«Выборг»

Выборг (fb2) - Выборг 1256K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Валерий Пылаев

Валерий Пылаев Метро 2033. Выборг

© Д. А. Глуховский, 2015

© В. Пылаев, 2015

© ООО «Издательство АСТ», 2015

* * *

Раз герой, два герой Объяснительная записка Вячеслава Бакулина

Привет, друзья! Не успело закончиться лето (на этот раз – в сентябре), а синоптики уже буквально на днях грозят первым снегом, и все актуальнее с каждым днем кажется девиз Дома Старков. Кто могут – летят в жаркие страны, все прочие запасаются теплыми вещами, вкусняшками и всякими иными приятностями, которые позволят дожить до весны без особых потерь. (У кого-то, может статься, в качестве последних выступят книги нашей «Вселенной».) А я вот в очередной раз размышляю о разном. К примеру, о героях, за приключениями которых мы следим, затаив дыхание.

Для начала – немного столь любимой мною теории.

Итак, сам термин «герой», как и многие-многие другие, пришел к нам из Древней Греции. Поначалу так называли исключительно и только детей, рожденных от связи божества со смертным (Геракла, скажем), обладающих невозможными для простого человека качествами, умениями и даже устремлениями. Именно они делали героя своеобразным посредником между двумя мирами, человеческим и божественным. Герои свершали великие деяния, которые были только им, героям, по плечу, за что простые люди их премного почитали, поклонялись им и возводили им храмы не хуже (а то и лучше), чем у бессмертных родителей. Даже специальный эпитет для них придумали – «богоравный».

Уже во времена Гомера картина поменялась. Героем тогда, если верить словарю Брокгауза и Ефрона, именовался «…почти каждый выдающийся над общей массой своей физической силой, своим умом или другими достоинствами свободный муж». Другими словами – то, что вершит герой, в общем-то, по плечу почти всякому… герою. Так, под Троей, скажем, из героев «старой» формации развлекался только один – неуязвимый Ахилл. Все прочие «шлемоблещущие» вояки с обеих сторон, по сути, мало отличались друг от друга. Да – могучие, да – хитроумные, да – провидцы, и все же – люди. А «богоравный» стало просто вежливым обращением наподобие «глубокоуважаемого».

Еще несколько веков – и новая метаморфоза. Героем отныне и навсегда может быть кто угодно: простолюдин, слуга, раб. Аристотель в своей «Поэтике» вообще припечатал: попал, мол, в трагедию, пережил «ужасное» – всё, герой. Добродетель и справедливость вкупе с прочими достоинствами уходят на второй план. «Попал» (так и хочется уточнить: «круто попал»), «пережил»… Одним словом, движуха задавала тон уже тогда.

Это я все к чему? Понятно, что читать о том, как простой человек ковыряется день изо дня в своей простой жизни, готов не каждый. Во-первых, скучно – я и сам так живу, за все мои… (вставить нужную цифру) лет не завоевав любви ни одной принцессы, не получив ни единого сокровища и не сразив никого, опаснее таракана. И не красавец, и не силач, и не мудрец, и не богач. Такой… обычный. А что может быть интересного – в обычном? Во-вторых… ой, а оно надо вообще, это «во-вторых, в-третьих, в стопицотмильонных»? Ведь скууучно!

Оно, конечно, да. У «прирожденной машины убийства» (именно такие ведь обычно героями-то работают, верно?) жизнь куда насыщеннее. Только два вопроса, друзья:

1) Вы бы сами так хотели? И не просто – так, а только так? Чтоб, например, тянется рука к мольберту или даже к обычному рубанку, а по ней тут же кто-нибудь – хлоп! Ты куда, дескать, болезный? Найдется и без тебя, кому этим заняться. А вот глотки резать и мозги вышибать…

2) Вы бы хотели такого человека рядом? В качестве партнера… да по чему угодно, от воспитания детей до прополки репы? Вот честно? Разумеется, если завтра война, если завтра в поход, и врагов полно, и мутанты острозубые, а я… ну, такой я… в общем… не богоравный…

А если – нет?

Ни войны, ни врагов, ни мутантов. И вы, такой, стоите и гордо произносите, ничуть не кривя душой: «Мой лучший друг – Джон Рэмбо! Если б вы знали, какой он замечательный человек!». И тишина…

В общем, разные они, герои. Не только в книгах, но и в жизни. А уж в нашей жизни – и подавно. С богоравными проблем нет, человекоравных бы побольше. Ведь зима близко…

Пролог

Крохотные огоньки керосиновых ламп, закрепленных на древних стенах через каждые полтора десятка шагов, тускло мерцали в темноте подобно глазам каких-то невиданных чудовищ. Страшно? Конечно, страшно! Замок и днем-то сложно было назвать приятным местом, а ночью он и вовсе превращался… Превращался во что-то жутковатое. Странно, что кроме Лёшки этого будто бы никто и никогда не замечал. Камень под ногами, камень по сторонам и даже сверху – камень, безжизненный, темный и холодный. Дозорная башня, казалось, склонялась над Лёшкой, грозя раздавить его, жалкого маленького человечка, осмелившегося бросить вызов немому могуществу Замка. Почти ничего не видно, но это даже хорошо. Лёшка едва мог разглядеть на фоне ночного неба высокую фигуру дозорного наверху, а это значило, что и дозорный не заметит его, тихо скользящего вдоль стены. Скорее всего – не заметит. Если Лёшка не споткнется, если не заденет камни стволом автомата или просто не свалится под весом тяжелого рюкзака. Если девчонка не вздумает подать голос.

Но пока все шло хорошо – настолько хорошо, насколько вообще могло. Лёшка осторожно привалился боком к стене, давая себе отдохнуть хотя бы несколько секунд. Непривычное к таким нагрузкам тело ныло, хотя в сумме он преодолел едва ли больше трех сотен метров. Ночь была холодной, но лицо уже успело покрыться испариной. Тяжело. Тяжело и жарко. И еще несколько быстрых рывков впереди – по одному на каждую лампу. Керосинки дают совсем немного света, но и этого достаточно, чтобы разглядеть двух человек у стены даже с такого расстояния. Поэтому места, где они висели, приходилось перебегать. Аккуратно, на цыпочках, успевая не только смотреть себе под ноги, но и оглядываться на дозорного. И на девочку – следить, чтобы она не споткнулась и не упала. Лёшка мысленно поблагодарил ее – молодцом держится, даром, что ничего не понимает. Или все-таки понимает? С тех пор, как Волки притащили ее в Замок несколько дней назад, Лёшка слышал от нее всего несколько слов – «есть», «пить», «холодно» и, пожалуй, все.

Странная она все-таки. На вид лет двенадцать, а ума как у младенца. И глаза. Сейчас, в темноте, они огромные, круглые, но при свете превращаются в узенькие щелочки. Совсем как у кошки. У людей таких глаз не бывает. И ладно бы только глаза, она вся какая-то… необычная. Все время вертит головой, раздувает ноздри, как будто принюхивается. Двигается чуть слышно – и не потому, что сейчас их могут заметить – она вообще всегда так ходит. Мягко, аккуратно, перекатываясь с пятки на носок. Крохотная, но неожиданно сильная – Лёшке так и не удалось затолкать дикую девчонку в ванную, чтобы хоть как-то отмыть грязь, сплошным слоем покрывавшую ее худенькое тело. В общем, странная она, по-другому и не скажешь.

Но это уж точно не повод сделать с ней то, что собирался сделать Фенрир. И он, Лёшка, этого сделать не даст. Хрен им всем. Хватит, потерпели. Уроды.

– Тихо, маленькая, тихо, – прошептал он, подтягивая девочку поближе к себе. – Сейчас идем, быстро-быстро, но не шумим, ладно? Молодец.

Еще одна короткая перебежка через пятно света, и вновь спасительная темнота. Сердце бешено колотилось в ушах, настолько громко, что Лёшка удивился, как это дозорный не слышит его со стены. Бросить бы этот чертов рюкзак. Быть бы сейчас посильнее и постарше – хотя бы лет на пять. Тогда бы он смог все изменить… наверное. А может, и не смог бы. Отец был взрослым, умным и сильным, но даже у него не получилось.

А у него, у Лёшки, получится! И плевать, что ему всего пятнадцать. Пусть ему не под силу схватиться с Фенриром и Варгом, но девочку он им не отдаст. Выведет наружу и спрячет, а потом они дождутся утра и двинут подальше отсюда, туда, где их не найдут. Живут же как-то люди за стенами Замка – значит, и Лёшка жить сможет. И все будет хорошо. Надо только пробежать за следующую лампу. А потом – за следующую после следующей. И все, караулка и ворота. О том, что ждет ЗА воротами, Лёшке пока даже думать не хотелось.

– Ну, давай, еще разок, – прошептал он, подбадривая скорее самого себя, чем девочку. – Пошли!

Рывок. Пауза. Отдых. Так же – боком к стене. Безумно захотелось сесть на заросшие жиденькой травой камни. Нельзя! Это не усталость – вернее, не только усталость. Замок, молчаливой холодной громадой возвышавшийся в темноте, не хотел отпускать Лёшку, отбирая последние силы. Не Фенрир, не дозорные – сам Замок крепко держал свою жертву, обманчиво убаюкивая волю, упрашивая скинуть рюкзак и передохнуть хотя бы несколько минут. Но если сядешь – будет уже не встать. Надо двигаться дальше.

Кое-как оттерев рукавом пот со лба, Лёшка расстегнул ворот куртки, запустил руку за пазуху и нашарил на груди крохотный кусочек металла. Простенький серебряный крестик, немного погнутый и потемневший от времени. Отец всегда носил его сам, но тогда, перед уходом, отдал Лёшке. Вот так, просто взял и отдал, даже ничего не сказав. Как будто чувствовал, что не вернется. Десять лет назад…

– Помоги, – тихо попросил Лёшка. – Не мне, девочке помоги. Нам только бы выбраться, а дальше мы сами. Тебе ведь несложно, да?

Отец всегда учил: проси не для себя, а для других. Никогда не проси много, никогда не проси понапрасну – и тогда Он обязательно поможет. Были еще специальные слова – особенные, более сильные, но их Лёшка давно забыл. Да и нужны ли они на самом деле? Ему всегда казалось, что тому, наверху, все равно, как ты к нему обращаешься. Лёшка всегда представлял Его похожим на отца – высоким, широкоплечим, с ласковой улыбкой и мудрыми глазами. Ну разве такому есть дело до того, что именно ты говоришь, чтобы Он тебя услышал?

Нагретый теплом Лёшкиной ладони металл отозвался легкой вибрацией, и свинцовая тяжесть, давящая на плечи, отступила – не ушла насовсем, но все же дышать стало немного легче. Или это только показалось? Неважно, главное – что помогает. Ведь сейчас ему предстоит совершить то, о чем еще пару дней назад он боялся даже подумать. Последняя пробежка далась безумно тяжело. Пот уже заливал глаза, ноги подгибались под весом рюкзака, а ремень автомата резал плечо, но Лёшка боялся выпустить руку девочки, чтобы поправить его. Кто знает, что может взбрести ей в голову. Если она выдаст себя голосом или неосторожным движением, все закончится очень быстро. У дозорного хороший фонарь, и стрелять он умеет уж точно получше Лёшки. Осталось совсем немного – но самое сложное. Лёшка выдохнул, толкнул дверь и вошел в караулку.

– Кто и..? – дозорный задергался на стуле, скинул со стола ноги и вскочил, бессмысленно хлопая сонными глазами. – Лёха? Твою мать, ты-то что здесь забыл?

Этой ночью ворота охранял Саня. Щербатый, высоченный и нескладный, всего на три года старше самого Лёшки, но уже начавший лысеть. Неплохой, в общем-то, парень – если сравнивать с остальными. От большинства Волков Лёшка за всю свою жизнь ничего, кроме пинков и подзатыльников, не видел, но Саня, или, как его теперь звали, Гарт, прошел Посвящение совсем недавно и еще не успел набраться наглости.

– А эту ты куда тащишь? – поинтересовался дозорный, лениво опускаясь обратно на стул. – Блин, ну ты на меня и страху нагнал. Я думал, это Варг решил ночью посты проверить. Увидел бы, что я сплю… Сам знаешь, у него разговор короткий – по зубам, и все дела. Не расскажешь?

– Могила, – улыбнулся Лёшка.

Неужели получится? Вот так, легко. Но нет. Виноватое выражение уже полностью сошло с лица Сани, и теперь на нем начало проступать другое – настороженное и злое. В самом деле, кто такой Лёшка, заставший его за сном на посту? Отщепенец, мальчишка, сирота, да еще и из пришлых. Слишком тощий и слабый для того, чтобы держать в руках оружие. И какого черта он, молодой Волк, должен что-то просить у этого задохлика?

– Кому сболтнешь – зубы повышибаю, – грубо бросил Саня, сложив руки на груди. – Усек?

– Усек, – хмуро ответил Лёшка. – Будто бы оно мне надо. Открой ворота, мне выйти надо. Варг приказал.

– Что приказал? – Саня было приподнялся, чтобы достать ключ, но тут же сел обратно, подозрительно разглядывая Лёшку с девочкой. – И с чего это вдруг он тебя отправил?

– Надо, – Лёшка постарался придать голосу как можно большую твердость. – Девку эту… В общем, я вернусь один. Уже скоро. Это мое Испытание.

– Гонишь? – недоверчиво прищурился Саня. – До восемнадцати один Гром Посвящение прошел, и то потому, что он здоровый, как кабан. А ты?

– Это мое Испытание, – упрямо повторил Лёшка, незаметно перетягивая ремень автомата. – Открывай. Не веришь – пойдем к Варгу и спросим. Только будить сам будешь.

– Ты меня Варгом-то не пугай, я уже и так пуганый, – проворчал Саня, ощерился, но тут же его лицо расплылось в широченной щербатой улыбке. – Ну ты и жук, Лёха. Жуча-а-а-ра!

– Чего? – Лёшка на всякий случай сделал шаг назад.

– Да ладно тебе заливать, – насмешливо оскалился дозорный. – Испытание, блин. Девку ты зажать решил, вот чего. По глазам вижу. Понятное дело, визгу будет – весь Замок на уши поставишь. Но наружу переться – это ты, конечно, зря. Ночь на дворе, сожрут и не заметят.

– Я ничего… – начал было Лёшка.

– Да понимаю я все, понимаю, – Саня заговорщицки подмигнул и поднялся со стула. – Дело молодое. И правильно – все равно девке хана, чего добру пропадать. Страшная она, конечно, как моя жизнь, но нам-то что? – глаза дозорного жадно заблестели. – Не ходи никуда, давай ее прямо тут, на столе. Только, Лёх, делиться надо. Чур, я первый – так сказать, по старшинству. Ты ей, главное, рот чем-нибудь заткни, чтобы сильно не орала, Варг услышит – обоим яйца поотрывает. Ну?

Все-таки по-хорошему не получится. Саня тупо уставился на ствол автомата, смотревший ему прямо в живот.

– Ворота, – приказал Лёшка, стараясь унять дрожь в голосе. – Быстро.

Дозорный не двигался, взглядом оценивая разделявшее их расстояние. Его собственное оружие лежало на столе – слишком далеко, чтобы попытаться до него допрыгнуть – до Лёшки почти вдвое ближе.

– Слушай, недоносок… – глухо зарычал Саня, избегая, впрочем, резких движений.

Только чуть скользнул вперед по полу караулки, слегка переставив ноги, – почти незаметно, но сейчас все чувства Лёшки были обострены до предела. Дозорный явно собирался напасть. Уйти с линии огня, броситься в ноги, свалить невысокого и хрупкого противника, выбить автомат и измолотить до кровавых ошметков. Вот только для того, чтобы броситься на вооруженного человека – пусть даже он куда легче и слабее тебя, – нужно мужество и подходящее расстояние. Ни того, ни другого у Сани не было – пока не было, и он медленно наступал на Лёшку, накручивая себя руганью.

– Ты чего это задумал, сучонок? – еще один шаг вперед. – Да у тебя ж и патронов-то нет. Ты хоть понимаешь, что я с тобой сделаю? А ну быстро…

Момент, когда Саня рванулся вперед, Лёшка все-таки пропустил. Автомат запрыгал в руках, выплевывая смерть, ствол тут же задрало вверх, и большая часть пуль ушла в стену караулки, высекая искры из камней. Но и тех, что достигли цели, оказалось достаточно. Очередь поймала дозорного уже в прыжке. Голова Сани резко дернулась назад, как от удара, он уже начал заваливаться, но Лёшка не мог перестать стрелять. Палец словно окоченел, вдавливая спусковой крючок в рукоять «ксюхи», и автомат грохотал, вырываясь из рук, пока курок не щелкнул вхолостую. «Патроны кончились, – рассеянно подумал Лёшка, – а больше нету…»

Из оцепенения его вырвало только всхлипывание девочки. Она не кричала, даже когда в караулке загрохотали выстрелы – только вжалась в угол и, закрыв голову руками, тихо плакала. Больше всего на свете Лёшке хотелось усесться рядом с ней. И заснуть. А потом проснуться от шагов отца.

– Нет. Нельзя! – скомандовал он сам себе, отгоняя соблазнительное наваждение. – Надо идти.

Отца нет уже десять лет, и теперь все зависит только от него, от Лёшки. И если он сейчас будет распускать сопли, то умрет. И девочка тоже умрет.

– Вставай, маленькая, побежали, – Лёшка аккуратно потянул ее за рукав. – Скоро сюда придут.

Очень скоро. Ближе всех – дозорный на стене. Еще один Волк дежурит на смотровой башне, и еще двое – на крыше со стороны Набережной Комсомола, но их можно пока не бояться – слишком далеко. Рюкзак теперь придется бросить, нечего и думать пытаться убежать с такой махиной. Магазин от автомата Сани – в карман, ключ от ворот… где же он? А, вот тут, на стене. Все.

Глава 1 Под парусом

Пробуждение сложно было назвать приятным. Похоже, во сне Расул успел пару раз приложиться головой о переборку, когда волны – или кое-что похуже – болтали яхту. Виски ломило. То ли от усталости, которая уже казалась вечной, то ли от крепкого коньячного духа, исходившего от Эдика Вассермана.

– Все-таки нашел, зараза, – тихо проворчал Расул, аккуратно выбираясь из спального мешка.

Заснуть все равно больше не получится, а валяться здесь и нюхать перегар не хотелось совершенно. Уж лучше подняться наверх и подышать свежим воздухом – хотя бы через противогаз. Не зажигая фонарик, Расул нашарил в темноте «берцы» и развернул ОЗК, заменявший ему подушку. Оделся. Люк открывал медленно, стараясь не скрипнуть петлями – научился за последние несколько дней. Лишний раз лучше не шуметь. Королев, светлая голова, объяснил: по воде любой звук разносится дальше. Поэтому и ходили на цыпочках, и разговаривали шепотом. Даже дядя Костя каким-то чудом перестал храпеть. Возможно, просто не спал.

Новый день встретил Расула так же, как и все предыдущие: серым небом, готовым рухнуть на голову, обвалившись под собственной тяжестью, мелким противным дождем, непрерывно моросящим уже неделю и неизменным удивлением тому, что они до сих пор живы. На то, чтобы добраться досюда из места со смешным названием Лисий Нос, у них ушло три дня. Не так уж быстро для почти пустой яхты – если верить расчетам Королева, но для Расула подобная скорость казалась немыслимой. По суше пришлось бы тащиться, пожалуй, месяц – без единого шанса дойти. Даже для опытного сталкера прогулка в полтора-два километра от метро может оказаться последней, что уж говорить о десятках километров для группы, в которой стрелять-то нормально умели всего три человека. Вернее, уже два.

Это случилось вчера утром. Гигантские щупальца появились из воды и схватили Серого. Расул тогда всадил два магазина в слизистое тело Спрута, но пули, казалось, не причинили тому никакого вреда. Тварь утащила бы в воду и самого Расула, если бы не Барс. Командир выскочил на палубу, не успев толком проснуться – босиком, без защитного костюма, но с карабином и неизменным томагавком. Древнее, как мир, оружие, исполненное по технологиям двадцатилетней давности, оказалось куда эффективнее огнестрела: прикончить зверюгу не удалось, но двух или трех своих конечностей Спрут точно лишился. А группа лишилась Серого. Вот так. Был человек – и нету.

– Проснулся? – прошептал дежуривший у штурвала Барс. – Эдик… того?

– Того, – хмуро кивнул Расул, прикрывая за собой люк. – Ты чего без маски? Не фонит?

– Фонит, – командир пожал плечами. – Сейчас везде фонит. Где-то больше, где-то меньше.

Расул завистливо вздохнул: чутье у Барса было просто отменное, можно сказать, сверхчеловеческое. Даже уровень радиации – и тот без дозиметра определяет. Нутром чует. Если уж снял маску, значит, тут дышать можно. Более-менее. Расул взялся за «хобот» противогаза и сдвинул его вверх, открывая лицо.

– Надень обратно, – строго приказал Барс, указывая рукой куда-то вправо. – Берег уже близко, минут через десять начнет фонить по самое не балуй. А ты еще молодой джигит, тебе детишек делать.

Вот всегда он так. Мне – можно, а тебе нельзя. Молодой… А ведь сам-то не сильно старше… наверное. Расул не знал, сколько командиру лет. Может быть, двадцать пять, а может – все пятьдесят с лишним, как Королеву. Спрашивать почему-то не хотелось. Лицо Барса, заросшее темной щетиной, выглядело совсем не старым, а волосы – все седые. Серый как-то проболтался, что Барс не всегда был таким. А потом что-то с ним произошло. Что-то, что должно было убить его – но почему-то не убило. Расул тогда хотел поподробнее разузнать, принялся спрашивать, но Серый так больше ничего и не рассказал. Не принято у них об этом разговаривать – и все тут. Кому надо – тот знал, а ему, Расулу, видать, знать пока не положено. Может, Барсу теперь и радиация нипочем.

– Детишек, – недовольно проворчал Расул, снова натягивая противогаз. – Тут не до детишек. Почему мы к берегу-то идем? Это уже Финка?

– Сильно сомневаюсь, – Барс достал из кармана камуфляжной куртки видавшую виды карту. – Если я хоть что-то понимаю в местных ориентирах, нас несет к Выборгу.

– Несет? – переспросил Расул, – а как же руль, там, паруса?..

– Штурвал. Не руль, а штурвал.

Королев поднялся на палубу неслышно. Расул вздрогнул от неожиданности, когда шепот инженера раздался прямо у него за спиной.

– Доброе утро, гражданин ученый, – Барс насмешливо отсалютовал Королеву рукой. – Я тебя разочарую, но джигит почти угадал: штурвал-то как раз на месте, а вот с рулем какая-то ерунда творится. Спрут постарался, не иначе. Я только под утро заметил, когда начал отворачивать от берега. А еще, похоже, где-то течь – яхта явно просела.

– Наверное, швы на сварке разошлись, – Королев заглянул за борт, – корпус-то весь гнилой, ему лет тридцать, не меньше, да еще и в таких условиях…

– Иными словами – мы постепенно тонем? – уточнил Барс. – Сколько у нас осталось времени?

– Черт его знает. Часа два-три, – ответил Королев, – если повезет – четыре. Трюм уже заливает, скорее всего. Надо разбудить наших, незачем мочить спальники.

– Твою ж мать, – Барс легонько стукнул кулаком по штурвалу и сплюнул сквозь зубы. – Значит, все, приплыли. Ну, что-то такое я и подозревал, с другой стороны. Я тут прикинул по карте – попробуем пройти между островами и высадиться как можно ближе к Выборгу. Если где-то поблизости и реально найти машину, еду и патроны, то только там. А потом двинем дальше по побережью. Еще варианты есть?

– Никаких, – Королев пожал плечами. – Разве что потонуть с концами.

Значит, вот и пришел конец их морскому путешествию. Расул украдкой вздохнул. Шансы добраться до Хельсинки из призрачных превращались в нулевые. Две с половиной сотни километров по неизвестной территории. Радиация, твари, еды и воды от силы на пару дней. Патронов – по полтора магазина на человека, рации сели, гранат нет. Машина… Неплохо бы, но очень вряд ли. Все, что после Катастрофы еще могло ездить, уже давно уехало. Туда, где можно было нормально жить – если такие места вообще еще существовали. Никто не возвращался. Никогда.

– Пойду разбужу дядьку с Эдиком, – Расул шагнул к люку. – И надо бы уже собираться.

– Зови всех, будем поворачивать, – сказал ему вслед Барс. – Попробуем не впечататься в остров. А Вассерману передай, что если через пять минут не оденется, я его за борт выкину.

А было бы неплохо, кстати.

* * *

Спрут все еще был рядом. Пару раз Барсу казалось, что он даже видит сквозь толщу воды огромное тело мутанта, с обманчивой медлительностью скользящее в глубине. Но это, конечно же, иллюзия. Разглядеть что-то сквозь грязные волны залива и крупную рябь, расходящуюся от яхты, почти невозможно. Во всяком случае, глазами. И все же тварь была где-то там, под килем, чуть правее. Выжидала. Даже без двух щупалец у нее вполне хватит сил потопить ржавую разваливающуюся посудину, которая каким-то чудом не пошла ко дну сразу после того, как они отчалили от пристани в Лисьем Носу. Стоит только выдать себя громким звуком, и Спрут снова нападет.

– Там, – прошептал Барс, указывая на волны по правому борту. – Близко. Очень.

– Уверен? – зачем-то переспросил Эдик, тщетно пытаясь что-то разглядеть. – Он… он очень большой?

– А то, – тихо ответил Барс. – Кстати, питается он исключительно евреями и алкоголиками. Я вот думаю попробовать половить на живца.

– Очень смешно, – проворчал Эдик, массируя виски. – Не видишь – плохо человеку, а тут еще ты… сатрап.

– Человек сам виноват, – резонно заметил Расул, легонько ткнув Вассермана в бок. – Человек пил хороший коньяк, человек получил удовольствие – человек отвечает за последствия. Все честно.

– Никакого понимания, – жалобно простонал Эдик. – Никакого уважения к старшим. Костя, хоть ты им скажи.

– Кончайте языком молоть, – Барс сердито оборвал товарищей. – Сейчас мы повернем и встанем по ветру. Пока мы движемся ровно и не дергаемся, Спрут нас не тронет. Но когда начнем поворачивать, может и напасть – движение, шум, вибрация – черт его знает, на что он реагирует. Королев, Костя, займитесь парусами. Эдик – за штурвал, выкручивай вправо, как сможешь. Расул, возьми у Эдика ружье. Если что, старайся бить в тело, а не по щупальцам. Все понятно?

– Да вроде бы, – Расул перекинул автомат за спину и поднял вассермановский «Вепрь». – Ты только, если что, его топором, как вчера, ладно? За Серого.

Барс поморщился. Если бы он вчера был на палубе во время нападения Спрута, а не дрых внизу, Серый, возможно, остался бы жив. И ведь как назло – самого лучшего. Расул, конечно, хороший парень, крепкий, и стрелок отличный, но опыта у него маловато, да и горячий больно. Когда спину прикрывал Серый, можно было не беспокоиться, а теперь… Чертова тварь.

– Ты уж не сомневайся, – Барс отстегнул томагавк от крепления на поясе. – И патроны зря не трать. Этих у нас вообще вроде штук двадцать осталось. Давайте, мужики, по местам.

Парус пришел в движение. Костя с Королевым перетягивали снасти настолько ловко, что на секунду даже показалось, что удастся провернуть все без лишнего шума. Но когда яхта почти легла набок, заваливаясь под ветер, внезапно налетевший шквал вырвал канат из пальцев Королева. Древнее полотнище паруса с оглушительным хлопком расправилось и затрепетало. Яхта, только что гладко скользившая по волнам, дернула носом и заметалась, как норовистая лошадь.

– Черт! – выругался Барс, поудобнее перехватывая рукоять томагавка.

Сейчас.

Ну, где же он?

Вода забурлила за кормой, но щупальца появились по бортам, одновременно справа и слева. Королев охнул и повалился на палубу, когда гигантский слизистый отросток ударил его сзади по ногам. Здоровяк Костя устоял и даже смог каким-то чудом не выпустить канат.

– Держи! – заорал Барс, одним прыжком преодолев расстояние, разделявшее их.

Нельзя терять скорость. Сейчас Спруту приходится тратить часть сил на то, чтобы удерживать вырывающуюся яхту, но если они остановятся, мутант заберется на палубу и попросту раздавит ржавое суденышко своим весом. Щупальце, вцепившееся в мачту, Барс отсек с трех ударов, а вот с тем, что скрутило Королева, пришлось повозиться. Если бы инженер не успел ухватиться за какую-то скобу – закончил бы, как Серый. Стальное лезвие легко входило в податливую плоть Спрута, мутант лишился уже половины конечностей, но даже и не думал отступать. Где-то за спиной завопил Эдик. И тут же раздались выстрелы. Три – почти одновременно, очередью, и потом еще два – с перерывами в несколько секунд. «Молодец Расул, патроны бережет, – мелькнуло в голове, – надо помочь». Но сначала закончить здесь – обрубить щупальца, вытащить Королева. Вот так.

Нос яхты вдруг задрался вверх, будто бы она собралась взлететь прямо из воды. Раздался треск, настолько громкий, что Барсу показалось, что ржавый корпус сейчас развалится пополам. Но ничего – выдержал, только остался висеть в воздухе под немыслимым углом. Спрут оплел яхту всеми оставшимися щупальцами и теперь пытался забраться на корму. Расул стоял к Барсу спиной и, упершись ногой в крепление для каната, хладнокровно всаживал мутанту в голову (или тело, черт его разберет, где у этих уродов что) один заряд крупной дроби за другим. Эдик орал что-то нечленораздельное и изо всех сил колошматил багром щупальце, туго закрученное вокруг смятого и исковерканного штурвала. Неплохая, в общем-то, идея – только инструмент неподходящий. Сейчас бы что-нибудь крупнокалиберное или гранату…

– Режьте щупальца! – Барс рубанул по тому, что держало штурвал. – Голову все равно не пробить!

Через несколько минут все закончилось. Потеряв еще пару конечностей, Спрут наконец выпустил яхту из смертельных объятий и ушел в глубину. Нос судна с размаху плюхнулся обратно в воду. По палубе, смывая кровь и слизь, прокатилась холодная соленая волна. Сам не зная зачем, Барс подобрал погнутый багор и, широко размахнувшись, вышвырнул его за борт.

– Пусть подавится, – тихо подытожил Расул. – Надеюсь, он там сдохнет.

* * *

Между островами яхта прошла без особых сложностей – наполовину затопленный трюм не позволял развить нормальную скорость, так что можно было кое-как маневрировать даже с поврежденным рулем. До планируемого места высадки оставалось совсем немного – километров пять-шесть.

– Как думаешь, дотянем? – поинтересовался Барс, поднимая крышку люка.

Вода уже полностью закрыла нижнюю ступень лестницы. Если так пойдет и дальше, скоро их ожидает продолжение водных процедур.

– Думаю, да, – отозвался Королев. – Ветер хороший, и меняться вроде как не собирается. Высадимся вон у тех кранов. Кажется, это какой-то судостроительный завод. В смысле – раньше был.

Потемневшие останки огромных механизмов вздымались из воды подобно скелету какого-то доисторического монстра. Раскаленный смерч пронесся над Выборгом двадцать лет назад, сметая с поверхности земли все живое – но стальные гиганты выстояли. Выстоял и сам город – Барс уже мог разглядеть и крыши домов, и мосты, и даже несколько небольших судов, стоявших у причала. Вот только остались ли в Выборге люди?

– Вполне возможно, кто-то здесь и живет, – Королев словно прочитал мысли Барса. – Скорее всего, боеголовки разорвались где-то в стратосфере – иначе бы на месте города мы нашли бы лишь оплавленный по краям котлован. Километра три диаметром.

– Фон здесь слабый, – кивнул Барс. – В несколько раз меньше, чем в Питере. Можно даже ходить без маски – какое-то время. День, два. К тебе, Расул, это не относится. И остальные – тоже надевайте. Пока фильтры работают, лучше этим дерьмом не дышать.

Весь их небогатый скарб уже давно был вытащен на палубу – рюкзаки с «пенками» и спальными мешками, оружие и ящик коньяка, изрядно початый героическими усилиями Вассермана. Странная ирония судьбы: обнаружить такое богатство в подвале подчистую разграбленного магазинчика в Лисьем Носу. Ни еды, ни воды, ни даже сигарет. Все утащили – а коньяк оставили. В Питере за одну бутылку дали бы сто, а то и двести патронов, но здесь он не стоил ничего, да и торговаться было, в общем-то, не с кем. Вот так и таскали они целый ящик, пока Эдик не обнаружил свое пагубное пристрастие. Несмотря на скромные габариты, брюхо у этого полноватого рыжего еврея было просто безразмерное. Останавливаться он попросту не умел – пил, пока не утрачивал возможность ходить и говорить. Или пока у него не отбирали бутылку. Впрочем, даже в самом невменяемом состоянии дело свое Эдик знал: из банки свиной тушенки, двух сухарей и горсти питерских грибов он умел приготовить самый настоящий кулинарный шедевр – лопали все, даже Расул с Костей. Расул набрасывался на еду сразу – молодой организм требовал. А вот дядька его сначала отворачивался, охал, бормотал что-то про то, что правоверному мусульманину такое вроде как не положено, но потом сам не выдерживал и грешил за обе щеки. В такие моменты Барс не мог удержаться от смеха: выражение лица пожилого кавказца в равной степени содержало в себе и блаженство, и страдание.

– Э-э-эй, зачем смеешься? – каждый раз обиженно спрашивал Костя.

От кавказского акцента он так и не избавился. Ни во время службы в еще советской армии, ни потом, в Питере, ни за двадцать лет в метро. Жил Костя, в основном, со своими, на «Площади Восстания», только год назад перебрался на «Владимирскую», когда отец Расула погиб. Присмотреть за племянником. Странно, что он во все это ввязался. Но все равно хорошо, что он сейчас здесь.

Хорошо, что они все здесь. Королев, Расул, Костя и Эдик – его, Барса, маленькая армия. Необученная, слабенькая и, можно сказать, безоружная. Не должны они были так далеко забраться, просто физически не могли. Но забрались. Чудо. Но в чудеса Барс не верил.

– Плохо совсем, вода еще поднялась, сантиметров на двадцать, – Костя озабоченно покачал головой и захлопнул люк. – Тонем.

– Ничего, чуть-чуть осталось, – Расул приложил руку козырьком. – Я уже пристань даже вижу. Во-о-он там, слева от кранов.

– Темнеет уже, – заметил Королев. – Лучше бы, конечно, засветло высадиться. Кто его знает, что тут водится.

– Верно говоришь, – кивнул Барс. – Сразу ищем место для ночлега, а машину искать будем уже утром. А пока просушимся и отогреемся по возможности.

– Сейчас бы коньячку по глоточку хоть, – жалобно попросил Эдик, потирая замерзшие руки. – И поесть бы чего найти неплохо.

– Обойдешься, – Барс показал Вассерману кулак. – На ночь всем по рюмке в обязательном порядке, еще заболеть не хватало. А пока – терпи.

– Сатрап, – Эдик демонстративно отвернулся и убрал руки в карманы. – Тиран и деспот. Чувствую, найду я смерть свою на этой Богом забытой земле. Растащат мои косточки мутанты, и никто и не вспомнит, что жил такой на свете Эдик Вассерман. А все из-за тебя.

– Не паясничай, – проворчал Барс, но все же не удержался и улыбнулся под маской респиратора.

Все-таки умел Эдик разрядить обстановку. Вот сейчас все на нервяке, замерзли, впереди высадка на неизвестную территорию, патронов – кот наплакал, а он как ляпнет что-нибудь, и вроде бы легче становится. А без этого сейчас вообще никак. Злоба, недовольство – они ведь как усталость. Накапливаются. Пятеро здоровых мужиков все время вместе: двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Никакого личного пространства. Да и раньше, в метро – разве по-другому было? Точно так же. Привыкли люди до Катастрофы свободно жить. У каждого своя комната, свой угол. И тут вдруг раз – и закончилась старая жизнь. Все равны, все вместе заперты в подземных дворцах станций. Говорят – в тесноте, да не в обиде. Фигня это все. От тесноты обид не меньше, чем от неосторожно сказанных слов или косого взгляда. Сначала просто устаешь от человека, потом начинаешь замечать в нем самые что ни на есть гадкие черты, а недели через две и вовсе терпеть его не можешь. А все ведь потому, что никуда друг от друга не денешься. Палатки да фанерные перегородки – разве это стены? Вот и получается, что живут все вроде как вместе, как соседи, как одна большая семья. А в семье, как известно, не без урода. Каждый себе и находит урода, а то и нескольких, и сам для других уродом становится. И вроде бы уже давно все между собой передраться должны были – а не передрались. Такие, как Эдик, выручали. Вроде и нытик, и трус, и трепло, да еще и пьяница в придачу – а душа компании, как ни крути. Без хорошей шутки, хоть бы и дурацкой, вообще сейчас жить тяжко. А уж подурачиться, как Вассерман, никто не умел. Поэтому и берег его Барс, хотя порой руки и чесались удавить к чертям собачьим.

До берега они все же дотянули. На последнем издыхании, можно сказать. Даже не пытались затормозить – просто ткнулись в пристань, заставленную насквозь проржавевшими катерами. Яхта затонула почти сразу, стоило только Барсу, уходившему последним, покинуть борт – как будто на плаву ее держала только воля экипажа. Они еще какое-то время стояли и смотрели, как вода медленно покрывает сначала палубу, потом борта и мачту. Через минуту яхта скрылась в глубине, словно и не было этого трехдневного похода под парусами. Возможно, первого для человечества за последние двадцать лет.

– Не качает, – тихо заметил Расул. – Даже как-то уже и непривычно.

– Все, отплавались, – Барс поправил висевший на ремне карабин. – Не знаю, как вы, а я себя как-то увереннее чувствую на твердой земле. Хотя пешком до Финки идти придется долго.

– Машину бы найти, – мечтательно произнес Эдик. – «Газельку» какую-нибудь, чтобы и самим поместиться, и рюкзаки забросить. За один день доедем, если дороги целы.

– Без загранпаспортов и таможенного досмотра, – добавил Королев и улыбнулся. – Только ты на это все особо не рассчитывай. Техника двадцать лет стояла – прогнила насквозь. Движок, корпус – все. Электроника сдохла, трубки высохли. Бензин, опять-таки.

– А если в гараже стояла? – возразил Эдик. – Тогда все целое должно быть. С толкача заведем. А с бензином и двигателем – ты ведь и подшаманить можешь. Можешь?

– Не мельтеши, – Барс лениво пригрозил Вассерману пальцем. – Королев, у нас, конечно, великий ученый, но все-таки не волшебник. Так что ты особо губу-то не раскатывай.

– Если найти в гараже или на подземной парковке более-менее живой автомобиль, – Королев задумчиво потер респиратор там, где под ним находился подбородок. – Потом откопать детали, поколдовать с фильтрами и топливом… все возможно. В крайнем случае, можно собрать что-то из нескольких машин.

– Зря ты это сказал, – усмехнулся Барс. – Теперь Вассерман пешком и шагу не сделает.

Здесь, на открытом пространстве, даже в полумраке еще не страшно. Огромные квадратные здания, наверное, склады, покосившиеся сетки заборов, погрузчик со спущенными шинами. Все просматривается метров на сто – сто пятьдесят. Куда хуже будет потом, когда они пройдут дальше – туда, к узеньким улочкам и зданиям, которым уже лет двести, не меньше. Старый город. Куда старше родного Питера, если верить рассказам Королева.

– Пройдем здесь, вдоль берега до Южного Вала, – Барс провел пальцем по карте. – Что-то не хочется забираться вглубь раньше времени. Обзор лучше, опять-таки. Неплохо бы еще склады эти осмотреть, но это потом. Сейчас там уже темно. Вернемся завтра.

– За Южным Валом историческая часть города. Маленькие магазинчики, рестораны. Если повезет, найдем консервы или макароны. Остальное есть я бы не стал, – усмехнулся Королев. – Может быть, еще сухари, галеты… в общем, сами знаете.

– Добро, – кивнул Барс. – Ладно, двинули. Мы с Расулом впереди, остальные за нами. Разобрали сектора – как я вас учил. И назад тоже посматривайте, не ленитесь.

Блин, до чего же рано темнеет. Черт с ними, с макаронами, еще на день-два еды хватит. А вот безопасное место для ночлега надо найти в течение пары часов. Желательно что-нибудь с толстыми стенами и железной дверью со здоровенным засовом.

– Движение на два часа, – тихо произнес Расул, вскидывая автомат.

Все сели. Кто-то побыстрее, кто-то помедленнее, но все. Хорошо, не прошла даром Барсова выучка, уже и команду давать не надо – сами все знают. Даже Эдик. Сел правильно, свой сектор не упускает, головой крутит. Смотрит, молодец. За тыл можно не беспокоиться.

– Что там? – прошептал Барс, чуть опустив карабин. – Видишь что-нибудь?

– Вот там, между углом ангара и штабелями, – Расул мотнул стволом. – В тени. Видно плохо, сейчас не двигается. Но на человека не похоже.

– Ага, вижу, – Барс слегка прищурил левый глаз, наводя мушку на затаившийся сгусток темноты. – Что-то вроде собаки. Только больше.

– Попадешь? – поинтересовался Расул.

– Нет, – Барс опустил карабин. – Обойдемся пока без стрельбы. Если оно нас не трогает, то и мы его трогать не будем. Просто аккуратно идем мимо, не шумим и смотрим.

Создание в тени больше не двигалось – ни когда они поднялись, ни когда прошли в сотне шагов от него. Барс даже успел подумать, что им с Расулом просто показалось, когда появились другие.

Собаки. Но не такие, как в Питере. Не огромная стая с коллективным разумом – всего несколько голов, но все крупные, поджарые, могучие, с широкими лапами. Непропорционально огромные челюсти и острые зубы то ли черных, то ли серых зверюг не оставляли никаких сомнений насчет их рациона. Они появились будто бы из ниоткуда и теперь постепенно брали отряд в полукольцо.

– Волки, – Королев медленно водил стволом автомата из стороны в сторону. – Вернее, что-то, что когда-то ими было.

– Зубищи-то, блин, – Эдик нервно сглотнул. – Такими руку по локоть откусит и не заметит. Командир, что делать будем?

– Пока ничего. Двигаемся дальше, – хмуро ответил Барс. – Стрелять, только если подойдут ближе. Одиночкой, патронов мало.

Сказать легче, чем сделать. Шагать по стремительно погружавшейся в ночную тьму набережной в незнакомом городе, да еще и со стаей мутировавших волков на хвосте – удовольствие весьма сомнительное. Барс с трудом подавлял желание пристрелить хотя бы ближайшую зверюгу, чтобы разогнать остальных. Волки не пытались напасть, но все же неотрывно следовали за отрядом на почтительном расстоянии – то растворяясь во мраке, то вновь возникая из него подобно серым призракам. Ночь щедро подливала темных красок, и каждая мелькнувшая тень уже воспринималась усталыми глазами как готовящийся к атаке мутант. Так они и шли – рядом, чтобы не выпустить друг друга из виду, замирая через каждые двадцать-тридцать шагов, ощетинившись в темноту пятью стволами. Путь в какие-то несколько километров занял, наверное, часа три. Где-то за спиной тяжело пыхтел Костя – возраст и комплекция уже давали о себе знать.

– Сними респиратор, – разрешил Барс. – Но ненадолго, только отдышаться. И давайте уже заворачивать к домам – пора искать место для ночлега. Здесь не лучший вариант, но дальше идти нельзя. Залезем глубоко в город – прыгнут из-за угла – и все.

– Может, и не прыгнут, – Королев резко вскинул автомат и шагнул по направлению к волкам. – Смотри.

Зверюги бросились врассыпную.

– Они знают, что такое оружие, – догадался Барс. – А это значит, что они уже видели людей. Боятся.

– Думаешь, здесь кто-то живет? – спросил Эдик. – Но как? Метро тут нет, да и…

Договорить он не успел. В ночной тишине откуда-то с севера загрохотала автоматная очередь. Длинная, захлебывающаяся, словно стрелок даже не пытался целиться, а просто палил во все стороны, пока не вышли патроны. Когда выстрелы стихли, со всех сторон одновременно, будто по команде, раздался протяжный волчий вой.

– А вот и ответ на твой вопрос, товарищ Вассерман, – усмехнулся Барс.

Глава 2 Встреча

Стрелять начали, когда до конца моста оставалось совсем немного. Даже мощным фонарем непросто нашарить в непроглядной темноте две маленькие тени. Когда пятно света накрыло Лёшку, он метнулся к ограде, укрывая за ней и девочку, и себя. Сначала было совсем не страшно – просто громкие хлопки на крыше, но когда пули начали ложиться рядом, почему-то захотелось уткнуться лицом в разбитый асфальт и закрыть голову руками. Но вместо этого Лёшка гуськом двинулся вдоль ограды, не выпуская руку девочки.

– Только не вставай, прошу тебя, – прошептал он, – убьют.

Умничка, все понимает. Даже голову пригнула. Стрелки из молодых Волков обычно так себе – патроны на вес золота, так что практиковаться получается нечасто, но это вовсе не значит, что кто-нибудь из них не залепит шальную пулю в девочку или в самого Лёшку.

Но страха больше не было. Надо двигаться. Движение – жизнь, остановка – смерть. Еще один шажок, без мыслей, без плана – просто вперед, куда угодно, лишь бы подальше от грохота и вспышек. Голова Лёшки словно отключилась, а руки и ноги работали сами по себе. Ему даже начало казаться, что все это происходит вовсе не с ним, а с кем-то другим – более взрослым, сильным и опытным. С кем-то, кто может вот так запросто ползти вперед под огнем.

– Не бойся, выберемся, – Лёшка подтолкнул девочку вперед. – Видишь, не так и страшно.

Через минуту пальба стихла. Похоже, Волки потеряли их из виду – или просто берегли драгоценные патроны. Ночь убьет беглецов вернее автомата, а в такую темень сам Варг побоялся бы идти в город в одиночку. Вой, доносившийся одновременно со всех сторон, живо напомнил Лёшке, что самое худшее может быть еще впереди. До рассвета далеко. Фонарика хватит часа на два от силы, патронов – только Санин рожок. О такой роскоши, как еда или вода, Лёшка даже не думал. Если зверье доберется до них с девочкой раньше, чем сами они – до укрытия, завтрак уже не понадобится.

– Пойдем, – Лёшка аккуратно высунул из-за ограды голову, потом плечи. – Больше не стреляют.

Шагать по мосту в полной странных шорохов темноте было страшно, но включать фонарик сейчас – и вовсе самоубийство. Ни луны, ни звезд, и все же кое-что пока видно и так. Свет придется зажечь позже, когда они доберутся до Памятника и домов на площади… Там можно будет переждать несколько часов и, как только начнет светать, уходить дальше. Утром Варг отправит погоню – или схватить беглецов, или убедиться, что они мертвы. Лёшка убил одного из Волков, а такого не прощают. Уж лучше быть сожранным зверюгами, чем попасться Варгу. Хорошо бы спрятаться подальше от Замка. Хорошо бы…

– Сначала до Памятника, потом до Красина, – бормотал Лёшка себе под нос, – а дальше по Выборгской до Советской. Или даже до Садовой. Да, лучше так.

Каждая сотня метров, выигранная ночью, утром может спасти им с девочкой жизнь. Волки могут позволить себе выйти еще затемно – едва ли зверье попробует утром напасть на хорошо вооруженный отряд из семи-десяти бойцов, и ходят те куда быстрее, чем Лёшка. Сейчас лучше забраться поглубже в город, найти надежное укрытие и надеяться, что их не обнаружат ни люди, ни звери.

Про последних не стоило забывать, да и не мог Лёшка, даже если бы и захотел. Вой мало-помалу затихал, но это вовсе не значило, что опасность миновала. Скорее наоборот. Стая закончила свою жутковатую перекличку и собралась воедино. Охота началась. Пока что серые тени лишь бесшумно мелькали в нескольких десятках метров. Умные зверюги чуяли запах оружейной смазки и боялись подойти ближе. Но уже скоро среди них найдется тот, чей голод окажется даже сильнее страха, и тогда он бросится вперед, а за ним – вся стая.

Волки. Хищники. Мутанты. В Замке их называли по-разному, но чаще всего просто – звери. Это подходило им больше всего. В самом деле, в них не так уж много осталось от тех красивых животных, которых отец показывал Лёшке на выцветших страницах журналов. Жесткая шерсть – темная, почти черная у молодых особей и серая у тех, что постарше. Непропорционально огромные челюсти, мощные лапы с крепкими когтями. Лёшка ни разу не видел живого мутанта вблизи, а если бы и видел, это, пожалуй, стало бы для него последним в жизни зрелищем. Воины Замка делали из шкур зверюг куртки и нередко приносили для свежевания туши. Даже мертвыми мутанты выглядели грозно и пугающе – не простыми хищниками, а какими-то исчадиями ада, которых не могло быть в этом мире. Но они были. Вернее, появились, когда сам мир изменился. Когда же случилось так, что люди стали Волками, а волки – чем-то еще более страшным?

Едва слышный шорох за спиной мгновенно заставил Лёшку задуматься о куда более насущных вещах. Уже близко, берут в кольцо, а ведь Замок совсем рядом! Обнаглели… Еще полгода назад, когда с патронами было не так паршиво, зверюги даже ночью редко заходили дальше Театральной улицы. А теперь вот бродят чуть ли не у самых стен Замка.

– А ну, прочь! – крикнул Лёшка вполоборота. – Чтоб вас…

Темнота не ответила. Может быть, один из мутантов уже рядом, в паре шагов, но его не увидишь, пока он не прыгнет. Лёшка достал из кармана фонарик, с трудом поборов желание тут же включить его, чтобы хотя бы подсветить дорогу. Немного успокаивало то, что девочка вела себя спокойно. Ее ночное зрение, пожалуй, не хуже, чем у зверюг, если бы кто-то был рядом, она бы заметила. Лёшка на мгновение отпустил ее руку, чтобы поправить автомат. Надо было примотать фонарик к цевью изолентой. И ведь не догадался, блин, хотя сто раз такое видел…

Когда девочка вдруг вскрикнула и рванулась куда-то вбок, Лёшка от неожиданности выронил фонарик и сам чуть не повалился на мостовую. Автомат лязгнул о камни, и это словно послужило сигналом к атаке. Две неуловимо быстрые тени метнулась из темноты. Лёшка едва успел вскинуть оружие и выстрелить. Очередь скосила обоих мутантов шагах в пяти от него – невероятное везение. Хорошо, что в этот раз он хотя бы не высадил все патроны, как тогда, в караулке.

– Стой! – закричал Лёшка, вскакивая на ноги. – Ты где?

Девочка нашлась буквально за углом – не убежала, даже не спряталась, будто бы сама ждала его, осторожно выглядывая из-за полусгнившего автомобиля.

– Никогда больше так не делай. Будь рядом, – Лёшка для пущей выразительности похлопал себя по бедру, – поняла?

Как будто бы девочка могла ему ответить. Глупая, что с нее возьмешь. Где-то сзади раздалось приглушенное рычание и звуки раздираемой плоти. Встретив сопротивление, зверюги предпочли полакомиться убитыми сородичами, а не опасной добычей. Это задержит их на несколько минут, но потом они непременно возобновят охоту. А фонарик остался где-то там, и найти его уже не получится. Вздохнув, Лёшка поудобнее перехватил автомат, взял девочку за руку и зашагал дальше.

Мутанты почему-то их больше не преследовали – или держались на большом расстоянии. Странно. Голодная стая вполне может напасть даже на отряд из нескольких хорошо вооруженных мужчин. Сейчас же волки осторожничали, выжидали, словно Лёшка мог противопоставить им что-то кроме «ксюхи» с полупустым магазином.

– Нет.

Вот это номер. Раньше девочка говорила что-то только тогда, когда хотела есть или пить.

– Нет, – повторила она, останавливаясь, – нет. Плохо. Плохо.

– Что плохо? – переспросил Лёшка, пытаясь разглядеть, куда она смотрит. – Где плохо? Звери? Там, сзади?

– Там, – ответила девочка, протягивая руку вперед. – Плохо. Близко.

– Да что там? – Лёшка изо всех сил вглядывался в темноту. – Ничего не вижу.

Свет вспыхнул неожиданно. Настолько сильный, что невозможно было даже определить, близко ли тот, кто держал в руке фонарь. Лёшка зажмурился, но это не помогло: свет будто прожигал веки насквозь, вонзая свои острые иглы в привыкшие к темноте глаза. Надо упасть, откатиться, выстрелить, но как сделать это, когда все вокруг одинаково красное, горячее?..

– Оружие на землю!

Незнакомый голос раздался сбоку – не оттуда, откуда светили. Неужели Волки каким-то образом смогли без шума догнать их? Невозможно! Лёшка беспомощно мотал головой, ожидая выстрела. Лучше уж так, быстро. Если его притащат в Замок, Варг попросту сдерет с него шкуру. Скорее всего, в прямом смысле.

– На землю, больше повторять не буду, – снова потребовал голос. – Дернешься – пристрелю.

– Совсем ребенок…

Еще один голос. Тихий, чуть хрипловатый, явно постарше, чем первый. На этот раз – сзади. Окружили. Попробуешь прицелиться хотя бы в одного – изрешетят. И его, и девочку.

– Кто вы такие? – зачем-то спросил Лёшка.

Дурацкий вопрос. Кто тут может быть, кроме Волков? Хотя те обычно сначала стреляют, а потом уже разговаривают.

– Положи автомат, дружок, – мягко произнес тот, второй. – Потом поговорим.

Вот ведь странно. Не приказывает, а будто бы даже просит. Тихо так, аккуратно. Дружок… Волки обычно предпочитают несколько иные обращения. Особенно к тем, кто убивает их товарищей. Но если не Волки, то кто? Поблизости были и другие убежища, но кто из их обитателей в здравом уме вылез бы в такое время из подвалов или из-за толстых стен? Разве что самоубийца. Но что-то подсказывало Лёшке, что самоубийцами эти неизвестные явно не были. Работали слаженно, аккуратно, будто бы для них в самом деле имело значение, бросит ли он оружие, или попробует… что-нибудь.

– Ладно, – кивнул он, медленно опуская автомат на камни. – Только в глаза не светите.

Луч фонаря опустился ниже, к оружию на камнях, которое тут же подхватил кто-то, шагнувший к Лёшке из темноты.

– Вы здесь вдвоем? – требовательно поинтересовался первый голос. – Поблизости есть еще люди?

– Есть, – кивнул Лёшка, пытаясь хоть что-то разглядеть сквозь красные круги перед глазами. – Я расскажу. Только нам бы лучше сначала спрятаться.

– Поддерживаю, – отозвался второй голос. – Парень дело говорит. Здесь не лучшее место для беседы, сам понимаешь.

– Кажется, я неподалеку видел подвал со сбитым замком, – заговорил незнакомец с фонарем. – Сойдет?

– Сойдет, – Лёшка еще протер глаза руками. – Железо им не прогрызть.

– Я бы и этому не удивился, – ворчливо пожаловался еще кто-то. – Неуютное у вас тут местечко, ты уж извини.

– Пойдем, – обладатель тихого голоса шагнул к Лёшке, провел ладонями по его бокам в поисках оружия и аккуратно, но крепко взял его за локоть. – И уж будь любезен, дружок, веди себя хорошо.

Будто бы у него был выбор. Вырваться из рук взрослого мужчины, убежать, да еще и утащить девочку? Едва ли. А может быть, все это и к лучшему. Кем бы ни были эти люди, пока они не казались плохими. Жесткими, недоверчивыми, осторожными – но не плохими. По крайней мере, уж точно получше Варга и Волков.

Теперь Лёшка хотя бы мог рассмотреть незнакомцев. Пятеро. Может быть, больше, но остальных пока не видно. Впереди – двое, оба с фонарями. Невысокий, но крепко сложенный с автоматом и второй, тот, с командирским голосом. Повыше и, похоже, постарше. Один держал Лёшку, еще один шагал слева от девочки. Замыкал строй кто-то молчаливый и огромный – ростом с командира, но настолько широкоплечий и полный, что казался почти великаном. Гигант тяжело дышал – было видно, что выдерживать заданный группой темп ему нелегко.

– Здесь, – сказал невысокий боец с фонарем, подсветив обочину дороги. – Знаешь, что там?

– Понятия не имею, – Лёшка пожал плечами. – Скорее всего, пусто, никого и ничего. Люди здесь не живут, волкам не пролезть, а все ценное уже давно вытащили. Обычный подвал.

– Эдик, Костя, открывайте, – приказал командир, поднимая оружие. – Расул, свети.

Тот, что шел слева, и молчаливый здоровяк шагнули вперед и взялись за ржавые ручки. Створки люка поддались не сразу, но потом петли заскрипели, и вход в подвал открылся. Командир осторожно двинулся вперед, выставив перед собой винтовку, подсветил ступеньки, а потом постучал по ним стволом. Тишина.

Внутри подвал оказался совсем небольшим – метров семь в длину и четыре-пять – в ширину. Настолько низкий, что даже Лёшке пришлось немного пригибаться, чтобы стоять. Зато можно было не опасаться, что какая-нибудь тварь вдруг выползет из темноты – никаких дыр в стенах или дверей, все углы худо-бедно освещаются единственным фонарем, который один из незнакомцев закрепил на какой-то железке, торчащей из потолка.

– Ну, значится, здесь и заночуем, – заключил командир, стаскивая респиратор. – Эд, на тебе кухня.

– Сделаем. Сегодня на ужин – неизменный хит этого сезона, кошерная свиная тушенка а-ля Вассерман. Все для моих спутников и дорогих гостей.

Седой командир, которого все называли Барсом, а не по имени, слегка улыбнулся одними уголками губ, но тут же вновь нахмурился. От его цепкого взгляда почему-то становилось не по себе, словно он каким-то образом не просто рассматривал пленников, но и просвечивал их насквозь, читая самые потаенные мысли. Лёшка мгновенно осознал, что этому человеку лучше не врать. И злить его тоже явно не следовало. В исхудавшем, заросшем жесткой щетиной лице Барса было что-то неуловимо напоминающее Варга, хотя внешне они совершенно не были друг на друга похожи.

– Рассказывай, – приказал Барс. – Кто такие, откуда, сколько вас там, что здесь творится и что вы вообще делали снаружи в такое время.

– Я Алексей, – представился Лёшка. – Это девочка… имени у нее нет. Она почти не говорит. Она странная.

– Это я вижу, – командир кивнул. – Товарищ Королев, подойди-ка сюда. Ты смотри, кто тут у нас.

Немолодой мужчина с седой бородкой – тот, с тихим голосом – поднялся со своего места и шагнул вперед. Опустившись на корточки, он аккуратно взял лицо девочки руками и повернул ее голову сначала вправо, потом влево. Та испуганно пискнула, но вырываться не стала.

– Удивительно, – заговорил Королев после небольшой паузы. – Глаза с вертикальными зрачками. Ночное зрение. Похоже, развитое обоняние – все время принюхивается. Челюсть странная – клыки ощутимо крупнее остальных зубов. Ну прямо женщина-кошка. Разве что хвоста нет.

– Мутант, – полувопросительно отозвался командир. – Хищник. Она опасна?

– Едва ли, – Королев пожал плечами. – В конце концов, они оба еще дети. Я не думаю…

– Ты меня, конечно, извини, – проворчал Барс, – но для меня незнакомый вооруженный человек – это в первую очередь потенциальная сволочь, и только во вторую – невинное дитя. Если таковые вообще еще существуют в природе.

– У меня больше нет оружия, – подал голос Лёшка. – Я вам ничего не сделаю.

– Что вы здесь забыли? Одни, ночью, почти без патронов. Куда вы шли?

– Не знаю… – Лёшка вздохнул. – Все равно куда, лишь бы подальше.

Командиру такой ответ точно не понравится. Но сказать-то больше и нечего. Ничего даже отдаленно похожего на план у Лёшки не было. Сбежать из Замка, а дальше уж как-нибудь.

– Откуда подальше?

Странно, но Барс будто бы совсем не удивился нелепым словам. Просто спрашивал дальше. Только как-то недобро прищурился, словно собираясь взглядом просверлить в Лёшке дырку.

– Из Замка. Здесь недалеко. Я… мы сбежали.

– Сбежали. Почему?

– Да потому что!!!

Лёшкин крик раздался неожиданно для него самого. Все, что он так старательно удерживал в себе, сейчас рвалось наружу, и не было никаких сил остановить этот поток. Ночь, страх, огоньки керосинок, тени в темноте. Санина кровь, вытекающая из простреленной головы. Автоматная очередь, которая никак не хотела заканчиваться. Десять лет в Замке, проклятые десять лет после смерти отца. Варг, Волки, Фенрир. Тяжелые каменные стены. Вечный холод. Рассказать про все это командиру? Да запросто! Пусть послушает, не жалко. Плевать, поверит или нет. Может быть, Лёшка всю жизнь жил только для того, чтобы хоть раз вот так выдать – про все. И чтобы не бояться, не молчать, как раньше, боясь потерять жалкую кость с остатками жесткого мяса с душком, пару грибов или собственную никчемную жизнь. Сволочи. Чтоб им всем сдохнуть. Отцу бы такое не понравилось – но его здесь больше не было, он ушел, оставив Лёшку одного со всем этим.

Девочка испуганно дернулась, захныкала и зажала уши руками, остальные подались назад, и лишь один Барс остался без движения. Разозлился? Ну и пусть – Лёшке было уже все равно. Он орал, пока не захлебнулся рыданиями, без сил опускаясь на холодный пол. Все, больше слов не осталось. Ничего не осталось. Теперь пусть хоть режут.

– Это, безусловно, очень информативно, – невозмутимо произнес командир после минутного молчания. – И все же у меня осталась пара вопросов. Например, я так и не понял, кто же такие Фенрир и Варг. Кроме того, что они уроды, разумеется.

– Уроды, – кивнул Лёшка.

– Охотно верю, – Барс поморщился и сел поудобнее. – А теперь попробуй повторить все то же самое, только потише и помедленнее.

* * *

– Ну, и что ты думаешь?

Королев не ответил. Барсу казалось, что он почти слышит, как шевелятся в голове инженера сотни, тысячи шестеренок, раскручивая могучую машину, равной которой даже в питерском метро нашлось бы немного. Стоит дать ему немного времени. Барс прислонил карабин к стене и уселся на покрытый сантиметровым слоем пыли скрипучий диван. Здесь, в разграбленной полупустой квартирке двумя этажами выше подвала, можно было поговорить без лишних ушей. Пацан и девочка-кошка, похоже, не представляли опасности, но посвящать их в какие-либо планы определенно не стоило.

Пока что рассказ парнишки вполне соответствовал тому, что Барс видел вокруг себя. Из квартиры – этой и всех соседних – вытащили все, что могло иметь хоть какую-то ценность. Выносили грубо, неаккуратно: двери выломаны, мебель перевернута, стекла в некоторых местах расколочены. Били просто так, для удовольствия. Тот, кто это делал, не собирался возвращаться, и уж точно не думал, что вернуться может и кто-то другой. Барс нагнулся и поднял с пола фотографию в простенькой деревянной рамке. То ли выцветшую до сепии, то ли изначально стилизованную под старину. Или действительно старинную – сейчас, спустя двадцать лет, это не имело совершенно никакого значения. Молодой женщины, приветливо улыбавшейся фотографу, уже давно не было. Ее лицо покрывала сеточка трещин – похоже, кто-то не только уронил рамку, но и прошелся по ней, раздавив ногой стеклышко.

– Теократическое общество, – наконец заговорил Королев. – Немного странно, но, в общем, уже не оригинально. Подобное есть и в Питере. Религиозные общины, сатанисты… веганы, в конце концов. Отчасти.

– Во главе – первосвященник, шаман, – кивнул Барс. – Фенрир. Силовики – Волки, бойцы в шкурах очаровательных местных зверушек. Командир – Варг. Похоже, бывший военный или что-то в этом роде.

– Жрец и воины, – Королев облокотился на подоконник. – Остальным, вроде наших гостей, повезло еще меньше. Воду не чистят, еды мало, защитных средств, похоже, почти нет. Как и патронов. Полтора десятка свиней, какие-то чахлые овощи, которые еще и фонят…

– Не будем здесь задерживаться, – устало выдохнул Барс. – Попробуем поторговаться и двинем дальше. Скорее всего – пешком.

– И чем быстрее, тем лучше. Не думаю, что местные нам тут сильно обрадуются. – Королев потянулся и шагнул к выходу. – Ну, идем?

– Иди, – Барс откинулся на спинку дивана. – Я пока останусь. Обзор отсюда все-таки получше. Мало ли…

* * *

Когда командир с Королевым куда-то ушли, один из бойцов, представившийся Эдиком, сунул Лёшке и девочке по сухарю с тушенкой. То ли этот добродушный рыжий мужик и правда мог творить что-то особенное из самых обычных продуктов, то ли они попросту безумно проголодались, но неожиданное угощение показалось Лёшке самым вкусным из всего, что он когда-либо ел.

– Нет, ну вы посмотрите, до чего же тощие, – в очередной раз всплеснул руками Эдик. – Вас там что, совсем не кормили? Совсем-совсем?

– Не мешай детям, – пробасил полный здоровяк, которого остальные называли Костей. – Дай прожевать.

Лёшка благодарно закивал, не переставая при этом активно работать челюстями. Сложно было представить себе что-то более приятное, чем после всего пережитого вдруг оказаться в компании людей, готовых просто так поделиться драгоценными припасами с незнакомым пареньком и диковатой девочкой-мутантом. Света было совсем немного – мощный фонарь командир забрал, когда собрался с Королевым наверх, и теперь его заменяла небольшая горелка. Но и ее оказалось вполне достаточно, чтобы рассмотреть лица оставшихся в подвале мужчин. Двое постарше – повар Эдик и Костя, с которыми Лёшка уже успел перекинуться парой слов, и еще один – Расул. Молодой парень – на вид лет двадцать – двадцать пять, невысокий, темноглазый и смуглый. Похоже, неожиданные нахлебники ему не слишком нравились, и он даже не пытался это скрывать, разглядывая Лёшку и девочку с явным неодобрением. Ну и ладно, не он тут главный. Хотя командир тоже не подарок, что уж там. Лёшка поежился, еще раз вспомнив холодный пронизывающий взгляд Барса. Подольше бы он оставался там, наверху. Наверное, они сейчас решают, что делать. Скорее всего, пойдут в Замок. Все туда идут. Даже для способных постоять за себя мужчин жизнь в Замке не подарок, но все же за толстыми стенами куда лучше, чем снаружи. Фенрир с Варгом быстро бы подыскали им работу, а Расул с командиром вполне бы смогли стать Волками.

Да, наверное, так они и поступят – все равно идти больше некуда. По крайней мере, в самом Выборге. Говорят, что где-то далеко есть и другие города, в которых могут быть выжившие, но так ли это на самом деле – не знает никто. Те, кто приходил, редко могли рассказать о чем-то, кроме руин и мутантов. Наверное, и эти такие же.

– Откуда вы? – поинтересовался Лёшка, проглотив последний кусок. – Ведь не отсюда, не из Выборга, да?

– Не отсюда, – словоохотливый Эдик широко улыбнулся. – Мы из Питера. Знаешь, где это?

– Неа, – Лёшка покачал головой. – Далеко?

– Когда-то было близко, – вздохнул Эдик, подпирая голову руками. – Теперь все далеко. Особенно пешком. У вас тут есть машины?

– Есть… то есть, больше нет, – ответил Лёшка. – Последняя сломалась весной. И все.

А когда-то машин было много. Вернее, их и сейчас хватало на улицах – старых ржавых остовов с выбитыми стеклами – но все они никуда не двигались, сколько Лёшка себя помнил. В Замке держали несколько из тех, что каким-то чудом удавалось починить, но за последние пару лет они либо пропали, либо окончательно перестали заводиться.

– Плохо, – Эдик тяжело вздохнул. – Похоже, дальше все-таки придется идти так…

– Не болтай, – хмуро проворчал Расул. – Первый раз в жизни видишь людей, и уже готов им все растрепать.

– Тебя что, Барс покусал? – беззлобно отозвался Эдик. – Везде предатели и шпионы мерещатся? Они же просто дети!

– Дети, – кивнул Расул. – Только с автоматом.

Эдик насупился и замолчал. Лёшке безумно хотелось узнать что-нибудь о том месте, откуда пришли эти люди, но едва ли стоило пытаться их разговорить. Только проблем наживешь…

Когда кто-то постучал в крышку люка, Лёшка вздрогнул от неожиданности, но это оказался всего лишь Королев, вернувшийся обратно. Почему-то без командира.

– А где Барс? – лениво поинтересовался Расул. – Остался караулить?

– Вроде того, – Королев аккуратно прикрыл за собой люк. – Говорит, сверху лучше видно. Думаю, там и заночует – диван есть, фонит не сильно.

– И мы заночуем, – Эдик поднялся со своего места и полез в рюкзак. – Не знаю, как вы, а я лично умотался. Еле на ногах стою. Сейчас бы по рюмашке еще…

– Жирно будет, – Расул показал кулак. – Или иди спать на улицу. Я сегодня от твоего выхлопа чуть не задохнулся.

– У меня стресс, – проворчал Эдик, раскатывая по полу спальный мешок, – и слабое здоровье. Меня надо беречь.

Остальные члены группы тоже готовились ко сну. Королев какое-то время задумчиво разглядывал Лёшку с девочкой, а потом вытащил из рюкзака еще один спальник и протянул им.

– Держи. Пользоваться умеешь?

– Умею, – кивнул Лёшка. – А вы как же?

– Нормально. Это Барса, – улыбнулся Королев. – Он вряд ли сегодня спустится.

– А он не будет… ругаться? – осторожно поинтересовался Лёшка.

Посягать на собственность сурового командира почему-то отчаянно не хотелось. Тот едва ли будет доволен, увидев в своем спальнике кого-то другого.

– Держи, не бойся, вам с девочкой на двоих хватит, – успокаивающе ответил Королев. – Кто его знает, может, Барс специально для этого наверху остался, а?

В это верилось как-то с трудом, но отказываться не было уже никаких сил. Лёшка едва мог держать глаза открытыми. Прошедший день выжал из него все соки, и даже порадоваться его удачному завершению толком не получалось. Завтра все может измениться. И, скорее всего, не в лучшую сторону. В конце концов, рассчитывать на то, что Барс и его люди станут и дальше кормить их с девочкой, явно не стоило. Но это ничего, лишь бы не выдали, лишь бы не проболтались в Замке, что встретили беглецов. Лишь бы дали утром уйти – хоть бы и без автомата, черт с ним. Лишь бы дали…

Спустя несколько минут Лёшка уже мертвым сном спал в командирском спальнике, крепко прижимая к себе доверчиво сопящую девочку.

Глава 3 М1911 А1

Коридор казался бесконечным. Подземелье. Ни окон, ни дверей – ничего. Лёшка спешил вперед, вонзая в непроглядную тьму луч фонарика. Сам не знал зачем – но спешил. Сзади была опасность. Не человек, не хищный зверь – что-то похуже. Тусклого луча едва хватало на то, чтобы хоть как-то освещать каменный пол и стены, то расходившиеся в разные стороны, то сжимавшиеся так, что между ними приходилось протискиваться. И кто так построил? А, главное, – зачем? Лёшка еще ни разу не бывал в этой части Замка… Или бывал? Или это вовсе не Замок, а какое-то другое место? Нет, вряд ли. Конечно, каменный пол мог быть где угодно, но это явно не простые камни. От них веяло чем-то холодным и недобрым. В очередной раз коснувшись ладонью холодной стены, Лёшка почувствовал едва заметную пульсацию. Замок был живым, и ему явно не нравилось, что по его темной каменной утробе кто-то крадется. Лёшка нервно сглотнул и поспешил дальше. Коридор петлял, разветвлялся, обманывая и заставляя терять силы и раз за разом выбираться из тесных тупиков, но это все равно было лучше того, что оставалось во мраке за спиной.

Ни за что не оглядываться, идти только вперед – неважно, куда. Из этого подземелья и вовсе может не быть выхода, но уж лучше продолжать убегать, чем встретиться с тем, что уже давно дышало в спину. Чудовище, которое Замок пустил по Лёшкиным следам, было огромно, но ступало почти неслышно, с легкостью проникая даже туда, куда сам Лёшка еле-еле мог пролезть. Похоже, Замок на ходу переписывал правила игры, сжимая стены коридоров так сильно, что они грозились раздавить Лёшку, но тут же снова раздвигая их, чтобы пропустить чудовище. Оно приближалось. Его громкое и тяжелое дыхание раздавалось уже в десятке шагов за спиной, но Лёшка не оборачивался.

Только сейчас он вспомнил – так уже было не раз. Главное – не смотреть назад и не бежать. Идти быстро, но ни в коем случае не бежать. Иначе чудовище нападет. Лёшка выключил фонарик и зашагал дальше, держась рукой за стену. Ничего не видно, но это не страшно. Пол здесь ровный. Всегда – споткнуться невозможно. Нужно просто двигаться вперед, пока все это не закончится. Всегда одно и то же. Можно идти час, два, три, но чудовище не отстанет. Оно будет идти прямо за ним в десятке шагов – ни ближе, ни дальше.

В очередной раз свернув за угол, Лёшка вдруг почувствовал, что что-то изменилось. Незаметно, почти неуловимо. Впереди что-то блеснуло, как будто бы кто-то в глубине коридора зажег крохотный огонек. Неужели здесь, в этом бесконечном каменном лабиринте, мог быть еще кто-то? Такого до сих пор не случалось. Лёшка подумал, что ему, наверное, показалось, но далекий свет снова вспыхнул, и на этот раз не погас, а остался гореть. Не так, как фонарик. Оранжевое пламя подергивалось, бросая на стены коридора отблески и длинные тени. Странные, непропорциональные, но все же человеческие. Люди? Живые люди здесь, в этом мертвом и холодном месте?! Лёшка на мгновение замер, но тут же снова двинулся вперед, подгоняемый хриплым дыханием чудовища. И чем больше он приближался к источнику света, тем больше чудовище отставало. Его невозможно было напугать фонариком, но живое пламя, похоже, внушало ему какие-то опасения. В конце концов, раньше никто, кроме Лёшки – невольного пленника – не пытался потревожить могильный покой этого холодного подземелья. Это было только их место – чудовища и Лёшки. Место для бесконечной охоты, которую ни один из них не мог завершить.

Появление чужаков нарушило шаткое равновесие. Лёшка почувствовал, как сзади, во мраке коридора, ворочается глухая и бессильная злоба чудовища. Круг разорвался, и теперь и охотник и жертва больше не были связаны незримой цепью. Чудовище могло одним прыжком преодолеть разделявшие их шаги и вонзить клыки Лёшке в спину, но и сам Лёшка теперь мог сбежать – туда, где горел огонь, и где были люди.

– Я здесь! – закричал он. – Подождите, не уходите без меня!

Сначала ему показалось, что пламя только отдаляется, как быстро бы Лёшка не несся по коридору, но потом оно вдруг оказалось совсем рядом. Люди, сидевшие вокруг небольшого костерка, обернулись, и…

* * *

Разбудил Лёшку незнакомый приятный запах. Давно забытое ощущение – просыпаться не от холода или пинка под ребра. Девочка, похоже, проснулась еще раньше, и сейчас активно вертела головой в поисках источника аромата.

– Доброе утро.

От неожиданности Лёшка вздрогнул. Командир сидел на полу по-турецки в шаге от них, положив оружие на колени. Похоже, он провел в этой позе уже немало времени.

– Ой, извините, – смущенно пробормотал Лёшка, выбираясь из спального мешка. – Мне сказали, что можно…

– Раз сказали, значит можно, – Барс задумчиво провел рукой по ложу винтовки. – Я думаю, ты понимаешь, куда мы сейчас направимся?

– В Замок, – прошептал Лёшка. Внутри у него все похолодело.

– Верно, – кивнул Барс. – Но вам с кошечкой там делать нечего. Вас могут искать.

– Мы уйдем, – выпалил Лёшка, поспешно натягивая куртку. – Прямо сейчас.

– Не спеши.

Командир говорил тихо, даже мягко, но сразу стало понятно: это приказ. И уйти они смогут не раньше, чем Барс разрешит. Остальные члены группы уже оделись и расселись вокруг горелки, сжимая в руках кружки с ароматным дымящимся напитком. Увидев, что Лёшка проснулся, Эдик помахал ему рукой, но от приветствия воздержался.

– Проводишь нас до Замка, – продолжил Барс тоном, не терпящим возражений. – И останешься с нашими, пока я не вернусь.

– Хорошо, – Лёшка нервно сглотнул.

– Мы сейчас не в том положении, чтобы ссориться с местными, – Барс сделал паузу. – Я не собираюсь сдавать вас, но и защитить тоже не смогу. Поэтому лучшим вариантом для тебя и кошечки будет сидеть и не высовываться.

– Понимаю, – тихо выдохнул Лёшка. – А куда вы направляетесь? Далеко?

– Достаточно далеко, – уклончиво ответил Барс. – На север. Мы не задержимся здесь надолго. И вам не советую – если ты не соврал про порядки в Замке, вас наверняка отыщут и убьют.

– Возьмите нас собой? – попросил Лёшка и тут же осекся, словно поразившись собственной наглости.

На мгновение в подвале повисла гробовая тишина. Даже Эдик, непрерывно вполголоса болтавший со всеми подряд, затих. Все молча ожидали ответа командира и смотрели на него одного.

– Исключено, – отрезал Барс и поднялся на ноги. – У нас слишком мало еды, и вы вряд ли выдержите темп. Самое большее, что мы сможем для вас сделать – вывести из Выборга. Но дальше – сами.

– Спасибо, – Лёшка покорно склонил голову.

Что ж, убраться на сравнительно безопасное от Фенрира и Варга расстояние – уже неплохо. Возможно, по пути удастся раздобыть оружие и хотя бы немного патронов. И еды. Еще вчера вечером даже такой расклад показался бы Лёшке бесценным даром свыше, так что он не собирался искушать судьбу и пытаться разжалобить сурового командира.

– Собирайтесь, – скомандовал Барс, откидывая крышку люка. – Выходим через пять минут.

Привычные к подобным ночевкам бойцы уже были готовы – им оставалось только убрать кружки и нацепить респираторы и противогазы, а Лёшке с девочкой собирать было и вовсе нечего. Пару минут безуспешно повозившись со спальником, упорно не желавшим влезать обратно в чехол, Лёшка обратился за помощью к Королеву. Девочка тем временем окончательно пообвыклась и принялась с интересом разглядывать и даже обнюхивать всех членов отряда, избегая только Барса и Расула.

– Ты смотри, Кость, ведь реально как кошка, – рассмеялся Эдик, потрепав ее по голове. – Чумазая-то до чего… Кушать хочешь? Ну ладно, держи.

С этими словами Вассерман протянул девочке невесть откуда появившийся сухарь. Она с радостным ворчанием приняла подарок, но вместо того, чтобы тут же жадно наброситься на еду, отошла в сторону и, отломив половину сухаря, отдала ее Лёшке.

– Охх, кормилица, – Эдик радостно хлопнул себя ладонями по коленям. – Умница какая! Повезло тебе парень. Делится, да еще и говорить не умеет. Мечта, а не женщина.

– Говорить, – повторила за ним девочка. – Эдик.

Новые слова получались у нее с трудом, она слегка протягивала гласные, но все же понять ее оказалось несложно. Все расхохотались, и даже командир с Расулом изобразили что-то вроде улыбки.

– Ладно, пошутили, и будет, – строго сказал Барс, когда всеобщее веселье понемногу пошло на спад. – У нас тут не детский утренник.

Уже через несколько минут группа выдвинулась по Крепостной улице в направлении Замка. Утро выдалось туманным и хмурым, но холод почти не ощущался. Хоть Лёшке и пришлось бросить рюкзак, на них с девочкой было надето достаточно теплых вещей. Зверюг больше не попадалось, но их следы виднелись даже на покрытой росой крышке люка. Днем в городе сравнительно безопасно – по крайней мере, если не пускаться в путь в одиночку и без оружия. Лёшка заметил, что бойцы Барса хоть и не держали их с девочкой за руки, как вчера, но все же двигались так, чтобы они все время оставались в центре построения.

– Почему? – тихо спросил Лёшка, потянув Королева за рукав. – Вы нам не доверяете?

– Мы никому не доверяем, – серьезно ответил тот. – И потом, здесь вы хотя бы не залезете в чей-нибудь сектор. Словить пулю в затылок от своего – самое глупое, что может с тобой произойти.

– Извините… – Лёшке стало стыдно за свой вопрос.

Если бы люди Барса ему действительно не верили, он бы не шагал сейчас здесь, между ними, прикрытый со всех сторон их телами. Кто-то вроде гиганта Кости мог бы запросто свернуть шею и ему, и девочке. Волки нередко так и поступали с чужаками, хотя в Замке об этом говорили редко и шепотом, чтобы никто не услышал…

– Внимание, – произнес Барс, замедляя шаг, – движение на двенадцать часов. Люди.

Бойцы тут же перестроились – ближе к стенам, где можно было бы в случае чего укрыться. Королев аккуратно задвинул Лёшку себе за спину. Эдик точно так же спрятал девочку. Остальные уже взяли оружие на изготовку, и даже двигаться стали по-другому. Лёшка на мгновение залюбовался экономичными и отточенными движениями Расула и Барса. Они шли вперед медленно, не торопясь, чуть согнув ноги в коленях, мягко ступая тяжелыми «берцами» по камням Крепостной улицы. При ходьбе оружие в их руках почти не двигалось вверх-вниз, а словно плыло над землей само по себе – настолько плавно они оба перекатывались с пятки на носок, в движении выцеливая выныривающие из утреннего тумана фигуры в сотне метров впереди.

– Видят нас, – коротко проинформировал Расул. – Отлично, мы их тоже видим. Остановились. Машут.

Не опуская винтовки, Барс поднял левую руку вверх и помахал в ответ.

– Волки, – помертвевшим голосом прошептал Лёшка. – Бежим…

Высокую фигуру в куртке из белесой серой шкуры он бы узнал, пожалуй, даже ночью. Варг был почти на голову выше остальных Волков, шагавших по обе стороны от него. Лёшка насчитал десяток, но, возможно, за ними шел и второй отряд, пока что скрытый в тумане. Ноги сами сделали несколько шагов вбок, в сторону Подгорной улицы. Королев едва успел поймать его за ворот куртки.

– Не дергайся, – сквозь зубы приказал Барс. – Разберемся.

Тем временем Волки медленно, но неуклонно приближались, ощетинившись стволами автоматов и ружей. Варг шел первым, поднимая обе руки в успокаивающем жесте. Подобное дружелюбие наверняка было обманчивым – Лёшка прекрасно знал, насколько быстро тот сможет вскинуть болтавшуюся на потертом ремне «ксюху». Секунды тянулись, вязкие и бесконечно долгие, Волки шли вперед, но никто не нарушал тишину – ни голосом, ни щелчком затвора. Когда между отрядами оставалось около двадцати шагов, Барс аккуратно, избегая резких движений, закинул карабин за спину.

Варг произнес что-то вполголоса, и Волки остановились, один за одним опуская оружие. Лёшка краем глаза увидел, что и люди Барса следуют их примеру. Значит, вместо перестрелки все же состоится беседа, исход которой едва ли окажется для Лёшки с девочкой благоприятным. В то, что Барс будет готов вступить в бой с таким количеством Волков, верилось как-то с трудом. Куда проще будет выдать беззащитных пленников, а то и обменять их на горсть патронов или несколько кусков вяленой свинины.

– Не бойся, маленькая, – прошептал Лёшка, поймав руку девочки. – Все будет хорошо.

Хотя сам он в это верил с трудом.

– Утро доброе. Какими судьбами в наших краях?

Голос Варга прокатился по улице, отражаясь от стен, и затерялся где-то далеко, хотя говорил тот совсем негромко. Командир Волков вышел вперед, распахнув руки так, словно он собирался обнять шагнувшего ему навстречу Барса. Тот вежливо кивнул в ответ на показное радушие Варга, но на ладонь, протянутую для рукопожатия, никак не отреагировал. Какое-то время двое мужчин просто молча стояли, словно прицениваясь друг к другу.

– Проездом, – бесцветным тоном произнес Барс почти минуту спустя.

– Хорошо, – Варг стащил вниз респиратор и широко улыбнулся. – Гостей мы любим. А чего поручкаться не желаешь? Мы тут не заразные, гигиену соблюдаем.

– Здоровый ты больно, – так же тихо ответил Барс. – А я человек старый, больной, косточки хрупкие. Поломаешь ненароком.

Варг недоверчиво оглядел седую шевелюру Барса, выбивавшуюся из-под капюшона, но спорить не стал.

– Зачем пожаловали? Кто такие будете?

– Люди. Не местные мы, – снова заговорил командир. – Я – Барс, а остальных запоминать не обязательно. Нам бы поменяться и дальше пойти.

– Поменяться – это хорошо. Поменяться – это мы всегда «за», – Варг все еще улыбался, но глаза его вдруг стали колючими. – Вот прямо сейчас и начнем. Вижу, ты изловил пацана и девчонку-мутанта. Они наши. А тебе за это полагается мое большое человеческое спасибо.

– Интересное предложение, – задумчиво произнес Барс. – Но я, пожалуй, откажусь. Большое спасибо на дороге не валяется, а от ребятни толку мало, да еще и кормить их надо. Нечестно выходит.

– Да я уж сам разберусь, что честно, а что нет, – ухмыльнулся Варг. – А этих ты мне все-таки отдай. За ними должок, и немалый. Оно тебе надо?

– Пусть сами решают, – возразил Барс, – у нас все-таки двадцать первый век на дворе, крепостное право давно отменили.

– Мужик… Эххх, мужик…

Варг грустно улыбнулся и вздохнул настолько убедительно, что Лёшка даже на мгновение поверил, что тот действительно опечален тем, что им с Барсом не удалось договориться.

– А ведь так все хорошо начиналось, – тоскливо продолжил Варг, медленным, почти незаметным движением отводя руку назад. – Поменялись бы, водки бы выпили, за жизнь поговорили…

Но прежде, чем пальцы Варга коснулась оружия, Барс сделал свой ход. Пистолет появился в его руке будто бы из ниоткуда – Лёшка не успел заметить, откуда командир его вытащил. Даже не быстрое движение: просто не было пистолета, и вот он смотрит дулом прямо в живот Варгу. Лёшке еще не приходилось видеть такое оружие – массивный, явно тяжелый, куда больше тех, что носили некоторые Волки. Старый – весь вытерт, от воронения остались одни воспоминания, но все равно грозный. Убедительный.

– «Кольт одна тысяча девятьсот одиннадцать». «А один», если быть точнее, – скучающим тоном произнес Барс. – Модель тысяча девятьсот двадцать шестого года. Интереснейшая игрушка, я тебе скажу. Довольно старая, но надежная. Осечек на моей памяти не было, во всяком случае. Особенно мне в ней нравится калибр – тот самый американский «сорок пятый». Почти полдюйма. Но тебе, как русскому человеку, в дюймах считать, наверное, неудобно, так что я, так и быть, посчитаю за тебя, – Барс говорил как-то отсутствующе, будто бы не угрожал оружием страшному командиру Волков, а просто читал по памяти лекцию, иногда делая небольшие паузы, чтобы вспомнить нужные цифры. – Одиннадцать и сорок три десятых миллиметра. Сантиметр с лишним. Но и это еще не все. Пару месяцев назад я не поленился распилить крест-накрест напильником головку пули первого в магазине патрона.

Барс остановился, словно наблюдая за эффектом, который произвели его слова. На лице Варга не дрогнул ни один мускул, но Лёшка понял: эффект был, и еще какой. В противном случае Барс бы уже лежал на камнях, пробитый насквозь пулями из десятка стволов. Но пока Волки не двигались, застыли, опустив оружие вниз. Волнение Варга выдавали только глаза – почти такие же были у Сани перед тем, как он прыгнул на Лёшку тогда, в караулке. Но, в отличие от Сани, Варг не был ни глупым, ни самонадеянным. А Барс не был худеньким подростком, первый раз державшим в руках оружие.

– Даже если бы у тебя был бронежилет, – снова заговорил Барс, – которого у тебя, кстати, нет, попадание этой пули вызвало бы гематомы, перелом ребер или даже разрыв внутренних органов. А без «броника» с такого расстояния тебя прошьет насквозь, а выходное отверстие будет размером с мою голову. Такая вот занимательная арифметика.

Гробовое молчание, последовавшее за словами Барса, длилось целую вечность. Все ждали. Все, кроме Варга. Именно от его решения сейчас зависел исход стычки. Волков вдвое больше, и выиграть этот бой Барс не мог никак, но пистолет, смотревший в живот Варгу, выстрелил бы первым, и с этим поделать было нечего. Лёшка тяжело выдохнул, и почему-то никак не мог заставить себя вдохнуть – ребра словно сдавила неведомая сила. Звенящая тишина превратилась в настоящую пытку. Лёшка уже почти хотел, чтобы грохнул выстрел – первый, а за ним и остальные, лишь бы это прекратилось.

– Уел ты меня, мужик, – медленно произнес Варг. – Вот прям совсем. И не рыпнешься ведь, ты парень шустрый, не промажешь. И игрушка у тебя интересная. Серьезная, взрослая. А у меня здоровье, сам понимаешь, не казенное, – Варг рассмеялся и уже расслабленно развел руками. – Так что разойдемся мы с тобой по-соседски, по-доброму. Мы – к себе домой, вы – своей дорогой. Но если еще встретимся – не обессудь. Не выйдет у нас с тобой дружбы. Жалко. Честно – жалко, мужик ты толковый, правильный. Отдал бы ребятишек – как знать, может, большим бы человеком тут стал.

– Бывай, – коротко ответил Барс и слегка мотнул стволом пистолета вбок, давая понять, что разговор окончен.

* * *

Лёшке было стыдно. Страшно тоже, но больше все-таки стыдно, хотя, если разобраться, винить себя ему было не в чем. Снова тишина – не такая, как раньше, с Варгом, но оттого едва ли более приятная. Барс молча сидел напротив на полуразрушенных ступеньках и не сводил с Лёшки взгляда. В его глазах не было ничего. Ни раздражения, ни укора, ни сожалений, ни злобы – вообще ничего. Пусто. Как будто стекляшки – неподвижные, серо-зеленые и блестящие. Если бы не пар, облачком расходившийся от респиратора Барса, его и вовсе можно было бы принять за манекен или статую. Остальные бойцы подавали чуть больше признаков жизни, но тоже хранили молчание. Уже минут пять. Или десять.

– Да что вы так на нас смотрите? – не выдержал Лёшка. – Все ведь хорошо закончилось!

– Закончилось? – брови Барса слегка приподнялись, но голос звучал ровно, без издевки.

– Не знаю, – честно признался Лёшка, опуская глаза. – Ну, мы же живы все… И они тоже. Значит – пока хорошо.

– Пока хорошо, – задумчиво повторил Барс. – Пока. Хорошо. Ключевое слово – «пока». Патронов нет, еды нет. В Замке нам теперь уж точно рады не будут, а все склады в радиусе десяти-пятнадцати километров растащены подчистую уже лет десять назад. Я ничего не забыл?

– Могли бы отдать нас тогда, – тихо прошептал Лёшка. – Все равно пользы от нас никакой.

На глаза наворачивались слезы – сами собой. Плакать перед этим сильным, спокойным, будто бы высеченным из камня человеком безумно не хотелось, но и держаться становилось все сложнее. Выходило, что это он, Лёшка, виноват в том, что Барсу и его товарищам теперь негде взять припасов для того, чтобы идти дальше.

– Могли, – кивнул Барс. – Но не отдали. Что-то мне подсказывает, что этому твоему Варгу палец в рот не клади – что тем зверюгам. По плечо откусит. Забрал бы вас с котейкой, а потом бы захотел мой карабин. Или сапоги, например. Могло такое быть?

– Еще как могло, – Лёшка шмыгнул носом. – Вы не местные. Да если бы и местные были – тоже…

– Правовое государство в чистом виде, – уголки рта Барса чуть дернулись вверх. – У Варга есть право забрать то, что ему хочется, а у тебя есть право помереть с голоду. Вроде бы все справедливо, но есть один нюанс…

– Так что командир принял волевое решение и мужественно противостоял силам Зла, – встрял Эдик, многозначительно поднимая палец вверх. – А его дружина не менее мужественно…

– Дружина, блин, – рассмеялся Расул. – Сам-то полные штаны навалил, не?

– Молодой человек, я бы вас попросил, – Эдик приосанился. – С такими порцайками наваливать в штаны уже неделю как нечем. Кстати, если уж речь зашла о порцайках: может быть, кто-нибудь скажет мне, что мы будет кушать завтра? Сразу говорю: пацан слишком тощий, а девочку-кошку я готовить отказываюсь – она милая.

– Здесь поблизости есть места, где можно раздобыть патронов и еды? – поинтересовался Барс. – Кроме Замка, естественно.

– Точно не знаю, – задумался Лёшка. – Меня редко выпускали за стены. Вроде бы кто-то живет на станции, и еще несколько человек в Круглой башне. Но у них почти ничего нет.

– Я даже догадываюсь – почему, – хмуро пробормотал Барс. – И все же нам надо идти туда. Других вариантов у нас, в общем, и нет. Какие-нибудь умные мысли на этот счет будут?

– Откуда? – Королев пожал плечами. – Разве что поглядывать по сторонам. Ты наступил на хвост главному из местных Волков. Их больше, и вооружены они куда лучше нас.

– Справедливо, – кивнул Барс. – Нам понадобятся все стволы. Расул…

Хмурый молодой боец подошел к Лёшке и с явной неохотой вернул ему автомат.

– Пользоваться умеешь? – поинтересовался он. – В смысле – нормально, а не как попало?

– Не знаю, – смутился Лёшка. – Немножко умею.

– Без надобности не стреляй, – предупредил Расул. – Предохранитель – на одиночку, вот сюда. У тебя полмагазина всего. Вечером расскажу побольше.

Лёшка благодарно кивнул и повесил автомат себе на шею. Конечно, стрелок из него никакой, но все же с оружием в руках он как-то сразу почувствовал себя увереннее, словно стал одним из группы – пусть не таким взрослым и сильным, но все равно самым настоящим бойцом. Может быть, получится доказать, что он способен на что-то кроме того, чтобы прятаться за спиной Королева. И тогда командир не прогонит их с девочкой потом, когда они выберутся из Выборга…

– Двинули, чего сидеть, – Барс поднялся со ступеней и закинул винтовку за спину. – Попробуем добыть себе ужин. Остальное уже потом. Не хочу оказаться на улице, когда стемнеет.

* * *

Круглая башня оказалась совсем близко – обратно по Крепостной и налево, на Красноармейскую. По пути им несколько раз встречались разрозненные кучки мутантов, но днем зверюги не рисковали приближаться к вооруженным людям. Барс куда больше опасался преследования со стороны Варга, но пока все было тихо. Отряд Волков то ли действительно ушел обратно в Замок, то ли двигался параллельным курсом где-то вдалеке. Рассмотреть что-то в сероватой влажной дымке, окутавшей обшарпанные старинные здания, не представлялось возможности.

– Поглядывай на крыши, – тихо приказал Барс Расулу. – Я бы на их месте посадил кого-нибудь с оптикой повыше и перещелкал бы нас всех, как в тире.

– Круглая башня, – Королев торжественно указал на выплывающее из-за угла массивное каменное здание. – Построена, кажется, еще шведами в Средние Века. На самом деле, здесь была целая крепостная стена, но сохранилась только эта башня. Какое-то время использовалась как арсенал, как кухня – даже как тюрьма. В конечном итоге… в общем, смотрите сами.

Каким-то чудом уцелевшая – хоть и не целиком – вывеска говорила сама за себя.

– «Рес…о…ан», – прочитал Барс. – Значит, ресторан. Звучит неплохо.

Прямо под вывеской располагалась железная дверь, явно сделанная незадолго до Катастрофы. Во всяком случае, выглядела она куда более современно, чем само древнее здание. А вот кривые и ржавые ставни, кое-как закрывавшие нижние окна, смотрелись чуть ли не ровесниками Круглой башни. Только подойдя поближе Барс понял, что ошибся: ставни были поставлены обитателями убежища уже после Катастрофы, а их убогий вид объяснялся тем, что собирали их наспех и из чего попало. Стены башни когда-то были белыми, но теперь большая часть облицовки осыпалась, обнажая каменную кладку.

– Прямо настоящая крепость, – Эдик задрал голову вверх. – И что нам делать? Просто постучать?

Резкий и ржавый скрежет, раздавшийся над площадью, был достаточно красноречивым ответом. Обитатели Круглой башни заметили незваных гостей. Окно справа от вывески приоткрылось ровно настолько, чтобы сквозь получившуюся щель пролез ствол автомата, уставившийся прямо на Барса.

– Кто такие? – коротко поинтересовался мужской голос. – Зачем пришли?

– Мы не местные, – Барс осторожно шагнул вперед, поднимая руки. – Собираемся двигаться дальше, но у нас почти не осталось припасов. Поменяться хотим.

– Стой, где стоишь, – приказал голос. – Шаг вперед – стреляю. Ты из Замка? От Варга?

– Нет, я сам по себе, – ответил Барс.

– Ну и иди, куда шел, раз сам по себе, – мужчина за ставнями слегка тряхнул автоматом. – Мне проблемы не нужны. У меня тут пятнадцать здоровенных лбов, самим жрать нечего.

– Врет, – прошептал Лёшка. – Там всего несколько человек. Вроде бы даже женщины и дети есть.

– Хорошо-хорошо, – Барс примирительно кивнул. – Понимаю. В Замок нам сейчас нельзя. Где еще здесь живет кто-нибудь? Не хотелось бы объедать местную братию, но у нас с харчами совсем труба. Мужики дуреют.

– Есть одни ребята, – нервно ответил мужчина после небольшой паузы. – В подземном переходе на станции. В свое время натащили с супермаркетов неподалеку консервов с макаронами, воды, кровати из отеля при автовокзале взяли… У этих могло что-то остаться. Главного у них Алексей Иванович зовут, скажи, что тебя Бобер послал. Может, до чего и договоритесь.

– Алексей Иванович, – повторил Барс, чтобы лучше запомнить. – От Бобра. Верно?

– Верно. Ты уж извини, что я так резко, – замялся Бобер. – Ну никак не могу я тебя впустить. Ты вроде нормальный мужик, понимать должен. А в Замок лучше не ходи, и с Варгом не связывайся.

– Хорошее предупреждение, – проворчал Барс себе под нос. – А главное, своевременное.

– Только если что – я тебе этого не говорил, – предупредил Бобер перед тем, как захлопнуть ставни. – Там ребята крутые.

Площадь перед Круглой башней вновь затихла – будто бы и не было этой короткой беседы. Закрытые уродливыми ставнями окна безжизненно смотрели на Барса, но он все еще чувствовал на себе и другой взгляд. Обитатели башни сейчас прижимались к щелям, разглядывали его и остальных – не то, чтобы испуганно, но все же настороженно. Толстые стены обеспечивали надежную защиту от пуль, но ссориться с кем бы то ни было Бобер и его люди никак не могли. Скорее всего, Лёшка прав, и внутри их совсем немного.

– Ну чего? – поинтересовался Эдик. – Куда теперь? Похоже, в этом заведении нам не рады.

– Это точно, – вздохнул Королев. – Ладно, попробуем дойти до станции. Я покажу, здесь недалеко.

Дальше двигаться стало легче – вышли на набережную, и теперь уже не приходилось осторожно выцеливать каждый поворот за угол. Местность просматривалась на сотни метров, и даже железная дорога и сама станция уже были кое-как видны. День окончательно вступил в свои права и унес утреннюю сырость и прохладу. Барс опустил респиратор и слегка расстегнул ворот куртки. Конечно, не следовало, но соблазн хоть немного подышать осенним воздухом полной грудью был слишком велик. Тем более что по сравнению с родным Питером фона здесь, можно сказать, и вовсе не чувствовалось. Самому Барсу не приходилось бывать в Выборге раньше, до Катастрофы, но, если верить словам Королева, город почти не пострадал от боеголовок – то ли помогла противоракетная защита, то ли бомбить здесь было попросту нечего.

– Почти пришли, – проинформировал Королев. – Мимо автовокзала на площадь, а потом вниз, под землю.

Снова под землю. Все-таки успел Барс за эти несколько дней привыкнуть к тому, что над головой – небо. Пусть не голубое, как раньше, в детстве, а угрюмое, серое от вечных туч, но все-таки настоящее небо, а не потолок туннеля или станции. Раньше ему казалось, что он уже давно приспособился к метро, но последние две недели быстро расставили все по местам. Не создан человек для того, чтобы жить под землей. Не создан – и все тут. Пусть на поверхности и фон, и мутанты, а все равно как легче. Даже дышится по-другому. И теперь спускаться в переход почему-то совершенно не хотелось. Или виной тому было тягучее и неприятное предчувствие? Не опасность – нет, что-то другое, слабое, иногда почти незаметное, но назойливое, как боль от занозы в пальце.

– Я один пойду, – решительно произнес Барс, останавливаясь на месте. – Что-то мне тут не нравится.

– Нет уж, дорогой товарищ, – возразил Королев. – Я с тобой. Кто его знает, что там за люди живут. А народ здесь, похоже, нервный. И недобрый.

– Только не ты, – Барс нахмурился и покачал головой. – Про нервных ты самую суть ухватил. Меня-то, если что, Расул заменит, а вот твоей золотой голове, товарищ ученый, цены нет.

– А я тебя и не спрашиваю, – Королев улыбнулся и потрепал Барса по плечу. – Ты меня извини, но уж больно интересно посмотреть, как тут люди живут. Может быть, им починить чего надо, или посоветовать…

– А ты и рад стараться, – проворчал Барс. – Тебя хлебом не корми – дай в железках поковыряться на благо возрождения человечества. Ладно, пошли, все равно тебя отговаривать бесполезно.

– Мы тогда пока в отеле останемся, – Расул махнул рукой. – Вон там, за автобусной стоянкой. Подождем вас. Заодно посмотрим, чтобы ничего тут…

Удивительно, но на стоянке еще остались автобусы. Некоторые из них даже выглядели сравнительно неплохо – будто бы и не ржавели здесь без малого двадцать лет, постепенно врастая в асфальт спущенными шинами. Чуть дальше, на площади за автовокзалом Барсу с Королевым попались и несколько машин, чьи владельцы то ли не смогли, то ли не захотели уехать. Но эти были уже все побитые и раскуроченные – по-видимому, их разбирали в поисках деталей.

– Ну, и где тут подземный переход? – Барс покрутил головой по сторонам.

– Прямо там, внутри, – Королев указал на светло-желтое здание с колоннами. – Это и есть станция. Ну, или вокзал – как тебе больше нравится.

– Вокзал? – недоверчиво переспросил Барс. – Красивый. Ну, был когда-то, по крайней мере.

Внутри здание станции выглядело куда менее старым, чем снаружи. Повсюду терминалы, кофейные аппараты, турникеты и экраны, на которых когда-то можно было прочитать расписание поездов. Сейчас все эти машины прошлого лишь безжизненно пылились вдоль стен, но все же станция выглядела куда менее пустынной, чем дом, в котором Барс провел ночь. Похоже, здесь до сих пор иногда бывали люди. Света большие окна давали достаточно, но Барс на всякий случай включил фонарик. Несколько маленьких теней метнулись в полумраке, скрываясь от яркого луча. Рассматривать их не было никакого желания. Мутанты, но, скорее всего, неопасные.

– Нам туда? – поинтересовался Барс, подсвечивая фонариком ступени, ведущие вниз. – Там переход?

– Был, – Королев ответил не сразу. – Теперь здесь, можно сказать, жилые помещения. Смотри.

Барс спустился еще на несколько ступеней. Там, где когда-то был подземный коридор, соединявший платформу и само здание вокзала, теперь стояла стена. Точнее, некое бесформенное нагромождение железа и пластика – стиральные машины, куски автомобилей, какие-то коробки. Пару раз луч фонарика выхватывал из темноты что-то напоминавшее рекламные щиты. Похоже, местные жители были не слишком-то придирчивы в выборе строительного материала. Вход в убежище представлял из себя грубую металлическую дверь с глазком, снятую, вероятно, с какого-то помещения неподалеку и непонятном образом закрепленную в самом центре этой безумной свалки.

– Однако, – задумчиво произнес Барс, внимательно рассматривая вход в подземку. – Глазок есть, а звонка не предусмотрено.

Он подошел поближе и аккуратно постучал по двери. Она отозвалась гулким и протяжным звоном, но больше ничего не произошло. Через минуту Барс постучал снова – на этот раз сильнее – и снова никакого ответа.

– Может, они там померли все, а? – тоскливо спро-сил он.

И тут же отпрянул назад. В глазке на мгновение мелькнул свет. Потом за дверью раздались торопливые шаги. Когда слева от двери открылось что-то вроде крохотного оконца, откуда высунулся ствол автомата с примотанным изолентой фонариком, Барс уже почти не удивился.

– Стой на месте, – предупредил голос из-за двери.

– Ага. Шаг вперед – стреляешь, – вполголоса отозвался Барс, поднимая руки. – Вы бы хоть чего нового придумали, честное слово.

Глава 4 Станция «Выборг»

Долго ждать им не пришлось. По-видимому, часовой уже вызвал кого надо заранее, и теперь дело осталось за малым. Процедура прохода в убежище мало чем отличалась от тех, что были приняты в Питере, разве что паспортов никто не требовал. Оно и понятно – город небольшой, выживших мало, и все всех знают в лицо. А уж с нового человека и вовсе глаз сводить не будут. Похоже, подобных визитеров жители станции не видели уже давно.

– Оружие оставите здесь. Даже ножи, если есть. И по три патрона с брата за вход, – предупредил часовой, открывая дверь. – Или гуляйте.

Пока Королев без лишних возражений выщелкивал из запасного магазина требуемую плату, Барс успел кое-как рассмотреть тех, кто их встречал. Трое мужчин. Двое совсем молодые, родились, скорее всего, или уже после Катастрофы, или за пару лет до нее. Тощие и бледные, но оба с автоматами. «Семьдесят четвертыми» старого выпуска, с еще деревянным цевьем и прикладом. Худосочные парни поглядывали на чужаков со странной смесью неприязни и страха, причем второго было явно больше. Третий оказался намного старше. Лет шестьдесят или около того. Волос у него на голове осталось не так уж много, и почти все седые. Полный – вернее, был когда-то, но сейчас основательно исхудал, и прежние габариты мужчины выдавали только крупные кисти с широкими запястьями и висевшая мешком одежда: не раз штопанная серая рубашка с засученными рукавами и древние шерстяные брюки, каким-то чудом сохранившие что-то вроде стрелок. На круглом лице старшего красовались огромные прокуренные усы и очки в роговой оправе, и в целом оно бы производило впечатление добродушного, если бы не глаза. Серые, внимательные, с цепким и пронзительным взглядом. Умные. Оружия у мужчины никакого не было – по крайней мере, с виду, но остальные обращались к нему с неподдельной почтительностью – и явно не только из-за почтенного возраста и седой головы.

– Алексей Иванович? – догадался Барс.

– Верно, – старший осторожно кивнул. – Откуда знаешь?

– От Бобра, – Барс пожал плечами. – Сказал, что на станции Алексей Иванович за главного. Вряд ли вас тут таких много…

– Таких – это каких?

– Ну… – замялся Барс, – немолодых. У вас тут жизнь явно не сахар.

– Так бы сразу и сказал – стариков, – ухмыльнулся Алексей Иванович. – Верно ты все говоришь. Не с чего тут особо до пенсии доживать. Лекарств нет, еды нет, воды нормальной – тоже нет. В общем, сам все увидишь, нам скрывать особо нечего. Пойдем в кабинет, не будем народ пугать.

Следовать за Алексеем Ивановичем оказалось непросто. Кромешную темноту кое-как разгоняли только самодельные керосиновые лампы, расставленные на чем-то вроде тумбочек по всему переходу, но толку от них было немного. Барс с Королевым то и дело спотыкались то ли о провода, то ли о какие-то шланги, постоянно попадавшиеся под ноги. Сам Алексей Иванович привычно лавировал между палатками и уродливыми дощатыми перегородками, заменявшими жителям станции комнаты. Местных почти не было видно – пару раз Барс ловил на себе заинтересованный взгляд из темноты, но никто не спешил подойти и поприветствовать незваных гостей. Часовые с автоматами не отставали ни на шаг, но больше никакого оружия Барс не заметил. Впрочем, это мало что значило. Он пока что с трудом мог представить себе даже истинные размеры этого темного подземного убежища. Может быть, тут живет всего двадцать-тридцать человек, а может быть – все сто.

– Пришли, – сообщил Алексей Иванович, распахивая перед ними низенькую железную дверцу. – Аккуратнее голову.

Кабинет – громко сказано. Чтобы протиснуться в крохотное помещение, Барсу с Королевым пришлось согнуться в три погибели. Похоже, когда-то здесь была подсобка или аппаратная – места хватало только на письменный стол, массивный сейф и продавленный топчан, накрытый выцветшим шерстяным одеялом. Все богатство Алексея Ивановича состояло из пары курток, развешанных на гвоздях справа от входа, и старой двустволки в углу. И все же это было самое настоящее отдельное помещение – с самыми настоящими стенами, а не тонкой фанерой или брезентом. По-видимому, здесь даже такое считалось почти что роскошью. Спартанское убранство освещала неизменная керосинка. Простенькая, помутневшая, но все же заводская, еще советских времен, а не кое-как слепленная из пары консервных банок.

– Много их тут у вас, – заметил Барс, указывая на лампу. – А с электричеством совсем беда?

– Есть такое дело, – Алексей Иванович покачал головой. – Привыкли уже. Генератор редко включаем, только когда зимой совсем плохо. А бензина хватает пока – тут же две заправки неподалеку… были. А заправлять уже давно нечего.

– Много людей осталось? – Барс опустился на один из свободных стульев. – В смысле – вообще. В Выборге.

– Обожди, – Алексей Иванович нахмурился и снял очки. – В Выборге, говоришь? А сами вы откуда будете?

– Из Питера, – ответил Барс.

– Из Питера, из Питера… – Алексей Иванович постучал пальцами по столешнице, тщетно пытаясь скрыть охватившее его волнение. – У нас уже лет семь никто оттуда не появлялся. Радиосвязи тоже нет, видимо, из-за помех… Ну, и как же там?

– За последние семь лет ничего не изменилось, – Барс пожал плечами. – Все то же метро, все те же грибы, мутанты и убойный фон на поверхности.

– Вот как, – тяжело вздохнул Алексей Иванович, будто бы разом постарев на десяток лет.

Похоже, он все еще на что-то надеялся. На какое-то невероятное чудо. На то, что однажды в двери убежища на станции «Выборг» постучат те, у кого будет в достатке и еды, и одежды, и лекарств, и ответов на вопросы. На то, что двадцатилетняя изоляция, изредка прерываемая лишь случайными гостями вроде самого Барса, наконец, завершится. На то, что мир станет если не прежним, то хотя бы отчасти похожим на все то, что было раньше.

Дурацкая надежда. Хотя, если вдуматься, только благодаря этой надежде они здесь и выжили. Барс представить себе не мог, как эти люди могли существовать вот так – без витаминов, без запаса консервов, без связи, без источников энергии. Без всего, что было дома, в Питере.

– И все же там куда лучше, чем здесь, – Алексей Иванович будто прочитал мысли Барса. – Если верить тем, кто приходил до вас. А ведь вы могли найти здесь и мертвые радиоактивные руины. Чего ради пускаться в неизвестность?

– А чего ради оставаться? – усмехнулся Барс. – Мы не задержимся в Выборге. Дальше, за границей, могут быть пригодные для жизни места и на поверхности.

– Слушай, Барс, – в голосе Алексея Ивановича послышалось плохо скрываемое раздражение. – Вот только не надо мне этих песен про чистое небо и свежий воздух. Что вы такого сделали в Питере? Почему вам пришлось уйти?

Барс недовольно поморщился. Умный, зараза. Впрочем, даже кто-нибудь менее сообразительный без труда догадался бы, что по своей воле через кишащие мутантами мертвые земли двинется только сумасшедший. Или тот, кому не оставили иного выбора.

– Скажем, нам там больше не рады, – хмуро ответил Барс. – Это если без подробностей.

– Можно и без подробностей, – неожиданно легко согласился Алексей Иванович. – Всякое бывает – и в Питере, и в Выборге, и где хочешь. Время сейчас такое. Не получается хорошим быть. А если получается – то недолго.

– Ладно уж, – Барс откинулся на спинку стула и сложил руки на груди. – Мне хорошим быть не надо. Мне бы поменяться и дальше двинуть. Так что давай к делу.

– К делу так к делу, – Алексей Иванович ехидно ухмыльнулся. – Меняться. А что на что? Что вам надо, что предложите?

– Коньяк предложим, – Королев вытащил из нагрудного кармана плоскую флягу. – Это так, чисто для дегустации. А нужны нам патроны, еда и вода. И батарейки.

– Коньяк, – лицо Алексея Ивановича на мгновение приобрело мечтательное выражение, но он тут же взял себя в руки и проигнорировал протянутую ему флягу. – Предмет роскоши, так сказать. Не по карману нам такая прелесть. Да и не в этом дело. Не знаю, как у вас, в Питере, а у нас тут каждая гнилая морковка, которая к тому же еще и фонит – на вес золота. А патроны и того дороже. Так что, увы…

Алексей Иванович показательно всплеснул руками, словно желая закончить разговор, но конец его фразы не поставил точку. Напротив – прозвучал так, будто бы дальше начальник станции собирался сказать что-то еще, но почему-то не сказал.

– Продолжай, – произнес Барс вполголоса.

– Молодец. Соображаешь, – довольно закивал Алексей Иванович. – Дело у меня к тебе есть. Можно сказать, на миллион. Ты ведь боец – по глазам вижу. И много вас таких?

– Достаточно, – уклончиво ответил Барс.

– Хорошо, если так. В общем, есть тут у нас, в Выборге, Замок. Видел?

– Слышал, – Барс прищурился. – Краем уха.

– А в Замке люди. Не очень хорошие, – продолжил Алексей Иванович. – А если точнее, то совсем плохие. Фенрир, Варг и еще несколько десятков уродов в серых куртках из волчьего меха.

Начальник станции сделал небольшую паузу, словно ожидая реакции Барса, но тот благоразумно предпочел отмолчаться. Чутье подсказывало, что сейчас не стоило рассказывать о том, что не самое приятное знакомство с Варгом уже состоялось чуть менее пары часов назад.

– И почти все, что только есть ценного в этих местах, рано или поздно оседает именно у них, – Алексей Иванович сжал зубы, словно пытаясь сдержать рвущийся наружу гнев. – Оружие, ресурсы… женщины. У нас слишком мало сил, чтобы противостоять Волкам.

– Это печально, – кивнул Барс. – А в чем же заключается то самое дело на миллион?

– Если разобраться, все не так плохо, как кажется на первый взгляд, – Алексей Иванович чуть понизил голос. – У них достаточно оружия и людей, но в Замке никто никому не доверяет. Один точечный удар в нужное время обезглавит эту гадину. Если избавиться от Фенрира, Варга и еще пары человек, остальные пойдут за новым вожаком. Нужно только дать им этого вожака. Сам я, понятное дело, на такое не гожусь – годы не те, а вот кто-нибудь посильнее и помоложе…

– Ты предлагаешь мне устроить бунт на корабле? – прямо спросил Барс. – Убить главарей Замка и возглавить местный народ?

– Знаю, это звучит глупо, – глаза Алексея Ивановича загорелись лихорадочным блеском. – Я ведь тебя в первый раз вижу. Но ты со своими ребятами прошел досюда от самого Питера, а это чего-то, да стоит. Поверь мне, сынок, я неплохо разбираюсь в людях. Ты мужик хороший, не только догадливый, но и прямой – сразу видно. Вот и я с тобой прямо говорю. Тошно так жить, понимаешь? Надоело. Перед всякой сволочью в волчьей шкуре на коленках ползать – надоело. Нам тут терять нечего. Не скинем Волков – сами через год-два загнемся в этом вонючем подвале.

– А если скинете? – полюбопытствовал Барс. – Что тогда? Мутанты издохнут, овощи перестанут фонить, а витамины и лекарства начнут расти на грядках?

– Тогда мы сможем жить! – рявкнул Алексей Иванович, грохнув кулаком по столу. – Да, плохо, голодно и холодно, но хотя бы по-человечески. Запасов Замка хватит надолго – при экономном использовании. Возможно, даже получится отправить группы на поиски других выживших или законсервированных схронов. Не парочку смертников без нормального снаряжения, а целые отряды. А сейчас мы умираем! Не только здесь. Ты бы знал, что творится в Замке, – Алексей Иванович уткнулся лицом в ладони. – Вот я тебе расскажу – не поверишь. Это уже не люди, Барс. Они даже хуже зверей.

Подобное выступление в исполнении умудренного опытом начальника станции «Выборг» выглядело, по меньшей мере, странно. Он почти слово в слово повторял то, что рассказывал пацан, сбежавший от Варга и Фенрира, и все же Барс чувствовал во всем этом какую-то фальшь. Алексей Иванович не то, чтобы врал – просто что-то недоговаривал. А скорее даже говорил слишком много и эмоционально для хитрого и осторожного старика, которым он, вне всякого сомнения, являлся.

– И чего же ты от меня ждешь? – поморщился Барс. – Что я вот так подниму знамя и поведу горстку необученных и почти безоружных людей умирать за правое дело? Что мы с тобой заменим Фенрира с Варгом и будем править Замком долго и счастливо?

– Ничего я от тебя не жду, – устало выдохнул Алексей Иванович. – Злой ты. И язык у тебя злой.

– Еще какой, – охотно кивнул Барс. – А ваших добрых вы куда подевали? Что-то я пока ни одного не встретил.

– Были, да все вышли, – огрызнулся Алексей Иванович. – А мы, видать, в борцы за светлое будущее не годимся.

– И, что характерно, даже не претендуем, – снова согласился Барс. – Не в Фенрире и не в Волках дело. Вы все тут Волки, просто шкуры не всем достались. Убей одного – на его место тут же сядет другой. И мы не лучше. Просто пока не такие голодные. В Питере, как ты правильно заметил, жизнь более сытая. Если термин «более сытая» вообще применим в данной ситуации. Так что светлое будущее Выборгу не грозит. А мы попытаемся забраться дальше на север. Вряд ли в Финке нас ждет Земля Обетованная, но попробовать стоит.

– Понимаю, – произнес Алексей Иванович после недолгой паузы. – Был бы я лет на десять помоложе, пожалуй, напросился бы с вами. Значит, так: патронами и едой я поделюсь. Много не дам, много у меня просто нет, но хоть что-то. А ты мне вот что пообещай: про поход свой никому из моих пацанов не говори. Иначе все захотят уйти за тобой. И ничего хорошего из этого не получится: они почти всю жизнь прожили здесь, под землей, и путешественники из них никакие. Да и бойцы так себе – иначе бы уже давно ходили в серых шкурах. Тебе от них толку мало, а вот мне без ребят никак, сам понимаешь. По рукам?

– Идет, – Барс крепко ухватился за протянутую для рукопожатия ладонь.

– Может быть, сейчас самое время… того? – подал голос Королев, снова извлекая на свет заветную фляжку. – Так сказать, за взаимопонимание?

– Сейчас – можно, – улыбнулся Алексей Иванович и громко позвал: – Сашенька!

Дверь в кабинет приоткрылась, и в образовавшуюся щель тут же просунулась чья-то лопоухая голова.

– Слушаю! – бодро отрапортовал юный, почти мальчишеский голос.

– Сашенька, скажи кому надо, что у нас гости, – ласково попросил Алексей Иванович. – Пусть поесть принесут. И не жадничайте.

– Сделаем! – отозвался Сашенька и тут же умчался выполнять распоряжение.

– Племянник мой, – мягко пояснил Алексей Иванович. – Вот сейчас напьюсь, и буду тебя, Барс, уговаривать, чтобы ты хоть его с собой взял. А ты меня не слушай. Не дойти ему до Финки. Здесь целее будет.

– Не возьму, – пообещал Барс.

Закуска появилась на столе буквально через десять минут. Немного овощей, десяток ломтиков вяленой свинины и что-то, отдаленно напоминающее сухари. На некоторых станциях в Питере такой обед назвали бы нищенским, но для Выборга это наверняка было самым настоящим пиршеством, и Барс с Королевым с неподдельным энтузиазмом принялись воздавать должное гостеприимству хозяев, за обе щеки уплетая угощение, не забывая прятать лакомые кусочки по карманам всякий раз, как Алексей Иванович отворачивался. Это случалось нередко – начальник станции быстро захмелел и пустился в бесконечные рассуждения о судьбах человечества. Королев, истосковавшийся по общению, с искренней радостью включился в дискуссию, грозящую перейти в многочасовую словесную баталию. Первый раз за много дней можно было хотя бы ненадолго расслабиться и просто отдохнуть, набив желудок немудреной выборгской снедью.

И все же Барса не покидало тягостное ощущение, навалившееся незадолго до того, как они постучали в двери убежища на станции. Что-то было не так. Не в самом Алексее Ивановиче, не в этом месте и даже не в его обитателях. Опасность – серая, далекая и расплывчатая, подстерегала где-то еще. И подстерегала не Расула, оставшегося там, снаружи, с остальными, а их самих. Пространные речи хозяина застолья и Королева с каждой минутой казались все более нелепыми, хотя от коньяка Барс и не думал отказываться. Убаюкивающее спокойствие сменила неясная тревога. Тревога разрасталась и ширилась, словно кто-то неведомый кричал что-то важное из глубин подсознания, но никак не мог докричаться.

– Думаю, нам пора, – решительно произнес Барс, перебивая Королева на середине фразы. – Погуляли – и будет. Думаю, мы можем заглянуть за снаряжением и завтра.

– Да ладно вам, мужики, – язык у Алексея Ивановича уже слегка заплетался. – Посидим еще маленько. А потом сбегаете за своими – тут места всем хватит. Мои ребята проводят…

Тяжелые шаги в коридоре. Не так, как ходили местные – неслышно, аккуратно, привычно переступая через валявшиеся на полу провода и шланги, и не так, как пару часов назад шли Барс с Королевым. Те, кто сейчас стоял за дверью кабинета Алексея Ивановича, абсолютно не задумывались о целости того, по чему громыхали их тяжелые сапоги.

– Скажи кому надо, у нас гости… – произнес Барс, медленно поднимаясь со стула. – Так, значит?

Дверь распахнулась быстрее, чем он успел хотя бы напоследок от души врезать Алексею Ивановичу по вмиг протрезвевшей роже. Зато получилось заехать кому-то из здоровенных бугаев в серых шкурах ногой в поддых, отчего тот хрюкнул и сложился пополам, но все же силы были неравны. Уже через полминуты Барса с Королевым скрутили и вытащили в коридор. Били недолго – больше для острастки, прикладами, в основном по бокам, но пару раз досталось и по голове.

– Говорил же я тебе, мужик, предупреждал, – с обманчивой мягкостью произнес из полумрака знакомый голос. – Видишь, как оно получилось. Обидно, да?

Барс с трудом поднял голову и попытался сфокусировать взгляд на гигантской фигуре Варга, едва освещаемой керосинкой. Получилось не очень. Тот с явным удовольствием наблюдал за расправой, но сам присоединяться к избиению не спешил, а лишь с ухмылкой рассматривал пленников, словно ожидая, что они ему скажут.

– Пошел ты, – ответил Барс и, выплюнув изо рта сгусток крови, уточнил: – На хер.

На этот раз били долго.

* * *

С тех пор, как отряд разделился, прошло уже часа два, не меньше. Похоже, командиру с Королевым удалось разговорить обитателей станции – иначе бы они уже давно вернулись к стоянке. От скуки Лёшка принялся считать автобусы, усевшись на подоконник, но после одиннадцатого сбился, так и не решив, можно ли считать за целый автобус «Икарус», который явно был древним еще задолго до Катастрофы, а сейчас и вовсе превратился в ржавое и искореженное нечто, потеряв все колеса и половину внешних деталей. В животе уже давно урчало, но Лёшка не мог отважиться попросить у Эдика хотя бы кусок сухаря. Никто даже не заговаривал об обеде – по-видимому, в этой компании такой термин в принципе отсутствовал. Есть завтрак, есть ужин, а обеда – нет. Лёшка в очередной раз пожалел о брошенном в караулке рюкзаке с припасами. Свинина, немного овощей – этого бы вполне хватило на весь отряд. На день или даже два, если экономить.

Костя с Эдиком, громко посапывая, дремали на покрытых десятилетней пылью одноместных кроватях, пытаясь компенсировать отсутствие еды сном, но Расул не сводил глаз с вокзальной площади.

– Не волнуйся, – попытался приободрить его Лёшка. – Сейчас еще светло. Зверюги нескоро повылезают, днем их можно не бояться.

Расул обернулся и проложил палец к губам. Взгляд его все еще был недовольным и сердитым, но уже не так, как утром. Похоже, этот хмурый и немногословный парень если не привык к присутствию Лёшки с девочкой, то хотя бы смирился. Даже обещал показать, как правильно обращаться с автоматом…

– Я боюсь не зверей, – тихо произнес Расул и снова уставился в окно.

Лёшка понимающе кивнул. Варг никогда не простит им того, что случилось утром, и использует любую возможность, чтобы отомстить. При свете дня отряд Волков может перемещаться по городу почти беспрепятственно, так что вполне стоило ожидать их появления на площади или на автостоянке в любой момент. И в этом случае лучше заметить их как можно раньше. Лёшка слез с подоконника и принялся рассматривать автостоянку, особенно обращая внимание на те места, которые Расул со своего места увидеть не мог. Девочка подошла и, ткнувшись лбом Лёшке в плечо, что-то жалобно пробормотала.

– Я тоже кушать хочу, – прошептал он в ответ. – Потерпи, маленькая. Попозже. Может быть… Иди лучше поспи.

– Тихо все, – Расул вдруг присел и жестом приказал Лёшке сделать то же самое. – Держи девку, пусть не шумит.

– Она все понимает, – обиженно прошипел тот, но все же успокаивающе прикоснулся к пальцам девочки. – Что там такое?

– Пока не знаю, – хмуро ответил Расул. – Далеко идут, с другой стороны площади. Не видно.

Лёшка на четвереньках пополз к соседнему окну, придерживая автомат, так и норовящий громыхнуть по полу. Через площадь этого бы никто не услышал, но еще раз видеть полный недовольства взгляд Расула ему совершенно не хотелось.

– Сиди, куда ты? – шикнул тот, но Лёшка полз дальше.

– Дай посмотреть, – попросил он, легонько подталкивая Расула плечом. – Я аккуратно.

– Ай, чтоб тебя… Смотри!

Конечно, лиц с такого расстояния не разглядеть. Но силуэты вооруженных людей в волчьих шкурах сложно спутать с кем-то другим. Особенно если знать, что в этих местах отряд такой численности может выйти только из одного места – из Замка.

– Варг, – прошептал Лёшка, прячась за подоконник. – У него у одного шкура почти белая. Третьим идет, видишь?

– Ага, вижу. К станции идут, суки. По сторонам почти не смотрят, торопятся.

– Что такое? – сонный голос Эдика раздался откуда-то сзади. – Наши возвращаются?

– Тише ты, – недовольно поморщился Расул. – Наши, похоже, встряли.

Эдик с неожиданной ловкостью соскользнул с кровати и уже в следующее мгновенье припал к подоконнику, бесцеремонно отодвинув Лёшку. Какое-то время они просто молча разглядывали колонну, шагавшую наискосок через площадь прямо к зданию станции. И только когда Волки один за другим скрылись за его дверями, Расул снова подал голос.

– Мать… перемать, – выругался он, виновато скользнув взглядом по девочке. – В Замке есть рации?

– Вроде… есть, да, – закивал Лёшка, вспомнив черную коробочку с антенной, неизменно болтавшуюся на плече у Варга. Он нечасто включал ее – берег батарейки, но все же она работала.

– А на станции – могут быть? – поинтересовался Эдик. – Они поддерживают связь с вашими?

– Не знаю, – Лёшка потупился. – Наверное, что-то и есть. От нас к ним иногда ходят люди. Но редко.

– Черт! – Расул в бессильной ярости ударил кулаком по стене. – Собираемся. Попробуем перехватить их…

– Не надо, – Эдик замотал головой. – Нас убьют! Их там человек пятнадцать, и все вооружены, а у нас нет патронов и три… – Вассерман бросил взгляд на Лёшку, – ладно, четыре ствола. Что мы можем сделать?

– А что ты предлагаешь, умник? – огрызнулся Расул. – Бросить наших и идти дальше?

– Зачем же сразу бросить?.. – Эдик жалобно потупился. – Может быть, эти просто мимо идут… По своим делам?

– Ты сам-то в это веришь?

Расул какое-то время смотрел на Эдика исподлобья, но потом сдался и тяжело опустился на пол.

– Ладно, – махнул он рукой. – Пока посмотрим. В конце концов, если нас тут грохнут, Барсу это не сильно поможет. Наблюдайте за входом.

– Ага, – облегченно выдохнул Эдик. – Дядьку разбудить? Вот, блин, человек – все проспал.

– Не надо, толку-то? – натянуто улыбнулся Расул, обернувшись в сторону мирно похрапывающего Кости. – Пусть отдыхает. Очень может быть, что ночью нам придется повоевать.

– Не хотелось бы, – Лёшка тоскливо прижался лбом к холодному и пыльному оконному стеклу. – Но если надо…

Глава 5 Замок

Свет больно резанул глаза. Барс на мгновение зажмурился и чуть наклонил голову, но потом снова поднял. Тому, кто направил мощную лампу прямо ему в лицо, явно хотелось, чтобы он стоял, опустив глаза в пол. Обойдутся. Лучше уж щуриться.

– Тимофеев Вадим Сергеевич, – официальным тоном произнес из полумрака кабинета знакомый голос. – Вы знаете, почему вы здесь?

– Вот только давайте без этой тягомотины, уважаемые, – поморщился Барс. – Все всё понимают.

Это действительно раздражало. Барс должен был испытывать куда более богатую палитру эмоций – страх перед предстоящим, досаду за то, что уже случилось, волнение за тех, кто остался там, за дверями небольшого кабинета… Нет, все это тоже имелось, но где-то совсем глубоко внутри. На поверхности осталось лишь раздражение, которые было все сложнее и сложнее скрывать.

– Все понимают, – задумчиво повторил голос, и тут же продолжил, но уже совсем по-другому: мягко, по-отечески, с плохо скрываемым сожалением: – Барс… Вадик, ну зачем ты так с нами поступил? Почему?

На этот вопрос Барс мог бы ответить без труда. Даже сейчас те, кто направил на него лампу, стремились укрыться в тени. Как будто бы он не знал, кто собрался здесь – всех и каждого. Слишком хорошо знал. Даже то, какую конкретно роль сыграет каждый из них, когда придет время. Барс усмехнулся. Какая, в сущности, глупость – раскопать все чужие тайны, но упустить то, что было под самым носом.

– Действительно, почему? – Барс вонзил взгляд в полумрак. – А вас самих не смущает перспектива превращения в овощ? Вы ведь куда лучше меня знаете, что они делают с людьми…

– Молчать! – рявкнул уже другой голос, откуда-то справа. Невысокая плотная фигура ухватилась за подлокотники кресла и поднялась было на ноги, но тут же опустилась обратно. – Не тебе нас судить! Ты хоть знаешь, что тебя ждет за измену?

– Догадываюсь, – отозвался Барс. – Примерно то же самое, что я собирался сделать с вами – раз уж вы заговорили об измене. Поэтому приступайте к делу, уважаемые, и не сотрясайте воздух зря.

Он проиграл. Проиграл окончательно и бесповоротно, и поделать с этим было уже нечего. План, который еще вчера казался чуть ли не идеальным, рухнул в одночасье. Они знали все. Что еще хуже, они знали всех остальных и, разумеется, уже успели обставить все так, как им было выгодно. Заговор, ограбление арсенала, подготовка к вооруженному захвату власти на станции – за такое расстреливали сразу после суда. И что-то подсказывало Барсу, что суд будет недолгим. Если вообще будет – времени оставалось мало, и его едва ли стоило тратить на нравоучительные беседы. И все же те, кто до сих пор прятал свое лицо в тени, зачем-то тянули с расправой.

– Не стоит заставлять мортусов ждать, – проворчал Барс. – Думаю, у них хватает работы. А в ближайшее время будет еще больше. Вы хоть понимаете, во что ввязались? Люди все равно узнают.

– Люди всегда любили мучеников.

Голос, раздавшийся из самого темного угла кабинета, Барс слышал впервые. Высокий и холодный, как лед, без малейшего намека на эмоции. Незнакомец говорил тихо, но все остальные тут же замолкли, прекратив перешептываться.

– У вас безупречная репутация, Барс, – продолжил голос. – Была безупречная. Настолько, насколько вообще может быть у человека вашей… профессии. Мы не допустим этой ошибки. Никаких показательных казней, никаких массовых расстрелов. Вы можете быть свободны, Вадим. Пока что – свободны. И все же я по-дружески посоветую вам не пытаться покинуть станцию. Надеюсь, мы друг друга поняли.

Никто из остальных не стал возражать, но и подтверждения приказа незнакомца Барс так и не дождался. По-видимому, у того было достаточно власти, чтобы не нуждаться даже в разрешении от местных начальников. За спиной Барса чуть слышно топнули тяжелые сапоги – бойцы, стоящие у двери, расступились, освобождая дорогу.

Снаружи его уже ждали. Нет, не охрана – это было совершенно ни к чему. Скорее уж охранять следовало бы самого Барса. Во всяком случае, никакой доброжелательности в глазах тех, кто столпился у двери кабинета, не наблюдалось. Барс легонько оттолкнул плечом какого-то здоровенного мужика, демонстративно вставшего прямо у него на пути. Тот что-то неразборчиво проворчал себе под нос, но благоразумно решил не связываться.

Какое-то время несколько человек еще шагали за Барсом следом, но потом отстали. Теперь можно было вздохнуть свободно. Кто бы ни был тот незнакомец с высоким голосом, он решил оставить Барсу жизнь. По крайней мере – пока. А это уже немало…

* * *

Первые капли дождя, коснувшиеся лица, выдернули Барса из забытья обратно в избитое и одеревеневшее тело. Где-то с минуту ему еще удавалось притворяться, но потом легкий пинок под ребра ненавязчиво намекнул, что отлежаться на холодном асфальте не получится.

– Вставай, никто тебя тащить не собирается, – гоготнул чей-то голос сверху. – Сам пойдешь.

Кое-как поднимаясь на ноги, Барс успел внимательно рассмотреть Волков. Полтора десятка человек. Все, как на подбор, здоровые мужики. У парочки под глазами красовались синяки – похоже, Королев тоже успел кого-то зацепить. Для человека умственного труда реакция у инженера все-таки замечательная. Будь с ними Расул – как знать, может, и удалось бы отбиться. В крохотной подсобке сразу толпой не навалиться, а Волки почему-то хотели взять Барса живым. Зачем?

– Куда пойду? – спросил он, с трудом шевеля разбитыми губами.

– Какой любопытный, – ухмыльнулся Варг. – Домой пойдем. Посмотришь напоследок, как мы живем.

Напоследок. Значит, оставлять их в живых не собираются. Это как раз удивляло мало – командир Волков совершенно не был похож на человека, способного спустить то, как лихо Барс осадил его с утра. Скорее всего, он задумал куда более изощренный способ казни обидчика. Такой, что гуманный выстрел в затылок, возможно, скоро окажется пределом мечтаний. Барс с трудом подавил в себе желание броситься на ближайшего к нему Волка, попробовать отобрать у него оружие и тем самым избавить себя и Королева от мучений.

Нет уж. Пока они живы, все еще может измениться. Где-то там, за автовокзалом, остался Расул…

– Шевелись!

Приклад автомата больно врезался в поясницу, едва не опрокинув Барса обратно на землю. Он сделал еще пару шагов на негнущихся ногах и буквально повис на плечах у двух Волков, которые ловко подхватили его и поволокли, сопровождая движение немалой долей ругательств. Шея поворачивалась с трудом, но все же Барс краем глаза смог увидеть, что следующая пара бойцов точно так же тащит Королева. Голова инженера безвольно свешивалась на грудь, но ноги он все же кое-как переставлял. Значит, живой. Пока. Барс решил последовать его примеру и расслабился, частично переложив вес тела на плечи Волков – ровно настолько, чтобы не получить еще один удар по спине. Изображая полубессознательное состояние, запомнить дорогу было непросто, но Барс и так знал, куда их ведут. Путь до Замка занял не более получаса – даже отягощенные пленниками, Волки шагали быстро. Когда первые бойцы ступили на мост, соединявший Замок с набережной, Барс не удержался и все-таки поднял голову, чтобы рассмотреть обитель Варга и его бойцов снаружи.

Замок. Просто так, одним словом, с большой буквы, без лишних эпитетов типа «Выборгский». И так понятно, что Замок здесь только один. Средневековая твердыня, для которой двадцать лет, прошедшие со времен Катастрофы, были лишь мгновением. Ядерный смерч едва коснулся ее стен, разбившись о невидимый щит где-то высоко в атмосфере. Страшное началось уже потом. Паника, радиоактивное облако, мутанты – но от них страдали только существа из плоти и крови. За сотни лет эти древние камни видели кое-что и похуже, и им, как и всегда, не было никакого дела до людей. Молчаливая громадина дозорной башни с немой усмешкой возвышалась над мертвым городом – она стояла здесь уже целую вечность и простоит столько же. Барс невольно поморщился, почувствовав ее тревожную и недобрую силу. Конечно, в Питере встречалось немало зданий и повыше, но вот таких – не было. Тяжелое, серое, грубое, словно выросшее из земли на острове, а не построенное рукой человека. От Замка буквально веяло чем-то потусторонним – древним, могучим и опасным. Будто бы не только он, Барс, разглядывал эти заросшие уродливой пожухлой травой и мхом стены, но и сам Замок в ответ присматривался к человеку, впервые ступившему в его владения.

– Двигай копытами, чего вылупился? – снова напомнил о себе Волк, шагавший сзади, сдабривая ругательства тычком под ребра. – Успеешь насмотреться.

А вот в этом Барс небезосновательно сомневался. Даже если их не прикончат сразу же, а устроят долгую и мучительную казнь на потеху местным жителям, никто не станет переводить зря драгоценное продовольствие. Сегодня вечером, может быть – завтра или послезавтра. Замок со всех сторон окружен водой, единственный вход – через мост и ворота, охраняемые день и ночь. Прежде, чем их с Королевым потащили дальше, вверх по мощеной дороге, Барс успел заметить справа от входа дверь в небольшое помещение, по-видимому, заменявшее караулку. Лёшка рассказывал, что там всегда находился один часовой, иногда больше. Еще несколько – на стенах и башне. Конечно, Расул может попытаться взять Замок штурмом, но все же Барс надеялся, что у молодого бойца хватит здравого смысла отказаться от подобной самоубийственной миссии. Лёшка кое-как знает город и поможет выбраться. Бойцы из Эдика с Костей никакие, но, может быть, им удастся двинуться дальше на север и найти пригодные для жизни места. А вот самому Барсу и некстати подвернувшемуся Варгу под руку Королеву стоит рассчитывать только на себя.

– Удивительно, – раздался тихий голос за спиной. – Возвращение в Средние века. Если бы мне показали такое на картинке, никогда бы не поверил, что сейчас две тысячи тридцать третий.

Королев уже полностью пришел в себя и мог идти самостоятельно. Волки даже отпустили его – после таких побоев он едва ли представлял какую-то угрозу для десятка вооруженных и молодых бойцов. Несмотря на синяки и ссадины, выражение лица инженера выглядело настолько заинтересованным, что казалось почти счастливым.

– Не думал, что когда-нибудь такое увижу, – удивленно бормотал он.

Да уж, посмотреть здесь было на что. По сравнению с безжизненным и пустым городом Замок выглядел более чем многолюдно. Десятки людей сновали туда-сюда, толпясь вокруг торговых палаток или чего-то в этом роде. Все, как на побор, грязные, одетые в какие-то бесформенные серые лохмотья, большинство босиком. Среди этого импровизированного базара иногда попадались хорошо узнаваемые фигуры в волчьих шкурах, с удовольствием отвешивавшие направо и налево сочные оплеухи. Если бы не автоматы бойцов Замка и не мелькнувшие пару раз в толпе замызганные джинсы, можно было бы и вправду подумать, что Замок каким-то немыслимым образом провалился на пятьсот-семьсот лет назад в прошлое. Конечно, и простолюдины, и знать существовали везде и всегда, но такое… В Питере обитатели станций делились друг с другом едой, патронами и одеждой – обычно не бесплатно и не поровну, но все-таки. Жители Замка, похоже, уже давно не задумывались о подобных вещах. Сильному не было нужды предлагать что-либо взамен – он мог просто забирать то, что ему хотелось, и некому было противопоставить хоть что-то Волкам. Три-четыре десятка крепких вооруженных бойцов без особого труда запугали местную больную и полуголодную братию, которая, судя по всему, медленно умирала от фона и паршивой еды. Впрочем, скорее это общество удерживалось вовсе не силой оружия. Здесь, за крепкими стенами, можно было хотя бы укрыться от мутантов и получить те немногие блага умершей цивилизации, которые еще удавалось найти или произвести. Снаружи же хозяйничала смерть.

Жители Замка изредка бросали на Барса с Королевым равнодушные взгляды, но большинство из них и вовсе не обращало внимания на пленников. Едва ли кого-то здесь мог удивить или заинтересовать вид двух избитых мужчин, которых Варг куда-то тащил.

– Покажем тебя старику, – проговорил вполголоса командир Волков. – Пусть соображает, что с вами делать. Я бы по доброте душевной вас бы прямо у Иваныча в расход пустил, но ты в серьезное дело влез, мужик.

– Уважаемому человеку в лицо пушкой тыкать, – усмехнулся Барс. – Куда уж серьезнее.

– Это-то ладно. Я сегодня добрый, простил бы, – отозвался Варг. – Посмертно. А за игрушку спасибо. У нас тут таких больше нет. Останется мне на добрую память от друга из города-героя Санкт-Петербурга.

Варг выщелкнул из трофейного «кольта» магазин, повертел в руках, еще раз оценив могучий калибр, вставил обратно и убрал пистолет куда-то под шкуру.

– Много болтаешь, – Барс поморщился, с грустью наблюдая, как любимое оружие исчезает в чужом кармане. – Давай уже к делу, а то я ужин потребую.

– Ну, ты даешь, мужик, – Варг одобрительно покачал головой. – Неужели и правда не боишься?

Барс с усилием растянул губы в улыбке и с удовлетворением отметил, что ему все же удалось смутить зубоскала. Ни оружия, ни людей, собственные руки – и те едва слушаются. Но страх… нет, страха уже не осталось. Наверное, Барс израсходовал весь свой запас еще на подходе к Лисьему Носу, когда они прорывались к яхт-клубу сквозь стаю мутировавших собак. Именно тогда на место животному ужасу вдруг пришло какое-то странное оцепенение, когда измученное сознание отключается, а тело работает само по себе. Стреляет, перезаряжает, снова стреляет. А когда заканчиваются патроны, берется за томагавк и рубит, рубит, рубит… Ни страха, ни ярости – ничего. Пусто. Так же было и сейчас. Смерть слишком долго ходила рядом и уже успела стать чем-то привычным. Чем-то, чего Барс уже физически не мог бояться.

Дорога еще раз повернула направо. Странно, но здесь палаток почему-то не ставили. Вообще. Да и людей почему-то попадалось намного меньше, словно отряд Волков, конвоировавший пленников, вступал в какое-то особое место. Барс не сразу понял, что именно изменилось, но потом сообразил: тишина. Визгливые крики торговавшихся оборванцев не стихли постепенно, а просто разом пропали где-то за спиной, будто бы Барс пересек незримую границу, охранявшую сердце Замка. Даже грубые и громогласные Волки притихли, переговариваясь шепотом, а потом и вовсе умолкли. Единственным звуком, сопровождавшим их появление на небольшой площади, которой оканчивалась дорога, был едва слышный стук сапог по камням. Полтора десятка крепких мужчин ступали осторожно и даже как будто жались друг к другу, и Барс не сразу разглядел за их широкими спинами статую.

Или, скорее, Идола. Огромная фигура чудовища возвышалась над камнями на добрые метров пять, но из-за своей бесформенной уродливости казалась чуть ли не вдвое больше. Неизвестный скульптор не слишком-то заботился о том, чтобы придать своему детищу вид волка, но из-за этого эффект, производимый статуей, только увеличивался. В качестве материала использовали все подряд – дерево, камни, детали автомобилей, железо, даже стекло. Полураскрытую пасть наполняли зубы, сделанные из обрезков арматуры, а глаза волку заменяли два красных плафона от ламп – вроде тех, что обеспечивали в питерском метро аварийное освещение, только побольше. Пожалуй, в любом другом месте эта жутковатая куча мусора выглядела бы даже забавно, но здесь, за стенами Замка, гигантский Зверь будто обретал силу, над которой смяться уже не получалось. Местные жители и вовсе боялись приблизиться к рукотворному чудовищу, обходя площадь по самому краю и предпочитая смотреть куда угодно, лишь бы не на Зверя. Но путь Варга и пленников лежал именно туда.

– С возвращением, сын Волка!

Сначала Барсу показалось, что хриплый каркающий голос принадлежал самой статуе, но потом что-то между лап зверюги зашевелилось, и из тени выбрался скрюченный старик в длинном одеянии из уже хорошо знакомого серого меха.

* * *

Расул сидел без движения уже почти полчаса. Лёшка боялся даже вздохнуть лишний раз, опасаясь вызвать бурю. Самые худшие опасения подтвердились: Волки действительно шли на станцию за Барсом и Королевым. Обратно отряд выдвинулся другим путем – вдоль набережной, но разглядеть две камуфляжные куртки, мелькавшие среди серых шкур, оказалось несложно. На этот раз Косте пришлось чуть ли не силой удерживать Расула. Тот рычал, матерился, а потом в ярости зашвырнул автомат в угол и уселся на кровать, обхватив голову руками.

– Мы им ничем не поможем, – робко произнес Эдик, прерывая, наконец, тягостное молчание. – Они сейчас за стенами. Ты ведь знаешь наших, выкрутятся. Они же хорошие специалисты. Королев что угодно починит – ну кто станет его убивать?

Больше всего Лёшке бы хотелось, чтобы Эдик был прав. Но сумасшедший Фенрир мог убить кого угодно, а Варг уж точно не станет заступаться за пленников.

– В лоб нам не пройти… Должен быть второй вход, – Расул вдруг вскочил и, метнувшись к Лёшке, крепко схватил его за плечи. – Должен! Ты знаешь?!

– Я как-то раз слышал про катакомбы…

– Где? Что за катакомбы?

Голова Лёшки болталась из стороны в сторону и грозилась вовсе оторваться от шеи – настолько сильно Расул тряс его.

– Перестань! – Эдик осторожно оттянул назад разбушевавшегося товарища. – Покалечишь пацана. Ну откуда ему знать?

– Может, это и неправда все, – прошептал Лёшка, на всякий случай отступая на пару шагов назад. – Говорят, Замок и берег соединяет подземный ход, которому лет четыреста. Но где он есть, никто не знает.

– Лучше бы тогда вообще молчал, – прошипел сквозь зубы Расул и грубо оттолкнул Лёшку. – Все из-за вас с этой…

Обычно девочка в таких случаях забивалась куда-то в угол, но на этот раз она вообще никак не отреагировала на крики и шум. Эдик подошел к креслу, в котором она устроилась, сжавшись в комок, и успокаивающе провел рукой по ее грязным свалявшимся волосам. Девочка даже не шелохнулась. Тогда Эдик присел на корточки и собрался было приободрить ее парой слов, но вдруг отпрянул назад и неуклюже плюхнулся на пол.

– Р-р-ребята, – испуганно пробормотал он. – У нее, кажется, кровь…

* * *

Фенрир опирался на длинную сучковатую палку, украшенную черепом какого-то мелкого животного и сплошь испещренную рисунками и непонятными символами. Когда старик, прихрамывая, подошел ближе, Барс смог разглядеть его получше. Лицо Фенрира покрывала огромная, доходившая почти до пояса всклокоченная седая борода, в которую были вплетены черные ленточки и засохшие стебли трав. Головной убор ему заменял меховой капюшон, а вот обуви Фенрир почему-то не носил, осторожно ступая по холодным камням босиком.

– И я приветствую тебя, Видящий, – Варг опустил голову в почтительном поклоне.

Происходящее все более начинало бы напоминать какой-то нелепый фарс, если бы не убийственная серьезность, с которой все присутствующие относились к этому странному ритуалу. И только когда взгляд Фенрира скользнул по Барсу, тот понял – почему.

В покрасневших и непрерывно слезящихся глазах старика плескалось безумие, но не только оно. Что-то еще, перед чем пасовал даже двухметровый Варг – леденящее, злобное, почти осязаемое. Похожее чувство Барс испытал, когда впервые посмотрел с моста на дозорную башню Замка. Оно одновременно и отталкивало, и завораживало, невольно заставляя замереть в ожидании следующих слов Фенрира.

– Ты привел двух мужчин, – хмуро прокаркал старик, проведя узловатыми пальцами с длинными ногтями по куртке Барса. – Но я не вижу девочки, обещанной Зверю, я не вижу предателя, отнявшего жизнь у одного из сыновей Волка.

– Девчонка и пацан у них, – Варг нетерпеливо мотнул головой в сторону пленников. – Этот, седой, командир пришлых. Я не знаю, где остальные, но…

– Девочка была обещана Зверю, – повторил Фенрир, слегка повысив голос. – Предатель отнял у Зверя его добычу, и Зверь получит две жизни до полуночи. Отпусти этого человека, – кривой желтый коготь уткнулся в грудь Королева. – Его кровь уже холодна и не насытит Зверя. Пусть он вернет то, что принадлежит Зверю. Если он не успеет, Зверь заберет жизнь его друга. Фенрир сказал свое слово.

Закончив, старик развернулся и вновь занял свое место между передних лап статуи. И только когда он удалился, Барс наконец смог выдохнуть. Наваждение рассеялось, но не до конца, оставив где-то глубоко внутри ледяной комок. Королев тоже выглядел ошеломленным, а из Волков разве что одному Варгу удавалось изобразить на лице что-то вроде скучающего безразличия. Остальные бойцы застыли, словно статуи, и вновь обрели способность передвигаться, только когда Фенрир скрылся из вида. Немощному старику каким-то непостижимым образом удавалось внушать не просто страх – ужас, отголоски которого проникали даже сквозь ту броню отрешенности, которую Барс уже привык считать непробиваемой.

– Ладно, – Варг развернулся и толкнул Барса в плечо. – Вы слышали, что нам сказали. Двигаем в казарму, там разберемся.

* * *

– Ну, что там?

И Расул, и Эдик, и Костя почему-то держались на расстоянии. Лёшка еще раз затравленно посмотрел на них, но помогать ему никто не собирался. Девочка все так же лежала в кресле на боку, подтянув ноги к груди, и не подавала никаких признаков жизни, кроме сбивчивого и прерывистого дыхания. Ворот ее куртки поддался не сразу, но потом его все же удалось кое-как расстегнуть. Под верхней одеждой ничего не оказалось, и Лёшка почему-то густо покраснел, хотя разглядывать там было особо нечего.

– Не тяни, – поторопил его Расул. – Видишь чего?

– Нет, – Лёшка замотал головой. – Вроде бы все в порядке.

Девочка не была ранена. Ни на голове, ни на теле не обнаружилось ни порезов, ни огнестрельных ран, ни даже ссадин. Густая темная жидкость, покрывавшая почти всю кожу девочки, появилась словно из ниоткуда. Лёшка машинально вытер руку о штаны, оставляя на и без того грязной ткани серовато-коричневую полосу.

– Это не кровь. Посмотрите, какой цвет, – пробормотал он. – А еще она вся горячая. Кажется, заболела.

– Это я и без тебя вижу, – Расул нахмурился еще больше. – Скорее всего, какая-нибудь инфекция. На простуду уж точно не похоже.

– Так вот почему вы… так? – Лёшка заметил, что все отступили еще на пару шагов. – Думаете, это заразно?

– Очень может быть, – печально вздохнул Эдик. – А из лекарств у нас один анальгин двадцатилетней давности.

– Оставайся с ней, – приказал Расул. – Мы пойдем в соседний номер.

– Вы нас бросаете?

От обиды у Лёшки защипало в носу. Глупо было рассчитывать, что едва знакомые люди станут ухаживать за больной девчонкой, но все же ему почему-то казалось, что он может ожидать от них хоть какой-то помощи. А тут – такое.

– Пожалуйста, – Лёшка поднялся и шагнул вперед. – Она же умрет!

– Стой там, – Расул решительно отобрал у Кости автомат. – Не подходи. Прошу.

– Ты что, совсем сдурел? – подал голос Эдик. – Стрелять в них будешь?

– Если придется, – лицо Расула превратилось в непроницаемую маску. – Я не буду рисковать вами из-за них.

– Стрелять он будет… И в меня будешь? – вдруг взорвался Вассерман и встал между Расулом и Лёшкой. – Прямо второй Барс, такой же сатрап, только у него хоть мозги есть! Девка это больная и пацан, а не мутанты какие-то. Ты вот знаешь, как это передается? Мы тут, строго говоря, тем же самым воздухом дышим. Всех теперь в расход?

Игра в гляделки продолжалась почти минуту, и выиграл ее почему-то Эдик. Расул с нервным смешком вручил оружие обратно Косте и уселся на подоконник.

– Черт с вами, – бросил он сквозь зубы. – Уже темнеет, так что ждем до утра. Двинемся к Замку, попробуем прощупать их оборону. Можете меня хоть кем называть, но я мужиков там не оставлю.

* * *

Здание, в котором жили Волки, действительно более всего напоминало казарму. Наверное, у старших бойцов были и отдельные комнаты, но молодые располагались в общем помещении, заполненном двухъярусными койками и кое-как подсвеченном уже ставшими привычными керосинками. В воздухе витал запах давно не мытых тел, табака и нечистот – канализация в Замке по вполне понятным причинам отсутствовала, а каждый раз бегать на улицу или в специально отведенное помещение Волки ленились, ограничившись отхожим ведром, прикрытым куском фанеры. Откуда-то из темного угла послышался сдавленный женский визг. Похоже, подобные вещи творились здесь круглые сутки, и никто уже не обращал на них внимания. Человек пять-семь бойцов резались в карты на антикварном дубовом столе, изрезанном ножами вдоль и поперек. Судя по изрядным кучкам патронов и непрерывному мату, игра шла давно, и ставки достигли заоблачных по местным меркам высот.

Банк сорвал Варг, чье появление стало для молодых Волков неожиданностью. Он бесцеремонно отвесил сидящим вокруг стола парням пару пинков, а потом решительно сгреб все патроны в карман.

– Еще раз увижу, – будете месяц в карауле стоять, – предупредил Варг. – Сколько раз сказано: здесь вам не зона и не кича.

С этим Барс мог бы поспорить. Какой-то здоровенный бородач из неудачливых игроков, по-видимому, посчитал точно так же, но быстро успокоился, поймав переносицей пудовый кулак командира.

– Этого, – Варг указал рукой на Королева. – Запереть в подвале. Смотрите не покалечьте, он нам еще живой нужен. А со вторым я лично потолкую, за ним должок.

Комната для задушевных бесед располагалась за поворотом коридора. Вероятнее всего, Варг собирался использовать в качестве пыточной камеры свои собственные личные апартаменты. Внутри было темно – настолько, что Барс не смог даже примерно оценить размеры помещения прежде, чем Варг швырнул его на пол, оказавшийся неожиданно мягким.

– Покарауль снаружи, никого не пускай, – приказал командир Волков единственному сопровождавшему их бойцу, закрывая дверь. – Думаю, у моего гостя здоровья на то, чтобы дурить, уже не осталось. Но если что… ты понял.

Глава 6 Сделка, от которой нельзя отказаться

Керосинка Варга давала достаточно света, чтобы хоть немного осмотреться. Комната, как и следовало ожидать, оказалась не слишком большой. Единственное окно было зашито толстым стальным листом, за которым, скорее всего, проложили и еще что-то. Не дурак Варг, здоровье бережет – в отличие от многих других здесь. Фон снаружи, конечно, слабенький, но проживи месяц-два за обычным стеклом – наберешь серьезную дозу. Большой диван, стол и пара кресел – когда-то шикарных, но сейчас безнадежно обшарпанных, с кусками поролона, повсеместно стремящимися вылезти из-под драной обивки. Книжный шкаф, под завязку набитый старинными изданиями, сейф и антикварный комод. Но и это еще не все.

Барс никогда бы не подумал, что кто-то вроде Варга окажется ценителем прекрасного. Неожиданное впечатление от убранства личной комнаты командира Волков несколько портила излишняя концентрация произведений искусства, и все же это место, мягко говоря, отличалось от душной и загаженной казармы, в которой жили младшие бойцы Замка. Даже ковер, на котором Барс сейчас лежал, был явно не из дешевых. Во всяком случае, в те времена, когда подобное продавалось и покупалось за рубли, а не за патроны калибра «пять-сорок пять». С тех пор его топтали грязными сапогами, прожигали насквозь окурками и заливали какой-то дрянью, запах которой, похоже, впитался в шерсть намертво. И все же ковер, как ни странно, сохранился куда лучше, чем Выборг. Чем родной Питер. Чем вся эта чертова планета, если уж на то пошло.

– Вот так и живем, – проворчал Варг, опуская керосинку на стол. – Что, нравится?

Картины, картины и еще раз картины. В большинстве своем репродукции – пару раз взгляд натыкался на что-то, что Барсу уже приходилось видеть в Питере, но здесь, в Замке, вполне могли найтись и подлинники. Если бы Барс постарался, он смог бы даже вспомнить пару-тройку названий, но обстановка не слишком-то располагала к созерцанию работ мастеров безвозвратно ушедшей эпохи. В это время и в этом месте самым востребованным произведением искусства был автомат Калашникова. Оружия в комнате Варга тоже хватало: помимо уже знакомой «ксюхи» – пара винтовок, итальянский дробовик, пистолеты… и меч. Не дурацкая бутафорская железка, а настоящее оружие: зазубренное, потемневшее от времени и даже чуть тронутое ржавчиной, но оттого еще более суровое и убедительное. В отличие от огнестрела, старинный клинок не висел на стене, а примостился между большой картиной в золоченой раме и статуэткой на увесистом гранитном пьедестале.

И картина, и статуэтка были искалечены. Но если фарфоровый ангел вполне мог лишиться крыльев при неосторожной переноске, то глубокие зарубки на раме картины не оставляли никаких сомнений на счет своего происхождения. На полотне была изображена женщина, сидящая к зрителю вполоборота. Молодая и, скорее всего, красивая – этого Барс уже никогда бы не смог узнать. Разрезы, несколько раз пересекающие затвердевший от времени и толстого слоя краски холст крест-накрест, оставили на месте лица женщины темную треугольную дыру. Барсу на мгновение показалось, что и сама картина, и дыра были живыми. Художник изобразил мир и его безымянную обитательницу в светлых и теплых тонах, мягко игравших даже в тусклом мерцании керосинки, но сквозь уродливый провал в этот мир лезло что-то гадкое и жутковатое, черное. Что-то, что хозяин комнаты впустил и в себя самого, изрубив картину мечом. Похоже, Варгу были свойственны приступы неконтролируемой ярости, и Барс мог только порадоваться, что не лежит сейчас где-нибудь на вокзальной площади с затылком, начисто оторванным крупнокалиберной пулей из собственного «кольта». Или, наоборот, огорчиться – в зависимости от того, какое развлечение придумает себе Варг.

– Интересная обстановочка, – осторожно ответил Барс, переваливаясь на бок. – Занятная. Хоть бы баб голых повесил, что ли…

– Смешно, – Варг натянуто гоготнул и опустился в кресло. – Ладно, вставай давай, говорить с тобой будем. Присаживайся, не стесняйся.

Барс кое-как поднялся на ноги, взгромоздился на диван, на который указал ему Варг, и тут же привалился спиной к стене.

– Артист, – командир Волков несколько раз негромко хлопнул в ладоши. – Ты тут из себя немощного не строй, меня не обманешь. Будешь чудить – голову отвинчу. А пока что у тебя есть возможность внимательно меня послушать и выручить и себя, и товарища.

Барс молча кивнул. Протянуть время, рассмотреть, подумать, действовать. Именно в таком порядке. Пока Варг треплется вместо того, чтобы пустить в ход кулаки, это только на руку. Слушать и держать язык за зубами. Одно неосторожное слово, и Барса постигнет участь картины. Он не тешил себя надеждой, что сможет справиться с двухметровым бугаем, который раза в полтора тяжелее его самого, не говоря уже о полной казарме отморозков.

– Жизнь тут у нас веселая, сам видишь, – Варг криво ухмыльнулся и нагнулся вперед. – Здорово нам?

В свете керосинки он выглядел по-другому. Барс вдруг понял, что командир Волков далеко не так молод, как казалось на первый взгляд. В длинных светлых волосах, убранных в хвост на затылке, еще не было ни одного седого, а на широком, гладко выбритом и буквально пышущем здоровьем лице – ни единой морщинки. Варг чем-то напоминал викинга из древних скандинавских сказаний. Только у викингов едва ли могли быть такие глаза: усталые, больные и наполненные вечной глухой тоской по тому, что уже никогда не вернется. А вот у тех, кто успел прожить жизнь до Катастрофы, – могли.

Сам Барс себя к таким людям не относил: свою жизнь он прожил под землей. Настоящую, взрослую, а не ту, что была до того, как перепуганный двенадцатилетний пацан вдруг оказался в толчее на остановившемся эскалаторе станции «Владимирская». Странно, но Барс почти ничего не помнил ни о школе, ни о родителях, которых он больше никогда не видел. Опустившийся с глухим скрежетом гермозатвор будто бы разом отрезал все это, навсегда разделив время на «до» и «после». И «после» для Барса – а тогда еще учащегося седьмого класса Средней Школы № 547 Вадика Тимофеева – началось с тихого голоса молодого мужчины с бородкой.

– Тихо, дружок, не бойся, – сказал тот. – Наверное, учебная тревога.

– Учебная – это значит не по-настоящему?

– Все правильно, молодец, – мужчина ободряюще улыбнулся. – Тебя как зовут? Вадик? Меня – Андрей. Королев. Почти как великий советский конструктор, да. Потерпи немного. Минут через десять эскалаторы запустят.

Но эскалаторы так и не запустили. Ни через десять минут, ни через час, ни через двадцать лет. А новая жизнь для Вадика Тимофеева из жутковатого, но интересного приключения как-то сама собой стала единственно возможной. И понять Королева, рассматривающего старые фотографии, он не мог, как ни старался.

А вот Варг бы, наверное, смог. Сколько ему сейчас? Скорее всего, уже за сорок, несмотря на крепкий и моложавый вид. Кем он был в прошлой жизни? Что он потерял в день, когда с неба падала Смерть? Что заставляло его собирать в своей комнате эту безумную коллекцию, а потом в бессильной ярости кромсать ее острой железкой?..

– Откуда я знаю, здорово вам тут или нет? – поморщился Барс. – На голодающего ты явно не похож, оружие есть. Даже картины имеешь.

– Картины… – хмуро отозвался Варг. – Повесил картину – и жизнь наладилась? Хрен там. Ничего не наладилось. Ты ведь понимаешь, что мы здесь все сдохнем?

Барс не ответил. Что-то похожее он уже слышал не так давно от Алексея Ивановича, но тот уверенно говорил, что в Замке еще достаточно запасов. Или дело было не только в продовольствии и патронах?

– Здесь само место гнилое, – продолжил Варг, понизив голос. – И люди гнилые. Ничего тут уже не сделаешь, и никого не спасешь.

– Ты, наверное, пытался. – Барс слегка приподнял брови, но все же постарался, чтобы его слова прозвучали не слишком издевательски. – Наслышан, наслышан… Ты со своими ребятами немало народу спас, поговаривают. От голодной смерти, не иначе.

– Мои, как ты выразился, ребята, – оскалился Варг, – бараны и мрази.

– А то ж, – кивнул Барс. Его уже начинал утомлять этот разговор. – Зато ты молодец.

– Ты ни хрена не знаешь, что здесь творится! – Варг резко вскочил и ухватил Барса за грудки. – С этой мразью иначе нельзя. Это животные. Один раз дашь слабину, и тебе тут же выстрелят в спину. Ты видел, что с ними делает старик?

Еще как. От одного воспоминания о безумном взгляде Фенрира Барса передернуло. Это было похоже на массовый гипноз или что-то в этом роде. Немощный и дряхлый шаман непостижимым способом удерживал на поводке всю эту свору одной только силой воли, и сопротивляться его власти могли немногие. Командир Волков, похоже, относился к их числу.

– Он знает, что я не такой, как все остальные, – Варг разжал пальцы и тяжело опустился обратно в кресло. – Если бы я не держал это стадо в ежовых рукавицах, они бы давно от меня избавились. Из всех Волков от силы десяток на моей стороне, и в тех я не могу быть уверен. Здесь все сошли с ума, Барс.

Возможно, Варг по какой-то причине врал. Но страх, звучавший в его голосе, был неподдельным. Нет, даже не страх – ужас. То, что здесь творилось, могло напугать не только забитого подростка, но и здорового мужика.

– Знаешь, мне иногда кажется, что мы все уже умерли и попали в ад, – Варг нервно усмехнулся. – Отсюда нет выхода. Если бы я мог сбежать, я давно бы это сделал. Другие пробовали. Еще когда у нас была пара машин на ходу. Мы нашли автомобиль в трех километрах от города. Разорванный пополам. От парнишки, который угнал тачку, осталось мокрое место. В прямом смысле. Просто водительское кресло, насквозь пропитанное кровью, и больше ничего. Даже костей.

– И зачем мне все это знать? – поинтересовался Барс после недолгой паузы. – Я вроде как буду сидеть здесь, пока товарищ ученый не притащит девчонку и пацана. Если притащит.

– Ты хотя бы поймешь, – Варг опустил голову. – Потому, что ты нормальный. Приятно, знаешь ли, поговорить с умным человеком.

– Ну, пользуйся возможностью, – Барс пожал плечами. – Сдается мне, радоваться тебе недолго осталось.

– Может, и недолго, – согласился Варг, и тут же резко добавил: – А может, и нет. Готов по делу поговорить, или дальше воду лить будем?

– Всегда готов, – отозвался Барс. – От меня уже не убудет.

По делу? Интересно, какое же дело у командира Волков может быть к пленнику, который тыкал ему в лицо пистолетом, да еще и при всей стае?

– Я знаю, как удрать из города и добраться до границы, – Варг пододвинул кресло ближе и зашептал: – Но одному мне это не провернуть – Фенрир следит за каждым моим шагом. Я даже не могу выйти из Замка без тех, кто ему стучит. Так вот, здесь неподалеку обосновался старый хрен по прозвищу Митрич – черт знает, отчество у него такое, наверное. И у этого самого Митрича где-то спрятана машина. «Буханка». Надо расколоть деда и узнать, где тачка. Она еще на ходу – по крайней мере, была меньше пары месяцев назад. Соображаешь?

– Соображаю, – Барс попытался изобразить равнодушие, но внутри весь подобрался. Другого шанса сбежать из Замка не будет.

– Терять мне особо нечего, так что рискнем. Я помогу тебе выйти отсюда, – продолжил Варг. – Ты отправишься к Митричу и заберешь машину. Не знаю, как – это решай сам. Можешь хоть поотрезать ему и его старой карге все пальцы, мне все равно. Я раздобуду припасов и пару толковых стволов. В «буханке» хватит места и мне, и твоим ребятам. Я знаю здешние дороги, и в обмен прошу только вытащить меня подальше отсюда, желательно за границу.

– Тебя одного? – уточнил Барс.

– Одного, – кивнул Варг. – Никто из местных не будет знать, что мы задумали. От лишних ушей я избавлюсь. Единственное, чего нам сейчас не хватает – это времени. Ты должен успеть вернуться до полуночи, или твой товарищ умрет. Я выведу и его, но только когда буду знать, что машина у тебя.

Этого Варг мог бы и не говорить. Если Барс опоздает, не справится, если выдаст Варга, если машина окажется сломанной или, что еще хуже, окажется просто плодом чьей-то фантазии – Королева убьют. И Варг наверняка постарается сделать так, чтобы его смерть не была слишком быстрой. Неизвестно, как Фенрир отреагирует на то, что командир Волков ослушался приказа, и Замок покинул другой пленник, но в том, что свою ярость он сорвет в первую очередь на Королеве, можно было не сомневаться.

– В общем, я даже не спрашиваю, собираешься ли ты участвовать в моей маленькой авантюре, – Варг обнажил зубы в кривой ухмылке. – Потому как выбора у нас особого нет. Или удерем, или сдохнем – причем ты намного раньше. Так что рассказываю…

* * *

Главное – не останавливаться. Идти уверенно и не глазеть по сторонам, будто бы видел все это уже сотни раз. Железные койки, автоматы на оружейной стойке, волчьи куртки, развешанные по спинкам стульев. И, разумеется, рожи. Отвратительные рожи тех, одним из которых ему надо стать – пускай и ненадолго. Серая куртка оказалась немного широковата в плечах, и ее бывший хозяин наверняка бы высказался по этому поводу.

Если бы не валялся в подвале со свернутой шеей. Варг умел убивать не только быстро, но и тихо. Здоровяк по кличке Кастет даже не успел понять, почему командир вдруг решил по-дружески приобнять его, приказав затолкать Барса в камеру.

– Вот тебе, значится, Посвящение в Воины-Волки, – издевательски усмехнулся Варг, вытряхивая из серой куртки огромное тело своего безвременно почившего подчиненного. – Примеряй.

Следующим пунктом экипировки стал автомат – еще более древний, чем те, на станции. Цевье и приклад истертого до блеска АКМа покрывали вырезанные ножом символы. Похожие Барс уже видел на посохе Фенрира, но эти были мельче и часто повторялись. Вероятнее всего, Кастет наносил их на оружие в знак каких-то особых событий.

– Только не дури, – предупредил Варг, протягивая Барсу автомат.

Соблазн залепить пулю в это красивое и вечно улыбающееся лицо был велик, но Барс просто молча кивнул и повесил АКМ за спину.

– Вверх, потом прямо, – Варг указал на ступеньки. – Дальше не ошибешься. На воротах скажешь, что я отправил тебя, то есть Кастета, к Бобру в башню. Сейчас в караулке Гром, из молодых. Начнет много болтать – просто дай ему в зубы. Берлогу Митрича я тебе на карте отметил, ходу туда час-полтора, успеть должен. Рацию спрячь, включишь, только когда машина будет у тебя – батареек надолго не хватит. Подбираешь меня с твоим другом, и валим отсюда на хрен. Запомнил?

– Подбираю. Валим, – послушно повторил Барс. – На хрен.

Проблем на выходе не возникло. Маска противогаза надежно скрывала лицо, а серая куртка обеспечивала пугливое уважение со стороны молодых бойцов. Высоченный и нескладный детина по прозвищу Гром окинул внезапно охрипшего Кастета недоверчивым взглядом, но спорить не посмел. Только дойдя до самого конца моста, Барс смог, наконец, вздохнуть свободно. Безумная ситуация и не менее безумный план. Сложно было даже предположить, что могло заставить Варга довериться незнакомцу, который угрожал ему оружием всего полдня назад. Ответ на этот вопрос мог быть только один: отчаяние. Если командир Волков не врал, он уже давно ходил по лезвию бритвы без единого шанса покинуть Замок, каждое мгновение ожидая предательского выстрела в спину от фанатика. Такое по определению не могло продолжаться вечно: рано или поздно Фенрир уничтожил бы Варга, как уничтожил уже многих до него. Командир Волков оказался достаточно изворотлив и продержался немало времени – три года или около того, если верить словам Лёшки, но даже его удача вот-вот должна была закончиться, и он это прекрасно понимал. Только побег мог спасти Варгу жизнь, и в этом Барс не сомневался. Сомнения были в другом…

– Нет уж, я так не играю, – проворчал Барс себе под нос.

* * *

– Тихо! Слышите?

Расул поднял руку вверх, и все остальные тут же замолкли. Тоненький, едва слышный свист раздался снова. Свистки повторялись – три длинных – два коротких, и так по кругу.

– Наши, – Эдик вскочил и бросился к окну. – Барс! Мы тут!

– Тише ты! – Расул безуспешно пытался оттащить Вассермана назад, но тот намертво вцепился в подоконник.

– Барс! Сатрап ты наш ненаглядный, – вопил Эдик, – колошматя по стеклу изнутри кулаком. – Иди скорее сюда, обниматься будем. Говорил же я – ничего с ним не станется!

Не то, чтобы Лёшка так уж сильно скучал по командиру, но даже ему на мгновение захотелось броситься навстречу Барсу, когда тот появился в дверях, почему-то облаченный в волчью куртку вместо своего камуфляжа. Весь в синяках, на лбу ссадина – но живой. Эдик, Расул и Костя облепили командира со всех сторон, сдавливая его так, что Лёшке показалось, что он слышит хруст костей.

– Пустите, мужики, задушите, – прохрипел Барс, с трудом освобождаясь от объятий. – Времени у нас мало, а товарища ученого надо спасать.

– А он разве не с тобой?

На Эдика было жалко смотреть. Он опустил руки, а потом отодвинул Барса плечом и выглянул в коридор, словно желая самостоятельно убедиться в том, что Королев не пришел вместе с командиром. На мгновение Лёшке даже показалось, что Вассерман сейчас заплачет, но тот смог взять себя в руки и только тряхнул рыжей седеющей шевелюрой.

– Как же так? – тихо спросил Эдик.

– Садитесь и слушайте, – хмуро ответил Барс. – Наш утренний знакомый предложил мне презабавную сделку…

Рассказывал командир недолго, и при этом все время поглядывал на Лёшку, словно спрашивая: все так? Может такое быть на самом деле? Лёшка молча пожимал плечами или качал головой. Работающая машина здесь, в городе? Волки бы давно отобрали ее, чтобы забираться дальше в поисках еды и патронов. Но если Варг действительно хотел уехать тайком, он мог никому ничего не рассказывать – точно так же, как и сам Лёшка, когда планировал побег. Одно неосторожное слово могло погубить весь план, а расплата за предательство для всех одна.

– Я понимаю, что он где-то пытается меня обмануть, – Барс задумчиво потер подбородок. – Знать бы, где именно. Я думаю, что в той берлоге, которая отмечена на карте, действительно живет Митрич, и он действительно где-то прячет «буханку». Которая, вполне вероятно, действительно на ходу. А вот в то, что он собирается рвануть из города с нами, я уже как-то не верю…

– Он врет! – встрял Лёшка. – Они все всегда врут и обманывают. Никто никому не верит – это правда. Я помню, как одного их молодых ночью задушили за пару хороших ботинок. Сказали, что сам умер.

– Ага, – кивнул Барс, – вот и я примерно так думаю. У Варга есть хотя бы несколько надежных человек… ну, более-менее надежных. Не может не быть. Иначе бы от него уже давно избавились. Фенрир, конечно, сумасшедший, но при этом как будто не дурак. Все сомнительные кадры у него под колпаком, и им не дернуться. Они соберутся вместе, только когда я передам, что машина у меня.

– А после этого они сначала перережут горло Королеву, а потом перестреляют всех нас в условном месте, сядут на «буханку» и уедут, – закончил вместо командира Расул.

– Верно. А потом скажут, что мы сами умерли. Тут так принято. – Барс тяжело вздохнул. – На их месте я бы так и сделал. Но я не на их месте, и я собираюсь как следует растрясти этот свинарник. Так что к Митричу мы не пойдем…

– Девочке плохо, – Лёшка снова отважился перебить командира. – Никто не знает, что с ней. Барс, вы можете посмотреть?..

– Да хватит мне уже «выкать», блин, – поморщился тот. – Что с ней такое?

– Лежит, не двигается уже часа полтора, – ответил вместо Лёшки Эдик. – Но дышит. Не ранена. По всему телу какая-то странная жидкость, не кровь, что-то другое…

– Вижу, – коротко кивнул Барс.

Где-то с полминуты он разглядывал неподвижное маленькое тельце, свернувшееся в пыльном кресле, а потом решительно шагнул к девочке.

– Осторожно, это может быть заразно, – предупредил его Расул. – Я бы ее не трогал.

– Это не заразно, – через плечо ответил Барс. – Это не болезнь, что-то другое.

– Что?

– Не знаю, – командир прикоснулся ко лбу девочки, а потом надавил на ее живот в нескольких местах. – Я вообще ни черта не понимаю. У нее даже внутренние органы не там, где у человека. Сердце справа, печень как будто в принципе отсутствует. С ней вообще может происходить что угодно.

Лёшка подобрался поближе. Кожа девочки больше не выделяла жидкость, а та, что появилась раньше, засохла и теперь покрывала все тело чем-то вроде тоненькой пленки. Но при этом девочка действительно не выглядела больной: дыхание ее было ровным и глубоким. В отличие от своих товарищей, Барс совершенно не боялся к ней прикасаться.

– Короче говоря, тут голова поумнее моей нужна, и за этой самой головой надо идти в Замок, – подытожил командир. – Расул, Эдик, собирайтесь. Проверьте автоматы. Костя – останешься с девочкой. Ходить придется много и быстро, а у тебя здоровье уже не то. Лёшка… – Барс на мгновение замолк, словно обдумывая что-то. – Лёшка – пойдешь с нами. Возьми у Кости патроны, тебе нужнее.

Лёшка едва смог удержаться от того, чтобы не вытянуться по стойке «смирно». Барс сам позвал его, и не куда-нибудь, а в самый настоящий бой. Костю оставил – а его позвал!

– Пойдешь рядом с Расулом, делай то, что он говорит. Понял меня?

– Понял, – кивнул Лёшка. – Спасибо вам… тебе!

– Вот только не надо этой романтики, ладно? – Барс взял Лёшку за плечи и внимательно посмотрел ему в глаза. – Ты шустрый и мелкий, в тебя сложнее попасть. Ты знаешь Замок, в отличие от нас всех. Поэтому никакого геройства, никаких игр в войнушку. Я бы у тебя даже автомат отобрал, будь нас побольше.

– Я аккуратно, – Лёшка еще крепче вцепился в свое оружие. – На одиночку, сначала смотрю, что перед целью, что за целью, только потом стреляю. Слушаюсь Расула.

– Да уж, похоже, вы тут время не теряли, – улыбнулся Барс. – Ладно, убедил. Боец. Надо тебе только прозвище посерьезнее придумать, а то что за ребячество – Лёшка… Будешь теперь Алекс.

– Алекс, – повторил Лёшка, пробуя на язык новую кличку.

Звучало вкусно, хорошо, а главное – по-взрослому, будто бы сразу прибавляя и сил, и роста, и три года в придачу. С таким прозвищем идти обратно в Замок было уже совсем не страшно, и даже мысли о Варге или Фенрире больше не внушали ужаса.

– Мы сразу в Замок, да? – новоиспеченный Алекс прыгнул сразу через несколько ступенек, чтобы догнать Барса, уже шагавшего по лестнице вниз. – Показать дорогу?

– Потом покажешь, – ответил командир. – Нам сейчас в другое место, недалеко. Надо кое-кого навестить.

Глава 7 Штурм

Барса не покидало ощущение, что все это уже происходило. В каком-то смысле, так оно и было – он точно так же стоял на ступеньках, ведущих вниз, и подсвечивал толстую железную дверь, торчавшую посреди свалки, заменявшей жителям подземного убежища стены. Вот только на этот раз он знал, с кем и с чем ему придется столкнуться, а серая шкура в этих местах являлась самым лучшим пропуском.

– Кто там? Кончай греметь, а то ведь я и выстрелить могу, – заворчал из-за двери чей-то хриплый и суровый голос.

Слишком хриплый и слишком суровый. Как раз такой, какой получается у молодого пацана, пытающегося казаться взрослее. Но несколько часов назад Барс уже видел охранников станции. Дети. Испуганные, голодные и больные. И то, что Алексей Иванович предпочел вызвать мордоворотов Варга, а не повязать двух безоружных людей своими силами, только подтверждало догадку: ни одного толкового бойца на станции не было.

Справа распахнулось уже знакомое оконце, через которое наружу вылез не менее знакомый ствол автомата.

– Я тебе стрелялку сейчас куда не надо засуну, – огрызнулся Барс, шагая вперед – так, чтобы узкий луч фонарика хорошенько осветил надетую на него волчью куртку. – Я к Иванычу от Варга, разговор есть. Открывай.

– Иваныч спит, – неуверенно отозвался из-за двери голос, разом растерявший половину напористости. – Просил не беспокоить.

Когда автомат качнулся вниз, Барс ушел с линии огня, шагнул вперед, ухватился за холодный ствол и, не давая перепуганному часовому опомниться, резко дернул на себя. Как и ожидалось, сил у пацана за стенкой не было никаких. Совсем. Оружие перекочевало в руки Барса, а из-за стены раздался короткий болезненный вскрик – похоже, часовой приложился обо что-то головой.

– Два раза повторять не буду, – предупредил Барс. – А будешь шуметь, мы с ребятами всю вашу нору разберем. Я понятно выражаюсь?

Судя по тому, насколько оперативно часовые распахнули дверь, выражался Барс понятнее некуда. Пацанов в тесном «предбаннике» оказалось двое – те же самые, что и днем. Один неуклюже зажимал рукой расквашенный нос, а второй ошалело вращал глазами, переводя взгляд с одного незваного гостя на другого. Автомат его так и остался болтаться за спиной на ремне – к счастью, у парня хватило ума не кидаться на четырех вооруженных людей.

– Спит – разбудим, – продолжил Барс, закинув на плечо трофейный «калаш». – Время еще детское.

Путь к каморке начальника станции он помнил прекрасно – да и сложно было бы заблудиться в переходе шириной едва ли в десяток метров. Дверь находилась справа, и идти до нее не более минуты – особенно если не задумываться о том, что наступишь на что-нибудь хрупкое. Или на кого-нибудь. В темноте то справа, то слева слышались недовольные перешептывания, но никто не пытался остановить вооруженных людей, нагло перевших через вереницу палаток и фанерных перегородок.

Когда впереди тихо заскрипели петли, Барс рванулся вперед и успел поймать за ворот свитера паренька, пытавшегося удрать дальше, в глубь перехода. Даже в тусклом мерцании керосинки спутать с кем-то настолько лопоухий силуэт было бы непросто.

– Сашенька, – мягко произнес Барс, подтягивая вырывающегося подростка к себе. – Далеко собрался? Подожди, нам еще с дядькой потолковать надо. Тебе тоже пригодится послушать – большой уже.

В каморке Алексея Ивановича разом стало людно. Крохотное помещение едва вмещало отряд Барса, худосочного Сашеньку и самого хозяина. Как ни странно, часовой на входе не соврал: Алексей Иванович действительно уже улегся спать, но его успели разбудить. А вот на то, чтобы хотя бы натянуть на тощие безволосые ноги штаны, времени у него уже не осталось. Сейчас в хозяине комнатушки ничто не напоминало хитрого и многомудрого старца, который предстал перед Барсом днем – Алексей Иванович забился на дальний край топчана, заменявшего ему постель, и прижался спиной к стене.

– Доброй ночи, – насмешливо поздоровался Барс, толкая Сашеньку на топчан рядом с дядькой. – Раз все семейство в сборе, можно начинать.

– Что… начинать? – Алексей Иванович дрожащими руками кое-как нацепил очки. – Кто?.. По какому праву?..

– Вот тебе мои права! – рявкнул Барс, с грохотом опуская на стол автомат. – Говорить буду я. А ты – слушать. А если эти клоуны за дверью разведут какую-нибудь нездоровую деятельность, твоя семья станет вдвое меньше. Сечешь?

Последнее было сказано нарочито громко и скорее для жителей станции, непременно стянувшихся к двери. Барс понятия не имел, сколько там человек и стволов. Конечно, застрелить посланца Варга в волчьей шкуре для них оказалось бы равносильно самоубийству, но все же не следовало полагаться только на страх перед неизбежной местью Замка. Страх перед расправой, которая могла случиться прямо здесь и сейчас, должен подействовать куда эффективнее, а Барс уже успел понять, что именно страх в Выборге является самым распространенным инструментом. Страх и сила: и того, и другого у Барса сейчас было достаточно.

– Да, я понимаю, – кивнул Алексей Иванович.

Похоже, к нему постепенно начало возвращаться самообладание. Наверняка подобные рейды были для него не внове, и он умел справиться с ситуацией. Иначе бы он попросту столько не продержался: Варг и его братия едва ли бы постеснялись прирезать Алексея Ивановича прямо в кабинете, если бы перестали в нем нуждаться. Так что стоило закончить диалог до того, как старый интриган сделает ответный ход.

– Вот и славно, – миролюбиво произнес Барс, опускаясь в хозяйское кресло. – Ссориться нам сейчас совсем не обязательно. Тем более что я решил принять твое предложение.

– Какое такое предложение? – Алексей Иванович осторожно подался вперед. – В смысле?

– В прямом, – ответил Барс, стягивая маску противогаза. – Бунт на корабле. Дворцовый переворот. Революция. Я согласен, черт побери.

Время было дорого, как никогда, но все же Барс не смог отказать себе в удовольствии и с полминуты молча наблюдал за ошалевшим лицом Алексея Ивановича. Тот хлопал глазами, уронив челюсть чуть ли не на грудь, и явно пытался сложить у себя в голове кусочки головоломки в единое целое. Похоже, получалось у него не очень. Во всяком случае, понять, как окровавленный и избитый пленник, которого утащили в Замок несколько часов назад, снова появился в подземелье станции, да еще и в шкуре волка, у Алексея Ивановича никак не выходило.

– Ладно, не буду тебя мучить подробностями, – ухмыльнулся Барс, – раскрою тебе секрет: я тут вовсе и не от Варга. Я сам от себя. Волчара пытался со мной подружиться, – Барс подергал себя за ворот куртки, – но будем считать, что у него ничего не вышло. В общем, план у меня простой: захватить Замок до того, как моему товарищу – который, кстати, попал к этим уродам из-за тебя – перережут горло во славу какой-то местной зверушки. Если быть точнее, то времени у нас до полуночи.

– Ага, – Алексей Иванович будто бы хотел сказать что-то еще, но вместо этого повторил: – Ага…

Все-таки голова у него работала неплохо. На то, чтобы окончательно прийти в себя и начать думать, у начальника станции ушло не более минуты.

– Это… мягко говоря, неожиданно, – Алексей Иванович прокашлялся. – Что вообще от нас требуется? Нам не хватит времени на подготовку.

– До. Полуночи, – жестко повторил Барс, для пущей убедительности разделяя слова. – Мне нужны стволы, патроны и все, кто может держать в руках оружие. В целом мои планы не меняются: я собираюсь освободить своего и уйти дальше. Замок и все, что в нем, останется вам. Разве ты не этого хотел?

– Это непростое решение, – недовольно проворчал Алексей Иванович. – Почему я вообще должен тебе помогать?

Барс скривился. Все-таки эти люди совершенно не понимали хорошего к себе отношения. Подобного шанса им больше не представится. И чего ради забиваться в нору и отгораживаться от всего, что не касается лично тебя? Ради того, чтобы протянуть еще год или два, заживо гния в этом сыром и вонючем подвале? Едва ли. Просто их запугали. Но и сам Барс пугать умел не хуже.

– Главным образом потому, что если ты откажешься, я отрежу Сашеньке голову и заставлю тебя на это смотреть. Потом отрежу голову тебе, – Барс встал и хищно склонился над начальником станции. – А потом вырежу всех в этой берлоге, и никто мне не помешает. У меня здесь трое бойцов, и у самого мелкого, – Барс указал рукой на Алекса, – яйца крепче, чем у всех ваших соплежуев вместе взятых. А у тебя – кучка трусливых крыс с двумя автоматами на всех.

– С пятью…

– Чего? – переспросил Барс.

– С пятью, – повторил Алексей Иванович чуть громче. – Пять автоматов. Но найдется и еще кое-что… Мудак ты, Барс.

«…С этой мразью иначе нельзя. Это животные. Один раз дашь слабину, и тебе тут же выстрелят в спину…»

– Я пока не мудак, – довольно оскалился Барс. – Я только учусь.

* * *

Оружия на станции действительно оказалось не так уж мало. Помимо пяти автоматов и двустволки Алексея Ивановича, нашлось с десяток гранат, коробка патронов, пара незнакомых Алексу пистолетов с длинными стволами и еще кое-что по мелочи. Барс недовольно и придирчиво разглядывал разложенное по столам оружие, распределяя его между своими бойцами и теми жителями станции, которые хотя бы отдаленно напоминали людей, способных с ним обращаться. Даже Сашенька, выглядевший чуть ли не ровесником Алекса, получил дядькино ружье, невзирая на возражения Алексея Ивановича. Взрослых мужчин на станции оказалось совсем немного: помимо парней, которых Алекс уже видел на входе, к столам подошли еще трое мужиков постарше. Одного из них Барс сразу развернул: у того едва сгибалась нога, и перемещаться он мог только неуклюже подпрыгивая при каждом шаге, медленно и с явным усилием. Тогда к заставленным керосинками столам из темноты выступила невысокая, но крепкая женщина лет сорока на вид. Похоже, ей не пришлось долго убеждать Барса: перекинувшись с ней буквально парой слов, командир пожал плечами и указал женщине на последний из оставшихся автоматов.

– Держи, пригодится, – Расул протянул Алексу нож рукоятью вперед. – Спрячь куда-нибудь на всякий случай. Главное, в ногу себе не воткни. Чехла или подсумка к нему не прилагается.

Алекс благодарно кивнул и принял оружие. Неизвестно, что заставило обычно молчаливого и хмурого Расула проявить такую заботу – то ли пополнение боезапаса, то ли предвкушение хорошей драки, но он заметно повеселел и даже смотрел на Алекса как-то по-другому.

Клинок оказался небольшим – чуть длиннее Алексовой ладони, но довольно увесистым – наверное, за счет толщины лезвия. Ребристая рукоять была немного неудобной, явно сделанной под руку покрупнее, но все же сносно обхватывалась пальцами и совершенно не скользила.

– Берись повыше, прямо под упор, – подсказал Расул. – И держи крепче, когда будешь вытаскивать обратно, а то застрянет между ребер – останешься без ножа.

– Между… ребер? – поперхнувшись, переспросил Алекс.

– Надеюсь, до этого не дойдет, – улыбнулся Расул, похлопав Алекса по плечу. – Давай покажу, как правильно перезаряжать автомат. С твоей комплекцией лучше не подпускать противника на дистанцию для рукопашного боя.

Времени на то, чтобы научиться всяким премудростям, было явно недостаточно, и все же уже через полчаса у Алекса сносно получалось скидывать пустой магазин и ставить на его место новый, а также быстро падать на землю и целиться навскидку. Он заметил, что Барс проводил похожий урок для жителей станции, и даже Эдик что-то рассказывал молодым парням, с важным видом прохаживаясь между столами.

– «Ярыгин» с глушителем, – похвастался Расул, еще раз демонстрируя один из трофейных пистолетов. – Жалко, патронов мало, всего по магазину. Незаменимая сейчас штука, чем позже нас заметят, тем лучше. Так что выйдем – не шуми.

* * *

Когда разношерстная армия, наконец, выдвинулась со станции, уже окончательно стемнело. То тут, то там во мраке мелькали уже привычные серые тени, но нападения пока можно было не бояться: десять человек, пахнущих оружейной смазкой, внушали мутантам вполне закономерные опасения. Барс куда больше задумывался о финальной стадии операции. Даже если удастся незаметно снять часовых, без серьезной перестрелки не обойдется – противников в Замке примерно вчетверо больше, а из своих бойцов Барс мог реально рассчитывать только на одного Расула. Костя остался в отеле с девочкой, а от Алекса и Эдика едва ли будет много толку. Остальные же наверняка разбегутся, как только у них появится такая возможность.

Сашенька, сжимавший в худых руках дядькину двустволку, шагал в паре метров справа от Барса во главе отряда, Эдик остался где-то сзади, в середине, а Расул с Алексом замыкали строй.

– Прямо самый настоящий конвой, – тихо произнес кто-то, поравнявшись с Барсом. – Шаг влево, шаг вправо – стреляем без предупреждения?

Та самая женщина со станции. Барс даже вспомнил имя: Марина. Сейчас ее лицо было скрыто за респиратором, и голос звучал глухо и как-то бесцветно, будто бы автомат за плечами разом превращал Марину в солдата, в человека-функцию без пола и возраста. Но соображала она при этом как надо: такое построение отряда обеспечивало хотя бы то, что все шестеро жителей станции доберутся до Замка, а не дезертируют по дороге. Едва ли кому-то захочется ломиться назад или вбок, зная, что в конце колонны шагает Расул.

– Вроде того, – хмуро кивнул Барс, не видя смысла отрицать очевидное. – Тебя это смущает?

– Нет, – Марина пожала плечами. – Сорок два года, кашляю кровью, мужа нет, сына похоронила три месяца назад. Меня уже вообще ничего не смущает.

Вот так, значит. Смертник. Они все здесь смертники, просто еще не все это поняли. Радиация, голод, грязная вода, болезни… Даже получив более-менее квалифицированную медицинскую помощь, половина из жителей станции едва ли протянет дольше нескольких лет. Кое-какие шансы есть только у самых молодых. А вот у Марины этих шансов уже давно нет.

– Милиция, охрана? – наугад спросил Барс, указывая на оружие за ее плечами. – Откуда научилась?

– Высшее училище МВД, – ответила Марина. – Не закончила. Можно вопрос?

– Спрашивай.

– Ты ведь идешь туда не для того, чтобы захватить Замок? Ты не собираешься убивать Фенрира, Варга и остальных? – Марина почти перешла на шепот. – Если получится вытащить твоего друга без стрельбы, мы просто уйдем, да? Вернемся обратно в свой подвал? Те, кто сможет вернуться.

Нельзя говорить правду. Одно дело – идти на безумную, заведомо обреченную на провал операцию в надежде на перемены, и совсем другое – шагать по темным улицам Выборга, понимая, что тебя используют лишь в качестве пушечного мяса для того, чтобы спасти совершенно незнакомого тебе человека. Нельзя говорить правду. Но и соврать Марине Барс почему-то тоже не смог.

– Я иду туда за своим другом, – так же тихо ответил он. – Вы идете туда за тем, что хранится на складах. Пока что нам по пути.

– Знаешь, думаю, мы все давно ждали чего-то в этом роде. Все равно уж лучше так. Хотя бы быстро.

Барс не мог видеть лица Марины, но ему почему-то казалось, что под маской респиратора она улыбалась. Умереть, плюясь кровью, в душном и сыром переходе. Умереть, пытаясь захватить Замок для тех, кому это еще могло помочь. Умереть, пытаясь спасти кого-то, кого даже ни разу не видел в лицо. Паршивые варианты, но сам Барс бы уж точно не выбрал первый.

– Вернись в строй, – приказал он и, чуть помедлив, добавил: – Если меня и Расула подстрелят – остаешься за главного.

– Так точно, – бодро отозвалась Марина, а потом чуть тише добавила: – Спасибо.

* * *

– Открывай, братан, свои!

Вполне возможно, местные пользовались именно таким обращением. Или не пользовались. Во всяком случае, пароля у Барса никто не спрашивал. Часовой на входе мельком осветил волчью куртку и, кивнув, распахнул ворота. В караулке больше никого не было. Вероятнее всего, обитатели Замка или спали, или готовились к казни Королева там, наверху. До назначенного Фенриром срока осталось еще часа полтора-два. Вполне достаточно, чтобы все успеть, и все же не следовало терять времени даром.

– Тамбовский Варг тебе братан, – гоготнул часовой. – Как сходил-то? Как Иваныч?

Гром. Тот же самый, что и раньше. Молодой и крупный – почти на голову выше самого Барса, но уже с изрядными залысинами – похоже, фон уже давно давал о себе знать. Респиратор Грома болтался где-то на уровне груди. Дурак, совсем себе не бережет. Впрочем, какая теперь разница?..

– Иваныч передает привет, – ответил Барс.

Лезвие ножа прочертило на широкой шее парня тонкую красную линию. Гром шагнул назад, тараща на Барса глаза, потом медленно поднес руку к горлу. Казалось, он никак не мог поверить, что кровь, заливающая пальцы – его собственная. Так и повалился на землю – без звука, с выражением почти детской обиды на лице. Попытался закричать, но вместо голоса из перерезанной глотки вырвались лишь бульканье и красные пузыри.

– Заходите. Чисто, – тихо сообщил Барс и сразу же выключил рацию.

Первый боец появился в воротах буквально через пару минут. Сашенька – как и договаривались. За ним – Марина. Сейчас, в темноте, красться по мосту было почти безопасно: часовые на крыше со стороны Ленинградского шоссе не включали фонарь почем зря – берегли драгоценные батареи. Жители станции один за одним проходили в ворота и прятались под сводом каменной арки. Последними в Замок заходили Расул с Алексом.

– Один часовой на стене. Ну, то есть, на крышах, – прошептал Алекс. – Слева. Еще один на башне и двое на крыше справа.

– Помню, – кивнул Барс. – Нам надо в казарму, Королев там, в подвале. Дальше без необходимости пока не лезем. Внутрь я захожу с Мариной и Эдиком, остальные прикрывают нас снаружи. Жмитесь вдоль стен, лишний раз не стреляйте – только если будут подходить близко. Я думаю, большая часть Волков сейчас в казарме, и они нас не ждут.

– Не должны, – подтвердил Расул. – А Варг?

– Скорее всего, в казарме его нет, – задумчиво ответил Барс. – Он что-то готовит к побегу, и было бы глупо делать это на виду у всей волчьей стаи. Его тайник в другом месте.

– Не хотел бы я повстречаться с этим господином, – нервно хихикнул Эдик. – От него у меня, знаете ли, несварение. А когда у меня несварение…

– Не болтай, – Барс нетерпеливо дернул Вассермана за рукав. – Времени мало. Двинули.

* * *

Снова темнота, и снова керосинки, одна за одной, через каждые десять шагов. Всего какие-то сутки назад по этой дороге спускался пацан Лёшка с тяжеленным рюкзаком за плечами. Сейчас путь лежал наверх, и пройти его должен был Алекс. Алекс лучше Лёшки – сильнее, умнее. Старше. Всего на день, но этот день вмещал в себя не меньше, чем все годы, проведенные в Замке. Алексом отец мог бы гордиться, хотя многое, что Алекс делал, ему бы не понравилось. Ну и пусть. Отец давно отправился туда, где не было ни Фенрира, ни Варга, ни мутантов. Возможно, то место особенное, и там вовсе не обязательно отвечать силой на силу, но здесь, в Замке, все совсем не так. Если бы сейчас возникла необходимость, Алекс с готовностью бы убил и умер за Барса. За Эдика, за Расула, за Костю, за Королева – за тех, кто принял его, накормил и дал в руки оружие. За тех, кто собирался сделать то, о чем сам Алекс втайне мечтал долгие годы. От одной только мысли об этом страх таял, исчезал, уступая место веселой решимости.

Где-то впереди раздались негромкие хлопки – Барс подстрелил некстати вышедшего на улицу из казармы Волка. Алекс завертел головой, пытаясь понять, заметили ли что-нибудь часовые. Но нет. Тихо. Самым громким звуком, слышным в ночной тишине, был далекий вой. Стая вновь собиралась на охоту.

– Я захожу первым. Попробую подобраться к стойке с оружием до того, как они поймут, в чем дело, – прошептал Барс, когда отряд добрался до входа в казарму. – Марина, Эдик – заходите следом, раньше меня не стреляйте, и вообще не высовывайтесь из «предбанника», там темно, и вас никто не увидит. Работаем быстро, стараемся выбить всех до того, как они похватаются за стволы. Готовы?.. Ну, пошли.

Барс приоткрыл некстати заскрипевшую дверь и исчез в полумраке казармы. Марина и Эдик скользнули за ним – тихо, почти неслышно, но Вассерман все-таки зацепил прикладом дверной косяк, вызвав у Расула нервную усмешку.

– Все, теперь сидим тихо, – скомандовал Расул. – Ждем, пока наши начнут.

До того, как изнутри послышалась стрельба, прошло едва ли полминуты. Несколько одиночных выстрелов. Потом – очередь. Потом еще одна, за которой ночь взорвалась треском автоматов. На двери казармы появилось несколько дырок, и во все стороны полетела древесная крошка.

– Идут. К бою! – скомандовал Расул, вскидывая «ксюху». – Сверху и на башне.

Алекс плюхнулся животом на камни – как учили – и принялся выцеливать мелькавшие в тусклом свете керосинок силуэты. Как же их много… Мушка с целиком упрямо не хотели сходиться, ствол покачивало, но когда Волки подобрались ближе, все получилось само собой. Алекс и Расул выстрелили одновременно, и грузная фигура в перекрестье прицела вдруг вскинула руки и опрокинулась навзничь.

– Попал! – радостно закричал Алекс. – Видишь, попал!

Расул не ответил. Его автомат хищно лаял, выпуская короткие очереди по два-три патрона (вот бы самому так научиться!), и с каждым нажатием на спусковой крючок падал один враг.

Поняв, что атаковавший Замок загадочный противник не один, Волки залегли и теперь двигались вперед осторожно, не подставляясь под огонь. Откуда-то сверху, с крыши здания за спиной, ударил мощный луч фонаря, заливая пятачок земли перед казармой ярким светом.

– Сбейте его, быстро! – крикнул Расул.

Алекс перевернулся на спину и принялся палить на свет. Почти не целясь. Слезящиеся глаза не видели часового, но все же фонарь не мог ослепить всех одновременно: где-то на другой стороне дороги что-то тяжело громыхнуло, и убийственный луч дернулся, ушел в небо, а потом и вовсе исчез, возвращая спасительную темноту, скрывавшую маленький отряд от глаз Волков.

– Это я! Сразу из двух ство… – радостно закричал мальчишеский голос.

И тут же затих, оборвавшись на полуслове.

– Суки, – прорычал Расул, приподнимаясь на одно колено. – Давай, Алекс.

Снова треск автомата. Правое ухо почти оглохло – настолько, что Алекс даже не сразу понял, что расстрелял весь магазин. Полез за вторым. Медленно, неуклюже, будто бы Расул его совсем ничему не научил. Дурацкий кусок пластика, набитый патронами, выскальзывал из вспотевших пальцев, словно живой. Вот так, сюда его, на место. Не забыть дослать патрон…

Начать стрелять Алекс так и не успел. В казарме что-то ухнуло – так, что задрожали даже камни под животом, и из окон древнего здания, расшибая стекла и рамы, вырвалось пламя. Горячий поток лизнул Алекса по левой стороне лица, а вокруг дождем посыпались пылающие обломки. Странно, но страха почему-то не было. Даже когда совсем рядом по камням застучали пули. В левую руку чуть выше локтя ударило что-то острое и горячее, и в рукаве сразу же стало мокро. Попали? Неважно, главное сейчас – прикрыть Барса. Он остался внутри, там, где все горело. Больно. Автомат гулял во внезапно ослабевших руках из стороны в сторону, но Алекс упрямо пытался совладать с непокорной железкой.

– Алекс! Лёшка, дурак, уходи! – закричал Расул. – А, черт!

Расул навалился на Алекса со всего размаху, выбивая из легких воздух, так, что в глазах потемнело. Теперь стреляли сверху – совсем близко. Наверное, часовой на крыше казармы. Долго же он… Спереди грохотали автоматы, а сзади кто-то приказывал отходить. Женский голос. Почему она командует? Отходить сейчас никак нельзя! И почему так хочется спать? Спать тоже нельзя…

– Расул! – позвал Алекс, еле ворочая языком. – Расул, ты меня слышишь?

Никто не ответил.

* * *

Честно говоря, план хромал с самого начала. Слишком мало времени, слишком мало людей. Но все полетело к чертям куда быстрее, чем Барс даже мог себе представить. Полетело стремительно, окончательно и бесповоротно.

В казарме был Варг. Единственный, кто мог раскрыть маскировку Барса, едва скользнув взглядом по куртке и противогазу покойного Кастета. Командир Волков как назло стоял лицом ко входу, отчитывая какого-то молодого бойца. Реакция у Варга оказалась просто сумасшедшая: ни криков, ни отвисшей челюсти – ничего. Он просто начал стрелять. Барса спасло только предчувствие, уже не раз выручавшее и раньше. Он прыгнул вбок за мгновение до того, как пули вспороли воздух в месте, где только что была его голова. АКМ дернулся в руках, огрызаясь ответным огнем, и где-то в полумраке казармы послышались сдавленные крики. Помещение было не таким уж и большим, а народу в него набилось предостаточно – можно было стрелять, почти не целясь – в кого-нибудь да попадешь. В свете керосинок мелькали фигуры Волков, ломившихся к оружейным стойкам, но у некоторых оружие оказалось при себе – они начали стрелять в ответ, и их автоматам вторили автоматы Эдика и Марины.

– Не толпитесь, как бараны! – голос Варга гремел, прорываясь сквозь грохот. – По углам! Их всего трое!

Если бы Волки не запаниковали, у Барса бы не осталось ни единого шанса. Но воевать в замкнутом пространстве с тремя автоматчиками оказалось куда сложнее, чем отстреливать мутантов или раздавать затрещины беззащитным обитателям Замка. Волки остервенело лупили в темноту казармы длинными очередями, и большинство пуль уходило в стены и потолок. Барс даже успел поменять магазин. Так быстро, как, наверное, не менял еще ни разу в жизни. Двигаться, все время. Очередь – перекат за следующее укрытие – очередь. Стоит хоть на мгновение остановиться, и его обязательно зацепят. В ушах звенело от непрерывного грохота, но пока что Барсу удавалось оставаться невредимым, как будто кто-то подсказывал ему, откуда исходит наибольшая опасность, мягко толкая в плечо за доли секунды до выстрела. В дальнем углу казармы загорелся стол, залитый керосином из поваленной лампы, и теперь Барс мог видеть Волков куда лучше, чем они его. Варг и еще несколько человек подыскали надежные укрытия, но остальные бестолково вжимались в пол или стены, подставляясь под огонь. Эдик и Марина выбили уже троих – их автоматы размеренно грохотали где-то за спиной, постепенно сводя на нет чуть ли не пятикратное преимущество противника. Если Расул снаружи не подведет…

– Черный, Штык – за мной, в подвал! – заорал Варг. – Черт с ними, уходим.

Похоже, патроны кончились у всех одновременно. Во всяком случае, Барс услышал, как по лестнице, ведущей вниз, громыхало несколько пар сапог. И как по полу спереди медленно катилось что-то круглое и металлическое.

Глава 8 Жертва

Будто бы живая темнота. Мягкая, осязаемая и густая, как кисель. В ней можно было плавать – главное не пойти ко дну. А пойти ко дну хотелось. Расслабиться, утонуть, перестать держаться за измученное тело и отпустить боль, связывающую с тем, кого называли Барсом. Барс. Хорошее имя. Сильное, короткое, хлесткое, с громким рычащим «р» посередине. Бар-р-рс. Такой точно не станет сдаваться из-за пары царапин. Обойдутся. Не для того он забрался так далеко от родного Питера, чтобы бессмысленно сдохнуть на полу загаженной вонючей казармы.

– Сопротивляешься? Почему? Почему ты отказываешься мириться с неизбежным? Пылающий Меч Сурта прошел над этой землей, все здесь мертво. Эти люди наверху – мертвы.

Голос звучал отовсюду. У него не было ни пола, ни возраста. Казалось, что он и вовсе не принадлежал человеку. Живые так не говорят. В голосе слышалась глухая вибрация камней, скрежет древнего железа и стон земли, придавленной немыслимой тяжестью. Так говорил сам Замок.

– Зачем? Неужели не проще оставить все? Исполнить свое предназначение, завершить путь. Перестать цепляться за прошлое, и впустить новый мир.

Где-то здесь, во тьме, бродило чудовище. Барс чувствовал, что Замок и Зверь являются частями какого-то непонятного, жуткого и уродливого целого, но Замок был лишь неподвижным наблюдателем – внимательным, недобрым и насмешливым. А у Зверя были зубы.

Гигантская белесая туша, огромные лапы, мягко ступающие по душной пустоте. Пока еще далеко, но с каждым шагом все ближе. От него не убежишь, потому что бежать некуда. Драться? Но нужно оружие. Томагавк. Самый лучший вариант, когда потерял зрение. Знакомая рукоять, остро отточенное лезвие без единой зазубрины. Приятная, уверенная тяжесть. Довольно странные ощущения, когда не чувствуешь своих пальцев. Остался только слух. Не так много, но здесь, в черной дымке, все равны.

– Злишься? Не хочешь сдаваться? Или ты вообразил себя сыном Одина? Глупец! Рагнарок – Гибель Богов, гибель всего сущего – уже в прошлом, и все, что тебе осталось – лишь наблюдать за тем, как умирает все, что было тебе дорого.

– Что ты несешь?!

Барс пришел в себя от звука собственного голоса. Необъятная пустота вокруг разом схлопнулась до размеров небольшой комнатушки без окон, освещенной парой керосиновых ламп. Голос Замка, раскатисто звучащий в голове, сжался и приобрел вполне осязаемые нотки – хриплые, каркающие и насмешливые. Человеческие.

– Сильный. Это хорошо. Много, очень много жизни, – бормотал Фенрир, мелкими шажками перемещаясь вокруг стола, заваленного каким-то отвратительным хламом, среди которого преобладали кости зверей и птиц. – Горячая кровь. Да, так даже лучше. Пришло время явить мертвым могущество Зверя.

Левый глаз почти не видел, а голова гудела так, будто по ней двинули ломом, но к рукам и ногам постепенно возвращалась чувствительность. Правда, пошевелить ими Барс все равно не мог. Веревка, которой его прикрутили к стулу, была завязано грубо и неумело, но достаточно туго – не дернешься. В верхнюю часть тела путы впивались сильнее – Барса зачем-то раздели по пояс. Сколько же он был без сознания? Час? День? И что случилось с остальными? Последнее, что Барс помнил, – гранату, катившуюся по полу, словно в замедленной съемке. Тогда он еще закричал, чтобы предупредить Эдика и Марину, а сам прыгнул в сторону, подальше… Или не прыгнул? Нет, скорее первое. Разорвись чертова железка чуть ближе, Барса можно было бы соскребать со стен казармы. Руки-ноги вроде бы на месте. Болело все, что могло болеть, но серьезных ран как будто не наблюдалось. Только левую щеку покрывала засохшая корка. Не осколок зацепил – так, щепка. Ерунда. Контузия куда страшнее.

– Плохо выглядишь, – Фенрир подошел ближе и провел по лицу Барса пальцами. – Но Фенрир это исправит. Зверь должен встретить достойного.

Губ Барса коснулась металлическая кружка с каким-то теплым варевом с пряным травяным запахом. Отказываться не было совершенно никаких сил. В конце концов, если бы его хотели убить, то давно уже сделали бы это куда менее изощренным способом. Напиток оказался густым и горьким, и часть его пролилась по щекам, шее и груди, но жажда отступила, а через несколько минут начали возвращаться и силы. Головная боль ослабла, и левый глаз снова начал кое-как видеть. Похоже, в Фенрировом отваре было какое-то лекарство. Или, скорее, наркотик.

– Сегодня великий день, – бормотал старик, аккуратными касаниями влажной тряпицы отмывая кровь со щеки Барса. – Они увидят все. Поймут. Даже те, кто не верил, познают силу Зверя. Слишком долго я терпел, позволял им противиться его власти. И что же? Старший сын Волка предал меня!

– Варг? – зачем-то спросил Барс.

Пересохшие губы едва шевелились. Не стоило разговаривать с сумасшедшим – да и не было в этом никакого смысла. Просто хотелось убедиться, что все это происходило по-настоящему, а не было лишь очередной частью горячечного бреда.

– Молчи, глупец! – глаза Фенрира яростно полыхнули в свете керосинки. – Не оскверняй это место именем недостойного!

Место и вправду было, мягко говоря, необычным. Логово Фенрира не отличалось чистотой или порядком – всюду объедки, мусор и осколки стекла. Запах стоял такой, что можно было подумать, что съехавший с катушек шаман справляет нужду прямо на пол. Вонь от фекалий и протухшего мяса кое-как перебивалась запахом трав. Их тут имелось великое множество: некоторые Барс уже видел в книгах, но некоторые выглядели совершенно незнакомо – возможно, они появились уже после Катастрофы. И все же что-то в этой загаженной берлоге заставляло поежиться даже видавшего виды Барса. Безумие и смерть имели свой собственный запах. Человек не может, не должен жить в таких условиях, но в Фенрире осталось совсем немного человеческого.

– Нельзя ошибиться. Каждый символ, каждая точка на своем месте, – голос старика понизился почти до шепота. – Тюр. Пертра. Хагаль – небесный огонь, небесный лед…

Продолжая тихо выговаривать неизвестные слова, сплетающиеся в причудливое заклинание, Фенрир начал чертить острой палочкой на груди Барса. Какие-то символы, значения которых Барс не знал. Похожие были на посохе старика и на автомате покойного Кастета. Некоторые повторялись. Фенрир еще раз макнул свое самодельное перо в густую коричневатую жижу и принялся разрисовывать Барсу щеки и лоб.

– Не шевелись, ты все испортишь! – предупредил старик, удерживая вяло вырывающегося Барса свободной рукой за волосы. – Мы почти закончили.

Раскраска продолжалась еще несколько минут. Фенрир чертил рунную вязь быстро и уверенно, прерываясь только на то, чтобы исправить смазавшиеся символы. Теперь лицо, плечи и грудь Барса покрывали коричнево-красные письмена. Краска быстро высыхала и немного жгла – несильно, но достаточно, чтобы почувствовать.

– Все, теперь ты готов к встрече со Зверем, – радостно сообщил Фенрир, заканчивая свою страшную работу. – Выведите его наружу, к столбу. Сегодня Зверь вкусит свежей плоти!

Двое Волков, до этого немыми статуями маячившие на входе, пришли в движение. Один из них разрезал веревку, удерживающую Барса, другой поставил его на ноги. Тело слушалось с трудом, но сама по себе возможность вновь ходить уже была почти наслаждением. Все тело ныло, левое колено сгибалось с явным трудом, но все же Барс чувствовал себя вполовину не так паршиво, как должен был. Похоже, весь удар пришелся в левый висок – туда, где до сих пор саднила глубокая царапина. Голова все еще немного гудела, но уже не так сильно. Чем бы Фенрир его не накачал – оно работало. Даже перспектива неизбежной смерти не казалась такой уж страшной. В конце концов, рано или поздно это должно было закончиться. Почему бы не сегодня?

Волки потащили Барса вверх по лестнице – аккуратно и медленно. То ли потому, что боялись навредить ему, то ли просто подстраиваясь под шаг Фенрира, ковылявшего следом. На поверхности шаман обогнал их и двинулся вперед к свету гигантских факелов. Барс узнал это место: сердце Замка, обитель мусорного Волка. Для пущего эффекта кто-то зажег в голове статуи огонь, и теперь уродливая зверюга разглядывала пустую площадь перед собой светящимися в ночи красными глазами. Странно, что здесь почти никого не оказалось. Лучшего места для показательной казни нельзя было и придумать, но Волки волокли Барса дальше – вниз по мощеной дороге, туда, где собрались все.

Действительно все. Десятки факелов и керосинок освещали пеструю толпу. Мужчины, женщины, дети и старики – всего человек двести пятьдесят – триста. Волки вытащили из постелей всех обитателей Замка. Или, что более вероятно, они повылезали сами. Казнь или человеческое жертвоприношение едва ли были частыми зрелищами даже в этом безумном месте, и мало кто отказался бы на такое смотреть. И уж точно никто бы не посмел ослушаться приказа Фенрира, которого в Замке обожали почти так же сильно, как и боялись. Люди, мимо которых шагал шаман, протягивали к нему худые руки, пытаясь хотя бы кончиками пальцев коснуться его грязной серой мантии. Волки с трудом сдерживали напор толпы, направо и налево раздавая пинки и зуботычины. Барсу же доставались плевки и ругательства. Какой-то пацан на пару лет младше Алекса даже попытался кинуть в него камень, но тут же свалился, получив прикладом в живот: по неизвестным причинам пленник был нужен Фенриру целым и невредимым – насколько это вообще было возможно в данной ситуации.

Все это напомнило Барсу события из его прошлой жизни. Это было… две недели назад? Или три. Казалось, что куда больше. Он точно так же шагал через расступающуюся толпу по родной станции. «Владимирская», где все было до боли знакомо. Каждая гранитная плита на тускло освещенном полу, каждая палатка, каждый вход и выход. Каждое подсобное помещение и каждый туннель. Каждые глаза, взиравшие на него с немым укором. Тогда никто не смел и слова сказать ему в лицо – лишь шептали за спиной. Преступник! Предатель! Здесь, в Замке, лица были другие – больные, озлобленные, безнадежно зараженные безумием Фенрира, но остальное отличалось мало: любые раскаяния или оправдания оказались бы бесполезными и тогда, и сейчас. Народ требовал крови – просто здесь об этом не стеснялись говорить прямо.

Барса вели вниз по дороге, все дальше и дальше от площади до самых ворот, которые почему-то оказались широко распахнуты.

– Слушайте все!

Фенрир вскинул обе руки вверх, призывая людей к молчанию. Оборванная толпа стихла, и какое-то время мертвенную тишину нарушал лишь треск искрящихся факелов.

– Для нас настали тяжелые времена. Запасы подходят к концу, земля почти не родит, наши животные болеют и умирают. Лучшие из сыновей Волка предали нас!

Фенрир умолк, и со всех сторон послышались крики – сначала редкие и несмелые, но потом их становилось все больше. И все они требовали лишь одного: найти и покарать Варга и его людей. Неужели командир, вернее, теперь уже бывший командир Волков смог сбежать? Вероятнее всего, он с боем вырвался из Замка после того, как рванула граната в казарме. Его план побега провалился, и рассчитывать Варгу было больше не на что. Но это могло значить только одно: все, кто прикрывал Барса снаружи, мертвы.

– Но стоит ли бояться смерти? Многие из нас помнят, как старый мир обратился в прах в день Гибели Богов. Все мы мертвы уже двадцать лет. Все, что нам остается – уйти во тьму и тем самым ознаменовать пришествие нового времени! Все мы – дети Зверя, пожравшего мир! Так чего же нам бояться?!

Голос шамана взлетел до высшей точки и оборвался, и вслед за ним раздался рев толпы. Это было похоже на массовое помешательство, против которого смог устоять лишь один Барс. В глазах всех этих людей не осталось ни единой мысли – лишь отчаянная радость и жажда крови.

– Настал тот день, когда я, Фенрир Видящий, открою вам истинное могущество Зверя, – продолжил шаман после того, как крики стихли. – Чужак пришел в эти земли, чтобы убивать детей Волка. Он украл у Зверя его добычу. Так что же ждет его по нашим законам?

Вопрос чисто риторический. То ли от выпитого снадобья, то ли от нервного истощения страх перед смертью прошел окончательно, уступив место глухому раздражению. Барс сплюнул сквозь зубы. Неужели нельзя было просто пристрелить его или зарезать у мусорной статуи? Какого черта этому ряженому старому клоуну понадобилось тащить его сюда и устраивать это дурацкое шоу?

Барс ожидал чего-то вроде ритуального кинжала в руках Фенрира, но все произошло совершенно иначе. Прежде, чем он успел что-либо сообразить, его вытолкали за ворота прямо на мост и швырнули на землю. Широкая полоска металла с негромким щелчком обхватила левое запястье, и… все.

Четыре костра – два на той стороне моста, два на этой – образовывали квадрат. Посередине – толстый металлический столб, вколоченный прямо в разбитый асфальт. Не слишком толстая, но тяжелая и явно крепкая цепь длиной метров пять-семь соединяла этот самый столб с левой рукой Барса. Ворота закрывались прямо у него перед глазами, а небольшую постройку, в которой они располагались, начинали заполнять люди. Обычно пустовавшее здание засветилось десятками ламп и факелов. Жители Замка высовывались из окон, облепили крышу и соседние стены в три ряда и продолжали лезть вперед, отталкивая друг друга. Откуда-то доносился голос Фенрира, громко призывавшего Зверя. Представление начиналось.

– Твою мать, – выругался Барс, пару раз дернув цепь. – Вот суки…

* * *

– Эй, дружок, ты как? Давай, просыпайся!

Встревоженное лицо Королева еще какое-то время расплывалось перед глазами, но потом обрело четкие очертания. Алекс попытался приподняться на локтях. Не вышло – руки не слушались, а все тело было как ватное. Пустая темная комната, на полу которой он лежал, немного покачивалась из стороны в сторону. Четыре стены без окон, древняя деревянная дверь и тусклый огонек в шаге справа. Даже не керосинка – свеча.

– Не торопись, – Королев аккуратно положил руку Алексу на грудь. – Лучше пока полежать, ты потерял много крови. Спешить нам все равно некуда.

Кое-как наклонив голову, Алекс увидел у себя чуть выше локтя тугую повязку. Темно-зеленая ткань вряд ли предназначалась для подобных целей, но намотали ее ровно и аккуратно.

– Это вы… ты? – спросил Алекс. Язык двигался почти так же плохо, как и тело. – Что это?

– Моя майка. Была, – Королев мягко улыбнулся. – Я уж думал, ты никогда не очнешься. Хорошо, что пуля прошла навылет – если бы попала в кость, я вряд ли бы смог чего сделать.

– Спасибо, – простонал Алекс.

Вместе с сознанием вернулась и боль, а за ней и память. Простреленная рука ныла, но на душе было еще паршивее. Ночь, вспышки выстрелов. Прожектор, выжигающий глаза – бесконечно долго, а потом снова блаженная темнота. Взрыв, казарма, поглощенная пламенем. Треск автомата на крыше. Расул…

– Расул! – Алекс отчаянно задергался и снова попытался встать. – Что с ним? Где он? Где все?

– Я не знаю, – ответил Королев, бережно укладывая вырывающегося Алекса обратно на пол. – Честно говоря, я думал, это ты мне расскажешь. Как ты вообще здесь оказался? Часа полтора назад сверху что-то гремело, а потом тебя притащили Волки. Неужели Расул решил попытаться?..

– Нет! Не Расул! – Алекс откинулся назад так резко, что приложился затылком о камни. – Я расскажу.

Королев слушал молча, не перебивая даже для того, чтобы задать вопрос, хотя рассказчик из Алекса оказался так себе – постоянно сбивался, перескакивая с события на событие, а потом возвращался назад, вспоминая, что пропустил что-то важное. Когда Алекс дошел до взрыва в казарме, в носу снова предательски защипало, а слезы навернулись на глаза сами собой. Барс, Эдик, Марина… Они ведь остались там, внутри, где все горело. Неужели они погибли? Расул, закрывший Алекса от пуль своим телом – мог ли он уцелеть? А остальные?

– Хотел бы я сам это знать. Здание цело, стены выдержали взрыв – возможно, наши успели попрятаться. Барса не так уж просто убить. Многие пытались, – невесело усмехнулся Королев. – Пока что ни у кого не вышло. Возможно, у Волков есть какие-то особые причины держать нас раздельно.

– А Эдик? А Расул? – настойчиво продолжал спрашивать Алекс.

Конечно, Королев никак не мог этого знать, но Алексу больше всего сейчас нужна была надежда, пускай даже самая крохотная. Без нее он не сможет подняться с этого проклятого каменного пола. Барс не побоялся напасть на Замок, хотя у него было вчетверо меньше бойцов. Он готов был пойти на все, лишь бы освободить своего друга. Они все были готовы – вот что отличало их от жителей Замка и тех, на станции. С того момента, как отряд незнакомцев подобрал Алекса с девочкой, прошли всего сутки, но за это время эти люди успели стать для него дороже всего на свете. Где-то глубоко внутри сквозь коварную слабость начало пробиваться что-то другое – горячее и яркое, как огонь. Что-то, способное дать хоть немного сил, которых Алексу так не хватало.

– Мы должны найти их, – Алекс промокнул рукавом влажные глаза. – Я знаю, они целы!

– Похвальное упорство, дружок, – вздохнул Королев. – Но что мы можем сделать? Часовой куда-то ушел, да, но дверь крепкая. Если бы у меня было что-нибудь твердое и острое, я бы смог вскрыть замок, но Волки все отобрали. Даже ремень от штанов. Видимо, чтобы я не повесился – хотя тут даже прицепиться не к чему.

Твердое и острое? Алекс расстегнул куртку и залез рукой во внутренний карман. Пальцы нащупали рукоять сразу же. Нож, подарок Расула. Алекс еще на станции собирался пристроить его на пояс, но не успел. Удивительно, как его не отняли – ведь не могли же Волки не обыскать пленника? Или могли? Не до того им было – просто швырнули бессознательное тело в подвал, и все. Наверное, посчитали, что без автомата раненый пацан ни на что не годится.

– Подойдет? – поинтересовался Алекс, протягивая нож Королеву.

– Вот так дела! – удивленно отозвался тот, принимая оружие. – Да, этим можно попробовать…

Где-то с минуту Королев просто вертел нож в руках, но мысли его явно были где-то далеко. Похоже, он что-то просчитывал, и Алекс не собирался его торопить. В конце концов, у самого Алекса не было никакого плана. Только горячее желание поскорее выбраться отсюда и попытаться помочь остальным – если, конечно, они еще живы.

– Что ж, пожалуй, не стоит просто сидеть здесь и ждать, пока нам выпустят кишки, – решительно произнес Королев, поднимаясь на ноги. – Слушай, а у тебя там пары автоматов еще не найдется?..

Смешно, но смеяться было больно – отдавало в раненую руку. Алекс перевернулся на бок и устроился поудобнее, наблюдая за тем, как Королев возится с дверью. Медленно, неторопливо, но как-то сразу вселяя уверенность: все получится. Эдик рассказывал, что Королев может починить все на свете. Что ему какой-то там жалкий замок?

– Готово, – сообщил Королев через несколько минут. – Снаружи тихо.

Встать оказалось непросто. Голова до сих пор немного кружилась, а сил едва хватало на то, чтобы переставлять ноги, повиснув на плече у Королева. Старая дверь предательски скрипнула, но больше никаких звуков из темноты подвала не доносилось. Только наверху в казарме раздавались шаги и скрежет, будто бы что-то тяжелое волокли по полу. Наверное, Волки разгребали остатки того, что еще недавно было их жилищем. Посмотреть бы – как там, уцелел ли Барс – но ведь не высунешься. По правде говоря, Алекс вообще не слишком-то представлял себе, что делать дальше. Уж точно не бросаться на Волков с одним ножом на двоих.

– Куда теперь? – тихо поинтересовался он. – Второго выхода здесь нет – только наверх. Я думал, там никого…

– Насчет второго выхода, – задумчиво отозвался Королев, поднимая свечу повыше. – Сразу после взрыва в казарме сюда, в подвал, ломанулись несколько человек. Потом еще несколько. Потом, намного позже, спускался тот, который приволок тебя. Он поднялся обратно наверх – это я слышал. Один. Остальные вроде как должны быть еще здесь – но их здесь нет. Кажется, они убежали вот туда. Как ты смотришь на то, чтобы пройтись чуть дальше по коридору?

Королев указал рукой в сторону, противоположную от лестницы. Алексу нечасто приходилось здесь бывать – Волки вообще не любили пускать в казарму посторонних, но пару раз его отправляли забрать что-то из подвала. Там, в глубине коридора, располагались несколько крохотных комнатушек – ничего больше. Хранили в них, в основном, всякий ненужный хлам, который мог пылиться годами, пока кто-нибудь не вспоминал, что он вообще есть.

– Идем, – кивнул Алекс. – Наверх все равно нельзя.

Первая дверь оказалась заперта, вторая тоже, но с третьей им повезло. Ржавые петли едва двигались, и Королеву пришлось надавить на дверь плечом. Внутри стоял старый деревянный шкаф, а по углам были разбросаны какие-то пыльные мешки. В остальном комната ничем не отличалась от той, из которой они сбежали.

Нет! Отличалась! Совсем немного, слабо, неуловимо. Алекс даже не сразу смог понять, чем именно. Во всех подвалах Замка был этот запах. Сырой, неприятный, но уже настолько привычный, что Алекс и вовсе давно перестал его замечать. Стоило ли обращать внимание на то, что все равно никак не исправить? Дело было не в плесени и не в мусоре – так пахли сами древние камни. Сам Замок. Но в этой комнате запах был другим. Более сырым, что ли. Более неприятным. От него невольно становилось не по себе, и даже огонек свечи здесь вел себя по-другому. Плясал и метался из стороны в сторону, отбрасывая на стены причудливые тени.

– Чувствуешь? – тихо спросил Королев. – Тянет откуда-то…

Потратив еще несколько минут, они смогли отыскать источник непонятного сквозняка. На ровном слое пыли, покрывавшей пол, были следы ботинок. Много следов. И все они вели от входа в комнату и упирались в шкаф.

– Ничего себе, – пораженно прошептал Алекс, когда Королев открыл дверцы. – Блин…

У шкафа не было задней стенки. Вообще. На ее месте в каменной кладке зиял провал примерно в человеческий рост высотой. Именно оттуда и тянуло сыростью – да так, что Королеву пришлось ладонью закрыть едва не погасшую свечку. Приглядевшись, Алекс заметил, что прямо за провалом начинались ступеньки. Вниз, в темноту, спускалась узкая каменная лестница.

– Выходит, что подземный ход все-таки не выдумка, – пробормотал Королев. – Интересно, там глубоко?

Глава 9 Под землей

Тени мутантов замелькали в темноте. Один, другой, третий… Они должны были прийти, и они пришли. После того, как Барса приковали цепью к столбу посередине моста, он примерно такого и ожидал. Удивляло другое: как зверюги отважились подойти так близко к Замку – особенно сейчас, когда почти все его жители собрались на стене и воротах, чтобы насладиться кровавым зрелищем. Мутанты явно унаследовали от своих прародителей-волков какие-то инстинкты – в этом Барс уже успел убедиться. Что же могло заставить их преодолеть врожденный страх перед огнем?

Ответ принес ветер, налетевший со стороны Набережной Комсомола. Любой человек, хоть раз в жизни почувствовав этот тошнотворно-сладковатый запах, немного отдающий железом, уже не забудет его никогда. Кровь. Очень много крови. Там, докуда не доставал свет костров, окружавших Барса, слышались рычание, возня и хруст костей, разгрызаемых мощными челюстями, и этот шум не мог заглушить даже гвалт, доносившийся со стены. Мутанты что-то жрали. И когда Барс понял, что именно, его передернуло от отвращения и ненависти.

– Мрази, – выругался он сквозь зубы, сжимая кулаки так, что отросшие ногти впились в ладони. – Суки. Чтобы вам всем сдохнуть.

Жители Замка не потрудились похоронить тех, кто погиб во время скоротечного ночного боя, а просто вытащили тела на мост. Скорее всего, все – и своих, и чужих. К утру от убитых Волков и отряда Барса останется только россыпь обглоданных костей и покрытый засохшими темными пятнами асфальт. Неизвестно, всегда ли приспешники Фенрира поступали так с умершими, или сегодня имелся особый резон «прикормить» местное зверье, но мутантов ждало знатное пиршество, после которого они не могут не захотеть попробовать и живого мяса. А если точнее – самого Барса. Цепь держала крепко – не порвать, не отцепить от запястья. Оставалось разве что отгрызть себе руку.

Через несколько минут на самой границе, очерченной полукругом света от костров, загорелись глаза мутантов. Зверюги пока еще подходили несмело, но вечный голод все же оказался сильнее страха перед огнем и человеком. Мощные лапы мягко ступали по асфальту, медленно, но верно приближая мутантов на расстояние прыжка. Барс осторожно прошелся из стороны в сторону. Места ему оставили достаточно – натянув цепь изо всех сил, он даже смог, обжигаясь, вытащить из ближайшего костра пылающую деревяшку. Размахнувшись, Барс швырнул ее прямо в мерцавшие в темноте огоньки глаз. Зверюги бросились врассыпную, но далеко не ушли – похоже, это их не слишком-то напугало. Тот, что стоял к Барсу ближе всех – крупный, поджарый, с уже начавшей светлеть шерстью, и вовсе не сдвинулся с места, лишь лениво проводив летящий огонь взглядом. Едва ли получится удерживать мутантов на расстоянии, разбрасываясь головешками – разве что совсем ненадолго.

Наверное, стоило просто дать зверюгам поскорее закончить дело. Отряд, отправившийся со станции несколько часов назад, уничтожен или пленен, и помощи ждать больше неоткуда – так зачем плясать среди огней на потеху этим ублюдкам из Замка? Смерти Барс не боялся – и все же что-то заставляло его двигаться. Древний, как сам мир, инстинкт самосохранения работал вопреки любым умозаключениям, и тело, кое-как поставленное на ноги отваром Фенрира, готовилось защищать само себя, послав подальше измученное сознание. Барс не стал противиться – если жизнь, бежавшая по венам, хотела сражаться до последнего – так тому и быть.

Из оружия – только тяжелые ботинки и палки, которые получится выдернуть из огня. Ах, да, еще цепь. Если подойти поближе к столбу, можно будет сложить ее вдвое, и получится почти что кистень – увесистый и достаточно длинный для того, чтобы как следует врезать по парочке серых голов. Интересно, сколько мутантов отправится к своим волчьим богам прежде, чем один из них доберется до Барсова горла?

* * *

Спуск показался безумно длинным, хотя занял едва ли минуту. Не так уж много, особенно если учесть, что Королев шагал медленно, аккуратно прощупывая каждую ступеньку прежде, чем поставить на нее ногу. Свечка в его руках прерывисто мерцала, норовя погаснуть – а без нее дальше будет не пройти. Зато Алексу не нужно больше было постоянно хвататься за своего спутника, чтобы не упасть. Силы постепенно возвращались, да и падать, в общем, было особо некуда – настолько узким был проход. И даже когда ступеньки закончились, и Королев с Алексом вышли на ровную поверхность, он не сразу стал шире. Но потом древняя каменная кладка словно разошлась в стороны, да так, что тусклый огонек свечи больше не добивал ни до стен, ни до потолка.

– Похоже, какое-то помещение, – немного нервно пробормотал Королев. – Надеюсь, мы не наткнемся здесь на сбежавших из казармы…

– Не хотелось бы, – поежился Алекс, сделав несколько шагов в сторону, чтобы проверить, далеко ли стена. – Ой…

Нога запнулась обо что-то, и Алекс повалился на пол, едва успев подставить руки, чтобы не приложиться лбом о камни.

– Эй, дружок, ты цел? – тревожно поинтересовался Королев, опуская свечу пониже. – Что там такое?

Алекс оглянулся, и, сдавленно вскрикнув, дернулся назад. В паре шагов перед ним, привалившись к стене спиной, неподвижно сидел человек.

Но бояться оказалось уже нечего. Высокий мужчина в курке из волчьего меха уже не смог бы никому навредить. Небольшая аккуратная дырочка прямо в середине лба была верным свидетельством того, что для одного из бойцов Варга все закончилось. Внимательно осмотрев труп, Королев обнаружил еще одну огнестрельную рану – на этот раз чуть выше пояса, справа. В этом месте волчий мех насквозь пропитался кровью. Догадаться, что же здесь произошло, было совсем несложно.

– Они очень спешили, – хмуро прокомментировал Королев. – А этот просто не смог дальше идти. Похоже, кто-то из наших хорошенько его зацепил. А кто-то из своих решил проблему.

Подобные проблемы в Замке всегда решались именно так. Лечить серьезные ранения толком никто не умел, а переводить бинты и драгоценные лекарства на того, кто почти наверняка умрет, считалось непозволительным расточительством. Обычно в таких случаях экономили даже тот один патрон, который для этого бойца не пожалели.

– Смотри-ка, тут еще и рюкзак, – довольно заметил Королев, протягивая Алексу свечу. – Посвети-ка.

Внутри почти ничего не оказалось – похоже, товарищи убитого выгребли все ценное. Пара каких-то драных футболок, теплые подштанники, несколько патронов на дне.

– Держи, – Королев протянул Алексу что-то блестящее. – Тебе надо поесть, а иначе скоро свалишься.

Странный прозрачный пакетик, в котором лежали какие-то светло-коричневые квадратики. И что, это вообще едят?

– Это армейские галеты, – объяснил Королев. – Ты что, не видел ни разу? Формально у них срок годности два года, но мы в Питере их до сих пор иногда ели, и ничего, никто не умер. Разве что зубы обломать можно. Просто раскрываешь упаковку и ешь.

На вкус галеты оказались никакими – как будто бумагу жуешь, но Алекс совершенно не был настроен привередничать. Последний раз ему удалось подкрепиться перед самым выходом со станции, и тогда Барс разрешил съесть только несколько кусочков какой-то непонятной сладкой штуковины, реквизированной у Алексея Ивановича. Сказал, что больше не надо, что если ранят в живот, можно умереть. От голода, будто, нельзя?..

– Нам сегодня определенно везет, – сообщил Королев, доставая из рюкзака еще что-то. – Смотри!

В его руках вспыхнул еще один огонек – крохотный, но яркий, намного ярче свечки. Фонарик! Совсем небольшой, он помещался в ладони Королева, но с ним шансы выбраться из подземелья заметно возрастали. Но на этом приятные сюрпризы еще не закончились.

С помощью фонарика осмотреть помещение, в которое попали Алекс с Королевым, было существенно легче. Оно оказалось не слишком широким, но длинным, с довольно высокими – почти в полтора человеческих роста – потолками. Похоже, кто-то уже давно использовал его в качестве тайного хранилища, и, уходя, не успел или не смог забрать все, что в нем скопилось. Большая часть пыльных коробок и ящиков оказались пустыми, но кое-что ушедшие через подземный ход Волки оставили. В основном – снаряжение и одежду, но нашлась и еда, и пара фляг с водой, и даже патроны. Королев довольно хмыкнул, поднимая крышку длинного и узкого деревянного ящика, выкрашенного в темно-зеленый цвет с надписями, смысла которых Алекс не понимал.

– Ты смотри-ка, что тут у нас, – Королев осветил содержимое ящика. – Да уж, будь у Барса эта игрушка, он бы тут такого шороху навел…

Алекс заглядывал внутрь с некоторой опаской. Внутри лежало оружие – большое и явно тяжеленное. Ствол длинный – почти в полтора раза длиннее, чем у обычного автомата, а сверху к нему крепилась ручка с выемкой под пальцы – то ли металлическая, то ли пластиковая. Алекс осторожно взялся за нее и попробовал потянуть, но стальная махина даже не сдвинулась с места. Чтобы поднять такую, ему бы пришлось ухватиться двумя руками. Рядом с оружием в ящике лежало еще несколько коробок с патронами, как-то странно скрепленных между собой чем-то вроде металлических сочленений, образовывавших ленту. Да и сами патроны были не такие, как обычно – больше и длиннее тех, что заряжали в автомат.

– Это «Печенег», – пояснил Королев. – Пулемет, очень злая штука. И редкая – даже в Питере таких мало. Понятия не имею, почему они его здесь оставили, но нам пригодится.

Королев минут десять возился с неуклюжей железкой, пытаясь понять, работает ли она вообще, но потом удовлетворенно выдохнул, подцепил снизу к пулемету коробку с патронами, заправил ленту и отложил «Печенег» в сторону. Алекс тоже не терял времени даром, внимательно осмотрев все нетронутые ящики и брошенные рюкзаки. На дне одного из них нашелся слегка тронутый ржавчиной «макар». Несмотря на жалкий вид, работал он как будто бы исправно, и даже патроны в магазине имелись. Недолго думая, Алекс засунул пистолет в карман куртки и принялся собирать рюкзак. Четыре пачки уже знакомых галет, несколько банок с тушенкой. Наверное, их еще можно есть. Пара запакованных армейских сухпайков, просроченных еще задолго до рождения Алекса. Королев сказал, что и они могут пригодиться. Увесистый кусок вяленой свинины и сахар в туго закрученной пластиковой банке. Не так много, но по сравнению с ножом и огарком свечи, с которыми они сюда пришли, – целое богатство. После того, как Королев набил рюкзак покойного Волка доверху, он заставил Алекса поесть еще раз, хотя тому больше не хотелось.

– Надо, дружок, – строго приказал Королев. – Пока что тут тихо, но они могут вернуться в любой момент. В Замке тоже могут нас хватиться, а загадка со шкафом не такая уж и сложная. Неизвестно, когда в следующий раз получится пожевать, а тебе надо восстанавливаться. Так что не спорь.

Импровизированный бутерброд со свининой Алекс доедал уже на ходу. Королев стремился поскорее покинуть хранилище. Помимо лестницы, по которой они спустились, из него вело еще два выхода, причем одним из них – правым – пользовались совсем недавно. Здесь, в подземелье, пыли почему-то было намного меньше, чем наверху, но все же достаточно, чтобы разглядеть следы ботинок у широкого коридора, откуда ощутимо попахивало сыростью. Левый выход – более узкий – выглядел совершенно безжизненным.

– Ну, куда пойдем? – полюбопытствовал Королев. – Справа мы можем в любой момент наткнуться на Волков, а слева запросто может оказаться тупик.

– Направо, – Алекс поморщился, но все же решительно указал на широкий коридор. – Слева глухо все как-то… Нет там ничего, мне кажется.

– Вот и мне так кажется, – вздохнул Королев, закидывая «Печенег» на плечо. – Ладно, двинем. Постараюсь светить поаккуратнее, чтобы не заметили. И ты поглядывай, если чего услышишь, сразу говори.

В отличие от прямой, как стрела, лестницы, широкий коридор постоянно поворачивал – то налево, то направо, но при этом стремился вниз. Через какое-то время под ногами захлюпало, и Алексу с Королевым пришлось переступать через скопившиеся в неровностях пола лужи, а потом и вовсе брести по щиколотку в воде. Алекс не мог понять, откуда она вообще тут взялась, пока ему пару раз не капнуло за шиворот.

– Над нами вода, – пробормотал Королев, посветив наверх. – Залив. Этому туннелю, наверное, лет четыреста, если не больше. И ведь до сих пор не обвалился. Удивительно.

В его голосе звучал неподдельный восторг. Похоже, возможность увидеть что-то этакое для Королева с лихвой компенсировала и возможную опасность, и мокрые ботинки, и тяжелый пулемет на плечах.

– Что-то мне здесь не нравится, – Алекс с опаской посмотрел на сырой потолок подземного перехода. – Пойдем скорее.

Еще через метров сто туннель начал постепенно забираться обратно вверх, а под ногами стало суше. Стены снова сжались вокруг, делая проход более узким. Пару раз Алексу с Королевым пришлось перебираться через какие-то насыпи. Даже поверхность, по которой они шагали, изменилась.

– Это уже не подземный ход, – пояснил Королев, скользя лучом фонарика по полу. – Видишь плиты? Бетон. Это место было построено намного позже, уже в двадцатом веке. Канализация или бомбоубежище – что-то в этом роде.

Алексу, по большому счету, было наплевать, сколько лет этому чертовому подземелью – сорок или четыреста. Хотелось поскорее выбраться обратно на поверхность и подышать свежим воздухом, но никакой лестницы или шахты им пока не попадалось. Луч фонарика уже не раз выхватывал из темноты боковые ответвления, но все они были наглухо замурованы ржавыми решетками.

Алекс был так поглощен невеселыми мыслями, что даже не заметил, как Королев остановился, и налетел прямо на него, уткнувшись лицом в рюкзак.

– Тихо, – прошептал Королев, выключая фонарик. – Слышишь?

Голоса. Где-то впереди, в темноте. Пока еще слишком далеко для того, чтобы разобрать слова, но сомнений не было: там, где-то в туннеле или за его поворотом, кто-то разговаривал. Алекс услышал, как Королев с тихим шуршанием снимает с плеча «Печенег». Рука сама расстегнула карман и крепко сжала ребристую и неуклюжую рукоять пистолета. Волки – больше некому. Если у туннеля только один выход, встречи с ними не избежать…

– Возьмись за мой рюкзак, – прошептал Королев. – Пойдем тихо, посмотрим, что там.

Будто бы у них были другие варианты. Не возвращаться же назад в Замок. Алекс крепко ухватился за какую-то лямку и осторожно двинулся вперед, стараясь подстроиться под шаг Королева. Тот аккуратно переставлял ноги, стараясь не шуметь, и путь в какие-то двадцать-тридцать метров занял у него несколько минут. Когда глаза Алекса привыкли к кромешной темноте, он стал различать впереди очертания туннеля. Значит, хоть немного света здесь было. Вот только откуда он? Алекс долго вертел головой в поисках какой-нибудь щели на потолке, но ничего подобного так и не обнаружил.

Свет исходил из-за угла – в том месте, где туннель упирался в тупик, от которого в разные стороны расходились еще два пути. Алекс осторожно потянул Королева за рюкзак, а потом помахал рукой, указывая, что и голоса, и источник света – слева. Тот обернулся, кивнул и приложил палец к губам в успокаивающем жесте, словно желая сказать – вижу, не волнуйся. Алекс кивнул в ответ – здесь, прямо перед поворотом, уже было достаточно светло, чтобы разглядеть даже жесты. Королев осторожно облокотился на крошащуюся стену и слегка высунулся за угол. Алекс какое-то время пытался вслушиваться в голоса из-за его спины, но потом не удержался и тоже выглянул, обойдя Королева.

– …надо двигаться дальше. Они наверняка уже нашли твой тайник!

Где-то в трех-четырех десятках шагов впереди в темноте сиял огонек то ли керосинки, то ли горелки. Голоса доносились именно оттуда, но разглядеть, сколько же там людей, Алекс никак не мог. Узнать того, кто говорил, тоже не получилось. В отличие от того, кто ему отвечал.

– Какая разница? – недовольно огрызнулся Варг. – Они не сунутся в воду в переходе. А даже если и сунутся, мы их за километр услышим.

– И что тогда? – нервно спросил первый голос. – Что мы будем делать?!

– Черный, да не дергайся ты. Просто перестреляем их всех, – Варг засмеялся. – У нас два пулемета. И потом, тот парень из Питера неплохо проредил нашу серую братву. Не удивлюсь, если во всем Замке на ногах осталось десять-пятнадцать бойцов.

– Хочется верить, – уже спокойнее отозвался тот, кого называли Черным. – Но сам понимаешь, времени у нас мало. Надо поскорее добраться до деда и забрать тачку.

– Сядь, – Варг повысил голос, – и сиди. До утра я отсюда не вылезу. Ты прекрасно знаешь, что там сейчас творится. Выдвинемся, когда начнет светать.

– Пойдем, – прошептал Королев, отступая от стены. – К сожалению, мы до утра ждать не можем.

Да, здесь им делать, действительно, было больше нечего. Выходит, Варг сбежал из Замка, прихватив с собой несколько человек, и теперь сам хочет заняться тем, за чем отправлял Барса. Сейчас наверху ночь, самое опасное время, но у Алекса с Королевым особого выбора не было. Надо идти, пока Волки дожидаются рассвета.

– Там наверняка должен быть выход, – Королев указал рукой на правый туннель. – Думаю, не так уж и далеко.

* * *

Ожидание было настолько томительно-невозможным, что Барс едва не пропустил момент, когда мутант бросился вперед. Серая тень скользнула навстречу так быстро, что времени как следует раскрутить цепь уже не осталось. Барс кое-как отмахнулся тлеющей головешкой. Посыпались искры, и грозное рычание сразу перешло в испуганный визг. Мутант отскочил назад, неуклюже мотая обожженной мордой, и Барс решил закрепить успех. Полтора метра железа засвистели в воздухе и со звонким стуком опустились на череп зверюги. Толпа на воротах одобрительно загудела – непокорная жертва не только сохранила себе жизнь, но и успешно огрызалась в ответ. Подобное зрелище едва ли было здесь слишком частым.

Пожалуй, обычную собаку, даже крупную, это бы сразу прикончило, но местные уродцы не были обычными собаками. Наполовину оглушенный мутант кое-как отполз на несколько шагов, поднялся, и, прихрамывая, убрался обратно в темноту. Но пару минут Барс уже выиграл – ровно столько, сколько понадобится для того, чтобы среди недоевших мертвечины зверюг нашелся тот, чей голод окажется сильнее страха.

На этот раз мутанты атаковали вдвоем. Барсу пришлось отступить почти к самому столбу, чтобы удержать в поле зрения обоих. Первую зверюгу удалось сбить цепью в прыжке, но вторая увернулась от пинка и вцепилась зубами в штанину. Кое-как вернув себе равновесие, Барс ткнул мутанта тускло мерцавшей угольками деревяшкой, целясь в глаз. Кажется, попал – зверюга завизжала так, что даже уши заложило. Попыталась удрать, но Барс уже был наготове. Цепь ударила мутанта по хребтине и опрокинула на землю, а Барс бил снова и снова, пока темная туша не перестала дергаться. Теперь оставалось только отступить назад и смотреть, как другие твари с жадностью разрывают на куски убитого товарища под восторженные крики со стены. Может быть, у Барса получится провернуть этот трюк еще раз или два… А потом?

Странно, но мутанты больше не нападали. Более того, они начали постепенно пятиться обратно в темноту, словно какая-то неведомая сила оттягивала их назад. Костры уже затухали, и Барс все хуже мог видеть, что происходило на мосту. Это было неправильно, непонятно. Едва ли прожорливые твари насытились и решили добровольно отказаться от основного блюда сегодняшнего ужина. Но что же тогда? Что могло заставить целую стаю зверюг уйти? Барс изо всех сил вглядывался в темноту, но так ничего и не увидел. Мутанты просто ушли, и вслед за этим стихли и крики на стене. Замок и мост вдруг накрыла тишина, которую не нарушал даже волчий вой. Барсу показалось, что огонь костров стал менее ярким, как будто пламя не просто сожрало последние куски древесины и начало гаснуть, а просто потеряло часть своей силы. Темнота сгустилась – стала плотной, почти осязаемой. Не такой, какой она была всего несколько минут назад. Барс почувствовал на разгоряченном от боя теле холодное дуновение. Нет, не ветер. Другое. Там, во тьме, было что-то еще. И это что-то приближалось.

Гигантская белесая туша, огромные лапы, мягко ступающие по душной пустоте…

– Чертовщина… – Барс тряхнул головой, отгоняя наваждение. – Что же это?..

В этой ненормальной, почти мистической, тишине, взрыв, раздавшийся со стороны ворот, показался еще более громким – словно кто-то пальнул из двустволки прямо у Барса над ухом. Он бросился на землю и закрыл голову руками – рефлекс, отработанный годами. Как оказалось, вовремя. Вслед за первым взрывом прогрохотали еще два – один на стене чуть ближе к Набережной Комсомола, а второй прямо над воротами. В воздухе засвистели куски металла. Осколочные гранаты? Но откуда?.. Толпа на стене взревела и пришла в движение. Жители Замка стремились укрыться, покинуть вдруг ставшее смертельным место и метались, отталкивая и давя друг друга. Не успел стихнуть звон от взрывов, как в темноте на мосту – буквально в паре-тройке десятков метров – раздался треск автоматов. Барс мог только посчитать вспышки – одна, вторая, третья… Пули стучали по стенам здания над воротами, высекали искры из камней стены и нещадно кромсали стремительно редеющую толпу.

– Барсик, держись! – заорал из темноты до боли знакомый голос. – Голову не поднимай, мы идем.

Вассерман! Живой, зараза! Сразу за криком Эдика из темноты к Барсу метнулась невысокая фигура.

– Ну, командир, с тебя бутылка шампанского, – раздался насмешливый и задорный голос. – Побалуешь девушку?

– Марина, чтоб тебя! – восхищенно выругался Барс, приподнимаясь с асфальта. – Осторожнее!

– Вижу, – коротко отозвалась та, приседая на одно колено и поднимая автомат. – Стреляют.

Ночной штурм и побег Варга лишил Замок чуть ли не двух третей бойцов, но и оставшихся было достаточно, чтобы кое-как огрызаться беспорядочным огнем со стены. Марина дала несколько коротких очередей в сторону ворот, а потом швырнула автомат Барсу и принялась ковыряться у столба. Следом за ней из темноты вынырнул кто-то огромный и толстый. Костя. С его помощью дело пошло быстрее. Продолжая одиночными выстрелами работать по тем окнам, из которых светили фонарями, Барс краем глаза увидел, как Костя взялся за цепь у самого основания. Пошире расставил ноги, чуть потоптался на месте. И потянул. Казалось, что его мускулы затрещали под ОЗК, но человеческое тело выдержало, а вот железо – нет. С глухим звоном цепь лопнула. Барс был свободен.

– Чего вы там возитесь? – заорал Эдик. – Хватайте сатрапа – и ходу!

Уговаривать Барса не пришлось. Уже на ходу отстреляв магазин, он отдал автомат обратно Марине, и, кое-как смотав цепь, бросился в темноту – подальше от Замка. И вовремя: Волки окончательно пришли в себя и озлобленно поливали мост из всех оставшихся стволов. Барс даже не мог толком разглядеть, сколько же было спасителей – лучи от пары фонариков метались из стороны в сторону в десятке шагов спереди, но остальные бежали чуть ли не вслепую, постоянно спотыкаясь о трещины и выбоины в ветхом асфальте. Справа раздавалось натужное пыхтение – это Костя. Слева Марина. Но кто же все остальные? Ни Расула, ни Алекса… или они просто молчат?

Когда стрельба за спиной стихла, отряд сначала перешел на шаг, а потом и вовсе остановился. Костя грузно опустился прямо на асфальт и сорвал противогаз, пытаясь отдышаться. Кто-то посветил Барсу прямо в глаза, а потом подошел ближе и крепко обнял.

– Сатрап, – всхлипнул Эдик, уколов Барса щетиной. – Живой. Когда рвануло, я уж думал – все. Ты прости, что мы тебя бросили, я… я испугался, должен был…

– Да ладно тебе, – прохрипел кто-то сзади. – Это я вас оттуда увела.

Марина тоже сняла респиратор. Похоже, пробежка далась ей немногим легче, чем Косте. Она согнулась чуть ли не вдвое, ее тело сотрясал приступ кашля. Барс положил ей руку на плечо – больше поделать он ничего не мог, но Марина все равно благодарно накрыла его пальцы своими и не отпускала, пока кашель не прошел.

– Совсем плохо? – поинтересовался Барс, тревожно вглядываясь ей в лицо.

– Ерунда, – с улыбкой отмахнулась Марина. – Бывало и хуже.

Она уже успела украдкой вытереть губы – будто бы такое можно было не заметить. Ворот ее куртки тоже оказался перепачкан кровью, но Марина старательно делала вид, что все в порядке. Она поступила правильно. Вытащила из Замка всех, кого смогла. Если бы они тогда полезли за Барсом в горящую казарму, не уцелел бы никто. Страшная арифметика и страшное решение – а Барсу приходилось принимать таких немало, – но иначе нельзя.

– А где Расул, Алекс… остальные? – спросил Барс у Эдика.

Хотя ответ был ему уже известен. Вассерман молча склонил голову и отвернулся. Вместо него заговорила Марина.

– Мы успели выбраться наружу. Я видела, как попали в мальчика, – тихо произнесла она. – Твой друг закрыл его своим телом. Потом стреляли с крыши, почти в упор, мы больше ничего не могли сделать. Там погибли и почти все наши. Только Славика убили уже на мосту, когда мы пошли за тобой…

– Славика? – переспросил Барс.

– Парнишка наш, молодой, – терпеливо пояснила Марина. – Ты ему еще нос сегодня разбил, помнишь?

Барс помнил. Щуплый пацан с жиденькими темными волосами, безусый, с почти детским личиком. Славик. Вот как, оказывается, его звали. И зачем он вообще пошел сюда? Наверное, Барс должен был почувствовать стыд, но почему-то не почувствовал. Только усталость. Она навалилась как-то сразу, внезапно, словно из Барса вдруг вытащили батарейки. В этом проклятом городе он нашел одну лишь смерть, которая уже не раз прошла рядом, едва зацепив его своими когтями, всякий раз вместо самого Барса забирая кого-нибудь другого. Нужно было двигаться дальше – мутанты снова собирались вокруг, и Косте уже пришлось несколько раз выстрелить, чтобы отогнать их, но Барс никак не мог заставить себя сделать хотя бы шаг. Кто-то заботливо надел ему на плечи куртку, и он просунул руки в рукава. Так было надо. Надо одеться, чтобы не замерзнуть. Надо взять протянутый Мариной автомат. Надо идти. Надо жить. Надо?..

Из оцепенения Барса вывело чье-то теплое и влажное прикосновение к его руке. Девочка. И когда она успела прийти в себя? А, ну да – если Костя здесь, значит, они выдвинулись из отеля на автовокзале. Девочка пригибалась, с опаской косилась на Барса, но все равно хватала его за руку тоненькими пальчиками и доверчиво тыкалась чумазым личиком в ладонь. И чего ей надо?

– Ты как, кошечка? – Барс слабо улыбнулся.

– Лёшка, – отозвалась девочка. – Лёшка?

– Лёшки больше нет, – хмуро ответил Барс.

– Лёшка!

Это начинало немного раздражать. Барс прекрасно осознавал, что девочка толком ничего не понимает, но от этого раздражения почему-то не становилось меньше. Вот ведь глупая… Барс оттолкнул ее руку, но девочка с неожиданной силой снова вцепилась в него.

– Лёшка, – сердито повторила она и потянула Барса куда-то в сторону. – Лёшка!

Теперь на них смотрели все. Несколько человек одновременно направили лучи фонариков туда, куда так упорно рвалась девочка. Ничего. Пять шагов. Десять. Барс хотел было остановиться, вырваться, но теперь девочка волокла его уже двумя руками, изо всей силы упираясь ногами в асфальт.

– Лёшка! – она выкрикивала это имя раз за разом, словно это могло что-то изменить.

Преодолев еще несколько метров, девочка резко отпустила руку Барса и побежала. Он запоздало попытался поймать ее, но пальцы лишь скользнули по куртке.

– Стой! – закричал Эдик, бросаясь следом. – Куда?

* * *

Подземный коридор петлял все больше. Вернее, теперь это было уже целое скопище коридоров. Алекс с Королевым то и дело упирались в тупик, но тут же находили новый путь. Какие-то лестницы вели наверх, но выход на поверхность всякий раз оказывался или завален снаружи, или наглухо заделан. Бесконечные туннели, покрытые изнутри какими-то трубами и шлангами. Совершенно одинаковые – настолько, что Алексу начинало казаться, что они ходят кругами, раз за разом возвращаясь на то же самое место. Хотелось надеяться, что Королев хотя бы запоминал, куда поворачивал… Алекс уже еле переставлял ноги, а простреленная рука снова начала давать о себе знать, отзываясь на каждый неосторожный шаг глухой болью. В конце концов, сил скрывать это больше не осталось, и Алекс остановился, привалившись боком к стене.

– Дружок, ты чего? – Королев развернулся и посветил фонариком. – Ты говори сразу, если плохо! Давай остановимся?

– Да не, я в норме, – соврал Алекс и слабо улыбнулся. – Только дух переведу. Расскажи мне про Питер.

Хотя бы несколько минут. Просто послушать. Неважно что, лишь бы Королев говорил. Просто отдохнуть, но не в тишине – от нее начинало звенеть в ушах, а глаза сами собой закрывались. Алекс понимал, что им нельзя задерживаться под землей, и не только потому, что утром они могли натолкнуться на Варга. Ему не нравилось это место. Одного глотка свежего ночного воздуха бы хватило, чтобы идти дальше, но здесь воздух был мертвым.

– Про Питер, – усмехнулся Королев. – И что же тебе рассказать?.. Там мы все время живем в подземелье вроде этого – только побольше и чуть посветлее – в некоторых местах. Снаружи жить нельзя.

– Мне бы там не понравилось, – Алекс покачал головой. – Все время под землей… можно рехнуться. А почему вы оттуда ушли?

Наверное, вопрос был задан неправильно. Или Королеву просто не хотелось об этом говорить – он долго молчал перед тем, как ответить. Но все же ответил.

– Мы ушли… – голос Королева зазвучал непривычно глухо, но потом он заговорил громче. – Мы ушли, потому что иначе бы нас всех убили.

– Вы сделали что-то плохое? – спросил Алекс. – Или наоборот – за вами гнались плохие люди?

– Если бы все было так просто, дружок, – Королев невесело рассмеялся. – Не всегда все так легко делится на плохое и хорошее. Мы делали то, во что верили. Они – то, во что верили они. Мы проиграли.

– А можно попроще? – Алекс поморщился. – Что именно там случилось?

– Кое-какие ребята из высших чинов на нашей станции нас продали. Они могли сколько угодно нести чушь об общем благе, но суть от этого не меняется. – Королев уперся рюкзаком в стену, чтобы легче было стоять. – Они продали нас с потрохами, всех и каждого, от младенцев до стариков. Барс… Барс тоже имел немалый вес там, откуда мы пришли, и не мог не быть в курсе дела. И ему это не понравилось.

– И что потом?

– Думаю, ты уже заметил, что безумные операции – это его конек, – усмехнулся Королев. – В общем, он задумал устроить маленькую революцию силами всего десятка человек. Надо отдать ему должное – план был хорош. Но в нем оказалось одно слабое звено…

– Вас обманули, предали, да? – догадался Алекс. – Кто-то из своих?

– Ты не по годам мудр, дружок, – кивнул Королев. – В свое время Барс отлично научился воевать, но интриги… нет, в них он никогда не был силен – как и любой из нас. Инженеры, техники, сталкеры – не политики, и поэтому мы с самого начала были обречены. В этих битвах выигрывает не тот, кто лучше стреляет, а тот, у кого лучше подвешен язык. Для всех мы стали изгоями, предателями. В конце концов, у нас остался только один путь – на поверхность. Барс решил двигаться на север, в Финляндию… но давай об этом в другой раз, ладно?

Похоже, Королеву было не слишком приятно рассказывать о том, что произошло там, в Питере. Наверное, он до сих пор иногда жалел о выборе, который сделал тогда, но Алекс почему-то был уверен: если бы пришлось, Королев еще раз выбрал бы то же самое и снова пошел за Барсом.

– Пора, – произнес Алекс, отталкиваясь от стены здоровой рукой. – Двинули.

– Двинули, – эхом отозвался Королев. – Кажется, я где-то тут видел лестницу.

Странно, на этот раз ничто не помешало им выбраться наружу, словно разговор о прошлом оказался чем-то вроде ключа, отпирающего подземелье. Видимо, для Алекса просто настало время узнать еще немного о тех, с кем его свела судьба. Лестница, попавшаяся через пару десятков метров, вела наверх и упиралась в люк. Королеву пришлось попотеть, но уже через полминуты тяжелая крышка поддалась и отъехала в сторону. Когда Алексу в лицо дунул ветер, на глаза неожиданно навернулись слезы. Оказывается, по асфальту тоже можно соскучиться. Алекс скинул рюкзак и растянулся на земле, вдыхая ночной воздух, несмотря на все увещевания Королева, требующего, чтобы он натянул респиратор обратно. Наверное, он бы так дальше и лежал, если бы не крики, послышавшиеся совсем рядом.

А в следующее мгновение девочка уже сжимала его в своих объятиях.

Глава 10 Митрич

Удивительно, как же иной раз все может меняться. Казалось, с тех пор, как Алекс сбежал из Замка с девочкой, прошла целая вечность. И вот они снова вместе. И плевать, что за окном ночь, а мутанты бродят всего в каких-то десяти-пятнадцати шагах. Сюда им не забраться.

Обычная старая квартира на Прогонной улице превратилась в самую настоящую волшебную страну. Здесь горел огонь, на котором Эдик готовил одно из своих чудесных кушаний, и здесь были друзья. Алекс никак не мог насмотреться на эти усталые, измученные и чумазые, но все же такие родные лица. Девочка, Королев, Эдик, Костя… Барс. В отличие от всех остальных, на радостях чуть не затискавших Алекса с Королевым до смерти, командир ограничился сухим рукопожатием, но даже в этом сдержанном жесте было достаточно тепла. Барсу не пришлось ничего говорить – слова уже стали ненужными. Алекс просто почувствовал себя своим, а от своих в этой маленькой компании не отказывались – что бы ни случилось. Конечно, ему никогда не заменить Расула, но он постарается. Вот ведь странно – Расул все это время ворчал на Алекса – даже больше, чем Барс, – но именно Расул научил его правильно обращаться с оружием. И именно Расул отдал свою жизнь для того, чтобы Алекс уцелел…

– Он был хорошим парнем, – пробасил Костя, усаживаясь рядом. – Резким, горячим – это у нас в крови, – но хорошим. Барс сделал из него бойца. И человека. Я горжусь своим племянником.

Наверное, это была самая длинная фраза, которую Костя произнес за последние сутки. А может быть – и за много последних суток. Его акцент звучал немного смешно, но смеяться при этом совершенно не хотелось. Странно, но молчаливый гигант нашел те самые слова, которые сейчас были нужны. Он не винил Алекса в гибели племянника.

– Спасибо, – прошептал Алекс, отворачиваясь, чтобы скрыть выступившие на глазах слезы. – За все – спасибо.

Нет, нельзя плакать. Больше нельзя. Расулу бы это не понравилось. Алекс сердито тряхнул головой и переместился чуть ближе к горелке – туда, где Барс с Королевым делились событиями прошедшей ночи.

– …не знаю, сколько именно у него человек, – рассказывал Королев. – Перед взрывом в подвал убежали трое, но остальные могли присоединиться позже. Они хорошо вооружены и экипированы – побег готовился уже давно. Они пойдут к этому самому Митричу.

– Пойдут, – кивнул Барс. – И мы пойдем. Если Варг доберется туда первым, деду не жить. Нам надо забрать и машину, и Митрича. Желательно до рассвета.

– Шутник ты, дорогой мой, – тоскливо протянул Эдик, выглянув в окно. – Там сейчас целая собачья свадьба – нас чуют, не иначе. До утра не высунуться.

Действительно, в эту ночь со зверюгами творилось что-то странное. Их было куда больше, чем обычно, и они упорно не разбредались, а словно караулили снаружи, дожидаясь, пока кто-нибудь выйдет. Алекс уже успел заглянуть через плечо Барса в карту, испещренную пометками. Так далеко… Сначала до станции, потом по Кузнечной улице через мост, потом дальше по Весеннему Потоку… Нет, нереально. Сожрут.

– Придется рискнуть, – Барс шумно выдохнул. – Боюсь, у нас не будет другой возможности выбраться из города.

Значит, опять бежать, опять пробиваться сквозь ночь? Нет, Алекс ни за что на свете не посмел бы возразить Барсу или пожаловаться на боль или усталость. Но у него совершенно не осталось сил. Измученный организм требовал сна – хотя бы немного.

– Светать начнет нескоро, так что несколько часов у нас есть, – продолжил Барс. – Сразу после ужина – отбой, сначала караулю я, потом Эдик…

– Ну вот, так всегда, чуть что – сразу Эдик, – чуть слышно проворчал Вассерман.

– Попробуйте поспать, кроватей и диванов тут хватит на всех, – Барс поднялся на ноги. – И проверьте оружие. Боюсь, завтра оно нам снова понадобится.

* * *

– … И он тебя вот так отпустил?

Барс не слишком-то любил это место. Вечный запах солярки и масла, грязно и пыльно, сколько ни убирайся. И шумно – все время. Хотя бы одна машина здесь всегда работала. Но зато здесь никто не мог их подслушать. Впрочем, даже если бы и подслушивали…

Все, что могло пойти не так, пошло еще вчера. Барс даже и не мечтал снова увидеть своих товарищей – разве что прямо перед тем, как их с известной целью повели бы на необитаемую «Достоевскую» или в какой-нибудь глухой и темный туннель.

– Посоветовал не покидать станцию, – усмехнулся Барс. – Как будто бы у меня есть такая возможность.

– У нас, – поправил Королев. – Не у тебя, а у нас. Ты ведь не думаешь?..

– Не думаю, – Барс покачал головой. – Уверен, они все знают. Такое не происходит случайно. Кто-то выдал нас с потрохами.

– И все же тебя отпустили, – Королев задумчиво потер подбородок. – Отпустили, даже зная, что ты задумал. Почему?

– Не хотели делать из меня мученика, – Барс пожал плечами. – Во всяком случае, так он сказал. Я склонен думать, что это и есть настоящая причина. Конечно, большая часть людей на станции сейчас была бы рада видеть меня мертвым, но хватает и тех, кто не поверил в то, что им рассказали. Или поверил не до конца. Если нас всех по-быстрому перебьют, кто-то может начать копать.

– И ты думаешь, что нам разрешат спокойно жить дальше? Что все закончится чем-то вроде работы на свинарнике?

– Ни в коем случае, – Барс усмехнулся. – Они задумали серьезное дело и не будут рисковать. Показательная казнь – это тоже риск, но живыми мы им точно не нужны.

– Похоже на то, – вздохнул Королев. – Значит, нас все-таки уберут – просто как-то иначе. И что ты предлагаешь?

– Бежать, – коротко ответил Барс. – Как можно быстрее. В идеале – сегодня ночью. То, что нас ждет в противном случае… это даже хуже, чем смерть.

– Знаю, – Королев кивнул. – Но у нас нет оружия, нет снаряжения… да куда нам бежать, в конце концов? Измена – это тебе не десяток патронов со склада стащить. Любая станция выдаст нас по первому требованию.

– Оружие я достану, – Барс поднялся с табурета. – А потом… потом мы отправимся, туда, куда за нами пойдет разве что самоубийца…

* * *

Сон закончился так же внезапно, как и начался. Барс лениво потянулся, расправляя плечи. Будить Эдика он не стал – раз уж даже себе позволил расслабиться. Спать на посту, конечно, неправильно, но стая мутантов около дома, как ни странно, внушала спокойствие. Никто не смог бы пробраться внутрь, не нашумев. Никакого будильника у Барса, понятное дело, не было, но тренированный организм сам знал, когда ему надо проснуться. Ровно три часа – маловато, но для того, чтобы кое-как жить дальше, вполне достаточно.

– Встаем, – тихо приказывал он, переходя от одного человека к другому. – Обойдемся без завтрака. Если повезет, обедать сегодня мы будем уже в Финляндии.

– Приглашаешь? – лукаво усмехнулась Марина. – Учти, я не люблю тамошнюю национальную кухню.

Барс улыбнулся. За двадцать лет она и вовсе должна была забыть вкус нормальной еды, но все же пыталась шутить. А там, за границей, все по-другому? Могла же нейтральная и безобидная Финляндия уцелеть? Нет, вряд ли. Катастрофа равняла всех под одну гребенку. Даже если боеголовки каким-то чудом пощадили эту страну, одного лишь радиоактивного облака от Питера было вполне достаточно для того, чтобы жизнь там уже никогда не стала бы прежней. Скорее всего, там люди точно так же, как и здесь, и в Питере, ютятся в метро, бомбоубежищах и подвалах, лишь изредка отваживаясь высунуться наружу. Человек больше не был хозяином этих земель – и стая кровожадных мутантов под окнами это наглядно подтверждала.

И все же надежда была – если не в Хельсинки или Турку, то севернее. Леса, поля и озера, за сотни километров от границы. Места, где можно жить. Где можно своими руками построить деревянный сруб, сарай, развести животных, вскопать землю… Где можно начать все с начала.

– Сейчас бы кофе. С коньяком… – мечтательно произнес Эдик, завязывая «берцы». – Можно даже без кофе.

– Слушай, Эд, – Барс присел и крепко взял Вассермана за плечи. – Сегодня же вечером мы устроим самый настоящий праздник, и ты сможешь выхлебать столько коньяка, на сколько хватит здоровья. Но для этого придется немного побегать.

– Обещаешь? – рассмеялся Эдик. – Да за такую пирушку я все местное зверье голыми руками разорву. Чего, не верите?

Со всех сторон послышался смех. И хорошо. Для того, что они задумали, правильный настрой просто необходим. Пройти несколько километров по городу, все больше отдаляясь от сравнительно безопасного центра, до самой границы с лесом. Непросто, даже имея с собой «Печенег», так кстати вытащенный Королевым из подземелья.

Барс выглянул в окно. Было еще темно – ничуть не светлее, чем когда они только ввалились в этот старый дом. Но все же ночь уже готовилась уйти, дав дорогу утру. Затянутое темно-серыми, почти черными тучами небо словно наливалось какой-то особенной силой, которую Барс никак не мог увидеть глазами. Так всегда бывает перед рассветом – до восхода солнца еще далеко, но невидимая пока искра грядущего дня уже готова вспыхнуть, разгоняя ночную тьму. Самое лучшее время для того, чтобы опередить Варга.

– Выдвигаемся, – приказал Барс, вешая на шею пулемет. – Я пойду первым.

* * *

Все-таки у них получилось. Алексу никогда не приходилось забираться так далеко от Замка – да и мало кому, кроме Волков, приходилось. Барс повел отряд сначала по набережной, потом через станцию, по рельсам. Не самый близкий путь, но зато сравнительно безопасный. В обе стороны от железной дороги местность просматривалась неплохо – даже в темноте, и мутанты никак не могли подобраться незамеченными. По-настоящему страшно было только один раз – на мосту на Кузнечной улице. Тогда зверюги поперли одновременно со всех сторон, и Барс расстрелял целый короб, чтобы их разогнать. Удивительно, что мутанты так упорно не хотели оставить отряд в покое. Обычно достаточно было прикончить пару-тройку зверюг, чтобы остальные разбежались.

– Ничего, может, это и к лучшему, – проворчал Барс, заправляя в пулемет новую ленту. – Если в городе пока не стреляют, значит, Варг со своими волчарами еще сидит в канализации. Не похоже, чтобы мы сильно расчистили ему дорогу.

С этим было сложно поспорить. Весь путь отряда от самой Прогонной улицы усеивали черные и серые туши убитых мутантов, но их, похоже, не становилось меньше. Звериное воинство подтягивало подкрепления со всех сторон, но действовало не слишком-то слаженно – чаще всего вой доносился из центра города, как будто мутанты искали что-то именно там. Или кого-то…

Но на Весеннем Потоке оказалось уже почти спокойно, несмотря на близость леса. Где-то в отдалении маячили несколько серых теней, но ближе подходить мутанты боялись – даже в темноте Барс бил без промаха на три-четыре десятка метров. Алекс попробовал и сам прицелиться из пистолета, но у него ничего толком не выходило. Размытые и дергающиеся силуэты зверюг словно перетекали в окружавшую их ночь и никак не желали оставаться на мушке. Наверное, для того, чтобы стрелять, как Барс, нужно стать Барсом. Ему будто бы и вовсе не нужны были ни зрение, ни слух – он просто знал, где цель. Знал – и все тут. Вот бы и Алексу так…

Жилище Митрича, отмеченное на карте, они нашли почти сразу – дом разительно отличался от тех, что стояли по улице перед ним. Заброшенные своими хозяевами давным-давно домишки зияли выбитыми стеклами, а часть из и них и вовсе обвалилась. За двадцать лет они уже успели зарасти то ли мхом, то ли какой-то другой дрянью. Чуть получше выглядели те, хозяева которых сбежали или умерли сравнительно недавно, но даже они не шли ни в какое сравнение с обиталищем Митрича. Или, вернее сказать, маленькой крепостью.

Все окна были заделаны металлическими ставнями – и не неуклюжими потемневшими железками, как на Круглой башне, а аккуратными и ровными листами, лишь немного тронутыми ржавчиной по краям. Забор вокруг дома давно повалился, но за ним виднелись заграждения из колючей проволоки, увешанные пустыми консервными банками и черепами мутантов. Будь Алекс одной из зверюг, он бы ни за какие коврижки не отважился приблизиться к такому месту. Низенький, но коренастый и со всех сторон закованный в металлическую броню домик словно заявлял, что с его хозяином лучше не связываться – себе дороже.

– Открывай, Сова, Медведь пришел… – пробормотал Барс, осторожно приближаясь к двери. – Надеюсь, Митрич меня из какого-нибудь обреза с ходу не шарахнет.

– Шарахнет.

Старческий голос, прозвучавший из-за двери, однозначно дал понять, что хозяин наблюдает за незваными гостями уже давно. Алекс попытался найти на ровной металлической поверхности глазок или что-то в этом роде, но так и не смог. Похоже, здесь была какая-то другая система, посложнее…

– Шарахнет, – повторил из-за двери хозяин дома, и, откашлявшись, продолжил: – Я тебя, волчья падаль, предупреждал: еще раз сунешься – убью.

* * *

– Тихо, дед, не буянь, – осторожно произнес Барс, на всякий случай аккуратно ставя пулемет на землю. – Не бойся, мы не из Замка, мы сами по себе. Разговор есть.

– А я и не боюсь, – раздалось в ответ. – Мне уже бояться нечего. Проходи мимо, если жить не надоело.

Голос, глухо звучавший из-за двери, вне всяких сомнений, принадлежал старику. Причем старику куда более древнему, чем даже Фенрир. Скорее всего, на момент Катастрофы хозяин этой крошечной крепости уже был далеко не молодым. Таких долгожителей даже в многотысячном Питерском метро едва ли набралось бы больше полутора десятков человек, а уж здесь, в Выборге… Удивительно, как он смог столько протянуть. Судя по всему, весь грозный металлический обвес этого дома был сделан хозяином своими руками и до сих пор поддерживался в отличном состоянии. Да уж, не дед, а кремень. С таким шутки плохи.

– Да я бы с радостью, Митрич, – Барс сделал шаг вперед, – только другие-то мимо не пройдут. Варг скоро явится сюда за «буханкой», и на этот раз ты от него не отделаешься.

– Вот что я тебе скажу, сынок, – проворчал Митрич. – Спасибо, тебе, конечно, большое, но Варгом меня не напугаешь. Я свое уже пожил. Убьют – и ладно. А про машину я и знать не знаю.

– Пожалуйста, послушай, – попросил Барс. – Врать не буду – машина мне и самому нужна. А тебе нужно уходить. Я уже успел пообщаться с этими ребятами – они с тебя кожу заживо сдерут, если возьмут живым. А мы сможем отвезти тебя в безопасное место.

– Безопасное место? – старик за дверью хрипло расхохотался, но его смех тут же перешел в удушливый кашель, и продолжить он смог не сразу. – Это где же ты его сейчас найдешь? И что мне с того толку? Мне, может, жить осталось полтора понедельника.

– Да понимаю я, что тебе уже все равно, – Барс развел руками в стороны. – Может, тебе наша помощь и не нужна, а вот мы без машины пропадем. Что я еще могу предложить, кроме защиты?

– А мне ничего и не надо, – проворчал Митрич. – И почем мне знать, что это не волчара тебя отправил?

– Можешь подождать, пока они придут сюда с парой пулеметов, – огрызнулся Барс, но тут же добавил: – Доказать я тебе, понятное дело, не смогу. Просто прошу поверить.

– Он тоже просил, – в голосе за дверью появилась злоба. – А потом избил меня и мою жену!

Значит, Варг уже приходил сюда, и только нехватка времени и нежелание делиться тайной не позволили ему завершить начатое и выбить из упрямого старика, где же он спрятал машину.

– Дядя… дедушка Митрич!

Барс не заметил, как Алекс тихо подошел и встал рядом с ним. Пацан предусмотрительно убрал пистолет обратно в карман и поднял руки вверх. Молодец…

– Послушайте меня, пожалуйста, – продолжил Алекс. – Я сбежал из Замка, и встретил его… Это Барс. Он мог бы меня отдать Варгу… То есть, нас с девочкой, обоих, но не отдал, не побоялся, хотя их было намного больше. Он совсем меня не знал, но все равно помог. Он не обманет!

Алекс продолжал говорить дальше, шаг за шагом приближаясь к двери. Про девочку, про штурм Замка, про гибель Расула, про побег через подземный ход – про все. Барс все ждал, когда же Митрич прервет парня, но тот почему-то молчал. Слушал, не перебивая, и только изредка покашливал. А когда Алекс, наконец, замолк, из-за двери раздался протяжный металлический скрип.

Митрич отодвигал засов.

* * *

Все-таки впустил. Алексу хотелось верить, что это именно ему удалось убедить сурового старика поверить Барсу и открыть для них дверь в свою крепость. Сам Митрич оказался под стать дому – невысокий, почти одного роста с самим Алексом, да еще и скрюченный, словно прожитые годы все больше и больше пригибали старика к земле. Но широкий, кряжистый, с крупными руками, в которых он сжимал обрез двуствольного ружья – и как только Барс угадал? На голове у Митрича почти не осталось волос, как будто все они разом переехали на нижнюю часть лица, оставив по дороге огромные кустистые брови. Седые борода и усы выглядели не слишком аккуратно, но все же было заметно, что старик следит за ними, регулярно подстригая и расчесывая. В общем, несмотря на недоверчивый и немного диковатый вид, он невольно внушал какую-то особую симпатию.

– И не разбегайтесь, – строго предупредил старик, мотнув обрезом в сторону. За столом места всем хватит.

Внутреннее убранство жилища Митрича освещала, как ни странно, вовсе не керосинка, а лампочка под потолком – небольшая, тусклая, но все же самая настоящая. От нее по балкам и стенам тянулись провода, на другом конце которых стоял аккумулятор, соединенный с какой-то странной штуковиной. Похожие Алексу приходилось видеть в подвалах Замка, но они были куда больше и аккуратнее, без кучи торчащих во все стороны ручек и непонятных крохотных лампочек, болтавшихся на оголенных медных проводках. Похоже, это загадочное устройство Митрич собирал сам из чего попало – и оно работало!

– Ничего себе, дизель-генератор, да еще и с ручной динамо-машиной, – удивленно прошептал Королев. – Золотые руки у деда!

– Когда-то были, – невесело отозвался Митрич. Слух, несмотря на возраст, у него оказался отменный. – Сейчас уже все ломается. Деталей нету.

Помимо проводов, механизмов и рассортированных по коробкам непонятных запчастей, комнату заполняли ящики. Большинство из них давно опустели, но в некоторых еще остались позеленевшие консервные банки без этикеток или какие-то сушеные грибы. Вдоль стен на тонких веревочках Митрич развесил пучки трав, между которых примостились винтовка с оптическим прицелом и автомат. Пожалуй, если бы не возраст, хозяин дома смог бы даже в одиночку долгое время выдерживать осаду.

– Варг говорил, что ты живешь с женой, – заметил Барс, оглядываясь по сторонам. – Где она?

– А ты сам-то как думаешь? – беззубо оскалился Митрич. – Умерла она, месяц назад. Так и не встала после того, как сюда заходили из Замка. Смотри!

Митрич продемонстрировал свою левую руку. На ней не хватало мизинца.

– Суки, – коротко выругалась Марина.

Митрич не ошибся – за большим столом, занимавшим почти половину комнаты, без труда поместились и семеро незваных гостей, и сам хозяин. Первое время он не отводил дула обреза с груди Барса, но потом успокоился и отложил оружие в сторону. Видимо, поверил, что тот ничем ему не угрожает. Барс еще раз вкратце рассказал Митричу обо всем, что происходило с самого того момента, как высадившийся на берег отряд подобрал Алекса с девочкой.

– Вот такие дела, – закончил Барс, положив сцепленные в замок руки на стол. – Думаю, через час-полтора они уже будут здесь.

Митрич молчал, как будто рассказ командира его совершенно не заинтересовал. Даже смотрел он почему-то не на Барса, а на девочку, которой наскучило сидеть за столом. Вместо этого она пустилась изучать содержимое ящиков и даже успела отправить себе в рот пучок какой-то особо приглянувшейся ей травки. Алекс попытался было оттащить ее обратно к столу, но не дотянулся, а вставать без разрешения хозяина как-то не хотелось.

– Внучка у меня была, – Митрич опустил голову. – Вот прям как ваша девчонка, может, чуток постарше.

Спрашивать, что же случилось с внучкой, никто не осмелился. Да и без того все понимали – достаточно было посмотреть на крупные круглые слезы, вдруг покатившиеся по морщинистым щекам старика.

– Не заводится она больше, – вдруг выпалил он. – Раньше я выбирался за лекарствами и едой, но потом что-то там сломалось… не смог починить, руки-то уже не те. Да и куда я теперь поеду, зачем? Так и стоит.

– Где стоит? – осторожно спросил Барс, словно боясь спугнуть охвативший старика приступ откровенности. – Далеко?

– Да, здесь, рядом, в гараже на Кировской, – Митрич махнул рукой. – Забирайте, мне не жалко. Все равно уже…

Договорить у него не получилось. Видимо, воспоминания оказались слишком тяжелыми даже для этого железного старца. Митрич уткнулся лицом в ладони и разрыдался. Марина протянула руку и неловко погладила старика по плечу, но он не обратил на нее никакого внимания. Какое-то время все молча сидели, и даже девочка перестала копаться в ящиках с грибами и удивленно заозиралась в поисках того, что могло так расстроить хозяина.

– Спасибо, дед, – тихо произнес Барс, когда Митрич немного успокоился. – Ты не возражаешь, если мы посмотрим?

– Королев что угодно починит, – подхватил Эдик. – Только гараж нам открой.

– Надо ключи найти, – Митрич промокнул глаза рукавом. – Тут буквально через дорогу.

* * *

Барс ожидал увидеть древнюю развалюху. Насчет первого он не ошибся – «буханка» оказалась чуть ли не вдвое старше его самого. Королев, сразу же бросившийся исследовать четырехколесный раритет, присвистнул и подозвал Барса, чтобы показать ему какой-то шильдик. «УАЗ-452». И чуть ниже корявыми цифрами выбито – «1985». Почти полвека назад. Темно-зеленый кузов «буханки» местами тронула ржавчина, одна фара была разбита, а вмятины соседствовали с дырками от пуль. Пожалуй, если бы этот доисторический агрегат умел говорить, он бы рассказал немало интересных историй.

Но под капотом все было иначе. Барсу не раз приходилось вскрывать заброшенные автомобили, и каждый раз он находил внутри лишь насквозь проржавевшую рухлядь. За двадцать лет техника неизбежно превращалась в ничто. Время не щадило даже те машины, которым посчастливилось в день Катастрофы оказаться в гараже. Шланги, трубки и электроника без человеческих рук безнадежно приходили в негодность. Но за этой «буханкой» следили, причем следили хорошо. Королев удовлетворенно кивал – похоже, все основные механизмы и провода оказались в полном порядке.

– Сможешь завести? – поинтересовался Барс, легонько тронув товарища за плечо.

– Солярка вроде еще живая, – задумчиво ответил Королев. – Это главное. Масло тоже есть, хотя с ним тоже придется повозиться. Кое-какие шланги потрескались, но с этим я разберусь, особенно если Костя поможет – он когда-то такие машины водил, еще в армии. В общем, думаю, сделаем. Кругосветное путешествие старушка не потянет, но до Хельсинки ее хватить должно.

– Отлично, – кивнул Барс. – За сколько справитесь?

– Часа за два, думаю, – Королев вытер лоб тыльной стороной ладони. – Может быть, и за полтора.

Несмотря на вой мутантов и шум ветра, не услышать выстрелы с такого расстояния было попросту невозможно. Автоматы и крупнокалиберные пулеметы грохотали в самом центре Выборга, всего в паре-тройке километров отсюда. Варг все-таки не дождался рассвета.

– Нету у тебя полутора часов, гражданин ученый, – хмуро произнес Барс. – Совсем нету.

Глава 11 Осада

Пальба не стихала уже полчаса, и уже почти стала привычной. Наверное, так бывает – если что-то долго не прекращается, то просто понемногу перестаешь замечать. Алекс иногда и вовсе уже не слышал выстрелы, но зато прекрасно слышал шаги Барса, ходившего кругами по комнате – хотя шума от трещавших в городе автоматов было куда больше. Иногда издалека доносился и громкий густой лай чего-то крупнокалиберного. Скорее всего, пулеметов – таких же, как тот, что Королев забрал из подземелья. «Печенеги». Страшные машины. Барс сказал, что от них не слишком-то помогут даже стальные листы на окнах и толстые стены. Тяжелая винтовочная пуля с легкостью прошьет навылет и сталь, и дерево, и человека. А таких пуль – ровно сто в коробке. Хорошо хоть и здесь, внутри, была одна такая штуковина. Барс отдал пулемет Эдику, а сам вооружился винтовкой Митрича.

– Если повезет, успею с чердака свалить одного или даже двоих, – задумчиво произнес Барс. – Судя по свистопляске за мостом, стволов у них немало.

Вот ведь странно. Королев говорил, что перед взрывом в подвал спустились всего несколько человек. Откуда же взялись остальные? Кто они? И сколько же их всего? Алекс огляделся по сторонам. Он сам, Барс, Эдик, Марина и Митрич, наотрез отказавшийся покидать родные стены. Винтовка, «Печенег» и три автомата. Можно сказать, даже два – зрение у старика уже никуда не годилось. Разве что в упор попадет. Девочка и Костя с Королевым остались в гараже.

– Хоть бы они успели, – вздохнул Алекс и повернулся к Барсу. – Как думаешь, успеют?

– Успеют, – вместо Барса ответил Эдик. – Это же Королев. Мозг. Гений. Всемогущий повелитель металла и бог электричества.

Вассерман заметно нервничал. Алекс уже успел заметить, что Эдик шутил всегда – но когда нервничал, шутил еще больше. Наверное, это как-то помогало ему взять себя в руки. Он изо всех сил вцепился в «Печенег» – так, что пальцы побелели, но так и не смог скрыть, что они дрожат. Эдик боялся – да и как тут было не бояться?

– Было бы неплохо, – Барс еще раз заглянул в оптику и подкрутил какое-то колесико сбоку. – Но времени у них совсем мало. Когда Волки подойдут – стреляем. Я первый, а вы сразу за мной. Подпустим поближе. Они не знают, что мы здесь, – надо использовать это преимущество.

– Используем, – Алекс прижался щекой к щели между ставнями, тщетно всматриваясь в темноту, царившую снаружи. – Все будет хорошо. Правда.

Марина, примостившаяся на соседнем подоконнике, благодарно кивнула и попыталась улыбнуться. Алекс только сейчас заметил, что ее подбородок и рот были перепачканы запекшейся кровью. Но ее же не ранили! Как же так?

– С тобой все хорошо? – спросил Алекс, проведя пальцем по губам. – Что это?

– Ничего, – Марина отвернулась и принялась старательно вытирать лицо рукавом. – Не переживай. Ты сам-то как? Выглядишь не очень.

А чувствовал себя Алекс и того хуже. Пара часов беспокойного сна немного взбодрили его и придали сил – ровно столько, чтобы пройти от центра города до Весеннего Потока. Не больше. И сейчас усталость и головокружение навалились снова. В комнате вдруг стало жарко, и лишь железная створка, к которой Алекс привалился лбом, приятно холодила кожу. Раненая рука почти не болела, но вместо этого начала противно пульсировать под повязкой, словно там, под слоем пропитанного кровью бинта сидел кто-то непрерывно стучащий по плечу крохотным, но неожиданно тяжелым молоточком. Алекс потянул молнию куртки вниз и провел ладонью по шее. Мокро. И когда успел так вспотеть? Надо бы снять с себя все лишнее…

– Идут. Приготовились! – голос Барса раздавался с чердака.

Наверное, сверху видно лучше. Сам Алекс пока не мог разглядеть ровным счетом ничего, хотя за окном уже начинало светать. В последний раз пулеметы грохотали совсем близко – где-то в начале улицы. Варг и его люди приближались. И где они теперь? В сотне метров? Или уже в паре десятков? Предохранитель автомата с тихим щелчком скользнул вниз. Словно сам по себе – Алексу больше не нужно было задумываться о том, что делают его руки. На одиночку, как обычно. Вот так. И не стрелять раньше, чем Барс.

* * *

Барс почувствовал их приближение задолго до того, как смог разглядеть в серо-розовой дымке силуэты Волков. Опять этот чертов туман! И почему-то снова под утро. Не вовремя. Хотя, если разобраться, было бы куда хуже, спустись тяжелые, наполненные влагой облака к земле ночью. Выдержать бой с голодной стаей мутантов в мокрой пелене, которая просматривается от силы метров на семь? Нет уж, спасибо.

Чутье, раз за разом подсказывавшее, откуда придет опасность, бушевало. Ломилось наружу, отскакивая от виска к виску, так, что голова начинала звенеть. Но даже в этом звоне Барс мог разобрать сигналы – даже не слова, не мысли. Ощущения. Образы, какие-то картинки. Варг. Волки. Много. С пулеметами. Грозная, серьезная сила – и лучше бы убежать, спрятаться, вот только отступать было уже некуда. Лучшего места для обороны здесь не найти. Значит, придется отбиваться до тех пор, пока Королев с Костей не оживят доисторический драндулет. Или пока у одной из сторон не закончатся бойцы или патроны.

– Идут. Приготовились! – скомандовал Барс и вжался щекой в гладкое дерево приклада.

Оптика. Замечательное изобретение. Особенно когда присутствует еще и тепловизор – но как раз его-то взять было неоткуда. Приходилось полагаться только на собственное зрение – слабое и несовершенное. И на необъяснимое чувство, тихо шептавшее: здесь… нет, правее, не торопись… Волки больше не выдавали себя ни стрельбой, ни резкими движениями. Тени, мелькавшие в тумане, могли быть чем угодно – людьми, мутантами, отблесками фонарей. Если смотреть глазами – ничего не увидишь. Барс выдохнул и сместил перекрестье прицела еще немного вправо. Ага, вот здесь. Казалось бы, ничего не изменилось. Тоже темнота, но другая. Живая. Опасная.

Винтовка толкнула Барса в плечо, отправляя навстречу цели тяжелую пулю со стальным сердечником. Отдача сильная – хорошо. Значит, патрон в порядке, порох не отсырел. Неизвестного Волка не спасет даже бронежилет. Грохот выстрела прошелся по чердаку и вернулся обратно, крепко ударив по ушам. Звон упавшей на пол гильзы и лязг запирающегося затвора раздались почти одновременно. Поворотно-скользящий механизм. Изобретение, вот-вот готовое разменять уже третью сотню лет, работало безотказно. Выстрелить бы еще раз, но пока не в кого. Туман взорвался ураганным огнем только через пару секунд. Несколько автоматов захлебывались, высаживая весь боезапас за считаные секунды, но большинство противников стреляли экономно – одиночкой, или мастерски отсекая очереди по два-три патрона. Пока что не прицельно – лишь бы огрызнуться, прикрыть тех, кто сейчас занимал позиции в укрытиях. Они могли даже не видеть вспышку от выстрела с чердака – сюда стреляли мало, как будто даже случайно. Просто лупили на звук в сторону дома Митрича и выдавали себя вспышками выстрелов. Алекс с Мариной выждали, но все-таки начали слишком рано. Их автоматы ударили снизу почти одновременно. Но главный козырь – пулемет Эдика – пока еще не вступил в игру.

Вассерман начал стрелять позже всех, но зато как! Длинная очередь хлестнула туда, где в паре шагов друг от друга периодически появлялись вспышки. Барс довольно оскалился – молодец Эдик. Вроде бы и паникер тот еще: никак не может помолчать перед боем, все треплется. Но когда дело доходит до стрельбы – все, как подменили. Вот и сейчас – четко работает, аккуратно, патроны зря не тратит.

Нарвавшись на пулемет, Волки залегли и попрятались. Нескольких точно удалось подстрелить – но это были самые молодые, самые глупые. Те, кто не менял позиций и засвечивал свое укрытие бестолковой пальбой во все стороны. Но оставшиеся в живых бойцы явно оказались из опытных – настоящие ветераны, можно сказать – элита Замка. Варг увел с собой лучших, а кто-то, похоже, присоединился к командиру уже позже – во всяком случае, Барс не мог иначе объяснить такое количество трещавших в тумане стволов. Около десятка, и это даже с учетом понесенных потерь. И они наступали: медленно, неуклюже – все-таки толковых вояк среди них едва ли было больше пары человек – но наступали, осторожно перебегая от укрытия к укрытию, экономно работая по окнам, прикрывая друг друга.

Барс отложил винтовку и взялся за автомат. Теперь, когда Волки постепенно сжимали полукольцо вокруг бронированной избушки Митрича, от оптики было мало толку. Выстрелы снаружи оставляли на стенах чердака дыры – Барс уже перестал считать, сколько раз крохотные стальные осы с пронзительным жужжанием пролетали мимо, впиваясь в высохшие доски где-то за спиной. Пожалуй, стоило отсюда уходить. Если за него возьмется пулеметчик, дело станет совсем плохо. «Печенег» способен размолоть в труху весь чердак за считаные секунды.

– Пустой! – раздался вопль снизу. – И это надолго, так что держитесь!

Эдик. Живой. Да уж, перезарядить пулемет – это дело небыстрое. Барс высунулся из окна и несколько раз выстрелил в полумрак – просто так, попугать. Не дать подойти вплотную до того, как снова заработает «Печенег». Интересно, сколько у него осталось лент? Две? Одна?

Трескотня внизу усилилась. Теперь автоматам Марины и Алекса вторил третий – в бой вступил сам хозяин дома. Митрич стрелял неторопливо, словно понимая – зажми спуск, и непослушная железка вырвется из ослабевших старческих рук и ускачет куда-то на пол. Ага, значит, совсем близко подошли, и уже окружают – Митрич занял окно со стороны двора. Не добрались бы до Королева и Кости…

– Готово!

Пулемет снова застучал. Барс уже не мог даже поднять голову – только наблюдал через дыры в стенах, как серые силуэты метались в рассветной дымке, прячась от смертельных свинцовых плетей, хлеставших по улице. Но как же их, черт побери, было много – или так только казалось. Утро обманывало, разбрасывало в мокрых клочьях тумана тени, вспышки и отсветы, заставляя думать, что врагов куда больше, чем было на самом деле. Что-то буквально ухватило Барса за шиворот и потащило к люку. Опасно. Плохо! Близко!

Граната рванула через секунду после того, как он скатился по деревянным ступенькам, предательски затрещавшим под его весом. Наверху громыхнуло, весь дом содрогнулся, а с потолка посыпалась пыль. По ушам заехало так, что Барс на мгновение вообще перестал что-либо слышать. Поток горячего воздуха лизнул его в затылок, но все осколки остались там, на чердаке, разнося в щепки весь скопившийся за долгие годы хлам. Значит, Волки уже рядом. Следующая граната вполне может влететь и сюда – если найдется кто-то достаточно сноровистый для того, чтобы закинуть ее в узкую щель между бронированными ставнями.

– …валить надо!

Вопль Эдика прорывался даже сквозь грохот «Печенега» и омерзительный звон в ушах. Стена и даже ставни вокруг Вассермана напоминали решето – настолько отчаянно Волки пытались подавить пулемет, без всякого сомнения определив его как самый главный источник опасности. Удивительно, как самого Эдика еще не зацепили – в очередной раз помогло везение, без которого он бы едва ли прожил больше пары дней после выхода из метро. Его ноги подгибались, и Барсу на мгновение даже показалось, что это не Эдик держит пулемет, а пулемет удерживает в стоячем положении Эдика, который изо всех сил вцепился в оружие руками. Барсу прекрасно было известно это чувство. Страх. Животный ужас, безумие, когда ошалевший и придавленный разумом инстинкт рвется из оков. Когда пули ложатся близко, совсем рядом, вызывая непреодолимое желание бросить оружие, упасть на землю, закрыть голову руками и лежать, пока это все не закончится. Но бросать оружие никак нельзя. Укрытие – неплохая защита, но куда лучше работает ответный огонь. Огрызаться, противопоставлять свинец свинцу, до последнего не давая атакующим поднять голову и бить прицельно. Иначе – все. Подойдут, изрешетят хоть через деревянные стены, закидают гранатами. Едва ли Эдик так уж хорошо понимал все это – просто держался. Потому, что так было надо.

– Отходим, Эд, – Барс на полусогнутых подскочил к Вассерману и хлопнул его по плечу. – Алекс, Марина – идем. Через заднюю дверь!

А вот к Митричу обращаться было уже бесполезно – Барсу хватило и короткого взгляда, брошенного скользь. Выходное отверстие от пули на спине. Одно, второе, третье… Нет, с такими ранами не живут. На пол уже натекла целая лужа крови, но сам Митрич почему-то не упал – так и остался стоять на коленях, уткнувшись лбом в подоконник, словно и после смерти стремясь защитить свое жилище. Если бы не кровь и не автомат, выпавший из разжавшихся пальцев, можно было бы подумать, что старик вовсе не умер, а просто решил немного передохнуть перед тем, как снова начать стрелять. Барс тяжело вздохнул. Видать, не судьба оказалась Митричу пережить этот день, и поделать с этим ничего уже было нельзя.

– Пойдем, быстро, – Барс воспользовался небольшим затишьем между выстрелами и потянул Алекса за плечо. – Времени мало.

Пацана пришлось буквально оттаскивать от окна – настолько тот увлекся боем. Обернувшись, Алекс шагнул было к Митричу, но тут же остановился и только посмотрел на Барса, словно желая спросить – как же так? А вот так. Погиб суровый и ворчливый одинокий старик, на поверку оказавшийся золотой души человеком. Отдал последнее, и саму жизнь отдал, чтобы они могли жить дальше. И если оставаться здесь – его жертва окажется напрасной. Объяснять это все у Барса времени не было, так что он просто подтолкнул Алекса к задней двери. Теперь осталось только забрать Марину.

– Нет, дружочек, я, кажется, свое отбегала. Идите.

Она даже не оглянулась, и только продолжала выцеливать неожиданно притихший за окном полумрак. Барс выругался и метнулся к ней.

– Ты чего это задумала? – сердито проворчал он. – Давай, пошли.

– Куда я пойду?

Когда Марина, наконец, посмотрела в его сторону, Барс понял, почему она никуда не торопилась.

Ничего в ней больше не напоминало ту крепкую женщину средних лет, которая вчера вызвалась идти в бой наравне с молодыми парнями со станции «Выборг». Теперь лицо Марины было больше похоже на лицо мертвеца. Ее губы и щеки покрывала кровь – местами темная, запекшаяся, местами свежая. Под глазами залегли огромные – почти на пол-лица – синяки, а сами глаза лихорадочно блестели, отражая первые лучи солнца. Барс попытался было осмотреть ее, но она отрицательно покачала головой. Нет, ее не ранили. Просто закончились силы. Болезнь, долгие годы подтачивавшая Марину, брала последние рубежи, а вчерашняя вылазка и утренний поход через кишащий мутантами город добили ее окончательно. Пожалуй, Барс бы смог вынести Марину на плечах, даже под огнем бы смог… А что дальше?

– Иди, – одними губами прошептала она и легонько толкнула Барса в грудь. – Я постараюсь… хотя бы еще немного. Иди же!

Барс нахмурился, хотел сказать что-то еще. Что-то безумно важное, настоящее, но так и не смог. Благодарность, восхищение – все это уже потеряло всякий смысл. Марина оставалась умирать, и не было в этом ничего красивого или героического. Просто она выбирала свою смерть – единственное, что еще могла выбирать сама. И спорить с ней Барс не посмел.

Он уходил, не оборачиваясь, под аккомпанемент снова загремевших с улицы выстрелов, которым на этот раз отвечал один-единственный автомат. И только когда он уже готовился закрыть за собой дверь, сзади раздался негромкий голос.

– Береги девочку…

Или, может быть, показалось?

* * *

Марина не спешила. Спешить ей было, в общем, уже некуда. Так даже лучше – пусть подойдут поближе. Подождать в тишине, и только потом выстрелить. Один раз, больше не получится, но и этого достаточно, чтобы выиграть несколько минут. Пот заливал глаза, мешал целиться, ловить на мушку расплывчатые фигуры. Теперь они подходили без стрельбы – наверное, поверили, что все защитники крохотной крепости уничтожены – и все же осторожничали, не высовывались, перемещаясь вперед короткими рывками по семь-десять шагов. Марина напрасно искала среди них огромную фигуру Варга. Нет, тот был слишком умен и пускал вперед других. Жалко.

Когда между атакующими и домом Митрича осталось где-то метров двадцать, одному из Волков, похоже, надоело прятаться. Сначала он поднял голову, потом встал на колено и потом уже выпрямился во весь рост, махая рукой, сообщая своим, что впереди больше нет никакой опасности. Марина навела на него прицел – не в голову, не в грудь, а в центр силуэта, туда, где на учебных мишенях располагалась «десятка». Первое место по курсу… Двадцать лет назад. Странно сейчас было это вспоминать. С другой стороны, а что – не странно? Марина думала, что перед смертью обязательно надо вспомнить о чем-то важном, о чем-то, что действительно имело значение, но в голову лезли только всякие глупости. Скучные лекции, неудобная форма, подружки, лица которых она уже давным-давно забыла. Любимое фисташковое мороженое. Зеленое такое. А сами фисташки не зеленые – вот ведь ерунда…

Автомат Марины коротко рявкнул, и тут же в ответ ему загрохотали стволы Волков. Убраться подальше от окна она уже не успела. Что-то сильно ударило прямо в живот, и потом сразу же в левую руку. Марина шумно выдохнула, сжав зубы от боли. Слезы сами брызнули из глаз, но обычного облегчения не принесли. Снаружи еще стреляли, кричали, гремели ботинками по асфальту, но Марине было уже все равно. Осталось одно незаконченное дело, совсем маленькое, но очень важное, и единственное, о чем она еще могла думать – хватит ли сил? Кое-как обхватив пальцами простреленной руки скользкое от крови металлическое колечко, Марина перевалилась на бок и потянула. Медленно, очень тяжело – до чуть слышного щелчка. И только когда дверь в полуразрушенное жилище Митрича распахнулась, она наконец позволила себе разжать пальцы, отпуская ребристое тело гранаты.

* * *

Пробираясь через задний двор, Алекс споткнулся, наверное, раз двадцать. Неизвестно, что было тому виной – то ли темнота и разбросанные повсюду куски какого-то провода, то ли просто усталость. Во время боя Алекс напрочь забыл о раненой руке, но стоило ему перестать стрелять, как она снова напомнила о себе пульсирующей болью, постепенно разливавшейся по всему телу. Даже голова начала немного гудеть, как при температуре. Наверное, это и была температура. Какое-то воспаление, что ли…

– Аккуратнее, – шепнул Барс, – ноги выше поднимай.

Последние метров семь командир практически тащил его, ухватив за ручку рюкзака. Самому Алексу оставалось только переставлять ноги, бесстыдно переложив на Барса немалую часть собственного веса.

– Куда теперь? – тихо спросил Алекс.

– Да черт его знает, – проворчал Барс. – Попробуем немного их помотать. Если великий русский ученый реанимирует этот драндулет, это будет за километр слышно.

Слова командира прозвучали, как заклинание. Как только он закончил говорить, над притихшим Весенним Потоком раздался звук заводящегося двигателя. «Буханка» на соседней улице сначала неуверенно прокашлялась, но потом вдруг взревела так, что даже грохот вновь заработавших автоматов не смог полностью заглушить голос проснувшегося от долгого сна мотора. Техника, выпущенная за десятилетия до рождения Алекса, работала, и, судя по уверенному и даже задорному рыку, собиралась проработать еще долго.

– Все, теперь начнется, – тоскливо выдохнул Барс. – Смотри по сторонам.

Об этом он мог бы и не говорить. Машина, работающая, прямо здесь – самая лучшая приманка для Волков. Теперь они будут ломиться напропалую, заливая все перед собой потоками свинца. Сколько их там осталось? Десять? Пятнадцать?

– Сейчас справа пойдут, там короче, – Барс надавил рукой на плечо Алекса, приказывая опуститься на землю. – Попробуем прижать. Сколько патронов осталось?

– Один рожок, – невесело ответил Алекс. – Я вроде немного стрелял, а все куда-то улетело…

– Магазин. Не рожок, а магазин, говори правильно, – рассеянно заметил Барс. – Нормально, хватит… должно хватить. Ложись вон там, за пнем.

Алекс послушно вжался в холодную землю в том месте, которое указал командир. Теперь трухлявые остатки когда-то могучего дерева, произраставшего на заднем дворе у Митрича, надежно защищали его. Сам Барс устроился чуть дальше, в тени покосившегося забора. Костя и Королев, судя по всему, продолжали заниматься машиной, не обращая внимания на стрельбу – рев мотора то затихал, то вновь заставлял задрожать скудную осеннюю листву и даже саму землю. Алекс покрутил головой в поисках остальных, но Эдика не было видно, а Марина… она вообще вышла из дома?

В крепости покойного Митрича что-то грохнуло. Почти так же, как тогда, в казарме, но на этот раз граната, по-видимому, была послабее. Стекла наверняка вылетели, а вот прочные железные ставни уцелели, и лишь слегка колыхнулись. Никаких языков пламени, ничего такого – просто громкий и глухой хлопок. Которого, впрочем, было вполне достаточно, чтобы прикончить все живое, оставшееся внутри. Алекс перевел взгляд с дома на Барса. Рассмотреть лицо командира не получилось, но Алекс показалось, что тот коротко кивнул. Коротко и хмуро. Расул, потом Митрич, теперь Марина… Неужели к этому можно привыкнуть? Нет, нельзя. Во всяком случае, Алексу уж точно не мог. Да и сам Барс, пожалуй, не мог. Смириться, пережить, отгородиться от всего происходящего ледяной маской невозмутимости – но никак не привыкнуть. Взять себя в руки и действовать. Мертвым не нужны сожаления. А вот тем, кто еще жив – нужны. И не сожаления, не слезы, а действия. И если командир после всего этого еще может драться, значит и Алекс сможет. Потому, что так надо. Потому, что больше некому.

Волки двинулись на звук двигателя «буханки» в обход, с правой стороны изрешеченного пулями дома – как Барс и предсказывал. Несколько человек бросились вперед бегом, но как только командир выпустил короткую очередь, тут же залегли, настолько быстро, что Алекс не успел заметить, был ли кто-то из них ранен, или все пули из автомата Барса ушли поверх голов. В ответ тут же начали палить, но бестолково – явно для острастки. Где-то за спиной с тихим шуршанием посыпались на землю срезанные очередями ветки. Алекс зажмурил левый глаз, выстрелил, целясь на вспышки, и тут же откатился за пень, по которому сразу же забарабанили пули. Было уже почти не страшно. Оттуда им Алекса не достать, а если кто-то из них попробует подойти поближе, Барс его точно подстрелит.

Понемногу светало. Алексу показалось, что он лежит вот так уже чуть ли не полчаса, хотя, конечно же, прошло не более пяти минут. Складывалась странная ситуация: Волки больше не пытались прорваться к рычащей в гараже на соседней улице «буханке», но и сами Алекс с Барсом толком не могли поднять головы. Стоило хоть кому-то из них зашевелиться, как редкая поросль и свалка на той стороне двора оживали, выплевывая огонь и свинец и загоняя их обратно в спасительное укрытие. Алекс подумал, что рано или поздно его все равно достанут. Пень ведь не вечный – пару раз его уже прошило навылет. Но эта мысль почему-то больше не внушала ужаса. Безумно хотелось спать. Закрыть глаза – и все закончится, раз и навсегда. А Барс обязательно выберется, он упрямый, сильный, намного упрямее и сильнее самого Алекса. Он куда лучше сможет позаботиться о девочке. Они обязательно уедут отсюда, доберутся до Финляндии, найдут там людей. Девочка научится нормально говорить, будет расти, а Эдик будет каждый день кормить ее чем-нибудь вкусным. А если она вдруг заболеет, Королев ее вылечит – он ведь может. Он вообще все может…

– Алекс!

Голос командира прервал сладкое забытье и заставил Алекса дернуться. Неужели он действительно почти заснул под грохот автоматов?

– Алекс, ты живой? – Барс говорил тихо – так, чтобы Волки не могли его услышать. – Ты меня слышишь?

– Слышу, – отозвался Алекс, сползая чуть ниже. – Со мной все хорошо.

– Хорошо, – повторил за ним Барс. – Нам надо двигаться. Туда, к гаражу. Если Варг не дурак – а он не дурак, – он наверняка уже отправил пару человек в обход. Когда станет совсем светло, они нас раскатают, патронов и людей у них куда больше. Эд справа от меня, ты его не увидишь. Когда он начнет стрелять, вскакивай и беги. Пробежал десять метров – все, упал, лежи. Понял?

– Понял, – Алекс нервно сглотнул. – Я готов.

Усталость и сон вновь отступили. Похоже, измученное тело вскрыло последнюю заначку сил. Надо бежать сейчас – еще немного, и Алекс попросту не сможет встать. Физически.

Подняться на ноги оказалось совсем просто – куда сложнее было удержать равновесие. Голова гудела, от грохота «Печенега» закладывало уши, а тяжеленный рюкзак норовил свалить Алекса то вправо, то влево. В каком-то смысле это у него получилось – просто Алекс успел пробежать положенные десять метров раньше, чем рухнул обратно в пожухлую траву. Краем глаза он успел заметить, как в нескольких шагах от него залег Барс. Эдик, надежно укрытый за какими-то непонятными завалами, продолжал обрабатывать Волков.

– Давай, Алекс, вперед! – скомандовал Барс. – К сараю!

И Алекс снова бежал. Быстро, изо всех сил – но вместе с тем бесконечно долго. И он не остановился – ни когда совсем близко засвистели пули, а земля под ногами взорвалась десятком крохотных черных фонтанчиков, ни когда ворота гаража вдруг с грохотом разлетелись, и навстречу Алексу из темноты с ревом рванулось огромное чудовище, разом ослепившее его сиянием одного-единственного глаза.

– Осторожно! – раздался откуда-то сзади крик Барса. – Эд, прячься!

С разбегу врезавшись в холодный металлический бок «буханки», Алекс обернулся и увидел, как Вассерман выпрямился во весь рост.

* * *

Чертова развалюха все-таки поехала. Барс не без основания считал себя неплохим инженером – пусть и бывшим. Все-таки Королев многому успел его научить. Но того самого чутья, врожденной интуиции, дающей почти безграничную власть над электричеством и механикой и превращающей обычного толкового спеца в настоящего гения своего дела, Барсу все-таки не досталось. А вот Королев с этим самым чутьем родился. В том, что «буханка» рано или поздно заведется, сомнений не было. Были только опасения насчет «или поздно». И когда древняя техника, светя единственной уцелевшей фарой, разнесла ветхие двери гаража и вырвалась на свободу, Барс мог только посетовать, что это не произошло хотя бы парой минут раньше.

Фигура Алекса мелькнула в свете фары и тут же метнулась вправо, укрываясь от выстрелов за «буханкой». Больше в него не стреляли – машина была нужна Волкам целой. Костя сноровисто объехал тоненькие деревца, выросшие здесь, по-видимому, уже после Катастрофы, и даже забрался передними колесами на поваленную секцию забора, но дальше «буханка» двинуться не могла. Барс нервно усмехнулся, вспомнив старую поговорку, связанную с особенностью рельефа и древним мусульманским пророком. Особого выбора не было: и ему, и Эдику придется как-то добежать до машины прежде, чем Волки подойдут ближе.

– Давай, Барс, бегом! – вдруг завопил Вассерман, по пояс высовываясь из своего укрытия. – Держу!

Все-таки «Печенег» – страшная штука. Особенно в руках сумасшедшего – а именно таким сейчас и выглядел Эдик. Злоба загнанного человека и злоба крупнокалиберного пулемета сливались воедино, образовывая двойную злобу… нет, даже злобу в квадрате, которую слетевший с катушек Вассерман обрушивал на Волков.

– Осторожно! Эд, прячься! – заорал Барс, бросаясь вперед.

Уже зная, что не успеет.

Даже убийственная мощь «Печенега» не могла надолго задавить видавших виды бойцов, но Вассерман все-таки вырвал у них драгоценные секунды, которые так нужны были Барсу, чтобы рывком преодолеть голый и ничем не прикрытый клочок земли. Пули снова засвистели рядом, уже только когда Барс хватал в охапку внезапно обмякшего Эдика, оттаскивая его к «буханке». Боковая дверь машины раскрылась им навстречу.

– Давай, гони! – скомандовал Барс, без сил опускаясь на покрытый потрескавшимися от времени резиновыми ковриками пол. – Поехали отсюда.

Глава 12 Что-то внутри

Странно, но вслед им почти не стреляли. То ли патроны у Волков уже подходили к концу, то ли Эдик напоследок успел здорово их приложить. Перед тем, как «буханка» тронулась, Барс буквально на руках – и откуда только силы взялись? – втащил внутрь и Вассермана, и его пулемет. И тут же рухнул сам. Алекс собрался было хоть чем-то помочь Королеву, хлопотавшему вокруг них, но обнаружил, что не может ни встать, ни вообще двигаться. Остатка сил хватало только на то, чтобы неторопливо пересчитывать дырки от пуль. Четыре на правом боку и еще семь – на створках задней двери. Стекла кое-где осыпались мелкой крошкой, но в целом «буханка» пострадала не так уж сильно. Могло быть и хуже – намного хуже. С пола Алекс не мог видеть, что происходило снаружи – только небо в окнах. Как обычно серое, хмурое, но все-таки светлое. Как будто кто-то там, наверху, пытался хоть как-то приободрить смертельно уставшего маленького человечка, который – что уж там – совершенно не был создан для того, что ему пришлось делать. И, по-видимому, еще не раз придется. Алекс рассеянно поднял руку и посмотрел на нее. Маленькая кисть, бледная – она была бы почти белой, если бы не покрывавший ее слой грязи, копоти и запекшейся крови. Алекс где-то рассадил костяшки пальцев. Наверное, наткнулся на битое стекло или пустую консервную банку. Или на камень… Ногти длинные, но половина обломана, а под оставшимися – грязь. Пальцы тонкие. В общем, мало похоже на руку воина. Алекс теперь и сам с трудом верил, что за последние несколько дней он уже не раз вступал в бой.

– Лёшка!

Девочка. Конечно же, тут как тут. Алекс слабо улыбнулся и погладил ее по щеке. Хорошая, молодец. Удивительно, как она смогла просидеть тихо все время, пока вокруг гремели автоматы? Привыкла? Девочка тоже здорово изменилась за эти дни – и теперь Алекс очень хорошо это видел. Она все еще почти не разговаривала и боялась громких звуков, но все же перестала шарахаться от людей. Даже к хмурому Барсу теперь подходила без всякого стеснения. И глаза у нее стали другие – не такие дикие и испуганные, как раньше: в них появилась какая-то озорная искорка. Ну, или Алексу просто так казалось – все-таки не человеческие у нее глаза. Кошачьи.

Алекс слегка приподнялся на здоровой руке и облокотился спиной на сиденье – забраться наверх пока не получалось. Отсюда был хорошо виден Костя – хоть и не целиком. Могучие плечи, изрядно выступавшие за габариты водительского сиденья, были напряжены. Даже покрытый испариной бритый затылок, казалось, излучал тревогу и неуверенность. Машину иногда дергало и болтало по дороге, но все же Костя здорово с ней управлялся. Будто бы и не было этих двадцати лет, которые он никак не мог сесть за руль. Похоже, они выехали на сравнительно ровный асфальт – «буханку» уже минут двадцать почти не трясло на ухабах. И только когда дорога вновь испортилась, сзади раздался тихий стон.

* * *

– Так, Эд, ты тут это дело брось!

Королев в очередной раз похлопал Вассермана по щеке, не давая тому закрыть глаза. Выглядел Эдик плохо – да и как можно выглядеть хорошо с такой дыркой в животе? Крови натекло не так уж много, но как раз это и тревожило Барса больше всего. На простреленную руку или ногу – даже если задета крупная артерия – можно наложить жгут или просто закрыть рану бинтом, тампоном или салфеткой. На худой конец – даже заткнуть пальцем. Но с внутренним кровотечением в таких условиях не справиться никак. А кровотечение явно было: лицо Эдика постепенно становилось даже не бледным – серым. Королев сделал все, что мог – обработал края уродливой, неровной раны и вколол внутривенно какую-то сильнодействующую штуку из своего неприкосновенного запаса как раз для таких случаев. Барс никогда не был силен в полевой медицине, но такие раны ему приходилось видеть уже не раз. Рикошет или что-то в этом роде. Когда пуля летит ровно, входное отверстие оказывается аккуратным и круглым – этакая дырочка диаметром несколько миллиметров – в зависимости от калибра. Бесформенный разрыв на коже остается, если пуля входит боком, кувыркаясь в воздухе после столкновения с каким-либо препятствием – стеной, оружием или даже элементом экипировки. Судя по тому, что выходного отверстия на спине Эдика Королев так и не нашел, именно так все и случилось. Пуля засела где-то чуть ниже ребер, в желудке, печени или кишечнике. Плохо. Очень-очень плохо.

– Совсем хреново, да? – простонал Вассерман, пытаясь поднять голову.

К нему вернулось сознание – лекарство работало. Взгляд Эдика бессмысленно блуждал по сторонам, но теперь он хотя бы мог говорить. Впрочем, как раз этого ему делать точно не следовало.

– Не дергайся, – приказал Барс, положив руку Вассерману на лоб. – Лежи, отдыхай. И не болтай.

– Меня подстрелили, да? – Эдик послушно откинулся обратно на чей-то полупустой рюкзак, но замолкать явно не собирался. – Блин, больно-то как! Живот…

Паршивая рана. Барс с трудом мог представить себе что-то хуже. Если прострелен желудок, непременно пойдет заражение. Понадобится операция, антибиотики… даже в Питере тех, кого ранило в живот, спасали нечасто.

– Не страшно, – сквозь зубы произнес Барс. – Отдохни. Только не спи, разговаривай.

– Ты уж определись, «разговаривай» или «молчи», – Эдик натянуто хохотнул, но тут же притих. – Черт, даже смеяться больно. К такому меня жизнь не готовила.

– Говори, только тихо, – Королев промокнул лицо Эдика влажной тряпочкой. – Пить хочешь?

– Если только коньяк, – отозвался тот. – Помирать трезвым – совершенно не мое.

– Я тебе дам – помирать, – проворчал Барс. – Так что коньяк подождет.

– Барсик, сатрап ты мой ненаглядный, – Эдик слабо улыбнулся. – Хорошо поешь, красиво. Убедительно, я бы и сам рад поверить.

Похоже, в ампуле Королева был какой-то сильный наркотический препарат – Эдик все меньше чувствовал боль и все больше «съезжал». Его речь становилась бессвязной, но все-таки разобрать слова пока было несложно.

– Только врешь ты все, – продолжил Эдик. – Я, конечно, не товарищ ученый, университетов не кончал, но два плюс два сложить умею. Два – это дырка в животе. Здоровенная такая дырка, как мне кажется. И еще два – этот ваш Выборг. Ни врачей, ни хрена. Итого четыре, сам понимаешь.

Барс промолчал. Эдик был прав во всем – от и до. И когда он успел стать таким? Другим. Истеричного и трусоватого проворовавшегося счетовода с соседней станции больше не было. Прямо сейчас, на глазах у Барса, рождался – и умирал – настоящий боец. Не просто спутник, а товарищ, солдат. И сколько же таких солдат Барсу еще придется похоронить?

– Выходит, обманул ты меня, дружище, – снова заговорил Вассерман. – Как же так? А где же верность слову? Где пирушка в Финляндии? Ты обещал!

– Будет, – твердо ответил Барс, аккуратно касаясь руки Эдика. – Я сказал – будет, значит – будет.

– Ага, – Вассерман довольно оскалился и вдруг с неожиданной силой обхватил окровавленными пальцами ладонь Барса. – И коньяк будет?

– И коньяк.

– А может, и девки будут? – глаза Эдика стали совсем безумными. – Светленькие такие, молоденькие. Финки. Мне брат рассказывал, что на самом деле они все там страшные, как моя жизнь, а если вдруг красивая баба попадется – то точно русская. Как думаешь?

– Будут девки, – Барс в ответ аккуратно сжал мокрые и липкие пальцы Вассермана. – Финки, русские – всякие. И все красивые.

– Во-о-о… – умиротворенно протянул Эдик, закрывая глаза. – Теперь и помирать не жалко. Вот честное слово – не жалко. Вообще ни капельки. Может, я вот так всю жизнь только для этого и жил. Видел, как я их, из пулемета?..

– Видел, – кивнул Барс, – не сомневайся. Ты мне жизнь спас вообще-то.

– Так им и надо, сукам. За Расула, за Маринку, за старикана этого… имя забыл. Хороший такой старикан был, да? Я вот только знаешь чего не понимаю? – Эдик тихо рассмеялся. – А кто вообще победил? Мы или они? Вот мы вроде уехали, да – а они остались. Выходит, боевая ничья?..

И снова нечего ответить. Не любой бой заканчивается победой, не любой бой заканчивается поражением – так бывает. Они выбрались, и это главное… Наверное. Но откуда тогда это поганое, гнетущее ощущение, будто бы что-то пошло не так? Что-то, что уже нельзя исправить. Или все-таки можно?

– И вот еще чего, сатрап, – голос Эдика становился все тише, переходя в едва слышное бормотание. – Береги девочку. Это главное. Я не знаю, зачем – просто так надо, чувствую. Обещаешь?

– Обещаю.

Барс осторожно освободил руку из холодных пальцев.

* * *

Ночью в туннелях тихо – даже еще тише, чем обычно. Разве что иногда зашуршит в темноте крыса или какой-нибудь мелкий мутант, либо послышится стук капель, падающих со стен или потока. И снова тишина. Мертвенная, гробовая. Неприятная сама по себе – не говоря уже о том, что могло прятаться во мраке.

Но здесь, в боковом ответвлении туннеля, в сотне метров от «Владимирской», бояться было нечего. Кроме людей. Барс аккуратно двигался вдоль стенки, стараясь ступать как можно мягче. Даже один неосторожный шаг может наделать немало шума.

– Далеко еще? – тихо поинтересовался Королев.

– Почти пришли, – Барс достал из кармана фонарик и три раза нажал на кнопку. В нескольких десятках метров впереди блеснул ответный огонек. Условный сигнал – две коротких вспышки, одна чуть длиннее. Все правильно.

– Наши, – удовлетворенно выдохнул Барс.

Для того чтобы перестать верить даже самым близким, достаточно один раз столкнуться с предательством. А ведь выдал кто-то из своих – никаких других вариантов попросту не было. Барс в очередной раз принялся прокручивать в голове имена всех, кто имел хоть какое-то представление о готовящейся операции. В основном – сталкеры и инженеры, и каждого он знал лично не один год. Выходит, плохо знал, раз уж такое случилось.

– Кто там? – прошептал Королев. – Теперь-то хоть скажешь?

– Теперь скажу, – Барс чуть замедлил шаг. – Серый, Расул и Костя.

– Надежные ребята?

– Хотелось бы верить, – проворчал Барс. – Ты уж извини, что я даже от тебя скрывал. Теперь только так – конспирация, конспирация и еще раз конспирация. Они все были надежными… сам понимаешь.

– Понимаю, – вздохнул Королев. – Этих я вроде знаю. Кроме Кости.

– Дядька Расула, ты его видел, – пояснил Барс. – Здоровенный такой мужик лет пятидесяти. Дагестанец. Сам знаешь, для них семья – это святое, Расул без него бы не пошел. А уж Расулу я верю, как себе самому. Хотя и этого уже маловато, если честно.

Небольшая ниша в левой стенке туннеля без труда вместила их всех. Отличное место для встречи – как раз на повороте, просматривается разве что метров с двадцати. Здесь можно было смело включить фонарик. Барс щелкнул кнопкой. Да все здесь: Королев, Серый, Расул, здоровяк Костя, еще какой-то рыжий мужик…

Какого хрена?! Тело сработало даже быстрее, чем Барс успел как следует рассмотреть незнакомца. Уже в следующее мгновенье рыжий лежал на холодном полу с лезвием томагавка у горла.

– Ты кто такой вообще? – прорычал Барс. – Откуда?..

– Он был здесь, когда мы пришли, – Расул аккуратно взял Барса за плечо. – Подал условный сигнал. Говорит, знает Королева.

– Чего? – Барс тряхнул головой. – Какого, простите, черта, товарищ ученый?! Это правда?

– Отчасти, – Королев присел на корточки. – Я бы очень попросил тебя убрать топор. Видишь ли, несколько дней назад, еще до всего этого, ко мне обратился один очень уважаемый мной человек с «Технологического института». Профессор Готлиб, помнишь такого?

– Откуда мне помнить? – буркнул Барс. – У них на «Техноложке» каждый второй… профессор. Давай дальше, к делу.

– Дальше, – кивнул Королев. – Дальше профессор Готлиб попросил меня спрятать и вывести куда-нибудь подальше своего племянника – этого самого молодого человека, которого ты только что приложил затылком об пол.

– Меня зовут Эдуард Вассерман, – жалобно подал голос рыжий. – Можно просто Эдик. Мне сказали, что вы поможете мне спрятаться. Дома меня убьют!

На молодого человека, как назвал его Королев, Вассерман походил мало. Пожалуй, он был постарше самого Барса – лет сорок с небольшим. Рыжие волосы уже начинали седеть, а изрядный живот и пухлые щеки, покрытые неровной щетиной, явно указывали на то, что с физическими нагрузками товарищ Вассерман не дружил. И даже камуфляж и дорогие «берцы» совершенно не придавали этому невысокому испуганному человечку облик бойца. Пожалуй, он был бы последним, кого сам Барс отправил бы на перехват группы заговорщиков.

– И за что же тебя убьют? – поинтересовался Барс, чуть отодвигая томагавк от горла Эдика. – Чего ты такого натворил на «Техноложке»?

– Ой, да зачем же вы все спрашиваете? – недовольно отозвался Вассерман. – Одно и то же, каждый! Человек слаб, кто с этим поспорит? И я оказался слаб. Всего один неучтенный ящик патронов! Мелочь, скажу я вам – мне ли не знать, сколько на самом деле…

– Достаточно, – Барс резко оборвал словоохотливого Эдика и повернул голову к Королеву. – Это правда?

– Профессор Готлиб сказал то же самое, – Королев пожал плечами. – Похоже, наш друг проворовался, и проворовался по-крупному. Во всяком случае, он точно ничего не знает… ты понимаешь, о чем.

– Не будь мы знакомы двадцать лет, я бы подумал, что это ты выдал всех, – проворчал Барс. – Почему ты не предупредил меня?

– По одной простой причине, – Королев улыбнулся. – Ты бы послал меня куда подальше, и это могло стоить товарищу Вассерману жизни.

– Не вижу в этом ничего страшного, – огрызнулся Барс, поворачиваясь обратно к Эдику. – И где же твои патроны?

– Большую часть мне пришлось бросить, – ответил тот. – Половину оставшихся я оставил тем, кто помог мне бежать со станции. Их жадность не знает предела, скажу я вам! Остальное – в рюкзаке, прямо здесь. Я отдам все, только помогите! Мне надо убраться подальше, куда-нибудь на другую ветку. Там меня не будут искать!

Барс задумчиво смотрел на собственную руку, сжимавшую оружие. Одно короткое движение – и всё. Они пойдут дальше, а Эдик останется здесь и уже никогда и никому не сможет рассказать, что видел. Наверное, это было бы самым простым и правильным решением. Так?

– Ты идешь с нами, – произнес Барс после недолгого молчания. – Слушай внимательно, не перебивай, не задавай вопросов. Мы не пойдем на другую ветку. В отличие от тебя нас достанут везде. Кроме поверхности. Я знаю, что план выглядит не очень, но других вариантов не предлагаю. Мы двинемся на север, в Финляндию. Если ты будешь спорить со мной – я тебя убью. Если ты попробуешь сбежать – я тебя убью. Если ты хотя бы косо посмотришь на меня или кого-нибудь из моих людей… ты меня понял.

– Понял, – закивал Эдик. – Понял, что вы сумасшедшие…

* * *

Лопата легко вынимала землю – спасибо покойному Митричу, не только содержавшему инструмент в порядке, но и зачем-то забросившему его в машину. Вот и пригодилась… Аккуратная яма, два метра в длину, один – в ширину. В Питере никого в земле не хоронили – для этого бы пришлось слишком долго задержаться на зараженной поверхности. Иногда трупы просто вытаскивали на полсотни метров за гермозатвор, и к утру от них не оставалось даже костей. Тем, чьи родные и близкие могли позволить себе заплатить мортусам, везло чуть больше. Молчаливые служители смерти в брезентовых плащах и неизменных белых масках аккуратно упаковывали покойников в пленку и потом сжигали в специально отведенных для этого местах. Но здесь мортусов, понятное дело, не было, и Барс не жалел ни сил, ни времени, глубоко врезаясь в грунт, чтобы до Эдика не добрались местные падальщики. Скорее всего – те же зверюги. Вряд ли они брезговали мертвечиной, так что копать надо было на совесть. Остальные молча сгрудились вокруг, и только Костя остался у «буханки» проверить мотор.

– Тебя подменить? – поинтересовался Королев. – Уже час машешь, как заведенный.

Барс отрицательно покачал головой и снова вогнал штык лопаты по самую рукоять в землю. Нет. Это его работа. Расула сожрали проклятые твари, Марину и Митрича разорвало на части гранатой, но Эдик получит достойную могилу. То немногое, что Барс еще может ему дать. Несколько метров холодной земли под Выборгом, и ничего больше. Ни новой жизни в чистых, нетронутых Катастрофой местах, ни любимого коньяка, ни даже пары слов. Слова закончились.

Когда Эдика, завернутого в кусок брезента, опускали в яму, Барс чувствовал себя обязанным сказать хоть что-то, но не мог. Некому уже было говорить. Некому было ответить на последний вопрос, который так и остался без ответа.

А кто вообще победил?

Мы или они?

Выходит, боевая ничья?..

Ответ пришел уже позже, когда Костя завел машину и тронулся, выруливая обратно на трассу. Простой и понятный, настолько же очевидный, насколько и глупый. Сумасшествие? Пусть так. Но иначе было нельзя. Барс резко вскочил и хлопнул Костю по плечу.

– Разворачивай.

– Что? – недоуменно ответил тот, с перепугу вдавив тормоз так, что Барс чуть не перелетел на переднее сиденье. – Куда? Зачем?

– Разворачивай, – повторил Барс, сжав зубы. – Едем обратно.

* * *

Алексу было страшно. Он успел разучиться бояться пуль, взрывов гранат и чужой злобы. Пуля нашла его, но не убила, гранаты пока что разрывались достаточно далеко, а чужой злобе Алекс мог противопоставить свою собственную. Но то, что поселилось в глазах Барса, было другим. Неправильным, нечеловеческим. Когда командир невзначай скользнул по Алексу взглядом, тому захотелось вжаться в жесткое сиденье «буханки», а лучше и вовсе исчезнуть. Что-то похожее Алекс чувствовал, когда убегал из Замка с девочкой. Замок. Гнетущая тяжесть, которую он почти физически ощущал на своих плечах. Ледяное дыхание камня. Ночь, тишина, тускло мерцающие огоньки керосинок. Молчаливая и недобрая громадина сторожевой башни. Тьма, холод и смерть. Именно смерть сейчас появилась здесь, в «буханке», зачем-то катившей по дороге обратно к Выборгу. И именно смерть сейчас смотрела на Алекса из опустевших и бесстрастных глаз командира.

Остальные тоже это чувствовали. Костя не оглядывался, намертво приковав взгляд к дороге, девочка забилась в угол салона, пытаясь спрятаться под сиденье, и даже обычно невозмутимый и благодушный Королев заметно нервничал, опустив глаза в пол и лишь иногда отваживаясь посмотреть на Барса. Командир сидел без движения и лишь слегка покачивался, когда «буханка» подпрыгивала на ухабах. Но внутри у него явно что-то происходило. Впрочем, Алекс ни за что бы не отважился поинтересоваться – что именно, и весь оставшийся путь до Выборга они преодолели в гробовом молчании.

– Останови здесь, – бесцветным голосом приказал Барс, лишь слегка повернув голову в сторону движения.

Сборы заняли у него буквально пару минут. Командир встал, засунул в карман куртки запасной магазин, закинул за спину автомат, открыл дверь машины и мягко спрыгнул на асфальт. Алекс собрал в кулак всю свою волю, и уже приготовился было спросить, куда же Барс собрался, но вовремя поймал предостерегающий взгляд Королева. Тот едва заметно покачал головой и одними губами прошептал – «не надо». Да уж, с этим спорить Алексу совершенно не хотелось. Он чувствовал, что куда больше, чем участие, командиру сейчас нужна была эта пронзительно звенящая тишина, нарушаемая лишь тихим потрескиванием остывающего мотора и скрипом уставшего железа «буханки». Барс ступал осторожно, словно боясь расплескать что-то важное, притаившееся глубоко внутри. И только отойдя на несколько шагов, он обернулся и сказал:

– Ждите час. Если я не вернусь – уезжайте.

И все. Ни указаний, ни прощаний – ничего больше.

* * *

Запах гари Барс почувствовал задолго до того, как увидел столб дыма, поднимавшийся над крышами. Гадкий, неприятный, тяжелый запах. Такой бывает, когда горит то, что гореть не должно. Синтетика, пластик… или человеческая плоть. Дым поднимался в небо от того места, что еще недавно было Круглой башней. Конечно, Барс не мог увидеть ее с Кузнечной улицы. Просто знал. Знал, куда направится окончательно потерявший надежду на побег Варг. Удивительно, как эта крохотная община, возглавляемая недоверчивым и трусоватым мужичком со смешным прозвищем Бобер, смогла просуществовать все эти годы. Наверное, всем здесь, в общем-то, не было никакого дела до кучки полуголодных людей, ютящихся в старинной башне, когда-то переделанной в ресторан. Точнее – раньше не было. Много припасов на себе не унесешь, и сбежавшие из Замка Волки отчаянно нуждались в воде и пище. Они выбрали в качестве своей первой цели башню. Не могли не выбрать. Неизвестно, сам ли Бобер открыл им двери, или они взяли древнее строение с боем – теперь это уже не имело никакого значения. Едва ли Варг нашел там то, что хотел, иначе бы не стал поджигать, словно пытаясь отомстить мертвым за их нищету. С Бобра взять было нечего, и оставалось только одно место, куда Волки могли пойти после того, как покончили с почти беззащитными обитателями Круглой башни.

Станция.

Бежать? Пытаться успеть? Нет, торопиться было уже незачем, хотя до светло-желтого здания вокзала оставалось всего метров двести-триста. Тем, кто остался в подземелье, уже не помочь – сейчас Барс ощущал это так же явно, как если бы бойня разворачивалась бы прямо на его глазах. Он еще больше замедлил шаг, вдыхая прогорклый и сырой запах этого проклятого города.

Мир вокруг распахнулся, раздался вширь, обретая новые грани и краски, которые никому из обычных людей не дано было увидеть. Усталым глазам будто бы подкрутили ручку резкости: теперь Барс с легкостью подмечал малейшее движение даже на расстоянии пары сотен метров. Слух улавливал, как где-то за спиной мягко ступают по асфальту когтистые лапы зверюг – пока еще слишком далеко. Да и не стали бы сейчас мутанты связываться с Барсом. Только следили, наблюдали с безопасного расстояния, словно ощущая – не подходи. Убьет. Запах гари из неприятного вдруг превратился в совершенно невыносимый – неизбежная расплата за разогнанные до предела органы чувств. Странная, непонятная даже для самого Барса сила. Сила, о которой он никогда не просил. Дикий и древний, как сам мир, талант. Как всегда – не оставляя тем, другим, ни единого шанса. Как всегда – слишком поздно. То, что сейчас разрасталось где-то глубоко внутри, не умело спешить. Могучее, непобедимое оружие, само решавшее, когда ему вступать в бой.

Почти до самой станции Барс шел, не скрываясь – знал, что бояться ему нечего. Источник опасности был внутри здания вокзала, и даже не за грязными и потемневшими от времени светло-желтыми стенами, а дальше. Вернее, глубже. В подземном переходе. Волки не ждали атаки. Все, кто мог дать им хоть какой-то отпор, уже были мертвы.

* * *

Черному было скучно. Вернее, не так. Скучно было только первые минут двадцать. Потом почему-то стало не по себе. Наверное, из-за того, что на улице дул холодный и пронизывающий ветер, настолько гадкий, что даже теплый волчий мех от него совершенно не спасал.

– Варг, сука, – выругался Черный себе под нос. – Какого хрена? Ну кто сюда попрется?

Командир приказал стоять снаружи – и ведь даже не объяснил, зачем. Сказано – стой, и все. Залетный питерский боец со своей психованной командой увел тачку, Бобер догорает в своей гребаной хатке, подземка вычищена подчистую, а в Замке осталось хорошо, если человек пятнадцать бойцов – это Штык рассказал. Приперся на место встречи уже под утро, да еще и притащил с собой пятерых молодых. Возьмите нас, дескать, с собой. А где же вы раньше были, заразы? Ну да ладно, ничего, пригодились парни. Все полегли у того хренова домика, зато он, Черный, уцелел.

Для того чтобы стоять здесь, как дурак, и караулить, пока остальные развлекаются. Варг, чтоб его! Мстил за вчерашнюю перепалку в подземелье, не иначе. Силу показывал – мол, будешь на папку бочку катить, никаких тебе баб, никакой жратвы. Сука.

– Да пошел ты, – проворчал Черный, приплясывая на месте. – Буду тут мерзнуть…

И все-таки Черный прекрасно понимал, что дело было совсем не в холодном ветре. Точнее, не только в ветре. Что-то приближалось. Что-то страшное и неотвратимое, от чего в груди начинало протяжно и тоскливо щемить. Черный внезапно осознал, что больше и минуты не простоит здесь, снаружи. Захотелось спрятаться – хотя бы в полумрак вокзала, вдруг показавшегося таким уютным. Во всяком случае, там хотя бы не дуло.

– Пусть сам караулит, если ему так надо, – пробормотал Черный, решительно хватаясь за ручку двери. – Нет тут никого, и нечего паниковать! Развел, блин, дисциплину…

Внутри стало легче, но ненадолго. Тягостное ощущение беды просачивалось сквозь каменные стены, настырно лезло сквозь щели под дверями и в разбитые окна, хватая ледяными костлявыми пальцами прямо за сердце. Черный нервно сглотнул и включил фонарик, закрепленный на цевье. Потом щелкнул предохранителем – на автоматический огонь. Что-то подсказывало, что одиночки здесь будет явно недостаточно. Когда где-то в углу раздался негромкий шорох, он чуть не полоснул на звук очередью прямо от пояса – но все-таки удержался. Просто посветил. В пятне света мелькнула серая тушка и длинный облезлый хвост. Крыса. Или что-то, что когда-то ею было.

– Да херня это все, – рассмеялся Черный, ставя автомат обратно на предохранитель. – Нет там ничего. Глюки.

Смех у него вышел неестественный. Нет, надо было валить, точно. Пусть подменят, пусть что хотят делают. А лучше вообще закрыться в переходе и не вылезать хотя бы до завтра. Черный развернулся и зашагал к лестнице, ведущей вниз. Подставлять спину окнам и тому, что было за ними, почему-то ужасно не хотелось, но не пятиться же назад, трусливо выцеливая любую мелькнувшую тень. Мужик он, в конце концов, или нет?!

Когда Черный спустился на пару ступенек, за спиной тихо скрипнула дверь. А потом раздались шаги – едва слышные, настолько легкие, что казалось, будто тварь, явившаяся за Черным, вовсе не бежала, а летела над полом, лишь для формы касаясь ногами запыленных гранитных плит.

– Твою мать, – забормотал Черный, трясущимися руками вцепившись в автомат, вдруг превратившийся из грозного оружия в бесполезную железную игрушку. – Твою мать, твою ж мать…

Обернуться он все-таки успел, хоть на это и ушло все оставшееся у него мужество. Из полумрака вокзала на Черного неслось что-то. Две руки, две ноги, голова – но не человек. Люди так не двигаются.

Последним, что Черный услышал, был хруст его собственных ломающихся костей.

* * *

Удар вышел отличный. Неправильный, бессмысленный – никому бы и в голову не пришло бить так в реальной схватке. Разве что по тренировочному чучелу или на показательных выступлениях. Но для Барса бестолковый парень в волчьей куртке сейчас мало чем отличался от чучела или боксерской груши. Он так и не успел поднять автомат – а может быть, даже и не пытался. Медленный, неповоротливый, до смерти напуганный человечек, бормотавший какие-то нелепые слова вместо того, чтобы драться. Барс даже успел немного пожалеть его перед тем, как ударить. Не кулаком – основанием раскрытой ладони под подбородок, снизу вверх. Голова Волка откинулась назад, шея изогнулась под немыслимым углом, и хрупкие позвонки не выдержали. Минус один.

Внутри еще несколько. Немного – человек шесть-восемь. Точнее Барс не смог бы определить даже сейчас. Варга среди них не было… Или был? Самый сильный, самый опасный противник не мог не излучать чего-то, что Барс улавливал получше любого радара, но все же не излучал. Остались только какие-то невнятные отголоски. Ранен? При смерти? Да, это бы существенно облегчило задачу.

Барс двинулся вперед, вжимая приклад автомата в плечо. Дверь, закрывавшая вход в подземное убежище, была сбита с петель… нет, просто вырвана вместе с рамой из кучи железного мусора, заменявшего стену. Похоже, Волки все-таки встретили здесь хоть какое-то сопротивление, и в бешенстве разворотили вход, стремясь поскорее добраться до обитателей станции. Алексея Ивановича Барс нашел чуть дальше, в «предбаннике». Окоченевшие пальцы начальника станции до сих пор сжимали монтировку. Видимо, понял, что на этот раз договориться не получится – вот только пользы от железки оказалось не много. Скорее всего, он даже не успел пустить ее в ход. Чуть поодаль лежало еще одно тело. Кажется, тот самый хромой мужик, вместо которого на штурм Замка отправилась Марина. Изнутри слышались голоса. Барс незаметной тенью скользнул из «предбанника» в переход и остановился, вглядываясь в темноту. Три керосинки – одна в пяти шагах от входа, и еще две – чуть дальше, в глубине подземелья. Три огонька, совсем немного света. Почти ничего не видно – конечно, если смотреть только глазами, и все же маленькое преимущество для тех, кто вынужден рассчитывать только на зрение и слух.

Барс прицелился в самую дальнюю лампу. Не прострелить корпус, не сбить керосинку на пол. Надо попасть в сам фитиль – почти невыполнимая задача даже для отличного стрелка. Автомат дернулся в руках. Раз, два, три. Три гильзы на полу и три погасших огонька. Подземный переход погрузился в непроглядную тьму, в которой послышались испуганные крики и лязг затворов. Сколько времени у Волков уйдет на то, чтобы зажечь фонарики. Пять секунд? Семь? Целая уйма времени.

Барс бросился вперед, безошибочно огибая уцелевшие палатки, перегородки и ящики. Первого Волка он подстрелил почти в то же самое мгновение, когда в руках у того вспыхнул свет. Луч фонарика метнулся вбок, вниз, а потом беспомощно уткнулся в глухую стену, выхватывая из темноты лишь кусок серого бетона, через который проходил какой-то кабель. Барс же устремился дальше, на ходу отбрасывая ставший бесполезным автомат.

Все-таки в ограниченном пространстве и при полной темноте нет оружия лучше, чем нож. Конечно, Барс бы предпочел собственный томагавк или что-то вроде кукри или мачете, но и простой штык-нож от автомата Калашникова в умелых руках – весьма опасная штука. Барс орудовал коротким клинком и свободной рукой с одинаковой эффективностью, яростно врезаясь в бессмысленно сбившихся в кучу Волков, круша челюсти, располосовывая лица и перерезая шеи. Несколько раз ему приходилось кромсать тянущиеся к нему из темноты руки – слишком медленные и неловкие, чтобы остановить вихрь в человеческом обличии. Где-то сбоку грохнул автомат, и во вспышке выстрела Барс успел увидеть чье-то окровавленное и обезумевшее от страха лицо, разрезанное наискосок. Второй раз Волк выстрелить уже не успел.

Меньше, чем через минуту, все было кончено. Барс согнулся, упершись скользкими от чужой крови ладонями в колени. Нож выпал из его руки и теперь валялся где-то на полу. Даже дышать теперь стало тяжело. Чувства, позволившие в полной темноте расправиться с пятью здоровенными мужиками, сдувались, съеживались обратно, попутно забирая силы. Если бы кто-то из Волков уцелел, Барсу бы не поздоровилось – но окружавшая его темнота молчала. В ней не осталось живых, и самым громким звуком было тяжелое и хриплое дыхание самого Барса, жадно глотавшего ртом сырой воздух подземного перехода.

Но Варга среди убитых не было. Он не прятался в темноте, выжидая подходящего для нападения момента. Он не пытался сбежать. И уж конечно он не собирался просить пощады. Нет, дело было в другом. Барс криво ухмыльнулся, увидев едва заметную полоску света, выбивавшуюся из-под железной дверцы, ведущей в комнатушку покойного Алексея Ивановича. До дверцы было не больше десятка шагов, но пройти их оказалось почему-то непросто.

Варг ждал внутри. Вернее, то, что от него осталось. Подвешенный под самым низким потолком фонарик освещал голову и могучие плечи командира Волков, сидящего на узком кресле спиной к двери. Из одежды на Варге были только подштанники. Он не был ранен – во всяком случае, Барс не видел никаких следов крови ни на бугрящейся мышцами спине, ни на распущенных по плечам длинных светлых волосах. И правда ведь – самый настоящий викинг. Сильный, страшный противник, и так мало места… Чутье, всегда предупреждавшее Барса о возможной опасности, должно было взреветь – но не взревело. Все, что делало Варга самим собой, куда-то ушло, закончилось раз и навсегда.

Так же, как и жизнь молоденькой девочки, неподвижно лежавшей на продавленном топчане. Наверное, ей было лет тринадцать, а может – и того меньше. Под кое-как наброшенной грязной тряпкой крохотная фигурка казалась еще более хрупкой и беззащитной. Лицо девочки было перепачкано кровью, а на обнаженных плечах и шее остались черные пятна синяков от чьих-то крупных и сильных пальцев.

– А, это ты, – Варг даже не обернулся. – Ну, заходи. Садись, угощайся.

Командир Волков махнул рукой, указывая Барсу на второе кресло и початую бутылку водки, стоявшую на столе.

– Что-то не хочется, – отозвался Барс, но в кресло все-таки сел, отставив автомат в сторону. Пожалуй, самое глупое, что он мог бы сделать, но все же…

– Вот уж не думал, что ты за нами вернешься, – Варг добродушно улыбнулся. – Я думал, что он придет, а пришел ты. Даже смешно.

– Кто – он? – настороженно поинтересовался Барс.

– Вот дурак, – изо рта Варга вырвалось глупое хихиканье. – Ты еще не понял? Мы ведь и правда все сдохли, считай. Ничего нельзя изменить. Он придет за каждым из нас, все равно. Так что зря стараешься, дружок. Бегаешь, стреляешь, дергаешься… чушь собачья! Мой тебе совет – бросай ты это дело. Зачем ты сюда приперся?

Барс не нашел слов. Любой ответ был заведомо ложным. Спасти тех, кого можно было спасти? Нет, еще там, на дороге, он знал, что спасать и защищать больше некого – да и не было Барсу особого дела ни до Алексея Ивановича, ни до оставшихся без оружия обитателей станции. И даже до этой девочки, уставившейся мертвыми глазами в обшарпанный потолок, дела ему не было. Всех спасти невозможно – этот урок Барс усвоил уже давно. Отомстить за Расула и Эдика? Тоже нет. Возмездие, кровный долг – все это красиво и хорошо только в книгах. Или это вовсе не Барс учинил расправу над Волками, а что-то другое, лишь воспользовавшееся его руками? Зачем он вернулся? Варг задал вопрос и ждал ответа.

– Вы не должны жить, – медленно выговорил Барс. – Просто не должны.

– Отлично! – Варг откинулся в кресле и громко расхохотался, а потом вдруг со сдавленным рыданием уткнулся лицом в ладони. – Да! Не должны!

Варг не был пьян. Да, он явно выпил немало, но Барс не верил, что водка способна сделать с человеком такое. Здоровенный мужик, размазывающий по лицу слезы руками, способными за полсекунды свернуть Барсу шею, представлял из себя зрелище более чем нелепое и почему-то жутковатое.

– Не должны, – всхлипнул Варг. – Не должны и не будем. Ты десять раз мог убить меня за последние два дня, но я не боялся. Это… другое, понимаешь? А сейчас я боюсь!

Барс молча кивнул. Безымянное и бесформенное чудовище, выбравшееся на свет из треугольной дыры в картине, закончило свое дело. Варг был сожран изнутри – весь, подчистую. Осталась только оболочка – красивая, сильная, но совершенно пустая.

Барс взял со стола томагавк и привычным движением закрепил его на поясе. «Кольт» лежал чуть дальше – за ним пришлось тянуться. Варг даже не проводил глазами оружие, вернувшееся к хозяину. Барс выщелкнул магазин. Похоже, командир Волков уже успел воспользоваться пистолетом – остался только один патрон. Только один выстрел, после которого «кольт» превратится в бесполезный килограмм железа. Барс задумчиво покатал на ладони латунный цилиндрик, а потом решительно вставил его обратно в магазин, зарядил пистолет и передернул затвор.

– Думаю, ты справишься, – тихо произнес Барс, положив «кольт» на стол прямо перед Варгом, и зачем-то добавил: – Держи покрепче, там еще один предохранитель в рукоятке.

Выстрел прогремел, когда Барс уже поднимался по лестнице.

Глава 13 Стая

– Ну, сколько там?

Алекс волновался. Барс ушел уже давно. Минут десять назад час еще не прошел. А теперь?

– Еще долго, – уклончиво ответил Королев, даже не взглянув на часы. – Не переживай.

Не переживать не получалось. Правда, Алекс до сих пор толком не мог понять, чего же он боялся больше – того, что Барс не вернется, или того, что он вернется. Командира сложно было назвать приятным человеком, но все же Алекс привязался к нему уж точно не меньше, чем ко всем остальным. Но то, что произошло после похорон Эдика, не поддавалось никакому объяснению. Алекс поежился, вспоминая опустевшие ледяные глаза Барса. Даже сама мысль о том, что ему придется еще долго ехать в машине бок о бок с этим, внушала Алексу ужас.

– Боишься, – тихо произнес Королев, наклонившись вперед. – Я бы на твоем месте тоже боялся.

– Ты тоже это чувствуешь, да? – прошептал Алекс. – Барс, он… что с ним такое?

– Если бы я знал, – Королев тяжело вздохнул. – Но мне уже приходилось это видеть. И вот что я тебе скажу, дружок: не переживай за него. Он справится.

– Их много, а он совсем один, – Алекс покачал головой. – Его могут убить!

– Нет, – жестко ответил Королев. – Не могут. Сейчас ни Варгу, ни кому-либо еще с ним не справиться.

– Расскажи, – попросил Алекс. – Что это может быть? Давно это с ним? Вообще, ты давно его знаешь?

– Это непростой вопрос, – на этот раз Королев заговорил не сразу. – Вадика Тимофеева я встретил, когда ему было меньше лет, чем тебе сейчас. Что же касается Барса… иногда мне кажется, что я его не знаю вообще.

– Вадик – это и есть Барс, да? – догадался Алекс. – А почему никто не называл его по имени.

– Вадик – это не Барс, – усмехнулся Королев. – Вернее, это Барс – не Вадик. Того парня, с которым мы десять лет ползали по техническим помещениям, уже давно нет. Барс сохранил его знания и память, но он другой.

– Ничего не понимаю, – Алекс недовольно поморщился. – Как это?

– Кажется, это было в апреле двадцать шестого, – Королев на мгновение задумался. – Или, может быть, в мае. Когда столько лет живешь под землей, иногда надоедает следить за временем. В каком-то смысле у нас всегда ночь.

– Что случилось? – нетерпеливо спросил Алекс, опасаясь, что Королев сменит тему. – С Вадиком что-то произошло?

– Накрылся генератор. А у нас, как назло, не оказалось деталей, и тогда Ба… Вадик вспомнил, что кто-то говорил ему про оборудование, сваленное в одном из туннелей на «Достоевской» – это совсем рядом с нами, но ходить туда не любили – не знаю, почему, не любили, и все тут. Нехорошее там место, – Королев слабо улыбнулся, словно стыдясь сказанного. – Я вообще в такие штуки не особо верю, сам понимаешь, но когда мы спустились в тот самый туннель, я понял, о чем говорили сталкеры.

– Место оказалось действительно нехорошее? – уточнил Алекс.

– Совсем нехорошее, – кивнул Королев. – Лично я туда лезть не собирался. В конце концов, дождались бы, пока ребята с «Техноложки» пришлют замену, день или два – ничего бы не случилось. Но Вадика разве отговоришь? Он уже тогда был упрямый, если чего-то решил – значит, сделает…

– И он полез в тот туннель за нужными деталями, да? – снова встрял Алекс. – И там что-то случилось?

– Полез, – подтвердил Королев. – И больше я Вадика не видел. Вместо него из туннеля через пять минут вышел Барс – тогда его так, конечно, еще не звали, позывной он получил уже позже – весь седой и с ледяными глазами. Мне даже подойти к нему страшно было, ты не поверишь.

– Поверю, – Алекс замотал головой. – Еще как поверю… А что было дальше? Что было в том туннеле?

– Он так и не рассказал, – Королев продолжил рассказ. – Вообще никому. Ушел из инженеров, подался в сталкеры. Его сначала не хотели брать – ну какой он боец? Ведь десять лет в железках ковырялся… А потом все-таки взяли. У него хорошо получалось. Неестественно хорошо. Мне другие наши сталкеры рассказывали, как он тренировался. Будто бы не учился, а просто вспоминал что-то, что уже давным-давно знал, – Королев усмехнулся. – Только ерунда это все. Не мог он ничего такого знать! Он до двадцати двух лет даже автомат в руки не брал.

– Что это могло быть?

Алекс никак не мог поверить в то, что у Королева, у всезнающего Королева, который запросто мог быстро и аккуратно забинтовать рану, вскрыть замок с помощью одного только ножа или оживить древний двигатель «буханки», не было ответа на вопрос.

– Хотел бы я знать, – Королев оттянул вниз респиратор. – Какая-то аномалия, измененное поле вероятности… черт его знает. Ни в каком институте до Катастрофы ничему такому не учили. Такого вообще раньше не могло быть. Ты знаешь, сколько лет нужно, чтобы из обычных волков получились ваши местные образины? Я имею в виду – в обычных… кхм, обстоятельствах.

– Ну-у-у… – Алекс задумался и, прибавив на всякий случай к представленной в голове цифре еще нолик, ответил. – Тысяча лет? Две?

– Десятки тысяч! Сотни! – воскликнул Королев, но продолжил уже спокойнее. – Иногда даже миллионы. Но никак не двадцать. Формирование новых видов за такое время в принципе невозможно. Вернее, было невозможно, – Королев нервно усмехнулся. – Половина из того, чему нас когда-то учили, полетела к чертям. Теперь все по-другому. Гигантские кальмары, волки-переростки, девочки с кошачьими глазами и инженеры, превращающиеся в машину для убийства за неполные четыре месяца. Любые объяснения тут бесполезны. Я уже ничему не удивляюсь.

Алекс устало откинулся на жесткую спинку сиденья. Ему еще ни разу не приходилось слышать, чтобы Королев повысил голос. Похоже, эта тема зацепила его куда сильнее, чем Алекс мог предположить.

– Извини, – тихо проговорил Алекс. – Наверное, не надо было спрашивать. Не мое это дело…

– Да ничего, – Королев улыбнулся. – В конце концов, ты имеешь право знать. Тебе с нами еще долго кататься.

– Правда? – радостно встрепенулся Алекс. – А Барс меня точно не выгонит… ну, там, в Финляндии? Это далеко?

– На машине близко, – Королев довольно похлопал по сиденью. – Старушка запросто пройдет еще не одну сотню километров, а до границы осталось тридцать-сорок. И никто вас не выгонит. Я-то уж точно не упущу возможности понаблюдать за девочкой.

– А чего за ней наблюдать? – рассмеялся Алекс. – Опять спит.

Королев подвинулся на сиденье и легонько провел рукой по голове девочки, свернувшейся в комочек. Алекс только сейчас подумал, что она лежала так почти с того момента, как ушел Барс.

– Однако, – Королев нахмурился и поднес руку поближе к глазам. – Что это с ней такое? Она ранена?

Алекс привстал. Пальцы Королева оказались перепачканы той же самой темной жидкостью, которая непонятно как появилась на теле девочки вчера и таким же таинственным образом исчезла несколько часов спустя.

– Это уже было, – поспешно заговорил Алекс. – Она вроде как заснула. Никто не знает, что это такое. Барс сказал, это не болезнь. Хотел у тебя спросить, но не успел… Она не заразная!

– Хотелось бы надеяться, – задумчиво произнес Королев, опускаясь на корточки рядом с девочкой, – что это не опасно. Ага… а что еще Барс говорил?

– Что она не человек, – начал вспоминать Алекс. – Еще что-то про внутренние органы. Они в другом месте, да?

– Вполне вероятно, – Королев достал откуда-то толстые резиновые перчатки и принялся ощупывать живот девочки – так же, как и Барс вчера. – Дыхание ровное, глубокое, температуры, похоже, нет. Ни порезов, ничего… пара ссадин и синяков, но не от них же все это, в самом деле. Ерунда получается, – Королев поморщился. – Сердце в порядке, бьется медленно – ударов тридцать-сорок в минуту, но пульс ровный, хороший. Такое впечатление, что она просто крепко заснула. Ничего не понимаю.

– С ней все будет хорошо? – заволновался Алекс. – Она… она не умрет?

– Я не знаю, – признался Королев. – Если бы такое случилось с кем-то из нас, это был бы серьезный повод для беспокойства. Но твоя подружка – мутант. Вполне возможно, что для нее все это вполне нормальный аспект жизнедеятельности.

Едва ли сказанное сильно успокоило Алекса, но все же он смог хотя бы немного расслабиться. В конце концов, такое уже было вчера, и ничего страшного с девочкой не случилось. Наверное, и на этот раз обойдется.

– Ага… – Алекс покачал головой. – Слушай, скажи – а Барс ведь тоже мутант?

– Хороший вопрос, – усмехнулся Королев. – И непростой. Если с девочкой все более-менее понятно – она все-таки родилась уже после Катастрофы, – то с Барсом все сложнее. В одном я уверен – до две тысячи двадцать шестого года он был абсолютно обычным человеком. По крайней мере, я так считал. Но чего уж точно не следует делать – так это спрашивать его самого, – когда он вернется.

– А ты уверен, что он вернется? – спросил Алекс. – Час уже прошел?

– Вернется, – Королев чуть наклонился вбок и посмотрел в окно за спиной Алекса. – Минуты через полторы.

Дверь командир открывал в гробовом молчании. Алекс успел поймать его взгляд. Обычный, человеческий. Такой же, как и раньше, только мрачный и бесконечно усталый.

– Поехали, – тихо произнес Барс, усаживаясь на сиденье рядом с Королевым.

Никто с ним так и не заговорил.

* * *

Злоба. Бешеная, испепеляющая, алая с черным. Способная измолоть, уничтожить, погасить все, что угодно. Все, кроме солнца. Фенрир угрюмо уставился на упрямый красно-желтый диск, чье пламя, хоть и скрытое за вечными пепельно-серыми тучами, было еще слишком ярким. Нет, слишком рано. Зверь не откликнется на призыв Видящего. Когда-нибудь огненная колесница Соль прекратит свой вечный бег. Через год, через два, через десять – но пока это время еще не настало. Умирающий мир упорно цеплялся за жизнь, и солнце продолжало раз за разом всходить, заставляя детей ночи трусливо поджимать хвосты. И лишь с наступлением темноты Фенрир обретал над ними настоящую власть. Ждать оставалось недолго – всего лишь какие-то несколько часов. И тогда его бесчисленное воинство вновь выйдет на охоту. Фенрир обнажил в усмешке редкие желтые зубы. Чужак силен, но даже ему не совладать с неизбежным. Он обманул Зверя один раз, но второму не бывать.

* * *

Дорога усыпляла. Барс то и дело клевал носом. Так всегда бывало после… такого. Наверное, у Королева нашлось бы куда более пространное и изобилующее научными терминами объяснение, но Барсу вполне хватало и своего собственного: организм за несколько минут истратил куда больше энергии, чем обычно – вот и все. А энергию, как известно, нужно восполнять, давая возможность взорвавшимся в нечеловеческом усилии нейронам и мышечным клеткам не только подпитаться из внутренних резервов, но и просто отдохнуть. Через час или два появится бешеный аппетит, но пока что Барсу хотелось просто спать. И ни ухабистая дорога, по которой «буханка» увозила их подальше от проклятого города, ни тревога, ставшая уже привычной за последние дни, помешать ему не могли. Костя следил за дорогой, девочка, похоже, спала, а Алекс с Королевым глазели в окна, лишь иногда вполголоса обмениваясь короткими замечаниями.

Но стоило Барсу задремать, откинув голову назад, как машина начала снижать ход. Сначала Барс подумал, что Костя просто объезжает какой-то завал на дороге или глубокую трещину в асфальте, но потом «буханка» чуть наклонилась набок, съезжая на обочину, и там остановилась.

– Что такое? – поинтересовался Барс, протирая глаза. – Почему встали?

– Дымит из-под капота, – озабоченно ответил Костя, глуша мотор. – Надо бы посмотреть, а то совсем застрять можем.

– Надо, – неохотно согласился Барс. – Только не тяните. Починились – и поехали. Если что уже за Торфяновкой встанем, тут недалеко совсем, доедем как-нибудь.

Почему-то ему хотелось поскорее убраться отсюда. Выборг остался далеко позади, но нехорошее ощущение никуда не делось. Тягостное предчувствие поддавливало на виски, заставляя Барса каждую минуту посматривать на солнце, проглядывающее среди серых туч. Самые плохие вещи творились в этих краях именно ночью – это он уже успел усвоить. До заката еще далеко, но темнеть начнет уже через час или два – осенние дни под Питером короткие.

– За час сделаете? – спросил Барс, доставая из «буханки» пулемет. – Что-то мне не хочется здесь ночевать.

– Ночевать мы сегодня будем в Евросоюзе, – бодро отозвался Королев, высовываясь из-под капота. – Тут дел-то минут на двадцать.

Костя, похоже, оптимизма Королева не разделял. Конечно, у него не было столь глубоких познаний в области техники, но все же он провел за баранкой чуть ли не половину своей сознательной жизни, а это тоже кое-чего да стоило. В отличие от покойного Эдика, Барс не слишком-то верил во всемогущество Королева. Может статься и так, что древняя «буханка» намертво встанет уже через километров пять. И тогда… О том, что будет тогда, Барсу почему-то даже думать не хотелось. Даже без Волков и полоумных обитателей Замка окрестности Выборга оставались малоприятным местом – главным образом из-за местной зубастой фауны. На стаю из пары десятков голов патронов еще хватит, а дальше?..

– Поднажмите, ребятки, – попросил Барс, поворачиваясь к «буханке» спиной.

Алекс тоже выбрался наружу и принялся ходить взад-вперед, поглядывая по сторонам. Барс только сейчас обратил внимание, что парня немного покачивает при каждом шаге.

– Алекс, ты как? – окликнул его Барс. – Штормит?

– Есть немного, – смущенно ответил тот, подходя ближе. – Ничего, ерунда, пройдет.

– Так, ну-ка иди сюда, – Барс шагнул навстречу и потрогал лоб Алекса. – Да ты весь горячий, блин. И молчишь. И кому это геройство нужно? Кто тебя потом на руках потащит?.. Королев!

– Я Королев, – раздался недовольный голос откуда-то из-под «буханки». – Чего там у вас?

– Боец приболел малость, – хмуро отозвался Барс. – Температура.

– Чего раньше-то не сказали? – Королев выбрался из-под машины и принялся, за неимением тряпки, вытирать перепачканные маслом руки о штаны. – Воспаление – штука серьезная. Сейчас, посмотрю, что у меня осталось.

Алекс послушно проглотил пару древних таблеток из медицинского арсенала Королева и запил их водой из фляги. Барсу пришлось чуть ли не силой загонять его обратно в «буханку». Спать парень категорически отказался, хотя глаза у него уже сами слипались.

– Не спи, если уж тебе так нравится, – проворчал Барс, захлопывая дверь. – Но сиди внутри и не вылезай. Не май месяц.

Впрочем, май месяц тоже едва ли порадовал бы их теплом. Тучи, сгустившиеся над Питером и его окрестностями двадцать лет назад, нечасто пропускали солнечные лучи. Вот поэтому-то все здесь и было всегда таким серым, блеклым, словно навсегда лишившимся части красок. Но сейчас Барс искренне радовался хотя бы тому, что еще не стемнело.

* * *

Легкое дуновение ветерка разбудило Фенрира, то ли впавшего в транс, то ли просто задремавшего в тени огромной статуи Зверя. Его видения были расплывчатыми и непонятными – время еще не настало. И все же он чувствовал, как по венам начинала струиться сила. Пока еще блеклая, чуть заметная, разбавленная, но уже совсем скоро она наполнит одряхлевшее и слабое тело невиданной мощью. Час перед закатом. Час, когда дети ночи собираются в стаю, готовую повиноваться Видящему. Фенрир глубоко вздохнул и потянулся к Тому, кто спит днем. Зверь отозвался, не сразу, словно недовольно спрашивая – почему так рано?

Нет. Не рано. Нельзя терять ни минуты! Вчера Фенрир оказался слишком беспечен, слишком самонадеян. Он лишь призвал детей ночи в город, но не остался с ними, не продолжил охоту, не разделил их боль и их добычу, и чужак, беспомощно трепыхавшийся в руках у Фенрира, смог ускользнуть. На этот раз все будет иначе. Каждое мгновение, проведенное со Зверем, жадно выпивало силы, но они с лихвой восстановятся, когда стая вкусит свежей крови. Пора! Просыпайся!

Фенрир почувствовал, как за десятки километров от города Зверь открыл глаза, подчиняясь его воле – так же, как и всегда. Охота началась.

* * *

– Все, заканчиваем, – скомандовал Барс. – Надо ехать. Прямо сейчас.

– Да ты чего? – недовольно отозвался Королев. – Куда торопиться? Светло ж еще. Тут такое дело – если сейчас не поправить, через часа два так встрянем…

– Заканчиваем, – с нажимом повторил Барс. – Пять минут на сборы.

* * *

Сначала Алексу показалось, что сама дорога вздыбилась и превратилась в бурную реку. Будто бы ветхий, покрытый буграми и трещинами асфальт вдруг стал жидким, как вода, но при этом сохранил цвет – грязно-серый, местами даже черный. В закатной дымке огромная стая, мчавшаяся прямо к «буханке», действительно больше всего напоминала волну – так много в ней было зверюг, и так тесно они сбились в кучу. Алекс на мгновение даже подумал, что все мутанты слились воедино в этой бесформенной шевелящейся массе, образовывая какое-то невиданное чудовище с сотнями пастей и лап.

Костя запустил мотор. Как же вовремя! Значит, знал, чувствовал Барс, что надвигается что-то этакое! Интересно, успеет ли старенькая машина набрать ход до того, как стая подберется вплотную? Что-то подсказывало Алексу, что на этот раз зверюги не побоятся рычащего и пахнущего соляркой чудища, а будут бросаться под колеса и даже заваливать дорогу своими телами, лишь бы «буханка» остановилась. Они даже бежали как-то по-другому – ровно, сосредоточенно, словно ими управляла какая-то чужая воля, которая привела зверюг сюда совершенно не случайно.

– Быстрее, Костик, – негромко проговорил Барс, высовывая ствол «Печенега» через разбитое заднее окошко. – Быстро, но аккуратно.

Похоже, он тоже заметил странное поведение зверюг – не мог не заметить. «Буханка» вздрогнула, что-то под полом заскрежетало, но потом машина тронулась и покатилась вперед, все быстрее и быстрее. И все же расстояние между нею и зверюгами стремительно сокращалось. «Печенег» в руках Барса задергался. Алексу захотелось зажать уши руками – настолько жутким был грохот, метавшийся по «буханке», отражаясь от потолка и стен. Но вместо этого Алекс встал, перехватил автомат и полез назад, чтобы хоть чем-то помочь Барсу.

– Сядь, – коротко бросил тот, не оборачиваясь. – Не трать патроны, еще пригодятся.

Пожалуй, помощь Барсу действительно была не слишком-то нужна. Или, что более вероятно, Алекс едва ли мог бы чем-то помочь. Барс скосил весь первый ряд зверюг, но остальные продолжали преследовать «буханку», перепрыгивая через тела павших сородичей, и даже не думали бояться плюющейся свинцом смертоносной машины.

– Давай, Костик, жми, – Королев нервно забарабанил пальцами по уцелевшему стеклу. – Догоняют.

– Нельзя жать, – голос Кости прозвучал неожиданно спокойно. – Сорвет шланг – дальше не поедем. Не догонят, я все вижу.

Ах, ну да, эти зеркала – они же здесь не просто так. Удивительно, как Костя вообще мог смотреть на дорогу, зная, что по пятам за «буханкой» следует целое полчище зубастых тварей. Сам бы Алекс точно отвернул бы голову назад – и въехал бы в итоге в какое-нибудь дерево, разумеется…

Похоже, эта часть дороги сохранилась куда лучше, чем предыдущая – по ровному асфальту «буханка» поехала еще быстрее, постепенно оставляя стаю за собой. Зверюги сильны и могут бежать долго, но даже их поджарым и выносливым телам оказалось не под силу соревноваться с мотором. Медленно, но верно машина отрывалась от зубастых преследователей, и уже через несколько минут стая, наконец, скрылась за поворотом. Пару раз одинокие мутанты бросались «буханке» наперерез. Одного подстрелил с переднего сиденья Королев, а второго Костя просто сбил бампером, отправив уже бездыханную серую тушу на обочину. Опасность миновала. По крайней мере – пока.

– Твою мать, – устало выругался Барс, опрокидываясь обратно на сиденье. – Что ж это такое было?

– Это у тебя надо спросить, – отозвался Королев. – Ты же приказал сворачиваться. Что-то почувствовал?

– Не знаю, – Барс нахмурился. – Странная хреновина. Не просто мутанты, другое. Как будто бы они… ну, не сами сюда пришли. Не просто так. Что-то их привело – или кто-то.

– Зубастая армия на невидимом поводке. Блеск, – Королев попытался пошутить, но голос у него был совсем не веселый. – Но, похоже, ты прав. Ты видел, как они бежали? Будто бы строем, честное слово.

– Чертовщина, – Барс поморщился. – Я-то думал, что уже всю мыслимую и немыслимую хрень видел в Питере.

– Собаки Павлова? – спросил Королев. – Коллективный животный разум?..

– Что за Собаки Павлова? – встрял Алекс. – Это у вас в Питере, да?

– Именно, – Барс слегка склонил голову и, подумав, продолжил: – Похоже на ваше зверье, но не совсем то. Там – стая, биомасса, одни мозги на всех, грубо говоря. Они в принципе не существуют раздельно. Перемещаются, нападают, едят – всегда вместе. Каждая особь – как клетка в организме. Погибнет одна, две, десять – но организм продолжает функционировать. Здесь все не так. Обычные, в общем-то, звери: боятся громких звуков, стрельбы, сильных запахов. Вместе они только охотятся, и инстинкт самосохранения у каждого работает как надо – под пули не лезут. Вернее, не лезли до вчерашнего вечера, – уточнил Барс. – А потом с ними что-то случилось.

– Кому-то очень не хочется, чтобы мы отсюда уехали, – произнес Королев, озабоченно поглядывая назад. – Только вот кому?

* * *

У Барса на этот счет были свои догадки, но делиться ими с товарищами он не спешил. Уже через час-полтора машина пересечет границу, и до конечной цели их путешествия останется не так много. За Торфяновкой можно будет остановиться и закончить ремонт, а то и переночевать в каком-нибудь торговом центре, отеле или даже частном домике. А что если там, на таможне, еще остались люди? Что, если граница все еще охраняется, даже спустя столько лет?

– Ты знаешь, что там, на границе? – поинтересовался Барс у Королева. – Тебе же приходилось здесь бывать.

– Кордон, – ответил тот, – ничего необычного. Сначала наша таможня, потом где-то через километра два-три – финская. Между ними – «дьютик». Терминалы, стоянки вроде еще небольшие – и все.

– «Дьютик»? – переспросил Барс. – Это что еще такое?

– Ну, магазин, дьюти-фри, – пояснил Королев. – Конфеты, там, всякие, еда по мелочи, шампуни, крема. В основном – алкоголь.

– Ага, – Барс кивнул и поставил у себя в голове маленькую зарубку.

Конечно, рассчитывать на то, что продуктовый (ну, ладно, пусть не совсем продуктовый) магазин не разграбили подчистую за все эти годы, было неразумно, но мало ли… Эдик бы обязательно как-нибудь прокомментировал перспективу наведаться в такое место. Длинные полки, заставленные разноцветными бутылками с дорогущим когда-то импортным алкоголем, и все это абсолютно бесплатно – заходи да бери. Конечно, если у тебя хватит смелости – или слабоумия – забраться так далеко от сравнительно безопасных мест. У Барса и его заметно поредевшего отряда, к примеру, хватило.

Деревья мелькали за окном «буханки», сливаясь в одну сплошную темную полосу, и нагоняли сон. Барс еще какое-то время пялился в окно, но потом прикрыл глаза и постарался расслабиться, давая себе небольшую передышку. По расчетам Королева, до границы было еще не менее тридцати минут езды. Целая уйма времени для того, кто несколько последних суток спал по два-три часа, не говоря уже о бесчисленных синяках, ссадинах, а то и трещинах в ребрах.

Но поспать у Барса снова не получилось. Когда «буханка» замедлила ход, он сначала подумал, что опять что-то с мотором, но, как оказалось, дело было совершенно в другом.

– Ну да, конечно, как же я мог забыть, – донесся с переднего сиденья недовольный голос Королева. – Вечная проблема российско-финской границы. Очереди.

Глава 14 Железное кладбище

Если бы Барса спросили, на что это похоже, слово «очередь» едва ли бы пришло ему в голову. Хотя бы потому, что предполагало нахождение в этой самой очереди живых людей, которые чего-то ждали, торопились поскорее пересечь границу и оказаться в другой стране. Но тем, кто навсегда остался здесь, торопиться было уже некуда. Вереница машин, уходившая вдаль до самого горизонта, была мертва. Барс скорее бы назвал это место кладбищем автомобилей. И не только автомобилей, если уж на то пошло.

«Буханка» двигалась медленно, аккуратно протискиваясь между ржавеющих остовов. В некоторых из них за покрытыми многолетним слоем грязи стеклами можно было разглядеть силуэты мертвецов.

– Почему они здесь? – сдавленно прошептал Алекс. – Почему не ушли?

Барс покачал головой – никакого ответа у него не было. Что заставило этих людей запереться внутри автомобилей, ставших их гробами? Страх? Пожалуй. То, что творилось снаружи, оказалось ничем не лучше медленной смерти от лучевой болезни или голода. Чем дальше, тем плотнее друг к другу стояли машины, словно водители изо всех сил пытались пролезть, втиснуться между рядов, пусть даже это неизбежно привело бы к аварии. Барс проводил взглядом здоровенный джип, смявший багажник стоявшей спереди машины чуть ли не до самого салона. В конце концов, Косте пришлось слегка отодвинуть бампером какую-то крохотную малолитражку и съехать на обочину – туда, где обычные легковушки не могли проехать, но даже здесь то тут, то там ржавели вросшие в землю останки джипов и других крупных машин. Чуть дальше попался даже армейский грузовик, почему поставленный поперек дороги. Покрытие кузова давно истлело, и лишь в некоторых местах на насквозь проржавевших железках болтались обрывки брезента. Сам каркас напоминал голые ребра, торчавшие из тела покойника, а почерневшая кабина и бок мертвой машины лишь усиливали тягостное впечатление. Двадцать лет назад грузовик горел. В кабину заглядывать Барсу не хотелось – он почему-то и так прекрасно знал, что там увидит.

– Отвернись, – приказал Барс Алексу. – Незачем тебе на это смотреть.

Но парень не послушался и продолжил разглядывать округлившимися от удивления и ужаса глазами разворачивавшуюся за окном «буханки» постапокалиптическую картину. Алексу немало пришлось пережить в Выборге, но такое… Пожалуй, даже сам видавший виды Барс едва ли смог бы назвать место более жуткое, чем это.

– Границу закрыли, – тихо произнес Королев. – В тот день – закрыли. Еще до ракет. В последние часы никого не впускали, никого не выпускали. Но кто-то прорывался.

Микроавтобус, уткнувшийся в борт милицейского «уазика», был наглядным тому подтверждением. Не все согласились спокойно дожидаться, пока таможня снова заработает. У кого-то не выдержали нервы. У кого-то там, за кордоном, остались родственники. А кто-то, возможно, просто знал. Такие вещи, как Катастрофа, не происходят в одночасье. Те, кто развязал войну двадцать лет назад, не были дураками. Они не могли не знать, что одно нажатие на кнопку может стереть с лица земли целые города, навсегда уничтожить мир, в котором они выросли и которым правили. Нет, они прекрасно представляли, чем все это может закончиться, – и все-таки решились. Не сразу. Дни, месяцы, может быть, даже годы. И все это время информация просачивалась, просачивалась, просачивалась… Барс лично встречал не одного человека из тех, кто успел сравнительно неплохо подготовиться. Они встретили день Катастрофы в безопасных убежищах глубоко под землей. Но были и другие – те, кто предпочел бегство. В глушь, в Сибирь, на юг – или, наоборот, на север. Наиболее удачливые успели проскочить. Остальным повезло куда меньше.

Скелеты, покрытые полусгнившими лохмотьями. Здесь, почти у самого кордона, их было особенно много. Не только в машинах, но и прямо на асфальте или траве, буйно разросшейся по обочинам. В некоторых местах они лежали целыми группами.

– Их убили, – пробормотал Алекс, упираясь лбом в стекло. – Не могли они сами так… не могли.

Не могли. Барс разглядел на некоторых скелетах – особенно рослых – остатки военной формы. И оружие. Даже под двадцатилетним слоем ржавчины автомат остается автоматом. В то, что целый отряд крепких вооруженных людей в форме вот так взял и лег умирать, Барсу как-то не верилось. Алекс был прав.

– Все, – Костя заглушил мотор. – Дальше дороги нет. Что делать будем?

Барс молча открыл дверь и выбрался наружу. Автомобили – военные и гражданские, стояли стеной. Настолько плотно, что между ними едва бы мог протиснуться человек – не говоря уже о «буханке».

– Подержи-ка, – Барс протянул пулемет Королеву. – Попробую забраться повыше и посмотреть.

Самой лучшей обзорной площадкой ему показалась кабина очередного армейского грузовика. Здоровенные колеса, пусть даже спущенные, возвышали «ЗИЛ» на добрые полтора метра над остальными машинами. Барс ухватился за какую-то скобу и полез наверх. Древнее ржавое железо недовольно скрипело под ногами, сыпало коричнево-рыжеватой крошкой, но все-таки выдержало. Барс опасливо постучал кулаком по крыше кабины, и только потом вскарабкался на нее и выпрямился во весь рост.

– Твою мать, – выругался он, легонько топнув. – Да что же здесь такое устроили?

Российский таможенный терминал оказался совсем недалеко – метрах в ста – ста пятидесяти от силы, но подобраться к нему было невозможно. Дальше машины стояли уже даже не рядами и колоннами, а сплошным ржаво-металлическим полукругом, занимавшим и дорогу, и обочины, раскинувшимся во все стороны и упиравшимся в…

Танки. Совсем близко – настолько, что Барсу инстинктивно захотелось пригнуться, спрятаться, укрыться от смотревших прямо на него стволов орудий и пулеметов – пусть даже в последний раз они стреляли двадцать лет назад. Даже под слоем грязи и ржавчины техника, когда-то созданная для убийства, сохраняла грозный и пугающий облик. Пожалуй, сейчас танки казались даже страшнее, чем в тот день, когда остановились навсегда. Барс на мгновение будто бы даже почувствовал на себе чей-то холодный и настороженный взгляд, словно сгинувшие десятки лет назад бойцы были готовы вновь взяться истлевшими пальцами за оружие и даже после смерти выполнять поставленную им задачу: удерживать терминал.

Слишком много плохого случилось в этом месте. В Питере тоже были такие – опытные сталкеры называли их чертогами смерти, и ходить туда не любили. Не то, чтобы кто-то из них всерьез верил в призраков заброшенных станций – просто так, на всякий случай. Есть вещи, с которыми лучше не связываться. Один неверный шаг – и все. Сломает, исковеркает, разотрет слабого и глупого человечка, зачем-то решившего потревожить покой усопших. А уж здесь, почти у самой границы, мертвых часовых было предостаточно. Тяжелые боевые машины так и не покинули свой пост и до сих пор отгораживали кладбище автомобилей от таможни. За ними расположились БТРы и грузовики, но последние несколько десятков метров перед терминалом оказались почти пустыми. Военные стояли насмерть – и выстояли.

– Что там? – крикнул снизу Королев. – Не видно просвета? По бокам не проехать?

– Не проехать, – Барс покачал головой. – Дальше… пешком.

Последние слова дались ему с трудом – и дело было не только в царстве мертвых, открывшемся его взгляду. Он снова почувствовал то же, что и на мосту, когда его приковали к столбу. Только гораздо сильнее. Ближе. Другой ветер. Плохой, опасный. Барса вдруг бросило в холод.

Гигантская белесая туша, огромные лапы, мягко ступающие по душной пустоте…

Опять это! Барс выругался сквозь зубы. Все его нутро отчаянно выло, требуя бежать, спасаться – куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Счет шел уже буквально на минуты. Металлическое кладбище впереди не внушало спокойствия, но настоящая опасность была сзади, за спиной, и никакого выбора, в общем, уже не оставалось.

– Залезайте сюда, – скомандовал Барс, – поверху будет быстрее.

– Ну, куда ж так сразу? – недовольно отозвался Королев. – Машину бросать? Осмотрись повнимательнее, может, объезд найдем, или даже расчистим как…

– Некогда объезд искать, товарищ ученый, – Барс постарался, чтобы его голос звучал не слишком нервно. – Ты уж мне поверь. Скоро тут будет так жарко, что мало не покажется. Надо срочно уходить – до терминала.

– Опять это, да? – Королев поморщился. – Близко?

– Еще как близко, – кивнул Барс. – Так что давайте – барахло в зубы и погнали.

* * *

Собирались недолго: надели рюкзаки, похватали оружие – и все, больше брать было нечего. Алекс расстроенно похлопал «буханку» по холодному металлическому боку, благодаря за спасение. И за то, что старая машинка увезла-таки его из Выборга – подальше от Замка, Фенрира, Варга и всего остального. Костя аккуратно вытащил из «буханки» девочку, которая так и не проснулась. В его здоровенных ручищах она выглядела совсем крохотной, но все же он не мог скакать по автомобилям так же резво, как Барс с Королевым. Косте приходилось ступать аккуратно, чтобы не провалиться сквозь очередную насквозь проржавевшую крышу – с рюкзаком и девочкой на руках он весил, пожалуй, вдвое больше, чем любой из них.

– Сюда, за мной, – Барс махнул рукой. – Здесь вроде можно пройти. Только под ноги смотрите.

Алекс бы скорее предпочел спотыкаться, чем видеть, на что ему приходилось наступать. Несколько раз под ногами что-то хрустело – точно не железо и не стекло. Но особого выбора не оставалось – дорога лежала через самый настоящий могильник, и идти по ней можно было только вперед.

Здесь человеческие останки попадались уже на каждом шагу. Скелеты сохранились неплохо – похоже, сюда не добирались охотники за наживой, да и падальщики обходили это место стороной. И правильно – живым здесь делать было нечего. Алекс нервно сглотнул, бросив взгляд на лежавший в паре шагов справа череп, светло-серый и отполированный временем чуть ли не до блеска. Мертвец каким-то чудом сохранил почти весь набор зубов и скалился в жутковатой улыбке, словно приглашая Алекса подольше задержаться в его обители, а то и навсегда разделить с ним крохотный пятачок асфальта, двадцать лет назад ставший его могилой. Алекс отвел взгляд, но и с другой стороны было то же самое. Все узкие проходы между машинами были завалены костями в лохмотьях, кое-где мертвецы лежали чуть ли не штабелями. Они словно протягивали полуистлевшие руки, норовя ухватить за штаны и свалить на землю.

– Аккуратнее, дружок, – Королев едва успел поймать Алекса за шиворот и не дать упасть, когда тот в очередной раз запнулся о чьи-то останки. – Тебя совсем штормит, да?

Алексу хотелось бы сказать, что это не так, но на самом деле ему становилось все хуже. То ли из-за жара, то ли из-за этого страшного места его снова начало потряхивать. Рана на руке снова заболела, и Алекс почувствовал, как под курткой по коже стекает что-то теплое.

– Ничего, – ответил он, облизнув пересохшие губы. – Пока иду. До границы много осталось?

– Совсем чуть-чуть, – улыбнулся Королев. – Мы можем идти немного помедленнее.

– Отставить помедленнее, – рявкнул Барс откуда-то спереди. – Сейчас еще и побегать придется.

С этими словами командир перепрыгнул с крыши легковушки на капот какого-то очередного грузовика и указал рукой куда-то назад.

Алекс обернулся, но не смог ничего разглядеть, пока не забрался с помощью Королева наверх. И только оказавшись на одном уровне с Барсом, Алекс понял, в чем дело.

Стая. Зверюги уже почти поравнялась с тем местом, где осталась «буханка». Теперь они бежали куда медленнее, чем раньше – им пришлось преодолеть не один десяток километров в погоне за машиной, но чья-то воля беспощадно гнала их и дальше – прямо к Алексу и остальным. Плотные ряды автомобилей задержат их, но едва ли надолго – все-таки мутанты куда подвижнее людей.

– Бежим, – выдохнул Алекс. – Бежим!

И откуда только силы взялись? Еще пару минут назад ему казалось, что еще немного – и он не сможет и шага сделать и просто рухнет в объятья мертвецов под весом рюкзака. Но попробуй не ломануться, когда на тебя неотвратимо надвигается серая зубастая лавина! Прыжок вперед, на капот соседней машины, и дальше – за Барсом. Командир остановился, пропуская всех остальных вперед. Теперь первым бежал Костя, для удобства перекинувший девочку через плечо. Ее голова моталась из стороны в сторону и билась о рюкзак, но никто не обращал на это никакого внимания. Королев перескакивал с машины на машину чуть правее Алекса.

Первые зверюги замелькали по сторонам, когда до танков оставалось не больше метров двадцати. Поджарые серые тела почти беззвучно скользили между остовами автомобилей – куда проворнее, чем люди, – но пока не пытались запрыгнуть наверх. Алекс чуть не потерял из виду своих, пытаясь хоть как-то отворачивать от зверюг и выбирая машины повыше. Главное – не спрыгивать на землю. Сейчас прямо, потом левее, и еще…

Под ногой что-то затрещало, и Алекс успел увидеть только стремительно приближающееся боковое зеркало. Р-р-раз! От полученного удара искры посыпались из глаз, рука скользнула по ржавому железу, но на крыше зацепиться было не за что. Алекс рухнул прямо в узкий проем между машинами. Попытался встать, но рюкзак намертво уперся во что-то, не давая шевелиться. Голова гудела, а кровь из рассеченного лба заливала глаза, вынуждая двигаться на ощупь. Кое-как высвободившись из лямок, Алекс перевернулся на спину и сел. Сверху мелькнула тень, за ней другая, третья, а потом просвет загородило что-то большое, темное и рычащее. Зверюга просунула здоровенную морду в щель между машинами, в которую и провалился Алекс, и жадно щелкала зубами, пытаясь до него дотянуться.

– Алекс! Лёшка, ты где? – раздался крик Барса. – Ты живой?!

– Я тут, – изо всех сил заорал Алекс, откидываясь обратно назад. – Помогите!

И тут же устыдился своей трусости. Мутанты уже рядом, и если Барс попытается помочь, его наверняка тоже разорвут на части и сожрут. А без командира не спастись и остальным.

– Уходите! – Алекс лягался, пытаясь попасть зверюге по морде. – Оставьте меня, не надо лезть!

Где-то совсем рядом прогрохотала пулеметная очередь. Сразу же за ней послышался треск автомата и визг раненых мутантов.

– Я тебе дам – оставьте! – натужно прорычал Барс. – Вылезай оттуда!

Алексу показалось, что зверюга, тянувшаяся к нему, вдруг взлетела в воздух. Раздался глухой удар, а потом в просвете на фоне серого неба появились голова и плечи командира. Алекс вцепился в протянутую руку, и Барс вытянул его обратно на крышу машины, с которой он так позорно свалился.

– Рюкзак… остался, – пробормотал Алекс, оттирая кровь с лица рукавом. – И автомат тоже.

– Да хрен с ним, с автоматом! – выругался Барс. – Идти можешь?

Алекс попытался сделать пару шагов, но чуть не свалился обратно вниз и вернул себе равновесие, лишь вцепившись в рукав командира.

– Так, понятно, – поморщился тот. – Ладно, поехали.

Барс нагнулся и, подхватив Алекса за пояс, закинул на плечо.

– Давай, сюда, к нам! – закричал Королев. – Патроны кончаются!

Командир ловко перебирался с машины на машину, каким-то образом умудряясь тащить на себе и пулемет, и рюкзак, и Алекса, который уже толком и не соображал, где верх, а где низ. Все вокруг крутилось, мельтешило и смешивалось – крыши автомобилей, зверюги, прятавшиеся в тени, Королев, выбрасывающий куда-то опустевший магазин, Костя с девочкой на руках… Темная волна, накатившая на Алекса, показалась почти блаженством.

* * *

Прыжок вышел не слишком удачным. Барс зацепился за что-то и тяжело рухнул на танковую броню, едва успев повернуться так, чтобы не придавить своим весом Алекса.

– Ты живой? – поинтересовался Королев.

– Мертвый, блин, – Барс подтянул ноги и сел, пытаясь отдышаться. – Этот-то как, дышит?

Алекс лежал неподвижно. Его обычно бледное лицо сейчас и вовсе было белым, словно вся кровь, оставшаяся в худосочном теле, вытекла из раны над правой бровью. Сам Барс чувствовал себя немногим лучше – рывок на несколько десятков метров с таким грузом – удовольствие сомнительное. Ему до сих пор не хватало воздуха, а сердце бешено колошматило. По какой-то непонятной причине мутанты больше не нападали, хотя вокруг их все еще оставалось немало. Зубастые твари сновали между машинами, выглядывали из-за ржавых остовов, но ближе почему-то не подходили.

– Ладно, двинули, – выдохнул Барс, поднимаясь на ноги. – Кажется, эти милые зверушки решили прилечь перед обедом.

Что-то изменилось. Неприятное, тяжелое ощущение, навалившееся на Барса при приближении стаи, почти исчезло, словно кто-то, изо всех сил сдавливающий виски, вдруг ослабил свою хватку. Чужая могучая воля, гнавшая мутантов многие километры, тоже нуждалась в отдыхе. Неведомый враг лишь взял небольшую передышку, но и этого было вполне достаточно – лишь бы хватило времени. Барс снова взвалил на плечи Алекса и аккуратно перелез через танк. Дальше дорога была свободна. Мутанты следовали за отрядом на почтительном расстоянии, боясь выходить на открытое пространство, прятались и лишь осторожно выглядывали из-за танков и грузовиков – словом, вели себя как самые обыкновенные голодные хищники.

– Что на них такое нашло? – задумчиво пробормотал Королев, водя стволом автомата из стороны в сторону. – А сейчас они снова… такие же, как и раньше. Мистика.

– Нет, – Барс покачал головой. – Не мистика. Кто-то ими управляет. Но сейчас он потерял связь, что-то случилось – знаешь, как помехи в радиоэфире. Наверное, мы просто отошли слишком далеко.

– Значит, повезло, – криво усмехнулся Королев. – Будь таможня на полкилометра ближе, нас бы уже доедали. И кто же этот кукловод?

– Понятия не имею, – Барс остановился, чтобы переложить Алекса на другое плечо. – А это вообще важно?

* * *

Фенрир в бешенстве ударил кулаком по основанию статуи. Острый край железа впился в кожу, оставляя глубокий порез, который тут же начал кровоточить. Боец, дежуривший неподалеку, подался вперед, но стоило Фенриру бросить на него один лишь только взгляд, как молодой парень в серой куртке испуганно сжался, чуть ли не вдвое уменьшившись в габаритах, и поспешно зашагал прочь, всем своим видом показывая, что произошедшее вовсе его не касается.

Фенрира боялись. Боялись, как никого другого – даже неверный Сын Волка, сбежавший вчера ночью, не внушал людям такого ужаса. Его власть строилась исключительно на силе кулака и оружия, но Фенрир повелевал самими душами тех, кто ютился в Замке. И все же его время уходило – куда быстрее, чем он мог себе представить. Нельзя было терять над собой контроль – теперь парень обязательно расскажет, что выживший из ума старик потерпел неудачу. Сначала наглый мальчишка увел добычу Зверя, потом седой чужак убежал прямо из-под носа у целой кучи воинов. Исчезновение Варга стал последней каплей. Эти презренные псы, лишенные дара, уже перешептываются за спиной у Фенрира. Только смерть чужаков положит конец этим разговорам. Только кровью можно смыть то оскорбление, которое было нанесено Зверю и самому Видящему. И только вместе они смогут убить всех, кто должен умереть.

Но он так устал! Даже могущество Видящего не безгранично, и сегодня он вплотную подобрался к его пределу. Фенрир закрыл глаза, пытаясь вновь воззвать к детям ночи. Охота ушла слишком далеко. Чужак метался на самой границе земель, над которыми простиралась власть Фенрира. Еще немного, и он окончательно сорвется, уйдет, и тогда его будет уже не достать. Четкие и ясные картины охоты уже сейчас превращались в расплывчатые и смутные образы – примитивные сознания детей ночи все с большей неохотой делились тем, что видели их глаза.

Мальчишка. Слабый, усталый и обескровленный. Его воля велика, но измученное тело отказывается служить ему, нить его жизни истончается и готова вот-вот оборваться. Если бы не помощь других, дети ночи уже давно вкусили бы плоти предателя.

Большой человек. Ему тяжело – наверное, куда тяжелее, чем другим. Он стар. Долгий путь выматывает, забирая последнее, пусть даже остальные этого не замечают. Много ли сил осталось в руках, способных разорвать железо? Едва ли. Время большого человека заканчивается, беспощадно и неотвратимо.

Знахарь. Холодная кровь, холодный ум. Он не нужен Зверю, но стая не отпустит свою добычу – так было всегда, и так будет.

Главный, чужак с седыми волосами. Могучий боец – страшнее любого, что Фенриру когда-либо приходилось видеть. Очень много силы, непоколебимая воля – ее отголоски доносятся даже сюда, за многие километры. Достойный противник для Зверя, но ему не устоять, будь даже он и вправду сыном Одина.

Девочка, предназначенная Зверю. Самая маленькая, самая беззащитная, лишняя обуза и лишний рот для остальных. На первый взгляд… Фенрир снова потянулся к стае, погружаясь все глубже и глубже в темноту, в которой лишь он один мог видеть тончайшие нити, определяющие мироздание, хитро переплетенные между собой, и связывающие его врагов воедино. И все они до одной проходили через девочку. Именно она была основой, ядром той силы, которая могла противиться воле Зверя.

Вот их уязвимое место! Их главное оружие, но оно же – их главная слабость. Не полный сил воин, а молоденькая девчонка, почти ребенок! Стоит уничтожить ее, и тугой клубок развалится на части, нити расплетутся и превратятся в мелкую серую пыль под лапами Зверя. Остальные падут, даже не успев понять, что же произошло.

Фенрир распахнул глаза и рывком сел, тяжело дыша. По его лицу струился пот, хотя вечером здесь, у подножья статуи, было уже прохладно. Сил осталось совсем немного. Возможно, ему придется отдать все их без остатка. Пусть так. На его стороне могущество, с которым не совладать простым смертным. Фенрир сжал кулак. Красные бисеринки отрывались от кожи и падали на холодные древние камни. Одна – мальчишка. Вторая – большой человек. Третья – знахарь. Четвертая – седой командир. Пятая – девчонка.

В десятках километров от Замка Зверь поднял гигантскую голову и глухо, протяжно завыл.

* * *

Гигантская белесая туша, огромные лапы, мягко ступающие по душной пустоте…

Российская таможня уже осталась позади – какие-то будки, шлагбаумы и небольшие постройки за покосившимися и ржавыми сетками заборов. Там прятаться негде, а до финского терминала еще чуть ли не два километра. Единственное возможное укрытие – прямо здесь, впереди. Плоское одноэтажное здание с покосившейся надписью «DUTY FREE SHOP». Ага, значит, тот самый «дьютик», о котором говорил Королев. Сколько до него? Сто пятьдесят метров? Сто?..

– Бежим! – рявкнул Барс, отодвигая пулемет за спину, чтобы не мешал двигаться. – Быстро!

Хорошо, что на этот раз никто не стал тратить драгоценные секунды на лишние вопросы. Королев мчался первым. Костя, натужно сопя, почти не отставал от него. Барсу приходилось еще тяжелее, чем его спутникам. Ремень пулемета нещадно врезался в плечо, а сама дурацкая железка лупила по ногам, как он ни пытался ее придерживать. В глазах уже начинало темнеть – Барс мог только кое-как видеть лишь конечную цель своего забега – узкую дверцу на торце здания, справа от основного входа. Чуть ближе, чуть проще открыть… возможно. Королев, не останавливаясь, ударил ногой прямо в замок, и ветхий механизм не выдержал. Дверь с грохотом распахнулась, и в нее тут же протиснулся Костя, несущий на руках девочку.

– Давай, дальше, внутрь! – заорал Королев, поднимая автомат. – Там еще одна дверь, эту мы не удержим!

Сначала Барсу показалось, что ствол оружия смотрит прямо в него. Пули просвистели совсем близко, и тут же за спиной раздался сдавленный визг – Королеву все-таки удалось подстрелить тварь, подобравшуюся почти вплотную.

Уже на входе в «дьютик» Барс споткнулся о невысокий порог и рухнул на грязный кафельный пол. Костя едва успел поймать Алекса, а Королев ухватил за шиворот самого Барса и потащил в глубь коридора. Мутанты ворвались в здание секундой позже, и тут же заполнили весь узкий проход, чуть ли не залезая друг на друга.

– Дверь! – скомандовал Королев. – Держи, не пускай их!

Барс хотел было встать, но Костя оказался проворнее. Его огромное тело с размаху впечаталось плечом в дверь, нещадно круша ею лапы тем зверюгам, которые имели несчастье успеть просунуть их в щель. Мутанты с визгом и рычанием ломились внутрь, но Костя не только успешно противостоял их натиску, но и каким-то неимоверным усилием вжимал дверь в косяк, закрывая ее. Барс с Королевым бросились вперед, но это было уже не нужно. С тихим скрежетом замок защелкнулся, а сам Костя устало опустился на колени и привалился лбом к двери. Мутанты бесновались снаружи, но металл и пластик двадцатилетней давности оказалось им не по зубам.

– Костик, ну ты даешь, – довольно рассмеялся Барс, похлопав гиганта по плечу. – Силен, брат. Богатырь. Атлант!

Костя не ответил, и даже не пошевелился.

– Ладно, не дури, вставай, – Барс аккуратно прихватил Костю под мышки. – Пойдем посмотрим, куда нас занесло. Может, тут еще чего пожрать есть. Или выпить. Ну же, давай!

– Барс…

Барс только отмахнулся от Королева, зачем-то теребившего его за рукав. Сейчас самым важным было, чтобы Костя поднялся на ноги. В самом деле, ну нельзя же так – коленями на холодном полу, в его-то возрасте…

– Барс. Вадик…

Не сейчас. Что бы там ни было, это подождет. Костя.

– Вадик!

– Да чего тебе?! – рявкнул Барс, оборачиваясь.

– Оставь, – тихо проговорил Королев. – Он уже минуты две как… всё. Сердце, наверное…

Глава 15 Час зверя

Снова коридор.

На этот раз Алекса привела в чувство боль. Правую сторону лица будто бы жгло огнем, но поделать с этим Алекс ничего не мог – чьи-то крепкие руки держали его, не давая отмахнуться. Кое-как раскрыв левый глаз, он увидел склонившегося над ним Барса.

– Пусти, – пролепетал Алекс. – Больно!

– Терпи, боец, осталось немного.

Снова боль – пронизывающая, точечная, будто бы в бровь воткнули раскаленную иглу. Алекс выгнулся, и только изо всех сил сжав зубы, смог удержать рвущийся наружу крик.

– Что ты делаешь? – прошипел он. – А-а-а, блин!

– Зашиваю тебе рану, – будничным тоном сообщил Королев откуда-то справа, снова вгоняя что-то острое в многострадальную кожу. – Я не большой мастер этого дела, так что постарайся не дергаться. Ровного шва не обещаю, но жить будешь.

Легко сказать – не дергайся! Впрочем, у Барса особо и не подергаешься. Не то, чтобы Алекс всерьез пытался вырваться, но иногда терпеть становилось совсем невмоготу. К счастью, истязание продлилось недолго, и уже через несколько минут Королев удовлетворенно хмыкнул и чем-то залепил свежезашитую бровь. Алекс ухватился за руку Барса и сел. В голове еще немного гудело от полученного удара, но в целом он чувствовал себя куда лучше. Видимо, небольшая отлежка пошла только на пользу.

Над головой было небо – серое, хмурое и сырое, как и всегда. Еще не стемнело – значит, без сознания Алекс провалялся не так долго. Барс тащил его на себе, убегая от зверюг, а потом?.. Никакого «потом». Значит, они все-таки как-то спаслись? Но где они? Королев здесь, Барс здесь, девочка… Девочка лежала чуть дальше, заботливо укрытая чьим-то спальником. Судя по всему, они расположились на крыше какого-то здания. Невысокого – высоких около терминала не было, это Алекс помнил.

– А где Костя? – спросил он. – С ним все в порядке? Он не?..

– Кости больше нет, – ответил Барс и сложил губы в узкую полоску.

– Он внизу, – тихо произнес Королев, увидев, что от командира Алекс больше ничего не добьется. – Его тело не досталось… этим, – Королев махнул рукой куда-то в сторону. – Если это важно.

Это, черт возьми, было важно – Алекс сам не знал, почему. Он кое-как поднялся на ноги, подошел к краю крыши и оперся руками о край ограждения.

– Аккуратнее, не свались, – предупредил Королев, не делая, впрочем, никаких попыток остановить Алекса. – Они только этого и ждут.

Зверюги никуда не делись. Они все еще были здесь, внизу. Серые, черные, почти белые – из тех, что покрупнее. Очень много. Одноэтажное здание, на крышу которого Барс притащил бесчувственного Алекса, стояло немного в стороне от остальных построек таможенного комплекса, чуть дальше по дороге. Кордон из танков и грузовиков еще было кое-как видно, но он остался далеко позади. Здесь, на стоянке перед зданием и вокруг него машин было совсем мало – Алекс насчитал от силы десятка полтора. Зато зверюг на полупустом пространстве таможни оказалось предостаточно. Сотня, может быть, даже две или три – Алексу еще никогда не приходилось видеть столько за один раз. Прямо у подножья здания они сидели и лежали плотно, а дальше просто бродили из стороны в сторону. Заметив Алекса, мутанты подняли головы и лениво зарычали, но даже не стали подниматься, словно понимая, что до вкусного человеческого мяса им никак не добраться.

– Сейчас вроде успокоились, – Королев подошел и встал рядом с Алексом. – Они минут двадцать без перерыва бесновались, пытаясь сюда запрыгнуть. Лезли друг на друга – я даже испугался, что у них получится. Потом успокоились. Поняли, наверное…

– Они бы сразу поняли.

Голос Барса за спиной прозвучал непривычно глухо. Алекс обернулся. Командир сидел на холодном железе крыши в своей любимой позе – по-турецки – и неторопливо водил по лезвию топорика небольшим точильным камнем. Едва ли он всерьез собирался зарубить всю стаю мутантов – скорее это выглядело как ритуал, помогавший Барсу думать. Или не думать. Выглядел он помятым, измученным, но почему-то довольным, как будто ему удалось решить какую-то очень важную проблему.

– Они не такие глупые, – продолжил Барс. – И уж точно они бы не стали грызть железо и камень, чтобы до нас добраться. А сейчас они притихли потому, что он устал.

– Ага… – Королев подался вперед. – И кто – он?

– Фенрир, – бесцветным голосом ответил Барс, пожав плечами. – Психованный старик из Замка.

– Я знаю, кто такой Фенрир, – задумчиво проговорил Королев. – Но почему ты так думаешь? Еще час назад ты понятия не имел, кто держит всю эту свору на поводке.

– Я догадывался, – Барс покачал головой. – Честно говоря, уже довольно давно. Мне пришлось пообщаться с этим презанятным пенсионером чуть больше, чем тебе. Не могу сказать, что мне это так уж понравилось, но кое-что я для себя уяснил. Фенрир явно умеет делать что-то этакое. С мутантами, а может быть – даже с людьми. Я еще прошлой ночью заметил, что зверюги ведут себя странно. И сегодня тоже. А в конце концов я просто увидел Фенрира. Вот здесь.

Барс поднял руку и легонько постучал себя кончиками пальцев по виску.

Алекс почти не удивился. Фантастическое чутье командира, позволявшее предсказывать опасность и бить точно в цель даже в полной темноте, явно выходило за рамки обычного человеческого восприятия – и это нельзя было не заметить. Королев тоже не выглядел изумленным – похоже, он и вовсе не услышал для себя ничего нового.

– Радует, что вы хотя бы не считаете, что я сошел с ума, – усмехнулся Барс. – Или считаете?

– Ты меняешься, – Королев почему-то начал отвечать совсем на другой вопрос – тот, который Барс не смог или не захотел задать вслух. – Особенно – в последнее время. Или это что-то в тебе меняется. Твое восприятие многократно сильнее, чем у нас всех вместе взятых, – Королев обвел рукой себя, Алекса и даже девочку. – Я не знаю ни как это правильно назвать, ни как объяснить, но это нельзя отрицать. Ты всегда был таким – просто сейчас одолел какую-то новую ступеньку, вот и все.

– Приятно понимать, что не я один съехал с катушек. – Барс натянуто улыбнулся. – В общем, ты прав. Я действительно умел чувствовать что-то такое и раньше, но сейчас я почти вижу.

– Фенрира? – уточнил Королев. – Он… здесь?

– Нет, – Барс на мгновение прикрыл глаза, словно обдумывая что-то. – То есть, в каком-то смысле он всегда здесь. Как-то управляет мутантами, но это дается ему непросто. Связь прерывается – то ли потому, что мы забрались так далеко, то ли по какой-то другой причине. Сейчас он устал. Все, что он может сделать – заставить их оставаться здесь и караулить нас внизу.

– Этого хватит, – Алекс вздохнул. – Мой рюкзак остался где-то у танков. На сколько дней у нас еды?

– Дней, – задумчиво повторил Барс. – Днем Фенрир мало что может. Если мы не будем сильно шуметь, с рассветом все это серое полчище разбредется в разные стороны. Нам останется только перейти через финскую таможню и убраться подальше. Еще километра два-три – и он уже не сможет нас достать.

– Звучит похоже на план, – Королев улыбнулся одними уголками губ. – В таком случае, предлагаю поковыряться на складе – вдруг осталось что-нибудь съестное. Перекусим, а потом – спать.

– Других вариантов у нас нет, – согласился Барс. – Ночь – его время. Попробуем прорваться утром.

* * *

Заснуть у Барса так и не получилось. Консервы, сухари и какие-то сушеные горьковатые штуковины из запасов Митрича неплохо утолили голод, и времени было предостаточно, но отключиться от обрывков чужих мыслей и эмоций, доносившихся через многие километры, так и не вышло. Ночью Фенрир набрал силу, пусть даже ему пришлось неплохо выложиться днем. Мутанты ломились в тонкие двери, кое-как заваленные изнутри всем подряд – даже здесь, в далеком от всех входов в здание складском помещении, Барс слышал их хриплый вой, рычание и скрежет когтей, безуспешно царапавших железо. Едва ли они могли бы как-то пробраться внутрь, но все же это, мягко говоря, нервировало.

– Вашу ж мать, – тихо выругался Барс, выбираясь из спальника. – Когда вы заткнетесь-то, а?

Луч фонарика скользнул по полу и стенам, осветив путь к выходу, и снова погас – нечего лишний раз сажать драгоценные батарейки. На складе «дьютика» нашлось немного продуктов, которые еще – пусть и с немалым риском для здоровья – годились в пищу, но ни батареек, ни, разумеется, патронов здесь не было. Выключив фонарик, Барс осторожно заскользил к двери, стараясь не шуметь. Пусть спят.

Справа раздалось чье-то тяжелое и прерывистое дыхание. Алекс. Похоже, таблетки Королева помогли лишь временно – к ночи жар вернулся, а полученная на кладбище автомобилей рана и вовсе забирала у парня последние силы. Неплохо бы его сейчас на носилки и в госпиталь… Барс усмехнулся. Госпиталь! Более-менее прилично оборудованные медицинские помещения имелись далеко не на каждой станции даже в Питере – что уж говорить об этом захолустье. От границы до ближайшего крупного города, пожалуй, десяток километров. И никакой гарантии, что город вообще обитаем. Фон здесь, правда, даже ниже, чем в Выборге. Значит, сюда ракеты не падали – так, только то, что ветром нанесло. Впрочем, и этого вполне достаточно, чтобы за двадцать лет угробить все местное население… Угробить – или превратить во что-то страшное. Да уж, вот будет умора – вырваться из пасти Фенрира, чтобы тут же попасться на зубок мутировавшим горячим финским парням или каким-нибудь не менее зловредным тварям.

Дыхания девочки Барс так и не услышал, но особого беспокойства это ему не внушило. Королев уже не раз говорил, что ее метаболизм почему-то замедляется. Возможно, ей теперь нужно настолько мало кислорода, что она может делать всего один-два вдоха в минуту. За то время, пока остальные ужинали и рыскали по складу, она так и не пришла в себя. И неизвестно, придет ли вообще.

Королева на своем месте не оказалось. Барс даже включил фонарик, чтобы проверить – спальник был пуст. Похоже, не его одного этой ночью мучила бессонница. Ни в полупустом торговом зале, ни в соседних подсобках Королева тоже не было. Оставалось только одно место, куда он мог забраться – вот только зачем?

– Что, тоже не спится? – поприветствовал Королев Барса, когда тот тихо открыл дверь, ведущую на крышу.

– Вроде того, – полушепотом отозвался Барс, подходя ближе. – Ты чего сюда залез? Зверье подразнить?

– Да их сейчас и дразнить особо не надо, – усмехнулся Королев. – Сам посмотри.

Барс только сейчас обратил внимание, что на улице было не так уж темно. Во всяком случае, куда светлее, чем должно быть в такое время. Таможенный терминал заливал мягкий серебристый свет, струившийся прямо с небес и явно внушавший серому воинству Фенрира беспокойство – мутанты сновали взад-вперед, скреблись в двери «дьютика», а время от времени то один, то другой садились на задние лапы и принимались выть – точно так же, как это делали их предки.

– Ну ни хрена ж себе, – пробормотал Барс, задирая голову.

Конечно, за семь лет ночных вылазок из подземелий Питера ему уже не раз приходилось видеть луну. Он даже смог бы припомнить одно или два полнолуния. Но небесное светило всегда пряталось за вечными серыми тучами, и лишь сегодня зачем-то решило показаться во всей красе.

– Я уже забыл, как она выглядит, – восторженно произнес Королев. – Знаешь, хотя бы ради этого стоило забраться так далеко. Приятным это место назвать сложно, но здесь по-своему красиво.

– Не знаю, чего здесь красивого, – недовольно проворчал Барс. – Лучше бы спать шел. Завтра нас ждет та еще физкультура.

– Да, сейчас пойду, – Королев легонько подергал Барса за рукав. – Подожди минутку. Слушай.

Но никаких особенных звуков ночь не приносила. Зверюги все так же скреблись во все двери «дьютика», рычали и выли на луну, ветер чуть шумел в разросшихся за границами асфальта деревьях – ничего больше.

– Все, идем, – Барс положил руку Королеву на плечо. – Не знаю, чего мы тут такого ждем, но…

Закончить выражать свое справедливое недовольство Барс не успел. Низкий, жутковатый гул прорезал ночь, заставив притихнуть мутантов, а те из них, кто дремал, повскакивали и начали бестолково метаться по парковке перед «дьютиком». Сначала Барсу показалось, что этот кошмарный звук издавал клаксон какого-нибудь грузовика, двадцать лет назад застрявшего на кордоне, или сигнальная сирена таможенного терминала. Вот только кто бы мог их включить? Нет, автоматика – пусть даже чудом сохранившаяся все эти годы – была ни при чем. Хриплый и протяжный вой, от которого начинали вибрировать уцелевшие стекла «дьютика», издавало живое существо.

Гигантская белесая туша, огромные лапы, мягко ступающие по душной пустоте…

– Что за хрень?! – выругался Барс. – Ты видел это?

– Видел, – Королев указал рукой куда-то в сторону будок таможенников. – Сейчас он вернется.

Барс изо всех сил всматривался в густую тень, царившую под навесом терминала. Там притаилось нечто. Оттуда буквально веяло опасностью и смертью, но разглядеть что-то в плотной, как кисея, темноте Барс не мог.

Пока Зверь не вышел из тени, подставив огромное грязновато-белое тело лунному свету.

Тварь из того бреда, которым потчевал Барса Фенрир в подземелье Замка, обрела плоть. Зверь не мог, не должен был существовать – и все же существовал. Волк, пусть даже сто раз мутировавший, физически не способен вырасти до таких размеров – даже самые крупные особи стаи рядом с ним выглядели щенками. Зверь немногим уступал в габаритах своему рукотворному собрату, оставшемуся в Замке, – и при этом был живым. Немыслимое чудовище, словно вылепленное из сотен килограммов плоти и костей рукой безумца, двигалось так же легко и проворно, как и обычные мутанты.

– Даже не спрашивай, – Королев помотал головой. – У меня и предположения нет, откуда это вылезло. Разве что прямиком из ада – если допустить, что он вообще существует.

– А ты еще в этом сомневаешься? – нервно усмехнулся Барс. – Блин, здоровенный-то до чего… А ведь он запросто сможет сюда залезть.

В холке Зверь достигал, пожалуй, метров двух – двух с половиной – если не больше. Барс не был уверен, что смог бы достать рукой до его спины, даже встав на цыпочки. Для такой махины прыжок на крышу одноэтажного здания был бы пустяковой задачей – но Зверь почему-то не торопился приближаться. Он сделал еще несколько шагов в сторону «дьютика», но потом резко остановился, словно налетев мордой на невидимую преграду. Затем недовольно покачал головой, несколько раз прошелся влево-вправо, хлеща себя хвостом по белесым бокам, и трусцой удалился обратно в темноту, будто бы совершенно потеряв интерес ко всему происходящему перед «дьютиком».

– Он так уже не первый раз, – пояснил Королев. – Походит – и обратно. Соображаешь?

– Поводок, – догадался Барс. – Фенрир боится отпускать его дальше. Остальных он как-то удерживает, но этот, наверное, сильнее. Еще двадцать-тридцать метров – и все. Вряд ли мы так уж интересны этому переростку – он просто сбежит.

– Ты уверен, что отойдя утром на километр или два – конечно, если у нас это получится, – мы будем в безопасности? – поинтересовался Королев. – Еще немного – и все?

– Не уверен, – признался Барс. – Я вообще ни в чем не уверен. Ты всегда учил меня, что всему должно быть научное объяснение. А здесь его нет, сплошная мистика. Съехавший шаман, повелевающий мутантами, белый волк-переросток и беглый сталкер с «Владимирской», который постепенно превращается в приемник черт знает каких астральных волн. Похоже, твоя обожаемая наука летит к черту, дорогой товарищ.

– На какое-то время мне тоже так показалось, – неожиданно весело отозвался Королев. – Но подумай сам: наука никуда не делась и не денется. Катастрофа всего лишь переписала кое-какие законы – не более того. А это значит, что мы рано или поздно сможем их понять, просчитать и загнать в формулы. Точно так же, как и раньше.

– И новые Королевы в новых университетах будут изучать новые природные закономерности? – Барсу почему-то стало смешно. – Не все на свете можно описать с помощью формул.

– Не все, – согласился Королев. – Всегда остается место… ну, скажем, чуду.

– Чуду? – Барс едва не поперхнулся. – И это говоришь мне ты?

– И это говорю тебе я, – твердо ответил Королев. – А теперь пошли спать.

* * *

Алекс постарался проглотить еще хотя бы ложку грязной сероватой кашицы неизвестного состава, но желудок протестующе сжался. Остальные тоже завтракали без особого удовольствия, но никого из них, по крайней мере, не тошнило уже дважды за утро.

– Я больше не могу, – пробормотал Алекс, отодвигая миску. – Меня сейчас опять вырвет.

Барс недовольно нахмурился, словно желая в очередной раз заладить о том, что никто не понесет его, Алекса, на руках, что им предстоит долгий путь, и что надо еще как-то пробиться сквозь огромную стаю зверюг, расположившуюся вокруг магазина. Алексу было уже все равно – пусть ругается. Пусть хоть оставит его здесь, если хочет. Даже Фенрир сейчас не смог бы заставить Алекса проглотить еще хотя бы ложку.

– Ладно, оставь пацана в покое, – Королев не дал Барсу заговорить. – Что-то с ним совсем плохо. Давай-ка лучше сменим ему повязки.

Алекс благодарно улыбнулся, кое-как стащил куртку и с готовностью подставил руку Королеву. В последнее время она его не слишком-то беспокоила – во всяком случае, рассеченная и зашитая вчера бровь болела куда сильнее. А еще – жутко чесалась под бинтами, но трогать ее Алексу строго-настрого запретили.

– Сейчас будет больно, – предупредил Королев, аккуратно берясь за заскорузлый и потемневший от крови край повязки. – Придется потерпеть.

Алекс не успел даже кивнуть. Рука взорвалась короткой вспышкой боли, а потом по коже заструилась кровь. От неожиданности Алекс громко выругался и чуть не заехал Королёву свободной рукой по лицу.

– Ох ты, какие ж мы слова знаем, юноша, – ухмыльнулся Барс. – Будь добр, не покалечь товарища ученого. Между прочим, если бы он отрывал повязку медленно и печально, ты бы орал еще громче.

– Извини, – пристыженно прошептал Алекс. – Я от неожиданности. Не так уж и больно, на самом деле.

– Я еще не закончил, – отозвался Королев, доставая откуда-то набор инструментов, подозрительно напоминающий какие-то жутковатые пыточные приспособления. – Может, тебя подержать лучше? А то если сейчас ампулу вколоть, ты потом точно идти не сможешь.

– Не надо держать, – прорычал Алекс сквозь зубы. – Потерплю.

– Похвально, – Барс удовлетворенно кивнул, но все же пересел чуть ближе. – Надеюсь, это не займет много времени.

Вот с этим Алекс едва ли бы мог согласиться. Пытка, которую устроил ему Королев, продолжалась целую вечность. Пару раз Алексу показалось, что какой-то инструмент скребет прямо по костям. Не то, чтобы это было так уж больно – от самого осознания того, что кто-то орудует глубоко внутри твоего тела острой железкой, становилось так хреново, что в глазах начинало темнеть, а слезы сами катились по щекам. Барс, естественно, вцепился в Алекса мертвой хваткой, не давая ни подняться с пола, ни перевернуться на спину, чтобы хоть на секунду избежать мучений.

– А ты молодец, здорово держишься, – медленно и размеренно говорил командир. – Куда лучше, чем некоторые здоровые и бородатые мужики. Помнится, как-то раз нам пришлось в полевых, так сказать, условиях, обрабатывать одного бугая – с этого вашего Варга размером, если не больше. Здоровый, зараза, как черт, хоть и крови с него уже чуть ли не ведро натекло. Так он мало того, что орал так, что собаки со всего Питера к нам сбежались, так еще и по зубам мне заехал. Ногой. Неприятное, я тебе скажу, происшествие…

– Хорошо, чуть-чуть осталось, – вторил Барсу голос Королева. – Рана не очень чистая, похоже, началось-таки воспаление. Это, конечно, плохо, на зато кость не задета. А дырка в мясе и сама зарастет постепенно. Надо только удалить мертвые ткани, убрать все лишнее. Ничего, скоро поскачешь…

Голоса Барса и Королева звучали в унисон, сливались, будто бы переплетаясь в какое-то заклинание. Алекс пытался понять, о чем они говорят, но смысл слов ускользал от него. Оставались только звуки – но и они помогали, давая возможность хоть на мгновение отвлечься от безумной боли и не сползти туда, в черную и страшную пустоту, которой Алекс сейчас почему-то так боялся.

Он и сам не заметил, как все закончилось. Голоса стихли одновременно, и раны на руке коснулось что-то влажное и прохладное, приносящее облегчение. Барс аккуратно отпустил Алекса – все равно у того уже не осталось сил на то, чтобы дергаться. Какое-то время он так и лежал, и лишь через несколько минут смог перевернуться на спину. Тогда Королев чуть приподнял его голову и приложил к губам горлышко фляги. Как вовремя! Пить хотелось ужасно. Алексу казалось, что он запросто мог бы выпить целое море, но уже через несколько глотков Королев отобрал у него драгоценную воду.

– Все, пока хватит. А то опять стошнит. Теперь полежи часик-полтора, и пойдем.

Пока что Алекс не мог себе представить, даже как подняться на ноги – не говоря уже о том, чтобы добрести хотя бы до финского таможенного терминала. Путь в пару километров казался чем-то невозможным, невероятным. Нет, лучше остаться здесь.

– Идите, – хрипло попросил Алекс. – Я буду вам только мешать, я не могу, я все равно…

– Заткнись ты уже, – раздраженно оборвал его Барс. – Заткнись и спи. Выходим через полтора часа.

* * *

С мутантами проблем почти не возникло. Как Барс и ожидал, стая почти вся разбежалась с первыми лучами солнца. То ли в лесах около Выборга еще хватало добычи, то ли здесь, у самой границы, водилось что-то, перед чем пасовали даже многочисленные и зубастые зверюги, но без воли Фенрира, иссякшей к утру, мутанты снова превратились в тех, кем они и должны были быть – в обычных ночных хищников, которым совершенно не хотелось связываться с вооруженными людьми. Снаружи у «дьютика» осталось от силы десятка полтора-два зверюг, и те поспешно разбежались, стоило Барсу подстрелить парочку.

Куда сложнее дело обстояло с Алексом и девочкой. Алекс так толком и не пришел в себя – ни через назначенные полтора часа, ни через два, ни через три. Королев заставил его выпить еще какие-то таблетки, но на этот раз никакого толку от них почти не было. Алекс метался в горячке, стонал, ругался, плакал, но встать так и не смог. Как и девочка. Уже после того, как Королев закончил шаманить над Алексом, он обнаружил, что странная жидкость, выделяемая ее кожей, чуть ли не насквозь пропитала спальник покойного Кости, и вытащить девочку оттуда, не навредив ей, не представлялось никакой возможности.

– Черт знает что, – ворчал Барс, укладывая и Алекса, и девочку на самодельное устройство, представляющее собой что-то среднее между телегой и волокушами и изготовленное Королевым из подручных материалов.

Одна идея использовать колесики от тележек, в которых двадцать лет назад охочие до европейского качества российские туристы возили бутылки с ликерами, по мнению Барса тянула на Нобелевскую премию. Правда, это мало решало проблему с паршивым асфальтом и тем, что колесики иногда отказывались крутиться из-за ржавчины, но все же хоть как-то облегчало жизнь.

– Прям как конь, – ухмыльнулся Барс, впрягаясь в волокуши рядом с их конструктором. – Педальный. Нет, такого бардака у нас даже в Питере никогда не было.

Поначалу импровизированный транспорт катился по асфальту довольно бодро, но потом дорога пошла чуть круче в гору, и Барс понял, что постепенно выдыхается. Алекс, девочка, три рюкзака и пулемет вместе весили немало, а между тем до финской таможни оставалось еще больше километра. Королеву тоже приходилось несладко – пот с его лица тек уже ручьями, несмотря на то, что день выдался прохладным. Алекс несколько раз пытался их окликнуть, и Барс поначалу даже отвечал ему – грубо и нетерпеливо, а потом и вовсе замолчал, экономя силы. Все равно разговаривать с пацаном толку было мало – он то бормотал что-то бессвязное, то требовал, чтобы они оставили его и шли дальше. Как будто бы это всерьез могло что-то изменить…

После финской таможни – заброшенной и опустевшей – дорога снова пошла вниз, и тащить волокуши стало легче. Буквально метров через триста после терминала Королев решительно свернул налево к большому круглому зданию, которое он называл «шайбой». Еще один торговый центр, как оказалось, только побольше, чем «дьютик». Правда, поживиться внутри оказалось почти нечем – все, что имело хоть какую-то ценность, давно растащили. Ни продуктов, ни вещей – ничего. Судя по слою пыли, покрывавшему все полы в «шайбе», люди не заходили сюда уже много лет. Машины снаружи выглядели ничем не лучше, чем ржавые развалины перед границей. Зато в опустевшем продуктовом магазине нашлась пара больших тележек с более-менее исправными колесиками, и теперь от уже надоевших Барсу волокуш можно было избавиться.

– Ну, вот она – Финляндия, – Королев аккуратно пристроил завернутую в спальник девочку в тележку сверху на рюкзак. – Нравится?

– Пока что не вижу особой разницы, – Барс пожал плечами. – Все то же самое. Пусто, людей нет, еды нет, патронов нет, да еще и фонит – правда, уже поменьше.

– Да ну тебя, – улыбнулся Королев, отрывая и выбрасывая респиратор, которым последние два дня уже почти и не пользовался. – Евросоюз! Воздух свободы – теперь его можно вдыхать полной грудью!

– В таком случае твоя свобода пахнет неприятностями, – задумчиво ответил Барс.

Глава 16 Куколка

После небольшого привала в «шайбе» двигаться стало проще. Здоровенные магазинные тележки оказались куда удобнее волокуш, хоть их и приходилось толкать перед собой. После очередной таблетки Алекс, наконец, забылся тяжелым сном и перестал дергаться. Девочка и вовсе не подавала никаких признаков жизни – по крайней мере, внешне. Дорога шла то вверх, то вниз, но по-настоящему крутых подъемов или спусков Барсу с Королевым пока не попадалось. Не сговариваясь, они двинулись дальше по трассе «Е18», никуда не сворачивая. Одна из важнейших транспортных артерий страны, идущая вдоль побережья до Хельсинки – если где-то поблизости и остались выжившие, то искать их следовало именно на этом пути. В конце концов, в столице Финляндии тоже было метро, пусть и не такое глубокое, как в родном Питере. Во всяком случае, там можно будет остановиться на какое-то время, найти припасы – еду, патроны, оружие… может быть, даже машину. А потом двинуться дальше на север. Или остаться – в зависимости от того, как примут их местные. Загадывать так далеко Барс пока не хотел – любой, даже самый крепкий и разумный план мог в одночасье рассыпаться в труху.

Вдоль дороги то тут, то там попадались небольшие домики, иногда по два-три зараз. Некоторые обвалившиеся, но большинство все-таки целые – строили финны на совесть. Впрочем, заниматься их обыском Барсу не хотелось – и так было понятно, что ничего ценного там не осталось, только зря время потратили бы. Люди ушли из этих мест давным-давно – или в столицу, в убежища, или на север, за озера, спасаясь от радиоактивного облака. Боеголовки, взорвавшиеся в атмосфере над Питером, посеяли смерть на сотни километров вокруг. Даже в Хельсинки наверняка не стоило долго ходить без респиратора – хотя бы на поверхности. И все же Барс чувствовал, что до цели осталось уже совсем немного, и даже тягостное ощущение присутствия чужой воли уже не так угнетало. Злоба Фенрира, колоколом звеневшая в голове ночью, сейчас превратилась в едва заметную вибрацию. Днем старик утрачивал свою недобрую силу – а может быть, просто отдыхал. В конце концов, должен же он хоть когда-нибудь спать!

– Ты чего такой довольный, – поинтересовался Королев. – Все-таки надышался воздухом свободы?

– Ага. С радиоактивными изотопами, – усмехнулся Барс. – Просто подумал, что не так уж и далеко осталось. Еды на пару-тройку дней еще хватит, а там еще раздобудем. Кажется, самое хреновое позади.

– На радаре чисто? – Королев приложил палец к виску. – Ничего такого не чувствуешь?

– Чисто, – кивнул Барс. – Настолько, насколько это вообще возможно. Поводок натянулся уже у самой границы. Здесь – все. Так, отголоски.

– Все-таки забавное совпадение, – рассмеялся Королев, – ты не находишь?

– В смысле? – Барс удивленно приподнял брови. – Что-то я не понял.

– Ну, была у выезжающих в Финляндию туристов такая присказка, – начал рассказывать Королев. – У тех, кто редко ездил. Те, кто каждые выходные через границу мотались, как раз ничего такого уже не говорили. Разницы-то, как ты уже заметил, по большому счету никакой, – уточнил Королев. – Так вот, эти самые туристы говорили: «В Финляндии и небо голубее, и трава зеленее, и березы белее, и люди другие. И видно это уже сразу после границы. Проехал – и как в другой мир попал». А в нашем случае Зверь не может перейти через эту самую границу. Остался, так сказать, в Империи Зла.

– Ерунда, – ухмыльнулся Барс. – Тоже мне – Империя Зла… Тут все то же самое. То же небо, та же трава, те же березы. Люди вообще везде одинаковые. Мир… а вот мир у нас теперь один на всех. Границ больше нет.

– А вот тут ты неправ, – Королев сделал многозначительную паузу, а потом продолжил: – Как раз наоборот. Границ стало только больше. Взять хотя бы наше метро: каждая станция – маленькое государство, у каждой – свой мелкий царек. Иногда на несколько станций находится царек покрупнее. Феодализм в чистом виде. Средневековье.

Возразить Барсу было нечего – Королев оказался прав по всем пунктам. Катастрофа стерла границы государств, но выстроила новые – не менее значимые. Человек, живущий в паре километров, автоматически превращался в чужака, а с чужаками сейчас церемонились куда меньше, чем раньше. Ресурсов не хватало, и упомянутые Королевым царьки разных калибров и мастей вели свои крохотные армии на такие же крохотные войны. Но умирали люди по-настоящему – точно так же, как и раньше. Может быть, даже чаще. Похоже, они так ничему и не научились.

– Толкай телегу, – проворчал Барс, отворачиваясь. – Попробуем пройти побольше, пока светло. Не хочу ночевать в лесу.

* * *

– Накаркал, блин, – Королев недовольно посмотрел на стремительно темнеющее небо. – И кто тебя за язык тянул?

Чертова тележка выбрала далеко не самое лучшее место для того, чтобы поломаться. Случись это чуть раньше, можно было бы остановиться на ночлег в небольшой деревеньке слева от трассы. Виролахти, или что-то в этом роде – Барс не слишком-то хорошо умел читать на латинице. Тогда была хотя бы крыша над головой. Но ему зачем-то захотелось забраться еще дальше, а уже через полтора километра после деревеньки места начались и вовсе глухие. Ни домов, ни стоянок, ни даже заправочных станций – только лес и заброшенные поля, заросшие высокой сухой травой.

– Хоть возвращайся, – тоскливо вздохнул Барс, оглядывая обступившие дорогу деревья. – Не так уж и далеко, в общем-то.

Но это, конечно, было бы что-то из разряда несбыточных мечтаний. Два с небольшим километра обратно по трассе – казалось бы, не так уж и много. Но Барс не тешил себя надеждой пройти их с девочкой на руках и с рюкзаком за плечами. Особенно после того, как весь день толкал тележку.

– Бесполезно, – Королев разогнулся и вытер пот со лба. – Наглухо заклинило. Наверное, что-то в подшипники попало, надо разбирать…

– Лёшка.

От тихого голоса, раздавшегося за спиной, Барс чуть не подпрыгнул на месте. За последние сутки он уже успел привыкнуть к тому, что девочка не говорит и не двигается.

– Ничего себе, – изумленно пробормотал Королев, – проснулась.

Барс подошел и опустился на корточки рядом с девочкой. Выглядела она все еще так себе – темноватая корка на коже и волосы, перепачканные чем-то и сбившиеся в колтуны. Глаза девочки лихорадочно блестели, а руки сразу же вцепились в ладонь Барса.

– Лёшка, – требовательно повторила она. – Эдик.

– Лёшка здесь, – ответил Барс, махнув рукой в сторону спящего Алекса. – Эдик… Эдик погиб. Умер.

Он не был уверен, что девочка поймет его слова. Но она поняла. Ее губы вдруг задрожали, а из кошачьих глаз полились крупные слезы. Она всхлипывала и раз за разом повторяла имя Эдика – больше слов у нее не нашлось.

– Ладно тебе, – негромко пробормотал Королев, гладя девочку по голове. – Не убивайся ты так. Зато мы выбрались. Уже скоро будем в Хельсинки, а там тебе и Лёше обязательно помогут… Есть хочешь? Попить?

– Пить, – сквозь слезы отозвалась девочка, вытягивая из-под спальника руку. – Дай. Пить.

Даже если она и впрямь так переживала из-за смерти Вассермана, аппетита ей это не испортило. Жадно выпив почти половину фляги, девочка начала выпрашивать еду.

– Конечно, держи, – Королев протянул ей сухарь, который она проглотила, почти не жуя. – Ну ты даешь… Еще?

Девочка набрасывалась на еду так, будто бы ее уже неделю не кормили. Королев отдал ей большую часть доставшихся от Митрича сушеных грибов и остатки шоколада, привезенного еще из Питера, но она просила еще и еще. Выругавшись про себя, Барс открыл последнюю банку тушенки.

– Если она так и дальше будет лопать, останемся без ужина, – предупредил он Королева. – Чего это на нее нашло?

– Это нормально, – отозвался тот. – Сейчас ей надо много есть. Организму требуется уйма энергии на перестройку.

Барс хотел было потребовать хоть каких-то объяснений, но потом плюнул и просто пошел осматривать лес по обочинам трассы. Судя по всему, им придется здесь заночевать, а значит, следует заранее убедиться в том, что в густых зарослях вдоль дороги не прячется какая-нибудь хищная тварь.

Но, к счастью, вокруг было тихо. Барс слышал только шум ветра в вершинах деревьев и негромкий свист, издаваемый, по-видимому, какими-то безвредными птицами или мелкими животными, каким-то чудом не измененными Катастрофой. Барс остановился и привалился спиной к дереву. Давно забытое воспоминание – стоять вот так, не торопясь, вслушиваясь в тишину. Этот лес был почти как тот, из детства. Зараза, исковеркавшая все живое в Питере и его окрестностях, досюда не добралась. Но это вовсе не значило, что здесь не могло встречаться опасных мутантов – едва ли российско-финская граница надежно защищала эти места от миграций тех же зубастых зверюг из Выборга.

– Будем сторожить по очереди, – сказал Барс, выйдя из леса обратно к Королеву, который уже успел разжечь вассермановскую горелку и теперь кипятил на ней воду. – Я первый.

– Хорошо, – кивнул Королев, – разбуди меня через часа три. Думаю, завтра кому-нибудь из нас надо будет сбегать в Виролахти за новой тележкой. Надеюсь, там есть магазин или торговый центр…

– Что с девочкой?

– Ах, это?.. – Королев осекся. – Я пока еще не уверен.

– Ты говорил, что ей нужна энергия на перестройку, – напомнил Барс. – Что ты имел в виду? Ты знаешь, что с ней происходит?

– Я могу ошибаться, – Королев на мгновение задумался. – У меня пока только догадки. Как ты думаешь, кто… или что она такое?

– Дурацкий вопрос, – фыркнул Барс. – Она ребенок. С нечеловеческими глазами и зубной формулой. А чего ты ожидал от меня услышать?

– Боюсь, все куда сложнее, – Королев покачал головой. – Я видел, как она ест. Так не едят для того, чтобы просто утолить голод. Похоже, ее тело готовится к каким-то глобальным изменениям. Сейчас она снова спит, и ее кожа выделяет еще больше этой самой жидкости, которая быстро твердеет на воздухе. Соображаешь?

– Не очень, – признался Барс. – Поясни. К чему ты клонишь?

– К тому, что она куколка, – для пущего эффекта Королев чуть повысил голос. – Не финальная стадия развития организма, а лишь промежуточная. Спальник заменяет ей кокон, поэтому она так в него кутается. Скоро она совсем окуклится и приступит к метаморфозу – финальной стадии своего развития. Может быть, уже сегодня.

– Она не насекомое, – Барс тряхнул головой. – Впрочем, это еще ничего не значит. В Питере мне случалось видеть и не такое. Меня больше волнует, что из этой, как ты выразился, куколки, вылупится.

– Этого я тебе сказать не могу, – Королев вздохнул. – Все, что угодно. Как ты уже понял, в ней хватает человеческого, но не более того. Крайне занятная форма жизни.

– Прелестно, – буркнул Барс, усаживаясь на разложенную «пенку». – И где гарантия, что эта занятная форма жизни не оторвет нам головы, когда вылупится?

– Никаких гарантий, – Королев пожал плечами. – Ты не хуже меня знаешь, что за последние двадцать лет большая часть видов, населявших Питер и Ленобласть, сменилась чем-то принципиально новым. На поверхности сталкерам случалось встречать таких уродцев, которые в принципе не могли бы существовать с точки зрения классической науки – и все-таки они существовали. Так что нам с тобой остается только верить. В то, что после метаморфоза наша малышка не превратится в кровожадного монстра.

– Верить? – ухмыльнулся Барс. – Товарищ ученый, говорящий о вере? Мне кажется, или я уже сейчас наблюдаю рождение нового вида?

– Может быть, – Королев чуть подался вперед. – И все-таки мне кажется, что она неопасна. Во всяком случае, я бы хотел попросить тебя не расстреливать кокон, если ты вдруг собрался это сделать.

– Я не стану, – Барс раздраженно помотал головой. – Но – да, такие мысли у меня были. Я не хочу рисковать тобой и Алексом. Мы и так потеряли слишком многих – в частности, потому, что стремились ее защитить. В конце концов, она мутант!

– Она мутант, – задумчиво повторил Королев, а потом вдруг поднял голову и посмотрел Барсу прямо в глаза. – А ты?

* * *

Фенрир проснулся, когда ночная сырость и холод насквозь пропитали накидку из волчьего меха. Даже сесть оказалось непросто – тело не слушалось, а затекшие в неудобной позе руки и ноги едва сгибались. Но унижение мучило его куда сильнее, чем физические страдания. Чужаки опять ускользнули – на этот раз так далеко, что Фенрир почти перестал их чувствовать. Могущество, которое все эти годы было верным и непобедимым союзником, подвело его. И те, остальные, это знали. Они перестали бояться! Никто не принес Фенриру еды, никто не укрыл его теплым одеялом, когда он лежал здесь, до капли исчерпав свои силы в погоне за чужаками.

Если бы он мог выйти из Замка и подобраться чуть ближе к ним… Проклятье! Фенрир сжал руку в кулак. Сухая, тонкая рука – в ней нет и десятой доли той силы, что была когда-то. Дряхлое тело – лишь темница для духа, но для того, чтобы шагать, нужны крепкие ноги, а он не в силах даже встать! В первый раз за десятки лет по щекам Фенрира катились слезы. В бессильной ярости он колотил, царапал холодные камни, обламывая ногти. Ничего нельзя сделать! Если бы у него было другое тело – молодое, сильное… Если бы он мог отбросить эту старую рухлядь, как ненужный мусор!

ДА! Вот оно! Фенрир обхватил руками косматую голову. Обратного пути не будет, но иного выбора не осталось. Девчонка должна умереть, но на пути Зверя встанет чужак с седыми волосами. Фенрир должен вступить в схватку с сыном Одина – пусть даже ему придется пасть в бою! Ему ли, видевшему Гибель Богов, бояться смерти? Нет, смерть всегда была рядом – верная подруга. Бок о бок с ней Фенрир встанет против сына Одина, одолеет и заберет то, что принадлежит ему по праву – так было записано в Книге Судеб еще до сотворения времен, и так свершится.

На холодеющих губах Фенрира проступила улыбка, напоминающая последний оскал умирающего хищника. Старик в последний раз закрывал глаза.

Чтобы снова открыть их далеко-далеко от Замка.

Первое, что он увидел, были его собственные лапы. Огромные, белесые, с черными когтями размером с человеческий палец.

* * *

Гигантская белесая туша, огромные лапы, мягко ступающие по душной пустоте…

Барс почувствовал, как что-то буквально подбросило его, выкидывая из теплого спальника в холод ночи. Не обуваясь, он ступил босыми ногами на траву и метнулся вперед – туда, где около затухающего костра дремал Королев. Котелок с остатками воды на дне полетел в огонь, заливая шипящие угли. Оставшиеся Барс затоптал, не обращая внимания на боль.

– Э-э-э, ты чего творишь? – сонно пробормотал Королев, поднимая голову.

– Тихо! – зашипел Барс, прикладывая палец к губам. – Он рядом! Держи фонарик наготове, но не включай.

– Кто – Фенрир? – Королев послушно зашарил по карманам. – Как это? Ты же говорил, что он не достанет…

– Не знаю, – Барс напряженно вглядывался в ночную темноту. – Это что-то другое. Фенрир как будто бы одним скачком переместился куда-то сюда. Но это как бы и не совсем он… не знаю!

Барс сделал несколько шагов обратно к спальнику. Обожженные ступни уже давали о себе знать, и собственная поспешность теперь казалась ему не такой уж и разумной. Какой-то всплеск силы Фенрира, а потом – снова тишина. Но как же близко! Конечно, если это все Барсу не приснилось… Он нагнулся и нащупал оставленный рядом со спальником «Печенег». Прикосновение к холодному металлу оружия сразу же успокоило – как и всегда. Жалко только, что патронов осталось от силы полкоробки…

– Так ты мне объяснишь, в чем дело? – тихо поинтересовался Королев, подходя ближе. – Что такое с Фенриром на этот раз? Или кто это?

– Хотел бы я знать, – Барс перещелкнул предохранитель в боевое положение. – Но это что-то очень хреновое. Смотри в оба. И не стой рядом.

До чего же темно! В эту ночь луна так и не появилась на небе, спрятавшись в сгустившиеся тучи. Барс уже почти жалел, что затушил костер. И все же теперь увидеть лагерь с дороги или из леса будет намного сложнее. В конце концов, есть фонарики. Но больше всего в такой кромешной темноте следовало полагаться на слух. И на то, что выходит за рамки обычных человеческих чувств. Слишком далеко, чтобы увидеть, слишком тихо, чтобы услышать.

Там, в темноте, навстречу им двигалось что-то.

* * *

Ночь изменилась. То, что совсем недавно казалось непроглядной тьмой, превратилось в мягкий полумрак, в котором его новые глаза видели почти так же хорошо, как и днем. Он двинулся вперед, пробуя новое тело – могучее и совершенное. Огромные лапы мягко ступали по пожухлой траве, сначала медленно, но с каждым шагом все быстрее и быстрее. Бег заставлял кровь быстрее течь по жилам. Он опьянял, оставляя позади бессилие и ярость того, другого, навсегда оставшегося лежать на холодных камнях далеко-далеко отсюда. Здесь, под светом, который дарила даже не луна, а само небо, не было места слабости и бесплотной злобе. Лишь голод может приказывать тому, кто рожден свободным. Долг и месть ничего не стоят для охотника. Долг? Месть? Какие-то чужие образы, чужие мысли. Что они вообще значат?..

Нет! Нельзя забывать! Зверь остановился, будто бы налетев на незримую преграду, и замотал головой. Время охоты настало, но на этот раз его целью будет не беспомощная добыча. В первый раз за многие годы Зверь встретит равного себе. Он ждет там – далеко, на самой границе знакомых охотничьих земель. Сильный, опасный противник, готовый к смертельной схватке. Зверь почувствовал страх, но вслед за страхом пришла ненависть – не чужая, на этот раз своя собственная. Ненависть пахла дымом, указывая путь туда, где в ночи скрылся чужак.

Когда до цели оставалось совсем немного, Зверь замедлил шаг. Запах дыма усилился, но теперь к нему прибавлялось что-то другое. Чужая память услужливо подсказывала, что так пахли сталь и порох. Страшное оружие, не уступающее ни острым зубам, ни когтям. Враг затаился впереди, среди деревьев, сбоку от длинной серой полосы, по которой так неудобно бежать. Зверь остановился и втянул носом воздух.

О, этот аромат невозможно ни с чем спутать. Аромат страха. Жалкие, маленькие глупцы в полной темноте. Их глаза не приспособлены видеть ночь так, как видят ее настоящие охотники. Никакое оружие им не поможет – Зверь уже подобрался слишком близко. Еще несколько бесшумных шагов, и наступит время для прыжка, который станет для чужаков последним.

* * *

Фонарик в руках Барса зажегся за мгновение до того, как он услышал едва заметный шелест травы. Луч света прорезал ночь и выхватил из темноты огромную клыкастую морду, несущуюся прямо на Барса. Похоже, яркая вспышка ослепила Зверя – с недовольным рычанием он свернул чуть правее – туда, где стоял Королев. Мутант двигался с немыслимой для своих габаритов скоростью, но Барс все же успел почти наугад полоснуть от пояса короткой очередью перед тем, как огромная белая туша смяла Королева.

От раздавшегося крика у Барса едва не заложило в ушах. Не теряя времени, он бросился вперед, в темноту – туда, где чертова тварь волокла сквозь заросли его несчастного товарища. На этот раз Зверь не прятался и шумел так, что Барс без труда мог бы подстрелить его, целясь на звук, но рисковать было нельзя – шальная пуля могла попасть и в Королева. Коряги и прочий лесной мусор нещадно впивались в босые ноги, но Барс несся по следам Зверя, чудом избегая деревьев и веток, так и норовящих хлестнуть по глазам. Королев все еще кричал в нескольких десятках шагов впереди, но теперь уже тише. Почему он не включил фонарик?..

Когда крики прекратились, Барсу пришлось замедлить шаг, чтобы за собственным топотом слышать, как мутант продирается сквозь молодые деревья, обильно растущие вдоль трассы. Конечно, Зверь куда лучше Барса был приспособлен к беготне по ночному лесу, но тело Королева замедляло его движения, уравнивая шансы. Барс несколько раз пальнул на звук: почти не целясь – так, скорее чтобы попытаться отвлечь мутанта от его жертвы. Бесполезно. Проклятая зверюга перла вперед, как танк, круша поросль и оставляя на своем пути обломанные ветки. Барс подсветил себе под ноги. Похоже, Королев был серьезно ранен – пятна крови на листьях и траве попадались нередко.

Погоня закончилась внезапно. В очередной раз высветив мелькавшую в зарослях белую спину, Барс выстрелил и, похоже, попал: Зверь оглушительно взвизгнул и ломанулся вперед – куда быстрее, чем раньше. Поняв, что мутант, наконец, выпустил Королева из пасти, Барс в ярости высадил ему вслед все оставшиеся патроны и только после этого отбросил «Печенег» и двинулся дальше, все глубже забираясь в густой подлесок по кровавым следам.

Королев нашелся через полминуты. Крови на нем было столько, что Барс удивился, как она вообще еще могла вытекать из многочисленных ссадин и порезов. Но самая страшная рана оказалась куда хуже: у Королева больше не было правой руки. Уродливый, измолотый острыми зубами обрубок заканчивался чуть выше локтя. Барс бросился к Королеву, на ходу снимая ремень – жгут остался в рюкзаке.

– Ну что же ты так, товарищ ученый?.. – бормотал Барс, туго перетягивая плечо чуть выше раны. – А, впрочем, ладно. Рука у тебя и вторая есть. Главное – что голова цела! А без твоей головы, сам знаешь, нам никак и никуда…

Королев неожиданно прошептал что-то. Барс не услышал, но заметил, как шевелятся окровавленные губы. Ему пришлось нагнуться, чтобы хоть как-то разбирать слова.

– Придется… привыкать…

– Чего? К чему привыкать? – переспросил Барс. – Так, полежи, я сейчас в лагерь за бинтами сбегаю…

– Не надо! – прошипел Королев. – Жить без моей головы… привыкай. Слушай меня внимательно, времени… мало…

– Я тебе дам – привыкай!

Барс в бешенстве рванулся было прочь, чтобы поскорее принести бинты, но что-то его удержало. Невзирая на сумасшедшую боль, Королев упрямо продолжал что-то бормотать, все тише и тише, словно пытаясь успеть сказать что-то очень важное до того, как…

– Андрюха, – умоляюще простонал Барс. – Ну почему? Почему так?

– Неважно, – едва слышно отозвался Королев. – Все… неважно. Мы… мы бы все равно, рано или поздно. Девочка… Сохрани ее… что бы не случилось… Другая… новая, сейчас это… главное.

– Да почему, почему главное?! – заорал Барс, в бессильной ярости хватая Королева за плечи. – Какого хрена?! Ты, Расул, Костя, Эдик – ради чего?! Почему она должна быть важнее нас всех?

Но ответить ему было уже некому. Только что на руках у Барса умер последний из тех, кто покинул вместе с ним питерское метро несколько недель назад. Умер, совсем немного не добравшись до тех мест, к которым так стремился. Самая важная потеря, и самая страшная. И дело было не только в том, что двадцать лет назад Королев заменил Барсу одновременно и отца, и мать, и старшего брата, и учителя. С ним погибла еще одна часть старого мира.

Знания – их больше некуда было записывать, да и передавать, если разобраться, некому. Таких, как Королев, оставались единицы, как бы ни пыжились яйцеголовые умники с «Техноложки». Чему он успел научить Барса и еще нескольких ребят с «Владимирской»? Лишь жалким крохам того, что знал сам. И вот теперь – все. Никогда больше он не прикоснется к древнему аппарату, никогда не заставит работать мертвое железо, неизбежно оживавшее, повинуясь воле Королева. И никто не придет ему на смену. Бестолковый молодняк будет и дальше рвать друг другу глотки за еду, женщин или десяток патронов, а машины, поддерживающие жизнь в метро, будут выходить из строя. Дизельгенераторы остановятся, когда в конце концов не останется тех, кто умеет их чинить. Станции будут утопать во тьме, одна за другой. Пять, десять лет, может быть – пятнадцать, а потом – конец. Для этого не нужна ни радиация, ни мутанты – люди угробят себя сами. Точно так же, как они угробили все двадцать лет назад.

– Знаешь, Андрюха, – рассеянно произнес Барс, баюкая на руках неподвижное тело Королева, – а все-таки молодцы мы. Добрались! Смотри, как далеко ушли – я даже не думал, что получится – а получилось! Подышали воздухом напоследок. Все лучше, чем гнить под землей. Там – все равно смерть, понимаешь? А мы хотя бы попытались…

Королев уже не мог ответить, но Барс почему-то почувствовал, что тот совершенно со всем этим не согласен. У мертвецов никогда не остается аргументов, но так ли они были бы нужны? Верил ли сам Барс в то, что говорил? Едва ли. Даже в этом споре последнее слово осталось за Королевым – так же, как и всегда.

Глава 17 Призраки

Рана выглядела паршиво. Паршивее некуда. Неровные края уже начали темнеть – верный признак заражения, и заражения серьезного, а лихорадка, сотрясавшая худое тело Алекса, лишь подтверждала неутешительный диагноз. Парень сгорал, и спасти его могли бы только серьезные антибиотики и не менее серьезные специалисты. Антибиотиков у Барса не было, а единственного специалиста он собственноручно похоронил часа полтора назад.

На то, чтобы подготовить могилу, у Барса ушла вся ночь и большая часть утра – большая лопата осталась в «буханке» на границе, а саперной много не накопаешь, да еще и с этими чертовыми камнями. Возможно, был и другой способ позаботиться о том, чтобы до тела Королева не добрались мутанты, но Барс попросту не мог ни спать, ни просто сидеть в карауле. Только стирая ладони в кровь неудобной короткой рукоятью, он хоть как-то отгораживал себя от пустоты, которая беспощадно выгрызала его изнутри. Барс продолжал идти, пока рядом шли другие. За свою жизнь он не боялся – в каком-то смысле она уже закончилась, когда трибунал на «Владимирской» вынес свой приговор. Но тех, кто поверил ему, тех, кто ступил на зараженную поверхность, следуя за ним, Барс подвести права не имел. Не имел – и все равно подвел. Они все останутся здесь, в холодной северной земле, а он пойдет дальше.

Пойдет? Пока что Барсу больше всего хотелось сесть и закрыть глаза. Пожалуй, не начни Алекс стонать во сне, он бы так и поступил. Но парню нужна была помощь, и Барс собирался сделать все, что от него зависело – пусть даже это мало что могло изменить. Поменять повязку, напоить водой, заставить проглотить последнюю таблетку из упаковки с давным-давно выцветшим названием. Алекс безропотно перенес все необходимые процедуры – то ли терпел, то ли вовсе не пришел в сознание, пока Барс заматывал его свежим бинтом. Но когда таблетка начала действовать, Алекс открыл глаза и слабым голосом попросил воды.

– Я умру? – спросил он, едва оторвавшись от горлышка почти опустевшей фляги.

Вот так, просто, два слова – и ничего больше. Похоже, ни состояние девочки, ни отсутствие Королева его больше не волновали. Я умру. Барс не был уверен, что Алекс действительно спрашивал. Возможно, он просто сообщал это как нечто само собой разумеющееся.

– Скорее всего – да, – глухо отозвался Барс. Нужные слова ободрения застряли в горле – Алексу нужна была правда. Он ее заслужил. – Таблетки почти не помогают, заражение распространяется. Тебе мог бы помочь только профессиональный хирург, но его, как видишь, здесь нет.

– Спасибо, – Алекс кивнул и слабо улыбнулся. – Спасибо, что не врешь. Я и так знаю. А где Королев?

– Погиб, – коротко ответил Барс. – Думаю, подробности тебе не нужны.

– Я слышал шум ночью. Кажется, вы стреляли, – Алекс сделал паузу – сил у него не хватало уже даже на то, чтобы говорить. – А я не смог подняться, чтобы помочь вам. Пользы от меня никакой. Вот скажи – зачем ты вообще нас с собой забрал? Зачем тогда не отдал Варгу?

– Не знаю, – Барс опустил голову. – Так было надо.

Он сам уже не раз задавал себе этот вопрос. Зачем? Зачем отряду нужна девочка-мутант и худосочный пацан? Ответа не было – да и не могло быть. Глупое, неразумное решение, которое в конечном итоге стоило жизни всем, кто доверился Барсу. Но почему-то за него не было ни стыдно, ни мучительно больно, как будто выбора-то на самом деле Барсу никто и не давал.

Так было надо.

Дурацкое, бессмысленное объяснение, но другого Алексу Барс предложить не мог, и того, похоже, это вполне устраивало. Так надо – просто и понятно, особенно если не задавать себе вопросов, что же такое на самом деле «так» и кому оно все-таки «надо».

– Хорошо, – Алекс снова кивнул. – Значит, теперь остались только ты и девочка. Ты сможешь ее защитить?

– Я постараюсь, – пообещал Барс. – Делать мне все равно, в общем, больше нечего. Разве что сидеть и ждать, пока эта хренова зверюга вернется и выпустит мне кишки.

Какое-то время Алекс не издавал ни звука, и Барсу показалось, что он снова отключился, но через пару минут пацан снова что-то забормотал.

– Барс, – попросил он. – Ты можешь положить меня рядом с девочкой? Я сейчас горячий, а ей, наверное, холодно. Сделаешь? Я сам не смогу…

– Конечно, – тихо ответил Барс. – Конечно, сделаю.

* * *

Тьма подступала со всех сторон. Наваливалась, вжимая Алекса в холодную землю своей немыслимой тяжестью. Горячая, вязкая и густая, как кисель, черная и страшная. Если бы не девочка, чей бок Алекс пока еще ощущал рядом со своим, он бы, наверное, уже утонул, растворился в этой темноте, полностью утратив себя. Барс оставался где-то рядом, но все же бесконечно далеко, за чертой, которую ему еще слишком равно было переступать. Его Алекс уже почти не чувствовал. Темнота беспощадно отсекала все ненужное ей, оставляя только самого Алекса – больного, изломанного и утратившего последние силы. В голове что-то бухало – громко, так, что уши закладывало. Алекс не сразу понял, что слышит шаги.

Странно, ведь у Зверя должны быть мягкие лапы – он мог бы ступать почти неслышно, но на этот раз о его приближении Алекс узнал заранее. Темнота расступилась, и показалась огромная клыкастая морда. Красные глаза без зрачков слепо полыхали недобрым пламенем, а железные зубы жадно щелкали, пытаясь достать Алекса. Зверь выглядел точно так же, как его уродливая копия, стоявшая в Замке – только больше и злее. И он двигался, медленно протискиваясь из пустоты туда, где находились Алекс с девочкой. За головой появились плечи, сделанные из каких-то железок, за ними лапы с когтями из кусков арматуры, потом тело, скорее напоминавшее бесформенную кучу мусора. Зверь громыхал на ходу, с каждым шагом роняя вниз куски металла и камня.

Алекс знал, что Зверь пришел не за ним. Если понадобится, тварь с легкостью разорвет его надвое, втопчет в ничто гигантскими железными лапами – но только если он, Алекс, встанет у Зверя на пути. А встать придется, иначе все напрасно. Зверь заберет девочку, и все закончится – раз и навсегда.

Но как же мало сил! Алекс застонал и приподнялся на локтях – вернее, попытался приподняться – на самом деле он едва двинулся. С приближением Зверя руки и ноги будто бы наливались свинцом. Все, что Алексу оставалось – смотреть, как угловатая туша подходит все ближе. Вот Зверь уже склонился над ними, словно выбирая – кого же сожрать первым. Алекс почувствовал, как его лицо лизнули языки пламени, изрыгаемые внутренностями твари.

– Забери меня, – прошептал он. – Забери и уходи. Оставь ее!

И, словно услышав мольбу Алекса, Зверь рванулся вперед и вонзил железные клыки ему в грудь. Вспышка боли оказалась совсем короткой, а потом внутри что-то лопнуло, оборвалось, и Алекс почувствовал, что его уносит куда-то, мягко покачивая – словно на волнах. И одна лишь только мысль удерживала Алекса на плаву.

Девочка!

Что с ней будет? Зверю не хватит одной жизни – он все равно заберет то, за чем пришел, но Алекс оказался слишком слаб, слишком вымотан, чтобы его остановить.

– Помогите, – из последних сил шептал Алекс. – Хоть кто-нибудь… не оставляйте…

И помощь пришла. Тьму будто рассекло надвое полыхающим мечом, и сквозь образовавшийся разрез прямо навстречу Зверю шагнул кто-то. У него не было ни тела, ни лица – вернее, Алекс попросту не смог их разглядеть. Таинственный спаситель излучал столько света, что на него было больно смотреть. Он шел, наступая на Зверя, а тот ревел, щелкал зубами, но все равно пятился, теряя куски своей каменно-металлической плоти. Сияющий защитник не нуждался в оружии – он даже рук не поднимал, загоняя Зверя обратно в пустоту, из которой он вылез. Через несколько мгновений все закончилось. Мусорное чудовище рассыпалось в прах, не оставив после себя ни осколка камня, ни ржавой железки. Но и тот, кто закрыл собой девочку, ушел, закончив свое дело. Просто растворился в темноте, успев лишь напоследок повернуть к Алексу лицо. Глаза у него почему-то оказались совсем человеческими – серыми, внимательными, строгими и безумно усталыми. Не от схватки со Зверем, а вообще – от всего. Светлый ореол, окружающий загадочного спасителя, растаял, открывая лицо. Еще немного, и Алекс бы узнал его…

Но не успел. Темнота нахлынула снова, но на этот раз показалась совсем не страшной. Она расступилась, бережно принимая измученного Алекса в свои объятия. Он опять плыл куда-то, но больше не пытался бороться с течением. Девочка была в безопасности – а значит, ничто уже не держало Алекса в израненном и сожженном лихорадкой теле. Ему на смену пришел другой защитник – более сильный, более опытный. Он справится, обязательно справится, а Алекс может, наконец, отдохнуть. В том месте, куда несла его темная река, времени на это будет предостаточно, а пройти осталось не так уж много – Алекс уже слышал вдалеке знакомый голос, зовущий его туда, где темнота раз и навсегда заканчивалась. Туда, где оставался лишь свет – ни боли, ни страху, ни потерям там места не было.

– Я иду, папа, – тихо прошептал Алекс. – Подожди немножко. Я иду.

* * *

Барсу так и не хватило духу разделить их. Алекс перестал дышать почти полтора-два часа назад, но его коченеющие руки все еще обнимали спальник, в котором девочка, если верить словам Королева, превращалась во что-то новое, неизведанное. Будет ли она человеком – хотя бы частично? Вспомнит ли она Барса? От одной мысли, что он остался совсем один, что-то внутри рвалось, не оставляя ни единого кирпичика от того, кем он себя всегда считал. Хотелось выть, царапая обломанными ногтями холодную землю. Собственно, а почему нет? Чего ради сдерживаться? Кому теперь может понадобиться мудрый и спокойный командир, который всегда знает, что надо делать? Только вот ерунда все это, чушь собачья. Ни хрена он не знал и не знает – ни раньше, ни, тем более, теперь. Сумасшедший поход через земли, на которых хозяйничала смерть – без плана, без нормальной карты, без всего. Разве это могло закончиться как-то по-другому?!

Барс опустился на колени, а потом и вовсе повалился ничком на землю, закрыв лицо ладонями.

* * *

– Ну, и долго ты так лежать будешь?

Первое, что Барс увидел, оторвав голову от земли, были «берцы». Новые, аккуратно зашнурованные и начищенные «так, чтобы вакса капала», как любил говорить Петрович – завсклада с родной «Владимирской», старый армейский прапорщик. Один из тех людей, в чью жизнь даже Катастрофа не принесла почти ничего нового. Петрович сменил просторное армейское хранилище на небольшое помещение в переходе на «Достоевскую» и привычный «Союз Аполлон» на «Приму», коей на станции каким-то образом оказалось в избытке. Но в остальном остался тем же, кем был раньше – ворчливым, но добродушным стариканом, всякий раз норовящим подсунуть ношеное снаряжение вместо нового, а новое сохранить «на черный день». Будто бы могли быть дни чернее тех, когда Барсу приходилось забирать со склада оружие или одежду, чтобы снарядить новобранцев заместо тех, кто навсегда остался в далеких туннелях или на поверхности… И все же Петрович неизменно сдавался – плевался, скалился в прокуренные усы, бормотал что-то себе под нос, но неизменно выдавал все, что требовалось – под роспись, без этого никак.

Барс сам не понимал, почему он прокручивает в голове воспоминания о бесконечных боданиях с прижимистым заведующим складом. Наверное, для того, чтобы упорно пытаться не замечать Расула, с цветущим видом стоявшего прямо здесь в тех самых начищенных до блеска «берцах».

Форма на нем тоже была новехонькая – совсем не выцветшая, не потертая, ни единой дырочки или следов штопки, да еще и подобранная по размеру так, что сидела она чуть ли не как перчатка – ничего не натянуто, ничего не висит, не болтается. Поверх камуфляжной куртки Расул надел разгрузочный жилет со встроенными бронепластинами – разумеется, тоже новый, будто только что со склада. Даже вместо своей обычной «ксюхи» Расул вооружился довольно-таки редкой «сточетверкой», сохранившей в паре мест следы еще заводской смазки. А уж где он раздобыл навороченное тактическое цевье с рукояткой и фонариком, Барс мог только гадать. На «Владимирской» таких отродясь не водилось, а если бы и водились, Петрович бы скорее удавился, чем отдал такое сокровище кому-то кроме самого Барса и еще пары человек.

– Ты вставать-то собираешься? – поинтересовался Расул, подходя чуть ближе. – Ты посмотри, на кого похож стал. Тьфу.

Расул демонстративно сплюнул куда-то в сторону, но его гладко выбритое лицо совсем не выражало злобы. Скорее наоборот – светилось абсолютно не соответствующим его словам дружелюбием.

– Я что, умер? – Барс криво ухмыльнулся. – Какого?..

– Понятия не имею, – Расул оборвал его на полуслове. – В общем-то, это тебе решать, умер ты, или нет. Как ты сам думаешь?

– Мне решать… – тупо повторил Барс, рукавом вытирая опухшие глаза. – А хрен его знает. Я сильно сомневаюсь, что ты мог бы вот так стоять здесь, будь я в здравом уме. Разоделся, блин, как на парад.

– Я-то разоделся, да, – согласился Расул. – Только ты на себя-то посмотри, еще раз тебе говорю. Вот кто ты такой?

– Я – это я, – Барс уселся поудобнее, подтянув ноги к груди.

– Головка… от часов «Заря»! – рявкнул Расул. – Разнюнился тут, как баба, смотреть тошно! Грязный, заросший, как бирюк, оружие разбросал… Ты сталкер, или где?

– Сталкер, – кивнул Барс. – Был когда-то, во всяком случае.

– Сталкер – это в первую очередь боец, – Расул сделал еще шаг вперед и наклонился. – А бывших бойцов не бывает. Это на всю жизнь. Ты ведь сам меня так учил! И что теперь?

– А теперь все, – рассмеялся Барс. – Теперь я в край съехал и разговариваю со своим покойным другом. Был боец, да весь вышел.

– Ни-хре-на, – выговорил Расул, для пущей убедительности останавливаясь на каждом слоге. – Да даже если и съехал – какая разница? Это уважительная причина для того, чтобы не выполнять боевую задачу? Какая у тебя задача?!

– Охранять и защищать.

Барс ответил быстрее, чем успел подумать. Такие вещи вбивали всем, кто носил оружие, с первого дня тренировок. Вот только как было объяснить Расулу, что здесь больше не осталось тех, кого нужно защищать?

– Верно! – Расул довольно оскалился, услышав правильный ответ. – Охранять и защищать! Вот и приступай. Ты не ранен, еда есть, патроны – вроде бы тоже есть. Чего тебе еще надо?

– Как насчет веры в то, что я делаю что-то нужное? – взорвался Барс. – Ты прекрасно помнишь, как оно случилось там, в Питере! Мы шли умирать – я, ты, Костя, Королев, Серый… Умирать за них! За тех, кто потом вышвырнул нас, как мусор. Мы были готовы отдать все, а им это оказалось попросту не нужно! А здесь? Кого здесь надо защищать? С чего ты взял, что эта хренова тварь из кокона не сожрет меня, едва вылупившись?!

– Вот оно что?.. – Расул, с улыбкой выслушавший гневную отповедь Барса, посерьезнел. – Нет, такие вопросы – извини – не ко мне. Попробуй спросить у него.

С этими словами Расул указал рукой куда-то Барсу за спину.

Эдик расположился на корточках у давно погасшего костра. В отличие от сияющего новым обмундированием Расула, выглядел он, мягко говоря, неважно: куртка – та, в которой его и похоронили – вся в свежей крови и к тому же еще и перепачкана землей, на лице – ни кровинки, и только улыбка точно такая же, как и всегда.

– Вот, восстал из мертвых, – Эдик радостно помахал рукой, – чтобы нагнать ужаса на драгоценного сатрапа. Ты уж меня извини за такой нелицеприятный вид.

– Да какая разница, – Барс пожал плечами. – Это ж мое персональное безумие. Тебя ведь здесь на самом деле нет.

– Я очень даже есть, – Вассерман обиженно насупился, но тут же снова улыбнулся до ушей. – Ты же понимаешь, зачем я тут?

Барс кивнул и на всякий случай оглянулся назад на Расула, но того на прежнем месте уже не было.

– Хорошо, – продолжил Эдик. – На самом деле, ничего особо умного я тебе не скажу. Могу только повторить слова джигита: собери волю в кулак и героически превозмогай. Ты можешь, я же знаю. Я ведь очень на тебя рассчитывал все это время – без тебя меня сожрали бы в десяти шагах за гермозатвором.

– Отлично, – Барс глухо усмехнулся. – И куда тебя все это привело?

– Достаточно далеко, если ты не заметил, – Эдик многозначительно поднял вверх окровавленный палец. – И я тебя ни в чем не обвиняю, что характерно. Ты не можешь спасти всех и каждого даже при всем твоем сатрапьем могуществе. Ты вел нас, ты дал нам надежду – должны же мы, в конце концов, делать что-то и сами?

– Вы очень многое сделали, – согласился Барс. – Я даже не заметил, как ты стал настоящим бойцом. И моей заслуги во всем этом нет, ты сам справился.

– Спасибо, – поблагодарил Эдик, склоняя голову. – Я именно об этом: мы все делали то, что могли – просто ты мог чуть больше. Но основная разница между нами сейчас заключается в том, что мы-то сделать уже ничего не можем. А ты – можешь.

– Что я могу? – Барс пожал плечами. – Защищать кокон с девочкой?

– Именно! – с жаром воскликнул Вассерман, наклонившись вперед. – Да хотя бы потому, что она ребенок, и сама себя защитить не может. Знаешь, чего тебе не хватает?

– Чего?

– Веры! – Эдик резко вскочил на ноги. – И я сейчас не про то, что тебе нужно верить в полезность и необходимость того, что ты делаешь – хотя это тоже очень важно. Я про веру вообще, в глобальном смысле. Это все внутри, понимаешь? Не снаружи! – Вассерман принялся ходить туда-сюда, размахивая руками. – Конечно, всегда проще делать что-то потому, что тебе приказывают. Ну, там, суровый сатрап, например… Или, как в твоем случае – чувство долга. Надо идти вперед – и Барсик идет, надо вести за собой – и Барсик ведет. А когда получается, что вести некого, Барсик уже и не знает, что делать!

– И к чему ты все это клонишь? – Барс склонил голову набок. – Пытаешься доказать, что мое существование бесполезно? А то я не знаю.

– Дурак ты, – беззлобно выругался Эдик. – Сатрап, самый настоящий. Дуболом. Но умный, зараза, даже слишком. Все понимаешь, все предвидишь. А на хрена, спрашивается? Неужели нельзя просто жить дальше? Ради девочки, ради тех, кого ты еще встретишь… да ради того, чтобы вкусно пожрать хотя бы. С тебя еще, между прочим, простава, не забыл? Я, конечно, лично поприсутствовать не смогу, но за мое здоровье – изволь.

Барс промолчал. Спорить с покойником бесполезно в любом случае, да и возразить было, в общем, нечего. Оставались за Барсом долги, и немало их оставалось – и какая разница, живы ли те, кому он давал обещания? Но Эдик говорил не о долгах. Скорее о том, что можно обходиться и без них. О том, что всегда можно найти то, ради чего стоит жить. Уж что-что, а жить Эдик умел и любил – почти так же хорошо, как на эту самую жизнь жаловаться. Вкусная еда, втихаря выпитый коньяк, хорошая шутка – все у него шло на пользу, и Барс иногда даже завидовал Вассерману, умевшему вот так – без долга, без призвания, без тех, кому ты нужен. Просто жить, и все.

– Эх-х-х, – тяжело выдохнул Эдик. – Понял ты хоть что-нибудь? Ладно, можешь не отвечать. Вижу – не убедил. Вам, сатрапам, глобальную цель подавай, вы по-другому не можете. Спасать родную станцию, а лучше – все человечество, рисковать жизнью, – Вассерман рассмеялся. – А уж героически сломать себе шею – и вовсе счастье. Нет бы сидеть себе под землей да радоваться, что грибы хорошо уродились… А, ладно, отвлекся я что-то. Не о том речь.

– А о чем? – поинтересовался Барс.

– О том, дурилка ты картонная, – назидательно ответил Эдик, – что надо жить дальше, а не раскисать. Вот только ты от меня развернутых ответов не жди, я человек простой, институтов не кончал. Есть тот, кто получше меня объяснит. Но ты его особо не задерживай. Им там, – Эдик поднял палец, указывая на серое небо, – видать, тоже умники нужны.

– Понял, – медленно проговорил Барс. – Ну… давай прощаться, что ли.

– Пока-пока, – Эдик помахал рукой. – Только ты спиной ко мне сядь, а то возноситься при свидетелях – дурной тон.

Зараза все-таки этот Вассерман. Даже после смерти дурачится. Барс улыбнулся и повернулся назад, уже зная, кого там увидит.

И Расул, и Эдик появились эффектно, но Королев переплюнул всех. Барс даже не сразу узнал его в молодом худощавом мужчине с бородкой и чуть вьющимися волосами. Так Королев выглядел в тот день, когда они впервые повстречались на эскалаторе станции «Владимирская» – даже одежда на нем была та же самая. Оказывается, Барс и это помнил: темные джинсы, кроссовки и красно-серая куртка спортивного покроя. Королев был похож на кого угодно – но только не на талантливого инженера, одного из лучших молодых специалистов Питера в области микроэлектроники. Барс всегда представлял технарей совсем другими – серьезными дядьками в очках и костюмах, склонившимися над неизменными компьютерами, планшетами или чертежами схем. Он бы скорее принял Королева за преподавателя истории, музыканта или даже художника. Впрочем, тот в каком-то смысле был и первым, и вторым, и третьим. Барс не знал ни одной области человеческого знания, о которой Королев не имел хотя бы общего представления. А уж в науках – как точных, так и гуманитарных, он разбирался немногим хуже, чем в своей основной специализации.

– Я решил, что тебе будет проще так, – Королев развел руками. – В смысле – разговаривать с ровесником. Сейчас мне столько же лет, сколько тебе.

Барс подумал, что такой Королев выглядит куда младше его самого: в темных волосах ни единого седого, карие глаза – мудрые, спокойные, но все-таки с какой-то веселой искоркой, белозубая улыбка. Если бы не бородка и крохотные морщинки в уголках глаз, ему можно было бы дать лет двадцать пять – двадцать семь, не больше.

– Здорово выглядишь, – Барс встал, чтобы поприветствовать товарища. – Знаешь, может, это уже совсем клиника, но я рад. Тебе – больше всех.

– Это лишнее, – Королев убрал руки за спину и кивнул, указывая на протянутую ладонь Барса. – Не забывай, я все-таки здесь, так сказать, не во плоти.

– Ага, – Барс вздохнул и отступил на шаг назад. – Такие правила? Призракам нельзя касаться живых?

– Кто тебе такую ерунду сказал? – рассмеялся Королев. – Ты ведь понимаешь, что на самом деле меня здесь вообще нет? Соответственно, прикоснуться ко мне в принципе невозможно, хоть я и не призрак. Тактильные галлюцинации – это уже слишком. Даже для тебя.

– Значит, ты не призрак, – задумчиво проговорил Барс, – а галлюцинация. Так?

– Не уверен. Думаю, тут все сложнее. В конце концов, обычные глюки – удел обычных людей. А твоя черепушка, – Королев демонстративно постучал себя пальцем по виску, – устроена куда интереснее. Я осмелюсь предположить, что по тем или иным причинам ты сейчас находишься в состоянии некого транса, в котором твой разум перерывает терабайты почти забытой информации и анализирует факты. И по тем или иным причинам ты воспринимаешь все это как появление… ну, скажем так, призраков.

– Погоди-погоди, – Барс недовольно помотал головой. – Тактильные галлюцинации, терабайты… я даже слов таких не знаю! Если все это происходит только у меня в голове, значит, ты по определению не можешь сказать ничего из того, что я не знал бы сам. Так?

– Разумеется, – Королев кивнул. – А это, в свою очередь, значит только то, что на тренировках из тебя выбили не все, чему я учил. Молодец.

– То есть, – Барс обхватил голову руками, – я на самом деле уже знаю все, что ты скажешь?

– До единого слова, – улыбнулся Королев. – Ты умный парень. Только не расстраивай меня вопросами в духе «а на хрена тогда это все нужно?»

– Честно – я именно это бы и спросил, – рассмеялся Барс. – Но, по-видимому, ответить я должен сам себе… Расул. Расул пришел для того, чтобы напомнить мне о том, кто я такой. О том, что я должен делать. Так?

– Это твои слова, – Королев пожал плечами. – И мысли тоже твои. Я-то что угодно подтвердить могу, мне не сложно. Легче станет?

– Ладно, – отмахнулся Барс. – Потом Эдик. Он рассказал о моих долгах. Я обещал ему защитить девочку. И тебе – тоже. Ну, когда ты…

– Да понял, понял, – улыбнулся Королев. – Напоминать не обязательно.

– Эдик говорил что-то о вере, – продолжил Барс. – И о том, чтобы жить дальше.

– На самом деле это одно и то же, – Королев сложил руки на груди. – Без веры жить в принципе невозможно. Другой вопрос, что вера у каждого своя. Расул верил в свой долг воина. Охранять и защищать. Ты же помнишь, как он поначалу относился к Алексу с девчонкой. Они были чужие, мы – свои. Он защищал нас. Но когда они тоже стали своими – а точнее, когда ты их признал, – он начал защищать и их тоже. Как видишь, совсем несложно.

– Эдик?..

– Эдик раздолбай, – Королев рассмеялся. – Но, в каком-то смысле, он поумнее нас всех. Ему действительно не нужна глобальная, важная и однозначно благая идея для того, что жить. Вассерману вполне хватает соленых сухарей, коньяка и ночевки в теплом месте. Он верит в то, что все обязательно будет хорошо – просто и без изысков. Если из гусеницы получается бабочка, значит, и из нашей девочки, – Королев махнул рукой в сторону кокона, – получится нечто прекрасное. Думаю, он бы так и сказал.

– А Костя? – Барс даже огляделся по сторонам, но больше никого не увидел. – Расул погиб первым, потом – Эдик… И вот теперь здесь ты, и…

– Я не знаю, почему его нет. – Королев пожал плечами. – В конце концов, это все происходит только у тебя в голове. Наверное, так надо. Да и что бы он мог тебе сказать?

– Да уж, болтать он точно не мастер, – невесело усмехнулся Барс. – Не то, что вы с Вассерманом.

– Зато он сделал для нас все, что смог, – Королев склонил голову. – Скорее всего, даже не слишком-то задумываясь – зачем. Как видишь, совершенно не обязательно иметь какой-то там глобальный повод. Иногда все очень просто.

Барс молча кивнул. Мысли, которые озвучивала доселе дремавшая часть его сознания, почему-то облаченная в облик Королева двадцатилетней давности, казались на удивление верными и мудрыми. Его собственные, Барса, мысли. Но самый важный вопрос все еще не был задан.

– А ты? – тихо произнес Барс, глядя Королеву прямо в глаза. – Почему девочка так важна для тебя? У тебя нет долга воина Расула, и оптимизма Вассермана у тебя тоже нет – ты прекрасно понимаешь, что из кокона может вылупиться чудовище, по сравнению с которым Зверь покажется комнатной собачкой. Но все же ты просил меня защитить девочку. Я тебе пообещал – и я не откажусь от своих слов, просто мне очень важно знать – почему? Во что ты веришь?

Королев промолчал. На этот раз сознание отказывалось доставать готовые ответы из сумеречной зоны, как фокусник достает карты из рукава. На этот вопрос Барс должен был ответить сам.

– Наука, – догадался он. – Вот – твоя вера. Наука.

Королев улыбнулся и хотел было что-то сказать…

– Стой, не отвечай, – Барс яростно замотал головой. – Я сам. Девочка не такая, как мы. В Питере тоже были такие… необычные дети. Редко, но все же – пусть даже не настолько необычные. Большинство людей всегда считало их мутантами, уродцами. А ты – нет. Ты находил их прекрасными. Я тогда не понимал, а теперь – понимаю.

– Все ты правильно понимаешь, – Королев удовлетворенно кивнул. – Конечно, девочка может быть опасна – это неизбежный риск, который человечеству рано или поздно придется на себя взять. И все же такие, как она – люди, хоть и с нестандартным набором хромосом. Я наблюдал за девочкой – она сильная, отлично чувствует запахи и видит в темноте. На нее не натянуть респиратор – я, между прочим, пробовал, – но он ей попросту не нужен. Уверен, радиация ей почти не страшна, – Королев на мгновение прервался, но тут же продолжил: – Даже ее жизненный цикл, скорее всего, имеет какой-то особый смысл – и ты его обязательно поймешь, рано или поздно. В общем, девочка приспособлена к жизни на поверхности куда лучше нас с тобой. И будущее именно за ними – за мутантами. И именно поэтому так важно сохранить ее.

– И когда-нибудь ее потомки заселят планету заново, – закончил вместо Королева Барс. – Не уверен, что мне это так уж нравится… Но выбора у меня, похоже, нет, так ведь? Я должен ее спасти – это мой долг, моя функция, моя вера – как скажете, господа призраки. Вот только как? Патронов-то почти не осталось.

– Тебе не нужны патроны.

– То есть? – удивился Барс. – Ты о чем?

– Тебе вообще все разжевать надо, блин? – недовольно проворчал Королев. – Какие патроны? У тебя есть такое оружие, о котором можно только мечтать!

Глава 18 Новый рассвет

Работа всегда помогает избавиться от ненужных мыслей. Особенно если она действительно тяжелая. Барс обливался потом, вырубая и складывая около костра трехметровые жерди. Даже похороны Алекса пришлось отложить – времени до темноты осталось совсем немного. Если бы Барс не провалялся на земле несколько часов, общаясь со своим сбрендившим подсознанием, он мог успеть и то, и другое, но пока что приходилось выбирать. Мертвые подождут – им уже некуда торопиться, а вот Барсу сейчас нужно было спешить. Зверь пока оставался далеко, но он обязательно придет, как только стемнеет, и попытается довершить начатое.

Томагавк, пара ножей, бесполезный «Печенег» с пустым коробом и полтора магазина патронов на три автомата. Не так уж и плохо, если разобраться, но Барс предпочел бы иметь что-нибудь крупнокалиберное. Неизвестно, сколько пуль потребуется, чтобы успокоить огромного мутанта. Барс не сомневался, что ночью по крайней мере один раз зацепил Зверя из пулемета, но толку от этого оказалось немного. Даже следов крови не осталось.

– Черт знает, может, у него вообще шкура – как броня, – недовольно ворчал Барс, затачивая томагавком кончики жердей. – Куда там с автоматом…

Раньше он никогда не разговаривал с самим собой. Бывалые сталкеры небезосновательно считали такое признаком так называемого «профессионального выгорания». Или, иными словами, начинающей постепенно отъезжать крыши. Сначала говоришь сам с собой, потом начинаешь слышать в голове какие-то голоса, а в конце концов просто пропадаешь в темных туннелях – или возвращаешься из них трясущимся и немощным огрызком человека. На памяти Барса такое не раз случалось с его бойцами, и он точно знал – если начинает происходить что-то такое, значит, дело плохо. В таких случаях Барс всегда загонял упиравшихся и матерившихся сталкеров или на грибную делянку, или в свинарник на недельку-другую. Рутинная и неинтересная работа, разумеется, казалась парням унизительной, но зато башку ставила на место просто на раз-два.

За многочасовое общение с усопшими товарищами можно было загреметь к свиньям месяца на два – вот только отправлять туда Барса было некому. И некому было заменить его здесь, около кокона. Да и безумия он, в общем, больше не боялся, воспринимая его как нечто уже случившееся. Расул абсолютно правильно заметил – оно вовсе не являлось уважительной причиной не выполнять свою задачу.

И сейчас эта самая задача состояла в том, чтобы как следует организовать оборону. Барс уже перетащил кокон, тело Алекса и все снаряжение на удобный пригорок в паре сотен метров вдоль по трассе – бить сверху всегда удобнее. Особенно когда у противника отсутствует огнестрельное оружие. Длинные жерди, вбитые в землю под углом, образовывали некое подобие частокола. На то, чтобы построить полноценную стену, времени не оставалось, но все же острых деревянных пик было вполне достаточно, чтобы хотя бы ненадолго задержать гигантского Зверя. Хищников поменьше – если они вдруг надумают явиться – остановят костры. Барс методично расчищал пространство вокруг своего лагеря, одновременно и заготавливая дрова, и лишая мутантов возможного укрытия. Он уже дважды затачивал томагавк – даже хваленая «колдстиловская» сталь тупилась о бессчетные деревца, которые Барсу приходилось срубать одно за другим. Ночь будет длинной, а огня понадобится много. Штабель из криво обломанных веток и сухих дров стремительно рос и в длину, и в ширину, но Барс не давал себе отдохнуть ни минуты, хоть руки у него уже и отваливались от непрерывного махания томагавком. Он запоздало подумал, что можно было стянуть ржавую колючую проволоку с кордона, но, как говорится, чего нет – того нет. Приходилось довольствоваться малым. Из мотка толстой лески, завалявшегося в рюкзаке у Королева, и нескольких пустых консервных банок Барс кое-как соорудил что-то вроде сигнализации. Хватило только на пару самых опасных мест – там, где почти вплотную к пригорку подбирались толстые многолетние деревья, которые Барс даже не стал пытаться срубить. Если мутант заденет лапой натянутую леску, банки начнут звенеть. Хотелось надеяться, что это будет хоть как-то слышно на таком расстоянии.

* * *

День. Зверь и раньше никогда не любил это время, а сегодня почему-то и вовсе возненавидел. И даже отлежка в тенистых зарослях не приносила привычного ленивого удовольствия – и дело было не только в ноющих ранах. Воняющее огнем и сталью оружие чужака оказалось даже опаснее и страшнее, чем он мог подумать. Бок и пробитая чуть ли не насквозь задняя лапа ныли, сколько Зверь их не зализывал.

Но куда хуже было другое. Холодный, чужой разум, поселившийся в голове, снова беспощадно выгонит Зверя на охоту, невзирая на раны, то и дело начинавшие сочиться кровью. Не было никаких сил противиться этому зову, бешеной чужой воле, ломавшей его собственную легче, чем челюсти ночных охотников ломают тонкие шеи тех, чьи зубы от рождения тупы. Тот, другой, не даст остаться здесь, в прохладной и безопасной тени еще хотя бы на несколько лун, не даст восстановить силы, потраченные вчера.

Зверь жалобно скулил, не сводя янтарных глаз с огненного небесного диска, падавшего за край земли – медленно, почти незаметно, но все же неумолимо и неизбежно. С каждым часом другой становился сильнее. Зверь готов был бежать куда угодно, лишь бы укрыться от его вездесущего взгляда, но это только привело бы к тому, что возвращаться на место охоты пришлось бы куда дольше. Откуда-то издалека доносились монотонные удары – чужак тоже не спал днем, чем-то колотя по деревьям. Он очень сильный, очень опасный, несмотря на небольшие размеры. И он тоже ведет свою охоту, не желая оставаться беззащитной жертвой. Если бы можно было отказаться о боя и вернуться назад – туда, где в лесах пока еще хватает пищи, а враги слабы и неповоротливы… Нет, этому не бывать. Чужая сила уже бурлила в крови Зверя, порождая ярость, которая уже скоро захлестнет его целиком, порождая его собственную злобу.

Зверь поднялся с земли, стряхнул с шерсти налипшие листья и, припадая на больную лапу, побежал вперед – туда, куда беспощадно правил его невидимый наездник.

* * *

Заканчивал подготовку к обороне Барс уже в темноте – даже удивительно, что ему оставили столько времени. Чей-то недобрый взгляд он чувствовал уже давно – часа полтора-два, но пока что никто не нападал. Похоже, Зверь дожидался, когда пелена подступающей ночи опустится и лишит Барса возможности стрелять издалека. Умное решение – слишком умное для обычного мутанта, пусть даже гигантского.

На этот раз Зверь захватил с собой своих собратьев – действующая на нервы перекличка началась еще задолго до темноты. Сначала мутанты выли где-то вдалеке, но чем больше солнце клонилось к закату, тем ближе они подходили. В конце концов Барсу пришлось оставить недорубленное дерево и убраться за частокол, окружавший его лагерь. Пару раз серые тени мелькнули в темноте между деревьями, но пока зажигать костры было еще слишком рано.

Барс уселся прямо рядом с коконом, в последний раз оглядывая свои оборонительные сооружения. Вышло не так уж плохо – колья остро отточены, уже сложенные костры, образующие пятиугольник, готовы разгореться от одной спички. Дров достаточно – должно хватить на всю ночь, даже если придется активно разбрасываться головешками. Томагавк и ножи наточены, автоматы начищены и готовы к стрельбе – в одном даже целый магазин. У Барса осталось около получаса на то, чтобы перекусить и отдохнуть. Есть не хотелось совершенно, но он заставил себя проглотить пачку галет с остатками тушенки из дома Митрича и запить парой глотков воды из фляги. После ужина Барса потянуло в сон – сказывалась предыдущая ночь. Он не стал противиться дреме. Лучше уж немного передохнуть сейчас, чем свалиться с ног от усталости ночью.

Барс блаженно закрыл глаза, приваливаясь спиной к аккуратно сложенным дровам. Но даже в полусне его никак не отпускала мысль, на которую днем так и не хватило времени. О каком оружии говорил Королев из его видения? Что-то явно очень мощное, и при этом не требующее патронов. Да уж, Барс бы от такого сейчас точно не отказался. Вряд ли Королев имел в виду томагавк. Пальцы Барса привычно скользнули вдоль остро отточенного лезвия. Ни зазубринки, ни шероховатости, отличная сталь. И патроны к нему, кстати сказать, не нужны. Вот только с мощностью беда – в то, что томагавк сможет остановить кучу мутантов во главе со Зверем, как-то не верилось. Барс задумчиво хмыкнул и повесил оружие обратно на пояс.

Оружие, о котором можно только мечтать.

Сила, позволившая с легкостью расправиться с пятью крепкими мужиками в темноте подземного перехода станции «Выборг»? Может быть. Но даже если бы Барс вдруг научился ей управлять, даже если бы его движения снова немыслимо ускорились, а глаза перестали бы нуждаться в свете – хватило ли бы этого, чтобы убить Зверя? Нет, едва ли. Все-таки силы человеческого тела и машины, состоящей из плоти и костей и покрытой крепкой, как броня, шкурой, несопоставимы, и даже автомат едва ли сможет изменить расклад. И все же Королев – а значит, и что-то внутри самого Барса – утверждали, что Зверя все-таки можно победить.

– Да уж, задали вы мне задачку, заразы, – недовольно проворчал Барс, ругая неизвестно кого. – И чем я, спрашивается, буду побеждать?

Никто ему, разумеется, не ответил, и только где-то среди ветвей растущего под холмиком дерева насмешливо каркнула птица, которую с некоторой натяжкой можно было назвать вороной. Барс погрозил ей кулаком, а потом подтянул к себе автомат и прицелился.

– Бах, – тихо произнес он, – ты убит, птиц.

Птиц почистил клювом черные, как смоль, перышки, но никаких признаков умирания, естественно, не проявил. Барс рассмеялся и лениво отложил автомат в сторону.

– Я постараюсь, – снова заговорил он. – Нет, правда – постараюсь, раз уж я обещал. Хотя я до сих пор не понимаю. Я не верю ни в долг, ни во благо, ни в разум. Ни хрена. Нет этого ничего!

Теперь он обращался к кокону, словно там, под покровом из спальника и какой-то неимоверно сложной органики, прятались все его мертвые товарищи. Каждый из них во что-то верил. Не только те, с кем он успел поговорить, пока валялся уткнувшись лицом в землю. Костя, Алекс… Серый, не добравшийся даже до Выборга. И теперь, раз уж никакой своей особой веры у Барса не оказалось, ему придется верить за них всех. Не самая, в общем-то, хреновая причина для того, чтобы продолжать трепыхаться.

На этот раз вой раздался совсем близко. Пришло время зажигать костры.

* * *

Маленькие братья были рядом. Ночь надежно скрывала их здесь, в тени деревьев, но там, перед самым кругом света, спасительная темнота отступала, давая силу оружию чужака. Зверь чувствовал, как гибнет его желтоглазое племя. Ночные охотники падали один за одним. Скоро их совсем не останется! Зов крови был силен, он толкал в спину, заставляя забыть о ранах и рваться вперед, чтобы присоединиться к охоте и разделить боль и добычу с маленькими братьями.

Но другой, насильно пригнавший Зверя сюда, где чужак сеял смерть с помощью гремящего железа и стальных когтей, не давал сделать и шага, словно выжидая чего-то. Его холодная и расчетливая воля вспыхивала крохотными огоньками, и с каждой вспышкой на верную смерть отправлялся еще один из стаи. Они уже давно должны были смять чужака, разорвать его на части, но тот почему-то держался. Его ярость горела ярче, чем пламя, которым он окружил свое жилище, и вступала в схватку с холодной, ледяной злобой другого. Зверь чувствовал, что радость охоты и жажда крови внутри него сменяются страхом. Эти двое непременно сойдутся в драке, намертво вцепятся друг другу в глотки, и кто бы из них не победил – ему, Зверю, не уцелеть. Он попытался было рвануться, сбросить с себя то, что крепко привязывало его к другому, но так и не смог.

Чужая воля вновь ударила, будто бы хлестнув наотмашь прямо по клыкастой морде – так, что в ушах зазвенело. Зверь с растущим ужасом наблюдал, как двигались лапы, больше ему не принадлежавшие, вынося его на границу, разделявшую ночь и огненную смерть. Не осталось больше никого – только чужак. И он улыбался.

* * *

Какое-то время зверюги боялись выходить из теней леса в круг, очерченный светом костров. Барса это вполне устраивало. Каждая минута темноты, проведенная без драки, сохраняла силы и хоть немного приближала рассвет, неизменно приносивший спасение. Но сейчас Фенрир только начинал набирать настоящую силу – Барс чувствовал холодные импульсы его воли, подталкивающие мутантов все ближе и ближе к окруженному частоколом холмику.

Вот только на этот раз источник этих импульсов был совсем близко, словно Фенрир стоял за ближайшими деревьями. Точно такое же ощущение навалилось на Барса вчера, за несколько минут до нападения Зверя. Мог ли старик покинуть Замок, чтобы подобраться поближе? Или зона охвата его «передатчика» вдруг скачкообразно расширилась на добрый десяток километров? Барс тряхнул головой и попытался прощупать своего врага, но непрерывный вой мутантов не оставлял ни единого шанса сосредоточиться. Пока что Барс понимал только одно – что-то в Фенрире изменилось, и изменилось сильно. Все происходящее в темноте носило слепок его воли, но на этот раз к нему примешивалось что-то еще. Что-то, что разбавляло ментальную мощь старика. Сохрани Фенрир ту силищу, которая еще позавчера заставляла несколько сотен мутантов бежать от Выборга до самой границы, он с легкостью мог бы завалить самодельный форт Барса серыми тушами. Но сейчас зверюги слушались старика куда хуже, чем раньше. Их было не так уж много – от силы два-три десятка, и они явно не стремились бросаться животами на острые колья или лезть в огонь.

– Что, выдохся, старый? – злорадно полюбопытствовал Барс, наблюдая, как из темноты на свет выходят два мутанта – медленно, неуклюже, будто бы нехотя.

Рука сжала рукоять самопального копья, кое-как сляпанного из ножа, длинной палки и мотка веревки – время тратить драгоценные патроны еще не пришло. Автоматом Барс собирался воспользоваться не раньше, чем Зверь пожалует на огонек собственной персоной. Пока надо справляться так.

Зверюги бросились вперед, ловко огибая колья, но уже на линии костров испуганно замедлили шаг, давая Барсу нанести первый удар. Он атаковал того, что имел неосторожность повернуться мягким боком. Именно туда вонзилось острие копья. Мутант коротко взвизгнул и бросился обратно в темноту, оставляя на своем пути капли крови. Вторую зверюгу Барс встретил ударом томагавка – снизу вверх, наискосок, прямо в беззащитное горло. Стальное лезвие с чавкающим звуком рассекло плоть, опрокидывая мутанта на землю. Добить его Барс уже не успевал – только наблюдал краем глаза, как тот безуспешно пытался подняться.

Теперь мутанты нападали уже непрерывным потоком – по двое-трое, но со всех сторон, продираясь между кольями и перепрыгивая через огонь. Барсу пришлось бросить копье, застрявшее между ребрами очередной убитой зверюги, и орудовать только томагавком и длинным факелом. Он вертелся вокруг костра, ногами распинывая во все стороны пылающие головешки. Стоило ему прикончить одну зверюгу, как из темноты на него уже прыгала следующая. Навались они все разом, Барс бы точно не уцелел, но утратив часть своей мощи, Фенрир мог лишь бросать их на верную гибель небольшими группами. Через несколько минут мутанты отступили, оставив у костра с десяток бездыханных товарищей.

Барс отшвырнул факел и устало опустился на землю. Первая стычка стоила ему разорванной штанины и небольшого укуса на запястье. Рана кровила не сильно, повезло. Мутант достал Барса уже на последнем издыхании – иначе бы запросто отмахнул руку острыми, как бритва, зубами. Не самые страшные потери, но сколько еще таких маленьких схваток будет этой ночью? И останутся ли у Барса силы, когда придет Зверь?

Но пока что огромная тварь предпочитала прятаться за спинами своих меньших собратьев. За следующий час Барс трижды отражал атаки мутантов. Раз за разом он разваливал костры, швыряя горячие угли под лапы зверюг, и едва успевал снова разжигать огонь во время передышек, которые становились все короче и короче. Земля вокруг пропиталась кровью, а ночной ветер уже не успевал рассеивать запах паленой шерсти. Почти весь холмик, за исключением пятачка, где лежали кокон с девочкой, тело Алекса и остатки дров, был завален тушами мутантов. Во время последней атаки обессиленный Барс взялся за автомат – иначе его попросту бы разорвали. В какой-то момент он уже перестал считать и выстрелы, и укусы, и убитых зверюг. Мутанты снова убрались обратно в лес, и, судя по доносившемуся оттуда вою, их осталось не так уж и много.

Но и сам Барс слабел. Медленно, но верно Фенрир переигрывал его, заставляя отдавать последние крохи сил и тратить патроны. Еще несколько таких атак, и Зверю не придется даже напрягаться. Барс просто свалится – сам. Он безуспешно взывал к тому, что было способно хотя бы немного уравнять шансы. Сила никуда не делась – все так же дремала где-то глубоко внутри, отказываясь пробуждаться, и словно дразнила Барса своей обманчивой доступностью. Казалось, что стоит найти ключ – нужное слово, нужную мысль или чувство – и она сама взорвется, хлынет в израненное тело, наделяя его мощью, способной схватиться на равных хоть с самим чертом. Еще один осколок мозаики, который должен был встать на свое место. Думать? Надо думать. В конце концов, только это и оставалось Барсу перед тем, как мутанты снова бросятся из темноты – на этот раз, чтобы прикончить его наверняка.

– Все равно, – глухо прорычал Барс, с трудом поднимаясь на ноги. – Все равно хрен вам, уроды! Я теперь один за всех своих остался, но вам-то это не поможет. Все тут сдохнете, а я дальше пойду!

Зверюги чуть замедлили шаг, будто бы и вправду испугавшись грозных слов загнанного в угол человека, но тут же двинулись вперед, пытаясь обойти его с боков. Барс снова не стал дожидаться, пока кто-нибудь прыгнет ему на спину, и ударил первым. Сначала копьем прямо в раскрытую пасть, а потом, на развороте, томагавком в голову сбоку второму мутанту, уже взлетевшему в прыжке, чтобы обрушиться на Барса всей своей тяжестью. Удар вышел отличный, но усталость все-таки дала о себе знать. Увернуться от валящейся прямо на него туши Барс не успел. Уже дохлый, мутант все-таки толкнул его в грудь и опрокинул на землю. И сразу же другой вцепился в ногу чуть ниже колена. Барс дернулся, и острые зубы, больно продрав по коже, вырвали очередной кусок штанов. Зверюга разочарованно рявкнула и напала снова, но Барс встретил ее пинком в морду, одновременно пытаясь свободной рукой достать нож – томагавк так и остался торчать в черепе мутанта, до сих пор придавливавшего Барса к земле.

Приглушенное рычание раздалось совсем близко, и левую сторону головы пронзило болью. Барс выругался и наугад махнул ножом, отгоняя зверюгу, вцепившуюся ему чуть ли не в лицо. Судя по кровище, которая хлынула по шее, в пасти у мутанта осталась часть Барсова уха. Не самый паршивый расклад – вцепись чертова тварь чуть пониже, в шею, все бы закончилось куда быстрее. Но пока что, лягаясь и размахивая ножом во все стороны, Барс каким-то чудом еще отбивался от наседавших зверюг и даже смог кое-как перевернуться набок и постепенно спихивать с себя тяжеленную тушу. От штанов и куртки остались одни лохмотья, перепачканные кровью – как мутантов, так и самого Барса, но все же он поднимался. По какой-то причине зверюги давали ему этот шанс, и им нельзя было не воспользоваться.

Они просто выбрали себе жертву послабее. Того, кто уже никак не мог защищаться. Барс краем глаза заметил, как тело Алекса рывками уползает в темноту – остались видны только подошвы его кроссовок. Большая часть мутантов предпочла полакомиться мертвечиной, а не бросаться на Барса, прикончившего чуть ли не две трети стаи.

– НЕТ!!!

Барс сам не заметил, как прыжком поднялся на ноги, с легкостью расшвыривая мутантов в разные стороны. Он почти услышал, как где-то внутри его головы щелкает выключатель.

Раз – и ночь будто бы вспыхнула, освещая лес на десятки, сотни метров вокруг. Запах дыма и крови хлынул в ноздри, едва не затопив усталое сознание, но Барс с легкостью отбросил его – просто перестал чувствовать. Сверхчеловеческое восприятие, сила, наполнившая усталые мускулы, скорость… Лишь игрушки, лишь малая часть того невероятного оружия, о котором говорил Королев. Разум Барса, все эти дни с мучительной болью улавливавший волю Фенрира, распахнулся и заработал на полную мощность. Жалкий, несовершенный приемник превратился в передатчик, способный с легкостью перемалывать примитивные сознания мутантов.

Барс пошатнулся, но все же устоял. Почему-то ему очень важно было вступить в этот последний бой так – на ногах, выпрямив спину, хотя это уже и не имело особого значения. От его взгляда зверюги с визгом разбегались, стремясь поскорее укрыться за деревьями, но Барс гнал их еще дальше. Пусть уходят. Наверное, если бы он захотел, он смог бы даже убить их всех. Заставить перестать дышать. Но зачем? Не они были его врагами – мутанты лишь выполняли волю того, кто притаился в темноте, укрывшись в теле гигантского Зверя.

Фенрир. Настоящий противник, не эта мелюзга. Он не убежит, поджав хвост. Но и победить он тоже не сможет. Бросив старое, дряхлое тело, бросив Замок, подпитывающий его силу, он лишился всего, в бессмысленной и безумной злобе сжигая то, что еще делало его человеком. Барс чувствовал, что за яростью чудовища скрывается и страх. Жалкие ошметки сознания того, кто жил в этом могучем теле долгие годы, еще пытались сопротивляться, непрерывно транслируя в эфир ужас и боль от полученных вчера ночью ран. Возможно, именно две шальные пули, выпущенные из «Печенега», сейчас решали исход, превращая Зверя из беспощадного врага в невольного союзника. Боль гигантского животного подтачивала мощь Фенрира, пила его силы, оставляя их слишком мало для схватки. На мгновение Барс даже почувствовал жалость к Зверю, но тут же отбросил ее – никакому состраданию места уже не оставалось. Пришло время убивать.

– Ну, давай, сука, – оскалился Барс, перебрасывая томагавк из левой руки в правую, – иди сюда.

Огромная белая туша бросилась из-за деревьев прямо на частокол, круша и продавливая его своей тяжестью. Барс даже не стал искать глазами на земле автомат – эту битву выигрывало не оружие. Зверь упирался огромными лапами в землю, все глубже вгоняя себе в грудь остро отточенные деревяшки, но все же двигался вперед. Колья с хрустом ломались – один, второй, третий… Барс продолжал стоять, опустив руки и глядя прямо в полыхающие янтарные глаза чудовища, пока оно не подобралось вплотную.

* * *

– Можете не болтать, я и сам все знаю!

Уже начавшие было проступать в пустоте до боли знакомые лица вновь подернулись пеленой и растаяли. Сейчас Барс почему-то боялся того, что они могут сказать или сделать. Или, может быть, просто больше в них не нуждался.

– И не надо мне про то, что я выполнил предназначение, что я победил, – упрямо продолжал кричать Барс, – что я заслужил покой! Ни хрена я не заслужил, слышите? Это вам уже все равно, а у меня еще и здесь дел хватает!

И темнота расступилась, выпуская Барса из своих цепких объятий.

* * *

Небо над головой. Настолько пронзительно-светлое, что Барсу на мгновение показалось, что никакой Катастрофы и вовсе никогда не было. Солнце стояло в зените и светило прямо в глаза, заставляя щуриться. Все равно приятно. Приятно вот так лежать, подставив уставшее тело скупому осеннему теплу и больше никуда не торопиться. Нет, конечно, дел еще много. Безумно много – настолько, что о них лень было даже думать. Но этот отдых Барс заслужил. Пять минут поваляться на холодной земле, да еще и придавленным до пояса огромной тушей мертвого чудовища – сомнительное удовольствие, но никакого другого у Барса не было. Впереди оставались похороны Алекса и долгий путь вдоль побережья вместе с той, другой, новой девочкой, которая уже начинала шевелиться в похрустывающем коконе.

Барс выдохнул и изо всех сил уперся руками в землю, выдергивая ноги из-под здоровенной башки мутанта. После смерти Зверь уже почти не казался страшным, превратившись в того, кем он, в сущности, и был – обычным хищником, которого превращала в чудовище лишь человеческая воля.

– А знаешь, не такой уж ты и уродец, – улыбнулся Барс, потрепав косматую голову между ушами. – Особенно теперь, когда не пытаешься мной поужинать.

Зверь, разумеется, не издал ни звука в ответ, но Барс вдруг подумал, что мертвый мутант тоже доволен тем, что все закончилось. Смерть навсегда избавила его от Фенрира, и сейчас он как будто спал, отдыхая от долгой и тяжелой ночной охоты.

Кокон вновь задергался, напоминая Барсу о том, что у него есть дела поважнее, чем разговоры с мертвым Зверем. Девочка стремилась выбраться наружу, но ей не хватало сил. Барс кое-как поднялся на затекшие ноги и заковылял к ней. Темно-коричневая корка, покрывавшая спальник, уже трескалась, но с тканью девочке было не справиться. Барс сначала попытался нашарить молнию, но потом плюнул и достал нож. Аккуратно, чтобы не поранить девочку, он распорол спальник и на всякий случай подался немного назад. Представшее его глазам зрелище оказалось…

Обычным. Настолько обычным, что почти разочаровывало. Конечно, Барс прекрасно понимал, что фундаментальная перестройка сложного организма за неполные сутки в принципе невозможна, но все-таки подсознательно ожидал увидеть нечто совершенно новое. Девочка неуклюже выбиралась из спальника, раздвигая края разреза руками. Абсолютно обычными руками – две штуки, на каждой по пять пальцев. Тоже абсолютно обычных. Девочка слепо вертела головой и звала попеременно то Алекса, то Эдика. Барс присел на корточки и аккуратно взял ее лицо ладонями. Она сразу же притихла и дала ему как следует рассмотреть себя. Совершенно такая же, как и прежде. Немного изменились только черты лица – стали неуловимо мягче, будто бы взрослее, утратив крохотную часть детской угловатости. Выдающиеся вперед крупные клыки сохранили размер, но будто бы втянулись в десны, и сама структура челюсти чуть изменилась, практически скрывая их.

– Ну, здорово, теперь ты больше не вампирчик, – Барс улыбнулся и принялся шарить по карманам в поисках более-менее чистой тряпки. – Давай-ка протрем тебе глазки.

Из-за жидкости, целиком покрывавшей лицо, девочка до сих пор не могла видеть. Барс аккуратно провел по ее лицу пальцами, потом промокнул обрывком бинта. Жиденькие ресницы затрепетали, и Барс охнул.

От желтовато-зеленых кругов, разделенных узенькими щелочками, не осталось и следа. Подслеповато щурясь от яркого солнца, на Барса смотрели совершенно обычные человеческие глаза. Серые, будто бы стальные.

Точно такие же, как у него самого.

Эпилог

Иван Радулгин никогда не был героем или даже просто отважным человеком – да и не пытался им стать, несмотря на выбранную профессию, которая, вопреки расхожему мнению, не была такой уж и опасной. На самом деле – ну что может случиться с сержантом полиции, или, как он сам себя по старинке называл, рядовым ментом? Да ничего! Конечно, если лишний раз не высовываться, не подставляться и не переходить дорогу не тем людям. Если брать понемногу, не болтать за спиной у сослуживцев и знать свое место. В общем, если соблюдать умеренность. Пожалуй, умеренность и была основным качеством Ивана. Во всем – в работе, в жизни, даже в сердечных делах. Кто-то мог бы сказать, что неправильно это, что нельзя жить вот так – средненько, серо, будто бы вполсилы. Но уж тут Иван точно знал, что возразить.

В конце концов, именно умеренность помогла ему уцелеть. Кто знает, что было бы, если бы тогда, двадцать лет назад, он все-таки поддался бы на уговоры жены и отправился вместе с семьей отдыхать в дорогущую и далекую Испанию, а не на скромную и весьма бюджетную базу отдыха в соседней Финляндии? И именно благодаря умеренности Иван неплохо пристроился здесь, когда начался весь этот бардак. В уютную северную глушь даже новости доходили не сразу. Уничтожены Питер, Москва, Екатеринбург… про Хельсинки тоже говорили разное, но там вроде бы что-то осталось. Иван не слишком-то задумывался о том, что было далеко и лично его не касалось. И работу ему подобрали непыльную и спокойную – в самый раз. Знай, сиди себе в будке у ворот, да открывай, когда надо – но обязательно по списку. Даже автоматом, на всякий случай оставленным начальством, он пользовался только один раз. Пальнул в воздух на Новый год в две тысячи двадцать девятом, слегка перебрав водки с местными ребятами. Думал – все, труба дело, или в парники отправят, или, не дай бог, в поисковые группы. Но ничего, обошлось, простили добродушные финны, только автомат отобрали – сказали, мол, не нужен он в будке, места спокойные. Иван по этому поводу не сильно расстроился – скорее наоборот. Теперь, случись что, всегда можно отбрехаться – не было у меня автомата, так чего ж вы хотите? И дни потянулись дальше, похожие один на другой, что Ивана целиком и полностью устраивало. Не любил он перемены – ничего в них хорошего обычно не было.

И именно поэтому, когда полчаса назад к нему в будку зашел Матти – командир третьей поисковой группы – и велел собираться, Иван совершенно не обрадовался.

– А куда? – испуганно бормотал он, прокручивая в голове все свои прегрешения за последний год. – Чего надо-то?

– Надо, – строго отозвался Матти. – Человека нашли. Вроде из ваших.

«Из ваших» – это значит, русский. Вот ведь странное дело… Матти и сам кое-как говорил по-русски, хоть и забавно растягивал некоторые гласные. Иван сначала посмеивался втихаря, но за двадцать лет привык. И если Матти вдруг зачем-то понадобился кто-то из русских, значит, дело там нечисто. И непросто – а в такие дела Иван ввязываться не любил.

– Слушай, друг… – мягко попросил он, – Что-то мне нехорошо. Тошнит. Может, Кольку или Рыжего возьмешь?

– Нельзя Кольку – со смены спит. Рыжый, – Матти указал рукой за ворота, – там. Далеко. Собирайся.

Ух-х-х, вот ведь рожа чухонская! Со смены спит… Будто бы разбудить велика проблема! Иван досадливо скрипнул зубами, но спорить со здоровенным финном побоялся. Матти славился своим добродушным, но вспыльчивым нравом, а получать по зубам Ивану что-то не хотелось.

– Хорошо, – выдохнул он. – Только мне бы это, собраться… полчасика!

– Нет полчасика! – Матти строго погрозил пальцем. – Сейчас едем. Автомат я тебе взял, в машине лежит.

Автомат! В машине! Иван почувствовал, как ноги сами подгибаются, а по спине стекает противная холодная капля. Похоже, ехать придется далеко, и уж точно в не самые безопасные места. Проклятье! Иван с тоской подумал, что в парниках, может быть, было бы не так уж и плохо. Конечно, работа там потяжелее, зато оттуда тебя уж точно не сдернут на ночь глядя черт знает куда.

Ворота за машиной закрывал кто-то из финнов – Иван не успел рассмотреть лицо, скрытое за меховым капюшоном. Да какая разница? Все они, чухня, одинаковые, лишь бы русского человека на мороз вытащить… После теплой будки салон машины – старенького джипа с дизельным двигателем – показался чуть ли не холодильником. Матти уверенно вырулил на заснеженную дорогу.

– Вот, держи, – он махнул рукой, указывая на автомат, лежавший на заднем сиденье. – Помнишь еще, как стрелять?

– Помню, – отозвался Иван, неохотно укладывая оружие себе на колени. – Далеко ехать? Что хоть там такое?

– Час ехать, – Матти покачал головой. – Нехорошо там что-то. Нехороший человек. Юхани говорит – страшно.

Больше они не разговаривали. Иван помнил Юхани. Нормальный парень, даром, что финн. Веселый, да и выпить не дурак. Почти такой же здоровяк, как Матти, хотя и младше лет на пять-семь. Интересно, что же его так напугало? Или кто?

Минут через сорок в дымке снегопада справа от дороги мелькнул свет фонарика. Матти аккуратно свернул на обочину и остановился в десяти-пятнадцати метрах перед древней автобусной остановкой. Иван выбрался наружу, на всякий случай покрепче сжимая автомат. Мало ли…

– Ива-а-ан! – радостно поприветствовал его Юхани. На этом его запас русских слов закончился, и он обратился уже к Матти.

Пока финны вполголоса о чем-то переговаривались, Иван успел основательно замерзнуть. И на кой хрен он им тут понадобился? Покосившаяся остановка на старой дороге, да еще и так далеко от дома – явно не лучшее место для умеренного человека. Пусть, вон, эти горячие финские парни тут разбираются! А сам Иван сейчас с радостью отдал бы половину своей месячной нормы свиного мяса за то, чтобы вновь оказаться в уютной теплой будке у ворот.

– Иди сюда, – Матти поманил Ивана рукой и, когда тот подошел, тихо продолжил: – Там люди. Двое, мужчина и девочка. Мужчина с оружием.

– С оружием? – испуганно повторил Иван. – Где?

– Прямо на остановке, внутри, – Матти нахмурился. – Иди к ним. Медленно. Поговори. Если что – мы рядом.

Иван чуть не взвыл от отчаяния. За что ему такое?! Зато теперь понятно, почему Матти сам туда не суется. Решил вместо себя его, Ивана, под пули пустить!

– Давай, – Матти нахмурился. – Иди. Не бойся.

Легко сказать – не бойся… Впрочем, страх перед двухметровым финном оказался сильнее страха перед неизвестным. Иван двинулся по хрустящему свежему снегу к остановке, через каждые несколько шагов оглядываясь назад. Финны шли следом за ним с оружием на изготовку, но когда Иван начал поднимать свой автомат, Матти показал ему кулак и помотал головой – мол, не вздумай. Ну здорово…

На остановке действительно было двое. Девочка в красной куртке с капюшоном спала, положив голову на плечо высокому старику с длинными седыми волосами. Сам старик, похоже, тоже дремал – во всяком случае, глаза у него были закрыты. Рюкзак он положил на сиденье рядом с собой, а вот автомат – такой же, как у самого Ивана, один в один – отставил в сторону, прислонив к стенке остановки. Выглядели таинственные незнакомцы, мягко говоря, не очень. Одежда девочки, хоть и неплохого качества, явно была подобрана не по размеру, а старик и вовсе носил какие-то лохмотья с бессчетным количеством дырок. И вот этих двух оборванцев так испугался здоровенный Юхани? Иван осторожно шагнул вперед, прикидывая, успеет ли старик, в случае чего, схватить стоящий у стенки автомат раньше него.

Но стоило ему протянуть руку к оружию, как старик открыл глаза. На мгновение Ивану показалось, что в них не было зрачков. Вообще не было. От тяжелого и холодного взгляда почему-то хотелось сбежать, спрятаться, но Иван не мог заставить себя сделать и шага, а рука его так и застыла в воздухе в полуметре от чужого автомата.

– Не трогай, – предупредил старик.

Говорил он тихо, но Иван сразу же понял, что будь у него за спиной хоть все поисковые группы вместе взятые, он бы ни за что не рискнул взять что-то, принадлежавшее этому жутковатому деду с пустыми глазами.

– Да я тут, так… – забормотал Иван, пытаясь выдавить из себя что-то вроде улыбки, – …мимо проходил, да… Вы русские?

– Русские.

Старик отвечал односложно, но все-таки взгляд его немного потеплел, возвращая Ивану способность двигаться. Тот вдруг подумал, что незнакомец в лохмотьях, пожалуй, не так уж и стар – просто кажется таким из-за спутавшихся седых волос и бороды, в которой, кстати, седины было куда меньше. Левую половину лица мужчины украшали свежие шрамы.

– Русские, – повторил Иван, и тут же затараторил дальше. – Ну, так это же здорово! Земляки, значится. Я – Радулгин Иван Сергеевич… можно просто Иван. А тебя как звать?

– Барс.

Иван хотел было переспросить, но понял, что седой незнакомец представился не по имени. Черт его знает, наверное, кличка такая.

– Очень приятно, – Иван склонил голову и указал на девочку в красной куртке. – А это кто?

Похоже, вопрос показался Барсу странным. Во всяком случае, ответил он не сразу, а какое-то время будто бы обдумывал, что сказать. Иван услышал, как финны подошли сзади и остановились прямо за ним. Матти аккуратно хлопнул его по плечу и прошептал: «Молодец!», он Иван не обратил на это никакого внимания. Почему-то ему сейчас было важно, что же ответит Барс.

– Она моя дочка.

– Дочка, – недоверчиво проворчал Матти. – А имя у твоей дочки есть?

На этот раз Барс молчал еще дольше – так долго, что Иван подумал, что он и вовсе больше не собирается с ними разговаривать. А уж желания настаивать у Ивана, понятное дело, не было никакого. Барс прикрыл глаза, словно уносясь мыслями куда-то далеко-далеко от остановки, стоящей на краю заснеженной дороги, но когда он вновь открыл их, у него уже был готов ответ.

– Вера, – тихо произнес Барс, и, улыбнувшись чему-то внутри себя, повторил: – Ее зовут Вера.

Вначале был Замок. Все остальное – сюжет, персонажи, идея – появилось уже потом. Появилось и вышло на передний план – как и положено. Но началось все именно с Замка. С того самого раза, когда я в первый раз увидел эту массивную древнюю громадину. Не могу сказать, что я так уж часто бывал в Выборге, хоть и прожил почти тридцать лет совсем рядом, но все же чем-то этот город меня зацепил. Он совсем другой. Намного старше, намного тяжеловеснее, чем родной Санкт-Петербург. Совершенно не похожий на все те места, где мне приходилось бывать раньше. Если бы мне показали Выборг на фотографии, я бы, наверное, сказал, что это где-то в Скандинавии. В каком-то смысле, так оно и есть – граница совсем близко. Несколько десятков километров по трассе, часовая (а если не повезет – то и больше) очередь на таможне – и ты уже в Финляндии. Особенное место. Еще не «там», но уже и не «здесь». Пожалуй, именно тогда, много лет назад, поднявшись на обзорную площадку башни Святого Олава, я понял, что когда-нибудь обязательно расскажу историю, где будет все это – старые узкие улочки, Круглая башня, залив, яхты…

И, разумеется, Замок. В своей книге я наделил его зловещими чертами, которых он на самом деле вовсе не имеет, и все же добрым это место назвать сложно. Неторопливое, мудрое, спокойное – но уж точно не доброе. В холодных камнях нет сочувствия. Замок строился не для этого. Стены должны были защищать тех, кто укрывался внутри. Именно так все и было в книге, которую вы сейчас держите в руках. Спустя двадцать лет после Катастрофы, навсегда изменившей мир, средневековая твердыня вновь стала убежищем.

Удивительно, насколько тесно иной раз авторский вымысел может переплетаться с реальностью. Уже закончив писать эпизод с подземным ходом под Выборгским заливом, ведущим из Замка в центральную часть города, я решил ознакомиться с этой темой поближе. В реальности подземного хода, вероятнее всего, нет. А вот легенда о нем – есть. Люди, родившиеся и выросшие в Выборге, наверняка смогли бы рассказать еще не одну легенду – и о Замке, и о самом городе, но я, как и главный герой книги, человек приезжий, и успел лишь немного коснуться местных тайн. И все же этого оказалось вполне достаточно, чтобы моя история началась, продолжилась, и завершилась. В конце концов, я хотел рассказать не о Замке, не о городе, а о людях.

И Вселенная Метро 2033 дала мне такую возможность. Десятки книг были написаны до меня, и немало, уверен, будет написано после. И всех их, вне всякого сомнения, объединяет следующее: это истории о людях – как об отдельно взятых, так и о человечестве в целом. Мир, навсегда исковерканный Катастрофой, стал не самым приятным местом – опасным, беспощадным и жестоким. И город Выборг тому не исключение. Суровые времена – и суровые нравы, но даже здесь находится место не только подвигу и благородству души, но и самому простому человеческому теплу. А умение заботиться о тех, кто рядом – или даже о чужаках, – может оказаться куда более важным и нужным, чем крепкая мускулатура и умение без промаха стрелять из автомата. Очень важно найти в себе силы остаться человеком и верить во что-то лучшее – даже когда весь мир изо всех сил противится этому. И именно поэтому самой главной темой книги для меня является вера.

Вера в то, что все обязательно изменится – рано или поздно. В то, что люди смогут заново построить ими же разрушенный мир. В то, что никогда не поздно изменить хоть что-то. В то, что из действий и выбора каждого человека складывается новая история нового мира, который обязательно будет лучше, чем тот, что был до Катастрофы. В то, что пока еще есть такие люди, как герои моей книги и других книг серии, надежда еще не потеряна. И это, пожалуй, все, что я могу сказать.

Места, отпущенного мне на авторское послесловие, осталось не так уж много, поэтому я не буду останавливаться на своей биографии. Родился, учился и начал творить в городе Санкт-Петербурге – а остальное едва ли кого-то заинтересует. Мне бы хотелось уделить побольше внимания тем, без кого эта книга никогда не была бы написана. Если бы я взялся перечислять всех важных для меня людей поименно, мне бы не хватило и десятка страниц, поэтому я хочу от всего сердца поблагодарить всю мою семью и друзей, которые мне не менее близки, чем родные. А также тех, кто прямо или косвенно помогал мне в работе над романом:

Всю редакцию серии «Вселенной Метро 2033», ее основателя и других родоначальников – за то, что подарили нам этот суровый, но захватывающий мир.

Всех молодых и не очень авторов, с которыми мне посчастливилось общаться за последний год – за ваши советы, помощь и участие.

Антона «Котэ» Салтыкова, без которого меня бы как автора не существовало в принципе – за то, что он продолжал верить в меня даже тогда, когда я сам не верил. В социальных сетях найдется не так уж много сообществ, в которых Антон не являлся бы администратором. Хочется верить, что уже скоро он станет во главе и моего собственного.

Дмитрия Климова – за то, что именно он направил мою энергию и способности в нужное русло. Замечательный художник и настоящий друг. Однажды я напишу книгу, на обложку которой непременно попадет работа Дмитрия – но это уже совсем другая история.

Шимуна Врочека – и не только за то, что он был одним из первых демиургов питерского метро. За его советы, за его участие и помощь.

Юру Уленгова – за все и сразу. Если бы я составлял список тех, кого я могу и хочу назвать соратником и собратом по перу, Юра бы стоял в этом списке первым. И отдельное ему спасибо за то, что читал, помогал, ругался, хвалил и, что самое главное, терпел мои далеко не безупречные манеры.

Дмитрия Манасыпова – за его редкую, но чертовски меткую и полезную критику.

Алису Одинцову, Лину Алфееву и Алину Лис – просто за то, что вы есть. Оказывается, для того, чтобы быть и коллегами, и товарищами, абсолютно необязательно читать и творить в одном жанре.

Пашку «Панду» Евстигнеева – за то, что не поленился принести мне целый рюкзак книжек серии «Метро».

Вадима Гольмана – за то, что на протяжении почти полугода работы над романом подкармливал мое самолюбие лошадиными дозами похвалы.

Вадима «Кабана» Юдовича – за содействие во всем и всегда.

Петровича – за вкусный обед каждый день с понедельника по пятницу, а иногда еще и за ужин.

Вот, наверное, и все. Наверняка я забыл кого-нибудь – просто не мог не забыть, но хочу уверить тех, кто по каким-то причинам не нашел своего имени в списке выше – вы для меня значите ничуть не меньше.

И самое большое спасибо всем, кто прочитал эту книгу. Это все – для вас.

Оглавление

Раз герой, два герой Объяснительная записка Вячеслава Бакулина

Пролог

Глава 1 Под парусом

Глава 2 Встреча

Глава 3 М1911 А1

Глава 4 Станция «Выборг»

Глава 5 Замок

Глава 6 Сделка, от которой нельзя отказаться

Глава 7 Штурм

Глава 8 Жертва

Глава 9 Под землей

Глава 10 Митрич

Глава 11 Осада

Глава 12 Что-то внутри

Глава 13 Стая

Глава 14 Железное кладбище

Глава 15 Час зверя

Глава 16 Куколка

Глава 17 Призраки

Глава 18 Новый рассвет

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg