«Игра Хаоса»

Игра Хаоса (fb2) - Игра Хаоса [litres] (Игра Хаоса - 1) 1147K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Алексей Рудольфович Свадковский

Алексей Свадковский Игра Хаоса

Глава 1 Свалка

Шел дождь. Густые темно-желтые капли с шипением падали на высившиеся повсюду массивные металлические контейнеры, огромные цистерны, покрытые ржавчиной, прогнившие старые бочки. Когда шел дождь, все живое пряталось как можно дальше и глубже – туда, где до него не могли добраться ядовитые капли. Даже брызг хватит, чтобы прожечь плоть до кости и оставить на теле долго незаживающую рану. Испарения от яда, падавшего с неба, поднимались над землей, заволакивая все вокруг желтовато-зеленым туманом, из-за которого дальше чем на пять шагов ничего не было видно.

Огромная молодая крыса сидела в своем гнезде и от голода грызла куски пластмассы, валявшиеся вокруг нее. По ящику, что служил ей гнездом, барабанили капли, и крыса своим жалким разумом понимала, что еще долго не сможет выйти на охоту, чтобы набить брюхо едой, пока дождь не закончится и земля не просохнет от отравы. Поэтому, когда сквозь испарения она разглядела фигуру человека, шедшего под дождем, встрепенулась и приготовилась напасть.

Но отрава надежнее всякого щита или доспеха защищала человека от крысы. Он брел меж огромных ящиков, обходя кучи мусора. Наверное, раньше это было чем-то внешне понятным и полезным, но после многолетних кислотных дождей разобраться в том, чем это являлось изначально, стало почти невозможно. Огромные гротескные холмы возвышались повсюду, но не из камня, а из пластика, металла и лишь демоны знают из чего еще. Вот гора сломанных стульев; на ее вершине застыло что-то похожее то ли на трон, то ли на унитаз. А это уже лес арматуры. Ржавые прутья торчали во все стороны из куска оплывшего серого бетона. Странник взглянул на комок сплющенных сиреневых кабелей и прибавил шаг: идти предстояло еще долго.

И ушел отсюда. Крыса долго и тоскливо смотрела в туман, в котором он скрылся, а потом, поскуливая от голода, снова принялась грызть куски пластмассы.

Человек шел осторожно, внимательно глядя под ноги и обходя возникавшие повсюду лужи, в которых шипела и пузырилась отрава. Размокшая под этими каплями земля прилипала к ботинкам, и приходилось с силой выдирать ногу из размякшего месива, чтобы сделать следующий шаг. Но человек, несмотря на дождь и грязь, продолжал идти; капли дождя, не причиняя вреда, скатывались по его темно-зеленому плащу. От испарений и брызг тело было надежно укрыто: на лице защитная маска с фильтром, на руках – перчатки, под плащом надет комбинезон, а на ногах – массивные ботинки с металлическими подошвами.

Этот мир не всегда был таким, но другим его уже никто не помнил. Такой костюм создавался на случай химической войны и был идеален для подобных условий.

Дождь усиливался. Путник старался ускорить шаг, пробираясь между кучами мусора, обломков и остовов сгнившей техники. Наконец, обогнув очередную груду скомканных труб, в беспорядке валявшихся на земле, путник увидел то, к чему шел все это время: собранные с разных уголков свалки контейнеры, в которых раньше перевозили мусор, были поставлены друг на друга, образуя уродливую покосившуюся пирамиду. Внутри местные прорезали проходы, и пирамида напоминала огромный муравейник. На нижних этажах выращивали еду, на верхних жили сами. Ю-мари не любили выбираться наружу, и их можно понять: огромные крысы, размерами не уступавшие теленку, были очень опасны. Что они там жрали снаружи – об этом можно было только догадываться, но факт оставался фактом: крысы были и они размножались.

Добравшись до ворот, сваренных из огромных металлических пластин, покрытых многочисленными царапинами от когтей и следами от зубов, человек долго стучал, прежде чем отодвинули пластину, заменявшую глазок, и взглянули на него. Потом долго пытались открыть дверь. Механизм, который раньше распахивал створки, давно сломался, и теперь недомерки делали это вручную, но их жалких силенок было маловато, поэтому путешественнику пришлось им помочь и приналечь самому. Дверь двигалась с трудом; натужно скрипя, она приоткрывалась словно нехотя. Наконец, когда щель оказалась достаточно широкой, странник протиснулся в нее. Вдоль стен трубы, служившей тамбуром во внутренние помещения Города, как гордо называли свое обиталище местные жители, сидели те, кто помогал ему войти: невысокие гуманоиды с бледно-зеленой кожей и большими головами. Манипуляции с механизмом ворот оказались для ю-мари слишком тяжелой работой, и теперь они вповалку лежали у входа, восстанавливая силы, побросав рядом свое убогое оружие: тонкие металлические прутья с наконечниками из полированного стекла, несколько арбалетов и метательные дротики.

Внутри странник неспешно отряхнул свой плащ, следя, чтобы ядовитые капли не попали случайно на стражников. Затем аккуратно стянул одну за другой перчатки. Сунув их в сумку, что висела у него на боку, вытащил горсть небольших оранжевых фруктов и протянул каждому из стоящих рядом обитателей свалки по одному. Стражники могли бы спокойно сидеть внутри и дальше под предлогом дождя – они не были обязаны помогать ему, рискуя здоровьем или жизнью. Но они знали, что этот гость всегда благодарит тех, кто ему помогает. И его подарки были приняты тоже с благодарностью. Фрукты не росли в этом мире; их приносил сюда только он, выменивая на безделушки, которые делали местные.

Распрощавшись со стражниками, гость снял защитное снаряжение. Сначала плащ, который свернул и бережно уложил в сумку, затем очередь дошла до защитной маски. Упаковав все снятое и закинув сумку за спину, путник двинулся дальше. Без снаряжения он стал выглядеть уже не так грозно: молодой худощавый парень лет двадцати, с русыми волосами, но взгляд его серых глаз скорее подошел бы старику, слишком много видевшему в своей жизни, а не юноше.

Не успев сделать и десятка шагов по коридору, путник наткнулся на местного представителя власти – Су’ари, ученика и помощника здешнего то ли шамана, то ли вождя, руководившего этой небольшой общиной. Обойдясь без долгих приветствий, ученик негромко произнес:

– Ты пришел. Это хорошо. Старик несколько раз спрашивал о тебе.

– Что ему понадобилось?

– Не знаю. Мне он не говорит. Но попросил сразу сообщить, как только ты появишься.

Юноша кивнул. Сложно предположить, зачем он мог понадобиться вождю. Может, помочь с чем-то, а может, шаман соскучился по деликатесам из далеких миров, которые путник приносил сюда. Не важно. Придет время, и все прояснится, а пока не стоит строить догадки.

– Что было нового с момента моего последнего появления? – спросил он Су’ари, стоявшего возле него и нетерпеливо переступавшего с ноги на ногу в ожидании подарков, которые всегда приносил ему собеседник. Ничего такого здесь не росло, и взять было негде. То, что удавалось вырастить внизу на фермах и парниках, даже близко нельзя было сравнить с теми лакомствами, что приносил с собой Игрок и потом обменивал на безделушки, которые местным порой удавалось находить на свалке.

– Ничего нового не было. Пара дождей, не таких сильных и долгих, как этот. Крысы сожрали трех сборщиков, искавших что-нибудь полезное за Внешним кольцом. Опреснитель в оранжерее сломался. Послали поисковую партию в дальний сектор искать для него запчасти, а тут стая крыс напала. Еле успели удрать.

– Меня это мало интересует, – махнул рукой странник, прерывая поток местных новостей. – Есть что-нибудь из того, что для меня важно?

– Нет. Чужаки здесь не появлялись, ничего необычного не происходило, – четко отрапортовал ученик и наконец получил ожидаемую награду: несколько фруктов и горсть крупных орехов. Рассовав добычу по карманам и оглядевшись по сторонам – не увидел ли кто-нибудь, он продолжил разговор:

– Ты нам поможешь справиться с крысами? Без опреснителя весь урожай в третьей оранжерее погибнет. Нужно отыскать запчасти. Старик говорит, они должны быть где-то там, – и он махнул куда-то неопределенно. – А крысы не дают спокойно их поискать.

– Что взамен? Ты же знаешь, что я не помогаю бесплатно.

– Ты просил Коротконогого сделать для тебя дальнозоркую трубку. Он ее сделал. Ты ее получишь, если поможешь собирателям добраться до старой оранжереи и будешь защищать их от крыс во время поиска запчастей.

Игрок стоял, раздумывая над предложением Су’ари. Два малых цикла назад он действительно просил Коротконогого о подобном, и тот обещал выполнить его заказ. Для расчета он принес с собой большой запас фруктов, орехов, копченого мяса и соленой рыбы. Эти запасы еды можно обменять у местных на что-то полезное: редкие металлы или машинное масло, которое высоко ценят железяки. Все это ю-мари выковыривали из того, что валялось и гнило здесь повсюду. Сделка в принципе была выгодной. С крысами он справится; ничего более опасного здесь нет. Он получит и трубку, и запас товаров для торговли. Приняв решение, сказал коротышке, мнущемуся рядом в ожидании ответа:

– Хорошо. Завтра выступаем. Но сначала ты принесешь мне то, что сделал Коротконогий. Я хочу взглянуть на его работу: стоит ли она моих усилий. Если нет, тебе придется поискать что-то другое, чтобы рассчитаться за мои услуги.

– Не волнуйся, тебе понравится. Коротконогий два месяца корпел, выполняя твой заказ. – Су’ари был явно доволен полученным согласием. Угроза голода на время отступила; без урожая им бы пришлось худо.

– Теперь проводи меня туда, где я смогу отдохнуть. Дорога была нелегкой.

– Следуй за мной, – и Су’ари быстро зашагал вперед.

Игрок последовал за ним, поминутно нагибаясь, приседая и уворачиваясь, чтобы протиснуться в небольшие дверные проемы. Внутри Город был похож на огромный муравейник: коротышки бегали туда-сюда по своим делам, держа в руках небольшие корзины, готовили пищу, что-то мастерили, куда-то спешили, карабкаясь вверх-вниз по трубам или по поручням, врезанным в бока контейнеров. Несмотря на всю суету, было видно вырождение этого народа: тела жителей Города однозначно указывали на это. У этого малыша левая рука длиннее правой, у другого слишком большая голова даже по сравнению с собратьями, у третьего – сросшиеся пальцы на ногах. Несчастные, живущие здесь, еще пытались бороться с этим враждебным миром, но мир умирал, и коротышки умирали вместе с ним. Хотя для Игрока это было не так уж и важно. Завтра предстоит прогуляться с местными на поиски запчастей для опреснителя, узнать, что все же хотел старейшина, обменять припасы на металл и машинное масло – и можно покинуть этот мир вместе с его бедами. Погруженный в свои мысли, Игрок незаметно добрался до убежища, которое любезно предоставили коротышки.

– Располагайся, – королевским жестом Су’ари указал на жилище: очередной ящик, который приспособили для жилья. Тряпка у входа, загораживающая проем, в углу – груда тряпья вместо матраса и небольшой светильник, горевший тусклым голубоватым светом – вот и все, что было в убогом пристанище; на эту ночь ему хватит. Но сначала надо решить вопрос с оплатой завтрашнего похода за запчастями.

– Не забудь прислать ко мне Коротконогого с тем, что он там соорудил. Если меня все устроит, завтра с утра выступаем.

– Хорошо, он скоро придет. – Су’ари поспешил к выходу, не забыв задвинуть за собой занавеску.

Наконец-то можно отдохнуть! С удовольствием сняв тяжелые ботинки, он бросил сумку возле груды тряпья и сам присел на нее. Хотелось поесть и выспаться. В этот захудалый Осколок игроки заглядывали крайне редко, лишь мимоходом, и, познакомившись с местными крысами и попав под дождик, стремились как можно быстрее его покинуть и никогда больше не возвращаться сюда. Да уж, без защитного снаряжения, стоящего весьма недешево, и хорошей подборки карт призыва здесь бывать крайне опасно. Но это был его принцип: искать там, где до него никто не был, идти по непроторенным дорогам. И это приносило успех. За два десятилетия путешествий по Центральным мирам он ни разу не находил чего-то стоящего: там и без него бегали сотни, если не тысячи игроков, едва ли не наступавшие друг другу на пятки. Голову можно было сложить в любой момент: от рук дуэлянтов, в разборках кланов или благодаря местным жителям, уставшим от игроков и их бесконечных войн друг с другом. А если еще вспомнить об охотниках… Ну их всех в Хаос! Подальше надо держаться от Центральных миров, пока сил не наберешься. Прав, тысячу раз был прав Волк, когда посоветовал ему убираться из Центральных миров и искать свою дорогу к силе на окраинах.

И Волк не ошибся: удача повернулась к Игроку лицом. Впервые в этом мире он нашел свой первый подарок, оставшийся от предыдущих фестивалей. Он помнил свое волнение, когда увидел отметку на экране Компаса: синий огонек, показывавший, что в двадцати шагах перед ним таился дар Владыки Хаоса. Он никогда такого раньше не видел, но помнил, как надо поступать. До этого у него был трудный бой с большой стаей крыс. Чтобы завоевать доверие местных, он помогал им решать проблемы. Огромная стая буквально осадила город ю-мари, не позволяя жителям выйти наружу. Он тогда явно переоценил свои силы и мощь своих карт, и пришлось спасаться бегством от разъяренной крысиной стаи, ожидая, пока Компас накопит энергию для прыжка. Зыбкий туман задержал преследователей на время, дав ему возможность оторваться; а потом пришлось долго прятаться среди куч мусора. Тогда он и наткнулся на дар Владыки. Использовав Астральный взгляд, Игрок отчетливо увидел небольшой синий шар, висящий в метре над землей. Подойдя ближе, коснулся его и произнес: «Получить». Шар рассыпался искрами, и перед Игроком в воздухе появились карты. Коснувшись каждой из них по очереди, он перенес их в свою Книгу. Это был хороший день: его первая находка. Были потом и другие, но эта запомнилась больше всего.

Воспоминания о прошлом прервало кряхтение возле входа. Обозначив свое присутствие, Коротконогий отодвинул занавеску и вошел внутрь. Почему его так звали, легко было понять, едва взглянув на ноги: маленькие и очень короткие, с трудом удерживающие тщедушное тело. Одет он был в какое-то подобие комбинезона, все покрытое пятнами от масла, в заплатах и дырах, с многочисленными карманами, из которых торчали инструменты, куски проволоки и разные малопонятные штуки.

– Приветствую тебя, Игрок. Я принес то, о чем ты просил, – с этими словами он протянул ему чистую тряпку, в которую было что-то бережно завернуто.

Кивнув Коротконогому в ответ на приветствие, Игрок поспешил развернуть тряпицу и с недоумением уставился на толстую тяжелую трубку, чуть длиннее ладони. Повертев ее в руках, осмотрев и понажимав несколько кнопок на корпусе, Игрок попытался что-нибудь через нее увидеть, но ничего видно не было. Поняв, что сам не разберется, Игрок поднял глаза на Коротконогого, сидевшего у входа.

– Ты мне что принес? Ничего не видно. Эта хреновина не работает.

Пропустив мимо ушей упрек, коротышка спокойно произнес:

– Нажми на самую первую кнопку и немного подержи. Загорится красный огонек. После этого прибор включится.

Выполнив указания, Игрок еще раз взглянул в окуляр, и в этот раз отчетливо разглядел коротышку, сидевшего напротив. Он увидел даже больше, чем ему хотелось: морщины, мелкие язвы и ожоги, почти незаметные в темноте, были отчетливо различимы благодаря творению маленького умельца.

– Там еще две кнопки. Одна – приближение, другая – удаление. И еще одна: если ее нажать, можно видеть в темноте. Заряда батареи хватит на три ваших малых цикла, если не очень часто использовать. Потом нужно заряжать. Положишь на хорошо освещенное место, где много солнца, и нажмешь сюда, – он указал на малозаметный переключатель. – Когда батарея зарядится, здесь загорится зеленый огонек. Просто и удобно.

Наигравшись вдоволь с новым приобретением, довольный Игрок отложил его в сторону. Зрительная труба ю-мари превзошла его ожидания. Делая заказ, он даже и не надеялся на что-либо подобное. Подтянув к себе сумку и недолго в ней порывшись, он достал оттуда небольшой мешок, набитый крупными темно-зелеными плодами, а сверху положил десяток рыбин и небольшой копченый окорок.

– Это тебе награда за хорошо проделанную работу.

Сглотнув слюну, коротышка с трудом отвел взгляд от еды.

– Я этого не заслужил. Работы почти не было. Я лишь заменил батарею и световой фильтр.

– Бери. Я сам решаю, что ты заслужил. Скажи, для чего ее раньше применяли?

– Для визуального контроля прилетавших кораблей.

– Ты не знаешь, зачем ваш вождь хочет меня видеть?

– Нет. Старик плох. Скоро помрет. Уже едва дышит, бредит часто. Сегодня опять без сознания полдня лежал. У умирающих бывают странные желания.

Ответив на вопросы, недомерок бережно сложил еду и аккуратно, стараясь не уронить, понес к выходу.

Игрок проводил его взглядом. Не глупо ли он поступил, отдав больше, чем его просили заплатить? Впрочем, нет. Можно себе позволить быть щедрым, если тебе это почти ничего не стоит. Всю эту еду, не считая той, что лежит в сумке, он выменял на пару десятков бусин из цветного стекла и пластика у дикарей, живущих на Осколке, носящем красивое название Пляж.

Довольный приобретением, Игрок еще немного повертел трубу в руках, вдоволь через нее насмотрелся, а потом убрал в сумку. Пора ложиться отдыхать. Выпив из фляжки немного вина и поев, он призвал Активатор и установил защитный полог. Небольшой купол лилового цвета окутал его жилище. Теперь никто не сможет незаметно войти, не потревожив его. Разложив поудобнее тряпки, служившие ему матрасом, и положив под голову сумку, провалился в сон.

Ночь была спокойной, а утро не принесло никаких сюрпризов. Никто не пытался его убить или обокрасть, другие игроки не появлялись. В общем, чудесная ночь, редко выпадавшая в его жизни.

Возле входа уже топтался Су’ари, терпеливо ожидавший его пробуждения.

– Вождь пришел в себя и будет рад увидеться с тобой, когда ты вернешься со сборщиками из похода.

– Хорошо. Те, кто пойдет со мной, уже готовы?

– Да, они ждут у ворот.

– Тогда веди.

Ю-мари поспешил вперед, указывая дорогу. Самому без провожатого разобраться, куда идти, было почти невозможно.

Добравшись до ворот, он увидел тех, кого ему предстояло вести: пару десятков недомерков, замотанных в тряпки и держащих в руках самодельное оружие. Еще раз оглядев свое «грозное воинство», Игрок неспешно пошел к воротам, которые уже начали открывать. Перед выходом нужно сразу подумать, что использовать. Призвав Книгу, он начал просматривать карты, имеющиеся в наличии. Замранский колючий кот, Сатрандский быкоголов… Карт призыва немного, так что думать особо долго не приходится. Сначала – Присутствие жизни. Это заклинание даст возможность видеть все живое вокруг на расстоянии сотни шагов. Потом – Пепельный пес. Создание из огня и камня было наиболее сильной картой из тех, которые он нашел когда-то в Карточной сфере Владыки. Цербер, как он решил назвать пса, был одним из любимых его созданий. На себя Игрок призвал Темный доспех: будет какое-то время защищать от физических атак. Пожалуй, хватит. В руки арбалет, а в Активатор – еще пять заклинаний, несущих смерть, и можно выступать. Закончив приготовления, он обернулся к ю-мари, неуверенно топтавшимся возле выхода.

– Я пойду впереди, вы за мной. Один из вас пусть идет рядом и указывает дорогу.

Посовещавшись между собой, уродцы вытолкнули вперед проводника, который подошел к Игроку.

– Туда, – вытянув руку, он указал направление, и поход начался. В общем, как Игрок и предполагал, ничего сложного. Пепельный пес бежал впереди, внимательно принюхиваясь и осматривая окрестности, недомерки шли сзади, отставая от Игрока на десяток шагов, ну а он – в центре своего войска, посматривая время от времени на экран Компаса. Иногда приходилось сворачивать и искать другой путь. Сначала они обходили огромную лужу, еще не высохшую под солнцем, потом напал десяток крыс. Выскочив из-под ящиков, они с визгом рванули к группе, но добежать не успели: восемь из них сгорели в пламени, выпущенном из посоха, а оставшихся убил пес, одну перекусив пополам, а второй перебив хребет ударом лапы, полыхающей пламенем. Стычка закончилась без потерь, и они продолжили поход, огибая мусорные кучи и ища проходы между контейнерами.

Потом была западня. В этот раз почти три десятка тварей устроили им засаду в узком проходе между двумя огромными контейнерами. Зная о них заранее, Игрок поднял посох и направил его в проход. Из посоха выплыло темно-сиреневое облако, устремившееся вперед, а потом раздался визг крыс, когда облако стало разъедать их тела. Правда, вопили недолго: кислотный туман покончил с ними быстро.

И снова в путь. Наконец добрались до участка почти на границе Осколка. Это была возвышенность, очищенная от мусора; на ней располагалось маленькое здание в пару этажей. К нему-то и устремились недомерки, радостно пища. Еще бы: без Игрока их бы всех сожрали крысы в том проходе.

Игрок стоял снаружи, коротышки копошились внутри, пес грыз трубу, найденную рядом, и тоже, наверное, был доволен. Наконец уродцы закончили свои поиски и вылезли из здания. С собой они тащили какие-то свертки.

– Ну как, нашли, что вы там искали?

– Да! – и коротышка указал на один из свертков. – Там еще и для второго опреснителя запчасти нашлись!

– Хорошо. Выдвигаемся назад!

Обратный путь прошли в прежнем порядке: пес впереди, коротышки позади, Игрок в центре. Ничего интересного не произошло, если не считать еще одного нападения мелкой стаи крыс. Одну Игрок подстрелил из арбалета, а с оставшимися расправился пес. Наконец показалась уродливая пирамидка из мусорных контейнеров, и коротышки издали радостный писк: они дома! На миг игрок даже позавидовал им. Они дома. Какое заманчиво-теплое слово: дом… Их, разумеется, ждали. Ворота с противным металлическим визгом открылись, и оттуда вывалилась целая толпа коротышек: родные, жены, дети тех, кого он привел назад. Их встречали как героев: крики, писк, жены и дети обнимают своих любимых мужей и отцов. В общем, возвращение героев из долины смерти.

Проталкиваясь сквозь толпу встречающих, Игрок с трудом прошел в тамбур. Возле ворот суетился Су’ари. Пересчитав всех добытчиков и удостоверившись, что вернулось столько же, сколько и вышло, он довольно произнес:

– Хорошая работа. Все живы. Старик хочет тебя видеть. Поторопись!

И снова переход. На этот раз пришлось идти намного дольше. Убежище старого вождя находилось в самой глубине поселения. Вход в жилище украшало большое, нарядно расшитое то ли покрывало, то ли ковер. Игрок так и не смог разобрать, чем это когда-то было.

Су’ари, подойдя ко входу, быстро произнес:

– Подожди здесь, – и не дожидаясь ответа, вошел внутрь. Пробыл, правда, там недолго: не прошло и минуты, как он появился:

– Заходи. Только быстро. Он очень слаб и говорит с трудом.

Откинув полог, Игрок вошел в убежище. Внутри было темно, едва тлел голубоватый огонек светильника. Воздух был тяжелый, пахло болезнью и смертью. В углу на куче тряпья лежал старик. Разбросав тонкие руки и ноги, похожие на хворостины, он тяжело дышал, с хрипом втягивая воздух. Заметив Игрока, с трудом приподнял голову.

– Ты пришел. Это хорошо. Я ждал. Ты смог что-нибудь разузнать о судьбе нашего народа?

Пару больших циклов назад старик просил его узнать, что случилось с народом ю-мари. Игрок, взглянув на старика, виновато опустил голову. Ему тяжело было смотреть ему в глаза и видеть в них молчаливую надежду.

– Я ничего не узнал, вождь. Никто ничего не слышал о Союзе ю-мари. Я разместил запрос, послав через Книгу весть всем игрокам, и объявил награду за любую информацию о вас. Откликнулись трое, но их знания не стоили дайнов, что я им заплатил. Обрывки сведений о том, что вы были, а потом погибли. Никто ничего не знает о вас ни в мирах Техно, ни среди тех, кто творит магию и поклоняется богам. Нужно спросить Оракула, чтобы получить точный ответ, но это трудный путь, который мне пока не осилить.

– Спасибо хотя бы за то, что попытался. Ты первый, кто согласился нам помочь. Время от времени сюда приходят похожие на тебя. Некоторые убивают нас, другие рыщут в поисках даров вашего бога, но они все уходят. Наш мир беден и отравлен, и это единственное наше спасение перед силой, которой вы владеете.

– Почему вы не уйдете отсюда? – Игрок задал вопрос, давно вертевшийся на языке. – Это я не могу покинуть пределы, установленные Игрой, но вы-то можете. Игра над вами не властна. Уйдите отсюда, из этого проклятого всеми богами места, подальше от всей этой отравы, хищных крыс и прочего дерьма.

– Не получится, Игрок. Неужели мы не думали над этим еще сотни лет назад? Этот мир был выбран не просто так. Перед тем как здесь были построены станции и заводы по переработке мусора, мы долго выбирали подходящий мир, чтобы не нанести урон экосистеме. Этот мирок как раз и выбрали за отсутствие в нем жизни. Мы возвели силовой купол, построили атмосферные станции, чтобы персонал мог работать без защитных скафандров, а потом перенесли сюда опасные производства и исследовательские лаборатории. Затем были построены хранилища отходов, заводы по переработке топливных стержней звездных кораблей. Проклятые крысы содержались в испытательных лабораториях: на них мы ставили опыты, изучая механизмы выживания и адаптации к различным природным изменениям.

Сюда прилетали транспортники, везшие огромные контейнеры со всем, что ты видишь вокруг. Здесь мы перерабатывали все, что могли, а остальное складировали в хранилищах. Так продолжалось долгие годы. Сюда прилетали специалисты и, отработав срок, возвращались домой. Это длилось века. Но однажды корабли перестали прилетать. Сначала мы думали, что это просто какой-то сбой. Потом пытались послать весть домой на станции связи, но ответа не было. Мы отправили небольшой спасательный корабль для экстренных случаев. Он не вернулся назад. Вначале была надежда, что все наладится, что за нами прилетят. Годы шли, сменялись десятилетия. Было трудно. Все, что нам было нужно, сюда доставляли корабли: припасы, запчасти, медикаменты. Когда этого не стало, все стало разваливаться. А потом взорвался завод по утилизации отработанного топлива. Инженер, который им управлял, впав в отчаяние от того, что никогда больше не попадет домой, повредил реактор, снабжавший завод энергией. Взрыв уничтожил хранилища отходов, они попали в атмосферу и теперь падают вниз в виде дождя… Мы не можем покинуть это место, Игрок. Хотя оно нас и убивает, за пределами силового купола мы не выживем. Но и здесь мы вечно жить не будем.

Рассказ прервал сухой кашель, буквально сотрясший все тело вождя. Игрок призвал Активатор: у него было заклинание Малого исцеления, оно должно было хотя бы на время помочь старику.

– Я могу тебе помочь, – и он направил жезл на вождя.

– Не надо. Побереги эту силу для тех, кому она больше нужна. А я хочу умереть. Пять десятков циклов я вел ю-мари, а теперь путь завершен. Я помню рассказы отца о том, как подобные тебе появились здесь в первый раз. Наши люди побежали к игроку в надежде, что о них наконец вспомнили и корабли прилетели, чтобы увезти их домой. А тот игрок просто их убил, собрал их жизни, и бросил на алтарь вашего проклятого бога. Потом стали появляться другие игроки. Мы пытались с ними говорить, но одни нас убивали, а другие просто искали неведомое нам, а потом уходили куда-то. Ты первый из них, кто не убивал, а помогал. Почему?

Сложный вопрос, на который нелегко было ответить; да и не каждому он бы сказал правду. Игра научила его держать душу на замке. Но старый вождь был тем, кого он уважал. Очень редко он встречал тех, кто не только услышит, но и поймет. Слова давались ему нелегко: слишком сложно было объяснить свое решение, принятое когда-то.

– Я служу Хаосу, а не злу, старик. Владыке Меняющихся миров все равно, чьи жизни я положу на его алтарь: женщины или дети, старики или молодые умрут, чтобы темное пламя на его алтарях горело ярче, – ему все равно. А мне – нет. Игрок сам решает, чей эмбиент он принесет в дар Смеющемуся господину. Эмбиент, проклятие игроков! Стоит лишь раз поддаться соблазну, дать слабину, – и он украдет у тебя разум и душу. Ты будешь убивать, убивать и убивать, пока рядом есть те, чьи жизни можно отнять. И чем больше ты убиваешь, тем больше с каждой отнятой жизнью ты теряешь себя, растворяясь в омуте чужих смертей. Я этого не хочу. Не хочу стать чудовищем, способным сеять лишь смерть. Поэтому я убиваю только тех, кто сам не ценит чужие жизни, или когда мне не оставляют выбора.

Старик долго молчал, слышалось лишь его хриплое дыхание. Видимо, он думал над словами игрока.

– Послушай меня. Может, ты возьмешь наши жизни, Игрок? Может, ты оборвешь это тягостное существование без надежды? Мы умираем, и спасения нет. Никто не придет и не спасет наши жизни. Дети умирают все чаще, а из тех, кто выживает, половина – уроды, которые долго не протянут. Еды все меньше, техника постоянно ломается, и скоро она совсем перестанет работать. Так пусть же все это прервется разом, чем существовать без надежды и радости, зная, что все закончится смертью.

– За этим ли ты звал меня, старик? Об этом ты хотел говорить? Просить о смерти своего народа, которому служил столько лет?

– Ответь на мою просьбу, Игрок.

На секунду он задумался над словами вождя. Сделать это легко: собрать их в одном месте под каким-нибудь предлогом и разом накрыть Дыханием прародителей драконов, а оставшихся легко добьют твари, которых он может призвать из своей Книги. Легко и просто, и сразу несколько тысяч жизней лягут на алтарь Смеющегося господина; это бы точно подняло его на одну ступень выше. Но этого ли он хотел? Игрок вспомнил лица этих существ: как возле прохода они встречали своих родных, как дети бросались к своим отцам… Они ничем не отличались от земных малышей, и всех их убить, тех, кто доверял ему, делил с ним кров и убогую местную еду… Да и надо ли ему это? Скоро Малый турнир. На подготовку к нему было затрачено много времени и сил, и сейчас подниматься на ступень выше ни к чему: это испортит все его планы.

– Нет, вождь. Если ты так хочешь всех убить, обратись к другому игроку или сам их отправь в последний путь, а мне это не нужно.

Вождь, услышав слова Игрока, довольно кивнул.

– Я рад, что в тебе не ошибся. Я испытывал тебя, ты прошел испытание и достоин награды. – Порывшись в тряпье, лежавшем вокруг него, старик вытянул оттуда странную спираль и протянул Игроку:

– Возьми.

Тот с удивлением повертел в руках странный дар. Тонкая спираль, почти невесомая, казалось, была сделана из жидкого стекла, очень легкого и при этом эластично-упругого на ощупь. Вначале она была серебристого цвета с какими-то голубоватыми прожилками внутри, но постепенно в руках Игрока стала менять цвет на светло-бирюзовый. Внутри нее находились какие-то объекты, похожие на драгоценные камни, которые слегка мерцали, меняя цвета. Казалось, что это живое существо, только очень странное. Игрок смотрел, как оно пульсирует в его руках, а пальцы ощущали легкое покалывание, как от слабых разрядов тока. Он с трудом оторвал завороженный взгляд от необычной вещи и поднял глаза на старого юмари:

– Что это, мудрый, и почему ты мне это отдаешь?

– Это Тай-вари. Когда-то она принадлежала моему предку, который руководил всем на этой планете. Ты рассказывал мне о разных мирах и о машинах, что подсказывают решения или производят расчеты. У нас тоже были такие. Мы создавали разные машины, и они помогали нам странствовать среди звезд, строить города и заводы, познавать мир и многое другое. Но со временем предки поняли, что самая совершенная машина у нас уже есть: это наш мозг, дарованный богами. Просто ему нужно помочь реализовать все, что в него вложено. Наши ученые долго думали, искали способы это сделать и создали это устройство, – он указал на странную спираль. – Она усиливает работу мозга, хранит в своей памяти все, что видел и знает его владелец, содержит знания, необходимые для принятия решений, позволяет производить сложные расчеты. Кроме того, она самообучается и помнит то, чему ее научили прежние владельцы. Еще она может взаимодействовать с различными приборами и даже управлять ими.

Игрок с сомнением смотрел на странную спираль в своих руках.

– Это ценная вещь. Почему ты мне ее отдаешь? Разумней отдать ее Су’ари, раз он будет твоим преемником: эти знания могут ему помочь. Да и смогу ли я использовать ее? Ведь мы отличаемся друг от друга: иной мозг, иная физиология…

– Сначала отвечу на второй вопрос. Тай-вари сама подстроится под тебя. Для этого потребуется время, причем немалое, но так будет. И тогда ты почувствуешь, какие она дает возможности. Просто надень ее на руку и дай ей время: все остальное она сделает сама. А теперь отвечу на первый вопрос: почему я не оставлю ее Су’ари. Это бесполезно, Игрок. С ней или без нее, Су’ари ничего не изменить. Еще пятьдесят лет назад здесь жили пять тысяч. Сейчас – меньше трех. Еще через тридцать циклов едва ли останется тысяча, а возможно, и того меньше; а еще через двадцать – тридцать здесь не будет никого. Это неизбежно, и ни изменить, ни остановить что-либо я не смогу и никто в этом мире не сможет. Оборудование приходит в негодность и все чаще ломается. Насосы, качающие воду, опреснители, генераторы – все очень изношено и требует ремонта. Нужны запчасти, которые просто неоткуда взять. Еда, которую мы выращиваем, вода которую мы пьем, – все отравлено ядами, попавшими в атмосферу после взрыва завода. Мы сами меняемся из-за постоянного воздействия радиации. Дети, взрослые… Ты видишь, во что мы превратились.

Он устало взмахнул рукой, а его тело сотряслось от сухого кашля. Откашлявшись, он продолжил:

– Крысы плодятся, а мы вымираем. Ты рассказывал мне про техномиры, где умеют строить корабли, летающие среди звезд. Нас еще можно спасти, если забрать из этого проклятого места. Я прошу тебя, Игрок… нет, я умоляю! Пойди к ним, покажи Тай-вари. В нее я вложил свою просьбу о помощи. В ней есть знания о том, как найти этот мир среди тысяч звезд и проложить к нему путь. Пусть они прилетят и заберут нас отсюда. Мы будем им слугами или рабами; нас еще можно спасти. Если у них развита генная инженерия, все еще можно исправить, и следующие поколения будут рождаться здоровыми. У нас остались знания предков, звездные карты, технологии; все это мы отдадим тем, кто нас спасет…

Отчаянная мольба, крик души слышались в каждом слове умирающего вождя. Последняя надежда и шанс на спасение всего, что ему было дорого.

– Это трудно, старик, – выполнить твою просьбу. Подходы к техномирам контролируют сильные кланы игроков, старающиеся не допускать контактов с этими мирами. Из-за этого в основном и происходят войны кланов. Но я попытаюсь это сделать, хотя мне и потребуется время.

– Все, о чем я тебя молю, – чтобы ты попытался. Время у тебя будет, пусть его и не так много. Но мы продержимся. Тай-вари будет тебе наградой и подтверждением моих слов. Она будет тебе верным помощником, даже поможет тебе выжить и подняться к трону твоего владыки.

– Скажи, зачем тогда ты просил убить твой народ? В чем был смысл этого испытания?

– Чтобы узнать, можно ли верить тебе. Я не мог доверить Тайвари тому, кто использует ее во зло, кто забудет о моей мольбе, едва покинув этот мир.

– И что было бы, если бы я согласился убить твой народ?

– Ты бы умер, Игрок. Даже моих слабых сил хватит, чтобы использовать вот это, – и он, приподняв покрывало, показал прибор, похожий на какое-то оружие. – С помощью него когда-то разрезали обшивку звездных кораблей. Его силы хватило бы, чтобы превратить тебя в горстку пепла. Я убил бы тебя в знак отмщения за всех тех, кто погиб в моем мире от рук других игроков. И за мою разрушенную последнюю надежду на спасение моего народа.

– В следующий раз, если захочешь предложить сделку, просто потребуй Книгу и заставь игрока записать условия сделки. Тогда игрок будет обязан выполнить условия договора. Я тебе покажу, как это делается.

– Книга!

Перед Игроком возникла темная книга, зависшая в воздухе. Положив на нее руку, юноша неспешно произнес:

– Я обязуюсь в течение тридцати больших циклов предпринять все, что от меня зависит, чтобы передать весть в техномиры. Взамен я принимаю в качестве платы вещь, называемую Тай-вари.

Книга ярко засветилась, когда игрок закончил говорить и убрал с нее руку.

– Договор заключен, плата принята. Теперь я не смогу не выполнить наш договор.

Старик внимательно выслушал его, а потом кивнул:

– Спасибо. Теперь я могу умереть спокойно. Я сделал все, что мог. Ступай, Игрок, мне нужно отдохнуть… – Силы покидали старика: долгий разговор отнял их слишком много.

У входа Игрока ждал Су’ари.

– Ну что, вы поговорили?

– Да, все хорошо.

– Скоро он умрет, и я стану вождем. Мне потребуются подарки и угощения для тех, кто меня поддержит. У тебя есть еще та вкусная еда, что ты приносишь?

– Да, еда осталась.

– Продай мне ее всю. У меня есть чем тебе заплатить.

– Хорошо. – Не успев еще отойти от тяжелого разговора с вождем, Игрок уже заключил новую сделку. Проведя гостя к своему жилищу, Су’ари, покопавшись внутри, вынес несколько брусков ярко-красного металла и протянул их Игроку. Потом появилась большая колба с густым темно-желтым маслом. И, наконец, связка прутьев из темно-серого металла. В ответ игрок, открыв сумку, выложил еду: связки рыбы, плотно набитые мешки фруктов и орехов, несколько больших окороков мяса.

Су’ари долго смотрел на растущую гору еды и что-то подсчитывал в уме. Наконец игрок закончил выкладывать припасы.

– Это все.

Су’ари довольно кивнул.

– Ты принес достаточно много. Забирай! – и он подтолкнул к игроку то, что предложил для обмена. Игрок, не торгуясь, сложил все в сумку.

– Ты скоро отсюда уйдешь?

– Да. У меня больше нет дел в вашем мире.

Су’ари задумчиво смотрел на него.

– Я завидую тебе, Игрок. Ты свободен, как ветер, прыгаешь по мирам, путешествуешь, видишь сотни разных мест, ешь вкусную еду и пьешь чистую воду и даже вино. Ты никого не боишься, убиваешь кого захочешь; ни время, ни пространство над тобой не властны. Я тоже так хочу: вырваться из нашего проклятого мирка! Я даже возносил молитвы вашему богу, чтобы он избрал меня в качестве служителя, но он молчит и не слышит моих просьб. Скажи, что мне сделать, чтобы стать таким, как ты?

– Я не знаю, как это сделать, Су’ари. Не мы выбираем, а нас выбирают. Ты можешь приносить жертвы, убить всех здесь живущих, молить без конца, но Хаос не услышит тебя. Я не просил такого для себя. Я просто шел домой с занятий, когда увидел сверкающий проем, зовущий меня. Я вошел в него и стал Игроком. Я прошел Лабиринт, где убивал, чтобы спасти свою жизнь. Потом были дорога и Школа испытаний. Но никто из тех, с кем я говорил, не хотели становиться игроками. Это воля случая, шутка сумасшедшего бога. Каким образом выбираются игроки, не знает никто.

Су’ари, выслушав Игрока, кивнул головой:

– Я догадывался о чем-то подобном.

Пора уходить, дела в этом мире завершены.

– Компас!

Перед Игроком появился сверкающий диск. Запас энергии для переноса собран. На экране видны три точки переноса, куда можно совершить прыжок из этого Осколка. Пляж был ему не нужен: он только недавно оттуда. Оставались Муравейник и Скала. На Скале тоже делать нечего: мертвый кусок камня, торчащий посреди бушующего моря; а вот в Муравейник ему как раз и надо, чтобы завершить сделку, на которую он потратил кучу времени и сил. Выбрав отметку на экране, Игрок скомандовал:

– Прыжок!

Сверкающий кокон охватил Игрока. На миг он ярко вспыхнул и исчез, покинув этот мир. Су’ари, наблюдавший за этим, грустно качнул головой и стал прятать разложенную еду в свое жилище.

Глава 2 Муравейник

Кокон света, охвативший меня, начал меркнуть, а потом распался. Переход завершен. Муравейник. Этот Осколок назвали так из-за созданий, его населявших: огромных то ли муравьев, то ли жуков. Точка перехода располагалась на небольшой круглой поляне посреди огромного леса из странных грибов и невероятных растений, среди которых ползали, прыгали и летали всевозможные создания. Вокруг поляны росли в основном здоровенные грибы, похожие на поганки, со шляпками такого размера, что на них можно поиграть в футбол небольшой командой. Рядом росли огромные то ли деревья, то ли кусты, тенью своих листьев закрывавшие грибы от солнца, с огромными гроздьями красных ягод размером с пушечное ядро. Чуть дальше росли огромные папоротники, одного листа которых хватило бы на крышу дома. И везде бегало, ползало, прыгало и летало местное население, от разнообразия которого рябило в глазах: огромные лиловые слизни ползли по грибу, поедая его шляпку; кузнечик-переросток с огромными лапами пронесся куда-то вдаль; цветок размером с дерево, похожий на розу, спокойно росший на месте, внезапно накрыл собой большую многоножку, проползавшую мимо, и, захлопнувшись, начал ее переваривать.

Я спокойно стоял на поляне, зная, что местные хозяева сейчас внимательно за мной наблюдают, решая, что со мной делать. Логику насекомых было сложно понять: я не раз уже вел с ними торговлю, обменивая товары, которые приносил сюда из других миров, на муравьиную кислоту, которую вырабатывали у них какие-то железы. Ее очень ценили в техномирах; за нее можно выручить немало дайнов. На Площади игроков еще ценились личинки зеленых слизней: их обожали в качестве деликатеса маасари, люди-мотыльки, вытягивавшие из них питательную жидкость. Взамен я приносил им розовый сахар и гранулы баата, серые кристаллы которого значительно ускоряли рост растений. Меня здесь знали, но не доверяли; впрочем, как и везде.

Постояв на поляне, я последовал ритуалу, выработанному еще в момент первого моего появления в этом мире: подошел к краю поляны и выложил товары для обмена: термос, в котором лежат кристаллы баата, и несколько холщовых мешочков с сахаром. Вернулся назад и снова стал ждать. Наконец появились хозяева. Огромный черный муравей, вынырнувший из-под листьев папоротника, подбежал к разложенным мной товарам и внимательно обнюхал мешки с сахаром, потом осмотрел термос с гранулами и, убедившись, что все в порядке, издал писк. Появились еще муравьи. Сначала подбегают воины, они окружают поляну: здоровенные черные муравьи с массивными челюстями, прочными, но тонкими панцирями, с тремя парами тонких конечностей.

Я чувствовал себя крайне неуютно: отбиться от этих созданий, вздумай они атаковать, будет непросто. С одним-двумя я бы справился, но если атакуют одновременно все восемь стоящих вокруг поляны муравьев, мне конец. Следом за охраной показался «чиновник» (так я его называл): еще один муравей, только крупнее и синего цвета. У этого не такие большие челюсти, но зато четыре пары глаз и крупная голова. Он еще раз оглядел предложенные мной товары и наконец обратил внимание на меня. Подойдя поближе, всеми своими глазами внимательно осмотрел меня, потом обнюхал, и лишь убедившись в том, что я – это я, издал какой-то звук, похожий то ли на крик, то ли на визг пилы. Солдаты, готовые меня растерзать, отступили назад. Потом он повернул ко мне голову и начал свистеть и поскрипывать. Браслет на моей руке немного нагрелся и перевел:

– Мир, обмен, еда.

Кивнув, я подтвердил:

– Мир, обмен, еда.

Сделка заключена. Муравей-чиновник подбежал к краю поляны, подхватил передними лапами принесенные мной товары и устремился туда, откуда появился. За ним исчезла его свита. Через некоторое время, когда я уже присел на землю и даже успел отдохнуть, появился рабочий муравей: вдвое меньше солдата и коричневого цвета. Он подбежал ко мне и положил у ног два мешочка: зеленовато-прозрачные то ли желудки, то ли странные растения; внутри находилась густая тягучая прозрачная жидкость с кисловатым запахом – выделения муравьев. Потом появился еще один и принес шесть личинок, замотанных в паутину: толстые, жирные комочки, теплые и живые. Сквозь паутину я чувствовал, как они шевелятся.

Все это я убрал в сумку, в отделение для особых товаров. Как насекомые рассчитывали, сколько мне заплатить за принесенный товар, я не знал; торговаться или обсуждать с ними цену или условия для обмена тоже бесполезно – они этого просто не понимали. Или делали вид, что не понимают. Я подозревал, что они гораздо умнее, чем хотели казаться. Но я все равно был доволен: за шесть килограммов сахара и контейнер с кристаллами баата я заплатил сотню дайнов, а выручу за то, что мне принесли, не меньше полутора тысяч. Так что и усилия на путешествия сюда, и риск быть съеденным муравьями стоили той прибыли, что я получу. Этот мир был моим маленьким секретом, позволявшим выживать в Игре. Путь сюда знали многие, но почти никто не рисковал появляться здесь: из-за нападения, произошедшего на их соплеменников много лет назад, муравьи убивали всех игроков, рискнувших появиться в их мире, и после нескольких смертей поток желающих иссяк. Этот мир предпочитали обходить стороной даже игроки высших ступеней, не говоря уже о таких, как я.

Но мне тогда повезло: оказавшись здесь впервые, я даже толком не знал, куда попал. Не рискуя лезть в незнакомый мир, едва взглянув на огромных насекомых, снующих повсюду, я предпочел остаться на поляне, где ждал, пока зарядится Компас, чтобы поскорее убраться из этого пугающего места. В руках я держал странный толстый браслет, найденный благодаря карте сокровищ. Я прочитал описание этого предмета, появившееся в моей Книге после того, как взял его в руки: «Он поймет то, что ты понять не в силах». Немного подумав, нацепил его на руку.

Я сидел, потягивая вино из фляжки (темно-красное, из Фарина), и грыз сухарь, пытаясь понять, что же такое мне попало в руки и что мне с этим делать, когда появились муравьи-воины, со всех сторон бросившиеся ко мне из темноты ночи. Даже сообразить ничего не успел, как меня окружило десятка полтора этих тварей. Они приближались ко мне, вереща, скрипя и попискивая.

– Враг! Враг! Убить! Убить!

Я с перепугу чуть сухарем не подавился. Выплюнув его вместе с вином, и не совсем понимая, что я делаю, я заорал:

– Я не враг! Не враг! – и чуть было не убившие меня твари остановились в шаге от меня; огромные жвала застыли на расстоянии ладони. Я стоял, боясь шелохнуться, а они о чем-то переговаривались между собой, поскрипывая и попискивая. Потом один из них убежал, а другие остались караулить.

Я стоял так довольно долго среди огромных насекомых и молился про себя всем богам Хаоса, чтобы Компас поскорее зарядился. Но удрать не успел. Появился большой синий муравей. Он подполз и долго обнюхивал меня и мои вещи, лежавшие на земле. Больше всего его заинтересовал кусок сахара, который я достал из сумки, чтобы съесть вместе с сухарем: я всегда любил сладкое. Он-то мне и спас жизнь. Здоровенная тварь подхватила его с земли и куда-то с ним убежала. Ближе к утру она снова появилась. К этому времени я устал просто зверски: всю ночь стоять на ногах, боясь лишний раз пошевелиться… Я даже помочился в штаны, решив, что это безопаснее, чем пытаться пописать нормально: мало ли как эти твари отреагируют, глядя на то, как я мочусь на кустик или землю. Посчитают, что я нападаю или мечу их территорию – и все, конец. А штаны – хрен с ними, отстираются.

Когда синий урод появился, я ему даже почти обрадовался как родному. Он что-то пропищал, и черные твари отошли от меня, а я без сил сел на землю: ноги уже просто не держали. «Чиновник», как я его потом назвал, подбежал ко мне, еще раз обнюхал и начал разговор:

– Мир, не мир.

Подумав, я выбрал первый вариант. Воевать я тогда точно не был готов, поэтому произнес:

– Мир.

Браслет на моей руке засветился и что-то проскрипел, а я, обалдев, уставился на него. Не ожидая чего-то подобного в момент нападения, я от неожиданности и страха не обратил внимания на то, как у меня получилось сообщить муравьям, что я не враг.

Довольный моим ответом, синий опять что-то начал скрипеть. «Обмен, обмен!» – перевел браслет.

Тут я уже задумался: что на что он собрался менять?.. Идей как-то не было, но и отказываться было нельзя. Даже если эта тварь мне ногу откусит – хрен с ним, главное живым остаться. Зелья лечения есть, кровь остановить сумею. Добраться бы до Города игроков, а новая нога со временем вырастет.

Нужно было поскорее убраться оттуда, поэтому, решив не мудрствовать, я произнес два раза:

– Обмен, обмен.

Видимо довольный моим ответом, муравей закивал и опять что-то начал скрипеть и пищать, а браслет перевел новый вопрос:

– Еда? Еда?

Вот это меня однозначно поставило в тупик. Что бы это могло значить? Я едва мог предположить, чего он от меня хотел: то ли меня собирался сожрать и спрашивал моего разрешения, то ли, наоборот, собирался накормить. Но при чем здесь тогда обмен? Хаос его знает! Нужно было что-то говорить, поэтому я обреченно произнес:

– Еда. Еда.

Услышав мой ответ, муравей опять закивал башкой, что-то проскрипел своим, и они все вместе убежали, оставив меня одного на поляне. Ни хрена не поняв из произошедшего, я начал стягивать с себя опозоренные штаны перед прыжком в новый Осколок: мало ли с кем я там встречусь, да и самому как-то некомфортно путешествовать по мирам в таком виде. Не успел я достать из сумки новую одежду и надеть ее, как появилась новая тварь, только меньше черных в два раза, не такая страшная и коричневого цвета. Положив что-то возле меня, она тут же исчезла в этих грибных джунглях. Я в недоумении рассматривал то, что она мне оставила: маленький кулек прозрачно-зеленоватого цвета, в котором что-то плескалось, и завернутую в паутину какую-то то ли гусеницу, то ли личинку, начавшую шевелиться, едва я взял ее в руки. Хотел вначале выкинуть эту гадость назад в джунгли, откуда мне ее принесли, но природная жадность и любопытство не позволили.

Засунув всю эту гадость в сумку и призвав Компас, поспешил убраться из этого мира. Про эту гадость даже успел забыть – лежит себе в сумке, да и ладно – пока на торговой площади не решил разобрать сумку. Не хватало места для новых покупок, вот я и решил избавиться от всякого хлама и мусора, собранного в мирах. Присел на торговой площади, вертел в руках эту личинку, и думал, куда ее закинуть подальше, когда ко мне подлетел маасари, человек-мотылек. Увидев, что я держу в руках, он, захлебываясь слюной, начал верещать:

– Сколько ты за это хочешь?

Я даже не сразу понял, о чем это он, а он вокруг меня наяривает, от возбуждения даже на месте парить спокойно не может. Тычет пальцем в личинку, и снова верещит:

– Продай!

Ну тут уж я не растерялся!

– Сколько ты за нее готов заплатить?

– Пятьдесят дайнов!

Ни хрена себе! Я от неожиданности чуть не выронил личинку. Так много – за какую-то мерзость! Но тут к нашему торгу присоединился новый участник. Еще один мотылек подлетел; видимо, хотел пообщаться с первым, но, увидев, что я держу в руках, тоже начал верещать и требовать, чтобы я продал это ему. Тут уже запищал первый. Я сказал, что вещь будет принадлежать тому, кто за нее больше заплатит. В общем, мы устроили аукцион. Торговались долго: никто не желал уступать. Личинку купил все-таки первый, заплатив за нее почти двести дайнов.

А я стал разбираться в произошедшем. Расспросив знакомых в баре и на торговой площади, быстро прояснил ситуацию. Осколок, в котором я побывал, называли Муравейником, и с его обитателями довольно долго торговали, особо никого не трогая: охотиться и убивать муравьев было делом хлопотным и опасным. Мир, в котором они живут, огромен, а Осколок – место, в пределах которого может передвигаться игрок, – невелик, чуть больше десяти тысяч шагов длиной и менее трех шириной. Скрыться на таком некуда, а при нападении муравьи будут тысячами атаковать дерзнувшего, не считаясь с потерями и не страшась смерти; не уверен, что они вообще знают, что это такое. Поэтому с ними предпочитали торговать, благо было ради чего. Выделения желез муравьев весьма ценили в мирах Техно: из них готовили какие-то дорогие вытяжки, используемые в медицине и косметологии, а личинки обожали маасари – для них они были изысканным лакомством.

И все было прекрасно, пока циклов шестьдесят назад на муравьев не напал какой-то неизвестный игрок, решивший не возиться с торговлей, а разом получить и выделения муравьев, и эмбиент с дайнами. Он чуть не убил королеву, разрушил муравейники, истребил немало солдат и гвардейцев королевы. Погибла даже часть свиты. Но игрок переоценил свои силы и недооценил насекомых. Королеву успели спасти, а вот игрок спастись не успел: его задавили числом тысячи муравьев. Они добрались до него буквально по трупам сородичей, не обращая внимания на заклятия и на призванных игроком созданий. Почему игрок не отступил, я так и не понял: то ли был слишком глуп и не успел зарядить Компас для прыжка перед атакой на Муравейник, то ли просто не успел им воспользоваться из-за случайности… но он погиб. С тех пор муравьи атаковали любого чужака, появлявшегося в их мире.

Близилась ночь. Две небольшие луны уже показались на небосклоне. Дневные насекомые умолкали, а ночные еще не проснулись. Огромный цветок, сожравший мокрицу, сложил лепестки в бутон и закрылся до наступления следующего дня. Я достал небольшой светильник, купленный мной на Свалке, и при его голубоватом свете листал трактат об искусстве войны, хотя и с трудом мог вникнуть в смысл написанного. Есть не хотелось, пить тоже. Я сильно нервничал в ожидании предстоящей встречи: получится или не получится. Чтобы немного успокоиться, достал фляжку и сделал несколько небольших глотков. Сильно увлекаться спиртным не стоит: голова мне сегодня нужна ясной.

Наконец кусты рядом с поляной зашуршали и я увидел того, кого все это время ждал: громадный, темно-бурого цвета муравей, в сопровождении свиты, подбежал к поляне. Его всегда сопровождали гвардейцы: крупнее обычных воинов, и панцирь у них был золотистого цвета. Муравей нетерпеливо заскрипел:

– Принес?

Я молча достал из сумки три больших мешка с отборным розовым сахаром. Его делают во Внутренних мирах, на далеком Сайнуре. Там растут огромные цветы, выделяющие время от времени нектар; местные жители собирают его в бочонки, где он застывает, превращаясь в куски сахара, которые потом дробят и продают. У него чудесный запах и вкус лучше всяких сладостей, что делают в разных мирах. Тот, что я принес аристократу, пришедшему на встречу, был самого дорогого сорта, и за каждый из мешков весом в пару килограммов я заплатил по восемьсот дайнов. Даже себе я не мог позволить купить что-то подобное, но для дела не жалко.

Аристократ внимательно обнюхал то, что я ему принес, и, видя, как возбужденно затряслись антенны у него на голове, я понял, что он в восторге. Еще бы! Для обмена я обычно ношу гораздо более дешевые сорта, да еще и смешанные в пропорции один к двум, иначе бы торговля потеряла всякий смысл; а здесь «чистяк», один из элитнейших сортов!

– Это намного лучше того, что ты нам приносил раньше, – наконец заговорил муравей. В отличие от чиновника этот гораздо умнее и словарный запас у него больше. С ним я познакомился три больших цикла назад, во время очередного обмена. После сделки я, как всегда, сидел на поляне и читал книгу, ожидая, пока Компас накопит энергию для прыжка, когда на поляну выползло это чудище вместе со своей свитой и поинтересовалось, нет ли у меня еще сахара. После непродолжительного разговора и передачи ему моих личных запасов сладостей ситуация прояснилась: это был один из двенадцати мужей королевы, составлявших ее свиту. В наказание за то ли плохо выполненный супружеский долг, то ли еще что-то (я так и не понял) его оставили без сладкого, которое раздавали аристократам в качестве награды и поощрения, и этот сластена, размером с небольшого слона, решил добыть его самостоятельно, втайне от королевы пробравшись ко мне. С ним мы и наладили обмен, но уже контрабандный.

– То, что я принес, стоит очень дорого. Это концентрат, его потом разводят в пропорции один к десяти. Но я ведь обещал тебе принести самое лучшее, что есть среди тысяч миров, и выполнил свое обещание. Такое даже ваша королева не пробовала никогда.

– И что ты за это хочешь? – не выпуская из лап мешок, спросил аристократ. – У меня не хватит еды для обмена.

– То, о чем мы говорили с тобой во время моего прошлого визита: всего лишь возможность на одну короткую ночь выйти за пределы этой поляны и попутешествовать по вашему миру.

– Это сделать нельзя. Королева запретила выпускать подобных тебе за пределы этого места.

– Но я ведь не смогу причинить никакого вреда. Дом королевы, ты же сам говорил, находится за пределами места, по которому я могу передвигаться. Я один и не смогу натворить никаких бед.

– Тот тоже был один, а убил стольких, что королеве пришлось многократно увеличить число кладок яиц, чтобы восстановить численность рабочих и воинов.

– Я могу дать тебе клятву на Книге, что не причиню никому никакого вреда.

– Почему я должен верить тебе и твоим словам, что Книга не позволит нарушить клятву? Ведь это же твоя книга, и слушается она только тебя.

Вдаваться в объяснения свойств Книги мне не хотелось: это было бы слишком долго, да и вряд ли он поверит. Нужно придумать что-то другое.

– Если ты мне не веришь, тогда приставь ко мне своих воинов, хоть всю свиту, и если я как-то нарушу свое слово, пусть меня убьют.

Этот аргумент заставил аристократа задуматься. Оглядев меня еще раз как будто впервые, а потом взглянув на здоровенных бойцов своей свиты, он, качнув головой, произнес:

– Хорошо. Всю свиту я не оставлю. Мне еще самому возвращаться домой. Шестерых хватит.

– Тогда обмен? – спросил я, опасаясь, как бы недоверчивое насекомое не передумало.

– Обмен, – подтвердил аристократ. Подхватив мешки с сахаром, он напрягся и исторг из себя комок дурно пахнущей зеленовато-белой слизи.

– Нанеси это на тело, и воины, охраняющие территорию, не тронут тебя. Утром слизь высохнет и перестанет пахнуть, и стражи убьют тебя, если ты окажешься за пределами этого места.

Подняв башку, он проверещал что-то своим и быстро уполз в темноту. Шестеро муравьев остались со мной.

Все, время пошло, и его не так много: меньше половины дневного цикла. Ночь и день здесь довольно быстро сменяют друг друга. Но у меня все уже заранее готово.

– Книга!

Появившуюся передо мной в воздухе Книгу я быстро пролистал, остановившись на разделе ездовых животных. В отличие от обычных существ, эти, помимо того что могут сражаться, еще могут везти на себе игрока, позволяя ему быстро перемещаться по миру, в котором он путешествует. Это очень полезно для бегства или обследования новых миров; еще можно перевозить всякие грузы. В общем, весьма полезные существа; жаль, что они столь редки.

– Призвать!

Я выбрал карту Туманного льва, моего единственного ездового существа. На ней был изображен огромный лев с темной шерстью и золотистой гривой. Этот хищник живет в Мире туманов и облаков. Так его называли потому, что бескрайние поля и леса этого мира часто затягивает туман, укутывающий все вокруг, в котором ничего не видно. Там, в непроглядном тумане, и подкрадывается к своей добыче это создание.

Передо мной в воздухе начало проявляться существо, призванное мной. Сначала проступило из воздуха тело, потом голова; постепенно тело становилось все ярче и контрастнее, пока не стало Туманным львом, на спине которого располагалось седло с небольшой уздечкой, накинутой на шею. Создание покорно стояло, ожидая моих команд, а я, подобрав слизь, оставленную аристократом, натер сначала свое, а потом и его тело. Теперь нужно сделать еще пару мелочей, и пора в дорогу.

Снова Книга. На этот раз мне нужны заклинания. Сначала – Темный доспех. Мало ли что… На какое-то время он сдержит удары и защитит мое тело. Теперь – Ночное зрение: не хочу ползать по этому лесу, ничего не видя. Использовав каждое из заклинаний, я наконец взглянул на окружающий меня мир. Темнота ночи исчезла, и я стал отчетливо видеть все происходящее вокруг. Вот теперь пора!

Вскочил на льва, и путешествие началось. Лев бежал впереди, муравьи-надзиратели рядом, а я всматривался в экран Компаса, настроенного на поиск. На нем должно отразиться то, ради чего я все это затеял. Этот Осколок толком не обследовал никто; с момента нападения на муравьев прошли два Малых турнира, и на просторах этого мира вполне могли остаться дары Владыки, не найденные другими игроками. Но даже если я не нашел бы ничего из даров, не они являлись моей главной целью. Больше всего меня интересовали трофеи, вещи, оставшиеся от того игрока, который совершил нападение много лет назад; вот они должны быть точно. Игрок погиб, это было доподлинно известно, а значит, все его атрибуты – Книга, Медальон и Активатор с сумкой – остались там, где он погиб. И пусть лучшие из своих карт он наверняка истратил в бою, но что-то должно остаться, и вот это «что-то» я и хотел получить. Даже если в Книге осталось не больше десятка карт, а сама сумка пуста, это оправдает мои усилия и потраченные дайны. Медальон будет светиться до тех пор, пока его не найдет новый игрок и не погасит, забрав вещи того, кто здесь погиб. На экране Компаса такие останки отображаются в виде маленьких зеленых черепков. Карточные сферы горят синим, сокровища или золотые пирамидки – желтым, враги – красным, а союзники – белым. Для всего найдется свое обозначение…

Ночной бег сквозь джунгли. Мой зверь стремительно несся, словно радуясь тому, что его вновь призвали из карты, дав возможность бежать по земле. Он перепрыгивал через повалившиеся грибы, уворачивался от ветвей и насекомых, сновавших по этому странному лесу. Наконец на экране замерцала первая отметка – зеленая, как я и предполагал. Где-то справа, шагах в восьмидесяти от меня, погиб игрок.

Я направил своего скакуна туда, остановился в паре шагов от места гибели, спешился и пошел к столбу зеленого света, вырывавшемуся из земли. Подойдя, стал разрывать листву, старые ветви и панцири съеденных насекомых. Углубившись в землю почти на метр, я наконец увидел останки погибшего: сухие и ломкие ребра торчали из земли, рядом лежала сумка, а в темноте светился Медальон. Небольшой диск, размером со сливу, был заполнен значками: игрок поймет все, что нужно. На обратной стороне выбито изображение спирали; подобно ракушке улитки, она закручивалась вовнутрь и была разбита на сегменты. Шестьдесят шесть сегментов, ступеней посвящения; они заполнялись по мере того, как игрок поднимался по лестнице силы к престолу Смеющегося господина.

На медальоне было заполнено лишь семь ступеней. Получается, игрок был лишь в начале пути, Посвященным низших ступеней. Как он умудрился устроить здесь такое сражение, что муравьи до сих пор о нем помнят? Еще раз с сомнением взглянув на Медальон, угасающий у меня в руке, я произнес:

– Получить!

Передо мной в воздухе возник светящийся контур Книги, утратившей хозяина. Теперь очередь моей. Рядом с первой возникла вторая Книга. Руками я соединил их вместе. Небольшая вспышка – и в воздухе осталась только одна. Книги объединились, и в мою перенеслись все карты погибшего. Я открыл Книгу и бегло их просмотрел.

Что-то было не так. Не мог этот игрок вести серьезное сражение: чтобы его убить, хватило бы и постовых на поляне. Получается, здесь лежит не тот, ради кого я затеял свой поиск. Но каким образом он здесь оказался, зачем вышел за пределы поляны? Решил устроить охоту на муравьев? Вряд ли: слабоват он для этого. Получается, либо убегал, пытаясь спасти свою жизнь, либо что-то искал. Но что? Может быть, дары Владыки? Но даже самый мощный Компас, усиленный всем чем только можно, сканирует территорию вокруг себя не дальше чем на двести пятьдесят шагов, а это место почти в тысяче метров от поляны. Убегал? Тоже вряд ли: от солдат не очень-то побегаешь. Я путешествовал по этому миру на одном из самых быстрых ездовых созданий, доступных в Игре, и все же муравьи бежали наравне со мной.

Чтобы разобраться, я решил внимательно осмотреть тело игрока – точнее, то, что от него осталось. Вокруг ребер были видны остатки какой-то одежды; присмотревшись, я узнал маскировочный плащ-хамелеон, безжалостно испорченный. Рядом лежала пара кинжалов с зарубинами, как если бы ими били по чему-то прочному. Ну да, панцири у муравьев попрочнее рыцарской кирасы, не из всякого огнестрела пробьешь. Потом я нашел череп человека-кота. Больше ничего интересного не было.

Картина начала вырисовываться. Лет двадцать назад этот игрок зачем-то решил рискнуть и втайне от хозяев этих мест пробраться в глубь их территории. Но не учел, что плащ спрячет его лишь от глаз, а у муравьев хорошо развито обоняние. Он нарвался на патруль, те легко его засекли. Короткий бой и бесславная гибель. Выходит, что игрок пошел сюда сознательно, сильно рискуя. Но ради чего? Случайный поиск? Он надеялся, что раз этот мир почти не посещают, то здесь могли остаться дары Владыки, не найденные другими? Тоже возможно. А стал бы я сам так рисковать жизнью в надежде на удачу и на случайную находку? Скорее нет, чем да. Никто не знает, как дары разбрасываются по мирам: это все дело случая. В одном мире их могут быть десятки, а в другом на протяжении тысячелетий ни одного. И рисковать жизнью ради случайной надежды – глупо.

Вывод напрашивался один: сокровище. Карты сокровищ иногда попадались в Карточных сферах. Получив эту карту, игрок мог узнать точное местонахождение сокровища – дара Владыки игроку, жаждущему его найти. В таких кладах можно найти карты, дайны, снаряжение и даже ездовых животных. Браслет-переводчик и Туманного льва я нашел как раз в таком кладе. За всю свою жизнь я находил их лишь дважды, и всегда это были места вроде этого: труднодоступные и опасные. Найти клад без Карты сокровищ очень трудно: на Компасе он не отображается, и обычные поисковые карты здесь не помогут.

Но на всякое правило есть свое исключение, как всегда бывает в этой игре. Книга все еще висела передо мной; я открыл ее на странице заклинаний. Глаз исполина. Когда исполин открывает глаза, ничто не может скрыться от него. Редкая карта ограниченного использования: лишь пять раз я могу использовать ее, потом она исчезнет. Но зато если сокровище здесь есть, я найду его и без карты сокровищ.

С сомнением посмотрел на карту. Уже трижды я использовал способность исполина. А если я опять не прав и мои выводы ошибочны?.. Но, прислушавшись к себе и все еще раз обдумав, все-таки решился.

– Применить!

Карта в книге начала изменяться. На ней был изображен огромный великан, спящий лежа на скале. Вот он поднялся, потягиваясь, протер глаза и наконец их открыл. Теперь на моем Компасе отразится все, что было скрыто от обычных поисковых заклинаний.

И снова в путь. Поисковый маршрут – стандартный, придуманный мной за годы путешествий по Осколкам. Зверь бежал по периметру Осколка, по закручивающейся вовнутрь спирали; так я максимально быстро мог обследовать все, что находилось в пределах границ. Ночной бег продолжался, а я еще боролся с сомнениями: прав ли я был, использовав Глаз исполина? В лавке эту карту не купить. В карточных домах и среди игроков подобные вещи встречаются весьма редко, и стоят они от двух тысяч дайнов, если еще найдешь в свободной продаже: как правило, подобные карты идут на обмен. Свою карту, например, я нашел в Карточной сфере. Жаль, если мои выводы окажутся неверными. Но не проверить догадку я не мог.

Снова отметка на компасе, и снова зеленая. Она располагалась ближе к центру Осколка; там высилась какая-то гора или холм, и лишь подъехав поближе, я увидел, что это разрушенный и заброшенный муравейник, оставленный много лет назад. Оглядев место еще раз, я понял, что был прав: здесь бушевал много лет назад тот бой, в котором погиб игрок, за трофеями которого я сюда и пробирался. Королеву вместе со свитой отсюда уже давно увезли в новый муравейник, как и кладки с яйцами. Теперь это заброшенное место. Вокруг валялись стволы деревьев, заросшие молодыми растениями и укрытые листвой. Изредка в ней можно было разглядеть панцири насекомых: муравьев-солдат и даже гвардейцев – все, что осталось от членистоногих воинов, сражавшихся с игроком. Да, судя по всему, здесь когда-то отгремела жаркая схватка. На стволах деревьев виднелись подпалины от взрыва, который вырвал их из муравейника; панцири насекомых были смяты, а кое-где даже разорваны. Сам муравейник выглядел перекошенным. В густой поросли, укрывающей конструкцию, можно заметить места, откуда взрывами и ударами заклинаний вырваны бревна, теперь гниющие на земле.

Возле входа в муравейник, там, где особо густо лежали панцири муравьев, переливающиеся золотом, из земли бил столб зеленого пламени. Глядя на толстый слой листьев, травы и сучьев и прикинув, сколько лет прошло, я подозвал своего льва и приказал ему разгребать в этом месте мусор. Животное послушно стало выполнять команду: листья, земля и ветви полетели в стороны из-под его лап. Я стоял рядом и наблюдал за его работой, когда откуда-то сбоку вынырнула тень. Не успел я призвать жезл, как в эту тень врезались мои охранники – муравьи, стоявшие все это время рядом. Огромный паук был сбит в воздухе во время прыжка, и на него сразу навалились трое муравьев. Повалив противника на спину, они вгрызлись в его мягкое белое брюхо.

Расправившись с нападавшим, трое подбежали ко мне и заняли свои места рядом с остальными. «Расслабился!» – упрекнул я сам себя: ведь эта гадость чуть меня не сожрала! Хорошо, что гвардейцы охраняли не только территорию от меня, но заодно и меня от местных букашек. Нужно будет прикупить муравьиному аристократу что-нибудь в подарок, в знак признательности.

Взглянув на яму, которую выкопало мое животное, я отозвал его в сторону. Теперь в земле отчетливо виднелись пожелтевшие кости, гораздо крупнее, чем в предыдущей находке: массивный череп с вытянутыми вперед лицевыми костями и рядом острых зубов принадлежал человеку-ящеру. Рядом лежала массивная булава, тускло светящаяся в темноте. Подобрав его Медальон, я произнес: «Получить», потом призвал свою Книгу и объединил обе. Мне не терпелось посмотреть на добычу, но это можно будет сделать позже.

Теперь оружие. Открыв карман с трофеями, я положил туда булаву, с трудом подняв ее с земли. Потом, поискав в земле рядом с костями, я нашел чужую сумку, которая владельцу уже не понадобится. Вот и все. Осталось проверить сам муравейник и небольшой участок возле него, и можно отсюда убираться. Зря только использовал заклинание: никаких даров Владыки я так и не нашел; видно, его милость обошла этот мир.

Вспрыгнув на льва, я дал ему команду бежать вперед. Моя свита из муравьев побежала рядом, шустро перебирая ногами. Не успев проскакать и тридцати шагов, я услышал рев исполина, а потом на экране Компаса появилась золотистая отметка. Все еще не веря в это, я потер экран Компаса, чтобы убедиться – это не обман. Но рев исполина, звучавший в моих ушах, и Компас подтверждали, что посреди муравейника, там, где находился раньше дом королевы, таится клад, сокрытый от посторонних и видимый лишь тем, у кого есть карта вроде Глаза исполина. Теперь мне все стало понятно: ящер-игрок не нападал на муравьев. Получив Карту сокровищ, он лишь пытался их забрать; но шутка Господина была как раз в его духе: расположить сокровище посреди муравейника, в покоях королевы. Чтобы получить его, нужно было сокрушить охрану и всех, кто находился внутри. У ящера не получилось.

Карт сокровищ может быть много. Пока клад не найден, карты с указанием его местонахождения встречаются повсюду, но как только игрок его обнаружит, они гаснут и становятся бесполезными; надо торопиться, чтобы найти клад до того, как до него доберутся другие. Видимо, и второй игрок, получив где-то карту, попытался его найти, но не смог; а теперь он достанется мне! Один пытался получить его силой, другой – хитростью, ну а я его получил благодаря терпению и удаче.

Направив своего зверя вперед, я добрался до места, отмеченного на карте. Лев ловко прыгал по поваленным стволам деревьев, склеенным когда-то слизью и, несмотря на годы, прочно лежащим на своих местах в конструкции муравейника. Отметка все приближалась. Я крепко держался за гриву своего скакуна, надеясь, что он не свалится с нагромождения бревен: все-таки прыгать по склонам и всяким кручам у моего зверя получалось не очень ловко.

Но вот наконец огонек золотистого цвета возник в паре шагов передо мной. Я слез со льва и подошел. «Получить!» – и передо мной в воздухе появилась золотистая пирамида, чтобы спустя миг рассыпаться искрами. Золотистым дождем в воздухе повисли пластины дайнов. Дотронувшись до каждой из них по очереди, я произнес «Получить», и пластины исчезали после моих слов, а Книга отозвалась приятным мелодичным звоном. Пять тысяч. Неплохо. Теперь карты: их в воздухе висит три. Дотронувшись до каждой, перенес их в Книгу.

Времени уже почти не оставалось. Небо начало светлеть. Запах, исходящий от моей одежды, стал совсем слабым. Следует поторопиться и убраться отсюда, пока мои стражи не вздумали меня сожрать, как того паука.

Я отозвал льва и занялся Компасом. Две отметки возможных переходов горели на нем: Свалка и Степь. Я выбрал Степь, Море травы, как ее еще называли. Спокойная локация, в которой можно отдохнуть и рассортировать добычу.

– Переход!

И вновь сияние охватило меня. Через мгновение оно исчезло и я вместе с ним.

Глава 3 Степь

Переход завершился, и сияние померкло. Море травы встретило меня тишиной и ночью. Опять ночь. Здесь то же время суток, что и в мире, который я только что покинул. Сначала нужно проверить это место. Колышущаяся трава моря безмятежности действует очень умиротворяюще и расслабляет, чем иногда и пользуются игроки, устраивая здесь засады. Поэтому, не двигаясь с места, я призвал Книгу, открыл ее на странице существ, и выбрал карту с нарисованным на ней зеленым человечком с крылышками за спиной. Спригган, мастер ловушек. Я вызвал его и дал команду: «Разведка». Затем призвал жезл и держал его наготове. В этом месте я уже пару раз натыкался на ловушки, оставленные другими игроками, а один раз даже нарвался на засаду игрока-инсектоида. Хорошо, что на этом Осколке точка появления не привязана к одному и тому же месту, как, например, в Муравейнике, иначе бы исход схватки был неизвестен. В тот раз спригган засек замаскировавшегося инсектоида в паре сотен шагов от места моего появления, и я успел подготовиться к схватке. Игрок, похожий на здоровенного богомола, поняв, что раскрыт, предпочел отступить и не рисковать жизнью в честном поединке.

Призванное мной существо зеленым огоньком заметалось среди травы. Закончив поиск и ничего не обнаружив, оно исчезло, а я подошел к кострищу, оставленному каким-то игроком, и потрогал угли. Они были едва теплыми. Меньше часа назад здесь был игрок, переместившийся потом куда-то; хорошо, что мы с ним не встретились.

Отойдя от брошенного костра, я достал сумку и вытащил оттуда связку дров. Сложив их шалашиком, зажег огонь. В коробке осталось меньше десятка спичек; нужно прикупить еще, как окажусь на Площади. Удобная штука: не надо тратить заклинания для такой малости, как зажигание огня.

Достав из сумки котелок и большую бутылку с водой литра на три, воткнул пару рогулек, налил в котелок воду и подвесил над огнем. Пока вода грелась, я подготовил место для сна: походный спальный мешок защитного зеленого цвета. Хорошая и весьма удобная штука. Ради него я убил целую группу забавных людей, именовавших себя «исследователями». Их было пятеро в закрытой локации далеко в горах; я проводил там поиск, и они там тоже что-то искали, какого-то «снежного человека». Мне понравилось их снаряжение, и мне нужны были припасы. Я предложил им обмен, трясясь от холода и давясь собственным кашлем, и они весело засмеялись, глядя на меня, стоящего в одних трусах на морозе. Я тоже с ними посмеялся, а затем они умерли: ядовитое облако убило их за пару секунд и, что самое главное, сохранило неповрежденными их припасы и снаряжение. Многие из их вещей до сих пор со мной, и я с благодарностью вспоминаю их владельцев, оставивших на память о себе такое огромное количество нужных вещей: фонари, комбинезоны, мотки прочной веревки и вкусную еду в забавных жестяных банках. Мне до сих пор немного стыдно за те убийства: может, стоило обойтись без них. Хотя я и предлагал тем забавным ребятам в обмен на их снаряжение полную горсть алмазов, да только они не поверили, что алмазы настоящие, и отказались меняться. Сдуру сунувшись в скрытые врата с разряженным Компасом, я оказался на морозе без теплой одежды, без еды и хотя бы чего-нибудь, что помогло бы там выжить. А тут эти шутники с кучей так нужных мне вещей! Пару циклов там побродив, я сам стал похож на снежного человека: такой же злой и голодный. В общем, нервы не выдержали…

Вода вскипела. Достав мешок с крупой, засыпал ее в котелок и добавил туда несколько кусочков сушеного мяса; теперь пусть каша доходит. Вытащив заветную фляжку, я сделал пару глотков для храбрости. Можно приступать.

Сначала я решил осмотреть карты из клада. Первая из них – Лавка сумасшедшего алхимика. На ней изображена стойка то ли бара, то ли магазина, за которой стоит зеленый коротышка с длинным носом; за его спиной – шкафы с разноцветными бутылками зелий. Читаю описание: «Раз в малый цикл хозяин лавки преподнесет вам в дар набор из случайных зелий. Места в Книге не занимает, может улучшаться». Вот это неплохо, вот это здорово! Начало хорошее!

Следующая карта. На ней изображена большая рыбина, похожая на дельфина (я видел его изображение на картинке), только длиннее раза в два и морда более вытянута. Так, описание карты: «Самфурин будет вам верным другом и защитником в глубинах вод. Можно использовать как ездовое животное, призвать можно только в воде». М-да, пожалуй, этого мне пока не очень надо. Мест, где можно его использовать, на Осколках почти нет. Разве что во Внутренних или Центральных мирах, там хватает воды, целые моря и даже океаны. Что ж, эту карту откладываем на будущее: пригодится, но не сейчас.

Теперь третья карта, и последняя. Наплечье Азалуна. Собрав полностью комплект карт, каждая из которых содержит части доспеха легендарного воина, игрок может его получить. А вот это уже совсем не интересно! Таких разобранных карт встречается немало, но собрать полностью весь комплект составного доспеха непросто, а точнее, очень трудно. На это уходят века, и за всю историю Игры их собрали лишь два, как я слышал. Эту карту в сторону, на обмен или продажу; может, есть кто-то, кто пытается его собрать.

С кладом разобрались. Теперь трофеи: Книга игрока-кота. Как я и ожидал, в ней было весьма немного карт; из интересных для меня только Черный сполох, неплохое заклятие с семикратным использованием, а остальное – ерунда. Три зелья ускорения, пара зелий лечения, зелье регенерации, заклинание Плащ Ускользающего взгляда для маскировки (почти исчерпанное: осталось два применения), Призрачный лук да пара пузырьков Поцелуя мантикоры, довольно сильного яда. Ничего интересного, в общем. Комплект разведчика-поисковика, как я и предположил, наткнувшись на его останки в Муравейнике. Скрытность и незаметность – их девиз; подобраться незаметно к врагу и из засады нанести удар.

Зато в сумке было кое-что интересное: пара кристаллов Солнечного льда. Их трудно найти, а еще труднее добыть. Встречаются они на ледяных пиках, где живут Золотые грифоны, создания Света, которые нашего брата-игрока очень любят, правда, в качестве пищи. За каждый из кристаллов можно выручить по паре сотен; их используют для изготовления особых зелий в магических мирах.

Больше ничего интересного не нашлось. Немного еды, теплые вещи, запас стрел и прочая мелочь стоимостью в сотню дайнов. Все на продажу. Ну ничего, спасибо и за это, брат-игрок! Пусть по лунной дороге твоя тень добежит до дома Ночной госпожи, хозяйки звезд Шеаб!

Остались еще трофеи человека-ящера, но их я решил осмотреть позже. Живот настойчиво урчал, напоминая о том, что неплохо бы поесть. Еще глоток из фляги, и я приступил к еде. Каша уже дозрела и разбухла на весь котелок. Достав лепешку, я принялся за трапезу. Каша была хороша: ароматная, горячая, тающая во рту, с дымком.

Можно посидеть и порадоваться жизни, полюбоваться на фиолетовую траву, колышущуюся на легком ветру; над ней летали золотистые искорки: насекомые, светящиеся в темноте. Они безобидны и даже не кусались. Все это было очень красиво: по небу неспешно плыли две луны, освещая все вокруг, тихо трещало пламя костра… Я любил этот крохотный Осколок за его умиротворенность и тишину.

Поужинав, напился из термоса горячего настоя из трав (тоже, кстати, подарок тех забавных туристов). Надо будет, когда откроется проход к тому Осколку, еще раз туда сходить: может, наткнусь на новых туристов. Мне бы новый спальник не помешал, а то этот у меня немного порвался о ледяные уступы на пиках Айнуна…

После сытного ужина клонило в сон. Заметив, что начинаю клевать носом, я встряхнулся. Пока не доделана работа, не время думать об отдыхе.

Книга ящера. Вот это уже интересно! Судя по медальону, у него была шестнадцатая ступень. В два раза выше, чем у меня, значит, и карт будет немало. Карт было действительно много: тридцать две. Глядя на них, я понял, что ящер был бойцом-призывателем. Весьма типичный стиль для этих тварей. Ящеры сильно полагаются на свою физическую силу и прочную кожу, которую не всякий нож или стрела пробьют. Обладая большим ростом, немалой силой, но не слишком развитым умом, вблизи они могут оказаться весьма грозными противниками, да и на расстоянии тоже.

Ну что ж, посмотрим, что ты мне оставил, чешуйчатый брат. Сразу смотрю раздел редких карт. В отличие от кота ящер оставил их мне две; одна, правда, была усилителем. Так называют карты, усиливающие способности других карт, с которыми их объединяют; таким образом можно усилить воздействие, дальность, продолжительность и так далее. Жаль только, что усилители всегда специализированы и взаимодействуют лишь с определенными типами карт. Усилители живых существ неприменимы к картам заклинаний; соответственно карты расширения свойств, применимые для заклинаний и оружия, не подходят для живых существ.

Я решил сразу же разобраться с картой-усилителем: кто знает, когда она может понадобиться? Сверкающая уздечка. Описание: «Объединив ее с картой существа, которое можно использовать как ездовое, вы усилите ваше существо». На самой карте две отметки: одна – расширение физических способностей, другая – магических. Подумав, я выбрал вторую. Так, теперь карта Туманного льва, моего основного помощника и средства передвижения по просторам Игры. На страницах книги замерли две карты: с одной стороны мой лев, с другой – карта Сверкающей уздечки. «Объединить». Карты слились, осталась лишь одна. Читаю ее описание. Все вроде как обычно, а вот и новое магическое свойство: «Острота. Клыки и когти вашего существа наносят дополнительный урон бронированным существам». Неплохо, очень даже! Теперь, если что, льва можно будет выпускать против всяких железных големов или существ с прочной броней, с которой раньше не справлялись обычные звериные когти.

Второй редкой картой оказалось заклинание Серебряного дождя. На карте изображены серебристые капли, падающие с неба на деревню, охваченную огнем. Там, на улицах, воины с мечами сражаются против оживших мертвецов. Описание: «Серебряный дождь наносит урон нежити или демоническим созданиям. Союзникам и дружественным созданиям он восстанавливает силы и здоровье». Я всмотрелся в карту: под каплями дождя мертвецы начали дымиться, как от кислоты, двигаться медленнее, с их костей сползает гниющая плоть; один за другим они падают, а воины, наоборот, воспряли, стали активнее сражаться, как будто отдохнув; порезы и раны начали исцеляться. Полезное, очень полезное заклинание в мой арсенал. Великолепная находка! Заклинание двойного действия без ограничения по использованию. Хорошо, что ящер не взял его с собой; впрочем, против муравьев оно бесполезно.

А теперь обычные карты. Среди них тоже пара интересных находок: громадная змеюка, Быкоглотатель называется; правда, разового призыва. Огромный Мечеголов: здоровенная тварь с прочной броней и башкой, усеянной похожими на мечи роговыми пластинами; этого можно призвать два раза. Еще из интересного – Пелена сокрытия, делающая игрока на время невидимым для поисковых заклинаний. Тоже пригодится. А так… Набор карт оружия и призыва, не отличающийся разнообразием, зелья лечения, ускорения и регенерации.

По ходу осмотра сразу сортирую, что на обмен или продажу, а что – себе. Заклятий почти нет: ящеры не слишком их любят. Карты оружия мне не нужны, особенно такое количество. Я не ящер и вблизи сражаться не люблю, поэтому все эти дубины, топоры, двуручные мечи и прочую рубяще-дробящую коллекцию – на продажу. Все равно я ими пользоваться не умею. Зелья оставляю себе: они мне пригодятся. Существа для призыва – тоже. Напоследок я осмотрел Книгу и нашел карту усиления, вложенную в нее. Эта карта расширяла саму Книгу, позволяя в ней хранить на десять карт больше. Это тоже пригодится, не сейчас, так в будущем.

С картами все, пришла очередь сумки. Вот сумка мне понравилась: удобная, вместительная, да и выглядит лучше, чем моя: из мягкой светло-коричневой кожи, приятной на ощупь. В отличие от моей, в ней было десять, а не восемь карманов. Четыре из них заполнены незнакомыми мне товарами: в одном банки с какой-то желтоватой глиной, в другом – шкуры каких-то животных, еще в одном – десяток слитков металла темно-синего цвета; в последнем – какие-то необработанные зеленоватые кристаллы с металлическим блеском. Что все это такое, я не знал: видимо, товары из Центральных или Внутренних миров. На Площади узнаю их стоимость. В оставшихся карманах – еда и всякие мелочи, облегчающие жизнь игроку на просторах Игры.

Ну вроде все. Хотя нет: надо еще разобраться с Тай-вари, которую мне передали на Свалке. Повертев ее в руках и полюбовавшись на ее переливы и изменения цвета, я надел спираль на руку. Обещание я обязался выполнить, теперь глупо отказываться от платы, пусть и такой странной, как эта.

Все, я молодец и заслужил отдых! Взглянув еще раз на небо, где продолжалось движение лун, выставил охранный полог и, порывшись в сумке, достал бутылку сладкого красного вина и горсть сушеных фруктов. Напряжение предыдущей ночи наконец стало меня отпускать. Первый глоток из бутылки старого фаринского – это как поцелуй девушки: легкий и в то же время страстный. Волной тепла прокатившись по всему телу, он оставляет сладость на губах и желание повторить это снова. Вино, пожалуй, было и остается моим верным другом в течение всех циклов в Игре. Меняются миры и лица, кто-то приходит, а кто-то уходит навсегда. Если бы не изменения, что я внес в свое тело, то уже давно, наверное, спился бы, а так – лишь легкий хмель даже от самого крепкого алкоголя.

Ночь, звезды, порхание светлячков и тихий треск дров в костре. Ни единой души вокруг. Красота! Как я любил эти минуты упоительной тишины, принадлежавшие только мне! Всеми фибрами уставшей души впитывал эти мгновения, не зная, когда они повторятся вновь…

Долго смотрел в горящее пламя, прежде чем усталость взяла свое и я наконец лег спать…

Проснулся от стука металла о металл. С трудом приоткрыв глаза, взглянул на солнце, уже стоящее в зените: неплохо же я поспал… Повернув голову на звук, увидел какого-то урода, жадно поедающего из моего котелка мою же кашу, оставшуюся с вечера. Обалдев от такого, я протер глаза, чтобы убедиться, что это не какой-то затянувшийся странный сон, но хмырь никуда не делся, а продолжал, давясь, жрать мою кашу, помогая себе ножом, шкрябание которого об котелок меня и разбудило. Все еще не понимая, что происходит, я поглядел на защитный полог, который должен был меня защитить от подобных вторжений, врезать наглецу электрическим разрядом и как минимум меня разбудить. Полог, как ни в чем не бывало, исправно гудел в дежурном режиме. Бред какой-то… Увидев, что этот чудик наконец перестал жрать, я осторожно поинтересовался у него:

– Владыка?

Говорят, Смеющийся господин любит иногда посещать своих служителей, и для него, естественно, всякие защитные заклинания – чепуха и мелочь, ибо они созданы его силой. Воплощение Хаоса я представлял себе несколько иначе, но здесь лучше ошибиться, чем проявить непочтение. Придурок тем временем, недоуменно посмотрев на меня, вытер грязные руки о свою одежду, убрал кинжал, которым отскребал кашу, и, протянув мне зачем-то ладонь, сказал:

– Сульмар.

Не понял: какой еще, на хрен, Сульмар? Окончательно проснувшись, внимательно посмотрел на того, кто протягивал мне свою немытую пятерню. Обычный человек: одна голова, два глаза, уши, руки-ноги и так далее; в общем, ничем не отличается от меня. Плотное мускулистое телосложение: видно, немало занимался физическим трудом. Но по повадкам на воина не похож: те ведут себя иначе. Простоватое лицо, даже глуповатое, я бы сказал. Светлые волосы, скорее соломенные. Одет просто, почти бедновато: обычные штаны, изрядно замызганные, короткая рубаха с заплатами; из оружия виден лишь кинжал, заткнутый за пояс. М-да, на игрока не похож, хотя и игрок, иначе бы он здесь не оказался: людей в этом мире нет.

Тогда кто же ты? Мысли крутились в голове быстрым хороводом: я перебирал варианты. Откуда здесь мог взяться этот идиот? На раба, забытого в этом мире кем-то из игроков, не похож: на лбу нет отметины; хотя по одежде вполне мог сойти за такого. Местный абориген? Этот Осколок известен давно, больше сотни циклов в Игре, и никаких разумных форм жизни, а тем более гуманоидов, здесь никто никогда не находил, хотя посещают это место весьма часто. Мысль о том, что он мог прилететь из другого мира или попасть сюда Тайными тропами, я тоже отмел, едва взглянув на его лицо: на мага или звездного путешественника этот придурок точно не тянул. Тогда – кто?..

Неожиданно все встало на свои места. Не обращая внимания на протянутую руку, я скомандовал:

– Компас!

Сверкающий диск возник передо мной на уровне груди. Увидев это, Сульмар испуганно отшатнулся. Не обращая внимания на его реакцию, я уставился на экран. Там были две отметки: одна – это я сам, темно-красный человечек; а вот еще один, только белого цвета. Увидев отметку, я раздраженно плюнул в сторону погасшего костра. Новичок!!! Твою мать, а я этого идиота Владыкой назвал! Кому рассказать, обхохочутся! Как я тут перед адептом, сопляком, Игры не видавшим, чуть поклоны, как дикарь тупой, бить не начал. На этих идиотов не действуют заклятия, вообще ничто не действует! Поэтому и защитный полог не сработал и током его не ударило.

Новичок испуганно забубнил:

– Прости, незнакомец, что твою еду без спроса взял… Просто три дня не жравши. Хотел дождаться, когда ты сам проснешься, да сил терпеть уже не было: брюхо от голода совсем скрутило. Может, еще и водица найдется у тебя, хотя бы глоток, а то страсть как пить хочется…

– А базовым набором пользоваться не пробовал? – проворчал я, все еще злясь на этого придурка за пережитый страх.

– Чем? – переспросил этот дурак, не поняв, видимо, моего вопроса.

– Базовым набором карт, который вам, идиотам, выдают после прохождения Лабиринта. Среди них есть две обязательные карты: «Еда» и «Вода», чтобы вы не передохли с голоду или от жажды.

– Прости меня, но боюсь я этих карт. Не по-человечески все это: карты, книги… Не понимаю я этого.

– А придется, если хочешь выжить! – зло перебил я. – Призови свою Книгу! – Глядя на его тупое лицо и испуганные глаза, попытался немного успокоить новичка: – Да не бойся ты! Ничего с тобой не будет. Просто делай, как я говорю: призови Книгу, а потом скажи: «Еда, вода» – и все. Она сама остальное сделает.

Вместо того чтобы сделать то, что я сказал, парень, обхватив голову руками, тихо заплакал. Сквозь его рыдания я с трудом разбирал слова «дом», «мама», «отец», «братья», «сестра». На миг даже стало его жалко: я вспомнил, как сам когда-то, попав в Игру, тыкался, словно слепой котенок, не зная, что делать; как мне самому хотелось вернуться домой, к прежней жизни, где все более-менее понятно… Неумело, но попытался его поддержать:

– Успокойся. Все не так уж и плохо. Ну, дом, ну, семья… Их уже нет, и ты никогда их не увидишь. Все, это перевернутая страница. Забудь о них, как будто их и не было. Живи настоящим и будущим. Ты теперь избранник Хаоса, его служитель, и этого не изменить. Владыка принял твое первое посвящение. Сейчас у тебя второе испытание: добраться до его храма на Площади. Это хотя и трудно, но возможно. А потом третье посвящение: Школа испытаний. Поединок, и все, ты – полноценный игрок. Если выживешь, конечно. Можешь путешествовать по мирам, развлекаться, исследовать; в общем, не жизнь, а праздник, – проговорил я, сам не слишком в это веря.

– А что, я домой никогда не попаду? – все еще ничего не понимая, переспросил новичок, перестав рыдать.

– Нет. Ни один игрок не может попасть домой до тех пор, пока не закончена Игра. Это закрытая территория. Другие игроки могут попасть в твой мир, а ты – нет.

Обдумав мои слова, Сульмар негромко спросил:

– Скажи, а можно как-то выйти из этой игры? Не хочу я ни миров ваших, ни карт, ни книг. Ничего не хочу. Домой только хочу, и все.

– Наивный! Как будто мы от большого счастья прыгаем по этим мирам, придумывая, как выжить и не быть убитым! Нет, попав в Игру, выйти из нее можно лишь двумя способами. Первый – это пройти Игру, заполнить все шестьдесят шесть уровней силы и подняться к престолу Владыки. В награду будет исполнено одно твое желание, любое, чего бы ты ни попросил. Правда, там вроде тоже есть ограничения: нельзя затрагивать основы мироздания и еще что-то, сейчас не припомню. А так получишь все что захочешь. Хаос, которому мы служим, – это одна из основ мироздания, равная по силе Свету и Тьме, и в его власти многое. Второй способ – умереть. Это гораздо легче, чем первый способ. Смотри! Книга, яд!

Передо мной появилась склянка с зеленоватой жидкостью.

– Выпей ее, и все – игра закончена. А других способов нет. Я, во всяком случае, таких не знаю.

Испуганно уставившись на пузырек с ядом в моих руках, Сульмар спросил:

– А долго проходить игру? И как уровни получают?

– Ну тут как повезет. В среднем, чтобы получить все шестьдесят шесть уровней, требуются от двух с половиной до трех тысяч больших циклов, а получить их легко: убил кого-нибудь, и за это ты получаешь эмбиент и дайны. Эмбиент – это жизненная сила, а дайны – деньги, с помощью которых можно в лавках покупать карты, снаряжение и все такое.

– Это как? – переспросил ошарашенно Сульмар. – Вот так запросто взял – и убил любого человека?

– Ну не любого. Тут есть правила. К тому же это необязательно должен быть человек. Главное – твоя жертва должна быть разумной, живой и у нее должна быть душа. Если все требования соблюдены, то за такую жертву ты получишь эмбиент. Он будет заполнять ступени в твоем Медальоне. Смотри!

Я достал свой Медальон с заполненными восемью сегментами и почти заполненным девятым. Затем я извлек из Книги несколько пластинок дайнов и показал все это Сульмару.

– Это мне что, шестьдесят шесть человек убить придется, чтобы выйти из этой вашей игры?

– Если бы! – устало вздохнул я. – Шестьдесят жизней едва хватит, чтобы заполнить первую ступень, а дальше нужно еще больше. На более высоких уровнях речь уже идет о сотнях, а потом и о тысячах жизней.

– Так как же я их всех убью? – обалдев от услышанного, Сульмар даже забыл закрыть рот, куда чуть не залетела золотистая мушка.

– А для этого тебе и даны Компас, Книга и Активатор. Книга хранит в себе карты заклинаний и существ; в ней же хранятся дайны, а также всякие энциклопедии и атласы, несущие знания об окружающем мире. Еще в ней содержатся заключенные игроком договоры. Активатор позволяет использовать карты, которые в него помещены. А Компас дает возможность путешествовать по мирам. Он сам собирает энергию для прыжка, но для этого нужно время. Кроме этого, у него еще много функций. Например, измерение времени. Смотри!

Компас, висевший перед носом новичка, изменился, разделившись на двадцать сегментов.

– Это большой цикл, или попросту год. Он делится на двадцать малых циклов, или месяцев, чтобы было проще. В месяце двадцать дней, а в дне двадцать часов. Это наше время, оно у всех игроков во всех мирах течет одинаково, не меняясь. С помощью Компаса мы назначаем встречи и сами ориентируемся по времени. Раз в двадцать больших циклов проводится Малый турнир, когда призываются все игроки низших ступеней, где бы они ни были. На турнирах мы сражаемся друг против друга; выжившие получают награду и возможность жить дальше. Скоро как раз будет проходить Малый турнир, меньше трех лет осталось.

Сульмар, обдумывая мои слова, неожиданно воскликнул, видимо проведя в уме нехитрые подсчеты:

– Да как же можно победить в Игре, если тут нужно столько времени, чтобы собрать эмбиент для этих ступеней? Я же столько не проживу! Две с половиной, три тысячи этих ваших циклов!

Соображает парень, хотя и выглядит простаком.

– Э нет, брат! Здесь не все так просто. Ты не можешь покинуть Игру просто так, и умереть тоже, как человек, не сможешь. Мы не стареем, не болеем, обычная смерть к нам не приходит. Игрока можно только убить, так что времени у тебя хоть отбавляй. Считай, что ты у нас бессмертный: пока не прибьют, не помрешь. Даже руки-ноги, и вообще, любые конечности, со временем отрастают. Регенерируют, короче. Так что, если сразу не помер и смог отсидеться, нога или рука со временем заново отрастут. Не нужны Владыке в качестве слуг ни старики, ни инвалиды. Мы ему нужны здоровыми, чтобы могли собирать жатву из жизней.

Затянувшийся разговор начал мне надоедать, как и сам новичок. Привыкнув к своему одиночеству, я стал с трудом выносить чье-то присутствие. Мне нет дела до этого пустышки: пора вспомнить и о своих проблемах.

С сожалением взглянув на пустой котелок, я полез в сумку за термосом и едой. Пора немного поесть – и в путь. Только сначала надо вскипятить воду и заварить настой трав.

Сульмар опять начал что-то говорить, но мне он уже успел надоесть со своими вопросами, и я на них не отвечал, а стал разводить костер. Дров осталось немного: нужно будет пополнить запасы. Когда огонь нехотя стал разгораться, подошел Сульмар, неся в руках головешки и недогоревшие дрова, оставшиеся от чужого кострища. Он уже хотел подбросить их в костер, когда я его остановил:

– Не смей!

Он испуганно замер.

– Но почему? Они же ничьи. Костер же лучше разгорится…

Объяснять не хотелось, но, видимо, придется.

– Потому что все это могли оставить специально в расчете на такого глупого и жадного дурака! – ткнув в одну из веток, сказал я. – Если вот этот кусок дерева бросить в огонь, при горении он будет выделять яд, от которого ты сдохнешь, не пройдет и пары минут. Опытные игроки специально оставляют подобные ловушки, а потом возвращаются назад, собирая урожай медальонов и трофеев. Однажды я сам чуть не попался на подобный фокус и хорошо запомнил тот урок.

Сульмар испуганно отбросил дрова, а потом присел возле моего разгорающегося костерка. Этот урок ему пригодится, если хочет пожить подольше. Залив кипяток в термос и плотно его закрыв, я стал складывать свои вещи в сумку. Проверив, не осталось ли чего, повернулся к Сульмару. Вообще-то это не обязательно, но я все-таки решил попрощаться:

– Прощай, игрок! Мне пора в путь. Надеюсь, милость нашего Господина не покинет тебя и ты, сумев пройти его испытания, станешь великим игроком. Долгих циклов жизни!

– Постой! Ты что, меня оставишь? Я думал, ты мне поможешь. Я же ничего не знаю, я погибну один! Помоги мне добраться до храма! Пожалуйста!

Я отрицательно мотнул головой:

– Нет. Я не собираюсь тратить на тебя свое время. Это твое испытание, тебе его и проходить. Это Игра, и здесь каждый сам за себя. Выживешь – значит, повезло. Нет – значит, оказался слаб и не подходишь для Игры. Мое время стоит дайнов, и просто так возиться с тобой мне нет смысла.

Сульмар удивленно стоял и хлопал глазами. Видимо, встретив меня, он думал, что ухватил удачу за хвост и я буду просто так тащить его за собой на буксире. Глупец! Дел у меня больше других нет!

– Ну тогда я заплачу тебе… – начал он мямлить.

– Чем? – Этот разговор мне стал надоедать. – Я беру за один переход не меньше двадцати дайнов, если работаю проводником. Ты даже за один переход не сможешь со мной рассчитаться. У тебя нет дайнов, нет ничего ценного, так что платить тебе нечем.

– А вот это? Смотри! – Сульмар протянул мне свой кинжал. – Смотри, это хорошая сталь, стоит много…

– Убери его. Его продать нельзя. – Я отвел руку с кинжалом и невольно улыбнулся. – Это твое первое оружие, то, чем ты совершил свое первое убийство в Лабиринте. Теперь оно связано с тобой навсегда. Ни украсть, ни продать, ни забрать его невозможно. Он, как Книга, Компас и Активатор, навсегда связан с тобой.

Глядя на страх в глазах Сульмара, на его трясущиеся губы, мне снова стало его жаль. Когда-нибудь моя доброта меня погубит. Эх!

– Ладно. Призови Книгу и покажи мне свои карты. Если я найду среди них что-то интересное для себя, помогу тебе добраться до храма. Книга, общий доступ! – подсказал я ему, что говорить. Сульмар послушно повторил за мной.

Ну посмотрим, чем тебя наградили после прохождения первого испытания… Новичкам дается базовый набор карт, двенадцать штук. Как правило, это случайный набор, который должен помочь новичку пройти второй этап испытания; ничего ценного в таком почти никогда не попадается. Но иногда в нем бывают редкие карты, и если что-то подобное я найду у Сульмара, это окупит мою помощь.

Еда, Вода, Тепловой щит… Полезная карта, жаль, что разового действия длительностью в один день. В лавках стоит полсотни дайнов. Что еще? Пара карт призыва. Тоже ничего интересного. Из оружия какая-то плевательная трубка с кислотными шариками: полная ерунда. Дальность – десяток шагов в лучшем случае, да еще попробуй попасть! Пара зелий лечения и регенерации; ну их дают всегда, чтобы помочь выжить новичку в Игре, иначе к храму приходила бы не половина их числа, а в лучшем случае один из десяти. Зелий мне тоже не надо: малые зелья кратковременного действия способны залечить лишь неглубокую рану или чуть-чуть ускорить время восстановления оторванной конечности; я такими уже давно не пользуюсь, предпочитая гораздо более сильные. Стоят малые зелья тоже весьма недорого: полсотни дайнов за весь набор из четырех.

Я уже был почти готов попрощаться с Сульмаром, когда открыл последнюю страницу его Книги. Знания. Красивая карта: книга в серебряном переплете, лежащая на столе рядом с зажженной свечой. Казалось, что ее хозяин, какой-то книгочей, или, может быть, ученый или маг, на миг отошел от стола, оставив на нем недочитанную книгу. Мне всегда было интересно: кто рисует эти картинки на картах, почему они двигаются и оживают, призванные волей игрока в мир? Еще одна загадка мира Игры. Как же их много! Девять десятков циклов я в Игре, но едва ли узнал даже сотую часть ее тайн и загадок.

С трудом отведя взгляд от карты, я повернулся к Сульмару:

– Тебе есть чем мне заплатить. Эта карта будет мне платой за то, что я помогу тебе живым добраться до храма Хаоса и пройти второй этап испытаний.

– Правда? Здорово! А что это за карта?

– Это Карта знаний.

– Знаний? – удивленно переспросил Сульмар. – Каких еще знаний?

– Не знаю. Видишь этот значок? – Я показал на карте темный кружок. – Это карта случайного выбора. Когда ты ее используешь, получишь знания, но какие именно, не знает никто. Может, это будут знания биологии или математики или знания правил Игры. В общем, что угодно: от знаний анатомии рыб до знаний о том, как размножаются паразиты. А можно, например, узнать скрытые правила Игры или истинные имена богов и демонов, которые дадут тебе власть над ними.

– Это ценная карта, наверное, – задумчиво протянул Сульмар.

– Не очень. Все-таки случайный выбор… Шанс получить что-то ценное невелик, но что бы там ни хранилось, дойти до храма Темного пламени тебе это не поможет. Это знания, а не оружие. Если хочешь, чтобы я тебе помог, заключим сделку: эта карта в обмен на мою помощь. По рукам?

Сульмар, обдумав мои слова, нерешительно кивнул:

– Идет. Мертвым знания ни к чему.

А он не дурак, хотя и выглядит простаком. Определенно, он начинает мне нравиться.

– Книга, сделка! Я обязуюсь стать проводником для Сульмара, быть с тем, кто следует за мной, сражаться рядом с ним, если возникнет необходимость, не предать и не обмануть доверившегося мне, до тех пор, пока он сам не попросит меня оставить его или пока он не дойдет до храма Владыки Меняющихся миров. В качестве платы я принимаю карту Знаний, которую получу после выполнения своей работы. Сейчас в твоей Книге появится договор. В нем записано все, что я произнес. Если ты согласен, подтверди. После этого сделка будет заключена.

Сульмар, внимательно слушавший мои слова, сначала кивнул, а потом негромко произнес:

– Согласен.

Книга после его слов засветилась. Я знал, что в этот момент карта Знаний исчезла из книги Сульмара. Вновь она появится после выполнения договора.

– Тогда заканчиваем сборы и уходим. Компас, синхронизация! Второй этап – это не просто дорога. Тебе нужно выжить. Непосредственно игроки не могут причинить тебе вреда: это правила Игры. Тебе надо опасаться лишь ловушек, местных жителей или существ, населяющих Осколки. Не забывай смотреть по сторонам и под ноги: если свалишься в пропасть или попадешь в поток раскаленной лавы, погибнешь. Из этого места прыжок доступен в три Осколка: Черные пески, Лавовые поля и Живой лес. Мы прыгнем одновременно, но попадем в разные места. Куда попадешь ты, я не знаю, но после того, как ты прыгнешь, информация о том, куда ты попал, отразится в моем Компасе, и я прыгну следом. Как только прыжок завершится, стой спокойно и не уходи, жди, пока появлюсь я. Эти Осколки не опасны: сразу нападать на тебя никто не будет. Все понятно?

Сульмар кивнул. Лицо его стало внимательным и сосредоточенным во время моих объяснений. Видно было, что ему страшно, но он контролирует себя.

– Тогда давай.

– Компас, прыжок!

Сфера света охватила Сульмара, унося его в новый Осколок, а на моем Компасе появилась отметка: Черные пески. Что ж, неплохо; пора и мне следом.

Неожиданно я вспомнил о Тай-вари, надетой перед сном. Ощупав руку, с удивлением понял, что ее нет. Куда же она делась? Может, во сне слетела как-то с руки?

Я быстро осмотрел место стоянки, но странной штуковины нигде не было. Не было ее и в сумке. Тогда где же она? Может, Сульмар ее ночью у меня стащил? Припомнив утренний инцидент с кашей, я подумал, что он вполне мог украсть эту красивую вещицу. Ладно, потом разберусь: никуда он от меня не денется. А теперь пора выполнять работу. Компас, Черные пески, прыжок!

Глава 4 Черные пески

Не успел я завершить переход, как Черные пески поприветствовали меня. Ветер швырнул в лицо мелкий черный песок, лежавший здесь повсюду. Есть миры, при взгляде на которые радуются глаза и сердце: добрые, светлые, наполненные жизнью и красотой. Но этот мир наверняка создавал очень мрачный творец, находившийся в запое или депрессии, а может, во всем сразу. Темно-лиловое небо, сквозь которое никогда не видны звезды, мелкий черный песок, по которому трудно идти: ноги проваливаются чуть ли не по колено. Дул ветер, и мелкие песчинки, носившиеся в воздухе, забивали горло: трудно было дышать. Оглядевшись вокруг, я увидел Сульмара, точно выполнившего мои инструкции: стоящего возле точки переноса и дожидавшегося меня. Махнув ему рукой, достал из сумки защитную маску: не хватало мне еще дышать этой черной гадостью, да и глаза потом придется промывать, а не то воспалятся… Натянув маску, я достал перчатки и обувь.

Подошел Сульмар. Ему, бедняге, было хуже всего: глаза уже покраснели и вовсю текли слезы, из-за песка в воздухе он постоянно кашлял, выплевывая черную слюну. Взглянув на него, я понял, что надо что-то предпринять. Порывшись в своей сумке, я достал плотный кусок ткани и, намочив ее, обмотал вокруг его головы.

– Постарайся дышать через нее, – попытался объяснить я Сульмару. Надеюсь, он меня понял: через защитную маску трудно говорить. Так, теперь надо что-то придумать с глазами. Покопавшись еще немного в сумке, нашел солнцезащитные очки: я их часто использую на Пляже. Пусть хотя бы немного прикроют глаза от пыли.

Оглядевшись вокруг, я увидел знакомые обломки камней: возле них отдыхал во время своих визитов в этот мир. Взяв Сульмара за руку, пошел к ним; из-за очков, что я ему надел, вряд ли он что-то видел вокруг. Идти, хвала богам, пришлось недолго: три сотни шагов – и мы оказались возле торчащих из земли обломков скал цвета запекшейся крови. Призвав Компас, я еще раз проверил окрестности. Этот Осколок игроки редко посещали, но осторожность – превыше всего.

Я усадил Сульмара возле одного из небольших камней, а сам стал готовить укрытие. Ветер крепчал, и оставаться на открытом пространстве было никак нельзя. Подойдя к нагромождению камней, я нашел знакомую каменную плиту, торчащую из земли под небольшим наклоном; в нее кем-то из местных были вбиты крюки из темно-зеленого металла, потемневшего от времени. К ним я привязал плотную ткань, конец которой прижал к земле обломками камней, валявшимися повсюду. Смонтировав подобие палатки, чтобы хоть немного укрыться от песка и ветра, я затащил внутрь Сульмара. Глаза его распухли и сильно покраснели, парень почти ничего не видел и часто кашлял. Глянув на него, я достал из сумки фляжку с водой.

– На, выпей немного и промой глаза.

Сульмар, последовав моему совету, кое-как протер глаза и выпил всю воду, что была во фляге. Вроде бы ему стало немного легче.

– Сульмар, призови Книгу и используй зелье лечения или регенерации.

– Зачем? Мне уже лучше.

– В глаза попало слишком много песка. Через час они еще сильнее опухнут и ты ничего не сможешь видеть.

– Хорошо, а что лучше использовать?

– Все равно, это не так важно.

– Тогда чем же они отличаются?

– Вот любопытный! Зелье лечения мгновенно излечивает нанесенные раны, а регенерации – ускоряет восстановление организма. Например, если тебя ранят в ногу в бою, то лечилка лишь остановит кровь и затянет рану, а зелье регенерации поможет быстрее восстановить все как было, ускорит рост отрубленной конечности или выбитого глаза. В твоем случае эффект будет практически одинаковым, только лечилка поможет мгновенно, а с зельем регенерации придется немного потерпеть.

Подумав, Сульмар выбрал зелье лечения. Призвав Книгу, он использовал карту и с удивлением разглядывал крошечный пузырек зеленого цвета, оставшийся у него в руках. Немного повертев его, он осторожно выпил содержимое небольшими глотками. А потом недоверчиво ощупал свое лицо, проверяя глаза, и пару раз даже попытался кашлянуть. Все было в порядке: зелье сделало свое дело.

Я тем временем занимался обустройством убежища. Завесив обе стороны палатки, чтобы не залетал песок, я достал светильник и спальный мешок. Спать не хотелось, поэтому я решил позаниматься и немного почитать. Нужно подождать, пока Компас накопит энергию для прыжка. Достав учебник по геометрии, я открыл его на заложенной странице и попытался вникнуть в то, что там было написано.

Сульмар, не знавший чем заняться, долго вертелся на месте, отвлекая меня, потом, не удержавшись, начал доставать вопросами:

– А что это у тебя за книга?

– Многомерная геометрия, начала.

– Гм… А что это такое? Про колдовство что-то?

«М-да, поэтому и надо учиться, чтобы не быть дураком» – поневоле я вспомнил себя, наивного идиота из захолустного мирка, не умевшего ничего, даже написать свое имя. Меня удивляло и пугало все вокруг: техника, магия; казалось, я в этом никогда не разберусь и сдохну раньше, чем хотя бы приближусь к пониманию всего этого. Я никогда не жалел тратить дайны в лавке на карты знаний, хотя порой это и было трудно. Дайны зарабатывать нелегко, но я не жалел о том, что тратил их не на карты оружия или призыва, а на знания, которые оставались со мной навсегда.

Объяснив немного Сульмару про геометрию, я снова попытался читать, когда раздался новый вопрос:

– А зачем тебе это надо? Ведь это не поможет в Игре.

– В университет поступить хочу, на Сарадее.

– Куда поступить? – Сульмар даже слова такого не знал – «университет».

– В университет. Я сейчас и готовлюсь по программе для поступающих. После турнира буду поступать. Как раз пары больших циклов хватит для подготовки. Я специально купил курс занятий.

– А зачем тебе это надо? Ну я понимаю: знания, все такое… Но чем тебе это поможет в Игре? Для чего тебе это нужно?

Устало вздохнув, я отложил в сторону учебник. Почитать все равно не дадут.

– Сульмар, ты понимаешь, что Игра не закончится завтра и даже послезавтра? Я могу прожить тысячи лет, так же как и ты, если повезет. Игра невероятно сложна, она охватывает сотни миров, в которых живут тысячи видов разных существ. В одних развита магия, волшебство, в других – технологии, в третьих – и то и другое. Все миры отличаются друг от друга. Технологии, оружие, тактика, способы ведения войны – во всем этом невероятно сложно разобраться, и, чтобы выжить, нужно понимать, как лучше действовать. Как использовать то или иное оружие, как лучше сражаться против тяжеловооруженных латников, а как – против стрелков, что необходимо предпринять при атаке газами и как спасаться от магических существ высшего порядка.

Сульмар сидел с открытым ртом, слушая меня.

– И что, ты все это знаешь?

– Конечно, не все. Но базовыми знаниями, необходимыми для выживания, я владею, а остальное постигаю. Когда началась Игра, первые игроки столкнулись с проблемой отсутствия необходимых сведений. Они слишком быстро гибли, причем часто – из-за недостатка знаний. Сложно требовать от существа, попавшего в игру из примитивного мирка, где едва научились ковать мечи из бронзы, знаний о том, что делать, если враг использует боевых дроидов или энергетическое оружие. Вселенная слишком велика, в ней существуют сотни цивилизаций, идущих разными путями. Информация в Игре исключительно важна и является необходимостью для выживания. Именно поэтому были созданы Библиотека и Карты знаний. Смотри!

Призвав Книгу, я извлек из нее Карту знаний биологии.

– Это обычная карта, которую любой может купить. Использовав ее, ты получишь информацию, касающуюся какой-то области знаний биологии. В Библиотеке можно купить книги и учиться по ним самостоятельно, но без учителя освоить сложные предметы невозможно. Поэтому покупка Карт знаний – это более легкий путь: так можно сразу освоить что-то в интересующей тебя области. Все было бы просто, если бы не наш сумасшедший господин. И здесь он себе не изменил, усложнив жизнь игрокам. В обычных Картах знаний содержатся сведения, которые могут касаться любой области. Например, из этой Карты знаний биологии ты можешь узнать что угодно: от размножения кольчатых червей до опыления цветочков, что, согласись, весьма бесполезно и мало поможет тебе. Но есть и плюс: эти знания остаются с тобой навсегда и забыть их невозможно. Поэтому большинство игроков предпочитают не тратить дайны на покупку таких карт, чтобы не забивать голову бесполезным хламом. Я, например, покупаю учебники, но самостоятельно изучить сложные предметы нелегко. Поэтому многие из нас учатся в институтах и школах разных миров, где тебе доступно объяснят то, что в одиночку не осилить.

– А та карта, которую я отдал тебе, не похожа на эту, – сказал Сульмар, вертя карту с нарисованными на ней несколькими листами, вырванными из ученической тетради.

– Еще бы! Это же редкая карта… Такую купить невозможно: только найти либо получить в награду. Есть редкие карты, на них указано, какие именно знания ты получишь, причем это не какой-то бесполезный мусор, а действительно что-то полезное. Например, Волк, бывший лидер нашего клана, получил знания храмовой борьбы школы Золотого леопарда, кажется, так тот стиль боевого искусства назывался. Конечно, без практики овладеть в совершенстве подобным мастерством невозможно. Но все, что нужно знать в теории, он знал наизусть, а остальное постиг путем тренировок.

– Как интересно! Аж голова идет кругом от всего этого… А у нас в деревне единственная книжка была у священника нашего храма, да и то никто не знал, что там написано… даже он сам, как мне кажется. Скажи, а ты раньше уже где-нибудь учился?

– Да. Я закончил Военную академию Железных клинков. Ради этой возможности я два года бесплатно воевал в гвардии Силумана на планете Ганори. Потом учился в Школе основ на Симонике, это магический мир. Но там я доучиться не успел: меня изгнали.

Я невольно дернул щекой. Воспоминания об изгнании были не слишком приятны.

– А за что тебя изгнали из той Школы основ? Убил кого-то?

– Нет. Я же не безумец, чтобы творить зло там, где учусь или отдыхаю. Просто узнали, что я игрок, и на этом мое обучение закончилось. Если проживешь достаточно долго, поймешь, что нас, игроков, не любят нигде. Нас боятся, уважают… что угодно – но нигде нас не ждут и не любят. Мы не можем заводить семьи, у нас не могут появиться дети. Когда мы приходим, мы приносим с собой смерть. Никто не может чувствовать себя защищенным. Мы можем отнять жизнь у любого, и тут же скрыться среди сотен миров, спасаясь от возмездия.

– А чем еще игроки занимаются? Ну кроме как прыгают по мирам, убивая друг друга?

– Кто чем. Кто-то торгует, кто-то грабит и убивает. Многие из нас служат наемниками, получая за то, что они несут смерть, деньги и награды. У игроков более высоких ступеней и игры иного масштаба: они контролируют целые государства и миры, в бой у них идут огромные армии существ. Я, например, долго служил наемником в Центральных мирах, участвовал в двух войнах, даже орден получил и титул. Это весьма удобно, и многие вначале так поступают.

– А что за Внутренние и Центральные миры, а также Осколки, про которые ты говоришь? Чем они отличаются друг от друга?

– Хорошо, это последний вопрос, Сульмар. Я обязался быть тебе проводником, а не учителем. Все это и так расскажут тебе в Школе испытаний. Смотри!

Достав нож, я начертил на земле овал, а внутри наставил множество точек.

– Это Осколки, часть целого. Место, где мы находимся, – это огромный мир, но мы можем перемещаться в нем лишь по ограниченному пространству: пару тысяч шагов в любую сторону. За пределы этого места выйти мы не в силах: Игра не выпустит нас. В Игре Осколки не жалуют и редко посещают по собственному желанию. Ценного здесь для игроков со стажем не слишком много, эмбиент добыть трудно, а погибнуть – легко. В ограниченном пространстве проще подстроить засаду, от местных хищников труднее скрыться, а Компас нужно дольше заряжать. Осколков в игре много и каждый – это новый мир. Разные существа, разные правила поведения. Одни без промедления на тебя нападут, другие могут с тобой торговать или не обращать на тебя внимания.

Ну, с Осколками вроде бы понятно, теперь дальше: это – Центральные миры, – рядом с мелкими точками на песке я нарисовал небольшие треугольники. – Их значительно меньше, чем Осколков; сейчас их сорок два. Это огромные пространства, доступные нам, целые континенты, хотя и не миры. В них и во Внутренних мирах и находится основная масса игроков.

И, наконец, Внутренние миры. – Я нарисовал несколько кружков побольше. – Это уже огромные планеты с морями и океанами, населенные миллиардами живых существ. Это невообразимые просторы, и все эти миры отличаются друг от друга так же, как и те, кто в них живет. Раз в сорок восемь циклов проводится фестиваль, на который из всех миров переносятся игроки, участвующие в Игре. Во время фестиваля запрещено причинять любой вред другим игрокам. В это время происходят изменения: часть миров исчезает и появляются новые миры, избранные Хаосом для участия в Игре. В конце фестиваля среди сотен миров рассеиваются дары Владыки – награда для храбрых и удачливых, кому повезет их найти. Как-то так.

Сульмар внимательно смотрел на мой рисунок, как будто хотел увидеть в нем все те невообразимые миры, о которых я ему говорил. Потом он снова стал меня доставать вопросами, и я, порывшись в сумке, нашел пару книжек.

– Держи. Это «Правила игрока», их должен знать каждый. Здесь основы основ. Такую книжку тебе подарят после того, как выживешь в Школе испытаний. А это – «Малый бестиарий», здесь описаны основные виды существ, которых ты можешь встретить в Игре, их возможности, сильные и слабые стороны и общие характеристики. Такую книгу продают только в лавке. Так что бери и читай.

– Я же не умею читать… – Сульмар растерянно смотрел на книги, вертя их в руках. Наверное, это были первые книги, которые он видел в жизни.

– Открой книгу и смотри на картинки. Смысл того, что там написано, будет постепенно до тебя доходить.

Сульмар удивленно уставился в книгу.

– И правда! Я понимаю, что здесь написано!

Оставив его разглядывать книгу, я решил разобраться с Тай-вари, куда-то пропавшей с моей руки. Может, Сульмар незаметно стянул ее, пока я спал? Я внимательно посмотрел на парня, с восторгом разглядывающего картинки. Нет. Он был ни при чем. Сама она уползти тоже не могла; тогда где же она? Я еще раз взглянул на руку, пытаясь понять, куда мог подеваться браслет, и вдруг заметил странное утолщение, появившееся возле запястья, размером чуть больше горошины. Ощупав в этом месте руку, я с удивлением понял, что Тайвари каким-то образом оказалась внутри руки, спрятавшись под кожу. Стало как-то не по себе, захотелось немедленно выдрать эту гадость, залезшую внутрь меня. Мне вспомнились слова Старейшины: «Она сама настроится на тебя»; может, это она таким образом ко мне приспосабливается?

Прислушался к себе. Вроде бы все по-прежнему: в голове новых знаний не появилось, чувствую себя как прежде, рука меня слушается. В таком случае не стоит паниковать: посмотрим, что будет дальше. Чтобы немного успокоиться, взял в руки отложенный учебник и погрузился в мир формул.

Ветер продолжал завывать. Почитав пару часов, мы с Сульмаром приготовили на скорую руку ужин: немного фруктов и сушеного мяса и чай из трав, который я разлил из термоса. Еда подходила к концу; надо поскорее пополнить запасы. Я слишком много припасов оставил на Свалке, был чересчур щедр.

Наружу выбираться не хотелось. Я установил защитный полог, и мы улеглись спать: делать все равно было нечего. Прежде чем заснуть, Сульмар долго вертелся и наконец, не выдержав, заговорил:

– Скажи, а сколько лет ты уже в Игре? Я помню, ты говорил, что не принято спрашивать игроков об их прошлом, о том, что было до Игры. Но все-таки: зачем все это? Как можно так жить? Ни семьи, ни детей, ни дома… В деревне, откуда родом, я работал на мельнице, помогал отцу. Нас было пятеро братьев, да еще сестры. Я младший. Думал, когда отец помрет, мельница старшему брату перейдет, а я буду всю жизнь гнуть спину на него, и мои дети будут трудиться на его детей. Так заведено. Все понятно, привычно.

Я хотел перемен, мечтал о них. Рядом с нашей деревней проходила дорога, по ней ездило много людей. Купцы, дворяне, рыцари. Красивые, нарядные, ездят туда-сюда, на мир смотрят, а я из своего Затопья никуда и не выбирался. Я хотел, чтобы все изменилось, но если б знал, как оно будет…

Помолчав немного, он продолжил:

– Неужели никак нельзя выйти из этой Игры? Ты говорил про смерть. Но есть же и добрые боги! Я помню, в нашей деревне стоял храм и по праздникам мы относили каравай и угощения священнику, жившему при храме. Может, они меня вернут домой? Приду в храм, покаюсь, жертвы принесу. Глядишь, и простят меня, не придется яд глотать…

Я не мешал ему выговариваться. Ко всему этому сложно привыкнуть. Я тоже первые лет пять иногда просыпался по ночам от ужаса… Когда он закончил говорить, я долго молчал. С одной стороны, какое мне дело до него? Это всего лишь очередной наниматель, заплативший мне за переход. Но с другой… Волк говорил когда-то, что мы не только игроки, но все-таки еще и люди. Пока еще люди: так, наверное, точнее.

– Ты не сможешь просто так подойти к храму светлых богов, Сульмар, так же как и темных. Ты скрепил договор кровью своего убитого врага, там, в Лабиринте испытаний, и отныне на тебе, как и на всех нас, стоит метка Смеющегося господина. Ты его игрушка, а свою добычу он не отдаст ни Свету, ни Тьме. Ты сам выбрал свой путь и лучше смирись с этим. Врата не открылись бы для тебя, если бы ты не хотел этого сам. Ты жаждал перемен, ты хотел их настойчиво и сильно, и твое желание приблизило тебя к вратам. Ты не верил ни в Свет, ни во Тьму, не был посвященным иных богов и поэтому смог войти. Зато подумай о другом. Кем ты был? Крестьянином, которого ничто не ждало ни в настоящем, ни в будущем. До конца дней своих ты не выбрался бы из захолустья. А теперь ты – служитель Хаоса. Ты сможешь стать кем захочешь, увидеть сотни миров, побывать в тысячах городов, увидеть множество прекраснейших мест, о которых раньше даже не мог мечтать! Ты сможешь стать воином, магом, наемником, инженером, моряком. Ты можешь прожить сотни жизней, при этом не старясь и не болея, и если одна маска надоест, всегда можно надеть новую. За дайны ты сможешь купить что угодно, даже целые страны, не говоря уже о женщинах, вине, одежде. Тебе будут доступны любые удовольствия и роскошь…

– А убийства?

Мои слова сразу как-то потускнели и пожухли от этого вопроса.

– А что убийства? Да, нам приходится отнимать жизни. Не я придумал правила Игры. Вся Вселенная состоит из жизни и смерти. Знаешь, в мире, где я воевал, был великий герой, разрушитель городов, победитель королей – Галдураг Черепокрушитель. Он убил тысячи людей, разрушил множество городов, разорял страны, его воины убивали, насиловали, грабили…

– И что? – прервал мои воспоминания Сульмар.

– А ничего. Он жил долго и счастливо до восьмидесяти лет и подох во время пира, оставив четырех сыновей.

Во Вселенной, Сульмар, все относительно. Случается, что и негодяи сидят на тронах, а честные люди погибают от голода и нужды. И порой в борделях встретишь больше святости, чем в храмах светлых богов. Ни знания, ни вера не делают сами по себе людей ни счастливее, ни добрее. Дикарь, живущий голышом в джунглях, бывает во много раз счастливее мудреца в каменной башне, а какой-нибудь шаман из полудикого племени знает об истинном устройстве мира в сотню раз больше ученого из самых развитых техномиров…

На этом наш разговор закончился, и вскоре мы уснули.

Я проснулся от дрожания земли, от чьей-то далекой, тяжелой, мерной поступи. Кто-то огромный не спеша шагал по земле. Мне приходилось бывать раньше в этом мире, и я знал, кто может так неспешно идти, сотрясая землю. Шаураг. Огромный ящер, больше двадцати метров в высоту и почти три десятка в длину, живая скала. Несмотря на огромный рост и вес, эти ящеры были довольно безобидны и использовались местными жителями для перевозки грузов и передвижения по пескам. Как правило, они не ходили поодиночке, а собирались в торговые караваны по пять-шесть ящеров, на которых путешествовали местные торговцы, объединенные в семейные кланы во главе с патриархами. Шаураги были живыми домами, на которых жили и умирали сэкхеи – так называли себя те, кто путешествовал на них.

Много лет я не видел уже сэкхеев и их живых городов из домов-ящеров, после того как пара их караванов, проходивших через этот Осколок, были истреблены. Сэкхеи предпочитали обходить это место, хотя здесь и пролегал самый короткий путь из Полуденных гор к Семи великим городам. Я был охранником и проводником одного торговца, который много лет вел дела с местными торговыми кланами и покупал у сэкхеев черный хрусталь и копченые хвосты дохов. Торговец уже давно мертв, а я еще помню эту дрожь земли, возвещающую, что приближается живая гора – шаураг.

Выйдя из палатки, достал дальнозорку, купленную на Свалке. Пора проверить ее в деле. Чуть настроив приближение, без труда разглядел четырех шаурагов, неспешно бредущих по пустыне. По бокам исполинов, обмотанных веревочными лестницами и канатами, висели корзины, а на спинах были установлены жилища наподобие шатров. Огромные звери выглядели так же, как и раньше, когда я их впервые увидел. Вокруг каравана, на расстоянии пары десятков шагов, на небольших двуногих ящерах носилась охрана: почти две сотни воинов. Маленькие подвижные ящеры шустро бегали рядом с шаурагами; на спинах у них сидели воины, сжимая в руках тонкие черные посохи с навершиями в виде шаров.

– Нам с тобой везет, Сульмар! – довольно хлопнул я по спине тоже проснувшегося новичка. – Сегодня вечером попробуешь хвост доха и поймешь, что в Игру стоило попасть хотя бы для того, чтобы отведать этого лакомства.

Я сам невольно сглотнул слюну при воспоминании об этой вкуснейшей еде. Нежно-розовое мясо буквально тает во рту, а как аппетитно оно пахнет!..

Поспешив призвать Туманного льва, я поскакал наперерез каравану, пока он не вышел за пределы Осколка. Мой ездовой зверь ловко и быстро мчался по песку, огибая обломки камней. Нас заметила охрана, и до меня донеслись их предупредительные крики. Не обращая внимания, я подгонял своего льва и вскоре оказался перед караваном, почти возле границы Осколка.

Порывшись в сумке, нашел кусок белой ткани, которым принялся размахивать над головой. Это знак мира и торговли: так торговец поступал всегда при встрече с торговыми караванами. Шаураги остановили свой шаг, охранники крутились между их огромных ног. Наверху явно совещались, что со мной делать. Огромные ящеры стояли неподвижно, меланхолично что-то жуя; с высоты своего роста они взирали на мир огромными фиолетовыми глазами.

Наконец патриарх рода принял решение, и ко мне внезапно устремилась охрана. Подгоняя вовсю своих ящеров, воины вскинули жезлы, шары на концах которых начали наливаться фиолетовым светом. Я видел, как работают эти штуки, и не собирался дать охране шанс ими воспользоваться. Значит, бой… а я-то хотел мирно побеседовать, не отнимая жизней…

В бою главное – не теряться и не медлить. Сначала Мерцающий щит: он хорошо защищает от выстрелов на расстоянии. Лавина всадников набирала скорость, преодолевая шаги, разделяющие нас; скоро они смогут использовать свои жезлы. Глянув на орду, несущуюся ко мне, я выбрал заклинания для боя: Ветер ледяных осколков. Весь строй он не накроет, но хорошо остудит горячие головы.

Вскинув жезл, я использовал заклинание. Навстречу несущимся всадникам вырвался порыв шквального ветра, сбивающего с ног, а вслед за ним полетели ледяные осколки, поражая ящеров и всадников. Огромные, с руку длиной, осколки пробивали насквозь доспехи, вонзались в животных, убивая и калеча несчастных. Всадники гибли, как бабочки, насаженные на ледяные гвоздики, острые как стекло куски льда перерубали руки и ноги. Вот один из ящеров, получив осколок в грудь, падает, повалив всадника. Другой охранник пялится на культяпку вместо руки, а рука валяется позади, все еще сжимая посох. Еще одна сосулька ударила в светящийся шар на конце пики, разбив его, и он взорвался яркой вспышкой, уничтожая и воина, и скакуна.

Все это произошло очень быстро и было похоже на картинки, не успевающие сменять друг друга. Часть воинов прорвалась сквозь мое заклинание. Первый из них вскинул свой посох и послал луч, вырвавшийся из шара, в мою сторону. Он явно поспешил выстрелить: не долетев до меня десяти шагов, луч ударил в черный песок, который закипел, как жир на горячей сковородке. Не давая времени для второго выстрела, я нанес новый удар. Дыхание прародителей драконов. Это было одно из моих любимых заклинаний, которым я по праву гордился. Такое заклинание и у игроков высших ступеней редко можно встретить: найти его можно лишь в Карточных сферах.

Огромная волна темно-бордового пламени ударила по небольшой кучке выживших воинов. Разглядеть ничего было нельзя: вспышки взрывающихся наверший, крики сгорающих воинов – все это потонуло в потоке ревущего пламени.

Я молча смотрел на место скоротечной схватки, усеянное телами погибших. Передо мной медленно застывал песок, до этого бурливший и кипевший там, куда ударило заклинание. Тел не было: все сгорело в безумном пламени. Теперь я целый месяц не смогу использовать это заклинание: карта очень мощная, но срок ее перезарядки весьма велик; хорошо, что у нее нет ограничений по использованию.

В трехстах метрах от меня верещал раненый ящер, пытаясь встать без ноги. Повсюду валялись мертвые, утыканные ледяными сосульками. Эх!.. А ведь утро начиналось неплохо. Медальон светился, поглощая эмбиент, оставшийся от погибших, негромко звенела Книга, сообщая мне о том, что у меня прибавляются дайны. Голова слегка закружилась от эйфории после притока эмбиента. Достав арбалет и прицелившись, я пристрелил раненую ездовую ящерицу: ее визг меня сильно начал раздражать. Потом, вынув белую ткань, вновь помахал ею перед собой. Там, на шаурагах, наверняка сейчас вовсю паниковали: я видел, как на одном из ящеров по канатам вниз спускались человечки, закутанные по самые глаза в какие-то тряпки; оказавшись на песке, они разбегались во все стороны. Другие пытались развернуть неторопливого ящера. Еще на одном я увидел нездоровую суету: из палатки появилась странная конструкция из каких-то шаров и трубок. Не желая выяснять на своей шкуре, что это за хреновина, я послал туда Скачущую молнию. Заряд электричества ударил по суетящимся возле странной штуки человечкам и стал носиться между ними, поджаривая одного за другим. Это, видимо, стало последней каплей, и на одном из шаурагов, самом большом и разукрашенном, раздались крики. Замотанные в тряпки торгаши принялись размахивать оранжевыми флажками, призывая к миру и переговорам.

Ну что ж, я был не против: ведь я хотел этого с самого начала. По веревочной лестнице начали спускаться три небольшие фигурки в желтых балахонах. Я продолжал сидеть на своем льве. Приближаться к ним не хотелось: можно нарваться на выстрел или еще какую-нибудь подлость. Пускай лучше они ко мне ножками топают, заодно меньше гонору останется: пока будут идти, вдоволь налюбуются на своих мертвых воинов, утыканных сосульками.

Три фигурки торопливо приближались ко мне. Я, не теряя времени, призвал Книгу и зарядил Активатор новой порцией заклинаний: добавил Черный сполох, Волну Хаоса и Лавовый пояс. Вряд ли схватка продолжится, но лучше быть наготове. Заодно я присматривал за шевелением на шаурагах: мало ли что еще могут придумать эти вояки… Хотя произошедшая схватка изрядно меня удивила: не ожидал такой смелости и воинственности от сэкхеев. Конечно, пара погибших караванов – это немало, и торгаши, видимо, решили, что повторят их судьбу, но могли бы для начала устроить переговоры; а тут без разговоров сразу в бой. Да и охрана оказалась хороша: прорвавшись сквозь первое заклинание и потеряв почти две трети воинов, они не попытались спастись, повернув назад, а продолжили атаку; да и те ребята на спине у шаурага тоже собирались драться, если, конечно, я правильно понял назначение той штуки. Они не были похожи на обычных наемников, которые сопровождают караваны. Те все-таки ценят собственные жизни дороже денег и не столь отважны.

Сэкхеи приблизились, и теперь их можно было хорошо разглядеть. Маленькие, толстенькие, коротконогие – пожалуй, это лучшее описание, которое подходит для них. Бочкообразные тела с короткими ножками и непропорционально длинными руками. Я не знал, как выглядят остальные жители этого мира: может, все они такие, а может, только сэкхеи выглядят так из-за того, что всю жизнь путешествуют на своих шаурагах. А что, вполне возможно.

Так я размышлял, глядя на то, как оранжевые колобки с трудом шлепают ко мне, переставляя свои короткие ножки по черному песку. Было видно, что они не привыкли долго ходить пешком. Ну да, на ящерах особо не разгуляешься, а вот руки такой длины как раз и пригодятся, чтобы по всяким веревкам лазить. У меня даже мелькнула мысль проверить свою догадку и сравнить мертвых солдат с торговцами, которые двигались мне навстречу, но потом я ее отбросил: ни к чему. Не все ли мне равно, какой естественный облик у жителей этого мирка – ведь через пару часов я покину его…

Наконец, устав ждать, пока эти несчастные торговцы притопают ко мне, я послал своего льва навстречу. Не доезжая до них десяти метров, остановил своего зверя: пусть лучше между нами будет расстояние. Нацепив браслет-переводчик на руку, крикнул торгашам:

– Стойте! Дальше ни шагу!

Браслет издал резкий звук, от которого у меня чуть не заложило уши. Один из торговцев послушно остановился, а другой, шедший впереди, начал визгливо верещать:

– Ты, дерзкий! Как ты осмелился напасть на караван, везущий дары Пожирателю звезд, Похитителю времени и света, многоликому Текалокаталю, чьи щупальца охватывают Вселенную, от чьего имени в ужасе содрогаются боги…

Бла-бла-бла!.. Чем длиннее титулы бога, тем, как правило, он бесполезнее. Настоящая сила не нуждается в длинных именах. Но пора расставить точки. Я был не в настроении, чтобы слушать трепотню жреца про силу и мощь его бога и про то, что он со мной сделает.

Черный сполох ударил в жреца, и тот с пронзительным воем упал на песок, пытаясь содрать с себя загоревшуюся одежду. Он выл, крутясь по земле, а его плоть отваливалась от костей вместе с одеждой. Выл он недолго: заклинание быстро сделало свое дело, оставив чистый беленький скелет лежать на черном песочке. Двое оставшихся торговцев с ужасом смотрели то на меня, то на белые косточки.

Ткнув Активатором в того, что стоял справа, я приказал ему подойти поближе. На его груди болтался небольшой медальон: маленькая цветная пластинка, покрытая какими-то рисунками и значками. Насколько я помнил, такую носил патриарх торгового клана, с которым вел дела тот умерший торговец. Сэкхей опасливо сделал несколько шагов, осторожно обойдя кости жреца, лежавшие на песке.

– Что ты хочешь, Великий? Если дети песка и ветра что-то в силах сделать для тебя, это будет исполнено. Молю тебя об одном: оставь нам наши жизни и не тронь шаурагов, ибо без них наше племя погибнет. – Закончив говорить, он замолчал, склонив голову и дожидаясь моих слов.

Вот это уже более правильное начало разговора. А то вздумали грозить мне гневом своих богов! Сила Владыки Хаоса защитит меня от кого угодно, и бояться мне надо только его немилости.

– Отвечай мне коротко и ясно. Если солжешь, будешь наказан. За каждый лживый ответ я убью одного шаурага. Я знаю, что ты их ценишь дороже своей жизни и жизней твоих детей. Ты меня понял?

– Да, господин, клянусь, ваши уши не осквернит ложь!

– Кто вы и как здесь оказались? Почему караван возглавлял жрец и почему так много было охраны?

– Господин! Имя нам сэкхеи, как ты уже знаешь. Мой клан зовут Сульман Хатрун, Песнь ветра. Многие годы мы странствуем по Саладурану от забытых оазисов к мертвым городам, от кристаллических шахт, что ведут к сердцу мира, к подземным кузницам неугасающего пламени. В этот раз мы были наняты жрецами Текалокаталя. Раз в пять лет они отправляют караван, который собирает дань для их прожорливого повелителя, чьи щупальца…

– Короче! – потребовал я. Слушать очередное перечисление имен звездного осьминога мне не хотелось. Что это за бог, который не смог защитить своего жреца? Если бы и вправду он был так велик и ужасен, то прислал бы своих аватаров или слуг, и я бы сам вприпрыжку удирал из этого мира. А так – вон его жрец валяется на песочке, и ничего, все нормально, никто не торопится меня убивать.

– В этом месте проходит самый короткий путь к Семи городам, пирамиды которых высятся до самых облаков. Я говорил жрецу, что лучше объехать это место стороной, что здесь уже пропадали караваны, а потом находили лишь кости шаурагов, но он меня не послушал. Говорил, что сила его бога защитит нас и мне нечего бояться, а вот две недели задержки в пути сильно расстроят вечно голодного владыку и верховного жреца Неумолимого.

– Воины, что меня атаковали, это были наемники или воины храма?

– Это охрана Достопочтенного, – кивнул он на белевшие кости. – Вера слабеет, и многие города присылают все меньше даров для Вечноголодного. Воины напоминают о долге смертных перед богом.

Теперь понятно, почему у каравана столь мощная охрана. Наверняка жрецы везли немало ценного для своего божка, заодно выбивая подношения для своего храма. Что ж, все это здорово, но меня интересовало немного другое и гораздо более важное.

– Что именно везут жрецы? Какие подношения они собрали для своего храма? – Видя какие-то колебания главного торговца, я потребовал: – Отвечай, или я сам это узнаю, убивая ваши ходячие дома!

– Я не знаю, о господин! Все записи вел главный жрец, отвечавший за сбор дани. Мое дело было лишь везти их туда, куда мне скажут.

– Где эти записи?

Торговец, не отвечая, кивнул на костяшки, валяющиеся на земле.

Сплюнув, я спрыгнул со льва и подошел к костям. Носком ботинка я стал в них копаться, пока не разглядел толстую связку пластин, которыми, как поясом, был обернут толстенький жрец. Под одеждой их было не разглядеть, но после воздействия сполоха они никуда не делись. Пламя пожрало все живое и даже то, что было когда-то живым, но не тронуло металл. Нагнувшись, я поднял их с земли. Тонкие пластинки из легкого металла покрывали закорючки, которые я, разумеется, не мог прочесть.

– Это они? – спросил я торговца и показал ему связку густо исписанных пластинок.

– Да, господин.

– Тогда лови и читай, что там написано!

– Восемнадцатого дайниса мы прибыли в Кир-Укум и собрали дань для храма: девять больших кувшинов фасарита…

– Фасарит – это что? – перебил его я.

– Масло, о господин, которым обрабатывают кожу ездовых ящеров, чтобы не пересыхала на солнце.

– Дальше!

– И шестьдесят рулонов дайхи…

– А это что?

– Ткань, из которой сделана моя одежда, о господин.

Я внимательно взглянул на него. Все его тело было обернуто плотной оранжевой тканью, под которой не видно было кожи. На вид ткань не особо ценная; вряд ли имеет смысл тащить ее с собой.

– Продолжай!

– И восемьсот декхаев.

– А это что?

– Наши деньги, о господин. Ими у нас принято платить за все что можно купить.

Так, хватит. Если читать все эти записи, я тут на пару дней задержусь. Глянув на ворох табличек, я повернулся к камням, где оставил Сульмара. Мальчишка сидел на одном из них, пытаясь разглядеть, что я делаю. Я припомнил, что именно забирал с собой из этого мира раньше.

– Ищи хвосты дохов и делвмерейн в этих записях.

Остальное меня не интересовало: вряд ли все эти местные товары имели ценность на Площади игроков. Торговец пальцами начал шустро перебирать таблички, бегло их просматривая. Закончив чтение, он произнес:

– Эти вещи есть в записях, о господин.

– Сколько? – Сейчас я узнаю, есть ли смысл во всей этой возне. Не зря же я тут разбрасывал заклинания и рисковал своей жизнью.

– Четырнадцать хвостов и шестьдесят четыре куска делвмерейна, о господин!

Ого! Ничего себе! Вот это богатство! Ай да я! Видимо, Слепец решил сегодня сыграть на моей стороне. Как все удачно совпало! Сульмар определенно приманил удачу: без него бы я точно не отправился в этот убогий мирок!

Делвмерейн называют черным хрусталем. Находят его только в этом мире. Выглядит он действительно как кусок хрусталя, но густого, матово-черного цвета, маслянистого на ощупь. Этот кристалл имеет интересное свойство: при определенной температуре он тает, становясь похожим на жидкое стекло, которое, застывая, принимает любую нужную форму. Из него, как правило, создают доспехи: легкие, удобные и очень прочные, выдерживающие и удары меча, и попадания стрел и арбалетных болтов. К тому же доспехи хорошо поддаются чарам, которые на них накладывают маги во Внутренних мирах. Сняв с игрока мерку, мастера-умельцы на Салутаре создают из них одни из лучших доспехов, которые тот может заказать для себя за дайны. На полный доспех с защитой головы, рук и ног требовалось от двадцати до тридцати кусков делвмерейна в зависимости от собственных размеров. Но себе я эту черную красоту позволить не мог: такой комплект стоил порядка десяти тысяч, не считая работы. Слишком дорого. И вот сейчас привалило такое богатство, и это не считая хвостов дохов!

Быстро прикинув в уме, я приказал торговцам:

– Прикажи своим, пусть сгружают все это с шаурагов на песок.

– Хорошо, о господин! – Торговец поклонился и, порывшись в складках одежды, достал небольшие разноцветные флажки и стал ими шустро махать. Закончив, он повернулся ко мне.

– Есть ли в этих записях еще какие-нибудь особо ценные товары или вещи, о которых мне следует знать? – Мне не понравилось, как шустро он стал выполнять мои приказы. Так поступает жертва грабителей, у которой забирают кошелек, и она радуется, что воры не знают о бриллианте, спрятанном в потайном кармане.

– Господин…

– Помни: если утаишь что-то, я накажу смертью за обман.

Мне даже послышался вздох разочарования из-под этой горки одежд.

– Господин! В записях жреца я прочел о жителях маленького поселка шахтеров. Там нашли асхабан. Это редкая разновидность делвмерейна, в отличие от которого он не черного цвета, а воплощает в себе все цвета, существующие в нашем мире: и желтый, и оранжевый, и зеленый, и черный. Лишь служители Радужной госпожи в древние времена использовали этот камень, чтобы противостоять слугам Вечноголодного. После того как наша богиня покинула нас, жрецы Текалокаталя повсюду разыскивают такие камни, чтобы уничтожить их на алтарях своего бога.

Что ж, теперь мне была понятна их воинственность. Патриарх надеялся оставить эту штуку для себя и своего храма.

– Прикажи его выгрузить тоже. Все декхаи, которые собрал жрец в качестве дани, вы можете оставить себе.

– Я понял, о господин. Все будет исполнено. – Торговец вновь достал флажки и принялся ими размахивать. На шаурагах вовсю началась суета: толстячки сновали туда-сюда по канатам на боках ящеров, разыскивая нужные товары и сгружая их на землю. Я стоял рядом с торговцем и скучал, ожидая, когда все закончится.

– Скажи, а как использовали асхабан ваши жрецы? Или ему только поклонялись?

Торговец некоторое время молчал, а потом медленно заговорил:

– Мой прадед рассказывал о тех временах, когда звезды светили ярче. Тогда лишь только начали появляться слуги Текалокаталя. Многие сэкхеи страдали от них, не зная, как защититься. Они молили светлую Радужную богиню о помощи и защите от недругов, и богиня помогла, создав камни асхабана и наделив их частью своей силы. Под горой черного пепла нашли первый асхабан, священный камень, и ученику кузнеца богиня послала видение о том, что из него нужно создать меч, которым можно будет разить слуг Тысячеликого, которых иное оружие не брало. Герой так и поступил: он создал Радужный меч, который благословила богиня, и долго сражался, защищая народ от порождений мрака. Но щупальца проникали все глубже в наш мир. Темный бог и его слуги пожирали жизни, и даже герой с Радужным мечом не мог справиться со всеми. Герой погиб, сражаясь с аватаром Тьмы, посланным его господином, дабы шире раскрыть врата в наш мир, а меч разбился на тысячи осколков. Богиня света была изгнана. Теперь наш мир медленно гибнет, пожираемый вечно голодным Текалокаталем. В народе ходит пророчество о том, что будет выкован новый меч из радуги, который изгонит Текалокаталя и вновь откроет дорогу Радужной госпоже. Прошу тебя, господин: не забирай асхабан! Для тебя он – лишь бесполезная игрушка. А для нас это воплощение надежды всех живущих в нашем мире. Десятки лет мы ждали исполнения пророчества, тысячи сэкхеев спускались в глубины гор, чтобы найти асхабан и выковать новый меч, но когда он был найден, проклятые жрецы узнали о нем от предателей и силой забрали его.

Я долго не отвечал, размышляя над его словами. В принципе, мне все было ясно. Этот мир подвергся атаке бога-паразита, существа, наделенного невероятной мощью и живущего за счет энергии захваченных миров. Подобно огромной пиявке, он высасывает жизнь этого мира, пока здесь не останутся только мертвый камень и черный песок. Хищная тварь не торопилась: пожирая этот мир, она тянула из него энергию, растягивая удовольствие и подыскивая новые миры для атаки. Темный бог сумел каким-то образом изгнать богиню, создавшую этот мир, не позволяя ей вернуться назад. Если создать новый меч, это пробудит веру и может стать лучиком, который пробьется сквозь мрак, не позволяющий богине вернуться в родной мир. Возможно, она сможет дать бой захватчику и попытается отбить свое творение.

Это все понятно, но мне-то какое дело? Есть ли мне смысл влезать в дела богов? А вот над этим надо подумать. Сам по себе асхабан мне не нужен: какими-то особыми свойствами он не обладает – скорее всего, это просто редкая разновидность делвмерейна. Особые его свойства, позволяющие резать слуг бога-паразита, появились наверняка после благословения богини, а не из-за особых свойств материала, хотя я могу быть и не прав. Но пока остановимся на этом. Как я могу его использовать? Сделать из него меч, как тот великий герой? Хм… Не мой вариант: не люблю я ближний бой, предпочитаю драться на расстоянии.

Элемент доспеха? Из-за небольшого размера вряд ли получится сделать что-то иное. Возможно. На миг я представил себя в матово-черном доспехе и разноцветном шлеме… Тьфу, ерунда. Тогда что? Мысли крутились в голове, то появляясь, то ускользая. Наконец план, как мне действовать дальше с максимальной пользой для себя, созрел.

На земле лежали темные кучки товаров, суета на шаурагах закончилась. Подозвав льва, я забрался на него, а потом подхватил торговца и усадил его боком на спину зверя. Сэкхей испуганно заверещал, а я, не обращая внимания, подгонял зверя. Достигнув шаурагов, я призвал Темный доспех: безопасность превыше всего. Потом я подъехал к сваленным в кучу небольшим ящикам, в которые был сложен делвмерейн. Рядом лежали толстые свертки из ткани: это, видимо, хвосты дохов. Отдельно стоял небольшой красный сундучок, покрытый какими-то символами. На крышке нарисовано что-то черное, прячущееся в мешанине то ли щупалец, то ли хвостов; наверное, это и есть тот божок, которым меня пугал жрец.

Подойдя к ближайшему ящику, я откинул крышку. В нем лежали аккуратно распиленные куски делвмерейна. Пересчитывать их я не собирался: сэкхеи всегда держат слово и рисковать из-за пары кусков минерала точно не станут. Проверять хвосты дохов я тоже не стал, только прикинул на глаз количество и вес.

Последним я открыл небольшой красный сундучок. Внутри лежал кусок необработанного минерала. Я ожидал увидеть красивый, переливающийся, как в сказках, всеми цветами радуги камень, а тут – ничего особенного: какой-то минерал, запыленный и тусклый. Достав его из ящика, немного повертел в руках и даже посмотрел через него на свет. Закончив баловаться с кристаллом, я повернулся к торговцу, молчаливо стоявшему возле груды сложенных товаров:

– Скажи, торговец: много ли готов отдать твой народ, чтобы вернуть себе этот кристалл?

Он встрепенулся от моих слов, явно не ожидав их услышать. Подняв голову, долго смотрел на меня, потом неспешно, обдумывая каждое слово, произнес:

– Я, мой клан, весь народ сэкхеев и все, живущие в этом мире, многое готовы отдать, чтобы вернуть этот кристалл и вместе с ним – надежду на возвращение великой богини.

Я довольно кивнул, услышав его слова.

– Через год я вновь вернусь на это место, торговец, и со мной будет ваш кристалл. К моему возвращению меня должны ждать пятьсот кристаллов делвмерейна и полсотни хвостов дохов, и тогда я с радостью верну вам его. Делвмерейн и хвосты будут мне наградой за его хранение и спасение от жрецов Вечноголодного.

– Господин невероятно добр, но просит слишком многого. Жрецы Пожирателя собирают дань для своего бога, почти ничего не оставляя простым сэкхеям. Наш мир беден. Источники воды иссякают, все реже можно встретить в глубинах гор ходы, прорытые дохами, шахты кристаллов, где добывают делвмерейн, истощились, а новые разработать у нас нет сил. Может, в великой своей милости, господин уменьшит свою награду за спасение кристалла?

Я невольно замер в тихом восхищении. Этот хитрец умеет торговаться: и меня похвалил, и цены попросил скинуть! Мне бы так научиться вести торг!

– Что ж, твои слова разумны, и в знак почтения к страданиям твоего народа я готов снизить цену до четырехсот пятидесяти кристаллов и сорока пяти хвостов.

Торговец, услышав мои слова, довольно поклонился.

– У господина щедрое и милосердное сердце. Только боюсь, что мы не сможем уложиться в установленный вами срок. Чтобы все это собрать, потребуется пара десятилетий: за год мы никак не справимся. А нам с каждым годом приходится все труднее и труднее. Болезни, голод, засуха – все эти несчастья обрушились на наш народ. Даже дети все чаще умирают, что уж говорить о простых торговцах… Если вы согласны подождать это время, мы, разумеется, все соберем. Если, конечно, к тому времени кто-то останется в нашем мире.

Я задумчиво посмотрел на окружающую меня пустыню, на черный песок, лежащий повсюду. Пожалуй, торгаш прав: ждать так долго смысла нет. За пару десятков лет многое может измениться: пройдет фестиваль, и дорога в этот мир может исчезнуть; бог-паразит ускорит уничтожение этого мира, и мне не с кем будет произвести обмен. Конечно, торговец сгущает краски, пытаясь снизить цену, но в его словах есть доля правды.

– Сколько вы сможете собрать за год? Но прежде чем ответить, помни: я ведь могу отдать его не вам, а жрецам Пожирателя. Уверен, они щедро мне заплатят за уничтожение возможности возвращения вашей богини.

– О да, господин, вы можете так поступить. Но они скорее захотят вас убить, нежели торговаться. Я же гарантирую через год двести кристаллов и тридцать хвостов, которые будут вас ждать, а помимо них с вами пребудет благодарность всего нашего народа за возвращение сокровища.

Я обдумал его слова, потом кивнул:

– Хорошо, мы договорились. Через год я приду сюда и верну вам асхабан за названную тобой награду. Но кроме награды и благодарности я хочу получить право торговать с народом сэкхеев и быть единственным игроком, с которым вы будете торговать. С этим ты согласен?

Торговец, обдумав мои слова, кивнул:

– Я согласен, о господин. Но могу ли я попросить вас повторить ваши слова на Книге, чтобы скрепить наш уговор? Как я слышал от патриархов других кланов, ведших торговлю с игроками, это необходимо, чтобы никто не смог нарушить условия сделки.

Умные какие стали! Кто-то рассказал им про Книгу… Недовольно сплюнув, я призвал ее и повторил условия договора, заодно пообещав, что не попытаюсь вновь отобрать асхабан после обмена: торгаш потребовал добавить это обещание.

Что ж, сделка заключена, договор подписан. Через год, если все сложится удачно, я здорово разбогатею и, кроме того, стану единственным поставщиком весьма редких и ценных товаров на Торговой площади. Кажется, из своей случайной удачи я выжал все что мог. Достав сумку, стал быстро перекладывать нежданную добычу. Хорошо, что у меня появилась новая сумка аж на десять карманов – имущество погибшего ящера: сейчас она здорово пригодилась. На глазах удивленного торговца я сложил в небольшую сумку тяжелые хвосты дохов и ящики с черным хрусталем. Догадываюсь, о чем он думал: как все это можно вместить в столь небольшую сумку? Все просто: сумки игроков являются игровыми артефактами, созданными богом-механиком, творцом, придумавшим и сотворившим по просьбе Владыки Хаоса все атрибуты игрока – Книгу, Компас и Активатор, а также множество других предметов, существующих в Игре. Сумки отличаются размерами и количеством карманов и могут вмещать в себя только определенное количество предметов; еще есть ограничения по весу этих предметов. С виду это обычная сумка: открываешь – и перед тобой карман. Поднимаешь тяжелый ящик делвмерейна, опускаешь в карман – и он на глазах уменьшается, погружаясь на дно. Оп – и на дне сумки лежит небольшая коробочка размером с детский кулачок. Удобно, просто и понятно, как и со всеми предметами, созданными этим творцом.

Сложив добычу в сумку, я поднял голову на торговца, наблюдавшего, как в ней исчезает дань, собранная жрецами.

– До встречи, торговец! Пусть путь твой будет легок, шаураги здоровы, а благословение богини пребудет с твоим кланом!

– Благодарю вас, о господин! Пусть вашим спутником будет удача, а несчастье посетит ваших врагов!

С церемониями покончено, пора убираться отсюда. Почему-то мне хотелось поскорее покинуть этот мир вместе с богатством, свалившимся мне в руки. Туманный лев терпеливо ждал меня, лежа на песке и лениво глядя на тускло светящее солнце. Сев на его спину, я потянул уздечку, заставляя встать, а потом послал назад к камням, где сидел Сульмар. Промелькнула мысль: может, дать моему льву имя? Но я сразу же отбросил ее: не стоит привязываться к вещам. Карты – это просто вещи, и не важно, как мы их называем. У вещей не должно быть имен, даже если они и выглядят как живые существа.

Сульмар, устав меня дожидаться, залез обратно в укрытие и разглядывал «Бестиарий». Губы его шевелились; подойдя ближе, я услышал: «Стагон-камнеметатель. Небольшое, быстрое, подвижное. Хорошо метает камни или иные предметы на большое расстояние. Вблизи угрозы не представляет». На картинке я увидел изображение стагона: маленькое серое существо с морщинистой кожей и огромными выпученными глазами. Мерзкий уродец: мне приходилось сталкиваться с такими.

– Лучше их ослепить яркой вспышкой света. Они ничего не видят и теряют на время ориентацию, тогда их проще убить.

Сульмар удивленно вскинул голову.

– А в книге ничего такого не сказано… – потом, опомнившись, добавил: – Наконец ты пришел! Что так долго?

– Пришлось поторговаться. Ты же знаешь этих торгашей… – Рассказывать о прошедшем бое мне не хотелось: ни к чему. Если даже он что-то и видел, мне было все равно.

– Нам пора, Сульмар. Мы и так уже здесь задержались.

– Хорошо, я готов. Что мне делать?

– Как всегда: вызывай Компас.

Я призвал свой. Так, посмотрим, что у нас там… Заводная шестеренка. Хм… Было бы неплохо туда попасть: у меня как раз было кое-что для железяк. Ну ладно, как получится: выйдет – так выйдет; нет – так потом как-нибудь туда загляну. Что еще? Тонущие острова. Вот это хреново. Надеюсь, мальчишка туда не попадет. Мерзкое место: постоянный дождь, затянутое облаками хмурое небо и несколько мелких клочков земли, которые постепенно погружаются в воду. Холодно и мокро. Когда я там был в последний раз, чуть не утонул, плавая несколько часов в холодной воде и ожидая, пока зарядится Компас: проклятые островки ушли под воду! С тех пор я таскаю в сумке зелье водного дыхания, чтобы не утонуть по глупости, если вдруг попаду в похожий переплет.

Ну вроде ничего опасного… для меня, во всяком случае.

– Так, Сульмар: действуем в прежнем порядке. После прыжка стой на месте, жди меня. Если попадешь на Заводную шестеренку, главное – не дергайся и не пугайся, что бы ты там ни увидел. Все понятно?

Сульмар кивнул.

– Тогда действуй!

– Компас, прыжок!

Так, теперь смотрим. Ага, Заводная шестеренка! Везет! Нет, мне точно и определенно везет! Когда вернусь во Внутренние миры, положу хорошую жертву на алтарь Слепца. Пусть он и не жаловал меня последние лет десять, ну ничего: зато теперь он сполна вернул мне долги за все жертвы, что я оставлял на его алтаре.

– Компас, прыжок, Заводная шестеренка! – Вспышка света, ощущение полета. Добро пожаловать в новый мир!

Игрок давно исчез из этого мира, и шаураги сэкхеев скрылись за горизонтом, когда на месте произошедшей схватки вздулся черный пузырь и, лопнув, выпустил наружу черную, бесформенную слизь, которая, перетекая по песку, стремительно поглотила тела воинов и жрецов, перевозивших бесценное сокровище в храм. Слишком долго после изгнания богини и гибели героя не было в этом мире сил, которые осмелились бы бросить вызов Пожирателю, слишком долго он пробуждался из сладкой полудремы, когда услышал призыв жреца, его мольбу о помощи и защите. Даже сейчас он проснулся не до конца: лишь отголоски мыслей мелькали неторопливо в разуме сонного бога, упоенного пожиранием добычи. Слуга не нашел следов того, кто напал на жрецов и похитил радужный камень. Никто и ничто не смогло бы скрыться от него в пределах этого мира: Бесформенный нашел бы незваного гостя везде. Но тот исчез, забрав с собой асхабан.

Бог, услышав весть своего слуги, задумался, что ему делать дальше. Игроки, служители Хаоса, странствующие по мирам и собирающие урожай жизней для своего владыки. Найти игрока среди тысяч миров, послать охотников за ним… Пожиратель размышлял, перебирая множество вариантов. Наконец он принял решение: маленький комок слизи, ожидавший приказа своего повелителя, раздулся до размеров валуна, став алрути, яростью владыки, и услышал его волю: «Ты будешь убивать всех, кто появится в этом месте, кто бы он ни был и откуда бы ни пришел».

Разросшийся в размерах слуга послушно растекся на песке и стал ждать тех, кто прервет его ожидание. Если асхабан навсегда исчезнет в глубинах Вселенной, пусть будет так. Но если игрок вновь вернется в этот мир, его будет кому встретить.

Глава 5 Заводная шестеренка

Привычный запах машинного масла и железа. Этот мир всегда так пахнет. А еще здесь стоит беспрерывный грохот, который с ходу бьет по ушам. Я не знаю, о чем думал Механик, создавая этот мир, и что вообще он хотел создать, но здесь он превзошел самого себя. Весь этот мир был огромным механизмом; мир, созданный из металла, сплавов и кристаллов, так же как и существа, живущие в нем.

Поверхность, на которой мы с Сульмаром стояли, тихонько тряслась. Впереди виднелась огромная шестеренка, неторопливо вращающаяся по кругу; повсюду переплетения труб, по которым что-то протекает, из некоторых вырывается пар. Все это сложно описать словами. В техномирах я видел немало устройств и приборов, и все вокруг напоминало мне огромный двигатель изнутри: все эти трубы, поршни и механизмы, казалось, были частями какого-то механического сердца, которое жило, стучало, работало, перекачивая внутри себя то, что заменяет в этом мире кровь.

Сульмар в немом удивлении, с широко раскрытым ртом, смотрел на происходящее. Представляю его шок: увидеть что-то подобное… Я и сам долго не мог отойти, впервые попав сюда, хотя уже успел до этого немало повидать. Тем временем из прохода, видневшегося впереди, к нам выкатились навстречу несколько металлических шаров: стражи, несущие здесь свое дежурство.

– Сульмар, не дергайся и не вздумай убегать! Стой на месте! – закричал я новичку, надеясь перекричать грохот работающих механизмов. Не знаю, услышал ли он меня или со страху так замер, но остался на месте и вроде бы не собирался делать глупости. Шары, подкатившись, раскрылись, трансформируясь в механических существ. Не знаю почему, но они были похожи на ос: маленькие приплюснутые головки, огромные темно-зеленые глаза, широкая грудь и тонкий торс, уходящий внутрь шара; вместо рук – тонкие, но прочные клинки; светло-золотистый цвет и жужжание также роднили их с осами.

Сразу пять шаров, что-то их многовато. Обычно здесь дежурили не больше двух или трех стражей. Желающих напасть на них среди игроков обычно не находилось: железяки первое время сами предпочитали нападать на нас, считая всякую органическую жизнь источником опасности. В их металлическом мире подобных нам просто не было. Но после пары боев и игроки, и железяки поняли, что лучше без причины не трогать друг друга.

Самый большой шар темно-серого цвета раскрылся передо мной. У этого стража были даже не две, а четыре конечности, в каждой из которых виднелось по клинку. Не теряя времени, я достал из сумки заранее подготовленный знак гостя: пару лет назад мне его подарил Хранитель Нижних горизонтов. Это знак особого доверия, лишь пара торговцев и проводников могут похвастаться такими. Он позволяет получать защиту и гостеприимство железяк. Странное сплетение тонких разноцветных трубочек, лежащее в моей руке, сделало свое дело: стражи опустили клинки и начальник патруля, подкатившись поближе, осмотрел нас и произнес:

– Права гостя подтверждены. Свободное перемещение разрешено. Хранитель Нижних горизонтов ждет вас.

Развернувшись, страж уже собирался вернуться в коридор, откуда выкатился вместе со своими воинами, когда его догнал мой вопрос:

– Что-то произошло? Почему вы увеличили количество стражей периметра?

Серая фигура, наполовину сложившаяся назад в шар, на миг замерла, будто бы размышляя над тем, стоит ли мне отвечать, и негромко проскрипела:

– Нападение.

– Кто на вас напал и когда?.. – Я сильно удивился. Какой дурак решился напасть на железяк и нарушить перемирие? Среди Осколков железяки были одними из наиболее опасных врагов. На них почти не действовала магия: то ли благодаря металлу, из которого они сделаны, то ли такими неуязвимыми их создал Механик, творец этого мира, но заклинания Хаоса, которыми владеют игроки, почти не причиняют им вреда. Существа и оружие из карт могут быть эффективны, но сражаться только ими без заклинаний массового поражения рискнет лишь глупец или игрок высших ступеней, владеющий картами призыва существ высшего порядка. Левиафан или Гидра могут выжить в бою против сотен механических воинов, не знающих страха смерти; но тогда бы здесь все выглядело по-другому. Следы такого боя виднелись бы повсюду.

– Пару поворотов назад живое существо, похожее на вас, напало на стражей периметра. По приказу Хранителя охрана усилена.

– Что стало с нападавшим?

– Уничтожен.

Интересно, какой глупец это учинил? Обычно игроки из Внутренних или Центральных миров редко в одиночку странствуют по этим местам. Ну это мы сейчас узнаем!

– Компас!

Сияющий диск возник перед моими глазами. Как я и предполагал, на нем загорелась зеленая отметка в виде черепа, как раз недалеко от нас. Что ж, посмотрим, кто это у нас там…

Дернув за руку Сульмара, я направился вперед по коридору. Не пройдя и сотни шагов, увидел лежащее на металлическом полу тело.

– Стой здесь, Сульмар. Я посмотрю, кто это.

Подойдя ближе, в неярком свете мерцающих ламп, развешанных повсюду, я разглядел его лицо. Точнее, ее. Совсем девчонка, молодая, красивая. На лице застыло удивление, как будто она до конца не верила, что сейчас умрет. Прошла пара дней после ее смерти, а тело почти не изменилось: в стерильном воздухе Заводной шестеренки, где отсутствуют бактерии и вообще любые формы органической жизни, тело может пролежать долго.

Девушка лежала, прижав колени к груди, руками зажимая распоротый живот, до последнего пытаясь удержать ускользающую жизнь. Красивая. Даже смерть не смогла отнять ее красоту: тонкие губы, бледноватое лицо, немного заостренные уши и черные, как крыло ворона, волосы. Взглянув на лицо девушки, я аккуратно прикрыл ей веки. Я много видел в жизни смертей и часто сам убивал, но больше всего меня воротило от смерти детей и женщин. На войне все просто и понятно: есть враг, ты убиваешь его, он – тебя. А тут – почти еще дитя, не видавшее жизни. Сидела бы дома, папе с мамой на радость, на свидания с парнишками бегала, целовалась украдкой от родителей…

– Получить!

Передо мной появились ее Медальон и Книга. На Медальоне ни одной отметки. Новичок, идущий дорогой испытаний. Теперь все понятно: увидела стражей, испугалась, чем-то в них пальнула и попыталась убежать, да только от них здесь не побегаешь. Догнали и исполосовали своими клинками. Не повезло.

Достав из сумки кусок чистой ткани, я аккуратно положил тело девушки на него. Сульмар подошел ко мне поближе и спросил:

– Тебе нужна помощь?

Я молча помотал головой. Разговаривать не хотелось.

Завернув девушку в ткань, порылся в сумке и нашел в одном из карманов небольшую бутыль с прозрачным маслом, которым щедро полил тело. Погребальный костер ярко вспыхнул, освещая темный коридор. Прощай, Аттаме! Жаль, что я узнал твое имя, лишь забрав твой Медальон. Пусть милость богов твоего народа коснется тебя и подарит радость нового рождения в родном мире! Да минует тебя Игра! Пусть твоя новая жизнь будет долгой и счастливой!

– Идем. – Я дернул за руку Сульмара, смотревшего на пламя.

– А кто эта девушка?

– Новичок вроде тебя. Только у нее не было проводника, который провел бы ее по мирам.

– А за что ее убили? – Без браслета-переводчика Сульмар не понял разговора с начальником стражи. Объяснять не хотелось, на душе было пакостно. Хреновый я, видимо, игрок: столько лет в Игре, матерый проводник, излазивший все Осколки, а до сих пор воротит от таких вот смертей. Никак не могу привыкнуть. Поэтому, наверное, за столько циклов все еще на восьмой ступени.

– Сглупила и заплатила по высшей ставке. Если бы не стала бросаться заклинаниями, осталась бы жива. Стражи ее не тронули бы. Постояли, погудели и уехали бы: первыми они не нападают. Но тут попробуй удержись, когда выскакивает непонятно что из туннеля и несется к тебе…

Идти пришлось долго: Нижние горизонты находятся далеко. Пришлось пару раз свериться с картой, чтобы не заплутать в этом лабиринте из коридоров, туннелей и всяких металлических хреновин, названий которых я не знал. Технические этажи были наполнены жизнью и движением: повсюду сновали железяки, что-то крутили, смазывали. Возле огромной трубы бригада ремонтников меняла массивную муфту в пять моих обхватов. Перекрыв вентили, механики принялись что-то заваривать, на ходу меняя насадки на руках-манипуляторах. Сульмара это настолько поразило, что он даже замер, глядя, как шустрые работяги проводят ремонт и обслуживание энергопровода.

Дернув его за руку, я пошел дальше, указывая дорогу. Наконец впереди мы снова увидели огромную вращающуюся шестерню: почти пришли. Подойдя к ней, я остановился и подождал Сульмара.

– Мы уже почти на месте, осталось немного. Сейчас надо запрыгнуть на один из зубцов этой хреновины. – Я указал на гигантскую шестеренку высотой с пятиэтажный дом. Зубцы были ей под стать: пару метров длиной и метра три шириной. – Потом подождем, когда он поднимется вверх, и перепрыгнем на верхний мостик. Смотри, вон он!

Я указал Сульмару на небольшой выступ, торчавший наверху.

– Тут все просто. Главное – не свались вниз, – и я ткнул пальцем в реку серебристой жидкости, протекавшую под нами. – Это какой-то жидкий металл, очень холодный. Если попадешь в него, погибнешь моментально.

Сульмар, услышав это, даже немного отступил назад от края платформы, на которой мы стояли.

– А может, не надо? Зачем нам туда идти? Подождем, пока зарядится Компас, да и прыгнем в следующий мир…

Хм… И действительно: зачем ему туда идти? Это у меня тут торговля, а у него в этом мире дел нет. И все-таки храбрости ему недостает. Если он пасует перед таким простым переходом, как он вообще собирается выживать в Игре? Впрочем, мне-то что?

– Хорошо. Можешь никуда не забираться, подождешь меня здесь. Компас! Сейчас пятнадцать часов. Через шесть часов, максимум восемь, я вернусь. Жди меня. Здесь безопасно. Не наделаешь глупостей – останешься жив. Все, до встречи!

И, не дожидаясь, пока Сульмар ответит, я без разбега прыгнул на один из зубцов шестеренки, медленно поднимающийся вверх. Оглянувшись, увидел Сульмара, нерешительно топтавшегося на месте и явно решавшего, что ему все-таки делать: следовать за мной или оставаться там. Ничего, это полезно – побыть немного одному, когда весь риск за принятые решения на себе. А то еще разбалую: и так ведь ношусь с ним как с ребенком. Пусть поест, посидит в одиночестве…

Дальнейший путь до резиденции Хранителя не занял много времени. Еще пара спусков вниз, потом немного проехал на грузовой платформе – и вот уже подхожу к резиденции, а заодно и к центру управления Нижними горизонтами. Огромный зал, в центре которого высится кристалл; к нему со всех сторон тянутся похожие на нити паутины то ли кабели, то ли тонкие прозрачные трубки, по которым что-то перетекает. Сами они время от времени светились, и по ним пробегали искры, похожие на электрические разряды.

Возле резиденции я увидел несколько десятков стражей, окружавших ее. Даже удивительно: зачем они здесь нужны в таком количестве? Подойдя ближе к странной конструкции, показал подкатившему ко мне стражу знак гостя. Страж долго его изучал, прежде чем пропустить меня. Стена, казавшаяся монолитной снаружи, исчезла, стоило мне подойти.

Внутри я увидел Хранителя Нижних горизонтов, занимавшего почти все здание целиком. Он был похож на паука, замершего посреди огромной паутины. Множество тонких металлических нитей проходило сквозь его тело, покрытое сотнями глаз-линз, позволявших ему видеть все, что происходило вокруг. На гранях кристалла беспрерывным потоком сменялись изображения. Какие-то картинки, схемы, просто разноцветные вспышки. И всю эту информацию обрабатывало это странное создание, висевшее в центре паутины. Подобно кукольнику, посредством нитей, исходящих из его тела, он управлял всем, что происходило на нижних этажах механического мира. Сотни манипуляторов, подобно лапам паука, торчали из его тела. Они выхватывали из хаоса сплетений какие-то кабели и разъемы, одни вставляли в тело, а другие доставали. Это выглядело жутковато и одновременно завораживающе.

Войдя внутрь, я ждал, когда на меня обратят внимание и захотят со мной говорить. Обычно приходилось ждать долго, но в этот раз механоид решил не затягивать с приветствием. Ко мне одновременно повернулись с десяток глаз, замелькали цветные вспышки и раздалось гудение, которое мой браслет начал переводить:

– Ты пришел вовремя, разрушитель. У меня как раз есть работа для тебя.

– Что за работа? – удивленно спросил я. Все мои предыдущие встречи с Хранителем проходили быстро и просто: я выкладывал товар, он оценивал качество, иногда задавал уточняющие вопросы, после чего расплачивался, и я покидал этот мир. Много времени это не отнимало.

Пытаясь выразить готовность сотрудничать, я осторожно задал еще один вопрос:

– Чем я могу помочь?

Хранитель, приблизив ко мне еще пару глаз, быстро произнес:

– У меня недостаточно информации для принятия решения. Мне нужно, чтобы ты ответил на мои вопросы. За это я готов тебе заплатить.

– Хорошо. Я согласен ответить на твои вопросы, Хранитель; если, конечно, смогу.

– Сначала посмотри на это. После мы будем говорить.

Он постучал по одной из граней кристалла, привлекая мое внимание, и я увидел там изображение, воспроизводимое с нормальной для моих глаз скоростью. Трое странных существ в тонких металлических костюмах с серебристым отливом, которые обтягивали их тела, как кожа. Сначала я подумал, что это игроки, потому что все трое принадлежали к разным расам. Но потом увидел знак Рыцарей порядка, хранителей равновесия во Вселенной, как они себя называли.

Первый был похож на аспараи, человека-медведя. Здоровенный трехметровый гигант, единственный из троих, на ком была дополнительная броня, защищавшая корпус и руки. На плече он держал странное оружие, похожее на двуручный меч, хотя в этом я не уверен: слишком уж длинная рукоятка для меча, да и на лезвии не видно заточки. Вторым был человекоподобный. Серая кожа, большие глаза на грушевидной голове, четыре пальца на руках. Если бы не рост, я принял бы его за родственника ю-мари. Третьим, точнее третьей, была женщина. Ярко-розовая кожа, белые волосы до плеч. Костюм выгодно подчеркивал ее фигуру. Бедра, грудь – все как я люблю. Жаль, но впечатление портило лицо: слишком выступающие скулы, а из-под губ торчат клыки. Раскосые желтые глаза окончательно отбивали желание познакомиться с этой особой поближе. Женщина стояла в центре группы и что-то страстно говорила. Я прислушался.

– Три миллиона! Вдумайся в эти цифры, Хранитель. Три миллиона разумных погибло за один-единственный день, и все это благодаря энфиритовой пыли. Без нее хаоситы не смогли бы создать заряд такой мощи. Гафниевые стержни и разгонный блок эти негодяи могли достать в десятках миров, но энфиритовую пыль они могли получить только здесь. Только в вашем мире выращивают кристаллы энфирита, и только вы знаете способ измельчения кристаллов без взрыва при нарушении их структуры. И я еще раз прошу тебя, Хранитель: ты должен… нет – ты обязан прекратить всякую торговлю со служителями Хаоса, ввести запрет на продажу подобных материалов игрокам, как это и делают все сообщества разумных существ, осознающих ответственность за поддержание жизни и гармонии во Вселенной.

Женщина достала и включила проектор. Появилась картинка. Незнакомый мне город стеклянных шпилей и башен, между ними перекинуты тонкие трубы прозрачных тоннелей, по которым проносятся похожие на капли ртути странные машины. Все тихо и спокойно. Потом в центре города я увидел мощнейшую вспышку, будто там вспыхнула маленькая сверхновая звезда. С невероятной скоростью покатился огненный вал, и башни буквально испарялись в море тепловой энергии, растекающемся все шире и испепеляющем материю вокруг. Похожие на стрекоз летательные аппараты попытались спастись от взрыва, но вспыхнув, упали на землю. Потом картинка исчезла.

Я был впечатлен. Такие взрывы, действие оружия класса А, я видел впервые, меня била нервная дрожь.

– Эти существа прибыли в наш мир десять малых оборотов назад на небольшом звездном корабле и добились встречи с Хранителем Верхних горизонтов и Внешних границ. Они показали ему это. Я хочу знать, что ты думаешь по поводу ее слов. Это правда – вы используете то, что мы продаем вам, чтобы отнимать жизни и разрушать целое?

– Прежде чем ответить, Хранитель, я хочу спросить: не назвал ли страж место, где произошла эта трагедия?

– Да, она сообщила мне название того мира. Синий сектор созвездия Аконтар, планетная система Гурр, Киокта.

Призвав Книгу, я открыл большой атлас миров и набрал название мира. Странно… В Игре, среди доступных для посещения миров, его не нашел: эта планета ни разу не принимала участия в Игре Хаоса. Мне пришлось немного подумать, прежде чем дать ответ:

– Этот мир недоступен для игроков, Хранитель. Рыцари гармонии часто обвиняют нас, игроков, во множестве смертей и разрушений, и зачастую их обвинения справедливы. Мы действительно несем смерть, подчас уничтожая обитателей целых миров. Но в этот раз мне кажется, что игроки здесь ни при чем. Этот мир находится вне пределов, доступных нам. С помощью Компаса в этот мир мы попасть не можем. Я знаю, что существуют способы в Игре, позволяющие, пусть ненадолго, покинуть игровое поле и по тайным тропам попасть в другие миры. Но для этого нужна помощь извне. Кто-то, кто откроет для тебя тропу, заплатит Хозяину путей и перекрестков. Все это слишком сложно. Даже сделать бомбу, или что там взорвалось в этом городе, это тоже непросто. Среди игроков очень немного тех, кто мог сделать подобное, у кого нашлись бы ученые, инженеры, мастера и кто там еще нужен, чтобы собрать заряд такой мощи. А помимо людей нужно найти еще и материалы: стержни, блок разгонный… И это наверняка не все: еще много других вещей. Не знаю, Хранитель, но не верю я во все это. Чтобы кто-то из высокоранговых игроков вдруг, ни с того ни с сего, решил взорвать этот город, каким-то образом договорился с кем-то, кто открыл для него тайный путь, пробрался по тропе, соорудил сложнейшую бомбу… Все это слишком сложно и трудно, но допустимо, если кто-то заплатил за все. Потому что просто так наши высокоранговые ублюдки вряд ли бы стали браться за это. Мне кажется, все значительно проще: энфиритовую пыль, которую мы покупаем здесь, потом перепродают в высокоразвитые техномиры. Там она могла вполне легально попасть не в те руки, к каким-нибудь террористам, революционерам или просто богатому маньяку, который легко мог найти все нужное, чтобы уничтожить тот город, а потом всю вину свалить на игроков.

Хранитель долго молчал, размышляя над моим ответом. Возможно, он советовался с теми, кто кроме него управлял этим миром.

– Они просят прекратить торговлю с игроками.

Я безразлично пожал плечами.

– Это вам решать. Но я бы этого делать не стал.

– Почему?

– Потому что после этого ваш мир окажется под угрозой. Когда Хаос попросил вашего творца, великого Механика, о помощи в создании Атрибутов – всех тех вещей, которые позволяют игрокам существовать в Игре: Книги, Компаса, Активатора и прочего – Механик в награду за проделанную работу попросил не трогать его создания. Повелитель Игры не мог ввести абсолютный запрет на убийство механоидов и других созданий вашего творца. Любой запрет – это граница, порядок, определенность; все то, что противно самой природе Хаоса, и на это Смеющийся господин пойти не мог. Он поступил по-другому: при убийстве любых созданий Механика игроки не получают эмбиент и дайны, что делает бессмысленным нападение на вас. Затрачивать ресурсы, зелья и заклинания, рисковать жизнью и при этом не получать ничего? Таких глупцов среди нас нет. Все что есть ценного в вашем мире, мы и так получаем благодаря торговле: энфиритовую пыль, слитки и сплавы металлов, еще какие-то механизмы. К тому же вы помогаете нам со взломом трофейных Активаторов. В общем, сейчас нет ничего такого, ради чего стоит вас атаковать. Но если торговля прекратится, цены на энфирит и редкие сплавы взлетят до небес. Спрос на эти материалы высок, и чем он выше, тем больший интерес вызовет ваш мир у полководцев и владык. Они вполне могут решить, что вторжение в ваш мир может стоить тех усилий, что они потратят. И хотя эмбиента и дайнов они не получат, но то, что сумеют захватить, оправдает их усилия.

– Не стоит недооценивать наших воинов, игрок. Те, кто так поступил, расплатились жизнями за свои ошибки.

– А вам не стоит недооценивать игроков высших рангов. В этом мире они, насколько мне известно, ни разу не появлялись. Вы не видели, что они могут сделать, а я видел. Целые континенты, города, леса, превращенные в пустыни; народы, обращенные в прах и пепел… Хранитель, ты хоть на миг представь, что станет с вашим миром, если здесь пройдут масштабные сражения. Если игроки используют здесь оружие, сравнимое по мощи с тем, что уничтожило тот город. Разве этого ты хочешь? Ведь рыцари не обещали тебе защиту от нас. Этих троих слишком мало, чтобы защитить твой мир от Хаоса. Наоборот, узнав о том, что они здесь, слишком многие придут сюда, чтобы забрать их жизни. Вот и подумай, Хранитель, что для тебя важнее: угроза чужим мирам или защита собственного дома?

Хранитель долго молчал.

– Я буду думать над твоими словами, игрок. А теперь я хочу знать, что тебя привело в наш мир.

– Как обычно, торговля, и не более того. – С этими словами я открыл сумку и стал выкладывать товары, предназначенные для обмена: машинное масло, слитки металлов, полученные мной на свалке, и найденные у ящера зеленые кристаллы. Все это Хранитель обследовал с помощью своих лап-манипуляторов. Из банки взял несколько капель масла на пробу, слитки металла также тщательно изучил. Кристаллы были отодвинуты обратно ко мне: они явно не заинтересовали Хранителя. Я убрал их в сумку. Жаль: я надеялся, что это что-то ценное.

Наконец Хранитель закончил манипуляции.

– Что ты хочешь за это? – и он обвел механической лапой оставшиеся на выступе товары.

– Хочу, чтобы ты взломал вот эти Активаторы. – С этими словами я выложил жезлы погибших игроков, найденные в Муравейнике. – Я хочу извлечь карты, которые остались внутри после гибели игроков.

Механоиды Заводной железяки были одними из тех, кто мог манипулировать вещами игроков; разумеется, потому что и их, и эти вещи создавал единый творец. Они могли на время активировать жезл, позволяя достать карты, оставшиеся внутри после гибели игрока. Карты зависали в таких жезлах в промежуточном состоянии: они не могли вернуться назад в Книгу, при этом жезл не мог никто использовать, кроме погибшего хозяина. В общем, сплошные неудобства. Единственными, кто еще мог их оживить, были Тени, странные существа, живущие на Площади игроков. Они могли извлекать из жезлов карты, но плату брали за это немалую: десяток рабов, желательно помоложе, за каждую карту, извлеченную из жезла. А что там внутри – лишь Хаос знает. Ладно еще, если ты игрока сразил сам и на своей шкуре узнал о том, что против тебя использовалось. А если он достался тебе через третьи руки? Заплатил пять тысяч, а внутри всякий мусор, никому не нужный. И с этим еще можно было мириться, если бы не плата, которую брали эти существа за свою помощь. Мне довелось видеть, как они поглощают пленников: от них оставались только косточки, обтянутые кожей. Лишь единожды это увидев, я дал клятву, что никогда не пойду на такое.

У механоидов со взломом дела обстоят лучше, чем у Теней. Хотя как посмотреть. Они могут активировать жезлы, но велик риск, что при активации жезл может самоуничтожиться вместе с картами внутри него. Вероятность такого исхода – примерно тридцать процентов. В общем, либо повезет, либо нет. И опять же, за попытку активации надо заплатить. Вот многие и предпочитают не рисковать ценными картами, а платить Теням рабами, благо этот товар не слишком дорог и на Площади его хватает.

Хранитель, подхватив Активаторы у меня из рук, долго изучал их своими глазами-линзами. Один из жезлов он даже поместил внутрь себя.

– Мы можем попробовать их взломать, если ты готов пойти на риск. Но для этого нужно время.

– Сколько времени и как велик риск, что при активации они сгорят?

– Приблизительно два больших оборота, если ты готов ждать. Это уменьшит риск на треть.

Два больших оборота. Это долго. Почти три цикла в нашем времени игроков. Очень долго. И это еще одна из причин, почему игроки не всегда обращаются к механоидам. Но я могу подождать. Спешить мне некуда.

– Я согласен подождать. Этого хватит? – и указал на товары, оставшиеся на выступе.

– Да, этого достаточно. Я передам Активаторы в мастерские.

– Тогда я ухожу. Возле точки перехода меня ждет неопытный спутник. Не хочу, чтобы он попал в беду.

– Подожди. Возьми это в качестве награды за то, что помог мне принять решение.

Откуда-то из-за спины Хранителя вынырнули две лапки-манипулятора и протянули мне две тонкостенные колбы, наполненные зеленоватой пылью энфирита. Они лучше всяких слов сказали мне о решении Хранителя.

– Тебя проводят по новому техническому коридору. Его как раз недавно открыли после долгого ремонта.

– Спасибо, Хранитель.

Убрав его подарок в сумку, я поспешил покинуть резиденцию. Возле выхода меня ждал маленький механоид, похожий на футбольный мяч. Едва я вышел, он резво покатился вперед, показывая дорогу. Я едва поспевал за ним. Конструкции вокруг меня были незнакомыми, и я на всякий случай призвал жезл, поглядывая на экран Компаса. В тех местах, где игроки почти не появляются, могут быть разные сюрпризы, как хорошие, так и плохие.

Мы шли уже довольно долго, как вдруг Компас озарила вспышка, привлекая внимание. Почти на краю экрана я увидел незнакомый мне символ. А это еще что такое?

С трудом сдерживая нетерпение, свернул на ближайшем повороте и направился к странной отметке. Десяток шагов – и я подошел к небольшому бассейну, через который перекинут сильно разрушенный мостик.

На экране компаса появилась отметка: облачко тумана, закрученное в форме спирали. Скрытый переход. Редкая находка. На компасе они отображаются, лишь когда к ним приблизишься вплотную. Найти их очень сложно: у каждого перехода свои особенности. Один, например, можно увидеть, лишь оказавшись в определенное время рядом с ним (в тот раз это было полнолуние). Другой мог найти только игрок, находящийся в строго определенном месте: на вершине скалы, глядя на восток. Или нырнешь в озеро и, ненароком взглянув из-под воды на берег, можешь увидеть точку скрытого перехода. В общем, с каждым таким переходом свои заморочки в Игре. В сотнях миров разбросаны подсказки с указаниями, как найти эти тайные врата. И теперь я, сам того не желая, случайно наткнулся на такой переход.

Находка, конечно, удивительная, но что мне теперь делать? Один раз я уже сунулся туда, обнаружив скрытый переход на Осколке Пляж, и что было потом, слишком хорошо помнил. Оказался в занесенном снегом лесу в одних трусах, без теплого снаряжения, без сумки с припасами, оставшейся вместе с другими вещами на Осколке. И сбежать оттуда было очень сложно: Компас почти трое суток накапливал энергию для возврата. Если бы не те исследователи, я бы там точно околел, и ни выносливость, ни зелья мне бы не помогли. И самое главное: не было там ничего ценного, ради чего стоило рисковать. Сугробы, елки да холодина невыносимая.

Но сейчас все по-другому: сумка у меня с собой, теплое снаряжение есть. Если опять в какой-нибудь тундре окажусь, ничего со мной не случится. А вот пройти мимо скрытого перехода, не узнав, что там? Я же себе этого никогда не прощу!

Решено. Быстро гляну, что там, и назад.

– Компас, переход!

Глава 6 Остров сирены

Сияние перехода, охватившее меня, померкло, и я огляделся по сторонам, стараясь понять, куда попал. Под ногами галька, небо затянуто облаками, за которыми не видно солнца; дует сильный промозглый ветер, а над волнами летают невиданные птицы, издающие тоскливые, похожие на плач ребенка, крики. Время от времени птицы ныряли в воду и выхватывали небольших рыбешек, которых пожирали на лету.

Неприятное место. Я все время ждал какого-то подвоха, но пока было спокойно. Оглядываясь по сторонам, решил пройтись вдоль берега, чтобы все получше рассмотреть. Осторожно ступая по небольшим скользким валунам, разбросанным тут и там, двинулся вперед. У края воды лежали водоросли, выброшенные на берег прибоем, ракушки и прочий мусор, копаться в котором мне не хотелось. Пнув очередную кучу водорослей, я уже собирался подняться вверх по небольшому откосу, когда среди гниющих растений увидел предмет, заинтересовавший меня: небольшой кусок деревяшки, потемневший от пребывания в воде. Сам по себе он ничего не представлял; важным было то, что его явно обрабатывали разумные существа. Без сомнения, он был когда-то обшивкой корабля. Значит, в этом мире живут люди, и они умеют строить корабли, на которых плавают по морю. Это уже немало. Скорее всего, здесь я не увижу разумных червяков, пауков или тараканов: они, как правило, выращивают свои корабли или создают существ, способных перевозить их по воде. Неплохо. Человекоподобные – это мой любимый вид. С ними хотя бы понятно, как себя вести, чтобы не нарваться на проблемы.

Что ж, этот маленький кусок деревяшки рассказал мне о многом. Теперь пора изучить этот мир повнимательнее.

– Компас, поиск!

Возникший передо мной диск Компаса засветился: суперкомпьютер проводил сканирование окружающего мира. Я искал то, что обычным взглядом не увидишь. А вот и первая отметка! Небольшой зеленый череп возник на экране компаса: сканер обнаружил останки в тридцати метрах передо мной. Значит, я не первый гость в этом месте; только предыдущий игрок не смог его покинуть и остался здесь навсегда. Это мне очень не понравилось, хотя выводы делать пока рано, нужно разобраться.

Осторожно, стараясь не упасть и внимательно осматриваясь, я поднимался вверх по склону. Через несколько минут стоял на небольшой возвышенности и мог видеть все вокруг. Увиденное меня не слишком обрадовало. Маленький клочок суши, со всех сторон омываемый морем, шагов триста – триста пятьдесят в поперечнике; никакой растительности, только мертвые обломки скал, покрытые лишайником. Кое-где виднелись птичьи гнезда. Так, а это что у нас там? Порывшись в сумке, я нашел свою подзорную трубу и, немного ее настроив, присмотрелся. В километре от островка виднелись выступавшие из воды скалы, окружавшие его кольцом. Вот это интересно! А это что? Увеличив приближение, на одной скале я увидел фрагмент мачты. Не так давно здесь погиб корабль, не больше пары недель назад, может меньше, учитывая, что на обломке сохранились остатки парусов и снастей. Я припомнил деревяшку, найденную мной на берегу; она не могла принадлежать этому судну. Пока это ничего не объясняло, а только оставляло вопросы.

Я пошел к месту, отмеченному на компасе зеленым черепком. Не дойдя до отметки десятка шагов, остановился возле большого валуна, покрытого желто-зеленым лишайником: там лежал человеческий череп. Оглядевшись вокруг, я увидел и остальные кости. Взял череп в руки и внимательно осмотрел, потом пригляделся к костям, чтобы понять, что здесь произошло. Находок было немного, но они заставляли задуматься. Погибший был моряком: об этом я судил по виднеющимся среди костей пряжке от ремня и небольшой цепочке из меди со свистком. Насколько я знал, с помощью них на кораблях подают сигналы матросам. Странным было не это, а то, что он умер не от голода или жажды в этом безлюдном месте: его убили. Причем не менее полувека назад, учитывая состояние костей. И убили очень необычно: буквально разрубили пополам с помощью чего-то невероятно острого. Обычный клинок на такое не способен. Ребра скелета до сих пор хранили след того удара, лишившего моряка жизни. Я немало видел смертей и знал: такие следы обычные клинки не оставляют; здесь поработала магия.

Удаляясь от останков, я почувствовал, как спину кольнуло от чьего-то взгляда. Оглянулся, но ничего кроме волн, плещущихся о берег, не увидел. Может, показалось? Ладно, посмотрим, что там дальше…

Огибая валуны и стараясь не наступать на птичьи гнезда, спрятанные между камней, я стал продвигаться к отметке. Еще дважды наткнулся на останки людей. Все они принадлежали мужчинам, погибшим много лет назад. Сквозь один из черепов даже пророс небольшой кустик, пытавшийся вопреки всему выжить на этом куске скалы.

Наконец я увидел кости игрока, много циклов назад попавшего в это место. Он словно от чего-то укрывался за большим гранитным обломком, но неведомая сила разрубила его вместе с куском скалы, за которым он искал убежища. Заклинание – а я уже не сомневался, что здесь действовала магия, – ударило сверху вниз, как хлыст или плеть (не знаю, как точнее это описать), разрубив прочный камень и снеся половину головы игроку.

– Книга, получить!

Объединив свою Книгу и Книгу погибшего, я повертел в руках его медальон. Восемнадцать заполненных ступеней и имя игрока – Джерман Ловкие Клинки – заставляли задуматься. Я слышал об этом игроке: такой же проводник, как и я, причем весьма удачливый. Про некоторые из его подвигов до сих пор рассказывают в тавернах на Торговой площади. Опытный игрок и проводник, тем не менее погиб здесь от чьего-то заклинания. Это пугало и настораживало. Кто убивал здесь всех этих людей? И как вообще они оказались на этом безжизненном куске земли посреди моря?

Спрятав медальон в карман и подхватив с земли сумку погибшего игрока, я уже собирался встать с земли, когда вновь почувствовал на себе чей-то взгляд. Не раздумывая, откатился в сторону, а по камням, возле которых я сидел, хлестнуло боевое заклинание, разрубая их. Обернувшись, я ничего не увидел, но услышал издевательский смех, раздавшийся в воздухе.

Перекат, уход с линии удара. Недостаточно быстро: Водяной клинок, промелькнувший в воздухе, самым краем коснулся моего плеча, и из раны хлынула кровь. Не обращая на это внимания, я нырком ушел под укрытие нескольких валунов. Ветра и дожди вымыли небольшую ложбинку под ними, в которую я и скатился. Перевел дыхание.

– Книга, зелье лечения!

Небольшой пузырек оказался у меня в руке, и я судорожно, в два глотка, его выпил. Уже третий пузырек, что я выпил меньше чем за полчаса, и это не считая зелий ускорения и регенерации. Порывшись в сумке, вытащил небольшую саперную лопатку, и, стараясь не высовываться, углубил свое убежище. Нужно было как-то выбираться, а готового пути отхода у меня не было.

Над головой мелькнул Водяной клинок и ударил в камни, под которыми я нашел себе убежище. Сверхплотная струя воды со свистом нанесла удар, и прочные гранитные глыбы толщиной в несколько обхватов затрещали, осыпая меня осколками. Поганая тварь! Кажется, здесь мне долго не продержаться.

Улучив мгновение, я выглянул из ямы, пытаясь разглядеть врага. Чуть левее, на морской глади, сумел разглядеть женскую голову, тотчас скрывшуюся в воде. Поджидает или готовится к новой атаке. Что же делать? Я лихорадочно продумывал варианты, ища выход. Кто бы ни была эта тварь, устроившая на меня охоту, магией воды она владела виртуозно: Водяные клинки, которые она использовала, легко пробили мои защитные заклятия. И Темный доспех, и Мерцающий щит исчезли, не выдержав и пары ударов. Заклинания, которыми я попытался ее достать, били по поверхности моря или отражались от Водяных щитов, защищавших русалку. Если бы у меня было Дыхание прародителей драконов, имел бы неплохие шансы против этой твари, но я весьма глупо использовал его в Черных песках; хотя кто знал, что оно так скоро мне понадобится? Ждать месяц, пока оно вновь станет активным, у меня никак не получится.

Пока мысли вихрем крутились в голове, я следил за поверхностью моря. Первоначально мой план строился на том, чтобы дождаться момента, когда у этой твари закончатся силы: постоянно атаковать и поддерживать щиты было непросто. Рано или поздно, даже находясь в привычной ей среде, тварь должна была устать и пожертвовать чем-то: или снизить интенсивность атак, или ослабить магические щиты, защищавшие ее от моих ответных ударов. Да, таков был мой план после того, как не увенчался успехом предыдущий. Я попытался навязать хозяйке этого места магическую дуэль, надеясь достичь победы за счет разнообразия магических заклятий. Волна, посланная морской ведьмой, стремительным потоком ударила по поверхности островка, сбив меня с ног, а потом бурным потоком с размаху припечатала о камни, разбросанные по берегу, уничтожив Темный доспех.

Затянувшееся ожидание закончилось. Из моря вырвался огромный столб воды, и по дуге начал падать на мое убежище. Демоны, да когда же она успокоится? Напрягшись, я рывком выбросил свое тело, уходя из-под возможного удара, но тварь этого ждала. Водяной клинок стремительно ударил, рассекая воздух. Уворачиваясь, я кубарем покатился по земле, не останавливаясь ни на миг. Клинок рассек камни, а следом за ним огромный столб воды обрушился на место, служившее мне недавно убежищем.

Боль появилась внезапно, и я с удивлением взглянул на левую ногу. Вместо сапога на ноге увидел обрубок ступни, из которого потоком била кровь.

– Книга, зелье лечения!

Залпом выпил пузырек и посмотрел, как останавливается поток крови. Кажется, это конец. С поврежденной ногой я не смогу долго уходить от ее ударов, надеясь дотянуть до того момента, когда она устанет или у меня зарядится Компас. Черт, неужели это конец?! Здесь и сейчас все закончится?

Я знал, что рано или поздно это произойдет. На арене, сражаясь с другим игроком, или в бою против каких-нибудь тварей, живущих на Осколках, – конец неизбежен. Но как же не хочется подыхать здесь и сейчас! Я еще не готов умереть! Я столько раз убивал сам; я отказывался принять собственную гибель. Жажда жизни заставляла отбросить мысли о смерти. Нужно что-то придумать!

Два мощных заклинания, почти одновременно использованных, дали мне небольшую паузу. Но что же делать? Бегать по острову я уже не мог, да и тварь вовсе не выказывала признаков усталости. Атаки не стали ни реже, ни слабее. Нужно навязать ей собственный бой, атаковать там, где она не ожидает.

Я лихорадочно перебирал Книгу, ища то, что могло мне помочь. Карты заклятий, карты призыва; все не то! Случайно взгляд зацепился за карты ездовых существ, потом я увидел еще одну любопытную карту, и план забрезжил в моей голове. Стоит попытаться: все равно придумать что-то еще я не успею…

Снова издевательский смех разнесся над островком. Ундина, хозяйка Блуждающего острова, осторожно вынырнула из толщи воды, вглядываясь в поверхность острова и ища дерзкого, осмелившегося бросить ей вызов. Игра с ним уже успела ей наскучить; пора заканчивать. Неведомым образом попавший в ее владения враг был опасен. В отличие от всех остальных, он не дрожал от страха, понимая, куда попал, и не молил о спасении и пощаде; он дрался, пытаясь ее убить. Она уже много лет не могла припомнить, чтобы кто-то осмелился сразиться с ней. Лишь однажды в ее владениях появился похожий на нынешнего враг. Тот тоже сражался и был очень опасен; он сумел тяжело ее ранить, но все равно не смог устоять перед ее силой. Да, это было много лет назад…

Она вновь выглянула из воды, собирая силы для нового удара. Враг не показывался, прячась среди камней, покрывающих остров. Наверное, укрылся в какой-нибудь норе, как жалкая мокрица, думая о неизбежной смерти! Много было тех, кто оказывался здесь, еще с тех времен, когда смертные этого мира, научившись строить свои уродливые кораблики, начали бороздить морскую гладь, уродуя зеркало воды видом своих мерзких деревянных корыт. Смертным тварям мало было поверхности земли, дарованной им богами; в своей глупости и смелости они хотели завладеть морской стихией, где уже обитали хозяева. С тех пор, когда она, Ундина, повелительница Сферы океанов, увидела мерзкую деревяшку, плывущую по морской глади с парой десятков смертных на борту, прошло много веков, и все эти годы она вела с ними непримиримую борьбу. Но как джинн, выбравшийся из бутылки, как яд, попавший в кровь, смертные расползались по морской глади, и ни бури, ни морские твари их не могли остановить.

Хозяйка Блуждающего острова сражалась как могла против этой заразы. Бури, штормы, ниспосланные ею, топили целые флотилии; твари, поднятые ею из морских глубин, губили морские корабли, убивая сотнями отважных смертных. Но на место погибших приходили новые. Подобно лекарю, Ундина боролась с чумой нашествия смертных; Блуждающий остров, повинуясь ее воле, перемещался по поверхности океанов и морей, возникая то здесь, то там вблизи морских путей. В тех местах сразу же начинали гибнуть корабли: убаюканные песнями Ундины, моряки сами направляли свои корабли на скалы Блуждающего острова. Лишь немногим везло погибнуть не сразу, а оказаться выброшенными на берег небольшого островка. Но это не означало спасение, а лишь продлевало игру, позволяя хозяйке острова поохотиться на людей, ищущих укрытия в ее ловушке.

Ундина с удовольствием взглянула на морское дно, где покоились останки кораблей: три больших парусника и огромный железный пароход появились там совсем недавно. Жалкие обломки ненавистных ей суденышек валялись рядом, цепляясь друг за друга. Охота на этот раз вышла удачной: больше трех сотен моряков поплатились своими жизнями за желание выбраться из земных пределов, отведенных им богами. Скоро это место придется покинуть: смертные как-то быстро узнали о ее появлении в этих краях. Пришло время сменить место охоты. Но ничего: скоро Сфера океанов накопит силу! Еще немного осталось подождать, и можно будет устроить хороший шторм, а может быть, обрушить цунами. Ундина довольно улыбнулась, вспомнив огромную волну, обрушившуюся на небольшой портовый город и смывшую его с поверхности земли. Город и всех живущих в нем!

Ее терпение подходило к концу. Вновь, осторожно, лишь на миг, она вынырнула из толщи воды, чтобы увидеть смертного, осмелившегося бросить ей вызов. Каждый раз она делала это в новом месте: враг научил ее быть осторожной, сначала чуть серьезно не ранив ее стрелой, которая, пробив Водяные щиты, оцарапала ей щеку, а потом наслав облако едкой отравы, в которое она угодила, вынырнув, чтобы нанести удар. К счастью, мерзкую отраву отразили магические щиты, окутывавшие ее тело и защищавшие от магии и физических атак, а соленая вода моря стремительно затянула царапину, нанесенную стрелой. Убить в воде хозяйку Блуждающего острова не сможет никто!

Она вглядывалась в камни, надеясь увидеть за ними врага, но вся поверхность острова теперь была затянута клубами густого черного дыма, разглядеть в котором что-либо было невозможно. Враг тянул время. Последний ее удар, видимо, его ранил. А может, он надеется заманить ее на остров? На что бы ни надеялся этот глупец, это ему не поможет. Собранную силу она вложила в новое заклинание. Повинуясь ее воле, стремительная морская волна, высотой раза в три превышающая человеческий рост, стремительным потоком пронеслась по поверхности острова, сметая все на своем пути, заодно очистив остров от клубов мерзкого черного дыма.

Хозяйка Блуждающего острова внимательно осмотрела воду, надеясь увидеть в ней барахтающегося человечка, зовущего на помощь. Сотней способов она могла оборвать его жизнь: скормить его акулам, стремительная стая которых всегда сопровождала ее остров, зная о том, что его хозяйка подкармливает своих любимцев свежим человеческим мясом; создать водоворот, который затянет человека в самую глубину моря, где никогда не видно солнечных лучей, где дремлют в морском иле древние боги воды, способные одним своим взглядом вытянуть из дерзкого его жалкую душу…

От сладких мыслей о мести ее отвлек голос. Приказ возник в ее голове: «Оглянись!» Так с ней общался ее отец. Она обернулась, и в темных морских водах смогла разглядеть игрока. Оседлав крупного морского зверя, он стремительно плыл к ней, одной рукой держась за небольшое седло, прикрепленное к спине самфурина, а другой сжимая копье. Заметив, что его увидели, он не раздумывая метнул свое оружие. Неизвестно, что заставило Ундину промедлить: то ли игрок, свободно дышащий под водой и не умирающий от недостатка воздуха, то ли незнакомая огромная рыба, ранее не виданная ею на просторах морей. Быть может, она слишком понадеялась на щиты текущей воды, которые, подобно самым прочным доспехам, защищали ее тело от оружия и колдовства, а может, все вместе, но это промедление оказалось роковым. Стремительно промелькнуло копье, и с силой вонзилось в бок прекрасной морской деве, насквозь пробив ее тело. Из раны бурным потоком хлынула фиолетовая кровь. Невероятной силы боль, никогда ранее не испытанная, исказила ее прекрасное лицо. Еще никто и никогда за все века ее жизни не наносил ей такую рану!

Сильным рывком она вырвала из своего тела мерзкое орудие, сумевшее как-то пробить все щиты, но этим сделала еще хуже, расширив и без того огромную рану в боку. Забыв обо всем, кроме спасения собственной жизни, она выпустила из своего чрева огромное синее облако, затянувшее все вокруг непроглядной мглой. Стремительно работая всеми щупальцами, стараясь не потерять сознание от боли, она плыла к потайному убежищу, туда, в храм своей силы, где покоилась на дне небольшого бассейна Сфера океанов, дарованная ей когда-то отцом, владыкой глубин и морских потоков. В этом убежище она восстановит свои силы и затянет раны. Но что-то мешало ей плыть, замедляло ее движение и причиняло новую боль. Прислушавшись к себе, она ощутила в своей крови яд, которым отравило ее проклятое копье!

Борясь изо всех сил, она с трудом смогла доплыть до убежища. Повинуясь ее воле, водная пелена, скрывающая вход, исчезла, и с трудом, кое-как опираясь на руки, она поползла к видневшемуся недалеко от входа бассейну, из глубины которого шел видимый лишь ей свет…

Я растерянно вглядывался в непроглядную синюю муть, стараясь хоть что-то в ней разглядеть. Время шло. Нельзя дать твари опомниться: если она сможет затянуть свои раны, мне конец. Когда я увидел, что копье попало в цель, то решил, что все кончено: не рана, так яд добьет гадину. Но тварь оказалась невероятно живучей и смогла, выпустив облако, куда-то скрыться. Мне нужно ее найти!

– Книга, Астральный взгляд!

Синее марево, окружившее меня, подернулось рябью, и мне стало видно, кем был мой враг: наполовину девушка, наполовину то ли кальмар, то ли осьминог. До пояса это было тело красивой девушки, с которой, если бы у нее и нижняя половина была такой же, я не отказался бы провести парочку ночей. Но, к сожалению, там, где у всех девчонок была пара ножек, у этой гадины был клубок мерзких щупалец с присосками; и подобно остальным морским гадам, эта мерзость, спасая свою жизнь, исторгла из себя облако синей дряни. Мне даже противно было подумать, как именно она это сделала.

Повинуясь моей команде, самфурин стремительно поплыл вниз, к тому месту, где скрылась девушка-осьминог. Астральный взгляд позволял мне видеть сквозь магические преграды, и среди расселин под островом я увидел проход, ведущий куда-то вглубь. Подплыв к нему, я отпустил самфурина и кое-как протиснулся внутрь складчатого тоннеля. Острая боль в покалеченной ноге напомнила о себе. Неуклюже ею отталкиваясь и стараясь не глотать воду, я поплыл вперед. Тоннель все расширялся, и вскоре я оказался в искусственной подводной пещере с воздушным колоколом. В ней я увидел своего врага: тварь, неуклюже опираясь на руки, медленно ползла к небольшому бассейну, оставляя за собой след из густой фиолетовой крови; видно, яд сковывал ее силы.

Оглянувшись, она увидела меня, и на ее прекрасном лице мелькнула тень страха. Вскинув руки, пыталась мне что-то сказать; может быть, просила о пощаде. Но сегодня не тот день, когда я готов был говорить о милосердии.

– Книга, оружие: Острый и Быстрый!

Два кинжала возникли в моих руках. Оставшиеся между нами шаги я преодолел неуклюжим прыжком. Покалеченная нога слушалась плохо. Ударившись о хозяйку острова плечом, я сбил ее на пол. Не давая ей опомниться, я обеими руками нанес удар снизу вверх, распарывая ей брюхо. Из живота мне в лицо ударила струя горячей крови. Почти ничего не видно. По голове что-то ударило. Ах ты, тварь, еще дергаешься!

Впав в бешенство, я безостановочно продолжал наносить удары, рубил и колол, не обращая внимания на ее крики и стоны. Пока я сюда плыл, хорошо рассмотрел, чем усыпано дно возле острова, и не испытывал жалости к хозяйке этого места. На морском дне я видел потонувшие корабли, а за кольцом скал хорошо были видны стремительные силуэты акул, плававших вокруг острова; к счастью, они не заплывали внутрь кольца, иначе мне и самфурину не поздоровилось бы.

Трепыхания подо мной стихли. Я, обессиленный, упал рядом с поверженным врагом. Кое-как оттерев глаза от фиолетовой крови, взглянул на лицо хозяйки острова. Ее синие глаза были широко распахнуты и смотрели вверх; жизни в них уже не было. Щупальца еще елозили по полу, но это были движения змеи с отрубленной головой. Меня сильно шатало, нога давала о себе знать. Все тело болело: щупальца хозяйки своими присосками содрали кожу и наставили синяков. Голова кружилась: зелье водного дыхания дало мне возможность дышать под водой, и теперь приток обычного воздуха вызвал гипервентиляцию.

Передо мной был небольшой бассейн, выложенный из зеленых и синих камней. Я, кое-как ковыляя, направился к нему, чтобы омыть лицо и слипшиеся от крови глаза. Присев у края, попытался зачерпнуть немного воды; в голове зашумело, и я опрокинулся в бассейн. Неуклюже барахтаясь, подплыл к краю, но вылезти уже не мог: сил не осталось.

Вода была теплой и приятной; я почувствовал исходящий от нее покой. Усталость от долгого и почти безнадежного поединка начала меня одолевать. Мои раны, наспех залеченные зельями, царапины и ушибы, покрывавшие тело, стали затягиваться. Неведомая живительная сила вливалась в меня. Захотелось еще немного понежиться в бассейне, и я даже сам не заметил, как задремал…

Мне снился интересный и удивительный сон. Во сне со мной разговаривало древнее морское божество, помнившее еще первый миг творения этого мира. Невероятно сложные мысли и образы, которые до конца я не мог воспринять, проходили сквозь мой разум. Все было слишком сложно и запутано. Каратуан, бог морских течений и приливов, говорил со мной. Это был старый бог, слишком уставший от бытия. Множество веков он дремал на морском дне среди своих собратьев, уютно устроившись в морском иле; сладко спал, видя добрые сны и слушая бесконечную песню волн. Чтобы ничто не мешало его снам, он создал Сферу океанов, наделив ее немалой силой, а потом даровал ее своей дочери, Ундине, приказав ей присматривать за Сферой и покоем морей. Для сохранения Сферы был создан Блуждающий остров, способный по воле хозяина Сферы перемещаться по водной глади. Посчитав свою работу законченной, Каратуан вновь погрузился в сладкую дрему. Но песни волн все чаще начали перебивать удары весел о морскую гладь и крики моряков, разносящиеся над водными просторами, а потом и звуки сражений. Все это раздражало неспешное божество. Услышав негодование своего творца, морские создания вместе с Ундиной начали войну против людей; теперь же она была окончена. Каратуан устал от этой войны и смертей. В своих упорстве и храбрости, несмотря на все бури и шторма, посылаемые Ундиной, люди все равно строили новые корабли. На место погибших моряков, не вернувшихся из плавания, приходили новые. Каратуан заглядывал в души многих из них и слышал там ту же песню волн, что звучала и в нем; он понял это, а Ундина – нет. Его дочь слишком долго сеяла смерть и теперь сама была мертва.

Я чувствовал сожаление и боль его утраты. Но Каратуан слишком устал от смертей и криков боли, что стали без конца звучать над морской гладью, заглушая собой шум волн и песню ветра; поэтому он не станет мне мстить за смерть своей дочери. На миг я увидел морское божество в его истинном обличье: нечто бесформенное и невероятно огромное. По сравнению с ним островок, в глубине которого я находился, казался мелким камушком рядом с огромным осьминогом. Это Нечто сейчас находилось рядом с островом, впервые за многие тысячелетия поднявшись с морского дна. До меня вновь донеслись слова древнего бога: он спрашивал меня, как я поступлю со Сферой океанов. Сразив ее хранителя, наполнив священный бассейн, на дне которого она покоилась, кровью его предыдущего хозяина, я получил право на владение Сферой и всей силой, заключенной в ней. Однажды даровав созданную им Сферу, Каратуан был не в силах забрать ее обратно без согласия ее хозяина; не в его власти было приказать мне, но он мог спросить, как я намерен поступить.

Я был растерян и не совсем понимал, чего от меня хотят. Я улавливал важность происходящего, но что это значит – стать хозяином Сферы океанов и силы, в ней заключенной? До меня вновь донеслись отголоски мыслей древнего божества. Я видел себя хозяином Блуждающего острова, вне правил Игры. Я дрейфовал среди волн, и моей воле повиновались моря и живущие в них создания. Я мог устраивать штормы и цунами, топить и разрушать или, наоборот, спасать тех, кто нуждался в моей помощи. Я мог спасти гибнущих на море людей, мог вывести стаю китов, попавших на мелководье, вновь на просторы океанов, а корабль, затерявшийся среди бескрайних волн, доставить целым и невредимым в порт. Многое было возможно, но ничего этого я не хотел. И не смог бы так жить: от одиночества и скуки сошел бы с ума на этом островке. Я ненастолько любил море, чтобы вечно в нем жить. Я не мог стать новым хранителем. Это было не то, чего я хотел; и хотя сила океана защитила бы меня от воли Хаоса и даровала бы мне возможность выйти из Игры, но я был бы обречен к вечному блужданию и одиночеству на этом маленьком островке.

Нет, уж лучше Игра. Если Каратуану нужна его Сфера, пусть он ее заберет и найдет для нее нового хранителя – того, кто сможет достойно ею управлять. Каратуан был доволен моим решением: он опасался, что я захочу уничтожить его творение, разом выпустив силы, заключенные в Сфере. Это могло обернуться невиданной катастрофой: весь этот мир ушел бы под воду. Огромные волны накрыли бы сушу, сметая все на своем пути. Ужас. Разрушения. Смерть. И фантастическое количество эмбиента и дайнов, которые мог получить игрок, погубивший миллионы жизней! Одним гигантским прыжком я мог преодолеть все ступени! Ради этого и стремились попасть на этот островок игроки, отыскивая путь, ведущий на Блуждающий остров. И Хаос помогал им, как помог и мне.

О подобном я и не думал. Я не знал, что Сферу можно уничтожить. Но даже если бы знал, то поступил бы так, как поступил.

Мне снилось, что в проход, ведущий к бассейну, проскользнуло щупальце, огромное, покрытое вросшими в него ракушками и водорослями. Оно бережно подхватило с пола тело бывшей хранительницы и скрылось с ним под водой. Затем щупальце появилось снова, с трудом протискиваясь в узкий для него проход. Оно дотянулось до бассейна, погрузилось в него и подхватило со дна небольшую прозрачную сферу. Ускользая назад, щупальце на миг коснулось меня, и я услышал песню моря. Каратуан ниспослал мне свое благословение, оставив в моей душе свой знак! Отныне я никогда не буду чужим в воде; мне больше не нужны будут всякие глупые зелья, чтобы дышать под водой; создания, живущие в воде во всех мирах, будут чувствовать эту печать и никогда не нападут, а в случае нужды придут мне на помощь. Немало возможностей даровала эта печать тому, кто был ею отмечен, и то была лишь малая часть сил, что доступны хозяину Сферы океанов…

Я проснулся и, встряхнув головой, чтобы отогнать остатки сна, вылез из бассейна. Это надо же – заснуть в воде! Хорошо что не утонул! Вот была бы шутка: выжить в таком труднейшем бою и утонуть в ванне после боя… Вода в бассейне успела остыть и уже не светилась; я даже немного замерз. Чтобы разогреться, проделал несколько разминочных движений и только потом заметил, что моя покалеченная нога снова здорова. Не веря глазам, ощупал отросшую во время сна ступню. Ну и водичка! Чтобы так восстановить поврежденную конечность, мне пришлось бы не меньше месяца каждый день пить зелье регенерации, а без зелий – так и вовсе полгода. Вот это находка! На глаз оценив размеры водоема, я прикинул возможность вычерпать из него воду, разлить по бутылкам и продать на Площади как сверхмощный репарант. Да, тут можно сорвать куш!

Чтобы проверить свою мысль, оцарапал руку и сунул в воду. Поболтав ею пару минут, вынул, но царапина никуда не исчезла. Жаль… А я уже в мыслях подсчитывал, как дорого буду продавать пузырьки с чудо-жидкостью!

Опробовав восстановленную ногу, я переобулся в запасную пару сапог из сумки и немного прошелся по залу, рассматривая место, где жила хозяйка этого островка. Здесь было довольно просторно. В пещере находилось много вещей: изящная, дорогая с виду мебель из неизвестного мне дерева, высокие светильники, расставленные вдоль стен; несколько больших гобеленов на стенах, а на полу дорогие ковры. Если забыть, где я нахожусь, то на миг могло показаться, что попал в будуар какой-нибудь аристократки. Маленькие подушечки, пуфики, огромное, в человеческий рост, зеркало в массивной серебряной оправе. Видно, хозяйка островка не брезговала помародерствовать на погубленных ею кораблях, иначе объяснить присутствие всех этих вещей здесь я не мог.

Меня начала охватывать злость от вида всех этих подушечек, пуфиков, маленьких баночек и бутылочек с ароматными маслами и духами, стоящих на столике возле зеркала. Слишком хорошо я помнил разбитые корабли, лежащие на дне, и акул, плавающих вокруг острова. Сука! Увидев лежащую на диване большую красивую детскую куклу, я не выдержал: подхватив первый попавшийся мне под руку стул, запустил его в зеркало.

Ненавижу!

Жаль, что некоторых нельзя убить дважды! О, я бы уже не торопился! Я бы ее убивал медленно, растягивая удовольствие, так, чтобы под конец эта тварь умоляла бы прикончить ее поскорее. Я оглянулся, ища глазами тело, которое должно было лежать у входа, но там я его не увидел. На секунду припомнил обрывки своего сна: огромное щупальце, подхватившее тело с пола. Брр! Это был сон, просто сон; тело могло свалиться в воду.

Мне захотелось поскорее убраться отсюда. Проверив заряд Компаса и выяснив, что он готов к прыжку, еще раз внимательно осмотрел помещение. Не в моих правилах оставлять добычу, каким бы путем она ни досталась ее предыдущему хозяину. Возле разбитого зеркала стоял большой ларец, украшенный серебром и жемчугом. Откинув крышку, я увидел, что он полон драгоценностей. Не знаю, сколько веков собирала все эти колечки, сережки и брошки злая сирена, но ларец был полон. Видимо, несмотря на свою нечеловеческую природу, ей все же было не чуждо женское начало. Она, наверное, любила примерять все эти безделушки перед зеркалом.

Не разбираясь, что там, я не раздумывая положил ларец в сумку. Туда же побросал флаконы с духами: на подарки шлюхам в «Золотой фляге» сгодятся. Затем я осмотрел все полочки и шкафчики, вываливая их содержимое на пол, и закинул в сумку пару гребней и маленькое зеркальце, украшенное золотом и драгоценными камнями. Добыча была хороша.

Что ж, кажется, все. Окинув взглядом стены, я уже собрался было активировать Компас для прыжка, когда внезапно вспомнил еще кое о чем. Проклятье! Со всеми этими боями и снами я чуть не забыл основное правило проводника: где бы ты ни был, проверяй все и всегда. Никогда не знаешь, что найдешь.

– Компас, поиск!

На экране компаса неожиданно возникла золотистая отметка. Буквально в паре шагов от меня, прямо над бассейном в воздухе материализовался сияющий золотой тетраэдр. Очередная шутка спятившего бога: разместить свой дар в потайном убежище хозяйки этого места! Награда для счастливчика, сумевшего убить тварь. Что ж, шутка удалась. Протянув руку, я коснулся пирамидки.

– Получить!

Россыпь золотых искр, пластинки дайнов и карт повисли в воздухе. Я поочередно перенес их в Книгу. Всего лишь три тысячи. Немного. Может, хоть карты порадуют… Вот теперь точно пора.

– Компас, прыжок!

…Обратная дорога до места, где я оставил Сульмара, не заняла много времени и, к счастью, прошла спокойно. Сульмар сидел и грыз серый сухарь, который ему выдала Книга после использования карты Еда. Ничего, пусть привыкает. В первые годы я этими сухарями в основном и питался: забивать место в сумке едой не мог себе позволить. До сих пор помню этот противный вкус: как будто ешь вареную бумагу. Брр!..

– Ну что, как дела? Надеюсь, не скучал? – спрыгнув с медленно вращавшейся шестеренки, не спеша подошел к Сульмару, который, увидев меня, отложил недогрызенный кусок серой массы.

– Ты где был? Я тебя почти двое суток жду, а у меня же ни огня, ни еды нормальной нет! Эти железяки только жужжат и ничего не отвечают. Я не для того тебя нанял, чтобы потом сидеть и ждать, пока ты свои дела обстряпываешь!

Ого! Ничего себе претензии!.. А мальчишка совсем оборзел. Щенок, решил, что может зубы показывать! Я тут с ним ношусь, как с вазой фарфоровой, а он мне еще и свое возмущение высказывает! «Нанял он меня»! Пора расставить все на свои места…

Не спеша подошел к Сульмару. Хотелось ему врезать посильнее: все-таки меня меньше суток назад чуть не убили. Я прошел по краю, чуть не сдох на этом поганом островке, а он тут еще жалуется мне на несправедливость жизни! Еды у него, понимаешь, нормальной нет, без огня сутки сидит! Да я первые циклов десять только тем дерьмом, что из карты Еды выпадает, питался, дайны экономил! Новичок, который и жив-то еще лишь потому, что я его веду по Осколкам! Стараясь сдерживать нарастающий гнев, заговорил, негромко и как можно спокойнее:

– Если ты недоволен работой проводника, договор всегда можно расторгнуть, и дальше ты можешь путешествовать один. За небольшую задержку я приношу извинения, но в нашем договоре подобные ситуации предусмотрены, и ты не вправе выдвигать мне претензии. Что касается еды, я вовсе не обязан кормить тебя из своих запасов: это я делаю по доброй воле. Но отныне ты будешь есть лишь то, что найдешь сам или получишь из карт. А если ты, сопляк, еще хоть раз позволишь себе говорить со мной подобным тоном, я вобью тебе в глотку твои поганые слова вместе с зубами и языком. Ты меня понял?

– Ты не можешь! Не имеешь права!.. – залепетал Сульмар, дергая ногами в воздухе: сам не заметив, я схватил новичка за одежду и слегка приподнял над полом. – Согласно правилам Игры, причинение вреда игроку, не прошедшему посвящение, запрещено!

– Умный какой стал! Книжек начитался? Да, все верно: просто так убить тебя я не могу. Но поверь мне: если я захочу тебя убить, то сделаю это, и правила Игры меня не остановят.

– Это как? – прошептал сдавленно Сульмар, дыша через раз.

– Очень просто. Например, видишь вот эту замечательную трубу, по которой проходит под высоким давлением пар? Если я сейчас по ней нанесу удар заклинанием, а ты совершенно случайно будешь стоять рядом, попадешь под струю пара и сваришься живьем, то формально я правила Игры не нарушу: ведь я целился в трубу, а не в тебя. Или, например, могу позвать местных стражей и по секрету им сообщить: мол, я случайно узнал о том, что ты задумал ужасное святотатство: пробраться к Великой кузне и разрушить ее. Как ты думаешь, долго ли ты после этого проживешь? И опять я формально правила Игры не нарушу: ведь убьют тебя стражи, пусть и благодаря мне. А теперь, мальчик, я хочу услышать самые искренние извинения, на которые ты способен, и если мне не понравится, как они звучат, ты можешь следовать своей дорогой дальше, только без меня.

– А Карту знаний ты мне вернешь?

– Разумеется, нет. Пункт 59.2 нашего договора. В случае расторжения договора по инициативе нанимателя, то есть тебя, плата остается у исполнителя, то есть у меня.

– Что-то я не припомню такого… – с сомнением пробормотал Сульмар.

– Это почти в самом конце, мелким шрифтом. Нужно было внимательно изучить документ, прежде чем соглашаться на мои условия.

– Но ты ведь мне не дал это сделать, все время торопил!

На это я лишь безразлично пожал плечами. В свое время сам не раз и не два попадал впросак, столкнувшись с подобным, поэтому и не жалел времени и дайнов на покупку Карт знаний и на учебу. Сульмар долго стоял молча, а потом тихо произнес:

– Прости меня.

Ладно, этого достаточно. Ломать мальчишку я не хотел: ему и так здесь непросто. Еще вчера жил в захолустном мирке и мечтал о путешествиях и подвигах, а сейчас очутился в мире живых машин и участвует в Игре, где за проигрыш приходится платить жизнью…

– А что мы сейчас будем делать?

Хотел бы я и сам это знать… Лучше всего от сложных мыслей отвлекают работа и еда. Последний раз я ел пару дней назад, даже для меня это долго. Достав пару тепловых камней (дрова у меня почти закончились), поставил на них походный котелок и налил немного воды. Пока вода нагревалась, нашел в сумке подкопченную тушку небольшого зверька. Порубив ее на крупные куски, бросил в воду вместе с овощами, добавил немного приправ и крупы: получился походно-полевой суп. Пусть варится, пока я буду думать.

А подумать было над чем. Планируя поход, я изначально задумывал его как торгово-разведывательный. Никаких схваток, никаких боев: пробежаться по Осколкам и собрать товары для обмена и продажи. Самой главной запланированной задачей было выбраться за пределы точки перехода в Муравейнике и добраться до трофеев, оставшихся от погибших там игроков. Исходя из этого я и подготовил колоду: атакующие заклинания высокого уровня и массового урона, несколько существ призыва и стандартный набор для поиска и разведки. Схватка в песках оставила меня без основных атакующих заклинаний – Дыхания прародителей драконов и Ветра ледяных клинков. Повторно разыграть я их смогу лишь через месяц из-за долгого срока перезарядки карт. Ну это ладно: захваченная добыча и предстоящий выкуп оправдали все. Но эта схватка на острове практически лишила меня атакующих карт: пытаясь выжить и уничтожить мерзкую тварь, я задействовал почти все, что у меня было. Мертвым карты ни к чему.

Вспомнив о прошедшей схватке, невольно вздрогнул. Сейчас, в тишине, сидя возле котелка с наваристым супом, я отчетливо понимал, что прошел по краю и мне невероятно повезло. Ошибись я хотя чуть-чуть, и мой Медальон вместе с сумкой лежали бы вместе с останками прочих погибших. Если бы я в Муравейнике не нашел карту с самфурином, хрен бы смог незаметно подплыть к хозяйке Блуждающего острова; если бы не зелье Водного дыхания, которое столько лет лежало у меня в Книге… И копье, пронзающее щиты: его использовал ящер, игрок, который не выжил в Муравейнике. Оно не знает преград – таково его особое свойство. Идеальное оружие против игроков-заклинателей, полагающихся на защитные заклинания. Только вот попробуй с ним добеги до врага на расстояние удара!..

Когда живешь достаточно долго, привыкаешь просчитывать свои шаги наперед, соотношение сил и уровни возможных угроз. И рисковать своей жизнью вот так, по-глупому, без подготовки и четкого плана, я уже давно отвык. Куда спешить, если впереди вечность!

Ладно, нужно отвлечься и посмотреть, чем меня наградила судьба. Первыми я решил изучить карты, выпавшие в пирамидке. Вот какой-то артефакт: Колесо обновления. Выглядит как странный металлический диск, покрытый непонятными закорючками. Я прочитал описание карты: «Раз в малый цикл вы можете применить Колесо обновления к любой карте в вашей Книге. Артефакт мгновенно перезагружает карту».

Еще раз перечитав описание, я подумал над тем, что мне это дает. Дыхание прародителей драконов было основной ударной мощью моей колоды, но, использовав его один раз, я на целый месяц оказывался очень уязвим перед сильными врагами; теперь же у меня фактически удвоилась сила моей атакующей колоды. Если противник подумает, что я уязвим, и вздумает атаковать, то нарвется на повторный удар. Да, комбинаций с этой картой разыграть можно немало!

Следующая карта: Птицелов. А это еще что такое? С карты на меня смотрел хмурый коротышка с небольшим копьем в руках. На веревке, обмотанной вокруг бедра, висит небольшая сетка с вплетенными в нее камнями. Странное создание. Так, посмотрим… Живут высоко в горах. Основным пропитанием для этих созданий служат птицы, гнездящиеся на склонах. Чтобы выжить, птицеловы в совершенстве освоили охоту на них. Свойства: повышенный урон летающим созданиям, маскировка: «Птицеловы прекрасно маскируются и умеют незаметно подкрадываться к летающим созданиям; их могут заметить лишь существа с высокой степенью восприятия или обладающие магическими свойствами». И саморазвитие: «Это создание приобретает опыт, используя долю эмбиента, полученного в бою игроком, для своего самосовершенствования».

М-да. Я почесал затылок, даже и не зная, что подумать. То ли бесполезный хлам, то ли ценная находка. Саморазвитие – редкое свойство, встречающееся не в каждой карте, да еще многоразовое. Ну почему оно у этого нелепого уродца, а не у какого-нибудь Быкоглотателя или Мечеголова? Даже и не знаю, что с ним делать… Какие еще, к Хаосу, птицы? Этот уродец разве что с голубями какими-нибудь справится! Я сплюнул с досады.

Так, что у нас там еще? Третья карта тоже весьма интересна: Доспех стремительных ударов. Увеличивает силу и ловкость владельца. Пригодится. Такие любят бойцы ближнего боя, но и заклинателю вроде меня он точно не помешает. Возможность быстро двигаться в бою может во многом решить исход схватки в твою пользу или, наоборот, позволит ее избежать, дав шанс скрыться от более сильного врага.

С сокровищем покончено. Люблю вот так, неспешно, без лишней суеты, вдумчиво поработать с картами, прикинуть, какие мне возможности дают новые из них, как в будущем их лучше использовать. В этот раз мне определенно повезло: все карты оказались ценными, для каждой найдется место в колоде.

Суп остыл, и я стал обедать под злым и голодным взглядом Сульмара. Пусть привыкает: для него это будет полезно. Настроение было хорошим. Порывшись в сумке, я даже нашел последнюю бутылочку вина. Камни неярко светились, излучая тепло, от котелка поднимался пар. Тишина. Можно неспешно рассортировать добычу, доставшуюся после трудного боя.

Напоследок просмотрел трофеи, что перешли мне от Джермана. Как я и ожидал, полезного там было немного: на острове ему сильно досталось. Карт, которые я мог бы использовать в бою, почти не осталось: он потратил их все, когда сражался с сиреной, как и я. Только я выжил, а он – нет. Из полезного для себя я нашел только две карты. Ледяной барс: ездовое существо, которое может одинаково ловко прыгать по горным вершинам и настигать добычу на равнинах. Красивое создание. Я невольно залюбовался огромным снежным котом, лежащим на скале и греющимся под солнцем.

Вторая карта – Охотничьи лозы. На рисунке из земли вырывались толстые стебли, покрытые острыми шипами, хватая маленьких человечков. Редкая карта, в которую были добавлены два усиления: шипы и ядовитые объятия, наносящие дополнительный урон подвергшимся атаке существам. Полезная карта и точно лишней не будет.

Остальные карты были использованы во время боя или не представляли из себя ничего полезного. В сумке тоже нашлось весьма немного: несколько незнакомых мне приборов, предназначения которых я также не понял, немного еды, полупустая аптечка… Все это было очень странно и немало меня удивило: для опытного игрока этого было бы недостаточно. Никаких товаров или снаряжения, необходимого для путешествий, тонкая колода карт… В моей сумке половину места занимает экипировка, необходимая для выживания на Осколках, а здесь все так, будто он из дома вышел и случайно оказался на Осколке. Ерунда какая-то…

Я еще раз просмотрел трофейную Книгу, попытавшись открыть личные записи игрока, но эти данные были недоступны: даже после смерти Джерман хранил свои тайны. Любой игрок, путешествуя по мирам, сталкивается с множеством вещей, о которых следует помнить: имена, обычаи, правила поведения – множество мелочей, которые имеют значение в Игре. Как правило, подобные записи хранятся в личном разделе. Джерман зашифровал этот раздел, и без пароля просмотреть эти данные невозможно.

Ладно, все эти загадки лучше оставить на потом: будет над чем подумать. А пока надо посмотреть, куда судьба нас может вывести. Захотелось еще раз выпить; жаль, что вино закончилось. Я не спеша перебрал карты.

– Книга, Колесо обновления: применить к карте Ветер ледяных осколков!

Замерцав, карта вновь стала активной. Это хорошо: так намного спокойнее.

Теперь Лавка сумасшедшего алхимика: нужно пополнить запасы зелий регенерации и лечения. Карлик на картинке начал снимать пузырьки с полок, а потом с воплем: «А еще у меня есть кое-что для вас особенное!» – вытащил какой-то пузырек из-под прилавка. Ого! Посмотрим, что тут у нас… Две большие бутылки лечения, малый пузырек регенерации, зелье Кошачьего взгляда и специальная мазь под названием Стальная кожа. Неплохо, а самое главное – совершенно бесплатно.

Я еще раз просмотрел активные карты. Негусто: серьезного боя мне точно не выдержать. Одна надежда – быстро добраться до Площади и там пополнить колоду. Немного успокоившись, взглянул на мальчишку, сидящего в углу и с трудом грызущего кусок серой дряни, которая, по мнению владыки Хаоса, является едой. Я подтолкнул к нему котелок с супом:

– Ешь.

Не заставляя себя упрашивать, Сульмар быстро застучал ложкой по дну котелка. Нам предстояло еще несколько переходов, впавший в уныние напарник мне не нужен. Дав ему поесть и вымыв котелок, я призвал Компас. Неожиданно Сульмар попросил:

– А можно взглянуть на твой Компас? На моем не видно ничего. Ни куда прыгаю, ни в какие Осколки я могу попасть…

– После окончания Школы и прохождения третьего этапа испытаний на твоем Компасе будут отображаться назначения возможных прыжков, – ответил я. – Если хочешь, можешь взглянуть. Компас, ограниченный доступ!

Сульмар подошел и заглянул в светящийся диск, на котором мерцали огоньки возможных перемещений.

– А что обозначают эти символы вокруг огоньков?

– Смотря какой. Мы сейчас в мире Заводной шестеренки, – дотронувшись до одного из огоньков, я немного приблизил его. – Вот этот белый круг, перечеркнутый синей чертой, – знак перемирия. Нападать на создания, населяющие этот мир, не стоит. Если сам не нападешь, они первыми тебя не тронут. Этот значок, похожий на шестеренку, указывает путь развития цивилизации, населяющей этот мир, – дотронувшись до него, я развернул окно на весь экран Компаса, и в нем появились строки на языке игроков: развитие цивилизации, применяемое оружие, возможное противодействие, средства связи и типы вооружений. – Как правило, высокоразвитые цивилизации мы стараемся не трогать: это слишком опасно. У них есть чем защититься от нападений игроков.

– А что это? – недоуменно спросил Сульмар, ткнув пальцем в значок рядом с шестеренкой.

– Все что мне необходимо знать об этом Осколке: устройство общества, в кого или во что они верят, чем вооружены, информация о товарах, которые можно у них купить или продать, насколько существа в этом мире опасны… В общем, все об устройстве этого мира.

Своим Компасом я по праву гордился, вложив в него немало дайнов и улучшений. Одна малая энциклопедия миров обошлась мне в пять тысяч, не считая других вложений, но они стоили того: без всех этих знаний мои кости наверняка бы уже гнили на каком-нибудь из этих крошечных Осколков. Большая книга Осколков была главным сокровищем и гордостью нашего небольшого клана. Ни одно из сообществ игроков, насколько нам известно, не владело более подробным сборником данных обо всех Осколках, находящихся на данный момент в Игре, с подробным описанием всего, что можно на них встретить.

– Понимаешь, Сульмар, я состою в клане, который называется Проводники Хаоса. Это небольшое сообщество, что объединяет в себе игроков, специализирующихся на этих крошечных мирах. Ведь Осколков множество и каждый из них – это маленький кусочек огромного мира со всякими особенностями. Некоторые миры безлюдны и пусты, а на других, хотя это и весьма редко бывает, можно найти ресурсы, предметы или существ, высоко ценимых как среди игроков, так и в мирах, с которыми мы торгуем. Дайны, которые можно выручить за товары, решают в Игре очень многое. Это и карты в твоей Книге, и снаряжение, что поможет выжить в бою, и даже оружие, что может принести победу. Но Осколки очень малы, и чтобы здесь выжить, нужна информация. Она порой так же важна, как и оружие, а подчас даже больше. И все это хранится здесь, – я указал на Книгу. – Каждый из проводников, путешествующих по этим мирам, собирает и предоставляет информацию о них: о местных жителях, погодных условиях, снаряжении, необходимом для выживания, о правилах Игры, которые на данный момент там действуют; в общем, все, что необходимо знать, чтобы там выжить. Вплоть до того, с какой скоростью там течет время.

– Вот, смотри и запоминай, – и я указал на небольшой значок, похожий на песчаные часы. – На некоторых Осколках время идет иначе, чем в других местах. Провел в этом месте сутки, а в Игре прошло три дня. Или неделя. Почему так происходит, никто толком не знает, но это факт, о котором следует помнить, планируя маршрут или назначая встречи. Так же как и правила Игры, которые регулируют отношения игроков между собой. Например, Свободная охота. Это значит, что игроки, независимо от ранга, вправе нападать друг на друга, используя любые методы и способы. В таких местах владыка, повелевающий сотнями воинов, может напасть на игрока первой ступени, и это будет по правилам. Еще есть дуэльные правила. Согласно им нападения игроков друг на друга недопустимы, допускаются только поединки. В общем, правил весьма много и они периодически меняются. Узнать об этом можно, лишь попав в какой-нибудь мир: тогда в твоей Книге отразятся правила Игры, действующие в нем на данный момент. Все это нужно учитывать. Потому что без теплой одежды выждать на пиках Айнуна время, необходимое для зарядки Компаса, практически невозможно. В Лунной заводи без зелий ментального сопротивления ты погибнешь почти гарантированно, но зато только там можно добыть панцири алмазных черепах, а за них тебе заплатят не меньше тысячи на Торговой площади, в зависимости от веса и размера. И так во всем остальном.

Сульмар грустно покачал головой:

– Я сойду с ума раньше, чем разберусь во всем этом.

– Это поначалу трудно, первые лет пять – десять. Потом привыкаешь, – постарался я его подбодрить.

– А эти знаки что обозначают? – спросил Сульмар, тыча в Книгу.

– Тут все просто. Смотри. Этот значок, похожий на человечка, обозначает, что мир обитаем и населен разумными существами. Значок в шестеренке и цифра в ней обозначают техномир и степень развития его технологий. Максимальный уровень развития – двенадцатый.

– А куда мы теперь прыгнем?

– Из этого места можно попасть в три Осколка. Вот они, – уменьшив железяку, я показал наши возможные маршруты. – Видишь эти три точки?

Чтобы ему было удобнее смотреть, я приблизил по очереди все три возможные точки назначения. Первая – Парящие кристаллы. Странное и опасное место.

– А что обозначает этот значок? – спросил Сульмар, показывая на изображение зверя рядом с Осколком.

– Разумных существ нет. Здесь живут только животные. Уровень угрозы – седьмой. Весьма высокий, – заметил я. – Мы окажемся на огромных, парящих на большом расстоянии от земли, кристаллах. Сами по себе они не опасны, главное – с них не упасть, потому что падать ты будешь долго. Основную угрозу там представляют стаи летающих монстров, охотящихся на обитающих внизу животных. Любое появление на этих кристаллах, если заметят, они воспримут как угрозу их гнездам, и будут атаковать. Эти создания сильны и опасны, и лучше всего, если они нас не заметят. Поэтому время, необходимое для зарядки Компаса, мы проведем под маскирующим покровом.

Еще одна точка на экране. Следующий Осколок – Мир деревьев. Сульмар попытался сам прочитать обозначения:

– Человечек. Значит, там есть разумные существа. А эта звездочка что обозначает, с цифрой?

– В этом мире существа владеют волшебством. Степень развития магии – вторая. Всего ступеней развития волшебства – восемь.

– Почему так?

– Я не знаю, – ответил Сульмару.

– Белый круг, перечеркнутый красной чертой. А это что значит?

– Если нападешь на местных, почти наверняка погибнешь.

– Они настолько сильны? – удивленно спросил Сульмар.

– Они – нет, а их боги – да. Видишь это знак? – Я ткнул в значок, похожий на раскрытый глаз. – Он обозначает присутствие богов в этом мире и их природу. В этом мире сильны светлые боги, и любой безумец, вздумавший напасть на их создания, будет наказан.

…Я был тогда в команде первооткрывателей, попавших в этот мир сразу после проведения фестиваля, когда этот Осколок впервые оказался на игровом поле. Собственно, и название этому месту дали мы: я, Шмель и Буллраш, устроив втроем рейд по Осколкам в поисках даров Владыки. Тогда, впервые оказавшись в этом мире, я был поражен его красотой и величием: огромные деревья, закрывающие собой небо, яркие цветы, необычные животные. Меня сложно удивить чем-то новым, но этот мир был похож на огромное полотно красоты и торжествующей жизни. Мне даже стало жаль это место, когда я представил, что с ним сделают игроки; а когда Стальной сокол, карта-разведчик, отметила поселение примитивных местных жителей, устроивших свои дома на огромном дереве, я понял, что этот мир умиротворения и красоты сегодня зальют кровью.

Шмель, старший в пати, помня о моих принципах, предложил мне прочесать окрестности в поисках даров, пока они с Буллрашем навестят местных жителей ради общения и возможной торговли. В принципе, он этого мог и не говорить: мне и так было все ясно. Разумные смертные, их жизни, принесут утроенное количество эмбиента, а подобных им, да еще столь безобидных и примитивных, так сложно найти в мирах, где идет Игра… Препятствовать я не стал: даже если бы я им помешал, все равно разумные мартышки были обречены. Не эти парни, так кто-то другой придет и соберет здесь урожай жизней. Да и пусть, на мне их крови нет.

Что потом произошло, я так и не понял, а сами саннаши объяснить так и не смогли. Я тогда проводил обычный поиск по отработанной схеме: определил границы Осколка и по спирали прочесывал новый мир, заодно изучая местную фауну и флору, когда с той стороны, куда ушли парни, внезапно вспыхнуло сияние невероятной силы. Огромное дерево, видимое из любого места на Осколке, полыхало нестерпимо ярким светом. Я, не разобравшись, подумал, что там использовали оружие класса A, и упал на землю, вжавшись лицом в траву и прикрыв голову руками. Я успел заметить, как внезапно стало нестерпимо тихо: весь огромный лес испуганно замер. Все эти птицы и животные, чьи крики наполняли округу, внезапно умолкли, а я услышал рядом с собой тяжелые шаги чего-то большого. Оно шло через лес, приближаясь ко мне, а мне было так страшно, что я не мог себя заставить даже просто посмотреть, что это там ко мне идет. Какой-то дикий, необъяснимый ужас охватил все мое естество, парализовав тело и разум. Я только слышал, как это неведомое существо, тяжело ступая, подходило все ближе и ближе, пока не замерло рядом со мной. Оно долго топталось, тяжело втягивая в себя воздух, и все это время проклятая тишина наполняла лес.

Потом все исчезло и мир вновь наполнился звуками, птичьим щебетом и шелестом листьев на ветру. Я понял: что бы это ни было, оно ушло. С трудом пришел в себя, полчаса отпиваясь самогоном: трясущиеся от страха руки больше проливали его, чем доносили до рта. Больше всего мне хотелось убраться оттуда, но честь проводника не позволяла. Сбежать, не узнав о том, что случилось с другими, я не мог.

Возле дерева я и встретил тогда шамана, сообщившего мне, что моих друзей забрал О, бог этого мира. После того как здесь пропали несколько пати игроков, этот мир и обзавелся знаком-предупреждением. Раскрывать знания об особенностях этого мира я сразу не стал и впоследствии сумел неплохо заработать и собрать карты игроков, решивших убить безобидных обезьянок.

А в целом тот рейд был хорош: ушли трое, вернулся один. Все трофеи и добыча достались мне, и главное – ни у кого претензий ко мне нет: убил проводников не я…

Оторвавшись от воспоминаний, я вернулся к третьему Осколку.

Поле сломанных игрушек. Тот, кто так назвал это место, явно был поэтом или кем-то вроде того, потому что назвать так место старого сражения мне бы точно в голову не пришло. Много лет назад в том месте отгремела битва. Кто и против кого там сражался, одни боги знают. Осталось лишь поле, усеянное воронками и проржавевшими остовами боевых машин. Многие там пытались отыскать годное оружие или снаряжение, но, насколько знаю, ничего полезного там не нашли: слишком давно отгремела та битва и слишком яростной она была. Ручного оружия, пригодного для использования, там не применяли: огромные роботы сражались между собой. Людям там делать нечего. В общем, безопасное и пустое место. Единственная угроза – игроки. Среди обломков старых машин, в воронках, усеивающих поле, легко найти хорошее место для засады. Многие игроки часто устраивают там охоту. Ну да ладно, будь что будет! Может, нам повезет: один шанс из трех, что мы окажемся там.

– Сульмар, если попадешь на Парящие кристаллы, не стой на месте, спрячься там где-нибудь за выростами или в расщелине. Готов?

Сульмар сосредоточенно кивнул.

– Тогда действуй!

– Компас, прыжок!

Так, теперь посмотрим, куда он попал… Лес! Пора и мне следом!

– Компас, прыжок, Мир деревьев!

Глава 7 Мир деревьев

Сияние перехода погасло. Сульмар стоял на месте. Еще немного его подрессировать да дурь из головы выбить – неплохой напарник мог бы получиться… Хотя нет: пусть сначала переживет третий этап, а там посмотрим.

Объяснять, почему этот мир назвали Миром деревьев, Сульмару не пришлось: это и так было понятно. Повсюду стояли деревья: огромные, чьи вершины уходили за облака, и маленькие, растущие в тени исполинов. В отличие от Муравейника, растения здесь были нормального размера; цветы как цветы, можно наклониться и понюхать, фрукт или ягоду можно сорвать и съесть, не боясь отравиться. В общем, хорошее место, а главное – безопасное. Здесь не надо бояться нападений ни туземцев, ни зверей, ни игроков. Местные обезьянки – существа весьма мирные, угрозы не представляют. Зверей, способных напасть на игрока, тоже почти нет: всякие там небольшие кошки, живущие на деревьях, змеюки и прочая фауна на людей не нападают – им хватает живности, в огромном количестве обитающей в лесу. Ну а игроки здесь не творят зла даже друг другу: местные стражи строго следят за этим. Единственное, на что можно наткнуться, – это ловушки, оставленные другими игроками, да и то вряд ли. Но все-таки осторожность превыше всего.

– Книга, Спригган, мастер ловушек!

В воздухе появился маленький зеленый человечек с небольшими крылышками за спиной. Быстро летая над землей, он принялся искать «сюрпризы», которые могли оставить другие игроки. Он исчез, не найдя ничего: можно двигаться вперед.

– А куда мы идем? – спросил Сульмар, с любопытством оглядывая окрестности. Посмотреть было на что: этот мир по-настоящему красив; сразу видно, что создавали и присматривают за ним светлые божества. Если бы рай, в который верят у меня на родине, существовал, он выглядел бы как Мир деревьев.

Мы шли по толстому моховому ковру, на котором росли небольшие красные и синие цветы, прячущиеся, когда мы приближались, и вновь появляющиеся, стоило нам отойти. Быстро пролетела небольшая стайка светящихся золотистых птиц.

– Сульмар, смотри! – Я указал на дерево, густо облепленное огромными бабочками.

– А что они делают?.. – тихо спросил Сульмар, любуясь бабочками. Огромные мотыльки – красные, белые, сиреневые, желтые – полностью покрывали дерево и тонкими хоботками пили сладкий сок, который обильно сочился из коры. Я подобрал сухую ветку, бросил ее в сторону дерева, и оно как будто взорвалось: сотни бабочек одновременно взлетели с медового дерева, на миг украсив небо множеством ярких пятнышек.

– Ух ты! – только и смог выдохнуть Сульмар.

– Пошли, мы уже близко.

– А куда мы идем?

– В деревню к местным. Там мы немного отдохнем, поедим. Саннаши очень дружелюбные и милые создания, а местные девушки… – Я причмокнул губами. – Я думаю, они будут от тебя без ума. Ты им наверняка очень понравишься, так что не теряйся и пользуйся случаем, если что. Следующая возможность побыть с женщиной может появиться у тебя весьма нескоро, а может, и вовсе не появится, если не переживешь выпускной в Школе.

– Вот так запросто? У нас в деревне с этим строго было. До свадьбы нельзя. – Сульмар даже немного растерялся от моего предложения.

– Этот мир весьма примитивен, Сульмар. Здесь нет особых правил и условностей. Женщина сама решает, с кем ей быть и что она за это хочет получить. Подаришь пару связок бус, еще каких-нибудь безделушек, и она согласится с тобой провести ночь. Детей от нас не будет, болезни мы не разносим, так что здесь все просто. Не беспокойся, Сульмар, я сам обо всем договорюсь! – Я с трудом удерживал смех, представив лицо Сульмара, когда он увидит местных красоток. Надо еще сказать ему, что в случае отказа заняться с ней любовью он смертельно обидит все племя… Это будет отличная шутка, которую можно забавно рассказать на Площади и в Доме Гильдии.

Возможность разыграть Сульмара улучшила мое и без того хорошее настроение. Путешествие по мирам близилось к концу. По моим расчетам, следующая точка перехода будет последней. На Площади игроков я смогу наконец расстаться с Сульмаром и прикупить необходимые карты. В уме я уже начал прикидывать, куда потрачу вырученные за мои товары дайны. Сумма выходила внушительная. Это путешествие стало очень удачным, пожалуй, самым удачным за мою карьеру проводника.

Сульмар всю дорогу молчал, размышляя, наверное, над предстоящей ночью удовольствий. Погода была замечательной, местные хищники нас не беспокоили, игроков можно было не опасаться. В общем, красота! Неожиданно у меня в голове зазвучала приятная мелодия. Остановившись, я призвал Книгу и открыл почтовые сообщения: кто-то не пожалел дайнов, чтобы отправить мне письмо. Ну что ж, посмотрим, что там… Открыв письмо, я быстро прочитал сообщение, потом еще раз. Необходимо было обдумать, что предпринять, пожалуй, можно потратить одну из трех марок, чтобы отправить ответное письмо. С помощью писем игроки могут общаться друг с другом, передавать сообщения, просьбы о помощи, предупреждения о внезапных угрозах; в общем, очень важная и нужная вещь в жизни игрока. Только за отправку посланий надо платить, как и за все в Игре.

В окне почтовых сообщений я написал ответ, выбрал адресата в списке игроков. Теперь марка. Я выбрал одну из трех, что у меня есть, и активировал. Все готово, теперь мое послание найдет адресата, где бы он ни был. Жаль, что такая услуга стоит весьма недешево – целых двадцать дайнов за сообщение.

Отправив письмо, я ускорил шаг, нагоняя Сульмара. Залюбовавшись красотами окружающего мира, он даже не заметил, что я отстал. Проводив его почти до места назначения, я не хотел, чтобы он напоследок свернул себе шею, свалившись в какую-нибудь яму, или чтобы его слопала местная тварь, решившая разнообразить свое меню.

Обогнув небольшой холм, густо покрытый кустарником, мы наконец увидели деревушку туземцев. На огромном дереве, среди ветвей и огромных золотистых цветов, виднелись маленькие плетеные домики саннашей – так называли себя живущие в этом мире небольшие племена обезьянолюдей. Путешествуя по Осколкам, я видел множество племен и народов. Одни были хитрыми и коварными, другие – храбрыми и сильными; у всех были разные тела, но я уже давно перестал удивляться этому и даже обращать внимание. У разума есть определенный предел, перейдя который он уже перестает удивляться, а просто воспринимает все так, как есть. Живые, разумные камни? Хорошо! Ожившие железяки, умеющие разговаривать и чувствовать? Не вопрос! Поэтому саннаши ничем особо не выделялись среди иных народов, которые я видел. Обезьяноподобные, есть хвост и по шесть пальцев на конечностях. Подумаешь, какая ерунда! На наличие шерсти на теле, которая с возрастом меняет цвет, даже внимания обращать не стоит. Главное, что они не опасны: ты их не тронешь, и они тебя не тронут. Веди себя с ними честно, не скупись на подарки, и со временем ты станешь другом, для которого всегда найдется место в их небольшом селении.

Подойдя ближе к дереву, я несколько раз громко крикнул, давая о себе знать. Уверен, что наблюдатели давно уже меня заметили, но таким образом предупредив о себе, я проявил вежливость и уважение к хозяевам этого места; небольшая мелочь, но из мелочей складывается жизнь, а отношениями с этим народом я дорожу. В этом мире действуют сильные потоки обновления, усиливающие регенерацию организма; потеряв в одном из боев обе ноги, я два цикла отлеживался в этой деревеньке, чтобы быстрее их отрастить. Впоследствии я часто бывал здесь и никогда не забывал те доброту и заботу, которую мне оказывали: ухаживали, кормили. Местный вождь приставил ко мне пару мальчишек, чтобы помогали потерявшему ноги игроку, и делалось все это не из-за богатых даров, что я преподнес всему племени, а просто потому, что мне было плохо.

В ответ на мой крик раздался громкий голос сторожевой трубы, одного из моих даров. Местным очень нравились ее гулкие боевые раскаты, и они частенько по поводу и без дули в нее, пугая местное зверье и птиц.

Первыми, как всегда, спустилась детвора и наперегонки устремилась ко мне. Вслед за ними степенно, аккуратно, стараясь не потерять важный облик, спустился староста, а затем уже все остальные мужчины и женщины. Вокруг шум, гам, дети подпрыгивают возле меня, дергая за одежду и требуя подарков, женщины весело галдят, обсуждая наряды, которые они наденут к вечернему костру, мужчины проталкиваются ко мне и спрашивают, какие товары я принес: одному нужны крючки, другому – наконечники для стрел; женщинам – украшения и ткани для нарядов.

Во всем этом шуме и гаме Сульмар пытался о чем-то со мной поговорить, но я сделал вид, что его не расслышал. Веселая детвора потащила меня к дереву. Знакомые выемки в стволе, руки их по-прежнему помнят. Я осторожно залез наверх по стволу дерева. Для местных это легко: руки и ноги у них к этому приспособлены, а мне свалиться с высоты двадцати – тридцати метров не хотелось. Наверху была небольшая площадка, от которой в разные стороны расходились веревочные мосты. Деревня саннашей располагалась на нижних, самых крупных ветвях огромного лесного исполина. Свои дома местные делали из ветвей и листьев шеабу – так называлось это огромное дерево.

Пока Сульмар поднимался вверх по ступенькам, а местные его страховали, чтобы не свалился, я прошел в дом к старейшине, почтенному маатару Камази. Поклонившись хозяину дома и проведя рукой над пламенем в небольшой жаровне у входа, я присел на травяную циновку. Младшая из жен маатара принесла угощения: прохладный ягодный морс и свежие фрукты. Отведав угощения и похвалив хозяйку, я расспросил старейшину, как его здоровье, все ли хорошо в его доме, все ли его многочисленные жены, дети и внуки здоровы, как дела в деревне, что нового произошло со дня моего последнего визита; в общем, традиционные вопросы, которые гостю полагалось задать хозяину, проявляя уважение.

Наконец все вопросы были заданы, а ответы услышаны. Старейшина принял мои дары: связку разноцветных бус для жен и набор крючков для него. Все, с ритуалами покончено, дары приняты. Теперь я – гость всего племени и могу рассчитывать на место у вечернего костра, еду, крышу над головой, а если надо, то и на помощь и защиту. Пришла очередь и до шутки, которую я задумал.

Порывшись в сумке, нашел небольшое зеркальце, захваченное мной из подводной пещеры. Положив его перед вождем, я рассказал о задуманном мной: та, которая сможет сегодня сделать Сульмара мужчиной, получит эту вещицу от меня в награду. Я знал, что весь наш разговор подслушивали жены вождя за небольшой занавеской, скрывающей вход в женскую половину дома. Раздались вздохи восхищения: маленькое изящное зеркальце в золотой оправе, украшенное россыпью драгоценных камней, выглядело великолепно. Старик-вождь, взяв его в руки, удивленно цокал языком, впечатленный красотой вещи из другого мира, и с трудом положил его назад, а уж что творилось за занавеской!.. Восхищенные вздохи и ахи, то и дело оттуда выглядывали жены вождя, пытавшиеся разглядеть чудесную вещь.

Еще раз громко, чтобы все услышали, я повторил, что отдаю зеркало в награду той, которая сделает моего друга настоящим мужчиной. Подняв его над головой, чтобы все смогли им полюбоваться, я убрал зеркальце назад в сумку, уверенный в том, что меньше чем через мгновение все женщины в небольшой деревне будут знать о предложенной мной награде. Ну держись, Сульмар! В этом мире нам надо ждать почти сутки, пока зарядится Компас, а местные дамы могут быть очень, очень настойчивы.

Дорога до гостевого дома получилась долгой: сначала детишки, окружив меня толпой, весело крича и подпрыгивая, потребовали подарков. Самая шустрая малышка радостно забралась мне на шею и требовала ее покатать. Детвора повисла на мне, облепив со всех сторон, пока не повалила на пол. Со всей этой гурьбой я сражался как мог: звал на помощь, рычал и даже пытался кусаться. В общем, шум, визг; взрослые саннаши, глядя на наше сражение, тоже веселились вовсю.

Без откупа прорваться я не мог. Порывшись в сумке, нашел игрушки, специально припасенные для детей. Скакалки, мячики, машинки быстро находили своих хозяев, а маленькой Шеме, отважно залезшей мне на шею, я решил вручить главный подарок. Девчушка завороженно смотрела на огромную куклу, чуть ли не с нее размером, которую я достал из сумки, все вокруг восторженно ахнули. Их восторг понятен: кукла была сделана с большим искусством и любовью. Хороший мастер провел не один день, создавая это чудо: огромные голубые глаза, золотистые волосы, красивое розовое платье и даже маленькие позолоченные башмачки.

Шема завороженно смотрела на это чудо, боясь даже прикоснуться к нему. В их маленьком примитивном мире найти что-либо подобное было невозможно. Эту куклу я захватил из пещеры русалки: не хотел оставлять ее гнить там, вдали от солнца и людей. Пусть она принесет счастье своей новой хозяйке!

Пока детвора со взрослыми любовалась моим подарком, я поспешил выбраться из окружения. Сульмара нигде не было видно, поэтому я поспешил в гостевой дом, когда-то специально выстроенный для меня местными умельцами. Ноги хорошо помнили знакомую дорогу: перебраться по веревочному мосту, потом немного вверх по ступеням, вырезанным в коре дерева – и вот моя хижина, сплетенная из прутьев, с крышей из огромных золотистых листьев. Перейдя порог, я вздохнул, полной грудью втягивая в себя сухой пряный воздух. За домиком присматривали: меняли крышу, подметали пол, в углу стоял кувшин с водой.

Кинув сумку в углу, я с удовольствием прилег, вытянув ноги на сплетенной из травы циновке. Во время долгих путешествий ничто не ценится так высоко, как возвращение домой. Доверие трудно получить и легко потерять. Я ценил и берег эти крупицы как сокровище, которое было дороже карт и эмбиента. Возвращаясь сюда, я знал, что мне рады.

Отдохнуть долго не получилось. Один за другим жители поселка подходили к моему жилищу. Наконечники для стрел, стальные крючки, украшения, ткани – все это служило для торга и весьма ценилось в мире, где не выплавляли металл, а все необходимое делали из дерева или камня. В обмен на свои товары я брал золотистые цветки медового дерева и небольшие ягоды зеленоватого цвета. Их крайне трудно собирать: растут они на небольших кустах на самых верхушках огромных деревьев. Их могут собирать только дети, потому что вес взрослого тонкие ветви наверху не выдерживают.

Торговля шла хорошо. Я довольно взглянул на выросшую кучку ягод, которые бережно сложил в корзинку. На Площади их ценили не столько за приятный кисловато-сладкий вкус, сколько за способность усиливать действие зелий регенерации. Я случайно открыл это свойство, когда лечил здесь ноги, и с тех пор неплохо зарабатывал, продавая ягоды покалеченным игрокам.

Солнце уже начало садиться, когда я наконец покончил с торговлей. Внизу уже раскладывали вечерний костер. У меня оставалось только одно дело, которое нужно было уладить.

Небольшой храм находился вдали от остальных жилищ. Сплетенное, как и все дома, из лозы, с крышей из листьев небольшое жилище мало было похоже на храм. Маски предков, развешанные на стенах для защиты от злых духов, небольшая каменная чаша, в которой всегда поддерживают огонь, и изображение дерева-исполина, великого О, духа всего сущего, дыхание которого дарует жизнь всему вокруг. Все это я знал с чужих слов. Я был другом деревни, но не бога, создавшего этот мир, поэтому не смел переступить порог его дома.

В небольшом храме жил и присматривал за порядком старый шаман, мало изменившийся с тех времен, когда я увидел его в первый раз. Ему помогали ученики, из которых, когда придет время, он выберет преемника: того, кто будет петь для О странные грустные песни, заменяющие молитвы. Мне пришлось долго ждать у занавеса, закрывающего вход в храм, – маленькие полые кости, из которых он был сделан, колыхались на ветру. Внизу уже разгорался вечерний костер, все племя собралось вокруг. Женщины несли угощения, мужчины, устав после дневных дел, неторопливо рассаживались на свои места, детвора резвилась или помогала матерям. Скоро зазвучат первые песни, а потом начнутся танцы.

А я все ждал, слушая стук пустых костей на ветру. Наконец, когда я уже успел немного замерзнуть, покрытая белым мехом рука откинула занавеску и из храма показался старый шаман, опиравшийся на небольшой деревянный посох с привязанными к его верхушке пустыми молочными орехами. Его шерсть за прошедшие циклы совсем поседела, но он все еще был в здравии, несмотря на возраст.

– Что ты хочешь от меня или от О, нездешний?

– Чего я хочу, ни он, ни ты не в силах мне дать. Но у меня есть к тебе небольшая просьба.

В ответ шаман внимательно на меня взглянул. На какой-то миг я почувствовал, как этот взгляд будто прикоснулся к моей душе, заглянув даже в самые потаенные ее уголки. Мне стало очень неуютно: захотелось закрыться, запахнуть свою душу от этого слишком проницательного взгляда. Потом это ощущение исчезло. Что бы он во мне ни увидел, он не заставит меня уйти.

– Говори, нездешний, о чем ты хочешь попросить.

Торопясь, пока шаман не передумал, я изложил ему свою просьбу. Услышав ее, старик долго думал, склонив набок голову и глядя в сторону. Затем он сказал:

– Я запомню твою просьбу, нездешний. Если на то будет воля О, я выполню ее. А теперь ступай. Тебя уже ждут, – и, повернувшись, скрылся в храме.

…У вечернего костра сегодня было весело как никогда. Там уже вовсю проходило соревнование под названием «Поймай Сульмара». Начала, к сожалению, я не застал и попал уже в самый разгар событий. Вокруг костра за моим несчастным спутником гонялись около десятка молодых разъяренных самок, желающих из него сделать мужчину. Все племя ухохатывалось, глядя на эту охоту. Новичок во всю глотку вопил, призывая меня на помощь, а мужчины веселились и давали советы отважным охотницам, азартно гонявшимся за Сульмаром.

Наконец усилия охотниц увенчались успехом: послушав совета бывалых охотников, они разделились и зажали Сульмара в клещи. Несчастный сын мельника тревожно озирался по сторонам в поисках спасения, а юные самки не спеша подкрадывались к нему, окружая. Я, оставаясь в тени, с трудом мог стоять на ногах от раздирающего меня смеха. Испуганная физиономия Сульмара, оглядывающегося по сторонам, вызвала новый приступ хохота. Мальчишка наверняка думает, что его сейчас как минимум съедят вместо десерта у вечернего костра.

С торжествующим криком юные женщины ринулись к нему. Вопя от ужаса, Сульмар буквально взлетел на крышу хижины, к которой его прижали. Я даже оторопел от такой прыти: у меня вряд ли получилось бы так же без снаряжения и тренировок, а тут такие прыжки – и без подготовки! Силен! Вот что с людьми делают обостренные чувства!

Крики гнева и разочарования раздались повсюду. Разъяренные девушки грозились разнести хижину в щепки, если коварный соблазнитель немедленно не слезет. Несчастный Сульмар обеими руками вцепился в крышу и вовсе не горел желанием осчастливить своим присутствием местных красоток. Я не заметил, какая первая из женщин догадалась запустить в него фруктом, которые собрали к вечернему костру, но через миг на Сульмара буквально обрушился град плодов разной спелости и твердости. Теперь я по-настоящему гордился своим спутником: он сражался как лев, уворачивался от них, отбивался, а когда мог, кидал обратно.

Глядя на такую героическую борьбу, я не смог остаться в стороне и, подхватив перезревший плод, запустил его в толпу отважных соблазнительниц. Дурной пример, как и положено, оказался заразительным: увидев мой бросок, кто-то из мужчин присоединился к веселью, запустив остатками еды в пожилую женщину, мать своей жены. Та в ответ кинула в него кость с еще недоеденным мясом. Через мгновение битва за Сульмара разгорелась с новой страстью: мужчины из солидарности начали кидаться в женщин, женщины не медлили с ответом. Казалось, все уже забыли о Сульмаре; тот наконец смог перевести дух и вытереть пот, утратив на миг бдительность. Этим моментом и воспользовалась Нумая, дочь лучшего охотника деревни, опытной рукой запустившая в Сульмара молочным орехом. Бросок был идеальным и пришелся прямо в лоб.

Как подстреленная птица, Сульмар, взмахнув руками, рухнул вниз, в цепкие объятия удачливой охотницы. Под торжествующие вопли его бесчувственное тело внесли в хижину, служившую ему гостевым домом. Тут я решил вмешаться: вряд ли мой друг был готов к особенностям межвидового секса, учитывая, что у него и обычной-то женщины не было. А тут красотка, покрытая мехом, да еще и с хвостом! Все-таки мне еще предстоит делить с ним дорогу – не хотелось настраивать его против себя.

Подойдя к хижине, я громкими криками созвал всех охотниц к себе, размахивая над головой вожделенным призом. Сначала одна из них выглянула наружу, потом вторая, а потом вышли все. Впереди шла Нумая, сжимавшая нижнее белье Сульмара как флаг из захваченной крепости. Ей я вручил желанный приз под восторженные вздохи подруг. Сульмар тут же был забыт, и все переключили внимание на мой подарок.

Заглянув в хижину, я проверил несчастного новичка. Мальчишка легко отделался: шишка на лбу и пара царапин. Правда, он лишился всей своей одежды, но ничего: я подберу ему новую из своих вещей. Это как минимум то, что я ему должен за устроенное развлечение: я и забыл, когда так смеялся в последний раз…

Положив бедняге на голову холодный компресс и накрыв бесчувственное тело одеялом, я вышел из хижины. На площади уже вовсю наводили порядок, подметали и собирали разбросанную еду. Саннаши расходились по своим хижинам, обсуждая недавнее развлечение. Не удивлюсь, если в будущем у них оно станет новым состязанием с переходящим призом в виде моего зеркальца.

Солнце уже давно закатилось, и по небу неспешно плыли две голубые луны. Пожалуй, пойду и я отдыхать…

Проснулся от того, что кто-то пускал мне солнечные зайчики в лицо. Нехотя приоткрыв глаза, увидел у порога Нумаю, забавлявшуюся с моим подарком. Рядом сидел Сульмар, хмуро глядевший на меня. На лбу красовалась шишка, под глазом синяк, пара царапин на щеке, разорванная одежда лохмотьями висела на нем. Ух, хорошо, что он не понимает язык местных… Представляю, каких бы он глупостей натворил, если бы узнал, что это я устроил ему вчерашнее развлечение.

– Ты слишком долго спишь, – недовольно буркнул Сульмар. – Мой Компас зарядился, и я хотел бы поскорее покинуть этот мир и твоих блохастых друзей.

С кряхтением я присел. Голова немного болела: все-таки перебрал вчера браги из перезревших фруктов. Гадость, конечно, редкая, но за отсутствием нормальной выпивки и это сойдет.

– Сульмар, уйти не попрощавшись – это невежливо. Да и куда торопиться? У твоего посвящения нет никаких определенных сроков. Мы можем спокойно отдохнуть пару дней в этом мире. Посмотри, как здесь хорошо! Свежий воздух, фрукты, да и местным, я смотрю, ты понравился…

– Я настаиваю на продолжении пути, – процедил сквозь зубы Сульмар – а если ты отказываешься, то я расторгаю договор из-за необоснованной задержки в пути, превышающей двенадцать часов. Отдавай мою карту и можешь дальше развлекаться со своими волосатыми друзьями!

Вот мелкий ублюдок! Я с ним тут вожусь, как нянька, а он мной еще и командует! Но и послать я его не могу: в договоре между нами действительно есть такой пункт. Все время забываю его убрать!.. Так и быть: думаю, местные меня простят, что ушел не прощаясь. Компас я не стал призывать: и так знал, куда мы попадем. Последняя точка перед возвращением на Площадь игроков – Мир водопадов.

– Хорошо, Сульмар! Командуй!

Он немного замешкался, видимо, ожидал привычного инструктажа, что и как делать, но я молчал, копаясь в своей сумке; хотел достать ему новую одежду, но решил не торопиться. Не дождавшись от меня ни слова, Сульмар призвал Компас. Проследив, как он исчез во вспышке света, я помассировал виски (голова гудела ужасно), глотнул из кувшина прохладной воды и лишь затем дал команду:

– Компас, прыжок, Мир водопадов!

Глава 8 Мир водопадов

Когда попадаешь в этот мир, первое, что слышишь, – грохот падающей воды. Он заглушает любые звуки. Весь этот мир – огромный водопад. Масса воды с невероятной силой падает вниз, стремительным потоком несется вдаль, и горе тому, кто окажется в этих бурных объятиях. Голубая вода понесет несчастного, не давая ни единого шанса вырваться; острые камни и водовороты будут поджидать жертву; а если кто-то и выживет после встречи с ними, то его ожидает новое испытание в виде следующего водопада, несущего воды куда-то за пределы Осколка.

Непослушный мальчишка, вместо того чтобы ждать на месте, решил отойти подальше от точки появления. Успев удалиться на десяток шагов от берега, он шел вдоль потока, пиная камни под ногами. В своих лохмотьях, весь исцарапанный и мокрый, парень выглядел жалким и беззащитным. Я попытался его позвать, но перекричать грохот водопада не сумел. Вот упрямый идиот!

Открыв сумку, стал искать непромокаемый плащ: брызги воды низвергающегося водопада успели сильно промочить мою одежду. На миг упустил Сульмара из виду.

Все, что я успел увидеть, – это его тело, подброшенное вверх. Потом оно упало и покатилось по земле, а из оторванной ноги ударила струя крови. В растерянности я даже остановился, не понимая, что произошло. Это нейтральный мир, нападения в нем запрещены, за исключением поединков, да к тому же это новичок. Мобилизуясь, я призвал Мастера ловушек: это было первое, что пришло на ум. Несмотря на грохот, я слышал крик Сульмара, державшегося за покалеченную ногу. Идиот! Нужно срочно выпить зелье лечения, чтобы остановить кровопотерю!

Я должен был ему помочь как можно скорее, но рисковать не собирался. Спригган тем временем летел к Сульмару, проверяя территорию. Вот в одном месте он остановился и посыпал землю светящимся порошком, который достал из небольшого мешочка. Ловушка! Потом он полетел дальше. Новая остановка, еще порция светящейся пыли… Через минуту меня и Сульмара разделяли двадцать шагов и восемь светящихся точек.

Осторожно огибая их, я подбежал к мальчишке, на ходу оценивая потери. Правая нога ниже колена была оторвана, из большой берцовой артерии хлестала кровь.

– Книга, большое зелье лечения!

В моих руках появился большой зеленоватый пузырек. Я приподнял Сульмара. Он уже не кричал: болевой шок сделал свое дело. Его губы стали синими, парень едва дышал из-за обширной кровопотери.

Открыв пузырек, я аккуратно влил зелье в рот Сульмара. Эффект был мгновенным: кровь, льющаяся из раны, остановилась, ткани и сосуды потемнели, покрываясь грануляцией, над которой струился пар. Сульмар пришел в сознание, приоткрыл глаза и уставился на меня непонимающим взглядом.

– Что со мной случилось?

– Ты попал в ловушку.

– Я умру? – Голос у Сульмара был слабым и немного дрожал.

– Нет, ты не умрешь, Сульмар. – Я старался говорить спокойно, не отводя от него взгляда. – Тебе сильно досталось, но ты жив и будешь жить дальше.

Сульмар тем временем взглянул на свою покалеченную ногу с оторванной голенью.

– А как же я теперь буду дальше жить? – В его голосе слышались нотки зарождающейся истерики.

– Сульмар, ты в Игре, а Владыке ни к чему калеки. Здесь игрокам регенерируют конечности, помнишь? У тебя ничего серьезного. За пару месяцев отрастет. Главное, что ты жив.

Давая время Сульмару осознать значение моих слов, я оглянулся посмотреть, куда делся мой Мастер ловушек, и невольно присвистнул. Маленький спригган трудился вовсю: берег у водопада был густо усыпан светящимися пятнами: навскидку их было не менее двух сотен. Кто-то очень постарался, превратив этот берег в одну большую ловушку. Что ж, логика этого негодяя ясна: последний Осколок перед Городом игроков, нападения здесь запрещены, многие могут потерять бдительность, особенно если возвращаются из долгого пути. А тут такой сюрприз! Интересно, что за ловушки здесь оставили, и главное – кто это сделал и где он спрятался?

Подойдя к одной из точек, помеченных спригганом, я аккуратно разгреб ножом землю. Под слоем песка увидел небольшой кристалл ярко-оранжевого цвета. Заруханское взрывчатое стекло. Мерзкая стекляшка! Мне приходилось раньше иметь с такими дело: стоит на него наступить, разрушив тонкую стеклянную оболочку, и происходит взрыв, способный не только оторвать ногу, но и самого игрока разорвать на куски – все зависит от мощности заряда.

Так, с этим разобрались. Теперь было бы неплохо узнать, где эти умники, которые установили всю эту дрянь. В то, что их здесь нет, я поверить не мог: наверняка где-то спрятались и выжидают. Проделав такую работу, заминировав пол-Осколка, вложив немало дайнов в приобретение стеклышек, это место без присмотра не оставят. Я подумал о том, что мне стоит предупредить других игроков о ловушках, которые поджидают их в нейтральном мире, и заодно разузнать, кто здесь самовольничает: все-таки этот мир считается безопасным.

На Компасе не было никаких отметок, кроме меня и Сульмара; видимо, охотники спрятались под маскирующим покровом. Ну на это мне есть чем ответить!

– Книга, Астральный взгляд!

Жаль, что это заклинание не позволяет видеть скрытые дары… А, вот и негодяи! На экране появились сразу три отметки игроков; я даже увидел, где именно они затаились: метрах в пятидесяти от меня, приняв вид небольшой кучки камней.

Сообразив, что они раскрыты, кто-то из игроков снял покров, и я увидел двух ящеров и одного человека-мотылька. Теперь понятно, как они собирали трофеи: этот порхальщик, не касаясь земли, подлетал и обирал игроков, попавших в ловушку, а затем с трофеями возвращался в убежище. А тактика как раз в стиле ящеров: говорят, их предки часами могли выжидать в воде возле водопоя. Погрузившись в тину, они ждали, когда жертва подойдет к воде, чтобы напиться, и тогда, выскочив, впивались клыками в ее глотку. Что ж, аналогия понятна: вода тут повсюду, а игроки, прибывающие в этот Осколок, – те же животные на водопое.

Тем временем ящеры, обозначив себя, не теряли время. Один из них достал толстую, похожую на стеклянную палку и что-то с ней делал. Неожиданно она начала светиться, испуская цветные лучи в разные стороны, и я увидел, как разом погасли все светящиеся пятна, оставленные спригганом. Понятно: деактивировали ловушки. Не знал, что со взрывчатым стеклом такое возможно. Я всегда думал, что стеклянные заряды одноразовые: наступил – взорвалось, и все. А оказывается, не совсем так.

Ящеры, закончив возиться с жезлом, направились ко мне, тяжело переступая мощными ногами. Я оценил своих будущих врагов. В центре – массивный ящер с темно-зеленой чешуей, метра три – три с половиной ростом; матерый самец в расцвете сил. На четырехпалую руку надета боевая перчатка с выступающими когтями. Защитных доспехов на первый взгляд не видно, но чешуя едва заметно светится: какую-то защиту он все же использует: что-то усиливающее прочность чешуи, скорее всего. Ее и так пробить сложно, а с защитным покровом и из пушки хрен пробьешь!

Слева еще один ящер, но этот сразу видно – из молодых. Ростом пониже, в руках боевой посох, а тело прикрывает массивная броня из стальных пластин, которая слегка позвякивает при ходьбе. Видно, доспех куплен недавно: слишком неуверенно игрок в нем выглядит; может, и специально для этой засады, кто знает…

Маасари парил справа, неторопливо размахивая крыльями, стараясь держаться с напарниками вровень. Крылья, неторопливо колышущиеся в воздухе, невольно притягивали взгляд. Ярко-красные, с темными пятнами в середине, они меняли расцветку: пятна то пропадали, то возникали вновь. Я побыстрее отвел взгляд, помня об их гипнотических свойствах. В мире, где живут маасари, они так охотятся на животных, в десятки раз превышающих их по размеру и силе. Убаюкав их мерцанием своих крыльев, они подлетают к жертве и хоботками высасывают из нее кровь. Когда маасари улетают, остается лишь обескровленное тело.

Стараясь не смотреть в сторону человека-мотылька, я лихорадочно прикидывал варианты. Подготовив столь грандиозную ловушку, отпускать нас им не с руки: мы тут же расскажем обо всем на Площади игроков… Но напасть просто так они не могут: прямые нападения здесь запрещены, правила есть правила. С Сульмаром разобраться несложно: тот же мотылек заворожит и заманит в водопад, где новичок и утонет, не успев пикнуть. А вот что они собираются делать со мной? Гипноз не сработает: легко я не дамся.

Вызов на поединок. Это единственный вариант. Убрать меня и Сульмара по очереди – и снова в засаду, поджидать следующих жертв.

Тогда кто из них? Я быстро окинул взглядом неторопливо подходящих ящеров. Старший у них наверняка тот, кто в центре. Идет неторопливо, зная, что жертва никуда не убежит. Да и трюк с погасшими взрывными стекляшками хорош: он не только расчистил себе дорогу, но и отрезал мне пути отхода. То, что их можно снова активировать, – это наверняка, а вот метки сприггана пропали. Так что метаться по этому берегу не стоит: лучше подождать, когда они подойдут.

И что дальше? Вызов на поединок? Это понятно, но кто из них? Это решает многое. Мысли лихорадочно крутятся в голове… Как же все неудачно получилось, и все из-за той дурацкой шутки над Сульмаром! Если бы не она, мы бы точно сидели сейчас на дереве, попивая чаек и ожидая, пока перезарядятся карты или кто-то из наших подойдет, чтобы вместе добираться до города. А теперь я влип с пустой колодой, почти без боевых карт в поединок с игроком, наверняка готовым к чему-то подобному. Как же все плохо! Жаль, что от дуэли отказаться нельзя.

Итак, старший – ящер в центре. Восемнадцать ступеней, опытный боец, в Игре не меньше двухсот циклов. Но он отпадает: в этом мире разрешены только легальные вызовы на бой, причем с ограничением по уровню вызывающего. Разброс – три ступени от уровня того, кому брошен вызов. Так что здесь мой невысокий уровень сыграл мне на пользу.

Остаются маасари и второй ящер. Из них наиболее опасен мотылек, тут гадать не приходится. Самый неудобный и опасный противник. Его уровень невелик, даже ниже моего: шестая ступень. Ничего особенного, но тварь от этого не стала менее опасной: возможность летать, наносить удары сверху и стремительно уходить от контратак делает его весьма опасным противником. Да и второго ящера тоже не стоит недооценивать: одиннадцатую ступень так просто не получишь. Это как минимум опытный противник, переживший немало схваток.

Пока я размышлял, враги подошли вплотную и остановились в пяти шагах. Мотылек, подлетев ближе, пропищал:

– Вызов.

– Принимаю.

Нужные слова произнесены. Игра перешла в режим поединка. Мир водопадов, вместе с шумом падающей воды, пропал, остались только двое игроков, сошедшиеся друг с другом. Я и маасари оказались в пустоте в ожидании арены. Хаос окружил нас. Сотканный из миллионов фрагментов, он вращался вокруг с бешеной скоростью. Мимо нас понеслись миры – возможные места предстоящей схватки.

Я лихорадочно всматривался в облако фрагментов, которое начало замедлять вращение. От места будущей схватки зависело очень многое. Лучшей ареной для меня был бы Дом тысячи комнат. Или Пещера падающих плит. Я уже сражался на этих аренах: на них мотыльку мало бы помогло его умение летать.

Облако кружилось все медленнее. Небесная твердь? Нет, выбор продолжается. Песчаные холмы. Только не эта… в песках у мотылька будут все преимущества. Я с трудом смогу передвигаться, укрытий там нет, а он, благодаря полету, будет видеть меня как на ладони…

Но облако, на секунду заколебавшись, повернулось последний раз. Травяной лабиринт.

Это все-таки лучше: хоть какой-то шанс. Пустота, в которой мы висели, исчезла. Мы оказались посреди огромного лабиринта, сплетенного из травы и кустарника. Маасари по-прежнему парил в небе. Как же я ненавижу этих летающих человеконасекомых! Как можно на равных сражаться с врагом, когда он способен летать, а ты должен шлепать по земле, пытаясь высмотреть его где-то вверху?

Используя защитные заклинания, я пытался опередить своего врага. Сначала Мерцающий щит: хоть немного поможет против дальних атак и магии. Теперь – Доспех стремительных ударов: сила и скорость в этом травяном мешке мне понадобятся больше, чем защита Темного доспеха. Что еще? Ублюдка нигде не видно. Видимо, присел где-то за пределами видимости и тоже активирует защитные заклинания. Знать бы, что у него есть…

Что-то пауза затянулась; почему он тянет и где он вообще? Спрятавшись в кустах, я вглядывался в небо, пытаясь высмотреть врага. Да где же он? Не по земле же он решил до меня добраться?

Вспышка справа. Прыгаю, уходя с линии удара. Немного не рассчитав, я зацепился за куст и покатился по земле, а по кустам вокруг меня с силой ударили камни. Град острых камней облаком упал на землю, разнося стены лабиринта, срезая кусты и пробивая бреши в перегородках. Мерцающий щит вспыхнул, принимая на себя удар заклинания: несколько камней врезались в него, так и не сумев пробить.

Не теряя времени, я вскочил и бросился к ближайшей прорехе в стенах лабиринта, а на место, где я только что был, шлепнулся комок слизи, который пополз в мою сторону, быстро увеличиваясь в размерах. Слизень-пожиратель, питается любой органикой. Трава, деревья, люди или животные – ему все равно. Чем больше он ест, тем быстрее увеличивается в размерах. Здесь, в лабиринте, ему будет сущее раздолье – ешь не хочу! Единственная радость – ползает он медленно. Но с этим брюхоногим что-то надо делать, причем сразу. Электричество или огонь: эти твари его не переносят.

Выглянув из прорехи в кустах, я заметил слизня, неспешно ползущего по земле, оставляющего за собой мерзкую серую жижу, которая еще и пузырилась. Он уже заметно вырос, пожирая кустики и траву: минуту назад он был чуть больше мяча, сейчас же стал размером с будку для собаки. Еще минут десять поползает, и будет у меня тут гора живой плоти, готовая сожрать меня с потрохами. Обойдешься, тварь!

Прыгающая молния ударила в центр медленно ползущей тушки. На миг он засверкал, получив сильный удар электричества, а потом склизкая тварь глухо лопнула, обдав все вокруг липкой вонючей жижей. Разобравшись со слизнем, я вновь вгляделся в небо, выискивая врага. Опять ничего не видно! Невидимый он, что ли?

Не знаю, почему меня дернуло оглянуться, но это явно спасло мне жизнь. Навстречу с огромной скоростью неслись два гудящих диска, словно большие колеса. Летающие мечедиски Ламаля! Твою мать, что же мне так «везет»?!

Я понесся вперед огромными прыжками, петляя как заяц во время охоты. И чувствовал спиной, как с тихим свистом ко мне несется смерть, срезая верхушки кустов. Услышав нарастающий визг, прыгнул вправо и прижался к земле. Не успев среагировать на мой прыжок, первый диск промахнулся и взвился в небо, заходя на новый круг, а вот второй меня достал. Срезав под корень кустарник, за которым я укрывался, он коснулся меня, и Мерцающий щит с тихим шипением угас, приняв на себя удар. Второй диск умчался вдаль, а первый уже снова летел ко мне, рассекая воздух.

Пока эти диски не отнимут жизнь или не поразят цель, указанную заклинателем, они не угомонятся. Пока не отнимут жизнь… Значит, надо дать им ее, только не свою!..

– Быкоголов!

Огромный бык возник посреди поляны. Он недоуменно оглядывался по сторонам в поисках врагов, которых должен истреблять по велению заклинателя. Я сразу прыгнул за него и услышал, как с чавканьем в его плоть врубился летящий диск. Мой спаситель еще стоял на ногах, когда в него с размаху ударило второе лезвие, практически разрубив пополам несчастное животное. Жизнь была отнята, пусть и не та, которую хотел получить заклинатель. Диски сделали свое дело, замерцав, они исчезли, а вслед за ними и мой спаситель вернулся на свои экстрапланарные пастбища… или где он там базируется.

Так, с этим пора кончать! Надо перехватить инициативу и самому нанести удар, а не только реагировать на атаки. Вглядевшись в небо, увидел мотылька, парящего на высоте полусотни метров. Слишком нарочито, как будто напрашивается на ответный удар.

– Книга, Астральный взгляд! – Сейчас проверим, настоящий ли ты!

Парящий мотылек пропал, а вот настоящий нашелся позади меня, в сотне шагов. Его окутывала жемчужная дымка защитного покрова или доспеха. Нацелив на меня какую-то трубку, он явно собирался чем-то пальнуть, экономя карты. Технооружие, видимо; а вот на́ тебе!

– Ветер ледяных осколков!

Порыв штормового ветра неожиданно ударил маасари, заставив выпустить из рук оружие. Сверкнув, он упал куда-то в кусты. За порывом ветра последовали ледяные осколки. Огромные и острые, они понеслись вперед. Маасари запаниковал. Не ожидая ответной атаки, он пытался уйти, но скорости его крылышек явно не хватило. Один за другим острые куски льда ударялись о вспыхивающую защитную преграду игрока. Не выдержав ударов, она исчезла. Осколки полоснули по крылу мотылька, проделав в нем широкий разрез.

Стараясь не упускать инициативу, я нанес новый удар.

– Стая железных воробьев!

С механическим жужжанием глупые создания понеслись к мотыльку. Я не слишком надеялся на успех атаки, но мне нужно было отвлечь его внимание, прежде чем смогу нанести решающий удар. Мотылек тем временем успел выпить зелье лечения. Заметив летящих к нему маленьких железных созданий, он нацелил на них жезл. Взмах Активатора – и перед стаей железных воробьев возникло черное облачко, в которое с размаху и влетели глупые птички, чтобы через миг с глухим стуком упасть на землю.

Но главное было сделано: пока враг лечился и отбивался от моих воробьев, я успел призвать Птицелова. Непонятное создание больше всего было похоже на грустного карлика, чуть больше метра высотой, покрытого темно-серой шерстью. В мускулистых руках карлик сжимал короткое копье и небольшую сетку с вплетенными в нее камнями. Взглянув на маасари, Птицелов бесшумно исчез в кустарнике, устремившись к жертве.

Разделавшись с воробьями, мотылек нанес ответный удар. Звуковая волна, ударившая из его жезла, сбила меня с ног и опрокинула на спину. Я пытался зажать ладонями уши, чтобы хоть немного ослабить сводящий с ума звук. Кажется, и сам орал, пытаясь перекричать поток звука, терзавший мой мозг. В тот миг я мечтал скорее оглохнуть. А потом все внезапно стихло.

Уставившись на руки, увидел, что они в крови. Кажется, у меня лопнули барабанные перепонки. Неуклюже встав на колени, взглянул на небо – ослепительная вспышка белого пламени заполнила его, а потом навалилась темнота. Сияние мертвого солнца, кажется, это было оно. Теперь я еще и ослеп… Попытался бежать, обо что-то споткнулся, встал, снова побежал, а потом стало очень холодно. Настолько холодно, что я уже не мог шевелиться. Даже думать было больно.

Когда вернулось зрение, мотылек парил в паре шагов от меня. Кажется, он что-то говорил, но я все равно ни хрена не слышал. Вот, кажется, и все. Это конец. Как-то внезапно навалились усталость и желание быстрее с этим покончить. Я устал куда-то бежать, строить планы, даже и не пожил толком, а уже помирать пора. Жаль мальчишку: без меня он в Игре долго не протянет. Да и других я, получается, подвел. Старика ю-мари и весь его народ вместе с ним. Некому будет передать весть о них. Да и радужный камень вряд ли вновь вернется в мир несчастных сэкхеев. Было немного обидно, что погибну так глупо. Окажись я в этом месте с Книгой, полной боевых карт, и бой сложился бы по-другому.

Мотылек, видимо заметив, что я все равно его не слышу, поводил немного жезлом передо мной. Боль в ушах исчезла. И не жалко ему лечение тратить!

– Ты хорошо сражался для бескрылого.

– Ты тоже дрался достойно, маасари. Для меня было честью сражаться с тобой. Если пришла пора мне уходить, то скулить и молить о пощаде не буду. Не хочу поганить трусостью последние минуты жизни.

– Твоя кровь даст мне новые силы! – пропищал мотылек. Из его ротового отверстия выдвинулся хоботок.

И тут до меня дошло. Твою мать, да эта тварь меня живьем жрать собралась! Что было сил я задергался, пытаясь сбросить ледяные объятия, сковавшие меня. А тварь, не спеша размахивая крыльями, нацелила хоботок мне в лицо. От страха я заорал, глядя, как ко мне приближается белесое жало…

Я не сразу понял, что потом произошло. Сильный толчок бросил мотылька на меня. Подавшись вперед, он упал мне под ноги и судорожно забил крыльями по земле. Я посмотрел на него и увидел торчащее из спины древко копья. Из раны толчками била густая желтая кровь. Маасари неуклюже ворочал крылышками, а к нему не спеша ковылял Птицелов. Склонившись над умирающим игроком, он одним быстрым движением свернул ему шею, а потом, присев на корточки, наблюдал, как гаснут, теряя окраску, его крылья.

Действие замораживающего заклинания окончилось как-то неожиданно, и я, обессиленный, упал на землю рядом с Птицеловом. Ни мыслей, ни слов – ничего не было. Просто пустота. Полное опустошение. Еще миг назад я думал, что умру, а теперь я жив и смотрю на своего дохлого врага. Невероятно!

Сильно захотелось курить. Порывшись в сумке, я нашел две сигары и с трудом, трясущимися руками, зажег одну, а вторую, непонятно зачем, протянул Птицелову, который также, не раздумывая, засунул ее в рот и принялся жевать. Я курил, он жевал, мотылек остывал, а листья и трава вокруг тихо шелестели. Я не знаю, сколько мы так сидели: может быть, миг, а может быть – вечность.

– Спасибо, – зачем-то сказал я Птицелову. Карты не говорят и не думают. Они – лишь инструменты в руках игроков – так нас учили в Школе испытаний.

Сплюнув на землю, карлик долго смотрел на желтый от табака плевок, а потом… ответил:

– Пожалуйста.

Если бы со мной заговорили кусты или моя недокуренная сигара, выпавшая изо рта, наверное, я бы и то меньше удивился. Все еще не до конца понимая, что вокруг творится, я тупо спросил:

– А ты разве умеешь говорить?

Карлик, меланхолично продолжая жевать, негромко ответил:

– Раньше не мог, а теперь могу.

«Я все-таки спятил, – решил я про себя. – Наверное, у меня контузия после звуковой волны или еще какое расстройство…» Но на всякий случай еще раз сказал:

– Спасибо, Птицелов.

Карлик, перестав жевать, наконец соизволил на меня взглянуть.

– Я не птицелов, а Глуум.

Ну Глуум так Глуум. Не буду спорить с собственной больной башкой: ей и так сегодня немало досталось. Все еще трясущимися от волнения руками я быстро обшарил труп мотылька. Вещей у него было немного: небольшой поясной кошель на шесть карманов и погасший Медальон, на котором я увидел шестнадцать заполненных ступеней. Не понял? Как такое возможно? Я же сам видел, что у него их было шесть! Откуда взялись еще десять?

И тут до меня стало доходить. Твою же мать! Этот ублюдок был наверняка сильным менталом, может, еще и зелья усиления выпил. Он же все время дурил мне голову, заставляя видеть то, что он хотел. Я с ненавистью плюнул на поверженного врага. Вот же тварь! Мало того что в два раза сильнее меня был, так еще и поиздеваться решил, сожрать живьем, послушать, как я вопить буду! Это тебя, гад, и подвело: прихлопнул бы меня сразу, без затей, и был бы жив. А теперь я буду жить, а твои карты послужат мне в боях!

– Книга, получить!

Объединив Книги, я окинул взглядом место прошедшей схватки. Помятые кусты, взрыхленная под ударами заклинаний земля. Пора убираться отсюда, пока арена сама не свернулась, выкидывая выжившего игрока назад в мир, откуда он пришел. Это делалось для того, чтобы победители не сидели на аренах месяцами, затягивая раны и отращивая конечности, потерянные в поединках.

– Покинуть арену!

Арена исчезла, но Мир водопадов не появился. Меня охватила сладкая истома, перешедшая в невероятный восторг. Я расту, я ширюсь, я возвышаюсь! Я – частица, плывущая в океане силы! Я – поток света, пронзающий Вселенную! Счастье, восторг: нет слов, чтобы описать то, что я чувствовал в тот миг. Мой Медальон игрока полыхал у меня перед глазами, и я увидел, как еще одна ступень наполнилась светом. Я возвысился! Схватка в Черных песках, смерть хозяйки Блуждающего острова, а теперь еще и убийство игрока, превосходившего меня уровнем в два раза, – это дало мне достаточно эмбиента, чтобы подняться на новую ступень.

Рядом со мной возникла полыхающая светом Книга. Раньше я никогда не видел ее такой. С волнением коснувшись ее, прочел полыхающую огнем надпись: «Владыка Хаоса доволен тобой, игрок! В награду за твои успехи он дарует тебе дополнительную сферу силы!»

Еще не успев осмыслить сказанное, я увидел перед собой свое тело, парящее в пустоте. Это было так необычно – видеть себя со стороны. Я почти забыл, как это выглядит. Еще бы: последнее возвышение у меня произошло почти двенадцать лет назад. Можно и отвыкнуть от подобного.

Рядом с моим телом горели четыре огонька: сферы силы, дарованные мне Владыкой. Обычно их бывает всего три, но сегодня Владыка решил меня вознаградить. Может, ему понравился мой бой с мотыльком? Сразить врага почти в два раза тебя сильнее! Мало кому из игроков такое удается. Как правило, игрок получает какие-то дары от Владыки при достижении новой ступени, но эти дары редко бывают полезными. Немного удачи на два-три дня, или ускоренное заживление ран на месяц, или пара карт. Вроде бы приятно, но почти ни на что не влияет. А тут дополнительная сфера силы, да еще и поздравление от самого Владыки! Может, я нашел какое-то скрытое правило Игры? При переходе со ступени на ступень творить что-то значимое, эпохальное… Глядишь, Владыка еще что-нибудь полезное подкинет. Хотя, если я буду устраивать для этого схватки с игроками выше меня на десяток уровней, то долго радоваться своему открытию не смогу. Но на будущее надо запомнить.

Я парил в пустоте, рассматривая свое тело. За прошедшие циклы оно совсем не изменилось: время идет, а у меня по-прежнему тело двадцатилетнего юнца. Таким я и останусь до конца, пока меня либо убьют, либо взойду к престолу Смеющегося господина, чтобы сообщить ему, что хочу обрести в качестве награды за свое служение. Интересно, если это когда-либо произойдет, каким я тогда буду? Спятившим с ума маньяком, утратившим собственное «я», или все-таки человеком, помнящим, кем я был и к чему стремился? Игра покажет.

А пока пора заняться делами. Рядом с моим телом горели три значка: Средоточие тела, Средоточие разума и Средоточие духа. Так: первым у нас будет тело. Коснувшись знака, я увидел, как мое тело стало прозрачным. Увидел каждый орган, кровь, бегущую по венам, смотрел, как бьется сердце в моей груди. С помощью сфер силы я мог улучшать собственное тело, сделать его лучше, сильнее, быстрее. Например, глаза. Помещу сферу силы в них – и стану лучше видеть. Еще одну – и смогу без бинокля разглядеть, как в паре километров порхает с цветка на цветок бабочка; а можно сделать так, чтобы мои глаза без зелий и карт могли видеть в темноте.

Сколько вариантов, возможностей! Слух. Развив его, я услышу шаги подкрадывающегося врага, по звуку дыхания найду спрятавшегося в засаде охотника. А может, обоняние? По запаху определять, кто проходил по земле до меня: игроки или дикие животные. Сила, чтобы сокрушать врагов. Увеличить силу мышц или скорость реакции, опережая своих врагов, но и выносливость тоже важна. Усилить регенерацию тканей, крепость костей, чтобы после сильных ударов или падений с высоты оставаться в живых.

Я долго размышлял над решением. Все важно, но сфер только четыре и нужно определяться. Сила для меня не столь важна: драться на кулаках с ящерами или механоидами я все равно не смогу, да и исход схватки редко решает просто сила. Как правило, это удар заклинанием или клыки существа, призванного на подмогу. А вот реакция для меня важна: уклониться от удара, опередить врага, ударить первым. Порой именно такой миг и решает, жить или умереть. Решено: одну сферу трачу на повышение реакции.

Сделав выбор и потратив сферу, с удовольствием взглянул на свое тело. Пусть видимых результатов и нет, но не это главное, а то, что нервные импульсы будут передаваться быстрее. Я хотел потратить еще одну сферу на ускорение реакции, но потом передумал: выносливость не менее важна. Она определяет, сколько ран я смогу получить, прежде чем умру, как быстро тело будет справляться с усталостью, сколько смогу провести дней без сна, отдыха или еды. Всевозможные токсины и яды не столь сильно будут воздействовать. Не раздумывая, я потратил на это еще одну сферу силы.

Пожалуй, с телом на сегодня хватит. Пора заняться разумом. Интеллект. Мало кто из игроков осознает его ценность в начале Игры, но на более поздних этапах без него никуда. Самосознание. Помнить, кто ты есть, чего ты хочешь, сохранить свой разум и свое «я», не дать ему раствориться в Хаосе, не превратиться в безумца, подсевшего на эмбиент.

Эмбиент! Живительная сила, энергия, наполняющая собой мир и дающая ему жизнь. Ее потоки проносятся сквозь игроков, и по сравнению с ней наркотики, секс, любые другие удовольствия блекнут. Хочется, чтобы это чудо повторялось снова и снова, раствориться в этом бесконечном упоении чужими смертями и отнятыми жизнями, весело плясать на горах мертвых тел, смеяться и сеять смерть, радуясь новому притоку эмбиента! Жизнь, смерть, друзья, враги – все это смоет поток безумной эйфории, в котором захлебнется игрок, а в Игре появится новых фанатик и отправится бродить по мирам в поисках новых жертв, убивая все живое, что встретится на пути.

Но даже здесь Хаос не изменяет себе, всегда оставляя выбор. Давая сильнейшее пристрастие игрокам, он дает и шанс ослабить его воздействие. Средоточие разума. Самосознание. Оно позволяет осознавать себя, ослабляя воздействие Хаоса на свою личность, память и восприятие. Именно благодаря ему я еще не спятил, не превратился в маньяка и сохранил остатки воспоминаний о прошлой жизни. Но чем больше смертей, тем сильнее воздействие, и я боюсь, что эта тонкая преграда когда-то падет под потоками эмбиента и он смоет все, что осталось от меня.

Потратив одну из сфер силы, я просматривал оставшиеся возможности. Средоточие разума. Интуиция. Хорошо развитая, она помогает принять правильные решения, предчувствовать возможные угрозы. Полезное свойство. Следующее – эмпатия. Чувствовать эмоции других существ, отличать правду от лжи, а если постараться, то можно самому ментально воздействовать на других существ. Со временем, развив телепатию, можно научиться слышать мысли игроков и других разумных существ или даже внушать им свои мысли.

Остальные возможности мне пока мало доступны из-за не слишком развитого интеллекта. Я долго колебался, обдумывая, что выбрать. Все казалось важным. Вначале хотел выбрать улучшение интеллекта: все-таки неплохо стать немного умнее, получить возможность использовать различные устройства из техномиров. Но потом все же выбрал эмпатию. Я уже вложил несколько сфер силы в эту способность; это умение позволит мне ощущать чужие эмоции, отголоски мыслей. Я все-таки торговец и проводник: угадывать истинные желания клиентов – это для меня важно. Знать, когда подписываешь контракт на доставку груза, что тебя не посылают в засаду, – это способ выжить. Никто не будет от меня ждать столь развитой эмпатии, поэтому и не будут скрывать эмоции или ожидать подвоха. Потратив последнюю сферу силы, я разочарованно вздохнул: до Средоточия духа так и не смог дойти, использовав все сферы силы.

Мои достижения в этой сфере были не слишком высокими. Метафизика. Здесь можно выбрать, от чего я хочу быть защищен. Элементарные сферы: огонь, вода, земля и воздух; стороны сил: Свет, Тьма, Хаос. Ну и ментальное воздействие: защита от заклинаний слепоты, гипноза и так далее.

Действует это все просто и понятно. Одна сфера силы примерно на пять процентов повышает защиту от воздействия выбранной угрозы. Чем выше защита, тем меньший урон наносят заклинания или зачарованные предметы. Водяные стрелы бессильно разобьются о меня, если моя защита от элементальной силы воды увеличена. Усилить защиту от огня – и можно, не опасаясь пламени, купаться в жерле вулкана и нырять в раскаленную лаву. Свет, Тьма, огонь, вода – все это важно, но не на моем уровне. Если я попаду в огненный поток, мне мало чем поможет сопротивляемость огню, даже если она у меня будет усилена на двадцать или тридцать процентов. Просто жариться буду чуть дольше. А вот реакция меня может спасти, позволив увернуться или нанести удар раньше противника. Хотя все это спорно. Сколько игроков, столько и мнений, как и «единственно правильных схем» распределения сфер.

Аура. Ни улучшать, ни воздействовать на нее игрок не может. С ее помощью можно отслеживать следы магических воздействий: посмертные проклятия, следящие заклинания, магические щиты и метафизические усилители – все они отражаются в ней в виде упорядоченных структур. Ауру я решил проверить в последнюю очередь, не слишком надеясь увидеть что-то новое, кроме печати Хаоса, которой отмечены все игроки. Вообще-то, необходимо это делать после любых контактов с игроками. Маасари мог оставить мне в подарок какую-нибудь посмертную гадость.

Голубоватое сияние окружило мое тело. Я внимательно вглядывался в него, чтобы не пропустить какую-нибудь пакость. Вроде все в порядке. Печать Хаоса пульсирует багровым светом возле сердца, похожая на паука, сосущего кровь… А это еще что?

Я заметил какое-то включение в своей ауре, похожее на сгусток. Оно имело отчетливо различимую форму и было похоже на морскую звезду, сотканную из нитей синего и голубого оттенков, которые ярко переливались от наполнявшей их силы. Осторожно к нему прикоснувшись, я почувствовал всплеск силы и меня пронзил поток энергии.

Преобразуясь и наполняясь, не понимая, что происходит, я барахтался, а в моем разуме мелькали картинки. Я окровавленный лежу в светящемся бассейне, огромное щупальце, вползшее в него, прикосновение и долгий разговор с богом морей и подводных течений. Я чуть не завыл, когда понял, что как дурак отказался от возможности выйти из Игры! Да Хаос с ним, с островом! Плавал бы себе по морям и океанам, радуясь жизни. Заплыл бы в какие-нибудь тропические моря и жил бы там себе с красотками, развлекаясь вовсю. Да в награду за спасение от Хозяйки мне бы моряки пожизненно проставляли выпивку, не говоря уже про закуску! Вот я идиот!

Мне хотелось выть и ругать себя последними словами. Ни турниров, ни смертей, самому не надо бояться спятить – и я, дурак, сам от этого отказался! Я чувствовал себя так, как будто меня обманули, подсунули вместо Великого зверя никчемную пустышку. Что может мне дать какая-то печать взамен бессмертия, свободы от Игры и огромного могущества, которым сфера наделяет того, кто ею повелевает! Ну почему в тот миг разум спал и решение приняло сердце? Единственный раз в жизни я выиграл главный приз и тут же его потерял, так и не осознав толком, что было у меня в руках!..

Хотелось на кого-нибудь наорать или врезать в морду. С трудом попытался себя успокоить и все-таки выяснить, что же мне оставило на память морское божество.

Печать Каратуана. Где бы я ни был, я всегда буду другом воды, пока на мне эта печать. Вода и живущие в ней будут видеть во мне друга и постараются не причинять вреда. Печать ослабляет элементальное воздействие воды. Водные создания могут быть призваны на помощь в случае угрозы. Печать также дает возможность принять водную форму. А это еще что? Надеюсь, я не превращусь в огромного осьминога…

Активировав водную форму, я с удивлением смотрел, как изменяется мое тело. Между пальцев рук появились перепонки, ноги удлинились, а ступни стали более плоскими и превратились в ласты. Тело покрылось чешуей, а под ребрами появились разрезы жабр. Теперь у меня были огромные глаза в пол-ладони и уши, похожие на сплюснутые раковины. От увиденного я испытал шок. Мамочка! Надеюсь, это не навсегда. Если меня в таком виде Сульмар увидит, обделается.

Кое-как опомнившись, я скомандовал сам себе принять естественную форму и наблюдал, как тело меняется вновь, принимая привычный вид. И облегченно перевел дух: если бы это была необратимая трансформация… Брр! Лучше о таком даже не думать. Из любопытства я еще раз изучил доступные мне параметры Метафизики. И вправду, сопротивляемость к силам этой стихии у меня резко возросла: почти на сорок процентов! Как будто я на это потратил не меньше восьми сфер! «Спасибо! – с теплотой подумал я о древнем боге. – Ты все-таки щедро вознаградил меня, владыка глубин!» Да и водная форма оказалась весьма полезным приобретением: теперь всякие зелья водного дыхания мне уж точно не нужны.

Разбираясь с водной формой, я невольно вспомнил еще об одном странном подарке – Тай-вари. Я совсем о ней забыл из-за этих приключений! В том месте, где когда-то был браслет, увидел странные металлические нити, уходящие в глубь тела. Некоторые из них тянулись к мозгу, другие присоединились к позвоночнику. Это выглядело пугающе. Я невольно пожалел о необдуманном решении надеть малопонятную штуку себе на руку. Остается лишь надеяться, что древние ученые, которые ее придумали, знали, что делали. Пока что ничего плохого со мной не произошло: Тайвари никак мне не мешала. Посмотрим, что будет дальше.

Вот, кажется, и все. Пора назад на Осколок.

– Завершить преобразование! – последняя команда, подтверждающая распределение сфер силы. Тело, висящее в пустоте, засветилось, впитывая в себя энергию сфер. Сияние становилось все ярче. Мое сознание, парившее рядом с телом, слилось с ним. Я вновь стал единым целым и через мгновение оказался в Мире водопадов. По ушам ударил знакомый грохот воды…

Оглянувшись, сразу заметил ящеров, сидящих рядом с Сульмаром и ожидающих окончания схватки, что-то жуя и переговариваясь, они даже негромко смеялись. Нас разделяло не больше пары десятков шагов, когда один из ящеров оглянулся, видимо почувствовав, что кто-то еще появился на Осколке. Я не знал, что эмпатия так интересно работает. Я чувствовал удивление, исходящее от ящера, улавливал отголоски мыслей: «Латраш Багровые Крылья не мог проиграть! Видимо, у этого еще больший уровень и он более сильный ментал!» Удивление сменил страх, переросший в панику. Все это время лицо ящера оставалось невозмутимым, а тело – неподвижным, но чувства и мысли он не мог скрыть.

В следующий миг, преодолев панику, ящер вызвал Компас и толкнул напарника лапой. Оглянувшись, тот от удивления разинул пасть, уставившись сначала на меня, а потом на Компас, возникший перед ними. Вспышка, прыжок, затем второй. Вот и все. Теперь мы с Сульмаром остались вдвоем, если, конечно, не появится кто-то еще.

Добредя до новичка, присел рядом на камни. Что-то я сегодня устал, и голова начала болеть… Я забыл, что использование эмпатии вызывает головную боль: чем дольше и интенсивнее использовать дар, тем болезненнее потом расплата. Взглянув на Сульмара, я почувствовал, что его страх сменяется облегчением и надеждой. Как интересно! Я даже видел, как окрашены его ощущения: страх – густой, темно-желтый, он постепенно меняет цвет, становясь светлее, потом белеет, а затем появляется светло-голубой цвет надежды. Порывшись в сумке, я нашел бутылку с «драконьей слезой», неприкосновенный запас на крайний случай. Выдернув пробку, сделал большой глоток, а потом протянул бутылку новичку:

– Пей, только небольшими глотками: очень крепкая, зараза.

Не послушавшись, Сульмар отхлебнул больше чем надо и потом долго кашлял, жуя сушеное мясо. Алкоголь, прокатившись по телу, оставил после себя тепло, и напряжение прошедшей схватки стало уходить. Я, жмурясь, смотрел на солнце, Сульмар продолжал грызть кусок солонины, а мимо неслась река, которой не было дела ни до игроков, ни до их безумных игр.

– Они были уверены, что ты погибнешь. Пока тебя не было, они все время разговаривали, решая, как будут делить добычу и хорош ли я на вкус.

Я устало пожал плечами. Говорить было как-то в тягость, но и молчать тоже не хотелось. Немного ломило виски, может, разговор отвлечет от боли.

– В мире, где они живут, после ритуальных поединков победитель часто поедает плоть поверженного, если тот достаточно храбро сражался. А в мире Игры, где нет никаких правил, кроме игровых, ящеры считают себя венцом творения, принимая все остальные расы за ущербных и неполноценных, вроде как животных, пусть и разумных. Поэтому разницы между тобой и какой-нибудь свиньей для них нет.

– А почему они сбежали, увидев тебя?

– Испугались; хотя они и мнят себя великими воинами, но, как правило, нападают на тех, кто заведомо слабее их. Убив лидера в открытом поединке, я мог по правилам Игры навязать им новый бой, вступать в который они никак не хотели.

«Ничего. Бегите! Долго не побегаете!» – улыбнулся я про себя. Я жив, имена ваши запомнил, а ве́сти на Площади расходятся быстро. За нарушение договоренностей придется ответить. Потом в голове возникла новая мысль. У ящеров я не увидел сумок для переноски вещей, а у маасари был только поясной кошель. Куда же они складывали добычу и свои вещи? Или, пользуясь тем, что город рядом, они вообще без вещей вышли погулять? Глупости: а трофеи куда они складывать собирались?

Решив проверить свою догадку, я направился туда, где их впервые заметил с помощью Астрального взгляда. Ага, а вот и знакомая кучка камней: один большой и три поменьше. Камни явно сдвинули поближе, чтобы оборудовать лагерь и подготовить место для засады. «А ничего так устроились, гады!» – окинул я взглядом бивак. Вещи аккуратно собраны, палатка уложена: похоже, они сворачивали лагерь, когда мы с Сульмаром попали сюда.

Подойдя поближе, увидел два больших утепленных спальных мешка ящеров и небольшую конструкцию вроде домика для птиц: видимо, в ней спал мотылек. Ну да, по ночам здесь от воды тянет сыростью и холодом. На кострище стоял едва теплый котелок с какой-то бурдой. Видимо, они выспались и решили позавтракать, а тут мы с Сульмаром…

Рядом с большим камнем я увидел две массивные сумки и небольшой, кажется, сплетенный из паутины, рюкзачок: это, видимо, мотылька. Чтобы не таскать с собой сумки, они оставили их в лагере. Ну что ж, чешуйчатые, ваши потери растут. Открыв одну из больших сумок, я начал, не разбирая, закидывать туда все подряд: спальные мешки, какие-то вещи, сложенные возле кострища. Самоуверенные ящеры хорошо заплатят за свою спесь и уверенность в победе!

Сложив все вещи, закинул обе сумки на плечо и, подхватив рюкзачок, пошел назад к Сульмару, с трудом переставляя ноги. Сумки хотя и снижали вес находящихся в них вещей, но все равно сильно давили на плечи. Сульмар тихо спал, свернувшись калачиком, и разговаривал во сне. «Драконья слеза» быстро убаюкала непривычного к ней юношу. Прислушавшись, я услышал, как он звал маму. Будить его не стал: пусть себе спит. Хоть во сне с матерью поговорит.

Пока он спит, а Компасы заряжаются, решил отсортировать добычу. В первую очередь перебрал Книгу мотылька. Видно было, что к этой засаде маасари готовился долго: все карты дуэльные, используемые против игроков, почти нет заклинаний массового урона. Хороших карт было много: Небесный клинок, Кольцо холода, Сфера паралича, Конус безмолвия, Сияющий доспех. Карты существ тоже были интересными: Пепельный всадник, Гончие пламени, Каменный великан. Попалась даже Карта сокровищ и кристалл, ускоряющий накопление энергии для прыжка. Странно, что мотылек не улучшил с его помощью свой Компас: обычно такие вещи в Книге не таскают. Это, видимо, был трофей, который они планировали разделить после засады. Судя по обилию разнообразных карт, не вязавшихся с общей направленностью колоды, так оно и было.

Я просматривал Книгу, сортируя добычу: что-то для продажи или обмена, что-то – себе. В специальном разделе нашел парочку неиспользованных Карт знаний техники и медицины. Видимо, трофеи. Медицину можно будет изучить – пригодится, а Карту знаний техники – на продажу или обмен, посмотрим. Десяток зелий усиления ментальных сил, десяток дорогих зелий лечения и регенерации, пузырьки увеличения силы и выносливости, еще что-то… Это все пригодится: зелья в основном дорогие, не дешевки из лавки, а приготовленные опытным алхимиком. На них даже стояла метка продавца как гарантия качества. Личные записи, как я и предполагал, зашифрованы.

Ну вот вроде и все. Открыв последнюю страницу, увидел карту, лежавшую там, и долго смотрел на нее, боясь, что это шутка или обман зрения. Наконец прикоснувшись к ней, прочитал ее свойства.

Трансформирующая волна. Редкая золотая карта. У меня даже руки затряслись от волнения, когда я ее увидел. Третья золотая карта в моей книге, да еще накануне турнира! Внимательно читаю свойства карты: «Трансформирующая волна случайным образом изменяет свойства материи или саму материю вокруг игрока, использующего заклинание. Ограниченная дальность». Теперь понятно, почему мотылек ее не использовал. Это заклинание для ближнего боя; сражаться на расстоянии десятка шагов, когда можно было бы использовать карту, явно в его планы не входило.

Вглядываюсь в саму карту, чтобы понять механизм ее действия. Карта разделена на две части, видимо, для выбора действия. В верхней части нарисован игрок, атакованный множеством мелких насекомых. Знакомое заклинание: Жалящий рой, кажется. Потом от жезла игрока, подобно волнам от камня, брошенного в воду, расходятся круги, и насекомые, попавшие под удар, начинают изменяться. У одних пропадают крылья, и они падают на землю; другие становятся комочками зеленоватой слизи; третьи, кажется, превращаются в металлических. Забавно было видеть, как крохотные крылья пытались поднять металлические тела… С этим свойством все понятно.

В нижней половине нарисована вторая возможность использования карты. На этот раз трансформирующая волна расходилась не вокруг игрока, а покрывала лишь отдельный сектор перед ним, преобразуя геберлингов. Шестирукие уродцы, невероятно быстрые и опасные создания, способные уворачиваться даже от заклинаний. Но от этого спастись не могли. Попав под действие заклинания, они превратились в стеклянные статуэтки.

М-да. Я даже испытал небольшое разочарование. Все-таки рассчитывал на нечто более мощное, вроде моего основного боевого заклинания, Дыхания прародителей драконов. А тут сомнительное заклинание, малоприменимое в бою. Непонятно даже, почему его возвели в тот же ранг, что и Дыхание. Жаль. Хотя спасибо судьбе и за это. Птицелов тоже казался бесполезной картой, а сегодня он мне спас жизнь. Может, и эта карта когда-нибудь пригодится.

Чтобы отвлечься, я перебрал сумки, оставшиеся от мотылька и ящеров. Интересного там было немного: стопки шкур животных, видимо, трофеи каких-то звероловов, тащивших их на продажу в Город Двойной спирали; огромная куча необработанной породы: видимо, горняки несли ее на переплавку; еще какая-то высушенная трава и ракушки; для чего они, лишь Хаос знает. Немного бытового скарба, еда и прочие припасы, без которых в дороге нелегко. Мелочь, конечно, но и за нее можно выручить пару дайнов на Торговой площади. Пара десятков взрывных стекол.

Время бежало быстро. Компас зарядился менее чем за два часа: кристалл, что мне достался в качестве трофея, пусть ненамного, но ускорил этот процесс. Карту Медицины я тоже успел изучить. Теперь, если надо, смогу профессионально наложить повязку, сделать лубок для перелома или зашить рану. Может, когда-нибудь эти знания и пригодятся.

Когда Сульмар наконец проснулся и протер глаза, уже была ночь. Сладко зевнув, он уставился на меня и шумевший поток воды.

– А я уже думал, что это все сон и я дома…

– Ты его больше не увидишь, – протянул я ему кружку горячей травяной настойки. – На, хлебни, и в путь. Отсюда мы попадем в город.

Сульмар, отхлебнув настойки, спросил:

– И что там будет?

– Город Двойной спирали. Место, которое на долгие циклы станет тебе домом, если повезет. Бояться тебе там нечего: нападения на игроков в любой форме и любым способом запрещены. Все, что от тебя надо, – подняться на последний виток, там находится верхняя площадка. В центре расположен храм Хаоса, где стоит алтарь Смеющегося господина. После того как ты войдешь туда, второй этап испытания будет завершен.

– А как же я с этим буду учиться, да и вообще ходить? – спросил Сульмар, поднимая поврежденную ногу.

– Ну на этот счет не волнуйся. До храма Хаоса тебя донесут слуги. Носильщиков на нижней площадке хватает. Думаешь, ты первый, что ли, кто приползает в город залечивать раны? А вот насчет Школы испытаний я не знаю. Когда я там учился, среди нас калек не было. Может, тебя исцелят, чтобы ты мог на равных получать знания, а может, и нет. Тут я тебе ничего не скажу: сам узнаешь. Допивай настой, и вперед.

Сульмар нехотя протянул остывшую кружку и тихо сказал:

– Мне страшно.

– Знаю, – невольно улыбнулся я. – Но этот шаг все равно придется сделать. Да и не бойся: я буду рядом. Провожу тебя, так уж и быть, до верхней площадки.

Сульмар, обреченно вздохнув, призвал Компас. Вспышка света – и он исчез.

Задерживаться мне было незачем.

– Компас, прыжок, Город Двойной спирали!

Глава 9 Город Двойной спирали

Как и в Мире водопада, на нижней площадке по ушам ударил шум сотен голосов. Крики со всех сторон, тысячи игроков толкутся на площадке, пытаясь переорать друг друга, слуги носятся между игроками, предлагая сделки, торгуясь или выполняя поручения хозяев. Для меня весь этот будничный шум был как музыка. Возвращение домой… Я жив, я вернулся! Хотелось закричать на всю площадь, снять напряжение прошедших дней. Наконец меня отпустил страх: здесь я в безопасности, бояться больше не надо.

Оглянувшись по сторонам, заметил Сульмара, испуганно сидевшего на земле и прижимавшего к себе раненую ногу. Он растерянно озирался по сторонам, а возле него уже крутились слуги, пытавшиеся что-то продать или выклянчить. Оттолкнув подскочившего ко мне слугу, я направился к новичку, расталкивая перед собой игроков.

– Ну вот мы и дома, Сульмар.

Тот, еще не придя в себя от шока, затравленно продолжал смотреть по сторонам.

– Здесь всегда так?.. – сдавленно прошептал он.

– Ну да, сколько себя помню, – ответил я, оглянувшись вокруг. Все как обычно. Вот, высоко подпрыгивая, через толпу игроков пронесся инсектоид, похожий на здоровенного кузнечика. Рядом с нами стояла группа механоидов и, судя по вспышкам света и беспрерывному жужжанию, о чем-то переговаривались; видимо, собирались в групповой рейд. Над нами порхала парочка маасари. Мимо сновали слуги. Уши привычно выхватывали из общего шума различные обращения и приглашения:

– Для партии звероловов требуется опытный проводник!

– Команде ныряльщиков нужны бойцы для прикрытия на Акульих островах. Добыча пополам!

– Опытной команде грибников нужен маг общей поддержки. Наличие заклинания Кислотного пара обязательно.

Ну да, ищите дурака! Кто себя выдаст, засветив такую карту?

Поймав за руку мальчишку-раба, я дал команду: «Двойные носилки сюда, быстро!» – и отвесил подзатыльник для скорости. Сульмар тем временем разглядывал двойные витки спирали, бравшей свое начало на разных концах площади. Да, полюбоваться здесь было чем: витки спирали, в сотню шагов шириной, находились в беспрерывном неспешном движении, устремляясь вверх, где виднелась средняя площадка, и опускаясь вниз.

Наконец показались носилки, впереди бежал посыльный, указывая путь. Подбежав ко мне, запыхавшись, он пролепетал:

– Господин! – и протянул ладошку. Я мог бы его прогнать: платить или не платить – зависело только от моего желания. Но сегодня я был добр и бросил ему пластинку дайна. Тем временем четверо здоровенных гориллоидов опустили перед Сульмаром богато украшенные носилки, скорее всего трофей из какого-нибудь примитивного мирка, где в них торжественно носили местного короля или жреца. А теперь в них мы с Сульмаром комфортно поднимемся на верхнюю площадку.

Я помог спутнику забраться внутрь и сам с удовольствием уселся в богато украшенные носилки, подложив под себя украшенную вышивкой подушку. На подобные глупости мне всегда было жаль дайнов. Вроде бы мелочь: пять дайнов. Но как я где-то читал, именно из них жизнь и состоит. Тут пять дайнов, там неудачная ставка, еще что – и скудный ручеек будет утекать в чужие руки. А потом турнир или рейд, и нужно будет купить карты заклинаний в лавке, новую обувь, потому что старая расползлась после кислотных дождей, обновить запас арбалетных болтов, оплатить взносы в Гильдии проводников, которые три месяца как не уплачены… И так далее, и так далее. Но после такого путешествия грех было немного не потратиться. Пожалуй, это был мой самый успешный переход за все циклы в Игре. Сульмар тем временем, оглядываясь по сторонам, спросил:

– А что это за существа нас несут? Неужели это тоже игроки?

Оторвавшись от окна, откуда я с высоты паланкина рассматривал толпу игроков на Площади, высматривая знакомые лица, ответил:

– Нет, конечно. Это обычные слуги. Только им дозволено, кроме игроков, находиться на Площади.

– Слуги? – удивленно переспросил Сульмар. – А это еще кто такие?

– Обычные люди, как мы с тобой. Только они утратили души, продали их за что-нибудь эмиссарам темных богов или как-то еще не уберегли, не важно. После этого они потеряли свободу и бессмертие. Игроки иногда выкупают у темных богов или их слуг кристаллы душ, а потом помещают их в карту-пустышку. Так получается слуга. В отличие от призванных существ он наделен разумом, может чувствовать, думать, но он все равно слуга и будет выполнять то, что ему прикажет хозяин. При этом у него сохраняются все знания, навыки или способности, которыми он обладал, пока не утратил душу. Многие владыки и полководцы используют слуг на важных постах, доверяя им управлять карточными домами, лавками и банками или выполнять для них различные поручения; все зависит от того, кем раньше был слуга. Слуга полностью зависим от хозяина, и даже гибель телесной оболочки не освобождает от контракта. Это вечные рабы, и так будет до тех пор, пока хозяин за какие-то заслуги не вручит ему карту, в которой заключена его душа. Но такое бывает чрезвычайно редко.

– Но если в карте душа, то откуда тогда берется тело? – спросил Сульмар, обдумав мои слова.

– Карта создает материальную оболочку, так называемую проекцию в момент призыва, – блеснул я умными словами. – Вот, смотри!

Высунувшись из носилок, я указал на шакалоподобного игрока.

– Все, у кого есть подобные медальоны, как у меня, – это игроки. А те, у кого есть такие отметки, – я указал на пробегавшего мимо мальчишку-посыльного, на лбу которого красовалось тавро его хозяина, – это слуги. И не вздумай перепутать, назвав слугу игроком. Слуги еще ладно: посмеются над тобой и забудут. А вот игрока слугой назовешь – и без поединка не обойтись: это оскорбление.

Сульмара буквально распирало от любопытства.

– А это закат или рассвет?

Я взглянул на небо с витками спирали, уходящей вверх.

– Сульмар, здесь всегда так. В этом месте нет ни ночи, ни дня, ни луны, ни солнца. Здесь всегда сумерки, состояние между днем и ночью. Миг, когда солнце еще не опустилось за горизонт, а луна не поднялась на небо. Это время Хаоса, граница между ночью и днем.

– А что делали все эти игроки на нижней площадке?

– Подбирали команды для возможных рейдов, обменивались новостями. Да мало ли что! Многие игроки месяцами, а то и годами торчат в этом месте, не высовываясь в другие миры.

– Почему?

– По-разному. Некоторые боятся. Ты же видел, как мы с тобой влипли в Мире водопадов. Нам повезло, смогли вырваться. А сколько до нас там погибло? Не меньше десятка! – вспомнил я вещи и карты, найденные у мотылька. – Вот многие и толкутся, собирают команды. Организованным отрядом легче путешествовать по мирам и безопаснее: с командой врагам сложнее справиться. Кто-то общается, узнает последние новости, кто-то подыскивает партнеров для рейда. У всех свои причины. Да и на самом деле игроков там не так уж и много. В основном внизу слуги да рабы суетятся, стараются для своих хозяев. Подслушивают, вынюхивают, кто где был, кто что нашел, предлагают товары и так далее.

– А почему тогда ты путешествуешь в одиночку?

– Потому что так выгоднее. В рейде трофеи делятся на всех, а здесь только я сам себе хозяин. Сам планирую маршрут и сам отвечаю за свои поступки. Конечно, так опасностей больше. Но мне везет.

Тем временем мы поднялись до Торговой площади. Здесь уже было потише. Среди сотен палаток, выстроившихся рядами, неспешно прогуливались игроки, что-то продавая или присматривая для себя товары.

– А это у нас Торговая площадь. Здесь можно купить и продать все, что существует во Вселенной и влезает в сумку игрока. Чуть дальше, за торговыми рядами, у нас трудятся мастера и ремесленники.

– У вас здесь разве что-то делают? – удивленно спросил Сульмар.

– А как же? – Я чувствовал себя гидом, рассказывающим туристу про красоты нашего города. – Не все ведь можно найти, отнять или купить на Осколках. Где-то же надо брать обувь, одежду, оружие, припасы, ту же еду или выпивку… Поэтому часть того, что мы не можем забрать или купить, приходится делать самим. Владыка Хаоса не удосужился позаботиться об этой части бытия игроков. Спасибо, что хоть самым необходимым обеспечил: едой и водой, а то, в чем ты будешь путешествовать, его слабо волнует. Хочешь – голым задом сверкай, а хочешь – штаны натягивай; где ты их возьмешь, ему не интересно. Поэтому и приходится крутиться как можешь. Времени у нас много, поэтому те, кто помудрее или в прошлой жизни, еще до Игры, каким-то полезным ремеслом владели, начинают шить, кроить, ковать или еще чем-нибудь заниматься. Дело это выгодное: заказы всегда будут, дайны потихоньку капают. На них карты поприличнее можно купить, снаряжение опять же, и время от времени выбираться из города в команде опытных игроков, которые за тобой и присмотрят, чтобы не прибили ненароком.

Все, что я говорил, было правдой, но лишь отчасти. Рано еще мальчишке знать о рабских городах и лагерях, где тысячи пленников из разграбленных миров день и ночь не разгибают спины, трудясь на своих хозяев. Пусть думает, что это игроки создали все то, чем торгуют сотни лавок.

– В общем, вполне спокойная жизнь на первое время, – продолжил я. – Или добытчиком можно пойти…

– А это кто? – удивленно спросил Сульмар.

– Ну те, кто добывает все необходимое! – Как же трудно объяснять очевидные вещи!.. Ладно, попробую проще. – Вон, смотри! – и я указал на группу игроков, вышедших из лавки. – Это звероловы. Работают они в основном в двух мирах: Нунде и Куабару. Это огромные планеты без разумной жизни, населенные множеством животных, птиц и прочих тварей. Вот там многие игроки на начальных ступенях и тренируются. Владыкам и полководцам такие миры неинтересны: эмбиент за убийство неразумных они уже не получают. А обычным игрокам – в самый раз. Они там охотятся на местную живность, поднимаются потихоньку по ступеням, заодно и зарабатывают на этом. Мясо, шкуры всякие – все это можно продать и заработать немного дайнов. Доходы, конечно, небольшие, но и риска мало. Основная угроза – это местная живность, изрядно истребленная за множество циклов. Благодаря усилиям сотен игроков там сейчас во многих местах только кости белеют под небом да кое-где еще можно встретить мелких грызунов. Вот так живут звероловы, но хватает и других. Рыбаки, ну, тут все понятно. Травники или грибники, копатели. В общем, добытчики: те, кто добывают сырье, из которого потом куют мечи, шьют одежду или готовят еду.

– А что обозначают все эти вывески? – спросил Сульмар, указывая на одну из палаток, над которой была нарисована большая шестерня.

– Смотри и запоминай. Над каждой лавкой – вывеска с обозначением товаров, которыми здесь торгуют. Шестеренка – значит, товары из техномиров. Оружие, приборы всякие, одежда, снаряжение и прочее. Звездочка – значит, товары из миров, где владеют магией. Ну и так далее. Запомни: не стоит особо увлекаться всякими там техноштуками.

– Почему?

– У всего есть свои ограничения, Сульмар. Вот технооружие, например. Удобная штука, не спорю. Взял какую-нибудь стрелялку-убивалку – и все, сплошное удовольствие. Не нужны тебе ни Активатор, ни карты: на кнопку нажал – убил. Но тут есть маленький нюанс: любое оружие, даже нож, нуждается в уходе: смазке, чистке, заточке и так далее; что уж говорить про сложное вооружение техноцивилизаций… Без должного ухода тот же пульсовик запросто взорвется у тебя в руках. Нужны запчасти, боеприпасы, ремонт, уход. Все это весьма сложно. Да и найти подобное оружие очень нелегко. В мирах, где оно есть, сам понимаешь, продавать его нам не торопятся. При нашем появлении там, как правило, из него нас пытаются убить. А если и повезет добыть, то спустя цикл-два можно его выкидывать: или заряды закончатся, или что-нибудь сломается. Поэтому тут продается в основном либо полный хлам, мало на что пригодный, либо всякие безделушки: фонарики, приборы ночного видения и так далее. То же самое и с магией и всякими там артефактами, которые игроки тащат из магических миров. У каждого мира своя структура, свои особенности. Все зависит от того, каким при сотворении его задумал бог. Некоторые из миров вообще почти без волшебства обходятся, и такое бывает. Поэтому магические предметы из одного мира в другом могут просто не работать. Хуже того: они могут тебе навредить или функционировать неправильно. Кстати, это касается и техноигрушек: в некоторых мирах они не будут работать.

Поэтому, Сульмар, карты – это самое надежное. Везде и всюду они работают так, как указано в их свойствах. Если Огненная стрела летит на двадцать шагов, значит, эти двадцать шагов она пролетит и нанесет тот урон, что описан в ее свойствах, даже если в этом мире огонь вообще не горит.

– А как же это?..

– Сила Хаоса. На каждом игроке стоит печать Владыки Хаоса. Именно она позволяет нам с тобой разговаривать и понимать друг друга. Или ты думаешь, что я попросту знаю язык, на котором разговаривают в твоем мире?.. Она же нас защищает и от болезней тех миров, по которым мы путешествуем, позволяет там дышать. Без нее в Черных песках или Заводной шестеренке мы просто задохнулись бы. Прочитай, что тут написано! – Я указал на вывеску лавки, мимо которой нас несли.

– «Карточный дом», – прочитал Сульмар. – «Покупка, продажа, обмен карт. Большой выбор карт временного владения». А что это за место?

– Ну тут все просто. Сам учись думать. Мне нужна, например, Ладонь громового великана. Я прихожу сюда, и если карта есть в открытой продаже, то покупаю ее или обмениваю, если владелец не хочет продавать, а у меня есть что предложить взамен. Ну и самый последний вариант – временное владение. У меня, например, есть карта. Ну, предположим, Дыхание прародителей драконов. Это весьма редкая и дорогая карта. Ближайший месяц я не планирую ее использовать: оторвали мне в бою ногу, как тебе. Сижу в городе, лечу конечность, а жрать хочется. Ну я и раздаю по таким лавкам свои карты (кстати, подобное можно делать лишь с редкими картами, которые купить в обычной лавке невозможно). А тут приходишь ты, и тебе срочно нужна как раз такая карта. Берешь ее на время – и вперед, крушить врагов. Месяц истек, ты мне ее возвращаешь. Я получил дайны, лавка – свою комиссию за помощь. Все довольны. Но тут есть тоже определенные нюансы. Сульмар, запомни: на арене с чужими картами сражаться нельзя. В бою против игроков ты сражаешься лишь тем, что принадлежит тебе. Это правило Игры.

Спутник тем временем, высунувшись из неспешно ползущих носилок, рассматривал лавки и товары, выложенные на витрины. Одежда, украшения, оружие, продукты – множество вещей, и каждый торговец расхваливал свои товары как мог. У всех них красовались на лбу метки слуг. Ну да: сами игроки, владельцы здешних лавок, в них не сидят – путешествуют по мирам, а дела ведут как раз-таки слуги. Возле Дома удовольствий десяток ярко раскрашенных молодок, увидев нас с Сульмаром, стали завлекать в свое заведение, демонстрируя наряды и тела́. «Попозже, девочки, потерпите! Сейчас закончу дела и обязательно к вам загляну!» – весело крикнул я. После долгой дороги можно немного поразвлечься.

– А как они там все помещаются? – удивленно спросил Сульмар, указывая на «Лавку зелий Райно». – Туда почти десяток игроков вошел, а по виду там и паре человек будет тесно.

– Там внутри просторнее, чем кажется снаружи. Так, кстати, почти во всех этих лавках, – указал я на богатые торговые ряды. – Мы, между прочим, уже в квартале развлечений, Сульмар. Здесь есть все, чтобы вытянуть из игрока дайны. Про это место рассказывают, что, зайдя в него лишь на миг, выйдешь к вечеру голый и босой, без дайнов, да еще и должен останешься. Здесь есть бордели, казино, гладиаторские арены, где игроки на потеху публике могут кромсать друг друга или сражаться с монстрами, привезенными из разных уголков Вселенной. Здесь, Сульмар, можно найти все, о чем ты только можешь мечтать: любые развлечения, любые фантазии, которые только придут тебе на ум… В общем, правил никаких нет: делай что хочешь, лишь бы ты за это мог платить.

– А откуда все эти люди здесь? – ошарашенно спросил Сульмар.

– Как правило, или слуги, или рабы. При набегах на миры специальные команды игроков, охотников за живым товаром, отлавливают наиболее ценные экземпляры: к примеру, красивых женщин или опытных мастеров, способных создавать полезные вещи.

Из палатки под мрачно-черной вывеской вышел ящероподобный игрок, довольно слизывая с лапы что-то красное.

– А некоторые игроки, например, сюда заходят поесть… рабов, – не зная зачем сказал я.

– Но так же нельзя! – Сульмара затрясло от моих слов. – Так же нельзя! Это же не по-людски! Как же так можно?

– В игре очень многое можно, только не все стоит делать. Изуверов, которые ходят в подобные места, не слишком любят даже сами игроки, Сульмар. Одно дело убить в бою или во время рейда. Накрыл там всех заклинанием без разбора… пара секунд боли, и все. Если уж смерть неизбежна, не стоит с ней тянуть. А вот так убивать – ради удовольствия… Пойми: чтобы сражаться, все-таки нужен воинский дух, отвага, а те, кто слишком привык к чужой боли, отвыкают от своей. Я встречался однажды на арене с подобным бойцом во время дуэли. Поединок вроде шел как обычно, он даже сильнее меня был на пару уровней, пока я не достал его Веером ножей – заклинание такое… Вроде бы раны пустяковые – щеку и руку порезало – а он натурально «поплыл» от вида своей крови. Страх в нем поселился, когда он осознал, что здесь и сейчас его могут убить, и не понарошку, а по-настоящему. Даже не страх, а натуральная паника. Вместо того чтобы продолжать бой, начал прятаться. Руки трясутся, бьет невпопад, заклинания лишь бы куда разбрасывает – одним словом, не боец. А под конец, когда я его прижал, он у меня на коленях жизнь вымаливал.

Тьфу, мерзость одна! Слизняк трусливый! До сих пор возникает чувство гадливости и мерзости, когда вспоминаю, как этот толстячок, тряся двойным подбородком, просил его не убивать. Слезы, сопли… У этой скотины жертвы, которых он убивал, так же просили пощады. Ненавижу подобных тварей! Жаль, что некоторых нельзя убить дважды. Когда я сдохну и окажусь у колеса судеб, мне должны немало грехов списать за то, что эта тварь не поганит больше Вселенную. Та дуэль не была обязательной, да и уровень у жабы был не на пару ступеней выше моего, а на все пять, потому он на дуэль и согласился. Я сам вызвал на бой мерзкую гадину, когда увидел, как на рынке рабов он покупал себе «еду»: не смог я себя сдержать, глядя на такое.

Дальше дорога шла спокойнее. Сульмар по-прежнему надоедал вопросами, но я просто перестал на них отвечать, и спустя десяток неполученных ответов он наконец заткнулся. Прикупив у вездесущих торговцев спиртным бутылку «черной слезы», я, потягивая самогон, откинулся на подушки паланкина. Предыдущие воспоминания сильно испортили настроение. Стараясь заглушить память, я и пил теперь крепкий самогон, а спутник разглядывал красоты нашего города.

Гориллоиды-носильщики наконец ускорили шаг, выбравшись из многолюдных торговых рядов. Совсем немного осталось до верхней площадки, а там уже храм Хаоса, алтарь Смеющегося господина, и я попрощаюсь с Сульмаром. Может, навсегда, а может, на время, если ему повезет пережить выпускной. Оставлю здесь новичка, завершу работу – и можно вздохнуть свободно. А что дальше? Все снова по кругу: бордель, выпивка, в лавку за новыми картами, распродать товар и через месяц – в новое путешествие, опять рисковать шкурой…

Как же мне все это надоело! И город этот проклятый, и рожи игроков, и Хаос вместе с ненавистной игрой! Как же хочется пожить нормальной человеческой жизнью: построить дом, вырастить сад, жениться, наконец, и завести пятерых малышей. Жить и радоваться каждому прожитому дню. Просто жить, просто любить, потихоньку старея в окружении любимых людей. Почему, лишь попав сюда, я начал понимать, насколько это важно для меня?

Демоны Хаоса! Что-то я быстро трезвею… Проклятый метаболизм: из-за него даже напиться толком не получается, слишком быстро выводит алкоголь. Проклятье! Без выпивки я тут точно сойду с ума.

А может, послать все к черту и быть как все? Убивать всех без разбору, плыть по течению, не думая ни о чем, заглушая алкоголем и эмбиентом муки совести… Так, наверное, проще. А потом стать такой же мерзкой скотиной, которую сам когда-то убил. Ведь для игроков все остальные – это просто цели, мишени, уничтожив которые можно получить эмбиент и дайны, подняться еще чуточку вверх, а из чего сложена лестница – это уже не важно. Ведь сверху все живые, что копошатся внизу, – словно маленькие муравьишки. Можно не вспоминать о том, что у них есть души, что они живые – думают, чувствуют… разве это важно? Думает ли человек, идущий по дороге, о чувствах букашки, переползающей ее? Он может пройти мимо, или просто ее раздавить, или засунуть в коробочку и унести с собой. Разве кого-то это волнует? Он может так сделать, значит, вправе так поступить. Вот и все, просто и ясно. Но почему-то душа протестует против этих мыслей. Не могу я их до конца принять…

Размышления прервала остановка носилок. Выглянув, я увидел, что мы наконец добрались до верхней площадки. К самому храму гориллоиды не осмелились подойти: всем, кроме игроков, это запрещено. Опустив носилки, они терпеливо ждали, когда мы с Сульмаром выберемся наружу. Получив плату, они поспешили с носилками вниз, поджидать нового клиента.

Подхватив спутника на руки, я торопливым шагом направился к небольшому черному кубу, высившемуся посреди площади. Сульмар что-то пытался возразить, но вступать в ненужный спор я не стал. Пешком он бы долго добирался до алтаря, а покупать костыли для прогулки в один конец – глупая трата дайнов. Так что ничего страшного не случится, если я его дотащу на себе. Новичок, перестав трепыхаться, позволил мне дотащить его до храма.

В отличие от всех видимых мною храмов, посвященных Свету или Тьме или иным богам, чьих имен я даже не знаю, Хаосу был не важен внешний вид его святилища. Небольшой черный куб с абсолютно гладкими стенами, небольшим дверным проемом в стене – вот и все. Это даже смотрелось очень футуристично: на огромной, абсолютно пустой площади – маленький черный куб, куда с трудом могли бы войти с десяток человек, да и то было бы тесно. Еще одна шутка нашего чокнутого господина, как раз в его стиле. Прислонив Сульмара к стенке, я перевел дыхание.

– Вот твоя дорога и подошла к концу, Сульмар. Пару слов на прощанье. Когда мы войдем в храм, тебе нужно подойти к алтарю Смеющегося господина. Он находится в самом центре храма, там горит темное пламя. Постарайся на него не смотреть и не вздумай ничего говорить вслух. Думать можешь все что хочешь, но вслух не смей произносить! В этом месте тебя могут услышать те, чьему вниманию ты совсем не будешь рад. Все просто: дойди до алтаря, коснись рукой – и все, второй этап завершен. Тебя перенесут в Школу испытаний, где будет проходить третий этап. Мой тебе совет: старайся там не заводить друзей, не влюбляйся и особо не разговаривай. Больше слушай, меньше говори. Многие попытаются узнать твои карты, втереться в доверие и все такое прочее. Но ты должен помнить: с одним из тех, с кем ты учишься, должен будешь сойтись в смертельном поединке. Это будет ваш выпускной в Школе испытаний, и его не обойти. Кто это будет, не знает никто. Поэтому старайся особо ни с кем не сходиться: незнакомых людей убивать все-таки проще. Поверь, я знаю, что говорю. Про свои карты лучше тоже помалкивай: не зная их, врагу будет сложнее выстроить стратегию против тебя. Ну и теперь последнее…

– Книга, извлечь!

Я протянул ему десяток карт.

– Это тебе от меня. Не возражай! – прервал я поток слов, пытавшихся вырваться из уст новичка. – Ты принес мне удачу, Сульмар. Помогая тебе пройти твоей дорогой, я нашел немало того, что пропустил бы, идя другим путем. Ты принес мне удачу, а я лишь собираюсь разделить ее с тобой. Слепец, один из богов Хаоса, его называют еще Повелителем случая, благоволил мне весь путь, но он не любит жадных глупцов, и я не хочу, чтобы он отвернулся от меня в следующем путешествии. Это недорогие карты, которые каждый сумеет купить в лавке, но тебе они могут спасти жизнь. Поэтому бери и не спорь. А теперь нам пора.

Подхватив Сульмара, я почти влетел в храм Хаоса, стараясь не поднимать глаз от пола. Я помнил о том, что бывает с теми, кто слишком долго вглядывается в огонь, горящий на алтаре Хозяина Игры. В языках пламени, говорят, можно увидеть все тайны мироздания, узнать секреты Игры, которые не ведомы никому, увидеть места, где спрятаны скрытые врата, и кто знает, быть может, даже узнать, как выйти из Игры, сохранив жизнь и разум. Многие, веря в эти легенды, часами всматривались в огонь, горящий на алтаре, забывая о том, что ничто просто так не бывает и свои тайны Хаос так просто не отдаст. Темное пламя безумия забирало их разум тем сильнее, чем дольше они вглядывались в него. Мне рассказывали об игроке, который, как говорят, увидел в отблесках пламени способ покинуть Игру, но к тому времени успел забыть, зачем он его искал. Он просто бегал среди торговых рядов и кричал: «Я нашел!», не отвечая ни на чьи вопросы. М-да, таких убогих раньше хватало, но прошедший турнир сократил их поголовье. Обязательное участие в турнирах, даже для сумасшедших, никто не отменял, вот их и перебили на аренах.

Дотащив Сульмара до алтаря, я несколько минут ждал, когда он наконец решится. Потом вес, давивший на плечи, пропал, и я понял, что он все-таки пересилил свой страх и смог пойти дальше. Молодец! Мне на это потребовалось больше времени, когда я все-таки добрался сюда в первый раз.

Ну вот, кажется, и все. Свою работу я довел до конца. Можно теперь с легкой душой спуститься вниз на аллею развлечений. Было, правда, немного грустно. Не знаю отчего. Может, привык я к мальчишке или просто размяк душой. Ну да ладно. Легкой дороги тебе, Сульмар! Я сделал для тебя все что мог.

Глава 10 Шепчущий

Небольшая телега, уставленная кувшинами с водой, неспешно двигалась по улицам города. Водовоз ненадолго останавливался возле ворот дома, снимал один из кувшинов с повозки и осторожно, стараясь не пролить ни капли, опускал его возле двери, забирал взамен пустой, ставил его на телегу и двигался к следующему дому. Было еще очень рано: город спал, находясь в сладкой предрассветной неге на грани сна и пробуждения. Скоро торговцы начнут, зевая, открывать свои лавки, в тавернах разожгут огонь под котлами и примутся готовить для вечно голодных горожан наваристую шурпу. Но пока этот час не настал, и лишь водовоз с парой осликов были единственными, кого можно увидеть на улицах.

Шепчущий еще мгновение смотрел на водовоза и его тележку с кувшинами, затем отвернулся от окна и взглянул на владыку Тайвериса, все еще рассматривавшего город.

– Как видите, владыка, я сдержал свое слово. Живые, разумные, обладающие душой и абсолютно беззащитные перед вашей силой. Вы без труда сможете собрать здесь урожай жизней, чтобы возложить их на алтарь нашего Господина.

Владыка Тайверис, все еще не веря своим глазам, пораженно качнул головой. Это было невероятно! Когда он получил от Шепчущего письмо с предложением сделки, то хотел посмеяться над глупой шуткой. Как в мире Игры можно скрыть что-то подобное! Целая страна с городами и селами, о которой никто не знал: ни владыки, ни полководцы, ни обычные игроки, без конца кружащие по мирам в поисках тех, кто поможет им подняться на еще одну ступень вверх. Целая страна, да еще такая беззащитная! Здесь нет ни могучих магов, способных обрушить заклинания на врагов, напавших на их народ, ни жрецов, способных призвать мощь богов, ни каких-либо развитых технологий и вооружения, позволяющих сражаться на равных с силами, подвластными игрокам. Так почему же этот мирок уцелел? Почему он не повержен в прах, не растоптан? Почему по улицам ходят люди и стоят неуничтоженные города? Невероятно, но это так: своим глазам он мог верить.

– Сколько всего разумных ты хочешь мне отдать?

– Всю страну, владыка, всех, в ней живущих.

– И сколько в ней сейчас живет? – спросил владыка Тайверис, размышляя над чем-то своим.

Шепчущий взглянул на своего советника, все это время стоявшего в отдалении от игроков.

– Один миллион восемьсот тридцать семь тысяч двести живых, разумных, обладающих душой, и это не считая домашний скот и диких животных.

Неплохо! Владыка довольно кивнул. Такое количество жизней полностью покроет как минимум одну ступень, а может быть, и чуть больше чем одну. Он с трепетом взглянул на свой Медальон игрока. Шестьдесят три с половиной ступени. Еще два шага и половина ступени – и он поднимется к Огненному трону Владыки, чтобы получить желанную награду. Стараясь не думать о предстоящем пире и море эмбиента, которое огромным потоком будет втекать в него, владыка Тайверис спросил о том, что его так интересовало:

– Как тебе удалось спрятать от других игроков это сокровище? Почему другие владыки ничего не знают об этом месте?

Шепчущий слегка склонил голову, делая вид, что размышляет над вопросом. На самом деле он прислушивался к Средоточию разума, невидимой сетью опутавшего мозг владыки Тайвериса. Он чувствовал с трудом подавляемую жажду владыки. Ему невероятно трудно сдерживать себя при виде столь легкой добычи. Жажда получить эмбиент почти взяла верх над разумом игрока, и это желание наверняка поможет Шепчущему заключить сделку на более выгодных условиях, чем предполагалось ранее.

– Это было очень трудно, владыка. Когда впервые я оказался в этом мирке, пара десятков полудиких племен без конца сражались друг с другом за еду, воду или более плодородные земли. Я мог бы без труда убить их всех. И если бы еще кто-то побывал в этом месте раньше меня, возможно, я так бы и поступил. Но в этом месте я оказался первым и решил поступить иначе. Пара тысяч жизней мало на что могла повлиять в Игре для меня: приблизить лишь к очередной ступени, и только. А их так сложно найти в мирах, доступных для игрока… Или они слишком сильны и в состоянии себя защитить, или, наоборот, слишком слабы и игроки их истребляют.

Здесь была идеальная ситуация. Примитивные разумные существа, наделенные душой, и при этом не в силах за себя постоять. И я решил их не убивать, а оставить размножаться, создать возможности для того, чтобы их расплодилось как можно больше. Мне показалось это очень забавным. У дикарей есть домашние животные, которых они холят и лелеют, растят, чтобы пустить на мясо, когда придет время. Я решил с ними поступить так же: вырастить из этих дикарей полноценный народ, чтобы, когда придет время, собрать урожай жизней.

Дикари легко внушаемы и легковерны. Я принял облик, подобный им, и пришел к ним. Собрав все племена вместе, я назвал себя богом, и они поверили мне после того, как я показал свою силу и убил тех, кто отказался мне повиноваться. Я был с ними долгие годы, передавая секреты ремесел, показывал, как делать хижины из глины, и строил первый город. Я берег их, защищал. Когда они болели, я лечил их.

Одновременно я оберегал это место от других игроков, попадавших сюда. Убивал всякого, кто оказывался в этом мире, чтобы никто не смог о нем рассказать. Я разнес слухи о могучих существах, живущих на этом Осколке, убивающих всех отмеченных Хаосом. Со временем игроки перестали сюда приходить: больше никто не хотел испытывать на себе силу неведомых чудовищ.

Спустя сорок лет я начал отлучаться отсюда по своим делам. За это время я придумал для них законы и заложил основы государства. Из других миров я принес им растения, животных, инструменты – все необходимое для роста численности. С тех пор прошло два века, и вот, владыка, вы видите результаты моих трудов: три больших города, полдесятка малых, не считая деревень. Все эти годы мой слуга от моего имени управлял этой страной, заботясь о живущих в ней. Теперь настал момент, когда урожай созрел и можно его собрать.

Владыка кивнул, одобряя услышанное. Мало кто додумался бы до подобного: двести циклов ждать, пока твой план исполнится. Только человек-змей способен на столь невероятное терпение и столь же невероятную самоуверенность: ведь он, как и любой другой игрок, в любой момент Игры мог погибнуть на обязательном турнире или во время странствия по мирам. Это место, в конце концов, могли найти. Какой-нибудь самоуверенный дурак, несмотря на слухи, мог рискнуть и прыгнуть сюда, когда Шепчущего не было на месте, и потом разнести весть об этом мире среди других игроков. Да, риск был велик, но он себя оправдал.

Оторвавшись от размышлений, владыка взглянул на Шепчущего:

– Назови свою цену. Что ты хочешь за это место?

Желание убивать вновь нахлынуло. Как же хочется побыстрее закончить дурацкий торг, призвать Гидру и сокрушить этот сонный городок! Услышать крики ужаса, мольбы о спасении и пощаде. С высоты пирамиды, построенной по приказу Шепчущего, город был виден как на ладони. Руки владыки Тайвериса слегка тряслись от возбуждения и предвкушения пира, когда потоки эмбиента хлынут в Медальон. Мысли о предстоящем торжестве помешали ему услышать ответ на заданный вопрос.

– Повтори еще раз… что ты сказал?

– Отдайте мне Гидру, владыка. Она будет платой за всю эту страну вместе с живущими в ней. Такова моя цена, и обсуждению она не подлежит.

Потрясенный словами Шепчущего, владыка даже растерялся. Он ожидал многого, но не подобной наглости.

– Ты сошел с ума, если думаешь, что я отдам Великого зверя, Воплощение земли, в обмен на этот жалкий городок!

Шепчущий довольно улыбнулся. Он ожидал, что владыка будет торговаться, и был рад, что не ошибся. Благодаря Средоточию разума он легко ощущал бушующую жажду эмбиента в разуме владыки. Пару дней назад Тайверис сокрушил благодаря силе Гидры крупный город в малоизвестном Осколке. Населявшие его человекоящеры пали перед мощью Великого зверя и под ударами заклинаний игрока; полсотни тысяч жителей погибло там. Сейчас воспоминания о той бойне еще должны будоражить владыку, заставляя желать повторения. А тут еще больший масштаб: целое море эмбиента, которое так легко получить! Но об этом лучше молчать. Не стоит считать владыку глупцом, который не может совладать со своими эмоциями. Он не смог бы вознестись до тех высот, которых достиг, если бы не мог управлять своими желаниями.

– Владыка, я предложил вам то, что вам нужно, в обмен на то, что скоро утратит для вас значение. Вам осталась пара ступеней для восхождения к престолу нашего Господина, и после этого момента все карты, как бы они ни были сильны, станут для вас ничем. Вы перестанете быть игроком и не сможете пользоваться ими: все карты, предметы и существа, которыми вы владеете, будут вновь возвращены в Игру и станут доступны другим игрокам.

Поэтому я предлагаю вам: отдайте мне Гидру и возьмите взамен эту страну. По моему приказу жрецы, покорные мне, соберут население в городах на религиозный праздник. Вы без труда сможете убить их, прежде чем они поймут, что происходит, и начнут разбегаться; все будет легко и быстро. И вам останется лишь одна ступень, отделяющая вас от нашего Владыки. Конечно, вы можете отказаться. Но где еще так легко и быстро вы сможете найти столько жизней? На Тарпусе? Но живущие там отлично знакомы с игроками, а их оружие внушает уважение. Даже Гидра не поможет вам, когда ее с орбиты начнут расстреливать термоядерными боеголовками. Сулаш? Но там после пары больших рейдов на всем континенте осталась в лучшем случае пара сотен разумных, за которыми вы долго будете гоняться по тундре. Хилус, Санаргин, Валаска – все эти миры вы знаете не хуже меня. Живущие в них либо слишком сильны, поэтому они до сих пор живы, либо слишком слабы и поэтому их почти не осталось.

В словах Шепчущего была правда, на которую владыке было трудно возразить. Игроки, как саранча, попадая в доступные для охоты миры, истребляли там все живое, не способное защитить себя. До ближайшего большого турнира еще сорок лет, но лучше бы его избежать. Ближайшим соперником, с которым наверняка предстоит схватка, был Вигри, повелитель Феникса, Воплощения огня. Схватка обещала быть опасной. Когда ты в шаге от вечности, от награды, к которой так долго шел, ошибаться нельзя. Но без Гидры его колода теряла свою основную ударную мощь. Без нее собрать оставшийся урожай жизней для того, чтобы подняться вверх, будет трудно, а риск серьезно возрастет. Тот, кто узнает о том, что у него больше нет Великого зверя, захочет рискнуть и атаковать владыку.

Словно услышав его мысли, Шепчущий опять заговорил:

– Я понимаю ваши сомнения, владыка, и нежелание рисковать сейчас, когда почти вся дорога пройдена. Я вижу выход, который устроит нас обоих. Вы отдаете мне Гидру, и я становлюсь ее хозяином. Затем я передаю ее вам во временное владение, скажем, лет на десять. За этот срок вы завершите сбор оставшихся жизней и вернете мне карту.

Владыка Тайверис долго размышлял над словами Шепчущего. Пожалуй, такой вариант его устроит. Только срок маловат.

– Сорок лет с возможностью продления срока использования карты.

Шепчущий отрицательно покачал головой:

– Так не пойдет, владыка. Вы получите мой товар сразу, а мне придется долгие сорок лет ждать своей награды, рискуя жизнью и не имея возможности использовать принадлежащее мне. Учитывая мое уважение к вам, я готов согласиться на одиннадцать лет без права продления.

– Тридцать восемь лет с правом продления.

– Двенадцать без права.

После двухчасового торга договоренность наконец была достигнута. Если бы не желание скорее начать кровавый пир, буквально сводящее владыку с ума, торг длился бы намного дольше. Такие вещи, как продажа Великого зверя, должны обсуждаться намного дольше; каждое условие заключаемого договора должно быть обговорено. Но двадцать лет использования Гидры с правом продления еще на пять лет – этого должно хватить, чтобы завершить вознесение.

Карта Гидры повисла в воздухе перед хозяином. Слегка надрезав запястье, владыка Тайверис написал на ней имя Шепчущего. С этого момента тот стал ее законным владельцем. К нему она вернется в случае гибели владыки Тайвериса, и он не сможет ни продать ее, ни подарить. Столько лет они были вместе, и теперь он отдал ее в чужие руки! Он не хотел отдавать ее никому, хотел, чтобы они вместе вознеслись к Огненному престолу. Но в Игре за все надо платить свою цену. Это его цена, очередная плата за еще одну ступень к вершине.

Сделка завершена, имя на карте написано. Новый владелец повертел ее в руках, любуясь картинкой на карте, вчитываясь в характеристики Великого зверя. Он не спешил передавать ее прежнему хозяину.

– Шепчущий, дай мне карту! Она мне необходима! Что ты тянешь? – Жажда вновь окунуться в потоки эмбиента буквально сводила с ума. Владыка прислушался к себе. Никогда он не испытывал подобных чувств. Сконцентрировавшись, почувствовал воздействие чужой воли. Да, так и есть! Эта зеленая чешуйчатая тварь все это время искусно подстегивала его чувства, разжигая жажду эмбиента. Да как он посмел! И как он смог?! Как он смог пробить Щит разума, защищающий владельца от ментальной силы других игроков? Ублюдок, тварь!

Владыка Тайверис захотел незамедлительно прибить мерзкую змею, распороть брюхо и вырвать ей хребет и лишь в последний миг себя пересилил. Еще до того как сюда попасть, он и Шепчущий заключили договор о ненападении, который, как и положено, был скреплен клятвой на Книге. И теперь клятва запрещала ему нападение на Шепчущего. Ублюдок воздействовал на него силой своего разума, не причиняя никакого вреда напрямую, тем самым не нарушив своей клятвы.

Наконец, отвлекшись от созерцания карты, Шепчущий не спеша произнес:

– Владыка, вы так торопились завершить сделку, что мы не успели с вами обсудить плату за использование моей карты. Согласно правилам Игры, за право временного владения полагается платить. Мы с вами договорились о сроке, на который вы получите мою карту. Хотелось бы узнать, как и сколько вы собираетесь за нее платить.

Крик ярости и гнева, разнесшийся над городом, распугал всех птиц с окрестных крыш и заставил людей в испуге посмотреть на храм великого божества, возвышавшийся над городом.

…Палочка с благовониями скупо дымила, наполняя зал приятным успокаивающим ароматом. После активного использования дара голова немилосердно болела. Умело подобранные за годы жизни благовония, успокаивающая музыка и легкий травяной чай хоть немного помогали забыть о боли, немилосердно давящей на затылок.

Советник, морщась, пил травяную гадость. Чтобы как-то отвлечься от горьковатого вкуса, он спросил:

– Господин, вы не слишком переусердствовали во время торга? Боюсь, что у вас теперь будут серьезные проблемы с владыкой Тайверисом. Он наверняка захочет отомстить.

Шепчущий вяло шевельнул рукой. Зелье усиления дара, выпитое накануне встречи, сработало прекрасно. Он смог без труда преодолеть Щит разума и прочую защиту владыки от воздействия других игроков. Все прошло великолепно: он смог манипулировать сознанием, разжигая жажду эмбиента, что мешало владыке сосредоточиться на переговорах и позволило ему допустить столь глупую ошибку – не оговорить заранее плату за пользование картой.

– Ерунда. Боюсь, что у него сейчас будет гораздо более важная задача, чем месть мне за эту маленькую шутку. Двадцать лет – это не так уж и много в масштабах Игры, и сейчас он должен беспокоиться о том, как подняться на следующую ступень к вершине, а не как убить меня. К тому же это будет не так уж и просто: отыскать меня в сфере миров.

Конечно, придется проявить осторожность. В большом списке врагов появилось еще одно имя. Но семь карт, полученных в результате сделки помимо самой Гидры, стоили того. У владыки Тайвериса не было нужного количества дайнов, и он был вынужден рассчитаться картами в качестве платы.

Чтобы немного отвлечься, Шепчущему захотелось еще раз посмотреть на пополнение своей колоды. Золотая сфера. Редкая карта, которую высоко ценят в мирах Игры. Она защищает своего хозяина от любого враждебного воздействия: физического и магического урона, воздействия существ; правда, лишь до определенного предела, после чего исчезает.

Следующая карта: Серебряные желуди, карта растений. Можно использовать ее в саду, посадив желуди там, и со временем, спустя десятки циклов, из них вырастет серебряный дуб – удивительное растение, кора, листья и желуди которого входят в состав десятков весьма недешевых зелий, за которые игроки не будут жалеть дайны. Еще одна карта: на ней изображен пергаментный свиток, перевязанный красной лентой с прикрепленной к ней массивной металлической печатью. Карта знаний, содержащая в себе какой-то рецепт или чертеж; тоже весьма ценная вещь.

Оставшиеся четыре карты были составными элементами различных артефактов, тоже имевшими ценность, но не такую значительную, как первые три. Все равно добыча была хороша, особенно Золотая сфера. Владыке Тайверису больше всего было жаль расставаться с ней, но нарушить правила Игры он не мог. Жаль, что правила Игры регулируют плату за временное использование карт, иначе бы Шепчущий всю душу из него вытряс!

Советник, терпеливо ждавший, пока хозяин налюбуется своими новыми картами, негромко спросил:

– А как вы думаете, что владыка Тайверис теперь предпримет? Что или кого он принесет в жертву ради его возвышения?

– Да какой он владыка! – Шепчущий недовольно фыркнул. – Выскочка и дурак, которому дважды крупно повезло. В первый раз, когда он нашел Чумную сферу в каком-то всеми богами проклятом мирке и потом разбил ее в Алатуане, высокоразвитом техномире. После начала эпидемии он меньше чем за два цикла поднялся на тринадцать ступеней. И во второй раз, когда он на Тайных тропах встретил владыку Арамуса, предыдущего хозяина Гидры. Тот, тяжело раненный, отступал после неудачного штурма Обители слепых пророков. Он там почти всю свою боевую колоду растерял и заодно руку вместе с картами. Тайверис его добил и получил во владение Гидру, а с ней меньше чем за сто лет поднялся на пять ступеней. Если б это был настоящий владыка, я бы с ним такой фокус не рискнул провернуть.

Шепчущий замолчал, и советник, так и не услышав ответа на свой вопрос, на секунду подумал, что его хозяин начинает впадать в маразм. Но это было не так. Просто Шепчущий предпочел не отвечать, ибо ответ на этот вопрос стоил слишком дорого. Во время разговора, при упоминании миров, открытых для атаки перед возвышением, Шепчущий уловил наименование одного из них в разуме владыки Тайвериса. Это, вполне возможно, следующая цель атаки. За такую информацию владыка Салкен щедро заплатит: он уже лет двести мечтает достать владыку Тайвериса, а это заодно поможет решить и проблемы Шепчущего. Не понадобится ждать двадцать лет для того, чтобы получить обратно Великого зверя, и мести со стороны владыки тоже не надо будет опасаться. Да, это был бы идеальный исход. Главное, чтобы Тайверис не отказался от атаки и не передумал.

Порадовавшись перспективам, Шепчущий вернулся к делам сегодняшнего дня. Подмывало использовать Карту знаний, чтобы узнать, что именно она в себе содержит. Может, путь в Сад поющих камней? Он уже сотню циклов разыскивает это место. Или рецепт зелья Вдохновения, использовав которое можно серьезно расширить возможности Средоточия разума, но без этих жутких головных болей, что вызывают обычные зелья. Или… Нет, сначала нужно закончить с делами, а потом можно и отдохнуть: поплавать в бассейне, полежать на золотистом горячем песке и послушать шепот звезд…

Советник терпеливо ждал, не прерывая размышления господина. Работа, которую ему поручил хозяин почти двести лет назад, успешно завершена, и сделка состоялась. Хозяин получил то, что хотел: Великий зверь наконец принадлежит ему. Теперь настала и очередь слуги получить обещанную когда-то награду. Все эти годы он управлял Землей благословенных – так когда-то назвал ее Шепчущий. Он предавал, обманывал, убивал – делал все, чтобы выполнить волю своего господина, и не только из страха наказания, но и в надежде обрести обещанное. По его приказу были казнены оклеветанные жрецы истинных богов, каким-то образом появившиеся в этих землях. Когда во время отсутствия господина объявились игроки, случайно попавшие в это место, он объявил их «потерянными богами», устроил в их честь праздник, делал все, чтобы растянуть время до прибытия господина, чтобы эти игроки не успели исчезнуть в Игре и не разнесли весть о беззащитном народе. Долгие годы эпидемии, бунты, заговоры знати, желавшей самостоятельно управлять страной, – все это делалось ради одного мига, что настал сейчас.

Шепчущий долго не моргая смотрел на своего слугу, а потом не спеша протянул ему свиток, перевязанный кожаной лентой. От нее неприятно холодило пальцы, но, не обращая внимания на ощущения, советник торопливо размотал ленту и открыл свиток. Это был он! Тот самый договор, много лет назад подписанный им. Буквы расплывались перед глазами, но он дословно помнил текст, который подписал когда-то: двадцать лет власти в обмен на собственную душу. А вот и его подпись. Несмотря на прошедшие века, кровь на договоре не выцвела, а буквы не стерлись, по-прежнему складываясь в его имя: Чонграк.

Слезы сами потекли из его глаз. Он плакал и проклинал тот миг, когда, мечтая о власти, подписал этот проклятый договор. Он получил все, о чем мечтал: титул, давший ему власть, и богатство. Но все это было отравлено с момента подписания сделки. Все это перестало радовать его. Просыпаясь и засыпая, он помнил о том, что еще один день прошел, приближая его к расплате.

Потом тот миг настал. Обжигающе холодные пальцы Ледяного господина вырвали его душу из тела и заточили в огромный ледяной кристалл, где он с сотнями других сходил с ума от леденящего холода без надежды вырваться оттуда. Их боль и страдания служили силой для их хозяина, которую он преобразовывал в то, что было ему нужно. Холод высасывал все, что составляло естество человека: рабы утрачивали имена, память, эмоции, постепенно растворяясь в ледяной тюрьме, куда их поместили. Из этого ада его и выдернул Шепчущий, когда ему для каких-то своих целей потребовался опытный помощник, способный, если надо, управлять страной.

– Теперь твоя душа принадлежит тебе. Отныне ты свободен.

– Благодарю, господин… – Советник опустился на колени и склонил голову перед хозяином, прижимая к себе свиток с договором. Ни месть, ни власть, ни богатство не стоят того, чтобы ради них расстаться с искрой творца, горящей в каждом человеке, тем, что люди называют душой. Если бы люди знали, что уготовано тем глупцам, которые, поддавшись на посулы служителей Тьмы, с ней расстаются! Жизнь – это краткий миг, а потом наступает расплата. Но глупцы находятся всегда. Судьба дала ему шанс, и теперь он его не упустит. Теперь он по-другому проживет свою вновь обретенную жизнь, ценя каждый миг бытия и свободы. Он наверстает все то, что потерял, веками служа нагу. О боги, неужели он свободен! Не раб, не вещь, принадлежащая господину, игрушка в злых руках, способных в любой миг вернуть его туда, откуда достала!..

– Встань, – буркнул Шепчущий раздраженно. – Мне неприятно смотреть на тебя такого. Ты выполнил свою работу, я выполнил свое обещание. В качестве дополнительного подарка я дам тебе возможность выбрать место, которое станет тебе новым домом.

Призвав Книгу, он извлек из нее большой атлас миров.

– Выбирай, где ты хочешь жить.

Советник, торопливо листая страницы атласа, ткнул в одну из картинок.

Черепашьи острова. Хороший выбор. Солнце, море, буйная зелень и сладкие фрукты. По договоренности среди владык и полководцев это место считалось нейтральным в Игре. Не так уж много существует мест, куда хочется попасть во второй раз, и оно было одним из таких. Яркое желтое солнце, множество мелких островков с безобидными туземцами, небольшие джунгли без опасных хищников, много фруктов и отличная рыбалка. Это место берегли: устроить сражения можно и в десятках других миров. Туземцев тоже не трогали, чтобы было кому обслуживать игроков.

– Держи, это тебе на дорогу, – протянул он пару связок перламутровых раковин. – Это местные используют в качестве денег. Сразу, как туда попадешь, постарайся побыстрее покинуть территорию, доступную игрокам, и помни: ты теперь обыкновенный человек, со всеми его слабостями. Болезни, раны и смерть – все это теперь будет частью твоей жизни.

– Благодарю, хозяин, я буду об этом помнить.

– А теперь ступай к вратам. Я настрою их, и ты переместишься на Черепашьи острова.

Советник уже давно отбыл на новое место, а головная боль продолжала мучить. Она пульсировала в затылке, не давая возможности думать о чем-то другом. С трудом приподнявшись, Шепчущий неуклюже пополз к бассейну с небольшим водопадом, наполненным леденящей водой. Окунуться в нее, подставить голову и плечи под холодные струи, позволить потоку забрать боль, унести ее прочь и наконец обрести ясность мышления…

Он полз не спеша, любуясь своим домом. Дом – это тело, а хозяин – душа. «Взгляни на тело, и увидишь душу» – так написано в Золотой книге нагов, хранящей мудрость, собранную за тысячелетия существования Империи вечных. Сначала он обрел дом. Долгие циклы он собирал для этого дайны, расчетливо и бережно откладывал их, приближаясь к своей цели. Собрав нужную сумму, пересек порог лавки в городе Двойной спирали. В его жизни потом будет еще множество других достижений: победа на Великом турнире Хаоса, разгром Черного пустынника, кровного врага, с которым они враждовали почти четыреста лет, и много других событий, больших и малых. Но именно это он считал определяющим в своей жизни, поворотным моментом, позволившим вырваться из круга обычных игроков и стать на путь владык. Многие ему говорили о том, что дайны, потраченные им на получение заветного ключа, можно было потратить с большей пользой: купить оружие, карты, новых слуг и рабов. И где все те, кто говорили эти пустые слова? Мертвы. И это лучшее доказательство его правоты. Ведь именно это место позволило сделать первый шаг к обретению могущества и власти.

Дом давал неоспоримо много: это признавали все. Место, где ты неуязвим для других игроков. Ни один игрок не сможет к тебе попасть, не получив приглашения, что уж говорить о том, чтобы напасть на хозяина! Дом Шепчущего был отдельным миром вне времени и места: он создавался тогда, когда игрок проворачивал ключ, открывающий дверь на Площади игроков. Это место было таким, каким его хотел видеть хозяин в момент открытия двери. Дом Шепчущего был парящим островом в океане вечности. Он парил в пустоте в окружении звезд, и вокруг него всегда был полумрак тропической ночи, при котором почти так же светло, как и днем, но нет обжигающего глаза сияния солнца.

С виду это был небольшой двухэтажный дом с мраморными колоннами, обвитыми сиреневым плющом. Он напоминал нагу детство, когда он вместе с отцом ездил на лето в горы, где у его семьи был небольшой охотничий дом.

Этот дом сложен из огромных мраморных блоков, при прикосновении к которым чувствуется тепло, источаемое ими. Широкая лестница, ведущая наверх, но без каких-либо ступеней; расположение комнат идеально повторяло то, что было заведено во всех домах Империи нагов: оружейная, библиотека, комната отдыха, сокровищница. Он потратил много усилий и дайнов, чтобы наполнить этот дом вещами, которые бы ему соответствовали: широкие кушетки, на которых так удобно лежать, вдыхая запах курительных смесей, тонкие гобелены из шелка с вытканными на них сценами охоты и сражений, драгоценные ковры, мебель, коллекция оружия, драгоценности – все это и множество других вещей он принес сюда из сотен миров. Что-то было трофеями, взятыми им у поверженных врагов, что-то куплено у других игроков или отнято у них силой. Наг не слишком любил платить за то, что можно просто забрать: если хозяин не может удержать и защитить то, чем он владеет, значит, он этого не достоин.

Шепчущий бросил довольный взгляд на свою недавнюю покупку: небольшие вазочки, вырезанные из зеленоватого камня, в которых горели благовония. Когда-то они украшали собой храм далекого и уже забытого светлого божества. Искусный мастер потратил долгое время на создание шедевра; годами он вырезал эти чаши из прочного, почти не поддающегося обработке тауманита. Лишь вера и исключительное терпение позволили резчику закончить работу. Уже другой мастер, гравировщик, создал рисунки на чашах, начав вырезать их юнцом, спустя сорок лет закончил их стариком, почти ослепшим от тяжелой работы. Сорок лет беспрестанных трудов и шесть небольших чаш – таков итог этой работы; подвиг, совершенный во имя бога и вряд ли замеченный последним. Шепчущий обожал такие вещи, хранившие в себе душу и память творца. Благодаря Средоточию разума он мог чувствовать то, что чувствовал мастер, создавая их. Отголоски эмоций, мысли, которые приходили тому в голову, – все это хранили в себе вещи, и чем больше творец отдавал, тем лучше это чувствовалось. Историю про мастера и его труд рассказали ему сами чаши, и у каждой вещи в доме была своя история, рассказывающая о судьбе давно уже ушедшего творца, который продолжал жить в работах, созданных им.

Красота чаш на время заставила забыть о головной боли и вернула хорошее настроение. Открыв широкие двери, Шепчущий выполз в сад, бывший еще одним предметом гордости и зависти игроков. Игра Хаоса, по воле Смеющегося господина, позволяла игрокам идти разными путями к достижению цели, в том числе и самостоятельно создавать все необходимое им для продолжения игры. Не хочешь платить дайны в лавке за зелья лечения? Пожалуйста, можешь создавать их сам, нужно лишь найти или купить рецепты зелий, в которых подробно написано, что нужно для их создания. Чем эффективнее зелье, тем сложнее найти рецепт и дороже составляющие. Поэтому большинство игроков на это просто не тратили время, предпочитая покупать уже готовые эликсиры. Но если никуда не торопиться и у тебя есть дом, можно создать сад и самому выращивать все составляющие, необходимые для зелий, не опасаясь, что другие игроки придут и разрушат созданное тобой.

Здесь, в безопасном месте, вдали от всех, он создал свой сад, вырастил его из растений, собранных им в разных мирах и найденных в картах. Вот солнечный папоротник: огромные листья широко раскинулись по земле, ловя свет далеких звезд; чуть дальше – кусты кровавых роз, хищных плотоядных цветов, которые нужно ежедневно поливать свежей кровью; хрустальные колокольчики, неслышно колышущиеся на ночном ветру.

Вдали он увидел слугу, призванного им для ухода за садом. Когда-то тот был человеком, владельцем собственного сада, который любил слишком сильно. Долгие годы ухаживал за ним, отдавая все силы, пока не случилась беда. Соседские дети пробрались в сад в отсутствие хозяина, и мальчик сорвал и подарил девочке красивый цветок, который рос отдельно от всех: редчайший цветок пепельной розы, расцветавшей раз в двадцать лет на один краткий день.

Их искали всем городком, но долго не могли найти, пока не обратились к местной гадалке, и она подсказала, что их надо искать под розой, в месте, где много цветов. Детей там и нашли, закопанных под розовым кустом, лежавших в обнимку с цветком, который они сорвали. Ярость горожан не знала предела. Садовник был повешен на городской площади, а сад сожгли. После смерти его душу не принял Свет: в нем его не было; но и Тьма ее отвергла: в душе садовника не было места для Тьмы. Его призрак так и не смог покинуть место, которое он так любил; его часто видели бродящим по пустырю, где когда-то рос его сад. Шепчущий нашел его призрак и предложил заключить сделку: его душа в обмен на возможность создать новый сад. С тех пор призрачный садовник был его верным слугой, уже много циклов ухаживающим за доверенным ему садом.

Силуэт садовника неспешно подплыл к нему, каким-то образом сумев уловить желание хозяина поговорить со слугой.

– Хозяин…

– Подбери место для посадки желудей Серебряного дуба.

– Повинуюсь.

Силуэт полетел дальше, выполняя волю своего господина. Шепчущий пополз по дорожке из розовых камней. На миг он замер, залюбовавшись небольшой статуэткой из янтарного камня, изображавшей девушку. Сегодня она танцевала. Каждый раз, когда он ее видел, статуэтка принимала новую форму: то она задумчиво смотрела куда-то вдаль, то будто шла куда-то, прогуливаясь по парку, и замерла в тот миг, когда на нее упал взгляд игрока. Прическа, платье, даже украшения на ней были каждый раз новыми и выглядели безупречно: можно было разглядеть мельчайшие детали. Это поражало и удивляло. Сегодня она явно танцевала что-то странное и возбужденное: в яростном порыве вскинуты руки, горделивый взгляд устремлен вдаль, одна нога слегка согнута в колене, и все тело замерло, как перед прыжком. На ней почти ничего нет, кроме небольшого хитона и изящных сандалий. Сегодня она выглядит как жрица, танцующая перед богом, и эти вскинутые руки… Может быть, это мольба о помощи? Например, о дожде, чтобы спасти свой народ от засухи? Кто знает… Шепчущий тряхнул головой, отгоняя наваждение.

Небольшой грот с каменным бассейном располагался на самом краю острова. Шумным потоком холодная вода падала в бассейн и, переполняя его, выплескивалась через край, устремляясь вниз за пределы летающего острова. Это место было еще одним напоминанием из прошлого. Там, в горах, где проходило его детство, был похожий грот, куда после охоты юный наг часто приходил искупаться. Там он в первый раз смыл с рук кровь жертвы, там, под струями холодной воды, он мечтал о будущем, о величии и славе.

Сейчас он смотрел на свое отражение в воде. Несмотря на прошедшие циклы, его тело совсем не изменилось: чешуя на теле по-прежнему зеленоватая. Она так и не приобрела благородный золотистый цвет, который должен был появиться с возрастом. Зато ни клыки в пасти, ни когти на руках не потеряли своей остроты. Длинные сильные руки по-прежнему могут сломать одним рывком шею врагу. Его хвост не утратил своей силы и, если надо, способен бросить тело на десяток шагов вперед или неожиданно ударить врага. Его глаза по-прежнему хорошо видят и не утратили привычного фиолетового цвета. Его тело и разум находятся в превосходной форме: тело, несмотря на прожитые циклы, не стало дряхлым, а разум не утратил своей остроты.

Отбросив мысли, он нырнул в глубину бассейна. Интересно, а его родня, оставшаяся дома, может ли похвастаться подобным благополучием? В Игре он уже дольше семисот циклов, но родственники все еще могут быть живы. Наги в среднем живут около тысячи – тысячи двухсот циклов, а последний император прожил почти две тысячи лет, пока его не придушили наследники, слишком уставшие ждать его естественной смерти.

Вода сделала свое дело, забрав усталость и головную боль. Шепчущий сидел на кушетке и просматривал почту. Сообщений было немного: владыка Тайверис не пожалел дайнов, чтобы прислать письмо с пустыми угрозами; видимо, хотя бы так решил выплеснуть злость. Это сразу можно удалить, даже дочитывать не стоит. Еще одно: это уже интереснее. Владыка Арахн приглашает встретиться. Арахн был одним из немногих игроков, с которыми Шепчущий старался поддерживать хорошие отношения. Огромный паук был опасным другом и умным врагом, мыслившим и действовавшим во многом так же, как и наг. С Арахном он был знаком уже не одну сотню циклов и не раз проводил с ним совместные рейды. Видимо, и сейчас паук хочет поохотиться в местах, где в одиночку может не справиться. На это приглашение стоит ответить и назначить день встречи.

Открыв последнее из писем, Шепчущий внимательно прочел его, после чего одним рывком выбросил свое тело с кушетки. Отмахнувшись от садовника, что-то пытавшегося ему сказать, Шепчущий стремительно пополз к вратам, открывающим путь в Город Двойной спирали. А вот и они: дверь, висящая в пустоте. Рядом с нею на небольшом пьедестале – каменный диск, покрытый странными рисунками. Немного его покрутив, Шепчущий выстроил рисунок двойной спирали. Настроив врата на перемещение в Город игроков, он открыл двери и стремительно нырнул в светящийся проем.

Глава 11 Город игроков

Каким бы образом ты ни попал в Город игроков, благодаря Компасу или использовав Карту спасения, ты всегда оказываешься на нижней площадке, откуда начинают свой подъем витки бесконечной спирали. На нижней площадке как всегда многолюдно: толчея, шум, десятки игроков перекрикивают друг друга. Кто-то, разложив на площадке свои нехитрые трофеи, пытается их продать, кто-то ищет попутчиков или проводника для путешествия по Осколкам; отовсюду слышны крики, звуки музыки, песни и смех. Все как всегда, ничего не меняется, несмотря на прошедшие сотни циклов. Одни игроки приходят на место других: кто-то гибнет, а кто-то возвышается; но нижняя площадка всегда неизменна. Здесь всегда сутолока, движение, энергия молодости и надежды.

Эту особенную энергию чувствовал и Шепчущий, когда посещал город. Ему нравилось иногда потолкаться среди новичков, походить по барахолке, торгуясь за нехитрые трофеи новичков, рассматривая разнообразную всячину, собранную ими в разных уголках Игры. Но не сегодня и не в этом облике. Внезапно наступила тишина, слишком непривычная для этого места. Задумавшись, он не заметил, как это произошло: десятки, сотни игроков, находившихся на площадке, молчали, глядя на него. Множество разных существ – люди, ящеры, амфибии, мотыльки и механоиды – все они молча стояли и смотрели на него. Какое прекрасное, объединяющее смешение чувств! Ненависть, дружба, любовь и прочая ерунда не стоят ничего по сравнению с этим!

Он молча полз вперед, купаясь в море эмоций. Стоявшие перед ним игроки расступались; а потом, словно ручеек, прорвавший плотину, полились слова:

– Ублюдок! Убийца! Тварь вонючая!

Вот это неправда. Он совсем недавно помылся, да и рептилии почти не пахнут. Еще какие-то угрозы. Надо же, как сильно его здесь не любят, даже странно. Не так уж много он новичков перебил за последние лет двадцать: меньше четырех десятков. Не обращая внимания на крики, Шепчущий полз вперед, расталкивая стоящих перед ним. Тратить время на пустяки не стоит: слова остаются словами, пока за ними не стоит сила, а тех, кто может быть для него опасен, он в толпе не увидел. Жалкие глупцы и неумехи, раздражающие своим количеством. Слишком много их стало, новичков, едва начавших осваивать Игру. Ползают под ногами, мельтешат, срывают продуманные годами планы. Вспомнился недавний случай: Сфера океанов. Восемьдесят циклов он собирал фрагменты карты, позволяющей ему узнать время и место появления тайного прохода, ведущего на остров, где хранилась Сфера, и буквально несколько дней назад почти собранная коллекция, в которой не хватало лишь пары кусочков, вспыхнув, рассыпалась пеплом! Кто-то опередил его, найдя врата раньше! Кто-то сумел победить хранителя и вывести Сферу из игры. Кто это сделал, Шепчущий пока не знал, но придет время, и он узнает. Разбив Сферу и устроив хорошенькую катастрофу, игрок получит море эмбиента, сразу взлетев на десяток ступеней. Останется только вычислить мерзавца и примерно наказать.

Шепчущий быстро полз вверх, теребя рукой Медальон, на зеркальной поверхности которого не было видно ни ступеней, пройденных игроком, ни имени владельца. Знание – это сила, которую всегда можно использовать против тебя. Пусть враги терзаются в догадках о твоем истинном уровне и гадают, какие возможности тебе подвластны.

На витках спирали было многолюдно: десятки игроков спускались и поднимались, слуги бегали по делам хозяев, то и дело раздавались крики:

– Лучшие товары из техномиров! Новейшее оружие и снаряжение! Скидки и подарки покупателям!

– Зелья и эликсиры от Райдо! У нас самое лучшее!

– Карточный дом Мейсера и Куно! У нас найдется все, о чем вы мечтаете! Выкуп и продажа карт!

Сотни выкриков со всех сторон. Каждый из слуг надрывался как мог, рекламируя и предлагая товары своего хозяина. Игроки не отставали от слуг, но здесь, в отличие от нижней площадки, были уже и игроки более серьезных ступеней. Шепчущий с уважением взглянул на аспараи – огромного человекомедведя, закованного в тяжелую светящуюся броню, с увесистым молотом в руках. Серьезный боец. Пара маасари, укутанных в туман, заменявший им одежду, пролетели мимо, устремляясь вверх по виткам спирали. Жизнь, как всегда, бурлила в Городе игроков, не знающем ни дня ни ночи. Здесь всегда были сумерки, промежуток между ночью и днем, столь любимый Шепчущим.

Чуть впереди собралась небольшая толпа игроков, смотревших на уличное представление. Из любопытства наг на миг задержался, чтобы взглянуть. Молодой игрок, человек, играл на гитаре какой-то стремительный мотив, то ускоряясь, то замедляясь, а потом вновь посылая музыку вперед, как горячего скакуна. Простая мелодия, простая песня, старая, как мир: тоска по дому, мир Игры, любовь и расставание, стремительный полет времени, и игроки, застывшие в нем навсегда…

Шепчущий даже не заметил, как закончилась песня и забавный пес с шапкой стал обходить игроков, собирая дайны. Только сейчас он увидел, что у музыканта не было ног: обрубки тот стыдливо спрятал под покрывалом. Все понятно: покалечили где-то, смог уцелеть, вернулся в город. Теперь собирает дайны на зелья регенерации. Что ж, это честный труд, не попрошайничество. Десяток дайнов упал на дно шапки, глухо стукнувшись о металл.

Витки, витки… Как жаль, что в Городе Двойной спирали нельзя использовать ездовых существ! Но правила есть правила: картам здесь не место, исключение только для слуг, и не более того. Спасибо Хаосу и за это. Витки, витки… Времени до встречи оставалось немного, когда он резко почувствовал угрозу. Невольно оглянувшись, он увидел того, от кого она исходила. Человековолк в десятке шагов от него молчаливо замер, приготовившись к прыжку: шерсть дыбом, в глазах ярость. Ого! Давно он не видел столь прекрасной ненависти, обрамленной болью и сводящей с ума. Волчонок настолько обезумел, что забыл о правилах Игры: в этом месте убивать нельзя. Наказание – смерть. Сила Хаоса защитит от любого нападения, но игрок, видимо, забыл об этом. Забавно, как человек борется со зверем, как ярость животного сметает Щиты разума. Жажда убивать заслоняет собой все. Казалось, еще немного, и забыв обо всем, волк сокрушит в себе человека и бросится на нага, чтобы вцепиться клыками в горло врага.

Наг с улыбкой наблюдал эту борьбу, наслаждаясь каждым мигом. Такое развлечение стоило минутной задержки: больше пятисот циклов он не видел глупцов, которые решились бы на своей шкуре проверить запрет на открытые нападения в Городе игроков. Ради столь редкого зрелища стоит задержаться. Еще немного! Ну, давай же! Искра разума почти потухла. Еще немного – зверь победит и бросит тело вперед, чтобы умереть в полете.

На холку зверя опустилась рука, и спокойный голос произнес:

– Не надо. Посмотри: он же только этого и ждет. Ты сам погибнешь, но не причинишь ему вреда. Что бы он ни сделал, убить его здесь ты не сможешь…

Голос говорил и говорил, делая, казалось, невозможное: загоняя безумие вглубь, не давая ему вырваться. Шепчущий почувствовал прикосновение к разуму человековолка, успокаивающее его, нейтрализующее неистовую ярость.

Он разочарованно смотрел на происходящее. Желанное развлечение, увы, так и не состоялось: смерть за нарушение запрета он сегодня не увидит. Когда волчонок был почти готов прыгнуть, вмешался игрок, которому до происходящего не должно быть дела. Человечишка, едва достигший девятой ступени, захотел вмешаться, вместо того чтобы пройти мимо. Положив сумку, он подбежал к человековолку и начал его успокаивать. Шепчущий даже ощутил слабые эманации его Средоточия разума. Воздействие было направлено на то, чтобы успокоить зверя, почти взявшего верх над человеком. Как это ни странно, но ему это удалось: человековолк постепенно успокаивался.

Что ж, представления сегодня не будет. Жаль. Шепчущий внимательно вгляделся в лица игроков, стараясь их запомнить; пожалуй, за ними стоит присмотреть. хотя они слишком слабы, чтобы нести угрозу, но все-таки при случае их стоит убить. Одного за то, что лишил его прекрасного и редкого зрелища, а другого за то, что позволил себя успокоить. Он не мог использовать свои силы, чтобы подтолкнуть волка к нападению – за это могли наказать. Подобные действия являются нарушением правил и приравниваются к убийству. А жаль: тут нужно было совсем немного.

Шепчущий на миг задумался: может, повесить на них охотничьи метки, а позже поразвлечься охотой на них, погонять по мирам, а потом не спеша прикончить?.. Но Компас тревожно запищал, прерывая размышления: до встречи осталось совсем немного, а до средней площадки еще надо доползти.

Больше не отвлекаясь на пустяки, наг как можно быстрее пополз к месту встречи. Пришлось даже использовать Малое зелье ускорения, чтобы успеть к назначенному сроку. А вот и Дом Чаш, еще одна загадка Игры. В свое время Шепчущий потратил немало времени и сил, пытаясь ее разгадать, но так и не преуспел. Снаружи и внутри как всегда многолюдно. Игроки толпятся возле входа, что-то обсуждают, кто-то заходит, кто-то выходит… Сколько бы игроков ни зашло, внутри всегда найдется свободный столик. Для посетителей у входа лежат огромные меню с сотнями блюд: они подстраиваются под того, кто берет их в руки. Если ничто из предлагаемого в них игроку не подходит, тот может сам написать рецепт блюда, которое он хочет отведать. Здесь есть все, что только может придумать разум, лишь бы у посетителя хватило дайнов оплатить заказ. Тысячи блюд и деликатесов из сотен миров: нектар императорского лотоса, маринованные корни сампфитового дерева и зеркальные карпы из Бездонных озер, лавовые устрицы, которых собирают на склонах действующих вулканов, поющие медузы в собственном соку, омлет из яиц дракона и бокал свежей крови оборотня. В любом другом месте, услышав подобный заказ, вас сочтут сумасшедшим или шутником, и лишь здесь вас попросят немного подождать, пока принесут то, что вы попросили. Но чем экзотичнее блюдо, тем выше цена за него, и большинство игроков предпочитают недорогую еду и дешевую выпивку. Тратить дайны, которые так сложно добыть, на еду мало кто готов. Лучше их приберечь для того, что может спасти тебе жизнь или помочь в бою.

Но общий зал сегодня нага не интересовал. Не за изысканными блюдами или веселой беседой он так спешил сюда. Рядом со стойкой владельца этого места виднелись двери, ведущие в отдельные кабинеты, где игроки, скрывшись от чужих ушей и глаз, могли обсудить свои дела. Но мало кто знал о том, что есть кабинки, где можно встретиться не только с игроками, а и с созданиями, которые слишком далеки от мира Игры и Хаоса. Шепчущий, торопясь, подполз к стойке, за которой хозяин таверны как всегда протирал бокалы. За этим занятием наг видел его постоянно и давно уже к этому привык.

– Мне нужен ключ от темной двери. – Терять время на приветствия и ненужные разговоры с хозяином таверны не стоит: лишь напрасно потратишь время. Это существо, кем бы оно ни было, не отличалось разговорчивостью, за множество прошедших циклов Шепчущий успел в этом убедиться. Говорят, если узнать его имя, он может рассказать немало, но никаких намеков на эту информацию наг так и не встретил, угадывать же можно до бесконечности.

– Двести дайнов. – Цена за ключ от двери осталась неизменной. Бросив подготовленные пластинки на стол, наг подхватил с поверхности стойки возникший на ней ключ и направился к стене, глядя, как из нее постепенно проступает дверь. Позволив ей сформироваться, наг вставил ключ в замок, торопливо повернул ручку и быстро вполз в дверной проем.

Его уже ждали. Это он почувствовал, едва переполз порог. Глаза еще привыкали к обступившей тьме, а чешуя уже ощутила холод от присутствия того, кто позвал его на эту встречу.

– Ты опоздал. – Голос неприятно резанул слух. Он был похож на скрип металла по стеклу, вызывая раздражение и желание никогда его больше не слышать.

– Я прибыл так быстро, как смог. – Шепчущий терпеть не мог оправдываться, да и не считал это нужным: те времена, когда он боялся вызвать гнев владык Темных домов, уже давно миновали.

– Ты стал дерзок и потерял почтение, – снова этот мерзкий голос. Шепчущий уже почти забыл, насколько он отвратителен: давно не приходилось ему иметь дела с Домом боли.

– Я не твой слуга и на верность тебе не присягал. Ты позвал меня сюда так срочно, чтобы разговаривать о дисциплине и почтении? Не трать мое время. – Показывать страх или слабость перед Темными владыками – слишком большая глупость. Они уважают только силу и готовность ее применить: слабых подчиняют, а с сильными сотрудничают. В этом месте даже сам владыка Дома боли не смог бы причинить ему вреда, тем более не стоит опасаться его голоса.

– У меня есть дело для тебя. Небольшой пустяк для такого опытного бойца, как ты. В желтом секторе рядом с Морем мертвых китов есть небольшой мирок, который не так давно привлек мое внимание. Я хочу, чтобы ты помог мне попасть в него.

– Каким образом? Чтобы создать для тебя врата, нужен кто-то с той стороны. Тебе нужен кто-то из местных, кто приоткроет тебе дверь, впустив твою силу в этот мирок. Чем я могу здесь помочь? Найти глупца, который это сделает? По-моему, ты раньше и сам неплохо с этим справлялся. Глупцов всегда хватает, а чем их зацепить на крючок, ты лучше меня знаешь. Власть, бессмертие, гарем из тысячи наложниц и прочие глупости, на которые так падки смертные.

– Нет, этого мне от тебя не нужно. Уже есть и те, кто откроет двери для меня. Они лишь ждут своего часа. Когда придет мое время, они в награду за преданность станут частью дома моего.

Наг невольно вздрогнул, на миг представив, что ждет глупцов, которые готовы предать собственный мир и бросить всех в нем живущих в ненасытную утробу Пожирателя миров, владыки Дома боли, Хозяина пустых зеркал, Великого лорда Исшахара. Более худшего посмертия даже врагу пожелать нельзя. Вечное служение бессмертному господину, где его воля – это твои желания, а твоя боль – его пища. Темнота, где умирает даже само время, станет твоим домом, а твоя бессмертная сущность постепенно растворится в вечной пустоте и станет ее частью. Наг никогда не понимал смертных, так слепо верящих обещаниям, пусть даже и данным богами, и забывающих, что Тьма и ложь имеют общую суть и подчас тождественны друг другу.

– Тогда что нужно от меня, если есть те, кто готов открыть для тебя двери?

– Творец этого мира на заре его создания сотворил артефакт, который смертные называют Скрижалью последнего завета. В миг ее сотворения бог пообещал, что, пока она останется нерушима, Тьма не сможет войти в этот мир. Прошло немало эпох, и смертные разочаровали своего творца. Он покинул этот мир, оставив смертных без своей защиты, но сила обещания, данного им в тот первый миг, до сих пор хранит неблагодарных смертных. Я хочу, чтобы ты уничтожил этот артефакт, позволив миру, отвергнувшему Свет, стать частью Тьмы.

– Где и как я смогу его найти? И заодно: как я смогу попасть в этот мир – ведь он не является частью Игры?

– Я открою для тебя темную тропу, наг. По ней ты попадешь в этот мир. У тебя будет лишь один день, пока Великая игра не притянет тебя обратно. Искать ничего не придется: скрижаль хранят в Соборе первых пророков. Собор находится в центре священного города и охраняется гвардией первожреца, живого воплощения бога на земле. – Темный бог проговорил это с иронией, которой Шепчущий от него не ожидал. – Наместник бога на земле! Как же любят смертные присваивать себе столь громкие титулы! Сначала они смирны и покорны, как кроткие овечки, они подчиняются своему творцу; но власть и гордыня со временем меняют и лучших из них, и из слуг жрецы становятся хозяевами, подменяя волю бога своими желаниями, карая всех, кто осмелится им возразить, считая, что им лучше творца ведомы его планы. Сколько раз в десятках миров я видел таких надменных ничтожеств, не способных ни на что. С каким удовольствием я повергал их в прах, разрушая их пустые храмы, откуда они уже давным-давно изгнали бога!..

– Прежде чем принять решение, мне нужны знания об этом мире и силах, которые мне будут противостоять.

– Держи.

Перед игроком возникли два небольших кристалла, которые он поместил в свою Книгу. Наг долго и внимательно просматривал то, что передал ему владыка Дома боли. В общем, ничего сложного, если записанное здесь – правда. Опасно, конечно, что смертные владеют магией, причем самым худшим для нага ее проявлением – светлой. Но это скорее отблески света, чем подлинное сияние. Без творца, придававшего им силу, местные священники мало на что способны, а остальное угрозы не несет. Оружие примитивно и неопасно: всякие мечи и топоры да луки со стрелами. За что большая хвала местным жрецам, безжалостно истреблявшим светлые умы, дабы люди больше думали о боге, а не о способах преобразования мира. Магов тоже было немного: почти полностью истребленные, они загнаны в подполье и безжалостно преследуются и уничтожаются. Жрецы не терпели конкурентов, способных смущать умы людей ложными чудесами. Что ж, все очень неплохо, точнее – прекрасно. Этот мир действительно готов к тому, чтобы обрести нового господина. Как перезревший плод, он лишь ждет того, кто его раздавит.

Убрав Книгу, Шепчущий громко спросил:

– Я понял, чего хочешь ты, но что получу я, помогая тебе? – Вопрос об оплате всегда лучше обсуждать до работы, а не после нее. Эту истину наг усвоил чуть ли не с того момента, как выполз из яйца.

– Разве целого города с живущими в нем мало в качестве награды за такую легкую работу?

О нет, в эти игры наг уже давно не играет!

– Ты предлагаешь мне то, что не принадлежит тебе. То, что я могу либо взять, либо нет. Сколько жизней я соберу, каковы будут мои трофеи, не знаю даже я сам. При этом я буду рисковать своей жизнью, нести расходы, использовать заклинания и эликсиры. Если ты хочешь, чтобы эта работа была сделана, предложи достойную оплату за нее.

Тишина была ответом нагу. Потом, спустя долгое время, прозвучал вопрос:

– Сколько ты хочешь?

– Восемьдесят тысяч дайнов.

– Это слишком много за столь простую работу. До Кейдана ты сам бы мне заплатил только за то, чтобы я поручил ее тебе.

Одно только слово «Кейдан» невольно заставило Шепчущего вздрогнуть. Крохотный мирок, о котором раньше никто и не слыхал, а теперь вся Игра отсчитывает свою историю не количеством турниров, а циклами до событий в Кейдане и после них.

– До Кейдана все было по-другому, владыка, – невесело усмехнулся Шепчущий. – А сейчас за этими дверями в общем зале находятся более двухсот игроков. Из них есть пара десятков, достигших уровня полководцев, но ни один из них в одиночку не сможет взять штурмом целый город. Конечно, есть игроки, которые в состоянии это сделать, но нас осталось так мало, что теперь мы сами назначаем цену за работу, и никак иначе. В вашем праве, повелитель, обратиться к другим игрокам. Иней, Таваси или Арахн, думаю, смогут выполнить то, что вы хотите, но цена будет та же.

Сказав все это, Шепчущий умолк, ожидая ответа. В этот раз тишина успела даже утомить, прежде чем владыка Дома боли принял решение:

– Ты получишь двести кристаллов душ и ни дайном больше.

Что ж, неплохо. Один кристалл стоит примерно триста сорок дайнов. Получается около шестидесяти восьми тысяч. Он был готов взять эту работу и за шестьдесят тысяч.

– Я согласен, владыка, но сначала хочу удостовериться в качестве кристаллов и получить гарантии сделки и правдивости предоставленной информации.

– Хорошо! – Шепчущий чувствовал раздражение владыки Дома боли: тот явно не рассчитывал что-либо платить за эту работу. Но время изменилось. К лучшему или худшему, но теперь все стало по-другому.

Сначала перед нагом возникла небольшая шкатулка, заполненная кристаллами душ. Небольшие кристаллы, чуть больше ногтя пальца, аккуратно стояли каждый в своей ячейке, различаясь только по цвету. Каждый из них содержал бессмертную сущность разумного существа, которую оно утратило по своей воле. Кристаллы были тем, что используют в качестве денег для расчетов между собой демоны из Нижних миров. Каждый из кристаллов был подобен маленькой батарейке, хранящей в себе запас энергии, которую можно использовать так, как этого хочется владельцу. Можно преобразовать их в энергию для разрушительных заклинаний или создать артефакт, который будет наполнен энергией душ, а можно их просто поглотить, удовлетворив хоть на время неиссякающее чувство голода и пустоты, что постоянно терзает тварей внизу. Весьма ценная вещь эти кристаллы.

Чтобы убедиться, что все в порядке и обмана в сделке нет, Шепчущий провел над кристаллами рукой, прислушиваясь к Средоточию разума – не хватало еще безумных душ, утративших разум от заточения или страха, превратившихся в маленький комок боли и ненависти… Такие души были почти бесполезны: истощенные или опустошенные постоянной выкачкой энергии из них, они сходили с ума и не в состоянии были давать новые потоки энергии. Все было в порядке, без обмана.

Прислушиваясь, Шепчущий улавливал отголоски мыслей и чувств душ, заточенных в кристаллах. Вот дурочка, обменявшая душу, чтобы получить любовь юноши на десять лет; а вот игрок, мечтавший об удаче в азартных играх; или бабушка, выкупившая внучку из черного залога ценой собственной души; или жадный глупец, в обмен на деньги продавший собственное бессмертие; еще кто-то, и еще… Нагу было не важно, как и почему они сюда попали. Главное, чтобы товар не был испорчен.

– Что ж, с кристаллами все в порядке, – обратился Шепчущий к владыке. – Теперь мне нужны гарантии, а также время и место, где будет открыта темная тропа.

– Через три дня в этой комнате откроется дорога, ведущая в тот мир. Какие ты хочешь гарантии?

– Твою клятву, владыка. Поклянись собственным именем и силой, что вся информация правдива. С божественной мощью не стоит шутить. Я не хочу, чтобы при штурме города под молитвы праведников с высей спустились небесные воины, или архангелы, или еще какая-нибудь светлая мерзость. Да и с паладинами или воинствующими монахами тоже сражаться слишком неудобно. Вера – непредсказуемая вещь, и какой-нибудь святой может воззвать к силе бога и одним своим словом обрушить на врагов океан Света, сметая и Хаос, и Тьму, и все остальное, что осмелилось бросить вызов его богу. Все это слишком опасно, и я не буду рисковать своей жизнью, сталкиваясь с чем-то подобным. Я должен быть уверен, что творец этого мира покинул его и некому больше встать на защиту смертных, живущих в нем.

Спустя некоторое время владыка Дома боли наконец произнес недовольно:

– Хорошо, я дам тебе гарантии. Клятва именем и силой – это слишком много для тебя. Ни один бессмертный не будет рисковать развоплощением, нарушив клятву, данную именем и силой. Поэтому я дам тебе это…

Перед нагом возникла небольшая шкатулка. Приглядевшись, на ее крышке он увидел три сплетенные шестеренки: знак Механика, творца, обожавшего создавать различные механизмы и приспособления вплоть до целых миров, наполненных механическими созданиями, но при этом наделенными душой. Наг с любопытством присмотрелся к шкатулке. Благодаря Средоточию разума он мог вникать в суть приборов или вещей, понимать их истинное предназначение. Он вглядывался в шкатулку и в знаки, начертанные на ней. Густая вязь рун покрывала крышку; он чувствовал течение силы в них, видел, как руны составляют заклятие, воплощающее волю творца. Со шкатулкой было все в порядке: никаких чужеродных вплетений или ловушек, изменявших суть начертанных рун. Это было подлинное творение механического бога.

– Что внутри? – сдерживая волнение, спросил он своего нанимателя.

– Сам посмотри, – одновременно с этими словами крышка шкатулки приподнялась. Внутри в специальных нишах стояли семь небольших фигурок, похожих на забавные механические игрушки.

– Это один из отрядов механической армии, созданной когда-то Механиком. Достань их из шкатулки, и они примут свои истинные размеры. Одного этого отряда достаточно, чтобы уничтожить небольшую армию. С их помощью я одержал победу у черных пирамид Растархана, сражаясь с владыкой Дома ярости. Каждый из них обладает своими свойствами и силой, о которых знать тебе не следует, ибо тебе владеть ими не суждено.

Наг с сожалением проводил взглядом шкатулку, упорхнувшую назад во тьму. Ценная вещь и весомый гарант сделки. Утрата такой вещи вряд ли входит в планы владыки Дома боли.

– Тогда я согласен. Сделка заключена. Подпишем нерушимый договор.

– Не торопись, наг. Как и ты, я тоже хочу гарантий, что ты при малейшей опасности не сбежишь, не выполнив нашу сделку.

– Каких именно гарантий ты хочешь? – тревожно спросил тот.

– Твоя жизнь – самая лучшая для меня гарантия, наг.

Жизнь – это либо очень много, либо слишком мало. Когда речь шла о чужих жизнях, наг мог не мелочиться. Пустяки! Сколько он их оборвал за время игры? Сотни? Тысячи? Миллионы? Счет он уже давно потерял. Но его единственная и горячо любимая жизнь?.. Это то сокровище, которое он любил и берег, стараясь не рисковать им понапрасну. Но и отказываться от сделки ему не хотелось. Новый мир, богатый город, где можно собрать не меньше трех десятков тысяч жизней, не считая трофеев. Да и отказывать владыке Дома боли не хотелось. Второй раз такой контракт могут и не предложить, а успешно выполненный договор поднимет его репутацию в глазах Темных владык и принесет ему новые сделки.

Обдумав все это, наг принял решение.

– Хорошо. Пусть будет так, я согласен. Гарантия договора – моя жизнь. Я сделаю все, что от меня зависит, чтобы уничтожить Скрижаль последнего завета.

– Сделка заключена, – проскрипел довольный голос владыки.

В комнате по-прежнему было темно, но наг почувствовал, что остался один.

…Шепчущий не спеша потягивал теплое молоко с добавленным в него тростниковым медом: его любимое лакомство, которое, несмотря на простоту, никогда ему не надоедало. Еще одно глупое напоминание о тех временах, когда он не был игроком. Он снова и снова обдумывал сделку, возвращаясь к разговору с владыкой Дома боли; слабых мест он в ней не нашел. Довольно улыбнувшись, наг сам себя похвалил: он все учел и ничего не забыл. Пора действовать.

– Карос, тебя призываю!

Железный генерал Карос. Когда-то он был легендой. Хотя почему «был» – он и есть легенда. Родившись в маленькой деревушке, Карос все свое детство пас коз, помогая деду, и если бы не война, кто знает – может, мир о нем никогда бы и не услышал. Мудрые араланти, храбрые азалуни, вместе с повелителями глубин хелатами, решили положить конец юной человеческой расе. Слишком быстро плодились люди и слишком недолго жили, чтобы по-настоящему ценить жизнь. Они как саранча пожирали все на своем пути. И пока их не стало слишком много, надо было остановить это нашествие.

На людей, едва начавших постигать обработку металлов, напали объединенные армии трех народов. Карос тогда начал свою первую войну: простой молодой ополченец, выдернутый из своей деревеньки рекрутским набором. Пара недель тренировок – и в бой, на защиту родины, короля и рода людского. Так было вначале. Он выжил в своем первом бою, когда погибло больше половины воинов, сумел уцелеть во втором. Его заметили за храбрость и удачливость, сделали десятником. Он медленно рос, как крепкий дуб, вцепившийся корнями в землю; так же медленно, но неуклонно и уверенно.

Он прошел все ступени: от солдата до сотника, командовавшего отрядом. За оборону Хольмской крепости его произвели в рыцари. Там небольшой гарнизон два месяца держался против пятитысячной армии ящеров. Казалось бы, невелик подвиг, если не знать, что ящеры быстрее и сильнее людей, и, чтобы убить одного, нужно два десятка человек, да и то половина при этом погибнет. Как сделал это Карос, не смог понять никто, но когда армия во главе с королем подошла к руинам крепости, во дворе, заваленном трупами людей и ящеров, их встретил Карос с парой десятков израненных солдат. За этот подвиг он получил рыцарский титул и стал офицером.

В те времена войны шли непрерывно. Человечество упорно боролось за свое существование, и люди, которые могли добывать победы, продвигались вверх. Пятьдесят шесть лет непрерывных войн, четырнадцать кампаний, сотни больших и малых сражений. Свою последнюю битву Карос провел на берегу Седого моря, где добивали остатки нечеловеческих рас. Враги его именем пугали детей, солдаты им восхищались и готовы были за ним следовать хотя в рай, хотя в ад, зная, что он их везде приведет к победе…

А теперь великий генерал – слуга Шепчущего, беспрекословно и безукоризненно выполняющий приказы нага. Никто не знает, как он стал слугой, главное, что он выполняет волю своего господина.

Карос возник сразу, едва наг произнес его имя. Высокая фигура, волевое лицо и глаза, видевшие слишком много смертей. Он был одет в тяжелый железный доспех, покрытый следами ржавчины и крови, на котором виднелись вмятины от ударов вражеских мечей. Этот доспех ему когда-то подарил король, посвящая молодого воина в рыцари. С тех пор Карос с ним не расставался.

Наг тем временем называл новые имена: Танаша, Саравати, Саяр. Комната его дома наполнялась людьми, но не только. Посреди комнаты возник скелет, едва обтянутый кожей, на котором виднелись обрывки одежды. Красивая женщина с короткой прической темных волос, кивнув Каросу как старому знакомому, танцующей походкой направилась к столу, стоявшему в центре комнаты. Появлялись все новые слуги. Кто-то из них сразу подходил к столу, занимая привычное место, кто-то разговаривал с другими. Лич, безразличный ко всему, висел посреди комнаты, ожидая, когда ему скажут, для чего призвали. В руках он сжимал посох, по которому время от времени пробегали искры. Лич внимательно прислушивался к разговорам, а внутри глазниц черепа разгорался темно-синий огонь. Лич предвкушал схватку. Хозяин понапрасну не будет призывать всех офицеров Мертвого легиона, а значит, предстоит большое побоище.

Наконец появилась последняя из тех, кого наг захотел призвать: баньши. Она, как и лич, возникла посреди комнаты, паря над полом. Небольшое облако черного дыма окутывало ее подобно одежде. Если бы не этот темный туман, ее можно было бы принять за девушку, молодую и красивую, с длинными русыми волосами, стройной фигурой, небольшой грудью и длинными ногами, которым позавидовали бы немало красоток. Но этот обман сразу пропадал, стоило заглянуть ей в глаза: пустые, водянисто-серые, они не выражали никаких эмоций. Казалось, хозяйку этих глаз удивить чем-либо невозможно. Мудрецы говорят, что глаза – это зеркало души, и если им верить, то в этой душе не было ничего, кроме необъятной боли и бескрайней тоски. Когда-то эти глаза были совсем другими: зелеными, с искорками смеха, прятавшимися в глубине…

Наг с гордостью взглянул на своих слуг. Мало кто из игроков мог похвастаться подобным воинством: каждый из его слуг сам по себе был немалой силой, а все вместе они были мощью, которая сокрушала армии и погружала в прах и забвение целые страны. Карос, великий полководец и воин. Став слугой, он наделил свою карту призыва теми способностями и талантами, которыми обладал: например, вдвое увеличивая численность отряда, который можно призвать на поле боя. Существа под его предводительством были решительны, не знали страха и наносили больший урон врагам. Танаша была командиром разведки и мастером убийств. Ее присутствие на поле боя придавало меткость, позволяя солдатам стрелять точнее, усиливало скорость атаки и давало шанс заметить врагов, укрытых чарами невидимости или маскировки. Саяр, лич, в компании с тремя ему подобными, был основной ударной силой Мертвого легиона. Могущественные заклинания смерти и разрушения, подвластные мертвым колдунам, не раз повергали в прах осмелившихся противостоять их господину. Лаэта, баньши и темная жрица; вместе с пятью своими сестрами она обрушивала проклятия на головы врагов: слабость, уныние, панику, болезни – все, что будет мешать врагам, не даст нанести верный удар или помешает сотворить заклинание. Беспощадные к врагам, союзникам они ниспосылали благословения, призывая милость темных богов. Благодаря их нечестивым молитвам воины, одержимые жаждой смерти, безжалостно разрубали строй врагов, их оружие источало яд, а броня крепко держала вражеские удары. А если было нужно, вопль баньши обрушивался на врагов, сея среди выживших страх и панику. И последний, Саравати, командир мародеров: тот, под чьим присмотром дюжина марукаев, четырехруких шипастых обезьян, собирала добычу на поле боя, срывала снаряжение с погибших существ, грабила дома и обшаривала трупы. Благодаря ему и его марукаям наг приобрел немало полезного.

Дождавшись тишины, Шепчущий не спеша подполз к столу. Он провел над его поверхностью рукой, и над столом возникла блистательная Аригаста, цитадель веры, город тысячи монастырей и храмов, средоточие Света; место, которое, согласно местным легендам, хотя бы раз в жизни обязан посетить любой, кто верит в единого Первоотца. В этом святом месте первые пророки принесли людям Свет божьего слова и веры. Там жил первый пастырь и хранитель веры, первый после бога, святейший Келест.

Позволив слугам полюбоваться на город, наг негромко заговорил:

– Основная наша цель находится здесь. – Он указал на огромный собор, горделиво возвышавшийся напротив площади. – Основная охрана состоит из гвардейцев Святого престола. Около пяти тысяч человек находятся на постоянной службе в казармах рядом с собором. Их задача – охрана первосвященника и реликвии, оставленной Первоотцом.

Над столом возникла фигурка человека, держащего в руках небольшую пику с коротким мечом на боку; тело защищали кираса и шлем.

– В городе войск нет, лишь городская стража и гвардейцы.

Карос, молчаливо разглядывавший план города, негромко заговорил:

– Основной удар, господин, вы планируете нанести по этой улице? – Он указал на длинный проспект, ведущий от центральных городских врат напрямую к площади, где высился собор.

– Да. Это монастырская аллея, самый короткий и удобный путь. Мы должны действовать быстро, чтобы они не успели спрятать скрижаль или вывезти из города. После ее уничтожения у нас будет еще время повеселиться. Приоритетная цель – здесь, – и он взглянул на Танашу. Та сделала вид, что смутилась, и опустила голову, но с нагом этот трюк не работал.

– Танаша, если еще раз ты вместо выполнения приказов Кароса будешь заниматься грабежом ювелирных лавок и магазинов женской одежды, то, клянусь всеми темными богами, я устрою тебе интереснейшую экскурсию по пыточным подвалам или отправлю темным владыкам в качестве подарка. Будешь в доме Ледяного господина сосулькам рассказывать свои оправдания.

Лучший разведчик и убийца Шепчущего обладала маниакальной страстью ко всяким женским безделушкам, которые она с рвением, достойным лучшего применения, собирала в десятках миров, где хозяин вел в бой свою армию.

Зная ее характер и понимая важность миссии, наг, вздохнув, продолжил:

– Если штурм пройдет успешно, можешь первой выбрать из добычи любые безделушки, которые тебе понравятся.

– Спасибо, хозяин. – Довольно улыбнувшись, Танаша показала язык Каросу.

– Основной удар будут наносить костяные воины Кароса и призрачные всадники Танаши. В центре – Саяр со своими личами, Лаэта и баньши. Я буду осуществлять помощь и прикрытие по мере необходимости.

Саяр, висевший возле стола, неожиданно заскрипел своим мерзким голосом, невольно заставив нага поморщиться:

– Нужно создать завесу мрака, господин. Это уменьшит эффект воздействия солнечного света на весь Мертвый легион. Этот город посвящен светлому божеству, его символы там будут повсюду. И хотя силы, что их наполняла, уже нет, это будет мешать творить заклятия и действовать твоим воинам.

– Я это учел, Саяр. Со светлыми всегда трудно сражаться, особенно на их земле, но если там будут только символы без бога, то они нас не остановят. Главное, чтобы не вмешалось само божество. А это нам гарантировал заказчик. Если что-то пойдет не так, мы покинем это место. Со светлым божеством или его слугами мы сражаться не будем.

Услышав слова господина, Саяр довольно кивнул. Больше всего он опасался силы Света и тех, кто ею владеет. Однажды его уже отправили в небытие прислужники светлых богов. Оттуда его выкупил наг, расплатившись службой за душу великого некроманта. Во второй раз он не хотел испытывать судьбу, сталкиваясь с давними врагами.

Разговор тем временем продолжался.

– Карос, как думаешь, какую экипировку для войск лучше использовать?

Услышав вопрос нага, старый генерал, немного подумав, ответил:

– Для костяных воинов – короткие мечи, малый щит и открытый шлем, господин. В условиях городского боя, с учетом выполнения основной задачи, для нас главное – мобильность и скорость. Для призрачных всадников – схожую экипировку, только более длинные мечи и дополнительно сумеречные плащи для повышения защиты и скорости.

– Хорошо, я с тобой согласен. Саравати, на тебе основное: сбор добычи, добивание раненых. Участвовать в схватках не нужно, приоритет – трофеи и пленники.

Саравати, все это время рассматривавший город, сложив руки на груди, негромко спросил:

– Есть ли места, на которые мне следует обратить особое внимание?

– Да. Все они расположены по основному маршруту движения. – Наг указал на монастырскую аллею. – Первое: главный архив и книгохранилище Святого престола. По информации заказчика, там может быть немало интересного. Церковники хранят там книги и свитки разных времен и эпох, от появления первых пророков до многобожия, когда в этом мире существовали и иные божества, впоследствии оставившие мир или ушедшие в забвение. Основная цель – источники знаний, хранящие в себе силу. Все остальное неинтересно и отвлекаться не стоит.

– Вы думаете, господин, мы найдем там что-то достойное?

– Не знаю. Может, нам повезет. Зеленую летопись мы нашли в книжной лавке, где она пылилась годами, а она хранила в себе силу неземной магии, способной пробудить к жизни погибшие леса и наполнить водой мертвые озера. Может, и там, в подвалах на полках, никем не понятые, лежат подобные сокровища и ждут своего часа. Тогда мы сможем пробудить силу, сокрытую на пыльных страницах книг.

Цель вторая: резиденция Хранителей веры. Верные слуги Святого престола, истребляющие еретиков и вольнодумцев. Танаша, зачистка здания от святош – на тебе! – повернувшись к Танаше, наг продолжил: – Твоя задача – проверить их хранилища; может, за века своего существования эти святоши нашли что-нибудь интересное: реликвии, оставшиеся от старых богов, творения магов или алхимиков, вещи путешественников по мирам, попавших в «гостеприимные» застенки инквизиторов. Да и в сундуках самих святош стоит порыться: порой к их потным ручкам прилипает немало интересного.

И последняя мишень, – указал он на небольшое здание, располагавшееся рядом с Собором первых пророков, – Центральное казначейство и сокровищница Первосвященника. Деньги и вера: они всегда рядом. На что тебе обратить внимание, мне объяснять, думаю, не надо: редкие металлы, драгоценные камни из списка первой категории, предметы силы и особо интересные произведения искусства, если попадутся.

– Я вас понял, господин. Но я не уверен, что мы найдем в этом мире подобные металлы. Все-таки это малоразвитый мир. За палладием, иридием и прочими материалами, необходимыми для создания Несокрушимого, нужно идти в более развитые миры. Здесь что-либо подобное просто неизвестно…

– Как будто я без тебя этого не знаю! – раздраженно прошипел наг. Новые техноцивилизации в мире Игры не появлялись уже давно: почти сто больших циклов. Крохотные случайные поставки редких металлов, сложных вооружений и приборов не покрыли высокую потребность в них, сильно повысив цены. Несколько цивилизаций, которые достигли высокого уровня технологий, практически не поддерживали торговых отношений с игроками, без различия атакуя их при появлении на своей территории.

И что с этим делать, наг не представлял. Начатый триста циклов назад проект по строительству Несокрушимого – огромного техномагического голема, по мощи и размерам не уступающего Великим зверям, так и не получается сдвинуть с мертвой точки. Постоянная нехватка всего: редких металлов, магических ингредиентов, огромная стоимость самого́ проекта. Потрачены почти два миллиона дайнов, а строительство голема не завершено и на сорок процентов. Но дело даже не в дайнах: наг столкнулся с проблемой нехватки материалов для строительства, которых и за дайны невозможно достать: их просто нет. Честолюбие не позволяло нагу признать поражение, но разум понимал, что этот проект придется оставить, если, конечно, не получится найти необходимые материалы. Тем более что сейчас, когда удалось заполучить Гидру, в общем-то, отпадала необходимость в големе. Может, продать кому-нибудь незавершенный проект? Или все-таки попробовать достроить самому и совершить деяния, о которых будут помнить даже спустя тысячи лет после того, как он сам завершит Игру и перестанет быть игроком? Эти размышления следовало отложить на потом и закончить планирование предстоящей атаки.

– А что насчет пленников, господин?

– Охотой за живым товаром займемся потом, после уничтожения скрижали. Я наметил перспективные объекты для работы. – Наг указал на несколько зданий в городе. – Монастырь Святой Анхелы. Там, под присмотром монахинь, растут и учатся девочки из благородных семей. Здесь и здесь – еще несколько похожих заведений. На человеческих самок большой спрос. Это, пожалуй, все: больше мы вряд ли успеем охватить. После выполнения первого этапа все переходят в режим свободной охоты. Саравати, проверь вместилище, освободи от лишнего: нам понадобится весь его объем!

– Повинуюсь, господин!

«Ну что ж, пожалуй, с планированием все, – подумал наг. – Пора позаботиться о собственной экипировке и картах, которые понадобятся в предстоящем бою. Оставив слуг возле стола и позволив Каросу завершить планирование операции и утрясти детали с офицерами, наг неспешно пополз в оружейную, размышляя, что с собой взять.

Своей коллекцией оружия Шепчущий гордился и не жалел ни времени ни дайнов для ее пополнения. Он начал ее собирать с момента появления в Игре, и с тех пор она только росла, с каждым циклом или удачным набегом пополняясь новыми экземплярами. Наг задумчиво пробегал взглядом по стойкам с оружием, по полкам, на которых покоились клинки, по стенам, густо увешанным всем, что только мог придумать разум для отнятия жизней. Оружейная делилась на три части. Первая секция – вооружение из техномиров, вторая – магическое оружие, третья – карты.

Наг, не раздумывая долго, вполз в первую. Грозные и малопонятные агрегаты в стойках, различные предметы странного вида на полках или в предназначенных для них ящиках. Шепчущий подполз к одной из стоек и схватил кварк-деструктор. Большой автомат стрелял когерентным потоком заряженных частиц, которые при столкновении с материальными объектами вызывали взрыв, высвобождая накопленную энергию. Идеальная машина смерти; дальность стрельбы – две тысячи шагов, можно регулировать мощность и одним выстрелом снести небольшой дом или группу людей. Двести выстрелов в минуту, для условий городского боя – почти идеально. Если бы зарядный блок не слишком износился: почти не держит заряд…

Вздохнув, наг вынужден был поставить любимую игрушку назад на полку. Ничего, быть может, через контрабандистов удастся достать новый зарядный блок, и он снова повоюет! А может, этот? И хозяин подхватил со стойки длинный серебристый пистолет с откидным прикладом и удлиненным стволом. Зарядов к игольнику вроде хватает: целых три коробки. Есть бронебойные, взрывные и парализующие иглы на выбор. Наг задумчиво повертел игольник и с сожалением поставил на полку. Не в этот раз: тратить невосполнимые боеприпасы слишком жалко, тем более на людишек, с которыми можно справиться и без подобных вещей.

Может, хоть это взять? Наг подполз к коробке, где в ячейках лежали его последние приобретения: несколько десятков разноцветных шариков и на этой же полке – массивное ружье с барабаном. С помощью него можно выстреливать заряды почти на пятьсот шагов. Каждый шарик был небольшой гранатой со своим содержимым: желтые – с ядовитым газом; зеленые – с кислотой, способной разъедать броню; красные имели взрывчатый заряд, а белые – осколочный. Но и эту новинку наг с сожалением положил назад. Воевать подобным оружием с врагами, вооруженными мечами да луками, – это просто неинтересно: ни удовольствия от схватки, ни радости победы. Слишком скучно и просто. Про более тяжелые виды оружия даже думать глупо.

Шепчущий решительно выполз из комнаты. Про магическое оружие тоже не стоит думать. Чтобы понять, можно его использовать или нет, надо провести анализ магических структур мира, потом просчитать совместимость доступного ему вооружения… Слишком долго, на это нет времени.

Тогда остаются карты. С ними всегда просто и надежно. Наг заполз в комнату, где на стеллажах в специальных нишах лежали карты. В принципе, особо менять набор карт в его Книге не придется: так, немного разнообразить. Багровые стрелы? Это можно: пригодятся. Зеркальный щит для отражения вражеских магических атак? Пожалуй, не нужен; а вот Золотую сферу стоит взять, опробовать в бою. Сфера безумия? Тоже вряд ли понадобится. Вместо нее можно взять Ледяной взрыв. Еще Кислотные иглы: тоже могут пригодиться… Немного подумав, наг добавил Темный покров, создающий хорошую защиту от солнечного света. Огромное темное облако по призыву игрока затянет небосклон, скрывая собой светило: его воины не слишком любят дневной свет.

Добавив еще пару заклинаний массового урона, он приступил к выбору доспеха. Подполз к отдельной стойке, где на небольших бархатных подушках лежали отдельно легендарные карты, и недолго думая достал оттуда Доспех Кровавого сокола. Почти четыреста циклов понадобилось, чтобы собрать комплект из шестнадцати карт. Двести сорок тысяч дайнов было потрачено на то, чтобы выкупить части доспеха у игроков. Не слишком высокая цена за карты; самым сложным было их найти. Его агенты и слуги с ног сбивались, выискивая на нижней площадке игроков, по слухам находивших Карточные сферы. Даже железное терпение нага начало сдавать, когда почти сорок циклов подряд не удавалось найти два последних оставшихся элемента; а потом, меньше чем за три года, Маркал, его лучший агент, нашел шлем и пояс – последние элементы доспеха, позволившие объединить разрозненные карты в одну. За этот подвиг наг подарил Маркалу свободу, даровав ему карту с его душой.

Лишь дважды с того момента доспех побывал в бою: слишком опасно засветить его перед другими игроками, слишком много появится врагов и завистников даже для нага. А вот в этом отдаленном мирке, вдали от чужих глаз, его использование будет вполне уместно. А к нему… Наг пробежал глазами по оставшимся пятнадцати картам. Вот эта, несомненно!

И наг взял еще одну карту. На ней были изображены парные клинки, выкованные на алтаре павшего бога, закаленные в черном пламени Хаоса и освященные в мертвых водах Стикса. «Для них бессмертных нет» – гласила надпись на карте. Они способны разрубить любой металл и доспех, а защитные заклятия и магические щиты не способны остановить их полет. Эти клинки были его наградой за победу в Турнире тысячелетия; сам Владыка Хаоса вручил ему эту карту, когда на залитой кровью арене Шепчущий убил последнего своего врага. Его любимое оружие, не раз приносившее ему победу в схватках. Даже царапина, нанесенная ими, не заживет никогда, а яд, пропитавший клинки после того, как их окунули в воды Реки смерти, отравит за считаные секунды любую кровь. У каждого из клинков было свое имя, данное им на языке-без-начала: Ассшра (Потрошитель) и Дагхаттра (Осквернитель).

«Что ж, пожалуй, с подготовкой покончено», – довольно подумал наг. Все предусмотреть невозможно; лишь бой расставляет все по местам, показывая, что ты забыл или не учел. То, что мог, он уже сделал. Пожалуй, можно и отдохнуть немного: помедитировать и поспать…

Глава 12 Тайные тропы

Тайные тропы. Изнанка миров. Они, проходящие по краю Вселенной, существуют везде и нигде. По воле Хозяина дорог и перекрестков они могут привести идущего и в Нижние миры, и в обитель светлых богов. Они проходят там, где есть дороги, любые, хоть малая тропка в лесу, хоть мост, переброшенный через речку – везде, где есть основа, Хозяин дорог может проложить свою тропу, по которой путешественник, пробираясь через миры, придет к своей цели. Все просто, если знаешь, как провести ритуал, призвать Хозяина, внести плату и указать, куда ты хочешь попасть. Перед тобой откроется тропинка, идя по которой, ты попадешь туда, куда желаешь, хоть на край света.

Наг усмехнулся про себя, подумав о техноцивилизациях. Как много им доступно; но для того чтобы попасть в другие миры, им приходится строить звездные корабли и лететь, рискуя собой, от звезды к звезде долгие годы, в то время как обычный шаман из полудиких племен способен путешествовать среди звезд, даже не подозревая, сколько усилий для этого приходится прикладывать высокоразвитым цивилизациям. Жаль, что игроки, связанные печатью Хаоса, не в праве сами обратиться к Хозяину дорог и перекрестков. Как много можно было бы сделать! Сколько возможностей открылось бы! Да!..

Наг мечтательно вздохнул. Подобрать бы какой-нибудь техномирок, где уже давно забыли про войны, да и совершить туда самостоятельный набег, не связанный контрактом… Он бы там за малый цикл, пока Игра вновь не вернет его обратно, набрал бы столько эмбиента и трофеев, что точно смог бы достроить Несокрушимого и подняться как минимум до сороковой ступени!

Он полз, мало обращая внимания на пространства, сменяющиеся вокруг. За века, проведенные в Игре, он видел уже тысячи миров. Какие-то ему запомнились, а другие давно уже выветрились из памяти. Интересно, почему тайные тропы всегда пролегают поверх настоящих дорог? Правила, над которыми есть правила и над которыми тоже есть правила, и даже боги не властны их обойти…

Теперь тропинка проходила поверх какой-то древней дороги. Растрескавшиеся каменные плиты, трава и кусты, растущие сквозь щели в них. Дорога шла сквозь древний город, знавший века назад величие и славу. Эмпатия позволяла нагу чувствовать силу, исходящую от древней дороги: по ней когда-то шагали несокрушимые армии, уходившие покорять страны; по ней они возвращались из походов, ведя за собой пленников и повозки, наполненные сокровищами. Древняя дорога мертвого города помнила многое: императоров, горделиво скакавших во главе победоносных легионов, и пленников, ронявших слезы на ее каменные плиты; теперь город мертв. Лишь животные да деревья царствуют здесь; творение людей исчезает, растворяясь в джунглях…

Тропа бежит дальше. Новый поворот – и под нагом полыхает пламя, а сам он ползет по тонкому, почти невидимому мостику, перекинутому над бездной. Из тьмы вынырнули всадники и проскакали, не останавливаясь, мимо него, лишь тьма и пламя колыхнулись за ними…

Новый поворот. Тропа бежит дальше, по морскому дну. Наг ползет внутри стеклянного тоннеля, проложенного по дну океана. Вокруг плавают диковинные рыбы. Мимо на огромной скорости пронеслось нечто, что он даже толком разглядеть не смог, заметив лишь ряд вагонов, наполненных какой-то рудой, да прозрачную кабину диковинного аппарата; жизнь внутри кабины не почувствовал. «Видимо, автоматический транспорт какой-то», – решил про себя наг.

Тропа продолжала свой бег, и Шепчущий начал готовиться к предстоящему бою. Он чувствовал, что уже близок к цели: еще пара поворотов, пара миров – и он будет на месте. Активировал Золотую сферу, и прозрачное, едва видимое сияние окружило его тело.

Всегда лучше быть готовым к бою. Никто не знает, кто будет ждать в точке перехода: друзья или враги. Теперь доспех. Тело нага покрыла тонкая красная паутинка едва видимой кольчуги, вслед за ней возникли одна за другой части доспеха: кираса, наручи, пояс и шлем. Они полностью защитили тело нага. Обладая исключительной прочностью, доспех придавал своему владельцу невероятные скорость и силу, позволяя уходить от атак врага и самому наносить такие удары, что даже диборидовые големы покрывались трещинами от первого же; кроме того, шлем позволял видеть наиболее уязвимые места врага. С его любимыми клинками наг становился истинной машиной смерти, способной в одиночку сражаться и истреблять целые армии врагов.

Ну вот и все, пожалуй. Сфера выдержит первые удары врага, а дальше он вступит в бой, используя либо клинки, либо жезл с вложенными в него заклинаниями…

Когда его окликнули, наг от удивления чуть не выронил жезл из рук. Взглянув на дорогу, по которой он в тот миг полз, увидел нелепую железную повозку. Четверо человекоподобных стояли возле повозки, зачем-то толкая ее. Видимо, они не сразу разглядели нага, судя по их удивлению и уроненным инструментам. Хм, интересно! Как они смогли его разглядеть? Случайные попутчики? Бывает, что тайные тропы пересекаются с дорогами других путешественников по изнанке мира, но тогда зачем они притащили этот свой транспорт сюда и теперь пытались починить? Неужели не знают, что по тайным тропам можно передвигаться, лишь используя собственные ноги или, как у нага, хвост?..

Забавно было видеть лица этих человечков. В своей боевой форме игрок выглядел достаточно грозно. Судя по их лицам, они раньше подобных ему не видели. Наг подполз поближе, и путешественники непонятно зачем начали лезть в свой транспорт, отпихивая друг друга. Опять странность! Они что, не знают, что на тайных тропах нельзя проливать кровь и отнимать жизни? Все путешественники здесь – лишь гости Хозяина дорог, а он не любит насилия и смертей, и тому, кто нарушит его правила, тайные тропы будут навеки закрыты.

Тогда откуда этот страх, перерастающий в панику? Наг рассматривал странную повозку с четырьмя колесами. Таких ему раньше видеть не приходилось. Коснувшись ее рукой, он использовал знание техники, хранившееся в его памяти. Ага, двигатель внутреннего сгорания! Топливо сгорает, колеса вращаются и передвигают транспорт. Уровень техно – пятый. Ничего интересного, пожалуй.

Так, а теперь человекоподобные. Средоточие разума легко позволило влезть в головы пассажиров автомобиля (так называлась эта повозка). Чтобы разобраться в мешанине ощущений и мыслей, нагу потребовалось несколько мгновений: страх людей в машине слишком засорял его восприятие, и ему пришлось отсеивать ненужное…

Поездка за город, пикник, две самки и пара самцов; похоть в мыслях одного из них; кажется, ему нужна была случка с одной из самок. Привычная поездка, и вдруг автомобиль заглох, а знакомая дорога пропала. Исчезли другие автомобили, и вокруг стало темно, хотя они ехали днем. Самцы пытались починить машину, завести двигатель, самки сидели внутри, и всем было очень страшно. Когда они наконец увидели кого-то на дороге, то вначале обрадовались, надеясь на помощь. Но теперь, увидев нага, они молились своему богу, чтобы остаться в живых.

Ну что ж, теперь все более-менее понятно. Случайные свидетели, они оказались не в том месте и не в то время, как раз тогда, когда тайная тропа, идущая вдоль материальной дороги, вывела к ним Шепчущего. Они выскочили за пределы их мира на тайную тропу, где их повозка и заглохла.

И что же с ними делать? Они не защищены, ведь плату Хозяину дорог не вносили и за их жизни спросу не будет. Маленький подарок нагу от Хозяина удачи. Четыре жизни. Пустяк, но хорошее предзнаменование перед штурмом.

Клинки легко вылетели из ножен за спиной. Наг провел лезвием по дверке автомобиля, чувствуя, как поддается металл. Он ощущал ужас людей, спрятавшихся внутри металлической коробочки; жаль, что подольше поиграть с ними нельзя. Стремительный выпад клинками вперед – и первые жертвы как бабочки наколоты на его мечи. Крик. Одна из самок попыталась сбежать из ловушки. Еще удар, и ее голова покатилась по дороге, разбрасывая капли крови. Последняя жертва забилась в щель между сиденьями. Еще удар, и она разрублена пополам вместе с машиной, в которой пряталась.

Вот и все. Небольшая струйка эмбиента и звон дайнов, упавших в Книгу. Скромная награда за несколько ударов клинками. Стряхнув красные капли, наг вложил мечи в ножны и пополз дальше своей дорогой…

Несколько лет полиция штата Монтана пыталась разобраться в произошедшем. Четверо студентов были убиты в машине посреди межштатной автострады неподалеку от города Биг-Тимбер. Что за сила разрубила автомобиль, вскрыв его, как консервную банку? Кто и зачем убил этих людей? Вопросы, на которые так и не были найдены ответы. Ни следов, ни улик, просто кто-то мимоходом оборвал эти жизни и исчез, растворившись во мгле. Дело вызвало резонанс, о нем много писали. Немало журналистов выдали сотни догадок. Полиция и ФБР сбились с ног, проводя экспертизы, но убийцу так и не нашли. Спустя годы дело перенесли в архив и со временем забыли о нем.

Глава 13 Штурм

Тайная тропа оборвалась как всегда внезапно. Так обычно и бывает: ты ползешь по изнанке мира, сквозь туман и расплывчатые силуэты и вдруг – резкий переход, как внезапный удар по голове. Невольно зажмуриваешь глаза от нестерпимо яркого света солнца. Всего становится слишком много: звуков, запахов, ощущений, мыслей. Несколько секунд после перехода ты крайне уязвим для атаки врага.

Именно на случай этого наг и подготовил боевое снаряжение. Чувство дезориентации постепенно проходило, и он осторожно приоткрыл глаза. Голова немного кружилась, но еще пару минут – и он придет в себя.

В точке перехода, как и было оговорено, его уже ждали несколько адептов владыки Дома боли. Трое мужчин и две женщины с опаской и восхищением смотрели на того, кто прибыл по приказу их господина. Старший из них осторожно подошел ближе и, поклонившись, прошептал:

– Повозка ждет вас, господин. В ней мы отвезем вас на место. Так будет быстрее, проще и безопаснее.

– Хорошо! – раздраженно прошипел наг. – Показывай, где она.

– Следуйте за мной, – прошептал человек и быстро засеменил к кустам, где была укрыта повозка.

Наг пополз за ним. По плану владыки Дома боли игрок должен был незаметно проникнуть в город и атаковать непосредственно собор с укрытой в нем реликвией, а потом, после ее уничтожения, нагу разрешалось разграбить город. Хотя Шепчущий планировал несколько иначе, опасаясь, что после снятия барьеров не сдерживаемое более темное божество ворвется в этот мир, сметая все на своем пути, и грабить уже будет просто нечего. Что ж, свою плату он в любом случае получит. На всякий случай прощупал мысли сопровождающих его людей, но не нашел в них ничего, что несло бы угрозу.

Большой длинный фургон с впряженной в него четверкой лошадей был заставлен мебелью почти до самой двери.

– Господин, вам сюда. Мы постараемся незаметно доставить вас почти до самого собора. Эта мебель предназначена для казначейства Святого престола, и у нас есть разрешение на въезд в город.

– Сколько мы будем ехать?

– Чуть больше двух часов, господин.

Долго. Но тут ничего не поделать: приходится следовать чужому плану. На всякий случай Шепчущий накинул на себя заклятие Чужого образа, скопировав облик одного из сопровождающих. Теперь в глазах непосвященных он будет выглядеть обычным человеком, а не змееподобным чудищем в боевом облачении. Только достаточно сильный маг или жрец сможет разглядеть его истинный облик сквозь иллюзию, а таких, как он помнил, в этом мире осталось слишком мало.

Дальнейшая дорога не запомнилась чем-то интересным. Лошади неторопливо брели, таща тяжелый фургон, возница как мог их подгонял, стремясь поскорее доставить свой груз, а наг скучал. Как же он не любил эту паузу перед боем, тягостное ожидание момента, когда наконец можно будет действовать!.. Время, кажется, прекращало свой бег, чтобы потом во время боя нестись подобно колеснице.

Но даже самое долгое ожидание всегда подходит к концу. Наконец вдали показались стены города, и наг услышал звон колоколов, разносившийся из многочисленных городских соборов. Привстав, он смог увидеть городские врата. Скоро, теперь уже скоро. Шепчущий с трудом сдержал кровожадную ухмылку. Скоро он вместе со своими воинами разбудит этот спящий город!

…Отец Малхальм Дуллиган по прозвищу Пивная Кружка скучал на страже возле городских врат, куда его приставили в наказание за предыдущую попойку. Солнце нестерпимо пекло, голова нещадно болела, а тело требовало лекарства в виде кувшина, а лучше двух, холодного темного пива. Монах с трудом отвел глаза от видневшейся буквально в десятке шагов таверны, где он нашел бы спасение для своей ноющей головы. Приставленные к нему аббатом служки буквально выросли из земли, как демоны из старых сказок.

– Брат Малхальм, помните о смирении и вашем обещании противостоять искусу. Наш добрый аббат и так с трудом смог найти в себе силы не выгнать вас из монастыря.

Малхальм снова вздохнул, но все же отвернулся. Знал он этот грех в себе, но мало что мог с собой поделать. Знал он и то, что аббат, как и другие монахи обители, с трудом мог его терпеть и давно уже выгнал бы его на улицу, если бы не чудеса, что время от времени удавалось творить отцу Малхальму. Чудесами это, конечно, назвать можно было лишь по нынешним скудным на них временам, но все-таки это было хоть что-то: другие и этого не могли, сколь бы ни бубнили молитвы, размахивали руками и били поклоны, а не получалось у них ничего. А у Малхальма получалось, пусть и немногое. У женщины прошла слепота на левом глазу и правый стал лучше видеть. У сына купца от сильного удара отсохла правая рука; после молитвы отца Малхальма начали оживать и даже зашевелились два пальца. Это было немного, но это было, и никто не мог отнять у него этих заслуг, сколь бы малыми они ни казались, а людская молва разнесла слухи о них, преувеличив и превознеся, и теперь в их скромный монастырь толпой повалили паломники, неся с собой богатые пожертвования. Вот и приходилось аббату и другим монахам терпеть отца Малхальма и его неуживчивый характер вкупе с любовью к выпивке и еде.

Малхальм давно устал им объяснять, что таким способом он заполняет пустоту внутри себя. Он говорил, но его не слышали. Он кричал, а они лишь затыкали уши. Малхальм давно перестал надеяться, что он найдет когда-нибудь слова, которыми сможет им объяснить ту пустоту, что он чувствует внутри, когда он не слышит ответа того, к кому обращает слова молитвы. Лишь иногда ему казалось, что он слышит далекий отклик на его слова, и тогда он действительно мог делать хоть что-то, чтобы облегчить человеческую боль, врачуя тела, но не души. Он уже давно отчаялся донести истину о том, что Первоотец покинул их, устав от человеческой грязи. Раньше бы его за такие слова давно забрали в подвалы инквизиторов, но монаху-чудотворцу прощали многое. Поэтому все, что ему оставалось, – это глушить совесть галлонами спиртного, чтобы вместе с ней заглушить боль, одиночество и отчаяние.

Вот и стоял он возле входа в священном карауле, охраняя город от нечисти, колдунов да демонов, хотя, если честно, за все эти годы никто их ни разу не видел: то ли прятались они хорошо, то ли обходили стороной центральные врата в город. Но горожанам так было спокойнее: они знали, что церковь хранит улицы города от Тьмы. Вот и несли караул послушники да монахи монастырей.

Отец Малхальм с трудом сдерживал зевоту, поглядывая на поток людей и повозок, проходящих через врата, и считал часы до прихода смены, когда можно будет сдать опостылевший караул. Он сам не знал почему, но его взгляд зацепился за одну из повозок, медленно въезжающих в город. Он буквально почувствовал, что внутри нее – что-то страшное и темное. Холод, пробежавший по коже, заставил его сбросить оцепенение. Все еще слабо понимая, что происходит, он подошел к повозке и заглянул внутрь.

Столы и стулья, вповалку сложенные друг на друга. Разрешение на въезд уже проверили: все вроде в порядке. Но что-то не давало ему сказать: «Проезжайте». Он вглядывался внутрь, и вот в глубине разглядел спрятавшегося человека за случайно приоткрывшейся створкой шкафа. Он буквально кожей чувствовал Тьму, окружавшую его. Почему же этого не чувствуют другие братья по караулу?

Он хотел крикнуть, поднять тревогу, когда тот, кто прятался внутри, подняв голову, взглянул ему в глаза. Это не были глаза человека: ярко-желтые, с вертикальными зрачками, глаза заглянули ему в душу. Он почувствовал приказ, исходивший из них: «Молчи! Молчи! Не говори ни слова, и останешься жив!»

Он пытался кричать, но удалось издать лишь хрип. Он упал на колени.

«Господи, да помоги же мне! Нельзя пускать это в город!!!»

Он изо всех сил ударил себя по голове, изгоняя из нее слова чужих приказов. Отчаяние и боль позволили ему с трудом прохрипеть стражам, подбежавшим к нему: «Тревога!» – и указать дрожащей рукой на фургон. Еще ничего не понимающие монахи с удивлением смотрели то на фургон, то на брата Малхальма, корчившегося в пыли, когда из фургона вынырнул человек. Упав на землю, он стремительно перекатился и вскочил на ноги. Дымка окружила его, и вдруг на месте субтильного человечка оказался огромный человекозмей с двумя клинками в руках. Не давая опомниться разинувшим от удивления рты стражам, он буквально перетек к ним, после чего стремительно замелькали клинки. Удары наносились с нечеловеческой скоростью: быстрые, экономные движения располосовывали замерших людей. Еще только первый крик разбил тишину вокруг, еще только люди в панике попытались бежать, а стражники уже падали на пыльную мостовую, так и не успев понять, что происходит.

Брат Малхальм умер последним и единственным из тех, кто попытался драться. Его вскинутая рука вместе с кругом спасения, зажатым в ней, упала рядом с телом. Обратным взмахом темно-багровые клинки полоснули по груди, обрывая его жизнь.

Закончив со стражами, наг воткнул один из клинков в мостовую, выхватил из воздуха жезл и отдал короткую команду:

– Мертвый легион, приди на мой зов!

Вслед за прозвучавшей командой один за другим стали возникать откликнувшиеся. Сначала Карос, командующий; вслед за ним все остальные: Саяр, Лаэта, Саравати, Танаша; они уже в свою очередь призвали подчиненных им воинов. На широкой дороге внезапно стало тесно: стройными рядами возникали костяные воины, сжимавшие короткие мечи; вслед за ними появились туманные всадники; радостно ухая, возникли мардукаи; и последними воплотились рыцари-стражи, удерживающие носилки, на которых покоился алтарь.

– Карос, у нас небольшие изменения. Кое-кто глазастый увидел больше чем надо. Переходим к запасному плану. Я пойду вперед, затеряюсь в толпе и незаметно проникну в собор. Ты вместе с остальными двинешься за мной. Побольше жертв и разрушений, Карос: город в твоем распоряжении. Не подведи меня.

Старый генерал, услышав команду, склонил голову:

– Все будет сделано, господин.

– Тогда приступай!

Марево охватило фигуру нага, и он исчез, а возникший вместо него человек стремительно ринулся вперед, стараясь слиться с толпой людей, бежавших в панике. Выждав немного, Карос дал команду, и костяные воины бросились в атаку. Саяр вскинул посох, навершие которого сверкало светом рождающегося заклинания; Лаэта вместе с другими баньши подняла руки и затянула пронзительным голосом песню смерти, от которой несло тленом и пылью древних могил.

Атака на город началась.

Бойня продолжала набирать обороты. Чуть впереди костяные воины вырезали все живое, призрачные всадники, рассеявшись по улицам города, атаковали смертных, сея ужас и панику, чтобы защитники не смогли организоваться и определить основную цель удара. Саравати это казалось лишним. Мечущиеся толпы горожан да жалкие кучки стражников не были опасными врагами, но для Кароса мелочей не существовало. Детально разработанный им план учитывал все, вплоть до таких мелочей, как отвлекающие удары.

Теперь он неспешно двигался вперед вместе с основным ядром армии. Черный куб алтаря несли закованные в металл четверо скелетов-рыцарей. Крепко сжимая рукояти алтаря, каждый из них нес в свободной руке огромный щит из черной бронзы, покрытый значками рун. Рядом парили, не касаясь земли, вместе со своими отрядами Саяр и Лаэта. Жадно черпая из алтаря силу, они преобразовывали ее в энергию для своих заклятий.

Новая вспышка. Три лича вместе с Саяром вскинули посохи, и поток солнечного света погас, ударившись о щит праха, воздвигнутый мертвыми магами. Лаэта вместе со жрицами закружилась вокруг алтаря, заунывными голосами вознося молитву темным богам. Багровое пламя окатило инквизиторов, сражавшихся в главной резиденции Хранителей веры. С ними вышла заминка: здание с наскока взять не удалось. Внутри оказалось немало монахов-заклинателей, но долго им не устоять: костяные воины уже ворвались внутрь и вместе с ними Танаша, которая сейчас неистовствует, вырезая Хранителей веры.

– Хозяин, главное хранилище открыто. Мардукаи – внутри.

– Это хорошо. – Саравати взглянул на золотые часы, висевшие на цепочке. – Почти четыре минуты. Ты долго возился, взломщик. Это же примитивный мирок, здесь не может быть ничего сложного…

Маленький серый карлик устало вздохнул:

– Магический замок был, хозяин, пришлось стену взламывать, чтобы обойти печать.

В руках он теребил саквояж, а сам был одет в комбинезон со множеством карманов, из которых торчали инструменты и приспособления, малопонятные для непосвященных. Ими он взламывал сейфы, сундуки, хранилища – все, что укрывало нужные хозяину вещи. Сейчас он со страхом смотрел на кнут, который вертел в руках Саравати, опасаясь быстрого, как прыжок змеи, броска кнута, способного до кости рассечь плоть.

Но, к счастью для него, показались мардукаи. Четырехрукие уродцы бежали к Саравати, сжимая в лапах трофеи. Торопясь, они делали большие прыжки, стремясь как можно скорее показать свою добычу Дрессировщику – так между собой называли Саравати офицеры Мертвого легиона.

Он стоял возле трофееносца, на ходу сортируя все, что тащили мардукаи. Трофеи на себе нес еще один коротышка, сгибавшийся под огромной махиной вместилища, похожего на здоровенный сундук. Несмотря на его вес, малыш довольно бодро тащил тяжесть на плечах. Сундук был подобием сумки игрока, но мог вместить намного больше вещей. И хотя он обладал сотнями карманов и фантастической вместительностью, если бы не Саравати, тупые мардукаи уже давно забили бы его всевозможным хламом. При их ловкости и огромной физической силе они были невероятно тупы и тащили к ногам Дрессировщика все, что было в главной библиотеке: жития святых, каменные таблички, только вчера написанные буклеты и древние тома, помнившие дни основания этого города. И все это сортировал Саравати. Нацепив очки, он с невероятной скоростью отсеивал хлам и бесполезные вещи от ценных находок.

Очки позволяли ему видеть суть вещей. Вот огромная книга в переплете из кожи, усыпанная золотом и драгоценными камнями. Хлам, только обложка хоть чего-то стоит, но тексты не несут в себе силы. А вот эти три свитка – сразу в сундук! Каждый из них неуловимо светился мягким синеватым отблеском магической энергии, заключенной в них; возможно, это готовые свитки заклятий, хозяин потом сам разберется.

Ого, а это еще что?.. К Саравати несся, подвывая от боли, мардукай, неся в дымящихся лапах небольшую книгу в скромной темной обложке. Сквозь очки Саравати взглянул на нее, и в страхе сам отшатнулся: в строках книги бушевало пламя, целое море огня, так и рвущееся наружу. Для таких вещей у него было спецхранилище: небольшая шкатулка из всевечного льда, укрощающего пламя любой природы. В нее он и спрятал находку, прежде чем положить в сундук.

– Молодец! – похвалил он мардукая. – Покажи лапы.

Сильно обожжены, но уже затягиваются новой кожей. Еще одна особенность мардукаев: быстрая регенерация. Вылив на ожоги пузырек целебного зелья, Саравати указал на несколько трупов, лежавших на дороге:

– Иди поешь и возвращайся к работе.

Мардукай с визгом понесся к ним, подпрыгивая от радости. Это была лучшая награда для него: отведать еще теплой плоти. А Саравати довольно взглянул на хранилище. Уже заполнены девять карманов. Находки радовали. Если сундук удастся заполнить хотя бы на четверть, можно рассчитывать на награду: может, два, а то и три месяца бытия. Снова быть по-настоящему живым – дышать, есть, пить, разговаривать, а не это тягостное существование, сон без конца, который прерывает вызов хозяина. Да, было бы неплохо. В прошлый раз он отдыхал почти два месяца на зимних курортах Сойолы. Великолепные горнолыжные спуски, податливые красотки и горячее вино; а вечера возле каминов! Мм!..

Гора книг, выброшенных как мусор, росла, и Саравати взглянул вперед. Звуки боя утихли. Кажется, в резиденции Хранителей закончили. Пора выдвигаться, время не терпит. Что там, в хранилище? Он взглянул глазами одного из мардукаев, который был внутри: вырванные из стен полки, перевернутые стеллажи… Все-таки стоит посмотреть самому, чтобы не упустить что-то ценное, и можно уходить…

Лаэта, безучастная ко всему, парила возле алтаря. Ее не интересовала происходящая вокруг схватка, крики смертных, умиравших под ударами заклинаний Саяра или от клинков костяных воинов. Она вместе с сестрами кружилась в неспешном танце вокруг алтаря, вбирая в себя силу, что он им дарил. Темный алтарь был наградой их господину от какого-то темного божества. Он был способен собирать в себя боль смертей и преобразовывать ее в энергию, пригодную для колдовства. Смерть и боль: два самых щедрых источника силы; ради нее темные маги и жрецы всех миров истязают на алтарях своих жертв. Но что значат их жалкие потуги по сравнению с той силой, что доступна ее господину? Целый город здесь и сейчас приносится в жертву темному пламени Хаоса. Сотни смертей, океаны боли впитывает в себя маленький куб черного алтаря, и ее используют Саяр и она для творения заклинаний, несущих новые смерти и новые потоки человеческой боли.

Но вот в уже привычных ей криках, в потоках смертей она услышала что-то знакомое: мольбу о возмездии, о наказании. Беззвучный вопль, не слышимый для живых. Так могли кричать лишь те, кто подобен ей самой и ее сестрам.

Сотни, а может быть, уже и тысячи лет на кладбище еретиков хоронили тех, кто по приговору Святого престола должен был ответить за свои злодеяния перед Первоотцом и его слугами. Там, в небольших урнах, вдали от людских глаз, покоился прах тысяч еретиков, колдунов и вольнодумцев, осмелившихся встать на пути церкви. Там, в неосвященной земле, лежал прах тех, кто осмелился считать себя выше бога. Именно туда устремилась Лаэта. Там, рядом с оплотом Хранителей веры, на небольшом клочке земли, обнесенном забором, она слышала сотни голосов, вопивших от незримой боли. То были несправедливо осужденные: ученые, опередившие открытиями свое время; волшебники, отказавшиеся бросить свое волшебство; жрецы старых богов, не отринувшие ересь; и тысячи простых людей, схваченных по доносу и после пыток тайно похороненные здесь. Недаром в народе говорили, что из подвалов серого храма возврата нет: спустился туда – дорогу к живым забудь.

То была настоящая обитель боли и ненависти, и именно им Лаэта открыла дорогу. Зачерпнув из алтаря, она как старшая жрица затянула Песню дороги: песню воскрешения и нового бытия. Она даст возможность мертвым поквитаться с живыми, она откроет путь для мертвецов, покоящихся в этой земле, чтобы они смогли отомстить тем, кто их погубил, а если не им, то их потомкам и всем живущим в этом городе. Пусть вновь они почувствуют вкус свежей крови, наполнят себя живой, трепещущей плотью, отнимут жизни у тех, кто в свое время не дал им прожить свои!

Когда она увидела первую фигуру, показавшуюся из земли, лишь отдаленно похожую на человеческую, довольно улыбнулась. Ритуал удался. Радуясь хорошо проделанной работе, она вместе с другими баньши темным облачком потянулась догонять войска, уходящие вместе с алтарем…

Большое здание храма, откуда по Мертвому легиону наносили удары монахи-заклинатели, вспыхнуло и лопнуло, как перезревший фрукт. Во все стороны полетели обломки, убивая и калеча людей, мечущихся по улицам города. Лич осторожно опустил посох. Столь мощное заклинание потребовало много сил. Нужно подождать, когда алтарь накопит энергию для нового. Он довольно оглядел атакованный город: полыхающие здания, трупы повсюду. Сопротивление было на удивление слабым: защитники города отступали, не в силах противостоять Мертвому легиону. Вспыхивающие очаги сопротивления быстро гасли. Гвардейцы не были готовы к быстротечным рукопашным схваткам с врагом, который и так уже был мертв, а заклинания быстро добивали смертных, не давая боям затянуться. Единственным местом, где пришлось повозиться, была цитадель Хранителей веры, но и там уже закончили: священники слишком долго не вступали в настоящие схватки и не смогли отразить одновременную атаку костяных солдат и личей.

Темный алтарь замерцал видимым лишь для мертвых светом, впитывая боль и жизни. Где-то впереди костяные солдаты и призрачные всадники убили одновременно много смертных. Мабрал, темный лич, третий из Круга, коснулся алтаря своим посохом, черпая энергию: была его очередь творить заклинания. Впитав достаточно энергии, он вскинул жезл и направил его на большое здание впереди, в котором ощущал присутствие множества смертных. Несколько пассов посохом, и заклинание из Книги разрушений было завершено.

Сначала с домом ничего не происходило. Огромный каменный особняк, простоявший на этой улице сотни лет, горделиво взирая на прохожих, казалось, и в этот раз устоит перед вызовом темного мастерства. Но затем по его стенам пробежали трещины, лопнули стекла, разбрызгивая осколки, а само здание затрещало и начало сминаться вовнутрь, как комок бумаги, сжимаемый невидимой рукой. Лич держал вскинутый посох, направляя поток энергии, сдавливающий здание: Сжатие Басхи было очень уж прожорливым заклинанием, требующим больших затрат энергии как для создания, так для поддержания.

Наконец атакованное здание утратило первоначальную форму, превратившись в мешанину обломков. Саяр прислушался к жизни внутри, и если бы мог, то улыбнулся бы: под обломками остались выжившие. Какая чудесная смерть у них будет без воды, без еды и без надежды на спасение! Чтобы разобрать обломки уничтоженного дома, потребуется много времени; гораздо больше, чем несчастные смогут продержаться.

Но он отвлекся… Мабрал замер, подсчитывая результат своей атаки. Триста семнадцать. Хороший результат! Лич довольно стукнул своим жезлом: уже почти две тысячи смертных умерли сегодня от его руки; пока что он второй по результатам соревнования.

Личи играли в свою любимую игру: кто больше убьет. Правила были просты: у каждого из них по одной атаке, каждый использует новое заклинание, не повторяя предыдущие и расходуя одинаковое с другими количество энергии. Побеждает тот, кто по итогам в конце боя отнимет больше жизней. Такие развлечения мертвым колдунам выпадали нечасто, поэтому сегодняшний день вдвойне радовал их темные души. Город смертных ублюдков, тех, кто поклонялся светлому божеству, разрушался армией Хаоса, и у них была редкая возможность поразвлечься и сыграть в свою любимую игру.

Алтарь снова полыхнул, сообщив о том, что собрал достаточно энергии для нового заклинания. Теперь к нему приблизился другой лич, Мелвах. Коснувшись алтаря жезлом и впитав энергию, он начал вырисовывать структуру для какого-то сложного заклинания, а потом направил жезл сразу на группу зданий. Саяр замер, ожидая удара заклинания. Наконец посох замерцал и из него вырвались несколько лезвий, полыхающих багровым светом. С невероятной скоростью они понеслись к зданиям и ударили по ним, вспарывая стены. Яркие вспышки от столкновений, и лезвия полетели дальше, разлетаясь на несколько частей при каждом ударе. Пролетев сквозь дома вблизи, они ударили по бегущим людям и нанесли новый удар по домам на противоположной улице. Их полет продолжался до тех пор, пока не кончилась энергия, вложенная в заклинание.

Впечатляюще! Разрывные лезвия Сахры, весьма красивое заклинание. Сейчас станет ясно, столь ли оно эффективно. Саяр прислушался к водовороту смертей, стараясь вычленить в нем тех, кто погиб либо умирал сейчас из-за нанесенного удара; в негласном соревновании личей он играл роль судьи и вел счет смертям. Как он и предполагал, весьма впечатляющее заклинание забрало не так уж и много жизней: сто четырнадцать. Мелваху все-таки следовало учесть, что местные строят прочные здания; к тому же в зачет идут лишь мертвые, раненые не считаются.

Мелвах опечаленно склонил голову: результаты атаки принесли меньше, чем он ожидал. К алтарю подлетел последний лич и замер в ожидании, пока накопится энергия для удара. Игра продолжалась, как и в тысячах других миров, атакованных служителями Хаоса…

Мертвый легион продолжал движение вперед, истребляя смертных на пути. Карос шел рядом с алтарем, который несли рыцари-стражи. Личи вовсю развлекались своей любимой игрой: кто больше убьет, Лаэта вместе с темными жрицами куда-то отлетела, Танаша где-то впереди вместе с костяными воинами…

Командующему Мертвого легиона было откровенно скучно. Враг оказался на редкость неподготовленным к схватке: редкие стычки не приносили радости, любые попытки сопротивления подавлялись быстро. Ни солдаты, ни служители Первоотца не были готовы к тому, что Тьма, со слугами которой они так привычно боролись веками, однажды сама придет в их дом и нанесет первый удар. Слишком расслабились местные вояки, больше привыкшие к стояниям в караулах, парадам да строевой подготовке; слишком долго их учили красиво ходить, стоять неподвижно возле дверей резиденции Первоотца, правильно носить нарядную форму; но никто их не готовил к настоящим схваткам не на жизнь, а на смерть, в которых жизнь бойца находится на кончике меча, а от его умения сражаться зависит, переживет ли он бой.

«Нет, это не враги», – разочарованно покачал головой Карос, глядя, как по улице бежали, побросав оружие, гвардейцы Святого престола. Синие плащи развевались за их спинами, нарядная форма прилипла к телу от пота. Они бежали, пытаясь в гонке со смертью выиграть главный приз: свои жизни. Но сегодня судьба была к ним неблагосклонна: по улице за ними гнались призрачные всадники. Их силуэты, казалось, были сотканы из тумана; подобно призракам, они не имели плоти и лишь в момент нанесения удара становились материальны. Из тумана выныривает всадник, чтобы через миг стать фигурой, созданной из пустоты. Удар – и еще одна фигурка падает на мостовую.

Нет, в этом городе он достойного врага не найдет. Не те это враги, победа над которыми даст истинную радость. Не тот враг, не те солдаты! Из боя эта атака превращается просто в бойню, где словно овец вырезают беззащитных жителей. Сюда бы его ребят, тех, с кем он в свое время штурмовал цитадели нечеловеческих рас, тех, с кем он по колено в грязи и крови вырывал право на жизнь для людей на полях Сантурхея; тех бы ветеранов сюда вместо этих мальчишек! Тех, кто не боялся ни бога ни черта. Тех ветеранов сотен сражений не напугали бы ни костяные солдаты, ни призрачные всадники. Матерые вояки точно бы не бросили строй и оружие при виде непонятной чертовщины: слишком хорошо они выучили уроки былых сражений и знали, что их спасение – в собственных мечах да мечах товарищей, что стоят рядом.

Интересно, а как бы он действовал на месте врага, имея своих прежних воинов, а не этих трусов? Основная угроза Мертвого легиона – это личи и темные жрицы. Костяные солдаты с легким вооружением не так уж и страшны; с ними легко может справиться более-менее решительный воин. Достаточно обезглавить костяного солдата или разрубить его голову, и он тут же погибнет. Призрачные всадники тоже не столь опасны: солнечный свет легко разрушит туманную защиту, а без нее они весьма уязвимы. Главная угроза – это маги. Под ударами чудовищных по мощи заклинаний почти невозможно устоять, но и здесь есть своя особенность: без алтаря собственного запаса энергии у личей хватит ненадолго, да и Лаэта мало что сможет сделать без магической подпитки. Нужно прорваться сквозь заслон мертвых рыцарей и разрушить алтарь; но их всех придется уничтожить. В свое время Хозяин потратил немало дайнов на щиты, которые несли каждый из рыцарей-стражей. Руны, что на них нанесены, связывали их с алтарем незримыми нитями, и весь урон, который наносился алтарю, передавался стражам. Пока жив хоть один из них, алтарь невозможно разрушить.

Прислушавшись к себе, Карос понял, что почти желает, дабы враг предпринял хотя бы что-то. Похоже, ему хотелось вновь ощутить азарт боя, испытать ярость схватки, когда от его решений зависит исход сражения, когда тысячи воинов воплощают в жизнь его план; вновь услышать звук столкнувшихся мечей, услышать грохот щитов, песню горна, зовущего в атаку, и рев, что вырывается из глоток его солдат, прорывающих линию вражеского строя. Да, со своими парнями он смог бы если и не победить, то хотя бы сдержать врага, выиграть время, чтобы спасти реликвию. Стрелков на крыши зданий и в оконные проемы; монахи-заклинатели навязывают магический бой личам и темным жрицам; а потом одновременная атака тяжелой пехотой и стрелка́ми. Освященное оружие помогло бы прорвать строй костяных воинов, а там главное – разрушить алтарь-накопитель. Погибли бы больше половины защитников, но главное, результат был бы достигнут.

«Да, – подумал Карос, – могло бы получиться. Но лишь при отсутствии нага. Если Шепчущий будет вместе с основными силами, защитникам мало что поможет. Игрок сам по себе стоит целой армии, не считая заклинаний и призванных существ».

Оставив на миг размышления, Карос взглянул вперед и увидел главную площадь города и высившуюся за ней громаду Собора первых пророков. Господин уже должен быть внутри. Если все идет по плану, скоро миссия будет завершена и армия перейдет в режим свободной охоты. Надо будет сказать Саравати, чтобы обратил внимание на военную академию Святого престола: в ее библиотеке могут быть интересные труды по истории этого мира и его войнам. Карос коллекционировал книги, посвященные искусству войны, стратегии и тактике; ему нравилось анализировать и изучать придуманное и воплощенное полководцами разных миров, чтобы впоследствии использовать удачные решения в собственных кампаниях. Ничего, скоро господин перейдет на новый уровень и из полководца станет владыкой. Отряд, подвластный ему, увеличится четырехкратно; тогда можно будет реализовать многие задумки по усилению Мертвого легиона…

Людская толпа, подобно реке, несла нага вперед. Главное – не отличаться от остальных, слиться с людьми, стать одной из тысяч капель этого стремительного потока, неотличимой от всех. Пусть он несет его, этот поток бегущих в панике людей: среди них скрыться намного проще. Сейчас глаза заклинателей будут прикованы не к бегущим людям, а к грозным воинам легиона; на них будут смотреть все, кто наделен даром управлять силой, кто сможет обратиться к своему богу и призвать его. Пусть. Главное, чтобы они не заметили его, позволили подобраться как можно ближе к цели.

Темные облака расползались по небу, закрывая солнце, вызывая крики ничего не понимающих людей. Позади замелькали вспышки боевых заклинаний: Саяр, следуя плану, отвлекал внимание на себя. В ту сторону, расталкивая людей, пробежал отряд гвардейцев с десятком монахов – Хранителей веры; он почувствовал исходящий от них свет. Это были явно монахи-заклинатели, не простые пустышки. Быстро реагируют. Видно, у них все-таки был какой-то план для случая нападения на город.

Поток людей становился все реже. Часть из них, бежавших в панике от врат, растворилась в соседних улочках и домах, надеясь найти там спасение. Люди, застигнутые врасплох, еще не понимали, что происходит, и пытались расспросить спасающихся бегством горожан. Сбивая встречных, по улице пронесся большой отряд кавалерии в тяжелых доспехах, устремляясь туда, где шел бой. Вряд ли они остановят его воинов: весь этот отряд Саяр может прихлопнуть одним заклинанием.

Оглянувшись, он рассмотрел соседние здания, чтобы понять, где находится. Резиденция Хранителей веры: огромное, мрачное, серое здание, довлеющее над главной улицей. Ну что ж, посмотрим, как вы себя покажете в бою! На секунду его охватило желание вспомнить молодость и самому нанести удар по врагам. Выпустить туман-вампир внутрь, а потом войти вслед за ним, добивая всех, кого не успело пожрать это вечно голодное создание. На открытом пространстве он, как правило, малоэффективен из-за низкой скорости, а вот для зачистки крупных зданий или катакомб – почти идеальное оружие: он растворяет все живое в себе, разрастаясь и заполняя пустоты… Но нет, это сейчас ни к чему: лишнее внимание может сказаться на исходе миссии.

Наг посмотрел вперед, на великолепный собор, видимый из любой части города. Это подлинный шедевр. Любой, кто обладал чувством прекрасного, вынужден был это признать. Иногда и коротко живущим удается создать нечто, заставляющее уважительно склонить голову. Согласно легенде, проект храма архитектор увидел во сне. До этого он долго и безуспешно пытался начертить его по заказу иерарха, но все, что он создавал, было не тем и не отражало величия и красоты, достойных Первоотца и его главного храма. Лишь во сне он узрел видение: огромное, величественное, белоснежное здание, парящее над городом. Оно не давило на людей своим величием, не заставляло чувствовать себя ничтожными букашками, представшими перед богом, а наоборот, звало за собой вверх, туда, в объятия Света, где торжествует возлюбленный Первоотец, Владыка небес. Собор строили более трехсот лет. Сменялись поколения людей; для колоссального здания везли из мраморных карьеров огромные блоки; тысячи людей трудились над его возведением, снуя по строительным лесам как кропотливые муравьи, чтобы в итоге создать то, чем будут восхищаться в веках. Наг, не удержавшись, достал стереокамеру и сделал несколько снимков собора: потом, в зале побед, он найдет для них достойное место.

До центральной площади он добрался быстро. Мог бы и еще быстрее – доспех это позволял, – но рисковать и выдать себя не хотел. На Площади пророков готовились к бою: из казарм рядом с собором выбегали и выстраивались в строй гвардейцы, поднятые по тревоге. Кое-кто поспешно натягивал униформу, кто-то спросонья еще тер глаза, но строй держали ровно: все-таки выучка у них была неплоха. Окинув взглядом солдат, наг прикинул, что их не больше пары тысяч. Ерунда. Так, небольшая преграда для его воинов. Гораздо больше его встревожило, что врата, ведущие в собор, поспешно закрывали. Они издавали скрип на всю площадь: видимо, их не двигали ни разу со времен установки. Но все же давно не смазанные огромные петли под напором десятков монахов сдавались, и створки врат неспешно ползли друг к другу.

«Шустрые какие!» – удивленно подумал наг. Все-таки он сильно недооценил людей этого мира. Прошло совсем немного времени с начала атаки, а тут уже и строй солдат развернут, и собор закрывают, и даже подкрепление к месту боя выслать успели. Надо ускориться. К Хаосу маскировку: время дороже! Еще немного, и они закроют врата, а то и еще хуже – спрячут реликвию, за которой он прибыл. Наг хорошо помнил, что именно являлось гарантией выполнения договора с его стороны: здесь уже не до шуток.

Небольшой пузырек с изумрудной жидкостью, глоток из него – и тело охватывает зеленоватое сияние. А теперь – вперед! В сочетании с доспехом это зелье придаст его телу необходимые скорость и силу. Наг бросился напрямик через площадь, сжимая в руках жезл. По солдатам, стоявшим впереди, ударил поток тонких как иглы стрел, прошивающих все перед собой. Стальные кирасы и шлемы не могли защитить людей от них. Следом еще удар: огромный, полыхающий первозданным пламенем шар размером с голову человека ударил в середину строя. Огромной силы вспышка заставила даже нага зажмурить глаза. Когда она погасла, на полсотни шагов от воронки живых не осталось, а вокруг ползали обожженные, ослепшие люди. На месте взрыва не было видно даже тел: они испарились вместе с оружием и доспехами.

Дорога расчищена. Превосходно! Теперь остальные… Наг навел жезл на монахов, закрывающих врата. С жезла сорвалась стремительная серебристая капля, разрастающаяся в полете. Ударив в группу монахов, она лопнула, охватив их тела серебристым сиянием, которое тут же угасло. Фигурки монахов застыли неподвижно: их, как и створки, теперь охватывал слой льда.

Наг быстро пополз вперед. Справа и слева он увидел людей, бегущих к нему, а потом в золотую сферу, окружавшую его тело, ударила вспышка света, чтобы бессильно рассыпаться, не сумев пробить защиту. Не отвлекаясь на ответный удар, наг еще более ускорился, скользя изо всех сил к огромным вратам собора и ступеням, что к ним вели. Еще один удар всколыхнул защиту, и наг, обернувшись, увидел священника, нацеливающего на него какой-то посох и что-то громко кричащего: то ли слова заклинания, то ли молитву своему божеству. Наг досадливо направил на него жезл. Небольшая вспышка, и тело священника взорвалось изнутри.

Как же все неудачно! Этого всего вообще не должно быть. Он должен был незаметно проникнуть в святилище, выполнить работу и лишь потом устраивать развлечения и войну с местными. И откуда тот монах на вратах взялся!

А собор уже рядом. Белоснежные ступени, ведущие внутрь, густо покрыты вырезанными на них священными символами. Считалось, что на них не сможет ступить ни одно существо, отмеченное Тьмой. Быть может, пару веков назад так и было, но теперь, когда огонь веры угас, а творец этого мира, устав от людской неблагодарности и жадности, покинул их, сила, наполнявшая символы, почти исчезла. Может, какую-нибудь мелкую нечисть они еще и способны остановить, но игрока задержать не смогут.

Ползти по ним было непросто. Шепчущий чувствовал себя так, будто полз по раскаленным углям. Неприятно, конечно, но потерпеть можно. А вот и вход в собор. Рядом застыли так и не успевшие закрыть врата служители храма. Шепчущий окинул взглядом огромные створки размером с трехэтажный дом, а потом символы, что были вырезаны на них.

Ого! А дверки-то непростые! Соединившись вместе, врата образовывали защитную печать, наполненную силой и светом. Видимо, ее создали еще в те времена, когда бог этого мира чаще отвечал на молитвы людей. Если бы врата успели закрыть, он едва ли смог преодолеть силу, вложенную в них когда-то. А владыка Дома боли его ни о чем подобном не предупреждал. Наг досадливо поморщился. Верить не стоит никому, а богам – в первую очередь, особенно темным. Оставалось надеяться, что сюрпризов больше не будет. Оттолкнув рукой несколько покрытых льдом тел, загораживавших дорогу, наг вполз в собор.

Если ползти по ступеням было неприятно, то находиться внутри – почти невыносимо. Сила Света буквально давила на него, прижимая к полу. Сотни лет поклонения, молитвы тысяч верующих – все это не уходит бесследно. И эта сила пронизывала собор огромным потоком первозданной силы. Казалось, достаточно искры, и вся эта сила вспыхнет и испепелит нага, осмелившегося войти в святыню.

Внутри было пусто. Уже давно людей в храм пускали лишь по праздникам, а все служители собора, видимо, остались у его дверей, пытаясь их закрыть. Ну и отлично: меньше проблем. Наг прислушался к потокам силы, пронизывающим храм. Скрижаль последнего завета должна быть где-то здесь. Столь могущественную вещь бесследно спрятать или абсолютно заглушить невозможно: слишком велика вложенная в нее сила… Ага, вот, кажется, и она! Наг почувствовал средоточие силы, которая растекалась вокруг. Осталось ее уничтожить. Это где-то впереди. Что ж, теперь нужно поторопиться.

Наг пополз по собору. Вход загородила стена парящих лезвий: она надолго задержит всех, кто попытается ему помешать. Ползти было трудно, приходилось прилагать усилия, заставляя себя двигаться вперед. В этом месте даже дышать стало трудно. Собор был огромен. Высокие стрельчатые потолки с длинными полотнами, покрытыми вышитыми молитвами к творцу этого мира, вдоль стен – статуи героев и святых, а рядом с ними – алтари и сотни горящих свечей. Нагу показалось, что эти статуи безмолвно следят за ним. Пусть! Он хищно улыбнулся. Пусть смотрят все эти бессильные святоши, как будет повергнут храм, а затем и мир, которому они служили. Пусть ярче вспыхнет черное пламя Хаоса, пусть падет в бездну мир, не способный себя защитить! Пусть умрут трусы, недостойные жизни! Они слишком расслабились. Жители этого мира чересчур долго доверяли спесивым жрецам, присвоившим себе право говорить, что хорошо, а что плохо. Теперь пришло время за это платить.

На Кейдане тоже были жрецы, но там были и маги. Волшебники того мира умудрялись каким-то чудом жить в гармонии со служителями богов, и когда кто-то предупредил их о грядущем вторжении Хаоса, они выступили единым фронтом. Волшебники, жрецы, армии земных владык – сотни тысяч людей выступили на защиту собственного мира, и хотя у них не было оружия техноцивилизаций, но даже обычный меч или копье в руках человека, твердо решившего умереть, но не пустить служителей Хаоса в свой дом, стоили немало. В Долине пепла, как ее потом назовут, открылись врата. В том штурме принимали участие лишь игроки высших рангов, лучшие из лучших: владыки, полководцы, главы домов и чемпионы арен. Шепчущий лишь чудом тогда не успел к ее началу.

И против этой мощи выступила объединенная армия Кейдана. Сотни тысяч солдат, магов и колдунов, от простых мальчишек-подмастерьев до архимагов, сотнями лет шлифовавших свое мастерство, а вместе с ними – тысячи монахов, священников и паладинов. Все те, кто обращал свои молитвы к богам и кому дорог был их мир, собрались в тот день.

Битва была грандиозной. Впервые армия Хаоса схлестнулась в схватке с силой, равной себе по мощи. По небу носились багровые облака, в строй армии людей врезались орды призванных на помощь тварей, монстры вырезали людей, а те, забыв, что они смертны, выкрикивая имена своих богов, рубили армии владык. Сотни заклинаний выкашивали все живое, а чародеи Кейдана, объединив силы, выставили отражающие щиты, рассеивающие заклинания игроков, и сами наносили контрудары, чудовищные по мощи и гибельные для владык. Сражение все длилось и длилось, и тогда владыки призвали Великих зверей: воплощение воздуха – Громового великана и воплощение земли – Гидру. Этой мощи люди уже ничего не смогли противопоставить.

Казалось, все уже решено. Но где-то вверху кто-то решил, что хватит: последняя из капель упала в чашу терпения богов того мира. Люди доказали свое право на жизнь. Каждая молитва, каждое имя бога, сорвавшиеся с уст умирающих, подобно маленьким каплям, падали в чашу терпения, наполняя ее, и наконец переполнили. Гнев богов излился на головы тех, кто посягнул на их мир.

Живых очевидцев того, что случилось в тот день, в мире Игры нет. Одни говорят, что в Долине пепла теперь море, и только волны плещутся на месте великой битвы, другие – что вместо моря там теперь пустыня в форме огромной ладони. Правды не знает никто.

Мысли не мешали нагу двигаться. Он все ближе был к тому месту, которое буквально пульсировало светом. Рядом с ним он почувствовал запах крови, причем свежей. Странно: откуда ему тут взяться? Вползая в зал, увидел несколько распростертых тел, лежащих возле небольшого ящика с откинутой крышкой. Рядом с ними замер человек в одежде послушника с кинжалом в руках. Увидев нага, он бросил кинжал на пол и быстро выкрикнул:

– Сэлхай мортал сетх!

– Кисам сорт, – прошипел наг. Предатель. О нем предупреждал владыка Дома боли: это был его тайный агент, сумевший внедриться в ряды хранителей скрижали.

– Где она? – прошипел он. Ему хотелось поскорее покончить со всем этим.

– Здесь, – предатель торопливо указал на раскрытый ящик, – она здесь. Я в последний момент успел. Еще немного, и они бы ее унесли. Я их опередил.

Он улыбался, явно довольный собой. Это ему владыка Дома боли пообещал место в доме своем. Да уж… если и есть награда худшая, чем самое страшное наказание, то он ее скоро обретет.

– Почему ты сам ее раньше не уничтожил?

– Не знал, где ее прячут, – убийца сплюнул на мертвые тела возле алтаря, – а без этого здесь сотни лет можно ковыряться… Да и Хранители веры не дремали – чуть что, и в подвал к ним легко можно было угодить.

Ну что ж, вот, кажется, и все. Время этого мира подошло к концу. Наг невольно улыбнулся. Ему многое приходилось делать в жизни, но уничтожать целые миры доводилось нечасто. Пусть и не он сам убьет всех живущих в этом мире, но его действия наверняка приведут к этому. Да, ему определенно есть чем гордиться.

Его клинки легко разрубили ящик, отбросив в стороны мусор. А вот и она, Скрижаль последнего завета. Совсем небольшая плитка, чуть больше детской ладошки – кажется, сделанная из глины; на ней начертан лишь единственный знак: имя того, кто ее сотворил. Как просто! И какая огромная сила скрывается в такой простой вещи! Интересно, почему ее творец доверил такую могущественную вещь простым людям? Почему не сотворил какого-нибудь могущественного стража и не вверил реликвию ему? Почему люди? Почему эти корыстные, глупые букашки, которых так легко обмануть или соблазнить, как этого дурака, стоящего над телами мертвых храмовников с улыбкой на лице? Почему она до сих пор не погибла у столь плохих сторожей?

Среди тысяч свечей незримо парил тот, кто по воле творца, создавшего этот мир, остался в нем один, невидимый для всех, кроме владеющих божественной силой. Он незримо парил в этом храме, ожидая того часа, когда сможет вновь вернуться к тому, кто создал этот мир и зажег над ним солнце. Прошли годы, сменились поколения, а он все ждал. Ждал, когда люди вновь вспомнят о боге; такова была воля того, кто его оставил: он должен ждать, не будучи вправе вмешиваться ни во что, бессильный сделать что-либо. Он ждал того часа, когда любовь вновь проснется в человеческих сердцах, а с ней милосердие, сострадание и вера: все то, что было так стремительно забыто в этом суетном мире.

Иногда ему казалось, что его ожидание будет вечным, что оно не окончится никогда. Он больше не увидит своих собратьев, не увидит творца и не почувствует свет его любви. И от этого становилось почти невыносимо больно. Он почти ненавидел тех, кто заставляет его ждать несбыточного, и лишь сила приказа того, кто его создал, помогала ему перебороть отчаяние. А годы шли, но люди не менялись. Они приходили в этот храм, бубнили молитвы и зажигали свечи, опускали монеты для пожертвований и, довольные собой, возвращались в свои дома. Но для того, кто способен читать в душах и видеть в сердцах, их помыслы были как открытая книга, и видел он в них слишком многое из того, чтобы не верить в искренность их молитв.

Он хорошо помнил тот день, когда создатель этого мира окончательно отвернул свое сердце от собственного творения. Бесконечные войны сотрясали мир, еретики, подняв знамя новой веры и требуя перемен, разрушали храмы и вешали священников, колдуны, спрятавшиеся от рук всесильной инквизиции, требовали себе равных прав и свобод, армии властителей мира сходились в схватках, разрушая города и государства, повсюду промышляли разбойники, умирали оголодавшие крестьяне, проливалась кровь и творилось зло. И тогда, в утешение и в помощь людям, творец ниспослал видения простой крестьянской девочке. Ее устами он напомнил людям о законах, созданных для них. В безумии мира, среди голода и смерти слова юной девы звучали как песня утешения и надежды. Она приносила исцеление душам и телам тех, кто хотел ее слышать, мир, любовь, сострадание – все то, чего так не хватало людям среди смерти и разрухи.

Даже в бездне отчаяния всегда есть луч надежды. Ее проповеди собирали сотни людей. Солдаты враждующих армий складывали оружие у ее ног, отказываясь слушать приказы командиров и убивать друг друга. Молва о ней разносилась все дальше. Ворота городов открывались перед ней; приветствуя нового пророка, короли склоняли перед ней головы, признавая власть и силу того, от чьего имени она говорила; и лишь церковь взирала на это со стороны. Власть, та незримая сила, которую священнослужители собирали веками, теперь ускользала от них. Власть над человеческими душами и помыслами – их главное сокровище – повергалась в прах неграмотной крестьянской девчонкой. Ее чудеса порочили имя церкви: ведь лишь от священников мог исходить свет истинной веры, но никак не от глупой селянки.

Последней каплей стало событие в городе Рейсланде, большом торговом центре, страдавшем от чумы. По просьбе отцов города девочка прибыла туда в сопровождении своих почитателей, чтобы принести спасение от болезни. Город был переполнен: беженцы, крестьяне, десятки умирающих каждый день; нищета и голод. Видя все это, дева не знала, как помочь несчастным: чем накормить, как обогреть, где взять все то, в чем нуждались эти люди.

Тогда ее взор упал на огромный собор, гордость и украшение города. Недрогнувшей рукой она распахнула врата, ведущие в храм, а потом стала раздавать богатства храма тем, кто по ее мнению, больше нуждался в них. В руки бедняков и нищих уходили украшения алтарей, серебряные подсвечники и золотые лампады плющились и разламывались на куски; все те богатства, что собирались веками, уходили в руки бродяг, недостойных их даже касаться.

После этого зазвучало слишком много голосов, призывающих раздать сокровища храмов; слишком многие вспомнили слова первых пророков о богатстве духовном, а не материальном. Спустя десять дней по приказу высших иерархов девочка была схвачена. Оборванцы и нищие, сопровождавшие ее повсюду, оказались плохой защитой против гвардейцев Святого престола; большинство из них при захвате были убиты как смутьяны. Саму деву доставили в столицу, блистательную Аригасту, где и состоялся тайный суд.

До этого с подсудимой долго разговаривал главный юстициар первосвященника, убеждал отказаться от некоторых слов, принять учение церкви и уже через нее являть чудеса, не растрачивать священный дар на всяких нищих и бродяг, а даровать его лишь тем, кто этого достоин: князьям, дворянам, богатым купцам и самим священникам. Переубедить ее так и не удалось: ни смириться, ни отказаться от своих слов она не пожелала, как не пожелала и являть чудеса лишь тем, кто готов за них хорошо заплатить.

На тайном суде иерархи церкви вынесли решение: устранить ту, кто нес слова их бога. Слишком разрушительны были эти слова, уничтожающие все, что составляло фундамент и основу их мира. По приговору суда святую деву удушили в тайной тюрьме, а тело похоронили в часовне возле кладбища еретиков.

В ночь после смерти последнего пророка перед первосвященником явился он: Вестник, что приносит людям слова творца. И положил перед испуганным стариком небольшую глиняную табличку, созданную на заре этого мира и хранившую мир от зла. Лишь тогда первосвященник до конца осознал последствия своих деяний и увидел, что он и подобные ему натворили. Бог, которому он поклонялся все эти годы, кто дал ему величие и власть над этим миром, покинул его. Люди, отказавшись от пророка, ниспосланного богом, остались одни.

«Отныне вы сами будете творить историю мира и сами решать, каким путем пойдете, раз не желаете идти по тому, который указывал вам я. И хранить мир от зла отныне будете сами».

Передав эти слова творца, Вестник не ушел вслед за создателем. Незримый для всех, он продолжал оставаться среди людей, ожидая, когда они изменятся и вернутся на путь, который когда-то отвергли, чтобы возвестить Первоотцу об этом.

И вот теперь его ожидание подходило к концу. Он слышал бой, бушующий на улицах города, чувствовал смерти сотен людей, гибнущих под ударами слуг Хаоса, и он понимал, что произошло то, чего он боялся: Тьма прислала свое войско, чтобы сокрушить последнюю преграду на ее пути. А он, бессильный что-либо изменить, по-прежнему парил рядом со скрижалью. Ну почему творец не наделил его силой, способной противостоять злу? Почему запретил вмешиваться в происходящее, оставив его лишь бессильно созерцать, как гибнет мир, который сам Первоотец когда-то и создал?

А шум боя за стенами храма нарастал. Вестник чувствовал приближение того, кто пришел за скрижалью, а монахи и служители торопились спасти ее. Одни закрывали ворота, чтобы задержать атакующих, а другие избранные через тайный проход должны были вынести скрижаль в безопасное место. Измена, невидимая для других, но не для того, кто может читать в человеческих душах; жажда бессмертия и власти; сладкая ложь, опутавшая душу одного из них; и кинжал вонзается в спины товарищей, готовящихся спасти реликвию.

Он видел все, бессильный что-либо изменить. А вот и тот, кто пришел, чтобы сокрушить наследие творца. Наг. Игрок-хаосит осторожно вползает под своды храма. Клинки в его руках источают смерть, а боль, которую они несут, способна задеть даже бога. Именно они способны сокрушить то, что голыми руками не сломать.

И когда он увидел вскинутое для удара оружие, крик вырвался из глубины его души, пересиливая запрет на вмешательство:

– Не смей!!!

Крик его был настолько пронзительно силен, что наг испуганно отпрянул, опустив клинки. Но оглянувшись, он увидел не грозного архангела или повелителя небесных легионов, а всего лишь вестника – гонца, способного лишь на то, чтобы сообщать жалким смертным волю их бога; ни властью, ни силой он не обладал и все же осмелился противостоять злу. Улыбка исказила лицо нага.

– Передай своему божку: пусть начинает создание нового мира. А этому пришел конец!

И вестник ответил. Пусть он всего лишь гонец, пусть он не способен сражаться, но он – создание Света. Пусть всего лишь искра, но зажег ее бог. Даже самый маленький огонек способен осветить и разогнать целое море тьмы, и этот дар у него никому не отнять.

И он засветился, засиял, как никогда в жизни, вкладывая всего себя в этот огонь, в это горение. Пусть на краткий миг, но он заполыхал подобно сверхновой звезде, в момент гибели освещающей Вселенную до самого края. И в тот миг он почувствовал, что не один. Далекие собратья, вестники света, тысячи огоньков, купающихся в сиянии звезд, были с ним, посылая свой свет ему навстречу.

И он рос, становясь все шире и шире, устремляясь во все стороны, сливаясь с той энергией, что наполняла собор. И вся сила, накопленная в древнем храме, полыхнула. Вновь наполнились мощью слова молитв, выбитые на стенах храма, грозно засияли статуи небесных стражей, стоящие в нишах стен, и священный символ Первоотца, небесный круг, вспыхнул белоснежным светом в витражных окнах храма.

Посреди зала раздался вопль нестерпимой боли. Под напором света лопнула золотая сфера, защищавшая тело нага. Игрок закрыл глаза рукой, которая полыхала огнем, и вскинул жезл, чтобы через миг исчезнуть. Но маленький вестник этого уже не увидел. Он исчез, исчерпав себя до конца, и не увидел, как вслед за нагом исчезли один за другим его слуги, как костяные солдаты сгорели под лучами солнца, как разбуженные от сна мертвецы рассыпались в прах, которым они и были.

Всего этого он не увидел, но в последний, самый ослепительный миг своей жизни он знал, что дал пусть крохотный, но шанс этому миру.

Глава 14 Танаша

Танаша занималась своим любимым делом: грабила ювелирную лавку. Возле ног поскуливал хозяин лавки, даже глаза боясь поднять на налетчицу, а лучшая убийца Шепчущего сноровисто выгребала содержимое сейфа, в котором хранил свое добро несчастный ювелир. Наметанный глаз выхватывал из кучи драгоценностей наиболее интересные вещицы. Вот этот комплект хорош: серьги вместе с колье изумительно подойдут к тому темно-бордовому платью с глубоким вырезом… а это кольцо прекрасно смотрится с ее любимым бальным…

«Так, здесь я, видимо, уже закончила». Оглядев пустое нутро металлического ящика и весело похлопав хозяина разоренной лавки по голове, Танаша танцующей походкой направилась на выход. Это была уже третья лавка, которую она обчистила за сегодняшний день; а сколько впереди еще интересного и ценного!.. Она улыбнулась хищно, оглядывая город и думая, куда направиться дальше. В кои-то веки есть нормальная цель: большой город, битком набитый множеством прекраснейших вещей, а не какой-нибудь муравейник с ползающими или прыгающими тварями, как в прошлый раз. Брр! Аж противно вспоминать всех этих тварей! Она с детства не любила всяких пауков и тараканов. А до этого Хозяин с големами воевал на каком-то Осколке; ей тогда только чудом голову не проломили, и там ни украсть, ни посмотреть даже не на что было. Так что для нее сегодня почти что праздник.

Она на краткий миг замерла, решая, что делать, и вспоминая план города. Возле врат вовсю полыхают огни пожаров: там повеселился Саяр вместе со своими костлявыми друзьями. С западной стороны, возле резиденции Хранителей веры, слышались какие-то вопли; туда, пожалуй, идти тоже не стоит после того, как там побывала Лаэта: она терпеть не могла эту тварь, больную на всю голову. Хм, куда же пойти? Приказов, обязательных для исполнения, больше нет: резиденцию Хранителей веры она зачистила. Танаша невольно улыбнулась, вспоминая глаза главного инквизитора, когда она ему взрезала грудь и вырвала сердце.

Так, на западе расположены торговые кварталы, они немного вдалеке от направления основного удара. Есть смысл бежать туда, пока Саравати будет возиться возле банка Святого престола на площади. Приняв решение, Танаша перешла на бег. Тяжелый мешок с награбленным добром ей нисколько не мешал: если ей было надо, она и грузовую лошадь вместе с вьючной поклажей могла утащить на своих, казалось бы, хрупких девичьих плечах.

Нестерпимо яркая вспышка света застала ее уже возле торгового квартала, заставив ничком броситься на землю и прикрыть глаза. Из центрального собора, там, куда ушел Хозяин, бил поток яркого света, разгоняющий тьму над городом. Танаша буквально сердцем почувствовала боль Хозяина, попавшего под удар. Потом, спустя краткий миг, это чувство пропало, и сначала Танаша испугалась, что Шепчущий погиб, но, взглянув на метку на своей руке, которая не пропала, поняла, что наг жив: просто сбежал из этого мира, не отозвав своих слуг. А что же ей теперь делать?

Опытная убийца растерянно оглянулась по сторонам, когда услышала плач ребенка за углом разрушенного дома. Еще не зная, что она сделает, направилась на звук. Завернув за угол, она увидела лежащую на земле раненую женщину, а рядом с ней – девочку лет шести, зовущую на помощь.

Улицы были пусты, а дома сильно разрушены: видимо, сюда ударило одно из заклинаний личей и женщину ранило обломками. В нескольких шагах от них она увидела костяного солдата, непонятно как забредшего сюда. От его костей шел пар: казалось, скелет вот-вот развалится. Но несмотря ни на что, мертвый солдат стремился выполнить полученный приказ: убивать все живое вокруг. Пошатываясь, он шел к раненой женщине с ребенком, поднимая для удара короткий меч. Женщина не в силах была бежать и из последних сил пыталась оттолкнуть дочь, крича ей, чтобы убегала, а та, вцепившись в мать, не хотела ее отпускать.

Больше всего Танаша не любила бессмысленные смерти: она сама пролила немало крови, и ее руки отняли немало жизней; но убивать вот так – запросто, бессмысленно и беспощадно?.. Ведь в этом мире уже нет Хозяина, эти смерти уже бесполезны! Она смотрела на мать и дитя, таких беспомощных в своей любви друг к другу; девочка так похожа на ее малышку!

Короткий бросок метательного ножа, ударившего в основание черепа, – и кости бессильно посыпались на землю. Она даже сама не поняла, как ее рука сделала бросок. Возможно, она пожалеет о том, что сейчас сделала: Шепчущий, если узнает, накажет ее за убийство соратника. Но это будет потом, а сейчас она хочет помочь.

Подойдя к ним поближе, Танаша присела и глянула на женщину с ребенком. Малышка плакала навзрыд и шептала: «Мамочка, пожалуйста, не оставляй меня одну!» Женщина уже не могла ничего говорить: она стремительно теряла силы вместе с кровью, что текла у нее из ран. Из спины торчали несколько длинных деревянных щепок, а в бедре – осколок стекла. Видимо, они попали под удар, когда бежали по улице, и мать прикрыла собой дочь. Устало вздохнув, Танаша бросила на землю мешок с добычей. Порывшись в своей сумке, достала несколько пузырьков. Сначала синий, чтобы остановить кровь, затем нужно удалить осколок стекла и острые куски дерева из спины. Зелье лечения быстро сделало свое дело, затянув раны, едва из тела удалили посторонние предметы.

Теперь эликсир бодрости: он придаст сил, чтобы уйти отсюда. Непонимающая женщина еще пыталась что-то сказать, а Танаша уже все сделала. Окинув взглядом бедную одежду спасенных, она, еще раз вздохнув, не глядя сунула руку в мешок, вытащила оттуда горсть драгоценностей и затолкала их в карман несчастной женщины.

– А теперь бегите отсюда, пока я добрая.

Заниматься дальнейшими грабежами расхотелось: пропало настроение. Да и зачем? Собранного за века службы у нага хватит на десять жизней и ей и Саюри в любом из сотен миров, куда бы их ни отправил Шепчущий. Свобода – почти забытая мечта среди слуг, а ведь она когда-то ею обладала. В стране Небесных драконов, в жемчужном дворце, воины ее клана охраняли богоподобного императора. Ее с детства учили повиновению и преклонению. Тяжелейшие тренировки, безжалостные учителя, эликсиры алхимиков и заклятия магов. Она и подобные ей были послушными куклами, живыми марионетками, не имеющими ни сомнений, ни страхов. Воля императора была для них законом, а они – его гневом, его карающей дланью и несли смерть тем, кто противился его воле. Безжалостные убийцы и верные телохранители, личная гвардия императора и опора трона.

Но, несмотря на безжалостные тренировки и заклятия магов, Танаша так и не стала безвольной куклой. Ее душа смогла сохраниться где-то в глубине естества, ее бунтарство так и не смогли вытравить учителя, годы служения, тяжелые задания и новые тренировки. Ее учили многому; подобно тому как кузнец удар за ударом выковывает идеальный меч, из нее создавали оружие, способное справиться с любым противником. Если надо, она могла достойно вести себя на большом императорском балу, поддерживать светскую беседу и правильно пользоваться любым из столовых приборов. Она могла быть актрисой и танцовщицей, притвориться потомственной аристократкой или шлюхой из портовых кварталов, менять облики и имена, чтобы в нужное время нанести удар и оборвать жизнь неугодных имперской власти. Эликсиры изменили ее тело так, что внешне хрупкая девушка не уступала в силе пещерному медведю; ее глаза видели в темноте и гораздо дальше обычных человеческих глаз; ее легкие набирали достаточно воздуха, чтобы проплыть не меньше сотни шагов под водой, ни разу не вынырнув на поверхность, а ее ногти были так же остры, как когти хищника, и прочностью не уступали стальным клинкам, позволяя ей, если надо, лазать по отвесным скалам или стенам домов. Ее глаза и волосы меняли цвет, на коже мог появляться и исчезать загар. Из ее тела сделали совершенное и изощренное оружие против врагов империи и императора. И вся ее жизнь состояла из служения, тренировок, заданий и готовности к смерти.

Она до сих пор помнила то утро, когда боль в животе скрутила ее, придя так неожиданно. Она как раз недавно вернулась с задания, которое успешно выполнила: нужно было втереться в доверие к главарю пиратов и контрабандистов, стать его близкой подругой и почти два года ждать момента, чтобы нанести удар, устранить цель и украсть списки. В них были имена тех, кто продавал оружие пиратам и передавал сведения о маршрутах торговых судов, тех, кто покупал и продавал «розовую пыль» – наркотик, наводнивший империю.

Она как всегда безупречно выполнила работу: умелая обольстительница, утомив ласками и постельными утехами главаря пиратов, подарила ему смерть. Маленький укол заколкой для волос – и могучий двухметровый здоровяк, неудержимый на поле боя, заснул навеки, а она незаметно пробралась в тайник и выкрала записи. Потом была погоня, поиски, но это уже стало рутиной, к которой она давно привыкла…

А теперь – внезапная боль в животе. Что это? На подгибающихся ногах она потащилась к врачу, держась за стены, и почти потеряла сознание в лазарете. Там ее осмотрели, обследовали, сделали анализы и сообщили: она беременна. Пожалуй, если бы сказали, что ее назначили императрицей или ей предстоит убить бога-дракона, Танаша удивилась бы меньше. Еще в Школе убийц, после ежедневных приемов всех этих эликсиров, изменявших тело, ей сказали, что у нее никогда не будет детей, и она с этим смирилась, свыклась с этой мыслью, лишь иногда украдкой бросая взгляды на детвору да изредка по ночам плача в подушку. А тут ей сообщают, что у нее будет дитя, что ее тело, способное лишь отнимать жизнь, смогло создать новую… Старенький седой лекарь сказал, что нужно прервать этот процесс. Так и сказал: «процесс», как будто его родила не мать, а перегонная установка или алхимическая сфера, и тут же отправил ее в операционную.

Она так и не дошла туда, сбежав по дороге. Наконец в ее жизни появился хоть какой-то смысл, и она не могла позволить его отобрать никому: ни своим братьям и сестрам по оружию, ни императору. Ее искали лучшие сыщики империи, а она скрывалась, используя всю свою хитрость и полученные за годы службы умения. Ребенок ей совсем не мешал: животик был небольшим, почти не видимым под одеждой, и ей иногда казалось, что там никого нет и это все обман. Но она прислушивалась к себе и слышала: «тук-тук-тук»… И эти слабые звуки маленького сердца, стучавшего под ее собственным, придавали ей сил и дарили надежду.

Ребенок родился раньше срока, словно торопился поскорее увидеть свет, которого его так хотели лишить злые люди. В маленькой захолустной деревушке старуха подала ей в руки крошечное дитя со сморщенной мордашкой, все еще помнившее тепло ее тела. Саюри. На языке ее народа это означало Серебристый Снег, в память о деревушке, где родилась дочка, и о снеге, что падал в ночь ее рождения.

Дальше они странствовали вдвоем. Поиски продолжались: империя хотела вернуть либо уничтожить обретший свою волю клинок, нарушивший приказы. А Танаше пришлось заняться новым ремеслом: Саюри была больна. Эликсиры, искалечившие тело ее матери, не дали ей развиться как следует. Малышка часто болела, а на врачей были нужны деньги. Большие деньги. Сбережений уже не осталось, и Танаша использовала старые навыки, отточенные за годы службы империи; но только забирать жизни она больше не хотела, поэтому стала отнимать кошельки. Горсть драгоценностей для богача – это капля в море, а десяток золотых или нитка жемчуга могли позволить им с Саюри прожить, не зная нужды, целый месяц.

И она воровала в домах богачей. Опыт и знания позволяли ей проникать в особняки, дворцы и дома знати. Но ее малышка все чаще болела, все реже у нее были силы просто даже встать или погулять с мамой по улицам города. Ее уже не радовали ни куклы, ни платья, улыбка почти не появлялась на бледных губах. Ей нравилось лишь перебирать опухшими пальчиками драгоценности, которые приносила мама с ночных прогулок: яркие блестящие камни, золото и украшения. Она любила смотреть, как мама примеряет при ней эти красивые вещи и сменяет наряды. И Танаша воровала, теперь только лишь для того, чтобы хоть на миг увидеть улыбку на губах дочери. А Саюри умирала. Не помогали ни врачи, ни маги, ни самые дорогие эликсиры, стоившие безумных денег. Все, кому она показывала дочь с просьбой о помощи, лишь качали головами и удивлялись тому, как это дитя до сих пор живо. Теперь Саюри уже даже не могла говорить, а лишь часами смотрела на мать, белая как снег, в честь которого ее назвали.

И тогда Танашу нашел Шепчущий. Она так до сих пор и не узнала, как он ее отыскал и узнал о ее беде. Просто однажды возник на пороге ее дома и постучал в дверь. Тогда он был в другом облике, в виде обычного человека. И предложил ей сделку: жизнь ее дочери в обмен на вечное служение ему; а потом оставил небольшой пузырек на столике возле кровати Саюри, сказав, что это лекарство, которого хватит на три дня; потом он придет, чтобы узнать ответ.

Танаша долго сидела возле дочери, прежде чем налить несколько капель. Поначалу казалось, что не происходит ничего, и она подумала, что ночной гость ее обманул. Но потом исчезло прерывистое дыхание, на щеках проступил румянец, а когда через пару минут ее дочь открыла глаза и попросила у мамы покушать, она заплакала от счастья.

Через три дня незнакомец вновь появился на пороге и спросил о ее решении. Все это время Саюри была обычным здоровым ребенком, как будто и не знала никакой болезни. Ради этого Танаше не жаль было расстаться и с душой, и с телом – лишь бы ее дочь и дальше оставалась такой. Недрогнувшей рукой она подписала нерушимый договор, став слугой Шепчущего и его лучшей убийцей. Раз в большой цикл наг позволял ей видеться с дочерью, открывая для них путь в один из миров Игры, в котором обитали человекоподобные, после чего ее вновь ждали долгие циклы службы, схватки, бои – и следующие десять дней счастья для них двоих.

Подхватив мешок с добычей, она развернулась, чтобы направиться дальше, как вдруг ее сердце от страха перестало биться: позади стоял Карос в окружении десятка костяных солдат. Он молча смотрел на нее и на останки своего солдата, лежащие рядом. Среди костей поблескивал метательный нож, а неподалеку топтались спасенные ею женщина с ребенком.

Это конец. Он все расскажет Хозяину. Ноги предательски задрожали, а мысли панически заметались в голове. Хозяин многое ей прощал, но то были пустяки. Никогда еще она не нарушала его приказы. Но за убийство своего, пусть даже костяного солдата, которых сотнями создавали Саяр с Лаэтой перед каждым боем, ее наверняка накажут так, что даже подумать об этом страшно. Шепчущий умел придумывать такие наказания для провинившихся, что те порой завидовали даже грешникам в аду.

Она опустилась на колени. Силы покинули ее. С трудом все-таки подняла глаза на Кароса, а тот все так же стоял, глядя на нее и ничего не говоря. Потом… отвернулся и ушел, уводя за собой солдат.

Женщина с ребенком давно уже убежали, а Танаша продолжала сидеть на земле, все еще не в силах прийти в себя. Почему Карос ушел, почему ничего не сказал? Сколько она себя помнила, они с ним ругались постоянно. Старый генерал без конца отчитывал недисциплинированную убийцу, а тут такой случай: поймать ее за изменой, да такой, что ей после этого мало не покажется… И он просто молча уходит? Она не понимала, что произошло. Показалось ли ей, или она увидела одобрение в глазах Кароса, когда он глядел на спасенных людей?

Танаша почувствовала зов Книги, призывающий слуг обратно. Подхватила мешок с добычей и крепко прижала к себе, чтобы спустя миг исчезнуть вместе с ним.

Город стремительно пустел. Офицеры и солдаты, слуги и призванные существа, не наделенные разумом и волей, исчезали с улиц. Краткое мерцание охватывало их тела, и спустя миг они покидали этот мир. Последним, как и положено командующему, город покинул Карос, перед тем долго о чем-то размышлявший.

Оглавление

Глава 1 Свалка

Глава 2 Муравейник

Глава 3 Степь

Глава 4 Черные пески

Глава 5 Заводная шестеренка

Глава 6 Остров сирены

Глава 7 Мир деревьев

Глава 8 Мир водопадов

Глава 9 Город Двойной спирали

Глава 10 Шепчущий

Глава 11 Город игроков

Глава 12 Тайные тропы

Глава 13 Штурм

Глава 14 Танаша Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg