«Личная эвакуация»

Личная эвакуация (fb2) - Личная эвакуация [Litres] (Томас Брейн - 2) 1455K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Алекс Орлов

Алекс Орлов Личная эвакуация

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

© Орлов А., 2016

© Оформление. ООО «Издательство „Э“», 2016

Глава 1

Прошел год, и он не принес Брейну какой-то особенной радости или улучшения его положения вечного беглеца.

Надежды на то, что преследователи ослабят хватку, переключатся на другую тему, получат новый приказ или исчерпают бюджет – не оправдались. Брейн все так же скакал с места на место, запутывал следы и спал вполглаза, ожидая, что вот-вот к нему ворвутся ликвидаторы и закончат наконец этот затянувшийся сериал.

Да, был еще старина Вильямс, который обладал немалой властью и влиянием – он мог помочь, однако Брейн понимал, что, несмотря на особые отношения, злоупотреблять возможностями бывшего однокашника он не мог. Может быть, в другом мире, но только не в среде коварных агентов, бесстрастных аналитиков, беспринципных функционеров и хладнокровных стрелков – в мире специальных служб.

– Эй, я к тебе обращаюсь! Почем твоя рыба?

– Рыба? – переспросил Брейн, уставившись на пожилого господина, который тыкал пальцем в горку позавчерашних гальвадий, доставленных из городского холодильника.

– Четыре удо… Там что, нет ценника?

– Никакого ценника нет, потому и спрашиваю!

Брейн поправил фартук и, обойдя витрину, нашел картонку с ценой валявшейся на тротуаре. Он поднял ее, вытер о фартук и водрузил на место.

– Да ты совсем сбрендил, торгаш, там же микробы! – возмутился пожилой господин.

– Что-нибудь брать будете?

– Ничего с твоими микробами я брать не буду!

– Ну и ладно. А я вам собирался фунт креветок насыпать в качестве премии. Но на нет и спроса нет. – Брейн пожал плечами и занял место за прилавком.

– Минуточку! Каких таких креветок? – остановился покупатель.

– А вот этих, – указал Брейн на полный, с горкой, таз мороженых креветок, которые оттаяли час назад, но он их выдавал за только что привезенные с траулера.

– Ну, так это… Давайте посмотрим, что за рыба. Сколько нужно брать, чтобы получить премию с креветками?

– Восемнадцать фунтов… – процедил Брейн и, заметив, как вытянулось лицо клиента, добавил: – Но вам, папаша, я сделаю скидку – десять фунтов, и получите полтора фунта свежайших креветок, а еще вот…

И Брейн шлепнул на стол упаковку с концентратом глутамата натрия.

– Что это?

– Таблетки счастья. С ними любая ваша еда – даже картон, станет желаннейшим из продуктов. Другие переплачивают и дерутся в очередях, я же сбрасываю вам это бесплатно. Итак, господин премьер-министр, каково ваше решение? Берете десять фунтов гальвадии?

– Ай! Беру! – махнул рукой клиент, сгребая пачку с таблетками, и Брейн принялся ссыпать ему в пакет все, что было припрятано возле прилавка, – беобастеров, секачей и прочих жутких чудовищ с больших глубин, у которых, кроме хвостов, были только зубы.

Сверху набросил пяток гальвадий, а поверх всего пакет с двумя фунтами креветок. Все это нагромождение он передал клиенту, получил расчет и опустился на табурет.

Сегодня вроде торговля шла гладко.

Нет, придя домой, клиенты, конечно, понимали, что их слегка обманули, добавив вместо нормальной рыбы жестких чудовищ с глубины, однако бежать обратно они не торопились, поскольку их удерживал пакет с бонусами – креветками, омарами, морскими скорпионами и даже грибами, хотя это и было немного не в тему.

Глава 2

К себе в халупу, являвшуюся пристройкой к большому рыбному складу компании «Фиш-энд-Биш», располагавшемуся на окраине города, Брейн прибыл к десяти часам вечера. Уже в одиннадцать он должен был лечь спать, чтобы в шесть утра подорваться и прибыть к месту торговли в районе Бекю.

Не лучшее время и место, однако другого выхода у Брейна не было. Все другие посты, должности и вакансии, куда его теоретически могли принять, были под колпаком множества спецслужб, а значит, в первую же ночь к нему могли явиться «ангелы свободы» – наемные убийцы, которые стреляли, не спрашивая, как тебя зовут.

Двенадцать квадратных метров Брейн делил с кладовкой, где хранились принадлежности для уборки помещений – полтора десятка швабр, пластиковые боксы на колесиках, чудесная ветошь «джет-айр» и бесконечные ряды экструдеров, интеграторов, клинеров и много чего еще в виде спреев, размещавшихся на полках в углу жилой площади.

Ровно в полночь приходила команда уборщиков. У них был свой ключ, но они понимали, что вести себя следовало тихо. Как-то раз, пару недель назад, кто-то из них стал шуметь, и Брейн всего лишь прикрикнул на него. Этого хватило, чтобы больше подобное не повторялось, хотя жильца они все равно будили.

Он слышал щелчок в дверь, мгновенно просыпался и совал руку под матрас, чтобы схватиться за рукоятку короткоствольного «берто», слишком слабого, чтобы противостоять большим хулиганам, но достаточно компактного, чтобы носить его повсюду.

На крайний случай у Брейна существовал план эвакуации: несколько выстрелов, враги лежат, а значит, есть десять секунд форы. Брейн должен запрыгнуть на стул, схватиться за перекладину и вышибить ногами жестяной лист в стене, который он заранее ослабил.

Потом он выскакивал во двор, с разбегу прыгал в мусорный экстрактор и по шахте, метр на метр в ширину и высоту, пробегал шестидесятиметровку, прежде чем вываливался на приемную площадку уже за пределами «Фиш-Энд-Биш».

А дальше – как повезет. Но это на самый крайний случай, а пока все шло своим чередом.

Уборщики брали инвентарь и уходили. Брейн моментально засыпал до пяти тридцати, когда они возвращались, чтобы сложить орудия труда.

Тогда он снова просыпался, хватался за пистолет, ждал, когда они уйдут, и опять засыпал еще на полчаса, чтобы в шесть ноль-ноль проснуться по будильнику.

Выскочив на улицу очередным утром, Брейн заметил фургон Робби, с которым раз в неделю они ездили закупаться. Но это случалось в четверг или пятницу, а сегодня был вторник.

– Ты чего здесь? – спросил Брейн.

– Давай, запрыгивай! Дюндик сказал, чтобы перлись закупаться! – пояснил водитель и широко зевнул. Дюндик было одним из прозвищ начальника.

– А куда закупаться-то, товар еще остался?

– Мы не в холодильник поедем, а в порт Равенни.

– В порту свежак – дорого, – напомнил Брейн, забираясь в теплую кабину.

– Дюндик сказал, что сговорился на халяву. Какие-то рыбаки обошли оформление пошлины, и товар дешевый.

– А деньги? Нас же вычислят по транзакциям!

– Не дрейфь, – усмехнулся Робби, трогая машину с места. – Загляни в бардачок.

Брейн открыл и увидел две пачки новеньких удо.

– Башляем кэшем, чувак! – пояснил Робби и засмеялся.

Брейн пожал плечами, кэшем так кэшем.

– А чего бланш под глазом? – спросил он водителя.

– Шеф приложил, – со вздохом признался Робби.

Брейн кивнул. Их начальник, ведавший в компании закупками, был законченным психопатом и при случае раздавал оплеухи налево и направо. А одному работнику даже выбил зуб.

Но с работой в городе было трудно, и многие терпели.

Брейн поначалу тоже терпел, он понимал, что раз тут так принято, любое несоблюдение правил привлечет к себе внимание, а ему это было не нужно. Пару раз начальник приложил его по лицу, но когда Брейн пообтерся, стал понимать, что к чему, и в следующий раз был готов проучить мерзавца.

Он даже спровоцировал мистера Макондо, начав сбивчиво отчитываться о результатах торговли за день, а это мистера Макондо, то есть Дюндика, сразу выводило из себя.

У него краснело лицо, начинали трястись руки, а потом он бросался на провинившегося работника с кулаками.

Бросился он и на Брейна, но тот, будто испугавшись, вжал голову и подставил плечо – твердое как камень.

Мистер Макондо выбил палец и взвыл, потрясая отбитым кулаком, а затем подскочил к Брейну и попытался ударить того ногой в пах, но Брейн незаметно подставил кулак, и результат оказался еще хуже, чем с рукой. Макондо заорал, как поджаренный, и свалился на бетонный пол.

Пришлось вызвать карету «Скорой помощи», и назавтра все узнали, что у мистера Макондо – трещина.

Однако предъявить что-то Брейну он не мог – все видели, что тот даже не сопротивлялся.

Через неделю Дюндик-Макондо поправился, но на Брейна стал поглядывать с опаской, как на оголенный электропровод.

Глава 3

За окнами мелькали пригороды, фургон несся по Северному шоссе прямиком к студеному морю, где были шторма, сбивавшие с ног ветры и волны величиной с дом, однако же и рыба, и краб, и драгоценные морские водоросли, из которых выжимали очень ценные для фармацевтов препараты.

– Как тебе здесь нравится, Лео? – спросил Робби, когда они отмотали двадцать миль из положенных сорока.

– Что? – спросил Брейн, как будто задумавшись.

– Я говорю, устраивает тебя эта вся хреновина в нашей конторе? Дюндик этот шизанутый? Житье твое в сраной подсобке? Жратва поганая? У тебя ведь поганая жратва?

– Ну… так себе, – пожал плечами Брейн.

– Поганая-поганая, уж я-то знаю. Пока разрешение на проживание не получил, Макондо меня, как попугая контрабандного, хранил в холодильном блоке, представляешь?

– Но там же холодно.

– Холодно? Не то слово, чувак, просто яйца ромбиком! Но у меня была палатка класса «арктик», а еще я булыжники на обочине набирал. Притащу двадцать кэгэ в мешке, нагретых вечерним солнцем до пятидесяти Цельсия, и сваливаю у палатки. И к утру – твердый нуль, а то и все два с плюсом, представляешь, какая везуха?

– С трудом.

– А я с этим жил полгода. И знаешь, что я сделал, когда наконец получил право на проживание?

– Набил ему морду?

– Нет. Я поступил проще – спалил его тачку.

– Это поступок.

– А то!

Фургон обогнала полицейская машина.

– О, и копы тут чего-то затеяли…

– Чего затеяли? – уточнил Брейн.

– Не знаю, я еще когда за тобой ехал, заметил, что они в городе чего-то химичат. Посты, сканеры, то да се. Должно, ищут кого-то.

– Здесь криминала будь здоров – припортовая зона.

– Не, они с волками в штатском, тут что-то покруче. Может, шпионов ловят?

– Думаешь?

– В прошлом году такая же байда была, и потом в газетах писали, что ловили какого-то промышленного шпиона.

Жилые постройки закончились, и по обочинам потянулись заводы по переработке рыбы – галереи морозильников, коптильни, сублиматоры.

Едва заканчивались территории одной компании, начинались владения их конкурентов. И повсюду фуры, развозные фургоны и команды охранников, строго стерегущих интересы своих боссов.

Так, почти не прерываясь, эти ведомственные территории привели к огромной портовой империи, поделенной на зоны добычи, товарного порта и контейнерного хаба.

Брейну с Робби требовалась зона добычи, где разгружались рыболовные суда.

Проходная в эту зону немало удивила Брейна, который знал толк в военном строительстве. Бетонная стена пятиметровой высоты, стальные ворота в сто миллиметров, бетонные башни КПП с пулеметчиками.

А точно ли это рыбацкое пристанище? Они ничего не перепутали?

Фургон Робби остановился перед закрытыми воротами, и из окошка-бойницы выглянул охранник.

– Кто такие? – спросил он лениво.

– Вот! Закупка и продажа! – ответил Робби, подавая какую-то бумагу.

Охранник взял ее и, едва заглянув, вернул обратно.

– Закупщики, Жорж! – крикнул он в другую сторону, после чего громко щелкнуло реле и ворота стали убираться в бетонную стену.

«Дежавю», – подумал Брейн, который на мгновение почувствовал себя частью команды, прибывшей с задания на бронированной КТМ.

– Ты хоть знаешь, куда ехать? – спросил Брейн.

– Сказали – как обычно, – ответил Робби, уверенно крутя баранку. Брейн продолжал осматриваться. Обычно они закупались в одной из торговых зон при подъезде к порту, теперь же он мог видеть всю эту рыбную механику изнутри.

Вереница судов, рукава вакуумных разгрузчиков, желтые куртки персонала и рыбаков. Предупреждающий звон башенных и козловых кранов, жужжание мощных погрузчиков, подхватывавших многотонные поддоны с рыбой, прибывшей уже в замороженном виде.

Наконец, Робби нашел какой-то малозаметный въезд за очередной забор, который на территории промысловой зоны отгораживал отдельный сектор со своей охраной.

– Откуда ты знаешь это место? – спросил Брейн.

– Да я сюда уж пару раз мотался с самим Макондо. Он рельсы прокладывал, что называется, а теперь вот с тобой едем – значит, все подмазал.

И действительно, в этот раз никакой бумаги не потребовалось, Робби опустил стекло, выглянул наружу, и охранник за пару секунд определил, что это свой, и ворота открылись.

– Эк у них тут понакручено! – заметил Брейн, разглядывая переходы на многочисленных ярусах. Все было сделано, как в настоящей крепости, чтобы в случае необходимости перебрасывать персонал на нужную сторону.

– Ой, да это еще до них делали, – заметил Робби.

– Скорее всего, – согласился Брейн, отмечая в некоторых местах старую ржавчину. – Однако эта схема им пригодиться может.

Выехав на площадку, где громоздились стеллажи ящиков, Робби поставил машину рядом с еще двумя фургонами, и они с Брейном вышли.

На площадке никого, кроме них, не оказалось, но где-то в глубине боксов было слышно жужжание погрузчиков и громкие голоса, гулко отдающиеся под сводами металлических ангаров.

– Ну и что теперь? – спросил Брейн.

– А вон уже кто-то идет.

И действительно, с одного из боксов вышел человек в портовой робе, вязаной шапке и с планшетом в руке, что выдавало в нем менеджера по продажам, впрочем, лицо его больше годилось для профессионального боксера.

– Кто такие?

– «Фиш-энд-Биш», – ответил Робби.

– А, есть такие, – кивнул менеджер, немного гундося перебитым носом.

И заглянув в планшет, добавил:

– Пять тонн разносортицы.

– Разносортицы? – переспросил Брейн и посмотрел на Робби, ведь это означало, что придется вручную перебирать пять тонн всякого мусора.

– Нет-нет, это в документах так указывается, – усмехнулся Перебитый Нос. – По бумагам тут копейки, а за налик – реальный товар. Вы ведь привезли налик?

– Да, мы в курсе, – кивнул Робби.

– Тогда вперед, – мотнул головой менеджер, – загоняй тачку под навес, будем грузить.

Глава 4

Брейн перешел под навес и встал в сторонке, наблюдая, как Робби разворачивает фургон. Вскоре он поставил его как надо, и из бокса на бетонный пандус вырулил небольшой погрузчик, волоча бункер с товаром.

Водитель погрузчика выглянул из окошка, ожидая сигнала – кто будет проверять товар. Робби из кабины указал на Брейна, и погрузчик мастерски опустил бункер с рыбой прямо Брейну под нос.

Тот заглянул туда и сначала решил, что их обманывают – в ящике лежала все та же пересортица, однако сбросив рукой верхний слой, увидел полноценную гальвадию. После чего показал водителю погрузчика большой палец и отошел, а тот поднял бункер и аккуратно поставил его во чрево фургона. Позже он сделал это еще дважды, и фургон просел под максимальной нагрузкой.

Погрузчик укатил, а ему на смену вышел менеджер и подошел к кабине, откуда Робби подал пачку банкнот.

Сломанный Нос поднес пачку к сканеру, и тот по магнитным меткам выдал на экране полученную сумму.

– Я вам сейчас пропуск вынесу, а то на проходной груз не выпустят, – сказал менеджер и ушел в ангар.

Брейн забрался в кабину и, найдя в бардачке салфетку, стал вытирать испачканную рыбой руку.

– Вот и все, сейчас к себе в холодильник поедем, – сказал Робби.

Они просидели в кабине минут пятнадцать, но никто не показывался.

– Чего они там? – заерзал Робби и вздохнул.

Между тем через площадку к другому входу в ангар враскачку прошли двое рослых мужчин. Робби не обратил на них внимания, но Брейну они не понравились. И Сломанный Нос куда-то подевался.

– Ну что, может, ты выйдешь, спросишь, чего там? – спросил Брейн, когда прошло еще пятнадцать минут.

– Да ладно, тебе скорее хочется к прилавку встать?

– Макондо опять психовать будет.

– Это да, – согласился Робби и уже хотел открыть дверцу, как вдруг на пандус вышел какой-то посторонний человек в черной стеганой куртке с поднятым воротником. Он так посмотрел на Робби, что выбираться из кабины тот не решился.

А Брейн заметил у него в руке ту пачку денег, что передали Сломанному Носу. Вскоре тот и сам выглянул из ворот с окровавленной физиономией.

По обе стороны от него стояли те двое здоровяков, которые прошмыгнули через площадь в ангар.

– Короче, так! – произнес тот, что держал пачку денег. – Короче, так, даете сверху еще сорок процентов и отваливаете по-тихому. Не даете – никакого товара и вообще, я вам, как говорится, безопасности не гарантирую.

– Но… наш босс договорился с господином Буренброком, сами мы ничего не решаем, – сказал Робби, и по его голосу было понятно, что он крепко сдрейфил. Вид избитого менеджера произвел впечатление.

– Тогда трезвонь своему начальнику и решайте вопрос, у меня мало времени!

Робби трясущимися пальцами набрал номер Макондо, и тот сразу стал на него орать – Брейн прекрасно это слышал.

– Сколько я буду тебя ждать, придурок?! Мне нечего по точкам развозить, ты понимаешь, индюк?!

– Нас не выпускают, сэр.

– Чего ты мелешь, кто не выпускает?

– Говорят, нужно платить еще.

– Я же договорился с Буренброком! Он там? Он на месте?

– Вместо него другой человек, сэр… – промямлил Робби, косясь на страшного бандита.

– Ну так дай мне его немедленно!..

– Это вас, – сказал Робби, осторожно протягивая телефон.

Тот взял трубку, приложил к уху и монотонно кивал, выслушивая тирады Макондо, и вопреки ожиданиям Брейна не выходил из себя, а только быстрее пережевывал резинку.

– Ладно, ты, прикрой на минутку пасть, а то я слово вставить не могу. Слушай сюда – Буренброк больше здесь не работает, мы его схавали, и мы здесь теперь новая крыша! Плати еще сорок процентов, или не увидишь ни груза, ни тачки, ни этих твоих поганцев!.. Все!..

С этими словами главный отключил телефон и бросил в окошко кабины.

– Лерой!.. Леро-ой!.. – крикнул он, и из ангара выглянул еще один бандит.

– Я здесь, Теплый.

– Давай на проходную, чтобы охрана эту тачку не выпустила!..

Лерой кивнул и пошел на проходную.

– Вы все поняли? – еще раз спросил главный у Робби и Брейна. Они кивнули.

– Вот и славно, как говорится – только бизнес, и никакого кипиша.

Главный достал из кармана обещанный пропуск и отдал Робби.

– Видите, какой я добрый? Как только бабло подвезут – двигайте на все четыре стороны.

В этот момент Теплому позвонили.

– Да, – ответил он. – И чего теперь?

Видимо, в трубке кто-то стал быстро что-то говорить, потому Теплый начал морщиться – он не успевал осмысливать.

– Погоди, не брызгай! Какие это легавые – из района или из управления?

Трубка что-то проверещала.

– Я же сказал не брызгай, пусть едут, пусть тут все перетрясут. Я ничего не боюсь, Абдул их уже подмазал. Да. Пусть едут. Все. Не брызгай, я сказал!

И разобравшись, таким образом, с очередной проблемой, Теплый ушел в ангар, и с ним его подельники.

– Мы попали, – выдохнул Робби и покачал головой.

– Да ладно тебе, поехали к проходной, лучше там постоим, чем здесь.

– Думаешь? А если он выйдет, а нас нет?

– Скажем, что там деньги ждем – какая разница?

– Грохнет он нас за такие фокусы.

– Сейчас легавые приедут, ты слышал, что он говорил? Как мы перед ними оправдываться станем?

– Документы на рыбу мне дали, и вот – пропуск, – показал Робби выданную Теплым бумагу.

– А если личные документы спросят?

– У меня есть разрешение на работу…

– С собой?

– С собой нет, но я знаю его номер, они могут пробить по базе.

– А у меня ничего нет! – сыграл отчаяние Брейн, хотя он и так был близок к отчаянию. Если его арестуют, то прогонят пальцы, радужку и генопоиск по всем базам, и тогда трындец окончательный – его враги, в этом можно было не сомневаться, уже внесли его в криминальные базы за придуманные уголовные преступления.

– Не дрейфь, если заберут в каталажку, через двое суток выпустят. Меня так раза четыре брали – Макондо тогда просто бесился.

– Ой, чего-то я перенервничал, пойду отолью… – сказал Брейн, открывая дверцу.

– Только ты недалеко, а то вдруг этот вернется!

– Я быстро.

Брейн соскочил на бетон и, захлопнув дверцу, засеменил в сторону стеллажей с пустыми ящиками, всем своим видом показывая, как ему нужно отлить. Но оказавшись вне видимости Робби, он добрался до металлической лестницы, поднялся по ней на перекидные ярусы, по которым двинулся в сторону проходной.

Единственная вышка с часовым была повернута в сторону забора, и тут ему ничего не угрожало. Вскоре Брейн оказался почти над будкой охраны на проходной и, наклонившись, сумел рассмотреть в окне охранника и присланного для усиления бандита.

Тот курил на смотровой платформе у выхода, опершись на перила, а охранник демонстративно пялился в монитор. Такое общество ему не нравилось.

Брейн огляделся и, увидев рядом ферму, на которую опирался ярус, перебрался на него и стал быстро спускаться, пользуясь перемычками, как ступеньками лестницы.

Незамеченным он подобрался к будке и, находясь всего в пяти шагах от курящего бандита, забрался на площадку. Затем бросил быстрый взгляд на охранника, который продолжал смотреть в монитор, приблизился к бандиту сзади и резко ткнул его кулаком в печень.

Тот охнул, но закричать не успел, Брейн зажал ему рот и, оттащив подальше от двери, врезал в солнечное сплетение, а когда тот согнулся – добавил по шее.

Обмякшее тело стащил с площадки и заволок под помост – теперь его никто не найдет, пока сам не очухается – но не раньше чем через час.

И чтобы бандита не обнаружили раньше времени, забрал у него телефон, переломил надвое и бросил за забор. Потом вернулся к ферме, вскарабкался на ярус и, пробежав еще немного, спустился под защиту штабеля из ящиков.

Затем вышел оттуда и приветливо помахал начавшему нервничать Робби.

– Ты чего так долго?

– Так накопилось же, – виновато улыбнулся Брейн, забираясь в кабину. – Там чего-то охранник махал с проходной, наверное, нас выпускать приказали.

– Думаешь? – спросил Робби и неуверенно покосился на дверь ангара.

– А ты что, так и будешь здесь куковать? Давай, поехали, пока легавые не набежали, мне в околотке париться ой как не хочется. Давай-давай, поехали!..

Робби еще раз взглянул на ангар, но машину завел и стал разворачиваться, поглядывая в зеркало заднего вида и ожидая, что вот-вот выскочит этот ужасный Теплый.

– Давай, прибавь, Робби, чего так ползешь? – стал подгонять его Брейн, опасаясь, что Теплый действительно появится. Однако шум в порту и жужжание погрузчиков в ангаре не позволили тому услышать, что творилось на площадке.

Фургон подъехал к проходной и остановился напротив будки, в которой охранник по-прежнему пялился в монитор.

– Але, командир, выпускать будешь?! – крикнул Брейн, напугав прежде всего Робби.

Охранник взглянул в окошко, потом оглянулся на открытую дверь, где прежде стоял бандит, но никого не обнаружил. Тогда он протянул руку и забрал у Робби пропуск, наколол его на штырь и включил электропривод ворот.

Робби торопливо нажал на газ, и фургон буквально выпрыгнул с негостеприимной территории.

– Чего это они передумали, а? – недоумевал Робби, продолжая посматривать в зеркало заднего вида.

– Ты вперед смотри, а то еще впаяемся куда-нибудь, и тогда нас тут точно прихватят, – одернул его Брейн, но обошлось, они выехали за границу порта, и только здесь Робби расслабился.

Навстречу пронеслась кавалькада из нескольких полицейских машин, и тут уже перевел дух Брейн.

– Чего опять приуныл? – улыбнулся он Робби.

– Да я все думаю – почему нас отпустили?

– И что надумал?

– Наверное, Макондо им денег заслал и теперь с живых с нас не слезет.

– Думаешь?

– Да уверен, – мотнул головой Робби, и фургон слегка вильнул, напугав водителя встречной легковушки.

– Не, это вряд ли. Макондо лишних денег никогда не даст, тем более за нас.

– А фургон?

– Фургон?.. – Брейн пожал плечами. – Фургон бы он потом выкупил – незадорого.

Глава 5

На следующее утро Брейн снова стоял на своем месте, среди лотков с замороженной рыбой, которую выдавал за свежую – прямо из порта.

– Я уверяю вас, мадам, еще час назад она плескалась в океане – посмотрите на ее жабры, они – розовые!

Мадам смотрела на жабры, и они действительно были розовые. Она же не знала рецептуру химической смеси, которая могла держать эти жабры розовыми еще полгода. А Брейн знал.

– А как же вы смогли ее так быстро доставить, если она час назад плескалась в океане? – не сдавалась дама, которая уже отвергла номер с бонусом в виде креветок. – До океана сорок километров – вы бы не успели!

– А вы когда-нибудь слышали о пневматической почте, мадам?

Мимо проехал перегруженный городской автобус, и на Брейна с покупательницей уставились десятки прилипших к окнам лиц.

– Вы думаете, я дура?

– Я должен ответить?

– Да ты хам! – воскликнула дама, встряхнув головой, отчего фиолетовый парик съехал набок.

– А что скажете насчет свежего угря в виде бесплатной помощи хорошим людям? – резко сменил тон Брейн.

– Угорь? – переспросила дама, поправляя парик.

– Вот именно, мадам. Только для вас – как для настоящего ценителя.

– На этом углу никогда не продавали угря, а я живу здесь уже двадцать восемь лет.

– А теперь есть.

Дама еще раз проверила парик, одернула пиджачок и сказала:

– Покажите.

– А вы уверены?

– Показывайте, молодой человек!

– Если вы это увидите, вы будете обязаны…

– С чего это?

– С того, что товар… – Брейн огляделся на сонных прохожих. – Товар – контрабандный, и прямо сейчас за нами, возможно, следят полицейские наблюдатели.

– Да ладно, здесь полицейские бывают так же редко, как и угорь. Показывайте, иначе я уйду.

Брейн выдвинул ящик, в котором лежали морские змеи. Они, конечно, производили впечатление, но лишь на тех, кто никогда не видел настоящего угря.

– О! – потрясенно произнесла дама. – Угорь! Самый настоящий!

– К тому же свежайший, мадам, – добавил Брейн, надеясь, что подслеповатая покупательница не разглядит еще не растаявших льдинок.

Спустя три минуты все было решено – восемь фунтов гальвадии недельной свежести и три бесплатных угря сверху. Брейн был рад избавиться от этой гадости.

Впрочем, те, кто готовил змей, как угря, говорили, что есть это можно.

То ли эта покупательница имела множество знакомых, то ли просто так сложилось, но с того момента торговля вдруг закрутилась в бешеном темпе. Люди все прибывали и прибывали, Брейн запарился подтаскивать ящики, а пару раз рядом останавливалась полицейская машина, чтобы сделать выговор продавцу за то, что хвост очереди то и дело выходит на проезжую часть.

В час дня к совершенно измученному Брейну подъехал фургон Робби.

– Эй, как твои дела, чувак? – спросил он, выбираясь на тротуар с еще двумя грузчиками.

– Я счастлив, Робби. А вы чего приперлись?

– Начальник хочет лично лицезреть тебя, – улыбнулся Робби. – Даже не знаю, откуда такой интерес.

– Он бил тебе сегодня морду?

– Почти не бил, потому что мне нечего сказать.

– О чем?

– Эй, а где рыба? Чего нам загружать? – спросил вдруг один из грузчиков.

– Да, где рыба? Где товар, чувак? – повторил вопрос Робби.

– Я все продал.

– Как все? Мы обычно половину назад привозили, и это за весь день, а сейчас только час дня!

И Робби потряс перед лицом Брейна часами из чистой нержавейки.

– Ну, извини, – развел руками Брейн. – Так мне садиться?

– Иди, конечно, что с тебя теперь возьмешь, – произнес Робби, следя за тем, как грузчики таскают в фургон пустые ящики.

Погрузка тары много времени не заняла, Брейн с Робби забрались в кабину, и фургон покатил по улице.

Из приемника звучала какая-то музыка, а Брейн привычно смотрел по сторонам, фиксируя особенности идущих по тротуарам пешеходов.

Тот слишком ярко одет, другой – напротив, бредет в серых обносках. Вот старушка с собачкой, которая гадит на каждом углу, а вон блондинка в мини-юбке. Но это те, которые бросались в глаза, но были и другие, под кого старались маскироваться все шпионы и филеры мира, – серая незаметная масса. Обычный фасон одежды, опущенные глаза, негромкая речь, вялая жестикуляция.

– Я вчера бабу в клубе снял! – похвастался Робби. Видно было, что он уже не в состоянии сдерживать эту новость.

– Красивая?

– Вчера была красивая, но утром не совсем то…

– Обычное дело, – пожал плечами Брейн.

– Не, ну так-то мы утром поговорили – за чаем. Она чай любит, как и я.

– Женишься? – усмехнулся Брейн.

– Тоже скажешь!.. – воскликнул Робби. – Нет, конечно, но… какое-то время встречаться будем.

– Ты так решил?

– Она предложила.

– Но ты не отказался.

– А чего мне? Видел бы ты, какая у нее подруга!

Глава 6

Машина заехала не территорию компании, Брейн выбрался из кабины и прошел в ангар, где Макондо обычно проводил свои разбирательства, избивая провинившихся. Впрочем, Брейна это не касалось. После того как Макондо едва не покалечился, пытаясь избить нового работника, он стал относиться к нему с опаской.

Да, он по-прежнему мог вспылить и наорать на Брейна, однако делал это на безопасном расстоянии.

– Так, а вот и он! – громко оповестил Макондо всех, кто находился в ангаре.

Здесь были те, кто перебирал рыбу или перетаскивал пустые ящики, но имелась и небольшая группа провинившихся, к которым Макондо намеревался «приложить руку».

Эта группа при каждом выкрике Макондо испуганно приседала, остальные не переставали работать – испуганно выглядывая из-за штабелей и опасаясь, что гнев безумного начальника коснется и их.

– Вы звали меня, сэр? – спросил Брейн, останавливаясь на середине ангара.

По рядам публики пронесся шепот. Здесь никто не говорил так громко и не выставлялся перед могущественным Макондо. Все, ссутулившись, ожидали наказания, пусть и не заслуженного, но начальству виднее.

– От тебя никакого толку, урод! Ты не можешь даже выйти в ноль со своей торговлей! Чего, к примеру, ты наторговал за сегодня, урод?

– До обеда продал все, что было, привез пустые ящики, – сказал Брейн и достал из кармана скрученные в трубку ассигнации. – Кто принимать будет, Орсо или вы, господин Макондо?

Макондо опешил, такого он ни разу не видел. Время было еще обеденное, а этот продавец держал в руках пачку ассигнаций.

– Я… Это… Пошли все вон! – проорал начальник, и люди бросились из ангара, оставляя Брейна и начальника наедине.

– Ты чего творишь, а? – произнес Макондо, когда в ангаре не осталось посторонних. – Ты за кого меня принимаешь?

– Хватит кривляться, говори, в чем дело, – оборвал его Брейн, оглядываясь и прикидывая, где тут мог скрываться штурмовой отряд.

Он не верил никому, а уж Макондо и подавно. Он видел этого мерзавца всего несколько раз, однако заметил изменения в его обычном поведении. Макондо был не свободен, что-то его сковывало.

– Хорошо.

Макондо одернул рубашку, провел по волосам и снова повернулся к Брейну.

– Меня побеспокоили очень важные люди и спросили, кто из моих работников совершил преступление против их работников.

– Что за хреновина, Макондо? Говори внятнее… – сказал Брейн, замечая подходящий для засады угол с ящиками, которые готовили на выброс.

– Ты оскорбил важных людей и теперь…

Договорить он не успел, из-за разбитых ящиков выскочили пятеро с бейсбольными битами и понеслись к Брейну.

– Какие дураки, – произнес он, глядя на приближавшуюся банду. Это были обычные гопники, которых вербовали городские бандиты.

Ни подготовки, ни мозгов – только слепое повиновение.

На то, чтобы справиться с этим мусором, у Брейна ушло секунд пятнадцать. Бац-бац, трах-бум – и они попадали, словно кегли, а их биты раскатились по бетонному полу.

– Я здесь ни при чем! – воскликнул Макондо, пятясь и закрываясь руками.

– Где машина, на которой они приехали? – строго спросил Брейн.

– Там, за складом! Две машины! Две! Но там еще двое, и они вооружены!..

– Молодец. Сиди тут десять минут, потом выходи и лучше не звони в полицию.

– Нет-нет, ни в коем случае – я же понимаю.

Макондо попытался изобразить что-то вроде улыбки, но у него получилась лишь вымученная гримаса. А Брейн бегом пересек ангар и через другой выход выбежал к складу.

Едва он показался, как наблюдатели во второй машине сразу все поняли и выскочили из автомобиля с автоматами наготове, однако Брейн опередил их – раздались два негромких хлопка, и маленькие пули сшибли автоматчиков на землю.

Брейн отшвырнул ногой автоматы подальше от раненых и, запрыгнув в машину, завел мотор – пластинка-ключ уже была в гнезде.

Между тем на проходной услышали выстрелы, однако охранники не стали геройствовать и попадали на пол.

Брейн снес хлипкий шлагбаум и вырвался на оперативный простор. Теперь ему снова предстояло найти себе какое-то убежище – и что самое обидное, его не вычислили охотники, его не просчитала полиция – его тупо подставили уголовники в ситуации, когда он был вынужден себя проявить.

Глава 7

Поскольку рядом был порт, все беглецы за всю историю города стремились именно туда.

Порт был большой, помимо рыбного промысла, он обслуживал перевалку грузов для транспортировки в глубь материка, поэтому затеряться было где, а старпомы не особенно заглядывали в матросские книжки и брали при необходимости на борт любого, кто достаточно хорошо стоял на ногах и не требовал золотых гор.

Знал это и Брейн. Он также прекрасно понимал, что все, кто заинтересован в его перехвате, придут именно в порт. Скорее всего это должны быть бандиты – полиция и ее более высокие покровители вряд ли могли среагировать на ситуацию так быстро.

Было уже темно, в порту у причалов светили прожектора – работа велась круглосуточно и не прекращалась ни на минуту. Контейнеровозы были лучшим транспортом для желавших сбежать подальше – они ходили на двадцать тысяч миль, пропадая из видимости полиции и спецслужб на многие недели и даже месяцы.

Именно в этом секторе находился Брейн, и именно здесь его должны были искать недруги.

С высоты контейнерных завалов он уже видел, кто именно. Это был экспедитор компании, с которым они виделись раза три в неделю.

Звали Роберт. У него была семья – жена и две девочки – четырех и семи лет. Брейн услышал это мимолетом и запомнил – он всегда все запоминал, часто это могло пригодиться.

Роберт выглядел неуверенным, перетаптывался на месте и испуганно глядел в темные углы, откуда, видимо, за ним следили кураторы.

Приглядевшись, Брейн скоро заметил шевеление в двух углах, а потом спустился с контейнерной горы и двинулся вдоль бетонной стенки, втискиваясь в технологический проход между портовыми постройками и контейнерными нагромождениями.

Выглянув из-за угла, он увидел профиль парня, который следил за беднягой Робертом и жевал резинку.

Брейн, как змея, выполз у него за спиной, обхватил руками и сильно сдавил, так, что треснули ребра. Бандит вскрикнул и обмяк – среди портового шума его никто не услышал.

Брейн привалил его к стене, прошел вдоль контейнера и увидел еще одного куратора, которого уже утомила бесплодная работа – они караулили здесь три часа, и он задремал, сидя на бетоне. Рядом лежал автомат.

Брейн хлопнул соню по плечу, а когда тот поднял голову, щелкнул пальцами под подбородок. Голова бандита ударилась о стену, и он завалился на бок.

После этого, ничего не опасаясь, Брейн вышел к экспедитору, который не сразу понял, кто к нему подошел, – свет прожекторов слепил его. Но когда понял, то шарахнулся в сторону, решив, что сейчас с ним будет покончено.

Так случилось, что он стал свидетелем того, как Брейн расправился с бандитами в ангаре, а до этого считал нового продавца вполне безобидным парнем – крепким на вид, но не более.

– Стой, я тебя не трону.

– Послушайте, я не хотел этого! – завопил экспедитор.

– Я знаю – пришли домой, угрожали семье…

– Откуда вы знаете?

– Это обычная методика. Но это сейчас не важно, Роберт. Скажи мне, что ты должен делать, если заметишь меня?

– Доложить этим… – Роберт кивнул в сторону темного угла.

– А если они… отошли отлить?

– Я должен позвонить по телефону…

– Он у тебя?

– Да, вот мне его дали.

И Роберт стал выдергивать из кармана портативную трубку.

– Не нервничай, у нас есть время, – сказал Брейн и огляделся. На самом деле времени у него было не так уж и много, в любой момент мог проявиться неучтенный фактор – некая сила, о которой не мог знать даже составитель учебника для академии.

– Вот он! Его мне выдал один из старших!

– Как его звали? – спросил Брейн, стараясь говорить как можно спокойнее, чтобы не нервировать и без того взвинченного Роберта.

– Я не знаю! Честное слово!..

Роберт сложил на груди руки и был готов упасть на колени.

– Звони старшему – тому, кому следует звонить, если нет твоих помощников – они оба ушли отлить.

– Я – это… Я должен сказать, что видел тебя!

– Но ты же видишь, правильно? Так и скажешь – я его вижу, и с ним можно поговорить, после чего дашь мне телефон, а дальше буду говорить я.

– Но они меня…

– Нет-нет, ты останешься ни при чем, ведь у тебя была охрана, и они отошли отлить.

– Оба, – кивнул Роберт.

– Вот именно, – подтвердил Брейн. – Оба и надолго. Поэтому ты решился позвонить сам. Давай, набирай.

– Тут уже вбит их номер.

– Тем лучше.

От ворот бухты подал гудок контейнеровоз «Король Геленбрант». От этого звука завибрировали портовые конструкции и даже прожектора на несколько секунд убавили свою яркость. А гигант повторил свой боевой клич, напоминая, что тащит к причалу полмиллиона тонн контейнерного груза.

Роберту ответили.

– Я этот, которого вы цуциком называли…

– А, цуцик? Чего трезвонишь, есть чего доложить?

– Есть, мистер…

– Стой, а почему сам? Где прикрытие?

– Видите ли… Они отошли отлить, видимо. И долго нет, а тут… – Роберт покосился на Брейна, и тот утвердительно кивнул, подбадривая его.

– Одним словом, появился тот, о котором вы говорили.

– И ты видишь его? – В голосе собеседника послышалось волнение.

– Да, мистер, я его вижу.

– Далеко?

– Совсем близко, мистер.

– Да говори, цуцик, насколько близко! – вышел из себя собеседник.

– Он стоит прямо передо мной…

– Даже так?

– Я могу дать ему трубку?

– Давай.

Брейн взял телефон и спросил:

– С кем я говорю?

– Это не имеет значения, красавчик, тебе лучше самому прийти к нам, потому что, если мы тебя поймаем, а мы тебя обязательно прихватим, то…

– Теплый, это ты, что ли?

На том конце возникла пауза, собеседник был озадачен.

– Ты мой голос, что ли, запомнил?

– Это нетрудно. Теплый, мне нужно поговорить с твоим боссом.

– Я и есть босс, другого нету.

– Не кривляйся, я найду способ связаться с ним, и тогда ты станешь крайним. Оно тебе надо?

Теплый ответил не сразу.

– Ладно, я не разъединяюсь и сделаю звонок по другой линии.

– Я подожду, но недолго.

– Да, недолго.

В трубке послышалась музыка, и Брейн огляделся. «Король Геленбрант» уже был на середине бухты, и вокруг него, словно светлячки, собирались буксиры-лоцманы.

– Ты хотел со мной говорить?

Голос был другой – чуть с хрипотцой и властный, он принадлежал человеку, который не терпел возражений.

– Как к вам обращаться?

– Марлин.

– Мистер Марлин, вы влезли не в свою игру.

Босс бандитов опешил от такого заявления.

– Да ты понимаешь, с кем говоришь, сявка?

– Я повторяю – вы влезли не в свою игру, я говорю это прямо, чтобы сразу внести ясность. Вы сейчас своими руками делаете чужую работу и, насколько я понял, сами этого не замечаете.

– Ты в розыске, что ли?

– Давайте не будем это никак называть, но в рыбном терминале меня поставили в безвыходное положение – я не могу общаться с полицией.

– И что ты теперь хочешь?

– Отзовите облаву, пока никто не пострадал серьезно. Это не в моих и не в ваших интересах.

– А что мои люди – там в порту?

– К утру оклемаются. Если вы заметили, я их не убиваю.

– Да, я заметил. Ну что же, думаю, я отзову приказ, так что можешь оставаться в городе. Мало того, мы можем поговорить о новой работе для тебя. Думаю, ты потянешь что-то более серьезное, чем торговля рыбой.

– Спасибо за доверие, господин Марлин, и за отзыв приказа, но этот город для меня уже не безопасен. Всего хорошего.

– Ну, как знаешь…

Марлин отключился, и Брейн передал телефон ожидавшему Роберту.

– Что вам сказали?

– Сказали, что ты можешь идти домой. Самый главный все отменил.

– А вы теперь куда? – невольно вырвалось у Роберта. – Ой, извините, глупый вопрос.

– Ну почему же… Я теперь могу наняться на подходящее судно и убраться отсюда подальше.

Глава 8

От порта и до самой станции Роберт почти что бежал, местами спотыкаясь и постоянно оглядываясь – в полумраке ему повсюду чудилась погоня.

Роберт не был уверен, что его не накажут за самостоятельный уход. Да, рядом уже не было никого, и он не знал, что еще делать. К тому же самый главный бандит сказал, что продавца преследовать не станут, а значит, и Роберт мог уходить. Впрочем, он понимал и то, что все еще могло перемениться, и тогда его сделают крайним. Обязательно сделают.

Однажды, когда он еще учился в школе, его крепко избили в городском парке, и Роберт на всю жизнь запомнил страшные лица мучителей. И у этих были такие же.

Вот и станция, а на платформе полицейский. Роберту сразу полегчало. Он перешел на шаг, поднялся по ступеням и прошел мимо полицейского, а тот проводил его внимательным взглядом.

На платформе было человек двадцать, и все они скучали в ожидании состава.

Вскоре появился первый – лакированный «Роял электрик» на магнитной подушке. Он подошел почти беззвучно и замер, ожидая пассажиров, но лишь двое из всех на платформе шагнули в распахнутые двери, и «Роял» умчался в темноту, унося с собой запах дорогих духов, обтянутые кожей и велюром кресла и господ, просматривающих на планшетах выпуски свежих экономических новостей.

Роберт вздохнул. Хотел бы он хоть разок прокатиться на «Рояле», и это было возможно, однако он не делал этого из принципа, ведь за одну поездку в люксовом составе он мог тридцать семь раз прокатиться на обычной «железке», грохот которой уже слышался издалека.

Скрипя тормозами и шипя пневматической подвеской, состав на колесах подкатил к платформе. Открылись скрипучие двери, запахло гидравлической жидкостью, и Роберт вошел в вагон, где все места были заняты. Он смиренно встал у прохода и привычно уставился в бежавшие по стенам салона бесконечные ролики рекламы.

Реклама была на потолке, реклама бежала по поцарапанному пластиниту пола. Реклама бежала по спинкам сидений, выглядывая то из-под локтя дремлющего старика, то над головой ребенка.

Роберт слышал, что в «Роял электрик» рекламы нет, и этому можно было верить – он столько раз заглядывал через окна на богатые интерьеры, и ему не удалось увидеть там ни одного экрана.

«Может, на полу что-то и есть», – подумал он, глядя на привлекательную пышную блондинку. Та перехватила его взгляд и, вздернув подбородок, уставилась в темное окно. Роберт вздохнул и стал смотреть в другую сторону, туда, где была видна трасса магнитохода.

Она сходилась с железкой только у платформы, а дальше они разделялись, и обычный поезд шел по своей колее, а магнитоходы на полном ходу вписывались в бетонные профили, которые позволяли поездам накреняться и не сбрасывать скорость на поворотах.

Когда Роберт смотрел на эти забавные конструкции, он сразу вспоминал соревнования по вар-лодингу, где команды по двадцать и пятьдесят человек спускались на круглых жестянках по ледяным желобам, держась за руки.

Это было забавное зрелище, на которое многие делали ставки. Победившей считалась команда, которая пришла к финишу быстрее других и соединенной вместе.

Оторвавшиеся от основной массы участники не засчитывались, и за них начислялись штрафы.

Трассы вар-лодинга нарочно делались очень крутыми, чтобы участникам труднее было удержаться, и случалось, что они вылетали из желобов и получали увечья, а иногда даже гибли.

Сорок минут Роберт созерцал переполненную рекламой поверхность, но железка наконец остановила свой бег, сгрузив его на станции «Номер Пятьсот двенадцать», не забыв снять четыре удо с его счета, опознав Роберта по отпечаткам пальцев, когда он держался за поручень.

«Наконец-то я в городе», – подумал Роберт, проходя через лазерный турникет. На улицах повсюду горели фонари и ходили люди, здесь Роберт и думать забыл про каких-то бандитов.

Поток автомобилей был плотнее обычного в это время, такое случалось в предпраздничную неделю. Люди много покупали, сметая с полок спиртное, колбасы, сувениры, фейерверки и установки мьюзик-ин-скай – с ними можно было проецировать на облака световые эффекты и любимые клипы.

У Роберта даже настроение улучшилось, такая на улицах царила суета.

– Эй, красавчик, хочешь провести со мной незабываемую ночь? – спросила нарисовавшаяся справа блондинка.

– Я… – Роберт задержал взгляд на глубоком декольте леопардового платья.

«Неужели эти шары настоящие?» – подумал он.

– Я женат, детка, – произнес он, стараясь, чтобы это звучало как можно более независимо.

– О’кей, дружок. Ну хотя бы один незабываемый час ты потянешь?

– Я же сказал – женат, – отрезал Роберт, злясь на себя за то, что и это прозвучало недостаточно убедительно.

Он избегал проституток по той же причине, что и поездов «Роял электрик» – из принципиальных соображений, то есть из экономии.

– Отвали-ка, принцесса, – пробурчал мутный субъект, отталкивая локтем блондинку с ненатуральными шарами. – Привет, Рэнди!

– Я не Рэнди, – попался на удочку Роберт.

– Нет, я не мог ошибиться! Ты – Рэнди Дулсвинт!.. – воскликнул мутный и хлопнул Роберта по плечу.

– Я Гардни Роберт, мистер, так что вы ошибаетесь.

– А – точно! – кивнул мутный. – Извини, Гардни, у меня слишком много друзей, но только для тебя сегодня скидка.

– Я ничего не покупаю! – закрылся руками Роберт и попытался сдвинуться на край тротуара.

– Так я и не продаю, я даю на пробу, врубаешься? Пробнички, чувак, полная халява! Ты втыкаешь, а я оплачиваю, годится?

– Да что вы продаете? – задал вопрос Роберт, чтобы только выиграть время и отвязаться от привязчивого торговца.

– Я продаю счастье, чувак.

– Блондинка предлагала мне то же, – отмахнулся Роберт, ускоряя шаг, но мутный не отставал.

– Шлюхи дадут тебе десять минут кайфа! А я за те же деньги сморщу твою рожу на четыре часа, улавливаешь?

Роберт попытался представить, как он толкает этого пройдоху, но нет, у него бы не вышло. Как жаль, что в детстве он не ходил на бокс. Сейчас бы дал этому гаду по лицу. Ан нет! Лучше бы дал по лицу тем гадам, которые избили его в городском парке!

– Надо было ходить на бокс… – вырвалось у Роберта.

– Чего? – спросил мутный.

– Ничего. Я не принимаю химию, засунь ее себе в одно место.

– Да кто же говорит про химию, чувак, это же прошлый век! Сегодня у нас только лучшие образцы электронной дури! Я лишь коснусь электродами твоих рук, и ты…

Не дожидаясь разрешения, торговец ткнул электродами в руку Роберта, и тот вдруг прямо посреди города увидел горизонт, где солнце садилось в теплое море.

И были пальмы, был тихий вечерний прибой и полное спокойствие. Никаких забот, никаких проблем. А потом болью резанула реальность, когда мутный отнял электроды от рук Роберта.

В тот момент Роберт был готов растерзать мерзавца, однако, распознав ловушку, вовремя взял себя в руки.

– Так… себе картинка, – сказал он и прикрыл глаза, чтобы не разрыдаться от отчаяния.

Он понимал, что был почти что съеден этим электронно-наркотическим мерзавцем.

– Да ладно тебе, – усмехнулся мутный, который уже был знаком со всякого рода покупателями. Некоторые до последнего оборонялись от нахлынувших новых ощущений, а потом вдруг ломались и отдавали все – из карманов и с банковских карт, уходя домой без денег, но с картриджем на несколько соединений.

Роберт также был близок к катастрофе, но каким-то отчаянным усилием все же оттолкнул мутного и побежал прочь, до самого поворота от магазина «Кибигас», дальше – направо, сорок метров до мусорного контейнера ресторана «Молодой лашмишарак», затем налево и еще двести метров до родного переулка, где в тупике стояли арендные дома, в одном из которых и жил Роберт.

– Ладно, сучонок, в следующий раз я тебя дожму! – проорал мутный, и Роберт выдохнул, понимая, что в этот раз сумел вырваться из западни.

– В следующий раз оставлю карту дома, – пообещал себе Роберт.

– Стоять! Руки на забор! – прогремело из громкоговорителя. – Содержимое карманов на капот – быстро!

От неожиданности Роберт выполнил все команды, за исключением «содержимого карманов», потому что не было капота.

К нему подкатили две полицейские машины, и вышедший офицер посветил Роберту в глаза фонариком.

– Это не тот, Билли! – сказал он и вернулся в машину. Моторы взревели, и полицейские авто убрались восвояси, а Роберт только через минуту пришел в себя и, вспомнив, что давно терпел, отошел к тыльной стене городской библиотеки и отлил, чувствуя, как постепенно к нему возвращается уверенность.

Глава 9

На платной автостоянке дремали не менее двух десятков машин, за которые была внесена предоплата, однако были там автомобили, которые оплачивались в режиме реального времени – это были гости, ожидавшие прибытия неизвестно кого.

Не успел Роберт удивиться присутствию здесь двух черных авто, как те, рыкнув двигателями, рванулись через газоны и преградили Роберту дорогу.

Дверцы открылись, и на тротуар выскочила дюжина бойцов районной банды.

Роберт на мгновение лишился дара речи. Он пытался что-то сказать, но издавал только нечленораздельные звуки.

Между тем среди этой пехоты появились несколько главных бандитов, и один из них показался Роберту знакомым.

– Ну что, фраер, не задержался? – спросил тот и с ходу дал Роберту по лицу. Тот упал на асфальт и закрыл руками голову, приготавливаясь к тому, что его станут избивать, как тогда – много лет назад в городском парке.

Несколько прохожих торопливо перебежали на другую сторону улицы.

«Хоть бы полиция приехала», – в панике подумал Роберт и тут же получил удар ногой в живот.

Схватившись за живот, он открыл голову и получил ботинком по лицу. Затем его подняли сильные руки и, встряхнув, словно кошку, поставили на ноги.

Перед глазами Роберта плыли красные круги, ему не хватало воздуха, а потом он увидел перед собой злое лицо Теплого – самого страшного из бандитов.

– Ну что, сговорился с Савояром, сучонок?

– Не… Нет… – едва сумел произнести Роберт и тут же получил удар в бок.

– Думай, прежде чем говоришь, думай, – посоветовал голос со стороны отбитого бока.

– Я… ни в чем не виноват… Он пришел, а я был один…

– И Блин с Мушкетом где были? Где они были, я тебя спрашиваю!?

Теплый замахнулся, и Роберт весь сжался, ожидая нового удара. Бандиты засмеялись.

На улице показалась полицейская машина с включенным маячком.

– Трой, разберись, – обронил Теплый, и тот, что бил Роберта в бок, пошел навстречу полицейским.

Роберт незаметно перевел дух. Сейчас все должно разрешиться, полицейские не могут просто так пройти мимо, ведь их кто-то вызвал – кто-то, кто видел, как бандиты избивали человека.

Возможно, кто-то из соседей, ведь его собственные окна выходили на другую сторону.

Между тем со стороны полицейской машины послышался смех, а затем Роберт разобрал фразу:

– Только приберите за собой, если что. Нам тут проблемы не нужны.

На этом полицейские посчитали свою миссию выполненной, выключили маяки и уехали, оставив Роберта наедине с мучителями.

– Ну так что, куда пошел Савояр? – спросил Теплый, пристально глядя на Роберта, как будто пытался раздавить его одним только взглядом.

– В сторону причала, сэр… Сказал, что наймется на судно…

– И все?

– Я больше ничего не знаю, сэр… Отпустите меня, пожалуйста…

Теплый вздохнул.

– Вижу, что не врешь, ты бы не посмел.

– Не вру, сэр.

– Жаль, что нельзя тебя здесь кончить, но это пока. После еще свидимся, – пообещал Теплый и, развернувшись, пошел к машине.

Его подручные отпустили Роберта, и тот без сил опустился на асфальт, глядя, как бандиты грузятся в машины и уезжают.

Глава 10

Джип медленно ехал по улице, сзади тащился второй. Пока Теплый раздумывал, куда ехать, его водитель не торопился – начальник был раздражен и мог крепко приложить – даже рукоятью пистолета.

– Пепе! Ты помнишь, где живет Конь?

– Район помню и улицу, а вот дом – нет.

– Дом на месте определим. Давай, кати на эту улицу.

– Можно позвонить ему, вдруг его дома нет, – предложил Трой, который был на особом счету и мог себе позволить давать советы Теплому.

– Нет, если позвоним – мы его не найдем, он мне должен.

Машина стала набирать скорость, щедро расходуя заряд химических картриджей. Замелькали окна домов, яркие витрины, рекламные панно.

– Кто там был из копов? – спросил Теплый.

– Сержант Кеплер, – ответил Трой.

– Права качал?

– Нет, я передавал ему конверт неделю назад, так что он пока сытый.

– Сытый, – выдохнул Теплый. – Эти твари никогда не бывают сытыми.

– Так давай его завалим, босс, – предложил Рикардо, которого часто подряжали на подобные дела.

– А смысл? Поставят другого, такого же, а то и хуже. Нет уж, раз уж прикормили этих, будем пока за них держаться, в конце концов, поет он ровно и хотя информацию придерживает, но которую поставляет – та без обмана.

– Без обмана, – подтвердил Трой, который в подразделении Теплого отвечал за связи с полицией.

Свернув с улицы, машина запетляла по переулкам, вспугивая кошек, бомжей и проституток, облюбовавших места под фонарями.

– Это чьи тут работают? – спросил Теплый.

– Строительный район. Росомаха всем рулит, – напомнил Трой.

– Росомаха. А если бы шеф меня послушал два года назад, и эта территория была бы нашей.

– Это – да, – согласился Трой, остальные только переглянулись. Отзываться о Марлине плохо было небезопасно, и то, что сходило с рук Теплому, им могли не простить.

– Тут вроде, – сказал Пепе, притормаживая перед двухэтажным домом, у которого было четыре крыльца.

– Ну и в какую дверь ломиться? – спросил Теплый.

– Сейчас выясним, – сказал Трой и легко выскочил наружу. При этом подал знак людям во второй машине, и те тоже выгрузились, разойдясь по сторонам и изготавливаясь к возможным проблемам.

Случалось, что после стука в дверь наружу выскакивал наркоман с дробовиком.

Трой подошел к одной из дверей и постучал. В смотровое окошко выглянули, и Трой перекинулся с хозяевами парой слов, после чего поблагодарил и перешел к следующей двери. Остановился возле нее и, повернувшись к Теплому, показал на дверь пальцем. Тот кивнул, и Трой постучал снова.

Хозяин квартиры открыл сразу – это был его район, и он тут никого не боялся. Впрочем, одну руку Конь все же держал за спиной, и можно было не сомневаться, что у него там двуствольный обрез.

– Здорово, Конь! – поприветствовал его Теплый из окна машины, затем не спеша выбрался на асфальт и направился к крыльцу.

– Здорово, Теплый, – отозвался Конь без особой радости и прикрыл дверь в свое жилище. – Чего подкатил?

– Делишки к тебе кое-какие имеются, – сказал Теплый, останавливаясь в паре шагов.

– Я с тобой никаких делишек не вожу, ты знаешь.

– Знаю. Но за тобой должок.

– Мы добазарились на зиму.

– Я помню, как мы добазарились, – ответил Теплый и оглянулся в ту сторону, куда пристально смотрел Трой, делая стойку, как собака.

– Ты чего, солдат?

– Показалось вроде, босс. Извини, что отвлек.

– Короче, Конь, я предлагаю закрыть твой должок небольшой услугой.

– Ну?

– Вынь свой обрез, а то задницу натрешь.

– Ну? – повторил Конь, высвобождая руку с тяжелым обрезом, сделанным из двустволки. Теплый помнил, что Конь предпочитал этот вид оружия.

– Нам нужно отследить одного человечка в порту.

– Я по этим делам не спец, ты знаешь, – пожал плечами Конь, переводя настороженный взгляд поочередно на всех бойцов Теплого. Случись что, он был бы в проигрыше, правда, сам Теплый на такие дела не ходил.

– Знаю, что не спец, но я знаю и то, что там половина твоей родни пристроена, так что не жмись. Кино нам покажете, мы человечка отследим и разойдемся, а я забуду не только о твоем долге, но даже о тебе. Неужели мне в радость в этот гадюшник к тебе наведываться?

Трой снова покосился на другую сторону улицы, и Теплый занервничал, но вида старался не подавать.

– Ладно, я сведу вас с людьми, только им за это отстегнуть придется. Две штуки.

– Не вопрос, отстегнем две штуки, – согласился Теплый.

– Дай трубу…

Теплый протянул свой телефон, и Конь набрал нужный номер.

– Сиган, здорово. Пьянствуете там? Шучу я, шучу. К вам сейчас люди подъедут. Мои знакомые. Покажете им записи с камер, они вам бабла подбросят. Все, ждите.

С этими словами Конь прекратил разговор и вернул телефон Теплому.

– Как приедете на пост, спросишь этого Сигана и покажешь ему трубу, чтобы он понял, что с нее звонили.

– Добро, Конь. Спокойной тебе ночи, – сказал Теплый и направился к машине. Пепе сразу завел двигатель, остальные бандиты стали рассаживаться по машинам, а Трой шел медленнее других и продолжал смотреть на другую сторону улицы, где стояли два фургона и брошенный пикап.

– Слышь, босс… – произнес Трой, наполовину забираясь в салон.

– Чего не садишься?

– Погоди, я сейчас проверочку устрою, – сказал Трой, навинчивая на ствол глушитель. – Там какая-то шняга в фургоне происходит. Придержи ребят, чтобы не кипишевали.

И не успел Теплый что-то предпринять, как Трой выбрался из салона и, вскинув руку, сделал выстрел, а потом обежал машину и помчался к фургонам.

Из второй машины, едва не выбив двери, выскочили бойцы прикрытия, но Теплый махнул им, чтобы оставались на месте.

Между тем Трой добежал до фургона и с пистолетом наготове осторожно обошел вокруг.

Вот и отверстие от пули, которая прошла через два окна и увязла в стене пиццерии. По расчетам Троя, она должна была попасть в голову силуэта, который он успел засечь. Трой почувствовал слежку еще раньше, но не стал беспокоить Теплого, которого нервировали манеры заместителя.

Окна в кабине были чистые, значит, никто ранен не был.

Осторожно приподнявшись, Трой заглянул в кабину, но вопреки ожиданиям не увидел того, кто должен был прятаться, лежа на полу возле педалей управления. Однако, ускользнув от стремительного Троя, тайный противник не смог уйти чисто – на сиденье остался блок зарядки от какого-то оборудования – скорее всего следящего комплекса.

Трой огляделся. Все тихо. Проехали несколько машин, из-за угла вышла кошка и, не обнаружив опасности, перебежала улицу.

Трой еще раз заглянул внутрь и посветил узким фонариком, чтобы, если что, обнаружить мину-ловушку, которая должна была сработать при открывании двери.

Он ничего не обнаружил, однако, дернув за ручку, на всякий случай упал на асфальт.

Дверца скрипнула и встала на стопор – взрыва не последовало. Трой поднялся и, переведя дух, забрал с сиденья блок зарядки и с ним вернулся к машине начальника.

Глава 11

Теплый и его люди напряженно ожидали появления Троя, а когда увидели – вздохнули с облегчением. Он был не ранен и шел не оглядываясь, значит, угрозы не было.

Простые бойцы в банде Троя недолюбливали, поскольку он был квалифицированным армейским специалистом, а остальные – простой городской гопотой.

К его мнению Теплый прислушивался и не отдавал ни одного приказа по важным делам, не посоветовавшись с Троем. А простых бойцов не ставил ни в грош. Они для него были расходным материалом, и если где-то он нес потери, то замещал списанных новыми кандидатами из городской шпаны, которая мечтала попасть в ряды любой из преступных группировок.

– Ну, чего там? – спросил Теплый.

– Успел свалить.

– А куда же ты стрелял?

– Стрелял в него, но он успел заметить, шкирнул, а потом сбежал.

– Уж больно шустрый. Ты точно кого-то видел?

– Точно, – ответил Трой, подавая в окно зарядный блок и обойдя авто кругом, сел на заднее сиденье рядом с Теплым.

– Все, можно ехать.

– Вперед, Пепе, – скомандовал Теплый, и только после этого машина тронулась с места. – Ты чего притащил?

– Зарядный блок от комплекса слежения.

– Там нашел?

– На сиденье. Он успел свалить, но блок забыл.

– Вот ведь сука. – Теплый с нескрываемой ненавистью посмотрел на безмолвный блок. – И кто это мог быть?

– Не знаю даже. Все так быстро происходило.

– Может, копы?

– Вопрос – какие копы? Нашим ты платишь.

– Да, нашим плачу. Может, из управления?

– Может, – пожал плечами Трой. – Но наши с ними делятся, они это не раз подтверждали.

– Подтверждали-то, может, и подтверждали, но могли и закрысить.

– Могли, – согласился Трой.

– Сейчас звякну… – сказал Теплый, набирая номер капитана Гольца. – Але… Да, недавно виделись… Слушай, тут такое дело – хвост за нами…

– Бу-бу-бу, бу-бу, бу-бу, – только и сумел разобрать Трой.

– Не показалось, мы их шуганули. На месте нашли… как это называется? – Теплый повернулся к Трою.

– Блок зарядки для следящего комплекса, – произнес тот.

– Блок следящего комплекса… Блок зарядки… Он спрашивает, какой категории? – снова обратился к Трою Теплый.

– Нет такого понятия – категория. Есть разряд – первый, второй и четвертый. У нас блок четвертого разряда.

– Тут боец мой говорит – четвертого разряда железяка зарядная… Да… Мы катим к порту, ко второй проходной, там пересечемся.

Кивнув в очередной раз, Теплый отключил трубку и сказал:

– Этот сукин сын нам не верит и обещал выслать своего эксперта.

– А если это копы, босс? – спросил Рикардо, решившись перебить начальника.

Теплый посмотрел на Троя.

– Нет, – ответил тот. – Копы, даже из управления – они попроще. Копу из управления я прострелил бы башку влегкую. А тут что-то другое.

Они замолчали и за полчаса не проронили ни слова, пока машина не остановилась на стоянке перед портовой проходной номер два.

– О! Копы уже тут! – заметил Пепе, и Теплый недовольно засопел. Ему никогда не нравилось общаться с копами напрямую.

– Не парься, босс, я сам все решу, – вызвался Трой, и Теплый был ему за это благодарен.

Трой вышел из машины и пошел в сторону копов. Из их машины тоже вышел человек в гражданском с кофром на ремне через плечо.

– Я эксперт Лоринджер из лаборатории расследований. Капитан Гольц приказал мне встретиться с одним из вас.

– Ладно, давай отойдем, – сказал Трой и направился в сторону провонявших рыбой штабелей старых ящиков.

Они остановились, и Трой достал из кармана плоский зарядник.

– Вот такая вещица. Что ты о ней знаешь?

– Это вы… где нашли?

– На дороге валялась. Так что это, по-твоему?

– На вид – технологический объект второго или четвертого разряда. А вы что думаете?

– Это зарядное устройство для блока аппаратуры. Четвертый разряд.

– Какой аппаратуры?

– Какой угодно.

Эксперт вздохнул. Его начальство приказало ему узнать побольше, а сказать поменьше, но этот бандит тоже был не промах и, похоже, из спецов.

– Ладно, кто из вас держал его в руках?

– Я и мой… старший товарищ.

Полицейский эксперт расстегнул молнию на кофре, и в нем блеснуло нечто загадочное в обрамлении многочисленных мигающих огоньков.

– Положите вещицу вот сюда – в загрузочный бокс, – сказал эксперт, приподнимая сверкающую зеркальным блеском крышечку.

Трой положил, и крышечка закрылась. Аппарат в кофре загудел, огоньки стали энергично перемигиваться.

– И долго ждать?

– Нет, через минуту все будет готово.

Они постояли немного молча, под шум работающего порта. Потом на небольшом экране тайного устройства побежали какие-то полосы, и полицейский эксперт сказал:

– Странно…

– Что странно?

– Всего три следа.

– А сколько должно быть?

– Обычно мы видим несколько отчетливых линий и еще множество остаточных. Едва заметных биоследов от людей и животных. Некоторые из них могли просто находиться рядом и оставить так называемый теневой след. Но тут я вижу только два следа, которые находятся в нашем архиве, это вы и, по-видимому, ваш старший товарищ.

– Приятно слышать, что о нас помнят.

– Это наша работа, – усмехнулся эксперт.

– Ну а кто третий?

– Вот с этим загвоздка, программа не опознала этот след.

– Ну, может, какой-то смазкой намазали или жиром?

– Нет, животные составляющие сейчас же были бы опознаны – они имеются в архиве, но тут… Животное происхождение формально в наличии, но программа жалуется на аномальную структуру. Такого быть не может. Не должно быть.

– Но есть.

– Да, – вздохнул эксперт. – А этот блок, может, вы его нам отдадите? Хотя бы на время?

– Спрошу у старшего товарища, – сказал Трой и вернулся к машине.

– Ну что? – спросил Теплый, высовываясь из окна.

– Опознал наши с тобой следы, сказал, что есть у них в базе.

– Это не новость. Что по железке?

– Ничего. Просит дать поизучать.

– Отдай. Сами мы из нее все равно ничего не выжмем, а так хоть должны останутся. Бабла-то им всегда мало будет.

Трой повернулся к эксперту и махнул рукой, разрешая забрать блок. Тот благодарно кивнул и заспешил к полицейскому фургону.

Теплый выбрался из машины и, подождав, пока уедет полиция, направился к портовой проходной. Трой окликнул Рикардо, и втроем они прошли на территорию, где Теплому пришлось предъявить телефон, с которого Конь звонил в охранный отдел здешней территории.

Глава 12

Стоявший на проходной боец провел гостей в небольшой офис, где сидели двое упитанных офицеров охраны и с умным видом пялились на панель во всю стену, поделенную на полсотни экранов.

– Бжеслав, вот они. Телефон я проверил – звонили с него, – сказал боец и, развернувшись, отправился к шлагбауму.

– Ну, проходите, гости, – сказал Бжеслав, с неохотой выбираясь из крутящегося кресла.

– Эй, тока руки подальше от пушек! – подал голос второй офицер, держа в руках готовый к работе дробовик.

– Трой, убери руки от штанов! – раздраженно произнес Теплый, зная привычки своего заместителя.

– Все, убрал уже, – сказал тот, поднимая руки и досадуя, что не смог справиться со своими инстинктами.

– А мне чего делать? – опешил Рикардо, останавливаясь у двери и ожидая какой угодно команды.

– Ничего, Рикки, мы в гостях! – сдерживая себя, произнес Теплый.

– А… понятно… – произнес бандит, однако ничего не понял и все еще был готов выхватить пистолет и положить двух чужаков в коповских прикидах.

– Итак, у меня в кармане две штуки – вы не оскорбитесь, если я их достану? – спросил Теплый, не пряча издевательской улыбки.

– Не оскорбимся, доставай две штуки, – сказал Бжеслав, пристально следя за действиями гостя, в результате чего получил две тысячи удо.

– Теперь порядок? – спросил Теплый.

– Теперь порядок, – улыбнулся Бжеслав. – Все, расслабьтесь, ребята, и подходите к экрану, сейчас будем искать того, кто вам нужен.

Теплый и Трой, переведя дух, прошли к стене, а Рикардо остался у двери, все еще ожидая команды «валить копов».

Получив деньги, охранники стали намного приветливее, и скоро перед Теплым и Троем появилось несколько видов с объектом, который их интересовал. Камеры снимали человека спереди, сзади, сбоку и даже сверху – с высоты козлового крана.

– Это он? – спросил Бжеслав.

– Вроде, – пожал плечами Теплый.

– Он, – более уверенно произнес Трой. – Скиньте нам этот ролик.

– Чего там скидывать, и так понятно, куды он вышел, – заметил помощник Бжеслава, однако тот кивнул – скидывай.

И вскоре чип с видео оказался в руках Троя.

С Теплым и Рикардо они вернулись на стоянку, где их ждали остальные члены группировки.

– Порядок, шеф? – спросил Пепе, высовываясь из машины.

– Порядок, – ответил Теплый. Потом достал сигареты и, закурив, повернулся к Трою. – Ну что, есть у тебя подходящие железки?

– Есть сканоскоп.

– Толк будет?

– Найдем его следы даже через десять часов.

– Тогда вперед. Мы это дерьмо должны из-под земли достать.

– И все же я думаю…

– Заткнись, понял? – резко оборвал Троя Теплый. Он уже объяснял, что поимка и уничтожение Савояра было для него делом чести. Теплый готовился стать новым босом районной группировки, но для этого ему требовалось выступить против самого Марлина. Против Марлина! И он не сможет этого сделать, если не будет уверен в собственных силах. А он не был в них уверен, пока где-то бегал этот Савояр.

Марлин сказал – не трогать. А вот Теплый полагал, что нужно найти и прикончить мерзавца. Только так, и никак иначе.

– Я знаю, что ты не крыса, Трой, но почему ты такой тупой? Ты что, не хочешь получить мое место?..

– Прибрать Марлина можно каким угодно способом, только дай приказ.

– Эх… – Теплый замотал головой. – Ты не понимаешь, Трой! Не по-ни-ма-ешь!.. Знаешь, просто делай свое дело и не задавай вопросов, а то я могу не сдержаться и просто пристрелю тебя. Потом буду жалеть – да, но пристрелю. Еще вопросы есть?

– Больше нет, – заверил Трой. Они сели в машину и поехали вокруг территории порта к тому месту, где Савояр, согласно записи наблюдения, покинул территорию и отправился в неизвестном направлении.

Глава 13

Приехав на место, где Савояр выбрался из порта, перебравшись через трехметровую ограду и три нитки колючей проволоки, Теплый и его люди, включив фонари, стали с опаской осматриваться, поскольку из-за доносившегося из порта шума нельзя было расслышать опасного шороха или щелчка досылаемого патрона.

– Не бойтесь, его здесь давно нет, – заверил Трой, настраивая сканоскоп – прибор размером с обувную коробку, с небольшим экранчиком и проводком с наушниками на конце.

– А фонари тебе не будут мешать? – спросил Теплый.

– Не будут, у него другой принцип действия.

– И какой же?

– Я не знаю. Знаю только, что не оптический и не тепловой, а какой-то другой – я забыл, название больно мудреное.

– Может, он нюхает? – предположил Пепе, которому Теплый разрешил пойти со всеми, поскольку с машинами оставили другого бойца.

– Сам ты нюхаешь, и в последнее время все чаще, – одернул его Теплый, и некоторые из бандитов захихикали. – Это дорогая железка, я за нее пятьдесят штук выложил, не торгуясь!

– А я чо? – пожал плечами Пепе и отошел. Он сомневался, что какая-то, пусть и умная железка может взять след на замусоренном пустыре через два с половиной часа после прохода беглеца. Вот собака – да, Пепе не раз видел это в кино, а эта коробка…

Теплый и сам не был уверен. После покупки Трой показывал ему, как эта штуковина работает, и действительно, на полу в доме прибор показывал множество следов. Но то в доме, а тут – помойка.

– Есть показания, – сказал Трой.

– Ну и чего там? – заглянул в экран Теплый, однако увидел только полосы. – Что это за хрень?

– Это он показания поймал, сейчас картинка будет.

И действительно, секунд через пять на темном фоне появились следы, похожие на те, что оставляет человек в глубоком песке. След был желто-оранжевым и оттого выглядел, как языки прерывистого пламени.

– Пошли вперед! – скомандовал Теплый, и его отряд быстро двинулся за Троем, подсвечивая ему фонарями.

Десятки мотыльков вспархивали из пожухлой травы и, словно снег, кружились в лучах света, однако на экране сканера их видно не было – прибор фиксировал только четкую цепочку желто-оранжевых следов.

Вдруг поперек огненных следов промелькнула цепочка следов салатно-зеленых.

– Эй, что это? – удивленно воскликнул Теплый, который из-за плеча Троя заглядывал в экран.

– Не обращай внимания, это собака.

– А почему следы зеленые?

– Неизвестно. Просто я знаю, что следы собаки зеленые, а, скажем, крысы и прочие кролики следят фиолетовым цветом.

– Ни хрена себе! – искренне поразился Теплый, перекладывая тяжелый пистолет в левую руку. – А еще какие цвета бывают?

– Кого, например?

– Ну… Кошки.

– Не знаю, не попадались. Но вот однажды переходил следы от стада овец – они желтые.

– То есть овцы ближе к людям, чем собаки?

– По следам выходит так, – согласился Трой, и они стали спускаться под гору к оживленному шоссе, по которому, несмотря на поздний час, вовсю сновали автомобили.

– Вот дерьмо! – сказал Трой.

– Да уж, – согласился Теплый. Шедшие следом бандиты недоуменно переглянулись. Для них тема беседы босса с Троем оставалась тайной за семью печатями. Их дело было стрелять, когда скажут, или догонять, а потом бить. Ну, или отдыхать, когда скажут.

Слишком умных подчиненных Теплый не любил и подбирал соответствующих. То есть он был не против сообразительных бойцов, но ему не нравились словоохотливые. А почти все сообразительные оказывались болтунами, поэтому он был вынужден брать солдат попроще – не слишком умных, но и не болтливых.

Группа спустилась к шоссе, и тут след таял, растворяясь в сотнях и тысячах следов водителей и пассажиров, которые проносились мимо в кабинах автомобилей.

На экране сканоскопа шоссе выглядело нарезкой желто-оранжевых линий, сплетавшихся в завитые жгуты и снова распадавшихся на самостоятельные линии.

– Я не понимаю, как могут следить люди, которые даже ноги на дорогу не ставят, а? – спросил Теплый.

– Не знаю, – сказал Трой, сворачивая аппаратуру. – Те, что на грузовиках, оставляют более размазанные линии, а легковики – более четкие.

– Потому что они ближе к асфальту?

– Ну да.

Пока Трой укладывал прибор в чемоданчик, на дороге появилась колонна из полудюжины армейских тягачей, которые везли на платформах неизвестный груз, тщательно задрапированный тентами цвета хаки.

На кабинах тягачей стояли дополнительные прожектора, помогавшие лучше освещать шоссе, поскольку дорожные фонари местами светили вполсилы, а то и на четверть. Все сроки эксплуатации этих ламп прошли, но дорожное управление не спешило делать замену.

– О! Да я знаю, что под этими тентами! – воскликнул Трой.

– И что же? – сразу спросил Теплый.

– Роботы «крушадер»! Видишь, как они присели на опорах?

– Ничего там не видно…

– Ну как же? Вон там кабина, а тут турельная пушка и два разрушающих манипулятора!

– Что за роботы?

– Они нужны для абордажного штурма.

– Это как же?

– Ну, когда военный корабль нагоняет судно-нарушитель, который не выполняет приказов, военные прихватывают борт и выпускают «крушадера». А он вскрывает стену, проникает на территорию противника и всех там арестовывает или убивает, все зависит от вводной.

– Ты вроде говорил, что служил в морской пехоте, а рассказываешь про космос.

– Служил в морской пехоте, но моря там и близко не было.

– А куда же эту технику повезли? Что у нас тут за война?

– Военная база «Гроссхил». До нее километров восемьдесят будет, а там какой угодно техники просто завались.

– Это где забор высокий и грохот?

– Да, это там.

– Не люблю это место. Нас там однажды ночью чуть не постреляли – охрана этой базы. Так что теперь делать будем? Ушел клиент?

– Еще не ушел, но, если хочешь его найти, нужно вычислять возможные маршруты.

– Давай вычислять. Мог он дальше через дорогу порскнуть?

– Вряд ли, – покачал головой Трой, закрываясь от порыва ветра, принесенного пролетевшим мимо грузовиком. – Он голый, то есть без вещей. Сейчас либо к своему тайнику пойдет, либо, если тайник далеко, заляжет где-нибудь, чтобы мы устали его искать и решили, что он убрался далеко.

– На востоке имеются мотель «Виктория» и придорожный комплекс «Скай боут»… – начал вспоминать Теплый. – Это территория Скотти Филдера. А в западной стороне шоссе еще три точки.

– Сами все не охватим, – сказал Трой.

– Не охватим, – согласился Теплый. – Вызывай этих рыжих, только сам с ними говори, а то я все время за ствол хватаюсь.

– Сейчас ночь, они потребуют двойной тариф.

– Это сколько?

– Полагаю, по сотне в час.

– Двадцати часов нам хватит?

– Нам десяти хватит.

– Ну и порядок, вызывай, и пусть прямо сейчас метнутся на три объекта, а два мы сами прочешем.

– А если ничего не найдем?

Теплый вздохнул.

– Вот когда не найдем, тогда я тебе скажу, а сейчас давай шевелить поршнями. И звони рыжим прямо сейчас, хочу, чтобы до утра уже результат был.

Глава 14

Часы показывали половину третьего ночи. Чай в стакане остыл, в углу ТВ-бокс уныло молотил жвачку новостного канала – с начала дежурства лейтенант полиции раз пятнадцать посмотрел нарезку одних и тех же событий. Хотелось поискать что-то получше, однако начальство запретило «ночные развлечения», и парень из радиоподдержки пришел и закоротил настройку на единственный канал с низким уровнем звука, чтобы не мешал выслушивать донесения с мест.

– Управление, ответьте… Патруль «двадцать два – полста – восемнадцать» на связи…

– Управление, дежурный лейтенант Ройлис, – представился дежурный, удерживая пальцем истертую кнопку передатчика. Уже полгода им обещали поставить новую модель с сенсорным управлением, но, похоже, заявку убрали под сукно, а потому, получая очередной доклад, приходилось сгибаться над столом и удерживать эту расшатанную кнопку.

– Сэр, мы прошли по дополнительному маршруту, который нам спустило управление. Аккуратно держались на хвосте объектов, и они нас не заметили.

– Так, минутку. Они не совершали ничего подозрительного?

– Они просто мотались по адресам, сэр, потом в порт. Поскольку на них никакой аппаратуры не ставилось, мы просто держались на расстоянии.

– То есть это все?

– Ну, не совсем, имеется кое-какая агентурная информация.

– Говорите.

– Они ищут какого-то Савояра. Но это вроде инициатива бригадира – главный босс к этому не причастен.

– Это все?

– Это и так больше, чем нам спускали, сэр.

– Нет-нет, я не в претензии, очень полный доклад, я это обязательно отмечу.

– Спасибо, сэр. Мы тогда вернемся на свой маршрут, а то у нас еще план не закрыт.

– Разумеется, возвращайтесь, до связи.

– До связи.

Отпустив кнопку, лейтенант радостно щелкнул пальцем по стеклу дежурной загородки, которую в управлении называли собачьей будкой.

Получалось, что интуиция его не подвела и он не зря скинул задание одному из патрулей. Они, конечно, ни за что не хотели брать сверхурочную работу, однако лейтенант сегодня был дежурным по управлению, и его приказ не обсуждался.

И вот – все сошлось, а значит, можно было доложить об успехе тому, от кого зависело дальнейшее продвижение по службе. Но сейчас ночь! Лейтенант взглянул на настенные часы. Да, ночь, однако капитан Линнварт настаивал, чтобы в любое время и все такое.

Лейтенант хорошо помнил, как тот вошел в комнату Четвертого отдела, остановился у стола лейтенанта и, положив ему на стол несколько бланков с чипами, сказал:

– Ройлис, я давно за вами приглядываю и, знаете, что?

– Что, сэр? – спросил лейтенант, завороженно глядя на капитана Линнварта.

– Мне скоро может понадобиться начальник отдела сопровождения, поскольку Ганс уедет на полгода в академию, а потом на повышение.

– И что я должен делать, сэр? – спросил тогда лейтенант.

– Вот тут, в стопочке, – и капитан постучал пальцами по бланками с чипами, – кое-какие сведения о кое-каком человечке. Ознакомься и поглядывай тут, авось сойдутся кое-какие линии, и тогда – звони в любое время дня и ночи.

– В любое время дня и ночи, – повторил лейтенант вслух слова, сказанные тогда капитаном, и, оглядевшись, понял, что звонить из «собачьей будки» неудобно, она была сделана из прозрачного пластика и просматривалась со всех сторон. И хотя в вестибюле сейчас никого не было, кроме капрала на проходной, лейтенант предпочитал более укромное место, в конце концов, это был тайный договор между ним и капитаном, а стало быть, светиться не следовало.

Лейтенант рванул хлипкую дверцу, чтобы вырваться наружу, но та лишь задрожала и не поддалась. Лейтенант рванул еще раз, и из хрипловатого спикера послышалось предупреждение:

– Дежурный не имеет права оставлять пост без наблюдателя!.. Дежурный не имеет права оставлять пост без наблюдателя!.. Дежурный не имеет права оставлять пост без наблюдателя!..

– Хватит уже! Хватит! Я понял! – отмахнулся лейтенант и, высунувшись в окошко, позвал капрала:

– Эй, приятель, давай сюда!

– Я не имею права, сэр. Часовой должен находиться на посту неотступно, в противном случае…

– Сто удо, дружок! Сто удо тебе, если заместишь меня на двадцать секунд!..

– Я не имею права, сэр, – мотнул головой капрал, и лейтенант подумал: «Вот гад», однако изобразил на лице лучшую из улыбок и увеличил сумму.

– Ладно, двести удо, чтобы я мог отойти в сортир.

– Точно в сортир? – уточнил капрал.

– Ну а куда же еще?

– У вас в расписании дежурного имеется туалетный перерыв, и вы должны терпеть до указанного интервала, – настаивал на своем капрал.

«Вот гад», – снова подумал лейтенант и живо представил себе, как бьет капрала по голове стулом.

– Я скушал сливы, приятель… Мерзкие сливы. Они были лиловыми, а должны быть синими. Я перепутал цвета и сейчас нагажу прямо здесь. Ты хочешь, чтобы у тебя на посту воняло?

– Но вы в «будке», сэр…

– Я открою дверь и вышибу стену, только чтобы ты понял, как все серьезно.

– Хорошо, двести пятьдесят удо.

– Семьдесят удо, говнюк!

– Двести!

– Хорошо, двести. Иди сюда, – согласился лейтенант, неожиданно ощутив в брюхе характерный позыв.

«Самовнушение», – сказал он себе, однако ощущения не прошли и даже напротив – усилились.

«Ну и ну», – подумал лейтенант, доставая две сотенные бумажки.

Определив полицейского капрала как посетителя, автоматизированная система надзора впустила его в загородку. Капрал тотчас выхватил деньги из рук Ройлиса, а тот выскочил наружу и засеменил в сторону управленческого туалета на первом этаже.

Днем здесь было не протолкнуться – прикомандированные, курьеры, агенты юридических контор. Однако ночью было тихо, только негромко журчала вода в кабинке номер восемь, где все еще не могли ликвидировать поломку поплавкового клапана.

Лейтенант зашел в кабинку, потом нагнулся, чтобы убедиться, что, кроме него, по сортиру никто не шастает, и только затем стал набирать заветный номер.

Сначала пошли длинные гудки, и лейтенант вздохнул, представляя, как отреагирует на ночной звонок капитан Линнварт.

Глава 15

Телефон капитана был переключен на инфразвуковой звонок, поскольку его жена была полностью лишена инфраслуха. Сам он тоже был не слишком талантлив, однако отличить вибрацию кондиционера от простого наигрыша мог. Обычно мог, но накануне капитан выпил. Просто так – сам с собой, но за двоих, а потому не услышал звонка и был разбужен шлепком супруги по голому животу – очень больно!

– Уоппс! – вырвалось у него, и он сел на кровати, таращась в темноту. От шума сработал ночник, и в спальне стало светлее.

– Ты… Ты с ума сошла, Хлоя!..

– А почему твой телефон трезвонит, а ты храпишь как ни в чем не бывало?! – проорала жена, и ее злое лицо в этот момент потеряло весь омолаживающий эффект, на который капитан Линнварт три года откладывал деньги.

Это был его подарок – отражательный диск из генометалла, вставляемый в основание черепа пациента. Он растворялся в течение пяти-семи лет, и все это время пациент выглядел на пятнадцать лет моложе. Однако резкие эмоции нивелировали этот эффект – нельзя было ни смеяться, ни плакать, ни злиться.

– Эта железка, она загудела словно колокол!.. – продолжала орать Хлоя.

– Да-да, я понял, дорогая, я не учел, что диск может воспринимать инфразвонок. Извини еще раз.

И, подхватив телефон, капитан в пижаме выскочил в коридор, плотно прикрыл за собой дверь и только после этого ответил:

– Але, капитан Линнварт слушает.

– Сэр, это лейтенант Ройлис! Извините за поздний звонок, просто обстоятельства так сложились, что…

– Ты что, лейтенант, совсем охренел? – Капитан покосился на дверь спальни и поспешил перейти в гостиную. – Ты совсем охренел, спрашиваю? Ты знаешь, который сейчас час? Тебе чего не спится?

– Я сегодня дежурный по управлению, сэр. Я понимаю, что сейчас ночь, но вы сами говорили – звонить в любое время, когда появится информация на объект. А она появилась.

– Какой объект? – переспросил капитан, хотя сразу понял, о ком идет речь. Для него было важно, чтобы лейтенант не особенно зацикливался на этом задании и впоследствии нигде не поднимал этой темы.

– Ну, вы же мне папку давали с материалами, и там были описаны несколько объектов поиска. И вот теперь по приметам один похожий нашелся.

– И какой же?

– Савояр.

– Савояр, – повторил капитан. – Я уже и забыл, о чем речь шла, дело то давнее и теперь уже не так актуально.

– Правда? Выходит, я зря вас побеспокоил? – В голосе лейтенанта послышалось разочарование.

– Да ладно, я же сам тебя попросил. Так что спасибо, и я обязательно учту этот твой успех.

– Ну какой это успех, сэр, если ничего уже не нужно?

– Нужно-нужно, я постараюсь это куда-то пристроить, ты мне, главное, обстоятельства опиши.

– Обстоятельства стандартные, сэр, я бы даже сказал – совершенно случайные. Наружка северного района и еще одна бригада управления работали по бандам по программе борьбы с организованной преступностью, ну и оказалось, что бандиты ищут кого-то. Наши полюбопытствовали, подняли кое-какой материал, агентов, и оказалось, что мафиози ищут этого самого Савояра. Я, как увидел предвариловку, потребовал отработать конкретно, но он уже куда-то залег.

– В городе?

– Думаю, в пригороде, в северной части.

– Ну и ладненько, лейтенант. Хорошо поработал, спасибо. Спокойной тебе смены, а я пойду спать.

Глава 16

Не то чтобы капитан Линнварт забыл про данное лейтенанту задание, однако не слишком на него надеялся. То есть лейтенант, в общем, был толковым малым, но вероятность, что ему попадется что-то про этого Савояра, была совсем малой, но вот сработало.

Капитан почувствовал сухость во рту и прошел на кухню. Подойдя к высокому блендеру, громоздящемуся рядом с таким же основательным холодильником, Линнварт мазнул пальцем по панели, и она оживилась, заиграв разноцветными сполохами и высвечивая навигационную клавиатуру.

Линнварт надавил кнопку «напитки», потом перешел в спиртные, однако нашел подпанель спиртных напитков заблокированной.

Он ударил пальцем по кнопке «блок», и тогда всплыла подпанель запароленного доступа.

– Ни хрена себе! – вырвалось у Линнварта. – Это что за новости, а, шкаф?

И он хлопнул блендер по холодному боку, однако тот даже не вздрогнул, поскольку весил две сотни килограммов.

Линнварт попытался преодолеть парольную защиту, но упрямый ящик не переставал требовать пароль и на всякую вводимую белиберду отвечал «пароль неверный».

– Но мне сейчас надо, тварь ты такая! – воскликнул капитан и врезал по панели кулаком, после чего появилась новая подпанель.

«Вы Хлоя Линнварт?» – спросил блендер.

«Да», – радостно подтвердил Линнварт.

«Вы забыли пароль?»

«Да», – повторил Линнварт.

«Пройдите идентификацию по отпечаткам пальцев», – предложил блендер и любезно вывел подпанель с силуэтом зеленоватой пятерни.

Линнварт приложил свою руку, после чего все огни на блендере погасли, и он превратился в холодный булыжник, нагло игнорировавший капитана Линнварта, который выложил за этого мерзавца восемь тысяч удо. Восемь тысяч при зарплате в четыре тысячи пятьсот восемьдесят после вычета налогов.

– Хлоя сука, – произнес Линнварт, но так, чтобы Хлоя не услышала. Это она запаролила блендер, поскольку Линнварт, было дело, вставая ночью в туалет, частенько заходил на кухню, а потом она находила его спящим возле кухонной стойки с батареей одноразовых стаканчиков.

Ее, конечно, можно было понять, но и его тоже! Работа в управлении была не мед, стрессы каждый день. Одних лови, других – отмазывай по приказу начальства. Третьих пойманных и вовсе отмазывай, но, по едва заметному намеку начальства, поскольку это были дела политические.

И если лейтенантам еще можно было находиться в плену каких-то там иллюзий, то капитанам следовало иметь политический нюх. Причем – остро отточенный.

– Вспомнил! – радостно произнес Линнварт, когда перед глазами встали картины полуторагодичной давности. Он тогда пришел с вечеринки – они с коллегами зависли в клубе «Виктория», где он в шуточном пари выиграл пятнадцать маленьких бутылочек коньяка – такие ставят в гостиничных барах, чтобы пробудить аппетит и заставить клиента заказать больше.

Он был крепко пьян, часы показывали без четверти три, и Хлоя, как и следовало ожидать, была совсем не рада его появлению. С пьяной наивностью Линнварт представил ей пятнадцать бутылочек коньяка, полагая, что она возрадуется его удаче, но Хлоя отшвырнула этот дар, и бутылочки разлетелись по прихожей. Некоторые разбились, другие уцелели, и позже Хлоя увезла их маме – на юбилей. Но некоторые пропали вовсе – Линнварт подозревал, что завалились за обувные шкафчики, и сейчас было самое время их поискать.

Полный надежд, Линнварт пробрался в прихожую и обнаружил полную темноту. Он зажег свет, потом припал к шершавому паласу и где-то там, в полумраке тесного подшкафного пространства, разглядел некие обнадеживающие тени.

Пролезть рукой в дюймовые щели было невозможно, и Линнварт отправился на балкон, где хранились его лыжи, к которым он не притрагивался лет семь или даже пятнадцать. Отличные пластиковые лыжи с всесезонной адаптацией, однако его интересовала лишь одна из лыжных палок.

Балконная дверь предательски скрипнула – сюда давно никто не заходил.

В итоге, вооружившись лыжной палкой, Линнварт вернулся в прихожую и в этот самый момент услышал, как запел ночник – включавший цепочку огоньков до туалета. Это означало, что Хлоя проснулась и скоро будет здесь.

Один, два, три, четыре, пять… – стали отсчитывать внутренние часы Линнварта. Наконец дверь в прихожую распахнулась, и показалась заспанная, и юная, благодаря диску, Хлоя, которая недоуменно взглянула на мужа и спросила:

– Что ты тут делаешь, Йоганн?

– Не спится, дорогая. Решил почистить ботинки – утром мне к генералу, – ответил тот, лениво проводя щеткой по любимым служебным туфлям.

Хлоя ушла, Линнварт отшвырнул туфли и принялся шуровать лыжной палкой под обувным шкафом и – виктория! Ему удалось вытащить три бутылочки по сто грамм!

– А ты вали дрыхнуть, сука… – удовлетворенно произнес Линнварт, рассовывая бутылочки по карманам пижамы.

Больше его никто не побеспокоил, и он вернулся на кухню, где чувствовал себя наиболее защищенным.

Содержимое первой, второй и третьей бутылочки скользнуло по пищеводу, и первые несколько минут он не чувствовал никаких изменений, должно быть, сказались переживания от охоты за бутылочками. Но потом все пошло как надо, и вскоре капитан Линнварт был готов сделать нужный звонок. Нужный звонок в ответ на множество досаждающих.

Ему звонили люди с бесстрастными голосами и спрашивали: «Ну как твои дела, Йоганн?» или «Пора бы что-то принести в клювике, Йоганн». А он в ответ лепетал какие-то несуразности и был чрезвычайно счастлив, когда они, презрительно хмыкнув, клали трубку.

Эти мучения были связаны с ошибками, которые капитан, но тогда еще лейтенант Линнварт совершил во время службы в обычном полицейском отделении.

Он был не глуп, все быстро схватывал и, почерпнув от старших товарищей множество интересных и полезных сведений, сумел завести нужные связи и выстроить правильные направления бизнеса.

Полицейская должность давала известные возможности, деньги кружили голову, и казалось, что эта музыка будет звучать вечно, но однажды его остановила дорожная полиция, и в ответ на показанный жетон сержант только отмахнулся и пошел прочь, а вместо него к машине Линнварта подошел человек в гражданском и, сев без спросу на пассажирское сиденье, просто предложил:

– Поговорим?

А что Линнварту оставалось? Он понимал, что происходит что-то неприятное, и просто ответил:

– Поговорим.

Ну и поговорили.

Как оказалось, Линнварт не помнил и половины того, что знал о нем подсевший к нему человек. И не просто знал, но очень хорошо ориентировался в биографии полицейского офицера.

Линнварт не сразу догадался, к чему это ведет, а когда понял – пригорюнился.

– Да брось, это же пустяк. Будешь сваливать нам какие-то сведения, это по-любому лучше, чем попасть на сковородку к службе собственной безопасности.

И он был прав, попасть на сковородку к службе собственной безопасности Линнварту не хотелось.

Одним словом, пришло время позвонить, чтобы хоть немного отдалить тот момент, когда «…ну, раз тебе нечего нам предложить, все заинтересованные адреса получат на тебя полную информацию».

Сбросив в мусорный пакет пустые коньячные бутылочки, Линнварт набрал на телефоне номер, который запомнил раз и навсегда, и стал ждать, слыша, как гулко стучит его потревоженное сердце.

– Алле, слушаю вас.

– Два – семьдесят четыре – пятнадцать – двадцать три… – представился Линнварт.

– Привет, дружок. Что нового?

Линнварт был уверен, что это не тот человек, который мучил его три месяца назад во время такого же разговора. Он понимал, что компьютер может создать множество клонов одного голоса, но ему хотелось думать, что сейчас он докажет тому самому голосу, что не зря кушает свой хлеб, то есть он полезен, и все такое. Одним словом – он, Йоганн Линнварт, «дает стране угля», что бы там ни думали.

– Говорите, агент… – произнес незнакомый голос.

И Линнварт заговорил, опуская долгие подробности и стараясь держаться сути, однако желание понравиться «старшему брату» включало в нем болтуна, и дежурный офицер на том конце связи то и дело напоминал агенту, чтобы тот держался ближе к фактам.

– Хорошо, донесение принято, агент «два – семьдесят четыре – пятнадцать – двадцать три».

– Спасибо. Только вы, пожалуйста, сразу зарегистрируйте…

– Не беспокойтесь, это происходит автоматически.

– Огромное вам спасибо, – с чувством произнес Линнварт. – Дело в том, что в последний раз мне был высказан ряд претензий относительно моей активности, а между тем…

В трубке послышались гудки, и Линнварт, вздохнув, бросил телефон на стол. Потом сел на табурет, открыл холодильник и стал смотреть на динамическую подсветку, которая выгодно оттеняла содержимое казавшегося бездонным холодильного шкафа.

Оливковое масло переливалось янтарными искрами, сироп из киви в граненой бутылочке делал ее похожей на огромный изумруд.

А еще колбасы, ветчина, копченая рыбка, гусиные окорочка. И все натуральное – купленное в специальных отделах за немалые деньги. Линнварт достал круг чесночной колбасы, понюхал его и, вдруг почувствовав сильный голод, стал жадно есть.

Он вспомнил те времена, когда они с Хлоей стали жить вместе, снимая поганенькую квартирку в предместье города. Горячая вода там подавалась лишь на два часа, огромные тараканы ночью почти что двигали мебель. Соседи сверху дрались двадцать четыре часа в сутки, а стены были сделаны из плотного картона безо всякой шумоизоляции.

Хлоя тогда училась, и они жили на маленькую зарплату полицейского стажера, а потому им по карману были только пищевые наполнители и витаминизированные напитки. Из всего этого в мейдере они делали довольно сносные на вкус блюда и предпочитали не думать, из чего эти наполнители готовились – иногда они пахли просто ужасающе.

Потом он сдал практический экзамен, получил лейтенантские погоны, и они переехали в квартиру получше. Однако свою еду все еще получали в основном из мейдера, при этом экономя на холодильнике, поскольку наполнители могли лежать распакованными десятилетия и при этом ничуть не портились.

А еще через пару лет Линнварт нащупал нужные нити, и небольшие разовые «халтурки» превратились в постоянные потоки, после чего они с Хлоей переехали в новую квартиру, а мейдер выбросили.

К тому времени как до него добрались спецслужбы, Линнварт чувствовал себя более бизнесменом, чем полицейским, поэтому когда коммерческие схемы пришлось свернуть, он стал тихо жить на свое жалованье. Сменил автомобиль на более скромный, продал большой загородный дом с бассейном, а Хлоя убрала подальше набор своих драгоценностей.

Они стали жить не так броско, как прежде, радуясь тому, что господа из спецслужб не выдоили их полностью.

Глава 17

Пока Линнварт предавался воспоминаниям, его сообщение начало продвигаться.

Прежде чем отправить депешу по адресу заказчика информации, ее следовало закодировать, однако на кодировку стояла целая очередь из донесений, причем особо важные нагло перепрыгивали в этой очереди, продвигаясь согласно приоритету.

Поставив донесение в очередь, офицер зевнул, потянулся и, поднявшись со стула, прошел к кофе-автомату, чтобы нацедить порцию «двойного-черного».

– Это третья порция с начала смены, – заметил ему напарник.

– Ты следишь за мной?

– Я просто отмечаю, Марвел. До конца дежурства далеко, а если ты пережрешь кофеина, можешь стать неадекватным.

– Нет там кофеина, там «си-аш» двойной очистки.

– А может, и одинарной, – усмехнулся коллега.

– Может, и так. Они на нас постоянно экономят.

– Что делать, каждый год какая-то программа по оптимизации расходов. А вот Ламберт рассказывал, что…

– Какой Ламберт? Старший или из химлаба?

– С химлаба. Но он тоже немолодой. Так вот, он рассказывал, что когда еще приходил стажером, дежурным выдавали настоящий растворимый кофе, представляешь? И по бутерброду со сливочным маслом и красной икрой.

– Из мейдера?

– Да из какого мейдера, парень, тогда еще мейдеров не было – двадцать пять лет назад!..

Динамик монитора хрипло чирикнул, и на экране запульсировала выделенная красным новость.

– Чего там? – спросил Марвел, допивая кофейную синтетику.

– Ни хрена себе!..

– Да что там? Говори!

– Орбитальная база «Бантокс», неизвестный корабль-нарушитель сбил преследовавший его истребитель «гальер».

– Так вроде…

– Да, такая же новость была три дня назад, – закончил за напарника коллега.

– Ну, отправляй!

– Само уже уходит, видишь? Тут приоритет, аж зашкаливает…

И действительно, отмеченное красным донесение быстро прошло по очереди, растолкав выделенные желтым и даже оранжевым, и скоро все ресурсы сервера были брошены на его кодировку.

Мигнуло освещение, завыли насосы, забирая больше воздуха для охлаждения вычислительных мощностей.

– Когда уже сервер новый поставят, – вздохнул Марвел.

– Дык, оптимизация же. Боюсь, не скоро.

Они помолчали, прислушиваясь к шуму в серверной.

– Кто пограничников мочит, как думаешь? – спросил напарник Марвела, но тот лишь пожал плечами. Слишком откровенные высказывания в их конторе не приветствовались, и уже этот простой вопрос коллеги мог оказаться проверочной провокацией.

Здесь это случалось запросто и почти каждый день – проверка на лояльность, проверка на следование инструкциям, поэтому никто не расслаблялся.

– Да ладно, не жмись. Мы же с тобой пятнадцать лет тут варимся.

– Ну… Сам же знаешь, кто их мочит. Так называемые – неназываемые. С политической точки зрения говорить об этом нельзя, но Восьмой отдел уже который год на ушах, притом что бюджет им все добавляют, штат расширяют и аппаратуру новую дают ежеквартально.

Коллега кивнул. Можно было, конечно, позавидовать Восьмому отделу, но подавать туда заявление никто не торопился, хотя жалованье там давали вдвое больше, а приход опытных сотрудников приветствовался. Однако работы было невпроворот, «космические» не видели выходных и вместо отпусков получали жирные компенсации.

«Лучше уж мы измену пресекать будем, это как-то привычнее», – подумал Марвел и заметил, что принятое им донесение пошло на кодировку.

– Ну вот и твое проскочило, – прокомментировал его коллега. – Тоже, кстати, не рядовой приоритет.

– Не рядовой.

– Кому оно?

– Да этим, с четвертого этажа.

– Литерный отдел?

– Да. Там такая секретность, что даже в сортир только по двое ходят.

– Это где такой седой, да? Полковник вроде.

– Не полковник, бери выше – гросс-инструктор.

– В его дела лучше не лезть.

– Да уж, никому бы не советовал.

Между тем закодированное донесение упало в личный раздел гросс-инструктора, и тому на телефон ушел сигнал о прибытии важного сообщения.

Этот офицер ведал особым перечнем заданий от первых лиц из правительственных кругов. Он еще не спал и просматривал документы. Услышав сигнал, привычно потянулся за аппаратом и, глянув на маленький экран, удивленно повел бровью.

Донесения по этой теме он не ждал, поскольку обычно поисковые задания либо срабатывали в первые три недели, либо не срабатывали никогда, а тут с таким опозданием что-то сбросили.

Не особенно надеясь на ценную информацию, он тем не менее отправил донесение на декодировку – в его отделении с новыми серверами это было дело пары минут.

Вскоре ему вернулся полный аудиофайл, и офицер его прослушал. На его лице при этом не отразилось никаких эмоций, однако, закончив прослушивание, гросс-инструктор быстро набрал один из номеров.

– Ты спишь, что ли, Лоркин? – с ходу атаковал он.

– Э-э… Но ведь сейчас четвертый час ночи, сэр.

– Четвертый час – это уже утро. Я не сплю, и ты не смей.

– Уже не смею, сэр. Слушаю вас.

– Ты помнишь, по двадцать четвертому параграфу у нас дело зависло?

– По двадцать четвертому все сняли, там все старое было.

– Нет, сняли не все.

– Ну, я понял, о чем вы, сэр.

– А раз понял, выпускай собаку.

– Неужели и адрес уже имеется?

– Адреса пока нет, но там сейчас какая-то возня, и очень может быть, что они спугнут объект и мы получим все в лучшем виде.

– Понял, сэр. Прямо сейчас отдам распоряжение.

– Молодец. А потом доспишь.

Глава 18

База «Гроссхил». Каждые полчаса здесь садились или взлетали патрульные самолеты, уходившие в долгие рейсы на десятки часов – контролировать территорию, снимать показания с накопительных разведывательных станций и похищать их из гражданских источников.

Помимо деятельности в интересах глобальных контрразведывательных структур, база имела сектор космических средств разведки и патрулирования. Изредка с территории сектора поднимались перехватчики, однако чаще всего их доставляли на орбиту гравитационные челноки – сразу по целой дюжине, а уже оттуда грозные машины расходились по маршрутам, отслеживать подходы к коммерческим и стратегическим трассам обитаемого космоса.

Из-за активной деятельности базы в округе не смолкал гул, поэтому в границах пятнадцатикилометровой зоны за пределами базы никто не селился.

На заросших травой дорогах, которые оставались от прежних времен, еще стояли КПП с полосатыми шлагбаумами.

Краска на них облупилась, в часовых будках вили гнезда ласточки, но иногда кто-то приезжал к забытым пропускным пунктам, заранее сговорившись о предстоящей встрече.

Бежевый седан остановился возле закрытого шлагбаума, но из него никто не вышел. Ни через минуту, ни через две. Через пять подъехал синий пикап, из которого выбрался атлетически сложенный офицер военно-космических сил и, подойдя к седану, открыл дверцу и сел на пассажирское сиденье.

– Привет, Бип, – поздоровался он, называя позывной своего агента.

– Привет, Кай, – ответил водитель, сложенный столь же атлетично.

– Какие-то проблемы?

– С чего ты взял?

– Ты не оставил в сообщении никаких подробностей.

– Подробности ведут нас к провалу, ты сам мне говорил это.

– Да, это так. Но теперь ты можешь рассказать.

– Я потерял блок зарядки для аппаратуры слежения.

– И?

– Что «и»? Какие-то уроды получили его как трофей, представляешь?

– И в чем проблема? Тысячи граждан находят чьи-то кошельки, бритвы, телефоны.

– Я вел слежку по проекту «си-восемнадцать».

– Ничего удивительного, Бип. Работа есть работа.

– Они меня заметили.

– И?

– Пытались пристрелить. Пуля ударила точно в то место, где должна была оказаться моя голова. Но я, разумеется, включил режим тайм-слоу, собрал вещички и сбежал, прежде чем эти сверхбыстрые аборигенные твари достигли моего фургона и насладились видом простреленного стекла и забытого блока зарядки.

– Потерянный блок – это плохо, конечно. Но не катастрофично. Включи ликвидацию, и дело с концом – они получат только пепел.

– Да знаю я, знаю, – кивнул Бип. – Однако это означает, что они победили, понимаешь?

«Как же ты меня достал», – подумал Кай, и его перекаченные мышцы заходили волнами, словно море перед ударом шквала.

– Короче, так, Бип…

Кай показал жест, означавший – «слушай внимательно».

– Мы с тобой на службе, мы даже не можем пользоваться родным языком, чтобы не вызвать обличающую нас моторику. Ты слабое звено в нашей группе, и если я замечу, что ты ставишь под угрозу всю агентуру – я от тебя избавлюсь. Ты это понимаешь?

– Я… – Бип пошевелил чрезмерно развитыми плечами. – Я не имел в виду… Я…

Кай показал жест, означавший – «заткнись и слушай».

– Ты не должен вызывать меня на встречу только потому, что испуган, понимаешь?

– Да, господин капитан, но я не испуган, я слегка выбит из рабочего режима.

– Отлично. Тогда просто иди отсюда, и, если я еще раз увижу вызов на немотивированную встречу, я приду незаметно и просто пристрелю тебя. Ты понял?

Бип ответил не сразу. Он, конечно, понимал, что не является безупречным агентом родины, однако надеялся, что… Но видимо, надеялся напрасно.

– Ладно, Кай, скажите, я могу валить всех подряд, если замечу что?..

– Можешь, Бип. Заметишь угрозу – дергай спусковой крючок, а дальше пусть разбирается комиссия.

– Комиссия. Знаю, как они разбираются. По мне, так там и следить незачем – неужели мы не можем поднять собственные ресурсы, чтобы найти этого парня? Почему нужно облизывать хвосты этим придуркам?

– Слушай, Бип, мы здесь на вражеской территории, и у нас есть четкий свод инструкций. Думаешь, мне легко изображать из себя того, кого я изображаю, и улыбаться каждому, кто хлопает меня по плечу и кричит «привет, здоровяк»?

– Ну да, вообще-то… – согласился Бип. В их краях фамильярное прикосновение к мужчине считалось самым страшным оскорблением и обычно предшествовало дуэли либо жестокой мести на ближайшие сорок лет. А тут – ежедневно, раз пять или десять, следовало терпеть это и отвечать что-то в духе: привет, чувак, рад тебя видеть, хорошо выглядишь, идешь на шашлыки в пятницу?

Бип, Кай и другие агенты мало чем отличались от местных – тех, кто дневал и ночевал в качалках, безудержно жрал витамины и стимуляторы роста мышечной массы, поэтому приходилось соответствовать.

Каждый агент должен был покупать годовой билет в спортивный комплекс, чтобы его внешний вид имел какие-то оправдания.

«Ну ты здоров, бычок! Качаешься, да? У меня брат тоже на этом деле повернулся. Прикинь, да?»

– Просто соберись.

– Я соберусь. Мне нужно было участие кого-то из своих, Кай. Но пуля – прямо в башку, и если бы не тайм-слоу…

– Я это уже слышал. Иди и занимайся работой. Мы все не железные, но ты должен понимать – выбрал эту стезю, держись и стискивай зубы. Иначе здесь не выжить, врубаешься?

– Врубаюсь, – выдохнул Бип.

Глава 19

Взревев перегретым двигателем, старый «шторхмастер» сбросил обороты и заглох, когда хозяин на железном коне заруливал на стояночную площадку мотеля.

Увидев нового гостя, к площадке было выпорхнули здешние шлюхи, однако поняв, что это байкер, сбавили ход и повернули обратно – байкеры редко платили за плотские утехи, и всякий раз выбивать из них монеты приходилось со скандалом и привлечением прикормленной полиции.

– Что там? – спросила одна из запоздавших проституток.

– «Смоленый», – ответила ей коллега, и обе, развернувшись, пошли обратно – к павильону главного офиса, где коротали время до прибытия более состоятельных кавалеров.

Между тем на смену проституткам к стоянке вышел дилер Раста – известный на северной и юго-восточной окраинах города.

Он имел достаточный штат пушеров, однако и сам выходил на улицу, зарабатывая дополнительные деньги и выясняя из первых рук, что сейчас пользуется наибольшим спросом и хорошо ли работают его торговцы.

– Здорово, «смоленый»! – поздоровался дилер.

– Я дерьмо брать не буду, – с ходу отрезал байкер, выставляя «шторхмастер» на качающуюся подножку.

– Да разве я тебе чего подбрасывал? Вот, гляди – только лучший товар.

– «Гвоздику» возьму, я ее хорошо знаю.

– «Гвоздику?» Ну бери. Сорок удо за пол-унции.

– Подходит, нормальная цена, – сказал байкер, хотя это была самая высокая цена из всех гадюшников на шоссе, которые он посетил за вечер.

Хозяин сказал ему:

– Четыре дыры на тебе, Ролфиц. Плачу по сотне удо за каждую, плюс расходы.

И Ролфиц согласился – хорошая работа, притом что кроме него ее мало кто мог выполнить.

Он три года работал на братьев Барнье, и получалось весьма неплохо, а до этого пару лет крутился сам – в результате долгов было выше крыши, горячую воду и электричество получал только по праздникам – вот тогда и пришлось наниматься.

А нанявшись к Барнье, об утерянной свободе он уже не жалел.

Получив за наличные деньги дозу дряни, Ролфиц подождал, пока дилер исчезнет, и лишь после этого достал безынерциальный сканофотометр, чтобы просеять все корпуса мотеля.

Прибор этот стоил кучу денег, и помимо Ролфица в штате у Барнье была лишь пара человек, которые умели с ним обращаться.

Пока все выглядело вполне ожидаемо – где-то спали – кто на кровати, а кто, перебрав, прямо на полу. Кто-то дремал в кресле перед ТВ-боксом, а их соседи принимали ванну.

Это были живые люди, Ролфиц видел это по теплым краскам силуэтов. В других номерах оказывали услуги шлюхи, выгибаясь и имитируя страсть в зависимости от уплаченного гонорара. Однако это Ролфица мало интересовало, ему были интересны затемненные номера, а в особенности те, на входных дверях которых значилась табличка – «ремонт».

В других мотелях таковых не оказалось, ремонт там проводился весной – перед началом пикового сезона, а тут запоздали и оставили работу на потом, возможно, не наскребли нужной суммы.

«Темно… Темно… Темно… Темно… Ай, нет, не темно…»

Ролфиц провел сканером еще раз и заметил красноватый сполох – кто-то, кто прятался под кроватью, закрылся двумя одеялами или матрасом.

– Хитрый сукин сын, – улыбнулся Ролфиц, и тут ему на плечо легла чья-то рука.

– Ой, ну ты меня напугала! – произнес он, обнаружив юную проститутку, ожесточенно жующую наркотическую жвачку.

– За кем шныришь, падла? – просто спросила она.

– Девчонка моего босса какого-то очкарика за якорь прихватила. Он велел разобраться.

– И что, ты его нашел?

– Думаю, он шхерится в номерах, где ремонт.

– Завалишь его?

– Нет, мое дело найти, а там пусть босс решает.

– Хочешь, я его завалю для тебя?

– Просто так? – улыбнулся Ролфиц, который не обладал такими полномочиями.

– За просто так пусть хомячки пялятся.

«Стелла!» – пронеслась в мозгу Ролфица страшная догадка. Это была вовсе не юная проститутка, а мужчина, переделанный по программе «стелла».

Пять лет назад какая-то антиобщественная организация взяла на себя финансирование дормеров – извращенцев, считающих себя представителями противоположного пола. Они получали полную хирургическую переделку плюс восстановительные процедуры на целых полгода, с одной поправкой – объектам вшивались капсулы с экспериментальными препаратами, за действиями которых «общественники» следили в течение длительного гарантийного срока.

Вскоре проститутки взвыли от нахлынувшей толпы демпингующих шлюх, имевших вид семнадцатилетних гимназисток.

Цены на продажную любовь легли практически на асфальт, начались войны сутенеров, представлявших традиционных шлюх, и дормеров-гимназисток.

В конце концов, кого-то убили, кого-то покалечили или отправили в тюрьму, но за пару лет рынок продажной любви стабилизировался. Однако возникла и неприятная тенденция – дормеры-гимназистки оказались не такими нежными, какими выглядели, и, случалось, убивали своих клиентов и тех, кто находился поблизости.

Очень скоро о них прошла такая слава, что, дескать, это последняя ступень наслаждения, за которой настает расплата.

Клиенты ломанулись прочь от юных с виду «стелл» к проверенным засидевшимся в запасе шлюхам, однако поток новых клиентов все еще западал на внешний вид и формы «юных» гимназисток, пополняя статистику городских происшествий.

– Ладно, сколько ты за это хочешь? – спросил Ролфиц, осторожно нащупывая в кармане короткоствольный пистолет.

– Пятьсот удо.

– У меня с собой столько нет.

– Не вопрос, дружок, если у тебя карта, пойдем в офис Ленни, это наш огрызок, работающий от имени хозяина. Он разблокирует для тебя терминал. Есть карта?

– Да, имеется.

– Ну, тогда выбирай – сначала дело, а потом оплата, или наоборот?

– А с чего ты взяла, что я хочу его замочить?

– Не взяла, а просто предположила, – «гимназистка» улыбнулась припухлыми губами и продемонстрировала ряд безупречно посаженных зубов. Если бы не глаза убийцы, она бы показалась Ролфицу пределом мечтаний любого мужчины. Но не показалась.

– Я не хочу его валить, детка. Это не в моих правилах.

– Как знаешь.

Гимназистка сделала вид, что собирается уйти, но вдруг вогнала в Ролфица нож, а потом выдернула лезвие и ударила еще дважды.

Он охнул и, оседая, продолжал сжимать бесполезный пистолет.

– Вот уж гнида, – произнесла «гимназистка», поглощенная наблюдением за агонией жертвы.

Распрямившись, она поправила прическу и глянула в экран сканофотометра, перелистывая недавно просмотренные предыдущим хозяином файлы.

Вот и последний – темные стены и окна. Желтоватая полоса трубы горячего водоснабжения, красноватая полоска перегретого кабеля, который шел через потолок и питал несколько номеров на другой стороне постройки.

– Пиццу разогревают, уроды, – не по-женски усмехнулась красотка и бросила прибор на асфальт. Когда-то давно, в прошлой жизни, она была инженером-электриком. Но это раньше, а теперь она знала, где следовало искать новую жертву.

Вдруг грянул выстрел! Уже почти коченея, Ролфиц сжал пальцы правой руки, замкнув контакты электронного спуска, и выстрелил себе в ногу. Впрочем, ему это уже не повредило, однако выстрел услышали в главном офисе.

– Вот сука! – воскликнула «гимназистка» и еще раз ударила ножом в холодеющее тело.

Глава 20

В офисе услышали выстрел и вызвали полицию, хотя в иных случаях это не поощрялось. В иных – да, но теперь в мотеле промышляли две «стеллы», и следовало ожидать всякого.

Ленни – помощник хозяина, понимал, что, разрешая двум юным красоткам остаться здесь, он навлекал на мотель известную долю риска, однако, посовещавшись с хозяином, они решили оставить их, ведь помимо риска эти особы привлекали множество клиентов. Пусть и не самых смелых, кто решился бы провести с «гимназисткой» ночь, однако мужчин манила даже сама возможность посмотреть на этих особ – пусть и издалека.

Шлюхи завизжали и побежали прятаться за ТВ-бокс. Ленни с охранником, вооружившись бейсбольными битами, заставили Джессику – подругу Эрики, зайти в кладовку под лестницей, где закрыли на двойной замок, а потом еще придвинули старый комод.

Спустя четверть часа приехали полицейские, и началось разбирательство. К шумной группе стали присоединяться рано проснувшиеся постояльцы и отработавшие смену проститутки.

Брейн приподнялся над подоконником, пытаясь разобраться, что стало причиной этого сборища на автостоянке.

Появление полицейской машины могло означать что угодно, но вот на стоянку заехала карета «Скорой помощи», и стало ясно, что происшествие не простое.

– Похоже, пора убираться, – сказал себе Брейн.

Ему удалось проспать часа три, и этого хватало еще на сутки. Оставалось выбираться из номера так же незаметно, как он сюда попал – через разобранный потолок, который проводившие ремонт рабочие не успели как следует заделать.

Поначалу Брейн не предполагал, что с номером все так удачно сложится, он лишь забрался на чердак по углу постройки, надеясь найти подходящее укрытие. Потом обнаружил складированные стройматериалы и слегка подшитые доски. Оставалось лишь воспользоваться этим подарком.

В номере нашлось все необходимое – матрасы и одеяла, а в душевой из крана текла вода. Понимая, что бандит Теплый не бросит охоту за ним даже после приказа Марлина – было в этом что-то личное, Брейн постарался замаскироваться предельно эффективно, чтобы его не могли вычислить простеньким любительским сканером.

Против стенобойного прибора с серьезными характеристиками пара матрасов, конечно бы, не сработала, но у Брейна был еще пистолет.

Но самое главное – у него уже сложился план, куда дальше двигаться, – оставалось лишь вырваться отсюда.

«И поесть», – подумал Брейн и зевнул.

Сколько ему еще бегать? Этого вопроса он себе старался не задавать, однако тот все время маячил рядом.

На край стоянки зарулил автомобиль, показавшийся Брейну подозрительным. Машина встала в тени мотеля так, чтобы на нее не падал свет фонарей и из нее никто не вышел. Впрочем, сюда заезжала очень разная публика, ведь этот мотель был скорее публичным домом и точкой распространения наркотиков, чем местом, где можно было лишь переночевать и двинуться дальше в путь.

Прежде здесь действительно останавливались дальнобойщики – там, через дорогу, даже имелась мощеная площадка для грузовиков, но теперь она почти вся заросла травой – грузовики туда заезжали редко.

Глава 21

Между тем, едва полиция получила вызов в мотель, эту же информацию от прикормленных полицейских начал получать и Теплый.

– Джон, похоже, звонят наши добрые помощники, – усмехнулся Трой.

– Чего им надо? – нехотя откликнулся Теплый. Он хорошо перекусил в ночном кафе и сидел в машине, расслабившись, размышляя, продолжить погоню или выставить, где возможно, дозоры и отправиться спать.

С другой стороны, он уже вложился в это дело и спасовать перед обстоятельствами из-за усталости не хотелось. В конце концов, у него были волшебные таблетки, позволявшие не спать несколько суток.

– Сейчас узнаем… Алле!

– Мистер Фонли, я бы хотел поговорить с вашим начальником.

– Конечно, приятель, – ответил Трой и передал телефон Теплому.

– Говори, – буркнул бандит.

– Господин Роймер, тут у нас прошла информация, что в мотеле «Дюна» перестрелка.

– Ага, хорошо! – оживился Теплый. – А чего ты такой кислый?

– Понимаете, в чем дело… Мы тут у вас блок брали – на экспертизу, помните?

– Я-то помню, а что случилось?

– Он удивительным образом сгорел совершенно. Даже разъединителей не осталось. Эксперты в шоке.

– Слушай, а я-то в каком шоке. Я этот прибор продать намеревался. Так что думай, коп, как расплачиваться будешь. Вам чего, так позаряжать не терпелось?

– Господин Роймер, я понимаю, что это звучит неправдоподобно, но этот блок сгорел в сейфе для улик, понимаете? При этом прогорели две жаропрочные перегородки, имеющие температуру плавления три тысячи градусов.

– Ладно-ладно, потом будем разбираться в этой вашей химии.

С этими словами Теплый отключился и вернул трубку Трою.

– Пепе, просыпайся! Мы немедленно летим к мотелю «Дюна», там была стрельба.

– Понял, босс! – воскликнул водитель и встряхнул головой.

– Они нас видят? – спросил Теплый, оглядываясь на две машины сопровождения. Но охрана все видела и, включив повороты, стала выруливать на дорогу.

– Порядок, босс, они за нами, – подтвердил Трой.

– Рикардо! Мушкет! Вы чего такие кислые, а? – бодро воскликнул Теплый и крепко, хотя и шутливо, хлопнул своих бойцов по плечам.

– Ой, босс! Не так сильно! – попросил Рикардо.

– Раненый, что ли?

– Нет, отлить надо.

– Так чего ты ждал?

– Задремал я.

– И за что я вам только плачу? Пепе вон про бабу ту худую мечтает, а ты отлить забыл! Терпи теперь до мотеля.

– Я о ней и думать забыл, – пробубнил Пепе, вписываясь в поворот почти на предельной скорости.

– А кто ей по три раза на дню звонит, а она трубки бросает, а?

И Теплый расхохотался – после еды у него улучшилось настроение.

– Вы что же, босс, меня слушаете? – удивился Пепе, и машина даже вильнула к обочине.

– Рули, давай, прынц. Да, я всех вас мерзавцев слушаю, а как же иначе? Вы же не просто какие-то гаврики – вы, блин, преступные элементы!

И Теплый снова рассмеялся этой шутке, вызвав улыбку даже у скупого на эмоции Троя.

Через три минуты они уже выехали на Северное шоссе, и Пепе вдавил акселератор в пол. Автомобиль выпустил рулевые щитки, автоматически уменьшил клиренс и понесся, как ракета. За ним, держась в аэродинамическом коридоре, дистанция в котором рассчитывалась бортовыми компьютерами, рванулись экипажи сопровождения.

Замелькали огни придорожных построек, рекламные щиты на обочинах стали сменять друг друга с ужасающей частотой – спидометр показывал двести семьдесят километров в час, и все звуки вокруг, словно тяжелым одеялом, были придавлены ровным гулом воздушных струй.

Лишь изредка, когда в панелях разграничения полос появлялся небольшой разрыв, следовал негромкий щелчок, и снова ровный полет на следующие пятьсот метров.

– А что там с блоком зарядки? – спросил Трой.

– Они его спалили.

– Использовать пробовали? Даже я, только глянув на этот артефакт, понял, что там другая стандартизация и разъемы другие.

– На чего ты взглянул? – переспросил Теплый.

– Прибор, говорю, нестандартный.

– Вот и я так подумал, а они его спалили, представляешь? Но сразу идут в отказ, говорят – сам сгорел в закрытом сейфе и, дескать, прожег две стенки из жаропрочного чего-то там.

– Жаропрочного.

– Ну да.

Теплый покачал головой.

– Химики, блин.

Трой задумался. Он вспомнил силуэт за стеклом фургона, вспомнил свой точный выстрел и как бежал к машине, полагая, что пристрелил лазутчика. Но нет – тот ушел. Очень быстро ушел. И этот трофейный блок, почему он воспламенился? Дистанционная самоликвидация?

Трой был знаком с подобными системами, которые уничтожали секретные приборы или элементы связи, содержащие вшитые коды.

У полицейских таких точно не было. Не по чину им такие железки.

Неожиданно сверкнула вспышка, и удар воздушной волны заставил автомобиль запрыгать на струях турбулентности. Система стабилизации зашипела тормозами, выправляя несшийся автомобиль, а через долю мгновения над колонной Теплого, разваливаясь на куски, пролетел попавший в аварию трейлер.

В полете отделились шасси, кабина, трейлер с грузом, и все это рухнуло в сотне метров позади конвоя.

По стеклу застучал мелкий мусор, и Теплый зажмурился, ожидая удара какого-нибудь оброненного ящика, но обошлось.

За высоким разделителем полос полыхало пламя – горело что-то, во что врезался грузовик.

– Пронесло… – выдохнул Пепе, и они какое-то время ехали молча.

– Рикки, ты там в штаны, часом, не напустил? – спросил пришедший в себя Теплый, и все стали смеяться – все громче и громче от пережитого страха.

Глава 22

Когда приехали на место, Рикардо первым выскочил из машины и засеменил в сторону ближайшего жилого блока. Он был готов начать отливать прямо на площади, однако босс за такие фокусы мог запросто отстрелить хозяйство, поэтому был смысл потерпеть.

Заскочив в коридорчик, Рикардо на мгновение замер, стараясь унять нестерпимую резь, а затем постучал в одну из дверей, из-под которой выбивалась полоска света.

– Кто? – спросил женский голос.

– Откройте, это администрация.

– Идите на хрен, администрация, у меня все оплачено на три дня вперед!

– Все, да не все! – из последних сил возразил Рикардо и с тоской посмотрел на коврик. Нет, этот вариант не годился. – Не откроете – отключим сортир!

– Да я ему сейчас башку снесу, – пообещал мужской бас, после чего скрипнули пружины старого матраса, по полу прошлепали босые ноги, щелкнул замок, и Рикардо постарался тотчас прошмыгнуть в комнату, как бродячий кот, когда же мужчина попытался задержать его, ему в лоб уперся пистолетный ствол.

Рикардо очень близко видел округлившиеся глаза мужчины и возникающий, будто всплывая из глубины, ужас. В другой раз он бы насладился этой картиной, но не теперь.

– Не стреляйте, прошу вас! – попросил жилец. – У нас есть деньги, мы отдадим вам все!

– Не у нас, Браун, а у меня, – заметила полуодетая женщина не первой молодости. – Но не с собой, мистер. Наличных у меня нет, если что.

– Но ты же можешь сбегать в главный офис и снять в терминале! – в отчаянии воскликнул мужчина. Рикардо в исступлении отшвырнул его и прорвался наконец в заветную кабинку.

Вода в туалете журчала минуты две, и когда все закончилось, Рикардо снова появился в комнате с блаженной улыбкой на лице.

– Ну вот и все, а вы скандалили, – сказал он жильцам.

– И это все? – спросил мужчина.

– Я же вам говорил – административная проверка работы сортиров, – сказал Рикардо, застегивая штаны. – В последнее время было много наездов типа не смывает, то да се. Теперь вижу, что порядок.

Когда он вернулся на площадь, где все еще было достаточно зевак, Теплый уже перетирал что-то со старшим копом, а Трой стоял чуть в стороне с кофром, в котором держал короткоствольную винтовку с множеством приспособлений, о которых Рикардо даже не слышал.

– Что у вас тут в чемодане? – строго спросил подошедший к Трою коп – совсем еще молодой и желавший поскорее сделать карьеру.

– Оружие, братец. Настоящее оружие для взрослых дядей, на которое у меня имеется разрешение.

Насмешливый тон смутил полицейского, но он решил быть последовательным.

– Предъявите оружие и разрешение на него, сэр. Это необходимо.

Трой открыл кофр и даже подсветил ответственному полицейскому маленьким фонарем, пока тот рассматривал уложенную в футляр винтовку и приложенный к ней разрешительный документ.

Молодого полицейского поразил и сам вид оружия, и бланк разрешения – выдававшийся в органах самого высокого уровня, и копу казалось странным, что подобное разрешение могли получить представители криминального мира. Он был еще слишком наивен.

Между тем Теплый продолжал разговаривать с лейтенантом, который был из другого района, поэтому опасался, что располагающий тон этого бандита является лишь приманкой службы собственной безопасности.

– Командир, у меня хорошие знакомые в полиции. Если хочешь, тебе позвонят и все объяснят.

– Нет, сэр, я не могу вас допустить к расследованию, это против правил.

– Да не нужно мне твое расследование, дружок, – начал выходить из себя Теплый. – Дай нам прошвырнуться по мотелю – мы же тебе большую помощь окажем, типа как клевые граждане, в смысле – активисты. И потом мы можем оказать и другую посильную помощь.

И Теплый похлопал себя по карману.

– Знаем мы вашу помощь – плавали, – скривился лейтенант. – Потом выскочит пара из задержки и руки заломают.

– Командир… – произнес Теплый доверительным голосом и огляделся. – А давай я заброшу помощь в карман тому птенцу, а ты потом извлечешь в безопасном месте.

Лейтенант думал недолго, этот вариант выглядел действительно безопасным.

– Где-то пять, – сказал он.

– Пять и две буквы «о»? – уточнил бандит.

– Так точно.

– Заметано. Я пошел забрасывать, а ты следи – потом сразу дашь разрешение, договорились?

– Ты иди давай, – отмахнулся лейтенант, чтобы не быть пойманным на очевидной логике получения взятки.

Теплый еще хорошо помнил мастерство юности, поэтому без труда забросил деньги в карман кителя молодого полицейского. Старший в ответ коротко кивнул, и Теплый сказал, обращаясь к Трою:

– Дело сделано – можешь начинать. Кого возьмешь для обхода?

– Барнье звонили, – сообщил тот вместо ответа.

– Рыжие? И чего нашли?

– Похоже, тут ихнего человека завалили.

Трой с Теплым одновременно покосились на стоявшую неподалеку «Скорую помощь».

– Он должен был работать с хорошим прибором, а значит, в памяти должны остаться файлы разведки.

– Сейчас озадачу копа…

Теплый снова подошел к лейтенанту, и тот напрягся.

– Чего еще?

– Взглянуть на машинку, что при нем нашли.

Лейтенант вздохнул и направился к полицейскому автомобилю – Теплый и Трой пошли следом.

Лейтенант взял с переднего сиденья сканофотометр и спросил:

– Как пользоваться знаете?

– Разберемся, – сказал Трой, забирая прибор, и отойдя на пару шагов, включил его. Теплый встал рядом.

– Ну и чего там? Есть чего?

– Вот.

– И чего это?

– Затемненные номера, а вот это последний файл и на нем… – Трой взглянул на корпус мотеля. – Я думаю, вон он, этот номер.

Чтобы быть уверенным, Трой включил режим считывания, однако теперь цели на полу, предположительно под кроватью, не оказалось, но она была отчетливо заметна в другом затемненном номере.

– Похоже, мы его видим, Джон.

– Это он?

– Больше некому.

– Вали его, Трой. Просто вали.

– А копы?

– Вали, от копов я отмажу.

Глава 23

Брейн еще раз приподнялся над подоконником и снова опустился на пол – толпа на площади не убывала.

Мало того, стали подъезжать новые автомобили – частью клиенты этого гадюшника, которые при виде полиции тотчас убирались, но были и такие, кто оставался.

Услышав, как подкатила целая кавалькада, Брейн выглянул из окна еще раз и понял, что нужно немедленно уходить – это были те, кто за ним охотился.

Брейн подполз к углу, над которым зиял прикрытый оторванными досками выход, и уже собирался взобраться на стол, чтобы выбраться на чердак, как вдруг услышал шорох.

Прислушался, и снова чье-то движение, и самое неприятное, что неизвестный уже находился на чердаке.

Но кто там мог оказаться? Полиция? Едва ли. Они действовали более прямолинейно – провели бы тотальную проверку, а не крались по чердаку. Брейн осторожно вернулся под кровать, снова укрылся матрасами и стал ждать. Да, он мог уйти, действуя напористо, однако тогда на его хвосте окажется вся эта компания, а значит, следовало не торопиться, как бы ни хотелось бежать немедленно.

Прошло не менее десяти минут, прежде чем неизвестный снова выдал себя, и по шуршанию и скрежету Брейн понял, что тот спустился в соседний с ним номер. Там тоже велся ремонт и также имелся пролом в потолке.

На площади хлопали двери автомобилей, заводились и глохли моторы. Покрикивали полицейские, гомонили зеваки. Под двумя матрасами было жарковато, но Брейн предпочитал потерпеть, поскольку знал, как легко просматривались сканерами тонкие стеновые панели.

Вдруг раздался звонкий щелчок, после которого на пол рухнуло тело. Брейн не спутал бы этот звук ни с каким другим. За окном послышался возглас, и Брейн решил, что дольше ждать нельзя. Он выскользнул из-под кровати, запрыгнул на стол и, оттолкнувшись, уцепился руками за край армированной конструкции.

Рывок, и он оказался на чердаке. Быстро огляделся и короткими шажками засеменил к дальнему слуховому окну.

То, что Трой начнет стрелять прямо с площади, никого не боясь, оказалось для полицейского лейтенанта полной неожиданностью. Однако он не подал виду, что шокирован, и стал криками разгонять зевак по номерам.

– Что скучились, как животные?! Пошли вон, здесь проводится секретная операция!

Его младший коллега, совершенно ничего не понимая, бросился ему помогать, а лейтенант думал о том, что скажет капитану, который уже ехал сюда, чтобы принять ответственное решение.

Почему он ехал сюда лично и отчего карета «Скорой помощи» не могла увезти тело без разрешения, лейтенант не знал, но начальству было виднее. Между тем Трой, Теплый и Рикардо бросились в номер, где Трой совершенно точно поразил долгожданную цель.

Они ворвались в коридор, вышибли дверь и едва не попадали, спотыкаясь о разбросанные строительные материалы.

Теплый нащупал выключатель, и под потолком загорелся временный, запачканный побелкой светильник.

– Кто это? – не удержался от вопроса Рикардо, но ему не ответили.

– Баба какая-то, Трой. Ты чего натворил? – спросил Теплый, очень удивленный таким развитием событий.

– Не просто баба, это «стелла».

– Шлюха-убийца? – вспомнил Теплый. В свое время он натерпелся от этих перелицованных уродов, пока держал район, населенный городскими ночными бабочками. С ними невозможно было работать. Они не видели берегов, избивали сборщиков, а если те доставали стволы – стреляли первыми.

– Похоже, ты прав, – согласился Теплый, опускаясь на корточки. Подстреленная «стелла», упав, обронила окровавленный нож, и это была не ее кровь – Трой стрелял в голову.

В комнате появился запыхавшийся лейтенант.

– Елы-палы, да вы чего наделали?! – сокрушенно произнес он и, сняв фуражку, почесал темя.

– Мы, дружок, при твоем непосредственном и героическом руководстве ликвидировали опасного убийцу под личиной юной проститутки, – объявил ему Трой. – Это «стелла», вон у нее ножик окровавленный. Байкера она убрала?

– Местные говорили, что она. Только мы ее по-горячему обнаружить не успели.

– Так она его ножом?

– Ножом.

– А почему все трепались, что перестрелка была? – возмутился Теплый.

– Значит, мне есть что доложить начальству? – начал понимать лейтенант. Все складывалось не так плохо, и оставалось только придумать, кто и как вмешался в расследование и почему оказался рядом.

Пока лейтенант раздумывал, Трой сломал смежную с соседним номером дверь и, войдя в нее, сразу все понял.

– Он был здесь, босс.

Теплый зашел следом, и Трой зажег свет.

Матрасы на полу, придвинутый к пролому в потолке стол – все подтверждало слова Троя.

– Ну и где он может быть теперь? – спросил Теплый.

– Мог метнуться к шоссе. А мог и здесь неподалеку засесть, чтобы уйти незаметно, когда все рассосется.

По мнению Троя, эту погоню следовало прекратить, поскольку преследовать приходилось человека, хорошо подготовленного. На таких даже у спецслужб уходило много времени, средств, нервов, а люди Теплого были всего лишь подразделением одной из мафиозных семей города.

Трой хотел сказать все это Теплому – повторить в который раз, но по злому лицу босса было видно, что тот закусил удила и не склонен к отступлению.

– Так ты говоришь – тут засел?

– Если так, то он очень опасен…

– С чего вдруг? – ощерился Теплый.

– Он нас видит, а мы его нет.

– Если сдрейфил, я его сам искать буду.

И не дожидаясь ответа, Теплый резко развернулся и вышел в соседний номер, где к лейтенанту уже присоединился его младший коллега, с ужасом взиравший на тело, лежавшее среди строительного мусора.

Споткнувшись о доску, Теплый выругался и выскочил из корпуса, на ходу доставая свой любимый никелированный пистолет.

Трой за ним не спешил, понимая, что территория мотеля полна темных углов. Для босса было лучше, если бы он там никого не нашел, но Теплый постоянно бросался в крайности и, случалось, даже распространялся о планах по свержению самого Марлина – пусть и в намеках, но весьма прозрачных.

Пока до главы клана эти слухи не доходили, но везенье Теплого было не бесконечно.

Выйдя из корпуса, Трой заметил, что охранники из обеих машин сопровождения побежали куда-то – за одну из вспомогательных построек. Трой поспешил за ними и, завернув за угол, увидел столпившихся бандитов, двое из которых пытались оказать помощь лежавшему на спине Теплому.

– Эй, старшой, что ж делать теперь, а? – жалобно спросил Рикардо, обращаясь к подошедшему Трою.

Тот опустился на корточки рядом с телом, совсем как Теплый пару минут назад возле «стеллы».

– Как это случилось?

– Ну это… Я даже не понял. Босс первым выскочил, и тут…

– Ты видел, кто стрелял?

– Откуда? Мы только вышли, и сразу выстрел. Тихий такой, вроде откуда-то оттуда. – Рикардо неопределенно махнул рукой.

– Малый калибр, – вздохнул Трой. – Что ж, этого следовало ожидать.

– И чего теперь, старшой?

– Я позвоню Марлину. Пусть он решает, – сказал Трой, отходя в сторону.

Ответили ему быстро.

– Сэр, это Трой из бригады Теплого.

– Можешь не говорить, я сам угадаю – он не послушал моего приказа и побежал гонять торговца рыбой?

– Да, сэр. Никаких советов слушать не хотел.

– Ну понятно. Пока принимай бригаду, а завтра будем решать, как поступить дальше.

Глава 24

Едва тело босса уложили в багажник, как появилось полицейское начальство, которое ждал лейтенант. Но Троя это уже не интересовало. Пожалуй, только одиночный автомобиль, что маячил на краю стоянки – едва Трой о нем подумал, машина тронулась, и на мгновение Трою показалось, что в ней сидел тот, в которого он стрелял.

Как понял? Наверное, почувствовал. Но машина скрылась за углом, и Трой решил забыть об этом.

В ближайшее время ему предстояло много других хлопот, от которых зависела его дальнейшая судьба – ни больше ни меньше.

А в уехавшем черном автомобиле находился агент «службы защиты» Витольд, который длительное время сидел на хвосте у банды Теплого, с тем чтобы найти того, за кем они охотились.

Странное дело, ему казалось непонятным, почему приходилось следить именно за этой бандой, если начальство интересовал совсем другой объект, но каким-то образом бандиты на объект вышли, а значит, начальство оказалось право.

Впрочем, Витольда это не порадовало. Он считал себя недооцененным агентом, заброшенным на второстепенную работу в третьеразрядном мире. Другие его коллеги строили яркие и быстрые карьеры на планетах миров, соперничающих с суперколверами на равных, вот там были схватки интеллектов, технологий, да такие, что искры летели. А тут что? Болото!

Пару раз он пытался поднимать вопрос о том, чтобы следить за объектом напрямую, но ему указывали на хорошую подготовку объекта, который, без сомнения, заметит слежку. Приказ есть приказ, и Витольд продолжал эту странную охоту, притом что у него рождалось и множество других вопросов – например, зачем вообще следить за этим парнем? Его куратор после множества расспросов в виде исключения все же нарушил инструкции и рассказал ему о приказе самого адмирала Марка. Куратор полагал, что Витольд после этого отвяжется от него, однако агент был очень инициативен и продолжал задавать вопросы.

По всему выходило, что он, как это у них называлось – «залежался и протух», перестал чувствовать интерес к заданию или работе вообще и его требовалось заменить на более подходящего.

В «службе защиты» очень серьезно относились к заданиям, поступавшим от родственных силовых структур, а тем более от самого адмирала Марка, который в последний период осуществлял общее руководство сектора служб безопасности.

Озабоченный состоянием агента Витольда куратор после долгих раздумий решил воспользоваться резервным каналом спецсвязи, чтобы попросить замену.

Сеанс связи предстояло проводить прямо в служебном кабинете куратора, который исполнял роль офицера службы снабжения на огромной военно-космической базе «Гроссхил».

За окном ревели двигатели челнока, прогреваемые перед прыжком на опорную станцию, находившуюся в пятистах тысячах километров. Это был узел, на который перебрасывали технику, чтобы затем распределять по наиболее важным направлениям.

В этот раз на рамной конструкции челнока были установлены двенадцать перехватчиков «кук» из последней серии. Они были хорошо оснащены в базе, и пилотам это нравилось, поскольку не приходилось выклянчивать у начальства приличную пушку или более подходящий вид подвесок для ракет.

И это были не капризы. Вопреки мнениям, будто в мирное время никто нигде не воюет, пограничники постоянно держали порох сухим, ведь им приходилось вступать в бой тем чаще, чем дальше от официально заявленных маршрутов приходилось уходить на неожиданные патрульные операции в интересах пограничного департамента и даже министерства обороны.

Пилоты ворчали на переработки, а начальство отбивалось надбавками за сверхурочные. Отказать другим ведомствам пограничная служба не могла, ведь только у нее имелась техника, сравнимая с флотской и армейской, притом что у армии и флота не было такой широкой сети баз и опорных пунктов. К тому же закон запрещал военному ведомству использовать тяжелое вооружение в мирное время, а вот пограничникам это было разрешено.

Глава 25

Едва капитан Орсо отошел от окна, челнок с ревом стартовал, сотрясая все постройки в округе. На столе в кабинете зазвенели фарфоровые стаканчики для карандашей в виде слоников, стала раскачиваться люстра. Впрочем, это происходило ежедневно, а то и два раза на дню. Шаттлы этой конструкции были самыми тяжелыми – другие уходили в космос куда тише.

В дверь постучали, и заглянул майор из финансовой службы.

– Идешь сегодня в качалку, Поль?

– Да, сегодня как обычно, – с деланным энтузиазмом отозвался капитан, и майор удалился.

Это его утомляло – вот эта необходимость всегда казаться спортсменом, ведь они думали, что его атлетичное сложение – следствие изнурительных многолетних тренировок.

Капитан Орсо подошел к проводному телефону и начал набирать номерную комбинацию из шестидесяти четырех знаков.

В его мире цифр было шестнадцать, и специальная программа, тайно вшитая в аппарат, позволяла формировать отсутствующие символы с помощью комбинаций из существующих. Все изменения в этом телефоне были сделаны таким образом, чтобы секретные переговоры с Центром можно было вести даже в присутствии местных офицеров безопасности.

Впрочем, пока такой необходимости у Орсо не возникало. На том конце ответили, но это был только серверный хаб, который эмулировал реальный разговор с человеческим существом, пока система кодировала человеческую речь в двойное пронто его родного наречия.

– Здравствуйте, вы позвонили в справочную службу продуктовой компании «Ликария фудс». К сожалению, на данный момент все операторы заняты. Они смогут ответить вам через…

Дослушать Орсо не успел, в кабинет, не постучавшись, ввалился подполковник Джулиетти – местный особист, считавший, что ему все дозволено.

Помимо наглости, которую ему давал высокий статус, Джулиетти также обладал спортивным сложением, доставшимся от времен службы в спецназе. И хотя спортзал Джулиетти не посещал, он продолжал оставаться в хорошей форме.

– Слушаю вас, сэр, – произнес Орсо, прикрывая трубку рукой и показывая тем самым, что занят.

– Хочу спросить тебя про того майора со склада ГСМ.

– Про Кольбера?

– Тебе лучше знать имя подельника. По одной статье пойдете.

Орсо улыбнулся. Подполковник постоянно запугивал всех, кому с ним приходилось общаться, видимо, полагая, что в конце концов какой-нибудь вражеский агент не выдержит и прибежит с чистосердечным признанием.

– Готов сотрудничать, сэр. Что я должен рассказать? – спросил капитан, принимая правила игры.

Он давно понял, что ожидать от особиста адекватной манеры общения бесполезно.

– Слушаю вас, сэр. Меня зовут Эмилия… – раздался в трубке милый голосок.

– Эмилия, мне нужно разобраться насчет недопоставок… – заговорил Орсо с приемной службой своего Центра прямо в присутствии представителя вражеской стороны.

Подполковник, казалось, старался не мешать, прохаживаясь вдоль полок с книгами, которые капитан коллекционировал. В основном это были пластиковые копии, но в отдельных герметичных файлах хранилось полдюжины книг из настоящей целлюлозы.

Это была гордость коллекции капитана Орсо. Он надеялся забрать ее с собой, когда закончится его здешняя миссия.

– В чем суть вашей претензии, сэр?

– Нам был поставлен негодный товар.

– Он что же… испортился?

– Да, он совершенно испортился, хотя поначалу выглядел очень хорошо и по документам, и в смысле упаковки…

Орсо невольно вспомнил кривящуюся физиономию Витольда, и у него шевельнулись желваки.

– Хорошая книжка… – почти шепотом произнес Джулиетти, указывая на «Антологию геоматерионормализма».

Орсо вымученно улыбнулся и кивнул. Вряд ли подполковник читал эту книгу, хотя, возможно, в их спецслужбах приветствуется разносторонняя подготовка.

– Вы хотите вернуть товар, сэр, или заменить на качественный? – спросила Эмилия.

– Заменить на качественный. Мне без товара никак нельзя.

Между тем Джулиетти перешел к альбомам, и Орсо внутренне сжался. Альбомы стоили целое состояние, и их нельзя было трогать – даже сквозь защитный файл драгоценное красочное напыление могло быть повреждено.

– Сэр, прошу вас! – не выдержал Орсо.

– Чего? – сыграл непонимание Джулиетти.

«Скотина…» – подумал Орсо.

– Вы это кому, сэр? – спросила Эмилия. Капитан совсем забыл, что на этой волне может быть услышан в Центре. Не то чтобы всегда было так – тогда бы не потребовалась аппаратура, но при определенных условиях такой эффект был возможен, поэтому, общаясь с начальством напрямую, требовалась предельная концентрация, чтобы не подумать про шефа что-то плохое.

– Это у меня вторая линия. Так что с моим вопросом?

– У нас тут имеется товар, сэр. Но он не совсем то, что вам нужно.

– В каком смысле, мисс? Мне нужен товар определенного качества, понимаете?

– Да, сэр, понимаю. Но точно такого на складе сейчас нет…

– А когда будет?

– Может, никогда, сэр.

Орсо опустил трубку и сокрушенно покачал головой.

– Слушай, ты в шашки играешь? – спросил Джулиетти. Теперь он сидел возле раскрытой тумбочки и выкладывал на пол все, что там находил, – старые игрушки, фарфоровые статуэтки, бронзовые бурре.

«Провоцирует, сволочь», – подумал Орсо.

– Это не вам, Эмилия, – тотчас добавил он в трубку. – И давайте еще раз о том товаре, который имеется на складе. Что с ним не так?

– Он не совсем того качества, вернее у него качеств больше, чем вам требуется.

– Ага. Вы уверены, что мне подойдет этот товар?

– В любом случае, сэр, вам больше никто ничего не предложит, – безапелляционно ответила Эмилия, и можно было не сомневаться, что она знает, что говорит.

– Хорошо. Поскольку выбора у меня нет, давайте остановимся на этом варианте. Когда мы сможем вернуть некачественный товар и получить его замену? И самое главное – меня интересует, как провести замену правильно, чтобы не было проблем со старым товаром.

– У меня есть информация, сэр, что новый товар поможет вам заменить старый.

– Вот как?

Орсо подавил вздох. Услышь подполковник эдакую белиберду, он непременно задал бы несколько дополнительных вопросов.

– Когда я смогу получить документы и когда получу сам товар?

– Вас известят об этом случае связью через отдельный товарный канал.

– Я понял. Всего хорошего, – быстро свернул разговор Орсо, поскольку Эмилия стала говорить совершенно суконным языком – наверное, что-то разладилось в программе.

– Поговорил? – спросил подполковник.

– Поговорил.

– Баба?

– Да, это была женщина, – ответил Орсо, ожидая от особиста очередного подвоха.

Джулиетти подошел к нему совсем близко и стал буравить взглядом.

– Что не так, господин подполковник?

– Вот я тебя, суку продажную, и вычислил, – со злой ухмылкой на лице прошипел особист.

– И что теперь? Предложите в шашки сыграть? – невозмутимо поинтересовался Орсо. Продавить его взглядом подполковник не мог. Если бы потребовалось, капитан мог сшибить особиста своим спиро – особым внутренним воздействием. В его мире это было одним из обычных и наиболее важных умений и характеристик каждого индивидуума. Особенно если он намеревался служить в силовых ведомствах.

– Я тебе сейчас, морда продажная, башку снесу, – продолжал сыпать угрозами подполковник, а Орсо подумал, успеет ли включиться в режим тайм-слоу, если этот сумасшедший действительно нападет.

– Что, испугался? – вдруг заулыбался Джулиетти.

– Испугался.

– А чего так?

– Думал, вы с ума сошли, сэр.

– Не дождешься. Думаешь, я не понимаю твоего мультипликативного пронто?

Вот это был удар! Неожиданный и выверенный. Режим тайм-слоу от страшного стрессового воздействия включился автоматически, позволив блокировать нервный импульс лицевых мышц еще на подходе – где-то в области середины позвоночника.

– Что, простите? – невозмутимо переспросил Орсо, хотя жуткий спазм и прямо-таки космическая заморозка в области спины едва ли позволили бы ему сесть, предложи подполковник поговорить сидя.

– Ничего, это я так. Проверка просто. Служи дальше, капитан, я тебя позже поймаю.

С этими словами Джулиетти вышел из кабинета, оставив Орсо в напряженном состоянии.

«А ведь этот особист совсем не прост», – подумал Орсо, постепенно выходя из специального режима.

«Еще немного, и он заставил бы меня дрогнуть, а я-то считал его глупым грубияном, рассчитывающим на авось. Нет, он, конечно, рассчитывает на удачу, но его арсенал оказался на уровне».

Самым неожиданным открытием этого инцидента оказалось то, что особист знает про мультипликативное пронто. Откуда? Да, когда-то бывали утечки информации в местной контрразведке, когда к ним попадали аудиофайлы на двойном пронто, но чтобы мультипликативное – о таком в его ведомстве не слыхивали. Орсо был в этом уверен.

Почувствовав, что позвоночник немного отпустило, капитан сел.

Следовало составить об этом случае донесение и вообще – поскорее включить его в специальный список инструкций, который составляли действующие агенты.

Похоже, «служба защиты» недооценивала человеков и пребывала в заблуждении о полном перед ними превосходстве, в то время как они понемногу учились.

Пока капитан Орсо предавался анализу, где-то на просторах пустынного и не размеченного на картах космического пространства несся глейдер «службы защиты», доставляя агента четвертого класса Сторма на запасную базу, где тому предстояло отбыть положенный срок в резерве и благополучно отправиться в отпуск, который из-за специфики заданий переносили уже дважды.

Глейдер пилотировал тоже работник службы – посторонних в этот бизнес не допускали. Им предстояло лететь еще двое мерных суток – очень долго, учитывая, что на борту судна заняться было нечем.

Внезапно загудел зуммер связи с Центром, и пилот посторонился, чтобы агенту было удобнее взять наушники – даже среди своих здесь действовал режим секретности.

– Слушаю «двадцать шестой – у-начала-заката», – назвал агент свой затейливый позывной.

– «У-начала-заката», вам передан приказ приступать к резервному замещению немедленно.

– То есть? Мы же еще даже не добрались до места локации!..

– Таков приказ. Вы должны немедленно отправляться к узлу высадки.

– И что я там буду делать?

– Высаживаться, что же еще?

– И что за планета? Это планета, я правильно понял, или какая-то база?

– Пока без дополнительных подробностей. Просто примите навигаторскую точку.

– Хорошо, – вздохнул агент. – Переводите точку в буфер навигатора.

Он снял наушники, повесил на место, и в тот же момент экран бортового компьютера расцвел заставкой Государственного Комитета по навигации.

– Ненавижу эти картинки, – признался пилот, но агент промолчал. Он не ждал от внезапных приказов ничего хорошего, притом что его специализация подразумевала сплошные приключения.

Он был оперативным расследователем и выезжал туда, где возникали сомнения в честности или даже преданности агентов «службы защиты».

Помимо специальных знаний и методик допроса, Сторм имел опыт розыска, преследования и даже ликвидации, хотя обычно эту часть работы выполняли другие специалисты.

– О, да это далековато будет! – заметил пилот, когда навигаторская программа начертила новый маршрут.

– Сколько? – уточнил Сторм.

Пилот потянулся в кресле так, что хрустнули суставы, потом повел спиной, расправляя гипертрофированно развитые мышцы. Он был родом с Кварди, где в воде содержалось большое количество хольдецита, стимулирующего развитие мышечной массы. На молодых мужчинах это смотрелось еще ничего, но пилот уже миновал возраст расцвета, и теперь мощный мышечный каркас смотрелся немного нелепо, хотя Сторм и не сомневался, что пилот мог выдавать на динамометре запредельные показатели.

– Пять суток на форсированном режиме.

– А без форсажа нельзя?

– Сопроводиловка к навигаторской точке не оставляет нам выбора, сэр.

– Ну, раз это приказ, разворачивайся и включай форсаж.

Глава 26

Весь день Брейн просидел в запыленных кустах в сорока метрах от шоссе, не рискуя выходить к дороге, поскольку мог попасть в объектив полицейского дрона, которые проходили над дорогой каждые четверть часа. И это был несвойственный им чрезвычайный режим.

Возможно, они искали кого-то другого, но в любом случае Брейн в их объективы попадать не хотел, поэтому терпеливо ждал, кашляя от мелкой пыли, страдая от жажды и отбиваясь от крыс, которые, как и он, облюбовали эти заросли.

Они натаскали сюда мусора, соорудили домики и теперь злобно посматривали на невесть откуда прибывшего нахала, который вторгся на их территорию.

Крысиные самцы проявляли агрессивность, и Брейну пришлось выдержать несколько схваток, в которых он победил. Лишь после этого стая признала его силу, и к вечеру все крысы делали вид, что его не замечают.

А между тем дроны успокоились и с сумерками стали летать вдвое реже.

Когда совсем стемнело, Брейн дождался очередного пролета дрона и рысцой выбрался на обочину.

Присев на склоне, он пропустил несколько легкоходов, развозящих йогурт и овощи, но поднялся и вышел к шоссе, заметив двухтрубный «тысячник», тащивший сдвоенный трейлер тонн на сто двадцать.

Согласно собственным наблюдениям, а также рекомендациям специальных учебных пособий, водители сверхтяжелых грузовиков были более лояльны к пассажирам. Они любили рассказывать о себе и мало интересовались сведениями о попутчиках, в то время как водители малогабаритных и развозных грузовичков обычно были молчаливы, подозрительны и в каждом пассажире видели беглого каторжника, на котором можно заработать, вовремя переслав фотографию в полицейское отделение.

Заметив голосующего, водитель «тысячника» сразу сбросил газ и включил пневматические тормоза – для водителей двойных трейлеров голосующие были на вес золота.

Путники тормозили какие угодно транспорты, вплоть до дерьмовозок, но только не двойные трейлеры, на подсознательном уровне опасаясь высоких кабин «тысячников» – их дверцы были на метр выше обычного.

Чтобы забраться к ним в кабину, требовалась немалая сноровка – ступеньки попеременно выезжали из корпуса кабины, и не всякий мог это пережить – казалось, еще шаг, и свалишься на асфальт.

Грузовик остановился, Брейн лихо взобрался до раскрытой дверцы и, усевшись на кожаное сиденье царского размера, сказал:

– Ну что, поехали?

– Поехали, чувак! – отозвался водитель и, вдавив педаль газа в пол, начал погонять свою тысячу лошадиных сил.

– Родился я в Сковерде, это такой город на окраине материка – там еще скалы имеются – Колотские скалы, так их у нас называют. Округ совсем небольшой, всего два шерифа на сорок тысяч населения. Отец работал в небольшом порту – в основном там рыбу принимали, а реже – морской камень – это у нас так коралловый массив называли. Из него в крае и дома строят, и дворцы мормонов, и крепости наркоторговцев, и даже здание городского суда – тоже из коралла, хотя добыча камня считается незаконной…

Брейн слушал и кивал. Было видно, что с хорошим слушателем водитель «тысячника» общался давно и ему требовалось выговориться.

Брейн честно слушал дорожные откровения два с половиной часа, после чего водитель и сам устал и, повернувшись к попутчику, спросил:

– Ты еще не хочешь пристрелить меня, парень?

– С чего это? Я только узнал, что твоя бабушка ловила на льду озерных крыс и так зарабатывала на свое приданое. Так она заработала или нет?

Водитель засмеялся и сказал:

– Подержи руль, я пойду отлить, а потом продолжим разговор – честно говоря, я и сам не знаю всего про свою бабушку, просто еще не было случая дойти до этого места.

Глава 27

Через полтора часа они остановились у небольшого городка в специальном отстойнике для грузовиков.

– Ну что, угостить тебя обедом? – спросил водитель. – Сам-то ты, наверное, не при деньгах, раз путешествуешь автостопом.

– Спасибо за предложение, дружище, но мне нужно наведаться в город.

– Надолго? Я проторчу здесь не меньше часа.

– Нет, спасибо, что подвез. Приятель обещал тут работу. Место, конечно, не столичное, но на первое время сгодится.

– Ну, давай, рад был помочь тебе.

Они пожали друг другу руки, и видно было, что водителю жаль расставаться с хорошим попутчиком. Брейн виновато улыбнулся и пошел в сторону остановки, где начиналась муниципальная транспортная сеть. Однако в город Брейн вовсе не собирался. Ему лишь требовалось сменить транспорт, чтобы ехать по другому шоссе и в другую сторону. Это было необходимо, чтобы хоть немного путать следы, в противном случае его бы быстро вычислили.

Его и так вычислят, в этом Брейн не сомневался, однако облегчать своим преследователям задачу он не собирался.

Сделав крюк и выйдя к другому отстойнику, Брейн быстро нашел подходящий грузовик, водитель которого уже отобедал и дремал в кабине. На лобовом стекле грузовика имелась табличка – «Возьму попутчика, умеющего слушать».

Брейн тихонько постучал по стеклу, водитель открыл глаза, и Брейн указал на табличку.

– Садись, – махнул водитель и завел двигатель.

Брейн забрался в кабину, и водитель уточнил:

– А точно умеешь слушать?

– Слушать – это то, что у меня получается лучше всего.

– Ну, тогда поехали в…

– Роутбидж.

– Роутбидж? Это ж всего три часа пути. Я-то сам в Слим-Леоне мотаюсь. Йогурт, блин, вожу. Ты любишь йогурт?

– По-разному, – пожал плечами Брейн, не решаясь высказываться более определенно.

– А вот другие жрут его просто ведрами.

– Так вам же это хорошо для бизнеса.

– Для бизнеса хорошо, но я не согласен в принципе.

Брейн не понял, но кивнул. Они остановились на выезде, пропустили пару автомобилей, и водитель нажал на акселератор.

– Сорок лет моей лайбе, представляешь?

– Не знаю, но выглядит хорошо.

– Дерьмово она выглядит, а не хорошо. Вот у знакомого моего такая же лайба и такого же возраста, но выглядит…

– Хорошо?

– Ха! Если бы! – Водитель хлопнул по рулю. – Хуже, чем эта. Хотя движок у него пароводородный и коробка безмасляная.

Примерно полчаса длилась странная беседа, и, как Брейн ни старался угодить водителю, пытаясь ему поддакивать, все получалось с точностью до наоборот, поскольку у этого парня была какая-то собственная извращенная логика.

Однако все неожиданно прекратилось, когда водитель сообщил, что пришла пора попутчику его послушать, и вдруг запел.

Только тогда Брейну стал понятен истинный смысл написанного на табличке.

Водитель пел песню за песней, местами попадая в ноты, но чаще жутко фальшивя. Когда улыбка на лице Брейна стала совсем уже кислой, водитель сделал перерыв и спросил, каково на вкус попутчика это пение.

– Ну, вы же не профессиональный певец, а для любительского уровня очень даже неплохо.

– Очень даже неплохо, – повторил водитель со странной интонацией. – А я, между прочим, и есть профессиональный певец, а этот йогурт вожу только пять лет. До этого восемь лет отработал в филармонической труппе при транспортно-пассажирской компании «Веспа».

– Известная компания.

– Не то слово. Компания – гигант.

– И что же вы там делали?

– Пел. Профессионально. Тенором. А потом, как-то раз, отмечали мы чей-то день рождения и хорошо приняли в камбузе на капитанском ярусе. Дорвались до бесплатного буфета, и пошло-поехало. За каким-то хреном нас потащило в сцепной бункер – может, затошнило кого, может, еще что. А там же холодно – на стенах иней.

– И вы простудились?

– Это было бы слишком просто, – горько усмехнулся водитель и, прибавив газу, лихо обошел легковой автомобиль. – Так получилось, что мы готовились пристать к порту снабжения, а вся сцепка, она автоматическая, понимаешь? И что-то пошло не так. Давление прорвало магистраль и ударило в бункер. И всех поглушило – мы стали, как контуженные. Вот нас пятерых всех и списали, а ведь я оперный колледж заканчивал, и все псу под хвост.

– Вы потеряли музыкальный слух?

– Слух? – усмехнулся водитель. – Вот произнеси слово «мама».

– Мама, – сказал Брейн, несколько озадаченно поглядывая на водителя.

– Вот ты говоришь «мама», а я слышу «бебео». А ты говоришь слух. Если бы только это.

Добравшись до Роутбиджа, Брейн поблагодарил странного развозчика йогурта и, дождавшись, когда грузовик уедет, вышел к автобусной остановке, где было пусто и под пластиковой лавочкой среди окурков спала дворняга, прижимая к себе лапой отполированную до блеска кость.

Брейн купил в автомате проездной чип и, дождавшись подхода автобуса, скромно пристроился на задней площадке, стараясь сойти за местного.

Это оказалось несложно, поскольку на нем были поношенная мятая куртка и вытертые штаны. Брейн был широк в плечах, и все это вместе делало его похожим на грузчика, которых в здешних краях хватало.

Таким образом, переехав по шоссе из Роутбиджа в город-хаб Лорен-Бич, Брейн совершил очередной маневр по запутыванию следов. К тому же только в Лорен-Бич имелся почтовый узел с оборудованием связи старого поколения. Она добивала до центральных станций других материков – так раньше работала вся система, однако позже стало модно все оптимизировать. Систему стали менять на упрощенную – короткого действия, более медленную и подконтрольную спецслужбам.

Именно это Брейна и не устраивало. Он заранее проштудировал специальную статистическую литературу и выяснил, куда прогресс еще не дотянулся, и это были Лорен-Бич и еще несколько мест по другим направлениям.

Придя на почту, он прошел в абонентский зал и, купив несколько жетонов, заперся в кабинке. Включил монитор и бросил жетон в щель приемника. Появилось окошко для цифрового кода, и Брейн по памяти набрал двенадцать цифр. Это был разовый бонус от генерала Вильямса. Большего в ситуации, когда Брейна обложили так плотно, он сделать не мог, и не потому, что оказался бессилен или боялся за себя, нет. Он являлся фигурой слишком заметной, чтобы его можно было убрать, а вот Брейн, окажись он неподалеку, тотчас оказался бы под ударом.

Вот и сервер. Брейн ввел новый код, который дал генерал, и система, подумав полминуты, все же приняла его. На вопрос о виде обслуживания Брейн выбрал «автоматический». А затем, через две ступени, добрался до сути вопроса – ему требовался малоиспользуемый агент.

На вопрос – в каком регионе, Брейн вздохнул и написал правду. Это могло дорого ему обойтись, если бы его дурачили с этим «автоматическим режимом», а на самом деле прямиком снимали показания. Но делать было нечего – пришлось рискнуть.

Он подождал еще полминуты, и на экране появились три карточки – двое агентов были вполне боевые ребята с мордами забойщиков скота, но Брейна привлек третий, который был из привлеченных и числился в холодном резерве уже двадцать пять лет. Здесь же были его данные и последний адрес.

Достав из кармана булавку, Брейн разогнул ее и, подсунув под корпус монитора, вытянул желтый проводок. Затем разорвал его, заставив монитор замигать, а терминал – начать перезагрузку временной памяти, тем самым стирая многие сведения из тех, что оставались после посещения сервера.

Это также не было панацеей, однако Брейн знал, что на каждом шагу нужно выигрывать по паре сантиметров, и тогда существовала возможность оторваться.

Ехать к агенту предстояло на другую сторону долины – километров за восемьдесят. Город назывался Шлимбург и славился наличием двух колледжей и филиала университета.

Вроде бы агент даже работал там преподавателем. Но раньше или до сих пор было неизвестно, старое досье давно не пополнялось.

В этот раз Брейн снова выбрал автобус – сдвоенный старый со скрипящей подвеской и воющей турбиной нагнетателя.

Народу было довольно много – больше половины, и это Брейна радовало, так было проще оставаться незаметным. Однако на следующей остановке ввалились две девицы не старше пятнадцати лет – сильно накрашенные и в донельзя укороченных юбках. Почему-то именно Брейна они выбрали в качестве объекта соблазнения, и ему приходилось напускать на лицо выражение скуки и даже дремать, чтобы они наконец от него отстали.

На его счастье, в автобус вошли двое парней, и он избавился от назойливого внимания скороспелок.

Доехав до конечной остановки, Брейн немного погулял по улицам, проверяясь, принюхиваясь и присматриваясь, как какой-нибудь кот на новой жилплощади. Зашел в кафе и скушал котлету. Запил ее кофе и потом в туалете придирчиво оглядел себя в зеркало. Нет, все в порядке, обычный работяга с чуть усталыми глазами. Возможно, работал сутки – такое тоже бывает.

«Поговорю с агентом, потом поем как следует и отосплюсь», – пообещал он себе.

Добравшись пешком в район, где, согласно адресу из досье, жил агент, Брейн сделал пару кругов вокруг дома и лишь после этого решился зайти в подъезд и подняться на второй этаж.

«Если что – прыгать невысоко», – автоматически отметил он.

На крашенной коричневой краской двери была планка для датчика отпечатка ладони, но теперь он не работал. Видно, для хозяина это было уже неактуально, и он пользовался обычным ключом с магнитным кодом, а царапины вокруг приемника говорили о том, что он часто приходит крепко выпивши. Ну или сильно уставшим, однако первое вероятнее.

Брейн позвонил и прислушался. За дверью было тихо. На пару этажей выше кто-то вымучивал на фортепиано гаммы, всякий раз сбиваясь и начиная заново. Брейн невольно вспомнил странного водителя и этот его «бебео». Хлопнула дверь подъезда, Брейн подошел к перилам, посмотрел вниз. Какая-то дама достала ключ и стала возиться с дверью на первом этаже, потом вошла в квартиру, и стало тихо. Даже гаммы наяривать перестали, правда, теперь у двери в подъезд залаяла маленькая собака.

Запустился лифт, и кабина поехала наверх. Брейн стал напряженно ждать, где тот остановится – по всему выходило, что где-то на седьмом.

Снова залаяла собака, и лифт пошел вниз, а затем открылся прямо перед Брейном, и из кабины вышел полицейский, который вел на поводке тонконогую собачку.

– Ну, приветик, – сказал полицейский, оглядывая Брейна.

– Приветик, господин сержант, – в тон полицейскому ответил Брейн.

– Фогеля ждешь?

– Так точно.

– А ты ему кто?

– Почти никто. Брат сводный.

Брейн знал, что называться сводным братом выгоднее всего. Всегда можно сказать, что брак родителей был неофициальным.

– А приехал-то чего? Раньше я тебя здесь не видел.

– Я раньше жил далеко – на прииске Лорнет работал и полгода, как вернулся в Роутбидж – это рядом.

– Знаю, что рядом. А приехал зачем? – продолжал наседать полицейский.

– Дык, хворает он.

– Интересно – чем же?

– Бухает.

– Ах это, – кивнул полицейский. – Это да. И все больше. А до выхода на пенсию был трезвенником.

– Стал ненужным и переживает.

– Это да, – вздохнул полицейский. –  Этот вот, – он указал на собаку, – тоже вроде ненужным оказался. Баба с квартиры съехала, а его бросила. Придется теперь в приют вести. А ты в квартиру заходил?

– Дык, нет его, наверное. Я в дверь звонил – тихо.

Полицейский подошел, толкнул дверь и прошел внутрь. Брейн последовал за ним.

Фогель нашелся в дальней комнате, где спал поперек тахты босой и без рубашки, но в брюках.

Глава 28

Полицейский ушел, Брейн запер за ним дверь и, подняв легенького Фогеля за пояс штанов, оттащил в ванную, где бросил под холодный душ, пока тот, выпучив глаза, не начал пытаться выскочить из-под ледяных струй.

– Ко!.. Кто?.. Кто в-вы такой!? – завопил он после того, как Брейн пару раз заталкивал его обратно.

Потом все же позволил выбраться и, сняв с крючка несвежее полотенце, бросил несчастному, приказав вытираться, а сам отправился на кухню, половина которой была заполнена стоящими на полу, подоконнике и просто катающимися по полу бутылками.

Проверив все ящики и шкафы, Брейн нашел какие-то картриджи для мейдера, который оказался в рабочем состоянии, и, смешав несколько подходящих компонентов, вскоре получил продукт на основе сиропа от кашля и антипохмельной микстуры.

К тому времени Фогель уже вытерся и переоделся в сухое. Он осторожно выглянул на кухню, где Брейн убрал пустые бутылки в пакеты и сделал из белкового синхропорошка омлет зеленоватого цвета.

– Давай, садись, – скомандовал он, и Фогель осторожно опустился на расшатанный стул.

– Сначала выпей это.

Фогель взял стакан с горячим напитком, попробовал его и кивнул:

– Вкусно.

А потом выпил, морщась, как от плохого алкоголя.

– Молодец. Теперь съешь вот это.

– Я… не могу…

– Через не могу. Съешь, и мы поговорим.

Фогель вздохнул и, взяв вилку, начал запихивать в себя зеленый омлет.

Брейн отвернулся. Он уже попробовал этот омлет, и его вкус был отвратителен. Но Фогель почти ничего не чувствовал – по прикидкам Брейна, он пил не менее двух недель.

Наконец омлет был съеден, Фогель отодвинул тарелку и спросил:

– Кто вы?

– Полицейский думает, что твой сводный брат.

– А на самом деле? Откуда вы?

– Оттуда.

Фогель кивнул.

– Я знал, что вы от меня не отстанете.

– Тебя никто не беспокоил целых двадцать пять лет.

– Лучше бы беспокоили. Я все это время жил как на минном поле. Все время ждал, что придут, дадут задание.

– Очень хотелось?

– Поначалу – да. Хотелось. Я же два года на эти курсы ходил. Ну, для окружающих это были курсы по повышению квалификации.

Вдруг Фогель замолчал, и его лицо сделалось белым как бумага.

– Ты в порядке? – наклонился к нему Брейн.

– Сейчас… – кивнул тот, не открывая глаза. – Сейчас отпустит…

Брейн подождал, и действительно через минуту Фогель открыл глаза и глубоко вздохнул.

– Запустил ты здоровьице-то.

– Что есть, то есть, – грустно улыбнулся Фогель.

– Два года, говоришь?

– Так точно, гражданин начальник.

– Так тебя из тюрьмы подняли?

– Да. Пятерку почти отсидел, а после драки в камере десятку добавили.

– Кто-то пострадал?

– Пострадал, – кивнул Фогель. – Я никогда особо злобен не был, сиделый народ меня уважал, а тут этот… В общем, либо он, либо я должен был пострадать.

– А как же ты попал в университет?

– Начальство поспособствовало. Наколки вытравили гербиацином. Восемнадцать уколов в живот. Ужас просто.

– Оно того стоило?

– Да. Я начал жизнь с чистого листа в сорок три года. Кто ж от такого шанса отказывается?

– Что преподавал?

– Историю кино, сетевые системы, психологию субъекта в экстремальном социуме.

Заметив улыбку Брейна, Фогель тоже улыбнулся.

– Куратор делал мне любой диплом, а я умею быстро приспосабливаться. Да и литературку мне подбрасывали. Руководство университета было счастливо, что имеет под рукой такого разностороннего феномена. Студенты мои лекции не пропускали, и я был очень популярен.

Фогель вздохнул, вспоминая былое.

– Чего же тебя турнули?

– Не турнули, я сам ушел.

– Почему?

– Ну, я же говорил вам, что два года выезжал на тренировочные сборы, а университетскому руководству предоставлял документы об очередных курсах повышения квалификации. Они были только «за» и начисляли мне неплохие командировочные.

– Ну, не тяни.

– Я не тяну. Мой куратор был, что называется, прошитым дважды. Числился в прямом штате и в секретном.

– Я знаю, что такое двойная прошивка.

– Ну вот, он под себя группу и готовил. Нужно было накрыть каких-то важных людей из руководителей министерства обороны, внутренних дел, спецслужб. Насколько я понял, хотя со мной этим никто и не делился, ни о какой измене там разговор не шел, просто какие-то дела с наркотиками, уходом от налогов, крышеванием разного уровня финансовых отмывщиков. Одним словом, полная палитра. При том наборе важных людей в преступной группе подобраться к ним напрямую можно было даже не мечтать.

– Это должна была быть долгая операция.

– По моим прикидкам, куратор потратил на них около десяти лет.

– С перерывами?

– Слушай, там у меня чай натуральный, вон в синем ящичке. Сидим хорошо, а на сухую это как-то…

Брейн встал, вытащил заначку и, включив электрочайник, заварил чай в жестяной баночке – другой подходящей посуды не нашлось.

– Старый чай-то, – сказал он, рассматривая упаковку.

– Старый, зато натуральный. Хорошо, что я пьяный про него не помнил, а то бы без толку растратил.

Брейн взял с полки пару запыленных чашек – ими давно никто не пользовался. Протер их рукой и поставил на стол.

Пока он разливал, Фогель смотрел куда-то сквозь стол и, казалось, даже не дышал.

– Были перерывы, да, – сказал он после долгого молчания. – Мы прерывались то на полгода, то на год, а один перерыв было и вовсе на два года. То есть какие-то обучающие действия мы проводили, но как-то неактивно. Тогда я думал, что это из-за денег, что куратору перекрывают финансирование.

– Но теперь ты думаешь иначе?

– Да. Думаю, он был вынужден затаиваться, когда кто-то из субъектов начинал что-то замечать. И еще у нас дважды пропадали агенты из группы. Сначала один парень, потом женщина и еще один – они пропали парой.

– Куратор что-то разъяснял?

– Нет. Просто он говорил, что теперь нас будет меньше и, возможно, позднее будет замена для выбывших.

– И никто не спрашивал?

– Я – нет. Те, что помоложе, думаю – да, спрашивали. Но без меня. Куратор ходил подавленный, временами задумывался и отвечал невпопад. Но такое случалось нечасто, он был большой умница и профессионал, поэтому умел брать себя в руки. И если я что-то замечал, то лишь потому, что имел среди других самый большой жизненный опыт.

– И разнообразный, – добавил Брейн, пробуя чай. – А ничего получился, действительно натуральный.

– О да, – согласился Фогель, попробовав напиток, и было непонятно, к чему это относилось – к его опыту или качеству чая.

– Никакие дружеские контакты в группе не приветствовались – не то чтобы об этом кто-то предупреждал, но я думаю, эту атмосферу поддерживал куратор. Главное – работа, а вся прочая жизнь у каждого была своя. Мы знали друг друга только по позывным. Ну и еще пара ребят приезжали ко мне сюда на квартиру, по всяким нужным поводам – документы привозили или личные инструкции от куратора – все только на словах.

– Сахар у тебя остался?

– Дай подумать…

Фогель почесал лоб.

– Вон там в шкафу должна быть кастрюля из стеклопластика, в ней мешочек, а в мешочке десятка полтора леденцов. Сойдет вместо сахара?

– Думаю, сойдет, – сказал Брейн и, поднявшись, действительно нашел леденцы в указанном месте.

– Не подводит тебя память, – сказал он, возвращаясь на место.

– В трезвом режиме не подводит.

– Давай рассказывай, я буду слушать, – сказал Брейн, понимая, что без того, чтобы выговориться перед кем-то, Фогель не придет в порядок, а он Брейну был необходим.

– И вот однажды, когда я уже и думать забыл, что эта постоянная учеба и преподавательская деятельность когда-нибудь кончится, куратор сообщил, что мы приблизились к точке. Главной точке, понимаешь?

Брейн кивнул.

– Срок был назван совсем близкий – что-то дней пять. Я даже удивился. Вроде прежде у нас все так обстоятельно, и вдруг – пять дней. Однако обсуждать нечего, стали готовиться, а я даже спать стал, на удивление, хорошо, появилось ощущение какой-то нужности. Как у студента перед защитой диплома, я полагаю. Вроде как не зря все.

– И никаких подробностей?

– Ну, разумеется. Пришел срок, в пять утра за мной заехал один парень и отвез меня на пустырь, где стоял наш фургон. Там уже были все наши, кроме еще одного, но и он вскоре подъехал, да не пустой – в багажнике оказался такой арсенал, что я впервые об этом деле по-другому подумал.

– Страшно стало?

– Нет, страха не было. Просто ужас. Краткий такой момент ужаса, что, дескать, это уже не шутки. Крупные стволы, бронежилеты тяжелого класса, весь боекомплект из бронебойных железок – плюс пара автоматических гранатометов. Ну а вся связь была у нас в фургоне. Этим я заведовал. Куратор сразу сказал, что я буду в фургоне. Чтобы сидел на слежении и обеспечивал связь, РЭБ и блокаду, если придется.

– Это еще что? Другая РЭБ?

– Нет, у нас на крайний случай была электромагнитная бомба. Но это уже на самый-самый крайний. Она была в днище фургона вмонтирована. В общем, поехали мы. Ехали часа четыре, за это время даже мандраж прошел. Я все ожидал, что куратор будет с кем-то связываться в пути, но нет – полное молчание. Потом покатались немного по городу. Свендорф, кстати, называется.

– Свендорф – большой город, – заметил Брейн, чтобы чуть встряхнуть рассказчика и заставить его описывать более информативно.

На самом деле Брейну эти сведения вряд ли пригодились бы, но пока Фогель говорил, Брейн его изучал. Вся эта внешне эмоциональная история могла оказаться профессионально поставленным враньем.

– Да, город что надо. Я бы, наверное, хотел там пожить. Только там горы рядом.

– Не любишь горы?

– Не знаю, – пожал плечами Фогель. – В общем, заехали в какой-то ангар. Посидели. А где-то к шестнадцати часам куратор подал команду о полной готовности. Нас девять человек, все уже были одеты и снаряжены. Исходная позиция – перед другим ангаром в пяти километрах. Там была большая кирпичная пристройка, план которой у нас уже имелся. Задача простая – зачистить охрану и вывезти все носители информации. И вот подкатили мы бодренько, сразу вышибли пару дверей, и началась стрельба. У меня на экранах полная обстановка – видео, акустика, перехват переговоров противника. Я по мере сил предупреждал группу – где да что. В общем, сначала шло по писаному, и уже с третьего этажа потащили носители, как вдруг бац – и погас один канал связи, потом другой. А потом моих абонентов повыключали одного за другим. Биометрические показатели группы на нуле, и я сижу в фургоне и понимаю, что остался один и что за мной сейчас придут. Причем даже силенок у моей аппаратуры выхватить передачу противника не хватает – у них, видать, база была помощнее нашей. Но кое-что я подкрутил и стал фиксировать хотя бы активность их связи. Отфильтровал около тридцати каналов – это против наших девяти было. Запустил на бомбе отсчет взрывателя, вывалился из фургона и побежал по узким переулкам – там как раз заброшенная промышленная зона была – только прятаться. И тут мой фургон полыхнул, и, стало быть, ударила импульсная волна. Всю радиопередачу в радиусе километров семи как корова языком слизала. Конечно, фильтры где-то у противника сработали – у них аппаратура была куда круче нашей, но пока сервера перезапускались, я уже далеко умотал.

– И что потом?

– По ТВ-боксу передавали новости о нападении бандитов на какую-то коммерческую фирму с целью ограбления. Сказали, что охране удалось уничтожить всех нападавших. Что их было девять, одна из них – женщина.

– Значит, вся группа там осталась?

– Получается так, – вздохнул Фогель.

– И после этого ты ушел из университета и забухал?

– Ну… Не сразу, конечно. Скорее всего если бы все это предали гласности, провели какое-то расследование, то было бы легче пережить, понимаешь?

– Понимаю.

– А так – объявили по ТВ-боксу, и молчок.

– Просто информацию сразу зажать не успели, и что-то через полицию журналюгам протекло.

– Да, я тоже так подумал. И получается, что как будто ничего не было. Как будто мне все приснилось. Причем что удивительно, я ведь жил один и вроде не должен был ощутить какой-то потери, но ощутил. Оказалось, что все эти люди с двойной жизнью и позывными вместо имен стали для меня чем-то вроде семьи.

– А университет? Там же тоже люди и окружение.

– Университет? – Фогель на мгновение задумался. – Нет, университет был чем-то вроде одежды. Он был снаружи. А вот эта группа – она была самой сутью моей жизни. Она была внутри меня.

– Ты анализировал, что могло произойти? – спросил Брейн, чтобы поскорее перейти к своей теме. Его время было ограничено.

– Да, разумеется, – кивнул Фогель. – Поначалу разные варианты продумывал, но потом остановился на одном.

«Предательство, конечно», – подумал Брейн не без внутренней усмешки. Ну, как же без предательства в такой закрученной истории?

– Это было предательство, – убежденно произнес Фогель.

«И разумеется, ты их вычислил», – снова подумал Брейн.

– Это был Соло. Один из наших парней. Невысокий такой, рыжеволосый. Он держался очень незаметно и всегда отводил глаза.

– Но ты сказал, что все погибли.

– Так сказали в новостях. Но два месяца назад я его встретил – здесь, неподалеку, в магазине. Он меня не видел, а я, едва заметив его, сразу узнал и тотчас вышел из магазина. Потом еще по городу проверялся часа два. Домой пришел уже трезвый как стеклышко. И – нет, я не ошибся, если ты хочешь спросить об этом.

– Значит, он будет искать тебя.

– Да, уже ищет. Мне повезло, что он не знал, где я живу.

– А почему ты не переедешь?

– А какой смысл? – грустно улыбнулся Фогель. – Когда я пью, мне совсем не страшно. А поскольку я больше не работаю – могу пить и дальше. Университет до сих пор платит мне пособие – надеются, что я еще вернусь к ним. А теперь настало время спросить тебя – зачем ты меня нашел?

Брейн вздохнул и, допив остатки чая, отставил опустевшую чашку.

– Мне нужны деньги.

– И много?

– Тысяч двадцать. А лучше – сто.

– У меня столько нет.

– Я знаю. Но у тебя есть знание местности, дальше – ты специалист по связи, это тоже немало. Ну и раз ты сидел, то вообще кладезь всякой полезной мудрости для выживания.

– Ну не знаю. Как видишь, мне это не помогает – я просто пью.

– Ты механизм без управления, Фогель. Я буду твоим штабом, мы добудем денег и сбежим отсюда – ты в одну сторону, я – в другую.

– Мне не хочется никуда бежать.

– Хочется-хочется, – отмахнулся Брейн. – Ведь ты ежедневно убегаешь в мир алкогольных грез.

– Ну, может, ты и прав, – пожал плечами Фогель.

По стеклам забарабанила крыльями крупная бабочка.

– Давно я окна не мыл.

– И пока не стоит этого делать, раз за тобой могут следить, – сказал Брейн, наблюдая за напористой бабочкой.

– Как мне тебя называть?

– Остановимся на Рудольфе.

– Отлично, Руди. Где ты думаешь взять денег?

– Думаю, их придется украсть. Разумеется, это должны быть наличные – с электронными переводами нас быстро вычислят. Есть у тебя подходящие варианты?

– Разумеется. Есть муниципальный банк в Перно, это в сорока километрах. Туда наличка стекается за счет вкладов пенсионеров. Старики доверяют только ассигнациям.

– Муниципальный банк, пенсионеры. – Брейн покачал головой. – Нет, это как-то непорядочно.

– Хорошо, тогда универмаг «Готто». Огромная кубическая штука. – Фогель даже руками развел, демонстрируя, насколько огромен этот универмаг. – Он находится в Колмон-Ривер, это в семидесяти километрах на север. Рядом река с множеством ответвлений. Если взять глиссер, можно уйти чисто.

– Ничего вариант, – согласился Брейн. – А как быть с инкассаторами?

– А никак. Деньги нужно брать в девять часов – за час до приезда инкассаторов. Они к этому времени уже упакованы и лежат в кассовой комнате, которая построена с нарушениями инструкций – стены бетонные, но не укреплены стальной арматурой.

– Откуда такие подробности?

– Это часть моей подготовки. Каждую среду ездил по округе, изучал, наблюдал, запоминал. Мне эту нагрузку куратор подбросил, но, кроме нас с ним, об этом никто не знал.

– А зачем ему это?

– Не знаю. Не думаю, что он собирался грабить, ведь это знание можно использовать не только во вред, но и для защиты.

– Это так, – согласился Брейн.

– Ну и потом, нужно держать агентов в форме, поэтому он и давал каждому все новые и новые вводные, чтобы мы к генеральной операции были на самом пике. Я так думаю.

– Да ты сам уже можешь операции планировать, – усмехнулся Брейн. – Еще варианты имеются?

– Есть еще один вариант. Можно взять двести тысяч из казино «Карамболина», это в полутора сотнях километров на юг, в Финнард-Сити. Место там прикормленное, публика валит валом, потому каждый день вывозят деньги.

– Бандиты?

– Ну а кто же еще?

– Как брать, как уходить?

– Брать надо на выносе. У них там задний двор тесный, поэтому охране развернуться будет неудобно. А уходить через тоннель, который остался после строительства города. Туннель полуторакилометровый, внутри еще рельсы лежат от узкоколейки, и дрезина есть законсервированная. Перед операцией нужно лишь все еще раз проверить, кое-что смазать, и вперед.

– А охрана?

– Охрану придется списать всю, иначе они не дадут отойти к туннелю.

– И много их там?

– Человек двадцать.

Брейн помолчал, прикидывая что-то в уме, а Фогель улыбнулся.

– Пожалел бандитов?

– Я убиваю только врагов или тех, кто уж точно напросился. Однако этот вариант мне кажется наиболее подходящим.

– Так как же с ними быть, с охранниками?

– У тебя есть какая-нибудь мастерская?

– Гараж есть, я его когда-то арендовал, потом хозяин съехал, и ключ у меня так и остался.

– Гараж – это не совсем то.

– Этот гараж, поверь мне, – то, что нужно. Я там микросхемы печатал, катушки наматывал из шестимикронной проволоки.

– О! – удивленно произнес Брейн. – Катушки? Это то, что может мне пригодиться.

Глава 29

Агент Сторм очнулся от долгого сна, когда глейдер вдруг перешел с форсажного режима на обычный.

Полет на форсаже всегда был для Сторма испытанием, но таким же испытанием было и возвращение на обычный режим. Агента затрясло, и мышцы стали непроизвольно сокращаться, вызывая болевые ощущения, как при судороге.

Пилоту было проще, у него имелся специальный контейнер-компенсатор, в котором постоянными поддерживались давление, напряжение магнитного поля, а также соответствующий баланс заряженных частиц газа-нейтрализатора.

Пилот не чувствовал никаких изменений, даже когда глейдер вдруг сталкивался с холодным плазмоидом, который не определялся навигационным оборудованием.

На режимах скоростей со структурным смещением проход через плазмоиды могла уловить лишь тонкая аппаратура, а в режимах сверхскоростей, когда часть обшивки сама превращалась в плазму, взаимодействие с холодными плазмоидами походило на прорыв автомобиля через несколько листов отделочного пластика. Тряска и скрежет, от которого по коже расходились колючие мурашки.

Усилием воли Сторм заставил себя открыть глаза и увидел знакомую обивку салона.

Он все еще находился в пути, а хотелось уже куда-то добраться. Послышалось жужжание приводов, которые складывали конструкцию контейнера-компенсатора, значит, пилот уже вовсю бодрствовал, а вот Сторму подниматься совсем не хотелось. По его мускулистому телу еще проскакивали спазмы кратковременных судорог.

– Ну как ты? – спросил пилот, но Сторм не ответил. Ему еще требовалось время.

– А мне, представь себе, снился сон, – поделился пилот. – Какие-то леса, горы, которых я прежде никогда не видел. Как ты думаешь, к чему это?

– Где мы? – спросил агент и с трудом сел на раскладной скамье. Его подташнивало.

– Нейтральная территория.

– А поточнее?

– Тебе это ни о чем не скажет. Просто цифры, широта, долгота, операционный вектор.

– Тогда скажи нормальным даблом.

– Через шесть часов сможем наблюдать каких-нибудь аборигенов на их телегах.

– Так уж и телегах?

– Да, на телегах. Я их всегда уделываю, как котят. То перед носом проскачу, то пройду между пушечными снарядами. У них баллистическое оружие, ты в курсе?

– В курсе. Только раскаленная болванка проделает в борту глейдера здоровенную дыру, каким бы он ни был высокотехнологичным, – «кольнул» пилота Сторм. Чувствовал он себя скверно.

– Это зависит от водилы, приятель, – не согласился пилот. – И потом – у глейдера есть режим скрытого перемещения и полевая защита.

– Ага, одноразовая.

– Нет, держит три атаки.

– То есть трехразовая?

– Ее хватает с избытком, потому что больше одного случайного попадания не бывает. Теория вероятности.

– Дай какой-нибудь стимулятор, а то я ни рук ни ног толком не чувствую, – через силу попросил Сторм. Разговаривать ему совсем не хотелось.

Пилот достал из стенной ниши пластиковый баллончик и бросил агенту, но тот его не поймал, и, ударившись о скамейку, баллон закатился в угол.

– Ой, извини! Я забыл, что ты не в контейнере находился в отличие от меня. Я-то чувствую себя в полном порядке. Извини!

Агент молча поднял с пола баллончик, вскрыл упаковку и залпом выпил жгучую жидкость. Потом закрыл глаза и с минуту сидел, стараясь не дышать, по опыту зная, что за минуту без дыхания препарат быстрее впитается в ткани. Если же вдыхать, чтобы охладить жжение на языке, мучение растянется минут на десять.

– Ну ты силен! – похвалил пилот, когда агент открыл глаза и сделал первый вдох. Мышцы стали приятно тяжелеть, наливаться силой. Сторм начал приходить в нормальное состояние.

– Ух! – выдохнул он, когда процесс восстановления был закончен. – Теперь бы я чего-нибудь съел.

– Выбор небольшой – есть гранулы и таблетки-концентраты, – сообщил пилот, делая поправки на навигаторской панели.

– Давай гранулы, – решил Сторм. – От концентратов у меня во рту кисло.

– Тогда тебе понравится там, куда тебя закинут. Бетапитеки кушают почти что натуральную пищу.

– Там нет никаких бетапитеков. Там какие-то другие. Но натуральную еду я никогда не пробовал, – признался Сторм, протягивая руку, чтобы пилот отсыпал ему разноцветных гранул.

– Я думал, вас, комитетчиков, ко всему готовят.

– Это оперативников готовят, а мы просто аудиторы. Нам вся эта байда с суперадаптацией ни к чему.

– Ну как же? А если придется рядом с бетапитеком питаться, а ты не сможешь какого-нибудь жука сожрать? Спалишься!..

– Я аборигенное население вижу только издалека. Вся работа проходит в нашей общине, – пояснил Сторм, чтобы только пилот отстал от него.

На самом деле он знал и умел куда больше аудитора, но болтливому пилоту знать об этом было не обязательно.

А тому было скучно, он неделями торчал в кабине глейдера, однако агент уже решил, что обязательно направит начальству рапорт на болтуна. Он не был против бесед на отвлеченные темы, однако производственные проблемы ни с кем, кроме непосредственного начальства, обсуждать не собирался.

Глава 30

Сторм пересел поближе к пилоту, чтобы видеть панель управления. Не то чтобы он разбирался в бесконечном количестве сменяющихся показаний, просто заняться ему было совершенно нечем.

Легче проходили рейсы, во время которых приходилось подтягивать какие-то из дисциплин, считывать много бинарной информации – время тогда летело быстрее. Однако сейчас конкретных вводных ему не дали, а просто так запоминать множество сведений, которые, возможно, не пригодятся, агенту не хотелось.

– Я слышал, что бетапитеки… – снова начал пилот.

– Друзы. Скорее всего это друзы, – поправил его Сторм.

– Ну, хотя бы и друзы. Для меня они все «бета». Так вот они практикуют чтение пустых текстовых массивов.

«Он что, мысли мои подслушивал?» – удивленно подумал Сторм.

– И что? – спросил он.

– Ничего. Ты бы мог просто так засадить терратомбы информации?

– По приказу – смог бы.

– Нет, – замотал головой пилот. – Не по приказу, а сам по себе! Вот скучно тебе, нечем заняться, ты достаешь информационный пакет и начинаешь его зачитывать.

– А что за пакет?

– Динамические пакеты, как промышленные или военно-учебные. Там у них есть активные персоны, им ставятся определенные обстоятельства, и эти персоны в этих обстоятельствах как-то там действуют. Ну как в реальном мире.

– Это игра, что ли?

– Нет, в игре обстоятельства могут меняться, а там вроде как стабильные во времени процессы.

– Интересно. И что, они эту статику зачем-то запоминают?

– Ну, видимо, – пожал плечами пилот.

– А откуда ты это знаешь?

– Приятель один рассказывал, он в экспедиционной разведке долго служил и в одном месте в колонии работал почти что агентом. Там бетапитеки или друзы живут, и он среди них косил под инспектора по физическим нагрузкам.

– Это как?

– Местные богатенькие бетапитеки платили ему за то, чтобы он помогал им наращивать мышечную массу, представляешь?

Оба засмеялись. Сторм прекрасно знал, что аборигены по сравнению со суперколверами выглядели как изможденные уродцы и у них существовал целый культ наращивания мышц. Один профессор из университета в Бромвее даже утверждал, что у низших рас существует подсознательная тяга выглядеть как высшие расы, вот они и наращивают мышечную массу, чтобы выглядеть как суперколверы.

Все это Сторм знал, однако сама мысль о том, что кому-то требовалось наращивать мышечную массу, выглядела нелепо.

– И вот он мне подробно рассказывал про эти забабахи бетапитеков. Они еще эти информационные пакеты забавно так называют – «литерария худож». Как-то так. У них же дабла какой-то смазанный, а может, и не дабла вовсе, а простейший линейный язык.

– Забавно. Это как если бы снять видеофайл, а потом его в текстур перевести, правильно?

– Не совсем. В реальном мире мы не знаем, что произойдет в следующий момент – какие-то мелочи все равно будут другими, как бы мы ни планировали, а вот ихняя «литерария худож» подает все в законченном виде. Как будто все уже случилось.

– Это даже похоже… – Сторм покачал головой. – Это похоже на временной прогноз. Они пишут тестовый файл «литеририи худож», заранее предугадывая события в нем, так, что ли?

– Получается так, – согласился пилот, и они замолчали, пораженные полученным выводом.

– Может, не такие они и простые, эти бетапитеки?

На это пилот только пожал плечами.

Глава 31

За беседой время летело быстрее, и вскоре радарный комплекс начал задевать лучом отдельные объекты.

Первыми попались две заброшенные станции, которые носило космическими ветрами. Жесткие излучения давно счистили и испарили с них защитное покрытие, а испещренная микроскопическими кратерами обшивка делала их похожими на оторвавшиеся от планет каменные глыбы.

Пилот ради интереса вывел их увеличенное изображение на большой панорамный экран, и они со Стормом какое-то время их разглядывали, пока радар глейдера не выхватил действующий навигационный пост.

– Опа! А вот и граница! – сказал пилот, и тотчас на панель экрана вернулись приборные диаграммы и датчики.

– И что, сейчас появятся пограничники? – спросил Сторм, с интересом поглядывая в небольшое окошко на экране, остававшееся в режиме оптического наблюдения.

– Это вряд ли. Мы идем в режиме фазового сдвига, поэтому они ничего не увидят.

– А если увидят?

– Не увидят. До таких технологий они дорастут нескоро.

Еще около часа они двигались без каких-либо приключений. Двигатели работали ровно, а радары вовремя обнаруживали разные статичные объекты вроде навигационных буев, необитаемых станций и оснащенных маяками блуждающих глыб.

Сторм уже начинал подумывать, что поездка опять превращается в унылую скукотищу, как вдруг радар выхватил пару военных судов, которые со всей очевидностью двигались на перехват глейдеру.

– Слушай, это пограничники?

– Похоже… – озадаченно произнес пилот, отмечая, что пограничники видят их.

– Ты же говорил, что мы со сдвигом.

– Да, и датчик это подтверждает, – кивнул пилот на ломаную диаграмму. – Сдвиг пятьдесят процентов, но я добавлю еще…

В кабине мигнуло освещение, глейдер дернулся, как будто пробил какую-то преграду, и Сторм с пилотом переглянулись.

– Это нормально, – успокоил пилот. – Процессор двигателя перезагрузился из-за смены режима.

Они стали смотреть на экран радара, и было видно, что пограничные суда как будто расходятся.

– Ха-ха! Потеряли нас, видишь?

– Да, как будто со следа сбились, – согласился Сторм, чувствуя, что напряжение спадает. – Сколько у нас сейчас этого сдвига?

– Семьдесят процентов.

– Немало. А как это на глейдер влияет?

– Расход топлива увеличивается. Но это нестрашно, резерв имеется.

Точки пограничных судов стали удаляться, и пилот перевел дух.

– Ну вот, я же говорил тебе, что они на своих телегах… А это еще что?

Теперь на экране появилась очередная пара пограничников, однако вместо зеленоватых их метки были желтыми.

– Что это означает? – спросил Сторм, заметив, как напрягся пилот.

– Они облучают нас диспектором, получается.

– Продвинутым радаром?

– Ну, типа того.

Пилот щелкнул пальцем по панели, активировав показатель сдвига фаз, и взвинтил коэффициент до девяноста процентов. Но желтоватые метки продолжали идти прямо на глейдер.

– Да что же это такое!? – воскликнул пилот, и в этот момент глейдер снова дернулся, только значительно резче. Отключилось освещение и даже панель управления, однако затем все быстро восстановилось, но шум двигателей стал отчетливее.

– О! Потеряли нас! Потеряли нас, бабуины!.. – воскликнул пилот и нервно расхохотался.

– Давай быстрее убираться отсюда.

– Куда убираться? Мы на чужой территории.

– И что делать?

– Вертеться будем.

– А вертеться придется, – обронил Сторм, замечая, что теперь радар показывал целых три отметки, обведенных жирным красным контуром.

Пилот сразу выставил сдвиг на девяносто девять процентов, и они со Стормом пережили чудовищный удар, после которого, как показалось Сторму, глейдер лишился энергоресурсов, однако машина все же восстановилась, но эта встряска ничего не дала – тройка пограничников, оснащенных продвинутой системой радаров, все еще видела нарушителя и правила ему наперерез.

– Что теперь будем делать? – спросил агент.

– Вертеться, – повторил пилот. – Давай-ка фиксируйся по полной, придется попрыгать.

Глава 32

Когда пилот глейдера заставил машину «вертеться», у Сторма потемнело в глазах, хотя он был тренирован выдерживать девятикратные перегрузки.

Глейдер двигался в рваном режиме, включив все возможные системы маскировки и подавления сигналов. На радарах преследователей плясали десятки меток-клонов, и они бросались из стороны в сторону, пока их компьютеры не отбрасывали ложные цели и перехватчики снова устремлялись за настоящей целью.

– А почему не оторваться от них на форсаже?! – прокричал Сторм в один из тех моментов, когда вернулся в сознание.

– Тогда мы проскочим всю навигацию района и придется возвращаться и снова привязываться, а это долгая история!

– И какой выход?!

– Сейчас включу поперечный реверс, и тогда оторвемся! – пообещал пилот и, видимо, включил, потому что Сторм сразу потерял сознание.

Когда он пришел в себя в следующий раз, в салоне пахло горелой изоляцией, а двигатели выли с надрывом, раскручивая потяжелевший из-за нагрузок генератор.

– Как… Как дела? – спросил Сторм.

– Почти оторвались!.. – прокричал пилот, и в этот момент камеры вынесли на большой экран изображение одного из перехватчиков.

Сторму показалось, что корабль летит прямо на глейдер, и он в ужасе отпрянул. Однако через мгновение понял, что это лишь многократное увеличение электронной оптикой. Но перехватчик действительно выглядел страшно, как какой-нибудь океанский хищник – с растопыренными стойками, увешанными разнообразным оружием и килем в верхней части корпуса, на котором размещался фонарь лазерного экструдера – прибора, выполнявшего роль фонаря в ночное время.

Благодаря экструдеру пограничники устойчиво держали на прицелах мишень, скрывавшуюся за множеством маскировочных эффектов и рядами ложных целей.

Вдруг угрожающий силуэт стал покрываться яркими белыми точками, и Сторм не сразу понял, что это облако выпущенных в глейдер снарядов.

– Смотри! – крикнул он, но глейдер уже заскользил в сторону, и Сторм спиной почувствовал, как прочертили свои трассы пролетевшие мимо снаряды.

– Как видишь, пока что мы их уделываем! – снова закричал пилот и засмеялся. И в тот же момент один за другим корпус глейдера сотрясли два страшных удара.

Сторм снова потерял сознание и находился в беспамятстве чуть дольше, чем прошлый раз, а когда пришел в себя, вокруг было тихо.

В кабине еще пахло горелой изоляцией, но уже не так сильно, а значит, работали вентиляция и очистка.

– О, я уже думал тебе инъекцию делать! – сказал пилот. – Смотрю по датчикам – биодинамика в порядке, а ты в отключке!

– Видать, тряхнуло сильно, когда в нас попали… Так в нас попали?

– Да… – с неохотой признал пилот. – Два снаряда в бочину прилетело. Хорошо, полевой картридж был заряжен на полную, а то бы разлетелись на молекулы.

– Это да, – кивнул Сторм. В ушах стоял звон, и все тело ломило от ударных перегрузок. Теперь он понимал, почему пилотами таких маленьких судов брали квардардийцев. С их скелетом и мощными мышцами подобные нагрузки были нипочем.

– А ты чего мне вколоть хотел?

– Вот – «розилия – НАБ».

– Да ты с ума сошел! – вскинулся Сторм. – Я бы после него неделю не спал!..

– Зато он быстро мозги прочищает, силы придает. Боевой препарат, между прочим. У нас на Фермопиле повстанцы десант на базу высаживали, так при мне сержант, получивший четыре бронебойных пули и потерявший треть массы, смог командовать еще полчаса после приема этих капель. Вот это, я тебе скажу, картина была.

– Ладно, давай какой-нибудь «авангард-ОДС» или «трайдент-ББН».

Пилот покопался в санитарном ящике и наконец показал Сторму запакованный в прозрачный пластик голубоватый кубик.

– Что это?

– «Трайдент-ББС».

– Не хотелось бы. Их уже сняли с комплектации.

– А почему?

– Инструктор говорил – большие побочные явления.

– Это какие?

– Самопроизвольное включение режима тайм-слоу. Ну и еще чего-то типа диареи.

– Ну, это единственный из легких, остальные все «розалия» и «шибакуцу». Там вообще в робота превратишься и станешь гадить чугунными болванками.

– Смешно, – грустно улыбнулся Сторм. Он чувствовал себя разбитым и нуждался в помощи продуктов эйлеровской химии. – Давай впрыскивай этот «трайдент», а то меня твои маневры доконали.

Пилот достал из ящичка изящный инъектор, вставил в гнездо голубоватый кубик, и тот стал наливаться светом, пока не засиял, как яркая голубая лампочка.

– Ну что, готов? – спросил пилот, наставляя инъектор на Сторма.

– Да, давай, – кивнул тот и зажмурился.

Сверкнула вспышка, и голубоватая молния ударила агента в грудь. Он дернулся и стал потирать уколотое место, а пилот спрятал инъектор обратно в ящик и вернулся к управлению.

Глава 33

После «трайдента» Сторм почувствовал себя окрепшим и почти что обновленным. Резкость зрения улучшилась, возросла наполняемость легких, тонус мышц поднялся на восемь процентов, а статические остаточные напряжения снизились до второго уровня – все это можно было прочитать в окне биопараметров, которые транслировались на панель управления глейдера.

– Да ты в полном порядке! – заметил ему пилот, и в этот момент бортовой компьютер выделил частоту маяка, который был указан в навигационной карте.

– Похоже, мы отыскали твой островок, – сказал пилот.

– Что там? Станция? – спросил Сторм и принялся перебирать настройки видеоряда, однако пока до объекта было далеко, и он не мог определить, что там – брошенная баржа или редко посещаемый пост с навигационной аппаратурой.

– Не дергайся, еще полчаса, и ты его увидишь. А тормозить начнем уже сейчас, не то проскочим.

Пилот щелкнул массивным тумблером, после чего на панели управления расцвела красивая анимация. Двигатели глейдера сменили полярность, и теперь, проходя через магнитные и гравитационные поля, аппарат тормозил, одновременно заряжая емкостные аккумуляторы.

При этом глейдер начало чувствительно потряхивать, но после инъекции Сторма это уже не беспокоило. Тряска была терпимой.

– Теперь я понимаю, почему тебе хватает заряда на длительный рейс, – сказал он.

– Да, полгода назад глейдер был на реконструкции, а до этого стояла обычная чадилка, которая жрала реликтовое топливо. Правда, и грузоподъемность он имел втрое большую.

– За технический прогресс приходится платить.

– Это да, приходится.

Вскоре Сторм получил возможность рассмотреть свой пункт прибытия. Это была обитаемая навигационная станция, на каких иногда ненадолго задерживали ремонтные бригады.

Возможно, его там ожидал новый куратор или связной, а может, там никого не было.

– Главное, чтобы с климатом был порядок, – будто уловив мысли Сторма, заметил пилот.

– Полагаю, негодный пункт нам бы не выдали.

Станция быстро увеличивалась в размерах, и пилоту пришлось увеличить напряжение на соленоидах. Двигатели загудели в обратном режиме, поглощая все больше энергии, и движение почти прекратилось. Теперь они медленно плыли вокруг станции, чтобы лучше ее рассмотреть.

– Порт выглядит прилично, даже гнездо коннекции имеется. Сейчас пристанем, зацепимся и узнаем про все-все, что там есть.

Тревожно бибикнул радар.

– Что там? – спросил Сторм.

– Пустяки. Аборигены вслепую носятся, но нас им уже не достать.

– Не хотелось бы сейчас с ними встретиться, когда почти нет полевой защиты и скорость на нуле.

– Напротив, неподвижную мишень они почти не видят, а уж в тени станции и подавно.

– Ну и хорошо.

Вскоре они уже стыковались левым бортом к порту.

– Магнитная ловушка работает, – сообщил пилот. – Коннектимся контролькой – сейчас информация будет.

Сторм едва успевал за его комментариями, хотя все события отражались на сиюминутном экранчике в углу панели управления.

– Ага, вот оно! – произнес пилот, когда стала поступать информация о состоянии станции. – Итак, приятель, семнадцать градусов тепла, кислород в норме, атмосфера простерилизована… О! Есть даже перечень замороженных блюд!

– У меня с собой два НЗ.

– Ну и что? Может, тебе аборигенные продукты больше подойдут.

– Какой запас по жизнедеятельности?

– На четверых аборигенов – четыре месяца. Система регенерации воздуха – химическая. Что еще интересует?

– Связь.

– Связь… – Пилот забарабанил пальцами по наборной панели. И на этот раз информация пошла с задержками.

– Перекодируется долго, все же другой тип текстовой модели. Ага, вот: стоит «дальнобойка» местного производства. Шарашит куда пожелаешь, коды вшиты, поскольку связь гражданская, а не секретная. Ну что, пойдешь в гости, или рванем обратно?

– Нет, придется идти, – вздохнул Сторм, подхватывая металлический кофр с НЗ и несколькими комплектами термобелья.

– Смотри, там окошки есть, так что сможешь помахать мне ручкой! – сказал пилот и засмеялся.

Снова бибикнул радар.

– Пойду скорее, а то доставлю тебе неприятностей.

– Ни хрена они не получат – я их замучил и окончательно обул, – заверил пилот и разблокировал люк, который отошел в сторону, открывая испещренную космической непогодой обшивку.

Сторм коснулся рукой в перчатке бронированной панели, и та сработала, легко отбросив в сторону толстенный фрагмент стены.

– Будь здоров, – сказал Сторм и шагнул на чужую территорию.

– Удачи! – отозвался пилот.

Дверь станции встала на место, снаружи щелкнул люк глейдера, и тот стал отходить.

Сторм огляделся, топнул, проверяя, как работает искусственная гравитация, и, поставив на пол кофр, дотронулся до низкого потолка.

Что ж, вполне приличная территория. Все чисто обработано, никаких следов пребывания прежних экипажей. И узкие иллюминаторы, они действительно существовали, придавая станции какой-то уют и простор, что ли. В глейдере были экраны. А тут – другое дело.

Глава 34

Сторм не удержался от того, чтобы не пораскачиваться – станция была небольшой, и, казалось, ее легко вывести из равновесия, но это, конечно же, было не так – никакие попытки Сторма вызвать крен не дали результатов, станция стояла прочно, как скала.

Заметив его телодвижения, на стенах стали разгораться осветительные панели. Где-то щелкнуло реле кондиционера.

Чуть пригнувшись, Сторм посмотрел в иллюминатор и увидел удаляющийся глейдер. Не успел он подумать, что все обошлось, как мелькнувшая молнией ракета ударила в цель, и на месте глейдера расцвел алый цветок четырехфазной вспышки, четко разделившейся на бело-оранжевый центр, красную магму, синие выбросы тяжелых ядер и фиолетовую корону.

Достигнув максимального размера, вспышка, казалось, застыла в этом потрясающем состоянии, но затем схлопнулась, выпустив из черного ядра белые искры и оставив расходящийся протуберанцами туман охлаждающегося газа.

Сквозь него, как через облако, проскочила пара перехватчиков, а затем по обшивке станции застучали долетевшие осколки глейдера – совсем мелкие.

– Вот и все, – выдохнул Сторм, распрямляясь. Теперь его интересовало, что предпримут пограничники дальше – станут ли его искать или посчитают, что дело сделано и нарушитель уничтожен. Могли они заметить маневры глейдера возле станции или для них это стало лишь счастливым появлением на радаре ускользнувшей цели?

– Так ушли вы или нет? – вслух произнес Сторм. Напряжение никак не покидало его, опасность все еще была где-то рядом – Сторм служил давно, побывал во многих передрягах и привык доверять своим ощущениям.

По спине будто прошлись перышком. Чуть заломило в позвоночнике. Затаив дыхание, Сторм медленно повернулся и в узкий иллюминатор на другой стороне станции увидел зависшую гору фасеточной брони, встроенных пушек и излучателей.

Это был перехватчик пограничных сил, именно такой Сторм разглядывал не так давно на экране в глейдере. Тогда он был весь на виду и казался страшным, но этот выглядел страшнее, ведь он, словно зверь у норы, вынюхивал и проверял – есть ли здесь какая пожива?

Сторм включил режим тайм-слоу, это помогало до минимума сократить все биологические ритмы, на которые часто были настроены тонкие разведывательные системы.

Агент не помнил, сколько он так простоял, и вышел из режима тайм-слоу уже в полуобморочном состоянии.

Немного перевел дух, огляделся – перехватчика возле станции не было.

Сторм поднял с пола кофр, переставил к стене и прошел к холодильному шкафу.

Снял со стопора дверцу, открыл и удивленно покачал головой – сверху донизу шкаф был заставлен аборигенными продуктами. У него появилась возможность узнать, чем же питаются те, в среде которых ему предстояло работать.

Об уничтоженном глейдере он уже не думал. Это была не первая потеря, свидетелем которой он стал, а ему еще предстояло выполнить нелегкое задание.

Решив, что вернется к содержимому холодильника позже, Сторм прошел в уголок станции, где, накрытая пластиком, дремала панель узла связи.

Сняв покрывало, он с полминуты разглядывал малознакомую установку, на ходу постигая принцип ее работы.

Но ничего особенного. Немного поэкспериментировав, он нашел нужную комбинацию включений и запустил станцию связи в режим поиска, а сам отошел к стойкам с какой-то серьезной аппаратурой.

Разумеется, оборудование было примитивным, однако что это такое, Сторм не смог определить даже примерно. Впрочем, такой задачи ему не ставилось.

Скоро узел связи отыскал в эфире пару сотен каналов радио– и субволновой связи. Сторм подошел к экрану и начал внимательно изучать список – новый язык, пусть примитивно-линейный, на первый раз давался нелегко. Предстояли тренировки и психотренинги, после которых он сможет читать текст в нескольких окнах сразу, а также выполнять сопутствующие речи, мимические действия, которые и отличали коренных носителей языка от знатоков-иностранцев.

Вот и нужный канал, исполненный в радио– и субволновой версиях. Чтобы не спутать, в его названии был закодирован дабл-код, что являлось прямой меткой.

По умолчанию субволновая версия являлась предпочтительной, поскольку была более скоростной, да и режим ее обработки в кодировочных бункерах был не столь обременительным.

Сторм включил передачу, и вскоре ему ответили. Агент поприветствовал нового куратора, и они обменялись паролями. Потом последовала отсечка – особый сигнал, говоривший о том, что Сторм общался с математической моделью куратора, который пока не мог пообщаться с агентом напрямую.

Большой проблемы в этом не было, следовало лишь подождать, пока тот освободится и свяжется, когда будет такая возможность.

Оставив панель включенной, Сторм решил отдохнуть и, добравшись до операторского кресла, сел в него, проверяя соответствие своей анатомии телосложению туземцев.

В этом кресле ему было удобно, и это порадовало. Как-то на Банкарте он был вынужден корчиться в комплекте жилой мебели абактюрусов, которые были на три головы выше, уже в плечах, да еще ссутулены. Вот это было испытание, а эти бетапитеки – совсем другое дело.

Сторм уже начал дремать, как вдруг что-то загудело под полом, и он резко вскочил – ему показалось, что станция начала двигаться!

– А! – произнес он и снова сел. Это был запуск корректирующего двигателя, который по мере сползания станции с точки нулевых координат возвращал ее на прежнее место.

Глава 35

Между тем капитану Орсо на базе «Гроссхил» действительно было не до разговоров с тайным агентом. Он проводил время в местной качалке, куда был вынужден ходить, чтобы как-то оправдывать свое атлетическое сложение.

Выставляя на тренажере вес в девяносто пять килограммов, он всем своим видом показывал, как тяжело ему работать с этой тяжестью, однако на самом деле Орсо мог выжать и двести пятьдесят.

В перерывах между подходами он, как и другие заправские качки, шумно дышал, вытирал полотенцем пот, который почти не проступал, и обменивался с коллегами фразами вроде: «ничего сегодня пошло – нормально» или «что-то трицепс тянет, наверное, не разогрелся».

Однако в этот раз, помимо традиционного отбывания своего номера, у капитана Орсо была и другая задача – ему требовалось закадрить лейтенанта Синтию Ковалевски, которая заведовала «отделением навигации и транспортной разведки» базы.

В распоряжении отделения находилась целая флотилия беспилотных судов, которые выполняли разного рода задачи – от доставки на станции вышедших из строя узлов до переброски небольших бригад ремонтников и наладчиков.

Разумеется, у Орсо хватало полномочий потребовать в свое распоряжение подобное судно, однако в этом случае в отделении навигации осталась бы информация о его маршруте, а там и до полковника Джулиетти рукой подать. А вот если бы как-то удалось расположить к себе лейтенанта Ковалевски неформальным образом, возможно, удалось бы провести рейс беспилотника без лишней огласки.

Работая на тренажере и одновременно обдумывая предстоящую задачу, Орсо не заметил, как в зале появился полковник Джулиетти.

Он был в спортивном костюме, но больше для маскировки. Прожженный особист на многое шел, лишь бы до времени оставаться незамеченным, чтобы потом атаковать, смутить, напугать и – что-то выведать.

– Что-то ты как будто уснул, капитан! – громко произнес он над самым ухом Орсо. – Вес-то не легковат для тебя?

Его громкое замечание было услышано еще несколькими посетителями зала, отдыхавшими между подходами, и они подошли к тренажеру Орсо.

– И правда, Йенс, – сказал майор Дворжак из «службы заправки и контроля АС», – прибавь железок, ты ведь в отличной форме.

– Ну ладно, давай, накинь двадцатничек, – смущенно улыбнулся Орсо, чувствуя на себе испытующий взгляд Джулиетти.

– Да чего там двадцатничек? – не отставал тот. – Давай уже весь полтинничек.

И сам, шагнув к тренажеру, добавил кнопкой нужный вес.

– Давай, Йенс, – сказал майор Дворжак, и Орсо пришлось картинно выпучивать глаза, чтобы показать, насколько это трудная для него задача.

– Плохой из тебя артист, капитан, – заметил ему Джулиетти. – А раз ты пытаешься хитрить, значит, почти что шпион.

Сказав это, особист рассмеялся и вышел из зала, а оставшиеся качки проводили его укоризненными взглядами.

– Не обращай внимания, Йенс, он так со всеми себя ведет, – сказал майор Дворжак.

– А меня однажды едва паяльником пытать не начал – я так и не понял, он это всерьез хотел или шутки такие дурацкие, – заметил капитан Каускас из службы артвооружения.

Орсо отпустил шток и поднялся.

– Я стараюсь не обращать на него внимания, хотя, конечно, он меня достал. Не первый раз привязывается, – пожаловался Орсо. Вышло очень натурально, ведь Джулиетти и правда его нервировал.

Воспользовавшись этим предлогом, Орсо закончил тренировку на десять минут раньше и отправился в душевую, чтобы вовремя оказаться в холле до окончания занятий в женской группе фитнеса.

Единственное, что могло помешать его планам, – если бы лейтенант Ковалевски вышла не одна, а с какой-нибудь приятельницей. Но из его наблюдений следовало, что Синтия одиночка. Она и на мужчин не обращала внимания и превыше всего ставила службу, не пропуская ни одной программы по повышению квалификации.

Впрочем, и карьеристкой она также не была, что поначалу создавало Орсо проблемы при анализе личности Ковалевски – он не знал, какую схему обработки для нее применить. Но оказалось, что она просто хроническая отличница – «ботанка». Еще со школы она привыкла выполнять все задания на высший балл, то же было в военном колледже, и тот же подход у нее сохранился на базе.

Заняв позицию за журнальным столиком со стопкой спортивных изданий и рекламных буклетов, Орсо из-под ветвей комнатного деревца стал следить за входом в вестибюль.

Главным было – перехватить ее взгляд. Однажды Орсо уже удалось сделать это без всякой цели. Тогда она лишь кивнула, но за мгновение до этого капитан Орсо успел заметить в ее глазах интерес.

Вот появилась парочка сержантов-операторов, милых подружек с четвертого штабного этажа. За ними – пышная девушка из пищеблока и несколько сотрудниц из хозчасти. Все эти особы не забыли бросить на капитана оценивающие взгляды.

А вот и нужный объект. Лейтенант Ковалевски была высока ростом, крепко сложена и совсем не использовала косметику. Когда она прошла мимо, не удостоив капитана даже дежурного взгляда, Орсо поднялся и, догнав ее, спросил:

– Вы сейчас домой, лейтенант?

– Да, сэр, – ответила она, и ее лицо тотчас приняло служебное выражение.

– А мне как раз в ту же сторону. Не возражаете, если я составлю вам компанию?

Она удивленно посмотрела на него, должно быть, не сразу понимая, что к ней проявляют интерес.

– Да, сэр, конечно. Я не могу вам запретить.

И они пошли рядом. Орсо по заранее намеченному плану завел разговор о службе и не ошибся – эта тема была ей куда интереснее причесок, шоколадок, косметики и всяких пустяков вроде кружевного белья и духов. Оптимизация управления, расчет эксплуатационных фондов, техническое обеспечение подразделений – вот где она чувствовала себя как счастливая рыба в теплой воде. А еще – стрельба. Как оказалось, девушка дважды в неделю ходила в тир, а Орсо и не догадывался.

«Позор вам, господин агент», – отругал он себя и выяснил, что тир находился недалеко от дома Ковалевски, потому он о нем и не знал.

Наконец, когда до девушки дошло, что капитан оказывает ей внимание, она спросила напрямик:

– Вы пойдете ко мне домой, сэр?

– Ну, если вы не против, лейтенант.

– Я не против, сэр. Я завтра во второй половине дня выхожу – у меня дежурство было. Ой, простите, может, я вперед забегаю. Вы останетесь у меня на ночь?

– Да, лейтенант, – почти официально ответил Орсо. Предмет сексуальных отношений аборигенов он в свое время изучил досконально.

Аборигены придавали этой сфере необъяснимо огромное значение, и агенту следовало знать этот раздел в совершенстве.

И Орсо знал. В их учебном центре был целый парк тренажеров, на которых они проходили азы и высоты аборигенского секса.

Изучали не только изощренные методики, но и поведение неумелых новичков. К сфере секса люди были чрезвычайно чувствительны и легко отличали новичка от равнодушного, хотя и искусного имитатора. Контрразведка прекрасно понимала потенциал секса и широко применяла его для выявления чужаков.

Глава 36

Роль любовника капитану Орсо вполне удалась, об этом свидетельствовали счастливые глаза лейтенанта Ковалевски, когда они с капитаном посреди ночи пили на кухне сок.

Орсо знал, что для окончательного закрепления контакта и доверительных отношений следовало провести беседу «за жизнь». То есть выслушать лейтенанта Ковалевски с подчеркнутым вниманием, что бы там она ни говорила.

Кивать и многозначительно улыбаться. Так, согласно учебникам, вели себя счастливые от любви люди. Орсо повезло, он настроился на часовую беседу, однако лейтенант лишь вкратце прошлась по воспоминаниям детства, вспомнила кота, любимые игрушки и быстро перешла к школе. Там быстренько описала ощущения в начальных классах, потом очень кратко рассказала про первую любовь, а затем быстро перешла к любимым блюдам – сырникам и куриным котлетам.

– Ой, я совсем вас заговорила, сэр.

– Ничуть не заговорили, лейтенант, – возразил Орсо.

– Вам нужно поспать, сэр, вы ведь с утра на службу идете.

– Да, Синтия, но я поеду к себе.

– К себе? – В ее голосе послышалось легкое разочарование. – А я хотела угостить вас куриными котлетками из настоящего мяса, а не пайковыми таблетками из мейдера.

– Какие изыски! А вот я обхожусь мейдером. Может, это не очень вкусно, зато быстро.

Через полчаса капитан ушел и добрался домой на такси, не побоявшись засветить при оплате свою банковскую карточку.

В этом случае Орсо было необходимо, чтобы контрразведка в лице полковника Джулиетти узнала о его связи с лейтенантом Ковалевски.

Дома все оказалось в порядке, контрольные устройства указывали, что посторонние в квартиру не проникали, а стало быть, никто не поставил никаких жучков и фотодатчиков.

Часы показывали половину третьего, вставать предстояло в семь утра, но Орсо это не беспокоило, он легко переносил недостаток сна, хотя, конечно, в таких случаях прикрывался позевыванием и жалобами, что не выспался. У людей было так принято, а полковник Джулиетти был очень внимателен. Но хуже того – коварная контрразведка наряду с раздражителями вроде скандального Джулиетти подставляла в комплекте и скромных агентов-наблюдателей, которые со стороны наблюдали яркое выступление особиста и реакцию на эти выступления тех, на кого нападал подполковник. И вот эти наблюдатели могли получать гораздо больше информации, нежели сам Джулиетти.

Приготовив постель, Орсо подошел к книжной полке, где хранилась часть его книжной коллекции, и стал, казалось бы, произвольно набирать тонкие альбомы и книги потолще, а потом аккуратной стопкой сложил все это на столе в гостиной.

Потом добавил профессиональные наушники от игровой приставки «Конкорд» с плоским разъемом, который попросту подложил под нижнюю книжку со сказками – точно под картинкой с зеленым драконом.

Наборной панелью служил лежавший сверху альбом старинных мозаик, и та, что была на обложке, выполняла роль клавиатуры.

Все вместе это работало как передатчик, использующий в качестве антенны шестиметровую статую генерала Моннергейма, располагавшуюся на одноименной площади в полукилометре от квартиры Орсо.

Передатчик прекрасно работал, но стоило разобрать стопку книг, и уже ни одна экспертиза не смогла бы собрать этот аппарат снова.

Надев наушники, Орсо пробежался пальцами по обложке альбома, и в эфир понесся субволновой сигнал.

Орсо ежедневно делал запрос, но пока ему никто не отвечал, и его синтетическая личность, сформированная на расположенном в космосе анонимном сервере связи, раз за разом докладывала, что ее никто не потревожил.

И вот новость – был недавний запрос, и, мало того, сейчас абонент оставался на канале.

Орсо немного подождал и вдруг услышал настоящее двойное пронто.

– Приветствую вас, я «двадцать шестой – у-начала-заката».

– Приятно слышать вас, «у-начала-заката». Как вы там?

– В полном порядке. Здоров и готов к выполнению приказов. Каково будет задание?

– Сейчас у меня нет возможности рассказать подробнее, но скоро прибудет беспилотный транспорт, так что будьте готовы к отправке. Как вообще добрались?

– Немного долго, но это пустяк. Правда, приняли здесь горячо – при отходе транспорт был уничтожен.

– Пограничники?

– Так точно. Пилот переоценил свои возможности, да и аборигены быстро учатся.

– Это становится все заметнее. Ну что же – ждите транспорт и все свободное время посвятите речевой практике.

– Но я обычно не работаю в среде аборигенов. Я контролер.

– Я знаю, что это не совсем ваш профиль, но у нас нет другого специалиста, а вы, я слышал, достаточно разносторонний агент. Не скучайте, скоро о вас позаботятся.

Глава 37

Утром Орсо отправился на службу, куда уже проникли слухи о его романе с лейтенантом Ковалевски.

То ли кто-то видел, как он ее провожал, и сделал выводы, то ли она растрезвонила сама, в чем Орсо сомневался. Однако главным было то, что все шло по его плану – и теперь никто не удивится, когда застанет его на втором этаже возле двери отдела транспортной разведки, и даже в самом помещении, ведь у них с лейтенантом Ковалевски теперь роман.

К десяти часам капитана Орсо в его кабинете навестил майор Дворжак.

– Привет, Йенс, я слышал, ты закадрил подружку из транспортной разведки?

– Кто тебе сказал? Враки все это, – отмахнулся Орсо, еще более подстегивая информационный ажиотаж.

До обеда к нему зашли еще трое знакомых офицеров, и каждый посчитал своим долгом высказаться относительно нового романа.

Капитан Олцерт из группы планирования полетов сказал, что сам давно к ней присматривался, но так и не въехал, с какого края подступиться – уж больно девица странная.

Майор Тольц из БСП-центра сказал, что, на его взгляд, она какая-то тяжеловатая, и рекомендовал получше присмотреться к сержантскому составу в операторском бюро, где появилось насколько новеньких, которые очень даже ничего.

От службы тылового обеспечения наведался подполковник Васкес. Тяжело отдуваясь, он протиснулся в кабинет Орсо и заявил о полной солидарности, потому что у этой Ковалевски – задница что надо.

Орсо отметил, что китель подполковнику заметно маловат и скорее всего по медицинским показателям его попрут со службы после весенней аттестации.

Обедал капитан в столовой на базе. Он сидел один, изредка кивая знакомым, а на его столе, помимо тарелок, стояла баночка с капсулами.

На ее этикетке значилось, что это витаминно-протеиновый комплекс – очень модная и популярная пищевая добавка, однако эти капсулы лежали на самом верху, а чуть глубже, отмеченные едва заметным синим штрихом, находились капсулы со специальными корректорами, которые создавали необходимую картину при исследовании тканей Орсо на генетический анализ.

Если бы не это, капитан попался бы при первой же проверке. Ну и пищевые редукторы – они помогали организму Орсо справиться с пищей, которую ели люди.

Аборигены, к удивлению Орсо, потребляли такие вещи, которые суперколверов попросту бы убили.

После обеда Орсо вернулся в корпус и поднялся на второй этаж – лейтенант Ковалевски уже была на служебном месте.

Заметив в проеме двери Орсо, она улыбнулась, но осталась сидеть за столом, а капитан по какому-то поводу обратился к одному из ее подчиненных и, получив ответ, подошел к Ковалевски.

– Слушаю вас, сэр, – сказала она.

– Я бы хотел записаться на прием, лейтенант, – негромко произнес он.

– Сегодня я буду дома только в двенадцать.

– Это меня устраивает.

Они обменялись заговорщическими улыбками, и он вышел из помещения, столкнувшись в коридоре с полковником Джулиетти.

– Ну и как тебе наши бабы, шпион? – спросил тот в своей традиционной манере.

– У вас там что-то на рукаве, – заметил Орсо и прошел мимо.

– Хорошая попытка, шпион! – крикнул ему вслед Джулиетти и засмеялся, но, взглянув на рукав, выругался. – Машинная смазка!? Да где я мог вляпаться?

Глава 38

Несмотря на то что роман развивался полным ходом и Орсо продолжал блистать отменной подготовкой по человеческому сексу, лейтенант Ковалевски все еще оставалась слишком подозрительной, и капитану даже после третьей ночи любви все еще не удавалось усыпить ее бдительность, а точнее – педантичность.

В точности следуя инструкциям, она, несмотря на улыбки и блестящие от счастья глаза, закрывала папки с документами и отключала монитор на рабочем столе при его появлении. И делала она это автоматически – сказывались многочисленные тренинги, которые она посещала при каждом удобном случае.

Орсо требовались коды первичного входа, а также служебные команды для входа в программные блоки – только так он мог подчистить следы вмешательства, которое намеревался совершить.

На четвертую ночь Орсо начал реализовывать очередной план. После выполнения обязательной любовной программы он настоял на том, чтобы они с Синтией выпили чаю, потому что в чае лучше, чем в соке, растворялся заготовленный им накануне препарат.

Это было его собственное изобретение. Требовалось сделать такую микстуру, чтобы лейтенант Ковалевски приняла ее ночью, а действовать она начала бы только ближе к полудню.

Пришлось вспомнить все навыки и даже пройтись по имевшимся базам данных – в основном открытым, но под масками анонимности.

И вот лейтенант Ковалевски сидела перед ним и пила чай. Без вкуса, цвета и запаха. Ну, разумеется, кроме самих чайных компонентов.

Знала бы она, какие формулы он прорабатывал, чтобы подогнать все это к синтетическому кофеину, диаконсервантам и красителям! Как ему удалось добыть секретный коммерческий состав этого чая, чтобы в действии микстуры не случилось накладок!

И все же, посидев три часа в игровом клубе и незаметно подключив собственную вкладку, он сумел запустить параллельный процесс, и пока другие геймеры, насосавшись бесплатного пива, рубились в виртуальной реальности, он в своих очках видел совершенно иной мир. А когда закончил работу, чисто вышел из Сети, выдернул хитрый переходник из гнезда, и вся следившая за его передвижениями контрольно-программная архитектура разом обрушилась, вызвав вскоре зависание и самого игрового сервера.

Но Орсо к этому времени был уже далеко.

– Торт очень вкусный, – заметил Орсо, возвращаясь из недавних воспоминаний.

– Он у меня в холодильнике вторую неделю хранится, – призналась Синтия. – Ты завтра с утра?

– Да. У меня целый месяц без дежурств, – сказал Орсо, внимательно следя за состоянием Синтии.

Она выглядела обыкновенно, как и прежде.

– А ты часто дежуришь? – спросил Орсо, но Синтия как будто взяла паузу и не ответила.

– Я говорю – ты часто дежуришь? – повторил вопрос Орсо.

– У меня этот торт две недели в холодильнике хранится, – неожиданно сообщила Синтия.

– Ты это уже говорила.

– Ну да, – кивнула Синтия. – А ты часто дежуришь?

Орсо напрягся. Похоже, в смесях и формулах он чего-то не учел.

– Тебе нужно лечь, ведь завтра ты опять с утра…

– Да, с утра. Ты знаешь, у меня в голове какой-то шум, – призналась Синтия, когда Орсо вел ее к кровати.

– Это пройдет, милая. Ты слишком много работаешь, – заверил Орсо и, когда девушка уже заснула, какое-то время еще сидел рядом и прислушивался к ее дыханию.

Глава 39

В связи с назначенными на другой день решающими действиями сам Орсо спал плохо, то и дело прокручивая в голове самые разные варианты развития ситуации.

Время поджимало, у него на попечении оставался плохо управляемый агент, и его поведение могло сорвать операцию, за которой, как ему неоднократно намекали из Центра, следил сам адмирал Марк, а тот, кто мог помочь в этой ситуации, мариновался на станции в Четвертом орбитальном районе, и оперативно доставить его на место можно было лишь с помощью беспилотного транспорта.

Одним словом, Орсо требовалось прыгнуть выше головы, или, как говорили у него на Таутине, – «перевести плоскостной потенциал на двухобъемный уровень, не предусмотренный исходными техническими характеристиками при условии соблюдения стандартных констант».

На двумерном языке это звучало более изящно, но в переводе на человеческую линейную речь изящество исчезало.

Утром, с трудом преодолевая вызванное волнением рассогласование ощущений, капитан Орсо прибыл на базу на собственном автомобиле. Вождение его успокаивало.

На проходной, пока вставлял в гнездо свой пропуск, заглянул через плечо охраннику и в списке прошедших контроль заметил фамилию Ковалевски. Значит, она пришла на службу и микстура действовала, как и ожидалось. Ну, или почти как ожидалось. Значит, половина дела была сделана.

Войдя в корпус, Орсо кивнул майору Дворжаку, который пил с утра воду возле кулера, и, заглянув ненадолго в свой кабинет, поднялся на второй этаж, чтобы справиться о состоянии Ковалевски.

Она была в порядке. Трое ее подчиненных за прозрачной перегородкой – тоже. Он поприветствовал их, помахав рукой, и они заулыбались в ответ, потому что считались уже своими.

Следуя заученным схемам, Орсо прикармливал их, принося девушке-ефрейтору Крейцер шоколадки с медвежонком Куки. А сержанту Рольсману и вольнонаемному Тиги – острый салат «Барбадос», который им очень нравился, хотя имел очень резкий запах.

Сам Орсо такие вещи пробовать избегал.

– Доброе утро, милая, – негромко произнес он, останавливаясь рядом со столом Синтии.

– Здравствуй, Йенс, – ответила она, и Орсо заметил, что Синтия оставила открытым секретный документ, который просматривала, – микстура начинала действовать.

– Я какая-то сонная сегодня, – пожаловалась Синтия.

– Возможно, слегка приболела, – высказал предположение Орсо. – Я схожу в буфет – принесу тебе воды.

– У меня есть в холодильнике.

– Я принесу тебе свежую и двух сортов, – сказал Орсо погромче, чтобы привлечь внимание подчиненных Синтии. И ему это удалось.

– Вам чего принести, разбойники? Да знаю-знаю, ваши вкусы не меняются.

И он вышел в коридор, где снова встретил полковника Джулиетти, который повел себя корректно и ответил на приветствие, кивнув в ответ.

«Испортился он, что ли?» – подумал Орсо и, пока шел до лестницы, все ждал окрика. Но обошлось.

В буфете купил все необходимое, однако в отдел транспортной разведки сразу не пошел и заторопился в свой кабинет.

В небольшом фойе возле кулера он снова увидел майора Дворжака – тот опять пил воду.

– Пережил трудный вечер?

– Ну… Как-то так… – только и смог выдавить майор, и Орсо проскользнул к себе.

Прием алкоголя «в целях релаксивной оптимизации эмоциональных потенциалов» – как значилось в учебном наставлении, был одним из самых сложных испытаний для него и его обмена веществ. Это пристрастие людей также подробно изучали в разведшколе, и хотя дисциплина давалась нелегко, а подчас и мучительно, одногруппники Орсо считали, что им еще повезло по сравнению с группами изучавших культуру карамушей – тем приходилось постигать практику поедания ядов, в которых растворялись камни и легированная сталь.

Так что к алкоголю суперколверы привыкали и даже получали от его употребления некоторое удовольствие, хотя и не такое, как люди.

Прикрыв дверь плотнее, Орсо не решился закрыть ее на замок из боязни заинтересовать особиста. Поэтому просто зашел за свой стол и разложил на столе «мишку Куки» и две коробки салата «Барбадос». Потом прислушался – по коридору никто не шел, лишь где-то вдалеке кашлял майор Дворжак.

Отперев ключиком выдвижной ящик, где хранились обычные на вид витамины и разного рода полезные пищевые добавки, что при его репутации заправского качка не могло вызвать подозрений, Орсо взял пузырек аэрозоля от насморка, который также иногда приходилось имитировать, чтобы быть похожим на остальных. В состав средства входил триметилселен… бензоло… бутират… В разведшколе это вещество называлось иначе, но главное, что при введении через желудок препарат вызывал сильную заторможенность, и об этом мало кто знал.

Аккуратно развернув шоколадку, Орсо щедро побрызгал ее спреем. Подождал, когда подсохнет, и аккуратно завернул обратно. Затем со всеми предосторожностями вскрыл обе коробки с «Барбадос» и впрыснул спрей туда.

Сложив все в пакет, где уже лежали две бутылочки воды для Синтии, Орсо перевел дыхание и вышел из кабинета.

Глава 40

В коридоре возле двери отдела транспортного планирования и разведки никого не было. В конце коридора девушка-оператор поправляла косметику, глядя в зеркальце.

Орсо толкнул дверь и с заготовленной улыбкой шагнул в комнату, поднимая над головой пакет с подарками и демонстрируя его подчиненным Синтии.

Те сразу оживились, но настороженно посматривали на начальницу – лейтенант Ковалевски была с ними строга. Однако сейчас, похоже, она действительно чувствовала себя скверно и тупо таращилась на экран с заставкой базы, где были нарисованы спешащие куда-то бодрые солдаты, а над их головами красовался девиз базы «Гроссхил».

Бросив на нее быстрый взгляд, Орсо, улыбаясь, приоткрыл дверцу и подал сотрудникам угощение, словно зверям в клетку. Они тотчас зашуршали упаковками и стали торопливо поедать угощение, пользуясь тем, что начальница не обращала на них внимания.

– Синтия, что с тобой? – спросил Орсо, только чтобы проверить ее реакции. Девушка не ответила и даже не пошевелилась, хотя глаза ее были открыты и она дышала.

«Порядок», – подумал капитан и покосился на потертый корпус стоявшего в углу сервера и терминал рядом с ним. Это была отдельная система, не связанная с сетью штабных компьютеров. Считалось, что штабная сеть небезопасна, а программирование и постановка задач отдельным беспилотникам и целым соединениям являлись действиями стратегического характера.

Орсо стал медленно открывать принесенные бутылки с водой, а затем подошел к шкафчику, чтобы взять стакан, поглядывая через отражение в стекле на то, что происходило у подчиненных Синтии за перегородкой.

А там происходило то, что нужно. Ефрейтор Крейцер, подперев щеку рукой, задумчиво догрызала плитку шоколада. Вольнонаемный помешивал пластиковой вилкой оставшийся салат, а сержант и вовсе дремал, вытянув ноги и сложив руки на груди.

Обстановка была самая подходящая.

«Пора», – скомандовал себе Орсо и, сделав резкий выдох, включил режим тайм-слоу, начав двигаться в пять раз быстрее.

Резкий бросок к Синтии, и его рука скользнула под ее китель. После нескольких проведенных с нею ночей Орсо уже знал, где лейтенант Ковалевски носила чип с секретными кодами.

И снова бросок – теперь Орсо снова оказался у шкафа со стаканом в руке, давая встрепенувшимся сотрудникам увидеть себя и зафиксировать это положение в памяти. Однако он привлек внимание лишь вольнонаемного – ефрейтор Крейцер еще медленнее грызла шоколадку, а сержант лишь почесался, не открывая глаз.

Снова бросок – теперь уже к серверу. Орсо вогнал в приемник кодовый чип и щелкнул кнопкой, включая терминал. И опять бросок к столу Синтии.

– Дорогая, ты в порядке?

Она опять не отозвалась. С одной стороны, это было хорошо – никто не мешал Орсо действовать по его плану, однако, похоже, микстура усиливала свое действие, и это в планы капитана уже не входило.

С площадки напротив штаба начал взлетать челнок. Стены задрожали, бутылка с водой свалилась на пол, и это порадовало Орсо – свидетели запомнят этот момент.

Закрутив крышку, Орсо вернул бутылку на место, заметив, что ефрейтор Крейцер спит, свесив голову на грудь, а вольнонаемный смотрит в потолок, рисуя в воздухе пальцем какие-то фигуры.

«Слишком много препарата», – успел подумать Орсо и, совершив бросок к терминалу, усилил режим тайм-слоу.

Теперь он двигался в десять раз быстрее обычного и начал в бешеном темпе вводить команды, мгновенно принимая решения, отвечая на вопросы и добавляя корректирующие строки. Сервер не поспевал за ним, повторив запрос кодов, и Орсо повторил ему путь к чипу.

Наконец программа считала пароли, и на экране появился перечень беспилотников с пометками, где и какое судно находится. Орсо мгновенно запомнил эту информацию и совершил бросок к столу Синтии, и очень вовремя – кто-то из ее бойцов выбирался в туалет.

Капитан оказался на месте за долю мгновения до того, как вольнонаемный вышел из загородки.

– Ты куда? – спросил Орсо.

– В туалет, сэр.

– Ну давай.

– А что с лейтенантом?

– Видимо, грипп. Пойду принесу ей фруктовирбин, он действует эффективно.

– Вы со мной пойдете, сэр?

– Нет, ты вернешься, а уж тогда я за таблетками.

– Хорошо, – кивнул вольнонаемный и вышел.

И снова – трах! И Орсо оказался у терминала. Он уже успел проанализировать всю полученную информацию и теперь лишь вбил адрес, куда следовало отправиться беспилотнику, а чтобы сократить объяснения о рейсе, выставил отметку – «полет испытательный, посадка по обстоятельствам».

Это означало, что командой извне аппарат можно было заставить сесть где угодно, то есть там, где не было свидетелей.

В коридоре послышались шаги, кто-то шел очень быстро.

Уже находясь на пике стресса, Орсо чудовищным усилием воли поднял коэффициент тайм-слоу до двадцати к одному. Выключил терминал, выхватил чип с паролем, вернул чип под блузку Синтии в специальный чехол и тут же оказался возле двери, как будто собираясь выходить.

Открылась дверь, и в проеме показался офицер отдела химической заправки, занимавшегося обслуживанием высокоемкостных батарей.

При нем была папка с документами и планшет с включенной видеоконференцией.

Орсо сделал страшную физиономию и, взяв офицера за локоть, вывел в коридор.

– Что там такое? – спросил тот.

– Ой, не спрашивай! Похоже, хозяйка не в себе. Грипп, температура высокая, а домой идти не хочет и всех винит, что ей плохо.

– Ох уж эти бабы! – покачал головой химик. – А мне нужно заявки на химикаты уточнить – файл-то они битый прислали.

– Зайди через часик, я фруктовирбин сейчас принесу, и она будет как новенькая. Иначе я тоже свою работу не доделаю.

– Спасибо, зайду через час, – сказал офицер-химик и пошел в дальний конец коридора, а Орсо сбежал по лестнице, ворвался в свой кабинет и стал лихорадочно выгребать на стол капсулы из аптечного ящика. Схватил несколько подходящих упаковок и помчался обратно.

Когда он прибыл к отделу, сразу несколько человек двигались по коридору в разных направлениях и, возможно, кто-то уже заглянул в отдел лейтенанта Ковалевски.

Любые сведения о неадекватности сотрудников могли заинтересовать особиста, и тогда тот придет с вопросами. Орсо толкнул дверь и мгновенно оценил обстановку: Синтия сидела в той же позиции, сержант дремал, вытянув ноги, ефрейтор Крейцер сидела, подперев кулаками лицо, и тоже спала. «Порядок», – подумал Орсо, и в этот момент лейтенант Ковалевски с грохотом свалилась со стула.

– Ой! – произнес заглянувший в дверь вольнонаемный – он как раз вернулся из туалета.

– Смотри, парень! Совсем твоей начальнице худо! – воскликнул Орсо и метнулся к Синтии, забыв выйти из режима тайм-слоу.

Увидевший это вольнонаемный встряхнул головой и даже закачался. А Орсо тем временем рывком посадил Синтию на стул, шлепнул по щеке, и когда голова на мгновение встала ровно, забросил ей в рот пару стимуляторов «торнадо-глицерин», запакованных в капсулы от таминовой пудры.

Встряхнул бутылку с водой и, придерживая Синтии голову, влил ей в рот пару глотков.

Одна секунда, другая, третья. Лейтенант Ковалевски открыла глаза, а потом глубоко вздохнула и встрепенулась, как птица, начав с удивлением оглядываться.

Заметив Орсо, быстро выключила монитор на своем столе, потом резко вскочила и крикнула:

– Это что за безобразие?! Почему не рабо… – договорить она не смогла – закашлялась и опустилась на стул. Однако ее окрик возымел действие, и разбуженные сотрудники стали торопливо листать отчетные листы и молотить по клавишам терминалов.

– Что… Что тут было? – спросила Синтия, с долей недоверия глядя на Орсо.

– Ты почти потеряла сознание, милая. Мне пришлось давать тебе воды.

– Фу, я чувствую себя как-то странно…

– Может, температура?

Синтия приложила руку ко лбу.

– Нет, я прекрасно себя чувствую, но такое ощущение, что проснулась.

– Рад, что ты в порядке, в таком случае я могу наконец пойти к себе.

– Да, иди, Йенс, я тоже буду работать.

Орсо с готовностью распрощался и покинул отдел, чувствуя, что эта затянувшаяся схватка утомила его. Налегая на перила, он спустился на свой этаж и у самой двери вдруг почувствовал, что ноги его не держат.

Сделав еще шаг, он оперся о стену и сполз на пол, чувствуя во рту привкус аммиака. Это было результатом частичного распада его крови от перенапряжения – он превысил пределы длительности режима тайм-слоу.

Очень некстати рядом оказался Джулиетти.

Подойдя к сидящему на полу Орсо, он спросил:

– Что, капитан, хреново тебе?

Орсо кивнул.

– То-то, шпион. Доконали тебя наши бабы.

Сейчас Орсо можно было взять голыми руками, компенсатор в его крови полностью распался, и первый же генетический экспресс-анализ выдал бы его с потрохами, но Джулиетти пошел прочь, насвистывая какую-то мелодию. Ему и в голову не приходило, что он находился в полушаге от крупного успеха.

Глава 41

Гараж у Фогеля оказался действительно подходящим местом со всем, что требовалось Брейну. Это была серьезная мастерская, и он оценил ее по достоинству.

– Неужели сам все оборудовал? – спросил Брейн.

– Разумеется, здесь же ничего не было, но по мере того как куратор заставлял меня повышать квалификацию, постигать смежные, так сказать, специальности, появлялись и новые интересы. Хотелось попробовать что-то сделать собственными руками.

– Например – бомбу?

– Нет, это слишком просто. Но пружинную или электроемкостную, это – да, интересно. Но я больше радиоделом интересовался.

– Блоки спаивал? – спросил Брейн, нарочно подковыривая Фогеля.

– Нет, это и обезьяна сделает. Я собирал все сам – из комплектующих элементарного набора.

В углу имелся небольшой кухонный уголок, однако ни одной пустой бутылки видно не было. Видимо, поняв, о чем подумал Брейн, Фогель пояснил:

– Когда я начал пить, ходить сюда перестал, поэтому здесь все так хорошо сохранилось.

– Это и к лучшему, – сказал Брейн. – Мне нужен гильзовый станок, шестимикронная проволока, мерные пьезокристаллы.

– Все есть, – сказал Фогель. – И еще перечень на пару сотен наименований.

– Ну да, все из набора подрывника.

– Парализаторы делать будешь?

– Да. Калибр меньше, а эффект выше. Не нужно стрелять по нескольку раз, даже если попал в руку – клиент выбывает.

– А они в тебя будут гвоздить коваными болванками.

– Я знаю. Поэтому возьму с собой еще и «девятку».

Это Фогеля успокоило.

Уже через час разобравшись с представленными хозяином запасами комплектующих, Брейн приступил к работе, разъединяя на гильзовом станке патроны двадцать второго калибра.

Фогель какое-то время следил за его действиями, потом вздохнул и поднялся.

– Пойду схожу в магазин, а то в доме пустой холодильник.

– Деньги у тебя есть?

– Признаться, поистратился я. Даже задолжал кое-кому.

– Ничего, поднимем казино – расплатишься. А сейчас вот, возьми, – и Брейн протянул Фогелю сто удо. – Этого хватит?

– Хватит.

– Только ты того, объяви временный мораторий.

– Да я бы рад и полный запрет наложить. Я ж понимаю, что это пьянство – путь в никуда. Ладно, пойду я.

Пока Фогель отсутствовал, Брейн успел проточить пояски на четырех пулях, пользуясь крохотным станком-роботом. Услышав шаги на лестнице, он достал пистолет и стал ждать. Но это был Фогель.

– Как сходил?

– Порядок, все купил, даже против искушения устоял. И, представь себе, довольно легко, я даже удивился.

– К вечеру будет хуже, – сказал Брейн, возвращаясь к работе.

– Да, к вечеру будет хуже, только откуда ты это знаешь?

– Теория, мой друг. Мудрость из книг. Сам я запоями не страдал, хотя, бывало, спасался этим лекарством.

– О, ты, я вижу, знаешь, что делаешь, – заметил Фогель, подходя ближе.

– Да, руки помнят. Ты нашел подходящую машину?

– Стоит в соседнем дворе.

– Топливо, удостоверение?

– Топлива где-то полбака было. Но я еще проверю. А удостоверение… Оно у меня в квартире – в тайнике.

– В тайнике – это правильно. В тайнике – это надежно и по инструкции, – произнес Брейн, напряженно следя за тем, как алмазное сверло выбирает тонкую стружку. – Удостоверение настоящее?

– Нет, конечно. Но сделано качественно и даже прописано в базе данных полиции.

– Это хорошо, – произнес Брейн и пинцетом достал рассверленную пулю из зажимных губок станка.

– Сразу мотать будешь? – спросил Фогель.

– Да, хочу намотать, посмотреть, как это будет выглядеть. Паяльник у тебя контактный?

– Обижаешь. Лазерный. Острый, как скальпель.

Глава 42

С перерывами Брейн работал весь день до вечера и еще полночи. И все это время Фогель ждал его, лежа на узком топчане. На предложения Брейна отправиться домой и поспать в нормальных условиях тот отвечал отказом якобы из солидарных чувств, дескать, пойдем вместе, однако Брейн подозревал, что Фогель опасался оставаться наедине с собой – боялся, что снова побежит за выпивкой, ведь какие-то деньги у него еще оставались.

Когда Брейн закончил работу, они отправились домой. На улице горели фонари, было прохладно, и Брейн на какие-то короткие мгновения почувствовал себя свободным, как когда-то в детстве. Но затем снова погрузился в привычную настороженность.

– Это твое окно, вон там, где штукатурка обвалилась? – спросил Брейн.

– Да, это кухня. Если ты насчет водосточной трубы, то она довольно крепкая. Я и сам планировал отходить по ней, если что. Сами-то звенья хлипковаты, но вбитые в стену костыли очень крепкие.

– Спасибо за информацию.

Стараясь не подавать виду, чтобы не нервировать Фогеля, которого и так потряхивало от алкогольной ломки, Брейн просеивал взглядом каждую припаркованную машину и плохо освещенные углы двора. Опасность могла таиться где угодно.

Когда они зашли в подъезд, Брейн еще задержался внизу, рассматривая двор через узкое окошко.

Дома они поужинали, и Брейн изучил, как открывается кухонное окно, потом Фогель нашел гостю комплект чистого постельного белья, и они легли спать.

Ночь прошла спокойно, хотя Брейн был настороже, просыпаясь от каждого шороха. А когда на улице стали шуметь дворники и соседи-собачники, он погрузился в спокойный глубокий сон – громкие звуки его не пугали.

Поднявшись утром, он первым делом выглянул на лестничную площадку, потом изучил из окна обстановку во дворе и, оставив на посту Фогеля, с удовольствием принял душ.

Они позавтракали и в половине одиннадцатого вышли из дома. Брейн отправился на улицу, а Фогель в соседний двор – за машиной.

Вскоре он выехал и подобрал Брейна у газетного автомата.

– Что пишут? – спросил Фогель, когда Брейн сел рядом со свежей газетой, пахнущей типографской краской.

– Ничего особенного. О казино – ни слова и о нас с тобой – тоже.

– Ты, я слышал, плохо спал. Ворочался.

– А ты?

– Я неплохо, учитывая обстоятельства.

– Выпить хотелось?

– Не то слово, но потом как в забытье впал, а утром почувствовал себя в порядке. Так что от твоего визита уже есть польза.

– Что ж, я рад. Тогда веди аккуратно, а я подремлю, если не возражаешь.

– Подреми, время есть, – согласился Фогель.

Поездка до Финнарда заняла три с половиной часа. Останавливались только раз – заправиться и сходить в туалет. Потом Брейн снова погрузился в сон – он умел спать впрок.

В городе сразу поехали по адресу. Казино представляло собой длинную вытянутую постройку, в которой раньше было пожарное депо. Затем депо перенесли в новое здание, а это город продал инвестору. Тот надстроил второй этаж, украсил крышу пластиковыми скульптурами и залепил все это неоновыми панно. Получилось ярко, броско и доступно пониманию широких масс. Сейчас был день, но публика к заведению уже подтягивалась. Подъезжали на парковку автомобили, подходили пешие компании, и некоторые были слегка навеселе.

Стоявшие на входе охранники относились к нетрезвым лояльно и пропускали всех.

– Ну, вот фасад, – сказал Фогель. – Полиция, если вызовут, появится именно здесь – у парадной двери.

– Сколько они едут сюда?

– Раньше было три с половиной минуты.

– Если проводить операцию снаружи, то управимся.

– Конечно, снаружи. Внутри увязнем – у них там не только охрана, но и ложные коридоры и зеркальные галереи.

– Ничего себе, – удивился Брейн.

– А что ты хочешь, их уже пять раз пытались грабить, но все это не оглашалось, клиенты не любят шума и упоминаний казино в разделах криминальной хроники. Владельцы все стараются решить с помощью своих сил, а полицию позовут, если ситуация начнет выходить из-под контроля.

– А кто их грабил?

– Такие же бандиты, как и они. Но грабили не столько из-за денег, сколько для нанесения материального ущерба и вреда репутации. По инициативе конкурентов. Однако добраться до денег так ни разу и не смогли.

– Нерадостная статистика, – покачал головой Брейн, поглядывая на спешащих по своим делам горожан.

– Вот поэтому я и предлагаю работать на вывозе денег, когда они уверены на все сто, что ничего произойти уже не может. К тому же этот ежедневный вывоз – обычная добыча. Другое дело, когда после праздников набирается куча наличных, тогда они столько стволов нагоняют, что даже не протиснуться. В отдельных случаях даже «панцирников» приглашают из охранной фирмы.

Объехав квартал, Фогель остановил машину на обочине шоссе, уровень которого находился метров на десять выше уровня двора казино. Правда, и на значительном отдалении – в полутора сотнях метров.

– На, изучай, – сказал Фогель, протягивая Брейну небольшой бинокль.

Тот стал рассматривать тыловую часть и внутренний двор, который из-за разности высот просматривался с шоссе очень хорошо. Это был просчет службы безопасности.

– А вблизи они камер понатыкали. Думали, что от всего застраховались, – произнес Фогель. – Ну, нагляделся? Я тебе потом еще подробный план покажу, у меня в тайнике на это казино полное досье имеется.

Глава 43

Утро застало Орсо уже в пути. Машина неслась по шоссе на юго-запад, в город Песно, куда у него была оформлена служебная командировка. Причина была совершенно законная – в смежной перевалочной базе постоянно возникали проблемы со сроками поставки и ассортиментом. Несколько выставленных претензий ничего не дали, и капитан Орсо убедил начальство, что нужно съездить и выяснить все на «человеческом уровне», потому что программно-цифровые средства отладки эффекта не давали и ошибки с поставками не прекращались. Начальство дало добро, и Орсо выехал.

Разумеется, главным его делом была посадка беспилотника «Одиссей», который должен был доставить агента.

С лейтенантом Ковалевски вроде все было в порядке. А досадный сбой, когда Орсо едва не лишился чувств прямо при особисте, пошел на пользу – теперь подполковник Джулиетти чувствовал необоснованное превосходство, что ослабляло его внимание и подозрительность.

До Песно было два с половиной часа езды. Через час, когда уже стало совсем светло, транспондер выдал первую метку – «Одиссей» появился на радарах навигационной системы пограничной службы.

Слева потянулись делянки какого-то сельхозкооператива – люди до сих пор выращивали агрокультуры на открытом грунте. Впрочем, у себя дома Орсо приходилось пробовать ульфштоки, выращенные на грунте, – они были ароматнее культурной массы, которую производили фабрики, однако и достаточно жесткие. И еще эта кожура – ее приходилось счищать, в то время как фабричные ульфштоки были мягче, без кожуры и уже порезаны кубиками.

Нет, все же фабричная еда нравилась Орсо больше, потому и к мейдерам привыкать не пришлось – у них на родине было что-то похожее – обезвоженные кристаллы. Хотя имелось и исключение – чай. Чай Орсо полюбил уже здесь, хотя первый раз пробовал еще в разведшколе.

Справа проскочили заправочная станция, роща финиковых сосен, высоких, как вышки пакетной связи. Потом Орсо заскочил на мост, по которому перемахнул через Второе Южное шоссе, где, несмотря на ранний час, уже было много трейлеров и даблдеккеров, спешащих в порты за морепродуктами.

Ну, или за контрабандой, что в приморских провинциях не было особой редкостью.

Транспондер просигналил еще раз, сообщая, что «Одиссей» вышел из пояса пограничного контроля – причем вышел чистым, без нареканий.

Разумеется, у пограничников оставалась трассировка маневров судна, однако это было не так страшно – запрашивать ее станут лишь в случае провала, а этого Орсо допускать не намеревался.

Пока что он работал чисто, и его агенты до недавнего времени также были аккуратны. Но потом случился срыв агента Витольда. Даже еще не срыв, а только выход из равновесия. Однако и этого куратору было уже достаточно. Витольд портил послужную статистику Орсо, до этого безупречную.

Впрочем, сейчас послужная статистика его не особенно заботила, по всему выходило, что он успевал доставить Сторма до срока запланированного обязательного контакта с Витольдом, и, стало быть, у того не возникнет подозрения, как если бы Орсо вызвал его в неурочное время.

После замены сорвавшегося агента следовало еще как-то отправить к месту дислокации резерва, но с этим можно не торопиться и выбрать удобные сроки и средства доставки.

Сзади замигали огни полицейских машин, и Орсо напрягся. Его обогнала машина с красно-синей «люстрой», а за ней с красно-желтой – машина военной полиции.

Орсо покачал головой, даже не представляя, куда так торопился этот неожиданный тандем.

Он ехал еще четверть часа и свернул на второстепенное шоссе, по которому одолел отрезок в полсотни километров, прежде чем свернул на заросшую пожелтевшей травой грунтовку.

Транспондер уже заливался трелями, выдавая метки прохождения беспилотником очередных поясов. Транспорт шел точно по расписанию, и Орсо был благодарен за это лейтенанту Ковалевски, которая за полгода службы подняла работу отдела на недосягаемую прежде высоту.

Ее предшественник работу свою не любил и перевелся на должность в отдаленный гарнизон, потому что опоздания его транспортов иногда доходили до трехсот секунд, что ставило беспилотное транспортное сообщение на грань катастрофы. Ему намекнули, он понял и написал заявление о переводе, которое тут же удовлетворили.

На обочине грунтовки показалась выгоревшая табличка. «Опасная зона», – прочитал Орсо, но его это не испугало.

Через километр он увидел другую – «Высокий уровень заражения». Но и это его не смутило, ведь он намеренно ехал в отравленный район, чтобы гарантированно избежать посторонних глаз, а радиация его не беспокоила.

У него имелось достаточно препаратов, которые могли выводить продукты распада до безопасного уровня. Ну, или почти до безопасного.

Доехав до необходимой точки, капитан остановил машину и, взяв с сиденья сумку, вытащил программатор с пакетным разъемом. Под ногами здесь была только голая земля и никакой травы. Лежащий в кармане счетчик Цирельмана жалобно запищал, проглатывая один допустимый уровень за другим, но Орсо не обращал на это внимания.

Послышался гул, это шел на посадку «Одиссей». Вскоре он показался среди редких облаков и, следуя оптимизированной траектории, стремительно пошел вниз.

Его двигатели взревели, перебрасывая энергию из гравитационных тормозов в накопители. Аппарат, больше похожий на насекомое, чем на транспортное средство, ударился опорами о землю, не выбив из отравленного камня ни единой пылинки.

Лязгнули электрические фиксаторы, открылся овальный боковой люк, и оттуда на землю шагнул пассажир.

Однако Орсо не бросился ему навстречу, а, проскочив мимо, запрыгнул в тесный, пропахший осушителем воздуха салон и, торопливо сорвав крышку системной панели, вогнал в гнездо пакетный разъем.

Набрал на приборе нужную комбинацию, выдернул пакетник, захлопнул крышку и выскочил из салона.

«Одиссей» закрыл люк и, разряжая накопители, подпрыгнул метров на десять, после чего на тяговых двигателях стал уходить под облака.

Лишь после этого капитан Орсо подошел к гостю, и они, как люди, пожали друг другу руки, хотя в их традициях приветственным жестом считался поклон.

– Извините, коллега, я должен был срочно изменить координаты посадки.

– Я что-то такое и подумал, коллега.

– Называйте меня Орсо.

– Хорошо Орсо, а я – Сторм.

– Идемте в машину, там и поговорим, – сказал Орсо, направляясь к автомобилю.

– Что здесь случилось? – спросил гость, осматриваясь. – Это что – планета аварийной категории?

– Вы про грунт?

– Да, выглядит как тотальное уничтожение.

– Нет, просто я выбрал самый пустынный участок, чтобы избежать лишних глаз.

– Понятно. Но я слышу шелест счетчика в вашем кармане.

– Да, придется попить препараты.

Они сели в машину, и Орсо завел двигатель.

– Ваши языковые упражнения дали хороший результат, – сказал он, осторожно трогаясь.

– Я не щадил себя. Делать все равно было нечего, это ведь просто транспортный контейнер.

– Я вас понимаю. Сам как-то парился в таком ящике.

Сторм со всей осторожностью прикрыл дверь. Это сразу выдавало в нем чужака. Орсо подумал, что на это также следует обратить внимание для составления рекомендаций по адаптации гостя.

– Мне много где приходилось бывать, но что удивительно – повсюду транспортные средства весьма схожи, будь ты в гостях у татуинов или гольшернов-хуманов. Меняется только посадка в соответствии с анатомическими особенностями. Но что приятно, – Сторм поерзал на сиденье. – Несмотря на наши с людьми отличия, я прекрасно помещаюсь на этом кресле.

Орсо отметил и эту ошибку, также занося ее в свой мысленный каталог. Он ничего не забывал.

– Среди людей попадаются довольно крупные экземпляры, – сообщил он. – Правда, чаще размер связан не с мышечной массой, как у нас, а из-за переедания и накопления излишнего жира.

– Жир? – переспросил Сторм.

– Ну, это такой резервный энергонакопитель.

– Это как гравитационный накопитель? Или электроемкостной?

– Нет, это чисто биологическая категория. Это их живые ткани.

– Правда? В инструкциях я ничего такого не нашел.

– У вас сокращенный вариант – ознакомительный. Позже я дам вам полную версию, которую я дополнял лично.

– Вот это было бы неплохо, – закивал Сторм. – Я заметил, что авторские инструкции, писанные агентами «в поле», на голову выше академических учебников. Так что с этим жиром? Как они его используют?

– Никак. Стараются сбросить путем физических нагрузок.

– Как татуины? Они сбрасывают излишки синильной кислоты, прыгая с каменных столбов.

– Нет, татуины сбрасывают расщепленные отходы, а люди сами расщепляют свое животное биотопливо.

– Но это же бессмысленно. Зачем тогда накапливать?

– Затем… – Орсо осторожно объехал большую рытвину, – затем, что им нравится процесс употребления пищи.

– Но это странно.

– Для нас странно. Но здесь еда не просто восполнение энергетических запасов, еда здесь – культ.

Сторм вздохнул. Похоже, он ничего не понял, но Орсо не стал повторять прописные истины, по себе зная, что нужно лишь время, и понимание местных особенностей придет само собой.

Сторм выглянул в окно и сказал:

– Небо здесь красивое и вот этот белый газ.

– Это пар.

– Пар?

Было видно, что гостю хочется спросить еще, но он решил не мешать куратору вести машину, поскольку в ней не было автопилота.

– Я вижу, у вас нет автопилота, – не удержался он от замечания.

– Здесь это не развито. Условия не те. Вот в больших городах – там есть необходимая структура, а здесь мы в провинции.

Гость снова посмотрел на небо.

– А это точно испаренная вода?

– Совершенно точно.

Неизвестно, о чем еще собирался спросить Сторм, но тут они стали подъезжать к шоссе, где вместе с рассветом увеличилось и количество транспорта. Легковые микролитражки, развозные фургоны, грузовики строительных компаний, гиганты даблдеккеры с перегруженными контейнерами платформами. Видно было, что у Сторма разбегались глаза.

– Здесь так много препониаторов! – признался он.

– Это еще немного. Это только третьеразрядное шоссе, вот выйдем на двенадцатиполосное, там – да, будет очень много.

– Правда? Я очень хочу попасть на двенадцатиполосное шоссе.

Глава 44

Несмотря на предупреждения Орсо, въезд на двенадцатиполосное шоссе оказался для гостя полной неожиданностью. Он увидел сплошную реку разнообразного транспорта, катившегося в одну сторону, и другую реку, которая катилась навстречу, отделенная высоким барьером.

– Эй, что здесь происходит?! – воскликнул Сторм и, попытавшись вскочить, ударился головой о потолок салона.

– Успокойся, приятель!.. – крикнул Орсо, сам немало перепуганный такой реакцией гостя.

– Я не представляю, почему они едут навстречу друг другу?!

– Нормально едут! В чем проблема?

– Но этот зыбкий забор может быть проломлен, и тогда оба потока встретятся – разве вас это не пугает?

Орсо посмотрел на побелевшее лицо гостя и сказал:

– Здесь не принято фантазировать так забористо, Сторм. Да, иногда что-то такое случается, но в пределах статистически допустимого…

– Вы полагаете, к этому можно привыкнуть?

– Но я же привык. Вспомните, как вы наведывались к татуинам. Как вам понравилось, что они едят то, что вы заливаете в бак своего лонгера?

– Ну… вообще вы правы, – согласился гость, впрочем, продолжая напряженно пялиться на встречный поток, такой угрожающий, пусть и за высоким ограждением.

Через четверть часа езды по оживленному шоссе Сторм стал вести себя спокойнее, а еще через полчаса, по мнению Орсо, был готов для предварительного инструктажа.

– Времени у нас не так много, я на службе и не могу уделять его вам столько, сколько следовало бы.

– Я понимаю, – ответил Сторм, – давайте сразу к делу.

– А вы точно готовы?

– Да, я уже могу что-то понимать, первоначальный адаптационный шок начинает проходить. Какова моя задача?

– Смена агента.

– Он погиб?

– Нет, он жив, но я не уверен в его лояльности.

– Он дал повод так думать?

– Да, он считает, что его недооценивают и его работа никому не нужна.

– К сожалению, знакомая картина, – вздохнул гость.

– Приходилось сталкиваться?

– Да, было дело.

– И чем же тогда у вас все кончилось?

– Просто провели беседу и вывезли. Теперь он сидит где-то на учете в статистическом отделе министерства обороны.

– Это был оперативник?

– Нет, он был резервным связистом.

– Ну а в нашем случае все сложнее, агент – оперативный работник.

– Давно он здесь?

– Четыре года. Я покажу вам досье.

– Вы ожидаете от него проблем?

– Надеюсь, что обойдемся беседой.

– Но могут быть и осложнения?

– Скоро узнаем. У меня с ним намечена плановая встреча, он об этом знает. Там станет ясно, что и как.

– Он знает, что вы меня вызвали?

– Нет.

– На тот случай, если все начнет развиваться по худшему сценарию, чего от него можно ожидать?

– Полагаю – скорее бунта, чем предательства.

– Если придется его фиксировать, а тем более искать, потребуется оснастка и оружие.

– Все это у меня имеется, мы сейчас заедем в тайное хранилище, где вы будете временно жить, пока не закончите курс адаптации. Полагаю, за неделю управитесь?

– Да, больше времени у меня это обычно не занимало, – ответил гость. – Кстати, на случай, если нас остановят здешние государственные стражи, как вы объясните мою одежду?

– Комбинезон? – покосившись на Сторма, уточнил Орсо.

– А это комбинезон? – в свою очередь уточнил гость, оглаживая плотно подогнанное обмундирование оранжевого цвета с оторванными картами воинских различий и множеством карманов-клапанов на магнитной липучке.

– Скажем полиции, так здесь называется служба государственной стражи, что вы ассенизатор. Только надо будет уточнить, что вы главный ассенизатор, потому что костюм ваш выглядит слишком уж по-генеральски, – сказал Орсо и засмеялся, вызвав на лице гостя выражение полного недоумения и вместе с тем интереса.

– Вот это сейчас было… Это и есть смех? Я видел в учебном ролике, но в реальности это выглядит несколько иначе.

Орсо слегка смутился. Он давно отвык, что кто-то может удивиться такому естественному явлению, как смех. Поначалу он и сам использовал натренированные техники, чтобы выглядеть совсем по-человечески, но со временем втянулся и стал смеяться естественнее, к тому же полюбил анекдоты.

Глава 45

Чтобы попасть в хранилище, им пришлось снова съехать на грунтовую дорогу и двигаться по ней более часа, минуя редкие поселения, более похожие на заброшенные заводы и небольшие мастерские.

– Неужели люди живут в таких условиях? – спросил гость.

– Нет, если только это не опустившиеся наркоманы. Хотя пример неудачный, вы же не знаете, что такое наркоманы.

– Это я знаю. Наркоманы – это субъекты с расшатанной точкой самоиндикации. Они принимают препараты, компенсирующие коэффициент рассогласования, но поскольку это приводит к искажению получаемого центром регулирования сигнала обратной связи, величина рассогласования увеличивается.

Выдав это, Сторм с довольным видом посмотрел на слегка озадаченного Орсо.

– Ну, в общем, где-то так, – сказал тот и подумал, что эту главу в инструкциях нужно поправить, ведь если внедренный агент ляпнет нечто подобное при местных, это может вызвать повышенное внимание.

– Приехали, – сказал Орсо, когда машина вкатилась на территорию какой-то огороженной забором свалки.

– И что это такое? – спросил Сторм, озираясь на громоздящиеся горы старых автомобилей, пластиковых ванн, смятых автобусов и завалившихся штабелей разномастной тары.

– Здесь находится мое убежище, – пояснил Орсо и загнал машину под арку, образованную сваленными в огромную кучу конструкциями от парка развлечений.

– Маскировка? – спросил гость, демонстрируя знание специфических терминов.

– Да, под этим мусором машину не разглядит даже радарный комплекс. Выходите.

Они вышли из автомобиля, и Орсо повел гостя через лабиринты нагромождений, имевших множество галерей и поворотов, так что посторонний здесь ни за что бы не разобрался. Лабиринт закончился неказистой на вид стальной дверью, но стоило Орсо приложить к железу ладонь, внутри щелкнул замок и дверь приоткрылась.

Орсо зашел первым, за ним – Сторм. Дверь закрылась, и в помещении зажглось освещение.

– О! – вырвалось у гостя. – И что же это такое?

– Это заброшенный склад игровой компании. Мне удалось выкупить его по бросовой цене, разумеется, анонимно.

– Но зачем все это? – спросил гость, продолжая смотреть на обстановку широко раскрытыми глазами, а посмотреть тут было на что.

Вся площадь большого, размером со школьный спортзал, помещения была заставлена кабинками и стендами с игровыми автоматами для детей и взрослых, а стены увешены моделями звездолетов, бластеров, атомных пушек, лучеметов и прочего сказочного оборудования.

Имелись также шлемы, экипировка космодесантников и многочисленные варианты коварных инопланетных захватчиков. Некоторые были выполнены в полный рост и расставлены по залу.

– Вы спрашиваете, почему я разместил убежище здесь? Да потому, что искать инопланетных врагов здесь не придет в голову ни одному контрразведчику, если он не выжил из ума.

– О, из ума! Я знаю, что это означает! – радостно сообщил Сторм.

– Не сомневаюсь, – остановил его Орсо. – Но сейчас мы пройдем в арсенал, где вы сможете присмотреть что-то на любой случай.

За очередной стальной дверью, которая пряталась за придвинутым к самой стене пыльным автоматом, оказался настоящий склад, где на стенах было развешано стрелковое оружие, шлемы, бронежилеты, вибрационные ножи и разного рода взрывные устройства, срабатывающие как от радиосигнала, так и на голос или даже запах конкретного субъекта.

Отдельный стенд был отдан под разведывательную мобильную аппаратуру – сканеры, датчики, взломщики сетей и накопители информации. Были тут и средства связи – от простых станций, работающих в единой сети, до дальнобойных приборов, которые могли взламывать существующие системы гражданской и военной связи и по ним добираться до самых дальних рубежей, куда не ходили даже пограничники.

– У вас отличная коллекция, – похвалил Сторм.

– Да, выбрать есть из чего, но это уже давно не новинки.

– Ничего, мне приходилось работать с куда более ограниченными возможностями. И потом, может, с вашим агентом все еще разрешится миром.

– Может, и разрешится, – согласился Орсо. – Ну давайте пройдем дальше, там в тупике – еще одна дверь в жилую секцию, где вы поживете какое-то время.

Глава 46

В этот день Брейн шел к Фогелю из собственного угла – комнаты, которую снял на окраине города у глуховатой старухи.

Вода там имелась только холодная, а туалет располагался на улице. Зато подходы были путаными и до дома Фогеля быстрым шагом можно было дойти за двадцать минут. То есть была возможность размяться и провериться на предмет слежки.

Еще один плюс – наличие у комнаты отдельного выхода, что позволяло Брейну приходить и уходить когда захочется.

Правда, этому поначалу мешала очень скрипучая дверь, но Брейн смазал петли гигиеническим вазелином, и скрип исчез.

Оно, конечно, хозяйка была глуховатой, но Брейн предпочитал страховаться.

Накануне он закончил все приготовления, и теперь у него имелся комплект парализующих боеприпасов двадцать второго калибра для компактного «берто». Однако его он оставил в гараже у Фогеля, а при себе стал носить презентованный Фогелем девятимиллиметровый «корн» с ускоренной подачей патронов и облегченной механикой.

Это была машинка, доработанная в лаборатории, и по всей видимости, Фогель получил ее от своего куратора.

Такому подарку можно было порадоваться, однако Брейн подозревал, что у этого ствола богатая биография, отраженная в полицейских отчетах. Впрочем, долго носить паленую пушку он не собирался, неприятен был лишь факт, что Фогель всучил ему «корн», что называется, с наилучшими пожеланиями.

Но Брейн не обижался, такое поведение вполне соответствовало негласному кодексу спецслужб. Кто он был Фогелю? Никто? Нет, намного хуже. Он был разовым куратором, которому слили зарезервированного агента на расход.

Какие уж тут высокие отношения?

Первая подходящая витрина. Брейн подошел к ней и стал присматриваться к бюстгальтерам огромного размера и шерстяным рейтузам.

Это был магазин экологического белья для женщин за пятьдесят.

Такой интерес удивил даже продавца, который из-за прилавка стал наблюдать за странным поведением здоровяка в туристической куртке.

«Извращенец», – подумал он.

«Никого нет», – подумал Брейн, отмечая, что на другой стороне улицы пешеходы двигались, не нарушая общего ритма.

Как засекались хвосты? До обучения в академии он полагал, что объект слежки замечал примелькавшееся лицо или там одежду. Однако инструктор в академии приводил примеры, когда при наблюдении за особо важным объектом устраивались дорогостоящие представления с участием десятков профессиональных агентов, но тот все равно распознавал слежку.

Оказалось, дело в общем ритме. Как если бы летела стая воробьев, а один из них вдруг стал нарезать сальто – одно за другим. Так было и здесь – каждый человек при естественном поведении обладает собственным ритмом и даже стилем. То же самое для целой улицы. А агент, ведущий слежку, вынужден ломать свой ритм, едва объект остановится, чтобы оглядеться. Вот это рассогласование и замечали талантливые агенты, определяя слежку.

А неталантливые не замечали и попадались.

К Фогелю Брейн прибыл в начале десятого утра и принес жареные пирожки с мясом, купленные в крошечном кафе быстрого питания.

Фогель вышел открывать в спортивных штанах с вытянутыми коленками и в футболке, которую носил последнюю пару месяцев.

Однако, учитывая, что еще недавно он спал, вообще не раздеваясь, это был явный признак выздоровления. А уж когда Фогель убрал руку из-за спины и в ней оказался обрез двуствольного ружья, Брейн и вовсе обрадовался – теперь Фогель точно правил в нужном направлении.

Правда, его лицо было белее скатерти в дорогом ресторане, но, увидев Брейна, Фогель искренне обрадовался – эта ночь без спиртного и посторонней поддержки показалась ему адом.

– Ну, что скажешь? – спросил Брейн.

Накануне вечером Фогель обещал еще раз помозговать насчет операции, которую они намеревались провести в ближайшую пару дней.

Его план ограбления казино был стар, и он хотел обновить его, собрав сведения из Сети.

Разумеется, сведения из Сети не были достаточно надежными, однако начни они с Брейном нарезать круги вокруг казино, это сразу привлекло бы внимание службы безопасности.

– Предлагаю провернуть все завтра – в четверг, – предложил Фогель.

– Хорошо, я готов. Но почему не в пятницу?

– Потому что в четверг отправляют больше денег, чем в пятницу. Ну и вообще, мне четверг больше нравится. А тебе?

– А мне все равно, – ответил Брейн. – Если все готово, можно начинать.

– Готово практически все, кроме отхода. Поэтому сегодня после обеда сгоняем еще разок в Финнард, чтобы проверить подземную галерею с вагончиками. У меня имеются ключи от замков – заодно узнаем, бывал ли там кто-то за это время.

Глава 47

В этот раз машину вели попеременно, и Брейну достался участок перед самым городом, но в самом Финнард-Сити место за рулем занял выспавшийся Фогель – он хорошо знал город.

На улицах уже загорались фонари, и на смену возвращавшимся с работы горожанам на тротуары вываливала веселая публика.

– Сегодня какой-то праздник? – спросил Брейн.

– Нет, у них каждый день так. Это же новый район, здесь полно ресторанов, клубов и забегаловок пожиже.

– А в других районах ничего нет?

– Промышленные зоны и спальные кварталы.

Они сделали большую петлю, объезжая казино подальше, и лишь из пары мест увидели его в ярких огнях неона.

– Да, ночь – это время грабителей и игрового бизнеса, – изрек Фогель.

– И неизвестно, что хуже, – добавил Брейн.

– Это точно.

Спустившись по второстепенной улочке к реке, которая в это время года почти пересыхала, они свернули на набережную и поехали к шоссе, с которого открывался вид на задний двор казино. Впрочем, до шоссе не доехали.

– Вот тут мы оставим машину, – сказал Фогель, сворачивая на грязную обочину.

– Сейчас оставим?

– Да, сейчас. В другой раз запаркуемся в пятидесяти метрах выше, но мордой к развороту в сторону центра.

– А почему не к выезду из города?

– Там понаставили новых камер, да и машина у нас будет трофейная – могут опознать по заявлению и устроить погоню. А нашу поставим на стоянке у старых складов.

– Почему именно там?

– У них в охранниках всякий сброд, часто люди сиделые, и с ними всегда можно договориться, чтобы лишнего не болтали. Они господа с понятием. На операцию поедем на трофейной – возьмем у магазина «Тройтцер». Это такой огромный на северо-западе.

– Но там, наверное, камеры?

– Мы возьмем из того угла, где пасет только одна камера и проводок от нее торчит из-под отделочной панели – спасибо криворуким монтажникам. Его-то я и подрежу.

– И что, мы все это будем делать вдвоем?

– Да ну, смеешься, что ли? – Фогель усмехнулся. – Выходи давай.

Они вышли и побрели вдоль дороги. Пропустив несколько машин и дождавшись паузы, Фогель метнулся в кусты, и Брейн бросился следом. Едва они спрятались, по дороге пронеслось еще несколько автомобилей.

– Умно, конечно, только там наша машина маячит, – заметил Брейн.

– Не маячит, – возразил Фогель. – На ней номера фальшивые, да и грязная она – пленка на ней от окислов, от которой краска темнее кажется. Перед операцией помою, машина иначе выглядеть будет.

– И мы с фальшивыми номерами катили почти четыре сотни километров? – ужаснулся Брейн.

– На случай проблем у нас есть твоя «девятка».

– И что, из-за номера валить полицейский патруль?

– И ты спрашиваешь меня – внештатного агента? Кто из нас в академии учился, приятель? Идем, тут недалеко.

И они двинулись через заросли, в которые превратились некогда ухоженные городские насаждения, а метров через двести выбрались к давно заросшему и затянувшемуся оврагу.

– Вон она – заветная дверца, – сказал Фогель и, поднимая ноги повыше, чтобы не слишком приминать траву, подошел к едва заметной двери, закрытой на висячий замок известной фирмы – ее продукция долгие годы могла обходиться без смазки.

Фогель отпер замок собственным ключом и, приоткрыв дверь, посветил внутрь узким фонариком.

– Мины боишься?

– Не знаю. На всякий случай.

– Что-то не так? – спросил Брейн, проходя следом за Фогелем.

– Ключ провернулся иначе.

– Но следов перед дверью нет, и замок пыльный. Если кто-то был, то давно.

– Давно, – согласился Фогель, шагая впереди. Он шел достаточно уверенно, ухитряясь оценивать обстановку при свете крохотного фонарика.

– Тут кто-то топтался, но как будто не особо нагадили. Лишь бы электрика уцелела.

Скоро они миновали старую лежанку, сложенную из валявшихся повсюду кусков утеплителя. Упаковки от печенья говорили о том, что незнакомец был здесь продолжительное время, а грязные бинты с засохшей кровью сообщили, что его сюда загнали особые обстоятельства.

– Ну, раз тела нет, значит, ему удалось отсюда выбраться, – сказал Фогель, когда они подошли к старому электрощиту.

Фогель приоткрыл его, снова проверяя на мину-ловушку, и только потом распахнул дверцу шире и, оглядев внутренности шкафа, решительно повернул рубильник.

Раздался щелчок, и под потолком загорелся желтоватый светильник, а затем, чуть помедлив, в галерее включилось еще несколько штук.

– Уже неплохо, – сказал Фогель и двинулся дальше.

Скоро они вышли к погрузочной платформе, у которой стояла небольшая тележка-локомотив, державшая на сцепке еще одну, но без сидений.

Фогель взошел на переднюю тележку, повернул рычажок на простеньком пульте, и машина ожила.

– Садись, сгоняем посмотреть, чего там у забора казино делается.

– Прямо до забора доедем?

– Раньше было именно так, – уклончиво ответил Фогель. Брейн сел рядом на жесткое пыльное сиденье, и локомотив со скрипом тронулся по узкоколейке.

Зажглась единственная фара, и это оказалось очень кстати, там впереди никакого освещения уже не было.

– Что тут раньше было? – спросил Брейн.

– Думаю, магистральный туннель. Потом должны были проложить кабеля, трубы и прочее.

– Почему же не закончили?

– Там в конце уже глубже, и, видимо, они уперлись в водяной слой – тут же река рядом. Вот строительство и забросили.

Скоро они прибыли на место, и рельсы закончились. Брейн увидел стальную лестницу, которая поднималась на три метра до самого потолка, в котором имелся люк.

– Это то самое место? – спросил Брейн, сходя с тележки.

– Да, то самое, – подтвердил Фогель и, обойдя Брейна, стал карабкаться наверх.

Под потолком он отпер ключом еще один замок и сказал:

– Его тоже не трогали, а стало быть, сюда не лазили.

– Хорошая новость, – кивнул Брейн. А Фогель головой приподнял тяжелый люк и какое-то время оставался в таком положении, ухитряясь подсвечивать себе фонариком.

Брейн отметил, что Фогель в хорошей форме, несмотря на время, проведенное в запое. Кроме того, он был осторожен и до сих пор действовал очень профессионально.

Брейн догадывался, что знает еще не обо всех талантах нового знакомого – куратор хорошо обучил его и мог бы им гордиться.

Между тем Фогель рассмотрел, что было нужно, запер люк на замок и спустился.

– Порядок, – сказал он. – Люк открывается легко, ловушек не установлено, и забор близко.

– Значит, все, можем ехать домой?

– Да, до завтра нам здесь ничего не нужно.

– А во сколько вывоз денег? Мы точно успеем метнуться туда-обратно?

– Успеем, – заверил Фогель, снова занимая место за управлением электротележкой.

Они тронулись, и Фогель продолжил:

– Вывоз у них в девятнадцать ноль-ноль. Это когда броневик уже полностью загружен.

– Так поздно? – поразился Брейн.

– Нормально. Они стараются не хранить деньги в казино без необходимости, ведь как только броневик выезжает со двора, ответственность за него переходит инкассаторской компании. Вот они снятые с касс денежки сразу и сбрасывают. Еще тепленькие.

– И могут спать спокойно, учитывая их историю ограблений.

– Вот именно.

Глава 48

Добравшись до платформы, они сошли с локомотива, потом Фогель снова обесточил тоннель, и скоро они уже шагали в густых сумерках, среди мокрых кустов, а мимо под моросящим дождем проносились автомобили.

– Я люблю дождь, а ты? – спросил Фогель, когда они уже садились в машину.

– Летний ливень – да, а вот такую слякоть – нет.

– А я, представь, люблю всякий дождь. Потому, наверное, и запойный.

– А какая связь? – улыбнулся Брейн.

– Не знаю, но я запойный, и я люблю дождь. Значит, связь есть.

Возразить на это было нечего, и Брейн стал устраиваться поудобнее, чтобы подремать. Они уже выезжали из города, когда Фогель неожиданно сказал:

– Ты помнишь, я рассказывал о незаметном парнишке Соле из нашей группы?

– Это который якобы погиб со всеми, а потом ты его якобы видел?

– Да. Он самый. Так вот я его сегодня утром опять видел.

– А он тебя видел? – спросил Брейн, напряженно глядя на Фогеля.

Тот ответил не сразу.

– Думаю, что не видел, я ведь в последнее время благодаря тебе снова смотрю в оба.

– Ну так и?

– Думаю, что он меня не видел, но он меня определенно ищет, и если мы не смоемся в течение недели, то найдет.

– А если нам его раньше найти? – предложил Брейн.

– Даже не знаю, – покачал головой Фогель. Затем взял паузу, обгоняя бензовоз-даблдеккер, и продолжил: –  Убрать его – это первое, что пришло в голову. Но что знают двое, знает и свинья, понимаешь? Он не сам по себе. За ним стоит контора, которая пока находится под управлением нечестных людей.

– Такой категории, как честность, в конторах не существует. Вместо честности есть целесообразность, – заметил Брейн.

– Это понятно, но я говорю о другой честности. Типа среди своих. Ведь честность, она бывает разная. Одним словом, он собрал и слил обо мне всю информацию, как и обо всех остальных. И спасает меня только то, что, начав бухать, я как-то бессистемно сменил несколько адресов. Где-то домовладелец не переносил алкашей, где-то соседям не нравилось, когда кто-то ссыт в лифте, хотя это и было всего один раз. Ну, может быть, три или четыре. Короче, я сбил собаку со следа.

– Но адрес этот ты в досье скинул, я ведь тебя по нему нашел.

– Скинул, – после паузы кивнул Фогель. – Наверное, по привычке.

– Нет, ну ты посмотри, какая сволочь, как будто не для него дорожная разметка существует! – воскликнул он, когда перед ними возник семейный седан с широченной кормой.

Машина ехала, держась между двух полос, и Брейн на мгновение заподозрил провокацию коварного врага, однако на заднем сиденье оказалась женщина и с ней пара ребятишек лет шести. А когда они с Фогелем ухитрились обойти седан, оказалось, что рулит экипажем бабушка.

– Раз так – все вопросы снимаются, – объявил Фогель, и они засмеялись. А когда успокоились, добавил: –  Короче, он ищет меня и скоро найдет. Нужно провернуть операцию и исчезнуть.

– Согласен, – кивнул Брейн, понимая, что наживает, а возможно, уже нажил новых могущественных врагов, как будто до этого у него их было мало. – Постараемся убраться пораньше. Ты скажи, как мы попадем во двор казино в разгар представления? Они ведь будут стрелять от бедра из каких-нибудь автоматических дробовиков.

– Эх, а какое хорошее время было в период большой реформы, помнишь? – неожиданно сменил тему Фогель.

– Я не особенно помню, я тогда учился.

– В академии?

– Да.

– Ну а я тогда проходил другие академии. Только спрыгнул на условный срок, спасибо адвокату, и тут пошли эти перемены – полный запрет наличных денег. Поначалу пригорюнились, нет налички – нет радости, но потом появились эти «черные соверены», потом «платиновые фунты». За три года развелось двенадцать наличных валют. Ох, какие были облавы, какие изъятия, но натуральный товар в виде золота, палладия, платины или серебра перебить электронной шелухой трудно. «Черный рынок» стал для простого обывателя настоящим госбанком. Власти держались, пока подпольщики не объединились и не выпустили «лориджи» – подпольные пластиковые билеты, обеспеченные суммарной валютой драгоценных металлов. И ведь работало, заметь. Лориджи добили систему электронных денег, и спустя четыре с половиной года после запрета наличный удо снова вышел в оборот.

Брейн молчал, он уже стал привыкать к манере Фогеля менять тему разговора и потом снова к ней возвращаться.

– Мы возьмем площадку для обслуживания городских фонарей.

– Мы возьмем ее раньше, чем угоним автомобиль от универмага «Тройтцер»? – уточнил Брейн.

– Приятно, что ты следишь за мыслью, Руди. Да, мы возьмем платформу позже. В семнадцать сорок пять мы на трофейном авто занимаем позицию на набережной, а в восемнадцать десять забираем со строительной парковки площадку. В восемнадцать двадцать пять садимся в гондолу, и на автоматическом режиме машина подсаживает нас на крышу казино, откуда ты расстреливаешь охранников из гуманного двадцать второго. Потом мы прыгаем на крышу броневика, я занимаюсь группой инкассации, а ты собираешь мешки и бежишь к забору.

– Но люк запирается изнутри.

– Да, это так, однако рама совсем прогнила. Просто ударь ногой, и все это рухнет вниз.

– И лестница?

– Не знаю, – честно признался Фогель. – Но там невысоко, если что, прыгнем.

– Что насчет инкассаторов, ты всех убьешь?

– В этом нет необходимости. Я запру их в защитной капсуле, и пусть сидят, пока не приедет тревожная команда из центрального офиса.

Глава 49

Фогель высадил Брейна недалеко от центра городка, и тот пешком направился к своему убежищу. О том, чтобы подвезти его к самой квартире, не могло быть и речи.

Было темно, подсевшие лампочки фонарей едва освещали тротуары, и Брейн вдыхал запах сырой осени. Дождя не было, но он поймал себя на каком-то далеком ощущении из детства: темнота, сырой воздух, запах пожухлой травы. С чем это было связано, вспомнить не смог, но секундное путешествие в детство заставило сжаться сердце.

А потом он почувствовал слежку и разом превратился в кристалл с острыми кромками. Острыми и очень опасными.

Поначалу было неясно, кто и где, но Брейн знал об особенностях наблюдения. Вполне возможно, ему навесили жучок или даже прилепили тонкий скан. Но где и кто? Не было у врага такой возможности. Значит – визуальное наблюдение. Сильная оптика, электронный фильтр, спектральный вычислитель, от которого не спрятаться даже за бетонной стеной.

Брейн начал анализировать и пытаться отыграть на часы и даже дни назад – не было ли у него раньше такого ощущения. Ну хоть разок, ну пусть на пару секунд? Нет, не было. Это он знал точно, поскольку в свое время в академии прошел дополнительный курс, который другие слушатели не только не посещали, но и считали антинаучным.

Брейн в догмы и идеологию предпочитал не погружаться и только впитывал советы преподавателя – старого оперативника-служаки. Теперь он мог «отматывать» на недели назад и вспоминать свои ощущения – не всегда точно события, но ощущения почасно и поминутно – всегда.

Одним словом, Брейн пришел к выводу, что такое уже бывало – какие-то моменты показались ему знакомыми.

Пришлось свернуть в первый же проходной двор, и там, сорвавшись на бег, Брейн пролетел несколько дворов, пока не почувствовал, что неприятное щекочущее ощущение в позвоночнике исчезло.

Теперь он был недосягаем, правда, слегка заблудился на незнакомой территории. Здесь было мало освещения, окна давно погасли, и лишь бродячие собаки местами сопровождали его, сменяя друг друга, когда кончалась их территория.

– Эй, мужик, ну-ка дай закурить! – потребовал неприветливый незнакомец.

Брейн ударил сразу и очень убедительно, поэтому те, кто ждал в углу, повторить предложение не решились и притихли, дожидаясь, пока сложный клиент не покинет место промысла.

Пройдя еще немного, Брейн повернул в сторону улицы. Нет, выходить на нее он не собирался – где-то там все еще мог барражировать неизвестный враг, Брейн хотел только привязаться к какому-то знакомому ориентиру, а в такой темноте годилась только улица с несколькими фонарями.

Остальной участок пути он преодолел без приключений – по узкой тропинке, петлявшей между редких кустов на пустыре, где когда-то тоже были дома, но теперь только осевшие руины, заросшие сорняками и мхом.

Сделав пару кругов по частному сектору и вызвав дежурную реакцию окрестных собак, Брейн вернулся к домику, где снимал угол, но едва зашел во дворик, услышал от крыльца окрик:

– Стой, руки вверх! Не вздумай бежать – уничтожу!..

Это был голос его глуховатой хозяйки, Брейн узнал его. Он поднял руки и остановился, чувствуя, что она не блефует.

– Мадам Анна, это я – Грунсвик! Ваш жилец!.. – крикнул он, не поворачиваясь, чтобы не нервировать, возможно, вооруженную старушку.

– Какой еще жилец?! – уточнила она, и Брейн понял, что она его не помнит. И неизвестно, что у нее в руках за оружие. Может быть, и нет ничего, но до нее не меньше десяти метров, и кто знает, какова стрелковая подготовка у пригородных старушек. А вдруг она стреляет с упреждением?

– Мадам Анна, мы договорились на пятьдесят удо в месяц за вашу подвальную комнату. У вас еще не было сдачи, и я дал сотню – за два месяца…

Потянулись долгие мгновения, и никто не мог сказать, что сейчас творилось в голове старушки.

– Грунсвик, ты, что ли? – наконец спросила она, и Брейн облегченно выдохнул. Однако, не торопясь, сначала осторожно посмотрел через плечо и увидел хозяйку, которая шла к нему, и оружие в ее руке было опущено.

– Грунсвик, ты извини меня старую, я не разобрала, кто там. Мне показалось, что я снова слышу голос Адама, а когда я его слышу, обязательно инвазия случается.

– Чего случается? – переспросил Брейн, опуская руки и поворачиваясь к старушке.

– Ну, проникновение за охранный периметр.

– Ага… – произнес Брейн, чтобы заполнить паузу в своей голове. Его аналитика в этот момент отказывалась работать, однако на помощь пришел совет старого преподавателя из академии.

«Если наступил момент, когда вы не знаете, какой параграф инструкции следует применить, перейдите на уровень интуитивно-бытового поведения. Например, предложите выпить чаю. Высказанное даже невпопад предложение всегда можно перевести в шутку. А там придет и решение в рамках инструкции».

– Точно, это ты, – подтвердила хозяйка, останавливаясь рядом.

– Я, мадам Анна. Пришел вот домой.

– Ну извини, иногда что-то путаю. Вот и тебя за акунаватора приняла.

– А кто это?

– Но ты же вон какой здоровый, чем-то на них похож, однако ж они в плечах-то пошире будут. Порода у них такая, я за это и мужа своего крепко любила. За породу.

Хозяйка вздохнула.

– Ну ладно, иди спать, чего я тебя тут мучаю. Холодно уже.

– А что это у вас за штуковина, мадам Анна? Можно посмотреть?

– Ну посмотри, только осторожнее – она заряжена.

И старушка подала Брейну оружие. Тот принял его со всеми предосторожностями и отошел к крыльцу, где было посветлее. Это оказалось трофейное оружие китган – в академии таких было всего пара штук, притом что один был найден на месте крушения чужого корабля лет семьдесят назад, а другой оказался относительно свежим, ему было лет десять, и получен он был в результате захвата чужого агента.

Глава 50

Такие трофеи являлись чрезвычайно редкими, и в академиях других спецслужб подобными артефактами похвастать не могли. Формально их не было и быть не могло – официальные власти и тем более научные круги существование каких-то неподконтрольных сил отрицали. А Брейна и других курсантов подробно знакомили с устройством и применением оружия, но подлинного принципа работы китгана никто не знал, поэтому обходились лишь поверхностной теорией и описанием действия со слов очевидцев.

То, что держал в руках Брейн, относилось именно к более старой версии. Она весила около пяти килограмм – килограмма на полтора тяжелее более новой. Однако в отличие от учебных экземпляров из академии это оружие было заряжено.

Знак на окне счетчика показывал, что в магазине не менее трех зарядов – точнее определить было невозможно, так как Брейн не владел двухмерной грамотой чужаков, а ее линейная проекция не давала полной информации.

– Так это оружие вашего мужа? – еще раз уточнил Брейн.

– Да, его.

– А откуда оно у него? Он его что – где-то нашел?

– Ну вот еще. Ему его выдал лично командор Лонцер.

– Ага, – кивнул Брейн, решив пока не уточнять, кто такой командор Лонцер.

– А кем был ваш муж, мадам Анна? – спросил Брейн, возвращая оружие.

– Он был профессиональным путешественником и в наши края попал случайно.

Хозяйка вздохнула.

– Мы познакомились в городе, он плохо говорил по-нашему и обратился ко мне, чтобы я помогла ему купить еды. Деньги-то у него были, тогда еще это были старые добрые монеты – золотые удо. Он боялся отравиться, потому что совсем не знал, что тут можно есть, а что нет. Сначала я приняла его за иностранца, знаете, боргийцы так же странно коверкают слова, правда, те тщедушные – сказывается рыбная диета, а этот был очень красиво сложен.

– А у вашего мужа здесь были… какие-нибудь друзья или земляки? – спросил Брейн, начав осторожно прощупывать почву.

– Нет, из всей команды он выжил один, челнок был поврежден, как он сказал, со злым умыслом еще на их базе. Он рассказал это уже после того, как мы стали жить вместе, и еще он говорил, что дома его считали погибшим.

– А как же он попал к вам? Он искал убежища?

– Нет, он ничего не просил, я сама предложила ему. Он выглядел таким неприкаянным, да и понравился мне очень. Я позвала его к себе пожить, предполагала, что временно, а так получилось, что он на восемь лет задержался. У нас и два сыночка народилось – Лео и Реми.

В глазах мадам Анны проступили слезы, а Брейн подумал, что это похоже на фантазии не вполне здорового человека, если бы не китган и некоторые специфические словечки, которые использовала хозяйка.

– А что, простите мне мою настойчивость, было потом, мадам Анна?

– Потом прибыли другие акунаваторы. В тот день он с утра был встревожен и не пошел на работу – он на лесопильном предприятии работал разделочником. Адам был очень сильным, а там такие нужны, и начальство его очень ценило. К праздникам часто давали премии всякие. Он же спал только четыре часа – у них-то больше и не принято, а потому работал сверхурочно, и жили мы хорошо, зажиточно жили.

– Так, как же его забрали? – напомнил Брейн.

– Ага. Так вот он с утра забеспокоился, настроил вариоплас – прибор такой – и сел ручки крутить, значит, но прибор доставал только на пять тысяч миль, и поначалу он там ничего не увидел. Раньше-то он на пятьсот тысяч миль с челнока доставал, но после аварии повредился. Адам его сам перебирал, и у него долго не получалось починить, но потом все же сделал, однако дальность была уже не та.

– Понятно, – кивнул Брейн, не переставая удивляться такому рассказу.

– Ну а потом он вдруг сказал: Анна, они уже совершили посадку и едут за мной. Если на Казбике ничего не изменилось, они прибыли, чтобы уничтожить свидетеля, и тогда тебе придется взять детей и немедленно бежать, а я вас прикрою.

– И что вы?

– Я стала ждать, когда он выяснит. Собралась, конечно, детишек собрала. Машину из гаража выкатила.

– А муж?

– А он стал с ними переговариваться по вариопасу. Переговаривались они с полчаса, и он сказал, что убивать его не будут, что приехали за ним и за детьми. Что на Казбике теперь другие, что случай о пропаже наконец расследовали и обнаружили, что один пилот жив.

– И что же вы? Вы согласились расстаться с детьми?

Мадам Анна ответила не сразу.

– Я к тому времени давно знала, как все будет. Он мне с самого начала все рассказал и предупредил, еще когда жил у меня просто чужим. Когда я предложила ему семью создать, он согласился, но опять предупредил, что и как дальше у нас пойти может. И все ситуации объяснил. Что, дескать, скорее всего, когда-то за ним приедут, или заберут, или будет бой, и уничтожат. И детишки тоже знали. В школе-то им об этом не велено было рассказывать, а в семье было полное понимание. Вот такие дела.

Глава 51

После столь неожиданного рассказа Брейн уснул не сразу, продолжая прокручивать в памяти детали этой странной истории. И оружие. Оружие и то, как умело обращалась с ним старушка, убеждали в правдивости ее рассказа.

Утром Брейн проснулся в семь ноль-ноль, еще с вечера запрограммировав свой внутренний будильник. Прошел в ванную и принял ледяной душ. Потом растерся полотенцем и ощутил себя лет на двадцать моложе, когда еще не было ранений и квалифицированно заштопанных швов на солдатской шкуре.

Надев новое белье, купленное два дня назад, он съел пачку питательных хлопьев, запив их минеральной водой. Потом выглянул через окно во двор, где на траве появился иней, оделся и вышел.

Несмотря на ночные заморозки, было уже не так холодно. Солнце показалось из-за крыш зданий центра города и создавало какую-то праздничную атмосферу.

Брейн чуть передвинул «девятку» за поясом, чтобы было удобнее идти, и вышел за калитку.

В голове пробудились вчерашние впечатления от рассказа хозяйки. Брейн, как никто другой, знал о чужаках, которые вмешались в здешние дела, но сами находились на недосягаемом уровне из-за огромного технологического превосходства.

Добравшись до первой линии городских построек, Брейн пошел дворами, узнавая детали, которые мельком рассмотрел накануне вечером.

Люди выходили из подъездов и спешили на работу, поеживаясь и посматривая на часы – не слишком ли опаздывают. Кое-где прохаживались собачники, дворник с мятой физиономией с грохотом выволакивал из подсобки уборочный комбайн.

Брейн прошел место, где вчера отвадил ночного гопника. В углу, где поджидали бандиты, горой валялись окурки сигарет с синтетической дурью.

Сделав пару поворотов, Брейн прошелся по дворам соседнего квартала, однако никаких хвостов не заметил и подумал, что дворы – лучшее место для проверок, пусть тут и попадалось собачье дерьмо и отсутствовали широкие витрины.

Выбравшись на большую улицу с плотным потоком машин, он направился в сторону центра – противоположную от дома Фогеля, и продолжил проверяться.

Дойдя до магазина верхней одежды, постоял у витрины и, перейдя у светофора на другую сторону улицы, пошел в обратную сторону.

Сейчас было важно не привести никого к Фогелю, хотя тот, как подозревал Брейн, мало заботился о проверке, ну, или делал это недостаточно тщательно, учитывая его недавний период запоя.

На небольшой площади было немноголюдно, лишь на остановках общественного транспорта толпились пассажиры и автобусы на водородных двигателях пыхтели паром, едва сдвигая принятый в салоны избыточный груз.

Утренний час пик – ничего не поделаешь.

Вскоре Брейн увидел крышу дома Фогеля, но напрямик не пошел, решив обойти справа, со стороны гаража.

Двор был самым сложным местом, поскольку хватало удобных позиций для наблюдений. Если бы была возможность раздобыть режимный телефон, Брейн обязательно бы звонил Фогелю перед визитами, но такого оборудования не было, а носить стандартную модель в данной ситуации было опасно.

Постояв за углом дома, Брейн двинулся к подъезду, чувствуя, как спину ему буравит чей-то пристальный взгляд. Во дворе было несколько жильцов – кто-то заводил машину, кто-то шел в булочную или возвращался. Поди разбери, кому он не приглянулся.

Еще в академии преподаватель по специфическому предмету говорил ему: «У вас угрожающая спина, курсант. Лицо приветливое и даже добродушное, но спина угрожающая. Поэтому никогда не сутультесь, если не хотите, чтобы вас запомнили. Двигайтесь расслабленно, разверните плечи». Брейн так и делал, но что-то подсказывало ему, что этот номер не срабатывает.

Зайдя в подъезд, он приник к знакомому окошку и понаблюдал за двором, потом пешком поднялся на второй этаж и замер, поглядывая на дверь Фогеля.

Она выглядела иначе, чем обычно, когда они запирали ее, уходя вместе. Старая дверь от времени слегка провисла, и, когда ее запирали на замок, она изгибалась, а сейчас этого напряженного изгиба у нее не было, значит, не заперта.

Можно было предположить, что Фогель снова запил, но это маловероятно – в последние пару суток он выглядел более чем убедительно.

Глава 52

Брейн дотронулся до пистолета под курткой, но оставил его на месте.

В условиях квартирной тесноты стрельбу устраивали только киношные шпионы. В жизни времени на это никто не давал. Нож – другое дело. Брейн коснулся двери, она поддалась. Он потянул носом, из квартиры пахло искусственным кофе из мейдера. Значит, Фогель успел позавтракать и еще сегодня утром был в порядке.

На верхнем этаже играла приглушенная музыка, кто-то включил любимый утренний сериал.

Брейн приоткрыл дверь шире и неслышно вошел, заметив, как в окне напротив колыхнулась занавеска.

Фогель не прикрыл форточку, и теперь легкий сквозняк выдал Брейна.

В распахнутую дверь он видел только часть малой комнаты и половину занавешенного окна. Надо было сделать еще пару шагов, и он их сделал, увидев больше.

Фогель лежал на животе лицом вниз. На нем был халат и шлепанцы которые валялись на некотором расстоянии – видимо, слетели, когда он пытался сопротивляться.

На шее виднелся тонкий отчетливый след от профессиональной удавки, не гарроты – нет. От гарроты можно было защититься, если ты крепок или достаточно проворен. Ты можешь лягаться, бить убийцу локтями, не давая ему удушать тебя. Петля таких возможностей не дает. Бросок ее стремителен, а затем рывок, и самозатягивающийся узел уже не дает шансов ни разорвать нейлоновый тросик, ни развязать его.

Жертва может быть громилой, а убийца тщедушным малым, и он сделает все быстро, из-за угла наблюдая за судорогами несчастной жертвы.

Брейн превратился в единое обонятельно-осязающее чувство. Он ощущал запахи, он чувствовал движения потоков воздуха и едва заметные вибрации.

Слух и зрение сейчас были не так важны, и даже музыку с верхнего этажа он слышал ступнями ног, как ритмичный рисунок едва заметных вибраций.

Брейн мог убраться отсюда, и это было бы самое верное, однако он находился в очень стесненных обстоятельствах, и ему бы не помешали некоторые вещи, которые он оставил у Фогеля, и что-то из его оснастки. Ведь где-то здесь должен был находиться тайник.

Возможно, убийца уже ушел, но брать это на веру Брейн не спешил.

Еще один шаг. Еще. Брейн немного подался вперед, чтобы заглянуть в комнату, где лежал Фогель, но едва заметная дрожь пола заставила его резко пригнуться, и брошенная петля лишь скользнула по волосам.

Понимая, что противник ждет от него ухода вперед, Брейн кувыркнулся назад, и тотчас в притолоку с треском вошел нож.

Когда, промахнувшись, противник выскочил в коридор, Брейн встретил его ногой и, сократив дистанцию, сильным ударом в корпус пригвоздил к стене.

Схватка была закончена.

Но не успел убийца осесть на пол, как на лестнице послышались шаги. Брейн схватил тело врага за ноги, протащил в большую комнату и затолкал под кровать. Потом торопливо обыскал и выудил из нагрудного кармана устройство связи – что-то вроде спецтелефона.

Была вероятность, что он работал в режиме маяка, поэтому Брейн сломал его и для верности бросил в унитаз.

Шаги уже были рядом, и Брейну ничего не оставалось, как спрятаться за письменный стол, других укрытий здесь уже не было.

В квартиру зашли – Брейн услышал осторожные шаги.

Это точно была не полиция, те топали, как слоны, не боясь быть услышанными.

Вошедшие прошлись по комнатам, ничуть не удивившись обнаруженному трупу хозяина. По звуку шагов Брейн определил, что их трое.

– Ну что? – спросил кто-то.

– Чисто, как видишь.

– Но он же был здесь. Он сказал, что сделал дело и дожидается.

– Значит, свинтил. Его кто-то спугнул, и он свинтил. Посмотри на сканере.

– Я уже смотрел, он был где-то здесь и вдруг исчез.

– Так что делать, Леман? – спросил третий голос.

– Уходим. Мы не знаем, куда он подевался, поэтому нужно уходить.

Глава 53

Дождавшись, когда эти трое уйдут, Брейн выбрался из укрытия и, осторожно прокравшись к двери, прислушался – было тихо. Тогда он выглянул на лестницу – тоже никого. Лишь после этого запер дверь на замок и прошелся по квартире, прикидывая, где Фогель мог сделать тайник.

По инструкции ему не следовало находиться в переносимом имуществе. В ножке стула или холодильнике, за исключением тайников краткосрочного заложения – до месяца.

Значит, нужно искать стационар, а это стены, двери, пол и еще вентиляционное оборудование.

Поначалу Брейн надеялся увидеть следы от грязных пальцев, если Фогель наведывался в тайник пьяным. Но не вышло – стены были запыленными, и следов на них не оказалось. Простукивание также не помогло, однако в одном месте в углу комнаты Брейн заметил едва заметный след от многократного касания металлическим предметом.

Простукав это место, он ничего не обнаружил, но, возможно, в стене было укрыто электромагнитное гнездо, дожидавшееся своего ключа.

Брейн еще изучил пятно. Оно было нечетким, значит, можно было прикладывать устройство не точно, и это исключало электромагнитный ключ. Что тогда? Брейн был знаком с Фогелем всего несколько дней, однако у него успело сложиться мнение об этом человеке, бывшем уголовнике, который почувствовал себя осиротевшим после гибели его куратора и группы, ставших за годы его семьей.

А еще он был отличным радиотехником, взломщиком, связистом, человеком с умелыми руками и быстрым умом.

Он любил простые, эффективные и изящные решения, а значит… Брейн вернулся к письменному столу, за которым прятался. Стол выглядел потертым и обжитым, хозяин за ним часто работал, кроме периода, когда пил.

Брейн начал поочередно выдвигать ящики стола, и там было полно всякой всячины. Но несмотря на кажущийся беспорядок, в каждом ящике находились вещи одного предназначения.

Радиодокументация и схемы, радиомонтажные инструменты, разные ключи и отмычки, клеи, мастики, скотчи, пластыри. И наконец, карандаши, грифели, ручки и… Пара запылившихся презервативов.

Брейн ни секунды не сомневался, что они имели какое-то прикладное значение. Люди вроде Фогеля женщинам предпочитали выпивку.

Итак, он ничего не нашел. Постояв несколько секунд, Брейн еще раз прошелся по ящикам и опять ничего нового не обнаружил.

«Стоп!» – сказал он себе и выдвинул ящик с ключами и отмычками. Какой лучший способ спрятать ключ? Сделать его второстепенной деталью. И что тут второстепенная деталь?

Брейн взял кучу старых ключей, связанных магнитным кубиком, отцепил ключи и, осмотрев все грани кубика, нашел косую засечку.

Вернулся с этим кубиком к следу на стене, приложил его, и в малой комнате послышался щелчок. Брейн тотчас прибежал туда и увидел поднявшуюся половицу – всего в полуметре от ноги Фогеля.

Содержимое тайника порадовало Брейна. Помимо малопонятных кодов, которые Фогель использовал для связи с группой, и суперкодов, применявшихся для связи с куратором, здесь имелась пачка ассигнаций на пять тысяч удо, что свидетельствовало в пользу профессионального уровня Фогеля. Даже пребывая в запое и занимая деньги на выпивку, он не притрагивался к особому запасу, где помимо денег были три паспорта, шесть взрывных устройств и две «девятки», одну из которых Брейн тотчас сменял на более ранний подарок Фогеля.

Очевидно было, что спрятанные пистолеты были еще свежими и за ними не тянулся убийственный след, как за машинкой, подаренной Фогелем.

Ключ от гаража Брейн брать не стал. Его двадцать второй калибр был теперь не актуален.

Глава 54

Такси подкатило к отелю «Баер», и швейцар выбежал навстречу, пытаясь предугадать пожелания гостей – от его проворности зависел размер чаевых. Но из салона выбрались двое молодых мужчин в темных очках, а из багажа у них была только пара дорожных сумок и два кофра для дорогих удочек, хотя в здешних местах никакой рыбалки никогда не бывало.

– Разрешите поднести? – предложил свои услуги швейцар, но пассажиры отказались и, подхватив вещи, проследовали в холл.

Швейцар покачал головой и нервно одернул китель с золотыми галунами.

– Обломили? – с усмешкой поинтересовался таксист, и швейцар в ответ только махнул рукой.

– Аналогично, коллега, – признался водитель, и такси отъехало от подъезда.

Тем временем гости получили ключи от заказанного номера, поднялись на свой этаж и заперлись в апартаментах.

– Проверь ванную, Эдгар, я не хочу, чтобы было, как в прошлый раз.

Эдгар – худощавый обесцвеченный блондин, не говоря ни слова, отправился в ванную комнату, где внимательно изучил крепление зеркала к стене, а затем простукал перочинным ножом трубы.

Включил холодную воду и, проверив пальцем температуру, выключил, чтобы тотчас включить горячую, которую также проверил. Потом заглянул под ванную, посветив себе фонариком-авторучкой. Там было пусто, и он вернулся в комнату.

– Ну что? – спросил напарник.

– Нормально, Курт. Как со связью?

– Хреново со связью. ПСДР совсем не берет.

Курт достал из сумки пару блоков размером с сигаретную пачку и с помощью тонкого шлейфа присоединил к прибору связи. Еще немного повозился с настройками и наконец кивнул.

– Работает? – спросил Эдгар.

– Порядок, – кивнул напарник и надел «краб» с тембровым изолятором, не позволявшим посторонним слушать, о чем идет разговор.

Не то чтобы Курт не доверял Эдгару, но в номере могли быть дежурные «жучки».

Наконец сигнал прошел, и ему ответили.

– Привет, это я, «бригадир приморской группы».

– Привет, бригадир.

– Ну, бригада на месте…

– Я рад за вас.

– И мы тоже рады, но когда будем работать?

– Когда будем – тогда и узнаете.

– Слушайте, но мы же тут простаиваем. Мы ради вашей работы упустили заказ.

– Вам все оплачивают, так что это оплаченный отпуск получается. Разве нет?

– Нет, ну, так-то вообще – да, получается, что отпуск. Просто хочется двигаться как-то. У вас что, нет никаких сведений?

– Какие-то есть, но они пока не делают погоды, мы пока район знаем приблизительно, нужно кое-что уточнить. Так что развлекайтесь, только не бухайте сильно.

– Ну что вы, при нашей работе это исключается категорически.

– Замечательно. Тогда – до связи.

– До связи, – ответил Курт и отключил прибор.

– Ну что там? – спросил Эдгар.

– Пока отдыхаем, – ответил Курт и бросил на стол «краб».

– Да что же это такое, мы же от такого заказа отмахнулись! Что за дела, Курт?

– Ладно, не парься. Время ожидания они нам оплачивают, так что будем считать, что мы в отпуске.

– Так-то оно так, – вздохнул Эдгар. – Но хотелось какой-то законченности, да и не похожи мы с тобой на отпускников.

– Не похожи, – согласился Курт. – Да и места здесь не курортные. Но с другой стороны – таким заказчикам не отказывают, это раз. А сделаем работу, будут подбрасывать еще, это два.

– И прикроют, если что, это три, – добавил Эдгар.

Партнеры успокоились, однако их разговор с заказчиком оказался перехвачен, но не по вине наемников – под колпаком был сервер связи самого заказчика.

Спустя несколько часов архивированный файл заскочил в универсальное устройство-конвертор и развернулся в нем уже в линейном виде.

Услышав сигнальную вибрацию, сидевший за рулем фургона плечистый атлет взял прибор и глянул на экран, где громоздились непонятные обычному человеку граффити вперемешку с написанными поверх них рядами цифр.

Это был нанесенный на экран аудиофайл, который, читая, можно было еще и слышать.

Для суперколверов с их двумерными текстами это было делом обычным, а вот люди такого понять не могли: как же можно услышать написанное?

Это слегка удивляло, в свою очередь, самого Витольда, ведь у людей было подобие этой системы – нотная запись, когда аудиофайл можно частично выразить графическими символами.

По мнению Витольда, если бы люди продолжили развивать нотную грамоту и поголовно изучали сольфеджио, то со временем непременно бы открыли двухмерный текст и двухслойную голосовую систему. Но они остановились.

Итак, охотники были в небольшом городке – всего в тридцати километрах к северу от места, где теперь находился объект Витольда. И значит, тот снова был в опасности. Потенциально.

Внезапно зазвонил телефон, лишь внешне похожий на стандартный аппарат, однако внутри него помещалась по местным меркам целая станция связи.

– Слушаю вас, – ответил Витольд на линейной человеческой речи.

– Приветствую, друг мой.

– Здравствуйте, братец, – в тон куратору ответил Витольд.

– Слушай, хотелось бы встретиться.

– А что, есть повод? – уточнил Витольд, вспоминая их последнюю встречу и жестокие слова куратора.

– Повод всегда есть. Ты же помнишь – это традиция.

– Да, я помню. Традиции надо уважать. А где?

– А где бы ты хотел? Я же понимаю, что тебе далеко отлучаться нельзя. Можно поближе к тебе.

– Хорошо, братец, я прикину, где мы можем встретиться. Как скоро это необходимо?

– На следующей неделе было бы неплохо.

– Договорились. Через денек я подберу место.

– Хорошо, будь здоров.

На том и распрощались. Витольд еще какое-то время сидел и смотрел на улицу с редкими прохожими. Тон куратора заметно изменился. В прошлый раз он жестко давил на агента, а теперь был сама доброта. Может, посчитал, что был неправ? Витольд и сам чувствовал вину – малодушно жаловался на жизнь, на неинтересную службу, но такое случалось со многими. Накатит волна, а потом отойдет.

Позже он жалел, что наговорил куратору лишнего, но, возможно, и тот пожалел, что был чрезмерно резок. В конце концов, тут, вдали от родины, никого ближе земляков у них не было.

Следовало обсудить с капитаном и эту тему тоже, чтобы закрыть вопрос, как говорят аборигены. Хотя, конечно, иногда Витольду хотелось просто сбежать, а еще ему хотелось попросить перевода. Пусть в пределах планеты, но хоть какие-то перемены.

И объект этот надоел – то и дело срывался с наблюдения. Витольду все время приходилось его искать, устанавливать и терять каналы сбора информации. Он находил объект, снова наблюдал его какое-то время, а потом тот соскакивал, переезжая в другой город, залегая неизвестно где.

Фургон Витольда стоял здесь уже более получаса – слишком долго для дневного времени, но не успел он завести двигатель, как пришел очередной шпионский файл. Глянув на маленький экран, агент кивнул. Это был горячий отчет – полиция засекла объект, когда он вырубил ретивого копа за попытку проверить его документы.

Через час, а то и ранее с этой информацией ознакомятся охотники, выйдут на след объекта, тот опять начнет от них убегать, а Витольду снова придется искать их.

«Попрошу перевода, – решил он, заводя двигатель. – Настоятельно попрошу перевода».

Глава 55

Возле дома, тесно прижавшись боками, стояли несколько специальных машин – карета «Скорой помощи» и полицейские – с мигалками и без. Жильцы были недовольны, двор и так был заставлен, а тут еще эти понаехали.

– Могли бы поставить на улице свои машины, – пробурчала пожилая дама, протискиваясь к подъезду. Она сказала это достаточно громко, чтобы услышал куривший у дверей полицейский, но ему это было неинтересно, его выдернули перед обедом, и теперь он сбивал голод сигаретным дымом.

Дама жила на пятом этаже, однако поднялась на лифте до второго, чтобы хоть одним глазком глянуть на то, что творилось возле квартиры профессора Фогеля. Однако, едва она вышла из лифтовой кабины, двое полицейских в форме отогнали ее к лестнице, и дама стала подниматься на носочки, чтобы заглянуть через плечи стоявших в проходе специалистов, но ничего особенного не увидела, кроме ходивших с озабоченным видом серьезных людей.

Разочарованно вздохнув, дама поднялась к себе, а снизу, громко топая по ступеням, на площадку поднялись еще двое полицейских – сержант и рядовой патрульный.

Сержант решительно подвинул стоявших у входа и, оказавшись в квартире, сообщил:

– Сэр, я нашел одного свидетеля!

– И где он? – спросил начальник следственной группы, шагнув к сержанту.

– Уже здесь, сэр. Патрульный Ковач.

И повернувшись к стоявшему у двери полицейскому, сержант махнул:

– Иди сюда, чего ты там мнешься?

Патрульный подошел.

– Ну, чего ты видел? – спросил старший.

– Сначала, позвольте, я скажу пару слов, – попросил сержант. – Когда все подъехали, вы пошли на квартиру, а я отправил бойцов на опрос населения, а Ковача – обойти дом и пошнырять за гаражами, там всегда найдутся какие-нибудь алкаши, которые что-то видели. Но до алкашей он дойти не успел, увидел какого-то подозрительного и решил спросить документы. Дальше ты рассказывай, Ковач.

И сержант подался назад, пропуская патрульного.

– Ну я это… – патрульный сделал руками какие-то непроизвольные движения, как будто дирижировал или ловил бабочек. – Ну я это, увидел, говорю – а позвольте документы.

– А он? – спросил старший, чтобы ускорить свидетеля – у группы еще было два вызова на бытовуху, а сюда они приехали из-за важности случая, оставив остальные на потом.

– А он ничего, остановился и спрашивает: «Что случилось, офицер?»

– А ты?

– А я говорю – документы покажите. И тут он полез в нагрудный карман, а я, стало быть, рукой за кобуру – как по инструкции.

– Молодец, – кивнул старший.

– Ну, он достает что-то такое и мне протягивает. Я вперед подался, а он меня в грудь ударил.

– И ты упал, – попытался догадаться старший.

– Нет, сэр, но как-то в глазах немного заискрило, а он еще в челюсть ткнул, я тут и завалился. Что дальше было – не помню.

– Сэр, я его вызываю, где ты, Ковач, так тебя разэдак, а он не отвечает, – снова вступил в беседу сержант. – Я побежал вокруг дома, а там, смотрю, он у забора прислоненный сидит и вроде как чего-то руками так…

Сержант показал движения руками, которые выполнял патрульный.

– Дальше-дальше! – нетерпеливо потребовал старший.

– Ну, поднял его, встряхнул, а он и говорит, что сшибли его – хорошо хоть оружие оставили.

– Ладно, – кивнул старший. – Ковач, ты можешь описать его?

– Да, сэр, могу.

– Ну, я слушаю.

– Рост – примерно сто восемьдесят пять. Возраст где-то под сорок. В плечах широкий, глаза серые и, знаете – добрые. Я от него подвоха совсем не ожидал. Другое дело, когда рецидивистов вяжем – у тех взгляд другой, и все время подлости ждешь. А этот смотрел по-доброму.

– По-доброму, – повторил старший. – Это все?

– Вроде все.

– Так, где у нас медэксперт? Трауб, ты где? – обернулся старший.

– Я здесь, – шагнул от стены эксперт.

– Ты уже закончил?

– Закончил.

– С обоими?

– А чего там выдумывать? Никаких скрытых признаков – обстоятельства смерти понятные.

– Ладно, осмотри тогда нашего камрада, он получил удар в грудь и в подбородок, так, Ковач?

– Так точно, сэр.

Эксперт ощупал подбородок патрульного, спросил, не больно ли, тот ответил – немного. Потом ощупал место удара на груди.

– Тут больно?

– Нет, сэр, вот когда вы надавливаете, больно где-то на боках, а вот там, где он ткнул – совсем не больно.

– Понятно, – сказал медэксперт.

– И чего тебе понятно? – спросил старший.

– Понятно, что камрада нужно везти на вскрытие, так сразу не скажешь.

И заметив, какое действие его слова произвели на беднягу Ковача, медэксперт радостно заржал.

– Ты чего веселишься, Трауб? У нас сегодня еще два адреса, если только новых не подбросят, а ты радуешься! Ты сегодня дома хочешь оказаться?

– Да ладно, это я для разрядки, так сказать, – стал оправдываться медэксперт. – Но судя по тому, что кровоподтеков нет, а камрад отключился, удар был нанесен мастерски – весьма гуманно, поскольку, когда он хотел, он действовал иначе.

И медэксперт кивнул на тело, которое извлекли из-под кровати.

– Думаешь, это его работа?

– Это не мое дело, но таких совпадений не бывает. Тут он размазал этого душителя, а на улице – мягко приземлил нашего камрада. Класс налицо.

– А почему ты сказал, что этот – душитель? – уточнил старший.

– Можно подумать, ты думаешь иначе? У него, вон, окислы на пальцах остались, когда удавочку свою разминал.

– И все-то кругом аналитики, все сыщики, – пробурчал старший, отходя в сторону. Потом он заглянул в малую комнату, где двое экспертов делали сканограмму комнаты, чтобы запечатлеть каждую деталь на трехмерной модели.

– Эрик, вы еще долго?

– Нет, сейчас уже заканчиваем.

– А с тем, с поломанным, закончили?

– Да, там засканили, и вот еще что…

Эксперт оставил громоздившийся на треноге аппарат и, достав из кармана мешочек для улик, показал старшему.

– Что это?

– Обломки от телефона. В унитазе нашел.

– Это кто же у нас телефонные детали в унитаз выбрасывает? – удивился старший и, взяв мешочек, посмотрел на свет. – Не слишком ли много их тут?

– Не слишком, – кивнул эксперт. – Остальное смыли. Кто-то хотел гарантированно уничтожить телефон, чтобы тот не работал как маяк.

– А может, в нем и был штатный маяк! – подал голос младший эксперт, возившийся со сканером.

Старший группы неодобрительно на него покосился, а коллега-эксперт понимающе улыбнулся. Младший работал в бригаде только первый месяц и старался себя проявить.

– Ладно, приобщай к делу, – сказал руководитель, возвращая улику.

Еще через двадцать минут бригада свою работу закончила, оставив место преступления санитарам.

В лифт вся бригада не поместилась, и руководитель, отдав свое место в кабинке молодому эксперту, стал спускаться по лестнице, размышляя о том, почему здесь совсем не воняло кошками, хотя пару кошек он тут приметил.

В его доме кошками в подъезде воняло сильнее, чем собаками в лифте. А тут – ничего подобного.

Пока он спускался, бригада обогнала его на лифте, вышла и уже стала рассаживаться по машинам. Он тоже направился к фургону, где имелось кресло, установленное специально для него, однако тут его окликнули:

– Майор Шедлиц!

Шедлиц повернулся на голос, уже догадываясь, кто это и о чем пойдет речь.

– Майор, я могу поговорить с вами?

Шедлиц захлопнул дверцу и подошел к незнакомцу. Тот сунул руку в карман за удостоверением, но Шедлиц остановил его жестом.

– Не нужно, я вас по голосам определяю, – и направился в сторону детских качелей. Незнакомец пошел рядом.

– Дело у нас забрать хотите?

– Нет, майор, что вы, – улыбнулся незнакомец, однако его глаза глядели настороженно. – Меня лишь интересуют подробности осмотра, первые, так сказать, впечатления.

– Ну, так пишите запрос в управление, мы предоставим вам все на блюдечке с голубой каемочкой, – не глядя на собеседника, произнес Шедлиц и вздохнул.

– Не любите нас.

– А кто ж вас любит?

Шедлиц остановился и, посмотрев на незнакомца, добавил:

– А впрочем, покажите свое удостоверение.

Незнакомец предъявил в раскрытом виде.

– Подполковник Лейбах, – прочитал Шедлиц.

– Я ведь не требую у вас что-то даром, мы можем обменяться услугами – одно ведь дело делаем, майор.

– Знакомая песня, – кивнул Шедлиц. – Мне по одному делу в ваш архив попасть нужно, в четвертый корпус.

– А мерзавцы из архивного департамента гоняют копа из угла в угол, – усмехнулся подполковник.

– Вот именно.

– Их можно понять, в архив списывают залетчиков, вот они и отрываются. Сколько вам нужно времени для работы в архиве? Восемь часов достаточно?

– Да, вполне.

– Тогда вот моя визитка и телефон, позвоните, когда потребуется, и я выпишу вам пропуск на восемь часов.

Шедлиц взял визитку, где подполковник значился помощником администратора в отделе обработки заказов.

– Ну хорошо, – сказал майор, пряча визитку в кармане. – Хозяин квартиры, Фогель Ганс Фердинанд. Бывший профессор из местного университета, соседи говорят – сильно пил. Задушен нейлоновой струной с самозатягивающимся узлом. Убийца найден там же – под кроватью, документов нет. Худощавый, волосы темно-рыжие.

– Как он умер?

– Сильный удар в грудь. Переломы ребер и все такое прочее.

– Что-нибудь еще?

Майор хотел было сказать про обломки телефона в унитазе, но не стал.

– Скорее всего душителя ликвидировал мужчина лет около сорока, ростом выше метра восьмидесяти, спортивного телосложения.

– Были свидетели?

– Он выскочил на полицейского, когда тот попросил предъявить документы. Стукнул дважды, полицейский потерял сознание, но синяков на теле не осталось. Да еще и к забору его посадил аккуратно.

– Хороший, видимо, человек, – сказал подполковник.

– Видимо, так. Скорее всего – ваш коллега.

– С чего вы решили? – натянуто улыбнулся подполковник.

– Ни с чего, просто сложилось такое мнение.

– Ну, спасибо, майор. Это были очень полезные сведения, и мнение тоже.

Они пожали друг другу руки, и Шедлиц ушел, а подполковник подождал, когда уедут полицейские машины, и, достав телефон, набрал номер начальства.

– Сэр, это Лейбах.

– Что у тебя?

– Есть две новости.

– Кто бы сомневался, давай сначала хорошую.

– Наш человек нашел источник и ликвидировал его.

– Понятно.

– Но некто ликвидировал нашего человека и исчез.

– И… какие соображения?

– Он еще где-то здесь, поэтому полиция будет его искать, ну и мы прыгнем им на хвост, а местный гений сыска – майор Шедлиц…

– Что-то слышал о нем.

– Он высказал предположения, что это наш коллега.

– Да ты с ума сошел!..

– Нет-нет, сэр, я ни полслова. Просто он поделился со мной информацией об осмотре, ну а напоследок выдал. Я спросил – с чего так? Он сослался на ощущения.

– Ты вот что… Ты вот что, Лейбах, приезжай, нужно подумать, где и как мы можем перекрыть выходы, кроме стандартных полицейских действий, понимаешь? Ведь если он теперь неучтенный источник…

– Я понял, сэр. Скоро буду.

Глава 56

Свою очередную встречу со Стормом капитан Орсо провел в большом зале своего убежища. Он привез целую корзину различных закусок и спиртного в маленьких бутылочках, чтобы преподать новому агенту урок местной гастрономии и алкогольной культуры.

Привез и некоторую часть препаратов, компенсирующих нагрузку от незнакомой пищи и фактически ядовитых напитков.

Каково же было его удивление, когда Сторм смог самостоятельно накрыть стол, при этом совершив совсем немного ошибок. Когда Орсо указал на них, Сторм немного огорчился, однако Орсо его быстро успокоил:

– Бросьте, коллега, местные мужчины не знают и десятой части того, что вы тут уже научились делать.

– Но почему они не знают?

– Потому что следовать этим правилам необязательно. Они неформальные.

– О да, в этом я теперь, как это… правильно подкован? Да? Кстати, подкован – это что-то про лошадей, да? Вот тут я не совсем еще разобрался. Там что-то с ногами.

– Не обращайте внимания, у людей многие слова имеют по несколько значений. А теперь назовите мне напитки, которые находятся в этих бутылочках?

– Читать?

– Нет, просто на вид, что можно предположить?

– По цвету – чай, капли от кашля, лизол, коньяк, виски.

– Нет-нет, это спиртное, то есть напитки для веселья.

– Лизол для веселья не подходит, да?

– Ну, разумеется. Не бойтесь делать ошибки, просто если кто-то удивится тому, что вы сказали, будьте готовы рассмеяться, как будто это была шутка, понимаете?

– Здесь так принято?

– Да, здесь так принято.

Вместе они закончили сервировку стола, потом Орсо сходил за сумкой и принес набор из препаратов, которые помогали суперколверам выживать в здешнем мире, питаясь тем, чем питались люди.

Приготовив препараты, Орсо начал вскрывать коробочки с многочисленными салатами и множеством других блюд, которые ему выдали в одном из ресторанов с большой скидкой, поскольку он представился управляющим комплекса банкетных залов. И ему поверили, поскольку он попросил пятьдесят пробных порций.

– Орсо, сначала нужно есть или пить?

– А что вы скажете?

– В теории, в случае торжества, сначала пьют. А когда нет торжества – сначала едят, а потом пьют.

– Прекрасно! Вы освоили не только теорию, но и язык. Если бы я не знал, что вы э… приезжий, принял бы вас за человека.

– Спасибо.

– Ладно, у нас торжество. Поэтому начнем вот с этого. Это называется текила, и к ней полагаются следующие закуски.

Они попробовали текилу и закуски, Орсо спросил, не нужно ли уже принять препараты, но Сторм отказался, сказав, что чуть позже – он хотел лучше почувствовать особенности.

Обменявшись первыми мнениями, они перешли к следующему этапу.

– Итак, приятель, это водка. Очень хороша под горячее, но если нет горячего, подойдут и холодные закуски.

Они выпили по тридцать граммов – бутылочка была совсем маленькая.

– А вот это – коньяк. Тебе точно не нужно принять препараты? – уточнил Орсо, невольно переходя на «ты».

– Да я как будто в порядке. Рассказывай, пожалуйста, дальше. Очень интересно.

– Но ты же все это проходил в теории.

– В теории не так интересно.

– Согласен. Итак, коньяк. С ним хорошо идут фрукты, конфеты и шоколад. А также лимон иногда.

– Но ты говорил, что лимон для текилы.

– Ай, молодец! Все подмечаешь. Лимон годится для любого напитка, эдакий универсальный закусон.

– За-ку-сон?

– Что, не было в теории?

– Не было.

– Нужно будет обязательно дополнить. Итак – будем!

Глава 57

Образец следовал за образцом, и Сторм чувствовал себя все лучше, не понимая, зачем нужно принимать какие-то препараты.

Орсо тоже был в порядке, однако он имел достаточный навык, поэтому мог позволить себе пока не притрагиваться к лекарствам. Он бы, конечно, притормозил, но его новый агент не проявлял признаков беспокойства, поэтому тестирование образцов продолжалось.

– Внимание – кальвадос! Очень рекомендую. К нему в качестве закусок подходит: для женщин – практически все, что идет к коньяку, а для мужчин – все, что к водке.

– Какое неожиданное качество, – заметил Сторм.

– Да, кальвадос, он такой. Будем!

После кальвадоса они немного прошлись по закускам, и затем Орсо торжественно объявил:

– Следующий тост!.. Прошу прощения – следующий образец. Виски!

Орсо поднял над головой маленькую бутылочку и зачем-то встряхнул. Потом свернул пробку и стал разливать.

– И с чем его потребляют, какие там закуски, господин инструктор?

– Тут такое дело… Закусок для него не положено.

– Как это не положено?

– А так – не положено, и все. Виски – это артефакт в мире цивилизованного пития. Из закуски только арктические льды, блин.

– Я бы хотел разъяснений, господин инструктор.

– Изволь, приятель. Для этого напитка практикуется только добавление льда.

– А закуски? Мне больше нравились образцы с закусками.

– Всем больше нравятся образцы с закусками, поэтому приравниваем виски к водке и стремительно закусываем.

– Но у нас нет горячего! – напомнил осведомленный Сторм.

– Да, блин, – кивнул Орсо, чувствуя, что уже теряет концентрацию… – Так, чего же я еще хотел сказать? В том плане, что – аншлюсс! Хотя нет – абсент! И в этом случае разговоры о закусках совершенно бессмысленны. Просто нужен сахар.

– Сахар?

– Жженый сахар. Ну, я тебе сейчас все продемонстрирую…

Спустя какое-то время Орсо все же заставил Сторма принять препараты. Сам он тоже проглотил с полдюжины капсул, и потом они с агентом сидели несколько минут, прислушиваясь к внутренним ощущениям.

– Немного жалко прогонять это состояние, – признался Сторм, когда окончательно протрезвел.

– Ничего, в следующий раз мы продолжим, а пока давай выйдем на воздух и поговорим о деле.

Они покинули тайный склад и, пройдя по лабиринту из завалов промышленного мусора, оказались возле машины.

– Ну что, пора поговорить о деле, – сказал Орсо.

– Давно пора, – согласился Сторм.

– Послезавтра состоится встреча с Витольдом, где я намереваюсь сообщить ему, что он отправляется в резерв.

– Где будет встреча?

– В небольшом кафе на окраине города. Вокруг пустырь, прятаться негде.

– И он согласился на это место встречи?

– Он сам предложил мне несколько мест, я выбрал это.

– А если он проверял тебя таким образом?

– Возможно. Однако мы и раньше встречались в подобных местах. Людные точки нашпигованы сканерной аппаратурой, и даже в большом зале могут снимать разговор в любой точке. Даже на дискотеке.

– Я читал про дискотеку и смотрел ролики, но глубинный смысл остался мне непонятен.

Орсо улыбнулся. Он и сам поначалу не понимал, зачем люди посещают такие мероприятия.

– Это один из способов найти себе пару. Ну и релаксация. У нас ведь тоже есть некоторое ее подобие – вибрационные столы для снятия напряжения с суставов и мышц.

– Да-да, программы ритмичного расслабления, – кивнул Сторм. – Видимо, у человеков это пока в зачаточном состоянии, оттого столько сумбура и световых вспышек.

– Вспышки – это элемент искусства.

– Да, я помню, искусство есть спонтанное проявление факторов психического рассогласования. А еще меня заинтересовал феномен литерариа худож.

– И чем же он тебя заинтересовал? Хотя давай вернемся к нашим баранам.

– А-а, я и эту поговорилку знаю! – заметил Сторм. – Но я готов слушать о баранах, извините мне мою… Эмоциональность?

– Да, примерно так, – кивнул Орсо. Он понимал, что по-хорошему подключать Сторма к операции слишком рано. Однако это была срочная акция – неизвестно, как поведет себя Витольд в ближайшее время.

Сейчас все висело на тонкой веревочке его адекватности. Если не выдержит, Орсо, весьма вероятно, может оказаться в руках полудюжины «полковников джулиетти».

– Итак, завтра мы отправимся на место, чтобы лучше привязаться к местности.

– Оружие?

– Полагаю, мы возьмем скорострельную модель дробовика с вольфрамовой картечью в тефлоновой оболочке. Далее – пару «девяток» с утяжеленными пулями – в качестве личного оружия, ну и китган. Правда, как ты уже видел – модель не новая.

– Ничего, я справлюсь.

– Но это, я повторяю, лишь на крайний случай. Надеюсь, ничего подобного нам не потребуется. Хотелось бы, чтобы он проявил благоразумие.

– Хорошо бы иметь график колебания аммиака в его крови.

– Хорошо бы, – согласился Орсо. – Но режим секретности не позволяет нам носить вживленные датчики и даже простые отражатели спектра. Контрразведка сразу их обнаружит, притом что еще семь лет назад они не имели таких возможностей.

– Да, я ведь уже рассказывал, что пилот, доставлявший меня на станцию, недооценил способности пограничников.

– Уже скоро наши технологические преимущества будут выглядеть не так ощутимо, как теперь, и это повышает важность нашей миссии. Но политика не наше дело – это дело стратегического прогнозирования. Пусть они там в штабах решают этот вопрос.

– Эй, что это? – спросил Сторм, глянув на промелькнувшую неподалеку крысу.

– Крысы. Теплокровные животные, – ответил Орсо. – Последнее время их здесь развелось очень много, но мне это на руку – я намеренно не уничтожаю их.

– Крысы – я помню. Грызари? В чем их польза?

– Грызуны. Они имеют отталкивающий вид, и не каждому захочется соваться туда, где много крыс. Это моя внештатная охрана.

– Какую возьмем защиту, и какое оружие будет у Витольда? – спросил Сторм, продолжая наблюдать за перебегающими с места на место крысами.

– Обычно он носит «девятку» стандартного исполнения.

– Почему стандартного?

– На тот случай, если попадет в полицию. Обычная «девятка», даже нелегальная, не такая уж редкость. Если она «чистая», можно обойтись штрафом. А вот если вас возьмут со специальным оружием, дело может дойти до контрразведки.

– Понятно, – кивнул Сторм. – Но в инструкции этого нет.

– Я учту, – ответил Орсо, сделав мысленно пометку, чтобы отразить этот момент в дополнениях.

– Ну, в таком случае опасность не так велика, однако с близкого расстояния даже стандартная «девятка», я полагаю, может нанести ущерб без возможности восстановления.

– Может, – согласился Орсо.

Постояв еще немного и понаблюдав за крысами, Орсо со Стормом вернулись в арсенальную часть убежища и, посовещавшись еще немного, подобрали необходимое оружие и бронежилеты с одноразовыми компенсаторами – это была очень эффективная защита, годившаяся даже против дальнего выстрела китгана, однако оба согласились, что это в их ситуации не лишнее. К тому же погода располагала к ношению верхней одежды, позволявшей скрывать и оружие, и защиту.

Глава 58

Ночь перед встречей Витольд спал хорошо и проспал целых шесть часов вместо обычных четырех.

«Соня. Ты превратился в аборигена», – подумал он, садясь завтракать. В этот раз он ночевал на явочной квартире, которые имелись в каждом районе приморского региона.

Где-то это был садовый домик, где-то – оплаченный номер в гостинице или даже палата в санатории.

В средствах резидентура стеснена не была, однако большую часть ночевок Витольду приходилось проводить в дорожных мотелях и почти столько же в фургонах, которых у него тоже было не меньше двух десятков, как и удостоверений личности – подлинных, прописанных во всех базах.

Кофе со сливками, тосты и немного паштета. Потом еще каша из сухой смеси.

Все это стоило дороже таблеток для мейдера, однако Витольд предпочитал качественные полуфабрикаты дешевым, сдобренным витаминами и якобы полезным заменителям.

Причем у себя на родине Витольд и его сограждане питались чем-то похожим на продукты из мейдера. Ну, может быть, чуть более разнообразными по вкусу и благоухающими триметрохимическими ароматизаторами, однако, оказавшись здесь в командировке, Витольд решил испытать себя натуральной пищей, и ему это понравилось.

Правда, уровень аммиака в крови последние полгода все время нарастал. Наверное, дома он бы решил эту проблему с помощью специалистов, но здесь был обязан справляться с тем, что было, или… попроситься в отставку.

Но отставка пока в его планы не входила. Перевод – да, но не отставка.

Накануне он допоздна искал объект слежки, разумеется, не напрямую. Пришлось колесить за машинами полицейских и спецслужб, чтобы, сканируя эфир, перехватывать их переговоры.

Будь у него больше времени, он бы взломал местные сервера и забросил программу-сортировщик, чтобы получать уже обработанную информацию. Но времени катастрофически не хватало – ситуация развивалась слишком быстро, поэтому приходилось работать с колес.

Кое-что перехватить удалось: полиция активно разыскивала объект, а значит, где-то здесь должны были оказаться и охотники.

Некоторым сюрпризом для Витольда стал острый интерес к его объекту сотрудников «Комитета охраны конституции», который славился высоким качеством и выучкой собственных ликвидаторов. Решив, что от них можно получить больше информации в уже проверенном и отжатом виде, Витольд полтора часа ездил по району, где располагалась региональная штаб-квартира Комитета, и лишь единожды проехал по улице мимо самого здания, чтобы окончательно взломать последние кодовые препоны.

Однако затем спешить Витольд не стал. Он удалился в соседний район, купил в павильончике бутербродов и, вернувшись в фургон, запустил процесс подсадки в сервер вируса-сортировщика.

Программа устанавливалась четыре раза, и четыре раза ее убивала программа-конкурент.

Удивленный Витольд был вынужден воспользоваться более продвинутой версией, которая смогла установиться незаметно для агрессивного коллеги, и вскоре Витольд стал получать первые отчеты.

Пока что это были только выжимки из сведений, которыми с Комитетом делилась полиция, однако вскоре пришел отчет о сведениях, которые собирала программа-конкурент.

Оказалось, что некто также интересовался объектом, с жадностью бросаясь на любые крохи.

Этот факт настолько заинтересовал Витольда, что он отложил бутерброды и взялся за управление бортовым компьютером фургона, который внешне выглядел не сложнее любого автомобильного процессора. В бардачке имелся разъем, к которому подключался специальный блок, разом превращавший школьный калькулятор в машину исследовательского уровня.

Витольд выбрал команду отследить трассы чужого вируса-сборщика, и компьютер начал штурмовать промежуточные узлы связи.

Конкурент пользовался очень запутанной схемой доставки сигнала, однако примерное место нахождения приемника установить все же удалось – отель «Параметриста», находившийся в соседнем городе в двадцати километрах на север.

Витольд подумал, что следовало съездить туда, чтобы выяснить обстановку, однако ему предстояла встреча с куратором, и к ней следовало подготовиться.

И вот теперь, сразу после завтрака, он и начал готовиться.

Прежде всего прикинул, во что одеться. Начинались холода, а у него в походном режиме не всегда хватало времени подобрать подходящий туалет.

Ну и еще оружие. «Девятку» он возил в фургоне в тайнике под бардачком, а более мощные аргументы хранились в спецтайниках, и до ближайшего было более ста километров.

Представив, сколько нужно трястись туда и обратно, Витольд подумал, что это глупо. Он никогда не вооружался «по полному профилю» для встречи с куратором, в этом не было необходимости. И отогнав эту мысль, он уже было собрался заняться чисткой одежды, когда неожиданно для себя решил поступить иначе.

Да, в последнее время в нем что-то переменилось, многие вещи он стал воспринимать иначе. Возможно, виной тому был высокий уровень аммиака в крови. Глубже в анализ Витольд погружаться не стал, он оделся, взял ключи от фургона и вышел из квартиры.

Глава 59

С утра было солнечно, но позже налетели облака, которые к одиннадцати часам, когда была назначена встреча в кафе «Ветерок», превратились в тяжелые тучи.

Дело шло к дождю.

Минут за десять до срока Витольд подъехал к дальнему концу стоянки, отметив, что машин там немного.

Пара седанов, лакированный дамский «Шенон» и развозной грузовичок. В их кабинах было пусто, но это мало о чем говорило – наблюдатели могли скрываться где-то еще.

Несколько авто стояли на обочине шоссе. То ли потому, что водители остановились на минутку – купить сигарет или пончиков, то ли для того, чтобы быстрее стартовать и не крутиться на стоянке.

Выйдя из кабины, Витольд осмотрелся и постукал ногой по колесу, давая время процессорам оптических датчиков, вмонтированных в пару верхних пуговиц, выйти на рабочий режим.

Десять секунд хватило, чтобы на экран наручных часов пришла информация – замечено два источника наблюдения.

Один, по всей видимости, принадлежал Орсо – тот обычно брал с собой небольшой бинокль, а другим, менее четко определенным источником могла быть камера видеонаблюдения на карнизе постройки.

Еще раз осмотревшись, Витольд направился в кафе, ощущая под курткой весь арсенал и бронежилет с одноразовыми компенсаторами.

Посетителей в зале было немного. Витольд выбрал подходящий, на его взгляд, столик в дальнем углу и направился к нему.

Едва он сел, подошла официантка и приняла у гостя заказ – кофе и круассан.

Коротко улыбнувшись, девушка побежала к другому столу, принять очередной заказ, а Витольд принял скучающий вид и стал наблюдать через окно за тем, что происходило перед кафе, тщательно изучая каждого прошедшего мимо.

И зачем он взял всю эту сбрую? Сидеть с ней было так неудобно.

Но вот появился Орсо. Он прошел мимо широкого окна, и Витольд его сразу узнал. Таких широкоплечих парней увидеть здесь можно было не часто, поэтому им приходилось носить спортивную одежду, тогда у окружающих включался стандарт восприятия, и они не запоминали черты лица и другие особенности, а просто заносили его в стандартный каталог как типичного спортсмена. И на возможный вопрос, как выглядел незнакомец, не смогли бы вспомнить ничего выходящего за рамки стандарта. А вот если плечистый здоровяк будет в костюме, его обязательно запомнят во всех подробностях.

Орсо, как и Витольд, пришел в широкой теплой куртке и, зайдя в кафе, махнул ему и направился к столику.

– Привет, – сказал он, садясь напротив.

– Привет, – ответил Витольд.

– Холодно сегодня, – отметил Орсо, оправдывая просторную куртку на нем.

– Холодно, – согласился Витольд, замечая, что садится куратор несколько неловко.

– Как добрался, проблем не было? – задал Орсо обычный вопрос.

Витольд бросил короткий взгляд в окно и успел заметить широкоплечего атлета, которого не спутал бы ни с каким спортсменом местного приготовления.

Агент бросил взгляд на куратора, и хотя тот даже не моргнул, некоторое остекленение его взгляда сказало агенту больше, чем смущение или беспокойство.

«Девятка» Витольда была выставлена на автоматический огонь, и, дернув ее из-за пояса, он из-под стола выпустил в Орсо весь магазин одной очередью.

Обломки стола разлетелись по залу, Орсо отбросило к стене, а Витольд отшвырнул пустой пистолет и рванулся к двери, на ходу выхватывая из чехла китган.

Действовать требовалось быстро, но осмотрительно – где-то здесь, растворившись среди немногочисленных прохожих, за кузовами припаркованных машин скрывался коварный землячок, который, в этом Витольд уже не сомневался, получил приказ ликвидировать его.

За что и почему, вопрос сейчас не стоял – разбираться будут потом, а стрелять сейчас.

Напуганные выстрелами посетители кафе стали выбегать наружу, где-то уже кричали, требуя вызвать полицию. А Витольд мчался вокруг здания придорожного комплекса, якобы спеша к фургону – он очень хотел, чтобы так думали его неприятели. И да, земляк ждал его на стоянке, укрывшись за красным «Шенон» – дорогой дамской коробочкой.

Убийца прибыл на планету недавно и еще не вполне ориентировался в здешней обстановке, а у Витольда с этим все было в порядке. Он заметил под машиной тень стрелка и, дернув регулятор китгана на максимум, разрядил его в дорогой автомобиль.

Машина разлетелась фонтаном раскаленного металла, осколки заискрились на солнце, а обломки мотора вонзились в стены придорожного комплекса.

Отброшенный взрывом Сторм, превозмогая боль, выкатился из очага пламени с китганом наготове, но Витольда у фургона уже не было, он со всех ног мчался к запаркованной «Ровенте» – автомобилю на широких шинах с форсированным двигателем. Пусть старомодному – на жидком топливе, зато уходящему к горизонту за несколько секунд.

С кнопки дистанционного пульта Витольд запустил двигатель, и дверца гостеприимно распахнулась. Он уже праздновал победу, когда от самой стоянки сработал китган и заряд плазмы настиг почти ускользнувшего агента.

Витольд почувствовал страшный удар и увидел клочья оранжевой подкладки от куртки, которую располосовали фрагменты сработавших компенсаторов.

Агента оторвало от земли, и, пролетев несколько метров, он врезался в распахнутую дверцу. Но у него хватило сил ввалиться в салон и, схватившись за руль, выжать полный газ.

Глава 60

«Ровента» стартовала как ракета – в клубах дыма и пламени. Орсо, прихрамывая, с запозданием выбежал из кафе, и к нему подскочил Сторм.

– Ты в порядке? – спросил он.

– Небольшая контузия – он стрелял в упор. Давай к машине! Мы должны догнать его!

Они запрыгнули в ожидавший пикап и на глазах изумленных прохожих стартовали почти так же красочно, как и Витольд до них.

– Жми, мы должны перехватить его раньше, чем появится полиция! – крикнул Сторм, смахивая с лица хлопья сажи.

– Я уж думал, он тебя накрыл, – признался Орсо, пришпоривая пикап так, что автомобили на медленной полосе проносились так, будто ехали по встречке.

– Но агент хорош! – похвалил Сторм. – И заметь – не включал режим тайм-слоу!

– Это бессмысленно, тайм-слоу приводит к потере сил! Он понимал это. Но, конечно, включился бы, если бы включились и мы.

– С ним будет сложно – действует грамотно.

– Да уж, – согласился Орсо. – Заранее наведался, поставил запасную машину. Не поленился, как будто чуял.

– Это действительно возможно? – уточнил Сторм.

– У нас – невозможно, а здесь другая среда. Здесь… – Орсо резко дернул руль, обходя каких-то дачников с торчавшими из багажника бамбуковыми удилищами.

Одно из них даже хлестнуло по стойке, но обошлось, и форсированный пикап вырвался на прямую, где можно было выжать все триста двадцать, удивляя полицейские автоматические радары, которые переставали включаться после двухсот пятидесяти километров в час.

Это дало результаты, и за очередным поворотом они увидели корму машины Витольда.

– Давай еще! Давай! – войдя в раж, закричал Сторм, но в этот момент их накрыла тень полицейского вертолета.

– Что будем делать?

– Сдаваться будем, – ответил Орсо, сбрасывая скорость, и переложил «девятку» в карман.

– Будешь стрелять? – спросил Сторм.

– Посмотрим, как дело пойдет.

Машина сбрасывала скорость, и вертолет продолжал висеть над ее крышей.

– Что дальше?

– Ставь китган на парализатор! – крикнул Орсо, стараясь перекричать грохот вертолета.

– Здесь нет уровня «парализатор», я поставлю на десять процентов!

– Годится! Как только они приземлятся – бей по корпусу пятнадцать раз!

– А что потом?

– Потом смоемся!

Они окончательно остановились, и вертолет начал садиться в тридцати метрах впереди. Пушка со стикерами была направлена вниз, и Орсо опасался, что в шуме погони полицейские успели пометить машину, а это означало, что от наблюдения не уйти и нужно срочно бросать авто.

Едва шасси вертолета коснулись земли, Сторм выскочил из пикапа и выстрелил очередью из пяти импульсов.

Сделал паузу и выдал еще десять, после чего на вертолете погасли огни красно-синего стробоскопа и отключился электропривод винтов.

– Молодец! – крикнул Орсо вернувшемуся Сторму и, вывернув руль, объехал обесточенный вертолет.

В зеркало заднего вида он видел, как метались в кабине пилот и штурман, пытаясь вернуть машину к жизни, но не работал даже аварийный сброс двери – слабые импульсы китгана срабатывали не хуже электромагнитной бомбы.

Орсо выжал газ до предела, однако, как ни старался проходить повороты на предельных скоростях, снова увидеть машину Витольда они не смогли.

– Ладно, – сказал Орсо после пятиминутной гонки и, сбросив скорость, съехал на обочину.

– Что случилось? – насторожился Сторм.

– Я должен осмотреть машину – если нет стикера, мы свободны, а если есть – пойдем пешком.

Машина остановилась, Орсо выскочил наружу и дважды обежал автомобиль, но стикера не обнаружил. Вернувшись в салон, он вывернул руль и стал съезжать в кювет.

– Зачем ты это делаешь? – воскликнул Сторм.

– Нам больше нельзя оставаться на дороге, – ответил Орсо. – Тут недалеко опорная точка имеется. Ну как точка – просто пара гаражей на отшибе.

– И что там на точке?

– Спрячем машину, отсидимся немного, а потом дернем по стационарным норам.

– Я знаю, что значит дернем, – вернулся Сторм к своей любимой теме.

– И я тоже знаю, – ответил Орсо.

Ему стало надоедать это увлечение агентом местными речевыми особенностями, тем более в такой сложной ситуации.

Вскоре они выбрались на грунтовую дорогу и покатили вдоль скошенных полей, где еще оставались брикеты прессованной соломы.

– Подумать только, они еще используют методику естественной биологии, – поразился Сторм. – Мы-то миновали этот этап лет триста назад.

– К сожалению, – добавил Орсо, привставая в кресле, чтобы лучше видеть, какая из многочисленных колей является основной дорогой.

Глава 61

Через полтора часа они прибыли на тайную квартиру, где смогли перевести дух и получить необходимое в здешних местах питание.

После трапезы, состоявшей из двух порций разогретого в духовке гуляша, они некоторое время обсуждали особенности местной кулинарии и ее преимущество перед технологическими методами приготовления пищи и в который раз сошлись на том, что натуральный вкусовой набор лучше, хотя и не так разнообразен, как многослойная палитра синтетических вкусов.

Затем перешли к обсуждению сложившейся ситуации.

– Ну и что теперь будем делать? – спросил Сторм.

– А что в таких случаях делал ты? – поинтересовался Орсо. – Ты же специалист по преследованию и поиску беглецов.

– Специалист, только мне нужна хорошая техническая поддержка. Навигация, карты, оружие.

– Все это у тебя будет, – пообещал Орсо. – Сейчас Витольд очень опасен. Я даже предположить боюсь, на что он теперь может пойти, ведь он уже был неуравновешенным.

– Ну и что он будет делать, являясь неуравновешенным? – спросил Сторм.

– А я снова спрошу – что бы сделал ты?

– Если учесть то, как ты его описал, он начнет мстить. Он не будет прятаться и затеет собственную войну. Какие у него возможности навредить нам?

– Кроме предательства?

– Полагаешь, он пойдет на это?

– Пойдет, но не сразу, – сказал Орсо. – Вначале постарается отомстить мне.

– До тебя не так просто добраться, тем более что он видел меня и может предположить, что я стану охранять тебя.

– То есть ты думаешь…

– Да, самое простое для него – это нанести вред тщательно оберегаемому объекту. Он постарается уничтожить его.

– Этого нельзя допустить, Сторм.

– Я понимаю. К тому же возле объекта будет проще всего подкараулить Витольда.

Сказав это, Сторм поднял с пола короткоствольный дробовик, который там, в кафе, не успел применить Орсо.

– Хорошая машинка. Может, на этот раз для нее найдется работа.

А между тем ускользнувший из ловушки Витольд уже сбросил автомобиль в затопленный карьер, добрался до арендованного гаража, где пересел на новый автомобиль и отправился на одну из секретных квартир, о которой не знал куратор.

Витольд, стараясь держаться правил дорожного движения – для него сейчас опаснее, чем прежде, было любое недоразумение, связанное с полицией, ведь те складировали протоколы в электронный архив, а кто, как не Витольд, знал, как легко вскрывались такие хранилища.

Теперь он мысленно пересчитывал все свои активы, чтобы отделить те, о которых знал куратор.

Закладки наличных денег, тайники со средствами связи, арсеналы, продуктовые склады и места стоянок оперативных автомобилей.

Все это теперь следовало разделить на свое и вражеское.

Он уже знал, как отомстит за вероломство куратора. Витольд решил уничтожить объект, на который было затрачено так много времени и сил. Того, о ком было написано столько отчетов, что, если бы их подавать, как принято у человеков – на бумаге, они бы составили целую библиотеку.

Витольд не исключал, что приказ о его ликвидации мог поступить из Центра и куратор не был виноват, но теперь это уже не имело значения. Он не боялся последствий и был готов действовать.

Как будто предвидев такое развитие обстоятельств, Витольд в свое время организовал достаточно независимых пунктов хранения.

Разумеется, он не ожидал предательства куратора, он готовился на тот случай, если бы капитана Орсо схватила контрразведка, и тогда ему пришлось бы самому выживать, прятаться, вызывать подмогу, ведь он не имел возможности эвакуации без помощи Центра.

Уже вечером, оказавшись на какой-то мало кому известной старой окраине, Витольд заночевал в заброшенном подвале, имевшем два выхода, снабженных тайно установленным видеонаблюдением и минными ловушками.

Ловушки включались централизованно, если того хотел оператор. Но Витольду пока ничего не грозило, и он отсыпался перед своей личной войной.

Наступило утро, он проснулся по будильнику и, спустившись еще на ярус, пролез через тесный лаз в оружейный погреб.

Выбор здесь был небольшой – только самое необходимое. Полдюжины «девяток», пара автоматических дробовиков, мины дистанционного подрыва, два комплекта раций-двоек, десяток ножей и радиобухта – аппарат для взлома скрытых оптических кабелей.

Модель была не новая, но до двух метров под землей и за бетонной стеной кабель нащупывала, гарантированно считывая сигналы, после чего подсоединенный кодировочный блок с собственным охладительным суперконтуром мог взломать передачу и получать информацию в реальном времени.

Такой блок оказался бы сейчас очень кстати, но на этом складе его не было, а до ближайшего большого тайника было около двух сотен километров.

Подходящий прибор имелся и поближе, но тот закладник был известен куратору, поэтому Витольд решил действовать наверняка и поехать к дальней закладке.

В прежнее время он мог обходиться эфирными радиопередатчиками, однако теперь весь эфир сканировался ботами куратора, которые выискивали сигналы помеченного изменой агента Витольда.

Позавтракав питательными брикетами из рациона штурмового спецназа, слегка испорченными из-за наличия в здешней атмосфере большого количества аэрогрибков, Витольд выехал в центр городишка Морвиль, чтобы совершить радиоперехват полицейской волны и затеряться среди множества других волн, которые использовали полицейские, спецслужбы и торговцы наркотиками, имевшие достаточно ресурсов, чтобы организовать для себя защищенные каналы.

Эти каналы были особенно удобны и в некоторых случаях более информативны, чем полицейские. Впрочем, в этот раз все необходимое нашлось у полиции.

Потоковое видео, отчеты патрулей, зашифрованные отчеты подразделений более высокого уровня – все это стало доступно Витольду, и скоро он снова вышел на след объекта, однако и в этот раз столкнулся с программой-сборщиком, прочно сидевшей на полицейском сервере.

Агрессивный бот снова атаковал программу Витольда, имевшую очень высокий уровень маскировки. И если в прошлый раз на этом уровне ему удавалось остаться невидимым, в этот раз агрессор оказался значительно улучшен и потому обнаружил сборщик Витольда.

Пришлось давать команду для улучшения защиты на одну ступень, в результате чего у Витольда в запасе осталось всего четыре ступени.

Обычно программное обеспечение резидентуры суперколверов пополнялось раз в несколько лет с опережающими, по сравнению с местными средствами, возможностями, однако теперь преимущество быстро таяло.

Завершив улучшение программы-сборщика, Витольд снова сумел проследить запросы агрессора, хвосты которых упирались в провинциальный отель «Золотой тюльпан».

Новый поклонник объекта оказался чрезвычайно цепок, но пока проследить его дальше Витольд не мог – его уже начинали «прессовать» боты куратора, и он погасил свой передатчик.

Глава 62

По коридору третьего этажа гостиницы «Золотой тюльпан», то и дело оглядываясь, крался помощник управляющего Бергер. Осторожно ступая по мягкому паласу, он старался не издать ни звука, однако под новым покрытием оставался старый паркет, отдельные дощечки которого нет-нет да издавали пронзительный визг. Бергер старался запоминать места визгливых дощечек, однако каждый раз этот их вскрик заставал его совершенно неожиданно, заставляя пучить глаза и потеть, задерживая дыхание.

Двигаясь вдоль череды номеров, Бергер шепотом проговаривал цифры на их дверях.

– Триста двадцать четыре… Триста двадцать шесть… Дальше – тут ремонт, который месяц не могут закончить, бракоделы… И сразу – триста тридцать один по солнечной стороне, а потому на двадцать процентов дороже… И ведь что удивительно – берут, берут солнечную сторону даже в разгар лета, тупари, – подвел итог Бергер, останавливаясь возле номера триста тридцать пять.

К постояльцам он всегда относился свысока, даже к снимавшим вип-номера на четвертом этаже по пять сотен за ночь.

Пять сотен, Бергер! Притом что ему платили тысячу восемьсот за весь месяц, а тут такие траты.

Постояльцы четвертого этажа были богаты, а уж по местным меркам просто недостижимы, однако Бергер чувствовал себя выше их, поскольку в отсутствие постояльцев он, пользуясь картой-«вездеходом», проникал в их номера, чтобы полежать на их постелях, а то и посидеть на унитазе – даже если просто так.

Он мог провести зубной щеткой по подошве ботинок и лизнуть край стакана на столике. А еще мог взять новое полотенце и… Впрочем, в последнее время он этого не делал, поскольку перешел на другую, более высокую, как ему казалось, ступень доминирования – его совершенно испортила полная безнаказанность.

Остановившись напротив нужного номера, он припал к двери чувствительным ухом. Внутри шумела вода – постоялица принимала душ, оставив дверцу в ванную открытой. Зачем она это делала? Быть может, это приглашение? Быть может, между ними пробежали тайные токи обожания, когда они на полмгновения встретились взглядами там – в фойе?

Она заполняла графу в книге прибытия, а он подхватил ее тяжелый чемодан и даже перестал дышать, разглядывая завитки волос возле ее маленького ушка.

А потом она лишь взглянула на него, куда-то в область живота, и направилась к лифту, а он засеменил следом с тяжелым чемоданом.

Ох, и тяжел был этот чемодан, к тому же нестандартных размеров. Согласно профсоюзным циркулярам, Бергер мог бросить его и не тащить эту тяжесть, однако желание постоять рядом с этой красоткой еще несколько секунд, пока кряхтящий лифт карабкался на третий этаж, оказалось сильнее.

Ну и еще чаевые. Помимо расположения к прекрасным особам, Бергер не гнушался чаевыми из их прелестных ручек, хотя знал, что вскоре может получить куда больше.

Начинал он с присутствия на балконах. Перебирался с соседних свободных номеров и снимал на фото все, что находил занимательным. А занимательным он находил все.

Со временем он научился неожиданно являться к своим жертвам, пугая их и получая куда больше, чем деньги. Но и деньги тоже – кроме того случая, когда пришлось вставлять два зуба и зашивать рану на голове.

Но это был единичный случай, к тому же жертва заплатила впятеро больше, чтобы избежать судебного разбирательства, и теперь возле дома Бергера стоял новенький «Бангидо» с откидным верхом, как будто он был одним из парней, торговавших на районе синтетическим гашишем.

Вода шумела, и Бергер, закрыв глаза, представлял это молодое прекрасное тело под прозрачными струями. О! Бергер пришел вовремя – спустя семь минут после заселения, именно столько времени молоденьким цыпочкам требовалось, чтобы после длинной дороги наконец забраться в душ.

Через семь минут они гарантированно оказывались в душе голенькими и беззащитными, а Бергер, используя «вездеход», проникал в номер, приоткрывал дверь ванной и… Однако в этом случае дверь ванной уже была открыта. Бергер потной рукой достал карту и, проведя по приемнику, беззвучно отпер электронный замок.

Разумеется, применение «вездехода» тотчас было зарегистрировано в гостиничном сервере, но Бергер знал тысячу оправданий, почему он оказался там, где не должен был оказаться. Однако чаще на эти отметки в сервере никто не обращал внимания.

Едва сдерживая дыхание, он постоял у двери и двинулся дальше – всего пара шагов, и душевая! А в ней – великолепная выгнутая спинка, и пена от шампуня, и аромат степных трав – все, как любил Бергер!

Высунув язык, он запечатлел всю эту красоту на телефон, перешел в комнату и там, оставив эмоции, собирался вернуться на точку выгодной съемки, однако неожиданно петля из мокрого полотенца сдавила его шею, и он потерял сознание, а когда очнулся, увидел пару прекрасных, но сердитых глаз, которые смотрели на него недобро.

– Что… Что вам нужно? – прохрипел Бергер и тотчас получил удар в живот.

– Кто ты, сволочь, и кто тебя послал?

Бергер с трудом понимал, что это была та самая красотка, за которой он собирался подсматривать и на которой собирался подзаработать, а еще он надеялся на неформальное общение. Особенно его распалило, когда он наблюдал за тем, как стекала вода по этому совершенному телу, которое… Красотка ударила Бергера наотмашь, потом добавила еще.

– Начинай говорить, пока еще можешь сделать это! – пригрозила она и рывком подняла обмякшего Бергера на ноги.

Лишь краешком сознания он замечал, что она еще не одета и капли воды падали на бежевый палас.

– Я прошу прощения, мисс… Я попал сюда случайно… Я…

Крепкий удар в солнечное сплетение прервал пустую болтовню Бергера.

– Кто тебя послал? – повторила красотка и снова ударила в лицо. Бергер ощутил во рту привкус крови. – Кто тебя послал? – снова спросила она и стала бить его по ребрам.

– Ай, как больно! Мисс, прошу вас! Не бейте меня, я вам все скажу – я вам во всем признаюсь, даже под протокол! – закричал в отчаянии Бергер, понимая, что шутки уже закончились.

Его глаза слезились, губы тряслись, он был готов на любое сотрудничество. Последовал еще один удар, и Бергер лишился чувств, а когда пришел в себя, его мучительница уже была в белоснежном махровом халате с полотенцем на голове и с крупнокалиберным пистолетом, который приставила к голове несчастного Бергера.

– Еще раз спрашиваю, подонок, кто тебя прислал? На кого ты работаешь?..

Бергер понял, что пропадает, и забился, залепетал, пока была такая возможность.

– Простите меня, мисс, я хотел снять вас голой, я хотел вас!.. Я думал, вы заплатите, и еще надеялся на секс с вами!.. Прости-и-ите, мисс!.. – Бергер вскинул руки, полагая, что сейчас его за такое признание попросту пристрелят, но истязательница, напротив, оставила его и села в кресло в углу номера.

– Так ты просто извращенец? – спросила она, кладя пистолет на журнальный столик.

– Ну… видимо, – произнес Бергер с неопределенной интонацией.

– И чего же ты хотел? Снять обнаженку, предложить ее выкупить, да еще и секс в придачу? Да ты урод, бедняжка.

– Увы, мисс, больной человек, – тотчас согласился Бергер.

– Кто живет на втором этаже в двести семнадцатом номере?

– Там, кажется, пара геев.

– Точно геи? – спросила красотка.

– Ну, пара мужиков, только выглядят странно.

– Багаж какой?

– Что?

– Багаж какой, спрашиваю?

– Ах это… – Бергер начал вспоминать. – Багаж был большой и тяжелый.

– Геи носят тяжести?

– Нет, мисс. Обычно кружева – это да. Белье, сапожки, пиджачки яркие из синтетики. Все очень легкое.

– Но багаж этих двух был тяжелым?

– Я не виноват, мисс!.. Так получилось!..

– Ладно, – махнула рукой красотка. – Давай, рассказывай все с самого начала.

И Бергер стал рассказывать, сначала торопливо и сбивчиво, но затем выправился и вполне сносно изложил историю своего падения, а потом стал отвечать на уточняющие вопросы и, насколько смог, подробно описал жильцов двести семнадцатого номера.

Глава 63

А между тем дела этих жильцов шли своим чередом.

– Скажи мне, Эрик, ты узнал ту девицу у ресепшена?

– Ну, я видел классную девку, длинные ноги, попка персиком. Ты это имел в виду? И в то же время она миниатюрна, ты заметил?

– Я это заметил, но я заметил и то, что она переехала с нами из предыдущего.

– Ты видел ее там?

– Да, видел. Не так чтобы очень подробно, как в этот раз, но она мелькнула разок на этаже, и я запомнил.

– И… что ты скажешь по этому поводу, Курт? – спросил Эрик уже другим тоном.

– Нужно за ней приглядеть. Неприятное какое-то совпадение.

– Да, неприятное, – согласился Эрик. – Когда выходишь на связь?

Курт глянул на часы и сказал:

– Через четверть часа.

– Хорошо, – кивнул Эрик и сел в кресло, сложив руки на животе. Это означало, что он крепко задумался.

Курт не стал беспокоить напарника и взялся раскладывать на столе блоки системы связи, поочередно подключая их и тестируя. Время было, и он никуда не спешил.

Собрав всю цепь, он взглянул на часы – до выхода на связь оставалось четыре минуты.

– Курт, а что мы будем делать, если она последует за нами и в следующий отель?

– Она не последует за нами в следующий отель, Эрик.

– Почему?

– Ты сам знаешь почему. Если это случайность, то она больше не повторится, если она профессионал – этого тем более не повторится.

– Да, ты прав. Это все очевидно, – согласился Эрик и вздохнул.

– Не вздыхай так, пожалуйста, и не говори, что она напомнила тебе Изольду.

– Да, – кивнул Эрик и снова вздохнул.

– Давно пора забыть, приятель, ведь это была твоя работа – это и сейчас твоя работа. Ей заказали тебя, тебе заказали ее. Тут уж никак не отвертишься. Все, ладно. Время сеанса связи.

Курт надел «краб» с наушниками и произнес:

– Слушаю вас, босс. Мы уже на месте.

– Замечательно. А то появились сведения, что у вас там возникли трудности.

– Что вы, босс, какие трудности?

– Ну, нет трудностей, и ладно, – ушел от вопроса заказчик.

– Как скажете, босс, – согласился Курт, сразу вспомнив про красотку у ресепшена.

– Сегодня вечером получите окончательную, я надеюсь, наводку. У вас там действительно порядок?

– Вы уже меня пугаете, босс. Что такое?

– Ну, есть сведения, что у вас могут появиться конкуренты.

– И чем нам это грозит? – насторожился Курт.

– Только тем, что они отработают вместо вас, но ваши интересы при этом не пострадают. Ты же помнишь, как построен наш договор.

– О да, сэр, там этот пункт прописан.

– Вот и я о том говорю, так что просто посматривайте, чтобы быть в курсе.

– Да, сэр, мы будем посматривать.

– Тогда до вечера.

– До вечера, сэр.

Курт отключился от связи и какое-то время смотрел в пустой экран визуального блока, ожидая сообщений о перехвате, которые случались не так уж редко. Собственно, перехват еще не являлся чрезвычайной ситуацией, ведь передача велась кодированными сигналами, но в этот раз обошлось без перехвата, и Курт отключил аппаратуру.

– О чем говорили? – спросил Эрик, который дожидался, когда напарник закончит передачу.

– Ни о чем таком, что вызывало бы тревогу. Успокойся.

– А я спокоен, – сказал Эрик, но по его тону Курт понимал, что напарник нервничает.

Раньше у него были серьезные проблемы – ведь работа не из спокойных, но когда припекло, он взял отпуск и прошел двухнедельный курс интенсивной терапии. Угрохал кучу денег, но оно того стоило и вроде все стало хорошо, но эта девка напомнила Эрику Изольду, и снова понеслось…

– Босс сказал, что сегодня вечером будет конкретная наводка.

– Это я понял, а что он сказал такого, отчего ты напрягся?

– А я разве напрягся? – усмехнулся Курт.

– Напрягся, – кивнул Эрик.

– Не, ну сначала – да, я напрягся, это когда босс сказал, что там могут оказаться конкуренты.

– Ни хрена себе новости! – воскликнул Эрик, вскакивая.

– А чего ты так взвился? – улыбнулся Курт, стараясь придать своему лицу равнодушнейшее из выражений.

– Как это чего? Вот и я спрашиваю – чего? Если они отработают вместо нас, мы ничего не потеряем, так?

– Ну, таков наш контракт, и мы можем не париться.

– Но это нам с тобой повезло, а вот у них-то вряд ли такие кисельные берега – они на личный результат будут заточены, а это ты сам знаешь, что такое!

Курт знал. Есть личное поражение цели – есть оплата. А если сработает кто-то другой – никакого гонорара.

И это сразу делает конкурентов врагами, поэтому те при случае тотчас ликвидируют чужую команду. У хищников всегда так.

Правда, бывало, что как-то договаривались, но это редкость – стреляли чаще.

– Ладно, Эрик, не дрейфь раньше времени. Будем выбираться не спеша, чтобы конкуренты сработали, а уж мы за ними потихонечку.

Глава 64

Объект скрывался как мог и старался избегать камер, однако где-то прихватывали фрагмент его силуэта, где-то походку, потом все это собиралось вместе на серверах, обрабатывалось и поступало дежурным почти одновременно с протечками, расходившимися по тайным каналам своим адресатам.

Точно определить местоположение объекта при таком методе было невозможно, но указать на здание, где он мог находиться – запросто.

Витольд смотался к нужному тайнику, взял аппаратуру, полмешка наличных и теперь чувствовал себя, что называлось у местных – на коне.

Зная, что где-то возле объекта его будет ожидать коварная засада, он решил провести контрпровокацию и, покопавшись в своих архивах, нашел нужные адреса.

Аллея Арнольд, двадцать четыре, пристройка к бывшему ресторану рыбной кухни.

Ресторана там давно не было, его за долги или просто так забрали бандиты, сделав перевалочным хабом для разного криминального добра, начиная с легких наркотиков и заканчивая ворованными консервами и паленым пойлом с этикетками элитного алкоголя.

У Витольда было мало времени, и он действовал экспромтом. Подъехал к месту и остановился возле трех навороченных тачек, что указывало на присутствие здесь нужного контингента.

Выйдя из машины, Витольд достал из багажника толстую пачку наличности в пятнадцать тысяч удо и, подумав, прицепил к крышке багажника легкую безоболочную мину с взрывателем на расцепление.

Просто сигнальное устройство – не более.

Из оружия взял только «девятку», бронежилет и стволы потяжелее пока оставил в машине. В конце концов, он приехал на переговоры.

Обойдя здание ресторана с закрытой дверью, он направился к пристройке, где его уже ждали двое рослых бандитов, исполнявших роль охраны – о его прибытии узнали благодаря камерам на фасаде ресторана, которые Витольд, конечно же, заметил.

– Кто такой? – спросил один из бандитов, загораживая собой вход в пристройку.

– Я к братве, дело хочу предложить, – сказал Витольд и показал пачку ассигнаций.

Это сработало лучше любых рекомендаций.

– Ствол есть? – спросил другой охранник – почти точная копия первого.

– Ну конечно, – ответил Витольд.

– Ладно, проходи, – сказали ему, и Витольд прошел в небольшой прокуренный зал, где имелось нечто вроде барной стойки, но наливал тут каждый себе и ровно столько, сколько разрешали боссы.

Сейчас здесь был один из них – деятель районного масштаба. И с ним трое коллег помельче рангом.

– Ну, фраер, с чем пришел? – спросил старший, вытягивая ноги и манерно отставляя руку с бокалом какого-то пойла.

– Нужно закрыть вопрос с одним клиентом. Плачу наликом вперед – пятнадцать штук.

– Кто он такой?

– Бывший легавый.

– Легавые бывшими не бывают, – заметил босс.

– Да, это так. Поэтому работу можешь сделать с удовольствием, и все копы в округе не бросятся немедленно мстить тебе.

– Складно поешь, здоровяк.

Босс поднялся из-за столика и подошел к рослому заказчику.

– А сам-то ты, часом, не легавый?

– А похож?

– Есть маленько. Где этот твой клиент?

– В «работном доме Роджерса».

– Дом большой, где именно?

– Вот тут проблема – точнее сказать я пока не смогу.

– Ты хочешь, чтобы мы там в каждом помещении мордами рисовали, что ли?

– Я плачу вперед и наличными.

– Сколько ты платишь?

– Я же сказал – пятнадцать штук.

– Эта работа стоит больше.

– Скажи сколько, и я заплачу, но работу нужно сделать сегодня.

– Ты вот что…

Босс прошелся до двери и, открыв ее, что-то негромко сказал охранникам. Потом вернулся к Витольду, успев подмигнуть двум своим товарищам, и те, стараясь не подавать виду, положили руки поближе к пистолетам в наплечных кобурах.

«Как быстро летит время, – подумал Витольд. – И как быстро меняются настроения».

Он слышал про времена, когда ношение наплечных кобур бандитами считалось западлом – ведь так носили оружие копы, но падение оружия в трусы в самый ответственный момент заставило их иначе взглянуть на эту проблему.

– Короче, так, фраер… – Босс прошелся по залу, стараясь этим отвлечь внимание нежданного гостя.

Витольд вздохнул, он был готов и к такому развитию событий.

– И вот что я тебе скажу, фраерок, покажи-ка мне бабло, хочу увидеть, за что работать станем.

– Нет, – ответил Витольд с сожалением.

– Что нет?

– Вообще – нет, – ответил Витольд, и в этот момент раздался громкий хлопок, а потом и вопль охранника, попавшегося в ловушку.

В зале прозвучало несколько быстрых выстрелов, и Витольд вышел из пристройки, направляясь к машине, стоявшей с открытым багажником.

Рядом валялся бандит с опаленной мордой, а его напарник при появлении Витольда бросился бежать.

«Правильное решение», – мысленно одобрил Витольд и, обойдя авто, захлопнул багажник, потом сел в кабину, завел двигатель и поехал к следующему гадюшнику. Он изначально понимал, что все сложится не с первого раза. Оставалось только сменить обойму в «девятке» – не факт, что и там пройдет гладко.

Однако со второго раза сложилось. То ли в доках была другая бандитская публика, то ли еще что, но он отдал пятнадцать тысяч наличными и пообещал еще столько же после выполнения работы.

И почти тотчас из доков рванули четыре черных джипа с затемненными стеклами, и в каждом находилось по четыре вооруженных до зубов бойца.

«То, что нужно», – думал Витольд, следуя за ними на приличном расстоянии.

В этом и состоял их договор – он не суетится и не лезет в свалку, наблюдая со стороны, чтобы не рисоваться перед видеокамерами – это была версия для исполнителей, но на самом деле Витольд подставлял их, надеясь увидеть кого-то из земляков и шарахнуть по ним из китгана.

Вот они поехали дальше по городской площади, а он выбрал место между елочками в восьмидесяти метрах от фасада работного дома. Опустил стекло, чтобы лучше видеть, и стал ждать.

Глава 65

Последние двадцать часов Брейн провел в дороге, и не столько убегал подальше, сколько запутывал следы, меняя направление и транспорт, однако чутье подсказывало, что враг где-то рядом. И самое неприятное было в том, что он не знал, кто именно этот враг и сколько этих врагов.

Иногда он чувствовал одного, а иногда двух или даже трех. Да кому же он так насолил, что его окружали целой стаей? Но, стало быть, насолил.

Брейн вытянулся на промятой койке, полученной вместе с номером всего за два удо. Туалет и душ в коридоре. С одной стороны, неудобно, а с другой – куда больший объем информации. В коридоре постоянно двигались постояльцы, там всегда кто-то был, кто-то, кто все увидит и услышит.

Такая обстановка была крайне неприятной для тайных преследователей, а Брейну только на руку – он все слышал даже сквозь чуткий сон.

Где-то говорили об очереди на помывку, кто-то на ходу здоровался, обменивался новостями, а тем временем командами в радиоэфире кто-то выводил на позицию снайперов.

Не боясь быть услышанными, общались по телефонам бандиты, поглядывая на выданные портреты.

Прибытие их команды Брейн расслышал очень хорошо – он получал информацию через вибрацию фанерных стен, пластиковых наборных полов, через едва заметное мерцание освещения. Здешняя гармония подверглась внешнему воздействию, и каждая деталь кричала об опасности.

Дела обычные – в академии этому учили уже на втором году.

Брейн вскочил с койки и, выбежав в коридор, крикнул дремавшей в углу смотрительнице:

– Вызывайте полицию, мадам, бандиты хотят взорвать здание!

И это сработало. Выпучив глаза от ужаса, женщина выскочила из-за стола и бросилась к выходу, но, вспомнив, что телефон находился на ее столе, ринулась обратно.

Какой-то парень в коридоре упал в обморок, другой, напротив, пожал плечами и направился к душевой с полотенцем через плечо. А Брейн заскочил в комнату и достал «девятку», прикидывая план работного дома.

А тем временем команды бандитов вламывались на этажи и в комнаты, нещадно избивая всех, кто не был готов повиноваться.

Дубинки, кулаки, ругательства, сличение лиц, сверка фотографий. Не обходилось и без накладок – попадались очень похожие.

Бандиты стреляли не раздумывая, их бригадиры орали, кто-то громил хлипкие перегородки, и постояльцы в панике выбегали на пожарные лестницы.

Не все складывалось, как хотел Витольд, но многое было спрогнозировано Брейном.

Он выскочил на пожарную лестницу, волоча рюкзак со всем необходимым. Третий этаж. Крики, выстрелы и тишина.

Брейн проскользнул ниже, и снова крики, чуть меньше выстрелов и – незнакомец с дробовиком. Брейн выстрелил раньше и побежал далее. Он не ставил цель уничтожить врага, ему хотелось поскорее покинуть опасную зону.

Незаметно проскочив сквозь вооруженные заслоны, он оказался на стоянке раньше, чем планировали враги, а этого здоровяка за елками опознал сразу. Брейн десятки раз видел этот силуэт на другой стороне улицы, на другом этаже торгового центра, в окне проезжающего фургона, за лобовым стеклом авто, сидящего на хвосте. Брейн не спутал бы его со множеством других, а потому выстрелил не раздумывая и бросился к площадке, где стоял его автомобиль.

Завыли полицейские сирены – Брейн отметил, что они запаздывают.

А вот и его седан – невнятный, неброский, незаметный. Брейн запрыгнул в кабину, завел мотор и, заметив на себе перекрестие зеленоватого цвета, упал к самым педалям, а в следующий момент выстрел из китгана вынес все стекла и две задние двери.

Брейн почувствовал, что лишился всех ощущений и даже самого течения времени, однако стартовал почти вслепую и не увидел, как выстрел из другого китгана разнес позицию стрелка, доставшего Брейна.

Подбитый седан отчаянно ревел, поливая асфальт кипящим маслом и оставляя дымный след, а Брейн дергал руль и все никак не мог отфильтровать – что из того, что он видел, было реальным, а что галлюцинациями, вызванными взрывной разгерметизацией кабины.

На всякий случай он шарахался от всего: от ехавших по встречке грузовиков, железнодорожных локомотивов и рыболовецких суденышек с переполненными уловом трюмами.

Дорогу то и дело перебегали лохматые собаки, торопливые почтальоны, мечтательные школьницы, и тогда Брейну приходилось давить на тормоза, но тормозов не было, ведь перебитые шланги волочились по асфальту. Оставалось вылетать на тротуар и выбирать, что сносить – пустой киоск или очередь за сахарной ватой.

Конечно, Брейн таранил киоск, и в воздух выстреливали пачки не проданных за вчера позавчерашних газет.

А он несся дальше, все явственнее слыша скрежет теряющего смазку железа, его седан тащился из последних сил.

Глава 66

Еще до того как стала развиваться драма в здании с комнатами-ячейками для малообеспеченных бедолаг, Курт и Эрик получили точную наводку и заняли позицию на здании городской филармонии, не зная, впрочем, ни окна, ни номера комнаты – только общая информация об отсутствии черного хода и голографический портрет объекта ликвидации.

Но хотя они и встали на позицию заблаговременно, даже для их профессионального восприятия все стало развиваться слишком быстро.

Приезд бандитов, практически штурм работного дома, потом бегство объекта, и когда Эрик уже сфокусировал на нем два станковых штуцера, чтобы гарантированно провести ликвидацию, шарахнула какая-то пушка, да так, что засветила экраны системы «ковалент» стоимостью семьдесят восемь тысяч удо.

– Ты видел это, Курт?! – завопил Эрик, скользя по наклонной плоскости железной крыши.

– Хреновина какая-то! Может, это и есть конкуренты?

– Конкуренты?!! – завизжал Эрик, разом соскакивая со всех лечебных установок. – Да они фигачат какой-то артиллерией! Ты как себе представляешь таких конкурентов?! Что ли космический флот?!

Не успел Курт сказать что-то вроде – успокойся, ты больной ублюдок – как шарахнули еще раз из такой же пушки, и система «ковалент» за семьдесят восемь тысяч удо снова погрузилась в недолгий, но гарантированный обморок.

– Да долбаные кони, что ж вы делаете?! – возмутился Курт.

– Эй, Курт, он делает третий круг вокруг квартала!.. Ты слышал когда-нибудь о таком, а? – воскликнул отходчивый Эрик.

– Ты прихватываешь его?

– Да, через семь секунд он будет на прямом отрезке, и сработают оба штуцера!

– Прячься на чердак! Автоматика сама сработает!..

– Да прячусь я, прячусь! – отозвался Эрик, запрыгивая в слуховое окно.

Пара голубей вспорхнули в небо, а объект, непонятно зачем, совершил новый поворот и двинулся в зону гарантированного поражения.

– Почему же он просто не свалит отсюда? Его же сейчас если не мы, то копы электроникой парализуют, – удивлялся Эрик.

– Значит, заштырил… Такое бывает… – произнес Курт, сопровождая странный повторяющийся маневр цели через моноблок стоимостью в пять с половиной тысяч удо.

Вдруг входящий сигнал на моноблок пошел с помехами, а затем, издав крякающий звук, на стойках обвисли и оба штуцера.

– Эй, что за дела? – воскликнул Эрик, высовываясь из слухового окна.

– Кто-то врезал по нашим настройкам! – ответил Курт и, переведя моноблок в реальный оптический режим, прошелся по крышам на другой стороне улицы.

– Вижу трехлапку, Эрик! – сообщил Курт, обнаружив антенну корректирующего устройства.

– Конкуренты?

– А кто его знает? Может, и прикрытие…

– Нам о прикрытии ничего не говорили. Или ты мне не сказал?

– Все я тебе сказал! – раздраженно ответил Курт, в то время как внизу цель приближалась к дистанции идеального выстрела.

– Ставь на обратный сигнал!

– Ты хочешь поставить помехи?

– По нам врезали – ответим тем же!

– Но у нас конкретная задача, Курт, к тому же ты сам не собирался мешать конкурентам.

– Да нет там никаких конкурентов!..

Курт снова навел моноблок на ту самую крышу и разглядел там еще и оптический концентратор.

– Это прикрытие! Это стопудово его прикрытие! Сейчас шарахнем по ним, а пока они будут чистить перышки, снесем мишень на следующем круге!

– Не факт, что он сделает еще круг!

– Будем бить из неудобной фазы!

– Может, не надо, Курт?

– Надо, Эрик, надо!

И они врезали по конкурирующим датчикам, используя свою дорогую аппаратуру.

С другой стороны успели сделать выстрел по цели, но лишь прошибли кабину у встречного фургона. Курт засмеялся и перевел моноблок на крышу напротив.

– Эй, да это же твоя девка! – воскликнул он и сразу присел, а по крыше ударил град картечи, вспарывая жестяные листы и выбивая из стропил пластиковую стружку.

– Твоя красотка… – пробубнил Курт, утыкаясь лицом в сушеное голубиное дерьмо.

– Да я уже понял, – ответил Эрик, успевший посмотреть, кто был их конкурентом.

Красотка сменила магазин, еще раз прошерстила крышу и убралась восвояси, а Курт и Эрик лишь потом высунулись из слухового окна и, убедившись, что им ничего не угрожает, стали собирать аппаратуру и то, что от нее осталось.

Глава 67

Орсо прибыл на квартиру, когда уже было темно. Шел дождь, он забыл зонт, а потому его мундир оказался мокрым.

– Это вода там сверху падает? – спросил Сторм, появляясь в прихожей с китганом.

– Да, а ты об этом не знал? – спросил Орсо, приводя себя в порядок перед зеркалом.

– Знал, конечно, но одно дело – знать, и совсем другое – видеть это. Я уже час сижу перед окном и смотрю.

– Ну так вышел бы на балкон, потрогал струю воды и понял бы, что это не так страшно, как выглядит.

Орсо перехватил быстрый взгляд Сторма и рассмеялся, как смеялись местные аборигены, широко и радостно.

– Ты через это тоже проходил? – спросил Сторм, проследовав за Орсо в большую комнату.

– Да. Представь себе, я высадился в месяц дождей – здесь это случается в июле. И я сидел в гостиничном номере, меня трясли агенты, мне звонили мои начальники, требуя, чтобы я появился на службе, а я нес какую-то ахинею про насморк, а перед Центром отчитывался какими-то хунгусскими четверограммами.

– Могу себе представить, – улыбнулся Сторм, ставя китган в угол – у горшка с фикусом. – Кстати, зачем кормить растение, которое не приносит плодов?

– Считается, что оно скрашивает внешний вид жилища.

– Но можно было разукрасить стену – наклеить фотопанорамы.

– Здесь это называется фотообои.

– Да, обои. Их же не нужно кормить.

– Аборигены считают, что живая природа лучше, чем изображение и фотографии.

– А почему?

– Не знаю. Так принято считать, и я теперь так считаю, но почему и отчего не спрашивай.

– Почему не спросишь, как все прошло?

– Здесь так не принято. Ты сам все расскажешь, когда посчитаешь нужным, ну и потом – были бы проблемы, ты бы начал с этого, а не с фикуса.

– Да, это так. Ну, твой агент не прост, он запустил местных варваров, и они стали вскрывать здание.

– Так уж и вскрывать? – усомнился Орсо.

Сторм сделал паузу, еще раз перепроверяя впечатления, и кивнул.

– Да, именно так. Они выбивали двери, ломали перегородки, паля налево и направо.

– Налево и направо, – повторил Сторм, и было видно, что ему доставляет удовольствие повторение феноменальных с точки зрения суперколвера выражений местных. Ведь палить можно не только налево и направо, но также вверх и вниз. Так почему же говорят «налево и направо»?

– И что, они достали объект?

– Нет, конечно.

Сторм вдруг замолчал и, улыбнувшись, снова произнес:

– Нет… конечно… Отрицание и подтверждение одновременно.

– К делу, камрад, – напомнил Орсо и помахала рукой, как бы привлекая к себе внимание.

– Хороший жест, – серьезно заметил Сторм. – Они его не взяли, они подняли шум, и, полагаю, этот шум был рассчитан на нас. Витольд надеялся, что мы высунемся, и он врежет по нам из китгана.

– А что получилось?

– Он высунулся, и я врезал по нему из китгана.

– Если бы ты достал его, как надо, сообщил бы об этом сразу, правильно?

– Просто у меня было мало времени, понимаешь? Я его не видел, сидел в таком странном месте, где много экскрементов ихтиозавров.

– Голуби нагадили.

– Да-да, именно так. Они нагадили, а я сидел, сканировал по мере возможностей аппаратуры.

– Я предупреждал, что новинок у нас нет…

– Да я же об этом, – отмахнулся Сторм. – Витольд отлично маскировался, но тут выскочил объект. Обманул всех варваров, стреляющих и ломающих, и выскочил к своей машине. Витольд ударил, толком не прицелившись, объект стартовал, а я тоже шарахнул, не прицелившись толком, и, возможно, у нашего агента теперь прожаренная задница. Так?

– Поджаренная, так у нас говорят.

– Да, но я все равно задел его. Улетели стекла и заднее колесо. Он ушел на трех – у него полноприводный автомобиль. Почему полноприводный, Орсо, их же всего четыре?

– Что? – очнулся от собственных мыслей капитан.

– Почему говорят – полноприводный, если там всего четыре колеса? Почему не сказать четырехприводный?

– Сторм, приятель! Ты прости меня великодушно, но по тебе плачет контрразведка – ох, как плачет!..

– Почему это?

– Потому, что ты заметен. За-ме-тен!..

– Ладно. Что делать дальше?

– Дальше – снова искать Витольда с прожаренной задницей, как ты изволил сформулировать. Ну и отчет напишешь.

– Какой отчет?

– Центр сбросил нам отчет-анкету на восемьсот терримов.

– Восемьсот терримов?

– Вот именно. Хотят узнать, куда мы тратим столько средств, сил, денег.

– А почему я?

– Так сказали в Центре. Они уверены, что мы здесь коррумпированы и кушаем сладкое с рук контрразведчиков, а ты новичок, еще не охвачен коррупционными настроениями, стало быть, сможешь что-то им сообщить.

– На восьми сотнях терримах?

– Все претензии к Центру, Сторм. Да, ты попал, но моей вины в этом нет.

Глава 68

Над куполом собирались тучи. Фиолетовые, синие, ближе к полудню – розовые. Это был сезон разноцветных облаков, со множеством аммиачных дождей, ярких вспышек и громовых раскатов от взрывов озонированного хлора на втором ярусе облаков. От этого грохота, случалось, валились старые постройки.

Адмирал Марк не любил эти вспышки.

Они напоминали ему разрывы шрапнельных гранат в стратосфере, когда десантные транспорты прорываются к поверхности планет.

Тот же цвет, та же яркость красок. Не хватало только горящих обломков и россыпи разлетавшихся десантных роботов.

С утра было совещание в министерстве обороны. Похоже, они там все посходили с ума – требуют сокращения финансирования департамента специальных операций. Видите ли, жалованье младшего офицера департамента выше, чем у чиновника второго класса. И никто не принимает во внимание, что чиновник простаивает в углу своего кабинета и в любую погоду получает горячие напитки из экобара, в то время как офицеры департамента практически всегда на передовой. И если армейские и флотские штатные еще имеют возможность отсидеться в гарнизоне на базе где-то в спокойном регионе, то офицеры департамента такого шанса не имеют.

Они в первых рядах штурмовых подразделений, они среди пилотов авангардных кораблей прорыва, а им, значит, жалованье сократить до уровня министерских дармоедов.

– Крайверт! – позвал адмирал, и из-за колоннады показался помощник адмирала. – Пусть принесут что-то из экобара, я не хочу давиться едой из мейдера.

– Слушаюсь, господин адмирал.

– И еще – позови кого-нибудь из нашей службы дальнего снабжения. Кто у нас там сейчас?

– Полковник Леонард, господин адмирал.

– Да, сгодится. Пусть явится немедленно, дело не терпит отложения. – Помощник выскочил из зала, а адмирал еще раз взглянул на прозрачный купол, затем забрался на трон и огляделся, проверяя, насколько выверены ряды скамеечек, на которые во время собраний вокруг него становились подчиненные – в зависимости от ранга.

Это была свита адмирала, которая полагалась его важному посту. Не то чтобы ему это нравилось, но приходилось следовать традициям, поскольку стоит отказаться от них, и сразу пойдут сплетни.

В Верховном штабе они распространялись быстрее, чем в пригородах криминального Тейтума.

Впрочем, здесь, в центральном офисе, адмирал бывал нечасто. Обстоятельства требовали от него жить на борту флотских флагманов, а между ними в случае необходимости перемещаться на скоростных флайтерах, после которых у него часто случалось жжение в брюхе.

Доктора говорили, что это из-за отложенного допплеровского эффекта и чего-то там в волновом раздвоении.

Послышались шаги – от дальней парадной двери к трону адмирала спешил полковник Леонард. За ним семенил его адъютант, катя тележку с типографской машиной.

Все уже знали, что адмирал любил работать с твердыми копиями – ему нравилось листать страницы пахнущего озоном теплого пластика, а электронная бумага его раздражала, ему казалось, что она смазана каким-то жиром вроде глюцинового слоя на восстанавливающем медицинском пластыре. Все его ассоциации были связаны с войной.

– Итак, полковник Леонард, что вы думаете о рекомендациях министерства?

– Они своевременны, сэр, – склонил голову полковник Леонард.

– М-да, – произнес адмирал, подавляя вздох. – Но вы же понимаете, что мы не можем все время отступать, так нас оставят совсем без штанов.

– Сэр, я всего лишь военный бухгалтер, – пожал могучими плечами Леонард, и стоявший позади него адъютант невольно повторил это движение.

– Хорошо, что они нам вменяют?

– Перерасход резерва, сэр.

– Но это наш резерв.

– Наш, сэр, но мы его превысили.

– Мы строили корабли и взяли немного из бюджета другого периода. Неужели они думают, что мятежники будут ждать, когда мы сверим наши бухгалтерские показатели? У нас в Бакийском бассейне снова прорыв вражеской эскадры. Четвертый раз за период!

И адмирал потряс кулаком, чувствуя, что переходит границы эмоциональной дозволенности.

– Увы, сэр, в соответствующей главе Устава вражеские эскадры рассматриваются как гражданские коммерческие суда, а потому они не могут считаться военными кораблями. Отсюда и сокращение финансов на постройку кораблей для нашего департамента.

– Но это маразм!

– Это недоработка, сэр. Но если сформировать заявку и передать в комитет по военному и гражданскому статуту, мы сможем решить этот вопрос.

– Когда?

– Я полагаю, ко второму периоду от момента подачи заявки, сэр.

– Но если мы будем так долго ждать и руководствоваться прежним статутом, мы потеряем оба бассейна.

– Так точно, сэр.

– И что же вы предлагает?

– Я не могу ничего предлагать, сэр, я могу только исполнять приказы.

– В таком случае я приказываю вам изыскать возможности финансирования флота так, чтобы никто ничего не заметил.

– Но, сэр, как же такое возможно, ведь, если у нас будут корабли, мы не сможем их спрятать или отогнать за красный астероидный пояс в Хявити.

– Отличная мысль, полковник Леонард! – воскликнул адмирал, вскакивая с трона.

– Нет-нет, – отшатнулся бухгалтер и так замахал руками, что зазвенели его многочисленные медали, полученные за выслугу лет. Он пришел в ужас от мысли, что кто-то, подслушав эти разговоры, может обвинить его в попытке провести жульнические действия против казны.

– Ладно-ладно, не машите граблями, полковник, – произнес адмирал, возвращаясь на трон. – Что еще мы можем предпринять?

– Только сократить расходы, сэр.

– А как вы это себе представляете? Остановить войну с мятежниками?

– Мы выбились из резерва совсем ненамного, сэр, и я мог бы указать позицию, которую можно сократить. Получилось бы именно то, что нужно.

– И что это такое? – осторожно поинтересовался адмирал, предчувствуя бухгалтерский подвох.

– А вот, ваше превосходительство…

Полковник Леонард сделал шаг вперед и развернул документ, где было много всего написано.

– Доложи своими словами, – отмахнулся адмирал.

– «Специальные операции специального отдельного особого отдела „эйч“», сэр.

– И… что это означает?

– Я не знаю, сэр, гриф «особо сверхсекретно» не позволяет мне узнать больше одного названия графы. Но сумма напротив нее стоит изрядная.

– Ну-ка, покажите…

Адмирал наклонился, а полковник подался еще вперед.

– М-да, немалая сумма, – согласился адмирал и выпрямился на троне, соображая, как поступить. – Вы вот что, полковник, вы идите к себе, а ко мне пусть пришлют перкусьера третьего класса Паркана.

– Вот именно, ваше превосходительство, давно пора было спросить с этого господина, поскольку он…

– Свободен, полковник! – оборвал Леонарда адмирал, и тот, едва не сбив адъютанта с типографской тележкой, поспешил прочь.

Глава 69

Перкусьер третьего класса Паркан был из ронвердов. Они выглядели посуше и пожилистее суперколверов, имели более крупную голову, были молчаливы и всем другим занятиям предпочитали созерцание. Даже – хмурое созерцание.

Глядя на ронверда, любой суперколвер делал вывод, что тот чем-то недоволен.

Однако были у ронвердов и несомненные плюсы – они могли держать в голове массу информации, умели отслеживать сложнейшие процессы, запоминать схемы, делать расчеты. Это были ходячие расчетные устройства, а потому их часто использовали в специальных службах, хотя от руководящих постов держали подальше – никто не знал, что в голове этих ронвердов на самом деле.

Перкусьер Паркан явился в сером повседневном мундире, планки на его груди заменяли звенящие награды, которые так любили чистокровные суперколверы.

– Ваше превосходительство, – прошелестел ронверд и слегка поклонился.

– Давайте сразу к делу, перкусьер.

– Я готов, ваше превосходительство.

– Что скрывается за закрытым параграфом, на который жалуется полковник Леонард?

– Засекреченная деятельность особых групп, ваше превосходительство.

– Ну и что там за перечень?

– В общих чертах, сэр?

– Нет, давай подробно.

– Но это надолго.

– Ну, значит надолго, – согласился адмирал.

– Хорошо, сэр. Раз вы так решили…

И перкусьер начал быстро говорить, сначала на разговорном двумерном пронто, а потом перешел на трехмерный маджик – в противном случае они бы тут застряли на неделю.

Сначала перкусьер прошелся по спецотрядам, которые были заброшены на планеты ближайших миров – где-то проводилась разведка, в других местах – дерзкие диверсии.

Некоторые подразделения раздували у соседей в Бренау внутренний мятеж, другие, напротив, старались помешать соседям поддерживать мятежников в империи.

Время от времени адмирал останавливал работавшего, как компьютер, перкусьера, и тот терпеливо ждал, когда его превосходительство промокнет платком лоб или выпьет стакан дымящейся куадзавы. Но затем они продолжали переучет и были так увлечены перебором многочисленных и сложных структур департамента, что уже давно доставивший завтрак капитан Крайверт осторожно выглядывал из двери, но не решался прервать адмирала.

Мало того, когда пришел вызов из Центрального правительства и заместитель министра в генеральском чине потребовал соединить его с адмиралом, капитан уверенно отчеканил, что его превосходительство занят сверкой сверхсекретных операций империи. И замминистра на том конце связи сдал назад, промямлив, что перезвонит попозже.

– Ну-ка постой! Что за операция «Цивератто»? Ее же остановили три года назад.

– Так точно, ваше превосходительство, но позже выяснились чрезвычайно важные факты, которые вы, сэр, посчитали значимыми, и операция была продолжена.

– Это про Конфу-Эдиттион?

– Корнфу-Камакланвай, сэр. А Конфу был проектом заброски спецотряда в долину Гарнол на Фарадее.

– Это там, где погибли наши солдаты?

– Увы, сэр, четыре состава подряд.

– Это, кажется, связано с элементом Помпей?

– Так точно, ваше превосходительство, – улыбнулся ронверд.

– А ты, большая башка, небось думал, что адмирал совсем тю-тю и поплывет уже от твоей трехмерной абракадабры, да? А тот еще чего-то лопочет, иногда впопад, да?

– Нет, ваше превосходительство, я так совсем не думал, – возразил перкусьер третьего класса, однако все было написано на его раскрасневшейся физиономии.

В конце концов, они добрались до очень малых подпараграфов, где уже стали появляться имена и позывные конкретных резидентов и агентов. И тут выяснилось, что режим постоянного контроля за определенными объектами обходился департаменту особенно дорого.

– Ну-ка, давай, приятель, разбирать этот процесс поименно. Сдается мне, что тут и находится та мина, которая может взорвать нашу бюджетную дисциплину.

Перкусьер начал выдавать информацию подробнее, поражая адмирала возможностями своей памяти.

Какие-то проекты адмирал прекращал тотчас, другие, согласившись с их важностью – продлял, но были и те, которые выглядели совершенно непонятными.

– Я что, был неадекватен, когда запускал все это? – самокритично поражался он, получая вводные очередного действующего проекта.

– Тогда была другая финансовая ситуация, ваше превосходительство, – подсказывал перкусьер дипломатичное объяснение.

– А вот ты оставил не расшифрованным подпортал «бета-тридцать», это что?

– Подраздел – особые объекты варварских миров, сэр.

– Эту тему закрываем полностью, а если там что-то интересное – кадры или какие особые артефакты, просто забираем и переправляем сюда, потом будем разбираться, как использовать. Пустышки – уничтожать на месте, чтобы не достались дидройцерам или хевинам. Они в последнее время проявляют слишком открытый интерес к сферам наших интересов.

– То есть, ваше превосходительство, мы должны давать объектам собственный выбор или принимать решение будут кураторы?

– Нет, пусть решают объекты. Выберут служение империи – мы их подтянем. Если не выберут – мы их ликвидируем. Все, давайте на этом закончим пока. Свяжитесь с этим перепуганным полковником Леонардом и предъявите ему то, что мы сэкономили.

Глава 70

Ночью Брейну удалось обокрасть аптеку аж в ста двадцати километрах от того места, где для него нашлось убежище.

Но для этого пришлось украсть автомобиль – старый пикап. Брейн был уверен, что его владелец все еще спал, пока он гонял в соседний город и взламывал замок в аптеке, чтобы добыть немного обезболивающих и, главное, – взять две пачки противоожоговых пластырей.

Он наклеил их уже в машине, возвращаясь к себе, и ощутил действие пластырей сразу, а через час пути боль перешла в хорошо знакомый зуд, и это значило, что дело пошло к выздоровлению.

К утру он уже спрятался на лодочной станции, по слою пыли определив судно, куда давно не ступала нога его владельца.

Хорошее место, тепло. Есть холодильник для еды – к сожалению, пустой. Есть гальюн, но не подключенный к электричеству, а потому нет воды и смыва.

Брейну пришлось стащить пятьдесят метров провода, чтобы тайно получать электричество от соседей – стоявших через три причала и ежевечерне устраивавших большой праздник с кокаином и девочками.

Просидев на яхте два дня, Брейн почувствовал себя достаточно отдохнувшим, чтобы двинуться дальше. Мало того, присмотревшись и пообвыкнув, он подумал о том, что мог бы уйти на этом судне. На яхте он уже освоился, проверил наличие топлива в баках, работу бортового компьютера и необходимых навигационных карт. На яхте не работал радиомаяк – его лампочка не горела, и это Брейна также устраивало – владелец судна не узнает, что его собственность неожиданно покинула причал.

Правда, топлива было маловато, но Брейн обнаружил в моторном трюме перекачку с магистралью в семьдесят метров. Этого вполне хватало, чтобы добыть топлива у соседей.

На топливоприемных пробках у них стояли старые замки – для Брейна они были всего лишь небольшим недоразумением.

На третий вечер пребывания на яхте он спустился в моторный трюм, перелез через холодильный шкаф, видимо, запасной – в него Брейн еще не заглядывал, и дотянулся до бухты шланга высокого давления.

Выволок ее наверх и какое-то время изучал устройство насоса, дополнительных фильтров и соединительный штуцер.

Как будто все работало. Когда окончательно стемнело, Брейн вооружился парой отверток в качестве отмычек и налобным фонариком и направился к ближайшему судну, волоча за собой тонкий шланг высокого давления.

На проходной яхт-клуба залаяли собаки, и Брейн замер в полуметре от сливного отверстия. Но собаки лаяли на кого-то другого, и скоро сторож прикрикнул на них, и они замолчали.

Выждав еще немного, Брейн включил фонарик и за несколько секунд разобрался с замком. Потом забросил в горловину шланг, включил насос и стал ждать, когда тот выберет все досуха.

Это случилось через двенадцать с половиной минут – Брейн следил по наручным часам. Он поставил на место пробку, закрыл замок и поспешил обратно, чтобы на контрольной панели проверить запас топлива.

Оказалось, что теперь баки полны почти на семьдесят процентов. Это был отличный результат, однако кто как не Брейн знал, что в критических ситуациях не хватало как раз последнего литра горючки и последнего патрона в магазине.

И он направился в другую сторону, где стояла старомодная, покрашенная судовой краской яхта, граничащая с углепластиковой трехъярусной красавицей, где и проходили ежевечерние попойки.

Старомодная яхта была в хорошем состоянии, но в баке оказалось не густо, и Брейн скачал остатки.

Вернувшись на свой борт, он проверил датчик топлива – теперь у него было восемьдесят семь процентов заполнения. Жадничать не стоило, и он решил отправляться, как только в пять утра сменится сторож.

Старая смена обычно чувствует объект охраны очень хорошо, а вот новая какое-то время хлопает глазами, не понимая – получило ли разрешение на выход судно, которое уже рулит из бухты.

Вот когда можно улизнуть без шума.

Брейн знал это наверняка, он сотни раз стоял в карауле.

До назначенного им срока отхода оставалось четыре часа. Можно было поспать, но он выспался днем, когда появляться снаружи было опасно.

Брейн стал прикидывать, что нужно сделать, чтобы путешествие прошло без помех. Он стал тестировать системы связи – они оказались в порядке. Тогда он взялся за навигацию, которая обеспечивала беспроблемный вход в бухты и обмен информацией с навигационными буями.

Тест показал, что не работает сигнальная лампа. Брейн поднял кожух и полез разбираться. Система была ему незнакомая, но спустя час он понял, где находится неработающая лампа. И оказалось, что эта же сигнальная лампа являлась сигналкой и для охранной спутниковой системы.

Терзаемый догадками, Брейн выбрался из-под кожуха и, принеся из кладовки нужную лампочку, поставил ее взамен перегоревшей.

Теперь навигационный контур отработал штатно. Брейн закрыл кожух и прошелся по настройкам охранной системы – лампочка замигала, и это означало, что охранный маяк уже третьи сутки выдавал тревожный сигнал.

Но почему его никто не слышал?

Немного поразмыслив, Брейн вспомнил единственное место на яхте, которое еще не исследовал. Это был холодильный шкаф в моторном отделении. Большой и малоподходящий для моторного отсека.

Брейн выбрался на палубу и, пригибаясь, в абсолютной темноте спустился в моторный отсек и, только задраив люк, зажег освещение.

Затем поднял крышку длинного морозильного шкафа и почти не удивился, обнаружив труп в осеннем плаще и ботинках на толстой подошве.

Тело пролежало здесь как минимум полгода.

Брейн прошелся по карманам и нашел несколько документов.

Это был владелец яхты, оттого он и не поднял шум. Предстояло решить, что делать дальше – бежать посуху или стартовать на яхте, как и планировал.

Глава 71

Последний фонарь на площадке потух, погружая несколько припаркованных на стоянке автомобилей почти что в полную темноту.

– Ну вот, блин, Холбург…

– Чего сразу Холбург? Чего ты во всем меня винишь, мерзкий Мяги?

– Я не виню.

– Нет, ты винишь, тварь ты эдакая. Дескать, нажрался Холбург и уделал весь холл в ресторане.

– Но ты же нажрался, – ухмыляясь в темноте, повторил Мяги. Он обожал издеваться над вспыльчивым коллегой.

– Нажрался, но не обделался!

– Какая разница, кто обделался, если начальник решил, что это ты.

– Кажется, там какое-то движение, – сказал сидевший за рулем старший группы и поднес к глазам бинокль.

– Брать его надо, Лерой, да и дело с концом, – категорично заявил Холбург.

– Начальство желает выявить связи, – вздохнул старший, опуская бинокль. Ему эта игра в кошки-мышки тоже не нравилась. Навалились бы втроем и дело закрыли. Раз кто-то полез на лодку – значит, точно знает, что хозяина нет в живых.

– А ведь я на тебя ничего не валил, Холб, – завел старую пластинку язвительный Мяги.

– Ну не на меня, на Маринера. А его привел на юбилей я, стало быть, ты подставил меня.

– А давайте, парни, вы сейчас заткнетесь и будете тихо смотреть на причал, – предложил Лерой, не повышая голоса.

– Накажешь? – усмехнулся Мяги.

– Нет. Пристрелю обоих. Утомляете вы меня очень.

Они помолчали.

– А чего там смотреть? Он уже спать лег, – заметил Мяги.

– Может, лег, а может, ждет момента, чтобы выбраться и нас прикончить, а потом слинять, – в пику ему возразил Холбург.

– Не выберется он.

Мяги широко зевнул и издал некорректный звук.

– Ой, извините, камрады.

– Надо было извиняться заранее, когда бобы в забегаловке заказывал… Знал же, что в засаде сидеть будем, а теперь снова окно открывать, – пробурчал Лерой и включил привод оконного стекла.

– Эй, гляди, командир, кто это там выруливает? – заметил Холбург, оглядываясь.

Мяги обернулся тоже, Лерой посмотрел в стекло заднего вида.

На площадку заезжал черный внедорожник весьма устрашающего вида.

– Пришла пора доставать стволы, Холб, – сказал Мяги.

– Думаешь?

– Уверен, – ответил Холбург и, видя, что Лерой не возражает, достал пистолет.

Внедорожник остановился, и из него вышел человек в длинном осеннем пальто.

Кутаясь в него от налетевшего с моря ветра, он направился прямиком к полицейской машине.

– Внимание, парни… – негромко произнес Лерой.

– Я уже на взводе! – сообщил Холбург.

Он и Мяги держали оружие наготове, чтобы пустить его в ход без промедления, однако, не дойдя до автомобиля нескольких шагов, незнакомец поднял руки, в одной из которых держал удостоверение.

– Похоже, кто-то из наших, – сказал Мяги.

– Похоже, Главное управление, – добавил Лерой.

– Отсюда же не видно.

– Я не по ксиве, я по манерам определяю. Слишком уж борзо подгребает.

– Значит, стрелять не будем?

– Не сегодня, – сказал Лерой, до конца опуская боковое стекало.

– Подполковник Лейбах – главк, – представился подошедший. – Как дела, коллеги?

– Линорский волк вам коллега, господин майор, – ответил Лерой.

– Ценю здоровый юмор. А теперь позвоните начальству и сваливайте отсюда. Здесь теперь мы останемся.

Полицейские переглянулись. Незнакомец вел себя слишком уверенно, и пришлось звонить.

– Але, сэр, это Лерой…

– Если ты по поводу смены, то все в порядке. У них разрешение с самого верха…

– Так мне им что-то докладывать?

– Ну вот еще! Просто заводи мотор и валите оттудова. Нам приказали – мы исполнили.

– Хорошо, я понял, – сказал Лерой, убирая телефон.

– Ты вот что, давай обрисуй мне, чего у вас там с объектом? – потребовал майор, однако Лерой закрыл окно, завел мотор и, резко развернувшись, уехал со стоянки прочь.

Глава 72

Майор посмотрел вслед стоп-сигналам и вздохнул.

Зазвонил телефон, и он ответил.

– Подполковник Лейбах.

– Как у тебя дела, Лейбах?

– Нормально, сэр, только что согнали местную полицию, становимся на наблюдение сами.

– Отлично. Я хочу, чтобы ты понял – то, что вы нашли и ликвидировали Фогеля, еще ничего не значит, если будет потерян этот контакт. Ты меня понял?

– Я понял это с самого начала, сэр.

– Давай, подполковник, не проколись. Подполковников много, а жизнь одна.

Начальник положил трубку, и Лейбах выругался.

Только и знают, что пугают, а каково ему двигаться по лезвию, поднимая собственные связи, забираясь в архивы напролом, притом что его высоким шефам достаточно было приказать, чтобы им доставили какую угодно информацию. Правда, при этом они засвечивались, поэтому существовал подполковник Лейбах и сеть завербованных им сотрудников главка и комитета охраны, попавшихся на противозаконных деяниях.

Ну что ж, линейная полиция убралась, и теперь все поле боя принадлежало Лейбаху и его людям. Он вернулся к машине и, заглянув в окошко, сказал:

– Итак, господа, я только что говорил с начальством, и оно счастливо от результатов вашей работы.

– Босс, зачем вы стебетесь? – скривился Флоббутс.

– Затем, жирный, что прошлый раз вы упустили контакт.

– Не «вы», а «мы», сэр, – лаконично заметил Дилейн, самый дерзкий и молодой.

– Да хрен с тобой, Дилейн, пусть будет «мы». Но если операция сорвется и он уйдет – я вас солью, а сам останусь весь в белом.

– Сэр, я с утра не кушал ничего тяжелее вишневого пирога, в таком режиме питания толку не будет, – вмешался третий из группы – Августин.

Августин хорошо стрелял, но больше любил холодное оружие, а еда была его нездоровым пристрастием.

– Я распоряжусь, чтобы вам притащили какого-нибудь мусора, – ответил Лейбах.

– Премного благодарны, – расплылся в улыбке Августин.

– А может, просто высадиться на эту лодку и грохнуть его на месте, сэр? – предложил Дилейн, у которого сдавали нервы от слишком большой ответственности. Он понимал, как глубоко они влипли.

Августин захихикал.

– Стрелять нужно только наверняка, – сказал подполковник. – Если мы пойдем приступом, он нырнет в гальюн, и ищите его неизвестно где. Копы за нас сделали всю работу по его поиску, вам осталось только грамотно его убрать.

– А если он водой уходить станет? – спросил Дилейн.

– Я же проводил инструктаж, и вот Флоббутс задавал мне кучу вопросов, и ты в комнате тоже был, рыжий придурок.

– Сэр, я отлучался в сортир, потому что…

– Так – заткнись! – повысил голос Лейбах и покачал головой, досадуя на свою несдержанность. –  Короче. Квалифицированно ждете. Если объект выходит на сушу – валите его. Если уходит на лодке, садитесь в резервную и следуйте за ним до дальнейших распоряжений.

– Все понятно, командир, – сказал Августин, и подполковник, вздохнув, ушел.

– Я одного не пойму, – подал голос Дилейн, оглядываясь на уходящего в темноту Лейбаха. – Тогда в промзоне эту группу положил какой-то крутой спецназ. Так почему сейчас этого громилу должны мы валить – мы же сыскари?

Августин с Флоббутсом переглянулись.

– Ты, парень, никогда больше об этом не вспоминай, даже наедине с собой, – посоветовал толстяк. – Никто, кроме нас троих, не знает, что мы это видели. Даже Лейбах.

– Так это… – Дилейн посмотрел на Августина, который, по обыкновению, полировал тряпочкой нож. – Ладно, я уже забыл.

И Дилейн откинулся на спинку сиденья.

Разговоры прекратились, и все трое стали следить за палубой яхты, но ничего подозрительного там не происходило. Темнота, желтые фонари, которые едва высвечивали корпуса лодок. И вдруг – мимо авто с наблюдателями прошла девушка! Да какая! Ножки, талия, сапожки на высоком каблуке, а походка – как на подиуме.

– Это что за явление такое? Как она здесь оказалась? – первым всполошился Флоббутс.

– Шлюха, – предположил Дилейн.

– Дороговато выглядит для уличной шлюхи, – заметил Августин. Потом высунулся из окна и крикнул: –  Эй, подружка, давай сюда – цену обсудим!

Девушка обернулась, потом развернулась полностью, и в ее руке блеснуло оружие.

Загрохотали выстрелы, взвились в воздух горячие гильзы, а когда закончился магазин, она отбросила его и, вставив следующий, подошла ближе и добила тех, кто еще пытался укрыться за сиденьями.

Ушла она так же быстро, как и появилась. На проходной, надрываясь, лаяли собаки, а спустя минуту изрешеченный внедорожник занялся огнем.

Глава 73

Еще не закончилась стрельба, а яхта Брейна на предельных оборотах уже неслась к выходу из бухты.

Он нервно дергал штурвал, понимая, что его выследили, а где-то впереди, со стороны моря, на цель заходил сторожевик с одним членом экипажа. Витольд был уверен, что обскакал всех, и теперь покажет куратору и агентам из Центра, как они поторопились, списывая его со счетов.

Сторожевик был им взломан по управляющему радиосигналу, а информацию о Брейне он получил из полицейских каналов. И вот теперь момент его торжества был близок, как никогда.

Возможно, новый агент Орсо также был где-то неподалеку, но это ему не поможет – сторожевик имел достаточную боевую мощь, чтобы закрыть вопрос окончательно. И пусть потом Витольд погибнет, но он уйдет отомщенным.

На радаре появилась зардевшаяся алым мишень, и Витольд подтвердил захват на уничтожение. Теперь уже никто не мог вмешаться – даже та малая метка, которая проскочила где-то на фланге.

А на фланге, верхом на скутере, прыгала по волнам прекрасная незнакомка в гидрокостюме. Она рассчитывала догнать яхту и высадиться на палубу, но ее планы изменил пограничный корабль, шедший на перехват цели.

Выбора не было – оставалось вернуться, бросить скутер и выбраться где-то, где не так ветрено – в конце концов, уже давно было не лето.

Яхта неслась, не сворачивая с курса – торопясь выйти в море. Витольд ухмыльнулся совсем по-человечески и нажал кнопку «пуск».

Ракета выскочила из шахты и, описав красивую дугу, рванулась к цели. За ее стремительным полетом наблюдала девушка, выбираясь на пирс и смахивая с лица холодные капли морской воды.

Видел это и дрон, висевший над бухтой на изрядной высоте и передававший сигнал Сторму.

Еще мгновение, и яркая вспышка озарила всю бухту. Огненное облако, догорая в воздухе, поднималось все выше, унося труды Брейна по перекачиванию чужого топлива.

Сторожевик заложил вираж и отправился восвояси. Дрон в черном небе дрогнул перышками и пошел за ним.

Красотка добралась до берега, где стоял укрытый накидкой байк, достала из сумки бинокль и, включив тепловой режим, стала просматривать водную гладь.

Сильно мешали горящие обломки, которые еще плавали в акватории. А еще этот шум на стоянке яхт-клуба, где уже рванул бак горевшего внедорожника.

Одна за другой туда прибывали машины полиции, «Скорой помощи» и пожарных команд. Девушка сбросила полог, надела кроссовки, шлем и, как была в гидрокостюме, села на байк. Завела двигатель, развернулась и поехала прочь, сначала медленно – по гальке, потом выбралась на асфальт и сразу унеслась прочь.

Ей еще предстояло обдумать случившееся. В такой простой исход истории с Брейном она не верила.

Не верил в такой исход и сам Брейн. Пыхтя, как бегемот, он с трудом выбрался на крохотную площадку бакена и, открыв глаза, увидел звездное небо.

Он даже не заметил момента удара по своей яхте. Только яркий свет и алые сполохи на волнах. Дураков тут не было – он сразу понял, что раз его вычислили полицейские, значит, знают о нем и другие.

Он прыгнул в воду, едва заметив огни сторожевика. И как оказалось – очень вовремя.

Немного полежав на площадке бакена, Брейн увидел новую вспышку – теперь на берегу. Там разгорался пожар и прибывали новые машины. Это было как-то связано со стрельбой – именно выстрелы на стоянке побудили его бежать немедленно.

Сейчас этот шум его устраивал. Предстояло проплыть еще метров четыреста и выйти примерно там, где все это грохотало.

К тому времени службы разъедутся, и многочисленные враги, надо полагать, – тоже.

Брейн перевалился на бок и ощупал оставшийся при нем пистолет.

Все в порядке – можно плыть к берегу в воде с температурой десять градусов. А что делать? Сидеть на бакене дольше Брейн не мог. Доброжелатели, без сомнения, усомнятся в его гибели и станут искать. А стало быть… Брейн вздохнул и свалился в воду, стараясь не думать, насколько она холодна.

Глава 74

Он добрался до берега за тридцать минут. Упал на гальку и некоторое время приходил в себя, ощущая, как возвращается чувствительность к рукам и ногам.

Когда стало полегче, поднялся и направился к невысокой ограде в дальнем конце территории клуба, а когда перелез через нее, увидел возле стоянки костер.

Дул холодный ветер, хотелось согреться, поэтому потрескивающий огонь был так притягателен.

У костра сидел человек и время от времени прикладывался к бутылке. Неподалеку из корзинки выглядывали горлышки еще четырех.

– Добрый вечер, – поздоровался Брейн.

Сидевший у костра незнакомец не ответил. Он молча достал из корзинки бутылку, свернул пробку и протянул подошедшему.

– Премного благодарен, – сказал Брейн, садясь возле костра на забытое кем-то запасное колесо.

– Что празднуете? – осторожно спросил он, прежде чем сделать глоток.

– Не праздную, увы. Заливаю скорбь от потери товарищей.

– И что же случилось?

– Несли службу и были уничтожены коварным врагом.

Человек смахнул с пальто сухую ветку.

– Сгорели дотла вместе с машиной.

– Я видел, как полыхало… – Брейн сделал пару глотков.

– А ты местный?

В голосе незнакомца в длинном пальто послышались трезвые настороженные нотки, и он пристально посмотрел на незваного гостя.

– Можно и так сказать. Вышел на палубу отлить и не рассчитал выпитого накануне.

– Это на какую палубу? – уточнил человек в пальто и сел ровнее.

– А вон – на «Серебряной стреле», – ответил Брейн как можно более безразлично.

– А кто хозяин?

– Стиви.

– Какой Стиви?

– Я не знаю, – пожал плечами Брейн. – Стиви, и все.

– А где сам Стиви?

– В городе.

– И что, он вот так просто вас оставляет на яхте стоимостью…

– Семьсот штук, – подсказал Брейн и отпил целую треть из бутылки. Незнакомец в пальто чуть расслабился.

– Тут, на яхте одной, преступник бежал. Ты чего-нибудь слышал?

– Я не только слышал, я видел, как он срывался. И как у него бак рванул.

– Это была ракета… – заметил человек в пальто и, запрокинув бутылку, стал пить, пока в ней ничего не осталось.

– Может, не стоит вот так-то? – спросил Брейн.

– Стоит, друг, стоит. У меня больше никого не осталось. Вернее остались, но это так, – незнакомец махнул рукой. – Мелочь и дрянь. А эти были умелыми ребятами. Но самое интересное, знаешь, что?

– Что?

– Они пересылали мне на телефон видео с регистратора.

– Да ну? – сыграл удивление Брейн.

– А вот не да ну! Их порешила баба!

– Баба? – переспросил Брейн больше из вежливости. Этот человек потерял друзей и угощал его хорошей выпивкой.

– Ты мне не веришь?

– Я верю.

– А вот посмотри!

С этими словами человек в пальто обежал вокруг костра и, сев рядом с Брейном, запустил на телефоне ролик.

Брейн услышал короткие переговоры сидевших в машине бойцов, потом обсуждение появившейся девицы, а потом она обернулась и…

Выстрелы и брызги стекла ему были неинтересны.

– Ты что, ее знаешь?

– С чего ты взял?

– Да у тебя морда прямо окаменела! – неожиданно закричал человек в пальто. – Говори, сука, кто она такая?!

Незнакомец схватил Брейна за грудки, но тот с силой оттолкнул его, отчего бедняга перелетел через костер и упал там, где был до этого.

– Ну, давай разберемся, урод! – закричал он вскакивая.

– Давай не будем разбираться. Я пришел к твоему костру, ты угостил меня выпивкой – зачем нам какие-то разборки? – предложил Брейн, предпринимая попытку уладить дело миром, однако уже понимал, что незнакомца не остановить.

– Нет, ты так просто не отделаешься! Я арестую тебя здесь и сейчас, и никто не сможет помешать мне сделать это!

– Послушай, друг, – произнес Брейн, поднимаясь и выставляя вперед левую руку в знак готовности к переговорам. – Давай не будем истерить…

– Ну-ка, ну-ка… – Человек в пальто пьяно встряхнул головой. – Да ты тот самый парень, которого мы ждали на яхте! Стой на месте, подонок, иначе я…

– Давай разойдемся по-доброму, – продолжал уговаривать Брейн. – Нам нечего делить.

– А вот и нет, гнида. – Намерения человека в пальто были вполне очевидны. Он попытался выхватить пистолет, но Брейн оказался быстрее.

Несколько выстрелов, и его оппонент упал навзничь, прямо на корзинку с недопитыми бутылками.

Оглянувшись на проходную, где снова залаяли собаки, Брейн поспешил прочь от костра – в холодную темноту в сырой одежде.

Глава 75

Сторм сидел напротив Орсо и протирал детали автоматического дробовика. Только что резидент дважды перечитал ему новую инструкцию, присланную из Центра. Первый раз Орсо прочитал ее в двухмерной форме, а второй раз – в линейной, что оказалось вчетверо длиннее по времени, но более понятно, и теперь у Сторма не осталось никаких вопросов.

– И зачем я только с графика срывался? – вздохнул Сторм и начал собирать дробовик.

– Ты прибыл не только ради объекта, ты еще должен помочь с Витольдом. Оттого, что мы получили такой приказ, – тут Орсо вздохнул, – проблема Витольда никуда не денется.

– Главное, чтобы он не узнал об этом приказе.

Орсо настороженно взглянул на Сторма.

– Что ты имеешь в виду?

– Нет ли у него других каналов связи с Центром?

– Откуда? Нет, конечно, это же невозможно.

– Увы – возможно, – возразил Сторм. – Мне доводилось сталкиваться с такой ситуацией в одной из командировок.

– И что?

– Из командировочной команды в пять специалистов осталось только двое.

– И с чем это было связано – предательство или разгильдяйство?

– Политика.

– О! – выдохнул Орсо.

Это было худшим из обстоятельств, когда в дела спецслужб вмешивалась политика. Причем – внутренняя, а еще хуже – внутриведомственная.

С этим не могло соперничать даже предательство, ибо в предательстве была своя логика, а во внутриведомственной политике логики не было. Только жертвы с одной-единственной стороны.

– Ладно, полагаю, наш объект обыграл Витольда и скоро проявится в полицейских архивах, – сказал Сторм, поднимаясь.

– А если нет? Если он погиб?

– Нет, – покачал головой Сторм. – Слишком уж это похоже на файл литерариа худож.

– Что?

– Ну, это местная форма двумерного предсказания. Я до сих пор ломаю свое восприятие, пытаясь понять, как они выстраивают шестеричные схемы при двумерной текстовой передаче.

– Что-что? – еще более удивился Орсо.

– Ай, не парься, – отмахнулся Сторм, довольный, что удалось ввернуть разговорное словечко. – Что там у тебя с этой женщиной на службе? Будешь заводить детей?

– Зачем?

– Настоящая семья – лучшее прикрытие.

– У нас генетическая несовместимость, – слегка смутился Орсо.

– Да ладно, камрад, это не мое дело, но хочу напомнить, что ты можешь выписать специальный препарат, Центр доставит тебе его, и у вас все получится.

Орсо улыбнулся. Он и сам знал об этом, но зачем в это вмешивался Сторм?

– Ну да, сам-то я одинок, и неизвестно, сколько еще буду таким, поэтому пока учусь на чужих союзах, – пояснил тот, догадавшись, о чем подумал Орсо.

– Сейчас нам нужно найти Витольда. Кстати, там в полицейских архивах имеются еще какие-то личности.

– Да, я заметил в описаниях пару работников специальной сферы и странную самку… То есть раннюю женщину.

– Молодую, Сторм, – поправил его Орсо.

– Так точно, камрад, молодую.

– И что ты думаешь?

– Они станут нам мешать, но не намеренно.

– Понятно. Давай поскорее решим вопрос с нашим объектом и Витольдом. Это, знаешь ли, не единственная моя задача, и хотелось бы закончить поскорее.

– Закончим, камрад, можешь не сомневаться.

Глава 76

Брейн впервые в своей карьере занялся грабежом. Ну а что делать? Подобные обстоятельства изучались в академии и разбирались в подробностях.

Как выбрать объект нападения, как следить за ним, какие выбирать места для атаки и как избегать серьезных травм у жертвы.

К счастью, у Брейна таких проблем не возникло, он вообще мог обойтись без грабежа, ограничившись «карманной тягой», но обстоятельства были таковы, что требовалось быстро получить достаточно много наличных и исчезнуть.

На то чтобы отслеживать богатые кошельки и подрезать их в подходящих условиях элегантно – времени не было. К тому же этим ремеслом уже занимались соответствующие люди с солидным прикрытием и контрнаблюдением, поэтому вторжение на их территорию могло привести к столкновению с «крышей» – криминальной или даже полицейской.

Поэтому грабеж оказался единственно возможным способом. К тому же никто не пострадал. И теперь с деньгами в кармане, отвоеванными у мордастых игроков на тотализаторе, Брейн мог убежать подальше, хотя, конечно, ничего хорошего подсвечиваемые полицией транспортные магистрали ему не обещали.

Однако сдаваться Брейн не привык, а бегать уже вошло у него в привычку.

В кармане «девятка», в другом запасная обойма, вот и все оружие, каким он располагал.

Брейн понимал, что чем дольше на него охотились, тем лучше к его образу адаптировались умные программы на серверах. Они уже могли опознавать его не только в анфас, но и со спины – по характерной походке.

Разумеется, он ее менял, на то были прослушаны многие часы дисциплин в академии, получены оценки на практических занятиях, но хитрый разум тысяч программистов было не победить.

Новые программы сменяли старые версии едва ли не ежесуточно, и свежие боты довольствовались отдельными деталями образа, которые не была в состоянии изменить никакая академия.

Иными словами – кольцо вокруг Брейна сужалось, что бы он ни предпринимал. Охотники подбирались все ближе, его досье для них было все доступнее и подробнее.

– Посмотри, Эрик, нам прислали новый костыль. Этот парень был замечен на трассе «бэ-пятнадцать», – сообщил Курт, приняв очередную передачу от шефов.

– Спасибо, конечно, но меня больше интересует, где находится эта стерва, – угрюмо отозвался напарник.

Он сидел над шахматной доской и за полтора часа не передвинул ни одной фигуры.

– Что такое? Разве не ты сравнивал ее с Изольдой? – пряча усмешку, спросил напарник.

– Это не важно. После того как я увидел, что она сделала с этими несчастными копами…

– Да ладно тебе. Это не несчастные копы, это копы главного управления, у них там комфорт и очень тепло. Поверь мне, бывшему копу, работавшему на земле, среди дерьма, пушеров, проституток и охотников за органами.

– По мне, так все копы одинаковы.

– Ну, не скажи. Если представить главковского копа в виде откормленного добермана, то районный коп в провинции – это худая дворняга.

– К чему мне эти байки, Курт? Она нам реально угрожает!

Эрик отшвырнул доску, и фигуры разлетелись по комнате.

– Чего ты нервничаешь?

– А того, что тебе ни до чего нет дела, а между тем…

– А между тем я еще вчера отправил запрос на ее подробную разработку, и заказчик уже подогнал нам тележку.

– Ты… – Эрик подбежал к Курту и сел рядом. – Ты думаешь, как и я?

– Что значит как и ты? Вчера был разговор?

– Был, – кивнул Эрик.

– Ну вот – я сразу запрос и отправил. Теперь нам почти что в режиме реального времени скидывают всю информацию о ее перемещениях.

– Я хочу убить эту суку, Курт! Иначе она это сделает с нами!

– От любви до ненависти один шаг, – улыбнулся напарник, поворачивая к Эрику миниатюрный экран. – Отель «Парафор», второй этаж, номер двести восемнадцать.

– И она еще не выходила из номера.

– Да, – подтвердил Курт, – хотя уже половина одиннадцатого. Предлагаю выдвинуться немедленно, и тогда мы уберем ее еще до обеда.

– Курт, прости мне мое нытье, я тебя просто обожаю!

– Да ладно, – отмахнулся тот. – Мы же напарники, в конце концов. Поехали уже, пока эта сука в очередной раз не смешала все наши карты.

Глава 77

До отеля «Парафор» они добрались на сорок минут позже, чем рассчитывали, из-за неожиданной пробки на второстепенном шоссе – что-то там с фурой, у которой оторвалась сцепка.

Тем не менее, когда они прибыли на место и спросили у портье, выходила ли госпожа из двухсот восемнадцатого, тот, выпучив глаза с большими мешками под ними, заверил, что нет – госпожа никуда не выходила, ничего не заказывала, а стало быть – сидит в своем номере.

– Она там что же, совсем безвылазно сидит? – уточнил Эрик.

– Это частная информация, господа, – заметил портье, намекая на возможные варианты.

– Вот тебе на конфеты, – сказал тогда Эрик, положив на стойку пятьдесят удо.

– Отличный ход, господа. Кажется, постоялица из двухсот восемнадцатого куда-то выходила вечером…

Напарники переглянулись. Они были заинтересованы в информации, и Эрик положил еще пятьдесят удо.

– Она вернулась вечером не одна…

Эрик подбросил сотню…

– С аниматором со второй площадки. Их упражнения слышали…

Эрик положил еще сотню.

– Слышали во всех соседних номерах, но… – Портье сделал паузу, пряча ассигнации за пояс.

– Да сколько же тебе еще надо? – возмутился Эрик и швырнул на стойку еще триста удо.

– Ну, он ушел от нее примерно в три тридцать, вот и все дела.

Решив, что узнали достаточно, Курт и Эрик направились к лифтам, но портье окликнул их:

– Господа, вы не закончили оформление по гостевому допуску!

– Какому еще допуску? – прорычал Курт, возвращаясь к ярко освещенной стойке.

– У вас, прошу прощения, багаж очень странный.

– А чем же он странный?

– Не могу знать. Мне для этого нужно вызвать дежурного по охране.

Эрик и Курт переглянулись. Этот подлец весьма профессионально раскручивал их.

– Сколько?

– Пятьсот, – улыбнулся портье. Курт вздохнул и бросил на стойку смятую ассигнацию.

Глава 78

Едва новые гости вошли в лифт, портье перестал улыбаться и, сняв трубку внутреннего телефона, позвонил в двести восемнадцатый.

– Але, – ответил женский голос.

– Это портье, мадемуазель Ксения. Вы просили позвонить, если к вам направятся гости.

– Сколько их? – поинтересовалась она совершенно будничным тоном.

– Двое, мадемуазель.

– Багаж?

– Так точно, багаж присутствует.

– Спасибо, Пьер, – сказала она и повесила трубку.

– Вообще-то я Серджио, – проворчал портье и тоже положил трубку. Разумеется, он хорошо заработал на этих двух господах, однако мадемуазель Ксения дала ему пять тысяч. Пять тысяч удо! Это было его жалованье за три месяца в высокий сезон!

Но сначала она спросила:

– Кто будет дежурить сегодня?

То есть это было вчера. И Серджио ответил, что он.

– А завтра? – уточнила она.

– Кубецкий Мачей.

– Я хочу, чтобы дежурил ты – сегодня и завтра, – сказала мадемуазель и показала ему пять тысячных ассигнаций.

– Я буду здесь все двое суток, мадемуазель. Желание клиента для нас закон, – выпалил он тогда, прикидывая, сколько снять с Мачея за выдавшийся выходной и как это обставить, чтобы тот ни о чем не догадался.

Пять тысяч легли на стойку, и Серджио сгреб их под пристальным взглядом странной красавицы.

– Я хочу, чтобы у тебя было хорошо со здоровьем, приятель, – добавила она.

– В каком смысле? – удивленно спросил он.

– Чтобы не было переломов рук и ног, – бросила она на ходу и направилась к лифтам в сопровождении носильщика. У нее было достаточно багажа, а у Серджио достаточно времени, чтобы все обдумать.

Позже она позвонила на пост и проинструктировала дополнительно. Это касалось именно гостей, и поначалу портье не все понял.

Эрик и Курт поднялись на лифте на четвертый этаж и уже оттуда стали спускаться на второй, предварительно достав из кофра два автоматических дробовика.

Они были тертыми калачами и знали, как преподнести сюрприз, а потому появились с дальнего конца коридора – от пожарной лестницы.

На этаже было тихо. Палас цвета беж традиционно использовался в здешних отелях и надежно скрывал звуки шагов.

За поворотом попался сервировочный столик с остатками чьего-то позднего завтрака, прикрытыми большой салфеткой с пятнами.

Чуть дальше неловкая горничная торопливо сводила пятно на паласе, видимо, уронив на него недоеденный антрекот в томатной подливке.

Увидев незнакомцев, она нервно поправила парик и, всхлипнув, продолжила тереть пятно пятновыводящей пеной.

– Не сработает.

– Что?

– Я говорю – пятновыводитель не тот, – пояснил Эрик.

– Будь добр – заткнись, – прошипел Курт, и они двинулись дальше.

– Вот он – двести восемнадцатый.

– Спасибо за информацию, – криво улыбнулся Курт. – Ты готов?

– Готов, – кивнул Эрик.

Курт аккуратно повернул ручку двери, но та была заперта.

Улыбнувшись, дескать, этого я и ожидал, он выхватил отмычку и за пару мгновений совершенно бесшумно вскрыл примитивный замок.

Дверь распахнулась, и оба ворвались в двухкомнатный номер.

Силуэт женщины оказался уже в первой комнате, и Курт короткой очередью распорол сложенную из подушек обманку.

Взвился синтетический пух, где-то закричали потревоженные постояльцы.

Эрик рванулся в следующую комнату и, увидев обнаженную женщину, расстрелял в нее весь магазин, снеся сам пластиковый манекен и уничтожив картечью водопровод в соседнем номере.

– А-а-а-а! – взвыли по соседству. – Артур, мы тонем!

– Ну и что? – спросил Эрик, меняя магазин.

– Пусто, – ответил Курт, ставя оружие на предохранитель. – Она нас провела, должно быть, сбежав еще четверть часа назад.

– Бери круче – ее здесь уже полчаса как нет, – сказал Курт и, обернувшись, увидел горничную в съехавшем парике.

– Тебе чего здесь надо, дура? – крикнул он.

– Да я здесь проездом, – ответила она и, вскинув «девятку», вогнала по паре пуль в каждого из гостей.

Все произошло очень быстро, и, выдержав паузу, она прошла в номер, чтобы собрать вещи – до приезда полиции оставались считаные минуты.

К этим двум охотникам она не имела претензий, но они мешались под ногами, а в ее ситуации любой посредник был хуже врага, потому что это было очень личное дело.

Глава 79

Брейну удалось купить пикап по чужому удостоверению личности, которое он украл у подвернувшегося пьянчуги.

Покупку совершил на окраине захолустного городишка, где никто не сверял фотографию, а уж тем более отпечатки пальцев. Вид наличных и вовсе заставил торговца позабыть об условностях – он все время улыбался и никак не мог поверить, что совершил такую выгодную сделку.

Денег, которые Брейн добыл честным грабежом, хватило бы и на более основательный автомобиль, но он играл роль бродяги-романтика, у которого по случаю появились деньги.

Брейн брился раз в три дня, сохраняя себя в привычном виде, однако для такого рода визитов использовал наборы из магазинов для праздников и маскарадов. Разумеется, усы из маскарадного магазина смотрелись не очень натуралистично даже после правки дамскими ножницами, однако важнее для Брейна была не натуралистичность, а гарантия не быть узнанным.

– Короче, тут эта… Картридж, конечно, не новый, но на сто тыщ кэмэ еще поработает, – инструктировал его продавец.

– А топливо?

– А что топливо? Картридж любое переработает. Дизель, спирт, углеродная вода. Езди, не бойся.

И Брейн взял, поскольку других вариантов у него не было.

Теперь он ехал, ссутулившись за рулем, украшенный усами и бородой из магазина карнавалов. Но фотодетекторы, камеры и датчики три-дэ встречались каждые пять километров, и, как он ни старался выглядеть фриком, хитрые программы замечали фальшь и забрасывали данные в его полицейское досье.

К счастью – не сразу, а через несколько часов, поскольку задачи по идентификации весьма приблизительных снимков стояли под пятизначными номерами, и обработка их проводилась, когда серверам совсем нечего было делать.

Мелькали столбики с километровыми отметками, заправки сменяли одна другую. Брейн заливал разные виды топлива, и его пикап кушал их с удовольствием, не выказывая недовольства ни единым стуком в моторе.

– Молодой человек, не желаете развлечься? – спросила заглянувшая в окно проститутка, воспользовавшись тем, что машина стояла у топливной колонки.

Брейн не спешил с ответом. Проститутка была симпатичной, но его интересовало другое.

– За трах берешь или за время?

– За время.

– Сколько?

– Сотню за час.

– Сотню – это ты загнула. Давай семьдесят, и ты со мной на пять часов, годится?

Лицо проститутки тотчас сделалось серьезным. Такие странные предложения делали только маньяки.

Она оглянулась на стоявшего в стороне крепкого парня. Скорее всего это был ее сутенер.

– Мне не нужен секс, мне нужна компания.

– Ну, так возьми на обочине попутчика, – усмехнулась проститутка, испытующе глядя на Брейна.

– Мне не нужен вонючка с большим рюкзаком, я хочу в попутчики красавицу, – пояснил Брейн, сломав последние преграды недоверия платной прелестницы.

– Ладно, бородач, только деньги вперед.

– Ну, ясное дело, разве я не понимаю? – улыбнулся Брейн и показал девушке триста пятьдесят удо, а она махнула сутенеру.

Тот моментально оказался возле машины, девушка впорхнула в салон, а деньги перекочевали к парню.

Сделка была совершена, бак заправлен двухъядерной канифолью, и Брейн стартовал на шоссе, уже предвидя панику на обрабатывающих центрах в разделе его личного досье, ведь теперь им предстояло обрабатывать еще один объект – красотку, назвавшуюся Линдой, у которой было собственное досье, ведь она на дороге была не новичком.

Брейн знал, как работали сервера, получив такую тяжкую вводную. Его обработка теперь затягивалась с нескольких часов до нескольких десятков часов, и всего-то за триста пятьдесят удо.

– А ты чего перевозишь? – кокетливо поинтересовалась Линда, когда они проехали километров пятьдесят.

– Ничего не перевожу, я просто путешествую.

– Да ладно тебе загонять, у нас никто больше чем два часа не оплачивает, если только он не контрабандист.

– А ты не глупа, – похвалил попутчицу Брейн.

– Не первый год на обочине, – усмехнулась она.

– Ладно, тебе скажу как на духу. Гвозди я вожу особые.

– Это какие же особые? – удивилась Линда. – У нас тут только раствор раньше возили.

– И что за раствор?

– Золотой.

– Золотой? – усмехнулся Брейн.

– А чего ты смеешься? Так и называли.

– Ну а я вожу гвозди.

– Просто гвозди?

– Ну, понятно, что не простые гвозди, а драченые.

– И где ты их перевозишь – кузов-то пустой, – заметила смышленая проститутка.

– В колесах.

– В колесах?! – поразилась она.

– Да тише ты, – одернул ее Брейн. – Тут на каждой миле аудиоскопы…

– Ой, прости. Это так неожиданно.

Пикап несся на запад, информация с контрольных придорожных приборов лилась рекой в систему глобальной безопасности, и в этой реке находилось место и для сведений о Брейне.

Глава 80

Накануне Витольд позволил себе небольшой отдых. Он чувствовал себя отмщенным и просто лежал в одной из секретных благоустроенных нор, не строя пока никаких планов.

Он находился в безмятежном забытьи часов восемь, затем поднялся и стал собирать радиозонд, чтобы дистанционно взломать полицейскую станцию. Однако прежде следовало собраться, чтобы покинуть убежище, если запеленгуют.

Теперь, после ликвидации столь ценного для Центра объекта, уничтожить агента-предателя для куратора не просто важно, а сверхважно. И можно было не сомневаться, что на его поиск будут брошены все силы местной резидентуры, чтобы Витольд, чего доброго, не добрался до контрразведки, выторговывая жизнь и свободу.

Впрочем, опускаться так низко Витольд не планировал, хотя… В эти последние несколько часов такая мысль все же закрадывалась ему в голову. Он крутил ее и так и эдак, но все же с большим удовольствием он бы ликвидировал того охотника, который так болезненно поджарил его китганом.

Вот с ним теперь и следовало поквитаться, и, если удастся, Витольд получит главный приз – полную уверенность в себе. Это именно то, чего ему здесь не хватало. Уверенности.

Наконец вещи были собраны, и Витольд запустил передатчик, который стал в автоматическом режиме перебирать закрытые каналы. Наконец начался процесс взлома, но на выбранный канал программу-сборщика не пустил фаервол, сразу распознав приставку-взломщика.

Умный прибор тут же оставил неуступчивый канал и перешел к следующему, но и там получил от ворот поворот. Только третий канал поддался взлому, и проскочивший внутрь архивов сборщик принялся искать нужную папку.

И скоро на экране стал появляться список новых файлов, поступавший в досье Томаса Брейна. Витольд даже подскочил от удивления и стал напряженно вглядываться в даты поставки файлов, ведь они могли быть задержавшимися в обработке, старыми.

Даты ничего ему не сказали – файлы действительно могли задержаться, тогда Витольд ввел команду, чтобы взглянуть на список файлов-кандидатов в папку Брейна, и, о ужас! Там их были сотни! И хотя половина наверняка будет отброшена, оставшийся массив уверенно доказывал, что морская акция Витольда провалилась – Томас Брейн был жив и активен.

Витольд стал лихорадочно набирать новые команды, чтобы открыть файлы и определить, где сейчас находится ускользнувшая добыча, однако его поисковик внезапно был уничтожен чужой программой-взломщиком.

– Ах, так?

Витольд тотчас использовал ресурс по улучшению и запустил другой сборщик – более устойчивый. Но проработал он с десяток секунд и был заблокирован – почти не реагировал на посылаемые команды.

– Долбаные варвары! – выругался Витольд и запустил предпоследнюю из имеющихся обновлений.

– Ага! – обрадованно воскликнул он, когда новая программа начала действовать и сообщила, что уничтожила программу-конкурента. Однако, видимо, конкурент тоже обновился, и последовал обратный удар – экран устройства связи почернел, и на нем появилось мутное изображение черепа с костями.

– Долбаные варвары… – произнес пораженный Витольд и бросился лихорадочно собирать блоки в мешок. Его не только взломали, его, без сомнения, запеленговали, и точно не земляки, у них были другие методы.

Едва покинув убежище и замаскировав вход, Витольд услышал полицейские сирены – кто-то сдал его копам под видом опасного преступника – самая простая и эффективная методика.

Тем не менее он успел запрыгнуть в свой автомобиль, завести его и, поспешно стартовав, завернуть за угол заброшенного ангара, прежде чем на замусоренную площадку вылетели два полицейских автомобиля со сверкающими «люстрами».

Появляться в эфире Витольду больше не хотелось – слишком опасно, поэтому он решил подключиться к кабелю с помощью «башмака» – почти в полный контакт. Он уже знал, где имеются подходящие точки. Например – кабельные каналы у почтовых офисов. В отличие от полицейских кабельных галерей, их совсем не охраняли, но с почтовых кабелей можно было через взлом несложных защитных фильтров пробраться на полицейские.

Витольд заскочил в строительный магазин, купил мини-стремянку, ограждающие конусы, чемоданчик с инструментами и оранжевую спецодежду. А еще через двадцать минут уже сидел в кабельном канале и хозяйничал в полицейском архиве, в то время как снаружи его «охраняли» дорожные конусы, сигнальная лента и валявшаяся рядом крышка открытого люка, поглядывая на который каждый полагал, что идут нужные ремонтные работы.

Просидев в канаве полчаса и просмотрев сотню ситуативных схем передвижения Брейна, Витольд понял, куда движется объект.

– Ты едешь в порт Рафайет, парень, – произнес он самодовольно, хотя по схеме выходило, что беглец двигался по Северному шоссе, но это было для отвода глаз. В этом Витольд не сомневался.

Глава 81

Когда Брейн сделал поворот направо, оставив позади поворот в сторону Рафайета, попутчица удивилась.

– О, а я думала, мы едем к морю!

– Нет, мы едем в Виндхам, – ответил Брейн.

– Но все контрабандисты ездят в порт, разве нет?

– Ну, я же другой – ты же поняла, – усмехнулся Брейн.

– Другой. И борода у тебя наклеенная.

– И борода, и усы, – кивнул он.

– Но меня это не заморачивает – ты заплатил Бусу, а он тебя видел и машину видел.

– Стучите копам? – пошутил Брейн, покосившись на Линду.

– Нет, зачем это нам? Слушай, мне бы пи-пи сделать, давай притормози вон на той заправке.

– У нас еще полно горючки.

– Нет, просто для меня. Я-то думала, ты в порт, а теперь терпеть долго. Давай, я на полминутки.

– Ну хорошо, – согласился Брейн и, свернув на заправочную станцию, остановился на небольшой парковке, где вставали те, кому не требовалось топливо, а только услуги и придорожный магазин.

– Ты выйдешь? – спросил она, открывая дверцу.

– Нет, здесь тебя подожду.

– Ну как хочешь, – сказала Линда и, выпорхнув из кабины, поспешила в сторону корпуса обслуживания, где имелся туалет, душ, магазин и небольшое кафе.

Брейн опустил руку между сиденьями и выудил телефон красотки. Включил его и, набрав кодовую комбинацию, вскрыл защиту. Затем проник в настройки, и вот она – полицейская закладка, а в ней его фото.

Может, проститутка и нечасто сотрудничала с полицией, но не упускала случая получить вознаграждение.

Появилась Линда, на ходу тормоша свою сумочку.

– Ты быстро? – удивился Брейн.

– Да не быстро я, просто телефон куда-то подевался… А у меня там название лекарства…

Она заглянула между сидений и наконец обнаружила пропажу.

– Вот он! – Она радостно засмеялась. – Ума не приложу, как я его выронила!.. Я быстро!..

И она снова поспешила к терминалу.

Брейн вздохнул, вышел из кабины и пошел следом.

Разумеется, телефон она не роняла, это он вытащил его из сумочки, чтобы проверить подозрения.

Пропустив выходящего посетителя с покупками, он вошел в терминал и сразу направился к туалетной комнате. Линда только что закрыла дверь и не успела поставить ее на собачку. Брейн дернул за ручку, и не успела Линда испугаться, как получила кулаком по лбу. Брейн подхватил ее, захлопнул дверь и квалифицированно усыпил, надавив пальцем на артерию.

Упавший на пол телефон все еще делал вызов по набранному номеру, и Брейн спустил его в унитаз. Затем вышел, поставил дверь на собачку и захлопнул.

Теперь никто не станет поднимать шум, пока Линда не придет в себя и не выйдет оттуда, а значит, у Брейна было еще минут сорок. И да, он действительно направлялся в порт, где было проще затеряться.

Наняться на какой-нибудь сухогруз было бы очень здорово, тогда бы у него появилась передышка в пару недель. Но сейчас не оставалось и часа лишнего.

Вернувшись в машину, он развернулся и, выехав на шоссе, поехал обратно – в порт Рафайет.

Глава 82

То, что за ним следили, Брейн не сомневался. Да, фокусами с проституткой-попутчицей он обманывал кого-то из врагов, но другим только упрощал работу.

Не требовалось большого ума, чтобы понять, что он нуждается в большом шумном месте, откуда можно сбежать практически в любом направлении, и этим местом был порт Рафайет.

И разумеется, здесь его уже ждали. Брейн заметил хвост на въезде в город, но не подал вида, полагая, что стрелять в него на виду у прохожих никто не станет. По крайней мере он на это надеялся.

Остановившись у первого киоска, он вышел из машины и купил атлас – «Старый Рафайет, история и этапы развития». Кому-то этот выбор мог показаться выдумкой туриста, но кого-то этот выбор насторожил.

Едва Брейн отъехал, к киоску подскочили молодчики и стали трясти седовласую продавщицу, требуя признаний в передаче ценной информации. Ну разве не придурки?

«Что за уроды», – подумал Витольд, наблюдая за развитием ситуации из своего хлебного фургона «Булки от Анджея».

«Дебилы», – подумала милая особа, наблюдая за происходящим через зеркальце, в котором она якобы поправляла макияж.

А Брейн на ходу стал перелистывать атлас и вскоре нашел, что искал – отель «Нарцисс», стоявший в сотне метров от другого отеля – «Молодая крачка».

– Отлично, ребята, – произнес он, ни к кому не обращаясь, и, получив на светофоре зеленый свет, направился в «Нарцисс», чтобы потом попасть в «Молодую крачку».

Город-порт был полон жизни, повсюду двигались толпы пешеходов и текли автомобильные потоки. Раздавались гудки уходивших от причалов морских транспортов и отдаленный звон козловых кранов.

Полиции хватало, но она не лютовала, несмотря на множество поводов проявить себя. Уж такой это был город, что, если использовать каждый повод, все автомобильное движение, а также пешеходы стояли бы в очереди на составление актов и выдачу квитанций об оплате штрафа.

Рафайет был не такой, как другие города, и полиция здесь тоже была совершенно другая.

Брейн доехал до парковки отеля «Нарцисс», оставил машину и, войдя в холл, огляделся.

Несколько пьяных моряков, пара проституток, семья с двумя детишками. Кто-то болтает, кто-то ждет, а Брейн прямиком направился к портье – тридцатилетней принцессе с трижды перекрашенными и завитыми волосами.

По ней было видно, что особа вышла на охотничью тропу.

– А вот и он, наш миллионный посетитель! – пропела она, едва Брейн остановился рядом со стойкой.

– Мне нужен номер, – сказал он и кивнул: – Здрасте…

– О! Так вы следуете один? – сразу уточнила «принцесса».

– Разумеется. Я всегда один, – подтвердил он, бросая настороженный взгляд на обитателей холла.

– Надолго к нам?

– Полагаю, на недельку.

– А это весь ваш багаж? – уточнила портье, перегнувшись через стойку, чтобы посмотреть на тощую дорожную сумку.

– Да, остальное подвезут позже.

– Что ж, за первые двое суток деньги вперед.

Брейн заглянул в квитанцию и отдал пятьдесят удо.

– Вот ваши ключи, номер триста сорок один «бэ».

– Благодарю вас, – улыбнулся Брейн и пошел к лифту.

Его номер оказался обычным двухкомнатным, с не новой мебелью, зато с кондиционером, который, впрочем, сейчас был не нужен.

Осмотревшись, Брейн соорудил на кровати силуэт постояльца и прикрыл покрывалом. Потом вышел в коридор и закрыл номер на ключ, добавив стандартную табличку «Прошу не беспокоить».

После этого прошмыгнул на лестницу, спустился в подвальный этаж и, по обыкновению, вскрыв замок куском проволоки, пробрался в магистральный бокс, где, как и положено, имелась запачканная смазкой схема.

Как и предполагал Брейн, там вполне угадывался маршрут до соседней гостиницы, хотя никаких названий в схеме не было.

Через двадцать минут он уже был в холле «Молодой крачки» перед миловидной девушкой-портье.

– Добрый день, – сказала она, улыбнувшись чуть приветливее, чем требовалось по инструкции. – Я не заметила, как вы зашли к нам.

И она кивнула на монитор, куда транслировала панораму охранная камера перед входом.

– Наверное просто отвлекались, – пожал плечами Брейн, чувствуя, как нелепо он выглядит с этой приклеенной бородой и усами. Проститутка в машине это заметила, но тут девушка сидела дальше.

Через пять минут все формальности были соблюдены, и Брейн отправился к себе в номер. А портье запустила просмотр записи с камеры и не нашла там нового гостя.

Немного подумав, она сняла трубку и вызвала охранника.

– Что случилось? – спросил тот, подходя к стойке.

– Рихард, у нас все в порядке со входами и окнами на первом этаже?

– А что такое?

– У нас зарегистрировался гость, который непонятно как попал сюда – на записи его нет.

– Я проверю пожарный выход, но у нас там датчик, если его кто-то откроет – сразу сирена.

– То есть больше никак сюда не попасть?

– Больше никак. Ладно, пойду проверю пожарный выход.

Глава 83

Несмотря на удачный ход с тайной сменой гостиницы, Брейн не торопился расслабляться – он мог уходить от опасности, лишь постоянно находясь в движении и совершая все новые обманные ходы.

Хотелось помыться и привести себя в порядок, но где, как не в ванной, он будет наименее защищен. Поэтому Брейн зашел в свой номер, смял кровать, передвинул стулья, включил свет в ванной, а затем вышел в коридор и, прислушавшись, направился в тот конец, где находилась дежурка – служебное помещение для горничных.

Вскрыл замок проволочной отмычкой, зашел и огляделся. Условия здесь были спартанские, однако имелся холодильник, туалет и душ. Уж тут-то его точно никто не станет искать.

Брейн торопливо разделся и полез в душ, то и дело поглядывая на оставленный возле кабины пистолет. Закончив процедуры, сорвал этикетки с нового белья, переоделся и, снова завладев пистолетом, почувствовал себя победителем.

Порывшись в шкафу, он нашел чай, конфеты и чайник, а затем предался неспешной послебанной процедуре.

Судя по всему, этой дежуркой пользовались редко – о чем говорили даты производства чая и конфет. Они были староваты, на самом краю срока годности, но это Брейна вполне устраивало.

Наконец, исчерпав все возможности нестандартного гостеприимства, он уже собрался уходить из служебного номера, когда в замочной скважине застрекотал ключ. Дверь открылась, и Брейн глаза в глаза встретился с горничной, безмерно удивленной появлением Брейна.

– Откуда у тебя ключи? – первым атаковал он.

– А… как… ма…

Она была совершенно ошарашена и не могла произнести ни слова, глядя на него широко открытыми глазами.

– Ладно, проходи, я никому не скажу, – пришел на помощь Брейн и выскользнул в коридор как раз в тот момент, когда в его номер входили двое в полицейской форме.

Брейн поспешил, чтобы присоединиться к ним, и, коснувшись локтя последнего «полицейского», спросил:

– Я могу чем-то помочь? Я живу здесь же – на этаже.

Слишком долгие раздумья подвели «полицейского», и он получил «с головы».

– Эй, что с вашим камрадом? – воскликнул Брейн, врываясь в свой номер.

– А? Чего? Кто ты?

Второй «полицейский» едва успел развернуться, когда получил в кадык, и, врезавшись в стену, прекратил сопротивление.

Брейн еще раз оглядел номер, которым не воспользовался, и вышел в коридор. Его преследователи отставали всего-то на полчаса, и это означало, что ему следовало ускориться.

– А вам без бороды лучше, – заметила портье, когда Брейн остановился возле стойки.

– Да, надоела уже, – улыбнулся он и провел по трехдневной щетине, которую оставил, поскольку в его дальнейших планах требовалось выглядеть немного бродягой.

– Решили пройтись?

– Пойду куплю что-то из одежды, – сказал Брейн, показывая свою сумку.

– Советую зайти в «Клайм», там недорого и хорошее качество.

– Спасибо, учту, – кивнул Брейн. И уже отходя, снова вернулся. – Кстати, меня никто не спрашивал?

– Нет, никто, – покачала головой девушка, отводя взгляд.

Брейн кивнул и пошел к выходу. Скорее всего ее запугали, а может, тоже играет в эти игры. Вербовка гостиничного персонала весьма перспективна.

Глава 84

Едва вынырнув из отеля, Брейн физически ощутил плотный поток внимания, который исходил от множества уличных приборов – видеокамер, световых датчиков, лазерных измерителей и аудиоаппаратуры – от фоновых сборщиков до фокусирующих приборов, которые могли выхватывать из уличного шума отдельную беседу.

Заметив возле отеля «Нарцисс» суету, он, приглядевшись, заметил валивший из окна дым и вырывавшиеся языки пламени.

Там уже было все, что нужно – полицейское оцепление, эвакуация немногих постояльцев и пожарная машина-робот, которая разворачивала манипулятор, чтобы закачать в горящий номер огнегасящую пену.

Это был номер Брейна – видимо, кто-то попался на сооруженную им куклу и выстрелил через окно. Из гранатомета? Может быть. Но возможно, из той штуки, от которой у Брейна еще имелись на теле едва зажившие ожоги.

Не прошел Брейн и двухсот метров, как заметил медленно катившийся автомобиль с парой любопытных пассажиров. Автомобиль ехал по другой стороне улицы и, как видно, находился в резерве или координировал действия других.

Брейн прибавил шагу, перешел на светофоре улицу и зашел в цветочный магазин, с ходу проскочив его насквозь. И уже оказавшись во внутреннем дворе, услышал за спиной удивленный возглас продавщицы.

– Извините… – буркнул он и с разбегу перемахнул двухметровый забор, услышав, как снова взвизгнула напуганная продавщица – охотники шли по пятам.

– Такси! – поднял руку Брейн, и лихой водила, ехавший в другом направлении, круто развернулся, остановившись рядом с клиентом.

– В порт! – скомандовал тот, запрыгивая на заднее сиденье.

– Опаздываем, командир? – спросил тот.

– Нет, просто давно моря не видел. Соскучился.

– Бывает, – кивнул бывалый таксист, замечая в зеркало заднего вида двух «казенных» – в одинаковых костюмах.

Он прибавил газу, и машина, заваливаясь на поворотах, стала уходить по узким улочкам и дворам – чужие этих маршрутов не знали.

Хвостов видно не было, но Брейн знал, что это временный успех.

Вдруг старые дома расступились, и Брейн увидел стрелы портовых кранов и козловые столы контейнерных погрузчиков. Череду причалов, обшарпанные борта трудяг-пароходов и дожидавшиеся своей очереди суда – на рейде и у горизонта. И еще солнце – погода была хорошая.

– Куда теперь? – спросил таксист.

– Давай пройдемся с ветерком вдоль причалов, а потом к автостанции.

– Понял! – кивнул таксист, и они понеслись по транспортной магистрали, обходя выезжавшие из порта грузовики-контейнеровозы.

Замелькали знаки портовой навигации, вывески логистических и стивидорских компаний.

Брейн оглянулся – за вереницами грузовиков мелькал бежевый седан, который мчался, меняя полосы.

Быстро же они реагируют. Время, когда за ним посылали гоняться середнячков, прошло.

Водитель тоже заметил этот автомобиль и резко повернул вправо, проскакивая между двух киосков и снова погружаясь в царство проходных дворов, раскопок муниципальных служб, строек, руин и снова строек.

– А вон и автостанция! – сообщил таксист, и Брейн бросил на переднее сиденье сотню.

– Притормози возле серебристого красавца.

– Слушаюсь, командир! – обрадованно произнес водитель, понимая, что никакой сдачи от него не потребуют.

Такси остановилось на стыке между двумя автобусами, и Брейн, распахнув дверцу, проскочил между ними, сразу попав в толпу загружавшихся пассажиров, а такси стартовало дальше и еще какое-то время отвлекало от беглеца внимание погони.

– Осторожнее, мужчина! – воскликнула какая-то дама.

– Извините… – бросил Брейн и тут же заметил на себе взгляды пары молодых людей крепкого телосложения. Станция оказалась также перекрыта.

Брейн бросился бежать через заросший парк, и «спортсмены» рванули за ним. Похоже, им уже дали команду – в руках появилось оружие.

Перепрыгивая через разросшиеся лианы, Брейн заскочил в здание летнего театра и почти тотчас за ним влетели преследователи. Два удара, и они распределились по углам, а Брейн подхватил оброненную ими «девятку» и, вскинув руку, прицелился через дыру в прохудившейся крыше. Выстрел – и дорогая оптика разлетелась брызгами, а дрон, взревев двигателями, унесся прочь.

Глава 85

Спустя пять минут Брейн уже катил обратно в порт, запрыгнув в кузов притормозившего на повороте грузовика.

Во время стремительной экскурсии на такси он успел рассмотреть все, что ему было нужно – где и как расположены пароходы и в какой степени разгрузки-погрузки они находятся.

Брейн собирался добираться до них вплавь – это, по его мнению, было самым неожиданным способом для его преследователей.

Ну, по крайней мере ему хотелось так думать – он уже не знал, что еще можно придумать в ситуации, когда обратного хода из Рафайета уже не было. Брейн понимал, что либо он уйдет, либо его дожмут.

Ему и прежде было нелегко, но, общаясь с Фогелем, он, похоже, обрушил еще какой-то секрет, и в своре скачущих за ним псов заметно прибавилось. Весь сегодняшний загон выполняли какие-то «казенные», но вряд ли штатники – Брейн полагал, что это компания-подрядчик, делавшая грязную работу для спецслужб.

Открылась проходная, и грузовик, свистя паровым нагнетателем, прополз на территорию мимо ленивого охранника, который едва удостоил транспорт своего взгляда.

Между тем над портом уже кружили четыре беспилотника, которые просвечивали датчиками и лазерными инициаторами каждый сантиметр площади.

Беспилотники были от трех разных групп, но между собой не конфликтовали, потому что не имели такой возможности.

Если бы они работали на один обрабатывающий центр, то лишили бы Брейна шансов, но они были каждый за себя, а потому шанс у него оставался.

Уловив момент, когда грузовик двинулся в очередь таких же портовых перевозчиков по самому краю причала, Брейн оттолкнулся от ржавой рамы и полетел в воду.

Холодная вода разом охладила его, заставив голову работать рационально. И вместо того чтобы скорее броситься к карантинной барже, он, напротив, приник к причальной стенке на тот случай, если беспилотники заметят движение и прилетят уточнить.

Но вроде не заметили и не прилетели, и Брейн поплыл вдоль стенки, стараясь не думать о рыбе-резаке, достигавшей четырех метров и перекусывающей пловцов надвое.

Впрочем, рыба-резак любила чистую воду, а здесь повсюду были масляные пятна и размокшие ячейки расходных картриджей.

Двигаясь вдоль стенки, Брейн проплыл метров двести, стараясь не думать о том, что вот-вот могут начаться судороги. Соскальзывающий с плеча ремень сумки то и дело приходилось поправлять, а еще закидывать голову и смотреть в солнечное небо, однако беспилотники его не преследовали – похоже, он обманул их.

Еще раз смерив расстояние до карантинной баржи, Брейн оттолкнулся от причальной стенки и решительно поплыл к промежуточному убежищу.

На входе в бухту завыл гудками сухогруз, волоча товар на последнем издыхании.

Брейн ускорил темп, старательно налаживая дыхание. Метрах в сорока от причала волнение усиливалось, и теперь его подбрасывало на волнах, чего он предположить никак не мог.

Появилось течение в сторону контролируемой беспилотниками зоны, но, к счастью, не такое сильное, чтобы Брейн не смог его одолеть. И он одолел и вскоре ухватился за одну из якорных цепей, надежно державших баржу на протяжении последних десяти лет.

Немного отдохнув, он обхватил цепь ногами, зафиксировал замком обеих стоп и, выпрямив тело, перехватился руками. Чтобы добраться до клюзбака, ему предстояло сделать так раз семьдесят.

– Ты… в хорошей… форме… – выдыхал он, передвигаясь, словно червяк. – Ты… в оч-чень… хорошей форме…

Он действительно был в хорошей форме, поскольку, забравшись в тесный клюзбак, не хватал ртом воздух и был в состоянии рационально мыслить.

Итак, ржавый люк – вот он, над головой. Дальше нужно спуститься в трюм и там затаиться. Среди ночи он собирался переплыть к пароходу «Орсия-четырнадцать», стоявшему на якоре в пяти сотнях метров от баржи и ожидавшего погрузки. Именно его Брейн выбрал в качестве основного средства бегства, хотя был еще «Гранд Битенгай», до которого и плыть ближе, и срок отправки не так далеко, но этот выбор был очевиден, и враги, без сомнения, обратят на него внимание. Уже на «Орсии» Брейн надеялся трое суток пролежать среди смоляных канатов, потом выползти и предстать перед боцманом, который познакомит его с капитаном, а тот спросит – кто ты таков, и тогда Брейн скажет… Впрочем, так далеко он не загадывал. Сейчас главное – закрепиться на карантинной барже, и как можно надежнее.

Глава 86

Люк клюзбака открылся со страшным скрипом. Брейн осторожно высунулся и, оглядевшись, не обнаружил беспилотных аппаратов, после чего выбрался на палубу и поразился тому, насколько же огромной была эта баржа.

Во время последней эпидемии она служила местом отстоя прибывших с другого материка переселенцев. Их тут набивали тысячами, и они ждали положенные пять недель, пока не закончится инкубационный период вируса.

А если на барже происходила новая вспышка, тогда ее вскоре обрабатывали лизаторатами, выжигавшими едва ли не само железо, и принимали новых переселенцев.

Девять из десяти составов баржи сходили на берег, а тех, кому не повезло, просто выметали метлами роботы-уборщики. Цитавирусы не просто убивали, они разлагали жертвы в тонкую пыль.

Никаких надстроек, только череда люков, которые вели в трюмы карантинной баржи.

Рванув в ближайший из них, Брейн скатился по крутому трапу и, когда люк захлопнулся, оказался в полной тишине и темноте. Даже плеск волн не проникал через эти многослойные стены.

Двигаясь на ощупь, Брейн добрался до двери и, открыв ее, оказался в длинном коридоре, протянувшемся едва ли не на всю баржу. Здесь было довольно светло из-за потолочных иллюминаторов.

На стенах и переборках имелись заметные следы ржавчины, однако вокруг было чисто – ни мелкого мусора, ни пыли, и скоро Брейн обнаружил причину чистоты – полдюжины роботов-уборщиков стояли в одном из отсеков, мигая лампочками контроля зарядки.

Выглядело это жутковато, особенно бинокулярные телекамеры, с помощью которых уборочные машины ориентировались. Брейн подумал, что они могли транслировать панораму куда-то на охранные пункты. Впрочем, никакого движения бинокуляров он не заметил, однако услышал скрип металла и остановился, начав прислушиваться.

Вроде тихо. Он снова двинулся по коридору, заглядывая в открытые двери, за которыми оказывались светлые сухие помещения.

Брейн почувствовал, что его начинает бить дрожь – то ли от нервов, то ли он устал бороться и замерз – с его одежды все еще стекала морская вода, оставляя позади дорожки и мокрые следы подошв.

Вдруг он скорее почувствовал, чем что-то заметил, и, вскинув пистолет, несколько раз выстрелил, предупреждая метнувшуюся тень. Однако невидимый противник не испугался и, включив режим тайм-слоу, бросился в атаку – теперь он был вдесятеро быстрее человеческих конкурентов.

Колыхнулся воздух, и Брейн почувствовал, как его ожгло от внутреннего холода и по коже словно прошлись наждаком.

Это был экстремальный выброс адреналина – по технике, которую он изучал.

– Как я узнаю, что пора запускать это? – спрашивал Брейн когда-то инструктора.

– Ты узнаешь. Ты не успеешь подумать, когда все произойдет само собой.

Брейн рванулся навстречу врагу, и противники обрушили друг на друга шквал ударов, так что полетели клочки одежды, а траектории движений были незаметны для обычного глаза.

Что-то Брейн сумел отбить, что-то перехватить, однако треск собственных костей он также слышал.

Удивительно, что под чудовищной нагрузкой мысли были ясны и цели понятны. Держаться дольше трех-четырех секунд в таком темпе Брейн не мог, а потому вложился в окончательный удар так, что противник отлетел к стене, а Брейн, не дожидаясь продолжения, рванул прочь.

Сзади грохнул выстрел, и картечь, шваркнув по стенам, прошла выше. Тотчас ударил второй, и заряд настиг Брейна. Две картечины прошили тело и понеслись вперед, врезавшись в переборку – Брейн под адреналином даже проследил их полет и совсем не почувствовал боли. Он полагал, что еще может уйти, были еще силы, и было время, но что-то внутри вдруг отказало, он споткнулся и полетел на пол, заваливаясь на левую сторону.

Кувыркнулся через голову и, ударившись о стену, остановился.

Остановилось и время. Остановились ощущения. Он видел врага, который уже стоял рядом и наводил дробовик, чтобы поставить точку. Однако вдруг ударила «девятка» в автоматическом режиме. Дюжина бронебойных пуль отбросили суперколвера на стену, а затем выскочил и сам стрелок, добив здоровяка двумя выстрелами.

Пустой магазин стукнулся об пол, новый стал на место, и лязгнул затвор, досылая патрон.

Брейн слабо улыбнулся. Он видел нечетко – зрение отказывало ему, но он узнавал эту фигуру и походку, которая, впрочем, стала чуть жестче. Наверное, это от злобы, которая ее сейчас распирала.

Она едва не шипела, как масло на сковороде, и по ее красивому лицу пробегали судороги, искажавшие его в одно мгновение, словно помехи на экране.

– Ну что, Брейн, пришло время расплачиваться за допущенные ошибки, да? – спросила она, поднося пистолет к его лицу.

– Да, Зои… – грустно улыбнулся он, и в уголке рта показалась кровь.

– А знаешь, почему я здесь? – спросила она с надрывом, и пистолет в ее руке дрогнул.

– Нет, конечно… Месть – это было бы… слишком просто…

– Я здесь для того, чтобы узнать – ты не добил меня, просто потому что лоханулся или потому что вспомнил те жаркие ночи, которые я тебе подарила?

– А в… в каком случае… я выживу?

– Ни в каком. Но мне очень интересно!

– А пошла ты в задницу… – устало обронил Брейн, чувствуя, как растекается под ним лужа крови и холодеют его ноги.

– Не смей подыхать, тварь! Это я должна тебя убить, только я, которая…

Сверкнула вспышка китгановского заряда, и раскаленный ветер обжег лицо Брейна, а Зои покатилась по галерее, словно мешок с тряпьем. В нос ударил запах паленого.

И снова перед Брейном возник силуэт с оружием, которое было направленно на него.

– Томас Брейн, от лица командования я делаю вам предложение по сотрудничеству, согласно пятьсот восемнадцатому пункту специального статута. Если вы откажетесь, мне приказано вас уничтожить.

«Похоже, он уже готов», – подумал Сторм и уменьшил на китгане силу разряда. При стрельбе в упор лишняя мощность была ни к чему.

«Ну и вербовка… Думает, что откажусь… – пронеслась, как в тумане, слабая мысль Брейна. – Думает, что опоздал…»

Разумеется, он понятия не имел, что это за пункт, но догадывался, кто этот здоровяк – почти копия ликвидированного Зои.

– Я… принимаю… предложение… – прошептал он.

Сторм вздохнул и опустил китган. Затем достал из кармана одноразовый инъектор и впрыснул в бедро Брейна какой-то препарат.

Лекарство оказалось действенным, и уже через минуту Брейн почувствовал, что к нему возвращаются ощущения. Тем временем его спаситель начал отчитываться перед своим начальством – так это понял Брейн.

– Да, все прошло по первому варианту… Ну да, я тоже надеялся, но он выразил согласие – отказать мы не можем… Нет, ну конечно, конечно, я и не настаивал, я пробурчал что-то нечленораздельное, но он вдруг очнулся и сказал, что согласен… Да… Да… Вот и я решил, что лучше не рисковать. Главное, что с Витольдом вопрос закрыт окончательно. Да, до связи.

– Ну что, боец, давай, поднимайся – я тебе помогу…

– Как тебя зовут? – спросил Брейн, когда вербовщик практически взвалил его на спину.

– Ой… Зови Стормом.

– Сторм, стало быть?

– Быть стало.

– Не хочешь… со мной… говорить?

– Экономь силы, действие микстуры не бесконечно – у нас не так много времени.

– Понимаю, – согласился Брейн, пытаясь, где возможно – на трапе или палубе, перебирать ногами. Хотя по его ощущениям вербовщик мог тащить на себе еще четверых и не согнулся бы.

– Зачем было палить по ней из такой пушки? – спросил он, когда они стали спускаться на платформу – что-то вроде шлюпки, качавшейся на волнах.

– Для гарантии, что она не успеет дернуть спусковой крючок и продырявить тебя.

– А какой смысл?.. Для тебя было удобнее… чтобы я отказался от предложения, правильно?

– Ну, извини, – буркнул вербовщик и завел мотор.

Глава 87

От тягучего сна, в который его погрузило действенное лекарство Сторма, Брейн частично пробудился спустя много часов, когда двое обсуждали создавшуюся проблему.

– Неужели нет другого варианта отправки? – спросил Сторм, и Брейну показалось, что в его голосе звучит тревога.

– Поверь мне – это лучший вариант. Карго никто не проверяет, а чтобы он не задохнулся, поставим ему газовый комплект – у него будет лучшая атмосфера среди всех, кто живет на этой планете.

– Так-то так, но ведь такие перегрузки не каждый здоровый выдержит – не каждый человек и не всякий суперколвер. А у него серьезные ранения и вместо швов – стягивающий пластырь.

– Мы поставим четыре пластыря один поверх другого – поверь, это сработает. Если же мы оставим его здесь до верной и гуманной отправки, его следующей точкой прибытия станет тюрьма контрразведки. И нашей точкой тоже, между прочим.

В очередной раз Брейн пришел в себя, когда его слишком часто кололи инъекторами, отчего по коже бежали холодные мурашки.

Он сумел открыть глаза и распознал над собой механические манипуляторы – много манипуляторов и пару лиц за полупрозрачным дымчатым пластиком. Эти двое о чем-то говорили, пока механические манипуляторы проделывали множество работы – кололи, резали, шили. Брейн понимал, что эти двое разговаривают, но не мог уловить не только слов, но даже слогов, только какое-то жужжание.

«Вот уроды», – подумал Брейн, ощущая отмороженным боком, как иглы впиваются в плоть и протягивают нити – его зашивали после операции.

Потом была еще одна вспышка сознания: он лежал опутанный проводами и трубками, а вокруг были белые стены без окон.

И снова провал, а следующее свидание с реальностью было уже с другими стенами – серыми и достаточно грязными. Он слышал голоса, угадывал какие-то слова и исполнял команды – да, он понимал эти команды.

– Всем встать! На построение, морды разбойные! На построение!..

– Вставай, доходяга…

Это ему. Рядом кого-то ударили, потом еще. Слышен топот – все бегут на построение, но Брейна никто не бьет, наверное, потому, что он еще с трудом передвигается.

– Эй, доходяга! Иди сразу оправляться!.. Дежурный по блоку – проводи его!..

– Слушаюсь, начальник.

И снова провал. Видимо, надолго, потому что в следующий раз Брейн неожиданно пришел в себя за приемом пищи. Это была невкусная еда, и он механически жевал ее. Внезапно он осознал, что видит перед собой поднос с разноцветными палочками вроде сосисок из дешевых закусочных. Но там цвета были от кремовых до розовых, а тут цвета дорожных знаков, а на вкус – никакие.

– Пей жидкость, доходяга, а то опять подавишься и наблюешь, – грубо произнес кто-то.

Брейн поднял голову и увидел перед собой собаку. Хотя нет, это было первое впечатление, хотя тот, кто разговаривал с ним, имел странную форму черепа с вытянутыми вперед челюстями. Высоко расположенные уши и близко посаженные глаза довершали сходство с собакой, но это, безусловно, был гуманоид. Правда, он и смотрел, как собака, но не как собака-друг, а как плохо воспитанный пес, который превращает жизнь домашних в жуткое существование.

– Чего пялишься? Я говорю – пей жидкость, мы больше не будем убирать за тобой!

– Пей, доходяга, – поддержал его другой такой же, сидевший на скамье рядом с Брейном. Тот посмотрел направо и обнаружил, что сидит за длинным столом вроде тех, что стоят в армейских столовых, и вместе с ним сидят еще семеро.

– Пей, тебе говорят.

Брейн еще раз взглянул на поднос и среди ярких палочек рассмотрел баллон из непрозрачного мягкого пластика – в похожей таре продавали смазку для подшипников. Даже трубка была похожей. Брейн приложился к ней и надавил на баллон. Сделал несколько глотков и не сразу понял, что это такое.

– Что это? – удивленно спросил он, отставляя баллон.

– А чего бы ты хотел? – насмешливо спросил кто-то.

– Воды.

– Воды?

Все захихикали.

– Эй, за восьмым столом! Кому дубинкой по башке захотелось? – раздался окрик надсмотрщика, который стоял в конце прохода между столами – это был здоровый суперколвер, пожалуй, еще здоровее тех, которых Брейну приходилось видеть.

– Это мусс, – подсказал кто-то за столом. – Вода для колодников слишком большая роскошь, поэтому это недоочищенная вода – технологический мусс.

– Закончить прием пищи! Всем встать!.. – крикнул надсмотрщик, и разномастный контингент стал выходить из-за столов.

Брейн тоже встал и теперь обратил внимание на одежду – свою и окружающих, все были в одинаковых серых робах, на рукавах которых имелась надпись – что-то вроде порядкового номера и сокращенное название отряда или блока. Брейн понимал, что это не его родной язык, но он не помнил, когда выучил его.

Глава 88

Брейн многократно возвращался этим путем из столовой в свой блок, но только сегодня он делал это осмысленно, с интересом рассматривая стены, вдоль которых тянулись пучки магистральных трубопроводов и кабелей.

Кое-где на пути попадались места с поврежденными гравитационными панелями, и все в отряде знали о них – это развлекало местный контингент.

Там, где гравитация была ослаблена, они норовили подпрыгнуть, а там, где она усиливалась, начинали притворно стонать и сыпать специфическими тюремными шуточками.

Отряд состоял примерно из тридцати арестантов. Около половины были ссутуленными длиннорукими обладателями выдающихся вперед челюстей, другая половина состояла из коренастых представителей расы со сплющенными широкими лицами и развитыми надбровными дугами.

Брейн успел заметить, что между собой эти разновидности почти не общались, хотя в строю, видимо, по желанию начальства, все стояли вперемешку.

Пройдя по тесному переходу, отряд вышел в широкую галерею с высокими потолками, под которыми висели рельсовые направляющие, и по ним скользили площадки со следящим оборудованием и пушками-парализаторами.

Отряд маршировал по галерее, и над ним двигались по рельсе две тележки – следящая и контролирующая.

Слева обнаружилась ниша, где дожидался очереди пройти на обед другой отряд.

Когда отряд Брейна миновал нишу, ожидающие вышли в галерею и зашагали к столовой и за ним, по параллельным направляющим, покатились свои потолочные тележки.

Слева и справа от Брейна шли «коллеги», которые не без интереса наблюдали за тем, какое удивление у Брейна вызывало все происходящее. Все его эмоции отражались на лице.

– Выходит, ты раньше не прикидывался, а, дохлик? – ткнул его под ребро коренастый здоровяк и криво улыбнулся огромным ртом.

Брейн не ответил. В нем уже включились все его знания и опыт, а потому он предпочитал молчать и притворяться заторможенным – так он больше получал информации от других и меньше выдавал о себе.

Отряд вернулся в свой блок, и все разошлись по местам, кроме Брейна, он не знал, где его место.

– Давай за мной, дохлик, – сказал тот – криворотый крепыш, и снова толкнул Брейна под ребра.

Брейн пошел за ним, и вскоре тот указал ему его место – койку на первом ярусе.

– Спасибо, – поблагодарил Брейн.

– Что значит спасибо? Через восемнадцать суток кончаются твои льготы, и ты переедешь на мой второй ярус, а я лягу на эту шконку.

Здоровяк провел короткопалой ладонью по синтетической простыне и сглотнул.

– Ну ты загнул, Фофо! – раздался голос со второго яруса над койкой Брейна, и на пол сиганул представитель «длинночелюстных».

– Эта шконка подо мной, и, когда закончится льготный срок – я, а не ты, пенек вонючий, займу эту шконку.

– А потом он переедет на третий ярус, потому что я тут – на третьем ярусе, как раз над шконкой Сингера! – проорал сверху еще один претендент, однако спуститься не решился.

Фофо и Сингер коснулись носами, скаля при этом зубы.

Брейн прилег и закрыл глаза. Ему многое требовалось переосмыслить.

– Да ты на кого тянешь, дерьмо рокшанское?!

– Что я слышу? Твои потные ноги опять воняют?

– Да я тебя в пол вгоню, а шляпку молотком добью!

– С каких пор баба молотком пользоваться может?

Неизвестно, чем бы закончилась эта словесная дуэль, если бы не подоспел охранник и не срубил обоих разрядом из парализатора, настолько мощным, что немного досталось даже Брейну – у него сократились мышцы ног.

Охранник заметил это и, открыв решетку, подскочил к нему и участливо спросил:

– Ты в порядке, парень?

– Благодарю вас, спасибо.

– Ты не ссы, завтра пойдем на реабилитацию – я тебя на полный ордер направлю – ты, главное, не сдохни этой ночью.

– Спасибо, сэр, я приложу все силы, – пообещал Брейн, и надсмотрщик убрался.

Глава 89

Едва охранник отошел, земляки обоих конфликтующих сторон помогли своим подняться, и Брейн видел, что получившие разряд выглядят совершенно потерянными. В средствах здешняя охрана не стеснялась.

Вскоре Фофо и Сингер разобрались по своим полкам, а Брейн присел и, спустив ноги, стал их разминать – после того, как его слегка зацепило, они немного покалывали.

Проходивший мимо коренастый – из компании Фофо, остановился, посматривая на Брейна. То, что он смотрел на все вокруг более осмысленно, было пока в новинку.

– Эй, можно тебя на пару слов?

Коренастый подошел.

– Меня зовут Брейн, я бы хотел спросить тебя кое о чем…

– Ты ко мне в приятели не набивайся.

– Нет, я не набиваюсь. Мне больше спросить не у кого, я же здесь совершенно один. Или ты видел здесь моих земляков?

Коренастый немного подумал и покачал головой.

– Нет, такие здесь не попадались. Я таких, как ты, вообще никогда не видел, но ты похож на супера, только малость пожиже. А чего ты спросить хотел?

– Да про житье-бытье здешнее, я же ничего не помню и никаких порядков не знаю.

– А можно я на твою шконку тоже присяду?

Брейна слегка удивила эта просьба – видно было, что первый ярус здесь являлся чем-то весьма статусным.

– Конечно, присядь, – согласился он. – Ты же оказываешь мне услугу, почему и не присесть.

– Меня вообще-то Монбен зовут, – сказал новый знакомый и, осторожно опустившись на шконку, ощупал твердый матрас.

– Ух ты… – выдохнул он, как будто у него не было точно такого матраса.

– Ну так что, как вы тут живете? И что это за заведение?

– Это военная тюрьма, чувак, – пожал плечами Монбен, поглощенный новыми для него ощущениями.

– Тюрьма? И что ты сделал такого, что попал сюда?

– А ты?

– Я… Я вроде в суперов стрелял…

– И попал?

– Нет.

– Я в полковом складе патроны воровал и налево сбрасывал.

– И много насбрасывал?

– Все, что были.

– Понятно, – кивнул Брейн. – А вот охранник про реабилитацию чего-то мне сказал, что на полный ордер направит. Это что такое?

– Ну, типа здоровье поправить, кровь разогнать.

– Так это хорошо?

– Это как ты им покажешься.

– Кому?

– Инструкторам. Могут поправить здоровьице, а могут наоборот – укатать так, что на пайку арестант идти не может – так и лежит на шконке. А носить ему пайку запрещено. Вот и смотри сам, хорошо или плохо.

Мимо прошел один из земляков Монбена, и он, хлопнув по матрасу рядом с собой, сказал:

– Смотри, Ренк, где я сижу! Как тебе такой расклад?

Земляк в ответ только покачал головой и отошел – видно было, что он завидует Монбену.

Глава 90

Понемногу проводя расследование и сбор информации, Брейн уже до отбоя узнал, что военная тюрьма – это бывший устаревший крейсер, что в нем сейчас восемь сотен арестантов и их перевозят на планету Рурвей, где построен новый корпус. Правда, по другой версии, на Рурвее идет война и из арестантов соберут ударный батальон, чтобы избавиться от лишних ртов и заткнуть критическое направление.

– Ты у кого хочешь поспрашивай, – говорил один из отряда. – Здесь все полевые пехотинцы. Даже артиллеристов нету.

Удалось также выяснить, что напоминавшие собак назывались канзасами, а коренастые – гоберли. И это были основные расы, которых суперы набирали в армию. Правда, в разных отдаленных гарнизонах использовались и местные малоизвестные народы.

В охранниках ходили только суперы, а на вышках и в обслуге трудились вольнонаемные канзасы и гоберли.

– Они-то и будут палить по нам, когда бунт поднимется, – сообщил уже знакомый Брейну Ренк.

– А ты думаешь, что поднимется?

– Ха! Я не думаю, парень, я знаю, – похвалился тот.

– А кто бунтовать-то будет?

– Восточная секция, это где «пятьдесят четвертый» и «двадцать второй» блоки. У них там все отмороженные. Их даже на пайку не водят – сквозь решетку жратву просовывают. Звери просто.

– Ну, так их там немного вроде.

– Целая сотня наберется. А если они поднимутся, их все поддержат.

– Ну а чего они поднимутся, какой интерес?

– Им житуху тухлую устроили, на прогулку выводят, как на охоту.

– Как это?

– А так. Видел же, как сегодня супер шарахнул по ребятам?

– Ну да.

– Вот и там так – выпускают на площадку и начинают садить с шести вышек. Разряд, конечно, полегче, чтобы все сами в блок вернулись, ну и чтобы не обгадились там в галерее.

– Но зачем по ним стреляют?

– Да просто так, для развлечения. Охране ведь тоже скучно. А в особенности стрелкам. Так что бунт обязательно будет, потом захватят арсеналы, и пошла-поехала компания.

– А смысл в таком бунте?

– Можно выбить условия получше. Ну и все такое прочее.

Ночь прошла, как в какой-нибудь казарме, ничего особенного. Только в отличие от казарм здесь не выдавали ни подушек, ни одеял, но Брейна это не слишком заботило.

В коридоре за решетчатой дверью блока переговаривались охранники, Брейн прислушивался к их речи и почти все понимал. Он все еще не мог объяснить, как научился понимать этот язык.

Перевернувшись на спину, Брейн ощутил боль и неудобство в области шеи и, ощупав это место, обнаружил несколько равномерно расположенных подсохших ранок. Совсем небольших – как от укола толстой иглы.

Впрочем, это открытие также не особенно побеспокоило Брейна, ведь у него оставались обрывочные воспоминания о множественных хирургических операциях.

Он осторожно ощупал правый бок и ребра справа, где были выходные отверстия от картечи. Но нет – никаких рубцов. Брейн надавил сильнее – ребра не болели.

«Значит, подлечили», – вздохнул он, успокаиваясь. С одной стороны, очнуться вот так в военной тюрьме было не очень приятно, но, может быть, не так уж и плохо по сравнению с прошлым ощущением мятущейся жертвы в сужающемся кольце врагов.

Глава 91

Остаток ночного времени пролетел быстро, Брейну показалось, что едва он закрыл глаза, как тут же вспыхнуло под потолком освещение и визгливая сирена известила, что начинается новый день в военной тюрьме.

В довершение к этому охранник, проходя вдоль секций, начал стучать по решетчатым дверям и кричать:

– Подъем! Всем выходить на построение! Шевелитесь, уроды!

От такой побудки сна как не бывало. Брейн растер ладонями лицо, подумав, что не мешало бы почистить зубы и умыться. О том, чтобы побриться, думать пока было рано, хотя, судя по отросшей щетине, он провалялся в беспамятстве – в дороге и в тюрьме, около трех недель, а то и весь месяц.

– Так, почему медленно двигаемся? Хотите взбодриться парализатором?

И рослый охранник показал арестантам зажатый в руке прибор со световодом, который уходил в рукав, а на поясе подключался к нагнетателю.

Брейн видел, как вытянулся канзас Сингер, к которому обратился охранник. Бедняга даже перестал дышать. Застыли в строю и остальные, осведомленные, что от угроз к применению оружия здесь переходят без долгих разговоров.

– А ты, очнувшийся ублюдок, что, совсем ничего не боишься? – внезапно спросил охранник и сделал шаг к Брейну, стоявшему на левом фланге.

Справедливо рассудив, что его мнение никого не интересует, Брейн постарался выглядеть как можно более напряженным.

– Вижу, вижу, как ты косишь, очнувшийся ублюдок. Ты ведь еще не знаешь, как пахнет шкура, подпаленная парализатором, правда?

И охранник поднес к самому носу Брейна прокаленное жало, с которого и срывались страшные молнии.

– Отряд, вольно! Оправиться! На все про все двенадцать минут! Разойдись!..

Впервые Брейн осознанно смог увидеть, что же тут за туалеты.

Оказалось, в места личной гигиены подавался водозаменительный агент, которым умывались и смывали канализацию. Полотенец не было – водозаменитель соскальзывал, оставляя кожу сухой. Зубные щетки и туалетную бумагу заменяла универсальная пена, которая застывала на воздухе, как сахарная вата, но в водозаменителе растворялась полностью.

Посадочных мест было достаточно, узких раковин для умывания – тоже, поэтому за установленное время все уложились, в том числе и Брейн. Заняв место в строю, он провел языком по зубам. Пена сработала – зубы были почищены, однако ощущения свежести не было.

– Шагом марш! – прозвучала команда, и отряд направился в столовую.

Здесь уже многое было знакомо. Вот отряд зашел в нишу, пропуская тех, кто возвращался из столовой. Затем они продолжили движение, и вскоре перед Брейном снова оказался поднос с набором питательных палочек и баллон с «муссом», напоминавший по вкусу бактериофаг – теперь Брейн вспомнил, на что была похожа здешняя вода.

Однажды во время самой первой своей кампании у них в полевых условиях случилась эпидемия, и местные медики сумели вырастить в растворе какую-то дрянь, которая всем в результате и помогла. Воняло от медицинской палатки жутко, но был приказ пить, и солдаты повиновались, хотя не всегда эта микстура заходила с первого раза.

Глава 92

Едва Брейн приступил к еде, как его легонько толкнул севший рядом Фофо.

– Не жри много…

– Что? – не понял Брейн.

– Тебе же сейчас на физику, на полный ордер, не забыл?

– Не забыл.

– Делай вид, что ешь, а сам только надкусывай, понимаешь?

– И что, прятать?

– Да, на потом. Мне передашь, я сохраню до прихода, но за это отдашь мне желтую.

– А прятать-то куда? – уточнил Брейн, стараясь говорить краешком рта, чтобы не замечали охранники, которые не приветствовали разговоры за столом.

– Закатку сделай на штанах…

– А, понял, – догадался Брейн. И какое-то время имитировал хороший аппетит, надкусывая палочки и искусно пряча их в подворот под поясом.

С «муссом» было сложнее, даже небольшие глотки давались с трудом – по лицу Брейна пробегала судорога.

– Да ты, доходяга, я гляжу, совсем очухался, а? – спросил охранник, с ухмылкой подходя к столу, за которым сидел Брейн. – Раньше-то и полтора сапса не сгрызал, а теперь вон как разохотился.

Брейн скосил взгляд на Фофо. Он не знал – следует ли вставать или что-то отвечать.

Фофо едва заметно отрицательно качнул головой, и Брейн остался сидеть с невозмутимым видом, и охранник отошел.

– Закончить прием пищи! Выходи строиться!

Отряд поднялся и стал выходить из столовой.

– Когда мне тебе эти… сапсы передать? – тихо спросил Брейн.

– Иди спокойно, я в строю выхвачу – ты только живот втяни.

– Понял.

И действительно, едва они построились, Фофо кивнул, и Брейн втянул отощавший живот, а Фофо выхватил укрытый запас.

– А почему нельзя завтракать перед ордером? – спросил Брейн, когда они проходили мимо ниши, в которой пережидал другой отряд. – Сильно гоняют?

– Ну, как тебе сказать… – на плоском лице Фофо появилась усмешка. – У них на первый раз положено, чтобы сапсы обратно полезли. Инструкторам скучно – они по-своему развлекаются.

Едва вернулись из столовой, к Брейну подошел незнакомый ему охранник и сказал, чтобы тот следовал за ним.

И Брейн пошел.

Сначала они выбрались в общий коридор, потом своим магнитным ключом охранник открыл дверцу без ручки, и они оказались в другом коридоре – тихом и чистом, носившем следы недавнего ремонта.

Брейн даже улыбнулся, настолько все здесь выглядело по-домашнему, без этого жуткого отчаяния, сквозившего от каждой детали и каждого арестанта там, в блоке.

Они подошли к двери, на которой был медицинский значок – не красный крест, к которому привык Брейн, а заковыристый знак наподобие иероглифа. Однако он в который раз отметил, что понимает значения знаков и табличек, которые попадались в коридорах и блоке.

Наконец охранник распахнул одну из дверей и сказал:

– Заходи.

Брейн прошел в ярко освещенное помещение, и в нос ударил знакомый во всех культурах и цивилизациях специфический медицинский запах, составленный из множества летучих наполнителей лекарств и антисептиков. Однако врач, а это, безусловно, был он, не имел белого халата или зеленоватого комбинезона – как в армейских госпиталях. Просто военный мундир, как сказал бы Брейн – полевой комплект.

Он был в чине предикатора, что примерно было равно майору в понятной Брейну системе.

– Кто таков?

– Брейн! – представился Брейн.

– Ага, – кивнул предикатор и, подойдя к пациенту, посмотрел на него с высоты своего роста – на полголовы выше посетителя.

– За что посажен?

Брейн не ответил. Он чувствовал какой-то подвох.

– Я задал вопрос, арестант.

Брейн продолжал молчать, глядя перед собой.

– Ну хорошо, молодец, что не болтаешь. Но я обязан заниматься здоровьем всякого дерьма вроде тебя, поэтому на вопросы, касающиеся режима питания и самочувствия, ты обязан отвечать мне. Понял?

– Да, сэр.

– Ну вот и отлично.

Предикатор вернулся к столу, взял какой-то прибор размером с книгу. С одной его стороны было несколько разноспекторных приемников и объективов, а с другой – экран.

Глядя в экран, врач обошел Брейна вокруг и, закончив осмотр, опустил прибор и улыбнулся.

– Так ты варвар?

– Что, простите?

– В твоем теле следы множества хирургических вмешательств.

– Меня лечили ваши… Ваши специалисты, сэр.

– Где лечили наши специалисты, я вижу…

Врач заглянул в прибор и стал перелистывать слайды.

– Вот тут и тут я вижу маячки, оставленные после процедур – по ним можно определить, кто, когда и какими средствами проводил операции. Но помимо этих квалифицированных следов, тут полно каких-то ужасных рубцов. У вас что, все еще режут людей руками, варвар?

– Ну… Да, в общем… – признался Брейн, вспоминая, что только единожды видел механического ассистента в операционной, который вместо сестры подавал затребованные хирургом компоненты.

– Каменный век, блин, – усмехнулся предикатор. – Ну ладно, если ты после этих коновалов выжил, даю тебе полный допуск на ордер восстановительных процедур. Можешь задать вопросы относительно здоровья или режима содержания.

– Сэр, а как насчет воды?

– В смысле?

– Ну, нам в столовой дают мусс…

– Ах, вот ты о чем. Ты ведь варвар – вы привыкли пить воду, а тут кругом агенты-заменители.

– Да, сэр, – закивал Брейн, радуясь, что его правильно поняли.

– Ну а что мусс? Мусс полностью безвреден.

– Но я слышал, что его не полностью очищают.

– Ну разумеется, зачем его очищать полностью? Это дорого, это энергозатратно. А все опасные бактериальные штаммы заглушены контрштаммами, которые вовсе не вредят вашему здоровью.

– Но на вкус они ужасны, сэр.

– Где вкус и где здоровье, Брейн?

Брейн вынужден был согласиться. И недорого, и эффективно. Кроме него, в целой летающей тюрьме не было ни одного арестанта, кто пробовал настоящую очищенную воду. Да что арестанты, даже начальник тюрьмы и администрация могли употреблять только «мусс-кристалл», который также был слегка мутноват.

– Скажите, сэр, вот эти ранки на шее… – и Брейн коснулся тех мест, где небольшие в общем-то повреждения долго не заживали.

– С этим придется подождать – ткани разрушены радиоперсильным излучением. Это случилось, когда в твои тупые варварские мозги впихивали грамоту высших пределов, поэтому в местах подключения зондов-трансляторов произошло разрушение и облучение тканей. Ты туповат, понимаешь? Вы все тупые, поэтому грамматика в вас входит только силой, отсюда все эти побочные явления – тебя рвало, ты гадил, сидя за столом, ты ничего не помнишь, ты… Ну, что я буду перечислять то, чего ты давно не помнишь, правильно?

Брейн кивнул. Стиль общения с врачом его немного удивил, но не шокировал. Он уже сформировал манеру поведения, и всякое общение с представителями здешнего тюремного мирка обогащали его в том смысле, что он начинал лучше разбираться в здешних тонкостях, а значит, повышались его шансы на выживание. Ну и, конечно, Брейну хотелось получить какие-то объяснения, почему он тут и каковы дальнейшие планы на него тех, кто его как бы вербовал под дулом пистолета.

Или его скинули сюда, потому что он стал не нужен? Такое тоже случалось, и Брейн также был к этому готов.

– Ну, что ж, в общем-то я тебя осмотрел, и вот к какому пришел выводу – ты что-то среднее между канзасами и гоберли. Но если вкачать в тебя стимуляторов для развития костной и мышечной массы, ты станешь похож на средненького такого псиморфа. Знаешь, что это такое?

Брейн не ответил, настороженно посматривая на предикатора.

– Это такая народность, которая формально относится к суперколверам, но мы их за своих не считаем. Вот так.

И вдруг, без всякого перехода, врач врезал Брейну в солнечное сплетение, да так, что тот отлетел к двери и едва не снес ее с петель.

Удар был нанесен молниеносно, однако Брейн был готов к этому и успел сгруппироваться – и предикатор это заметил.

– А ты не так прост, варвар, – заметил он, потирая кулак.

Открылась дверь, и показался охранник.

– Можете уводить его. Я даю разрешение на все нагрузки без ограничений.

Глава 93

Теперь Брейну были лучше понятны намеки Фофо, когда он говорил о здешних нравах, да и отказ от еды теперь казался вполне здравым решением.

– Стой! – скомандовал охранник, когда они дошли до широкой двустворчатой двери.

Здесь тоже имелся медицинский знак, но он соседствовал с пространным напоминанием о свободном движении и свежем воздухе. Впрочем, Брейн уже понял, что доверять этим знакам не стоило.

– Заходи! – скомандовал охранник, и Брейн вошел, заранее готовясь к новым испытаниям.

Помещение, где он оказался, можно было назвать мини-спортзалом или залом восстановительного центра какого-нибудь госпиталя. Множество развивающих тренажеров, электронные кабины для создания искусственной реальности и тут же турники и очерченные ярко-желтым зоны повышенной гравитации – первого, второго, третьего и четвертого уровней – по количеству превышений собственного веса.

Между тем справа в углу предбанника было что-то вроде уголка личного времени для персонала этого зала. Там находились трое суперов – двое обычных, с ясным взором голубых глаз и широченными плечами, а третий, кроме массивного телосложения, отличался более темной кожей и узким разрезом глаз, которые смотрели угрожающе.

Для себя Брейн решил, что этот мулат здесь самый главный, хотя все трое были облачены в легкую полевую форму с оторванными планшетками знаков различия.

«Им скучно…» – вспомнил Брейн слова Фофо.

Мулат оставался у стойки, в то время как двое других двинулись к Брейну, как к брошенной в собачий загон лисе.

– Представьтесь! – потребовал один из них.

– Брейн! – прокричал Брейн, вытягиваясь и стараясь смотреть мимо них.

– На вас, Брейн, выписан полный ордер!.. – сообщил другой.

– Вы знаете, что это значит, арестант? – уточнил первый.

Брейн молчал. Он уже знал, что, если есть возможность, нужно молчать до последнего, поскольку наказание за молчание было куда менее сурово, чем за излишнюю болтливость.

Звякнул приемник переговорного устройства, смуглый супер взглянул на экран и улыбнулся.

– Что там? – оглянулся один из инструкторов.

– Послание от нашего доктора, – ответил тот, и на лице этого гиганта появилось подобие улыбки, которая не сулила Брейну ничего хорошего.

Спросивший подошел и тоже взглянул на сообщение.

– Итак, арестант Брейн, я предлагаю тебе выбрать программу реабилитации – у тебя еще восемнадцать суток льготного восстановительного периода, и ты сможешь каждый день приходить сюда, чтобы поправить здоровье, – сказал тот инструктор, что остался рядом.

Брейн молчал.

– Вот стенной монитор с программами – подойди и выбери, что тебе нравится.

Брейн шагнул к стене и коснулся экрана с заставкой, появилось меню, и ему стали предлагаться системы дыхания, общефизической подготовки, рукопашный бой по нескольким системам и раздел танцев, от каких-то специфических, где все как будто плавают и медленно передвигаются, до вполне динамичных, и Брейн остановил выбор на одном из них, сделав отметку.

– Что ж, хорошо, – сказал инструктор и переглянулся с коллегой и смуглым.

– А может, что-то пожестче, а, приятель? – с усмешкой спросил второй инструктор. – Может, хочешь поколотить по груше или даже имитатору? У нас есть замечательные имитационные машины – ты сможешь подраться по-настоящему.

– Он боится отвечать тебе. Он новичок, но знает, что это здесь не приветствуется, – заметил смуглый и, выйдя вперед, подошел к Брейну совсем близко.

– Я дипредикатор Слоун, начальник режима безопасности. Я приказываю тебе отвечать на мои вопросы. Понял?

– Понял, сэр, – кивнул Брейн.

– Ну и этим джентльменам ты тоже можешь отвечать в качестве исключения.

Сказав это, Слоун отошел.

– Так как насчет помахаться с автоматом, Брейн? – повторил свой вопрос самый приставучий из инструкторов.

– Извините меня, сэр, но я еще недостаточно здоров. Мне будет достаточно танцев.

– Ну, раз достаточно танцев – иди на танцы. Проводи его, Блистард.

Второй инструктор направился в глубь зала, и Брейн последовал за ним. Они подошли к большой тренажерной кабине, Блистард выдал Брейну шлем виртуальной реальности и сказал:

– Одевай шлем, выбирай из меню танец, потом скорость, и вперед.

– А… этот пол – тут беговая дорожка?

– Не только, это зависит от режима. Могут быть волны, толчки. Ну ты разберешься, я уверен.

Глава 94

С навигацией Брейн разобрался быстро и вскоре уже довольно уверенно повторял движения виртуального инструктора в раскрашенных одеждах. Звучала ритмичная музыка, иногда состоявшая из одних только барабанов, пол в кабине двигался то в одну, то в другую сторону, чтобы, выполняя танцевальные дорожки, Брейн не уперся в стену. Когда ему показалось, что он уже хорошо изучил движения и стал попадать в такт, тренажер вдруг самостоятельно сменил режим на более быстрый. Это было неожиданно, но Брейн принял правила игры и стал выполнять дорожки быстрее.

Автомат не остановился на этом и включил следующую скорость. Теперь Брейн работал на пределе возможностей. У него было не так много сил, чтобы долго держаться в таком режиме, но сдергивать шлем он не стал, ведь тогда бы он потерял ориентацию и не смог бы видеть, куда и когда станет двигаться пол кабины.

А дорожки становились все быстрее и длиннее, барабаны выбивали бешеный темп, и виртуальный танцор уже едва был различим среди мельканий его разукрашенного костюма.

В какой-то момент Брейн впал в странное оцепенение, и ему стало казаться, что он видит раскрашенную тропическую птицу, которая плясала на лугу, подпрыгивая, взмахивая крыльями и встряхивая венчиком на голове.

И тут темп бешеной гонки стал спадать, и Брейн стал возвращаться к реальности – он тяжело и с хрипом дышал, пот пропитал его робу, а ноги дрожали и подгибались – это была первая нагрузка после нескольких недель беспамятства.

Наконец мучение прекратилось. Дверь кабины открылась, и инструктор сам снял с Брейна шлем.

– Молодец, варвар, ты продержался семнадцать минут.

– Что? – спросил Брейн, еще не совсем понимая, что произошло.

– Давай в промывочную, а то ты нам весь химико-биологический баланс нарушишь, – сказал инструктор и попятился, окидывая небритого и мокрого насквозь арестанта брезгливым взглядом.

Брейна сопроводили в узкую кабинку, где он, оставаясь в робе, принял душ из теплого водозаменителя. Очистка продолжалась не дольше полуминуты, а когда Брейн вышел, то был абсолютно сухим и немного отдохнувшим, хотя, конечно, о свежести, которую давала вода, не могло быть и речи.

После процедуры его выпустили в коридор, где уже дожидался охранник.

– Ну и что скажете, сэр, что вы о нем думаете? – спросил Блистард у начальника режима безопасности.

– А ты что скажешь? – в свою очередь поинтересовался тот, потягивая через трубочку прозрачную жидкость.

– Он отлично держался, а я ожидал, что свалится уже на втором режиме.

– А еще – он не сблеванул, – добавил старший инструктор – Морфан.

– Да, крепкий малый, – кивнул Блистард.

– А о чем это говорит? – спросил начальник режима, хитро улыбаясь.

Инструкторы пожали плечами – дескать, выяснили же – крепкий парень, вот и все.

– Эх, физкультурники! Это говорит о том, что он за чрезвычайно короткое время обзавелся контактами, от которых получил полезную информацию и поддержку.

– И что из того, сэр? Растолкуйте нам.

– А то, что он может запросто возглавить мятеж.

Инструкторы переглянулись.

– Так уж и мятеж? – улыбнулся младший инструктор Блистард, недоверчиво поведя могучими плечами.

– Мятеж, Блистард. Именно мятеж. Ты слышал о тюремном конвере «Карвазия-39» с полутора тысячами арестантов?

– Нет, сэр.

– А о конверах «Дженан» и «Сарбатино», каждый из которых перевозил по две с половиной тысячи арестантов?

– Нет, сэр.

– А вот и плохо, что до вас не доводят такую информацию.

Слоун еще потянул через трубочку, а потом вдруг мотнул головой и, достав из кармана крохотную таблетку, бросил в стакан, наблюдая, как она, полыхнув алым, окрасила прозрачное содержимое, ставшее затем оранжевым, желтым и, немного успокоившись, – салатно-зеленым.

– Ой, что это?! – поразился старший инструктор Морфан.

– Тебе это по чину знать не положено, – с усмешкой произнес Слоун и, отбросив соломинку, медленно, глоток за глотком, выпил все содержимое стакана.

– Короче, так, гардемарины. Все перечисленные мною транспорты были захвачены контингентом за последние полгода. Примерно полсотня других за это время благополучно перевезла питомцев на новое место, и на еще трех были попытки поднять мятеж и захватить арсеналы.

– Ничего себе, – произнес младший инструктор Блистард, слегка озадаченный. – А что же было с этими тремя захваченными?

– «Дженан» удалось отбить – там оставалась группа забаррикадировавшихся членов команды, вроде бы техники. Они смогли открыть один из загрузочных шлюзов и впустить спецназ. Была большая бойня. Спецназ также понес потери, в том числе в десятках бронероллеров, которых мятежники ухитрялись уничтожать бутылками со смесью машинного масла, спирта и какой-то там кислоты для прочистки сортиров. Одним словом, нашлись знающие специалисты. Если бы не это, спецназ выполнил бы свою работу быстрее, а так им понадобилось почти двадцать часов, чтобы выкосить две трети контингента и взять судно под контроль.

– А другие захваченные суда, сэр? – напомнил старший инструктор Морфан.

– Там все просто, – махнул рукой тот, с легким сожалением поглядывая на пустой бокал. – Мятежники убили всех, поэтому конверы распотрошили перехватчиками. Несколько залпов, и куча тлеющих обломков и разлетающихся тел. Грустная картина, джентльмены. Слушай, Морфан, у тебя нет больше этой дряни, которой ты торговал?

– Ка… какой дряни, сэр? – уточнил Морфан, чувствуя, как горят его пятки и начинает ломить в позвоночнике.

– Да ладно, я же обязан все знать – вот и знаю. Но от дозы сейчас бы не отказался.

– Но я… никогда…

– Офицер машинного отделения Ренфилд, машинисты Пелтиер и Дей-Ду. Мне продолжать?

– О… Вам принести?

– Давай, конечно… – Начальник режима трагично выдохнул. – Что-то меня этот варвар настроил на грустные мысли, честное слово. Ну, чего стоишь? Бегом давай!

Глава 95

Время шло, и Брейн раз за разом посещал реабилитационный зал – кому-то пока еще хотелось, чтобы он был здоров. Правда, инструкторы еще дважды подставляли его, увеличивая темп, но уже без дипредикатора Слоуна – самостоятельно, а может, и по его приказу. Однако оба эти раза Брейн выстоял, хотя истязатели поднимали темп все выше и выше.

Через неделю его вдруг начали водить по другому маршруту – через другую дверь в коридорной системе и по длинной петле, которая проходила мимо блоков «пятьдесят четыре» и «двадцать два», где обитали самые отъявленные преступники.

Завидев незнакомого арестанта, они орали, почти в припадке бились о зарешеченные двери и плевались, пытаясь попасть в Брейна, а он смотрел на них и поражался, как канзасы и гоберли могли дойти до такого состояния. Здесь они казались ему одинаковыми.

– Эй, командир, мне кажется, там у них на полу трупы валяются, – заметил он, когда они вышли в пустую галерею.

Брейн уже имел такой статус, что мог говорить с сопровождающим охранником.

– Ну, трупы, и что? У них каждый день трупы, – вздохнул охранник, останавливаясь возле двери в реабилитационный комплекс.

Брейн взялся за рукоять двери, но охранник его остановил, неожиданно сжав руку, словно стальной клешней какого-нибудь манипулятора.

– Сегодня я поставил на тебя, варвар, не оплошай.

– Чего? – Брейн поморщился, высвобождая руку. – А с чего ты взял, что я выиграю – у них там в компьютере бесконечное количество ускорений, ты понимаешь это?

– Нет, на танцы я не ставил. Я поставил двадцать «чен» на твою победу в схватке.

Это оказалось неприятной новостью для Брейна, однако он ожидал чего-то подобного. Слишком явными были ухмылки и переглядки инструкторов во время сеансов с его восстановлением.

Однако следующей новостью оказалось то, что в зале Брейна ожидала целая комиссия – двенадцать офицеров, начиная от службы главного механика, до ремонтно-тылового обеспечения и подразделения охраны. Был на этот раз и начальник режима Слоун – при мундире, со знаками различия, относившими его к охранному подразделению.

Механики были представлены низкорослыми гоберли, службой тыла командовали канзасы, администрация и охрана – суперы. Брейн моментально оценил обстановку. Сомнений не было – здесь заключались пари на его схватку с автоматом. И его ждали серьезные неприятности, если бы он пошел на эту схватку, не имея козырей.

При его появлении в зале воцарилась тишина, гости с интересом рассматривали претендента, еще раз прикидывая, какие можно поставить суммы.

Брейн тоже молчал, ожидая дальнейших команд. К тому же сегодня он решился все же съесть все свои палки, поскольку предполагал, что будет обычная моталка в танцевальной кабине, а за неделю он к этому уже достаточно притерся, чтобы не дошло до тошноты.

В противном случае он снова оставался без обеда, поскольку Фофо не мог удержаться и съедал от трети до половины оставленной на сохранение еды.

Потом он слезно каялся и говорил, что все отдаст, но не сразу – со временем. И еще обещал на крайний случай достать у тайного тюремного дилера фимманзу, некий чудодейственный препарат, который покупают дохляки – те, кого списывают местные доктора.

Расплачивались в таком случае денежным содержанием – небольшой суммой, которая полагалась каждому заключенному, но пользоваться этими деньгами он мог только в стационарной тюрьме.

Доходяги, которым было уже нечего терять, подписывали бумаги на передачу денег дилеру, разумеется, через посредничество охраны, и получали вожделенный фимманзу. Некоторые таким образом даже излечивались от болезней, другим это давало лишь временное облегчение.

Брейн слышал о таких препаратах и даже изучал в академии некоторые аналоги, правда, они были не столь мощного действия, как описывал фимманзу Фофо. Прежде Брейн не обращал внимания на болтовню Фофо, но теперь в его голове сложился план. Ну как план? Наброски. Все зависело от того, как все поверят в его шоу.

– Ну и что, Гальдер, вот так сразу поставим его против «голубого рыцаря»? Вслепую? – спросил один из канзасов, обращаясь неизвестно к кому.

– Мы можем слегка обкатать его в тренировочной кабине, – предложил один из инструкторов.

– Ну так давайте. Мы же деньги ставим.

Инструктор покосился на Слоуна, тот кивнул.

– Давай, варвар, топай к своему рабочему месту, – сказал Морфан, подталкивая Брейна в спину, и они направились к «танцевальной кабине», как ее называл Брейн.

И снова привычная программа, начинавшаяся уже со второго уровня. Прыжки, скачки, выход на стену – да-да, Брейн уже освоил и это, ухитряясь зависать на мгновения, прилипнув подошвами тюремных башмаков к стенке кабины – точно так же делал и виртуальный инструктор, реальный мастер народных танцев.

Брейн не слышал, но чувствовал какие-то вибрации – реакцию собравшихся гостей, которые наблюдали за его пируэтами на экране.

Инструктор переключил режим, и Брейн снова запрыгал и забегал, делая безумные дорожки влево, вправо, вперед, назад. И снова переключение, и та же программа, но уже вдвое быстрее.

И опять бешеный темп, переключение, ускорение, и опять дорожки, дорожки, дорожки – на пределе мощности местного обрабатывающего сервера.

До последнего уровня, который Брейн удивительным образом ухитрился выполнить в прошлый раз, не дошли. Инструкторы не хотели показать, что их объект слаб, значит, вложились в его проигрыш в схватке.

Однако Брейн готовился их огорчить. Когда створки кабины разошлись, он вышел навстречу публике, но затем споткнулся и рухнул на пол, совершенно лишившись чувств, что засвидетельствовал вызванный немедленно врач.

Вокруг началось смятение, кто-то кого-то обвинял, другие кричали, что это провокация, а Брейн лежал, раскинув руки, позволяя полуграмотным в плане его анатомии специалистам делать выводы один страшнее другого – они измеряли пульс и частоту дыхания, но он мог имитировать смерть в течение минуты, не говоря о прерывании дыхания и ослаблении пульса. Учеба в академии приносила свои дивиденды.

В результате бой решили перенести на два дня, чтобы за это время Брейна поставили на ноги.

– Он ведь был в порядке, правильно? Вон как прыгал в кабине!.. – услышал Брейн фразу одного из последних уходивших.

Дверь закрылась, стало тихо, но рядом ощущалось присутствие еще кого-то.

Этот кто-то подошел к Брейну, ткнул его ногой в бок и сказал:

– Поднимайся, твой фокус прошел.

Брейн открыл глаза и увидел нависающего над ним гиганта Слоуна. Он осторожно поднялся и стал ждать, что будет дальше.

– Я знал, что ты выкинешь что-то подобное – ты ведь хитрец, да, варвар?

Брейн лишь пожал плечами, что вызвало у Слоуна некоторое замешательство – он не знал, как расценить этот непонятный ему жест.

– Вы хотите, чтобы я дрался с вашей лучшей машиной?

– Это всего лишь тренировочный бот, – ухмыльнулся Слоун, глядя на Брейна, как на давно списанный экспонат.

– А вы много денег ставить будете?

– Почему не спросишь на кого?

– Против меня.

– Я прощаю тебе твою дерзость, варвар, а теперь возвращайся в свой блок и через два дня, будь добр, покажи все, на что ты способен. Полагаю, ты понимаешь, что никакие уловки тебя уже не спасут от этого боя?

– Понимаю, сэр. Но вы хотя бы покажите мне моего соперника. Может быть, фото? Или хотя бы сообщите вес, силу удара?

Слоун рассмеялся, но тотчас погасил эмоции.

– Ты меня приятно удивляешь, варвар, учитывая, с каким трудом тебе приходилось впихивать нашу грамматику. Ну что же, ты имеешь право посмотреть, попробовать и даже потрогать. Идем, я покажу тебе нашего красавца.

Глава 96

Они прошли в самый дальний угол зала, и Слоун с помощью дистанционного пульта активизировал машину, стоявшую в одной из ниш.

Шторы раздвинулись, и навстречу Брейну вышел автомат без лица, однако двигавшийся вполне «по-человечески». Лишь незначительные подергивания и излишне долгие фиксации в том или ином положении выдавали в нем робота.

– Ну, как тебе? – спросил Слоун, когда опасная игрушка остановилась в трех шагах от Брейна.

Тот внимательно ее осматривал, но не увидел следов сочленений – поверх стального каркаса машина была покрыта мягким пластиком, имитировавшим ткани человека. Ну, или супера – робот был на голову выше Брейна и шире в плечах.

– Хорошо бы увидеть его в движении, сэр. Так будет честнее.

– Честнее?! – повторил Слоун и рассмеялся громче прежнего. – О какой честности ты говоришь, если мы ставим деньги, варвар? Ну хорошо, режим «легкий бой» тебя устроит?

– Да, сэр, спасибо.

Слоун щелкнул кнопками, и бот пошел в атаку. Ударил рукой, потом еще раз и выпустил комбинацию – рука-рука-нога-рука.

Брейн легко парировал эту учебную атаку и, повернувшись к Слоуну, попросил переключить на три режима выше.

Тот переключил, но лишь на две ступени.

Теперь противник Брейна выглядел более собранным, атаковал расчетливо и бил очень быстро.

Брейн, как мог, имитировал натуральность своих реакций и даже получил пару раз в грудину, отчего даже закашлялся, но зато, как ему показалось, слегка запутал заказчика, ну и – прощупал технику будущего противника.

Однако Брейн не был бы Брейном, не получи он от академии все, что она давала. Другие, бросая учебный процесс, стремились в ближайший городок к доступным девицам, а Брейн оставался в библиотеке и тренажерном зале, чтобы получить то, что не мог получить по праву рождения от влиятельных родителей.

– Мистер Слоун, а мы не могли бы повторить? И… может быть, на более высоком режиме?

Слоун самодовольно усмехнулся, варвар сам попросил его сделать то, что он хотел сделать сам – снять показания арестанта для тарировочных таблиц, чтобы с их помощью идеально подготовить робота для схватки.

– Хорошо, боец, давай, не оплошай.

Новая учебная схватка не оказалась для Брейна каким-то откровением – он парировал опасные удары, пропускал не слишком сильные, но больше его занимало то, как проявлял себя силовой каркас противника, укрытый за красивой и реалистичной оберткой из бионического пластика.

И вот случилось то, чего Брейн ждал – в момент удара, которым робот намеревался умерить пыл ретивого противника, Брейн заметил складку в том месте, где располагался бедренный шарнир.

Пришлось заплатить за это намеренно пропущенным ударом в голову, и Брейн свалился к радости Слоуна, но тотчас поднялся, демонстрируя несгибаемую волю.

Потренировавшись еще немного, Брейн со Слоуном расстались, довольные друг другом. Брейн получил представление о своем противнике, а Слоун удостоверился, что этот варвар никакой не супермен, и стоит прибавить машине режим, как она тотчас с ним разберется.

Ну и учитывая, что это еще не все сюрпризы, которые Слоун приготовил самоуверенному арестанту, – выигрыш пари ему был обеспечен.

Глава 97

До окончания льготного восстановительного периода, который полагался Брейну, как перенесшему хирургическое вмешательство, оставалось пять суток, и это восстановление, по его мнению, проходило даже лучше, чем он ожидал, учитывая ужасную кормежку.

О том, что Брейн приходил в форму, догадывались многие в его блоке. В том числе канзас Сингер, до этого претендовавший на его место на первом ярусе, да и другие, прежде высказывающиеся в адрес новичка неодобрительно.

С ним говорили только по необходимости – очень коротко и ровно. Только Фофо да еще один гоберли – Монбен общались с ним ежедневно.

– Ну, как сегодня прошло? – негромко спросил Фофо, подходя к Брейну и замечая у того на скуле свежую ссадину.

– Слушай, ты говорил, что можешь достать таблетку от всех болезней и все такое, – напомнил Брейн, и Фофо сразу отвел глаза.

– Что? Ты соврал мне?

– Ну почему сразу соврал? Фофо не врет.

– А палки мои жрал.

– Я обещал отдать и отдам.

– Мне не нужны палки, мне нужно добыть эту таблетку за двое суток.

– Но…

– Договорись, я согласен, чтобы списали мои деньги за… пять лет.

– Пять лет? Ты же говорил, что не знаешь, сколько тебе назначили.

– Не знаю, – согласился Брейн. – Но ты знаешь здесь кого-нибудь, у кого бы срок был меньше пяти лет?

Фофо честно задумался и подтвердил, что он таких не знает.

– Вон мой земляк Руро вообще ни за что попал, но и то впаяли шесть с половиной лет.

– Ну а мне, думаешь, не впаяют по максимальной планке? Я же чужак. Вот как к тебе офицеры обращаются?

– Офицеры? – удивился Фофо. – Офицеры никак ко мне не обращаются. Кто я для них?

– Ну а охранники?

– Ты сам слышал, «дерьмо» – это самое лучшее, что от них услышишь.

– А меня инструкторы там, – Брейн кивнул в сторону, где находились административные помещения, – они называют меня варваром. Прикидываешь? Варвар – это чужак.

– Факт, – согласился Фофо. – Значит, тебе при всех равных впаяли по полной.

– Ну вот. Значит, давай договаривайся.

– Я… ну… – замялся Фофо.

– Срочно, Фофо. Это нужно делать срочно. Получишь от меня полный обед.

– Весь?! – оживился Фофо и даже огляделся, не услышал ли кто о таком посуле. Это только Брейну не нравилась здешняя еда, а остальным ее все время не хватало.

– Весь, Фофо.

Гоберли повел широкими плечами, потом размял шею, словно собирался бороться и, развернувшись, не спеша двинулся к решетчатой двери.

Брейн направился к своей койке и прилег, сделав вид, что дремлет, однако посматривал в сторону Фофо, который будто бы прогуливался возле решетки, ожидая, когда охранник обратит на него внимание.

Между тем остальные арестанты были заняты своими делами. Кто-то шлифовал накладные пуговицы, другие плели коврики из обрезиненных ниток, специально выдававшихся для таких целей. Потом эти коврики просто сжигали в утилизаторе, давая возможность арестантам заняться новой работой.

Но основная часть контингента сидела по местам, перекидываясь коротким словами-кодами. Это была игра под названием «боб», правил которой Брейн еще не освоил – ему было не до того. Но игра была на интерес, поэтому он не исключал, что Фофо не съел, а проиграл часть тех съедобных палок, которые брал на хранение.

Наконец Брейн заметил, что охранник как бы нехотя приблизился к решетке, и Фофо что-то быстро ему сказал. На лице рослого супера не отразилось никаких эмоций, и он так же лениво отошел от решетки, а Фофо пошел обратно.

Брейн приметил, что эти маневры не остались без внимания нескольких арестантов – здесь все знали о подобной практике, и Брейн не сомневался, что кое-кто сотрудничал со службой безопасности, но сейчас у него не было другого выхода. Он понимал, что у Стоуна припасен какой-то козырь, который тот собирался выложить в самый ответственный момент.

Глава 98

Фофо как ни в чем не бывало забрался на свой второй ярус и прикрыл глаза, делая вид, что дремлет. Но уже через четверть часа охранник постучал по решетке и произнес:

– Фофо! На выход!

– Зачем это? – сыграл недовольство Фофо.

– Давай, тварь! Не выделывайся, или сейчас шарахну через решетку – половина ваших завалится!..

– Иди, Фофо, он и правду шарахнет! – посоветовал кто-то, другие тоже неодобрительно загудели, не понимая дерзости арестанта.

Фофо вздохнул, соскочил на пол и направился к решетке. Дверца открылась, и Брейн заметил, что его приятеля ожидал другой охранник, позади которого маячил полный арестант-канзас, чего среди представителей этого народа Брейн в тюрьме не замечал. Видимо, это был тот самый всесильный Лакоцертавос, о котором рассказывал Фофо.

Фофо увели, решетка захлопнулась, и арестанты вернулись к своим коврикам и «бобу».

Брейн посмотрел на пустовавший стол с коробками для настольных игр, к которым арестанты не притрагивались.

«Нужно будет научить их играть в домино», – подумал он, вспомнив, как после сессии в академии да и в двух гарнизонных городках, где ему приходилось служить, обязательно был либо клуб, либо просто место под фонарем, где сходились любители домино. Здесь же эта игра была неизвестна.

А между тем Фофо привели в крохотный закуток, где у Лакоцертавоса имелся собственный офис.

Фофо втолкнули внутрь, и туда же вошел перекормленный канзас в чистой и новой робе.

– Ну? – спросил он, уставившись на переговорщика.

– Нужна та самая таблетка.

– Одна?

– Ну ты даешь, – покачал головой Фофо.

– Чего ты башкой мотаешь? Есть особы, которые упаковками берут, между прочим. Короче.

– Ну, стандартно все. Пять лет тебе сброс.

– Пять лет? – удивился Лакоцертавос и, хохотнув, хлопнул себя по животу. – А он потом грязью из-под сапог будет догоняться? Что-то я тут подставу какую-то никамо намысливаю? Че таво нет?

– Нет, просто таблетку надо за двое суток – не позже, иначе без смысла и выпечки. Вчумнял?

– Вчумнял без мази, – кивнул Лакоцертавос. Они говорили на полутюремной фенитроппе – языке, еще не вполне сформировавшемся на передвижной летающей тюрьме. В стационарных тюрьмах местный язык складывался быстрее, а здесь во всем чувствовалась временность.

– И что, сложимся?

– Сложимся. Кокуса сейчас пригоню и прямо здесь сложимся.

– А таблетка? Она у тебя есть?

– Много будешь вчумнять, постареешь и плюнешь в угол пустой.

– Хорошо, только наш бинажан на киче, кто палец прикладывать будет?

– Вынесем бинажана с кичи, по-другому и не будет.

– И что, это тебе по рукам, Лакоцертавос? Ты же арестант, хотя и покованный.

Дилер засмеялся.

– Ребенок ты, Фофо. А и оставайся им. А я свои дела посапагетовать буду.

Фофо даже не заметил, как дилер подал знак, но в каморку ввалился рослый супер с папкой и складным бюро. И вскоре на крохотный столик уже выпрыгивали горячие листы с договором и квадратным окошком на каждом листе, куда заказчику, то есть бинажану – по-тюремному, а именно – Брейну, следовало прикладывать палец.

В дверь постучали.

Кокус-супер, будучи офицером высокого ранга, безбоязненно открыл и тотчас получил удар в лицо и, отлетев на столик, обрушил раскладное бюро и заготовленные листки договора.

В каморку ворвались рослые бойцы вперемежку с канзасами и гоберли – это был личный резерв начальника режима безопасности Слоуна.

– Всем исполнять приказ начальника режима! Неповиновение влечет парализацию и транспортировку к пункту исполнения полевого суда!.. – прокричал самый высокий из нагрянувших офицеров, поводя по сторонам оружием, на котором уже пощелкивало острое жало.

Фофо, дилера и его юриста вытащили, как каких-нибудь норных животных, и, награждая пинками, поволокли по коридорам – в сторону блока, где содержался Брейн.

«Ну все – накрыли», – подумал Фофо, получая очередной удар. А Брейн лежал на своей койке и пребывал в дежурном напряжении – пока Фофо не вернулся, он ожидал любого развития ситуации.

Глава 99

Уже по приближающемуся по коридору шуму Брейн понял, что все пошло не так. Он сел, сунув ноги в казенные ботинки, не зная, чего и ожидать. Судя по топоту, к блоку двигалось целое войско.

Щелкнул замок решетки, в блок втолкнули избитого Фофо, а затем вперед вышел рослый офицер-супер и крикнул:

– Всем исполнять приказ начальника режима, сволочи! Неповиновение влечет парализацию, вплоть до полного отключения! Никто не гарантирует вам медицинской помощи, твари, поэтому просто повинуйтесь и останетесь жить!

Народ здесь был ученый, никому и в голову не пришло перечить – все тотчас выстроились вдоль коек, заложив руки за голову и глядя в стену.

То же сделал и Брейн, а нагрянувшие проверяющие начали лютовать, сбрасывая матрасы и раздавая тумаки налево и направо. Из их выкриков и команд Брейн сделал вывод, что Слоун прекрасно знал о существовании чудо-таблеток и о том, что Брейн попытается воспользоваться этой возможностью. И вот, не доверяя охранному отряду, он пустил собственных молодцов по следам, которые были уже давно разнюханы.

Брейна ударили по спине – ничего особенного, но неприятно. Не успел Брейн посетовать на такое отношение, как в дальнем конце блока щелкнул разряд, и на пол повалились пятеро арестантов, показавшихся охраннику агрессивными.

– Ровнее! Ровнее стоять, твари! – заорал какой-то супер и снова бросился раздавать оплеухи. Его примеру последовали еще несколько охранников, и вскоре снова досталось Брейну – удар пришелся в сложенные на затылке руки.

– Стоять, твари! Стоять ровно!..

Волна избиения покатилась к двери, а Брейн почувствовал, что у него под пальцем осталось что-то, очень напоминавшее объект мгновенной передачи – этому особенно тщательно учили в академии.

Двое прошли мимо друг друга, и – бац! Донесение передано – то ли в карман, то ли приколкой – на куртку. Вариантов было множество.

Нескольких арестантов выхватили из ряда и вытолкали в коридор, а потом куда-то увели. Щелкнул замок, решетка встала на место, и обитатели блока стали приходить в себя, а некоторые бросились на помощь к сбитым разрядом парализатора – им следовало подложить что-то под головы, в противном случае они могли задохнуться.

Фофо осторожно подошел к Брейну, тот кивнул, приглашая сесть рядом – без разрешения Фофо на это ни за что бы не решился.

Он сел и, как всегда, ощупал рядом с собой матрас, все еще не веря, что он такой же, как и на других койках – второго и третьего ярусов.

– Слушай, а ты хоть раз видел эту таблетку? – спросил Брейн.

– Ну… – Фофо пожал плечами. – Ты уж извини, что так получилось. Все было на мази, кукос раскинул бумажки, чтобы ты подписал, и жирный Лакоцертавос был просто счастлив от такой сделки, но тут налетели бизоны, но не из службы охраны, а из службы режима, представляешь? Они могут шмалять любого напрочь без каких либо разрешений. Беспредельщики.

– Ты видел эту таблетку? – повторил Брейн.

– Откуда? Только слышал от других.

– Что слышал?

– Ну, что желтая, скорее золотистая со змеевидной голограммой.

Брейн кивнул, переводя для себя – «змеевидная голограмма» – буква «S».

– Ну хорошо. А как ее правильно применять?

– Говорят, что идеально за двадцать часов до медосмотра.

– А при чем здесь медосмотр?

– Ну как при чем? Если арестант доходит – доктора так и пишут, что, дескать, будет снят с довольствия, а стало быть, и с денежного также. Но ведь человек уже продал свое денежное довольствие на годы вперед, а значит, обязан продлить его. Ну и жрет таблетку за двадцать часов, а на медосмотре молодец молодцом. Доктора в восторге и пишут бумажку – будет жить и улыбаться. Все жуют, и все довольны.

– Понятно. Только мне интересно, как долго он будет красавцем ходить и какой потом отходняк?

– Ну, про отходняк я не слышал, у нас больше про радостные дела любят сочинять.

– Так ты думаешь, сочиняют про таблетку-то?

Фофо пожал плечами.

– Ну, поскольку нам не удалось ее получить, скажу – похоже на разводилово.

– Разводилово?

– Ну не совсем разводилово, а скажем так – радость в кредит. Веселился-веселился – посчитал и прослезился. Как-то так.

– Есть какие-то факты?

– Какие факты у арестантов, Брейн? У нас тут мифы да сказочки. Да в «бобу» раздевают донага.

Тут Фофо вздохнул и ссутулился, что подтвердило подозрения Брейна о болезненном пристрастии его товарища к этой игре.

Когда Фофо ушел, Брейн немного посидел, поглядывая по сторонам, а затем осторожно приоткрыл ладонь – на ней лежала крупная таблетка диаметром в сантиметр, золотисто-желтая со «змеевидной голограммой» – буквой «S».

Это означало, что в ближнем круге Слоуна были офицеры, которые хотели его поражения. Это Брейну следовало как-то использовать, но из-за отсутствия достаточной информации оставалось только ждать.

Глава 100

Блок охраны был пуст. В это время одни находились на постах, другие направлялись их сменять. Начальник смены Курлакс, желчный канзас с крючковатым носом и жилистыми руками, в третий раз разбирал парализатор, дожидаясь, когда в оружейку зайдет гоберли Борвет, с которым он намеревался провести решающую беседу.

– О, привет, Курлакс! – поздоровался Борвет и, сняв с плеча тяжелый «бэ-эс-бэ», начал его разборку.

– Привет, Борвет. Как насчет моего предложения?

– Ты о каком предложении? – уточнил Борвет, делая вид, что не понимает, о чем идет речь.

– Ты знаешь. Не валяй дурака.

– Знаю, – вздохнул Борвет и, отсоединив нагнетатель, положил на металлический стол. – Знаю, Курлакс.

Они встретились взглядами, и канзас понял, что победил.

– Да, я буду с вами. Хотя мне не нравится то, что тут замешаны эти уроды из «пятьдесят четвертого» и «двадцать второго» блоков. Там упрятаны подонки, которых нужно косить парализаторами по три раза на дню.

– Совершенно с тобой согласен, и ты лично будешь их косить после того, как мы вытащим оттуда наших представителей. Ты согласен, Борвет?

– Я-то согласен, но что скажет командир расчета Жорнел?

– Об этом ты сам можешь спросить у Жорнела.

– Как это?

– А мы сейчас с тобой отправимся прямо к нему и послушаем, что он нам скажет.

– Но…

Курлакс распрямился, держа перед собой собранный парализатор.

– Сказал первую цифрограмму, говори и вторую. Такова народная мудрость.

– То есть если он откажется…

– Но ведь и ты мог отказаться.

– И ты бы убил меня? – поразился Борвет.

– И не сомневался бы ни секунды. Это не шутки, приятель, мы вступаем в большую игру, за которую командование «Грумвирт» платит немалые деньги.

– Но я не за деньги!

– Знаю, приятель, знаю, что ты мстишь за своего родственника, но деньги ты все равно получишь. А там – делай с ними что захочешь – твое право.

– И… большие деньги?

– Если все пройдет, как планируется, следующие десять лет ты можешь жить на курорте.

– Что ж, если так, идем к Жорнелу, – согласился Борвет, вгоняя в парализатор свежий картридж. – Все, я готов.

Уже спустя пару минут они решительно шагали по длинному коридору.

Поворот налево, поворот направо. Где-то зашипел сработавший аварийный клапан, где-то щелкнул электрический расцепитель. Большой организм корабля жил собственной жизнью.

Подойдя к двери с надписью «начальник сменного караула», Борвет решительно рванул ее на себя и увидел коллегу – младшего охранника-контролера, который сидел за столом начальника и резко вскочил, увидев вооруженных коллег.

– Струллер? А ты что здесь делаешь? – растерялся Борвет, у которого уже были заготовлены суровые фразы для Жорнела.

– А я это… Начальник приказал разобраться с караульным расписанием, сервер лагнул последние полторы недели, и вот я тут заново высчитываю – практически вручную.

– А где он сам? – спросил Курлакс.

– В боксе технической поддержки.

– А чего он там делает? – забеспокоился канзас. В шестом техническом базировались бронероллеры – роботы-охранники, которых выпускали на зачистку коридоров, если ситуация выходила из-под контроля.

– Главный механик приходил, сказал, что пора проводить сверку, вот он и пошел посмотреть, прежде чем сверку делать.

– Ладно, – кивнул Курлакс, и они с Борветом вышли из помещения.

Вскоре они нашли начальника смены Жорнела в шестом техническом боксе, где он стоял перед полками с многочисленными ячейками, в которых точно спящие птицы дремали со сложенными манипуляторами небольшие, но смертоносные машины.

– О, а вы чего здесь делаете? – удивился начальник смены. – Вы же сменились.

Курлакс вскинул парализатор и навел на Жорнела.

– Ты что, совсем перемагнитился? – воскликнул тот и попятился.

– О, извините, сэр, мне показалось…

Курлакс опустил оружие. Ему действительно показалось, что в руках у начальника пульт запуска роботов-охранников, но это был обычный «мульти» – развлекательный аппарат со множеством функций.

Между тем Борвет подошел к двери и заблокировал ее изнутри.

– Да что тут происходит?! – начал выходить из себя Жорнел.

– Не шуми, Игги, – фамильярно обратился к нему Курлакс, и Жорнел сразу сник, опустившись на ящик с картриджами.

– Не надо, не продолжай. Я уже понял, в чем дело.

– Так и в чем же?

– Это все долбаный «Грумвирт». Я надеялся, что здесь они меня не достанут и все забудется.

– Они не забывают – не тот масштаб.

– Это да, – вздохнул Жорнел и поскреб свой узкий канзасский череп.

– Надеюсь, обойдемся без фокусов, ты же не побежишь к ребятам Слоуна?

– О чем ты говоришь, мальчик? У «Грумвирт» на меня досье. Я давно у них на крючке.

Глава 101

Накануне, еще до похода в столовую, Брейн насухо проглотил волшебную таблетку и стал прислушиваться к ощущениям, которых не оказалось. Немного саднило горло, ободранное таблеткой, но не более.

Потом была столовая, батончики, мусс и возвращение в блок.

Остатки тюремного дня – в ожиданиях, а потом чуткий сон. Брейн просыпался от любого шороха и снова прислушивался к себе, но ничего не замечал.

Вызова на процедуры он ожидал после приема пищи, но неожиданно гонцов за ним прислали раньше.

Это не были какие-нибудь обычные охранники, что сопровождали его прежде, а целых два офицера – один из охранной, другой – из режимной службы объекта.

– Эй ты, на выход! – крикнул сквозь решетку охранник-супер и для верности постучал по решетке дубинкой.

Брейн поднялся, одернул робу, как какой-нибудь военный китель, и под напряженными взглядами арестантов направился к новым испытаниям.

Кто-то из них жалел новичка, предполагая, что ему готовят какую-то пакость, другие же хищно озирались, прикидывая, с кем придется схватиться за право занимать освободившуюся койку.

Все решали свои задачи, а Брейн шагал в сопровождении двух офицеров, и уже то, что они принадлежали к разным ведомствам, подтверждало уверенность Брейна в том, что его вчера не пытались отравить, и таблетку подсунули настоящую, а стало быть, оставался шанс выбраться из организованной Стоуном западни.

Вскоре они пришли на место, и Брейн поразился, насколько больше здесь стало публики – не меньше трех десятков. И основным дополнением стали офицеры из службы управления.

– Итак, варвар, ты готов начать? – спросил Слоун, на этот раз беря на себя управление процессом.

– Да, сэр, я готов, – кивнул Брейн, хотя не чувствовал никакого действия волшебного лекарства. Он все так же приволакивал ноги, покалывало в правом боку, побаливали ребра – все это были результаты жестких упражнений в танцевальной кабине и неожиданной схватки с механическим спарринг-партнером.

– Итак, сначала легкий бой, как я и обещал вам, камрады. Прежде чем мы окончательно определимся с уровнем ставок, мы должны увидеть, в какой форме боец, ведь прошлый раз он неожиданно свалился в обморок.

Все, кто был в прошлый раз, закивали, подтверждая, что все еще обеспокоены состоянием бойца.

– Ну, варвар, давай, покажи, что ты в порядке, – сказал Слоун, и Брейн направился к механическому тренажеру.

Схватку начали со второго режима. Тренажер работал бойко, но теперь Брейн не собирался ему поддаваться, понимая, что впереди еще новые режимы, где эта машина превратится в молотилку.

И в чем-то Брейн оказался прав – за вторым режимом включился третий, а потом сразу – пятый. Но пока он справлялся с этой кутерьмой безо всяких таблеток. Немного придавливала одышка, но он знал, как действовать, чтобы не замечать этой грудной боли.

– Перерыв! – скомандовал Слоун, и все присутствующие зааплодировали. – Итак, вы увидели все, что хотели. Кто-то сочтет это хитрым фокусом, кто-то решит, что это истинное положение дел – но на то и игра. Делайте ваши ставки, господа, пишите на листочках, ставьте подписи и кладите в этот мешок, а после исхода поединка мы вместе посмотрим, кто и что предполагал и чем это обернулось! Я прав?

– Прав! – согласилась публика, и все кинулись заполнять бумажки, стараясь, насколько возможно, делать это втайне от чужих глаз.

Брейн понимал, что показал себя хорошо, ведь даже на пятом режиме аппарат ни разу не смог пробить его в корпус, лишь только сделал два смазанных лоу-кика – удара по ногам.

Эта схватка происходила в высоком темпе, и не каждый мог понять – кто выигрывал.

Однако Слоун ставил против него, а стало быть, у этой машины еще имелось достаточно режимов, способных нокаутировать любого бойца. И тут Брейн рассчитывал только на свою человеческую изворотливость – он намеревался вывести машину из строя, ведь честно соревноваться с железом было бы полным сумасшествием.

Когда все бумажки были собраны в мешок, Слоун встряхнул им и торжественно объявил:

– А теперь, уважаемая публика, вашему вниманию будет представлен знаменательный бой безупречного варвара неизвестной нации, а также модели «голубой рыцарь», которую нам презентовала ассоциация механических боевых искусств! Просим «голубого рыцаря» на ринг!

Зазвучала какая-то дурацкая музыка, и из ниши, где, как предполагал Брейн, ничего, кроме старых мячей и беговых дорожек и быть не могло, вдруг вышла новая машина и зашагала к Брейну походкой, которая лишь при внимательнейшем изучении могла быть определена как имитация. Этот робот был безупречен.

Подойдя к Брейну шагов на пять, он остановился, сделал торжественный поклон, каким сотни лет назад народы, создавшие впоследствии суперколверов, приветствовали пришедших на смертельный бой. Ведь уходили с него только победители.

Брейн был обескуражен. Уже то, как вел себя этот робот, говорило о его безмерных возможностях.

– Эй, Слоун! – крикнул Брейн, понимая, что никакие уровни субординации сейчас не важны. – А с какого режима мы начнем?

– У «голубого рыцаря» нет режимов! – радостно сообщил Слоун. – Он сам выбирает себе режимы в зависимости от способностей противника.

«Ну ладно», – подумал Брейн и решил, что лучше самому проверить претендента, прежде чем тот проверит его.

Глава 102

Удар был нанесен показательный, без всяких финтов. Получи такой тот же Слоун, его участь была бы решена. Но «голубой рыцарь» принял удар в блок и лишь отошел на шаг, а потом, приняв правила, так же открыто нанес свой удар – втрое более сильный, чем удар Брейна.

Брейн попытался принять его в блок, но, не совладав с мощью атаки, отлетел на несколько метров и, упав, кувыркнулся назад, но, прежде чем подняться, он почувствовал, что таблетка начала действовать.

По телу пробежали холодные иголки, перешедшие в жаркую волну, которая, поднимаясь по телу, наделила Брейна удивительной уверенностью и ощущением силы.

Пропали сомнения, ушли напряжение и волнение за исход поединка. Брейн чувствовал, что, если нужно, порвет не только «голубого рыцаря», но и публику, а также всех прилагавшихся охранников.

Машина-противник при его приближении заняла активную стойку – время пробных ударов прошло. Брейн увидел начало движения и механический кулак, летевший ему навстречу. Он снова выставил блок, чтобы погасить эту вспышку, однако встреча с мощью противника потрясла его даже под действием чудо-таблетки.

Казалось, затрещали все кости скелета, но это было остаточное ощущение, а в следующий момент Брейн выполнил обходящий финт – самый быстрый из тех, что он когда-либо делал, и врезал «рыцарю» так, что почувствовал боль в фалангах пальцев.

Противнику пришлось несладко, он выполнил торопливую дорожку, стараясь сохранить равновесие, однако был вынужден сделать еще одну, чтобы отвлечь внимание и восстановить контроль над системой – «голубой рыцарь» тестировался в страшных боях, однако такого удара не учитывала ни одна программа экстремальных схваток.

Впрочем, контроль был налажен. Кулеры вывели главный процессор на оптимальный режим, и спустя пару секунд «голубой рыцарь» был готов убивать – другой задачи перед ним не стояло.

Проведя коррекцию, «голубой робот» заработал с такой скоростью, что застучали, залязгали его суставы. Брейн также принимал удары и атаковал с такой мощностью, что сам удивлялся тому, что он это делает и все еще не травмирован.

Разумом он понимал, что долго так держаться не сможет – ну не мог живой человек конкурировать со столь совершенной машиной, а потому, уловив момент в череде бесконечных бешеных атак противника, Брейн нанес ногой удар во внутреннюю часть бедра робота, сразу ссадив его конечность с шарнира.

Конструкторы не предвидели ударов с такого неожиданного направления, и Брейн этим воспользовался.

«Голубой робот» стал балансировать на одной ноге и даже пытался атаковать из такого положения, но Брейн не стал спешить и, выдержав паузу, ударил наверняка, отбросив противника далеко к стене, где он рухнул на пол.

Слоун вскрикнул, поднимая руку и показывая, что Брейн не должен добивать дорогостоящую машину. Но тому это было не нужно. Он уже чувствовал, как начинает отходить от перегоревшего допинга.

В ушах шумело, лицо горело, ломило кости, и он хотел только одного – уйти. Впрочем, до него уже никому не было дела – все кричали, размахивали руками, кто-то с чем-то не соглашался, другие доказывали свою правоту, но Брейн ничего этого не слышал и, выйдя за охранником в коридор, поплелся следом, все больше выпадая из реального мира и начиная наяву видеть какие-то галлюцинации.

Длинная-длинная дорога, заплетающиеся ноги и рев беснующейся толпы, пытающейся, как показалось Брейну, перегрызть толстые стальные прутья. Ах да, это же «двадцать второй» и «пятьдесят четвертый» блоки. Летящие плевки, крики охранников и треск парализаторов.

Последние свои шаги Брейн уже не помнил, его поглотила тьма, и он песком осыпался на свою койку.

Глава 103

И не успел он еще успокоиться на дне этой темной ямы, как его затрясло, закололо тысячью игл, пришедших из внешнего, яркого и горячего шумного мира. И эти ощущения… Звуки? Да – крики!

– Эй, парень! Да проснись же ты! Ну… Эй, кто-нибудь, помогите же мне!..

Брейн открыл глаза и увидел белый потолок, скрученные в жгут провода и трубки систем с жидкостными наполнителями.

По некоторым поднимались цепочки пузырьков – и это было красиво.

– Томас! Ты жив? – снова закричал Фофо и опять принялся бить Брейна по щекам.

– Да что же это такое? – возмутился тот, хватая гоберли за руки.

Потом сел, спустил ноги на пол и огляделся.

От резкой смены положения в голове зашумело, но потом стало легче.

– Где я?

– Ты на больничке, Томас! – радостно сообщил Фофо.

– На больничке?

Брейн снова стал осматриваться.

– А кто тебя сюда пустил?

– Так свобода же, Томас! Теперь все можно!..

– Как это все можно?

– Так «двадцать второй» и «пятьдесят четвертый» поднялись – охрану перестреляли, офицеров тоже. Кто-то еще заперся в боксах, но их достанут – это дело времени!

– Ничего себе. А сколько я был в отключке?

– Почти шесть суток.

– А который сейчас час?

– Половина первого дня по судовому времени.

– А когда теперь пайка?

– Когда пайка? – переспросил Фофо и расхохотался, демонстрируя пятьдесят восемь белоснежных зубов и едва не падая от такого нелепого, как ему показалось, вопроса. – Да у нас же теперь свобода, пойдем прямо сейчас, и ты получишь две или даже десять паек, чувак!..

Брейн еще чувствовал себя не очень хорошо, однако понимал, что следует поскорее разобраться в ситуации.

– Ладно, давай пойдем прямо сейчас.

Он поднялся и слегка качнулся – Фофо подхватил его под руки.

– Ничего-ничего, я сам.

– А что же тебя так подкосило, приятель? Я слышал, ты там в каких-то боях участвовал? На тебя делались нехилые ставки.

– Откуда узнал?

– Кое-кто из офицеров успел много наболтать, пока их не прикончили ребята из бешеных.

– Ну да, было дело. Отказаться я не мог, вот и поколотили слегка.

– Слегка! Ну ты скромник! Тот офицер сказал, что ты выиграл!..

– Выиграл… – вздохнул Брейн, выбираясь в коридор, который, как ему казалось, слегка покачивался, как на морском судне.

По дороге в столовую Брейн с удивлением наблюдал толпы слонявшихся арестантов, некоторые из которых были навеселе – Фофо объяснил, что они нашли на кухне какие-то химикаты.

Словно ледоколы среди льдин, прошли двое молодцев в тюремных робах, но в кепи охранников и с парализаторами в руках. При виде их арестанты прилипли к стенам, чтобы невзначай не получить максимальную дозу разряда.

– Это они? – негромко спросил Брейн.

– Да, те самые ребята. Ты заметил фуражки?

– Разумеется.

– Они сняли их с убитых охранников.

– Это неудивительно.

В столовой не было никакого порядка и, уж конечно, следивших за всем охранников. Столы были завалены недоеденными «палками». В углу кто-то наблевал, а в другом помочились, и уже не раз.

– Тебе, я вижу, не все здесь нравится, – заметил Фофо.

– Да уж, не аппетитная обстановка.

– Сейчас наберем палок и уйдем к себе в блок. Правда…

– Что?

– Твое место.

– Его кто-то занял?

– Фабрициус Мелкер с соседнего блока. Наши-то не посмели – тебя уважают и побаиваются, а этому ничего не страшно.

– Очень крутой?

– Нет, просто борзый и здоровый. Таких канзасов не бывает, но он вырос на три головы выше обычного.

– Ничего, разберемся.

Фофо, как хозяин, прошел мимо завалов из подносов, россыпей питательных батончиков и растоптанных емкостей с водяным муссом.

Пришлось перешагнуть через несколько тел – победившие бунтовщики пробовали на вкус все попадавшиеся им эссенции, и не все препараты оправдывали их ожидания.

– Слушай, а они живы? – спросил Брейн, когда Фофо доставал из холодильных шкафов особенно популярные палочки.

– Кто?

– Ну, эти в проходах валяются…

– Эти? Пусть валяются. Нам-то что – перешагнул и пошел. У нас теперь своя жизнь, и каждый может делать собственный выбор.

– Э! Мрямозота! Ну-ка давай все из карманов обратно в ящик! – рявкнул появившийся из-за угла супер, очень напомнивший Брейну Слоуна. Но тот был офицер и начальник службы режима, а на этом была новенькая арестантская роба.

За ним стояли еще двое таких же, на взгляд Брейна – близнецов, и в руках они держали не парализаторы, а старенькие полицейские дробовики.

– Весь пищевой запас переходит под управление Михла Связного! Это я! Хотите жрать или пить – платите!

– А чем платить-то? – спросил Брейн, сокращая дистанцию.

– Оружие! Деньги в пластиковых кордах, а также…

Договорить Михл не успел, получив головой в лицо. Его помощники вскинули оружие, но недостаточно быстро. Брейн рванул на себя дробовик ближайшего, сделал выстрел, а затем еще один.

– Бери жратвы дня на три, – приказал он, обыскивая поверженных врагов. – Ну, чего ты стоишь, Фофо?

– Ты… Ты… – казалось, гоберли потерял дар речи.

– Что, Фофо?! – начал раздражаться Брейн. Он не переносил, когда посреди операции кто-то начинал тормозить – такое иногда случалось.

В отряде всегда находилось какое-то слабое звено. С виду крепкий и надежный парень, который браво косил из пулемета от бедра, заставляя врагов ложиться штабелями, вдруг пасовал, когда те прорывались на дистанциях рукопашного боя. У него сдавали нервы, он падал и начинал биться в истерике, в то время, когда его товарищи рвали зубами прорвавшегося врага.

– Фофо, блин! Ты чего тормозишь?!

– Ты убил парней из двадцать второго блока…

– И что? Они пришли с оружием и не давали нам набрать еды.

– Нам этого не простят!

– Забей! Набирай еды и обязательно водного мусса, пора бежать к себе в блок!

Они стали вдвоем набивать карманы любыми попадавшимися под руку палочками, а потом поспешили к выходу, встречая новые группы прибывавших для пополнения запасов.

Глава 104

Боеприпасов у убитых Брейн не обнаружил. В магазине его дробовика оказалось шесть патронов, а у Фофо – восемь.

Этого было мало, но лучше, чем ничего.

В блоке оказалось немноголюдно – пользуясь обстановкой всеобщей свободы, арестанты путешествовали по судну, с интересом исследуя самые отдаленные его уголки и включая каждый тумблер и размыкатель, которые им попадались.

Эта любознательность уже спровоцировала несколько пожарных тревог, но очаги возгорания пока были успешно погашены автоматической противопожарной системой, а «революционный штаб» по внутренней связи выпустил объявление, что каждый, кто станет источником опасности для судна, будет уничтожен.

Однако не все слушали объявления, и пожарные тревоги продолжились.

А между тем в северном секторе все еще слышалась стрельба – несколько забаррикадировавшихся офицеров, как могли, сдерживали наступление мятежников.

Брейн сразу заметил развалившегося на его койке здоровенного канзаса, и Фофо оказался прав, тот был какого-то необыкновенного размера. Однако внести ясность следовало немедленно.

– Эй ты, это мое место! – сказал Брейн, останавливаясь рядом. Гигант открыл глаза, затем поднялся во весь свой рост, глядя на Брейна сверху вниз.

Все присутствовавшие затаили дыхание, ожидая схватки. Да, у Брейна было оружие, но он, похоже, не собирался пускать его в дело, да и выглядел после больнички не ахти каким атлетом. То же, видимо, думал и канзас-захватчик, однако, встретившись взглядом с варваром, понял, что исход этой схватки будет для него однозначным.

– Да и пожалуйста, – отступил он. – Это вообще не мой блок – я к себе пойду.

И он ушел, а застывший Фофо наконец оттаял и покачал головой.

– Ну ты даешь, Томас. Я думал, он нас сейчас схарчит.

– Как видишь – не схарчил.

Брейн уселся на свою койку и хлопнул рядом, приглашая Фофо сесть. Тот с готовностью повиновался, не забыв погладить ладонью особое место.

– Что ты думаешь про Сингера? – спросил Брейн, поглядывая в сторону компании канзасов, которые играли в какую-то новую игру, используя цветные фантики и клочки пластика. Похоже, на щелбаны.

Сингер был тем самым дерзким и злобным канзасом, который обещал выкинуть Брейна с его места, когда закончится льготный восстановительный период, во время которого варвар был на особом охранном положении. Однако за время этого срока статус Брейна заметно изменился, и Сингер не решился на драку с ним, однако лучше к нему относиться не стал.

– А что мне про него думать? Урод, да и только.

– Я не в этом плане. Он как, с башкой-то дружит?

– Как это?

– Смекалистый он?

– А, это да. Он же как сюда-то попал – в одиночку захватил бинбард, но без приказа.

– Бинбард?

– Ах, ну да, ты же не пехотный. Это такой вкопанный на позиции ящик из кристаллической брони. Его никак и ничем не возьмешь, если только с орбиты чем покрепче не шарахнут. Бывало, окружат бинбард, постоят да и пойдут дальше, а он так и остается со всем экипажем и закрытыми бойницами. Если жратвы хватает, то и полгода продержаться может.

– И как же вы поступали, если в тылу, считай, вражеская крепость остается?

– Ну, подгоняли гуттенпиллер и с ним пару цистерн соединителя, и он в своем смесительном узле готовит две тысячи кубов раствора, и потом этот бинбард заливали и ждали, когда застынет. А потом можно не бояться, что в спину стрелять начнут.

– А как же те потом выбирались?

– Я не знаю, – пожал плечами Фофо. – Никогда не интересовался.

– А как же Сингер захватил этот бинбард?

– Таблеток у фельдшера спер и наширялся – двое суток его не было, в канаве валялся на нейтральной полосе. А там, значит, двое разведчиков вражеских оказались – в соседней канаве, и так случилось, что в этот момент Сингер в себя пришел и слышал, значит, как они про пароль и код пропускной говорили.

Поговорили и разошлись, а он снова провалился в отключку. И когда уже окончательно очнулся, его с похмелюги корчить стало, ну он и поперся к ближайшей постройке, а это и был вражеский бинбард. Он стал молотить по крышке, оттуда спросили кто, и выехал пульт – он набрал правильный пароль и номер. И все – ему открыли. А на поясе у него «полис-двести шесть», он с ним как в наряде был, так сдать и не успел – наширялся, я же говорил.

– Да, говорил, – кивнул Брейн.

– Ну и он только там окончательно понял, что не дома, и начал палить по сторонам – так всех и перебил, они же не ожидали такого.

– Весело.

– И не говори. Потом его похвалили было, но ротный сообщил, что это залетчик, каких мало, что в нем химии больше, чем мозгов, и что он с наряда свалил прямо посреди ночи и штандарт полка полночи был без охраны. Короче, дали срок.

– Так он сидит первый срок?

– Ну что ты – тут таких почти нету. Это я тебе про первый срок рассказал, а так у него их уже больше. А чего ты про него спрашиваешь?

– Хочу с ним побеседовать.

– Да на кой?

– На той, что нам вдвоем не сдюжить.

– Чего не сдюжить? – сразу насторожился Фофо, он уже заметил, что его новый товарищ-варвар ведет себя весьма дерзко, хотя и действует умело. Оттого Фофо и держался к нему поближе.

– То, чего я запланировал.

– А чего ты запланировал?

– Об этом позже. Пожри лучше палок.

– Хорошо, что напомнил, а то я вроде как чего-то чувствую, а не пойму. Оказывается – жрать хочу.

Фофо выудил из бездонных карманов робы две лучшие палки и принялся их жевать, складывая одну на другую, как бутерброд.

– Слышишь, как шарашат? – спросил он, когда отдаленная стрельба стала особенно частой.

– Да уж слышу, как бы не опоздать.

– Куда это?

– Давай, выводи Сингера, времени мало.

Глава 105

Оглянувшись на Брейна, Сингер вышел с Фофо без опаски, а когда они прошли в сторону столовой шагов на двадцать, вышел и сам Брейн.

– Вот, он с тобой поговорить хотел! – бросил Фофо и ретировался, а Сингер, видя приближавшегося Брейна, выхватил из ботинка столовый нож со сточенным носиком и принял оборонительную стойку.

Однако Брейн прошел мимо, сказав:

– Давай зайдем за угол, здесь много лишних ушей…

Сингер огляделся и действительно увидел с десяток любопытных глаз, которые ждали какого-то развлечения. Тогда он убрал нож и поспешил за Брейном, понимая, что здесь что-то другое – не то, что он думал.

За углом стоял Брейн, держа руки в карманах.

– Чего надо? – настороженно произнес Сингер, останавливаясь шагах в четырех и поглядывая на руки Брейна.

– Нет там ничего, – сказал тот, показывая руки.

– Чего надо?

– Стрельбу слышишь?

– Ну.

– Значит, офицеры управления еще живы, правильно?

– Ну.

– Что будет, когда их добьют?

– Каратели приедут.

– И что будет с тобой?

– То же, что и с тобой, варвар!

– И тебя это устраивает?

Сингер вздохнул.

– Я привык, что меня подставляют. Но другие говорят, будто на помощь идет крейсер «Худденхард».

– Это еще что?

– Повстанцы.

– И нас всех спасут?

– Не думаю. Спасут тех, кто поднял мятеж, может, и в тюрьму уволокут тоже, но от лишних избавятся.

– Мы с тобой лишние?

– Да, – кивнул Сингер. – А чего ты такие дурацкие вопросы задаешь? У нас что – есть выбор?

– Есть, – сказал Брейн и заговорщически огляделся.

– И какой?

– Надо пойти и помочь офицерам, и мы сможем получить прощение или скидку срока. У вас ведь такое бывает?

– Редко. Но там парни с оружием, психи из «двадцать второго» и «пятьдесят четвертого» блоков. Они руками порвать могут, а теперь-то у них оружие.

– У нас вон тоже, – кивнул Брейн на стоявшего поодаль Фофо.

– Старые дробовики для полицейских? – Сингер усмехнулся. – Мы к ним даже подойти не сможем, а ты сейчас в плохой форме.

– Да, я не румяный, все же шесть суток на больничке, но я постараюсь, иначе нас здесь и оставят – ты сам сказал.

Сингер задумчиво почесал темя, потом поднял глаза на Брейна.

– Я могу кого-нибудь взять с собой?

– Нет. Я здесь никому не верю.

– Ну, это правильно, – согласился канзас. – Значит, прямо сейчас? Но у меня нет ствола.

– Сейчас уже будет, – сказал Брейн, заметив, что по коридору со стороны пищеблока шагают двое суперов и один рослый канзас. Это была публика из «психов», и у них на троих было два короткоствольных автомата с электроприводом – Брейн впервые видел такие системы.

– Вот, это он! – воскликнул канзас, указывая на Брейна, и суперы, вместо того чтобы вскинуть автоматы, тараном пошли на Брейна.

– Это он! Он выходил из кладовой, после того как там стрельба была! И вон тот гоберли! Иди сюда, урод!..

Фофо моментально испарился вместе с двумя дробовиками, Сингер попятился к стене, а Брейн улыбнулся и раскинул руки, словно собирался обнять надвигающихся на него суперов, покрытых фосфоресцирующими татуировками.

Их лица покрывали шрамы, кулаки были размером с голову Брейна, однако они даже не пытались закрыться, и два быстрых удара повергли их на пол.

Брейн подхватил выпавшие из рук суперов автоматы и бросил один Сингеру, который от неожиданности неловко поймал его и едва не выронил, а оставшийся без поддержки рослый канзас заорал и, прихрамывая, помчался в сторону столовой.

– Уже все? – поинтересовался Фофо, выглядывая из-за угла.

– Ты больше не пропадай вместе с оружием, – высказал ему Брейн, наскоро проверяя автомат и считая патроны. В трубчатом рожке оказалось двадцать штук, батарея показывала две трети заряда, но как это оружие действует, Брейн не представлял.

– Давай, – сказал Сингер, приходя в себя, и показал, как и что тут работает. Получалось просто, и больше всего Брейна порадовало, что в Сингере он не ошибся – этот канзас будто переменился и выглядел совсем иначе – даже спина стала прямее.

Глава 106

Они шагали на шум стрельбы, которая то утихала, то разгоралась вновь. Повсюду валялся мусор – от упаковок офицерских пайков до рваных штанов и обрывков электроизоляции.

Где-то попадались следы крови, в другом месте из ниши торчали чьи-то ноги, но Брейн не останавливался – у них было слишком мало времени, ведь те, кто прорывался к последнему прибежищу офицеров администрации, могли сделать это очень скоро.

Навстречу попадались одиночные арестанты и целые группы, которые, впрочем, уважительно становились к стенке, давая пройти троице решительных вооруженных коллег.

В одном месте кто-то осторожно спросил:

– А вы кто будете, ребята?

– Шестой блок, – на ходу бросил Брейн, и спросивший понимающе закивал, хотя прежде ничего такого про этот блок не слышал.

Где-то по полу растекались лужи технических жидкостей, где-то свистел пробитый паропровод. Брейн подумал, что еще несколько суток, и обитатели тюрьмы начнут испытывать проблемы с жизнеобеспечением.

Миновав наконец несколько участков с искрящими светильниками, иссеченными стенами и перебитыми магистралями, группа добралась до места, где велась перестрелка.

На еще троих подошедших с оружием арестантов никто не обратил внимания. Вдоль стены уже сидело около тридцати мятежников, а еще пятеро, прикрываясь за сложенной за углом баррикадой, попеременно вели огонь, часто меняя магазины.

Все вокруг было засеяно поддонами от боеприпасов, которые веером разлетались по сторонам.

В ответ звучали редкие выстрелы, однако и этого хватало – в дальнем конце коридора лежали накрытые пластиком тела мятежников.

Вместе с тем успехи наступающих также были налицо – несколько взломанных дверей командных помещений носили следы взрывов скорее всего ручных гранат, и за распахнутыми дверями виднелись тела служащих администрации в одном белье с кровавыми потеками – все их обмундирование, пусть даже окровавленное, мятежники забирали в качестве самого ценного трофея. Многие из них были в этих трофеях с оторванными погонами и нашитыми цифрами «22» и «54».

– Эй, вы кто такие? – спросил поднявшийся от стены суперколвер с окровавленной повязкой на предплечье. По всему было видно, что это здешний босс.

– Мы из шестого блока, – ответил Брейн, останавливаясь.

– И какого вы сюда выперлись, засранцы?

– Мы хотим есть, а ваши ребята заняли пищеблок – сказали, еда только за деньги. Но денег нет, и вот мы пришли отрабатывать.

– Точно, это пукалки Связного, он их забирал, – сказал покрытый наколками гоберли.

– А «электровеники» Бубня и Харма, – заметил другой – рыжеватый канзас.

– И чего наша братва вам просто так стволы презентовала? – спросил босс, кладя руку на рукоять кинжала.

– Они себе пушки поновее нашли, а это барахло нам отдали. Еще и посмеялись.

– Где они пушки нашли? – спросил босс и повернулся к своим.

– Наверное, вскрыли кадетское хранилище. Там, я слышал, стволы что надо, – сказал канзас.

– Эй, вы, потише там! Передохните! – рявкнул босс, и на баррикаде прекратили стрелять.

– Короче, так, вы мне здесь не нужны, мы скоро сами всех передавим, так что могу вас только замочить – вот и все дела. Если бы мне были нужны бойцы, я бы согнал сюда хоть пару сотен.

– Непохоже, чтобы дела шли очень хорошо, – заметил Брейн и кивнул на заваленный телами тупик.

– Постой, а это не ты мимо наших клеток каждый дней с сабодаем прогуливался?

– Я.

– Куда ходил?

– К докторам, здоровье поправить.

Босс усмехнулся.

– По твоей кислой роже не видно, чтобы лепилы тебе очень помогли.

– Это да, – кивнул Брейн. – Ну так что, давай я попробую договориться с ними.

– Как это?

– Наплету с три короба, а как пролезу внутрь, швырну гранату, и всего делов.

Босс оглянулся на своих, те по-разному восприняли услышанное. Одни были «за», другие не верили, что такое возможно.

– Кадеты хорошо стреляют. Если что-то не так, снесут башку за раз, – сказал босс.

– Я понимаю. Но жрать-то все равно хочется.

– Ладно, варвар, валяй, покажи, на что способен. Но пока без гранат, – сказал босс и посторонился, чтобы пропустить Брейна и его спутников.

Глава 107

Со стороны баррикады прекратили стрелять, и рекрейцер Таут воспользовался этим, чтобы подтащить короба с патронами.

Бронедверь пока еще держалась, но семь из десяти петель были серьезно повреждены, а у обезумевших от вседозволенности мятежников хватало бронебойных боеприпасов. И хотя они были не очень хорошими стрелками, поскольку давно не упражнялись, раз за разом им удавалось ослаблять дверь, а когда она соскочит, время жизни крохотного гарнизона будет отсчитываться минутами.

– Сэр, давайте я стану у бойницы, – предложил ранкмайор Шено, командовавший взводом охраны, который теперь уже не существовал.

– Я еще не устал, – ответил Таут, меняя в винтовке запальный картридж. Это была тяжелая устаревшая модель, требовавшая картриджа и отдельного магазина для оперенных пуль, зато она была очень точна, а ее пули прошивали эту кучу мусора, что навалили мятежники, и доставали их.

Каждый точный выстрел Таут определял по яростным ругательствам и прекращению обстрела на какое-то время. Однако у арестантов был большой резерв, а вот у офицеров – увы, только пятеро. И скорее всего они были последними офицерами на судне.

– Желтый ромб! – произнес рекрейцер Таут, не доверяя собственным глазам. – Они выбросили желтый ромб на черном поле!..

– Осторожно, сэр! – предупредил штаб-навигатор Чиунмах. – Это может быть провокация – подождут, когда все сбегутся к двери, и ударят из тяжелого лаунчера!..

– Не бойтесь, штаб-навигатор, если бы у них был тяжелый лаунчер, они бы уже его применили, – сказал Таут. – Вы вообще представляете, что такое тяжелый лаунчер?

– Ну, я… Я судноводитель вообще-то. Я с палубы управления.

– Ладно-ладно, не смущайтесь. Уверен, вы хорошо знаете свое дело, а я лишь скажу, что тяжелый лаунчер на борту оказаться просто не может, это оружие хорошо для взламывания бронеколпаков и вспарывания брони трехпушечных «аларквистов». А здесь такое оружие запросто продырявит все переборки и прорежет внешнюю стенку – ведь отражатели стоят только на внешних слоях. Но это так – для общего развития, а что мы будем отвечать, господа, ведь нам предлагают переговоры?

– А кто предлагает, сэр? – спросил ранкмехмайор Хейно, командовавший отделением судового хода. Это был широкоплечий гоберли, хорошо разбиравшийся в нагнетательных устройствах двигателей восьмого поколения, и он лишь чудом спасся, в то время как все его подчиненные были уничтожены.

– Пока не видно. Они опасаются, что мы пристрелим переговорщика, поэтому нужно крикнуть, что мы не против переговоров.

– А мы не против? – уточнил ранкмайор Шино.

– Думаю, не против. Пусть подойдет кто-то один без оружия – мы в любом случае контролируем коридор на все шестьдесят шагов.

– Пусть подойдет один – без оружия! – крикнул Таут, и тотчас из-за угла показался знакомый ему арестант.

– Эй, да это же тот парень с шестого блока, который дрался с «голубым рыцарем»!.. Шено, вы же там были!

– Да, был, сэр, но совсем этим не горжусь.

– Крепко продули?

– Четыре сотни.

– Да уж, воспоминания не из приятных. Он подгребает к нашему причалу, господа, за ним никого нет.

– Но вы уж держите его на мушке, сэр! – попросил штабнавигатор Чиунмах.

– Я держу, я очень внимательно за ним слежу и не вижу никакого оружия. Это просто арестант.

– Ну так уж и просто арестант! – не согласился проигравшийся Шено.

– Я не в этом смысле, ранкмайор, – поправился Таут. – Хейно, вы не могли бы взять автомат и встать справа от меня, на тот случай, если этот варвар приготовил неприятный сюрприз?

– Разумеется, сэр! – отозвался гоберли и, подхватив с пола оружие, проверил его и встал за правым плечом Таута.

– Отличный мундир, – сказал старший офицер, следя за приближением переговорщика.

– Благодарю, сэр. Серебристый – мой любимый цвет.

– Вам же запретили серебристый на нижних палубах.

– Да, сэр, только синий и черный с искрой, но это касается вновь пошитых мундиров, а мой имеет лицензионный номер пятилетней давности.

– Обжуливаете администрацию армейского тыла, ранкмехмайор?

– Только в рамках дозволенного, сэр, – ответил гоберли, и они оба заулыбались.

Глава 108

Подошел варвар и остановился в пяти шагах от амбразуры бронированной двери.

– Я могу еще приблизиться? – спросил он.

– А нужно? Вы можете говорить и так, – ответил Таут.

– Говорить-то я могу, но так вы не сможете сунуть мне за пазуху пару гранат.

– Да он бредит или пытается запутать.

– Спокойно, Хейно, ваше дело быть наготове. Хорошо, варвар! Подойди еще на три шага!..

Брейн подошел.

– Говори!..

– Со мной еще двое – канзас и гоберли. Мятежники послали меня потренироваться – смогу ли я забросить вам пару гранат.

– Но у вас их нет.

– Да. Они пока мне не очень доверяют.

– Ну, допустим.

– Я могу уничтожить их, ну или хотя бы проредить на две трети.

– И что вам мешает?

– Отсутствие средств. Я должен подойти к вашей двери и облокотиться на нее – со стороны покажется, что мы переходим на более доверительный уровень.

– А на самом деле?

– На самом деле вы сунете мне за пазуху пару гранат с запалами, и я побреду обратно за дальнейшими указаниями.

– У нас нет гранат! – крикнул Хейно из-за плеча Таута.

– У нас есть гранаты, – поправил его старший товарищ, – но что вы получите из всего этого?

– Выбор у нас небольшой – либо накроют каратели, либо штурмовики крейсера «Худденхард». А с вами есть возможность убедить карателей, что судно под контролем командования.

– Но это пока не так.

– Значит, мы постараемся, чтобы было так. Вы же, господин офицер, не желаете сдохнуть ни за что – просто из-за ошибки где-то в высоких штабах?

Таут вздохнул. Он и сам неоднократно думал об этом.

– Хорошо, что вы предлагаете?

– Две гранаты с запалами на четыре секунды, и скоро я вернусь с двумя своими товарищами.

– И что дальше?

– Психи исчезнут вместе с боссом, а те, кто останется, уже не смогут организовать правильную осаду. Это я вам гарантирую. Да что я, вы сами это прекрасно понимаете.

– Ну да, кроме майор-кнехта Авельяра, там других специалистов нет.

– Так ихний босс – это самый Авельяр?

– Да. Некогда хороший командир батальона пехотных афидольеров, но теперь у него уже четвертый срок.

– Время на исходе, офицер! Гранаты!..

– Хейно, две гранаты на четыре секунды! – скомандовал Таут, и боеприпасы тотчас были поданы.

– Суй за пазуху… – сказал Брейн, низко нагибаясь над бойницей, и гранаты скользнули ему на брюхо, изолированное от штанов шнурком на поясе.

Оттолкнувшись от амбразуры, он сделал несколько шагов назад, как будто обдумывая услышанное. Потом медленно повернулся и побрел обратно, под перекрестными взглядами мятежников и доверившихся ему офицеров.

Сорок шагов, тридцать, двадцать. Брейн прикидывал, как лучше начать. Ему противостояли более тридцати вооруженных психов, однако они не знали о его намерениях. И босс Авельяр тоже. Он старался проникнуть в мысли неизвестно откуда взявшихся помощников, но Брейн видел – не получалось у него. А выяснить, действительно ли они прибыли по приказу его подельников, Авельяр не мог, внутренняя связь на судне была выведена из строя самими арестантами, громившими в первые часы освобождения все, до чего могли дотянуться.

И теперь везде пахло сортиром. И связь не работала.

– Ну и чего? – спросил Авельяр.

– А ничего, – развел руками Брейн. – Они согласны на переговоры, и вот я вернулся, чтобы типа получить от своего начальства инструкции. Мое начальство – это ты, Авельяр.

– Ишь ты! Фамилию мою узнал? – совсем не обрадовался босс.

– Это они мне сказали. А значит, уже доверяют.

– А что я тебе должен сказать?

– Ты не сказать мне должен, а дать пару гранат. Будто я типа возвращаюсь с инструкциями. А на самом деле с гранатами. Вот и все дела.

– Толково обобщает, босс, – высказался рыжий канзас.

– Заткнись, Щепа, я думаю.

Тем временем Брейн взял у Фофо свой автомат и так посмотрел на гоберли, что тот понял – нужно готовиться. Он бросил предупреждающий взгляд Сингеру, и тот тоже понял – счет пошел на секунды.

– Ладно, вот что я решил… – начал Авельяр. В этот момент щелкнул запал замедлителя, и Брейн перебросил гранату через голову босса – туда, где вдоль стены располагалось все его войско.

Фофо и Сингер метнулись Брейну за спину, и в этот момент рвануло так, что Авельяр и еще несколько его приближенных, словно цунами, врезались в Брейна и его помощников.

Полетели тела, оружие, брызнули осколки осветительных панелей. Брейн выскочил из-под навалившихся врагов, передернул затвор заклинившего механизма и принялся стрелять во все, что еще шевелилось.

Шипели перебитые магистрали, технические жидкости, фонтанируя, заливали пол, и раненые корчились от кислотных брызг, пытаясь дотянуться до оружия.

Едва у Брейна закончился магазин, рядом заработал автомат Сингера, а затем и дробовик Фофо. Втроем они работали так слаженно, словно ходили на задания не первый год.

Брейн подхватил оброненный психами магазин и снова начал стрелять, в то время как Сингер стал искать магазин для опустевшего автомата.

Все было сделано за несколько секунд, и наступила тишина.

– Крепко ударило, – заметил Фофо, слыша какой-то непрекращающийся звон.

– Это аварийный блок сработал! – крикнул Сингер и, подойдя к висевшей на одной петле дверце электрошкафа, отключил сирену.

– О, другое дело! – улыбнулся Фофо.

– Похоже, тут несколько гранат рвануло, – заметил Брейн, подходя к тому месту, где взрыв, разметав психов, сорвал отделку, вывернул магистрали и обнажил конструкционные детали корпуса судна.

– Наверно, у кого-то в карманах было еще штук пять, – предположил Фофо.

– Ладно, это уже не важно, – сказал Брейн. – Пойдем к защитникам крепости, а то сюда скоро другие психи подтягиваться станут. Взрыв-то небось многие слышали.

Глава 109

После чудовищного взрыва, от которого скрипнули корабельные переборки и мигнуло освещение, со стороны баррикады послышалась частая стрельба, и рекрейцер Таут до последнего не мог определить, кто же там одерживает верх – психи Авельяра или варвар с двумя помощниками.

Стрельба скоро стихла, и из-за угла показался сам варвар.

– Все в порядке?! – крикнул он.

– Да, у нас порядок! – эмоционально отозвался Таут.

– Не торопитесь, господин рекрейцер, это может оказаться ловушка! – вмешался ранкмайор Шено.

– Да какая ловушка – там такой грохот был! Ошметки по сторонам летели, и даже баррикада сдвинулась! Но на крайний случай у нас имеется камрад Чиунмах. Штаб-навигатор, вы в готовности?

– Я в полной готовности, сэр! – встряхнул автоматом офицер с самой верхней – элитной палубы судна.

Ранкмайор Шено подошел к бронедвери и выглянул в бойницу.

– Действительно, трое. А может, расстреляем их, когда подойдут ближе – чтобы уж наверняка, а?

– И что дальше? – ухмыльнулся Таут.

– Вы правы, сэр. Дальше никаких перспектив. Но зачем-то они к нам стремятся, правильно?

– Они, а вернее этот варвар, надеется с нашей помощью как-то вывернуться из создавшейся ситуации.

– А ситуация у нас – это когда двигатель встал, а в дросселях скрыта взрывчатка, заложенная диверсантом с расчетом детонации после пяти миллионов циклов, – произнес ранкмехмайор Хейно.

– Что? – практически одновременно произнесли Таут и Шено.

– Нет-нет, просто вспомнился один случай, господа. Не обращайте внимания.

Варвар и его помощники подошли к двери.

– Поймите меня правильно, господа, вы должны передать оружие в окошко.

– Конечно, – ответил Брейн и первым подал свой автомат, затем автомат Сингера и два дробовика, которые держал Фофо. После этого многоязычковый механизм щелкнул, и дверь весом в четыре тонны стала медленно приоткрываться.

– Все, господа, этого достаточно – пролазьте! – скомандовал Таут, когда дверь отошла сантиметров на тридцать и трое новых союзников поочередно протиснулись внутрь. После чего снова включился механизм, и скоро все девять язычков лязгнули, оказавшись в своих гнездах, о чем сообщили девять сигнальных лампочек, загоревшихся на панели терминала безопасности.

На новичков выбрался посмотреть весь маленький гарнизон, а рекрейцер Таут взял на себя роль радушного хозяина и распорядителя.

– Ну, господа, представьтесь – кто вы, – сказал он, вставая перед новичками и опуская оружие.

– У меня еще одна граната осталась, – сказал Брейн. – Она на взводе у меня за поясом – может, заберете?

Таут обменялся взглядом с напряженным штаб-навигатором Чиунмахом, который стоял с автоматом наготове, и оба они рассмеялись, окончательно избавившись от опасений.

– Давайте сюда эту гранату… э…

– Томас, сэр. Мои друзья зовут меня Томас.

– Прекрасно, Томас, – кивнул Таут, получая гранату и передавая ее Хейно, который был на «ты» с любыми механизмами. Правда, хромали его познания в части электроники и программирования, но для этого существовали парни с более высоких палуб.

– Давай теперь ты, Сингер, – сказал Брейн.

– Ну что я. Первый срок за раздолбайство и несанкционированный начальством захват вражеского бинбарда. Сейчас четвертый срок – все за дисциплинарные проступки.

– Понятно, – кивнул Брейн. – Теперь ты, Фофо.

– Ну, я торговал со склада, на чем и взяли. Потом еще два срока…

– За что два других срока? – уточнил Таут.

Брейн улыбнулся, догадываясь о финале рассказа.

– Ну, я, короче, попал на хорошую должность и стал торговать со склада. А когда освобождался – снова начинал.

– Первый раз, это понятно, но кто давал вам занимать ту же должность в следующие разы после хищений?

– Я могу располагать к себе, сэр, – развел руками Фофо, и засмеялись почти все находившиеся в помещении.

– А вы, Томас? Вы не супер, не гоберли, не канзас. Как вы оказались в военной тюрьме?

– Вы не поверите, господа, но я не знаю. Меня доставили сюда в беспамятстве, и мои друзья, – Брейн кивнул на Сингера и Фофо, – могут подтвердить, что какое-то время я находился здесь в состоянии растения.

– Растения, которое потом вдруг сошлось в битве с «голубым роботом».

– Ты дрался с «голубым роботом»?! – поразился Фофо. – А мне ничего не рассказывал!

– Нечего было рассказывать – я же попал на больничку.

– Так что же нового вы нам хотите предложить, Томас? – спросил Таут, меняя тон на деловой.

– Для начала, сэр, я бы хотел узнать, в какой мы сейчас ситуации – что нам угрожает и в какой последовательности.

– На эти вопросы вам может ответить штаб-штурман Лексшуллер. Он с верхней палубы, из отделения управления, к тому же разбирается в программировании.

– Но я не штатный программист! – возразил сидевший за терминалом Лексшуллер, крупный супер в голубом мундире с серебристыми аксельбантами и единственным ромбом на погоне – он был всего лишь штаб-штурманом, самым младшим из офицеров верхней палубы.

– Бросьте, Лексшуллер, все наслышаны о ваших способностях. Если бы не высокий статус офицера, вы бы один прекрасно заменяли всех корабельных программистов.

– Мне, право, неловко, сэр, – смутился штаб-штурман.

– Просто расскажите – где мы и откуда возможные угрозы. Повторите ваш прогноз, что давали сегодняшним утром.

– Сейчас он поменялся, сэр.

– Вот и славно, покажите в динамике, к какой участи мы стремимся – даже интересно будет.

Брейн подошел к терминалу, за которым сидел Лексшуллер.

Перед ним горело не менее дюжины экранов, и по каждому двигалась информационная лента – от трафика торговых путей до ставок на каких-то биржах и выдачи лицензий на доставку грузов.

– Ну, что я могу сказать? – вздохнул Лексшуллер. – Двадцать восемь часов назад мы послали сигнал бедствия с полным объяснением обстановки о том, что произошло у нас на палубах, теперь об этом знает каждый казенный департамент.

– И? – подтолкнул его Брейн.

– В ответ они сообщили, что к нам направлена корабельная группа.

– Сейчас они где?

– В шести часах от точки контакта.

– А что такое точка контакта?

– Позиция, с которой они могут дать верный залп, который накроет цель.

– То есть – нас?

– Да.

– Понятно. А как насчет повстанцев?

– То есть?

– Я имею в виду «Худденхард».

– Но нам запрещено!..

– Отвечайте на вопрос, штаб-штурман, сейчас не время придерживаться инструкций. Мы уже на самом краю! – сказал Таут.

– В таком случае… В таком случае крейсер «Худденхард» коснется нашего борта через пять часов.

– Через пять часов?! – переспросил Брейн, полагая, что ослышался.

– Да, сэр. Именно так.

– Так чего вы тогда тут воюете, а? – воскликнул пораженный услышанным Фофо.

– Спокойно, братцы. Спокойно, – сказал Брейн и, отойдя от терминала, прошелся по просторной комнате, привлекая недоуменные взгляды местных обитателей. Впрочем, в их взглядах читалась и надежда, ведь они уже свыклись с мыслью, что их сопротивление только отдалит неизбежный конец на борту военной тюрьмы.

– Какие у нас имеются активы? – спросил Брейн, возвращаясь к терминалу.

– Я не имею права, сэр, я…

– Штаб-штурман, сейчас не время хвататься за правила, – снова пришел на помощь Таут.

– Ну хорошо. Все, что у нас есть, это вот…

С этими словами штаб-штурман вывел на самый большой монитор таблицу с пиктограммами.

Брейн подошел и, ткнув пальцем в один из разделов, спросил:

– Что это?

– Запасы кислорода.

– Хорошо, а вот это?

– Кристаллическая еда. Ее запасов может хватить на два года.

– При условии, что есть вода…

– Что?

– Проехали. Вот эти склады – что на них?

– Там находятся законсервированные роботические системы «би-двадцать восемь».

– А попроще?

– Это бронероллеры, стрелки-каратели. Их выпускают, когда на судне бунт, и они подчищают всех подряд, пока административные силы прячутся по штатным местам.

– За бронированными дверями?

Штаб-штурман покосился на Таута и кивнул:

– Так точно, сэр.

– А почему же вы их не выпустили на оперативный простор, когда началась вся эта байда?

Штаб-штурман снова взглянул на Таута, ожидая знака, но рекрейцер просто молчал.

– Для запуска требуется команда главного программ-инженера, но к тому времени он был мертв, поэтому мы ничего не могли сделать.

– А кроме него, никто не может дать эту команду? – слегка удивленно спросил Брейн.

– Никто, сэр.

– Но это же глупо. Где логика?

– А логика там, где думали, что инженер – самый защищенный офицер, и это именно так, его офис, если посмотреть по схемам… – Лексшуллер вывел схемы расположения служебных помещений. – Вот, если вы посмотрите, то увидите, что офис инженера самый защищенный – поэтому…

– Так как же он погиб? – оборвал его Брейн.

– Пошел в гальюн, куда в тот момент по шахте обеспечения спустились мятежники.

– Так-так.

– Среди нас были предатели, сэр, поэтому к мятежникам сразу попали самые уязвимые места со схемы.

– Ладно. Что было – то прошло. Сейчас мы можем активизировать стрелков-карателей?

– Нет, сэр. Слово запуска было за инженером.

– Да ладно тебе, Лексшуллер, ты же шаришь в программировании. Я ни за что не поверю, что у тебя нет программки, которая взломает это «слово инженера» и может выпустить этих убийц на работу. Ну? Разве нет?

– Но… Но, сэр!

Лексшуллер снова обратился за поддержкой к Тауту – представительному суперу, который сейчас командовал всем аппаратом администрации в отсутствие других более высоких чинов.

Таут кивнул, дескать, пришло время откровений, так что давай, Лексшуллер, шуруй по нештатному расписанию.

– У меня имеются кое-какие наброски, сэр. Но я не уверен…

– Да уверен ты, уверен. Давай покажи, на что способна твоя программа – либо ты просто никакой.

– Что, простите?

Лексшуллер снова оглянулся на Таута, но тот ушел в дальний конец офиса.

– Ну что, мастер, покажешь что-нибудь? – продолжал давить Брейн, нащупав слабину айтишника.

Лексшуллер сердито засопел, и на экране замелькали установочные картинки, затем появилась таблица, на которой в четырех отделениях побежали цифры подбираемых паролей.

– Совсем другое дело, – сказал Брейн, видя знакомую картину взлома.

Прошло долгих десять минут напряженной тишины, и Лексшуллер доложил, что пароль к запуску роботов-карателей им получен.

– Будем запускать, сэр?

– Нет, не будем, нас и так никто не беспокоит, – ответил Брейн и снова прошелся по комнате, привлекая взгляды молчавших офицеров и своих помощников. – Кто у нас сейчас главная угроза? Ударная группа правительства еще далеко, а крейсер «Худденхард» – близко. И когда они пристыкуются, сюда ринутся не психи, проведшие полжизни в военной тюрьме, а профессиональные штурмовики, обученные захватывать суда.

– Когда они высадятся, шансов у нас не останется, – подтвердил Таут.

– А что, Лексшуллер, могут наши «би-двадцать восемь» атаковать этих штурмовиков, когда они высадятся? – спросил Брейн.

– Думаю да, сэр, для них любой вооруженный – очевидный объект для уничтожения.

– Только потерпев неудачу по захвату военной тюрьмы, крейсер мятежников отстыкуется и ударит по нам торпедой, – заметил ранкмехмайор Хейно.

– И ничего мы не выиграем, – упавшим голосом произнес штаб-навигатор Чиунмах, все так же не расставаясь с автоматом.

– Хорошо, а если бы наши роботы атаковали врага на его поле, Лексшуллер? Это возможно? – спросил Брейн.

– Ну, теоретически, конечно, возможно. Они опираются на план судна, который им приказано зачистить.

– А план должен находиться в архивном разделе служб эксплуатации, правильно?

– Да, сэр.

– Хорошо, – кивнул Брейн и сел на служебный винтовой стульчик. – Хорошо, – повторил он. – А на ваших судах применяется разъем… э-э… – Брейн знал маркировку на родном языке, но когда супера его переучивали на двумерную речь, технический раздел дали в упрощенном варианте.

– Одним словом, там должен быть разъем, который в момент стыковки судов должен подключиться к объектной системе судна и предоставить информацию о своей объектной системе. Разумеется, в случае, если суда дружественные.

– Да, сэр. Такая система разъемов имеется. У нас это называется судовое совмещение. Кажется, я понимаю – вы хотели бы получить схему судна через это соединение, чтобы перепрограммировать наших роботов на зачистку чужого корабля.

– Именно так, приятель, – кивнул Брейн.

– Но, к сожалению, там стоит мощная защита именно на этот случай.

– И его нельзя взломать?

– Взломать можно все, сэр, но на это потребуются часы, а в нашем случае…

– Я хотел бы сделать заявление! – вдруг вмешался штаб-навигатор Чиунмах. – Все эти взломы квалифицируются как должностное преступление, и, если дойдет до разбирательства, я при всех сразу хочу заявить свою позицию – я против должностных нарушений.

– У нас нет иного выхода, Чиунмах, – сказал Таут, заметив, как это выступление Чиунмаха подействовало на Лексшуллера. – Мы все прекрасно понимаем, что даже в случае спасения мы предстанем перед комиссией контрразведки. Увы, таковы правила, которые диктует нам непростая обстановка во время войны с мятежниками. Они с каждым периодом становятся все изощреннее и профессиональнее, и непонятно, кто, как и где их натаскивает, причем точно по лекалам военной академии в Антависте. Понятно, что контрразведка нервничает. Так что не беспокойтесь, Лексшуллер, мы все в своих отчетах напишем о вас только хорошее. Ну, кроме, видимо, штаб-навигатора Чиунмаха.

Глава 110

Где-то в коридорах раздался истошный вопль. Потом еще один. Теперь кричали на два голоса, а спустя полминуты завыла целая толпа. Послышались автоматные очереди, и пули застучали по бронированной двери. Но это был всего лишь выплеск эмоций. Таут подошел к бойнице, выглянул и вернулся на место.

– Ничего страшного, они потрясены увиденным, но нам это пока не угрожает.

– Давайте вернемся к обсуждению, – предложил Брейн и так посмотрел на стоявшего поодаль Чиунмаха, что тот положил автомат и сел в углу подальше ото всех.

– Ну, что тут обсуждать? Файервол нас не пропустит… – пробормотал Лексшуллер, все еще находясь под впечатлением выступления Чиунмаха, с которым служил на одной палубе.

– Да ладно тебе! Должен же быть какой-то способ обойти этот файервол! – воскликнул Брейн. – В конце концов, его как-то можно отключить.

– Да как его отключишь?! – крикнул Чиунмах, вскакивая со своего места в углу. – Там стоят файловые фильтры, ловушки, модуляторы ложных цепей! Туда не прорваться, ведь для того и делали, чтобы никто не проник в момент контакта с вражеским судном!..

– Он прав, – кивнул Лексшуллер и тяжело вздохнул.

– Нет, не прав, – неожиданно подал голос ранкмехмайор Хейно, малозаметный, несмотря на достаточно высокое звание, но он служил на механических палубах, то есть был «черной костью».

Все невольно встрепенулись – никто не ожидал услышать каких-то откровений от Хейно.

– У нас один случай был, когда мы готовили визит представителя верховного командования на Эрфос. Это было более двадцати лет назад – считай, целый период. Так вот штандарт-крейсер должен был встать на стопперы главной базы, где у нас имелись проблемы – где-то там пробой в электрической сети имелся непостоянный. То он есть, то его нет.

– А нельзя ли покороче, камрад? – попросил Таут, но Хейно был в центре внимания и этого замечания как бы не заметил.

– И вот, подводим мы баржу, которая имитирует представительский крейсер, она встает на стопперы – все как положено, и вдруг оттуда кричат: вы нам сеть попортили, мерзавцы! Мы туда со специалистами, а оказалось, что при соединении сопряжения судов наш контакт дал плюс пятьдесят процентов напряжения. У них рухнула вся сеть фильтров, и в нашу базу данных заскочил их тыловой архив. Представляете?

– Подумать только, Хейно! Ведь ты всего лишь двигателист! – воскликнул пораженный Таут.

– Я двигателист, сэр, но я не дебил, – сухо ответил гоберли и снова превратился в скромный и незаметный объект.

– Лексшуллер, мы можем поднять напряжение в контакте сопряжения? – спросил Брейн.

– Можем, сэр, но для этого потребуется кое-какая переделка. Ничего сложного, но время затратить придется – комплектующие у нас имеются.

– Сколько времени?

– Два часа, может, чуть больше.

– А сколько до подхода «Худденхарда»?

– Пять часов, сэр. Теперь уже меньше.

– Хорошо, приступайте. Мы должны взломать их и перепрограммировать роботов до того, как поднимутся разделительные ворота.

– Я понял, сэр. Мы обязательно уложимся.

Глава 111

Потекло время. Брейну, Фофо и Сингеру Таут любезно предоставил небольшой закуток в архивных помещениях. Разумеется, никаких постельных принадлежностей там не было, но к их услугам оказались папки из стародавнего бумажного пластика – некоторые личные дела арестантов все еще хранились в виде несгораемого материала, который хорошо подходил в качестве подушек – на матрасы его, увы, не хватало.

Они уснули сразу – все трое, впервые за последнее время почувствовав себя в безопасности – с оружием и за бронированной стеной.

Сюда не могли ворваться охранники, это помещение не могли взять штурмом психи. А что касалось крейсеров – они были еще далеко, и оставалась возможность отдохнуть, пока штаб-штурман Лексшуллер и ранкмехмайор Хейно, прорезав переборку в складской блок, нашли там все необходимое для монтажа и работали не разгибаясь.

Троица арестантов спала на папках, ранкмайор Шено дремал в операторском кресле, штаб-навигатор Чиунмах, прикрыв глаза, мысленно составлял доклад о собственной непричастности к многократному нарушению инструкций и военных законов, а рекрейцеру Тауту не спалось, и он вышагивал по просторному помещению, изредка прислушиваясь к тому, что происходило в коридорах.

А там после ликвидации актива самых злобных психов пока царила паника и, видимо, происходило выдвижение новых руководителей.

Время от времени слышались громкие ругательства, часто переходившие в перестрелки. Причем в бронированную дверь пули прилетали все реже – мятежники решали собственные проблемы.

Часа через три Брейн проснулся сам и почувствовал себя отдохнувшим, хотя после вчерашних нагрузок болели руки и ноги.

Выйдя из кладовки, он поздоровался с бодрствующим Таутом и поинтересовался, где туалет. Ему показали, и, зайдя в заведение, Брейн с удовлетворением отметил, что здешнего гальюна беспорядки еще не коснулись – все работало исправно, водозаменитель был прозрачным, а не грубой очистки, как в отделении арестантов.

Заметив пачку одноразовых наборов для чистки зубов, Брейн с удовольствием воспользовался одним и почувствовал во рту давно забытое ощущение свежести.

Конечно, с умыванием настоящей водой процедура с водозаменителем была не та, но все же.

– Ну, как вам у нас? – устало улыбнулся Таут, заметив, что Брейн вернулся посвежевшим.

– Давно был лишен таких удовольствий, – признался тот, погладив отросшую после последнего химического бритья щетину.

Из рваного пролома в соседнее помещение вышел низкорослый ранкмехмайор Хейно.

– Мы закончили, сэр, – обратился он к Тауту.

– А что Лексшуллер?

– Спит. Уже второй час. Когда его помощь стала не нужна, я разрешил ему отдыхать, а весь монтаж доделал сам. Скоро он проснется, мы проведем тесты, и, полагаю, нам удастся взломать защиту «Худденхарда».

Брейн кивнул. Размышлять о том, что будет, если им не удастся этого сделать, совсем не хотелось.

Проснулись Фофо и Сингер. Канзас после сна выглядел отдохнувшим и не таким угрюмым, как накануне.

Они также посетили туалет и вернулись в приподнятом настроении.

– У вас там совсем не пахнет, сэр! – заметил Фофо Тауту.

– А где пахнет? – спросил тот.

– Везде. Как свободу объявили – сортиры сломались.

– У нас тут, к счастью, отдельный контур. Так что пока вонять не будет.

– А пожрать у вас чего найдется? – спросил Сингер.

– Вообще-то у нас тут по карманам кое-чего есть прихваченного, – сказал Фофо, показывая смятые палки, но Таут отмахнулся.

– Оставьте их на крайний случай, у нас в вакуумном шкафу найдется достаточно еды – можете себя не ограничивать.

– И вода есть? – сразу спросил Брейн.

– Ну, воды, конечно, нет, но есть довольно чистый мусс, куда чище того, что вам подавали.

Глава 112

Проснулся штаб-штурман Лексшуллер, и они с ранкмехмайором Хейно взялись за тестирование собранного оборудования. Брейн наблюдал за ними из дальнего угла вспомогательного складского помещения, куда те прорубили проход.

Ближе не подходил, чтобы не мешать – сам не любил, когда кто-то стоял за спиной.

Таут наконец согласился отдохнуть. Фофо и Сингер, перекусив нежными палочками из офицерского пайка, отправились досыпать – в их услугах пока нужды не было.

– Тут ведь вот какая штука произошла, – произнес оказавшийся рядом с Брейном канзас-ранкмайор Шено, командовавший взводом охраны. – Нас ведь предали, вы в курсе?

– Нет, я не знал. Я думал, какое-то упущение в режиме, как это бывает.

– Упущения в режиме безопасности, без сомнения, были, но не такие, чтобы эти психи смогли совершить переворот. А они сделали это легко – за полчаса были перебиты все представители администрации. Ну, кроме тех, кто здесь, да еще по комнатам некоторые сидели. Они, конечно, заперлись, у многих было оружие, но двери там были обычные, бронирование по периметру, как в этом помещении, там не предусматривалось, поэтому их всех быстро перебили.

– Я видел взломанные двери, – кивнул Брейн.

– А мы слышали крики, когда психи их на куски рвали.

Ранкмайор вздохнул.

– Думаете, у нас получится выскочить? – спросил он.

– По крайней мере у нас для этого есть все возможности.

– Хорошо бы, – сказал Шено и, ссутулившись, как все канзасы, ушел в пролом, а вместо него оттуда выглянул штаб-навигатор Чиунмах. Он снова не расставался с автоматом, как будто ему здесь что-то угрожало.

Избегая смотреть в сторону Брейна, он зашел в склад, но, встретившись с напряженными взглядами Лексшуллера и Хейно, вышел.

– Сэр, подойдите, пожалуйста, – позвал Брейна Лексшуллер, который видел в арестанте руководителя предстоящей рискованной операции.

Брейн подошел.

– Вот, смотрите…

Лексшуллер открыл на принесенном из соседнего помещения мониторе схему собранной сети.

– Вот, сэр, эта магистраль под обычным напряжением, а вот… – Лексшуллер нажал несколько клавиш. – А вот под повышенным, и включаться все это будет одновременно с защитой нашей аппаратуры, тремя импульсами с двух контуров – чтобы уж наверняка.

– А наша абордажная команда?

– А вот они… – Лексшуллер открыл квадратик с непонятной аббревиатурой, за которым были указаны команды роботов, сидящих по своим хранилищам. – Они готовы к перепрограммированию и выступят еще до того, как откроется переборка между кораблями.

– Что ж, работа проделана большая, – сказал Брейн, и Лексшуллер с Хейно заулыбались. Непонятно, чего здесь было больше – уважения к инициативе и знаниям Брейна или его славе победителя «голубого рыцаря», но сейчас это было не так важно.

– А что у нас с союзниками и противниками?

– Бронегруппа нашего флота окажется здесь через пять часов, прямая связь с ними будет возможна через три часа. Но к тому времени «Худденхард» уже встанет к нашему причальному узлу.

– А связь нам нужна, чтобы они не начали стрелять раньше времени, так?

– Так, сэр.

В основном все приготовления были сделаны, и в оставшееся до подхода крейсера мятежников время Лексшуллер несколько раз пытался связаться с бронегруппой флота. Однако прямой связи добиться так и не удалось – флот принимал либо сигнал бедствия, либо «все хорошо».

Между тем крейсер мятежников уже через час появился на радарном поле – не очень явственно, потому что приходилось использовать маломощные дежурные системы. Капитанский мостик находился под контролем мятежников, однако почти все управление было заблокировано во время штурма – таковы были инструкции. У мятежников оставались только связь и радарные мощности.

Лексшуллер сообщил, что в самом начале мятежники пытались обесточить административную часть и лишить всяческого управления, но здесь существовала резервная система, потому у них ничего не вышло.

– Одно мне непонятно, куда подевались предатели из роты охраны, – произнес Хейно, в очередной раз появляясь возле Брейна. Складывалось впечатление, что ему было не с кем поделиться своими переживаниями, а говорить с офицерами о проблемах в его подразделении он не хотел.

Глава 113

Громада крейсера «Худденхард» приближалась. Теперь даже дежурного радара хватало, чтобы подробно рассмотреть его надстройки и орудийные башни.

Лексшуллер запустил окно радиоперехвата, но передачи мятежников были закодированы, и на экране отражались лишь трехмерные диаграммы, говорившие только о том, что обмен весьма интенсивный. Теперь можно было не сомневаться, что на крейсере уже известно о положении дел на тюремном судне и о горстке офицеров, засевших на административном этаже.

– Самое неприятное, что через полчаса с небольшим наша флотская группа уже обнаружит «Худденхард» и после этого может открыть огонь, – сказал Таут. Он сумел отдохнуть, однако выглядел осунувшимся.

Отбившись ото всех – у стены, словно прилипнув, стоял штаб-навигатор Чиунмах. Он единственный был уверен, что их план сработает, поскольку мысленно успел составить несколько черновиков донесения, отобрал из них лучшие и теперь проводил последнюю выверку текста.

Неожиданно в стену, со стороны коридора, врезалась бронебойная пуля, и Чиунмах отскочил на середину комнаты. Отскочил, но затем вернулся и провел по стене рукой – по тому месту, куда ударила пуля. Поверхность осталась ровной – броня поглотила удар.

Таут неодобрительно покосился на него, но тотчас перенес свое внимание на самый большой монитор, где Лексшуллер отслеживал приближение гигантского корабля, который вскоре перекрыл все видимое поле.

Неприспособленный к таким режимам радар начал выдавать пятна помех по краям поля. Впрочем, в его показаниях уже не было необходимости – в правом углу бежали цифры углового и линейного перемещения стыковочного узла крейсера. До стыковки оставалось менее минуты.

Напряжение в помещении было таким, что его можно было резать пилой. Двигателист Хейно стоял возле двух собранных блоков, которые мигали лампочками, всем видом демонстрируя готовность к действиям.

Наконец все почувствовали едва заметный толчок. Затем загудели от перегрузки трансформаторы двух блоков, и один, заискрив, задымился, однако второй продолжал работать.

– Ну?! Получилось или нет?! – воскликнул Таут.

На экране появилась надпись «передача завершена», но что это означало, понять было невозможно – Лексшуллер занимался функциональным исполнением команд, но не успел сшить пользовательскую оболочку, которая бы давала информацию о том, какие команды проходили в данный момент.

– Что сейчас должно произойти, Лексшуллер? Мы получили архив со схемой крейсера? – спросил Брейн, стараясь говорить спокойно.

– Они должны уже выдвигаться, сэр. Программа завершила работу, значит, все произошло штатно.

Он вывел несколько окон с боксов хранения, где содержались роботы-каратели, но на стеллажах было пусто.

– Их нет, значит, они уже вышли…

– Ну и где они?! – начал терять самообладание Таут.

Лексшуллер вывел картинку с камер, обслуживающих стыковочный узел. Никаких роботов перед дверями не было.

– Так куда же они подевались? – спросил Брейн.

– Я не знаю, – упавшим голосом произнес Лексшуллер, притом что с секунды на секунду должны были распахнуться перегородки, за которыми с той стороны уже находились штурмовики, одетые в броню, – в этом сомневаться не приходилось. А между тем две с половиной сотни роботов исчезли из хранилищ и не пришли к месту схватки!

У Брейна перед глазами побежали фрагменты воспоминаний из самых ожесточенных схваток, в которых он когда-то побывал. И не всегда выходил победителем, иной раз приходя в сознание уже на госпитальной койке.

И тут откуда-то сверху на пол перед перегородкой упал первый робот. Он приземлился на три ходовых опоры, и за ним посыпались остальные. Причем они не падали – они прыгали, занимая места в строю и готовые к немедленной атаке.

– Они прошли по вентиляционной системе! Им это показалось проще, чем петлять по коридорам! – обрадованно воскликнул Лексшуллер.

Теперь все развивалось очень быстро. Переборки подскочили вверх и со стыковочного узла ударила струя парализующего газа, на тот случай, если здесь штурмовиков ждала засада. По клубящемуся облаку заискрили голубоватые лучи ионных тестеров – штурмовики были оснащены по самым последним стандартам и готовились растереть противника в порошок, но вдруг откуда-то снизу ударил залп бронебойных пушек.

Маркированная броня выдержала удар, но масса залпа была такой, что две шеренги штурмовиков расшвыряло, словно грязь посреди разбушевавшейся реки. Роботы рванулись вперед и потекли внутрь вражеского корабля непрекращающимся потоком.

Застучали пушки, и бронероллеры принялись наводить порядок, зная о каждом закоулке вражеского судна, которое они теперь считали своим – временно захваченным коварными врагами.

Такого развития событий на крейсере «Худденхард» не ждали. Командование предполагало быстро отработать штурм, забрать своих, может быть, какие-то трофеи – в основном архивы, и снова раствориться на космических просторах.

Эта операция проводилась для подрыва уверенности империи в своих силах, ну и для освобождения нескольких членов семей заборских кланов, которые за это обещали снабжать мятежников лучшей углеродной броней практически по себестоимости.

Так что игра стоила свеч.

Глава 114

«Би-двадцать восемь» находились в своей стихии. Своим коллективным разумом они вычисляли оптимальное распределение сил и выставляли ловушки там, куда собирались бежать их враги.

Разработчики этих машин разбирались в психологии канзасов, суперов и гоберли, а потому никто из команды крейсера «Худденхард» не мог избежать скорой расправы. Короткоствольные пушки делали пару выстрелов, и на таблице, отображавшейся на мониторе Лексшуллера, появлялась метка об очередной уничтоженной единице, а напротив – расход боеприпасов.

Иногда каратели встречали упорное сопротивление – уцелевшие подразделения штурмовиков ловко маневрировали и метко стреляли, выводя из строя одного робота за другим, однако им попадались лишь те, кого выбрал коллективный разум бронероллеров – машины с пустыми магазинами либо с проблемами в управлении. И пока они гибли, заряженные роботы делали обход по коридорам, вентиляционным шахтам и даже широким канализационным каналам, чтобы неожиданно нанести удар – в коридоре, в жилой каюте или гальюне – причем совершенно неожиданно.

– Какой ужас! Их рубят словно овощной бертольд! – воскликнул Лексшуллер.

– Мы тоже несем потери, – возразил Брейн, однако на каждого павшего робота статистика выдавала пару десятков уничтоженных членов команды крейсера.

Вскоре охота замедлилась. Мишеней становилось все меньше, и охотники шли на разные заложенные в них хитрости и подключали все технические возможности.

Им были известны все служебные коды, но вражеский персонал уже разобрался, в чем дело, и срочно сменил их, так что около двух десятков сумели спрятаться за закрытыми дверьми, кодов к которым у бронероллеров не было. Однако тут пригодились стальные крюки, имевшиеся у каждого пятого «би-двадцать восемь». Они вскрывали двери, как консервные банки, и продолжали зачистку.

Примерно через полчаса все было кончено, и роботы вернулись в свои хранилища, забравшись на полки и подключившись в электрическую сеть для подзарядки.

Согласно таблице, их потери составляли двенадцать процентов. Команда крейсера «Худденхард» потеряла всех.

– Мы выиграли? – спросил подошедший из угла штаб-навигатор Чиунмах.

– Похоже на то, – сказал Таут.

– А я с самого начала предупреждал, что нарушение инструкций есть прямая дорога к воинским преступлениям! – сменив тон на нравоучительный, произнес Чиунмах и указал пальцем на спину Лексшуллера. – А вам, господин штаб-штурман, еще придется пообщаться со следователем контрразведки, где он задаст вам массу неприятных вопросов!

Лексшуллер был не из самых смелых и вскочил, чтобы оправдаться и чтобы…

Брейн положил руку ему на плечо и усадил на место.

– Не бойся, парень, мы тебя в обиду не дадим, – негромко произнес он и повернулся к Чиунмаху.

Тот сейчас же сбавил тон и, отскочив обратно в угол, сел на поломанный стул, который специально был туда поставлен, чтобы не мешался.

Автомат Чиунмах тоже положил на пол и продемонстрировал открытые ладони – дескать, ударить меня не имеешь права. Однако никто не сомневался, что эта змея еще выстрелит ядом.

Брейн посмотрел в сторону пролома – Фофо и Сингер стояли с оружием наготове. Они подчинялись только ему и были готовы исполнить любой приказ.

– Что там с нашими союзниками, штаб-штурман? – спросил он.

– Флотская ударная группа нам не союзник, а непосредственное начальство, – заметил ему Таут. – Мы часть их, а они часть нас.

– Лидер группы «Штольц» поливает нас мегаквантовым облучением в радиальном параметре, – сообщил штаб-штурман.

– И что это означает?

– Это означает, что он в нас прицеливается, – сказал Таут. – Они определили, что «Худденхард» пристыковался к нашему судну, а значит, никого из верных империи офицеров здесь уже нет в живых.

Брейн вздохнул. Только что они ликовали, празднуя победу, одержанную в почти что безвыходной ситуации, и – на тебе.

– Когда мы сможем связаться с ними? – спросил он.

– Через тридцать семь минут, – ответил Лексшуллер.

– Надо найти способ связаться раньше! – воскликнул Чиунмах. – Если они откроют огонь, могут пострадать верные присяге офицеры!..

Его услышали, но никто не посчитал нужным даже посмотреть в его сторону.

– Навигационные датчики фиксируют протоновый поток… – сообщил Лексшуллер, глядя на диаграммы всех измерительных приборов, к которым он только мог подключиться.

– И что это означает?

– Видимо, крейсер «Штольц» или даже вся группа произвели залп, – сказал Таут.

– Возможно, только крейсер, – добавил двигателист Хейно. – Для начала им нужно получить спектрограмму вспышек от разрыва снарядов, чтобы определить состав броневого покрытия. Если окажется, что состав нестандартный, какое-то время уйдет на кристаллизацию специальных сердечников для боеприпасов нового залпа, и только тогда начнутся настоящие проблемы.

– Как долго кристаллизуются эти боеприпасы?

– Четверть часа. А если оборудование поновее, то и за пять минут управятся, – сказал Таут.

– А у крейсеров нового поколения сердечники боеприпасов перекристаллизовываются прямо на пусковом стапеле, – добавил Хейно.

– Есть вспышка, – сообщил Лексшуллер, и на экране в отдельном окне появилось какое-то статичное пятно.

– Это залп? – спросил Брейн.

– Да. Только снаряды уже на подлете.

– А радар их не видит?

– Нет, конечно, только волновые датчики могут различить неясные квантовые тени. Большую часть дистанции боеприпасы преодолевают в волновом состоянии и лишь перед самой мишенью выпрыгивают из квантовых туннелей.

В этот момент раздался треск, как будто полопались какие-то тросы.

– Это не у нас, – не слишком уверенно произнес Таут.

– Не у нас, – подтвердил Хейно.

– Кто-нибудь!.. Немедленно свяжитесь с командованием!.. Они не могут расстреливать офицеров, которые честно исполняли свой долг!.. – завопил Чиунмах, теряя остатки самообладания.

– Это не у нас – они попали в крейсер, – сказал Лексшуллер, выводя на экран всю схему защитных экранов захваченного крейсера. В них были отмечены повреждения, но не такие уж разрушительные.

– Я не понял, они что, не сумели пробить броню? – спросил Брейн. Местные технологические заморочки были ему пока малопонятны.

– Они перегрели туннели, видимо, торопились очень, – сказал Таут. – Снаряды вышли на слишком большой скорости, частично оставаясь в виде высокочастотной волны, в результате прошили корабль насквозь, а жесткими болванками стали уже за пределами мишени.

– Ага… – произнес Брейн, невольно представляя себе, как посланная в кого-то пуля проходит насквозь, оставляя лишь царапину на коже. Занятно.

И снова датчики показали, что где-то далеко, по военной тюрьме, болтавшейся в сцепке с опустевшим крейсером, произведен еще один залп.

В этот раз расчеты провели правильно, и страшный удар потряс тюрьму. Брейн едва устоял на ногах, Таут свалился, Чиунмах – тоже. Лексшуллер едва успел придержать большой монитор, чтобы тот не рухнул на пол.

Освещение погасло и снова зажглось – даже ярче, чем прежде.

– Это заработала резервная система электроснабжения! Они нам кабели перебили! – сообщил двигателист Хейно.

– Ну нельзя же так!.. – взвыл лежащий на полу Чиунмах, понимая, что после удачного попадания тестового залпа флотская группа будет готовить боевой залп, который при правильном расчете порвет оба сцепленных корабля в клочья.

В коридорах началось движение, и Таут сходил к бойнице. Стрелять он не стал, это были какие-то перепуганные арестанты, которые неслись куда-то с огнетушителями.

– Что там? – спросил Брейн.

– Наверное, пожар где-то, но задымления не видно.

– А может, просто химикатов каких нажрались, – заметил ранкмайор Шено. – У них это запросто.

Датчики зафиксировали очередной залп, и все замолчали. Возможно, это были последние минуты их жизни.

Снова заскулил Чиунмах.

А где-то в непонятных Брейну пространствах двигались волновые импульсы, готовясь превратиться в сверхактивные болванки и разорвать корпуса двух обреченных кораблей.

– Да!.. Да!!! Это мы посылали сигнал!.. – вдруг закричал Лексшуллер. Каким-то чудом связь наладилась на несколько минут раньше расчетного времени, и хотя канал был прерывистым, говорить было можно. – Мы контролируем ситуацию!.. Отзовите залп!..

– А кто вы? – продребезжал восстановленный из помех голос.

– Я офицер связи штаб-штурман Лексшуллер, сэр! Мы захватили вражеский крейсер – он полностью под нашим контролем! Отзовите залп!..

– Минуточку, я сверюсь…

Чиунмах на полу снова забился от отчаяния, да и сам Брейн был готов взорваться криком – сейчас, когда все решали секунды, какой-то там…

– Да, я сверился, на борту «Вереи» действительно есть штаб-штурман Лексшуллер. Хорошо, залп отменен. Я перевожу ваш канал на начальника режима группы.

Брейн почувствовал слабость, на негнущихся ногах добрался до привинченного стула и тяжело на него опустился.

– Держитесь, сейчас нас тряхнет!.. – предупредил Таут, и в тот же миг тюрьму будто качнуло на огромной океанской волне, так что заскрипели все переборки, а где-то, щелкнув, вылетела сорванная заклепка.

– Что это? – спросил Брейн, улыбаясь.

– Это отозванный залп сработал! Он вышел из туннеля в виде гравитационной волны!.. – пояснил Таут, и Брейн кивнул, хотя ничего не понял.

Глава 115

На связь вышел начальник режима флотской группы. Он представился и потребовал самого старшего.

Рекрейцер Таут тотчас занял место Лексшуллера.

– Рекрейцер Таут, вы самый старший из уцелевших на борту «Вереи»? – переспросил начальник.

– Так точно, сэр. Я начальник отделения делопроизводства и архива личного состава. В том числе и спецконтингента.

– Сколько сейчас в вашем заведении спецконтингента?

– Полагаю, он весь в наличии, сэр. Но разумеется, есть потери, поскольку имел место штурм всех административных палуб и наши офицеры и охрана сражались.

– Хорошо, сколько сейчас у вас персонала?

– Пятеро офицеров и трое из контингента, сэр, они не пожелали присоединяться к мятежникам и вместе с нами оказывали сопротивление.

– Ладно. Теперь далее – вы передавали, что контролируете крейсер «Худденхард»?

– Так точно, сэр.

– По нашим данным, на его борту одних только штурмовиков абордажного отделения числилось около полусотни. Как же вам удалось восьмерым захватить крейсер?

– Мы перепрограммировали бронероллеры «би-двадцать восемь», сэр. Их у нас было почти двести пятьдесят штук. Они атаковали крейсер противника и выполнили за нас всю работу. Потери машин составили двенадцать процентов.

На том конце связи воцарилась тишина. Похоже, начальник пытался осмыслить полученную информацию – о таких захватах он еще не слыхивал.

– Что вы можете сказать о состоянии спецконтингента сейчас?

– К сожалению, сэр, нам мало что известно. После последних попыток штурма нашего убежища прошло несколько часов, а система корабельного наблюдения повреждена, и мы имеем доступ лишь к нескольким камерам внутреннего наблюдения.

– Понятно. Ну хорошо, вам повезло выжить, однако вы должны будете пройти через дознавательные процедуры – мы обязаны выяснить все обстоятельства случившегося.

– Разумеется, сэр. Это наш долг, и мы готовы.

– До встречи, господа.

Больше никаких действий не требовалось. Выходить из убежища было опасно, поэтому Брейн впервые за последние двое суток поел и, что было для него важнее, выпил чистого мусса, который был намного более похож на воду, чем то застоялое пойло, которым его поили в столовке для арестантов.

Пищевые брикеты – «палки» по-простому, здесь также были другими. Их отличали более яркие цвета, заметные вкусовые отличия и приятные ароматы. Брейну даже показалось, что он различает вкус краба, а в другом случае бифштекса, хотя едва ли те, кто готовил эти рецепты, слышали о подобных продуктах.

Брейн уснул на папках с досье и проснулся, когда его растолкал Сингер.

– Что такое? – спросил Брейн, растирая лицо.

– Там они это… Похоже, что-то задумали… – сообщил канзас, сжимая автомат.

– Что задумали?

– Стукач этот снова всем угрожал, дескать, вложу по полной. Они пытались его уговорить, чтобы не болтал лишнего – следователи накрутят и ему, и им, никто особо не будет разбираться.

– И что теперь?

– Он пошел в гальюн, а они жребии тянут.

Брейн поднялся с пола и вышел в основное помещение. Он застал Таута за раздачей записок. Развернув свою, двигателист Хейно кивнул и пошел в гальюн следом за Чиунмахом.

Заметив Брейна, Таут ему улыбнулся и сказал:

– Ждем высадки в ближайший час, флотская группа уже на подходе – вон даже массовые компенсаторы включились, система чувствует подход кораблей.

Брейн посмотрел в сторону большого монитора, где отражались какие-то процессы, но разбираться в них не было времени да и смысла.

– Чего нам ожидать от высадки? – спросил он.

– Ну… Подозреваю, что действовать они будут жестко, особенно по отношению к вам и вашим товарищам, поэтому оружие нужно убрать подальше.

– Чтобы не провоцировать?

– Вот именно.

Вдруг со стороны гальюна раздался истошный вопль, перешедший в рыдания.

– Умоляю! Пощадите! Умоляю!..

Таут вздохнул. Показался Хейно.

– Сэр, он обещал молчать.

Таут кивнул. Возможно, он и сам бы не смог вот так хладнокровно задушить мерзавца.

Брейн понял, в чем дело, и попросил разрешения поговорить с Чиунмахом.

– Извольте, – пожал плечами Таут, и Брейн нашел штаб-навигатора в гальюне на полу. Его мундир был разорван, а тело все еще содрогалось от беззвучных рыданий.

– Встань, – негромко произнес Брейн. Чиунмах перестал рыдать, посмотрел на него снизу вверх и медленно поднялся.

– Распрямись и не сутулься! – приказал Брейн.

Чиунмах выпрямился, насколько это было возможно для канзаса, и даже одернул разорванный мундир.

– Твой приговор отсрочен. Если ты где-то что-то начнешь выдумывать, мы все выступим против тебя. Ты понял?

– Я… я буду молчать…

– Не нужно молчать, просто не нужно выдумывать гадостей против своих товарищей.

– Я не буду выдумывать… Гадостей… – Чиунмах шмыгнул носом. – Обещаю…

Глава 116

Прибытия сил флота пришлось ждать недолго, и скоро ко второму стыковочному узлу подошел десантный катер, с которого на борт тюремного судна высадилось около полусотни штурмовиков.

Они уже точно знали, где располагалось помещение архива, и быстро добрались до места. Таут открыл им и тут же полетел на пол, сбитый ударом фонового парализатора.

С остальными офицерами поступили не менее жестко, но арестантам досталось особенно, хотя они уже лежали на полу безоружные с заложенными за голову руками.

Брейн слышал, как затрещали суставы, когда его руки за спиной сковали самозатягивающимися путами, одновременно утягивающими шею и ноги. Затем по арестантам прошлись фоновыми разрядами, и Брейн, единственный, не потерял сознание, а Сингер с Фофо сразу отключились.

И все это происходило под дулами неведомого Брейну оружия, но, судя по калибру, имевшему страшную убойную силу.

Штурмовики были суперами или какой-то их разновидностью. На них была тяжелая броня, закрытые маски и множество неизвестной Брейну навесной оснастки. Никаких команд ему расслышать не удалось, но, очевидно, они как-то общались.

Чтобы не вызвать агрессии, Брейн прикрыл глаза и стоически выносил все мучения, которые пришлось пережить, пока его и остальных транспортировали в катер.

Между тем к сцепке двух кораблей подходили десантные транспорты покрупнее, и с них высаживались новые команды. Там начинался новый этап зачистки.

Брейна затащили в какой-то темный бокс и поставили к стене, разомкнув одни путы и зафиксировав его другими – стационарными и более мощными. Но они были посвободнее, и Брейн с облегчением перевел дух, чувствуя, как болят потянутые конечности. Однако относительной свободой он наслаждался недолго – выходя из помещения, последний конвоир щелкнул каким-то тумблером на стене, и Брейна пронзил шокирующий разряд, заставив потерять сознание.

Очнулся он от яркого света, который кто-то направил ему в глаза, приподняв веки.

– Ага, пришел в себя… – произнес отстраненный голос.

– А что у него с показателями?

– Я не знаю. Я такую породу варваров вижу впервые, у нас в контрразведке небольшой опыт работы с малоразвитыми культурами. Попробуйте запросить Синверион, уж они-то наверняка располагают соответствующими специалистами.

– Мы с ними как-то… не слишком контачим.

– Я наслышан. Но повторяю: мне неизвестны его нормальные показатели, и я не могу отвечать за его состояние во время допроса.

– Хорошо, доктор Свом. Спасибо и на этом.

– Всего хорошего.

Щелкнула замком герметичная дверь, и стало тихо, лишь шуршание вентилятора где-то в стене давало понять Брейну, что он не спит.

Наконец послышался вздох.

– Ладно, Рейлин, переворачивай его, надо же с чего-то начинать.

Послышались тяжелые шаги, и Брейн ощутил легкое головокружение – платформа, к которой он оказался прикован, была переведена в вертикальное положение.

Открыв глаза, он увидел перед собой стол, за которым восседал суперколвер в строгом темном мундире, на котором в отличие от тех, что Брейн видел в военной тюрьме, не было никаких аксельбантов, сверкающих металлом погонных планок, ромбов, петлиц или нарукавников.

Только пара полосок на плечах с какими-то гербами, серебристые пуговицы с тем же гербом и воротник стоечкой, украшенный тонким золотистым узором.

– Панель убери…

– А стоит ли, сэр, ведь эта тварь может плюнуть в вас ядом, мы совсем не знаем, с чем имеем дело.

– Панель убери, я сказал, и выйди.

– Совсем?

– Совсем.

Брейн краем глаза видел помощника важного господина. Темный широкий силуэт, серая униформа, на поясе какое-то оружие.

Помощник вздохнул, не одобряя действия начальника, и вышел в служебное помещение через заднюю дверь.

– Ты слышишь меня? – спросил следователь, глядя на Брейна с некоторым сомнением.

Брейн медленно кивнул. Похоже, кроме парализаторов, на нем испытали какие-то лекарства или химикаты, и он плохо себя чувствовал.

– Ты что же, по-нашему понимаешь?

Брейн снова кивнул и прикрыл глаза.

– Ты это… Плохо себя чувствуешь? Может, хочешь чего?

– Воды… – прошептал Брейн, не будучи уверенным, что его услышат, но здесь было хорошо настроено акустическое поле, и следователь понял. Он выдвинул из стола какой-то ящик, достал уже знакомый Брейну баллон, но с кристально прозрачным содержимым.

– Ты точно не плюнешь в меня ядом? – с усмешкой поинтересовался хозяин кабинета и, обойдя стол, сунул мундштук баллончика пленнику в рот. Это была настоящая вода, и Брейну даже не верилось, что такое возможно. Какие-то поллитра, но как же это изменило его состояние!

– О да, я вижу, что это пошло тебе на пользу, – заметил хозяин кабинета и вернулся за стол. – Готов говорить?

– Готов… – произнес Брейн.

– Ну хорошо. Кто ты и как попал в военную тюрьму? А главное – за какие преступления?

– Я Томас Брейн. Я не местный, то есть – не ваш гражданин, не подданный вашей страны или что тут у вас. Я был ранен, и один из ваших предложил помощь за согласие в сотрудничестве. Я успел дать согласие и потерял сознание. Очнулся уже в этой тюрьме, где, как оказалось, я еще проходил курс реабилитации.

– Это все?

– Это все.

– А кем ты был у себя там?

– Солдатом.

– Ну да, – кивнул следователь. – А где по-нашему научился говорить?

– По моим сведениям – проходил интенсивный курс на территории тюрьмы.

– То есть ты не помнишь?

– Нет, сэр. Я тогда был слаб и даже, извините, ходил под себя.

– Кто делал предложение о сотрудничестве, тоже не знаешь?

– Какие-то ваши спецслужбы, я полагаю.

– Слово «Синверион» тебе не кажется знакомым?

– Нет, сэр, первый раз слышу.

Следователь взглянул на варвара, потом на показания присоединенных датчиков – они показывали все, что угодно, вплоть до погоды, но методики обработки их данных вида в службе не существовало. Впрочем, следователь был склонен верить этому уродцу. Чем-то он был ему симпатичен.

– Ну, поскольку здесь от тебя толку мало, придется передать тебя партнерам.

– Партнерам? – переспросил Брейн.

– Да. Тем, кто скорее всего тебя и завербовал. Так что радуйся, ты возвращаешься в семью.

Глава 117

Вернулся помощник следователя и перевел платформу, к которой был прикован пленник, в горизонтальное положение, а потом вывез в грузовой лифт.

Сколько они спускались или поднимались, Брейн не понял, слишком уж странные были ощущения.

В конце концов, он ощутил свежий воздух с привкусом подгоревшего молока и краем глаза заметил бетонный пандус на сумеречном дворе.

Его перекатили в нечто, напоминавшее фургон, где закрепили дополнительными путами на платформе, а саму платформу заякорили в металлической отшлифованной до блеска камере.

«Если бы хотели убить – так бы не старались», – утешал себя Брейн.

На этот раз все манипуляции совершали суперы с открытыми лицами, но в глаза Брейну они не смотрели.

Закончив с крепежом, один из них достал какой-то медицинский аппарат – что-то вроде портативной дрели, и предплечье Брейна ожгло болевым ударом – он даже скрючился так, что скрипнули прочные путы. Но не закричал.

Между тем суперы покинули фургон – Брейн слышал, как они спрыгнули на площадку.

Двери захлопнулись, и транспортное средство наконец тронулось с места.

Боль в предплечье понемногу проходила, а вместо нее приходило приятное состояние сытости и умиротворения. Видимо, ему вкололи питательную инъекцию – возможно, в смеси с наркотиками.

В любом случае ему стало хорошо и спокойно. И еще он наконец помочился – прямо под себя. Сейчас для него не существовало никаких табу.

Сон быстро овладевал им, и скоро он провалился в поток бесконечных сновидений, одно из которых показалось ему особенно ясным.

Высокий зал с колоннами, раскатистое эхо, и серый мрамор на прохладном полу. Череда просителей – в парадных мундирах. Канзасы, гоберли и суперы трех подвидов.

– Ваше превосходительство, если вы не поможете, на что еще можно рассчитывать?

– Господин адмирал, нас больше никто не слушает! Мы должны сохранить редуты на Кронсе!..

Немолодой супер, сидящий на значительном возвышении, кивает, наскоро просматривает предоставленные аннотации и передает кипы сопутствующих папок своим помощниками. Он обещает разобраться, и это радует каждого просителя, до этого прошедшего десятки инстанций.

Империя расширялась, и вместе с ней разрастались многочисленные ярусы государственного управления, умножающего чиновников, не желавших рисковать собственным положением. И для преодоления этой стены существовали такие особы, как адмирал Марк, который, помимо руководства важными государственными департаментами, согласно закону, в определенные часы принимал ходоков – патриотов империи, которые не могли добиться правды через стандартные процедуры.

Часы приема закончились, охранники вытолкали тех, кто не успел подать прошения в назначенный срок, и ворота закрылись.

– Я рад, что это наконец закончилось, Крайверт, – сказал адмирал, спускаясь с возвышения. – Честно говоря, после этих присутственных сеансов у меня задница ноет от жесткого сиденья. Нельзя ли внести какие-то изменения в его конструкцию?

– Мы не имеем права изменять пропорции и качество изготовления трона, ваше превосходительство, это будет нарушением традиционного устава.

– Ну да, я помню. Долбаный устав.

Они прошли в офис – сначала адмирал, за ним капитан Крайверт.

– Мне жаль вам напоминать, сэр, но на этом наши дела не закончились.

– Спасибо, что напомнил, – вздохнул адмирал, занимая место за удобным столом в мягком кресле. – Ладно, давай уже, что там нам переслали.

– Вот это, сэр, я бы хотел подать вам в самом начале, – сказал помощник.

Адмирал принял у помощника пластиковый файл с аннотацией и, едва взглянув на него, бросил на рабочий стол.

– Нужно было принять решение о его ликвидации, тогда бы не было этой карусели с контрразведкой. «Участие в тюремном мятеже» – они еще долго будут нам вспоминать это.

– Нет-нет, сэр, напротив, этот варвар участвовал в ликвидации мятежа. Откройте следующую страницу.

– Следующую?

Адмирал недоверчиво взглянул на помощника, однако стал читать дальше. Несколько офицеров, уцелевших во время бунта, на все лады расписывали важную роль, которую сыграл варвар, благодаря которому удалось не только предотвратить окончательный захват тюрьмы, но и провести неожиданный контрштурм вражеского крейсера «Худденхард».

Адмирал знал этот крейсер. Обладавший хорошим ходом и вооружением, он в свое время создал немало проблем, уничтожая конвои снабжения важных со стратегической точки зрения отдаленных гарнизонов.

– Выходит, я был прав, сохранив этого варвара, Крайверт?

– Целиком и полностью, ваше превосходительство.

– Ну, тогда включите его в какую-нибудь программу адаптации, что ли. Потом решим, что со всем этим делать.

Глава 118

Накануне вечером Брейна перевели в приличную камеру, которая мало чем отличалась от обычной жилой комнаты. Имелась кровать с чистым бельем, правда, без подушки и одеяла – здесь это было не принято. А еще имитационное окно на бетонной стене.

Душевой блок и туалет находились в одном из углов.

Еще он получил нечто, напоминавшее зубную щетку, правда, без пасты. Флакончик моющего средства, полотенце, бритву и свежую пару серой робы.

А еще несколько наборов пищевого довольствия – консервы в пленочной упаковке. Разумеется – из мейдера, однако с некоторой имитацией каких-то местных продуктов. Ну и, конечно, вода.

Похоже, дела налаживались.

Прошла ночь, потом за Брейном пришли и, не сковывая наручниками, доставили во внутренний двор, где посадили в фургон с затонированным окном. Пока выезжали по внутренним улочкам секретного комплекса, окно было темным, но когда выбрались на городскую магистраль, стекло сделалось прозрачным, и Брейн получил возможность видеть все, что происходило снаружи. Однако пока это было малоинтересно – туннель за туннелем, приплюснутые автотакси, вагонообразные, похожие друг на друга грузовые роботы.

Декоративные посадки, похожие на хвойные породы с узкими листьями зелено-голубого цвета.

Затем потянулись городские кварталы, промышленные районы с высотными постройками без окон.

Примерно через час прибыли на место – в какой-то малолюдный микрорайон, и вот уже какое-то время сотрудник в гражданской одежде водил его по квартире, объясняя, что тут да как.

– Теперь у вас жилье корпоративного класса. Не слишком роскошное, но я полагаю, вам и этого будет достаточно.

– Я могу найти подушки и одеяла?

– Зачем? Вы ведь уже долго обходитесь без всего этого.

– И все же?

– Вам доставят.

– И вода, я хочу, чтобы у меня был запас, а не полтора литра в день.

– Хорошо.

– В душе, разумеется, водозаменители?

– Разумеется. У нас немногие могут позволить себе использовать для гигиены воду, – сказал сотрудник.

Открыв стенной шкаф, он продемонстрировал заполненные однообразной одеждой вешалки и полки.

– Очистка белья вам не потребуется, оно утилизируется – есть специальный блок в подвальном помещении. Обо всех своих требованиях будете сообщать по интеркому – он там на входе. Ну и самое интересное и приятное…

Сотрудник открыл застекленную дверь, за которой оказался небольшой балкон. Брейн вышел с ним и улыбнулся – отсюда с высоты открывался прекрасный вид на город, который по мере восхода солнца выглядел не таким уж серым, как показался вначале.

Разумеется, той яркости красок, к которой он привык, городского шума, гудков автомобилей – ничего этого тут не было.

– Какая у меня задача? – спросил Брейн.

– Задача самая простая – просто привыкайте к здешней жизни. Ходите по улицам, посещайте все интересующие места, одним словом – развивайтесь.

– Какой у меня доступ?

– Хороший вопрос. Пока вы можете передвигаться только в рамках квартала «С». Это примерно шесть километров в ширину и двенадцать в длину.

– Приличный загон, не тесный, – кивнул Брейн.

– Да. Со временем доступ будет расширен, а пока вы нуждаетесь в наблюдении и сопровождении.

– Как выполняется сопровождение?

– В вашу кровь введены ивиндианды – микроскопические датчики, которые приходят в возбуждение, если вы пересекаете запретную черту.

– На что это похоже?

– На заметное ухудшение состояния. Вы позже можете проверить сами – схема квартала «С» вам будет предоставлена. Если больше вопросов нет, я оставлю вас – карту-ключ положу на стол.

Брейн кивнул, и сотрудник неслышно ушел. Где-то зазвучали голоса, похоже, этажом выше. Где-то что-то загудело и негромко звякнуло. Не так уж беззвучен оказался здешний мир.

– Ну, Томас, похоже, ты перебрался на другой берег, – сказал себе Брейн и положил руки на шершавые перила.

Перед ним был совершенно незнакомый мир, в котором ему как-то предстояло устраиваться.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Глава 37

Глава 38

Глава 39

Глава 40

Глава 41

Глава 42

Глава 43

Глава 44

Глава 45

Глава 46

Глава 47

Глава 48

Глава 49

Глава 50

Глава 51

Глава 52

Глава 53

Глава 54

Глава 55

Глава 56

Глава 57

Глава 58

Глава 59

Глава 60

Глава 61

Глава 62

Глава 63

Глава 64

Глава 65

Глава 66

Глава 67

Глава 68

Глава 69

Глава 70

Глава 71

Глава 72

Глава 73

Глава 74

Глава 75

Глава 76

Глава 77

Глава 78

Глава 79

Глава 80

Глава 81

Глава 82

Глава 83

Глава 84

Глава 85

Глава 86

Глава 87

Глава 88

Глава 89

Глава 90

Глава 91

Глава 92

Глава 93

Глава 94

Глава 95

Глава 96

Глава 97

Глава 98

Глава 99

Глава 100

Глава 101

Глава 102

Глава 103

Глава 104

Глава 105

Глава 106

Глава 107

Глава 108

Глава 109

Глава 110

Глава 111

Глава 112

Глава 113

Глава 114

Глава 115

Глава 116

Глава 117

Глава 118 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg