«DayZ: В последний путь»

DayZ: В последний путь (fb2) - DayZ: В последний путь [СИ] 485K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Андрей Григорьевич Акулов

Андрей Акулов DAYZ: В ПОСЛЕДНИЙ ПУТЬ

Борис

Вдох-выдох, вдох-выдох. Горло рвет горячий воздух. Быстрей. Быстрей. Ноги несут, словно от этого зависит жизнь. Борис оглянулся: да, от этого зависит жизнь! Сзади — толпа зомби. Именно — зомби! Чего гадать и притворяться? Он что, не смотрел десятки фильмов про них? Не читал книги? Не играл в игры? Он все понял с первых минут пробуждения. Мало того, он знал, что надо делать — бежать! Бежать как можно дальше от Черногорска, который кишмя кишит зараженными людьми. Размышлять о том, как это произошло? Кто во всем виноват? Почему он не стал таким как они?.. К черту! Какая разница! Имеем то, что имеем! Сейчас — классическое выживание в лучших традициях жанра. Боря бы рассмеялся, но нельзя сбивать темп: вдох-выдох, вдох-выдох… Под ногами — асфальт. Кроссовки с силой пинают дорогу на север, выбрасывая тело вперед. Усталость? Нет. Только животный страх, стегающий по спине воплями сотни зараженных.

Слева на холме показались Новоселки. В низине у самой дороги — ряд деревенских изб. Возле них топчутся с десяток зомби. Они пока не видят Борю, но дикие крики и конский топот обязательно разбудят в них желание поймать фаворита этой гонки или на худой конец присоединиться к забегу. Вот уже первый — работяга колхозный — задрал небритый подбородок и завертел головой, словно принюхиваясь. Доярка в красном платке повернулась, зашипела и бросилась навстречу, неприлично тряся грудью вожделенного размера. Интересно, у доярок грудь растет вследствие специфики профессии, неосознанной ассоциации себя с… Прыжок влево чрез невысокий забор: пожухлые цветы, грядки с укропом, потрескавшаяся дорожка, собачья будка — на цепи окровавленный ошейник, рядом обглоданные останки. Сзади — отчаянный вопль, треск забора. Прыжок! — тропинка на задний двор — туда. Сарай. У него разбросан деревенский хлам. Тяпка — увесистый острый наконечник и гладкий приятный на ощупь черенок. Рука хватает сельскохозяйственный инвентарь — теперь это оружие! Направо, вдоль ручья, под навес ив и снова на дорогу. Зомби сзади верещат, словно загоняют дичь… Да, теперь он — дичь… Но дичь еще не так-то просто поймать!.. Боря сильнее сжимает черенок — на душе спокойней: в случае чего теперь можно и врезать особо приставучему.

У магазина — толпа. Рычат, толкаются, пускают слюни — все как в девяностые. С краю несанкционированного митинга у гастронома отделяется группа и — наперерез, через поле, канаву, но поздно: Борис уже несется вон из города. Мелькает знак «Надеждино 1», расступается лес. Вдох-выдох, вдох-выдох… Зомби отстают, переходят на шаг и вскоре останавливаются, потеряв из виду добычу.

Борис отбежал на безопасное расстояние и рухнул в траву у дороги: отдых, необходим отдых. Солнце вскарабкалось на самый верх и жарило, словно паяльная лампа, пели птицы, жужжали насекомые — будто ничего и не произошло. Боря поднял голову и глянул на толпу в паре сотен метров: нет, все изменилось. Он тоже изменился. Больше он не обычный чернорусский рабочий, вкалывающий на стройке с восьми до пяти. После смены — бутылка пива с друзьями, очередная подруга, срач в квартире и мечты о лучшей жизни. По телефону: «Да, мам. Все хорошо, мам. До зарплаты, мам…» Все! Теперь он — один! Все друзья — там, в Черногорске, рычат и скалят зубы, впрочем, они и так всегда этим занимались. Престарелая мать, кашляющий отец на окраине Чапаевска. Что с ними?.. Боря тряхнул головой: не хотелось даже думать о том, что они могли стать… зомби.

Он поднялся, по привычке поправил волосы и побрел дальше на север. Вскоре показалась небольшая деревушка — три дома да колонка. Боря сошел с дороги и спрятался в кустах. Со стороны домов шли мерзкие чавкающие звуки, изредка сходившие на злобный рык. Вдалеке блеяла коза, кричали куры. Борис подошел ближе: во дворе первой хаты два зомби — старуха с растрепанными выпачканными кровью волосами и лысый высушенный старикан — стояли на четвереньках и что-то или кого-то ели. Они походили на зверей: грязь, кровь, тряпье и это чавканье. У деда был оторван рукав черного пиджака, из-под него торчала полинялая рубаха в мелкую полоску. Старуха отделалась рваной юбкой и окровавленной ногой: видимо их добыча билась до последнего. Через дорогу обрюзгший мужик пытался поймать курицу. Со стороны казалось, что у него нет шансов, но когда он повернулся лицом, то стало ясно, что это опытный охотник на пернатых: рот был испачкан кровью и заляпан пухом, а из сального свитера торчали перья — на Хэллоуин получился бы неплохой костюмчик.

Боря свернул за дом и, поднявшись на гору, аккуратно пошел вдоль деревушки. Оставив позади еще с десяток рычащих зомби, вышел к последнему дому. Во дворе послышалась возня, блеяние, топот — глухой удар и на мгновение все затихло, чтобы возобновиться вновь: возня, блеяние, топот — глухой удар.

«Чтобы там не происходило, — подумал Борис, — но этот дом подходит для… мародерства?..» Да, мародерства. У него ничего нет: джинсы майка и кроссовки, в кармане — тряпка. А впереди — ночь, голод, холод — новая жизнь, по новым законам!

Он сжал черенок тяпки — вперед! Пригнувшись, подошел к забору и прижался к гниющим доскам. За ними: возня, блеяние, топот — глухой удар. Заглянул в щель: древняя сгорбленная старуха в пыльных лохмотьях, кряхтя, поднялась, вытянула ручонки со скрюченными пальцами и пошаркала за козой, та заблеяла, разогналась — бац! — старуха на земле.

Борис зашел за угол: тут забор переходил в невысокую местами прохудившуюся ограду. На крохотной грядке росла картошка и еще какая-то ерунда вперемешку с сорняками. Борис прижался к стене избы и выглянул: на ближайшей двери веранды висел замок, а вот следующая дверь, ведущая в дом, была приоткрыта. Он дождался очередного «бац!», и когда старуха полетела к забору, быстро зашел в дом, точнее в однокомнатную халупу, а не дом: крохотная печь, стол, две кровати, тумбочка, плита, холодильник и шкаф, который почему-то лежал на полу. Боря аккуратно прикрыл дверь и засунул засов — все! — можно расслабиться! Но нужно ли? Он открыл холодильник: пара банок тушенки, хлеб, кабачок — не плохо для начала. Из мешка и веревки соорудил сумку и свалил туда припасы. Подхватил со стола кухонный нож, у печки нашел мятый коробок спичек.

— Вам это больше не пригодится. Теперь у вас другая диета, а мне — в самый раз, — прошептал Боря.

На улице снова — Бац! Бац! Бац! Нет, это не на улице! В шкафу! Борис сжал тяпку и приготовился разделаться с нежданным сюрпризом. Задняя крышка деревянного ящика напряглась, вздулась и… опустилась обратно: это был старый дубовый шкаф — не то, что современная клееная фанера, которая давно бы выпустила джина, а эта надежно сохраняла его запечатанным в бутылке.

— У каждого есть свой скелет в шкафу, — сказал Боря и нахмурился. — А что если… там выживший?.. Эй. Эй! Ты меня слышишь?

Он тихонько постучал по крышке — в ответ раздался злобный рык и мерзкое царапание. Боря представил, как ломаются ногти, впиваются занозы — бррр! — по спине побежали мурашки. Он отпрянул от шкафа и принялся рыться в тумбочке: надо было спешить. На пол полетели старушечьи ночнушки, простыни, наволочки и… белый конвертик. Борис открыл: не густо — порядка десяти тысяч. Деньги в зомбиапокалипсис — бесполезные бумажки! Он засунул все обратно в тумбочку и примерил клетчатый пиджак, висевший на спинке стула, скорее всего принадлежавший скелету в шкафу.

С улицы донеслось: блеяние, топот — бац!

— Тьфу ты! — выругался Боря, разглядывая себя. — Как придурок, е-мое.

Ночи в Черноруссии прохладные и надо было выбирать: или как придурок, но тепло, или как нормальный пацан, но холодно. Победил разум!

Борис открыл аптечку, лежащую на столе: в основном старушечьи сердечные таблетки, но кое-что было и полезным. В карман пиджака отправился активированный уголь, бинт, антибиотики и обезболивающее. Вроде все. Больше тут поживиться нечем. Он окинул взглядом комнату и, подойдя к окну, отодвинул занавеску: бац! — старуха шмякнулась, запрокинув ноги.

— Все-таки — козел! — сказал Боря, подхватил тяпку и вышел.

Старуха зашипела. У дороги завыл мужик с опухших лицом тракториста. И снова здравствуйте! Борис — бегом, через забор, вдоль озера. Зомби не отстает. Справа — дом, со двора выскакивает еще один зараженный — верещит, скалится, прыгает. Боря — влево и не глядя наотмашь тяпкой — шварк! — в челюсть небритому колхознику в полосатой пижаме. Хруст, кровь, шамканье вязнет в жутком визге — блондинка в мини-юбке с лицом не выспавшейся лошади растопырила крашеные ногти и скачет по пятам. Боря прибавил хода и через сотню-другу метров троица преследователей отстала.

— Ууух! — выдохнул Борис, вытирая вспотевший лоб. — Надо быть осторожней: лучше все делать тихо.

Он вытер травой кровь с тяпки и направился на восток через поле к примеченной ранее охотничьей вышке. Не доходя десятка метров остановился: на лестнице, зацепившись штаниной за гвоздь, вниз головой висел зомби. Он дернулся, почуяв гостя, и заерзал, тщетно пытаясь высвободиться. Боря подошел ближе: на поясе неудачного охотника болтался патронташ с блестящими головками ружейных патронов, нож в кожаном чехле, на шее — бинокль.

«Ружье будет на вышке, — подумал Борис, — еще рюкзак, да и одежда у него получше дедова пиджачка …»

Он бросил в траву сумку с едой, перехватил тяпку и приблизился к зараженному. Тот задергался еще сильнее, зарычал, брызжа слюной, выпучил глаза и стал хватать руками воздух.

— Ну-ну, тише, тише, — Боря сильнее сжал черенок.

Как?.. Как это… по голове… садануть человека?.. Нет, не ударить кулаком в порыве злости или страха, а вот просто подойти и — тяпкой в голову?..

Боря замахнулся и замер. «Можно разбить бинокль», — мелькнула мысль. Он аккуратно поддел шнурок на шее охотника. Тот клацнул зубами — бинокль упал. Борис вскинул тяпку — хрясь! — треск, брызги. Зомби качнул головой, вывалил синий язык и забился в конвульсиях, обильно орошая траву кровью с частичками кости и мозга.

Борис отвернулся: совсем не хотелось смотреть на подпрыгивающее, словно тряпичная кукла, клокочущее индюком тело. Только когда все было кончено, он вынул нож и срезал зомби с гвоздя — тело мешком шлепнулось в лужу крови. Боря залез на вышку: в углу стояло однозарядное ружье ИЖ — 18, рядом лежал рюкзак — то, что надо. Спустившись, он раздел охотника. Куртка, штаны, ботинки — все оказались в пору.

Приторочив сбоку лихую тяпку, Борис закинул рюкзак за спину, надел на шею бинокль, взял ружье и отправился на север к Надеждино.

Бес

Яичница скворчала, как пьяная похотливая лягушка, брызжа раскаленным салом на кисть Беса, сжимающую рукоять чугунной сковороды. Но он не чувствовал боли: в глазах горел огонь, зубы скрежетали, губы превратились в две белые нитки, а ноздри раздувались от натужного дыхания.

День не задался с самого утра: проснувшись к обеду, Бес — тридцатипятилетний военный, уволенный в запас по весьма мутным причинам — чувствовал дикое похмелье. И все бы ничего, это не первое похмелье в жизни, но на улице какие-то говнюки орали с самого утра. И где — под самыми окнами! От немедленной расправы их спасла только початая бутылка конька, попавшаяся на глаза бывшему солдату. Она уверенно прыгнула в широкую ладонь Беса и обильно смочила пересохшее горло.

Он с силой потянул носом воздух, сплюнул на пол, покрытый годовалой грязью, взял сигарету с тумбочки и закурил — в желудке забурчало, а в голове слегка прояснилось. Заглянул в холодильник: пиво, яйца, колбаса — холостяцкий рай.

Бес глотнул из горлышка, громко отрыгнул и подхватил лоток яиц — обычный завтрак. На улице топали, заходились воем какие-то ублюдки, где-то визжала девка. И ведь орут под самым домом! Кто?! Какой смертник орет, будто его трахает стадо быков?!

На сковороде запрыгало сало, выпуская ароматные клубы пара — яйцо разбилось вдребезги, следом еще пять. Бес глотнул и выпустил облако сизого дыма. За дверью — дикие вопли! Вот, как специально орут прямо в замочную скважину! Знают же, кто живет! Знают же, что будет! Полетят зубы! А потом — язык в жопу и: «Понимаешь, Бес, мы не хотели, мы не думали, мы ме, ме, ме…»

Бес глотнул, вытер ладонью небритое лицо и процедил сквозь зубы:

— Надо оставаться спокойным, с трезвой головой и твердой памятью. Спокойно…

Яичница скворчала, изрыгая раскаленное сало на руку Беса, но он не чувствовал боли: в глазах — огонь, зубы — в крошку, из ноздрей — дым!..

— Аааа!!!

Сковорода летит в стену! Рука вырывает дверцу шкафа — все! Сейчас эти пидоры навсегда заткнуться! За старой военной одеждой — М4А1 в полном обвесе. Затвор — клац! Дверь — с ноги!

— Заткнулись!!!

И действительно на мгновение люди на дороге у дома — около двадцати жителей окраины Березино — замерли. Они как по команде повернулись и… нет, не разбежались в ужасе, а подняли такой вой, что с ближайшего дерева взлетели вороны.

— Ну, все! — Бес вскинул автомат. — Сейчас я вас успокою!

Крикуны, ничуть не испугавшись, наоборот, ринулись на смутьяна.

Бес на мгновение было опешил: они не побоялись его, да еще и с оружием… Но лишь на мгновение. Пелена ненависти отгородила сознание. Теперь он — или они! Палец вдавил курок — приклад привычно толкнул в плечо — вот она жизнь! Давитесь, падлы, свинцом! Как оно?! Нравиться?!

Пули пробивали тела насквозь, вырывая клочки одежды и мяса, вязли в костях, отплевывались кровью, внутренностями, мозгами. Люди хрипели, булькали, клокотали кровавыми пузырями, падали и подымались, ползли, цепляясь ободранными пальцами за асфальт, лезли на забор, где повисали как мокрое белье. Кровь, крик, запах пороха!

— Аааа!!!

Щелчок затвора — все! — обойма пуста.

— Съели, козлы! — Бес опустил винтовку, сплюнул и вытер ладонью рот.

Около десятка бывших соседей замерли перед домом, остальные — еще шевелились.

— Ааааа!!!! — бывший солдат клацнул зубами.

Из-за угла выбежали трое полицейских, пожарник и врач, под предводительством председателя колхоза в пиджаке и при галстуке — прям делегация.

Бес нырнул в дом, захлопнул дверь, отбросил автомат и вытащил пистолет:

— И вся королевская конница, и вся королевская рать, не смогут Шалтая, не смогут Болтая забрать!

В дверь забарабанили — Бес выпустил обойму — крик, хрип, бульканье, грохот тел.

— Вам придется вызывать спецназ, чтобы взять меня, падлы! — крикнул он и вставил новый магазин. — Ну, кто еще хочет взять Беса?!

Коньяк заполнил рот. Затяжка. Еще. Еще. Бывший солдат уже знал, что надо делать — в лес! Там полицейские шавки не достанут его — солдата, привыкшего к тяготам войны. Война! Сколько можно просиживать штаны в этой норе! Он — солдат! И умрет солдатом! Это — его земля! Никто ему не указ! Ни жирные полицейские, ни соседи, прятавшиеся дома в войну! Он — защищал эту землю! И он имеет право здесь жить! И он будет биться до последней капли крови!

Бес сжал зубы — ноздри заходили, пропуская поток воздуха. Надо спешить: подмога к полицейским, раскинувшим свистки возле порога, вскоре прибудет. Подъем по тревоге! Камуфляжные штаны, ботинки, полевая куртка М65. В рюкзак Тортилла — пиво, колбаса, хлеб, патроны. Автомат — новая обойма, и на плечо. Нож — в сапог. Коньяк — в нагрудный карман. Пистолет — в руке. Майор Бес готов выдвигаться!!!

В дверь забарабанили. Ногой — в ответ! На улицу! Опытный глаз мгновенно оценил ситуацию: чисто, можно двигаться на позицию. Бес перепрыгнул через копошащихся раненых, сапогом — в челюсть новому гостю — хмырю из зеленой двухэтажки, и, пригнувшись, бегом на запад к железному боксу с синими дверями. Трое рабочих заметили — прыгнули ловить. Три хлопка — три трупа! Бегом марш! Через поле — в лес. И марш-бросок до холма «Дубина». Тут можно и передохнуть, а самое главное — осмотреться. Он подполз к опушке леса и, спрятавшись под елкой, взглянул в ACOG: в низине за скошенным полем с тюками соломы раскинулась деревня Поляна. Местные жители — обычно смирная деревенщина — высыпали из своих домов на улицу и явно находились в возбужденном состоянии.

— Меня высматривают, — прошептал Бес. — Уже облаву устроили, сволочи. Хрена вам лысого!

Он отполз назад, глотнул из бутылки, взвалил рюкзак на спину и пошел вдоль кромки леса на северо-запад. Не доходя до заправки, свернул в поле — пятисотметровый спринт и укрытие в кустах. Глоток. Осмотр местности. И лесополосой в низину — в Черный Лес. Все, тут его уже не найдут — можно расслабиться. Бес достал пиво и колбасу.

Надеждино

Борис немного спустился с холма и заполз в куст. Отсюда хорошо была видна деревня, особенно полицейский участок, в который не мешало бы заглянуть, но зомби вокруг просто кишели. Они уже давно съели всю домашнюю скотину и не только, судя по кровавым пятнам на дороге. А по лицам было видно, что голод только нарастает: они принюхивались, прислушивались и всматривались в каждый закуток. Как пройти мимо них и остаться незамеченным? Да никак. Но если отвлечь… Борис поднял с земли круглый булыжник, размером с кулак — в самый раз. Отполз обратно за куст и швырнул камень подальше от полицейского участка — тот ударился о крышу дома, покатился и почти бесшумно упал в огород, но этого хватило, чтобы два десятка зараженных ринулись проверять: не обед ли пожаловал.

Боря решился — короткая перебежка до следующего куста, дальше — к забору. Сердце колотится так, будто хочет выпрыгнуть. Винтовка — за спиной. В руках — боевая тяпка. Давай! Бегом до следующего дома. Зомби! — молодой коренастый парень. Не заметил: водит носом, дергается как паралитик. Боря замахнулся — хрясь! — точно в висок. Парень хрюкнул, пустил пузыри и завалился на заборчик. Вперед! Задняя дверь полицейского участка — некогда прислушиваться — открыл, зашел. Тишина. Сердце нарастило темп до безумного «тук-тук-тук-тук» — бьет по ушам, мешает слушать, но вроде никого. Шаг — скрип досок. Чертовы доски! Шаг — скрип! Как в фильмах ужасов. За следующей дверью — шорох. Еще. Там кто-то есть!

Борис аккуратно приоткрыл дверь, готовый в любую секунду броситься назад — мелькнул топор, глаза, не зомби — человека!

— Стой! — успел шепнуть Боря, закрывая дверь.

Топор с треском вошел в дерево.

— Тише, тише, — зашипел Борис, — они услышат.

Топор скрипнул, вылезая из расщелины, ручка повернулась и дверь отворилась. За ней стоял парень в серой толстовке. Он как-то зловеще улыбнулся и, не говоря ни слова, замахнулся — Боря в сторону. Топор просвистел в сантиметре от головы.

— Я — друг! — крикнул парень. — I am friendly. Не убегай, мне надо тебе что-то сказать.

Но Боря уже выскочил на улицу. Вот уже и зомби подоспели: первый прыгнул — и об косяк — хрясь! Завыл. Остальные спешат: прыгают, словно кузнечики, бегут, толкаются. Борис обернулся: парень с выпученными глазами и топором над головой несся по пятам, приговаривая:

— Подожди, друг, я тебе ничего не сделаю.

За ним — зомби: верещат, прыгают, пускают слюни.

Нет, уж спасибо! Похоже, зомби-вирус действует на некоторых людей только наполовину: забирает часть мозга, и человек внешне кажется нормальным, разговаривает и даже как-то соображает, но он уже не человек, в моральном смысле, а животное — наполовину зомби.

Прыжок через забор к столовке. Дверь — плечом. Стулья — за спину, под ноги шизику. Грохот, крик, мат, визг зомби. Хрясь! шварк! — взялся за работу топор. Боря не оборачиваясь — в дверь, через дорогу, и к двум домам на отшибе. Забежал в первый, закрыл дверь на засов — могучий удар согнул доски. Скребутся ногти, клацают зубы.

— Хууух, — выдохнул Борис, но тут же вскинул тяпку. Осмотрелся: в доме никого.

За стенами — дикий вой! Как теперь выбраться? Мало того, что дом окружен зомби, так там еще где-то бродит форменный психопат!

Петра

Берег. Кроссовки. Спортивные штаны. Кепка.

— Вечно я задумаюсь о чем-нибудь и совершенно выпадаю из жизни, — всплеснула руками Петра — светленькая студентка с коровьими глазами. — Похоже, я выходила на пробежку.

«Раз-два, раз-два, раз-два», — стала она отсчитывать про себя шаги, выбежав на дорогу, ведущую на север к Березино.

Легкий бриз, солнышко, птички — ну как не наслаждаться жизнью!

— Привет, — она помахала рукой двум парням у лодки. — Удачного клева.

Но рыбаки злобно огрызнулись в ответ и побежали за ней.

Петра прибавила хода и уже совсем не дружелюбно крикнула:

— Что вам надо?

День был безнадежно испорчен: в такую погоду повстречать таких мудаков. Почему ей всегда попадаются одни идиоты? Но не стоит омрачать себе утро встречей с грязными рыбаками. День только начинается: бриз, солнышко, птички.

Петра, окончательно позабыв неприятную встречу, подбежала к знаку «Березино». Свернула налево к старым избам и, подбегая, приветливо улыбнулась, помахав рукой колхозникам. Но эти невежды не только не буркнули обычное «Здсте», но и откровенно зарычали, совсем как недавние рыбаки. Они также кинулись следом. Петра оглянулась: не только мужики, но и женщины бросились в погоню. «Что за день-то такой? — подумала она ускоряясь. — Может у меня тушь потекла или помада размазалась?.. А эти что, завидуют моей фигуре и боятся за своих муженьков? Даром не надо!.. Счастье такое…»

Петра оторвалась от преследователей и заметила впереди толпу людей. Это показалось подозрительным. Она притормозила: со стороны города шел такой вой, что казалось, там началась дикая оргия — оргия, в которой не учувствует только она. И, похоже, толпа хочет это исправить: около сотни разъяренных людей бросились навстречу. Петра попятилась, оглянулась: сзади подбегали еще с десяток мужланов. Она свернула в поле, направляясь к стройке у колхоза. Но и оттуда уже бежали навстречу строители в разноцветных касках, словно бильярдные шары катились по полю. И тут Петру осенило: зомби! Как в том сериале про ходячих мертвецов, который заставлял ее смотреть бывший парень, при этом жалуясь на то, что люди ходят в майках, когда для заражения достаточно легкого пореза, а мертвецы никак не могут истлеть за несколько лет.

«Как теперь быть? Что делать? Куда бежать? Назавтра у меня парикмахер и маникюр…» — закрутился вихрь мыслей, но растворился в диком вопле толпы зараженных.

Первый — колхозник в клетчатой рубахе и обвислых штанах — прыгнул, расставив руки, но где ему поймать синицу — Петра юркнула под руку. Слева — крашеная блондинка в безвкусно подобранной одежде. Как можно вообще так одеваться?.. Уворот! — блондинка налетает на колхозника — будьте счастливы! Петра — вправо, разворачивая толпу строителей, и по тропинке, вдоль яблонь — там еще гости. Но куда им, глупым неповоротливым колхозникам?

«В городе стало совсем невозможно, — подумала она, заворачивая к пятиэтажкам у магазина, — Заберу маму и поедем на дачу…»

У высоток толпились зомби — все соседи. Они и раньше-то не отличались любезностью, но сейчас… Петра увернулась от окровавленной руки дяди Якуба, юркнула между вздорной соседкой снизу Клавдией Егоровной и грязным, вечно пьяным Томашем Новаком — мелкой шишкой на заводе, увильнула от удара кривозубой Терезы — продавщицы в столовке и заметила… маму. Она кинулась за Петрой как все остальные. Девушка побежала к школе, уводя за собой толпу жильцов пятиэтажек. Она еще не понимала того, что мама превратилась в зомби: эти мысли затуманились четко поставленной задачей — попасть домой. Петра сделала крюк в поле и, оставив орду зомби позади, забежала в подъезд. Дверь квартиры была открыта. Закрыв за собой замок, она осмотрелась: к счастью, никого в квартире не было — можно расслабиться.

— Они просто заразились чем-то, — сказала Петра, выглядывая в окно. За домом зомби не было. — Соберу все необходимое и пойду… на дачу? Нет, надо отправляться к военным: у них есть врачи, и они наверняка уже придумали лекарство.

В красный рюкзак полетели чипсы, банка «Спайта», апельсинка, платье, трусы, зубная щетка, паста, дождевик — на всякий случай, нож и спички — вдруг пригодится, а все остальное место заняла косметика — не ходить же как колхозница!

Петра подошла к стене с многочисленными наградами и вымпелами, сняла композитный лук и колчан стрел — все, можно отправляться.

Прыжок с балкона, и кроссик на запад до Дубровки. Ноги несут вперед: солнышко, птички. Что, если она — единственная выжившая?.. Нет. Так не бывает. Должен остаться еще парень: высокий, стройный, сильный, способный выжить в таких условиях — настоящий мужчина!.. И они вместе создадут человечество заново!.. Адам и Ева! — как же это звучит!..

Расправа

Первая волна зараженных откатила: дверь перестала прогибаться под напором тел, и Борис воспользовался передышкой, чтобы обшарить дом. В отличие от халупы, где он разжился предметами первой необходимости, тут поживиться было нечем, хоть дом и принадлежал явно зажиточным крестьянам. Ну, не телевизор же тащить в лес? Или картины. Кстати, вроде даже оригиналы, а не какие-нибудь подделки. В шкафах — модные шмотки. Зачем они сейчас? В холодильнике нашел консервы, да бутылку минералки. Поел без особого аппетита.

На улице что-то происходило: зомби перестали царапать дверь и заверещали, словно чайки. Борис отставил недоеденную банку бобов в сторону и аккуратно выглянул в окно: по улице носился недавний знакомый психопат. Он мастерски работал топором, снося зараженным скальпы, вырывая челюсти, проламывая лица и лишая конечностей. Сам он тоже был изрядно потрепан: плечо под разорванной толстовкой кровоточило, одно ухо болталось, словно серьга у пирата. У зомби было существенное преимущество: их было больше. Они наседали и наседали. Колхозник с вывернутыми наружу ребрами схватил психа за ногу — хрясь! — рука осталось висеть на лодыжке. Следующий: разворот — шасть! — половина лица взмыло в воздух. Удар ногой! — девушка в мини-юбке перелетела через забор, вскинув ноги. Старикан в ушанке — бац! — меж глаз: хрюкнул, осел, пуская розовую кашицу под ноги.

— Ааа!!! — завопил парень, размахивая топором.

Он уклонился от следующего удара мужика в черной робе и саданул того по спине. Зараженный крутнулся, но не упал, а ударил с разворота — и точно в шею — брызнула кровь. Псих захрипел, лицо сжалось в гримасе ненависти, и град ударов обрушился на обидчика: топор вгрызался в плоть, словно отбойный молоток, кроша кости, выплескивая внутренности и размазывая мозги по асфальту. Психопат окончательно потерял рассудок: он не чувствовал, как на него накинулись сзади, как грызли спину, обгладывали ноги, рвали рот и выкалывали глаза — он превращал в фарш безжизненное тело, пока не завалился на груду мяса и не исчез в куче голодных зомби.

Борис вздохнул: собаке — собачья смерть. Он взвалил рюкзак на спину, подхватил винтовку, тяпку и отодвинул задвижку: сейчас самое время выйти. Его никто не видел: все занимались своими делами. В лес. Скорее в лес. Подальше от зловещего пира, где главное блюдо — человек. Но не он — Борис, а незнакомый шизик, который сам давно стал зомби.

На холме виднелись руины замка Зуб, где часто останавливались туристы, а значит, можно будет разжиться палаткой. Боря поправил рюкзак, приторочил тяпку и уверенно пошел в гору.

Колян

— Ну, че, мусорок, — Колян шмыгнул носом, замахиваясь битой, — Повязать меня хочешь?.. Оп-оп-оп и…

Бом! — точно в лоб. Зомби-полицейский отскочил к стене вокзала. Оскалился и прыгнул снова — шварк! — брызнула кровь, повисла челюсть.

— Ссска! Петух! На! На! На! — засипел Колян, ходя битой по телу полицейского.

Когда зомби затих, коротко стриженый выпускник Электрозаводской школы выхватил из кобуры ПМ и завертел в руках, припевая:

— А сечку жрите, мусора, сами…

В дверь ввалился какой-то хмырь — Колян вскинул пистолет и… рассмеялся:

— Не ссы, дядя.

Зомби зарычал, прыгнул, но пацан ловко вывернулся и с размаху заехал битой точно в темечко — зомби икнул, подпрыгнул, словно деревянный и рухнул.

— Пам-парам… — Колян крутанул битой в воздухе и сдул с кончика воображаемый дым.

Он обшарил карманы: пачка сигарет, спички, мелочь — все перекочевало в черную куртку. Сзади скрипнула дверь.

— Опа! А это что за фраерок?

Зомби зашипел, но пацан кинулся первым: свист биты — бом! — зомби оплыл по стене. У этого хмыря в карманах был только мятый талончик на автобус, да ключи от квартиры. Кому они сейчас надо? Колян пнул ногой безжизненное тело, сплюнул через дырку меж зубов и выглянул за дверь: на рельсах стояли три гуся, в смысле — три пацанчика. Колян просочился сквозь щель и бочком-бочком, насвистывая «Мурку», навострил лыжи на север.

Битва за Зуб

Борис подошел к замку: за стенами раздавался скрежет металла, будто ворочались старые ржавые шестеренки какого-то древнего пыточного механизма, зловеще гремели цепи, в бойницах выл ветер, каркали вороны — жуть. Палец лег на спусковой крючок. Вперед! Боря быстро прошел вдоль поросшей мхом каменной стены к главному входу. Заглянул — никого. На цыпочках проскочил ворота и оказался внутри замка: по всей площади топали зомби, закованные в рыцарские латы, на головах — шлемы с перьями. Видимо накануне эпидемии тут проходил съезд офисных любителей средневековья. Они шатались, словно после славного турнира и попойки у здешнего барона. Среди них путались туристы, похожие на молодых оруженосцев. У стены теснились три скромных палатки — то, зачем Борис сюда и пришел, но добраться до них незамеченным было невозможно. Придется брать штурмом.

Он оглянулся: на полу валялся меч, рядом щит. Боря поднял стальной клинок, покрутил в руках — оружие, что надо. Боевая тяпка легла в угол. Рюкзак рядом. Но не стоит отказываться от права первого выстрела: Боря вскинул ружье, прицелился в голову оруженосцу и нажал на спуск — щелчок! — осечка. Он перезарядил патрон, прицелился — Бах! — пуля снесла половину головы оруженосцу, выплеснув вишневый пудинг на кирпичную стену.

Туристы завопили, рыцари загудели. Ствол — в сторону. Меч. Щит.

Борис взмахнул клинком и закричал:

— Сыны Шотландии, я Уильям Уоллес!.. Все умирают, но не все живут по-настоящему!.. Свобода!.. Шотландия!.. Ааа!!!

Он бросился в атаку. Первыми подбежали оруженосцы. Свист — хруст костей! Щитом — бац! Меч — ших! — густая струя крови. Уворот, и в затылок — хрясь!.. Трое зараженных упали, корчась в судорогах и пуская кровавую пену.

Подтянулись тяжелые рыцари.

— Свобода!.. Шотландия! — взревел Уильям Уоллес и обрушил град ударов на бронированных зомби.

Запел металл. Полетели искры. Лязг, скрежет, тяжелое дыхание — рубка не на жизнь, а на смерть! Стены ожили от многовековой спячки и гулом приветствовали песнь битвы. Земля жадно пила кровь. Но если отбросить все завораживающее очарование средневековья, то грубо говоря: звон стоял такой, будто молотили железным прутом по кастрюлям, причем от звука страдали уши Бориса и никак не рыцарей круглого стола. Постепенно он нашел слабые места в защите стражей замка, и один за другим они стали падать на землю.

Когда же, наконец, удалось захватить крепость, Боря рухнул от усталости, воткнув меч в землю. Заходящее солнце окрасило небо в багряный цвет, красные отблески заиграли на стенах, будто воспроизводя финальную картину падения замка. В ушах загудели трубы. И, кажется, долетел голос глашатая, оповещающий о взятии крепости.

Вацлав

Приятно грело солнце. Легкий бриз трепетал густую шевелюру учителя физики средней школы Электрозаводска. Вацлав огляделся — на лице появились признаки удивления, переходящие в глубокую задумчивость. Он снял очки, протер носовым платком и водрузил обратно на нос: без сомнения, это окраина Камышово.

— Простите, что я здесь делаю? — спросил он.

Никто не ответил. Вацлав глянул на часы: половина десятого утра, а у него сегодня третий урок. Надо спешить! Он пошарил в карманах: тряпка и белый химсвет. Откуда? Учитель пожал плечами, выбросил ненужный мусор и быстрым широким шагом направился к остановке. Навстречу ему бросился весьма странный гражданин: одет он был в грязный костюм, на голове — клетчатая кепка, а лицо вымазано красной краской и выражало дикую животную ярость, к тому же он заметно прихрамывал.

— Извините, — начал Вацлав, — мне срочно нужно в Электрозаводск…

— Брррээээ, — перебил странный человек.

«Наверно болен», — подумал учитель и остановился.

— Может, вам нужна помощь?

Больной зарычал.

— Я слышал, что сейчас ходит эпидемия гриппа, — Вацлав попятился, — поэтому не стоит нам приближаться друг к другу…

Человек протянул руки — учитель развернулся и побежал вприпрыжку.

— Автобуса наверно уже не будет, я скорее дойду пешком, спасибо и… извините, я очень спешу.

Больной клацнул зубами, зашипел, брызжа слюной.

«Бешенство. Это определенно поздняя стадия бешенства», — подумал Вацлав, скача по дороге на Электрозаводск.

Он бросился в туманные размышления о природе бешенства, симптомах и последствиях, попутно вспомнил, как его в детстве покусала лисица, которую потом ловили всем Старым Собором, чтобы проверить на наличие вируса. Вспомнил, как ходил на охоту с отцом: в Черноруссии охота — национальное хобби, достаточно только посмотреть на количество охотничьих вышек. Как записался добровольцем в армию, когда началась война, как постигал снайперское мастерство, как сломал ногу на полигоне.

Показался Электрозаводск. Но чем ближе подбегал к нему Вацлав, тем сильнее хмурились его кустистые брови: толпа людей впереди на дороге вела себя неестественно, если не сказать больше — неадекватно. Одни бесцельно шатались, будто пьяные, другие выли, словно голодные волки, третьи что-то ели прямо с земли. Лица ближайших повернулись на шум туфлей по асфальту — учитель замедлил бег.

«Они похожи на моего недавнего собеседника, — подумал он. — Массовое бешенство?..»

Больные заверещали.

«Урока не будет, — подумал учитель, унося ноги в сторону холма „Добрый“, в обход города. — Наверняка объявлен карантин».

С вершины ему предстал ужасающий вид: весь город был охвачен эпидемией бешенства, это было видно невооруженным взглядом. Но не обычным бешенством, а неким новым видом болезни, делавшей из человека зомби, как бы фантастично это не звучало. Как физик он понимал, что теоритически возможно многое, даже появление вируса, способного поражать мозг и превращать людей в зомби. Наблюдение же сотен зараженных отбрасывало всякие сомнения — это зомби. Открытие зловещей правды заставило Вацлава пересмотреть свои планы на ближайшие дни и отправиться первым делом в лагерь отдыха «Комета», где, как он знал, у сторожа была винтовка. Затем он резонно рассудил, что следует направиться к ближайшей военной базе: солдаты хорошо вооружены и точно знают, как поступать с зараженными.

Он подошел к одинокому дому на холме напротив электростанции. Возле него никого не было. «Чтобы выжить, мне многое понадобится. Не стоит пропускать любую возможность для пополнения запасов и поиска полезных вещей», — подумал учитель, сворачивая с дорожки. Он напился из колонки, вынул топор из колоды — средство самообороны — и постучал в дверь: в ответ кто-то зашипел, бросился в прихожую. Дверь распахнулась, и хозяйка дома — весьма бойкая старушка — прыгнула, словно летучая мышь, но топор вмиг выбил из дряхлого тела остатки жизни. Она сразу затихла, выпустив густую кровь на дощатый пол. Вацлав достал платок и протер очки от брызг.

— Тварь ли я дрожащая, или право имею, — сказал он, переступая через тело. — Все зависит от обстоятельств, дорогой Федор Михайлович.

Нива

Переночевав в палатке у замка, Борис отправился дальше на север. Внизу показалась небольшая деревушка Вышное. С холма было хорошо видно, как вокруг ходили зомби. Боря приметил дом на отшибе и, обойдя деревню, приблизился к избе. Зараженных рядом не было. Он полежал еще какое-то время в кустах, прислушиваясь: вроде никого. Стараясь не шуметь, подошел к окну и заглянул: внутри тоже тишина и дверь открыта — можно заходить. Ружье — за спину. В руку — меч. Он решил сменить боевую тяпку на более мощное и хорошо показавшее себя оружие. Боря юркнул внутрь и задвинул засов. В первой комнате — никого. Приоткрыл вторую и чуть не выронил клинок из рук: посередине спальни висел человек! — молодой парень с вздувшейся синей головой, вываленным языком, похожим на протухшую ливерную колбасу. Вокруг кружили мухи, словно наэлектризованное поле. Борис хотел уже закрыть дверь, но в глаза бросился лист бумаги, лежащий на столе. Он подобрал и стал читать:

«Я так больше не могу. Она сводит меня с ума: стоит и смотрит, стоит и смотрит все время! Даже сейчас, когда пишу — она смотрит на меня через окно. Я так больше не могу. Не могу! Почему я не стал таким как она? Почему я должен это терпеть? Всегда я остаюсь в стороне. Если что-то случается, то только со мной. Всегда я крайний. И сейчас, все стали такими, а я остался прежним. Не хочу! Хватит! Я буду как все. Я иду, Мария. Смотри, это для тебя!»

Борис поднял глаза и подпрыгнул: за окном стояла девушка! — она, Мария! Грязные спутанные волосы, черные глаза и окровавленный рот. Зомбачка зашипела — Боря отпрянул. Скомкал листок бумаги, швырнул в печь и вышел, закрыв дверь в спальню. Прислушался: похоже, зараженная осталась стоять у окна. Ну и хорошо. Он вышел на улицу и, пригибаясь к земле, засеменил в горку. Из головы не выходил повешенный. Он не заразился, ему повезло, но этот придурок даже не попытался бороться за свою жизнь, мало того, он жалел, что не стал зомби как все, жалел, что ему выпал шанс самому решать свою судьбу. Как же это глупо. Если человечество оклемается, то такие люди просто исчезнут: выживает сильнейший — теория эволюции, е-мое.

Когда кусты скрыли Борю из виду, внизу в деревне отчетливо затарахтел автомобильный двигатель — машина! Люди! Заверещали зомби. Послышались выстрелы. Борис было побежал, но вовремя опомнился: они могут принять его за одного из зараженных или… это могут быть бандиты. Сейчас настало их время: волчьи законы. Он попятился обратно под защиту деревьев, обошел стороной злополучный дом и заполз в куст на пригорке. Отсюда хорошо была видна вся деревня. Машина — белая Нива — стояла у сарая, вокруг валялись десяток убитых зомби, но людей видно не было: похоже, они сидели внутри. Взревел мотор и автомобиль покатил по дороге на северо-запад. Борис взглянул в бинокль, но разглядеть что-либо в запыленное заднее стекло было совершенно невозможно. Кто были эти стрелки? Мирные или бандиты: неизвестно. Но ясно одно: они вооружены и опасны. Когда машина скрылась за поворотом, Борис поднялся, поправил рюкзак и зашагал по дороге на север.

Отец Федор

— Зачем Ты, Господи, призвал меня на берег? — тщедушный священник пригладил жидкую бороденку. — Иль то я переборщил вчера с причащением, и разум мой сатана похитил?

Отец Федор огляделся: северо-западная окраина Черногорска. Чего это он сюда забрел? Да без машины? Он залез под рясу в карман трико — пусто: ни телефона, ни ключей, ни денег, только тряпка и какой-то карандаш — выкинул. Придется топать до храма пешком. Священник вздохнул, перекрестился.

— Прости, Господи, — быстро проговорил он и пошел вдоль берега, помышляя о скорейшем причащении. — Тако чтоб нечисть не измывалась над телом, посылая болезнию головную, — проговорил он, убегая от наплывающей волны.

Сзади раздался рык — священник подпрыгнул, крестясь.

— Вот, черт! Прости, Господи. Ты чего рычишь, окаянный? — крикнул он грязному рабочему, бегущему со стороны дороги.

Но нехристь не только не опомнился, наоборот, оскалился и прыгнул. Отец Федор еле увернулся.

— Господи, помилуй! Атеист проклятый, не видишь, что святой муж перед тобой?

Но безбожник, похоже, совсем обезумел от дьявольских чар: завопил, заверещал бесом и аки зверь бросился снова. Священник подобрал полы рясы и побежал к храму, но на встречу бросилась целая толпа грешников. Отец Федор круто завернул и — вон из города!

— Свершилось!.. Свершилось!.. — повторял он, семеня по асфальту, — Второе пришествие!.. И восстанут из мертвых в день прихода Его…

Вертолет

С холма «Поп Иван» был отчетливо виден разбившийся вертолет, лежащий посреди поля. Он еще дымился, что говорило о том, что трагедия случилась совсем недавно. Борис взглянул в бинокль: американский, рядом валяются трупы, зомби не видно — можно подойти и проверить. Тщательно осмотрев периметр, он двинулся к месту крушения, но, подойдя, понял, что до него вертолет уже обшарили другие — скорее всего приехавшие на Ниве, судя по следам шин на рыхлой земле. Зомби, а трупы оказались солдатами-зомби, были убиты точными выстрелами в голову. На лицах застыла тупая злоба, ярость и жажда убивать. Казалось, они прямо сейчас оживут и бросятся — схватят за ногу судорожными пальцами и вопьются зубами, раздирая кожу, вырывая куски мяса — бррр. Боря поморщился и заглянул в кабину вертолета: внутри царил хаос, и вряд ли осталось что-либо ценное. Он стащил с одного из зараженных разгрузку, не испачканную в крови, и поспешил в лес: как-то неуютно стало на открытом поле.

Борис перешел по опушке на север и залег в кустах на пригорке. Прямо в пятистах метрах — Старый Собор, левее в километровой дымке проступал Новый Собор. Интерес представляла только ближайшая деревня, точнее палаточный лагерь военных, выглядывающий из-за огромного ржавого ангара. Пробраться туда будет нелегко: даже без бинокля было видно, что там хозяйничают зомби. Либо солдаты держат оборону в лагере, либо они тоже превратились в нервных поедателей плоти. Как бы там ни было, но Боря твердо решил посетить палатки: там должно остаться оружие, боеприпасы и медикаменты, а так же он рассчитывал найти рацию.

При взгляде в бинокль картина стало только хуже: сотни зараженных, обмазанных грязью и кровью жертв напряженно водили очумелыми глазами по сторонам, принюхивались и поворачивались на каждый шорох — взлетит ворона со столба, а они уже тут как тут.

Боря пролежал около часа, всматриваясь в палаточный лагерь — ни движения, и зомби, кажется, полностью игнорировали его. Значит, там никого, но лучше пусть никого, чем два дрожащих солдата, готовых выстрелить при первом шорохе.

Борис открыл банку сардин, закусил яблоком и мелкими перебежками двинулся через поле к дороге, соединяющей две деревни. План был прост: подобраться к ангару с востока, залезть наверх и осмотреть лагерь.

Тайсон

Сквозь решетку камеры в полицейском участке Нового Собора трое зомби-полицейских протягивали руки, в надежде достать коренастого крепыша. Тайсон не смотрел на них, он обматывал правую руку с бугристыми неправильно сросшимися костяшками обрывками майки. Он вложил внутрь зажигалку и сжал кулак — бомба! Подошел к решетке — зомби оживились, закукарекали и сильнее потянули скорченные в судорогах ручонки. Тайсон сплюнул на пол, замахнулся и вмазал крайнему слева — голова зараженного откинулась, словно болванчик, и зомби оплыл. На его место стал другой. Не тот. Нужен был белобрысый дрыщ с ключами от камеры. Хрясь по щам! — зомбак исчез, закатившись под лестницу. Следующий — плешивый пузан — шварк! — побежал в соседнюю комнату ворочать столы. Ну, наконец-то! У решетки встал худосочный блондин. Тайсон выкрутил ему руку, чтобы не убежал и достал из кармана заветную связку.

— Спасибо, начальник, — сказал он и всадил кулачищу полицейскому в морду — тот исчез, подбросив к верху ноги. — Ну, подходите на раздачу.

Но приглашать зараженных не надо: они давились у решетки, как мужики у вино-водочного во времена сухого закона. В порядке живой очереди каждому было выдано снотворное, а весьма стойким прописана добавка. Когда перед дверью собралась куча едва шевелившихся зомби, Тайсон сунул FNX 45 за пояс, вытащенный у полицейского, подхватил синюю мастерку, нацепил кепку и открыл дверь — свобода. Свобода! Нет, не та свобода, закованная в кандалы закона, морали, долга, а именно эта, когда можно вот так в кашу любого пидора! Дверь — ногой! На крыльце — чмырь — в табло! Рядом — шалава — об стену! Кто еще? Заверещал какой-то пердун, бросился — крюк через руку — пустил говно! А ты куда старая? На! — прям, почувствовал, как в седой головешке взболтались мозги. Слева — поп, едрить твою налево! — с ноги в бороду! — ушел, только глаза сверкнули благодатью. Из-за поворота выскочил колхозник в драных штанах — двоечка! — лег. За ним — синяк носатый — держал в переносицу! — пустил юшку. Ну, на сегодня хватит.

Тайсон побежал мимо храма, вдоль свинарников в поле, и дальше — на Старый Собор, где из-за кустов выглядывал ржавый ангар, а рядом — военный лагерь. Надо найти нормальный ствол, а потом можно и братков подыскать.

Встреча

Небо заволокло серыми тучами. Закапал мелкий дождь. Борис заглянул за дверь ангара — никого. Быстро залез по лестнице и, стараясь не шуметь, перешел на северный угол. Отсюда был хорошо виден палаточный лагерь: там ходили зомби-военные. Боря решил не спешить и понаблюдать за ними, а заодно и подумать, как пробраться внутрь: лагерь был окружен колючей проволокой.

Что-то мелькнуло между палаток — Боря вздрогнул: там кто-то есть и это не зомби! Показалась лысая голова, и парень в черной куртке перебежал, спрятавшись за бочками. Борис отполз: незачем показываться раньше времени. Вдруг это очередной маньяк? И он там был не один: у разбитого Икаруса с южной стороны лагеря появился красный рюкзак — девушка! В руках — лук. Она выглянула из-за угла автобуса, натянула тетиву — свист! — зомби запрокинул голову со стрелой во лбу и тихо присел к мешкам с песком. Эффектно! Свист! — еще один прилег.

Колян вздрогнул: кто-то был рядом. Что за фраерок тут крутится? Он выглянул из-за бочек: кепка, красный рюкзак, лук. Лук?! Что, сска, за индеец?

Вацлав оторвался от оптического прицела, установленного на винтовке Мосина. В лагере назревал конфликт, и ему надо было решать: либо принять чью-то сторону, либо дальше оставаться в тени. Он лежал в кустах на холме за палатками и прекрасно видел всех действующих лиц, включая человека наверху ангара. Учитель нахмурил брови: в железную коробку со стороны Нового Собора забежал еще один, похоже, военный… за ним еще!

Скрипнула дверь ангара — Боря похолодел: стоит вошедшему глянуть наверх и все — конец. Борис вскинул ружье. Снизу показался военный с автоматом. Военный! Значит не все стали зомби, и сейчас идет зачистка деревни — спецоперация! Борис открыл было рот, чтобы поприветствовать солдата, но ангар потряс хлопок пистолетного выстрела — солдат упал, закатился за ржавую опору и дал короткую очередь из М4 — пули застучали по железу, засверкали искры. В ответ — три хлопка! Боря высунулся: у дверей стоял коренастый крепыш в кепке, в руке — пистолет. Решение было принято мгновенно — мушка ружья поймала синюю мастерку, и Боря вдавил спуск — громыхнул выстрел!

Тайсон пропустил боковой справа в челюсть — мир превратился в кисель, щека онемела, ноги подкосились. Он и раньше пропускал удары, но держал, не падал, может немного плыл, но голова у него крепкая — он сразу восстанавливался, а сейчас… Что с ним сейчас: голова — чугунная, щека — горит, течет, ноги, что с ногами?.. Во рту — кровь, зубная крошка, ошметки языка, щеки. Голову словно сжали в тисках и давят, давят, давят до скрипа, до гула в ушах. Тайсон не заметил, как кисель загустел, и свет сознания угас… Он уже не видел, как в ангар ворвались зомби, как Бес отполз к стене и отстреливал их точными выстрелами в голову.

Колян вскочил: пришло веселье!

— Валить! Валить, сска! — он прицелился и трижды нажал на спусковой крючок — красный рюкзак вздрогнул, из рук Петры выпал лук. — На, сс…

Бедро обожгло каленым железом — Колян упал, завопил:

— Ааа! Сска! Пидор! Он меня подстрелил!

Вацлав отпрянул от прицела: раненый отвлечет зомби от ангара на некоторое время. Там, похоже, есть живые и с ними можно будет наладить контакт или… Он передернул затвор Мосинки.

Борис судорожно перезаряжал ружье: гильза брякнула на железном полу, патрон ушел в патронник, щелчок, приклад — к плечу. Выстрел! — зараженный пустил фонтан кровавой каши из черепа. И снова: гильза, патрон, щелчок, выстрел… До тех пор, пока последний зомби в окрестностях не лег в братской могиле ангара.

Когда все было кончено, он встал и осмотрел периметр: вокруг зомби не было. В лагере лежала девушка, и она была еще жива, у бочек стонал парень.

Боря крикнул:

— Потерпите, я сейчас.

— Солдат! Ты, я вижу, свой! — позвал Бес. — Я ранен. Мне нужна твоя помощь.

— Да, — ответил Борис, спускаясь по лестнице.

— Проверь вот у этого говнюка аптечку, — Бес показал на зомби в военной форме.

У того действительно нашлась аптечка. Боря кинул ее Бесу и сказал:

— Там на улице еще раненые. Им тоже нужна помощь. Я пойду, посмотрю, что можно сделать.

— Действуй, солдат, — скомандовал Бес, вкалывая себе морфий. — Я перевяжусь сам, не впервой.

Его правое плечо было залито кровью, но, видимо, ранение было легким и кость не задета: он вполне свободно орудовал этой рукой, доставая бинты из аптечки.

Боря выглянул за дверь — никого, перебежал за Икарус к бетонным плитам: девушка лежала на спине. Он положил ружье и сел рядом: вся мастерка в крови, из груди — свист, хлюпанье. Что делать? Как помочь? Боря расстегнул молнию, разорвал майку — ужас! — две дыры: из одной — густая теплая кровь, из другой — фонтан брызг. Борис прижал раны обрывками майки — она сразу пропиталась насквозь. Девушка вцепилась в руку и взглянула прямо в глаза.

— Сейчас я принесу лекарства, ты пока держи так, — он освободился от хватки и прижал ее руку к груди. — Дыши! Дыши! Я сейчас…

«Неужели это последний выживший, — подумала Петра, — ну и рожа! Нос как у пеликана. Губы толстые, наверно целуется как пылесос. Мой бывший — и то лучше. Ладно, пока выбирать не приходится — сойдет. Сейчас он меня спасет, потом вылечит и мы… Интересно, какие у нас будут дети? Надеюсь, в меня…»

Глаза потускнели. Борис понял: девушка умерла. Вот так просто — умерла. Только что она отстреливала из лука зараженных и вдруг… лежит, истекая кровью. А все потому, что какой-то урод решил… Что он решил? Кому жить, а кому умирать?

— Эй, слышь, пацан, кореш, помоги, — просипел Колян, — меня подстрелили.

Борис вышел из оцепенения.

— Ты зачем в нее стрелял? — спросил он не глядя.

— Это баба?.. Знал бы — не валил: поиграли бы с ней, так, братан?..

Борис сжал зубы и подобрал с пола ружье: сейчас каждый решает, кому жить, а кому нет.

— Ты только не высовывайся: тут где-то стрелок нычкуется. Ползи ко мне, кореш. Сейчас мы разведем этого лоха. Ты его отвлечешь, а я завалю, петуха. Эй. Че молчишь? Не ссы… ааа… сска… — Колян засипел и уткнулся лицом в землю. В груди горел огонь, выжигая внутренности напалмом. Боль невыносимая: хотелось кричать, рвать, рыдать, бить, звать на помощь, плакать, но огонь выпалил все, оставив только туманное чувство чего-то родного, близкого, теплого — мамы. Коля увидел ее, прижался к ней, свернулся калачиком и тихо прошептал липкими от крови губами: «Мама…»

Боря поднял глаза: у бочек стоял высокий худой мужик в охотничьей куртке с винтовкой в руках. На голове — густая шевелюра, на носу — очки. Он вытер нож о куртку стриженого парня и подошел.

— Разрешите представиться, Вацлав Дворак. С кем имею честь?

— Борис.

— Послушайте, Борис, вы находитесь в эмоциональном шоке — в некоем ступоре сознания, но я рекомендую удалиться от этого места, так как тут скоро будет много зараженных. В ангаре остались живые?

Боря кивнул.

— Вставайте, надо немедленно покинуть лагерь, — учитель протянул руку.

Борис встал: в голове шумело, все вокруг казалось каким-то нереальным, бумажным.

— Пойдемте, пойдемте, — Вацлав потянул его к ангару.

— Не стреляйте, это я, — сказал Борис, входя в дверь.

— Доложите обстановку, — скомандовал Бес. — А это кто?

Боря отрешенно махнул рукой и сел к столбу.

— Меня зовут Вацлав Дворак — учитель.

— Вольный охотник! Борец с системой! Добро пожаловать в ряды повстанческой армии…

— Я извиняюсь, но я — гражданский…

— Бравый партизан!

— Простите, нет. Я, как и Борис, не был заражен болезнью, похожей на бешенство, как вы успели заметить, и вы, как военный, обязаны доставить нас в безопасное место — лагерь для выживших.

Бес усмехнулся.

— Какого черта ты несешь? Какие в жопу выжившие? Какой нахрен лагерь? Идет, твою мать, война!

— Вы военный? — Вацлав нахмурился.

— Майор Бес, к вашим услугам! Повстанческая армия одного человека. Но я принимаю добровольцев.

— Вы хотите сказать… Послушайте, вы воспринимаете реальность в немного искаженной форме, вследствие пережитого ранее эмоционального потрясения: вам кажется, что вы вступили в войну с миром, но на самом деле это мир объявил войну всем выжившим. Там, — учитель ткнул пальцем в сторону деревни, — несколько сотен зомби, желающих разорвать нас на мелкие кусочки. И… вы правы: это война.

— А я про что, — Бес встал и сменил магазин. — Весь мир захватили зомби. Они хотят запереть нас в клетках, заставить молчать, заменить свободу покорностью — сделать рабами! Но мы объявляем войну системе рабства!

Вацлав вздохнул: как же трудно человеку проснуться и осознать, что реальность изменилась, принять явь, не вписывающуюся в привычную рутину. Да, мозг будет всячески хвататься за прошлое знание, игнорировать увиденное и стараться спрятаться в уютном гнездышке известного мира. И такое пробуждение всегда сопровождается шоком: у некоторых глубоким потрясением, а у других легким недоумением.

— Как бы там ни было, — проговорил он, — предлагаю заключить соглашение о взаимном сотрудничестве и дальнейшем выживании в группе. Это позволит нам действовать эффективнее, нежели бороться с возникшими трудностями поодиночке.

Борис кивнул.

— Согласен, вместе больше шансов выжить.

Бес по-армейски приложил руку к виску.

— Мы назовем наш отряд…

Скрипнула дверь — три ствола мгновенно повернулись. В щель протиснулся странствующий монах или заблудившийся паломник: грязная, оборванная ряса в репейнике, взъерошенная бороденка, очумелые глаза. Его можно было легко принять за зомби, если бы он не запел фальшивя:

— Господи, помиииилуй…

Выжившие зашипели — отец Федор умолк, подошел, перекрестил троицу и взмолился:

— Добрые христиане, не поделитесь ли хлебушком, во имя Христа…

— Да, конечно, — спохватился Борис.

— Отставить! — скомандовал Бес. — Мы находимся на вражеской территории. Обед будет только после завершения миссии.

— Хотелось бы уточнить, какой миссии? — спросил Вацлав.

— Миссии по захвату боеприпасов в лагере врага. Проверить оружие, и на исходную! Выдвигаемся…

— Богом прошу, подождите. Я не могу брать оружие в руки и тем более стрелять из него, — взмолился отец Федор. — Дозвольте мне подождать вас тут в безопасном месте. Я буду молиться за вас.

— Я схожу один, — сказал учитель. — Господин майор, вы ранены, а Борису нужен отдых.

Бес кивнул и сказал:

— Не задерживайтесь, берите только оружие, боеприпасы и медикаменты. Я буду прикрывать сверху.

Вацлав поставил винтовку, вырвал пистолет из рук мертвеца с развороченным лицом, перезарядил обойму и вышел.

Священник затараторил что-то про ангелов. Бес поднялся по лестнице и залег на углу, а Борис просто сидел и смотрел в стену. Он думал о девушке, убитой просто так каким-то малолетним идиотом. Зачем? Зачем он стрелял? Поживиться содержимым ее рюкзака?.. Вряд ли там много ценного. Убийство ради убийства?.. Совсем как тот псих в Надеждино. Сейчас наступило время не только зомби, но и таких маньяков, которые будут убивать и грабить первого встречного. И чтобы выжить, не надо распускать сопли — надо становиться жестче, обрастать иголками и выделять яд. Условия — диктуют мораль!

Борис встал и принялся методично чистить карманы зомби-военных. В кучу полетели аптечки, патроны, обоймы к М4, FNX45, CR75, глушитель, две гранаты М67, три рации.

Спустился Бес.

— Что тут у нас? — он присел рядом и забрал все патроны к своему автомату, гранаты и рацию.

Тихо как призрак вошел учитель.

— Моя молитва Господу нашему помогла вам вернуться…

— Не приписывайте себе мою работу, — перебил Вацлав, бросив на пол тяжелый рюкзак Марлин.

— Отчего ж себе-то, тако все под Богом ходим, а молитва угодна…

— Отставить проповеди! — оборвал Бес и посмотрел на учителя. — Это все?

— Там кто-то уже побывал — все вынесли. Я видел следы машины.

— Белая Нива, — сказал Борис. — Я видел ее раньше.

Майор нахмурился, сгребая остатки трофеев в рюкзак.

— Минутная готовность. Выдвигаемся на север. Священник…

— Отец Федор, — перебил служитель церкви.

— Священник Федор…

— Отец Федор, — уточнил поп.

— Черт возьми! — рявкнул Бес. — Ты брешь рюкзак!

Священник изобразил смирение на лице, взвалил мешок на спину и запричитал:

— Ох, Господи, за что ты меня караешь? За что спину мою больну истязаешь…

— Отставить! Бегом марш!

Первым выскочил священник, за ним Борис, затем Вацлав и замыкал цепочку Бес, прикрывая отход группы. Отец Федор что-то блеял, причитал и хныкал всю дорогу до самого леса, учитель сопел, будто спящий Соловей-разбойник, которому снится дурной сон, а майор только хрюкал с каждым шагом. Наконец-то — лес! Все попадали на землю, скинув рюкзаки — отдых!

Бес поднялся первым и развел костер.

— Тащи сюда мешок, — крикнул он священнику.

Отец Федор поднялся, перекрестился, прошептал что-то, обращаясь к затянутому облаками небу и кряхтя, принес рюкзак.

Бес стал доставать из него разные вещи, словно дед Мороз подарки. Он осматривал их, прикидывал что-то в голове и швырял кому-нибудь из выживших, не забывая и про себя. В основном это были пачки патронов и магазины, а так же прицелы для автоматического оружия, цеплять которые было некуда, фонарики, пару глушителей, сошки и пистолет CR75, который был персонально вручен Борису за боевые заслуги. В конце раздачи каждый получил по рации. Сразу настроили частоты и проверили работоспособность — теперь можно было общаться на расстоянии, что давало большое тактическое преимущество.

Поев подогретой тушенки, каждый стал приводить в порядок оружие, только отец Федор принялся молиться.

Борис прикрутил к пистолету глушитель, Вацлав приладил сошки на винтовку, а Бес забил пустые магазины новенькими блестящими патронами. Отец Федор не притронулся к своему FNX45.

— На вашем месте, я бы взял оружие, — сказал Вацлав, — зараженных не остановить словом божьим.

— Я — скромный слуга Господа, а не его оружие: каждому — свой крест.

— Если на вас нападет зомби, что вы будете делать? — спросил Боря, крутя колесико смены частот на рации.

— Господь оберегает меня и, как вы видите, я выжил без оружия.

— Выглядите вы не очень-то счастливо. Когда вы последний раз ели? — спросил Вацлав.

— Это есть испытание Господне, я прошел его смиренно, и Бог смиловался: послал мне вас…

— Что бы мы убивали для вас, защищали и приносили вам еду?

— На все воля Божья…

Сквозь шипение в рации пробился голос:

— Серый, все чисто… шшш… Принял… шшш… Загружаюсь…

Все замерли. Борис открыл было рот, чтобы крикнуть в рацию, но учитель его остановил.

— Не спеши. Мы не знаем, кто они, — прошептал он. — Дай им закончить.

— …шшш… Их тут как… шшш… Шухер!.. шшш… Шевели копытами!.. шшш…

Кабанино

Впереди шел Бес, бросаясь из стороны в сторону, словно ищейка, за ним — Вацлав будто охотник, высматривающий дичь, а позади — Борис, отмахиваясь от отца Федора, атакующего словом божьим.

— …Мир погряз во грехе и был низвергнут в пучину страданий, рухнули духовные скрепы, люди превратились в зверей — сатана правит бал.

Боря скривился: только скреп сейчас и не хватает.

Священник зашел с другой стороны.

— Но Бог выбрал вас не случайно, Он дал вам шанс: вы — избраны для продолжения жизни и создания новой Церкви Христа. Помните, с нами Бог! Он послал вам меня для явления воли Своей. Я как Моисей приведу вас в земли обетованные, где Господь сотворил рай на Земле…

Вацлав притормозил.

— Господин Федор, отстаньте от парня, он еще молод — ему рано думать о душе.

— Вы ошибаетесь, о душе никогда не рано думать, но может быть только поздно.

— Дело в том, что для любого человека достаточно покаяться на смертном одре и все — рай обеспечен. Яркий пример тому: разбойник Дисмас, ведь так? — учитель оттеснил священника в сторону.

— Да, но… Вы неправильно понимаете святое писание, тут надо…

— Избавьте нас от толкований скрытого смысла. И подумайте лучше о своих телесах грешных: ваша полезность группе пока под вопросом.

Священник перекрестился, задрав голову к небу, и забормотал что-то обиженным тоном.

Бес остановился и взглянул в ACOG, Вацлав вскинул винтовку, Борис поднял бинокль, а отец Федор вздохнул и продолжил неслышный монолог с небом.

Кабанино — небольшая деревня вблизи военной базы, куда шел отряд. Решение отправиться за оружием и боеприпасами было принято единогласно, если не считать мнение духовного лица. Теперь оружие — это не только средство выживания в мире, кишащим зомби, но весомый аргумент в диалогах с людьми. А хорошее оружие и много боеприпасов — залог быстрого решения спорных вопросов. Но разум все равно должен оставаться на первом месте, поэтому на военную базу решили идти утром, переночевав в деревне, а не сразу брать штурмом, как предлагал Бес.

— Видите дом на краю? — спросил Вацлав. — Предлагаю остановиться в нем.

— Семь зомби. Возможно, за домом и внутри есть еще, — сказал Борис.

Бес хмыкнул.

— Зомби? Это твари продажные. Они охотятся за нашими головами. Но ничего…

— Я залягу тут, — перебил учитель и показал на пригорок, — буду следить, чтобы все шло гладко. Стреляю только в крайнем случае: шуметь не стоит, чтобы не поднять всю деревню. Господин Федор выманит зараженных в поле, а вы обезвредите их оружием с глушителями.

— Хороший план, — сказал Бес.

— Нет, не хороший, — топнул ногой отец Федор. — Я не хочу быть приманкой!

— Отставить! Бегом марш!

Священник подпрыгнул и засеменил к деревне, бормоча что-то себе под нос. Он остановился в сотне метров от первого зомби — крестьянина в замызганном костюме — и стал махать руками. Зараженный его заметил — завыл, клацнул зубами, созывая сородичей, и поспешил в поле. За ним побежали остальные. Но отец Федор развернулся и как дикий черный мустанг пустился в галоп, да так, что последние зомби даже остановились, поняв, что догнать такого ретивого скакуна им не под силу. Он пронесся мимо Бориса будто ветер, тарахтя: «Господи помилуй. Господи помилуй…»

Боря вскинул пистолет, поймал в прицел голову крестьянина и нажал на спуск — хлоп! — зараженный выплеснул бордовый кисель из затылка, кувыркнулся и затих в траве.

— Неплохо, парень! — крикнул Бес, становясь на колено. — А теперь смотри, как работает профессионал.

Он пять раз вдавил спусковой крючок и пять зараженных откупорили черепные коробки, словно бутылки с розовым шампанским. Чисто!

— Слава Богу, мы справились, — подошел священник.

— Ты молодец, Федя, — Бес хлопнул его по плечу. — Объявляю благодарность. А теперь, зачистим дом и территорию, — он закинул автомат за спину и выхватил мачете. — Хочется остренького. Прикрывай!

Бес ринулся вперед. Борис за ним.

У дома из-за хиленькой оградки выскочил деревенский фельдшер с окровавленной маской на лице, через которую он, видимо, ел и уже прогрыз изрядную дыру. Прыгнул — Бес увернулся, словно тореадор и секанул по руке — кисть взметнулась в воздух, болтая пальцами, будто маленький голый человечек. Зомби каркнул и ударил с разворота — ших! — брат-близнец человечка прыгнул в кусты. Фельдшер, кажется, что-то заподозрил: он уставился на обрубки, поливающие густой кровью штаны, куртку, землю, но понять, что происходит, не успел — меж глаз с хрустом встала перегородка, разделяя мир надвое. Бес вырвал мачете из головы зараженного и пнул ногой в живот — тот перелетел через заборчик, сбивая с ног старушку. Шварк! — широкое лезвие разрубило седую голову, как спелый арбуз, и на дорогу выплеснулся вишневый пудинг.

— Проверим дом, — крикнул Бес и постучал в дверь. — Добрые люди, не пустите ли переночевать ветерана войны, защищавшего ваши дерьмовые жизни? Что?.. Спасибо! — он вышиб дверь ногой.

С порога кинулся массивный дед, весьма бодрый для своих плешивых седин. Майор прыгнул в сторону и секанул наотмашь — голова покатилась по дороге, хватая беззубым ртом траву и отплевываясь песком. По дороге со стороны деревни — тракторист с руками по локоть в мазуте. Борис поднял пистолет, но Бес остановил.

— Покажи, что за игрушка у тебя за спиной и как ты с ней обращаешься, солдат.

Зараженный приближался, рыча и размазывая слюни по небритому лицу. Боря вынул меч. Сжал рукоятку до боли в пальцах. Напрягся, словно пружина, готовая распрямиться в любую секунду. Зомби открыл рот, заверещал индюком и прыгнул — Борис увернулся и рубанул — брызнула кровь, голова повисла на сломанной шее. Тракторист пошатнулся, развернулся — хрясь! — клинок перерубил ключицу. Зараженный встал на колено. Боря крутанул меч и ударил снизу в челюсть, разбивая подбородок надвое. Зомби упал, и Борис закончил дело ударом в висок.

— Неплохо, — сказал Бес. — Немного не хватает силенок, но весьма впечатляет.

— Прости, Господи, грехи наши и прими убиенных в царствие Своеее, — пропел священник.

Боря вытер кровь с меча о рубаху зараженного и усмехнулся.

— Затупился малость после взятия Зуба.

Он обернулся: отец Федор делал привычные пассы руками, осеняя крестом окровавленные тела, а сзади на него летела обильно напомаженная деревенская девица. Борис успел только открыть рот, как зараженная набросилась на священника — они покатились по земле, запутавшись в рясе и грызясь, словно кот и собака в мешке: клацали зубы, трещала ткань, пыхтел отец Федор, визжала девка. Кто где — не понять. Боря кинулся к ним. Бес — следом. Но было поздно: раздался выстрел, следом еще один — зомбачка заблеяла, закатив глаза и расплескивая кровь из развороченного носа. Первая пуля попала в грудь, вторая — в подбородок, вылетев через нос и превратив его в распустившуюся розу.

Борис сразу даже не понял кто стрелял: точно не Бес, не Вацлав, и звук был необычный, похожий на треск. Только когда священник скинул с себя агонизирующее тело и встал, Боря заметил в его руке маленький двуствольный пистолет.

Бес нахмурился.

— Что за…

— В дом! — крикнул учитель, подбегая. — Живее в дом!

Со стороны деревни бежало не меньше двадцати зараженных.

Борис опомнился первым и юркнул за дверь. Бес схватил священника за рукав и швырнул вперед.

— Бегом!

Отец Федор пулей залетел внутрь, за ним — майор и через мгновение — Вацлав. Дверь — на засов. Снаружи — топот, вопли, затем могучий удар и скрип, скрежет разъяренных зомби.

— К окнам не подходите, — сказал учитель, — не стоит их злить и они скоро успокоятся.

— Черт возьми! Теперь мы в западне!

— Не совсем, — Вацлав достал флягу и, сделав пару глотков, передал Борису. — Скорее, теперь мы под надежной охраной, которая не пропустит ни одного гостя, если таковые появятся.

Боря кивнул: ему ужасно хотелось, наконец, обсохнуть, согреться, нормально поесть и завалиться спать до утра. И его не будут смущать ни странные компаньоны, больше похожие на пациентов дурдома, ни зомби, облизывающие дом.

Он глотнул из фляги и передал Бесу.

— Кто как, а я смертельно устал, — Боря сполз по стене на корточки и скинул ботинки. — Надо отдохнуть перед походом на базу.

— Черт! Может вы и правы, — майор сплюнул на пол и полез в холодильник.

— Не поминайте черта всуе…

— Кстати, — перебил Вацлав, — как это получилось, что вы, господин Федор, будучи служителем церкви и категорически не приемлющим оружие, застрелили женщину, скорее всего христианку, да еще возможно беременную, судя по ее животу…

— Да, твою мать, что это за пистон у тебя в штанах?

— Вы не верите в божью защиту? — продолжил учитель. — На бога надейся, а сам не плошай?

Священник выпрямился и гордо заявил:

— Господь дал мне оружие для защиты от грешников, околдованных дьяволом, — он выложил на стол маленький пистолетик.

— Раньше вы пели другое… И это меня не так сильно беспокоит, как тот факт, что вы, господин Федор, скрыли от нас наличие этого самого оружия. Как мы можем доверять вам после этого?

— Каюсь… Я поступил не подумавши, видно бес попутал…

— Это не я тебя путал, а ты нас.

— Прошу меня простить. Господь свидетель, я токмо следовал его воле…

— Отставить!.. Вацлав, он просто защищался.

Учитель развел руками.

— Зачем же строить из себя святошу, когда в штанах лежит пистолет.

— Пистолет? Это — пистолет? Бабья пукалка! Надо подыскать тебе оружие посерьезней, Федя.

— Что вы, не стоит. Я…

— Отставить возражения!

За окнами быстро темнело, и дом плавно погружался во мрак. На кухне нашелся газовый баллон и фонарь к нему. Завесив шторки, чтобы не светить окнами, включили лампу, выкрутив яркость на минимум. Получилась весьма интимная обстановка.

— Нам надо обсудить, — сказал Вацлав, — должности в отряде…

— Ястребы! Отряд «Ястребы!» — Бес врезал по столу — лампа подпрыгнула, чуть не погаснув.

— Дятлы, — усмехнулся Борис.

— Отставить!

— Отряд Святой Пасхи…

— Красные яйца! — щелкнул пальцами Боря. — Расхератели мощей!

— Отставить смех!

— Если название для группы жизненно необходимо, то давайте подождем какого-нибудь знаменательного события, чтобы назваться в его честь.

— Пусть так, — пожал плечами Бес.

— Вернемся к распределению обязанностей, — продолжил Вацлав. — Итак, первое: на наши действия не должен влиять человек, считающий что, запивая хлеб вином, он поедает плоть и пьет кровь божества.

— Протестую…

— Мы не в суде…

— Отставить! Черт возьми! По делу.

Кулак опустился на стол — лампа подпрыгнула.

— Второе: вы, господин майор, имеете военные навыки, и будет весьма разумно предоставить вам все полномочия в этом деле.

Выжившие молча кивнули.

— Третье: на пост главы группы я выдвигаю себя. Но все решения будут приниматься мной только после коллективного голосования. Кто за?

Бес поднял руку, Борис кивнул, а отец Федор отвернулся к стенке.

— Двое — за, один воздержался, — объявил Вацлав.

— Я не воздержался, я — против.

— Решение принято! — рявкнул Бес.

Кулак сыграл роль судейского молотка, а лампа показала праздничное фаер шоу по поводу назначения главы группы.

— И последнее: цели. Цель нашей группы — не только выжить в сложившихся обстоятельствах, но и попытаться выбраться за территорию заражения, возможно, присоединиться к более обеспеченной группе для совместных действий в этом направлении.

— Вы думаете, это только у нас в восточной Черноруссии такое? — спросил Борис.

— Я не знаю, но не собираюсь сидеть на месте и доедать последнюю тушенку, пока есть надежда.

— У нас нет выбора, — майор стиснул зубы. — Отсидеться не получится. Эти продажные твари придут за нами. Они будут преследовать нас везде, пока не поймают. Система хочет перемолоть нас.

Вацлав свел густые брови и взглянул на него: не стоит вынимать солдата из мирка, в который он вогнал себя, лучше пусть остается в нем, ему так привычнее. Война — его стихия. Так даже лучше. Да и какая разница: в мире все перевернулось с ног на голову.

— Господь всемогущий, благослови нас на…

— Что касается религии, попрошу вас впредь не разговаривать вслух с богами: вы смущаете цивилизованных людей.

— Я протестую…

— Отставить!.. Встаем рано. Утро — лучшее время для нападения. Отбой.

Военная база «Вересник»

Утром, едва рассвело, все поднялись. Вскипятили чай на горелке, похрустели чипсами и, собрав пожитки, вышли из дома. За ночь зомби разбрелись и, как хладнокровные животные, дремали, изредка похрапывая и бурча голодными желудками. Обогнув деревню с южной стороны, отряд вышел к дороге. Впереди в пятистах метрах виднелась обнесенная бетонным забором военная база. Солнце только-только вылезло из-за деревьев и поливало желтоватым светом просторы Черноруссии. Дул легкий ветерок. На небе замерли россыпи перистых облаков.

Каждый взглянул в свою оптику, кроме отца Федора, зашептавшего утреннюю молитву, которую ему не дали прочесть при пробуждении. Из-за забора торчали головы зомби — не меньше полусотни. С десяток паслись на поле. Что делалось на остальной территории, разглядеть было невозможно, но можно предположить, что там тоже гуляют зараженные.

Борис присвистнул.

— Нифигасе! Как мы туда проберемся?

— Отставить панику!.. — оторвавшись от прицела, сказал Бес, — Вацлав, займи позицию, так чтобы видеть все подходы к базе. Твоя задача — смотреть. Стрелять только в крайнем случае. Ты — даешь инфу. Когда ты говоришь — остальные молчат. Вопросы есть?.. Вопросов нет. Выполнять!

Учитель залег в кустах по соседству и прильнул к оптике.

Майор продолжил:

— Мы пойдем южнее по кустам вдоль тропинки. Всегда поддерживаем визуальный контакт. Для общения используем жесты. Рация — в крайнем случае. Я и Борис зайдем на территорию и попытаемся проникнуть в казармы. Федор отвлечет зомби. Вопросы?.. Выложить вещи из рюкзаков. Проверка связи: раз, два, три…

Вацлав зашипел:

— Слышу хорошо, прием.

— Да, слышно, а меня? — сказал Боря.

— Принял. Хорошо. Федор? Прием.

— Благословляю вас. Во имя отцааа и сыыынаа…

— Отставить суеверия! Рацию включи! — рявкнул Бес.

— Я останусь тут сторожить вещи и буду молиться за вас…

— Бегом марш!

— О, Господи, за что Ты…

— Общение жестами! Что не понятно?!

Священник сложил руки в молитве и побежал следом за майором. Борис немного отстал, возясь с рюкзаком, и догнал их уже у самой стены. За забором, буквально в двух-трех метрах шипели зомби. Было слышно даже их резкое хрипящее дыхание, будто у заядлого курильщика-астматика с вырезанной гортанью. Кто-то причмокивал, облизывался и сглатывал слюну, словно предвкушая скорый завтрак. Пахло явно не розами. Бориса передернуло: он представил вымазанные кровью рты зараженных, выпученные от злости глаза, разлагающиеся останки жертв, кишки, мухи, черви — фу, мерзость!

Бес заговорил военной распальцовкой и, не дожидаясь ответа, засеменил вдоль стены на север. Отец Федор сложил три пальца вместе, огрызнулся православным крестом и поспешил следом. Боря крепче сжал рукоятку пистолета. Давай! Впереди — черная спина священника, слева за забором — зомби, под ногами — мягкая трава, в груди — тук-тук-тук — бьется сердце… Бес поднял руку — остановились. Он заглянул в дыру под плитой: тут не пройти. Вперед! Дальше! Сердце — тук-тук-тук! На углу — стоп. Бес выглянул: в пяти метрах в стене пролом — можно пройти, но рядом зомби. Майор ткнул пальцем в священника — на выход! Отец Федор замотал головой, попятился, но Борис остановил его и подтолкнул.

Лицо Беса искривилось, ноздри раздулись, глаза сверкнули.

— Вперед! — процедил он сквозь зубы.

Зомби принюхались, повели носами — чуют!

Майор схватил священника за шкирку и выбросил за угол, словно котенка на съедение псам. Отец Федор подпрыгнул и сиганул по полю зайцем. Псы завыли в охотничьем экстазе и ринулись следом.

Бес рухнул на землю, Боря вжался в траву: топот ног, клацанье зубов, шипение и мерзкое индюшачье клокотание пронеслось мимо. Песок холодит щеку, трава щекочет шею, за шиворот прыгает муравьишка и нервно суетится, ища выход. Борис стряхнул насекомое и выглянул: по полю петлял отец Федор, а за ним прыгали разъяренные зомби-военные, как гигантские лягушки в погоне за черным комаром. Путь свободен!.. Но если бы все было так просто… Бес поднялся и заглянул за угол: в проломе стоят трое зараженных, видимо потерявших интерес к сомнительной поживе. Три приглушенных плевка М4, и зомби расплескали мозги. Вперед! Майор прыгнул к проему, выглянул: во дворе перед казармами стоят не меньше тридцати зараженных. Он повернулся и помотал головой: нет, тут не пройти. Боря нащупал под ногами бутылку, поднял: пивная. Да какая разница? Главное — с ее помощью можно отвлечь зомби. Бес кивнул. Борис замахнулся и швырнул стекляшку подальше за казармы — Бац! — зазвенели осколки, и зараженные, вопросительно замычав, поспешили на проверку.

Бес кивает и вскакивает — прицел ловит затылок крайнего вояки без каски — хлоп! — фонтан кровавой кашицы. Зараженный подпрыгивает и, станцевав чечетку, падает. Висок стриженого блондина с засохшей кровью на лице — хлоп! — брызжет юшка. Следующий — хлоп! — ныряет в траву щукой… Борис прицелился — шлеп-шлеп-шлеп! Зомби отплевываются кровавой кашей, копают землю, шипят в предсмертных судорогах. Бес отрывается от прицела и показывает пальцем на правую казарму, сам кладет еще пару зараженных и прыгает в соседнюю. Боря, не задумываясь, заскакивает в дверь: по спине течет холодный пот, руки дрожат, воздуха не хватает. Внутри — солдат. Шлеп! — мозг на стене. Дверь. Новый магазин. Первая комната — чисто. Вторая — чисто. Третья… Внутри никого. Можно перевести дыхание.

Боря вытер рукавом мокрый лоб и стал тщательно осматривать комнаты: не стоит задерживаться — быстро обшарить и — на выход, пока зомби не вернулись. В рюкзак полетели: рожок к АКМ, две коробки патронов 7,62x39, коробка 5,56x45 и несколько пистолетных, армейский нож, фляга… Удача! Боря скинул с плеча свою однозарядную «ружбайку» и схватил СКС с установленным прицелом ПУ 3,5x22. Затвор — патроны — затвор. Боря упер приклад в плечо и взглянул в прицел — то, что надо!..

Зашипела рация, и металлический голос Вацлава коротко сказал:

— У вас гости — Нива с севера.

Холодок сполз по спине и растворился в ногах. Руки сжали винтовку.

— Принял, — прошипел Бес, — Борис, боевая готовность. Мы не знаем кто они: повстанцы как мы или прихвостни системы, продажные твари…

— Остановились в полусотне метров, — перебил учитель, — вышли, четверо, вооружены, идут к вам.

— Что делать? — прошептал Боря. Голос дрожал, руки вспотели, сердце выпрыгивало: чутье подсказывало, что будет жарко.

— Не суетись, — сказал майор, — жди команду.

Послышались голоса.

— Смотри, Кабан, там, в поле зомби стоят. Гнались за кем-то.

— И тут кто-то поработал — вон сколько жмуров.

— Да, мы это в прошлый раз насорили. Не дрейфь, малой, ща еще насыплем. Эй, вояки, ком сюды, маслины раздавать буду!

Зомби заверещали, затопали ботинками, и в ответ заговорили автоматы: снаружи — визг, хрип, клокотание, внутри казармы — пыль, стекло, щепки — пули шьют насквозь. Боря упал на пол — осколки сыпанули на спину — отполз и забился в угол.

Внезапно все стихло, и металлический голос Вацлава доложил:

— Минус один.

— Выхожу. Прикрывай, — прошипел Бес.

Все сомнения разрушены: в белой Ниве — враги. Так просто. Боря вскочил: коридор усыпан стеклом, в воздухе — пыль. Бегом! Дверь — ногой! Перекрестие прицела скользит по проему в бетоне: вдалеке стоит машина, рядом с ней никого. На земле перед казармами корчатся не меньше двадцати изрешеченных поломанных тел. Борис — вправо. Зомби! Прикладом — шварк! — сел: руки тянутся, зубы клацают, изо рта течет красный кисель. Бегом — к забору. Развернулся, выхватил пистолет — мушка ловит искаженное злобой лицо солдата — хлоп! — подбросил ноги, засипел, выпуская густой бульон из третьего глаза.

Бес уже у проема, целится в кусты слева — короткая очередь, одиночные: раз, два, три — сдавленный крик, хрип — минус два. Майор оглядывается, быстро отправляет на вечный покой трех зараженных, высунувшихся из-за угла и распальцовкой пытается донести сжатую мысль. Е-мое, ну как в кино про спецназ! Боря понял: надо как-то попасть за забор и обойти с внешней стороны на угол. Ну, это пожалуйста: на базе как-то не уютно, душу просто сдувает отсюда, гонит словно пыль веником по дороге. Пистолет — в карман. Дыра снизу — упал, пополз. Снаружи — ветерок, простор, кузнечики в траве…

Далекий выстрел! — Вацлав рапортует:

— Один за сарайчиком возле машины.

— Принял, работаю, — голос Беса.

И снова с востока — выстрел! — пуля дробит старые доски сарая в пыль. Из-за забора майор добавляет короткие очереди: ррраз, дддва, тттри, и смолкает — из лесополосы строчит ответка — пули свистят, бьют по бетонной стене, рикошетят. За стеной — тяжелое дыхание Беса. Далекий выстрел — свист пули.

Борис вскинул винтовку и выглянул: за деревом — человек! — смуглый морщинистый мужик в черной кепке, словно сошедший с плаката о вреде пьянства. В руках — АК-74, синие пальцы пляшут на цевье, на спусковом крючке. Боря замер: стрелять? Прицел смотрит точно в седой висок. Палец — на крючке. Светло-голубые глаза мужика ловят взгляд Бориса, во рту сверкает железная фикса, автомат поворачивается… Внутри холодеет, палец сжимается — бах! — приклад толкает в плечо. Попал? Сердце выпрыгивает, руки дрожат. Вдох-выдох, вдох-выдох. Спокойно. Выглянул: мужик за деревом корчится, пинает землю ногами, пытается ползти, зажимая лицо рукой, из-под нее хлещет кровь.

— Минус, — хрипло сообщает Боря в рацию.

На мгновение показалось, что время остановилось… но, опомнившись, потекло дальше. Жизнь продолжается. Рация окончательно вывела из оцепенения:

— Работай на подавление сарай, — прошипел Бес.

Далекий выстрел. Рядом — плевки М4. Боря вскинул винтовку и выпустил весь заряд в сарай. Затвор — патрон… Бес прыгнул в лесополосу, за ним — зомби. Майор добил раненого одним выстрелом, развернулся и рассчитал зараженных: раз, два, три, четыре, пять — все залегли в кустах. Затвор — щелк! Из проема — еще зомби.

Бес уже за сарайчиком — хлоп! — контрольный.

— Чисто! Боря, в машину!

Второй раз приглашать не стоит: Борис выстрелил в ближайших нервных вояк и сорвался с места. Зомби — следом: погоняют воплями, дают силу ногам и чистоту мыслям. Майор уже сидел в машине, крутя стартер. Нива взревела в тот самый момент, когда Боря хлопнул дверью. На душе сразу полегчало. Зараженный — качок с квадратной челюстью — прыгнул на капот: глаза на выкате, зубы черные — землю жрал или резину грыз, что ли. Раззявил пасть, замахнулся и… слетел как подкошенный — пуля попала в голову, выплеснув кровавое пюре на лобовое стекло. Взревел двигатель. Задняя передача — ррррык! — газу! Дворники — мажут бордовые сопли по стеклу. Руль — вправо, влево, передача — рррык! — и вперед! По полю, навстречу солнцу! Зомби сзади бегут, верещат — провожают.

— И вся королевская конница, и вся королевская рать не могут Шалтая, не могут Болтая догнать!.. Карета подана. Быстро грузимся и валим, — Бес остановился у места, где они выложили свои вещи и выпрыгнул из машины.

Борис — следом. Из кустов вылез Вацлав.

— Это вы правильно сделали, что захватили транспорт…

— Быстро, быстро! Потом будем пить шампанское. Садись, — крикнул Бес, выгружая барахло прямо на задние сиденья, — поехали.

Хлопнули двери, взревел мотор, и Нива вырулила на асфальт.

— Федор, прием. Ты где?

— Тут в кустах у вышки.

— Понял, выходи.

— Слава Господу нашему, — на заднее сиденье запрыгнул священник, — что подал нам сей транспорт…

Нива покатила по дороге на Рогово.

— Сей транспорт, как вы изволили выразиться, господин Федор, был отвоеван, и если вы благодарите кого-то, то не забудьте упомянуть и нас, а так же вы должны понимать, что для этого мы убили четверых человек, возможно ревностных христиан.

— Пути Господни неисповедимы. На все воля Божья.

— Федор, прекращайте навязывать нам религию и спуститесь на землю — станьте человеком…

В бардачке зашипела рация. Все стихли.

— Кабан… Кабан, что там у вас? Прием.

Вацлав поднял руку.

— Тише. Он еще свяжется с нами… когда узнает, что случилось с его людьми. Тогда и поговорим.

Уйти или остаться?

В низине в трехстах метрах северо-западнее Рогово мерно потрескивал костер. Выжившие, рассевшись вокруг огня, мелодично стучали ложками в консервных банках. Ветер колыхал верхушки деревьев, рассеивая жидкий дымок. Пели птицы. Где-то мычала корова.

Бес закончил первым, тщательно облизал ложку, спрятал в карман, достал пачку сигарет и закурил.

— Ну, товарищи-бойцы повстанческой армии, теперь у нас есть машина. Мы можем попытаться уехать подальше от мест, где нас уже каждая собака ищет.

Вацлав отодвинулся подальше от сигаретного дыма и сказал:

— Вы правы, господин майор, только сначала нужно хорошо подготовиться.

— А куда ехать-то? — спросил Борис. — В какую сторону? Мы не знаем, где эпицентр заражения.

— Верно, — учитель поднялся. — Поэтому спешить не стоит. Для начала посмотрим, что лежит в багажнике нашей машины.

А в багажнике оказался целый арсенал оружия и боеприпасов: три АК-74, СКС, АКМ с установленным прицелом ПСО-1 и куча патронов к ним. В углу лежали два аккуратно свернутых костюма химзащиты и противогазы в сумках.

Бес присвистнул.

— Выбирайте, что душе угодно.

— Мне моя винтовка больше нравится, — сказал Вацлав.

Он даже не взглянул на оружие, а сразу подошел к костюмам химзащиты и задумался, вертя в руках противогаз.

Майор хмыкнул, взял АКМ и сунул Борису.

— Держи, заслужил.

Боря скинул в кучу винтовку и взял автомат: да, вот это уже настоящее оружие. Нет, СКС тоже хороша, но это — просто сила!

— Лови, — Бес кинул священнику АК-74. — Хватит делать из себя святошу. Под рясу не поместится, но зато сможешь защитить себя.

Отец Федор неуклюже поймал автомат.

— Я не хочу никого убивать.

— Никто не хочет, — вздохнул Вацлав. — Поверьте, я бы тоже хотел жить в мире, но сложившиеся обстоятельства требуют другого подхода к морали: либо ты, либо тебя.

— В точку! — Бес отхаркнул и сплюнул. — Это — война! Ты сам встал на этот путь и нечего ныть, притворяясь добреньким самаритянином.

Зашипела рация в бардачке и выстрелила сиплым карканьем:

— Слы, кзззел, я тя найду…

Вацлав поморщился.

Голос изменился:

— Я знаю, ты меня слышишь… Ты убил моих ребят и даже поговорить не хочешь? Нехорошо.

Учитель взял рацию.

— Добрый день, меня зовут Вацлав, с кем имею честь?

— Игорь Петрович, а братва кличет Сохатым. Слыхал?

— Не довелось.

— Вацлав значит… Что ж это ты, Вацлав, на людей нападаешь?

— Досадное недоразумение: ваши люди стали стрелять и пришлось защищаться.

— Досадное недоразумение, говоришь… Бывает… Один сработал или как?

— Боги помогли.

— Нам всем они помогают, раз мы еще живы. Послушай, я не хочу войны: нам жить по соседству и надо как-то делить территорию. Предлагаю встретиться, потолковать.

— Спасибо. Я подумаю над вашим предложением.

— Подумай, подумай… И запомни: я не принимаю отказов… Мы все равно встретимся рано или поздно, так что заходи, пока приглашаю по-доброму, а то будет по-плохому.

— Еще раз спасибо и… до встречи, — Вацлав отключил рацию.

Бес сплюнул.

— Сраный блатарь будет приказывать вольной армии повстанцев? Ты же не хочешь идти к нему на поклон?

— Нет, — сказал учитель. — С волками не разговаривают — их убивают или сажают в клетку. А клетки у нас нет.

— Вы же не предлагаете воевать с ними? — спросил Борис.

— Я думаю, что их гораздо больше, чем нас, и открытое противостояние нам не выиграть, более того, это совершенно не входит в наши планы: покинуть территорию заражения. К тому же компания урок — не для меня.

— Они такие же дети Бога, как и мы с вами.

— Зеки — ваши клиенты, — сказал Вацлав. — Они любят казаться праведными, раскаявшимися грешниками. Это ведь так просто: убил — покаялся, убил — покаялся. Но не будем сейчас об этом. Главное — решить: уйти или остаться. Сейчас нигде не безопасно и люди поменялись: теперь каждый захочет посмотреть, что у нас в карманах. Здесь или где-то там — разница небольшая. Пока мы не знаем, где эпицентр заражения, так что направление придется выбирать только наугад. Кто за то, чтобы уехать как можно дальше от бандитов?

— Пока не вышел на связь этот говнюк, мне хотелось уехать, — Бес скривился, — а сейчас я бы всадил ему пулю между глаз.

— Давайте уедем, — сказал Боря. — Они будут нас искать. Мы же все равно собирались сваливать.

— Может, с Божьей помощью, мы попытаемся договориться? Похоже, у них много людей, есть безопасное место. Там мы будем жить как раньше — в мире и любви. Господь послал нам рацию, чтобы мы смогли договориться, не надо отвергать дары Его.

Бес раздул ноздри. Глаза сверкнули.

— В мире, да? С ними? С предателями? С продажными тварями? Зачем ты вообще пришел к нам? Оставался бы с ними, был бы как все. Федя, это война. Война, Федя! Война против всех! Назад дороги нет!..

— Выходит интересный результат, — перебил Вацлав. — Один голос — за переговоры, другой — за войну, а третий — за скорый отъезд. Получается, что мой голос — решающий… Я повременю с решением: может кто-то из вас передумает.

— Я не беру своих слов обратно! Я не буду договариваться ни с кем! Мой договор — пуля!

— Если вы имеете в виду договоры с врагами — с прихвостнями системы государственного рабства, с которыми борется повстанческая армия, то с ними никто не хочет иметь дел, а вот присоединиться к другим повстанцам без договора не получится.

— Братьям по оружию я всегда рад.

— Вот и славно, — сказал учитель и посмотрел на машину. — Надо перекрасить: белый — слишком заметный цвет.

Боря поднял руку.

— Я неплохо рисую, но где взять краску?

— Я перекрашу, — сказал Бес и спустился к высохшему ручью.

Он зачерпнул жменю грязи и со всей дури влепил в дверцу — полетели брызги, окропив бросившихся в рассыпную выживших.

— Чего стали? Помогай!

Через десять минут Ниву было не узнать: из обычной сельской красавицы она превратилась в болотную кикимору.

— После дождя придется перекрашивать, так что лучше нам найти краску, — сказал Вацлав, вытирая руки об траву.

На севере загрохотал раскатами гром. Боря взглянул вверх: небо чистое.

— Вертолет! — крикнул Бес, показывая рукой на восток. — Ушел на Старый Собор. Нас ищет падла.

— Думаю, это наши знакомые, — сказал Вацлав, всматриваясь в небо. — Похоже, придется поторопиться с решением… И я считаю, что нам следует уйти, пока нас не обнаружили. Но… вертолет — звучит очень заманчиво. Тут рядом есть аэродром «Северо-Западный» и там наверняка стоит не один такой. Вот если бы у нас был пилот… Отец Федор, вы, часом, не умеете летать?

— Увы, Господь не направлял меня в летное училище.

— Жаль.

Бес усмехнулся.

— Чего там летать? Ну, давали мне порулить пару раз и ничего, нормально: тумблер тут, кнопка там — загудело и вперед.

— Вы серьезно?

— Да, черт возьми!

— Вы сможете управлять вертолетом?

— Если что, там инструкция есть… Шучу, — рассмеялся майор.

Вацлав нахмурился.

— Вертолет существенно облегчил бы нам путешествие, но мне надо знать точно, сможете вы взлететь и приземлиться?

— Если получится взлететь, то приземлиться придется в любом случае, — сказал Борис.

— Верно, солдат!

— Что ж, в таком случае, едем на «Северо-Западный».

— Господи, помилуй…

— Религиозную нужду справляйте в храме, — перебил учитель и залез на заднее сиденье Нивы. — Борис сядьте за руль. Господин майор, вы сможете стрелять из движущегося транспорта?

— Я смогу стрелять и с плывущего, и с летящего.

— Поехали.

Один

Нива легко забралась в горку и выехала на проселочную дорогу.

Здесь — налево, — скомандовал Вацлав, ведя пальцем по карте, найденной в бардачке. — Крутой поворот направо и на развилке у озера — тоже направо. Дальше — прямо до Пустошки.

Борис точно выполнил команды штурмана и, выехав на прямую дорогу, прибавил газа — Нива понеслась по грунтовке галопом, словно дикая лошадь: рев мотора, клубы пыли — свобода! Одинокие заблудившиеся зомби лишь провожают взглядом: где им угнаться за мощью советского внедорожника с восьмьюдесятью лошадиными силами под капотом.

У Пустошки свернули с дороги вправо, в объезд деревни, когда навстречу выбежали местные жители. Они кричали, махали руками, бежали, прыгая под колеса — машина подпрыгивала, переезжая наиболее прытких крестьян, разбрасывала в стороны оголтелых колхозников с переломанными ребрами, хрустела костями, брызгала внутренностями и лопала черепа, как спелые тыквы. Боря крепко сжимал руль. Бес скалился и поминал черта при каждом ударе. Вацлав подпрыгивал, кряхтя и стукаясь головой о потолок. А отец Федор тихо ойкал и просил прощения у высших сил.

Переехали дорогу на Выбор и — в поле, через Чернорусские прерии, прямо к белокаменному свинарнику у дороги, соединяющей Выбор и Лопатино.

— Припаркуйся за сараем, — сказал Вацлав. — Дальше пойдем пешком.

Борис заехал в дырку в сетчатом заборе и остановился у ржавой бочки. Из дверей свинарника тотчас выскочил колхозник в грязных сапогах и рубахе цвета навоза, заляпанной кровью. Он повел носом, хрюкнул и бросился к машине. Бес высунулся в форточку, поймал в прицеле опухшее лицо зомби и вдавил спуск — зараженный причмокнул, ловя пулю, и прилег у стенки.

— Тут могут быть еще — надо проверить, — сказал Вацлав. — Потом мы с господином майором посмотрим на аэродром, а вы останетесь с машиной.

— Идите, — Борис достал пистолет, — мы сами разберемся. Если вдруг не справимся, то отъедем в лес, — он показал на юг.

Учитель кивнул и пошел к воротам. Бес закинул автомат на плечо и поспешил следом.

— Федор, пошли, — сказал Боря, выходя из машины.

Священник не двинулся с места.

— Во-первых, отец Федор. А во-вторых, тебя, сын мой, никто за язык не тянул: сам сказал, что проверишь, сам и проверяй, если хочешь. Посмотри, никого нет. Бог оберегает нас, зачем искать неприятности? Садись в машину, помолимся Господу нашему, и Он защитит нас. Увидишь, как ты воспрянешь духом, как твоя душа найдет счастье во Христе. Давай вместе прочтем «Отче наш».

Борис нахмурился: похоже, священник пытается заполучить нового раба. У него не получается влиять на Беса и Вацлава, так он собрался сыграть в отца, сына и святого духа с Борей. Это надо пресекать в зародыше.

— Федор, я не Вацлав, в религиозные споры вступать не буду. Просто отстань. Ищи дураков в другом месте. Ты идешь?

— Господь с тобой. Я ничего никому не навязываю. И… нет, не иду. Благословляю…

Боря хлопнул дверью и тут же пожалел: в свинарнике послышалось рычание и чавкающие шаги. В дверях показался колхозник — весь в крови и соломе, словно новорожденный теленок. Он принюхался, блуждая взглядом в поисках жертвы. Мушка остановилась в районе виска — хлоп! — мозги выплеснулись на дверь и поползли вниз, словно картофельное пюре в подливе. Зараженный крякнул и оплыл, уткнувшись носом в кучку навоза.

— Неплохо, — похвалил себя Боря и двинулся к входу в сарай.

Переступив через клокочущее тело, прислушался: сквозь мерное гудение внутри свинарника, похожее на далекий гул самолета, пробивалось чавканье, шмыганье и легкое похрапывание. Борис заглянул в проем: повсюду кровь, растянутые, словно паутина синюшные внутренности, бесформенные части тел, а в воздухе — черные тучи мух, создающие тот самый самолетный гул — мерзкое зрелище. К тому же воняло тут невыносимо гадко. В середине сарая копошились трое зомби: два колхозника в замызганных рубахах и, похоже, зоотехник в некогда белом фартуке. Они ели. Что? Неважно. Боря вошел внутрь — мухи облепили голову, полезли в глаза, в рот, в нос, щекоча гадкими лапками, которыми они секунду назад топтали… это все. Он чуть не поскользнулся: ноги разъехались, словно на коньках, но Борис поймал равновесие, выдав изящное па, и двинулся дальше по коридору. В голове завертелись мысли: «Зачем я сюда поперся? Чего не сиделось в машине? Ну, едят тут зомби свинью, ну, и пусть едят. Да, хоть даже и не свинью, мне-то что? Зачем их отвлекать? Тут можно найти что-то полезное? В свинарнике?..»

Ближайший зараженный — зоотехник — поднял голову: лицо — кровавая маска, глаза горят, волосы торчат как щетина у вепря. Зарычал. Боря поднял пистолет и, не дожидаясь пока тот кинется, нажал на спусковой крючок — хлоп! — пуля вошла в глаз. Зоотехник икнул и плюхнулся в навозно-кровяную жижу. Два других зомби насторожились: перестали чавкать и подозрительно зафыркали. Борис прицелился — хлоп! — шея ближайшего зараженного взорвалась бордовым фонтаном. Он зашипел, вскочил и побежал. Второй — следом. Откуда-то выскочил еще один — старик в растянутой майке.

Холодок пробежал по телу: заварилась каша. Пистолет запрыгал в руке, чихая дымом и отплевываясь пулями — грудь, плечо, живот, грудь — тело колхозника покрывалось дырами, но он только хрюкал и продолжал наступать. Второй высунулся из-за плеча и словил шальную пулю между глаз — упал, сбивая с ног старика.

Щелк! — кончились патроны. Времени на перезарядку нет. Боря осознал, что он совсем один, никто ему не поможет, случись чего: Вацлав и Бес далеко, а Федор сидит в машине и даже если услышит крики, не выйдет, сомнений нет. Борис развернулся и бросился к выходу, а там — зомби! Откуда?! Тетка в переднике — высокая, руки, словно грабли — выпучила глаза, завыла и ринулась по коридору. Что делать?! Под ногами — скользкая жижа. Это можно использовать!

Тетка, раззявив рот, прыгает — Боря бросается ей в ноги и скользит на заднице, словно бобслеист, сбивая зараженную. Она — лицом в навозную кашу — шмяк! Борис вскакивает. Рука — на рукоятке меча. Наотмашь, не глядя — ших! — клинок застревает в теле колхозника, нафаршированного пулями: брызжет кровь, хрустят кости, клацают зубы, отрубленная рука плюхается в навоз. Ногой — в живот! Замах — хрясь! — по уху. Зараженный падает на колено: изо рта бьет кровь вперемежку с зубной крошкой, язык дрожит, глаза вылезают из орбит — сейчас лопнут, оставшаяся рука сжимает лезвие. Боря вырывает меч — колхозник подается вперед, не отпуская клинок. Пришлось упереться ногой в лицо — хруст, скрежет — меч на свободе! Как раз вовремя: старик уже тут — раззявил беззубую пасть, бросился в ноги. Боря изворачивается, бьет — хрясь! — клинок раскалывает череп, как скорлупу яйца, выпуская наружу воспаленный мозг. Тетка уже оправилась от падения, встала, развернулась и… налетела на сокрушительный удар — меч рассекает лицо наискось. Ноги разъезжаются, и она шмякается, раскинув руки-грабли в стороны. Боря разворачивается, готовый к нападению — никого. Пистолет — новая обойма. Руки дрожат. Ноги — ватные. В голове — туман. Впредь надо быть осторожней: вот так и погибают — по глупости, случайно зайдя в ловушку. Скольких он смог бы еще убить? Одного? Двоих?..

Он вытер вспотевший лоб, преступил через труп и пошел по коридору. У двери в углу стояла канистра. Боря подхватил — внутри плескался бензин, немного, но все лучше, чем ничего. У стены валялись грабли, вилы, мотыги и еще какой-то сельскохозяйственный хлам — ничего ценного. Все. Скорее, скорее на улицу — вон из этого мрачного сарая.

Ветер сдул гадкую вонь и липкий рой мух. Воздух! Боря глубоко вздохнул и посмотрел на себя: куртка в крови, штаны пропитаны насквозь жижей — сходил, проверил, называется.

В машине отец Федор улыбался.

— Господь учит нас, через деяния: я послушался Его и остался чистым, а ты посмотри на себя, ты — не послушался Его и Он проучил тебя.

Боря открыл багажник и поставил канистру.

— Я добыл бензин и обезопасил место, а что сделал ты?

Священник сложил руки в молитве.

— Сын мой, Господь щедр и после урока отблагодарил тебя за смелость, ведь я молился за тебя…

— Да, пошел ты.

Боря отвернулся и стал оттирать одежду травой.

Вацлав поймал в перекрестие прицела человека и зашептал:

— Снайпер на диспетчерской.

— Вижу, — ответил Бес. — И внутри движение. В казармах тоже есть люди.

— Я насчитал двенадцать человека, плюс минус еще пару. И наверняка это не все.

— В ангаре Хамер видишь? — спросил майор.

— Да.

— Хорошо они устроились: захватили аэродром и чувствуют себя тут как дома.

— Похоже, это наши знакомые, и они здесь уже давно: расчистили территорию от зомби и даже вынесли трупы. Смотрите, а севернее у палаток, где зеленоватый туман стоит, зараженные есть, значит, люди туда не ходят, — сказал Вацлав.

— Возможно.

— А вертолет вы там видите?

— Это АН-6 Little Bird — муха, а не вертолет.

— И, тем не менее, он там и никто его не трогает. А знаете почему?

Бес хмыкнул.

— Ну, и почему?

— Зеленый туман.

— И что?

— А то, что их костюмы химзащиты у нас.

— Вряд ли у них было только два костюма.

— Возможно, но вертолет там и зомби не зачищены. Это говорит о том, что либо им не нужен вертолет, либо они не могут до него добраться. Нам подходят оба варианта.

— Ага, или вертолет неисправен.

Вацлав свел брови.

— Об этом я не подумал, но все равно два к одному.

— А как же эти ребята?

— Если сделать все ночью — они не увидят.

— Они услышат звук двигателя и…

— Я буду прикрывать ваш взлет. Вопрос лишь в том, сможете ли вы взлететь. Как вам такой план?

— Я всегда за то, чтобы надрать кому-нибудь зад.

— Тогда сегодня ночью, — сказал Вацлав и пополз назад.

— Не скучайте, мы скоро вернемся, — усмехнулся Бес, отползая.

Северо-Западный аэродром

Стемнело. Нива с выключенными фарами, медленно катясь вдоль опушки леса, остановилась за пушистой елкой, мотор чихнул и заглох — приехали. Боря вышел из машины и поежился: тело обдало прохладой. На небе сияли звезды, а над макушками деревьев вставала луна — ночь будет светлой. Хорошо это или плохо — пока не ясно. Открылся багажник, и на траву упали два костюма химзащиты и противогазы. Боря взял один и стал натаскивать резиновый мешок на тело. Со вторым возился Бес. Вацлав, повесив винтовку с самодельным глушителем на плечо, молча исчез во тьме леса. Разговоры ни к чему: все уже обсудили и все знают свои роли, даже отец Федор молился молча или не молился, но сидел в машине смирно.

Боря застегнул последнюю застежку, повесил противогаз на шею и прошелся взад-вперед: жутко неудобно в этом ходить, будто в скафандре.

Бес, закинув автомат на плечо, кивнул — пора. И, как два космонавта-первопроходца, они пошли на встречу с гуманоидами. Гуманоиды, правда, были немного нервные, но парламентарии хорошо вооружились автоматическими передатчиками человеческой воли с глушителями.

В северо-западной части у дыры в бетонном заборе остановились.

— Мы готовы. Прием, — сказал майор в рацию.

— Я на позиции. Все тихо. Начинайте, — ответил Вацлав.

— Ну, Боря, вперед.

Смочив палец слюной и протерев окуляры изнутри, Бес натянул противогаз и зашел за забор. Борис проделал то же самое, надел резиновую маску и — следом. Стекла запотели тут же. Вокруг — туман. Впереди — еле различимая спина майора. Пригнувшись, перебежали дорогу, зашли в лесополосу и — по кромке до самого края. Остановились. В зеленоватой дымке проступали ряды палаток, контейнеры, разбитая техника, вышки, а чуть правее, почти у взлетной полосы стоял вертолет, понуро повесив лопасти. И повсюду топтались зомби. Ближайший — всего в десятке метрах, судя по шлему — летчик. Было слышно, как он сопит, часто вдыхая ядовитый воздух.

Бес вскинул автомат — глухой выстрел и летчик, театрально взмахнув руками, крутнулся и растянулся на земле. Майор пополз, Боря — за ним: шелест костюма химзащиты, клацанье автомата, тяжелое дыхание, соленый пот, видимость — ноль. А в зеленом мареве, поглотившем землю, ворчат зомби — изредка выплывают их темные силуэты, словно призраки, и снова исчезают во мгле. Бес замер — чихнула «Эмка» и призрачный зомби сложился в кочку. Вперед. По скользкой траве, сквозь ядовитый газ к цели — одинокому вертолету. Возле него развесили челюсти два зараженных: вертят головами, всматриваются, ищут кого-то — двойной чих! — парный кульбит и вечный поклон до земли. Все. Теперь только бы вертолет завелся, а там…

Майор просочился в кабину, Боря занял позицию на подножке. Клацнули тумблеры, загудел двигатель, закашлял и… затих — не вышло.

— Черт! — прогудел в противогаз Бес.

Ближайший зомби навострил уши, принюхался и расплескал мозги по сырой траве — Боря отпрянул от прицела: остальные зараженные пока стоят смирно.

Двигатель загудел и… затих.

Майор зарычал.

— Вас заметили, — холодно прошипела рация голосом Вацлава. — Открываю огонь.

— Ааааа!!! — взревел Бес и врезал кулаком по панели приборов.

Тотчас стукнула пуля по обшивке вертолета, и через мгновение долетел звук выстрела — Боря пригнулся, а майор невозмутимо прогудел в рацию:

— Отбой! Все к машине! Уходим!

Он дважды выстрелил в приближающихся зомби и побежал обратно к забору. Со стороны диспетчерской застрочили автоматы, затрещали ружья. Свист пули! — Боря вжал голову в плечи, выстрелил наугад в ответку и бегом. Свист! — пуля прошла совсем рядом. Быстрей! Быстрей! Под защиту деревьев. Ноги несут, словно и нет на Боре резинового мешка. Видимость — ноль. В работе инстинкты! Зеленый туман вскипает силуэтами зомби. Они прыгают, кудахчут, верещат — идут по пятам. Над головой свистят пули, бьют по деревьям, впиваются в землю, но это скорее уже не прицельная стрельба — так, просто пугают.

— Снайпер — минус, — шипит Вацлав. — Ухожу.

Вот, наконец, из мглы проступает забор — дальше можно скинуть ненавистный противогаз. У бетонной плиты — майор: без противогаза, стоя на одном колене, левый глаз прикрыт, а дуло смотрит точно на Борю.

— В сторону! — командует он и сыплет огнем в зараженных.

Борис — спиной к стене. Противогаз — долой. Приклад — в плечо. Прицел. Огонь! Зомби, расплескав мозги, поехал по траве. Следующий — грудь, шея, щека, лоб — выплеснул оба полушария! Еще один — мушка под глаз, на затылке роза!

— Перезарядка! — кричит Бес.

И новый шквал пуль! Хрипы, стоны, карканье, вой — бойня!

Щелчок! — Боря пустой.

— Перезаряжаюсь, — прохрипел он и судорожно вцепился в полегчавший рожок.

— Уходим! — майор поднялся.

Клац! — новый магазин: на душе спокойней. Бегом! Бегом! К машине. В горле — огонь. Пот — рекой. Но сил как в детстве: летишь, будто на крыльях.

Впереди взревел двигатель, зажглись фары. Кто это? Враги уже тут? Боря взглянул в прицел: нет, вроде их трофейная Нива, но почему зажгли фары? Они собрались уезжать?

— Давай! Не останавливайся! — крикнул Бес.

Борис опомнился и рванул за ним. Нива дала задний ход — глухой стук, треск бампера. Машина брыкнулась и замерла. Фары погасли. Боря подбежал: за рулем сидел бледный как призрак отец Федор, а рядом стоял Вацлав и целился прямо в горе-водителя. Неужели он хотел уехать один? Бросить их тут?

— Отставить! — Бес открыл дверь и вышвырнул священника с водительского сиденья. — Борис — за руль! Вацлав — в машину! Федор, живо садись!

Боря повернул ключ зажигания — натужно закрутил стартер и… двигатель откликнулся приятным урчанием. Вперед! Передача — рррык! — газу! Машина понеслась галопом по полю на север. Впереди — овраг, темный, словно пещера. Борис сбавил скорость и, аккуратно маневрируя среди деревьев, проехал низину. Забрался в гору и выехал на проселочную дорогу. Влево — подальше от аэродрома. Развилка — вправо и прямо через лес. На опушке снова повернули направо — вдоль железной дороги и укрылись в чаще.

Боря выключил двигатель. Все молчали. Даже лес притаился, напуганный неожиданным визитом тарахтящей коробки. Тишину нарушил Вацлав:

— Я обращаюсь ко всей группе, кроме господина Федора…

— Именем Господа…

— Отставить!

Отец Федор поник.

— … он предал нас, — продолжил учитель, — и по законам военного времени…

— Сжальтесь…

— Заткнись!

— … он должен быть приговорен к высшей мере — расстрелу.

Священник еле слышно заскулил. Вацлав выдержал паузу и сказал:

— Но мы цивилизованные люди и не станем опускаться до варварских законов. Когда мы ехали, я думал: выгнать его или дать второй шанс.

Отец Федор затих.

— И прежде чем я вынесу этот вопрос на голосование, хочу сказать: он сделал это не со зла — он был напуган и страх толкнул его к неосознанным действиям…

— Бес попутал, — закивал Федор.

— Я тебя сейчас попутаю!

— Простите великодушно во имя… Я имел в виду: сатана сбил с пути истинного…

— Будем считать это последним словом подсудимого, — перебил учитель. — И чтобы никого не смущать, я выскажусь первым: я за то, чтобы…

Отец Федор раскрыл рот и сложил руки в молитвенном жесте. Вацлав взглянул на священника и закончил:

— …простить господина Федора.

Вздох облегчения. Бес фыркнул.

— Даже не знаю, я бы тебя скотину — к стенке поставил… Ладно, Федя, живи… пока. Но запомни, — майор сверкнул глазами, — второго шанса не будет — лично придушу.

— Я не против, — сказал Боря.

Если честно, то он бы выгнал к чертям собачьим священника, особенно после случая возле свинарника, но, похоже, все уже решили без него: два к одному.

— Господь всемогущий…

Зашипела автомобильная рация. Все замерли.

— Вацлав, ты меня слышишь? — медленно проговорил Сохатый.

Учитель взял рацию.

— Да. Прием.

— Что ж это ты, Вацлав, в огород наш лазаешь? Я тебя в гости приглашаю как друга, а ты крысятничаешь. Опять хорошего человека убил.

— Не знаю я, о чем вы, Игорь Петрович. Вы наверно спутали меня с кем-то. Прием.

— А может и спутал, Вацлав… Ну, ты надумал, когда в гости пожалуешь?

— Дела. Дела, дорогой Игорь Петрович. Как освобожусь, так сразу и приеду поговорить. До свидания.

— Смотри у меня, Вацлав, за базар отвечать надо, иначе поймаю — шкуру спущу. Бывай.

Учитель нахмурился.

— Мы дергаем змея за хвост.

Бес раздул ноздри.

— А мы больше не будем дергать за хвост, мы возьмем за него и шмякнем об угол гадину!

— Нет уж спасибо, — сказал Борис. — Я не хочу воевать непонятно с кем, за непонятно что.

Вацлав покачал головой.

— Мы выжили не для того, чтобы умереть в бессмысленной войне с бандитами. Не знаю как вам, а мне очень интересно, что произошло на самом деле, откуда появился этот вирус и как с ним бороться. Кроме того, я убежден, что Земля заражена не вся и остались места с нормальными людьми. Я собираюсь туда отправиться. Вас, господин майор, я хотел бы видеть рядом с собой в этом нелегком путешествии. Поэтому, завтра с утра мы уедем. А теперь давайте отдыхать.

Боря задумался: а чего бы хотел он. Он бы хотел повстречать девушку и отправиться с ней на какой-нибудь далекий островок поближе к экватору и жить там, попивая кокосовое молоко, лежа в гамаке… Дурацкая мечта! Похожая на мечту алкоголика о собственной винокурне — проще пустить пулю в лоб, и желанное безделье наступит мгновенно! Тогда чего же ему надо? Для чего все это?.. Извечный вопрос о смысле жизни, ответом на который есть лишь сама жизнь такая, как она есть.

Гаражи

Ночью пошел мелкий дождь, а когда рассвело, ударил ливень. Крупные капли забарабанили по крыше, разбудив отряд. По запотевшим стеклам потекла грязь. Боря потянулся, разминая затекшие конечности. Спину ломило, будто он не спал, а всю ночь таскал мешки с камнями. Поежившись от холода, он завел машину и включил дворники. Где эта теплая постель? Где чашка горячего ароматного кофе? Рука нащупала флягу в рюкзаке. Боря сделал несколько глотков, и захрустел шоколадкой: хоть какое-то утешение.

— Самое время выехать, — сказал Вацлав, зевая. — В такой дождь нас будет труднее заметить.

И то правда. Борис воткнул первую передачу и нажал на газ. Вырулив из леса, перепрыгнул через железнодорожные пути и поехал по полю на север к дороге. Слева — погруженная в туман Новая Петровка. Справа — сплошные поля.

— Давай к заправке, — скомандовал Вацлав.

Подъехали, сбив зазевавшегося работника. Еще двоих уложил Бес. Осмотрелись — чисто.

— Подгоняй, — крикнул майор и зашел в будку кассира.

Послышался одиночный выстрел, и колонка загудела. Борис вставил заправочный пистолет в бак и зафиксировал кнопку — ударила мощная струя, запахло бензином. Когда кнопка щелкнула, он заполнил канистру и крикнул:

— Готово.

Бес появился с охапкой шоколадок, чипсов и жестяных банок. Борис завел двигатель, и Нива покатила по дороге на восток. Дождь закончился, но в воздухе стояла свинцовая дымка, словно облака перепутали землю с небом. В такую погоду невозможно ничего разглядеть дальше километра, и это было на руку отряду.

Справа рядом с дорогой показались деревенские дома, возле них топтались с десяток зомби — двое прямо посреди дороги. Слева по полю ходили коровы, чуть дальше виднелась ферма со свинарниками и ржавым ангаром, таким, на который залазил Борис в Старом Соборе, когда они все встретились. Кажется, это было так давно, а на самом деле прошло всего-то несколько дней…

— Смотри на дорогу, солдат!

Боря опомнился, крутанул руль влево, объезжая старика с вороньим гнездом на голове, по обочине обогнул девицу с ободранным лицом и выехал обратно на дорогу. Несколько зараженных побежали следом, но вскоре встали, гневно размахивая руками.

— Надо усилить нашу лошадку спереди, — сказал Бес.

— Согласен. Это не помешало бы. Но сначала — покрасить…

— Гаражи справа, — перебил Борис и притормозил.

— Заворачивай! — скомандовал майор и снял автомат с предохранителя.

Боря въехал в ворота — сразу к машине прыгнули трое зараженных. Бес опустил стекло и высунул дуло: первый — мужик в промасленной робе — ойкнул, ловя пулю ртом, и полетел в груду металлолома, второй рабочий получил в лоб и, скосив глаза к переносице, проехал на коленях, словно футболист, забивший гол, третий — уже в пяти метрах — прыгнул — пуля срезала полоску скальпа, следующая вошла точно в глаз. Было слышно, как лопнул череп, выпуская фонтан из затылка. Зараженный скривился и шмякнулся лицом в грязь у самой машины. Майор высунулся и постучал прикладом по двери, вызывая заснувших зомби, но больше никто не появился.

— Чисто, — сказал он и вышел.

Вацлав взял винтовку.

— Я поднимусь на крышу, буду наблюдать за периметром. А вы не задерживайтесь, быстро осмотритесь, и едем дальше.

Борис глянул на священника и вынул ключи. Отец Федор состроил смиренную физиономию.

— Не волнуйся, сын мой, Господь указал мне на ошибки и вернул на путь истинный.

— Я не волнуюсь, — сказал Боря, — я просто убираю соблазн для ваших бесов.

— Ты что-то сказал, солдат?

— Нет, это я так. Идемте, осмотрим гаражи.

В багажник полетели инструменты, запчасти, металлолом, «кенгурятник» и — вот удача! — целых два ящика с разноцветными баллончиками краски.

Борис рылся на стеллажах, когда с улицы донеся крик Вацлава:

— Человек!

АКМ автоматически спрыгнул с плеча в руки. Теперь незнакомец на горизонте означает боевую готовность: люди стали опаснее зомби.

— Боря, Федя — к машине! — скомандовал Бес и побежал к лестнице.

Взобравшись наверх, он лег рядом с учителем и взглянул в прицел: с востока по полю прямо к гаражам бежала девушка — невысокая худенькая в серой курточке и черной вязаной шапочке, из под которой вырывались светлые пряди волос — этакая серая мышка. А за ней гналась сгорбленная старушенция, скача на четвереньках, словно одичавшая ведьма.

— Господин майор, у вас глушитель, подстрелите ее.

— Сейчас. Пусть подойдет поближе, чтобы наверняка.

— Я имею в виду зомби, а не девушку, — уточнил Вацлав.

— Ааа, — протянул Бес и повернул автомат чуть левее.

Треснул выстрел, и старуха покатилась кубарем. Девушка резко остановилась, развернулась и побежала обратно, бросаясь из стороны в сторону, будто заяц.

— Чего это она? — спросил майор. — Надо догнать.

— Не стоит. Она получила наше послание: «Мы можем помочь и не причиним зла», но решила не идти на контакт. Видимо у нее есть на то причины. Вы закончили с осмотром гаражей?

— Да, можно ехать.

— Тогда спускаемся.

— Кто там был? — спросил Боря, заводя машину.

— Старуха и девка, — ответил, зевая, Бес, — одну я подстрелил, а вторая убежала.

— Мы убили зомби, а девушка не захотела идти к нам, — пояснил учитель.

Боря улыбнулся: их мужскую компанию неплохо бы разбавить девушкой, и лучше не одной, чтобы не было конфликта. Он глянул в зеркало заднего вида на смиренное лицо отца Федора: если девушка не монашка, то этот пролетает. Бес — просто Бес: он может понравиться только фригидной бодибилдерше-мизантропу. А вот Вацлав — наверняка в школе был объектом тайных желаний не одной старшеклассницы…

— Поехали, — сказал учитель.

Борис нажал на педаль газа.

— Подождите, — крикнул отец Федор, — здесь можно заняться машиной — есть гаражи, инструменты, краска. Зачем ехать в лес?

Боря остановился.

— А ведь и вправду. Тут будет удобней.

— Мы наделаем шума, и сбегутся все зомби в округе, — сказал Вацлав.

— Врагов повстанческой армии, предоставьте мне, — Бес сверкнул глазами. — Я знаю, что делать с предателями.

— Не стоит тратить патроны, когда можно просто уехать.

— У меня есть план, — Бес подмигнул.

— Тогда остаемся. Господин майор, будьте добры посвятите нас в свой загадочный план.

— План таков: вы занимайтесь машиной, но когда я дам команду, вы спрячьтесь ненадолго, чтобы эти козлы вас не заметили, когда будут бежать мимо, — Бес подмигнул и вышел.

— Я буду наблюдать за окрестностями. Борис, вы с Федором займетесь машиной. Справитесь?

Боря кивнул.

Майор исчез за воротами, Вацлав забрался на свой наблюдательный пункт — на крышу, а Борис отогнал машину на эстакаду и полез устанавливать кенгурятник. Отец Федор кружился рядом, подавая инструменты и неся свою ерунду про божественное откровение относительно ремонта в гаражах.

Небо немного прояснилось, подул свежий ветерок — распогоживалось. Через десять минут донесся крик Вацлава:

— Прячьтесь, они идут.

Борис и Федор бросились за гаражи. Притаились. Но вместо ожидаемого рева десятков зомби, послышалось коровье мычание. Боря заглянул в щель в заборе: стадо буренок бежало по дороге, собирая зараженных и уводя их в поле. Гениально! Минимум затрат и деревня свободна!

— Поистине, животные созданы для человека. Явь чуда Господнего, — отец Федор перекрестился.

— И не поспоришь, — проговорил Борис, рассматривая ухоженный куст конопли, растущий у забора.

Куст — шарик на ножках: пухлые маслянистые шишки, спелые черные зерна прямо вываливаются из коробочек, большие листья, растопырив пальцы приветливо машут. Нет, это не «дичка» со свалки, это настоящий каннабис! Боря, Боря… А что, Боря? Как будто никогда не курил? Как будто сейчас не все равно, что скажут? И пусть кто-то упрекнет его, погрозит пальцем, мол, трава — наркотик и все такое. Идут они лесом! Зомбиапокалипсис — легалайз, е-мое!.. Но не стоит расслабляться: от религиозного фанатика всего можно ожидать.

— Идем-ка работать, — сказал Боря и потащил отца Федора к машине.

Там он вручил священнику ключи и, показав какие гайки нужно крутить, быстро вернулся к забору. Чего тянуть-то? Вырвал куст, оборвал шишки, завернул в газету и — в гараж. Зажег газовый фонарь и положил на него пухлую покрытую белыми волосками макушку — через пятнадцать минут будет готово.

— Ну, что там? — спросил Боря, подойдя к эстакаде.

— Еще раз, два и все. С Божьей помощью все ладится.

Борис проверил кенгурятник — держится хорошо. Осталось прикрутить к нему куски арматуры. Он помог выбраться из-под машины отцу Федору, приставил двухметровые пруты к кенгурятнику и взял проволоку.

— Держи.

Священник ловко перехватил арматуру, и Боря намертво зафиксировал металлические усы на Ниве. Закончив, он вернулся в гараж: пахло тут не машинным маслом. Борис выключил лампу, переложил шишку на кусок газеты и размял — макушка рассыпалась в труху — готово, можно отправляться в путешествие.

Гараж заполнился дымом, голова туманом. Борис посмотрел по сторонам: гараж… Лицо расползлось в улыбке: еще недавно такой пустой, холодный, каменный куб, пропахший бензином, а сейчас… красить машину! Боря вышел на улицу — из рваных серых туч выглянуло солнышко и разлило сияющий перламутровый свет на необъятную Землю — красота!!! Отец Федор у машины перекладывал инструменты из кучки в кучку, создавая рабочий вид. Он наверно решал сложную дилемму по расположению священных ключей в строго выверенном религиозном порядке для проведения таинственного ритуала по откручиванию гаек… Краски! Море красок! Боря взглянул на Ниву: тут есть, где развернуться!

Отец Федор был отправлен подальше вместе со священными регалиями, и перед ногами Бори встал ящик с разноцветными баллонами — вперед! Он погрузился в работу с головой: мир исчез — только краски и холст! Рука привычно трясла баллоны и направляла шипящие разноцветные струи. В голове проступали образы, ложась друг на друга, словно слайды, перемешиваясь на палитре и выплескиваясь на двери, крылья, капот, багажник, крышу — все покрывалось яркими картинами. Боря не забыл никого: сверху чернела вселенная, усыпанная мириадами звезд и далеких галактик, а на передний план выступал Сатурн. По бокам Нивы — густые заросли конопли для маскировки, а за ней в поле, овеянным сизым дымком, резвился Иисус вместе с синим Кришной и бородатым Мухаммедом. Они играли в футбол Землей. В небе летали ангелы и крылатые кони с космическими аппаратами, спешащими на орбиту мяча. Спереди на капоте выступал грозный танк, выкрашенный в защитный цвет. Сзади — зеленые крылья.

Боря отошел в сторону, любуясь своим шедевром. Превосходно!..

— Теперь я знаю, кто разукрашивал школьный забор, — сказал Вацлав. — Что ж, художник видит мир по-своему. Но главное — зеленый фон будет неплохо маскировать в лесу.

— Синий инопланетянин курит траву с моджахедами, пока танк наступает на врагов, — рассмеялся Бес. — Мне нравится!

— Я против такого изображения Христа, — топнул ногой отец Федор.

— Три голоса против одного — решение принято, — объявил вердикт Вацлав. — Если мы все закончили, то можно ехать.

Обновленная Нива вырулила на дорогу и понеслась на восток под радостные крики зараженных.

Гвоздно

Не останавливаясь, пролетели Ратное, опробовав на прочность кенгурятник и стальные усы. Они показали себя довольно хорошо — зомби разлетались в стороны, словно кегли. Арматура хоть и погнулась, но прекрасно отпихивала зараженных. Те же, кто попадал под лобовую атаку, оставляли потеки крови под траками танка на капоте и ныряли под беспощадные колеса.

Североград встретил толпой разгневанных горожан — пришлось сворачивать в поле. Поднялись на горку и — на восток, вдоль железнодорожных путей. У вокзала из-за товарных вагонов выскочили несколько рабочих — стальные прутья прошлись по ним, оставляя глубокие рубцы, и отпихнули обратно под состав. Проехали железнодорожный переезд, плеснув под траки танка свежей крови путевой работницы, и, отъехав около пятисот метров, резко свернули направо: слева у школьного стадиона прогремел выстрел.

Заехав в кусты, Вацлав скомандовал:

— Стой!

Боря заглушил двигатель.

— Посмотрим, кто это там шумит, — сверкнул глазами Бес и выскочил из машины.

— Федор, ты остаешься. Боря — с нами, — сказал Вацлав.

Борис вытащил ключи, схватил АКМ и ринулся за учителем. Пригнулись, перебежали рельсы и улеглись в кустах. Долго ждать не пришлось: сухо треснул выстрел, за ним — короткая очередь. Боря глянул в прицел: около домов шныряют зомби — бегают взад-вперед, видимо, кого-то ловят. Опять сухой выстрел и в ответ — очередь, переходящая в одиночные хлопки. А вот и стрелки: из-за школы выехала черная Волга, к ней тотчас кинулись не меньше десятка зараженных. Из опущенных стекол показались стволы, и затрещали выстрелы, ложа зомби на землю. Но, похоже, не они были целью стрелков: вдоль стадиона бежала белокурая девушка в серой куртке и вязанной черной шапочке. Увидев машину, она выбежала в поле и, прикрываясь домами, рванула на юг прямо к Ниве. Стрелки заметили ее — Волга сорвалась с места и выпрыгнула следом. Девушка поняла, что единственный шанс спастись — это затеряться в городе, и свернула на северо-запад. Волга — наперерез.

— Я стреляю, — вскрикнул Боря и прицелился.

— Отставить! — процедил сквозь зубы Бес.

Палец замер на спусковом крючке. Мышцы напряглись. Тело бросило в жар. Боря сжал зубы: она не успеет, еще мгновение, и они ее догонят…

Справа приглушенно чихнула «мосинка» — Вацлав. Переднее колесо Волги превратилось в тряпку — машину развернуло. Из нее тотчас выскочили четыре темных фигуры и спрятались за кузовом. Девушка оглянулась и повернула на юго-запад, косясь в сторону Нивы. Она точно определила направление, но решила не приближаться к таинственному спасителю и вскоре скрылась из виду.

— Отходим, — прошептал Вацлав.

Боря попятился. Перекатился через железнодорожные пути и, пригнувшись, побежал к машине.

Нива прыгнула в лес и — строго на юг к Гвоздно. Ехали молча: Бес хмурился, Вацлав как ни в чем не бывало смотрел в окно, отец Федор загадочно улыбался. «Хорошо, что она осталась жива, — подумал Боря. — Но жаль, что не я ее спас. Хотя, какая разница, главное — она цела. Интересно, мы когда-нибудь встретимся?..»

— Красностав, — нарушил молчание Вацлав. — Мы заедем на аэродром возле Красностава.

Бес кивнул.

— Хорошая идея, черт возьми.

Священник вздохнул, закатив глаза.

— Не ссы, Федя, прорвемся.

— Предлагаю, — продолжил учитель, — осмотреть деревню на наличие припасов, переночевать и отправиться на аэродром рано утром. Кто за?

— Я не против, — усмехнулся Борис.

— Согласен, — выпалил майор.

— Эээх, — вздохнул отец Федор.

— Единогласно.

Боря завернул к двухэтажному дому, припер к забору крестьянина, и отряд высыпал на улицу зачищать местность.

— Прикончи этого, — крикнул Бес священнику и показал на зараженного, прижатого машиной.

Отец Федор замотал головой, но майор уже сунул ему в руки топор.

— Покажи, как ты борешься за свободу!

За забором верещало не меньше десятка зомби.

— Ну! — Бес сверкнул глазами. — Давай!

Священник замахнулся, пролепетал: «Прости, Господи» и обрушил топор на голову зараженного, но тот дернулся — лезвие скользнуло и срезало часть лица вместе с ухом. Кожа повисла, оголяя череп. Крестьянин зашипел, брызжа кровавой слюной и тряся рваным лоскутом.

— Неплохо! А теперь — добей!

Отец Федор замахнулся — ударил. На этот раз топор проломил череп — брызнула кровь, окропляя священника.

— Слабовато, но сойдет. Отдохни пока, остальных мы берем на себя.

Из-за угла выскочил первый — спортсмен в синем костюме — прыгнул и получил пулю между глаз от Бориса. Следом — колхозник — пуля в щеку, кровь с зубами — на забор. Заработал конвейер: еще и еще прыгали из-за угла зомби, тут же ловили пули и складывались в кучку. Магазины стрелков почти опустели, когда выскочил последний — председатель колхоза в черном пиджаке и при галстуке.

— Прекратить огонь! — скомандовал Бес и выхватил мачете. — Смотри, Федя.

Майор прыгнул к зараженному и со всего размаху всадил клинок меж глаз, почти разрубив голову надвое. Зомби встал на колени и свел глаза к лезвию. Бес вырвал мачете — председатель рухнул.

— Запомни, они ничего не боятся — прут напролом и не видят оружия, так что бей смело, точно и сильно. Проверим дом.

Он открыл дверь и исчез внутри. Послышалась возня, глухие удары и на улицу выскочил Бес, таща за шиворот зомби-старика с подбитым глазом.

— Не хочу пачкать ковры, — сказал он и всадил зараженному мачете в затылок — старик хрюкнул, засипел и уткнулся лицом в траву. — Заходите, гости дорогие, располагайтесь как дома, хозяин не против.

Дверь закрыли на ключ — все, теперь можно расслабиться. Вещи бросили в угол, оружие поставили к стене и развалились на стульях в широкой кухне. На столе появилась тушенка, яблоки, хлеб. Из шкафа выудили пачку риса, высыпали в кастрюлю, залили водой и поставили вариться на газовую горелку. Бес нашел две бутылки водки «Дума» и, заговорщически подмигивая, поставил в центре стола. Когда рис сварился, в кастрюлю вывернули две банки тушенки и перемешали — чем не плов.

Майор разлил в четыре стакана водку.

— Ну, за победу!

— Прошу прощения, но я не пью.

— Федор?

— До поста еще далеко — можно и пригубить малость, — сказал священник, поднимая стакан.

— Боря?

— Нет, спасибо, я потом.

— Черт с вами, — Бес чокнулся с отцом Федором и выпил залпом.

Священник пил маленькими глотками, причмокивая и морщась, словно принимал отвратную микстуру. Когда пустой стакан встал на стол, Бес тут же наполнил снова.

— Закуси, Федя, и давай еще по одной… Вот теперь можно и поесть.

Активней застучали ложки, опустошая тарелки.

Борис быстро справился с пловом, уселся на полу в сторонке и громко захрустел пластиковой бутылкой, сгибая особым способом. Затем проделал дырочку у основания, а на горлышко накрутил фольгу и продырявил булавкой несколько раз. Когда закончил, поднял глаза: все смотрели на него.

— Кто-нибудь еще будет курить? — спросил Боря и достал из кармана газетный сверток.

Священник перекрестился.

— Наркотики!? Упаси, Господи.

Учитель покачал головой.

— Яркий пример дрессировки: конопля — плохо, водка — хорошо.

— Я бы курнул, но потом водка не пойдет, а хочется бухнуть, — сказал Бес и налил.

— Что это? — спросил Вацлав.

— Конопля, — Боря пожал плечами и насыпал щепотку в фольгу.

— Сорт?

Борис замер: откуда он знает сорт, а вот интерес учителя явно говорит об осведомленности. Нет, Бес — понятно, он мог курить раньше, военные и не такое жрут, но учитель… А впрочем, кто не баловался травкой? Если хорошенько потрясти, то из шкафов наших душ посыплются старые кости.

— Сорт я не знаю, но выглядела она ухоженной.

Вацлав сел рядом, взял шишку, понюхал, растер в пальцах.

— Сатива. Думаю, должна быть неплохая.

Боря улыбнулся и чиркнул спичкой — кухня наполнилась конопляным ароматом. За столом звякнули стаканы.

— Давай, Федя, за нас!..

Вацлав затянулся, причмокнул и медленно выпустил дым.

— Не спешите, Борис, дайте ей плавно овладеть собой, а потом посмотрите, надо ли больше.

А Боря и не спешил: уже и так хорошо. Губы расползлись в улыбке: он сидит на полу и курит каннабис с учителем физики, поп хлещет водку с военным, а за окном ходят зомби — картина «Все смешалось — кони, люди…» Черт! При чем тут Лермонтов… Скорее похоже на оригинальный сюжет начинающего писателя, который спешит поразить читателя непредсказуемым полетом мысли.

Лицо Вацлава посветлело, глаза сверкнули детским озорством.

— Предлагаю не поддаваться желанию смеяться, — он улыбнулся и закрыл рот ладонью, — а направить наши раздумья на причины появления зомби. Сейчас мы находимся в специфическом состоянии сознания, что сильно расширяет диапазон возможных идей на этот счет. Мне было бы интересно услышать ваши соображения, Борис.

Боря пожал плечами.

— Я думаю, что во всем виноваты… — он посмотрел на Беса, — военные. Наверняка это их разработки какого-нибудь нового вида вооружения дали сбой — что-то пошло не так и… имеем то, что имеем.

— Хм… То, что без них тут не обошлось это понятно, но с чем же мы имеем дело: вирус, бактерия, химия, лучи смерти, версия инопланетян, иллюминатов, жидомассонов, госдепа США, рептилоидов?.. Раньше я думал, что это бешенство, но сейчас я в этом не уверен.

Бес громко отрыгнул, закурил и, глядя как священник осеняет крестом стол, сказал:

— Федя, вот ты скажи, как друг… я все понимаю — бизнес есть бизнес… но сам-то ты веришь в… бога, в рай, ад — все это чепуху?

— Это не чепуха…

— Подожди… вот поймали мы как-то моджахеда и, ты знаешь, он тоже был уверен в существовании своего бога. Он так спешил к Аллаху, что я был не в силах ему отказать. А ты почему не спешишь к своему богу?

— Создатель сам призовет меня, когда решит, что мое время пришло.

— Дело в том, что один из вас промахнется и попадет в ад. Кто из вас прав?

— Сын мой, увы, твое сердце закрыто для Бога. Открой его, прими Спасителя, и у тебя не будет сомнений. Сомнения — греховны. Согласно как Ветхому, так и Новому Заветам, наши сомнения огорчают Господа, раздражают Его и причиняют Ему много боли. Один из первых примеров этого мы видим в древнем Израиле, после избавления Божьего народа от рук фараона…

— Вот не надо вот этого вот. Я спросил прямо и требую прямого ответа! Кто из вас врет: ты, православный, или мусульманин!? — Бес поднялся, сверкнул глазами и задышал как паровоз — того и гляди, выпустит струю пара.

— Мусульманин, — Федор перекрестился. — Прости, Господи. Его вера — не верная. Он заблудился в потемках…

— Хватит!

Кулак обрушился на стол. Священник подпрыгнул.

— Я позволю себе вмешаться, — сказал Вацлав, улыбаясь во весь рот. — Вы забываете об остальных известных богах, коих насчитывается не меньше двух тысяч. Веря в одного из них, вы обижаете оставшихся, так что лучше не верить ни в одного, чтобы не гневить большинство. А если уж хочется верить, то верьте в Солнце: оно реально, огромно, могущественно, с его помощью зародилась жизнь и оно способно уничтожить ее, оно дает свет и является антиподом тьмы, а также безразлично к просьбам и молитвам — все как в любой религии. И попробуйте только сказать: «Я не верю в Солнце».

Боря рассмеялся и сказал:

— Можно не верить в притяжение Земли. Некоторые атеисты теории всемирного тяготения пытаются опровергнуть его, выпрыгивая из окон…

— И бог гравитации наказывает их, обрекая на вечное горизонтальное положение, — добавил Вацлав.

Они зашлись веселым смехом. Отец Федор откашлялся.

— Все законы природы созданы Богом для гармоничного развития вселенной…

— О! Как вы заговорили.

Боря щелкнул пальцами.

— Это как в компьютерной игре: создается мир по законам движка, затем наполняется объектами, персонажами… анимация, графика, физика, рендер и так далее.

— Жизнь — виртуальная реальность богов! — Вацлав поднял палец. — А действительно, может мы — персонажи компьютерной игры?

— Или книги.

— Да, что если все это, — учитель посмотрел по сторонам, — бинарный код. Посмотрите, мы имеем ряд условностей, которые воспринимаем как должное: время заживления ран, усталость, жажда, голод. Почему рана заживает за определенное время? — условие мира. К примеру, голод — всего лишь реакция организма на информацию, полученную из условий мира: долго не ел — дискомфорт. Вообще, мы — это наши рецепторы: все, что мы воспринимаем — есть работа мозга над поступающей информацией. Я даже скажу больше, возможно мы воспринимаем посыл мира в виде надписи, которую наш мозг интерпретирует в желание организма. Почему нет? Вот мы видим двоичный код, соответствующий последовательности букв «я г о л о д е н», мозг собирает их вместе и получает установку «я голоден», дальше включаются реакции организма на раздражитель — голод — и мы получаем дискомфорт и желание насытиться, чему отдаем наше время и силы…

— А я все думаю о Солнце: ведь из всех богов оно одно достойно внимания, — сказал Бес, уткнувшись в кулак.

Вацлав тряхнул головой.

— Только не надо забывать, что Солнце — всего лишь звезда — одна из мириады божественных светил.

— Мы — дети Солнца, — Боря поднял руки в молитвенном жесте. — Не покидай нас, о, всемогущий…

— Если будешь соблюдать все фундаментальные законы физики, то оно обязательно вернется завтра поутру.

— Это язычество! — отец Федор топнул ногой. — Оно оскорбляет истинного Бога и религиозные чувства верующих христиан.

— А вы в свою очередь оскорбляете человеческие чувства атеистов. К тому же тут нет настоящих почитателей богов, кроме вас… или…

Вацлав замер. Боря повернулся: на лице учителя менялись маски, будто у актера мимического театра. Он то сводил брови и уходил в глубокое раздумье, то резко улыбался, словно его осенила грандиозная мысль, и снова погружался в думы. Наконец Вацлав хмыкнул, усмехнулся и поднял брови.

— Мне кажется, я понял…

Бес махнул стакан, закурил и прорычал:

— Ну?

— Зомбирование не действует на атеистов, — выпалил учитель.

Отец Федор тут же перекрестился.

— Господи, помилуй, что вы несете…

— Психотронное оружие избирательного действия. Почему нет? — Вацлав встал и заходил взад-вперед. — Господа, кто-нибудь верит в астрологию, хиромантию, дурной глаз, Вангу, черных котов и высушенные сиськи святых Матрон?

Боря рассмеялся. Бес икнул и скривился.

— Нет!

— Не богохульствуйте, прости, Господи…

— Господин Федор, вы обязаны сказать честно: верите или нет?

Священник отвернулся к стенке.

— Я не буду отвечать на оскорбительные вопросы.

Вацлав остановился.

— А вы, господин Федор, полны загадок. Ладно. Предположим, что вы тоже не верите. Тогда получается, что…

— Было применено психотронное оружие, — закончил Боря.

— Выходит так…

— Ах, ты ж плут, — Бес запыхтел. — Втираешь нам тут про библию, а сам срать хотел на наши чувства…

— Спокойно, господин майор, Федор все понял, и больше не будет нагружать нас ненужной информацией. Сейчас меня интересует другое: если это не вирус, а просто влияние на психику, то процесс зомбирования возможно обернуть вспять… наверно, ведь если мы имеем дело с верующими…

Лера

Боря проснулся от звона бутылок: на кухне Бес рылся в шкафах в поисках лекарства от головной боли, сопровождая процесс отменной руганью на хозяина дома, видимо, за его непредусмотрительность. В ванной комнате Вацлав насвистывал арию Тореадора из оперы «Кармен», заглушая монотонное бурчание отца Федора в спальне. Пахло паленым воском. Борис заглянул в комнату: священник соорудил в углу небольшой алтарь и стоял на коленях в окружении разноцветных праздничных свечей перед малюсенькой иконкой, обычно такую суеверные водители приклеивают на панель приборов.

На кухне свистнул чайник, созывая выживших к столу. Быстро, без особого наслаждения, поели хлеба с тушенкой, прикусывая солеными огурцами, банку которых нашел Бес и уже успел выпить весь рассол. Не убирая со стола крошки и грязную посуду, взвалили рюкзаки на спины, взяли оружие и вышли на улицу.

У машины возбужденно топтался фельдшер, разглядывая жизнерадостного Иисуса на дверце. Может зомби узнал знакомые черты божества или просто хотел его съесть, но не понимал, почему никак не получается укусить этого человека — неважно, мачете оставил вопрос не решенным — на Христа брызнула кровь, зараженный сложился, словно марионетка у которой разом обрезали веревки.

Бес сплюнул и сказал:

— Я сейчас приду. Схожу к соседу.

Он перелез через небольшую ограду и исчез в дверях соседнего дома. Послышалось шипение, затем — два глухих удара. Через несколько секунд показался майор. Он на ходу сорвал яблоко, запрыгнул в Ниву и прохрипел:

— Вот теперь, с добрым утром!

В руке показалась бутылка «Думы». Бес зубами вырвал пробку и приложился к горлышку — огненная вода весело забулькала, кадык заработал, словно поршень — пошла родимая.

Борис завел двигатель, засунул в магнитолу первую попавшуюся кассету, воткнул передачу и нажал на газ — Нива перепрыгнула через тела зомби, вырулила на дорогу и динамики взорвались «Highway to Hell».

Сонные жители деревни вяло прыгали под колеса, получали прутьями по мятым небритым лицам и недовольно шипели вслед. Отец Федор неистово крестился, Бес орал припев, в промежутках прикладываясь к бутылке, а Вацлав хмурился, разглядывая перистые облака. Мелькнул крайний дом, перечеркнутый знак, отчаянно пискнул последний зомби, и Нива полетела по дороге на Красностав. Но через сотню метров Боря нажал на тормоз: у дороги стояла та самая девушка — блондинка в серой куртке и черной вязаной шапке. Бес выключил музыку и снял с предохранителя М4.

— Это может быть ловушкой, Господи, помилуй. Поехали. Поехали!..

— Борис, — сказал Вацлав, — пригласи гостью.

Боря вышел из машины и медленно пошел навстречу. Девушка не двинулась с места. Засада? — об этом Борис не думал, его мысли хаотически кружились, словно стая ворон, каркая: «Кто она? Откуда? Как зовут? Что ей сказать? Как у меня прическа? Морда не грязная?.. — он поправил волосы. — А зарос!.. Что-то я совсем, как в первый раз…»

Боря подошел, улыбнулся, заглянув в большие голубые глаза, и просто сказал:

— Привет.

— Привет, — ответила девушка и улыбнулась.

— Меня зовут Боря.

— Лера.

— Очень приятно.

— И мне.

— Как ты?

— Нормально.

— Не ранена?

— Нет.

— Те бандиты вчера…

— Они криворукие. А мы так и будем тут стоять?

Боря вынырнул из омута глаз.

— Нет-нет, пойдем. В машине трое моих друзей, они немного странные, но ты их не бойся…

— Сейчас все немного странные.

— Это точно…

Они подошли к машине. Вацлав вышел, придержал дверь, и девушка прыгнула на заднее сиденье.

— Знакомьтесь, Лера, — сказал Борис, заводя двигатель.

— Вацлав, — учитель пожал ее белую худую руку.

— Отец Федор, дитя мое, — сказал священник.

— Просто Федор, — поправил Вацлав. — А это майор… Бес.

Бес по-военному козырнул.

— Добро пожаловать в повстанческую армию.

— С Борисом вы уже познакомились. Итак, дорогая Лера, я рад вас видеть в составе нашей группы.

— Спасибо.

— Прежде чем я введу вас в курс дел, позвольте задать вам интимный вопрос.

Девушка подняла брови.

— Нет, — продолжил Вацлав, — не настолько интимный, но… я хотел спросить, как вы относитесь к загробной жизни?

— Тааак… — протянула Лера, — останови машину. Уж лучше компания зомбаков, чем Свидетелей Иеговы.

Вацлав рассмеялся.

— Что вы, мы тут все атеисты, даже Федор, просто он никак не может выйти из образа.

— Господи, помилуй, что вы несете!..

— Вы меня уж напугали, — Лера удобнее устроилась в кресле. — Подумала, сейчас начнут просвещать.

— Дело в том, что у меня есть одна теория, — Вацлав посмотрел на священника, — и она становится все более правдоподобной. Хм…

Отец Федор перекрестился и отвернулся к окну. Лера хихикнула, стрельнув глазами в зеркало заднего вида. Боря поймал ее взгляд и улыбнулся, почувствовав, как кровь прилила к голове.

Бес допил водку, швырнул пустую бутылку в окно, проглотил огрызок яблока и, вытерев рукавом рот, воткнул кассету в магнитолу.

— Если вы не против, я хотел бы послушать еще раз, — он перемотал пленку. — Ну, очень нравится мне эта песня…

Взревели динамики, и майор заорал:

— Хаайвэй ту хэл!..

Отец Федор забормотал что-то себе под нос. Вацлав нахмурился.

Психотронное оружие? Сейчас эта идея казалась нереальной, даже просто — дурацкой. Но… если в программу религии — неважно какой, главное, чтобы была вера в так называемое сверхъестественное — встроить закодированное послание, а затем как-то активировать его… К тому же, никто из них не помнит как он оказался на берегу, то есть все были подвержены действию программы, но только атеисты остались равнодушными. Все возможно.

Лера загадочно улыбалась, с интересом рассматривая новых друзей, почему-то полностью игнорируя Борю. Он пользовался этим и постоянно заглядывал в зеркало, любуясь ее красотой. А полюбоваться было чем: большие голубые глаза, о которых стоит упомянуть еще раз, потому что они притягивали к себе, словно космические магниты, розовые губки, маленький острый носик, ямочка на подбородке и светлая прядь, вырывающаяся из-под шапочки. Боря поправил волосы и только открыл рот, чтобы сделать комплемент, относительно черной шапочки, которая так шла девушке, как Вацлав прокашлялся.

— Борис сделайте, пожалуйста, тише, думаю, господин майор не будет возражать.

Бес уже клевал носом, пуская пузыри. Когда музыка стихла, учитель продолжил:

— Итак, цели нашей группы…

Вацлав рассказал куда они направляются, как встретились, что произошло. Затем Лера поведала о своих злоключениях. Как выяснилось, она очнулась на берегу у Светлоярска, где работала официанткой в баре и снимала квартиру вместе со своим парнем. При этих словах Боря, совершенно случайно, наехал на колдобину — все подпрыгнули и Лера добавила:

— Я его больше не видела, наверно он… стал зомби.

«Надеюсь на это, — подумал Боря и тут же опомнился. — Что это я такое говорю… а впрочем, чего я всполошился, она не похожа на убитую горем вдову».

Вацлав заметил внутреннюю борьбу Бориса и сказал:

— А твой парень верил в бога или в приметы, суеверия?

— Стала бы я встречаться с веруном! — Лера усмехнулась. — А какая разница?

— Хм… Возможно… — Вацлав посмотрел на Бориса, — твой парень жив.

Девушка подняла брови.

— С чего вы взяли?

— Это всего лишь предположение.

Показался Красностав. Борис съехал с дороги в поле — машина запрыгала по кочкам, взбалтывая внутренности.

Проснулся Бес — глаза навыкате, из ноздрей — огонь!

— Смирно!.. — он огляделся по сторонам. — Отставить. Доложить обстановку.

— Красностав, — сказал Вацлав. — Объезжаем с юга.

Нива дернулась, откинув металлическими усами нервного крестьянина, взревела и, словно бизон, врезалась в толпу зараженных — зомби расплескались, заверещали, поливая кровью пыльные стекла.

— Высади меня у магазина! — взревел Бес.

— Господин майор! — сказала Вацлав, стукаясь головой о потолок. — Вы подвергаете группу опасности. Остановка в аэропорту.

— Черт с тобой! Аааа! — Бес опустил форточку, высунулся и дал короткую очередь по скачущей рядом бабке — та крякнула, словив пулю, и покатилась кубарем.

Нива перепрыгнула шоссе, и Вацлав скомандовал:

— Налево.

Боря выкрутил руль и повел машину вдоль края города. Бес скривился, провожая взглядом магазин. Нива выехала дорогу и понеслась на восток.

— Поворот налево, — крикнул учитель, ведя пальцем по карте.

Боря сшиб интеллигентного вида мужичка в очках и свернул на проселочную дорогу, ведущую прямо к аэродрому.

— Выезжай на взлетку, — прохрипел Бес, пыхтя сигаретой. — Прокатимся, посмотрим и свалим по-быстрому, если там ничего нет.

Нива зарычала, взбираясь в горку, выломала решетку в заборе и зашуршала колесами по бетонным плитам, гремя на стыках, словно поезд на рельсах.

— О! — Бес ткнул пальцем в АН-6 Little Bird, сиротливо стоящий на краю взлетной полосы. — Нам везет на малышек!

Возле вертолета топтались два зомби-пилота, напряженно вертя головами в поисках жертвы. Подъезжая, Боря посигналил — зомби ринулись навстречу и канули под колесами Нивы. Когда машина остановилась, Вацлав крикнул:

— Господин майор, займитесь вертолетом. Остальные — рассредоточиться и осматривать периметр!

Выжившие высыпали наружу: Вацлав отбежал и залег в кустах, Боря занял позицию за камнем, Лера и отец Федор остались у машины. Бес зевнул, потянулся, обыскал трупы летчиков и спокойно направился к вертолету. Борис взглянул в прицел: у здания аэроклуба стояло не меньше двадцати зараженных, еще с десяток паслись в окрестностях. Загудел двигатель вертолета, засвистели лопасти — зомби повернули морды на звук, ближайшие побежали. Боря щелкнул предохранителем и взял на мушку первого — работника аэроклуба в замызганной робе. Двигатель сбавил обороты и, заунывно вздохнув, затих. Лопасти еще немного покрутились и встали. Зомби тоже остановились.

— Все работает и топлива полный бак, — Бес выпрыгнул из вертолета, прицелился и трижды выстрелил — трое зараженных квакнули и сложились. — Только стекол нет — нельзя лететь. Поехали.

Отец Федор запрыгнул в машину.

— Почему без стекол нельзя лететь? — спросила Лера. — Я за свою прическу не боюсь.

Подошел Вацлав.

— В чем проблема?

— Нужны стекла. Без них никак.

— Я не понимаю, почему нельзя лететь без стекол?

— Нарушается аэродинамика, потоки воздуха и все такое… У меня гайморит — я заболею!

— Господин майор…

— Без стекол не полечу!

Вацлав нахмурился.

— Это та же модель вертолета, что и…

— Да. АН-6 Little Bird, черт возьми!

— Это конечно безумие, но… все в машину!

Бес запрыгнул на переднее сиденье.

— Боря, видишь разбитый «Хамер»? Давай к нему, посмотрим, что там у вояк.

Подъехали. Уложили четверых зараженных и принялись обыскивать содержимое карманов и военный автомобиль. Пистолеты, патроны, медикаменты…

— Уааа! — взревел Бес, вырывая из кармана солдата металлическую флягу.

Он приложился, сделал не меньше пяти глотков и вытер рукавом рот.

— Спасибо сержант! Век не забуду! А тут что?.. — майор подошел к машине. — Еее!.. Иди к папочке!

Бес вытащил из «Хамера» пулемет Mk 48.

— С тобой, малыш, мы выбьем этих крыс с аэропорта как два пальца обоссать!

Вацлав нахмурился.

— Мы не будем с ними воевать. Мы пойдем на переговоры.

— Ага, — Бес растянул рот в ухмылке. — Я договорюсь!

— Боря, Федя, займитесь «Хамером», а вам, господин майор, я хочу кое-что сказать, — учитель отвел Беса в сторону.

Боря схватил два ящика с патронами 7,62×51 мм НАТО и понес к Ниве. Вацлав что-то быстро говорил, подкрепляя слова жестами, словно сурдопереводчик, а майор только пыхтел и хмурился. В конце концов, Бес кивнул, сплюнул и пошел вслед за Вацлавом к машине. Все уже сидели внутри.

— Поехали, Борис, — сказал учитель, хлопнув дверью. — В «Северо-Западный».

План В

— Господь Бог, услышал мои молитвы и послал вам, дети мои, разум. Люди должны объединиться и жить в мире под защитой Церкви Христа…

— Господин Федор, избавьте нас от проповедей.

— Возрадуйтесь со мной! Ибо заканчиваются наши мытарства.

Лера скривилась.

— Не обращай на него внимания, — усмехнулся Боря, сворачивая на грунтовку, ведущую к аэропорту, — он так прикалывается.

— Вот, не нравится мне все вот это вот, — Бес раздул ноздри. — Не нравится и все!

— Послушайте свое сердце, — священник сложил ладони в молитвенном жесте, — Господь говорит вам…

— Господин Федор, видя ваше воодушевление от предстоящей встречи и беря во внимание ваши предыдущие заслуги, мы решили оправить вас в качестве парламентария к этим мирным божьим созданиям. Никто не против?

Все одобрительно загалдели, только священник побелел.

— Но… почему я?

— Вы, как духовное лицо, вызываете наибольшее доверие у примитивных представителей человеческого рода, — Вацлав окинул взглядом грязную подранную рясу отца Федора и стряхнул соринку с плеча. — В вас есть божья искорка, так любимая уголовниками, а мы имеем дело именно с ними.

Лера вздрогнула.

— Мы идем к зекам?

— Нет, — сказал учитель, — мы всего лишь заключаем с ними сделку: нам нужны стекла, а взамен мы предложим имеющиеся у нас в избытке медикаменты, оружие, боеприпасы, костюмы химзащиты и отдадим машину.

— А как мы потом доберемся до Красностава? — спросил Боря.

Вацлав вздохнул.

— С божьей помощью.

— Господи, помилуй. А как…

— План А, — перебил Вацлав. — Парламентер с подарками в виде морфина отправляется на переговоры. Задача: показать наши добрые намерения. Минимум слов о деле, больше лести и религиозных метафор: они любят чувствовать свою силу и божественную защиту, играя в веру. Говорить с Игорем Петровичем буду я по рации. План Б — вас убивают, мы уезжаем.

Отец Федор встрепенулся.

— Шучу, — усмехнулся Вацлав. — Надеюсь, до этого не дойдет.

Показался бетонный забор аэропорта.

— Тут — направо, — скомандовал учитель, — высадим господина Федора у западного КПП.

Бес вручил поникшему священнику аптечку, набитую морфином и заржал.

— Ты, Федя, принесешь этим людям благодать!..

Вацлав сунул рацию.

— Раз-раз. Прием.

— Да. Прием, — сухо отозвался священник.

— Докладывайте обо всем что видите, господин Федор, не упускайте ничего: сколько человек, куда смотрят, что делают.

Показались ворота КПП.

— И последнее, — сказал Вацлав, — ни при каких обстоятельствах не выключай рацию: если она заглохнет — мы сразу же уедем. Все. Вперед.

Нива остановилась у ворот. Священник вышел, сжимая аптечку в одной руке и рацию в другой. Он проводил взглядом удаляющуюся по дороге машину и развернулся к воротам.

Учитель взял по рации в каждую руку и сказал в правую:

— Игорь Петрович, прием. Это Вацлав Дворак.

— Слушаю тебя, Вацлав.

— К вам идет мой человек на переговоры, не убейте ненароком.

— Чего сам-то не пошел? Не доверяешь?

— Элементарная предосторожность.

Зашипела другая рация и пропела голосом отца Федора:

— Тут, кажется, никого нет.

— Не волнуйтесь. Медленно идите к диспетчерской, никуда не сворачивая, — сказал Вацлав в рацию в левой руке, а в правую продолжил. — Наш друг — священник. Он давно хотел посетить вас, и в качестве демонстрации добрых намерений и проявления дружбы отец Федор передаст вам… медикаменты.

— Я скажу пацанам, чтоб были повежливее. Я так понимаю, что ты держишь связь со своим человечком. Так скажи ему, чтоб не боялся, не тронем.

— Спасибо, Игорь Петрович. А сейчас извините меня, мне надо поговорить с отцом Федором.

Рация отключилась.

— А теперь, план В, — сказал Вацлав, когда Боря остановил Ниву в кустах в полукилометре от КПП. — Это место сбора. Сейчас — езжай к южной части аэродрома так, чтобы нас не было видно. Внимание! Всем перейти на второй канал связи. Мы подбросили змее кролика, теперь добавим тумана и заберем то, зачем сюда приехали. Лера, вас мы высадим в лесу у забора. Спрячьтесь и ждите сигнала. Когда я скажу, сделайте несколько выстрелов в воздух и, убедившись, что за вами нет зомби, бегите на место сбора.

Глаза девушки забегали.

— Зачем шуметь?

— Люди делятся на два типа: те кто, услышав выстрелы, убегает и те, кто наоборот идут на звук. Мы имеем дело со вторыми. Так мы отвлечем внимание от самого важного — вертолета.

— Мы тебя не бросим, — сказал Боря, останавливая машину у дороги. — Я тебя не брошу.

Лера на мгновение задержала взгляд на Борисе и выскочила, исчезнув в кустах.

— Обратно! — скомандовал учитель. — Действуем как в прошлый раз: я — останусь на горе, вы — возьмете стекла…

Зашипела левая рация.

— Они меня заметили. Что делать?

— Не паникуйте, господин Федор. Вас ждут.

— В меня целится снайпер.

— Где?

— На крыше пожарной станции.

— Не делайте резких движений и продолжайте двигаться к диспетчерской.

Рация запела «Отче наш».

Оставив Вацлава на снайперской позиции, Нива подъехала к дыре в заборе в северо-западной части аэропорта — к тому самому месту, где в прошлый раз Бес и Борис ходили к вертолету.

— На точке, — сказал майор в рацию и открыл багажник. — Минута на сборы.

Химзащита, противогаз, отвертка, разводной ключ, АКМ — предохранитель — клац!

— Выдвигаемся, — сухо сказал Бес.

— Лера, давай, — скомандовал Вацлав.

Девушка выдохнула, тряхнула головой, подняла пистолет и трижды выстрелила в воздух — заверещали зомби, словно куры в курятнике, куда прокрался хорек. Лера побежала.

Бес махнул рукой — вперед! Стекла противогаза запотели. Вокруг — туман. Впереди — еле различимая спина майора. Пригнувшись, перебежали дорогу, зашли в лесополосу и — по кромке до самого края — все как в прошлый раз: и зомби ходят, и вертолет нетронут. Чихнула «Эмка» — двое зараженных сгинули в тумане. Подбежали — отвертки заскребли по металлу. Руки дрожат. Пот — рекой. Только бы не заметили как в прошлый раз!

— Господь, всемогущий! Там кто-то стреляет! Что делать? В меня целятся! — заскулил отец Федор в рации.

— Продолжай медленно идти к диспетчерской, — спокойно сказал Вацлав.

Он перевел перекрестие прицела со снайпера на пожарной станции на «Хамер», выезжающий из ангара — бандиты едут на шум выстрелов, как он и предполагал. Пусть суетятся, главное — они не смотрят на вертолет.

Учитель переключил канал.

— Господин майор, как у вас дела? Прием.

Бес поставил первое стекло на землю.

— Еще пять минут.

— Понял. Конец связи.

Вацлав перевел перекрестие на священника: в рясе до пола, он плыл по зеленой траве, словно черный лебедь по озеру. Из диспетчерской выглянул коротко стриженый спортсмен в синем трико и свитере, что-то крикнул и отец Федор поплыл быстрее.

Рация истерично запела «Отче наш». В южной части аэропорта застрекотали автоматы.

— Лера, прием, — сказал Вацлав в рацию.

— Бе-гу-на-мес-то… — задыхаясь, проговорила девушка.

Учитель переключил канал — «Отче наш» прервался на полуслове и рация гнусаво заскрипела:

— Че там у тя?.. Дай сюда!.. Слышь, ты, кзззел… ща урою…

Дальше пошел совершенно непонятный набор слов, прерывающийся библейскими понятиями. «Они найдут общий язык», — подумал Вацлав и, сменив канал, перевел прицел на крышу пожарной станции. Стрелок как раз развернулся в сторону вертолета — похоже, чисто сработать не получится. Рация зашипела, и Бес отчетливо проговорил:

— Синица в гнезде.

Перекрестие остановилось на голове снайпера. Вацлав глубоко вдохнул, замер и нажал на спусковой крючок — приклад толкнул в плечо, уши резанул треск выстрела — снайпер уткнулся лицом в пол, выпустив из рук винтовку, в голове зияла черная дыра. Учитель поднялся, отряхнулся и побежал к месту встречи.

Далекий выстрел дал старт — Борис рванул с места, закинув АКМ за спину и держа под мышками четыре стекла. Впереди — майор, вертясь волчком, отстреливая зомби и крича свое:

— Вся королевская конница, и вся королевская рать не могут Шалтая, не могут Болтая поймать!

Вдох-выдох, вдох-выдох. Горло рвет горячий воздух. Быстрей! Быстрей! Ноги — словно пружины. Из тумана выплывают озлобленные лица зараженных, ловят пули и складываются как игрушечные. Наконец — забор. Противогаз — долой. Воздух! Вдох-выдох, вдох-выдох. Дальше — к машине. Багажник — клац! Секунда, и Боря за рулем: зажигание, передача, газ — вперед! Бес — глаза навыкате, орет, но Боря его не слышит: сердце выпрыгивает из груди, руки дрожат, спину щиплет страх. Нива скачет по полю, словно дикий мустанг. Впереди показалась дорога, ведущая в Лопатино — где-то там должны ждать Лера и Вацлав.

Борис выехал на асфальт точно в условленном месте и остановился. Сработанно как часы: девушка и учитель запрыгнули в машину, и Боря вдавил педаль газа — Нива полетела прочь от аэропорта. Отец Федор? Что с ним?.. Да, какая разница. Кто о нем будет горевать: Бес, Лера, Борис? Разве что Вацлаву теперь не с кем вести религиозные споры.

У Лопатино Боря свернул с дороги вправо и, обогнув деревню, вновь выехал на асфальт. Дальше — через Вавилово и на восток, к Красноставскому аэродрому.

— Товарищи-бойцы повстанческой армии, поздравляю вас с успешно проведенной операцией!.. — Бес глотнул из фляги и передал Вацлаву.

Тот отмахнулся, и майор сунул девушке.

— За победу!

Лера скривилась.

— Спасибо… как-то не хочется.

— Борис!? Я понимаю, ты за рулем, но теперь можно.

Боря бы глотнул после всего произошедшего, чтобы снять стресс, но… Лера. Она смотрела на него, он чувствовал это: ее глаза искали его взгляд в зеркале заднего вида.

— Нет, спасибо, — резко сказал Боря и все-таки глянул в зеркало — их глаза на мгновение встретились и шарахнулись в разные стороны, словно вызвав короткое замыкание душ.

— Ну и хрен с вами, черти. Мне больше будет, — Бес приложился еще раз и жадно закурил, глубоко втягивая сизый дым.

Зашипела рация.

— Вацлав, крыса позорная, ты думаешь, я тебя не найду? Человечек-то твой оказался сговорчивым: уже все рассказал.

— Прощайте, Игорь Петрович. Мне было приятно работать с вами, но думаю, что мы больше не встретимся.

— Земля круглая, сссука…

Вацлав выключил рацию, нахмурился и медленно проговорил:

— Они попытаются перехватить нас у Красностава. Надо спешить.

Двигатель Нивы затарахтел сильнее, переходя в рокот грома. Боря глянул в зеркало — вертолет!

— Сзади! — крикнул он.

И тут же справа земля вскипела от пуль. Руль — влево! Дорожка разрывов криво резанула асфальт, закружилась пыль, и вертолет ушел вперед, заходя на круг. Машина выпрыгнула на асфальт.

— Уааа! — взревел Бес — глаза горят, из ноздрей дым.

Не вынимая сигарету изо рта, он полез на заднее сиденье.

— Мадам, позвольте вас побеспокоить!

Лера взвизгнула и перепрыгнула на переднее сиденье. Бес схватил пулемет, разбил заднее стекло. Вертолет приближался.

— Держи руль прямо! — крикнул майор. — Будем фаршировать утенка! И вссяяя ккорроллевсккааяя кконниццаа…

Затараторил пулемет — та-та-та-та-та! — брызнули гильзы! Вертолет ответил — пули застучали по асфальту, правое зеркало — вдребезги, затем — тяжелые удары по крыше, по двери! Вацлав пригнулся, Лера прыгнула на Бориса — из ее сиденья вырвались куски поролона, лобовое стекло пошло паутиной. Руль — влево! Девушка прижалась еще сильнее. Шум винта, пыль — вертолет, пролетев вперед, вновь пошел на круг.

— Цела?! — спросил Боря, выравнивая машину.

Лера кивнула и отпрянула.

— Куда, сссука! Я с тобой еще не закончил! — Бес затянулся и выпустил дым из ноздрей.

Вертолет вышел на позицию.

— Посмотрим, у кого яйца крепче! Борис, руль — прямо! Аааа!..

Заговорил пулемет — та-та-та-та-та! — зазвенели гильзы! Вертолет вступил, поливая огнем Ниву — грохот, скрежет металла, брызги стекла! Вацлав и Лера сползли на пол, Боря вжался в сиденье. Во рту — медный привкус, руки намертво вцепились в руль, волосы встали дыбом.

Вертолет прошел над самой крышей, прижимая Ниву к земле, поднимая ураган пыли на дороге. Но уже не так как в первый раз: легко, бодро, играя, словно волк с козленком. Сейчас он пролетел, как замученный тореадором бык, у которого сил осталось только на то, чтобы не упасть. Пуская черный шлейф дыма, вертолет пошел по дуге и скрылся за деревьями.

— Трусливый пес! — Бес сплюнул и приложился к фляге. — Ну, как мы им наваляли?!

Вацлав поднялся. Выглядел он как будто только что вернулся с того света.

— Аптечку, — коротко сказал учитель.

— Задело? — майор нахмурился. — Дай, посмотрю.

Вацлав убрал руку с бедра: вся штанина пропиталась кровью, в ноге — пульсирующая дыра. Кровь хлюпает на сиденье, капает на пол.

— Зажми и держи крепко.

— Может остановиться? — спросил Борис.

— Нет, — коротко ответил учитель. — Нам надо спешить.

— Убери руку, — сказал Бес и выхватил нож.

Он разрезал штанину: рана не большая — пуля прошла вскользь, лишь вырвав немного мяса.

— Согни ногу… Пошевели пальцами… Ничего, жить будешь. Поболит недельку и пройдет.

Он плеснул из фляги прямо дыру — Вацлав сжал зубы и еле слышно застонал, нога затряслась в судорогах.

Бес быстро перевязал рану и достал морфин.

— Это чтобы не болело.

Он сделал укол, и Вацлав откинулся на спинку кресла. Боль постепенно уходила, нога деревенела, да и сам он погружался в некое отрешенное состояние полусна.

Все молчали. Лера смотрела в разбитое окно, шмыгая носом, морща лоб и жмурясь от ветра, гуляющего в салоне. Бес клевал носом, периодически вскидывая голову. Он находил себя в машине, успокаивался и вновь погружался в небытие. А Боря гнал потрепанную Ниву по дороге, не обращая внимания на зомби и знаки ограничения скорости. Осталось совсем немного — последний рывок и они навсегда покинут это место. Но куда лететь? Где сейчас безопасно?

К вечеру Нива свернула с дороги в поле. Впереди — аэропорт.

— Подъезжаем, — сказал Боря.

Вацлав открыл глаза и скривился от боли, пытаясь оторвать от сиденья присохшую ногу. Лера глубоко вздохнула и тряхнула головой, словно пробуждаясь ото сна.

Бес зевнул, потянулся, прокашлялся.

— Подъем, бойцы! Отдыхать будем на стене героев Черноруссии! А сейчас — за дело!

Боря остановил машину, открыл багажник, и вместе с майором быстро прикрутил стекла к вертолету.

— Сортира на борту нет, так что всем сбросить балласт! — сказал Бес и отошел в кусты.

Через минуту двигатель вертолета натужно загудел, разгоняя взбодрившиеся лопасти.

— Куда летим, шеф?

— Новиград, — сказал Вацлав, пристегиваясь ремнем. — В столице наверняка будет лагерь выживших.

— Есть! — майор козырнул по-военному и усилил тягу.

Вертолет оторвался от земли и, круто наклонившись, ушел на юг, двигаясь вдоль береговой лини. Снизу замелькали города и деревни, уходя в небытие позади. Пролетели над небольшим аэропортом и — дальше на запад, догоняя закат. Боря выглянул: солнце скатилось с горы и погрузилось в море, окрасив небо красным цветом — красота! Слева на острове показалась тюрьма с развивающимся черно-красно-синим полотнищем. Борис свел брови: что бы это значило? Он взглянул в прицел и прочел белые буквы: «Чернорусская народная республика». Что-то мелькнуло, оставив серый след — Борис отпрянул от прицела и открыл рот: извиваясь причудливой спиралью, прямо на них летела ракета… Удар! Головокружение… Чернота… В сознании отпечатались маленькие буквы, словно приговор: «You are unconscious…»

Оглавление

Борис

Бес

Надеждино

Петра

Расправа

Колян

Битва за Зуб

Вацлав

Нива

Отец Федор

Вертолет

Тайсон

Встреча

Кабанино

Военная база «Вересник»

Уйти или остаться?

Один

Северо-Западный аэродром

Гаражи

Гвоздно

Лера

План В Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg