вам придётся вспомнить, кем были раньше.

– Как же, позабудешь об этом… Я слушаю, слушаю, продолжай.

– Подключите меня, внедрите в суть. Только так я смогу обозреть всю картину вторжения целиком, и…

– То есть речь идёт о получении возможности контактировать с каждым элементом? – уточнила лесавка.

– Да, с каждым. Что для этого нужно? Если куда-то пойти с тобой, идём…

– Ты думаешь, что человечество – тот враг, который способен устрашить врага?

– Я в это верю.

– Ты думаешь, мы согласи-имся?!! – Звонкий голосок взлетел ввысь до предела, превратился чуть ли не в ультразвук.

– А вот на это я могу лишь надеяться, – твёрдо ответил Орёл.

– И при этом ты думаешь, что такое человечество достойно спасения? То самое, которое навыдумывало себе миллион правил, каждое из которых миллиард раз нарушается? То самое, которое состоит из противоречивых сущностей, сломя головы бегущих по кромке между добром и злом, и часто кажется, что злейшего врага человечеству, чем оно само, изобрести невозможно… – Арва, явно иронизируя, выдавала образные периоды, как самая заправская человеческая особь. – Может, гуманнее отойти в сторонку и не мешать ему? Пусть само истребит себя и освободит пространство для…

– А я люблю его какое есть. Любовь – она такая необъяснимая, вопреки всему и вся. Постараюсь для людей в судьбоносный момент, а уж потом буду решать, стоило ли корячиться ради сборища эгоистичных сволочей…

– Идти в реале никуда не понадобится, достаточно установить контакт со мной, – выдала лесавка, и голос её, наоборот, внезапно снизился почти до контральто, прозвучав бархатисто и многообещающе.

Орёл тотчас сдёрнул перчатку и протянул руку открытой ладонью кверху. Древним как мир людей жестом, символизирующим отсутствие оружия.

Рука зависла. Заминка… В эту минуту решалась, возможно, судьба всех на планете людей и бывших людей.

Потому что лесавка, не сходя с места, связалась с теми, кого условно можно было назвать элитой «нового человечества Трота». Даже не стоило пытаться представить, какой неистовый множественный крик сейчас ураганом проносится в «лесной почте»… Но Пёс не рискнул шагнуть к сплошной стене, раскинуть руки и прижаться к шершавой складчатой коре. Ему в отличие от Арвы ещё требовалось для усиления контакта с лесом что-то более мощное, чем энергетика атмосферы. Прямой материальный «провод». В нём оставалось ещё слишком многое от человека…

Решающая минута завершилась. Лесавка выпростала из вороха стеблей и волокон тонкую ручку. Неожиданно бледно-бежевую, голую, тоненькую, трогательно-девчачью… Это был символ особого доверия – стебли-симбионты сдвинулись и обнажили часть тела, подвергнув риску внешней агрессии.

Мужчина от человечества большого мира и женщина от Зоны.

Мужская заскорузлая, мозолистая, широкая и большая ладонь встретилась с узкой, хрупкой, изящной женской ладошкой, и они сомкнулись…

– Достаточно, – тонкая конечность разомкнула слияние и скользнула обратно, спряталась под защитой, – скоро наш творец полыхнёт языками огня, как ты выразился, и чтобы Захват не утянул нас раньше, чем мы поможем костру не угаснуть, давайте спрячемся от отцовского буйства… Мы подсоединим тебя. Только будь осторожен, враг коварен и способен подобраться вплотную, а ты и не заметишь предательского клинка, летящего для удара в спину.

Она не сверкала очами, но у Пса почему-то возникло стойкое ощущение, что Арва покосилась, так сказать, на Удава. И хотела, чтобы это знал именно он, ведущий странноватого новичка, старый союзник лесного племени.

После чего «дева леса» просто выпрыгнула из своего положения сидя, спиной вперёд, совершила задний кувырок в проём и канула за ним, скрылась в металлизированных ветвях дерева-мутанта.

– Мы достигли поставленной цели? – выдержав паузу, спросил Пёс.

– Надеюсь, – коротко ответил Орёл.

– Скоро Захват, у нас есть где переждать? – спросил Реверс.

– Да, спускаемся.

– Встретимся внизу, – бросил успевший по ходу разговора полностью экипироваться Удав и первым последовал за лесавкой, но не прыгал, конечно, а воспользовался креп-тросом.

Троим старожилам понадобились считаные минуты, чтобы завершить экипирование перед ходкой. Никто не произнёс ни слова, все разговоры впереди. Один за другим они покинули схрон и тоже ушли вниз.

Пёс спустился арьергардным, как хозяин, напоследок осмотрев внутренность домика. Почему-то у него возникло щемящее предчувствие, что в последний раз…

– Куда? – спросил Реверс, когда все собрались внизу, у основания дерева.

– Вон туда, – показал Пёс направление. – За мной.

– Зверушки, – продолжил Реверс, сканирующий окружающую местность, – уже начали прятаться.

– Сколько до Захвата? – уточнил Удав. – Я уже чую, как сгущается мрак, но пока не могу определиться со сроком…

– Часа два есть, – успокоил Орел. – Веди, Пёс, должны успеть.

– Вперёд, сталкеры! – бодро скомандовал наследник Изначальных; на правах проводника выступил в авангарде и повёл группу к ближайшему известному ему убежищу.

Подходящих маршрутов он знал три. Самый короткий и самый длинный не годились, длинный потому что длинный, а короткий потому что слишком сложный, и повёл средним по трудности и протяжённости маршрутом. Откровенных опасностей на пути следования не наблюдалось, и сталкер вёл, действуя в отработанном до автоматизма крейсерском режиме. Привычным образом он как бы раздвоился, выделив часть сознания на размышления о полученной только что информации.

И первое, что пришло в голову, это упоминание лесавкой пузырей, жрущих пространство. Псу встречались такие образования, но раньше он считал, что это форма энергетического вампира, «неверное» ИФП, подпитываемое силовыми нитями Зоны. О контролируемых животных в «лесной почте» только и гудят с недавних пор… А бугры на деревьях он сам сжигал неоднократно, но открытие, что всё это звенья одной цепи…

– Орёл – замыкающий, – услышал он на бегу чуть запыхавшийся голос Удава; новичок крупный, ему трудней передвигаться, к тому же у него был перерыв в хождении по отчуждёнкам, – он передаёт по цепи, что за нами хвост. Целая группа, вооружены.

– Не факт, что за нами, – произнёс в ответ Пёс, – просто по пути на этом участке. Ещё с километр, и лес их не пропустит, а мы пройдём. Так что поднажмём, большой, и точно от них оторвёмся.

– Стар-ра-а-юсь… – прохрипел вконец запыхавшийся от разговора на бегу Удав.

Он умолк и приотстал, восстанавливая дыхание, чтобы не потерять темп, а Пёс действительно немного ускорил шаг. Перед Захватом бегать удобней, чем красться, мутанты и люди заняты поисками убежищ, а не охотой.

Упомянутый им только что относительно лёгкий участок миновали без осложнений, и проводник увёл ведомых в дремучую чащу. В этих дебрях только посвящённым открыт путь. Углубившись на сотню шагов, он решил сделать передышку.

– Мы успеваем, – сообщил он, остановившись, следующему за ним Удаву, – можешь немного перевести дух. Подтянулся Реверс.

– Почему встали? – спросил Орёл, поравнявшись.

– Да хочу удостовериться, что обнаруженный тобой хвост не потянется за нами сюда, – ответил Пёс.

– А если пойдут, что тогда? – задал вопрос Реверс, настраивая свой сканер для отслеживания возможной погони. Правильно. Чуйка пока тревогу не подымала, но подстраховаться с помощью техники не помешает.

– Тогда плохо будет, – угрюмо посулил Пёс. – Для них, конечно, хех, – хмыкнув, уточнил он. – Кончать придётся, иначе в схрон залезать слишком стрёмно.

– Это почему? – не въехал Удав. – Может, они тоже знают о том убежище и просто хотят спрятаться…

– А ещё очень даже может, что они следят за нами, ну или за кем-то из нас. Мы добровольно влезем в каменный мешок, им останется только прихлопнуть там, как вискунов каких-нибудь. Выжгут на хрен, и все наши грандиозные намерения пойдут прахом.

– Не нагоняй жути, – осадил его Орёл, – кто ж им даст прихлопнуть! Спрашивается, мы сталкеры или где? К тому же, насколько я чую, они повернули, пошли доступным маршрутом и в заросли за нами не попёрлись.

– Получается, они действительно шли не за нами, – подал голос Реверс, высмотревший силуэты несостоявшихся преследователей. – Правда, углубляются в заросли там, дальше, и куда сейчас ломятся, непонятно. Мы-то знаем, где укрыться, но получается, что эти тоже имеют схрон поблизости… Проследить бы за ними.

– У нас другие задачи, – напомнил Орёл.

– Тебе что, одного схрона мало? – спросил Удав.

– Как может быть много схронов в Троте? – парировал Реверс.

– Много не может, а лишнее брать не стоит, – стоял на своём новичок.

– Извечная дилемма всех игроков, – сказал Реверс, продолжая сканирование. – Подфартило, что делать? Остановиться или на волне удачи снять банк…

– Когда в казино пойдёшь, там расскажешь, – усмехнулся Пёс.

– Я бы не прочь сходить, но только в Лас-Вегас, – поделился желанием Реверс.

– Там сейчас тоже не разгуляешься по игровым залам, – напомнил Удав.

– Вот-вот, – согласился Реверс, – зато, говорят, в этих заброшенных залах можно толковым хабаром разжиться.

– А при чём тут это? – удивился Удав.

– Я слыхал, – пояснил Реверс, – что аура многолетних игр, миллионов выплесков азарта очень устойчива, и она по-своему изменила абнормальность в залах. Теперь такие места притягивают к себе толковые артефакты, и они периодически там появляются. Может, шестой Ареал тоже любит покрутить колесо фортуны, заразился азартом.

– Досужая болтовня, – обрезал Орёл, – поверьте, я там бывал, и никакой особой ауры нет и в помине. Груды хлама, разломанные столы и автоматы, и толпы одержимых бросаются на всё, что движется.

– Я слышал, что эти одержимые есть только в Вегасе и что они вовсе не мутанты, – заметил Удав.

– Это правда, – согласился Орёл, – но, как всегда, неполная. Одержимые – это люди, которые попали под облучение американского Ареала в тот злополучный день, когда первоначальная абнормальная отчуждёнка выплеснулась и захватила огромные территории вокруг себя. Звёздно-полосатые вояки решили поэкспериментировать и распылили над городом вирус. В итоге одержимые – то, что вышло после эксперимента.

– Люди приехали поиграть и остались в столице развлечений до конца дней своих, – задумчиво отозвался Удав. – Многие из них, наверное, об этом мечтали, но не таким способом.

– Бойтесь заветных желаний, они иногда сбываются, – философски прокомментировал Реверс и сообщил: – Я посчитал, в группе четырнадцать чмошников.

– Многовато для обычной группы сталкеров, – сказал Удав.

– В другой ситуации мы бы выясняли что к чему, но не сейчас, – сказал Орёл.

– Пёс, идём дальше, – Удав с опаской посмотрел на небо в просветах между древесными кронами, – а то застигнет нас…

– Не ляпай языком, и всё будет хорошо, – проворчал Пёс.

– Далеко до схрона? – спросил Реверс, тоже поднимая взгляд, но смотря через сканер.

– Мы почти на месте, – заверил Пёс, – давайте за мной.

Но квад успел пробежать от силы десяток метров. Замыкающий Орел вдруг издал короткий сдавленный вскрик и рухнул, как подстреленный очередью в упор. Реверс тотчас окликнул бегущих впереди, и трое сталкеров нырнули в траву, залегли в ней. Что произошло, никто не понял, и они поползли к Орлу… Наставник был живой, но находился в беспамятстве.

– Что с… ним?… – выдавил новичок. Кажется, из троих учеников он больше всех испугался, что у Орла может случиться фатальный сбой.

– Поди догадайся! – зло бросил Реверс. – Бежал – и брык, отрубился. Хорошо хоть, жив… Младшего напарника Орла случившееся, наоборот, прямо на глазах вгоняло в ярость. Он шёпотом, но очень злобно и витиевато начал материться.

– Хватайте под руки и тащите за мной, – распорядился Пёс, – до схрона недалеко, там разберёмся. Вперёд.

– А что с ним может быть? – не унимался Удав.

– За мной, я сказал! – велел проводник.

Потом, потом будем разбираться, с чего бы это новичок резко забеспокоился. Но первым делом надо установить, что стряслось с учителем. Для этого требовался детальный осмотр, а сделать это можно, только уже обезопасив себя от загребущих лап Захвата.

С последним отрезком пути Пёс справился чётко и почти без петляний привёл всех к укромному схрону. Это убежище давно не использовалось, но наследник Изначальных не сомневался, что всё в порядке. Деревья-мутанты оберегали тайник от посторонних, они же и дали прикоснувшемуся к стволам Псу знать, что с нычкой проблем нет.

– Дерево, под которым вход, страшно ядовитое, – сказал Пёс двум ведомым, с натугой несущим за ним нелёгенького Орла, – и нам по-любому надо использовать дыхательные маски. Но только на входе, внутри дышать можно свободно.

– Ты что, с ним не дружишь? – удивился Удав, натягивая маску.

– Не в этом дело. Прекратить выделять ядовитые пары оно просто не в состоянии. Все остальные степени защиты я, скажем так, отключил.

Реверс сначала закрыл фильтрующей маской лицо обеспамятевшего Орла, а потом и сам защитился от вредных примесей в воздухе.

– За мной! – скомандовал ведущий.

Вход был ещё одной тесной норой в земле, по которой требовалось продвигаться ползком или на четвереньках. В узком пространстве Удаву как наиболее физически сильному из оставшихся при памяти троих сталкеров пришлось тяжелее всего. Он тащил за ворот Орла, а тот весил о-гого… Но большой человек справился, и все четверо, преодолев лаз, очутились в подземном схроне.

– Круто! – похвалил Реверс, посветив вокруг. – Это же подвал многоэтажки, – определил он, осмотрев стены и потолок. – Откуда здесь?

– Да хрен его знает, – пожал плечами Пёс, разжигая пару фонарей и разнося их в разные стороны; установил источники света на полу, в трёх шагах друг от дружки. Орёл лежал между ними, недалеко от западной стены и ногами в сторону эпицентра, об этом Пёс позаботился. Не хватало ещё, чтоб элементарно макушкой приложился потом, когда начнётся.

Удав изнеможенно опустился на пол; он переводил дух и молчал.

– Я думаю, что это подвал жилого дома, – продолжил Пёс, – который стоял в одном из населённых пунктов, накрытых Зоной Посещения. Надстройка над землёй канула один Трот знает куда, а подземная часть, как видите, уцелела.

– Что будем делать с Орлом? – спросил Реверс.

– Надеяться на чудо, – буркнул Пёс.

– У меня есть кое-что из другого Ареала, – вдруг предложил Удав. – Можно дать Орлу. Яд, энергия или что там в него вторглось, нейтрализуется, организм очистится… Может быть. Я на себе пробовал, сработало, живой, как видите.

– Вот именно, может быть. Нет, обойдёмся без подарков других Зон, – категорически не согласился Реверс. – Раз на раз не приходится.

– Он прав, что-то давать Орлу без его ведома слишком опасно, – присоединился к мнению Пёс.

– Что с ним, что? – с возрастающим беспокойством твердил Реверс; теперь он перехватил эстафетную палочку треволнений за учителя. – Пёс, что с ним, как ты дума…

– С ним всё будет хорошо, – убеждённо ответил Пёс. – Должно быть.

Он попросил у Удава третий фонарь и зажёг его. Склонился, внимательно изучая неподвижное тело бесчувственного наставника. Симптомы хреновые: чересчур бледная кожа лица, закатившиеся зрачки, едва ощутимое дыхание. Почти труп… Но, захотев осмотреть ногти на пальцах рук, не посинели ли, Пёс взял ладонь Орла и… вдруг всё понял!

– Бли-ин, мы придурки! Это ж его начали подсоединять, как Арва обещала! – И он в сердцах смачно выматерился.

– А повременить не могли?! – раздражённо выкрикнул Реверс. – Или в их мохнатые головёнки не влазит, что у человека может сдать организм, а если ещё приступ наложится на воздействие Захвата…

– Не вздумай ляпнуть что-то в таком духе при лесавке, – сказал Пёс. – Слабость – это порок.

– Да уж постараюсь, – съязвил было Реверс. – Спасибо, что напом…

Договорить он не успел. Начавшийся даже раньше предчувствованного срока Захват накрыл всех. Да так мощно, что лишил сознания. Ещё три тела повалились на пол, а потом вместе с четвёртым, уже распростёршимся, покатились, устремились к западной стене, чтобы впечататься в неё. И улетели бы в эпицентр как миленькие, не в силах противиться неумолимому притяжению «биомагнита»… не будь преграды в виде толщи бетона и земли между ними и пятым кругом.

Пока они тут заключали тактические союзы в её же интересах, Зону Посещения колбасило и расшатывало всё яростней и беспощадней. Она-то вела свою бесконечную войну без привалов и перерывов. Как-то не до каникул и отгулов сверхсущности, обложенной со всех сторон и вдобавок угрызаемой изнутри…

Вместо эпилога: «Универсально-сборные»

Когда-то давно, в старые добрые времена, когда в Троте было гораздо более людно, разные предприимчивые кадры почти на всех уровнях российской Зоны Посещения сооружали своего рода сталкерские «лифты». И чем глубже уровень, чем больше длина отвесной стены, разделяющей круги, тем выше была и плата за использование «лифта».

Между первым и вторым уровнем, где до Мегазахвата перепад оставался в пределах полутора сотен метров, действовало не очень много подъёмников, хотя все весьма неслабой грузоподъёмности. Стоимость персонального снаряжения, необходимого для преодоления этого вертикального препятствия, была невысокой; потому практически каждый при желании мог здесь спуститься и подняться самостоятельно. «Лифты» использовались в основном для доставки грузов, ведь именно во втором круге располагалась основная часть лагерей, баз, постов, перевалочных и «обитаемых» пунктов. И если при очередном Захвате подъёмные механизмы и тяги повреждались, их быстро и легко ремонтировали.

Между вторым и третьим, где вертикаль уже достигала высоты полукилометра, работало гораздо больше таких канатных дорог. Третий и четвёртый уровни к моменту катастрофы, прозванной Мегазахватом, разделяло больше километра. Здесь находились самые дорогостоящие и самые выгодные как для владельцев, так и для клиентов «лифты».

Самый опасный из более-менее доступных, но и самый урожайный на ценный хабар четвёртый круг Недоада манил и соблазнял, несмотря на все его известные и неизвестные ужасы.

На пятый уровень, тогда проваленный глубже четвёртого почти на два километра, ни один канатный спуск-подъём, по понятным причинам, проложен не был. Мало кто к этой кромке добирался, а ещё меньшее количество сталкеров отваживались спуститься… По легендам, там недолгое время, ещё до того, как фанатики-инферновцы полностью заблокировали подступы к пятому на долгий период, существовала всего одна канатная дорога, «Хеллваген», проложенная неведомым авантюристом. Но вроде бы незадачливый предприниматель успел обслужить совсем немного клиентов. И почти все проданные им «билеты» оказались «в одну сторону»…

Таким образом, через эти канатные спуско-подъёмники всевозможных видов и конструкций в разные периоды проходило от сорока до девяноста процентов всех охотников за зонной удачей. Многие из числа тогдашних бродяг даже не трудились приобретать навыки самостоятельного скалолазания, жизненно необходимые для истинных сталкеров Трота с его-то ступенчатой спецификой. А собственно, им и не нужно было. Незачем.

Заплати вполне разумную плату и спускайся-подымайся на любом сталкерском «лифте» без каких-либо заморочек и, как правило, даже под умеренным огневым прикрытием бойцов, его обслуживающих. Не требовалось тащить с собой альпинистское снаряжение, в случае перехода на третий и особенно четвёртый уровень уже достаточно тяжёлое, если не громоздкое. Не надо было тратить силы на преодоление вертикалей, разделяющих уровни Трота, и что самое приятное, не приходилось опасаться неожиданных нападений обитающих на отвесных территориях мутантов, когда в тщетных потугах пытаешься дотянуться рукой до очередного уступа или трещинки в скале… Знай себе бери патронов и припасов побольше и сталкерствуй на здоровье.

Впрочем, нередко случалось, что и опытные, прожжённые скалолазы не пренебрегали «лифтами». В конце концов, суммарная стоимость необходимых для преодоления километровых скал закладных элементов, шлямбурных крюков и прочего добра часто оказывалась большей, чем плата за «лифт». Не считая того, что во время такого самостоятельного спуска, если крупно не подфартит, можно было легко оставить на этой вертикали и самое ценное, что было взято с собой в Зону, – жизнь.

И даже Захваты, во время которых Трот не только утягивал в эпицентр всё живое, не успевшее спрятаться или закрепиться, но и углублялся, удлиняя стены на несколько метров каждый раз, не могли вытравить это явление, некогда масштабное. Повреждённые канатные дороги упрямо восстанавливали. При тогдашнем количестве пользователей они были очень и очень рентабельными. А к наиболее выгодно расположенным и удобно устроенным «лифтам» сталкеры даже натоптали магистральные тропы, такие себе «федеральные шоссе» Трота. И вдоль этих магистралей некогда тоже бурлила своя жизнь; признаков присутствия живых человеков, а не былой их деятельности, здесь было куда больше, чем на обочинах других, условно постоянных, маршрутов.

Но эта золотая эра канула в Лету. Ясное дело, потому что людей в Троте становилось всё меньше и меньше, и восстанавливать, обслуживать, оборонять сталкерские «лифты» становилось всё накладнее, а точней, просто некому. Конечно, во многом это произошло из-за фатальной мегасерии Захватов. В ту дату не только сгинула целая группировка «Инферно» и ещё куча народу, но и вертикали разом увеличились на порядок больше, чем обычно. Понятное дело, все наработанные артерии оборвались, вся налаженная инфраструктура нарушилась, практически везде – безвозвратно.

Между первым и вторым уровнем на десятки метров, между вторым и третьим – на сотни… Перепад между третьим и четвёртым уровнем, которому для углубления на два километра понадобилось почти столетие, так вообще вытянулся больше чем на километр и составлял уже три с лихвой километра.

Именно к этой исполинской стене сейчас и пробирался одинокий сталкер. Торный сталкерский «хайвэй», ведущий к бывшему «лифту», хоть и порядочно зарос и стёрся, но всё ещё сохранил следы «былого величия», складывающегося в основном из мусора, когда-то оставленного сталкерами на стоянках и привалах. Но все эти кучки брошенного барахла и использованных одноразовых вещей со временем почему-то не росли, а уменьшались. Складывалось впечатление, что здесь постоянно подрабатывал какой-то зонный дворник, уносящий отсюда мусор в неизвестном направлении. Возможно, исчезнувшее непостижимым образом переправлялась в локацию «Венера», ту, что в южном секторе первого круга.

Канатная дорога, к которой прокрадывался сталкер, называлась «Водопойная»; недалеко от её нижней точки в маленьком гроте некогда находился источник. Было очень удобно пополнять запасы воды непосредственно перед отбытием в ходку по четвёртому кругу Трота. Теперь, конечно, после Мегазахвата, грот с родником поднялся над уровнем земли и находился где-то высоко, посреди нависающей над головой скалы. Но бродягу, идущего в сумраке, рождённом тенью этой исполинской стены, не особо смущало данное обстоятельство. Ему придётся добираться к источнику, надеясь, что вода не иссякла. Он и выбрал-то именно этот маршрут для подъёма, потому что запас питья у него практически иссяк. Последняя пластиковая ёмкость опустела и была свёрнута в компактный рулончик ещё три дня назад. А в его «медузе», гидросистеме, расположенной внутри рюкзака, осталось от силы двести миллилитров жизни.

Подвела уверенность в том, что «дикий водопой», к которому протоптаны стежки мутантами и людьми, раньше всегда радовал чистой прохладной водой. Но огромный крюк к остаткам старого дуба, в пустом нутре которого между корней имелся тот источник, лишь отнял время и драгоценные запасы питья. Он иссяк. Зона вновь напомнила, что ничего надёжного в ней быть не может.

Мелкий колючий кустарник, тянущийся вдоль сталкерского шоссе на этом участке, начал редеть, а шагов через сто поверхность земли и вовсе облысела. Теперь человек выбрел на открытое пространство и выпрямился в полный рост. Идти скрытно больше не было возможности, как и незачем дальше пригибаться к земле. Впрочем, нынче Трот почти обезлюдел, если сравнивать с былыми временами.

Мутантов, правда, меньше не стало, даже наоборот, но, к счастью, для них бывшие человеческие тропы давно не являются богатыми охотничьими угодьями, и теперь шанс встретить зверьё здесь куда меньше. А людей и подавно…

Сталкер осмотрелся, ища возможную угрозу, не нашёл и быстрым шагом устремился к тому месту, где на скале виднелись остатки нижнего основания «лифта». Как и следовало ожидать, остались от этой некогда оживлённой канатной дороги лишь рожки да ножки. Видно было, что кто-то всё же пытался здесь что-то восстановить, но так и забросил сие неблагодарное занятие, причём очень давно. Но всё же даже эти жалкие остатки «канатки», протянувшиеся по скале реденьким пунктиром, могли облегчить подъём. На протяжении всего маршрута всё-таки остались кое-какие частично закреплённые тросы, люльки, балкончики и прочие приспособы, некогда составлявшие «многополосный» вертикальный путь между уровнями. Всего-то и надо для восхождения – прокладывать тросы от одного обрывка канатной дороги к другому её уцелевшему кусочку. Просто курорт по нынешним временам…

Бодро марширующий сталкер вдруг как в стену врезался, замер с поднятой вверх ногой. Его внимание привлекло незначительное шевеление пыли, вздёрнутой лёгким ветерком. Пыль как-то неестественно закрутилась в парочку мелких одинаковых вихриков с очень чёткой, глазом различимой границей. Отступив на шаг, человек боднул ботинком землю и отправил перед собой волну пылюки. Крошечные частички в поднявшемся облачке тут же закрутились в десятки крошечных вихрей, вырисовав на земле соты локальной абнормали. Надо же, «козье копытце».

В детской сказке Алёнушка предостерегала своего брательника не пить водичку из отпечатка козьего копытца, дабы тем самым козлом не стать. С этой областью ИФП дела обстояли немного проще – совсем не нужно было из неё пить, чтобы поиметь неприятностей. Достаточно было просто наступить на это чужеродное образование.

Случалось, ходоки даже не замечали, когда влетали в такую локалку, ведь она не убивала и какими-либо ощутимыми воздействиями сразу не наказывала. Эта хренотень непостижимым образом, сука, изменяла клеточную структуру ступни, прописывала прямо в ДНК свой вредоносный код и давала энергетический толчок к метаморфозам. В результате медленно, но уверенно происходила мутация ног.

Кожа, плоть и кости начинали выгнивать и отторгаться, а на их месте вырастали парные ороговевшие отростки, внешне напоминающие копыта. И хоть эта трансформация не убивала, обладателя таких ножек не ждало в будущем ничего хорошего. Люди его боялись и сторонились, хотя мутантом в прямом смысле он вовсе не становился. Могли даже пристрелить, приняв за хищную тварь, маскирующуюся под человека. Но по большей части такие люди попросту сходили с ума, не сумев принять своё «обновлённое» тело.

Имелись и другие абнормали сходного воздействия, например, «свиноглав». И раньше они доставляли немало огорчений и хлопот. Теперь же людей в Троте осталось на порядок меньше, а в третий и четвёртый круг настолько мало кто из выживших спускался, что уж те, кто здесь бывал, все поголовно ветераны, для огорчения которых потребуется нечто гораздо более хитрозакрученное. Ранее известные типы локалок уж точно не доставят им проблем.

Обойдя вихревую «поляну», сталкер остановился у начала вертикальной тропы. Здесь внизу образовалась свалка из поломанного и более не нужного снаряжения, предназначенного исключительно для экспресс-спуска. Человек с завистью осмотрел и раздосадованно пнул ногой некогда дорогостоящее и практически целое спусковое устройство, но тащить с собой вверх этот бесполезный девайс не решился. Если он снова спустится в четвёртый, то наверняка не здесь, а искать остатки другой «канатки»… ещё неизвестно, понадобится ли.

Здесь, у самого подножия вертикальной стены, бродяга и начал свои приготовления к подъёму. Стянув с себя надёжные армейские ботинки, он натянул лёгкие и удобные скальные туфли. Снял с рук тактические перчатки, достал и повесил на пояс маленький мешочек со старой доброй магнезией; натёр кисти и ладони его содержимым. На глаза натянул защитные очки и задрал голову вверх, проверяя, как сильно стёкла меняют картинку окружающего пространства. Именно в этот момент он и заметил быстрое деформирующее движение на вертикальной скале, словно по каменной породе пробежала прозрачная волна, какие бегают по поверхности воды.

Не подав вида, что заметил это движение, сталкер как бы невзначай взял свою винтовку и вытащил из подствольного гранатомёта стандартный кумулятивно-осколочный заряд. Вместо него засунул туда самодельный боеприпас, собранный в отстрелянной гильзе. И когда волна движения повторилась и приблизилась к нему на расстояние не больше чем десять метров, он резко вскинул оружие и нажал на спуск.

Громыхнул заряд, и из трубки гранатомётного ствола вырвалась целая туча мелкой дроби. Лавина свинца двинула навстречу этой полупрозрачной волне и слизнула большую её часть… По скальной поверхности размазало и разляпало несколько десятков многолапых ящериц.

Эти хамелеонистые мутанты вели стайный образ жизни. Они могли молниеносно перемещаться по отвесным стенам и унаследовали от хамелеонов способность сливаться с окружающей средой. Одна-две маленькие твари не представляли особой опасности для человека, но сводный отряд из пары сотен таких гадин, будто какие-то сухопутные пираньи, мог обглодать человека до костей в считаные секунды. Эти особи отличались большой сообразительностью, что в свою очередь было и плохо, и хорошо. Плохо – понятно почему, а вот положительный момент от их смышлёности весьма специфический. Помня, что карабкающийся человек обладает грозным оружием, способным за один выстрел снести половину стаи, они никогда не атаковали его повторно.

Но всегда существовала вероятность встретить на таком длинном пути другую, «не просветлённую» стайку скальных ящерок. А потому сталкер перезарядил свой подствольник. И хоть на этот раз в боеприпас вместо закончившейся дроби были засыпаны песок и мелкий щебень, эффективность его падала не столь критично, чтобы не суметь вправить мозги кучке обнаглевших мутанток. Ну а для других возможных по дороге тварей у винтовки есть основной ствол и полный патронов магазин.

Закончив приготовления, человек разогнался и прыгнул на скалу. Удачно ухватившись за выступ, он, как паук, начал карабкаться по отвесной стене. Тренированные цепкие руки нащупывали трещинки и выступы, а где становилось совсем худо, сталкер вбивал несколько крюков и перекидывал креп-шнуры до сохранившихся обрывков вертикальной трассы.

Не легко и не просто, но без особых приключений он преодолел изрядную часть пути и добрался до грота с источником. К тому времени через гибкий шланг, переброшенный через плечо, он высосал из «медузы» всё до последней капельки. Зонника же, артефакта, способного помочь ему справиться с обезвоживанием, у карабкающегося бродяги в запасе не было… Но, как бы сильно ни хотелось пить, прежде всего скалолаз произвёл все необходимые процедуры. Походный химический анализатор не показал в воде наличие какой-либо отравы, и человек перешёл к последнему важному тесту.

Раздавив капельку воды двумя мелкими стёклышками, он всунул их в держатель карманного микроскопа. Результат успокоил человека, никаких яиц-паразитов в воде не обнаружилось. А зонные паразиты – это, блин, не глисты и даже не ленточные черви, мирно живущие внутри каждого второго человека. Здешние червеноиды, вылупившись из яиц, тут же начинают размножаться делением и за сутки-другие оставляют от человека лишь выеденную кожаную «скорлупу».

Вдоволь напившись, человек принялся набирать в опустевшие ёмкости воду, но, наполнив гидросистему рюкзака и одну пластиковую тару, остановился. Больше с собой тащить не стоило, даже если все источники третьего уровня Трота окажутся заражёнными. Каждый лишний килограмм на себе и по горизонтальной земле тащить мало радости, а по вертикали лишний вес выйдет кровавым потом. Это спускаться с любым перегрузом – как два пальца; вверх карабкаться нужно с минимально возможным грузом.

Пока сталкер, преодолевший треть тяжёлого пути, отдыхал в прохладном гроте, компанию ему составили два «прилипальца». Эти пушистые восьмилапые зверьки, похожие на хорьков, имели милые розовые носики и чёрные глазки-бусинки. Между их лапок имелись кожистые перепонки, как у белок-летяг, а на самих лапках торчали мелкие острые коготки, позволяющие зверькам шустро бегать по отвесным скалам. Чем питаются эти милые с виду создания, было неизвестно, они совсем не имели ртов и обратно противоположных по назначению отверстий. Кто-то из научников, подвизавшихся при Троте, когда-то предположил, что эти забавные мутанты подпитываются энергией, которую вырабатывает человеческое тело или тело любого другого живого существа, позволившего себя коснуться. Потому, мол, они и трутся, в том числе об людей, как кошки, лишённые ласки. Потрутся-потрутся и, насытившись, сваливают. А если при этом их ещё и рукой гладить, то отстанут в два раза быстрее. Короче, редчайшее исключение из зонных правил – почти безобидный, если его не обижать, мутант.

Сталкеры-новички, впервые встретив на спуске или подъёме такое создание, конечно, пугались. Кто-то хватал этих милашек и швырял вниз. Но «прилипальцы» тут же расправляли свои лапки-крылышки, планировали назад к скале и очень быстро вскарабкивались по ней обратно к перепуганному бродяге, чтобы довести его до инфаркта своим урчанием и обтиранием.

Были, конечно, и несознательные, грубые чурбаны, которые пытались убить «няшек», но в этом случае незадачливые сталкеры получали очень жёсткий урок, который запоминали на всю оставшуюся жизнь. Защитный механизм зверьков срабатывал безотказно. Если «прилипальца» сильно сжать рукой, придавить ногой или же прострелить, то из него во все стороны брызгают мощные струи ферментов, которые воняют похлеще секреций скунса и не смываются в течение месяца-двух…

Проводив взглядом двух подпитавшихся его добровольными ласками зверьков, человек собрался и продолжил подъём. Больше на его пути не встретилось ни мутантов, ни спускающихся навстречу бродяг. И всё же раз десять после очередного неудачного рывка сталкер зависал на волоске, а точнее, на двух пальцах от смерти, но… зонная удача вновь и вновь улыбалась ему, и до верхней кромки человек добрался, лишь слегка подмочив от испуга штаны. Даже «эффект перехода» – возникающий при пересечении границы кругов набор болезненных ощущений, нахлынувших где-то на второй половине подъёма, – удалось перенести почти без стонов, скорчившись на подвернувшемся уступе.

Но сразу за этой самой кромкой, когда, сделав последний сильный рывок, сталкер выбросил себя через край и очутился на горизонтальной поверхности третьего круга, вместо радостного чувства облегчения его поджидал совершенно неожиданный, крайне неприятный и, что страшней всего, совершенно не засечённый зонной чуйкой сюрприз…

Чьи-то крепкие безжалостные руки схватили его за шиворот и, не дав опомниться, скрутили в бараний рог, тонкими прочными путами захлестнув руки и ноги обессиленного восходителя…

– Попался, который кусался! – удовлетворённо констатировал тот, кто поджидал наверху. Опрокинутый наземь и скрученный восходитель извивался, пытаясь освободиться от пут, которые перетянули его конечности. Но попытки найти слабину потерпели крах. Слабины не оказалось.

Мужчина, схвативший и связавший его, поднялся с земли, отступил, встал в паре шагов и разглядывал пойманного с гадливым выражением на лице. Так смотрят на уродливое насекомое, перевёрнутое кверху лапками, корчащееся и дёргающееся.

Он дождался момента, когда валяющийся поймёт бесперспективность попыток освободиться, выдохнется, остановится и наконец-то замрёт. Лишь тогда, веско и громко, чтобы гарантированно перекрыть шум ветра и прочие звуки Зоны, провозгласил:

– Трот круглый! Вот мы и встретились!

В этот момент захваченный лежал на боку, согнувшись, и голова его развернулась затылком к говорившему. Услышав голос мужчины, он вздрогнул, будто его ужалила мутаоса. И вывернул голову лицом к стоящему, чтобы увидеть…

– С-с-с… – издал его рот придушенное сипение, но это было не просто нечленораздельное исторжение звука, а начало высказывания, которое после краткой полусекундной паузы продолжилось словами: – Сергей Анато… – снова пауза, судорожное сглатывание, и наконец завершилось почти неслышным: – … ольич…

На большее сил у скрученного не хватило. Он прерывисто втягивал и выпускал воздух, и в эту минуту физиономия его разительно напоминала рыбью, с круглыми глазами и беззвучно разеваемым и закрываемым ртом.

– Ты думал, что убил меня? Не дождёшься, Максюша, – мягко, почти ласково произнёс человек, выпрямившийся во весь рост. – Удачи не хватит.

– Ты у… умер… – исторг поименованный уменьшительным от Максима; глотка его всё ещё была перехвачена страхом, непониманием, удивлением. – Я поп… пал… в-в…

– Не-а! Ты промахнулся, двоечник. Я ж говорю, удача тебе изменила.

– Ты приш… ол… мсти… ить… убь… ош…

– Э не-ет! Просто убить тебя было бы слишком лёгким наказанием за предательство…

– Зачем я тебе?! – нашёл силы выкрикнуть Макс. Голос у него прорезался, он извернулся, вытянулся на земле, заскрёб ногами, перевернулся на другой бок, лицом к высящемуся над ним.

– Да лично мне ты теперь и на хрен не сдался! Карьерист зонорощенный, енералишко Вульф, ё-моё… Но тебе повезло, хоть и не заслужил такого дара. Ты его, конечно, всеми силёнками пытался превратить в проклятие, уступая желанию выдраться из грязи в князи, но не успел вытравить, кое-что осталось. Универсальная сила, бывает, проявляется даже у тех, кто всегда пёр по единственной колее собственного эгоистичного желания обскакать всех проч…

– Закни-и-сь, сволочь! Я верой и правдой родине служи-и-ил!! – надсаживаясь, чуть ли не завопил лежащий. Он конвульсивно задёргался, снова пытаясь не то освободиться от пут, не то встать.

– Ага, во-во, ей самой, ненаглядной… – Стоящий на ногах человек саркастически улыбнулся распростёртому извивающемуся «червяку». – Играй, играй святую невинность, это твоё излюбленное занятие… Ну, ничего, послужишь, послужишь теперь человечеству. Наказание такое за подлость и измену, с помощью которых ты протаптывал свой путь по костям и по головам… Тьфу! – Человек смачно сплюнул, едва не попав слюной в лежащего. – Ты был моей самой большой ошибкой, если не единственной. С тобой я фатально просчитался. Но что случилось, то случилось. Менять прошлое можно, но я решил, что не стоит. Ученик научил учителя, спасибо за урок… Так вот, предстоит тебе наконец-то не только для себя любимого постараться, но и для других людей. Закоренелому себялюбцу, молящемуся на собственную самость, пожалуй, самое то в качестве приговора! Опять же, будет шанс перековаться, вдруг выживешь, потом на свободу с чистой совестью. Помнишь, так говорили твои братцы по духу? Ну, те, что строили карьеры верту…

– Команди-ир!! – взвизгнул Макс. – Я верил, что ты переметнулся!

– Фонтан закрой! Мутакрысиный король тебе командир. Я тебя давно разжаловал и вычеркнул из списков личного состава отдела. Нечего предателю стоять в одном строю с Доком и другими погибшими бойцами, настоящими героями, которые торили тропу раньше, чтобы идущие следом смогли пробраться в самое логово врага и дать решающий бой. Героям вся слава, а ты к ним не относился изначально, как выяснилось.

– Я не предатель! Я всё делал ради того, во что верю! – лихорадочно частил опрокинутый Палеев. – У меня свой взгляд на происходящее, и…

– Засунь своё мнение знаешь куда? Даже сейчас – напомнить, чем занимаешься, с-сука? Ищешь комнату желаний, или машину желаний, или шар, или долину, не важно, короче, не в названии суть! Ищешь ты её, падла, потому что переполнен жаждой обрести неограниченную власть… Единоличную! Властелин мира, чтоб тебе пусто было! И ради этого готов запродаться чёрту, дьяволу, инопланетянам, кому угодно…

– Я не желаю людям плох-х-хого! – страстно, с придыханием исторг лежащий и засучил связанными ногами.

– Не вякай уже, задолбали твои лживые оправдания… Но у тебя есть одно свойство, которое питает твою силу. Как все самообольщающиеся трусы, ты обладаешь феноменальной, почти не дающей осечек чуйкой находить слабое звено в любой цепи. Слабую точку, слабое место… Ты не сидишь в долгих раздумьях и сопоставлениях фактов, а просто знаешь вдруг, где нужно ударить, чтобы пошли трещины и рухнула стенка. Причём редкие неудачи и ошибки только оттачивают и усиливают способность. И если у простых эгоцентристов она дозированная, то у тебя уже просто-таки полноразмерная, иначе бы ты давно сдох, учитывая все эскапады, в которые вляпывался, пытаясь исполнить главное своё желание. Ты научился без промаха попадать в точку. Вот этот твой дар послужит отмычкой, когда новая, формируемая мной команда пойдёт в рейд, чтобы…

– Я готов, да, я готов помочь! – заторопился согласиться лежащий; с безапелляционными утверждениями стоящего на ногах он не спорил, признав их обоснованность. – Но у меня есть услови…

– Хватит показывать свою суть во всей красе! Я ею налюбовался до тошноты. Ты был моей слабой точкой, сам знаешь… Пора выдвигаться. – Стоящий наклонился, развязал лежащему ноги, схватил его за плечи и рывком поднял с земли; поставил рядом с собой, придержал, помог установить равновесие. – Я и так для тебя исключение сделал, вишь, целую душеспасительную беседу провёл. Исключительно припоминая былые заслуги. Бонус тому, кто меня убивал. Знаешь, я тебе даже благодарен. Удалось вполне официально исчезнуть. Потом столько всего случилось, что тебе и не снилось даже при всём твоём богатом опыте ходок. Но главное, нашлось подтверждение всему, что я предчуял, и нащупалась дорога, по которой незаметно для врага можно зайти с тыла.

* * *

…Мимо, над самой головой, с душераздирающим воем пронёсся мутаволк. Бедолага отбился от стаи, не нашёл где закопаться или норы, чтобы в неё влезть.

Началось. С этой секунды в эпицентр понесутся не только отламывающиеся куски растений, но и живые существа, по каким-то причинам не успевшие спрятаться, схорониться, зашхериться. Одним словом, поставить между собой и пятым кругом непреодолимый барьер, лишить своё тело возможности поддаться биомагнитному притяжению.

Надрывный рёв хлестнул по ушам. Сорвавшийся винни-пух практически катился по земле, набирая разгон перед тем, как взлететь. Тяжеленный зверь ещё пытался за что-нибудь уцепиться, но безуспешно. Захвату вес его многотонной туши нипочём, биомагнит с корнем огромные деревья выдёргивает, случается и такое.

Человек отпрыгнул, убираясь с траектории разгона мутанта, чтобы не угодить под ревущий живой каток. Ещё живой. Ненадолго. Даже сорванные от внешнего края, выхваченные у самого Периметра трофеи проскакивают полсотни километров за десяток минут, ускоряясь с каждой секундой полёта. Этот подготовительный предзахватный цикл, нарастание и зарождение урагана, занимает часы. В течение которых, к счастью, можно успеть спрятаться или закрепиться. Сам Захват длится минуты, ураган яростен и жуток, однако недолог.

Да уж, «немагнитному» объекту, не подверженному притяжению Трота, более чем непросто уцелеть, лавируя в разразившемся хаосе. Силе Захвата-то он не подвластен, в эпицентр против воли не сорвётся, но разминуться с живыми разгоняющимися «пулями»… тот ещё безумный танец. Причём большие, «крупнокалиберные», не так опасны, как те, что помельче массой и размерами. Вроде маленькие, зато скорость! Стайка крохотных птичек способна сбить летящий реактивный самолёт не хуже пулемётной очереди, а подчас во время короткого, но интенсивного «обстрела» при Захвате все эти очереди, одиночные, залпы и серии «выстрелов» порождают такую канонаду, такой массированный рой «снарядов», свистящих в сторону эпицентра, что артиллерийским системам и не снилось. Потому от мутированного медведя увернуться гораздо легче, чем от мутакрысы или жука-грызунца, например. Хорошо хоть, что мелкие твари куда более изобретательны в умении прятаться, да и больше у них вариантов вовремя найти вожделенный «барьер».

Коротко говоря, даже если удаётся экранироваться от влечения эпицентра, куда-нибудь в убежище, от греха подальше, всё равно лучше бы забиться. Да поглубже, чтоб не отбегать, не скакать, не отпрыгивать… Но в этот раз просто нет возможности. Необходимость находиться в нужном месте в нужное время вынудила подвергаться риску. Зато имеется эксклюзивная возможность собственными глазами наблюдать, что творится на поверхности при Захвате. Воочию лицезреть смертельную жатву изнутри, противопульным зигзагом проскальзывая между когтями ураганного ветра, хватающими всё, что «плохо лежит». Хотя такой жуткий бардак лучше б глаза и не видели…

Только деваться некуда, глаз да глаз нужен, чтобы уворачиваться, прыгать, пригибаться, вжиматься в землю и снова вскакивать. Залечь в углубление – не вариант, сверху может свалиться сломавшийся ствол или прокатиться живой камень или мутированная туша. А он, хоть и поднабрался сил и способностей, чтобы противостоять давлению необъяснимости, всё-таки не пожелал превратиться в неуязвимое сказочное чудище… Так что «танцуй, если хочешь жить», а танцевать сподручней под музыку, и человек напевал. Чтобы помочь себе выдерживать ритм или чтобы подбодриться. Факт, что он неподвластен Захвату, не отменил другого факта, что вокруг бурлит смертельная опасность.

Воздух пронзают разной величины летящие, рушащиеся, скачущие объекты, и столкновение с любым из них грозит фатальными последствиями. У выписывающего пируэты человека неизбежно возникло ощущение, что он превратился в мишень для множества расстрельных команд одновременно, и он запел быстрей и громче:

– Солнце моё, взгляни на меня! Моя ладонь превратилась в кулак! И если есть порох, дай огня! Вот так![3]

Сейчас эта песня точнее всего отображала состояние его духа. К началу Захвата он прокрался поближе к цели этого перехода, следующего в череде эпизодов его беспримерной рекрутинговой операции. И сейчас, после начала, держался поблизости, чтобы не упустить. Захват кончится, и сталкеры, забравшиеся в убежище, не задержатся в спасительном схроне, могут покинуть нору тотчас же. Тем более поблизости где-то схоронилась целая группа бродяг, и есть риск столкновения с ними. Те, из большой банды, перед Захватом могли засечь тех, кто ускользнул в дыру у основания дерева, ведущую в недра.

А там, под землёй, настоящее сокровище! Богатейший улов. Четверо сразу. Как раз те самые недостающие «элементы», увенчивающие компоновку. Другие части «сборки» подведут и закрепят в нужной точке, а им предстоит непосредственно обхватить и держать «резец», который изменит параметры реальности…

О том, сумеет ли справиться со всеми, охотник не думал. Это для него не проблема. На порядок сложней пеленговать и разыскивать. Но любые трудности оправданны, когда обнаруживается и изымается хабар, ценнейший во всех Зонах.

Люди в массе своей слишком эгоистичные создания. Получив силу тем или иным способом, они предпочитают применить её для того, чтобы получить власть над другими, слабыми. Исключение – человек, способный приобретённую силу не применять против слабых. Использовать только против равных себе, сильных. Такой сильный не обидит слабого, потому что, кроме силы властвования, существует для него ещё кое-что, не менее, а то и более важное.

Совесть. Редчайшее на самом деле человеческое свойство. Объяснять, в чём его суть, бесполезно тем, кто им не обладает. То есть большинству людей.

Потому неудивительно, что поди найди такого человека, сильного, но имеющего совесть… И всё же они есть, к счастью для человечества. А если больше одного разыскать? И собрать их, таких, вместе…

УСП – универсально-сборные приспособления. Это название он сам избрал, чтобы обозначить термином задачу поиска. Позаимствовал аббревиатуру из собственной памяти.

Вполне можно было обойтись без слов, но эти напоминали о детстве. Тогда они звучали удивительно таинственно, с особым значением. Технологический, специальный набор элементов, различные конфигурации которых компоновались с единственной целью: установить заготовку в нужной точке или нужном объёме пространства для обработки и получения готовой детали.

Система УСП применяется в машиностроении для производства нестандартных деталей. Кроме обычных, не требующих дополнительной фиксации станочных работ, существуют куда более сложные операции; и заготовку необходимо как-то подвести к резцу, фрезе, сверлу или другому инструменту, а голыми руками ведь не удержишь кусок металла в необходимой позиции. Отход от стандартных схем требует уже не простого следования заданным технологиям, а неповторимых решений. Каждая сборка по этой причине превращается в уникальный акт творения. Из одних и тех же стандартизированных элементов требуется создавать совершенно разные приспособления, в зависимости от текущей задачи.

Его отец, инженер-конструктор от бога, с уникальным талантом загодя видеть, что должно получиться в итоге, и способным с лёту изобрести, как именно воплощать желаемое в реальность, всю жизнь отдал этому творчеству. Верой и правдой служил избранному раз и навсегда делу. Незаметному вроде бы, но на поверку абсолютно незаменимому там, где у станочников возникает необходимость сотворить нечто более сложное, чем втулка, винт, пластина, гайка или стержень. Подросший сын не понимал увлечённости отца, по юношеской глупости считая, что тот занимается чем-то скучным, рутинным. И только когда папы не стало, осознал, насколько ошибался. Вот тогда он больше всего на свете пожалел, что утрачена возможность сказать об этом человеку, которого любит. Истинная безнадёжность – не успеть договорить с человеком, которому действительно нужно было услышать тебя, но – не дождался… Судьба позже ещё раз наказала за глупость и недальновидность, когда ещё раз не удалось успеть, вовремя поговорить с мамой.

Слишком поздно он понял, что они не обыватели, закопавшиеся в быту, а добрые, светлые люди, честно прожившие нелёгкие жизни со своими мечтами и надеждами. Выросшие «на земле» и лишь потом уехавшие учиться в вузах и жить в городе, они сохранили любовь к земледелию, поэтому, когда появилась возможность, большую часть года проводили не в квартире, а в посёлке неподалёку от железнодорожного вокзала. Дача стала вторым домом, благо располагалась совсем недалеко от первого. Можно было съездить на трамвае туда-обратно за час с небольшим; сорвать зелени, чтобы бросить в борщ, оставленный на плите вариться… А мимо домика по стальным рельсовым путям колёсами постукивали поезда, на которых родители не уезжали, оставаясь на своём участке земли, но могли бы уехать, и звуки дороги постоянно напоминали об этом. Папа и мама довольствовались тем, что имели, и любили то, что им было отмерено судьбой… но, возможно, мечтали о чём-то большем?

Ещё и потому он, когда появилась развилка вероятностей, избрал именно такой путь. Помогло желание получить шанс на что-то большее – не только для себя.

Чтобы ходка человечества не прервалась, была удачной, каждый из идущих должен вносить свой вклад в дорогу. Только одному выпало всю жизнь металлические элементы совмещать в единственно верном варианте. Другой судилось вкладывать сердце в больных детей, как маме, учительнице-дефектологу вспомогательной спецшколы, чтобы эти разумы, обделённые от рождения, потом окончательно не превратились в овощи, смогли прожить хотя бы относительно полноценные жизни.

А их сыну вот суждено было превратиться в сборщика человеческих душ. Он понял, как организовать необходимую комбинацию силы. Чем и занимался, компонуя уникальную сборку не артефактов, но людей; как слесарь высшей квалификации, инструментальщик, выполнял точнейшую, прецизионную работу. Руководимый инженером-конструктором замысла, воплощал в реальность с целью смастерить единственное в своём роде оружие, способное одолеть противника.

Да, секрет успеха – в точности. Чтобы сошлись все частицы компоновки. Без которой не достичь цели. Эх, кто бы подсказал ему в детстве, что выросший мальчик однажды вспомнит три слова, складывающих эту аббревиатуру, чтобы обозначить ими апофеоз дела, которому он сам посвятит свою жизнь… Теперь он «слесарь», которому предстоит сработать «ключ», способный закрыть и открыть «замок» врат, ведущих в нужное место в нужное время.

Для тех, кому предстоит открывать врата, его появление, конечно, становится полнейшей неожиданностью. Они прокладывают собственные маршруты для продолжения ходки, а тут вдруг – столь резкий поворот!.. Но оставалось лишь верить, что поймут и примут. Потому что и они к человечеству испытывают чувства не менее сильные, чем он сам. Потому что им не всё равно, что будет с людьми. Им не плевать, удастся ли уцелеть в этом противостоянии сверхсущностей, в круговерти космических сил… Ну, даже если поймут не сразу, придётся вначале рекрутировать против воли. Тот самый случай, когда цель воистину оправдывает любые средства. За исключением одного. Но об этом никто никогда не узнает.

Про себя он понимал, что ему лучше не оказываться в ситуации, когда встанет выбор между защитой и нападением. Поэтому для себя им был обозначен главный, определяющий признак. Человек становится сильным в тот миг, когда впервые испытывает чувство долга перед другими людьми.

Особенно перед теми, кого любит и кто не может сам за себя постоять.

Истинная сила защищает, а не нападает. Поэтому себя он не считал сильным.

Но вот что он оказался способен сделать, так это разыскать, собрать и скомпоновать воистину сильных.

Пока хотя бы у одного человека заветным остаётся желание отдуваться за всех и спасти человечество, оно не исчезнет с лика Вселенной.

Не дождутся.

P. S

Нет на свете ничего такого, чего нельзя было бы исправить…

Аркадий и Борис Стругацкие. «Пикник на обочине»

…«Первоход» очнулся первым. Кряхтя и скрежеща зубами, перевернулся на бок, упираясь руками и ногами, приподнялся и наконец сумел сесть, опираясь спиной на западную стену. Биомагнит хренов уже вырубился, и в сторону эпицентра не тянуло.

– А мне туда пока и не надо, – беззвучно, одними губами прошептал он, – всему своё время…

Сталкер посмотрел на спутников. Двое меньших размерами напарников уже шевелились, а большой бородач со шрамом в половину облысевшей головы всё так же валялся покойник покойником. Однако был жив, жив, просто ещё не исчерпала себя причина его трупоподобного транса. Адаптация и конвертация разума человека к «стандартам» сверхсущности – это ж не хухры-мухры. Полное подключение, ё-моё!

И появилась ещё одна причина экстренно становиться авангардным в этой ходке.

– Эх-хе-хе, братья-сталкеры, – вздохнул очнувшийся первым из четверых, – чую я, заждалась нас там снаружи судьбина, полная дорожных приключений… Полезу-ка я в разведку на всякий случай, а случаи всякие бывают.

– Ты теперь у нас покровитель странствующих и путешествующих? – проворчал младший напарник большого бородача со шрамом. – От великого человеколюбия на рожон полезешь? Я тоже чую, что нами снаружи кто-то сильно интересуется…

– Он самый, – криво улыбнувшись, подтвердил большой человек, вызвавшийся в разведку боем.

Только он один знал, насколько ироничное замечание попало в десяточку. Но пока что не собирался рассказывать спутникам, что в этой шутке только небольшая доля шутки. В буквальном смысле. Когда-то его загнала в запредельную Зону любовь, и она же из неё выгнала, чтобы потом снова позвать обратно. Ох уж это всевластное чувство, на что только не толкает человека, норовя сунуть в неумолимые тиски между двумя взаимоисключающими желаниями – быть любимым и любить…

Да и пассаж про покровителя странников тоже прозвучал в тему. Он вспомнил своё изначальное имя, находящееся под мысленным запретом. Николай… Вспомнились и другие имена. Сержант, Несси… Сергей… А Несси-то Серёжей звался в юности, там, на островах его родимой Северной столицы, ещё до ухода в Зону…

* * *

Знаки дороги привели по назначению. Миссия, исполняемая им в роли «эмиссара извне», предложенной ему наставником, от которой не смог отказаться, вот-вот подойдёт к своему ключевому моменту.

– Я вылезу первым, – твёрдо произнёс другой очнувшийся спутник. – И это не обсуждается. Я на данный момент плотнее всех соприкасаюсь с глубинной сутью необъяс…

– А вот с этим я мог бы поспорить, но не буду, – произнёс тот, кто очнулся первым, и посмотрел на распростёртое тело четвёртого, ещё не очнувшегося. Точней, на жуткий шрам; прямо на голову лежащего лился свет одного из фонарей, и отметина из прошлых ходок была прекрасно видна… Этот проводник очнётся, и его ждёт сюрприз тот ещё – послание «от самого себя» из других реальностей.

«Ничего не скажешь, этому другому Несси здесь досталось на полный вперёд, не по-детски, – подумал он, – и если получится, потом надо бы узнать, как такое стряслось. Они тут, в этом Троте, нескучно живут, что да, то да. Закрутилось лихо… Теперь понятно, зачем мой проводник Несси заслал меня сюда, к ним…»

– Я просто выйду первым, – добавил он вслух. – Ты же не будешь стрелять мне в спину, друг человека?

«Но перед тем, как выйти наружу и встретиться с ожидающим там посланцем судьбы, придётся открыть им часть правды. Их чуйка, конечно, уже звонит во все колокола. Подозревают странного пришельца во всех смертных грехах… Так пусть уж лучше выберут один грех и на нём сосредоточатся!»

Да уж, пришло время рассказать, почему он здесь и сейчас находится. Чтобы поняли: прислан сюда не просто так, а с целью разобраться, в каком направлении продолжиться рейду.

Принципиально не выходя из «режима человека», предстоит добиваться того, что вроде бы полагается творить богам…

Помочь этой Зоне в её противостоянии с другими? Или в союзе с «третьей силой» уничтожить Зоны вообще? А может, способствовать тому, чтобы одолела всех прочих та, «рукотворная», как бы седьмая, людьми невзначай образованная в окрестностях столицы Украины? И таким образом привести всю эту войну к победному финалу… Но в чём она, победа, самому бы разобраться. «Чисто по-человечески».

А для этого надо бы уяснить, зачем Трот подсунул ложку, спрятанную сейчас в потайном местечке экипировки.

Ложка для человека – очень интимный предмет, чуть ли не ближе всех к нему. Ложкой отправляется в рот пища; то, что поддерживает жизнь, и то, из чего, по сути, состоит организм. Трудно придумать более подходящую вещь, способную сохранить суть человека и передать её другим людям. Например, тому, кто примет и будет помнить…

«И конечно, появился ещё один фактор, требующий безотлагательного прояснения, – подумал сталкер, очнувшийся первым из четверых, переводя взгляд на чернеющее отверстие выхода, за которым подстерегала неизвестность. – Вот вернётся в себя здешний Несси, уже подключившись к Троту напрямую, и вместе с ним прикинем, что за невидаль такая блуждает…»

Его властно наполнило подозрение, что блуждающий зародыш, упомянутый лесавкой, непосредственно относится к главнейшей причине, по которой он послан сюда с миссией – помочь разобраться и принять решение. Из-за чего сталкер иной ЗОНЫ, преодолевая все стены, барьеры и расстояния, рубежи, прыжковые секунды и прочие преграды, очутился здесь и сейчас. Идущего в неизвестность человека на что только не способна подвигнуть любовь…

Далее следует…

Арьергардная книга о ловчих желаний

г. Николаев, Старый Юг; 2015 г.

Примечания

1

Эта книга является продолжением авторского цикла Сергея Вольнова о «ловчих желаний»; хронологически действие в ней происходит после событий романа «Должник», ещё до начала действия романа «Калибр памяти», и напрямую взаимосвязано с сюжетами остальных романов о Троте, российской Зоне Посещения: «В спящем режиме», «Плата за выход» и «Заложники небес» (все перечисленные книги – издательство АСТ, серия СТАЛКЕР, цикл [Зона Посещения]).

(обратно)

2

Предыстория возникновения письма Сержанта, одного из проводников по мирам, изложена в книге «Прыжок в секунду», повествующей о мозаичной ЗОНЕ, «ячеистой» сверхсети – вселенском перепутье, связующем в том числе и Зоны разных планет и параллельных реальностей.

(обратно)

3

Виктор Цой. «Кукушка», песня группы «Кино».

(обратно)

Оглавление

Вместо пролога

Начало рейда: «Один в поле воин»

  Первый раунд

  Второй раунд

  Третий раунд

  Четвёртый раунд

Посреди рейда: «Ещё один шанс»

  Пятый раунд

  Шестой раунд

  Седьмой раунд

Продолжение рейда: «… К звёздам!..»

  Восьмой раунд

  Девятый раунд

  Десятый раунд

Вместо эпилога: «Универсально-сборные»

P. S Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg