«На дальнем рубеже»

На дальнем рубеже (fb2) - На дальнем рубеже (Империя Земли - 1) 346K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Дмитрий Евгеньевич Золотухин

Дмитрий Золотухин НА ДАЛЬНЕМ РУБЕЖЕ

И во веки веков, и во все времена Трус, предатель — всегда презираем. Враг есть враг, и война все равно есть война, И темница тесна, и свобода нужна, И всегда на нее уповаем. В. Высоцкий.

Пролог. НА СЛУЖБЕ ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА

22 мая 2765 г. Орбита планеты Кассале.

— Господин адмирал, флот войдет в зону ракетного обстрела с планеты через тридцать минут, — молодой лейтенант-командор повернулся к высокому худощавому старику в оранжевом флотском скафандре с черно-золотыми нашивками вице-адмирала.

Вице-адмирал Имперского Звездного флота Всеволод Сибирцев кивнул. С мостика его флагмана, ударного крейсера «Адмирал Ушаков», открывался прекрасный вид на планету Кассале — пиратское логово. Планета была покрыта океаном, с зелеными пятнами островов. На одном из них располагался невидимый с орбиты город Асти, ставший после переворота столицей пиратского княжества.

Не видно с мостика было и пяти ракетных крейсеров, следовавших за флагманом в строю клина. Еще дальше от Кассале, через пространство плыла флотилия транспортных судов в охранении фрегатов. Две бригады Имперской Звездной пехоты должны были произвести зачистку Асти после подавления флотом сопротивления.

Разумеется, адмирал располагал собственным командирским экраном. Но оценка обстановки вслух оператором радара была все равно небесполезна.

— «Ушакову», «Нахимову», «Нимицу», «Спрюэнсу», — выпустить истребители, — скомандовал адмирал. — Задача — обеспечить прикрытие ордера.

Каждый из шести имперских крейсеров помимо ракет, лазеров и рельсовых пушек располагал двумя эскадрильями истребителей-бомбардировщиков «Мистраль», способных действовать как в атмосфере, так и в открытом космосе. Сверкающие треугольники «Мистралей», покинув ангары крейсеров, разворачивались в боевой порядок, образуя заслон на пути потенциальной атаки врага.

Адмирал ждал. Данные военной разведки свидетельствовали: оборона Асти состояла из истребителей наземного базирования (тех же «Мистралей») и тяжелых ракет ПКО. Кроме того, к обороне планеты мог быть привлечен пиратский флот, состоящий из шести вооруженных яхт. Адмирал понимал: если пиратский «граф Кассале» (именно так сей бандюган себя именовал) имеет голову на плечах, он попытается атаковать, когда Имперские корабли войдут в зону обстрела тяжелых ракет. Причем одновременно кораблями, ракетами ПКО и истребителями наземного базирования, надеясь перегрузить противоракетную оборону крейсеров землян.

— Ракетный залп! — нервно сказал оператор радара. И тут же: — истребители! Около сорока машин атакуют.

— Системы ПРО к бою! — скомандовал адмирал. — Огонь из носовых пусковых по ракетным позициям. Истребителям — перехватить москиты противника!

Истребители устремились вперед и скоро превратились в сверкающие точки на черной ткани космоса. Вдали замелькали вспышки космического боя.

Белые столбы взлетающих пиратских ракет на фоне синего кассальского океана были заметны издалека. Теперь и для экипажей крейсеров началась боевая работа: ракеты пиратов уничтожались противоракетами и лазерами, ракетные установки крейсеров вели ответный огонь. Одна из ракет, прорвавшись через защиту, ударила в борт «Адмирала Ушакова».

С лязгом опустились двери переборок, изолируя разгерметизированные помещения. Сибирцев невольно поежился в своем скафандре, глядя на вытекающий из его корабля белый (от мгновенно замерзавшего водяного пара) поток воздуха. Сама по себе разгерметизация не была опасна: экипажи имперских кораблей воевали только в скафандрах. Но от осколков скафандр не защищал…

— Господин адмирал, пиратские корабли, — доложил оператор радара. — Шесть кораблей, идут на нас.

— Переходим на высокую орбиту, — адмирал был совершенно спокоен. Вариант противодействия вполне ожидаемой пиратской контратаке был разработан давно. Пришла пора его реализовать.

Пиратские корабли шли в строю клина, явно подражая имперцам. Невооруженным глазом их пока нельзя было разглядеть. Через минуту имперские корабли резко задрали носы и начали переход на высокую орбиту. Теперь через стекло боевой рубки были видны только звезды.

— Переворот! — приказал адмирал.

Гигантский крейсер перевернулся рубкой в сторону планеты. Разумеется, искусственная гравитация удержала экипаж на своих местах. Теперь над головами господ офицеров «висела» Кассале. Невидимые корабли мятежников приближались.

Пиратская ракета, запущенная с планеты, самоликвидировалась, не долетев до земных кораблей. Старый адмирал усмехнулся: его план сработал. Теперь Фрейгорну предстояло сойтись в бою с кораблями землян без поддержки планетарных ракетных установок. Что, учитывая превосходство имперских крейсеров в огневой мощи, обрекало его на поражение еще до начала сражения.

— Приготовиться к бортовому залпу, — распорядился Сибирцев. — Изменить курс. Приблизится к противнику на дальность рельсового оружия.

— Есть, — ответил штурман.

Корабли изменили курс. Вскоре на тактическом экране замелькали новые отметки: Фрейгорн первым открыл огонь.

— Господин адмирал, пираты уже в зоне поражения, — доложил начальник артиллерии. — Разрешите открыть огонь?

— Всем кораблям эскадры, — открыть огонь! — приказал адмирал.

«Адмирал Ушаков» задрожал, когда двенадцать тяжелых ракет покинули ракетные шахты. Рева ракетных двигателей в вакууме не было слышно; раздавался только «удар» плазмы о корпус.

Через минуту, когда имперские ракеты можно было видеть только как яркие звезды, корабли землян попали под неприятельский огонь. Большинство пиратских ракет было уничтожено противоракетами и лазерами, но несколько достигли цели. «Адмирал Ушаков» получил еще одно попадание.

— Господин адмирал, — возбужденно сказал оператор радара. — Мы их накрыли. Три «бандита» уничтожены!

— Отлично! — коротко ответил Сибирцев. — Всем кораблям, — приготовится к артудару! Оставшиеся цели — распределить между кораблями эскадры! Ракетами — беглый огонь!

Два флота продолжали сближение. Ракетная дуэль продолжалась, но с меньшей интенсивностью: значительная часть боезапаса уже была расстреляна. Пираты больше не добились попаданий. Имперцы попали несколько раз, но серьезных повреждений «бандитам» более нанести не смогли — не хватало плотности огня.

Когда приблизившиеся пиратские корабли уже можно было разглядеть невооруженным глазом — как тонкие «сигары», имперские крейсера по команде адмирала открыли огонь из рельсовых пушек. Поскольку 305-мм снаряды выбрасывались электромагнитным полем, а не порохом, звук работы ГК крейсеров слышался как вибрация.

Эффект от огня двенадцатидюймовых автоматов был страшен. Один из пиратских кораблей взорвался; два других развалились на куски. Сверкающие металлические обломки пронеслись совсем близко от имперских крейсеров. Уцелевших среди пиратов не было…

— Господин адмирал, атака авиации бунтовщиков отражена, — доложил начальник полетов, только что связавшийся со своими «орлами». — Уничтожено около тридцати истребителей мятежников. Наши потери — шесть москитов (москитами в имперском флоте называли все малые досветовые космические корабли).

«Того подонка, что продал пиратам армейское оружие, надо высадить на какой-нибудь очень далекий астероид, — подумал Сибирцев. — И без скафандра. Впрочем, сейчас речь не о том».

— Сажайте истребители, — приказал он. — Перевооружить их бетонобойными бомбами и антирадарными ракетами. На следующий заход (сейчас имперская эскадра двигалась по орбите, все больше удалялась от пиратской базы) ваша задача — додавить ПКО Асти. Флот поддержит вас ракетным обстрелом. Авиагруппы «де Рюйтера» и «Роднея» будут эскортировать ударные машины. И еще. Передайте адмиралу Тернеру, — немедленно после бомбардировки пусть начинает высадку десанта.

Подполковник Джон Риччи сидел в кресле «командирского» десантного катера «Ливень-А». Два кресла позади пилотских, сейчас занятые комбатом и его заместителем были единственным, что отличало командирский катер от обычного.

Подполковник оглядел кабину. Сидевший рядом с ним майор Джонсон был облачен в такой же буро-зеленый боевой скафандр, что и комбат. Хотя старшие офицеры Имперской Звездной пехоты и не были обязаны лично участвовать в бою, именно так господин подполковник и собирался поступить. Он, Джон Ален Риччи, еще не настолько стар, чтобы прятаться за спинами подчиненных!

Впереди сидели двое пилотов в оранжевых летных скафандрах. Через фонарь кабины был виден город Асти. Над городскими кварталами кое-где поднимались столбы дыма — штурмовики основательно обработали позиции бунтовщиков. Впереди сверкали дюзы десантных катеров — штурмовому батальону 76 бригады звездной пехоты предстояло вступить в наземный бой первым.

Русские десантники должны были захватить космопорт и держать его, обеспечивая высадку второго эшелона десанта. Чего-чего, а держать оборону братья-славяне умеют.

Следующий удар предстояло нанести штурмбату 101 бригады звездной пехоты, которым командовал некий подполковник Джон Ален Риччи. Им предстояло захватить гостиницу на окраине города, в которой пираты удерживали заложников. Эвакуировать заложников, а самим занять оборону в гостинице. И держаться до подхода основных сил.

— Стив, — подполковник коснулся плеча пилота, — снижаешься над космодромом, потом идешь на бреющем к нашей цели. Сразу за русскими.

— Мы рискуем, командир, — заметил пилот. — Столкнуться с русскими можем.

— Ну, вот и не лезь впереди них, — буркнул Риччи. — Пусть они сядут.

Бетонное поле космодрома приближалось. Сопротивления почти не было: палубные москиты уже превратила космодромные строения в нечто, напоминающее абстрактные скульптуры. У края полосы догорали какие-то машины. Откуда-то с края космопорта взлетела ракета, но сбитая с толку тепловыми ловушками, ушла в сторону и самоликвидировалась. А на позицию стрелка обрушился ракетный залп десантных катеров.

Десантные катера штурмбата 76 бригады один за другим опускались на поле космодрома. Катер подполковника Риччи вышел из пике у самой бетонки и пошел на бреющем. За ним следовали все восемнадцать десантных катеров штурмбата 101 бригады.

Подполковник проверил оружие. Короткий, довольно тяжелый пистолет-пулемет «Сполох» удобно лег в кобуру. На дальней дистанции от «Сполоха» было не слишком много проку, но зато при стрельбе в упор он пробивал любые бронежилеты. Отличное оружие для абордажной схватки или для боя в помещении. Например, при освобождении заложников.

— Может, хватит изображать из себя техасского ковбоя, Джон? — заметил начштаба.

— Во-первых, я все-таки техасец, — фыркнул Риччи. — Во-вторых, иначе мне будет неудобно перед соратниками. Вон, подполковник Хрюкин, хоть и выглядит в соответствии со своей фамилией, а не стесняется сходить на абордаж.

Подполковник Джон Ален Риччи хорошо знал русский язык. Что и неудивительно: как и космонавты в самом начале космической эры, экипажи Имперского Звездного флота говорили в основном по-русски и по-английски.

— Приготовься, Стив, — обратился он к пилоту. Зависнешь прямо над южной стеной гостиницы. Мы будем спускаться на «грапах».

Уже вставая, Джон добавил: — А ты, Боб, останешься в кабине и будешь координировать высадку.

— Еще бы, — фыркнул майор Роберт Джонсон. — Я-то не ковбой.

Подполковник отстегнул ремни и встал, с трудом развернувшись в тесной кабине в тяжелом скафандре. Боевой скафандр «Панголин» неплохо защищал своего владельца от малокалиберного (либо короткоствольного) стрелкового оружия, осколков гранат и малокалиберных снарядов, открытого огня, газов и биологического оружия, хотя на близком расстоянии и «не держал» пулю из десантной винтовки или того же «Сполоха» на короткой дистанции. Сервоприводы обеспечивали воину в сорокакилограммовой броне хорошую подвижность. Риччи прошел в десантную кабину и сел на жесткую скамью рядом с облаченными в скафандры солдатами. Активировал поясной «грап» — гравитационный парашют.

— Внимание, парни! — сказал он. — Заложники — на втором этаже. Спускаемся к ним на грапах, зачищаем этаж, и поднимаемся наверх. Первое и второе отделение идут по северной лестнице, третье и четвертое — по южной.

— Внимание! — прозвучал голос майора Джонсона. — Приготовиться к высадке.

Открылась аппарель; Риччи скомандовал: «Пошли», и первым спрыгнул вниз. Правая рука сжимает «Сполох», левая — на поясном грап-пульте. Хотя гравитационный парашют не позволял взлетать, с его помощью можно было замедлять спуск и даже изменять его траекторию. Например, приблизиться к зданию гостиницы. Третий этаж, второй, выбить окно, оружие к бою. Бросив взгляд на четырех женщин-заложниц, спавших на кроватях по двое, подполковник повернулся к двери — вовремя: сунувшийся в дверь мужик с пистолетом получил очередь из «Сполоха» и вывалился в коридор. Риччи кинул в коридор гранату.

За его спиной в номер по стропе спустились еще двое десантников с автоматическими винтовками.

— Не отвлекайся, солдат! — рявкнул Риччи на десантника, заглядевшегося на заложниц. После чего переключил свой комлинк с голосовой на радиосвязь с первым взводом.

— Всем приготовиться. По взрыву — «шизу» в коридор и зачистить этаж.

Затем подполковник бросил светошумовую гранату в коридор. Секунду спустя после взрыва его гранаты в коридоре раздался куда более сильный грохот залпа «карманной артиллерии» его бойцов. Риччи выпрыгнул в коридор, срезал очередью пирата с автоматом. Несколько пиратов открыли огонь из дверного проема, но ответным огнем их загнали внутрь. Риччи бросил в номер светошумовую гранату (вдруг там заложники) и вошел внутрь. Заложников не оказалось, и он застрелил обоих бандитов, после чего перезарядил оружие.

— Наверх, парни, — приказал он. — Теперь можете не стесняться. Первое и второе отделение чистят третий этаж, третье и четвертое — четвертый. Пошли.

На лестнице вновь завязалась перестрелка. Пиратов загнали в коридор третьего этажа, после чего забросали гранатами (на сей раз — боевыми). Зачищать на третьем и четвертом этажах гостиницы, собственно, было уже некого.

Подполковник Риччи вошел в пустой номер, достал из набедренной сумки и раскрыл командирский планшет. На схеме здания зажглись позиции бойцов и боевой техники его батальона — все девять взводов его трех штурмовых рот. Катера роты тяжелого оружия и роты МТО (материально-технического обеспечения) сели в некотором отдалении от гостиницы, имевшей в плане форму квадрата с внутренним двором.

Связавшись с командирами рот (все доложили об успехе зачистки своей части гостиницы), комбат начал отдавать приказы.

— Вторые взводы выводят заложников. Сажайте их на катера и доставляйте на транспорты. Тяжелое оружие разместить на первом этаже, снайперам перейти на третий. Катер? 13 выделен для перевозки пленных.

Первые взводы занимают оборону на третьем, третьи — на первом этаже. Роте тяжелого оружия и роте МТО — сесть и разместиться на внутреннем дворе. Майору Джонстону немедленно прибыть ко мне.

Через пятнадцать минут подполковник стоял у окна гостиницы и смотрел на взлетающие десантные катера с заложниками. Местное солнце, только поднявшееся над горизонтом, озаряло город. По корабельному (Гринвичскому) времени сейчас был примерно полдень, но местный день только начинался. «Жаль, что мне не удалось уделить больше внимания этим девицам, — мелькнула мысль. — Я бы не отказался получить от них личную благодарность за спасение».

В свои тридцать девять лет подполковник так и не удосужился жениться.

На южном горизонте также можно было различить сверкающие блески десантных катеров — на Асти высаживался второй эшелон десанта. Работа штурмового батальона 101 бригады звездной пехоты была почти сделана. Оставалось только отразить атаку пиратов на гостиницу (если эта атака вообще состоится). Окончательную зачистку города предстояло провести десантным батальонам 101 и 76 бригад. Шансов устоять против двух бригад Звездной пехоты Его Величества у пиратов не было.

Часть 1. ДАЛЕКО ОТ ЗЕМЛИ

1

4 июля 2765 г. Планета Дальняя, город Порт-Артур.

— Господин губернатор, на космодром Макаров прибыл курьер. Распоряжения для вас уже переданы.

Губернатор планеты Дальняя Павел Петрович Симонов улыбнулся, провел рукой по бороде и кивнул секретарше. Лицо немолодой женщины на экране комма было спокойным.

— Хорошо, Марина. Перебросьте распоряжения на мой комм. Заодно сбросьте и блок новостей.

Поскольку сверхсветовая связь не была изобретена до сих пор, обмен информацией между планетами Империи Земли осуществлялся только кораблями. Особая ответственность при этом ложилась на курьеров Имперской почтовой службы, связывающей между собой планеты. Например, на планету Дальняя, с ее четвертью миллиарда населения и к тому же лежащей на важной космической трассе, почтовые корабли прибывали каждый день, привозя последние новости с Земли. Правда, устаревшие на десять дней.

— И принесите кофе. Посмотрю, что выдумали на Земле на позапрошлой неделе.

— Заметано, Кэп.

Изображение секретарши исчезло, и на экране появились значки присланных файлов. Губернатор усмехнулся, услышав свое старое прозвище. Ведь были же времена, когда всех забот у капитана Симонова было — провести через половину Галактики 500-килотонный контейнеровоз и удержать при этом в ежовых рукавицах три десятка отъявленных буянов.

С Мариной Вальницкой он работал еще со времени своей предвыборной кампании. Он был вполне доволен ее профессионализмом, а… не прописанные в контракте услуги от нее не требовались.

Губернатор взглянул в окно, окинул взглядом свежую зелень окружающего губернаторскую резиденцию парка. В северном полушарии Дальней был разгар весны. Учитывая, что год на планете составлял больше двух земных, это зрелище стоило запомнить.

Вздохнув, Павел Петрович вывел на экран документы и приступил к работе. Просмотрев несколько файлов, он обратил внимание на следующее сообщение.

На планету Дальняя для исполнения наказания направлен Сайман Уайт, 2725 г. рожденья, осужденный Имперским Чрезвычайным Судом на 20 лет ссылки с конфискацией имущества за пособничество пиратству. В обязанность планетарного руководства входит исполнение приговора и полицейский надзор за ссыльным.

Господин губернатор длинно и заковыристо выругался. Он не любил ссыльных. Времена ранней колонизации, когда на счету был каждый человек (пусть даже, так сказать, с темным прошлым) прошли, и теперь планета могла вполне обойтись без земных смутьянов. Кроме того, как бывший космонавт, Павел Петрович очень не любил пиратов и их пособников.

Просмотрев файл личных данных ссыльного, губернатор обнаружил довольно интересную биографию. Сайман Уайт родился в семье школьного учителя. Закончив университет со степенью магистра экономики, он с интересом обнаружил, что его знания никому не нужны. Несколько лет он работал водителем грузовика, потом основал собственную фирму, специализировавшуюся на грузоперевозках. Спустя десять лет он заработал свой первый миллиард. Стремясь разбогатеть, он не стеснялся незаконных схем. И был арестован и осужден за скупку награбленного добра у пиратского главаря, некоего Дугласа Фрейгорна, известного как граф Кассале (информация о ликвидации оного Фрейгорна Имперским флотом уже дошла до Дальней). Прокурор требовал для Уайта двадцати лет тюрьмы, но суд вынес более мягкий приговор. По мнению Симонова, совершенно напрасно.

— Что ж, по крайней мере, исполнение приговора передано планетарным властям, — подумал губернатор. — Уж мы исполним…

Вызвав комиссара планетарной полиции, он передал ему новость.

— Ваш клиент прибудет через десять дней на «Джульетте». Он был водителем грузовика. Так пусть грузовик и водит. Загоните его подальше в Югороссию.

Три континента Дальней назывались, соответственно, Северороссией (наиболее густонаселенный, промышленно-аграрный континент), Югороссией (аграрная провинция) и Заморье (практически неосвоенная земля).

Получив файл данных, комиссар отключил связь.

Закончив просмотр документов и отдав несколько распоряжений, Павел Петрович решил немного отдохнуть и посмотреть присланный с тем же курьером блок новостей с Земли (десятидневной давности новости, разумеется). Больше всего его интересовали подробности ликвидации пиратской базы «графа Кассале» (до сих пор на Дальнюю пришло лишь короткое официальное сообщение).

Увы, «Винни» (агентство новостей World News) выдало нечто невразумительное:

— Мировая общественность выражает глубокое возмущение варварской бомбардировкой Имперским флотом мирного города Асти. По свидетельству очевидцев, после массированного ракетного обстрела и бомбардировки города палубной авиацией в Асти высадился десант в составе 101 и 76 бригад Имперской Звездной пехоты, устроивший чудовищную оргию грабежей и разрушений. Очевидцы рассказывают о массовых расстрелах горожан, об изнасилованиях женщин. Лидер Либеральной партии лорд Бересфорд потребовал отстранения от должности командующего эскадрой вице-адмирала Сибирцева и суда над ним.

— Тяжелый случай, — вздохнул Павел Петрович. Он, конечно, знал о либеральных симпатиях руководства формально независимого «Винни», но настолько наглого вранья прежде не слышал.

Мысли губернатора обратились к политической ситуации в Империи. Правящая коалиция партии Центра и партии Человечества пришла к власти пять лет назад, когда политика либерализации, проводимая тем самым лордом Бересфордом, привела к созданию в ряде отдаленных планетарных систем, формально входящих в состав Империи, собственных «сил безопасности», большей частью состоявших из уголовного элемента и действовавших соответственно. Введение заградительных пошлин планетарными системами, повышение платы за портовое обслуживание звездолетов, откровенное пиратство «планетарных сил безопасности» существенно затрудняло космические перевозки, что особенно сильно ударило по экономики Дальней (наибольший доход, наряду с экспортом сельскохозяйственной продукции и туризмом, планета получала от строительства космических кораблей и межпланетных грузоперевозок). После последних выборов министр колоний Юрий Ганецкий, вошедший в коалиционное правительство от партии Человечества, начал бороться с сепаратизмом «молодых» колоний. Что встретило полное понимание как на земле, так и на «старых» колониях, в том числе Дальней (самого губернатора Симонова выдвинула партия Человечества).

Чтобы отвлечься от грязи, вылитой «Винни» на Имперский флот, Павел Петрович вывел на экран местные новости.

— Сегодня в космодром Макаров на лайнере «Жуковский» прибыла группа космонавтов из экипажей торговых судов, захваченных пиратской шайкой «графа Кассале». Все они были освобождены Имперским флотом во время штурма базы пиратов в Асти. Освобожденные космонавты рассказывают о жестоком обращении пиратов с пленными. Стоит отметить профессионализм бойцов Имперской Звездной пехоты, освободивших заложников без потерь со стороны последних.

— Ну, по крайней мере, у нас на Дальней новости правильные, — подумал губернатор. — А вот у коалиционного правительства на Земле будут проблемы. Если Кинделан (Карлос Кинделан, лидер партии Центра, был премьер-министром коалиционного правительства) сдаст Сибирцева, как бы коалиция не развалилась. И как бы к власти не вернулся Бересфорд, не ко сну он будь помянут.

— Да, политика — грязное дело. Но кому-то приходится им заниматься — вздохнул Павел Петрович. — Например, мне.

2

14 июля 2765 г. Орбита планеты Дальняя.

— Внимание, внимание. Корабль корпорации «Интерсолар» «Джульетта» прибыл на Дальнюю. Высадка пассажиров будет произведена через восьмой пассажирский терминал.

— А то мы не знали, — буркнул толстяк в синей форме штаб-сержанта планетарной полиции. Его спутник — капрал пожал плечами.

Через прозрачный купол орбитальной станции «Дальняя — пассажирская» был виден гигантский корпус «Джульетты». Уже установленный переход между лайнером и станцией был, однако, не виден из зала ожидания: его закрывали помещения досмотра.

Двое сотрудников полиции ждали у служебного выхода. Прежде, чем в зал начали выходить пассажиры, из служебного входа вышли двое. Один — высокий крепкий мужчина в расстегнутом сером пиджаке (под которым наметанный взгляд сержанта углядел кобуру).

Его рыжеволосый, коротко стриженый спутник был в наручниках. Ссыльный был также высок, как сыщик, но худ как щепка. Его бежевый пиджак казался помятым и изношенным, — впрочем, подобное впечатление производил и владелец пиджака.

— Второй лейтенант Госбезопасности Стринберг, — представился агент в штатском. — Я должен передать планетарной полиции Дальней государственного преступника Саймана Уайта.

— Штаб-сержант Борисов, — отдав честь, полицейский принял у агента идентификационную карточку, вставил ее в нарукавный компьютер и кивнул. — Мы забираем ссыльного.

В сопровождении двух полицейских Сайман Уайт направился к выходу из зала ожидания. Агент Госбезопасности шел рядом с ними.

— Лейтенант, вы выполнили свои обязанности, — недовольно сказал сержант Борисов, не испытывавший никакого трепета перед офицером имперской тайной полиции. — Можете вернуться на корабль.

— Спасибо за разрешение, — резко ответил Стринберг. — Но «Джульетта» пойдет на Ла-Магдалену, куда мне совсем не нужно. Я уже забронировал номер в «Ориенте». Поживу в Порт-Артуре недельку, а обратно на Землю отправлюсь на «Пушкине».

— Ясно, — сержанта было нелегко смутить, — вы уже были на Дальней? Нет? Тогда вам налево, на причал для пассажирских шаттлов. Мы отправляемся служебным транспортом.

Пройдя дежурного, полицейские привели ссыльного на служебный шаттл. Затем был полет с орбиты на космодром Макаров, пересадка на гравимобиль, переезд на летящей на полуметровой высоте над дорогой машине в столицу колонии. Промчавшись через покрытые свежей травой плато Космонавтов, вдоль распаханных полей Великой Равнины, гравимобиль поднялся на поросший лесом Береговой хребет, с которых открывался прекрасный вид на планетарную столицу. Пятимиллионный Порт-Артур полумесяцем раскинулся на берегу обширной закрытой бухты. Промчавшись мимо аккуратных коттеджей пригородов, полицейский гравимобиль попетлял некоторое время среди небоскребов городского центра и сел около планетарного полицейского управления, куда сержант Борисов и его подчиненный и привели арестованного.

— Сайман Уайт, — дежурный офицер был сегодня в хорошем настроении. — Сегодня переночуете в камере. Завтра вас доставят к месту ссылки.

— Вынужден напомнить, что я приговорен к ссылке, а не к тюремному заключению, — нарочито безразличным тоном сказал Уайт. — Вы не имеете права держать меня под арестом.

— На этапе — имеем, — фыркнул дежурный. — Ты будешь отбывать ссылку не в Порт-Артуре, а в Гагарине на южном континенте. Придется тебе вспомнить навык вождения грузовика.

— Но я бизнесмен и финансист… — занервничал Уайт.

— Ты-то финансист, но к планетарным финансам тебя на тыщу кэмэ никто не подпустит, — судя по тону, возражения гражданина ссыльного дежурного позабавило.

— Ненавижу, — прошипел Уайт. — Вы за все заплатите.

— Хватит, — теперь терпение кончилось и у дежурного. — Увести. Тебе же будет лучше, гражданин Уайт, чтобы мы больше не встретились.

Взгляд, которым наградил дежурного бывший миллионер, мог бы заморозить вулкан. Так — с ненавистью — вступил Сайман Уайт на Дальнюю.

3

22 августа 2765 г. Планета Новый Техас, округ Кресент-Сити.

Подполковник Риччи вел свой гравимобиль вдоль берега Озера Радуги. Справа, по серо-зеленых водам, озаренным заходящим местным солнцем, плыли корабли — плоскодонные озерные баржи. Слева тянулась унылая бурая равнина, — на взгляд Риччи, намного менее приятная для глаз, чем равнины его родного Техаса (даром, что планета называлась Новый Техас). Из озера высунулась голова гигантского ящера на длинной шее; даже с километрового расстояния Риччи услышал рев твари. Он знал, что вокруг населенных пунктов и сельскохозяйственных угодий местные устанавливают ультразвуковые сирены — пугать ящеров.

Подполковник вздохнул. Последние три месяца дались ему достаточно тяжело. Он не испытывал иллюзий по поводу господ либералов, но никак не ожидал столкнуться с такой массовой травлей. Адмирал Сибирцев под давлением «прогрессивной общественности» был отправлен в отставку; доблестную 101 бригаду Звездной пехоты убрали «с глаз долой» — из Форт-Уэрта (штат Техас, США, Земля) в Рэдвотер (пригород Кресент-Сити, столицы Нового Техаса).

Но и на новом месте десантники столкнулись с неприкрытой враждебностью местного населенья. Вообще-то, в «молодых» колониях (в отличие от «старых», где местные жители, и особенно жительницы, всегда были рады видеть доблестных воинов Империи) враждебность к земным военным и чиновникам была широко распространена. Но Новый Техас и тут выделялся на фоне прочих колоний в худшую сторону. В общем, пожив в Редвотере всего месяц, Риччи наконец понял, почему многие техасцы страшно обижаются, когда их принимают за уроженцев планеты Новый Техас.

Сейчас Риччи ехал на прием, организованный полицейским управлением Кресент-Сити для имперских офицеров, принадлежащим к различным силовым структурам. Особых симпатий к полиции Нового Техаса Риччи не испытывал; но возможность развеяться и пообщаться с кем-нибудь, кроме своих боевых товарищей (в Редвотере 101 бригада находилась почти в полной изоляции) упускать не собирался. Кроме того, его непосредственный начальник, бригадный генерал Локвуд, настоятельно рекомендовал Риччи не пропускать прием.

Гравимобиль въехал в Кресент-Сити. Проехав мимо шестиэтажных домов рабочих окраин, Риччи выехал на набережную, и вскоре остановился у ресторана «Боуи», арендованным полицейским управлением. Выйдя из гравимобиля, он обнаружил, что на капот взгромоздился мелкий птеродактиль. Риччи махнул рукой; крылатый ящер перелетел с машины на растущую у ресторана местную сосну, презрительно зашипев. Когда подполковник вошел в зал, где проводился фуршет, метрдотель объявил:

— Господа, позвольте представить вам подполковника Джона Риччи, комбата 101 бригады Звездной пехоты, героя битвы за Асти.

Многие из присутствующих захлопали. Джон, попривыкший за последний месяц к враждебности местного населенья, удовлетворенно вздохнул — не зря он все-таки сюда приехал.

Какой-то лысый тип с рыжими усами в клетчатом пиджаке подошел к Риччи и подал ему руку.

— Позвольте выразить вам мое искреннее восхищение, подполковник. Я — Альберт Шеннон, комиссар планетарной полиции Нового Техаса. Мы-то знаем, насколько сложным бывает освобождение заложников. Вы провели операцию просто блестяще.

— Я исполнил свой долг, — коротко ответил Джон. — К тому же пираты — неважные вояки. Стоявший за плечом Шеннона генерал Локвуд, непосредственный начальник Риччи, удовлетворенно кивнул.

— Боюсь, здесь вам предстоит встретиться с более серьезным противником, — заметил комиссар. — Я рассчитываю на помощь вашего батальона.

Риччи нахмурился. Он не слишком-то жаловал полицию, а уж идея содействовать им совсем не вызывала у бравого десантника энтузиазма. Кстати, согласно Имперским законам, местные власти (вплоть до губернатора планеты) вообще не могли что-либо приказывать армии.

— Мои люди — штурмовики, они не обучены ловить жуликов. Потом, у меня есть мое собственное начальство.

— Которое приказывает вам, подполковник Риччи, выслушать мистера Шеннона, — резко сказал генерал Локвуд, слышавший каждое слово. — И оказать ему содействие силами вашего батальона, если оно ему потребуется.

— Так точно, — кивнул Риччи. — Итак, что вам нужно, мистер Шеннон?

И добавил про себя: — Ну, вот я и отдохнул. Впрочем, штурмовики перед трудностями не пасуют.

— Мистер Риччи, вы слышали о движении «Сыны свободы»?

— Конечно, слышал. Террористы, борющиеся против Империи. Что они хотят создать на месте Империи, и зачем им это вообще надо, я сказать затрудняюсь. Впрочем, у каждого свой конек.

— Это верно, но на Новом Техасе «Сыны» пользуются большой популярностью, — вздохнул Шеннон. — У них есть тайные лагеря боевиков, так называемых минитменов, на океанском побережье, и здесь, на Центральном плато. В последний год 105 бригада Звездной пехоты поприжала боевиков на побережье, но они собрали силы в окрестностях столицы. До прибытия вашей бригады нам было очень трудно с ними бороться. Полицейский спецназ не мог поспеть всюду.

— А армия? — удивился Риччи. — Кроме двух бригад Звездной пехоты, здесь стоит целый армейский корпус. Чем армейцы — то занимаются?

— Вы, я полагаю, уже поняли, насколько популярна здесь Империя, — пожал плечами шеф полиции. — А армейские части состоят, в основном, из местных уроженцев. Боевой дух и лояльность армейцев потому… не на высоте. А если и удается раскачать армию, они, как правило, просто перепахивают базы минитменов авиацией и артиллерией. А нам нужны живые пленные, причем из руководства. Их записи тоже не повредят.

— Значит, моему батальону придется аккуратно брать лагеря террористов. Что ж, мы штурмовики. Нас этому учили, — четко ответил Риччи.

Штурмбаты Звездной пехоты готовились именно для проведения специальных операций. Во многом их подготовка была сходна с подготовкой армейского и полицейского спецназа, хотя бойцы штурмовых частей Звездной пехоты себя спецназовцами не считали. О себе они говорили: — Мы — штурмовики!

— Именно так, — кивнул Шеннон. — Я могу связаться прямо с вами, и вам придется действовать, не ожидая приказа командования.

— Понятно, почему, — подумал Риччи. — Понятно, ради чего мы говорим об этих вещах не на штабном совещании, а здесь. Боимся предательства среди своих. Дожили!

Но вслух он сказал другое:

— Мы пока не в боевой готовности. Сможем отреагировать примерно за сутки.

— Учту. Впрочем, как говориться, все хорошо в свое время, а сейчас время отдыхать. Мистер Риччи, позвольте представить вам мою дочь Валерию. Валерия, это подполковник Джон Риччи, герой битвы за Асти.

— Очень приятно.

Валерия Шеннон была худощавой женщиной с довольно коротко стрижеными светлыми волосами. Алое вечернее платье не слишком ее красило, лишь подчеркивая ее худобу.

— Здравствуйте, мистер Риччи.

— Зовите меня Джон. Мне не нравится, когда красивая женщина обращается ко мне столь официально.

— Хорошо, Джон. Тогда для вас я Валерия.

Они выпили немного вина, и некоторое время болтали о всяких пустяках.

Джон узнал, что Валерия не служит в полиции, что она получила юридическое образование в Кравьекском университете, и теперь работает в прокуратуре Кресент-Сити.

— Я был удивлен столь теплой встречей, здесь, в «Боуи», — заметил Риччи. — Большинство людей на Новом Техасе смотрят на имперских солдат, как на врагов.

— А здесь не люди, — резко ответила Валерия. — Здесь полицейские.

Шутка показалась Джону не слишком удачной, поэтому он промолчал.

Валерия продолжила: — Местные ненавидят всех имперцев, в том числе и своих соотечественников. Мы уже привыкли считать себя смертниками. Меня, например, «Сыны свободы» приговорили к смерти за дело Монтгомери.

— Какое дело?

— Ах да, на Новом Техасе это дело наделало шума. Роджер Монтгомери, профессор Новотехасского Университета. Был арестован по обвинению в незаконном клонировании людей. Слышали о таком?

— А, рабы на заказ, — пожал плечами Риччи. — Слышал. Вижу, у вас бандиты еще относительно цивилизованные. В глуши вроде Сурата, где я служил, местная мафия для тех же целей похищала граждан Империи.

— Ну да, — кивнула Валерия. — Я представляла обвинение на этом процессе. И почти выиграла, но господин профессор — а его освободили под залог — покончил с собой. Он очень боялся опять попасть в тюрьму. «Сыны Свободы» немедленно объявили этого подонка невинной жертвой тирании. На меня уже было два покушения.

— Да, — Риччи поморщился. — Весело тут у вас.

Потом Валерия отошла к группе знакомых, а Джона перехватила какая-то симпатичная толстушка — студентка Кравьекского Университета, вернувшаяся на родную планету на каникулы. Они выпили, поболтали, а потом Джон, поставив управление гравимобилем на автомат, отвез толстушку в ее квартиру и остался с ней. В часть он вернулся только под утро.

4

7 сентября 2765 г. Планета Новый Техас, округ Кресент-Сити.

Марго Кестрел была счастлива. Неделю назад родители подарили ей новейший флаер модели «Новиан-117» — той же модели, и того же вишневого цвета, что и у ее подруги Валерии Шеннон. И сейчас, когда мисс Шеннон пригласила ее на отцовское ранчо, Марго сумела обогнать эту надменную прокуроршу. Хороша будет эта вешалка, когда Марго встретит ее на ее же посадочной площадке!

В отличие от гравимобилей, которые поднимались только на полметра над дорогой, флаеры могли забираться на высоту нескольких километров, причем и двигались гораздо быстрее. Сейчас «Новианы» мисс Кестрел и мисс Шеннон мчались на высоте метров в 500 над степью Нового Техаса.

В свои двадцать лет, Марго Кестрел привыкла ни в чем себе не отказывать. Училась она плохо, постоянно (несмотря на щедрые взятки профессорам) находясь под угрозой исключения. Зато родители сняли ей квартиру, в которую можно было приводить любовников. Совсем недавно она принимала у себя бравого подполковника-землянина. Марго мнила себя светской львицей, и ее всегда раздражало, что Валерия Шеннон, дочь полунищего полицейского офицера, похожая к тому же на скелет из кабинета биологии, куда более известна и уважаема в свете, чем она, мисс Кестрел.

Когда первая ракета, стартовавшая из небольшой рощи прямо по курсу, ударила в ее «Новиан», Марго поначалу ничего не поняла. Просто флаер провалился вниз, а катапультируемое кресло взлетело вверх вместе с юной красоткой. Ремни, автоматически сомкнувшиеся на ее талии при ударе, болезненно врезались в тело. Заработал гравитационный парашют, и кресло начало медленно опускаться к поверхности Нового Техаса.

Увидев, как ракета поразила флаер Кестрел, Валерия Шеннон резко рванула штурвал своего «Новиана», поворачивая на юг, в сторону местного солнца. Именно таким маневром (она знала это) летчики Империи уходили от ракет с тепловой головкой наведения.

Это ее и спасло: запущенная в ее машину ракета, потеряв цель, самоликвидировалась. Опустившись до бреющего, Валерия вскоре ушла из-под прицелов террористов.

Когда засада осталось километрах в десяти к северу, Валерия позвонила отцу.

— У меня неприятности, — начала она. — Я хочу официально обратиться в полицию.

— Я слушаю, — коротко ответил отец, щелкнув переключателем.

— На маршруте — Кресент-Сити — ранчо «Лунный дом» мы были обстреляны ракетами. По-моему, из ручных ракетометов. Марго сбили, я оторвалась. Надо выслать группу на помощь Марго.

— Сейчас ты в безопасности? — спросил отец. И, получив утвердительный ответ, продолжил. — Лети к озеру и возвращайся в город над водой. Мы знаем, где лагерь этих бандитов, и мы их там накроем. Посылать группу к месту сбития — бесполезное дело, Марго просто убьют. Да и людей можно потерять.

— Хорошо, папа, — всхлипнула Валерия. Умом она понимала, что отец принял верное решение. Но слезы продолжали течь.

Подполковник Риччи прильнул к биноклю, разглядывая базу террористов. Солнце уже заходило. Преступники, захватившие Марго, с удобствами расположились в заброшенном ранчо. В особняке располагался, так сказать, штаб. Большая часть боевиков жила в трех бараках, в которых местные латифундисты обычно держат подсобных рабочих, привезенных с какой либо совсем уж нищей планеты, вроде Дарема. Все ранчо было окружено забором из колючей проволоки. На взгляд комбата, всего в лагере было около двухсот боевиков.

Кстати, дисциплина среди борцов за свободу была не лучше, чем в бригаде тех же гастрбайтеров. Зато вооружены они были хорошо — армейские винтовки, ракетометы; на сторожевой вышке стоял тяжелый пулемет. Конечно, батарея самоходных гаубиц, или звено истребителей-бомбардировщиков легко стерли бы этот лагерь с лица планеты, но перед имперскими штурмовиками стояла более сложная задача: освободить заложников (кроме Марго Кестрел, бандиты успели захватить еще нескольких бедолаг) и, по возможности, взять живыми главарей террористов. Судьба рядовых бандюков, естественно, никого не волновала. Первоначально, кстати, операция планировалась на девятое сентября, но захват Марго заставил Шеннона — старшего изменить планы.

Риччи наблюдал за боевиками с нависающего над ранчо холма. Рядом с ним, скрываясь за цепью холмов, расположилось две пехотные роты и рота тяжелого оружия его батальона. Рота А, с которой в бой решил пойти сам подполковник, должна была захватить особняк и ближайший к нему барак. Роте В предстояла более сложная задача — при поддержке огня с холмов атаковать второй барак, стоящий на открытом месте, у дороги.

Рота С еще не вышла на позицию. По плану она должна была атаковать с противоположной стороны — от рощи вблизи мелкой речки, взять третий барак и погреб, в котором держали заложников (это было установлено, когда одного из пленников отвели на допрос в штаб, а затем привели обратно).

Подполковник обратил внимание, что двое боевиков вывели из ангара девушку и повели ее в особняк. Отрегулировав увеличение, он взглянул пленнице в лицо. Это была Марго!

Разумеется, о том, чтобы атаковать немедленно, до выхода третьей роты на позицию, и речи не было. Кроме того, Джон не думал, что, Марго грозит серьезная опасность. В отличие от Валерии Шеннон, ее боевики к смерти не приговаривали. Родители Марго были богаты. Так что боевики вряд ли сделают ей какую-либо серьезную гадость, надеясь получить выкуп.

Шло время. Над лагерем сгустились синие сумерки. В особняке загорелись окна, из-за которых донеслись музыки и шум: по-видимому, там пьянствовали главари боевиков. То и другое вполне устраивало Риччи: темнота даст преимущество штурмовикам, а о том, что пьяный полевой командир врага лучше трезвого, и говорить не приходилось.

— Господин полковник, третья рота вышла на позиции — раздался в наушниках голос капитана Пирса. Риччи активизировал нашлемную систему ночного видения, и база боевиков озарилась холодным зеленым светом.

— Шлемы в ночной режим, — скомандовал он. — Снайперам занять позиции. Саперам приготовиться. Атака через пятнадцать минут.

Шли минуты. Риччи хотел дать бойцам роты С отдохнуть после тяжелого пешего марша. И вот наконец — атака!

Первыми в бой вступили снайпера. Один за другими погибли часовые; рухнули на пол вышки оба пулеметчика. Затем вперед двинулись похожие на крупных (размером с собаку) пауков-сенокосцев роботы-саперы, проделавшие проходы в колючей проволоке, через которые в атаку ринулись штурмовики.

Подполковник Риччи лично вел взвод в атаку на особняк. Ворвавшись с холл, он сразил очередью из «Сполоха» двоих охранников, еще одного застрелил ординарец командира. Повернув налево, Риччи бросил в угловую комнату светошумовую гранату и ворвался следом. Штурмовики последовали за ним.

Последовала немая сцена. Риччи увидел несколько бородатых мужиков, и дамочек нетяжелого поведения, сидящих за заставленным бутылками и закусками столом. Причем, все были настолько пьяны, что даже не попытались схватиться за оружие! Марго Кестрел, одетая в «костюм Евы», пыталась встать со стула, но у нее это не получалось.

— Так, — распорядился Риччи. — Сержант Шелли, убери отсюда этих белых и горячих мятежников. Это главари, их отделить от остальных. Дама… без лифчика — не террористка, а заложница. Ее ты лично отведешь в медвзвод.

Пока штурмовики отделения Шелли возились с пленными, за окнами особняка раздались выстрелы. В наушниках Риччи раздался нервный голос командира второй роты: — Командир, нас прижали огнем!

— Первому взводу, — к северным окнам! — приказал комбат. Отобрав у пулеметчика из отделения Шелли пульт управления лафетом тяжелого пулемета (все равно отделение конвоирует пленных), Риччи направил «сенокосца» к окну. Когда автолафет выдавил окно стволом, подполковник сам стал к пулемету.

Вовремя! Боевики уже пошли в контратаку от второго барака, пытаясь пробиться к особняку и освободить своих вождей (ходя и непонятно, зачем им эти «герои революции»). Риччи дал длинную очередь из 15-мм пулемета, положив врагов на землю (большинство упавших уже не встало). Штурмовики накрыли огнем тех боевиков, кто оказался на открытом месте.

Опросив по нашлемной рации командиров рот, Риччи несколько успокоился: роты А и С свои задачи выполнили. Все заложники были освобождены; два из трех бараков захвачены. Штурмовики, подойдя к станам строений, просто забросали бараки газовыми гранатами. Но третий барак все еще держался. Боевики стреляли из окон; те же, кто уцелел после неудачной атаки на особняк, укрывались за машинами и разным хламом во дворе ранчо.

Возможно, от полицейского спецназа боевики смогли бы отбиться. Но у штурмового батальона было тяжелое оружие. Заложники были уже освобождены; главари боевиков захвачены, так что можно было не стесняться. Риччи приказал использовать тяжелое оружие.

Через минуту в ночном небе раздался свист мин — 81-милиметровые ротные и 120-милиметровые батальонные минометы принялась за работу. Барак скрылся в пламени взрывов; когда пыль рассеялась на месте строения осталась груда обломков. Уцелевшие боевики, не дожидаясь продолжения, подняли руки.

5

20 сентября 2765 г. Планета Дальняя, город Гагарин.

— Сима, ты долго? Опять голодным останешься.

— Да не волнуйся ты так, — пожал плечами Сайман Уайт. — Наш грузовик простоит под разгрузкой еще минут сорок. Еще успеем сделать один рейс.

— Тебе-то хорошо, ты ведь каторжник, — проворчал напарник Саймана Иван Прохоров, усаживаясь за стол. — Отбыл свой срок и смылся. А мне двоих детей кормить.

— А кто тебе сказал, что я здесь не женюсь? — буркнул Сайман Уайт, поставил тарелки на свой поднос и направился к «поилке» — пищевому автомату в столовой для персонала космопорта Гагарин-Северный.

Вот уже два месяца бывший миллиардер работал водителем грузовика в компании по грузоперевозкам «Южная Дорога». Работа была достаточно тяжелой, жить приходилось в рабочем общежитии (к счастью полупустом; сам Сайман в одиночку разместился в четырехместной комнате). Зато платили довольно много — при питании в столовой и символической оплате за койку Сайман за два месяца накопил на ноутбук. А вот о том, чтобы снять квартиру, ему думать пока не приходилось.

Все изменилось, когда в Югороссии началась хлебная страда (за теплый период местного года, длившийся тринадцать земных месяцев, хлеборобы Дальней снимали по три урожая). Общежитие быстро заполнилось новоприбывшими водителями; самого Саймана, до того перевозившего руду для завода спецсталей в Гагарине, также бросили на перевозку зерна.

Только поработав на хлебной страде, Уайт оценил, насколько умело и эффективно Земля эксплуатирует свои колонии. Большая часть пшеницы, риса и кукурузы были уже на корню скуплены земными компаниями. Поэтому и зерно с ферм везли в основном на космодромы, в меньшей степени — в морской порт (для отправки в промышленные города Северороссии) и на местные элеваторы.

Сейчас машина, которой управляли Уайт и Прохоров, разгружалась именно в космопорту. Одним из преимуществ нынешней работы была возможность воспользоваться столовой для персонала предприятия. Что Сайман и собирался сделать. Подойдя к «поилке», он остановился; место было уже занято. Молодая девушка стояла и смотрела на меню, высветившееся на экране машины, с некоторой рассеянностью.

— Рекомендую взять куриные котлеты, сударыня, они здесь вполне приличные, — сказал Сайман.

— Спасибо, — девушка последовала его совету. Саймон взял макароны по-флотски, и, с разрешения своей новой знакомой, подсел за ее столик.

— Сайман.

— Аня.

Аня была очень красивой, русоволосой девушкой с зелеными глазами. Взглядом ценителя женской красоты Уайт оценил ее изящную фигурку — девушка была стройной, но полногрудой.

Они немного поболтали. Сайман узнал, что Аня недавно закончила мединститут, и сейчас работает в медпункте космопорта.

Сайман прочел на бейджике фамилию девушки — Симонова.

— Уж не родственница вы нашему славному губернатору, сударыня?

— Что поделаешь, вот такие у меня знаменитые родичи, — пожала плечами Аня. Сайман так и не понял, шутила она или говорила серьезно.

— Я работаю водителем, вожу зерно в космопорт, — сказал Сайман. — Забавно получается — прямо с полей — на земные корабли. Будто туземцы хлеб не едят.

— Да не на земные корабли, а на наши! — возмутилась девушка. — Почти все зерновозы построены на наших верфях, принадлежат нашим компаниям, управляются нашими экипажами. Взять хоть моего отца… Да, мы вывозим зерно, но сами!

— Извините, — сказал Сайман, удивленный такой вспышкой.

— Да, вам следует извиниться, господин каторжник, — улыбнулась Аня.

— Вы знаете, кто я?

— Конечно, мистер Уайт.

Сайман Уайт глянул на бейджик со своей фамилией и усмехнулся. Конечно, на бейджике не было указано, что Уайт — ссыльный, да и в местной прессе о прибытии их каторжной светлости не сообщалось. Так что у девушки был свой источник информации. Неужто Анна Симонова и вправду губернаторская дочь?

— И вас не смущает общество каторжника?

— Не смущает. Было интересно с вами познакомиться.

Они еще немного пообщались. Перед тем, как уйти, Сайман с Аней обменялись номерами коммов. Для бывшего миллиардера Анна Симонова была интересной загадкой, которую он решил разгадать.

6

1 декабря 2765 г. Планета Дальняя, военная база Таллиевань.

— Господа офицеры, внимание. Даю вводную на учебный вылет.

Командир 184 авиагруппы полковник Денис Завьялов подошел к электронному экрану, установленному на стене комнаты для совещаний.

«Ну точно, учитель воспитывает первоклассников, — подумал майор Дмитрий Симонов, командир третьей эскадрильи». В роли первоклассников выступали пилоты авиагруппы, удобно расположившиеся на стульях и раскрывшие свои электронные планшеты.

— Группа пиратских кораблей, имеющих на борту сорок ударных москитов класса «Мистраль» вышла на орбиту Дальней и пытается атаковать Порт-Артур палубной авиацией. Задача авиагруппы — сорвать удар, уничтожить атакующие москиты, в роли которых выступают мишени «Колонна». Наш курс показан на экране, он же введен в ваши планшеты. Боевая загрузка — 2 дальнобойные ракеты «Оса» и 4 ракеты малой дальности «Шмель». Помните, что по условиям задачи часть вражеских машин оснащена ракетами «воздух-воздух». Если мишень продержит вас в режиме захвата цели более двух секунд — вы считаетесь сбитым.

«Интересно, что же это за пираты, располагающие авианесущими кораблями, — подумал Симонов. — Сейчас подобные корабли есть только у Имперского флота. Для того, чтобы этот сценарий стал реальностью, нужен бунт на борту как минимум двух имперских крейсеров. Реально бунтов на имперских кораблях не было очень давно». Но сказал он другое.

— Командир, есть основание полагать, что часть «пиратов» будет выполнять функции эскортных машин. Поэтому и нам нужно выделить эскадрилью на прикрытие ударной группы, которая будет атаковать ударные машины врага.

Полковник Завьялов недовольно посмотрел на строптивого подчиненного. Но, поскольку идея была разумной, ответил коротко:

— Хорошо, майор. Ваша эскадрилья будет прикрывать ударную группу, включающую 1 и 2 эскадрильи. Возглавит ударную группу комэкс-1 Легкоступова. Еще вопросы есть? По машинам, господа офицеры.

Поднявшись, офицеры перешли в раздевалку, чтобы облачиться в оранжевые летные скафандры поверх серо-голубых форменных комбинезонов. Дмитрий вложил свой планшет в набедренный карман скафандра.

Рядом с Симоновым остановился его друг, комэск-2 майор Алан Саламов.

— Ну что, Дима, — спросил он, — ты опять нарвался? Теперь будешь со своей эскадрильей сторожить нас, пока мы мишени сбиваем.

— Как знать, — буркнул Симонов, откидывая назад ранец, закрепленный на наспинной дверце скафандра. (В космические скафандры, как и в боевые, входили, а не надевали их). — Если у «пиратов» есть прикрытие — глядишь, и побольше твоего набью. А нашему славному полковнику следовало бы самому водить группу, а не посылать в бой «Железную леди».

— Которая не скажет вам спасибо, если вы не поторопитесь, — заметила Легкоступова, успевшая уже облачиться в скафандр, но не опустившая шлем. — Быстрее, кумушки, кончайте сплетничать и по машинам!

Дмитрий влез в скафандр через наспинную дверь, и, взявшись за ранец, захлопнул ее. Пилоты, мужчины и женщины (в технических войсках Империи, в отличие, например, от Звездной пехоты, служило много дам), выходили из раздевалки на летное поле и направлялись к своим машинам.

— Как сестра? — спросил Алан друга. — Она до сих пор со своим ссыльным?

— У них все серьезно, — ответил Дмитрий. — Собираются пожениться.

— Не боишься, что этот каторжник тебя зарежет?

— Я сам его зарэжу, если понадобится, — ответил Дмитрий, пародируя кавказский акцент (хотя у осетина Саламова он почти не был заметен). Ну, ладно, пойдем, пока нашу «железную леди» кондрашка не хватила.

Майора Екатерину Легкоступову в авиагруппе не любили. Отличный летчик и толковый офицер, она обладала скверным характером и имела привычку демонстрировать свой командирский голос не только младшим, но и равным по званию. Но командир группы ее выделял и охотно перекладывал на нее свои обязанности. Например, предоставлял ей водить авиагруппу на учениях — сам он летать не любил.

Встав на тележку аэродромного транспортера, Дмитрий набрал код 29-К. Транспортер подъехал к истребителю «Мистраль» с эмблемой ВС Земли — зелеными кругами на крыльях и белым номером 29 под кабиной и, остановившись, поднял платформу с пилотом к кабине. Дмитрий сел в кабину и, вставив планшет в контейнер (теперь информация из него будет перекачана в компьютер истребителя) активизировал бортовые системы и опустил стекло шлема. Теперь он был готов к вылету.

Внешне истребитель «Мистраль» мало отличался от боевых самолетов XXI века. Это объяснялось тем, что одним из требований к машине был возможность вести маневренный бой в плотных слоях атмосферы землеподобной планеты. Но помимо атмосферных боев, двигатели на атомарном водороде позволяли «Мистралю», взлетев с поверхности землеподобной планеты с полной боевой нагрузкой, выйти на стационарную орбиту, поразить цель и вернуться на планетарный аэродром. Перед палубными «Мистралями» обычно ставилась противоположная задача: стартовав с висящего на стационаре корабля-носителя, атаковать цель на поверхности планеты и вернуться к носителю.

Гравитационный компенсатор позволял пилоту маневрировать с ускорением в семьдесят g, смертельным для незащищенного человека. Вооружение «Мистраля» составляла спаренная лазерная пушка и различные ракеты: противокорабельные, противомоскитные, антирадарные.

С аэродрома один за другим с ревом взлетали москиты первой и второй эскадрилий. Затем в наушниках Дмитрия прозвучали слова диспетчера: третья эскадрилья — взлет!

«Мистраль» Симонова вырулил на взлетную полосу и взмыл в небо. За прозрачным колпаком кабины мелькали облака, вскоре голубое небо сменилось черным космосом. Дмитрий бросил взгляд на «магический кристалл» — голографическую сферу на приборной доске, в центре которой сверкал белый огонек его москита, а зеленые точки вокруг отображали строй авиагруппы. Через несколько минут в нижней части шара появился красный строй «пиратов». 1 и 2 эскадрильи снизились, готовясь атаковать цель.

— Я Белый-29, следуем прежним курсом, — приказал Дмитрий. Он все еще ожидал контратаки группы прикрытия врага.

И дождался. В голосфере появилась вторая группа «пиратов». По приказу Симонова, третья эскадрилья развернулась навстречу новому врагу.

Комэск-три понимал: при лобовой атаке с использованием дальнобойных «Ос» «Колонны» успеют условно уничтожить немало его машин, прежде чем их перебьют. Поэтому он использовал одну из заранее отработанных тактических хитростей.

— Первое и второе звено выполняют «сэндвич»! Третье атакует в лоб! Внимание! Расхождение!

Резким рывком ручки, Дмитрий отвернул свой «Мистраль» в сторону, обходя «Колонны» (голографический шлем исправно выдавал красные квадраты, обрамляющие пока еще невидимые мишени). Переключив оружие на ракеты ближнего боя, Симонов развернулся навстречу «врагу». Захват цели, залп! В момент, когда ракета, выброшенная из отсека оружия, включила двигатель и устремилась к цели, в наушниках раздался писк, свидетельствующий об облучении его «Мистраля» радаром «Колонны». Выполнив «кобру», Дмитрий сорвал захват, после чего направил свою машину к двум ближайшим «Колоннам», маневрировавшим прямо по курсу. Сигара ближайшей мишени с короткими треугольными крыльями вписалась в прицел, и Дмитрий пустил «Шмеля». Мишень исчезла в яркой вспышке. Бросив взгляд на голосферу, и убедившись, что ведомый следует за ним, Симонов приказал: — Тридцатый, атакуй!

«Шмель» промчался мимо истребителя Симонова, и вторая мишень исчезла в яркой вспышке. Дмитрий взглянул на голосферу — красных точек «пиратов» уже не осталось. Позднее он узнал, что из всей 184 авиагруппы были условно сбиты всего две машины. Но это были всего лишь учения…

7

31 декабря 2765 г. Планета Дальняя, космодром Макаров.

— Флаер номер 5714-С находится на стоянке номер 2, - женским голосом заявила автоматическая справочная система. Анна Симонова склонилось над экраном автомата, запоминая маршрут.

— Пойдем, дорогой, брат уже ждет нас. Заодно и познакомитесь.

Сайман Уайт вздохнул. Процедура под названием «знакомство с родителями любимой девушки» его отнюдь не радовала, но избежать ее не было никакой возможности. Аня решила на новый год приехать к родителям в Порт-Артур, и заодно представить им своего жениха.

После двухчасового перелета на суборбитальной ракете из Гагарина, они прибыли на космодром Макаров. Там Аню и ее жениха уже ждал ее брат, Дмитрий Симонов.

На стоянке флаеров было жарко — в северном полушарии Дальней начиналось лето. Впрочем, по сравнению с Гагариным с его прохладной и дождливой осенью (точнее, началом зимы) погода казалась Анне хорошей.

Сайман и Аня подошли к открытому серому флаеру, за рулем которого сидел крепко сложенный офицер в парадной серо-голубой форме Имперских москитных сил.

Выйдя из машины, Дмитрий обнял сестру, затем довольно холодно поздоровался с Сайманом.

— Садитесь, — сказал он. — Отец ждет вас на даче. Мы как раз прибудем часам к шести.

Сайман и Аня устроились на заднем сиденье флаера (Сайман приобнял свою невесту за плечи), после чего машина поднялась в воздух. Вскоре космопорт Макаров остался далеко позади.

Первоначально Дмитрий вел флаер в общем потоке летающих машин, затем повернул на восток.

— Мы не летим в Порт-Артур. Отцовская дача — в горах к востоку от города. Доберемся часа через полтора.

— Сколько же господину губернатору нужно было украсть, чтобы построить этот дом? — ехидно спросил Сайман.

— Мимо, — усмехнулась Аня. — Дом отец купил, еще будучи капитаном торгового флота.

— Кстати, анекдот, — заметил Дмитрий. — Самые дорогие участки земли в пригородах столицы — на побережье, а отец построил дачу в горах, где земля дешевле. Став губернатором, отец приказал вернуть в планетарную собственность все незаконно захваченные участки на морском берегу. Естественно, про него стали говорить, что он специально построил дом в горах… за пять лет до выборов.

Флаер поднялся над вершинами Берегового Хребта, покрытыми низкорослым кустарником и крупными желтыми цветами, затем начал спускаться вниз вдоль склона. Вскоре Дмитрий повел свою машину над горной рекой; минут через пятнадцать он совершил посадку во дворе особняка Симоновых, выстроенного на высоком берегу реки.

Надо отдать должное капитану торгового флота Павлу Симонову: ему удалось построить неплохую дачу. Двухэтажный дом был обращен фасадом к речному обрыву; перед домом был разбит парк с местными аналогами сосен, усеянных золотыми «свечами».

Дмитрий аккуратно посадил флаер у крыльца. С открытой веранды к машине подошли двое: рослый полный мужчина в белой рубашке и брюках и невысокая темноволосая худощавая женщина. Это были губернатор Дальней Павел Петрович Симонов и его жена Наталья.

— А губернаторские дети явно пошли в отца, а не в мать, — подумал Сайман, когда Аня представила их друг другу. Пожав руку жениху своей дочери, Павел Петрович сказал: — Не трудитесь рассказывать о себе. Я читал ваше досье. Прошу к столу, господа.

Стол с угощеньем был поставлен на открытой террасе. Беседовали за ужином в основном о всяких пустяках. После ужина женщины стали убирать со стола. Павел Петрович вышел в парк «размять ноги». Сайман и Дмитрий оказались за столом вдвоем, но разговор не сложился (Дмитрий был молчуном, к тому же и относился к «каторжнику» без особой симпатии).

— Все делаете сами, — усмехнулся Сайман. — Живете вы достаточно скромно.

— Ну, для всякой чистки-мытья у нас есть роботы, — пожал плечами Дмитрий. — Но готовить мама никому не доверяет. Живых слуг у нас нет, только положенная отцу охрана.

— Ну и правильно, — улыбнулся Сайман, засовывая в рот печенье домашней выпечки. — Вот госпожа Наталья как вкусно готовит. Кстати, даже владельцы придорожных кафе предпочитают использовать живых официанток, а не пищевые автоматы. Их применяют в основном, в столовых предприятий.

— И у вояк.

— Да, и у вояк, — заметил Уайт. — Кстати, зачем Империя держит на Дальней столько войск? Боится восстанья туземцев?

— В основном, для защиты планеты от твоих при… я хотел сказать, от пиратов, — усмехнулся Дмитрий. — За последние семьдесят лет на Дальней не было беспорядков, для подавления которых требовалось привлекать армию. Кстати, Имперские войска у нас почти полностью состоят из местных жителей. Наш долг — защищать Дальнюю от внешнего врага… и от своих смутьянов, если придется.

— Имперским ВС подошла бы эмблема в виде метлы и собачьей головы, — мрачно заметил Сайман.

— Символ опричников, — пожал плечами Дмитрий. — Неплохая идея, кстати. Жаль, начальство этого не одобрит.

Поморщившись, Сайман встал и отправился в парк.

Губернатор стоял на обнесенной каменной оградой площадке, нависающей над речным обрывом. От площадки вниз, к реке, спускалась лестница.

Вид, открывающийся с обрыва, был великолепен. Впереди лесистые склоны Берегового хребта переходили в прибрежную равнину; дальше в дымке синело море.

По правую руку под заходящим солнцем сверкали небоскребы Порт-Артура, выстроенного амфитеатром вокруг Капитанской бухты. Золотое местное светило (так похожее на Солнце) садилось в море, которое казалось охваченным огнем.

— Великолепный вид, — заметил Сайман. — И ведь ваша вилла стоит по деньгам не так дорого, но сделана со вкусом.

— Возможно, я необъективен, но этот вид — лучший на Дальней, — улыбнулся губернатор. Он широким жестом обвел горизонт и добавил: — Моя планета.

— Не жалеете, что ваша дочь сошлась с каторжником, — ехидно спросил Уайт. Его покоробила похвальба Павла Петровича.

— Она сделала свой выбор, — коротко ответил губернатор. — Надеюсь, ей не придется о нем пожалеть.

— Я тоже на это надеюсь, — мрачно заметил Уайт. — Из за запрета на профессии я могу трудиться только на черной работе, вроде водителя. Мне трудно будет содержать жену так, как она привыкла.

— Двадцать лет, — это долгий срок, но не вся жизнь, — заметил губернатор. — Потом вы можете вернуться на Землю честным человеком или устроиться на престижную работу на Дальней, как многие до вас.

— Вам легко говорить, — взорвался Сайман. — Вас не бросали в тюрьму, не накачивали сывороткой правды. У вас не отнимали все честно заработанное, и не ссылали в вонючую дыру без гроша в кармане. Прикажете об этом забыть и спокойно жить дальше? Будто так и надо?

— Ну, насчет честно заработанного, вы, положим, загнули, — усмехнулся Павел Петрович. Вспышка Саймана его ничуть не смутила. — Но не в том дело. Вы можете, действуя в своих собственных интересах, — заметьте, не в имперских, не в моих, а в своих собственных, — начать жизнь с чистого листа. Или вы можете зациклиться на своих обидах — и погубить себя окончательно. Выбор за вами.

Сайман промолчал. Неслышно подошедшая Аня положила руки на плечи любимого.

— Пойдем в дом, — сказала она. — Становится холодно.

Действительно, солнце зашло, и горы окутал синий сумрак. Похолодало; в ветвях елей звенели москиты.

Павел Петрович повернулся к дочери.

— Вы можете пожить здесь, пока не закончатся Рождественские каникулы. Кстати, когда вы планируете пожениться?

— Девятого числа, после Рождества, — улыбнулась Аня. Сайман кивнул.

— На Святках ведь не венчают, — удивился Павел Петрович.

— Сайман отказался венчаться, — вздохнула Аня. — Мы зарегистрируем брак в Порт-Артуре.

— Отказался так отказался, — пожал плечами Павел Петрович. — Поступайте, как решили. Сыграем свадебку, а потом езжайте на свои юга.

8

20 февраля 2766 г. Планета Новый Техас, Змеиные горы.

— Господин полковник, наша атака захлебнулась.

— Я вижу. Похоже, они ждали нас. Не следовало привлекать к операции местных вояк.

Риччи разглядывал в бинокль высоты 834.5, которая сверкала в ночи, как ранчо его отца, когда там отмечали День Независимости (независимость США утратила с момента своего вступления в Империю в 2299 году, но праздник остался) или день рожденья Императора. Увы, огни, озарявшие склоны высоты, местные пальмы и раскидистые папоротники, были далеко не безобидными фейерверками.

Первоначально планировалось, что штурмбат 101 бригады внезапно атакует базу боевиков на высоте 834.5, захватит «Сынов свободы» врасплох и возьмет их в плен. Блокаду высоты с юга должен был осуществлять батальон 354 дивизии Императорской армии.

С точки зрения Риччи, привлечение армейцев к операции было серьезной ошибкой. Симпатии части солдат и офицеров 354 дивизии к бунтовщикам не были тайной. Ожидая от минитменов какой-нибудь пакости, он не возглавил атаку лично (как делал всегда, когда риск был минимален, а успех несомненен), а руководил боем из тыла. Подполковник не слишком удивился, когда высота 834.5 встретила его бойцов плотным огнем.

— Всем залечь и прижать бандитов огнем! — приказал он. — Саперам вырыть окопы! Минометчикам — поставить дымзавесу!

Вскоре высота скрылась в сером дыму. Под прикрытием дыма вперед двинулись роботы-саперы, в течение двух минут обеспечившие прижатых к земле десантников окопами.

Подполковник поглядел на свой командирский планшет. Армейцы уже вышли на позиции.

— Майор Джонстон, свяжитесь с флотскими, — приказал он. — Пусть поднимут палубники и разбомбят эту высоту….

Пока Джонстон связывался с висящим на орбите имперским крейсером «де Рюйтер», Риччи приказал минометчикам перейти на стрельбу осколочными минами. Попытка одержать победу «малой кровью» (в том числе и со стороны мятежников) провалилась, и теперь оставалось одно: подавить сопротивление врага минами и авиабомбами, после чего силами пехоты зачистить высоту.

— Командир, «де Рюйтер» нам не поможет. У них сломалась катапульта.

— Вечно у этих голландцев все ломается! — взорвался подполковник. — Впрочем, у нас еще есть минометы. Он настроился на армейский канал связи и скомандовал: — Минометам — открыть огонь по высоте 834.5 осколочными.

— А пошел ты….. земная! — послышалось в наушниках.

Схватив Джонстона под руку, Риччи проворно рухнул в придорожную канаву. И вовремя: на том месте, где они стояли, взметнулись фонтаны взрывов тяжелых мин. В его наушниках продолжал звучать голос армейского комбата.

— Братья мои, новотехасцы! Я, бывший офицер Имперской армии, призываю вас восстать против тирании! Уже сейчас мой батальон вступил в бой за свободу. Да здравствует Новый Техас! Смерть проклятым землянам!

Мятежный батальон действительно вступил в бой: фонтаны разрывов накрыли позиции второй штурмовой роты, атаковавшей высоту 834.5 с востока, со стороны дороги.

— Господи, как же они, — пробормотал пораженный майор Джонстон.

— Возьми себя в руки, — резко сказал Риччи, поднимаясь из канавы. — Доложи нашему комбригу о мятеже. Только не вздумай связываться с армейским командованием.

Пока Джонстон лихорадочно вызывал штаб бригады, Риччи начал отдавать приказы.

— Саперам — завалить противотанковыми минами дорогу! Десантным катерам — уничтожить взвод тяжелого оружия мятежных армейцев! Ракетчикам роты В — развернуться к дороге и приготовиться к отражению танковой атаки! Истребителям танков — выдвинуться к сопке.

Штурмовой батальон не имел собственной бронетехники, за исключением шести самоходный минометов «Бизон» и трех САУ «Зубр»; предполагалось, что на место десантники доставляются десантными катерами. А вот армейский батальон кроме такой же роты тяжелого оружия, поддерживали 36 БМП, атаки которых ожидалась с минуты на минуту.

Над головой Риччи промчались десантные катера с подвешенными под пилонами ракетами. Через минуту из-за высоты донесся грохот взрывов.

— Господин полковник, задание выполнено, — раздался в наушниках голос командира отряда катеров. — Рота тяжелого оружия уничтожена. Мы потеряли два катера, сбитых ракетами.

— Возвращайтесь на базу и доставьте нам боеприпасов, — приказал Риччи. — Без минометных мин и ПТУРСОВ мы долго не продержимся.

Подполковник со своим штабом (состоящим, собственно, из начальника штаба, двоих ординарцев и отделения охраны), отступили к краю дороги, пропуская «Зубры». Три приземистые гусеничные машины (имперские военные до сих пор предпочитали гусеницы неустойчивым антигравитационным платформам) с короткими стволами пятидюймового калибра развернулись у поворота, беря дорогу под обстрел.

Когда из-за сопки появились БМП врага, им уже была приготовлена теплая встреча. Первая машина подорвалась на мине; вторая и третья, пытаясь ее объехать, были подбиты ракетами, выпущенными «Зубрами». Десантники из ручных ракетометов подбили последнюю БМП в зоне обстрела, отрезав голову колонны. Затем началось избиение. Десять бронированных машин были подбиты истребителями танков и ракетометами десантников за несколько минут; их экипажи были скошены автоматным и пулеметным огнем. Дорогу заволокло черным дымом.

Риччи приказал одному из истребителей выпустить робота-разведчика. Ракета, вылетев из кургузого ствола, раскрыла короткие прямые крылья, обогнула сопку, и пролетела над хвостом колонны мятежников. На командирском планшете подполковника было хорошо видно, как солдаты покидали свои БМП, разворачиваясь в цепь.

Подполковник приказал минометчикам открыть заградительный огонь. Наблюдая, как пехота мятежников залегла, он усмехнулся: солдаты не очень-то рвались в бой против своих бывших соратников. Однако, понимая, что своими силами ему не справиться и с минитменами и с бунтовщиками, Риччи приказал отступить на новые позиции за пересекавшим дорогу ручьем. Десантники отходили повзводно, прикрывая друг друга пулеметным огнем.

Когда отход был завершен, Риччи вздохнул и приказал: — Пусть саперы копают окопы для солдат. Ротам А и С- загнуть фланги — нас попытаются обойти. Минометчикам — прекратить огонь! И направьте пару саперов ко мне — пусть оборудуют КП. Похоже, мы здесь застряли надолго.

До утра мятежники предоставили штурмовикам отдых (Джон ухитрился даже ненадолго вздремнуть). Десантные катера вернулись на рассвете, доставив продукты и боеприпасы. Потом начались атаки. Трижды восставшие солдаты и боевики «Сынов свободы» при поддержке ротных минометов и уцелевших БМП бросались в атаку, и трижды отбрасывались огнем штурмовиков и самоходок. Под пальмами и на поросших папоротником полянах остались десятки тел врагов и шестнадцать БМП. Имперцы потеряли тридцать пять солдат и один «Зубр», сожженный противотанковой ракетой.

Ближе к закату, наконец, подошло подкрепление. Сначала на высоту 834.5 обрушился огонь артиллерии, затем в атаку при поддержке танков пошли десантники 101 бригады звездной пехоты. Риччи, оставив на КП начштаба, лично поднял своих усталых бойцов в атаку, и мятежники оказались меж двух огней. Спустя какой-то час подполковник Риччи уже докладывал бригадному генералу Локвуду о захвате злосчастной высоты и о разгроме бунтовщиков.

— Благодарю за службу, — ответил генерал. — Мятежный комбат застрелился, остатки его солдат взяты в плен, как и уцелевшие минитмены. Теперь эти новотехасцы узнают, как бунтовать.

— Урок они получили хороший, — ответил Риччи. — Но пойдет ли он впрок?

Генерал не ответил, и некоторое время курил, глядя на закат. Медленно и величественно белое солнце Нового Техаса садилось за изрытую воронками, черную от сгоревшего папоротника высоту 834.5.

9

12 марта 2766 г. Планета Дальняя, город Гагарин.

Долгая — шесть земных месяцев — зима вступала в свои права в Югороссии. Белый снег покрыл улицы Гагарина. Хотя ему предстояло сойти через несколько дней, с началом очередной оттепели (все же город Гагарин лежал в субтропиках), большинство горожан радовались снегу, прикрывшему бурую зимнюю грязь.

Сайман Уайт, однако, к большинству не принадлежал. Он не любил снег. Сейчас, возвращаясь с работы, он вспоминал Лондон.

Хотя после свадьбы Сайман переехал на квартиру жены, он по-прежнему считал, что живет в невыносимо тяжелых условиях. Он считал себя несправедливо обиженным, и хотя отмщение Империи за понесенные обиды приходилось откладывать в долгий ящик, от мести он не отказался.

— Хотите журнальчик, господин, — спросил подошедший к Сайману бродячий торговец.

Сайман бросил взгляд на голую девку на обложке, и открыл было рот, чтобы послать продавца порнушки подальше. Но тот раскрыл журнал и сунул его Уайту чуть ли не под нос. Между страниц была вложена фотография: двое мужчин в смокингах с бокалами в руках.

Этих двоих Сайман знал еще по своей прежней жизни на Земле. Джон Моэм, известный журналист и одновременно функционер «Сынов свободы». Именно он свел Саймана с представителями так называемого графа Кассале. Будучи англичанином, Сайман скептически относился к титулу пиратского вожака, но дело обещало быть прибыльным. Да и возможность ослабить Империю, поддержав боровшихся против нее «джентльменов удачи» выглядела привлекательно — Сайман уже тогда насмотрелся на имперскую бюрократию, и считал, что этот Карфаген должен быть разрушен.

Вторым был Виктор Коротков — английский бизнесмен русского происхожденья. Они с Саймоном были знакомцы давно, вместе проворачивали не вполне законные дела. Он помог Сайману провернуть аферу с «графом Фрейгорном», и, когда все вскрылось, ухитрился лечь на дно, избежав ареста.

На фотографии был нацарапан номер комма. Местный номер. Сайман усмехнулся: его старый друг вновь вступил в игру.

— Беру, — сказал он торговцу. — Сколько?

Заплатив предложенную цену, он раскрыл журнал. Хорошо запомнив номер, он сунул журнал (вместе с фотографией) в ближайшую урну. Затем направился к дому, где его уже ждала жена.

10

13 марта 2766 г. Планета Дальняя, город Гагарин.

— Сима, ты долго будешь ковыряться в тарелке? Дырку просверлишь? — сказала Анна Симонова (менять фамилию в браке она отказалась) своему мужу. — Ты обещал сходить со мной посмотреть шубу.

Сайман откинулся на стуле и оглядел кафе супермаркета. В выходной день ему не удалось остаться дома: Аня уговорила его пройтись по магазинам. Что его, впрочем, вполне устраивало.

— Я доверяю твоему вкусу, дорогая. Ты иди. Я посижу пока за коммом.

— Сиди уж, хакер, — лукаво улыбнулась Аня. — По крайней мере, ночью ты другим занимаешься.

И она ушла. По просьбе Саймана официант поставил перед ним переносной комм, похожий на небольшой ноутбук. Уайт набрал код Короткова (хорошо, что он его не забыл).

Виктор ответил почти сразу.

— Здравствуй, Сима, — сказал он. — Надеюсь, ты звонишь не со своего комма?

— Нет, — ответил Сайман. А где Моэм?

— В ссылке, как и ты, — коротко ответил Виктор. — На Ла-Магдалене. У меня к тебе дело.

— Конечно, — фыркнул Сайман. — Ты устроил этот разговор явно не потому, что соскучился.

— Как ты относишься к тому, чтобы нанести удар по Империи? — спросил Виктор. — И хорошо заработать?

— Продолжай.

— Ты ведь возишь стальной лист для военной космоверфи в Гагарин-Северный? — начал Виктор (Сайман кивнул). — Тебе надо только остановиться в нужном месте, отцепить прицеп со сталью, прицепить другой и отвезти в космопорт. За это ты получишь двести тысяч и…

— И виселицу за теракт, — резко ответил Сайман. — На что мне твои деньги? На шикарные похороны?

— Не беспокойся, я тебя не подставлю, как ты подставил Джона, — с насмешкой сказал Виктор. — Ты получишь новые, «чистые» документы. И мы вернем тебя на Землю.

— Кто это «мы».

— Мы, Сыны свободы, разумеется. — Теперь Виктор уже не пытался изображать дружескую улыбку; он говорил сухо, по-деловому. — У нас есть связи с контрабандистами. Так что недели через две после теракта ты уже будешь гулять по Земле с «чистыми» документами и с кучей денег.

— Идет, — сказал Саймон.

Его охватило радостное возбуждение. Дело было даже не в деньгах. Наконец-то кончится его прозябание в этой дыре, наконец, он сможет отомстить ненавистным имперцам! И подложить свинью «любимому» тестю.

— Когда?

— Тебе сообщат отдельно.

— Как мне с тобой связаться?

— Со мной — никак, — усмехнулся Виктор. — Я выхожу из игры. Тебе придется иметь дело с Халидом Бен-Афдалем, нашим взрывником. Позвонишь, спросишь, можно ли купить персидский ковер. Номер Халида тебе передадут так же, как мой. Только фотка будет не моя, а ее — тут на экране комма появилась красивая рыжеволосая женщина в бикини.

Эта дамочка показалась Сайману смутно знакомой. Вскоре он вспомнил — он неоднократно видел красотку (одетой, разумеется) в местных новостях. Это была известная (в масштабах Дальней) журналистка Марина Русанова.

— Запомнил, — улыбнулся Сайман, преодолевая вспыхнувшую было тревогу (если обладавший звериным чутьем Витек стремился дистанцироваться от дела, значит, риск и впрямь был велик. И у него, Саймана Уайта, есть все шансы получить вместо денег Сынов свободы «орден веревки» от Императора). — Красивая шлюшка. Я кстати, еще по BBC заметил — все журналистки — шлюхи.

— Ну дык, вторая древнейшая профессия, — пожал плечами вновь возникший на экране Виктор. — Все запомнил. Ну, бывай. И не вздумай больше звонить по этому комму.

Когда Витек исчез с экрана, Сайман стер разговор и некоторое время просматривал местную Сеть. Не найдя ничего интересного (связаться напрямую с Землей по местному Интернету было, естественно, нельзя, а привозимые курьерскими кораблями новости были десятидневной давности), он встал и, оставив комм на столике, отправился искать жену.

11

18 марта 2766 г. Планета Дальняя, город Порт-Артур.

…Красивая шлюшка. Я кстати, еще по BBC заметил — все журналистки — шлюхи.

— И заметьте, господин комиссар, ведь фотка была моей! Только за такие слова этот сукин сын заслуживает «ордена веревки».

— Это точно.

Отсмеявшись, комиссар Госбезопасности Владимир Климов взглянул на свою собеседницу. Журналистка Марина Русанова сидела за заставленным яствами столом и перебирала кнопки на наручном комме.

— Кстати, сударыня, откуда у вас эта запись? Неужто этот Уайт был настолько глуп?

— Запись сделал не Уайт, а Коротков, — ответила Марина. — Он надеется использовать ее для шантажа, если его приятель даст задний ход. Скопировать ее было несложно.

— Естественно.

Комиссар Климов внимательно глядел на собеседницу. В свои пятьдесят пять давно разведенный комиссар оставался ценителем женской красоты. А Марина Русанова была очень красивой женщиной. К тому же и очень ценным агентом.

Семнадцать лет назад тогда еще студентка журфака Порт-Артурского университета Русанова имела несчастье влюбиться в одного политического ссыльного. Через полгода ее парень погиб в автокатастрофе. Общественное мнение обвинило в гибели несчастного Госбезопасность (совершенно напрасно, кстати — иногда и сигара — всего лишь сигара. Но кто этому поверит?)

Возмущение «произволом спецслужб» привело Марину в ряды Сынов свободы. Сделав карьеру на местном телевидении, госпожа Русанова одновременно оказала огромную помощь террористам, причем не только в области пропаганды. Так именно она, воспользовавшись своими связями в криминальном мире Дальней (у молодой журналистки были весьма интересные знакомства) организовала нелегальную перевозку на планету оружия, взрывчатки, а также скрывающихся от властей революционеров.

На Госбезопасность Русанова вышла сама пять лет назад. На вопрос Климова, зачем ей это надо, Марина ответила: — Хорошо изучив наших борцов за свободу, я убедилась, что они куда опаснее имперских чиновников. И что народ Дальней надо спасать от таких «защитников».

За пять лет сотрудничества со спецслужбами, Русанова помогла имперским властям нанести несколько сильных ударов по революционному подполью, существенно его ослабив. Сам Климов встречался с Мариной всего несколько раз: у главы Госбезопасности на Дальней есть много других дел, кроме контактов с агентами. Даже если агент — красивая женщина. Но он внимательно следил за ее деятельностью. Ее информация всегда была ценной и достоверной. Особенно в сравнении с грошовым (относительно иных доходов Русановой) жалованьем агента госбезопасности. Сейчас он пришел на встречу с Мариной в ресторан «Лесной горностай» (кстати, реальный представитель фауны Дальней — клыкастая зверюга размером с кошку, с ценным мехом) лично, так как агент потребовала встречи с начальством.

— Как я понял, речь идет вот об этом Халиде, — Владимир набрал на своем комме код, и над его левой рукой появилась голограмма. Хорошо, что они с Мариной ужинали в отдельном кабинете, и на висящую над столом голографическую голову обращать внимание было некому. — Контора за ним давно охотилась. Где он сейчас?

— Здесь, в Порт-Артуре, по адресу улица Коронации, 158, - пожала плечами Марина. — Выехать в Гагарин он собирается в субботу. На суборбиталке.

— Отлично. Мы его пропустим, а потом возьмем под белы ручки вместе с господином губернаторским зятем, — усмехнулся Климов. Недовольства губернатора Симонова он не боялся — Госбезопасность не подчинялась местным гражданским властям. Впрочем, он не сомневался, что губернатор сдаст родственника, спасая свою карьеру.

— Вот потому я и потребовала встречи с вами лично, — удовлетворенно сказал Марина. — Впрочем, это была только одна из причин, — она окинула собеседника откровенным взглядом.

Владимир не нашелся, что ответить, и перевел разговор на другое:

— А обещанье Короткова вывезти Уайта на Землю ваши товарищи намерены сдержать?

— Конечно, — пожала плечами Марина. — Причем его отправку должна организовать я.

— Ну, до этого не дойдет. Подозреваю, что Уайт вообще больше не покинет планету.

— Кстати, — заметил Марина. — На меня вышли люди гражданина Блейка. Они предложили мне… сдать гражданина Иванова властям, а самой возглавить комитет Сынов свободы на Дальней.

«Где борьба за свободу, там и криминал», — говорили в Госбезопасности. А также интриги и взаимное предательство. «Сыны свободы» делились на две фракции, возглавляемые, соответственно «гражданином Блейком» и «гражданином Фоксом». (Называя друг друга гражданами, заговорщики противопоставляли себя верноподданным Империи). «Гражданин Иванов», то есть Михаил Плавников, лидер «Сынов» на Дальней, был сторонником Фокса. Марина как-то сказала Климову, что ее решение перейти на сторону властей во многом вызвано неприязнью к фракционной грызне среди революционеров.

— Ну, посадить Плавникова мы можем и сейчас, — заметил Климов. — Но пока нам этого не нужно. Когда понадобится, мы вас предупредим. И вы сделаете звонок в Контору на глазах у вашего куратора от Блейка.

— Хорошо. Кстати, Блейк интересуется состоянием сил обороны Дальней.

— Мы подготовим правдоподобную «дезу», — кивнул Владимир. — Вам предадут ее по обычному каналу. Запись, пожалуйста.

Забрав у Марины цилиндр памяти с записью разговора, комиссар Климов было поднялся, собираясь уходить, но Марина удержала его.

— Подождите. Я сказала знакомым, что встречаюсь с любовником. Придется вам… побыть со мной этой ночью.

Владимир коснулся руки женщины губами.

— В таких делах я даме не отказываю. Но… вы хорошо подумали?

— Да. — Марина, улыбнулась и встала. — Пойдем, я сняла комнату наверху.

12

15 апреля 2766 г. Планета Дальняя, город Гагарин.

Сайман Уайт остановил свой грузовик рядом с кафе «У Толи», рядом с бело-зеленым прицепом — таким же, как его. Шипенье водородных двигателей заменило скрип отсутствующих шин. Повернув рукоять управление гравитационной подушкой, он аккуратно опустил сорокатонную машину на асфальт.

К грузовику подошел высокий смуглый чисто выбритый мужчина. Одет он был в черную кожаную куртку, подбитую мехом — обычную зимнюю одежду шоферов. Но выглядел он слишком лощеным для рабочего человека — как адвокат или журналист. А вот на кого Халид Бен-Афдаль никак не походил, так на террориста.

— Ваш груз готов, мистер, — не особенно приветливо сказал он. — Здесь — тут он подал Уайту пакет, — чек на сто тысяч кредитов. Вторую половину и новые документы вы получите, когда сделаете дело. На улице Сергеева, 230, вас будет ждать синий «Новиан-90». На нем вас вывезут из города. И запомните, мистер, — на моем контейнере установлен радиомаяк. Если груз не попадет на шаттл, идущий наверх, я буду недоволен.

— Не беспокойтесь, э… мистер, — резко ответил Уайт. — Я сделаю свою работу. А теперь отойдите от машины.

Халид отошел к стене кафе, внимательно наблюдая за происходящим. Сайман отцепил свой «Полевик-80» от контейнера со сталью, включил гравитационную «подушку» машины, и, управляя вектором тяги водородных двигателей, направил грузовик к прицепу.

Внезапно из-за прицепа выскочил желтый фургон с какой-то красной надписью и ударил грузовик Саймана в правое крыло. Уайта мотнуло на автоматически сработавших ремнях. Когда грузовик остановился после толчка, Сайман наклонился и отстегнул ремень. В этот момент дверь его грузовика со скрежетом распахнулась. Уайт поднял голову… и в глаза ему глянуло черное дуло автомата, который держал спецназовец в темно-зеленом мундире, бронежилете и шлеме с пластиковым забралом.

— Руки в гору, вон из машины! — рявкнул боец.

Подняв руки, Сайман вышел из грузовика и оказался в окружении спецназовцев. Его поставили лицом к машине, руки на капот, умело обыскали и заковали в наручники.

Затем его повели к фургону с надписью «Пупков и К. Элитная Мебель». Рядом с прицепом-бомбой в луже собственной крови лежал Халид. Дыра в центре лба не оставляла сомнения: террорист был мертв.

Спецназовец склонился к трупу, распахнул на нем куртку и достал небольшой пульт. Показав его стоящему рядом офицеру с поднятым забралом шлема — довольно молодому человеку с щегольскими усиками.

— Господин лейтенант, вот за этой штукой он полез. Это и есть детонатор.

— Молодец. Если бы контейнер взорвался, полгорода пришлось бы отстраивать. Там тонн тридцать взрывчатки.

Затем лейтенант официальным тоном заговорил в нашлемный микрофон.

— Господин комиссар, задание выполнено. Уайт взят живым. Халид убит при попытке привести в действие взрывное устройство. Взрыва не произошло.

Получив неслышимый для Саймана ответ, офицер отдал приказ:

— Сержант, со своей группой остаешься здесь. Дождешься саперов и труповозку.

Остальные — в машину. Грузите этого.

— Господин лейтенант, у меня сестра работает на верфи, — буркнул один из спецназовцев. — Может, устроим этому… попытку к бегству.

— Отставить, — отрезал офицер. — Он свое получит. В нашей Конторе он живо во всем признается… Хоть в шпионаже на инопланетян.

«Так это не полиция, а спецназ Госбезопасности, — подумал Уайт. — Это конец». И, получив чувствительный толчок в спину, он направился к спецназовской машине.

13

11 мая 2766 г. Планета Новый Техас, округ Кресент-Сити.

Подполковник Джон Риччи остановил свой гравимобиль у ворот ранчо «Лунный дом», и взглянул на установленную над воротами камеру. Камера повернулась, и Джон увидел красную вспышку маломощного лазера.

«Сканируют сетчатку, — подумал Джон. — Ходят слухи, что при необходимости мощность этого лазера можно увеличить. С печальными последствиями для гостей мистера Шеннона».

На сей раз необходимости не возникло. Ворота открылись, Джон въехал во двор и поставил свою машину рядом с красным «Новианом-117». Зашипела гравитационная подушка, и подполковник, оставив машину, направился к главному входу.

Альберт Шеннон встречал гостей у входа в дом. У ног хозяина сидели два звероящера. Ростом по колено человеку, но длиной в полтора метра, они внимательно смотрели на входящих. В полуоткрытых пастях сверкали белые клыки. Эти твари были так же умны, как собаки, и еще более опасны.

В обеденном зале царил полумрак и приятная прохлада: полупрозрачные шторы были задернуты, защищая комнату от беспощадного местного солнца. Многие гости уже были там. Риччи поздоровался со своим командиром, генералом Артуром Локвудом, и генера… пардон миссис Симоной Локвуд (благо, соблюдать субординацию сейчас не требовалось). Тепло поприветствовал мисс Валерию Шеннон, и довольно холодно кивнул Марго Кестрел. В последнее время Марго, находя Джона слишком скучным, активно флиртовала со своими однокурсниками.

— Прошу к столу, господа, — объявил Альберт Шеннон.

Когда все расселись, Альберт провозгласил первый тост:

— За Императора!

Верноподданные Императора Земли Густава VII Бернардота осушили чаши.

— И да сгинут мятежники! — добавил он, садясь.

Разговор за столом шел в основном вокруг борьбы с «Сынами свободы».

Поскольку чужих здесь не было, Альберт говорил довольно откровенно. Он утверждал, что его агенты подобрались довольно близко к «гражданину Фоксу».

— Так мне готовиться к новому захвату? — спросил Риччи.

— По моим данным, «гражданин Фокс» скрывается в Кресент-Сити, — пожал плечами Альберт. — Там твоим головорезам, Джон, делать нечего. Фокса будет брать полицейский спецназ.

«Интересно, что на Новом Техасе планетарная полиция во многом взяла на себя функции Госбезопасности, — подумал Риччи. — Я слышал, что при Бересфорде, не ко сну он будь помянут, сюда посылали всяких олухов, предпочитавших игнорировать уже в то время весьма активных «Сынов свободы». И олухам напрягаться не приходится, и правительство довольно. А энергичный комиссар Госбезопасности Мак-Доуэлл, назначенный сюда Кинделаном, ничего не может сделать из-за отсутствия агентуры и нехватки компетентных подчиненных. Вот и приходится Шеннону брать на себя еще и обязанности спецслужб».

— Знаете, что мне это напоминает, — неожиданно сказала Симона. — Наверное, так же рассуждали английские офицеры перед войной за независимость США. Мол, все благополучно, надо только склад оружие в Конкорде конфисковать. А что получилось?

Все молчали. Почти все присутствующие были либо настоящими американцами, либо потомками американских колонистов, переселившихся на Новый Техас. И хотя эти люди были безусловно лояльны Империи, все же память предков, свергнувших некогда власть английского короля, давала о себе знать.

«Другое дело, что к моменту подписания Имперского Договора в 2299 США явно нуждались во внешнем управляющем, — подумал Риччи. Одним из его увлечений была история. — После Второй Гражданской (с применением тактического ядерного оружия обеими сторонами) оно и неудивительно. Правда, и страны Старого Света находились не в лучшем положении после серии «энергетических войн» за последние капли нефти. Потому все великие державы так легко согласились на создание полноценного мирового правительства».

— Империя Земли, — демократическое государство, — ответила Валерия Шеннон. — Мы сами избираем Сенат, формирующий правительство, сами избираем губернатора. И если кто-то хочет сменить нашу демократию на власть всяких граждан, которые даже свои подлинные имена скрывают, то их надо унять. Мы и унимаем. Кстати, я наверно, исполню свою студенческую мечту — добьюсь ареста миссис «гламурного профессора».

— Кто такая, почему не знаю? — вмешался Джон.

— Мария Монтгомери, профессор социологии Новотехасского Университета, — охотно объяснила Валерия. — Вдова мало кем оплакиваемого клон-профессора Монтгомери. Ей пятьдесят пять, но она еще очень красива — благодаря стилистам и косметологам. Из-за этого ее так и прозвали. Кстати, стерва редкая, меня сильно мучила в мои студенческие годы. Но арестовать ее нужно не поэтому, а из-за связей с «Сынами свободы». Правда, доказательств против нее пока нет. Только слухи. Но когда доказательства будут…

«Слышал бы мисс Валерию кто-нибудь посторонний, подумал бы, — какие несчастные люди эти революционеры, как их, бедных, преследуют, — подумал Джон, откровенно любуясь Валерией. — Но мы знаем, что «Сыны свободы» — преступники, и, дай им волю, зальют кровью планету. И не одну».

— Кстати, анекдот, — вмешался он. — Когда на Санкт-Петербургском саммите шведская делегация узнала, что именно Стокгольм должен стать столицей Империи Земли, и что их королю предстоит исполнить роль «символа единства человеческой расы», они не были в особом восторге. Боялись, что их удобная «хата с краю» окажется в центре мировой политики. Пришлось великим державам объяснить скандинавам, что за нейтралитет следует платить.

Разговор постепенно отошел от политики к местным сплетням. И, хотя и еда, и выпивка у Шеннонов были отменные, вечер оставил после себя какое-то неприятное послевкусие.

Когда вечеринка закончилась, и гости стали расходиться, Джон перехватил чету Локвудов у машины.

— Миссис Локвуд, думаю вы правы, — быстро заговорил он. — «Конкордом» может стать арест кого-либо из лидеров оппозиции. И тогда на Новом Техасе произойдет революция, подавить которую мы не сможем.

— Армия… — начал было полковник Локвуд.

— Стоящий здесь армейский корпус способен разобраться со всеми верными Империи силами, которых тут ровным счетом — две бригады Звездной пехоты, плюс мелочь вроде планетарной полиции, — резко ответил Риччи, наплевав на субординацию. — У вас есть сомнения, господин генерал, в кого будут стрелять армейцы, случись здесь большое восстанье? У меня — нет.

— И что ты предлагаешь, сынок? — фыркнул генерал Локвуд. — Мы не можем уйти с планеты.

— Мы — нет, наши головы мы давно продали, — вздохнул Джон. — Но семьи офицеров мы вывести можем.

— Пожалуй, я давно собиралась навестить нашу дочь в Америке, — заметила Симона. — Она как раз оканчивает школу и готовится поступать в университет. На июнь я уже могла бы купить билет.

— Хорошо, — генерал Локвуд кивнул. — Я намекну семейным офицерам, что их женам и детям лучше бы съездить на Землю на каникулах. Ты, Джон, тоже поговори с подчиненными. Но шума не поднимай.

— Спасибо, — подполковник Риччи сел в машину, включил автопилот (все же он был нетрезв) и откинулся на сиденье.

«Паршивый выдался вечер, — подумал он. — Надеюсь, что мое предсказание окажется ложным. Все равно я на Кассандру не похож».

15

15 мая 2766 г. Планета Дальняя, город Порт-Артур.

— Проходите, гражданка Симонова. У вас 30 минут времени.

Тюремный стражник открыл железную дверь, и впустил Анну Симонову в комнату свиданий. Женщина вошла в комнату свиданий и опустилась на стул около разделявшего помещенье барьера (до пояса — бетонного, выше из высокопрочного стекла). Отверстий в стекле не было: разговаривать можно было только через коммуникаторы, расположенные с обеих сторон стекла.

Сайман Уайт вошел в свою половину комнаты в сопровождении охранника, Одетый в оранжевую робу, он выглядел еще более бледным и изможденным, чем обычно.

Сев на стул «верхом», Сайман поздоровался с женой.

— Мне нужно, чтобы ты наняла мне нормального адвоката. Петр Козырев из Порт-Артурской коллегии адвокатов. Берет он дорого, так что придется позанимать деньги.

— Значит, ты попользовался мной, теперь хочешь запустить руку в отцовский кошелек? — жестко ответила Анна. — Интересно, что совсем недавно ты хотел меня бросить. А как попал в переплет, тут же я понадобилась.

— Это ложь, — заявил Сайман, глядя жене прямо в глаза. — Вся эта история — провокация Госбезопасности. Воспользовались, что я — ссыльный. И что меня некому защитить. От избытка чувств он даже всхлипнул.

— Ну, конечно. Двести тысяч кредитов и «чистые» документы, я тебе дать не могу, но могу избавить тебя от моего общества. Ты ведь сам этого хотел. И не ври, это не провокация. Я до сих пор помню, как ты был доволен, когда я купила эту шубу, — тут она повела покрытыми мехом лесного горностая плечами. — Я подаю на развод.

«Сволочь этот Коротков, — подумал Сайман. — Он меня и заложил, больше некому. Он за это заплатит». Но сказал он иное.

— Ты как была мещанкой, так мещанкой и осталась, — сказала она. — Иди к своему папаше, пусть он тебя утешит. Ты никогда не сможешь понять настоящего революционера.

— Ты прав, — холодно ответила Анна, вставая. — Я тебя и правду не понимаю. По крайней мере, ты так и не сделал мне ребенка. Все, прощай. Охрана!

16

30 мая 2766 г. Планета Дальняя, город Порт-Артур.

— Мне пора, — сонным голосом пробормотала Марина, лежавшая на скомканных простынях. — Надо идти.

Владимир оглянулся, быстрым движением завязывая узел галстука. При утреннем свете, льющемся на кровать из окна, женщина выглядела великолепно.

— Не торопись, — сказал он, усаживаясь на табуретку рядом с постелью. — Еще рано. Потом мы вчера не договорили.

— Угу, — Марина села в постели, насмешливо глядя на любовника. — Ты вчера больше думал о том, чтобы затащить меня в постель, а не о деле. Это называется злоупотребление служебным положением, господин комиссар!

Комиссар Климов развел руками, мазнув взглядом по ее обнаженной груди.

— А вот то, что гражданин Иванов узнал, что известная запись попала в руки Госбезопасности, — это уже серьезно. Грубо говоря, ты меня подставил. К счастью, подозрение пало не на меня, а на покойного Короткова.

— Я уже знаю, что его самоубийство было инсценировано, — кивнул Владимир. — Но ты зря беспокоилась. Подозрение никак не могло пасть на тебя.

— Но зачем тебе это понадобилось? — спросила Марина. Она уже встала с постели и проворно одевалась.

— Личная услуга губернатору, — ответил Климов. — Я дал послушать запись его дочери — теперь уже бывшей жене Саймана Уайта. Она обещала молчать об этом, и естественно, слова не сдержала. Сайман заподозрил Короткова, отчего последний и помер.

— Понятно, — довольно холодно ответила Марина.

— Кстати, — добавил Владимир. — С Плавниковым и его группой пора кончать. Полиция Нового Техаса уже вышла на Фокса. Так, что если ты хочешь заслужить милость гражданина Блейка, пора действовать.

— Человек Блейка уже удрал с планеты, — заметила Марина, надевая легкую кофточку. Лето в Порт-Артуре было довольно жарким. — Так что мне не надо делать демонстративный звонок в Госбезопасность. Вся информация у вас — действуйте.

— Хорошо, мы начинаем 10 июня, — Владимир поднялся, взглянул в лицо любимой. — Тебе придется лечь на дно, ты будешь объявлена в розыск. Никто из «Сынов» не поверит, что после допросов в нашей Конторе отлично знавший тебя Плавников тебя не выдал.

— Хорошо, — мрачно ответила Марина и села на кровать. — Знаю я место, где полиция меня не найдет, а Контора — искать не будет. Но, Господи, как я устала. Изображать фанатичку, улыбаться тем, кого презираешь. Как надоело…

Владимир сел на постель и обнял женщину за плечи.

— Я знаю. Приходилось работать под прикрытием. Все когда-нибудь кончается, ты прекращаешь актерствовать и становишься уважаемым офицером Госбезопасности. Для тебя эта игра закончится, когда мы возьмем Блейка.

— Кстати, о Блейке, — заметила Марина, стряхивая руку Владимира с плеча. — Он очень хочет видеть Уайта. Сыграть с ним в шахматы, захотел, наверно… черными.

— Уайт уже переведен в порт-артурскую тюрьму, — задумчиво ответил комиссар. — Твои люди освободят его после суда. Время и маршрут тебе сообщат позже. Да, подбери таких ребят, что не станут стрелять без нужды — я не хочу, чтобы на нашем представлении кого-то убили. И последнее. Надо думать, Уайта к контрабандистам будет сопровождать твой человек.

— Конечно, — пожала плечами Марина. — Не мне же идти договариваться, когда меня вся полиция ищет.

Она укоризненно посмотрела на комиссара. Но тот спокойно продолжил.

— Тогда с Уайтом отправится гражданин Рубин, он же Развозов. — Он и доставит нашего террориста к Блейку.

«Так вот кто независимый агент у «Сынов», — подумала Марина. — Ну ладно. Надеюсь, он выйдет-таки на неуловимого гражданина Блейка. И я смогу выйти из игры».

— Он доставит, — сказала она. — Ты прав, это шанс подобраться к Блейку.

— И тогда, старший агент Русанова, с вас будут сняты все обвинения, — улыбнулся Владимир. — Ты будешь нормальной жизнью имперского офицера.

Звание старшего агента Госбезопасности соответствовало армейскому первому лейтенанту.

— И кажется, в уставе есть пункт об интимных связях со старшим по званию, — улыбнулась она.

— Мы его нарушим, — Владимир обнял женщину, затем поднялся, попрощался и вышел. Он не видел, как старший агент Русанова заплакала, закрыв лицо руками.

16

31 июля 2766 г. Планета Дальняя, город Порт-Артур.

— Подсудимый, повернитесь лицом к суду, — разорвал тишину холодный голос председательствующего, и Уайт вздрогнул.

Три судьи Чрезвычайного Имперского суда — мужчина и две женщины — смотрели на подсудимого через бронестекло. Согласно имперским законам, политические дела рассматривались без участия присяжных, и только в особых Чрезвычайных судах. Это позволяло властям отстранять общественность от решения судьбы противников существующих порядков.

— Сайман Уайт, вы были допрошены судом по пунктам выдвинутых против вас обвинений. Готовы ли вы выслушать вердикт?

— Да, — хрипло ответил Уайт.

Председатель суда кивнул седой головой.

— Итак, приступим к оглашению. По первому пункту, вменяющему вам в вину подготовку террористического акта, настоящий суд признает вас виновным.

— По пункту второму, вменяющему вам в вину покушение на убийство общеопасным способом, настоящий суд признает вас виновным.

— … Исходя из вышеизложенного и принимая во внимание отсутствие раскаянья, настоящий суд признает вас виновным в терроризме и покушении на убийство и приговаривает вас к пожизненному заключению в колонии особого режима без права на освобождение. Приговор окончательный, обжалованию не подлежит, в силу вступает немедленно. На этом судебные слушания завершаются. Все свободны.

Естественно, «все свободны» не относилось к двоим подсудимым, находившимся в прозрачной клетке у левой стены зала суда. Михаил Плавников, лидер «Сынов свободы» на Дальней получил тот же приговор, что и Уайт.

Полицейские вошли в помещенье для подсудимых и заковали их в наручники. Они спустились вниз, во внутренний двор здания суда. Уайта и Плавникова посадили в черные гравимобили и повезли.

— Надо же, выделили отдельную машину, — подумал Уайт, покачиваясь на жесткой скамье и глядя на сидящего напротив охранника.

Неожиданно сильный удар опрокинул гравимобиль. Когда борт машины ударился об асфальт, Сайман вскрикнул от боли. Рядом с ним на борт, ставший днищем, рухнул охранник. Распахнулась задняя дверь, крепкая рука вытащила не пришедшего в себя до конца Саймана наружу. Оглушенный охранник не пошевелился.

— Быстрее, — мужчина бесцеремонно затащил Уайта в кузов черного фургона, только что таранившего тюремную машину. Второй фургон отъезжал от опрокинутого на бок полицейского гравимобиля, замыкавшего колонну. Судя по всему, полицейские были сейчас явно не боеспособны. Тюремный фургон, везший Плавникова и головная полицейская машина рванули вперед. Полицейские и не пытаясь оказать помощь своим пострадавшим товарищам.

— Быстрее, — мужчина захлопнул дверь и через внутреннее окно крикнул в кабину:- гони.

Саймана вновь ощутимо приложило к бронированной стене. Кузов машины мало отличался от кузова только что покинутого им тюремного гравимобиля. Такая же стальная коробка без окон, такие же жесткие скамьи вдоль бортов. Единственным отличием была форточка, связывающая кузов и кабину.

Его спаситель снял черную маску, скрывавшую лицо. Это был крепкий, наголо бритый мужчина, одетый в джинсы и легкую куртку. Свой пистолет-пулемет он положил на пол.

— Гражданин Иванов… — начал Сайман.

— Ему мы помочь не можем, — буркнул боевик. — Я гражданин Рубин. Гражданка Русанова хочет вас видеть.

— Журналистка?

— Она самая. После ареста Плавникова она глава «Сынов» на Дальней.

«Ясно, почему они не спасают Плавникова, — подумал Сайман. — Ну и нравы здесь».

— Переодевайся, — Рубин сунул Уайту рубашку и брюки. — Твой оранжевый костюмчик слишком бросается в глаза.

Попетляв по улицам города, машина остановилась. Уайт вышел из машины вслед за Рубиным, оставившим в машине маску и оружие.

— Расходимся. Ты, — Рубин указал на Саймана, — со мной.

«Наверняка бывший военный», — подумал Уайт.

Пройдя пару кварталов, они сели в синий микроавтобус. Некоторое время поплутав по городу, машина остановилась у обшарпанной шестиэтажки. Рубин и Уайт вышли из машины; боевик постучал в железную дверь. После минутного промедления дверь открылась. Здоровенный охранник кивнул Рубину.

— Гражданка Русанова вас ждет.

Убежище «Сынов свободы» напоминало офис какой-то мелкой фирмочки. Грязный коридор, заставленный какими-то ящиками; комнаты с письменными столами и компьютерами. В одной из комнат, за компьютером сидела Марина Русанова.

— Здравствуй, — кивнула она Рубину. — А вы, как я понимаю, Сайман Уайт. Садитесь.

— Спасибо, что спасли меня, — сказал Сайман.

— Вам следует благодарить гражданина Блейк: я освободила вас по его приказу. Сделаете это лично. Как только я найду вам транспорт, отправитесь на Новый Техас.

— Погодите-ка, причем здесь Блейк, — возмутился Уайт. — До сих пор я работал на гражданина Фокса!

— Уже дважды эта работа приводила вас в тюрьму, — фыркнула Марина. — На надоело?

— Никто не мог предвидеть измену Короткова, — возразил Сайман.

— Так ведь это не в первый раз, — пожала плечами Марина. — Неудивительно, что полиция, по моим данным, вышла на самого Фокса. Так что, думайте, как говорят наши вольные торговцы, кто реально крут, а кто отстой.

— Уже подумал — сказал Уайт. — Погляжу я на этого вашего Блейка.

— Умный мальчик, — усмехнулась Марина, кокетливо встряхнув рыжими волосами. — Поживешь пока здесь. Рубин тебе покажет твои апартаменты.

«Апартаменты» представляли собой комнату в конце коридора. В комнате не было ничего, кроме кровати и тумбочки, на которой стоял дешевый комм; вблизи входа была дверь в санузел.

— Оставайтесь здесь и никуда не выходите, — приказал Рубин. — Еду вам будут приносить.

Вздохнув, Сайман сел на кровать. Он уже понял, что ожидание будет долгим.

17

7 августа 2766 г. Планета Дальняя, округ Порт-Артур.

— Вот и они, — удовлетворенно вздохнул Рубин, откидываясь на сиденье. Микроавтобус, ранее осторожно продвигавшийся по узкой лесной дороге, выехал в зажатую меж двух сопок долину, поросшую высокой травой.

Яхта «вольных торговцев», то есть контрабандистов, высилась у дальнего леса. Она напоминала гигантского кита, выброшенного на сушу. Над серым металлом корпуса возвышалась небольшая застекленная рубка. Вылизанный силуэт корабля, способного садиться на атмосферную планету, отбрасывал длинную черную тень.

К сожалению, человечество до сих пор не научилось вмещать гипердвигатель в корабль массой покоя менее тысячи тонн. Поэтому прогулочные яхты богачей (и их упрощенные версии, используемые пиратами и контрабандистами) обычно бывали двух-пяти тысячетонными.

Когда микроавтобус пролетел над шелестящей травой и приблизился к кораблю, Сайман увидел роботов-грузчиков, носивших от выстроенных на окраине леса сараев ящики. Около опущенной аппарели стояли несколько контрабандистов. Выглядели «вольные торговцы» не слишком романтично — как обычные работяги.

Однако, завидев приближающуюся машину, «работяги» быстро достали оружие.

Водитель, отключив гравитационную подушку, опустил «микрушку» на траву. Рубин, выйдя из машины, спокойно направился навстречу винтовкам.

— Здравствуй, Палыч, — сказал он. — Что-то ты неласково друга встречаешь.

Рослый усатый мужчина пожал плечами.

— Осторожность не помешает. Времена нынче тяжелые, Жора.

— А когда они были легкие, — пожал плечами Георгий Рубин. — Вот этот господин — государственный преступник Сайман Уайт. Как мы и договорились, ты доставишь нас на Новый Техас.

Палыч набрал что-то на наручном комме, и в воздухе перед ним вспыхнул голографический экран.

— Так, деньги ты уже перечислил. Это хорошо. Что ж, добро пожаловать на «Цыганку». Пойдемте, а то мы уже почти закончили погрузку. Взлет через час.

Пройдя в крошечную каюту, Уайт лег на складную койку. Он уже привык, что сторонники Блейка обращаются с ним, как со щенком: запирают, когда вздумается, чтобы не путался под ногами. Поэтому он очень удивился, когда в его дверь постучал Рубин.

— Хочешь пройти в рубку? — спросил он. — Мы сейчас взлетаем. Посмотришь на твою тюрьму из космоса.

— Хорошо, — Сайман поднялся и последовал за Рубиным в рубку. Палыч (настоящего имени контрабандиста Сайман так и не узнал) и двое его помощников уже сидели за пультом управления. С трех сторон за стеклами рубки разливалась синева и зелень Дальней, и лишь за спинами Георгия и Саймана была переборка.

— Стойте у стенки и не двигайтесь, — обернулся к ним Палыч. — Компенсор на «Цыганке» работает надежно, но при резком старте всякое может случиться.

«Вольный торговец» не соврал: когда яхта контрабандиста стартовала, ее пассажиры почувствовали легкий толчок. Если бы гравикомпенсатор не сработал, ускорение, превышающее 10 g, убило бы всех, находившихся на борту.

«Цыганка» взлетала почти вертикально, прорезая облака. Вскоре голубое небо почернело; засверкали звезды. Корабль повернулся вокруг оси; теперь Дальняя была «сбоку» от яхты.

Сайман зачарованно смотрел на планету, больше года бывшую его тюрьмой. Белые облака плыли над двумя континентами, окруженными океаном. На фоне зелено-голубой планеты можно было различить металлический блеск космоверфей и доков, белые корпуса транспортных и пассажирских судов. Внимательно присмотревшись, он заметил крупный серый корабль, похожий на лежащую на боку пирамиду. Рядом с ним плыли два корабля поменьше.

— Тревога, — воскликнул Палыч. — Это крейсер с эскортом! Полное ускорение!

«Цыганка» отвернула от крейсера и направилась «вверх» (относительно планеты). Теперь из рубки были видны только звезды.

— Один из эскортников нас преследует, — сказал Палыч. — Но не догонит, мы набрали слишком большую скорость. Часа через два он поймет, что мы слишком юркая добыча, и отстанет.

— Откуда здесь земной крейсер? — спросил Уайт.

— Один из двух, недавно построенных на космоверфи Дальней, которую ты так и не сумел уничтожить, — пожал плечами Рубин. — Сейчас он проводит ходовые испытания.

Два часа спустя, капитан «Цыганки» объявил, что преследователь отстал. — Можете вернуться в свои каюты, — резко сказал он. — Мы начнем гиперпереход через сорок часов. Через неделю будем на Новом Техасе.

Как известно, теоретическое обоснование возможного существования «кротовых нор» сделал еще Эйнштейн в 1935 году. Он рассматривал его как некий теоретический, математический артефакт, побочное следствие общей теории относительности. В 1988 г. Кип Торн и его коллеги по Калифорнийскому технологическому рассчитали обратимую кротовую нору, т. е. такую, через которую можно свободно проходить в обоих направлениях, туда и обратно. Но тут же выяснилось, что технология строительства кротовых нор и удержания их в открытом состоянии находится далеко за пределами возможностей человеческой цивилизации. И лишь открытие низкоэнергетических кротовых нор в 2309 г. позволило человечеству создавать проколы в пространстве-времени, что обеспечивало возможность путешествовать от звезды к звезде в течении десятков дней, а не десятков лет. Но низкоэнергетические кротовые норы можно было создавать только за пределами гравитационного колодца звезды. Поэтому всем кораблям приходилось удаляться от звезды на расстояние, превышающее световой час.

Был еще один момент. Кротовая нора сильно сокращала путь звездолетчиков, но все-таки имела реальную длину; путешествие по ней отнимало некоторое время. Причем, из «глубины норы», иначе говоря, из гиперпространства, невозможно было связаться с кем бы-то ни было.

Таким образом, после входа в гиперпространство Сайману Уайту предстояло в течение четырех дней оставаться без всякой связи со внешнем миром. Он и представить себе не мог, насколько за это время изменится мир.

18

9 августа 2766 г. Планета Новый Техас, город Кресент-Сити.

Мария Монтгомери стояла у окна своей городской квартиры, рассеяно теребя рукой свои блестящие черные волосы. На работу в университет она не пошла, сказавшись больной. И, если слухи подтвердятся, «болеть» ей придется еще долго. И не в уютной квартире, а в какой-нибудь дыре, в которой ее не найдет планетарная полиция.

Был, впрочем, еще один вариант, позволявший ей избежать ареста и «интенсивного допроса» в полиции. Но окончательного выбора между бегством и боем она еще не сделала.

Ее наручный комм загудел: в дверь позвонили. Выведя на экран комма изображение с камеры у входной двери, Мария дистанционно открыл дверь и села в кресло. Выходить встречать гостей ей не хотелось.

Вошли двое. Первый был высоким крепким мужчиной, похожим на военного или охранника, несмотря на неброскую цивильную одежду. Вторым был рослый темноволосый юноша, похожий на хозяйку дома.

— Здравствуй, Пол. Здравствуй, сынок.

— Все подтвердилось, гражданин Блейк, — начал Пол Ньюмен. — Фокса арестовали. Полицейский спецназ. Вам нужно исчезнуть, прежде чем Фокс заговорит.

— Если мы попытаемся лечь на дно, нас все равно достанут. Шеннон жесток, он хорошо знает, как заставить говорить подозреваемых. У нас один выход — поднять восстанье, пока нас еще не разгромили.

— Когда?

— Завтра с утра. К полуночи сегодняшнего дня минитмены из ближайших лагерей должны выйти к окраинам Кресент-Сити, городские отряды — готовы к бою. В четыре часа утра мы начнем штурм.

— Те отряды, что есть у нас в столице и окрестностях, способны в лучшем случае разобраться с полицией, — заметил младший Монтгомери. — Но Шеннону достаточно запросить поддержку Звездной пехоты, и нас просто сметут. Одной только 101 бригады хватит, чтобы уничтожить все наши силы.

— Ты думаешь, что армия нас не поддержит, Дик? — спросила Мария сына.

— Звездная пехота не поддержит точно, — вздохнул Ричард Монтгомери. — Они настоящие фанатики, их не распропагандируешь. Пробовали уже.

— Я говорю об армии, а не о Звездной пехоте, — женщина рассеянно наматывала выбившийся из прически локон на палец. — Я знаю, что многие солдаты ненавидят землян, и готовы восстать. Нужна только искра. Наши минитмены и станут этой искрой.

— А если армия нас не поддержит? — спросил Пол.

— Тогда мы умрем, — жестко ответила Мария. — Но это единственный шанс. Сейчас Шеннону потребуется всего несколько дней, чтобы разгромить «Сынов свободы». Даже если мы ляжем на дно, мы больше не сможем поднять восстанье. Нас выловят поодиночке.

Никто не возразил, и Мария Монтгомери продолжила.

— Ты, Дик, отведешь брата и сестренку к Роксмитам. Потом ты должен будешь поднять наши городские отряды. Домой не возвращайся. Ты, Пол, поднимаешь бойцов в пригородах. Я свяжусь со своими армейскими знакомыми, а потом отправлюсь на Красную ферму. Это будет наш штаб. Время выступления вам известно, связь, в крайнем случае, будем держать по «красному» каналу. Завтра к вечеру мы или встретимся в губернаторском дворце, или умрем.

— Мы победим, — сказал Дик. — Да здравствует президент Монтгомери! Скорой смерти императору!

— Покричишь завтра, на митинге в честь победы, — улыбнулась Мария. — Сейчас же надо действовать.

Простившись, Пол вышел. Дик пошел в детскую — собирать брата и сестру.

Мария подошла к туалетному столику, и достала из ящика стола маленькую пластиковую коробочку. Одной из таблеток, лежащих внутри, было достаточно, чтобы за минуту убить человека. Два года назад ее муж покончил с собой, приняв именно этот яд. И если восстанье потерпит поражение, Мария последует его примеру, избежав тем самым пыток и казни. Но она надеялась победить. И отомстить за мужа, залив Кресент-Сити кровью приспешников императора.

19

10 августа 2766 г. Планета Новый Техас, Змеиные горы.

— Господин полковник, пленные собраны. Всего взяли тридцать восемь боевиков.

Подполковник Риччи усмехнулся и поднял стекло шлема. Перед ним, у подножия глинистого обрыва под охраной десантников сидели пленные минитмены. Деревья, растущие над оврагом, в котором располагалась база мятежников, почти смыкались между собой; между ними были натянуты маскировочные сети.

Лагерь боевиков был хорошо укрыт от воздушных наблюдателей, но плохо подготовлен к обороне: сбив посты над оврагом, десантники получили возможность обстреливать лагерь сверху. Боевики успели-таки поднять тревогу, но им это не помогло. После того, как шесть десятков минитменов были убиты, остальные сдались. Штурмовой батальон потерял всего четверых бойцов убитыми, и девятерых ранеными.

Подполковник нахмурился, заслышав в наушниках голос встревоженный генерала Локвуда:

— Орел вызывает Волка. Орел вызывает Волка.

— Волк слушает, — ответил Риччи.

— В Кресент-Сити восстанье, — начал Локвуд. — И 354 дивизия примкнула к мятежникам. Я выдвигаюсь к городу. Мы сдержим бунтовщиков, пока «де Рюйтер» будет расстреливать их с орбиты. Ваша задача…

Связь прервалась внезапно. Это не было похоже на помехи; казалось, что передатчик мгновенно отключился.

«Кто же мог достать базу нашей бригады, — подумал он. — Не армейцы и тем более не боевики. Неужели…»

Риччи настроил связь на флотский канал. Вскоре он поймал сообщение от «де Рюйтера».

«Гражданин Блейк, — послышался в наушниках голос военного космонавта. — Крейсер «де Рюйтер» в вашем распоряжении. Мы уже накрыли лагерь 101 бригады».

— Знаю, — ответил женский голос. — Свяжитесь с гражданином Спайдером. Ему понадобится помощь против 105 бригады. С полицией Кресент-Сити мы справимся и сами.

— Так точно, гражданка. Капитан Ванслиперкин связь закончил.

«Значит, мятеж на «де Рюйтере» возглавил его командир, — подумал Риччи. — Это значит — все. Новый Техас потерян».

— Что будем делать, командир? — спросил начштаба батальона, майор Роберт Джонсон, слушавший по своему каналу весь разговор.

— Полиция еще сражается, — ответил Риччи. — Узнаем, что там у Шеннона.

Связаться с шефом полиции удалось быстро. Сообщение об измене армии и «де Рюйтера» не удивили комиссара Шеннона.

— Мы знаем. Радар на острове Капитанов пока наш, так что мы следили за бомбардировкой. Вряд ли в вашей бригаде кто-то уцелел.

Риччи молчал, и Шеннон продолжил:

— Мы продержимся в городе, пока не подойдут армейцы с бронетехникой. Я отправил семьи сотрудников и всех, кто не нужен для обороны, на остров Капитанов. Там космодром частных яхт. Вы поможете мне, если возьмете космодром под охрану, и организуете эвакуацию. Пусть шанс прорваться мимо «де Рюйтера» мал…

— «Рюйтер» сейчас бомбит позиции сто пятой бригады на побережье, — ответил Риччи. — Шанс прорваться есть.

— Значит, я умру спокойно, — сказал Шеннон. — Честь имею, полковник!

— Честь имею, комиссар! — четко ответил Джон.

Повернувшись к своему начальнику штаба, он приказал. — Возвращаемся к месту посадки шаттлов. Ускоренным маршем.

— А с ними что делать? — спросил Джонсон, махнув рукой в сторону пленных.

— Охрана, — скомандовал Риччи, не ответив майору. — Построить пленных.

Когда штурмовики выстроили пленных у обрыва, подполковник Риччи скомандовал: — По пленным — огонь!

Через две секунды тридцать восемь боевиков «Сынов свободы» были мертвы. Это был единственный способ помешать им вновь примкнуть к восстанью, ведь отправить пленных в тюрьму было нельзя.

— Батальон, стройся, — скомандовал Джон.

После чего обратился к штурмовикам с краткой речью.

— Братцы! Нас предали. Армия перешла на сторону «Сынов свободы». «Де Рюйтер» взбунтовался и расстрелял нашу базу. Теперь из всей 101 бригады остались только мы.

— Мы не сможем удержать Новый Техас. Но мы можем занять космодром, обеспечить эвакуацию гражданских и отступить самим. Потом мы вернемся и заставим бунтовщиков заплатить за кровь наших товарищей. Враг еще узнает, кто такие имперские штурмовики. Выступаем!

На душе у господина подполковника было погано. Но пока еще он был жив и во главе своего батальона. И значит, он еще будет бороться.

20

10 августа 2766 г. Планета Новый Техас, округ Кресент-Сити.

— Ваше кофе, мэм.

— Спасибо, — Мария Монтгомери кивнула женщине, сегодня исполнявшей обязанности ее секретарши. Глотнув кофе, она откинулась в кресле и перевела взгляд на карту Кресент-Сити, представленную на экране комм-пульта.

Сейчас Мария находилась на «Красной ферме», представляющей собой одноэтажный коттедж в пальмовом лесу к югу от Кресент-Сити. По кабелю ее комм-пульт был связан с мощной радиостанцией, укрытой в коттедже в километре от штаба.

И «ферму» и радиостанцию охраняли отборные бойцы. Отсюда «гражданин Блейк» управляла отрядами минитменов, мятежными частями армии и кораблями.

Было около трех часов местного двадцатисемичасового дня. Хотя Мария не спала со вчерашнего вечера, об отдыхе нечего было и думать.

Операция пошла не по плану с самого начала. Некоторые комндиры минитменов, верные Фоксу, отказались выполнять ее приказы. Кое с кем просто не удалось связаться, еще кто-то получил приказ, но не сумел вовремя выйти на позицию. Наиболее дисциплинированными оказались отряды «городских партизан», подчиненных Ричарду Монтгомери.

Тем не менее, в четыре часа утра, Мария Монтгомери обратилась к соотечественникам с призывом свергнуть власть Империи. Одновременно минитмены пошли в атаку. Боевики двигались от окраин к центру города, убивая патрульных и захватывая полицейские участки. К восстанью присоединилась городская шпана, которая начала поджигать машины и грабить магазины. Отряд Марка Боумена захватил гражданский космопорт.

Затем Шеннон бросил в бой полицейский спецназ, и повстанцам пришлось отступать. Но к этому времени на сторону восстанья перешли все три дивизии стоящего на Новом Техасе армейского корпуса и «де Рюйтер». Именно корабельная артиллерия бывшего имперского крейсера разметала 101 бригаду Звездной пехоты. Сейчас «де Рюйтер» обстреливал позиции 105 бригады. И если 101 бригаду бомбардировка с орбиты застала практически в маршевых колоннах, то командир сто пятой Герд Мюллер силами своих бойцов успел занять прикрывающий военный городок укрепрайон. Его бетонные доты были сложной целью даже для двенадцатидюймовок крейсера.

— Гражданин Блейк, говорит генерал Стоунволл, — из комма раздался голос нового командира 354 дивизии. (Прежний комдив и его начальник штаба отказались примкнуть к восстанью и были расстреляны. Преданный делу восстанья командир одной из бригад дивизии, генерал Филипп Стоунволл, назначил комдивом себя).

— Я выдвигаюсь к городу с четырьмя пехотными и танковым батальоном. Еще два батальона при поддержке танковой роты выполнят зачистку базы 101 бригады Звездной пехоты. Впрочем, там серьезного сопротивления ждать не приходится.

— Генерал, отряды Ричарда Монтгомери переходят в ваше подчинение, — сказала Мария. — Связь с младшим Монтгомери на частоте 135. Ваша задача — взять город, захватить полицейское управление, мэрию и губернаторский дворец.

— Будет сделано, — коротко ответил генерал.

— Кстати, у нас есть авиация? — спросила Мария Монтгомери.

— Нет. Личный состав авиагруппы атмосферных штурмовиков отказался примкнуть к восстанью и оказал сопротивление. Я приказал их всех расстрелять, — сказал генерал спокойно. — Мы разберемся с полицией и без поддержки с воздуха.

— Действуйте, генерал, — приказала Монтгомери.

На короткое время женщина расслабилась, закрыв глаза и откинувшись на спинку кресла. Но вскоре сигнал комма вернул ее к реальности.

— Гражданин Блейк, городская тюрьма захвачена, — доложил Пол Ньюмен. — Охрана частью перебита, частью разбежалась. В тюрьме много наших, в том числе сам гражданин Фокс.

— Он жив?

— Да, жив, — ответил Пол.

— Это плохо, — сухо сказала Мария. — Фокс нам больше не нужен. Итак, верные сыны новотехасского народа, Фрэнк Адамс (таково было настоящее имя Фокса), а также (она назвала еще несколько имен революционеров, сидевших в этой тюрьме) зверски убиты имперскими палачами в камерах. Вы меня поняли?

— Понял, — фыркнул Пол. — Сделаю. Остальных выпускать?

— Только политических, уголовники пусть сидят, — приказала Мария и прервала связь.

Следующий звонок был от Марка Боумена, державшего гражданский космодром.

— Гражданин Блейк, с космодрома на острове Капитанов взлетают корабли, — доложил он. — Мы наблюдаем старты на радаре.

Мария Монтгомери едва удержалась от того, чтобы грязно выругаться. Выделив отряд для захвата гражданского космопорта, она попросту забыла о космодроме на озерном острове. Мысль о том, что кто-то из роялистов может избежать правосудия, причиняла ей почти физическую боль.

— Немедленно отправьте роту минитменов на шаттлах. Пусть захватят космодром.

Через полчаса Боумен вновь связался с «гражданином Блейком». Он доложил, что все три шаттла с десантом были сбиты на подлете к острову.

— Продолжайте наблюдать за космодромом. И не вздумайте больше никого посылать на остров. А то у вас бойцы кончатся раньше, чем у имперцев ракеты.

Отключив связь, Мария задумалась. Итак, у имперцев на космодроме есть ПВО. То есть посылать десантников на гражданских шаттлах бесполезно.

Она бросила взгляд на карту. Остров Капитанов был связан с материком мостом в восточной части Кресент-Сити. Мария Монтгомери связалась со Стоунволлом и приказала направить к острову пехотный батальон и танковую роту. Но был риск, что за это время роялисты успеют эвакуироваться. Неплохо было бы уничтожить или повредить их корабли с воздуха. Но военной авиации по милости Стоунволла у восставших нет.

Хотя… как это нет? Палубные летчики «де Рюйтера» примкнула к восстанью вместе с остальной командой крейсера.

Усмехнувшись, Мария переключилась на флотскую волну.

— Капитан Ванслиперкин, вас вызывает гражданин Блейк.

21

10 августа 2766 г. Планета Новый Техас, остров Капитанов.

Подполковник Джон Риччи стоял у позиции роты тяжелого оружия своего батальона. Впереди, в тридцати метрах под обрывом плескались волны озера Росы. По правую руку пятикилометровую полосу бурой воды пересекал вантовый мост, связывающий остров Капитанов с городом Кресент-Сити. Над городом поднимались клубы дыма.

Левее моста на воде плавали обломки и пятна машинного масла. Это было все, что осталось от трех шаттлов с боевиками, направлявшихся к космодрому.

Из воды высунулась шея гигантского плезиозавра. Тварь заревела дурным голосом и неторопливо поплыла к месту «приводнения» шаттлов.

«Как бы бедное животное не отравилось трупами мятежников, — подумал Джон. — Принять внутрь такое количество яда!».

Риччи бросил взгляд на позиции роты тяжелого оружия. В вырытых роботами-саперами окопах стояли три САУ «Зубр». Эти машины представляли собой мобильные пусковые установки ракет — противотанковых или зенитных, а также БПЛА. Могли они стрелять и обычными пятидюймовыми снарядами, чем в основном и занимались в ходе «антитеррористических операций». Но во время боя на высоте 1234.5 были востребованы противотанковые возможности «Зубров», а сегодня — зенитные.

Кроме самоходок, в окопах находились тридцать шесть ракетометчиков со своим оружием. Понимая, что основная угроза исходит с воздуха, Риччи приказал изъять из всех рот ракетчиков, образовав импровизированный зенитный взвод. К сожалению, зенитные ракеты ракетометов были менее эффективны, чем оружие «Зубров». Чуть дальше в окопах стояли самоходные минометы «Бизон».

Белое солнце Нового Техаса клонилось к закату. За прошедшие с момента прибытия на остров Капитанов семь часов с космодрома было эвакуировано уже пятнадцать тысяч человек — гораздо больше, чем Джон считал возможным. Когда десантные катера прибыли к острову Капитанов, с космодрома как раз взлетала фешенебельная яхта. Угрожая обстрелом с шаттлов, Риччи вынудил яхту сесть. Как выяснилось, на ней удирало семейство Кестрелов. Риччи тут же злоупотребил служебным положением, мобилизовав яхту (она называлась «Феликс»), и выставив на борту охрану. Он рассчитывал эвакуироваться на «Феликсе» вместе со штабом и бойцами роты тяжелого оружия (о том, чтобы вывести самоходки, нечего было и думать).

Как оказалось, на острове находился губернатор Нового Техаса. Совершенно растерявшись, он охотно назначил Риччи комендантом космопорта, приказав ему организовать эвакуацию. Сам губернатор, несмотря на растерянность, не был трусом. Отослав свою личную яхту с беженцами, он заявил, что покинет планету вместе с подполковником на «Феликсе». Правда, от его нахождения на космодроме толку все равно не было. Ну, хоть командовать не пытался, и то хорошо.

Риччи сразу же связался с владельцами яхт, сумевших добраться до своих кораблей и обещаньями большой награды собрать экипажи. Под угрозой немедленного уничтожения он запретил им взлетать до тех пор, пока яхты не будут загружены беженцами или солдатами — на сколько позволяла система жизнеобеспечения. Затем яхты уходили на Дальнюю — ближайшую хорошо укрепленную имперскую планету. Это позволяло не опасаться встречи с «де Рюйтером» уже в конечной точке маршрута.

И все-таки, хотя именно «регата для бедных» стала символом эвакуации с Нового Техаса, большая часть беженцев была эвакуирована не на яхтах. Двенадцать тысяч человек были доставлены шаттлами на два фешенебельных лайнера, взятых на абордаж десантными катерами штурмбата на орбите планеты. Пользуясь случаем, Риччи отправил на тех же лайнерах две штурмовые роты своего батальона. Еще тысяча двести человек были эвакуированы на двух малых круизных лайнерах (каждый из них был рассчитан на сотню пассажиров бизнес-класса), находившихся на космодроме вместе с яхтами.

Сейчас эвакуация была почти завершена. Новые беженцы не приходили уже почти час. По видимому, мятежники перекрыли дорогу, хотя до самого моста они еще не добрались. Осталось отправить две яхты с штурмовой ротой С, яхту с ротой МТО, и ремонтный корабль с работниками порта. Как сказал Риччи капитан порта: — «Сыны» нас расстреляют за то, что мы помогли вам отправлять суда. И то, что вы нас вынудили, нас не спасет.

— Внимание, — донесся голос диспетчера космопорта. — К нам с юга приближаются четыре москита. По-видимому, «Мистрали». Простите, помехи на радаре.

— Внимание, воздух, — скомандовал Риччи. Он понял: раз пилоты мятежников начали ставить помехи, атака начнется с минуты на минуту. — Зенитчикам перейти на оптический канал.

Стволы пушек «Зубров» отвернули от озера и нацелились вглубь острова. Повернувшись, Риччи увидел четверку сверкающих в солнечном свете «Мистралей», пикирующих на стоящие на поле космодрома яхты. Навстречу им устремились ракеты, выпущенные «Зубрами» и из ручных ракетометов.

Эффект от ракетного залпа был поразительным. Два москита исчезли в белых вспышках водородных взрывов; третий отвернул в сторону и рухнул в озеро; пилот успел катапультироваться. Четвертый, отстрелив тепловые ловушки, ушел от всех ракет. Но при этом пилот сорвал захват цели, и его ракеты ушли «в молоко».

Риччи указал на спускавшегося на гравитационном парашюте пилота снайперу из охраны штаба. В бинокль он увидел, как летчик дернулся и затих. Еще одним мятежником стало меньше.

С басовитым гуденьем мощных гравитационных двигателей четыре корабля поднялись с космодрома и вскоре скрылись в темнеющем небе. Солнце уже садилось в озеро Росы, окрашивая воды алым. Кресент-Сити тонул в дыму пожаров, через который с трудом пробивались городские огни. Пора было уходить.

— Минометчикам, — разрушить мост, — приказал Риччи. — Диспетчеру космопорта — перейти на «Феликс». Радар не выключать.

Вскоре один из пролетов моста, разрушенный тяжелыми минами, рухнул в озеро.

— Внимание, всем, — продолжил Риччи. — Начинаем посадку на «Феликс». Ракетометы и тяжелое оружие оставить. Двигатели самоходок не глушить, расчетам «Зубров» не выключать радары.

Требовалось сказать что-либо историческое, но Джону ничего в голову не пришло. Поэтому он сказал просто: — Мы исполнили свой долг. Отступаем!

Когда они шли по полю космодрома, майор Джонстон спросил его: — Почему мы не взорвали самоходки?

— Потому что этим мы расписались бы, что ушли, — сказал Риччи. — Обнаружив по излучению радаров и инфракрасному следу, что наше ПВО еще живо, они пошлют москиты его подавить. Потом отправят десант на шаттлах, и лишь после этого, обнаружив, что на космодроме никого нет, начнут преследовать яхты. А мы к тому времени будем далеко.

Со стуком опустился входной люк корабля. Подполковник Риччи, поднявшийся на корабль последним, вместе с майором Джонстоном и губернатором Нового Техаса перешли в рубку яхты. Капитан «Феликса» коротко кивнул им.

— Взлетаем, — приказал Риччи. — И держитесь у самой земли, пока не выйдем из радарного поля космопорта Кресент-Сити. Майор Джонстон, займитесь размещением солдат.

Поднявшись над полем космодрома, «Феликс» развернулся на юг и понесся на малой высоте над островом, прочь от Кресент-Сити. Яхта пролетела над темными домами космодромного поселка (многие его жители ушли с беженцами), и помчалась над темнеющим Озером Росы. Когда «Феликс» пролетел над перевалами Железных гор (капитан Фьючард вел яхту так искусно, что высочайшие вершины хребта нависали над летящим кораблем), солнце Нового Техаса уже закатилось. Промчавшись над покрытым снегом Полярным плато (расположенном, в соответствие с названием, на южном полюсе планеты) «Феликс» пересек береговую черту океана.

— Теперь они нас не увидят, — сказал капитан. — Взлетаем.

Когда «Феликс» вышел на орбиту, Риччи взглянул на судовой радар. Не обнаружив «де Рюйтера», он удовлетворенно вздохнул: по-видимому, мятежный крейсер находился по другую сторону планеты.

Вошел майор Джонстон. Козырнув, он доложил:

— Господин полковник, люди размещены.

— В апартаментах владельца яхты разместились герои дня — экипажи «Зубров», продолжил Джонстон. — Сам мистер Кестрел с женой переселился в одну из гостевых кают, его дочь занимает другую, губернатор — третью. Семь кают выделено для офицеров, в том числе одна — для вас, еще одну занял диспетчер. Последнюю каюту разделили ваши ординарцы. Экипажи «Бизонов» размещены в обеденном зале, отделение вашей охраны — в домашнем кинотеатре, ракетометчики — в тренажерном зале. Запасов продуктов достаточно до Дальней, воды — тоже, но мне пришлось запретить помывку.

— Без особого комфорта, но долетим, — кивнул Риччи. — Господин капитан, курс на Дальнюю.

Часть 2. ИМПЕРСКАЯ КРЕПОСТЬ

22

17 августа 2766 г. Орбита планеты Дальняя.

— Командир штурмового батальона 101 бригады Звездной пехоты вызывает командующего имперскими силами планеты, — в десятый раз повторил подполковник Риччи, глядя на экран видеосвязи. Холеное лицо штабного офицера не дрогнуло.

— Генерал Головин занят, — начал он, но тут же добавил совсем другим тоном: — Извините госп…

Изображение сменилось. Теперь на связи был худощавый темноволосый и черноусый мужчина в серо-зеленой армейской форме с генеральскими погонами.

— Генерал-лейтенант Головин слушает, — начал он. — Извольте объясниться, подполковник.

— Господин генерал, на Новом Техасе мятеж, — без обиняков начал Риччи. — В настоящее время планета захвачена повстанцами.

— Что с гарнизоном планеты? — резко спросил генерал. — И почему вы здесь?

— 83 армейский корпус и крейсер «де Рюйтер» перешли на сторону мятежников, — доложил Риччи. — 101 и 105 бригады Звездной пехоты уничтожены.

— Вы не ответили на второй мой вопрос, — заметил Головин, не выказав удивления. Риччи подивился выдержки этого человека. Или генерал просто не осознает серьезность ситуации?

— По приказу комиссара полиции Нового Техаса я прикрывал эвакуацию беженцев силами батальона.

— С каких это пор офицер Звездной пехоты подчиняется полиции? — возмутился генерал.

— Мой непосредственный начальник, генерал Локвуд, приказал мне оказать содействие полиции, — ответил Риччи. Он уже давно продумал, как лучше объяснить свои действия военному руководству.

— Я жду от вас подробного доклада о ситуации, — сказал генерал.

— Читайте, — усмехнулся Риччи, нажатием кнопки пересылая Головину файл с рапортом.

— А еще нас, армейцев, называют бюрократами, — фыркнул генерал. — Куда нам до Звездной пехоты! Ну, шутки в сторону. Беженцы с вами?

— Сейчас на орбите три роты моего батальона и примерно три тысячи беженцев. Еще двенадцать тысяч и оставшиеся две роты прибудут через два дня на лайнерах «Каллиопа» и «Олимпус».

— Оставайтесь на связи, — приказал Головин и отключился.

Минут через пятнадцать генерал вновь связался с Риччи.

— Направьте корабли с беженцами в космодром Макаров. Об их размещении позаботятся гражданские власти. Корабли со штурмовиками сажайте на космодроме базы Таллиевань. С этого момента ваш батальон переходит в мое подчинение. И еще, подполковник. После размещения солдат сдайте командование начштаба. Вы отстранены от должности на период расследования.

23

17 августа 2766 г. Планета Дальняя, космодром Макаров.

— Господин губернатор, посадка начнется через десять минут, — начальник космопорта Макаров показал на схеме места запланированной посадки кораблей. Круизные лайнеры и ремонтный корабль разместятся на площадке D, яхты будем сажать на площадку А перед вокзалом.

— Яхты садятся первыми? — Павел Симонов с интересом разглядывал схему.

— Да, господин губернатор.

— Приготовьте космодромный транспорт для пассажиров лайнеров, — распорядился губернатор. — Автобусы для беженцев уже на стоянке. Так, что там у нас? «Марфа-Посадница», наш корабль. Надо его встретить.

Кивнув, начальник космопорта отдал распоряжение. Затем наклонился к схеме и рявкнул в свой комм: — Диспетчер, это шеф. Передай болвану на площадке D, чтобы убрал свой драндулет на F.

— Я буду на площадке D, — сказал губернатор, направляясь к выходу. — При необходимости свяжитесь со мной.

Спустившись вниз, губернатор со свитой встали на аэродромный транспорт — антигравитационную платформу — и направились к посадочной площадке D. Солнце Дальней садилось в золотую от высохшей травы степь. Холодный ветер с восточных гор гнал над бетонной полосой пыль. Мимо платформы космодромные тягачи протащили помянутый «драндулет» — суборбитальную пассажирскую ракету. Вскоре платформа остановилась на площадке D. Там на четыре такие же платформы садились пассажиры, прибывшие на суборбиталке. Один из них — крепкий мужчина, одетый слишком легко для осени — в джинсовую рубашку, направился к губернаторской платформе. Охранники, отлично знавшие Дмитрия Симонова, пропустил его без вопросов.

— Здравствуй, отец, — обратился он к губернатору. — Надеюсь, я не помешал?

— Да не особенно, — усмехнулся Павел Петрович. — Сейчас я встречаю беженцев с Нового Техаса, где начался мятеж.

— Про мятеж я знаю, — пожал плечами сын. — Нас, вояк, уже отозвали из отпуска. К завтрашнему утру я должен быть у Тальки… я хотел сказать, на базе Таллиевань.

— Как Аня? — спросил губернатор. — Он знал, что сын летал в отпуск в Гагарин, к сестре.

— Плохо, — вдохнул Дмитрий. — До сих пор не отошла после развода.

— Ничего, оправится, — пожал плечами Павел Петрович. — А вот и старуха Марфа пожаловала.

Громадная туша «малого» — длиной с футбольное поле — лайнера тихо (слышалось только жужжанье антигравов) опустилась на бетон посадочной площадки. Порыв пыльного воздуха из-под корпуса ударил в лицо губернатору и его спутников. Когда пыль осела, аэродромный водитель по приказу губернатора направил платформу к носовому люку лайнера, предназначенному для экипажа.

Но сначала раскрылись люки в центральной части корпуса. Из лайнера на бетон начали выходить беженцы — грязные, в потрепанной одежде.

«Пассажирам занять места на антигравитационных платформах», — прозвучал женский голос из корабельного динамика.

Люди направились к космодромным платформам, стоящим у края площадки (разумеется, обходя губернаторскую). В это время носовой люк открылся, и к губернатору подошел рослый мужчина в белом мундире со множеством золотых нашивок — капитан «Марфы-посадницы».

— Ну, здравствуй, Паша, — начал он, бесцеремонно тряся руку Павла. — Ты теперь выглядишь как важный чиновник, издали тебя можно даже принять за губернатора. Совсем обленился и растолстел.

— А ты, Рома, наверняка перетрудился, ублажая пассажирок, — ответил Павел Петрович своему товарищу по работе в транспортной компании «Садко».

— Еще бы, — усмехнулся капитан «Марфы-посадницы». — Но этот рейс не слишком понравился нашим богатым буратинам. Представь себе: отправился миллионер в круиз в обществе красивой модели. Сели на Новом Техасе на элитном космодроме — у этих техасцев даже космодромы делятся на бизнес и эконом класс, тьфу. И тут на корабль врывается толпа штурмовиков с автоматами. Они заявляют, что лайнер пойдет не в Брагансу, а на Дальнюю. И что миллионеру придется делить каюту не только с девушкой, но и с семьей беженцев из шести человек.

Представив эту сцену, губернатор совершенно неполитично расхохотался.

— А этот Риччи крут, — сказал он, отсмеявшись. — Ну, ладно, ни ты, ни «Садко» не отвечает за действия военных. Пусть твои буратина предъявляют иски государству. — Павел Петрович нахмурился. — И я их удовлетворю.

— Отец, — вмешался в разговор Дмитрий Симонов. — Эта леди хочет вас видеть. И, похоже, дело у нее действительно серьезное.

Повернувшись, он помог подняться на платформу молодой светловолосой женщине, одетой в серый брючный костюм. В руках женщина держала небольшой оранжевый кейс.

— Miss Shannon, he is a governor, — сказал Дмитрий по-английски.

«Похоже, дело действительно серьезное», — подумал губернатор. У женщины в руках был «курьерский кейс» — внешний носитель электронной памяти. Его объем измерялся в тетрабайтах; обычно его использовали… правильно, курьеры почтовой службы. Одного такого ящичка хватало, чтобы передать данные для целой планеты, начиная от распоряжений правительства и банковских переводов и заканчивая частной перепиской.

— Господин губернатор, — начала женщина по-английски. К счастью, Павлу Петровичу переводчик не был нужен. — Я Валерия Шеннон, прокурор Кресент-Сити, Новый Техас. В этом кейсе — база данных прокуратуры и планетарной полиции по «Сынам свободы».

— Благодарю, — ответил губернатор. Взяв кейс, он отдал его секретарю. — Сведенья будут переданы в Госбезопасность.

— Куда вы направляете беженцев? — спросила Валерия.

— В санатории и пансионаты на морском побережье, — ответил Павел Петрович. — У нас как раз закончился «бархатный сезон», так что проблемы с размещением не будет. Впрочем, если вы хотите, можете остановиться в гостинице за свой счет.

— У меня нет денег, — раздраженно ответила Валерия. Наличных при ней было немного, а о счете в новотехасском банке можно было забыть. — Я отправлюсь с остальными.

— Что ж, — сказал губернатор, — Тогда я подброшу вас до стоянки автобусов.

— Тогда и я с вами, — сказал Симонов-младший. — Я уже вызвал свой флаер в космопорт. С твоего разрешения, отец, я переночую на даче. Не хочу появляться на базе до завтрашнего утра.

— Хорошо. Павел Петрович попрощался с капитаном «Марфы-посадницы» и приказал космодромному водителю рулить на стоянку.

Пока платформа мчалась над бетонной полосой, Дмитрий беседовал с Валерией.

— Я правильно поняла, что губернатор ваш отец (Симонов-младший кивнул). Какая удивительная встреча.

— Ничего удивительного. Я офицер. Пять часов назад я получил приказ — явиться на базу к завтрашнему утру. На суборбиталке вылетел из Гагарина, причем мы сели за десять минут за вас.

— А мы все эти пять часов болтались на орбите, пока ваш отец готовил нам встречу, — пожала плечами Валерия. — Ваши вояки, все таки, оперативнее. Надеюсь, они не проспят мятежников, как наши.

— Не проспят. Здесь Дальняя, а не Новый Техас. Вам не придется бежать с этой планеты, сударыня. Слово офицера.

— Это не только от вас зависит — ответила Валерия. — Но все равно, спасибо.

Платформа выехала на площадку, где стояли предназначенные для беженцев автобусы. Расставаясь, Дмитрий и Валерия обменялись номерами коммов. Симонов-младший резонно полагал, что война войной, а жизнь продолжается.

24

30 августа 2766 г. Орбита планеты Новый Техас.

— Вот она, космоверфь. Мы причалим через пять минут, гражданин Уайт, — сказал пилот шаттла, нервно оглядываясь на стоявшего за его спиной Саймана. Ему говорили, что новый начальник верфи пользуется поддержкой самой Марии Монтгомери, временного президента нового Техаса.

Сайман, стоящий за креслом пилота, смотрел на приближающуюся космоверфь. Издали она напоминала крепостную стену из блестящего металла, с черными провалами доков. Множество кранов, стыковочных узлов, жилых и административных зданий «над» и «под» главным корпусом казалось, были расположены совершенно хаотично. Сайман разглядел голубоватое плазменное окно ангара, к которому направлялся их шаттл. Стоящий рядом с Сайманом полковник военно-космических сил Нового Техаса Ирвин Макалистер сухо заметил:

— Нам нужно вернуться в салон. Толчок при посадке может быть достаточно жестким.

Они вернулись в салон и пристегнулись к креслам. Всего в салоне находилось четверо Макалистер с ординарцем и Уайт с секретаршей (красивая девушка, и, как Сайман уже успел убедиться, не слишком строгих нравов). Но сейчас не время было думать о забавах. Приказом президента Монтгомери Уайт был назначен директором государственной космоверфи. (Превидущий руководитель с заместителями и некоторыми инженерами бежали на ремонтном корабле во время восстанья). То, что Уайт не был кораблестроителем, дела не меняло.

— Ваша задача, — заставить рабочих и оставшихся инженеров работать, — сказала гражданка временный президент. — Мистер Бишоп, и.о. директора — хороший инженер, но верфью управлять не может. Только и умеет ссылаться на объективные обстоятельства.

Мы не знаем, как долго будут раскачиваться имперцы. Нам как можно быстрее нужно достроить два захваченных на верфях крейсера, и одновременно реализовать проект Макалистера. Оборудование, людей, деньги — все я предоставлю. Но мне нужен результат. Если вы не справитесь, война будет проиграна. И мы с вами будем болтаться на одной перекладине.

Резкий толчок шаттла прервал размышления новоназначенного директора. Открылся люк, Сайман и его спутники перешли в ангар, освещенный холодным светом плазменного окна, удерживающего воздух внутри станции.

Джеральд Бишоп встречал нового директора у трапа. Сайману он сразу не понравился. Плотный лысоватый мужчина вел себя откровенно угодливо и явно нервничал. Понять его было можно — в «трудовых лагерях» в болотах уже находились несколько десятков тысяч «приспешников старого режима». Но Сайману его было не жалко. Нужно было выигрывать войну; беречь нервы мистера Бишопа не было возможности.

Уайт и его спутники спустились вниз на лифте. Пройдя по коридору, они подошли к шестиместной закрытой вагонетке. Рельс, на котором стоял вагончик, уходил в трубу четырехметрового диаметра из прозрачного пластика.

Они сели, пристегнулись, Бишоп набрал на пульте управления программу поездки (пульт, кстати, представлял собой ряд клавиш под экраном, и не имел ничего подобного традиционной ручке управления). Вагонетка, медленно разгоняясь, помчалась по трубе, но вскоре остановилась. Сайман поморщился, ощутив нелюбимую им невесомость: они вышли из поля искусственной гравитации верфи.

— Посмотрите налево, граждане, — сказал Бишоп. — Перед вами ударный крейсер Нового Техаса «Демократия».

Открывшееся им зрелище завораживало. Труба проходила с внешней стороны корпуса станции. Слева он них, между двух выступов, размерами намного превышающих земные небоскребы, висела гигантская серая туша крейсера, удерживаемая на месте паутиной креплений. Вокруг корпуса корабля мелькали огоньки двигателей — монтажные боты продолжали работу. Один из ботов, похожий на глубоководную рыбу, проплыл рядом с вагончиком. Монтажник, сидевший в занимавшей полкорпуса прозрачной кабине, мрачно посмотрел на наблюдавшее за ним начальство.

— Через полгода крейсера будут готовы, — заметил Бишоп. Монтажные бригады работают в три смены, но ускорить постройку невозможно. Я снял людей с торговцев…

— Сколько у вас недостроенных торговых судов? — вмешался Макалистер.

— Десять. Шесть из них будут введены в строй в течение двух месяцев.

— Здесь нам смотреть больше нечего, — резко сказал Макалистер. — Отведите нас в кабинет начальника верфи.

Бишоп поморщился: это был больше не его кабинет. Однако набрал код на панели управления. Вагонетка помчалась по трубе и вскоре нырнула вглубь станции.

Через пять минут они вышли из вагонетки и, пройдя по коридору, вошли в кабинет начальника верфи. Бишоп провел их в связанный с кабинетом небольшой конференц-зал.

С разрешения Саймана полковник Макалистер сбросил на настольный компьютер данные с цилиндра памяти. Вскоре над черным шаром компьютера, стоявшим в середине стола, появился голографический чертеж корабля.

«Средний транспорт «кит» — отметил Бишоп. — Но зачем его так изуродовали… то есть модернизировали?»

— Это вспомогательный крейсер проекта 11, разработанный на основе среднего транспорта, — начал Макалистер. — Недостроенных «купцов» необходимо достроить как вспомогательные крейсера.

— На это уйдет два месяца, — сказал Бишоп. Несколькими нажатиями клавиш он «подвесил» над столом голограмму недостроенного торгового судна. — И то только для шести судов.

— Ускорьте работу вдвое, — приказал Уайт. — Все необходимые материалы и оборудование будет вам предоставлено.

— Но нам не хватает людей, — Бишоп говорил быстро, явно опасаясь, что его перебьют. — И вы не сможете посадить в монтажные боты гастрбайтеров. Тут нужны люди с опытом работы в невесомости.

— У вас они будут. По приказу президента, с этого дня прекращаются все монтажные работы на орбитальных станциях, кроме срочного ремонта. Вы получите еще шесть бригад монтажников. Поставьте над ними ваших бригадиров и приступайте к работе.

— Мне потребуется неделя, чтобы переформировать бригады…

— Два дня, мистер Бишоп, — холодно сказал Уайт. — Сегодня вечером рабочие прибудут. Разместите их, а завтра приступите к реорганизации бригад. С утра второго сентября на торговцах работы должны быть возобновлены. И еще, Бишоп. Пока вас понизили только до заместителя директора. Имейте в виду, на верфи много более низких должностей.

25

5 сентября 2766 г. Планета Дальняя, город Порт-Артур.

Флаер Дмитрия Симонова плавно опустился на стоянку перед официальной резиденцией губернатора. Над Порт-Артуром сгущались синие сумерки; холодный ветер кружил опавшие листья.

Открыв дверцу флаера, Дмитрий подал руку светловолосой женщине в темно-синем плаще. Валерия Шеннон, улыбнувшись, позволила офицеру взять себя под руку.

Еще одна женщина вышла из флаера, и, хихикнув, пристроилась к Дмитрию слева. Майор Симонов поморщился, представив, как он выглядит со стороны, но отказать сестре не посмел. Так — втроем — они и подошли ко входу в резиденцию.

— Предъявите ваши пропуска, пожалуйста.

Пожав плечами, Дмитрий Симонов протянул охраннику пропуска — свой и своих спутниц. Поочередно проверив карточки с помощью наручного компьютера, охранник в штатском пропустил их.

— Да, богато живет господин губернатор, — вздохнула Валерия Шеннон, поднимаясь по мраморной лестнице на второй этаж официальной губернаторской резиденции. Она повела обнаженными плечами, и поддернула подол своего темно-синего бального платья. Дмитрий откровенно любовался своей спутницей. Даже среди множества красавиц, собравшихся на традиционный осенний бал в губернаторской резиденции, Валерия привлекала всеобщее внимание.

Впрочем, привлечение внимание было ныне основной обязанностью бывшего прокурора Кресент-Сити. Валерия Шеннон, дочь комиссара Шеннона, геройски погибшего в бою с мятежниками, после своего прибытия на Дальнюю стала медийной «звездой». Она неоднократно выступала в эфире, призывая жителей планеты оказать помощь беженцам. И ее призывы не остались без ответа.

Сейчас Валерия руководила «Фондом помощи жертвам революции», и действительно сделала многое для помощи своим соотечественникам. Себя она, впрочем, тоже не обидела.

— Сейчас я располагаю средствами на представительские расходы, — сказала она. — Но глядя, на все это, — она широким жестом обвела огромный бальный зал, заполненный дамами в бальных платьях и кавалерами во фраках — или в парадной военной форме, — я нахожу, что слова «представительские расходы» могут иметь и другое значение.

— Угу. Тем более, что этот благотворительный бал организован для помощи новотехасским беженцам, — пожал плечами Дмитрий. — Причем во многом благодаря вам. А насчет «богато живет» вы не совсем правы. Резиденция принадлежит правительству планеты, а не губернатору лично. Отец, кстати, в ней и не живет. Только работает.

Они говорили по-английски. Валерия, оказавшись на Дальней, начала учить русский, желая говорить с местными без переводчика. Но пока ее успехи не впечатляли.

— Доброе утро, мисс Шеннон, — приветствовал спутницу Дмитрия военный в парадной зеленой форме полковника Звездной пехоты. — И вы здесь?

— Дмитрий, это полковник Джон Риччи, — улыбнулась Валерия. — Джон, это майор москитных сил Дмитрий Симонов. Это его сестра, Анна Симонова.

— Наслышан о вас, полковник, — сказал Дмитрий. — Вижу, вы не только смогли оправдаться, но и получили повышение.

— Надеюсь, скоро я вернусь на фронт, — проворчал Джон. — А то мы здесь танцуем, а мятежники собирают армию. — Не принимайте на свой счет, сударыня, — сказал он, повернувшись одной из спутниц майора — полногрудой русоволосой женщине, — мисс… Анна?

— Вы правы, полковник, — улыбнулась женщина.

— Я хотел бы пригласить вас, мисс Симонова, на первый танец, — заметил Джон, мгновенно отвлекшись от стратегических проблем.

— Не получится, — сказал Дмитрий, — первый танец принадлежит дебютантам, к которым мы с сестрой не относимся.

— Тогда второй — мой, — улыбнулся Джон, — и подал руку Валерии. — Разрешите пригласить вас, сударыня.

Прозвучали фанфары. На сцену поднялись ведущие Бала: известная на Дальней телеведущая Ольга Тихонова, а также губернатор планеты Павел Симонов. Пока губернатор обращался к собравшейся публике, Анна спросила брата:

— А где же Русанова? В прошлый раз она вела бал.

— Ты действительно не слышала? — удивился Дмитрий. — МГБ обвинило Русанову в измене. Теперь она скрывается.

Зазвучала музыка вальса. Бал открыли дебютанты — 80 пар женщин в белых платьях и мужчин в черных фраках — или в парадной форме. Одну из пар составили Валерия Шеннон и Джон Риччи. После фразы — «танцуют все» — к дебютантам присоединились гости бала.

После получаса танцев гостей пригласили в соседний зал на ужин. Извинившись перед своей дамой, Джон подошел к генералу Головину, стоявшему у окна. Командующий войсками на планете смотрел, как стылый осенний ветер сдувал с растущего перед окном дерева последние листья. Взглянув на это зрелище, Риччи поежился, хотя в зале было тепло.

Последний раз Джон видел генерала на заседании комиссии по расследованию, оправдавшей его действия на Новом Техасе. Риччи собирался обсудить с генералом полученные приказы. И сделать он это хотел не в официальной обстановке.

— Господин генерал, — начал он.

— И вы здесь, полковник, — Головин коротко кивнул Джону. — Надеюсь, вам понравился бал?

— Господин генерал, речь идет не о развлечениях, — заговорил Риччи, постепенно раздражаясь. — Я получил приказ о формировании «оперативной группы Риччи», и до сих пор не могу понять — что это группа, какой в ней смысл? На батальон танков и дивизион тяжелой артиллерии у меня всего два батальона десантников. Этого мало.

— Никто не собирается ставить вашей группе задачи полноценной бригады, — сухо ответил Головин. Его манера общения раздражала Джона, хотя говорил генерал дело. — «Опергруппа Риччи» будет моим мобильным резервом. Даже три батальона при умелом командовании могут сделать много. Особенно на знакомом вам Новом Техасе.

— Вы готовитесь к высадке на Новый Техас? — удивился Риччи.

— Это один из вариантов, — пожал плечами Головин. — К обороне Дальней я тоже готовлюсь. Но подавить мятеж мы сможем, только захватив его центр.

Джон промолчал. Он сам с удовольствием прошелся бы по улицам Кресент-Сити с автоматом в руке. Но демонстрировать свой ура-патриотизм генералу не хотелось. Будучи умным человеком, Головин вряд ли оценил бы подобные декларации.

— Да развлекайтесь, полковник, — усмехнулся генерал, и впервые в его голосе послышались человеческие интонации. — К войне мы готовимся и без вашего напоминания. Когда потребуется, я и с вас спрошу по полной программе. Потребуется, кстати, через неделю. А пока отдыхайте.

Кивнув, Риччи отошел. Завтра утром он должен быть на базе Таллиевань, готовить своих подчиненных к запланированным на следующую неделю учениям. Но сегодняшняя ночь принадлежит ему.

Почти все гости уже сидели за столами. На еду не особенно налегали — после ужина танцы должны были продолжиться. Валерия чему-то смеялась, слушая Дмитрия Симонова. Сестра последнего подняла голову и улыбнулась Джону.

Выбросив из головы все военные и политические проблемы, Риччи направился к женщине.

26

9 января 2767 г. Планета Новый Техас, город Кресент-Сити.

— Гражданка временный президент, заседание Учредительного Собрания начнется через час.

Мария Монтгомери стояла у окна бывшей резиденции планетарного губернатора и смотрела на площадь перед оградой здания, запруженную толпой. Она знала, что за ее спиной стоят верные соратники — государственный секретарь Пол Ньюмен и генерал-майор Ричард Монтгомери, комендант столицы и сын гражданки президента.

— За безопасность Собрания можете не беспокоиться, — сказал Дик. — Там, внизу — наши сторонники.

С чуть слышным шипеньем водородных двигателей на двор президентского дворца садились флаеры депутатов.

— Подумать только, — задумчиво сказала Мария. Всего полгода назад мы прятались от полиции. А теперь под моей властью двадцать семь планет.

Это было не совсем верно: представители восставших планет еще не утвердили ее в должности. Но в исходе выборов не сомневался никто.

Победа восстанья на Новом Техасе, — стала даже не искрой — факелом, брошенным в бочку с бензином. Жители далеких от Земли бедных планет рукавов Стрельца и Центавра уже давно чувствовали себя отрезанными от земной метрополии. Империю для них олицетворяли лишь алчные чиновники, и охранявшие чинуш солдаты и полицейские; при этом на помощь властей обыватели справедливо не рассчитывали. Даже межпланетные торговцы, в более цивилизованных мирах однозначно поддерживавшие имперскую власть, в этих глухих углах предпочитали платить местным «влиятельным людям» вроде покойного «графа Кассале», надеясь на их защиту.

За прошедшие с начала восстанья пять месяцев власть империи была свергнута на тридцати шести планетах, причем нигде, кроме Нового Техаса и Александрии Имперская армия и полиция не оказали сколько-нибудь серьезного сопротивления. За исключением девяти планет сектора Новая Бразилия, самозваные правители которого объявили о своем нейтралитете (будто для землян они не мятежники), все остальные восставшие планеты признавали Марию Монтгомери безусловным лидером. Готовящееся Учредительное Собрание должно было утвердить гражданку Монтгомери президентом Альянса Независимых систем (так именовался союз мятежных планет, хотя официально название новообразовавшегося государства было еще не утверждено).

— Разумеется, — заметил Пол. — Сегодняшнее голосование — чистая формальность.

Мария поморщилась: такой откровенный подхалимаж ей не понравился. Но что было делать? В теории назначение подчиненных по принципу личной преданности было серьезной ошибкой правителя. Но на практике… Мария Монтгомери не строила иллюзий по поводу нравов борцов за свободу. Если она не хочет, чтобы ее карьера и жизнь были яркими, но короткими, ее соратники должны быть верны лично ей. И не пользоваться популярностью в народе, чтобы у них не было соблазна сыграть в собственную игру.

Прозвучал звонок комма. Ричард склонился над пультом, и, выслушав говорившего, повернулся к матери.

— Мам, это Ванслиперкин. Тебе нужно выслушать: похоже, вторжение началось.

Временный президент подошла к экрану. Высокий худощавый мужчина в светло-сером мундире Космофлота Нового Техаса внимательно смотрел на нее.

— Гражданка временный президент, сто тридцать минут назад было зафиксировано образование искусственной «кротовой норы» у гиперграницы системы. Десять минут назад мы получили данные радиолокации и теперь можем точно сказать — это имперский флот. Семь ударных крейсеров с эскортом, идут на нас. Тревога по флоту объявлена. Через сутки мы выступаем на перехват.

— Транспортные корабли? — спросила Мария. Расстояние до гиперграницы звезды составляло световой час, как и для Солнца. Этим объяснялась задержка с получением радарных данных.

— Их нет. По-видимому, имперцы введут в систему транспорты с десантом, когда с нашим флотом все будет кончено. Если, конечно, они победят.

— Почему вы выступаете только через сутки? — резко спросила президент. — Вы сами говорили мне, гражданин генерал, что флот находится в часовой готовности.

При организации вооруженных сил Нового Техаса Монтгомери решила отказаться от характерного для Империи использования «морских» званий в космофлоте. Поэтому крейсерами повстанцев командовали полковники, а флотом — генерал. Бывшим имперским офицерам, примкнувшим к восстанью, это не слишком понравилось, но протестовать они не решились.

— Мы могли бы сойти с орбиты через час, — пожал плечами Ванслиперкин. — Но никакого смысла в этом нет. Учитывая превосходство имперцев в палубной авиации, я рассчитываю дать бой вблизи планеты, при поддержке москитов планетарного базирования.

— Это разумно, — кивнула Мария. Не будучи военной, она разбиралась в тактических вопросах достаточно хорошо. — Итак, каковы ваши планы, гражданин генерал?

— Имперскому флоту понадобится двое суток, чтобы выйти на орбиту Нового Техаса. Я планирую навязать имперцам бой через сорок часов, и разгромить их совместными усилиями флота и авиации планетарного базирования. Таким образом, мы избежим боя непосредственно на орбите и разрушения орбитальной инфраструктуры.

На орбите Нового Техаса находились одна из двух контролируемых повстанцами верфей, способных строить крейсера.

— Хорошо, — кивнула президент. — Действуйте. С этого момента командующий авиацией планетарного базирования подчиняется вам. Надеюсь, уже послезавтра я смогу порадовать Учредительное собрание известием о разгроме имперцев.

— В связи с угрозой с Земли, я настоятельно рекомендую вам отложить собрание и временно эвакуировать депутатов из столицы, — резко сказал генерал. — В случае поражения нашего флота столица будет первой целью для орбитальной бомбардировки. Противокосмическая оборона Нового Техаса не в состоянии ее отразить.

— Это невозможно, — сухо ответила гражданка президент. — Учредительное собрание начнет работу сегодня, в Кресент-Сити. Исполняйте свой долг, генерал, а я исполню свой. И еще одно. Возьмите на борт директора верфи Уайта и полковника Макалистера. Им будет полезно посмотреть на вспомогательные крейсера в деле.

Генерал Ванслиперкин поморщился.

— Хорошо, хотя мне и недосуг с ними возиться.

Экран погас. Мария Монтгомери мысленно отметила недостаточную почтительность командующего флотом с политическим руководством. То есть, с ней самой.

— Я бы тоже предпочел быть с флотом, — заметил Ричард.

— Тебе нельзя, — пожала плечами Мария. — Если нашего «летучего голландца» разобьют, тебе придется организовывать партизанское движение.

— До этого не дойдет, — уверенно ответил ее сын. — Кстати, что-то твои верноподд… пардон, свободные граждане расшумелись.

На улице толпа действительно скандировала «Свобода!» и «Монти!». Гражданка временный президент вышла на балкон и подняла руки, приветствуя своих сторонников.

А в это время Имперский флот набирал ускорение, приближаясь к Новому Техасу.

27

11 января 2767 г. Орбита планеты Новый Техас.

Сайман Уайт смотрел через окно мостика на висящий «справа» от крейсера «Свобода» (бывшего «де Рюйтера») громадный шар Нового Техаса. Большую часть освещенной местной белой звездой стороны планеты занимал единственный континент. Облака скрывали прибрежные равнины, но над обширным буро-зеленым плато в центре континента не было ни одного белого пятнышка. Даже с орбиты было видно озеро Росы и серый город на его берегу. Кресент-Сити, столица Нового Техаса. И, со вчерашнего дня, решением Учредительного собрания, столица Альянса Независимых систем.

Приглядевшись, Сайман увидел, как в прозрачной атмосфере планеты возникали белые нити — турбулентные следы выходящих на орбиту истребителей. «Мистрали» Альянса готовились присоединится к кораблям космофлота и прикрыть их от имперских палубников.

— Гражданин Уайт, — сказал генерал Ванслиперкин. — приказ надеть скафандры относится и к вам. Особого предложения ждете?

Вздохнув, Сайман Уайт открыл чемодан личного скафандра, заранее принесенного на мостик крейсера, наклонился, резким рывком распрямил «костюм». Щелкнули фиксаторы, и теперь перед Сайманом стоял оранжевый скафандр, похожий на рыцарские латы. Откинув дверку на спине, он вошел в скафандр. Закрыл дверку, но опускать забрало не стал.

«Хорошо, что я научился обращаться со скафандром на космоверфи, — подумал он. Хоть не осрамлюсь перед вояками».

До сих пор Сайман Уайт чувствовал себя неуютно среди военных. Сказывалось революционное прошлое, привычка смотреть на людей в форме как на врагов. И то, что сейчас это были солдаты Альянса, дело не меняло.

За четыре месяца работы на космоверфи Нового Техаса было сделано очень многое.

Флот Альянса, к началу сентября состоявший всего из двух ударных крейсеров, команды которых примкнули к восставшим («Свобода» — бывший «де Рюйтер» и «Независимость» — бывший «Андреа Дориа») пополнился двадцатью вспомогательными крейсерами, еще шесть находились в постройке. Завершалась постройка ударных крейсеров «Демократия» и «Революция», еще два ударных крейсера достраивались на верфях Александрии. Так что, Уайт выполнил поручение президента Монтгомери (вчера избавившейся от приставки «временный»), заставив персонал верфи работать. Самому ему, кстати, тоже приходилось трудиться по десять — одиннадцать часов в сутки. Потом едва хватало сил потискать в постели секретаршу. Хорошо, они оба жили на станции, и им не надо было тратить время на дорогу. На планете, кстати, за четыре месяца Сайман побывал всего несколько раз.

Но, несмотря на большую загруженность, Сайман был счастлив — впервые за два года, со времени ареста. Наконец-то он нашел свое дело. Это было не зарабатывание больших денег — они были нужны ему лишь для достижения положения на Земле. Когда и деньги и положение рухнули, он нашел свое предназначение. Его истинным призванием стала революция. Уайт поставил перед собой цель разрушить Империю Земли, освободить Галактику от власти прогнившей стокгольмской бюрократии.

— Гражданин Уайт, полковник Макалистер, мне некогда с вами возиться, — резко заявил генерал Ванслиперкин, угрюмо глядя на своих гостей из-под шлема. — Вы немедленно отправитесь на ЗКП. Капитан второго ранга… то есть подполковник Витт вас проводит.

— Так точно, гражданин генерал, — отдал честь рекомый подполковник. И добавил: — Длинное же у меня звание получилось. Следуйте за мной, граждане.

Среди военных космонавтов Альянса (особенно среди бывших имперских военнослужащих) было принято подтрунивать над вмешательством президента Монтгомери в дела флота и особенно над введенной ей единой системой воинских званий. Уайту это не нравилось. Сегодня этот Ванслиперкин шутит над президентом, а что сделает завтра?

— Пойдем, Сайман, — на правах старого знакомого обратился к нему Макалистер. — У генерала и без нас головной боли хватает.

Сайман покинул рубку и направился по коридору, следуя за двумя офицерами. ЗКП, то есть запасной командный пункт, был упрятан в центре корпуса гигантского крейсера. Во время боя там находились офицеры, готовые перехватить управление в случае гибели командира. В принципе, командир мог бы руководить боем с ЗКП, но Ванслиперкин предпочитал следовать старой имперской практике — командовать сражением из хуже защищенной, но более удобной рубки.

Короткий спуск на лифте, проход по коридору, герметичный люк. Уайт и его спутники оказались в тесном помещенье, с пультами управления вдоль стен. Из десятка операторских мест было занято всего три — ЗКП был явно недоукомплектован.

Подполковник Витт уселся в кресло у большого голографического экрана, Уайт и Макалистер разместились рядом с ним. Несколькими нажатиями клавиш Витт вывел на экран тактическую схему.

— Вот это — начал он объяснение, — наш флот. Как вы видите, он построен двумя клиньями, причем оба наших ударных крейсера находятся на острие, прикрывая своей ПРО вспомогательные крейсера. Вот это наши «Мистрали». А вот тут — подполковник резко увеличил масштаб, так что эскадра Альянса сократилась до красной точки рядом с голубым шаром планеты — имперский флот.

— Эта зеленая точка, — нервно спросил Уайт.

— Да, — Витт сфокусировал изображение и точка превратилась в группу изумрудных значков. Семь ударных крейсеров, идут кильватерной колонной. Командует американский адмирал Феликс Кэткарт. «Кот Феликс», как его называют в Имперском флоте.

Вновь увеличив масштаб, подполковник продемонстрировал общую схему звездной системы. Две точки — зеленая и красная — находились рядом с Новым Техасом. Еще одна зеленая точка находилась у самой гиперграницы звезды.

— А вот и имперская транспортная флотилия, — сказал Витт. — Вышла из гиперпространства всего два часа назад. На нее не стоит обращать внимание: она не успеет соединиться с ударным флотом до конца битвы. Чем бы она ни кончилась.

— Наш флот, — продолжил он, вернувшись к тактической схеме околопланетного пространства, — должен навязать имперской крейсерской эскадре ракетную дуэль на дальней дистанции. Сближаться нам нельзя: рейлганы вражеских крейсеров разнесут наши корабли в пыль. Наш единственный шанс — задавить врага шквалом ракет с ваших эрзац — крейсеров, гражданин полковник.

Сайман Уайт кивнул. Построенные на его верфи по проекту полковника Макалистера вспомогательные крейсера не имели рейлганов и эффективных лазеров ПРО. Радары гражданского образца не позволяли «эрзац — крейсерам» своевременно обнаружить цель, вследствие чего они нуждались в целеуказании с борта настоящих военных кораблей. Зато по количеству ракет вспомогательные крейсера превосходили ударные.

— Что ж, — подвел итог Макалистер. — Если мое изобретение сработает как надо, мы победим. Иначе увидимся на том свете.

— Гражданин генерал, через минуту имперский флот войдет в зону обстрела, — сказал начальник артиллерии.

— Уменьшить ускорение до нуля, — распорядился генерал Ванслиперкин. Приготовиться открыть огонь. После залпа — поворот «все вдруг» на параллельный имперцам курс.

Позволить имперцам «сорвать дистанцию» и приблизиться на дальность применения рельсового оружия генерал не собирался.

Даже сейчас из рубки «Свободы» неприятельский флот не был виден. За стеклом мелькали далекие вспышки, похожие на мерцающие звезды — это «Мистрали» Альянса сдерживали палубники Империи. Судя по недавнему докладу командующего авиацией, бой москитных сил пока шел успешно для защитников Нового Техаса.

— Гражданин генерал, имперцы уже в зоне поражения, — доложил начальник артиллерии. — Разрешите открыть огонь?

— Огонь по схеме «альфа»! — приказал адмирал.

Стекло рубки озарилось желтым пламенем ракетного залпа, корабль задрожал от ударов горячей плазмы по корпусу. Десятки ракет, выпущенных кораблями Альянса, устремились к цели.

Имперцы ответили. На экранах радаров «Свободы» была ясно видна волна из ракет, идущих на эскадру повстанцев. Ванслиперкин приказал задействовать систему ПРО.

Хотя имперцы дали залп позже, благодаря большей скорости их кораблей первый удар пришелся на флот Альянса. «Свобода» не пострадала, но «Независимость» получила одно попадание. Вспомогательным крейсерам пришлось хуже: два корабля были уничтожены, несколько получили повреждения.

— Командир, мы накрыли их, — возглас оператора радара отвлек генерала от изучения данных о повреждениях своих кораблей. «Зеленый-1» и «Зеленый-4» уничтожены.

«Зелеными» на военном жаргоне Альянса называли землян. Порядковый номер обозначал положение имперских кораблей в боевой линии.

Генерал Ванслиперкин поднял голову, бросив взгляд через стекло рубки. Вдали медленно гасли две новые звезды — облака плазмы, в которые превратились могучие корабли.

Два земных ударных крейсера, в том числе флагман, с находившимся на борту комфлота Феликсом Кэткартом, прекратили свое существование.

— Огонь по «Зеленому-2» и «Зеленому-5», — скомандовал генерал. Поворот «все вдруг», курс 290-30.

«Свобода» стала неторопливо поворачиваться правым бортом к неприятелю. Одна за другой, ракеты покидали пусковые контейнеры. Внезапно курс флагмана пересекла шестисотметровая туша вспомогательного крейсера. Его командир, пришедший в космофлот Альянса из торгового флота, попросту проигнорировал генеральский приказ.

Рулевой «Свободы» резко поднял нос, уклоняясь от столкновения. Экс-торгаш исчез из вида. Ванслиперкин бросил взгляд на обзорный экран, и увидел, как три вспомогательных крейсера Альянса разлетелись на куски. Остальные корабли повстанцев пока держали строй. Теперь оба клина Альянса двигались почти параллельно неприятельскому строю — «почти», потому что имперцы по-прежнему приближались, стремясь выйти на дистанцию артиллерийского удара. Обе стороны продолжали ракетную перестрелку.

Сильный взрыв потряс «Свободу» — первое прямое попадание. Но ударный крейсер по-прежнему был боеспособен. Погиб еще один вспомогательный крейсер, «Свобода» получила вторую ракету, но и противнику досталось: взорвался «Зеленый-2». Еще один имперский крейсер вывалился из строя; радар показывал, как от «Зеленого-5» отваливаются куски корпуса.

Этого землянам хватило: уцелевшие имперские корабли обратились в бегство. Набрав ускорение, они легко оторвались от повстанческого флота, связанного тихоходными вспомогательными крейсерами. Имперские истребители также покинули поле боя, садясь в ангары уцелевших земных кораблей.

— Курс на перехват «Зеленого-5» — приказал Ванслиперкин. — Огонь прекратить. Предложим имперцу сдаться.

— Я думаю, нам стоит послушать переговоры между Ванслиперкиным и земным капитаном, — усмехнулся Витт, подключая видеосвязь мостика к экрану ЗКП. — Скоро наш флот пополнится еще одним крейсером.

Видеосвязь между «Свободой» и земным кораблем вскоре была налажена. На экране рубки (и, соответственно, ЗКП) появился имперский капитан. Из-под шлема скафандра смотрело бледное благородное лицо офицера.

— Это капитан Грэдуэлл, англичанин, командир ударного крейсера «Адмирал Энсон», — сказал подполковник Витт. — Редкий упрямец.

На второй половине экрана ЗКП появилась лошадиная физиономия Ванслиперкина.

— Твое положение безнадежно, Ричард, — сказал он. — Сдайся, и ты и твои люди будут служить Альянсу в прежних чинах. Ты меня знаешь, я не стал бы играть с тобой в игры.

Экран погас: связь прервалась. В следующую секунду «Свобода» затряслась под ударами двенадцатидюймовых снарядов. Расположенный в глубине корпуса ЗКП не пострадал, но на схеме корабля несколько отсеков зажглись красным светом.

Витт вывел на экран изображение с камеры внешнего обзора. На месте «Энсона» расплывалось облако раскаленных газов — все, что осталось от земного корабля. И от трехсот матросов и офицеров, отдавших жизни за Землю и императора.

— И правду упрямец, — заметил Макалистер. — Нашу «Свободу» придется долго чинить.

— Что вы хотите, — сказал Уайт не то с досадой, не то с гордостью. — Это же мои соотечественники.

— Если все твои соотечественники будут так же рьяно защищать Империю, как эти, — нам придется тяжело, — жестко сказал Макалистер. — Большой кровью придется платить за каждый успех. Большой кровью…

28

18 января 2767 г. Орбита планеты Дальняя.

— По местам, господа офицеры, — приказал полковник Завьялов. Входя в шаттл, майор Дмитрий Симонов бросил взгляд на плазменное «окно», отделяющее ангар транспортного корабля, на котором размещался личный состав 184 авиагруппы, от забортного вакуума. Через голубоватую дымку «окна» был виден зелено-голубой шар Дальней.

184 авиагруппа участвовала в злосчастной карательной экспедиции адмирала Кэткарта, но так и не приняла участие в бою. По плану, личный состав и «Мистрали» авиагруппы (находившиеся, кстати, на разных транспортах) должны были быть высажены в захваченном первым эшелоном десанта космопорту Кресент-Сити.

Но все вышло иначе. После разгрома имперского флота командующим транспортным соединением контр-адмирал Тернер приказал немедленно возвращаться на Дальнюю. Транспорты успели уйти в гиперпространство, прежде, чем победоносный флот мятежников вышел на дистанцию ракетного обстрела.

Сейчас транспорты спешно разгружались. Империя находилась в обороне, и гарнизоны лояльных планет, подобных Дальней, необходимо было усилить.

Войдя в шаттл, майор сел в кресло. Резкий толчок катапульты (лишь частично погашенный компенсором) выбросил челнок из ангара. Через полчаса, прорвав облака, шаттл опустился на базу Таллиевань.

С серого неба на поле военного космодрома сыпался мокрый снег, опускаясь на лужи на бетонном покрытии. Дмитрий поежился и подтянул выше молнию на форменной куртке.

Он вернулся на Родину. Теперь ему предстояло защищать ее.

— Майор Симонов, вы отвечаете за разгрузку матчасти и техников эскадрильи, — приказал вышедший из шаттла полковник Завьялов. — Проследите, чтобы все москиты были разгружены, собраны и размещены в ангарах. Потом можете быть свободны.

«Полковник опять свалил на меня самую грязную работу», — подумал Дмитрий. Но приказ есть приказ.

— Есть, господин полковник, — четко ответил он.

29

31 января 2767 г. Планета Дальняя, город Порт-Артур.

Флаер Дмитрия Симонова плавно опустился на стоянку перед гостиницей «Ориент». Над Порт-Артуром сгущались синие сумерки; с неба сыпалась холодная морось — обычная погода для местной зимы. Дмитрий вошел в холл и сказал подошедшему охраннику: — Я приглашен госпожой Шеннон.

— Да, вас ждут, — кивнул охранник, сверившись со своим наручным коммом. Номер 912.

— Я знаю, — ответил Дмитрий и вошел в лифт.

Валерия Шеннон ждала своего кавалера в номере. Она была одета в полупрозрачное платье из черных кружев, предназначенное не столько скрывать, сколько подчеркивать ее прелести. Поцеловав девушку, Дмитрий снял куртку и сел за стол, расстегнув парадный мундир: в номере было жарко.

— Ужин при свечах, — Валерия зажгла три свечи на подсвечнике, погасила свет и села за стол.

— Как хорошо, — вздохнул Дмитрий, пригубив красное вино. — Говорят, вино — утешение неудачливых полководцев и обманутых мужей. Хоть я и не женат, но зато плохой вояка.

— Бедный ты мой воин, — улыбнулась Валерия. — Даже мне понятно, что твоей вины в поражении нет.

— И правда, оставим это, — вынуждено улыбнулся Симонов. — Какие новости?

— Сейчас как раз передают, — нажав клавишу на наручном комме, Валерия включила большой экран в углу номера.

Шла передача «World News». Незнакомая журналистка читала:

— Напоминаю, что указом Императора, новым премьер — министром Империи Земли назначен лидер партии Человечества Юрий Ганецкий. Вчера Сенат утвердил его в должности.

«С учетом десятидневного разрыва в связи, это было 20 января, — подумал Дмитрий. — Всего через два дня после того, как известие о разгроме Кэткарта дошло до Земли».

— Сегодня премьер-министр Ганецкий издал указ о призыве резервистов на военную службу. Также он вернул на военную службу вице-адмирала Всеволода Сибирцева, командовавшего имперским флотом в битве при Асти. Ганецкий заявил, что мятеж на Новом Техасе будет подавлен, а его главари понесут ответственность за свои преступления.

— Империя будет сражаться, — сказал Дмитрий. — У нас отменяют все увольнения и усиливают подготовку. Так что вновь мы увидимся не скоро.

— Именно так, — сказала Валерия. — Наверно, я последний раз принимаю тебя в этом номере.

— Почему последний? — удивился Дмитрий. — Конечно, мне трудно будет выбраться с базы, но…

— Дело во мне, — терпеливо объяснила ему Валерия. — Большая часть беженцев с Нового Техаса уже устроена, и теперь Кестрелы и другие наши толстосумы хотят устранить меня от руководства фонда. Меня обвиняют, что я слишком много средств трачу на себя.

Дмитрий, знавший, что на момент прибытия на Дальнюю все имущество Валерии ограничивалось ее одеждой (и та была не по сезону), пожал плечами. Он был не склонен упрекать мисс Шеннон в растрате — руководителю ее уровня положено выглядеть прилично.

— Я не держусь за должность, — продолжила Валерия. — Я намерена передать управление фондом Рону Кестрелу и поступить на службу.

— На службу? — удивился Дмитрий. Хотя за прошедшие месяцы мисс Шеннон хорошо изучила русский язык, он не уверен, что правильно ее понял. — Ты ищешь работу?

— Я имею в виду военную службу, Дима, — объяснила Валерия, подав достав из дамской сумочки распечатку. — Я послала документы в военную академию Стерлинга, и сегодня получила положительный ответ. Корабль на Стерлинг уходит через два дня.

— Ускоренный курс подготовки пилотов атмосферных штурмовиков, — прочел Дмитрий. — Господи, Лера, это же смертники! Почти как пехота!

Атмосферные штурмовики представляли собой вооруженные флаеры. Тихоходные и маловысотные, они были очень уязвимы от огня войсковой ПВО. Имперская армия убедилась в этом еще во время подавления сепаратистского мятежа на Сурате.

Валерия вскочила из-за стола и заходила по комнате. Глаза ее сверкали.

— Дима, я больше десяти лет сражаюсь с «Сынами свободы», — резко сказала она. — Еще когда ты щелкал каблуками в своей Таллиевани, я хоронила друзей и родичей, убитых террористами. Альянс — это зло, и я не стану сидеть здесь и пить вино, пока Монтгомери собирает армию. Я буду сражаться.

— Но почему ты учишься на пилота?

— На курсах отдают предпочтение тем, у кого есть свидетельство пилота гражданского флаера, как у меня, — объяснила Валерия. — Я, кстати, дважды брала призы на новотехасских соревнованиях по высшему пилотажу. Так что я, глядишь, еще удивлю армейских инструкторов… и бунтовщиков тоже.

— Я вижу, ты уже все решила, — сказал Дмитрий. — Он подошел к женщине и коснулся рукой ее щеки. — Ну раз уж мы расстаемся надолго, нам нужно как следует попрощаться.

— Поддерживаю предложение. — Валерия сбросила платье, и, оставшись обнаженной, подошла к Дмитрию и положила руки ему на плечи.

30

7 февраля 2767 г. Планета Дальняя, база Таллиевань.

— Все собрались? Тогда приступим. Генерал-лейтенант Головин, командующий имперскими войсками на Дальней, последним занял место за столом в комнате для совещаний. За овальным столом сидело примерно тридцать офицеров в званиях от майора до генерал-лейтенанта, и несколько гражданских. Полковник Риччи отвлекся от разглядывания штор защитного цвета, наглухо закрывавших окна, и перевел взгляд на двух генералов, сидящих во главе стола. Рядом с комендантом планеты сидел незнакомый Джону высокий худощавый генерал-лейтенант.

— Вчера мы получили приказ Имперского Генштаба, — начал он, доставая распечатку. В тишине послышался хруст бумаги, и Головин начала читать:

«От генерал-адмирала Хуана Варелы, начальника Имперского Генерального штаба, генерал-лейтенанту Головину, командующему 89 армейским корпусом. Двадцать восьмого января, две тысячи семьсот шестьдесят седьмого года от Рождества Христова.

Имперский Генеральный штаб приказывает.

1. Сформировать 49 полевую армию в составе 89 армейского корпуса, 405 пехотной дивизии, 37 сводной дивизии Звездной пехоты, 40 бригады ПКО, 545 и 146 отдельных танковых полков, 467 и 580 отдельных артиллерийских полков,73 и 382 авиакрыльев атмосферных штурмовиков. В оперативное подчинение 49 армии передается 18 авиадивизия.

2. Назначить:

Командующим 49 полевой армией — генерал-лейтенанта Головина, с присвоением очередного звания генерала пехоты. От командования 89 армейским корпусом генерал Головин освобождается.

Начальником штаба армии — генерал-лейтенанта Вальтера Фибига.

3. Управление 49 полевой армии сформировать распоряжением начальника Генерального штаба имперской армии.

4. Все части и соединения, включенные в состав 49 полевой армии, сосредоточить на планете Дальняя.

5. Генералу Головину, командующему 49 полевой армией, предписывается оборонять планету Дальняя всеми доступными средствами. Невыполнение этого приказа повлечет личную ответственность.

По приказу министра обороны Империи Майкла Эриксона, именем Его Императорского Величества».

— Господа, — сказал генерал Головин, закончив чтенье. — Позвольте представить вам начальника штаба 49 полевой армии, генерал-лейтенанта Фибига (сидевший рядом с Головиным высокий офицер коротко кивнул). Командующим 89 армейским корпусом назначается генерал-майор Барсуков, начштаба — полковник Опалинский. Вопросы есть?

Из-за стола тяжело поднялся новоназначенный комкор Барсуков.

— Части, включенные в состав 49 армии, за исключением 89 корпуса, 18 авиадивизии и 73 авиакрыла штурмовиков, отсутствуют на планете. Кстати, и от переименования нашего полка ПКО в бригаду ракет в ней не прибавится. Когда мы получим обещанные подкрепления?

— В течение полугода все перечисленные в приказе части прибудут на Дальнюю, — ответил Фибиг. По-русски генерал говорил хорошо, хотя и с сильным акцентом. — Что касается 37 сводной дивизии Звездной пехоты, она будет заново сформирована из стоящих на Дальней 77 бригады и «опергруппы Риччи», а также из 76 бригады и 580 артполка — их еще предстоит перебросить с Земли. Командовать дивизией будет генерал-майор Кошкин.

— Получится почти полноценная дивизия, — подумал Риччи. — Такая же, как и вся наша оборона — почти надежная. Вот только мятежники не станут давать нам скидку.

— С вашего разрешения, господа офицеры, — вмешался один из гражданских. — Мятежникам известны старые позиции ракет полка ПКО. Если вы не желаете потерять ракетные установки, вы должны полностью изменить их дислокацию.

— Разумеется, комиссар Климов. — Головин кивнул шефу Госбезопасности Дальней. — Старший советник Жильцов, ваши военные строители должны в двухмесячный срок оборудовать стартовые позиции для всех установок 40 бригады. На прежних позициях установите макеты.

— Если вы предполагаете разместить второй ракетный полк в Югороссии, то мы не успеем, — ответил толстяк в гражданском (военные строители, как и все служащие минобороны, которых не действовали непосредственно на поле боя или в космосе, числились не военнослужащими, а военными чиновниками). Переброска техники через океан…

— Советник, о прикрытии всей поверхности Дальней не может быть и речи, — перебил подчиненного Головин. — Мы не можем быть сильны везде. Диспозицию вы получите после совещания, но могу сказать — ракеты будут размещены на полуострове Землепроходцев и Ясных островах. Задачей войск ПКО будет надежное прикрытие наших военных баз на полуострове, а также Порт-Артура. Это будет наша крепость, опираясь на которую, мы сумеем отстоять планету.

Каким-то образом генерал сумел заразить своей уверенностью окружающих. Даже Риччи, ранее настроенный скептически, хищно усмехнулся.

«Пусть приходят мятежники, — подумал он. — Здесь, на Дальней, мы их и похороним».

31

1 марта 2767 г. Планета Дальняя, космодром Макаров.

— Яхта «Цыганка», вам разрешена посадка, — раздался в комме голос диспетчера. — Садитесь на площадку «Д».

— Земля, вас понял, — Валерий Павлович Сиднев, известный в криминальных кругах Дальней как Палыч, усмехнулся, опустив микрофон. — Садимся.

«Теперь у старого контрабандиста на борту нет нелегального груза, — подумал он. — Да и никакого нет. Только пассажиры. Впрочем, с точки зрения Альянса, перевозка беженцев из Аганьи на Дальнюю — государственное преступление. Так что, чьи-то законы я все равно нарушаю».

«Цыганка» медленно опустилась на бетон космодрома. Палыч переключил комм на внутреннюю связь и заговорил, подражая общеизвестному обращению капитана лайнера к пассажирам.

— Господа пассажиры, «Цыганка» прибыла в космопорт Макаров, планета Дальняя. Можете выметаться, господа. Рекомендую вам обратиться в «Фонд помощи жертвам революции» — он прямо в здании космопорта. Желаю, чтобы вам больше не понадобились мои услуги. Давайте, пошевеливайтесь!

Сидя в капитанском кресле, Палыч наблюдал, как пассажиры «Цыганки» — мужчины, женщины и дети, всего двадцать два человека, — выходят из его корабля и садятся на космодромные платформы. Революционный террор, развязанный Марией Монтгомери, привел к тому, что нелегальный вывоз беженцев с планет Альянса в пространство Империи (носивший странное название «подземная железная дорога») стал выгодным бизнесом. Империю это вполне устраивало (Палыч знал, что таможня получила негласный приказ не придираться к документам на кораблях, перевозящих беженцев). Спешно принятый Сенатом Альянса закон, карающий смертью, как нелегальных перевозчиков, так и тех, кто пользовался их услугами, не остановил волну беженцев: люди предпочитали рискнуть один раз, нежели постоянно ждать ареста за «измену делу революции».

Когда гравитационная платформа с беженцами поехала в сторону вокзала, Палыч обратился к старпому: — Оставишь на вахте Джока и Хомяка. Остальные могут быть свободны до послезавтра. Да, предупреди ребят, чтобы не болтали. Сейчас мы не нарушаем законов Империи, но… мало ли что.

— Да, босс. — Крепкий чернобородый помощник пожал плечами. Умение не болтать было жизненно важным в работе контрабандистов.

Два часа спустя Сиднев сидел за столиком в ресторане «Звездный путь» на верхнем этаже аэродромной гостиницы. Зал ресторана размещался под прозрачным куполом; отсюда открывался прекрасный вид на поле космодрома Макаров. Наметанным взглядом бывалого космонавта Палыч отметил, что пассажирские перевозки на Дальнюю сильно сократились (площадки для грузовых судов отсюда не было видно). На космодроме не было видно ни шаттлов, перевозивших пассажиров с крупных лайнеров, ни малых лайнеров, способных садиться на планеты; присутствовали только несколько частных яхт.

Валерий Павлович отхлебнул вина и вздохнул. Когда он, еще молодой штурман, оставил работу на «Садко» и купил собственную грузовую яхту, он рассчитывал быстро заработать большие деньги. Но все пошло по другому: все серьезные рынки захватили крупные торговые компании (подобные тому же «Садко») и вольным торговцам остались только малодоходные рейсы. Но чтобы «Цыганка» окупала себя, требовался дорогой и легкий груз. То есть — контрабанда.

Выйти на контакт с преступным миром Дальней было несложно. И пошло — поехало. Хотя контрабанда сама по себе приносила немалый доход, Палыч еще увеличил свой заработок, связавшись с «Сынами свободы». В этом ему помогла известная журналистка Марина Русанова. И вот теперь Русанова скрывается, а он, Валерий Павлович Сиднев, занимается вполне законным (с имперской точки зрения) бизнесом.

— Ну здравствуй, Палыч.

Марина Русанова опустилась на стул напротив контрабандиста.

«Попал, — подумал Валерий Павлович. — Интересно, как Журналистка прошла в космопорт, где полно полиции. Либо она просто отчаянная, либо у нее есть «волосатая лапа» наверху. Но мне-то что делать! Если нас засекут, у меня будут большие проблемы с Госбезопасностью». Он втянул воздух сквозь сжатые зубы, и, глухо сказал:

— Сударыня, вы ошиблись столиком.

— Зря ты так, Палыч, — усмехнулась Марина. — Я как раз хотела предложить тебе работу…

— Марина, я больше не работаю с твоими дружками, — понизив голос, ответил Валерий. — Я честный, законопослушный торговец…

— Не сомневаюсь, — хищно усмехнулась журналистка. — Но я сейчас представляю не Альянс. Мой настоящий хозяин может избавить вас от проблем с имперскими властями.

«Я был прав про мохнатую лапу, — подумал Палыч. — Марина работает на Империю». Но вслух сказал другое.

— А что ваш хозяин потребует взамен? Душу?

Марина рассмеялась.

— Госбезопасность мистикой не занимается, — сказала она. — Вам нужно будет отправиться на Новый Техас и встретится с представителем разведки Альянса. Вы передадите ему это — тут она протянула собеседнику флешку. У Альянса серьезная нехватка агентов на нашей стороне, так что вам, скорее всего, дадут новое задание, и заодно закроют глаза на ваши чартерные рейсы в стиле «Алого первоцвета». Разумеется, вам придется обо всем доложить в Контору по возвращении.

— Это интересное предложение, — усмехнулся Валерий. — Конечно, бесплатно я ничего не делаю.

— Контора вам заплатит больше, чем раньше платили «сыны», — сказала Марина. — Аванс переведут на ваш счет в течение часа. Если мы договоримся.

— Согласен, сказал Палыч. Он понимал, что работа «двойного агента» связана с двойным риском. Но он любил рисковать.

Они торжественно пожали руки.

— А теперь обсудим детали вашей миссии, — сказала Марина.

32

1 марта 2767 г. Планета Дальняя, округ Порт-Артур.

— Мама, больно!

Шестилетний мальчик попытался отдернуть руку от медицинского щупа, но мать, державшая его, не позволила.

— Держись, сынок. Гвардейцев не испугался, а сейчас плачешь. Не реви, а то тетя подумает, что все техасцы — плаксы.

— Так вы с Нового Техаса? — спросила старшая медсестра, отведя взгляд от экрана комма с результатом экспресс-анализа крови. — Впрочем, это и так понятно — по болотной лихорадке, причем у всех троих. Почти все беженцы оттуда инфицированы.

— Заразишься тут, когда две недели просидишь в этом проклятом болоте, — сказал отец семейства. — Впрочем, иначе мы бы попали в лагеря в тех же болотах. А там никого не лечат.

— Не лечат, — подтвердила Анна Симонова. — У нас тут есть парень, сбежавший из лагеря. Когда вы ушли в болота, мистер — тут она вновь бросила взгляд на экран — Саймондс?

— Месяц назад, первого февраля, — ответил Саймондс. — Тридцать первого января знакомый гвардеец предупредил меня, что завтра нас возьмут. Я егерь, у меня охотничий домик на болотах. Мы прожили там две недели, пока я связался с «подземной железной дорогой».

Анна кивнула. За полгода работы в лагере беженцев она наслушалась подобных историй. Слышала она и про лагеря, и про Территориальную Гвардию — силовую структуру Альянса, формально должную охранять правопорядок, а фактически занимающуюся уничтожением инакомыслящих. Как правило, вместе с семьями.

Она подошла к окну. За полосой высохшей жесткой травы, за песчаным пляжем о берег бились серые волны. Слева из окна были видны коттеджи, справа — двухэтажное здание бывшего ресторана и клуба. Лагерь был размещен в бывшем пансионате.

— Вам в то двухэтажное здание. Там карантин. Вылечитесь, переселитесь в один из коттеджей. Поживете там, пока Фонд не найдет вам работу и постоянное жилье.

Населенье лагерей постоянно менялось. Взамен уехавших в другие города или на другие планеты «подземная железная дорога» доставала новых беженцев.

— А мне не надо искать работу, — сказал Саймондс, вставая. — Мне нужен призывной пункт.

33

7 июля 2767 г. Планета Ламин, космодром Гленн.

Шаттл с белой двадцатичетырехлучевой звездой в алом круге — эмблемой АНС — опустился на бетон космодрома. Первой из люка вышли четверо крепких парней в гражданской одежде, но с оружием наизготовку. За ними на планету ступила хрупкая темноволосая женщина в строгом сером костюме. Ее свита — с десяток мужчин и женщин — следовала чуть поодаль.

Послышался свист рассекаемого воздуха. Зависнув рядом с шаттлом, шесть черных флаеров опустились на поле космодрома. Вышедший из машины офицер в серой форме Альянса отдал женщине честь.

— Гражданка президент, гражданин генерал Ванслиперкин просит вас прибыть в штаб. Я — полковник Андерсен. Прошу вас.

Офицер вежливо помог Марии Монтгомери сесть в машину, и сам расположился рядом с ней. В других машинах разместилась свита. Флаеры взлетали почти вертикально, гудя антигравами. Только поднявшись на километр, они взяли курс на город Греймут, столицу планеты.

Мария вопросительно посмотрела на сидевшего рядом с ней полковника.

— Меры безопасности, сударыня, — ответил тот на невысказанный вопрос. — Планету мы заняли почти без сопротивления, но партизаны здесь постреливают до сих пор. Два дня назад ракетой сбили десантный катер.

— Вы, полковник, начштаба Столичной дивизии, — спросила Мария Монтгомери. — Я не ошиблась?

— Не ошиблись, гражданка президент. Я начальник штаба Столичной пехотной дивизии генерала Ричарда Монтгомери, — с гордостью ответил офицер.

Будь он на плацу — обязательно щелкнул бы каблуками. Но в машине это сделать было затруднительно.

— Я знаю, что Столичная дивизия первой высадилась на Ламин и подавила сопротивление имперского гарнизона, — сказал Мария. — А как офицеры относятся к своему командиру?

— Генералу Монтгомери не хватает военного образования, — осторожно ответил полковник Андерсен. — Но это не мешает ему быть превосходным командиром. Он прирожденный лидер, умеет повести людей за собой. Подчиненные его уважают.

Кивнув, гражданка президент повернулась к окну, и принялась разглядывать пейзаж.

Промчавшись над зелеными равнинами, флаеры развернулись над городом Греймутом. Столица планеты Ламин еще не сверкала зеркальными стенами небоскребов, как Кресент-Сити — как и положено центру сельскохозяйственной планеты, это был маленький городок с малоэтажной застройкой.

Машины опустились во внутреннем дворе выстроенной квадратом гостиницы — точнее, бывшей гостиницы, ныне ставшей резиденцией губернатора планеты. Выйдя из машины, Мария Монтгомери заметила часовых на плоской крыше.

«Видно, партизаны серьезно беспокоят губернатора», — с неудовольствием подумала она.

Через сорок минут в конференц-зале гостиницы началось совещание президента с военным командованием Альянса. Коротко поблагодарив граждан офицеров Мария Монтгомери перешла к текущей стратегической обстановке.

— Граждане, на сегодняшний момент мы полностью контролируем населенные планеты рукава Стрельца, частично — рукав Центавра и единственную планету рукава Ориона — Ламин, на которой мы и находимся. В то же время Империя контролирует все остальные планеты рукава Ориона и рукав Персея. По данным разведки, большинство населенья рукава Ориона поддерживает Имперский режим. Ячейки «Сынов свободы» на проимперских планетах способны только поставлять разведданные. По сути, весь рукав Ориона — гигантская имперская крепость, которую наши враги будут защищать до последнего.

В настоящее время орбитальные укрепления Земли и флот Метрополии настолько сильны, что прямая атака на Землю приведет лишь к бессмысленным потерям. Однако, экономика Земли в значительной мере зависит от ввоза сырья и особенно продовольствия из колоний. Изолировав метрополию Империи от колоний, мы вынудим Землю к капитуляции, избежав риска и потерь прямой атаки.

От Ламина наш флот может нанести удар либо на Кравьекс, либо на Дальнюю. Это важные центры промышленности и сельского хозяйства; захват этих планет будет серьезным ударом по экономике Земли. Граждане офицеры, я жду от вас конкретных соображений по захвату этих планет.

«Лекция окончена, — мысленно закончил за Гламурного Профессора генерал Ванслиперкин. — Кто будет отвечать не по конспекту, экзамен не сдаст». Но от президентского вопроса отшутиться было нельзя.

— Мой штаб составил план операций «Лэнс» и «Лассо». План «Лэнс» предполагает нанести главный удар по Кравьексу. Оборону планеты обеспечивает так называемый Ударный флот Империи, возглавляемый адмиралом Сибирцевым. В состав Ударного флота входит шесть ударных крейсеров, двадцать один вспомогательный крейсер, двенадцать эсминцев против наших шести ударных крейсеров, тридцати двух вспомогательных крейсеров и десяти эсминцев. Кроме того, поддержку Ударному флоту может оказывать авиация планетарного базирования — около трехсот машин — с поверхности Кравьекса. Это важно, так как наши вспомогательные крейсера очень уязвимы от атак истребителей.

— План «Лэнс» предполагает, что флот Альянса вступит в пространство Кравьекса, выманит Ударный флот имперцев из-под «зонтика» авиации планетарного базирования, и разобьет его в генеральном сражении. Следующий этап предполагает подавление планетарной обороны Кравьекса, высадку десанта и захват планеты.

— А если Сибирцев — а он талантливый тактик — не пожелают выходить из-под зонтика? — сухо спросила Монтгомери. — Вы ставите свои планы в зависимость от действий противника, гражданин генерал!

— Согласен, — кивнул Ванслиперкин. — Поэтому я сам считаю более предпочтительным план «Лассо». По этому плану, флот Альянса должен нанести удар по планете Дальняя. Имперская эскадра прикрытия состоит только из десяти вспомогательных крейсеров и четырех эсминцев и будет легко уничтожена. Затем мы подавим ПКО Дальней, орбитальной бомбардировкой перемешаем с землей армейский корпус, который имперцы для пущей важности переименовали в 49 армию. После чего десант генерала Стоунволла, — вежливый кивок в сторону сидящего рядом офицера — захватит планету.

— Но главная задача операции — выманить Ударный флот Сибирцева с Кравьекса, втянуть его в бой на выгодных нам условиях и разгромить. Завоевав господство в космосе, мы сможем приступить к захвату Кравьекса и блокаде самой Земли.

— Хорошо, — сказала Мария Монтгомери. — Именем Альянса, я приказываю вам, генерал, приступить к выполнению плана «Лассо».

Она запоздало сообразила, что хитрый «летучий голландец» подвел ее к принятию желательного для него плана. «Ну что ж, — подумала она. — Надо внимательно следить за этим генералом. В крайнем случае, гибель талантливого военачальника Альянса от рук имперской агентуры ни у кого не вызовет вопросов».

— Вы только не учитываете экономической составляющей операции, — продолжила она. — Нам нужно зерно Дальней, нужны ее военные заводы и верфи. Губернатором Дальней я назначаю Саймана Уайта. Его главная задача — заставить экономику планеты работать на Альянс. Поскольку жители Дальней известны как большие патриоты Земли, чем сами земляне, вам, гражданин Уайт, в качестве средства убеждения передается 30 дивизия Территориальной Гвардии. Для выполнения вашей задачи вам разрешается использовать все доступные средства.

— Почту за честь, гражданка президент, — Сайман Уайт, прибывший на Ламин в свите президента, поднялся и кивнул. Его улыбка превратилась в волчий оскал.

«Дурак, — подумала Мария. — Уже представляешь, как будешь казнить своих бывших тюремщиков. Я же прикажу тебя самого расстрелять за злоупотребления где-то через год — когда ты сделаешь свое дело и наведешь страх на аборигенов».

— Я против, гражданка президент, — встал генерал Стоунволл. — 30 дивизия должна остаться в подчинении Экспедиционного корпуса. Для поддержания порядка Уайту хватит и полицейских частей.

— Я поддерживаю Стоунволла, — неожиданно вмешался Ричард Монтгомери.

Профессиональный революционер, ни дня не служивший в Имперской армии, он начал карьеру в войсках Альянса сразу со звания генерал-майора, став командиром Столичной дивизии. По плану «Лассо» предполагалось объединить его Столичную, 25 и 30 дивизии в корпус, а самого Монтгомери назначить комкором. Естественно, перспектива получить двухдивизионный корпус вместо трехдивизионного Монтгомери-младшего не вдохновила.

— Я приняла решение, граждане, — холодно ответила президент. — В ваш Экспедиционный корпус, генерал Стоунволл, уже входит семь дивизий против трех в 49 армии. При поддержке флота этого вполне достаточно для захвата Дальней. Приказываю завершить подготовку к операции «Лассо» до конца июля. Заседание окончено, граждане.

34

1 августа 2767 г. Планета Стерлинг, Форт-Черчилль.

— Я, Валерия Шеннон, присягаю в том, что буду верной и преданной его Величеству, его наследникам и трону. Я буду, как меня обязывает долг, честно и верно защищать его Величество и его наследников как лично, так и их корону и честь от всех врагов и буду признавать и исполнять все приказы его Величества и его наследников, а также генералов и офицеров, поставленных надо мной. И да поможет мне Бог!

Второй лейтенант Шеннон левой рукой положила на конторку текст присяги, опустила в кобуру пистолет (его она держала в правой руке), поставила свою подпись в списке присягнувших, и, чеканя шаг, вернулась в строй.

Из строя вышел следующий новоиспеченный второй лейтенант только что сформированного 382 авиакрыла атмосферных штурмовиков и начал читать присягу.

Валерия беззвучно вздохнула. Большая часть пилотов авиакрыла состояла из таких же, как она, зеленых новичков, обучавшихся управлению штурмовиком в течение полугода. Хорошо, что у многих новобранцев (как и у Валерии) при поступлении на курсы уже был опыт пилотирования гражданских флаеров.

Над строем боевой части развивалось зелено-голубое знамя Империи. Лучи местного оранжевого солнца сверкали на золотых погонах командира и начштаба авиакрыла. Впечатление от торжественной церемонии Валерии портил только пот, стекавший по щеке; даже в бежевом тропическом обмундировании ей было жарко. В Форт-Канингеме, лежавшем вблизи экватора, жарко было всегда, даже по ночам.

За окружавшей плац решеткой темнели серо-зеленые джунгли. Кадеты дважды проводили в них тренировки по выживанию. Валерия, чудом избежав укуса ядовитой ящеро-кобры, была рада, что больше подобных тренировок выдерживать не придется.

Когда все молодые пилоты авиакрыла принесли присягу, его командир, бригадный генерал Федоров, коротко поздравил новичков и призвал их храбро сражаться за Императора против мятежников. Поскольку новое авиакрыло было интернациональным, генерал говорил по-английски.

Валерия пропустила эту речь мимо ушей. Ее не нужно было агитировать, она хорошо знала, почему надела военную форму. И почему будет сражаться с Альянсом до последнего. Но последняя фраза генерала привлекла ее внимание.

— У вас есть один вечер, чтобы обмыть свои звездочки, господа офицеры. Завтра личный состав авиакрыла будет погружена на транспорты. Нас перебрасывают на Дальнюю. Новые машины получите не месте. Командование ожидает, что бунтовщики высадятся именно на Дальней. Так что недостатка целей у вас не будет!

Заиграл гимн, и воинская часть в полном составе прошла торжественным маршем на плацу. Через решетку за парадом безразлично наблюдала черно-зеленая ящеро-кобра.

35

6 августа 2767 г. Планета Дальняя, база Таллиевань.

Сигнал боевой тревоги прозвучал в семь утра. В девять ноль-ноль генерал Головин и его штаб уже находились в штабном бункере и слушали доклад командира станции слежения.

— Господин генерал, сто тридцать минут назад было зафиксировано образование искусственной «кротовой норы» у гиперграницы системы. Десять минут назад мы получили данные радиолокации флота мятежников. Силы вторжения состоят из шести ударных крейсеров и шестнадцати эсминцев. Кроме того, в состав флота входит сто пять транспортов. Сколько из них переоборудованы во вспомогательные крейсера, а сколько перевозят войска и технику, сейчас определить невозможно.

Далее, пять минут назад зафиксировано образование еще одной «кротовой норы» у гиперграницы системы. Судя по размерам норы, это одиночный корабль.

Экран разбился на две половины, на одной из которых появилась схема звездной системы. Вторая «кротовая нора» находилась на значительном расстоянии от первой, причем гораздо ближе к Дальней.

Подумав, Головин приказал начальнику станции слежения: — Одиночный корабль должен быть наш. Сверьтесь с расписанием.

— Так точно, господин генерал, — ответил майор через минуту. — Это малый лайнер «Томас Мор» со Стерлинга. Он перевозит личный состав 382 авиакрыла.

— Они успеют добраться до Дальней раньше мятежников? — спросил Головин.

— Да, если флот Альянса не разделится, — вновь после короткой задержки ответил начальник станции слежения. — Их командира связывают тихоходные транспорты.

— Все данные о передвижениях кораблей в системе передавайте в штаб, — приказал Головин, после чего повернулся к офицеру связи. — Соедините меня с капитан — командором Морозовым.

Командующий имперскими военно-космическими силами в системе Дальней находился в рубке своего флагмана — эсминца «Дерзкий». Подобно многим офицерам флота, он не любил вспомогательные крейсера, разработанные Империей по примеру Альянса.

— Господин генерал, я получил приказ начальника Имперского Генштаба: в случае вступления в систему главных сил мятежников, отступить к Кравьексу, не принимая боя, — мрачно сказал он. — Я сожалею, генерал, но вам придется оборонять планету своими силами.

— Командор, даже будь ваша эскадра подчинена мне, — а это не так, — я не вправе требовать от вас и ваших подчиненных коллективного самоубийства, — с сарказмом заявил Головин. — Но я надеюсь, что ваш флот при отходе отвлечет внимание мятежников от прорывающегося к Дальней транспорта.

— Я уже подумал об этом, — ответил Морозов. — До встречи, господин генерал. Я вернусь вместе с Ударным флотом.

Медленно тянулось время. Головин оставался в бункере, следя за данными, передаваемыми станцией слежения. Проблема была в том, что, пока корабли находились в районе гиперграницы, данные, передаваемые станцией, отставали от реальности примерно на час.

Ближе к обеду на КП поступили новые данные: флот мятежников разделился. Оставив транспорты под прикрытием восьми эсминцев, командующий флотом Альянса бросил пять крейсеров и восемь эсминцев в погоню за отрядом Морозова. Еще один ударный крейсер Альянса взял курс на Дальнюю, на перехват «Томаса Мора».

Расчеты показывали, что быстроходные корабли мятежников могут нагнать отряд Морозова (связанный вспомогательными крейсерами) до гиперграницы. Ударный крейсер также был в состоянии перехватить «Томаса Мора», но только у самой планеты.

— Морозову мы помочь ничем не можем, — сказал Головин. — Но мы можем прикрыть транспорт.

Связавшись с командиром 18 авиадивизии, он приказал выслать авиагруппу на перехват крейсера повстанцев.

— Ваша задача — уничтожить мятежника или хотя бы отогнать его от «Томаса Мора». Помните, что на борту ударного крейсера две палубные эскадрильи. Поэтому озаботьтесь прикрытием ударных машин.

— Так точно! — ответил комдив Михайлов.

Генерал Головин откинулся в кресле, нетороплива попивая чай. Торопиться было некуда. Звездная система Дальней была велика даже для быстроходных звездолетов; решающие события должны были развернуться только через двое суток.

36

8 августа 2767 г. Орбита планеты Дальняя.

— Я Белый-29. Третья эскадрилья топливо приняла, — доложил майор Симонов.

Его «Мистраль» висел на низкой орбите над Дальней. За ним в пространстве располагался неподвижный строй третьей эскадрильи.

Впереди с отключенными двигателями над зелено-голубой планетой мчались еще двадцать четыре истребителя 184 авиагруппы. Дмитрий Симонов проследил взглядом за двумя похожими на спрутов с извивающимися щупальцами шлангов роботами-заправщиками, отходящими от первой и второй эскадрилий.

Первая эскадрилья — единственная из трех — была вооружена тяжелыми противокорабельными ракетами. Вторая и третья должны были обеспечить ее прикрытие от палубных истребителей вражеского крейсера.

— Говорит Белый-2, - в наушниках Дмитрия зазвучал голос майора Легкоступовой, которой полковник Звягинцев поручил возглавить авиагруппу в боевом вылете. — Запустить двигатели! Старт!

«Мистрали», увлекаемые водородными двигателями, сорвались с орбиты и направили свои носы в черноту космоса. Теперь человеческий глаз не мог помочь пилотам; но через голографические шлемы они видели и зеленый значок «Томаса Мора» и красный — неизвестного крейсера Альянса.

Неожиданно от красного треугольника крейсера мятежников высыпалась россыпь алых точек. Подобно мухам покружившись вокруг корабля-матки, истребители Альянса взяли курс на имперский транспорт.

— Внимание, говорит Орел, — зазвучал в наушниках голос полковника Звягинцева. — Второй и третьей — перехватить истребители Альянса. Первой — продолжить атаку.

— Белый-29, выполняю, — доложил Симонов, разворачивая истребитель.

Его эскадрилья следовала в плотном строю, держась чуть сзади и выше второй эскадрильи майора Саламова. Сверкающие треугольники «Мистралей» второй эскадрильи были хорошо видны безо всякой оптики, но истребители Альянса были пока всего лишь красными точками на стекле голографического шлема.

— «Осы» к бою, — Дмитрий переключил оружейную систему на использование дальнобойных ракет.

Внезапно группа истребителей Альянса разделилась. Одна эскадрилья сохранила прежний курс, другая повернула наперерез имперцам.

— Двадцать девятый — шестнадцатому — твои ударники, мой эскорт. После чего приказал своей эскадрилье:

— Я Белый-29, атакуем эскорт.

Эскадрилья майора Симонова изменила курс, выходя на перехват эскортникам врага.

Комэск мятежников помедлил с реакцией на маневр имперцев, и эта задержка стала для него роковой. Залп из двенадцати дальнобойных ракет разобрал на титановый лом четыре машины Альянса, в том числе головную. Оставшиеся без командира пилоты мятежников среагировали «кто в лес, кто по дрова» — одни пытались продолжить атаковать вторую эскадрилью, другие разворачивались навстречу третьей и пускали ракеты. В результате уцелевшие восемь машин Альянса смешались в беспорядочный клубок, в который и врезалась эскадрилья Дмитрия Симонова.

Дмитрий заметил пару москитов врага, идущих пересекающимся курсом, и резким маневром вышел им в хвост. В прицел вплыли два голубых огонька дюз «Мистраля», обрамленные алым квадратом — индикатором вражеской цели. Когда прицельная рамка вспыхнула алым, Дмитрий скомандовал: — Трдцатый — атакуй! И сам пустил одного за другим двух «шмелей». Истребитель мятежников исчез в белой водородной вспышке. Бросив взгляд вправо, майор Симонов увидел огненный шар — его ведомый тоже поразил свою цель.

Бросив взгляд на «волшебный кристалл», Дмитрий оценил обстановку. Несколько машин Альянса и (увы!) две имперских были сбиты, четыре «красных» истребителя удирали, два самых храбрых (или самых глупых) мятежника продолжали атаку.

Дмитрий приказал атаковать их третьему звену. Вскоре еще одна алая метка, обозначавшая истребитель Альянса, исчезла со стекла шлема комэска; последний мятежник сбежал. Майор Симонов приказал эскадрилье построиться.

— Внимание, говорит Орел, — вновь подал голос комполка. — Комэскам доложить обстановку.

— Я Белый-2, - начала Легкоступова. — Задание выполнено без потерь. Крейсер мятежников получил два ракетных попадания, пытается уйти.

«И ведь уйдет, — мрачно подумал Дмитрий. — Два попадания из двенадцати — не есть хорошо. Что-то оплошала наша «железная леди».

— Я Белый-16. Разделали как Бог черепаху, господин генерал, — не вполне по уставу доложил Саламов. — Сбили восемь бандитов без своих потерь. Атака на транспорт сорвана.

— Я триста первый. Сбиты семь бандитов, — начал Дмитрий, проглядывая появившийся на стекле его шлема компьютерный анализ боя. — С нашей стороны сбиты тридцать четвертый и тридцать девятый. Тридцать четвертый успешно выпрыгнул, тридцать девятый погиб.

— Высылаю спасателей. Возвращайтесь на базу, — приказал Звягинцев и отключился.

Направляясь обратно в Таллиевань, Дмитрий решил блеснуть и провел свою эскадрилью почти вплотную к «Томасу Мору».

Малый лайнер напоминал роскошный отель, с огромными ярко светящимися обзорными иллюминаторами. Два мощных двигателя были вынесены в стороны от корпуса на пилонах.

Глядя на сверкающий лайнер, Дмитрий усмехнулся. «Пилоты «н-ского» авиакрыла летят на войну в роскошных условиях, — подумал он. — Нечего, война быстро снимет с них лоск».

Сам он сегодня впервые побывал в реальном бою, впервые потерял товарища. Боль от гибели соратника не позволяла ему радоваться победе. На убитых мятежников Дмитрий жалость не тратил.

Истребители вышли на орбиту Дальней, и Дмитрий развернул свой «Мистраль» кормой вперед, готовясь дать тормозной импульс. Пора было возвращаться домой.

37

8 августа 2767 г. Система Дальняя.

Генерал ВКС Альянса Корнелиус Ванслиперкин наблюдал на экране радара за развернувшимся сражением между авиацией Альянса и военными кораблями Империи. Десять эскадрилий «Мистралей» прорвались через заградительный огонь эсминцев, обрушились на вспомогательные крейсера и уничтожили все десять кораблей. Бой занял каких-то пятнадцать минут. Уцелевшие земные эсминцы, набрав максимальное ускорение, ушли в гиперпространство.

— Отзывайте истребители, — приказал генерал начальнику полетов. — И вышлите спасательные катера. Скольких мы потеряли?

— Восемь москитов и четырех пилотов, — ответил стоявший рядом с командующим бригадный генерал.

— Плюс пятнадцать машин и столько же пилотов из авиагруппы «Демократии», — мрачно заметил Ванслиперкин. — И это только в одной стычке! Что же будет, когда мы атакуем Дальнюю всем флотом, гражданин бригадный генерал?

— Я предупреждал, что уровень подготовки наших пилотов уступает имперским стандартам, — ответил командующий авиацией.

— Я помню, — пожал плечами Ванслиперкин. — Но не прими мы программу ускоренной подготовки пилотов, мы бы сейчас вовсе не имели истребительного прикрытия.

— Вы считаете, что имперская авиация способно сорвать наше вторжение? — спросил вошедший в рубку высокий мужчина в штатском.

Корнелиус недовольно посмотрел на гражданина Саймана Уайта, назначенного губернатором еще не завоеванной Дальней. Он в очередной раз подавил желанье запереть Уайта в его каюте и держать там, пока гражданину губернатору не нужно будет приступать к своим обязанностям.

— Нет, не сорвет, но потери мы понесем, — ответил генерал. — Но нас это не остановит.

Подойдя к штурману, он потребовал рассчитать курс на соединение с транспортной эскадрой. Ознакомившись с результатами расчетов, он повернулся к Уайту.

— Итак, гражданин губернатор, через сутки мы встретимся с «Демократией» и транспортной флотилией. Десятого августа — утром по местному времени — мы начнем атаку планеты. Орбитальная бомбардировка подавит их ПКО и перемешает с землей военные базы, так что десантникам Стоунволла останется только зачистка территории. Операция займет не более суток. Так что одиннадцатого августа вы сможете приступить к своим обязанностям, гражданин губернатор.

— Это будет отличным подарком нашему народу к годовщине великой Революции, — чопорно заявил Уайт. — Вынужден вам напомнить, что гражданка Монтгомери весьма заинтересована в захвате военной промышленности Дальней в неповрежденном состоянии. Бомбардировку Порт-Артура следует исключить.

— Разумеется, — пожал плечами Корнелиус. — А теперь прошу извинить меня, я должен быть на совещании с генералом Стоунволлом.

— Не стоит, — с поистине английской вежливостью сказал Уайт. — Я на него приглашен.

Поморщившись, генерал Ванслиперкин вышел из рубки. Сайман последовал за ним.

38

8 августа 2767 г. Планета Дальняя, база Таллиевань.

— Личному составу 382 авиакрыла немедленно пройти в автобусы, — металлический голос диспетчера базы Таллиевань отвлек Валерию Шеннон от созерцания окрестностей летного поля.

Сейчас на Дальней была ранняя весна. На покрытом бурой прошлогодней травой Плато Космонавтов еще белели островки снега. Небольшие рощицы стояли без листвы.

Войдя в покрытый свежей краской защитного цвета автобус (наверно, недавно мобилизованный), Валерия села к окну, и устало откинулась на сиденье. Вскоре гравимобили поднялись над поверхностью и помчались на восток.

Спустившись по бетонному серпантину на Великую Равнину, колонна съехала с автострады на проселок и двинулась на север. Часа через два, после поворота на запад, автобусы выехали на обширную поляну в лиственном лесу и остановились.

По команде пилоты и техники авиакрыла покинули автобусы и построились прямо в поле. Здесь было существенно теплее, чем в Таллиевани; Валерия даже вспотела в своей теплой форменной куртке.

Пока командир авиакрыла произносил очередную речь, Валерия внимательно осматривала свое новое местожительство.

Аэродром находился прямо на лесной поляне, уже покрытой молодой ярко-зеленой травой. Штурмовики, напоминавшие древние докосмические вертолеты, лишенные, однако, воздушных винтов (их заменили антигравы) стояли, прикрытые маскировочными сетями. За аэродромом, под пологом леса, стояли также прикрытые маскировочными сетями аккуратные домики — казармы, штаб и мастерские.

Взгляд на деревья, покрытые, словно зеленым облаком, молодой листвой, трели птиц, радующихся весне (перекрывающие даже патриотическую речь отца-командира) настроили Валерию на лирический лад.

«Когда освобожусь, обязательно позвоню Диме Симонову, — подумала она. — Надеюсь, он по-прежнему служит в Таллиевани. Конечно, встретиться теперь, когда мы оба служим, нам будет трудно. Но мы встретимся. В конце концов, Дальняя — планета небольшая».

А в это время гигантский крейсер Альянса «Свобода» уже развернулся в сторону Дальней. Четыре ударных крейсера и восемь эсминцев восставших в четком строю следовали за флагманом.

Часть 3. ВЕЛИКАЯ ОСАДА

39

8 августа 2767 г. Планета Дальняя, город Порт-Артур.

— Господин губернатор, вы в эфире.

Павел Симонов, законно избранный губернатор Имперской планеты Дальняя выпрямился в кресле, и начал говорить, глядя в камеру. Поверх камеры бежал заготовленный текст выступления, но Павел Петрович почти не смотрел в него. Еще в бытность в компании «Садко» он невзлюбил начальников, читающих по бумажке мудреные (и почти всегда лишенные смысла) доклады.

— Граждане Дальней, — начал он. — Лютый враг угрожает нашей прекрасной планете. Вы знаете, что принесла власть Альянса вошедшим в него планетам: голод, нищету и массовый террор. Главари мятежников уже подсчитали контрибуцию с Дальней, уже назначили начальников концлагерей и расстрельные команды для нашего перевоспитания. Но у них ничего не получится. Пропаганда Альянса называет нас, жителей Дальней, «клопами, сосущими народную кровь». Вы все знаете, каким трудом нам досталось наше богатство. И всякий враг, посягнувший на нашу свободу и имущество, захлебнется собственной кровью.

Я не могу обещать вам легкой и спокойной жизни. Вам предстоят тяжелые испытания. Но от каждого из вас, от вашей дисциплины и мужества, зависит, сохраним ли мы нашу свободу и право на жизнь в одном государстве с матерью-Землей. Или станем рабами презирающих нас инопланетных фюреров.

Начиная с завтрашнего дня, на Дальней вводится чрезвычайное положение и режим светомаскировки. В связи с угрозой орбитальной бомбардировки крупных городов, объявляется частичная эвакуация населенья. В течение двенадцати часов с момента данного обращения, жители городов Порт-Артур, Новгород-Дальний, Муравьев, Ясноморск, Гагарин, Макаров и Жуков получат на личный комм разрешение либо запрет на эвакуацию для себя и для своих несовершеннолетних детей.

Граждане, получившие разрешение на эвакуацию, будут вывезены из городов в течение следующих суток. Сборные пункты будут указаны в отправленных сообщениях; о дальнейшем размещении эвакуированных позаботится государство. Граждане, не получившие никаких сообщений, могут также покинуть города, не создавая при этом беспорядка, но при этом они будут действовать на свой страх и риск. Помните, что всякая попытка покинуть место жительства вопреки запрету, будет считаться саботажем и караться принудительными работами. Помните также, что паника и мародерство будут пресекаться полицией с применением оружия.

Вздохнув, губернатор перешел к заключению.

— Некогда наши предки освоили эту планету, построив прекрасные города на диких землях. Я верю, что перед лицом тяжкого испытания, мы окажемся достойны отцов и дедов. Мы отстоим нашу свободу и не склонимся перед тиранией. Я верю в вас, граждане.

Выйдя из студии, Павел Петрович подошел к окну телецентра и некоторое время смотрел на сгущавшиеся вечерние сумерки. Сквозь полуоткрытое окно доносился обычный городской шум: в столице Дальней было все спокойно.

Зазвонил наручный комм. Павел Симонов включил связь и услышал голос жены:

— Я слышала твою речь, — начала Наталья. — Мне ждать сообщения? И что будет с детьми?

— Ты ведь сейчас на даче, — спросил Павел Петрович, и, получив утвердительный ответ, сказал:

— Лучше тебе там и оставаться. Никуда не уезжай. Дима — военный, он по-прежнему служит в Таллиевани, а Аня и так работает в лагере беженцев за городом. Эвакуировать ее никуда не нужно, тем более, что она живет с тобой на даче. Предупреди ее, однако, чтобы не ездила в город.

— А ты? Приедешь к нам?

— Боюсь, несколько дней мне придется пожить в Артуре, — проворчал губернатор (он не любил ночевать в своей официальной резиденции). — Как только ситуация прояснится, приеду к вам. А пока будем созваниваться.

Прервав связь, Павел Петрович повернулся к своей помощнице Вальницкой и распорядился:

— Возвращаемся в резиденцию.

40

10 августа 2767 г. Планета Дальняя, база Таллиевань.

В командном бункере было тихо. Ничто не угрожало командующему обороной планеты, здесь, под многометровым слоем гранита. Но расслабляться господам офицерам не приходилось — решения, принятые здесь, в течение ближайших часов должны были решить судьбу Дальней.

Генерал Головин внимательно рассматривал схему построения повстанческого флота, приближавшегося к планете. Впереди шли восемь эсминцев и шесть ударных крейсеров, выстроившись наклоненной к поверхности Дальней «боевой стеной». Вторую «боевую стену» образовывали тридцать два переделанных из транспортных судов вспомогательных крейсера. Такое построение обеспечивало прикрытие уязвимых вспомогательных крейсеров от имперских ракет планетарного базирования. Примерно в полумиллионе километров от боевых кораблей Альянса следовала транспортная флотилия: семьдесят три транспорта под охраной восьми эсминцев. После подавления ПКО Дальней она должна была высадить на планету экспедиционный корпус.

«Думают, что им предстоит легкая прогулка, — с ненавистью подумал генерал. — Погодите, вы еще не знаете, как здесь, на Дальней, принимают гостей».

Головин проглотил чашку кофе, не почувствовав вкуса, глубоко вздохнул и успокоился.

— Господин генерал, через час мятежники выйдут на дистанцию ракетного удара, — прозвучал в комме голос начальника станции слежения.

— Понял, — ответил Головин. — Приготовьтесь к переключению на резервный канал. Помните, ваш основной радар будет одной из первых их целей.

Затем генерал связался с командиром 18 авиадивизии.

— Поднимайте 108 авиакрыло, — приказал он. Пусть атакуют транспорты. 340 и 341 авиагруппы должны прикрыть наши войска от ударов с орбиты, 343 остается в резерве.

— Есть, — ответил комдив Белов.

Уменьшив масштаб изображения, так, что на экране появился глобус Дальней, Головин сосредоточил внимание на появляющихся над поверхностью зеленых значках имперских эскадрилий. Три авиагруппы 108 авиакрыла, девять эскадрилий, должны были облететь вокруг планеты, избегнув контактов с боевыми кораблями мятежников, и атаковать уязвимые транспорты. Еще шесть эскадрилий висели над полуостровом Землепроходцев, защищая имперские военные базы от атак из космоса.

— Господин генерал, мятежники подняли авиацию, — доложил начальник станции слежения. Шесть эскадрилий.

Шесть эскадрилий… Это было слишком мало для массированного удара по поверхности планеты, но вполне достаточно для прикрытия кораблей Альянса от имперских атак. Это означало, что генерал Ванслиперкин (Головин, разумеется, знал, кто командует флотом вторжения) сделал ставку на ракетный обстрел поверхности. Поэтому имперский генерал приказал и командиру 18 авиадивизии, и командующему ПВО планеты сосредоточиться на борьбе с ракетами космос-поверхность.

Затем Головин связался с бригадным генералом Антониной Деменьтьевой, командиром 40 бригады ПКО. Именно ее тяжелые ракеты должны были нанести ответный удар по кораблям Альянса.

— Инициативу мы отдаем мятежникам, — сказал он. — Надо дать им возможность расстрелять ракеты по нашим ложным позициям. Вы имеете право открыть огонь только после их первого залпа. Сосредоточитесь на выбивании ударных крейсеров и эсминцев. Если вам удастся нарушить ордер ПРО, перенесите огонь на вспомогательные крейсера.

Когда лицо пожилой женщины исчезло с экрана, Головин откинулся на кресла и взял поданную адъютантом чашку кофе. Теперь ему осталось лишь ждать.

Час спустя мятежники дали первый ракетный залп. Защитники планеты встретили их достойно. Сотни зенитных ракет стартовали с замаскированных позиций, перехватчики 34 авиакрыла атаковали тяжелые ракеты мятежников в стратосфере.

Конечно, в бункере командующего не было слышно ни рева ракетных двигателей, ни грохота взрывов, но поступающая информация позволяла оценить нанесенный врагами ущерб.

Урон имперским силам повстанцы нанесли не слишком значительный: большая часть прорвавшихся ракет обрушилась на макеты ракетных позиций и неиспользуемую авиабазу в Новгороде-Дальнем. Впрочем, несколько реальных целей мятежники все же поразили: был разбит основной радар станции слежения, повреждено взлетное поле авиабазы Таллиевань, разбито несколько казарм (хорошо, что войска были выведены в поле!).

— Открыть огонь, — приказал Головин.

Одновременно во многих точках полуострова Землепроходцев и Ясных островов из бетонированных ракетных шахт стартовали десятки тяжелых ракет. Расчерчивая голубое небо белыми инверсными следами, ракеты мчались навстречу невидимому с поверхности планеты флоту вторжения. Битва за Дальнюю началась.

41

10 августа 2767 г. Орбита планеты Дальняя.

Местное солнце всходило над Дальней, заливая кабину «Мистраля» золотым светом. Под крылом истребителя пронесся терминатор, и пурпурно-синяя ночная поверхность сменилась зелено-голубой дневной.

В этот день в атаку шли все три авиагруппы 108 авиакрыла. Дмитрий Симонов бросил взгляд направо — на черном фоне космоса первая и вторая эскадрильи его 184 авиагруппы казались россыпью сверкающих капель.

— Говорит Орел, — напряженный голос полковника Звягинцева заставил Дмитрия собраться. — Группе занять верхний эшелон.

Беспокоился полковник не зря. Комдив Белов потребовал от всех командиров авиагрупп лично возглавить группы во время сегодняшнего вылета. Так что пришлось господину полковнику оставить уютное штабное кресло и пересесть в кабину своей давно не поднимавшейся в небо боевой машины.

Дмитрий движением рычага поднял нос своего «Мистраля». В «волшебном кристалле» уже мерцала цепь алых точек — транспортная флотилия Альянса. 184 авиагруппа обходила транспорты мятежников и корабли прикрытия «сверху», оставляя их на растерзание своим товарищам из 183, чьи машины были вооружены тяжелыми противокорабельными ракетами.

— Поставить помехи, — приказал полковник.

Теперь даже с многокилометровой дистанции можно было различить серые прямоугольники транспортов и сверкающие копья эсминцев, неспешно плывущих над зелеными равнинами Северороссии. Несколько ракет, выпущенных с эсминцев, были сбиты с толку помехами и самоликвидировались.

— Говорит Орел, бандиты на одиннадцать часов, десять ниже. Всем приготовиться!

Голографический шлем Дмитрия Симонова уже выдавал красные значки истребителей мятежников, чуть выше носового обтекателя его «Мистраля». На взгляд, москитов повстанцев было не меньше шести десятков.

— «Осы» к бою, — Дмитрий переключил оружейную систему на использование дальнобойных ракет.

«Мистрали» имперских москитных сил и повстанцев беззвучно сближались. Машины и оружие были одинаковыми; исход предстоящего боя должно было решить мастерство пилотов.

В наушниках зазвучал сигнал захвата цели. Дмитрий пустил «Осу», и тут же резким рывком рычага изменил курс, пытаясь сорвать захват вражеских ракет. Удалось: звон, предупреждающий об облучении вражеским радаром, затих.

Дмитрий развернул «Мистраль» навстречу врагу. Внезапно он увидел сверкающий треугольник боевой машины, с нарисованной голографическим шлемом алой меткой «бандита». Боевые навыки сработали раньше сознания: залпом двух лазерных пушек, установленных в корнях крыла, Симонов превратил истребитель врага в огненный шар. Через мгновение «Мистраль» Дмитрия промчался через облако взрыва, и только теперь майор понял, что чудом избежал столкновения.

Строй имперских машин распался на отдельные пары, ведущие бой с такими же парами мятежников. Управлять боем стало невозможно: истребители маневрировали, пытаясь уйти от «захвата» врага или самому поймать в прицел вражескую машину. Дмитрий вывел свою пару (ведомый — молодец! сумел за ним удержаться) в хвост паре мятежников. Залпом «оводов» пара Симонова сбила обе вражеские машины.

Какой-то частью сознания Дмитрий отметил: бой идет успешно. Истребители повстанцев застряли в имперском заслоне, не в силах пробиться к ударным машинам, и последние могли безнаказанно отработать по транспортам.

Наконец (прошло около двадцати минут, но в хаосе космического боя трудно оценить время) истребители мятежников стали уходить из боя, уходя на высокую орбиту.

— Говорит Тигр, — приказ комбрига был передан всему авиакрылу. — Всем — ковер!

— Я Белый-29, - сказал Дмитрий. — Строимся и возвращаемся.

Построившись, эскадрилья майора Симонова взяла курс на базу Таллиевань. Десять машин из одиннадцати участвовавших в бою. Пилот одиннадцатой был, к счастью, жив и сейчас вращался в своем скафандре вокруг Дальней, дожидаясь эвакуации. За шесть сбитых машин Альянса — это была недорогая плата.

Уменьшив разрешение «волшебного кристалла» Дмитрий оценил обстановку. Корабли мятежников — как боевые, так и транспортные — переходили на высокую орбиту, отказавшись от высадки десанта. Сколько их было уничтожено — понять было трудно, но радар отчетливо фиксировал «хвосты» обломков на орбите.

Это была победа. Первая крупная победа имперских войск над повстанцами. Позднее Дмитрий узнает, что в этот день Альянс потерял один ударный крейсер, четыре эсминца, десять вспомогательных крейсеров, восемь транспортов, двадцать пять истребителей. И двадцать тысяч человек, отдавших жизнь за свою Революцию.

Когда под крылом симоновского «Мистраля» заголубел длинный узкий залив Александра II, отделяющий полуостров Землепроходцев от Северороссии, истребители развернулись кормой вперед, выдали тормозной импульс, и вновь направили свои острые носы к планете. Вскоре яркая плазма закрыла фонарь кабины, и, пока «Мистраль» не затормозил в атмосфере, управлять машиной приходилось «вслепую», по приборам.

База Таллиевань сильно пострадала от бомбардировки; основная полоса была перерыта воронками и садиться пришлось на запасную. Голубое небо было иссечено бело-желтыми следами «метеоров» — это в атмосфере Дальней сгорали обломки сбитых кораблей Альянса и тела мятежников.

42

11 августа 2767 г. Орбита планеты Дальняя.

— Итак, граждане, анализ прошедшего сражения показал: единственной причиной поражения сил Альянса является предательство, — генерал ВКС Альянса Корнелиус Ванслиперкин откинулся в кресле, и мрачно оглядел тактический центр «Свободы».

«Разумеется, — мрачно подумал Сайман Уайт. — О том, что план удара по Дальней сводился к примитивной лобовой атаке, что о подготовке наших военных — от пилотов до капитанов кораблей — цензурно говорить вообще невозможно, генерал предпочел забыть. О каком предательстве можно говорить, если за каждый сбитый имперский «Мистраль» мы расплачиваемся пятью (при том, что истребители у нас и имперцев одинаковые), если из десяти потерянных вспомогательных крейсеров два погибли вообще без участия имперцев — банально столкнулись. Приходится удивляться, как с таким-то командованием нас не отбросили к Новому Техасу!»

О том, что наступление было санкционировано самой президентом Монтгомери, Сайман на всякий случай предпочел не задумываться. Во избежание.

— Информация о численности и позициях ракетных установок ПКО, переданная нам Мариной Русановой, партийным лидером Дальней, оказалась полностью недостоверной. Не надейтесь отмолчаться, гражданин Уайт, парторганизации — ваша сфера ответственности. Поиск изменников в партийных рядах — ваша прямая обязанность.

— Поскольку встал вопрос о лояльности наших партийных товарищей на Дальней, я пригласил на заседание гражданина Рубина, ответственного за контакты с ячейками «Сынов свободы» на планете, — сказал Уайт, хорошо знавший, когда нужно переложить ответственность на подчиненных. То, что Рубин некогда вытащил Саймана из лап полиции на Дальней, дела не меняло.

— Граждане, — начал крепкий наголо выбритый мужчина. — Информация, о которой шла речь, была подготовлена лично Мариной Русановой, и была передана в разведку Альянса через контрабандиста Валерия Сиднева, известного как Палыч. Лояльность Палыча, многократно оказывавшего Альянсу услуги, вне всяких сомнений, поэтому предательница — сама Русанова. Необходимо ликвидировать ее, заменив надежным и верным нам кадром.

«Не дай бог, Марина и впрямь пострадает, — добавил он мысленно. — Комиссар Климов расправится со мной так, что зверства контрразведки Альянса покажутся чайной церемонией».

— Предлагаете послать рейнджеров? — спросил командующий десантным корпусом генерал Стоунволл. Недавно сформированная бригада рейнджеров Нового Техаса считалась элитой ВС Альянса. Генералу не терпелось испытать своих лучших бойцов в деле.

— В этом нет необходимости, — ответил Рубин. — Русанова не контролирует все каналы связи партячейки с Альянсом. Я намерен поручить ее ликвидацию надежному партийному товарищу. Если он справится — возглавит ячейку после Русановой.

— Действуйте, гражданин Рубин, — кивнул генерал Ванслиперкин. — А теперь, когда вопрос с предательством разрешен, перейдем к обсуждению военных планов.

Глотнув воды из стоящей на столе бутылки, генерал продолжил.

— Информация о позициях имперских ракет ПКО, полученная, так сказать, опытным путем, показала, что генерал Головин обеспечил прикрытие от атак из космоса полуострова Землепроходцев, Ясных островов и северо-восточного побережья Югороссии. Большая часть поверхности планеты при этом открыта для высадки десанта.

Нажатием нескольких клавиш на настольном пульте Ванслиперкин вывел голографическое изображение Дальней. Красным кругом над висящем над столом заседаний глобусе был показан район поверхности планеты, прикрытый имперскиой ПКО.

— Для успешной высадки экспедиционного корпуса и снабжения десанта с орбиты необходимо захватить космодромом или, по крайней мере, аэродром суборбитального транспорта, вне зоны действия имперских ПКО. Это космодромы Зеленогорск, Гагарин и Покров, а также аэродромы Алексеевск и Громов.

— Наиболее перспективным местом высадки является космодром Зеленогорск, — заговорил генерал Стоунволл. — Захватив космодром и город, мы сосредоточим весь экспедиционный корпус в долине реки Седой. В первых числах октября, когда перевалы Соломоновых гор отчистятся от снега, поведем наступление силами 6 и 7 корпусов на Троицк и полуостров Землепроходцев, а силами 8 корпуса — обеспечим левый фланг захватом Новгорода — Дальнего. Порт-Артур должен пасть к середине ноября, операция должна завершиться захватом полуострова Землепроходцев к концу ноября.

— Граждане, вы забыли экономический аспект нашей операции, — заметил Уайт. — Гражданка президент Монтгомери сказал ясно: нам нужны зерно и оборонная промышленность Дальней. Десант необходимо высадить в Гагарине, чтобы немедленно захватить югороссийский урожай зерновых этого года.

— Вы предлагаете нашим войскам форсировать океан, чтобы добраться до Порт-Артура, — резко возразил Стоунволл. — Это недопустимо замедлит операцию и может привести к поражению. Я говорю — нет.

— Вы намерены проигнорировать приказ президента? — жестко спросил Уайт. — Долго ли после этого вы останетесь в нынешней должности, гражданин генерал?

— Вас еще не избрали президентом, гражданин Уайт, — спокойно сказал генерал Ванслиперкин. — Гражданка Монтгомери выделила вам 30 территориальную дивизию. Можете использовать ее для захвата Гагарина. Главные силы экспедиционного корпуса высадятся в Зеленогорске и начнут наступление на Порт-Артур.

— Мне потребуется поддержка флота, — сказал Сайман Уайт.

Он уже сообразил, что перегнул палку. С «летучего голландца» станется сделать его козлом отпущения за провал операции. И загонят бедного Саймана в пустыню… то есть в концлагерь в болотах Нового Техаса.

Генерал Ванслиперкин посмотрел на Уайта, как на вредное насекомое, словно раздумывая — сразу прихлопнуть паразита, или подождать немного?

— Вы получите поддержку флота, как только это станет возможно с оперативной точки зрения. На данный момент наша главная цель — Зеленогорск.

43

12 августа 2767 г. Планета Дальняя, город Порт-Артур.

Отведя взгляд от экрана компьютера, Марина Русанова подошла к окну своего кабинета и посмотрела в окно. Над Порт-Артуром поднимались столбы черного дыма: сегодня мятежники в первый раз бомбили город, пытаясь разрушить военные заводы. Получалось это у них не очень: под огнем ПВО пилоты мятежников стремились как можно скорее освободиться от бомб и ракет, выкладывая их куда попало. Попадало в основном по жилым кварталам.

Марина думала над последним сообщением от Рубина. Кодовая фраза, означавшая, что она, Журналистка, раскрыта, ее не удивила: после провала позавчерашней атаки было бы просто удивительным обратное.

Она могла спокойно уйти на ближайшую конспиративную квартиру Госбезопасности. Но Марина не привыкла бросать дела на середине. Предложенный ей план не вызвал восторга у комиссара Климова, но все же был им поддержан.

При мысли о Владимире Марина почти против воли улыбнулась. Он ей нравился. Они давно не виделись, но Марина надеялась вскоре совершить с господином комиссаром еще одно «злоупотребление служебным положением».

Открылась дверь. Марина поставила кофе на подоконник и спокойно повернулся. На пороге стоял ее партийный товарищ Петр Чернов — худощавый, нескладный парень лет двадцати пяти. В руке он держал пистолет, нацеленный Марине в лоб.

— Насколько я понимаю, Рубин обвинил меня в измене, — начала разговор Марина, — и поручил тебе мою ликвидацию.

— Да, — кивнул побледневший Петр. — Это правда?

— Это правда, — спокойно сказал Марина. — Я передала разведке АНС заведомо ложную информацию об имперских войсках. Благодаря мне флот Альянса попал в мясорубку.

Рука Петра дрогнула, но выстрелить он так и не решился.

— Но зачем? — спросил он.

— Вот что Альянс принес нам, — Марина указал на дымы пожаров за окном. — Нравится? И мне нет. Я не хочу, чтобы Сыны свободы навели на Дальней свои порядки — с концлагерями и расстрелами за каждый чих, с нищетой и голодом. И я препятствую им по мере сил.

— Империя тоже не подарок, — с вызовом сказал Петр. — Ты ведь это хорошо знаешь.

— Знаю. Но такого террора, как на Новом Техасе, в Империи нет. Что-то я не помню у нас уничтожение изменников вместе с родственниками. Или лагеря смерти на болотах, в которых гибнут десятки тысяч людей.

Петр вздохнул и опустил пистолет.

— И что же мне делать? — сказал он.

— У тебя есть выбор, — неторопливо ответила Марина. — Либо ты сейчас застрелишь меня, а через несколько дней будешь казнен — Госбезопасность позаботится об этом. Либо ты искупишь свою вину, послужив Империи.

Плечи гражданина Чернова поникли. Он сломался. Он был предан Русановой, и ее предательство ввергло Петра в состояние шока. При этом умирать за Альянс, бомбивший родной Порт-Артур, ему не очень-то хотелось (а что умереть придется — сомневаться не приходилось — Русанова наверняка сдала Госбезопасности все убежища их ячейки). Марина предложила не слишком достойный, но выход.

— Я согласен… искупить. Что я должен сделать? — спросил он.

44

15 августа 2767 г. Планета Дальняя, база Таллиевань.

— Я Белый-29, - произнес Дмитрий Симонов в нашлемный микрофон. — Я подбит, правый двигатель отказал. Разрешите посадку!

— Белый-29, говорит Земля. Полоса занята. Садитесь на запасную полосу.

Заложив правый вираж, Дмитрий с трудом выровнял «Мистраль», и направил свою машину на полосу, предназначенную для посадки шаттлов. Выпустив шасси, Дмитрий аккуратно посадил москит. Коснувшись бетона, машина помчалась по полосе, и вскоре остановилась.

Осмотрев приборы, майор Симонов удовлетворенно вздохнул: угрозы взрыва не было. Дмитрий откинул фонарь, поднял стекло шлема, подставив лицо теплому весеннему ветру, и некоторое время сидел, ожидая, когда к его «Мистралю» подъедут машины аэродромных служб.

Собственно, помимо успешной посадки, гордиться Симонову было нечем: имперские истребители сегодня не выполнили приказ, не сумели прорваться к десантным шаттлам Альянса, обрушившихся на Зеленогорск. 184 авиагруппа потеряла четыре машины вместе с пилотами, завалив всего шесть истребителей Альянса. В числе погибших был командир группы полковник Звягинцев. Немного утешало то, что из шести вражеских машин две были сбиты майором Симоновым.

— Тигр вызывает Белого-29, тигр вызывает Белого-29, - голос комбрига Лукьянова оторвал Дмитрия от раздумий. — Немедленно явитесь в центр управления. Вы назначаетесь командиром 184 группы.

— Служу Императору, — без особого энтузиазма ответил Симонов.

К «Мистралю» подъехал аэродромный транспортер. Дмитрий ступил на платформу, опустился вместе с ней и сказал технику: — В центр управления. Срочно!

45

17 августа 2767 г. Планета Дальняя, аэродром Троицк.

— Господа офицеры, сегодня мы наносим удар по космодрому Зеленогорска, — подполковник Симонов оглядел собравшихся в бывшем конференц-зале бывшего гражданского аэровокзала пилотов. — Главную работу выполнят атмосферные штурмовики 382 авиакрыла, которых прикроют 183 и наша 184 авиагруппы. Цель — транспортные шаттлы и военные грузы, сложенные мятежниками прямо на поле аэродрома. Наша задача — прикрыть 830 авиагруппу штурмовиков от истребителей Альянса.

На настенном экране появился снимок аэродрома, затем карта центральной и западной Северороссии. Город и аэродром Троицк находились в самой узкой части перешейка, оделяющего полуостров Землепроходцев от континента. К западу, за Соломоновыми горами, лежал город Зеленогорск, превращенный мятежниками в военную базу и центр снабжения.

— Маршрут… скорость… высота.

Затем Дмитрий перешел к тактике боя.

— По данным разведки, Зеленогорск прикрывают около семидесяти истребителей планетарного базирования. Против нас мятежники бросят не меньше полнокровной авиагруппы.

184 авиагруппа, увы, была уже далеко не полнокровной. В первой эскадрилье осталось десять пилотов, во второй — восемь, в третьей — девять. Москитов у защитников Дальней хватало — мелкосерийное производство «Мистралей» было организовано в Порт-Артуре — а подготовленных пилотов — нет.

— Мы допустили ошибку, отказавшись от хорошо отработанного на маневрах «сэндвича», — продолжил Дмитрий. — Поскольку наша задача — не допустить истребители Альянса к штурмовикам, первая и вторая эскадрильи втянут мятежников в маневренный бой. Третья эскадрилья, оттянувшись назад, атакует дальнобойными ракетами.

— «Сэндвич» предназначен для боя против менее маневренных противников — заметила майор Легкогступова. «Железная леди», не получив командования после смерти полковника Звягинцева, постоянно демонстрировала неприязнь к новому командиру. — А у мятежников — «Мистрали». Они могут подловить нас на развороте.

— Альтернативой является лобовая атака, — сухо заметил Симонов. — А бои на лобовых уже стоили нам десяти пилотов. Поэтому мы изменим тактику, пока группа не осталась без летчиков. Пилоты Альянса хуже обучены, мы сможем обойти их на маневре.

«Железная леди» кивнула, соглашаясь. Со своего места встал чернобородый командир штурмовиков в зеленом армейском мундире.

— Ближнее прикрытие будет? — спросил он.

— Не будет, — ответил Дмитрий. — Вы можете не беспокоиться, мы сумеем связать истребители Альянса боем. И еще одно. Мы не сможем выделить машины для подавления ПВО.

— С зенитчиками мы разберемся сами, — полковник армейской авиации кивнул Симонову. — Ваша забота — истребители.

Когда совещание окончилось, Дмитрий задержал командира штурмовиков.

— Хочу попросить вас о личной услуге, — сказал он.

— Как не помочь братьям-истребителям, — усмехнулся летчик-штурмовик.

— У вас ведь служит некая Валерия Шеннон, — начал Дмитрий. — Отпустите ее на сегодняшний вечер.

— Шеннон… — задумался полковник. — Ах да, она ведь к нам прибыла с Дальней. Хорошо, отпущу… если живой вернется.

46

17 августа 2767 г. Планета Дальняя, космодром Зеленогорск.

— Внимание. Приближаемся к цели. Приготовиться к атаке.

Валерия Шеннон бросила взгляд на «волшебный кристалл». Впереди шел неразличимый невооруженным глазом воздушный бой. Красные точки истребителей Альянса и зеленые — Империи смешались в голографической сфере в беспорядочный клубок. Судя по тому, что красные точки гасли одна за другой, воздушный бой шел успешно для защитников Дальней.

А вот и цель. Поле космодрома в «кристалле» было буквально усеяно красными точками. Валерия бросила взгляд вперед, поверх головы девушки-бомбардира, сидящей в передней кабине ее штурмовика. Впереди уже можно было различить серое поле космодрома, хорошо заметное на фоне зеленой травы. Поле космодрома Зеленогорск было заставлено шаттлами, контейнеры с военными грузами громоздились вблизи здания космовокзала.

— Молли, готова? — спросила Валерия по внутренней связи. — Наша цель — контейнеры у космовокзала.

— Готова, — напряженно ответила девушка, склонившись над прицелом.

Штурмовик Валерии шел слева от ведущего звена. Еще левее держал строй ведомый Валерии. Из четверых летчиков звена только его командир был опытным пилотом, остальные (включая Валерию) обучались по ускоренной военной программе.

Впереди голубым огнем горели дюзы штурмовиков первого звена. Вот от них отделились черные капли бомб. Через несколько секунд стоящие на полосе шаттлы скрылись в море огня — термобаричекие бомбы не оставляли шансов уцелеть. Штурмовик сильно тряхнуло.

Ведущий звена слегка изменил курс, Валерия повторила его маневр. И вот уже космовокзал прямо по курсу.

Штурмовик дрогнул, освобождаясь от бомб. Через несколько секунд машину сильно тряхнуло. Под короткими крылышками «Белого Волка» теперь мелькали городские кварталы.

Когда звено начало разворачиваться на обратный курс, зазвеневший в наушниках зуммер предупредил Валерию о ракетной атаке. Боевым разворотом уклонившись от выпущенной ракеты, лейтенант Шеннон увидела, как ее ведомый превратился в огненный шар.

Валерия легко могла выйти из-под обстрела, но тогда под огонь попало бы третье звено. Решение было принято мгновенно.

— Атакуем зенитки! Молли, пушку! — приказала она. И, развернув «Волка», направила его в пологое пикирование, нацелив остекленный нос на черные букашки зенитных самоходок, стоящих на городской площади.

Штурмовик задрожал: заработала сорокамиллиметровая автопушка, управляемая бомбардиром. Переведя штурмовик в горизонтальный полет над самыми крышами, Валерия заставила машину описать круг над площадью. Обе зенитные самоходки горели.

Увеличив мощность двигателей до максимума, второй лейтенант Шеннон повернула на восток, надеясь догнать свое звено. Черный дым, поднимавшийся над космодромом, некрасивыми кляксами пятнал голубые вечерние сумерки.

47

18 августа 2767 г. Планета Дальняя, аэродром Троицк.

— Как вставать-то не хочется, — Валерия ткнулась лицом в нагое плечо мужчины. — Будто и нет никакой войны.

Дмитрий Симонов, обняв левой рукой лежащую рядом женщину, взял с тумбочки наручный комм и активировал его. В темноте вспыхнули зеленые огоньки цифр.

— Сейчас половина второго. Ты еще успеешь вернуться в свою часть.

— Угу, — промямлила женщина. — Ты женишься на мне?

— А я слышал, что дамы Нового Техаса предпочитают свободные отношения, — поддразнил любимую Дмитрий.

— Мы, Шенноны, всегда были консервативны, — ответила Валерия. — Это отца и погубило.

— Ну, фамилию тебе придется сменить, — Симонов улыбнулся и поцеловал женщину в темя. — Мы поженимся, когда отобьем врага от Дальней. Кстати, ты продолжишь служить?

— Не знаю, — сказала Валерия. — Я так счастлива… Но мне пора идти.

— Не торопись, — Дмитрий взял женщину за плечи и опрокинул ее на спину. — Мы еще не простились.

48

1 сентября 2767 г. Планета Дальняя, база Таллиевань.

— Господа офицеры, информация подтвердилась. Через девять дней повстанцы при поддержке палубной авиации высадят десант численностью до дивизии в Гагарине. На следующий день, одиннадцатого сентября, войска Альянса силами до семи дивизий и четырехсот танков при поддержке трехсот москитов начнут наступление на Новгород — Дальний и Троицк.

Комиссар Климов закончил доклад и сел. Генерал Головин бросил взгляд на голографическую карту, на которой жирными красными стрелами были изображены планы врага.

— Сначала о десанте в Югороссию, — начал он. — Мы не можем прикрыть Гагарин сухопутными войсками — они будут выбиты из космоса, как только выйдут из-под зонтика нашего ПКО. Высадка десанта должна быть сорвана авиацией.

Командующий москитными силами Дальней, генерал-майор Белов задумчиво потер лысину. Подумав немного, он сказал: — Для этого мне придется задействовать всю оставшуюся авиацию. Повстанцы бросят на прикрытие десанта 150–200 машин, а у меня всего 180 «Мистралей». На всю планету.

— Вам разрешается бросить против десанта пять авиагрупп из шести, — сухо сказал Головин. — 341 авиагруппу оставьте на прикрытии наших войск, остальные задействуйте в операции. Воздушное наступление на Зеленогорск временно прекратить.

— Такими силами мы сможем атаковать только десантные шаттлы, но не транспорты на орбите, — сказал Белов.

— Так атакуйте, — резко ответил командующий обороной планеты. — Делайте, что можете! Я не требую от вас невозможного, но не потерплю бездействия.

— Десант будет сорван, — упрямо ответил Белов. — Сегодня же мой штаб начнет разработку операции.

— Действуйте, — кивнул Головин. — Ответственность на вас. Мой штаб должен заняться подготовкой к отражению их главного удара.

— Господин генерал, возможно, моя просьба покажется вам странной, но мятежники не должны понять, что мы знаем об их главном ударе. Даже post factum, — вмешался в разговор комиссар Госбезопасности Климов. — Иначе я лишусь агента в их штабе. У меня уже есть «козел отпущения», которого повстанцы обвинят в утечке информации по Гагаринскому десанту, но, если их контрразведка поймет, что мы знали и о главном ударе, они выйдут на моего человека.

— Что важнее, провал вашего агента или срыв наступления Альянса? — резко спросил генерал. Климов промолчал.

— Одно ведет за собой другое, — сказал, наконец, Головин. — Десятого числа я приведу войска в полную боевую готовность. А потом «на всякий случай» прикажу оставаться в полной боевой еще пару суток. Знать о предстоящем наступлении будут только присутствующие здесь, — он оглядел комнату для совещаний, в котором находилось примерно тридцать офицеров в званиях от майора до генерал-лейтенанта, и несколько гражданских.

— А теперь, господин Климов, вы подробно расскажете о планах их главного удара. А мы подумаем, как его отразить.

49

10 сентября 2767 г. Планета Дальняя, над Югороссией.

Под крылом «Мистраля» подполковника Симонова проносились золотые поля Югороссии. С десятикилометровой высоты было сложно разглядеть работающие на полях комбайны, но Дмитрий знал, что хлебная страда в разгаре. Конечно, отправить зерно на Землю сейчас было невозможно, но промышленные города Северороссии тоже нуждались в продовольствии.

Город Гагарин сейчас было не видно, но Симонов знал, что он лежит слева по курсу. Дмитрий много раз бывал в Гагарине, у сестры. Ему нравился этот город, и он гордился, что защищает его.

В «магическом кристалле» вспыхнула россыпь красных точек, напоминавшая гигантскую огненную змею из древнего мифа, спускавшуюся с неба, чтобы пожрать жалких людишек. Впрочем, десантники Альянса, летевшие в Гагарин в своих шаттлах, были опаснее любых мифических чудовищ.

— Внимание, говорит Орел, — начал Дмитрий. — «Осы» к бою. Поставить помехи. После ракетного залпа — выполнить противоракетный маневр и атаковать истребители.

По плану, 108 авиакрыло должно было сковать боем истребители противника, а 34 — атаковать десантные шаттлы. Подполковник Симонов надеялся, что хорошо вдолбил в головы своим подчиненным: их цель — не шаттлы, а эскорты.

«Мистрали» задрали острые носы в небо, направляясь навстречу москитам врага. Цель захвачена, залп! И тут же, не выясняя, попала ракета или нет, Дмитрий бросил машину в боевой разворот, затем в пикирование. Разогнавшиеся москиты врага проскочили под «Мистралем» Симонова, и теперь четыре из них оказались в его секторе обстрела. Залпом «Ос» Дмитрий и его ведомый сбили вторую пару. Первая пара резко развернулась, уклонившись от следующего ракетного залпа.

«Достойные противники, — подумал Симонов, разворачивая машину. — Ну, сейчас им конец».

Через несколько секунд резких — на пределе возможностей машины — маневров, Дмитрий вышел в хвост ведомому. Мгновение он глядел на горящие голубоватым огнем дюзы ведомого, а затем нажал на гашетку лазерной пушки. «Мистраль» Альянса превратился в огненный шар.

Ведущий свалился в крутое пике, уходя к поверхности планеты. Дмитрий направил свой «Мистраль» вслед за врагом. Воздушный бой продолжался…

Бригадный генерал Муромцев, командир 34 авиакрыла имперских москитных сил, неподвижно сидел в кабине своего «Мистраля». Сегодня в воздух поднялись все имперские пилоты, начиная с самого генерал-майора Белова. Командующий москитными силами Дальней руководил операцией с борта шаттла ДРЛО, висящего над Варяжским океаном.

Под крылом «Мистраля» проносились золотые поля и рощи Югороссии. Москит шел на автопилоте, на высоте всего пятьдесят метров над землей, скрываясь от обнаружения вражескими радарами. На такой скорости и на такой высоте пейзаж под крылом расплывался в зелено — золоте марево. Повинуясь командам компьютера, машина то поднималась, проходя над холмами, то вновь спускалась к земле.

— Я Рыцарь. Курс 75, - раздался в наушниках голос генерала Белова. Муромцев набрал на клавиатуре команду. На такой высоте человеческой реакции было недостаточно для управления истребителем. Повинуясь приказу компьютера, штабное звено повернуло на северо-восток. Одновременно выполнили разворот все шестьдесят машин 34 авиакрыла, участвовавшие в атаке.

Шли минуты. Под крыльями москитов проносилась уже обжитая местность: дороги, фермы. И вот, наконец, долгожданная команда:

— Я Рыцарь. 34, цель над вами. Атака!

Выключив автопилот, Муромцев резко направил свой «Мистраль» вверх, одновременно включив радар. В «волшебном кристалле» сразу же вспыхнула красная змея вражеских шаттлов. Они были выше и впереди по курсу 34 крыла. Идеальная позиция для атаки.

Через две минуты штабное звено вышло на исходную позицию для атаки. Муромцев совместил прицел с красным квадратом, обозначавшим пока еще невидимый шаттл врага. Залп! Генерал и его ведомый выпустили «Осы», и два шаттла с сотней мятежников рассыпались грудами титанового лома. Еще одной «Осой» Муромцев сбил третий шаттл, затем, увеличив скорость, вывел свою пару в хвост следующей тройке шаттлов.

Ведомый генерала сбил шаттл мятежников последней «осой», затем пришел черед ракет малого радиуса действия. Когда оставшиеся два шаттла были поражены, Муромцев бросил взгляд на «магический кристалл». От красной змеи осталось только несколько кровавых точек, которые одна за другой погасли. Уменьшив разрешение «кристалла», генерал увидел, что и истребители Альянса, так и не сумевшие прорвать заслон 108 авиакрыла, возвращались на орбиту.

Теперь в небе Югороссии остались только имперские истребители. Позднее стало известно, что в этот день Альянс потерял сто семьдесят шаттлов, тридцать пять истребителей, и более шести тысяч десантников и пилотов. Победа стоила Империи четырнадцати «Мистралей» и девяти пилотов.

— Я Рыцарь, — прозвучал в наушниках голос генерала Белова. — Дело сделано! Всем — ковер!

50

10 сентября 2767 г. Планета Дальняя, город Троицк.

— Шевелитесь быстрее! Взлет через пять минут! — крикнул взводный сержант, глядя, как штурмовики грузятся в катер, лязгая по аппарели титановыми ботинками скафандров. Полковник Риччи поднялся в пилотскую кабину штабного шаттла и сел в свое кресло позади пилотской кабины. Подполковник Джонстон уже сидел в соседнем кресле и работал с электронным планшетом.

— Ну как, Боб, есть идеи? — обратился Риччи к подчиненному.

— Какие тут могут быть идеи, — мрачно усмехнулся Джонстон. — С нашей недобригадой нам приказано остановить дивизию мятежников. Переправы на Изобильной уже захвачены. Так что обороняться нам придется в Сахарных горах.

Джон взглянул на планшет, на жирные красные стрелы, ползущие по зеленым равнинам и бурым горам Северороссии. Театр военных действий представлял собой равнину, ограниченную с юга Варяжским океаном, с севера — почти непроходимыми Соломоновыми горами, а с запада — заливом Александра II, в вершине которого и был построен город Троицк. Три отрога Соломоновых гор, названных, соответственно Рудными, Сахарными и Пыльными горами, спускались к побережью. В среднем течении реки Изобильной, протекавшей между Пыльными и Сахарными горами, был выстроен город Новгород-Дальний.

Сплошного фронта в Северороссии не было. Две дивизии императорской армии перекрывали прибрежную дорогу, еще две — стерегли перевалы Пыльных гор. Удар трех корпусов мятежников смял эту жидкую линию, и уцелевшие защитники Дальней откатывались к Новгороду-Дальнему, преследуемые 8 и 6 корпусами Альянса. 7 корпус наступал прямо на восток — на Троицк.

— 76 бригада перекроет Грозовой перевал, — сказал Джонстон. Нам приказано закрыть перевалы у горы Сергеева. По данным разведки, против нас — дивизия мятежников, усиленная бригадой рейнджеров.

— Северный перевал перекроет учебный батальон, два артдивизиона и две роты танков, — сказал Риччи. — Южный перевал займет штурмбат, два артдивизиона и две роты танков. Все равно ничего лучше не придумаешь. Отдайте приказ, майор.

Джон не стал говорить, что против противника, четырехкратно превосходящего «оперативную группу Риччи» в артиллерии и танках, и десятикратно — в численности, возможно продержаться лишь недолго. Боб Джонстон понимал это не хуже своего командира. Но приказ надо было выполнять.

51

11 сентября 2767 г. Планета Дальняя, гора Сергеева.

— Идут, — подполковник Джонстон коснулся рукой шлема, настраивая изображение. Впереди — рота танков. За ними — около тридцати БМП и взвод самоходных минометов.

Джон отвел закрывавший ему обзор мелкий кустик с голубыми цветами и бросил взгляд вниз. Из вырытого в склоне сопки окопа открывался отличный вид на серпантин дороги, по которому к Южносергеевскому перевалу поднималась колонна бронетехники.

За прошедшие сутки «оперативная группа Риччи» достойно подготовилась к бою. В замаскированных окопах на склонах Сахарных гор заняли позиции пехотинцы, танки и самоходки, надежно перекрывая огнем обе дороги через горы. Тяжелая артиллерия была укрыта в складках местности на склонах горы Сергеева.

Вторая линия обороны кольцом опоясывала гору. Полковник Риччи рассчитывал при необходимости держать на горе Сергеева круговую оборону, перекрывая дороги огнем.

— Полковник Стоун, — обратился Риччи к стоявшему рядом комбату штурмовиков, — распределите цели. Затем Риччи связался с начальником артиллерии дивизии.

— Я Гриф. Беспилотник поднят? — сказал он.

— Поднят, — был ответ. — Сбрасываю вам данные.

Риччи бросил взгляд на электронный планшет, который теперь транслировал изображение с камеры БПЛА. С высоты птичьего полета была хорошо виден авангард мятежников. Затем беспилотник пролетел над гребнем, и помчался над длинной колонной БМП. Главные силы врага наступали вслед за авангардом.

— Приготовиться открыть огонь по главным силам, — приказал Риччи командующему артиллерией. Отсеките их от авангарда.

Затем он перевел взгляд на рекомый авангард. Колонна мятежников находилась уже в зоне обстрела из стрелкового оружия (не говоря об артиллерии и ракетах).

— Я Гриф, — приказал полковник, переключившись а «общий» канал. — Огонь!

Спустя мгновение склоны горы Сергеева ожили. Загрохотали танковые пушки и минометы, к колонне врага устремились огненные стрелы ракет. Сухой треск автоматов и пулеметов смешался с грохотом взрывов.

Несмотря на внезапность нападения, повстанцы ответили. Уцелевшие танки и БМП открыли ответный огонь; пехотинцы, выскакивавшие из машин на землю принялись осыпать пулями склоны.

Подполковник Стоун умело руководил боем. Риччи не вмешивался в его распоряжения. Вместо этого он перевел взгляд на планшет, на который по-прежнему передавалось изображение с камеры беспилотника.

Огонь дальнобойных орудий накрыл колонну Альянса. Несколько БМП пылало: их броня не спасала от осколков шестидюймовых снарядов при близком разрыве. Дорога была покрыта телами мятежников. Когда уцелевшие машины выползли из зоны обстрела, Джон приказал прекратить огонь.

Тем временем бой у дороги почти завершился. Ни одна из бронированных машин Альянса не ушла; почти все мятежники погибли. Уцелевшие бунтовщики еще отстреливались из-за обугленных остовов танков и БМП.

— Я Гриф, — приказал полковник Риччи, переключившись а «общий» канал. — Прекратить огонь!

Затем он увеличил мощность встроенного в шлем громкоговорителя до максимума. Его голос загремел над дорогой.

— Говорит полковник имперской Звездной пехоты Джон Риччи. Бунтовщики, ваше положение безнадежно. У вас есть пятнадцать минут, чтобы выйти с поднятыми руками. После чего мы атакуем и пленных брать не будем!

Не прошло и пяти минут, как уцелевшие мятежники вышли на обочину с поднятыми руками. Риччи усмехнулся: враги все еще боялись Звездной пехоты. И, значит, для Империи не все еще потеряно.

Джон мрачно смотрел на боевой скафандр, в котором провел весь день. Вздохнув, он оглядел землянку — его жилище и одновременно штаб «оперативной группы Риччи». Помимо стола и двух стульев, ее обстановка состояла только из двух спальных мешков — командира и начштаба группы. Переносной комм и лампа были сдвинуты в угол стола, на котором денщик расставлял ужин для господ офицеров.

Приказав ординарцу заменить блок питания в командирском скафандре, Джон сел за стол, глотнул чая, а затем перешел к каше с тушенкой. Подполковник Джонстон уже начал обедать, не дожидаясь приглашения.

Сегодня «оперативная группа Риччи» встретилась с тяжкими испытаниями, которые с честью выдержала. Потеряв авангард в имперской засаде, военачальник Альянса развернул дивизию в боевой порядок и повел наступление на перевалы по всем правилам военного искусства. За день десантники отбили шесть атак мятежников, поддержанных танками и артиллерией. Один раз позиции Звездной пехоты бомбили атмосферные штурмовики, но последующие попытки москитов мятежников атаковать позиции Звездной пехоты были пресечены имперскими истребителями. Ответные налеты имперских москитов также не впечатляли: трижды за день эскадрилья атмосферных штурмовиков бомбила позиции Альянса. Впрочем, даже такая поддержка помогла Звездной пехоте успешно отбить атаки бунтовщиков.

Сухой треск автоматов оторвал господ офицеров от походного ужина. Грязно ругаясь, Джон влез в скафандр и включил связь.

— Говорит пост 7, нас атакуют! Парни в скафанд…

— Это рейнджеры, — сказал Риччи подполковнику Джостону. — У мятежников только они носят бронескафандры.

Полковник устроился у входа в землянку. Наблюдая за дорогой из этого импровизированной щели, он выругал себя, что не догадался прикрыть батальон окопами с востока, пока была такая возможность. Но переживать было некогда: требовалось отдавать приказы, ведь комбат штурмовиков молчал.

— Роте В выдвинуться к штабу и приготовиться к бою. Роте А занять позиции роты В. 1-му танковому выдвинуться к дороге восточнее штаба.

— Господин полковник, — послышался голос комбата. — Где вы?

— В штабе, — ответил Риччи. — Скорее!

Через две минуты в щель к полковнику спрыгнул Марк Стоун, комбат штурмовиков.

Подоспевшие солдаты, которым место в крохотном окопе не досталось, залегли по сторонам шоссе.

— Не стрелять! — приказал Риччи. — Первыми начинают танкисты!

И удовлетворенно вздохнул услышав, как комбат повторил приказ по батальонному каналу.

На дороге послышался рев танковых моторов. Вскоре в свете местной красноватой луны из темноты стали выступать силуэты бронированных машин.

Риччи напрягся: наступал решающий момент боя. Если кто-нибудь из его людей выстрелит, танки сомнут роту гусеницами.

Никто из штурмовиков не выстрелил. И вот справа, от близкой сопки, загрохотали орудия имперских танков. Меньше чем за минуту пять машин мятежников вспыхнули белым водородным пламенем.

Во всполохах огня стали видны пехотинцы мятежников в бронескафандрах. На них обрушился ливень пуль. Мятежники попытались атаковать, но залегли, прижатые к земле пулеметным огнем.

Сзади загремели взрывы: срабатывали мины, предусмотрительно установленные перед фронтом бригады (ставшим теперь тылом). Затрещали пулеметы: первая рота вступила в бой.

Попав под огонь пехоты и танков, уцелевшие мятежники отступили. Вспомнив о своих обязанностях, Джон Риччи предоставил подполковнику Стоуну командовать батальоном, а сам решил оценить обстановку. По приказу полковника, расчет батальонного «Зубра» выпустил БПЛА. Изображение с ночной камеры, установленный на беспилотнике, передавалось на планшетный компьютер Риччи. Вскоре в объектив попала цепь солдат в бронескафандрах. поднимавшихся на гору Сергеева севернее шоссе. За пехотой следовала пара «Зубров».

«Батальон рейнджеров, — подумал Риччи. — Еще час, и они отрежут нас от горы».

Еще один батальон наступал южнее дороги. Третий батальон мятежников, попавший «под раздачу» отступил по шоссе к востоку.

— Внимание, говорит Гриф, — начал Риччи, переключившись на «офицерский» канал. Приказываю отступить на запасную позицию. Артдивизиону прикрыть отход огнем.

Штурмовой батальон «оперативной группы Риччи» колонной шел по лесной дороге. Впереди ревели моторами восемь танков; за ними шли десантники двух пехотных рот; два «Зубра» замыкали колонну. Третья рота штурмовиков и взвод «Бизонов» отходили к заблаговременно построенным укреплением по другой дороге.

— Говорит Д-1, - раздался в наушниках голос командира головного дозора. Впереди на поляне — мятежники. Батальон и три «Зубра», идут цепью вверх по склону.

Риччи быстро обдумал ситуацию. Ему представился шанс разгромить батальон элитных войск повстанцев. Но сделать это можно было, только используя внезапность.

— Броне — стоп машина! — приказал он. Рота А выдвигается к опушке правее дороги, рота В — левее. Атаковать вслед за танками. Затем он повел своих солдат через лес. Полковник хотел лично возглавить атаку, «проверить на прочность» лучших бойцов мятежников.

Лежа у корней местной сосны (или как там оно называется по-научному) Джон Риччи наблюдал за цепью мятежников. За серыми силуэтами, казавшимися светлыми на темном склоне (не угадали мятежники с камуфляжем) двигались темные громады самоходок.

Пора. Полковник переключил связь на танковый канал.

— Танки — вперед! — приказал он!

Восемь машин выехали на поляну и открыли огонь, одновременно разворачиваясь в цепь. Одна за другой, не успев сделать ни одного выстрела, вспыхнули все три самоходки мятежников.

— Огонь! — скомандовал Риччи по «общему» каналу.

Ливень огня обрушился на пехотинцев Альянса. На такой дистанции автоматы были неэффективны против воинов в бронескафандрах. Но снаряды танков, пулеметные пули и ракеты Звездной пехоты несли смерть. Не давая врагу опомниться, полковник Риччи скомандовал атаку.

Имперские танки и пехота двинулись вперед; противостоять им повстанцы не могли. Несколько ракет взорвалось на лобовой броне танков, не причинив им вреда. Горящие «Зубры» способные при других обстоятельствах уничтожить любую бронетехнику, озаряли белым светом поле боя, вернее — бойни.

Джон застрелил мятежника из «Сполоха», запятнав серый бронескафандр темной кровью. Защита врага вынуждала его стрелять почти в упор.

Бросив взгляд налево, он увидел двух мятежников, сидящих в воронке от танкового снаряда. Один из повстанцев был вооружен автоматом, другой — ручным ракетометом. По видимому, они надеялись подпустить имперский танк поближе и всадить ракету в слабобронированный борт.

Риччи дал очередь из «Сполоха». Оба врага упали, но затем гранатометчик поднялся, вновь направляя на танк гранатомет. В этот момент очередь спаренных автопушек с верхней башенки танка разорвала мятежника на куски.

Пуля ударила полковника в грудь, не пробив скафандр. Риччи выстрелил в темный силуэт врага, свалив того на землю. Но когда он подбежал поближе, мятежник поднялся, нацеливая автомат. Риччи поднял пистолет-пулемет, взглянул в красивое женское лицо под стеклом шлема… прежде чем пули «Сполоха» превратили это лицо в кровавую кашу.

«Хорошо, что Империя не берет женщин в десант, — подумал он. — Впрочем, смерть в воздухе или в вакууме не слаще смерти на суше».

Бой завершался; мятежники были перебиты или бежали. В плен сдалось тридцать девять повстанцев. Тактический компьютер показал, что штурмовой батальон потерял всего восемь человек убитыми и одиннадцать — ранеными. Имперская бронетехника потерь не понесла.

— Дело сделано, — объявил Риччи по «общему» каналу. — Эвакуируйте наших убитых и раненых, а также пленных. Отходим на запасную позицию. Третий взвод роты А прикрывает отход.

Теперь «оперативной группе Риччи» предстоял бой в окружении.

52

16 сентября 2767 г. Планета Дальняя, долина реки Изобильной.

— Гражданин генерал, командование москитных сил сообщает, что вы больше не можете рассчитывать на поддержку с воздуха, — сказал генерал-майор Андерсен, отложив принесенную связистом распечатку.

— А она раньше была, эта поддержка? — генерал-лейтенант Монтгомери стукнул кулаком по столу. — Имперские штурмовики ходят у нас по головам, а наши москиты удирают, едва завидев врага! И как я теперь буду снабжать рейнджеров?

Вопрос был не праздный. Хотя Столичная дивизия и высадившаяся восточнее Сахарных гор бригада рейнджеров окружили «оперативную группу Риччи» на горе Сергеева, обе дороги через перевалы, проходившие севернее и южнее этой горы, простреливались имперской артиллерией. Попытка 25 дивизии пробиться через Сахарные горы южнее успеха не принесла: войска Альянса были отброшены свежей 76 бригадой Звездной пехоты.

Таким образом, пока группа Риччи держалась, снабжать рейнджеров можно было только по воздуху. Москитные силы Альянса честно попытались это сделать и потеряли множество шаттлов и истребителей прикрытия, сбитых имперскими «Мистралями». «Окруженные» имперские десантники держали дивизию и бригаду войск Альянса, прикрывая направление на Троицк. Чтобы наступать на восток, войска генерала Монтгомери должны были уничтожить «оперативную группу Риччи».

Ричард подошел к окну фермерского дома, превращенного в штаб 8 корпуса, и некоторое время смотрел на черный на фоне синих сумерек хребет Задняя Лапа. Невдалеке кричала женщина: по-видимому, солдаты их охраны штаба в очередной раз оприходовали местную крестьянку. Ричард Монтгомери не считал необходимым сдерживать подобные «развлечения». Охватившее весь запад Северороссии партизанское движение научило повстанцев, что с жителями Дальней, «большими патриотами Земли, чем сами земляне» не было смысла играть в демократию. Только террор, как полагало командование экспедиционного корпуса, мог удержать фермеров Дальней от обстрела войск Альянса. Впрочем, пока расстрелы заложников и показательные сожжения деревень давали противоположный результат.

— Гражданин генерал, нам нужно что-то решать. Иначе бригада рейнджеров останется без снабжения. Через неделю имперцы возьмут их голыми руками.

— Ну, раз вы настаиваете, — усмехнулся Монтгомери. — 1 и 2 столичная бригады и рейнджеры атакуют завтра с 9:00. Задача — занять перевалы и оттеснить имперцев к вершине горы. Рейнджеры могут потратить все оставшиеся боеприпасы — до вечера мы пробьем к ним сухопутный маршрут. 103 танковый батальон разбить поротно и придать танки наступающей пехоте. Их задача — выбить имперскую бронетехнику. Артиллеристам сосредоточиться на контрбатарейной борьбе.

— 25 дивизия пусть продолжает атаки. От нее не требуется победить — достаточно связать 76 бригаду боем. И еще одно. Эта сволочь Риччи обожает расстреливать пленных. Ответим имперцам тем же. Приказываю: бойцов «Оперативной группы Риччи» в плен не брать!

— Есть, гражданин генерал, — с явным энтузиазмом ответил Андерсен.

«Ну, да, ну да, — мрачно подумал Ричард. — Как же расстреливать своих бывших сослуживцев — и без энтузиазма!». Монтгомери-младший никогда не забывал, что большинство его офицеров (в отличие от него самого) раньше служили в имперской армии.

— Подготовьте приказы, генерал, — сухо сказал Ричард. — Я их подпишу и отправлюсь отдыхать. Завтра нас ждет тяжелый день.

53

17 сентября 2767 г. Планета Дальняя, гора Сергеева.

Полковник Риччи сидел на поросшей свежей травой вершине горы Сергеева, опершись спиной о скалу, и глядел поверх земляного бруствера НП. Впереди, над долиной реки Изобильной небо уже серело; приближался рассвет.

Собственно, вершина горы Сергеева представляла собой не отдельно стоящий бугор, а хребет с несколькими возвышениями, поросший злакиссом — стелющимся по склонам кустарником с узкими жесткими листьями или желтыми цветами. В ложбинах еще белел нераставший снег, выглядевший странно на фоне зеленой травы и золотых цветов.

Из соседней ложбины в ночное небо взмыли три шаттла. Разбрасывая тепловые ловушки, машины резко набирали высоту. Несколько ракет, выпущенных с позиций повстанцев у подножья горы, отклонились в сторону и самоликвидировались, сбитые с толку ловушками.

Остатки «оперативной группы Риччи» занимали позиции по склонам горы Сергеева вблизи вершины. После того, как полковник отправил на шаттлах раненых и военнопленных, у него осталось около пятисот человек, вооруженных только стрелковым оружием. За один день Риччи потерял всю свою бронетехнику, и половину личного состава. От полного уничтожения его отряд спасло только то, что москиты мятежников в небе так и не появились. Имперские, впрочем, тоже.

Подавив огнем артиллерии и танков огневые точки имперцев (именно тогда были сожжены последние танки и самоходки оперативной группы) повстанцы пошли в атаку и смяли десантников. Риччи отвел своих людей к вершине горы Сергеева. Поскольку танки мятежников не могли подняться на крутой склон, штурмовики, наскоро окопавшись, отбили несколько атак рейнджеров. Но и сами понесли тяжелые потери от огня артиллерии повстанцев, на который теперь нечем было отвечать.

Риччи понимал: на следующий день его группа будет уничтожена. Он запросил у командования разрешение на эвакуацию, но получил отказ. Значит, завтра (точнее уже сегодня днем) ему предстоит умереть. Звездная пехота не сдается.

Глядя на медленно светлеющее небо, Джон задумался: за что он умирает? За императора? Ага, счаз. Конечно, было приятно смотреть по комму церемонии Двора в Стокгольме, но сейчас Джону не было до старика Густава Бернардотта никакого дела. За Землю? Да. Полковник Риччи хорошо понимал, что падение Дальней — угроза Земле. За жителей Дальней, не желавших, чтобы их «освобождали» новотехасские бандиты? Да. Джон вспомнил своих новых друзей — Дмитрия и Анну Симоновых, губернаторских детей.

— А ведь я надеялся, что Аня станет мне больше чем другом, — подумал Джон. — Но сейчас уже поздно об этом думать.

Вздохнув, полковник надел шлем. Светало. Пора было готовиться к бою.

— Господин полковник, «оперативная группа Риччи» готова к бою, — официальным тоном голосом сказал подполковник Джонстон.

— Ясно, — ответил Джон. — Почему они не атакуют?

— Командир, смотри на дорогу, — воскликнул Боб Джонстон. — Они отступают!

Действительно, мятежники отступали. Сначала на озаренную восходящим солнцем дорогу выехали самоходные гаубицы, за ними последовали танки и БМП. Стальная змея медленно двинулась на восток — прочь от Троицка.

— Будем преследовать, командир? — спросил Джонстон.

— Нет, — ответил полковник. — Их по-прежнему больше чем нас, да и гоняться пешком за техникой — идея не здравая. 76 бригада поучит их вежливости без нашей помощи.

— Ты думаешь…

— Конечно. У Хрюкина под командованием полнокровная бригада Звездной пехоты, не наш огрызок. Плюс танковый и артполк. Неудивительно, что командир 7 корпуса мятежников оставил против семьдесят шестой заслон, а главными силами обрушился на нас. Хрюкин этот заслон смял, и теперь его бригада гуляет у бунтовщиков по тылам.

Рев реактивных двигателей прервал разговор. На колонну обрушились огненные перья ракет. Несколько бронированных машин в разных частях колонны загорелось. Мгновение спустя над дорогой промчалось звено «Мистралей».

Джон коснулся рукой шлема, увеличивая изображение. Внимательно разглядев подбитые машины (все они оказались зенитными самоходками), он усмехнулся:

— Давят ПВО. Сейчас бунтарям станет совсем горячо.

Вскоре над горой вновь взревели моторы. Эскадрилья атмосферных штурмовиков прошла над колонной, сбрасывая длинные цилиндры авиабомб. Застрекотали автопушки в верхних башнях танков, но кассеты уже раскрылись, осыпав колонну тысячами мелких бомбочек.

Одновременно вспыхнули десятки бронированных машин мятежников; осколки бомб выкосили солдат, выскакивавших из-под брони. Над колонной повисла черная дымная туча.

Штурмовики ушли на восток по своему маршруту, за исключением одного, вывалившегося из строя. Оставляя за собой белый след, машина направилась прямо к вершине горы Сергеева. Судя по всему, пилот не потерял головы и к тому же точно знал, где находятся позиции имперцев.

— Сигнал! — приказал Риччи. Когда оранжевая ракета взмыла над горой, из штурмовика вывалились две серо-зеленые фигурки. Грамотно управляясь с гравитационными парашютами, пилоты мягко опустились прямо перед НП «Оперативной группы Риччи». Одновременно из-за горы донесся звук взрыва.

Сняв опостылевший шлем, Джон взглянул на пилотов, уже подходивших к НП летчиков, держа шлемы под мышками. Это были женщины. Жгучая брюнетка была Риччи незнакома, но Валерию Шеннон он узнал сразу. И не слишком удивился — Джон знал, что Валерия поступила на военную службу, хотя не знал, где именно она служит.

— Второй лейтенант армейских москитных сил Шеннон, — официально доложилась Валерия. — Это штаб-сержант Фландерс, мой штурман.

— Проходите в землянку, мисс Шеннон, — улыбнулся Джон. Он не собирался обращаться к знакомой женщине по званию. — И вы, мисс Фландерс. Перекусим, поговорим.

Заглянув в землянку, Валерия усмехнулась. — Последний раз мы встречались на губернаторском балу, — сказала она. — Мда… Обстановка здесь похуже, но зато к природе ближе.

Когда женщины вошли внутрь, полковник Риччи повернулся к своему начштаба.

— Распорядись: пусть люди позавтракают. Мы выступаем через два часа. И скажи моему денщику — пусть притащит что-нибудь съедобное для меня и для гостей. Отдохну от этой войны хоть немного.

54

18 сентября 2767 г. Планета Дальняя, космодром Гагарин.

— Высадка через пять минут, гражданин губернатор — капитан Территориальной Гвардии Альянса повернулся к сидящему рядом Уайту. Прошу простить, но мне нужно заняться делом.

— Действуйте, капитан, — кивнул Сайман. — Ваша задача — захватить диспетчерскую башню космопорта.

Кивнув (на отдавать же честь гражданскому шпаку), офицер вышел. Сайман наклонился, глядя через плечо пилота в лобовое стекло «командирского» десантного шаттла.

Когда после «бойни над Югороссией» недельной давности, стоившей Альянсу одной из трех бригад 30 дивизии Территориальной Гвардии, Уайт предложил повторить десантную операцию, генерал Ванслиперкин и штабисты посмотрели на него, как на сумасшедшего. Но Уайт настоял на своем. Он считал, что имперские москиты не смогут быть в двух местах одновременно. Связанные боем за Североросию, имперцы не выделят машины для прикрытия Гагарина.

— Вам легко говорить, сидя в безопасности на борту «Свободы», — сказал тогда Ванслиперкин.

— Я сидел в тюрьме, еще когда вы служили Империи, гражданин генерал, — закричал Уайт. — Мне жизни не жалко. Я сяду в первый шаттл и высажусь в Гагарине вместе с десантниками.

— Это ваше решение, — сухо ответил «летучий голландец». — Я даю разрешение на проведенье повторной высадки. И добавил во всеуслышание: — По крайней мере, мы избавимся от этого долбозвона.

Впереди зеленую траву сменило серое поле космодрома. Несколько космодромных строений горели: палубники Альянса поработали хорошо. Неожиданно от диспетчерской башни взмыли четыре ракеты, оставляя за собой белые дымные следы. Пилот шаттла резко поднял машину вверх, уходя от обстрела. Ракеты прошли под машиной, после чего летчик вновь направил нос десантного катера на космопорт.

— Потери есть, — резко спросил Уайт.

— Два шаттла, — коротко ответил штурман.

«Вот и цена моему решению захватить диспетчерскую и радары неповрежденными, — подумал Саймон. — Надеюсь, мы их таки захватим».

Пилот молчал, склонившись к штурвалу. Диспетчерская башня приближалась, рядом с ней уже была видна серо-зеленая ракетная установка. Внезапно шаттл дрогнул; огненные стрелы НУРСОВ поразили зенитку, вспыхнувшую белым пламенем — без дыма.

Пилот хорошо знал свое дело: шаттл завис рядом с башней, а затем мягко опустился на бетон. Открылся люк, на поле посыпались десантники. Почти сразу же раздались выстрелы.

— Открой кабину, — приказал Уайт.

— Гражданин губернатор, — начал было пилот, но, столкнувшись с холодным взглядом Уайта, нажал кнопку на приборной доска, проворчав: — Проклятый фанатик.

Дверь пилотской кабины откинулась, на бетон космопорта опустился трап. Сайман спустился на летное поле и направился к башне. У диспетчерской лежали трупы пятерых защитников Гагарина — пожилых мужчин в зеленой армейской формы, но без касок и бронежилетов.

«Ополченцы, — подумал Сайман. — На сей раз разведка не сорвала — регулярных имперских войск в городе нет».

Войдя в башню, Сайман кивнул караульным и на лифте поднялся в диспетчерскую. Там уже разместились специалисты Альянса.

— Гражданин губернатор, высадка первого эшелона десанта завершена — доложил старший смены. — Сейчас начнется высадка главных сил.

Уайт кивнул, опершись о стену. Его план сработал. У местного ополчения не было шанса устоять против дивизии Альянса.

55

30 сентября 2767 г. Планета Дальняя, база Таллиевань.

Серое поле космодрома Таллиевань, серые низкие облака, строй имперских солдат в парадных серо-голубых и темно-зеленых мундирах. Зелено-голубое знамя Империи тяжело развевается холодным сырым ветром. Справа, у здания офицерского собрания, — небольшая группа гражданских. И стоящий перед строем за кафедрой высокий худощавый генерал, сопровождаемый несколькими адъютантами.

— Подполковник Дмитрий Симонов награждается Военным крестом третьего класса за сбитие двадцати москитов мятежников.

Дмитрий вышел из строя, и, чеканя шаг, подошел к генералу. Тот прикрепил подполковнику на грудь орден и пожал ему руку.

Отдав честь, Дмитрий вернулся в строй. Награждение продолжалось, отличившихся солдат и офицеров вызывали одного за другим. И вот:

— Второй лейтенант Валерия Шеннон награждается Военным крестом третьего класса за семьдесят пять боевых вылетов.

Дмитрий с улыбкой смотрел, как молодая женщина, старательно чеканя шаг, подходила к командиру (и не скажешь, что она служит совсем немного). Получив награду и отдав честь, Валерия вернулась в строй, ухитрившись при этом стрельнуть глазами в сторону Дмитрия.

После поражения на Изобильной мятежники, несмотря на успешный захват Гагарина, прекратили активные действия: слишком велики были потери. Генерал Головин тоже не стремился выводить свои войска из-под прикрытия ПКО, подставляя их под тяжелую корабельную артиллерию. В войне установилось затишье, нарушаемое лишь налетами москитов обеих сторон. Теперь можно было и раздать награды, и предоставить отпуск наиболее отличившимся бойцам.

Наконец, награждение закончилось и, после неизбежной речи, господа офицеры смогли, наконец, уйти с продуваемого всеми ветрами космодрома в теплый зал офицерского собрания, где их уже ждали накрытые столы. Туда же направились и приглашенные на церемонию гражданские.

Держа в руках бокал с вином, полковник Риччи подошел к столу, у которого собралась целая компания. Дмитрий Симонов стоял рядом с Валерией Шеннон и беседовал одновременно с ней и с полным бородачом в гражданском костюме (Джон узнал губернатора планеты). Рядом Аня Симонова и незнакомая Риччи худощавая женщина средних лет ели печенье с подноса.

Джон поприветствовал знакомых. Поздоровавшись, губернатор представил ему свою супругу.

— Натали, это полковник Звездной пехоты Джон Риччи, — добавил он. — Кстати, я не заметил, чтобы вас награждали сегодня.

— Я представлен к Кресту Империи, — ответил Джон. — Документы уже отправлены на Землю.

Риччи не стал напоминать, что Крестом Империи награждал Имперский Сенат. Как и о том, что Военных крестов у него было уже два (сейчас они сверкали на парадном мундире).

— Тут, я вижу, вся ваша семья в сборе, — сказал он вместо этого.

— Именно что вся семья, — ответил Дмитрий, обнимая мисс Шеннон. Женщина положила ему голову на плечо. — Мы с Валерией завтра венчаемся. Приглашаю вас. В полдень, в соборе Порт-Артура.

— Отлично, — улыбнулся Джон. — И долго вы собираетесь… гулять.

— Неделю, — вздохнул Дмитрий. — Потом снова на войну. — А то без меня майор Легкоступова наделает дел.

— Ах, кажется, я сто лет не надевала платье, — мечтательно заметила Валерия. — Ты, Джон, тоже здесь ненадолго?

— Я еще не знаю. После того, как у меня отобрали уцелевших танкистов и артиллеристов, «оперативная группа Риччи» сократилась до четырехсот человек — меньше нормального батальона. Зато во главе с одним полковником и тремя подполковниками. Теперь сидим в Таллиеване, ждем, пока командование о нас вспомнит.

В этот момент запищал комм-браслет Джона. Поднеся его к уху, он ответил, — Да, иду, — попрощался с Симоновыми и вышел из зала.

У входа в офицерское собрание стоял черный гравимобиль. Адъютант командующего открыл дверь, и Джон сел на заднее сиденье рядом с генералом Головиным. Дверь захлопнулась.

— В штаб! — приказал командующий. Затем повернулся к Риччи.

— Полковник, — без предисловий начал он, активируя установленный в центре салона комм. — В Порт-Артуре десант мятежников. Два средних шаттла попытались прорваться к городу со стороны Гагарина. Один сбили еще на подходе, второй — вскоре после высадки десанта. Высадились они вот здесь — генерал Головин высветил на карте города точку в юго-восточной части города, на пустыре рядом с рабочими кварталами.

Джон облегченно вздохнул. Дела шли неважно, но не настолько плохо, как он поначалу подумал. Один взвод мятежников, конечно, не мог угрожать Таллиевани, но мог наделать дел в городе.

— Господин генерал, высадилось не больше взвода, причем вряд ли у мятежников есть бронескафандры или тяжелое оружие. Это диверсанты, а не ударный отряд. Одного взвода штурмовиков хватит, чтобы покончить с ними, когда их обнаружат.

— Я немедленно свяжусь с городской полицией, — ответил Головин. — Мы также вышлем в Порт-Артур беспилотники. Полковник, вы немедленно вернетесь в свою часть и приготовите взвод штурмовиков к вылету. По обнаружении мятежников, десантируйтесь им на головы; бесполетную зону над Порт-Артуром можете игнорировать.

— Так точно, — коротко ответил Джон.

Машина остановилась у штаба армии. Генерал Головин, бросив на ходу: — Отвезешь полковника в штаб «оперативной группы Риччи», выскочил из машины, хлопнув дверью.

Когда гравимобиль сорвался с места, Джон Риччи откинулся на сиденье. Положительно, бунтовщики не собирались давать ему отдохнуть хоть немного.

56

30 сентября 2767 г. Планета Дальняя, город Порт-Артур.

Полковник Джон Риччи сидел в кресле «командирского» десантного катера «Ливень-А». Сидевший рядом с ним подполковник Джонсон был облачен в такой же буро-зеленый боевой скафандр, что и он. Впереди сидели двое пилотов в оранжевых летных скафандрах. Под закругленным носом шаттла мелькали кварталы Порт-Артура.

— Как в старые, добрые времена, — усмехнулся Джон. — Почти Асти.

— Командир, сообщение от Госбезопасности, — не ответил на шутку Джонстон.

Джон переключил режим комма, вмонтированного в спинку пилотского кресла. На экране появилось изображение пожилого мужчины в гражданском.

Джон узнал комиссара Госбезопасности Климова, не раз присутствовавшего на военных советах в штабе обороны планеты.

— Полковник Риччи, мятежники пытаются ликвидировать ячейку «Сынов свободы» по адресу Торговая, 18. Ваша задача, — уничтожить десант и взять в плен ячейку «Сынов». Последних вы передадите Госбезопасности.

— Сделаем, — коротко ответил Риччи. Напоминать господину комиссару, что вообще-то Звездная пехота Госбезопасности не подчиняется, он не потрудился.

Выведя на экран карту города, Джон убедился, что «Ливень» находится всего в трех кварталах от Торговой, 18. Приказав пилоту зависнуть, он повернулся к Джонстону.

— Направь на Торговую беспилотник. Посмотрим, что там делается.

Когда шаттл полковника Риччи появился над окруженным диверсантами домом на Торговой, положение защитников последнего казалось безнадежным. Бойцы Альянса — крепкие ребята в гражданском — обстреливали засевших на третьем этаже шестиэтажки «Сынов». Группа десантников уже проникла в дом со двора.

С шаттла посыпались штурмовики, спускаясь на «грапах». Несколько солдат Альянса, стоявших во дворе, было сметено ливнем пуль; спустившись на асфальт, штурмовики ворвались в дом.

Шаттл повернул налево и завис над улицей. Полковник Риччи, стоявший у люка, открыл огонь из тяжелого пулемета. Крупнокалиберные пули смели с улицы солдат Альянса всего за несколько секунд.

Несколько минут, пока в здании шел бой, шаттл висел рядом с домом. Затем в шлемофоне Риччи зазвучал голос сержанта, командовавшего штурмовым отрядом.

— Господин полковник, сопротивление подавлено. Уничтожено пятнадцать десантников, один взят в плен. Мы потерь не понесли. «Сыны» засели в комнате, выходящей на улицу, и не сдаются.

— Ждите меня.

Шаттл вновь завис над двором. Полковник спустился вниз на «грапе», затем поднялся на третий этаж.

Короткий коридор был завален трупами мятежников; у стен стояли десантники, держа на прицеле освещенный дверной проем. На лестничной клетке, охраняемый двумя штурмовиками, сидел пленный мятежник, с перетянутой жгутом окровавленной рукой.

— Граждане! — начал Риччи, увеличив громкость динамика шлема. — Говорит полковник Звездной пехоты Риччи. Вы окружены. Сдавайтесь и вам сохранят жизнь. От ваших хозяев вы не дождетесь даже этого!

— Хорошо, — крикнул кто-то из-за открытой двери, — мы сдаемся.

— Выходите с поднятыми руками, — приказал Риччи.

«Сыны» вышли в коридор, держа руки над головой. Их предводитель, высокий худощавый мужчина, рассеяно оглядел штурмовиков, пытаясь сообразить, кто из них командир (на скафандрах знаков различия не было). Затем он заговорил, глядя в стену:

— Господин полковник, я и мои товарищи давно сотрудничают с Имперской Госбезопасностью. Запросите комиссара Климова…

— Вот Климову это и расскажите, — рявкнул Риччи, после чего приказал солдатам: — Вывести их во двор. По прибытии гебистов передать им арестованных.

Затем Джон повернулся к пленному десантнику.

— Имя, звание? — начал он допрос.

— Рональд Армстронг, сержант 30 дивизии Территориальной гвардии, — четко ответил пленник.

Несмотря ни на что, мятежник держался гордо. Полковник почувствовал невольное уважение к противнику.

— Какой приказ вы получили?

— Ликвидировать предателей, — кратко ответил пленник.

— Почему вам, территориалам, поручили диверсионную акцию?

— Наша дивизия подчинена губернатору Дальней. А рейнджеры ему не подчиняются. Лейтенант Джобс говорил, что губернатор лично приказал уничтожить предателей.

— Какой губернатор? — удивился Риччи. На минуту ему представилась безумная картина: Павел Симонов отдает приказ лейтенанту Альянса.

— Сайман Уайт, он командовал захватом Гагарина, и сейчас там сидит, — ответил сержант. — Говорят, он раньше был в ссылке в том же Гагарине.

— Сволочь, — выругался Джон.

— Это точно, — ответил сержант Альянса, морщась от боли.

Приказав отвести пленного во двор и передать Госбезопасности, Риччи остановился и задумался. Сведения о разделении командования в армии вторжения, и о «любви» вояк Альянса к своему губернатору были важны.

— И, кроме того, — подумал он. — Нужно запомнить имя этого мерзавца губернатора. Придет время, и Сайман Уайт заплатит за все.

57

2 октября 2767 г. Планета Дальняя, город Гагарин.

— Гражданин губернатор, ваш приказ выполнен. В деревнях Приречного, Плодового и Соловьевского районов взяты заложники, доставленные в санаторий вблизи побережья. В заложники, как вы и приказали, взяты мальчики и девочки младше четырнадцати лет. Крестьяне предупреждены, что в случае срыва поставок зерна заложники будут расстреливаться.

— Благодарю за службу, гражданин полковник.

Офицер Территориальной гвардии отдал честь и вышел. Сайман Уайт откинулся в кресле и начал просматривать документы на комме.

Ситуация была не слишком благоприятной для карьеры «гражданина губернатора». Приказ президента Монтгомери «заставить промышленность Дальней работать на Альянс» не выполнялся. Только вчера ночью авиация Империи нанесла удар по Гагаринскому заводу спецсталей, сорвав его работу. Фермеры отказывались сдавать хлеб, а многие брались за оружие. А на Новом Техасе уже пришлось вводить продуктовые карточки.

«Надеюсь, — подумал Уайт, — страх за жизнь детей заставит крестьян выполнить свои обязанности. А то, отправят меня кормить новотехасских псевдомоскитов в Гнилые Болота. Мария Монтгомери не принимает ссылок на объективные причины».

Над городом разнесся противный гудок воздушной тревоги. Сайман не прекратил работу: все равно убежища в здании планетарной администрации не имелось. Через несколько минут с городской окраины донеслись взрывы бомб.

Когда авианалет закончился, в кабинет губернатора вошел шеф его охраны, Дмитрий Рубин.

— Что нового? — мрачно спросил Уайт.

— Гражданин губернатор, — начал Рубин. — Имперцы подожгли элеватор в космопорту. Пожарные бригады уже выехали, но… вряд ли они смогут спасти зерно.

Сайман грязно выругался. — Ты для разнообразия хоть что-нибудь хорошее можешь сказать, — грубо спросил он.

— Это и было хорошее, гражданин губернатор, — мрачно усмехнулся Рубин. — А теперь плохое. Вы поручили мне выяснить судьбу диверсионной группы лейтенанта Нивена. Просмотрите сброшенный вам на комм файл.

Найдя нужный файл, Уайт включил видеозапись. Это был сюжет Порт-Артурской службы новостей. На экране появилась якобы убитая «Сынами свободы» журналистка Марина Русанова. «Покойница», одетая в аккуратный серый костюм, выглядела свежей и вполне здоровой. Знакомым движением кокетливо тряхнув рыжими волосами, она начала.

— Вчера группа диверсантов так называемого Альянса высадилась в Порт-Артуре с десантного шаттла, но была уничтожена имперскими войсками. Шаттл был сбит силами ПВО. Потерь среди имперских войск нет, но от рук диверсантов погибли трое гражданских лиц. Пресс-секретарь планетарного управления Госбезопасности лейтенант Мария Русанова.

Выключив запись, Сайман бессильно опустил голову на клавиатуру комма.

— По видимому, гражданин Чернов давно продался Госбезопасности, — сказал Рубин. — Он и сымитировал «убийство» Русановой.

— Оставь меня. Уйди, — простонал Сайман.

У него не было сил даже ругаться.

58

8 января 2768 г. Планета Кравьекс, город Стернхаффен.

— Господин адмирал, надеюсь, вам понравилась пьеса?

Адмирал Его Величества Всеволод Сибирцев кивнул и поднялся с кресла в своей VIP-ложе. В свете софитов на его черном с золотом парадном мундире сверкнули ордена.

— Разумеется, — обратился он к антрепренеру (лично вышедшему проводить важного зрителя) таким тоном, что было непонятно, — то ли представление ему действительно понравилось, то ли вызвало отвращение. — Приятно было посмотреть пьесу в классическом стиле. Я старый человек и не люблю всех этих «театров абсурда», мне этого и по службе хватает.

Антрепренер угодливо кивнул.

— Кстати, — сказал адмирал, — я намерен через десять дней присутствовать у вас на премьере «Тристана и Изольды».

— Вы уж прорекламируйте наш «Звездный дом» среди офицеров вашего флота, будьте любезны, — угодливо поклонился антрепренер.

— Они и так знают про ваш театр, — улыбнулся адмирал, оглядев с высоты ложи зрительный зал — среди зрителей было немало людей в черных флотских мундирах. — Ну ладно, я пойду к своему флаеру, а мой адъютант закажет билеты на премьеру.

Адъютант, сидевший в ложе рядом с командующим, поднялся и вышел вместе с антрепренером. Адмирал вздохнул, и, оставив ложу, направился к выходу.

Пять минут спустя адмирал Сибирцев сидел в служебном флаере, просматривая данные на комме, вмонтированном в спинку водительского кресла. Открылась дверь и в машину сел адъютант. Хлопнув дверью, он доложил:

— Господин адмирал, билеты заказаны. На «Тристана и Изольду», на восемнадцатое октября.

— Хорошо, — кивнул Сибирцев, и приказал водителю: — В военный космопорт.

Флаер взмыл над Стернхаффеном. Сверкнули золотые звезды на синем куполе театра «Звездный дом» — знаменитейшего памятника архитектуры планеты. Адмиральский лимузин промчался над небоскребами центра города, затем над широко разлившейся Шпрее. Над Университетским островом поднимались клубы дыма — полиция подавляла студенческий бунт в поддержку Альянса. Промчавшись над рабочими кварталами пригородов, флаер поднялся и направился на северо-запад — в сторону военной базы Пиллау.

— Ты слишком задержался в театре, — ворчливо обратился адмирал к адьютанту. — Небось любезничал с актрисами.

— Только с одной, — ответил молодой офицер, лихо подкрутив усы. — Я обещал навестить ее восемнадцатого, после премьеры. Она будет очень разочарована, когда я не приду.

— Ну, восемнадцатого мы сами сыграем для Ванслиперкина соло главного калибра, — усмехнулся адмирал. — Вполне в классическом стиле. Вот только вряд ли оно понравится предателю.

— «Пегас» должен прибыть на Дальнюю уже завтра, — заметил адъютант. — Если мятежники его перехватят, у нас будут проблемы с координацией действий флота и планетарных сил.

— Это не имеет значения, — сухо ответил Сибирцев. — С Головиным или без него, но я уничтожу мятежников. И Корнелиус Ванслиперкин заплатит за все.

59

9 января 2768 г. Орбита планет Дальняя.

— Внимание, говорит Орел, — начал Дмитрий Симонов. — Поставить помехи. «Осы» к бою.

Двадцать «Мистралей» 184 авиагруппы мчались в пустоте. Под крыльями имперских машин белела покрытая льдом «макушка» планеты — северная полярная область. Прямо по курсу, навстречу истребителям мчался их «подопечный» — курьерский корабль, прорывющийся к Дальней через блокаду мятежников.

Капитан курьера стремился войти в атмосферу планеты над полюсом, чтобы не подставляться под огонь кораблей Альянса, висящих на экваториальной орбите. Мятежники обнаружили «гостя» слишком поздно, и не смогли направить на перехват тяжелые корабли. Но истребители выслали. Визуально врагов все еще нельзя было обнаружить, но голографический шлем уже показывал красные точки вражеских машин на фоне звездного неба.

Три эскадрильи «Мистралей» Альянса, выстроенные гигантским клином, сейчас мчались над полюсом.

— Орел — второму — твои головные, мой эскорт. После чего приказал своей эскадрилье:

— Я Орел, атакуем эскорт.

Эскадрилья майора Легкоступовой изменила курс, готовясь атаковать головную эскадрилью врага. Вторая эскадрилья, которую вел сам комполка, выходила во фланг вражеского строя.

В наушниках запищал зуммер, сигнализируя о захвате цели. Дмитрий нажал на гашетку. Одновременно дальнобойные ракеты выпустила вся его эскадрилья.

Несколько красных точек погасло, но уцелевшие мятежники разворачивались навстречу имперцам. Третья эскадрилья врага, занимавший правый фланг строя мятежников, также атаковала эскадрилью Симонова. Головная эскадрилья врага продолжала мчаться прежним курсом, подставляясь под удар группы «железной леди».

— «Сэндвич», — приказал Дмитрий, и тут же резко повернул направо, уклоняясь от вражеских ракет.

Еще один разворот — и пара Симонова ворвалась в строй врагов. Поскольку бой превратился в «собачью свалку», Дмитрий активировал ракеты малого радиуса действия.

Еще один вираж — и пара комполка зашла в хвост паре мятежников. Мгновение — и к видимым уже без помощи голографии дюзам вражеских машин устремились ракеты. Еще через секунду два «Мистраля» и два пилота бунтовщиков превратились в облако плазмы.

Дмитрий наклонился к «магическому кристаллу», выискивая следующую цель, но в этот момент его кабину озарила вспышка. В голографической сфере подполковник Симонов увидел, как значок ведомого исчез, а два истребителя Альянса вышли в хвост его «Мистралю». Резким маневром Симонов уклонился от залпа ракет, но мятежники не отставали.

Москиты и у Дмитрия и у его преследователей были одинаковы. Обычно Симонов легко уходил от атаки неопытных пилотов повстанцев, но сегодняшнее преследователи умели летать не хуже него самого. Раз за разом Симонов уклонялся от вражеских ракет, но перехватить инициативу и контратаковать не мог.

— Говорит Тигр, — раздался в наушниках голос командира. — Задание выполнено. Всем — «ковер».

Легко сказать! Собрать свою эскадрилью Дмитрий не мог, и теперь приходилось действовать по правилу гвардейцев кардинала: «каждый за себя, Бог за всех».

— Я Орел, всем ковер, — прорычал Симонов, после чего совершил резкий маневр, невозможный в воздухе: развернувшись, он оказался обтекателю к обтекателю против ведомого преследователя. Залп лазерных пушек — и серебристая машина врага вспыхнула погребальным костром. Ведущий мятежник предпочел не испытывать судьбу и сбежал.

Дмитрий перевел машину в режим торможения. Двигатель выдал тормозной импульс, он развернул свой истребитель носом к Дальней. Когда «Мистраль» нырнул в плотные слои атмосферы, и огненная плазма закрыла кокпит, подполковник Симонов смог немного расслабиться.

Но ненадолго. Звон зуммера в наушниках известил Дмитрия о пожаре в левом двигателе. Прыгать было нельзя: летный скафандр предназначался для чего угодно, но не для баллистического спуска сквозь плотные слои атмосферы.

И вот, наконец, плазма за кокпитом погасла. «Мистраль» мчался над белой ледовой равниной, иссеченной черными трещинами. Зуммер вопил уже не переставая, свидетельствуя об угрозе взрыва.

— Я Орел, прыгаю! — крикнул Дмитрий в микрофон и рванул рычаг катапульты.

Выброшенный из машины, подполковник на мгновение завис в воздухе, и начал медленно спускаться, удерживаемый от падения гравитационным парашютом. Истребитель ушел к горизонту, и через несколько секунд превратился в огненный шар. Когда до Дмитрия донесся грохот взрыва, он вздрогнул: до смерти ему оставалось меньше минуты.

Аккуратно опустившись на прочную ровную льдину, Дмитрий осмотрелся. Неожиданно (с воздуха он ничего опасного не заметил) Симонов увидел странную тварь. Приземистое животное, похожее на длинную короткошерстую собаку, вышло из-за тороса. При росте человеку по грудь тварь была больше двух метров длиной, не считая длинного хвоста, расширявшего к концу, подобно ласту. Лапы твари также расширялись на концах, образуя подобие ласт, и притом были снабжены внушительными черными когтями. Морской дракон (именно так называлась эта ластоногая зверюга), открыла пасть, продемонстрировав внушительные клыки.

Дмитрию не хотелось больше никого убивать. Вынув ракетницу, он выстрелил в морду твари. Морской дракон по-собачьи заскулил, и помчался прочь, оставляя за собой темный след.

— Трусоват ты, братец, — сказал Дмитрий, усаживаясь на небольшой торос. — Совсем не как порядочный мятежник.

Теперь ему оставалось только ждать. В течение суток (пока не иссякнет запас энергии) Дмитрий мог не беспокоиться о холоде: скафандр позволял пилоту выжить и в ваакуме, при абсолютном нуле.

Сегодня его авиагруппа понесла потери, но выполнила задание: курьер прорвался к Дальней. А значит, Империя вновь одержала победу.

60

10 января 2768 г. Планета Дальняя, округ Порт-Артур.

— Аня, ты спишь? — голос подполковника Симонова, раздававшийся и наручного комма, заполнил комнату.

Спящая женщина повернулась на бок и застонала. Джон Риччи сел в постели, взял с тумбочки комм, и, ругаясь себе под нос, отрегулировал громкость.

— Аня спит, — проворчал он. — Ты что, Дима? Посмотри, сколько сейчас времени.

— Первый час ночи, — усмехнулся Дмитрий Симонов. — Что-то ты расслабился, десантник. А мы, летуны, воюем. На Дальнюю прибыл курьер от адмирала Сибирцева. С утра Головин собирает военный совет. Если тебя, Джон, на нем не будет, генералу это не понравится.

— Понял, выезжаю.

— Кстати, разбуди одну соню и передай ей, что меня спасли и благополучно привезли в Таллиевань.

— Так тебя сбили? — удивился Джон.

— Да. Когда прикрывал этого самого курьера. А, так вы не знали. Ну и ладно. Раз так — не буди Аню, пусть спит. Кстати, на полюсе сейчас полярный день. Так что ноги в руки и возвращайся на базу.

— Раскомандовался, летун, — проворчал Риччи. — Сейчас выезжаю.

Выключив комм, Джон стал одеваться. Неожиданно зажегся свет. Обнаженная Анна сидела в постели, держа в руках пульт управления домом.

— Ты уходишь? — спросила она.

— Да. Служба, — ответил Джон, надевая мундир.

— И ты вернешься?

— Конечно. — Джон обнял женщину. — Я вернусь, и мы еще поговорим, как нам жить дальше. Я тебя не брошу.

Выйдя из губернаторского дома, Джон сел во взятый им напрокат флаер, и, получив у охраны разрешение на взлет, ввел в автопилот место назначения — базу Таллиевань — и стартовал. Пилотом полковник был еще тем, и не собирался рисковать, пытаясь вручную провести флаер ночью, над горами. Вместо этого он откинулся в кресле и думал. Глядя на проносившиеся под ним поросшие лесом горные склоны.

Ему нравилась Аня Симонова. Конечно, она была далеко не первой его женщиной. И нельзя сказать, что он был безумно в нее влюблен. Но с другой стороны, пора бы ему остепениться, а не мотаться по чужим спальням.

— Именно так, — решил он, — Буду жив — женюсь на Ане. Надоело мне мотаться туда-сюда, словно шаттл.

61

10 января 2768 г. Планета Дальняя, база Таллиевань.

— Господа офицеры, восемнадцатого января Имперский Ударный флот атакует силы мятежников на орбите Дальней.

Фельдмаршал Дмитрий Головин (приказ о его повышении прибыл прошлым вечером с тем самым курьером) громыхнул о стол блистающим новизной жезлом.

— Я не знаю конкретных планов адмирала Сибирцева. Но наша роль в операции заключается в следующем: в 6:00 по Порт-Артурскому времени силы обороны Дальней должен атаковать флот мятежников силами авиации планетарного базирования. Наша задача — оттянуть на себя перехватчики Альянса, чем оказать поддержку палубной авиации Имперского флота, наносящей главный удар. Составление конкретного плана атаки адмирал оставил на наше усмотрение.

За овальным столом сидело примерно тридцать офицеров в званиях от майора до генерал-лейтенанта, и несколько гражданских. Полковник Риччи отметил, что его будущего шурина среди военных не было. По-видимому, подполковнику — командиру авиагруппы присутствовать на подобных совещаниях было не по чину (в отличие от штабных майоров).

— В ходе предстоящей операции я намерен, помимо отвлечения сил противника решить следующие тактические задачи: освобождение захваченных мятежниками орбитальных верфей и захват находящихся на орбите транспортных кораблей с зерном. Комиссар Климов, прошу вас.

Пожилой комиссар поднялся из-за стола. — Господа офицеры, — начал он. — По данным разведки, зерно с Дальней в настоящее время грузится на борт десяти крупных транспортов, сосредоточенных на стационарной орбите. Кроме того, так называемый губернатор Дальней Сайман Уайт отобрал у родителей — граждан Дальней — около пятисот детей, поместив их на транспорты «Борец» и «Молодец». Он планирует отправить их в Новый Техас, чтобы, по его словам «воспитать из сынов реакционного крестьянства Дальней настоящих патриотов». Фактически, дети Дальней используются им как заложники. Сам Уайт находится на борту транспорта «Борец».

Госбезопасности удалось внедрить своих агентов на транспортную флотилию. Команды транспортов «Борец» и «Молодец» готовы перейти на сторону Империи. Однако, на транспортах размещен батальон верной Альянсу Территориальной гвардии.

Космонавты на транспортных судах готовы заблокировать отсеки с детьми, но им нужна помощь Звездной пехоты против гвардейцев.

Еще один батальон территориалов и батальон военных строителей размещен на орбитальной верфи. Строители разбирают оборудование и готовят его к отправке на Новый Техас. Похоже, губернатор Уайт, в отличие от генерала Ванслиперкина, сомневается в успехе вторжения на Дальнюю.

— Для захвата верфи и транспортных кораблей необходимо выделить два батальона штурмовиков, обученных действовать в космосе, — сказал Головин. — Генерал Кошкин.

Командир 37 сводной дивизии Звездной пехоты поднялся, вздохнул и доложил: — Во время сражения на Изобильной штурмовики потеряли около половины личного состава. Я предлагаю направить на космоверфи, где ожидается более сильное сопротивление, сводный батальон из состава 77 и 76 бригад. Абордаж транспортных судов поручается батальону штурмовиков «оперативной группы Риичи».

Джон Риччи встал и коротко доложил: — У меня осталось только двести штурмовиков, прошедших космическую подготовку. Две сводные роты по два взвода. Этих сил достаточно для захвата транспортов, но при условии прикрытия десантных шаттлов истребителями. Я лично возглавлю операцию.

«Разумеется, если бы наш славный фельдмаршал не использовал элитные части для затыкания дыр во фронте, мы бы не понесли таких потерь, — мрачно подумал Риччи. — По крайней мере, теперь мы, штурмовики, сделаем то, к чему готовились. Мы возьмем эти проклятые транспорты!»

— Вас будут прикрывать все истребители 81 авиадивизии, — сказал Головин. — Надеюсь, вы исполните свой долг, господа.

62

18 января 2768 г. Орбита планеты Дальняя.

— Гражданин губернатор, флот Альянса пошел на сближение с имперцами. Сражение начнется примерно через два часа.

Губернатор Дальней, Сайман Уайт смотрел на штурманский экран в рубке «Борца». Эскадра Альянса, разогнавшись с использованием гравитационного поля планеты, двигалась наперерез имперскому флоту. Через два часа противники смогут послать в атаку палубную авиацию, через четыре — окажутся на дистанции ракетного обстрела.

Сайман знал: опытный генерал Ванслиперкин постарается избежать сближения на дистанцию применения рельсового оружия, попытавшись задавить имперцев шквалом ракет с дальней дистанции. Конечно, навязать дистанцию боя быстроходным имперским кораблям будет нелегко, но Уайт был уверен, что Ванслиперкин справится. Он хоть и сволочь (как и любой, кто когда-либо носил имперскую форму), но не дурак.

Впрочем, теперь Уайту оставалось надеяться только на победу мятежного флота. Еще второго января он получил новогодний «подарок» от президента Монтгомери. Ему предписывалось сдать дела заместителю, а самому вернуться на Новый Техас вместе с конвоем, который должен был доставить на планету хлеб Дальней.

Сайман понимал: его карьера зависела от своевременной доставки продовольствия. Новый Техас голодал, правительство уже было вынуждено ввести продуктовые карточки. Чтобы гарантировать доставку груза, он решил использовать заложников. Но погрузка задержалась до вечера (по корабельному времени) шестнадцатого января. А на следующее утро, когда конвой должен был стартовать, в пространство Дальней вошел Имперский флот.

Генерал Ванслиперкин немедленно отозвал охранение, рассчитывая встретить землян всеми силами. Отправиться же без охранения Уайт не рискнул: его тихоходные транспорты были бы легко перехвачены имперскими эсминцами. С имперцев станется сначала пожертвовать заложниками, а потом повесить виновных в их гибели мятежников.

И теперь Уайту (которому, кстати, виселица за его «подвиги» на Дальней грозила в любом случае) оставалось только ждать, чем закончится сражение.

— Гражданин губернатор, посмотрите сюда, — заметил штурман. — Имперские москиты. Идут с Дальней на нас.

Сайман Уайт вновь взглянул на экран, теперь усеянный зелеными точками. Их было много: похоже, Головин бросил в бой все оставшиеся у него москиты.

— Связь с комфлота, — приказал Уайт. И, когда на экране комма появился Ванслиперкин, Сайман потребовал от него прикрыть караван палубной авиацией.

— Я воюю, — отрезал генерал. — Я не стану прикрывать твою задницу… губернатор.

И прервал связь. Грязно выругавшись, Уайт распорядился связаться с командующим экспедиционным корпусом. Генерал Стоунволл, в отличие от комфлота, согласился направить москиты на прикрытие транспортов. Но было уже поздно.

На экране было видно, как имперские истребители развернулись навстречу стартовавшим с планеты машинам повстанцев. При этом большая группа боевых машин продолжала приближаться к транспортам.

Сайман зажмурил глаза: сейчас последует ракетный залп… и все. Но, открыв глаза, он увидел через стекло рубки, как к «Борцу» приблизились два штурмовых шаттла. С лязгом, слышным даже в рубке, они состыковались с транспортом.

«Территориалы должны справиться со штурмовиками, — подумал Уайт. — Сейчас я добавлю им причину стоять насмерть». Повернувшись к верному Рубину, он приказал:

— Выпустить воздух из отсеков, с шестого по двенадцатый (в них находились заложники).

— Да пошел ты…! — неожиданно рявкнул капитан «Борца». А Рубин наставил на Уайта пистолет и заявил: — Именем Императора вы арестованы!

Сайман ринулся в сторону — грянул выстрел. Пуля вонзилась «гражданину губернатору» в правую руку. Выскочив в коридор, Уайт ударил кулаком по кнопке аварийного выхода, и вскочил в спасательную шлюпку.

Когда космошлюпка отделился от транспорта, Сайман спешно замотал руку жгутом из судовой аптечки, а затем, неуклюже двигаясь в невесомости (искусственной гравитации в шлюпке не было), сел за пульт управления.

Еще ничего не было потеряно. Уайт рассчитывал посадить шлюпку на территории, контролируемой десантом Стоунволла. Он еще надеялся организовать оборону Дальней от Империи.

— Приготовить «Осы» — приказал Дмитрий Симонов. — Атакуем.

На фоне ярко-синего океана сверкали алые точки — отметки еще невидимых невооруженным глазом москитов мятежников. В наушниках прозвучал сигнал захвата цели. Залп! Ракета пошла! Прежде, чем она поразила истребитель мятежников, Дмитрий захватил новую цель и выпустил вторую.

Обе ракеты подполковника поразили цели. И не только они: за несколько секунд группа истребителей Альянса сократилась почти вдвое. Уцелевшие москиты врага стремительно уходили к поверхности, ища в плотных слоях атмосферы спасения от имперских ракет.

— Я Орел. Возвращаемся к нашим «подопечным» — приказал Симонов. Элегантно развернувшись и оставив Дальнюю за кормой, «Мистрали» начали подниматься на стационарную орбиту — к транспортам Альянса, уже взятым штурмовиками на абордаж. На мелькнувшую в «магическом кристалле» красную точку — космошлюпку Альянса — он не обратил внимание. Но вскоре ему о ней напомнили.

— Гриф вызывает Орла, Гриф вызывает Орла, — раздался в наушниках голос полковника Риччи.

У командира эскорта всегда имелся канал связи с командиром своих «подопечных» но обычно им не пользовались. Теперь канал пригодился.

— Орел слушает.

— Губернатор сбежал. Драпает на шлюпке!

— Понял, — зло усмехнулся Дмитрий, переключаясь на «общий» канал.

— Я Орел, атакую! Белый-30 прикрывает. Остальным — следовать прежним курсом.

Развернув машину, Дмитрий аккуратно вывел ее в хвост шлюпке. Когда автоматика захватила цель, он нажал на гашетку лазпушки. Глядя на огненный шар, в который превратилась шлюпка Саймана Уайта, подполковник Симонов сказал:

— Твоя вдова передает тебе привет.

Развернувшись свой «Мистраль», он занял свое место в строю 184 авиагруппы. Бой продолжался…

Адмирал Всеволод Сибирцев, командующий Ударным флотом Империи Земли, поднял голову от тактического экрана к стеклу рубки «Адмирала Ушакова». Впереди через черную пустоту величественно плыла зелено-голубая планета Дальняя. Различить невооруженным глазом корабли мятежников было невозможно. Но они там были.

На тактическом экране был виден боевой строй флота Альянса. Пять ударных крейсеров и восемь эсминцев, построенных в форме обращенной к врагу пирамиды, прикрывали двадцать два вспомогательных крейсера. Защитники Дальней отлично поработали, сократив силы Альянса почти на треть.

Теперь настал черед Ударного флота Империи. В строю пеленга шли ракетные крейсера: «Адмирал Ушаков», «Адмирал Спиридов», «Адмирал Чичагов», «Адмирал Лютьенс», «Адмирал Фарагутт», «Адмирал Сюффрен». Выше и ниже крейсеров шли десять эсминцев, образуя «боевую стену». И позади «стены» в окружении шести эсминцев, двигался «Арк Ройал» — единственный авианосец Имперского флота.

После того, как военные москиты стали расползаться по частным компаниям (в том числе откровенно бандитским), командование Имперского флота, считавшее палубные авиагруппы авианесущих крейсеров недостаточными, потребовало строительства настоящего авианосца.

«Арк Ройал» строили на лунной верфи сорок лет — в двадцать раз дольше обычного срока постройки ударного крейсера. В зависимости от взглядов правительства, деньги на строительство то выделялись, то не выделялись, и строительство в очередной раз замораживалось. Бересфорд совсем было собрался порезать «Ковчег» на металл, но проиграл выборы. А Кинделан приказал возобновить постройку корабля.

Во время экспедиции адмирала Кэткарта «Арк Ройал» уже сошел со стапеля, но не был освоен командой, не была достаточно подготовлена палубная авиагруппа. Пока адмирал Сибирцев демонстрировал интерес к культуре Кравьекса, на лунной базе Имперского флота продолжались учения. И, только получив данные о готовности авианосца к походу, командующий отдал приказ о наступлении.

— Всем кораблям — выпустить москиты! Атаковать всеми силами! Включая дежурные истребители!

Больше адмиралу ничего не нужно было говорить. План предстоящего сражения был тщательно проработан, командиры знали свои задачи. Сейчас из ангаров авианосца и крейсеров в космос стартуют «Мистрали» пробивая плазменное «окно» взлетной палубы. Палубы пустеют — адмирал Сибирцев вложил все силы в единственный удар, который должен оказаться смертельным.

Голубые огни дюз истребителей, стартовавших с «Ушакова», затерялись в звездном небе. На тактическом экране было видно, как навстречу имперским истребителям с кораблей мятежников спешно взлетают москиты. Как первая волна земных «Мистралей», взлетевшая с палуб крейсеров, обрушивается на перехватчики Альянса. Как вторая волна — авиагруппа авианосца — обойдя пирамиду боевых кораблей Альянса, атакует вспомогательные крейсера.

Один за другим красные отметки исчезали с тактического экрана. Сейчас там — в миллионах километров от «Адмирала Ушакова» вспомогательные крейсера врага разламывались на куски, не выдержав разрывов тяжелых ракет. Или, при взрыве боезапаса обращались в облако плазмы.

Когда истребители прекратили терзать повстанческий флот, и, расстреляв боезапас, направились к своим кораблям-маткам, мятежники лишились шестнадцати вспомогательных крейсеров и почти всей палубной авиации. И генерал Ванслиперкин принял единственно возможное в данной ситуации решение: оставив тихоходные «экс-торговцы» за кормой, на максимальном ускорении атаковать Имперский флот боевыми кораблями. Разметать имперцев ракетами и рельсовыми пушками, уничтожить авианосец, прежде чем он успеет принять и перевооружить москиты.

— «Арк Ройалу» — перестроиться в голову колонны и приготовиться к приему москитов, — приказал адмирал. — Москитам крейсеров — приготовиться к отражению ракетной атаки. Рассчитайте курс и ускорение для «охвата головы» противника. Распределить цели. Эсминцам бить по эсминцам, крейсерам — по «Красным»-1, 2, 3.

Адмирал ждал. В космической войне нужно было уметь ждать. Пока его подчиненные рассчитывали курс и схему огня, он сидел спокойно, глядя на приближающуюся Дальнюю.

— Господин адмирал, мятежники уже в зоне поражения, — доложил начальник артиллерии. — Разрешите открыть огонь?

— Всем кораблям эскадры, — открыть огонь! — приказал адмирал. — Москитам — приготовиться к перехвату ракет!

«Адмирал Ушаков» задрожал, когда двенадцать тяжелых ракет покинули ракетные шахты. Рева ракетных двигателей в вакууме не было слышно; только «удар» плазмы о корпус.

Началась ракетная дуэль. Несколько эсминцев Альянса исчезли с тактического экрана, были зафиксированы и попадания в крейсера. Но и имперцам досталось. «Адмирал Ушаков» дважды содрогнулся от попаданий тяжелых ракет. «Адмирал Чичагов» вывалился из строя, и, оставляя за собой обломки, направился «вниз», уклоняясь от боя.

— Всем кораблям, — приготовится к артудару! — приказал Сибирцев. — Цель — «Красный 1»!

Спустя минуту клин мятежников вышел на дальность огня рельсовых пушек. Глухо застучали двенадцатидюймовые автоматы «Адмирала Ушакова». Повстанцы ответили: несколько раз гигантская туша имперского флагмана содрогалась от ударов.

Но огонь имперских кораблей был более эффективным. Адмирал Сибирцев зло усмехнулся, когда красная отметка, обозначенная «Красный-1» исчезла с тактического экрана.

Флагман флота Альянса вместе с находившимся на его борту генералом Корнелиусом Ванслиперкиным был уничтожен. Имперская линия прошла под носом обезглавленного повстанческого строя, и теперь ударные крейсера земного флота подставляли врагам уязвимую корму.

— Право на борт, — приказал адмирал. — Атаковать «Красный-2» и «Красный-4».

Дальняя исчезла, а звезды замелькали за стеклом рубки, как огни большого города во время быстрой езды. Развернувшись, имперские корабли возобновили бой.

Взглянув на экран, и, убедившись, что бой складывается успешно, адмирал Сибирцев в очередной раз перевел взгляд на стекло рубки. Неожиданно впереди и справа от «Адмирал Ушакова» возник серый силуэт военного корабля, похожий на опрокинутую набок пирамиду.

— Это «Красный-2», — подумал адмирал. — Уникальный случай в космической войне — бой на дистанции прямой видимости.

Несколько секунд спустя «Ушаков» получил три попадания подряд. Мимо рубки флагмана промчался обломок корпуса. А еще миг спустя на месте крейсера Альянса беззвучно вспыхнул огненный шар.

Вскоре был уничтожен еще один корабль мятежников; два уцелевших крейсера Альянса бежали. Адмирал Сибирцев не стал их преследовать: его корабли были серьезно повреждены и не могли развить полное ускорение. Вместо этого он приказал «Арк Ройалу» атаковать палубной авиацией уцелевшие вспомогательные крейсера.

— Ударным крейсерам, — принять москиты и взять курс на стационарную орбиту Дальней, — приказал он. — Приготовить штурмовые группы для захвата транспортов мятежников.

Когда имперский флот вышел на дистанцию прямой видимости к находившимся на стационарной орбите Дальней транспортам, адмирал Сибирцев приказал передать мятежникам требование о сдаче. Вскоре он получил ответ. С некоторым удивлением старый флотоводец смотрел на появившегося на экране крепкого мужчину в форме полковника Имперской Звездной пехоты.

— Полковник Звездной пехоты Джон Риччи, — представился он. — Господин адмирал, транспортные суда Альянса захвачены имперскими штурмовиками. Мы, конечно, уважаем флот, но это наша добыча.

— Звездная пехота, как я вижу, в хорошей форме, — сказал адмирал, отсмеявшись. После чего переключился на общее оповещение и объявил: — Господа матросы и офицеры, поздравляю вас всех с победой. Мятежный флот разгромлен. Дальняя спасена!

63

10 февраля 2768 г. Планета Дальняя, округ Порт-Артур.

Сегодня в загородном доме губернатора Дальней Павла Симонова гуляли. Вообще-то губернатор не любил шумных сборищ, но сегодня был особый случай: свадьба дочери губернатора Анны и бригадного генерала Звездной пехоты Джона Риччи. Цветные фонари, закрепленные на деревьях, заливали сад таинственным светом. Гости — их было немало — собрались у шведского стола в саду.

Полковник (уже!) Дмитрий Симонов вышел на смотровую площадку над речным обрывом. Оттуда открывался великолепный вид на Порт-Артур, огни которого золотым полумесяцем окружали Капитанскую Бухту. Ближние горы тонули в синих сумерках.

Дмитрий повернулся к подошедшей сзади жене. Валерия была в синем вечернем платье с открытыми плечами. Женщина поежилась: хотя в северном полушарии Дальней уже наступило лето, вечер был прохладным.

— Так что ты решила насчет предложения прокуратуры, Лера? — спросил Дмитрий.

— Я его приму, — сказала Валерия. — Я уже навоевалась по самое не могу. С удовольствием поработаю по специальности.

— Что за предложение? — спросил подошедший к ним генерал Риччи. Дмитрий поразился, как он умудрился вырваться из толпы гостей.

— Военная прокуратура предложила мне принять участие в расследовании преступлений, совершенных мятежниками. На посту заместителя военного прокурора 49 армии, между прочим! Я согласилась. К генералу Стоунволлу и некоторым его подчиненным у меня есть вопросы…

После разгрома флота Альянса командующий экспедиционным корпусом генерал Стоунволл сдался, считая сопротивление при господстве противника в космосе невозможным. Правда, Головину это самое господство ничуть не мешало бить мятежников, но что взять с имперца?

— И мне спокойнее, когда жена сидит за столом с бумагами, а не мотается туда-сюда на штурмовике, — улыбнулся Дмитрий.

— Ну, мы все застряли на Дальней надолго, — сказал Джон. — 49 армия из-за понесенных потерь практически небоеспособна. Поэтому она останется на Дальней — приводить себя в порядок. Вы уже знаете, мне поручили воссоздать 101 бригаду на основе моей оперативной группы.

— Знаю — знаю, — ответил Дмитрий, которому совершенно не хотелось обсуждать военные вопросы. — Скажи лучше, — вы с Аней останетесь на сегодня у нас?

— Нет, мы сейчас поедем на мою квартиру в Таллиевани, — улыбнулся Джон. — А, вот и ты, дорогая.

Действительно, Анна… теперь уже Риччи подошла к мужу. Джон обнял жену. Потом, повернувшись, попрощался с Дмитрием и Валерией, после чего супруги направились по выложенной плиткой дорожке к флаеру.

Дмитрий отвернулся от залитого светом сада и посмотрел на звезды. По ясному небу среди светил двигались сверкающие точки боевых кораблей. Ударный флот Империи готовился к наступлению. Гражданская война продолжалась.

Оглавление

Пролог. НА СЛУЖБЕ ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА

Часть 1. ДАЛЕКО ОТ ЗЕМЛИ

  1

  2

  3

  4

  5

  6

  7

  8

  9

  10

  11

  12

  13

  15

  16

  16

  17

  18

  19

  20

  21

Часть 2. ИМПЕРСКАЯ КРЕПОСТЬ

  22

  23

  24

  25

  26

  27

  28

  29

  30

  31

  32

  33

  34

  35

  36

  37

  38

Часть 3. ВЕЛИКАЯ ОСАДА

  39

  40

  41

  42

  43

  44

  45

  46

  47

  48

  49

  50

  51

  52

  53

  54

  55

  56

  57

  58

  59

  60

  61

  62

  63 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg