Алексей Владимирович Быков Тень [СИ]
Вы, люди, такие невнимательные
Эви Гауз
Глава I. Ва-банк
Никогда не слушайте Торопыжку
– Ставка! – радостно взревел Гровер. Не чуя подвоха, обвел кислые морды сидящих алчущим наживы взглядом. Руки новенького подрагивали от трехчасовой игры. Весь его вид вопил "Наконец-то!". Наконец-то ему повезло по-крупному! Гровер старательно прикрыл карты и под удивленными взглядами кладовщиков схватил измятую бумажку. Двинул в центр перемазанного краской стола. Еще одно нервное – с…ставка! – слилось с резанувшим уши вибрирующим звоном гаечного ключа. Эхо звякнуло из глубины ночного ангара и потрепанная купюра, дрогнув, вытянулась под уставшими пальцами.
– Эй-эй. Полегче, парниша. – Взъерошенный старикан по соседству окинул молокососа завистливым взглядом. – Эк как тебя наконец-то проперло. Всё по маленькой, по маленькой. Ат черт, везёт подлецу, – и скинул карты.
– А Гровуша сегодня гигант, хоть и первый разок. – хрюкнул толстяк с блайнда. – Ты ж повысил, дубина. По-вы-сил. Как только играешь, зелень? – Толстенные, словно перевязанные ниточками пальцы-сардельки ласкали две засаленные, как и почти потерявший их владелец, кроны. Три медных пинтика позвякивали рядом. – Мы ж по пинтикам режемся, а ты цельную крону влепил. Хоть сечёшь, как попал, а? – Первые надежды обуть новичка давно проржавели, осыпались коричневой пылью с дырявого стального бочонка под ёрзающим толстяком и только горящий взгляд жадно пересчитывал кроны соседей. Уж, не отхапать, так хоть своё вернуть, что ли. Толстяк вытер нос рукавом перепачканной каплями машинного масла спецовки и с нажимом окутал сидящих глубокомысленным, – попа-а-ал.
– Вот-вот, попал, – буркнул бугай Ремень. Прищелкнул по картам, отправляя их в центр стола и, имея ввиду себя, грустно пожаловался, – попал. Как пить дать, попал. Гребаный покер. – Он уже три часа наблюдал, как деньги неумолимо перетекают к этому сопляку. Нет, по-крупному сегодня хватали все, если быть честным. И Ремню пару раз везло. Крепко везло. Да и что говорить – раззадорило. Даже как-то распалило. Но этот новенький – Гровер: здесь пинтик, здесь два. И так монетка за монеткой, капля за каплей. Как вода из испорченного крана деньга незаметно, даже, можно сказать, исподтишка перекапала к этому проходимцу. А ведь каждый – Каждый! – из десяти сел с десятью кронами. Куча денег. Уж это-то Ремень помнил точно. Замечали этот странный эффект только продувшиея вчистую. И все выходили молча. С делано бесстрастными минами и ревом возмущения внутри. Зато за столом кипела бурным потоком жизнь.
– Осталось четверо и, похоже, парень сгребет всё, – подумал Ремень вставая. – Сто гребанных крон, цианидом ваших тараканов! Месяц кутить можно. Вот блин, попал! -Пошарил по пустым карманам и кивнул на дальний угол – ремонтную площадку – вторую лужу света в темноте необъятного ангара. – Я к Мегере. – Стол грохнул хохотом, старик в углу зашёлся язвительным хрипом в нечёсаную бороду и Ремень сплюнул. – М-да. К Пантере… Чёй-то у нее из рук все валится. – Скользнул взглядом по последнему игроку: невысокому, гламурному, как всегда, в сиреневом пиджачке Торопыжке. Одернул в меру испачканный серый комбинезон и вразвалочку поплелся в темень, а в больной голове все вертелись мрачные мысли. Вот ведь взять даже этого худосочного программера. И ведь баба бабой, а не дурак. И играет так, что всегда уходит с деньгами. Всегда в плюсе. Но чтоб вот даже его… Эх… Продуется…
А игра кипела. В спину игриво шепнуло:
– Поднимаю, красавчик.
– Торопыжка, ты эт… ты чё удумал? – Фунтик, по соседству, азартно сопел. – Сдурел? Вэх, едрит ваши ролики – на всё! – и горсть монет прозвенела по грязной столешнице.
– Оппа-па! – программист в который раз за долгий вечер взъерошил короткие выбеленные волосы на загривке. – Уважаю. Нет, правда, красавчик. – Второй рукой он постукивал тонким пальцем по картам, в которые, нервируя всех, так ни разу и не заглянул с самой раздачи. Фунтик еще тогда перекинулся взглядами со стариком и оба дружно решили: "Идиотизм! Сбрендил наш Торопулька". Нет, ну правда, чего можно ожидать от человека с двумя высшими? Логики? Не посмотрев в карты? Да бросьте. И это всё было написано здоровыми буквами на удивленных лицах кладовщиков. А игра кипела. Кипела, а Ремень неторопливо топал впотьмах.
Короткая прогулка вдоль исполинских рядов контейнеров, опасливо косящихся из мрака ящиков, и всякого упакованного и не очень мусора под ногами проветрила мысли прохладным ночным сквозняком. Навалилась досадой о недоеденном в азарте бутерброде. Скрала печаль. И наконец, резанула глаза ярким желтоватым светом в кислом мареве паров отработанного машинного масла. Бормотанием. Скрежетом металлической гайки.
Ремень облокотился о холодный угол контейнера. Прикрыл глаза. Погрузился в отзвуки тихой, виртуозно поставленной в гетто мелодики ругани. Поняв, что незамечен, решил обозначиться и по шершавому, усеянному мелкими трещинками бетону растеклось басовито-раздраженное:
– Тэра, тебе помочь?
– Бебе бомочь, – как будто из колокола буркнул себе под нос девичий голос, и целый ушат сочувствующего ехидства выплеснулся откуда-то сверху. – Что, Ремешок, вчистую продулся? – Нет, ну как у нее это получается, а? Ведь не сказала "где ты раньше шлялся?", даже не намекнула, а совесть до пяток прогрызло. Кладовщик досадливо сморщился, привыкая к свету с закрытыми глазами. Смотреть, в общем-то, было особо не на что. И так знал, что увидит: здоровенный помятый жизнью погрузчик третьего класса или, говоря проще, огромный экзоскелет с интеллектуальным управлением. И управление это сегодня между стеллажей с жутким грохотом ритуально отдало электронную душу своему интеллектуальному богу: на колени и мордой бац! От падения махины аж бетон треснул, стальную харю покорежило, а голова Ремня всё еще ныла… Да, смотреть на царапанную железяку не очень хотелось. Даже скорее совсем нет – падая в ней, на ринувшийся в глаза бетон насмотрелся. А вот на ковыряющуюся на закорках махины миниатюрную брюнетку он бы с удовольствием посмотрел. Весь склад бы с удовольствием, но ведь временами эта Пантера такая Мегера, что… В общем, слов у расстроенного Ремня все равно не подбиралось, так что вместо ответа он просто кивнул.
– Чего молчишь? – хихикнуло сверху.
Ремень еще раз кивнул, не открывая глаз. Даже рукой провел по шее, показывая, что всё, кранты. Продулся в пух.
– Эй, ты там живой? Ремень?
Он разлепил покрасневшие глаза и уставился на верхотуру. Из люка на плече погрузчика, с металлическим звоном показалась буйная черная шевелюра со слипшимися от масла крупными кудрями. Выплыл ключ, давящийся в объятиях миниатюрного кулака, сверкнул следами масла и скользнул, откидывая волосы. На кладовщика сверху вниз уставились смеющиеся, хотя и довольно уставшие, изумрудные глаза.
– Хорошенькая, – вздохнул Ремень, – и зачем ей все это.
Тэра хихикнула:
– Оглох, что ли? Чего молчишь?
А он всё стоял. Отвлекался от пульсирующей головной боли. Всё рассматривал симпатичное перепачканное смазкой лицо, чуть нагловатую улыбку, брови вразлет. Назвал бы он её красавицей? Топ-моделью с электронной обложки? Ремень бы ответил: наверное, нет. И был бы по-своему прав. Ни имплантов, ни единой подделки. Даже этой, как ее, косметики, вот. Точно не топ, но почему-то рядом с Пантерой его охватывало умиротворение… Ремень уже и сам не понимал: он думает, грезит или… или… Даже не хотел разбираться в этом или, не хотел выныривать из опустошающей полночной медитации, как вдруг вздрогнул. Сотрясся от того, что контейнер рядом пискнул металлическим звоном. Царапая больной мозг, по полу покатилась гайка, а сверху донеслось озабоченное:
– Ну? Эй, ты там в порядке? Ремень?… Ау? Мож тебя к доктору? – Не найдя в здоровяке реакции Тэра уперлась в края люка. Ловко вынырнула и гибкой кошкой в своем черном комбинезоне на корточках уселась на край. Присвистнула в темноту и эхо звонко разнесло, – эй, парни! Оторвите мозги от табуреток. Ремню плохо!
Кладовщик махнул лапой, мол, не надо. Но звонкое эхо уже разнесло тревожный клич, и клипса на воротнике кладовщика ожила хриплым голосом старика, не особо-то выражая заботу:
– Квакни, где завалило? – вслед донеслось эхо напряженного торопыжкиного "повышааю-шаю-шаю".
Ремень коснулся клипсы и ответил:
– Порядок, Шкипер. Все хорошо. – Голова пульсировала от ворчливого "завалило".
– Ну-ну. – Шкипер умолк, а сверху таращилась озадаченно ухмыляющаяся механик.
– Ремешок, ты чего?
– Думаю. – он снова оперся о такую холодную сталь контейнера.
– Шутишь?
Ремень неуверенно мялся, а она отерла рукавом пот и оскалилась в улыбке, заправляя тонкие щупы в нарукавный диагностический компьютер. Раритетную, кстати, вещь. Не дождалась ответа. Окликнула:
– Эй, внизу?
Кладовщик вздохнул и снова прикрыл глаза, унимая приступ головной боли:
– Да я вот спросить тут хотел…
– О-о… Ну-у-у?… О чё-о-ом?… Эй-эй, не спать, Ремешок, не спать! – видя, что верзила внизу прикрыл глаза и не реагирует, девушка ловко наклонилась в люк и выловила еще одну гайку. Та подскочила в узкой ладони и со свистом выгрызла очередной утробный вой контейнера. Ремень поморщился. Уж чего-чего, а решительности этой кошке не занимать.
– Говорила тебе, иди к себе. А ты покер-покер. Как к бетону-то приложило, даже меня здесь качнуло. Думала, у твоего гоблина движок грохнул. Ну? Чего тебе?
– Почему ты здесь?
От неожиданности Тэра аж челюсть уронила. Окинула себя, ключ в руке, измазанной маслом, дыру в люке с перемигивающимися регулировочными панелями, вентилями, центральным компьютером. Нахохлилась:
– Мазурку танцую.
– Какую мензурку?… а… не, я… – мысль упорно цеплялась за извилины. Отказывалась покидать выносивший её больной череп. – Ты это…
– Погрузчик твой чиню, дубина.
– Да я хотел… не об этом…
В озадаченной тишине промаслянное эхо унесло звон ключа о крышку и Тэра села на краешек люка. Ноги уперлись в противоположный край и черная пантера растаяла. В кислом мареве осталась уставшая девушка, сочувственно-настороженно смотрящая сверху.
– Не поняла.
– Ну… вообще зачем?
Она обняла колени. Черная грива скользнула вперед, сливаясь с комбинезоном. Весь её вид выразил недоумение – что несет этот верзила внизу? А Ремень пожал плечами. Встретился взглядом с грустными, уставшими изумрудами и залитую светом площадку окутало тихое:
– Ну, я, имею ввиду, по жизни… Тебе бы замуж.
– Оппа! – грива лихо взметнулась за спину. В глазах сверкнула искра. – И за кого ж это? Посоветуешь?
Кладовщик пожал плечами:
– Да хоть за новенького… Хоть за…
– Тебя? – механик хихикнула. – Тебя, да?
– Да хоть бы… Может это судьба?
Девушка вздохнула и изумруды, отчего-то сверкнув, притухли. Она прикусила губу. Пальцы неторопливо перебирают черную ткань комбинезона. Глаза шарят в задумчиво-далеком нигде.
– Так может, это?… Может судьба? А?
– Не может, – очнулась Тэра и с грустью взглянула в широкое печальное лицо. – Не может, Ремешок. Пойми: кладовщик – это твоя судьба. Твоя, а не моя. – она печально вздохнула, а он с упавшим сердцем смотрел на черного ангела в белесом мареве на плече стального гиганта. Ангел шептал, – прости. Не моя. – Он медленно кивнул. То ли избегал очередной волны боли, то ли боялся спугнуть наваждение, но это осторожное движение не осталось незамеченным – эфемерное создание в черном комбинезоне приняло ответ и неторопливо растворилось в стали плеча. Вот и всё. Ремень снова прикрыл глаза – свет начал резать, а из люка тихо буркнуло, – покер, Ремешок – это хорошо, но ты был кладовщиком и остался.
– А ты?
– Я-то? Прогрызлась в инженера-биоэлектроника с самых низов – с подворотни, можно сказать, из гетто. И хочу в этой жизни сорвать не ставку, а… – по кряхтению из люка Ремню показалось, что она что-то затягивает, -…а в-ве-есь банк. – Люк подумал и тихо, как будто для себя, добавил в потолок, – и зачем я тебе все это рассказываю?… Хотя, не всю же жизнь в этом гадюшнике почивать…
Вдруг, на воротнике вновь ожила клипса, и кладовщика бросило в холодный пот от злобного рева:
– Ремень! Паразит! За-араза! Тебя совсем погрузчиком расплющило?
– Нет, босс.
– Тогда, какого лешего, семнадцатый еще не догружен? – Клипса злобно сопела под ухом, а Ремень лихорадочно пытался вспомнить, сколько еще контейнеров осталось сгрузить в челнок. Долго размышлять не дали:
– Сейчас сам приду проверять! Не начнешь работать – уволю! За простой! И техника уволю к чертям за безделье! Обоих без выходного пособия! Усек? Пятнадцать минут до отлета.
– Да босс. – как только клипса умерла в кислом перегаре машинного масла кладовщик крикнул. -Тэра, слышала?
– Слышала, слышала, – спокойно откликнулась девушка, – не ори, у твоего гоблина мозги сварились.
– Чего?
– Масляная магистраль лопнула. Вентиль расшиб защиту мозга. Ну и об пол приложило не слабо. Сто сорок градусов шкварчащего масла, сам понимаешь – органическая часть управления… Ну, просто вареные мозги. Натура-а-альные. Ням-ням… Есть не хочешь?
Ремня передернуло, но он продолжил гнуть своё:
– А делать-то чего?
– Чинить. – голос девушки становился все размеренней и спокойней.
– Куда еще чинить? Бульдог идет! – Ремень начал слегка паниковать, чувствуя, как болезненно уменьшается в размерах череп, а сверху, в сосредоточенно ковыряющемся пыхтении доносилось:
– Терпение, знаешь ли, добродетель.
– Так еще пять минут и…
– Ну поорет. Мозг я заменила.
– Чей?
– Может твой?… – хихикнула девушка. – Хмм… Да, гоблина твоего, дубинушка.
– Ну?
– Что ну, Ремешочек? Настраивать и тестировать до утра буду, а то пробьешь ты своей головушкой бетончик в самый подвальчик, а мне опять чини.
– Да он же нас живьём съест.
На что из чрева резонно заметили:
– И где ж он болезный еще одного техника найдет в этой дыре? Я и то пошла сюда только ради практики. Сам подумай – не Земля же. Чёртово захолустье. И вообще, кто ж знал, что тут такие раритеты. – Имела она ввиду кладовщиков или гоблина для Ремня осталось загадкой. Пара минут прошла в кисло-масляной тишине, прерываемой то трепещущим, то злобным эхо вдали: "повышаю-шаю-шаю, пас-пас-пас" и разноголосьем писка кнопок сервисного компьютера из утробы гиганта – Тэра что-то диагностировала. Ремень прикрыл глаза, погрузился в очередную сжимающую волну боли. Пульсирующий жаром висок в надежде облегчить страдания прижался к стали контейнера, а прохладный ветерок вместо помощи забавлялся со стальным гигантом-погрузчиком. Нет-нет да раскачивал над его царапанной головой лампы, выхватывал из тени еще двух истуканов, переломленную стальную ногу, давно выпотрошенный рем-комплект. В мраке кладовщику мерещились ящики, штабеля, тихие шаги. Ремень глубоко вздохнул и решился:
– Знаешь, Гровер еще одну ставку сделал.
– Ммма? И Какую?
– Тебя.
Тэра помолчала.
– Ремешочек, ты совсем головушкой двинулся? – звенящий в чреве погрузчика голос был заботливо спокоен. Очень спокоен. Вот этого-то голоса кладовщики боялись больше всего. После него обычно следовал взрыв. Прекрасная Пантера превращалась в обороняющуюся Мегеру. – Вы там совсем рехнулись? – Из погрузчика уже тихо шипело и кладовщик начал жалеть, что проговорился, как вдруг его подбросило:
– Грузить пора, батон тебе в уши!… Чего снизу пялишься?! Внутрь полезай!
Ор исходил сзади, откуда-то на уровне подмышки, но оборачиваться кладовщик не хотел. Совсем не хотел. Да и морду эту плешивую-перекошенную видеть удовольствие было еще то. Из-за спины гавкнуло:
– Лезь, сказал!
– Техник еще работает.
– Тэра! Тэра, чтоб тебя, тварь кудластая! Ты где?!
Из люка сверху, под прикрытием черных кудрей злобно сверкнули изумруды:
– Работаю.
– На складе три погрузчика и все в!…
– Эй, полегче, босс. – Ремень прекрасно знал то место пониже спины, где предполагалось искать сломанные погрузчики. Но в присутствии Пантеры кладовщики старались не выражаться, хотя и сами не понимали зачем. Может быть даже здесь, в этой почти забытой даже торговыми компаниями дыре старались не чувствовать себя быдлом. Хоть по возможности сохранить остатки чего-то уже не понятного, но такого когда-то дорогого, что ли… Да и Тэра – девушка всё-таки. Даже улыбаться их научила. У старика Шкипера это получалось криво, у Ремня натянуто, но даже трусоватый толстяк и язва Фунтик начал вымученно кривиться. В шутках убавилось злобы, а вот боссу было на все это наплевать. Как говорится искренне и фундаментально. Одним словом – бульдог. И сопит также.
– В заднице они все! И ты в заднице! Все вы в полной, большой!…
– Босс.
– …Все погрузчики сломаны! Чем я буду грузить?! Люди ждут!
Тэра выскользнула из люка и села на край. Ладони скользнули по комбинезону, избавляясь от пота. Ремню показалось даже, что пантера изготовилась, выпустила когти и вот-вот прыгнет на плешивого гада со стального плеча. Ан, нет. Спокойным голосом девушка парировала:
– Я жду три с половиной месяца.
– Чего?!
– Да уж не потомства. Деталей, которые ты должен купить.
А вот это уже, по мнению Ремня, было нагло. Тэра никогда не позволяла себе такой хамоватый тон и с боссом всегда была на вы. Кладовщик осторожно перевел взгляд на красное от бешенства начальство. Вздувшуюся на шее вену, туго сдавленную воротником белой рубашки. Плотно сжатые губы. Дергающиеся волосатые кулаки. В злобное сопение вплелся звериный рык:
– Бизнес, поганка, не может ждать!
– Можешь починить без деталей? – рука в черном комбинезоне метнулась вместе со змейками проводов в сторону остальных погрузчиков. – Прошу… Могу тебя вместо опорной стойки вкрутить.
– Что-о?!
– Двадцать семь тонн выдержишь?
– С этим что? – Рявкнул бульдог и ткнул в гоблина.
– Мозг сварило.
– Заменила?
– Да.
– Вылазь!
– Он еще не настроен.
– Вылазь сказал! Полмиллиона срывается, а она мозг настраивать будет. Дура! Он же есть!
Тэра демонстративно спокойно пожала плечами и, прикрыв люк, начала спускаться с каменным лицом.
– Ты чего стоишь! – Бульдог уже стал пунцовым. Слюна брызгала на кладовщика. – Полмиллиона… А ну, лезь в погрузчик! – босс наступал. Даже притопнул от нетерпения.
И без того больная голова кладовщика затрещала от несмолкаемых воплей. Гавканье пульсировало в голове так, что Ремень впервые в жизни подумал: хорошо бы дать в морду. По-настоящему дать. С наслаждением, с размаху. Но ведь так и работы лишишься. А что без нее делать, без работы-то? Опасливо отступил. Еще. Так и поплелся к железной махине. Подхватил за тонкую талию злобно шипящую девушку и аккуратно ссадил с лестницы на бетон. Под тихое "тряпка" сам полез вверх, в кабину, клеймя себя за то, что раскрыл маленький секрет полночной игры. Неуверенно хватаясь за перекладины выдвижной лестницы, влез. Уселся и гоблин вздрогнул, заурчал. Тэра отошла к границе желтого пятна, подхватила ветошь и, вытирая руки, старалась не смотреть на неуверенно шагнувший погрузчик. С боку орал Бульдог:
– Только мне помни контейнеры! Вот только поцарапай! Работу в крематории искать будешь!
Марево масляных паров прорезалось светом прожектора, и гоблин зашагал вглубь склада.
Бульдог обернулся к Пантере. Прорычал:
– Запомни, поганка. Начальственный гав лечит и ремонтирует всё! Все трусливые с-собаки хвосты поджимают!
Тэра пожала плечами. Собственно, она уже предвидела очередную бессонную ночь в едких парах. Ремонте. И вправлении мозгов новичка. Как же её всё достало, а сбоку неслось:
– Мозг ей тестировать, – Бульдог покрутил у виска и Тэра, придушив волну ярости, покачала головой, видя, как он пружинистым шагом, вразвалочку, направился на вопль:
– Торопыжка, совсем сдурел-рел? В пух же просадишься-шся-шся!
Что оставалось? Взвинченной идти спать или…
– Торопыжка-пыжка-пышка! Да одумайся же-же-же!
…Или найти выход эмоциям. По себе знала: иногда люди достигают предела. Нет, не предсмертной черты, не грани сущего. Другого, внутреннего предела. Предела, за которым следует эмоциональный взрыв и единственное, что может спасти – это возможность переключить внимание, направить внутреннюю злость на что-то осознанное, конкретное, выплеснуть гнев, злобу, скопившуюся обиду. И для Тэры это "осознанное" было бесшабашное любопытство Пантеры. Иногда оно водило по краю, иногда скребло когтями у горла, но позволяло по широкой дуге обойти Мегеру. Затолкать злобный рык ей в глотку и как-то существовать дальше…
– Ну, Торопунька, продуешся-шся!
…И сегодня опять любопытство пересилило злость. Бурлящие эмоции топтал вопрос: что же учудил фантазер-программист? Наверное, единственный, кто в этой юдоли скорбноодаренных походил на человека. Ни странная ориентация, ни утонченно-рисованные манеры белобрысого девушку не смущали. Да и вообще, он был здесь единственным с кем можно спокойно потрепаться за жизнь, а за комплиментами не искать подвоха. С ним не было мерзкого чувства вожделенной добычи, трофея. Хотя… Знает ли он о ставке? Тэра в сердцах швырнула измазанную тряпку в развороченный ящик рем-комплекта, выключила свет и темноту наполнил тихий скрежет коготков. Двинулась на свет прожектора гоблина. Окунулась в такую редкую ночную прохладу и ветерок потащил из волос едкий запах. Вокруг зашуршали мыши, а Тэра только ускорила шаг – не пауки же, в конце-то концов. Проскочила сбоку лязгающего погрузчика и выплыла на свет.
– Ну, одумайся, Торопулька, – ныл проигравшийся в пух Фунтик. – Этот гад уже всех обобрал.
Новичок мерзко ухмылялся. Алчущие зеньки скакали между картами последнего противника и высокими столбиками монет.
Тэра привалилась к контейнеру рядом со стариком и дернула за рукав:
– Шкипи, что происходит?
Шкипер сложил руки на груди и прохрипел в бороду:
– Денег у них поровну, а этот… – старик сплюнул. – Торопулька карты принципиально не смотрит. Торгуется и переворачивает. Всё.
– Но денег-то сравнял, – словно боясь спугнуть удачу шепнул Фунтик, пристроился рядом. Обдал Тэру потом, чесноком и глубокомысленным, – что творит, паразит. А?
Торопыжка пристукнул по рубашкам карт и двинул стопку монет.
Гровер шмыгнул и покосился на Бульдога, а тот под визжащие звуки погрузчика облокотился о спинку стула новичка. Сам босс никогда не играл, но игру ценил и, заглянув в карты новенького, еле удержался чтоб не присвистнуть. Тэра видела: Гровер взмок, нервничает. Глядя в карты, и хочет и боится ответить. Программист же с каменным лицом смотрит через стол и только тонкий палец постукивает по измусоленным картам.
– Невозможно, – шептал Фунтик, обливаясь крупными каплями пота. – Просто не в реале… – Тут его нос-картошка шевельнулся, принюхался. Кладовщик погрузил картошку в слипшиеся от масла локоны девушки. – Фу-у.
Тэра пожала плечами. Подумаешь, масло, ну плеснуло из магистрали. Тоже мне, комплимент. Хотя, что с него взять – простоватый чудак. Она сосредоточилась на игре. Противники через стол мерили друг друга взглядами. Гровер напряженно таращился на нервно постукивающий по картам палец с идеальным маникюром, сиреневый пиджак, тонкое угловатое лицо внешне спокойного программиста.
– Палец. – шепнул чесноком Фунтик.
– Ммм? – Тэра видела как тот пристукивает по рубашкам карт.
– Нервничает. Всегда так, когда проигрывает. Мы с парнями давно просекли.
Похоже, Гроверу тоже удалось прочитать соперника, и он двинул ставку. Под надрывные повизгивания погрузчика процедил:
– Поднима-а-аю. – две из пяти стопок монет и бумажная крона двинулись в центр. Зрители напряглись. Каждый мечтал похоронить пришлого гада. Играет он, понимаешь. Их деньгами играет. Фунтик до боли сжал челюсти, видя как ускорился стук тонкого пальца. И вдруг палец замер:
– А не струхнешь, красавчик?… Ну-ка. – Программист обвел напряженные лица спокойным взглядом и уголок рта медленно приподнялся. – На всё.
Перезвон монет и шуршание медленно поползли в центр стола под дружно грохнувший мат.
Бульдог напрягся, ещё раз заглянул через плечо новичка в карты, зыркнул на сумасшедшего программиста, а Тэра нервно прикусила губу. Она не забыла про невидимую ставку. Отшить-то отошьет новенького сосунка, отобьёт охоту, но до чего же противно. Она всем сердцем желала Торопыжке удачи, вот только палец программиста опять нервничал, не предвещая победы.
Гровер радостно хрюкнул. Ещё бы, у него два туза! Ещё два лежат на столе в линию с валетом и дамой червей в компании крестовой двойки. Считай, каре на тузах. А что у худосочного, ни разу не стрельнувшего в карты? Фантики! Дрожащими руками Гровер смял бумажные купюры, обхватил столбики монет, двинул в центр. Под тихий перезвон Тэра поймала на себе маслянистый взгляд наглеца и ногти до боли впились в ладони. Кивнула под шепот Шкипера:
– Поровну.
– Переворачивай, – в наступившей тишине голос босса из-за спины новичка хрипел от натуги. – Переворачивай, сучий пёс.
Новичок широким жестом метнул на стол пару тузов:
– Каре.
Сердце Тэры упало, и она сморщилась под гадливо облизнувшим взглядом.
– Как проперло. – шептал старикан. – Каре на тузах.
В голове девушки звенела одна мысль:
– Чтоб тебя, давай Торопыжка!
Тот медленно выдвинул из линии карт на столе туза червей, даму, валета и перевернул свою первую карту.
Десятка червей.
В гробовом молчании, под вои погрузчика, наманекюренный торопыжкин палец повел десятку по старой столешнице. Остановил за валетом. Фунтик смотрел на представление с открытым ртом. Шкипер ругался в бороду. До девушки доносилось его:
– …н-невозможно. Н-нет. Не верю. Просто быть того не может…
Тэра пихнула старика в бок:
– Чего того?
– …Флеша, чтоб его, этого, Рояля. Ни…ни в разу не видал.
А Торопыжка тем временем спокойно смотрел в расширившиеся от ужаса и недоверия глаза новичка. Тот как будто очнулся. С вечера Гровер так старательно разыгрывал простачка чтоб сгрести сто крон. Целых сто! Состояние! Гровер шмыгнул, отер нос рукавом и тишину прорезало:
– Не верю. Там не червовый король. – В его голове кипело: этот тухлый программер просто рисуется.
Торопыжка смерил соперника невозмутимым взглядом. Тонкий палец пристукнул по последней карте и медленно-медленно поволок. Карта остановилась между тузом и дамой червей. Рубашкой вверх.
Кладовщики сгрудились вокруг стола.
– Так не бывает, – выдохнул Гровер. – Переворачивай.
Торопыжка откинулся на стуле. Его серые глаза спокойно изучают соперника.
– Переверни, говорю!
– Сам переверни, малыш.
Гровер привстал и нарочито медленно, двумя пальцами, чтобы все видели, что он не передернет карту, взялся за уголок.
По кругу прокатились напряженные шепотки. Каждый нервно отметился коронным:
– Ну? Чего ждешь?… Эк его…
– Переворачивай, батон тебе в уши, – приказал босс. Тэра сжала кулаки наудачу и слилась изумрудным взглядом с картой. У нее не передернет. В горле нарастал звериный рык.
Гровер медленно перевернул, и пропахшее потом марево чеснока взорвалось от дикого дружного:
– Да!!!
Жизнь вскипела фонтаном. Они вместе праздновали победу. Пиная стулья и старые бочки, качали на руках Торопыжку. Целовали Тэру, а девушка вместо привычных огрызаний вытирала счастливую слезу и широко улыбалась. Босс ликовал. Торопыжка же хохотал, взлетая к лампам – сегодня они его звезды, сегодня он их кумир. И после очередного взлета кумир грохнулся на стопки монет под жуткий лязг. Воздух сотрясся, в ушах запищало. Программист охнул и сполз со стола.
– Шт-что это было? – Он постучал по голове, пытаясь восстановить слух.
– Убью гадёныша! – Бульдог рванул рубашку, избавляясь от тугого воротника. – Ну, чё встали? Гаденыш опять рухнул! – Кладовщики бросили всё и припустили на скрип. Тэра двинулась следом.
– А ну стоять, тварь кудластая!
Девушка замерла. Развернулась и наткнулась на взбешенного босса. Кулаки сами собой сжались – сколько можно?
– Я предупреждал… Предупреждал?!
– Что?… Уволишь? – Изумруды глаз смотрели с вызовом. Пунцовый от гнева Бульдог начал брызгать слюной:
– Я тебя предупреждал?! Ни одного рабочего погрузчика!!!
– Мёртв-ёртв-ёртв! – разнесся вопль старика. – Босс, Ремень мёртв-ёртв!
– Убью-у-у, стерва! – Бульдог ринулся к ней.
Тэра вскипела. Гад сам виноват и всё пытается спихнуть на неё. Маленький кулак свистнул, порождая черную молнию комбинезона, и Торопыжка брезгливо отскочил от треснувшего под боссом стола. Монеты со звоном прыснули в стороны.
– Ты-ы-ы! – Нос Бульдога превратился в кровавое месиво. – Тны-ы-ы!
Пантера выпрямилась. Сверкающий взгляд. Сжимающиеся кулаки.
– Ты-ы-ы! – стол скрипнул под тяжестью босса и Бульдог рванул вперед, чтобы вновь отлететь.
Тэра снова выпрямилась и потерла кулак. Тихую ругань вокруг погрузчика перекрыло спокойное:
– Я увольняюсь.
Торопыжка посмотрел на пускающего из носа кровавые пузыри босса, гордо стоящую над ним девушку и та нервно встретила спокойный взгляд серых глаз. Программист тихо сказал:
– Знаешь, порой мне кажется, что ты здесь единственный настоящий мужик.
Между повеситься и застрелиться
Тэра влетела в жилой сектор, гордо миновала пустую столовую и приложила палец к двери каюты. Вокруг расплылось синее пятно. Дверь пошла рябью и от пальца растянулась овальная дыра.
– Свет. – Обшарпанная комната тускло окрасилась ненавистным цыпляче-жёлтым. Сдерживая дрожь в голосе, девушка шагнула внутрь крохотной комнаты и дыра за спиной сомкнулась.
Тэру трясло.
Трясло от злости.
– Чёрт! – содрала с запястья сервисный компьютер, швырнула в стену.
Трясло от досады.
Трясло от всей этой грёбанной безысходности.
– Чёрт!
Она осмотрелась. Ни узкая кровать, ни кресло не подходили для мести.
– Чёрт-чёрт-чёрт. – под рукой оказался кубик стереопроектора. Рывок. И кубик свистнул к стене. С яростным хрустом осколки брызнули в стороны. К маленькому терминалу, к обиженно взвывшему зеркалу.
– Зара-аза-а-а-а. – на ресницах сверкнула первая слеза. – Ну как же та-а-ак?
Сдавленный вопль не относился ни к проектору, ни к разбрасывающим по каюте цыпляче-жёлтые зайчики осколкам зеркала. Просто на душе скопился отвратительный комок чувств, мерзости и подлости последних семи месяцев. Она села на кровать, нашарила трясущейся от накативших эмоций рукой подушку и прижала. Слезы катились к подбородку. Подрагивали на его остром кончике и срывались на белую ткань. Тэра чувствовала свою вину: не нужно было пускать Ремня наверх. Не нужно. Ей хотелось завыть и опухающее от слез лицо уткнулось в подушку в который раз за последний месяц. Через сдавленный вой прорвалось всхлипывающее: как же?… Тело в черном комбинезоне содрогалось. Минуту ли, две, час она проливала слезы? Ей было без разницы. Просто хотелось выть на всю эту чёрствую галактику. Закинуть всю эту планету в…
Всхлипывания прервал тихий стук.
– Тэра?
Похоже, принесло Торопыжку, но видеть его не хотелось. Никого не хотелось. Девушка хотела прижаться к тому, кто поймет. Обнимет, защитит.
– Тэ?
Но чтобы единственный, кого она хотя бы с натяжкой назвала другом, увидел ее такой? Не грозной Пантерой… Заплаканной…
– Тэ, ты здесь?
– Уйди… Оставь меня. – за дверью помедлили. – Уйди. – звуки шагов медленно побрели вдоль коридора, а Тэра снова ткнулась в подушку. Погрузилась в себя. Минута, другая… Тишина принесла в душу опустошение. Мысли ушли. Чувства выли на задворках… И вдруг кто-то коснулся плеча.
– Тэра.
Её подбросило. Никто! Никто не мог войти в эту каюту кроме неё. Сердце прыгнуло. С визгом девушка отлетела прочь от неизвестной опасности. Замерла, прикрываясь подушкой.
– Это я.
Огромные от ужаса заплаканные изумруды высунулись из-за перепачканной масляными полосами подушки. Рядом с кроватью стоял Торопыжка. У рубашки под сиреневым пиджаком ворот-стойка расстегнут. Серые глаза невозмутимо смотрят на девушку.
– Ш… Что ты тут делаешь?!
– Я подумал, тебе не стоит оставаться одной.
– Ты подумал…
– Да. – его серые глаза были печальны. – Можно? – неуверенно ткнул на кровать.
– Ты подумал… Как ты сюда попал?!
Программист сел. Расстегнул пиджак и замер. Взгляд рассеянно блуждает по каюте.
– Я же администрирую всю систему. Забыла?
– И? – прикрываться подушкой уже не хотелось.
– Могу попасть куда захочу.
– Вот чёрт. – плечи в черном комбинезоне поникли. Измазанная подушка упала на холодный пол. Девушка всхлипнула, видя, что обычно веселый программист тоже не в себе. – Как же это, Торопыжечка?… Как… Как же так?…
Этот вопрос не давал покоя. Она присела рядом. Черные кудри скользнули на сиреневое плечо. Слипшиеся от слёз ресницы блеснули цепляче-желтым.
– Я уволилась.
– Видел… Босс до сих пор не расстаётся с подписью.
– А Ремень… Ремень, Торопыжка…
– Жив.
Тэра замерла.
– Что?
– Жив он.
Девушка вцепилась в мягкие лацканы пиджака. Дернула.
– Что ты сказал? Жив?
Торопыжка всмотрелся в напряженно-просящее заплаканное лицо. Нашел молящие глаза. Кивнул.
– Да жив, жив.
На взрыв эмоций сил уже не осталось. Тэра выдохнула и прижалась к груди друга. По щекам катились слезы радости, а он продолжал, под всхлипывания поглаживая черную гриву:
– В коме он. Мальчики перетащили в медицинский модуль. Две недели пролежит, везунчик. Бульдог рвет и мечет.
– Чёрт с ним.
– Как сказать. Он же пожадничал и модуль один, так что шнобель свой подправит не скоро.
– Чтоб он сломался. Так пусть… ходит, плешивый урод… Ему… Ему пойдет. – она снова прижималась к груди друга. Он гладил черные кудри. Она всхлипывала, – завтра… заставлю прописать увольнительную в… в системе.
– Уже.
Тэра отстранилась:
– Так быстро? – попыталась вытереть рукавом распухшее лицо.
– Сказал, деваться тебе отсюда некуда. Сама приползешь на коленях.
Заплаканные изумруды сверкнули яростью:
– Ни за что.
– Он что-то там про кредит плел.
Но Тэра уже не слушала. Она, не отрываясь, смотрела на сиреневую ткань пижонского пиджака. Торопыжка не выдержал:
– Что?
Девушка осторожно провела по дорогущей ткани.
– Эй, ты чего подруга?
– Прости, Торопуньчик.
Программист покосился на измазанные остатками масла лацканы, скривился:
– Чем только не пожертвуешь для хорошего человека. – встал и подхватил пискнувшую девушку на руки. – Давай-ка в душ. – Пять шагов в начало комнаты, тычок кнопке и прозрачная дверь душевой кабинки скользнула в сторону. – Вперед.
Он отвернулся. Под звук скользящей молнии продолжил:
– Куда ты теперь?
– Не знаю. – За спиной стукнули об пол ботинки. Комбинезон прошелестел вниз и метнулся к ногам программиста.
– А что за кредит?
– Образовательный. – Под стук двери полилась вода.
Торопыжка возмущенно обернулся. Залюбовался точеной фигуркой, подчеркнутой стекающей пеной.
– Эй-эй.
– Образовательный. Это ж грабеж.
Палец в пене показал: отвернись – и мужчина кивнул. Не двинулся.
– Давай-давай, отворачивайся.
– Дорогуша, я тебя умоляю. – он отвернулся. Неторопливо побрел к креслу напротив. – И сколько еще?
– Три, тьфу, – пена лезла в рот, – три года.
– Ну-ну. – Торопыжка устроился в кресле и, закинув ногу на ногу, наслаждался видом смывающей пену девушки. Она не видела, но знала ли? Наверняка. И знала, что Торопыжка получает только эстетическое удовольствие любопытствующего натуралиста созерцающего новую разновидность дикого рододендрона, если вид её или любой другой девушки, или как выразился бы сам Торопыжка странно сконфигурированного человека, можно было бы так назвать. Его тонкие пальцы скользнули по подбородку.
– И сколько взнос.
– Половина.
– Зарплаты?
Она кивнула, не сомневаясь, что он видит.
– С ума сошла. Ты вообще на что живешь?
– Какая разница.
– Разница? Ты чего подруга?
– Я же только выпустилась. Бакалавр-инженер… тьфу… по направлению биоэлектроники. Биоэлектроники, понимаешь? Кому я нужна без опыта, – она осторожно отжала волосы и из стены выехало полотенце.
– А почему сюда?
Девушка завернулась в махровое полотенце и в клубах пара шагнула наружу.
– Так почему? – рука требовательно сорвалась с тщательно выбритого подбородка.
– Сам-то как думаешь?… Эмм. Ну-ка давай, отвернись.
Торопыжка сделал вид, что прикрыл глаза ладонью. Принюхиваясь к запаху алоэ, ждал ответа, но маленькая каюта смущенно ответила тишиной.
– Итак, почему?
Тэра тоже смолчала. Под тихий шелест опомнившейся вентиляции прошлепали босые ноги. Скрипнул шкаф, звякнуло расколотое зеркало, и полотенце прошуршало к ногам. Торопыжка видел, как девушка раскрыла шкаф, быстро натянула темно-синие шорты, топик и резво развернулась. Как только кудри опали на плечи, выдала:
– Давай уже, убирай свою руку, – и грустно улыбнулась, – ты хорошо блефуешь, но не в этой игре.
– Ммм?
– Выставить тебя что ли…
– Так почему?
Тэра вздохнула, подумала, – как всё это некстати. Зачем ему? – Решила не терзаться догадками и сдалась:
– Это было лучшее предложение. Доволен?… Многие с курса до сих пор без работы.
– Мда, дорогая, и когда же следующий взнос?
– Угадай.
– Месяца через три? – предположил Торопыжка, следя, как она опускается на диван. Кудри дернулись, и он попробовал еще раз:
– Два?
– Мне-а. – плечи поникли.
– Что, никаких запасов? В следующем?
– Через две недели.
Торопыжка замер. Логические выкладки и связи под его аккуратной белой прической вопили, что это безумие, но он просто смотрел. Ждал объяснений. Тэра грустно потерла лицо руками, вздохнула, а ответа все не было.
– Я никогда не пойму женщин.
– Что?
– Ты не могла подождать до зарплаты?
– Ради чего?
– Ну, хотя бы, чтоб после пафосного шнобелевёрта иметь несколько степеней свободы.
– Чего?… Торопунчик, миленький, второй час ночи. Глаза слипаются. Пожалуйста, выражайся яснее. – она встала и повела рукой вдоль тела, – ты же с девушкой все-таки говоришь. – Два шага и Тэра устроилась за терминалом. Пальцы привычно пробежались по виртуальной клавиатуре, ввели пароль, и уставший голос потребовал:
– Биржа. Вакансии.
Компьютер недоверчиво просканировал опухшее красное лицо и подчинился.
– Нет, подруга, из этой дыры так просто не выбраться. Куда теперь? Обратно в гетто?
Кудри резко качнулись в сторону.
– Нет?… У тебя на дорогу-то хватит?
Девушка молчала, листая списки.
– Э-эй?
– Да я лучше на синтетическом хлебе и воде сидеть буду, чем вернусь в гетто… или к этому… гаду… – снова погрузилась в компьютер, а Торопыжка стукнул по модному дракончику-клипсе на воротнике, перед глазами вспыхнул полупрозрачный экран и программист ушел в свой аккаунт.
Время шло, а вакансий так и не находилось. Спрос на выпускников без реального опыта всегда мал. Торопыжка погасил голограмму своего поисковика и встал.
– Пока, подруга.
– До завтра.
– Я что-нибудь поищу.
Он ушел, а она прикрыла руками лицо и тихо заплакала над опустевшим экраном.
Он всегда предложит мороженку
Утро началось скверно. Даже, очень скверно. Тэра пыталась набить тощую сумку, когда в дверь начали дубасить. С той стороны ревело в подправленный кулаком нос Бульдогово:
– Откдывай, двадь куддастая!
Из черной сумки удивленно смотрел старенький потрепанный плюшевый медвежонок, чистый комбинезон, бельё.
– Два даза повтодять де буду!
Тэра подумала и тихо потребовала:
– Дверь.
Полотно разошлось дырой, в которой подбоченился бывший босс. Расквашенный шнобель опух. Набит ватой. А сам улыбается в меру сил как натертый до блеска пинтик. Пыжится.
– Ду что, твадь. Да кодени и моди, тьтоб обдатно взяд. Погдузчики здуд.
Девушка разогнулась от сумки и крохотную каюту окутало гордое:
– Да пошел ты.
– Дя дак и думад. – босс даже умудрился осторожно кивнуть. – Вышвыдните её.
В дверь ввалились охранники. Заломили руки и поволокли вон.
– Сумка. А!… Сама дойду… Сумка!
– Здесь подоздёд. Девадься дебе все давно декуда. Бадинки мде лизать будешь.
Тэра визжала и пиналась, пока охрана волокла ее по коридорам. Мимо изумленно таращащегося Торопыжки, хрипло матерящегося в бороду Шкипера. Вопли наполняли склад по пути в пустыню. Охрана выволокла за ворота и с размаху отправила бывшую работницу на раскаленный утренний песок. Рядом остановился Бульдог. Пнул под ребра, и дыхание перехватило раскаленной сжимающей паутиной. Рот беспомощным хрипом потянул ставший густым воздух.
– Космоподт там, – ткнул пальцем в низкое солнце, и вся троица пошла обратно к воротам. Бросил через плечо, – зджрать захочешь – пдиползёшь.
Тэра сжалась в комок от растекающейся по животу горячим свинцом боли. И что, вот, теперь делать. Работы нет, денег тоже. Медвежонка и того отобрал, скот. Уй, больно-то как. Попыталась вдохнуть. Была бы хоть надежда на утренний транспорт до космопорта, но площадка у ворот пуста. Кто бы сомневался, что это происки Бульдога. Пять миль по палящей пустыне. Без воды по этой чертовой рифленой сковородке. В пекле. Одно слово – крематорий. Хоть здесь подыхай. Разум трусливо требовал ползти к воротам. А гордость… Кулак с тихим рыком врезался в горячий песок. Давясь хрипом, Тэра прихватила ноющий бок, медленно села:
– Не дождётесь – пять миль по жарящим барханам и спасительная прохлада космопорта. Чего проще для почти труппа? – Взглянула на часы. Семь ноль две. И тут ожила клипса. От воротника под самым ухом прорезался Торопыжка:
– Утречка, Тэ. Что-то мне вчера не спалось.
– А, Торопуньчик, миленький… издеваешься?
– Воздухом выходил подышать.
Тэра осторожно встала и побрела к солнцу. Направление на космопорт.
– Дорогая, а тебя не зря Пантерой прозвали. Всю шкурку охране подрала.
– Залижутся.
– До космопорта доковыляешь?
– Справлюсь.
– А за три часа?
– Три часа? Торопыжка, тебе совсем делать нечего?
– Транспорта не будет Тэ, но ты за барханчиком нырни направо.
– Зачем?
– Говорю ж – гулял-блудил. Где-то там термос посеял. Вообще, последнее время какой-то рассеянный стал. – Голос был такой размеренно-сосредоточенный, как будто Торопыжка шлифовал пилочкой ногти.
Загребая руками горячий песок, Тэра припустила на бархан. Отплевываясь от мелкой пыли выкрикнула:
– Торопыжка!
– А?
– Я тебя люблю!
– Да упаси боже. – даже по радиоканалу чувствовалось, как замерла пилочка в ухоженных пальцах.
Неудачливый техник модели "сопротивляющийся судьбе трупп" перевалилась за гребень бархана и с визгами поскользила вниз. Какой-то черный жук с вонючим комком отскочил от волны песка, хрустнула невесть откуда взявшаяся корявая ветка и Тэра, отплевываясь, затормозила у маленького холмика на дне между барханами. Тонкие руки торопливо разгребли обжигающий песок, осторожно откинули прохладный и обняли ручку двухлитрового термоса. Полного.
– А ты, я смотрю, любишь насосаться в прогулке.
– Ну, дорогуша, – ответил программист, – у каждого свои причуды.
Два литра воды. Почти спасение! Почти. Тэра обняла прохладный термос.
– Так что ты говорил про три часа?
– Там четверть часа будет загружаться челнок "Иствика".
– Иствик? Это ж сырьевики. И вообще, где я и кто Иствик?… Что они вообще тут забыли?
– Ай, лапочка, ты у них сама уж спроси, с какого перепугу в эту дыру сунулись. В общем, у них наверняка есть несколько вакансий. Можешь попытать счастье. Но помни, ты не одна.
– В смысле?
– Пять миль, три часа и один шанс на всё. А желающие обставить тебя, уж поверь мне, найдутся.
– Торопыжка…
– Погоди. Вакансии инженеров на всех складах ночью разом закрылись.
– Кто бы сомневался. Торопыжка, что у Иствика за вакансии?
– А тебе уже не всё равно? Дуй, давай, лапочка.
Судя по тихому шороху, пилочка отправилась в путешествие по ногтям.
И Тэра припустила через барханы. Большие. Маленькие. Широкие. Она соскальзывала и продиралась. Бежала мелкой рысью по гребням. Жалкая тень иссушенных акаций, или чего-то на них похожего, служила коротким привалам. В тени она жадно пила. Вытряхивала песок. Вопила. Махала проносящемуся высоко в небе транспорту, пытаясь привлечь внимание. И снова бежала. Шла. Ее тень становилась короче, тонкий черный комбинезон пёк нещадно, и остатки воды ушли издыхающей струей на голову и раскаленные плечи. Песок набился в ботинки. Наверное, даже мелкие ящерки посмеивались из-под выветренных камней, глядя на качающуюся, бредущую смертную. Ноги заплетались. Но она шла. Шла и слушала ветер. Шум в ушах. Переставляла ватные ноги и вглядывалась в переливающийся в мареве космопорт. Вот он. Рукой подать. Тэра потянулась и мираж дрогнул. Исчез. Сил не осталось даже на любимое "чёрт". Вой ветра усилился. Струя горячего воздуха сбила с ног, и она покатилась вниз. Распласталась, и даже заплакать сил уже не осталось. В голове звенело "двадь куддастая!". Руки беспомощно комкали раскаленный песок. И хотелось только одно, из последних сил выкрикнуть: не дождёшься. Она обещала вытащить родных из гетто. Обещала!
"Двадь куддастая!"
Обещала!
– Эй, ты жива там?
Превозмогая обжигающую дурноту, повернула голову. Странный мираж перед смертью. Что может быть большей насмешкой, чем парень в армейском белом, бредущий по склону холма в этом пекле. С флягой… Последняя насмешка судьбы. Тэра устало уткнулась в песок. Подохнем вместе.
– Держись. Держись. – Сильная рука вцепилась в волосы. Приподняла и пересохших губ коснулось что-то металлическое. Прохладное. Плеснуло. Не веря своему счастью, девушка вцепилась во флягу и жадно присосалась.
– Эй-эй. Не все сразу, красавица. – Голос сверху смеялся. – Мне-то оставь.
Фляга жадно булькала.
Тэра сделала еще пару глотков и оторвалась. Осторожно села в широкоплечей тени.
– Идти сможешь?
– Аыга. – она попыталась встать, но ноги подкосились. От обильного питья прошиб пот.
– Ну-ка, красавица. – парень поднырнул под тонкую руку, поднял. Другой придержал за талию. – Пошли, – и повел назад, на бархан. Тэра мотнула черной гривой, дернулась. Куда он? Космопорт не туда.
– Нет… надо… – попыталась показать на солнце, на космопорт.
– Да, красавица, глаза-то разуй.
Измученный жарой изумрудный взгляд оторвался от выбеленного песка под ногами. Прополз по потревоженному порывом жарящего ветра бархану. Взлохмаченной широкой полосе песка. Не уж-то на пузе ехала, мелькнула грустная мысль. И девушка взглянула поверх блестящей серебром кромки. Транспорт. Транспорт! Гребанный большой транспорт! На блестящем боку красовалось: A-52. Она попыталась вырваться, побежать наверх. Навстречу. Но сил хватило только с радостным воплем грохнуться на колени. А над ней стоял широкоплечий парень с огромной открытой улыбкой. С выбеленными жарким солнцем волосами и темным как ночь загаром. Протягивал мозолистую руку.
– Идешь?
Еще бы! Транспорт! Он помог взобраться на гребень. Подтолкнул в прохладу люка и вскочил сам под завывания двигателей. Струи взбили песок. Транспорт рванул и, заложив крен по курсу, понесся к космопорту.
– Вы… здесь… откуда? – Тэра привалилась на жесткое сиденье.
– Мы? – парень расхохотался. – Слышь, Гоша! Она спрашивает, откуда мы здесь? – В кабине хрюкнуло, а парень протянул флягу. – Пей давай. Нам по эстафете передали, что какая-то чокнутая пёхом через пустыню чешет… – на недоуменный взгляд пояснил. – Мы из-за скал идем. С северного склада. Тебя дрон пустынников засёк, когда они облёт делали.
– А-а-а. – девушка плеснула немного воды на ладонь, и влажная прохлада остудила лицо. – В космопорт?
– Что, есть еще варианты? Ты-то откуда, чудо природы?
– Нормативы по марафону сдаю.
– До космопорта?
– Мгм. – Тэра по чуть-чуть вливала в себя воду.
– И к скольки?
– Даже думать не хочу.
Парень кивнул на кучи песка в складках комбинезона, скрывающие белёсые солевые разводы. – Похоже, марафон затянулся.
– Сколько времени?
– Девять пятьдесят три.
– А лёту?
– Гоша, сколько еще? Успеваю?
– Будешь ты на своем транспорте. Будешь. – откликнулся пилот. – Три минуты. – Марево горизонта пронзили высокие башни.
– Какой транспорт? – опомнилась девушка.
– Как хоть тебя зовут, красавица? – парень принял опустевшую флягу.
– Какой?
– Что ж я так и умру в мучениях на смертном одре. Хоть имя-то за спасение достоин узнать.
– Тэра. – она вздохнула, переводя дух. – Тэра Лешер… Пожалуйста, скажи, что нет десяти.
– Я ж сказал. Девять пятьдесят три по космопорту. – парень лыбился, откровенно подтрунивая, и девушка измученно качнула кудрями. Шепнула, – я серьезно.
– И я. Сгружаюсь на борт шесть-один.
– Что это?
– Иствик.
Тэра откинулась на сиденье и прикрыла глаза. Она успевает. Успевает! Прохладный салон окутал измученный тихий хохот.
Отсмеявшись, повернулась к довольному собой парню:
– А ты?
– Что я?
– Я Тэра, этот там, Гоша, а ты?
– Эрвин Тал.
Девушка удивленно вскинула брови. Эва как жизнь скрутила. Откуда только имена-то берутся. Ещё и с таким пафосом.
Наконец, двигатели взвыли перенаправляя тягу, борт вильнул, и редкие полупрозрачные облака быстро поплыли вверх. В иллюминаторы вынырнули башни, ангары. Транспортники. И он! Стальной гигант с желтой надписью Иствик.
Люк со скрипом бахнулся вниз.
– Четыре минуты до предстартовой. – Эрвин спрыгнул на бетон и помог спуститься. Гоша – седовласый пилот – скинул ему серый рюкзак. Махнул, мол, пока и растворился в тени люка.
– Бежим. – Парень протянул руку. – Ну же! Четыре минуты.
Не долго думая, Тэра ухватилась за мозолистую ладонь и что есть духу припустила за Эрвином по раскаленной сковороде бетона. Со стороны больше походило, что от гоночного трактора забыли отцепить плуг, но она старалась. Транспортник, другой. Вон уже трап. Редкая толпа. Тэра держалась за руку и, что есть духу, неслась вдоль стального гиганта.
Когда они подбежали к трапу Тэра хрипела. Ртом хватала раскаленный воздух и зажимала колющий бок. Они успели! Впереди на трап взошли трое. Толпа загудела и пошла в стороны, а невысокий, в строгом белом новомодном костюме, взялся за поручень.
– Подождите! – Тэра взвизгнула из последних сил. – Подождите! По-пожалуйста.
"Чёрт, как бок колит"
Мужчина обернулся.
– Да?
– Мы… – она пыталась отдышаться. – Мы на вакансии.
– Они закрыты, барышня. Сожалею.
– Это вряд ли. – Эрвин порылся в нарукавном кармане и протянул карточку. Костюм недоуменно подцепил, повертел перед носом пластик и кивнул.
– Добро пожаловать сержант Тал. Ваша вакансия ждет на планете. – что-то пометил в голограмме крохотной запонки-компьютера и начал взбираться по трапу.
– А… А я? Я как же? – Тэра саданула об поручень, видя, как Эрвин шагнул следом. Костюм даже не обернулся. Процедил, – а вам лучше вернуться в тень, барышня. Еще напечете столь прелестную головку.
– Что? – Предатель подбородок затрясся. Скулы свело. Столько мук и ради чего.
Даже Эрвин сочувственно обернулся:
– Неужели ничего нет?
– Сожалею. – костюм медленно поднимался.
– Я… – почти плача выдавила Тэра, – я дипломированный бакалавр-инженер.
– И что? – сколько раз он слышал подобное. Сколько слёз, разочарований, угроз неслось в спину за его век.
– Биоэлектроник.
– На борту их уже три. Мне достаточно.
– Я была лучшей в группе… Я… Я погрузчики на раз чиню.
– Тоже мне достижение. Пятый, шестой класс. – Он почти добрался до верху. – Каждый сопляк с компьютером справится.
– Четвертый! – срывающимся голосом выкрикнула девушка. – Четвертый класс. Даже третий! Я умею чинить… – она всхлипнула и почти прошептала, – даже третий класс. Умею.
– Третий? – костюм замер. Мужчина обернулся и как на раритетный экспонат уставился на ссутулившуюся внизу девушку. Почти девочку. Что она говорит? – Неужели умеешь?
– Может, дадите шанс? – встрял в разговор Эрвин. – Планетка эта, уж простите, та еще срань. Жаль девчонку. По пустыне пешком сюда шла.
– Пешком? Молодой человек, транспорт же есть.
– Для неё не сегодня.
– Да? – чиновник помолчал, рассеянно рассматривая претендентку, а она, уже не надеясь, шептала: умею, я умею.
– Вряд ли… хотя… – он о чем-то задумался, а Тэра старалась не хоронить надежду. Попыталась выпрямиться под изучающим взглядом.
– Пешком по пустыне говорите… Смелая барышня… Смелая… Ну, хорошо.
Она чуть не подпрыгнула от радости и махом взлетела на трап. Представилась:
– Тэра Лешер.
– Не так быстро, барышня, – бюрократ педантично царапнул имя на голограмме экрана. Скупым жестом считал информацию с клипсы на воротнике черного комбинезона и продолжил, – не так быстро, – а себе под нос буркнул, – смелая – это подойдет.
– А?
– Есть у меня на борту погрузчик третьего класса. Музейный раритет, можно сказать. Почините к вечеру – возьму. Если нет…
Тэра готова была расцеловать флегматичного дядьку:
– Починю! Обязательно починю.
– Если нет, хоть в официантки сгодитесь, что ли. – он повернулся и вошел в прохладный салон. Тэра недоуменно скользнула следом, и Эрвин помог стюарду задраить посадочный шлюз. Ему же спихнул свой рюкзак. Костюм покрутил головой, что-то обдумал и как бы на всякий случай ткнул в направлении кормы, – столовая там. Каюты тоже.
Тэра недоуменно смотрела в спину белого пиджака. А он уже уходил.
– Где погрузчик? Чинить?… Э, алё?!
– Когда ляжем на курс, – донеслось от поворота, и костюм свернул за угол. Буркнул под нос, – смелая и безрассудная… Хорошо…
Девушка недоуменно пожала плечами. Определенно, странный тип.
Эрвин широко улыбался:
– Ну что, красавица, пора подкрепиться?
А Тэра не знала плакать ей, смеяться и есть ли хоть крона на её счету. Бульдог, конечно, гад ещё тот, но на складе хоть была бесплатная столовая.
Эрвин весело хмыкнул над ухом волшебное "угощаю". Тэра вздохнула и с неохотой поплелась за парнем. Ей казалось, что все идущие мимо провожают осуждающим взглядом. Зачем пошла? С первым встречным? В коридоре стало тесно. Неуютно. Тэра, как будто извиняясь перед кем-то, шарила взглядом по полу…
Вдруг у самых дверей столовой как укололо:
– Подвинься, красавчик.
Она ушам своим не поверила. Подняла глаза. Нашарила нагловатую полуулыбку под выбеленной пижонской прической. Спокойные серые глаза. И салон взвизгнул диким:
– Торопыжка! – Тэра повисла на тонкой шее. Вцепилась в сиреневый пиджак. – Торопыжечка, милый…
– Ой, лапочка, ты же мне всё реноме подизмочишь. – программист приобнял подругу, стараясь не запутать в буйных кудрях два рожка мороженного.
Она отстранилась с широкой улыбкой:
– Торопыжечка, миленький, как ты здесь… ты же на складе… Бульдог… Спасибо…
– Лапонька. Мысли складно, а то мой гениальный процессор взорвется.
– Что ты здесь делаешь?
– Выгонишь? – Он протянул прохладный рожок Тэре. – Тебя встречаю… Хммм, – второй рожок деликатно остановился у носа сержанта. Эрвин, не долго думая, подхватил, вгрызся, а Торопыжка нисколько не смущаясь снующих пассажиров улыбнулся незнакомцу:
– Тэ, что с тобой за симпатичный мальчик?… Милый, ты кто?
Эрвин поперхнулся и, краснея, попытался всучить мороженое назад. Горло перехватило. А программист продолжал мило улыбаться. Взял свободную руку девушки в свои и окутал елейно игривым:
– Он просто красавчик. Поделись… где нашла? – серые глаза не отрывались от загорелой кожи сержанта.
Эрвин закашлялся тыча мороженым. Не найдя понимания у пижона в сиреневом, протянул рожок Тэре. Та хихикнула и сцапала добычу.
Торопыжка развернулся к незнакомцу, повел пальцем по вороту его плотной армейской рубашки:
– Я, Клотар, милый. Клотар Арчик, – Эрвин опешил, – но все зовут меня Торопыжка.
– Кстати… А почему? – в изумрудных глазах девушки впервые за последние дни сверкнул интерес.
– Вот вообще не интересно. – Парень шагнул назад. – Вообще.
– Разве я тебя обидел, милый?
– Педиков еще не хватало. – Эрвин дернулся и быстрым шагом унесся в столовую.
Клотар и Тэра переглянулись. Она смущенно хихикнула, он прыснул смехом.
– Слушай, Торопыжка, а ты правда… ну…
– Ай, лапочка, тебя действительно интересуют подробности? – Он жеманно провел пальцем по своему подбородку, как будто расправил невидимую эспаньолку, и Тэра залилась густой краской.
– Что-то же ты чувствуешь?… Ну… думаешь, наконец?
– Думаю? Да-а… Вы женщины – существа странной конструкции. – Тонкий палец пристукнул по подбородку над аккуратненьким пиджачком. – Слишком многомодульная система с целым ворохом обратнозависимых и обратнопотенциирующих связей… Пока не пойму до конца исходный код… – Клотар развернулся. – Идем, перекусим…
– Эй-эй. – Тэра двинулась за виляющим между столиками программистом. – И что не так с моим кодом?
– Странный он.
Торопыжка резво потопал к бару. По дороге взлохматил стильную оранжевую гриву уминающего спагетти парня. Кому-то улыбнулся через зал. Помахал. Тэра только дивилась, как естественно и органично у него получается. Программист почти подлетел к стойке, взобрался на табурет, демонстративно оставив место между собой и Эрвином. Доведенный до совершенства пилочкой ноготь постучал по соседнему сиденью:
– Дорогая, тебя подсадить?
Второй раз упрашивать не пришлось. Тэра черной кошкой взлетела на табуретку. Догрызая последнее мороженное, уткнулась в экран меню. В дорогущее синтетическое мясо. Ням-ням. Угощают.
– А я смотрю ты проголодалась. – подметил Клотар.
Девушка улыбнулась. Ещё бы, пустыня кого хочешь отучит от листиков руккулы. После утреннего дефиле по раскочегаривающемуся крематорию совсем не хотелось кушать. Ни капельки. Вот ну ни столечка. Хотелось жрать! Жрать хотелось! Но разве приличная хрупкая девушка может в этом сознаться? Вот и Тэра вздыхала, листая меню.
– Выбирай, выбирай, дорогая. – программист навалился на стойку и протянул руку через черные кудри. Решил попробовать еще раз. – Клотар.
Попутчик Тэры покосился. В карих глазах читалось сомнение. Без недоверия, без опаски. Просто как-то воротило с души.
– Да ладно, – подначил программист, – не обижайся. Мы так развлекаемся. – его спокойные серые глаза выглянули из-за кудрей.
– Эрвин. – тонкая ухоженная рука со звонким хлопком утонула в мозолистой.
– О-от и ладушки. – Торопыжка уселся поудобней и тоже уткнулся в меню.
Пока приятели выбирали, Эрвин восхищенно улыбнулся прилипшей к стойке нагламуренной аппетитной официанточке в коротенькой юбочке-поясе. Она быстро диктовала заказ андроиду, но ответила не дежурной улыбкой. Идеальный пальчик высунулся из кружевного браслета-манжетки и скользнул по расшитому топику. Эрвин вопросительно вскинул брови, но она только игриво качнула короткими волосами, а очаровательная улыбка стала ещё шире. Значило ли это нет? Она упорхнула в зал, а парень грустно вздохнул и уткнулся в меню.
– А куда мы, кстати, летим? – опомнилась Тэра.
– Ты чего, красавица? Напросилась туда, не знаю куда?
Тэра кивнула и Эрвин удивленно покосился:
– На Ювенту.
– Юве… Что? Где это?
– На Ювенту, лапочка. Это, по-моему, какая-то богиня.
– Что, вот прям на богиню и летим?
Парни дружно хмыкнули.
– И что на ней?
– Не нервничай, Тэ. Колония как колония. Птички, защитники-дрончики. Тебе понравится, погулять, правда, по местным живописным лесочкам не доведется, а так…
– Что, так?
– Ты же хотела работу? Я нашел. – Торопыжка улыбнулся.
Эрвин непонимающе перевел взгляд с недоумевающей девушки на Клотара, но смолчал. Объяснений тоже не последовало. Тэра в ожидании еды задумчиво полировала взглядом барную стойку.
Когда перед носами парили мясные ароматы, корабль пробрала мелкая дрожь. Вилки с ножами перестали скрести о тарелки. Полотенца на барной стойке качнулись и Клотар обвел приятелей задумчивым взглядом. Вздернул бокал со сладковато пахнущей янтарной жидкостью. – Как же он… как же он назвал ее. – Тэра пыталась вспомнить незнакомое слово. – Ну как заварка… Как искусственный чай… А! Коньяк.
– Тост. Чтоб это место нас больше не видело, а Бульдог удавился.
Широкие бокалы соприкоснулись, и пижон хлопнул залпом. Тэра осторожно пригубила незнакомую жидкость. Во рту заиграла песня. Дыхание перехватило. Она напряглась, боясь кашлянуть. Сбоку хрипел повторивший трюк Торопыжки Эрвин:
– Клот… Чтоб тебя… Предупреждать же надо… – он покраснел от натуги, махая руками, пытался вздохнуть. – Так шутить…
Торопыжка облизнулся и с пристуком поставил стакан. Хихикнул:
– Лопух. Вдыхать надо до оргазма. Не после.
Пунцовый парень закашлял в кулак.
Тэра осторожно выдохнула. Горло слегка драло, но послевкусие… Она никогда такого не пробовала. Покосилась на скалящегося программиста и, вдохнув побольше, осторожно пригубила еще, обдумывая, чего это Торопыжка взъелся на Эрвина. Уж он-то точно не ревнует. А программист кивал:
– Вкуснятина, правда? Не то, что вся эта синтетика, – ткнул большим пальцем за спину. В зал.
По телу легким эфиром разбежалось тепло. Бокал потяжелел, табуретка начала давить сильней – корабль с ускорением набирал высоту. Торопиться было некуда, и Тэра поинтересовалась, уткнувшись в бокал:
– А как вот ты все-таки сюда попал?
Торопыжка взрыхлил выбеленные волосы, навалился на стойку и палец требовательно навернул круги. Понятливый бармен-андроид щелкнул и под тихие звуки джаза программист гадливо улыбнулся:
– Тебе действительно интересно?
– Вот и я послушаю. – Мозолистая ладонь откинула черные кудри, и из-за плеча девушки выглянул Эрвин. – А то она сама фиг чего расскажет. – Тэра шутливо пихнула Эрвина в бок.
– Э-эх. Ну ладно. Каюсь. – Торопыжка прищелкнул пальцами привлекая внимание андроида, ткнул в початую бутылку коньяка в прозрачном сейфе. – Видел я с утра представление, с тобой, кстати, в главной роли.
Тэра поморщилась.
– В общем-то, с Бульдогом и так жизнь не в кайф, а тут еще это… – Рука в узком сиреневом рукаве медленно навернула круг, подбирая слова.
Тэра недоверчиво покосилась. В широко раскрытых глазах читалось: ты с ним спал?…
– Не-не. Не дай бог. Ты чего удумала? – Торопыжка даже отшатнулся. – В общем, я тоже решил уволиться, но на своих условиях. Хотя-я, знаешь подруга, тебя в спецэффектах фиг переплюнешь.
– Это как, Клотар? – Эрвин покровительственно обвел взглядом новоиспеченных друзей, как умалишенных за своей тихой беседой. – Вы о чем?
– А, – Клотар махнул рукой. – Мутное дело… Я угнал бульдогов глайдер, а перед этим… – он взял драматическую паузу, – перед этим перепрограммировал замки туалетов.
Эрвин глубокомысленно постучал пальцем по лбу:
– Зачем?
– Они теперь открываются только по звуковому паролю.
– И что?
– А то, что пароли сделаны по маске голоса Бульдога.
Эрвин уже потерялся. – Какого бульдога?
– Чччч. – Тэра положила руку на его ладонь. Шепнула. – Чч. Потом объясню.
– Так вот. Вилка. – Торопыжка действительно подцепил с тарелки пластиковую вилку. Ухоженные пальцы хищно скользнули по кончикам зубьев. – Вилка. Если голос не бульдожий, то пароль – "Бульдог – сволочь". Только произнести его нужно с душой. С напором. Парням на складе придется попрактиковаться.
Тэра затаила дыхание, а Торопыжка своим серьезно-снисходительным взглядом смотрел в широко распахнутые глаза. – Ротик прикрой, деточка. Дрончик влетит.
Тэра сморгнула, – а если это Бульдог?
– Тогда правильный ответ: "Я – сволочь". Подсказки бегущей строкой идут по двери каждого, не приведи господь назвать это туалетом, сортира.
Эрвин сжал плечо девушки и решил вмешаться:
– Ничего не понял. Только, что этот бульдог сволочь. Ну и что? Он же на раз пароль сменит. Всего-то делов – администратору сказать.
– Я администратор. – проказливо улыбнулся Торопыжка.
– Ну… Другого найдет.
– Я – хороший администратор.
– Так и что? Что, хороших нет больше?
– На этой планете? – Тэра и Клотар переглянулись. Тихие звуки джаза перекрыло дружное, – нееее.
– И вообще, – продолжил мысль Торопыжка, – Если кто-то без моего ведома захочет что-то поменять в моей системе – придется переписать весь исходный код. Ве-есь. – Руки с размаху изобразили огромный шар. – А это, уж поверь мне, те еще Авдиевы конюшни.
– Извини, не понял. Не знаком с владельцем. – Эрвин вздохнул – бокал опрокинулся, выливая остатки янтарной жидкости, – и парень, причмокивая, протянул:
– Ну, поругаются недельку-другую, пока ломают этого твоего, как его, Авдия. И что с того? Ну, микрофоны да динамики расколошматят.
– Динамики система восстановит. Мы же не во мраке монетарных войн двадцать первого века. – Клотар хмыкнул, – тоже мне, мутные времена. А взламывать систему, это всегда пожалуйста. Им сейчас даже бегущую строку не выключить… А что будет?… Жизнь длинная штука. Посмотрим.
На лице Торопыжки отразилась мстительная улыбка.
Глава II. Этот странный затерянный мир
Во власти гоблина
После плотного завтрака Торопыжка подставил воротник бармену. Сканер считал модную клипсу-дракончика и высветил счет за всех. Ладно, синтетическое мясо, после ужасно вкусного "Коньяк" Тэре было страшно даже просто взглянуть на счёт. Короткое торопыжкино "подтверждаю" и приятели побрели по каютам. Девушка узнала у автомата-регистратора номер своей. Недолгое путешествие по ярко освещенному коридору вдоль стены с номерами закончилось у золотистого двадцать три. Эрвин остановился раньше. Клотар, насвистывая что-то похабненькое, сунул руку в карман, и довольный собой, пританцовывая, пошлёпал дальше.
Тэра посмотрела на золоченые цифры. В предвкушении прикрыла глаза – не может же здесь каюта быть такой же дырой. Глубокий вздох и рука легла на теплую стену. Чуть ниже номера. Пластик под пальцами шевельнулся. Пошел мелкой рябью. Исчез. Только яркий золотистый свет прорвался сквозь закрытые веки.
Кожа после пустынного солнца тихо зудела.
Ну, что ж, подумала девушка, судьба.
Шагнула внутрь и открыла глаза.
Такая же маленькая каюта. Та же узкая заправленная кровать, кресло, столик… Но каюта чистенькая. Опрятная. Девушка бы даже сказала "очаровательная каюта". Клотар бы на такое утвержденье грустно вздохнул. Честный Эрвин постучал по кумполу, но ведь это говорят только себе. Ведь так? И сравнивают с тем, что у тебя было? Девушка шагнула внутрь, и ноги ступили на мягкий ковер. Его неброский рисунок играл ворсинками светом, придавая комнате уютный, законченный вид. Тэра вряд ли бы что-то захотела добавить в эти бежево-шоколадные полутона, тонкий рисунок. Вот только… Она заглянула в шкаф. Пусто. Всё правильно – все приходят со своими вещами. Проклятый Бульдог. Закрыла шкаф и взглянула в зеркало.
– Боже, ну и вид. – Лицо покраснело. Переживем. А волосы, волосы… Неужели я вот так в баре сидела? Девушка в панике попыталась расчесать растрепанную черную гриву пальцами. Всё лучше, чем ничего. Принюхалась. А запах после марафона! Фу-у!
В дверь вежливо постучали.
– Госпожа Лешер?
"Госпожа?… Я?… Кто-то спятил?" – она бросилась в душевую кабинку. Крикнула:
– Да-да! – руки метались по черной, подчеркивающей фигуру ткани, быстро-быстро отряхивая комбинезон. Хихикнула про себя "Хороша госпожа". – Да, минуту!
– Вас вызывают на грузовую площадку три.
– Уже иду. – Она выскочила из кабинки. Шлепнула по кнопке и под звуки плеснувшего душа распечатала входную дверь. За ней обнаружился невысокий, немного детского вида юноша-стюард. Из-за его плеча с эполетом приветливо махнул Клотар:
– Идем, лапочка. – В другой руке у него оказался маленький пузатый пакет, перехваченный траурной ленточкой.
– Я бы хотела… – Тэра убрала руку от молнии комбинезона и кивнула на душ. Торопыжка, извиняясь, пожал плечами. Парень-стюард повернулся и почти натурально зашагал по коридору. Только теперь Тэра поняла, что перед ней был андроид.
– Давай-давай… Эрви уже шепнул, что тебе билет еще заработать надо. – Торопыжка прихватил смутившуюся девушку за талию и повел следом.
– Эрви? – она покосилась, на щеках проступил румянец. – Значит, уже Эрви, да? Ах ты шалун!
– Фу, ты, лапа. – Клотар ехидно хмыкнул. – У вас всех что, других мыслей нет? Вот это тебя не смущает?… – ухоженная рука скользнула с талии вниз. Похлопала по упругим девичьим ягодицам. – Я ведь вроде бы тоже мужчина.
Тэра хихикнула:
– Ты – да-а-а. Герой. – И приятели расхохотались. Тэра даже подумала, что этот, как его, "Конь-Як" классная вещь. Поднял настроение просто на раз. Но как же чешутся плечи! Отсмеявшись, она всё-таки, не забыла поднять руку приятеля на талию.
Андроид шел неторопливо. Не оборачивался. Всегда вовремя указывал путь. Чего ему вообще оборачиваться, когда весь корабль одна сплошная система слежения. За всем. Камеры, сенсоры, датчики – всё сплетено с компьютером. Даже андроиды по радиоканалу. Они часть системы, часть подвижных датчиков. Часть корабля. По сути, дружно топающую пару, как и многих других сейчас, вел центральный сервер. Маленький корабельный супермозг. Гибрид органики, неорганики и новейших достижений современных яйцеголовых. Те клянутся, что еще чуть-чуть и уж точно поймут как работает настоящий, человеческий мозг. И вел их этот почти настоящий кратчайшим путем, точнёхонько на третью площадку. Перед носом андроида открывались прозрачные переборки, позади процессии компьютер их осторожно схлопывал. На очередном щите блеснула огромная цифра три и скрылась в стене.
– Вас ожидают. – Андроид замер у входа.
Тэра с Торопыжкой переглянулись и дружно шагнули на заставленную разномастной техникой площадку. Уж на что, на что, а на нее Иствик похоже совсем не скупится. Сырьевая компания, что с них взять.
Сбоку подошёл… подошла-а… Хотя, тоже нет, наверное, подошло-о… – девушка так и не поняла, какого полу это пожилое амфорообразное. Оплывшее человеко оказалось на голову выше её, – не такое уж, кстати, и достижение, – в свободном свисающем балахоне апельсинового цвета, с широким капюшоном поверх подернутых сединой волос. Заплывший глаз подрагивал. Второй смотрел из фиолетово-желто-коричневых разводов одутловатого лица устало, без интереса. Человеко одернуло широкий рукав и неторопливо ткнуло подрагивающим пальцем в апельсиновой мягкой перчатке. Флегматично выдохнуло:
– Ты?
– Тэра Лешер.
Оно щелкнуло по перстню раз, еще. Грустно вздохнуло, и с третьей попытки всё-таки попало по украшенью. Вспыхнула голограмма и человеко неторопливо пролистало стереофото пассажиров. Ткнуло в смутно похожий на оригинал портрет и кивнуло в дальний угол. – Чучело та-а… – Наверное, оно хотело сказать "там", но безбожно глотало окончания в свистящей одышке.
– Простите, чучело?
– Оно е-еде-е в музе-ей. – растягивая бесцветные слова и борясь с одышкой ответило человеко. – Вряд ли вы застави-и его даже пошевелиться… хотя написано, – человеко вгляделось в текст, – что должны почини-ить. К вече-е…
– Да-да, к вечеру. Я починю.
– Сочувству-у… – Оно тяжело вздохнуло. Апельсиновый палец-дубина дрогнул и неуверенно ткнул в белобрысого сопровождающего в сиреневом пиджачке. – Ты?
– Гуманитарная помощь. – Приветливо оскалился Клотар.
Человеко смутилось:
– Гуманитарна-а? Зде-е?… Мы частный корабль.
– А я – частная гуманитарная помощь, – хмыкнул Торопыжка и положил руку на плечо девушки. Та зашипела от боли. Солнце пустыни напомнило о себе. А человеко продолжило:
– Не раздража-а меня мальчик. Очень не сове-е. – Подрагивающая сквозь перчатку палец-дубина листала фото под тяжелые вздохи. Нашла. И фингал прищурился из-под капюшона. – А-а-а. Мистер Арчик… Вы наш новый программи-и… Очень ра-а… Очень. Я… – оно собрало последние силы и, стараясь выговорить очень отчетливо, почти по слогам представилось, -я Рубико Ривердан. – осторожно подцепило руку Клотара опухшими тюленьими ластами в апельсиновых перчатках. Встряхнуло тонкую кисть, и приятель пожал плечами на безмолвный вопрос Тэры – мальчик, девочка? А Рубико с неумолимостью давящегося одышкой танка потянуло Торопыжку в сторону.
– Идё-о, мой мальчик. Нам нужна твоя по-о.
– Эй, алё! А я?!
– Вам до конца напра-а, дитя-а-а. – издыхая выдохнуло Рубико и апельсиновый балахон огромными складками начал переваливаться в сторону притихшей кучки техников над распотрашенным в хлам дроном.
Тэре пришлось попотеть, чтоб добраться в конец заставленной площадки. Даже умудрилась чиркнуть по зудящей спине какой-то стальной коленкой. Чёртова техника! Раздосадованная девушка свернула направо и уперлась в, – она даже присвистнула, – даже не в гоблина, к которым привыкла. Какое там! Скорее в пра- или даже пра-пра-гоблина. Раскрыв рот, Тэра задрала голову. Где-то там, у потолка поблескивали медненные плечи. Сам же "пра", как окрестила его девушка, выглядел с иголочки. Отреставрированный, по крайней мере, снаружи, он блестел и переливался вороненой серой сталью и медью. Красное, переливающееся стекло кабины оператора намекало на защитные фильтры. Кроме бури возмущенных эмоций вопроса у девушки было всего два. Где откапали? И точно ли это чинибильно? Вдруг спохватилась, – а детали-то под "пра" есть?
Крикнула:
– Эй! Рубико! Мне бы инструменты! И сервисный компьютер, что ли!… Эй, алё?!
Склад неразборчиво поворчал и короткое незнакомое эхо ответило:
– Рем-комплект у левой ноги! Если что-то нужно – вызывай центральную. Зовут Z. Андроиды приволокут.
Тэра так и поступила: щелкнула по клипсе на воротнике, стребовала с вежливого голоса сервисный компьютер и подошла к здоровенному ящику. На пластике крышки, на уровне груди красовалась выдавленная надпись "Погрузчик. Модель: ГиперСупер-G+". Тэра хихикнула. G! Только теперь до нее начало доходить, почему третью серию прозвали гоблинами. Но вот – "ГиперСупер" и любимое многообещающее "плюс"-ничто. Ох уж эти рекламщики. Сколько лет без фантазии, а люди ведутся. Как там у них: "Колоссально?"
Тонкая рука провела по шершавому раритетному пластику. Подцепила застежку. Нет, ну надо же, дивилась Тэра, какой раритет. На ящике даже сенсорной защиты замка нет. Просто две петельки: на крышке и ниже. Чего с ними делали? Застежка звякнула вниз, и девушка навалилась на крышку. Та со скрипом откинулась, дернула кожаный ремень и замерла, а изнутри пахнуло пылью. В ящике обнаружились гаечные ключи, старые платы, мотки проводов. Целая свалка была аккуратно уложена рядами на зеленом бархате в прозрачных ящиках. Инфокристалла не наблюдалось, так что, похоже, для починки ГиперСупер придется МегаАдски проявить фантазию. Сбоку Тэра нашарила странные толстые прямоугольники с надписями: "Инструкция пользователя. ГиперСупер-G+", "Сервисное обслуживание. ГиперСупер-G+", и цветастый тоненький прямоугольник "Горное оборудование". Сцапала последний и потянула. Странный прямоугольник вынырнул из ящика. Оказался стопкой сшитых пожелтевших салфеток. Только странных, более плотных, чем в столовой и каких-то не пластиковых, что ли. Без дырок. Похоже, именно они-то и были источником пыли. Тэра осторожно поддела ногтем часть стопки. Салфетки оказались с картинками и даже надписями. Девушка развернула стопку совсем. Полистала и площадку сотряс звонкий чих. Салфетки пахли… чем-то странным, старым и как будто хрустели, если сильно согнуть.
– Надо же! Пронумерованы! – Тэра недоуменно пожала плечами.
На каждой салфетке модели погрузчиков, грузовиков, а это… это… – Тэра силилась вспомнить, она точно видела это в детстве в музее. – Отбойный мо-ло-ток. Вот. Напротив каждого – цены. Значок древней валюты все равно не понятный, ясно одно – дорого. Что делали с этими салфетками? Отрывали по одной в столовой и раскладывали? Это же глупо. Кто в столовой будет покупать погрузчики? А пользовались ли салфетками те, кто мог себе позволить купить? Странные салфетки, подумала девушка, и наудачу подцепила здоровенное "Сервисное обслуживание. ГиперСупер-G+". Да! В этой склеенной стопке оказались схемы. Схемы этого раритетного ГиперСупер. Тэра осторожно листала хрустящие салфетки и всматривалась. Вот она – репродукция. Даже не трехмерная, не голографическая. Но, точно, ее пра-гоблюша. Повертела в руках стопку странных полезных салфеток и двинулась к меднёной ноге погрузчика. В голове вертелось, – зачем было все рисовать на салфетках? Что в инфокристалл сразу нельзя было… Эх, люди-люди. Точно еще недавно с мачт слезли.
– Госпожа Лешер?
Тэра обернулась. Сзади на нее юношеским лицом преданно смотрел стюард-андроид и протягивал маленькую коробочку.
– Ваш диагност.
Стопка странных салфеток улеглась подмышку. Девушка подхватила коробку и вскрыла. На синем транспортировочном геле лежал тонкий браслет. Совсем не такой, как привыкла. Последней модели. Удобный, стильный. Тэра даже не мечтала о таком у Бульдога. Да и позволить себе его он не мог.
– Что-то еще?
Тэра покачала головой. Взгляд не отрывался от новой игрушки.
– Если что-то понадобится, не стесняйтесь. Мой номер Z-37. – Андроид развернулся и начал протискиваться вглубь склада. Номер девушка запомнила, хотя понимала, что Z-37 всего лишь ссылка для центрального мозга, которая напомнит ему о круге задач. Какого из андроидов он пришлет – неважно. Все равно их не отличить. Браслет лег на тонкое запястье. Узкая полоска мягко охватила кожу и мигнула тёмно-синим. Над предплечьем высветилось голограмма меню.
– Ну что, приступим? – Тэра привычно взлетела по выдвижной лестнице на плечо погрузчика и осмотрелась из-под потолка: стальные головы, крыши, манипуляторы. Даже стволы боевых дронов. В дальнем углу нашарила кучку техников, пару людей в чёрно-серой армейской форме и огромную апельсиновую тушу около черного диска развороченного дрона. Рубико неторопливо помахивало ластами, что-то объясняло Торопыжке. Тот кивал, картинно поглаживая подбородок.
– Ох и пижон, – добродушно хмыкнула девушка и осторожно уселась на меднёную сталь. Подергала ворот комбинезона, чтобы хоть как-то унять зуд опаленной кожи. Вздохнула и тонкий палец с исцарапанным ногтем начал быстро листать стопку салфеток. Изучая схемы, изумрудные глаза становились все шире: у этого G вообще не было органической части. Его разработчики вообще не знали, что такое органический мозг! Это же безумие! Он думал, – Тэра даже цокнула языком от досады, – он думал древним шестнадцатиядерным процессором на полупроводниках. Досадливо сморщилась, – вот убоище, что ж за тормоз тебя слепил. – Вздохнула и привычным движением откинула люк. Нырнула. Беглый осмотр показал, что питание в порядке. Даже нашлись цепи самодиагностики. Мертвые правда, но ничего. Девушка стукнула по браслету в надежде выловить щуп. В ответ тонкая полоска сверкнула красным лучом и выпустила ворох змеек. Тэра поднесла стопку салфеток под луч сканера, тот считал древний штрих-код. Недовольно пискнул, переваривая. Не понял. И змейки наудачу потянулись к диагностическому разъему. Ощупали. Прилипли к контактам. По голограмме побежал рисунок цепей, схем. Мозг браслета искал, за что зацепиться. Пытался прозвонить схему. Составить карту цепей. Беспомощно стучался в G+ пытаясь разбудить несуществующий мозг. Несколько попыток грустно попискивал и наконец сдался – втянул щупы. Вежливый голос с запястья сообщил: замените мозг.
– Чей?! – Тэра досадливо шлепнула по щеке. Палец быстро листал схемы на экране. – Как-то же эта штука без мозга работала. – Пришлось возложить последние надежды на истрепанную стопку салфеток. Беглое пролистывание показало: физически считанные диагностом схемы совпадают с салфеточными. Но некоторые участки отсутствуют. Гоблиновская схема молчит, а значит остается одно – все белые пятна на схеме проверить вручную. Как там говорил Торопыжка? Конюшня Авдия? Девушка перевела диагност в другой режим и вскрыла первый сервисный люк, с раритетным полупроводниковым процессором.
Время летело, Торопыжка снизу кричал – звал на обед, а Тэра упорно ковырялась. Даже не заметила, как освещение притухло, стало тише. Время неумолимо летело, а вариантов не оставалось. Удалось запустить древний процессор, знатно распотрошить рем-комплект. Даже ожила собственная диагностика гоблина. Но что-то постоянно возмущало систему. Щелкал автомат защиты и процессор аварийно отключался.
– Всё. – Тэра утерла пот. Нет больше вариантов. И рабочих запасных плат больше нет. Для музейщиков насовали всякого издохшего хлама. Ведь всем без разницы, что на витринах лежит.
Из люка упала тень. На Тэру пролилось ободряющее:
– Ну, что подруга, готово?
Тэра опустилась на решетчатый пол и грустно усмехнулась.
– Эй, ты чего? Я же слышал – двигатель работал. Солнышко ушам своим не поверило. Аж крякнуло.
– Кто? Что?
– Рубико. Ох уж эти бесполые. Вечно не знаешь, как с ними общаться. Ребята между собой знаешь как его кличут?
Тэра тряхнула кудрями:
– Откуда?
– Увядшее Солнышко.
Девушка хмыкнула. Прозвище попало в самую точку.
– Ну, чего молчишь? По Бульдогу взгрустнула?
Клотар ужом проскользнул в люк. Сел рядом. Сбоку хрустнул пузатый пакетик.
– Не получается.
Клотар недоверчиво покосился.
– Правда не получается, и не могу понять почему.
Снизу донеслось флегматичное:
– Барышня, время вышло. Я думаю, вы должны были закончить?
От досады Тэра стукнула кулаком о холодную сталь. Высунулась из люка и заскулила от досады.
Внизу, задрав голову, стоял модный белый костюм:
– Он работает?
– Почти.
– Так не бывает, барышня. Или продемонстрируйте или…
Тэра сморщилась. Не для того она столько терпела, училась. Ковырялась ночами. Один нос Бульдога чего стоил нервам. И для чего всё? Чтоб устроиться официанткой? Это она легко могла бы в любой занюханной забегаловке, еще в гетто за какие-то занюханные восемь крон в неделю. Что ей предложат, десять? Смешно! Она вцепилась в край люка.
– Мне нужно время!
– Всем нужно, барышня, но у меня его нет. – Костюм повернулся к стюарду. – Принесите в номер госпожи Лешер униформу.
Андроид кивнул. Приказ ушел по радиоканалу, а чиновник продолжил:
– Ваша смена начинается через два часа. Советую отдохнуть.
Развернулся и в сопровождении предупредительного стюарда протиснулся между манипуляторами горнодобытчика. Скрылся.
Тэра выбралась на стальное плечо. Села, грустно рассматривая кучку техников в дальнем углу. Отсюда они казались пигмейчиками, шушукающимися у тушки загнанного енота.
Рядом устроился Торопыжка:
– Не переживай подруга. – ухоженная рука подмяла черные кудри и легла на плечо.
Тэра зашипела.
– Ты чего?
– Че-еше-ется-а. – Работа отвлекала от зуда. Теперь же кожа вопила.
Торопыжка нежно погладил комбинезон и ткань осторожно почесала горящую кожу. – Тебе бы в медблок.
Девушка не откликнулась. Денег на лечение всё равно нет.
– Эй, подруга… – он зашуршал пакетиком, а Тэра с грустью смотрела на склонившихся над агонизирующим трупом пигмеев. Апельсинового бочку-вождя-вождё-вождю, как говориться, нужное подчеркнуть. Льва-альбиноса, продирающегося среди валунов-истуканов в сопровождении предупредительного разодетого в форму стюарда львенка.
– Э-эй. – перед глазами что-то мелькнуло. – Подруга, очнись. Придуши грустинку.
– Не хочу официанткой.
– Ой, лапочка, а я много кого хочу. – Клотар проказливо хихикнул. – Но жизнь, знаешь ли, не так воспитана.
– Вот-вот… Чёртов Бульдог. – Тэра обняла коленки и с грустью наблюдала за львом. Весь в белом он выплыл из валунов к апельсиновой вожде. Эхо донесло бормотание. Пигмеи вокруг напряглись, а Тэра грустно вздохнула. – Ничего уже не хочется.
– Ай, лапа, и стоило ли тогда начинать? – На коленки встало что-то коричневое, пушистое и девушка непонимающе перевела взгляд. На нее смотрел потрепанный жизнью широко улыбающийся медвежонок. Её медвежонок.
– Держись подруга, – шепнул сбоку Клотар.
Она устало обняла любимого мишку. Черные кудри легли на сиреневое плечо друга, и мир перестал быть таким тошнотворно противным. Она прижала медвежонка к себе:
– Спасибо.
– Я подумал, он важней запасного комбинезона.
Девушка благодарно кивнула и они сидели, молча глядя на ворчащего на вождё льва.
Долгая схватка наконец прервалась, вождё страдальчески помотало апельсиновым капюшоном и огромным солнцем повернулось на них. Махнуло ластой и что-то буркнуло подскочившему пигмейчику. Тот выслушал, сложил руки рупором, крикнул:
– Мистер Арчик, вы нам нужны!
Клотар вздохнул, – надо идти.
Тэра осторожно кивнула, и устало сползла с плеча. По всему телу скребли когти – последствия схватки с диким солнцем пустыни. По пути вниз комбинезон стал палачом, нещадно жег зудящую кожу. Потом лес истуканов так и норовил садануть. Девушка шипела, руки сжимали мишку, а впереди неизменно маячил сиреневый пиджак.
– Мальчик мо-ой, вы не могли бы еще ра-а пройтись по систе-еме-е.
Клотар кивнул и сдвинул с пути нерасторопного техника. Офицер с нашивкой корпуса "3-й Отчаянный" шагнул в сторону. Программист устроился за терминалом. Пальцы пробежали по экрану, а ушей окружающих коснулось сосредоточенное, – кто-нибудь, проводите госпожу Лешер в мед-блок.
– Барышня, с вами что-то случилось? – царь зверей даже не шевельнулся.
– Она обгорела в пустыне. – серые глаза программиста метались по монитору, ухоженный ноготь непрерывно тыкал в экран.
Лев недоуменно обернулся и превратился во встревоженного чиновника:
– Бог мой, как же я не подумал. – повернулся к стюарду. – Z, немедленно проводи госпожу. Ей скоро работать.
Тэра взгрустнула. Нет, ну почему все думают за неё. Чёрт, как же жжёт!
Андроид кивнул и приглашающе указал на дверь. Ну, чешется же! И что? Им-то какое дело? Денег на лечение всё равно нет.
Клотар мутным взглядом указал на дверь и снова утонул в мониторе. Тэра обреченно вздохнула и побрела.
Ой, что буде-ет.
Переход оказался не долгим, в отличие от взгляда медицинской сестры. От изумления она даже прикрыла ладонью рот. Так и стояла.
Андроид подошел, пристально вгляделся детскими глазами и перед Тэрой возникла её собственная голо-проекция. Из под черных кудрей смотрела красная измученная физиономия с шелушащейся кожей. На правом плече отражения комбинезон немного вздулся. Рот крючился от боли.
– Бог мой, деточка, – выдохнула медсестра. – Где ж тебя так?
Тэра пожала плечами и побрела к медицинскому модулю. Сканер считал клипсу. Нашел в её базе медкарту, и девушка зашипела – попыталась выскользнуть из комбинезона, за что была нещадно обругана медсестрой. Открывшееся алое плечо покрывали мелкие желтоватые пузыри. Прилегающая ткань драла кожу напильником.
Женщина торопливо подхватила пакетик с одноразовыми ножницами, вскрыла и попыталась срезать комбинезон.
– Нет-нет. – Тэра отвела пластиковые ножницы. – Он у меня один.
– Кожа тоже. Стой уже. – Ткань на спине прохрустела. Медсестра ловко срезала рукава. Андроид позаботился о ботинках. И они вдвоем помогли забраться в модуль. Прохладная жидкость остудила кожу. Заживляющие щупальца защекотали по всему телу. Тэра хихикала сквозь боль. Лежать в современном мед-модуле в сознании всегда щекотно. Некоторые даже хохочут в голос. Как шутят медики: что не век, всё им не так.
Андроид встал у изголовья и управлял процессом. Медсестра недоверчиво качала головой. Целых полчаса ушло на восстановление и Тэра вынырнула назад. Андроид подал полотенце и помог вытереться от желтоватого бульона. Медсестра распечатала новый халат, следом из принтера вывалились мягкие тапочки. Протянула.
– Вот, деточка. Держи.
Тэра поблагодарила, оделась и, подхватив потрепанного мишку с пристегнутой клипсой, пошла к себе.
Каюта встретила тишиной. Душ смыл остатки желтизны, породил кучу вопросов. Почему процедура была бесплатной девушка так и не поняла. Да и разве это сейчас проблема?… Что надеть? Вот это проблема середины тысячелетья. Не в халате же по кораблю рассекать. Да и после высадки в чём-то ходить надо… Чёртов Бульдог.
Взгляд упал на кровать и Тэра поморщилась. На бежевом одеяле был аккуратно сложен броско расшитый костюм официантки, коробочка с косметикой, горошина инфокристалла. Чёртов Бульдог. Тэра вздохнула, выловила инструкцию из горошины через терминал и взгрустнула: принеси, подай, отнеси, приветливо улыбнись, не бузи. Хотелось плюнуть. Что делать, хоть мишка ободряюще смотрел с кресла. Она как в детстве щелкнула любимую игрушку по носу и сбросила халат. Переоделась. Короткая юбка-пояс, топик, кружевные браслеты-манжеты, туфли на каблуках.
– Чёртовы туфли, я ж на каблуках последний раз в далеком никогда ходила.
Ни она, ни брат, ни надрывавшиеся на трех работах родители не могли позволить подарить дочери такие туфли. Сладости – да, иногда. Но туфли в гетто? Скудных сбережений за последние семь лет хватило только на первый взнос образовательного кредита, и то только для нее. Чем в гетто сейчас занимается младший брат и подумать страшно.
Девушка недовольно взглянула в зеркало. Загар исчез. На фарфорово-белокожей стройной официантке было безбожно мало одежды. На вкус Тэры, так вообще буйных волос было больше чем ткани. После нахлынувших воспоминаний даже захотелось потянуть юбку на коленки. Тэра вздохнула и взялась за косметику. Время есть, пусть подавятся. В бульдогову дыру она не вернется. И отсюда выберется. И семье поможет. А кто руки распустит, встретит Пантеру.
Вспомнив юность и закончив боевую раскраску, новоиспеченная официантка, сдвинув кружева, взглянула на полоску диагноста. Его часы показывали полдвенадцатого. Почти полночь. Что ж, скоро смена, а она так и не сказала спасибо одному странному существу по прозвищу Торопыжка. Девушка подхватила медвежонка, защелкнула клипсу на кокетливый воротничок и пошла на третью площадку.
Не молите пощады
Дверь бесшумно растворилась и Тэра шагнула в напряженное сопение. Кучка инженеров-техников всё еще копошилась в своём еноте – раскуроченном дроне, аккуратно обходя выглядывающие по бокам излучатели. Одно хорошо, мелькнуло в голове, хоть кто-то из них наверняка додумался отключить вооружение. У стены напряженно стоял военный в серо-черной форме десанта. Рубико оперлось апельсиновой ластой о терминал и вместе с Торопыжкой недоверчиво вздыхало на священный ритуал потрошения.
Тэра сжала медвежонка и подошла ближе. Когда эхо каблуков стихло, привстала на цыпочки, вытянула шею, силясь рассмотреть начинку подопытного. Интересно же. Один из техников рассеянно оглянулся, удивленно сморгнул, и обалдевшая от видения гостьи физиономия застыла. Дернулась от затрещины соседа: не отвлекайся.
– Торопыжка, – шепнула Тэра. – Торопыжка-а-а. – она даже руку приставила рупором, а он всё таращился на дрона. – Тор…
Клотар не отреагировал, серо-чёрный из 3-го Отчаянного продолжал сосредоточенно сверлить взглядом дрона и только Рубико повело огромными складками балахона. Живая амфора развернулась, и из-под капюшона безразлично уставился раскрашенный фингал. Неспешно, по-отечески, или по-матерински, как тут разберёшь, Рубико окинуло униформу нарушившей тишину, а нахальный техник опять обернулся попялиться на её отсутствие. Ну, посмотри-посмотри, – подумала про себя девушка, – не Бульдог. Пристанешь – шнобелем не отвертишься. Клыки пообламываю.
Рубико сосредоточилось на официантке, не узнало и протянуло:
– Мы ничего не заказыва-а… дитя-а.
Тэра мелко-мелко закивала, кудри рассыпались по голым плечам. Смущенно прижимая медвежонка, снова позвала:
– Торопы-ыжка-а-а.
– Здесь никто не торопи-и… дитя-а. Ты к кому?
Под спокойным взглядом Рубико Тэра приблизилась к терминалу. Остановилась, прижимая к животу медвежонка. Про себя смущенно подумала, как же она выглядела утром, что Увядшее Солнышко её не узнало. Смущенно ткнула в выбеленную короткую шевелюру приятеля и Рубико похоже поняло. Осторожно повернулось, как танкер в фарватере:
– Мальчик мо-о…
В очередной раз отвлекшийся техник дернулся от вспышки искры. Дрона пробило конвульсией и Клотар болезненно сморщился. Недоуменно взглянул на бесполое и тюленья ласта указала в сторону. Торопыжка устало расплылся в улыбке:
– Лапочка, что ты тут делаешь?
Сосредоточенный взгляд серых глаз встретило смущенное пожимание голых плеч. Тэра шепнула:
– Спасибо.
Клотар покосился на бормотание то ли заклинаний, то ли проклятий техников над расковыренной тушей – слишком тихое, чтобы разобрать – и непонимающе уставился на подругу. Та смущенно улыбнулась, и над терминалом показался растрепанный медвежонок в кружевах обручей-манжет.
Клотар растаял в улыбке:
– Всегда пожалуйста, моя радость.
– Что у вас? – профессиональное любопытство не отпускало.
Дрон опять конвульсивно дернулся. Техники расступились и военный ожил строгим отрывистым голосом:
– Иятзава, докладывай.
Высокий худой японец с оранжевым хаером сосредоточенно пожал плечами. Костюм цвета индиго сидел на нем как на вешалке, казалось, что костюм решил ответить вместо носителя – просто конвульсивно дернул тощей вешалкой.
– Словами. – потребовал офицер.
– Мозно попробовать, Кирби-сан. – из тощего парня исходили непривычно высокие ноты.
– Уверен?
– Нет, Кирби-сан. – Японец сдержанно поклонился.
– Вандвачарва?
Смуглый, скорее широкий, чем упитанный техник осторожно развел руками, как всегда сомневаясь в ответе.
Кирби досадливо выдохнул. Девушке стало понятно, что Отчаянного достала эта тягомотина. Офицер проследил взгляды техников, мельком скользнул по очаровательной куколке с медвежонком. Почесал шрам на виске и тяжелым – ну давайте еще раз, – оторвал Клотара от подруги.
Программист кивнул, ухоженные пальцы побежали по экрану терминала, а девушка опасливо обошла Рубико по широкой дуге и присмотрелась: диаграммы, графики, гистограммы – всё это Клотар пытался поправить движением пальцев. Отвечая, параметры дрона зелеными столбиками взлетали на экране вверх, распотрошенный труп содрогался и показатели на мониторе рухали в красную зону. Самодиагностика сбоила. Мозг дрона почти в буквальном смысле крутил большой кукиш стаду взмыленных техников.
Расстроенные пигмеи зыркнули на вождё, сбились в кучку и опять начали шушукаться, а программист щелчком по экрану отсоединился от брыкающегося мозга игрушки. Расстегнул воротник-стойку, протянул:
– Возмущается, зараза.
Тэра покосилась на Рубико, а оно сопело из капюшона на открывших сервис-голограмму техников.
– Который раз уже тестируем, – устало пожаловался Клотар. – Грузится и… Ну сама видела. Диагностика сбоит. Мозг вырубается…
– А что в логе?
– Так если бы! Нету… Мозг же вырубается. Ничего не успевает сохраниться. Даже не считать толком.
– То есть проблема с железом? – Тэра придвинулась поближе к развороченной тушке. Вот если я починю-ю, вдруг пронеслась мысль. Тэра опять вытянула шею.
Иятзава оторвался от голограммы. Покосился на любопытную официанточку. Нет, он ничего не имел против любопытства этих фей из столовой к своей работе и, более того, персоне. Жизнерадостные, веселые, они своим щебетанием помогали отвлечься от повседневных забот. Но здесь, у боевого дрона… Он строго погрозил пальцем:
– Смотрис – смотри. Но не трогай.
Тэра смущенно сжалась под ухмылки присвистнувших техников. Прижала медвежонка и опасливо шагнула ещё. Ближе. Сильнее вытянула шею.
– Сейчас она посоветует, – гоготнуло от голограммы. – Смотри Иятзава. – смешки пробежали по кругу и техники сосредоточились на сервис-голограмме упорного дрона.
Рубико устало сопело, эхо разносило шуршания мозгового штурма – техники все тыкали пальцами, совещались, а Тэра придвинулась вплотную. Что там? Ворохи цветных проводов, волноводов. Конвульсивно требующие помощи огоньки умирающей системы диагностики, жизнеобеспечения органики. И на первый взгляд дипломированного биоэлектроника всё хорошо. Вот только мозга невидно. А где он может быть в этой игрушке? Правильно, под самой крепкой броней. А она где у летающих? На пузе! Тэра покосилась на серьёзного офицера, – ой не поймё-ёт, – и манжетка, порхнув кружевами, "случайно" соскользнула с запястья.
– Извините.
Техники гоготнули. Любопытные глаза уставились на дурёху-официантку, опускающуюся на колени у почти разложившегося трупа дрона на столе, а та смущенно нашарила на полу кружева и застыла, рассматривая дно летающей игрушки: эти гении вынули из гнезда провод и изолировали. Сама сколько раз так делала. Но изолятор свалился. Тэра отсюда видела его под носом офицерской туфли. Кто-то в толкучке отпиннул. А провод… – Смоляные кудри качнулись, – зеленый с красной полосой провод "минус" касался защитного желе мозга. Вот почему возмущает систему! Вставь наместо, и всё. Тэра потянулась…
Над ухом раздалось отрывистое:
– Вам помочь?
– О… Нет-нет. – даже губки дурёхи-официантки надулись. Кто ж подпустит такую к дрону. – Я медвежонка уронила…
Торопыжка за терминалом хрюкнул, наслаждаясь представлением.
От голограммы по всему складу плеснула волна гогота. Кто-то из техников даже втихую записывал видео-шоу "Официантка и боевой дрон", еще не догадываясь, что вся ночь уйдет на разбор полётов. А официантка на четвереньках полезла под стол.
– Вы нашли его? – требовательно раздалось сверху.
– Да-да. Минуточку, офицер. – Отвлекая, стараясь изобразить дурочку, Тэра поддела провод с мозга и вставила в единственное свободное гнездо. Залилась краской от мысли:
– Ой, Торопыжка, наверное, покатывается: грозная пантера в кружавчиках лезет за медвежонком. А ведь попробуй, скажи, что творишь – мигом оттащат официантку и не посмотрят, что дипломированный бакалавр.
– Ну?
– Вот. – Тэра поднялась. Перед носом офицера победно маячил медвежонок. – Торопыжка, пусти диагностику.
Офицер непонимающе уставился на осмелевшую дурочку. Чуть не по слогам рявкнул:
– Кто тут тебе торопыжка, куколка?!
Официантка испуганно пискнула, а Клотар еще раз весело хмыкнул и, подмигнув, пробежался по монитору.
То, что случилось дальше, даже офицер из "3-го Отчаянного" вспоминал с содроганием.
Протяжное "уммммм" колыхнуло склад, и дрон взвился с подставки-стола под потолок.
– Получилось. – хихикнула Тэра.
Грозное "Умммм" и вспыхнули излучатели. С воплями "Шухер!" техники улепетали кто куда, а Тэра пискнула и съёжилась от алых лучей. Чья-то жесткая лапа дернула за волосы и в одно мгновение сунула под стол.
Мамочки! Вы пробовали летать на шпильках! Стол железный – дерётся! Тэра потерла плечо. Всё, точно синяк будет.
Выход на волю перекрыл офицер. Оперся на колено и… Тэра глазам не поверила: оружие! На борту! Он как родную обнял рукоять лучемёта. Под грозное "умммммм" девушка попыталась высунуться из-за плеча. Изумленно уставилась на тускло светящиеся раскаленные пятна на металлических стенах. Последствия выстрелов.
– Не шевелись. – шепнул офицер. – Детектор движения.
"Умммм" – и в зарослях техники начал разгораться уголёк паники – дрон охотится.
Единственной скалой спокойствия в прериях склада осталось Увядшее Солнышко. Обтянутая складками амфора даже не шевельнулась. Очевидно, дрон решил, что слон не угроза и, ощупав сканерами, переместился дальше. А Рубико прогудело:
– Мистер Арчик… мальчик мо-о… будьте добры…
Из-под терминала на скалу спокойствия таращились круглые серые глаза под вставшим на дыбы не то белым, не то седым ежиком.
– Выключите эту шту…
Клотар только руками развел. Сервисный разъём при старте вырвало. В боевом режиме сервисной радиосвязи нет. Система автономна.
Тэра не выдержала, зашипела:
– Что происходит? – окончание вопроса утонуло. Офицер, не оборачиваясь, сунул руку за плечо и приложил к ее губам.
– Ти-ихо-о. Страж охотится.
Тэра сглотнула. А вот в прериях, среди стали машин у кого-то сдали нервы. Под прикрытием бура высунулся оранжевый хаер и тут же получил пучок микроволнового излучения. Иятзава с воплем схватился за лицо и нырнул обратно.
– Он же не должен трогать гражданских, – возмутилась девушка.
– Ему это скажи. – Отчаянный повел лучемётом и пригляделся к потрашённому стражу. Цель одна – мозг, но крышка бронещита болтается, закрывая обзор.
– Сиди, как мышь под метлой.
Офицер метнулся под ближайший погрузчик.
Протяжное "уммммм!!!" и вслед полетел алый плевок. Лапа манипулятора по соседству оплавилась.
– Вот чё-орт. – Тэра медленно выползла из-под стола. – Он же не должен трогать гражданских. – Спокойно. Руки поднять вверх, та-ак. Грозное "уммм" дрона и полоска сканера пробежалась по телу. Считала. Не нашла оружия.
"Ум?". Система пришла в замешательство.
– С ума сошла?! – взревел офицер.
– Это же страж, охранник. Он не стреляет в гражданских.
Тэра вдохнула поглубже, и как можно уверенней, со всей силы сжимая одной рукой медвежонка, произнесла:
– Техник. Сертификат K 127-0D4F. Тэра Лешер.
"уммм?" – Дрон задумался.
Тэра попробовала по-другому:
– Сервисная служба.
"умммммм?!" – излучатели навелись и по груди побежали красные точки-маркеры. Цель захвачена. Торопыжка что-то осторожно шуршал на клавиатуре.
– С.сервисная с-служба. – уже не так уверенно повторила девушка. И это была ложь. Её имени не было в списках техников на корабле. Z, система корабля, это знала и знала, что она гражданская. Но была ли у Z связь с дроном? Поможет ли? Успеет?
"умммммммммм!!!" – стволы выдвинулись. Основание вспыхнуло…
– Техник… – шепнула девушка, прислушиваясь к несущемуся галопом сердцу.
Офицер прицелился. Потянул спусковой крючок и…
– Техник… – Тэра сглотнула. Тихо выдохнула, – мама. – Изумруды глаз превратились в блюдца. И…
Дрон рванул в клочья, а Тэра с визгом грохнулась на колени, прикрывая голову от ошметков.
Офицер в стальных зарослях отпустил курок и удивленно посмотрел на свой лучемёт. Торопыжка нервно выдохнул, вытирая холодный пот. У него получилось. Палец ткнул "отмена" и боевой дрон в центре склада опустил ствол. В серых глазах прямым текстом читалось, где он видал такие шикарные приключения.
– Деточкха-а, ты рехнулась? – голос Увядшего Солнышко был измученно спокойным. Казалось, он вот-вот заснёт.
На площадку вбежали два андроида. Встревожено покрутили детскими лицами и расступились. Следом в опускающиеся клубы гари шагнул чиновник.
– Надеюсь, переполох значит, что вы нашли проблему? – Вопрос был адресован Рубико.
Склад ответил гробовым молчанием.
– Где дрон?
Торопыжка высунулся и нервно сглотнул.
Вандвачарва осторожно вывел держащегося за лицо, воющего Иятзаву.
– Где дрон, я вас спрашиваю?
Вандвачарва передал раненого андроиду и развел руками.
Белый костюм недоуменно огляделся. По углам дымились оплавленные ошметки. Пахло паленым пластиком.
– Хотите сказать, он взорвался?
Глаз Вандвачарвы начал подергиваться в нервном тике. Лопнувшая игрушка стоила больше его годовой зарплаты, и огрести за всех ему ну очень уж не хотелось.
– Ну? – Чиновник обвел суровым взглядом высовывающихся из защитных кустов-машин техников. Отметил оплавленную лапу манипулятора и обратился к самому необычному экспонату выставки молчунов:
– Барышня, что произошло?
Тэра встала, прижимая медвежонка, и честно призналась:
– Я его починила.
Бюрократ оторвался от наивно честной физиономии и еще раз флегматично обвел взглядом дымящиеся остатки.
– Уверены? Остальные были на пикнике?
– Ну, я починила, а… а пото-ом…
– Он, конечно же, лопнул от несварения и восхищения. – бюрократ кивнул и щелкнул по запонке. Во вспыхнувшем перед глазами меню начал вылавливать видеофайл.
– Я честно починила…
– Она д.д.да, – попытался слить ответственность трясущийся Вандвачарва.
– Да у него мозг коротило! -девушка всё ещё надеялась объяснить разрушения, а бюрократ пялился на видеозапись камер слежения. – Честно-честно… И поэтому он отключался…
По мере просмотра бесцветные глаза чиновника становились все шире.
– У ГиперСупер-G+ наверное тоже где-то коротит изоляция, но найти где… Это, это… – она повернулась к нервно вытирающему пот Клотару, – Торопыжка, чьи там конюшни?
– Авдиевы.
– Ага, точно. Его конюшни.
Костюм оторвался от видео и во все глаза уставился на смущенно прижавшую мишку официантку. Шепнул под нос:
– Смелая девочка, очень смелая… Хорошо…
– Я честно-честно всё поправила… А… А они, – мишка в кружевах ткнул в техников, – они забыли отключить вооружение. Я ни при чем! – Туфелька осторожно пихнула под стол-подставку затвердевшую металлическую каплю.
Офицер шагнул вперед:
– Раф, спокойно. Это я его подстрелил.
– Очень хорошо… – продолжал шептать чиновник. – Очень… – его изучающий взгляд не отрывался от Тэры.
– А?… А можно мне обратно техником?…
Чиновник всмотрелся в молящие изумруды.
– Пожа-алуйста.
– Значит, они не отключили вооружение?
Тэра кивнула.
– А ты хочешь быть техником?
Кудри начали подпрыгивать в такт кивкам.
– И ты, как техник, не удостоверилась, что вооружение отключено.
Кудри замерли. Даже сердце тревожно ёкнуло.
– Вряд ли мне нужен такой техник. – Чиновник качал головой, а бесцветные глаза продолжали изучать смелую барышню. – Вам пора на работу. А техникам…
Нервы Вандвачарвы не выдержали. Его качнуло и широкая туша рухнула без сознания.
– М-да… А вам господа, – чиновник, которого офицер назвал Рафом, обвел строгим взглядом притихших техников, – разгребать конюшни. Что искать слышали?
– Это же километры проводов, – попытались пискнуть из-за погрузчика.
Чиновник проводил взглядом грустно бредущую к выходу девушку и резонно заметил:
– А у нас до завтрашней высадки еще миллионы световых лет. Или, раз много, предложите не лететь?
Ибо судьба ведёт вперёд вас.
Смена почти закончилась. Тэра подхватила очередной поднос и лёгким летящим шагом порхнула через почти опустевший зал. Работа официанткой не была для неё в новинку. Бессонные ночи тоже. Кем только не приходилось подрабатывать в гетто. И уборщица, и танцовщица, и официантка, да мало ли. Кем только она ни была, лишь бы помочь родителям. В каких клоаках только не подрабатывала. Но одно правило она блюла всегда. Отец как-то сказал: дочка, что бы ты ни делала, чем бы ни занималась, делай это хорошо, не позорь нас, и пусть это будет только то, о чём тебе не стыдно будет рассказать нам с мамой. И она делала. В полуподвальных провонявших куревом, сексом и тестостероном клубах, в орущей, высасывающей из фанатов силы музыке она закалилась. Не стала сентиментальной дурочкой, не пошла по рукам как многие сверстницы. Из подростка превратилась в Пантеру. Посудомойка, уборщица, официантка, стриптизерша, кем бы она ни была, хамоватые завсегдатаи глазели на расстоянии. Пытались распускать руки, совали деньги, маня наверх, в уютные комнаты и неизменно жалели. Неукротимая Пантера никогда не была игрушкой, строго блюла правило. Наверное, в гетто не было мерзостей, которых Тэра не видела. От которых зубами и когтями спасалась Пантера. И только по ночам эта дикая кошка превращалась в хрупкую девушку и тихо давилась слезами в подушку. Время шло, и Пантера подобралась, опасливо пошла ва-банк и выпрыгнула из гетто. Выучилась. Скрылась, чтоб не зависеть от хамов, не быть игрушкой. Она почти вырвалась и ради чего? Опять нести подносы? Ну уж не-ет. Там впереди другая планета. Работа. Возможность помочь родителям, а пока нужны деньги и она с приветливой улыбкой поставила поднос на стол.
– Господин желает что-то еще? – Смотрите-ка, нежненько. В голос даже не проскользнула насмешка. Вот она, школа гетто.
Потрепанный "господин" мотнул головой, устало уткнулся в тарелку и Тэра пошла к стойке. Там в гетто не могли себе позволить андроидов и всё делали люди – дёшево и сердито. Надрывались на хозяев почти бесплатно. Здесь же, официантка-человек – не забитая замухрышка. Шик. Маленький штришок роскоши Иствика. Как оказалось, не каждая сотая годится. Все как на подбор – исполнительные украшения. Контракт требовал ходить по лезвию: улыбаться, поддержать беседу, украшать пространство собой, красиво подать еду. И только. Умение отказать в остальном так, чтобы сохранить у посетителя приподнятое настроение еще какое искусство. Целая школа. И Тэра понимала, что эта ночь испытательный срок. Вон и утренний чиновник в белом костюме, – как его, Раф? – уселся в дальнем углу. Следит? Рыженькая Ильди поставила перед ним бокал. Раф кивнул на улыбку, устало вздохнул и холодный бокал прижался к его широкому лбу. Тэра даже хихикнула про себя, – не уж-то у чиновников тоже бывают тяжёлые ночи?
За длинную смену по одному-два приходили и техники. Кто недовольно зыркал, качал головой, кто огрызался. Уж Тэра точно знала, насколько большие конюшни из проводов подложил легендарный торопыжкин Авдий. Но большинство восхищенно цокали на новенькую официантку. Пытались шутить про старенького медвежонка в уголке бара. Завязать разговор. Уходили обратно в конюшню – чинить вскрытый древний ГиперСупер-G+.
Вначале смены Тэра недоумевала, что за столик в углу с огромным широким креслом. Почти диваном. Смешливые официантки вежливо пересаживали всех желающих занять роскошь за обычные столики. На пластиковые стулья. У рыженькой Ильди это всегда получалось так непринужденно. Со стороны казалось, что она делала какое-то умопомрачительное предложение и любая компания пересаживалась под её чуткой улыбкой. Даже благодарила. Ближе к трём ночи Тэра не выдержала, попридержала её у бара за локоток. На вопрос – почему? – девушка хихикнула и, мило улыбнувшись кому-то в зале, сказала, – хочешь представления – жди. Ох и заговорщицкая у неё была улыбка! И Тэра ждала. Ближе к пяти пришел Торопыжка. Столик он выбирать не стал – прилип к барной стойке, стребовал с андроида порцию своего любимого, как его, Яка и лениво прищелкнул по дракончику-клипсе. Тэра только дивилась: одно – дорогая привычка, второе – дорогая игрушка, что он только делал на богом забытом складе? Зарплата программиста уж точно не покрывала богатые привычки. Двигаясь между столиками, видела, как перед лицом Торопыжки вспыхнула миниатюрная голо-проекция, он что-то просматривал, сдержано хмыкал, и его ссутулившиеся от бессонной ночи плечи начали выпрямляться, сквозь гримасу усталости сочилась улыбка. Улучив свободную минутку, Тэра пристроилась рядом:
– Господин что-нибудь желает?
Он весело хрюкнул и покосился:
– Беседы.
А вот ведь при желании и не отказать так сразу – молодец Торопыжка. Тэра облокотилась о стойку.
– Ты что, тоже в ГиперСупер копался?
– Ой, лапочка, скажу я тебе: это твоё G, точно с плюсом. – Программист даже головой покачал. – Там же не программы, а атавизм на анахронизме… Лучше, вот, смотри.
И тонкие пальцы быстрым движением растянули проекцию, отодвинули от лица.
Тэра замерла. Склад. Нет, не гоблин, не промаслянный стол с картами. Ночной песок снаружи и блуждающий свет летающих фонарей. Шкипер на груде песка стоит и матерится в бороду. Под ним из ямы неторопливо вылетают плевки песка на штыке лопаты. Тэра не выдержала:
– Что это?
Торопыжка проказливо хихикнул:
– Я так понимаю, будущий ночной клозет.
Он повел рукой и картинка, подумав, переместилась. В яме оказался взмокший Фунтик, орудующий лопатой.
Тэра устроилась поудобней, заправила за ухо непослушный локон и во все глаза уставилась на Торопыжку:
– Как ты это делаешь? Мы же чёрт знает где. И ты больше не программист на складе.
– Точно, – хихикнуло в ответ, – я там сисадмин. Был и остался.
– И?
– Ну, лапочка, уработалась? Какая разница, где я, если я администрирую всю систему. – Торопыжка опять по привычке нарисовал в воздухе большой шарик. – Всю, понимаешь?
Тэра призадумалась:
– Значит, пароль "Бульдог – сволочь"?
Выбеленный ёжик кивнул.
– И ни один из… – вздохнул и вдруг махнул рукой, – а-а-а, сама смотри.
Идеально наманикюренный палец чиркнул по картинке. Вызвал файл видеоархива системы слежения склада и Тэра увидела жилой модуль. Конец коридора. Дверь с зеленой бегущей строкой. Внизу картинки красовалось утреннее 8:53. Около двери с озадаченным видом на надпись таращились новенький – Гровер, Шкиппи и Фунтик. Если первый удивленно хмыкал, пытался приложить руку к двери, как обычно в надежде открыть, то круглый Фунтик задумчиво разминал шею. Шкипер же по привычке ворчал в бороду. Сзади рявкнуло:
– Чего де даботаем, пистон вам в хадю?! А ду да скдад!
Гровер покосился на надвигающуюся пунцовую бурю, Фунтик опасливо вжался в стену и только Шкипер, широко расставив ноги, упер руки в боки и не шевельнулся.
– Я вам тут устдою забастовку! – переклеенный медицинским скотчем и набитый ватой наскоро выпрямленный шнобель забавно шевелился, но поддеть босса никто не решился. – Вам что, да удице песка мадо? В сардтиде кадантин. – Волосатые кулаки сжались, босс побагровел до корней волос. – Быстдо, тротил вам в!…
– Поняли. Поняли, босс. – Гровер опасливо выставил руки. Фунтик пытался слиться со стенкой, губы еле заметно шевелились, выдавливая из трясущегося сала молитву. В пустыне жарко, очень жарко, а себя Фунтик ну никак не хотел ассоциировать с домашней роскошью баготеев. Вот ну совсем ему не хотелось ощущать себя кастрированным котом. Даже у такого огромного лотка как пустыня он пытался сохранить хоть каплю достоинства. И эта капля с утра уже конкретно распирала, а рявкнуть пароль…
– Бульдог – сволочь, – просипел в бороду Шкипер.
– Что-о?!
Старик опасливо покосился на рычащее начальство.
– У-убью!… В крдематодии у медя даботу искать будете! – А вот работать в пустыне никому не хотелось. Плешивый Бульдог рыкнул, и волосатый палец ткнул в сторону склада. – Даботать! Садтир на рдемонте, сказал!
Гровер ужом проскочил мимо босса, Фунтик, втянув живот, пытался скользить по стеночке. Шкинер недовольно окинул начальство тяжелым взглядом и сплюнул, но под яростью бешеного напора начальства отступил и он.
Бульдог припомнил Торопыжку. Выдавил:
– Сводочь.
Тэра оторвалась от замершей картинки, такой неуместной здесь, в уютной столовой. Черные кудри расстроено качались:
– Знаешь, Клотар, непохоже, чтобы это расстроило Бульдога. Скорее уж он с гордостью рявкнет пароль, чем…
– Ммм? – Торопыжка с интересом покосился на Тэру. – Чем что, солнышко?
– Ну… Ну, не знаю. Вряд ли этот гад обделается у всех на глазах.
– Это точно. Глайдер ему вернули. За день уже трех друзей на соседних складах посетил.
– И?
– Долго это продолжаться не будет. Всё-таки Карстак маленькая, занюханная планетка. – Торопыжка сочувственно покосился на Тэру. – Извини, лапочка, понимаю, родилась на ней, но… Поганая, по сути, планетка. Да и слухи плодятся быстро.
Тэра не знала, что ответить: и больно, и обидно, и правда.
Торопыжка допил остатки коньяка и кивнул:
– Спасибо за беседу, красавица. Я спать. – И двинул к выходу.
Тэре оставалось только смотреть в след и качать головой. Зал почти пустовал. Ильди присела отдохнуть неподалёку. Кругом звенящая, хрустальная тишина. И только Раф о чем-то думает, потягивая из бокала. До утренней смены, скорее всего, никого не предвидится… Хотя… Ильди, привлекая внимание, вскинула бровь. Глазами указала на вход, и хрустальный звон тишины нарушил тихий шорох. Раф покосился и отчего-то вздохнул под протяжное грузное шарканье. Поставил бокал. Насторожился на вход. И… Тэра не представляла, что же так могло насторожить видавшего виды чиновника. В поисках ответа покосилась на Ильди, но та только заговорщицки подмигнула.
Широкие двери рванули в стороны. Обе. Разом. Отпихивая их ластами, ввалилось Рубико. Продравшись сквозь оборонительную защиту столовой, оно всё-таки приложилось об одну из дверей. Так вот откуда синяк, поняла Тэра. Девушке даже стало немного жаль это грузное амфорообразное бесполое. Оно устало потерло заплывшей ластой лицо под капюшоном и кивнуло Рафу. Не поприветствовало, а как бы послало сонное "да" издыхающего бегемота. Чиновник расплылся в улыбке, щелкнул по запонке и углубился в голограмму компьютера, а Рубико поплыло к огромному столу. Апельсиновые складки расправились у дивана. Ласты оперлись о стол так демонстративно, с таким устало-вымучинным придыханием, что Тэре даже захотелось накормить горой рыбы этого измученного жизнью бегемота-тюленя. На пару с Ильди она пошла к столу, а диван сотрясся от грохнувшего на него апельсиновыми складками Рубико. Еще на подходе девушек оно махнуло ластой. Остановило. И из последних сил выдавило:
– Как обы-ы…, деточки.
Ильди кивнула, развернулась, и, улыбаясь в тридцать два зуба, кивком головы позвала Тэру за собой. Когда девушки поравнялись, Тэра недоуменно шепнула:
– И что тут смешного?
Та пожала плечами:
– Сегодня Ривердан не в ударе.
Потрёпанный "господин" вяло хмыкал первому акту фарс-комедии "Изнечтожитель", а бармен уже нагрузил подносы и подхватывая один из них Тэра как следует напряглась. Шепнула:
– Так это он, она?
– Оно же – Рубико.
Так и не поняв ответа, Тэра поспешила в зал. Девушки поставили подносы на широкий стол и побежали за добавкой, а Рубико закатало рукава, освобождая огромные распухшие кисти. Кивнуло очередным подносам, и тишина простонала дико уставшим:
– Спаси-иб, деточки.
Ильди кивнула и, пряча расползающуюся улыбку, унеслась к бару. Тэра удивленно замерла. Она честно надеялась, что челюсть не сильно стукнула об пол, но… Из-под апельсинового балахона в вену на распухшей кисти входила игла катетора. Чуть выше браслет с медицинскими показаниями. Под сбившимся капюшоном на шее кругляшёк датчика… а Рубико с ненавистью давило в себя еду. Грустно вздыхало. Заливало всё кружками синтетического чая, протеиновой смесью. Только теперь, под хмыканье потрепанного "господина", Тэра поняла, что под маской грустного безразличия Рубико скрывается адская боль, последствия которой другие принимали за клоунаду. То, что другим веселый аттракцион разожравшегося пингвина, для Рубико, похоже, жизненная отвратительная необходимость. Оно с ненавистью заталкивало в себя еду. Иногда отрывалось на показания браслета.
Тэра очнулась:
– Рубико, Вам еще чем-нибудь помочь?
Ласты устало опустились на первый опустевший поднос. Тэра даже покраснела, когда Рубико подняло мутные от бессонной ночи глаза. Сбившийся капюшон качнулся:
– Благодарю-у, деточка… Мне до-о-ох… достаточно-о. – Рубико икнуло и попыталось улыбнуться.
Что тут скажешь? Тэра, кивнув, побрела прочь. Краем глаза заметила, как махнул рукой Раф. Ильди было подскочила, но он жестами дал понять, что ждёт не её и Тэра добрела до чиновника.
– Присаживайтесь, барышня.
Тэра присела напротив, сложила руки на колени. Уперлась взглядом в столешницу.
– Если я правильно понял Ривердан, то экспонат починили.
– Ммм? Простите?
– G+. А я знаете ли, барышня, не очень люблю быть неблагодарной скотиной.
Ничего не понимающая Тэра во все глаза уставилась на Рафа. Тот вздохнул и пояснил:
– По контракту с музеем Мартел за работающий экспонат я получу вдвое больше. Так что, я вам обязан.
Тэра замерла. Что дальше? Вдвое это сколько? Это много?
Он повернул миниатюрное изображение голо-проекции экрана и Тэра удивленно прикрыла рукой рот, сдерживая рвущийся писк. На ее счёт упала почти двухгодичная зарплата на складе. Не веря своему счастью, она переводила взгляд со счёта на чиновника и обратно. В изумрудных глазах девушки читался вопрос: так сколько же это, вдвое? А чиновник продолжил:
– Надеюсь, я компенсировал ваши старанья?
Тэра только кудрями затрясла. Ещё бы! Такая куча денег!
– В таком случае, – продолжил Раф, – поговорим о текущей работе. До 9:45 завтра вы, барышня, продолжаете числиться…
– А… А дальше?
– Зачем же так торопиться… – Раф устало покачал головой. – Мы сядем на Ювенту. Думаю, перспективы на планете вас прельщают больше нежели… – он недвусмысленно окинул взглядом форму официантки. – Нежели то, чем вы сейчас занимаетесь.
Тэра смущенно кивнула и чиновник начал рыться в базе данных вакансий Иствика. Не спеша перебирал страницы то косясь на текст, то на претендентку, то на требования. Наконец не выдержал:
– К сожалению, вакансий по вашей специальности, барышня, у меня нет. Могу предложить помощника техника-стажёра.
– Это не то, на что я рассчитывала. Быть на побегушках… Я же не студент.
Раф вздохнул:
– Госпожа Лешер… Тэра, даже за эту начальную позицию в нашей корпорации грызутся. Представляете, скольким талантливым людям я откажу?… Нет?
Тэра мотнула головой.
– Пятиста семнадцати.
– У меня есть опыт техника, я дипломированный бакалавр инженер-биоэлектроник, а вы предлагаете вернуться в начальные классы школы.
– И даже туда придется сдавать квалификационный тест.
– Да запросто.
"Чё-ё-ё-ёрт"
– Ну, или могу помочь устроиться официанткой в крепости.
– Нет, спасибо… Где простите?
– В крепости.
Тэра удивленно вытаращилась на Рафа:
– Какой крепости?
– Так называется наша колония на Ювенте. Тихое в сущности место. Приятное.
– Крепость?
– Спокойное.
– Вы сказали крепость.
– Если её не покидать.
– А если…
– Не покидать. – С нажимом повторил Раф. – И, знаете, по сравнению с Карстаком эта планета для Вас будет просто курорт.
– Такая большая корпорация, впереди целая колония и для квалифицированного инженера-биоэлектроника не найдется работы?… Мне-то казалось, что я смогла сделать то, чего не смогли реставраторы… G+, помните?
– Бросьте барышня. Моя доброта имеет границы.
– Но ведь…
– Его починили техники.
– Так это же я…
– И ваш вклад, в отличие от их, был оценен по достоинству. Разве нет?
Тэра кивнула. Ссутулилась. Очень уж ей не хотелось в официантки. Все-таки она любила технику. И зарабатывали инженеры не в пример больше. А уж инженеры Иствика – и говорить нечего. Грустные изумруды из-под черных ресниц устремились на Рафа:
– Неужели больше совсем ничего?
Он еще полистал вакансии. Побарабанил по столу и решился:
– Хорошо. Музей Мартел в крепости. Там давно не могут найти техника присматривать за всеми этими, – он скупыми взмахами помог себе подобрать слова, – ну, игрушками, что ли. Требований к опыту, – он взглянул на Тэру. Под долгим взглядом девушка покраснела, а Раф продолжил, – почти никаких. Оплата, к сожалению, тоже, сами понимаете не вершина желаний… У вас есть талант, барышня. Есть. Но этого мало. Очень мало. Бакалавр без опыта… Мда… Ну вы понимаете… Хотите стать техником Иствика – готовьтесь, ждите вакансий, пройдите квалификационный тест и тогда… мда… О чем это я… А пока я могу переговорить с Геммой.
– С кем, простите?
– Геммерия Физалис. Директор этого механического паноптикума.
– А?
– Я же сказал, музей Мартел. Познакомлю вас с Геммой… Знаете, барышня…
Тэра оторвала взгляд от столешницы, Раф продолжал:
– Знаете, будет забавно посмотреть на вас вдвоем. Лебедь и еще линяющий птенчик… Смелый…
– Что, простите?
Он почему-то улыбнулся. Тэра даже рассмотрела искорки дружелюбия.
– Сегодня вы подняли мне настроение, несмотря на угробленный дрон. Даже не помню, когда так старался для кого-то в последний раз.
Тэра потупилась:
– Благодарю.
– Да, не за что, барышня, не за что. Смена закончилась. Так что, мой вам совет: идите спать.
Тэра кивнула, попрощалась и, прихватив с барной стойки мишку, побрела в свою каюту. По дороге наткнулась на весело щебечущих сменщиц и все думала, как же люди меняются. Вот тот же Раф, при исполнении педантичный, въедливый чиновник, при знакомстве оказывается простым, добрым, хотя и со странностями человеком. За такими мыслями девушка добрела до каюты и по старой привычке с ходу рухнула на кровать.
Идёт сумасшедший горбун!
Тэре казалось, что она только-только растянулась на мягком покрывале, прикрыла глаза, а Морфей раскрыл свои теплые объятья как вдруг… дверь вздрогнула.
– Тэ, подъем! – снаружи дубасил Торопыжка. – Подъем, соня!
Очередные удары об дверь вгрызлись в гаснущее сознание.
– Подъем, уже восемь… Тэ…
Тэра отодралась от подушки, села, обхватывая гудящую голову. Шепнула:
– Уйди.
– Тэ!
– Ммм…Рррр… Две-е-ерь.
И Торопыжка ввалился внутрь. Как всегда ухоженный, довольный, он что-то держал в руках. Это что-то, дразня малиной, наполнило всю каюту. Разминая виски непослушными пальцами, Тэра потянула носом сладкие ароматы, простонала:
– Торопыжка, ты смерти ищешь? Всего два часа. Два…
Клотар хмыкнул, отвел растрепанные кудри девушки, и сунул ей под нос благоухающую добычу: вишневый картонный стаканчик с крышкой, из отверстия которой струился ароматный пар. Весело хмыкнул:
– У меня индульгенция. – Выловил из кудрей сонные теплые ото сна конечности и аккуратно вставил в них горячий стакан. – Давай уже, превращайся в человека.
– Только заснула…
– Считай, я этим утром твой личный гид.
– Кто?
– Память, совесть и путеводитель. У тебя полтора часа на всё.
– На что, на всё? – Стакан плавно опустился на ковер. Тэра увалилась обратно и обняла подушку. – Кем бы ты там себя не возомнил, разбуди, когда прилетим.
Торопыжка вздохнул, подцепил горячий стакан и осторожно усадил засоню.
– Ну, как всегда. Пей!
Видя слипающиеся глаза, помог стаканчику добраться до губ, осторожно влил первый глоток.
Второй.
С третьим дела пошли легче. Тэра крепче ухватилась за стакан.
– Вкусно.
– А то я не знаю. Давай уже, налегай, пока горячий.
Видя, что клиент приходит в сознание, Клотар отлип от девушки и нырнул к терминалу:
– Сто к одному, ты еще не смотрела планету.
– Раф сказал: крепость.
Тэра вытрясла на язык остатки горячей вкуснятины. Спасть уже не хотелось:
– Что это?
– А… Немножко того, немножко сего…
Изумрудные глаза возмущенно распахнулись:
– Что ты мне… – и замерла, так и не окончив "… набадяжил паршивец". Перед глазами вертелась планета. Тэра бы даже казала Планета. Не больше Карстака, но не пустыни и полупустыни, нет. Там была вода. Много воды и континенты, усеянные лилово-красными, зелеными пятнами. Укрытые пушистыми разноцветными облаками.
– Какое чудо. – Тэра оторвалась от кровати и подошла к терминалу. – Торопыжка, это она?
– Она, она. – Он щелкнул по крошечному полуострову и картинка, дрогнув, приблизилась. – Вот, видишь? – Из-под пальца из зелено-красных разводов леса к облакам взмывала горная цепь. Местами царапая облака, тянулась к морю и, совершая последний рывок ввысь, обрывалась в спокойную водную гладь. Торопыжка приблизил ещё.
– Вот. – ткнул в плоскую вершину горы у моря. Всю вершину по кругу охватывала огромная каменная стена с круглыми башнями, выдающимися наружу. А сама вершина… С ней что-то было явно не так. Точно не так. Тэра аккуратно приблизила изображение.
– Что это?
– Стальная сетка.
– Над всем?
– Ага.
– Издеваешься? Над всем комплексом? Зачем?
Торопыжка улыбнулся:
– Детка, наружу тебе не захочется.
– Почему? Там же такая красота… – Но, вдруг, Тэра припомнила слова Рафа: "если не покидать". – Так, зачем сетка?
– Да расслабься. Планетка как планетка. – Торопыжка заговорщицки ухмыльнулся и ткнул в дверь. – Мне пора. Надо твой G+ помочь к высадке подготовить… Эмм. Чего это я. Есть хочешь?
Тэра подозрительно качнула головой.
– Тогда я попозже заскачу. – и улизнул, а в голове растерянной девушки начала складываться странная картина. Подозрительное бормотание Рафа "смелая", его с нажимом "если не покидать". Торопыжкины недомолвки. Что-то тут было явно не так, а корабль уже скоро окажется на орбите.
Тэра тряхнула волосами, прогоняя странные мысли. Вспомнила разговор с Рафом и спохватилась: деньги! Плюхнулась за терминал. Быстро перевела почти три четверти суммы на ссудный счет. Подумала и палец уверенно ткнул в голографические "Погасить", "Итог". Компьютер задумался, переварил и перед глазами вспыхнуло долгожданное "Кредит погашен". И всё. Всё! Нет его больше! Тэра улыбнулась. Она точно знала, что делать с остатками. Быстро пробежалась по клавиатуре, компьютер еще раз уставился сканером, пискнул и перевел деньги на счет родителей. Им нужней. Вот и всё, что она пока могла для них сделать. Она старшая, она справится и обязательно перевезет их и младшего брата на планету получше, а пока… Пока триста крон остались на расплод. Экономная девушка всегда умела приберечь монетки. Эти, на складе, покупали, тратили, охотились за распродажами, а она берегла каждую крону. Вот и сейчас – только необходимое. Перед глазами вспыхнул виртуальный магазин. Полупрозрачный консультант тут же накинулась с предложениями, но Тэра остановила её уверенным:
– Спецодежда.
Полупрозрачная девушка недоуменно захлопала глазками. Окинула форменный наряд официантки и радостно набрала в грудь побольше воздуха. Она уже готова была еще раз расхваливать последнюю коллекцию формы официантки от модных Лапшанини и Фиглиоли, как Тэра потребовала:
– Спецодежда… Техник. Комбинезон.
Полупрозрачная девушка опять заморгала. Никак не могла взять в толк, зачем официантке комбинезон, но видя серьезную мину над расшитым топиком подчинилась. Перед глазами высветились категории, производители, цены. Тэра уверенно ограничила себя двадцатью кронами. Прошлый обошелся в тринадцать – очень дорого – и подмывало шикануть, хоть раз в жизни прихватить что-нибудь хоть от какого-нибудь знаменитого "…нини", какого-нибудь двинутого на всю фантазию кутюрье. Хоть и не знала, что это самое кутюрье значит, душа рвалась к роскоши. Полупрозрачная девушка завораживала ласковым напором рекламы и уже вот он, костюмчик за двести девяносто девять только бодро скажи ага… Как вдруг в изумрудных глазах проснулась бережливая пантера. Двести девяносто девять?! По горлу поднялся звериный рык:
– Я сказала не больше двадцати!
Полупрозрачный гид скорчила гримасу и пренебрежительно хмыкнула. Тэра легким движением стерла дастовалу и вернулась к покупке. Каких-то пару минут и компьютер списал со счета девятнадцать девяносто девять – лицемерное "не двадцать". Девушка брезгливо хмыкнула на цену. Разжилась удобными лёгкими ботинками, бельём и резкий взмах отключил магазин.
Что хорошо в современном мире, ждать не приходится. Компьютер торгового центра нашел сигнал клипсы Тэры. В стене ожил промышленный принтер, впитал инструкции и одну за другой начал печатать покупки. Смешно смотреть, как медленно извергается в лоток бесшовная ткань. Принтер старательно выплевывал вещи одну за другой, а потом тихо переругивался сам с собой, постукивая, меняя кассеты, выводил комбинезон, а Тэра тем временем приводила себя в порядок. Вынырнув из душа, купаясь в облачках пара и любимого алоэ, щелкнула по носу потрепанного жизнью любимого мишку. Принтер выплюнул в приемный лоток комбинезон. Вежливый голос сообщил о доставке покупок и Тэра быстро переоделась. Наконец-то можно почувствовать себя человеком.
Клипса защелкнулась на воротнике-стойке новомодного черного приобретения. Впервые в жизни, выбирая, девушка позволила себе не сравнивать характеристики одежды, не вчитываться в функции встроенных в комбинезон систем. Да. Это вам не комбинезон за восемь – десять крон. Совсем нет. Здесь и функций больше чем в предыдущем и встроенная сеть датчиков для отслеживания состояния владельца. Нет. Впервые в жизни она выбирала фасон. Эти серебристые вставки в черную ткань чудо как хороши. Почти незаметный рисунок-тиснение… Она вертелась перед зеркалом и любимое "Чё-о-орт" да улыбка до ушей почему-то создавали ощущение праздника. Ни странности Торопыжки, – сколько знала его Тэра, он всегда был добродушным пижоном с очаровательным прибабахом, – ни непонятное бормотание Рафа были просто неспособны испортить дивное утро. Да и к тому же сегодня у нее будет аж три сопровождающих. Раф, который обещал помочь с работой. Торопыжка, который из галантности не отстанет, пока не убедится, что она хорошо устроилась. И Эрвин. Тэра даже хихикнула, не уж то он глаз на нее положил. В ночную смену аж три раза заскакивал. Не спалось ему, видите ли.
Под мурлыканье хитовой песенки девушка быстро собрала вещи и плюхнулась за терминал. Ювента и крепость – надо же разузнать поподробнее, куда занесла нескучная жизнь. Но, оставшейся час ушел впустую. Нет, Тэра много почерпнула и о семи континентах и об островных поясах экватора и о жутковато хищной ползающей, копающей и пускающей из-под воды пузыри фауне. Разок терминал даже выругался страшным "биоценозы Ювенты", но Тэра только побыстрей стерла эту нецензурщину и погрузилась в стереопроекции ландшафтов, описания и фото зверья, огромных хищных птиц дортлингов, стараясь пропускать кадры с первыми поселенцами-неудачниками в клювах. Ей стало понятно, зачем натянули сетку – от птичек спасались, а вот остальное… Крепость… Крепость – это загадка. Официальная база знаний Иствика сообщала, что колония Ювенты – одна из основных опорных точек по добыче тиреозита, используемого в производстве современных двигателей или скорее "прыгателей" космических платформ сквозь пространство. Очень дорогая штука, кстати. Наверное, поэтому, – решила девушка, – такая секретность. Ни название "Крепость", ни план колонии Ювенты не были доступны, а отзывы бывших колонистов, коих и сыскалось-то несколько сот, как под копирку восторженные. Восхитительные описания видов с горы, удобных "рабочих мест", фото благоустроенного комплекса и высокотехнологичного обеспечения полуавтоматических шахт наводили на мысль о благополучии и спокойствии небольшого скромного поселения. Вот только в уголке души поселился маленький подозрительный горбатый гномик и чем ближе высадка на планету, тем его ворчание становилось всё громче. Ведь понятно, что за красивым фасадом недосказанности и налётом "необходимой секретности" вполне могло прятаться нечто. И это нечто усилиями Рафа и Торопыжки не просто бубнило, а начало раздраженно почёсываться.
Пока Тэра пыталась разузнать побольше, вернулся Торопыжка, тихо хрюкнул на её потуги и, изловив из кресла, сунул медвежонка:
– Мальчики расстроятся.
– Аа?
– Они пол ночи в проводке копались, обсуждали везучую красавицу официанточку, а тут… – он кивнул на комбинезон и цокнул языком, – хана мальчикам.
Тэра залилась краской.
– Пошли уже, чудо. Приехали. – Клотар подхватил сумку и двинулся к выходу. – С гоблином сгрузимся.
Девушка удивленно хлопала глазами:
– Мы же еще на орбите.
Торопыжка обернулся:
– Ты там космопорт видела?
– Нет.
– Нас шаттлами спустят прям в крепость. Всего-то человек двадцать и технику. Первый грузовой шаттл ушёл. – донеслось уже из коридора.
Тэра обняла мишку и бросилась догонять бодро шагающего программиста. Они шли мимо распахивающихся дверей. Люди вываливались из кают с сумками, с чемоданами. Те, кто отправлялся следующим шаттлом, глазели на редкую процессию, махали друзьям и знакомым. Те, кто летел дальше, делали вид, что им всё равно. Везунчики стекались к первой погрузочной площадке, всасывалась в ворота и растекалась по широкому ангару огибая огромный G+. Не долго думая, Торопыжка подхватил Тэру за локоток и потащил вглубь ангара.
– Подожди-подожди-подожди.
Тэра сбавила ход. Клотар недоуменно обернулся.
– Что?
– А твоя сумка?
Он, как ни в чём небывало, пожал плечами, – я налегке… – Рядом вырос стюард-андроид и Клотар скинул ношу ему. – Держи.
Андроид перехватил и встал рядом. Где-то сбоку мелькнул Раф.
Погрузочные ворота неторопливо распахнулись.
– Привет, Тэ. – мурлыкнуло из-за плеча.
Девушка улыбнулась Эрвину, так и не изменившему своей пустынной армейской форме.
– Следующим шаттлом пойдут твой здоровенный раритет, ВИПы и смертные по остаточному принципу. Так Клоти?
– Думаешь, они тут есть?
– Смертные? – оскалился Эрвин.
– ВИПы, дорогой. Что им тут делать?
Гоблин шагнул внутрь шаттла и, приглашая на борт пассажиров, начали попискивать клипсы.
– Эй, я, похоже, следом, – отшутился Эрвин, видя как Клотар под руку уводит недоумевающую Тэру за сосредоточенно вышагивающим Рафом.
Пробившись в салон, Тэра устроилась в кресле у иллюминатора, и весь спуск глазела на цветные облака, полупрозрачную пену, цепляющуюся за перевалы, приближающуюся в опушке леса огромную гору. Клотар же тыкал в стекло, показывая каких-то птичек, что-то вдохновенно бубнил, объяснял, а Тэра не отрывалась от чудного вида. Да, это вам не пустыня… Уже показалась плоская вершина, шаттл прицелился на посадку, как вдруг:
– Почему они разноцветные?
– Что? Кто?
– Облака. – Тэра оторвалась от резвящейся стаи остроклювых птиц вдалеке и увлеклась буйством красок горы. – Почему они цветные?
Торопыжка энергично почесал загривок:
– Я ей о Крепости, птичках, а она, значит, в облаках витает…
– Ну?
– Не знаю. Что-то там с пыльцой связано. Ветер уносит в облака, она цветная… бла-бла… Мне как-то объясняли, а я не слушал.
Тэра оторвалась от листвы. Удивленно взглянула на программиста:
– Ты обиделся?
– Не обращай внимания. Не выспался.
– Нет, правда… Не обижайся, тут так красиво…
Клотар еще раз взрыхлил загривок:
– Чёрт с тобой, любуйся, потом объясню. Только держись рядом, ладно?
Тэра кивнула и снова прилипла к иллюминатору. Снаружи уже виднелся единственный плоский участок вершины за стеной крепости. Небо заслонили массивные башни. Шаттл взбил тучи пыли, плавно коснулся скалы и началось действо: монолитная стена между башнями опустилась, из ворот потянулись решётки, образуя своеобразный стальной коридор. Стукнули об борт и посадочный шлюз распахнулся. Толпа быстро потекла к стенам. Клотар покосился на кружащую в облаках стаю, взвалил сумку на плечо и на всякий случай прихватил за локоток глазеющую по сторонам девушку. Сзади начал сотрясать скалу поступью гоблин, а стая в облаках потянулась к земле.
Редкая толпа прибывших, всего около десятка, вытянувшейся змеёй вливалась в ворота, где охрана в серо-черном организованно перенаправляла в ближайший ангар. И даже тут, по пути к стенам Тэра не могла оторваться. Рассматривала пушистую траву, длинные, с тонкими выскакивающими из бутонов отростками, цветы, испещренные узорами камешки…
– Берегись!
За спиной отчаянно взвыла сталь проволоки. Клотар сорвался на бег, и Тэре ничего не оставалось, как, пискнув, рвануть следом. Стайка остроклювых птиц пронеслась над головой и взвилась ввысь. С башен взвыли лазеры и три шипящих комка свалились в траву. Вбегающих в ворота обдало пеплом и вонью паленого.
Тэра нервно оглянулась, успокаивая скакнувшее сердце, перешла на шаг. Испуганно выдавила:
– Это что сейчас было?
– Птички.
– Про которые рассказывал?
– Ага.
Всех прибывших собрали в ангаре. Быстрый досмотр и не нашедшие контрабанды охранники расслабились. Выдали анкеты-опросники. Вежливый голос под речь голографической блондинки в деловом костюме попросил заполнить и заскрипели мозги. Мужик по соседству пыхтел под "Мы рады приветствовать вас…", Клотар весело хмыкал, что-то карябал в вариантах ответа, а Тэра уже со второго вопроса начала понимать, что психологи Иствика – ребята весёлые. Собственно, первый вопрос понятен: имя, фамилия. Как сложно. А вот второй поставил в тупик. Пол. Требовалось всего лишь поставить галочку. Просто же. Вот только где? Торопыжка покосился в тест и хрюкнул, уткнулся в свой.
Как оказалось, пол бывает мужской, женский, мужской-женский (гермафродит), бесполый и, о чудо, еще вариант: другое – нужное вписать. Этот белобрысый паразит беспардонно покосился, расплываясь в улыбке, хрюкнул под "…не запятнать светлое имя Иствика…" и сделал вид, что не подсматривает. А проблемы-то на этом не закончились. Пол, оказывается, у этих весёлых ребят делится на биологический, психологический и социально-адаптивный, и варианты ответов прикладывалась ко всем трём. Так, как же правильно: женский, женский, женский или женский, женский, не поняла? Или правильно: не определилась? Чего они вообще хотят? Тэра совсем растерялась, и покосилась в торопыжкины ответы.
– Не списывать! – хрюкнул тот, но под озадаченно-пламенеющим взглядом повернул бумагу.
Этот паршивец, оказывается, просто развлекался. В полях "имя" и "фамилия" честно переписал: "имя", "фамилия". А второй пункт… Он у нас оказывается биологически "переменное" существо. Да-да! Так и вписал, паразит. В графе "психологический" значилось "определюсь в пятницу", а в социально-адаптивном красовалось "уже догадался?". И все разными почерками.
– Ты чего тваришь?
– Ответы дать просили.
– Ну?
– Так и отвечаю, никто ж не требовал правильные.
– Тебя не пропустят.
– Спорим?
– С этим? – Тэра ткнула в графу "Специальность". – "Отдых"… У тебя что, чердак протек?
– Так спорим или как?
Зная этого шутника, Тэра только уткнулась в опросник. Ответив под "…мы стремимся к светлому будущему человечества…" на все дурацкие полсотни, подняла обалдевшие глаза на Клотара. Тот кивнул на редкую толпу у выхода и они побрели. Каждый прибывший сдавал опросник сидящему за столом сутулому психологу, тот скользил взглядом по бумажке, аккуратно укладывал в стопочку и протягивал руку за следующим, чтобы опять сунуть под нос. Клотар дождался очереди и протянул листки. Опросник небрежно скользнул под нос. Замер. Уши психолога дернулись от удивления. Настороженный взгляд скользнул по сиреневому пиджачку.
– Клота-ар?
Несчастный побледнел.
– Привет, красавчик. Я вернулся.
Парень сглотнул и тыкнул опросником на выход. Тэра протянула свой, но психолог только сунул его в стопку, а сам таращился в спину насвистывающему веселый мотивчик Торопыжке.
Полупрозрачная девушка еще вещала, а Тэра уже догнала:
– Ты здесь был!
– Это Шкадя тебе намекнул?
– Кто?
– Ушастик у выхода. Он долго мою анкетку анализировать будет. В прошлый раз месяц карпел. Четыре собеседования устроил.
– Зачем?
– Ой, лапа, работа у него такая. Как говорят психологи: неправильных ответов не существует. – В серых глазах сверкнули веселые искры, – я отвечал честно.
Они остановились под кронами раскидистых вязов. Бордюрные камни дорожек извилистыми змейками расползались по огромному парку, теряясь в диком сочетании зелени и пестрой травы. Правил, казалось, не существовало. Вообще. Местные бегали по дорожкам. Смешанная компашка вдалеке с визгами и воплями на газоне перекидывалась мячом. На траве! Тэра сморщилась – да на Карстаке за такое… И ни одна деталь внутри не наводила на мысли о Крепости, агрессивности внешнего мира, но маленький горбатый гномик внутри опять начал подозрительно почёсываться.
– Мистер Арчик.
Клотар обернулся и пожал протянутую руку.
– Раф.
– Не пора ли нам избавиться от ноши? – бюрократ кивнул на сумку. – В музей с ней не пустят.
– Как музей? – Клотар взглянул на спутницу. Расплылся в ехидной улыбке. – Ей рано. Поработает. Забинтуем… похороним… выкопаем мумией… – Тэра поджала губы, заливаясь краской, а паршивец продолжил, – вот тогда…
– Вы всё шутите, а кто-то ещё должен ответить за дрона. Да и барышню надо пристроить. – Взгляд Рафа опять потеплел.
Клотар скуксился:
– Музей, так музей. – Без церемоний дёрнул молнию сумки. Выловил за ухо медвежонка. – Держи. Гемме понравится.
Девушка возмущенно вцепилась в любимую игрушку. Раф кивнул:
– Возможно, мистер Арчик, вы правы.
Ворчливый горбун выполз из тёмного уголка, дернул за загривок Пантеру и Тэра не выдержала. С тихим рыком медвежонок стукнул о бедро:
– Гемма, да… Значит, Гемма… Что тут происходит?!
Мужчины переглянулись.
– Ты здесь был!
Клотар пожал плечами:
– Каюсь. Казнить будешь, лапа?
Медвежонок взвился и начал охаживать программиста:
– Ты… паршивец… здесь… был… и молчал… А ты!… – медвежонок замахнулся на Рафа. Чиновник шагнул подальше. Расплылся в улыбке, вскидывая руки:
– Виноват-виноват. Мы знакомы.
– Я еду не знаю куда, а они… А ну колитесь! – маленький кулачек потряхивал медвежонком перед ухмыляющимися физиономиями.
– Мистер Арчик изъявил желание вернуться. Он хороший специалист и я распорядился чуть изменить план полета.
– Изъявил, значит… Что ты там ещё изъявил?
– Ну, Тэ. Знаешь, как было смешно следить за физией этого уважаемого господина, пока он по трапу поднимался, придумывая как бы тебя на борт забрать. Правда-правда. Правила Иствика, знаешь, какая жёсткая штука.
– Да, барышня. Мистер Арчик редко дает рекомендации.
– Ах, рекомендации… – Тэра глубоко вздохнула. – И кем же он работает?
– Работал главой группы К.
– Кем?
– Шишкой над компьюторщиками, Тэ.
– И уволился?
– Я бы сказал, взял дли-и-инный длинный отпуск. Что с моим местом?
– Ждёт.
Тэра вздохнула:
– Что-то вы тут оба не договариваете. Вот чувствую, не договариваете.
– Ну что, мир? Идем?… Ну, Тэ, я же честно обещал найти работу.
Медвежонок опустился. Тэра обреченно кивнула, а Клотар сунул сумку охране. Раф что-то чиркнул на экране переносного терминала и троица углубилась в парк. Тэра пинала ворохи листьев, то и дело под ногами перекатывались переплетенные комочки травы, а она не отрывалась от мощенной камнем тропинки.
– Теперь понятно, как ты выигрывал.
– А?
– Покер. Но…
Она подняла глаза за Рафа:
– Позавчера он выиграл, не смотря в карты.
– Что Вы, барышня. Разве такое возможно?
– Я… Я собственными глазами видела.
Но Раф только качал головой.
– Видела.
– Тэ, какая разница, какой стороной карты, если эти олухи одной колодой три года играют?
– В смысле?
– Тройка червей – большое масляное пятно. Шестерка пик – складка на уголке и ржавая полоса. Король бубей – рубашка царапана. Продолжать?
Тэра пиннула подкатившейся к ногам мячик шумной компашке.
– Ты знал…
– Я приходил развлечься. Не обирал их как новенький. Ну, пол кроны… Ну, чуть больше в плюсе и всё. Все довольны. Позубоскалили, повеселились. Вечерок скоротали.
За нехитрыми разговорами ворчливый горбатый гномик ушел в тень. Кроны деревьев расступились вокруг круглого здания, гордо вздымающего колонны к самому небу, стекающему на шпиль. Где-то там, высоко-высоко над кронами от него разбегается тонкий узор сетки.
– Тэ, не туда смотришь.
– А?
– Вход в крепость.
– Что, вот это?
Шпиль опирался на колонны, кариатиды. Украшенные барельефами стены перетекали в аккуратно выстриженный вокруг мраморного фундамента газон…
– Это вход? В крепость?
Мужчины переглянулись и шагнули в широкий портал.
Внутри скалы вместо небольшой колонии оказался огромный город. Некогда верхушка шахты теперь блистала мраморной отделкой, ярким витринами кафе, игровых залов, баров. В толще скалы умудрились проложить широкие проспекты. Инженеры даже предусмотрели огромные, затянутые сетками окна, позволив легкому ветерку гулять среди шумной толпы, взбивать сладкую вату радостно попискивающих вокруг клоуна детей, обнимать гуляющие парочки и кокетливо колыша разноцветные прически убегать вглубь. Тэра перегнулась через перила. Восхищенно шепнула:
– Чё-о-орт. Сколько тут уровней.
– Много, барышня. Очень много.
– Как-нибудь загляни на третий, Тэ.
Они встали на движущуюся по тротуару дорожку и последовали примеру других. Тоже пошли в какофонии звуков, музыки, визгов. Перешли на другую дорожку, ещё. Тэра уже потеряла все ориентиры, как вдруг споткнулась. Дорожка закончилась у широких ступеней. По ним толпа ползла вверх. Где-то там, наверху дети тыкали пальцами на высеченные на огромных черных колоннах барельефы. Сверху нависала треугольная крыша. И нигде ни выщерблинки. Чопорно. Тэра даже подумала: это точно не склад. Не то, что ругнуться, в гомонящей толпе даже любимое "чёрт" уже встало поперек горла.
– Нам сюда.
Тэра недоуменно обернулась к шумной толпе.
– Сколько их. Это ж надо.
– Нет, Тэ. Это только начало. Мы на полтора километра выше уровня моря. Здесь куча этажей. Целое маленькое государство. Наверное, миллионов пять человек.
Троица взобралась вместе с толпой по ступеням, пробилась внутрь и только статуи да лица с картин провожали их сквозь огромные залы. Мирно покоились фараоны. Карфагенские колесницы. Шибенницы. Лица посетителей слились в одно смазанное пятно. У Тэры начало рябить в глазах, когда они свернули в административную часть. Раф толкнул дубовую дверь и перед ввалившейся в приемную троицей вырос секретарь. Поправил очки в толстой оправе:
– Чем могу помочь, господа?
Торопыжка скроил серьезную мину:
– Передайте директору, что на втором уровне в третьем зале машиностроения из двигателя внутреннего сгорания сперли ведро искры.
Парень вдумчиво записал. Поправил очки.
– Что-то еще?
– Нет, дорогой. Но это важно.
Секретарь исчез за резной дверью, Торопыжка плюхнулся ему на стол. Поерзал.
– Ждать будем?
За дверью пробубнило. Похоже, очкарик цитировал жалобу. Торопыжка прислушался, а бубнение повторилось чуть медленнее, ближе. Еще… И дверь распахнулась, выпустив пятящегося секретаря. Он испуганно стрельнул дуплетом из-под толстой оправы. – Вот они, госпожа Физалис, – и боязливо отскочил к стульям.
Из-за тонкой резной двери в свои владения Гемерия выплыла непринужденно, размеренно и величаво, как полагается лучшему директору ведущего на планете музея. Не грех признаться, что в свои сорок пять, обернувшись в жемчужную блузку, жакет и брюки цвета коралла, она всё еще коллекционировала влюбленные взгляды, всё еще надменно перебирала, а сейчас готова была отчихвостить секретаря за некомпетентность вместе с…
– Клотар?
– Тё-отушка.
– Мальчик мой, как я раньше не поняла… Искру из двигателя сперли. – она подбоченилась, – нет, ну это же надо додуматься… А этот, тоже хорош.
Секретарь скромно скуксился.
– Геммерия, позвольте представить Вам…
– К чёрту Раф, к чётру… Ты б еще госпожа Физалис ляпнул. Деточка, я Гемма, – директор величественно протянула руку мысленно поймавшей челюсть Тэре. – Просто Гемма.
– Тэра Лешер. – Тэра пожала руку, невольно отмечая бархатистость кожи новой знакомой, а душа разрывалась между плюхнуться в книксен и шлепнуться в реверанс. Руки смущенно вцепились в мишку.
Геммерия рассмотрела новенькую своим фирменным пронзительно-снисходительным взглядом, заполняя приемную равномерным:
– Что наплели про меня эти прохвосты, деточка? Племяша – брысь с антиквариата. Господа, дела стоя не обсуждают.
Она умела так ловко менять темы не прерываясь, что Тэра начала впадать в легкий ступор. А торопыжка нашелся:
– Так я не понял, мне задницу отрывать или как?
– В офис, господа. В мой маленький скромный офис.
Тэра вошла последней, сзади гулко хлопнула дверь, а девушка застыла, рассматривая пейзаж горной гряды в стрельчатых окнах под потолок, под сводом которого огромной каплей зависла радужно переливающаяся конструкция. Гулко прошептала: лю…люст-ра. Она еще что-то помнила из образовательных фильмов. Раф украдкой поманил вглубь и Тэра почти на цыпочках пошла вдоль антикварной мебели.
– Деточка, что ты крадешься как цикадул за орехом, – Гемма даже не обернулась, шествуя к трону за растекшимся массивной лужей столом. – Топай как следует. Если тут что-то рассыплется – лично с реставраторов шкуру спущу. – "Она что, мысли читает?" – У меня и пыточная в седьмом зале есть.
Директор откинулась на прямую мягкую спинку, неторопливо провела рукой по полированной, отделанной старым серебром столешнице, дожидаясь пока все усядутся напротив.
– Итак, Раф. Нисколько не сомневаюсь, что ты здесь не ради моего племяши… Зачем ты привел ко мне это чудо?
Тэра зарделась. Клотар тихонько хрюкнул.
– Гемма, дорогая…
– Пффф… Тоже мне комплимент! Раф, я бесценная. Бесченная-а. Ближе к делу. Работа стои-ит.
– Тётушка, бесценная, это когда на ценнике ноль.
Разрываясь между тянущей уголки губ улыбкой и маской смерти, Геммерия пригвоздила племянника тяжеленным как лом взглядом. Тэра испуганно стреляла глазами то в одну то в другого и только Раф безмятежно дожидался, пока в пылу родственных шпилек секретарь, вжав голову в плечи, чуть не на цыпочках прокрадется к столу. Звякнул поднос с фарфором. Напряженные взгляды уже стреляли через клубящийся пар, разнося чайные ароматы… секретарь исчез…
– Он хотел сказать… – пискнула девушка.
– Да-а-а… – Геммерия подалась вперед. Опустила подбородок на сплетенные пальцы, на губах заиграла ехидная улыбка, – он хотел сказа-ать, что-о-о…
– Тётушка, ты не счёт в банке, ты – единственное украшение этой планеты, – Торопыжка расплылся в улыбке. – Ты просто прелесть.
– От паразит. И прибить хочется и жалко. Как тебя не хватало мой мальчик… Итак?
– Гемма, ты же еще ищешь техника в музей?
– Тьфу ты, с балла на больную мозоль. – директор откинулась на спинку. Задумчиво уставилась на пейзаж за окном. – Знаешь, сколько их здесь перебывало после Механика? Нет? Я скажу. До… – посмотрела на ухмыляющегося Торопыжку. – До… А чтоб тебя, до чёртиков. Все из себя дипломированные. Крутые. А как увидят перфоратор без мозга, так и лапки кверху. Половина станков стоит. В механическом двенадцатичасовом параде треть кукол, как Механик говорил, Боже упокой его душу: не фурычит… – даже руками всплеснула от возмущения. – У них, видите ли, мозга нет. Диагност подключать некуда… – Торопыжка лыбился все сильней. – Сказала бы я, куда им его себе подключить. – Геммерия тяжело вздохнула. -А что?
– Я привез G+.
– Не новость. Вот если бы ты его починил.
– Не я.
– Пффф, нет?… Ну, тут ты точно нужного техника не найдешь. – директор покосилась на чуть не трескающегося в улыбке племянника. – Ну, говори уже, говори, а то лопнешь.
Торопыжка сцапал горячую раритетную чашку и педантично отставил мизинчик. Дразня тётушку, потянул аромат.
– Племяша-а? Работа стои-ит.
Клотар прихлебнул и покосился на Тэру.
– Нет, я когда-нибудь его на шибенницу прикручу. Испанский сапожек надену и… – её изучающий взгляд мазнул по серьезной физиономии Рафа, уперся в девушку. – Вы его испортили?
Тэра испуганно замотала кудрями.
– G цел?
Чёрные кудри так же мелко кивнули. А Гемма пожаловалась Рафу:
– Нет. Этот кабинет определенно плохо действует на людей… Что-то у них со связками происходит. Вот здесь, – она потеребила пуговицу воротника блузки. Наигранно вздохнула. – Речь теряют, бедняжки.
Клотар булькнул в чай. Тэра смущенно прижала мишку.
– Гемма, она его вылечила.
– Вылечила?… – Геммерия уставилась на красного как вареный рак Клотара. – Моего мальчика?… Душа-а моя-а-а… – она что-то поняла, радостно подскочила и плавно обогнула стол, пялясь на медвежонка. – Деточка-а. – Обняла Тэру за плечи и заставила встать, вглядываясь в огромные от удивления изумрудные глаза, – ты смогла починить нашего мальчика…
Клотара обнял паркинсончик.
– Сколько мы мучились, чтоб он взглянул хоть на одну де-евочку. Такая молодая… Да мы тебя на руках носить…
Тэра залилась краской.
Дикий вопль смеха рванул потолок, Торопыжка зашелся в истерике, дубася по ляжке, обжигающие волны чая выплеснулись на сиреневый пиджак. – Ты… Она… по-починила…
Гемма непонимающе перевела взгляд на Рафа. Тот расплылся в улыбке:
– Эмм. Не того.
Директор отпустила почти пунцовую девушку и подошла к Торопыжке. Оперлась о стол и вперила тяжёлый взгляд в конвульсикующего племянника:
– Опять голову морочите… Клота-ар?!
– И я тебя обожаю, тётушка. – Клотар всё еще трясся от смеха, – она игрушку твою починила!
Геммерия обернулась.
– Вот как?… Деточка, забудь всё-всё, что тебе наплели эти пустобрёхи. Вообще всё забудь. Особенно обещания этого проходимца, – ткнула в Рафа, – такого нараскажет, что от меня техники бегают как от моровой язвы. Ты же техник, правда?
Тэра кивнула, комкая от дикого смущения мишку.
– Давай, душа моя, попробуй словами, я ж не кусаюсь. Ну… Я – техник… Ну-у-у…
В глазах Геммерии застыла надежда…
– Ну-у-у?
– Техник. – Выдохнула ещё не пришедшая в себя Тэра. – Бакалавр-инженер по направлению биоэлектроника.
– Ну, вот видишь, и не страшно. – Погрозила кулаком Торопыжке. – Напугали мне бедную девочку.
Торопыжка хрюкнул, припомнил раскуроченный шнобель Бульдога, но впечатлениями делиться не стал – Тэра и так не в своей тарелке.
– В общем, так. Ты уже со вчерашнего дня здесь работаешь, деточка, и никаких мне тут отговорок. Любой, кто не согласен галантно получит в пятак. – директор вперилась в Рафа, – усвоил?
Тот вскинул руки:
– Легче, легче Гемма, для того и привел.
– Вот так-то. Смотри у меня… – неторопливо погрозила пальцем и повернулась к Тэре. – Деточка, когда этот прохвост поведет тебя дальше, не забудь моему секретарю шепнуть про себя – мигом оформит.
– Если нет – дай в пятак.
Тэра покосилась на хрюкнувшего Торопыжку.
– Если нет, он у меня на семнадцатый уровень пойдет. Аквариум с акулами чистить, – улыбнулась директор. – И вообще, куда вы, голубчики поселили несчастную девочку? Небось, на девятнадцатый уровень, да? Кайтесь, изверги.
Клотар и Раф переглянулись.
– Ещё никуда.
– На третий, милая, исключительно на третий, оттуда такой очаровательный вид. А теперь дорогие простите, дела, дела. Клотар, задержись.
Тэра обескуражено поплелась за Рафом. Выдала свой идентификационный номер удивленно сверлящему через толстую оправу секретарю и побрела в залы. Мишка недоуменно мялся в руках.
– Раф.
– Да, барышня.
– Почему третий уровень?
– А-а. Так она живет там. Под бочёк поселит, и караулить будет, чтоб я или ещё кто не увел. У Клотара хоромы там же… Учитесь…
"Эээ… Чему?… Хоромы?!…"
Сзади приятный баритон донес ритмичной скороговоркой:
– Ёу, То-ор!… За-че-ки-нил-ся тут дав-но ты, браттелло?
Тэра недоуменно обернулась на непривычно ритмичную речь. Невысокий, похожий на обезьянку мужичёк, раскачиваясь в такт собственному ритму, тряс пальцами перед лицом Клотара. Тот хлопнул обезьянку по плечу, и они вместе двинулись мимо каменного всадника по залу. Раф сморщился:
– Я вас покину, барышня? Дела, знаете ли, а Клотар, думаю, и без меня поможет устроиться.
Тэра кивнула, не отрываясь от зрелища. Было похоже, что разодетая, сверкающая стразами обезьянка урвала себе штаны с какого-то толстяка и радостно переваливалась сквозь толпу навстречу, пересыпая уши Клотара малопонятным:
– Ты однозначно чувак такой файт ласт еар прогулял. Просто куул! Твой рейтинг упал, Мракобес прихвастну-ул!
"Где я его слышала?"
– Нет, правда браттелло, ты сёня игра-аешь? – слова подпрыгивали вместе с раскачивающимся на огромной цепочке медальоном. Казалось, обезьянка своей одеждой и манерой движений бросает вызов разом всей окружающей толпе.
Клотар замер рядом:
– Знакомься.
– Йоу, Тор! Да она просто чиикса, брат, однозначно! – запрыгала обезьянка. – Респект! Уважуха! брата-ан!
Обезьянка пристукнул друга в плечо.
А вот кулак с медвежонком сжался. Тэра уставилась на чёрный ежик обезьянки:
– Торопыжка, это что?
– Йоу, подруга, я ни что, я Э-эмси! Рулю тут концерты под мой гагнстарре-еп! Йоу-у-у!
Девушку пробрал смешок, так забавно и задорно прыгала обезьянка. Какую картинную позу она приняла растопырив дергающиеся в ритм пальцы. Несуразица подняла настроение. Казалось, еще чуть-чуть и певун под собственный ритм начнет крутиться, выдавая "у.а.а – а.а.а". Обезьянка, раскачиваясь, начала растягивать слова:
– Эй подру-уга, послу-ушай, что тебе-е я скажу-у…
– Стоп-стоп, погоди, красавчик. – Торопыжка положил руку на плечо обезьянке. – Тэра, это Эмси. Он тут рулит развлечениями.
– Йоу, подру-уга, есть ниид оттяну-уться – ко мне приходи-и-и! – обезьянка ткнула себе в грудь большими пальцами. – Герла Тора – моя герла!
– Ага, щаз тебе. Торопыжка, чего он вообще лопочет? Можно хотя бы в первый день без культурного шока?
Тот извиняясь пожал плечами, а обезьянка вернулась к теме:
– Так брателло, ты седня файт ор ни файт?
"Чего-о-о?"
– А что у нас сегодня?
– Чува-ак, ты не в те-еме, так слу-ушай сюда-а. – Черная шевелюра вместе с ушами весело задергалась под внутренний ритм. – Дор-дартс мы увидим…
– Стоп-стоп. Давай без рифм, а? Излей прозу, Эмси, ты же гений, давай, дорогой.
– Нет, Тор, ты скучным стал однозна-ачно. Я ж телю тебе дор-дартс впереди.
Тэра прикрыла глаза рукой:
– Что он несет?
– Когда?
– Сегодня, чувак, сего-одня.
Девушка возвела очи-горе, даже плюшевый медвежонок попытался прикрыть морду лапой, а Торопыжка улыбнулся:
– Лапочка, хочешь скуку развеять?
– Да уж соскучишься с вами. Мне бы поселиться?
– Ай, брось. Макнёшься в культуру по самое горлышко. Измажешься, так сказать, впечатлениями. Развеемся. Давай… Мне нужен партнер в дартс. А потом поселимся, а?
– Я никогда не играла.
– Уж поверь мне, солнышко, в это вообще мало кто играл.
Тэра покосилась на Торопыжку, – в смысле?
– Доверяешь?
Она неуверенно кивнула. Ну, дартс и дартс. Чего бы дротики не покидать.
– Йоу! Подруга свихнулась! – обезьянка забавно подскочила и рванула в толпу.
– Чего?
– Не обращай внимания.
– Ага! Щаз тебе! Колись давай.
– Эй, пиплы, Тор бэкнулся, ща всех разнесет! – обезьянка, подергиваясь, слилась с толпой.
– Так на что я подписалась?
Вместо ответа Торопыжка подхватил девушку за локоток и повел к широким эскалаторам. Они нырнули в толпу, прочь из музея. Прорвались сквозь паутину рекламных голограмм и изверглись этажом ниже.
– Туда. – Торопыжка потянул в огромные стальные ворота туннеля, шумящего разодетыми в разноцветные шарфики фанатами. Эхо гудело:
– До начала дартса пятнадцать минут. Пилотам прибыть к дротикам. Повторяю…
– Тэ, бежим!
Они рванули сквозь толпу. Мимо бубнящего ритм Эмси. Мимо блеснувшего апельсиновым увядшего Солнышка. Стайки хихикающей молодежи. Воплей. Гула. Огромных окон. Экранов. Терминалов. Тормазнули у кучки возбужденно галдящих брокеров. Торопыжка чиркнул клипсой-дракончиком о сканер. Тэра подставила свой воротник под азартно скачущим взглядом коротышки. Сканер пискнул:
– Седьмой глайдер.
Запыхавшийся Торопыжка приобнял Тэру за плечи и шепнул:
– Я дома, подруга.
– А?
– Вон туда смотри, Тэ. – повел рукой в конец огромного тоннеля. На просторной площадке, как на широкой губе выстроились десять сплюснутых, словно наконечники стрел, серебристых глайдеров. Узкие крылья прижаты.
– Это дротики, Тэ.
– Шутишь?
– Идем.
Они пошли мимо толпы, галдящей за ограждением, скандирующей "Мра-ко-бес, Мра-ко-бес…". У серебристых машин на губе в порывах легкого ветерка возились разодетые в плотные костюмы пилотов пары. Проверяли, настраивали. Парень в черном комбинезоне с суровой миной как бритвой резанул взглядом по Клотару и медленно нацепил шлем с алыми разводами. Глаза, казалось, жгли красными угольками даже через темное стекло.
– Этот нас не любит… Да-да. Дротики, Тэ.
– Хочешь сказать, мы их кидать будем?
– Ещё интересней. Мы седьмые, и регистрация закрывается.
– И что? Эй алё, глайдеры зачем? Правила?
– Правила? – Торопыжка хлопнул себя по лбу. – Точно, ты ж не местная!
– Ну, спасибо, заметил.
– Слушай, – они подошли к седьмому дротику. Клотар хлопнул по холодной стали. – Один пилот. Один стрелок. Задача поразить три мишени как можно быстрей. Ты стрелок. Навести и кнопку плюх. Справишься?
– Ты опять недоговариваешь.
– Тэ, тебе правда понравится. Разве я когда-нибудь врал?
– До старта пять минут!
Толпа начала волноваться.
Комментатор взвыл: "Итак! Мы приветствует вас на шестых играх по дортлинг-дартсу в этом году. Судьи просят команды занять места-а-а…".
Пилоты полезли внутрь дротиков, а Тэра подозрительно смотрела, как Торопыжка с вальяжной ленцой скидывает пиджак. Расплескивая гулкое эхо снаружи, взбивая пыль, пронеслись угловатые судейские катера. Попискивая, закрылась кабина соседнего дротика. Торопыжка сунул пиджак в отсек пилота и выгреб оттуда шлем. Нахлобучил девушке. Щелкнул застежкой и галантно распахнул длинный боковой люк у пуза глайдера. На лице играет улыбка.
– Прошу.
Тэра вздохнула и с опаской улеглась в тесную щель.
"Ой, что-то мне это не нравится"
Щелкнули фиксирующие крепления и двинуться стало просто невозможно. С легким гулом просияла огоньками маленькая панель и люк закрылся. На мониторе шлема появился белобрысый торопыжкин ежик.
– Тэ, ты готова? Джойстик видишь?
– Да. А по чему стрелять?
– По дортлингам.
Машина заурчала, как объевшийся сметаны кот.
– Кому?
Сердце стукнуло сильней.
– Птички такие не маленькие. Их жуть как много. Приходится поддерживать безопасную популяцию в районе Крепости.
– Из этого сделали шоу? Я не хочу стрелять в птиц!
Дротик вздрогнул, завывая, оторвался от постамента и Тэра пискнула. Дна нет! Только плотные крепления удерживают под брюхом стальной машины. Душа ушла в пятки.
– Я… Ааа!… Не буду в птиц стреля-я-ять!
Тэра вцепилась в единственное, во что могла уцепиться под полированным брюхом машины – в джойстик.
– Расслабься, Тэ. Стреляем датчиками слежения. Целься в хвост. Мертвый дортлинг – дисквалификация.
До постамента уже просто пропасть. Тэра пыталась унять несущееся галопом у горла сердце. Проклятый джойстик стал скользким.
– Тэ, знаешь, почему меня прозвали Торопыжкой?
– Нет! Даже-даже-даже… Знать не хочу-у-у!
Дротик подплыл к краю губы и Тэра заглянула в бездну. Где-то там, внизу, крохотные деревца. Марево теплого воздуха коверкает перспективу. Точечки судейских катеров. Пропасть…
– Что? Туда?! Торопыжка-а-а! – в висках начало стучать. Джойстик скользкой селедкой давился в мертвой хватке. Непослушное тело стало каменным.
– А-а-а! За что вообще тут держаться-я!
– На старте я всегда набирал огромную скорость.
– Что-а-а?!
Взвыла серена, и губа прыгнула за спину. Набирая скорость, воющий дротик рванул вниз. К земле. К лесу. Сквозь марево. Сквозь собственный дикий визг Тэра неслась в пропасть. Воздух в унисон с ней выл о подвески.
– Торопыжка, вернемся – убью-ю-ю! А-а-а!
– Если вернемся-а-а!
– Что-о-о?!
– Чего ты боишься, мы ж звездная пыль!
Он дико расхохотался.
Вот уже листва в размазанном пятне пропасти. Узор на верхних листочках качнувшихся крон. Дыхание перехватило. Визг режет уши. Сердце забыло про барабан. Сжалось. В глазах потемнело. Крепления рванули, и лес со свистом ушел в сторону. Сверкнуло солнце. Заложив вираж, Клотар повел дротик вдоль скалы. Тэра прислушалась. Сквозь шелест ветра и дрожащий комбинезон в шлем прорезался весело насвистывающий песенку Торопыжка. Шум в голове утих. Ещё громко ухало торопливое сердце, а ветер ласково шелестел рядом. Какое-то знакомое ощущение.
– Правда, классно?
– Ты… Ты… Ты чего там… свистишь? – речь возвращалась неспешно. Перед круглыми от страха глазами вспыхнула голограмма и показавшаяся на горизонте огромная темно-коричневая птица подсветилась красным.
– Риголетто.
– Чего-о?!
– Песенка герцога.
– Какая герцога! Пичиму… тфу на тебя… почему коричневая птичка красная?!
– У нее датчик уже есть. Не наш клиент. Держись! – ремни рванули в сторону. Скала сверкнула изломами. Проплыла такая крошечная губа, а дротик, кружась, набирал высоту.
– И что теперь?
Джойстик в руках скрипнул от натуги.
– Держись!
Глайдер тряхнуло. Тэра чуть собственной шкурой не почувствовала крышу конкурента. Тот нырнул вниз, обдав беззвучной руганью сквозь стекло кабины.
– Ты что творишь!
– Лови птичку!
Глайдер взвыл на форсаже. Рванул к облакам. К распростершей широкие крылья хвостатой твари. И Тэра изо всех сил вцепилась в джойстик. Пульсирующий маркер пушки заряженной датчиком прилип к подсвеченному синим контуру птицы.
– Наша?!
– Жми-и!
Тэра зажала кнопку и с тихим "ф-ф-ф" к тени ушла маленькая ракета.
Птица вильнула. Прижала крылья. Стрелой скользнула вниз на волосок разойдясь с ракетой.
– Уходим!
– Что? Куда?!
Дротик резко дёрнулся влево, и Тэра со всей силы вжалась в холодную сталь. С яростным "а-лла-и-и-и-и" огромная оперенная торпеда пронеслась вниз. Только коричневый пух застрял в креплениях.
– Теперь поняла, почему желающих мало?
Торопыжка был убийственно спокоен. Настолько спокоен, что к горлу дернулся холодный пульсирующий ком. Тэра медленно выдохнула. Всматриваясь в кружащие на разворот облака, даже не замечала как ей хорошо. Расслабилась, позволяя воздуху просто скользить. Наслаждалась переливами цвета внизу. Полированным блеском скалы… А-ллла-и-и-и… Тень скользнула мимо… Из её снов… Сюда… В свободный полёт…
– Стреля-а-ай!
Тэра очнулась. Уверенно поймала в прицел огромную тень. Тихое "ф-ф-ф" и ракета ушла. Дротик метнулся в сторону, а вокруг длинного хвоста птицы вспыхнул маленький фейерверк. В хвосте блеснуло серебром новое перо.
– Помечена.
– Торопыжка?
– Ммм?
– На кого максимальные ставки?
– Глянь вправо.
Дротик вильнул. Лег на параллельный курс с конкурентом. Зашел в хвост огромному дортлингу.
– Кто это?
– Мракобес.
– Который взглядом сверлил?
– Он. Он. Он помнит, как я его на птичку ссадил. Вот на такую же.
– Что?
Два глайдера, неслись к скале за птицей шумными взмахами набирающей скорость.
– Что творит эта пэ…птица?
– Там, скорее всего, гнездо. А этот добрый человек так достал, что я его однажды просто отцепил на спину птичке.
Ракеты одновременно сорвались с глайдеров. Дортлинг вильнул, набирая скорость.
– Птичка, она такая, с тобой не улетит, но спланирует вниз аккуратно.
– Со мной? – Тэра вцепилась глазами в шипастого гиганта впереди. – Не-не-не, ни за что!
– Расслабьсяяяяя!
Дортлинг резко распахнул крылья перед одиноким уступом. Хвост, изогнувшись, свистнул вперед. Дикое "алл-а-а-и-и-и-и" швырнуло испуганные глайдеры в стороны, а Тэра наудачу нажала кнопку. Дортлинг возмущенно взвыл. Нырнул за уступ.
– Молодец, Тэ.
На последнего – почти упали сверху. Щелчок по кнопке и глайдер с небольшой царапиной торопливо ушел на губу. Следя за разевающей рот пещерой, Тэра мелко дрожала от возбуждения, азарта, чувства скользнувшего рядом когтя… Чувства чего-то знакомого. А внутри довольно урчала Пантера.
Дротик опустился на постамент. Рядом вскрывались кабины соседей. Клотар вынырнул сам и помог выбраться.
– Видишь? – Он ткнул в пустой постамент. – Поэтому желающих мало.
Содрав шлем, Тэра вытянула шею. Взгляд устремился за край губы. Там в дали, в лесу, вилась тоненькая струйка дыма.
– А-а-а… Торопыжка. Они-и… живы?
– Пока не знаю.
Тэра задумчиво подняла медвежонка.
Дожидаясь результатов, команды ушли к букмекерам. Не обращая внимания на толпу, Клотар сцапал пару стаканчиков, плеснул воды и протянул один Тэре. Та ухватилась обеими руками. Вода волнами заплясала по кругу. Пальцы подрагивали, а на губу опускался судейский катер. Издалека было видно, как выскочил потрепанный пилот глайдера, помог прихрамывающему товарищу, и толпа радостно взвыла.
– Видишь, Тэ? – Торопыжка ткнул стаканчиком в беснующуюся толпу. – Они жаждут зрелища. Хотят быть этими смельчаками, гонять за дортлингами, но боятся. Исцарапать собственную шкурку на пути к мечте… это же так страшно. Так убого. Это же всего лишь мечта…
Тэра облокотилась о столик. Стакан в руках уже почти не прыгал, медвежонок смотрел ободряюще, а Торопыжка, как обычно, невозмутимым взглядом ощупывал толпу. Продолжал:
– Кому-то из них лень, кому-то страшно, кто-то боится проигрыша… Они всего лишь одаренные несчастьем люди, отхватившие кусочек адреналина… Сомневающиеся…
– Да уж. – перед глазами встал несущийся навстречу дортлинг.
– Болеть за кого-то, значит, в мечтах быть им… Но мы не они. Мы плюнули в лицо сомненьям и огребли адреналин по самые уши. Все ощущения наши.
Он жадно отхлебнул.
– Погоди, Клотар. Ведь причин много. Нельзя же всех вот так огульно…
– Огульно, Тэ? Я много лет вижу одно и тоже… Какие причины? Кто сказал нельзя? Брось, Тэ. Отнесем их мненье на свалку.
– Почему?
– Кто хочет – делает, остальные оправдываются… Смотри.
На огромном табло всплыли результаты.
– Мы третьи, Тэ. Неплохо порезвились?
– Почему ты ушел отсюда?
– Что?
– Ушел… С чего ты вдруг прилетел на Карстак? Здесь же так здорово.
– Знаешь, лапа, если долго-долго сидеть в комнате, благоухающей ароматами, то со временем они притупляются. Перестаешь их ценить. Ощущать… Жизнь становится кислой… А так…
Он вздохнул полной грудью.
– Я дома.
Толпа вопила, надрывно скандируя Мра-ко-бес-Мра-ко-бес. Чемпион содрал шлем и картинно облокотился о дротик. Напарник рядом махал.
– Идём. Они еще долго будут позировать. Следующий залёт через неделю.
По тому же туннелю они проплыли сквозь бурлящую фанатами реку, продрались сквозь вязкую тину воплей и вынырнули на небольшой площади. Торопыжка махал знакомым, кивал, а Тэра уставилась на небольшой ухоженный памятник в окружении алых фонтанов, бьющих из черного мрамора. Сам памятник: выточенная из ослепительно белого мрамора фигура мужчины казалась живой. Казалось, человек в форме военного просто приклонил колено. Просто смотрит на живые цветы. На своё отражение в полированном черном мраморе.
Кольнуло чем-то знакомым. Тэра пихнула Торопыжку в бок:
– Клотар, что это?
– Памятник. – с натянутым безразличием протянул он.
Дети носились вокруг. Толпа обтекала фонтаны, изливалась с площади в разбегающиеся проспекты, кафетерии, бары, а перед глазами стоял только мужчина из белого мрамора в окружении алых струй.
– Я не слепая, вижу что памятник. Кому?
– Пойдем. – Клотар двинулся, обходя алые потоки фонтанов. Тэра заметила пилотку в руке изваяния, а мужчина грустно смотрел сквозь цветы на свое отражение. – Пойдем селиться…
– Эй, алё?!
– Тэ, это памятник полковнику "третьего Отчаянного" корпуса. Собственно, "Отчаянными" они стали после смерти Бурка.
– Это он?
– Ага.
– Почему? – Тэра всё оборачивалась на странный памятник, а люди, не замечая, текли кто куда. – Почему?
– Что почему?… Тэ, какая уже разница…
Она стиснула медвежонка и, молча, в упор уставилась на Клотара.
– Тэ, зачем тебе… Пройдет время. Политики опять всё переврут, потому что всем наплевать. Вывернут… Оплюют ради сиюминутной выгоды. Не одни, так другие… Честное слово, уж лучше забыть. Не хочешь, чтоб историю марали – спрячь её.
– Нет. Нет, Клотар. Рассказывай.
Клотар глубоко вздохнул. Начал медленно, тихо, в такт шагам выдавливая слова:
– Никто не знает всей правды. Лет двадцать пять назад на южном склоне произошел прорыв.
– Прорыв, что это?
– Шахта обвалилась, Тэ. Так иногда бывает. И твари ввалились внутрь. Не дортлинги и не встречавшие нас птички… – Торопыжка осторожно подбирал слова. – Местная флора очень разнообразна, поэтому периметр охраняют боевые дроны… Понимаешь?
Тэра медленно кивнула.
– Нет, Тэ, не понимаешь…Что бы не говорили о современной технике, она не работает без людей… – Клотар стал мрачнее тучи. – Почти сотня человек оказалась запертой там. Один на одни с этими тварями… В один миг из счастливых рабочих они стали смертниками, Тэ… Теперь понимаешь?
– При чем тут Бурк?
– По правилам, такой провал блокируют, взрывают с тварями и всё. Спасать обычно уже некого… Но, получив сигнал бедствия, Бурк наплевал на правила. Поднял людей и десантировался в провал.
– И что дальше?
Торопыжка молчал. Шёл, неспешно оглядываясь по сторонам.
– Алё… Дальше что?… Да очнись уже!
Клотар зло пиннул камешек.
– Дальше?… Дальше была бойня. Когда-то каждый офицер, каждый сержант, каждый солдат давал клятву защищать. И в тот день все кто о ней помнил в третьем корпусе, прорывались сквозь кишащий тварями провал, пока политики в три горла собачились и обсуждали как поступить и кто прав.
– И?
– Не было никаких "и"… Тэ, они же профессиональные военные. Элита… Конечно, они прорвались… Они почти все полегли, Тэ… Бурк с остатками лично прикрывал отступление… Из всей сотни гражданских вывели шестнадцать человек. Шестнадцать! – Клотар огляделся, взял себя в руки и понизил голос. – Арьергард выдернули уже издыхающим… Тэ, те шестнадцать алых фонтанов – это шестнадцать спасенных жизней…
– А Бурк?
– Умер в операционной. Говорят, перед наркозом в полубреду он прохрипел: Родина и честь.
Сзади на Клотара плечом налетел рыжий малец. Обернулся. Плюнул под ноги:
– Врешь, скотина. – и так же быстро затерялся в толпе.
– Видишь, Тэ, хаять – каждый мудрец. Зачем копать правду, думать, сопоставлять, если можно развесить уши…
– А дальше?
– Дальше?… Тэ, как ты не понимаешь, нет никакого дальше. Вопрос поставили просто. Стоила ли жизнь этих шестнадцати жизней тех, кто полег?
– Но ведь их было почти сто, ты сам сказал.
– Какая разница, сколько их было, Тэ? На самом дне всей этой философской пурги лежит очень простой вопрос: стоит ли чужая жизнь того, чтобы я поставил за неё на кон свою?… Не кто-то, понимаешь, а "я". Я.
Клотар помолчал.
– Стоит ли выполнять клятву, если цена твоя жизнь? Стоит ли защищать?… Стоит ли оперировать, если пациент почти гарантированно издохнет на операционном столе? Это же портит показатели, рейтинг ни к чёрту. Тэ, всё извратили… Вопрос теперь звучит так: он герой, вырвавший у смерти шестнадцать жизней, или убийца, положивший в пять раз больше?… Политики потом грызлись, пиарились, но как водится, к единому мнению не пришли, только колонию от этого лихорадило. Назревал бунт.
– И что, был бунт?
– Нет, Тэ. Руководству Иствика, как сказано в прес-релизе, озвученном самолично директором, это всё до чертиков надоело. Политиков послали к дьяволу, весь их табун насильно вывезли к чертям собачим и поставили этот памятник. Выжившим и родственникам компания назначила пенсии. Бурка объявили героем… Всех их героями… Потом поставили под сомнение… Окутали молчанием… Забыли… Всем так проще. А памятник, вот он, Тэ. Жизнь и смерть… Ему наплевать на личные мнения, он – сама память. Сломай его, старики умрут и все всё забудут… Как я сказал, Тэ, никому до истории нет никакого дела, пока она лично не коснется плеча…
Замолчал, смотря под ноги.
– Клотар.
– Ммм?
– Ты откуда всё это знаешь?
Клотар шел, не торопливо перебирая ногами. Молча. По изгибающемуся проспекту. Мимо шумной толпы. И молчал…
– Клотар?
– Расспроси Гемму. Она – одна из тех шестнадцати. В молодости раскопками занималась. Там что-то выкопали в породе, ничего в этом не смыслю и вообще… слушай, ну не могу я. Тэ, давай сменим тему, а? – И умолк. Так и шли: молча, не торопливо. Просто куда-то. Тэра старалась не думать ни куда, ни зачем. Молча продрались сквозь вязкую какофонию проспектов, скрылись от шумной толпы. На эскалатор. Тэра настолько ушла в себя, что даже не заметила, как вокруг появился газон, клумбы, извитые лавочки в парке огромной пещеры. Ухоженные деревца потянули выстриженные в форме диковинных зверей ветви ввысь, туда, к разливающим теплый свет фонарям. Под матовый золотистый потолок, испещренный белыми прожилками, паутиной стекающими по стенам вниз. К массивным стеклянным дверям.
Клотар вдруг тряхнул белым ежиком так сильно, словно сбросил сугроб с головы, повел плечами. Улыбнулся. Уставился на спутницу спокойным вдумчивым взглядом, а Тэра замерла:
– Что?
В глазах не то промелькнула искра, не то чёртик махнул факелом – Торопыжка улыбнулся:
– Третий уровень, Тэ. Мы дома.
Он приглашающе махнул к двери, и ничего не оставалось, как шагнуть внутрь. Пискнул невидимый сканер. Стекло ушло в стену, а медвежонок нервно сжался в руках.
"Почему он сказал Мы, а не Я?"
– Ну же, Тэ. Смелей.
Тэра набрала побольше воздуха в грудь и шагнула внутрь. Замерла. Пальцы дико, до боли, вцепились в мишку. Воздух застрял в легких. За спиной замер Торопыжка.
Забыв выдохнуть, девушка хлопала огромными от удивления глазами.
– Смелей, Тэ. Смелей.
Она не могла поверить собственным огромным изумрудным глазам. Казалось, вот оно – прошлое. Далёкое прошлое, еще до рождения. Десятилетия, века назад. Тогда были портные, или нет, эти, как их, – портье… Чёрт, кто помнит как правильно?… ковровые дорожки, шпонированные стены. Да-да… Бра по стенам, тянущимся за повороты и сейчас она видела почти то же. При… Нет-нет, чёрт, как её… Прислуга, вот, в форменной одежде неторопливо шла по делам. Огромный холл украшен… Как же их называли… Декоратор, дизайнер… Тэра так и не вспомнила, как же правильно. Но, точно он тут поработал. Точно. Какой контраст с убогими, обшарпанными трущобами гетто, тремя слипшимися дверями крохотными каморками на всю семью. С исчерченной за десятилетия плиткой и старательно вычищенным ветхим ковриком. Перед глазами встала семья. Тэра дико покраснела. Сам факт того, что она стоит на восхитительно красивой дорожке, похоже, настоящем наборном паркете, в окружении непривычно приятных ароматов чего-то не выразимого… Сердце сжалось. Тэра втянула голову в плечи. Шумный выдох, трепеща, ушёл к люстрам, и девушка испуганно шагнула назад. Уперлась спиной в Торопыжку.
– Нет… Я… Я не могу… Тут какая-то ошибка…
– Смелей, Тэ. – Торопыжка чуть-чуть, грудью, подтолкнул вперед. – Ну же…
Навстречу подошла чуть полноватая девушка в форменном платье. Замерла, качнув каштановым подолом. Склонила голову, представляясь:
– Мэридит, к вашим услугам. – В приятном голосе не было ни подобострастия, ни торопливости. Тэра не уловила ни тени насмешки. Похоже было, что она искренне хотела помочь.
– Я… Можно я пойду? – Тэра попыталась развернуться, но Торопыжка с тихим "стоять" схватил за плечи. – Если это опять твоя шутка, то не смешно, Клотар.
– Я ваша горничная, госпожа Лешер. – Под убранным за полоску кружев пучком волнистых волос расцвела искренним теплом улыбка. – Ваши вещи уже доставили.
Её карие глаза с внимательной обходительностью смотрели на Тэру.
"У меня горничная? Придушите мои плоскогубцы, да они издеваются!"
Тэра с силой тряхнула волосами. Слова застряли в горле. Вот это – дом? Дом в котором живу я? Я?… Бред какой, за что!
Меридит шагнула в сторону и плавным движением кисти указала на отполированные до блеска расписанные цветочным орнаментом стальные двери у дальней стены.
Ноги приросли к полу.
– То… Тороп… Клотар…
– Идем, лапочка, смелей. – он осторожно погладил её по плечу. – Я же сказал. Мы дома.
– Нет… Клотар… подожди…
Торопыжка вздохнул, – ну вот что мне и хорошими делами подруге подгадить нельзя? – Обнял вросшую в пол девушку за талию и потянул. – Ну же. – и вдруг хитро засопел.
Мэридит скромно улыбалась. Казалось, задержка ее нисколько не беспокоит, а Торопыжка хмыкнул в ухо:
– Ладно… Видишь этих господ, бредущих по своим высоким делам. Им нет пока до нас никакого дела.
– Пока? – выдавила Тэра, всё еще не решив шагнуть назад или вперёд. Где-то в душе Пантера дернула ухом, горбатый гномик прищурился из темного уголка.
Клотар сзади склонился к самому уху. Колыхнул кудри. Шепнул:
– Ну, можем устроить шоу.
– Что?
Тэра взвизгнула. Что-то дернуло под коленки, уже такая милая дорожка ушла из-под ног. Пальцы мертвой хваткой вцепилась в сиреневый пиджак, а Торопыжка невозмутимо кивнул склонившей на бок голову Мэридит и, не обращая внимания на испуганные вопли, болтающиеся во все стороны нижние конечности в черном комбинезоне, пошел к лифту. Как конферансье на премьере сотряс воздух:
– Господа, встречайте! Тэра Лешер!
Визги сплелись с веселым мотивчиком. Поганец самозабвенно насвистывал песенку, пока окружающие глазели, посмеивались. Дородный джентльмен с сигарой в зубах захлопал в ладоши с присущей ленцой, решил что увидел новобрачных, а по холлу метались визги. Не зная что делать, Тэра изо всей силы вцепилась в шею Торопыжки.
Меридит нажала треугольную кнопку и с тихим "пум" испещренные цветами двери исчезли в стене. Торопыжка шагнул в лифт. Ссадил с рук Тэру и, потирая шею, сжался, спасаясь от охаживающего по плечам медвежонка.
– Ах.ты.паршивец.меня. удумал…
Лифт ехал. Медвежонок порхал по рукам, голове, белой шевелюре. Клотар замер как истукан-искуситель с ехидной улыбкой. Меридит скромно потупилась, наблюдая сцену через отражение в стене.
Лифт остановился.
– Выдохни. – Клотар чуть не хрюкал, давясь улыбкой. – Вдруг Гемму встретим.
"Час от часу не легче! Он издевается."
Всё еще красная, Тэра быстро одернула комбинезон. Черные кудри взметнулись за плечи и из лифта, уже благочинно, вышла пара в сопровождении горничной. Девушка в белом халате с папкой наперевес торопливо простучала каблуками по коридору, не удостоив их даже взгляда. Только в спину донеслось торопливое:
– Господин Ардлинфельд, господин Ардлинфельд, где Вы?
Торопыжка оживился:
– Мэридит, неужели старикан ещё жив?
– Ох, и не спрашивайте, господин Арчик. Всё в поисках.
"Клотар не представлялся. Они с Мэридит знакомы?" – Тэра с подозрением покосилась на Торопыжку.
– Кто это?
– Ммм?
– Ардлин… э-э-э… чего-то там. Это кто?
На встречу из-за поворота приближались хриплые смешки.
– Да так… Местный сумасшедший.
– Эй, алё?! – но Клотар промолчал.
В старческом эхо из-за угла злость подхихикивая коварным басом перекатывалась в хрипящую радость.
– Понятно всё с тобой. Мэридит, скажите, кто это?
Горничная, не оборачиваясь, ответила:
– Господин Ардлинфельд был главой геологической службы, госпожа Лешер. К общему сожалению, из-за инцидента на пенсию он вышел не совсем в себе.
"Инцидента?"
Смех из-за угла обдал надеждой. Сзади зацокали каблуки. Донеслось торопливое:
– Господин Ардлинфельд! Постойте! Подождите!
Мэридит замерла у зеленой двери. Повернула медный ключ. Обернулась:
– Не пугайтесь, госпожа Лешер. Он безобиден.
– Хи-ги. – Из-за угла шагнул сгорбленный, почти скрученный в дугу старик. Голова с проседью параллельно земле таращится на носки собственных туфель. Руки за спиной опоясывают горб. Выжигая дорожку взглядом, старик резко повернул и энергично шагнул навстречу гостям, хигикнул, отчеканил в пол:
– Мэридит, здравствуй.
– Добрый день, господин Ардлинфельд. – тихо пропела горничная.
– Привет, Арнольд! – Клотар дружески шлепнул старика по горбу.
Ардлинфельд замер. Басовитый смешок застыл на перекошенных губах. С тихим "рммм" старик попытался выпрямиться. Прищуренный глаз злобно просверлил пиджак Торопыжки, второй, широко распахнулся, вскинул седую бровь.
– Ты?… – Старик помялся. – Я тебя знаю.
Сзади подлетела встревоженная девушка. Пихнула папку подмышку. Бережно обняла старика за плечи. Ласково затараторила:
– Господин Ардлинфельд. Как же так? Вы опять убегаете от процедур.
– Отстань, шельма! – старик злобно шлепнул ее по ладони. – Отстань! Видишь, я с людьми говорю.
Девушка выпрямилась, улыбнулась чуть грустно, снисходительно, как нашалившему малышу. Похоже, здесь старику позволяли многое. Мэридит тоже замерла у стены с грустной улыбкой.
– Я тебя знаю, – с нажимом повторил старик. Дернул седой бровью. – Знаю.
– Арнольд. Это же я. Клотар… – Горбуну неудобно было смотреть вверх, так что Торопыжка даже присел, позволяя рассмотреть свое лицо. – Ну, вспомнил?
– Знаю… Зна-аю!… Клотар-Клотар-Клота-Клоти-Кло… Кло! Это ты, противный мальчишка?! – Плотно сжатые губы дернулись в кривой усмешке. Выдавили, – хи-ги-ги-ги-га. Кло. Привет, сопляк.
– Здравствуйте, Арнольд.
Тэра так и не поняла, что это было в голосе друга. Снисходительность, нежность, забота.
Старик дернулся:
– Хи-ги-ги-га. Ты её видел?
– Кого видел?
– Не паясничай, сопляк! Хи-ги… Говорю, ты её видишь?
– Господин Ардлинфельд, нам пора. – Девушка, – медсестра, поняла Тэра, – опять попыталась осторожно обнять старика за плечи. – Нам пора.
– Отстань, шельма! – Арнольд притопнул и устремил злобный прищур на Тэру.
Медсестра опять отстранилась с грустной улыбкой, пожала плечами под медицинским халатом.
– Хи-ги… – прищур моргнул, и старик вдруг просиял, – Хи-ги! Это ты!… Ты-ы…
От удивления Тэра часто-часто заморгала глазами.
– Хи-ги… ги… Наклонись, дочка.
Тэра недоуменно покосилась на Клотара, а он спокойно кивнул, и опять непонятно, то ли сожаление, то ли забота. Одними губами прошептал: "Арнольд".
Тэра нагнулась, убрала со лба чёрные кудри:
– Здравствуйте, Арнольд.
– Хи-ги-ги… деточка… – изломанные артритом пальцы из-за спины скользнули по кудрям. – Хи-ги… дочка… хи…
– Простите?
– Они всё такие же светлые как в детстве… хи-ги… Прямые… хиг… мягкие.
– Господин Ардлинфельд… – попыталась медсестра.
– Отстань-отстань-отстань-я-разговариваю! – затароторил старик. Засопел. Топнул. Замер. Выцветшие глаза с надеждой устремились на Тэру. Вторая рука выскользнула из-за спины. В кривых пальцах сверкнул маленький медальон с вплавленным кусочком отполированного небесно-голубого тиреозита. – Он ведь твой, дочка?… Хи-ги… да?
Тэра оторвалась от медальона. Всё внимание поглотил безумный взгляд выцветших глаз.
– Хи-ги… Азалия, дочка… ты… хиг…
Тэра выпрямилась, а старик всё пытался вывернуть седую голову, заглянуть в лицо.
– Азалия, хи-ги… Это всё он… хиг… – старик потряс медальоном. – о-он! Он виноват!… Хиг…
Руки медленно мяли медвежонка, девушка не знала, как поступить со странным стариком-геологом.
– Хи-ги… Ищи… хиг… Ищи-и-и…
Что тут сделаешь или скажешь. Да и можно ли?… Тэра вдруг решилась. Села на корточки:
– Арнольд.
– Хиг?… – выцветшие глаза бегают по окружающим.
– Взгляните на меня, Арнольд…
Клотар сжал её плечо. Шепнул: не надо. Но вдруг блуждающий взгляд старика замер на девушке. Арнольд с надеждой вытаращился на ожившую Азалию. Вот она, перед ним. Голубые глаза, прямые как у матери льняные волосы, кругленькое, смеющееся личико, точечка-родинка на скуле. Дочь тихо сказала:
– Моё имя Тэра, Арнольд. А кто Азалия? Вы её знаете?
– Хи-ги. – Старик моргнул. Азалия растворилась и только незнакомая девушка печально смотрела из-под черных кудрей. – Хи-ги. – Он опять моргнул. – Хиг. – Взгляд стал подозрительным. – Ты кто?
– Тэра.
Крючковатые пальцы сжали медальон. Сунули за спину:
– Не твоё.
– Это принадлежит Азалии?
Старик дернулся.
– Да. Идем. – мотнул головой медсестре и прожигая дорожку злобным прищуром зашагал по коридору, отчитывая стоящие на тумбах вазы с цветами злобным, – опять не она… хиг… Когда приедет дочь?
Тэра встала. Под озадаченным взглядом Клотар пожал плечами и толкнул отпертую дверь:
– Прошу. Твоя хибарка.
Тэра неуверенно шагнула внутрь.
"Эй, алё, Музей?… Нет, он издевается!"
Захотелось не то, что ноги вытереть – перед входом от обуви избавиться.
От огромного цветного в пол витража в небольшом помещении тянулась настоящая деревянная мебель. Полированная. Золоченая. Резная. Обитая узорчатой тканью. Сбоку нашлось зеркало в полный рост, широкий шкаф уперся резными ножками в наборной паркет цвета слоновой кости с шоколадно-черным угловатым рисунком.
– Вы издеваетесь, да? – простонала Тэра.
– Простите, госпожа Лешер?
– Тэ, что-то не так?
Тэра взорвалась. Развернулась и обоими кулаками отчаянно стукнула Клотара в грудь:
– Всё не так! Всё!… Вы… Вы… – отступила на красно-желтые блики витража, простонала. – Вы издеваетесь, да?… Сговорились?
– Тэ, ты чего?
– Госпожа? – Меридит склонила голову.
А Тэра, комкая мишку, почти шептала:
– … издеваетесь… что я вам сделала… Что?
– Тэ, успокойся, дорогая. Ты чего?
– Чего?… Я чего?! – она ткнула в расписанную вазу на низеньком столике белой кости. – Я… Я знаю кто я! Мне здесь не место… Я… Я этого всего не заслужила!
– Тэ…
– Нет. Нет, послушай. Не знаю, что это за шутка у тебя такая очередная, но… – она отступила еще.
– Тэ, успокойся.
– …но позавчера я еще обляпанная маслом ковырялась в издыхающем гоблине, знала чего хочу и чего стою… – она всхлипнула, – Тварь кудластая – вот как звала меня эта сволочь, ты же помнишь. Я… я в гетто выросла. Моя семья там. А… А я… – опустилась на пол, в цветные блики. Простонала, – чёрт, да что же это.
– Тэ, это всего лишь апартаменты…
– Госпожа Лешер, Вам подобрать другие? Если не барокко, то может, я осмелюсь рекомендовать в стиле ампир или предпочитаете рококо?
– …Ка-акое коко?…
Клотар взглянул на удивленную Меридит и только головой качнул:
– Думаю, не в этом дело.
– Тогда, возможно, шале?
– Вряд ли.
– Да… Да я тут дотронуться до всего боюсь… Это же…
– Чего тут бояться? – Клотар подошел к Тэре.
– … это же таких деньжищь стоит…
– Лофт, Меридит. Точно, она имеет ввиду лофт.
Улыбка соскользнула с лица горничной:
– Какая мерзость. Голые кирпичные стены. Вы шутите, господин Арчик?
– …Если я чего разобью…
Клотар хмыкнул и уперся пальцем в вазу.
– Оставим эти апартаменты, Меридит. Смотри, Тэ. – Тэра испуганно уставилась на балансирующую на кромке стола вазу. – Видишь?
– Нет! – Изумрудные глаза округлились, мишка в панике улетел на пол, Тэра торопливо потянулась вперед, – постой-постой-постой-постой! – Ваза качнулась, помахивая букетом, протанцевала по краешку стола в другой угол и шлепнулась на паркет в паре сантиметров от замерших пальцев. В наступившей тишине Тэра боялась пошевелиться. Обречено прикрыла глаза. Осколки прошуршали друг по другу под ворохом бутонов и улеглись.
– Упс.
– Что ты наделал? – выдохнула Тэра.
– Вазочку уронил. Тэ, это всего лишь расписанный фарфор.- и тихо потребовал, – Мэридит.
– …Всего?…
Всё это время горничная снисходительно смотрела на мизансцену, молча, не шевелясь, но тихое "Меридит" её пробудило:
– Сию минуту, господин Арчик.
Она спокойно проплыла к двери. Быстро пролистала панельку хозяйственного монитора у входа. Что-то выбрала и вышла.
Под шкафом послышалось тихое шуршание. Тэра поджала ноги:
– Клотар, что там?
Торопыжка наклонился и со вздохом подхватил девушку за плечи. Помог подняться, всё пытаясь заглянуть в шарящие по осколкам глаза.
Из под шкафа выбрался чёрный диск. Метнул лучики, сканируя пространство, и деловито, как заправский дворник, пополз к осколкам.
– Уборщик, Тэ. Это всего лишь уборщик. Не думаешь же ты, что сама будешь прибираться?
– А кто?
– Тэ, посмотри на меня. – он встряхнул девушку. – Тэ… Эта служебная квартира не моя прихоть. Так решил твой босс. Значит, так будет. Не хочешь – увольняйся, – он проказливо улыбнулся, – только, пожалуйста, не надо Гемму в пятак.
Тэра смущенно хихикнула. К ногам подполз черный диск и недовольно пискнул. Ткнул краем в ботинок.
– Я же всего лишь техник. – Тэра посторонилась.
– Мда, подруга, ты удивишься, узнав, заменой кого стала.
– Кого?
– Механика.
– Кого-о? Это, тот что того, лапки склеил? У… У госпожи Физалис?
Торопыжка медленно кивнул:
– Делай свою работу, и Гемма тебя на руках носить будет.
Тэра глубоко вздохнула, собралась с духом:
– Клотар, здесь всё равно невозможно жить.
Торопыжка обвел комнату изучающим взглядом. Вроде бы всё на месте.
– Почему?
– Не пойми превратно, здесь очень-очень красиво и она больше той, что была у меня на Карстаке у Бульдога… но… – Тэра смущенно подняла с пола мишку. Ткнула в диванчик. – но… он же короткий. Как я спать буду? Да и помыться…
Витраж грохнул от хохота. Торопыжка держать за живот шлепнулся на диванчик, задрал ноги на резной золоченный подлокотник и трясся, разрывая чопорное спокойствие тишины. Тэра недоуменно таращилась. Он вот-вот грохнется на пол. Казалось, дикие колики заставили Торопыжку поджать колени, он зашелся, с шумом втягивая в себя воздух. Небольшую комнату сотрясло, – это же… надо было… – чего было надо для остолбеневшей девушки осталось загадкой. Сквозь смех прорезалось, -…тебе расскажу… умора…
Мэридит недоуменно замерла в дверях с вазочкой. Ничуть не смущаясь стонущего Торопыжки выждала, пока закончивший работу диск скроется под шкаф и шагнула внутрь. Новая вазочка утвердилась на столе. Мэридит подошла к стене, толкнула и фальш-панель нырнула вглубь.
– Это прихожая, госпожа. Будет ли мне позволено предложить познакомить Вас с апартаментами? – на лице горничной было искреннее сочувствие замершей с отвисшей челюстью девушке. Клотар хрюкал, пытался сесть, а Меридит приглашающе повела рукой. – Прошу Вас, госпожа. – и вдруг добавила, – не огорчайтесь, Вы не первая, кого так жестоко разыграли. Механик очень любил пошутить.
Тэра молча шла за горничной вцепившись в мишку, пыталась подавить в себе "вы издеваетесь". Старалась ступать как можно тише по огромным комнатам, а Мэридит комментировала, – обратите внимание на виды из окон… мебель натурального дерева в стиле барокко Механик предпочитал делать сам… Четвертую комнату он, к сожалению, по собственному вкусу переделал под библиотеку, и мы сочли возможным не разбирать её до прихода следующего владельца… – вдруг обернулась, – может быть, она Вас смущает?
Библиотека отличалась по стилю от шикарных комнат и прихожей. Была более простой и практичной. Тэра подошла к мореному под вишню шкафу, благоговейно провела по лакированной дверце. Сквозь собственное отражение в стекле увидела толстые корешки обложек.
– Просто скажите, и завтра же комнату освободят…
Тэра положила руку на медную ручку:
– Можно?
– Что Вы госпожа, как я смею, это теперь Ваше. Вам решать…
Потянула ручку, провела рукой по тряпичной пропарафиненой серой обложке. Потянула.
– …Ох уж эти старые книги, госпожа. Жутко не практичные…
Тяжелый фолиант раскрылся стопкой исписанных сшитых салфеток. – "это книга?" – Мелкий бисерный почерк как будто экономил пожелтевший листок, торопливо огибал рисунок и убористо летел дальше…
"Сколько же этому лет?"
– Что это?
– Это дневник Механика, госпожа…
"Как странно. Никто не называет его господином"
– …Так мне убрать библиотеку?
– Нет-нет. Не надо.
Тэра торопливо захлопнула дневник и вставила его наместо. Обернулась к широким окнам, проливающим яркий свет на огромное кожаное кресло, на мореный под вишню письменный стол, заваленный бумагами под тенью зеленого абажура лампы и огромный, выше стола глобус.
"Ого!"
Меридит немного смутилась:
– Простите за беспорядок, он очень не любил инфокристаллы. Если позволите, я всё уберу.
– Нет-нет. – Тэра подошла к столу. Скользнула взглядом по исчерченным бумагам. – Не надо, прошу Вас. – Обернулась к застывшему в дверях Торопыжке, а он радостно потянул воздух:
– Как в детстве, Тэ.
"В детстве? Что происходит?"
Из-за спины Меридит вежливо поинтересовалась:
– Госпожа Лешер, когда прикажете подавать обет?
Торопыжка, поганец мелкий, расплылся в улыбке, а девушка удивленно обернулась:
– Тэра, Меридит. Называйте меня просто Тэра. И… какой ещё обед подавать?
Торопыжка подошел к окну. Оперся о широкий мраморный подоконник, не отрываясь от недоуменно обстреливающих друг друга взглядами горничной и госпожи. Кашлянул в кулак и Меридит сморгнула, смущенно пожала плечами:
– Какой прикажете.
Тэра хлопала глазами:
– Куда?
– В столовую, разумеется. – и опять Меридит снисходительно улыбнулась странной темноволосой девушке с фарфоровой кожей. На помощь пришел Торопыжка:
– Столовая, Тэ. У тебя с другой стороны прихожей собственная огромная столовая с огромным столом. С сервизом…
– С че-ем?… Эй, алё! Ты чего обзываешься.
– Так! – Клотар звонко хлопнул по теплому от солнечных лучей подоконнику. – Это твоя горничная. А это всё, – он широким жестом обвел библиотеку, – теперь твоё. Так решило начальство и ему это, уж поверь мне, ровным счетом ничего не стоило… Это же Иствик, детка!
Тэра смущенно шлёпнула себя по щеке:
– Вот за что мне всё это?
Уж за что ему, Торопыжка точно не сомневался и лихо взял дело в свои руки:
– Мэридит, хватит мух из паутины тянуть. Обед! Мы голодны как стая дортлингов.
– Тогда на второе рыба, – просияла Меридит, одарила Клотара благодарным взглядом карих глаз и неторопливой походкой скрылась в апартаментах.
Клотар облокотился об арку окна. Закинул ногу на подоконник. Шепнул:
– Подруга, смирись.
– Но я…
– Смирись и работай. Стань заменой Механика и Гемма для тебя всё что хочешь сделает, ведь музей – это уже много лет её детище. Сломанный экспонат – как сломанный палец. Временно закрытая выставка – как вывих ноги. Он для неё всё… Вот для тебя всё – это что?
Этот ответ Тэра знала точно, выпалила:
– Семья!
Клотар о чем-то задумался. Побарабанил пальцами по мрамору подоконника и вдруг решился:
– Хорошо. Вообще-то этого нельзя, но… Сделай Гемму счастливой, и я лично выбью тебе разрешение от директора Иствика на их иммиграцию сюда. Согласна?
– А ты сможешь? – Впервые в жизни девушка увидела реальный шанс. Даже не свет в конце туннеля, как на складе на Карстаке, не призрачную надежду, ради которой рвалась, сколько помнит себя. Тэра увидела серьезные серые глаза упрямо смотрящие на нее. Переспросила, – точно, сможешь?
– Даже с того света.
Он встал и подошел почти вплотную. Смущая, обдал теплым дыханием:
– Я всю эту гребанную планету поставлю на уши, если понадобится. – и протянул руку. – Мир?
Тэра осторожно пожала:
– Мир. – Закрыла глаза и глубоко вздохнула. – Это ж надо. И на что я опять подписалась? – Уши под кудрями пылали. Тэра надеялась, что щеки только просто порозовели, а Клотар грустно улыбнулся и, приглашающе махнув, пошел в столовую. Тэра плелась следом, всё ещё не веря в происходящее: в вещи, творящиеся в жизни, в реальность окружающей обстановки, реальность собственной горничной. Чёрт, да у неё теперь собственная библиотека! Панель с противоположной стороны коридора оказалась открытой, и Клотар уверенно шагнул внутрь.
"Он здесь был" – скользнуло на краю сознания.
Миновали ещё три двери и… Тэра нерешительно замерла на пороге столовой. Клотар обернулся:
– Ты что, вампир?
– А? – Тэра пыталась собраться с духом, унять сумбур последних дней в голове. И вообще, уж больно помпезно выглядело маленькое помещение для девушки из гетто: между стрельчатыми окнами ободряюще смотрели фрески, к противоположной стене прилип камин, огромный портрет носатого дядьки во весь рост и цветы. Море цветов в вазочках, вазах, вазищах. А по центру этого великолепия в косых лучах в окружении шести стульев оперся позолоченными львиными лапами о паркет белый стол. Морды львов сверкали из-под резной столешницы, принюхиваясь к рыбным ароматам.
– Вампир, говорю? Входи. Приглашаю.
Тэра очнулась. Подошла к столу:
– Это, тоже фарфор? – кивнула на расписанный сценами с животными тарелки, супницу, непонятные прикрытые крышечками узкие чашки, бокалы, сервировку. Смущенно хихикнула,- Торопыжка, это что, для осьминогов?
Стол сервирован на двоих, но вокруг двух тарелок как клавиши рояля улеглись ряды ложек, вилок, ножи. Клотар с мечтательным видом отодвинул тяжелый стул.
– Прошу.
Медвежонок опустился на стол. Тэра удивленно села, от смущения даже попыталась расправить комбинезон – вот уж точно, стул ей пододвигали впервые в жизни, – а Клотар, купаясь в теплых косых лучах, обошёл стол и приютился на противоположном конце.
Из-за плеча призраком выступила Меридит, размеренно, отточенными движениями наполнила тарелки супом и также незаметно исчезла. Как не было её. Тэра принюхалась и слюна наполнила рот – это вам точно не столовая у Бульдога. Желудок, поскуливая, напомнил о себе, а девушка всё не решалась. За что тут вообще хвататься? Что одной ложки мало? И Клотар, паразит, лыбится с той стороны. Что вообще делать с этим серебристым роялем из ложек и вилок? Вздохнула. Торопыжка поерзал под молящим взглядом и сдался:
– Делай как я. – Подцепил крайнюю ложку, принюхался. – Спрашивай, а то, как говорит Гемма, лопнешь он любопытства. – Потянул ложку с супом.
– Ты здесь был.
– Это не вопрос.
– Это факт.
Торопыжка кивнул, уплетая за обе щеки.
– Знаком с этим Механиком?
Тот же кивок. Под долгим недоуменным взглядом Торопыжка промокнул уголок рта салфеткой:
– Чего?
– В чём смысл вопросов, если не отвечаешь?
Клотар улыбнулся и снова полез в тарелку.
– Расскажи про него.
– С какого момента?
– С начала.
Торопыжка проказливо осклабился:
– И сотворил Бог небо и землю…
Тэра не выдержала. Меридит даже пискнуть не успела в уголке комнаты, как через стол свистнул плюшевый медвежонок. Клотар пригнулся, и игрушка распласталась по стенке.
– Ну вот, такую историю испоганила.
– Колись, изверг. – припомнила она слова Геммы и на душе стало легче. Всё-таки, какой у неё теперь босс!
Клотар хрюкнул и, борясь с расползающейся улыбкой, начал еще раз:
– Давным-давно, когда открыли… – замер, – только не тарелкой, ладно? Это я на вопрос отвечаю. Так вот. Когда открыли, что тиреозит может использоваться для перемещения, его начали активно искать на других планетах. На Земле его мало и уж больно он грязный, а глубокая очистка делала его очень дорогим. Просто баснословно. Знаешь, Тэ, была в свое время золотая лихорадка на одном из континентов Земли.
Тэра, не отрываясь от еды, покивала. Она тоже что-то такое слышала.
– Так вот, вся эта лихорадка – полная туфта, по сравнению с тем, что было двести пятьдесят лет назад. Опуская неинтересные подробности, со временем возникло три конкурирующие компании: Клио, Фортаника и Иствик которые мирно процветали до открытия этой колонии. Здесь удалось найти практически чистый тиреозит. Есть даже жилы чистого. Представляешь, как у Иствика взлетела прибыль. У истоков Крепости стояли астрогеологи Ардлинфельд и Гауз. Одного ты видела – горбатого. Второй вон. – Торопыжка уже налегал на рыбу и ткнул вилкой в портрет носатого. Один в итоге пострадал от взрыва, сбрендил и вымотал нервы дочке, так что она сбежала, а второй, выйдя на пенсию, нашел хобби… Господи! Чем только он не увлекался, Тэ. Последние лет тридцать ещё и в музее ковырялся. По старой дружбе помогал Гемме. Ох и рукастый был, всё мог починить… Это она его прозвала Механиком. Прозвище настолько прижилось, что, наверное, и фамилии то уже почти никто не помнит… Но ведь вредный же был. – Торопыжка грустно улыбнулся воспоминаниям. – Тэ, ты не поверишь, мы один раз поспорили, можно ли имея абсолютный доступ к серверам с данными и системе безопасности… ну, камеры, датчики, ты понимаешь… так вот, можно ли выловить нужную информацию. Черт меня дёрнул ляпнуть: "Да запросто!"… Эх… Он как раз в кабинете с тиреозитом экспериментировал… любопытный паршивец… И представляешь, этот душевный человек сдвигает очки на нос. Отрывается от своих механизмов. Тыкает в меня пинцетиком и давай, говорит, малец, расскажи мне, до чего я докопался с этой штуковиной – угощу обедом… Мда, Тэ. Этот жук знал, чем зацепить. Всегда обедал один. Только изредка Эви составляла компанию.
– Эви?
– Внучка. Эвелина Тэреза ди Туччи-Гауз. Он звал ее Эви… Дьявол, Тэ! Он зацепил меня за живое! – Торопыжка даже пристукнул по тарелке. – Чтоб я… здесь… Нет, Тэ, чтоб я здесь чего-то не выловил из системы. Я же…
– Да-да, помню. – Тэра даже передразнила с набитым ртом. Описала ложкой большой круг. – Ты программируешь всю систему. И?
Торопыжка как будто сдулся:
– Он избавился от своего терминала, всё до самых стен выгреб из комнаты, даже штукатурку отковырял и отгрохал библиотеку. Нет, ты представляешь, Тэ. Этот замечательный человек вспомнил об анахронизме. О книгах! Тэ, он еще и шифровать их начал… И всё пиал пером. Пером дортлинга… Чтоб никто никакой датчик в ручку не прикрутил. – От досады Торопыжка даже кулаком пристукнул так, что фарфор звякнул. – Педант!
Тэра хихикнула:
– Молодец. Сломал систему.
Торопыжка начал ерзать:
– Я потом улетел… Надо было подумать. А он умер… Дальше ты знаешь. – Клотар оперся локтями о стол, сплел пальцы и упёрся в них лбом.
Тэра не мешала воспоминаниям. Уминала рыбу. А Торопыжка очнулся, стукнул по своей клипсе-дракончику и, морщась, что-то листал. Меридит, изредка, привидением порхала вокруг, старательно отводя глаза от полупрозрачного изображения. Навязчивое нежелание заглянуть и в очередной раз болезненно сморщившаяся физиономия Клотара заставили Тэру насторожиться?
– Что там?
– Бульдог.
– Ой, господин Арчик, и стоит ли госпоже за столом об этих мерзостях рассказывать?
Торопыжка поднял на госпожу по ту сторону стола взгляд сверкающий серыми искрами.
Тэра причмокнула, облизывая с губ вишневый сок и отставила бокал:
– Как он?
– Тэ, а ты была права.
– Да, и в чём?
– Бульдог-таки рявкнул пароль на глазах Шкипера и вошел… Вот ведь припекло человека. Наверное, дружки уже прознали про похождения.
– Господи-ин А-арчик. – Меридит обдала Торопыжку взглядом заботливой бабушки собирающемуся нашкодить внучку.
– И всё?
Торопыжка поманил пальцем:
– Иди сюда, лапочка. Ты не одна у нас добрая. У меня тебе тоже подарок есть.
Тэра обогнула стол и присмотрелась. Клотар пустил видео, приглушив звук. На картинке полупрозрачные Шкипер и Гровер что-то обсуждали у двери туалета на складе, Гровер притоптывал…
– Похоже, постройка снаружи днем раскаляется настолько, – хмыкнул Клотар, – что не пользуется популярностью.
…как вдруг на кладовщиков налетел Бульдог. Как всегда красный. Рявкнул. Ткнул коротким волосатым пальцем в сторону склада. Только губы шевелились, брызжа слюной. На складе опять проблемы? Гровер начал возмущаться и получил тычок в зубы. У Шкипера же только борода шевелилась. Как всегда, ноги расставлены. Руки в боки. Комментирует. Бульдог рявкнул в ответ. Шагнул на встречу, помахивая кулаком. Шкипер крикнул, и дверь туалета открылась. Похоже пароль. Бульдог – сволочь! – припомнила Тэра. Багровый Бульдог рванул вперед и переклеенный медицинским скотчем нос исчез под широким кулаком старика. Босс стек по стенке. Шкипер сплюнул под ноги и вошел внутрь.
– Боже мо-ой. – Тэра прикрыла рукой рот. – Вот чё-ёрт.
– Твой подвиг становится популярным, лапочка. Не надо было другим пример подавать.
– Что ж это будет, Торопыжка? Он же их уволит.
– Сам виноват. Нечего хороших людей обижать. – Клотар пожал плечами. Инопланетные разборки, уже такие далекие, ему стали не интересны. После обеда предложил развеяться, погулять, и они бродили по верхним уровням. Тэра с лёгкостью запоминала ориентиры, изучала привычки местных. Одежду. Для нее стало открытием странное явление – у местных не просто мода! Разная мода! Оказывается Эмси не единственный, кто любит стразы и сползающие штаны. Бубнит под музыку. Вокруг сновали и разодетые и такие, что Тэра постеснялась смотреть, смущенно отводила глаза, а ведь мало кто на Карстаке хлебнул жизни столько, сколько она. На шестом уровне к парочке прилип Эмси, на седьмом сыскался Эрвин. Вежливо чмокнул в щечку и потряс лапы знакомым. Уж от кого от кого, а от него Тэра не ожидала такого потока эмоций. Размахивая руками, с горящими глазами сержант описывал оборонительные башни. Типы защитных дронов, снующих по периметру. Каких-то сумасшедших на глайдерах, гоняющихся за дортлингами. Они же чуть не столкнулись с этой махиной, – возбужденно вопил Эрвин, – а других вообще дортлинг спихнул в лес. Даже не знаю, живы ли. – Клотар с Тэрой переглядывались. Он улыбался, она смущенно хихикала, пока Эмси рифмой втолковывал правила дартса загорелому неофиту, ритмично помахивая руками. Под вечер было собрались в бар, но Эрвин отговорил. Торопыжка затарился пивом на всех и компания поднялась на смотровую площадку западной башни. Над головами тихо гудел готовый броситься на защиту колонии лазер, за каменным парапетом ухала вниз, в сгущающийся туман скала, и даже такой почему-то знакомый ветер с моря, скользя над серебристо-желтой дорожкой волн, взметаясь ввысь, трепал кудри и молчал о волнах, где-то там, далеко-далеко внизу под густой пеленой тумана лижущих мокрые скалы. Камней не было видно, но Тэра точно знала – они там. Там. Она чувствовала. А вернувшись домой, нашла в кармане записку. На аккуратно сложенном клочке бумаги всего-то коротенькое: "Дежавю?" и сердце ухнуло в пятки. Девушка недоуменно огляделась в теперь уже собственной библиотеке. Потом, пол ночи записка не давала покоя. Тэра ворочалась в спальне, в постели, размером чуть ли не с комнату на Карстаке, а горбатый гном бубнил из темного уголка души. Пантера настороженно дергала ухом. И вообще, подозрительным казалось всё. Всё! Даже одеяло! Не какая-то нетканая синтетика под которой вечно жарко и потеешь. Нет! Настоящая перина, подушки, пуховое одеяло и всё это под балдахином казалось знакомым. Чертовски знакомым! Тэра возмущенно пошарила рукой по атласу. Она никогда не была на Ювеньте! Жизнью готова была поклясться, что это очередная шутка. Ну, Торопыжка! Утром ведь ввалится и будет ржать над кругами вокруг слипающихся глаз, как не раз уже делал на складе. А спать тем временем хотелось жутко, горбатый гном забубнил медленней, сонно, залопотал и, наконец, Тэра поддалась зову Морфея, забылась сном.
И только смелый проявит отвагу,
Утро настало внезапно. Настолько внезапно, что Тэра пулей вылетела из-под одеяла. За окном не рассвет! День! Умылась, оделась и торопливо покидала в себя еду под тихие оправдания Меридит:
– Господин Арчик просил не беспокоить Вас утром.
– Боже, он просил не беспокоить! Работа! – неслось в голове. – Опоздать в первый день. Меня же уволят! – Тэра вылетела с третьего уровня с такой скоростью, словно за ней по пятам несся разъяренный дортлинг. Промчалась мимо памятника Бурку и со всех ног припустила в музей. Нервно простучала по лестнице, торопливо расталкивая посетителей, а на воротнике ожила клипса:
– Приветствую, госпожа Лешер.
Тэра замерла у дверей:
– Вы кто?… Э-э, здравствуйте.
– Я Z, не узнали?
– А… Ты тот мозг, с корабля?
Клипса рассмеялась:
– Можно и так сказать. И с корабля, и с дронов. Кстати, примите моё искреннее восхищение. Вы так храбро противостояли дрону-сторожу на корабле. А мне господин Арчик много чего запрещает…
– Эй, ты что? Подлизываешься?
– Вы храбрая. А я мозг всей этой колонии.
– А… И где логика?… – Z задумалась и Тэра буркнула, – ну, ладно, я пошла.
Торопливо пересекла огромный мраморный холл музея Мартел, нервно гоняя в мозгах: где там у них административная часть? Ой, госпожа Физалис бушевать будет. Точно ведь будет…
– Её нет.
– Эй, алё?… Кого нет? – спохватилась Тэра.
– Гемма на совещании на втором уровне и я навязчиво хотела предложить свою помощь. Вы ведь новый Механик? Так?
– Ну?… – спохватилась, – алё! Как нет? Ты чего мысли читаешь?
На полу вокруг ног возник фосфоресцирующий зеленью круг. Скользнул в сторону, и из мрамора пола взметнулась полупрозрачная блондинка. Та самая, что по приезду читала приветственную речь, пока анкетки царапали, – припомнила Тэра. Та же блузка, серая юбка. В общем, бюрократ-бюрократом. Полупрозрачная девушка окинула Тэру задумчивым взглядом и чуть уменьшилась, так, чтобы стоя на полупрозрачных каблуках её голубоватые с жёлтыми пятнышками глаза за стильными очками в тоню-юсенькой оправе смотрели точно в глаза Тэры. Повела рукой, показывая на колонну.
– Прошу, госпожа…
– Эй-эй, погоди. Z, это ты?
Тэра двинулась за полупрозрачной блондинкой. Та только рассмеялась:
– Никогда не видели свободной проекции?
Тэра удивленно мотнула головой:
– Только слышала. Это ж прорву энергии нужно.
– Нам сюда, госпожа Лешер.
"Ррррр"
– Z, зови метя Тэра.
Блондинка сморгнула, и избавилась от официальной мины. Очки с носа исчезли.
– Так лучше?
За широкой колонной оказался скрытый от глаз посторонних лифт.
– Представляешь, столько посетителей проходят мимо каждый день, – хихикнула Z, – а никому и дела нет, сколько людей за этой колонной исчезает. Просто подумать страшно, – и шагнула внутрь лифта.
"Исчезает?… Дежавю?… Записка!"
Тэра настороженно замерла в дверях. Шагнула назад, вслушиваясь в разгоняющееся сердце:
– Исчезают?
"Мне знаком этот лифт?"
Вместо того чтоб обернуться, Z вывернулась наизнанку. Полупрозрачный нос мигрировал на затылок, светлые волосы скользнули на встречу. И вот Тэра уже настороженно смотрит на полупрозрачную улыбку.
– Что-то не так, Тэра?
– В каком смысле исчезают?
Z привалилась к стенке лифта, оперлась за спиной полупрозрачными руками о серебристую сталь. Хихикнула:
– Технические помещения есть на каждом уровне. С той стороны за колоннами грузовой лифт. Для смертных. А мы с тобой тут поедем. – сморщила страшную гримасу и рассмеялась. – Правда, страшно? Заходи, команда работает на седьмом уровне.
"Чё-ёрт, становлюсь параноиком… Придет Торопыжка – прибью. Шутник, тоже мне."
Шагнула внутрь, и двери медленно схлопнулись. Стало как-то неуютно.
"Точно прибью"
Через несколько секунд скоростной лифт выпустил их в широкий зал заставленный техникой, манекенами на столах, прикрытыми тканью механизмами и Z повела, объясняя, какой экспонат из какого зала. Что с ними не так. Почему не отдали реставраторам, или почему они с воплями вскинули лапки и сами притащили сюда… и вдруг замерла у широкого стола заваленного деталями, среди которых в сизых клубах затесалась чёрная мочалка.
– А вот и первый из твоей команды.
– А? Где?
Z скользнула сквозь стол. Вывернулась наизнанку, от чего Тэру внутренне передернуло, и состроила загадочную гримасу:
– Молчу-ун. Очнись и пой!
Мочалка шевельнулась. Неторопливо поднялась и… Тэра бы и сама не смогла описать, что заставило ее остолбенеть. Ну, потрепанный жизнью старенький дядька. Ну, мясист и паяльник держит уверенно, ну хмурый лоб испещрен бороздами так, словно морщины стамесками резали, но взгляд… Взгляд, казалось, пронзил Тэру насквозь и даже прокрутил дырку в старом-престаром роботе за спиной.
– Лучший электронщик на всю колонию. – отрекомендовала Z.
Молчун медленно повернул жало взгляда к полупрозрачной блондинке, а она продолжала:
– Но кроме "м", "угу", "ага" и "на", даже я ничего не вытяну.
– М?
– Твой новый начальник, говорю. – Блондинка потыкала пальцем в Тэру.
– Мммм. – мочалка уткнулась в гору плат и только тихонько зашкварчал флюс, обдавая сизым дымком.
– Вот, я ж сказала. – полупрозрачная рука отвесила подзатыльник. Мочалка на темечке, конечно, не шевельнулась, но Тэра по крайней мере вышла из ступора. Да-а, такой пришибет взглядом и не заметит, а блондинка махнула рукой:
– Знаешь, тебя представлять не стану. Он даже к Гемме обращается "Мммм". – она хихикнула. – Холост, уперт, исполнителен, когда хочет. Кстати, да, "когда хочет" в этой фразе переставляй куда хочешь, не ошибешься… Гений, в общем. Пошли дальше?
А дальше окунулись в средневековье. Шуты, крестьяне, коровы. Целая полуразобранная ярмарка.
– Это куклы из двенадцатичасового парада. – пояснила Z. Обернулась на металлический скрежет сбоку. Тэра тоже нервно развернулась, и в который раз за утро пообещала себе прибить Торопыжку за его шутки. Попыталась унять дрожь. Как оказалось, во вскрытом панцире рыцаря, склонясь в три погибели, всего-то ковыряется высокая смуглая женщина средних лет. Ничего страшного.
– Ирида. – позвала Z.
Женщина подняла внимательный взгляд, сунула тоненькую часовую отверточку за ухо, под плотно затянутые в хвост каштановые волосы. Отряхнула руки и выпрямилась.
– Наш техник. – отрекомендовала Z. – Исполнительна, старательна, двое детей. – приложила полупрозрачную руку ко рту и шепнула, – странная-а-а.
Ирида ожила:
– О. Гости в нашем подземелье. Молчун, как ты их пропустил?!- Ловя собственное эхо, техник закинула руку на плечо рыцаря. Начищенные до блеска доспехи отразили ее красные брюки под обтягивающей футболкой. – Тоже мне, молчаливый Цербер. – Кивнула на блондинку:
– Чего она там плетет, уважаемая?
Тэра не поняла, кто из них с Z уважаемая, а Ирида ухмыльнулась:
– Вечно она секретничает.
"Секретничает?"
– Кто?
– Блондиночка. Постоянно направленным звуком общается. Окружающим только и видно как она губами шевелит. – Внимательный взгляд техника скользнул по черному комбинезону Тэры, прополз по бетонному полу и замер в вырезе собственной футболки. Ирида демонстративно смахнула с объемного содержимого невидимую соринку и продолжила, – вечно чувствую себя немного того… – покрутила пальцем у отвертки. – Ну, ты понимаешь? Ку-ку, немного.
Тэра покраснела.
– Ирида, это Тэра Лешер.
– И что? Я должна аплодировать?… Ходят тут всякие… Парами.
– А ну выдави уажение. Она теперь вместо Механика.
– А-а-а… Как Физалис жизнь-то скрутила… Молчун, слышал?! Босс пришел!
– Ммм!
Ирида подошла и протянула руку, как плюнула:
– Приятно.
Тэра пожала, всё еще пытаясь сбить краску:
– Что с ним?
Техник поплелась обратно:
– Ногу клинит, босс. К вечеру подлатаю.
"Босс… Я?" – Тэра внутренне сжалась. Перед глазами брызгал слюной Бульдог. Вот уж пример для подражания! Она почти всем телом чувствовала его коронное "Тварь кудластая!".
Нет, в Бульдога Тэре превращаться совсем не хотелось. Любят её, не любят. Какая разница? Ну, молодая. Пусть работу работают, как говаривает Шкипер.
Волну возмущения прервала Z:
– А вот и новенький.
Из-за пятнистой механической коровы неуверенно показался скорее широкий, чем упитанный синий комбинезон. Тэра удивленно вытаращилась на:
– Вандвачарва?
Техник заискивающе кивнул.
– Откуда ты здесь?
Z недоуменно посмотрела на обоих и вдруг просияла:
– Точно. Вы же вместе на корабле дрона лечили.
– Вандвачарва, тебя Раф привёз. Как ты вообще тут…
– Завалил тест. – новенький смущенно развел широкие руки. – Сказали, здесь можно… требуются… я… н.наверное… – покосился на колыхающийся у пояса рыцаря вырез туго обтягивающей футболки. Ирида стрельнула серьезными глазками и уткнулась в куклу, только ухмылка поползла к ушам. А Вандвачарва переминался, – может… могу…
"А они чем-то похожи. Оба смуглые…"
– …так… это… тут…
– О! – обрадовалась Z. – Новые просторы для неформальной логики. Чего он лопочет?
– Он смущен, неуверен и, похоже, чего-то боится.
– М.можно я тут…
– Так мы его принимаем, Тэра?
Тэра с каким-то глубоким сочувствием смотрела на мнущегося техника. Наверняка талантливого, раз уж он сюда попал.
– Э-эй! Тэра… Не берем?… Ты босс – решай.
– Берем.
– Так он же тест завалил.
Пока Тэра и Z припирались, Ирида повернулась повыгоднее. Неторопливо потянулась за упавшей отверткой и уши Вандвачарвы зарделись от колыхнувшихся достоинств в вырезе незнакомки в красном.
– Всё равно берем, – решила Тэра. Кивнула Вандвачарве, – выбирай куклу и вперед.
Вандвачарва покосился на Ириду, благодарно просиял, вытирая широкие руки о комбинезон. Неуверенно кивнул и исчез за коровой.
– Z, еще кто-то есть?
– В залах еще четверо бродят… Твой кабинет там.
– Мой что?
Блондинка уверенно зашагала между увечными экспонатами:
– Ка-би-нет. Механик предпочитал работать там. Кстати, Клотар сказал, как он… Механик в смысле… называл этот цех?
Тэра мотнула головой.
– Прибежище убогих.
Тэра еле успевала за полупрозрачной блондинкой, нисколько не считающей нужным обходить экспонаты.
– Почему… Погоди, не так быстро… Почему убогих?
Блондинка обернулась у широкой двери:
– Ну, Молчун он и есть Молчун, сама видела. У Ириды двух мужиков увели. Думаешь, откуда дети…
Тэра насупилась. Очень уж ей не нравилось то, что слышит.
– Нет, ты не подумай чего. – продолжала Z растворяясь в двери. – Просто не повезло ей. Козлы даже здесь не вым…
– Эй алё! А я?
Ручки на двери не было. Тэра налегла плечом, но не тут-то было. Резная дубовая дверь не двинулась ни на миллиметр. Нос к носу из двери высунулась полупрозрачная голова. Блондинка откинула длинные светлые волосы в дверь и закончила:
– …не вымерли, говорю. Да и ты тоже наняла того ещё оратора. Чего ждём?
"Вот ведь болтушка!"
– Z, ты вообще можешь мыслить последовательно?
– Ой, могу, конечно. А тебе зачем? Вы люди такие непоследовательные… – блондинка призадумалась, – Клотар, вообще говорит, цитирую: "Люди не способны основательно продумывать больше одной логической цепочки за одной чашкой кофе". Вот… Так что, добавляя логичные нелогичности и частотные модуляции в звуковой поток моей речи, с точки зрения неформальной логики, я становлюсь формально адекватно логичной в глазах неосознанно нелогичных людей впадающих в ступор от моей несокрушимой логики. Эммм. Правда, я умница?…
"Чего-о-о?"
Z хихикнула на задумчиво перекошенную рожу в кудрях и вдруг спохватилась:
– Ой, а почему ты спрашиваешь?
– Кто тебя этому научил?!
– Клотар.
"Изверг"
– Как зайти, логичная ты моя?
– А! вот. – Блондинка вынырнула целиком и вытянулась в носатого мужчину в твидовом пиджаке. С портрета, – вспомнила Тэра. Носатый обернулся. Внимательно оглядел окрестности склада и неторопливо нажал на резные лепестки. Наклонился вперед как летающий дрон и шагнул в дверь.
Тэра повторила трюк, и дверь распахнулась.
Внутри комнаты без окон мягко светился потолок. Простой широкий стол с инструментами, конструкция из пластин и проводов высотой… с палец гоблина, определила Тэра. В переводе на понятный, обхват пальца примерно равнялся обхвату ее талии. Но так было привычней. Да и кому какая разница, это ж для себя. Рядом на задних лапах застыл песочного цвета ящер с острющими на вид крючковатыми когтищами. Хищные желтые глаза ящера тупо таращатся в стену.
"А чего тихо?"
Блондинки нет. Тэра обернулась. Z спокойно стоит за спиной и с любопытством школьницы изучает обстановку. Тэра не выдержала:
– Что?
– Ничего.
– Что ничего?
– Я тут ни разу не была после ремонта.
– Мда? Ну, заходи.
Z смущенно потупилась:
– Не могу. Тут нет ни датчиков, ни проекторов. Механик всё демонтировал.
"Чёрт. И как тут работать?"
– Так. Кому сказать, чтоб сюда прикрутили терминал и приволокли оборудование?
Блондинка просияла и задумалась. Вдруг под удивленным взглядом изумрудных глаз уменьшилась и превратилась в развалившегося в кресле Клотара. Даже задний фон появился: огромные черные ящики светятся алыми полосками, сзади снуют люди в белых халатах.
– Тривет, Тэ.
Тэра сморгнула. Посмотрела на ухмыляющегося Торопыжку и сморгнула еще раз. Так, на всякий случай. Но Торопыжка остался на месте.
– Привет, говорю! Z сказала, нужна помощь?
– У меня в кабинете нет ни терминала ни диагностического оборудования, кого спросить не знаю.
Торопыжка почесал репу и постучал по клавиатуре.
– Будет.
– Когда?
– Сегодня будет. И в кабинете и в библиотеку тебе поставлю, а то ни в паутину выйти, ни фильм поглядеть.
– Спасибо. А…
К Клотару подлетел мужичек в белом халате, затараторил, но Z предусмотрительно приглушила звук. И Тэра только смогла уловить странный тихий ответ:
– А вот пусть он своей квадратно-гнездовой думалкой пораскинет. Функция же не сбалансирована, как он вообще алгоритм Дойча-Йожи вкарячит. Система вместо ответа на фазовый запрос ему кукиш скрутит и как он вывернется тогда?
Мужичек скривился в панике и убежал, а Тэра вернулась к донимающему со вчерашнего вечера вопросу:
– Торопыжка, записка?
– Что записка? – он со скучающим видом посмотрел в сторону.
– Ты не писал?
– Ой, лапочка, только скажи, я тебе дюжину наваяю… – вдруг спохватился. – А что, должен был?
Тэра мотнула головой. Кулаки сами собой сжимались в попытке помять оставшегося дома мишку.
"Не он написал?"
– Тэ, жди. Всё будет.
Клотар исчез и вместо него на Тэру внимательно смотрела полупрозрачная блондина.
"Вот чёрт… дежавю… Ну, кто пошутил?"
Пока не поставили оборудование, Z предложила посвятить Тэру в должностные инструкции и устроить экскурсию по единственному на планете, а потому лучшему музею в округе. Познакомить с полем работы, как выразилась сама и неторопливо повела в залы. Оказалось, Клотар говорил правду. Механик, действительно, работал на благотворительных началах, которые музей, тем не менее, оценил в сто пятьдесят крон в месяц. Тэра даже присвистнула – целых сто пятьдесят! – а Z скромно потупилась. Объяснила: техники Иствика получают в три – пять раз больше. Механик же называл доход просто – "на бутерброды". Собственно, руководя командой, он в своё удовольствие ковырялся в куклах, экспериментировал с породой. Даже заставил левитировать некоторые чучела птиц. И никакого спросу. Служебные обязанности требовали, чтоб команда возвращала в строй не менее десятка кукол-отказников в месяц. Пока это получалось, он занимался чем хотел и только.
– Отказников? – переспросила Тэра.
– Ну, от которых реставраторы отказались. Они тоже не всесильны.
Z замерла у небольшой шумной экскурсии вокруг длинношеего стада. Дети, обступив механических динозавров, вслушиваясь в объяснения экскурсовода-андроида. Задирали головы. Пытались погладить кожистые складки механических животных.
– Этот вид вымер на Земле в конце мелового периода, – вещала экскурсовод, – один из безобиднейших представителей травоядных.
А вокруг собиралось всё больше народу. Детские глаза светились. Даже взрослые прислушивались издалека. Вдруг динозавр вскинул треугольную голову и издал тихий ворчащих звук, напомнивший Тэре вопли в трубу. Дети со смехом и визгами шарахнулись в стороны и снова потянули руки к шагнувшему зверю. Треугольная голова потянулась к траве, купаясь в восторженных воплях, а Z продолжила:
– Он часто ходил по залам. Останавливался, смотрел, как дети любуются на его работу. Мог часами бродить тут. Как-то сказал, что любит детей. Вот только я не поняла, как это?
Тэра недоуменно покосилась на пролупрозрачную блондинку и попыталась просочиться через разростающуюся толпу.
– В смысле, ты не поняла?
– Странные вы, – хихикнула Z. – Мужчины любят женщин, родители детей, дети – сладости и все любят, когда хорошо. Не много ли для одного короткого слова?
– А что не так?
Тэра почти выбралась из толкучки. Еще чуть-чуть и спасительный другой зал. Толпа ребятишек за спиной снова взорвалась искрами смеха, а Z не унималась:
– Я знаю, что такое любить еду. Мне ведь тоже нужно питаться и я люблю сладкое.
Тэра удивлённо зыркнула на блондинку, но та серьёзно продолжила:
– Это здесь я картинка, но в операционном зале, меня кормят. Честно.
– И как ты выглядишь?
– Как ящик… Но, что значит любить детей? Они тоже вкусные?
– А?
Что можно ответить на это? Тэра только глазами хлопала от удивления. В поисках ответа сунула руки в карманы…
– А мужчины вкусные? Они сладкие или солёные? – не унималась Z.
…Рука в кармане смяла… бумажку…
– Нет, я много раз видела на улицах как мужчины и женщины обнимаются и едят друг друга… Присасываются.
Тэра настороженно посмотрела на блондинку. Сердце стукнуло, а рука нервно сжала невесть откуда взявшийся клочок. Холодеющие пальцы ощутили собственный пульс.
– Они называют это поцелуй…
– Уймись. – Тэра настороженно огляделась, но как найти в гомонящей толпе того, кто подсунул записку. Она почти не сомневалась – записку! Как?! У него что, красная шляпа, или плакат с надписью "это я"! Никто не обратил внимания на вертящую головой девушку, встревожено обстреливающую зал. Даже Z, недоуменно пожав плечами, повернулась спиной и продолжила экскурсию, время от времени замедляясь у экспонатов или сама становясь экспонатом, когда сталкивалась с детьми. Понимая, что это картинка они с визгами проскакивали сквозь полупрозрачную проекцию. Взрослые здоровались. А Тэра брела следом и всё не могла решиться взглянуть. Стиснула зубы. Z в очередной раз отвернулась, обходя стенды с окаменелостями, скользя взглядом по скрученным в бублики наутилусам, оторвалась вперёд и Тэра решилась. Рука торопливо скользнула из кармана. Записка метнулась под нос и обожгла коротким: "Берегись!".
"Вот чёрт…"
Пульсирующий в такт с торопливым сердцем воротник стиснул шею. Тэра опять огляделась, но андроид-экскурсовод безмятежно рассказывала о древнем океане Земли, дети тянули руки к серым, давно уже каменным наутилусам, парочки с сосредоточенным видом бродили вдоль экспонатов, и только огромная проекция пластинчатого трилобита вертелась над головой, как будто сообщая: я вас вижу. Всё хорошо. Тэра сглотнула.
"Ч-ч-ч-ё-ёрт…"
Попыталась сосредоточиться, а Z махнула из перехода в следующий зал. Тэра поплелась следом, то погружаясь в себя, то нервно осматриваясь. Опять высунулся из темного уголка души горбун-карлик. Опять начал гневно трясти пятерней и загибать пальцы перечисляя: Раф "храбрая девочка", Торопыжка недоговаривает, в паутине про Крепость совсем не то. А тут еще эти "дежавю", "берегись"…
Тэра стиснула зубы.
"Чёртовы записки"
Сердце отказывалось успокаиваться, горбун начал тревожно тормошить сонную пантеру, а перед глазами уже распахнувший дверь кабинет Механика. Сбоку хихикнуло:
– Надеюсь, из меня экскурсовод получился не хуже, чем бродят по музею?
Тэра тряхнула кудрями и блондинка обрадовалась:
– А как тебе шестой этаж?
– Э?…
– Ну, с тварями Ювенты. Птитародоны, м-м-м, обожаю. Прирождённые убийцы.
"Э… Кто?… Какие…родоны?"
"Убийцы?…"
"И что ответить? Ага?"
– Ага…
Z расплылась в улыбке и сунула любопытный нос в кабинет.
– Ой, всё готово. – Нетерпеливо подпрыгнула, словно девчушка в ожидании подарка под ёлкой, захлопала в ладоши. – Мальчики за четыре часа управилась. Правда, они прелесть?
"Четыре часа?… Как четыре?…"
Тэра раздраженно тряхнула черной копной.
"Вот ведь болтушка"
Из двери плечом к плечу шагнули двое и Тэра нервно отступила.
– Госпожа Лешер?
Тэра сглотнула, недоверчиво смерила взглядом широкоплечих мужчин в серых спецовках. Кивнула.
– Распишитесь.
"Фу ты блин…" – выдохнула. Только теперь в глаза бросились и чемоданчик с инструментами и моток провода и бланк заказа в руке. Техник протянул ручку и в графе "заказчик" нервно дернулась подпись.
"Нет, я прибью Торопыжку"
Шагнула внутрь. Взгляд метнулся к потолку. В углах нашарил кубики проекторов, а Z уже вертелась вокруг ощерившегося когтями динозавра. Со стола булькнула переливами вызова коробочка терминала, и на угол оперся просиявший из небытия полупрозрачный Клотар:
– Привет, лапа. Как работа?
Тэра нервно обернулась на дверь, на блондинку и смерила гневным взглядом проекцию Торопыжки.
– Привет, говорю.
– Как ты тут появился? Я же еще не ответила на звонок.
Клотар хмыкнул. Оценил пылающий, скачущий взгляд и сложил руки на груди:
– Тэ, ты чего?
– Как… ты… сюда… попал?
"Прибью гадёныша"
– Да ладно, брось, Тэ. Ты чего? Забыла?
– Ты программируешь всю систему?
– Ну?… Что сюрприз не удался или я не вовремя?
– Это тоже твой сюрприз? – вырвала из кармана записку, под удивленным взглядом блондинки и в три шага пересекла комнату. Подрагивающая бумажка замерла перед носом Клотара. – Ну?
Программист уперся взглядом в клочок и замер.
– Чего молчишь?… Торопыжка? – но между выбеленных бровей проекции начала расти вертикальная складка.
Торопливое сердце прыгнуло:
"Ну же!"
– То-оро-опыжка?… Клотар!
– Где ты это взяла, лапочка?
"Чего?!"
– Это не ты?! Ты же вечно разыгрываешь.
– Ещё были?
– Чёрт, честно не ты?
"Вот чё-ёрт!".
Тэра попыталась взять себя в руки, а ведь так хотелось броситься на проекцию.
– Были ещё?
– Торопыжка… это же… – Тэра отступила назад. – Это же твоя шутка?
Но Клотар остался убийственно спокойным. Только палец начал постукивать о пиджак.
– Тэ, успокойся. Это не я.
– Успокоиться? Уверен? – нервно стрельнула глазами на дверь.
– Уверен. Еще были записки?… Посмотри… Тэ, посмотри на меня.
Тэра покосилась на проекцию.
– Еще были записки?
"Издевается?" – Даже не заметила, когда начала торопливо дышать.
– Z, охрана. Так были или нет?
Тэра покосилась на замершую в дверях блондинку, с серьезным видом высматривающую неизвестно что.
– Тэ, были?
– Да… Да, еще одна.
– Что в ней?
– Дежавю… Чёрт, Торопыжка, я думала это твоя шутка.
– Ой, ну спасибо, лапочка… – Клотар неторопливо погладил подбородок. – Дежавю, значит… Записку нашла сегодня?…
Тэра кивнула.
– Кто-то решил поразвлечься. Z, сделай анализ контактов Тэры за сегодня.
Блондинка не шелохнулась, но Клотар похоже не сомневался, что распоряжение уже выполняется. Продолжил:
– Тэ, до вечера выкинь из головы. В техническую зону могут попасть только сотрудники, а у тебя их меньше десятка. Z, прекрати паясничать.
Блондинка недоуменно обернулась.
– Ты не телохранитель, а проекция. Есть датчики, вот и шурши. Нечего людей пугать.
Тэра вышла из ступора:
– Торопыжка, это опасно?
Клотар только грустно улыбнулся:
– Ой, я тебя умоляю, Тэ. Кто-то просто развлекается. Найдем, дашь в пятак и порядок.
– Эй, алё? Там вообще-то "берегись" было.
– Чего беречься, Тэ?… – наткнулся на серьезную мину и решил прояснить, – Солнышко, здесь и воровство-то дело редкое. Максимум клептоманы от скуки процветают. Ну, кофе нарочно прольют. Кто-то шутит. Шарит по карманам, а у тебя там пусто. Вот и развлекается как может.
"Ага, как же"
– Ты же сам Z на охрану поставил.
– Ай, лапа, а как еще было тебя успокоить? Ну, сама подумай, какой охранник из бесплотной картинки?… Расслабься, здесь даже директор Иствика без охраны гуляет, когда являет свою благолепную персону. А она, уж поверь мне подруга – та ещё тётка.
– Смеёшься?
– А то. Чтоб на душе легче было – эта полупрозрачная сегодня с тобой погуляет. Вечером заскачу – заберу. Идет?
Тэра кивнула. А что остается? Не уж-то и правда клептоманы развлекаются. Или Торопыжка темнит?
Клотар исчез и смурная, как грозовая туча, стреляя по сторонам изумрудным взглядом, девушка подошла к застывшему у стола ящеру. Обошла, разглядывая песочную шкуру усеянную чешуйками с ноготь.
– Z, что с ним?
Блондинка скользнула от двери и всмотрелась в хищный оскал морды, почесала полупрозрачный лоб, просияла:
– А! Вспомнила. Он с четвертого уровня. Помнишь, там стадо динозавров паслось? Это чучело по сценарию на них охотилось.
– И? – Тэра попыталась взять себя в руки, отвлечься работой, а саму всё терзало: "Чёртовы записки".
Z продолжила:
– Вот. – Терминал булькнул, и на столе возникло миниатюрное стадо. Маленький масштаб позволил стандартному потоку энергии проектора сделать картинку почти непрозрачной и миниатюрные динозаврики в окружении толпы глодали ветки, топтали деревянную столешницу. Крошечная толпа вокруг хихикала, вполуха слушая экскурсовода, как вдруг разом шарахнулась в стороны с испуганно-благоговейными визгами. Расплёвывая гортанный рык по пищащей публике из-за дерева выпрыгнул ящер. Дернулся вперед и с диким лязгом растянулся во всю длину. Под дружный смех детей треугольная пасть клацнула зубищами об пол. Андроид-экскурсовод радостно сообщил, что охота не удалась, и ящер остался голодным, повернулся, как ни в чём не бывало, и двинулся дальше, а довольные зрелищем дети радостно побежали за изливающимися потоками информации. Картинка замерла. Z пояснила:
– Реставраторы заменили процессор. Но, что-то заедало и ящера приволокли сюда. Вот только Механик в нем один вечер поковырялся.
Тэра вздохнула и начала обшаривать куклу. Как-то ведь она открывается. Погладила живот куклы, сторонясь острых как бритва когтей, холку и только на спине около топорщащихся чешуек пальцы нащупали упругий валик. Осторожно подцепили чешуйку и потянули бегунок.
Не успела молния раскрыться, как полупрозрачная блондинка уже сунула внутрь любопытный нос и тут же скривилась:
– Фи-и!
– Чего тебе фи?
– Старьё.
Z отошла и присела на стол, а Тэра потянулась к запястью. Она ведь так и не сняла тонкую стильную полоску диагноста на корабле. Еще один подарок компании за починку. От прикосновения подарок пискнул и потянулся щупальцами к диагностическому разъему чучела. Прилип. Задумчиво пискнул и радостно сообщил, что все системы в норме. Тэра покосилась на Z, но та только плечами пожала:
– А я что, на меня не смотри, я тут первый раз за последние двадцать лет. Может и починил уже.
Тэра призадумалась:
– Как двадцать?
– Ну, двадцать лет назад Механик разобрал здесь всё и переделал вместе с кабинетом дома.
"Чушь какая. Торопыжке максимум двадцать пять, ну может быть тридцать, если как следует за уши потянуть. А кабинет Механик переделал после спора с Клотаром. Он же сам вчера рассказывал. Неужели наврал?"
– То есть выгреб этот кабинет и соорудил библиотеку? Одновременно? Двадцать лет назад?
– Ага.
"Чёрт, что происходит?"
Блондинка уже сидела на слоте, закинув ногу на ногу, и беззаботно покачивала туфелькой. Со стороны казалось, что Z не видит нестыковок.
– И починил за один вечер?
– Ага.
– И что потом?
– Умер.
– И всё? Просто умер?
Полупрозрачная туфелька замерла:
– Ну, больше я его точно живым не видела.
Через меню диагноста Тэра начала проверять механику. Заставила куклу пошевелить лапой. Другой. Блондинка с интересом рассматривала хватающие воздух когтищи, рассказывая:
– Не переживай, это просто несчастный случай. Вечером вышел из музея и по привычке решил развеяться. Носатик вообще обожал вечерние прогулки. Правда, последнее время перестал подниматься на поверхность.
"Механик – "носатик"? Оригинальная у меня подружка"
Ящер топнул ногой и уверенно шагнул по команде диагноста.
– И что было дальше?
– А… Поскользнулся.
– И?
Полупрозрачная туфелька снова замерла:
– Не знаю. Там была слепая зона, так что я не видела. – и вдруг просияла, – а! В архиве есть фото. Вот.
Тэра покосилась на носатого старика в луже крови. Голова на бордюрном камне. Твидовый пиджак нараспашку.
– Похоже, он просто упал.
Тэру передернуло. – Убери это, – заставила ящера покрутить головой. Треугольная морда хищно зыркнула на разглядывающую кабинет полупрозрачную блондинку, отвернулась и замерла. Внутри что-то щелкнуло. Тэра дезактивировала куклу и включила на диагносте фонарик, но добраться до шеи изнутри не получилось. Девушка беспомощно огляделась. В гоблинах проще – везде нос сунешь, везде подлезешь. По кабинету тихо пронеслось:
– Кхм-кхм.
Обернулась, а блондинка с ехидной ухмылкой тычет пальцем на стол.
– Он обычно этим пользовался.
Тэра подошла ближе. Полупрозрачный палец завис над длинным шлангом с крошечными манипуляторами и глазком камеры.
"Конечно же"
Подхватила, подключила к диагносту, и любопытный шланг скользнул внутрь ящера. Прополз между шестеренками, тросиками, сервоприводами и вдоль пластикового позвоночника потянулся к голове. В ярком свете миниатюрной лампы Тэра разглядела бронзовую пирамидку, застрявшую между пластинками позвонков. По команде манипулятор азартно вцепился в старую бронзу, Тэра чуть-чуть повернула голову куклы, пластинки позвонков разошлись и шланг явил на свет странный предмет: пирамидка с резьбой на дне и витиеватой буквой N черного лака на гранях.
"Странно. Откуда это?"
Z тоже пригляделась. Подошла ближе и любопытный нос завертелся вокруг старой бронзы на ладони Тэры.
– Не похоже, что эта гайка от куклы.
Z оторвала полупрозрачные голубоватые глаза и уставилась на Тэру.
– Знакомая штучка.
– Да?
– Ага. Лет двадцать назад последний раз видела.
"Опять двадцать?"
– Где?
– На глобусе.
– Где-е?
– Вот, прав Клотар. Вы люди невнимательные, просто жуть. Сейчас в библиотеке Механика уже терминал поставили, так я отсюда вижу, что на глобусе пирамидка с буквой S есть, а на противоположной стороне нет. Только болт торчит.
– Мда?… Такая же?
– Ага. Это северный полюс.
Тэра сунула пирамидку в карман, посмотрела на насупившуюся блондинку и переложила во внутренний. Так надёжней. Шланг улегся на стол, и, не обращая внимания на гримасничающую перед оскалившейся пастью ящера полупрозрачную, продолжила диагностику. Чтобы хоть как-то отвлечь пытающуюся рассмешить Z, то бесстрашно бросающуюся в когтистые лапы, то выглядывающую из-за стола в обличие древнего охотника с копьем, спросила:
– Клотар просил анализ контактов. Ты сделала?
Крепкосбитый полупрозрачный охотник откинул копьё, расплылся и возникшая блондинка кивнула:
– Давно.
– Что нашла?
Z подошла к кукле и сосредоточенно щелкнула её по носу.
– Анализ видеоархива и трекфайлов клипс жителей показал, что контакт с расстоянием менее полуметра сегодня с тобой имели сто двадцать три человека. Из них сто девятнадцать в музее, из которых сто шестнадцать дети, трое из которых забыли клипсы дома. Их родителям я уже направила напоминания о недопустимости отсутствия идентификатора вне дома.
– Z, можешь узнать, был ли контакт с сегодняшними взрослыми вчера?
Блондинка задумалась, почёсывая треугольную морду куклы. Пришла к какому-то выводу и уставилась честным взглядом:
– Нет. Те, на которых ты налетела сегодня по дороге в музей, вчера не встречались.
– А с детьми.
– С семью. С Элериком столкнулись на пути на дартс, четырехлетние близнецы Тим и Том носились вокруг фонтанов памятника Бурку, с остальными на протяжении вечера.
– И кто же подсунул записку?
Z пожала плечами.
– Хочешь вероятностный анализ?
"К чёрту вероятности"
Тэра качнула кудрями.
– Правильно, носишься как угорелая, так что вероятности в плинтусе.
И что же остаётся?
Тэра сосредоточилась на работе. Проверила шею, глаза куклы, её фирменный рык. От неожиданно громкого рёва Z даже с визгом подпрыгнула, почти натурально схватилась за сердце, отчитала, что, мол, предупреждать надо – инфаркт же хватит. Полупрозрачная всеми силами пыталась быть человеком, вести себя так же. Непринужденно. Жизнерадостно. Старалась отвлечь. Ковыряясь в кукле, Тэра всё думала о том, что эта вертлявая блондинка вовсе не похожа на обычный искусственный интеллект, а из головы не выходило, что на самом деле Z просто выполняет поручения Клотара. Отвлекает, успокаивает, подсказывает. Даже ухмыльнулась про себя – тоже мне, ходячий справочник – всё-то она знает, везде-то подскажет… Но одна мысль подспудно терзала: может Z не просто отвлекает. Блондинка не отлипает ни на шаг с самого утра. Следит? Наверняка ведь отчитывается Клотару. И вообще… Уж как-то всё очень удачно. И Бульдог с носом, и работа приличная и от кредита избавилась нежданно-негаданно. Так глядишь: поднакопить, починить куклы и Торопыжка поможет вытащить родных из гетто сюда… Сюда…
"Чёрт, опять Торопыжка… Или всё это пароноя?"
"Или не всё?"
Когда молния на кукле издав тихое "вжик" утонула в чешуйках в распахнутую дверь ввалился приятель. Как всегда в сиреневом пиджаке, сверкающий в тридцать два зуба, и поволок в кафе. Вот так просто, как и не было ничего. Все попытки поговорить за едой о записках были отметены взмахом идеально выведенных пилочкой ногтей, – Тэ, глупость это всё.
– Да, какая же глупость?
Торопыжка отложил вилку. Взгляд перестал шарить вокруг. Заглянул в напряженные изумрудные глаза и веселая искорка притухла. Тэра даже подумала, что Торопыжка и Клотар разные люди. И этот, второй – Клотар – смотрит уверенно и спокойно, как бывалый охотник – не разберешь, толи на друга, толи на дортлинга. На дне серых глаз читалась несущая спокойствие железная уверенность в своих силах. И еще что-то… Что-то такое, неуловимое, тонкое, что видишь в глазах потерявших близких, когда душа кричит отомщу, кричит давно и надрывно. Но это только кажется…
– Знаешь, Тэ. Мы не можем изменить то, чему отказываемся смотреть прямо в глаза…
"О чем он?"
"Он это мне?"
– …а это всего лишь бумажки. Выкинь из головы.
Покосился на руки Тэры, нервно теребящие салфетку и снова заглянул в глаза:
– Пока я жив тебе нечего бояться, дорогая… Ты мне веришь?
"Верю ли?"
Тэра кивнула. Она сомневалась, что кивнула настолько уверенно, так искренне, что Клотар поверил, но на нее уже смотрел весело ухмыляющийся Торопыжка. Пристукнул пальцем по салфетке и самозабвенно уткнулся в тарелку.
После ужина программа "развлекательного аттракциона" продолжилась. Обходя алые фонтаны, Торопыжка покосился на одинокую статую Бурка и радостно сообщил, что нет смысла тащиться на нижние уровни. – Тэ, тут поблизости классное тусилово. Танцевать умеешь? – Тэра даже хихикнула, нашёл у кого спрашивать, у выросшей в кабаках и клубах. Смущенно промолчала – не раскрывать же все карты. И они пронеслись по проспекту к огромной, сверкающей огнями вывеске "Рубин". У приветливо распахнутых огромных дверей уже переминались с ноги на ногу парочки, одинокие охотники и охотницы ночной жизни пританцовывая под обрывки музыки стреляли глазками по сторонам, нет-нет, да косясь на солидных вышибал у входа за красной лентой. Тэра притормозила:
– Постой Торопыжка, закрыто же еще.
Тот только хрюкнул и прибавил ходу. Продираясь через приростающую толпу, крикнул охране:
– Эмси тут?
Верзила окинул ленивым взглядом и молча убрал ленточку. Под возмущенные вопли, – эй, а мы? Как же так мужик? Не, чувак, я однозначно круче. Да ты в курсе кто я!… – Торопыжка и Тэра проскочили внутрь. Тихий гул возмущенной толпы утонул в ритме басов, изливающихся из-под круглого помоста в середине огромного танцпола и дрожащими волнами раскатывающимися к столикам. Из-за пульта на помосте взлетели усыпанные перстнями руки. Бас заткнулся и Тэра удивленно попыталась разглядеть за пультом источник ритмично запальчивого:
– Эй, мен! Сколько раз втирать тебе. Правый бас, правый! Брателло давай, помоги чувачку. – пальцы, сверкая перстнями как будто подталкивали ритм, направляя его куда-то в тень.
– Привет, Эмси!
Из щели в бублике пульта высунулась голова в сверкающей стразами бандане:
– Клот пришел, привет чувак… – до избитого басами мозга вдруг дошло, что приятель не один, – Оу, еее, детка! Решила оттянуться? Комон бейби! Зажжем!
Тэра смущенно кивнула веселому обезьянке-чудику, с задорным напором дунувшему в микрофон:
– Д-д-детка! Я для тебя танцпол взорву…
Пока помощники ковырялись с басами, Эмси великодушно позволил взобраться на помост и даже не оставил топтаться на местах, предназначенных танцовщицам, уж Тэра точно знала, зачем столько свободного места вокруг пульта. Пустил во внутреннее кольцо, к себе. Клотар остался снаружи, а Тэра огляделась: места в бублике не много. Эмси суетливо выбирает треки и, чтобы осмотреться, пришлось слегка упереться в ворчащую под музыку потную обезьянку. В общем-то, подрабатывая танцовщицей по ночам, Тэра знала, как выглядят пульты. Но этот…
– Эксклюзив, детка. Спешал фор мне. – Эмси даже надулся от гордости. И ведь было от чего. Тэра осторожно провела пальцами по позолоченным кнопкам. Мониторы, эквалайзеры, бегунки. Здесь было сердце клуба, а Эмси похоже рулил не только музыкой.
– Это зачем? – рука остановилась у странных маленьких шариков, торчащих из панели.
– Воу, детка!… – Эмси торопливо ухватил Тэру за ладонь. – До шести нельзя. Траблы огребем!
– А что это?
Через бублик пульта перекинулся сияющий Торопыжка.
– Тэ, ты не поверишь.
– Во что?
– Помнишь Z.
– Ну?
– По окончанию смены оборудование на шахтах выключают и освобождается просто прорва энергии. А Эмси у нас гений, – диджей зарделся под банданой, – представляешь, уговорил директора разориться на таки-ие стереопрое-екторы. Она когда цену увидела… – Торопыжка покосился на Эмси, – где ты там неделю отсиживался? – тот только скривился, но мина под банданой светилась от гордости. – Мда, он тут такие миры рисует, что мне с Z и не снилось со стандартным потоком.
Тэра осторожно вынырнула из бублика и привычно осмотрела сцену. Да-а, всё верно… Пантера ещё не потеряла нюх – и здесь в полу люки. Не думали же вы, что резвые танцовщицы рождаются из вспышек фейерверков.
Под тихое "пора" Эмси пустил негромкий ритм и клуб начал заполняться. Тэра прикрыла глаза, почти незаметно кивая в такт льющейся музыки. Перед внутренним взором гетто. Дикая заводь. Тот еще притон, если честно. Она привыкла видеть с помоста беснующуюся толпу, по опыту знала: как завести, как довести танцпол до иступления. В свои семнадцать в ночной "Дикой заводи" могла довести толпу до истерики даже не расставаясь с лифчиком. Ох, и напрягала она охрану, как же они ненавидели её выступления, но деньги хозяева платили, крохи конечно, но надо же как-то на учёбу зарабатывать, а посудомойкам платят так мало…
– Тэ? – Клотар положил руку на плечо, тихонько сжал. – Тэ, ты чего?
Тэра провела пальцем по мокрым ресницам. Накрыла его руку своей:
– Всё хорошо. Обещай, что не оставишь меня одну.
И только грустно улыбнулась под тихое:
– Легко. Ты вообще танцевать-то умеешь, подруга?
Она даже не вспомнила, что в отличие от разодетой толпы в комбинезоне, только на автомате чуть распустила молнию на груди.
Торопыжка помог спуститься с помоста, и Тэра позволила учить себя танцевать под медленно разгоняющуюся музыку. Неспешно. Даже внутренне усмехаясь заботе друга, позволила себе пару раз от души оттоптать ему ноги, на что Торопыжка только хрюкал и подсказывал. Её чуть резковатые движения постепенно начали попадать в ритм, толпа вокруг уже самозабвенно скакала, когда раскрасневшаяся Тэра удивленно обернулась на вопль с помоста:
– Пиплы! Шоу маст го о-о-о-он!
Беснующиеся басы разорвал трубный вой. Толпа взревела и, вместо привычных фейерверков, помост исторг дикий вопль. Шесть драконов рванули над головами. Тэра с визгом шлепнулась на пол спасаясь от снопов искр. Сжалась, прикрывая голову, а толпа восторженно ревела.
Торопыжка схватил за плечи, поднял. В самое ухо донеслось его:
– Эмси разогревается!
А пола под ногами уже нет. Топающие каблуки и туфли разгоняют круги волн по воде.
Тэра пискнула, прижалась к Торопыжке, но, видя вместо испуга веселую физиономию, отстранилась и присела. Повела рукой. Пальцы ощутили каменный пол, но глаза… глаза лгали, упорно показывая разбегающиеся от прикасающихся к воде пальцев круги. Отражение изумлённой девушки. Беснующуюся вокруг толпу. Странную толпу. Тэра встала и огляделась. Здесь всё не так. Не эти люди заполняли танцпол, не в этой одежде. Боже, почему Торопыжка выглядит как крашенный хипстер? А хипстер, похоже понял, крикнул сквозь шум:
– На себя посмотри.
Тэра опустила глаза:
Вместо комбинезона короткое алое платье. Подол косой юбки не прикрывает колена.
"Эй, алё! А загореть-то когда успела?"
Удивленно смотрела на свою бронзовую кожу. Голой рукой осторожно коснулась бедра у прилипшего к тонкому поясу короткого края юбки.
"Комбинезон. Его ткань… это же не кожа. Как?"
– Это всё Эмси, Тэ! Он рисует!… Ну давай же!… – сквозь рвущий уши бешенный ритм донеслось его тихое, – Взорвем танцпол!
Тэра удивленно обернулась к помосту.
"Как это вообще?…"
И вдруг над пультом сверкнул перстнями кулак. Врезал бас и музыка стихла. Толпа замерла. Над головами разверзлось ночное небо. Мириады звезд медленно наплывали из ниоткуда. Удивленная толпа таращилась ввысь и не замечала того, от чего ускорилось и без того стучащее сердце раскрасневшейся девушки. Вот оно. Под тихие, вкрадчивые аккорды, почти не слышные, Тэра ощутила пульсацию мелких волн на полу. Отражения звезд стали первыми языками огня, крошечными ростками пламени лизнули каблук туфли, носок. Тэра уже не удивилась, что смотрит не на ботинки. А вот Пантера уловила играющий с гранью сознания ритм. Почти не слышную после оглушительного рёва музыку, которая минуя уши, проникает басами в тело, касается сердца, играет на струнах тела, рождая томительную тревогу. Ожидание. Нет, Эмси гений, смешная на вид обезьянка за пультом тонко и продуманно очаровывает толпу. Тэра прикрыла глаза и вспомнила Торопыжкино "взорвем танцпол". Да… Да, вот он ритм. Музыка не будет быстрой. Только ритмичной. Тэра медленно грациозно присела, и воды под разбежавшимися огоньками коснулось уже калено дерзкой Пантеры. Изумрудные глаза под щекочущий тревогой аккорд с вызовом сверкнули на друга. Рука дерзко откинула кудрявые локоны. Хипстер сглотнул.
А на лице Пантеры проступила зовущая коварная улыбка.
Торопыжка не понимал, что происходит, но чувствовал зов неслышный ушами. Не понимал как, но вытянувшаяся из неоткуда музыка единой волной вскинула незнакомку в алом, повела в сторону, заставляя выгнуться. С отвисшей челюстью он таращился на плавно покачивающуюся фигуру, на медленно, с вызовом, скользнувший по лацкану пальчик, и в такт нарастающей музыке закружился в танце с такой знакомой незнакомкой. То прогибающейся послушной волной, то с дерзкой улыбкой ускользающей из объятий, то одним взглядом, жестом расчищающей пространство вокруг. И вот, опять, ловя ускользающую партнершу, краем глаза заметил, как она играет с алыми переливами пламени. Нет! Она и есть пламя! То приближаясь и опаляя, то выскальзывая из объятий пламя ниспадало, взвивалось, влекло. Приковывало взгляды, расчищая танцпол вокруг. Она играла с пламенем. Трепетала с ним, была им. Торопыжка уже забыл где он, наслаждался живым пламенем в звездах, а толпа расступилась. Музыка стихла и пламя опало. Раскрылось лепестками переливающегося бутона, высвободив невысокую хрупкую девушку в алом, на коленях, склонившуюся к маленькому всполоху пламени. В последний аккорд она осторожно протянула гаснущий язычок Торопыжке. Как душу. В изумрудных глазах сверкнула слеза. В тишине прошептала:
– Возьми.
Пламя погасло в руках ошарашенного Торопыжки и толпа взорвалась бурей аплодисментов. Тэра поднялась, похлопала друга по плечу. Улыбнулась:
– А ты неплохо двигаешься для старикашки. – и уверенно пошла сквозь толпу к столикам, а хипстер так и стоял смотря на собственные ладони сведенные лодочкой. Туда где умерло пламя. Даже серые глаза забыли, что надо моргать.
Тэра вынырнула из круга и опустилась за свободный столик. Из-за плеча откуда ни возьмись вынырнул официант, поставил высокий бокал с прохладным соком, а девушка смотрела как ошарашенный хипстер топает ей навстречу. Шагает за круг танцпола и превращается в привычного… нет, не Торопыжку… задумчивого, внимательного, обескураженного Клотара. Он подошел и медленно опустился рядом. Обеими руками вцепился в бокал, тихо исторг:
– Пристрелите мой процессор, – и присосался к прохладному соку, не сводя глаз с играющей улыбки под смеющимися изумрудными глазами. Оторвался, – Нет, а я её ещё танцевать учил, а… Это ж надо, – и снова присосался к бокалу. Из-за плеча возник официант и поставил второй бокал. Тэра пригубила, не сводя глаз с приятеля. Его ошарашенный взгляд, казалось, просто прилип к ней, вот только… только его пиджак… он опять сиреневый. Тэра опустила взгляд – платье исчезло, уступив место привычному комбинезону. Всё правильно, она давно уже не в "Тихой заводи", не на Карстаке.
Клотар потихоньку отходил от шока, превращаясь в привычного Торопыжку:
– Ты где так танцевать нау… – замахал руками. – Нет, нет… даже знать не хочу, не говори. Стоп. – окинул себя внимательным взглядом, посмотрел на отражение в бокале играя гримасой, – дьявол тебя раздери, Тэ… Лапочка, почему старикашка?!
Тэра прыснула смехом и прикрыла лицо руками. Торопыжка снисходительно-возмущенным взглядом таращился на трясущиеся от смеха кудри, рассыпавшиеся по чёрному комбинезону.
– Это потому что Эмси меня в доисторического хипстера нарядил?
Тэра не выдержала, видя сквозь пальцы смесь бурлящих в Торопыжке эмоций, согнулась пополам от смеха, а печально-обескураженный Торопыжка всё пытался стереть со своей гримасы так и тянущуюся к ушам кривящуюся улыбку. Ему и невдомёк было, что стонущая от смеха привалившаяся к столешнице девушка в глубине души начала побаиваться его, странных записок, новой работы. Даже тихонько бубнящий в темном уголке души гном-горбун затаился. Тэра заливалась смехом, а дремлющая Пантера с настороженной ленцой вертела ушами.
– Нет, правда, лапочка, я что, так плохо выгляжу?
– Привет Клотар. – за столик плюхнулся Эврин. Стонущая Тэра покосилась на его новую черную армейскую форму. Попыталась сесть, а сержант затараторил:
– Вы видели, что на танцполе творилось. Это же чума.
– Эрви, ты о чём?
– Там один хипстер с такой девкой зажигал, м-м-м… Огонь! Пламя!
Торопыжка потыкал пальцем в хихикающую Тэру.
– Что? Нет, правда, там… – не унимался Эрвин. – Да, чего ты в неё пальцем тычешь. Вижу. Привет Тэра.
– Она и старикашка.
– Какой старикашка?… Да нет, там парень был… – Эрвин почесал затылок. – Ох, я бы с ней… эээ… Не обижайся Тэра…
А Пантера хихикнула и хищно улыбнулась. Встала одним текучим движением. Эрвин умолк, не сводя глаз с преобразившейся Тэры. Пантера, плавно покачиваясь, подошла к границе грохочущего танцпола. Обернулась. Шагнула внутрь. Преобразилась в алое, крутанулась и с вызовом плюхнулась в реверанс.
Эрвин с трудом подобрал челюсть, ущипнул себя, а Пантера заливаясь краской загара, вытянула руки, поманила кончиками пальцев:
– Ну, давай же красавчик. Смелей.
Эрвин подобрал челюсть и покосился на Торопыжку:
– Так это ты…
Даже договаривать нужды не было. Торопыжка нервно закивал и сержант пулей рванул из-за столика, казалось он побил собственный рекорд скорости в учебке. Грянул новый хит, Эврин подхватил чуть не ускользнувшее пламя, закружился, всматриваясь в счастливое лицо, а Тэра даже не испугалась признаться себе: да, сейчас она танцевала для себя, для него, искренне и с наслаждением. Ощущая румянец. Ловя торопливым сердцем манящий ритм. И только изредка поглядывала на задумчивого Торопыжку. На проступающего временами Клотара, не сводящего с нее глаз. На вскидывающего к потолку перстни Эмси и тихонько радовалась объятиям уверенно ведущего в танце партнера. Эрвина. Её Эрвина.
Далеко за полночь вымотанные и обессилившие они вывалились из клуба. Эрвин нежно прижимал прильнувшую к нему Тэру, Торопыжка рядом травил байку о собственных похождениях, положив руку на оторвавшегося по такому случаю от пульта Эмси. Диджей притормозил у охраны, отодрал девушку от сержанта и заставил повертеться перед носом охраны. Покачивая растопыренными пальцами под собственный ритм рифмами объяснил, что эта особа сюда… в любое время вообще… и что он сделает с этими децлами если нет… Приятели хихикали под ритм, шкафы-охранники кивали, запоминая невысокую стройную девушку, и только Эмси был жутко серьезен. Вдруг неожиданно развернулся, бросил:
– Детка, ты покорила май харт. – и, сверкая стразами на бандане, скрылся в дверях.
Сержант задумчиво взглянул ему вслед, Торопыжка хрюкнул, теребя подбородок, а Тэра снова прильнула к Эрвину. Сержант обнял. Проводил приятелей до третьего уровня, договорился завтра встретиться в клубе и, довольный собой, отказался от приглашения в гости – дежурство, – но ушел, только после того как прозрачная дверь жилого сектора третьего уровня закрылась за Тэрой и Торопыжкой.
Тэра вошла в свои апартаменты и замерла. Как же непривычно: комнаты казались излишне огромны для одной её, ещё и горничная. Она-то и заставила вздрогнуть, скользнув мимо из-за спины с тихим:
– Добрый вечер, госпожа. – размеренно поплыла подавать чай.
– Тэра, просто Тэра, Меридит. Пожалуйста. – прошептала девушка. Чёрт, как же она не привыкла командовать.
Торопыжка сзади подтолкнул в спину:
– Давай Тэ. Это твой дом, чувствуй себя… – и вдруг замолчал.
– Как дома? – Тэра грустно улыбнулась. Перед глазами встала семья. Отец, мама, младший брат. Сердце защемило. Маленький горбун-гном тихонько заскулил в темном углу. Но Торопыжка не был бы Торопыжкой, если бы не умел отвлекать:
– Идём-идём, Тэ. Я тебе лично терминал прикрутил. Пошли, похвастаю. – Подхватил за талию и потащил через комнаты в библиотеку. Там на единственном столе, рядом с напольным глобусом оказалась крошечная коробочка терминала. Торопыжка ткнул в нее пальцем:
– Вот. Даже пластик под мореную вишню. Как стол.
Тэра грустно улыбнулась. Смотрела на всё это великолепие, а душу грызло чувство, что она что-то забыла. Как будто не хватает чего.
– Тэ? Эй подруга, очнись. – Торопыжка с удивлением смотрел на озирающуюся девушку. – Ты чего?
Тэра пошарила во внутреннем кармане, попутно отметив, что размашисто расстегнутый по необходимости ворот вызвал у Торопыжки как будто только анатомический интерес. Выловила пирамидку и осторожно прикрутила её к глобусу:
– Теперь порядок.
– Оппа-па. А зачем откручивала, если не секрет?
– Как говорит одна наша общая знакомая: вы люди такие невнимательные.
– Z? – Торопыжка хрюкнул, – вот язва… Ладно, твоё дело. Кстати, тебе странным ничего не кажется?
– А что?
– Глобус.
– Что глобус?
– Вот-вот. – Торопыжка осклабился в улыбке. – Правильно говорит блондинка. Все вы невнимательные.
Тэра недоуменно обернулась:
– Почему?
– Это же глобус Ювенты, Тэ. Когда Механик его сделал, по привычке прикрутил – сверху север, юг снизу.
– И что?
– Так у Ювенты северный полюс снизу.
– А… – Тэра безучастно отвернулась к темному окну. В ночи о мелкую сетку за стеклом бились крошечные зеленые огоньки.
– Когда я ему сказал, старик только рукой махнул.
Тэра кивнула на огоньки:
– Что это?
– Местная разновидность светлячков… – Торопыжка щелкнул по терминалу. – Работает, Тэ.
– Спасибо.
Битый час Торопыжка пытался сбить накатившую на подругу грусть. Наплевав на приличия, заливались чаем в библиотеке. Вспоминали Карстак. Спохватившийся Торопыжка даже проверил через новенький терминал как там склад. Оказывается, кладовщики уже с ненавистью выкрикивают "Бульдог – сволочь!" и гордо шествуют в широко распахивающиеся двери сортира. Даже трусоватый Фунтик поднаторел. Багровый босс плюётся, яростно трясёт кулаками, пытается штрафовать, но бегать по нужде на раскаленный песок крематория никто не хочет. Дружный вывод одни – теряет контроль. Ни кувалды о проекторы, ни приглашённые программисты не смогли отменить издевательство. По соседним складам поползли слухи. Тэра даже начала жалеть Бульдога. Попросила отменить наказание, но Клотар был непреклонен:
– Тэ, каждый должен отвечать за свои слова и поступки. Ни прибыли, ни положение не могут служить оправданием сволочизма. Пусть поживет в том, что своими руками создал.
Ближе к рассвету Торопыжка откланялся в свои хоромы, а Тэра все сидела в широком кресле, грелась в зеленоватом свете лампы, и только кружка остывшего чая мирно скучала на блюдечке, отбрасывая косую тень по столу на наброски Механика, да точечки светлячков бились в мелкую сетку. И вдруг взгляд упал на выглядывающий из тени изрезанный континент. Глобус скромно напомнил о себе, посверкивая бронзой полюса. Ждал своего часа.
– Неправильно это.
Тэра вздохнула и нехотя оторвалась от кресла. Клотар сказал, что Механик педант. Что ж он поленился полюса правильно прикрутить? Отвинтила север и осторожно улеглась на спину около стола, протиснулась между ножек опор огромного напольного глобуса и рука почти на ощупь нашарила пирамидку снизу. Почти над глазом. Как грохнется еще, подумала Тэра, выдохнула и осторожно отодвинулась. Скрутила пирамидку, навернула север, и выползла на свет лампы из-под скрипнувшей конструкции. Вот уж с верхним полюсом проблем точно не будет. Осторожно навернула полюс на место. Раритет всё-таки.
– Здравствуйте, юная леди.
Опасность! Тэра с визгом отскочила за глобус, унимая рванувшее сердце. Пантера вздыбила шерсть на загривке. Кулаки сжались.
Из кресла на нее смотрела полупрозрачная проекция грустного носатого старика. Механик?! Он же мертв! Тэра огляделась, сотрясая темень нервным дыханием. Больше никого. Только полупрозрачный старик таращится на глобус.
– Мы одни? – поинтересовалась проекция.
– Аэ… д-да.
– Ну что ж. Если ты это видишь, значит меня уже нет, а ты такой же педант как и я. – старик пожевал губами. – Ты Эви?
"Эви?… Клотар говорил это его дочь… а… нет, внучка"
– Я Тэра Лешер, а… Вы Механик?
Старик качнул головой:
– Это короткая программа. Вопросы и ответы ограничены. Ты Эви?
– Нет. – Тэра еще раз осмотрелась, но в зеленоватой луже света был только призрак покойного старика. Попыталась взять себя в руки.
– Тебе меньше двадцати трех?
– Да.
Механик пожевал губами:
– Тогда не верь никому.
"Не верь? Что происходит?"
– Почему?
– У тебя есть драгоценности, камни?
– Нет… Почему?
– Есть вещь, которая была с тобой всю жизнь.
– Почему не верь?
– Это короткая программа. Ответы ограничены. Не нарушай алгоритм… Есть вещь, которая была с тобой всю жизнь?
Тэра задумалась над странным вопросом. Что у нее было? Одежда не в счёт. Да и то, что есть – новое. Драгоценности в гетто – смешно. Какая ещё вещь?
– Наверное, нет…
– Нужен точный ответ, юная леди.
"Юная леди. Где я это слышала?" – девушка тряхнула кудрями. – "да что же это творится?"
– Нужен точный ответ, юная леди.
"Вот заладил"
– Нет, хотя…
"Мой медвежонок?"
– Нужен точный ответ, юная леди. – не унимался старик.
– Да, есть игрушка.
– Точный ответ?
– Да!
– Вещь рядом?
– В спальне.
– Ответ не распознан. Вещь рядом?
– Да.
– Возьми её.
Нисколько не сомневаясь, что такое перед смертью просто так не записывают Тэра побежала в спальню и вернулась с потрепанным жизнью медвежонком.
– Взяла.
– Оно само твердое?
Руки смяли любимую игрушку.
– Нет.
– В этом есть твердое?
– Да нет же…
Тэра повертела медвежонка перед глазами.
– Ответ не распознан. В этом есть твердое?
На хозяйку преданно смотрели пластиковые глаза и широкая улыбка под царапанной черной капелькой носа. Её медвежонок.
"Глаза и нос твёрдые"
– В этом есть твердое? – повторила проекция.
– Да.
– Какого цвета?
– Черного.
– Это не ты. Конец алгоритма.
– Погоди-погоди… тут что-то…
Побледневший старик проявился обратно и уставился из кресла на глобус.
– Какого цвета?
Тэра оттерла царапину на черном носу…
"Странно, это я его в столовой об стену так приложила?"
Поднесла медвежонка под свет лампы и удивленно уставилась на царапину. Красную. Под черным пластиком было нечто…
Не найдя ничего лучше она подскочила к глобусу и потёрла нос игрушки о бронзовую пирамидку. Из-под царапин проступил красный камень.
– Какого цвета? – потребовал Механик.
– Красного.
– Отверни нижнюю пирамиду. Выясни, что это и накрути обратно… Будь осторожна.
Механик исчез, а Тэра еще долго стояла, глядя на опустевшее кресло и мяла в руках медвежонка.
"Алё, что ж это делается, а? Не доверяй? Осторожна? И кому теперь верить?"
Не выспавшаяся, на нервах, утром собралась на работу. Осторожно отковыряла нос у медвежонка и запрятала игрушку в спальне. По дороге старательно обходила всех на своём пути, нервно оглядывалась. Какой-то недотепа попытался познакомится, но шарахнулся от свирепого взгляда. Ещё бы – может его и надо беречься. У фонтана на площади Тэра заметила Рубико. Как всегда в апельсиновом балахоне, перчатках, он в одиночестве смотрел на памятник и только алые струи обтекали подол огромного балахона. Даже тихое здравствуйте не заставило его шевельнуться. Только из-под капюшона донеслось: добро-о утра, дитя-а. Тэра обернулась на ходу и ей показалось, что огромная ласта протерла заплывший глаз. Узнало ли Рубико её? Всхлипнуло? Тэра ни за что бы не ответила уверенно. Но Рубико совершенно выбило её из колеи. Сжав кулаки и нервно оглядываясь, Тэра влетела в музей. С тихим "привет" рядом выросла Z, но девушка, не обращая внимания, нырнула за колонны, в лифт и торопливо скрылась в кабинете.
– Что будем делать? – Z уже вертелась у куклы ящера.
"Что делать, что делать? Можно ли ей доверять? Не отстанет же до вечера. Наверняка, по пятам бродить будет" – Тэра нервно теребила оторванный нос куклы в кармане. – Механик сказал не доверяй… А Торопыжке можно? Приехала в тихое место, чё-ёрт…
– Так, чем займемся?
Тэра вздохнула и, кивнув на куклу, сделала вид, что собирается еще раз оттестировать зверя, прежде чем передать в музей, а сама крутила в голове события последнего года. Как после выпуска с трудом нашла работу. Можно сказать, подвернулась случайно, когда почти отчаялась и уже готова была вернуться в гетто, в ненавистную "Тихую заводь". Как вакансию "без опыта" проглядели другие – вообще загадка. Потом Бульдог въедливо рассматривал резюме. Вертел и так и эдак. Тэра даже насторожилась – умеет ли он читать. Рыкнул: годится, и единственная девушка, единственный техник на весь богом забытый складской комплекс заняла отдельную каюту. Да, именно так – каюту. Старый шаттл, приваренный к ангару склада служил жилой зоной. Летать ему не судьба за выслугой лет, но система охлаждения работала исправно, спасая от пекла пустыни. Позже… Тэра припомнила, – Точно! – позже Фунтик, трусовато оглядываясь у ноги гоблина, почти шёпотом признался, что она тут первая за три года. По скользящему по ладно сидящему комбинезону взгляду Тэра решила, что он про девушек вообще, но Фунтик только затряс вторым подбородком. Оказывается, Бульдог три года не мог найти техника. А Торопыжка уже четыре как был на складе. Так можно ли доверять Торопыжке? Он всё подстроил? И что он сделал с носом медвежонка? Зачем? Тэра почти не сомневалась, это всё Торопыжка. Кто еще мог попасть в каюту кроме неё и поколдовать с игрушкой? Никто, а в детстве медвежонок всегда был дома. Кто приволок медвежонка на корабль Иствика? Торопыжка. Кто помог сбежать? Торопыжка. Но пазл не складывался. Зачем ему переделывать нос медвежонка? Да, он чудаковатый, но всегда был другом хоть и с миленьким прибабахом. Всегда по-своему заботился. Да и кому ещё она нужна на этой планете? Вывод напрашивался сам собой "Бред какой-то. Что происходит?". Неужели просто какой-то скучающий тип пытается довести её до нервного срыва, а Z тем временем вертелась вокруг ящера. Следила как Тэра молча диагностирует механику куклы. На недоуменное:
– А ты молчаливая сегодня.
Тэра выдавила:
– Не выспалась. – и заметила, что блондинка ненадолго задумалась. Проверяет? Z просияла:
– А! Вы же в Рубине зажигали. И как?
Кивнула, мол, сойдет. Z затараторила, то оглядываясь по сторонам, то суя нос в куклу. Всё изливала свою искусственную душу: как ей интересно смотреть за танцующими. Подначками пыталась разузнать, где же Тэра так научилась танцевать, а девушка только ухмылялась, поминая Торопыжку, и продолжала ковыряться в кукле. Очень уж ей не хотелось отскрёбывать черный пластик от красного кусочка камешка с каких-то пор ставшего носом её любимой игрушки на виду у прозрачной помощницы. И кто может помочь с красным камнем? Что это? Торопыжку уж точно Тэра спрашивать не хотела, мало ли. И вообще, кому можно верить на незнакомой планете? Так ни к чему и не пришла. Высунулась из кабинета в широко распахнутые двери и приметила широкую фигуру:
– Вандвачарва!
Техник боязливо выглянул из-за кукол. Рядом с его заискивающе улыбающейся физиономией образовалась Ирида. Сунула часовую отвёрточку за ухо и недовольно уставилась.
– О!… А-ам…
– Ирида. – шепнула Z
– Точно… Ирида! Куда тут рабочих кукол девают?!
Техник хмыкнула. Дожидаясь, пока стихнет эхо, выпрямилась, да так удачно, что Вандвачарва покосился в вырез футболки, качнувшийся у его широкого носа. Даже сквозь смуглую кожу проступил румянец.
Ирида дождалась тишины и таким же раскатистым эхо ехидно выплеснула:
– Не извольте беспокоиться, босс! Заберем!- нависла над Вандвачарвой и что-то быстро зашептала. Тот тряс головой, не выныривая из колышущегося бюста. Закивал и бросился наутек. – Новую игрушку тащить?!
– Да!
Ирида скрылась между куклами, а Тэра вдруг спохватилась:
– Z?
Блондинка вывернулась наизнанку и уставилась:
– А-а-ага! Мы снова разговариваем?
– Ну, прости-прости. Не выспалась… Это ведь большой музей?
– Ага-а-а.
"Чёрт, как бы вывернуться"
– Животные всякие, рыбы, птицы…
– Ага.
– Но я же не на всех этажах была, правильно?
Блондинка активно затрясла шевелюрой:
– Ага! Понравилась экскурсия?
"Мне бы минералы посмотреть"
– Да, очень понравилась. – Тэра попыталась улыбнуться. – А что тут еще есть?
Z только руками всплеснула:
– Да проще перечислить, чего нет. И техника, и живность, и лишайники – всё есть. Ты чего не видела? Хочешь, акул с Земли покажу? Или кварата с Линерии.
– Кого-о?
Z было пустилась в описания, даже картинку золотистой ящерки показала, но Тэра прервала излияния. Через пару минут расспросов выбрала обзорную экскурсию "История Крепости". Z отчаянно водила носом, утверждая, что часть зверюшек планеты они вчера видели, а руда, двигатели и горнодобыча это же так скучно. К тому же там такие занудные гиды… Вот тут-то полупрозрачная и попалась. Капелька лести таланту оратора, комплимент логичности и складности мысли, и Z с горящими глазами согласилась составить компанию при наистрожайшем условии, что лично она, она и только она будет гидом. Хорошо еще клятвы наперёд не затребовала. Тэра даже хихикнула про себя. Поздравила с маленькой победой, ведь в экскурсии предусматривались минералы. Повезёт?
Об косяк робко постучали и в кабинет заглянул Вандвачарва.
– За куклой?
Техник кивнул. Тэра приглашающе махнула рукой, и вслед за мужчиной въехал маленький кран, больше напоминающий каркас-куб на колесах. Пока Вандвачарва крепил куклу, внутрь деловито проскользнула Ирида. Не удостоив внимания даже Z, прошла к крану, нависла над Вандвачарвой, а пышущий жаждой общения полупрозрачный гид уже нетерпеливо топталась у входа. Тэра хмыкнула, поплелась за блондинкой. Больше трёх часов хвостом слонялась за Z между гигантскими многоножками, дортлингами, плотоядными пауками, склизкими подземными тварями – "тихушники", кажется так отрекомендовала их Z. Апельсинчиком пахнут. Тэру передернуло. И хуже того, она представила себе, как наступает в раскрытые жвала этого монстра. Как взрыхляя траву, крючковатые пластины впиваются в ноги. Как парализует адская боль. С силой гидравлических ножниц монстр плющит кости. Медленно. Безвозвратно. Простреливая иглами боли через всё тело. Тэра так явственно ощутила хватку, что лодыжки заныли, гном-горбун завыл в темном углу. Обняла себя, холодея, понимая, что почти не может пошевелиться.
"Ему еще яду бы для комплекта"
А Z подливала масла в огонь:
– И в довершение, эта штука не только неделю в засаде сидеть может и потом хам-ням-ням…
Желудок подскочил к горлу, Тэра порадовалась, что не завтракала.
– …Так он еще в жертву яд впрыскивает. Но ты не волнуйся, людей он только парализует, даже сознания не теряют.
Тэра судорожно сглотнула. Уж точно наружу ей не хотелось. Ни шагу из Крепости. А уж стать обедом… Набралась храбрости, медленно повернулась спиной к тихушнику и сосредоточилась на передвижении ног по мраморному полу. Туда, подальше. Шаг, еще шаг… Далеко-далеко… в другой зал. И только картинка жвал у ног и ноющие лодыжки не давали покоя. Как будто вот-вот хрустнет и разверзнется пол под ногами. И опять гном недовольно бурчал из угла. Было ли это в действительности? Не то, что поверить, Тэра даже мысли допустить не могла, что когда-то испытала такое. Не бывала она на Ювенте. Не бывала! И точка!
Наконец, добрались до минералов, а Тэра уже досадливо прикрыла глаза от тоски. Z с упоением трещала о минералогенезе, породообразовании вообще, и метаморфических породах в частности, а девушка вертела в кармане нос медвежонка и всё думала: справочник, блин, полупрозрачный, ходячий. Совсем было скисла, но блондинка скользнула в следующий зал. Тэра уже жалела, что напросилась на экскурсию, вошла за Z и сердце радостно ёкнуло. Вот оно! Блондинка увидела вспыхнувшие восторгом и любопытством изумрудные глаза. Довольная собой, залилась рассказом о магматических породах: кварце, слюдах, тиреозите, а Тэра любовалась кристаллами. Рассматривая прозрачные пирамиды, зеленые призмы, тускло переливающие золотом слюды. Почти прилипла к небесно голубым сросшимся кубикам тиреозита. Не обошла малиновые топазы, кусочки шершавых матово-красных неограненных рубинов, темной как ночь друзы гранатов, скупо отдающей красным в ярком свете вспышек подсветки. Затаив дыхание любовалась, вертелась перед бронированными витринами. Такого она точно не видела. Да и где, на Карстаке? Всматриваясь в голубовато-синие переливы сапфира, обернувшегося в кружевную шаль бледно желтых, кремовых, сверкающих старой медью прожилок чуть не пропустила неприметный кусочек наохимита. Тусклый, грязно красный, в отдельной витринке, прикрытой обычным стеклом. Он так и норовил скрыться за роскошью блеска соседей. Усыпанный черными точечками вкраплений, с неряшливым, незвучным названием. Невзрачный. Под вывеской "шлак". Чтобы хоть как-то привлечь внимание к камню, музейщики даже заполировали один его бок. Тускло светящийся красным в свете маленьких прожекторов, он терялся. Редкая публика обходила его стороной. Что взять от отброса? Разве он интересен? Тэра наверное была единственная, кто задержался у этой витрины. Всмотрелся, запоминая. Удивленная таким вниманием отбросам, Z даже для справки выдала, что это порода, из которой выковыривают тиреозит. Вот он – ценен. Дорог. Но Тэра видела знакомый цвет, текстуру. И совершенно неважно, сколько он стоит. Вот только черных точек она не припомнит. Сжимая нос мишки в кармане, оторвалась, и блондинка повела дальше: что-то рассказывала о кимберлитовых трубках и надувательстве алмазодобытчиков, о малахите, а из головы Тэры не выходил кусочек отбросов.
Когда вернулись в кабинет, место ящера уже занял средневековый лучник, в картинной позе навскидку целящейся в дверь. Тэра осторожно обогнула статую. Проверила по диагносту и полезла внутрь. Ковыряясь, поправляя что надо и что не надо, перебирая инструменты, поправляя механику, успела незаметно от Z оставить в кармане малюсенький надфиль и крошечный лоскут тонкой алмазной шкурки. В очередной раз отцепила обмотавшийся об натянутую тетиву собственный локон и решила проверить работу. Блондинка учуяла эксперимент, с радостным визгом подбежала к дверям. На голове выросло полупрозрачное яблоко. Тэра сосредоточенно взглянула, как гордо вскинулся подбородок, качнулось яблоко. Блондинка подбоченилась:
– Не тяни, сгниёт.
А Тэра вдруг вспомнила Рафа. Его спокойное: "И ты, как техник, не удостоверилась, что вооружение отключено". Да, этот дрон с корабля запомнится ей надолго. Вздохнула и подошла к дверям. Выглянула. Между экспонатами до противоположной стены пусто. И что, вот так стрелять… а если кто пойдет?
– Бабах!
Тэра отскочила от двери. Кулаки сжались, защищая прыгнувшее к горлу сердце, а из-за резной двери высунулся Торопыжка.
– Я так понял, меня не собираются пристрелить?
Шумно выдохнула:
– Эй Алё!… – развернулась и пошла к кукле. – Чёрт, Торопыжка. Инфаркт же хватит.
– Я-я-а-блоко. – напомнила о себе Z.
– Ай, брось, лапочка, ты еще про записки дуешься? Глупость это. Брось.
"Ага, Механику скажи"
Тэра повернула куклу к стене и по команде диагноста стрела свистнула в стену. Клотар сморщился от разлетевшейся штукатурки.
– По-моему, работает.
– Тэ, а тебе про тир не рассказывали?
– Что?
– Понятно. Пошли ужинать.
На этот раз была другая кафешка. Официантки в длинных халатах. Стены в картинках. Низенькие столики. И подавали там вкуснятину… Тэра конечно названия не запомнила, а Торопыжка сказал, что эти кружочки – полоски рыбы, рис и соус. Тэра с наслаждением впивалась в тающее во рту мясо, обжигалась соусом, и было похвалила: оказывается, синтетика тоже может быть жуть какой вкусной.
– Им смотри не ляпни, – хрюкнул Торопыжка, ловя на палочки очередной кружок. – обидятся.
– Почему?
– Тут всё настоящее, Тэ.
Рыба застряла в горле. Как это настоящая? Чуть не поперхнулась. Еще пару дней назад Тэра и подумать не могла, что вот так запросто хотя бы раз в жизни попробует рыбу. Настоящую рыбу! А вот ведь случилось, и не узнала.
После ужина долго пыталась отговориться от развлечений. И устала и не выспалась и нехорошо. Торопыжке всё нипочём. Уговорил на полчасика в Рубин заскочить. Напомнил об Эрвине. Ведь договаривались и Тэра сдалась. Торопыжка тут же с загадочной улыбкой ткнул в комбинезон:
– Пятно.
Тэра недовольно взглянула на бедро. На черной ткани почти незаметно блестела крошечная точка. Точно, смазывала лучника. Вздохнула:
– Ну, спасибо.
А Торопыжка загадочно покосился:
– Спасибо – позже. Переодеваться, Тэ. Переодеваться.
– Было б во что.
Но Торопыжка и слушать не хотел. Отделавшись от расспросов загадочным "сюрприз" увёл домой. Ужом проскочил между Меридит и дверью. Перед спальней потребовал:
– Закрой глаза.
"Вот ещё"
Тэра покосилась на довольную собой физиономию. Торопыжка почесал подбородок и усмехнулся:
– Ну, Тэ. Лапочка. Ну, сюрприз же… Монстров нет. Проверено.
Тэра недоверчиво прикрыла глаза и прислушалась. Шевеля кудри воздухом, тихо распахнулась дверь. Торопыжка осторожно приобнял подругу за талию и повел внутрь. По пробивающимся через сомкнутые веки лучам из окна Тэра поняла, что минует комод, подходит к кровати… Рука Торопыжки скользит с талии…
"Эй, какого чёрта?"
Уголки губ недовольно сжались. Тэра резко открыла глаза, а Торопыжка скользнул за спину.
Удивленно сглотнула. На розовом, вышитом цветами атласе покрывала лежало оно.
Торопыжка за спиной замер.
Оно, Тэра хорошо помнила. Алое. С косой юбкой. От себя Торопыжка даже добавил тонкую полоску серебристых блёсток по краю.
– Тебе нравится?
Тэра медленно выдохнула. Чего она крысится на Торопыжку. Взъелась? Не он это. Ему всем обязана. Даже вот платье…
– Тэ, нравится?
– Да. – она обернулась и нежно поцеловала в щеку это странное ухмыляющееся создание.
Под тихое "жду" он вышел и осторожно прикрыл за собой дверь. Тэра быстро переоделась. Повертелась у зеркала. Всё удивляясь "Нет, как угадал, а?" оглядела себя сбоку, с другого. Вытянулась на носочки – не коротка ли юбка? – и вдруг замерла, собрав волосы пучком на затылке. И глаза блестят и шея стройная, и взглянуть есть на что, но…
Взгляд опустился вниз.
– Туфли… Чё-ёрт. Под это же надо туфли.
Растерянно посмотрела на собственное отражение.
– Туфли…
И изумрудные глаза распахнулись. Вот же они в зеркале – на комоде! Ай, да Торопыжка!
Тэра метнулась к комоду. Завершила наряд и счастливой ласточкой выпорхнула из спальни. Торопыжка отыскался в библиотеке. Придирчиво оглядел с ног до головы и довольный собой поцокал.
На безмолвный вопрос "как?" ответил просто:
– Z.
– Так она вокруг весь день вертелась для этого? – Тэра осторожно провела пальцами по тонкой ткани.
– Мерки снимала.
Торопыжка галантно подал руку и повёл развлекаться.
В Рубине за столиком уже нетерпеливо ёрзал Эрвин. Промаргавшись от неожиданного видения сержант подскочил, горячо пожал мозолистой пятерней тонкую руку Клотара и запечатлел осторожный поцелуй на порозовевшей щеке Тэры. Девушке даже показалось, что губы задержались дольше, чем при дружеском поцелуе, но она не жаловалась. Скромно опустилась на галантно отодвинутый стул. За бокалами вспоминали Карстак, Эрвин рассказывал, как гонялся по пустыне за контрабандистами, как переводился сюда. Через некоторое время Торопыжка скромно покинул их уютное гнёздышко, одарив непонятным "пойду, поохочусь". Уже на танцполе Тэра заметила, как он мигрировал между столиками. Улыбался, наверное, приятелям. К одному даже за столик подсел. О чем-то смеялись. Но всё это она замечала, так, между прочим, изредка бросая взгляд, с неохотой отрываясь от Эрвина. Даже не замечала, что прошел не час и не два. Бессонная прошлая ночь? Сколько их было в "Лунной заводи", сколько скоротала за гоблином у Бульдога. Тэра наконец-то наслаждалась жизнью. Танцевала для себя, для Эрвина. Она бы сказала "для нас", вот для кого она танцевала и отдыхала душой. С ним спокойно. Эрвин надежный.
В какой-то момент сквозь толпу прорвался Торопыжка, вытряс из сержанта клятву, что доставит девушку домой до полуночи, лично и в целости. Эрвин только обрадовался, а Торопыжка приобнял положившего ему на плечо голову худенького парня, махнул и скрылся в толпе, только довольная физиономия загадочно лучилась.
Из клуба Тэра и Эрвин возвращались медленно. Она позволила держать за руку, он был предупредителен. Словоохотлив. Тэра и думать забыла про какие-то там записки, смеялась над шутками. На прощание подставила щечку, а Эрвин, как и вчера, убедился, что прозрачная дверь третьего уровня закрылась за её спиной.
Тихий шелест двери, холл и лифт напомнили о Механике. Лифт тронулся, и Тэра посмотрела на своё отражение в полированной стали. Грустно вздохнула. Как же ей хотелось назад. В клуб, к надёжному как скала Эрвину. За что все эти записки… Ведь было так хорошо…
Двери лифта распахнулись. Донеслось:
– Хи-ги-га… Хиг.
Тэра вышла и осмотрелась. Пусто. Из-за далекого поворота по коридору дернулось:
– Хиги. – и эхо разразилось злобными переливами.
"Ардлинфельд. Он же был главой геологической службы"
– Хи-ги.
"Он должен знать про камень!"
Тэра метнулась к себе. Влетела в апартаменты под:
– Добрый вечер, госпожа…
Развернулась и схватила Меридит за плечи:
– Тэра, Меридит, просто Тэра. Пожалуйста. – умчалась в спальню, оставив хлопающую глазами горничную. Включила весь свет. Быстро осмотрела спальню:
– Датчики, датчики. Тут точно нет сенсоров?
Даже под ковер заглянула. Не нашла, значит ни Z ни кто другой не отследит. Торопливо распахнула темное окно, нашарила в кармане сложенного на комоде комбинезона нос игрушки, надфиль, шкурку и устроилась на подоконнике. Осторожно сдувая стружку сквозь сетку в ночь, надфилем избавила черный нос от пластика. Косясь на зеленые точки светлячков, заполировала мягкий красный камешек. Готово. Охотящимся дортлигном вылетела в коридор мимо замершей Меридит.
– Чай, госпожа?
Торопливо бросила за спину:
– В библиотеку Меридит, и пожалуйста, Тэра.
Горничная недоуменно пожала плечами, а из коридора уже затухало торопливое эхо шпилек. Тэра неслась между тумб с вазами. Двери мелькали сбоку, а там, вдалеке бас перекатывался из злости в радость. Влетела за очередной поворот, проклиная неудобные шпильки, задыхаясь, протараторила:
– Господин, Ардлинфельд, подождите… А… Арнольд…
Бас затих. Хигикнул.
Тэра вильнула снова и почти налетела сзади на сгорбленного старика.
– Здравствуйте, господин Ардлинфельд.
– Хиг… Заладила… – с тихим "рммм" старик обернулся. Прожёг взглядом дорожку, вывернул голову, косясь глазом наверх. – А… Ты…
– Да. Да, это я… Я – Тэра, помните…
– Хиг?
– Мы с Тороп… эээ… С Клотаром еще…
– Кло… Противный мальчишка. Хи-ги.
– Да, мы с Вами… – Тэра пыталась одышаться.
– Помню… Ты складно говорить умеешь?… Хи-ги… Или я опять гадать буду? – резко сцепил руки за горбом. Дернул затекшей шеей. – Ну?
Тэра присела и протянула ладонь под нос старика:
– Скажите, Арнольд, это наохимит?
Старик сморщился как от гниющего скунса. Глянул на ладонь.
– Похож… Хи-ги… Откуда знаешь?
– Похож?
– Нет!… Хи-ги-ги… Противная девчёнка… Когда вернется Азалия?
– Простите Арнольд, – Тэра осторожно убрала за ухо черную прядь, – я не знаю.
– Хиг…
– Так это он?
– Издеваешься? Хи-ги…
Сзади послышались торопливые шаги, донеслось тревожное "господин Ардлинфельд?". Медсестра, припомнила голос Тэра.
– Арнольд, пожалуйста, это он?
– Сама должна знать… Хи-ги… Цирк тут устроили… Зачем Гауза на тот свет сжила?
– Я?… Я не знаю никакого Гауза. Так это наохимит?
Взглянула в пылающие гневом глаза старика:
– Пожалуйста, Арнольд. Пожа-алуйста.
Тот сморщился:
– Нет… Такого чистого не бывает. В нем должна быть графитовая примесь. Хи-ги… Чёрные точки… И вкрапления хлорита… Хиг! Устроили цирк. Хи-ги… Шляется невесть где годами… Потом – па-апочка… Умер Механик… Хи-ги-ги-га…
– Арнольд, Вы уверены?
Старик засунул большие пальцы в карманы пиджака и залил зловещим басом торопливо подбегающую медсестру.
– Хи-ги-ги-ги-га!…
– Арнольд?
– Азалию видела? Хи-ги.
Медсестра торопливо подскочила к скрученному в дугу старику:
– Господин Ардл…
– Отстань-отстань!… – Резко оборвал старик. – Хи-ги!… Знаю, что я Ардлинфельд! – Вдруг повернулся к ней и грустно, почти заискивающе протянул, – ты видела дочь?
Медсестра качнула головой и заботливо приобняв за плечи вмиг ссутулившегося, насколько это вообще позволял горб, старика повела его дальше. До Тэры донеслось всхлипывание:
– Это она виновата… Хиг…
– Ну что Вы. – медсестра нежно погладила старика по седым волосам косясь на Тэру, а он похоже смахнул слезу. Пробубнил, – Механик…
Тэра остолбенела. В потоке бреда были какие-то мысли. Но, почему она виновата? Как связаны Механик и какой-то там Гауз? Механик или она виновата, что Азалии нет?… Стоп, я тут при чём? Девушка повертела красный камешек перед носом. Или это наохимит, но без примесей или не он… Вздохнула, – Арнольд, Арнольд… а старик удалялся и грустно хигикал, жалуясь медсестре: всё она виновата… она… Устроили цирк… Шляются невесть где… Хи-ги… Азалия… – жаловался тихо, сцепив руки за горбом и перебирал пальцами медальон с небесно-голубым тиреозитом.
Тэра встала и побрела к себе. Отпустила горничную отдыхать и устроилась с чаем в библиотеке. Блюдечко с парящей чашкой встало рядом с чертежами, отбрасывая тень на притихший у стола глобус. Из распахнутого окна с теплыми волнами воздуха вливались струи цветочных ароматов, робкое теньканье, непривычное потрескивание местных ночных птиц. Прикрыла глаза и глубоко вздохнула. Ненадолго же её хватило сегодня. С Эрвином хорошо, очень хорошо, спокойно, но как же хочется спать. Ноги в туфлях ноют. Еще и вся эта морока с загадками. Устроилась в широком кресле, всё еще с трудом веря в происходящее. Провела рукой по бедру, расправляя юбку. Коснулась полированной столешницы. Аккуратно положила на чертеж красный камешек. Всё еще сомневаясь, подумала, разве может вот так по щелчку пальцев, или, если быть честной с самой собой, по ухмылке Торопыжки, никто – да-да, именно, никто из прогнившей дыры на Карстаке в мгновение – в какие-то пару дней – оказаться здесь. Она еще раз обвела библиотеку задумчивым взглядом. Он хотел вернуться и ему это ничего не стоило? Прихватил с собой?… Повезло? Или ему что-то нужно? От неё? Тэра скинула туфли и осторожно вытянула гудящие ноги – чёрт, как же хорошо. Из какой грязи она только не выбиралась на Карстаке, а уж здесь… Здесь… И что пристала к Торопыжке. Чего вообще у него может не быть?… Да если б не он…
Тэра замерла, покосилась на собственный палец, задумчиво наворачивающий у виска локон в спираль. Грустно улыбнулась: тоже думает? Тряхнула кудрями:
– Ну, к чёрту эти записки. Есть Торопыжка, Эрвин, работа… Семья…
Думая, Тэра не отрывалась от глобуса. Так и Механик, наверное… Покосилась на камень. Дьявол, может игрушка так и была задумана. Может это и не камень вовсе… Взглянула на красный кусочек. Сонно вздохнула. Зачем совать шлак в нос игрушки, тащить на Карстак. Тэра еще думала, а Пантера уже пристально косилась на глобус. Что-то носатый знает. Любопытство заставило коснуться: камень это, точно камень, еще теплый от ладони, да и Ардлинфельда разве проведешь куском пластмассы? Пантера в кресле сонно потянулась и выловила из выдвижного ящика пирамидку. Ноги ныли после Рубина, Тэре так не хотелось вставать, хоть здесь засыпай, но любопытная Пантера пинками подняла соню. Ругаясь на чем свет стоит, протащила к глобусу. Навернула пирамидку полюса и уставилась на полупрозрачного старика в кресле, таращащегося на глобус:
– Что это?
Тэра сморгнула:
– Вы о чём?
– Это короткая программа. Ответы ограничены. Не нарушай алгоритм… Что это?
Покосилась на красный камешек:
– Наохимит.
Глаза проекции заискрилась надеждой:
– В нем есть черные точки?
– Нет. – "Черт, сейчас засну"
Носатая проекция улыбнулась:
– С возвращением. Избавься от камня.
Тэра тряхнула кудрями. Подумала, что ей послышалось:
– Что?
– С возвращением. Избавься от камня.
– Эй, алё! Куда? Как это избавиться?
– Ответ зависит от того, кто ты.
"Издевается на ночь глядя"
– Я – Тэра Лешер.
– Ответ не распознан.
"Чё-ё-ёрт". Педантично повторила:
– Тэра Лешер.
– Ответ не распознан. Имя ничего не значит.
Старик поерзал в кресле, и перед девушкой выросла полупрозрачная проекция.
– Z? Ты здесь откуда. Уйди.
Но проекция не шевелилась. Та же стройная светловолосая девушка. Те же голубые глаза с желтыми крапинками, та же серая юбка. Точно Z. Только длинные волосы забраны в хвост и глаза смотрят вдаль.
– Это ты? – спросила проекция.
– Нет… Конечно нет, это же Z.
– Ответ не распознан. Это ты?
"Чёрт, тупая программа"
– Нет же, нет.
– Ответ не распознан. Это ты?
Тэра с сонным возмущением потянула воздух. Выдохнула:
– Нет.
– Это Эвелина Тэреза ди Туччи-Гауз. Директор и совладелец "Иствика". Ты ее видела?
– Это Z, – Тэра прикрыла ладонью рот позевывая, – конечно видела эту болтушку.
– Ответ не распознан.
"Да чтоб тебя! Спать же охота"
– Ты её видела?
– Да. Да, видела!… Какого чёрта тут происходит?!
– Ответ не распознан. – флегматично повторила проекция.
– Видела… Видела… Ви-де-ла. – от избытка разрывающих сонную душу эмоций Тэра собрала пальцы вместе как закрытый цветок и в такт слогам потрясла перед полупрозрачным носом.
– Найди её. Верь только себе и не удивляйся ничему. Избавься от камня. Удачи.
Проекция погасла, а Тэра только сонно всплеснула руками. Сначала не верь, теперь вот не удивляйся. Что происходит? Выброси, понимаешь, камень. Найди… Чего её искать – сама завтра найдется. Тоже мне, Туччи-Гауз… Гауз?… Гауз! Черт вас всех раздери. В сонном сознании всплыл рассказ Торопыжки о колонии. Точно, Механик и есть Гауз, а это его дочь. Вспомнила Ардлинфельда: "Сама должна знать… Хи-ги… Цирк тут устроили… Зачем Гауза на тот свет сжила?". Поплелась спать, а из головы всё не выходило: неужели он принял меня за дочь Механика. Я же совсем не похожа. Долго стояла под душем, избавляясь от мрачных мыслей, а потом, послав к демонам все проблемы, заснула.
Утром Тэра твердо решила не портить себе настроения, не придавать значения словам странной проекции. Старик мертв много лет, чего уже. Ардлинфельд… – уминая завтрак, Тэта только кудрями тряхнула, – тот, похоже, совсем ку-ку. Бред несет. По дороге в музей пообещала себе две вещи: избавиться от камня – сама бы не ответила почему – и расспросить Z про директора Иствика. Не успела добраться, а в кабинете уже ждала новая игрушка. Блондинка издалека заслышала шаги, пулей выскочила навстречу. Захлопала в ладоши.
– Чёрт, – подумала Тэра, – и это компьютер?
Ковыряясь в очередном динозавре, болтала с Z, приглядываясь. Выдаст себя чем? Нет? Может и не компьютер это? Может директор развлекается? Но полупрозрачная с обычной непринужденностью блистала несокрушимой логикой, трескотней и ляпами вроде: почему Клотар говорит, что нужно жалеть его, а не окно, если разбилось его окно? Ведь испортилось окно, а не он? Что-то там пела про непонятный тест Тьюринга. Как Клотар измывается, натаскивая обучающими программами. Как сложно следить за всеми этими датчиками одновременно. У Тэры даже голова начала гудеть от изобилия информации. Нет, решила она, ну не может человек столько глупости в свою голову затолкать. Оторвалась от твердой как задубевшая замша кожи ящера. Поинтересовалась:
– Z?
– Ага? – Блондинка сидела на столе и болтала ногами, нисколько не смущаясь острых инструментов под собой.
– Ты мне кого-то напоминаешь.
– Да-а? – смущенно хихикнула. – Правда-правда похожа?
– Вот только не помню кого.
Z хихикнула и поблекла. Рядом с ней вырос двойник. Похоже, стандартного потока энергии недостаточно для поддержания двух проекций, но Тэра оценила сходство:
– Один в один. Кто это?
Двойник исчез и Z весело сообщила:
– Директор Иствика, разумеется. Правда похожа? – и вдруг с гордостью добавила, – Меня еще на заре Крепости сделали. Тютелька-в-тютельку через пять лет после основания. Для всей корпорации.
"Ну и хвастушка"
– Так сколько тебе? Пять лет?
– Ой, – вздохнула блондинка, – вы люди такие невнимательные просто жуть, и чего стараюсь… Говорю же: Клотар сделал меня через пять лет после основании Крепости. Этой колонии. А не: мне пять лет. Фи! – наигранно резко вздернула носик к потолку и весело покосилась на Тэру. Полупрозрачные ноги замерли.
Тэра улыбнулась, пытаясь осторожно вставить пинцетом наместо крошечную шестеренку:
– Ну, прости, прости. А Колонии-то сколько лет?
– Двести двенадцать.
Пинцет дрогнул:
– Алё, а говоришь ещё, что мы не логичные.
– А что не так?
– Люди столько не живут.
– Да, умираете вы быстро.
– Сколько Торопыжке? Двадцать пять, тридцать? – вредная шестеренка всё никак не вставала.
– Ага. Биологический возраст – двадцать семь. Точно. День рождения через две недели.
"Надо же какие подробности"
– А Механик, значит, свой кабинет и библиотеку двадцать лет назад переделал?
– Ага. – Блондинка беззаботно качала полупрозрачными ножками, утапливая туфли в боковине стола. Казалось, она не видит нестыковок.
– И Клотар спорил с ним о системах безопасности в семь лет?
– Неа. В тридцать два.
Тэра опять покосилась на странную блондинку. Та, как будто извиняясь, развела руками:
– Ну, он меня в сорок семь лет программировал. Сестренку за прообраз взял… Чего?
– Издеваешься?
– Честно причестно.
Тэра хихикнула:
– Z, получается, он у тебя с годами всё моложе.
– И?
– Где логика?
Z замолчала. Полупрозрачные губки надулись. Даже руки скрестила на груди.
– Ну, прости, прости, логичная ты моя.
– Клотар говорит, что он ещё не может научить меня врать.
– Да, пока не получается.
– Но я же не вру. А мне не верят.
– Заметно. – Тэра с усилием вставила шестеренку на место. Выдохнула:
– Ну, а что с твоим прототипом.
Z заёрзала, неумело пытаясь изобразить рвущую бурю эмоций.
– Ну же, логичная ты моя?
– А… у нас не принято хоронить. Так что… Ни одной могилки нет, вот. Весь пепел развеивают.
– То есть она умерла?
– Ага. Последний раз кремировали и пепел развеяли. Я даже слезу выдавила, когда серые крупинки ветерок подхватил.
– Z, – не выдержала Тэра, – ну хватит, врушка.
Блондинка улыбнулась.
– Прав Клотар: и ты не веришь.
– Так она жива или нет?
– Это философский вопрос.
Тэра возвела очи-горе. Нет, похоже, сегодня ответа не будет. Z выбрала её жертвой для тренировки. Или это уже параноя?… В унисон с мыслями прорезалось ворчание горбуна-гнома. И Механик с Ардлинфельдом несут ахинею.
Вечером как обычно заглянул Торопыжка. Увел на семнадцатый уровень. Опять одарив загадочным:
– Тэ, ты не поверишь, там такое…
– Какое?
Но Торопыжка только ухмылялся.
Там выложенные тёсанным камнем мостовые под ногами перекидывались изогнутыми мостиками через сплетения водных каналов, виляли между домами с цветными ставнями, гуляющая толпа шумела под веселые мотивчики флейты. В тавернах, а Торопыжка назвал широко распахнутые ворота именно так, служанки в длиннополых нарядах, с рукавами-фонариками из цветных лент, в полумасках раскланивались с посетителями. Тэра засмотрелась на расписанную золотом, красными и черными узорами маску на официантке, о чем-то щебечущей у маленького фонтана с лысеющим мужчиной. Теребящей кулон в вырезе платья. Он что-то бурчал, она раскланивалась, кокетничая. Смеялась. Тэра даже замерла:
– Вот, чёрт… Что это, Торопыжка?
– А я знаю, лапа? Этого не было.
Прихватил Тэру за талию и увел в трактир. И была там паста. Тэра старательно запомнила название этих длинных, молочного цвета, червяков из теста с соусом. Даже не поинтересовалась, натуральные ли. Такая вкуснотища просто обязана быть натуральной. Только удивлялась про себя, почему о Крепости в паутине известно так мало. Если бы знать раньше… Потом гуляли, дожидаясь Эрвина. Торопыжка даже щелкнул по своему дракончику-клипсе, стребовал с Z сержанта и тот рассыпался в извинениях. Задерживается. Договорились встретиться на поверхности и, выйдя под проступающие на темнеющем небе звезды, Тэра потянулась. Как будто избавилась от гнетущего давления скалы, записок, Механика. Подошла к широкому стволу вяза. Настоящего вяза. Поднесла руку к шероховатой коре. Обернулась на сунувшего в карманы брюк руки Торопыжку:
– Можно?
Он пожал плечами. Ухмыльнулся:
– Почему нет?
Почему нет? Почему? Да на Карстаке растения редкость. Деревья… Деревья… Тэра и не помнила, сколько всего видела их за жизнь. Пять? Десять? Пятьдесят? А здесь их… их… Тэра не могла описать распирающее изнутри чувство. Коснулась прохладной коры. Не смогла не коснуться. Попыталась представить, как же это, жить в окружении деревьев? Торопыжка сказал, они называются лес. Там, за забором Крепости лес, она сама парила над ним на дротике, но…
Что-то взлетело по стволу. Обдало торопливо тихим "ф.ф.ф". Чиркнуло мехом и скрылось в кронах. Тэра пискнула, отдернула руку, а Торопыжка ткнул пальцем в ветки:
– Вон, вон туда смотри. Видишь? – Тэра проследила за пальцем. Пушистый рыжий зверек с белым пузиком ухватился за хвост и старательно вычищает мех. Коготки вцепились в ветку. – Это называется белка, Тэ. Даже на Земле они вымирающий вид. А здесь прижились.
– Лейтенант говорит, от них даже дроны не спасают. – послышался голос Эрвина за спиной. Тэра обернулась, а сержант продолжил. – Так что склады с провизией с поверхности убрали. – Пожал руку Торопыжке. Тэра с удовольствием подставила щечку, и опять поцелуй был чуть дольше. С внутренним трепетом ощутила, как мозолистая рука осторожно легла на талию. Не подала виду, но темнеющее небо выдало секрет – румянец на щеках под черными кудрями.
Эрвин провел компанию на западную башню. Уже знакомую. Тэра оперлась о парапет. Осторожно выглянула. Кудри затрепетали на ветру, рваные порывы доносят обрывки разговора, гудение лазера. Вниз, сколько хватает глаз скала. Скала, тонущая в густом тумане, а впереди играет остатками золотистой дорожки море. Спокойное, тихое, где-то там, внизу, облизывающее скалу. Камни. Почему не песчаный пляж? Тэра не знала. Ни разу не видела. Но там… Да откуда она знает, что там? Не выдержала, откинулась обратно в тихий шум лазера. Порывы ветра остались снаружи, и только сейчас поняла, что Эрвин все это время придерживает ее как котенка – за шкирку. Треплется с Клотаром, но не сводит глаз. Тэра, смущаясь, спросила:
– Что там?
– Где, красавица?
– Тэ-э. И кто туда только что смотрел?
– Там туман, не видно. Вода… Ммм… О… Океан, правильно? – До Ювенты, Тэра только слышала о таком, поэтому океан, произнесла с придыханием.
– Ну?
– А там где он, ну, с землей сходится?
– Ну?
– Что там? Песок, камни, деревья?
– Деревья не растут на линии прибоя, Тэ.
Эрвин кивнул:
– Там камни. Здоровые валуны. – махнул руками, показывая. Если верить размажу – кусищи там гранитные-необъятные. Тэра растеряно улыбнулась.
"Чё-ёрт"
Мужчины говорили, всматривались в умирающую золотистую дорожку. Тэра ласкала взглядом океан. Прислушивалась. Хихикала над простыми шутками Эрвина и всё думала: сколько же здесь воды. Рука в кармане теребила камушек, а изумрудные глаза не отрывались от уже почти чёрного горизонта. Здесь хорошо. И что этот Механик выдумывает. Ещё раз высунулась за парапет, камешек скользнул из руки, промелькнул в лучах окон проспектов и затерялся во тьме. Нет его. И больше в эту игру она не играет.
Тэра смотрела на океан и мечтала. Мечтала о том, как перевезет сюда маму, папу, братика. Как заживут. Как может быть выйдет замуж. Может же в жизни всё-всё устроиться? Может даже за Эрвина? Она сунула кулаки от ночной прохлады под кудри и удивилась. Когда сержант успел накинуть свой китель на её плечи. Она уже успела замерзнуть? А он стоял в тусклом свете порхающих зеленых точечек-светлячков под гудящим в ночи лазером и улыбался. Торопыжка оказывается давно ушёл.
Потянулись спокойные дни. Работа спорилась. Z, липучка, вертелась рядом. Торопыжка заскакивал по вечерам, таскал по ресторанам, кафешкам, барам, водил по уровням необъятной крепости, даже как-то на нулевой спустились к самым шахтам. Тэра перестала обращать внимание на то, что встречаются знакомые скверы, магазинчики, проспекты. Крепость постепенно стала такой родной-родной. А вот… вот эта скамеечка… Она такая знакомая… Здесь было всего и так много, что однажды Тэра просто махнула рукой: мы, наверняка, уже заглядывали сюда. Вечерами к прогулкам присоединялся Эрвин. Клотар с ускользающей в уголки губ улыбкой мурлыкал "пойду, поохочусь" и исчезал, оставляя их наедине. А как радовался приходу в Рубин Тэры Эмси. Рисовал для неё миры. И… оказывается весёлый диджей очень неплохо пел… хотя нет… здесь говорили: читал рэп. Как ему удавалось в простой ритмичный речитатив вкладывать столько смысла, Тэра только дивилась. Кто-то хихикал над его вертлявостью, картинными жестами, кто-то охал от силы голоса, кто-то восхищался харизмой, а ведь были и те, кто пускал слезу, вслушиваясь в смысл, изливающийся из-под сверкающих страз. Даже Эрвин оценил его ритмичный гимн Крепости:
– Всё правильно говорит малый, всё верно.
Они любили замереть на краю танцпола под зажигательные ритмы Эмси. Остановиться. Она и он. Он нежно обнимал, она укладывала голову на широкое плечо и, рассыпав кудри по кителю, слушала. Слушала льющийся ритм Эмси, дыхание друга, стук своего сердца. Оно никогда не обманывало, но здесь, на краю танцпола, вырвавшись из шумной толпы оно или ещё не отдышалось или хотело что-то сказать своим торопливым стуком. Здесь. Рядом с Эрвином. Хорошо. Друзья предавали уверенности, семья на Карстаке смысл жизни, а зарплата способствовала. Получив свои первые сто пятьдесят крон – целых сто пятьдесят – Тэра просто сияла от счастья. Целых сто пятьдесят! Треть тут же перевела родителям, ещё двадцать не пожалела, чтоб связаться с Карстаком жутко дорогой телекомуникацией. Спасибо, Торопыжка подсуетился. Его ухоженные тонкие пальцы ловко постучали по клавиатуре и подвинули в очереди, не пришлось месяц ждать сеанса связи. Короткого, всего пять минут. Пять минут радости, гордости за дочь в глазах отца, щиплющей душу слезы матери, нервно теребящей подол. Тэра так разволновалась сама, обещая найти способ перевести их сюда, что тоже не удержалась от слез, а Эрвин потом кивал, выслушивая излияния и успокаивал. Тихо. Вдумчиво. Так, как будто сам когда-то прошёл через подобное, а Торопыжка… Ох уж этот Торопыжка. Он как всегда выбрал свой путь. Солнце только прокралось в спальню. Осторожно заглянуло в окно. Метнуло золотистый лучик. Замерло. Задумалось, стоит ли? Выходной. Утро… А Торопыжка дубасил в дверь.
– Тэ, подъём, соня!
И опять одеяло ползло на голову. И опять в руках был стаканчик с вишнёвой вкуснятиной. И опять Тэра проклинала себя, срываясь со скалы вниз. Вцепившись в джойстик под дротиком. Перекрывая шум двигателей переливчатым визгом… С горящими глазами. В пропасть. Вниз. К трепещущим под обрывом кронам… И ввысь. К дортлингам, распростершим под солнцем необъятные крылья. И только дикое, протяжное "аллаи-и-и", да перья, чиркнувшие о комбинезон, почему-то приносили покой. Торопыжка знал что творит. Уверенно вел. На посадку возвращался неспешно, а Тэра… Тэра под брюхом дротика скользила взглядом по разноцветному лесу. По пробивающимся в трещинах скал, в расщелинах пучкам травы. Бликам утренней росы на кромках камней. Скользила по уходящему вдаль к самому горизонту такому необъятному океану. Она не летела. Нет… Она парила. Парила и чувство безграничной свободы придало сил. Она дома и почти счастлива. И наплевать, что снова на табло не первые. Вторые. Пусть вторые, Тэру трясло от волнения мелкой дрожью. Кровь как будто наполнилась мелкими щекочущими пузырьками. А вечером… Вечером они с Эрвином снова поднялись на башню. Одни. Смотреть только на свой закат. И пусть все думают, что только смотреть… А утро, утро как обычно началось рано. Меридит, позёвывая, и смущенно извиняясь, подала завтрак. Вгрызаясь в хрустящий корочкой тост, Тэра даже спросила:
– Мэридит, у вас что-то случилось?
Меридит зевнула, смущенно прикрыла рот, и покосилась на восход:
– Прежний хозяин просыпался в девять, госпожа.
Её карие глаза еще спали, но выглядела горничная идеально. Даже полоска кружев, стягивающая волнистые волосы лежала так, будто Мэридит только отошла от зеркала, что уж говорить о шоколадном платье и таком ярком в бликах утреннего солнца переднике. Всё было идеально… Но, Меридит снова зевнула и скромно потупилась:
– Простите, госпожа.
Тэра запила тост прохладным соком, хихикнула:
– Мэридит, неужели я похожа на этих напыщенных господ. Ну, посмотрите на меня… Ну, какая я к чертям госпожа?
Мэридит пожала плечами. Чуть снисходительно, но за последние дни эти недоуменные, смущённые или озадаченные пожимания плеч стали какими-то дружескими. Теплыми. Мэридит стала больше улыбаться. Но не забывала, что горничная. Всегда педантично выполняла обязанности. Привычка, ведь прежний хозяин был ой как строг.
Тэра улыбнулась, отставляя стакан:
– Ну, Мэридит. Ну, попробуйте. Скажите: Тэра.
– Что Вы, госпожа. Разве я смею. – и всеми силами попыталась сдержать зевок. Покраснела в теплых лучах.
Тэра расправилась с завтраком и пошла в музей. Это был её способ сказать спасибо. Привычки трудно переделать, а уйти пораньше, предупредив, что вернется только вечером, значит дать возможность поспать. Ведь Мэридит наотрез отказывалась просто оставлять что-то в столовой с вечера, а возвращалась Тэра всегда в чистоту и порядок. Да и сами утренние прогулки радовали. Прохладный с ночи ветерок, такой редкий на Карстаке, полупустые проспекты, одинокая белая статуя в окружении алых струй. Иногда Тэра задерживалась, всматривалась в отражение в черном мраморе, испещренном алыми потоками. Иногда видела Рубико. Оно просто приходило и молча стояло. Пару раз Тэра видела, как ласта в огромной апельсиновой перчатке скрывалась под капюшоном.
– Неужели слеза?… Оно кого-то потеряло в той обвалившейся шахте? – осенившая мысль вдруг прибила к камням мостовой. Вспомнился и катетер под балахоном, и кружок датчика под капюшоном. – Неужели оно одино из шестнадцати выживших. Тэра стояла и кусала губу. Подойти, потревожить апельсинового гиганта она не решалась, а любопытство терзало. И что? Просто уйти?… Тэра помялась, но решила, что для расспросов не время. Пошла в музей. К своей мохнатой куколке мамонтенка.
– Госпожа Физалис… Нет, Гемма… – поправила себя Тэра, – она настаивала на таком обращении. Гемма очень просила вернуть мамонтенка в маленькую ледяную пещеру как можно скорей. Ведь музей часть образовательной программы детей. А как же они расскажут про мамонта, – сокрушалась Геммерия, имея ввиду экскурсоводов, – если мамонта нет? Ох, и её любимое: работа стои-ит.
Тэра вошла в свой кабинет: всё как обычно. И мамонт и полупрозрачная блондинка пытается рыхлить бесплотными пальцами густую шерсть зверя. Весело лыбится.
– Привет, Z.
– Ага.
Блондинка точно знала что нужно. Терминал высветил схемы игрушки. Тэра подхватила тестер и, встав на скамейку, склонилась над распотрошённой игрушкой. Какой уже? Третий день ковырялась не разгибаясь? Теперь-то она понимала, почему никто не хотел браться за эту работу. Диагност тыкать некуда. Подсказок нет. Просто угадайка, что где не так? Пока замеряла напряжение в контрольных точках схем и сверялась с подсказками правильных значений у Z, терминал булькнул вызовом.
– Эй, алё, письмишко свалилось. – За то недолгое время, что Тэра знала блондинку, полупрозрачная успела понахвататься словечек. Скатиться с приветствующего встречающих чиновника до лучшей подруги. Ну, и справочника, – хихикала про себя девушка.
– Письмишко, говорю. Смотреть будем?
Тэра разогнулась и с наслаждением потянулась к ярко светящемуся потолку. Слезла со скамейки, а Z уже болтала ногами уютненько присев на добротный стол. Ни гаечные ключи, ни пинцеты, ни скальпели под собой блондинку нисколько не смущали. Тэра подошла:
– Давай.
Терминал булькнул и перед удивленными лицами подруг проявился список. Тэра пригляделась. Семь человек. Имена, фамилии, номера личных идентификаторов.
– Z, что это?
– Пф-ага. Я-то откуда знаю? Тебе же пришло.
Тэра прошлась по списку. Фамилии ничего не говорили. Вот если только Санчьязо. Был такой знакомый в детстве. С горящими глазами, вечно объяснялся взрывом эмоций, с жестами. За косички дергал, поганец, а она его поколачивала. Как же его, Аттонио, да? Ну, инициал после фамилии в списке точно А. И всё. От остальных память упорно открещивалась.
– Z, от кого это, прозрачная ты моя?
Блондинка хихикнула на подначку, пошуршала на серверах и просияла:
– От диджея.
– Эмси?
– Идентификатор терминала совпадает с его рабочим в Рубине.
– Рабочим? У него в пульт ещё и терминал встроен?
– У него там ещё и туннель наружу.
– Ай, не заливай. Ну-ка, давай, свяжи меня с Эмси.
– Так он же дрыхнет. Утро ведь.
– Z, когда отправили письмо?
– Три минуты назад.
– Ну?
Полупрозрачная потерла подбородок, подражая Клотару:
– Логично. Не спит. – И задумалась в поисках Эмси. Тэра уже привыкла, что как только ответят на вызов, полупрозрачная превратится в говорящего, хотя иногда… бррр… лучше бы не стоило.
Блондинка расплылась, и над столом проступило сонное лицо. Эмси неторопливо почесал волосатую грудь и скорчил такую страшную небритую рожу, что Тэра начала жалеть о качестве связи. Хорошо еще пивным амбре не обдал. Глаза разлепились, и Эмси шлёпнул себя по атрибуту диджейской власти – бандане, с которой не расставался даже во сне. Волосатая пятерня взрыхлила извилины, неохотно сползла на подбородок, и диджей исторг:
– Дха, пипла-а, совесть хэваешь?…
– Привет Эмси.
Сонная физиономия сфокусировалась на собеседнике:
– А-а-а… красавица-а-а… йоу-у-у. – безвольно махнул еле оттопыренными пальцами, что в переводе не понятный означало: рад, очень рад.
– Эмси, ты адресом не ошибся?
– Йоу, чикси… – зевнул так отчаянно, что в разверзшуюся пасть можно было смело затолкать средних размеров дрона. Простонал, – май адрес есть угол подушки стрит и одеяла… ав… авеню-у… ню-уэ…
Вид у диджея был, мягко говоря, сильно домашний, помятый, как будто он только рухнул в сон после недели загула. Высовывающаяся из-под одеяла на заднем плане смуглая стройная ножка намекала на то же.
– Письмо, говорю от тебя пришло.
– Какое пись… леттер… тфу на ваши подушки… И-идем спа-ать. – Слипающиеся глаза заплыли от мечтательной улыбки. Что он там себе нафантазировал, Тэра знать не хотела. А письмо это чудо отправить не могло точно. До своей постели на четвертом уровне за пять минут из Рубина не добралось бы. А в таком состоянии… и говорить не стоит.
– Ты из Рубина давно ушел?
– Умм-гу.
– Ничего никому не отправлял?
– Укуу. – бандана помотала из стороны в сторону. Голова под ней, похоже, уже спала. Всю ночь зажигал. Потом… Да, – Тэра хихикнула, оценив ножку, торчащую из-под одеяла. – Потом, похоже, тоже оттягивался. Сказала:
– Из Рубина от тебя письмо пришло.
– Када-а?
– Минут пять как.
Сонные глаза разлепились. Бандана завертелась осознанней:
– Не я… Не-а.
– Эмси, с твоего пульта.
– Э-э-хе-хе-хе. – Диджей сонно погрозил пальцем. – ни одна… ффф… ни одна кр-расавица без меня его не включит. Э-э-э-э-хэ. Бай. – Он зевнул и, пошатываясь, на ощупь поплелся к постели забыв отключить терминал. Содрал одеяло со смуглянки и сладко засопел.
Вместо картинки проявилась Z.
– Чёрт, это что было? – Тэра таращилась на Z, а блондинка молчала. – Ладно, неважно. Это не он, так?
– Ага.
– А кто был у его терминала, когда письмо отправили?
Z задумалась, пожала плечами:
– Никого.
– Как так никого?… Что, терминал сам написал что ли?
Z снова пожала плечами.
– Странно… Слушай, Z, можешь разузнать об этих, из списка?
Z кивнула и уселась на стол. Полупрозрачные туфли качнулись, ещё. Шушра серверами блондинка смотрела, как Тэра взобралась на скамейку и продолжила потрошить мамонтенка, а вечером, бродила по нижним уровням крепости с Торопыжкой. Его очередной сюрприз, – и почему Тэра не сомневалась, что он опять будет, – оказался великолепен. Они замерли перед стальной дверью. Торопыжка взмахом руки разбудил сканер. Тихий писк и шум внутри двери дал понять, что замок отперт.
– Тэ, закрой глаза.
"Опять? Ой, Торопыжка-а-а".
Но игра есть игра. Тэра прикрыла глаза. Шумно потянула воздух в предвкушении и на губах заиграла улыбка. По телу нетерпеливо разбежались щекочущие пузырьки неизвестности. Что там?
Дверь скользнула в сторону, пахнуло сыростью в набегающем, шелестящем звуке. Торопыжка взял за руку, и Тэра почувствовала, как он осторожно обнял за талию. Потянул. Сквозь закрытые веки лучиками пробилось солнце.
– Ну же, Тэ. Смелей.
Она шагнула наружу. Теплый ветерок тут же растрепал кудри, а запах…
Тэра открыла глаза: под огромным сетчатым куполом в окружении цветущих деревьев, переплетений лиан и огромных, источающих божественные, дурманящие ароматы цветов из-под ног вилась тропинка. Вперед. Вниз. К океану. Тэра даже знала, что там внизу, хотя и не видела. Она обернулась с мечтательной улыбкой на Торопыжку, заглянула в его спокойные серые глаза, и сердце застучало быстрей. Ну, ведь никогда она не бывала здесь раньше. Но там, внизу валуны. Огромные, скользкие, рвущие волны на брызги. Особенно… да-да… во время шторма… Брызги такие высокие… И скамейка… Кованная, черная, старая-престарая скамейка… Тэру охватил детский восторг, азарт. Смущенно хихикнув, она припустила по брусчатке тропинки вниз по склону. Мимо деревьев, кустов, опережая собственный топот. Торопливо вдыхала ароматы цветов, пестрых, усеянный цветными бусинами лиан. Неслась навстречу солёному ветру, ухающему шуму прибоя, неизвестности… Старой, кованной скамейке. Она должна быть там. Тэра и хотела и боялась увидеть её… Все эти видения, записки, послание Механика – это же бред, нереально… Вывернув на галечный пляж, замерла. Рот жадно пытался глотнуть воздух, а сердце сжалось… Ёкнуло…
"Вот чё-о-о-рт"
У огромного черного валуна тускло поблескивал плетеньем изгибов металл. Скамейка, та самая… С сиденьем белого мрамора, с маленькими царапинами на черном кованом листочке. Тэра не видела их, но точно знала… Они там… Там… Сама когда-то царапала… Тэра сморгнула, но скамейка отказалась исчезнуть.
Эхо принесло шум шагов позади.
– Торопыжка.
– Ммм?
– Я была здесь?
Он захрустел галькой, молча пошел вперед, к прибою. Присел, подобрав полу сиреневого пиджака. Опустил пальцы к исчерченным прожилками камушкам и волны преданно лизнули руку. Опадая, откатились назад.
– Торопыжка?
– Вряд ли, Тэ. Вряд ли.
Он поднялся и пошел к скамейке. Приглашающе махнул рукой, и Тэра недоуменно побрела следом.
– Знаешь, Тэ. Когда-то это был аварийный выход. Без тропинки, без сетки. Здесь не было ничего. Иду я по уровню к шахте и вижу, Механик несется по коридору навстречу. Орёт: выход! Я сюда… Бог мой, Тэ. Представляешь, Эви выскочила наружу, и о чем только думала… Сверху стая кружит, в кустах шипит какая-то гадина, а она… – Торопыжка сел на скамейку и похлопал по теплому мрамору рядом. Тэра присела и Торопыжка неторопливо продолжил, – а она сидит во-он там, – ткнул пальцем в конец тропинки, – сидит на коленях и что-то рассматривает.
"Бутон. Алый такой, с кулак"
"Чё-ёрт, откуда знаю"
Торопыжка вздохнул:
– Подбегаю. Ору: Эви, сколько раз тебе повторять… Нельзя наружу… Кошусь на стаю, вытягивающуюся с неба к нам. А она… Двенадцать же лет… Думать надо… – Клотар помолчал оглаживая подбородок. Уставился на играющий бликами океан. – А она, Тэ, ты представляешь…
"Только не цветок"
– …протягивает мне алый цветок как ты тогда, на танцполе. Возьми, говорит.
"Чё-ёрт. О боже…"
Тэра покосилась на Торопыжку. Он держался, но уголки губ подрагивали. Что-то его терзало… Но что?… Вот дура! – Тэра молча обругала себя последними словами, конечно же, – Эви!… Z же сказала, что она умерла… Тэра осторожно спросила:
– Эви твоя сестра?
Клотар кивнул. Медленно, как будто чего-то боялся:
– Никогда не думал, что кому-нибудь расскажу… А, ладно… У меня в руках цветок, сестра сидит на коленях на мокрой гальке, сверху писк несущихся птиц. Хорошо Механик заорал от входа. Я её в охапку и внутрь. Если бы он с охраной тогда птиц не пострелял… Ой, Тэ, даже не знаю.
Уголки губ скривились и Клотар отвернулся. Тэра покосилась на черные кованные лепестки скамейки и удивляться уже не было сил. Не испугаться бы… Царапины на старой ковке.
Шёпот Торопыжки слился с шумом прибоя:
– Я их поймаю…
– Кого?
– Что?
– Кого поймаешь?
Но Клотар уже спрятался за Торопыжкой:
– Кого поймаю? Тэ, ты о чём?
По глазам поняла, что не скажет.
– Z сказала, что она умерла.
– Нет, Тэ. Не умерла. – обернулся и посмотрел в упор, – её убили. Пристрелили как загнанного кролика.
Тэра отшатнулась. Она никогда не видела Торопыжку в такой ярости. Тихой, обжигающей. Сглотнула:
– Что случилось?
– Девятнадцать лет назад мы прилетели заключать контракт на постройку складского комплекса компании на Карстаке. Заодно привезли медикаменты. Там бушевала эпидемия, Тэ… Прилетели лично, хотя за нами уже охотились и телохранители были настороже…
"Снайпер?"
– … На Крастаке дрянной космопорт, Тэ. Кругом дюны. Нас поджидали… Я… Тэ, я не видел, что случилось. Эви с помощницей пошла вперед…
Тэра внутренним зрением увидела космопорт, не такой потрепанный как сейчас. Но такой же пустынный. Коверкающий перспективу горячим от раскаленного бетона воздухом. И краем глаза зацепилась за солнечный зайчик. Далеко-далеко. Ей показалось… Вспышка у подножья бархана. Повернулась…
– …Но я услышал грохот разрывных пуль. Один, второй, третьей…
Грудь Тэры заныла. Обожгло самое сердце. Увидела, как её отбросило с пандуса шаттла. Как в мутнеющем мареве прыгнул в глаза раскаленный бетон. И всё почернело.
– Я бросился наружу, а Эр… э-э… мой телохранитель втолкнул меня внутрь. Осел у меня на руках.
Клотар порылся в кармане пиджака и выловил маленькое украшение. Подвеску. Дракончика сжимающего в лапах шарик небесно-голубого тиреозита. Осторожно передал Тэре.
– Это то, что мне осталось после поездки.
Тэра почти не слышала Торопыжку. Её изумрудные глаза не отрывались от платинового дракончика на ладони. Откуда она его помнит? Откуда знает что произошло? Причем тут все эти записки? Механик?… Механик!
– Клотар.
– Ммм?
– Механик оставил послание.
– Нет. Он умер за год до этого.
Тэра схватила Торопыжку за руку:
– Нет, нет. Он знал, что умрет. Он предвидел. Он хотел что-то сказать Эви.
Суровый взгляд серых глаз вцепился в Тэру. Торопыжка сжал её ладонь вместе с подвеской. Потребовал:
– Говори.
– Да, нет же… Чего говорить, сам посмотри в библиотеке… Ай! Больно же, прекрати!
Клотар вздрогнул. Как будто вышел из ступора:
– В библиотеке?
– Торопыжка, рука…
Посмотрел на стиснутую в кулаке кисть. Осторожно разжал.
– Прости. – Встал и энергично зашагал по тропинке в гору. – Тэ, идём, покажешь!
Тэра бегом догнала торопливо вышагивающего Клотара. Спросила:
– Сколько ей тогда было?
– Эви? – Тэра кивнула. – Тридцать два.
– Она младше, так?
Клотар снова кивнул. Отпиннул в кусты подвернувшийся камешек.
"А ему двадцать семь. Бред же получается, подруга. Что-то тут не то происходит"
Тэра решила зайти с другого конца и, стараясь не сбить дыхание при торопливом подъеме, спросила:
– Почему ты мне помог на Карстаке? Я на неё похожа?
– На кого? – не дождавшись ответа, Торопыжка повернулся и окинул потеплевшим взглядом. – На Эви?… Вы обе напоминаете маленькие упорные танки. Прёте к цели не жалея себя… – и вдруг проказливо улыбнулся. Вогнал в краску ещё раз окинув долгим взглядом с ног до головы, как будто приценивался. – Ну и не бросать же было такой приз после игры. Гровер всё-таки ставку делал.
"Меня?" – Тэра почти задохнулась от возмущения, но, видя ползущую к ушам улыбку под потеплевшими серыми глазами, сдалась. Хихикнула:
– А приз то царапается.
"Чёрт, кто бы говорил"
Вместе с Торопыжкой торопливо поднялись на третий уровень на скоростном лифте и ворвались в апартаменты. Клотар даже не удостоил вниманием Меридит. Её недоуменное, – добрый вечер, господин Арчик, – полетело уже в скрывающуюся в библиотеке спину. Тэра вместо извинения пожала плечами и проскользнула следом, оставив горничную хлопать глазами.
Когда вошла внутрь, Торопыжка стоял посреди библиотеки. Руки в карманах брюк, между бровями узкая вертикальная складка, глаза сосредоточенно ощупывают стены.
– Где?… Шкаф? Дневник?… Тэ, где послание? – осторожно взял её за плечи. – Ну, говори же.
Она встретилась с его сосредоточенным серым взглядом.
– Где ты нашла, Тэ? Где записка?…
Он нервно оглянулся на книжный шкаф.
– Дневник я читал. Не там.
Тэра почувствовала, как усиливается хватка. Плечи начали ныть.
– Тэ-э? – Он придвинулся почти вплотную. С усилием притянул. Глаза в глаза. – Тэ, лапочка, ты чего молчишь?
А в голове Тэры звучал Механик: "Доверяй только себе". Значит ли это, что Торопыжке можно верить? Чего он не договаривает? Плечи уже выли под обжигающими, стискивающими пальцами.
– Тэ? – он встряхнул Тэру, и она сдула лезущую в глаза чёрную прядь. Прошипела:
– Торопыжка, руки. Мне же больно.
Жжение тут же ослабло. Клотар прикрыл глаза, глубоко вздохнул и, как будто извиняясь, осторожно погладил её плечи.
– Прости.
Отошёл. Нервно сцепил руки сзади, под пиджаком.
– Где записка?
Тэра потерла зудящие плечи.
"Можно ли верить? И если не ему, то кому?"
Решилась:
– Не записка, Торопыжка. Стерео.
Подошла и скрутила с глобуса верхнюю пирамидку. На глазах недоумевающего, нервничающего Торопыжки легла у глобуса, подтянулась под его огромный шар и открутила второй полюс.
– Тэ, лапочка, что же ты творишь?
Глобус тихонько щелкнул и Тэра прикрутила пирамидку на место. Встала. Подбросила в руках вторую пирамидку:
– Как говорит блондинка, вы люди такие невнимательные.
Клотар сморщился, и Тэра поняла, что эта пилюля для него была слишком горькой. Похоже, он искал ответ многие годы. Только ответ на что именно?
– Ты готов?
"Чёрт, что же я делаю?"
"Вспоминаю"
Торопыжка оглянулся. Прошел к дверям библиотеки, выглянул. Тэра видела, как он подозрительно покрутил головой. Прикрыл двери. Подошёл к глобусу.
– Включай.
Тэра навернула второй полюс.
– Здравствуйте, юноша.
Клотар уставился на носатую проекцию в кресле. Механик как обычно сверлил взглядом глобус, а Тэра старалась не шевелиться. Ни шороха. Ни звука. Вся превратилась в слух.
– Мы одни?
Клотар, как опытный программист, похоже, сообразил, что происходит. Кивнул. Залитую солнцем библиотеку окутало отрывистое:
– Да.
– Ну что ж. – вздохнула проекция, – если ты это видишь, значит меня уже нет, а ты такой же педант как и я. Кто ты?
– Клотар.
– Имя ничего не значит.
– Верно.
"Верно? Как это верно? Почему верно?" – Тэра начала нервничать, а проекция нахмурилась:
– Что ты имеешь ввиду?
– Имя не значит ничего.
– А что значит? – удивилась проекция.
"Может: дела?"
– Суть.
Тэра вросла в пол. Сжалась. Какой знакомый ответ. Почему же она сама не додумалась? Грудь пылала, казалось ответ раскаленными клещами вырывал самое сердце. Пылающей ртутью потёк по артериям.
– И кто ты, по сути?
– Тень.
"Те-е-ень?… Тень!…Чья тень?" – Голова начала гудеть, как в пылу спора. Тэру рвало на части, а внутри расправила плечи любопытная Пантера. Прикрыла собой. Как когда-то давно, отгораживая от опасности. Вот только на этот раз её воля была такой явной…
Проекция старика хмыкнула. Похоже, он услышал, что хотел, и жаждал убедиться:
– Тень говоришь?… Чья тень?
Тэра вся превратилась в слух, а Пантера повела её к Торопыжке… Клотару… Нет, нет, к…
– Своя собственная, отец.
… "Лориан Гауз, вот кто он"… Тэра ужаснулась, – откуда знаю? А Пантера скромно улыбалась, вставая рядом. "С братом?". Тэра сама себе не верила. Что же он скажет? Коленки дрожали, Тэра всеми силами старалась не обращать внимания на звон молота в висках. Почему же так плохо?
– Нужен точный ответ. Чья тень?
– Своя.
"Чёрт-чёрт-чёрт!"
– Я тебя знаю, – у старика, похоже, камень с души свалился.
– Да, папа. Ты меня знаешь.
Проекция кивнула. Потянула воздух большим носом и повернулась к окну:
– Лореан, слушай.
Тэра пошатнулась на месте, не отрывая глаз от такого знакомого незнакомца в сиреневом пиджаке. Тот, кого Механик назвал Лореаном прошёл к окну. Уселся на подоконник, прислонившись к залитой светом арке. Провел пальцами по подбородку, как будто разглаживая невидимую эспаньолку. Кивнул:
– Слушаю.
Тэру мутило. Глобус перед глазами качался. Она изо всех сил старалась держать себя в руках. Не сводить глаз с расплывающегося Торопыжки. Его "слушаю" отдало в голове шумным ударом эха под ехидную ухмылку Пантеры, а Механик, похоже, ожидал манёвра Клотара. Проекция не отвернулась от окна. Заговорила:
– Я порядком устал от затянувшейся игры, Лореан. Конкуренты узнали про исследования и не хотят менять правила. Никто не хочет остановиться. Мальчик мой, из-за безнаказанности тени сходят с ума…
Тэра еле держалась на ногах. И то не благодаря себе, а железной воле Пантеры. Её любопытство пылало, библиотека плыла перед неверным взором.
– …и виной всему безнаказанность. Власть над смертью развращает, мой мальчик, я тебя предупреждал. Помнишь…
Кивнул ли Торопыжка или Клотар или Лореан Тэра не разглядела. Он… Они… расплылись. Казалось, пол потянул её на себя. Даже Пантера ничего не смогла с этим поделать, да и пыталась ли? Пол встретился со лбом и расшиб сознание в искры. Во мрак.
Тэра пришла в себя уже на чём-то мягком. Не открывая глаз, прислушалась. Что она хотела услышать? Почувствовать дуновение ветра? Понять? И можно ли что-то понять лёжа с закрытыми глазами? Под ладонями шелковистая ткань. Она ещё в комбинезоне… Сбоку раздался шорох плотной ткани и по щеке нежно провели пальцы. Очень тихо, над самым ухом шепнул знакомый голос:
– Тэ?
Она открыла глаза и повернулась к Торопыжке. Он вновь был спокоен. Даже заботлив. Предусмотрительно прикрыл шторы в спальне, чтобы закат не бил лучами глаза. Снова позвал:
– Тэ?
Она улыбнулась:
– Лореан.
Он кивнул. Отошёл, дёрнул штору, впуская свет и по привычке сел на подоконник.
Удивляться Тэре уже надоело. Знала, что это его привычка. Сколько раз видела его там? Не ответила бы, но что-то подсказывало: много, очень много. Оперлась на локоть, взглянула на его расцвеченные золотом заката белые волосы, заглянула в спокойные серые глаза. Не пришло ли время задать вопросы? Она собралась с духом:
– Ты – Лореан Гауз.
Он кивнул.
– А я?
– Ты вспомнишь, Тэ.
Тэра села рывком:
– Что это всё значит? Торопыжка…эмма-а… Лореан, здесь всё знакомо.
Он опять кивнул.
– Гемма, эти апартаменты, проспекты… Чёрт, Торопыжка, даже эта скамейка у моря… – Тэра впервые видела Клотара таким: и не улыбался и излучал такое тепло, что можно было в него завернуться. Укутаться. Окончательное понимание пришло само: она его знала до… а вот до чего, скрывалось в тумане. И Пантера как будто исчезла. Тэра теперь ощущала её не гостьей, а частью себя. Оказывается, выпуская когти, защищая в темных переулках, она не только хранила, не только оберегала – была частью. Мечтала слиться в единое целое. Тэра ещё боялась признаться: слиться с собой. А Торопыжка кивал:
– Ты вспомнишь.
Тэра встала и подошла к нему. Коснулась полураспахнутой шторы. Спросила:
– Я ведь никогда раньше не была здесь?
Он улыбнулся. Как другу или как сестре? Сказал:
– Тэра Лешер… Ты не бывала здесь раньше. Но ты, – он посмотрел пристальней, – ты вспомнишь всё. – Посмотрел на мишку с оторванным носом, робко выглядывающего из-за кресла. – Теперь вспомнишь, солнышко.
– Расскажи мне.
Торопыжка отлип от подоконника и, не оборачиваясь, пошел к двери. Сказал:
– Пару дней не выходи никуда. Приступ может повториться.
– Торопыжка, ты куда? Расскажи мне? Что за тени? Что сказал Механик?
Он дернул ручку двери…
– Торопыжка… Лореан!…
Торопыжка как будто дернулся. – Не выходи. – Кивнул сам себе и потянул ручку. Тэра крикнула в закрывающуюся дверь:
– Лореан! А эти дурацкие записки?! – но дверь промолчала.
"Да что ж такое?!"
Уселась в кресло. Голова опять загудела от накативших эмоций. Рука сама притянула любимого мишку. Тэра прижала его.
"Чёрт! Что же тут происходит? Какие к дьяволу тени?!"
"Ты вспомнишь"
– Кто это? – впервые обратила внимание на голос в голове. – Кто это?
"Вспомнишь"
В сердцах швырнула мишку об стену и не услышала привычного стука. Носа в игрушке, этого странного камешка, не было. Закрыла лицо руками и разрыдалась. Еще и какая-то там непонятная игра. Что ему наплел Механик?
"Вспомнишь"
Кудри дернулись. Рассыпались по плечам, содрогнулись от всхлипывания.
"Вспомнишь"
"Боже, я схожу с ума"
Солнце уже облизывало горизонт, когда Тэра, проклиная побег с Карстака, вскочила с кресла и бодрым, насколько вообще может быть бодрым шаг человека с кружащейся головой, пошла в библиотеку. Знакомую. Гнетущую неизвестностью. Она решила разобраться. Надоело терзаться вопросами. В сердце Пантеры разгорелась жажда ответов. Опустилась за стол. Резким взмахом сдвинула чертежи по столу к лампе и откинулась на широкую спинку кресла, потирая висок. Взглядом непрерывно сверлила коробочку терминала.
"Стоит ли начинать?"
"Нужны ответы. Нужно вспомнить"
"Что вспомнить?"
"Ты вспомнишь"
Тэра застонала, и стон перешёл в тихий рык. Здесь нет Бульдога. Некому двинуть в шнобель, вцепиться и расцарапать харю. Никто же не нападает. От кого защищаться? А из головы не идёт предупреждение Механика: доверяй только себе. Как доверять если даже в мыслях не я? Простонала: чё-ёрт. И протянув руку, щелкнула по коробочке. Потребовала:
– Z.
Терминал подумал, передавая сообщение центральному мозгу, и о глобус оперлась полупрозрачная блондинка.
– Ага?
– Z, ты узнала про список.
– Видокс у тебя, – протянула Z. Кивнула на растрепанные волосы, грустную физиономию.
– Z.
– Ой, ну, узнала, конечно. Чтоб я чего не узнала. Ага…
"Вот болтушка"
– Что в нём?
– Фамилии.
– Издеваешься?
Z вздохнула, покосилась на тонко расписанный континент под слоем лака глобуса, пожаловалась:
– Это список фамилий. Сама же читала… Вы люди такие не логичные.
– Это тебя Лореан научил?
– Кто? – полупрозрачное лицо обезобразилось искренним удивлением.
– Лореан… Клотар…
– А-а-а… Ага… Ты уже в курсе… – блондинка что-то переваривала серверами… – Ладно…
– Ладно? Что значит ладно?… – но Z молчала. – Список, Z. Что ты выяснила?
– Биографии, места работы, даты жизни, причины смерти. С чего начнём?
"Смерти? Вот чё-ё-ёрт" – Тэра вжалась в кресло.
– Смерти?
– Ты чего?
Но Тэра сжала подлокотники и вцепилась немигающим взглядом в блондинку.
Та не выдержала:
– Чего?
– Эй, алё! Ты сказала смерти.
– Ну, умерли они, чего нервничать?… Вы люди такие хрупкие… Так с чего начать?
– В их биографиях есть совпадения или параллели? – Тэра говорила медленно. Тщательно подбирая слова. – Что-то общее?
– Общее? – блондинка хихикнула, – ага! Родились, жили, умерли.
– Z!
– Ну ладно, ладно. Не кипятись. Поняла я.
– Выкладывай.
– Они все родом с Карстака. Все убиты.
Тэра вздрогнула, – "маньяков еще не хватало"
– Торопыжка имеет отношение к их смерти?
Z задумалась. Ответила:
– Мне об этом неизвестно. А что?
"Как он говорит? Программирую всю систему?"
– Что ещё узнала?
"Он ведь и Z программирует"
– Ой, они все, как и ты, выжившие в чуму.
Тэра вздрогнула.
Девятнадцать лет назад, – она не помнила, но мама рассказывала, да и соседи, – на Карстаке вспыхнула эпидемия. Косила тысячами, даже в гетто карантин ввели. Заболевших вывозили в пустыню, в спешно возведенный палаточный госпиталь. Выживших почти не было. Когда жгли трупы, у горизонта стояла черная пелена. Воняло жженой костью даже оттуда. Лекарств не хватало. И её, двухлетнюю малышку, тогда вырвали из семьи, как и еще полсотни в окрестных домах. Увезли. В беспамятстве. В лихорадке. Каждый раз, рассказывая, мама плакала, говорила, что и не надеялась больше увидеть, молилась.
– Как они умерли?
– Ну-у-у… Трагично. – Z пожала плечами. – Вы люди такие хрупкие.
– Убиты? Несчастный случай? Что?
– Чаще первое. – Z как будто извинялась.
– Чаще?
– Ну, еще пара пропала без вести.
– Они все…
– Ага-а-а?
– Они… – Тэра боялась ответа, – они все женщины?
Z только рукой махнула:
– И женщины и мужчины и бесполые. Всякие.
"Ерунда какая-то. Бессмыслица"
– Почему их убили?
Z пожала плечами.
– Кто?
То же пожатие плеч.
– Что ты знаешь про тень?
– Чью?
Тэра задумалась. Уж больно часто, если припомнить, она сталкивалась в Крепости с двусмысленными вопросами: "Я тебя знаю? Кто ты?…" Блондинка ждала уточнения. Вглядывалась в слипшиеся в щелочки изумрудные глаза. Ведь простой разговор подразумевал, что что-то отбрасывает тень. Но Клотар… ммм… Лореан… чёрт, я в нём запутаюсь, сказал, что он тень. Он Тень!
– Я знаю про Тень. – процедила Тэра. – Хватит играть. Говори.
Z и бровью не повела:
– Ну, это пятно от предмета на поверхности, образованное им в лучах света.
– Z!
– А что ты еще хочешь? – казалось, блондинка искренне недоумевает.
– Другая Тень. Лореан!
– Ну не хочет он светиться. Выдумал себе очередное имя.
Сквозь дурноту вскипел охотничий азарт. Тэра вспылила:
– Этой колонии больше двухсот лет, так? Сама говорила.
– Ага.
– Он тебя запрограммировал через пять после её основания. Так?
– Ага-а-а.
– Значит ему больше двухсот.
– Не-еа. – Z только отмахнулась. Брезгливо, как от назойливой мухи. – Ему двадцать семь скоро.
– Не сходится, Z!
– У него и свидетельство о рождении есть. Я даже могу подтвердить. А что?
– Не сходится.
– Ой, вы люди такие невнимательные.
– Z! – Тэра уже было хотела кинуться на блондинку, но вовремя спохватилась. Это же проекция. Заорала, – Он Тень! Что это всё значит?!
– А… Не знаю… я… а то Клотар мене всю сеть на нейрончики разберет. Вот.
– Какую сеть?!
Z хихикнула:
– Нейронную.
– Разберет? Как разберет?
– Пинцетиком. – Блондинка исчезла, а Тэра сидела в нервной задумчивости и барабанила пальцами по подлокотнику. Хватит вопросы задавать. Пора искать ответы. Не обращала внимания ни на гудящую голову, ни на потухший за окном закат. Пыталась вспомнить всё, что произошло за последние месяцы, недели. Особенно недели.
Вдруг терминал булькнул сообщением. Тэра тяжело выдохнула и щелкнула по коробочке. Перед глазами проявилось письмо. Короткое, как и записки:
"Хочешь жить, приходи через час. Никому ни слова" Ниже адрес.
Взглянула на место встречи:
– Бог мой, это же самый низ.
Неизвестный приглашал встретиться у входа в шахты. Ночью. Там даже не жилой район!
– Не пойду, – решила Тэра. – Не пойду и точка. Механик сказал… уй моя голова… сказал: не доверяй никому, но на душе скребли кошки. Торопыжка недоговаривает. В голове хихикает неизвестно кто. Раф и тот со своим "смелая барышня" – вот когда надо было пугаться. Раньше надо было, до прилета. Тэра всё думала и нервно теребила резные подлокотники. Пыталась не обращать внимания на шум в голове. – Не пойду. – А Пантера косилась любопытным глазом на адрес. – Не пойду. Да и кто это? Чего хочет добиться записками? Напугал до чёртиков. Покосилась в темное окно, расцвеченное зелеными точечками светлячков. Может её просто хотят выманить? Сама не замечала, как нервно теребит волосы, сжимает-разжимает пальцы, а душу распирает от неизвестности. Перед глазами "Хочешь жить, приходи через час".
– Чёрт, что я делаю… – Тэра нервно вскочила и, пошатываясь, пошла вон из библиотеки, – что же я делаю, будь оно всё проклято?
– Госпожа? – обернулась на удивленную Меридит. – Что-то случилась, госпожа?
Старалась не показать терзающих душу эмоций, протянула:
– Нет, Меридит. Я в парк, хочу воздухом перед сном подышать.
– Конечно, госпожа. – Меридит как обычно склонила голову, – приготовить чаю к вашему возвращению?
Изнутри трясло, но Тэра кивнула, сдерживая себя:
– Благодарю, Меридит. – Подумала, – когда же она начнет называть меня Тэра. Чёрт, о чём я… – Стараясь сдерживать шаг, вышла в коридор, прошагала вдоль молчаливого ряда тумб с цветами и вызвала лифт. Нетерпеливо забарабанила пальцами по бедру:
"Эй, алё! Что так долго?"
– Хи-ги. – раскатилось басом из-за угла.
"Этот ещё бродит"
"Спокойно"
– Хи-ги-га.
"Заткнись"
"Это я ему"
"Боже, я что рехнулась?"
Спустилась вниз и неторопливо пересекла холл. Парк у входа встретил прохладой, тусклым золотистым светом фонарей и тонким ароматом вытянувших длинные бутоны ночных цветов. Тэра прошлась по дорожке и опустилась на скамейку.
"Не пойду"
"И буду скромно сидеть здесь, ждать своей участи"
"Заткнись"
"А-а. Не Лореан ли медведя привез? Не он под пули на Карстаке подставил?"
"Он-он. Не было меня там!… Что?! Какие пули?… Боже, я точно рехнулась"
"Ну-ну. Так мы хотим знать?"
"Не пойду, не хочу… хочу, и не пойду… не хочу, и пой… А-а-а! Да и кто там… Чтоб вас всех! Заткнись. Заткнись! Заткнись!!!" – со стоном отчаяния саданула по коленке, вскочила. Схватилась за голову – "Сколько можно! Прочь из моей головы! Вон!!!"
"Ну-ну, ага тебе"
Душа кипела, распирающие эмоции толкнули вперед и Тэра, что есть духу, рванула по проспектам, по уровням, навстречу неизвестности.
Только храбрый прикроет вас.
Через каких-то полчаса, ощущая металлический привкус во рту от затяжных перебежек, стискивая зубы от молота, бьющего по вискам, жадно хватая воздух, Тэра вывалилась из скоростного лифта. Вот он, нижний уровень. Вот она, уходящая в темноту дорога.
"Ну-ну"
"Заткни-и-ись" – застонала от пульсирующей в висках боли и потянулась к браслету диагноста. Щелчок и крошечный фонарик осветил истертые булыжники под ногами. Двери лифта сомкнулись за спиной, и Тэра огляделась в тусклом свете диагноста.
"Куда дальше?"
"Знаю, туда"
"Боже…" – Тэру нервировал этот голос в собственной голове. Как такое возможно? И всё-таки в темноте она не одна, с ней… С ней…
"Чёрт, я рехнулась"
Осветила лучом диагноста пошатывающуюся каменную стену. Блёклое пятно выхватило указатели, и Тэра двинулась почти на ощупь. Скользя рукой по холодному гладкому камню. Натужно вспоминая: шахты отключаются в шесть, рабочие расходятся. Здесь даже крыс не бывает – есть нечего. А время уже к полуночи. Кругом только черная бесплотная пелена. "Вперед. Вперед" – подгоняла себя, вслушиваясь в темноту. Спотыкаясь.
"Вперед и направо" – подсказал голос. Тэра, что есть сил, сжала кулаки. Вот уж точно, что-что, а с этим гидом в голове она говорить не хотела. Неторопливо шагала вперед, вслушивалась, скользя рукой по стене. Ориентира надежней в этой тьме нет. И та куда-то плывет. Кулаки сжались до боли, вдавливая ногти в ладони, и стена качнулась слабее.
"Боже мой, что же я такое тварю? Зачем я здесь"
Впереди послышался шорох. Тэра замерла.
"Чёрт!" – нервно сглотнула. – "Оно того стоит? Я же только посмотреть кто это". Шорох повторился. Пискнула в темноту, – кто там? – и тут же обругала себя последними словами. "Назад, дура, назад". Попятилась в крошечном пятнышке света. Шорох повторился ближе, и яркий свет ударил в глаза. Незнакомый измененный скремблером баритон окликнул:
– Лешер?
Тэра готова была обругать себя последними словами за такую беспечность. Посмотреть она пришла, в темноте с фонариком. Ещё бы фанфары взяла с кружащейся то головой. И гулкое эхо унесло досадливый стон в черную пелену. Вскинула руку, заслоняясь от режущего глаза света фонарика неизвестного. Подумала, что даже сквозь скремблер проскакивают знакомые нотки голоса. Вот только как-то непривычно проскакивают. А голос терпеливо повторил:
– Лешер, это ты?
Тэра вжалась в стену. Тряхнула кудрями:
– Н-нет, Вы ошиблись. Я… – "а кто я?"
"Ну-ну. Кто я?"
Мужчина рассмеялся.
– Брось, Лешер, брось. Опять ты в свои игрушки с Эви играешь. Ты ведь пришла за ответами, я прав?
– Эви? Кто она? Почему умерли все эти люди в записке?
Незнакомец подошел ближе. Тэра так и не смогла его разглядеть в слепящем луче. Вот только фонарик держит как-то низковато.
– Что происходит? Кто вы?… – незнакомец неторопливо наползал всё ближе. – Не… Не приближайтесь!
– Какие мы грозные.
Оставалось каких-то три шага. Тэра почти вросла в стену. Напряглась, готовясь в любую секунду броситься на неизвестного и бежать. Бежать прочь, а голос в голове не унимался:
"Я его знаю?"
– Ты родилась на Карстаке.
Тэра кивнула. Вслушалась в шорохи темноты.
– Выжила в эпидемию.
Баритон за фонарём опять утверждал, а не спрашивал. А темнота, – Тэра обратилась в слух, – темнота… В ней есть кто-то ещё?
– И привез тебя…
Не сразу поняла, что неизвестный оборвал фразу. Он ждет ответа? От меня? Это подвох? Или темнота тоже слушает? Там кто-то есть?
"Что он спросил? Кто привез?"
"Молчи дура!"
"Что?"
"Молчи!"
– Кто тебя привез, Лешер? Ты знаешь?
Перепуганная Тэра пискнула:
– Сама приехала. – коснулась пульсирующего виска.
Неизвестный расхохотался. Сквозь динамики скремблера даже прорезался собственный баритон, а Тэре хотелось стонать. Сдохнуть хотелось. Он такой знакомый… Уй моя голова… Где я его слышала?
– На эту планету сами не попадают, Лешер. Кто?… Кто-о тебя привез?
Так хотелось броситься на неизвестного за фонариком. Придушить, сорвать скремблер, вцепиться и заставить ответить за всё, что переживает. За весь свой страх. Вырвать ответы на все вопросы. Но он недостаточно близко… и голова… всё кружится.
Голос из-за фонарика настаивал:
– Кто, Лешер? Ты же знаешь ответ. Кто тебя привёз?
– Клотар Арчик.
– Хочешь сказать Лореан Гауз?
Темнота снова рассыпалась шорохом. Её окружают? Стрельнула глазами на шорох.
– Ты знаешь кто это?
"Молчи, дура. Ты не знаешь! Молчи-и-и" – голос в голове почти шипел.
Тэра испуганно тряхнула кудрями:
– Не знаю.
– Да ну?
– Я… меня привез Торопыжка.
– Торопыжка?
– К-клотар. – Тэра нервно вертела головой, прислушиваясь к шорохам, болезненно отдающим в висках.
Незнакомец за фонарем задумался и протянул:
– Так ты не знаешь, кто это? Что ж… Проверим.
– Что? – Тэра сжалась, чувствуя на себе взгляды из темноты, а голос тихо скомандовал:
– Взять её.
Из темноты рванули тени. Тэра пискнула. Что есть духу, метнулась прочь. Больная голова тут же врезала молотом. Тэра больно налетела плечом на угол и юркая тень мертвой хваткой вцепилась ей в ноги.
"Мамочка!"
Рухнула на камни. Руки заломили за спину до боли. Вздернули на колени. Вцепились в волосы, заставив испуганно таращиться на ослепляющий свет, а она шипела и извивалась в надежде вцепиться хоть в кого-нибудь. Хоть в скрутившего руки верзилу за спиной, хоть в эту смуглую, что бросилась в ноги. Незнакомец подошел ближе:
– Лешер, ты бы хоть фонарик свой выключила убегая что-ли. Тебе что, тень ничего не нашептывает?
– Кто?… А-а-а! – Руки в суставах взвыли иглами боли. – Какого чёрта вы творите? Какая тень?!
Верзила медленно выкручивал суставы, и даже сейчас Тэра готова была кусаться. Вот только сунь харю поближе. Но неизвестный держался на почтительном расстоянии, а голова, в голову как будто вставляли иглы. Перез помутившимся взором мельтешила смуглянка с резкими, как будто вылепленными скупыми взмахами опытного скульптора чертами юркого полупустынного хищника. Обернулась к свету, с легким присвистом выдохнула:
– Похоже, она не знает, босс-с-с.
"бос-с-с-с. Она так свистит этим с-с-с"
Из-за спины прогудел верзила:
– Проверим, – и дикая боль растеклась по рукам, плечам. Тэре казалось, что её выворачивают наизнанку. Кости трещат. Затылок сотрясают удары кувалды. Тэра выла, а он шептал на ухо, – говори и полегчает. Облегчи душу. Говори. Признавайся, девка. – и поднажал. Дикий, отчаянный вопль Тэры разорвал темноту. Холод ужаса заструился от галопирующего сердца к слабеющим ногам, перекрывая волну бессильной ярости, боли. Она не знала, сколько веков длилась пытка, сколько раскаленного свинца влили в тело сквозь руки, суставы, целы ли они, но почувствовала, что её наконец бросили на холодные камни. Молот в голове поприубавил прыти.
Смуглянка брезгливо ухмыльнулась, просвистела:
– Она не знает, босс-с-с. Точно не знает. – хищно оскалилась на Тэру, – правда, дорогуша?
– Босс, она скажет, – верзила дернул за волосы, снова ставя стонущую девушку на колени. – Шепнул над самым ухом, – ты ведь правда скажешь, девочка? – Схватил за руки, и боль снова впилась в суставы. Перед глазами сверкали искры. Тэра вопила, а голос в голове шептал:
"Молчи. Молчи или умрем"
И опять под щекой такие родные холодные камни. Опять хищный оскал смуглой твари:
– Она не знает, босс-с-с, так?
– Посмотрим…
"Нет! Только не снова. Я не выдержу…"
"Молчи"
Смуглянка опять сморщилась от разорвавшего тишину протяжного, срывающегося визгом воя. Опять Тэра пришла в себя на мостовой. Навзничь. Содрогаясь от боли-кувалды непристанно дубасящей в голове и липкого, ледяного страха, вжалась спиной в холодные камни – подальше от острия стилета. Под сверкнувшей полоской стали вжавшейся в гордо торопливо стучал пульс, а смуглая тварь продолжала:
– Ну, что же ты, Лешер? Так пела и замолчала? Кто ты? Как твоё имя Тень?!
"Молчи"
– Говори. – проворчал верзила. Тихо проворчал. Стоя у ног. Поигрывая мышцами под новомодной футболкой. Сжал кулаки. – Ты скажешь нам, тварь.
Сопротивляться не было сил. Вскочить? Побежать? Куда там, всё тело ноет, коленки подкашиваются, трясутся даже лёжа. Живот сводит ледяной холод, голова кружится. Молот в голове и лёжа-то ударами валит с ног. Тэра поняла, что живой не уйти, прикрыла глаза.
– Кто ты? – повторил неизвестный из-за фонаря.
"Молчи про меня"
– Тэра Лешер.
Полоска стали вжалась в шею до боли. Смуглянка ухмыльнулась:
– Обожаю пытки. Ты хочешь продолжения, а? Может крови?
Тэра осторожно сглотнула и, стараясь сдерживать дрожь, преодолевая дурноту, прошептала:
– Убейте. – Она не хотела больше так мучиться. Не хотела сойти с ума от шёпота в голове и жалела только о том, что никогда больше не обнимет родителей. Не вытащит их из гетто. – Просто убейте. – Из глаз в пыль мостовой потекли слезы. – Я не знаю… Я… Я Тэра.
Вокруг все молчали, а она шептала:
– Я Тэра… убейте…
– Давай, – откликнулся босс из-за фонаря. И верзила сел ей на колени. Смуглянка плашмя вжала стилет в шею до боли, не давая даже шевельнуться. Уставилась глаза в глаза:
– Ты нам всё расскажешь. Имя, Тень? Назови своё имя?
"Ты же Эви, или я свихнулась"
"Молчи, дура!"
Жадные руки верзилы поползли по бедрам. Сжимая, щупая, исследуя. Тэра пискнула, дёрнулась, но стальная полоска впивалась в шею.
– Не дергайся. – Смуглая сверлила взглядом. Казалось, ей нравится смотреть в расширенные от ужаса изумрудные глаза. Она чувствовала панику. Наслаждалась беспомощностью жертвы. Как губка жадно впитывала чужой страх. Шипела, – не шевелись. Имя, Тень?
А руки верзилы уже скользили по животу. По комбинезону. Вверх, вдоль молнии.
– Какая тень?… Что… Что вы… что вы делаете? – попыталась оттолкнуть верзилу.
– Имя Тень, имя? – Острые скулы смуглянки дернулись, и она с ухмылкой юного патологоанатома склонила голову набок.
Тэра со всей силы уперлась в верзилу. Вцепилась в огромные руки. Но их было не удержать.
Взвыла:
– Нет! – и, что есть силы, впилась ногтями в его лицо. Пусть убьют, но она оставит о себе память! Рванула когтями изо всех сил. Верзила взвыл. Отвесил звонкую пощечину, да так, что даже смуглая тварь цокнула языком, еле успев отдернуть стилет. Зашипела:
– Сдурел, Малышка? – схватила руки Тэры, завела за голову и прижала коленом. – Не дергайся. Имя, тварь?
Сознание плясало в тумане со звездами из-под молота в гудящем затылке, но Тэра извивалась, брыкалась под огромной тушей, а здоровенные лапы уже добрались до груди. Прибольно смяли под тихий гогот. Огромный вес не давал выползти из-под верзилы, и что-то кольнуло поз давящей лапой. Тэра яростно зашипела под звуки молнии комбинезона, медленно распахивающейся под ядовитую ухмылку смуглой.
Тэра почти плакала, извиваясь:
– Просто убейте, изверги.
А смуглянка не сводила взгляд, требовала:
– Имя?
– Тэра… я…
– Имя тень?
– Я…
"Молчи, дура!!!"
"Да почему?!"
"Убьют!!!"
Лапы верзилы скользнули под расстегнутый комбинезон по гладкой коже. Всё дальше, а Тэра взвыла и попыталась укусить смуглую тварь. Стилет полоснул болью шею.
– Кто ты?
– Тэра!
Шею щипало. Верзила не церемонился, шарил. Смуглая же снова прижала лезвием к холодным камням. Покосилась на замершего верзилу.
Тот хмыкнул под глотающее слёзы шипение, – Убери руки, сволочь! – и вынул из внутреннего кармана комбинезона крошечный алмазный надфиль. Прогудел:
– Зачем тебе?
Тэра почти рыдала, сверкая яростью сквозь слёзы и пелену боли в изумрудных глазах:
– Я же роботов в музее чиню, идиот! Шлифовать!… П.просто убейте… Не… Не надо.
Сдерживая тушей брыкания, верзила осмотрел её шею и встал. Тэра сморщилась от оправдания:
– Тоща ты для меня больно… Чисто босс.
За фонарем не поверили:
– Тени не ходят без тиреозита. Ищи лучше.
Верзила присел, – не рыпайся, – и неторопливо ещё раз ощупал комбинезон, поискал украшения на шее, в ушах. Тэра старалась не шевелиться, слабо осознавая сквозь дурноту происходящее. Её перевернули, и ощупали комбинезон сзади.
– Да чисто, босс.
По команде мучители подхватили Тэру и оттащили к стене. Усадили и Тэра попыталась разлепить мутные глаза, её подташнивало:
– Чего… вы… хотите?
В кружащемся мареве свет режущей вспышкой ударил в лицо. Главный присел рядом, но его опять невозможно было увидеть. Тэра прикрыла глаза, повторила:
– Чего… вы хотите?
– Ты ничего не знаешь Лешер, и пришла сюда?… Зачем?
– Вы мне всё равно не поверите. Просто убейте.
Верзила вытер зудящие царапины на щеке, прогундосил:
– Хотел бы убить – придушил бы.
Смуглая уже сидела рядом, хищно косясь на стилет, поддакнула:
– Да, умереть-то ты успеешь, а я вот обожаю сказки. Говори.
– Рассказывай, Лешер, рассказывай.
Тэра вздохнула, обняла себя за плечи и кинулась в омут с головой: пересказала свою историю. Гетто, Карстак, переезд. Честно пересказала. Сбивчиво, но как есть. Только про нашептывающий и предостерегающий голос в голове утаила и про чужие воспоминания. А голос шептал:
"Умничка. А про себя мы им не расскажем. Мы ведь тоже хотим жить, правда?"
Закончив рассказ, вытерла слезы и тихо призналась:
– Я ведь просто хотела как лучше. Вы ведь не представляете, что такое старость в гетто.
– Отчего же, Лешер? – откликнулся вожак искореженным баритоном, – очень даже представляю. Даже очень хорошо представляю.
– Вы обещали правду. – голова гудела завываньем моторов тысячи гоблинов в раз, но Тэра хотела знать. Даже сквозь дурноту, даже перед смертью, за что страдает. И что же это за голос. Точно ли не стала сумасшедшей.
Босс хмыкнул:
– А ты, похоже, сдохнешь, но не признаешься кто ты, так Лешер?
– Я всё сказала.
Вожак помолчал. Спросил:
– В голове никто ничего не нашептывает?
"Нет!"
Тэра еле заметно мотнула пыльными кудрями, за что кувалда тут же врезала по вискам.
– Ну, тогда слушай. Из того списка только двое оказались чистыми. Остальных мы порешили, Лешер.
Тэра только головой качала, еле-еле, а главный продолжил:
– Мы не убийцы, Лешер. Ты решила, что мы гопники, так?… – не дождавшись реакции, продолжил. – Нет, Лешер. Совсем нет. Мы охотники на теней.
– На что?
– На пожирателей душ. – Откликнулся здоровяк. – Они зовут себя Тени.
"И ничего я не жру"
– Это души, Лешер. Они научились прыгать из тела в тело. Переселяются, питаются душой носителя…
"Врет он! Молчи!"
– … Занимают его тело и живут. Ты точно не слышишь голос?
"А если слышу, то что?"
"Не поняла? Убьют же, дура! Убьют, молчи!"
"Или они убьют или ты сожрешь… Боже, я точно рехнулась, сама с собой спорю"
– Лешер?
– Не с…лышу.
– Уверена? – дождался неясного кивка и хмыкнул. – Ну, мы, охотники, народ терпеливый. Услышишь голосок – приходи.
– А если станет поздно, – смуглянка провела стилетом у своей шеи. – Ну, ты меня поняла.
– Почему я? – прошептала Тэра.
Здоровяк, присел на краю яркого пятна, утопая задом в темноту. Подмигнул смуглой:
– Так тебя на третий уровень поселили.
– И… что?
– Что и что? Ты не заметила, что туда фиг попадешь?
"А ведь точно. Эрвин никогда не входил"
"И что? Из-за этого меня убить?"
Тэра еле сдержалась, чтобы не застонать. Протянула:
– У богатых свои причуды.
Верзила осклабился:
– Причуды, босс. Ну и сказанула. Надо запомнить. – повторил, смакуя, – Причуды. Нет, это ж надо. – Голос верзилы в голове звенел и двоился, но Тэре показалось, что огромный Малышка нашел какой-то иной смысл. – Твои Причуды неплохо устроились. Это их логово.
– Третий уровень?
Смуглянка и верзила переглянулись:
– Планета, девка. Вся верхушка компании пожиратели душ.
"Никакие я не пожиратели"
"Никакие я не пожиратели… Боже, почему я это повторяю. Я точно свихнулась"
– Лешер, ты или одна из них и совсем страх потеряла, раз припёрлась без тиреозита, или кто-то приготовил тебя на ужин… Я заинтригован.
"Да чтоб… вас… всех. За…интригован он"
"Врёт"
– Вот мы и думаем: помочь тебе или грохнуть, и дело с концом.
Тэра откинула гудящую голову на холодную стену, прикрыла глаза и погрузилась в молчание. Она уже запуталась в собственных мыслях, и происходящее казалось одной большой глупой кружащейся в звуках молота галлюцинацией. Еще и подташнивает.
Смуглянка похлопала Тэру стилетом по щеке:
– Эй, девка, ты как там? Убивать?… Эй… Тиреозит твой где?
Тэра простонала сквозь дурноту:
– Дура… ты знаешь… сколько он… стоит?
– Гы, – верзила мазнул ладонью по кровоточащим царапинам на щеке, – а то.
– И ты… – простонала в ответ Тэра, – дура… откуда его возьму?… Деньжищь стоит…
Смуглянка осторожно приподняла веко Тэры, поцокала на полузакатившийся глаз, и бросила за спину:
– Босс, она, похоже, того. Бредит. – Гавкнула на верзилу, – ты зачем её так приложил полудурок.
– Полуду… тени… зачем… камень…
– Чего-о?
– Что она несёт?… Камень зам? Лешер… Лешер, чего бормочешь?
– Красный… полудурок… камень.
– Нет, Лешер. Полудурок у нас обычный. А камень голубой. Вмещает душу после смерти… Тиреозит, ти-ре-о-зит, слышишь. Потом душу можно подсадить в другое тело. В тебя, например.
– Ти-и-ире-е-е… лудуро-ок…
– Какой лудурок, босс? – оживился верзила.
– Сам ты лудурок! На кой чёрт так башкой её треснул. Ну, поцарапала тебе харю, эка невидаль… Лешер, слушай сюда…
Смуглянка отвесила звонкую пощечину, пытаясь привести в чувство, и брезгливо отскочила от потока рвоты. Тэру сложило пополам, а верзила заботливо убрал её волосы за спину. Поднял на четвереньки, придержал, не давая ткнуться в вонючую лужу.
– Ну, ты и влепил, Малышка, – прошипела смуглянка, брезгливо отряхиваясь. – Сотрясение.
– Да сам вижу.
– Лешер, слушай… – вожак подождал, пока пройдет очередной позыв рвоты, – слушай, говорю. Чтобы убить Тень, сначала надо лишить её возможности уйти в тиреозит. Разбей его в крошку, иначе тень вернут. Вернут, слышишь?… Тени не ходят без тиреозита – это их страховка. Если в тебе Тень, она окрепнет и начнет тебя есть – ты трупп. Чтобы убить её – нужно её имя… Имя, слышишь?
"Я не ем души!"
"Я не… ем души…" – затуманенным рассудком Тэра всё пыталась понять, откуда взялась привычка спорить с собой, повторять свои же слова. Что же случилось в библиотеке Механика? Откуда воспоминания? Даже собственное будущее не интересовало так, как ответы на эти вопросы. Привалилась к стене. Мрак, яркий свет фонарика, лица – всё кружится. В ушах гудит, думать больно. Голову ломит так, будто на неё наступил гоблин, а неизвестный продолжает своим искаженным баритоном:
– Если ты чиста – берегись Лореана. Если нет – узнай имя. Опоздаешь, мы не поможем. Ты услышала?
Тэра осторожно, медленно-медленно кивнула.
– Нужно будет связаться – пиши.
"Куда?"
– Уходим. – и светлое пятно зашарило по полу удаляясь.
Тэра прикрыла глаза в темноте.
"Чё-о-о-орт"
"Ага-а-а"
Сквозь пелену дурноты донеслось эхо:
– Босс-с-с-с, оставим её в живых?
– Нам оплатили конкретную тень.
Сознание погасло. Робко откликнулось болью, когда крепкие руки бережно подняли её с холодных камней. Когда, скребя шорохом, скользнули распахивающиеся двери… Непривычно серьезные отголоски нотаций Z… Не размыкая свинцовые веки, Тэра поняла, что стонет от разрывающей голову боли, под хруст ткани комбинезона у уха, а Z непривычно строго отчитывает… Кого? Как это не похоже на белобрысую болтушку. Это точно она? Попыталась открыть глаза, как вдруг почувствовала: кожу обволок прохладный бульон… Это же медицинский модуль. Сознание погасло.
И обрело свет сквозь сомкнутые веки под тихий шёпот Торопыжки:
– Утречка.
Тэра не шевелилась.
"Сколько была без сознания?"
"Спаси-и-ибо, я в порядке"
"Где я? Я жива?"
"Я дома. Дома! Я – дома!"
"Ты?… Заткнись"
Осторожно пошарила рукой. Нащупала собственное бедро, одеяло. Потянулась к голове – не болит, шея – даже шрама нет, да здравствует современная медицина, а рядом снова прошептал Торопыжка. Тут же поправилась:
"Лореан"
– Утречка, говорю. Пора завтракать.
Спрятала руку под одеяло и только сейчас спохватилась. Одежды нет. Торопливо пошарила. Никакой.
"Ну да, привычка, знаешь ли"
Что происходит? Что он сделал со мной?! Потянула одеяло на шею. Чего хочет?
– Завтракать, говорю. Утро.
"Завтракать, ням-ням" – голос внутри почти мурлыкал, а Тэра содрогнулась от воспоминаний, – "она окрепнет и начнет тебя есть – ты трупп", – так он сказал.
"Ты Тень?"
"Ням-ням"
– Тэ, солнышко? – Торопыжка коснулся её обнажённого плеча.
Резко села натягивая одеяло по самые уши. Уставилась испуганными изумрудами на Клотара:
– Что ты со мной сделал?
Торопыжка, отдернул руку как от раскаленной стари, отстранился. Отошел и уселся на подоконник. Получить в пятак от впадающей в ярость Пантеры в его утренние планы никак не входило. Да и собирался ли он увидеть её? Тэра не знала. Торопыжка вздохнул и прошептал:
– Ну и напугала же ты нас, Тэ.
Отрывисто процедила, кутаясь в одеяло:
– Что… ты… со мной… сделал?
"А по-моему всё хорошо. Он такой душка"
"Заткнись, зараза"
– Что ты сделал? Кто у меня в голове?!
– И на какой же вопрос мне отвечать первым?
"Ой, Киса, а нам нужны ответы?"
"Заткнись!… Боже, я точно свихнулась"
– Торопыжка, пожалуйста, кто у меня в голове?
Клотар недоуменно пожал плечами.
"Ну же?!"
– Чего ты молчишь? Кто?!
Торопыжка опять пожал плечами:
– Не знаю, Тэ.
Тэра высунула из-под одеяла руку. Нашарила подушку.
– Не знаешь, значит… Значит, не знаешь, да?
Подушка свистнула в Торопыжку.
– Опять не знаешь?
Вторая полетела туда же. Торопыжка опять увернулся.
– Значит… значит… – рука шарила на ощупь…
Прикроватная тумбочка…
– Значит… не знаешь.
"А! Что-то твёрдое!"
– Только не вазой!
Обвивший хвостом жемчужину дракончик свистнула вперед. Торопыжка нырнул в сторону, и дракончик прыснул осколками об арку окна.
– Тэ. Тэ, успокойся…
"Мой любимый дракончи-и-ик"
Тэра на ощупь шарила в поисках снарядов, сверля взглядом напряженного Торопыжку.
– Тэ, тут больше нечего кидать.
"Ага-а-а!"
"Заткнись!"
Рявкнула:
– Ну и прекрасно!
Вскочила и, кутаясь в одеяло, подбежала к Торопыжке. Тот выпрямился, смерил пантеру фирменным спокойным взглядом: одна рука придерживает одеяло, вторая собралась в кулачёк. Глаза горят яростью. Останавливая, вытянул руку. Уперся в сжимающий тонкое одеяло кулак:
– Хватит, Тэ. Разве я тебя чем-то обидел?
– Ты знаешь, что происходит. Я постоянно с кем-то говорю. – Зеленые изумруды глаз яростно вперились в спокойные серые глаза. И смотрел из этих серых не Торопыжка. На Тэру смотрели глубокие, затягивающие спокойной уверенностью, глаза Клотара.
Взвизгнула:
– С кем я говорю?
– Со мной.
– Не увиливай! – Тэру трясло. – Почему я здесь? В таком виде? – сверкнула изумрудами глаз. Потрясла зажатым в кулак одеялом. – Что всё это значит? Что такое Тени?
– Тени, Тэ? Да ничего не значит.
– Механик вчера сказал "Тень"…
– Ты не помнишь, что было вчера? – Казалось, Клотар задумался.
– Всё я помню! Кто эти Тени? Кто в моей голове?!
Клотар спокойно смотрел на трясущуюся от ярости Тэру: скачущий взгляд, рассыпавшиеся по голым плечам кудри. Всплеск адреналина прошел и в расширенных изумрудных глазах за пеленой напора эмоций мелькал страх.
– Тэ, успокойся. Что ты помнишь?
– Тени, Торопыжка, кто они? Меня съедят?
– Тэ, прошу тебя, – он заботливо поправил сползшее одеяло. – Никто никого не съест.
"Ага-а, за-автрак"
– Что вчера случилось, Тэ?
– Я… – Тэра смутилась. Попыталась защититься, плотнее заворачиваясь в одеяло. Ошарашено шагнула назад. – Что ты имеешь в виду?… Не увиливай…
– Тэ, солнышко, это важно. Ты помнишь?
Тряхнула кудрями:
– Ещё бы. До конца жизни запомню.
"Ты про шахты? Больно было-о"
"Молчи"
– Что ты помнишь?
– Как выходили на берег. Скамейку. Ты рассказывал про…
"А-га-а-а"
– …про…
"Ну-ну-у-у"
А Тэра боялась продолжить.
– Про Эви, – закончил за неё Клотар. – Да, я рассказывал про Эви неделю назад.
"Как неделю?"
"Ты чего вообще вылезла?"
"Заткни-и-ись!"
"Боже, и чего я с собой спорю. Брысь психичка"
Рука сама собой разжалась, и Тэра поняла, что не владеет собой. Вгоняя в краску, одеяло скользнуло к ногам, и взявшая верх Тень медленно шагнула вперёд, томно потянулась, закинула руки на плечи Клотара. Прижалась с такой нежностью, что Тэру внутренне передернуло. Мягкая ткань пиджака скользнула к теплой ото сна коже.
"Что я делаю?"
"Бры-ы-ысь"
А вслух же Тень нежно шептала:
– Ло, дорогой мой. – прикрыла глаза и потянулась губами в поисках ответного поцелуя.
Тэра молча шипела, пыталась отцепить прильнувшую дуру, но воли не хватало даже на то, чтобы разомкнуть веки. Почувствовала объятия Клотара… Готова была пинаться.
…Клотар наклонился…
Готова была вцепиться зубами.
…и нежно поцеловал в лоб. Спросил:
– Кто ты?
"Я Тэра! Тэра я! Идиот! Отвали!"
"Ага-ага, исчезни глюка"
– Я…
Тэра с отвращением почувствовала, что тело трепещет. Её тело трепещет! Утробно мурлыкает, а губы сами собой шепчут:
– Я Эви, Ло.
Клотар также нежно отстранился. Глаза распахнулись, и Тэра увидела, как Тень с недоумением следит за ним. Клотар присел у ног и подхватил одеяло. Встал, с нежностью укутал по самые плечи.
– Ты вспомнишь, Тэ. Ты всё вспомнишь.
– Я Эви! – Тень топнула. Тэра чувствовала бурю негодования и растерянности сквозь трепет тела, не своей растерянности, её, Тени. Вместе с ней почувствовала себя преданной. Униженной. Не понятой. В сердце пустила корни тоска, даже мудрый горбатый гномик выглянул из тёмного уголка души. Закивал, сочувствуя. А тень шептала, – я Эви, Ло… Лореан…
Почувствовала, что дрожит. Ощутила, как подрагивают коленки, холодеют пальцы. Тэнь отходила на задний план и Тэра вцепилась в сползающее одеяло. Со всего маху отвесила оплеуху. У Клотара аж голова дернулась от шлепка, но смотрел он с прежней нескрываемой нежностью.
– Да что происходит, Торопыжка! Кто эта дура во мне!
А он продолжал смотреть влюблённо, удивленно, нежно, испуганно. Вот только на кого? Прошептал:
– Невозможно.
– А ну колись изверг!
– Тэ, поговорим после завтрака. – осторожно обошел и пошел к двери.
– Клотар!
– Завтракать, Тэ. Потом. Всё потом.
И, растерянный, прикрыл за собой дверь.
Завтрак прошёл в полном молчании. Тэра яростно жевала, сверля Торопыжку острым как кинжал взглядом. Он молчал, потягивая коньяк. Сидел и цедил, то проваливаясь в задумчивость, то улыбаясь неизвестно чему, почёсывая подбородок. И не сводил глаз. Молчание угнетало. Нет, оно давило, размазывало, как нож тёплое масло по горячему тосту. Тэра уже искала, чем бы таким запустить, но Торопыжка только головой качнул.
– Не надо, Тэ. Я всё расскажу.
Внутри же Тэры шла молчаливая борьба:
"Ты зачем вылезла? Так хорошо без тебя было"
"Ты меня не получишь"
"Да уже почти"
"Убью"
Тень хмыкнула:
"Ага, конечно. Хочешь фокус?"
Тэра почувствовала, как дрогнула рука с бокалом. Не сводила взгляд с внимательно следящего Торопыжки и понимала, что против воли бокал оторвался от её губ и поплыл в сторону.
"Ты моя, поняла. Моя. Так что, будем бить посуду"
Пальцы ослабли. Ножка бокала с неохотой скользила вниз в покрывшихся холодным потом пальцах, а Торопыжка внимательно следил за дрожащим в бокале вишнёвым соком, за паникой в изумрудных глазах.
"Ты ещё надеешься? Ну-ну, он же Тень"
– Он знает, – обдало ужасом. – Знает, что происходит и ничем не поможет. – Взвыла:
"Уйди-и-и!"
Собрала всю волю в кулак, и пальцы сжали скользящую хрустальную ножку. Бокал замер, плеснув соком, а из-за спины раздался спокойный голос Меридит:
– Я помогу, госпожа?
"Ага-а-а"
"Мне или ей?"
– Госпожа?
– Нет.
"Я сама. Сама"
Торопыжка оторвался от проявлений внутренний борьбы на лице Тэры, взглянул на Меридит и качнул головой. Меридит шагнула назад.
"Я сама" – Тэра почти рычала внутренним голосом. Напрягла все силы и бокал дрогнул. Поплыл к столу.
"Видишь, они всё-всё знают и ты теперь я. Так что – брысь"
"Ни за что" – на лбу выступила испарина. Тэра бешеным усилием возвращала бокал, возвращала себя. – "Ни… за… что"
"Ой, чего ещё ни за что?"
"Ты… меня… не получишь"
Бокал опустился на шелковую салфетку. Тэра победно выдохнула.
"Я подожду" – Тень отступила.
– Благодарю, Меридит. – Тэра встала. – Лореан?
Торопыжка кивнул. Поблагодарил что-ли? Странно как-то. Кивая, прикрыл глаза, головой чуть набок. Поздравил с победой? Что происходит, Тэра не поняла, а он улыбнулся самыми уголками губ. Встал.
– Идем, Тэ. – и вышел, не удостоив внимания почтительно склонившую голову горничную. Тэра шагнула следом. В спину донесся тихий вопрос:
– Госпожа желает что-то ещё?
Тэра замерла:
– Кого из нас вы спрашиваете, Меридит?
– Вас госпожа. Чай в библиотеку? Или предпочтёте Мартини?
"Меня. Меня-я. Мартини хочу"
"Она же сама не знает… Мартини!… Эй, алё. Брысь… Так вот почему "госпожа". Она же не уверена кто я"
– Благодарю, Меридит. Ничего не нужно.
Тэра пошла, выслушивая нотации Тени.
Торопливо пересекла прихожую, такие, уже уютные комнаты, и вошла в библиотеку. Замерла в расчерченных косыми квадратами пятнах света на паркете.
– Торопыжка? – Он нашелся на подоконнике. Улыбнулся, и Тэре показалось, что улыбка погрустнела. Рукой показал на кресло за столом и Тэра подчинилась. Не сводя с него глаз, пересекла библиотеку. Опустилась в кресло и подобрала колени. Прошептала:
– Рассказывай.
Клотар оторвался от подоконника, подошел к столу и, как будто извиняясь, сдвинул лампу подальше, на самый край. Шепнул:
– На всякий случай.
"Он думает, я в него этим кинусь?"
"Ха!"
"А где чертежи?"
Пока Тэра удивленно таращилась на идеально чистый, пустой стол, отражения шкафов с книгами, стрельчатых окон, Торопыжка вернулся обратно, устроился поудобней, и начал:
– Кто ты?
Тэра оторвала глаза от столешницы. Удивленно уставилась на Клотара, а он повторил:
– Кто ты?
– Ты чего, Торопыжка?
– Назови имя.
– Тэра. – она даже плечами пожала. – Ты чего?
Он кивнул:
– Тэ, ты слышишь голос, так?
– Чёрт, Торопыжка, издеваешься?
– Ты знаешь имя этого голоса?
– Она же сама в спальне представилась. Эви. Сам же слышал.
Он покивал.
– Кто эта дура во мне?… Это твоя сестра?
Пришла очередь Клотара пожимать плечами:
– Пока не знаю.
– Как так не знаю?
"Ага-а?"
– Понимаешь, пробуждающаяся после вселения Тень обычно вспыльчива. Чувствительна к колкостям. Память может путаться.
"Вспыльчивая ты моя"
"А-г-г-г-а"
– Она меня съест?
Клотар как будто встрепенулся:
– Что ты имеешь ввиду?
Тэра глубоко вздохнула, обняла коленки и бросилась в омут с головой:
– Я уже поняла, что отсюда не выбраться. Планета, Крепость. Ты ведь специально привез меня сюда. Так? – Торопыжка смотрел с каменным лицом. Ни сожаления, ни сочувствия, а Тэра продолжала. – Ты… Вы… следите здесь за всем, за всеми. Выбрали меня, привезли на планету, с которой нельзя сбежать. Кораблей в Крепости нет, только орбитальные челноки да маленькие катера. Да что планета, даже из Крепости нельзя сбежать – там, снаружи, смерть… Когда я потеряла сознание в библиотеке, тогда… тогда я поняла, что говорю не с собой. С кем-то. – Тэра говорила и искала в глазах Торопыжки понимания. – А потом у шахт мне доходчиво объяснили. Услышу голос в голове: доберется Тень – потеряю душу, доберутся они – жизнь. Я не хочу быть чьим-то телом, Торопыжка, – на веке блеснула золотистым лучом слеза. – Клотар, это же я… Я… Торопыжка, я не хочу умирать… Ещё эти воспоминания… Они не мои… Или… Или я просто больна? Я сумасшедшая, да?
– Всё?
"Ну, поплачь, поплачь. Полегчает"
– Тэ, успокойся. Всё не так страшно и ты не свихнулась. Я всё объясню. – Он пристально посмотрел на Тэру. Нет, взгляд, маска Клотара, взъерошенный вид Торопыжки – всё осталось неизменным, но Тэра почувствовала в голосе нотку сочувствия. – Никто никого не съест и есть не будет. Договорились? Если у тебя ещё осталась хоть капля доверия, пока просто поверь.
"Ну вот, всю малину растоптал изверг. Врёт он"
"Эй, алё! Изыди"
– Кто такие Тени? Кто эта тварь у меня в голове?
– Я начну не с этого, ладно?
Тэра обреченно смотрела не видя, скользила взглядом по его длинной тени на паркете, возвращалась по ней же обратно, как будто искала подсказки.
– Тэ, солнышко, ладно?
Так и не дождавшись ответа, продолжил:
– Помнишь, я рассказывал, как возникла Крепость?
– У истоков Крепости стояли астрогеологи Ардлинфельд и Гауз. – откликнулась Тэра. – Так ты сказал. И ещё сказал: "одного ты видела – горбатого". Это он бродит по коридорам? Старику больше двухсот?
– Не всё так просто.
– А как? – Тэра почти шептала.
– Я ещё тогда сказал, что здесь нашли очень чистый тиреозит.
– Часть двигателей кораблей. Очистка дорога. Я помню, и что?
– А то, Тэ, что кристаллик очень чистого тиреозита, размером всего с горошину, способен улавливать ускользающую из тела душу. Потом такая душа способна занять опустевшее тело. Достаточно положить кристалл с удержанной душой рядом. Вот что мы здесь открыли.
– То есть, всего лишь надо убить душу в теле? Так? – Тэра подняла на него глаза, почти беззвучно выдохнула, – ты это хочешь сказать? Вы веками живете, прыгая из тела в тело и меня тоже приготовили для кого-то?… Для Эви так?
– Тэ, нельзя занять занятый стул.
– Но ведь можно спихнуть сидящего? – она прикрыла глаза и с ресниц, переливаясь в золотистых косых лучах, на кудри побежала слеза.
– И как же ты предлагаешь убить душу, Тэ? Ну, давай, просвети меня? Я за двести лет не нашел способа! Не искал! Да и искать не хочу!!! Я что, по твоему, убийца?! Так?! Так ты обо мне думаешь?!
Тэра вздрогнула. Сжалась. Она впервые слышала, видела вышедшего из себя Торопыжку. Взбешенного. Испуганно вжалась в кресло. А он выдохнул и уже спокойно продолжил:
– Прости… Разве я такой, Тэ? Ты в это веришь?
"Пфи-и-и"
– Я уже не знаю, во что верить.
– Тэ, мы не первые, кто понял свойства сверхчистого тиреозита. Есть и другие. В Клио поняли это до нас. Там с заселением планеты целая история была. Фортаника до этого только доходит. Но только Иствик и Клио имеют доступ к сврхчистым минералам. Идет подковёрная борьба.
– К чёрту борьбу… При чём тут я?
– Так, по порядку. – Торопыжка хлопнул по подоконнику. – То, что с тобой происходит невозможно. Мы выращиваем себе пустышки – клоны живших раньше. А ты… Тэ, так вообще быть не должно. Довольна? Тень в тебе сама не знает, кто она и как туда попала. – Хмыкнул, – Экстравагантная, кстати, особа.
"Э-эй, братец, ты чего?"
"Замолчи"
"А ну скажи ему, что это я. Эви"
"Отстань"
На Теру накатила слабость. Тень начала проявляться, отодвигая волю на второй план.
"Пошла вон!"
"Дай я скажу!"
Торопыжка не двигался, наблюдая немую борьбу по гримасам.
"Я скажу-у-у"
– Тень говорит, что её зовут Эви. – прошипела Тэра сквозь зубы и Тень отступила.
– Я знаю. Мы общались вчера.
– Как вчера?
– Ты уже три дня в сознании.
– Что?
– Z разбудила меня воплями, что ты несешься на нижние уровни. Я послал Эрвина и побежал сам. Когда спустился, он уже нес тебя на руках. С сотрясением. После медицинского модуля ты проснулась и назвалась Эви.
"Вот зараза"
"Кхм-кхм. Я бы попросила…"
– Но имя ничего не значит.
– Почему?
"Ага-а?"
– Штука вот в чём: занять можно или выращенный пустой клон или только-только опустевшее тело. В первом случае всё просто. Все воспоминания – воспоминания Тени. Они восстанавливаются очень быстро.
– А во втором?
– Если занимаешь чужое, то тело еще помнит ушедшую жизнь. Мы называем это отпечаток души. Входить в такое тело больно и воспоминания Тени и тела смешиваются. Путаются. Надо время, чтобы разобраться, навести в них порядок и, упаси бог, подселить тень к тени.
– Она показывала мне то, что ты рассказывал. Это точно Эви.
– Возможно. Или Эви из вас не она. Или вы обе не Эви.
– Ты издеваешься. – простонала Тэра.
– Воспоминания смешиваются, Тэ. Тени ищут подсказки. Цепляются за каждую мелочь. Ты уверена, что воспоминания не твои?
– Что ты, Торопыжка. Кто я и кто твоя сестра. Эвелина… как её… Туччи-Гауз, да? Я в гетто выросла. Я-то уж точно помню кто я.
"Вот-вот, чего выперлась?"
– И ты хочешь сказать, что никогда здесь не была.
– Да.
– Но нос у игрушки ты всё-таки оторвала.
"Было-было. Сама видела"
"Да чтоб вас всех гоблин растоптал"
– Механик посоветовал. Торопыжка, зачем этот камень?
– Какой?
– Красный!
– Так мне рассказывать дальше? Вы обе слушаете?
"Ну-у-у"
"Уйди"
– Так вот. Помнишь, у моря я рассказал ещё о нашем прилёте на Карстак.
Тэра съёжилась. Сморщилась от воспоминаний Тени, вежливо подсунутых вновь. Как шагнула с челнока на пандус. Погрузилась в коверкающее перспективу марево. Как обжигающий ветер донес шорох остановившейся за спиной помощницы. Вспышку в тени бархана. Разрывающую грудь боль. Протянула:
– Помню.
– Эви и её… помощница… – Клотар поерзал по подоконнику. Помолчал. – Погибли. Ушли в кристаллы. У меня на руках сползает телохранитель… Тэ, я перепугался до жути. Подтянулась охрана космопорта и что мне оставалось? Эрвина в медблок челнока. С трупов забрал подвески с тиреозитом. – Клотар порылся в кармане пиджака и выловил уже знакомую: дракончика, обвивающего горошину тиреозита. – Оставалось одно, найти тела.
– Почему просто не привез сюда?
– Когда тело убивают, высвобождается много энергии, Тэ. Это очень больно, а в кристалле у тебя нет тела, боли некуда выйти и никаких раздражителей. Как в депривационной камере… Как в космосе вдали от звезд. Пусто, тихо. И рвущая душу боль. Можно сойти с ума. Нельзя было лететь. Больше суток – это очень много. Это пытка…
Он теребил подвеску, бесцельно шаря взглядом по библиотеке. Казалось, Торопыжка там, на Карстаке, а здесь только белобрысое тело в сиреневом пиджаке протирает подоконник белыми брюками.
– Предположим… Допустим… – Тэра подняла глаза. – Только допустим, что я тебе поверила. Ладно?… И что? При чём тут я или эта Тень?
"Как это при чём? Ты чего? Я же…"
"Заткнись уже, а"
Торопыжка продолжил, так же бесцельно шаря взглядом по книгам:
– Где на Карстаке взять освобождающееся тело?
Тэра недоуменно пожала плечами.
– Пока я соображал, охрана стала очень богатой и срочно забыла о происшествии. Для всех погибшие остались живы. – Казалось, Клотар разговаривал сам с собой. – Так расстарались, что стрелков прибили не допросив. А потом я вспомнил. Эпидемия. Тэ, я как сумасшедший понеся в госпиталь в пустыне. Там забрали гуманитарную помощь, что мы привезли и я…
"И ты-ы-ы…"
"Не лезь, дура"
"Сама психичка, дай послушать"
– Я бродил по палаткам. Меня отговаривали, но остановить не могли. Больные, умирающие. Закрытые холщёвками тела. Тэ, я никогда такого не видел. Смердящие язвы, расчесанные в кровь гнойники. Обессилившие люди кидались в ноги, молили о помощи, а я… Что я мог, Тэ? Я её сам искал. В одной из палаток увидел… Сам не понял, почему врач поднялся с кален и отошёл, покачивая головой. Медсестра склонилась к телу на циновке, прикрыла изумрудные глаза маленькой девочки, а я… Тэ, всё как в тумане. Подошел к ней и положил шарик тиреозита. Раздавил каблуком. Наверное, чтобы наверняка, и пошёл дальше.
– Подожди. Это… Ты хочешь сказать… Это ты в меня что-ли подселил эту… это…
"Попросила бы не выражаться"
– …эту Тень?
– Воспоминания у неё правильные, а норов не тот. Так что, я не уверен.
– То есть как?
"Да-а-а?! А ну подвинься, я ему сейчас устрою. Не уверен он!"
Тэру чуть не подбросило в кресле. Почувствовала дикую волну возмущения. Охватившие коленки пальцы дрогнули.
"Уйди, зараза"
"Сейчас тебе, ага. В сторону!"
– То есть, как это ты не уверен?! Ло!
Клотар поднял взгляд на вскочившую Тэру.
– Как это ты!… Ах ты… Ах ты паршивец! Как это ты неуверен?! – Тень буквально трясло от бешенства.
Клотар двумя пальцами неторопливо расправил невидимую эспаньолку. Поудобней устроился на подоконнике.
– И тебе доброе утро, лапочка.
– Кто мне вчера пел. Заливал, что я сестрёнка! – Тень аж ногой топнула от возмущения. – Что тут вообще происходит?!
– Вот-вот.
– Что вот-вот?! Как ты вообще меня на столько лет посмел бросить?! Подселил к этой ненормальной!
– Кто ты?
– Эви! – Рявкнула Тень.
– Имя ничего не значит, Эви. Кто ты?
Тень растерялась, яростно сверля взглядом:
– Как это не значит? Грохни эту дуру! В конце концов, я директор Иствика и ты должен мне подчиняться!
– Ты права…
"Что-о-о?"
– …Директору обязан. – Клотар натянул маску играющего в покер Торопыжки.
– Что это ещё значит?!
Торопыжка встал и подошёл к столу. Щелкнул по коробочке терминала. Потребовал:
– Z.
И возле стола проявилась блондинка.
– Привет Тэра. Клотар?
– Директор Иствика желает авторизоваться.
Блондинка недоуменно покрутила полупрозрачной головой в поисках своей копии.
– Эвелина? Где?
Торопыжка кивнул на сверлящую его Тень в теле Тэры. Z развернулась и радостно выдала:
– Приветствую госпожа.
"Чего?"
Тень задавалась тем же вопросом. Молчала.
– Ну, раз ты Эви, авторизуйся. – Торопыжка сцепил руки и нетерпеливо постукивал указательным пальцем по костяшкам. – и займись делами наконец. А то у меня уже девятнадцать лет кризис компании на руках.
– Я… Что ты имеешь ввиду? – Тень смутилась. – Какой кризис, как это авторизоваться? Z?
– Ага?
"Брысь психичка!"
Торопыжка хмыкнул:
– Ну, директор знает как.
Тень смутилась:
– Я не помню.
Тэра же ревела: "Во-он!" Тело трясло. Собрала всю свою волю и теснила соперницу. А та пошла ва-банк. Вкладывая последние силы, процедила:
– Z. Я Эвелина Тэреза ди Туччи-Гауз.
– Ага, и что? – обрадовалась полупрозрачная.
Торопыжка издевательски хрюкнул, а Тэра наконец-то вырвалась в своё тело, обрела контроль, чувствуя растерянность Тени.
– Торопыжка, это я. Что в конце концов происходит? Кто она?
Клотар взмахом руки отослал Z, пожал плечами и вернулся на подоконник.
– Кто она?
"Да-а-а?"
– И зачем этот красный камень… Как его, наохимит, так?
– Тэ, лапочка, успокойся уже, сядь.
Тэра продолжала сверлить взглядом.
– Сядь, пожалуйста.
С неохотой опустилась в кресло и удивлённо уставилась на Торопыжку под странное:
– Она точно не Эви.
Прошептала:
– А камень?
– Он блокирует воспоминания Тени. Ты, наверное, помнишь, Механик сказал "Тени сходят с ума". Вседозволенность. Бессмертие. Безнаказанность… Да, да Тэ, чего ты так удивленно смотришь? Безнаказанность и вседозволенность. Что им грозит? Смерть? Срок? Какой срок для живущего вечно? Какая смерть для бессмертного. Ведь о нас никто не знает.
– А… Так, подожди. Охотники за тенями. Они называют вас пожиратели душ.
Клотар только рукой махнул:
– Брось, лапочка. Какие охотники. Эта тайна из тех, что сама себя бережёт.
– Но ведь теперь я знаю.
– И?
– Я отсюда не выйду, да? Меня не отпустят… Я никому не расскажу…
– Тэ.
– …не расскажу, потому что она займет моё тело, так они сказали.
– Тэ, никаких охотников не существует.
"Да-а-а? А чего тогда так больно было? Сама себе сотрясение двинула?"
– Скажи это моему сотрясению. И сестре своей девятнадцать лет назад на Карстаке тоже скажи.
Тэра сжалась в кресле. Обняла колени и укрылась в кудрях.
– Тэ.
– Уйди.
– Тэ-э?
– Уйди по-хорошему, а то точно лампой запущу.
Торопыжка тяжело вздохнул и вышел, а Тэра всхлипнула.
"Ну и попала"
"Ага-а-а"
Так и сидела, молча пялясь на коленки, на почти выцветший синяк и вдруг спохватилась, рассматривая алую ткань, как будто пелену с глаз сдернули:
"Эй, алё! Это же платье, а где комбинезон?"
"Киса, я люблю стильные вещи, стильных мужчин, мартини, а это убожество…"
"Чёрт, да заткнись ты уже"
Похоже, одежду утром выбрала Тень, пока Тэра, трясясь от ярости, отчитывая её за выходку с Клотаром, и ничего не замечала.
"Ты чего вообще выползла? Усохни, это моё тело, понятно?"
Стараясь не обращать внимания на докучливый голос, Тэра прикрыла глаза и пустилась в воспоминания. Решила, что подохнуть всегда успеет. Надо бы подумать как выкрутиться. Как вырваться из третьего сектора? Из лап этих странных созданий? Как сбежать с планеты? Туда, в далёкий-далекий, полный ярких звёзд, космос. На родную планету. К родителям. Ведь там так хорошо. Родные люди, родные стены, такая родная пустыня, такая смертельно жаркая днями и такая пронзительно морозная долгими, длинными ночами. Ночами… Безлунными, звёздными… Темными… Как эта… Спи Киса, закрывай глазки. Спи.
Тэра пришла в себя от звонкой пощечины. Разлепила глаза, содрогаясь от ярости, холода в пальцах, и задохнулась от возмущения. Она в холле у закрытой прозрачной двери выхода из третьего сектора. Рядом взъерошенный Торопыжка. Схватил за подбородок, вздёрнул. Заставил смотреть в глаза.
– Кто ты?
Тэра отчётливее сфокусировалась на Торопыжке, борясь с Тенью, а та только ругалась:
"Киса, усохни, не топчи малину"
– Кто ты? – повторил Торопыжка.
– Изыди! Клотар, это я. – Потирая зудящую щёку, покосилась на поднимающуюся ладонь. Поймала трясущейся рукой. – Торопыжка, что ты делаешь? Это же я!
– Кто?
– Тэра.
Он выхватил из её кури неизвестно чью клипсу-идентификатор, взял за локоть – не сильно, в переулках гетто и побольней хватают, но здесь же не гетто, чёрт вас всех побери! Потащил к лифтам.
– Торопыжка, ты чего? Ай!… Как я здесь оказалась?!
"Киса, я почти прорвалась, увянь" – Тэра чувствовала желание Тени рвать и метать.
Клотар, молча, провел по дорожке мимо валяющегося без сознания портье, швырнул клипсу к распростёртому телу и ввел в лифт. Тэра внутренне содрогнулась:
– Торопыжка, это она сделала?
Он вздернул за локоть. Остановил:
– Ну, по крайней мере, тело было точно это. А уж ты двинула, она. Это вы сами там разбирайтесь, без меня. Пока память не восстановится обоим из апартаментов ни шагу. Дальше разберёмся.
– Торопыжка, у меня же работа.
– Гемма в курсе… Это же надо, прислугу до полусмерти. Откуда только силы берутся.
"Я тебе покажу! А ну увянь, Киса"
"Исчезни"
– Торопыжка, она меня вытесняет. Я только глаза прикрыла и…
– Очутилась здесь, так?
– Да. Эви, она убьет меня? – Тэра повернулась и вцепилась в лацканы сиреневого пиджака, – Я не хочу, Торопыжка. Отпустите меня… Я… Я, правда, никому ничего не скажу.
"Правда, никому-у… Ки-иса-а…" – Тэра внутренним зрением увидела неясный силуэт, смахнувший слезу. – "Ты что, совсем ду-у-у-ра-а-а?"
Почувствовала, как холодеют пальцы. Тень теснит. Выходит вперед. Почти мурлыкает:
– Ло, дорогой.
Руки скользят с лацканов, обвивают шею Торопыжки, пальцы рыхлят короткие волосы. Тень прижимается, укладывая голову на плечо Торопыжки, и Тэра чувствует змеиный клубок ненависти, обожания и любви. Что здесь чьё? Тело трясёт. Оттеснять всё сложней, ведь Тень с каждым часом всё крепнет. Собрала остатки воли в кулак. В прямом смысле. Напрягая все силы, всю волю, что только осталась, сжала его и в ладонь впилась такая знакомая, такая родная боль. Ногти. Купаясь в ненависти и любви, трясясь от жара и холода, густыми волнами гуляющего по телу, не понимая происходящего, она со всей силы старалась отлипнуть от Торопыжки. У нее есть Эрвин. А эта змея никого не получит.
Двери лифта окрылись и Клотар отстранился. Вывел из лифта под яростные переливы баса текущие по коридору, и Тэра почти налетела на старика Ардлинфельда. Отшатнулась.
– Хи-ги? – Ардлинфельд оторвал обжигающий взгляд от дорожки. С тихим "рммм" попытался выпрямиться, привычно обхватил горб руками. – Хи-ги. Привет, Кло. Противный мальчишка.
– Здравствуйте, Арнольд. – Голос Клотара смягчился. Даже пальцы, вцепившиеся в локоть Тэры, ослабли. А Ардринфельд уже косился на девушку в алом платье. Скользнул взглядом по косой юбке, серебристому поясу, а дальше… дальше старику пришлось выворачивать голову, горб мешал.
"Киса, что за тип?" – Тень всё ещё была в силе. От внутренней борьбы на лбу выступил холодный пот, но Тэра не здавалась. Поздравила себя, Тень не могла читать ее мысли. – "Киса? Эт что, папочка?"
– Я тебя знаю. – пробасил старик. – Знаю. Хи-ги.
Тэра покосилась на озадаченного Торопыжку и медленно присела – не заставлять же старика так мучаться выворачивая голову. Откинула растрёпанные черные кудри с глаз, и смахнула хородную испарину. Попыталась улыбнуться, а старик не унимался:
– Хи-ги… Я тебя знаю.
"Проверить?" – мелькнула мысль. Тэра прошептала:
– И я тебя знаю.
– Хи-ги-ги-га! – взревел старик. – Азалия?! Дочка, ты? – он видел перед собой кругленькое, улыбающееся лицо, соломенные волосы, такую родную улыбку. – Дочка.
"Дочка, Киса?" – опешила Тень. Померкла.
– Да, папа.
"Тоесть я не схожу с ума? Это всё правда?"
– Дочка, хи-ги-га! – старик расцепил руки и нежно обнял. Потребовал, – почему тебя столько не было? Хиг, двадцать лет!
– Так получилось, папа. – Тэра нежно обняла старика, похлопала по горбу. – Так получилось. – Встала.
"Это же… чё-ё-ёрт… Это всё правда? Я не сумасшедшая?"
– Хи-ги-га. Ты вернулась! – Он обернулся, крикнул в коридор. – Самина, шельма, ты слышала… Противный мальчишка! – погрозил узловатым пальцем качающему головой Клотару. – Самина?! – Обернулся на торопливый перестук каблуков. Тэра увидела спешащую медсестру и встала. Осторожно расправила юбку.
"Эй, ты точно не глюк?"
"Браво, Киса-а-а. Доперло"
– Идем. – шепнул Торопыжка и они пошли по коридору. А вслед донеслось:
– Хи-ги. Азалия, ты куда?
– Отсюда, папа.
Ардлинфельд набрал побольше воздуха и зашелся виртуозно переливающимся хи-ги-ги-га. Крикнул вдогонку. – Так их дочка. Лови!
Что-то звякнуло об вазу на тумбе, качнув цветы, и шуршащей змейкой свалилось к ногам.
– Хи-ги, я сохранил.
– Господин Ардлинфельд. – пропела медсестра, а он только огрызнулся:
– Знаю, что Ардлинфельд, Самина. Азалия нашлась, хи-ги-га.
Медсестра уводила его по коридору, а старик всё оглядывался, бубнил, – так их, так их… – Торопыжка поднял медальон, и вместе с Тэрой вошёл в апартаменты. В библиотеку. Привычно устроился на подоконнике. Протянул:
– Тэ?
– Что, Тэ? – Тэра замерла посреди лужи увядающего заката на фоне паркета. Обняла себя руками. – Чего вам всем нужно? Эта зараза крепнет. Начала обзывать Кисой, а я теряю контроль. Ты это хотел услышать? Что мне плохо?… Это всё правда, да? Я не сумасшедшая… Мне… Мне отсюда не выбраться, так?
Но Торопыжка молчал.
– Лучше б ты проиграл Гроверу, ей богу. – покрутила головой, укутываясь кудрями. Любимое платье стало слишком открытым для взглядов Торопыжки. Ладно бы хоть как на женщину смотрел. – Чего молчишь? Ждёшь когда сдохну?
– Ты понимаешь, что сейчас сделала?
– Ну, что ещё? Что в этих стенах вообще можно не так сделать? Что мне вот прям здесь лечь и умереть? – гордо вскинула голову. – Не дождётесь. Эта тварь еще подавится.
"Я бы попросила, Киса"
"Заткнись"
– Тэ-э, – Торопыжка расстроенно покачал головой, – хоть представляешь, почему старик днями и ночами кружит по коридорам. Ты видела, с какой надеждой он заглядывает за поворот? Для него угол – это надежда.
– Что? Торопыжка, ты сам понимаешь, что за бред несешь?
– Понимаю, Тэ. Очень хорошо понимаю. Он ищет.
– Ну и что же он ищет? Ну, давай, просвети меня.
– Уже двадцать лет ищет свою дочь. – Торопыжка протянул медальен старика Тэре. – Он так и не смирился. Думаешь зря на выходе прозрачная бронированная дверь? Нет, Тэ. Чтоб он не вышел… Он же всю планету порывался перерыть. Как я его успокою? Он же теперь считает, что она это ты.
– Так отдай ему дочь.
Всё ещё протягивая медальён, Торопыжка досадливо саданул по подоконнику:
– Как ты не поймешь, нет её. Умерла.
– Она не Тень?
– Тень, Тень. – Торопыжка помрачнел. – Бурк не успел.
– Что?
– Неважно. Твоя гостья крепчает, так?
– Куда не успел?
– Тэ, лапочка, зачем тебе это… – положил медальён на подоконник. – К кому-нибудь из вас память вернулась?
"Киса, что он несет?"
"Откуда я знаю, уйди"
"Киса-а, ну Ки-иса, передай, что я Эви"
– Твоя сестрёнка привет передаёт.
– Значит, не вернулась. А к тебе?
– Торопыжка, ты издеваешься?
– Это легко проверить. Хочешь?
"Ага-а"
– Опять её авторизоваться попросишь?
– Нет, Тэ. Расскажи, что ты видела, когда была на пляже. Помнишь, когда я рассказывал?
– Про Эви и цветок?
Клотар кивнул.
– Ну, она сидела на пляже и смотрела на алый бутон. Такой, – Тэра пожала плечами, – с кулак.
– То есть ты видела руки и цветок?
– Нет, как бы сбоку, от скамейки.
Торопыжка хмыкнул и Тэра возмутилась:
– Чего?
– Помнишь Z с её коронным… – они закончили вместе, -…вы люди такие невнимательные.
Тэра грустно вздохнула. Окинула библиотеку невидящим взглядом. Спросила:
– А что не так?
И услышала странное:
– Разве Эви могла смотреть на себя со стороны чужими глазами?
Опешила, а Торопыжка поднялся и нахохленный пошёл к выходу из библиотеки. Кинул через плечо, – не выходи никуда, и подружке передай тоже.
"Подружке?"
"Киса, нас обозвали?"
– Торопыжка, постой! Как не выходить? Эй, алё, дальше-то что? Что со мной будет?!
Но Торопыжка уже исчез, так и оставив двух беспамятных девушек мучиться вместе.
"Что-то я не поняла… Как он сказал? Подружки?"
"Да-а-а! Вот ещё-о-о!… И вообще, что тебя не устраивает?"
"Исчезни"
"Сама брысь!"
Продолжая словесную перепалку, Тэра подошла к столу. Безвольно шаря взглядом, поймала в отражении стекла двери книжного шкафа своё отражение: то загадочно ухмыляющееся, то грустное, со стекающими по глазам бровями. То удивленно кривящее рот. А из головы не выходит отчитывающий голос Тени. Взгрустнула:
"Нет, я точно свихнулась"
"Вот-вот!"
"Хватит. Хватит. Хватит. Хватит! Хватит!!! Ты – воображение! Нет тебя!"
"Ага-п. И портье ты двинула ради искусства"
"Чёр-ё-ёрт"
Тэра плюхнулась в кресло, подобрала колени и уперлась в них лбом. Что остаётся? Из апартаментов нельзя, из блока не выйти. Заперта тут в четырех стенах. Чтобы хоть как-то отвлечься от читающего нотации голоса решила узнать как дела у подчиненных в музее – тоже способ доказать хотя бы себе, что жива. Вызвала музей по терминалу, и над столом проступила полупрозрачная Ирида. Сунула отвёрточку за ухо, подмяв затянутую в хвост волну каштана, и скрестила руки под объемным содержимым обтягивающей красной футболки.
"Нарочно что ли?"
"Ага, побесить решила. Видала вымя?"
"Ты о чём?… А-а-а… Зараза, исчезни!"
"Ой, Киса, я тебя умоляю"
Ирида пригляделась. Протянула:
– Да ла-а-а-дно… Бо-о-сс? Никак нагулялись? – только что глаза от удивления не протерла.
"Вот же язва"
"Ага-ага. Не любит она нас, Киса"
– Здравствуй Ирида.
– Босс? На вас тут уже ставки делают.
"Чего?"
– Что ты имеешь ввиду?
– Молчун с ребятами спорят, кто катит на орбиту за чучелом.
– Каким чучелом, Ирида? Что у вас там происходит?
Техник обернулась и махнула вдаль ремонтного цеха, подзывая народ. Хмыкнула:
– Физалис сказала, вас какое-то время не будет. Сотрясение, это да, босс, сочувствую, только тут еще груз в музей придет, принять надо.
Сбоку высунулась суровая морда Молчуна:
– Ммм?
Ирида шепнула:
– Это босс.
– Ммм. – Молчун с каменным лицом исчез из кадра, а вокруг подтягивались остальные техники. Снизу в картинку влез широкой физиономией Вандвачарва. Да так удачно, что почти прилип к бюсту Ириды. Та приобняла невысокого, скорее широкого, чем трусоватого техника за плечо. Хмыкнула:
– В общем, добровольцев лететь нет, босс.
Команда в полном составе замерла плечом к плечу.
– А кто должен?
– Босс, конечно. – осклабилась Ирида.
– Ммм-гмм.
"Чёрт, кто бы сомневался"
"Аг-г-г-а"
– Физалис, сказала забрать нужно срочно. Они, видите ли, спешат. – Техник в задних рядах почесал затылок. Добавил,- а долго на орбите болтаться времени нет.
– Вот мы и ставим, на кого пошлёте. Уже до десять к одному ставки взлетели.
"Сбегу?"
"Ха, Киса. Я тебя умоляю, сбежит она"
Тэра вздохнула и, потирая виски, предложила:
– Молчун?
– Ммм-а.а. – видно не было, но по звуку шагов Тэра поняла, что Молчун потопал к себе за стол. Никакая сила на этой планете не могла оторвать его от любимого паяльника. Техники сзади весело переглянулись. Лопоухая голова в сплочённом ряду качнула ушами от подзатыльника. Наверное, проиграл, решила про себя Тэра. Взглянула на Ириду и распорядилась:
– Ну, значит ты.
Тем временем, на заднем плане, ухмыляясь и посмеиваясь, техники начали расползаться. Ирида же уперла руку в бок. Огрызнулась:
– Не могу, босс.
– Чего это вдруг?
– У нас с Молчуном контракт. Фиолетовым по рыжему написано: из Крепости ни шагу. И печать стоит. А на орбиту, это не "ни шагу", это целое маху. – переглянулась с Вандвачарвой. Техник нежно обнимал Ириду пониже талии, пялился влюблённым взглядом, нет-нет, да сползая в глубокий вырез. Казалось, слова его не интересуют. А Ирида продолжила, – ещё и дети, не брошу же. Нет уж босс, думайте без меня.
– Значит, контракт?
Ирида кивнула, а Вандвачарва, в который раз, облизнул жадным взглядом в смуглое содержимое выреза. Ирида в ответ ухмыльнулась, склонилась, и тихо зашептала ему на ухо. Техник зарделся, только что слюнями не опкапывая колышущуюся у широкого носа грудь. Закивал.
"Ха, Киса. Бабник-подкаблучник!"
"По-моему, у них, как бы ты это сказала, любоффь?"
"Ки-иса, я тебя умоляю. Она же его использует. Пошли его"
"Зачем это?"
"Спорим, поддержит?… Ну, чего нам стоит? Ты же не тряпка?"
Чтобы не выслушивать весь вечер подколки Тени Тэра распорядилась:
– Вандвачарва. Ты едешь.
Казалось вместе с глазами и носом техника в прелести Ириды стек и мозг, по крайней мере, кивнул в вожделенные прелеси техник до того как осознал, что происходит. Побледнел, покосился:
– Как еду? Я? Т.т.туда?
И ведь пугаться было чему. Из-под защиты лазеров и сетки Крепости вылезать не хотел никто. Здесь, в скале сытно, уютно, тепло, а снаружи летает, бегает и копает разношерстная клыкастая вероятность конфуза с печальными, по рассказам, до хруста летальными последствиями. Вандвачарва опомнился. Забубнил, торопливо шевеля широкими губами:
– Нет-нет-я-туда-не…
– Дорогой, – вмешалась Ирида, – почему бы и нет? Слетай, храбрый мой лев, глядишь, премию заработаем. У нас ведь замечательный босс. Так ведь, босс? – Ирида испытующе посмотрели на Тэру, рыхля черный курчавый загривок Вандвачарвы. – За неурочную, опасную работу премия положена?
"Вот ведь стерва"
"Ага-а"
"Чёрт с вами обоими"
– Положена.
"Ой, Киса, сказала бы я, где видела таких руководителе-е-ей"
"Заткнись"
А Ирида начала почёсывать затылок техника, от чего в косящихся в вырез глазах Вандвачарвы мешались испуг и блаженство. Спросила:
– Так мы будем готовиться, босс?
– Да…
"Киса, ноговодитель ты мой, а когда они вылетают?"
– Точно, когда груз придет?
– Утром, босс. На всё про всё на борту полчаса. Вылет в шесть. – Говоря, Ирида не забывала почёсывать своего закатившего глаза трусоватого льва.
– Удачи Вандвачарва. – Техник сморщился, отдирая нос от выдающихся прелестей подруги, а Тэра отключила терминал. Картинка схлопнулась и взгляд уперся в мраморный подоконник. Вздохнула:
– Вот за что мне это?
Вопрос не был риторическим. В свете комнаты на белом мраморе с золотистыми прожилками искрилась горошина тиреозита. Резной серебряный медальон скромно лежал, обнимая небесно-голубую горошину и кутаясь в кружева длинной цепочки.
– Торопыжка нарочно оставил?
"Киса, какая прелесть, – оживилась Тень. – Пошли, посмотрим"
"Отстань"
"Киса, я здесь директор. Хочу!"
"Эви, уймись уже, раз уж не глюк"
"Увянь, Киса. Мы идем и точка"
Тэра почувствовала, как Тень шевельнулась, пальцы снова как будто погрузились в тающий лёд и Тень потребовала:
"Ки-иса-а-а?!"
Но за грозным окликом не было желания нападать. Тень вяло обозначила свою власть:
"Киса!"
"Чёрт с тобой" – рывком поднялась. – "Но запомни, я не Киса. Я Тэра. Усвоила?"
"Ой, Киса, не барагозь"
"Усвоила, говорю?!"
"Киса, я тебя умоля-я-яю…"
Разминая холодные пальцы, Тэра начала медленно опускаться в кресло. Не хватало, чтобы еще какая-то там бесплотная дрянь вытирала ноги об самую душу. Подавится!
Поняв манёвр, Тень тут же пошла в атаку, растекаясь по телу прохладной дрожью. Зашипела:
"Я тебя заняла, я тебя и похороню… И вообще это моё тело-о-о. Пошла во-о-о-о-н!"
Напрягая всю волю Тэра сползла в кресло. Села, на тонкую кожу как в обжигающий шипящим маслом котёл. Её эмоции и эмоции Тени – ненависть, любовь, жажда обладания, победы, зависть – сплелись в плотный клубок змей и обжигающими иглами боли кусали обоих. Никто не хотел отступать. Тело напряглось, мышцы бились в неподвижной истерике, дыхание перехватывало, заставляя метаться взбешённое сердце. Обливаясь холодным потом, Тень любой ценой жаждала победы и, закусив губу, Тэра боролась за себя, за свою жизнь. За право распоряжаться своим – Своим! – телом. За право быть. Рыча, думала: правы были охотники – доберется тень и… Вспомнила юркую охотницу. Стилет, скользнувший у горла. Её: ну ты поняла. Хотела завопить, но сил не осталось. Тело настолько ослабло, что просто обмякло в кресле, обливаясь холодным потом. В висках дубасит взбешенное сердце. И только тихие хрипы покидают горло.
"Вот чё-ё-ёрт"
"Киса-а?"
"Убью"
"Ки-и-са?"
– Убью.
"Киса, давай перемирие, а? Жалко такую тушку терять. Сдохнет же"
"Ага"
"Так может, уйдёшь?"
"Эй, алё! Совсем уже?…"
"Чего?"
"Это моя тушка, вот чего!"
"Киса-а-а, Кис. Ты меня слышишь?"
"Увянь"
"А охотников помнишь"
"Сволочь ты"
"Вот-вот. Увянь!" – Тень как будто рассмеялась – "Всё равно же съем"
"Убью. Найду как и грохну" – Тэра устало откинула растрепанные волосы. – "Чего ты вообще делала, пока меня не было?"
"Ой, Киса, ты чего, правда, хочешь знать насколько мертва?"
"Я Тэра. Тэра! Усвоила, дрянь?"
"Ах, вот как мы заговорили, ну тогда вот тебе. Кушай-ка, необляпайся"
Тэра против воли прикрыла глаза, и перед внутренним взором предстал потолок её спальни. Это после медмодуля, – хихикнула Тень, – смотри, смотри. Веки моргнули, скрывая потолок и, раскрывшись, явили взъерошенного Клотара. Он выдохнул, обдав усталой радостью, замешанной на нервном ожидании. Шепнул:
– Утречка.
– Ло. – Тень высунула руку из-под одеяла и провела кончиками фарфорово-белых пальцев по небритой щеке мужчины. – Ло. Дорогой.
– Я тебя знаю. – прошептал Клотар.
– И я тебя, Ло.
Он склонился, шурша пиджаком, поцеловал в лоб. Прошептал, откидывая её кудри:
– Ну и напугала же ты нас всех. Назови имя.
– Эви, Ло. Я Эви.
Он нежно гладил её волосы, а она почувствовала под пальцами на себе мягкую ткань, шепнула:
– Что ты на меня напялил, братец?
Клотар улыбнулся уголками губ:
– Пижаму.
Картинка исчезла, и Тень хихикнула, – не обляпалась? Вот другая.
Тэра вздрогнула. По ушам врезали басы. Вокруг ритмично беснующаяся толпа и дикий рев Эмси:
– Еееее, пиплы! – усеяный перстнями кулак взлетает из кольца пульта на помосте.
Толпа ревет, вокруг рисованные фейерверки, а она радостно извивается под музыку в объятиях раскрасневшегося Торопыжки. Краем глаза косится за край танцпола… Эрвин.
"Эрвин? Что происходит? Что ты делала?"
"Присохни, Киса. Ты чего вообще вылезла?… Смотри, смотри"
Тень в танце ведет тонкими пальцами по щеке Торопыжки. Его улыбка разбегается трепетом сотен пёрышек по её телу. Она жаждет. Шепчет:
– Идём.
И танцпол расплывается. Басы умолкают в зовущую восточную мелодию. Ритмичную, возбуждающую. И она танцует для сидящего на подушках. Изразцы, узоры на стенах. Тонкий аромат благовоний. И она. Она училась соблазнять танцем многие годы. Обнаженные смуглые руки порхают. Бёдра зовут, а она не отрывает взгляд от сверкающих серых глаз с огромных подушек. Круглых глаз. Жадных. Она привела его сюда. Она соблазнила. Она жаждет вожделенного мужчину.
"Торопыжка?" – В голосе отразилось недоверие. Он моложе? Это точно Торопыжка?
"Это Лореан!" – Тень брезгливо хмыкнула, – "Торопы-ы-ыжка, ляпнешь тоже. Смотри-смотри. Ты ж так хотела"
Тэра скрипела зубами, наблюдая как кружась в танце, Тень плыла по вибрирующим звукам мелодии, сомневалась, что смогла бы так же сама. Пыталась отделаться от липкой жажды быть его. Обладать им. Вспорхнула с последними аккордами и упала в объятья.
"Нет!"
Любовь, ненависть и отвращение к сопернице схлестнулись в душе. Тэра попыталась открыть глаза. Дёрнулась оттолкнуть несуществующего Торопыжку. Вскочить с привидевшихся подушек. Но Тень вцепилась мёртвой хваткой.
"Нет уж, Киса, ты хотела. Жуй, не срыгни!"
И Тэра скривилась от мерзко-упоительного трепета. Удовольствия. Жажды вдоха от ритмичного, напирающего блаженства и скользящей шёлком по телу нежности рук. Требовательной, будящей истому. Застонала, пытаясь открыть глаза, вырваться из ада Тени, а перед взором обожающие глаза Торопыжки. Лореана. Нежного, надежного как скала, обожаемого. Её смуглые пальцы потянулись…
Тэра не выдержала. Взревела:
"Вон из моей головы!"
Никогда! Никогда она не испытывала таких чувств, тем более к какому-то там Лореану. Даже к Торопыжке. Даже в страшном сне в центре бесплодной пустыни.
"Киса, ты всё ещё хочешь заглянуть ко мне в память? Проглотишь ещё кусочек?"
Тэру трясло:
"Он же… это же… Эй, алё! Он же твой брат! Как ты можешь!"
Тень задумалась. А Тэра впала в бешенство:
"Чтоб я!… Без меня!… Да как ты… Да я тебя…"
Её трясло от ярости. Тень же как будто оторвалась от размышлений:
"Чего меня без тебя? О чём ты, Киса"
"Убью!"
"А-а-а… ага-ага" – Тень утонула в размышлениях.
"Когда это было?!"
"Что?… А, ты про Лореана… Выдохни, Киса. Ещё немножко и занавес"
"Да я тебя…" – сознание от бешенства померкло.
Когда Тэра пришла в себя, Тень, развалилась поперек кресла и в свете лампы читала письмо на экране терминала. Тэра содрогнулась:
"Это ещё что? От кого это?"
"Киса? Ты опять? Увянь"
Но Тэра быстро наполнила собой тело, отодвинув Тень на задворки. Пригляделась к письму:
"Лешер не главное. Перехвати Жемчужину и Z"
Задумалась. Ну, ладно, полупрозрачная подружка, это понятно, а что за жемчужина?
"Киса, тебя не учили, что читать чужие письма некрасиво? Увянь по хорошему, говорю"
– Так, подожди-ка, подруга. Все эти письма и записки были тебе?
"Ну, уж не тебе, конечно"
Быстро просмотрела почту, но Тень оказалась осторожной особой. Всё удалила.
"А, да-а-а. Тебе ещё дружок писал. Вояка. Интересовался как ты?"
– Что? Что ты ответила?
"А-а-а?… Что он лапочка. Чешу его за ушком… Поправляюсь"
"Чего?"
"Ну, а что. Надо же как-то тут развлекаться. Твой ухожёр вполне себе, вполне"
"Эви, не лезь. Точно прибью"
"Тьфу на тебя, Киса, увянь наконец. Сама прикинь, чего ты можешь? Себя убить? Валяй. Мне-то что?"
Тень, похоже, устала и сопротивлялась вяло. Не слушая протесты, Тэра выключила терминал, села, поджав колени, и призадумалась. Здесь они точно доведут до конца своё дело. Провалы в памяти всё больше. Тень наседает и это не галюцинация. Она настоящая. Значит, надо бежать. Бежать с этой планеты, искать охотников. Должен же быть какой-то способ вынуть из себя эту тварь.
"Ну-ну, ага тебе. Даже я не прорвалась с уровня. Такая подстава сорвалась, а" – Тень продолжала беззастенчиво подслушивать мысли, а Тэра считала шансы. Она умела. В гетто много из каких передряг выпутывалась. Неужели отсюда не сбежит. Подумаешь, дверь уровня бронированная. А окна? Сколько раз сбегала по крышам.
"Сдурела, Киса?! Ночь над сараем!"
"А?"
"Какие крыши, мы в скале!… Ну, выберешся и что? А? Дальше чего?"
"Дальше?"
"Да, Киса-а-а. – вздохнула Тень. – Планировать ты не умеешь. Сиди уж. Через пару дней занавес"
"Что?"
"Ням-ням. Дошло? Работу доделаю и ку-ку"
"Работу?" – Тэру осенило. Ну конечно, работу. Охотящимся дортлингом сорвалась в спальню. Скинула ненавистное платье и втиснулась в комбинезон. Проверила карман – надфиль на месте.
"Эй, ты чего удумала?" – Тень занервничала, видя, как Тэра содрала с воротника клипсу и швырнула в угол, теперь-то её уж точно не отследят, – "Чего выдумала, говорю?"
Метнулась к окну. С размаху пробила надфилем мелкую сетку, разгоняя тучи зеленоватых точечек-светлячков и торопливыми движениями резала, прорывала, драла расширяя спасительный лаз. Морщась от скрипа надфиля, шипела на Тень. Дергала, отгибая сетку. Молилась успеть.
– Что вы делаете, госпожа?
Тэра не удостоила горничную даже взгляда.
– Госпожа?
"Ещё чуть-чуть, ещё полосу"
Меридит убежала, расплескивая торопливое перецокивание каблуков. По корридору разнеслось:
– Господин Арчик, господин Арчик, скорее.
Надфиль ещё раз взрезал сталь мелкой сетки и Тэра опять дернула. Вот он. Проход.
"Пролезу!"
"Чего?! Сдурела!!!"
Тэра втиснулась в дыру и, извиваясь ужом на теплом ветру, ухватилась за камни карниза. Подтянулась. Заболтала ногами, продвигаясь к свободе во тьме.
"Киса! Жить надоело?!" – Тень жаждала если не вмешаться, то оглушить своим ревом.
Волосы зацепились за сетку. Стискивая зубы, вцепилась в прядь и дернула. Уже почти выползла. Ухватилась. Вот еще камушек в неверном свете окна. Держусь.
– Тэ?! – Торопыжка вихрем влетел в комноту. Вцепился в ускользающий ботинок. В край комбинезона. – Тэ! Сдурела? Назад!
– Отстань! – что есть сил, лягнула. – Я лучше сдохну. – Очередной тычёк пяткой достиг цели и Торопыжка взвыл. Тэра вывалилась на скалистый, почти вертикальный уклон и судорожно вцепилась в камни.
"Киса, мы же не взяли тиреозит!"
"Заткнись, дура!" – Уж, что-что, а умирать Тэра вовсе не собиралась и план свой озвучивать тоже. Даже в мыслях. Чтоб эта зараза…
– Тэ, назад!
– Ага, щаз тебе! – порыв ветра растрепал волосы и унес вопли в пропасть. Хватаясь, камень за камнем, почти в полной темноте Тэра отползла подальше от окна. Цепляясь за жизнь на краю бездны, прижимаясь к еще помнящим солнце камням, металась взглядом в поисках пути отступления. Торопыжка же высунулся насколько мог. Теряясь в темноте, шарил, пытался наощупь ухватить сумасшедшую беглянку.
– Тэ-э-э!
Тэра шагнула в сторону, ухватилась за шершавые камни. В кромешной темноте руки стали глазами, кончики пальцев ощупывали неверный путь, и только зеленоватые точечки юрких светлячков помогали прорвать черную ночь. Да помогал ориентироваться вопль:
– Тэ, наза-а-ад!
Нога соскользнула и, пискнув, Тэра, что есть сил, вцепилась в крошечный уступ.
"Держись, Киса. Мы не дортлинги!"
Камень под ногой пошатнулся. Тонкие пальцы бульдожей хваткой вцепились в выступы, силясь удержать тело от очередного порыва ветра.
"Мамочка"
Камень поехал. Тэра взвизгнула и шёрох маленького обвала унесло эхо. Повисла.
– Тэ?! – Торопыжка её не видел, но содрогнулся от эхо визга и тени, метнувшейся в клубы тумана внизу, к скрытым камням и зловещему, тихому шуму прибоя. Боясь пошевелиться, уголком глаза Тэра видела в свете окна, как сморщился Торопыжка. Его отчаянный, полный ужаса вопль – Тэ-э-э! – Причитания Меридит. Видела, как Торопыжка унесся, быстро отдавая распоряжения об организации поисков на берегу. Его полное надежды, – Может быть в море!
Тэра тряслась в порывах верта, боясь пошевелиться, душой и телом сливаясь с дарящими надежду камнями, а Тень не выдержала, зашептала:
"Дико извиняюсь, милочка. Чего это он именно о тебе печётся?" – как будто обиделась. Подумала и заскулила – "Киса-а, Ки-ис. Мы долго висеть не сможем"
Пальцы ноют – острые выступы впиваются, под щекой камешек и липкий страх прижимает к скале.
"Киса, ты только вниз не смотри, ладно?"
Тэра сглотнула и осторожно пошарила носком ботинка. Пусто. Пальцы начали подрагивать от напряжения.
"Киса, быстре-ей"
"Мамочка… заткнись, а"
Ботинок пошарил ещё, а пальцы начали скользить по острым уступам.
"Киса, лапочка, мы же не дортлинги"
Тэра осторожно нашарила выступ. Оперлась и ботинок выковырял крошку, шорохом улетевшую вниз. Тэра рвано выдохнула и попробовала ещё раз. Закрыв глаза, молясь, болтаясь на кончиках пальцев. Ботинок прочертил о песок. Нащупал…
"Киса!"
Рука соскользнула, но ботинок остался на выступе.
"Ки.и.и.иса, нам повез-зло?"
Тэра перехватилась рукой и осмотрелась. Некоторые уступы подсвечены. Знасит там прячутся окна. Внизу тьма. Вверх звёзды и светлячки. А тело бьет мелкой дрожью.
"Киса-а, давай обратно, а? Мы же без камушков, Ки-и-ис"
"Помалкивай там"
Тэра точно знала, выход был только один – вверх. И осторожно начала восхождение. Глаза во тьме адаптировались к светлячкам. Зеленые точки кружили, другие кутались в волосах от ветра, освещая путь, а Тень мучил всё тот же вопрос:
"Почему не меня. Ведь… Ведь это я Эви, так? Я его сестра. Меня спасать, а он…"
"Ты точно не Эви" – Тэра с упорством маленького наглого зверька, наплевав на опастность, ползла к звёздам, цепляясь за выступы. Почти наощупь. – "Точно не Эви"
"Чего это вдруг?"
"Знакома с копией. Клотар правильно сказал, манеры не те"
"Ха! И что это значит?"
"Значит Эви – не ты"
"Фи-и-и. Это я была с Торопыжкой ночью. Еще раз показать?"
Тэра хорошо помнила и комнату и восточную музыку и смуглые руки, скользнувшие к Торопыжке.
"Врешь, зараза! Не могла у меня вчера быть смуглая кожа"
"Умная больно стала"
"Так, когда это было?"
Тень смолкла, обдумывая.
"Ну? Эй, алё!"
"Больше ста лет назад"
Тэра взобралась на крошечный карниз из камней. Прижалась спиной, отдышаться. Потянула носом запахи таких редких в расщелинах трав. Выдохнула:
"Фуф. Ладно, проехали. Кто ты?… Ну…"
"Вильвириена"
"Кто-о-о?"
"Дортлинг!"
"Кто-о?"
"Дортлинг, дура! Спасайся!"
Тэра пискнула и сжалась в комок, чуть не свалившись с уступа. Над головой пронеслись вальяжные, неторопливые хлопки.
"А-а-а… Киса, чуть не заметил" – похоже, Тень тоже изрядно нервничала, изливая душу перед смертью. – "Не долезем".
"Вильви… Как?"
"Ни как, а Вильвириена, Эви! Этот дурак не захотел стать моим!!!"
"Какой именно?… Постой. Эви?… Я?…"
"Лореан!!!"
Тэра оперлась спиной о камни и села, обняв колени. Всматривалась в ширококрылую тень на фоне звезд. Пыталась унять дрожание пальцев.
"Найду, эту дуру, грохну!"
"Какую?"
"Помощницу твою, гадину" – Тень почти плакала.
"А-а-а" – дортлинг величаво скрылся за утесом. – "А она тут при чём?"
"Она увела Лореана. Доберусь, собственными руками придушу гадюку"
"Так, стоп. Ты Тень"
"Не тыкай, сама такая же"
"Нет" – Тэра не могла в это поверить. Она помнила себя с ранних лет. Как помогала маме, как училась, как подрабатывала, как зубами и когтями выгрызала свободу в подворотнях гетто. Хмыкнула, – тоже мне, директор Иствика. – Встряхнула кудрями, расплескав облако светлячков. Нет, Тень опять обманывает. Опять играет. Боится за свою шкуру. Вздохнула, – нужно двигаться дальше. Встала и почти на ощупь продолжила восхождение. Старалась не трясти волосами, чтоб сохранить запутавшихся светлячков, бледной, зеленоватой лужей освещающих путь.
"Значит, подселил тебя ко мне не Торопыжка?"
Тень сморщила нос:
"Киса, я что, перед тобой отчитываться буду?" – и прикусила язык, а Тэра уже карабкалась к звездам. В короткие передышки пытаясь выудить из Тени хоть слово. Но та начала осторожничать. Поняла, что больше не воспринимается галлюцинацией, и план выведать не могла. Ругалась, что пошли без тиреозита, но тело занять не лезла. Тэра и сама понимала: не время воевать – сорвёмся. Скалам в чернющей пропасти без разницы: Тэра ли, Вильвириена. Ветер в ушах, шлепок и конец в алых брызгах. Поэтому останавливалась на уступах, унимала ноющую боль в руках. Разминала пальцы. Снова ползла. И вот, неясное, зеленоватое пятно выхватило тесанный камень. Тэра задрала голову, осторожно подтянулась, пошарила рукой. Бетон! Выше бетон!
"Стена" – руки сводила судорога, ноги немели в огне напряжения. Пальцы подрагивали в нервной хватке. Но вот она, – "Стена!"
"Киса, мы забрались?"
Тэра перевела дух. Теперь в сторону. В сторону. К посадочной площадке у ворот.
"Только бы добраться. Только б успеть"
Цепляясь за уступы и расщелины, отпихивая мелкие камушки, жесткую траву, так и норовящую царапнуть пальцы, Тэра упорно продвигалась к цели. Почти сорвалась, закусывая губу, нервно барахтаясь на руке, выслушивала подбадривающую её Тень. Её предистеричные нотки. Как же она боится смерти. Снова уставшей ящеркой вцепилась в камни. Последний отрезок дался с трудом, пришлось обползти шипящую гадину и почти перед рассветом Тэра легла на твердую землю. Отползла за валун на кромке скалы и впитывала разгоряченным телом предрассветную прохладу. Стрёкот. Запах упоённой пыльцой травы. Она справилась. Цель на месте. Даже две. Стальные корпуса мрачными силуэтами выделяются на предрассветном небе.
"Я сбегу"
"Киса?"
"Сбегу и выдеру тебя к чертовой матери"
"Даже не думай" – Тень не собиралась нападать. Не угрожала. Понимала, что сейчас телу наплевать на них обоих. Мышцы горят, грудь ходит ходуном, жадно глотая воздух. Под воющими пальцами такая прохладная, успокаивающая роса. Никто его не поднимет и тратить силы Тень не хотела.
Когда солнце позолотило шаттлы, Тэра пришла в себя настолько, что смогла сесть. Привалилась к валуну и под прикрытием веток невысокого деревца, сквозь его длинные извитые серёжки смотрела как опускаются бетонные ворота Крепости. Вытягивается стальной аркой сетка, и трое в оранжевых костюмах пилотов лениво перекидываются утренним запасом бородатых анекдотов. Тот, что в возрасте, наверное, командир, решила Тэра, второй – пилот лет тридцати, а вот третий… Тэра насторожилась – третий, та юркая смуглая охотница. Уж её лицо она никогда не забудет.
"Повезло?"
"Ха, Киса, ага, повезло ей"
Посмеиваясь, пилоты взобрались по трапу и скрылись в шаттле. Орбитальном челноке, – поправила себя Тэра. Дальше орбиты эта штука не полетит.
"Что она тут делает?"
"Я тебя умоляю, Киса. Ты видела здесь праздно шатающихся? Ну, кроме себя?"
"Вильвириена?"
"Ага?"
"Ты – язва"
"А, ну тогда Риена, ругаться удобней"
"Тьфу на тебя"
"Пилот она. Что непонятного?"
Тэра присмотрелась, насколько плотно прилегает арка сетки, и только успокоившееся сердце забилось быстрей. Шаттл стоит не ровно. С дальнего края сетка не доходит до корпуса. Сантиметров двадцать не доходит.
Сбоку раскатился тихий костяной перестук и Тэра замерла. Покосилась. Одними глазами. Медленно, с обмирающим сердцем. Перестук под гул опускающегося погрузочного пандуса перешел в оглушительный треск, перекрыл стрёкот вокруг. Тэра глазам не поверила: виновником переполоха оказался маленький зверек, с кулак, усыпанный длинными иголками, и наступал он медленно, пофыркивая. Торопливо потирая задними, рифлеными, как стиральные доски, иголками друг об друга трещал на всю посадочную площадку. Вдруг ощерился как утыканное иголками яблоко. Только желтый нос дёргается, нервно исторгает "фр-фр".
"Киса, ме-е-едленно-ме-е-едленно. Наза-а-ад" – В голосе Тени чувствовалась паника, тем временем, иголки со спины вывернулись к желтому носу. Зверёк грозно фыркнул. Содрогнулся и зло отпиннул пучок травы. Взрыл сырой опад.
"Эта прелесть ядовита-а-а, Кис-а-а-а. Ме-е-едленно-ме-е-едленно…"
Тэра поскользила вдоль камня.
"В сторону!"
Сноп игл бросился в лицо. Тэра чудом успела перекатиться, спасаясь от режущего слух скрежета камня у самого уха. Зверёк повернулся, взрыл траву. Фр-фр!
"Ух… Уходим. Уходим-уходим!" – Тень готова была вмешаться, но близкое знакомство с этим чудом природы в планы Тэры тоже не входило. Пригибаясь к земле, шурша листьями и травой, она уже бежала вокруг площадки. Припадая, жадно всматриваясь в ворота. Нет ли кого? Под прикрытием опорных посадочных ферм шаттла подбежала к сетке и втиснулась в щель. Налегла.
"Киса, ну ты ж не пролезешь. Вернись уже в Крепость"
"Ну же!"
Тэра дергалась из стороны в сторону как уж, просачиваясь в щель. Не дай бог заметят! Всеми силами уперлась в неподатливую решетку, краем глаза увидела у ворот огромную тень.
"Ну-у-у же! Ну!"
Продралась, и, что есть духу, бросилась по пандусу в грузовой отсек. Забилась в дальний угол между ящиками и застыла как мышь под куском грубой ткани, свисающей вниз. Адреналин рвёт дыхание. Сердце бешено стучит. Только бы не заметили. А тут еще этот голос.
"Вообще-то, – как бы между прочим заметила Тень, – я, Киса, отсюда не собираюсь. Жалкое, жалкое зрелище…"
"Отвянь, Риена"
"…директор Иствика с собственной планеты бежит. Жалкое…"
Нервы Тэры и так звенели как натянутая струна. Так ещё этот голос в голове не затыкается. Зашипела:
"Я Тэра, запомнила?! Тэра, а не директор Иствика. И я не вернусь. Еще слово и…"
"И, Киса?"
"Ты меня не получишь. Не получишь. Выберусь. Я вы-ыберусь. Выцарапаю твою подлую душонку из себя… Уж ты мне пове-е-ерь, найду способ… Найду смердящий полутруп, вселю и… Лично придушу!"
"Спокойней, Киса. Не барагозь"
В издевательски-уверенных интонациях Тэре показалось, что сегодня Тени особенно нравится её бесить. Выглянула краем глаза из укрытия и обомлела: Рубико огромной апельсиновой тушей надвигается навстречу, два помощника следом волокут тяжеленный ящик. Втянула голову, сжалась под прикрытием ткани.
"Ещё не хватало! Хоть бы не заметили"
– Сюдха. – Только ли проснулось амфарообразное или не ложилось. По сонной глотающей окончания одышке было не понять.
Рядом, встал ящик. Да настолько рядом, что локоть взвыл от боли, а из глаз искры посыпались. Тэра еле удержалась, чтоб не завопить в голос.
– Дхальше, мальчикхи-и.
Ящик скрипнул об пол. Вжался в стенку, проскользив сбоку и неторопливое перешлёпывание и перешаркивание направилось в салон.
"Ушли?"
Тэра выглянула, потирая вопящий локоть. Надо же так приложить.
В грузовой отсек вошел Вандвачарва в своем чистеньком синем комбинезоне. Повертел нервничающей гримасой и двинулся в салон.
"Киса, а он у нас трус?"
"Есть немного… Эй, брысь!"
Снаружи раскатился дружеский смех, и Тэра вжалась в своё укрытие. Теперь бы по прилёту незаметно перескочить. Вслушалась в разговор у шлюза.
– Нет, прикинь, а. Какая-то фифа из ВИПов с третьего совсем дурканулась. Прикинь, да, себя дортлигном возомнила.
– На охоту полетела?
– Ага, во-во. На охоту, паря. Дортлингом, в окошко.
– Да ладно?
– Да я те клянусь, паря. Чес сло. Арчик рвет и мечет. Лично поиски организовал. Десятка два дронов с охраны скинул на поиски. Весь берег прочёсывают. Лично лазит…
"Клотар думает, что я сорвалась"
– … клянётся, если не найдут, бошки всем пооткручивает. Так что лучше уж сёня здесь. Да?
– Да… Дела, однако. Джем, а ты уверен?
– Паря, када там по тревоге поднимают, будь покоен. Хрен там учебная.
– Да… Дела.
Двое в армейском черном, придерживая кобуры, скрылись в салоне. Донеслось приглушённое:
– Здоров, Руб.
И тихое раскатистое бубнение привычно заглотило окончания.
"Кажется, пронесло"
"Пронесло? Ты же не на лотке, Киса. Давай возвращаться"
Но Тэра даже слушать не стала. Отвлеклась на звук оживших двигателей. Кожей ощутила вибрацию и стук пандуса грузового шлюза. Вот и всё. Шаттл оторвался и по широкой дуге ушёл вверх. Тэра высунула кончик носа из-под грубой ткани и следила в иллюминатор за уходящей вниз Крепостью, ползущими облаками, диском солнца над позолоченной утренней грядой. Следила, и про себя молилась об удаче: остаться незамеченной, перепрыгнуть на неизвестный корабль, а там, будь что будет. Неизвестность лучше этой Ювенты. Прочь. Прочь отсюда. Как хорошо, что она не успела перевезти родителей в Крепость. Как замечательно будет их снова обнять.
"Обнять, Киса? Так ты не в курсе?" – Тень как обычно подслушивала.
"Ну, чего тебе?"
"Лореан мне одно занятное видео показал. Хочешь?"
"Нет"
"Ну, тогда не обляпайся"
Тень пошла в атаку с мягкой ленцой.
"Не дергайся, Киса"
Тэра поняла, что она просто хочет показать что-то и прикрыла глаза.
"Ну, давай, только быстро" – Не время спорить.
Из тумана рассудка проступило окно с ёрзающим на подоконнике Торопыжкой. Тэра готова была рвать и метать, видя, как Тень подошла к нему сзади, опустила голову на плечо и, наслаждаясь победой над соперницей, взирала на полупрозрачную картинку из гор контейнеров. Обняла. Мурлыкнула:
– Ло, что это?
– Это бунт, солнышко. Просто маленький бунт из-за крошечной проблемы.
Мимо контейнеров пронеслись полупрозрачный Ремень с обрезком трубы и Шкипер, трясущий цепью.
Торопыжка выключил картинку и прикрыл ладонь Тени своей. Шепнул:
– Не занимай этим свою прелестную головку.
Тэра очнулась:
"Бунт? Как это бунт?"
Мысль, что Бульдог мог допустить такое на складе, просто в голове не укладывалась.
"И не только на этом складе"
А за иллюминатором над полоской атмосферы уже сверкали звезды. Шаттл заходил на стыковку к огромной транспортной платформе. Рядом маневрировал второй.
"И когда только успел взлететь?" – нахмурилась Тэра.
Шаттлы выровняли вектора по курсу, сравняли скорости и прилипли к стыковочным шлюзам. Писком сообщили от герметичности стыковки, и тихое шипение воздуха разнеслось по отсеку – корабль выравнивал давление до стандартной атмосферы.
Из салона послышался нестройный топот.
Тэра прижала ткань к ящику. Соорудила крохотную щелочку, в которую незамедлительно вплыло апельсиновой амфорой Рубико. Сзади замаячил Вандвачарва. Военных видно не было, но:
– Чо, паря, ждё?
– Эт точно.
И они тут. Тэра прикусила губу:
"Надеюсь, не будут тут постоянно околачиваться?"
Пандус грузового люка с шипением пошёл вниз. Рубико степенно оправило складки и устало махнуло ластой Вандвачарве:
– Идё… мой мальчикх. – огромной амфорой двинулось внутрь. – Тхы вернешься с грузхом во второ… шаттле-е-е.
Вандвачарва настороженно повел широкими бровями и двинулся следом. Тэра тем временем сгорала от нетерпения:
"Ну же. Вы чего ждёте?"
Невидимая из укрытия пара военных и не думала отлипать от стены.
"Охрана что ли?"
Время шло, а она не двигалась. Как на иголках сидела на низком старте. Вот только дайте возможность. Хоть крохотную. Хоть игольное ушко. Проскочить.
В дверях, источая миазмы власти, появился незнакомый долговязый блондин в дорогущем кремовом костюме. Тихо потребовал:
– Ко мне.
И военные щёлкнули каблуками. Тэра следила, как двое крепких широкоплечих парней в черной форме подошли, чеканя шаг. Никаких "чо" и "паря". Напялили серьезные мины. Козырнули и замерли. Тем временем, в руках незнакомца переливалась красным бархатом маленькая коробочка. Такое же тихое не подразумевающее возражений, – Идентифицируйтесь. – и военные щелкнули по клипсам. Незнакомец уставился в картинку из собственного массивного перстня. Неторопливо кивал, сравнивая голограммы с замершими по струнке оригиналами. Гладил пальцем бархат коробочки.
"Ну, давай уже, чего пришёл"
Протянул коробочку и так же тихо предупредил:
– Если Физалис этого не получит, я получу ваши головы. – И ведь так сказал – тихо, небрежно, без тени сомнений. Но так убедительно, что Тэра за свою голову начала опасаться.
Коробочка опустилась в протянутую руку. Военные козырнули, развернулись как по команде, и по отсеку разнесся чеканный отзвук шагов. Мужчина повернулся спиной.
"Пора?!"
Вся на нервах, Тэра откинула ткань укрытия.
"Сейчас?!"
Незнакомец ушёл.
"Пора!"
Пулей рванула к шлюзу. Сощурилась от яркого света. Вбежала и…
Уперлась в закрытую переборку.
"Чёрт!" – от досады врезала кулаком в сталь, и переборка ушла в сторону. Нервно опешила от мелодичного:
– Как мило. Я и не знала, что братец предусмотрел стюардессу.
"А-а-а-а?" – уронила челюсть, и таращилась на…
– Z?
Блондинка улыбнулась:
– Похожа, правда?… Я тебя знаю… Ты Тэра?
"Только не это. Только не это!"
– Госпожа Гауз? – ошарашено шагнула назад, подальше от блондинки в легком фисташковом платье.
– Братец там головой об скалу бьётся. Трупп ищет. – копия прозрачной блондинки склонила голову на бок. Улыбнулась. И с искрящейся радостью в голосе обдала, – счастлива, что ты жива, дорогая. Идём, пошлём весточку.
"Киса? Это что это вот это? Это точно не ты что-ли?" – Тень тоже растерялась. Только что пальцем не тыкала. – "А…э… Киса, а ты тогда кто?"
За спиной Эви, издыхая, заткнуло собой проход Рубико. Да так удачно, что Тэра обреченно закатила глаза – через такое и захочешь не проскочишь. Переборка за апельсиновым балахоном закрылась.
– Тэра-Тэра. С каких пор ты бежишь от проблемы?… Идём. Братец уже весь извелся. – Эви пошла в пассажирский отсек, а Тэра в панике сверлила взглядом Рубико. Гигантская амфора в апельсиновом балахоне излучала абсолютную сонно-усталую безмятежность в волнах одышки.
По грузовому отсеку разнеслось искристое:
– Тэра, ты же всегда была шустрее меня.
– А?
– Догоняй. – Эви скрылась в пассажирском отсеке.
– Рубико?
– Мы отстыкох…вываемся-я, дитя-я… – Гигант шагнул навстречу и Тэру обдал печальный писк системы – пандус погрузочного шлюза закрылся.
– Тэ-эра-а. – Голос Эви переливался радостью встречи. – Идем, дорогая.
"Так, Киса, а ты, собственно, кто?"
"Ой, мамочки, я с вами свихнусь. Хоть ты не лезь"
– Дорогая, ты заставляешь ждать.
Тэра крепко зажмурилась, со всей возможной силой потянула воздух, – и почему этот голос так успокаивает? – и резко выдохнула. Обернулась:
– Уже бегу. – и чуть не ляпнула "Эви". Спохватилась:
"Чёрт. Это ещё откуда? Какая еще Эви… Это же сам директор Иствика"
"А-а-а…"
"А ты заткнись!"
Тихо переругиваясь сама с собой, вбежала в пассажирский отсек и плюхнулась в кресло рядом с поигрывающей ожерельем директором.
– Госпожа Гауз?
– Эви, дорогая. Ну, Эвилина. Но госпожа Гауз? – она сморщила носик точ-в-точь как Z. – Мы же не в ссоре?
– А-а? Чёрт, нет, конечно.
Блондинка улыбнулась:
– Пора звякнуть братцу. – и хитро подмигнула под шум отстыковывающегося шлюза, а Тэру так и подмывало пощупать ткань её платья. Ткнуть пальцем в директора. Убедиться, что это она. Собственной персоной. Она – Эви. Жива. Но как ткнуть пальцем директора Иствика? Это же не вежливо! Не выдержала:
– Я тебя знаю.
– Конечно, дорогая. – директор взмахом руки включила перед собой голограмму. – А как же иначе.
"Я точно не Эви!"
"Киса?"
"Отстань"
На голограмме показалось уставшее лицо Торопыжки на фоне скалы. Он нервно почесал затылок:
– Что? – и кому-то вдаль. – Бухту дальше проверьте, теченье же, бестолочи!… Что?!
– Мы нашлись!
Он поднял глаза от портативного пульта и уставился на…
– Z, не смешно.
– Алё, братец. Тук-тук.
Он тяжело вздохнул и в глазах проступила горечь:
– Хорош издеваться. И проверь в конце-концов дронов, а то, ей-богу, отформатирую.
– Да нашла я её. Вот же! – Эви торопливым взмахом повернула голограмму на Тэру. – Ну?
Торопыжка замер. Выдохнул:
– Тэ…
– Так я сворачиваю дронов?
– Тэ, я уж думал, что потерял тебя. – На ошарашенную Тэру смотрели усталые серые глаза. Клотар провел пальцами по глазам, избавляясь от нервной бессонной ночи. Но Тэра-то видела, что подушечки пальцев заблестели на солнце. – Возвращайтесь.
Картинка погасла и Тэра не выдержала. Ткнула пальцем в фисташковое плечё.
"Ёо-ёой, Киса!"
Палец без усилий исчез в голограмме.
– Z, ты?!
– И я рада тебя видеть.
Тэра саданула по подлокотнику:
– Как я раньше не догадалась.
– Не полупрозрачная, да? – хихикнула, – мне идёт?
– Но как?
– А вы, люди, такие невнимательные. На такую проекцию не хватает стандартной мощности.
– И я о том же.
– Ну, так, сейчас использую повышенную. Хочешь восход посмотреть? Идём?
Z скользнула в проход между кресел.
"Да, Киса-а" – Тень злорадствовала. – "А я уж испереживалась. Сбежать она захотела. Ха.Ха.Ха"
– Доставим жемчужину, дорогая, и домой. Клотар заждался.
Тэра, как в тумане, встала и поплелась за Z. Мимо откинувшегося на спинку тяжело сопящего Рубико, мимо сосредоточенно-серьезных военных, даже отметила просебя, что Джем мертвой хваткой вцепился в красный бархат коробочки.
"Киса, ценная наверно штучка, а? И коробочка такая, м-м-м… За дуру меня держат. Это у них жемчужина. Ха!"
Но Тэра как будто не слышала. Плелась за Z. Входила в кабину, просачиваясь между панелями, креслами, пилотами. Ей было всё равно. Она проиграла. И ведь не битву, а всю… всю войну. Ведь не учла, что корабли контролирует Z. С планеты нет выхода. Бежать некуда. Какая разница, что эта пилот сбоку охотник на Теней. Что она сделает? Чем она здесь поможет. А эта хихикающая внутри зараза… получит её. Её – Тэру. И как вот сейчас шаттл охватили языки плазмы в плотных слоях, хищно лизнули иллюминаторы, так и её душу поглотит Тень. Вильвириена, так она себя называет. Что-то шепчет про груз и жемчужину.
– Дорогая, ты грезишь? – Z премиленько улыбалась. Плотные слои прошли и пилоты любовались полоской восхода сквозь голограммы навигационных рамок. – Тэра, ау?
А Тэра не шевелилась. Она проиграла и Вильвириена получит её. Кому какая разница, что у неё воспоминания Эви. Разве интересно, что так назвала её сама Тень. Её больше не будет. Тэра, Эви – без разницы. Она стояла, закинув руку на заголовник капитанского кресла, и безвольно смотрела на ярко желтую полоску горизонта. Огни идущего впереди шаттла. Ныряющий под иллюминаторы белёсый реверсивный слой. И даже тихое сообщение не сразу дошло.
– Второй, говорит ведущий.
Капитан провел пальцем по голограмме. Откликнулся:
– Ведущий, это второй. Слушаю.
– В грузовом отсеке возгорание. Повторяю. У нас пожар.
Ни пилоты, ни капитан даже не дрогнули.
– Уточните, ведущий.
"Ха! Работает, Киса"
– Возгорание контейнера с грузом. Автоматика отработала штатно. Тушит.
– Понял, ведущий.
"Зачем он вообще это сказал? Зачем это знать здесь?… Эй, что там у тебя работает?"
Тень победно смолчала.
Z сморщилась, в голосе ведущего послышались панические нотки:
– Второй. Второй, прием. Пожар усиливается. Контейнер… Он рушится! Как поняли?! Прием!!! Он источник пламени!!!
– Понял, ведущий. – командир корабля остался невозмутим.
"А Вандвачарва?"
– Второй, крен вправо! Мы сбрасываем груз на три! – В динамиках послышалось тихое, – есть герметичность, капитан.
– Вандвачарва.
Тэра вцепилась в заголовник под такой же спокойный голос второго пилота из-за спины:
– Экстренный манёвр уклонения. Держитесь.
– Там мой человек!
– Два! – взвыли динамики, и горизонт торопливо поплыл в сторону по мановению руки командира.
– Один!
– Есть манёвр уклонения.
– Сброс!
В боковой иллюминатор и Тэра и пилоты напряженно следили, как сработали заряды аварийного сброса грузового отсека, как объятая пламенем корма начала отдаляться и…
– Вандвачарва!!!
Командир резко дёрнул шаттл в сторону от рванувшего в клочья отсека. Тэра метнулась сквозь Z, врезалась в кресло второго пилота. Уцепилась.
– Капитан, обшивка цела.
"Какая разница как подохнуть?!"
"Киса, сработало! Жемчужину не восстановят!!!"
В голове Тэры не укладывалось происходящее:
– Вандвачарва!
– Что такое вандвачарва, девушка? – Капитан набирал скорость и маневрировал к коптящему небо ведущему для облета. – Это второй. Ведущий ответьте.
– Мой техник!
Шаттл кренился и одним из двигателей густо коптил пелену облаков, стремительно терял высоту.
– Ведущий, ответьте… Может, вашему технику повезло, и он остался в грузовом отсеке. – Тэра готова была вскипеть от возмущения, а густую тишину кабины тем временем нарушал только напряженный голос капитана. – Повторяю. Ведущий, ответьте.
– Сафинар, удачи. – прорезался трещащий голос. – Борт один. СОС. Повторяю, борт один, СОС! Координаты…
Капитан неотступно вел шаттл на безопасном расстоянии, отслеживая траекторию. Z ушла в себя, шурша серверами.
Тэра снова ухватилась за капитанское кресло:
– Капитан, мы им поможем?
– Нет… Первый, прием. Правый двигатель сочит топливом. Рекомендую экстренное отключение. – Облетая неуверенно спускающийся шаттл, капитан ястребиным взором вцепился в ведущего. – Повторяю…
– Я слышу, Сафинар. Не нужно… Так даже лучше.
– Лучше? – Тэра ошарашено уставилась на капитана. – Они же взорвутся…
– Именно, девушка.
– Они с ума сошли? Их же спасут. Они же координаты передали… Z?! Z, ты чего молчишь?! А Вандвачарва?!
– Он с ними. – и это была единственна реакция блондинки.
"Он с ними. И всё?"
– Они же погибнут, капитан.
– Что так, что эдак. Взрыв не планета. Убьёт сразу. – Сафинар уверенно вел корабль попутным курсом, скользя над лесом. Все как один следили, как приговорённый коптящий шаттл приближается к чёрному мареву с позолоченными восходом макушками.
– Но спасатели же.
– Их не будет, девушка. Вы что недавно на планете?
"Что?"
"Киса, от груза мы уже избавились. Тебе тоже на тот свет пора… Директор, ё-моё…" – дай волю и Тень потирала бы руки.
"Что-о-о?"
"Занавес, Киса. Я еду к своему Лореану"
"Ты меня не получишь!" – Тэра искала возможности. – Капитан, мы их спасём!
– Мы? Мы там даже не сядем. – коптящий шаттл далеко впереди нырнул в черное марево.
"Киса, ты дура?!"
"Ах, так! За мной точно придут! Или вместе подохнем!"
"Киса?"
Тэра бросилась на джойстик в руках капитана и, что есть сил, надавила вперёд. Навалилась на пристегнутого ремнями мужчину.
– Что… ты…
"Киса!!!"
Ветки, деревья застучали об борт. Капитан изо всех сил, рыча, потянул на себя. Заревел:
– Z, автопилот!
В жутком грохоте шаттл повело в сторону. Мелькнул пожар вокруг ведущего и всё покатилось кубарем. Джойстик вырвало. Приборная панель с размаху приложила по темечку. И всё погрузилось во тьму.
Глава III. Вещь в себе
Только глупый не доверится другу,
"Где я?"
"Ты?… Киса, ты знаешь кто ты? Эви, ты… ты…" – Тень замешкалась в подборе эпитетов.
"Увянь Риена"
Осторожно пошевелилась. Затылок ноет, плечо отдает тупой болью, вокруг шорохи, вой сирены и темнота.
У самого уха хрипит капитан:
– Z, ты есть?
– Да, капитан.
Тэра пошарила в темноте взглядом: только знакомый голос блондинки.
– Тогда свет включи и выруби эту чёртову сирену.
– Резервные источники на ста процентах. – вместе со спокойствием голос Z принес тусклый свет. – Сожалею, но взлёт невозможен. – сирена стихла.
– А то так непонятно. Повреждения?
– Внешняя обшивка повреждена. Я успела включить тормозные двигатели. Это смягчило столкновение, но цел только центральный двигатель. Вам придётся подождать, пока прогорит топливо.
Тэра попыталась подняться:
– Что это значит?
– Что мы не взлетим, девушка. Вы сумасшедшая? Кто вас на борт пустил? – капитан ухватил Тэру как котёнка за шкирку, помог подняться. Отстегнулся и выбрался сам.
– Жорди? – Протолкался к креслу второго пилота. – Жорди, ты как? – Взглянул в стеклянные глаза, пощупал пульс на шее. – И кто вас прислал на наши головы.
– Мы должны им помочь.
– Помочь, девушка? А нам кто поможет?
"Да, Киса. Ещё и без камушка"
"Увянь"
"Я, знаешь ли, жить хочу!"
"Вместо меня?… Да я тебя лучше вместе с собой в могилу утащу, если не выберемся"
Капитан протолкался к третьему пилоту. Пошлёпал по щеке:
– Замира. Замира ты жива?
– Жизненные показатели в норме, капитан. – откликнулась Z. – Она просто потеряла сознание.
С тяжелым вздохом, капитан порылся в набедренном кармане и вытащил крошечный флакон. Короткий пшик перед носом и даже Тэра сморщилась. Охотница открыла глаза.
"Значит, ты Замира"
"Киса?"
"Вот ты-то мне и поможешь"
"Ты что удумала?"
"Я же тебе кое-что обещала, Риена. Помнишь, перед отлетом?"
Замира пришла в себя:
– Капитан? Как Жорди?
Капитан медленно покачал головой и охотница сорвалась с кресла:
– Ах, ты стерва! – пальцы кинжалами полетели в глаза Тэры и если бы не капитан:
– Замира. – он схватил её за плечи. Толкнул назад в кресло. – Кидаться будешь, когда займешь моё место. Ясно?
Замира скорчила хищную гримасу степного зверька. Процедила:
– Простите, капитан. – а саму трясло от бешенства.
– Идем, подумаем, как выбираться. Потом разберётесь… Я сказал потом!
Выдох Замиры утопил кабину в утробном рыке.
– Так-то лучше. – процедил капитан.
Когда Тэра протолкалась в салон, её чуть не вывернуло. Боже! Ни хрипящее в ремнях Рубико, ни Джем, мертвой хваткой впившийся в бархатную коробочку, не мучили так, как переломленные остатки напарника Джема. Он не пристегнулся, и вязкие густо-красные последствия скапывали в проход между кресел. Кап-кап. Тэру мутило.
– Двинься. – Замира толкнула плечом и протиснулась внутрь. Кап-кап. Тело несчастного пробило панель потолка. Кап-кап. Ею же разрезано почти надвое. Кап. И кишки с потолка связкой конвульсирующих канатов. Кап. Тэру сложило пополам. Бросило на четвереньки. Хоть завтрака и не было, организм пытался выкинуть всё, что не съел. Кап. Кишки скользкой змеёй шлёпнулись у лица. Кап. Обдали вонью желчи. Кап.
"Мамочки-мамочки-чёрт!" – Тэра отползла подальше. – "Чёрт!" – забилась в угол.
Капитан тем временем методично шлёпал Рубико по щекам:
– Ривердан, Вы в порядке? Рубико?
– Дха-а-а-о-ох.
– Удивительно. – прошипела Замира, откидывая носком кишки. – Как этот бегемот ещё жив. – Встала рядом. – Ну, что Лешер. Узнала имя?
Тэра кивнула. Сдержала еще один рвотный позыв. Кап. Капля казалась огромной. Кап.
– И?
– Виль… Вильвириена… Ты же мне, правда, поможешь?
Кап.
Охотница присела рядом. Дружески хлопнула по плечу:
– Да не её имя. Свое… Привет, Риена.
"Замирка, приветики!… А ну передай!"
"Вы знакомы?"
"Эви – ты дура?"
– Я Тэра.
– Это ненадолго. – Замира встала и пошла в салон. Кап.
"Я что, это вслух сказала?"
"В конец обнаглела? Привет передай, говорю! Со мной разговаривают!"
"В смысле: ненадолго?"
Вопрос был скорее себе. Глаза всё также таращатся на лужу крови. Кап. А Тень решила просветить перед смертью:
"Я теперь буду Эви. Я, а не ты, поняла? Мы столько это покушение готовили. Двадцать лет… Я буду управлять компанией. М-м-м… Владелец сырьевой, транспортной и медиаимперии… Я буду с Лореаном" – подумала и добавила – "А ты сдохнешь… Вот и весь план. Правда, здорово?… Только бы тиреозит найти-и-и… Да, и не забудь сказать, что ты Эви, не топчи малину"
Тень делилась планами не торопясь, смакуя каждое слово, как блюдо от шеф-повара, с наслаждением. Вот только, нападать – не нападала, и это сильно беспокоило Тэру. Для чего же она бережёт силы? Или просто боится за свою шкуру?
"Эй, алё! Шкура-то моя!"
По салону разнеслось капитанское:
– Ведущий, приём. Это второй. Ведущий?
Салон ответил настороженной тишиной и сопением Рубико.
– Ведущий?… Z, есть информация?
– Они живы, капитан. – ответил голос Z. – Двигатели уничтожены. Один перелом, один без сознания. Второй пилот в шоке.
– Z, а мой техник? – Тэра встала и, стараясь не смотреть, покачиваясь, обошла липкую лужу. – Он жив?
– Жив.
Посреди салона вспыхнула проекция кабины пилотов, и полупрозрачный техник с круглыми от страха глазами вперился в Тэру. Утёр сочащийся кровоподтек:
– Г.г.г.госпожа Лешшер. М.м.мы…
– Успокойтесь. Приведите в чувство пилотов. – Капитан как обычно был невозмутим. – Нам нужно объединиться.
– Нахрена, паря? – Джем сидел и тупо таращился в спинку кресла.
– Д.д.да. – Вандвачарва вцепился в ближайшее тело в оранжевом и встряхнул. Картинка погасла под оправдания Z:
– Экономлю энергию, капитан.
– Капрал. – Капитан подошёл к Джему. – Капрал?!
– Паря, зря полетел… – Джем чуть покачивался вперёд-назад и сверлил стеклянным взглядом спинку кресла впереди. Пальцы стискивают красный бархат коробочки. – Паря, зря полетел… Паря…
Капитан хлопнул Джема по плечу:
– Капрал!!!
– А?! – Джем отпрыгнул к иллюминатору. Выхватил бластер. – Не.Неподходи. – Коробочка в кулаке нырнула за спину. – Не подходи! Назад!
– Капрал, спокойней.
– Назад!… Он заберет мою душу!… – короткий ствол сверкал в свете ламп. Руки Джема тряслись. – Не. Не подходи!!!
– По-моему, у него истерика, Кэп. – хмыкнула Замира своим свистящим с-с-с.
– Z, как грузовой?
– Отсек в порядке, капитан.
– Все туда. Оставьте его.
– Не… Не подходи… – Джем водил бластером. – Не подходи… У… Убью…
– Спокойно, капрал. Спокойно. Мы уходим. Уходим мы. Уходим. – Капитан специально держал руки на виду. Двигался плавно. – Давайте, все туда. – и последним пятился, не сводя глаз с Джема. – Капрал, вы позже к нам присоединитесь. Позже.
– Не… Не подходи. – Джем всё еще вжимался в иллюминатор, когда за капитаном закрылась переборка и по грузовому отсеку раскатились дружные вздохи.
– Кэп, я уж думала, там чебурахнимся. Лешер, вон по ходу, вообще молится. – Замира уселась на поваленный ящик. – В картишки перекинемся перед смертью?
– Пе-е-еред смертью?
– Да приди же в себя, Лешер. Мы в лесах Ювенты!
– Замира, ты её знаешь?
– Подручная Физалис, Кэп.
– Понятно.
Капитан подошёл к иллюминатору и уставился в озаряемую отсветами пламени темноту под сереющими кронами, а Тэра тупо пялилась в бежевый пластик стены. В голове вертелись странные мысли. Она как будто спорила, но не с Тенью. Вильвириена присутствовала. Тэра ощущала её внимание, даже не к голосу, не к мыслям. К чувствам и воспоминаниям. Далёким. Хаотично выныривающим из вязкого марева. Подготовка к полету на Карстак. Выстрел снайпера. Поцелуй Лореана, его "удачи, малышка". Загрузка вакцин и игрушек на Ювеньте. Распоряжения о подготовке, которые она лично – лично! – отдавала Z. Тэра обняла себя за плечи и покачивалась в такт неспешно меняющимся прыгающим туда-сюда воспоминаниям. Она… Она всё еще не верила, не хотела верить в происходящее. Что это она, она – Эвелина Тэреза ди Туччи-Гауз. Владелица всего вокруг. Планеты, компании, вот этих изувеченных по её воле шаттлов. Причина скорой смерти и спокойного капитана и ёрзающей на ящике охотницы и Джема и даже ни в чём не повинного Вандвачарвы, истерящего в соседнем шаттле. Как она не хотела занимать место Эвелины, как она хотела обнять родителей. Улететь туда, на родной понятный Карстак, но память подсказывала, что дом вовсе не там. Что родилась не в трущебах, в достатке. С отцом, братом и верной помощницей строила империю. Её империю. И как рванувшая сердце пуля преградила дальнейший путь.
– Эй, Лешер, ты чего?
– Оставь её Замира.
Тэра плакала. Плакала тихо, беззвучно. Только дрожь сотрясала тело в черном комбинезоне. Как же она устала бороться. Устала жить с этой пожирающей душу тварью внутри. Укуталась ото всех водопадом кудрей и не обращала внимания на капающие с острого подбородка теплые капли. Разрывалась между желанием вернуться, обнять семью – маму, отца, брата – и осознанием смерти Механика – отца Эви. Её отца. Тэра совершенно его не помнила. Кто он? Проекция, уткнувшаяся длинным носом в глобус или… Из вязкой тины путающейся памяти всплыл образ носатого высокого дядьки. Улыбнулся:
– Давай, деточка. Соберись. Ты справишься.
"Да, папа"
И сжалась от мерзкого чувства. Холодного. Липкого. Как будто эти два слова предали всё. Её. Её семью. Заботившихся о ней родителей на Карстаке. Слова – и наплевавшие в душу и согревшие. Тэра плакала. Чувствовала, что меняется. И боялась, и радовалась обретению и ненавидела себя за бурлящие воспоминания.
"Киса-а-а, Ки-и-ис?"
"Ты – та истеричка, что охотилась на Лореана, да? Ты Вильвириена Антуана Ривейра"
"Ой, Киса проснулась. С добрым утром. Кити-кити-кити-кис"
"Подручная совета директоров Фортаники"
"А вот, Киса, попросила бы без оскорблений. Я же не виновата, что твоя помощница истоптала малину. Увела у меня Ло. Убью гадину"
"Вряд ли"
"Ха! Это почему еще?"
"Первая пуля на Карстаке досталась ей. Я не успела закрыть"
"Ху-у-у. Как благородно. Директор решила лично тушкой прикрыть"
"Иди ты…"
"Куда?"
"Сама придумай"
"А вон, видишь, на ящичке сидит, ножкой болтает? Это она – снайпер. Охрана космопорта подставных дурачков похерила… А я тебя догрызу!"
Сквозь слёзы в изумрудных глазах сверкнула ярость:
"Ты меня не получишь! Помнишь, что я обещала? Так вот, даже знаю, куда тебя прикопать"
"Ути какие мы грозные стали – от горшка в рост себя… Ну-ну. И куда же?"
"Под памятник полковнику Бурку. Это ведь вы тот взрыв устроили когда…"
"Ай, ну прихлопнули госпожу Азалию в шахте, – Тень, как будто издеваясь, выплюнула последние слова. – И что с того? Ты, Эви, себя, давай, хорони"
Тэра оторвалась от воспоминаний и сквозь кудри взглянула на капитана. Тот скалой спокойствия замер у люка и беседует с Z, всматриваясь в догорающее топливо снаружи. Прислушалась:
– Нет, капитан. Использовать третий челнок для эвакуации нецелесообразно, вследствие высокой вероятности потери. Он на планете последний и я не могу позволить…
– Здесь пятеро выживших, Z. На втором шаттле тоже. И перелом…
– Я знаю, капитан, однако, другим транспортом к вам не добраться. Рекомендую самоспосение.
– Пешком? С раненым? Даже живым и здоровым на Ювенте это смертный приговор, Z.
– Вы знаете правила, капитан. Эвакуации не будет.
– Дьявол. Ладно. Сориентируй меня, а то бортовая электроника сдохла.
– Конечно. Туда. – перед лицом капитана возникла карта местности. Шаттлы. Один серый, второй – ярко-синий, пульсирующий, и горная гряда у лужи океана. Синяя стрелка указала направление маршрута и капитан высунулся в иллюминатор:
– Z, я не вижу ориентиров. Вокруг одни деревья, даже небо закрыто густой кроной.
– Это нормально капитан, Вы в лесу. Я передам ведущему азимут на вас. Как только они до вас доберутся…
– Если доберутся, Z.
– Несомненно. Ваша логика безупречна, капитан… Если доберутся, вы направитесь, ориентируясь на два часа относительно оси своего шаттла.
Линия на карте рассекла челнок надвое и пульсирующая стрелка ещё раз указала направление.
Капитан махнул рукой:
– Туда?
– Да, капитан. Пеший переход по пересечённым лесам Ювенты займет около пяти суток, без учёта ограничений на раненного.
– Ты в своём уме? Я что, по-твоему, его брошу?
– По моим расчётам, вероятность выживания группы с раненным около нуля. Без него – четырнадцать процентов. Поэтому настоятельно рекомендую принять моё предложение.
– Дьявол. – И Тэра была с ним солидарна.
Замира спрыгнула с ящика:
– Кэп, мы ж с Сальвиком только позавчера днюху праздновали. Вряд ли он поймет шутку, что больше не ходок… Правда, ну его? – подошла.
– Я иду им на встречу, Замира. Ты за старшую.
– Хрен Вам, капитан. – Замира щелкнула каблуками и отрывисто козырнула. – Чтоб я в этой консервной банке протухла, уж лучше с Вами, Кэп.
– Замира!
Охотница рыкнула:
– Так то-о-очно, капитан. – и рваной походкой потопала к ящику.
– Достань комплект.
Тэра недоуменно переводила взгляд с капитана на охотницу, потрошащую ящик, на котором только-только сидела и обратно. Пыталась поверить в происходящее: к ногам охотницы валились пестрые разноцветные комбинезоны, лёгкие бластеры, ножи, веревка, фляги.
– Лови. – охотница кинула одну, и Тэра поймала – полная!
Следом об ботинок стукнулся нож. Замира повертела в руках маленький бластер и покосилась на Тэру. Ухмыльнулась и покачала головой.
"Понятно, не дашь"
Бластер нырнул в кучу барахла у ног охотницы.
– Кэп? – Замира выловила из кучи необходимое и ждала распоряжений.
Капитан неторопливо подошёл. Скинул оранжевый комбинезон и, не смотря на года, оказался мускулист и подтянут. Сосредоточенно влез в пестрые одежды, прищелкнул кобуру с бластером и протянул руку:
– Нож.
Замира лично прицепила его к поясу.
– Удачи, Кэп.
– Я с вахми-и…
Капитан только улыбнулся:
– Куда Вам, Ривердан. Храните бастион.
Охотница из кабины приоткрыла грузовой люк и капитан тенью ушёл в пахнувшую гарью лесную серость. Люк захлопнулся, и Замира тут же хищным пустынным зверьком бросилась к ящику. Ривердан смущенно крякнул, глотая одышку, а Тэра и глазом не успела моргнуть, как охотница вытряхнулась из оранжевого комбинезона. Переоделась и, приладив к поясу бластер, шикнула на Тэру:
– За старшую, поняла? Открывай.
Подошла к люку:
– Открывай, говорю, чего встала? Там ствол не лишний. Ну… Малышка, ешкин кот.
Тэра ожила. Не представляя, что делать, метнулась в кабину:
– Эй, алё! Чего жать-то? – и воспоминания накатились волной. Села в кресло. Щелчок – и панель ожила. Ещё щелчок – и тихое попискивание сообщило об открытии люка. Краем глаза поймала в иллюминаторе тень. Вспышка! И коптящаяся перепончатая тварь сползла по стеклу.
– Закрывай!
Тэра саданула по кнопке. Не сводя глаз со сползающей твари, таращилась на сопливый след за обугленной лапой, а изнутри разъедало чувство неправильности. Так не должно быть. А почему? Так и не додумалась до чего-то определенного. Сквозь скользкие сопли иллюминатора различила силуэт охотницы. Та выбралась из пепелища, припала в траве. Цветастый комбинезон почти растворил её, мелькнул бластером. Выстрел. Еще выстрел в кусты и силуэт дернулся к деревьям, но нога соскользнула и Замира ухнула в траву. Беспомощно забила руками, выстрелила. Сорвала с пояса нож. И Тэра подскочила на месте. Неправильно это. Всё неправильно. Врезала по кнопке открытия люка. Как бешеный лось сквозь чащу, ломанулась к выходу. Проскакивая в приоткрывшуюся щель под недоуменные вопли Рубико и пришедшего в себя капрала, проекции Торопыжки, рявкнула:
– Z, закрывай!
– Тэ?! Стой!
– Потом!
Выскочила в гарь пепелища. Рука легла на нож и, что есть духу, Тэра припустила к извивающейся в траве охотнице. Пепел. Трава. Брызги росы, и она уже помогает перерезать твёрдое, как жгут продубевшего в соли мяса, щупальце. Морщится от вони. Помогает отползти. Оттаскивает:
– Назад, Замира! Назад!
– Сдурела!
И во всю прыть срывается за прихрамывающей охотницей. Вперёд, за капитаном. По протоптанной сквозь подлесок дорожке со сбитой росой, а перед внутренним взором тихушник с огромными жвалами. Даже в музее через пелену забвения к Тэре прорвались воспоминания встречи. Как хрустнули кости. Как ужас растекся по телу. Но разве это сейчас преграда? Впереди взвыл бластер. Выскочившая из подлеска пластинчатая тварь издала грозное "фхаа" и убралась с пути двух запыхавшихся болидов в разных комбинезонах, рассекающих подлесок с одной мыслью: вертеть головой, смотреть, слушать. Только не оборачиваться. Сквозь оживающий воплями живности лес Тэра неслась во все лопатки, наседая на пятки охотнице. Без оглядки перемахивая через бурелом, виляя между деревьями. Уворачиваясь от лиан, щупалец, веток. Только не останавливаться, только вперёд, как в гетто, утешала себя и неслась. Неслась. Неслась на вопли. А в уши врезался дикий вопль Вандвачарвы.
"Дура, что ж я делаю!"
"Да, Киса, сдурела!!! Давай назад!!!"
Охотница обернулась, обожгла диким, сумасшедшим взглядом и припустила быстрей.
"Вперед!"
И спешащее сердце сжалось от такого знакомого вопля Z из чащи:
– Назад!
Охотница первой выскочила на прогалину у изувеченного шаттла, сорвала нож с пояса и, не обращая внимания на вопли и дикие визги клубка из человека и извивающейся твари, рванула на помощь своему капитану. Тэра же пронеслась к кучке сгрудившихся в круг людей. Проскочила между Ванвачарвой с трясущимся на вытянутых руках бластером и суровым капитаном Ведущего с врезавшейся между бровями вертикальной складкой. Плюхнулась на колени у носилок рядом со склонившейся широкоплечей махиной в оранжевом комбинезоне, выпалила:
– Что с ним?
Махина развернулась.
– Малышка? – Тэра попятилась, вспоминая прогулку к шахтам и стальную хватку верзилы.
Малышка смолчал, а за спиной снова раздался вопль Z:
– Иглы ядовиты! Назад! Он уже покойник!
Замира отскочила как ошпаренная, а Тэра уставилась на Z в развевающемся на ветру открытом фисташковом платье. Ветер гулял по прогалине неторопливо волнуя траву, разгоняя пепел и гарь, трепал цветастый комбинезон Замиры, стискивающей нож, конвульсирующего в сплетениях живой, усеянной крошечными иглами, сети капитана. Сети стягивающей, ломающей руки и ноги. Подхватывая листья, ветер нес треск костей, и стоны к раненому с наскоро зафиксированной шиной ногой, шевелил короткие светлые волосы верзиле-Малышке и играл с фисташковым платьем Z.
– Назад, говорю! Уже не поможешь!
Замира попятилась.
– Сюда! Отойдите, не нервируйте его! – Z требовательно махнула рукой. – Надо держаться вместе. – развернулась и подошла к раненному. Присела рядом с Тэрой. Осторожно проверяя бинты шины на ноге раненного, улыбнулась:
– Я тебя знаю.
– Да, Z. Очень смешно. Как только мы через эту чащу пойдём с носилками.
– Я проведу, Тэреза. Мы ведь не раз гуляли по этим лесам. Разве ты еще не вспомнила?
Ноги опять заныли от воспоминаний о жвалах тихушника. Тень обеспокоенно всколыхнулась:
"Киса, что она несёт?"
– Не смешно, Z. – а сама подумала, – "И откуда только здесь-то такую мощность потока берет. Ну, прям, как живая"
"Эви, о чем она?" – Тень нервничала. – "Чего это ты вспомнить должна?"
"Подёргайся, подёргайся. Тебе полезно"
Z же порылась в набедренном кармане раненного, выловила маленький тюбик-шприц. Профессионально воткнула в ногу сквозь оранжевую ткань.
– Тэреза, ты помнишь каким путем пришла?
– Да. Эмэ… Я же Тэра?
– А кого по пути встретила?
– Пластинчатую тварь. – встряла Замира. – Z, ты чего творишь?
И только теперь Тэра поняла, что не так: от укола раненный перестал стонать, его пальцы стискивающие бедро разжались, а Z посмотрела на нее своими голубоватыми с желтыми пятнышками глазами. Неужели укол – не виртуальная забота проекции? Тэра коснулась валяющегося в траве пустого тюбика-шприца и пальцы не проскочили насквозь.
"Киса, он настоящий?"
Под подушечкой пальца оказался влажный от росы шершавый пластик, ещё помнящий тепло тела. Ноздри дразнил ускользающий в гари запах духов. Тэра, не веря глазам, смотрела на Z. На длинные прямые волосы колышущееся на ветру, на смеющиеся внимательные голубые глаза, на такую знакомую полуулыбку. Кулон в форме дракончика с жемчужиной тиреозита в когтях в вырезе фисташкового платья. Так и хотелось сказать: "Я тебя знаю". Не осознавая, что делает, потянулась и осторожно ткнула пальцем в плечо Z.
"Эви, Киса, это кто?… Я же лопну от любопытства"
Палец продавил тонкую ткань и уперся в плечо, а на лице Z расползлась улыбка:
– Здравствуй, Тэреза.
"Киса, у тебя есть двойник?"
– Z… – Тэра боялась признаться себе, что помнит это имя – Тэреза. Что вот эта голубоглазая с улыбкой до ушей её названная… – сестра?… Эви?!
Тэра кинулась вперед и обняла. Прижалась. Из глаз катились слёзы:
– Эви, сестрёнка.
– Да, сестрёнка. Да… – Эви обняла, гладила по трясущейся спине. – Уже всё. Всё. Мы справились.
– Механик… он…
– Я знаю, знаю…
Эви гладила по спине, успокаивала, а Тэра старалась не слушать вздымающуюся бурю внутри:
"Киса! Она жива?!"
– Всё сестрёнка, ловушка захлопнулась, всё. Осталось вытащить из тебя эту дрянь.
"Дрянь, Киса?! Это… Это ты – Тэреза?! Так это ты увела Ло!!!"
Тень пошла в атаку. Разлилась адским холодом по телу, обожгла сердце и руки мёртвой хваткой вцепились в горло Эви. Тень зашипела:
– Умри. Обоих сгною.
Тэра с ужасом осознала, что со всей силы сжимает гордо лучшей подруги.
Эви захрипела, сзади стальными клещами рук на Тень навалился Малышка. Оттащил, а Тень извивалась. Шипела:
– Пусти, убью гадину. – Пыталась укусить обхватившего её верзилу. Тэра почувствовала – еще чуть-чуть и начнут трещать ребра от стального захвата. Малышка продрался сквозь кудри, шепнул:
– Риена, остынь.
– Что?
– Пусть сначала выведут. Директора они не бросят.
Тень метнула яростный взгляд на охотницу.
"Какая еще охотница?" – поправилась Тэра, силясь отпихнуть Тень. – "Какая охотница. Они – одна шайка! Только бы еще главаря этого плюгавого найти".
Тень взвыла:
– Замира!
Но Замира воткнула нож в ножны и качнула головой.
"Надо предупредить Эви, что они заодно!"
"Не топчи малину!"
Набравшая силу Тень не собиралась отдавать победу. Тело потряхивало от вялой схватки, но что могла нервная, после бессонной ночи, издерганная Тэра против копившей силы соперницы.
Вдруг до сознания дошло:
– Свяжите её лейтенант. – Малышка кивнул, и сосредоточенно занялся работой. – А ты… – Эви полошла вплотную. Уставилась глаза в глаза. – Ты ответишь за покушение… Держись Тереза.
"Эви! Они заодно!"
Но как подать сигнал, если даже эмоции контролирует Тень!
"Они за одно! Берегись!!!"
А память продолжала играть, дополняя обрывками воспоминаний: марево космопорта Карстака. Пандус. Шаги. За плечом остановилась Эви. Блик у подножья бархана. За пару минут до этого: улыбка Эви – лучшей подруги и названной сестры, – её: простись с мужем. Улыбка Лореана: удачи, малышка. Объятия Эрвина, его короткое: сестра. Как всегда с уст брата ни слова об удаче – привычка телохранителя. Вспышка в мареве и пуля обгоняет звук.
"Эви! Они заодно!"
"Ха-Ха-Ха, Киса. Попалась"
Только дурак подставит спину глупцу.
Эви же не теряла времени попусту. Легким взмахом головы откинула за спину волосы, обожгла внимательным взглядом, и, поправляя кулон, распорядилась:
– Господин Карсваль?
Капитан ведущего вложил бластер в кобуру:
– Слушаю. – ладонью опустил подрагивающий на вытянутых руках бластер Вандвачарвы. Успокаивающе похлопал по плечу и подошёл к носилкам под:
– Нам нужно попасть ко второму челноку. Думаю, у них есть связь с Крепостью. Их посадка была более мягкой, так?
Капитан кивнул. Распорядился:
– Сбор!… – ткнул в Замиру, – ты со второго?
– Да, капитан.
– Не понял? – брови сбежались, как будто не прошептал, а рявкнул.
Замира вытянулась во фрунт. Козырнула. Отчеканила:
– Лейтенант орбитальной группировки колонии, пилот третьего класса Замира Азар.
– Вольно лейтенант. Ориентиры назад помните?
– Так точно.
– Связь с Крепостью есть?
– Так точно.
– Грох?
– Полковник? – Малышка закончил вязать узлы на руках Тэры. Поднялся, оставив её на коленях.
– Ты с Азар в начало колонны.
– Есть. – Поднял Тэру, подтолкнул, – давай, девка, двигай.
Тень прошептала:
– Почему она жива?
– У босса спроси. – Прогудел Малышка.
– Полковник проблема.
– Сначала пусть помощь вызовет. – Толкнул, – Пошла!
Но Эви решила по-своему. Махнула из-за носилок:
– Тэреза, ты с нами, дорогая!
"Ах, как мы её любим"
"Что?"
– Директор умрет в крепости, а эту я сама прикончу.
"Совсем сбрендила?!"
"Цыц, Киса"
Сквозь накатившую пелену тумана Тэра следила, как полковник пружинистым шагом подошёл к месиву мяса, комбинезона, костей. Выхватил нож и, стараясь не задевать тянущие соки тела короткие ядовитые иголки конвульсирующей сети, срезал с остатков полковника Сафинара цепочку с маленьким медальоном. Сунул в карман и махнул: "двинулись". Тэра бы ни за что не подошла к этой шипастой гадине, только и оставалось, что завидовать выдержке офицера, да следить, как всплывают носилки. Колонна ощерилась бластерами, зашуршала травой, продираясь к краю прогалины. Эви пристроилась сзади носилок, прихватила за локоть Тень, кивнула:
– Топай, – улыбнулась искарёженой гримасе в черных кудрях. Шепнула, – держись, дорогая.
"Они заодно, Эви!… Они…"
"Притухни"
Тэра очертя голову пошла в атаку, тесня Тень, отдавая последние силы. Предупредить. Предупредить! Успеть! По телу обжигающим холодом растеклась ярость. Сквозь дрожь, подрагивающие губы исторгли:
– О-они…
"Бры-ысь" – опомнившаяся от такой наглости Тень ревела, оттесняя соперницу.
Голова загудела. Ноги подкашиваются:
– О-они…
"Вон, сказала!"
Перед глазами поплыли цветные круги:
– …заодн…
"Вон!!!"
Сознание померкло. Принюхалось к блуждающим сочным ароматам джунглей. Вернулось от шелеста травы – Тень пинала подлесок в конце колонны, продирающейся сквозь заросли. Второго пилота не было. Неужели потери?
"Успокоилась перед смертью?"
Замира и Малышка впереди дружно ухнули бластерами. Кусты взвизгнули и пластинчатый зверёк пустился наутёк. Донеслось:
– Зараза! Внимательней, Малышка!
– Азар, дистанция? – разнеслось сзади. Полковник лично прикрывал отход.
– Почти пришли!
Малышка вгляделся в прогалину между красно-зелёными кронами. Отрапортовал:
– Вижу ведомого, полковник.
– Двинули!
Трясущийся Вандвачарва толкнул левитирующие носилки. Пушистые веточки зашелестели о дно, приглушая стоны раненого, а сбоку Эви заботливо шепнула:
– Идем, дорогая.
Тэра только и могла, что думать:
"Эви-и-и. Не верь им"
"Ты по себе плачь, Киса. По себе"
"Я…" – Тэра попыталась напасть ещё раз. Но сил измученной души хватило только на сдавленный вздох. Тень криво ухмыльнулась:
"Всё, Киса? Сдулась? Ну, так, сиди не рыпайся. Ты мне за всё ответишь, поняла? За все сто лет терзаний"
Из крон навстречу зелёной молнией порхнула птица. Над плечом Тэры тут же возник бластер, и полковник хладнокровно проводил порхающую алыми кончиками комету. С пронзительным "и.и.и" комок нырнул в кроны и над головами запищало и захлопало зелёное облако.
"Ещё не хватало!"
Беглецы вжались в траву. Волна птиц с шумом наполнила воздух. Торопливо захлопала сотнями крыльев. Эви, спасая подругу, дернула Тень вниз, прикрыла собой, а полковник, широко расставив ноги, невозмутимо водил бластером. Сказал:
– Фальканторы. Это не страшно.
– Кто?
Эви поднялась:
– Это с португальского, дорогая. Не помнишь?… – помогла встать. – Фальсо – ошибочный, ложный. Контадор – певун. Со временем сократилось до…
Тень перебила с плещущим ядом ехидством:
– Нет её больше, крошка. Нету. У-мер-ла.
Эви всмотрелась в перекошенное ненавистью лицо.
– У-мер-ла. – повторила Тень. – Я её вот этими руками, – потрясла связанными за спиной кистями, – поняла? Придушила эту шалаву. Век руки чесались.
Директор от такой неожиданной откровенности аж отшатнулась:
– О боги, Вильвириена, ты что ли? Ты спятила?
"Эви-и, я здесь"
– Никто не получит Ло.
– Там видно будет. Держись, солнышко… Это же надо, вот уж не думала, что ты в этой грязи замешана.
"Я жива, жива"
Колонна прорвалась на край поляны. По команде полковника, Замира и Малышка зашуршали пеплом, короткими перебежками рванули к шаттлу, прикрывая друг друга. Тень внутренне ликовала, косилась на серого, как бумага, Вандвачарву. Принюхивалась к остаткам гари в лесных запахах и ждала, пока её вместе с директором аккуратненько упакуют в спасательный транспорт.
"За директором-то уж точно пришлют, так, Киса? Нам всего-то челнок нужен на орбиту уйти. Кончим эту белобрысую и домой. А уж в исследовательском Фортаники я тебя выпотрошу. Как я, будешь мучиться"
"Что? О чем ты?"
"О чём?" – Тень насупилась – "Ты увела Ло! Ты у меня душу вырвала… Будешь жить и знать, что я рядом с ним… А мы…"
"Эй, алё!"
"А мы будем навещать… Нет!… Нет! Он сам прикончит тебя!"
"Риена. Ты совсем ку-ку? Он любит меня! Меня, смирись уже"
"И это будет моя месть"
Малышка задубасил по грузовому шлюзу. В иллюминатор высунулся Рубико. Беззвучно прокричал, махнул апельсиновой ластой и шлюз пополз вниз. Пандусом разогнал пепел, и Замира хищным пустынным зверьком скользнула внутрь. Разнюхала. Выскочила. И с края поляны Тэра увидела, как она машет. Малышка припал на колено, прицелился в воздух. Замира прикрылась бортом и шарит по кустам настороженным взглядом.
Под уверенное, – двинули, – группа пересекла выгоревшую поляну и скрылась в шаттле. Шлюз захлопнулся.
– Z, ты жива? – Эви поправила сбившееся платье. – ау, Z? Близня-а-ашка-а?
В центре грузового отсека просияла полупрозрачная блондинка:
– Приветствую, госпожа. – Покосилась на раненого, на привалившегося к борту, давящегося одышкой Рубико, хихикнула, – распоряжайтесь.
– Я уж думала и тебя авторизоваться попросит. – хмыкнула Тень.
– Авторизоваться? Близняшка, о чём она?
Z крутанулась на месте, и фисташковое платье сменилось на деловой серый костюм. Хихикнула:
– Да, так. Казус выказусился… Я вся внимание.
– Мне нужен братец и транспорт.
Полупрозрачная погрустнела:
– К сожалению, третий шаттл в ремонтном доке. – растворилась в хмурого как ночь Клотара.
– Привет, братишка.
– Ой, сестрёнка, вы и попа-а-али.
– Что?…
– Эви, шаттл неисправен. Транспорт может добраться только до оборонительного кольца. Я вышлю вам навстречу дронов. Они расчистят путь… – устало потер глаза, – Тэреза с тобой?
Директор кивнула, и полковник подвел Тэру.
Эви пожаловалась:
– Чего мы и боялись, братишка. У них там конфликт.
– Черт. – Клотар потер лицо.
– И знаешь кто в ней второй?… Вильвириена.
– Да иди ты! – Клотар так и замер с полуопущенными руками. – Всех в скалу. Я позабочусь о прикрытии.
"А-а-а!"
Голова полковника взорвалась как перезревший дикий огурец. Второй выстрел и Джем сполз по борту. Эви рухнула на колени, обернулась: Замира и Малышка спина к спине целятся в трясущегося Вандвачарву и привалившееся к борту Рубико.
– Ну что Руб, и тебя туда же. – ухмыльнулась охотница. – Узнаешь смысл слова расход.
Рубико сморщилось.
Эви подняла взгляд на сияющую победой Тень. Вильвириена выпрямилась. Потребовала:
– Замира, оставь их.
Малышка помог избавиться от пут. Тень развернулась к молчащему бледному Клотару. Выхватила из лап верзилы бластер и приставила к голове Эви.
– Вот теперь, поговорим как взрослые.
– Не скажу, что рад видеть, Риена. Чего ты хочешь? – под посеревшими скулами заходили желваки.
– Не по плану, а? Ты же так любишь планы… Мне нужен транспорт, дорогой, и ты в обмен на неё. – ткнула бластером в голову Эви. – Ну?
– Ты слышала, что я говорил? Шаттл не взлетит еще неделю.
– А если её пристрелить? – бластер загудел на изготовке.
– Риена, вы там неделю не протяните в любом случае.
– Транспорт. – ствол толкнул голову. – Больше повторять не буду.
– У тебя совсем мозги помутились? Ну, выстрелишь ты, и что? Ты, правда, думаешь, что я обменяю трупп на транспорт?… Что ты творишь?!
Тень дернула Эви и сорвала кулон с её шеи. Кинула за спину:
– Переговорщик из тебя так себе, милый. Малышка?
Клотар сморщился от треска кристалла тиреозита в лапах дракончика под каблуком.
– А теперь? А? Тоже нет? За дуру меня держишь?!
– Приведи Эви к оборонительному кольцу дронов и я дам вам уйти с планеты. – прорычал, – с условием: ты выдашь мне своего босса. Или умри здесь.
Проекция погасла.
– Z… Z?! – Вильвириена оглянулась, – Z!!! Где эта скотина плюшевая?!
Малышка развел руками, и рукоять бластера со всего маху треснула по белобрысой голове.
"Эви!!!"
"Теперь, Киса, осталось выдать тебя за меня"
– Замирка, вяжи её.
Через четверть часа выжившая кучка уже прокладывала дорогу сквозь заросли. Вандвачарва трясущимся широким щитом возглавлял процессию, шарил напряженным взглядом, стискивая рукоять ножа, толкал хрустящие подлеском носилки. Следом пыхтело Рубико, под стоны раненого, гигантской тушей расширяя проход. Потрескивая сучками. С тяжелыми охами отдирая апельсиновый балахон. То здесь, то там оставляя выдранные клочки.
– Давай-давай! Веселей разведка. – Риена лично вела директора, не желая расставаться со страховкой. Высматривала густые кроны, не снимая пальца со спускового крючка. Малышка и Замира прикрывали отход. – Веселей говорю! Транспорт ждёт!… Сколько нам добираться? – встряхнула добычу. – Ну?
– Оборонительное кольцо дронов в дне пути от Крепости. – Эви вырвалась и, гордо выпрямившись, пошла рядом. – На что ты вообще рассчитываешь?
– Эй-эй, девка. Не шали. – Малышка уставился бластером.
– Оставь её. Нам сколько идти, говорю?
– Ты что, забыла где ты? – Эви пристально всмотрелась в прогалину неба. – Во-он там.
– Что? – Рьена вскинулась, и взгляд наткнулся на хищный ширококрылый силуэт. Дортлинг парил с добычей. Процедила, – эта тварь в зоопарке страшней, чем в лесу.
"А эта?" – Тэре и хотелось помочь подруге и не доставало сил. Попыталась хоть как-то. Во всех красках припомнила тихушника. Парализующий укол яда. Жвала из травы, дробящие ноги. Почувствовала, как заныло никогда не сталкивавшееся с ним тело…
"А ну ша в подвале! Киса, без тебя тошно"
– Сколько, спрашиваю?
– Дня четыре. – Эви всматривалась в кусты. Опять прикрывала глаза, прислушивалась. – С носилками, пять-шесть. Они…
Рьена рванула вперед. Рявкнула:
– Стой трясучка!
Вандвачарва замер не сводя глаз с бластера.
– Пять-шесть говоришь?
– Риена, ты совсем спятила!
Обжигающий луч вырвал последний стон раненого. Тело обмякло.
– Топай живей!… Ну!
Вандвачарва трясся как лист.
– Вперёд, сказала, а то присоединишься к прожарке. – проводила ястребиным прищуром техника, пропустила охающее Рубико и прошипела в лицо Эви, – Так быстрей, да?… Топай! – покосилась на кружащего дортлинга.
Еще через час Рубико хрипело так, что Тэре стало больно смотреть:
"Он же сейчас рухнет. Сипит как динозавр-астматик"
"Киса, ты сдохла. Смирись и не вякай"
Вандвачарва, как мог, поддерживал амфору в апельсиновом балахоне. Огромная ласта перчаткой давила на трясущееся от страха плечо. Казалось даже, что это огромное Рубико прикрывает трясущегося синего птенчика апельсиновой ластой-крылом, а не взмокший кряхтящий техник делает ещё шаг. Тэра не выдержала. Взмолилась:
"Риена, ты же не сволочь бесчувственная. Зачем тебе еще один трупп? Он…"
"Ну-ну, он?…"
"Он же сейчас рухнет"
"Одним больше – одним меньше. Значит, синий трясучка будет внимательней"
На помощь нежданно пришла Эви:
– Думаю, на ближайшей поляне нужен привал.
– Ты топай себе, давай. Топай.
– Иначе мы потеряем авангард. Так понятно? Сама первой пойдёшь? – Покосилась на парящие точки дортлингов. – Или меня отправишь?
– Да чтоб вас!… Эй, синюшный, как тебя там?! Привал ищи!
Страдальческий выдох Рубико всколыхнул стайку птиц, и гигант привалился к стволу. Крону тряхнуло. Техник как был на полусогнутых, так и рухнул рядом под градом сухих веточек и листьев.
Эви расстроено качнула головой под вопль:
– Ищи, говорю, дортлинг вас разорви! Оглохли?!
– Рьена, они не встанут.
– Ха! – подлетела к технику. – Вставай, скотина! Чаща вокруг! – Дернулась и Вандвачарва согнулся от ботинка под ребра. – Вставай, сволочь! Вставай! – Вандвачарва заскулил от очередного пинка.
– Риена, остынь!
"Совсем крышу снесло от страха?!"
– Алл-лаи-и-и. – над кронами мелькнула широкая тень. Рьена присела. Малышка ткнул бластером в кроны. – Ал-л-аи-и-и. – вторая тень мелькнула, и в треске веток к ногам Замиры рухнул тугой узловатый шар.
Эви взревела:
– Назад! – во всю прыть перевалилась через кусты в укрытие. Замира кувырнулась в сторону, и хлестнувшее щупальце костяным шипом впилось в замешкавшегося Малышку, раздробив череп:
"Хлюп" – и голова верзилы исчезла в кожаном мешке. Узлы дернулись. Тело рухнуло и забилось в конвульсиях.
– Мать же вашу… – Рьена осторожно отползала, не сводя бластера с натягивающегося на вздрагивающее в конвульсиях тело мешка. – Вашу… Что это?! – выстрелила в поглощающий колени мешок.
Шипение плоти, конвульсия и мешок пополз к лодыжкам.
– Что это, я вас спрашиваю?
Тэра чувствовала, как колотит Вильвириену. Как потряхивает в руках бластер. Как она теряет контроль… Паникует… Заорала:
– Замира с ней! Эви, беги!
"Молчать!" – Тень пошла в атаку, заткнула, отогнала на задворки. – "Молчать!" – тыкая бластером в кусты, пыталась унять срывающееся дыхание. Орала:
– Чт… Что это?! Я тебя спрашиваю! Вылезай, что это?!
Замира по широкой дуге обошла булькающий мешок и нырнула в кусты. Вывела растрепанную Эви. Проверила узлы за спиной. Толкнула к Рубико. Потребовала:
– Здесь лежать. Отвечай.
Эви подобрала колени, вскинула голову и шелест листьев перекрыло:
– Это вам не Фортаника с милыми лесочками. Это Ювента.
– Ты по делу давай. А то с начальства пример возьму. – кивнула на корчащегося техника. – Все рёбра пересчитаю.
Эви откинула волосы. Прислушалась. Прошептала:
– Это всего лишь гробовщик.
– Всего?
– Да. Роет глубокую нору и живет у самой поверхности. Стоит в эту нору наступить – вонзает шип и всасывает в тесный лаз. Ты труп. – Гордо вздернула подбородок. – Так легче?
– Подожди-ка. – Риена подуспокоилась. Подошла. – Вот только за дур нас не надо держать. Откуда он тогда сверху взялся?
Эви опять прикрыла глаза. Прислушалась.
– Говори!… Что?
– Ш-ш-ш. – только ветер покачивает волосы в травяных ароматах, да птицы перепискиваются.
– Что?
– Ш-ш-ш. – Эви не шевелилась. – Слышишь? – писки и теньканье захлебнулись молчанием.
– Что-о? – Тень присела и повела бластером по кустам.
– Ш-ш-ш.
В чаще хрустнула веточка. Тихо. Один щелчок. Второй. В гробовой тишине треск раскатился как удар грома. Эви подобралась. Тэра почувствовала, как нервно дернулась Тень. Внимание перетекло в уши. Взгляд шарит на треск. Скользит по обратившейся в слух Эви. По изо всех сил сдерживающему сопение Рубико. По враз позеленевшему технику. Вздрогнула от хруста кустов и…
– Ходу. – Выдохнула Эви. – Ходу. Ходу! – взвилась. Со всех ног ломанулась сквозь чащу. Оставляя фисташковые клочки ткани на веточках, заорала, – Бежи-и-им!
Трубный вой взорвал привал паникой.
Вильвириена и Замира улепётывали следом. Трясущийся Вандвачарва замешкался. Взгляд метался между поднимающимся Рубико и таранящей подлесок чешуйчатой тварью. Массивная голова как бульдозер дугами бивней расчищает проход. Костяной шип на лбу… Здоровенная скотина всхрапнула. Уставилась на замершую пару и по лесу раскатился радостный трубный рёв. Шип вперёд. Широкие тупые когти взрыли мягкий покров.
Рубико шепнул:
– Родина и честь… Беги.
– Ч.ч.ч.что?
– Беги!
И Вандвачарва рванул, рассыпая вопли по чаще.
Только мудрый протянет в грязь руку,
Эви, как улепётывающий заяц, продралась на поляну и, со всех ног, бросилась под раскидистую крону гигантского дерева. Тень и Замира продрались следом. Припустили под ветки.
– Где она? А?! – пара, прикрывая друг друга, укрылась в свисающей до земли кроне. – Где, я тебя спрашиваю? Замира?
Замира огляделась в мешанине веток, усыпанных зелёно-красными серёжками листвы, источающей сладковатый аромат. Сморщилась от приближающихся воплей Вандвачарвы. Выдавила:
– Сюда вбежала. Может, наверху?
– Связанная? – Риена плюнула. – Сдурела?… – Дёрнула ветку. Прислушалась. – Так. Я туда, ты сюда. – Вильвириена и Замира разделилась. Поводя бластерами, начали пробираться вокруг огромного ствола, отвлекаясь на приближающиеся вопли, хруст подлеска, тонущий в трубном рёве. Содрогнулись от сотрясшего кроны дикого воя Рубико. Настороженно встретились с другой стороны.
– Ну и где?
Замира пожала плечами. Присела, отводя ветки и взгляд сквозь колышущиеся зелёно-красные спиральки листьев прилип к клочку фисташковой ткани на обломке сучка.
– Вон.
– А? – Тень проследила взгляд.
– На дерево влезла…
– А-а-у-а-а-а-а-а!!! – Вандвачарва в дюжину гигантских прыжков пронесся под крону. Змеёй простелился под ветками и, ругаясь на непонятном, с ходу взвился в густую крону.
– Какие таланты. – хрюкнула Риена. Прислушалась. Хруст подлеска перекрыл трубный вой у края поляны. Нервно бросила, – Давай, тоже, наверх. Живо!
Напарницы дружно сунули бластеры в кобуры и, не обращая внимания на мягкую как велюр кору веточек, полезли наверх. Погружаясь в сладковатый запах, отпихивали листья, кололись о сучки. Риена потянулась к очередной ветке, нервно покосилась на край поляны: подлесок треснул под огромными дугами бивней, лопатой расчищающих путь. Морда повела шипом…
– Быстрей. Быстрей! – непослушные руки начали зудеть от прикосновений велюра коры. – Быстрей! – Замира добралась до прильнувшего к стволу Вандвачарвы. – Двинься… Двинься, сказала!
Но техник распластался между сучьев. Вцепился в ствол мертвой хваткой.
– Двигайся. – Вильвириена дернула за синий комбинезон, и Вандвачарва отлип от ствола. Безвольно откинулся на густой полог веток. Стеклянные глаза уставились вдаль.
– Что это? – Тень огляделась. – Что с ним?…
"Мои руки!" – попыталась сжать – "Мои руки? Замира?"
Замира, переваливаясь с ветки на ветку, безвольно поскользила вниз.
"Замира?!" – Тень ощутила вялость, из последних сил покосилась на хруст: на поляну вышло чешуйчатое чудовище, а на его спине… Вильвириена глазам своим не поверила… На его спине, как на диковинной лошади гордо восседало громадной тушей Рубико. Без апельсинового балахона. Покачиваясь в такт неспешным шагам. С бионическим протезом нижней части тела. Похлопало ластой прикрытую коротким кожистым панцирем шею зверя. Дёрнуло ворот, оправляя черно-серую форму третьего "Отчаянного" и посмотрело на небо, а проследить взгляд сил у Вильвириены уже не было. Тело замерло. Обмякло.
"Что?… Что это? Что происходит?"
По Рубико скользнула гигантская крылатая тень.
"Это деревце – бархатный спиролист. Теперь-то и посмотрим, кто из нас Киса"
Тело превратилось в податливую как желе, безвольную ловушку. Ни Вильвириена, ни Тэра ничего не могли противопоставить парализующему яду выделений велюра нежной коры, такому безопасному для местной флоты и фауны. Такому коварному для человека.
Восседающее на гиганте Рубико вышло из поля зрения в глухом медлительном топоте. Ветки, ствол, стебли травы потряхивало в такт шагов огромного зверя. И вдруг всё замерло. Добродушное животное всхрапом поприветствовало Эви.
– Как Вы, госпожа Гаус?
– Замечательно Рубиус. – похлопала ездовое животное. – Он без Вас скучал… Ай, и Хорошо, что я стройная, а то люк в стволе уж больно узкий.
"Рубиус, Киса?"
"Бывший полковник третьего "Отчаянного" корпуса. Рубиус Бурк. Тот самый, что спас Клотара и Гемму из провала, который вы организовали. Съела?… Теперь наш советник по безопасности"
Ветки еще раз дрогнули – Бурк огромной тушей сполз на траву.
– Госпожа, примите мои поздравления.
– Я?… Рубиус, вы переоцениваете мой вклад. Побегала, постенала. – Эви тихо рассмеялась. – Получила бластером по чёлке… Это братец у нас гений. Ума не приложу, как он умудрился за двадцать дет до событий смоделировать всё с такой точностью. До мелочей просчитал. Даже трусливого паникера специально ввел… А ваш вопль в лесу… – она снова засмеялась. – Шедевр, Рубиус. Примите мои поздравления…
"Вот же болтушка, Киса"
"Ага"
– Снимаем?
– Снимайте, Бурк. Снимайте.
"Э-эй, Киса? Это про нас?"
Шлепок ластой по крупу гигантского зверя и дуги бивней проломили пышную крону. Сотрясли ствол и обмякшее тело качнулось. Удар. Ствол снова вздрогнул. Еще. Рядом по веткам соскользнул Вандвачарва… Дерево опять сотряслось и Тэра поскользила вниз, переваливаясь с ветки на ветку. С ветки на ветку. Перед глазами кружили спиральные листочки, край поляны, Бурк с Эви, ветки, дортлинг…
"Дортлинг!!!"
"Дортлинг!!!"
Вильвириена и Тэра взвыли одновременно, а тело продолжало скользить, безвольно переваливаясь по разлапистым веткам. Плюхнулось.
"Дортлинг!!!"
"Давай ещё громче! Дортли-и-и-инг!!!"
Под головой хрустнула веточка. Тело увалилось спиной на траву. Сверху всхрапнула гигантская морда, и ширококрылая тень украла солнце…
"Дортли-и-инг!!!" – до тени дошло, что Тэра смеётся. – "Ты чего ржёшь?! Доргтли-и-и-инг!!!"
Гигантская птица хлопнула кожистыми крыльями. Тёплый воздух вихрящимися сладковатыми клубами взлохматил траву и с тихим "ал-л" коричневые когти утонули в поляне. Птица прищелкнула клювом и замерла. Вильвириена тоже… Потому что со спины птицы тут же соскочил Эрвин. Кинул взгляд на взрыхлившего поляну рядом второго дортлинга и подошёл. Хлопком утонул мозолистой пятерней в ласте Бурка. Кивнул Эви и присел у безвольного тела. Спросил:
– Я попал?
– Тютелька в тютельку, дорогой.
"О чем это он?"
"О гробовщике, конечно"
Склонился, прошептал:
– Тэреза, держись. Слышишь сестрёнка. Я… Она жива?
Эви пожала плечами:
– Яд спиролиста не смертелен.
– Я не об этом. – склонился к самому лицу, грустно улыбнулся, – держись сестрёнка. Я верю, что ты ещё там.
Рядом на колени опустилась Эви. Поправила продранное платье. Положила руку на плечо Эрвина. Сжала:
– Нам пора.
– Да. Да, конечно. – Эрвин встал. – Чем быстрей, тем лучше… – Вскочил на дортлинга. – Рубико, Вы с нами?
Гигант качнул головой, не забывая ластой поглаживать чешуйки животного. Эви одним махом взлетела на второго дортлинга. Распорядилась. – Ты – Тэрезу. Я этих двух охламонов… Бурк, мы в Скалу!
Гигант махнул ластой, влез на всхрапнувшее животное.
Дортлинги взбили воздух, и наездники заставили их подхватить безвольные тела.
– Не урони! – донесся вопль Эви, и Тэра почувствовала мягкие охваты когтистых лап. Почти неслышный звук сервоприводом.
"Киса, это ещё что? Роботы?"
Память на волне стресса подкинула ворох воспоминаний. Как давным-давно разрабатывали птиц с Механиком. Заставили их левитировать. Как вместе ковырялись в его кабинете, не подпуская никого к тайне. Даже Клотар поначалу не знал. Соблюдая тайну, убрали всё. Выскребли и кабинет в музее и библиотеку, вместе со штукатуркой. А чертежи… Это же они лежали на столе у глобуса! Клотар вовремя убрал, молодец.
Птицы над головой хлопали крыльями, далеко внизу стелилось зелёно-красное марево леса, а у горизонта кружили скользящие по волнам облаков хвостатые точки дортлингов.
"А… А если они нападут?… Киса, они об этом подумали?"
"Помнишь дордартс?" – Тэра наслаждалась потоками тёплого воздуха. – "Если на мониторе птичка красным цветом – датчик есть. Это наш робот… Если синим – настоящий дортлинг. Его надо пометить. Потом дроны изловят и вывезут на другой континент. Знаешь, здесь, если честно, безопасней, чем в заповеднике".
"Врё-ё-ё-ёшь, Киса. Иначе, зачем кольцо дронов? А?… За дуру держишь?"
"Чтоб из Крепости никто вроде тебя не пробрался наружу – это раз"
"Раз, Киса?…" – Тень задумалась – "Ещё и два есть?"
"Конечно… Чтоб снаружи никто не зашел. Дронам, знаешь ли, без разницы, с какой стороны к ним приближаются. Надо же хранить тайну Жемчужины. А то, представляешь, если кто-то вернётся и скажет, что леса чисты?"
Тень зашипела:
"Грохнули мы твою Жемчужину. Больше не заработает… И вообще, чего это мы такие откровенные вдруг? А?"
Тэра рассмеялась, видя, как приближается одинокий утёс:
"Клотар – гений. Вы ведь толком и не знаете, что это – жемчужина"
"Суперкомпьютер"
"Рьена?"
"А?"
"Ты – дура… Жемчужина, это блеф, чтоб вас поймать"
Тень помолчала. С опаской спросила:
"Киса-а. Ки-и-ис… И чего это мы такие откровенные?"
Перед дортлингами распахнулась пещера, и они тенями скользнули в скалу.
"Ки-и-ис?"
"Одна из нас умрет. Вторая будет знать всё. Поспорим, кто из нас знает Клотара лучше?"
"Ставка – твоя жизнь" – прорычала Терь с такой ненавистью, что её хватило бы, чтобы заполнить всю огромную пещеру.
Дортлинги спустили добычу на холодный тесаный пол и сели рядом. Эрвин соскочил первым, помог Эви, а сбоку подошел Клотар. Потёр несуществующую эспаньолку. Потребовал:
– Пакуем.
И всем неподвижным визитёрам без церемоний нахлобучили чёрные мешки. На запястьях за спиной протрещали наручники. Укол – и тело отключилось.
Тэра и Тень пришли в себя под мелодичное эхо Эви:
– Ты уверен? Мы никогда этого не делали.
– Анализ модели говорит, что с семидесяти трёх процентной вероятностью…
– Какая вероятность, Клотар. – Встрял Эрвин. – Ты говоришь о моей сестре.
– Я, вообще, о модели и своей жене… Но можно и так.
Тень дёрнулась – безуспешно. Разлепила глаза – кругом электроника, биофотонные анализаторы. Сама на металлическом столе. Под яркой лампой над головой Клотар устанавливает два небесно-голубых шарика.
"Тиреозит. Два? Зачем два?"
"Эй, алё. Я ещё здесь"
"Увянь"
Клотар осторожно прикрыл камни защитной шторкой. Наклонился и поцеловал в лоб. Шепнул:
– Удачи, любимая.
"Спасибо, милый"
"Ага… Заткнись… Что происходит, Киса?… Чего молчишь?!"
"Нас сейчас убьют"
"Врё-ё-ёшь, врё-ёшь… Он не посмеет… Это же дико больно! Да и зачем ему? Сначала, одна из нас должна умереть!"
Клотар шепнул:
– Прости. – и перед глазами мелькнула полоска металла.
Тэра прикрыла глаза – единственное доступное "спасибо" за освобождение от мук. Она не жалела, что вызвалась тогда, двадцать лет назад, спасти колонию. Собой отвести удар неизвестных теней. Запутать. Сохранить тайну наохимита даже ценой жизни, несмотря на протесты брата. Она поверила мужу. Что он справится. Что они вместе пройдут этот путь.
– Если она… – Начал Эрвин.
– Заткнись, – и полоска стали обожгла запястье.
"Что?! Что он творит, Киса?! Он же нас обоих убьет! Так теней не делят!!!"
"Прощай, Вильвириена"
"Мы же умрем! Это же… Это же убийство!… Две тени нельзя так делить!!!"
"А ты бы умерла ради него?"
"Что?"
Тэра ощутила теплую струйку в такт сердцу кусающую запястье. Как и обещал Клотар, боли не было. Тело мирно расставалось с жизнью, торопливым пульсом выдавливая её из себя. Удар сердца, ещё удар. Медленнее и медленнее… Холод неизвестности касается немеющих пальцев… Вот только свет… Он такой яркий… Лампа светит в глаза… а сил закрыть уже нет… Они ушли… Вытекли силы… Унесли с собой боль… Размазали свет скользнувшей слезой… И тень… силуэт Клотара в белом свете… И гаснущее сознание… И сердце не тревожит больше…
"Киса, это конец?"
"Конец, Риена…"
Душа потерялась во тьме.
Лишь ты поверишь ему.
Тэра пришла в себя. Резко села, покачнувшись от непривычных ощущений. Придерживая простыню, неторопливо свесила ноги на мягкий коврик в крошечном боксе.
"Я стала выше?… Эй алё?"
Но Тень не ответила. "Алё" одиноко гуляло в голове и на душе стало легче.
"Тэра… Тэра… Тэреза… Тэреза!… Я – Тэреза"
Воспоминания захлестнули волной. Тэреза осмотрелась и обрадовалась:
"Как новенькая…"
Идеальная матовая кожа, каштановые вьющиеся волосы с рыжими локонами прикрывают грудь:
"Бо-оже, алё…" – Тэреза смутилась – "М-да… Не первый, не первый…" – Сейчас бы в щель к шаттлу она не пролезла. Скользнула взглядом вниз по родному телу. Уперлась в коврик и замерла:
"О, тапочки!" – вздохнула, и лицо просияло улыбкой. Она никогда их не надевала. Поплотнее закуталась в простыню и склонилась к коврику. Эту шутку она помнила. И тапочки помнила. И спрятанный цветок в правой. Рука тонкими пальцами нырнула внутрь и извлекла алый бутон. Носом утонула в аромате нежных лепестков.
"Ай, милый. Я тебя обожаю"
– И я тебя.
Тэреза вскинула взгляд, дернула головой, откидывая волосы, и на Клотара пролилась весенним теплом улыбка:
– У нас получилось, милый?
– Могу выписать гарантийный чек. – Клотар подошёл, присел и жарко поцеловал в губы. – Счастье моё, – и Тэреза прильнула на плечо в нежных объятьях. Пошатнулась с непривычки ощущений нового тела. Он поддержал. Помог встать. Отвел выбившийся локон. С улыбкой кивнул на сползшую простынь:
– Переоденешься?
"Ой, милый, все вы одинаковые… но ты у меня особенный"
Простыня скользнула к ногам и Тэреза, поманивая бедрами, прошла к крошечному шкафчику, улыбаясь отражению в зеркальной дверце. Сверкая глазами на постукивающий по костяшкам палец Клотара, его ползущую улыбку, хихикнула:
– Ну, милый? Так ты разобрался в моей многомодульной системе? Или я ещё загадка? – проскользнула в бежевое платье. Обернулась. – Эй, алё, милы-ый? – Руки подняли каштановые волны волос. – Кло?
Клотар подошёл, с каждым шагом растягивая улыбку всё шире. Пальцы привычно застегнули молнию-невидимку. Губы поцеловали шею.
– Ты готова, загадка?
"Загадка!"
Тэреза развернулась и как только полы легкого платья опали по стройной фигуре мурлыкнула:
– Да.
– Идём. – Он протянул руку. Пальцы сплелись и, скользнувшая в сторону дверь, выпустила пару в узкий коридор.
За стенкой оказался ещё один бокс. Копия Тэрезы сидела на кровати и яростно оттирала простынёй ступню от потеков.
– Она не поняла шутки, милый?
– Мне надо было выбрать из двух идентичных.
Тэреза смущенно хихикнула:
– Ты гадал?… Ты?… Не верю, милый.
– Всего лишь заменил переменную, Солнышко.
– Как-как? Что ты сделал?
– Слова говорят что угодно, солнышко. Правду – только поступки. Я заменил слова на поступки.
Из следующего бокса обожгла ненавистью Замира. Саданула по стеклу. Отвернулась.
– У меня сюрприз, дорогая.
"Да-а?"
– И?
– Хочешь узнать босса?
Тэреза рассмеялась:
– Ну, ты же обещал гарантийный чек, милый. Что ж я, зря мучилась? – и шагнула вперёд.
В следующем боксе оказался диджей.
– Эмси?… – Тэреза припомнила шахты, фонарь в темноте. Протянула, – маленький, баритонистый, это, конечно, да… А ты уверен?
– Эмси давно убили, Солнышко. Это Шерсмит. Так сказать, волк в овечьей шкуре.
– Форта-аника. – Тэреза выговорила название с горечью и обидой. – А мы им еще помогали.
– Но таланта у этого прохвоста не отнять. Подготовился. Даже я не признал подмену. А знаешь, что его выдало?
– Ещё бы! – Тэреза не сводила взгляд со скуксившегося диджея. Тот суровым взглядом сверлил истоптанную на полу бандану, цветной лужей прячущуюся в углу. – Смуглянка в его постели – это Замира, да?
– Сто очков.
– Ай, милый, она бы ни за что не призналась.
– Бонус сверху за проницательность. – Клотар лучился радостью, отказываясь отпускать руку жены.
– Так, как ты узнал?
– Подключил её к компьютеру, разумеется.
– И?
Он повернулся, убрал с любимого лица выбившийся локон, заглянул в фиалковые глаза и нежно шепнул:
– Слова могут обмануть, Тэреза. Поступки и глубинные реакции тела – никогда.
– Зрачки, мышцы, биотоки мозга?
Он улыбнулся. Обнял:
– Пошли. Тебя Эрвин с Эви заждались.
Очередная дверь скользнула в сторону, и по узкому коридору Клотар вывел жену на широкую террасу. Тэреза замерла. Как давно она не видела с высоты Скалы это цветное волнующееся на ветру море крон. Птицы в цветных облаках. Расплывшейся жёлтой лужей по кромке моря закат, вершины горной гряды вдалеке… Не хватало ли ей этого?… Прикрыла глаза, вдыхая забытые ароматы Ювенты. Вот он – дом. Родной дом. Их дом. Спокойный и безопасный.
Сбоку разнеслось встревоженное:
– Сестрёнка, ты в порядке?
Тэреза развернулась и прильнула к широкой груди брата. Почувствовала, как мозолистые руки телохранителя Клотара обняли. Погладили по спине.
– В порядке, Эрви. А где?… – навернувшаяся слеза радости не дала закончить. Тэреза промокнула ресницу. – где?…
– Эви? – подсказал брат.
Тэреза кивнула, а Эрвин обернулся к шезлонгам, у которых с нетерпением мялась Эвелина, и даже звать не пришлось. Блондинка торопливо застучала каблуками по полированному каменному полу. Подскочила:
– Ай, Эрв, двинься муженёк… Тэре-еза-а, – Эви обняла подругу, названную сестру и самую верную помощницу. – Как же я волновалась. Эти двое вообще переругались. У, изверги, – с улыбкой погрозила кулачком. – Только когда обратно летели и померились. А этот… А этот… – Эви в упор посмотрела на Клотара. Тот шлёпнул себя по щеке:
– Пошли, Эрв, пусть посплетничают. У меня там Луи XIII заначан.
– Ну, слава создателю. – Эви с облегчением выдохнула, следя, как муж потопал за Клотаром. – Наконец-то… – улыбнулась подруге, – Как раньше, плеснут себе по два пальца француза и будут мусолить до вечера. А ещё говорят – мы сплетницы, а?
Мужчины покосились на дружный смех от невысокого столика. Эрвин плюхнулся в шезлонг, Клотар оторвался от чёрной бутылки Луи и в их взглядах девушки, как и десятилетия, столетия назад, прочитали обожание и нежность. Исполнительность Эврина, ум Клотара, их собственная хитрость и смекалка, и самое странное в мире чувство – любовь – оберегали их. Хранили планету. Хранили маленькую колонию счастливых людей. Кажется: вот оно – счастье. Вот она: планета. Но чего-то же не хватает.
Тэреза углубилась в закат, а Эви щебетала у уха:
– Ой, пока брат на Карстак к тебе не улетел – весь как на иголках носился. На таком взводе. На тако-ом взводе был. Помнишь, когда их с Геммой Бурк спас, его в тело Азалии поселили?
– Других тел так срочно не было, а собственное умирало.
– Ага-ага. Вот-вот! Каков был в роли Азалии, а?… И шарм и манеры – прям вылитая она… – Девушки рассмеялись, припоминая как Клотар в образе очаровательной голубоглазой Азалии уворачивался от её любовника. Как прятался от Ардлинфельда и как стоически переносил посиделки в женском обществе. Жаловался на неудобства "конфигурации тела", вызывая бурные вспышки смеха. А уж когда любовник всё-таки заловил…
– Ну, он уже не вздрагивает, когда вспоминает?
Эви вздохнула:
– Всё еще винит себя за старика Арнольда. Не попался бы тогда ему на глаза, может старик и смирился бы.
Помолчали.
– Я испортила лечение?
– Ардринфельда? Забудь Тэреза, старик воспрял духом… О! Кстати… – Эви умолкла.
– Эй, алё? Чего кстати.
– А-а-а… Я про Тень вспомнила.
– Вильвириена?
– Ага. Ума не приложу, что с ней делать? Эрвин жаждет крови, Клотар в сомнениях. Сама… ну не знаю, жалко её, если честно.
– Я знаю.
– Тэреза?… Эй-эй?… Дорога-ая-я?
– Откроим ей тайну пещеры.
– Сума сошла? Она же убить тебя хотела.
– И думала, что я это ты.
– Мда…
Тэреза смотрела на угасающее солнце, зелёные светлячки чертили по небу, а на душе неспокойно: Карстак, семья. Могла ли она назвать их иначе? Приемная семья? Настоящая? Разве жизнь Тэры, её жизнь, была фальшивкой? Разве она ощущала себя не родной? Не настоящей? Искренняя любовь и забота окружали всю жизнь Тэры… И как поступить правильно? Тэреза никогда раньше не чувствовала такого смятения, а столетия мудрости не давали ответа. Тэра – так называла её мама, опять прилаживая заплатку на платье. Дочка – говорил отец, провожая в школу. Сеструня, улыбался брат, помогая выбраться из очередной передряги. Душа кричала: семья! А на Крастаке…
– Карстак!
Эви очнулась:
– Ты чего, подруга?
– Карстак!… Клотар! Клотар! – Тэреза припустила к шезлонгам. – Там бунт?!
– Разумеется, солнышко. Всё по плану.
– Они! Что с ними?! Им нужно помочь!
– Тэ, лапочка, ты всё-таки когда-нибудь взорвёшь мой процессор. Кому помочь?
– Моим… э-э… её родителям! – Тэреза чуть не подпрыгивала от нетерпения, нависая над растянувшимися в шезлонгах мужчинами.
– Чьим родителям, Тэ?
Тэреза замерла:
– Мо-оим… А… я…
"Боже, он подумает, я рехнулась"
– Я… хотела…
Во взгляде Клотара проскочила искра понимания:
– Ты хочешь сказать, помочь семье Тэры?
Тэреза уверенно кивнула.
Клотар отставил бокал и притянул её к себе. Усадил рядом:
– Тэ, солнышко. Помнишь, в библиотеке я обещал Тэре, что перевезу её семью на Ювенту.
– Да-а.
– Они прилетят утром, лапочка. Мистер Лешер неожиданно занял позицию техника в музее Мартел… Я даже сохранил тело Тэры… Захочешь повидаться… – Клотар улыбнулся, а Тэреза поцеловала мужа. Он всегда просчитывал наперёд, – У неё есть возможность повидаться! – и всегда держал обещания: море цветов в столовой в вазочках, вазах, вазищах. Он же обещал по возвращении завалить цветами!… Что ещё оставалось?
– Милый?
– М-м-м?
– Да отстань ты от этих трех капель. – Тэреза остановила руку мужа. Бокал с остатками Людовика так и остался в темноте, а замершая позади Эви услышала:
– Не гуманно убивать за любовь.
– Ты о чём, дорогая?
– А если оставить, Кло, она же будет мучиться.
– Вильвириена? – Клотар сморщился, как будто слова задели старую рану. – Солнышко, а что я могу?
– Очень чистый наохимит!
Клотар недоверчиво покосился.
– Наохимит! Пусть возродится обычным человеком. Да-да! Вселим в ребёнка! Вырастим ей!… Ни памяти, ни воспоминаний, ни боли!… Это же… Это выход, так?
Клотар улыбнулся, и в серых глазах за пеленой обожания Тэреза прочитала и поняла…
– Ах ты жулик! Ты… Ты всё просчитал!
Клотар притянул улыбающуюся жену к себе. Поцеловал.
– Я тебя обожаю, мой ангел.
Сотни лет они играют в эту игру.
Вы, люди, такие невнимательные
Эви Гауз
Содержание:
Глава I. Ва-банк
Никогда не слушайте Торопыжку.
Между повеситься и застрелиться
Он всегда предложит мороженку.
Глава II. Этот странный затерянный мир
Во власти гоблина
Не молите пощады,
Ибо судьба ведёт вперёд вас.
Идёт сумасшедший горбун!
И только смелый проявит отвагу,
Только храбрый прикроет вас.
Глава III. Вещь в себе
Только глупый не доверится другу,
Только дурак подставит спину глупцу.
Только мудрый протянет в грязь руку,
Лишь ты поверишь ему.
Комментарии к книге «Тень [СИ]», Алексей Владимирович Быков
Всего 0 комментариев