«Наставники»

Наставники (fb2) - Наставники 1703K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Владимир Михайлович Лошаченко

Владимир Лошаченко Наставники

Посвящается тетушке Нине и дяде Пете, сумевшими остаться людьми на чужбине.

Все события и герои вымышленные, совпадения с реальностью случайны. За действия и высказывания героев автор ответственности не несет.

I глава

Тридцать два года назад по земному исчислению на краю Галактики два больших плазменных сгустка медленно колыхались под кислотным дождем на берегу газообразного океана. Вид утесов изо льда замершего азота и низко летящих черных туч вызывал омерзение и ассоциацию с адом Данте.

Тем временем между плазменными шарами, видимо, шел оживленный информационный обмен — оба интенсивно меняли цветовые оттенки — от багрово-бордового до ярко-алого. Наконец плазменное образование пыхнуло, осыпав замерзший азот на берегу красными искрами.

Картинка передернулась — на берегу моря изумрудные волны с шипением накатывались на золотистый песок, в тени под раскидистой пальмой, за круглым столиком в глубоких бамбуковых полукреслах, развалились двое мужчин.

Белые шорты, светлые гавайки, сланцы и широкополые шляпы из бледно-желтой соломки — обычный наряд пляжного бездельника.

Метаморфоза, происшедшая с окружающей обстановкой и с ними, видимо, удовлетворила одного из них, о чем он сварливым голосом заявил своему собеседнику.

— Нет, я все понимаю, — говорил мужчина, — отдохнуть в плазмообразном состоянии — это прекрасно, но во всем нужна мера. А планета, которую вы, уважаемый, выбрали для встречи, — вообще ни в какие ворота не лезет.

— Ну, будет вам, нам ли, Предтечам, ссориться по пустякам, — примирительно произнес второй.

Так как имена у них непроизносимые на человеческом языке, будем для ясности именовать мужчин Первый и Второй.

— Согласитесь, — заметил Первый, — находиться в человеческом облике, в первоначальном, так сказать, состоянии, гораздо приятнее, чем в прочих ипостасях?

— Не спорю, друг мой, не спорю, однако, перейдем к делу. Какова цель нашей встречи? Что случилось?

— Случилось то, чего мы все ждали последние тридцать тысяч лет.

Раздался треск. Второй машинально отломил край стола и бесцельно вертел в руках кусок мрамора.

— Да, родился Спаситель Земли, — торжественно заявил Первый.

— Это точно? Вы не ошиблись? — забеспокоился Второй.

— Обижаете. Биометрические данные ребенка лично проверял несколько раз.

— Слава Единому Творцу, наконец-то! Но кто будет куратором операции?

— Да с ребенком предстоит много работы. Его придется вести по жизни, — заметил Второй.

— Совершенно с вами согласен — столь важное и ответственное бремя, естественно, беру на себя, — гордо заявил Первый.

Второй изменился в лице.

— А почему собственно вы? Я тоже хочу принять живое участие, — настаивал Второй.

— Хорошо, хорошо, будем работать вместе — я в живом контакте с мальчиком, а вы обеспечиваете анализ и материальное обеспечение.

— Не устраивайте дискриминацию, я тоже хочу работать со Спасителем, — Второй в сердцах забросил мраморный осколок в море. Тот, пролетев метров пятьсот, булькнул вглубь вод.

— Да будет вам нервничать. Вдвоем, подчеркиваю, вдвоем будем вести человека по жизни. Конечно, вдвоем, и никому не обидно. Но, мне кажется, мальчику нужно в будущем дать как можно больше самостоятельности.

— Согласен.

— Слава Творцу, договорились! У нас с вами, коллега, есть прекрасный повод устроить небольшой праздник.

— Я всегда за, но в меру, дней на пять, а не так как в прошлый раз — гудели два месяца.

— Поддерживаю целиком и полностью. Первый с подозрительной готовностью быстро согласился.

Оба синхронно повернулись по сторонам, и вокруг стали возникать холодильные шкафы, столы, ломящиеся от деликатесов. Старый сломанный стол исчез, из воздуха появился новый. Рядом с ним возник ящик с коньяком «Арарат» в запотевших бутылках.

Мужчины разлили благородный напиток в круглые фужеры емкостью не менее пол-литра и, дружно выдохнув, хлопнули по первой. Генеральная пьянка началась.

На первый взгляд, ничего необычного не происходило — ну появляются из воздуха предметы, напитки и деликатесы. Фокус такой — хе-хе. Если бы не одно но — рост мужчин составлял около сорока метров.

Россия, 2006 год, середина лета, город-миллионник в Юго-Западной Сибири.

Из дверей Ц.К. вышел молодой человек. Остановившись на крыльце, задумчиво поцвиркал зубом, глядя на багровый закат.

Ц.К. на языке аборигенов — центральный кабак − доживал свои последние дни в качестве точки общепита. Московские делавары решили в будущем сделать из него нечто эксклюзивное, в принципе неважно что, главное — возможность отмыть наворованные деньги. Это, так сказать, еще грядет, а пока в ресторане неплохо кормили, и потому Сашка Пожарский — позывной «Засада», пребывая в благодушном настроении, решил перед дорожкой перекурить. Вытащив из пачки «Филипп Морис» сигаретку, закурил, отгоняя дымом надоедливого комара.

— Прекрасный вечер, какого хрена не прогуляться до казино пешком. Всего четыре остановки.

Парень решительным щелчком отправил окурок в урну, спустился с крыльца и, свернув за угол, неспешным шагом двинулся по улице Ленина.

В свои тридцать два года Сашка выглядел немного старше — в черной шевелюре − седая прядь. Ростом чуть выше среднего, выразительные серые глаза, фигура атлетическая.

За плечами − четырнадцать лет войны в горячих точках и спецзаданий в различных уголках планеты. Боевой опыт начал со второй чеченской войны, о которой не любил вспоминать. Слишком с большой грязью, кровью и предательством больших чинов довелось там столкнуться. Самое печальное, что Сашка добровольно отправился в армию, хотя у него была законная отсрочка — заканчивал первый курс факультета истории Иртышского университета.

Сашка сирота, родители погибли в автокатастрофе. С семилетнего возраста его воспитывала тетушка Нина, сестра покойного отца. До недавнего времени она ему за отца и мать была.

Тетушка, добрейшей души человек, работала заведующей центральной библиотекой. Благодаря ей Сашка с юных лет полюбил книги, вместе с героями дрался на дуэлях, в рядах мушкетеров боролся против гвардейцев или покорял Северный полюс на нартах с собаками.

Умная женщина избрала правильный метод воспитания и с первых дней совместного проживания стала приучать племянника к самостоятельности. Вскоре привела его за руку в секцию спортивной гимнастики, где Сашка отзанимался три года. Тетя Нина рассудила здраво — ребенок должен развиваться не только духовно, но и физически.

В десятилетнем возрасте Сашка оставил гимнастику и переключился на другие занятия. Все произошло после одной якобы случайной встречи, но об этом чуть позднее.

* * *

Маленький серый котенок, двух недель от роду, сидел на тротуаре у большого клена и, несмотря на теплый летний вечер, дрожал. Подрагивая хвостиком, котенок раскрывал ротик, но по малолетству не мог произвести ни звука, ни мяуканья. Напуганный ревом проносящихся по улице машин он не понимал, что с ним случилось. Куда внезапно исчезла мама с теплым уютным животом? Где его братики и сестрички? Он жалобно смотрел по сторонам, но люди равнодушно проходили мимо. Котенок, ослабевший от голода, чувствовал, что еще одну ночь не переживет.

У Сашки, увидевшего на тротуаре беспомощное создание, возник тугой комок в горле. Взяв на руки пушистое создание, несколько растерянно оглянулся — хозяина поблизости не обнаружилось. Парень скрипнул зубами.

— Гребаные уроды, четвертовать вас мало. Выбросили несмышленыша на улицу, ну, суки драные, попадетесь мне.

Сашка высказался вполне искренне, потому как считал, что те, кто обижают братьев наших меньших, заслуживают лютой казни, целиком и полностью поддерживая знаменитое высказывание Антуана Сент-Экзюпери: «Мы в ответе за тех, кого приручили». Иногда его посещала мысль, что жизнь − бумеранг, и все содеянное тобой зло вернется к тебе многократно. Дальнейшее житие на сто процентов это подтвердило.

— Глупые и тупые люди, вам это даром не пройдет, подлость боком выйдет, платить придется за все.

— Малыш, как быть с тобой? Дома у меня уже есть кот, может обидеть. Пристроить бы тебя в хорошие руки, — с этими словами Сашка внимательно посмотрел на окна первого этажа жилого дома.

В раскрытом окне заметил молоденькую девушку и не раздумывая шагнул в ее сторону.

— Мир не без добрых людей, — рассуждал юноша, − к тому же в казино с котенком точно не пустят.

Подойдя к окну, сразу взял быка за рога.

— Милая девушка…

Юная красавица, с любопытством взглянувшая на парня, подумала: «Ага и этот туда же. Сейчас начнет расхваливать мою красоту, затем попытается познакомиться и в конце пригласит в кино или в ресторан».

Она только приготовилась к холодной отповеди, как вдруг молодой человек заговорил столь нестандартно и необычно, что девушка невольно покраснела.

Какой облом, хорошо она не успела ничего ляпнуть.

Сашка, не замечая внутренней борьбы красавицы, да он и не больно-то к ней приглядывался, продолжил.

— Милая девушка, вы добрый человек, по глазам вижу. Этот малыш остался без крыши над головой — его выбросили нехорошие люди, а у меня дома кот. Может, возьмете его себе? За прокорм не беспокойтесь — буду покупать сам.

Девушке до того стало стыдно за свои самонадеянные мысли, что она припечатала ладошки к пылающим щекам.

— Возьмите котенка, девушка, не пожалеете. Смотрите, какая у него умненькая мордочка. Всех мышей выловит, если они у вас есть.

Пришедшая в себя красавица, тряхнув черной гривой, рассмеялась.

— Давайте вашего найденыша. Как его зовут?

— Не знаю, нашел у того клена пять минут назад.

— Имя придумать не проблема, уживется ли он с Нюшей?

Девушка призадумалась.

— Простите, а кто такая Нюша?

— Собачка моя, вот, кстати, и она.

В окне рядом с ней появилась голова здоровенной овчарки. Собака зевнула и, вывалив длинный розовый язык, исчезла за шторой.

— Э, нет, мы так не договаривались. Ваша Нюша с теленка, она проглотит бедного Малыша и не подавится.

Сашка протестующе замахал руками.

— Развели людоедов, понимаешь ли.

— Успокойтесь, молодой человек, Нюша — добрейшее существо, мухи не обидит. Вон, уже вашего Малыша нализывает — приняла его.

— Да? — Сашка недоверчиво покрутил головой и перестал подпрыгивать на тротуаре.

— Извините, но мне сейчас некогда, тороплюсь по неотложному делу, разрешите завтра проведать котика?

— А меня? — лукаво улыбнулась красавица.

— Что вас? — затупил Сашка.

— Проведать, — вздохнула девушка.

— Нет, — строгим кондукторским голосом заявил он. — Только котика.

Юноша развернулся и, сделав первый шаг, услышал.

— Как вас зовут, рыцарь?

— Александр, можно — Сашка.

— А меня — Людмила.

— Очень приятно, — буркнул Пожарский и в полном смятении чувств побежал с «поля боя».

Сашка после предательства любимой двенадцать лет назад и личной трагедии относился к женщинам с некоторой долей утилитарности и презрения. Ни одной не верил ни на грош — исключение составляли тетушка и Лань. Ну дак тетушка вообще уникальный и святой человек.

Сегодня он столкнулся с иным явлением — девушку разглядел только тогда, когда передавал ей Малыша в окно. То, что Людмила красавица, понял в момент, но зацепило Сашку не это, а глаза. Вишневые огромные глаза, в которых светились ум и доброта, сразили юношу напрочь. Правда, он хорохорился: «Нас голыми руками не возьмешь, здесь броня», — и хлопал почему-то вместо левой половины груди по своему впалому животу.

Не обращая внимания на такие мелочи, взбодрился и беззаботной птахой полетел в вертеп алчности и наживы обувать экспроприаторов и жуликов.

За двадцать один год до описываемых событий.

Сашка неспешно шел из школы, размышляя о предстоящем футбольном матче. Стоял месяц май, скоро закончится учебный год — впереди каникулы. Учеба давалась ему легко, и он без проблем переходил из класса в класс. Целое лето впереди, а это и футбол, и рыбалка − и вообще можно клево отдохнуть от школы.

Тетушка как обычно отправит Сашку в пионерлагерь на сезон — там тоже ничего, но дома все-таки лучше.

Размахивая портфелем, мальчик думал о том, кто же сегодня будет вратарем. Не любили пацаны стоять на воротах — скучно. Вдруг у идущего впереди мужчины лопнул пакет, и из него высыпалось с десяток яблок. Охнувшему мужчине Сашка поспешил на помощь. Собирая раскатившиеся яблоки, незаметно разговорились и познакомились.

Мужчину звали Иваном Степановичем. Он сказал мальчугану «спасибо», потом вскинулся:

— Чем бы тебя отблагодарить? Хочешь яблоко?

Сашка утвердительно кивнул головой.

Иван Степанович покрутил головой — вот незадача и колонок поблизости не видать.

— Фрукты всегда нужно кушать тщательно вымытыми — и назидательно поднял указательный палец. — Саша, я живу с братом вон в том коттедже, приглашаю зайти к нам в гости ненадолго. Хотя тебя, наверное, дома ждут?

— Да нет, Иван Степанович, тетя на работе.

— Ну пойдем, чайком побалуемся, покажу тебе модели старинных кораблей. Каравеллы, галеры, галеоны — хобби у меня такое.

У Сашки захватило дух — модели кораблей он видел только в музее и по телевизору.

Минут через пять они вошли во двор двухэтажного особняка, выстроенного в виде средневекового замка. Недалеко от особняка виднелся большой гараж и теплица. Сам участок поражал большими размерами и всякого вида деревьями. Сашка, с интересом озиравшийся, зашел следом за хозяином в «замок».

Внутренняя обстановка понравилась мальчику — красивая деревянная мебель, просторные и светлые помещения.

Иван Степанович отдал яблоки прибежавшей женщине.

— Марта, сделай нам чаю, пожалуйста.

— Марта — наша домработница, прекрасный человек, что бы мы без нее делали. — Марта, Петр дома? — крикнул он вглубь помещения.

— Нет, Иван Степанович, они в городе, — донесся голос Марты.

— Пока готовится чай, посмотрите модели, молодой человек.

В соседнем зале, по соседству с книжными шкафами, на различных подставках, стеллажах и столах разместилось множество моделей кораблей.

Иван Степанович оказался большим знатоком истории парусного флота и вывалил на Сашку кучу интересной информации. Парнишка смотрел во все глаза, открыв рот, — настолько интересно рассказывал новый знакомый.

Марта пригласила к столу. Чаевничали в малой трапезной — так величал столовую хозяин.

На столе стоял пыхтящий самовар, рядом — красивый заварочный чайник. В вазах лежали шоколадные конфеты, печенье, сушки и сухарики.

За чаем беседовали обо всем. Иван Степанович оказался интересным собеседником с чувством юмора. Сашка, в свою очередь, рассказал ему о себе и поделился проблемой:

— Я люблю спорт, три года занимался спортивной гимнастикой, но не нравится она мне. Сейчас не знаю, чем заняться, футболом или боксом? Что посоветуете, Иван Степанович?

Мужчина внимательно посмотрел на мальца.

— Сейчас покажу один учебный фильм, может, тебя заинтересует.

В соседней комнате хозяин включил японскую видеодвойку. Зазвучал негромкий восточный мотив. На экране возникла лесная поляна, на ней — Иван Степанович и похожий на него человек.

— Это мой брат, — прокомментировал хозяин.

Оба одеты в костюмы самбистов — широкие штаны, куртки с поясами и босиком. Мужчины поклонились друг другу, затем начался поединок. Его и поединком-то трудно назвать — какой-то смертельный танец.

Сашка весь подался вперед — ничего подобного он раньше не видел. Стремительные удары, броски, красивые связки — это все «цветочки», дальше зрелище стало вовсе фантастическим. Бойцы стали пропадать из поля зрения — сначала по одному, а потом вдвоем.

Мальчик спросил, тыча в экран пальцем:

— Это сказка, фильм такой?

— Нет, Саша, просто скорость движения очень высокая, сейчас включу замедленный просмотр.

Теперь Сашке стало понятно, насколько быстро те двигались. Дальнейшие кадры заставили его и вовсе впасть в прострацию.

Бой закончился — камера показала дерево не менее пятнадцати сантиметров в диаметре. Подошедший Иван Степанович «срубил» осину ударом руки, достав из-за пазухи игральную карту, кинул ее в воздух, а затем неуловимым движением проткнул указательным пальцем.

На этом кассета закончилась.

— Тебе понравилось зрелище, Саша? — Хочешь научиться рукопашному бою?

— Очень понравилось, но получится ли у меня?

— Не сомневайся, получится, — Иван Степанович рассмеялся. — Посоветуйся с тетушкой, если решишь, приходи завтра к пяти часам вечера.

На прощание он дал Сашке кулек с вымытыми яблоками.

На следующий день, ровно в пять, Саша пришел с тетей Ниной — она настояла на обоюдном визите.

Тетушка, познакомившись с хозяевами, решительно потребовала документы.

— Сами понимаете, я не могу доверить племянника кому попало.

Иван Степанович и Петр Степанович без всяких возражений предъявили паспорта и офицерские книжки, а также почетные удостоверения полковников ГРУ. Тетушка несколько успокоилась.

Попивая чай за столом, беседовали на разные темы. К некоторому удивлению Нины Юрьевны, братья оказались образованными и эрудированными людьми. За ней принялся ухаживать Петр Степанович. Сашка ничего не понимал. Для него и тетушка, и хозяева дома являлись очень взрослыми людьми — не старики, но где-то на подходе. На самом деле, Нине Юрьевне не так давно исполнились тридцать лет, а мужчинам на вид — около сорока.

В силу своего возраста Сашка не понимал, что окружающие его взрослые находятся в цветущем возрасте. Не удивительно, что Петра Степановича заинтересовала его тетушка.

Нина Юрьевна — дама видная, симпатичная и следящая за своей фигурой. Словом, роман разворачивался прямо-таки на глазах слегка опешивших «зрителей».

Через полчаса Петр Степанович с Ниной Юрьевной удалились в сад подышать свежим воздухом, а Иван Степанович предложил Саше не терять время и приступить к первому занятию.

Проведя его в небольшой спортивный зал, находящийся в правом крыле «замка», Иван Степанович прочел ему вступительную лекцию, после чего сказал:

— Во время занятий называй меня Мастером. Теперь приступим к упражнениям.

Занятия начались с овладения правильным дыханием. Оказывается, до сего времени Сашка неправильно дышал — ему и в голову не могло прийти, что есть правильное дыхание и неправильное. Мастер приучил Сашу бегать по утрам. Кроме всего прочего, после двухчасовых дыхательных упражнений Иван Степанович давал ему выпить полкружки золотистого напитка, довольно приятного на вкус. На его робкий вопрос, что он пьет, Мастер рассмеялся:

— Амброзия с живой водой. Не бойся, пей. Эта жидкость тебе на пользу — принесет крепкое здоровье и бодрость духа.

Постановка правильного дыхания продолжалась полгода. Кроме того, Петр Степанович стал учить Сашку иностранным языкам по уникальной методике. После каждого занятия он одевал на Сашку большой шлем с проводами на полчаса. Парнишка во время сеанса отключался — спал. К своему удивлению, через месяц занятий он довольно свободно заговорил на английском. В общем, за год освоил английский и немецкий языки.

Следующие полгода Сашку учили правильно ходить, ориентироваться в темноте, плюс ко всему заставляли делать различные, порой бессмысленные, с его точки зрения, упражнения. Например, держа на вытянутых руках полукилограммовые гантели, надо было выстоять на одной ноге в течение сорока минут не шелохнувшись.

Для развития ориентировки его запускали в темную комнату, где на различной высоте были натянуты бечевки с висящими колокольчиками. Зазвенел хотя бы один — задание не выполнил, все по новой.

Утренние пробежки увеличились на километр — в итоге три километра, будь любезен, перед завтраком.

Ходить и правильно двигаться для Сашки оказалось полным открытием. Упражнения начались с ходьбы босиком по саду — Мастер разбросал на земле массу различных предметов — сухие веточки, маленькие воздушные шарики, вафельные стаканчики от мороженого и комки старых газет. Он учил Сашку ходить по-звериному бесшумно.

— У большинства крупных зверей, например у медведя, лапа, в смысле стопа, обволакивает лежащий на земле предмет так, что его не слышно. Под ним никогда не хрустнет сучок или упавшая ветка.

Мастер стал давать упражнения на повышение реакции. Вот одно из них — на внешнюю сторону кисти столбиком кладутся монеты — три, пять, шесть, до десяти штук. Подкинув вверх, нужно поймать поочередно все, не уронив ни одной на пол. Через полгода Сашка легко выполнял подобное упражнение.

Если Мастер в основном занимался с ним физической подготовкой, то Петр Степанович, которого Сашка называл Учителем, занимался его духовной сущностью. За следующие полгода Сашка изучил два новых языка — французский и испанский, но это так, попутно с основными занятиями. Учитель научил его медитировать, уходить в себя, отбрасывая напрочь мысли о земной суете. Объяснил, как закалять силу воли. Оказалось все просто.

— Делай ту работу, которая тебе не нравится, — учил Петр Степанович.

— Я не понял, Учитель?

— Саша, ты любишь мыть посуду или убирать квартиру?

Малец поморщил нос:

— Нет, не очень.

— Тогда делай эту работу постоянно, хорошо закаляет характер.

Весной он с Мастером и Учителем соорудили на участке спортплощадку, а рядом, от забора и до забора, — полосу препятствий. Со многими спортивными снарядами Саша сталкивался на занятиях гимнастикой, но вот некоторые вызывали недоумение.

На турник повесили большой кожаный мешок цилиндрической формы.

— На нем станешь отрабатывать удары, — пояснил Мастер.

— А столбик с ручками?

— Это макивара — на ней учатся наносить и отражать удары в связке — несколько ударов серией.

— А на высокие столбы я лазить буду?

— Нет, Саша, натянем между ними канат, и будешь по нему бегать.

Для одиннадцатилетнего пацана настали трудные дни — прозанимавшись все лето, он редкий день ходил без синяков. Тетушка неоднократно пыталась закатить скандал двум извергам и садистам.

— Замучили бедного Сашеньку, понимаешь ли.

Тогда в ее гневный монолог вклинивался Петр Степанович. Он что-то шептал ей на ухо и уводил под ручку в сад.

В первых числах августа за вечерним чаем Иван Степанович объявил: «Для улучшения произношения французского и испанского, а также для отдыха нашего ученика, мы всем коллективом отправляемся тур Франция — Испания по туристической путевке».

Тетушка вопросительно глянула на Петра Степановича.

— Куда же мы без вас, берите отпуск на месяц. Сашу за границу без вашего ведома не выпустят.

Женщина растерялась.

— Но у нас нет таких денег, да и визу, наверное, долго оформлять?

— Не беспокойтесь, Нина Юрьевна, завтра Петр возьмет ваш паспорт и за пару дней оформит заграничный. Потом полетит в Москву, оформит визы.

Братья, действительно, легко и быстро оформили документы, купили в столице путевки и утром двенадцатого августа мы летели самолетом компании «Аэро-Франс» из Москвы в Париж.

Ну что сказать за эту заграницу — неплохо они там устроились, разлагаются и загнивают со вкусом. Везде яркая реклама, в витринах магазинов лежит все, что душе угодно, а если нет — закажи. Могут и на дом привезти, только плати.

Тетушка с Сашей обегали все музеи и исторические места. Мальчик бойко лопотал на языке «лягушатников» — тетя Нина таскала его всюду за переводчика.

Мастер и Учитель были равнодушны к красотам французской столицы, объяснив неугомонной Нине Юрьевне, что они здесь не в первый раз. Братья с утра закупали большую пачку газет и устраивались на открытой веранде летнего кафе, расположенного рядом с гостиницей. Пока группа моталась по экскурсиям, они лениво листали газеты, потягивая шампанское. На них пытался наехать руководитель группы, скользкий тип из Конторы Феликса. Но его тут же осадили, помахав перед носом «убойными» удостоверениями ГРУ.

Запыхавшуюся и замотанную Нину Юрьевну Петр Степанович вел вечером в театр или ресторан, изредка к ним присоединялись Иван Степанович с Сашей.

Петр Степанович, целуя руки вконец ошалевшей от счастья Нине Юрьевне, увещевал женщину:

— Голубушка, если вы не жалеете себя, пожалейте племянника, он же вечером с ног валится.

На третий день пребывания в Париже тетушка ошарашила маленький коллектив новостью:

— У нас здесь проживает двоюродный дед, хорошо бы его навестить.

— Где здесь? — осторожно поинтересовались мужчины.

— В Ницце, улица Республики, дом номер сто сорок пять. Не знаю, жив ли он. Переписки почти не было, получили с оказией два письма, но давненько.

— Уважаемая Нина Юрьевна, дед эмигрировал в Гражданскую войну?

— Нет, Петр Степанович, раньше, в 1917 году, в июне. Оказался самым прозорливым, забрал жену с ребенком и прощай немытая Россия.

— Немного подробней можно? — попросил Иван Степанович.

Тетушка пожала плечами — за ради Бога.

— Наш родной дед, Пожарский Александр Михайлович, полковник гвардии, кстати, Сашку назвали в его честь, погиб под Ростовом в 1919 году. Он воевал в армии Деникина — она вызывающе глянула на мужчин.

— Нина Юрьевна, уважаемая, не смотрите так грозно. Нам политические взгляды ваших родственников безразличны, — заметил Иван Степанович. Учитель согласно кивнул головой. — Продолжайте.

Нина Юрьевна задумчиво рассматривала свой маникюр, потом подняла голову и сказала:

— Двоюродный дед, Георгий Михайлович, генерал, начальник Петербургского юнкерского училища. Знаю, у него в то время подрастал маленький сын Михаил. У нашего деда Александра Михайловича было двое детей — Юрий и Аня. Аня умерла от тифа в 1920 году, бабушка с Юрой на руках бежала в Сибирь из голодного Петрограда. Отец работал на заводе, учился на рабфаке, заочно закончил политехнический. Прошел всю Великую Отечественную, закончил ее в чине майора артиллерии. У меня самой был муж военный, капитан-ракетчик, погиб на полигоне во время испытания нового оружия. Как видите, военных у нас полно.

— Выпейте, Нина Юрьевна, успокойтесь — Мастер подвинул ей бокал с минералкой.

Учитель заходил по гостиничному номеру.

— Нина, надеюсь, мы заслужили вашу откровенность. Клянемся, наша беседа останется в тайне. У меня к вам один вопрос — ваши дедушки имели отношение к древней княжеской фамилии Пожарских?

Женщина побледнела, беспомощно посмотрела на них, потом на спящего Сашу.

— Не бойтесь, Нина Юрьевна, времена сталинских репрессий давно прошли. В России скоро дворянским званием гордиться будут, увидите, жулики и проходимцы за титулы станут вываливать огромные деньги.

Нина Юрьевна ненадолго задумалась, потом решительно тряхнула головой.

— Да, дедушки наши князья Пожарские. Но какое это имеет значение?

Иван Степанович вскочил.

— Тогда получается, вы − княжна, а Саша − княжич.

Они с братом переглянулись.

— Видимо, так и есть, — тетушка вздохнула.

— Да это же прекрасно, все в цвет, — как говорят в определенных кругах. — Петр, доставай шампанское.

Выпили за удачу.

В Ниццу выбрались через неделю, договорившись, что с группой встретятся в Мадриде. Курортный сезон был в самом разгаре — за неимением номеров в отелях пришлось снять коттедж на берегу моря.

После перелета поужинали и разошлись по комнатам отдыхать. Утром, позавтракав в ближайшем кафе и взяв такси, отправились к здешним Пожарским.

Нина Юрьевна заметно нервничала — мужчины успокаивали.

— Не переживайте, все будет хорошо. Лучше видами города полюбуйтесь.

Посмотреть, действительно, было на что — белые здания, чистые мостовые, рестораны, варьете, магазины на каждом шагу и толпы туристов со всего света — в основном из старушки Европы.

Такси довольно быстро доставило на место. Район оказался сплошь застроен частными коттеджами с маленькими садиками — земля в Ницце стоила безумно дорого. Глухих заборов, как в России, нет, — так огорожены жиденькой рабицей, заросшей плющом или декоративными кустами, но ворота присутствуют, у каждого коттеджа разные по дизайну, от фантазии хозяина.

Нашим туристам не пришлось терзать кнопку уличного звонка, по садику шастал пожилой сухощавый господин, опрыскивающий цветы. Они покричали, привлекая внимание, старик оставил свое занятие и открыл ворота. Он вопросительно на них уставился.

Нина Юрьевна затараторила:

— Простите, месье, мы ищем Георгия Михайловича Пожарского. Он здесь проживает? — Саша, переведи.

— Не стоит, мадемуазель, — на чисто русском языке без малейшего акцента ответил старик. − К сожалению, отец умер в 1941 году.

— Так вы Михаил Георгиевич? — всплеснула руками Нина Юрьевна.

— Совершенно верно — Михаил Георгиевич Пожарский. Простите, с кем имею честь?

— Нина Юрьевна Пожарская, мой племянник Александр и наши друзья Иван Степанович и Петр Степанович. Дело в том, что наш дед, Александр Михайлович, доводился вашему отцу родным братом.

Михаил Георгиевич, хлопавший до этого глазами, спохватился:

— Да что же я вас на пороге держу, прошу в дом, дорогие гости. Вы из России? Ах ты, Боже мой, что я спрашиваю, — бормотал хозяин, семеня по дорожке.

Тем не менее, усадив их на веранде, вежливо, но твердо, попросил документы.

Михаил Георгиевич представлял собой яркий пример русской интеллигенции ранешнего времени. Недаром сказано, интеллигент — это состояние души. И внешне он напоминал чеховского уездного врача — седоватые усы, бородка клинышком, тонкие музыкальные пальцы.

Михаил Георгиевич всю жизнь проработал в Парижском университете, заведовал кафедрой славистики, вел курсы русского языка и литературы, профессор.

— Отец умер в 1941 году после инфаркта — очень переживал нападение Германии на Россию. Маменька пережила его на пять лет, в то время у меня уже была семья, росли две дочурки. А после выхода на пенсию я перебрался сюда, в Ниццу, погреть старые косточки. Дочери давно замужем. Одна — в Лондоне, вторая — в Канаде, в Виннипеге. Вижу их и внуков редко, отделываются короткими письмами и открытками на Рождество. Недаром на Руси говорится: дочь — это отрезанный ломоть. Слава Богу, род Пожарских не прервется — сей славный мальчик — наша надежда.

— Простите, господа, заговорил я вас. Нина, помогите мне, пожалуйста, приготовить кофе, у горничной сегодня выходной, — произнес он извиняющимся голосом.

Через полчаса гости пили кофе со сливками и свежими булочками. Отведав угощение, Иван Степанович спросил:

— Так вы что же, один здесь проживаете? Не скучно?

Хозяин пожал плечами.

— Собственно скучать некогда, пишу монографию, статьи в различные научные журналы. Слава Богу, я востребован обществом. Прошу, господа, за мной в дом.

В коттедже оказалось несколько просторных комнат с большим уютным холлом и рабочим кабинетом, стены которого от пола до потолка заставлены стеллажами с книгами.

— Располагайтесь, господа, — указал Михаил Георгиевич на кресла вокруг круглого столика. — Извините, я не курю, поэтому не могу вам предложить сигары и прочее.

— Не беспокойтесь, мы не курим, — бросил Петр Степанович.

— Позвольте объяснить причину, по которой я вас пригласил в кабинет. — Дело в том, что мой отец, Георгий Михайлович Пожарский, земля ему пухом, перед смертью завещал передать семейные реликвии продолжателю рода Пожарских. У меня, к сожалению, сыновей нет, дочери не в счет, а внуки уже не Пожарские. Еще раз благодарю Господа, что он услышал мои молитвы.

После этих слов Михаил Георгиевич, отодвинув крайний стеллаж, открыл замаскированный сейф и извлек из него узкий продолговатый пенал, обтянутый черной кожей с золотым тиснением, на одном конце которого виднелся герб Пожарских.

— Саша, тебе — последнему князю Пожарскому — вручаю родовые реликвии, береги их как зеницу ока.

Князь Пожарский торжественно вручил несколько опешившему мальчику футляр. Саша, изобразив эдакий полупоклон, положил его на стол, а затем, после секундной заминки, открыл.

Внутри находился некий продолговатый предмет, в котором легко угадывалась рукоять меча или кинжала без гарды. Рукоять длиной около пятнадцати сантиметров, выполненная из непонятного серебристого металла и окаймленная золотыми полосами с огромным зеленым камнем в навершии, эффектно смотрелась на черном бархате.

— Саша, открой маленькое отделение, оно крышкой прикрыто.

Мальчик приподнял крышку — в квадратном углублении покоился большой перстень с рубином грубоватой обработки. По бокам перстня виднелись фамильные гербы. Саша повертел его перед глазами и положил обратно, затем взялся за рукоять — в воздухе раздалось низкое гудение. Братья весело переглянулись.

— Саша, направь рукоять в сторону от нас, — попросил Иван Степанович.

Кроме тихого гула ничего не происходило. Тогда рукоять взял Петр Степанович, внимательно осмотревший ее.

— Саша, нажми большим пальцем вот на эту выступающую чешуйку. Рукоять по всей площади отделана чешуйками — очевидно, для того, чтобы оружие не скользило в руках.

Мальчик послушно выполнил указание Учителя — в тот же миг из рукояти с тихим шелестом выдвинулся клинок, длиной не менее тридцати пяти сантиметров. Все, кроме братьев, смотрели на него, открыв рты. Странное лезвие, непонятный металл, словно покрытый туманом, завораживал взгляд.

— Михаил Георгиевич, у вас в хозяйстве не найдется куска металла? — обратился со странной просьбой Иван Степанович.

Хозяин задумчиво пожевал губами:

— Надо посмотреть во флигеле, там подсобное помещение садовника.

Гости с хозяином вывалили во двор, и вскоре Михаил Георгиевич приволок короткую трубу, кинув ее на траву.

— А ну, Саша, рубани кинжалом по железяке, — попросил Петр Степанович.

Саша, присев на корточки, коротко замахнулся и врезал по трубе, подумав с сожалением: «Хана ножику». Но произошло неожиданное — кинжал развалил «пятидесятку», что холодец, и вошел глубоко в землю. Саша от подобного фокуса чуть не шмякнулся на землю.

Хозяин от изумления крякнул, тетушка принялась в испуге теребить племянника — не ушибся ли, а братья посмеивались.

— Саша, убери, пожалуйста, лезвие, нажми на ту же чешуйку, — посоветовал Мастер.

— Господа, прошу к столу на предмет бокала белого вина. Необходимо снять стресс.

— Совершенно с вами согласен, уважаемый Михаил Георгиевич, − поддержал Петр Степанович.

А Иван Степанович согласно кивнул.

Выпив по паре бокалов, братья в благодушном настроении принялись отвечать на вопросы хозяина.

— Вы правы, князь, — кинжал уникальный. Пробивает и режет все благодаря особому клинку. Да и не клинок это вовсе, а некое поле, у него толщина — сотые доли микрона, если вы успели заметить.

— Знаете, господа, а ведьмы не знали, что это холодное оружие. В нашем роду существовала легенда-якобы рукоять принадлежала былинному богатырю Святогору. Отец рассказывал, что в роду Пожарских этот предмет (он кивнул на кинжал) называли ключом. От чего ключ, от каких замков и дверей — неведомо.

— Зато нам ведомо, — в унисон пробормотали под нос братья.

Погостив еще с час, гости стали прощаться. Братья, невзирая на уговоры хозяина пожить у него, вежливо отказались, а тетушка с Сашкой согласились погостевать один день.

Потом начался полноценный отдых — пляж, прогулки на арендованной белоснежной яхте, бистро на набережной, местный диснейленд. По части развлекательных зрелищ Ницца не уступала многим столицам Европы. Туристы охотно тратили денежки на курортные развлечения — городская казна пухла и богатела от поступления налогов.

Нину Юрьевну на загнивающем Западе, а в частности во Франции, больше всего поразил один факт — в городах улицы и тротуары регулярно мыли специальным шампунем.

За день до отъезда в Испанию тетушка в сопровождении Петра Степановича съездила в Монако, благо, здесь рядом. Поездка оказалась весьма удачной — они обули какое-то казино на двести тысяч долларов. Выиграла якобы Нина Юрьевна. Почему якобы? Она, бедняжка, не знала, что стоящий за ее плечом Петр Степанович не заметно на расстоянии загоняет шарик в нужный сектор рулетки. Для него это так, пустячок, а женщине приятно. Вот только визга много — женский пол такой эмоциональный.

* * *

Вообще тетушка в тот вечер смотрелась очень эффектно. В длинном вечернем платье с замысловатой прической и бриллиантовом гарнитуре, который подарил ей Петр Степанович, когда они были в Париже. Больших трудов ему стоило уговорить Нину Юрьевну принять, по его меркам, пустяшный подарок. Тетушке с ее совковым воспитанием тяжело было ломать стереотипы.

— И вообще, княжна, — говорил он, — привыкайте к своему новому положению в обществе. Ваш старинный род и титул дают вам и Саше на это полное право.

— Ах, милый Петр Степанович, вам трудно понять нас.

Петр Степанович лишь пожал плечами.

На этом собственно дискуссия и закончилась.

— Нина Юрьевна переживала, как мы перевезем такую уйму деньжищ через границу, в Россию. Хорошо, что франки на доллары поменяли, а то пришлось бы пару чемоданов с французской валютой на себе переть.

Братья развеселились.

— Не переживайте, княжна, валюту доставим домой без проблем. Али мы не полковники Конторы, пусть и бывшие, хотя бывших сотрудников не бывает, − улыбаясь, сказал Петр Степанович.

Тетушка после выигрыша целый день таскала Сашку с собой — пыталась купить ему в подарок что-нибудь полезное, еле ее угомонили.

— Нина Юрьевна, приедем в Мадрид, там все купите. Братья словно в воду глядели.

Они соединились с группой и в первый же день накупили Саше одежды и обуви, причем многое на вырост. Через два дня путевка закончилась. Россияне, загруженные зарубежными впечатлениями по макушку, уселись в «Боинг» и утренним рейсом улетели из солнечной приветливой Испании в Москву.

Столица встретила их хмурым дождем с резкими порывами.

II глава

Саша, перейдя в пятый класс, приготовился грызть гранит науки, ан нет — грызть ничего не пришлось. Школьную программу, рассчитанную на год, он одолел за четыре месяца. Ему исполнилось двенадцать лет. Мастер с Учителем, язвы эдакие, подарили на день рождения две учебные сабли из дуба (где только нашли?) и две килограммовые гантели. При этом так фальшиво лыбились, что Сашка в предчувствии тяжелой жизни откровенно затосковал. Нет, они постарались подсластить грубый подарок — преподнесли заодно торт, но легче на душе у именинника не стало. Его опасения вскоре подтвердились.

— Саша, тебе исполнилось двенадцать, ну просто-таки взрослый мужчина, — торжественно начал Петр Степанович.

— Поэтому тренировки увеличиваем на два часа, — радостно закончил Иван Степанович. — Вводим несколько новых дисциплин — обрадовал Учитель-мучитель.

— Тебе понравится, — осклабился Мастер.

И начался ад. Сашку гоняли, словно Жучку. А эти пенсионеры еще и подкалывали — демонстративно охали при виде новых синяков и шишек и умилительным голосом спрашивали: не соизволит ли молодой человек пробежать заново полосу препятствий.

— У-у, заразы.

А эти дубовые сабли — взбрело в голову благодетелям сделать из него обоерукого бойца. Тут одной-то саблей махать тяжело, а двумя уж… В общем Сашке туго приходилось, чего говорить. Дошло до того, что он элементарно спал на уроках — появились неприятные записи в дневнике.

Обнаружившая их тетушка, полная праведного гнева, понеслась в «замок», размахивая дневником, и приперла экс-полковников к стенке. После их брыкания и недолгого скулежа вырвала обещание немедленно снизить нагрузку. К Сашкиной радости, у него появился лишний выходной, да и темп тренировок немного уменьшился. Главное — ему было неимоверно интересно, а когда Мастер с Учителем объявили, что с Нового года Сашку станут натаскивать по методикам легендарного СМЕРШа — он простил им все.

Действительно, после зимнего праздника начались своеобразные занятия, но сначала он прослушал курс теории. Его потрясли новые знания. Оказывается, оперативников НКВД, СМЕРШа, готовили царские офицеры контрразведки. Имперская разведка и контрразведка до 1917 года считалась одной из лучших в мире и обладала уникальными методиками подготовки офицеров. Скоростная стрельба, стрельба на слух, в темноте, по-македонски, по движущейся мишени навскидку. Боевая психофизиология — развитие звериного чутья. Тренировка слуха, включение внутреннего зрения, так называемого «третьего глаза».

Сашка узнал поразительные вещи — офицеры контрразведки царского времени могли методом эхолокации в темноте распознавать предметы размером в восемь-десять сантиметров на расстоянии пятнадцать-семнадцать метров. При тренировке слуха звуки начинают не только слышать, но и видеть.

Яркий тому пример — русский оружейник Михаил Владимирович Марголин, чей пистолет знали по всей России. Он был слепым — зрение потерял на боевом корабле при взрыве немецкого снаряда. Жизненная необходимость проявила у слепого моряка способности высшего порядка. Марголин ощущал сопротивление металла, силу пороха, взаимодействие деталей оружия и абстрактно видел баллистику пули. Ходил по улице без палки и поводыря. Мог стрелять из пистолета на звук — быстро и без промахов. На звук тиканья часов бросал финку и попадал в цель с дистанции десять-пятнадцать метров.

— Человек в кромешной тьме жил полнокровной жизнью. Вот так, «кадет». К твоему сведению, древний человек в полной мере обладал такими качествами — иначе бы просто вымер. Учитель строго посмотрел на Сашу.

— Неужели это правда? — не поверил мальчик.

— Конечно, правда, документальный факт, потом дам почитать. Ну, это все касается спецподготовки, ей займется Иван Степанович. Мы с тобой начнем изучать Истинную историю, геральдику, фортификацию, арабские языки. Пройдешь теоретический курс выживания в джунглях, тайге, тундре и песках — практика на следующий год. Вот тебе учебники, занимайся, — и Учитель оставил Сашу одного в комнате.

Мальчик не мог понять, чего они с ним возятся — все его вопросы разбивались о глухую стену.

— Придет время, узнаешь, — отмахивались взрослые.

Сашка шмыгнул носом и придвинул к себе толстенный том «Истинной истории».

* * *

После Нового 1988 года произошло несколько знаменательных событий. Во-первых, тетушка вышла замуж за Петра Степановича. Свадьбу праздновали в последних числах апреля, после пасхи — в мае нельзя (по поверьям, супруги всю жизнь маяться будут). Куча сверкающих иномарок, жених с невестой и Сашкой в длинном белом лимузине, кортеж по обычаю подкатил к Вечному огню, фотографии, а затем откупленный ресторан до часу ночи. Гостей было не много — не набралось и семидесяти человек.

Сашка искренне радовался за тетушку, за ее счастливые глаза. Вся в белом — свадебное платье подчеркивало ее фигуру — и в бриллиантах — Нина Юрьевна производила впечатление. Под стать ей и жених в тройке цвета топленого молока и замшевых светлых туфлях.

В ресторане Саша сидел за столом рядом с Мастером. Тот познакомил его с бывшими сослуживцами по Конторе — с двумя генералами и тремя полковниками. Дяденьки ему понравились — веселые, общительные. Сначала он не мог понять, что их роднило, какая общая черта? Потом дошло. При всем веселье, хохмах они, словно звери в засаде, то есть какая-то часть сознания всегда настороже, и глаза, словно льдинки.

Иван Степанович, видимо, кое-что поняв, шепнул Сашке:

— Они бывшие оперативники. Ну, ты понял.

Свадьба прошла весело, на уровне. Хорошо и профессионально работал тамада. Саша, запивая лимонадом пирожное, выдал:

— Слава Богу, пристроил тетушку в хорошие руки, теперь и о себе можно подумать.

Мастер с друзьями покатились со смеху.

Петр Степанович поселился у них в квартире. Оттого, что он стал мужем тетушки, родственником, так сказать, Сашке легче не стало, гонял на тренировках, как Сидорову козу. Закончив учебный год, причем на «отлично», Сашка раскатал губу на каникулы. Ага, отдохнул, называется.

Во-первых, они переехали в новый дом, не дом — домище. Оказывается, молодожены втайне от всех купили рядом с «замком» четыре частных дома с участками, снесли все строения и за зиму отгрохали нечто в два этажа с башенками и крышей из бордовой металлочерепицы. С месяц они обустраивались на новом месте, завозили мебель и бытовую технику.

В новеньком трехместном гараже появилось две машины. Черный джип «Лэнд Крузер» Учителя и смешной маленький «Рено» тетушки.

Она упорно не бросала работу в библиотеке, несмотря на уговоры мужа.

— Работа дает мне стимул и держит в форме, — заявляла Нина Юрьевна.

Сашка поражался — Учитель, этот тиран и деспот на тренировках, с женой был белым и пушистым зайкой — прямо не узнать человека.

— А ведь тетушка из него веревки вьет — вот она погибель наша, рода мужского, — думал Саша. Нет, надо держаться от женщин подальше.

Весь год его учили сабельному бою, пришлось надевать на руки наручи, но что толку — остальные части тела мальчика — сплошной синяк. Во всяком случае такая картина получалась первые три месяца, а потом ничего втянулся, стал двигаться гораздо быстрее и осознаннее. Тело само находило нужный ритм движений, у него стали получаться невозможные ранее вещи. Сашка в темноте ориентировался не хуже летучей мыши — он стал видеть третьим глазом, правда, окружающее представало перед ним в сером цвете, ну это уже мелочи. Свободно качал «маятник», уклоняясь от выстрелов из пневматического пистолета. Прогрессировал в рукопашке — Мастер прямо так и сказал. По канату, подвешенному на двух столбах, бегал аки по тротуару.

Сашка слегка подрос, а вот мышечной массы явно не хватало, правда, сам он дискомфорта не испытывал. Появилась выносливость, энергия била через край, только тетушка ахала при виде его выпирающих ребер.

— Ничего, — отшучивался племянник, — были бы кости — мясо нарастет. Дело житейское.

Втихаря от мужа Нина Юрьевна пыталась подкормить «узника Бухенвальда» — так она в порыве жалости называла Сашку. Подкармливала своеобразно — то пару шоколадок даст, то конфет насыпет в школьный портфель. Фрукты в холодильнике не переводились, вплоть до экзотических ананасов, киви и манго.

Обнаружив в портфеле «кадета» очередную контрабанду в виде булочек, конфет и пирожных, Петр Степанович наедине с женой трагическим шепотом осведомлялся:

— Что ты творишь? Испортишь мальчишку вконец, ему вредно столько углеводов. У него должно быть сбалансированное питание — мы с Иваном составили меню на весь год, — заявлял он, пыхтя от возмущения.

— Дорогой, это ты называешь сбалансированным питанием? — в голосе Нины Юрьевны скрежетнула сталь. Она, фыркнув, ноготком отпихнула от себя стопку бумаги формата А4.

— Прочти вслух меню за любой день, пожалуйста, любимый, — обманчиво ласковым голосом попросила она.

Петр Степанович нарочито бодрым голосом зачитал:

«Завтрак: овсянка без масла, два куска серого хлеба, чай без сахара 1 стакан.

Обед: борщ без сметаны, перловая каша без масла, три куска серого хлеба, на третье — компот или стакан молока.

Ужин: макароны по-флотски, два куска серого хлеба, кисель или стакан чая без сахара».

— Ну, — победно взглянул он на жену, — чем тебе не нравится выработанный нами рацион? Да, забыл, по большим праздникам в обед и на ужин полагается по одной булочке и стакан чая с сахаром. Сам Лукулл так не питался, — ляпнул Петр Степанович.

— Лукулл, говоришь, — прошипела тетушка и в сердцах запустила в муженька образцом сбалансированного питания — стопка листов разлетелась по всей комнате. — Кому я доверила бедного Сашу, мало ему синяков каждый день, так они его еще и голодом морят. Оба палачи и садисты. Я требую немедленного пересмотра меню. Вы с Иваном совсем обалдели, такое предлагать ребенку. Интересно, чем вы руководствовались, когда составляли этот кулинарный шедевр?

— Дорогая, не волнуйся, мы все исправим, только не надо Саше подсовывать шоколад. Чем мы руководствовались? — Петр Степанович многозначительно хмыкнул, — логикой, вот чем. Раз мы воспитываем и тренируем будущего бойца, в смысле защитника Родины — вот и сориентировались на армейское питание. А что? Мы с Иваном поели в свое время «кирзы» и ничего, только бодрости добавилось.

— Боже мой, за кого я вышла замуж? Включи мозги, это ребенок, а не солдат. Он растет, и для нормального развития должен получать все витамины, белки, микроэлементы и углеводы в должном объеме. А если учесть бешеные нагрузки, что Сашка испытывает — получается натуральное издевательство.

Тетушка тут же поставила ультиматум — или-или.

С того дня Сашку кормить стали лучше и разнообразней и даже раз в день, на завтрак, подавали стакан чая с сахаром. В общем, война тетушки с бездушными тиранами шла с переменным успехом. Сашка, глядя на них, ухахатывался — эти взрослые такие смешные.

В школе он стал необычайно популярен — выступал и не без успеха за честь родного коллектива во многих видах спорта. Товарищи Сашку любили — не зазнайка, всегда готов прийти на помощь, порядочный и справедливый.

В тот майский погожий день, когда он принес табель из школы и известил домашних о переходе в следующий, шестой, класс, а впереди честно заработанные каникулы, тетушка решила по-семейному отметить это событие.

В процессе готовки праздничных блюд Нина Юрьевна обнаружила, что в доме нет хлеба, и послала племянника в булочную. Надо сказать, в данное смутное время, когда по указке заокеанских хозяев временщики успешно разваливали экономику и нагло грабили страну, как водится, всплыла «пена» отбросов. Преступники, воры, взяточники, наркоманы и извращенцы всех мастей заполонили Россию.

С одним таким моральным уродом довелось столкнуться Сашке на пути из магазина. Он вприпрыжку бежал домой, размахивая пакетом с двумя буханками хлеба. Вдруг дорогу загородил мешковатый мужчина с маленькими маслеными глазками.

— Здорово, мальчуган, хочешь шоколадку? Пойдем ко мне в гости, по видео классный фильм покажу — не пожалеешь.

Сашка, не меняя беззаботного выражения лица, спросил:

— Вы, наверное, только мальчиков любите, дяденька?

— Ага, — радостно оскалился педофил.

— Дяденька, хотите, я вас бесплатно приласкаю, без всякой шоколадки?

Мужик закатил глазенки:

— Канешно, хачу.

— А-ап, и тигры у ног моих сели. А-ап…, - Сашка, весело напевая, поскакал дальше, а педофил, получивший жестокий удар по яйцам, катался по асфальту в позе эмбриона, воя на весь квартал. Сквозь дикую боль, осознал свое ужасающее будущее — теперь ему говорить и петь придется фальцетом.

— У-у-у-а-а…

— Ни дня без доброго дела — вот девиз пионерии, — подумал Саша, поднимаясь на крыльцо своего дома. О досадном происшествии говорить домашним не собирался — зачем расстраивать любимую тетушку.

Сашка не знал, что через каких-то три-четыре года враги ликвидируют пионерскую организацию и комсомол. Канет в Лету профобразование. Вместо добротного общего образования, стоявшего на одном из первых мест в мире, россияне получат эрзац ЕГЭ, и мы будем плестись в хвосте Африки. Политикой, по младости лет, пацан не интересовался, но творимые преобразования ощутил позже на своей шкуре.

* * *

Петр Степанович внезапно уехал на неделю, сказал, в командировку. Дав Сашке два дня отдыха, Иван Степанович возобновил тренировки — большинство занятий проводились на свежем воздухе. Мастер частенько вывозил «кадета» за город, в поле. Как он говаривал, приучал к ориентировке на местности.

Сначала Сашка бегал пятерку с компасом и кроками в кармане, затем без них, определяясь по солнцу и мху, растущему у подножий деревьев. И все на время на скорости, невзирая на погодные условия. Перед кроссами Мастер заботливо укладывал в Сашкин рюкзачок пару-тройку кирпичей, обернутых куском брезента. Иван Степанович обрадовал школьника — с осени начнешь осваивать оружие.

— Вот тебе каталог, изучай теорию — в сентябре экзаменую.

Сашка, как и многие мужчины, с трепетом и любовью относился ко всякому оружию, и это естественно. Ни одна книга не читалась и не изучалась с таким рвением. Мастер, видя такое дело, притащил еще пару каталогов «Винтовки, карабины» и «Пистолеты-пулеметы-автоматы».

Сашка коршуном налетел на книги с красочными иллюстрациями и схемами. Иван Степанович в удивлении качал головой — не ожидал такого усердия. Забегая вперед, надо сказать — Сашка до осени изучил еще два каталога «Холодное оружие» и «Лучшие пулеметы мира».

Вскоре вернулся из командировки Петр Степанович, и они с тетушкой отправились в путешествие. Медовое, как назвал Мастер. Греция — Италия — Мальта — Канары, — такой незамысловатый и скромный маршрут избрали молодожены.

Больших трудов стоило братьям уговорить тетушку не тащить с собой племянника.

— Пойми, дорогая, Саше гораздо полезнее и интересней съездить с Иваном. Он просто обязан-таки знать свою страну. Начнут с Камчатки — вулканы, гейзеры, поест крабов, потом на корабле через Охотское море до Николаевска-на-Амуре и по реке до Хабаровска. Оттуда самолетом до Якутска и сплавятся по Лене — красота, романтика. Ознакомительно-предварительная поездка, — пробормотал себе под нос Петр Степанович.

— Что ты там бубнишь? — Нина Юрьевна с подозрением глянула на мужа.

— Я говорю, счастливчики, красивые места посмотрят, — без зазрения совести и не краснея соврал муженек.

Проводив молодоженов на рейс Иртышск — Москва Иван Степанович с Сашей вернулись домой. Мастер временно перебрался жить к ним — не оставлять же пацана без присмотра.

На следующий день, во время завтрака, Иван Степанович поведал «кадету» о некоторых деталях путешествия:

— Я займусь необходимым снаряжением и подготовкой.

— А мне что делать? — поинтересовался мальчик.

— А тебе — лежать в постели и приходить в себя после укола.

У Сашки округлились глаза:

— Какого укола?

Он слегка запаниковал — не любил больницы, а уколы в особенности.

— Понимаешь, какая штука, сейчас твоя реакция и скорость движения в боевом режиме соответствуют скорости хорошо подготовленного спецназовца. Представь себе картинку — перед тобой враг, кто первым выстрелил, тот и победил. То есть гарантий твоего успеха на сто процентов нет, как фишка ляжет. А если противник не один? Потому Учитель и смотался в такую даль за катализатором. Он растормаживает гипоталамус и воздействует на организм на уровне ДНК. Дня три поболеешь, неприятные ощущения продлятся не больше месяца, — обнадежил Мастер. — Зато равных тебе бойцов не будет на всем шарике.

— Ух-ты, запрыгал Сашка.

— Ты, «кадет», не радуйся раньше времени. Конечно, степень регенерации твоего организма станет высокой, но ты не бессмертен, и пуля в голову может поставить свинцовую точку в твоей биографии. Никогда не недооценивай противника и всегда делай контрольный выстрел, не оставляй за спиной никого в живых. Ладно, хорош словоблудием заниматься, пошли в зал сделаю укол.

Перед инъекцией Мастер заставил «кадета» выпить литр воды.

Катализатор подействовал на Сашу подобно взрыву бомбы — перед глазами замелькали разноцветные пятна, затем грохот и яркая вспышка. Из темноты он выплыл с трудом, словно поднимался со дна глубокого водоема, куда его угораздило нырнуть. Пуская пузыри и судорожно бултыхая руками и ногами Сашка вырвался, наконец, на поверхность, вздохнул полной грудью и открыл глаза.

Над ним склонилось улыбающееся лицо Ивана Степановича.

— Слава Единому Творцу, пришел в себя.

Он пощелкал перед Сашкиными носом пальцами, а потом напоил холодным морсом из огромной кружки.

— Вставай, «кадет», давай помогу.

Мастер проводил мальца в душ, дав ему сменное белье, а сам принялся менять простыни. Все было мокрым от пота — парнишка не один килограмм потерял.

В практике братьев это третий случай применения катализатора. В первых двух один человек погиб. Получается, у Сашки шансы выжить были пятьдесят на пятьдесят.

Вернулся из душа Сашка — выглядел он изможденным, с синяками под глазами, но в бодром настроении.

— Срочно обедать, пошли на кухню.

Стол ломился от кушаний.

— Мастер, вы, оказывается, классный повар, такая вкуснотища, — прошамкал Саша с набитым ртом.

Иван Степанович открестился:

— Господь с тобой, кроме пельменей и яичницы я ничего готовить не умею — это из ресторана привезли. Ешь, ешь, тебе нужно набирать вес, восстанавливай калории.

— Скажите, Мастер, я долго в отключке валялся?

— Да нет, не очень, сегодня с утра четвертые сутки пошли. Князь, что за жаргонизм: «валялся в отключке»? — Фи, — и заржал во всю глотку.

— Га-га-га, — Сашка тоже развеселился.

После коллективного веселья Иван Степанович заставил «кадета» выпить бокал амброзии, как он выразился, для поднятия тонуса и духа организма. Сашка получил целых пять дней отдыха от тренировок — отъедался, отсыпался, читал книги и смотрел телевизор.

Мастер мотался целыми днями, готовя снаряжение и нанимая охрану для двух домин с участками на время их отсутствия. Особо много барахла не брали, только то, что нельзя было приобрести на Камчатке.

Импортная двухместная палатка, армейский бинокль, два компаса, набор рыбацких снастей, аптечка и два боевых ножа в ножнах, кроме того, в брезентовом чехле три сабли, выточенные из дуба. С собой также прихватили НЗ — десять палок твердокопченой колбасы, несколько больших плиток черного шоколада, мешочек изюма и три бутылки коньяка «Арарат». Из одежды, про запас, в рюкзаки сунули по паре белья, свитера, джинсы и носки. Так что в здании аэропорта, дожидаясь посадки на самолет, сидели на вид два бывалых путешественника. В штормовках, джинсах и кроссовках.

Мастер травил байки и показывал разные фокусы, которые почему-то получались у него через раз. Тогда он просил Сашу, и тот пытался изобразить неудавшийся трюк с картами. Наконец, объявили посадку.

Во время полета Мастер дал «кадету» большую монету и два шарика:

— Разминай пальцы и учись работать с колодой, в жизни пригодится. А сам, надвинув на глаза кепку, заснул.

Саша, переждав прокатившийся по организму жар и волну холода, прильнул к иллюминатору. Самолет набрал высоту и, казалось, медленно плыл над ватным покрывалом облаков, в разрывах виднелась далекая земля.

Неприятные последствия после катализатора заставляли Сашу досадливо морщиться — они вызывали в нем некоторое внутреннее дребезжание и озноб.

— Ничего, успокаивал он себя, еще каких-то двадцать дней и все войдет в норму. Мастер обещал, а ему Сашка верил.

Поразминав пальцы с шариками и монетой, взялся за карты. Проделав несколько манипуляций, разложил карты вверх рубашкой на столике и, к своему удивлению, понял — он видит их насквозь. Кинулся проверять — точно, но все в перевернутом виде.

— Интересное кино, — подумал Саша. — И вижу-то не обычным зрением, а только тогда, когда глаза прикрою.

Решив поэкспериментировать, он через некоторое время бросил, смущаясь и краснея. Смотреть на голых людей, а особо на взрослых тетенек, как-то не очень — Сашка видел через одежду тело человека в мельчайших подробностях.

— На фига оно мне надо, — подумал мальчик и занялся картами.

Сидевший через проход молодой мужчина с нагловатыми глазами и золотой фиксой предложил:

— А не сыграть ли нам, молодой человек, в картишки?

— В дурака! — предложил юный картежник.

— Ну, давай для начала в дурака, — неохотно согласился фиксатый. — Чур, я первый сдаю, — заявил он.

Саша передал колоду. Татуированные руки соседа замелькали, замельтешили.

— Вот так сдача, — удивился «кадет».

Себе мужчина раздал два туза и четыре короля.

— Не иначе жулик, ну погоди, за обман нужно наказывать — и Сашка беззаботно взял в руки свои шесть карт.

Первую партию он специально проиграл, а потом предложил:

— Так не интересно, а давайте, дяденька, играть на уши. — Кто проиграл, тому и достанется его остатком карт. Но небольше семи партий, — непреклонно заявил малец.

Бывший зэк развеселился:

— Берегите локаторы, юноша, и начал тасовать.

Все его усилия пропали даром — после семи проигранных партий уши фиксатого напоминали два красных вареника. Ошарашенный шулер осторожно прикладывал к пылающим ушам лед, принесенный стюардессой. Сашка с чувством выполненного долга безмятежно дрых под ровный гул самолетных двигателей.

Они с Мастером проспали дозаправку в Красноярске и проснулись только перед Читой, их разбудила стюардесса, предложив перекусить аэрофлотовской курицей и горячим чаем. В Чите всех пассажиров попросили покинуть салон, и с полчаса народ шлялся по местному аэропорту, разминая затекшие суставы. До Хабаровска ТУ-134 доставил их через два с половиной часа.

Мастер предложил никуда не мотаться, а переночевать в гостинице. Тем же вечером взяли билеты до Петропавловска-Камчатского — Мастеру пришлось-таки доставать свое грозное удостоверение; Камчатка — край пограничный, с Большой земли въезд только по пропускам.

Утром ЯК-40, шустро оторвавшись от земли, поднял наших туристов в небо, и полетели они в край вулканов и огромных камчатских крабов.

Пока летели, Иван Степанович прочел Саше короткую лекцию о полуострове. Камчатка омывается двумя морями — Охотским и Беринговым, а также Тихим океаном. Протяженность полуострова — тысяча двести километров, ширина — четыреста пятьдесят километров. Узким Парапольским долом (до ста километров) соединяется с материком. Почти по всей длине Камчатки протянулся Срединный хребет — на нем расположен вулкан Ичинская Сопка, высота которого — три тысячи шестьсот двадцать один метр. В низине — вулкан Ключевская Сопка (четыре тысячи семьсот пятьдесят метров), севернее — вулкан Шивелуч (три тысячи двести восемьдесят три метра). Всего на Камчатке сто шестьдесят вулканов, из них двадцать восемь действующих. Многочисленные минеральные и термальные воды (до ста градусов по Цельсию) — гейзеры, кипящие озера, грязевые вулканы, приуроченные в Восточному хребту. Климат морской муссонный, средняя температура зимой — плюс десять-пятнадцать градусов, летом — плюс двенадцать-шестнадцать. На высоких горах — ледники, множество рек и речушек, озер, часть которых образовалась в кратерах и кальдерах. Пример тому Хангар, Кроноцкое, Курильское озера.

— Вообще, «кадет», тебе повезло, увидишь такую красоту, уникальные места, редкие породы деревьев — аянскую ель, крупную каменную березу, пихту грациозную. А так называемый камчатский краб, который ближе к раку-отшельнику — семь килограммов веса и размах ног до полутора метров. Ай, чего я тебе рассказываю, прилетим, сам увидишь — и Иван Степанович отвернулся к иллюминатору.

Столица Камчатки, Петропавловск-Камчатский, встретила путешественников ясной погодой, легким бризом, доносящим запах моря, и криками неугомонных чаек.

Пообедав в местном ресторане, они устроились в гостинце до утра, а затем Мастер побежал решать организационные вопросы. Саша вяло пощелкал каналы телевизора, ничего хорошего не нашел и бухнулся спать — столь дальние перелеты умотают кого угодно. Он так и проспал до утра — разбудил его Мастер.

— Саша, подъем, через час вылетаем.

Свой вояж на север восточного побережья, в порт Усть-Камчатск, они совершили на пограничном вертолете. У Саши сложилось впечатление, что их поместили в большую консервную банку с гайками — грохот от крутящихся винтов стоял неимоверный.

Когда они оглохшие вывалились в точке приземления на бетон, синхронно возникла мысль: «Слава Богу, вертолетная эпопея закончилась».

Усть-Камчатск оказался небольшим портовым городком — прибежищем рыболовецких траулеров и сейнеров в штормовую погоду. Имел большой рыбоперерабатывающий комбинат и, соответственно, испытывал приливы и отливы сезонных рабочих.

— Мастер, а почему не видно высотных зданий?

— Землетрясения, — кратко ответил Иван Степанович, внимательно рассматривая карту.

Быстро сориентировавшись, что-то прикинул, беззвучно шевеля губами:

— Итак, Саша, перед нами задача — найти плавсредство, на котором пойдем до пгт Мильково по р. Камчатке, заодно по пути посмотрим на самый высокий вулкан Ключевская сопка. Наша конечная цель — Кроноцкий заповедник. С погранцами я договорился, оттуда нас заберут их коллеги на катере через пятнадцать дней.

Подходящую моторную лодку нашли на стоянке маломерных судов в устье реки. Полупьяный абориген с недельной щетиной, никак не хотел принимать в оплату доллары.

— На хрена мне эти поганые баксы, где их тут менять — гони наши деревянные.

Мастер, с растерянным видом выгреб всю рублевую заначку. Сунув мужику в руки бутылку коньяка, Иван Степанович попросил подождать пока они смотаются в магазин за продуктами.

— А чего, нам не западло и посторожить, — пробубнил бывший хозяин моторки, лихорадочно скручивая пробку из бутылки.

Оставив рюкзаки в лодке, Иван Степанович с Сашкой по деревянным мосткам порысили в ближайшее сельпо. Отоварились, чем могли — в основном рыбопродуктами, в том числе и крабами. Пять буханок хлеба и столько же бутылок водки завершили продовольственную программу. Продавщица, пухленькая блондинка с бедовыми глазами, дурой не была и охотно приняла в оплату «плохие» американские рубли.

На обратном пути, находясь под впечатлением пустых полок магазина, Иван Степанович ляпнул:

— Да, натворил дел ваш Горбачев. Впрочем, дальше еще хлеще будет.

Саша с удивлением глянул на него.

— Почему ваш? — спросил он.

— Ай, да я просто оговорился, — отбрехался плечами Иван Степанович.

Такие подозрительные оговорки Сашка слышал не впервые. Поневоле у него возникала логичная мысль: кто они на самом деле — Мастер с Учителем? Может, перевербованные нашей контрразведкой иностранные шпионы?

Мальчик не выдержал и прямо спросил об этом шагающего рядом мужчину.

Иван Степанович хохотал во все горло, аж прослезился, потом, став серьезным, сказал:

— Саша, ты молодец! Наблюдателен и все замечаешь, но в данном случае «промазал», клянусь, мы с Петром Степановичем не шпионы. У нас в мыслях нет причинить вред России, скорее, наоборот. Через три года тебе исполнится шестнадцать лет, обещаю, в день рождения мы расскажем всю правду. На вас, князь, возложена особая миссия.

Сашка при обращении к нему по титулу скуксился — опять Мастер подкалывает.

— Не журись, сынку, я на полном серьезе говорю, а зачем бы мы натаскивали Александра Пожарского воинскому искусству и прочим нужным наукам. Придет время, все узнаешь.

Саша влет понял — Мастер говорит правду. Он облегченно вздохнул и бодро потопал вслед за Наставником.

Выставив литр водки местным мужикам, Иван Степанович заправил бак японского движка «Ямаха» и запихал четыре полные канистры по двадцать литров в носовой закрытый отсек.

Узнав, что у хозяина лодки в Мильково есть родственник, взял его адрес с обещанием оставить лодку у него.

Ровно в полдень они отчалили — «Ямаха» фыркнула пару раз, а затем, низко загудев, поперла моторку по широкой глади Камчатки. Сашке, впервые плывущему на лодке, все было внове, все интересно.

В поселок Ключи пришли к вечеру, расположились километра за два от него. Переночевали в поставленной палатке, предварительно поужинав сухим пайком.

Утром Мастер предложил Саше прогуляться до Ключевской Сопки, вулкан еле проглядывался у горизонта, нополучил решительный отказ.

— Не понял, что с тобой, «кадет»? — удивился Мастер.

На его памяти Сашка впервые отказался подчиниться. Юный пионер вежливо и красочно описал, где он видит эти вулканы и горы в частности. У Мастера отвалилась челюсть.

— Князь, что за выражения?

Они переглянулись и расхохотались — Сашка умудрился плеснуть себе на колени чай. В дальнейшей откровенной беседе выяснилось — парнишка не любит горы и море, в общем, те места, где от буйства стихии человеческий фактор ничего не значит.

Мастер в задумчивости пожевал травинку.

— Вполне тебя понимаю, Саша, но, к сожалению, иногда обстоятельства выше нас. Хорошо предупредил, следующим летом обязательно двинем в горы — альпинистская подготовка пригодится. Заодно и на море смотаемся.

Сашка, услышав планы Мастера, лишь кисло сморщился.

Следующий день ознаменовался весьма примечательным происшествием. На ходу проскочив поселок Козыревск, тормознулись, Мастер заливал в бак очередную канистру, а Саша, сидя у борта, предавался глубокомысленному занятию — плевал в воду, затем вдруг прекратил столь увлекательное дело и спросил вслух, ни к кому не обращаясь:

— Интересно, а зачем ему столько рыбы? Не иначе про запас.

— О чем судачишь, «кадет»? — обернулся Иван Степанович.

— Да я говорю, за поворотом медведь на мелководье рыбу ловит, большую кучу наворочал.

Мастер вдруг широко улыбнулся.

— Наконец-то стали проявляться твои уникальные способности. Саша, на какое расстояние ты видишь и что именно?

Оказалось, особым зрением мальчик видел скрытые поворотом места километра на три.

— Это только начало, — обнадежил Мастер. Года через три-четыре ты за двадцать километров внутренним зрением узришь.

К вечеру прибыли в Атласово и, оставив моторку на стоянке, груженные рюкзаками пошли ночевать в местный дом рыбака.

— Надо горячее принимать периодически, — посетовал Иван Степанович, − а то испортим юный княжеский желудок.

Сашка не выдержал и возмутился:

— Будет вам, Мастер, меня подкалывать. Какой из меня князь? Воспитание не то.

— Ошибаешься, Саша, ты самый настоящий князь Пожарский. По силе своего духа и помыслам своим, а на мои шутки не обижайся. Мы же с Петром Степановичем любим тебя, как родного сына.

«Любят, то они любят, но гоняют почем зря», — подумал Саша, укладываясь спать.

A good morning is my friend, − раздался над ухом голос Ивана Степановича. Это значит, пора вставать, душ, туалет, комплекс упражнений и весь день разговаривать только на английском.

Мимо лодки проплывали живописные берега, покрытые ольхой и ивой. Многочисленные ручейки и речушки, скатываясь с гор, вливались в реку Камчатку. Пойменные луга радовали глаз разнотравьем и пестрой гаммой цветов. Мастер всю дорогу ахал и восторгался и, заметив равнодушный взгляд парнишки, поневоле спросил:

— Саша, неужели не нравится такая красота?

Тот пожал плечами.

— У нас на Иртыше не хуже.

— Ну, брат, ты даешь, — только и смог выдавить из себя Мастер.

Прошли Долиновку и километров через полста остановились пообедать. Пожевав консервированных крабов и съев по паре бутербродов с колбасой, попили чаю из термоса. Рядом с их стоянкой в реку втекал небольшой ручей. Саша, решив размяться, прогулялся до него.

Подойдя ближе, огляделся, что-то его беспокоило.

— Не так смотрю — догадался мальчик и прикрыл глаза. Ох, ешкин кот, откуда здесь столько металла, да все маленькими кусочками.

Саша выбрал самый большой, поднял и открыл глаза. На его ладони лежал эдакий тяжеленький барашек неправильной формы желтого цвета. Вернувшись к моторке, показал находку Мастеру.

— Поздравляю, князь, вы нашли самородок, жаль придется его выбросить.

— Это еще почему, — насупился Саша.

— В аэропорту органы отберут, у них металлодетекторы стоят — зазвенит.

— Жалко, — Саша повертел бляшку в руках и в сердцах швырнул ее в воду.

В Мильково пришли под вечер. Переночевав на природе, Мастер отправился по адресу. Нашел хозяина лодки, обсказал, где моторка будет стоять, зашел отовариться в продуктовый магазин.

«Зря с собой карабин не взял, — подумал он. На одной рыбе и крабах далеко не уедешь, хотя мне-то все равно, а вот парню необходимо полноценное питание. Придется поохотиться, — с такими мыслями он объявился на берегу».

Вслед за ним притопал сват — крепкий мужчина в брезентухе. Он переправил туристов на другой берег, а сам наладился обратно.

Пока Иван Степанович ставил палатку, Сашка, собрав спиннинг, порыбачил. Довольно удачно — поймал два ленка и кижуча. Сноровисто распотрошив улов, поставил котелок на спиртовой керогаз. Мастер ел уху и нахваливал. По мнению Саши, совершенно зря, то ли дело из стерляди, а это не рыба — так, одно название.

Утром следующего дня Мастер пробовал залопотать по-французски: «Мон шер ами…». Парнишка его сразу пресек.

— Иван Степанович, ну что вы, ей Богу, пожалуйста, говорите по-русски. Надоело, уши пухнут и вообще у меня каникулы.

Иван Степанович хотел сначала возмутиться, а потом махнул рукой. Если рассуждать непредвзято, они с Петром лишают мальчика детства, а это большой грех. С другой стороны, ставка слишком высока, через три года он нас поймет и простит.

— Саша, сейчас двинемся в Кроноцкий заповедник, до него около сотни километров. Наш маршрут пересекает горная гряда — пройдем через перевал. По горам нужно ходить осторожно, смотри, куда ставишь ногу. Кстати, по пути присматривай ольховые ровные ветки на луки, займемся охотой.

— Вот это классно, Мастер, а тетиву из чего сделаем?

— Леска у нас на что?

— Точно, по-моему, в снастях миллиметровка есть.

В обед, отмахав километров двадцать, Мастер изготовил два лука по метру длиной. Больше возни доставили стрелы — наконечники изготовили из консервных банок, а вот перья к стабилизатору пришлось выискивать в лесу. Благо, наткнулись на останки дикого голубя, видно, попался на зуб мелкому хищнику. Имея связку по семь стрел каждый, во второй половине дня решили поохотиться.

Пробные выстрелы показали довольно-таки убойную силу любительских луков. Только вот на кого охотиться — пока брели к перевалу, встретили лишь пару цокающих белок.

— Ладно, — махнул рукой Мастер, — дойдем до Кроноцкого озера, а там дичь должна быть. Поедим тушенку.

Саша кивнул — он вообще с детства не прихотлив к еде, к тому же наставники не баловали его разносолами. Советская власть не развращала простой народ деликатесами, с другой стороны, может оно и к лучшему — спартанские условия выживания, один из факторов, принесших победу в страшной войне с фашистской Германией.

Перевал одолели следующим днем, а Мастер умудрился из лука завалить снежного барана. Спустившись, устроили бивак.

Иван Степанович учил парнишку свежевать добычу, снимать шкуру, правильно разделывать тушу.

— Вот, Саша, тебе прикроватный коврик и память о Камчатке, только ее обработать нужно.

Мастер принялся снимать со шкуры мездру, а затем повесил сушиться на колышках.

Наконец они поели натурального мяса, давно Саша не ел такой вкуснятины.

До Кроноцкого озера дошли через день, Мастер оказался прав, дичи здесь собралось много — гуси, лебеди, утки, бакланы, чайки, кайры, кулики — рай для охотника.

Мастер убил из лука гуся, Сашка промазал и больше не стал делать попыток. Ему нравились эти большие красивые птицы — да и вообще охотников, стреляющих зверье и дичь ради забавы, считал кончеными уродами.

Свою мысль мальчишка высказал вслух — мужчине отчего-то стало неловко.

— Я только одного подстрелил для еды.

— Да я не о вас, Иван Степанович.

На озере отдыхали два дня, затем двинулись дальше к побережью. Сашка совершенно равнодушно отнесся к вулкану Кроноцкая сопка — Наставник даже не стал его уговаривать подняться. Гейзеры и кипящие озера особого впечатления на парнишку также не произвели, Мастер только руками разводил.

Не спеша они пересекли заповедник и к Кроноцкому заливу вышли за день до условленного срока. Погранцы не подвели, забрали вовремя.

В первых числах июля простились с Камчаткой, затем самолетом с пересадками через двое суток добрались до Якутска. Отдохнув и отоспавшись в гостинице, целый день знакомились с достопримечательностями города. Побывали в трех музеях — краеведческом, археологическом и изобразительных искусств. Узнали много полезной информации.

Якутск, оказывается, основан в 1632 году отрядом енисейских казаков под руководством Петра Бекетована правом берегу Лены как Якутский или Ленский острог. Через десять лет острог перенесли на место современного Якутска. Сам город заложили в восьмидесятых годах XVII века. Сейчас здесь крупный промышленный и научный центр, порт. Научный центр РАН, проектные институты, университет имени М.К. Амосова, драмтеатр имени П.А. Ойнуского.

Сходили на экскурсию в порт, поглядели на реку.

— Солидная речка, — прокомментировал Саша.

— Ее протяженность — четыре тысячи четыреста километров, в ней, между прочим, водится таймень, осетр и стерлядь твоя любимая, — язвительно заметил Мастер.

— Значит, порыбалим, — Сашка мечтательно закрыл глаза.

— А ты в курсе, что на севере Якутии обитает уникальнейшая птица — розовая чайка.

— Ну да? — не поверил парнишка.

— Зуб даю — и Иван Степанович щелкнул ногтем по зубам. Надо было в краеведческом музее внимательней экспонаты смотреть, а не бегать по залам, — проворчал он.

Вылетели рано утром на «Аннушке», самолет вмещал двенадцать пассажиров. Полет прошел быстро и спокойно.

В Сыгыннахе, что приютился на левом берегу Алдана, пробыли недолго. Буквально через полтора часа их на катере отправили вниз по реке до слияния с Леной. Высадив туристов на левом берегу, улыбчивый якут помахал на прощание рукой, и катер, подняв буруны, умчался обратно.

Они прошли не более десяти километров, встав на ночевку метрах в трехстах от берега. Палатку разбили между разлапистых сосен и даурской лиственницы. Сашка поставил на ночь закидушки. Иван Степанович пробовал блеснить — без толку. Поужинали тушенкой и улеглись спать.

Через четыре дня Саша впервые в жизни убил человека. Дело было так — не дойдя до поселка со смешным названием Намцы километров двадцать, в тенечке устроились на обед. Только разогрели тушенку на портативном керогазе, тут из сосняка выскочили трое мужиков. До Сашки сразу донеслась волна лютой злобы, голода и еще чего-то мерзкого.

— Саша, спокойно, это уголовники, видимо, бежали из лагеря.

Зэки, заметив туристов, радостно заржали, заголосили. Самый здоровый, в черной робе с автоматом, аж заурчал:

— Ша, сявки, пацан мой.

— У них хавка есть, — засуетился худой слева.

Третий, заросший черной щетиной, молчком достал самодельный нож устрашающих размеров.

— «Кадет», твой с ножом, мой с автоматом, — скомандовал Мастер.

— Нет, наоборот, не согласился Саша.

— Лады, начинаем на счет три.

Здоровяк передернул затвор «калаша», весело скалясь. Зэки подошли на двадцать шагов, потом на пятнадцать, и в это время закончился отсчет. В воздухе сверкнула сталь — два боевых ножа метнулись к цели. Время замедлилось, Сашкин нож, вращаясь, точно вошел в глаз здоровяку, того отбросило назад, и он стал заваливаться на траву. Мальчик оцепенело наблюдал эту страшную картину.

— Не спи, «кадет», — рявкнул над ухом Иван Степанович, прыгая вперед.

Один миг, и он перед опешившим уголовником — тот в ступоре беззвучно открывал и закрывал рот. Мастер ткнул его костяшками пальцев за ухом, беглый зэк шмякнулся на землю. Связав ему руки его же брючным ремнем, Мастер перевернул третьего. Вытащил нож из трупа и вытер его о робу уголовника. Своему клиенту он попал точно в горло — кровищи, что со свиньи, натекла целая лужа. Иван Степанович брезгливо вытер свои кроссовки пучком травы.

— Сашка, иди, забери свой нож. Не бледней, не девица чай.

Парнишка покорно пошел в сторону убитых уголовников. Выдернув нож и вытерев его о траву, не выдержал и отбежал в сторонку блевать.

— Вот, заразы, весь аппетит сбили, — сетовал Иван Степанович. — Успокойся, Саша, выпей водички, умойся. Не переживай, у тебя нормальная реакция — почти все так реагируют на первого убитого врага. Жалость здесь неуместна, хорошо, мы им попались, а с другими они бы натворили дел.

Забрав автомат, на пинках погнали захваченного бандита в Намцы. Вечером сдали трофеи и зэка в местное отделение милиции, правда, пришлось писать объяснительные. Собственно, у властей к ним претензий никаких — уголовники при побеге убили зазевавшегося солдата и были вне закона.

Пеший маршрут Мастер решил прекратить — опасался за Сашку. Тот стал молчаливым и необщительным — нужно время, чтобы залечить душевную травму.

За литр водки местные мужики помогли соорудить плот. Мастер вытесал рулевое весло, установив его с самодельную уключину на торце.

Мужики скептически отнеслись к идее Мастера плыть на плоту против течения, никакой парус не поможет. Слишком тяжелое плавсредство получилось. Они как в воду глядели, ничего из затеи Мастера не вышло. Пришлось нанимать моторку — за тысячу долларов их доставили по реке до Якутска. Через два дня они были дома.

С Сашкой творилось непонятное — ходил, словно тень, пришлось Мастеру применять гипноз. Несколько сеансов, и Саша впервые за это время несмело улыбнулся.

— Черт бы побрал этих зэков, хрен ли понес меня в Якутию, — ругал себя Иван Степанович. — Нужны только яркие и положительные эмоции-поездка в Туркмению временно отменяется.

— Саша, мы с тобой через восемь дней отправимся в Европу: Лондон, Мюнхен. Отдохнем, попрактикуешься в языках, увидишь много нового и интересного.

Сашка молча кивнул головой и уставился в окно.

— Ты, брат, кончай кукситься, завтра начинаем тренировки, совсем, боевую форму потерял. Не сиди, иди на пробежку.

Мальчик молчком подался на улицу.

«Надо до отъезда загрузить его пополной», — подумал Мастер.

Вывести Сашку из сумеречного состояния помог случай. Как-то утром Иван Степанович по привычке за кофе пролистывал центральные газеты. Услышав некое шуршание на столе, увидел, что Саша, отрешенно глядя на полированную столешницу, гонял по ее поверхности спичечный коробок.

— Наконец-то, телекинез проявился. О, а это идея.− Саша, нас с тобой в Европе ждут великие дела. Есть ли у тебя желание наказать спесивых и чванливых англичан?

— В принципе я не против, — оторвал взгляд от коробка Саша.

— Тогда слушай…, - и Мастер изложил свой план.

— Вы думаете, у меня получится? — засомневался мальчик.

— У нас до вылета в Москву три дня — время для тренировки есть, — успокоил Мастер.

* * *

Лондонский аэропорт Хитроу встретил россиян теплым летним дождиком. Этим рейсом летела труппа Большого театра — в Лондоне предстояла Неделя российской культуры. Наши герои стоически выдержали рейс среди щебечущих балерин.

Сев в такси, Иван Степанович назвал адрес отеля шоферу: Западный Лондон, улица Queensberry Place, The Gainsborough Hotel.

— В свое время там останавливался, мне понравилось, — пояснил он Саше.

Отель в самом деле оказался комфортным. Номер за сто пятьдесят фунтов в сутки был красиво меблирован в григорианском стиле. Само здание располагалось в тихом местечке, недалеко от музея естественной истории Natural History Museum.

Приняв душ и переодевшись, спустились вниз отобедать в ресторане. Саша весь обратился в слух, впитывая натуральную английскую речь. Не особо придавая значения изыскам местной кухни, поел на автомате. У него после перелета слипались глаза, поэтому Мастер не стал растягивать обед. Расплатившись и дав официанту на чай, повел осоловевшего парнишку в номер.

Сашка в своей комнате разделся кое-как и крепко уснул на широченной кровати. Проснулся он только на следующее утро с ощущением бодрости и легкости во всем теле.

Выйдя в холл, застал Ивана Степановича, склонившегося над картой Лондона в позе Наполеона. С предельной серьезностью и вежливостью спросил: «Вы, Мастер, не иначе с утра решили предать столицу бриттов разграблению?».

— Нет, мой друг, обувать лайми начнем послезавтра, а сегодня культурная программа. Кстати, как себя чувствуешь? — и неуловимым движением из-за спины метнул в Сашку игральную карту.

Легкий щелчок — и палец парнишки пробил семерку бубей насквозь.

— Неплохо. Так, беги умываться. Через пятнадцать минут принесут завтрак.

Купили в киоске единые проездные на неделю, но первым делом прошли до Громвел Роуд, в Музей естественной истории.

Полюбовавшись на вымерших динозавров и их сородичей в зале Земли, испытали настоящее землетрясение, создаваемое хитрой механикой.

В крыле Дарвина Мастер оживился, неожиданно заявив:

— Эта цепочка «питекантроп — современный человек» − бред собачий, — промашка случилась у ученого.

В зале с драгоценными камнями пробыли недолго, но успели оценить уникальную коллекцию, собранную со всего мира.

Затем на подземке поехали в Британский музей, расположенный на Great Russell Street. Музей-хранилище сокровищ мирового значения являлся одним из самых крупных музеев мира. Естественно, тысячи экспонатов расположенных в девяноста залах, невозможно осмотреть за день. Потому совершили некую ознакомительную экскурсию. Правда, по Сашкиной инициативе задержались в зале с древними монетами.

К семи вечера переполненные впечатлениями и уставшие вернулись в отель. Отдохнув часик, поужинали в ресторане, и Мастер оставил Сашу в номере. Сам поехал на разведку проведать игорные клубы.

Погода стояла хорошая, день солнечный, темнота вечерняя пока не наступила, и Саша решил прогуляться. Прихватив пластиковую карточку постояльца, закрыв номер на ключ, выкатился из гостиницы. Пошлявшись по окрестностям, вернулся к гостинице и уселся на лавочке в сквере напротив. Прохожих наблюдалось немного, тихий райский уголок делового и суматошного Лондона.

Саша сидел, прикрыв глаза и подставив заходящему солнцу лицо. От приятного безделья и нирваны его грубо оторвали.

— Ты, засоня, живо гони монету. Джентльмены желают пива выпить.

Перед лавочкой, гадливо усмехаясь, топтались два юнца лет шестнадцати. Один поигрывал шипастым кастетом, другой — бейсбольной битой. Саша обреченно подумал: «Ну не живется дуракам спокойно, все ищут приключений на свою задницу. Эти двое, похоже, нашли».

Он сделал попытку мирно разрулить ситуацию.

— Джентльмены, я иностранный подданный из Russia.

Прыщавые лайми развеселились.

— Гля, Стив, этот русский варвар умеет лопотать на нашем языке.

Ничего больше незадачливые грабители сказать не успели. Сашка жутко разозлился — миг, и он оказался между ними. Стоящему справа нанес щепотью удар ниже ребер, по печени. Второй, получив пяткой в лоб, улетел метра на три и распластался на песчаной дорожке. Вдобавок на него сверху упала бита.

Парнишка подошел к первому стонущему юнцу и, свалив ударом ноги, наступил ему на шею.

— Запомни, чмо английское, вам, уродам, до русских тянуться и тянуться. Если еще ляпнешь плохое о России, кадык вырву.

Сашка убрал ногу.

— Понял, спрашиваю?

Англичанин, с ужасом глядя на него, утвердительно покивал головой.

— А теперь холодное оружие оставить, забирай своего приятеля и валите отсюда.

Прыщавый со стонами потащил товарища прочь. Сашка с двух ударов разломал биту о железную спинку скамейки и, прихватив кастет, отправился в гостиницу.

Немного посмотрев телевизор, улегся спать, не дожидаясь Ивана Степановича.

Встретились утром за завтраком. Мастер, довольно щурясь, поведал:

— А я ведь вчера неплохо «пощупал» бриттов, на триста семьдесят тысяч фунтов.

— Где играли, Иван Степанович?

— Побывал в самом элитном казино The Clermont Club, в районе Беркли Сквер, отвел душу. И все бы хорошо, но в игорные клубы не пускают несовершеннолетних.

У Сашки вытянулось лицо.

— Не расстраивайся, князь, мы пойдем другим путем, а именно в подпольное казино. Все будет тип-топ, в натуре.

— Мастер, ну что за жаргонизм, ей Богу, вы же интеллигентный человек.

Оба заржали в предвкушении многообещающего вечера.

* * *

Подпольное казино находилось в центре разгульного и развратного Сохо.

— Между прочим, любимое сборище геев, — сообщил Иван Степанович.

— А кто такие геи? — поинтересовался Саша.

Мастер слегка смутился:

— Ну, мужчины, которые которых — и сделал неприличный жест.

— Тьфу, гадость, какая.

— И я того же мнения, — кивнул Иван Степанович.

Они вышли из такси у пятиэтажного здания. Внизу располагались различные бары и пабы. Среди них выделялась вычурная дверь с алеющей наверху неоновой вывеской Merryrevy — «Веселое ревю».

Несмотря на раннее время, десять часов вечера, в салуне жизнь била ключом. На полукруглой сцене под музыку синхронно отплясывала стайка полуодетых длинноногих герлс, а поддатая публика, пуская слюни, прихлопывала в ладоши.

Казино располагалось на втором этаже, куда наши туристы попали на особом лифте, охраняемом громилой охранником.

В большом игровом зале все выглядело пристойно и внушительно — в помещении, разделенном арками, играли за столами с зеленым сукном в покер, баккара и, конечно, в блек-джек. Сыграв по маленькой в карты, перешли в зальчик с рулеткой — работало четыре стола.

Набрав фишек на пятьдесят тысяч фунтов, к игре приступили на разных столах. Юный возраст Саши никого не смутил.

«Вот и ладушки», — обрадованно подумал он.

Немного проиграв и не обнаружив в рулетке никакого подвоха, Саша решился и поставил все фишки на пятнадцать красное.

Крупье запустил рулетку, объявил: «Ставки сделаны, ставок больше нет», — и запустил шарик.

Тот шустро завертелся, закружился — игроки замерли, затаив дыхание. Рулетка стала крутиться медленней, для Саши время замедлило свой ход. Вот шарик, словно нехотя, приблизился к нужному сектору — мальчик сосредоточился. Мысленный щелчок по шарику-и тот влетает в цель.

«Выиграло пятнадцать красное», — прогундосил крупье и специальной лопаточкой придвинул Саше выигрыш, предварительно отсчитав проценты казино. Проиграв для успокоения публики несколько тысяч, парнишка снова выиграл крупную сумму. К полуночи он обул всех игроков — теперь играл с заведением.

В последний раз Саша поставил ва-банк и хлопнул казино на миллион фунтов стерлингов. Крупье, крупный чернявый мужчина, побледнел и завалился за стол в обморок, видимо, проигрыш ему боком вылезет.

Мастер, притащивший два подноса, помог нагрузить фишки — свой выигрыш в четыреста десять тысяч фунтов он уже обменял в кассе и уложил в кейс. Кейсы они приобрели заранее.

Получив деньги, Мастер вручил кейсы Сашке, пояснив, что нужны свободные руки — предстоит разобраться с «комитетом» по встрече.

И точно, у лифта их ждали пятеро амбалов с явно криминальными рожами. Иван Степанович не стал дожидаться с их стороны предложений типа: «отдайте деньги и вы свободны», — внезапно ускорился и оказался перед громилами. Обычным взглядом не заметить пяти ударов, которые сделал Мастер. Каждый из бандитов получил удар в горло. Сашкиного Наставника не интересовало, выживут те или нет. Перешагнув через упавшие тела, наши туристы спокойно спустились в лифте, прошли через галдящую толпу и оказались на улице.

Несмотря на ночь, народ шлындал в большом количестве туда-сюда в поисках развлечений. Сев в такси, удачливые игроки поехали на Queensberry Place, в свою гостиницу.

Перед тем как разойтись по комнатам спать, Иван Степанович на полном серьезе сказал:

— Теперь я спокоен, ты всегда сможешь заработать на свой кусок хлеба чужой кусок масла. Тренируйся почаще и освой на всякий случай кости. Спокойной ночи.

На следующий день встали поздно, в одиннадцать. Позавтракав, отправились в Ноттинг-Хилл, на самый крупный и популярный рынок в Лондоне Портобелло-роуд. Он славился своим антиквариатом, старинной одеждой, безделушками и продуктами.

В одной из бесчисленных лавок Иван Степанович приобрел три знатных клинка XVI века с сертификатами.

— Сабли для тренировок, — объяснил он Саше.

В последний день поехали экскурсией с Трафальгардской площади по всему Лондону — двухэтажный комфортабельный автобус три часа возил их по достопримечательным местам.

Свой выигранный миллион Саша, по совету Мастера, поместил на золотой депозит в филиале швейцарского банка. У него на руках осталось тысяч пятьдесят фунтов. Сашка решил, что на первое время хватит.

В тот же вечер они вылетели в Германию, в столицу Баварии — Мюнхен. «Боинг» приземлился в аэропорту им. Франца-Йозефа Штрауса. Они поселились в гостинице «Карсбадт» в заранее забронированном номере.

Остаток дня отъедались и отсыпались, листая путеводители.

За шесть последующих дней побывали во многих интересных местах Мюнхена. Полюбовались колонной Marienplatz, установленной в 1638 году по повелению Максимилиана I. Колонна — напоминание о тридцатилетней войне, когда шведы оккупировали город. На колонне возвышается позолоченная скульптура Девы Марии.

К Сашкиному удивлению, Мюнхен оказался не таким большим городом — всего один миллион сто шестьдесят одна тысяча человек. Мюнхен, как и положено городам, основанным в Средневековье, располагался по обе стороны реки Изар. В городе много костелов и около пятидесяти музеев, в ихчисле: Дом искусств, глиптотека, Немецкий музей.

Сашу больше всего поразил музей BMW, в котором, кстати, представлены не только различные марки автомобилей фирмы, но и мотоциклы, самолеты. Сам музей расположен в здании в виде серебристых цилиндров — штаб-квартире BMW, аббревиатура которой расшифровывается довольно просто — Баварский моторный завод.

Сашка, увидев в музее новейшую разработку мотоцикла BMW-300X, был сражен наповал и потребовал от Мастера немедленной его покупки.

— Вы только гляньте, какой красавец, — восхищался Сашка, глядя на изящные обводы двухколесного монстра. — Триста лошадей, это не комар чихнул, — заливался парнишка. — А музыкальный центр на панели… Все, берем.

— Саша, может, не надо, да и дороговата зверюга — сто тысяч марок стоит, — пытался увещевать Иван Степанович. Но куда там, Саша ничего и слышать не хотел.

В фирменном магазине, расположенном неподалеку, приобрели сразу два мотоцикла, а также все аксессуары — шлемы, кожаные куртки, штаны и, конечно, фирменные берцы. Обслуживание у немцев оказалось на высоте — тут же оформили все документы, а также отправку в Россию по нужному адресу.

Выйдя из магазина-автосалона, Саша, счастливо улыбаясь, спросил:

— Мастер, а вам-то зачем мотоцикл?

Иван Степанович ответил:

— Погонять на BMW — это прекрасно, да и за тобой присмотр нужен на первых порах. Рано ты меня в старики записал, «кадет», — и лукаво подмигнул Сашке.

III глава

Семнадцатого сентября 1991 года в особняке по улице 22 Апреля праздновали знаменательную дату — Сашке исполнилось шестнадцать лет. Поскольку стояло очень теплое бабье лето, само действо решили провести на свежем воздухе, в саду. Под натянутыми полосатыми тентами поставили несколько столов и стульев. Нина Юрьевна с двумя горничными все красиво сервировала, и к приходу гостей столы ломились от деликатесов, разнообразных салатов, копченой рыбы и всяческой дичи. На каждом немалом столе, кроме всего прочего, стояли огромные хрустальные вазы с разными фруктами. И это несмотря на то что в России творился бардак — руководство по-тихому грабило страну, а озверевший от безденежья и пустых магазинных полок народ героически погибал в очередях за водкой.

Роскошное угощение — целиком заслуга Ивана Степановича и Петра Степановича. Они куда-то мотались на самолетах, шныряли по местным продовольственным базам и, сотворив маленькое чудо под названием «рог изобилия» на отдельно взятом празднике, сейчас довольные развалились в полукреслах под раскидистой голубой елью.

Гости — одноклассники Саши, появившиеся как-то враз одной толпой, уселись за столы и сдержанно ахали — парни показывали имениннику поднятый вверх большой палец, а девчонки посылали воздушные поцелуи. Негромкий музыкальный фон обеспечивал Grundig, стоявший недалеко от пирующих.

Сашка на свой день рождения пригласил половину класса — тех, с кем он находился хороших дружеских отношения и кому симпатизировал. Всего четырнадцать человек — восемь парней и шесть девчонок.

Кроме Вовки Ветрова, никто из них у него раньше не бывал. Так что для всех одноклассников проживание Сашки Пожарского по прозвищу Пожар в особняке, больше похожим на средневековый замок, вызвало у них шок средней тяжести. Один Ветров чувствовал себя как рыба в воде.

Вовка, жизнерадостный толстячок по прозвищу Пончик, человек без комплексов, сидя рядом с Сашкой и увлеченно грызя яблоко, внимательно слушал тост Нины Юрьевны.

Тетушка от души поздравила племянника и торжественно вручила подарок — маленькую бархатную коробочку.

— Это от нас с Петром Степановичем.

Саша поблагодарил обоих, поцеловал тетю и вернулся на место. Следующим поздравлял Мастер — он сказал немного, но по существу, и подарил две деревянные плоские коробки.

Именинник складывал подарки на отдельный столик, одноклассники подарили кучу прикольной ерунды, Сашка оставил при себе только маленькую коробочку в кармане.

Взрослые, кажется, обиделись на его невнимание к их подаркам — Петр Степанович, подаривший большой пластиковый футляр, видимо, что-то вроде скрипки, громче всех требовал, чтобы Саша немедленно все осмотрел. Тут еще Ветров, сидевший рядом и болтающий ногами, зудел на ухо: «Смотри быстрее, пока гости на говно от любопытства не изошли».

Со вздохом Сашка принялся за ревизию подарков. Начал он с маленькой бархатной коробочки. Открыл. На атласной красной подушечке лежали два ключа.

Гурьба одноклассников, столпившаяся за его плечами, недоумевающее загудела. Тетушка пояснила: «Хватит тебе, Саша, мотаться на своем монстре, не дай Бог разобьешься. А от нас с Петром Степановичем тебе более устойчивая машинка». У «кадета» заколотилось сердце. Он молчком развернулся и понесся в гараж. Все пацаны ринулись за ним.

Открыв ворота, Сашка, как, впрочем, и его гости, застыли в полном обалдении — перед ними стоял «Гранд Чероки» цвета спелой сливы, перевязанный алой лентой с кокетливым бантом на крыше.

Людочка Тихонова — первая красавица класса — жарко и чарующе прошептала на ухо:

— Покатаешь, Саша? И словно невзначай прижалась к нему грудью и бедром.

Незнакомые ощущения потрясли юный организм, потому именинник гаркнул во все горло:

— Конечно, покатаю всех, но позже. Айда посмотрим остальные презенты.

Первым делом ознакомился с содержимым футляра, все дружно выдохнули: «Ух-ты!».

Внутри находился боевой комбинированный лук и колчан со стрелами.

— Прицельно бьет на пятьсот шагов, спецзаказ, — пояснил Петр Степанович.

«Вот это подарочки», — подумал потрясенный Сашка.

Но сюрпризы на этом не кончились. Открыв коробку из красного дерева — подарок Мастера, Сашка не нашел слов восхищения и благодарности.

На черном бархате уютно устроились два ствола — кольт Troopermk.III revolver матово поблескивал вороненой сталью. Один для скрытого ношения с коротким стволом в шестьдесят четыре миллиметра, другой помассивней с более длинным дулом в сто два миллиметра.

— Авраам Линкольн дал людям свободу, а полковник Кольт уравнял их шансы, — пробормотал Саша знаменитую американскую поговорку. На щечке одного из револьверов имелась золотая пластинка с выгравированной дарственной надписью.

Одноклассники рты пооткрывали — ни фига себе подарки.

Вторую коробку Сашка открывал в радостном предвкушении — догадывался, что там будет. В коробочке лежали два пистолета — недавние разработки русских оружейников. В верхней части находился пистолет ОЦ-33 Пернач, в нижней — знаменитая «Гюрза» СР-1, оба калибра девять миллиметров. Насколько Саша знал, спецпатрон этого пистолета девять на двенадцать миллиметров СП-10 пробивал бронежилеты первого-третьего класса.

— Это все мне? — растерянно спросил он.

— Тебе, тебе, — веселились взрослые. У Сашки в горле стоял ком, ни вздохнуть, ни выдохнуть. Все ближние знали его любовь к скоростной технике и оружию.

Последней Сашку добила юная жена Мастера Лань. Она подарила самое ценное, что у нее было, — амулет. Овальная золотая пластинка с изображением глаза бога Ра на золотой цепочке. Сашка в порыве благодарности поцеловал египтянке руку, чем заставил ее густо покраснеет. Лань, засмущавшись, убежала за спину мужа.

Уже сидя за столом, юноша задумался — сколько много важных событий произошло за три года. Вон даже Мастер, убежденный холостяк, женился — не смогу стоять перед восточной красавицей. Кстати, Лань старше Сашки всего на год — с ней легко и сложно общаться одновременно. Легко, потому что они сверстники, и сложно из-за ее менталитета и красоты. По сути она «военный трофей» Ивана Степановича. Однако, все по порядку.

Год назад, перед отдыхом в Италии Мастер затащил Сашку в Египет. Неделю гонял по пескам с полной выкладкой — надолго парень запомнил палящий зной, пересохшую глотку и хруст песка на зубах. Хоть марш-броски и приходились на ночи, но легче от этого не было. Очутившись в Каире, Мастер медовым голосом пообещал на следующее лето турпоход по местам, где много воды, — джунгли Амазонки.

Этим летом Саша в Южной Америке хлебнул шилом патоки. Шли по хитрому маршруту от границы Колумбии с города Жапура и по пойме одноименной реки до Амазонки. Финиш — город Манаус, расположенный на слиянии рек Риу-Негру и самой Амазонки. Двадцать дней парилки в окружении змей, жуков и обезьян — провались оно пропадом. Но ничего не поделать, курс выживания в экстремальных условиях нужно пройти до конца. Посмотрел Сашка на тамошнюю пиранью — жуть, такими зубами палец отхватить, что два пальца об асфальт. В общем от пустыни и джунглей у него никаких положительных эмоций не осталось, и как там люди живут − непонятно.

Вот в Каире, на второй день отдыха от песков Мастер и спас девчонку. Утром, выйдя из отеля, двинули на автобусную остановку — решили съездить на экскурсию к пирамидам. Внимание привлекла молоденькая красавица, яростно отбивающаяся от толстого араба, норовя попасть ему в глаз снятой туфлей. Араб завизжал и ударил девчушку кулаком — тут Мастер не выдержал. Толстяк покатился по тротуару, а египтянка радостно засмеялась. Как потом выяснилось, неделю назад родители от бедности продали ее сутенеру в бордель.

Она сама родом из рыбацкой деревушки, приютившейся на побережье Красного моря, рядом с городом Халаиб. Ланай в тот день сутенер потащил в бордель на работу, а она наотрез отказалась стать проституткой.

— Помогите мне, добрый господин, − взмолилась девушка и попыталась встать на колени.

Удержали, затем Мастер пинком привел толстяка в чувство и через полчаса, заплатив арабу пять тысяч долларов, забрал документы девушки, стал фактически ее хозяином. Языкового порога не существовало — они с Сашей свободно говорили на фарси.

Мастера девушка зацепила всерьез. Через неделю играли свадьбу в деревне — родители плакали от счастья. Им несказанно повезло — Иван Степанович вывалил пол-лимона баксов, и они в момент стали обеспеченными людьми. На оформление остальных документов ушла еще неделя, после чего Мастер с юной женой и Сашкой улетели в Рим, где отдохнули по полной программе.

Иван Степанович с первого дня стал называть красавцу Ланью, так имя и прижилось. Сама она не только любила мужа, но и боготворила. И в чем-то была права.

Саша в подпольном казино снял в рулетку два миллиона долларов. Местные мафиози сделали попытку отобрать выигрыш на свою голову. Мастер с Сашкой уходили жестко, оставив в полутемном прилегающем к игорному заведению переулке, шесть трупов. Бандиты сдуру принялись размахивать стволами, а один вообще вытащил из-за пазухи «узи». Вот и положили всех во избежание, так сказать. Пришлось из солнечной Италии улетать раньше срока на три дня. Отдых в Италии Сашке понравился, да и народ открытый, темпераментный, не то что холодные и чопорные европейцы.

Он с внутренним хихиканьем наблюдал, как Мастер вьется вокруг Лани. С глупой улыбкой на лице таскал ее по модным магазинам, одев и обув красавицу на десять лет вперед, а золотых безделушек с брюликами подарил килограмма два.

Он и Сашку заразил шопингом — тот приобрел несколько легких хлопковых брюк и с десяток пар обуви. Мастер ему все уши прожужжал — самая лучшая обувь шьется в Италии. Сашка таскался с молодоженами целый день и только вечером в гостинице усталый, как собака, задумался — а на кой хрен он собственно истратил день впустую — лучше бы на пляже в Сардинии полежал. Но с другой стороны, не мог отказать себе в удовольствии видеть Мастера, впавшего в детство. Он не предполагал, что болезнь под названием «любовь» доберется и до него в скором времени.

А пока радужное настроение, вокруг родные милые лица и пасаны, теребящие за рукав, просящие пострелять из настоящего боевого оружия. Сашка оглянулся на Наставников, те согласно кивнули головами.

Иван Степанович добавил:

— Постреляйте из кольта, револьвер более прост в подготовке к стрельбе. Повнимательней в тире, юнкер.

Так Сашу стали называть с сегодняшнего дня. Когда он поинтересовался, долго ли ему ходить в «юнкерах», Петр Степанович коротко ответил:

— Лет десять.

Сашка на правах хозяина повел парней в подвал − там у них размещался тридцатиметровый тир. Девчонки из любопытства увязались следом. В тире именинник прочел гостям небольшую лекцию о технике безопасности при стрельбе. Тут же дал по шее Сашке Серову, направившему ствол на Юрку Шепелева.

— Пойми, балда, нельзя направлять оружие на людей или в сторону возможного их появления. Независимо от того, заряжено оно или нет.

Заряжал барабан одним патроном — парни быстро отстрелялись. Запищали девчонки: «И мы, и нам пострелять».

Ну, стреляйте, жалко что ли. Неожиданно лучший результат показала Нина Хромченко — выбила десятку. Недовольно галдя, парни пошли на выход, девушки их подкалывали весь вечер.

Взрослые, посидев с часок, удалились в дом, решив не мешать, молодежи развлекаться. Правда, тетушка взяла с Сашки слово, что он сегодня не сядет за мотоцикл, а от джипа вообще забрала ключи.

— Получишь права, тогда катайся, сколько хочешь.

Юноша долго ждал своего шестнадцатилетия, и дело не в подарках — Наставники обещали раскрыть тайну. Кто они, что они и на кой ляд им понадобилось возиться с ним с десятилетнего возраста, мало ли пацанов бегало в округе, но прицепились именно к нему. Это сейчас он стал кое-что понимать и делать логические выводы. Юноша давно замечал за братьями сверхспособности. Взять тот случай в Риме — пока он возился с одним бандитом, Мастер завалил пятерых. Наставник двигался настолько быстро, что даже тренированный глаз парня зафиксировал лишь мелькнувшую тень. Потому он с нетерпением ждал конца праздника.

Выпив шампанского, парни раздухарились и начали скидываться на что-нибудь покрепче. Сашка попросил гостей не заниматься ерундой и принес из дома две бутылки коньяка, чем вызвал у народа восторженные крики и поощрительный смех девчонок.

Людочка давно уже изгнала Вовку Качанова, сидевшего рядом с именинником, и теперь заботливо за ним ухаживала, постреливая озорными глазами. Веселье было в самом разгаре, когда в сумерках включили иллюминацию, затем начались танцы.

Сашке пришлось поочередно приглашать всех девчонок. Тихонова довольно скоро прекратила его мучения и, ухватив за руку, потащила вглубь сада. Юноша плелся за ней, как бык на веревочке, только вякнул раз:

— А куда мы идем?

— Целоваться, — отрезала красавица, оглядываясь по сторонам. − Это что за строение у вас?

— Дык баня, — промекал Саша.

— О, то, что нам нужно, пошли, — и твердой рукой повлекла за собой.

Сашка, тащась следом, размышлял: «А зачем, собственно говоря, баня понадобилась? Целоваться можно и в саду».

Позже он назовет себя дураком и идиотом в кубе. В бане, после жаркого поцелуя, Людочка откровенно призналась: «Ты мне очень нравишься, Саша, и я хочу, чтобы ты стал моим первым мужчиной».

Дальнейшее он помнил смутно. После бурных и продолжительных ласкспросил у Людочки:

— Тебе понравилось? Извини, что спрашиваю, но ты у меня первая девушка. Может, маловато показалось?

Людочка расхохоталась и, куснув его за плечо и потянувшись с кошачьей грацией, ответила:

— Милый, да тебе в сексе цены нет, я оргазмам счет потеряла. Ничего, найду литературу, и мы с тобой одолеем сексграмотность, — заключила девушка.

Они искупались в бассейне и прилегли на лежаки. Сашка все любовался загорелым девичьим телом и недоумевал, за какие-такие доблести Людочка выбрала его. В классе парни были более представительные и интересные, а спортом увлекались все поголовно. Саша об этом прямо спросил красавицу, но та отвечать не стала, просто стиснула в объятиях и потребовала продолжения увлекательного процесса. Из бани они вышли через три часа с дрожью в коленях и очень довольные друг другом.

Их связь длилась весь год, вплоть до окончания десятого класса. Потом Людочка упорхнула в столицу, где поступила в МГУ. Сашка остался дома, он легко сдал экзамены в местный университет на исторический факультет. С Людочкой по жизни больше не пересекался, но всегда с большой теплотой ее вспоминал.

Приход юной пары вызвал у гостей море эмоций, веселья и беззлобных шуток, молодежь угомонилась часов в одиннадцать.

Мастер с Учителем на джипах развезли ребят по домам, а тетушка каждому дала по большому пакету с деликатесами, фруктами и конфетами. После того как братья развезли гостей, все уселись на летней веранде попить чай с тортом.

Когда женщины удалились, Сашка напомнил Наставникам об их обещании пролить свет на некоторые тайны мадридского двора. Мужчины многозначительно переглянулись.

— А, может, не надо, Саша? − как-то неуверенно спросил Петр Степанович. — Правда не всегда приятна, стоит ли лишней и неудобной информацией голову забивать?

— Стоит, стоит, давайте колитесь, − и Сашка в нетерпении забегал по веранде.

— Сядь, не мельтеши, — подал голос Иван Степанович и менторским тоном стал излагать жутко интересные вещи. По мере его рассказа Сашкины глаза становились все больше, а челюсть отваливалась в район пупка.

Если вкратце, то все обстояло так: давным-давно, с сотню тысяч лет назад, в некой весьма удаленной Галактике (о которой человечество понятия не имеет) жила-была высокоразвитая цивилизация. Свободно перемещаясь по космосу (технический уровень позволял), образовала галактическую империю. Наступил золотой век.

— Это что, у вас коммунизм был? — полюбопытствовал Сашка.

— Не перебивай. По сути −да, правда, с другой подоплекой и терминологией, но суть не в том, — поморщился Мастер. — Наша Великая империя просуществовала три тысячелетия, а рассыпалась, словно карточный домик, всего за полсотни лет. Божественные воплощения, а именно так мы себя называли, проиграли вчистую, когда началось нашествие Хаоса. К сожалению, мы поздно осознали всю величину опасности, да к тому же были разобщены напрочь. Многократно хуже, чем ваши русские князья перед монгольским нашествием.

Видя немой вопрос на лице именинника, братья горько усмехнулись. Тщательно подбирая слова, Иван Степанович продолжил.

— Видишь ли, мы все жуткие эгоисты, ну а что ты хочешь, если половина нашего народа обладала сверхспособностями. За гордыню, видимо, Единый Творец нас и наказал. Наслал на Галактику армию Тьмы и Хаоса. Но самое главное, в империи резко снизилась рождаемость. Наши космические армады терпели одно поражение за другим, научные комплексы работали на износ, пытаясь изобрести оружие надежды. Ученые очень близко подошли к решению проблемы, по-моему, даже создали опытный образец, но поздно — авраги стали применять установки искривления пространства и мгновенные переходы в иномирье больших масс. И когда в Великой империи стали исчезать целые планеты, началась паника. Империя рухнула в одночасье, подобные Богу рванули из Галактики в разные стороны, а император Орион III покончил с собой.

Один из космических гигантских дредноутов, преодолев несколько гиперпрыжков, попал в вашу Галактику и совершенно случайно наткнулся на Солнечную систему. Экипаж из анабиозного состояния срочно вывела автоматика, ну а дальше дело техники — планета Земля оказалась для наших предков наиболее приемлемой.

— Так вы, значит, инопланетяне, — выдохнул Сашка.

— В какой-то мере − да, — пожал плечами Петр Степанович. — В третьем поколении. Но родились здесь.

До парня только сейчас дошел смысл сказанного — третье поколение… сто тысяч лет назад… Поставив челюсть на место, спросил:

— Какая же продолжительность вашей жизни, уважаемые? — и опасливо отодвинулся от стола.

Словно не замечая его реакции, Мастер ответил:

— Пятьдесят-шестьдесят тысяч лет, но многие не доживают — сходят с ума или кончают жизнь самоубийством.

— Почему, зачем?

— Устают от жизни, Саша, ты ведь знаешь об «усталости» металла?

Сашка кивнул головой.

— Вот и у нас происходит нечто похожее. Наше мнение — это происходит от безделья. Да Бог с ними, слушай дальше. Для наших дедушек и бабушек наличие на Земле человеческой расы явилось сильным потрясением, можно сказать, шоком. Надо сказать, прилетели они не в лучшее время — на планете бушевала мировая ядерная война. Больших трудов стоило предкам спасти Землю от ядерной зимы и радиации. Роду людскому пришлось начинать с нуля, но через восемнадцать тысяч лет все повторилось. Безбашенные и задиристые человеки опять наступили на те же грабли. Очередная война чуть было не прикончила людей как вид. Тогда предки и совершили фатальную ошибку — создали атлантов и государство Атлантиду. Исходным материалом послужили люди. К сожалению, атланты вобрали в себя не только положительные качества, но и все людские пороки. Когда степень развития их цивилизации поднялась довольно высоко, они возомнили себя равными богам, то есть своим создателям. Началась война, постепенно в нее втянулась и человеческая раса. Атланты получили по сопатке, попрыгали в свои космические корабли и убрались из Галактики. Атлантиду, островное государство, затопили с помощью сейсмоудара.

— Значит, Платон был прав, — вздохнул Саша.

— В какой-то мере, — подтвердил Учитель.

— А ваших много высадилось на Землю?

— Двадцать тысяч с небольшим, мы были обречены с самого начала. Атлантов именно для этого и создавали — для продолжения нашего рода, но не срослось.

— Выходит, от земных женщин вы не можете иметь детей?

— К большому сожалению, Саша, так оно и есть, — вздохнул Иван Степанович.

— Выходит, люди знали о вашем существовании? И как вас они называли?

Мужчины помрачнели.

— Называли по-разному: пророками, богами, предтечами.

— Дык это че, всякие зевсы, ярилы, свароги — ваши штуки.

— Ага, — кивнули братья.

— Ну вы даете, — огорченно сказал юноша. — Зачем вам нужна была разобщенность людей по религиозным вероисповеданиям? Не отвечайте, кажется, сам догадываюсь — разделяй и властвуй, да?

Мастер с Учителем слегка понурились и напоминали двух котов, которых хозяйка застала за страшным преступлением — стырили из холодильника сметану и тут же съели.

Сашка, громко фыркнув, спросил:

— А на кой хрен это вам понадобилось, что без признания толпы власти существовать не могли?

— Пойми, юнкер, мы так жили тысячи лет и потом надо же как-то скуку разгонять. Поживи с наше.

— Ну вы ваще. Да, поясните, у вас что же настоящие удостоверения офицеров ГРУ? Даже какие-то сослуживцы на свадьбу приезжали.

— Мы в России издавна появились, правда, особо в историческую хронологию не лезли и не пытались влиять на сам процесс. Так, помогли пару раз: в войне с Наполеоном и во время Великой Отечественной в 1941 году. Вместе с царскими генералами посодействовали в становлении НКВД, СМЕРШа и осназа. Позже стояли у истоков возникновения ГРУ.

— Спасибо вам, дяденьки, за информацию, но она не объясняет главного! На кой фуй я вам понадобился?

Немного помявшись, братья объяснили.

— Видишь ли, в чем дело, Саша. Атланты, эти уроды, перед тем как исчезнуть из нашего мира, решили напоследок громко хлопнуть дверью. Задержавшись в соседней Галактике на пару сотен лет, трансформировали из астероидов планету и умудрились запустить ее по такой орбите, что она раз в шесть тысяч лет пролетает недалеко от Земли, вызывая магнитное возмущение, землетрясения, цунами и прочее. Но основная фишка вот в чем, — встрял Петр Степанович, — при следующем появлении, то есть в 2012 году, планета Нибиру врежется в Землю. Так показывают астрономические расчеты.

— Ну а я каким боком? — не понял юноша.

— Тут такое дело. Наши отцы, предвидя подобный исход, на основе старых научных разработок сконструировали корабль среднего класса с мощной бомбой на борту.

Сашка продолжал смотреть на них тупым взглядом суслика.

— Корабль нужно запустить, включить бортовой компьютер.

— Я все понял — корабль с антиматерией врежется в Нибиру, та — в пыль, и опасность для Земли миновала. Правильно?

— Все верно, есть одно маленькое но — где находится ключ от хранилища ключа? Ключ от ключа мы нашли в Ницце, у твоего родственника Михаила Георгиевича Пожарского. Во время поисков обнаружили, что ключ во многих преданиях фигурировал в роду князей Пожарских, хотя сути дела они не знали. Ты, Саша, очень вовремя родился — биометрические параметры твоего организма уникальны. Короче, только тебе доступно активировать ключ, открыть хранилище и разнести в труху оружие атлантов, эту долбаную планету. Мы тоже заинтересованы, ведь Земля — наш второй дом. Гордись, Спаситель человечества, твоим именем начнут называть пароходы, а в нашем садике поставят твой золотой бюст при жизни.

— Не надо мне таких почестей, я жить хочу, — возмутился Саша.

— Да за-ради Единого Творца, живи на здоровье, но корабль должен уйти на перехват не позднее 2007 года. Ферштейн?

— Ja, ja, — отмахнулся юноша. — Все равно непонятно, зачем меня натаскивать, словно бойца ОСНАЗА?

— Тут такое дело, мы с Петром Степановичем можем иногда заглядывать в будущее и, естественно, желаем успеха твоей миссии. А без спецподготовки у тебя не будет шансов уцелеть в дальнейших жизненных перипетиях. Конечно, без подстраховки тебя не оставим, но и ты должен соответствовать.

Сашка задумался, а потом выдал:

— Ну, не знаю, подойду ли я, смогу ли я?

Здесь уже не выдержал Петр Степанович, он, бегая по веранде, зарычал:

— Да мать твою, юнкера через колено, услышав тебя, все князья Пожарские в гробу переворачиваются. Нет, ты погляди на этого слюнтяя и мямлю, кого мы воспитали, Иван?

Мастер с упреком глянул на Сашу.

— Князь, у вас что со слухом плохо? Повторяю для глухих дураков: из всего многомиллиардного населения нашей планеты только Ваша Светлость может активировать ключи и бортовой компьютер.

«Екарный бабай, во что я вляпался, здесь почище египетских песков и бразильских джунглей будет», — думал Сашка, уставясь в потолок.

— Эй, на барже, куда ушел, — затеребил его Учитель.

— Да здесь я, — отмахнулся юноша.

— Мы тебе все рассказали, теперь ждем ответа, — требовательно сказали Наставники.

Сашка, вскочив из-за стола, встал по стойке смирно, гаркнул:

— Задание понятно, разрешите сполнять, господа полковники?

— Вот это другое дело, так держать, а то сидит перед нами размазня какая-то. Вечер вопросов и ответов закончен, — объявил Учитель. — Отбой.

Таким вот макаром закончился день рождения, и хотя у именинника имелась еще масса вопросов, пришлось с ними повременить.

Через день начались тренировки, выезды на полигоны — Сашка обкатывал различную военную технику, вплоть до танка Т-80. На другом полигоне — стрельбы из автомата, карабина, снайперки, вплоть до крупнокалиберных пулеметов. Сначала сдавал теорию, матчасть, ТТХ и только потом зачеты по мишеням.

Наставники неизвестно откуда понатащили в тир кучу стрелкового оружия, в том числе и иностранного производства. Всю зиму Сашка его осваивал и добился хороших результатов.

В мотоспорте сдал на КМС.

В конце июня Наставники объявили, что пятнадцатого числа следующего месяца все вылетают в США. Петр Степанович с Сашей с пересадкой в Анкоридже, штат Аляска, остальные — в Майями — прожигать жизнь.

— Конечно, кому лимоны, а кому ящики от них, — недовольно пробурчал Сашка. Хоть бы раз нормально отдохнуть, а то опять сплошной экстрим — снег, пурга, собаки.

— Не журись, юнкер, сейчас лето, небось, на Аляске персики цветут, — подбодрил Мастер.

— Еще и подкалывают, заразы, — обреченного вздохнул Сашка.

После школьного выпускного бала, на котором блистала Людочка Тихонова, дома тоже устроили праздник, вот на нем Наставники и обрадовали юношу о заграничном вояже. Недовольно гундел он больше из чувства протеста, как и все в его годы. На самом деле Сашка давно мечтал побывать именно на Аляске. Посмотреть и попробовать на зуб край золотоискателей и романтиков Севера, красочно описанный Джеком Лондоном — мечта любого нормального юноши. Ну а побывать в Штатах у янкесов — совместить приятное с полезным. Потенциального врага нужно знать в лицо, заодно и в их поганом сленге поднатаскаться.

Женская половина никаких опасений не высказала. Они считали, что Аляска вообще находится между Майами и Лос-Анджелесом. Правда, тетушка высказала опасение, что Сашка не успеет подготовиться к вступительным экзаменам в универ. Но тут все дружно замахали руками, загалдели, а Сашка притащил пару учебников и поклялся взять их с собой в поездку. Самым весомым аргументом оказался аттестат — сплошные пятерки. Против документа не попрешь, и потому Нина Юрьевна сдалась, но погрозила Сашке пальчиком: «Смотри у меня, не поступишь — выпорю».

Народ закис от смеха.

Пришел день отлета — в обоих «замках» происходили баталии, общие словосочетания и тема одна — багаж. Мужчины пытались доказать слабой половине, что глупо тащить груду чемоданов барахла.

— Можно купить все на месте, — увещевали Наставники жен.

Сашка веселился, глядя на семейные сцены, а на тетушкино замечание:

— Ты почему до сих пор не собрал вещи? — На полном серьезе и с княжеским достоинством ответил:

— Я поеду в одних трусах и с двумя учебниками под мышкой, мне больше ничего не надо.

— Сгинь с моих глаз, — посоветовала тетушка и пнула очередной раз ножкой на мужа.

В конце концов разногласия улеглись, победил здравый смысл — количество чемоданов не превышало пределов допустимого. Сашка вообще летел с одной сумкой, как впрочем и остальные мужчины.

В Москве распрощались — тетушка, Лань и Иван Степанович улетели первым рейсом до Вашингтона. Через три часа объявили посадку на самолет, следующий до Оттавы.

Учитель с Сашкой и толпой пассажиров уселись в «Боинг» и отправились в многочасовое путешествие. В Оттаве, передохнув пять часов, пересели на внутренний рейс Оттава — Виннипег — Эдмонтон. Оттуда с пересадкой до Доусона попали в Анкоридж — столицу Аляски.

Канада Сашке понравилась, хотя видел в основном аэропорты. Понравились люди, их отношение к иностранцам, в них не было американской чванливости и тупизны. Сашка раньше за границей сталкивался с янкесами, и они оставили у него самое негативное впечатление.

Туристы, отоспавшись в местной чистенькой гостинице, за какой-то час обежали городок и нашли его довольно уютным и интересным.

Несмотря на июль, было не жарко — север, ничего не поделаешь.

Для экономии времени до Фэрбанкса вылетели самолетом. В Анкоридже они приобрели все для дальнейшего путешествия — палатку, два спальных мешка на гагачьем пуху, спиртовую печку, утепленные куртки и высокие замшевые ботинки на толстой подошве.

Петр Степанович лично занимался сухим пайком, присовокупив к нему несколько бутылок спирта. С огромными рюкзаками через сутки они усаживались в купленную моторную лодку на берегу Юкона.

Сплав по реке Сашке понравился — стояла приличная теплая погода, гнус не одолевал, отличная рыбалка, что еще нужно для полного счастья.

Красивейшие места Сашка щелкал предусмотрительно захваченным фотоаппаратом. На второй день сплава в обед случилось небольшое происшествие.

Попивая чаек после плотной трапезы, Сашка докопался до Петра Степановича:

— Учитель, я вам и Мастеру, конечно, верю на предмет Предтеч, но, извините, доказательств, фактов, так сказать, вы никаких не предоставили.

Петр Степанович аж напитком поперхнулся.

— Какие еще на фиг доказательства? Вот копыта и хвост.

Сашка хихикнул.

— Ну не знаю, а вы покажитесь в первозданном виде, тогда окончательно поверю.

— О, Фома неверующий, — Учитель возмущенно забегал по прибрежной гальке.

Минуты две сотрясал воздух словесами на неизвестном языке, очевидно, ругался, затем, успокоившись, принялся раздеваться. Видя недоумение на лице юноши, пояснил:

— Жалко одежду, порвется при трансформации.

Абсолютно голый Петр Степанович отошел метров на десять, постоял с минуту и вдруг без лишнего эффекта в один миг превратился в сорокаметрового великана.

Со стороны Юкона послышалось тарахтенье лодочного мотора — из-за поворота показалась лодка с двумя аборигенами. Они, заметив исполина, заметались, запрыгали и, резко прибавив скорость, скрылись из вида. Видимо, их напугал валун, упавший в двух метрах и поднявший фонтан брызг. Учитель, швырнувший в них огромный камень, довольно загрохотал. Сашка, ошалевший от увиденного зрелища, чуть было не оглох.

Через неделю, вылетая из Анкориджа, Петр Степанович подсунул ему местную газету «Новости Севера». Юноша, удобно устроившись у иллюминатора, прочел короткую заметку.

«Наш корреспондент Уильям Грэй возвращался с рыбалки вместе с братом. По их утверждениям, в трехстах километрах от Фэрбанкса, на берегу, они видели огромного голого человека тридцать пять-сорок метров высотой. Этот исполин, якобы, бросил в них большой камень, едва не потопив лодку. В настоящее время оба несчастных находятся под пристальным наблюдением врачей».

Сашка уставился на Петра Степановича, тот отреагировал весьма своеобразно:

— Чего только не мерещится людям после паленого виски. Га-га-га.

Надо признать этот вояж вымотал Сашку до предела. Лодку они бросили после слияния Юкона с правым притоком и поперли бодрой рысцой до города Ном. Эти триста километров по бездорожью он надолго запомнил. В ответ на его шипенье Учитель отмахнулся:

— Легко в ученье, тяжело в бою.

— Наоборот.

— Ага, наоборот, — легко соглашался Петр Степанович.

Сашка-то надеялся на легкую прогулку по знаменитой реке, а тут такой облом, но все плохое кончается, и через двое суток они приземлились в аэропорту Майами, штат Флорида. Их встретил Иван Степанович и отвез на арендованном «Форде» в Майами-Бич. Ехали довольно долго, поскольку сам Майами-Бич расположен на островах и соединен с основным городом дамбами.

Пока добирались, Мастер рассказывал последние новости из жизни отдыхающих. Все у них хорошо, устроились в двух коттеджах, в гостиницах по случаю сезона мест нет. Нина Юрьевна в первый же день сгорела на пляже, сейчас чувствует себя лучше. Лань обожглась ногой о медузу третьего дня — обошлись без врача, Иван Степанович сам вылечил супругу.

Прибыв на место, вышли из машины. Двое — мужчина и юноша — являли резкий контраст с третьим, одетым в бермуды и легкомысленную рубашонку. У парочки вид был суровый и потрепанный, прожженные джинсы, грубая обувь, исцарапанные руки — все наводило на мысль, что люди прибыли издалека и явно не из цивилизованных мест.

— Пойдем, пойдем, женщины вас заждались.

Оказывается, обыкновенная ванна и чистое свежее белье — это такое счастье. Сашка уснул, рухнув на кровать, не дожидаясь обеда. Проснулся только на следующее утро от голода.

В последующие четыре дня успели загореть, побултыхаться в бухте Бискейн и пошастать по городу-курорту Майами.

На пятый день, невзирая на протесты женской половины, улетели в Лас-Вегас. Город греха и азарта, как о нем писали в свое время советские газеты, поразил юношу. Лас-Вегас утопал в зелени, несмотря на то что река Колорадо протекала в тридцати пяти километрах.

При посадке самолета Учитель показал Саше знаменитую плотину и гидростанцию имени Гувера.

Огромный аэропорт Маккарран встретил туристов освежающей прохладой кондиционеров. Чернокожий таксист с ловкостью фокусника уложил их сумки в огромный багажник машины и повез компанию в город. По пути негр развлекал туристов историей возникновения Лас-Вегаса.

Официально его основали в 1905 году, статус города приобрел в 1911 году, а легализацию азартных игр по закону штата Невада получил в 1931.

Таксист, не переставая болтать, уверенной рукой управлял своим мастодонтом. Энергетический кризис пока не наступил, и янкесы от души отрывались в своих мощных и здоровенных авто. В центре негритос показал местную достопримечательность — старый форт Мормонов постройки 1855 года, неподалеку отель и казино «Голден Грейт», − сооружение тридцатых годов ХХ в.

Проехав центр и полюбовавшись высотным многофункциональным центром «Мираж», направились к восточной части города.

Таксист привез их в семейный пансионат под названием «Райское пристанище». Разместились в трех бунгало, стоящих среди кипарисов. Всюду песчаные дорожки среди изумрудной травы и разнообразных цветочных клумб. Рядом с пансионатом — автобусная остановка. Пятнадцать минут езды — и вы на песчаных пляжах необъятного водохранилища.

Для удобства передвижения на следующий день арендовали два автомобиля. Пару дней потратили на различные музеи, прошлись по крытой улице Фремонт, поглазели на знаменитое казино-отель GoldenNugget постройки 1946 года — традиционное место съемок голливудских фильмов.

Повалявшись на пляже местного водохранилища, Наставники объявили:

— Теперь займемся материальным будущим — едем в казино.

Сразу разделились. Петр Степанович с Ланью — в «Мираж», Мастер с тетушкой и Сашкой — в Golden Rain («Золотой дождь»).

В первый же вечер руссо туристо обули америкосов на шестьдесят семь миллионов двести тысяч долларов — из них семнадцать миллионов выиграл Саша.

В итоге за два игровых дня они умудрились опустить янкесов на сто двадцать четыре миллиона баксов, деньги тут же перевели в швейцарский банк и с чувством глубокого удовлетворения вылетели в Нью-Йорк, а оттуда — в Россию.

Сашке нужно сдавать вступительные экзамены в университет. Экзамены он сдал легко, не напрягаясь.

В сентябре близкие отпраздновали его зачисление на первый курс исторического факультета Иртышского университета.

IV глава

Осенью 1992 года весь бывший десятый «А» рассыпался по городам и весям России. Половину парней забрали в армию. Вовка Ветров вообще уперся в Алма-Ату, где поступил на юридический тамошнего университета. В столице казахов жила его мама с отчимом, а здесь он ютился с бабушкой в коммуналке. Всех удивил Валерка Булах, неожиданно поступивший в мединститут, а в школе был тихим, скромным троечником. Но всех переплюнул Юрка Шепелев. То, что он стал студентом политеха, никого не удивило, слыл головастым парнем, а вот то, что у него серьезный роман с Ниной Хромченко, как гром с ясного неба. Вроде собрались жениться.

Все новости в клювике принесла Людочка Тихонова — зашла проститься. Прощание получилось бурным и неоднократным, Людочка от сладких оргазмов кричала в полный голос, хорошо, в доме никого, все уехали за город.

Началась студенческая жизнь. Саша держался скромно, на своем шикарном BMW к крыльцу универа не подъезжал, одевался в затрапезные джинсы. Единственное, что он себе позволял, хорошую итальянскую обувь, а чаще — штатовские кроссовки из белой замши или нубука.

Коллектив в группе сложился неплохой, много девчонок на Сашку посматривало с явным интересом. Восемнадцатилетие проскочило незаметно, да он и не хотел ничего праздновать, на душе горечь от расставания с Людочкой.

В октябре Наставники вдруг засуетились и засобирались в Москву. На прощальном ужине заявили, что едут создавать компанию по добыче нефти и газа. На робкий вопрос тетушки: «Зачем?».

− Ответили: «На черный день будет вам троим стабильный доход».

Женщинам слегка поплохело, когда узнали о сроках командировки, — возвратиться мужчины обещали к весне.

В тот же вечер решили, что Лань поживет пока в доме с тетушкой и Сашкой, а тот коттедж сдадут под охрану.

Парень, чего греха таить, обрадовался случившейся оказии, хоть отдохнет от изнуряющих тренировок, но не тут-то было. Мастер с обманчиво серьезной мордой и хитрющими глазами торжественно вручил шесть тетрадей в девяносто шесть листов.

— Держи, Сашка, здесь графики тренировок до апреля следующего года. Женщины за тобой присмотрят, не ленись.

— Мы в тебя верим, — поддакнул Петр Степанович и радостно осклабился.

Сашке осталось только пробурчать:

— Лишили ребенка детства, ироды.

На следующий день Наставники улетели, у остальных домочадцев наступили серые свинцовые будни.

Нина Юрьев нас упорством, достойным уважения, ходила на работу, хотя от ее библиотеки остался один зал, всю остальную площадь горадминистрация за взятки продала местным бизнесменам. Да что говорить о библиотеках, когда по всей стране в массовом порядке продавались ясли и детсады. Начались преднамеренные банкротства промпредприятий — заводов и фабрик. Людей вышвыривали за ворота, пополняя многочисленную армию безработных.

В России только что прошел дефолт — власть ограбила свой народ в один момент, все сбережения людей в банке обесценились, воры в законе радостно захлопали в ладоши.

Сашка в политику не вникал, но чувствовал, что в стране творится что-то подлое и нехорошее. Лань заканчивала вечернюю школу, юноша с энтузиазмом ей помогал по некоторым предметам.

Собирались все по вечерам за ужином, делились новостями, Саша держал отчет о ежедневной тренировке, за учебу не цеплялись и так знали, в универе у него всегда все в порядке.

Наступила зима, пошел большими хлопьями снег, застеливший за ночь плотным ковром всю округу. Утренние пробежки по пятнадцать километров с двадцатикилограммовым грузом за плечами настолько вошли в привычку, что без них организм чувствовал себя дискомфортно. Плотные ежевечерние тренировки тоже были в радость — разнообразие вносили стрельбы в тире.

Сашка специально поставил видеокамеру для фиксации процесса. Он все пытался достичь той запредельной скорости, с какой двигались Наставники. У него так пока не получалось. Правда, перед отъездом Мастер выдал:

— Равных тебебойцов в России сейчас нет.

Нодля Сашки это былослабым утешением.

А пока Сашка по пять часов в день тренировался — упражнения с саблями, бамбуковым шестом, обрабатывал тяжелые боксерские груши и макивары. Жаль, не было спарринг-партнера, приходилось обходиться тяжелым манекеном. Где-то через месяц Сашка нашел выход из положения. Посетив известный в городе клуб кикбоксинга, нашел подходящего спаррингиста. Уговорился с ним по двадцать долларов за тренировку три раза в неделю.

Напарника звали Николай Фокин, кличка Фока. Двадцать три года, КМС, чуть ниже Сашки, физически сильный и выносливый. Через несколько тренировок Сашка понял, одного Фоки мало, нужно еще минимум двое, один спарринг-партнер за ним просто не успевал. По его просьбе Коля привел еще двух парней из клуба — дело пошло веселей.

Как-то перед Новым годомон случайно забежал к ним на тренировку, и тренер, наслышанный о Сашке от Фоки, предложил устроить поединок с самым лучшим бойцом. Был у них один даг Арсен — мастер спорта. Фока и его друзья развеселились:

— Тренер, Сашка Арсена с кашей съест, против него нужно не меньше десятка бойцов выставлять.

Выставили. Фока и два его друга отказались — им не улыбалось в этот вечер оказаться в нокауте. Супротив кикбоксеров Сашка выглядел хлипковато. Почти все бойцы выше его на голову и у них более рельефные мышцы — мечта знойных дамочек. Но после команды тренера: «бокс!», — картина разительно поменялась.

Противники — здоровенные лбы с отличной реакцией, проведшие на ринге не один десяток боев, вдруг моментально стали неуклюжими, заплетались в собственных ногах и руках. Сашка стал возникать в разных местах, чуть ли не одновременно. Его удары никто не видел, но вот один спортсмен осел мешком, другой, через пару минут на полу спортзала образовалось «поле Куликово».

Тренер не мог поверить своим глазам — какой-то пацан уделал играючи цвет клуба, лучших бойцов. Вон у него даже дыхание не сбилось и лоб чистый, без испарины.

Вся секция, стоявшая у шведских стенок, была в шоке. Сашка оделся, попрощался, подмигнул Фоке и смылся. После этого случая его месяца два донимали всякие спортивные жучки и тренеры. Даже один делавар пытался наехать на него с конкретным таким предложением — выступать в боях без правил. После того как Сашка избил незадачливого бизнесмена и его охрану восемь человек, от него отстали.

В общем жизнь вошла в свою колею, в рабочий ритм — учеба, тренировки, домашние посиделки за ужином. Ничего не предвещало перемен в его жизни, но вот наступил роковой 1993 год.

На новогоднем балу в универе одногруппница Саши Катька Пушкарева познакомила его со своей подругой Светланой. Сашка глянул в девичьи карие глаза и понял, что пропал. Он влюбился с первого взгляда. Одно утешало, чувства были взаимными.

* * *

Наставники, прилетев в столицу, первым делом махнули на такси на Малую Ордынку, в подведомственную гостиницу. Двухэтажная гостиница Конторы славилась во все времена скромным комфортом и отдельным черным ходом. Посторонних здесь не могло быть по определению. Устроившись и сдав два кейса администратору в сейф, отправились решать свои дела. Вызвонили бывшего начальника ГРУ и через час обедали с ним в «Праге».

Генерал И., седеющий солидный мужчина, с искренним возмущением поведал о последних неприятных новостях.

— ГРУ, ФАПСИ, КГБ, МВД и армию власть развалила напрочь, выбили лучших спецов. Много хороших ребят ушло, к сожалению, вот и меня зацепили. Слава Богу, успел до увольнения уйти в запас.

Наставники только сейчас представили в полном объеме картину развала страны. Всю нужную информацию они получили легко, генерал с удовольствием помог ветеранам, тем более никаких госсекретов он не раскрывал. Наставников интересовал один вопрос — координаты человека, а именно бывшего командира спецназа, полковника Бекмешева.

Через два часа, выйдя из ресторана, они позвонили по номеру, данному генералом. К счастью, полковник оказался дома, через час онвстречал гостей в своем пригородном коттедже.

Нагруженные свертками и пакетами гости прошли в теплую веранду. После пары рюмок коньяка озвучили свое предложение — возглавить безопасность и охрану будущей компании.

Хозяину предложение и размер оплаты понравились, но совковое воспитание встопорщило организм.

— Как… работать на частника? Да никогда!

Дмитрий Николаевич даже громко засопел, потом, остыв, прикинул кой чего к носу — ему сорок пять, есть выслуга, но сидеть на мизерной пенсии не резон. Советский Союз не вернуть, империя рухнула навсегда — полковник это прекрасно понимал.

Налив себе полстакана благородного напитка, жахнул одним глотком и, зажевав долькой лимона, согласился, но с одним условием — штат команды набирает сам.

— Без вопросов, Дмитрий Николаевич, вам же с ними работать.

Петр Степанович встал и предложил тост — выпьем за родившегося начальника безопасности нашей компании. Выпили. Посидев еще часик и выудив у хозяина данные одного человечка, Наставники отвалили на Малую Ордынку.

Нужный человек в свое время заправлял экономическим отделом в Управлении. Вечером в ресторане «Арагви» у них прошла деловая встреча, Наставники не скупились на угощение и напитки — дело того стоило.

Управляющий компанией был найден − сорокалетний Евгений Андреевич Найденов, кандидат экономических наук, попал под сокращение в Конторе и в данное время влачил жалкую жизнь, подрабатывая челноком. Светлый ум и недюжинная сила воли помогли этому безвестному детдомовцу закончить с отличием школу, а затем Бауманку. На предложение ветеранов ответил согласием, не раздумывая.

— Только вам, Евгений Андреевич, придется слетать за границу на двухмесячные курсы по менеджменту. Проезд, естественно, за наш счет.

— С удовольствием съезжу, но я невыездной, челночу только по бывшим братским республикам.

— За это не беспокойтесь, завтра с утра подъедете к нам в гостиницу с документами, оформим вам загранпаспорт.

Через неделю, отправив талантливого экономиста Найденова в Лондон, Наставники нашли ход к нужному министру. За день до рандеву с влиятельным чиновником прямо из номера Иван Степанович телепортом отправился в Швейцарию, в Цюрих. Сняв в тамошнем банке семьдесят пять миллионов долларов, с двумя большими сумками благополучно вернулся через три часа.

В итоге на титульном листе пачки деловых бумаг и заявлений образовалось скромное, но гарантирующее светлое будущее компании название «Сибнефтегазтранс-Имэкс».

В рекордные сроки, за месяц, все учредительные и разрешительные документы оказались завизированными, и перспективный участок в сто тысяч гектаров земли Ханты-Мансийского национального округа, севернее Когалыма, оказался в аренде компании сроком на девяносто девять лет. Заодно получили высочайшее разрешение на импортно-экспортные операции с углеводородами.

К этому временив Центральном банке был открыт счет, компания получила юридический адрес, сняв под офис пустующее здание разорившейся фирмы.

Через Министерство геологии и природных ресурсов нашли толковых спецов, закупили импортные бурильные установки и снаряжение. Для этого Мастеру и Учителю пришлось поочередно мотаться за кордон. Вернулся из Англии Найденов и тут же впрягся в работу — набирал немногочисленный штат компании.

Полковник Бекмешев представил Наставникам пятьдесят бывших сотрудников Конторы, из них десять человек согласились поехать в Хантына охрану промобъектов.

В начале ноября тремя зафрахтованными самолетами, один из которых военный транспортник, отправили экспедицию в Сибирь.

К пятнадцатому ноября пошли первые бурения. Благодаря уникальным способностям Предтеч, сразу вышли на богатый нефтеносный район. Газ нашли чуть позже. Поставив семь нефтевышек и четыре газовых, стали тянуть нитки нефтегазопроводов.

На Новый год, летя в самолете в Иртышск, прикинули во что им обошлась эпопея с компанией. Получилась такая картина — двадцать миллионов зеленых на взятки и пятьдесят миллионов на реальное дело. Пять миллионов — непредвиденные расходы.

Обрадовав своим появлением женщин и надарив им кучу подарков, не забыли и Сашу, посидели за праздничным столом, отдохнули с неделю и опять отправились по своим нефте-, газоделам.

Первым делом Наставники посетили Челябинск, где на местном трубопрокатном заводе энергично стали отгружать эшелоны с трубами — зеленые бумажки с портретом Рузвельта, оказали магическое воздействие на местных начальников всех уровней. Обтяпав дела за неделю, они вылетели в столицу, где их ожидал неприятный сюрприз.

На едва родившуюся компанию наехали уголовники-рэкетиры — пытаются обидеть родную, понимаешь ли, кровиночку. Из рапорта начальника безопасности Бекмешева поняли, откуда уши растут.

Некая мафиозная группировка −одна из самых крупных и влиятельных в Москве под руководством гражданина Панькова Вячеслава Ивановича по кличке Микадо — решила срубить по легкому деньги. Группировка насчитывала около восьмисот стволов.

Полковник Бекмешев многое повидал на свете и давно отучился чему-то удивляться, но реакция ветеранов ГРУ его озадачила. Детский сад какой-то, а не начальники. Те неизвестно чему обрадовались, чуть не в ладоши хлопают, глазки горят, рот до ушей.

— Когда, говоришь, они стрелку забили? − Ага, через три дня, отлично.

Потом они выдали довольно странные распоряжения.

Первое — перенести место встречи на сорок пятый километр строящейся МКАД. Второе — поедет только половина оперативников и чтобы никаких там автоматов, гранатометов — только личное оружие. Желательно иметь среди сотрудников тех, кто знаком со строительной техникой: экскаватором, бульдозером. Третье — арендовать с десяток больших автобусов без шоферов. Четвертое — на сутки взять пять-шесть бетономешалок и подогнать к точке рандеву.

— Да, обязательное условие — главарь должен присутствовать, если не испугается, конечно. Так и передайте, — потер ладошки Иван Степанович.

Полковник по-армейски ответил: «Есть!», — и, повернувшись через левое плечо, вышел из кабинета.

— Ну вот, наконец, порезвимся, — радостно воскликнул Петр Степанович.

— И не говори, надоел уже этот официоз, как вспомню Кремль — мурашки по коже. Все эти протоколы, сюда не глянь, туда не плюнь, тьфу, — высказал свое мнение Иван Степанович. Вот у нас натуральная демократия — можешь целый день стоять у урны и пелевать.

— Чегой-то тебя на узбекский акцент пробило, — Учитель с подозрением глянул на Мастера.

— Не знаю, может из-за того, что недавно вспоминал Улугбека, как его спасали в XV веке от собственного сына.

— Помню, лихое было время, — задумчиво протянул Петр Степанович.

— Ладно, закончили с воспоминаниями, — Иван Степанович хлопнул ладонями по столещнице.

— Что у нас по плану?

— Сейчас едем к министру финансов, затем в Министерство внешней торговли. Погнали — и Наставники выкатились из помещения.

* * *

Ровно в 15:00 к недостроенному участку МКАД прибыла длинная кавалькада автомобилей. Из остановившихся машин высыпали боевики, окружая полукольцом место встречи. Оружие на виду никто не держал, однако у всех бандитов оно явно оттопыривалось под одеждой. По скромным прикидкам Бекмешева на стрелку приперлось не меньше полтысячи уголовников.

Следуя указаниям начальства, он с бывшими операми не лез вперед, они стояли у своих машин, напряженные, готовые вступить в безнадежную схватку — слишком велико численное преимущество противника.

Микадо, выйдя из представительского лимузина, небрежно держа на плечах распахнутое кашемировое пальто, закурил беломорину, презрительно глядя на фраеров ушастых.

«Ну что они могут супротив его братвы — да ничего. Пусть платят. Раз собрались нефтью торговать — значит богатенькие», — с этими мыслями вор в законе Микадо шагнул вперед.

То, что произошло в следующую секунду, запомнилось полковнику и экс-операм ГРУ на всю жизнь. Наставники, одетые в черные комбинезоны, исчезли. На глазах ошарашенных грушников первым упал главарь, но видно, что живой. Дальше началось нечто невообразимое — бандиты один за другим валились на асфальт, зажимая руками перерезанное горло. Кровь брызгала во все стороны и текла по дороге ручьем, впитываясь в землю через щебенку. Не прозвучало ни одного выстрела — уголовники просто не успевали среагировать на происходящее.

За одну минуту все было кончено — трупы полутысячной армии мафиозников валялись на асфальте, зрелище весьма неприятное. Мастер, объявившийся возле главаря, деловито вытер десантный нож о его дорогое кашемировое пальто и пнул Микадо пару раз в бок берцем.

— Вставай, урод, фули разлегся.

Возникший из ниоткуда Учитель приказал:

— Трупы в яму, засыпать щебенкой и залить бетоном.

Заревел бульдозер, сгребая по асфальту тела бандюг. Через полчаса грушники деловито бетонировали дорогу.

Иван Степанович, успевший в процессе экстренного потрошения главаря установить местонахождение остальной части группировки и штаб-квартиры, телепортировался в город. Правда, для этого пришлось отойти метров за триста подальше от любопытных глаз.

Петр Степанович, перебивший одним ударом шейные позвонки Микадо, вытирая руки носовым платком, приказал:

— Эту падаль бросьте во вторую яму. Обо всем увиденном молчать, иначе болтливый язык отрежу вместе с головой. Всем понятно?

Грушники дружно гаркнули: «Есть», — и кинулись к поливным машинам, смывать кровищу с асфальта. Через два часа появилась вереница экскурсионных автобусов с затемненными стеклами. Выгрузка трупов заняла часа полтора — плотно забили вторую яму, предусмотрительно вырытую экскаватором.

Бекмешев поначалу опасался свидетелей, его успокоил Петр Степанович:

− Никто нас не видит.

Дмитрий Николаевич отчего-то сразу поверил ему и больше не задавал лишних вопросов. В душе он полностью поддерживал начальство компании в радикальных методах — чем меньше бандитов, тем чище воздух.

К восьми вечера, управившись с «дорожными» работами, вернулись в столицу.

Неделя прошла в спокойной деловой обстановке. Из Хантов радировали — трубы пришли, просили перечислить деньги на зарплату рабочим.

Поручив заниматься текучкой управляющему Найденову, Наставники наконец расслабились и сидели играли в подкидного дурака. Петр Степанович, проигравший семь раз подряд и терший покрасневшие от ударов уши, бурчал недовольно под нос:

— Шулер, ты братец, ей Богу. Жалко канделябров у нас нет.

— Ты играть научись, это тебе не шахматы, тут думать нужно, — отечески сетовал Иван Степанович, под взглядом которого колода, повисшая над столом, тасовалась сама собой.

Безделье начальства прервал полковник, попросивший по селектору, уделить ему пять минут для важного сообщения.

— Заходите, Дмитрий Николаевич, и заодно скажите секретарше — пусть приготовит чай с лимоном.

Бекмешев «обрадовал» Наставников известием — авторитеты города требуют объяснения, куда девался Микадо со своей братвой.

— Видимо кто-то из покойных бандитов проболтался, на кого они собирались наезжать, — предположил начальник безопасности.

Наставники молча переглянулись — разговор и принятие решения на ментальном уровне не заняло и полсекунды.

— Значит так, Дмитрий Николаевич, арендуете дачу неподалеку от Москвы, завезете туда деликатесы, пару ящиков коньяка, накроем поляну для дорогих гостей. Непременное условие — должны быть все авторитеты, сделавшие предъяву, и по десять человек с каждой стороны. Встреча через два дня, выпейте чайку и вперед.

На дачу в Лесной Бор приехало шесть главарей преступных кланов. Уголовники схитрили — каждый из них притащил с собой по десять бодигардов, вооруженных до зубов. Все лимузины авторитетов бронированные, сразу видно, приехали солидные серьезные люди, не шантрапа какая-нибудь.

Крест − смотрящий Москвы − при виде богато сервированного стола и множества коньячных бутылок не впал в эйфорию, а всей шкурой битого волка почувствовал смертельную опасность, исходящую от двух мужчин в элегантных смокингах. Он хотел было крикнуть: «Шухер, атас!», — но не успел. Внезапно чувство угрозы исчезло, появилось расслабляющее спокойствие — вся гоп-компания попала под ментальное воздействие Предтеч. Они по одному вызвали свою охрану и исчезали в неяркой вспышке хроноперехода.

Бывшие грушники устали удивляться — зашли поочередно на дачу шесть с лишним десятков уголовников − и как их корова языком слизала, кстати, слизала с дастарханом.

— Пусть напоследок порадуются жизни, — лицемерно скорбя, заявил Иван Степанович.

— Ну ты у нас гуманист известный, — не удержался от подколки Петр Степанович.

— Угу, я такой, — приосанился Мастер.

Москва после исчезновения столь авторитетных людей забурлила. Урки не нашли ничего лучшего — наехали на компаньонов. Словом, опять на те же грабли.

Наставники взбеленились, вместо того чтобы подсчитывать прибыль, следя за денежными потоками, им пришлось заниматься погаными бандитами. В итоге исчезли все крупные ОПГ — были и нет.

Некоторые умные воры, почесав репу, покинули столицу от греха подальше и не прогадали. Собственно уцелели в дальнейшем те, кто успел свалить вовремя за кордон или затеряться в таежных дебрях Сибири и Дальнего Востока.

В это время в папоротниковых и хвощовых лесах юрского периода хищные ящеры с азартом гонялись за криминальным элементом.

В Лондоне, в музее естественной истории Natural History Museum, ученые обнаружили сенсационную находку среди ребер ящера, недавно прибывшего в нескольких ящиках из последней палеонтологической экспедиции. Крупнейшие ученые долго пялились на мощную золотую цепь, находящуюся в желудке хищника. Мало того, там же обнаружилось несколько костей современного гомо сапиенс. Ученые мужи в полной прострации, даже не стали строить догадок и смелых гипотез.

— Сплошная мистика — констатировали они и решили вернуться к проблеме через месяц. Может, за это время что-нибудь прояснится.

Между тем, Наставников выдернули в Кремль на ковер — это вместо благодарности, очистили столицу от криминала, понимаешь ли.

Господин В., мелко тряся козлиной бородкой, принялся нудить о правах человека о попрании демократии и прочей хрени. На что получил исчерпывающий ответ:

— У вас доказательства нашего участия есть? Ах, нет. Ну, на нет и суда нет. Прощайте, глава.

— Не, ты посмотри, какие козлы, — возмущенно пыхтел Петр Степанович.

— Это называется сращивание властных структур с криминалом — назидательно поднял указательный палец Иван Степанович.

− Ты думаешь?

— Тут и думать нечего, я знаю.

Через пять дней прозвенел первый звонок — на них пытались совершить покушение. Почему пытались? Да потому что два снайпера, не успев выстрелить, сверзлись с крыш высоток и превратились в кровавые блины на тротуарах, по обе стороны Малой Ордынки. Через два дня при поездке за город Предтечи уничтожили группу наемников из конкурирующей фирмы в составе двадцати пяти человек.

— Мне это надоело, пора прекращать балаган.

— Согласен, в ближайшее воскресенье наведаемся к главному заказчику, — поддержал Мастера Учитель.

* * *

Глава компании «ИМПО-ЭКС», мучимый похмельем с утра пораньше, поднялся на второй этаж дачи, в кабинет. Воровато оглянувшись, открыл сейф и достал бутылку «Кристалла», набулькал в рюмку грамм сто, выпил, занюхал соленым сухариком и получил из-за спины:

— Приятного аппетита, господин Палкин.

Он резко обернулся, увидел двух мужчин, чем-то похожих друг на друга, ис горечью констатировал:

— Не вовремя «белка» подкралась, не вовремя. Тут работы, понимаешь, непочатый край.

— Успокойтесь, товаришч, мы не галлюцинация. Мы те, кого вы давеча приказали ликвидировать.

— Вы что же, пришли по мою душу?

— Нет, решили пригласить вас на природу, небольшой пикничок-с. И не терзайте тревожную кнопку — охрана все равно ничего не слышит.

Палкин обессилено плюхнулся в кресло.

— Петр Степанович, доставь, пожалуйста, третьего участника.

— Как прикажете, ваше благородие, сполним в сию секунду, — Петр Степанович исчез в неяркой вспышке телепорта.

— А вы, господин президент, пригласите вашу дочь, пожалуйста.

Минут через двадцать в кабинете прибавилось народу. Иван Степанович, поправив на плечах рюкзак и махнув ружейным чехлом, вдруг завопил:

— Граждане провожающие, просьба покинуть вагон, следующая остановка «Станция Хацапетовка», юрский период.

Палкину казалось, что он спит и видит очень реальный сон в красках «Сейчас зажмурюсь, потом открою глаза и проснусь», − думал он. Что и сделал. Однако вместо стен кабинета, обтянутых шелковыми обоями в веселенький цветочек, увидел гигантский папоротник.

— Где я, где мы? — прошептал он побледневшими губами.

Доча и первый заместитель господин Судзис обалдело вертели головами по сторонам. С гигантского хвоща, под которым они стояли, вдруг посыпался мусор, кто-то на вершине завозился, заверещал вороньим карканьем.

В отличие от заснеженной Москвы, здесь стояло жаркое лето, правда, солнце пряталось за низкими облаками. В воздухе ощущалась прямо таки тропическая влажность, трава по пояс, все вокруг находилось в движении — летали здоровенные стрекозы, их на лету пожирали несуразного вида птицы.

Огромная зеленая лягушка, сидя на бугорке, время от времени стреляла своим тонким длинным языком, смахивая с травинок разных насекомых.

— Поднимите голову, господа.

Все задрали очи в гору — по небу кружила стайка летающих ящеров — птеродактилей.

— Перед вами наглядная биологическая цепочка: насекомое — жаба — птица — ящер, — лекторским голосом пояснил Петр Степанович.

— Ладно, не о том речь, — встрял Мастер. — Оставляем палатку, ружье в чехле и сотню патронов с жаканом. За ночь хорошенько подумайте о своем месте в жизни. Нужны ли вы России, господа?

— Постарайтесь остаться в живых.

Доча, наконец, обрела голос:

— Где мы, и что все это значит?

— Вы в прошлом, девушка, на миллион лет. Ай, долгие проводы, лишние слезы, прощайте. А это подарок от нашей компании — к ногам ошалевшей троицы упала газовая зажигалка. Миг −и представителей частного капитала не стало — исчезли в телепорте.

Господин Судзис, до этого терзавший свою руку щипками в надежде проснуться, — со стоном рухнул на землю.

Палкин вытащил из кармана пижамы початую бутылку и отхлебнул водку прямо из «дула».

— Это из-за тебя, идиот, − напустился он на своего зама. Их нужно убрать, они опасны для нас, — передразнил он Судзиса. − Тьфу на тебя, считай, что ты уволен.

Доча, сидя на рюкзаке, рыдала.

Палкин, вытащив из чехла ружье, сноровисто зарядил двумя патронами.

— Хорош валяться, умник, собирай хворост, а я, может, подстрелю чего на обед.

Обнял чадо за плечи:

— Ну, будет тебе сырость разводить, надеюсь, утром нас заберут отсюда.

Когда Предтечи явились за «туристами», то увидели неприглядную картину. Под стволом хвоща сидя спали президент с ружьем и его дочь, у их ног курился дымок затухшего костра. Метрах в двадцати на помятой и изрытой земле валялась огромная туша тираннозавра. Рядом с башкой ящера виднелась мужская туфля черного цвета с частью ноги.

Она была откушена по щиколотку, белела кость, рвано топорщились обрывки кожи. Возле останков образовалась лужа крови, наполовину впитавшаяся в почву.

— Подъем, граждане, с вещами на выход.

Вскочивший глава компании бестолково тыкал во все стороны двустволкой.

— Спокойно, товаришч, так вы нас перестреляете.

Проснувшаяся доча тут же накинулась с упреками:

— Из-за вас сегодня человек погиб, а вы ерничаете.

— А кто сказал, что будет легко, мадам? — заметил один из Предтеч. — Прежде чем мы вернемся в наше время, нужно кое-что обсудить.

— Да что тут обсуждать, мы домой хотим, — взорвался Палкин.

Самочувствие у него было мерзопакостным — болела голова и тряслись руки.

— Присядем, господа, − предложил Мастер. — Послушайте наши предложения. Сразу предупреждаю, если вы их не примите, то останетесь здесь до конца жизни.

— Это что ультиматум? — взвизгнула доча. − Да я вас! Да кто вы такие? Забыли, кто мой отец?

— Наоборот, хорошо помним, потому вы здесь и находитесь.

Доча, видимо, поняв нелепость претензий и незавидное положение, заткнулась.

— Наши пожелание следующее: по прибытии на дачу вы покидаете Россию навсегда и выплачиваете нам десять миллионов долларов в качестве компенсации.

— Ну что, господин Палкин, вы согласны на наши условия?

Глава «ИМПО-ЭКС» пытался выразить решительное «нет», но, увидев в глазах мужчин нескрываемое презрение, лишь махнул рукой.

— Согласен.

Он прекрасно сознавал степень своей вины — в иных странах за его фокусы полагалась бы высшая мера, а тут ему предлагали почти безболезненно выйти из игры.

Шагнув в арку хроноперехода, очутились в кабинете.

— Вызовите начальника охраны, пусть уберет подчиненных. Мы поставим своих людей, — скомандовал Мастер.

В общем на все перетрубации в компании «ИМПО-ЭКС» угробили целый месяц своего личного времени.

На подоспевших выборах президента России Наставники помогли выиграть достойному кандидату. Новый президент с первых дней правления принялся наводить порядок в стране.

Криминал выжигался повсюду, особо жестоко взялись за наркоторговцев. К наркодилерам применяли законы военного времени — расстрел на месте. Ту же линию проводили в отношении грабителей, насильников и педофилов.

Взяточников, попавшихся на крупной сумме, судили «тройки» в двадцать четыре часа. Как правило, наказание одно — расстрел с конфискацией.

Президент на деле показал непримиримость в отношении жуликов, мошенников и прочего криминального элемента.

Бюджет страны вмиг наполнился, перестала разворовываться казна, инфляция резко пошла вниз, как и кривая преступности. Прекратилась чехарда цен на продукты и товары, установили оптимальную планку. Снижение цен повсеместно приветствовалось народом — многие вспоминали Сталина и послевоенные годы. В общем народ вздохнул свободней и разогнул спину, а тут еще повышение пенсий на сто процентов и компенсация в банках пропавших вкладов — вообще лафа.

Через три месяца правления президент заявил о предстоящих реформах, которые будут направлены на развитие экономики и промышленности, а также на увеличение благосостояния всех россиян. По совету Предтеч президент издал указ о ликвидации на территории республик Кавказа складов вооружения и вывода всей военной техники. Президент на заранее решил обезопасить страну, депутатский корпус большинством голосов поддержал его дальновидный указ.

Предтечи знали, что говорили, ведь при большом желании они могли видеть будущее и не только видеть.

* * *

У Сашки любовная горячка в самом разгаре. Он отдался чувству пылко и восторженно, как все в его возрасте, когда в любимом человеке видишь одни достоинства, не замечая недостатков. И все бы ничего, но юноша переборщил со скромностью, изображая из себя бедного студента. Не приглашал Светлану в ресторан, не дарил шикарных букетов, словом, не пускал пыль в глаза. И его можно понять — здесь логика простая, она должна полюбить меня, а не мои деньги.

Эх, святая простота, где ты видел немеркантильных женщин? Ничего, жизнь тебя обтешет, научит, с какой стороны кочерыжку есть. Правда, он снял однокомнатную квартиру для встреч, но не более. К себе в замок не приглашал, на своем двухколесном монстре не катал, искренне считая это пошлым хвастовством.

После весенней сессии — гром среди ясного неба, Светлана ему изменила. Она сама призналась. И выбрала какого-то торгаша, сына израилева.

Сашка в горе замкнулся, забросил тренировки, пробовал залить несчастье вином, получилось еще хуже. Внезапно появившиеся Наставники малость его встряхнули и через десять дней Мастер утащил его в Туркмению, в Каракумы на весь июнь. Обратно приехали загорелые до черноты — оба в лохматых бараньих шапках.

Нина Юрьевна только руками всплеснула:

— Ну чистые басмачи, марш в душ и за стол.

Тем не менее Сашкина душевная рана не рассосалась, и он выкинул неожиданный фортель.

В конце июля за ужином вдруг объявил:

— Осенью иду в армию, отслужу и восстановлюсь в универе.

Тетушка схватилась за сердце.

— Не горячись, Саша, не руби с плеча, — попросила Лань.

— Нет, — отрезал он. − Умерла, дак умерла.

— Кто умер-то, — осторожно поинтересовался Мастер.

— Любовь, — коротко выдохнул Сашка и ушел к себе.

Женщины заволновались, запереживали, мужчины их успокаивали.

— Он боец, воин по духу, защитник Отечества, армия ему в пользу пойдет. Дурь лишнюю из мозгов вышибут, — галдели они.

Вот, вот, заодно с дурью и мозги вышибут, — поджала осуждающе губы тетушка.

— Э, нет, у нас все будет под контролем. Правда, Иван Степанович?

— А то, — прогудел Мастер.

Сашка уладил дела в деканате, написал заявление об академотпуске и поперся в военкомат.

Военком — пузатый майор — выпучил на Сашку глаза. Чтобы в наше время кто-то добровольно лез в армию на срочную службу.

— Ты че, совсем дурак, парень?

— Никак нет, товарищ майор, хочу отдать долг Родине.

— И в каких родах войск желаете служить, молодой человек?

— В ВДВ, — становясь во фрунт, отчеканил бывший студент.

— Ну что же, пойдем тебе навстречу, по нашему району разнарядка в десантуру сорок человек. Я тебя включаю, давай документы.

Военком шустро оформил бумаги и вручил повестку на середину сентября.

— Пройдешь медкомиссию − и вперед. Надеюсь, тебя не придется разыскивать с собаками как уклониста?

— Обижаете, товарищ майор.

— Тогда прощай, увидимся в сентябре.

Сашка потихоньку стал приходить в себя после подлой измены. Возобновил тренировки и второй месяц ходил на шоферские курсы — вскоре рассчитывал получить права.

Жизнь вновь заиграла красками. Наставники умотали на Север, пообещав вернуться в конце октября проводить юнкера в славные ряды Российской армии.

В сентябре, пройдя благополучно комиссию при Советском райвоенкомате, повстречал майора. Тот его узнал, поздоровался и обрадовал:

— Теперь жди повестку, воздушный десант тебя заждался.

Наставники не подвели — приехали. Провожали Сашку шумно и весело. На столе чего только не было: метровый копченый осетр, всякие разносолы и изыски кулинарии. На проводы пришли немногочисленные одноклассники, оставшиеся в Иртышске. Все были единодушные во мнении — он свалял большого дурака. Сашка и сам в глубине души понимал это, но поздно переигрывать, поезд ушел.

Призывников подержали два дня на сборном пункте, потом стали прибывать «купцы» в погонах, и основная масса парней истаяла на глазах.

Команда, куда попал Сашка, насчитывала сорок два человека — они отправились к месту службы на третий день.

По тетушкиному совету юноша прихватил малую толику денег − пятьсот долларов и две тысячи российских рублей. В чемоданчике малый набор туриста — безопасная бритва, мыло, зубная щетка, полотенце, жареная курица и толстая пачка почтовых конвертов, заботливо уложенных Ланью.

Сашка в дороге играл с пацанами в подкидного дурака, да с улыбкой вспоминал последние наставления Мастера и Учителя.

— Запомни главное − как себя поставишь, так к тебе относиться будут. — Служи честно, не подводи нас. Будут серьезные проблемы, звони, поможем. Для того тебе мобильник подарили. Ферштейн?

Поезд за двое суток допыхтел до Рязани, там загрузились в армейские кунги и через два часа оказались в учебном полку Н-ской части.

Сашкина служба началась настолько круто, что он быстро успел прославиться на весь полк, да что полк, на всю бригаду, правда, слава была несколько сомнительного свойства. Однако обо всем по порядку.

Парней постригли, переодели в камуфляж и стали приучать к армейской жизни. Два месяца до присяги они считались никем в солдатской иерархии, так зародыши какие-то. Дней через десять в учебке случилось с Сашкой ЧП, да такое, что подняло на ноги все начальство, а их взводный вылетел из армии без выходного пособия. Сашка забежал в казарму за боевым уставом — хотел полистать в столовой − и застал весьма неприглядную картину. Его тумбочку грабили два деда. На его протест сержанты ответили однозначно − послали на три буквы. Пожарский рассвирепел. Два удара по наглым затылкам − и дедыосели у открытой тумбочки. Сашка поочередно выволок их за ноги на середину казармы, а затем аккуратно каблуком солдатского берца раздавил мародерам пальцы на руках. От дикой боли сержанты пришли в себя и, подвывая, выскочил из казармы.

Дневальный дал хороший совет:

— Готовься, парень, тебе деды такой наглой выходки не простят.

Сашка, посидев на кровати минут пять, помешал масло в голове, а затем двинул на вещевой склад — царство прапорщика Нечитайло. В обмен на пятидесятидолларовую бумажку, вытащенную из тайника, прапор снабдил его нужной вещью. Перед отбоем он проделал нехитрые манипуляции, а затем одетым лег спать под кровать.

Где-то через час в казарму ввалились пятеро сержантов — по своему составу полный интернационал. Двое русских, даг, татарин и якут по кличке Оленевод. Почти у всех в руках арматурины, обернутые газетой. Они купились на обманку — Пожарский под одеяло положил свернутый бушлат.

Пока деды с хеканьем лупили арматурой его верхнюю одежду, Сашка приметил ноги сержанта, стоявшего у спинки кровати. Схватив за щиколотки и резко дернув, открыл счет. Минус один. Выскочив из-под кровати, зарядил в основание черепа Оленеводу, тот молча рухнул на пол. Минус два. До тупорылых сержантов только сейчас стало доходить, что события развиваются не по их сценарию. Обернулись и толпой поперли на Сашку, тот сделал неуловимый шаг вперед и оказался перед белобрысым сержантом. Тот, обрадовавшись такому подарку, ударил арматуриной сверху вниз, однако под удар почему-то попала голова дагестанца. Минус три.

Получив по несильному удару в горло, последние два деда рухнули в широкий проход казармы.

Сашка связал агрессоров их же ремнями и за ноги оттащил к арочному входу. Дневальный от греха подальше спрятался под стол. Юноша притащил лавку и приладил на водопроводной трубе пять кусков капронового шнура со скользящими петлями. Через пять минут импровизированные виселицы были готовы. Сашка критически осмотрел творение своих рук, хмыкнул и пинками стал приводить в чувство первого кандидата.

Поочередно загнав дедов на лавку и накинув им петли на шею, он выступил с коротким обвинительным приговором. Сказав напоследок:

— Прощайте, уроды! − и выбил лавку из-под ног приговоренных.

Те молчали до последней минуты, надеясь, что малек их разыгрывает, но облом. Сашка сержантов повесил всерьез, он искренне считал, такая мразь не должна топтать землю. Зло нужно искоренять самым радикальным методом.

Вытащив дневального, дал тому по зубам.

— Ты куда смотришь, сучий потрох, у тебя бойцы вешаются.

Ефрейтор, увидев дергающихся в петлях дедов, заорал: «Караул!».

И получил по шее.

— Дурак, веревки режь.

Сашка с чувством выполненного долга развернулся и, раздевшись, завалился спать. Его взяли после завтрака и сразу утащили на гауптическую вахту. Где он просидел двое суток.

* * *

В кабинете командира полка случился неприятный для полковника Зюкина разговор. К нему приперся майор Бугаев — командир батальона спецназа, расквартированного неподалеку.

— Полковник, отдай бойца, добром прошу.

Зюкин отбрыкивался:

— Он преступник, его судить нужно.

— Слава Богу, что этот Пожарский присягу не успел принять. Спихнем дело в гражданскую прокуратуру и гора с плеч. Полковник, ты что дурак? Ты с головой-то дружи иногда, парень уделал твоих криминальных дедов, восстановил, так сказать, справедливость, а ты его под суд. Хоть соображаешь, что творишь. По закону, должен идти под суд твой взводный лейтенант и ты паровозом. Вы в первую очередь должны отвечать за дедовщину. Ведь они, козлы, пришли убивать Пожарского, улики налицо — арматура, кастеты. Но он вывел из строя семерых десантников — четверых вообще придется комиссовать. Двоих забрали в дурдом, а двое с переломанными пальцами. Полковник, оставшихся троих демобилизуй досрочно, лейтенанта гони в шею из армии, а парня отдай мне. Спецназу нужны такие уникумы — с меня литр коньяка.

Зюкин непроизвольно дернул кадыком, посопел и дал зеленый свет.

Майор Бугаев, придя на гаупвахту, увидел беснующегося дежурного — из камеры доносился жизнерадостный марш артиллеристов.

— Точно, наш человек, − подумал майор и, отдав дежурному ордер, приказал:

— Открывай, я забираю бойца.

Выйдя на свежий воздух, Сашка с удовольствием потянулся, свобода — это прекрасно.

Майор, не отличавшийся излишком доверия, решил сам посмотреть на воина в деле и потому, найдя укромный уголок на задворках санчасти, приказал:

— Покажи, боец, что ты умеешь.

Сашка с изумлением на него покосился.

— А может не надо, дяденька?

На Бугаева смотрели детские честные глаза — спецназовец опешил.

— Может на гауптической вахте чего напутали и не того бойца подсунули, ну не способен этот наивный пацан на что-то серьезное.

— Ты Пожарский? — на всякий случай уточнил майор.

— Так точно, ваше благородие, − Сашка встал по стойке смирно и попытался щелкнуть каблуками, помешал снег, припорошивший траву.

— Почему не по уставу? Нужно отвечать: «Так точно, товарищ майор».

— Извините, мы деревенские, не знаем ишшо как правильно, — Сашка потупился.

— Н-да…, ладно, устав изучишь, подтянешься, сделаем из тебя классного бойца, — последние слова майор протянул с явным сомнением в голосе. — Хватит болтать, показывай, что умеешь.

Открыв глаза, Бугаев обнаружил себя лежащим мордой в снегу. Странное дело, нигде ничего не болело, не ныло. Он встал, отряхнулся и с подозрением спросил Сашку, стоящего на прежнем месте.

— Что это было?

Боец простодушно информировал:

— Посклизнулись, должно быть, повернулись неловко.

— Бывает, так я жду, показывай.

Майор пришел в себя от резкого запаха нашатыря. Открыв глаза, матюкнулся — опять морда в снегу.

Рядом на корточках сидели двое −санинструктор и боец Пожарский.

— Да убери ты свою ватку на хрен.

Поднялся и, не заметив никаких нарушений в организме, гаркнул:

— Боец Пожарский, за мной.

Идя в расположение батальона он лихорадочно размышлял: «Что случилось на самом деле?». Бугаев имел звание мастера спорта по рукопашному бою и не понаслышке знал, на что способен подготовленный боец. Но в данном случае он ничего не заметил. Неужели этот пацан двигается с такой скоростью?

Если это так, а, видимо, так оно и есть, то он заполучил супербойца. Нужно все проверить, но каков гусь, иш ты: «дяинька». Неужели он, битый волк, пятнадцать лет в спецназе, купился, как последний лох. Два раза мордой в снег − не бывает таких случайностей.

Пока так размышлял, дотопали до батальона — Сашку майор определил в первую роту, во второй взвод. Лично проводил его в казарму и предупредил втихаря личный состав — с этим пареньком поосторожней.

— Матюхин и Петраков, вас касается.

— А че, так сразу мы? — Сержанты с деланным возмущением вскочили.

— Не понял… − гаркнул Бугаев. — Бойцы, сдулись.

Матюхин и Петраков на свою голову решили подшутить над новеньким. Вечером вызвали в туалет, собираясь якобы попрессовать Сашку. Тот воспринял все на полном серьезе и сломал обоим правые руки.

Утром случился громкий скандал, майор чуть не убил придурков.

— Комиссовать обоих на хрен на дембель, — приказал Бугаев.

Хорошо, что к тому моменту сержантам подошел срок, поэтому не потребовались дополнительные объяснения.

— А этого шустрика Пожарского на гаупвахту.

Три последующих дня Сашка внимательно изучал покрытые цементной «шубой» стены узилища. После выхода на свободу майор пропесочил его для порядка и объяснил суть вещей.

Сидя на гаупвахте Сашке в голову пришла интересная мысль, которую он тут же реализовал.

После некоторой концентрации организма перевел внутреннюю энергию в ладони и с удивлением заметил, что ладони стали светиться золотистым светом.

После гаупвахты забежал в лазарет. Сержанты с загипсованными руками и насупленными лицами встретили его неприветливо.

— Чего приперся? Опять драться потянуло?

— Помочь хочу, лечить вас буду.

Провел с ними часовой сеанс, взяв слово помалкивать, каким методом их лечили. Через четыре дня заставил обратиться к врачу с просьбой сделать рентген. Малочисленный медперсонал был в шоке — на снимках никаких следов перелома у обоих десантников.

Уезжая на дембель, сержанты Матюхин и Петраков с искренней благодарностью и уважением пожали руку Сашке.

После принятия присяги он в составе восьмидесяти «салажат» сдавал жесткий экзамен — в спецназ так просто не брали. Для него трудностей не возникло — ежедневные пробежки с двадцатикилограммовым грузом− обычное дело. А нынешние зачеты — так мелочи. Сашка искренне удивлялся, видя мучения молодых солдат на кроссе с препятствиями.

Его позабавил последний экзамен — поединок с опытным бойцом. Против него встал здоровый парень под два метра ростом с мощной мускулатурой. Сашка, помня о предыдущем уроне, что он нанес славным ВДВ, действовал предельно аккуратно. Его резкого, но не сильного удара за ухо противника никто не заметил — просто здоровяк вдруг закатил глаза и лег на землю.

Майор Бугаев, присутствующий при отсеве кандидатов, подумал:

— А ведь и меня он также положил. Мистика какая-то.

В конце испытания спросил у Сашки:

— С десятью противниками сможешь справиться?

Сашка в ответ гаркнул:

— Так точно.

Майор Бугаев на секунду задумался:

— Ну а с двадцатью?

Опять стандартный ответ:

— Так точно. И неожиданный вопрос.

— Дяинька военный, а нам оружие дадут?

Десантура покатилась со смеху. Майор хохотнул и тут же бросил:

— Приготовиться двум отделениям. Провести спарринг с этим шустриком. Бой в легком контакте.

Такого зрелища майор и его бойцы никогда раньше не видели. В течение минуты Сашка положил всех. У большинства поверженных воинов приключилась временная амнезия, они все домогались до майора:

— Почему не начинаем бой?

Бугаев крепко задумался — он начал догадываться, что судьба преподнесла ему шикарный подарок. Такого уникального бойца ему раньше видеть не приходилось. Если и на полигоне Пожарский себя отлично покажет, то ему цены нет.

Одно омрачало радость бывалого спецназовца — необходимость прятать Пожарского от загребущих рук начальства или от вездесущих смежников. Он передернул плечами — грушники вечно у них пасутся, все норовят сманить к себе лучших десантников. Правда, делали они это крайне редко — слишком высокие требования предъявляли к кандидатам в свой спецназ.

Через десять дней на полигоне Сашка показал класс — все поясные мишени поразил в голову. По просьбе майора — стрелял в тире в полной темноте. Пять выстрелов из «ПМ» − пять десяток.

Майор Бугаев после стрельбы еще больше укрепился в мысли прятать Пожарского от посторонних глаз как можно тщательней. В батальоне он даже издал негласный приказ — не болтать, проговорившемуся о Пожарском обещал лично отрезать язык.

Потекли армейские будни. Сашка обзавелся кучей друзей-товарищей, нов душу никого не пускал.

Пошли прыжки с парашютом, ну ему не впервой — он в аэроклубе до армии имел уже двадцать пять прыжков. В десантуре пользовался заслуженным авторитетом и неслыханное дело — деды считали за честь поздороваться с ним за руку.

Перед Новым годом на тактических учениях поразил всех умением пройти через условные минные поля, выведя свое отделение с фланга к штабу «синих» и захватив его.

Но настоящий триумф случился после новогоднего концерта, в котором он принял участие. Выступить попросил взводный лейтенант Прохоров. Толковый мужик — он нравился Сашке своей порядочностью.

— Надо, Саша,− убеждал лейтенант, — от каждого взвода по три номера. У нас дефицит на таланты. Нашел двух бойцов — один стих расскажет, другой − пару-тройку приличных анекдотов.

— Товарищ лейтенант, да не умею я ничего.

— Ну, будет тебе скромничать, все мы знаем, что ты талантливый. Короче, я тебя записываю, готовься, осталось десять дней.

Сашка в задумчивости находился весь день, а потом придумал:

— Эврика, — заорал они поскакал к взводному за увольнительной. Необходимо в городе купить реквизит, — пояснил он.

Внеочередную увольнительную потратил исключительно по делу и с пользой.

Недолго пошастав по магазинам Рязани, нашел искомое и закупил в количестве десяти экземпляров — запас карман не тянет. Посмотрел в кинотеатре новую комедию и в приподнятом настроении отправился к автобусной остановке. Возле киоска с мороженым познакомился с очень симпатичной девушкой по имени Люба. Обменялись телефонами, он сел в автобус и уехал на ж.-д. вокзал — в часть предстояло добираться на электричке.

Новогодний концерт останется надолго в памяти солдат и офицеров батальона спецназа, а все Сашка с его карточными фокусами. Взводный не удосужился посмотреть, что приготовил его боец Пожарский, потому и сидел в зале, выпучив глаза и открыв рот, как, впрочем, и все остальные.

Сашкин номер выпал под конец концерта, он вышел на сцену в обычном камуфляже, но для антуража накинул на плечи белую простынь с нацепленными на нее серебристыми звездами, вырезанными из фольги.

Под восточную мелодию, разложив на журнальном столике несколько запечатанных колод карт, Сашка приступил к номеру. Для начала он отдал колоды в первые ряды зрителей и попросил их распечатать и осмотреть карты, а затем пригласил пять добровольцев. Каждый десантник достал из середины колоды карту и держал ее рубашкой к Пожарскому. Он безошибочно угадал все пять, заработав первые аплодисменты. Дальше — больше, ведь дар телекинеза никуда не исчез.

Сашка заставил карты перелететь из одной руки в другую, сделав эффектный круг в воздухе, затем, взяв из колоды по две карты в каждую руку, бросил их в воздух. Неуловимыми движениями пробил указательными пальцами насквозь и под восторженный рев зрителей отдал в первые ряды.

Десантники верно оценили Сашкино мастерство — пробить пальцем летящую карту — это высший класс, и мало кому доступно.

А когда он в конце своего выступления, расшалившись, устроил фокус с четырьмя колодам, то десантура выскочила на сцену и давай его качать, высоко подбрасывая в воздух.

Что творилось в зале — хлопали, орали, свистели, причем офицеры не отставали от своих бойцов. Один майор Бугаев в полной прострации думал нелегкую думу: куда же запрятать столь бесценный кадр от липких рук грушников.

Сашка, конечно, слегка переборщил, потом ясно это осознал.

Встав спиной к зрителям и, кидая в воздух поочередно колоды, заставил карты образовать три буквы «ВДВ» и под ними стилизованное сердце. Сделав шаг в сторону, повернулся и поклонился, вот тут и началось светопреставление.

После концерта все реквизиты расхватали на сувениры, а Сашку офицеры пригласили на праздничный банкет.

Посидев ради приличия часок, он сбежал — с ребятами в казарме лучше и интереснее. По случаю Нового года выпили отделением пару бутылок кагора − и отбой.

Майору Бугаеву удалось сохранить для части Пожарского, однако наступил 1995 год, и начавшаяся заваруха на Кавказе все перечеркнула.

В свое время прежние два президента развалили Союз, и теперь бывшие республики и автономии кусали кормящую руку.

За полгода до дембеля часть, в которой служил Пожарский, перевели на Кавказ.

V глава

С марта месяца южная группа войск вошла в Закавказье с одной целью — вывести в Россию русскоязычное население. Конечно, аборигены понимали, что с вывозом беженцев граница захлопнется и тогда ко всем подкрадется капец. Вон соседи из солнечной Грузии кинулись обустраивать свою границу, не считаясь ни с какими расходами. То же самое происходило в Азербайджане. Правильно, а кому нужно, чтобы его грабили бандиты-соседи.

Абреки, смикитив, что дело швах, всячески препятствовали вывозу беженцев, доходило до вооруженных столкновений, правда, в незначительных масштабах.

В апреле все изменилось, аллах акбар, и бандгруппы получили в руки значительное количество стрелкового оружия, вплоть до крупнокалиберных пулеметов, ротных минометов калибра восемьдесят два миллиметра, РПГ-7 и значительного количества боеприпасов. Сепаратисты вооружение получили за героин афганского происхождения − с этого момента на Кавказе началась война.

На Кавказе бандформирования умудрились заполучить четыре «крокодила» МИ-24. Военная прокуратура, мгновенно среагировавшая, провела проверку. В результате ее состоялся весьма громкий судебный процесс — по делу шли девять человек из Министерства обороны.

К высшей мере приговорили троих человек, остальные получили реальные сроки от десяти до пятнадцати лет колонии строгого режима. Больше торговли оружием в армии не наблюдалось — себе дороже.

В конце апреля первая рота спецназа под командованием старлея Иваницкого который раз сопровождала колонну беженцев. Длинная колонна из ста грузовиков и автобусов, растянулась по федеральной трассе. Стоял теплый, почти летний день, Сашка с напарником Юркой Ромашовым ехали на мотоцикле с коляской впереди метров за триста. Юрка сидел в люльке за ручным пулеметом РПКС-74, отчаянно зевая. Проехали Магас, скоро Осетия. Ромашов крикнул:

— Скоро граница, в этот раз спокойно прошли.

Сашка, несмотря на рев «Урала», все понял и только хотел выматериться — не каркай, мол, раньше времени, и словно в воду глядел.

Из-за невысокой горы выскочил «крокодил» и попер прямиком на колонну. У Пожарского от нехорошего предчувствия сжалось сердце. МИ-24 выпустил две ракеты в хвост колонны — взметнулись разрывы.

Нет, АК-103 здесь не пляшет, Сашка вырвал из люльки «Стрелу». На автомате развернул мотоцикл, остановил и, не прицеливаясь, произвел выстрел — умная ракетка погналась за вертолетом и аккуратно втюхалась в сопло двигателя. В небе расцвел огненный шар. Пятилопастный винт, бешено вращаясь, улетел метров за восемьсот, собственно от «крокодила» почти ничего не осталось − только кусок хвоста. Вот примерно из таких эпизодов и состояла Сашкина служба на Кавказе.

Во второй половине мая произошли некоторые события, повлиявшие на дальнейшую судьбу спецназовца Пожарского.

После проводки очередного каравана рота отдыхала на базе бригады ВДВ под Бесланом. Неожиданно прискочило высокое начальство — первый признак будущих неприятностей. И точно, дождались. В районе Малгобека подбит наш вертолет, он совершил вынужденную посадку, кроме экипажа на борту зам. командующего южной группировкой генерал-майор Грунин и представитель президента Басов. Не исключена возможность их захвата бандформированием. Задача — освободить наших пленных и незамедлительно доставить на базу.

— Поскольку весь батальон занят на охране и сопровождении колонн беженцев, на задание пойдет второй взвод первой роты. Группу возглавит лейтенант Прохоров. Вам задание понятно? — майор Бугаев оторвался на миг от карты, расстеленной на столе.

— Так точно, — козырнул лейтенант.

До этого сидевший тишком незнакомый полковник в обычном камуфляже вставил свои пять копеек:

— С вами пойдут наши люди из ГРУ. Капитан, −негромко позвал он кого-то в проем палатки.

Грушник незамедлительно материализовался возле стола.

— Познакомьтесь, вам предстоит действовать вместе.

Лейтенант Прохоров Геннадий Петрович недолюбливал людей из Конторы. Грушники — единственные, кого он немного уважал.

Капитан представился:

— Ревякин Николай Силыч.

Лейтенант не заморачивался, у военного разведчика имен не сосчитать.

— Вас почти до места добросят по воздуху, вылет завтра в семь утра, готовьте людей.

Прохоров гаркнул:

— Есть.

В группу спасателей лейтенант включил ротного радиста. Десантники срочно получали сухой паек на три дня, патроны, гранаты. На группу два винтореза, десять АК-103 и десять АКС-74УБ (с подствольниками). Два ручных пулемета РПК-74 и по два комплекта РПГ-7 и «Стрелы». Десантные ножи, само собой, у каждого.

Так случилось, что до сегодняшнего дня отделение, которым командовал Сашка, потерь не имело — после последней проводки отделались царапинами.

Засыпая, он подумал: «Хорошо бы завтра чисто сработать».

Его напрягали грушники — своих-то знал, как облупленных, а что получится с командированными, фиг знает.

Утром загрузились в большой автобус и поехали к вертолетчикам. На площадке «крокодил» уже вращал лопастями — прогревал движки. Поднялись на борт − и вперед. Внутри разговаривать невозможно, так и летели молчком, поглядывая в квадратные иллюминаторы. Вертолетчики доставили десантуру за какие-то полчаса и высадили за десять километров от предполагаемой вынужденной посадки борта с важными пассажирами.

Спецназ дружно высыпал наружу, ощетинившись стволами, сориентировался на месте. Грушники внешне почти не отличались от десантуры, но вооружение имели получше, посовременнее. Автоматы «Вал», АН-94 с подствольниками и пистолеты «Гюрза», «Грач». Сашка обратил внимание на обувь грушников — легкие импортные берцы вызывали белую зависть, не то что наши говнодавы.

Через десять минут группа, выстроившись цепочкой, пошагала по грунтовке в нужном направлении, Сашка шел впереди. Не доходя до места километр, он поднял руку — все остановились.

— Впереди засада, лейтенант, − пояснил он. — Не менее тридцати стволов.

— В чем дело, почему стоим? — задергался подскочивший капитан.

— Засада впереди, надо помозговать.

Морда грушника покрылась пятнами:

— Немедленно продолжать движение, какая еще на хрен засада, бред собачий.

Лейтенант Прохоров, подхватил бушевавшего капитана под локоток. Отойдя в сторону, пытался вразумить твердолобого контрразведчика.

— У меня сержант-интуит − любую засаду километров за пять чует, проверено практикой. Я своих людей под пули не поведу, нужно искать другой вариант.

Капитану пришлось смириться. Пока Прохоров плел извилины, Сашка освободившись от лишних вещей и автомата со «Стрелой», взяв у грушников пистолет «Грач» напрокат и пять магазинов, собрался в путь дорогу.

— Сержант, вы почему личное оружие в разведку не берете? — сварливо заметил капитан.

— Да мне мешать будет, — ответил Сашка и шепнул на ухо Прохорову:− Думаю, за час управлюсь, вы с группой замаскируйтесь пока.

— Ты чего в самом деле без серьезного оружия идешь?

— Не беспокойтесь, у меня кроме пистолета кое-что есть — и он начал взбираться по горной круче, идущей вдоль дороги.

Пока Сашка скакал архаром по горам, внизу у дороги разгорался скандал. Впрочем, воздух сотрясал один капитан, шумевший, словно самовар.

— Театр одного актера, — заметил кто-то из спецназовцев.

Сашка обошел засаду с тыла — в ней находилось не менее тридцати с лишним бандитов, вооруженных до зубов.

— Вот суки драные, на позицию даже пулемет ПКП поставили. Вот так бы выперлись на них и полегли все напрочь, и чего капитан такой дурак, хорошо, хоть у нашего летехи голова на месте.

Сашка вытащил из специального футляра на поясе кинжал, так называемый ключ, подаренный ему в Ницце близким родственником. Взяв в правую руку кинжал, а в левую «Грач», нажал на завиток рельефной вязи рукоятки. Из него с шипеньем вылезло туманное лезвие.

Сашка вогнал себя в боевой режим и ринулся в атаку − меньше чем за минуту засада прекратила свое существование. Обошлось без стрельбы, все тридцать два абрека пали от кинжала. Странное лезвие рассекало вражьи тела, словно бумагу.

Основной отряд джигитов с большой дороги располагался в четырехстах метрах от дороги, в небольшом перелеске. Спецназовец не снижая темпа, в секунду оказался среди банды, неуловимой тенью метался среди них, взмах кинжала − и очередной воин отправлялся к райским гуриям. Сашка убил всех.

Выйдя из боевого режима, сел на траву, не держали ноги. Вокруг стали падать трупы басмачей, полились фонтаны крови. Отрезанные головы раскатились по всей поляне.

Пожарский, обнаружив в одной из палаток связанных пленников, освободил их, разомкнув наручники. Одного абрека оставил в живых, не дожидаясь пока тот придет в себя, заковал. Этого пленного командира по кличке Комбайнер давно пытались поймать. На его совести не один десяток жизней мирных граждан.

Пока бывшие пленники очухивались и приходили в себя, Сашка искал чего бы пожрать. Поскольку калорий потратил немерено, желудок крутило от жесточайшего голода. Найдя в соседней палатке несколько банок тушенки, стал жадно есть, не обращая внимания на отсутствие хлеба.

Появившись через некоторое время перед спецназовцами, был встречен неожиданным вопросом лейтенанта:

— Ты ранен, куда, что случилось?

Сашка ничего не понимал, чего они всполошились и почему его все участливо теребят. Оказалось, он пришел весь уляпанный кровью. Ошалевшие грушники, как наскипидаренные, носились вокруг побоища, а капитан все старательно фиксировал на видеокамеру.

Ну это было уже после того как экипаж из сбитого вертолета, генерал-майора и представителя президента с референтом отправили в Беслан.

Спецназ отправился на базу вторым бортом, прихватив главаря. За уничтожение бандформирования в сто восемь человек, захват главаря и освобождение вертолетчиков и высокопоставленных чиновников сержанта Пожарского представили к званию Героя России, с вручением медали «Золотая Звезда». В начале июля его вызвали в числе прочих в Кремль.

Наставники, бывшие там же, от всей души поздравили Сашку. К себе в часть Пожарский вернулся ненадолго − ГРУ сделало столь заманчивое предложение, что он согласился подписать контракт на пять лет.

* * *

Получив двухнедельный отпуск, Сашка с Наставниками улетел в Сибирь, домой. Тетушка с Ланью устроили большой праздник, Нина Юрьевна все не могла налюбоваться на племянника, готова предугадывать все его желания. Сашке до того было неудобно, что он буквально взмолился:

— Не надо со мной сюсюкаться, пожалуйста.

Пытался увидеть кого-нибудь из одноклассников, но в городе почти никого не осталось. Приехал, правда, Вовка Ветров − умерла бабка. Так что из гостей он один и присутствовал.

Ветров закончил третий курс юридического факультета, надумал жениться, но оставался все таким же беззаботным весельчаком. Коротко рассказал о судьбах бывших одноклассников, не сводя глаз с «Золотой Звезды».

Тетушка, вытирая нечаянную слезинку, гордо держала голову:

— А мы, Пожарские, такие.

Хорошо так посидели, по-домашнему. Сашка отвык от белых скатертей, от благ цивилизации, от состояния мирной жизни и без ощущения тяжести автомата на правом плече чувствовал себя голым. Он обратил внимание, что поменялось его мировоззрение − и жизненные вопросы, казавшиеся до армии важными, сейчас казались такой ерундой. Не зря говорят, война сдирает с человека всю внешнюю шелуху, в экстремальных условиях его истинная сущность предстает во всей красе.

Вовка, посидев пару часов, ушел, пообещав забежать завтра. Когда за столом остались лишь свои, Петр Степанович выдал тост:

— За твой первый миллиард, Саша, дай Бог не последний.

Все засмеялись, захлопали в ладоши, один виновник торжества недоумевающе хлопал глазами.

— Чего это вы?

Народ развеселился.

— На твоем швейцарском счете появился первый миллиард долларов, впрочем, у нас тоже, − обрадовал Иван Степанович.

Сашка довольно равнодушно воспринял новость. Там, где он был, богатство не котируется, а главным считается умение выжить и выполнить задание. Спасти многие человеческие жизни.

Сашка никогда не забудет заплаканные и испуганные глаза детишек, которых они вытаскивали из горящего Грозного. Спасая женщин и детей, он знал, что делает важное дело. Может, именно в этом и было его предназначение, что может быть драгоценней человеческой жизни — да ничего.

Смешные Наставники, разве деньги смогут заменить друзей? За них не купишь любовь, здоровье, искренние отношения. Нет, деньги в определенном количестве тоже хорошо, они дают большую степень свободы, возможность кому-то помочь или послать всех на хрен и уединиться отшельником на своем необитаемым острове.

Сашка очнулся после того как любимая тетушка несколько раз дернула за рукав.

— Ты где, приходи, мы заждались.

Посидев с часик, отправились отдыхать. Тетушка пыталась его отговорить от дальнейшей службы, но Сашка твердо стоял на своем.

С Ветровым сгоняли на рыбалку, три дня на северах удили стерлядь. Он дорвался, наконец, до своего джипа — мощная и надежная машина, но куда-то исчезло мальчишеское увлечение движущимся железом. В тир не заходил, не испытывал желания — настрелялся. Конец отпуска подкрался незаметно.

В аэропорту его провожали близкие и Ветров. К вечеру очутился в своей части.

Попивая из кружек привезенный Сашкой «Наполеон», отделение внимательно слушало его рассказ о гражданке.

— Да ты че, командир, так никого и не оттрахал, — горячился удмурт из Ижевска Ульменов.

Десантники заржали.

— У тебя, Ваня, как всегда одни бабы на уме.

Рассказав несколько свежих анекдотов, Сашка приказал:

— Все, бойцы, отбой.

С шутками и матерками десантура расползлась по палатке, залезая в спальники, лежащие поверх раскладушек.

* * *

Не дослужив месяца, Сашку отозвали в Москву. Попрощавшись с ребятами и обменявшись адресами, он с небольшим чемоданчиком вбежал по трапу в военный транспортник. Удивительно, но при посадке его встретил какой-то сержантик — подкатил на «ГАЗоне» прямо к самолету.

Малоразговорчивый встречающий отвез Сашку в Белую церковь в Подмосковье. Здесь находилось одно из учебных заведений военной разведки, в нем Сашка проучился два года.

Поначалу руководство решило его использовать в качестве обычного боевика, но когда прознало, что курсант Пожарский владеет пятью иностранными языками, схватилось за голову. Использовать уникума в первоначальном качестве − то же самое, что забивать гвозди хронометром.

Куратор Сашку обрадовал:

— У тебя открываются блестящие перспективы, поработаешь за границей, увидишь свет.

— Да был я там, ничего особенного, — отмахнулся юноша.

— Эть, а где был-то, почему не знаю? — забеспокоился куратор.

Сашка на миг задумался.

— В Америке, Англии, Франции, Испании, Германии, Бразилии.

— О, как интересненько, составь для меня аналитическую записку. Что видел, какие памятные объекты посещал, с кем общался?

Юноша мысленно выматерился: «Язык мой, враг мой, хотя со временем все равно бы узнали».

В учебном центре, кроме основных дисциплин: конспирация, криптография, радиодело, стратегия и тактика ближнего боя, рукопашный бой, изучение всех марок стрелкового оружия, включая импортное, изучали логику, экономику, психологию, историю. Причем последний предмет мало общего имел со школьным курсом. В городе давались практические занятия — выявление топтунов и способы ухода от слежки. Среди прочих дисциплин давали криминалистику и саперное дело. Учили обращаться с взрывателями и взрывчаткой всех видов, а также изготавливать взрывчатые вещества из подручных средств. Изучали различные виды замков − от сейфовых до простых английских; методы взлома и подбора отмычек; владение холодным оружием, где Сашка показал класс; управление наземным, воздушным и водным транспортом.

Прыжки с парашютом с предельно малой высоты — появились первые жертвы. Насмерть разбились два курсанта. Освоили дельтапланы.

График учебы был настолько плотный, вздохнуть некогда. Некоторые не выдерживали, уходили. Из их группы в двадцать пять человек, к концу учебы осталось четырнадцать курсантов. Но все когда-нибудь кончается.

В середине сентября 1997 года на небольшом плацу перед главным корпусом выстроились три группы выпускников по одиннадцать-двенадцать человек.

На небольшой раскладной трибуне − начальник учебного центра по прозвищу Боярин − и преподавательский состав. Боярин поздравил курсантов с окончанием школы и выразил надежду, что «Летучая мышь» приобрела верных бойцов, стоящих на страже интересов государства. Затем зачитал приказ о присвоении некоторым бывшим курсантам следующих званий. Курсанты спецшколы в основном − в офицерском звании. Сейчас некоторые из них по результатам месячной практики получили звания старших лейтенантов, а Сашку произвели в прапорщики.

Весь август группы под командованием опытных офицеров мотались по Закавказским республикам, вылавливая и отстреливая главарей бандформирований, террористов и прочих плохишей, у которых руки по плечи в крови.

Сашка, кроме звания прапора, получил медаль «За боевые заслуги». Во время практики умудрился лично завалить главаря незаконного вооруженного формирования и уничтожить группу террористов из 8 человек, засевших в старинном монастыре. Помог избежать ненужных жертв — террористы были очень хорошо вооружены и сдаваться не собирались. Командование запретило применять тяжелое вооружение — монастырь стоял в списке ЮНЕСКО и охранялся государством.

До сегодняшнего дня Сашка держался в тени, в громких рассказах о боевых подвигах не участвовал, но всегда поддакивал в нужных местах, глядя на бравых вояк восторженными глазами. По прибытии на учебу в группе нахально заявил, что служил писарем при штабе батальона хозчасти, чуть ли не стройбата. И сюда попал случайно, наверное, по блату, он, дескать, своему прямому начальнику, старшему писарю, прапорщику Непейводе, постоянно таскал водку из магазина. А в спецназ подался, мол, запаек хороший, да и льготы всякие опять же. Отслужит − и в своей деревне почет и уважение. Может, и портфелю дадут с хорошей должностью.

— Как вы думаете, дяиньки? Дадут мне потфелю али нет?

Курсанты, глядя на это чудо в перьях, не знали, плакать или смеяться. Результаты Сашка показывал средние и по поводу своих скромных успехов всегда говорил:

— Вот свезло, дак свезло.

Свои награды никогда не одевал, в общем слыл в группе удачливой деревней. Одногруппников, правда, удивила его вылазка в монастырь в конце практики, когда он уничтожил террористов.

Но Пожарский решил откреститься от подвига.

— Просто повезло. Гранатку кинул, и все бандюки повалились, прям фарт однако.

О том, что он ночью в кромешной тьме умудрился подняться по монастырской стене на пятнадцатиметровую высоту, скромно умолчал. Со стороны все всегда выглядит очень просто.

— Да я, да мы, — духарились некоторые курсанты. Оно все так, да только физдеть не мешки ворочать. У них в группе два парня с наградами, у обоих по медали. Они задавали тон всему коллективу, ходили, выпячивая грудь, и были в большом авторитете.

Сегодня на плацу, когда вся школа увидела Сашкину «Золотую звезду» Героя России, курсанты впали в ступор. Вот тебе и писарь, вот тебе и деревня. Получив медаль на грудь и погоны прапорщика, он гаркнул, отдав честь: «Служу России». Четко развернулся и, чеканя шаг, встал в строй. Возвращаясь, Сашка подмигнул двум медаленосцам и, встав в шеренгу, пробормотал:

— И на груди его могучей одна медаль светилась кучей.

Короткий смешок прокатился по группе — медалисты с покрасневшими ушами были готовы провалиться от стыда.

Сашкина группа за время практики потеряла троих курсантов. Первый погиб от пули снайпера, второй подорвался на растяжке, а третий отправился в «край вечной охоты» только из-за собственного раздолбайства. Небрежно обыскал пленного духа и получил нож под ребро. Конечно, бандита тут же помножили на ноль, но бойца-то не вернешь. Так и получилось, что к финишу на здешнем плацу стояли одиннадцать человек из группы, в остальных двух примерно то же самое.

* * *

По окончании учебного центра прапорщик Пожарский получил отпуск двадцать суток, не считая дороги. Три часа самолетом, и он в родном городе. Проезжая на такси Ленинградский мост, в который раз полюбовался красотой осенних кварталов. Бедный Иртыш все мелел и мелел, благодаря руководству последнего совдеповского вождя. Что за идиотизм, повернуть северные реки вспять? Дедушка Брежнев отчебучил в свое время.

— А построить канал Иртыш — Караганда? Поможем братскому казахскому народу в его благородном деле — мелиорации степей! С казахов мелиораторы, что с Сашки балерина. Пролетал он над каналом и видел безобразия, которые там творились. Речка между тем становилась уже и уже, и такими темпами лет через восемь-десять станет вконец несудоходной.

На такой грустной ноте Сашка подъехал к «замку», его никто не встретил, телеграмму о прибытии не посылал. К чему доставлять близким лишние хлопоты.

По пути домой сделал одну остановку — купил два красивых букета роз тетушке и Лани.

На другие подарки у Сашки не хватило фантазии — не представлял, что можно дарить обеспеченным дамам.

Наставникам вез по бутылке коньяка пять звезд «Кизляр». На удивление, Наставники находились дома, не мотались по нефтяным и государственным делам. Как потом оказалось, специально приехали его повидать, поздравить с окончанием разведшколы, ну и, конечно, на его день рождения. Точно, ешкин кот, как он мог забыть, ведь через два дня ему исполняется двадцать два года.

Вечером по-семейному сели в большой столовой, выпили шампанского, женщины пытались закормить Сашку напрочь, кое-как отбился.

Услышал от родичей массу новостей — Иван Степанович поздравил его со вторым миллиардом.

— Заметь, Саша, больше половины депозита лежит в золотых слитках. Золото есть золото — это не бумажки, называемые деньгами. Хлопнет кризис, и одна макулатура в руках.

— Да на кой мне миллиарды? — заметил юноша.

Наставники переглянулись, а затем посмотрели на Сашку, словно на дауна.

Петр Степанович, откашлявшись, попробовал достучаться до юношеских мозгов.

— Тебе нужно жить не только сегодняшним днем. Закончится контракт, вернешься, женишься, детишки пойдут. Ты должен обеспечить семье достойную жизнь? Должен. Обязан дать детям хорошее образование? Обязан. Тогда зачем глупости говоришь?

— Уважаемые Иван Степанович и Петр Степанович, разрешите откровенно?

Мужчины кивнули.

— Я не заработал этих денег, не надо мне чужого.

Наставники округлили глаза.

— О, как!

— Да, вот так, — отрезал юноша.

Мужчины расхохотались.

— Ох и пацан ты еще, Сашка. Помнишь Америку, Лас-Вегас, тогда обули янкесов на сто двадцать четыре миллиона долларов, из них половину выиграл ты. Наш общий выигрыш и стал базой для создания холдинга. Все по-честному, Саша, вся прибыль делится на три части, минус амортизация, расходы на зарплату и развитие производства. Сейчас у нас пятнадцать действующих нефтевышек и восемь газовых, а также два нефтеперерабатывающих завода. Кроме того, открыли в Якутии золотой прииск. Мы надеемся, со временем у тебя мозги встанут на место, а пока держи.

— Что это?

— Платиновая карта имеет хождение только за рубежом. Да, вот тебе сберкнижка, на нее положили немного, пятьдесят лимонов, для расходов в России. Скоро грянет очередной дефолт, вложи эти деньги во что-нибудь стоящее.

Тетушка встряла:

— Саша, тебе нужно построить большой красивый дом с хорошим участком, будет куда привести молодую жену.

Народ оживился, посыпались тосты и пожелания в будущей семейной жизни. Юноша только недовольно бурчал:

— Без меня меня женили.

На другой день, повез тетушку в банк и оформил доверенность. Иногда Сашка на удивление мыслил рационально — пока он служит в ГРУ, его ближние займутся строительством дома и участком.

Тетушка обрадовалась:

— Иван Степанович этим персонально займется, пусть отдохнет от своих северов.

Доставив тетушку домой, решил прокатиться по городу, заглянуть в книжные магазины, а заодно — на базар за молодой свининой на шашлыки.

Сделав все покупки и выйдя из магазина, заметил сидящую на скамье плачущую девушку. Кое-как выяснил у нее причину горя. Оказалось, в магазине вытащили кошелек со всей стипендией, сама она из области, в городе родни нет. Придется залазить в долги. Девушка сокрушалась — в кошельке был студенческий и проездной.

— Вы разрешите помочь вашей беде? Меня, кстати, зовут Саша.

— Лена.

Девушка подняла на Пожарского заплаканные зеленые глаза. «Да она красавица», — пронеслось у него в голове. О чем он простодушно и поведал Лене. Девушка покраснела. Ни фига, значит, не перевелись скромницы в Сибири. То, что на Родине много красивых девушек, Сашка и раньше знал.

— Вы, Лена, хотели что-то купить в магазине?

— Хотела, но не получилось.

— Ничего, сейчас все исправим. И взяв новую знакомую под руку, повел ее в гастроном.

Набив пару пакетов продуктами и дорогими деликатесами, усадил Лену в машину. Поехали, им оказалось по пути, она училась в мединституте на втором курсе. Общага находилась в городке Нефтяников.

Сашка по дороге, остановившись у остановки, купил месячный поездной и отдал его Лене. Та стала отказываться, но он девушку уговорил.

По главной улице города ветерок гонял первые желтые листья. В салоне было тепло и уютно, музыкальный центр издавал негромкую красивую мелодию. Лепота.

Вдруг Лена спросила, постучав пальчиком по торпеде:

— Папина?

Сашка вяло среагировал, обходя троллейбус:

— А-а, нет, моя. Я сирота.

У девушки очередной раз запунцевели щеки.

— Ой, прости, пожалуйста.

Юноша лишь пожал плечами. Остановившись у общежития Љ3, о чем гласила табличка на крыльце здания, Сашка спросил:

— Лена, если у вас есть свободное время, может, покатаемся? Только кое-что домой завезу.

Лена легко согласилась — она сердцем чувствовала, Сашка настоящий. Не обидит, да и понравился, чего уж кривить душой. Кое-как заставив забрать пакеты с продуктами, юноша принялся ждать. Внутренне довольно улыбался — Сашке удалось незаметно положить в карман Лениной куртки пару купюр. Правда, не успел разглядеть каких — ну это не важно. Должно хватить девчонке до конца месяца, тем более в левом кармане мелких бумажек не держал.

Лена появилась на удивление быстро — через полчаса. Не успели отъехать, случился небольшой конфликт — девушка выложила из кармана на торпеду две стодолларовые купюры.

— Зачем вы мне подсунули валюту? Купить хотите? Не выйдет! И Лена помахала перед носом юноши указательным пальчиком.

— Вот честное пионерское, я ни причем. Наверное, валюта из подкладки вывалилась, а может, в автобусе кто-нибудь карман перепутал. Вообще все знают — нашего студента не купишь, потому даже и не предлагают.

— Вы меня за дурочку держите, столько всего нагородили, — возмутилась Лена.

— Леночка, прошу вас, не надо воевать, будем считать, что я вам одолжил. Когда заработаете, после окончания института, отдадите.

После этого девчонка успокоилась и даже взяла деньги.

— Можно ехать? — поинтересовался Сашка.

Девушка важно кивнула — молодые люди не выдержали и расхохотались. Через десять минут юноша остановил машину у ворот «замка». Пригласил Лену войти, но та застеснявшись, отказалась. Тогда Сашка в темпе перетаскал в дом заказанные продукты. На тетушкин вопрос, куда он собрался, честно ответил:

— Познакомился с хорошей девушкой, хочу свозить ее на природу, по пути заедем в Ачаирский монастырь.

— Не забудь пригласить ее на свой день рождения. Да подожди, кое-что соберу вам в дорогу, а то заморишь даму сердца голодом.

Нина Юрьевна вихрем унеслась на кухню, накромсала бутербродов, набила ими пакет и, присоединив к нему термос с чаем, отправила племянника.

— Тетушка, я тебя обожаю, ты умница.

— Ну, беги — Нина Юрьевна поцеловала племянника в нос и крикнула вдогонку: — Саша, прихвати из монастыря лечебной воды.

— Хорошо, тетя, — отозвался он и скатился с крыльца.

В веселой болтовне не заметили, как преодолели пятьдесят километров. Полюбовавшись красотами монастыря, решили зайти внутрь, но возникла проблема — нельзя женщине входить в храм Божий с непокрытой головой. Сашка слегка растерялся и, машинально оглядывая салон, наткнулся на пакет. Открыл, а там, спасибо тетушке, обнаружили газовый платок.

Поставив свечки за здравие и за упокой близких, Пожарский не забыл помянуть погибших ребят в спецназе, с которыми учился.

Послушали службу, полюбовались главным залом и вышли на воздух умиротворенные, с каким-то очищением в душе.

Набрали две трехлитровые емкости минеральной воды, одну Саша отдал Лене.

— Одна для вас, Леночка.

Затем, отъехав в сторону города с десяток километров, свернул на грунтовку и через некоторое время остановил джип на небольшой живописной полянке, окруженной березками с желтыми листьями.

Расстелив на траве большой кусок брезента, Сашка подал Лене кусок бараньей шкуры и сам уселся на такую же.

Вскоре они перешли на ты, нашлись общие темы, особенно после того как девушка узнала, что Саша в прошлом студент универа.

— После армейской службы, восстановлюсь, — сообщил он.

Какая у тебя заботливая тетя — похвалила Лена, уплетая очередной бутерброд с сырокопченой колбасой.

— Что ты, у меня тетушка вообще необыкновенный человек, кстати, ждет тебя завтра в гости к трем часам. Куда за тобой заехать?

— Неудобно как-то, — засмущалась Лена.

— Чего неудобно? — искренне удивился Сашка.

Незаметно молодые люди оказались рядом — их неодолимо тянуло друг к другу. Дальнейшее развитие событий случилось само собой. Лена прекрасно все осознавала, но противиться природе и чувствам у нее не было сил, да и желания.

Молодое девичье тело трепетало, жаждало мужской ласки. О Сашке и говорить нечего — последние несколько дней такие скабрезные сны снились. Просыпался с пятном на простыне — играли гормоны. Исступленно целуясь, они раздевали друг друга. У Лены оказалось красивое загорелое тело с белым треугольником на бедрах и полосой на груди с розовыми сосками.

Сашка обцеловал ее всю от макушки до пяток. Лена застонала, раздвинув бедра, слегка ойкнула, когда он вошел в нее.

Дальше смутно помнили происходящее — волна дикого удовольствия поднимала и опускала их.

— Господи, я не думала, что это так прекрасно, спасибо тебе, Саша.

Юноша поцеловал девушку.

— Это тебе спасибо, милая, что одарила меня своей любовью.

Несмотря на умеренно теплый день, молодой парочке не было холодно — их грела любовь.

Увидев небольшое пятно крови на брезенте, Сашка озадаченно на него уставился. Лена рассмеялась.

— Ты такой смешной, вопрос сложный решаешь? Девушка я была, невинности лишил, но к тебе никаких претензий. Не переживай — Лена слегка скривилась от неприятного ощущения.

— Что с тобой, болит? — забеспокоился Сашка.

— Ничего, дня через три и заживет.

— Нет уж, мы это дело на самотек оставлять не будем — сейчас тебя полечу, раздвинь ноги, ну чего ты?

— Стесняюсь, Сашенька.

— Тьфу ты, ненормальная женская логика, пять минут назад не стеснялась. Ай, будет тебе, представь, что я доктор.

Сашка провел двадцатиминутный сеанс, и Леночка с удивлением заметила — там ничего не болит.

— А это значит, — красавица лукаво прищурилась.

— Что значит? — затупил Сашка.

— Значит, я тебя хочу, глупенький. Иди ко мне.

Они оторвались друг от друга только через час и лежали в полном изнеможении, довольные и счастливые.

В город приехали с закатом. Договорились на завтра, Сашка довез Лену до общаги и укатил домой. За ужином сообщил:

— Завтра приедет одна замечательная девушка, и я прошу не распространяться о моей армейской службе.

В 14:50 он забрал Лену от общаги, и повез ее в «замок». За праздничным столом девушка узнала причину торжества и искренне возмутилась, шепнув ему на ухо:

— Поросенок ты, не мог предупредить.

— Дык сам не знал — Сашка дурашливо развел руками.

Чтобы не стеснять девушку, он заранее предупредил домашних, этот день рождения без подарков. Не успел прозвучать первый тост, тетушка вцепилась в племянника.

— Надень немедленно все регалии, именинничек. Чего сидишь пнем, и девушке будет приятно.

— Тетя, мне неудобно, не надо, — шепотом отбрехивался Сашка. — Буду тут один греметь медалями, ни к чему это.

— Погоди, — оживилась Нина Юрьевна, — а если наши мужчины наденут своим награды?

— Хорошо, тогда согласен, − ответил Саша, думая про себя: «Интересно, каким наградами отмечены Мастер с Учителем.

Тетушка молниеносной атакой заставила всех сдаться — мужчины понуро вышли из зала. Пришлось и Сашке плестись в свою комнату. Кое-как приладив награды к пиджаку, зашел в зал.

Получился день сюрпризов, не удивлялись только Наставники, все остальные несколько обалдели. Лена — от Сашкиных наград и «Звезды Героя», остальные — от иконостаса Иван Степановича с Петром Степановичем.

Посмотреть было на что — у обоих по медали «Золотая Звезда» Героя Советского Союза, по ордену Ленина, по два ордена Красного Знамени и по несколько медалей не юбилейных, боевых. Единственное отличие — у Ивана Степановича вдобавок красовалась «Красная Звезда».

— А ведь они ни разу раньше не говорили о своих наградах, вот тихушники, — восхитился Сашка.

Нина Юрьевна сама, похоже, не ожидала — вообще-то она в шутку погнала мужиков, но кто знал, что так обернется.

Иван Степанович кашлянул, привлекая внимание:

— Предлагаю тост за присутствующих здесь дам.

Раздались аплодисменты, мужчины выпили стоя. Веселье продолжилось, включили музыку, начались танцы. Лена, склонив голову на плечо имениннику, заметила:

— Ну ты и жук, Пожарский, почему молчал что герой? Укусила бы, но народу много.

Сашка вкрадчивым голосом змея-искусителя прошептал в нежное девичье ушко:

— А я знаю, где нет никого, пошли.

Молодые люди, как им казалось, незаметно исчезли.

Весь отпуск Сашка посвятил Леночке. Тетушка только приветствовала их внезапно вспыхнувшие чувства и отношения.

За день до отлета он, приведя девушку домой, объявил Нине Юрьевне о намерении жениться через год.

— Благословите нас, тетушка, и молодые по обычаю встали на колени.

Нина Юрьевна благословила их старым образом, перекрестила и молвила:

— Живите в миру и будьте счастливы.

— Можно считать это помолвкой? — спросил сияющий Сашка.

— Конечно, теперь вы жених и невеста. Кстати, жених, ты кольца приготовил.

— Конечно, — Сашка надел невесте на пальчик кольцо тонкой работы с небольшим бриллиантом.

В аэропорту Сашка торопливо целовал заплаканные Леночкины глаза и говорил:

— Все будет хорошо, дождись меня, приеду через год и сразу сыграем свадьбу. Привезу твоих родителей из района, не переживай. Жаль, что с ними не познакомился. Ничего, все впереди. Может, поживешь у нас, зачем тебе в общаге ютиться?

— Нет, нет, Сашенька, мне неудобно, что ты.

— Ну смотри сама, ты забегай к тетушке, хорошо?

— Хорошо, как скажешь, дорогой мой.

— Чуть не забыл, это тебе, ни в чем себе не отказывай, питайся хорошо — Сашка сунул Лене в руки объемный пакет с деньгами, завернутый в газету.

Последний раз обняв невесту, расцеловался с тетушкой и Ланью, обнялся с Наставниками и побежал на посадку. ТУ-134 вылетел вовремя, поднялся и пошел курсом на столицу.

* * *

Летя в самолете, Сашка думал о любимой девушке — как-то у них сложится дальнейшая жизнь? Да что загадывать.

Он вспомнил Наставников. Предтечи который раз смогли его удивить. Они приготовили такой подарок, о котором можно только мечтать, — научили наносить концентрированный энергоудар.

Буквально перед днем рождения Иван Степанович поинтересовался, чувствует ли в себе Саша энергетику — силу, проще говоря.

Юноша сказал, что чувствует — сумел вылечить нескольких человек, но по мелочи.

— Я ж не доктор.

Наставники пристали, что тот репей — покажи. Ну он и показал. Вот тогда ему, дураку, и объяснили, как мгновенно добиваться концентрации энергии и как ее применять на практике. Сашка глаза выпучил, когда Петр Степанович с десяти метров энергоударом переломил пополам один из столбов. А столбик неслабый — двести миллиметров в диаметре.

Все время, проведенное дома, он тренировался и достиг определенных успехов. Иван Степанович показал Сашке, как можно регулировать силу энергоудара, вывести из строя противника не убивая, или, наоборот, убить одним ударом, не оставляя следов.

Сашка от души благодарил Наставников. Он как боец спецназа прекрасно понимал, каким совершенным и страшным оружием овладел. В учебном центре тоже пытались дать подобное, но это день и ночь, слабая попытка хоть что-то выжать из человеческого организма. Для нанесения полноценного энергоудара нужны особые способности организма — у юноши они были, Предтечи постарались.

При прощании напомнили — держать язык за зубами, рано человечеству знать о таких вещах.

На базу, в город Н-ск, что в Подмосковье, Сашка прибыл к вечеру. Сдав документы в штабе, поужинал в столовой и завалился спать в двухместном кубрике казармы. Почему комнаты назывались кубриками Сашка не заморачивался, он спал.

Через день его перевели в закрытый сектор базы, где группу стали готовить к заданию. В команду входило четыре человека, жили в комнатах по одному.

Бойцов собрали на свежем воздухе, эдакая курилка на лавках возле большого стола под грибком. Начальство представило их командира, сухощавого мужчину под тридцатник, с мягкими кошачьими движениями, объявив:

— Все вопросы решать с командиром — а сами отбыли решать свои стратегические задачи.

Командир предупредил сразу − общаться только по боевым позывным, никаких имен и фамилий, не расспрашивать и не рассказывать о личной жизни, его позывной «Командир». Работать придется в одной из арабских стран, о цели позднее.

Выяснилось, что в группе на фарси разговаривают все, только на разных диалектах. Дальше пошла изнурительная, но нужная подготовка к акции. Изучались планы города и прилегающей местности. План и схема дома, в котором проживал объект, график его передвижения на автомобиле, количество охраны, график смены караулов, расположенных по периметру участка и возле самого здания.

Дом был примечательный, эдакая трехэтажная вилла в арабском стиле из белого камня. На территории располагались еще несколько зданий, очевидно, в них жили слуги и охрана. По углам высокого забора — натуральные вышки с парными караулами. Отчетливо просматривались пулеметы. Всего насчитали шестьдесят два человека охраны, вооруженной до зубов.

По городу объект перемещался на белом джипе «Лэнд Крузер», но самое паскудное, их было три, и в каком сидит долбаный араб − непонятно.

Сидели, напрягали извилины — ничего путного не получалось. Дней через десять Командир подвел итоги — сплошная хрень.

— Думайте, воины, думайте, как и рыбку съесть и на елку влезть. Не забывайте, после проведения акции нужен гарантированный отход без потерь.

Мозговой штурм продолжался — вариантов море, но все они не гарантировали стопроцентной ликвидации объекта.

Сашка как-то спросил:

— А этого араба обязательно взрывать или стрелять? По-другому нельзя?

Командир вскинулся:

— Ты можешь предложить лучше?

— Могу. И Сашка предложил свое решение проблемы. В ответ — дружный хохот всей команды.

— Ну ты и фантазер, Засада, надо же такое ляпнуть.

— Давайте проверим мои фантазии, вдруг получится, — не отставал Сашка.

Переместились к небольшой опушке, поближе к забору.

— Вы, парни, встаньте с четырех сторон — изобразите часовых. Командир, ваше место рядом с это березой. Начинаем через пять минут. Сверим часы.

Диверсанты добросовестно зыркали по сторонам, но ничего такого не заметили, и только когда рухнула береза, возле которой стоял глава команды, стали чесать затылок. Получается, зря смеялись. Командир, потерявший невозмутимость и хладнокровие, бегал вокруг сломанной березы с одними междометиями:

— Во бля, ну бля.

Сашка, объявившийся внезапно и заставивший коллектив вздрогнуть от неожиданности, спросил:

— Как вам мой вариант?

После случившегося команда стала тренироваться по вновь утвержденному плану. Даже построили макет участка со строениями и забором с вышками.

Командир на всякий случай озаботился установкой датчиков движения, понатыкав их в самых неожиданных местах.

К всеобщему облегчению датчики не успевали реагировать на Сашку, движущемуся в боевом режиме. Возникла одна проблемка — саму ликвидацию следовало отработать на ком-то. Все решили обставить под инфаркт объекта, потому и видимых следов не должно остаться.

Сгоряча хотели провести опыт на свинье, потом отказались — подкожный слой жира не даст результата энергоудара.

Начальство пошло навстречу, и через четыре дня на автозаке привезли «куклу» — преступника, приговоренного к смертной казни. Его провели в макет комнаты, изображающий спальню, заставили лечь на кровать и не дергаться.

Заключительная тренировка прошла успешно. Сашка преодолел все препоны и никем не замеченный проник в «спальню». Несильный энергоудар в сердечную проекцию, и зэк, дернувшись, сник. Сашка, потрогав яремную вену, убедился — перед ним труп. Тело отдали через день — следов никаких, а проведенное вскрытие показало — оторвался тромб.

Вечером, сидя под грибком, травили байки. Сашка, похахатывая, с теплотой смотрел на новых боевых товарищей. На вид нескладный, угловатый Якут, к Якутии и якутам отношения не имеющий; мощный Седьмой, или Семерка, получивший позывной из-за мистического постоянства попадать во все списки седьмым по счету.

Вано — черноволосый красавец с белоснежными зубами — от грузин только нос с горбинкой.

Снайпер — спокойный, что танк, атлетического сложения парень, получил кличку на первых же ротных стрельбах — умудрился из АКМ изрешетить чужую мишень.

Все бывалые бойцы, за плечами не одна успешно проведенная акция. Что Сашке понравилось, не выделываются, не выпячивают боевых заслуг — держатся с ним на равных.

Через три дня команда очутилась в Саудовской Аравии, в Эр-Рияде. Еще один перелет на внутреннем рейсе, и они в порту Джидда, под палящим солнцем. Несмотря на слегка плавящийся асфальт, их уверили, что стоит прекрасная нежаркая пора. Хорошо, одеты в легкие хлопковые брюки и рубашки, а то спеклись бы на фиг.

Разместились в российском торгпредставительстве — они являлись «сотрудниками» фиктивной торговой компании. Личное оружие прибыло заранее, но его применение — крайняя мера, запасной вариант.

Акцию наметили провести через пять дней. Занимались детальной съемкой виллы и территории. Наконец настал день Х, время три часа ночи.

В боевом режиме Сашка преодолел трехметровую высоту в секунду. Метнулся к зданию, черный лохматый комбинезон не сковывал движения, спальня араба — на третьем этаже. На коврике у порога борется со сном телохранитель — тычок за ухо — лучшее снотворное.

Вот и объект развалился по необъятной кровати — неприятная морда. Четко направленный и дозированный удар в сердце. По лицу араба начала разливаться мертвенная бледность. Тело конвульсивно дернулось — и все, вечный покой. Пожарский на всякий случай проверил пульс — тишина, ну и ладушки.

Обратный путь прошел без происшествий — через два квартала его встретил на «Форде» Командир.

Увидев поднятый Сашкой большой палец, прошептал в гарнитуру:

— Всем отбой.

Машина, тихо урча двигателем, тронулась с места. Утром команда превратилась в членов экипажа Российского грузопассажирского судна «Великий Новгород».

Первая акция, проведенная группой, оказалась успешной, через месяц их поздравляли и награждали на базе, Сашка с Командиром получили по «Красной Звезде», ребята — по медали «За отвагу».

VI глава

В большой комнате Командира с обеда шел гудеж — обмывали удачное завершение операции и награды. Положив регалии в фужеры с водкой, выпили ее родимую. Дзинь.

— Хорошо пошла, — заметил Вано.

— Да когда она плохо шла? — отозвался Якут.

— Командир, просвети, пожалуйста, нас темных, кого мы завалили? — Теперь поди можно? — спросил Саша.

Командир похрустел соленым огурчиком:

— Можно. Шейх Али-Ромади — один из главных финансистов Аль-Каиды, через него шли финансовые потоки на Кавказ исламистам. Являлся главой организации «Правоверные мусульмане», которая занимается вербовкой и засылкой спецов к нашим исламистам. Шейх Али-Ромади напрямую был связан с ЦРУ и давно работал на янкесов. Кстати, гляньте прессу — арабы по поводу смерти столь одиозной фигуры даже не стали проводить расследование.

Наступила тишина, минут десять в комнате слышалось лишь шуршание газет.

Семерка, налив всем по полной, предложил тост:

— Предлагаю выпить за Засаду.

— Эт точно, за тебя, дорогой, — зашумели парни.

Выпили. Кто-то взял гитару, прозвучало пара аккордов.

— Давай, Вано, нашу.

И Вано дал.

  Здесь птицы не поют,   Деревья не растут   И только мы плечом к плечу   Врастаем в землю тут.   Горит и кружится планета,   Над нашей Родиною дым,   И, значит, нам нужна одна победа,   Одна на всех, мы за ценой не постоим,   Одна на всех, мы за ценой не постоим.   Нас ждет огонь смертельный,   И всеж бессилен он.   Сомненья прочь, уходит в ночь отдельный,   Десятый наш десантный батальон,   Десятый наш десантный батальон.

Посуровели лица ребят — вспомнились погибшие товарищи. Следующую рюмку выпили молча не чокаясь — помянули павших.

Понемногу пришли в себя, Вано спел частушки-нескладушки — ухохотались.

Сашка поднял руку — взял слово.

— Командир и вы, парни, у меня к вам просьба, никому не рассказывайте, каким способом я ликвидировал араба. Не хочу быть подопытным кроликом в секретной лаборатории. Договорились?

— Как скажешь, Засада, без вопросов, — выразил общее мнение Снайпер.

— Вот и ладушки, — обрадовался Сашка, — а я вам в награду конфетку дам или фокус покажу. Что выбираете?

— На кой фиг нам конфеты, давай фокус, — загудел коллектив.

— Командир, у тебя игральные карты есть?

Тот молчком отложил газету и достал из тумбочки колоду. Сашка, неуловимым жестом шулера взял верхнюю карту и бросил ее в воздух.

— Ап — и карта оказалась нанизанной на его указательный палец.

— Ну ебть, ты даешь, Засада, надо нам попробовать.

В общем испоганили всю колоду — результата ноль. Командир подмигнул Сашке, тот осклабился. С ним Засаде, да и всей группе повезло.

Командир представлял собой некий эталон офицера. Блестящий и образованный специалист с внутренней культурой и порядочностью, для которого слово Родина много значит.

Когда Сашка после акции попросил его не отражать в отчете некоторые детали финала, тот его понял с полуслова и ничего необычного начальство не узрело. В Сашкиной интерпретации все выглядело обыденно — так хлопнул ладошкой, и клиент загнулся. Конечно, потом их таскали, заставляли писать рапорты, но все дудели в одну дуду.

— Перебьются, — выразил общее мнение Якут.

На том и закончилась арабская операция.

* * *

После Ближнего Востока отдыхали неделю, а вскоре подоспело следующее задание. Полковник Ухтомский, вручая пакет Командиру, напутствовал:

— Здесь данные по объекту, наши аналитики все извилины заплели — безрезультатно. Теперь ваша очередь — на подготовку не более десяти недель. Почему, узнаешь позже.

Когда Командир ознакомился с документами, понял, попали по самое не могу. Задание сложное и малоприятное. Проще появиться на главной площади этого европейского города с большим плакатом: «Мы из ГРУ, сдавайтесь, суки, сразу».

Команда, расчухав детали будущей акции, офигела.

— За кого нас держат, за волшебников? — выразил общее мнение Снайпер.

— Думайте, товарищи офицеры, — подбодрил Командир.

Месяц назад за кордон сдернул очередной предатель — подполковник Пильковский. Ну слинял очередной изменник Родины, наплевав на присягу, да и хрен бы с ним — взяли и забыли. Ан нет — подпол очень непростой — из штаба космический войск. Этот хитропопый урод утащил с собой коды доступа, пароли и чрезвычайно секретную информацию — решил, видимо, по-быстрому срубить деньжат. Ушел по подложным документам, у погранцов с таможенниками страшный скандал — кое с кого полетели погоны, ну эти мелочи их не касаются. Подпол находится в Германии, а точнее — в столице Баварии, в Мюнхене, где между прочим имеется филиал ЦРУ. На наше счастье, этот урод, не сдал с ходу документы янкесам, дней двенадцать таился и только потом начал делать телодвижения.

Командир улыбнулся:

— Объект принялся торговаться с црушниками, бумаги предусмотрительно положил в банковскую ячейку «Дойче Банка». Наши с целью затягивания времени передачи документов подпола ранили из винтореза в ногу. Сейчас он в больнице. Задача — изъять документацию и ликвидировать объект.

У грушников слов не было — одни матерки.

Расстелив на столе карту Мюнхена, мараковали — получалось плохо. Главным консультантом стал Сашка, бывавший до этого в этом славном городе. Выдал о нем всю имеющуюся у него информацию, заметив:

— Музей BMW у них классный.

Утром следующего дня Сашка прибежал к Командиру:

— Есть идея, но мне нужна краткосрочная командировка в столицу.

Командир, услышав Сашкино предложение, сразу понял — вот он шанс. Можно сказать, группа вытянула лотерейный билет. Командир сорвался с места и помчался к полковнику, по пути крикнув Сашке:

— С нас кабак, гений.

Предыдущей ночью герой спал беспокойно, в голове одна мысль: «Как выполнить задание?».

Пильковского наверняка охраняли агенты ЦРУ — основной мешающий фактор. Можно в принципе исхитриться и нейтрализовать охрану — опять не то. Это не Россия, в Германии номер не пройдет, и применить оружие — значит провалить задание в самом начале. Пока охрану отодвигаем, будем иметь ее в виду.

Понятное дело, янкесы с подпола глаз не спускают — он для них очень нужный человек, эдакий золотой барашек. Ладно, хрен с ними. Кроме Пильковского из хранилища папку с документами взять никто не может. Что это значит? А то, что предатель должен сам передать папку команду ГРУ. Осталось найти оптимальные условия, при которых подпол расстанется с предметом торга. Ввести препарат, подавляющий силу воли? Не прокатит — охрана не позволит. Внушить золотому барашку, то есть применить гипноз. А ведь это решение задачи — ура!

Сашка рывком сел на кровати, глянул время — 6:35. Так, разница в три часа, рота уже встала. Юноша заметался по комнате, не зная, откуда позвонить.

Пришлось ждать девяти часов утра — межгород у них на базе был. Соединили с Иртышском быстро, трубку взяла Лань.

— Тетушка на работе, Учитель улетел в Ханты-Мансийск, а Иван Степанович два дня как в Москве.

Лань сообщила Саше пару телефонов Мастера. Сердечно попрощавшись и передав привет тетушке, закончил разговор.

Мастера нашел по второму телефону. Оказывается, Сашкина фамилия была занесена в список VIP-персон, и доступ к главе холдинга он имел в любое время.

Наконец, добрался до Ивана Степановича и попросил помощи в одном деликатном деле. Мастер в ситуацию въехал с полуслова и назначил рандеву на следующий день в двенадцать ноль-ноль в ресторане «Балчуг».

После успешных переговоров, прикинув несколько способов исполнения акции, а также эффектный финал и пути отхода, Сашка помчался к Командиру.

Командировку ему оформили без проблем и даже дали направление в ведомственную гостиницу, постояльцем которой пробыл всего полсуток.

Они встретились у ресторана минута в минуту. Сашку, одетого в джинсы и дешевенькую куртку китайского ширпотреба, не хотел пускать швейцар. Но стоило только Мастеру кольнуть того тяжелым взглядом, как у бывшего комитетчика затряслись коленки, в воздухе запахло свежей мочой. На швейцара мимолетно глянула Бездна, бывший гэбист интуитивно понял, еще секунда — и он покойник. Швейцар испарился моментально, на его месте осталось лишь маленькая лужица.

— Пойдем, Саша, пообедаем, а производственные вопросы решим за кофе.

Сели в отдельном кабинете. Иван Степанович, пользуясь отсутствием официанта, спросил:

— Саша, тебе не стыдно? Одеваешься, словно бомж, за тобой раньше скаредности не замечал.

Сашка засмущался, покраснел:

— Зарплату и боевые задерживают, только аванс получили.

Иван Степанович развеселился — хохотал с повизгиванием и похрюкиванием. Сашка с сердитой мордой лица сидел молча.

Успокоившись, Мастер, вытирая салфеткой выступившие от смеха слезы, заявил:

— Кому рассказать — не поверят. Миллиардер в обносках ходит, у него, видите ли, зарплату задерживают. Ой, не могу.

Пожарский не выдержал:

— Неужели непонятно, нет у меня денег. Что толку от платиновой карты, если у нас она к оплате не принимается, а командировка в Швейцарию пока не светит.

— Погоди, Саша, у тебя же деньги есть в российском банке.

— Иван Степанович, вы, наверное, забыли, я оставил сберкнижку с доверенностью тете на строительство дома.

Мастер задумался.

— Тогда извини, парень, зря я смеялся. Ничего страшного, сегодня же откроем тебе новый счет в банке. А вот и кормилец наш — мечи на стол все по списку.

Выпив по рюмке финской водки, принялись за осетровую ушицу, распространявшую такой аромат, что у обоих непроизвольно взыграл аппетит. Некоторое время слышалось только звяканье ложек и сопение едоков.

Скушав на второе жареного поросенка с гречкой и допив лафитничек холодной водки, Иван Степанович объявил:

— Ваша проблема, Саша, решаема. Когда выйдем на свежий воздух, поговорим детально.

Сашка точно помнил — он ничего не говорил об акции Мастеру подробно, поэтому взвился со стула и зашипел на ухо рассерженным котом.

— Это бесчестно, вы опять залезли в мои мысли! — Не имеете права! В конце концов, это низко пользоваться своим преимуществом, телепаты хреновы.

Мастер опешил, никогда раньше юноша не позволял высказываться столь резко. Ивану Степановичу стало несколько неловко — нет, о стыде речь не шла — Предтечи имели несколько иную мораль, в которой слово стыд отсутствовало, зато они имели представление о чести и достоинстве.

— Ой, ну ничего сказать нельзя, я же для пользы дела, — оправдывался Мастер. Ты, между прочим, отказался от возможности стать телепатом в свое время, — заметил он сварливым голосом.

Юноша хотел было выдать пару ласковых, да махнул рукой.

Попивая кофе, Иван Степнович поинтересовался:

— Давно у вас перебои с финансовым обеспечением в вашей конторе?

Сашка пожал плечами:

— Точно не знаю, но от ребят слышал, как началась катавасия при прежнем президенте, так до сих пор не кончается.

Через полчаса, сидя на садовой скамейке в сквере, Сашка подробно описал суть акции и свое решение по ее успешному завершению. Мастер одобрил и дал парочку дельных советов.

— С гипнозом наше упущение, признаю. Думаю, с ним проблем не будет, в тебе, Саша, заложен огромный потенциал. Гипноз — так, мелочь. Приедешь в следующем году в отпуск, узнаешь много нового о способностях и возможностях своего организма. Мы поможем тебе. Сделаем так, Саша, сейчас оденем тебя в нормальную одежду, потом поедем в банк. Дальше завезу тебя ко мне, отдохнешь до вечера, а я займусь производственными делами. Хорошо?

Сашка молча кивнул.

Сел в служебный «Мерседес», покатили в модные салоны. Одели и обули юношу по последнему писку моды. Запихивая полы длинного кашемирового пальто, он бурчал:

— И чего так тратиться, мне и в джинсах нормально, теперь неудобно перед ребятами.

— Ай, перестань, — отмахнулся Мастер. Ну, хочешь, выпиши им премию.

— Иван Степанович, вы умница, как я сам не допер.

В банке Мастер перегнал на его новый депозит шестьсот миллионов рублей. Юноша тут же снял пятьдесят миллионов и стоял, растеряно оглядываясь:

— Куда складывать фантики?

На помощь пришел Иван Степанович, позвонил водителю, и тот принес полотняный мешок. Деньги ссыпали в него, словно картошку, и потащили на плече. Кассирша ойкнула, в ее практике впервые обращались столь бесцеремонно с наличностью.

В загородном коттедже Мастера Сашке раньше не приходилось бывать, слышал краем уха, но не более. Симпатичный коттеджик уютно располагался на стандартном участке среди елей и сосен.

Встретил их садовник, он же управляющий. Представив юношу как своего племянника со всеми вытекающими, Мастер пригласил Сашку в дом, показал ему гостевую комнату, библиотеку и кухню.

— Располагайся, отдыхай, будь хозяином. Проголодаешься, в холодильниках найдешь, что поесть.

После чего отправился в город.

Сашка сбросил с себя одежду и, недолго думая, улегся спать, соблюдая старый солдатский закон — отдыхай и спи впрок.

Иван Степанович был неприятно поражен, услышав бесхитростный рассказ юноши.

— Что за хрень творится на Ходынке? Сейчас проверим.

Приехав в офис компании, попросил секретаршу соединить с министром финансов. После нескольких длинных гудков послышался знакомый усталый голос:

— День добрый, Иван Степанович.

— Здравствуйте, Михаил Иванович. Как здоровье?

— Спасибо, все нормально. Что случилось? Никак кредиты понадобились?

— Зря язвишь, Михаил Иванович, нам от государства ничего не нужно. Ты мне лучше дай справку, в полном ли объеме производится финансирование Министерством обороны. Второе — твое министерство в полном объеме обеспечивает Конторы?

— Ну и вопросики подкидываешь. Будь на связи, через час перезвоню.

Через два часа Мастер имел короткую беседу с президентом, предоставив ему официальные бумаги финансистов. Президент лично позвонил генеральному прокурору и в военную прокуратуру.

Утром следующего дня в Министерство обороны и финансовые части Контор высадился десант из дотошных аудиторов. При содействии милицейского ОМОНа изымались бухгалтерские документы.

К вечеру покончили с собой трое заместителей начальников управлений и один замминистра обороны. Всем им доходчиво объяснили, что это лучший выход, но перед тем как пустить себе пулю в висок, расхитители бюджетных средств поделились информацией со следователями прокуратур.

Предварительное расследование настолько потрясло президента, что он приказал по окончании следствия проверить все министерства. По городам и весям страны, по вороватым чиновничьим головам прокатился беспощадный каток прокурорских проверок с широким освещением в СМИ.

Россия должна знать своих героев. Невзирая на чины, должности и родственные связи, суды применяли к государственным преступникам одну меру — расстрел с конфискацией имущества.

Народ с воодушевлением поддерживал инициативу президента — в нем он видел защитника своих интересов.

Мастер сам не ожидал такой цепной реакции, но все эти события — дело ближайшего будущего.

Утром, отложив дела, Иван Степанович вплотную занялся Сашкой.

В предварительной беседе сказал:

— Гипноз делится на два вида — на обработку одиночного объекта и на групповой. Хотя база и методы примерно одинаковые. Психологическое воздействие на объект (объекты) достигаются разными способами. Метроном, вращающийся круг со спиралевидным рисунком, блестящий предмет в виде маятника или другое. Существуют более простые и быстрые методы ввода объекта в гипнотический транс — это так называемый речевой гипноз, им на протяжении сотен лет пользуются цыгане и аферисты. Врач-психолог использует для внушения кодовые фразы, вставленные в предложения при общении с пациентом. Но тебе, Саша, подчеркиваю, тебе, эти прибамбасы, как говорит молодежь, не понадобятся.

— Почему, Мастер?

— Потому что в тебе столько энергии, в смысле силы, что хватит на несколько миллионов человек. К примеру, можешь ввести в транс население Москвы.

— Странно, а я ничего такого за собой не замечал, — задумчиво сказал Саша.

— Не журись, князь, сам увидишь — гипноз это развлечение для младшей ясельной группы. Слушай внимательно и повторяй за мной…

Через три часа занятий Иван Степанович позвал садовника.

— Давай, боец, покажи на практике, что усвоил.

К удивлению юноши, сеанс гипноза прошел на отлично. Сашка даже подумал сначала, что садовник притворяется, но нет, тот действительно спал по его приказу. Еще и сладко похрапывал, развалившись в кресле.

— Мастер, неужели так просто владеть гипнозом?

— Нет, Саша, для тебя просто, а всем остальным нет. Гипнотизеров твоего уровня, кроме нас с Петром Степановичем, на планете не существует. Надеюсь, свой дар ты не применишь во зло хорошим людям?

— Само собой, Мастер, о чем говорить.

— Потренируйся на базе пару дней и вперед.

Боец Пожарский сумел удивить и обрадовать команду. Во-первых, выдал мифическую премию, во-вторых, сеансы гипноза. На спор вышел с территории спецсектора, а затем и с самой базы, имея в качестве увольнительной чистый листок из блокнота. В доказательство принес в пакете три бутылки хорошего вина, купленных в гастрономе военного городка.

Ребята, получив премию, помчались на почту отсылать переводы своим близким.

В Германию вылетели вдвоем с Командиром — в столь «ювелирной» операции остальные члены команды не понадобятся. В самолете Командир вроде шутливо спросил:

— Засада, ты человек?

Сашка забеспокоился, аж поперхнулся минералкой:

— Это, наверное, от перенапряжения, сейчас вызову стюардессу, у нее в аптечке успокоительное должно быть.

Про себя подумал:

— Вот горе-то, Командир заговаривается, но операцию отменить нельзя.

Старшой насупился:

— Причем здесь стюардесса, я в здравом уме. Ты в зеркало на себя смотрел?

— Вижу через день, когда бреюсь. Причем здесь зеркало?

— Посмотри в него, когда проводишь сеанс гипноза.

— Ну и посмотрю.

Сашка вздрючился и побежал в туалет. Придирчиво оглядывал себя в овальное зеркало — ничего особенного, родная мордуленция.

— Ах да, Командир зудел про гипноз, сейчас устроим.

Пожарский привычно прогнал энергопоток по организму, сконцентрировался и резко выбросил нужную концентрацию силы через взгляд.

— Что за*** — дальше последовал длинный матерок.

Белки глаз отливали золотом, радужка особых изменений не претерпела, зато вместо черного зрачка бил нестерпимо золотисто-белый луч.

— Как же Мастер мог так облажаться? Прилетим, позвоню прямо из аэропорта, устрою ему «детский крик на лужайке».

Выйдя из «Боинга» в аэропорту имени Штрауса города Мюнхена, Сашка помчался на переговорный пункт.

После соединения он коршуном налетел на Предтечу:

— Что за фокусы? Почему белки моих глаз вдруг золотыми сделались и что с моими зрачками? Вы с ума сошли — превратили меня в монстра!

— Успокойся, князь, возьми себя в руки, просто твой организм слегка перестраивается. С глазами — побочный эффект, скоро пройдет. Только зрачки во время гипноза будут сиять нестерпимым для простых смертных, светом. Но это так красиво, — промурлыкал Мастер.

Сашка в бешенстве шваркнул трубку автомата. Потом, успокоившись, призадумался:

— А чего он, собственно говоря, дергается, как свинья на веревке, в повседневной-то жизни глаза нормальные.

Туманно объяснил ситуацию Командиру, ссылаясь на издержки новой технологии.

Напарник участливо покивал головой — а кому сейчас легко. Главное, Засада на правильной стороне — на нашей. Кто он и что он — неважно, важен результат.

Устроившись в гостинице со смешным названием «Баден-Баден», после обеда в ресторане встретились с местным резидентом с внешностью обычного бюргера. Тот после обмена паролями в нескольких словах обрисовал обстановку на сегодняшний день.

Объекту подстрелили левую ногу, когда стало ясно, что выдернуть его из-под плотной опеки янкесов не удастся. Заодно затянули саму передачу секретных материалов.

Резидент передал Командиру толстый конверт с данными по Пильковскому — координаты, численность охраны, адрес банка и фотографии.

— Муниципальная больница находится на Унтербергштрассе, дом сто тридцать девять, подпол лежит в хирургическом отделении, в отдельной палате номер четырнадцать. Охрана — пять лбов, меняются каждые двенадцать часов.

Резидент вынул из бокового кармана обычный почтовый конверт.

— Здесь ключи от арендованного «Фольксвагена».

— Спасибо, мы не нуждаемся.

На Сашкин отказ Командир удовлетворенно опустил веки. Правильно — на хрена им лишняя головная боль, мало ли что гэбня в машину запихала — этому народцу веры нет.

Резидент скорчил морду, но конверт с ключами забрал без возражений. Разговор шел в уютном ресторанчике, на улице Нойхаузерштрассе в пешеходной зоне.

По главной торговой улице с ее массой магазинов, лавочек и ресторанов, исполненных в национальном стиле, шарахались толпы горожан и туристов со всей Европы. Куча народа толклась взад-вперед, не обращая внимания на моросящий дождь. Заканчивая беседу, резидент добавил:

— По нашим сведениям подпола выписывают через два дня. У меня все, вопросы?

— Вопросов нет, благодарим за содействие, но есть одна настоятельная просьба — лицо Командира затвердело, взгляд стал неприятно жестким. С вашей стороны никакой слежки за нами, иначе возможны несчастные случаи.

Резидент фальшиво хохотнул:

— Да что вы, господа, как только могли подумать, — затем осекся, видимо, поняв, не те люди перед ним.

В темпе распрощался и выкатился из заведения.

Командир с Сашкой, выпив по двойному коньяку, рассчитались и бодро влились в толпу неугомонных туристов. Сашка затащил напарника в лавочку, торгующую всякой мелочевкой. Отоваривишись, вышли под дождик.

— Командир, на сегодня я твой гид, покажу тебе Мюнхен, но первым делом поехали в музей BMW.

После двухчасовой беготни среди интереснейших механизмов и аппаратов Командир сдался:

— Все, не могу больше, давай передохнем.

Минут двадцать пили кофе со свежими булочками в одном из музейных кафе.

— Куда дальше?

— А дальше арендуем машину, я ведь не просто так тебя сюда приволок, — осклабился Сашка.

Фирма, дававшая напрокат машины, находилась в двух шагах от штаб-квартиры компании BMW, и вот странное совпадение — тоже принадлежала ей. ГРУшники получили во владение почти новую машину, пробег три тысячи километров. Оформление, проверка авто и оплата, заняли минуты.

Сев за руль темно-зеленого красавца и, тронув его с места, Сашка просто-таки наслаждался ездой. Ощущать мощь «зверюги» в двести пятьдесят лошадей — это вам не тут. Об одном жалел — нельзя в городе от души погонять. «Ничего, завтра вырвем часок и за город — держись немецкий автобан и чудо Баварского моторного завода», — подумал про себя Сашка.

Посетив еще пару музеев, один из них — на острове реки Изар, напарники, приехали в гостиницу, поужинали и разбрелись по номерам спать.

Утром следующего дня смотались на Унтербергштрассе в больницу. Командир, изображая из себя посетителя, с букетом цветов и пакетом с фруктами вошел внутрь.

Увидев то, что нужно, через некоторое время сидел в салоне и рисовал план коридора с расположением охраны у нужной палаты.

— Засада, они грамотно функционируют: двое у палаты, двое в разных концах коридора и один внутри. Все при оружии. Че делать-то будем?

— Че, че — через плечо, завтра наведаюсь к плохишу на рандеву. Послезавтра финиш. Так, Командир, меняемся местами и заедем в какое-нибудь укромное местечко. Нужно внешность сменить.

Через десять минут Сашка, вспомнив уроки, полученные в учебном центре ГРУ, с помощью грима состарил себя лет на двадцать пять, надел парик со слегка поседевшими висками и черные усики закончили портрет.

— Зацени, Командир, как я выгляжу?

ГРУшник обернулся с водительского кресла и немного погодя поцокал одобрительно языком.

— Отличная работа. Думаю, при такой внешности необходима трость. И ногу подволакивай при ходьбе — тогда внимание будет сосредоточено на этих деталях. Господин благородной внешности, но хромой и, естественно, с тростью. При ходьбе слегка сутулься, даже можешь подшаркивать.

— Ага, а ты сзади песочек сыпь. Га-га-га.

Поржали.

По пути в банк купили легкую элегантную трость.

В «Дойче Банк» Сашка положил в ячейку узкий пухлый конверт, служащий банка остался наверху, у решетки.

Сашка закрыл стальной ящичек на тройной буквенный и пятизначный цифровой коды, затем не спеша поднялся наверх. Дав клерку десять марок на чай, и услышав в ответ благодарность, он слегка кивнул, затем, легонько постукивая тростью, подался на улицу.

Отъехав подальше, Командир дал возможность избавиться Сашке от грима и парика.

— Командир, до встречи с резидентом три часа, поехали за город, посмотрим наше авто на хорошей скорости.

— Без проблем, Засада.

Вырвавшись за пределы столицы Баварии, Сашка притопил педаль — «зверюга» с удовольствием глухо заурчала мощным движком и, прижавшись к асфальту, мгновенно набрала скорость выше ста км/час.

— 150…180…230, - хорошо идем, Командир.

— Нормально.

Машина неслась по автобану, ловко обходя степенных бюргеров, ехавших не выше дозволенной скорости. Вырвавшись на свободный участок шоссе, Сашка придурочно заголосил:

— А теперь, уважаемые господа, сюрприз.

Он резко сбавил скорость, перевел ручку коробки-автомата в среднее положение, затем не тормозя крутанул руль влево, и BMW понеслась в обратном направлении. Командир от полноты чувств выматерился, а затем заявил:

— Ты отмороженный на всю голову, стой и пошел на фуй, на заднее сиденье.

Поменялись местами, но Сашке ничто не могло испортить хорошее настроение:

 Вы бы сделали матрешку бля из Сталина,   Вам бы кинули червончик за художество.   А в тайге там столько леса не повалено   И на выбор лагерей большое множество.   Там на вышке — вышечка,   А там на шишке — шишечка,   А шаг влево, а шаг вправо,   Выбирай, мальчишечка…  …Эх, не жили вы в совдеповской империи,   Оттого-то вам ночами не икается   Ну, а предки наши, те еще от Берии   Как мента увидят, бля, аж заикаются   Там на вышке — вышечка   А там на шишке шишечка   А шаг влево, а шаг вправо   Выбирай, мальчишечка…

— Засада, где так водить научился?

Сашка, закончив петь, пионерским голосом доложил:

— В автоклубе, дяинька, − и невинным голосом добавил: − Может, вам еще чего показать?

Командир нервно дернул головой:

— Нет уж, спасибо, дяинька, − передразнил он Сашку.

Очередная встреча с резидентом Комитета произошла в кафе, близ площади Мариенплац. Резидент пытался всучить им личное оружие, но грушники, вежливо поблагодарив, отказались.

Утром прибывший связной передал им два пистолета «Глок-22» с тремя запасными магазинами на каждый ствол. Сашка даже не прикоснулся к уникальной разработке австрийцев, заявив, что у него есть кое-что получше.

− Тебе видней, — буркнул Командир, прилаживая удобней оперативную кобуру. Ну а второй ствол поместим в бардачок авто. Засада, ты хоть в курсе от чего отказался? На сегодняшний день самая надежная машинка.

— Ага, может из-под воды стрелять и грязь «Глоку» не помеха.

— Откуда знаешь?

— Учителя хорошие были, хотя почему были, они и сейчас в полном здравии.

Разговор происходил в номере напарника.

— Не прост, Засада, ой, не прост — мелькнуло в голове у Командира.

— Ужинать будем?

— Канечна, дарагой, − и оба россиянина поспешили в ресторан.

Подготовительную часть операции решили провести во второй половине следующего дня.

Загримированный Сашка, степенно прошел по песчаной дорожке к главному входу больницы. Командир, с газетой в руках, уселся на скамью напротив низкого крыльца. Страховал. Пожарский, приняв номерок за сданную куртку и шляпу в гардеробе, прошепелявил:

— Данке шон, — и поплелся к правой боковой лестнице.

Поднявшись на второй этаж, внутренне подсобрался. Сделав шаг в коридор второго этажа, уткнулся в грудь громилы в черных очках и черном костюме.

— До чего все-таки пиндосы-янкесы стандартные, насмотрятся голливудских блокбастеров и корчат из себя джеймсов бондов, тьфу.

Сашка уставился на агента ЦРУ:

— Сними очки, — приказал он.

Американец заторможено снял.

— Через пять минут подойдешь к палате охраняемого объекта. Это приказ, понял меня?

— Так точно, сэр.

Сашка пошаркал дальше. Повторив процедуру гипноза с охранником в другом конце коридора, вернулся к палате номер четырнадцать, возле которой за журнальным столиком сидели, развалившись, еще два придурка в черных очках.

Зацепив взглядом и введя их в гипнотический транс, дождался остальных агентов. Всей четверке приказал оставаться на своих постах и забыть его сегодняшнее посещение.

Открыв дверь палаты, смело вошел внутрь. Дернувшийся было охранник сник под его взглядом и уснул на своем стуле.

Пильковский, закрыв морду газетой, дремал. Сашка разбудил предателя весьма действенным способом — двинул кулаком под ребра.

Тот спросонья хотел было заверещать, но заткнулся под страшным взглядом.

— Ты чувствуешь себя легко и свободно. Тебе хорошо, ты счастлив. Поделись со мной своей радостью, скоро у тебя появится много денег. Ты станешь богатым человеком. Сколько ты хочешь получить с глупых американцев за документы?

— Я прошу двадцать миллионов долларов, но они больше трех миллионов не дают, — застенчиво признался Пильковский.

— А ты уступи им, согласись на пять лимонов, чем быстрей ляжешь на дно, тем целей будешь.

— Эти противные гэбисты убить хотели, хорошо, только в ногу ранили, — пожаловался предатель.

— Слушай сюда, подполковник, я помогу тебе скрыться от Конторы, но в обмен скажешь сейчас пароль ячейки в банке.

— Товаришч, вот бумажка, записывайте − МАЙ09137, номер ящика сто пятьдесят девять.

— Молодец, теперь ложись и спи, нашу встречу забудь напрочь. Прощай, подпол.

Пильковский рухнул на кровать, тотчас же захрапев.

Разбудив охранника и дав установку забыть сегодняшний визит, Сашка вышел из палаты и принялся обрабатывать основную группу агентов.

Сидя в машине, Сашка торопил напарника:

— Давай в темпе, нужно успеть до закрытия.

Пожарский в банке действовал быстро и нахально. Мгновенно обработав служителя у решетки при входе в хранилище, прошел с ним к ячейке, затем, отправив того наверх, вскрыл ячейку − в ней находилась солидная кожаная папка на молнии.

Достав документы и убедившись, что не тянет пустышку, сунул к себе в дипломат. Взамен положил в папку пачку чистой бумаги, на верхнем листе которой шаловливая Сашкина рука изобразила ехидную черную летучую мышь. Та, высунув язык, двумя лапками показывала кукиши.

В машине обрадовал Командира:

— Дело сделано, поехали в гостиницу, потом в фирму, сдадим машину и вперед − к светлому будущему.

— Как скажешь, Засада, сегодня ты командуешь парадом.

К удивлению Командир, они не поехали в аэропорт, несмотря на заказанные заранее билеты. Пожарский потащил его на автовокзал, где они через два часа сели в огромный автобус «Мерседес» с климат-контролем и покатили в Лихтенштейн. Через три часа, пересев в Вадуце на экспресс, железной дорогой добрались до Берна.

В дороге Сашка объяснил Командиру свои телодвижения.

— В этой стороне нас никто искать не будет, да и дело у меня в Швейцарии есть. Но основанная цель другая. Как ты смотришь на небольшой калым, без всякого криминала?

Командир пожал плечами:

— Да я не против, у нас сроки возвращения не горят.

— Вот и ладушки.

* * *

Через сутки в Мюнхене, в филиале ЦРУ, расположенном на тихой улочке рядом с площадью Кёнигсплац, разгорелся громкий скандал. Подпол сдал папку с документами янкесам в обмен на пять миллионов долларов. Для шефа филиала — командора Джека Холидея и его сотрудников — наступил долгожданный праздник. Объявив агентам выходной, папку резидент открывал в компании своего заместителя. В холодильнике своего часа дожидались четыре бутылки виски «Джонни Уокер».

Командор Холидей не сомневался в подлинности документов — Пильковский по прибытии в ФРГ сразу показал фото одного листа материала. Остальные предусмотрительно положил в хранилище «Дойче Банка». ЦРУшники азартно потирали ладошки — они наварили на этой сделке по два с половиной миллиона, пять миллионов пришлось отдать предателю.

Заместитель, тот еще лизоблюд, угодливо предложил:

— Шеф, может, сначала по одному виски.

Командир, состроив умную морду, величаво кивнул:

— Я не против, только сделай двойной со льдом.

Дзинь. Соблюли ритуал.

Через минуту в кабинете раздался рев шефа и визг заместителя. На крик прибежал один из охранников — картина маслом: два начальника с искареженными от ярости лицами топчут белые листки бумаги, рассыпанные по всему полу. Немного придя в себя, шеф заорал на зама:

— Сейчас же разыскать этого гаденыша Пильковского, обе смены агентов-охранников сюда же.

— Слушаюсь, босс, э-э… — проблеял заместитель и выскочил вон.

Командор Холидей, оставшись один, схватился руками за голову. Он понял, ему конец. Зачем, ну зачем поспешил отправить победный рапорт в штаб-квартиру ЦРУ? Нет, Джек смерти не боялся, но так позорно закончить карьеру… Командор не выдержал и вполголоса завыл на замаскированный сейф.

— У-у-у…

Прекратив «сольное выступление», выбросил из бронзовой стилизованной пивной кружки карандаши, набулькал туда виски и жахнул на одном дыхании. Стало чуть-чуть легче, но не намного.

Когда приехали охранники объекта и сам Пильковский, дело дошло до мордобоя.

— Это что такое? — тыкал в морду изменника рисунком командор.

— Не могу знать, гражданин начальник, сипел ничего не понимающий подпол.

— Встать, урод, тебе никто не разрешал садиться, — рычал резидент ЦРУ. Где документы, за которые мы заплатили тебе пять миллионов долларов?

— Дык в папке лежали, — гражданин начальник.

Бац. Пильковский, получив в морду, сполз вниз, марая кровавой юшкой паркет.

— Это возмутительно, босс, подсунуть нам какую-то летучую мышь с кукишами, она к тому же язык показывает. Фу.

— О, Господи, с кем приходится работать. Идиот, черная летучая мышь — знак русской военной разведки ГРУ.

Заместитель побледнел, как-то вмиг съежился и затерялся среди мебели. Экспресс-допрос всех, кто был причастен к делу, ничего не дал.

Пильковский под плотной охраной привез деньги, после чего командор лично застрелил плохиша. Слабое утешение.

Труп предателя всплыл через неделю у города Лендсхут. Вскоре его похоронили в фанерном ящике на кладбище для бездомных, на могиле только табличка с безымянным номером.

Комиссия из штаб-квартиры ЦРУ прилетела через пять дней. Возглавлял ее бывший сокурсник по Хьюстонскому университету Грегори Макмилан, по кличке Иезуит. Он являлся начальником СБ (службы собственной безопасности) ЦРУ. Редкая сволочь.

Три спеца из комиссии рыли носом в этом странном деле. Сначала проверили на детекторе лжи всех сотрудников филиала, включая начальство. Коллектив оказался чист, но это ни о чем не говорило. Макмилан почему-то сразу поверил в причастность ГРУ. Для контрразведки Штатов та еще головная боль. Спецы ГРУ проводили столь дерзкие и эффективные операции, что они вошли в мировые анналы спецслужб.

Начальник СБ затребовал видеоматериалы с камер слежения муниципальной больницы и «Дойче Банка». Если с медиками обошлось без особых проблем, то руководство банка уперлось и только после вмешательства министра финансов дало добро с условием возврата видеосъемок.

Комиссия перелопатила и пересмотрела кучу кадров — без толку. Не нашлось основной привязки. Как назло на втором этаже больницы видеокамер не было — они находились у главного входа и в холле первого этажа. На вопрос Макмилана, почему на столь большое здание всего две камеры наблюдения, главврач ответил кратко:

— Недостаточность финансирования.

У Иезуита возникло острое желание укусить невозмутимого немца.

Прошипев сквозь зубы убогое: «О, фак ю!», — выкатился из лечебного учреждения.

Допрос однокурсника оставил напоследок — на сладкое. Через неделю упорных трудов комиссия признала свое поражение. Следов никаких, чужих отпечатков пальцев нет. Улика одна — наглая летучая мышь на рисунке с кукишами в разные стороны.

Хитрый Сашка, идя на дело, каждый раз покрывал подушечки пальцев и основную часть ладони прозрачным лаком для ногтей. Итог печален — объект застрелен, причем непосредственно командором Холидеем, неизвестно, куда исчезли десять миллионов гринов, документы профукали. Однокурсники общались в кабинете шефа.

— Джек, положи на стол личное оружие.

Командор молча достал из ящика стола своего любимца — кольт Korth Combat 1985. Иезуит вытряхнул из барабана пять патронов.

— Надеюсь, Джек тебе одного хватит, ты знаешь, что делать.

Начальник СБ при выходе из кабинета посмотрел на шефа филиала добрыми глазами кобры.

— Прощай, дружище, ничего личного.

Спустя две минуты в кабинете раздался выстрел, вбежавшие сотрудники констатировали самоубийство командора Джека Холидея.

После суицида босса коллектив филиала накрыла волна репрессий. Заместителя выкинули на улицу без выходного пособия, та же участь постигла старших смен агентов, дежуривших в последние сутки. Восемь агентов попали в черный список и их отправили в самые горячие точки — Африка, Южная Америка, Афганистан. Три года спустя в живых осталась половина, у них закончился контракт с ЦРУ. Ни один не остался на новый срок службы — янкесы благодарили Бога, что прибыли домой, в старую добрую Америку, с минимальными потерями.

Подумаешь, не хватает трех пальцев на ноге или нет половины легкого, а на теле куча шрамов, главное, живы.

— А ЦРУ?

— Да пошли они в задницу, уроды.

* * *

В Берне парочка русских задержалась на четыре с половиной часа. Сашка снял сто пятьдесят тысяч в Швейцарском национальном банке, впервые использовав платиновую карту. На чеке обнаружил остаток — один миллиард восемьсот десять миллионов двести тысяч в переводе на доллары. Наставники предусмотрительно разделили общий вклад на две части — валюта и золото. Половина депозита в слитках, остальное — в долларах, фунтах и швейцарских франках.

В гостинице успели привести себя в порядок — умыться, побриться и избавиться от первого комплекта документов.

Загранпаспорта плохо горели, наполнив ванную удушливым зеленым дымом. Через администратора заказали два билета до Лиона.

По пути на ж.-д. вокзал Сашка, остановив такси у небольшого магазинчика, сбегал за нужными в хозяйстве покупками. Поезд отошел от перрона точно по расписанию, в 20:30. Напарники, поужинав в своем купе захваченной снедью, легли спать.

Пересадка в Лионе, и опять перестук вагонных колес. Сашка проснулся утром под бубнеж напарника, склонившегося над туристической картой.

— Авиньон, Бабиньон, Сен-Жермен-д-Клу и Сен-Жермен-же, но де-Пре.

— Командир, с тобой все в порядке?

— Не обращай внимания, так дурачусь.

После завтрака в вагоне-ресторане каждый занялся делом. Командир обложился купленной прессой, а Сашка, достав из сумки колоду карт и несколько пластмассовых шариков, принялся разминаться. Только через довольно длительное время напарник понял, что на столике происходит.

На гладкой пластиковой поверхности танцевали вальс две карты — король и дама червей, а вокруг них по кругу катилось с десяток шариков. Сашка, напевая мелодию, руководил этим действом:

— Поворот, еще, закончили танец. Аплодисменты зрителей, все марш в колоду — король с дамой плавно взмыли в воздух и послушно улеглись поверх остальных карт.

Командир, наблюдавший чудо с открытым ртом, ожил:

— Да, ебпть, Засада, на кой хрен тебе Контора. Иди в цирк, без всякого риска будешь такие бабки заколачивать.

— Интересно, а в твоем представлении хорошие бабки — это сколько, а, командир?

— Ну не знаю, навскидку тысячи две баксов в месяц.

— А если сразу одной кучей пару миллионов зеленых?

— Шутишь?

— Нет, Командир, в Монако я выиграю десять лимонов по два на каждого члена команды. Мы в душе советские люди, и потому устроить бяку зажравшимся буржуям и имперьялистам — святое дело.

Пожарский коротко хохотнул.

— Командир, выпей водички, чего-то стал с лица побледневши.

Напарник, совершенно обалдевший от услышанного, машинально выпил стакан минералки.

— Нет, если фишка нормально ляжет, то можем и двадцать лимонов снять, — «успокоил» его Сашка. Напарнику опять поплохело.

Сашка внутренне ругал себя, а с другой стороны — человека следует морально подготовить.

— Да, чуть не забыл, нужно проведать деда, Михаила Георгиевича Пожарского, и деньжат подкинуть.

Напарник, выхлебав две бутылки минералки, возмутился:

— До того убедительно про мильоны рассказывал, что я поверил. Чуть инфаркт не заработал. Ведь пошутил, да?

— Успокойся, пошутил.

К обеду прибыли в Ниццу. На курорте заканчивался бархатный сезон — близость Средиземного моря предопределяла здешний климат. Устроившись в уютном пансионате, по Сашкиной инициативе двинулись по магазинам переодеться.

Ближе к вечеру наведались к Михаилу Георгиевичу. Старик сдал, но оставался все таким же подвижным и в твердой памяти. Племянника и его товарища принял очень хорошо, с истинным русским хлебосольством. Уговаривал пожить у него, но Сашка вежливо отказался, сославшись на кучу дел и ночной график работы.

— Обрабатываем документацию, — туманно пояснил он. Не обижайся, дед, мы каждый день будем заходить к тебе в гости.

— Вы надолго приехали, господа? — поинтересовался Михаил Георгиевич.

— Дня на три-четыре, уважаемый, — ответил Командир.

— Ох, совсем мало, угощайтесь, господа, кушайте.

Хозяин усердно потчевал нежданных, но дорогих гостей. Осоловевшие от обильного ужина и засыпающие на ходу они поехали в пансионат.

Продрыхнув до полудня следующего дня, съездили на ознакомительную экскурсию по Ницце и ее окрестностям. Затем заглянули на часок к Михаилу Георгиевичу, попили кофе и откланялись.

Поспали до девяти часов вечера, разбудила горничная. Умылись, побрились, оделись в новые костюмы с белоснежными сорочками и галстуками и, накинув плащи, подались ловить такси.

Сашка держал на коленях дипломат с сотней тысяч долларов, да несколькими пустыми пакетами. Вскоре показались огни Монако.

— Готовься, Командир, скоро начнем раздевать клиентов, — шепнул Сашка.

— Всегда готов!

VII глава

Дворники неутомимо очищали лобовое стекло такси от моросящего дождя. Сашка, слегка нагнувшись вперед, что-то прогнусавил шоферу. Напарник разобрал только отдельные слова:

— Сильвупле казино Сале дис Палмирс, уи, уи.

Пожарский пояснил:

— Начнем не с главного казино, его оставим на закуску.

— Засада, а почему при въезде в княжество никакого контрольно-пропускного пункта, где погранцы?

— Со стороны Франции въезд свободный, — последовал краткий ответ.

За окнами салона, омываемыми дождем, переливался разноцветными огнями реклам и прожекторов уникальный и красивейший город-княжество Монако.

— Площадь княжества всего два квадратных километра, собственно Монако состоит из трех мини-городов — Монте-Карло, Монако-Вилле и Ла Кондамине.

— Ты так много знаешь, — уважительно заметил Командир.

— Так я был уже здесь. Все, приехали — и они вылезли под моросящий дождь. Мы находимся на территории комплекса спортивного клуба LaSporting. Кстати, в здешнем казино находится единственный зал с видом на море.

— Ну, ночью нам по фигу, есть вид на море или нет, — пожал плечами напарник.

— Эт точно.

— Засада, нет, ты глянь, какая красота! Спасибо, что вытащил сюда.

— Погоди, не то еще скажешь, когда днем помотаемся по Монако.

Они подошли к фешенебельному зданию казино, к которому подкатывали лимузины и такси, высаживая богатую публику, объединенную одним чувством — азартом. Молодые и в возрасте, ослепительные красавицы и не очень — все горели один желанием — играть.

Какой выброс адреналина, упоительный процесс игры, азарт — вот это кайф. Многие психологи считают, что игроки сродни наркоманам — они также зависимы от игры, как наркоман от дозы. Короче, больные люди, только не вздумайте сказать такое игроку, в лучшем случае поднимет на смех.

Пройдя фейсконтроль, заплатили за вход сорок франков из предварительно разменянной тысячи долларов в Ницце.

Сашка, состроив серьезную физиономию, бросил напарнику:

— Вперед, на тетю Мотю, — и решительным шагом двинулся к ближайшей кассе.

Отоварившись фишками на сто тысяч долларов, прошли в зал с английской рулеткой. В этом зале публика собралась солидная и степенная, никто не толпился возле столов, не верещал во время игры — правила запрещали. Посмотрев на каждый из пяти столов и определив наиболее высокие ставки, Сашка приземлился.

— Командир, держи десять косарей баксов и иди развлекайся. Здесь кроме зала игровых автоматов есть залы для игры в кости, блек-джек, американскую рулетку. В последнюю играть не советую — мало шансов. Изредка наведывайся ко мне.

— Лады, — спокойно ответил напарник и отвалил.

Народ за столом подобрался своеобразный и очень, очень не бедный. Сашка пару раз сыграл по маленькой, освоился — рулетка с шариком вроде без подвоха. Игроки явно американцы — два эдаких самоуверенных техасца с некрасивыми то ли женами, то ли подругами, расфуфыренными и безвкусно одетыми, но тем не менее в брюликах и перстнях. Глядя на эти чванливые морды, Сашка заранее радовался про себя: «Сделать гадость янкесам — значит, день не зря прожит. Ну, ребята, вы сегодня в одних трусах отсюда уйдете. Начали».

— Делайте ваши ставки, господа. Ставок больше нет.

Сашка все поставил на тьер десять черное. Крупье запустил колесо и кинул шарик. Так, сосредоточились, колесо начинает замедлять вращение. Время растягивает свой бег, секунды превращаются в минуты, шарик напротив сектора тьер десять черное получает энергетический щелчок.

— Выиграло тьер десять черное, — возвещает крупье, сдвигая лопаточкой на длинной ручке кучу фишек к Сашке.

С ходу определив процент в пользу казино, отгребает несколько фишек к себе. Пропустив пару кругов, наш герой предпринимает новую атаку. Очередной выигрыш — янкесы спокойны, для них пока такие проигрыши — комариные укусы.

На глаз прикинув, что у него скопилось фишек примерно на пол-лимона баксов, Сашка ставит ва-банк. Янкесы оживились, загоготали: «вери велл».

— Держитесь, буржуи, писец к вам подкрался, — сказал Сашка, ставя всю кучу фишек на семь красное.

Через короткое время улыбки исчезли с лиц американской компашки.

Пропустив три круга, Сашка намеренно проиграл несколько десятков фишек, а потом опять зарядил на все.

Через час он выиграл семь миллионов с мелочью.

— Где черт напарника носит, как я понесу эту гору?

Крупье, видимо, поняв его затруднения, вызвал по телефону служащего, и тот помог донести выигрыш в здоровенном бауле до касс. Обменяв фишки на грины, обнаружил, что чистый выигрыш составил семь миллионов сто пятьдесят тысяч долларов. Баул служитель оставил Сашке — презент от заведения.

Положив деньги в сейф, отправился искать Командира. Нашел его в одном из залов во вселенской печали — напарник в задумчивости вертел две фишки в руках и предавался унынию.

— И чего мы грустим? Никак гребаные буржуи тебя обидели, никуда не уходи, я сейчас.

Сашка в темпе смотался к кассам и обменял пару тысяч долларов на фишки. Прибежав, потребовал:

— Покажи, кто тебя обидел? — стараясь не сильно скалиться, спросил Пожарский.

Командир показал взглядом на одинокого игрока, играющего в кости со служащим заведения. Через минуту Сашка ставил на банк все фишки. Противником оказался чернявый тип с шулерскими ухватками. Первым бросил он — десять очков. Две пятерки — шулер приосанился, считай, выигрыш почти в кармане. Сашка не мог удержаться от возможности потрепать нервы брюнету. Долго тряся кости в стаканчике, наконец, бросил — время остановилось. Один кубик ложился нормально, а вот второй слегка подправим. Кости падают на стол — одна пятерка, другой кубик «редчайший случай» — встал на ребро. Сашка около секунды мстительно держал кубик в таком положении, потом, наконец, уложил на нужную грань — шесть очков. В итоге одиннадцать — выигрыш.

На чернявого жалко было смотреть — куда делать вся спесь. Аж ручонки затряслись, а ты не замай наше.

Через полчаса Сашка выпотрошил шулера полностью, избавив его от девяноста тысяч долларов.

Выигрыш посчитали у кассы.

— Спасибо тебе, Засада, я хоть моральное удовлетворение получил. Как ты его, мерзавца. Думал, шулера Кондратий хватит. А ты сколько выиграл?

— Чуть больше семи лимонов.

Командир поперхнулся и переспросил:

— Скока, скока?

Тогда юноша четко и с выражением выдал ему на ухо:

— Семь миллионов сто пятьдесят тысяч долларов. Андэстенд?

Напарник помотал головой:

— Так не бывает…

— Ну, ешкин кот, недоверчивый ты наш, пошли за деньгами.

Забрав баул, потащил напарника на выход. По дороге в такси, расстегнул подарок казино:

— Вот наш выигрыш, Командир.

Тот достал пачку купюр зачем-то понюхал, потом задумчиво сказал:

— С такими талантами рисковать своей шкурой… Не понимаю.

— А чего тут понимать, я делаю то, что мне нравится.

— Ты счастливый человек, — буркнул напарник и бросил пачку в баул.

* * *

Проснулись напарники поздно, в десять часов утра. За утренним кофе Сашка предложил:

— Давай сменим жилье, здесь тесновато, да и задумка одна есть.

Через час они заселились в два одноместных номера отеля Villa Victoria. Осмотрев месторасположение и окружающую местность Сашка остался доволен, особенно радовал тенистый сад. Он полностью подходил для реализации будущих планов. Вообще с этой гостиницей им крупно повезло. Тихое место в центре города, прекрасный и вежливый персонал, отличный дизайн помещений и комфорт — красота.

Сев на экскурсионный автобус, за три часа обмотали всю Ниццу. После обеда в Cantinede Lulu — эдакой смеси ресторана и бистро — отправились в Русский православный собор Святого Николая.

Сашка просветил напарника:

— Собор построила русская колония при поддержке царя и царицы в 1912 г. в память о наследнике престола великом князе Николае, умершем на соседней вилле в 1865 году в возрасте двадцати одного года. Между прочим, в Ницце, на русском кладбище, похоронен Герцен.

В соборе пожертвовали сто тысяч долларов и поставили свечи за здравие и за упокой. Вышли из храма с просветленной и очищенной душой.

— Надо бы почаще в церковь заглядывать, — сделал вывод Командир, — а то вспоминаем Господа только тогда, когда нам плохо.

— Полностью поддерживаю, — засопел Сашка.

В музей изящных искусств Жюля Шере шли молча, каждый думал о своем.

До вечера успели побывать в музее Марка Шагала и археологическом музее.

— Сегодня будем играть в Ницце, никуда не поедем, — объявил Сашка, поднимая воротник плаща от декабрьского моросящего дождя.

Вечером в Casino Rukl он снял во французскую рулетку пять миллионов двести тысяч баксов, на франки — куча денег.

Утром третьего дня, как и в предыдущее, сдали наличку в банк.

В соборе Святого Николая Пожарский снова сделал пожертвование в сто тысяч долларов, взяв себе за правило дарить церкви часть денег с каждого выигрыша.

Сегодня они посетили только два музея — палеонтологии и морской — не было настроения приобщаться к прекрасному.

Подал идею Командир:

— А не обмыть ли нам халявные выигрыши?

— Я не против, у меня встречное предложение — затаримся и нагрянем в гости к деду.

Закупили два больших пакета деликатесов и пакет с веселящими напитками. Михаил Георгиевич Пожарский им искренне обрадовался — душевно посидели. Сашка в алкоголе себя ограничивал — вечером игра в Монте-Карло.

За пять дней, проведенных во Французской Ривьере, наш герой выиграл тридцать семь миллионов шестьсот пятьдесят тысяч долларов. Больше всех он «наказал» казино Casinole Monte Carlo — на одиннадцать лимонов. Если быть точным, заведение потеряло семь миллионов, остальные четыре миллиона — оказавшиеся за столом игроки.

Сашка еще пятого дня созвонился с Мастером, попросил содействия по вывозу наличности и секретных документов. Дав четкие координаты гостиницы и примыкающего сада, юноша в час ночи ждал Наставника в окружении баулов в саду. Предтеча явился вовремя, как черт из коробочки, выйдя из неяркой вспышки.

Передав ему дипломат с бумагами, Сашка кивнул на челночные баулы:

— Переправить нужно заработанное непосильным трудом.

— Сколько здесь?

— Тридцать два мильена гринов, пять деду подогнал.

— Когда дома объявишься? — спросил Мастер, компонуя баулы в одну кучу.

Сашка пожал плечами.

— Надеюсь, командование даст отдохнуть на Новый год.

— Тебе привет от наших и невесты, заждалась она тебя.

Юноша засмущался:

— Как она там?

— Нормально, ждет.

— Вы когда улетаете?

— Сегодня в 15:30.

— Ну, бывай.

Иван Степанович пожал Сашке руку и, отойдя к куче багажа, исчез вместе с ней. Только примятая трава выдавала недавнее присутствие посторонних в саду.

Летя в самолете, Командир, полный впечатлений, все теребил Сашку:

— Скажи, ну почему они живут как люди в таком великолепии? Почему мы, мля, как свиньи?

Пожарский успокаивал напарника:

— Ай, не бери в голову, у нас менталитет другой и потом, заметь, они скучно живут. А у нас благодать, каждый день как последний в борьбе за выживание. Романтика.

— Ну тя на хрен, Засада, я серьезно, а ты шутки шутишь.

Командира добила не красота дворца принца Palats Princier, не кафедральный собор Cathedrale Monaco из белого камня и даже не уникальный Океанографический музей, основанный в 1910 году князем Альбертом I, а музей Наполеона, расположенный в южном крыле Дворца принца. Монегаски свято хранят память о великом императоре.

Почти во всем мире народы бережно относятся к историческому наследию, но только не в России. У нас легко забывают, а нередко и выкорчевывают из памяти тех или иных людей и события. Да, на Западе тоже иногда занимаются фальсификацией истории, но не в таких масштабах.

Хорошо сказал один мудрый человек: «Народ, не знающий своего прошлого, не имеет будущего».

Командир, мысленно плюнув, откинулся на подголовник кресла и заснул, убаюканный однообразным гудением двигателей. Сашка тоже задремал, предвкушая скорое свидание с Леной.

* * *

Москва их встретила метелью, благо, в аэропорту встретил Иван Степанович на лимузине, обеспечив «туристов» дубленками и шапками. Добравшись до базы, обнаружили отсутствие команды — ребята находились в командировке и прибыли только через неделю. Ликвидировали наркотрафик в Таджикистане, заодно взяли за жабры коррумпированного начальника заставы.

Наших героев терзали дня три — они извели горы бумаги, занимаясь отписками и отчетами.

Начальник отдела спецопераций Управления «Б» ГРУ — полковник Ухтомский — догадывался, что с операцией в Мюнхене что-то не чисто и его подчиненные немного темнят. Но удачный исход операции налицо — украденные документы и фотокопии перед ним. Тем более, по донесениям источников, последствия действий его орлов оказались для Мюнхенской резидентуры ЦРУ весьма печальные. Шеф застрелился, зама уволили, рядовых агентов загнали к черту на кулички.

«Ладно, победителей не судят, пусть ребята посекретничают, со временем он все равно узнает подробности сего странного дела. А к Пожарскому-Засаде стоит приглядеться повнимательней. Тот еще сюрпризец, ой не прост. Правда, особо не докапываться до него, посоветовали на самом верху», — думал полковник.

Командир с Сашкой со дня прибытия возобновили тренировки — пробежки с выкладкой, полоса препятствий, рукопашка и стрельба из различного вида оружия.

За неделю до Нового года собралась вся команда. После Сашкиного звонка, к воротам базы прикатило три джипа от Наставника, привезли мильены.

Устроив себе выходной и разместившись за большим столом, уставленными разными закусками и бутылками, парни с недоумением посматривали на груду баулов, сваленных в углу комнаты.

— Никак подарки к празднику? — вякнул Семерка.

Дзинь, дзинь.

Сашка слегка постучал по фужеру:

— Минутку внимания. Мужики, во время последней командировки нам с Командиром удалось немного подзаработать.

Слегка опешивший напарник удивленно уставился на Пожарского, в ответ тот лишь подмигнул.

— А теперь главный приз, — голосом Якубовича заголосил Сашка и расстегнул первый баул.

Вручив каждому по пять миллионов долларов, заметил:

— А мне семь мильенов, потому как я почти семейный человек, да и задумки кое-какие есть.

— Ебтить мать, ну ты даешь, Засада, — выразил общее мнение Якут.

— Ну и что мне с такими деньжищами делать? — спросил расстроенный Снайпер.

— Жили себе спокойно, не тужили и на тебе, — поддержал его Вано.

— Да что с вами, ребята? Хотел как лучше, а вы недовольны, — расстроился Сашка.

Командир пхнул его в плечо:

— Не обращай внимания, дай им прийти в себя.

Затем скомандовал:

— Быстренько налили. Предлагаю выпить за настоящую мужскую дружбу, за тебя, Засада.

Выпили. Налили по второй. Командир вновь взял слово:

— Сейчас хочу нарушить внутреннюю инструкцию общения. Меня зовут Георгий.

Затем стали представляться остальные по очереди. Якут — Слава, Семерка — Вадим, Снайпер — Иван и Вано — Сашкин тезка. Пожали друг другу руки, выпили. Раскрепостились. Что интересно, ни один из бойцов не заикнулся о разрыве контракта с ГРУ, хотя основания были — вон они лежат, в банковских упаковках.

Погуляли знатно, под финиш даже о деньгах забыли, так они и ютились сиротливо в углу.

Команде, неслыханное дело, дали одновременно отпуск на двадцать дней, не считая дороги.

Двадцать восьмого декабря комнаты опустели, бойцы разлетелись по всей России. Сашка, садясь в «Тушку» ассоциативно вспомнил их прилет с задания. На Родине комитетчики с таможенниками перещупали и обнюхали весь багаж, видимо, искали оружие и документы. Щас, совсем гэбня за убогих держит. Пистолеты давно лежат в тайнике, в Мюнхене, дожидаются связного, а документы — три раза ха-ха, болт вам в корму и барабан на грудь.

Полтора часа полета пролетели незаметно. В аэропорту его никто не встречал — все правильно, телеграмму о приезде не посылал. Сидя в такси, по дороге домой думал: «До чего замечательный у них город, в повседневной жизни как-то этого не замечаешь».

К празднику собрались все, запаздывал лишь Учитель — его ждали завтра.

За ужином услышал массу новостей. Тетушка выкупила у города здание библиотеки, и в ней полным ходом идет евроремонт.

Лань умудрилась за полгода пройти программу 9 класса, в следующем году заканчивает школу. И вообще, женщины выглядели цветущими и довольными жизнью.

Леночка сидела рядом, вцепившись в Сашкину руку, будто боялась, что он может исчезнуть в любой момент. С того момента как юноша забрал невесту из общаги и увез на джипе, они не отпускали друг друга, находясь в состоянии эйфории и не воспринимая окружающую обстановку. Нина Юрьевна, со вздохом посмотрев на отрешенные лица влюбленных, выгнала их из-за стола.

— Побудьте, ребята, вдвоем, пообщайтесь.

Молодые люди, взявшись за руки, словно в полусне, вышли из зала. Сашке до сих пор не верилось, что он видит Лену, что она рядом.

Не будем, уважаемый читатель, подглядывать за ними, пусть наслаждаются радостью встречи без свидетелей.

Утром Сашка развил кипучую деятельность. Съездил на Левый берег, арендовал на два дня фуру «Сканиа». Обменял два миллиона баксов на наши рубли и на фуре принялся объезжать крупнейшие магазины.

К пяти часам вечера во двор детдома номер два въехала машина, набитая новогодними подарками, одеждой, обувью, учебными принадлежностями и продуктами. Директор детдома со слезами на глазах наблюдала, как ее воспитанники таскают в помещение коробки, мешки и свертки.

− Уважаемая Марья Ивановна, мне необходим список ребят пофамильно с датой рождения. На каждого оформлю счет в банке, положу по сто тысяч рублей. Когда им исполнится по восемнадцать лет, они получат свои деньги. И последнее, какова средняя зарплата воспитателей?

Директор несколько растерянно заморгала:

− Шесть-семь тысяч рублей.

Сашка недовольно поморщился:

— Возьмите пакет, в нем двести тысяч рублей, распределите между своими подчиненными.

— О, Господи, − Марья Ивановна прижала руки к груди. — Как вас звать, молодой человек? Кого благодарить?

Пожарский, на полном серьезе, ответил:

— Меня зовут боец Засада, прощайте.

Новый год прошел весело, с хороводами вокруг большой елки, установленной рядом с «замком». Третьего января молодежь уехала на неделю в Чернолучинскую курортную зону.

После приезда на семейном совете решили — Лена будет жить здесь, в Сашкиных апартаментах. Хватит ей ютиться в общаге, в которой готовиться к занятиям практически невозможно.

Надарив близким кучу подарков, а особо невесте и, оставив ей почти всю наличность, восемнадцатого января 1988 года Сашка вылетел к месту службы.

Через два дня команду запрягли по полной программе. Тренировки и стрельбу с утра до вечера, с полигона не вылезали. За них взялись очень плотно, не продохнуть. Сложилось общее мнение, что не к добру это.

И точно, через месяц полковник Ухтомский поставил новую задачу.

— Два дня назад в Аденском заливе сомалийские пираты захватили российское грузовое судно «Дмитрий Менделеев». К сожалению, не обошлось без жертв, погибли два члена экипажа. Пираты требуют выкуп — десять миллионов долларов. Это не первое наше судно, подвергшееся нападению. На самом верху решено принять самые жесткие и превентивные меры по пресечению пиратства. На освобождение заложников с вами направляются еще две группы. На зачистку прибрежной территории Сомали от пиратов, отправлена третья штурмовая бригада морской пехоты, базирующаяся на Дальнем Востоке. Ваша задача — освободить заложников и добыть сведения о главных фигурантах. Кто-то ведь направляет действия пиратов, снабжает оружием, медикаментами, не говоря уже о японских движках на их баркасах. Кто заправляет этой поганой кухней, один человек или организация — неважно. Уничтожить без вариантов. Ты главный, Командир, остальные группы подчиняются тебе. На подготовку и координацию три дня. Задание ясно?

— Так точно.

— Выполняйте.

На прощание полковник заметил:

— Береги ребят, сынок.

Военный транспортник, похожий на огромного лягушонка с большим брюхом, взвыв мощными двигателями, побежал по бетонной дорожке. К всеобщему удивлению, в конце ее оторвался и, гудя, словно майский жук, нехотя стал набирать высоту.

К команде, состоящей из трех групп, начальство добавило роту спецназа. Несмотря на кучу народа, два вертолета КА-60, четыре КамАЗа и четыре УАЗа-3151, в чреве транспортника казалось пустовато и не совсем уютно.

Вылетев с подмосковного военного аэродрома Кубинка, транспортник пересек российскую территорию с севера на юг и сел на дозаправку в Симферополе. Здесь, несмотря на конец января, стояла теплая погода. Бойцы высыпали наружу и повалились в зеленую траву за краем взлетного поля.

Сашку монотонность перелета мало заботила — перед глазами постоянно стоял образ любимой Леночки.

Через два часа полет возобновился. Оставив под собой Черное и Средиземное моря, самолет сел в Каире. Здесь, в Египете, было по-настоящему тепло. Дальнейшее путешествие над северо-восточной Африкой, ничем особым не ознаменовалось, правда, один раз садились в Хартуме на дозаправку. Наконец, к исходу суток были уже в столице Сомали Могадишо.

Каким макаром нашему президенту удалось договориться с местными властями о ликвидации пиратов российскими вооруженными силами, никого не интересовало. Видимо, долбаные бандиты достали всех.

К транспортнику подъехала небольшая колонна — джип и два мощных тягача. Россиян встретили три офицера-сомалийца, один из них оказался переводчиком. Поприветствовав их, Командир пустился в переговоры — предстояло определиться с базой пребывания. Спецназовцы с помощью местных тягачей вытаскивали вертолеты со сложенными лопастями. Затем выкатили все автомашины, в которые стали закидывать груды снаряжения, боеприпасов и оружия.

Командир роты спецназа, сухощавый капитан с пронзительными угольками зрачков, отозвал Командира.

— Слышь, старшой, попроси у эфиопов несколько колес, нашего транспорта не хватит.

— Не эфиопы, а сомалийцы, − машинально поправил Командир.

— Да не один ли хрен, — буркнул спецназовец и поспешил к своим бойцам.

Базу выделили в десяти километрах от столицы — в бывших военных казармах. Место неплохое, чуть к северу от Могадишо, в пойме Уабе-Шэбэлле.

Вода в реке оказалась мутной и желтой от песка — к питью явно не пригодна. Благо дело, в округе много ручейков и родничков с чистой прохладной водой.

Казармы стояли в тени пальм, от реки доносилась приятная прохлада, за пределами базы − буйная тропическая растительность. Птичье квохтанье, писк и галдеж, а также шумные перебранки драчливых обезьян в кронах деревьев дополняли дикую картину природы.

Хозяйственные спецназовцы притащили с собой две полевые кухни, которые вскоре задымились, источая вкусные запахи и способствуя обильному слюноотделению бойцов.

Транспортник загнали в самый дальний угол аэропорта, аккуратно укутав маскировочными сетями.

Несмотря на выделенный сомалийцами для охраны взвод, наши тоже поставили отделение бойцов с палаткой, сухпайком и запасом воды охранять от местных аборигенов. Пообедав, весь личный состав раскинул спальники — сиеста. А что еще прикажете делать в тридцатипятиградусную жару.

Бойцов подняли в 18:00. Занялись подгонкой снаряжения, набивкой магазинов, кто-то разбирал и смазывал оружие. Мелочей в таком серьезном деле не существовало — малейшая песчинка могла оказаться роковой. В реальном бою и секундная задержка может привести к летальному исходу.

Команда, сгрудившись возле длинного стола, умащивала и протирала личное оружие. На данную операцию решили взять хорошо зарекомендовавшие себя АН-94 (автомат Никонова), имевшие большую кучность при стрельбе, чем АКС; пистолет «Гюрза», он же Вектор СР-1, вместо привычного «Грача» − ну и что с того, что весит килограмм, зато без проблем валит на сотню метров.

Так же в комплекте были стреляющие ножи «Хамелеон» и светошумовые гранаты от них. Сашка отказался — зачем лишнюю тяжесть таскать.

Бойцы мотались по базе в непривычной песчанке — камуфляже цвета кофе с молоком и бледными коричневыми пятнами. Берцы с толстой подошвой защищали стопу от горячего песка.

После ужина команда собралась за столом, чтобы обсудить детали предстоящей операции. На оперативке присутствовал капитан спецназа, отзывавшийся на позывной «Борей». Лишних в казарме не было — рота располагалась в трех других помещениях.

Разложив карту Сомали, Командир взял слово:

— Диспозиция такова, наш сухогруз стоит на якоре в ста двадцати километрах от порта Бербера, в Аденском заливе. На двух вертолетах вылетаем завтра утром. Борей, подбери группу в пятнадцать человек.

Тот молча кивнул.

— Дозаправка в городе Галькайо, с сомалийской стороной я договорился. Саму операцию проведем в три часа утра, десантируемся на тросах на палубу судна. Вылет в семь часов вечера. Вопросы? Вопросов нет, все свободны. Капитан, задержись на минуту, перетрем пару моментов.

* * *

Способность видеть в темноте позволила Сашке завалить при спуске двух часовых. Отметив про себя хорошую погоду, стоял мертвый штиль, Пожарский на автомате отстегнул пояс с карабином спуска и помчался вдоль контейнеров, стоящих на палубе.

Всполошившиеся пираты открыли заполошную стрельбу — поздно, спецназовцы горохом ссыпались вниз. Не обошлось без потерь — при спуске погибли двое — Снайпер и боец из роты Борея.

Снайперу пуля из АК-74 попала в переносицу. Сашка рефлекторно вогнал организм в боевой режим. Автомат пхнул сразу после приземления между контейнерами, чтобы не мешал. Добежав до рубки управления, успел положить одного плохиша. Ворвавшись, обнаружил троих пиратов с открытыми ртами — те пялились на палубу, очумев от неожиданного нападения. Вырубил одного легким подзатыльником, остальных чиркнул по горлу кинжалом, лезвие которого резало все, в том числе броню.

Только вытащив впавшего в нокаут негритоса и связав ему руки и ноги, заметил, что двое других стали оседать, фонтанируя кровью. Остальных бандитов добили бойцы. Причем многие находились в состоянии наркотического опьянения — нажевались листьев хат, аналога коки. Освобожденный экипаж не знал, как благодарить своих спасителей.

Самое парадоксальное, что весь груз надлежало выгрузить в Бербере — весь сельхозинвентарь, разнообразные трактора, косилки и сеялки, предназначались для Сомалийской Демократической Республики.

— Вот уроды, — выразил общее мнение Якут.

Между тем подняли якорь, и сухогруз двинулся в сторону порта Бербера.

На палубе начался экспресс-допрос оставшегося в живых пирата. Выбив из сомалийца необходимые сведения, а затем отправив его в «край вечной охоты», коротко посоветовались и постановили — сегодня же ликвидировать местное «осиное гнездо».

Дав приказ летчикам ждать их в аэропорту, в серое предрассветное утро объединенная команда из двадцати восьми воинов выскочила из вельбота, на каменные плиты порта.

Охрана порта охотно поделилась сведениями об интересующем россиян районе. Пираты достали всех, мало того что грабят иностранные пароходы, они вдобавок подрывают и без того слабую экономику страны.

Реквизировав на время два бортовых грузовика, команда помчалась в трущобы Бербера. В результате молниеносно проведенной операции ликвидировали банду численностью тридцать семь человек, а ее руководителя, наглого араба, повесили на фонарном столбе. На грудь прикрепили табличку с надписью на сомалийском: «пират».

От араба выяснили, что на юго-востоке, в Хобио-Харадере и Кисмайо, орудуют две многочисленные группы.

Оставив тела товарищей в холодильнике «Менделеева», бойцы загрузились в вертолеты и отправились на базу.

День отдыха и вылет на юг, в Кисмайо. Здесь пришлось выдержать самый настоящий бой, но сила ломит солому. Положили всю группировку, всех бандюг — пятьдесят шесть человек. Руководство у доморощенных пиратов оказалось интернациональным — сомалиец, араб и итальянец.

Всех троих повесили на главной площади города. Населению, только отошедшему от войн, не привыкать к виду крови, но и оно несколько обалдело от быстроты и беспощадности российских солдат. Местные чиновники только руками разводили в растерянности.

Тяжело досталось аборигену переводчику — попробуй переведи загадочную фразу Командира:

— А фули с ними чикаться, башку с плеч и всех делов.

Опять через день вылет в Хобио-Харадеру. Здесь работы поменьше — застрелили сорок четыре пирата, главаря, как водится, повесили на главной площади.

К Сашкиному удивлению, его ранили. Какой-то сопляк выстрелил в спину из допотопной винтовки. В последнее мгновение, почувствовав неладное, дернулся, и пуля попала в плечо. Удачно, навылет. Вот зараза, партизан гребаный. Погиб один спецназовец. Сгоняв вертолет в Берберу, забрали своих двух погибших. Борей потерял двух бойцов, троих ранило.

Еще через день загрузились в транспортник и подались до дома, до хаты.

Прибывшая через месяц бригада морской пехоты устроила настоящий геноцид в прибрежных городах. Особенно досталось Кисмайо и Хобью. В них основательно проредили мужское население. Сомалийские власти не ожидали столь жестокого решения вопроса, но как говорится, сорняк лучше выполоть сразу, не дожидаясь пока он расползется по всему огороду.

После прибытия отдыхали десять дней, а затем новая задача — на этот раз беспокойный Кавказ.

До лета группа моталась по разным странам и континентам.

Перед самым отпуском Сашка получил страшную телеграмму: «Срочно вылетай. Погибла Лена». Внутри все оборвалось. Дал прочитать Командиру.

— Пиши рапорт на отпуск, и, взяв у него бумагу, ушел к полковнику.

Сашка, не заходя в бухгалтерию, умчался в столицу. За небольшую взятку достал билет до Иртышска. В родной аэропорт прибыл рано утром. Голова оставалась совершенно пустой, в душе непонятное равнодушие — все делал на автомате.

Дом его встретил занавешенными зеркалами. Тетушка с Ланью одеты в черное.

— Бедный, Саша, хорошо ты успел, похороны сегодня.

Нина Юрьевна обняла племянника, некоторое время постояли молча. Лань, подошедшая неслышно, прильнула к его плечу.

— Крепись, Саша, ты ведь сильный.

Предтечи, прилетевшие вчера с Севера, как могли утешали парня. Они утащили его на кухню и заставили выпить целый стакан водки, после чего Сашка внезапно ослаб. Дико было видеть плач взрослого мужика. Сашка не замечал своих слез — он плакал молча.

Вытерев щеку рукой и обнаружив ее мокрой, усилием воли прекратил душевный раздрай.

Лену хоронили в закрытом гробу, но Сашка перед выносом успел посмотреть тело. Сами похороны прошли вне его сознания. На центральном кладбище оказалось уйма народа, с Леной многие хотели проститься. Она по жизни была легким человеком, оптимисткой, всем находила доброе слово.

Проводить пришли не только одногруппники, присутствовало не менее половины курса. Из района привезли родителей — их разместили в доме Ивана Степановича и Лани. Прозвучали прощальные горькие речи, сыграл Шопена духовой оркестр, сухие комья земли посыпались на полированную крышку гроба.

Только сейчас Саша ощутил всю полноту несчастья, весь трагизм случившегося. Он потерял частичку своей души. Поминки устроили в саду под тентами, первая половина августа стояла по-летнему теплой и ясной. Народу больше сотни человек, зал «замка» просто бы не вместил.

Все прошло чинно и благородно, гостям перед отъездом напомнили — ждут на 9 дней.

За столом остались свои, и Сашка потребовал подробностей убийства своей невесты.

Нина Юрьевна, помявшись, поведала:

— Подозревают троих наркоманов, все сынки первых лиц города. Уголовное дело заводить не стали, несмотря на то что был свидетель.

— Кто?

— Сокурсница видела, как Лену насильно усадили в машину.

— Она и номер запомнила?

Тетушка горько усмехнулась:

— Владельцем «Мерседеса» оказался единственный сын заместителя начальника УВД по Иртышской области. У остальных папаши тоже не из простых: один родитель — председатель областной думы, другой — строительный олигарх. Сыновья — отмороженные наркоманы. Изнасиловали, а потом, поиздевавшись, выкинули нашу девочку с седьмого этажа. В той квартире живет сын олигарха.

Нина Юрьевна, не выдержав, заплакала. Учитель, приобняв за плечи, принялся успокаивать жену.

Лань вместе с горничной принялась убирать со столов.

Мастер, выпив с Сашкой фужер водки и пожевав лимонную дольку, обсыпанную сахарной пудрой, спросил:

— Что думаешь делать, князь?

Сашка пожал плечами:

— Найти и наказать подонков, а также всех причастных к трагедии. Таким людям нельзя топтать землю.

— Согласен, Саша, помощь нужна?

— Да нет, если только адреса, остальное сделаю сам.

Они еще посидели с часик, опорожнив с подошедшим Учителем литровую емкость финской смородиновой водки.

Через два дня Иван Степанович вручил Сашке пару листков со всеми данными. Ему понадобилось три дня, чтобы застать подонков в одном месте. По счастливой случайности отморозки собрались в той самой квартире на седьмом этаже.

Выждав с час, юноша оставил джип за три дома и просочился в подъезд. В квартиру зашел легко, открыв отмычками оба замка. Уродов обнаружил в большой комнате, те, видимо, поймали кайф — использованные шприцы валялись на журнальном столике. Сашка хорошо подготовился к сегодняшнему вечеру — в его дипломате находились некоторые спецпрепараты, выгоняющие наркотическую дурь из человеческого организма в рекордные сроки.

Тщательно связав наркоманов, приступил к их отрезвлению. Те, очухавшись, принялись на него наезжать, материться и сыпать всевозможными угрозами. Пришлось залепить одному рот лейкопластырем. На его вопросы отвечать не пожелали.

— Ну что же, я могу спросить и по-другому.

Достав из чехла ключ-кинжал, активировал его — из рукояти с шипением вылезло туманное лезвие. Двумя точными движениями отсек у наркомана с запечатанным ртом мужское хозяйство. Тот от дикой боли потерял сознание.

— Ваша следующая очередь, рассказывайте — и включил диктофон.

Отморозки запели, признались во всем, перекладывая вину друг на друга. Через полчаса стали повторяться.

Сашка выключил запись. Затем, залепив рты лейкопластырем, оскопил наркоманов, дав им некоторое время помучиться, и вытолкнул всех троих с балкона.

Вытерев носовым платком возможные места, где он брался, вышел из квартиры, аккуратно закрыв дверь. Стирал Сашка отпечатки пальцев скорее по привычке, он заранее обработал руки лаком.

В дипломате нес хорошие трофеи — ключи от родительских квартир. Свой последний удар решил совершить попозже, пусть весть о гибели никчемных сыночков дойдет до их ушей. Через два дня он посетил ночью всех фигурантов.

Замначальника УВД, строительный олигарх и председатель областной думы умерли в своих постелях от внезапной остановки сердца.

Город шумел и волновался в свете последних событий — общее мнение электората — собакам собачья смерть.

Сашку вызвали в Серый дом, пытались помурыжить, но он открыто послал следователя на фуй.

— Есть доказательства моей вины — предъявите. Нет, я пошел.

Доказательств не было.

Отметив девять дней, Сашка вдруг внезапно засобирался в дорогу. Домашние не стали отговаривать, пусть развеется. Сашка подался на Алтай на своем джипе. Он ехал к монгольской границе, в Кош-Агач, порыбалить на Чуе. Почти весь отпуск Сашка провел на берегу речки наедине с природой.

Внутренняя боль стала понемногу отпускать. Правы древние мудрецы, изрекшие: «время лечит все».

VIII глава

Три года Пожарский не появлялся на родине, с близкими поддерживал связь по телефону и посылал редкие письма. За это время получил два ордена и небольшую контузию. Начальство уговорило его окончить Высшую школу ГРУ и заключить второй пятилетний контракт.

В капитанском чине в начале 2006 года вынужден был выйти в отставку. Дал в морду подлецу генералу — одному из заместителей начальника Управления. Этот козел вздумал продавать оружие арабской «Аль-Каиде».

Сашкину группу использовали втемную — они сопровождали груз, не зная, что охраняют. Обмен контейнеров на деньги должен был произойти на рейде турецкого Измира. При передаче кейсов с баксами все открылось — арабы потребовали вскрыть контейнеры. После тщательного допроса фундаменталистов-террористов порешили и выкинули за борт, а их судно стало очередным «Летучим голландцем». После этого события и получил в рыло перевертыш в генеральских погонах. И быть бы худу, но Пожарский допрос главного террориста заснял на видеокамеру, кроме того, были вещественные доказательства — тридцать миллионов долларов в больших кейсах. Конец истории получился вполне ожидаемым — генерал покончил с собой двумя выстрелами в висок, а Пожарский вышел в отставку без пенсиона.

Да на кой хрен ему государственная жалкая подачка, когда на счету около четырех миллиардов в твердой валюте и золотых слитках.

Простившись с командой и накрыв поляну, как полагается, Сашка отбыл в родные пенаты. Восстановился в универе на историческом и вполне успешно закончил второй курс.

Несмотря на легкое тетушкино давление, в ближайшее время не планировал обзаводиться семьей. На роль жены не видел достойных кандидаток, да и не искал, честно говоря.

Случайная встреча с Людмилой смутила его душевное спокойствие. Попробовал ее забыть, вычеркнуть из памяти, но не смог, к своему удивлению. Кроме того, Сашка пообещал вернуться, а он свое слово всегда держал.

Дней через шесть с букетом цветов и полным пакетом кошачьих деликатесов объявился под заветным окном. Сашка минут пятнадцать нарезал круги на тротуаре, прежде чем объявилась красавица.

— Здравствуйте, рыцарь, а мы с Малышом вас заждались. Кис-кис.

Вскоре рядом с ней появился котенок. Тоненько пискнув, шустро взобрался на плечо хозяйки.

— Малыш, как ты тут, никто тебя не обижает?

Сашка из всех сил старался выглядеть строгим и недоступным.

Девушка звонко рассмеялась.

— Александр, наша квартира номер семь, вход со двора. Заходите, если не боитесь, конечно.

— Благодарю за приглашение, мадемуазель, сейчас буду.

Зайдя в открытую дверь, Сашка по широкому коридору вошел в большую комнату, где обнаружил хозяйку с котенком на плече и огромную овчарку, лежащую у ее ног. Поздоровавшись на автомате, почувствовал некий дискомфорт обстановки — через некоторое время дошло, девушка сидела в инвалидной коляске. Сашка в полной растерянности и растрепанных чувствах сел в предложенное кресло.

В его понятии инвалиды — это люди преклонного возраста, заимевшие за свою долгую жизнь кучу болячек. Перед ним же — юная красавица, у нее вся жизнь впереди, а она прикована к коляске. С большим опозданием, вручив цветы и пакет, он беспомощно спросил:

— Как же так получилось?

Девушка опечалилась на миг:

— Два года назад поехали за город на мотоциклах. Мой друг не справился с управлением, он легко отделался, а у меня проблема с позвоночником. Только не нужно меня жалеть, я вполне самодостаточный человек. Даже физзарядку делаю.

Пришедший в себя Сашка задумался на минуту, а затем решительно заявил.

— Вот что, Людмила, я кое-что понимаю в травмах, позвольте вас осмотреть? Думаю, мы сможем помочь вашей беде.

— Кто это мы? — с подозрением спросила девушка.

— Мои Наставники и я, — засмущался Сашка. Они люди необыкновенные, для них не существует слова «нет», могут в принципе все.

— Сказки братьев Гримм, — констатировала девушка.

— Верить или не верить — ваше дело, наше дело — лечить.

Сашка легко подхватил красавицу на руки и осторожно положил ее на диван животом вниз.

— Ну-с, посмотрим.

Внутренним зрением просканировал позвоночник. Приятного мало, поврежден главный нерв. Пожарский попробовал провести лечебный сеанс — облом-с, зря пыхтел, не хватает умения, придется обращаться к Наставникам.

Посадив девушку обратно в коляску, выдал ей честно:

— Мне не под силу поставить вас на ноги, но Наставники смогут. Через два дня прилетит Иван Степанович, он вас вылечит.

— Мне тяжело в это поверить, профессора поставили страшный диагноз, — красавица горько вздохнула, потом упрямо вскинула подбородок: — Но я не сдамся.

— Вы, Людочка, молодец, так держать.

— Это кто к нам пожаловал, иди сюда, Малыш.

Котенок, фырча, забрался по Сашкиной ноге к нему на колени.

— Видите, Саша, он вас помнит. А давайте я вас чаем угощу.

— С удовольствием.

Вскоре молодые люди, устроившись на кухне, пили чай. Малыш лакал из блюдца молоко, а Нюша деликатно поедала кошачьи консервы.

Людмиле этот парень нравился все больше и больше. Как и большинство женщин она инстинктивно чувствовала в нем настоящего мужчину и хорошего человека. Ей стало страшно на миг, а вдруг она обманывает сама себя.

Через три дня Пожарский объявился в сопровождении импозантного господина с живыми глазами и властным лицом. Представившись Иваном Степановичем, объявил:

— Саша, положи девочку на диван и закрой дверь с другой стороны.

Предтеча вышел из комнаты часа через три.

— Она спит, — сообщил он подскочившему Пожарскому. Через день проведу еще один сеанс, ходить будет, но нужен реабилитационный период, лучше на море. Италия, Французская Ривьера.

— Мастер, ведь я невыездной, — упавшим голосом пробубнил Сашка.

Иван Степанович с большим удивлением на него уставился.

— После десяти лет в Конторе не имеешь запасного комплекта документов? Анекдот-с.

Молодой человек только виновато развел руками.

— Ладно, это дело беру на себя, посиди с девочкой. Сегодня постельный режим, лечебный сеанс послезавтра утром. Пока, рыцарь — и Мастер исчез.

— Вот зараза, опять покопался в моих мыслях, — злился Пожарский. Ух я ему.

Под утро девушке приснился сон — они с Сашей, взявшись за руки, бегут по великолепному песчаному пляжу, а за ними мчится Малыш и, пытаясь их остановить, кусает за пятки. Сон до того казался реальным — она слышала слабый шелест прибрежной волны и чувствовала острые зубки котенка на щиколотке. Открыв глаза, обнаружила в ногах котенка, разыгравшегося не на шутку. Рефлекторно отдернув ноги, укорила Малыша:

— Такой маленький, а кусаешься, словно собачонок.

Сев на постели, обнаружила Сашу, спящего в кресле.

— Ой, — запунцевела девушка.

В следующее мгновение покраснела — она оказалась совершенно раздетой. Спала в одних плавочках. Вот это номер, получается ее раздел на сон грядущий малознакомый парень. К тому же вчера Людмила не стала надевать с утра бюстгальтер.

Девушка поспешно достала из шкафа махровый халат и, накинув на плечи, выскочила из комнаты. Проделав все естественные с утра процедуры, встала перед большим зеркалом в ванной комнате и распахнула халат. Осмотром своей груди осталась довольна:

— Надеюсь, Саше тоже понравилось. Ох, девонька, какие грешные мысли в твоей голове, — самокритично заметила Людмила.

На кухне приготовила завтрак, оставив чайник на включенной конфорке, ушла переодеваться в зал.

Почему-то возникло желание выглядеть неотразимой перед молодым человеком. Покрутившись у трюмо, стоящем в коридоре, принялась будить Сашу.

Стоило лишь прикоснуться пальчиком к его плечу, произошло странное — Саша непонятным образом оказался за ее спиной, сжимая в правой руке кинжал, который тут же исчез.

— Ой-ой-ой. Ты кто, Саша?

Молодой человек замялся, сконфузился:

— Извини, дурацкая привычка с войны осталась.

Девушка сделала большие глаза:

— Ты воевал?

— Да нет, так писарем при штабе.

— Ага, так значит. Ну пойдем завтракать, рыцарь.

В ту же секунду улыбка исчезла с ее лица — глаза наткнулись на инвалидную коляску. Глазки у Людмилы закатились, и она мягко упала на ковер. Обморок. Перепуганный Сашка вместе с Нюшей и Малышом суетились вокруг хозяйки. Уложив девушку на кровать, сбегал за водой — слава Богу, пришла в себя.

— Саша, я на самом деле носилась по квартире или мне все приснилось.

— Да, Людочка, да! Иван Степанович тебя вылечил, завтра еще один сеанс — и ты здорова на все сто. Сегодня поменьше двигайся, хорошо?

— Саша, наклонись ко мне.

Девушка обхватила Пожарского изящными, но сильными ручками и осыпала его лицо и шею поцелуями. Девушка от радости заплакала:

— Господи, спасибо тебе, я встретила волшебника. Чуть было не поставила на себе крест, тебя мне Всевышний послал.

— Пойдем завтракать, Людочка.

Так вчетвером и ввалились на кухню. За чаем с бутербродами познакомились поближе.

Людмила, как и Саша, оказалась сиротой — ее родители, инженеры-химики, работали по контракту во Вьетнаме. Там подцепили тропическую лихорадку редкой формы и вскоре после приезда в Союз умерли. Это произошло за год до аварии, в которой пострадала Людмила. Сейчас она учится на третьем курсе Строгановского художественного училища.

— Дак, ты рисовать умеешь, — уважительно заметил Пожарский. Покажи свои работы, если можно.

Потом они смотрели многочисленные папки и альбомы с рисунками и несколько полотен, выполненных маслом.

— Девушка очень талантлива, без дураков. Рисует классно.

Сашка с удовольствием похвалил юную художницу и со вздохом поведал ей:

— А вот мне не дал Бог таланта.

«Только и умею, что разных жуликов в казино обыгрывать», — мрачно подумал он.

— Неправда, Саша, — горячо возразила Людочка. У вас редкий дар. Состраданием в наше время мало кто обладает.

— Ну, это вы преувеличиваете, — засмущался Сашка. — Людочка, извините за бестактный вопрос, нона какие средства вы выживаете?

— Продаю свои работы, правда, в последнее время заказов стало поменьше.

Людочка лукавила — за последние три месяца она продала всего одну картину. Сашка наметанным глазом разведчика, обнаружил тяжелое материальное положение девушки.

Он не понаслышке знал, какова инвалидная пенсия, поэтому сказал:

— Отлучусь на пару часиков по хозяйству. Из дома не выходить, у вас постельный режим. Так доктор прописал.

Не дав девушке опомниться, вбухался в штатовские кроссовки и был таков.

Крутнувшись до дома на такси, Сашка забежал к тетушке отметиться. Затем сел в джип и двинул по крупным торговым центрам. Первым делом нашел художественный салон, накупил красок, бумаги, холстов, кистей и, конечно, мольберт. У Людмилы в квартире он его не заметил.

В продуктовых магазинах, называемых почему-то супермаркетами, накупил кучу разнообразных продуктов, мяса трех сортов и с десяток килограммов разных фруктов.

Не забыл и про Малыша, для него прихватил два литра молока. Людочка в каком-то оцепенении наблюдала за наполнением холодильника и кухни. Сделав несколько рейсов в джип за купленным съестным, Сашка, закончив погрузочно-разгрузочные работы, вздохнул:

— Совершенно очевидно, вам необходим еще один холодильник. Я сейчас.

Через сорок минут два местных аборигена помогли затащить в квартиру новенькую трехкамерную «Бирюсу».

В полной растерянности Людмила спросила:

— Зачем вы так тратитесь? Мне с вами не расплатиться.

— Глупости говорите, девушка, — фыркнул Пожарский.

Сашке больших трудов стоило уговорить ее принять, как он выразился, гостинец.

— Поверьте, Людочка, для меня это ничего не стоит.

— Хорошо, но больше так не делайте.

Он провел с Людочкой весь день и, уезжая вечером, обнаружил себя в эдаком щенячьем состоянии восторга.

«Да ты, брат, никак влюбился? А почему бы и нет, я живой человек, не урод и не сволочь. Может, Людмила моя судьба? Ладно, поживем увидим».

Вскоре Сашка познакомил девушку со своими близкими и объявил им об их отъезде с Людой на юга. Тетушка с Ланью искренне за него радовались и Людочку приняли как родную.

Овчарку решили оставить на попечение женщин — Наставники ненадолго отъехали.

Тетушка передала пакет от Ивана Степановича, в нем находился необходимый набор документов на имя Александра Ивановича Погарского. Сашка хмыкнул.

Теперь осталось оформить Людмиле загранпаспорт и визы в Европу.

Нина Юрьевна с Ланью окружили Людочку заботой и вниманием, потчевали домашней кулинарией.

Приютить Нюшу тетушка согласилась сразу, а вот с Малышом возникла небольшая проблема. Девушка заявила, что без котенка никуда не поедет — счастливый талисман, дескать. Сашка только вздохнул и принялся доставать разные справки, даже специальную клетку для перевозки кошек купил.

Постепенно все утроилось, и молодые люди через Москву отправились покорять Европу.

Сашка, в полглаза поглядывая на сидящую рядом красавицу, не мог отделаться от нереальности происходящего. Он чувствовал, что нравится Людмиле и искренне удивлялся. Такая потрясающая девушка рядом с ним. А фигура — вся мужская часть Иртышска при виде Людочки теряла голову и давилась слюной. Богиня — вот более-менее удачное сравнение.

— А что он? — Сашка недовольно скривился. В последнее время он стал чаще разглядывать себя в зеркале после бритья.

— Ничего особенного, — вынес со вздохом вердикт молодой человек.

Столь невысокая самооценка бывает у личностей скромных и сильных. Конечно, Сашка крупно ошибался, Людочка инстинктивно его сразу его раскусила, именно таким и должен быть принц на белом коне в ее представлении. С другим она просто не стала бы общаться. Людочка не слишком анализировала свои чувства — доверилась голосу сердца. Ей было хорошо рядом с Сашей, и они понимали друг друга с полуслова.

— А может ты, девонька, влюбилась?

Девушка мотнула головой:

— При чем здесь влюбилась, он мне нравится, вот и все.

— Ну-ну, — провякал напоследок вредный внутренний голос.

Ранним утром «Боинг» компании «Алиталиа» приземлился в римском аэропорту Фьюмичино. Через два часа молодые люди вылетели на Сицилию, в Палермо.

Сашка здраво рассудил — Италия с ее достопримечательностями никуда не убежит, а Людмиле в настоящее время больше нужны солнце, море, фрукты и внимание. Потому и летели на знаменитые пляжи Лидо Машаро, Изола-Белла, Лидо-ди-Спинозе.

Из Палермо до Таормины добрались на комфортабельном автобусе. Переночевали в небольшом отеле, через администратора нашли фирму, предоставляющую туристам кемпинги, квартиры и виллы для отдыха. Менеджер — молодой подвижный итальянец не мог скрыть недовольства — вредный русский не стал торговаться из-за высокой арендной платы — тысяча евро в сутки. Согласился сразу, испортив настроение итальянцу с утра.

Менеджер отвез молодую пару на виллу в Изола-Белла, все показал, подписали договор, и он умчался на своем «Фиате».

Вилла стоила того, чтобы сказать о ней пару слов. Во-первых, она стояла на берегу моря и имела свой огороженный песчаный пляж, а во-вторых, представляла собой красивое двухуровневое здание, облицованное белым каррарским мрамором. Наши путешественники настолько устали от дороги, что сил хватило только на душ. Затем разбрелись по спальным комнатам и дрыхли до вечера.

Проснувшись от голода, обнаружили пустые холодильники, хорошо хозяйственная Людочка прихватила несколько бутербродов.

Подкрепившись, отправились к морю и плескались до заката. Малыш бегал на берегу и тоненько пищал — соленая вода не вызывала у него доверия, он переживал за хозяйку.

Сполоснувшись в душе, пытались посмотреть новости по телевизору, установленному в большом холле, но зазевались и улеглись спать пораньше.

Утром Сашку разбудил звонок, открыв дверь, в воротах ограды узрел миловидную женщину лет сорока пяти. Оказалась горничной и поваром в одном лице. Они быстро нашли общий язык, тем более Сашка сразу расположил к себе итальянку, вручив ей две тысячи евро.

Вызвав по телефону такси, укатил в Таормину за продуктами, помня наставления горничной Лизы. Из города продукты и спиртные напитки привез на двух машинах.

Когда Людочка спустилась к завтраку, ее ждал шикарный стол и огромный букет роз, галантно преподнесенных Сашкой.

«Сказка продолжается», — пронеслось у нее в голове.

Конец июля стоял, словно по заказу, днем — плюс двадцать пять-двадцать семь градусов, температура воды — двадцать три градуса. Позагорав, они побежали по кромке воды, взявшись за руки, их неуклюже преследовал Малыш.

Сашка с Людой притормозили, и довольный котенок обхватил щиколотку девушки. Кусаться у него не получалось по причине недостатка зубов. Людочка, смеясь, подхватила Малыша на руки, ее с котенком принял в объятия Саша — и закружил, закружил.

«Все как во сне», — вспомнила красавица.

— Неси нас на виллу, хочу холодного шампанского, — полуприказала, полупопросила она и уткнулась в широкую мужскую грудь.

Внутренний голос Людочки тут же принялся ханжески отговаривать и давить на мораль, но был послан на энергичные три буквы и заткнулся.

После бокала шампанского осмелевшая Людмила спросила Сашку:

— Ты меня любишь?

Молодой человек честно ответил:

— Да.

Красавица тут же надула губки:

— Не молчи, признавайся в любви как положено. Говори на ухо всякие приятные глупости. Я слушаю тебя, рыцарь.

Сашке, припертому к стенке, ничего не оставалось, пришлось тужиться и изображать из себя Цицерона. Тяжело давались первые фразы, а потом пошло-поехало. Видимо, чтобы лучше слышать, Людочка перебралась к нему на колени — ну это он так думал. Наивный.

Хитрость дана женщине от природы, чем они и пользуются. Красавица, обняв Сашку за шею, время от времени нежно шептала:

— Говори, говори еще, так приятно тебя слушать.

Она чуть не мурлыкала, ну какой нормальный мужик выдержит подобное, не удивительно, что через некоторое время дифирамбы Сашка воспроизводил на широченной кровати. Влюбленные понимали друг друга без слов, у них праздник. Не будем мешать. К Сашкиному удивлению, Людмила оказалась девушкой. Во избежание дискомфорта и болезненных ощущений он ее тут же подлечил.

Молодые люди любили долго и неистово, словно виделись в последний раз. Заснули под утро, не размыкая объятий.

Малыш, обиженный невниманием, давно дрых на Людмилиных шортах. Солнечный луч, не решаясь будить влюбленных, скользнул дальше и медленно полз по длинноворсовому ковру палевого цвета.

Следующие двенадцать дней промелькнули незаметно — наша парочка напрочь выпала из реальности. С Людочкой произошла некоторая перемена — красавица обрела уверенность в себе и стала смотреть на мир с улыбкой всепонимающей Джоконды.

Ничего удивительного — женщина сама по себе микрокосм, она сплошная тайна, дающая жизнь другому человеческому существу. Если мы не познали самих себя, что говорить о женщине.

Сашка рассчитывал показать Людмиле всю Италию с юга на север. Облом-с. Прилетели в Неаполь и вместо экскурсий занимались любовью, не выходя из отеля три дня подряд. В Риме картина не изменилась. Какие достопримечательности? Какая культурная жизнь? Единственное полезное дело — купили два обручальных кольца, бриллиантовое колье и несколько пар отличной обуви.

Сашка, вручая Людочке кольцо, сделал предложение и, естественно, получил согласие. Тут уже башню снесло напрочь у обоих. На остатках сознания спешно сели в «Боинг» и улетели на родину.

Сашка сам себе удивлялся — что с ним, куда делось хладнокровие, выдержка и способность соображать.

«Поглупел окончательно», — резюмировал он с блаженной улыбкой.

Вылетая из Москвы, Сашка успокаивал Людочку:

— Ничего, в следующий раз обязательно все посмотрим.

— Будем надеяться, дорогой, и девушка, улыбнувшись, прильнула к его плечу.

Свадьбу подгадали к Новому году. Людмила после приезда стала жить в Сашкином доме по его настоянию. Положив пару лимонов рублей на ее счет, обеспечил любимой некую экономическую самостоятельность. Основной подарок решил сделать в день свадьбы.

На свой день рождения Сашка получил от Наставников неожиданный подарок. Ему преподнесли большую фотографию в рамочке. На ней — две симпатичные лошадиные мордахи.

— Саша, лошадки на ипподроме, займись ими. Выездка каждый день.

На его немой вопрос Петр Степанович кивнул:

— Отправишься в следующем году, весной.

Мастер добавил:

— По тем временам без лошади нельзя, сам понимаешь.

Сашка и не думал протестовать — о своей почетной миссии знал с шестнадцати лет. Что делать, если у него уникальные биометрические данные и кроме Сашки никто не сможет обеспечить успех операции. Предтечи, оказывается, позаботились о его снаряжении. Вместо доспехов презентовали некую экспериментальную полужидкую броню в виде рубахи с длинными рукавами.

Ежедневно по два часа Сашка пропадал на ипподроме — объезжал лошадок.

Возобновились тренировки по сабельному бою, рукопашке, начал изучать старославянский язык, который оказался труднее многих иностранных, по причине знакомых слов, но имеющих совершенно другой смысл.

Наступила зима, подкрался день свадьбы. Тетушка уперлась и в своем упрямстве заставила Сашку надеть на свадьбу парадный темно-серый костюм со всеми регалиями. Для невесты иконостас жениха был сюрпризом.

— Значит, писарь, говоришь. Ты несусветный врун — и красавица обличающе ткнула изящным пальчиком в Сашкину грудь.

Пальчик был тут же пойман и обцелован. Людочка смилостивилась:

— Ладно, потом поговорим. Поехали, дорогой, машина ждет.

Свадьба получилась веселой, шумной, были только свои. Прилетели ребята из прежней команды — Командир, Якут и Вано. Из второй был только Устин, остальные парни на задании. Устин по случаю ранения имел двухмесячный отпуск. Гуляли три дня. Свадьба запомнилась большим фейерверком и живым оркестром, а также Сашкиным подарком невесте.

Он преподнес Людочке «золотую» кредитную карту на сто миллионов евро. Красавица в шоке. Сашка кое-как привел ее в чувства доброй порцией коньяка.

Придя в себя, Людочка промурлыкала:

— Сегодня ночью все расскажешь, таинственный мой рыцарь, — и нешуточно впилась коготками в его ладонь.

Он, сделав честные глаза, тут же поклялся своей избраннице:

— Канешна, дарагая, у меня от тебя секретов нет.

Предтечи, сидевшие неподалеку, неожиданно синхронно ему подмигнули: дескать, держись, браток.

— У, заразы, опять.

Но Наставники протестующе замахали руками.

Неспешно потекла семейная жизнь, можно сказать, медовой рекой — какие конфликты при большой любви. Молодожены успешно учились в своих учебных заведениях. Нюша носилась по всем трем «замкам», несла службу, за ней частенько увязывался Малыш, превращающийся постепенно в красивого четырехцветного кота.

У Людочки появилось новое хобби — мастерить шикарных кукол. Будучи в Италии, направляясь в Ватикан с целью экскурсии, по улице Via Cola Di Rienzo в одном из бутиков купили большую красивую куклу. С тех пор сердце художницы было не на месте. В Ватикан они в тот раз не попали — молодая кровь кипела, какие тут на фиг музеи и прочая древность. Скорей в свой отель St George Roma углубляться друг в друга.

Сашка, по совету Предтеч, с августа принялся отращивать бородку и усы, правда, без всякого удовольствия. А что делать — в XI веке мордобрития на Руси еще не было. Бородку в конце концов пришлось сбрить — князю не пристало быть с такой разбойной рожей. А вот усы Сашка холил и лелеял.

Тетушка на его выбрыки с внешностью смотрела спокойно, а на Людочкино увлечение куклами заметила:

— Заведите свою, дури-то поменьше в голове останется.

Мастер с Учителем постоянно мотались в столицу и на севера. Сашка искренне не понимал зачем, назначили бы управляющего и пили тоник где-нибудь на Карибах.

Нина Юрьевна терпеливо ему объяснила:

— Пойми, Саша, мужики должны быть при деле — им интересно, да и глупостями некогда заниматься.

Как-то зимой для разминки подался с супругой в казино. Он с легкостью выиграл ту сумму, которую озвучил по дороге, — триста тысяч баксов. Только теперь до Людочки стало доходить, кто ее муж. Дома пристала как банный лист:

— Покажи, да покажи.

Сплошной детсад. Ну показал Сашка кое-что из своего богатого арсенала, чувствуя себя львом Бонифацием. Жена в восторге пищала не хуже тех черненьких детишек из мультика. Повисшее в воздухе сердце из карт, а затем их самостоятельное шмяканье в колоду на столе, повергло Людочку в кратковременный ступор.

— Это фокус такой, не обращай внимания, — убеждал жену Сашка.

— Ага, фокус, — Людмила, в большом сомнении покрутила головой.

Дальнейшие повседневные дела и заботы позволили подзабыть так называемые фокусы, а Сашка зарекся впредь демонстрацию своих некоторых способностей.

Весна набрала обороты, на дворе стоял май месяц. Сашка чуял, скоро ему в дальнюю путь-дорогу. Людочка обрадовала — у них будет ребенок. Пришлось успокаивать — возможно, получится приехать из командировки до его рождения.

В конце мая появившиеся Предтечи принялись собирать Сашку, стараясь предусмотреть все мелочи. Первым делом — вооружение, одежда, лошади и упряжь. С деньгами долго не мудрили, Наставники догадались сделать золотые копии с римских дукатов Х века двести штук. В поясной кошель положили также с три десятка серебряных монет той же чеканки.

Из оружия Сашка брал саблю и «Гюрзу» с тремя сотнями патронов. В качестве презента князю Владимиру потребовал кремневую пищаль и пару пистолетов. По этому поводу у него с Наставниками случился горячий спор, но Сашка все-таки настоял на своем. Брал также большую жестяную банку бездымного пороха, запас пуль и пыжей для древнего оружия. Он, кстати, перед отъездом проштудировал технологию изготовления булатной стали и порохов. В прошлом эти знания дюже пригодятся.

Кинжал-ключ в специальных ножнах привесил в футляре, а десантный нож по привычке — за спину, под одежду. Красные замшевые сапоги, армейские зауженные галифе, зеленая шелковая косоворотка с золотой застежкой-фибулой, легкий кафтан с золотым шнуром и золотыми пуговицами, а также двойной зеленый плащ с атласной подкладкой — составляли походный костюм князя Пожарского. На голове эдакая замшевая шапка, отороченная мехом. Бронерубашка пряталась под одеждами. Нагруженные переметными сумами лошади, доставленные сюда заранее с ипподрома, спокойно стояли в саду.

Уходили в сумерках — лишние свидетели ни к чему. Заранее простившись с родными, Сашка чувствовал себя космонавтом, с ним отправлялся Иван Степанович. Учитель, помахав на прощание рукой, ушел в дом.

— Поехали, Саша, — метрах в трех возникла туманная, слегка светящаяся арка перехода. Прошли без осложнений, оказавшись вблизи Мурома.

— Держи, Саша, хронопередатчик. Инструкцию, надеюсь, помнишь. Возьми на всякий случай пять тысяч долларов.

Сашка сунул деньги в торока. Они обнялись. Хронопереход возник маленькой светящейся точкой, которая преобразовалась в некую мутную искрящуюся пелену с нечеткими контурами.

— Последняя просьба, Мастер, если что, позаботьтесь о тетушке и Людмиле.

— Не переживай, все будет нормально. Зря не рискуй, не лезь куда попало. У тебя особая миссия, помни.

Сашка кивнул и, взяв поводья в руки, и шагнул в XI век. Миг — и он исчез вместе с лошадками.

Сашка очутился на огромной лесной поляне — лето, полдень. Солнце в зените. Лошади — Ветерок и Чалая — спокойно хрумкали сочную траву. Впереди на три часа слышался шум схватки — крики, звон железа, ржание лошадей.

Сашка, вскочив в седло, увидел горстку воинов, которые отбивались от сотни агрессоров непонятного роду-племени. Русичи, вставшие спиной к двум большим елям, пока успешно орудовали мечами. Изредка в дело вступал лучник, как правило не промахивающийся. Нападавшие, наоборот, не спешили пользоваться своими луками, колчаны, полные стрел, висели за плечами.

— Да они их в плен норовят захватить. Надо подсобить землякам.

Сашка метнулся с Ветерка, привязал кобылу к молодой березке и перевесил на нее парочку переметных сумм, чтобы не мешали в бою. Пустив жеребца рысью и расстегнув клапан кобуры, достал «Гюрзу», снял с предохранителя, передернул затвор.

Приближаясь к месту сражения, узрел взметнувшиеся арканы — в воздухе стоял невнятный мат. Сашка, остановившись метрах в семи, открыл стрельбу — чужаки валились с седел, что снопы. Отстреляв один магазин, тут же заменил на другой.

Схватка прекратилась — ратники с обеих сторон с открытыми ртами пялились на него, сжимая в руках оружие.

— Всем стоять, лежать, руки за голову! Сдавайтесь! — рявкнул Сашка.

Один из нападавших, видимо, начальник, одетый в кольчугу, взвизгнул и понесся на Пожарского, размахивая саблей. Сашка, не целясь, нажал на курок — пуля девять миллиметров выкинула джигита из седла. По толпе пронесся удивленный гул.

— Бросить оружие, иначе всех перестреляю.

Агрессоры спешились и стали бросать оружие в одну кучу.

— Вяжите их, чего встали, — крикнул Сашка русичам.

К удивлению, его поняли, народ заколготился, пленников обыскивали и связывали попарно.

Только сейчас Пожарский внимательней присмотрелся к здешнему люду. Пленники мало походили на профессиональных воинов — две-три кольчуги, латы из буйволиной кожи — редкость. В основном шкуры, наброшенные поверх домотканых рубах, портки из холстины, на ногах — чуни и лапти. На всю ораву не более десятка мечей из худого железа, в основном дубины, правда, луки у многих, но стрелы в большинстве с костяными наконечниками. Вояки еще те.

К Сашке подошел степенный воин в справном доспехе — кольчуге с короткими рукавами и вплетенными на груди пластинами — бахтерцами. Русич — мужчина средних лет с цепким взглядом, бритой головой и небольшой кудрявой бородкой, поклонился Сашке, поздоровался и поблагодарил за помощь.

— Мордва налетела, хотела князя нашего Глеба в полон взять, вот гады подколодные.

К ним присоединился юноша лет шестнадцати, очевидно, князь. Сашка с ним учтиво поздоровался, но держался на равных. Воин оказался опекуном князя Глеба — воевода Хоробр.

— Княже Александр, откуда и куда путь держишь? — поинтересовались они.

Сашка, не вдаваясь в подробности, поведал, что едет он с дальней гишпанской стороны к ним в Муром, а точнее, в село Карачар. Сказал, что ему нужно увидеть Илью Муромца по важному делу.

Князь с воеводой переглянулись:

— Поспешать тебе надобно, княже, плох Илья, болезнь его подкосила.

По приказу юного князя молодший дружинник унесся за Сашкиной лошадью, пленных построили колонной и погнали в город. Трофейные коняшки трусили следом.

Дружинники тащили на волокуше здоровенного кабана-секача, князь, оказывается, на охоту выехал, здесь его и подловили.

Сашка недоумевал:

— Почему всякая мордва такие безобразия творит?

Глеб замялся:

— Силенок не хватает призвать разбойников к ответу.

Сашка пожал плечами.

— Значит, надо договориться с соседними князьями. И вообще, это дело государственное, твой отец, великий князь Владимир Святославович, обязан направить сюда дружину. На десять дней пути на восток все народы взять под свою руку.

— Хлопотное дело, князь, — отозвался воевода.

Неспешной рысью небольшой отряд подъехал к окраине деревни.

— Тебе, князь Александр, вон в тот дом, Муромец в нем проживает с родителями. Жду в тереме, приедем, прикажу кабана зажарить, будь моим гостем, князь Александр.

Юный князь Глеб махнул рукой и послал коня вперед, вслед за своими дружинниками.

Сашка, проехав по улице, спешился у обыкновенного дома, покрытого дранью. Привязав лошадей у ворот, вошел во двор. Со двора, за рубленым домом, просматривался большой и необычный огород. Необычный тем, что границы его территории обрамляли огромные валуны, неподъемные обычному человеку.

Зайдя в полутемный коридор, сориентировался и попал в клеть, а дальше — в одрину, где лежал больной. Кроме Ильи, никого больше не наблюдалось. Сашка не стал терять время, подсел к деревянному ложу и отсканировал лежащего Муромца.

Обследование показало, что он физически здоров, но подорван психоэнергетически. Какая-то тварь пила жизненную энергию богатыря. С таким явлением Пожарскому сталкиваться не приходилось.

Вспомнив уроки Наставников, перешел на ментальное зрение. Увидев, в какую сторону уходит ниточка энергии, сконцентрировался и нанес страшный по силе ментальный удар. Ему почудился вскрик — все, связь с энергетическим вампиром прервалась. Придя в себя, принялся закачивать больного энергией, чистить его ауру. Через полчаса Илья открыл глаза.

— Кто ты, добрый человек?

— Князь Александр Пожарский. Илья, ты узнаешь эту вещь? — и Сашка вытащил кинжал-ключ.

После нажатия завитка на рукояти вылезло туманное лезвие.

— Где находится второй ключ? Мне доверена честь предотвратить большую беду, спасти человечество.

— Верю, князь. Могила Святогора на горе Рахов, к западу от Киева.

— А ключ, видимо, его меч?

— Да, князь, все верно.

— Илья, твоей смерти хотел сильный колдун, я убил его.

— Спасибо, князь Александр, были у меня при дворе великого князя Владимира завистники, навели на меня лжу князю, не я стерпел и поругался с ним. Вернулся домой, тут-то напасть меня и подкосила.

— Ничего, Илья, теперь выздоровеешь. Для поправки здоровья кладу тебе под подушку денежку — и Сашка сунул с десяток золотых кругляшей.

Илья Муромец пытался протестовать, но у него плохо получилось, слаб еще.

— Не прощаюсь, завтра загляну.

Сашка, покачиваясь в седле, осмысливал увиденное и услышанное. Наибольшее впечатление оставил богатырь. Значит, не врали былины, факты подтвердились. Попадавшиеся сельчане, кланялись ему поясно, но Сашка, уйдя в себя, никого не замечал.

С первых минут пребывания в этом мире он ощутил Силу, то есть возможность на халяву подпитываться энергетически. Как говорится, удивительное рядом.

Теперь относительно здешнего люда — современные представления о старине глубокой весьма ошибочны. Взять хотя бы рост — к Сашкиному удивлению, многие дружинники были выше его на голову, а ниже себя видел только мордву разбойную. Чудны дела твои, Господи.

Выехав за тын села, узрел раскинувшийся на левом берегу Оки Муром. Небольшой такой компактный городок. Помимо земляного вала его окружал высокий частокол из заостренных бревен, вкопанных под небольшим углом. Простенько, но со вкусом — конный не перемахнет, а пеший останется на частоколе. То есть налет двух-трех сотен степняков отобьют шутя, против орды, конечно, тяжело.

— Попробую подсобить местному люду.

Главные ворота в город оказались открытыми. Народишко сновал туда-сюда, Муром стоял на торговом пути, на Оке.

Княжеский терем представлял собой образец деревянного зодчества: многочисленные псевдобашенки, резные коньки крыш и ставен, — и не подумаешь, что все рублено топором. На основных улицах — деревянные тротуары, в центре города — площадь, на ней торговые ряды. Шум, гам, перебранки. По случаю воскресения скоморохи веселят толпу, зарабатывают свой нелегкий хлеб.

Сашка заехал на княжеский двор, мощенный дубовыми плашками. Кинув поводья слугам, пошел вслед за дружинником. В воздухе стоял аромат жареного мяса, в стороне дюжий хлопец переворачивал на вертеле разделанную кабанью тушу.

Пройдя коридором, вошел в огромную трапезную, полную народа. Князь Глеб гулял со старшей дружиной, за длинным столом сидело человек двадцать. Дружинники — здоровенные лбы, одетые по-домашнему, без доспехов, резали мясо, зелень и разливали мед по большим ковшам.

Сашку посадили на почетное место рядом с князем. Лица князя Глеба и воеводы Хоробра были отчего-то смущенно-растерянные. Среди присутствующих один человек выделялся и одеждой и поведением. Старец, убеленный сединами, в каких-то невообразимых шкурах, пахнущих козлом, и с посохом в руках, извертелся на лавке. Потом вскочил и, приблизившись к Сашке, заверещал:

— Беда в твой дом пришла, князь, это черный колдун, сжечь его немедля, не то лихо будет.

Сашка присмотрелся к бесноватому:

— Э, да по тебе Кащенко плачет.

Зрачки у придурочного волхва огромные, что у наркомана.

— Он у вас не иначе мухоморов обожрался, — предположил Пожарский. Какой с меня на хрен колдун?

Но видимо, придурок в шкурах имел немалый вес и авторитет. Дружинники насупились, а воевода с князем посмурнели.

— Ага, крещение на Руси только прошло, основная масса народа — язычники. Ладно, я вам устрою детский крик на лужайке. То, что говорит этот человек, — лжа. Я докажу на каленом железе, но с одним условием — после меня он тоже пройдет испытание.

Народ оживился, князь Глеб переглянулся с воеводой:

— Да будет так.

Народ повалил из трапезной к кузне. Набежавшая толпа встала в круг. Белобрысый дружинник принес в клещах раскаленный прут, диаметром сантиметра в два.

— Люди добрые, будьте свидетелями и не говорите, что ничего не видели.

Сашка сосредоточился, вгоняя себя в особое состояние, представляя правую ладонь куском льда. Когда он сжал пруток, пыхнул клуб пара — металл остыл на глазах. Сашка отнял руку от прутка и раскрыл ладонь — она было совершенно чистой, ни следа ожога.

Пожарский, вытерев руку о штаны, осклабился:

— Твоя очередь, уважаемый.

Принесли вторую раскаленную железяку. Не желавшего пройти горячий тест волхва дружинники подкалывали сзади кинжалом. Все кончилось, как и предположил Сашка, — усекновением головы придурка, поскольку обвинение было тяжким.

Тем временем на больших подносах исходило паром поджаренное кабанье мясо. Мед лился рекой, народ постепенно раскрепощался. Юный князь с удивлением и восторгом смотрел на Сашку. Воевода Хоробр, вертевший пустой ковш в руках, произнес:

— Впервые в жизни вижу чудо, кто бы рассказал — не поверил.

«Погодите, ребята, еще не то увидите», — подумал Пожарский.

Сашка поинтересовался у раскрасневшихся хозяев:

— А че ваш жрец собственно до меня докопался?

Те потупили взоры.

— Так ить, князь, ты ведь мордву молоньей валил — чудо великое. Вот кто-то из дружины и проболтался.

Сашка выматерился про себя: «Большого дурака свалял, надо было саблей орудовать, а я, тьфу, балбес».

— Уважаемые, чуда не было, а стрелял я их пистолета — огненный бой называется. И он достал из кобуры «Гюрзу».

Уронив магазин в ладонь и передернув затвор, дал им убойное изделие XXI века. Объяснил на пальцах что к чему, но по глазам видел — не верят.

— Да, че я вам тут доказываю, пшли во двор.

Дружинник притащил из кузни негодную бронь и распялил ее на поставленной вертикально колоде.

Сашка, не целясь, выстрелил с двадцати шагов. Князь Глеб с воеводой и дружинниками, гурьбой кинулись к импровизированной мишени. Пуля, пробив стальные нагрудные пластины и последующие два слоя кольчуги, глубоко ушла в колоду. Не каждая стрела могла пробить бронь насквозь.

Князь с воеводой и дружинники таращились на результат Сашкиной стрельбы во все глаза. Наконец воевода, выдохнув, изрек:

— А стрелой-то можно с трехсот шагов поразить ворога.

Сашка подал плечами:

— Пистолет предназначен для ближнего боя, для дальнего есть другое оружие. От полуверсты до двух можно поражать цели.

Местное воинство выпало в осадок.

Вернувшись в трапезную, многие недоверчиво крутили головами. Питие и веселье продолжилось. Дойдя к нужной кондиции, дружинники стали хвастать своей удалью — ор стоял до потолка. Пожарский не удержался и осадил хвастунов одним движением пальца.

Показал всем «ху из ху». Попросив слугу принести кусок бересты, он на столе кинжалом вырезал из него небольшой квадрат. Затем, встав посреди трапезной, гаркнул:

— Минуту внимания. Сейчас покажу вам фокус-покус. Тому, кто сумеет повторить, золотой — и пустил монету по кругу.

Заинтригованные дружинники загудели. Сашка кивком головы обозначил поклон публике и кинул берестяной прямоугольник вверх. Когда тот в падении поравнялся с ним, Сашка неуловимым движением указательного пальца проткнул бересту насквозь. Прямоугольник заходил по рукам. Бывалая дружина смекнула — это не фокус, а высшее воинское искусство. Из всей дружины повторить Сашкину удаль вызвался только один воин. Результата ноль. Под общий смех он уселся обратно за стол.

Посидели знатно, под вечер у Сашки стали слипаться глаза. Заметив это, князь Глеб распорядился отвести гостя в опочивальню. К удивлению Пожарского, на кровати, где он должен спать, шкуры сгрудились у изголовья. Он в недоумении спросил слуг:

— Я что сидя должен спать?

— А как по-другому, светлый князь?

Сашка видел, отвечают на полном серьезе — без дураков. И тут вспомнил — в древние времена славяне спали сидя по каким-то своим языческим верованиям.

— Не пойдет, расстелите шкуры и свободны.

Сашка выпер слуг, разделся и улегся на дубовую кровать, прикрывшись легким заячьим одеялом.

Проснулся Пожарский с первыми лучами солнца. Полежав с минуту, определился в пространстве и времени, затем натянул штаны и осмотрел одрину — спальню. Лишней мебели не наблюдалось — у окна, затянутого бычьим пузырем, стоял большой сундук, да у стены притулилась лавка. На ней лежала аккуратно свернутая Сашкина одежда и переметные сумы.

Пожарский, достав из сумки кроссовки и натянув майку-тельник, потопал на выход. Умылся из кадки с дождевой водой и беззаботно птахой выкатился из терема на пробежку. Из города стражники выпустили без разговоров. Отмотав по окрестностям с десяток километров трусцой, возвратился в город. Не обращая внимания на любопытных прохожих, топал потихоньку к резиденции князя Глеба Владимировича.

Сашка задумался над одной проблемой, вернее над двумя.

— Стоит ли переться сейчас в Карпаты за мечом Святогора или хрен с ним? Но с другой стороны, за тысячу лет какой-нибудь придурочный кладоискатель или черный археолог откопает артефакт и ищи-свищи. Нет, в Карпаты двигать нужно сейчас. Решено.

Со вторым вопросом сложнее.

— Предтечи чуть ли не ультимативной форме потребовали не вмешиваться в местные дела от греха подальше. Мол, прогрессорство только навредит естественному ходу истории — с чем Сашка был категорическим не согласен. Он сделает свой ход, а будущее покажет, кто прав.

Из размышлений на столь важные темы его выдернул детский вскрик. Рефлекторно войдя в боевой режим, Сашка метнулся к конному дружиннику, занесшему плеть над маленькой девчушкой лет шести. Его тело послушно взвилось вверх на пару метров — удар пяткой был страшен. Дружинника, дюжего малого, одетого в полную бронь и при оружии, вынесло из седла, а затем с грохотом впечатало в забор.

Нисколько не обращая внимания на валяющегося урода, Сашка присел перед девочкой. Белобрысая замурзанная мордашка доверчиво смотрела на своего спасителя. Одетая в прохудившийся сарафан, малышка, прижав кулачки к груди, сделала шаг вперед босыми ножонками.

— Дядя, если убил дружинника, быть беде, ховайся.

— Не обращай внимания, малыш, ты кто? Как тебя зовут? Где живешь? Пойдем, провожу до родителей.

Девчушка невозмутимо выслушала град вопросов и степенно ответила:

— Зовут меня Ксения, я год как сирота. Тятеньку с маменькой и братиками нехристи побили.

У Сашки комок встал в горле — кое-как откашлялся.

— Наверное, кушать хочешь, пойдем, покормлю.

— Правда, дяденька? — обрадовалась девчушка.

Сашка молчком подхватил сиротинку на руки и помчался в терем. Его появлению обрадовались в первую очередь слуги, видно, над ними прокатилась княжья гроза. Поясно кланяясь, они голосили в один голос:

— Слава Перуну, объявился дорогой князь! Боязливо оглядываясь, сообщили: — Бушует наш молодой хозяин, не верит, что ты пеши утек.

— Разберемся. Найдите женщину, пусть девчушку искупает, оденет и обует. Вот деньги — и Сашка кинул ближайшему слуге серебряную монету.

Прислуга разбежалась, вмиг нашли молодую бабенку с поварни. Та, поклонившись поясно, молвила:

— Не сумлевайся, князь, все исполню.

— Ксюша, иди с тетенькой, помоешься и оденешься, а потом вместе позавтракаем.

Повариха ойкнула.

В малой трапезной завтракали вчетвером — Сашка с девочкой и князь Глеб с воеводой Хоробром. Пожарский попросил без лишних ушей. Князь Глеб, выпив полковша меда и вытерев пробивающиеся усики, заявил:

— Отчудил ты, князь Александр, воистину. Ну, спас малую от плети — ладно, но зачем простолюдинку за княжий стол сажать?

Сашка потемнел глазами и лицом, воевода напрягся — быть беде.

— О чем судачишь, князь Глеб, сам-то чьих будешь?

Юный князь опешил:

— Как это чьих? Рюриковичи мы, — и надменно выпятил подбородок.

— И что с того? — жестко усмехнулся Пожарский. Подумай вот о чем, Рюрик откуда вышел? Его предки не родились сразу конунгами — мы все из простого народа. Не забывай об этом, князь Глеб. Но речь не о том, скажи, воевода, ты женат?

— А как же, у меня, князь Александр, двое мальцов бегают — дочка чуть старше сиротинки и сынишка на год старше.

Сашка довольно кивнул головой.

— Я предлагаю тебе, воевода, удочерить Ксению. Погодь, не перебивай. За этот благородный поступок поведаю вам о греческом огне — его составе. Раскрою тайну огненного боя, научу лить пушки и делать пороховые гранаты. Вдобавок на прожитие девочки дам двадцать золотых и тридцать ей в приданое. Вы с женой поклянетесь мне, что воспитаете сироту как свою дочь, не чиня ей никаких обид и притеснений. Согласны на мое условие?

Пестун с юным князем представляли собой восковые фигуры. Пожарский со вздохом отметил — в этом мире люди туго соображают. Наконец смикитили:

— Да об чем речь, канешно, воспитаем малую и денег от тебя не надо — замахали оба руками.

После этого застыли в ожидании с полуоткрытыми ртами — ждали тайн великих.

— Ну, чисто дети. Погодьте маленько, сейчас воевода, наведаемся к тебе домой, погляжу на твою жену, не злая ли. Потом поедем в поле, покажу действие гранаты. Прикажи, князь Глеб, с собой прихватить веревки тонкой аршин сорок. Ксюшенька, наелась?

Девчушка, сидя за столом, клевала носом.

— Вы готовьтесь, а я уложу ребенка спать.

Сашка взял на руки засыпающую девочку и отнес в свою спальню. Разул и уложил на кровать.

— Спи, кроха, вероятно, сегодня у тебя появится своя семья.

В гостях у воеводы Хоробра не задержались, после принесения клятвы поехали за город. Жена воеводы Сашке понравилась — чистое светлое лицо и правдивые глаза. На мужа смотрела с обожанием, видно − в семье любовь и покой.

— Ну и слава Богу, не придется за сиротинку переживать.

Отъехав от города километров десять, встали. Привязав лошадей и оставив двух дружинников с ними, пошли пешком. Отойдя метров на шестьсот, Сашка стал оглядывать местность на предмет устройства временного полигона.

Обнаружил справа на опушке приличный бугорок, а под ним ложбинку. От ложбинки дружинники растянули тонкую вервь до ближайших деревьев. Под любопытными взглядами юного князя и воеводы Сашка приладил гранату к березе, тщательно примотав ее изолентой к стволу. Затем, привязав к кольцу веревку, скомандовал:

— Всем в укрытие.

Спрятавшись за бугор, дал князю в руки конец верьви:

— Дерни, княже, сейчас рванет.

И рвануло — вдалеке от испуга заржали лошади. Князь, воевода и пятерка гридней сидели на траве, трясли головами и ковырялись в ушах.

Подойдя к упавшей березе, спросили опасливо:

— Что это было?

— Дык граната, — честно ответил Сашка.

Затем он показал на близрастущие деревья, посеченные осколками.

— Одной гранатой уйму народа можно положить, — резюмировал Пожарский.

Встрял воевода:

— Оно, канешно, хорошо, но боязно. Вдруг в руках взорвется.

— Ничего, привыкните, — пожал плечами Сашка.

Он в тот день успел посетить Илью Муромца с лечебным визитом. После сеанса пообщались:

— Какие планы на будущее, Илья? — поинтересовался Пожарский.

— Пока не ведаю, княже.

— Илья, у меня к тебе просьба. Собери ватагу крепких мужиков сотни три, нужно сбегать до Урала. Медь и серебро требуется сыскать — координаты дам.

— Ась?

— Место укажу на карте, может, и золото сыщите. Постарайся рудознатца найти. В этот сезон не успеешь, да и подготовиться нужно. На следующую весну по воде пойдете Окой до Волги, потом Белая, Уфа − и вы на Южном Урале. За зиму построите большие баркасы, лошадей с собой возьмете, телеги разобранные, инструмент и припасы.

— На каждом баркасе пушки, кроме того, будет личное оружие — пищали и пистолеты.

— Ась?

— Огненный бой потом покажу. Предупреждаю сразу, поход опасный, пойдете через чужие земли, населенные воинственными племенами и народами. Самые опасные — татары, потому бери людей проверенных, в воинском деле разумеющих. Об оплате договоримся, кроме того, десять долей от найденного серебра, золота и изумрудов — ватаге. Тебе как атаману — двадцать долей. Медь и железо сдадите князю Глебу по договорной цене. Давай поправляйся, собирай народ и стройте струги да баркасы — за работу заплачу.

— Спасибо, князь Александр, век не забуду, что спас меня, ну а по Уралу не сумлевайся — сделаем. Такое дело по мне, тем более помочь обчеству.

— Все так, Илья, пушки-то из бронзы лить нужно, чугунина значительно хуже. Кстати, там может и свинец попасться, его тоже гребите.

— А какой он?

— Приедешь через пару дней на княжье подворье, покажу, тогда и карту дам, изучать будешь.

Не спеша Сашка возвращался в Муром. Ветерок без понуканий вез хозяина в город — дорогу помнил. Да, Пожарский решил остаться — возникла такая необходимость, хочется помочь своим предкам. Тем более Мастер предупредил — время здесь течет иначе. Год за день в будущем. Так что он может приложить все способности и умения для ускорения прогресса, да и вообще стоит поднатаскать здешнюю дружину. А может вообще открыть школу? Точно! Ударим грамотностью по бездорожью и дремучести XI века.

Стоит 1006 год от Рождества Христова, на Руси зачатки православия. Согласно историческим хроникам, язычество в глухих местах Руси существовало до XIX века.

Вечером, за ужином, о своем решении остаться, а также о планах поведал князю и воеводе. Те встретили известие не только с радостью, но и с некоторой опаской.

Вскоре Муром стал притяжением всякого люда с авантюрной жилкой. Из Владимира, Рязани, Суздаля стекался народ, прослышав о хороших заработках и возможности значительно улучшить свое благосостояние.

В первую очередь отбирали хороших кузнецов, плотников, рыбаков — людей, умеющих ходить под парусом, ну и крепких молодых людей. Тут уже вовсю шуровал Илья Муромец — сбивал ватагу.

У Сашки день оказывался настолько забит — поесть некогда.

Во-первых, организовал два класса школы. В одном учил грамоте и арифметике князя Глеба с воеводой и старшей дружиной, а во втором классе — простой люд — от малышни лет с шести до зрелых мужей и женщин.

Князю Глебу посоветовал не тянуть резину и окрестить население княжества, благо, река под боком. Имелся свой священник — отец Варсонофий, с которым Пожарский беседовал неоднократно.

По Сашкиным чертежам кузнецы начали лить пушки, осваивали литье стали. Им предстояло изготовить не менее двухсот кремневых ружей и пистолетов. Плотникам, по его инициативе, делали различные инструменты — рубанки, долота, стамески и коловороты, но самое главное — стали производить полотна для всяких пил и ножовок.

Здесь доски готовили примитивным способом — раскалывали бревно повдоль и топорами доводили изделие до ума.

На берегу Оки с утра до вечера слышался стук топоров и визг пил — строилась речная флотилия на Урал. За железом отрядили караван судов в Тулу в сопровождении ста дружинников. Они шли по карте, сделанной Пожарским, он ее скопировал с карманного атласа.

Каждое утро Сашка тренировал две сотни юношей, половина из которых младшие дружинники. Им предстоял поход на Южный Урал. Каждый день по два часа Пожарский выбивал из них деревенскую медлительность и степенность. Гонял за городом на специально устроенном полигоне с полосой препятствий, турниками и прочими спортивными снарядами. Учил их сабельному бою — легкая конница всегда имеет преимущество, будущее за ней. Конечно, молодежь выматывалась, а что делать.

Из их числа готовил пушечные расчеты. Все бойцы получали домашнее задание, и попробуй не сделай, княже тут же командует:

— Упор лежа, и раз, и два… До тех пор пока в изнеможении не свалишься пластом.

Кроме того, занятия рукопашным боем, маскировка на местности, диверсионное дело. Новобранцам не хватало светового дня.

У Сашки появилась проблема, на которую в своем времени он не обратил внимания — порох, вернее, его изготовление. Здесь тебе нет лабораторий, оборудования и химрекативов найн — будь любезен обходись тем, что есть. По сути порох на Руси узнали только в XIII веке, а огнестрел вообще появился в XIV–XV веках.

Вот над производством дымного пороха Сашка и бился месяц, несмотря на имеющуюся технологию. Подводили ингредиенты — сера, селитра, древесный уголь, да все на коленке. У кузнецов и прочего мастерового люда Сашка был в огромном авторитете. Шутка ли, получить на халяву столько новых знаний, узнать секрет изготовления булатной стали и т. д. Местное железо — оружие и доспехи — были невысокого качества.

Пожарский при кузнях организовал что-то вроде лаборатории, кузнецы по его чертежам готовили рубчатые гранаты, ядра для пушек, из колотой чугунины готовили картечь — со свинцом была напряженка.

Муром бурлил, что тот котел, повысился княжий доход за счет податей. Организовались две новые слободы — купецкая и ремесленников. Территория города расширилась вдвое. Крестьяне получили в подарок железный плуг, что повысило в несколько раз обработку пашен. Удивительно, как пейзане умудрялись до этого выращивать хлеб — пахали на своих полях деревянной сохой.

Сашка много нового привнес в жизнь русичей XI века. Ведь даже такие элементарные вещи, как каблук и карманы, им были неведомы.

Пытался достучаться до князя Глеба с воеводой по поводу оружия, доказывая, что меч — анахронизм. Пока дружинник махнет мечом, его нехристь исполосует саблей вдоль и поперек. Не выдержав, ляпнул:

— Из восьми крестовых походов за Гроб Господень только первый завершился более-менее удачно. Рыцари завоевали Иерусалим. Арабы их колотили и в хвост и в гриву — вот что значит легкая маневренная конница и сабельный бой.

— Позволь полюбопытствовать, княже, а когда первый поход был? — подал голос, воевода Хоробр.

Сашка на автомате буркнул:

— В 1096 году.

Только сейчас до него дошло, что сморозил глупость несусветную — его собеседники пялились на него в полном обалдении.

— Кто ты, княже Александр?

— Вы не поверите — я из будущего.

Слава Богу, не поверили.

— Ох и шутник ты, княже, — но некоторая опаска во взглядах появилась.

Сашку радовала Ксюша своими успехами в учебе. Он подарил ей куклу, купленную на ярмарке — девчушка была счастлива. Пожарский частенько катал в седле свою любимицу. Ксения, не удивление, росла любознательным и умным ребенком.

Дружинник, попробовавший своей спиной крепость забора, остался жив, но князь Глеб выгнал его из дружины, во всеуслышание объявив за что.

Прошло лето в трудах и заботах, наступила осень с ее дождями и непролазной грязью. Пробежки пришлось прекратить, воинов Сашка гонял на полигоне. С неба посыпались первые снежинки, князь Глеб подарил Сашке бобровую шубу с горлатной шапкой.

Сашка из уважения к князю надел их пару раз. Себе справил бекешу, папаху из молодого барашка и меховые сапоги.

В декабре пришел первый обоз с чугунными чушками из Тулы. У кузнецов наступила горячая пора. На десять стругов требовалось не менее пятидесяти пушек. Кроме того, делали стрелковое оружие — первые полста ружей осваивали молодые воины. На показательных стрельбах до многих стало доходить преимущество огневого боя. Из лука на семьсот шагов вряд ли дострелишь, кроме того, убойная сила несравнима. Стреляли также из пистолей, их уже было сто штук.

К удивлению Пожарского, и ему пришлось учиться у местной дружины. Старший гридень Ворон, опытный боец, показал ему несколько неизвестных приемов в рукопашке, да и сам рисунок боя очень Сашке понравился.

В воскресенье, после заутрени в главной церкви (а их уже имелось три), Пожарский с князем Глебом и воеводой Хоробром пошли в баню, где, попивая хмельной мед, последние до него и докапались:

— Княже, ты случаем не болен? Может, какая ни то хвороба приключилась? — лицемерно вздыхали они.

— Да все в порядке, чего пристали? — отдувался после парной Сашка.

— Мы к тому, княже, что прелестниц не замечаешь, а ты мужчина молодой.

— А вот вы о чем! Да как-то некогда, все дела, да дела. К тому же я женат.

— Ох ти, княже, для сего удовольствия время всегда можно найти — и воевода многозначительно поднял указательный палец. О!

Князь Глеб с Хоробром втихаря перемигнулись и выкатились из предбанника. Немного погодя заявилась красивая девица, завернутая в холстину — и шасть к нему. Сладко запела в уши:

— Дозволь, княже, развеять грусть-тоску, — а сама ручонкой перебирает его мужское хозяйство.

— Прости, Людочка.

Немного погодя, трудясь над горячим девичьим телом, Сашка думал: «Можно ли считать это изменой, тем более в далеком прошлом? Я же так, сбросить давление, а люблю все равно жену».

Нет, не измена, — решил Сашка и занялся сексом вплотную.

На прощание поинтересовался:

— Как звать-то тебя?

— Глаша.

— Вот что, Глаша, приходи ко мне в спальню ближе к ночи постель расправить.

— С большой радостью, княже.

IX глава

Сашка с первых дней в 1006 году мучился сомнениями и не знал, как поступить. Князю Глебу осталось жить девять лет — его убьют в 1015 году по приказу Святополка I Окаянного. Сначала Бориса, а затем Глеба. Причем погибнут по собственной дурости — обоих будут уговаривать ближние не соваться в Киев, не верить Святополку. Бесполезно. Они сознательно пошли на убой. Потому и не решался Сашка заводить разговор с князем Глебом на щекотливую тему.

Помешав масло в голове, прикинул — не стоит напрягать юного князя, смотрящего на жизнь сквозь розовые очки, лучше наведаться в гости к Святополку и конкретно разобраться с братоубийцей.

В трудах и заботах промелькнула зима, в воздухе запахло волглым снегом, остервенело орали воробьи и коты — весна. Молодая кровь бурлила — хотелось действия, подвигов и женщин.

Сформировавшаяся ватага Муромца насчитывала пятьсот человек, плюс сто спецов — они, что мураши, крутились у своих судов, смолили, достраивали.

Юный князь Глеб с воеводой и старшей дружиной загорелись идеей взять под себя мордву.

Пожарский им посоветовал в первую очередь захватить северную и центральную часть Мордовии, поскольку на юге — половцы и татары. Войско всерьез готовилось к походу. Сашку пробовали уговорить, но он отказался — этим летом кровь из носу нужно выполнить свою миссию — найти меч Святогора.

За стеной города стояла пушечная пальба — проверяли качество отлитых пушек. Из пятидесяти орудий разорвало лишь одну — обошлось без жертв. По совету Пожарского, пушечный наряд прятался в специально вырытом окопе.

Через три дня после основного ледохода на Оке население Мурома во главе с князем Глебом высыпало на берег провожать ватагу Ильи Муромца. Местные умельцы умудрились наклепать двенадцать посудин, и сейчас они, расправив паруса, важно выплывали на большую воду. Сашка отдал Муромцу карту, скопированную с атласа, все подмога путешественникам. Караван судов ходко шел по реке и вскоре скрылся за горизонтом.

На дворе стоял май баловник, деревья оделись в зеленые шубки, за день-два земля покрылась молодой травкой — Глаша в постели кричала в полный голос и натурально горевала от предстоящего расставания.

Одиннадцатого мая 1007 года Сашка на попутной ладье ушел на Рязань, несмотря на все уговоры князя Глеба Владимировича. Дело прежде всего. Через неделю он выводил коней на берег рязанщины.

Отсюда Сашка начал свой героический конный поход: Рязань — Курск — Туров. Долго будет поминать матом прелести сего вояжа — отбитая задница не давала забывать. Девятьсот километров в седле — то еще удовольствие, остальной путь Пожарский проделал по воде.

Путь-дорогу одолевал по компасу, сверяясь с картой и делая большие дневные переходы по семьдесят-восемьдесят километров. В конце конного пробега недалеко от реки Сейм, в местах будущего Курска, его пытались взять на гоп-стоп. Причем беспредел хотели учинить самые натуральные дружинники. Дело было так.

К вечеру двигался неспешной рысцой, отдыхая от дневного перехода, и нарвался на приключения. Из леса вывалила орава всадников за два десятка и к нему. Чего прицепились? Видимо, на роду написано умереть молодыми. Старшой с наглыми зелеными глазами сходу стал хамить.

— Кто таков? Лошадей, поди, украл, а ну слазь.

Сашка пытался достучаться до жадных тупых мозгов — бесполезно. Ну, а когда дружинники обнажили мечи и попытались его зарубить, тут он вскипел.

— Бах-бах-бах.

Передних всадников как Фома хреном смел из седел. Пожарский на автомате поменял магазин.

— Бах-бах-бах-бах… Все, вальс Шопена — придурки кончились. Плохо когда с головой не дружат. Сашка не стал брать трофеи, лишь собрал лошадей в кучу, освободил их от седел и упряжи и отпустил на свободу.

На берегу Сейма пришлось загорать четыре дня, ожидая попутный струг. За время путешествия заметил пустынность и малолюдство здешних земель, города в окружении деревень редки и население в них небольшое.

Двенадцать дней плавания до Чернигова, затем переправа через широкий Днепр и последний бросок до Припяти. В этих местах стало оживленнее, много купеческих караванов, с одним из них, возвращающимся из Киева, Сашка отправился в Турово-Пинское княжество.

Туров — небольшой городишко, поменее Мурома, стоял на правом берегу Припяти, в нем Пожарскому пришлось задержаться.

На постой Сашка встал у молодой вдовы со странным на первый взгляд именем Вёсна. На вид не больше двадцати лет, статная чернобровая красавица с живыми серыми глазами. Муж — дружинник, погиб два года назад во время княжьих разборок с Владимиро-Волынским княжеством. Детишек Бог не дал, о чем Вёсна потаенно горевала, но в жизни была оптимисткой. Всю домашнюю работу и всякую другую делала энергично, напевая незатейливые песенки.

Сашка, въезжая в Туров, заприметил девушку, трудившуюся на огороде — символический забор стоял вкривь и вкось, ограждал небольшой участок. Взглянув на покосившуюся дверь рубленого дома, понял — здесь не хватает мужской руки.

Спешившись, заговорил с хозяйкой — та, немного смутившись, с достоинством поддержала разговор. Несколько комплиментов и шуток сделали свое дело. Вёсна сама предложила бравому молодцу пожить у нее. Сашка представился воином, едущим в Галицкое княжество, наниматься в дружину. Вёсне в первого взгляда понравился уверенный в себе молодец, таких галантных кавалеров ранее не встречала, потому, плюнув на злые языки, предложила Сашке встать на постой. Как показали дальнейшие события, ничуть не прогадала.

Пожарский в самом начале пути из Мурома спрятал в торока княжеский плащ и вызывающие красные замшевые сапоги — проще надо быть, ребята, проще, ближе к народу.

Среди хозпостроек на Вёснином подворье обнаружилась небольшая конюшня, куда он определил лошадей. За домом узрел баню и с хозяйкиного разрешения протопил.

В полутемной парной Сашку, лежащего на полке, нахлестывала дубовым веником хозяйка, одетая в длинную белую рубашку. Вёсне доставляло искреннее удовольствие мыть этого молодца.

Сашка, слегка стеснявшийся местных обычаев, закрывал срамное место ладошками, что вызывало неудержимый хохот красавицы. Тыкая в него пальчиком, все повторяла:

— Ой, не могу, ну дите, чистое дите!

А сама шастала перед ним в мокрой, прилипшей к телу рубашонке — от вида женских прелестей у Сашки сводило скулы. Эти, якобы случайные прикосновения грудью или бедром, довели Пожарского до белого каления. Выскочив в просторный предбанник, уселся на широкую лавку, загнанно отдуваясь.

Вот так компот, девчонка явно его провоцирует, бедная Людочка.

Появившуюся Вёсну Сашка сгреб под притворный писк. Сдернув с девушки рубашку, изумился — с такими совершенными формами и в дремучем XI веке.

— Ты такая красивая, — прошептал он, целуя высокую грудь.

Красавица со стоном раздвинула ножки. Сашка намек понял, ворвался в горячее лоно и попал в райское блаженство. Любовная страсть охватила их с головой — столько нежности и ласки Вёсна никогда не получала. В ее времена редкая женщина ходила удовлетворенной, мужик, сделав свое дело, отворачивался и спокойно засыпал. Непонятно, как еще размножались.

Испытав три оргазма кряду, девушка сомлела. Приведя красавицу в себя холодненькой водичкой, Сашка взял красавицу на руки и отнес дом. Вёсна окончательно пришла в себя на кровати.

Ощущение счастья и любви крепло — ей хотелось петь и делать всякие глупости.

— Саша, иди ко мне.

Они просто лежали обнявшись и слушая биение сердец друг друга, им не нужно было слов — глаза и жесты говорили сами за себя. Сашка с некоторой долей растерянности обнимал девичье тело.

— Как же так, он любит жену, но и Вёсну, похоже, тоже. Разве так бывает?

Утром они не могли разомкнуть объятий, очередной раз бросаясь в любовную схватку. Наконец силы иссякли, и молодая пара заснула со счастливым выражением лиц.

Вёсна, проснувшаяся раньше, некоторое время любовалась любимым, в голове мелькнуло:

— Теперь и умереть не страшно, я познала истинного мужчину.

Потом спохватилась:

— Животина во дворе не поена, не кормлена.

Сашка в этот день, вооружившись топором, ходил по подворью и пытался изображать из себя плотника — получалось слабо. Поскольку следующий день седмицы — воскресенье, решили идти на торг.

Под торговлю отводилась центральная часть города. Принаряженные горожане с корзинками спешили на торговую площадь. Значительно позже для рынков будут отводиться специальные места.

Через открытые ворота въезжали телеги крестьян, забитые мешками с домашней птицей. Гуси, вытягивая длинные шеи сквозь прутья, негодующе гоготали. Охотники торговали пушниной и отстрелянным и пойманным зверем — зайцами, косулями. Заморские купцы зазывали народ яркими тканями, ювелирными украшениями и виноградным вином в глиняных кувшинах, запечатанных воском. Несколько бортников продавали дикий мед, поодаль от них у рыбаков на прилавках лежала свежая рыба. Для лучшей сохранности основной улов содержался в ушатах с водой.

Приглядевшись, Сашка обнаружил, что примерно половина народа шляется ради развлечения. Все правильно — ни телевидения, ни театров, ни прессы пока нет.

Сориентировавшись среди этой многоголосной толпы, он подвел красавицу к византийским купцам-грекам. Они предлагали вполне приличные ювелирные украшения. Вёсне приглянулись сережки тонкой работы с грубо обработанными рубинами. Греки подыскали к ним кольцо в виде змейки с алым глазом. На лебединую шейку зазнобы Сашка повесил коралловое ожерелье — большая редкость на Руси. Греки, восхищаясь Вёсниной красотой, в качестве бонуса подарили амфору вина литров на десять.

Девушка с улыбкой на лице и в большом внутреннем смятении шла за любимым, взяв его за руку и прижавшись к его плечу. Ей не верилось в реальность происходящего — никто никогда не делал подарки девушке. Она рано осиротела, воспитывалась у бабушки. С мужем прожили мало — ничего хорошего от него Вёсна не видела. Девушка несколько раз ущипнула себя, но нет, это не сон.

Сашка меж тем искал на торгу мастеровых. Нашел и быстро договорился с двумя артелями плотников на понедельник.

Узнав у Вёсны, что у нее нет гусей, тут же купил два десятка гусят. Объяснил девушке ценность этой птицы — мясо, целебный жир, пух и, конечно, перья.

— А перья-то зачем, любый мой?

— Дык писать, — ляпнул Пожарский. Погодь, ты, наверное, грамоте не обучена?

— Прости, Саша, не ведаю.

— Не расстраивайся, ланюшка. Научу тебя и читать, и писать.

У Вёсны от волнения и благодарности выступили слезы на ее больших и серых глазах.

— Что ты, ласточка, не надо плакать, — и Сашка нежно вытер девушке персиковые щечки.

От такого, казалось бы, невинного жеста, у нее слезы полились ручьем, и она спряталась на Сашкиной груди.

«Да, видно суровая у девочки жизнь была», — подумал Сашка.

Успокоив Вёсну, занялись нужными покупками. У охотников купили несколько ободранных заячьих тушек и пару косуль. А перед этим Сашка настоял таки на приобретении девушке красивого сарафана и сафьяновых башмачков. Также Вёсне купили два плаща — один из них зимний, подбитый мехом куницы. Шли с торга обвешанные покупками, а сзади охотник вез на тележке дичь. У ворот их уже ждал малец с коробом гусят.

Девушка развила кипучую хозяйственную деятельность, Сашке, сунувшемуся было помочь, мягко посоветовали не мешаться под ногами.

Выйдя на крыльцо, заметил короб с гусятами, стоящий в тенечке.

— О, займусь делом, надо накормить и напоить пушистиков. Ишь как пищат.

Поухаживав за беспокойной малышней, Пожарский присел на ступени передохнуть. Не дали. В ворота забухали, на улице поднялся ор и крик.

— Не понял, что за фуйня.

Выглянувшая из дома Вёсна просветила:

— То дружинники-поляки, Анджей Постылый. Полгода как домогается, хорошо, соседи выручают.

— Вот, что, ланюшка, дай-ка мне какой-ни то бечевки, разберусь с горлопаном.

Сашка прошел на конюшню и взял из тороков плеть. Подготовившись должным образом, открыл ворота и, выйдя на улицу, застал неприглядную картину. На ум сразу пришла лилипутская величальная:

  Мы велики, мы могучи,   Выше солнца, больше тучи,   Но не бойся нас, урод,   Очень мирный мы народ.

Перед ним горланили и выламывались три польских недомерка в затрапезных одеяниях.

— Какого хрена надо, шантрапа?

У наглых дружинников мигом побагровели лица.

— Да мы, да тебя… В общем псякрёв.

Сашка не стал вступать в дискуссию — три резких касания в область шеи — и горе-воины уткнулись носами в призаборную траву. Сняв с буянов пояса, связал руки, а затем бечевками присобачил к забору. Вокруг начала собираться толпа — люди всегда падки на зрелища.

Ажиотаж начался после того как Пожарский спустил с поляков портки и выдал каждому по десять горячих. Со стороны зрителей раздался хохот, а затем дельные советы. Опозоренные дружинники, поддерживая штаны, бежали прочь под улюлюканье толпы.

Седой, как лунь, дедок выразил благодарность от обчества:

— Надоели поляки хуже горькой редьки.

Сашка слегка поклонился народу:

— Обращайтесь, если что, люди добрые.

Послышался одобрительный смех.

Неделю Вёснино подворье напоминало муравейник перед дождем. Плотницкие артели сновали тут и там, прибивали, обрезали, с утра до вечера слышался нескончаемый стук топоров. Первым делом поставили двухметровый тесовый забор, затем обновили и утеплили сараи и загоны для живности. Сашка по случаю купил двух поросят. В правом дальнем углу двора два мужика сладили под них сарайчик.

Другая артель заново покрыла крышу дома дубовыми плашками и сейчас красила ее веселой охрой. Сделали новое резное крыльцо, с парадного входа поставили сени с решетчатой оградой.

Пожарский удивился, когда узнал, что в Древней Руси сенями называлась не полутемная прихожая в деревенской избе, а парадная терраса на втором этаже, поддерживаемая столбами.

На дворе вкусно пахло свежей стружкой и смолой. Сашка, как и в Муроме, не стал утаивать знаний и поделился с плотниками рисунками новых столярных инструментов. Мужики настолько загорелись идеей, что потащили его к местному Левше.

Кузнец, не напрягаясь, изготовил им несколько инструментов. Сашка не удержался и слил умельцу технологию варки стали. Затем притащил завернутые в холстину ружье и пистолет. С кузнецом занимался плотно три дня, после чего тот встал перед Сашкой на колени, благодаря за науку.

Плотники за полученные доселе невиданные инструменты взяли только половину оплаты. Одна артель строителей осталась — на заднем дворе сооружали дом для прислуги.

Растерявшейся красавице Сашка доходчиво объяснил:

— Тебе нужно крепкое хозяйство, сама за всем не уследишь. Вот и возьмешь в дом работников.

— Любый мой, да что им тут делать?

— Как что? Заведем отару овец. За ними нужен присмотр? Нужен. Опять же коптилку поставили зачем? Рыбу да мясо будешь коптить и продавать. Я научу. Сама ведь не станешь рыбу вершами ловить, значит, нужен человек. Кстати, иди завтра к посаднику, возьмешь в аренду участок земли два поприща.

Насколько Сашка помнил, поприще — мера длины около полутора километров.

— И последнее, тебе нужен охранник, да не один, но это позже. Вот и считай — один работник управляется с отарой, второй — с рыбой, плюс охранник — уже трое. Кроме того, стриженую шесть необходимо обработать, свить нитку и связать какие-то изделия, ну здесь будешь нанимать работников в ремесленной слободе. Четвертый человек — кухарка, помощница в доме и по двору.

Вёсна только глазками хлопала — чувствовала, кончилась спокойная жизнь.

Следующая неделя выдалась на редкость бурными событиями. Полученный луговой участок мужики обнесли жердяным забором. К пасшейся здесь корове Пеструшке с телком добавилась тонкорунная отара овец с молодым бодливым козлом, купленных у белых хорват на торгу.

Появились первые работники — семейная пара из Галицкого княжества и бывший дружинник — сорокапятилетний кряжистый Онуфрий.

За отарой стал приглядывать соседский мальчонка Васька. Ему в напарники у тех же белых хорват Сашка купил щенков. Хорваты уверяли — из породы пастухов и охранников овец. У них только эти собаки и несут функцию охранников и волкодавов. Послушав хорватов, Сашка купил всех четверых собачат. Вёсна до того обрадовалась покупке, что тетешкалась с ними как с детьми малыми.

В это, казалось бы, забитое хозделами время Сашка не забывал о цели своего пребывания в Турове — Святополк Окаянный. Он его уже видел живьем, так сказать, раза три. Князь Святополк ехал со своей дружиной по городу, всем своим видом показывая — вы, там внизу, недостойны моего внимания. Чванливая нижняя губа, тонкие тараканьи усики оставляли неприятное впечатление. Как мог князь Владимир усыновить своего племянника, это полнейшее чмо, непонятно. Сашка обратил внимание на состав дружины — основная часть поляки и немного варягов. Видимо, русичам князь не доверял.

Одет был на польский манер — какой-то кунтуш, шапка заморских форм и, что примечательно, на поясе сабля. В те времена русские воины на вооружении имели прямой меч — сабли пришли гораздо позже.

Сашка с усмешкой вспоминал перлы некоторых писателей. Один деятель его поразил − горе-писака на полном серьезе утверждал, что на Руси не было кольчуг, одни, мол, панцири и латы. Куда же, на хрен, делись? Вот они, на проезжающих мимо дружинниках.

Пожарский не особо присматривался к воинам, искал подходы к князю. Нет, завалить Святополка он мог в любое время без ущерба для своего здоровья, но хотелось сделать красиво и эффектно. Помотавшись, Сашка решил предоставить дело случаю, время позволяло.

Через две декады устроил выходной с выездом на природу. Вёсна с кухаркой Пелагеей заранее нажарили, настряпали всякой снеди. Скатав несколько шкур, Сашка привязал их к набитым провизией торокам, усадил Вёсну на Чалую и тронул Ветерка. Отъехав от города километров пять, остановились на живописном берегу Припяти.

Погода благоприятствовала пикнику. Лето вообще стояло отличное — жары и дождей в меру. Вот и сейчас − теплынь, свежий ветерок, птички во весь голос верещат и чирикают, из под ног лошадей со стрекотанием брызжут кузнечики. Липовые и дубовые перелески сменились на густые ивовые и ольховые заросли.

Найдя прогалину, завернули лошадей в сторону реки. Расположились на травянистом берегу в тени старой разросшейся ольхи. Разложив пару шкур и застелив их холстиной, Сашка взялся за сооружение шатра, срубая подходящие деревца. Вёсна, что-то мурлыча под нос, доставала из сумок снедь и глиняные тарелки с небольшими коробами и горшочками.

Поставив шатер, Сашка объявил:

— Пойду, какую-ни то снасть в речку закину. Глядишь, чего и поймается.

Вёсна только кивнула в ответ, с нежностью глядя на любимого. Он, покопавшись в суме, нашел походный набор в брезентовом мешочке и, достав оттуда рыбацкие прибамбасы, подался на берег. Изладить пару закидушек − плевое дело, больше времени ушло на ловлю кузнечиков в качестве насадки. Особого азарта не было, да и не на рыбалку приехали, хотелось глянуть, что за рыба сейчас водится в Припяти. Внезапно на сердце лег холодок — интуиция завопила: «Алярм, тревога».

Сашка, не поворачиваясь, скользнул вправо и в полуобороте выхватил «Гюрзу». Его взгляд зафиксировал неприятную картину — за спиной Вёсны стоял знакомый поляк-дружинник, обхватив ее за плечи одной рукой, в другой руке поблескивал кинжал.

Недомерок приглашающе им взмахнул:

— Иди сюда, русич, сегодня твоя очередь попробовать плетей.

Сбивала с толку непонятная храбрость ляха, а вот оно что — из-за деревьев вышла вся гоп-компания. Человек десять непринужденно брали Пожарского в кольцо. Один из них с арканом нагло заявил:

— Пшепрашем, русич, ходь до бярязы.

— Ага, сейчас, только штаны подтяну.

Сашка, почти не целясь, выстрелил в поляка, что держал девушку.

— Бах… — и затылок ляха взорвался, а через дырку в переносице толчками выплескивалась кровь.

Вёсна, увидев это, сомлела в обмороке, ничком повалившись на шкуры. Дальше время остановилось, отброшенный девятимиллиметровой пулей поляк с кинжалом в руке медленно падал на траву.

Сашка, кинув пистолет в кобуру, метнулся к воинам. Воздух напоминал кисель, создавая некоторые неудобства в передвижении на сверхскорости. Он убивал дружинников голыми руками, сворачивая шеи. Выйдя из боевого режима, шустро оттащил трупы на берег. Решив обойтись без контрольных выстрелов, покидал поляков в воду, а заодно и их оружие.

Найдя за кустами привязанных лошадей, освободил и шуганул их в сторону города.

Кровь у стоянки тщательно засыпал песком, потом стал приводить в чувство Вёсну. Занеся ее в шатер, раздел и приступил к выведению из стресса народным средством, то есть сексом.

Красавица сразу пришла в себя:

— Ой, что ты делаешь?

— Неужели не догадываешься?

— Фу, баловник, ой, ой, а…а.

Лечебный сеанс затянулся на пару часов, после чего Вёсна счастливой птичкой упрыгала сполоснуться на речку.

Вернувшись и утираясь полотенцем, поинтересовалась:

— А где ляхи?

Сашка, сделав честные глаза, уверил девушку, что никого не было, дескать, ей привиделось.

У обоих от происшедших событий, разыгрался аппетит, потому с жадностью набросились на съестное. Особо старался Сашка — незаметно съел большую часть припасов. После обильного обеда, потянуло в сон, и они заснули в тенечке шалаша — Вёсна, по-детски свернувшись калачиком и уткнувшись в Сашкину подмышку, еле слышно посапывала, чему-то улыбаясь во сне.

Проснувшийся Пожарский с умилением наблюдал эту картину:

— Ну, дите, дитем.

Осторожно поднявшись, отправился на берег проверить снасти. К его удивлению, еле вытащил улов — два жереха по пять килограмм и один около девяти. Сашка тут же распотрошил рыбу и, слегка посолив, напихал внутрь травы — так дольше сохранится.

Солнце клонилось к закату.

«Пора собираться», — подумал Сашка.

Вёсна, словно чувствуя его взгляд, проснулась, через мгновение соблазнительно потянулась, озорно поглядывая из-под опахала ресниц на Пожарского.

— Ох, что-то томно мне, Сашенька.

Он намек понял и с притворным рычанием уволок пищащую деву в шалаш. Успокоились только через час, откинувшись на шкурах и восстанавливая дыхание.

Узнав, что девушка неграмотна, а чего он хотел, ведическое письмо знали немногие, Сашка загорелся идеей обучить Вёсну. Благо, ученица оказалась весьма прилежная.

Также стал пропадать у кузнеца Гната, учил того варить сталь в специально оборудованной печи.

В хозяйстве девушки появились телега и легкий возок, близ берега Припяти плотницкая артель оборудовала вторую коптильню.

На десятке листах бумаги Сашка записал сказки — рукописные книги в это время — дикая редкость. Время Кирилла и Мефодия еще не пришло. Грамота и арифметика давались Вёсне легко — она оказалась сообразительной и усидчивой ученицей.

Некоторое время спустя, девушка призналась Пожарскому, что забеременела. Конечно, он обрадовался и как честный человек хотел жениться, но…

В том-то и дело, что придется выходить из тени и отбросить свое инкогнито, а с другой стороны, почему его будущий ребенок не должен знать имени отца. В таком ключе Сашка и объяснился с Вёсной. Естественно, она сначала не поверила, но потом все встало на свои места — доказательств о своем княжеском происхождении Пожарский предоставил более чем достаточно.

Венчание и свадьбу назначили через две недели — Сашка договорился с местным дьяконом. Тот сначала воспротивился было, пришлось рыкнуть. Готовились к свадьбе основательно — Вёсне пошили белое платье, к нему Сашка купил у купцов-греков золотую корону с драгоценными каменьями тонкой работы. На торгу так же удалось приобрести белые кожаные башмачки. Свадебный поезд у них оказался скромным — всего два возка.

Венчание же получилось торжественным и благолепным — Сашка денег не пожалел ни на церковь, ни на саму свадьбу. Гости — ближайшие соседи, подруги Вёсны и немногочисленные знакомые Пожарского − погуляли от души. Первая зажатость, оттого что гуляют на княжеской свадьбе, прошла. Столы ломились от яств и кувшинов с вином и пивом. Бочонки с вареным медом таскали с ледника. Дичины всякой на столах не счесть, также как и рыбы.

Три дня гуляла округа, нанятый «народный оркестр» под конец совсем устал — лыка не вязали.

Первоначальные опасения, что может помешать князь Святополк, не оправдались по причине его отсутствия. Тот с дружиной ездил на разборки в Минское княжество. Когда он вернулся дней через двенадцать — доброхоты тут же нашептали о появлении нового князя.

Святополк Окаянный сразу почуял угрозу для своей власти, а этого допустить никак не можно.

Однажды утром завтрак молодоженов в трапезной был прерван шумом схватки, доносившейся со двора. Выскочившему на крыльцо Сашке предстала неприглядная картина − на его охранника Онуфрия насели трое поляков-дружинников, четвертый мотался сзади, давая советы.

Нападение на чужую собственность с оружием каралось смертью. Поэтому Сашка, не раздумывая, схватился за пистолет — три выстрела и три ляха брякнулись на земь — четвертого стрелять не стал.

— Саблю брось, чучело, а то следом ляжешь, — пригрозил Пожарский.

Поляк немедленно разжал руку, сабля упала в траву.

— Ну, тать, говори, кто тя послал?

Поляк, в испуге вжавший голову в плечи, промямлил:

— Дык господин наш, князь Святополк.

— Вон оно как, — протянул Сашка. — Передашь своему князю, скоро наведаюсь, пусть гроб заказывает. Теперь с тобой. За то, что напал на моего охранника, накажу. Снимай с себя все железо, пояс с боевым ножом тоже. Онуфрий, выдай ему десять плетей и гони в шею со двора. Да, соберешь все трофеи, коней в конюшню, трупы вывези и закопай.

— Все сполню, князь Александр, не сомлевайся.

Сашка хмыкнул и пошел заканчивать завтрак. Попивая холодный квас, думал: «А ведь придется переться в Киев и объяснять князю Владимиру ситуацию. Не ровен час, тот прицепится к Вёсне». — А этого допускать Сашка, естественно, не собирался и ляху набуровил всякого только с целью провокации.

Святополк сам должен напасть на него при свидетелях, тогда он будет спокоен за жену и будущего ребенка. По-хорошему, им здесь не место, у него мелькала мысль отправить Вёсну в Муром.

Главные события развернулись на следующий день — пожаловал сам Святополк с польской дружиной. Начальник дружины Горясер — толстый лях с багровой мордой − колотился в ворота и орал дурниной:

— Выходи, самозванец, на княжий суд.

Ворота под его напором трещали. Сашка, накинув плащ с алой подкладкой и пхнув в голенища сапог несколько обойм, сел на подведенного Онуфрием Ветерка и коротко приказал:

— Открывай!

Онуфрий, кинувшийся к воротам, откинул поперечный брус. Выехав на улицу, Сашка обнаружил отряд дружинников во главе с князем Святополком.

Соседские заборы были облеплены народом — все предвкушали незабываемое зрелище. Сашка со всей вежливостью и этикетом обратился к князю Святополку — дескать, негоже так поступать, нагло ломиться в чужой дом. И вообще надобно князю Святополку обучиться хорошим манерам.

По рядам зрителей прокатился смешок. На Святополка было страшно смотреть − побагровевшая морда и выпученные глаза свидетельствовали о близком апокалипсическом ударе.

— Смотри не лопни, чмо болотное, — посоветовал Пожарский. — И вообще, сударь, вызываю вас на смертный бой. Выходи один на один, князь Святополк, если не трусишь, конечно.

Дружина на конях сидела, открывши рот. Сашкино предложение оказалось последней каплей.

— Поймать, четвертовать, посадить на кол, — заорал Святополк, брызгая слюной.

Ляхи во главе с Горясером бросились выполнять приказ своего князя, окружая Сашку со всех сторон.

— Наконец наступил час откровения, — пробурчал Сашка, вытаскивая «Гюрзу».

Частые выстрелы слились в одну очередь, Сашка сменил магазин. Пули прошибали доспехи дружинников на раз. Перед Пожарским образовалась широкая просека, пустив Ветерка в галоп, в один миг оказался рядом с князем Святополком.

— Молись о своей гнилой душе, братоубийца, — заорал Пожарский.

Свистнула сабля, и голова будущего преступника, прозванного в народе Окаянным, скатилась с плеч. Тело, булькнув парой фонтанчиков крови, рухнуло с коня в придорожную пыль.

Оставшаяся кучка дружинников испуганно жалась к забору. Все произошло настолько быстро, что окружающие минут пять пялились на полегшее войско во главе с князем Святополком.

Сашка, вскочив ногами на седло, встал во весь рост и заорал.

— Люди добрые, я сейчас покарал преступника и братоубийцу. Святополк убьет своих названных братьев — князей Бориса и Глеба, а затем для захвата Киевского княжения приведет поляков, в этом ему поможет король Бореслав. Не удивляйтесь, я знаю будущее. Мой вам совет, гоните из города ляхов и просите князя Владимира присоединить вас к какому-нибудь княжеству.

Народ, столпившийся на улице, повалился на колени — люди понимали, произошло нечто необычное, и в будущем они избавлены от нашествия поляков.

На другой день в Турове не осталось ни одного ляха — они дружно смотались от греха подальше. Остался лишь немногочисленный отряд наемников-варягов — двадцать пять человек. Переговорив с их вожаком, седоусым Нарвиком, посоветовал пока подчиняться княгине Вёсне, тем более что им оплатили за год вперед. Для жены явилось полной неожиданностью — она княгиня.

— Любимая, поскольку ты замужем за князем, то, соответственно, ты княгиня и дети наши будут княжеского рода. Вполне вероятно, что именно тебе придется править в Турове. Сейчас отъезжаю в Карпаты, загляну на обратном пути, а затем отправлюсь в Киев. Буду говорить с великим князем Владимиром Святославовичем, из Киева дам веточку. Если что, будь готова продать имущество с живностью и уехать в Муром — для князя Глеба напишу письмо, передашь.

— Сашенька, может, останешься?

— Прости, любимая, не могу, — должен исполнить важное дело.

Сашка через день, в обличие простого воина отправился в путь-дорогу. Вторую лошадь Чалую с собой не брал — оставил Вёсне.

От Турова с попутным караваном купцов пошли на стругах сначала по Припяти, а затем по Горыни. Благо, ветер помогал, а не то бы гребцы замучились грести против течения.

В верховье Горыни Сашка простился с торговыми людьми и продолжил свой путь по земле, стараясь не задерживаться, он несся на пределе сил — все эти холмы и горушки начали вызывать раздражение, несмотря на красивые места.

После переправы через реку Прут решил спокойно отдохнуть денек — ага, отдохнул, называется. Сквозь дрему услышал — всхрапнул Ветерок, а от земли послышался отдаленный гул.

«Кого там хрен несет?» — зевая, подумал он.

Сашка по-обезьяньи вскарабкался на дерево, под которым отдыхал. Клубы пыли четко указывали на передвигающихся всадников и, что самое неприятное, в его сторону.

— Тьфу на вас, заразы, придется одеваться.

Сашка сидел в седле, как в кресле, заложив одну ногу под себя и легкомысленно болтая другой, но клапан на кобуре расстегнул на всякий случай. То, что произошло далее, запомнилось Сашке и не только ему на всю жизнь.

Когда лихой отряд полукольцом встал метрах в десяти, у Пожарского приключился нервный смех от неожиданности. Перед ним выстроился на разгоряченных конях отряд амазонок. Молодые черноволосые красавицы в разноцветных рубахах, кожаных жилетках и замшевых штанах с короткими сапожками, обвешанные золотыми побрякушками, представляли собой настолько яркое и необычное зрелище, что он только лыбился и хлопал глазами. Единственное, что портило прекрасную картину, — сабли на поясах девушек и круглые щиты у них за спиной. Впрочем, кое у кого из-за плеч выглядывали луки и колчаны, полные стрел.

Всадницы и Сашка пялились друг на друга минут пять, наконец, предводительница — девица с серо-синими большими глазами в красной шелковой рубахе пробурчала через губу несколько фраз.

— Не понял, вы говорите по-русски?

Девчонки оживились, а главная даже облизнулась:

— Радуйтесь, подруги, мы захватили русича, натешимся вдоволь.

— Стоп, стоп, я пока согласия не давал! И что значит захватили? По-моему, наоборот.

Отряд амазонок полег от смеха, некоторые свалились с лошадей и дрыгали ногами.

— Ой, не могу, давно меня так не смешили, — вытирая слезы, заявила атаманша.

— Девоньки, последний раз предлагаю — разойдемся по-хорошему, вас дома, поди, мамы ждут, — предложил Сашка.

Новый взрыв веселья. Амазонок было около ста человек, и в принципе патронов бы хватило, но рука не поднималась, это же девушки, будущие матери. Их нынешний поход — дурь малолетняя и больше ничего. Наказать и вправить мозги, конечно, нужно, но без применения оружия.

— Красавицы, дабы мне не драть горло, подъедьте поближе, если не боитесь, конечно, — произнес Пожарский с улыбкой змея-искусителя.

Послышался возмущенный писк, тем не менее шеренга всадниц придвинулась метров на шесть. Сашка, зацепив взглядом девичьи глаза, произнес кодовую фразу и ввел воительниц в гипнотический транс.

— Внимание, всем спешиться, стреножить лошадей и разбить лагерь.

После установки нескольких легких шатров Пожарский скомандовал:

— А теперь раздеться — и в речку мыться.

Толпа нагих прелестниц замелькала перед глазами, чаровницы, несмотря на гипноз, по извечному женскому инстинкту, пытались привлечь его внимание откровенными позами. Сил не было терпеть такое издевательство.

— Первая десятка за мной, — просипел Сашка внезапно охрипшим голосом.

Первой в шатре оказалась предводительница — крик стоял на всю округу. Амазонки оказались очень темпераментными и в большинстве своем девственницами.

Несмотря на введение себя в особое состояние, Пожарскому пришлось трудиться три дня, а потом день отсыпаться и отъедаться.

Предводительница оказалась дочерью князя угров-венгров Салаши, звали ее Алике. Проснувшись под вечер, Сашка обнаружил свою голову на ее коленях.

— Ты проснулся, наконец, попей, — и протянула ему кубок с терпким вином. — Спасибо тебе, Саша, от всех наших девчонок, надеюсь, у нас родятся крепкие и здоровые дети.

Она неожиданно подмигнула Пожарскому. Саша тут же решил проверить свое возникшее подозрение.

— Значит, вы прекрасно понимали, что делали?

— Конечно, дорогой, мы для того и мотались вдали от княжества. — Отец сказал, что уграм нужна свежая кровь и твоей жизни ничего не угрожало. Конечно, мало кому понравилось твое командование — ляг так, делай эдак. Ради интереса рода и не на такое пойдешь.

— Ну девоньки, ну оторвы, и ведь ни одна вида не подала, ай… яй…яй.

— Чего ты загрустил? — Алике взяла его руку и приложила к своей груди. — Слышишь, как бьется мое сердце, возьми меня, любимый.

Для них надолго пропал окружающий мир. Говорят, в такие минуты происходит волшебство и родятся гениальные дети.

Х глава

Пустив коня рысью, Пожарский вдруг вспомнил последний, третий день сексуально-трахательной эпопеи. В то прекрасное летнее утро у него случилось явное разжижение мозгов, иначе случившееся ничего другим объяснить было нельзя.

Приказав оставшимся двадцати шести девушкам раздеться и встать в шеренгу буквой «Г», он в костюме Адама, пройдя мимо красивых и упругих девичьих попок, взбодрился и с самонадеянной мыслью: «Ну сейчас я вам покажу!», — приступил к приятному процессу.

Немедленно образовался зал зрителей под открытым небом — все амазонки, свободные от дозора, сбежались поглазеть на зрелище, таща с собой седла. Усевшись на них, стали давать комментарии и советы, вконец испортив торжественность момента.

Сашка озлился и заявил, что не может работать в такой обстановке.

— Прошу заходить в шатер по одной, потом, подумав, добавил: — С перерывом на обед.

Среди прелестниц послышались смешки и колкие шуточки.

При прощании красавицы стали дуть в уши, мол, оставайся с нами, любимый наш, родной, но Сашка это дело пресек, заявил, что у него дела и, бросил загадочную фразу:

— Я за рулем, взгромождаясь при этом на смирного Ветерка.

Он держался из последних сил и, отъехав подальше, рухнул в густом ельнике спать. Глаза продрал только следующим утром. Съев два больших куска баранины и опустошив наполовину фляжку с вином, тронулся в путь.

Одежда с поясом болтались на Сашке, словно на вешалке, — за короткое время умудрился потерять не менее десяти килограммов.

— До чего довели человека Евины дочки, — бурчал недовольно Пожарский, глядя на свое отражение в небольшой речушке. Да не дай Бог остался бы с ними еще на недельку — и он передернулся от такой перспективы.

На месте Сашка оказался дня через два — роль компаса играл кинжал-ключ. Его лезвие точно указывало нужное направление. Остановив коня у подножия невысокой горки, отвязал лопату, замотанную в холстину. На вершине шанцевый инструмент не понадобился — меч Святогора сам показался из земли с тихим гудением.

Рукоять длиной в полметра, сделанная из неизвестного металла, изукрашена рельефными рисунками. Интереса ради Сашка нажал на знакомый завиток — из рукояти с тихим гудением показалось туманное лезвие. Экспериментальным путем выяснил — клинок выдвигался примерно на тридцать метров. Нехило. Могилу Сашка вскрывать не стал — ни к чему. Тщательно упаковав меч, пустил коня в галоп. На обратную дорогу в Туров потратил немного времени.

Вёсна повисла на шее, плача и радуясь одновременно. Срочно истопили баню. Жена все причитала:

— А худющий стал, все ребрышки наружу.

Разомлевший от пара Сашка уснул прямо за столом. Князя перенесли на кровать, раздела его Вёсна. Пожарский отъедался несколько дней, принял несколько делегаций, разрешая споры и творя княжий суд, ощущая себя эдаким самозванцем.

Пришел день расставания — Сашка оставлял жене все небогатое имущество с Ветерком в придачу. Также выгреб золотые и серебряные монеты, оставив себе одну.

— Жди с Киева весточку, прощай, лапушка, — и обнял напоследок любимую.

Вёсна провожала его утром на берегу. Сашка, уже севший в ладью, вдруг соскочил в воду и подбежал к заплаканной жене.

— Возьми фамильный перстень князей Пожарских и этот кинжал — это для нашего сына.

Поцеловав напоследок ненаглядную, рванулся обратно. Струг тронулся, хлопнул поднятый парус и, постепенно увеличивая ход, судно вскоре скрылось за поворотом Припяти.

— Прощай, мой любый князь, — прошептала Вёсна.

Женская интуиция подсказывала — мужа она больше никогда не увидит.

* * *

Путь по реке оказался легким и недолгим. На третий день добрался до Киева. Сашка, взвалив на плечо сверток с оружием, сошел по сходням на берег. За пару медных грошей нанял повозку и приказал везти его к великому князю Владимиру.

Князь Киевский в своем христианском усердии построил более 400 церквей и соборов. Сплошные золотые купола, а не город.

В княжеский терем Сашка, применив гипноз, проник легко. Вытурив ближних, остался с Владимиром тет-а-тет.

Тот вначале осерчал, видя самоуправство незнакомца, но затем, став вполне вменяемым, был готов к серьезному и продуктивному разговору.

— Выслушай меня, князь великий Владимир Святославович, не делай поспешных выводов. Я, князь Пожарский, лишил живота твоего племянника, князя Святополка, отрубил ему голову и был в своем праве. Он напал с дружиной на мой дом в Турове, но казнил я его не только за это. В год твоей смерти, княже, а именно в 1015 году от Рождества Христова, Святополк Окаянный совершит братоубийство. Убьет названных братьев Бориса и Глеба. Из-за неуемной жажды власти совершит предательство, призовет ляхов на помощь и утвердится на Киевском престоле, к счастью, ненадолго, на четыре года. С 1019 года и до 1054 года Киевским государством станет управлять твой сын — князь Ярослав, прозванный Мудрым. Русь многие века заживет по его изданной Правде. Гордись своим сыном, он того стоит.

Князь Владимир, побледнев, перекрестился:

— Простой смертный не может знать будущего, грех это.

— Нет, тут без бутылки не разберешься, прикажи, княже, подать вина, — проворчал Сашка.

Хлопнув пару кубков, гость продолжил:

— Так ведь то простому смертному, а я из будущего и историю мало-мало помню. Могу оказать помощь по значительному увеличению мощи твоего войска. Открою способ получения пороха и греческого огня. Да много чего могу, но с одним условием — жене моей, Вёсне Пожарской, отдашь во владение Турово-Пинское княжество. А чтобы у тебя исчезли последние сомнения, вот показания свидетелей нападения Святополка и его казни. Кроме того, выписка из церковной книги, о нашем венчании, так что с тебя грамотка.

Дальнейший разговор затянулся до вечера. Князь Владимир, долго крутивший головой в жутком сомнении, вынужден был принять Сашкины доводы. А куда деваться, доказательство налицо — вот оно оружие огненного боя. Когда Пожарский с тридцати шагов пробил пулей из пищали стальной нагрудник, пришлось князю Владимиру смириться с фактами.

В тот вечер Сашка дал киевскому правителю последний совет.

— Княже, ты вроде удерживаешь силком жену Святополка, дочь польского короля Болеслава, так вот, гони ее на хрен. На фига она тебе нужна?

Пьяных вдрызг князей в полночь слуги разнесли по одринам. Князь Владимир поразил Сашку — несмотря на свою набожность, имел три гарема близ Киева по двести-триста наложниц, был четырежды женат. Имел двенадцать сыновей и двух или трех дочерей. Несмотря на солидный возраст, сам водил войско в походы. Совершил в своей жизни одну фатальную ошибку — не назначил наследника, которому должны все повиноваться. Пожарский прямым текстом оттарабанил это прямо в лицо великому князю, заставив того краснеть и пребывать в крайнем смятении духа.

Сашка задержался в Киеве на три месяца. По приказу князя Владимира, лучшие спецы из Кузнецкой слободы работали по изготовлению кремневых пищалей и пистолетов.

В одном из монастырей монахи осваивали производство пороха и греческого огня, кроме того, Сашка обучал сотню молодых дружинников огненному бою, с другой сотней занимался по спецпрограмме. Готовил из них пластунов — некий спецназ в местном варианте.

В трех кузнях стали лить пушки, причем первым делом полковые шестидесятимиллиметровые на колесах.

С грехом пополам сделали пятнадцать орудий, после чего приступили к литью крепостных пушек. От калибра сто миллиметров и выше, устанавливаемых на платформах. Пушки пушками, а без обученных людей они просто металлолом. И здесь пришлось крутиться Сашке — готовить пушечные наряды, канониров, для чего оборудовали специальный полигон близ города.

Народонаселение постепенно привыкло к артиллерийским и пищальным выстрелам. Сашка, вконец измотавшийся, не успевал прокалывать дырки на брючном ремне.

В начале декабря, встретившись в малой трапезной с великим князем за чаркой вина, огорошил последнего:

— Все, князь Владимир, ухожу, меня дома заждались.

Князь Владимир пробовал уговаривать остаться, но потом понял — без толку и на следующий день на прощание закатил пир в честь уважаемого князя Пожарского. На пиру киевский правитель одарил Сашку бобровой шубой и княжьей шапкой с драгоценными камнями. Кроме того, полным облачением дружинника и позолоченными латами с красивым шлемом с полумаской, а также поясом с золотой пряжкой, да на нем кинжал и сабля восточной работы. Напоследок слуги внесли сундучок, покрытый алым корзном — княжеским плащом.

− А то твой шибко пообтрепался, — заметил князь Владимир.

В сундучке оказалось пятьсот златников — первые золотые монеты, отлитые на Киевской Руси. Золото в те времена было в большом дефиците.

Хорошо посидели, вино и меды лились рекой. На душе у Сашки благостно — скоро будет дома, наконец-то увидит жену, тетушку, Лань с Наставниками. Жаль, что Вёсну с собой нельзя взять. Во-первых, она вряд ли адаптируется в XXI веке, а во-вторых, две жены одновременно и в одном месте, нет уж, спасибо, не нужно катаклизмов.

Слава Богу, с Вёсной все устаканилось — она официально княжна и владеет Турово-Пинским княжеством.

Утро на подъем выдалось на редкость тяжелым, похмельным, правая рука наткнулась на что-то теплое и упругое. В полутьме спальни Сашка разглядел обнаженную девушку весьма приятных форм. Проснувшаяся красотка тут же жарко задышала, пытаясь завладеть его блуднем.

— Погодь, не замай, подай чего попить.

Девчонка хихикнула и тотчас принесла ковш холодного квасу на бруснике. Сашка глотал чудный напиток, искоса поглядывая на прелестницу — хороша чертовка. Придя в себя, обнял девушку за бедра.

— Вот теперь можно.

Утро окрасилось совсем другим цветом.

Сашку провожали две сотни дружинников — те, кого он натаскивал. Сам он ехал в повозке, на коне вряд ли бы смог. Отдалившись от Киева километров за двадцать, приказал остановиться и тепло попрощался с молодыми воинами. К их удивлению, и повозку отправил с ними, объяснив невнятно, что у него теперь другой транспорт.

Подождав, когда воинство скроется с глаз, вытащил хронопередатчик и нажал заветную кнопку.

* * *

Вспышка, несколько секунд неприятных ощущений − и в ушах возник гул проходящей электрички. Поднявшись с травы, Сашка быстро переоделся — современная одежда лежала в рюкзаке. Все дары великого князя он сложил в большой сундук и отправил Вёсне — себе оставил десяток златников на сувениры домашним.

В воздухе знакомо пахло железом, креозотом и выхлопными газами.

Из всей одежды оставил на память шелковую рубаху с золотой застежкой — остальное свернул и вместе с сапогами положил под ближайший куст.

Меч Святогора, закутанный в холстину и выглядывающий из рюкзака, не привлекал особого внимания. Сашка пытался позвонить по мобильнику Ивану Степановичу − не получилось. Придется добираться до Киева − и он пошел вдоль железнодорожного полотна к видневшейся станции.

Через полчаса ехал в обшарпанной электричке, радуясь возвращению домой, в своей родной XXI век.

На следующей остановке в вагон ввалилась компания галдящих отморозков, сходу начавших докапываться до пассажиров. Глядя на них, Пожарский подумал:

— Неистребима порода тупых уродов что в прошлом, что в настоящем.

Терпеть такое хамство нельзя. Сашка в две секунды вырубил хулиганов, затем, по его просьбе, два дюжих мужика на ходу открыли дверь в тамбуре, а он выкинул гоп-компанию под откос. Мужики ошалело спросили:

— А коль убьются?

— Да и хрен с ними, значит, планида у них такая, — беспечно махнул рукой Сашка. — Воздух чище станет.

Народ поддакнул:

— Это точно.

Выйдя на Центральном вокзале, Сашка поплелся на стоянку такси. Интересное дело, с Древней Руси уходил зимой, а здесь лето.

— Так, посмотрим местную прессу, тьфу, черт, все на украинском. Хорошо, цифры не поддаются хохлятской мове. Ага, девятое июня 2007 год — здесь прошло шесть дней, а там − почти полтора года.

Позвонив с вокзала Мастеру в Москву, договорился с ним о завтрашней встрече, здесь, у касс-автоматов.

В гостиницу Пожарский решил не соваться — перед хронопереходом допустил прокол − вместо загранпаспорта сунул в карман обычный общероссийский. Придется на сутки стать заложником частного сектора.

Рядом с местом стоянки такси волновалась толпа бабулек с плакатиками «сдаю хату». Взяв такси и усадив в него хозяйку − шуструю старушку в цветастом сарафане и кроссовках Nike, поехали на Бессарабку.

Говорливую бабульку звали Агриппина Петровна, и сдавала она половину дома, забавно говоря на смеси русского и украинского языка. Впрочем, безвредная болтовня была, пожалуй, единственным недостатком хозяйки.

Приехав на место, Сашка подивился скромности Агриппины Петровны — хатка представляла собой вполне приличные хоромы из желтого кирпича, спрятавшиеся среди яблонь и окруженные цветниками.

Трое сыновей давно разъехались по белу свету, приезжают раз в год с семьями и детишками. Одного вообще занесло в Америку — проживает в городе Мейкон, штат Джорджия.

Невзирая на Сашкины протесты, дескать, поел в ресторане, Агриппина Петровна усадила его за стол и накормила галушками со сметаной. Пока кушал, узнал последние новости рiдной Украйны. Бабуля последними словами костерила заворовавшихся политиков и националистов. Сашка вежливо поддакивал. Хозяйка сетовала:

— На нынешнюю пензию умерла бы с голода, слава Богу, сыновья не забывают — каждый месяц высылают по четыреста-пятьсот долларов. Материально, конечно, обеспечена, а пообщаться почти не с кем, вот и пускаю периодически квартирантов.

Отдохнув с часик, Сашка объявил радушной хозяйке о своем желании съездить на пляж — дескать, в Днепре еще не купался. Оставив задаток пятьдесят долларов и запихав в пистончик джинсов четыреста гринов, Сашка вышел на улицу.

Доехав на «антикварном» трамвае до Крещатика, сошел и в первом же попавшемся бутике купил большущее банное полотенце, которое кинул в фирменный пакет, предложенный молоденькой продавщицей.

Знаменитая улица, как и по всему постсоветскому пространству, оказалась забитой рекламой. Растяжки, щиты, рекламные тумбы, вывески на магазинах − все пестрело предложениями товара со всего света, кроме России. Народный слоган: «Хай похилятся, да повалятся, кляты москали!». Короче: «Украйне слава!».

Кое-где эти слоганы в виде плакатов в столице Малороссии мелькали − и смех и грех.

Пожарский потоптался возле огромного рекламного щита, гордости хохлов — певицы, красавицы Таисии Повалий. Внутренне облизнулся, как и всякий нормальный мужик, затем сел на попутную маршрутку, едущую в сторону одного из пляжей Киева. Погода благоприятствовала водным и воздушным процедурам, по-настоящему летнее солнце пригревало в меру, без той удушливо-влажной жары, охватывающей в последнее время Европу.

Пляж встретил Сашку бравурной музыкой и разноголосицей отдыхающих. Такое впечатление, что здесь собралась добрая половина города — непонятно, кто работает?

Купив в киоске ледяную бутылку боржоми, стал пробираться в сторону воды, выискивая глазами свободный пятачок на белом мелком песке. Приземлился рядом с небольшим семейством — молодой мамой с двумя малышками. Крохи совочками сосредоточенно углублялись в недра.

Кинул полотенце, разделся и, заручившись присмотром дамочки, побежал купаться. Поплавал, понырял с полчаса и сразу почувствовал себя посвежевшим. Найдя свое место, плюхнулся на полотенце, с любопытством поглядывая на появившуюся новую фигуру.

Рядом с семейством, в одних семейных трусах, свесив небольшой живот через резинку, стоял типичный дядьку с Подола. Его голову украшал носовой платок с узелками на концах — Сашку пробила прямо-таки ностальгия по славным совдеповским временам. Дядьку дилетантски неуклюже тасовал колоду карт, которые изредка падали на песок из-под его толстых корявых пальцев, и с тоской поглядывал по сторонам.

Сашка, понаблюдав за его муками минут пять, окликнул:

— Ай, земеля, может партейку сгоняем.

Дядьку обрадовался:

— Ото же ж.

Лицо записного добряка — вислые усы, нос картохой − расплылось в улыбке. Сыграв раза три в дурака, дядько вдруг предложил на интерес. Игру выбрали «двадцать одно». Наконец-то цирк закончился, что и следовало ожидать — дядько-то не лох ушастый, а профессиональный катала.

— Это ничего, у меня доллары? — поинтересовался Пожарский.

— А нехай, — великодушно махнул картами хохол.

Вежливо попросив у него колоду, наскоро проверил карты.

— Не пойдет, краплеными не играю.

Катала не стал спорить, свистнул, объявился пацанчик лет одиннадцати — выгреб из карманов четыре новенькие колоды. Сашка вскрыл, проверил — годится. Пошла игра.

Банк начали с полста долларов — хохол ставил гривнами по курсу. Для Пожарского игра — забава, он видел карты насквозь, другое дело катала — это его работа, можно сказать, кусок хлеба с маслом.

Выиграв около пяти косарей бакинских, Сашка резко проиграл половину. Сникший было дядько повеселел, правда, ненадолго. В итоге он влетел на десять штук зеленых. Видимо, от расстройства сорвал с головы платок и стал вытирать лысину.

В шаромыжных кругах просто так ничего не делается, не прошло и пяти минут и на знак, поданный каталой, подгребли четверо бойцов. Катала обратился к предводителю:

− Грицко, обижают бедного селянина, москаль последние карбованцы отнял.

Грицко, поджарый, сухой парень, видимо, неплохой рукопашник, повернулся к трем мордоворотам:

— Хлопцы, да шожтако делается, кляты москали всих до нитки обирают.

Торпеды угрожающе надвинулись. Сашка усмехнулся:

— Стоп, хлопаки, сейчас покажу одну штуку, а потом поговорим, если будет желание.

Взяв верхнюю карту, кинул ее в воздух и, не вставая, проткнул указательным пальцем. Затем отдал карту предводителю группы поддержки. Наступило молчание, народ замер с открытыми ртами. Первым опомнился Грицко, прижав карту на груди, поклонился, потом выдал:

— Прости, Мастер, Карпо не прав. Пошли хлопцы.

— Одну минуту, заберите половину карбованцев, а остальные −штраф за крап и вообще, дядько, тренируйтесь больше.

Сделав ручкой не совсем честной компании, Сашка принялся утрамбовывать разноцветные гривны в целлофановый пакет.

Позагорав с часик, покинул пляж, оставив лежать на песке махровое белое полотенце в синюю полоску.

Купив огромную хозяйственную сумку, принялся набивать ее деликатесами, не забыв о местной горилке. Бомбила, на потрепанной девятке, с шиком доставил Пожарского на Бесарабку.

Увидев гору снеди, Агриппина Петровна заохала:

— Все же не влезет в холодильник, придется в подпол спускать.

Плотно поужинав, Сашка завалился пораньше спать, завтра предстоял напряженный день.

* * *

С Мастером встретились в полдень. На его немой вопрос, Сашка кивнул назад — меч, обернутый холстиной, высовывался из рюкзачка. Кроме того, Пожарский держал в руках наполовину опустошенную объемистую сумку с продуктами и прочими закусками.

— Что дальше, Иван Степанович?

Дальше, отправимся опять в Карпаты, но сначала запасемся водой и посудой.

Через полчаса в укромном уголке привокзального сквера, они покинули столицу риднойненьки Украйны через пространственный телепорт.

Выйдя у подножия живописной горы, поозирались, а затем Мастер сказал:

— Саша, достань меч и выдвини немного лезвие. — Да, с метр достаточно. — Положи гардой на ладонь, теперь смотри.

Меч, словно стрелка компаса, вздрогнув, отклонился вправо-влево и острием лезвия указал точно на вершину поросшей травой и кустарником горушки.

— Это Говерла, любимое место маршрутов туристов. — После обеда поднимемся, и приступил к операции.

Сашка лишь пожал плечами.

— Не журись, юнкер, тут высота всего два километра с копейками.

Выбрав место для стоянки у небольшого родничка и едва приступив к деликатесам, услышали негромкую музыку. Они на мгновение уставились друг на друга, а затем синхронно задрали головы. На вершине Говерлы шастал народ и даже отплясывал, мало того, туристы запустили несколько фейерверков, наверное, в честь покорения неприступной вершины.

— Ну, это надолго — заметил пасмурневший Мастер, отмахиваясь от гудящего шмеля.

— Че делать-то будем, начальник? — спросил Пожарский.

— Ждать, перенесем операцию на утро.

Сашка со вздохом достал из сумки горилку.

— О цедило, — оживился Иван Степанович.

Выпили по первой — неплохо, но перца можно меньше.

— Мастер, у меня такой вопрос образовался — научите пользоваться пространственным телепортом.

— С тобой, юнкер, не соскучишься, думал, спросишь о жене.

— Раз сами не сказали, значит, с ними все в порядке.

— Хм, верно, а вот с телепортом. Смотреть нужно по-особому, видеть энергетические линии и оболочки окружающего мира.

— Да я вроде так и смотрю.

— Щас проверим.

Следующие три часа прошли в пыхтении и невнятных Сашкиных матерках.

Тьфу ты, бестолочь, − Мастер в негодовании бегал кругами.

В конце концов он добился от оболтуса, тупицы и разгильдяя нужных результатов. Сашка, сидя в позе лотоса и прикрыв глаза, комментировал:

— О, как красиво, да они разноцветные.

— Не отвлекайся, ищи бело-синие круги, — сварливо заметил Иван Степанович.

— А, вот один, рядышком, справа.

— Правильно, мы через него и приперлись. Запоминай кодовую фразу — и заклекотал по-птичьи.

— Не, Мастер, я так не смогу.

— Надо не мочь, а делать, неуч, − от возмущения Мастер затопал ногами. Открывай глаза и повторяй за мной.

Обучение длилось до вечера, у Сашки даже горло заболело — лечил горилкой.

— Медведя проще на лисапеде научить ездить, чем тебя сказать несколько слов, — бурчал якобы недовольный Иван Степанович.

Он-то прекрасно знал — для простого человека запомнить и выговорить слово на языке Предтеч нужен минимум месяц.

— Теперь для практики представь тот скверик у Киевского вокзала и смотайся туда.

Вскоре Сашка скрылся в арке телепорта. Через минуту явился обратно с исцарапанной мордой.

— Ты никак кошке на хвост наступил? Как тебе не повезло, ай, вай, — притворно сострадал Мастер. Рассказывай, турист, − посуровел он.

— Телепорт прошел нормально, но почему-то попал в кусты, — провякал Сашка, смачивая горилкой царапины.

— Вот, вот, все твоя невнимательность и безалаберность, двоечник. Я тебе что говорил? Представить место прибытия нужно в самый последний момент. А мог бы и в бетонный забор влипнуть, отскребали бы потом в совочек, балбес.

— Ладно, первый блин комом, здесь практика нужна. Выпьем.

Выпили и закусили.

Туристы на вершине Говерлы гулеванили до сих пор.

— Скажите, Мастер, а в космосе тоже можно телепортом перемещаться?

— Естественно. Между прочим Земля — узел межпространственных переходов, но нужно точно знать координаты тоннелей телепортов и места прибытия, а не то занесет в такие дали, не выберешься. Кроме того, необходимо уметь создавать силовой кокон вместо скафандра.

Сашка подкинул пару веток в небольшой костерок.

— Мастер, а где ваша родная планета? Далеко?

— Нет ее больше, — дрогнувшим голосом ответил Иван Степанович.

— Да вы не переживайте, у нас на Земле тоже хорошо.

— Спасибо, Саша, наливай по последней, завтра рано вставать.

Засыпая, Сашка увидел грустные лица жен — Вёсны и Людочки, они ничего не говорили, лишь укоризненно качали головами.

Встали с восходом, вершину Говерлы укутывал туман. Позавтракав на скорую руку, рванули вверх по горушке. Добравшись до места, Мастер посоветовал Сашке выпустить клинок меча сантиметров на тридцать и держать его острием вниз. Минут через пять после топтания Пожарского, меч Святогора, вырвался у него из рук и вонзился в землю.

— Саша, сделай клинок на метр и вырежи квадрат, погоди, дай я сам.

Иван Степанович сноровисто откидывал большие куски почвы — квадратная яма достигла полутораметровой глубины.

— Есть! — Мастер выпрыгнул из шурфа. Залазь, рукояткой повернешь золотой круг и пулей наверх. Андэстенд?

— Йес.

Сашка сделал все по инструкции и сатаном выскочил на поверхность.

— За мной! — рявкнул Мастер и помчался вниз по склону, впрочем, бежали недолго.

Спустившись метров на триста, остановились, глазея на вершину. Наверху послышался скрип и тонкий свист — плоская часть горушки поползла в бок. Через некоторое время из недр поднялся некий аппарат, формой и цветом напоминающий автоматную пулю с полукруглым тупым концом. Сашка потыкал пальцем в его сторону:

— Э… а…Что за хрень?

— Не хрень, а космический челнок. Пшли быстрей, не то набегут туристы и растащат его на сувениры.

Поднявшись и подойдя к челноку, обнаружили спущенный посадочный пандус. На обшивке латунного цвета, виднелся серебристый круг с вплавленным отпечатком правой ладони.

— Чего стоишь пнем, прикладывай руку.

— Ась?

— Тьфу, бестолочь, ладонь приложи на биосканирование.

Сашка не удержался и съехидничал:

— Вы такие мудреные слова знаете, уёбки.

Мастер фыркнул:

— Не тяни время.

Сашка приложил ладонь и ничего не произошло. Только спустя некоторое время, в глубине челнока раздался звон и короткое рявкание сирены. Перед ними протаял проход. Войдя внутрь, неожиданно оказались в рубке корабля, зажегся неяркий свет. На панели − знакомый кружок с отпечатком ладони. Пожарский, не дожидаясь Мастера, приложил руку. Панель ожила, зажглись огоньки незнакомых приборов, из пола поднялись пилотские кресла. На стене ожил обзорный экран.

Мастер щелкнул парой тумблеров и нажал красную кнопку.

— Садись, сейчас поедем.

— Иван Степанович, извините за глупый вопрос, а куда?

— На Луну, Саша, там находится основной корабль.

Челнок ожил, послышался шелест разгоняемых генераторов, пилотские кресла охватили гравитационные компенсаторы. На незаданный вопрос Мастер буркнул:

— Ожидаемая перегрузка — 12–14 g. Жми на зеленую кнопку, космонавт.

— Вот ехидина, не может без подколок.

Сашка нажал кнопку, послышался свист, переходящий в гул, затем внезапно все смолкло. Обзорный экран, отключавшийся на время, стал показывать картину космоса и россыпь ярких звезд.

— Так мы че, уже в космосе?

— В космаси, в космаси, — отозвался Иван Степанович. — Через час будем на Луне, у челнока неплохая скорость.

— Мастер, а как так вышло, что вы не могли попасть в челнок.

— Пилоты погибли, а подходящего индивидуума с нужными биометрическими данными пришлось ждать тридцать тысяч лет.

— Это меня что ли?

— Угу, тебя. Давай поспим, время есть.

Разбудила туристов-космонавтов рявкнувшая сирена — челнок заходил на посадку и, что интересно, на темной стороне Луны.

Основной корабль Предтеч представлял собой тускло-серый диск, диаметром в двадцать километров, лежащий в лунном кратере. Мгновенное перемещение телепортом − и они у входа сквозной пещеры в стенке кратера. Опять понадобилась Сашкина отмычка.

В рубке громадного диска проторчали не менее двух часов — Мастер выдавал астрокоординаты автоматике корабля. Завершив работу, дали команду на взлет и выскочили наружу. Стоя у челнока, Сашка спросил:

— Иван Степанович, насколько я понимаю, с помощью телепорта на ваш космический корабль не попасть?

— Да, там стоит зашита от непрошенных гостей.

Вдали, над лунной поверхностью, поднялся здоровенный диск с редкими огоньками. Эта махина устремилась ввысь с легкостью воздушного шарика, затем последовала вспышка, и корабль Предтеч исчез.

— Ушел в импульсный прыжок, — прокомментировал Иван Степанович. — Двигается он между прочим на основе распада антиматерии, а она занимает две трети объема аппарата. Супербомба.

— Да уж, должно рвануть нехило, — согласился Сашка, поднимая с поверхности пыльный обломок камня на память.

— Поехали домой, нас там заждались.

«… Из сообщения ТАСС. Сегодня… июня 2007 года, ведущими обсерваториями мира на границе Солнечной системы был зафиксирован колоссальный взрыв, и злополучная планета Нибиру, угрожавшая жизни на нашей планете, прекратила свое существование. Ученые полагают…»

Челнок в автоматическом режиме сел в ту же шахту на горе Говерла. Верхняя часть горушки захлопнулась — туристы, добро пожаловать.

Потоптавшись на вершине, присели на лавочку, Сашка достал из рюкзачка недопитую горилку и два бутерброда с копченой колбасой. Выпили за успех.

— Мы сделали большое дело, Саша, − Мастер посмотрел в синеву неба и добавил: − Вам здесь жить.

— Нам здесь жить, — мягко поправил Пожарский.

Допив бутылку, отправились телепортом домой. По дороге приключился небольшой облом-с. Выйдя из телепорта рядом с трассой, поозирались, и тут Сашка заметил огромный щит — дорожный знак, начало населенного пункта, а поверх огромные буквы — Курган.

Хватку теряете, Мастер.

— Да, промазал маненько, счас исправим. Прошу за мной.

В этот раз попали в родные пенаты. Выйдя на дорогу, приметили знакомый джип, у капота которого притулился Учитель. Тронув машину, Петр Степанович спросил:

— Ну как?

— Со щитом, — буркнул Мастер.

Сашка сидел, бездумно смотря в ветровое стекло, предвкушая встречу с близкими — с любимой тетушкой, ненаглядной женой и озорной Ланью.

Наставники, подозрительно тихо шушукающиеся, вдруг подали голос.

— Саша, поздравляем, мы повысили тебя в звании — ты теперь не юнкер, а подпоручик.

Сашка состроил кислую морду, отозвался:

— Спасибо, сподобился на старости лет стать подпоручиком.

Наставники счастливо заржали.

— Дети, как есть дети.

Петр Степанович слегка откашлялся и слащаво-умильным тоном выдал:

— Мы тут посоветовались с Иваном Степановичем и решили, что наилучший вариант в сложивших обстоятельствах для нашего многострадального народа является восстановление Великой Российской империи.

Сашке отчего-то захотелось выйти из машины прямо сейчас — на ходу.

Учитель как ни в чем не бывало продолжал.

— Поскольку у нашего президента через два года кончается срок, необходимо заранее подготовить кандидатуру на пост императора. Может, я где-то неправильно выразился, но, надеюсь, суть ты уловил.

— Интересненько, кого вы собрались сделать императором?

Глянув на хитрые и довольные физиономии Предтеч, страшное подозрение зародилось в его груди. Мастер и Учитель, весело скалясь, утвердительно покивали головами.

— Да вы совсем обалдели, фиг вам. У меня жена молодая и вообще — нет и нет.

Сашка демонстративно отвернулся к боковому окну.

— Наградил же Господь родственничками, не соскучишься.

Наставники, видимо, желая подбодрить, выдали перл в своей клоунской манере:

— Не журись, Саша, императором работать тяжело только первые тридцать лет, а потом привыкнешь.

— Га-га-га.

— У, заразы.

* * *

Сашка поразился размаху организации встречи — у ворот его дома их встретил туш духового оркестра и большая толпа гостей, бросавшая в воздух живые цветы. В глазах рябило от вспышек фотоаппаратов, невесть откуда взявшиеся корреспонденты, протягивая микрофоны, засыпали Пожарского вопросами. Раздался писк возмущенных журналисток, к джипу пробивалась с аппаратурой сплоченная группа телевидения.

Среди гостей Сашка увидел бывших одноклассников и ребят из обеих спецгрупп ГРУ.

Оглянулся на Наставников — те синхронно ему подмигнули. Когда они только успели притащить столько народа? Самое интересное, среди встречающих оказался представитель президента по Западной Сибири г. Неустроев.

Мастер шепнул Сашке на ухо:

— Ты главный герой, журналистская братия в курсе, нас не приплетай. Напусти туману, детали опусти и никаких координат и привязок к местности, давай князь.

Пишущая братия теребила с полчаса, хорошо, парни со старой службы помогли отбиться. Отстали лишь после обещания созвать послезавтра пресс-конференцию в Доме политпросвещения.

Свой участок Сашка не узнал — появились изящные фонари на аллеях, открытое пространство участка заставлено столами под разноцветными тентами, возле них застыли официанты в белых смокингах. Между деревьями − разноцветные ленты и мишура. В центре участка волшебным образом возник компактный фонтан, подсвечиваемый разноцветными прожекторами.

Родные наконец смогли обнять Сашу — жена, тетушка, Лань повисли на нем, теребили, целовали. Пожарский, ошалевший от столь бурной встречи, искал виновников глазами, но Наставники благоразумно замаскировались среди насаждений.

Сидя в шезлонгах среди малины и попивая холодный шампусик, они преувеличенно громко поздравляли друг друга в умении организовать все на должном уровне. После третьей бутылки Иван Степанович вдруг резонно заметил:

— А чего мы собственно тогда сидим здесь, как партизаны? По-моему, Петр, ты боишься показаться на глаза Саше, тебя он должен обматерить за весь ажиотаж. Я, между прочим, предупреждал.

Учитель вскинулся:

— Ну какой ты гад, мы же вместе утвердили план встречи, да что с тобой говорить — двурушник и беспринципный человек.

— Что? — взревел Мастер.

— Ладно, ладно. — Учитель примеряюще поднял руки. — Оба виноваты, немного переборщили.

Постановили: помочь Саше, чем можно, хотя оба считали, что все правильно сделали. Страна да и не только должна знать своего героя, тем более Наставники на полном серьезе видели князя Александра Пожарского, российским императором.

Сашу тем временем отвлек господин Неустроев, попросивший пять минут приватного разговора. Прошли в дом. Аккуратно положив рюкзачок в прихожей, Пожарский пригласил представителя президента в зал.

Расположившись за журнальным столиком, он, наконец, мог получше разглядеть собеседника. Артем Борисович Неустроев, худощавый мужчина с военной выправкой, лет пятидесяти, производил приятное впечатление. Оказалось, бывший генерал вышел на пенсию по ранению.

— Александр Иванович, не буду ходить вокруг да около, я здесь по приказу президента. Вы сами понимаете, что власть должна адекватно отреагировать на ваш уникальный подвиг — спасти человечество в целом пока никому не удавалось. Извините, но у меня есть полномочия, и поэтому большая просьба не для прессы, разумеется, а для узкого круга лиц, не могли бы вы представить какие-нибудь доказательства вашей причастности к уничтожению этой проклятой планеты.

Сашка озадаченно похлопал глазами и, помня предупреждение Мастера, прикинув кой чего к носу, выскочил из кресла. Забрав продолговатый сверток из рюкзака, вернулся в зал.

Развернув холстину, сунул в руки Неустроеву рукоять меча Святогора.

— Вот вещественное доказательство — это ключ, с его помощью, я добрался до межпланетного корабля и сумел отправить его на перехват Нибиру.

— Э-э, но позвольте, разве это меч, Александр Иванович?

— Ах, да, извините.

Сашка взял рукоять и произвел нехитрую манипуляции — с тихим шипением вылез клинок.

— Рубит все, но к делу его боевые качества не имеют отношения.

Артем Борисович смотрел во все глаза на артефакт и даже пытался потрогать лезвие.

— Не трогайте, а не то останьтесь без пальцев.

− С вашего разрешения, — Неустроев вытащил из кармана фотоаппарат и сделал несколько снимков.

— Александр Иванович, рад знакомству, засим разрешите откланяться.

— Как же так? Праздник только начинается, а вы уезжаете, — расстроился Сашка.

— Простите, но меня ждет президент с достоверной информацией. — Вскорости, полагаю, встретимся в Кремле.

Сашка пожал плечами:

— Мне-то что там делать?

Неустроев разулыбался:

— Награды получать, герой вы наш, скромный.

Пожарский, протестующе замахал руками.

— Давайте лучше выпьем на посошок.

Достал из бара бутылку «Хеннесси», разлил по бокалам. Выпили, хорошо пошел.

Столичный гость откланялся и исчез, объявилась Людочка. Надув губки, заявила:

— Саша, люди, ждут, пойдем быстрей.

Сашка не стал вдаваться в дискуссию, схватил в охапку свое ненаглядное сокровище и утащил в спальню. Людочка, понятное дело, не возражала.

За окнами спальни музицировал оркестр, тамада произносил зажигательные тосты, бухали фейерверки, а гости почему-то кричали:

— Ура!

Но молодоженам, дорвавшимся друг до друга, все остальное было по фигу.

Появившиеся через час они скромно сели за первый попавшийся стол и застыли в обнимку. Никто из присутствующих не решился потревожить парочку, хотя причины были довольно серьезные. Нина Юрьевна покормила двух ненормальных влюбленных и отправила их в дом, заявив, что гости прекрасно обойдутся без них — завтра наговорятся.

Сашка нашел в себе силы и пошел поприветствовать одноклассников и сослуживцев.

Народ понимающе скалился, хлопал Сашку по спине, один Вано оставался с перекошено-сердитой мордой.

— Беда у меня, Засада, завтра поговорим.

Сашка не узнавал весельчака Вано, что там такого у него могло приключится, непонятно.

Небольшая группа одноклассников окружила его: Ветров с невестой, Юрка Шепелев с Ниной Хромченко, Вовка Качанов с женой и еще пара человек, Людочки Тихоновой не наблюдалось. Как его просветили, она стала вконец столичной дамой, вышла замуж и в родной город носа не показывает.

Сашка выпил с ребятами фужер шампанского, предупредил, что все ночуют у него, извинился очередной раз и исчез вместе с Людочкой.

Тетушка перекрестила в спину их обоих и заметила вылезшую из кустов парочку. Братцы напоминали двух нашкодивших котов, щурившихся и помаргивающих от яркого солнца.

— Ага, объявились, голубчики! В глаза смотреть, кому сказала!

— Ну, что ты, Ниночка, право, неловко перед гостями, — заблеял Петр Семенович.

Глянувший на него с презрением Мастер, осведомился:

— В чем дело, Нина Юрьевна?

— Вы еще у меня спрашиваете, — вызверилась на них тетушка. — За кого я вышла замуж, Господи?! Палачи и садисты, — она обличающее ткнула в парочку пальцем. — Натравили на бедного мальчика свору журналистов, а теперь прикидываются невинными овечками.

— Я здесь ни при чем, это все он, — Мастер кивнул на опешившего Учителя.

Тот от такой бессовестной провокации потерял дар речи, а Иван Степанович благоразумно исчез, оставив Петра Степановича одного перед грозными тетушкиными очами.

Сашка не решился рассказать Людочке о своих приключениях в Древней Руси, тем более о женитьбе на Вёсне. Зачем расстраивать жену, ни к чему это.

Они истово любили, прерываясь лишь на душ, и под утро вконец измотанные заснули в объятиях. Встали к обеду, собственно разбудила тетушка, позвонив им по внутреннему телефону. Умывшись и одевшись во все легкое, летнее, спустились вниз.

Народ за столами радостно приветствовал молодую пару. Шуточки и приколы, сыпавшиеся со всех сторон, заставляли Людочку краснеть. Тетушка с Петром Степановичем и Ланью расстарались — на столах было что покушать и выпить. Посидели на славу.

Сашка, не откладывая в долгий ящик, выбил из Учителя согласие дать завтра опровержение на пресс-конференции. Припертый к стенке Наставник с кислой физиономией вынужден был согласиться.

Вечером Сашка выцепил Вано и увел того в дом для разговора. То что он услышал, не лезло ни в какие ворота — у тезки украли младшую сестру.

— Погодь, Вано, на свадьбе что ли украли?

— Засада, какая свадьба? Ей только шестнадцать лет. Сначала думали, что загуляла с подругами, хотя на нее не похоже. В общем, что наша Таня с женихом в Турции отдыхает.

— Какой тут на фуй жених, она девчонка серьезная, готовилась в этом году в гнесинку поступать.

— Вано, сестра у тебя красивая?

— А я разве не сказал? Вся в маму, да у меня фотография с собой.

На Сашку с фотки смотрела очень симпатичная девушка с большими черными глазами и густыми локонами, падавшими на плечи.

— Где и когда она пропала?

— У нас в Питере неделю назад. Мама с Танькой на Фонтанке живут, я им квартиру купил, а сам с женой и сынишкой на Черной Речке. Саша, ты же в курсе, я пока невыездной, может, твои родичи помогут?

— Не волнуйся, Вано, найдем твою сестричку. Турция не Колыма, вернется. Пойдем за стол, наши заждались.

Пожарский к вечеру неожиданно налакался. Видимо, сказалось напряжение двух последних дней, а тут расслабился. Ребята отвели его в дом, где он через час пришел в себя. Организм самостоятельно избавился от алкоголя, разложив его на производные. Так что успел Сашка потанцевать с Людочкой и только потом исчез с ней под шумок.

Следующим утром провожали в аэропорту гостей, остался только Вано. После проводов заехали по пути в Дом политпросвещения, где Петр Степанович повинился перед оравой журналистов, что, дескать, это такая штука, розыгрыш, и Пожарский никакого отношения к исчезновению угрозы для планеты Земля не имеет.

Не дав опомниться акулам пера, Петр Степанович сделал ручкой и бодро выскочил вон из конференц-зала.

Запрыгнув в джип, скомандовал Сашке:

— Гони побыстрей от этого вертепа.

Всю дорогу брюзжал, что тетушка заставила его врать напоследок. Сашка на его лицемерные стоны тут же отреагировал:

— Да вы с Мастером два сапога пара, вруны еще те.

Усевшись в саду вчетвером подальше от любопытных женских ушей, изложил Наставникам возникающую проблему с сестренкой сослуживца.

Реакция Предтеч оказалась довольно странной — оба встопорщились, уставились друг на друга, что два кота-соперника встретившиеся на крыше.

Мастер, надув щеки зашипел:

— Я тебе говорил, а ты не верил… — дальше непонятный клекот.

— Нет, это я говорил, что в России криминал торгует секс-рабынями, — парировал Учитель.

— Эй, на барже, мы вам не мешаем? — встрял Сашка.

Наставники опомнились и извинились, затем поинтересовались у Вано, нет ли у того с собой какой-нибудь вещицы девушки. Оказалось, есть носовой платок − зачем сунул в карман, сам не знает.

Иван Степанович, тоном, не терпящим возражений, изрек:

— Тебе, Петр, заниматься этим делом, и не спорь, а то пригрелся под боком жены, мхом оброс. У меня будет не менее ответственная задача — встречусь с президентом насчет поправки статей Уголовного кодекса. Думаю, за торговлю людьми и захват заложников — высшая мера в самый раз.

— Я тоже так мыслю, а все эти провокационные вражеские вопли о том, что высшая мера не дает результатов, наглое вранье. Вспомни, Иван, в войну мародеров и бандитов патрули расстреливали прямо на месте преступления и ведь остановили основной вал преступности.

— Да, жаль только Сталин проявил ненужный гуманизм — нужно было на всей территории СССР перестрелять всех уродов.

Наставники, пустившиеся в дискуссии и воспоминания, явно выпали из реальности.

— Стареют что ли, — подумал Сашка.

Вано пхнул его локтем и спросил:

— Они у тебя в Отечественную воевали че ли. Не может быть, не подходят по возрасту.

— Может, Вано, может. Родственники служили в НКВД.

— Ох, ебть.

— Вот и я говорю.

Наставники встрепенулись:

— Вы, молодые люди, завтра вылетаете в Питер, встретимся у вас дома послезавтра, часиков в 10 утра, давайте адрес.

Платок Петр Степанович забрал с собой.

— Господи, хоть бы они нашли, — и Вано украдкой перекрестился.

— Раз Наставники взялись, значит, сделают в лучшем виде, — уверенно заявил Сашка.

Купив два билета на самолет в предварительной кассе, вернулись домой.

На следующий день они топтали мостовую Питера. Сашка любил этот великий город, невзирая на его отвратительный климат. Уникально творение Петра, но главное — люди, по сравнению с москвичами, — день и ночь.

Вано жил в пятиэтажке, в полнометражной трехкомнатной квартире. Жена боевого товарища Сашке понравилась − симпатичная, спокойная, в доме уютно и чувствуется душевный комфорт. Утром Петр Степанович забрал их, и они на такси отправились на Фонтанку, где Наставник лично выслушал мать Вано и Тани. По его просьбе осмотрели квартиру девушки, где Петр Степанович чуть ли не обнюхал личные вещи пропавшей. Следующий шаг − посещение операторов мобильной связи. Через местных чекистов в тот же день установили адрес звонившей на мобильник Вано. Подругу-соперницу взяли в оборот. Та, давясь соплями и слезами, во всем призналась:

— Влюбилась по уши в парня, да, с Кавказа, ну и че. Да, познакомила с подругами, ну и че.

— А то, чмо долбаное, пойдешь по статье за торговлю людьми, лейтенант, забирайте.

Вызванные менты, составив протокол, утащили визжащую девку. Номер мобилы Гурама не отвечал — вне зоны доступа. Опять визит в компанию сотовой связи — выдали кучу распечаток. Выбрали номера наиболее повторяющиеся, операторы выдали кучу смс-сообщений.

Два фигуранта оказались в городе. Участников банды, двух кавказцев, кололи жестко и эффективно. Раскололи до ширинки, после чего трупы закопали — действие происходило в одном из малолюдных парков Питера.

В Анкару вылетели на следующий день все втроем. Троица россиян, словно атомный ледокол во льдах, беспрепятственно пересекла кишащий людьми аэропорт и вышла к стоянке такси. Толпа, чувствуя исходившую от них нешуточную силу и угрозу, шарахалась в разные стороны, образуя широкий коридор. Сев в машину, Предтеча вынул платок девушки, провел им перед лицом и скомандовал шоферу-турку:

— Вперед на юго-запад.

Сашка с Вано, насупившись, молчали. Роли и последовательность действий определили заранее. Сначала освобождали рабынь, а потом карательная акция.

Учитель изредка подавал команды водиле:

— Прямо, налево, прямо…

Турок, работавший таксистом двадцать лет, битый жизнью, не раз ходивший по лезвию закона и видевший много крутых серьезных людей, слыл в своих кругах храбрым бойцом.

Но сегодня, везя, трех странных русских, он впервые в жизни испугался, нет, не испугался, а ужаснулся и молил Аллаха, остаться в живых. Азкыр, так звали турка, сделал одну ошибку, за которую клял себя всю поездку — из любопытства посмотрел в глаза самому старшему пассажиру. За свою сорокалетнюю жизнь, он довольно спокойно встречался взглядом с убийцами, бандитами и насильниками. Здесь же на него пренебрежительно-холодно глянула сама Бездна, так что Азкыр мгновенно осознал, малейшая ошибка и его сотрут, вычеркнут из списков живых — турка прошиб холодный пот, пробежавший холодной струйкой по спине.

− Стой, — скомандовал старший троицы.

Такси остановилось у двухэтажного особняка, еле видневшимся из-за высокого кирпичного забора. Получив плату и дав по газам, он только сейчас понял истинное значение слова «счастье». Счастье — это человеческая жизнь.

− Значить так, пасаны, диспозиция простая, как советская песня, — мы с Сашей впереди, а ты, Вано, охраняй тыл. Держи на всякий случай — и Наставник жестом фокусника материализовал из воздуха пистолет «Вальтер П-99». Вам знакомо это оружие?

− Да, — Вано замялся. — Запасной обоймы у вас нет?

− Конечно, конечно, — и Предтеча вытащил из кармана магазин.

− Постарайтесь не применять ствол, нам ни к чему лишнее внимание, да, Саша, оставь в покое меч. Охрану вырубим для допроса, вопросы есть?

− Раз нет, подпоручик, вперед.

Не успел Вано сделать очередной вздох, Наставник с Сашкой исчезли. Куда делись, непонятно. Массивные ворота заперты, а рядом никого. Ладно подождем и он, сунув «Вальтер» под рубашку, уселся на корточки у массивной тумбы.

Умный в горы не пойдет, вот и наши герои рванули через телепорт непосредственно в особняк.

Охрана — шесть бандитов, это даже не смешно, Сашка с Учителем в основном время потеряли на розыск охранников, расползшихся, что тараканы, по всему дому − одного вытащили мертвецки пьяного из винного подвала. Собственно, трезвых не наблюдалось.

Побросав обездвиженные тушки в большом зале первого этажа, Учитель заметил, брезгливо вытирая руки о шторы:

— Странное дело, Коран запрещает абрекам пить вино, а эти скоты нажрались. Зови друга, Саша, а я здесь подчищу и узнаю адрес главного фигуранта.

Когда Сашка с Вано прибежали в особняк, то застали лишь Петра Степановича — охранники исчезли.

— Тащите сюда девушек, переправлю их в Россию, а затем займемся плохишами.

Пожарский с тезкой ринулись наверх, где в запертых комнатах нашли двадцать четыре девушки. Вано, обнимавший потеряшку-сестру, вдруг снял поясной ремень и прилюдно выпорол Татьяну.

— Это тебе за слезы матери и мои нервы, и не реви, скажи спасибо, что жива осталась.

Тотчас переправить девчонок не получилось — паспорта у сутенера Гурама. Хорошо, обосновался неподалеку, через два дома у турка-подельника.

— Давайте, ребята, сгоняйте по-быстрому, а я по-стариковски подремлю в холодке.

Ребята дружно фыркнули:

— Ага, старик, как же.

Подельников застали за вполне мирным занятием — играли в нарды на открытой веранде.

Затащив бандитов в дом, приступили к экспресс-допросу — занятию малопривлекательному, но тем не менее эффективному. После получения сведений турку Сашка отрубил голову, затем передал меч Святогора Вано. Тот изрубил Гурама на мелкие куски.

Девчонок Предтеча отправил в Россию скопом, через портал рядом с Питером, не забыв выделить им некоторую толику денег.

Вернувшийся Наставник притащил в объемистом пакете сменную одежду и помог избавиться от старой, заляпанной кровью.

− А теперь, друзья мои, нас ждут курорты и города Средиземноморского побережья Турции — именно там расположены в основном бордели. Прошу за мной — и Предтеча первым исчез в арке пространственного перехода.

«… по стране прокатилось волна жестоких убийств владельцев и сутенеров публичных домов, также иностранных торговцев «Наташами». Причем некоторые исчезли без следа. Верховный комиссар заявил, что все под контролем Министерства внутренних дел, не раскрывая подробностей. По нашим сведениям, оставшиеся в живых сутенеры и работорговцы легли на дно, иные бежали из страны. Конечно, мы не можем согласиться со столь варварскими методами, но каков результат!

Газета «Порта»».

Доставив последнюю партию бывших секс-рабынь в Подмосковье, мужчины услышали вопрос, заданный чуть ли не хором:

− Кто вы? Милиция, ФСБ?

− Нет, девушки, да разве это важно. Русские на войне своих не бросают.

− А разве сейчас война? − спросила худенькая девушка с короткой стрижкой.

− Вечная война, девонька, между добром и злом, — ответил симпатичный чернявый парень с непонятным футляром за спиной.

XI глава

Вано наотрез отказался отпускать Сашку без банкета в его честь. Пожарский, хоть и рвался домой, к жене и родным, не смог обидеть товарища отказом — пришлось задержаться в Питере на два дня. Первым делом сходили в церковь — поставили свечки за удачное освобождение сестры Вано и всех остальных девушек. Не забыли сделать благотворительный взнос на богоугодные дела, а затем был банкет в ресторане. Повеселились на славу — уставшего товарища Сашка доставил на такси домой, до Черной речки.

На второй день близкие родственники собрались у Вано — праздник продолжился с новой силой. Естественно, Пожарский был героем дня, и всяк норовил его поблагодарить и выпить с ним очередную рюмку.

Несмотря на радостную и благожелательную атмосферу, Сашка, вызвав Вано на площадку, извинился и попрощался.

— Мне пора, уезжаю, дома заждались. Не обижайся, брат.

— Что ты, Саша, мы тебе по жизни обязаны, твое желание — закон.

Они обнялись крепко, по-мужски, и Сашка, спустившись на лифте, не выходя из подъезда, телепортировался на окраину Иртышска.

Вечерело. Не простояв на трассе и пяти минут, он тормознул антикварный «москвич», на котором добрался до города. Дальше такси — и через несколько минут Сашка открывал ворота своего дома.

Из-за кустов к нему кинулась неразлучная парочка — Нюша с Малышом. Малыш с урчанием взобрался к нему на плечо, а Нюша, встав во весь громадный рост, опершись на Пожарского передними лапами, принялась облизывать его физиономию. Отбился от проявления ласки с большим трудом.

— Пошли в дом, ребята, где там наша хозяйка?

Нюша важно вышагивала впереди, а хитрый кот остался на плече.

— Вот ведь какие у них странные отношения, друг без друга жить не могут, а казалось, должно быть наоборот. Кошка и собака по природе враги, но Нюша с Малышом не разлей вода.

Людочку Сашка застал в студии — она писала очередную картину. Жена, увидев ненаглядного мужа, радостно взвизгнула и бросилась на шею. Они обнялись, поцеловались и стояли молча, только Нюша с радостным лаем носилась вокруг.

Потом Людмила кормила любимого и, подперев ладошкой щеку, смотрела на своего единственного мужчину. Сашка, осоловев от еды, иззевался. Людочка молча утащила его в спальню.

— Спи, дорогой, я же вижу, ты сильно устал.

Пожарский пытался сквозь наваливающийся сон извиниться перед женой — мол, позже исполнит супружеский долг, но язык плохо повиновался. Через полминуты Сашка спал.

Встал только на следующий день к обеду. Совершив полный моцион — туалет, ванна — отправился на поиски жены.

Обнаружил ее в саду за поливкой цветов. Поодаль расположились Нюша с Малышом на спине. Видимо, помогали хозяйке морально. Сашка подкрался сзади и нежно взял Людочку на руки, с удовольствием вдыхая запах ее волос.

— Доброе утро, ласточка.

— Доброе, доброе, засоня.

— Ага, я такой, но зато в форме…

— Значит, неси меня, сам знаешь куда — красивые карие глаза зазывно заблестели.

Сашка, восторженно подвывая, понесся в дом — Людочка хохотала, дрыгая ножками. Кошачье-собачья компания неслась следом. Пожарский едва успел захлопнуть перед любопытными носами дверь спальни.

Через два часа темпераментных любовных утех Людочка вдруг всплеснула руками.

— У меня ведь тесто поставлено на пироги.

Чмокнув мужа в нос, накинула домашний халат и исчезла. В полуоткрытую дверь спальни нахально вперлась сладкая парочка, и если Нюша деликатно улеглась на ковер рядом с кроватью, то Малыш порскнул на одеяло. Улегшись Сашке на живот, замурчал от удовольствия.

В свое время Людочка шутя ревновала этого славного котика к мужу. Сашка заснул под мурлыкание Малыша и проснулся через час — разбудила ненаглядная.

— Вставай, милый, нас ждут с пирогами. Нина Юрьевна звонила с утра, да и Лань тоже.

— Они нас любят, мы — их, правда?

— Правда, правда — одевайся.

Поздний обед плавно перешел в ужин, Сашка любил эти так называемые посиделки со своими близкими, где друг друга понимали с полуслова. Никогда не лезли в душу. Без всяких обид можно было промолчать весь вечер — жаль, что отсутствовали Наставники. Иван Степанович опять в Хантах, а Петр Степанович задержался в Москве.

Дней десять Сашка отдыхал дома, съездили всем коллективом на озера, где он порыбалил с удовольствием. Одной удочкой натаскал с ведро карасей. Нина Юрьевна с Ланью, одетые в купальники, играли в бадминтон, частенько выискивая в траве упавший волан. В поисках принимала участие Нюша, подавая голос при находке потери.

Малыш, пока позировал Людмиле, незаметно заснул и завалился на подстилку лапами кверху, демонстрируя рябой живот. Людочка вполголоса негодовала, сидя за мольбертом.

Сашка втихаря хихикал, глядя на муки художницы и не забывая при этом краем глаза следить за поплавком.

Семейная идиллия закончилась аккурат в последний день июня. К ним в дом нагрянул взмыленный одноклассник Вовка Качанов. Обычно невозмутимый белорус выглядел встопорщенным и раздражительным. По случаю лета расположились на веранде. Людочка, собрав на стол угощенье, тактично упорхнула.

— Я к нашим — и, послав воздушный поцелуй, исчезла.

— Удивительная у тебя жена, Пожар, все понимает.

— Что случилось, Качан?

— Погодь, налей чего-нибудь холодненького. С утра жара стоит, пить хочу.

Сашка молча достал из холодильника квас и нацедил в большую кружку. Вовка, отдуваясь, все выхлебал и стал рассказывать.

— Сегодня утром по холодку решил сбегать в баню — раз в месяц хожу обязательно. Сам понимаешь, ванна — ерунда.

— Согласен, — поддержал Сашка.

— Ну дак вот, доехал на автобусе чин-чинарем, иду — там от остановки метров сто не более, свернул у хлебозавода за угол и нос к носу столкнулся, знаешь, с кем? С Ириной Михайловной.

— Постой, с нашей классной что ли?

— Угу, с ней.

— Как она?

— Мы-то, свиньи, совсем ее забыли, уж не помню, когда навещали.

— Да это мы, пасаны засранцы, а девчонки дважды в год к ней наведываются.

— О как, — и Сашка пристыженно замолк.

— Сдала она сильно, Саша, но бодрится. Так вот, сели мы на лавочку, и чувствую, с ней что-то не то. Руки трясутся, под глазами круги. Кое-как разговорил, и она такое поведала. Короче, над ней, этажом выше, живут молодые наркоши — муж с женой. Натуральный наркопритон организовали, тротуар внизу весь в шприцах. Казалось бы, должны вести себя тихо, не привлекать внимания, а они, наоборот, с утра врубают колонки. По словам Ирины Михайловны, у нее люстра звенит от такой музыки. Представляешь, каково пожилой женщине переносить такую фуйню. Дак, мало того, они ее грабили раза три, видно, на дозу не хватало.

— Она в милицию обращалась? — спросил Пожарский.

— Обращалась, — скривился Качанов. — Без толку, участковый даже заявление не принял. Говорит, что по закону с восьми утра до десяти вечера имеют право шуметь. А насчет громкости, дескать, нужно заключение эксперта о превышении уровня шума. Самое хреновое — грабежи квартиры не расследуют.

— Почему? — изумился Сашка.

— Потому что у наркоши папа в больших чинах в Сером доме.

— Ну, твари.

— Еще какие, — поддержал Вовка. — Сашка, у тебя родичи большие люди, может, помогут нашей учительнице? Сам я ходил в РОВД к начальнику — безрезультатно.

— Выше голову, Качан, что-нибудь придумаем. Давай сейчас по рюмахе, да прикинем кой-чего к носу.

Через полтора часа Пожарский отвез уставшего товарища домой вместе с веником и банными принадлежностями в пакете. На обратном пути заехал к Ирине Михайловне с фруктами и тортом.

Все было, как рассказывал одноклассник, — на четвертом этаже гремела музыка, и топало стадо «бегемотов». Сидя на кухне, им с хозяйкой приходилось наклоняться друг к другу и громко говорить на ухо — иначе не слышно. Ирина Михайловна очень обрадовалась визиту знаменитого ученика, а Сашка с жалостью смотрел на нее. Из цветущей женщины классная превратилась в седую старушку — годы никого не щадят. Послушав сетования бывшей учительницы, узнал, что этот ад длится уже пять лет. К своим бывшим ученикам Ирина Михайловна стеснялась обратиться, а власти не желают разговаривать. Узнав адрес опорного пункта милиции, Сашка откланялся, втихаря положив в хлебницу пять тысяч долларов.

Посмотрев на участкового, определил сходу — этот тип — потерянный для общества человек. Дух стяжательства светился в его тупых глазах и больше ничего.

— Ладушки, я разберусь со всеми вами.

Спустя неделю, ночью, одевшись во все темное, вышел в сад и телепортом отправился в Амстердам. Учитывая разницу во времени, здесь вечер только вступал в свои права. Сашка без проблем купил двадцать доз герыча, тут же попробовав на язык качество наркотика. Дилеры-негритосы возмущенно загалдели:

— У нас только качественный товар, ты че, белый, нам не доверяешь?

Сашка, не вступая в бесплодную дискуссию, развернулся и пошел. Сзади африканцы разразились факами — ну до чего примитивный народ, даже выматериться нормально не могут. То ли дело у нас на Руси-матушке, — загнут так, что хрен потом разогнешь.

Почуяв спиной опасность, Пожарский сделал шаг в сторону и резко обернулся. Самый высокий нигер с пирсингом по всей морде, держа нож в вытянутой руке, промчался мимо. Засада успел заметить неестественно расширенные зрачки дилера.

— Бл…дь, да они обдолбанные.

Два других идиота спешили к нему с раскрытыми выкидухами.

— Кто не спрятался, я не виноват.

Пошла работа. Миг — и Сашка оказался между торговцами белой смертью. Что сделал белый ублюдок, африканцы не поняли, но почему-то воткнули ножи друг в друга. Оба получили по удару в печень, к своему изумлению, и умирали с проклятьями на губах. Любитель пирсинга, промахнувшись, бежал обратно, беспорядочно махая ножом. Получив рубящий удар в горло, упал замертво на окровавленных собратьев.

Сашка, скрывшись за кустами ближайшей аллеи, шагнул в телепорт.

— Не оскудеет Земля дураками, — процедил он, озираясь.

Из-за этих придурков промазал с точкой выхода, очутился на сто двадцать четвертом километре трассы Иртышск — Тюмень. Сосредоточился и в этот раз попал на родную улицу.

Сашка с разбега перемахнул высокий забор (ворота на ночь запирали) и очутился возле дома. Стараясь не шуметь, прошел внутрь, разделся и лег рядом с женой. Людмила сонно спросила:

— Где тебя носит, полуночник?

— Футбол немного посмотрел, спи, солнышко, и поцеловал ненаглядную в теплые губки.

Акцию решил провести через неделю, предварительно понаблюдав за отмороженными наркошами. Сашка как всегда тщательно планировал операцию, в этот раз позаботился и об алиби на всякий случай.

Заранее договорился с Володей Качановым и его соседом о поездке на рыбалку именно в день Х. Приехав на одно из Ильинских озер, сначала набрали сушняка для костра, а затем закинули снасти. Сосед Качана — возрастной жилистый мужичок — дядя Коля, фанат рыбалки, поставил на берегу четыре удочки и застыл в предвкушении на раскладном стульчике. Карась клевал лениво, видимо, дожидался вечера.

Чтобы скоротать время, Сашка достал из сумки-холодильника бутылку водки, которая на теплом воздухе вмиг запотела. Мужички обрадованно заколготились, расстелив кусок брезента, выкладывали нехитрую снедь. Посидели, потравили байки, на которые дядя Коля оказался большой мастак, и незаметно приговорили вторую емкость.

В семь вечера началось «действо» — клевало очень даже неплохо. Сашка не стал накачивать резиновую лодку — удил как все, с берега.

Рыбалка — это одно из самых полезных и интереснейших увлечений человека. Возможность побывать на природе, полной грудью подышать свежим воздухом и, конечно, азарт, но не это главное. Любой рыбак вам скажет — у воды, глядя на поплавок, отрешаешься от повседневного бытия — заботы и проблемы исчезают, что дым. Происходит некая метаморфоза со временем — только вроде стал рыбачить, глядь, уже обед, а там и солнце клонится к горизонту. У рыбаков есть поверье — время, проведенное на рыбалке, не входит в жизненный стаж. Вот и в этот раз незаметно подкрались сумерки.

У всех троих в садках плескался приличный улов. Качан умудрился вытащить золотистого красавца на три кило. Самое смешное, Вовка не был заядлым рыбаком, поехал так, за компанию. Сидя у костра, со смехом вспоминали его поединок с рыбиной — ор стоял на все озеро.

Выпив по соточке и закусив запеченным в фольге карасем, стали устраиваться на ночлег. Дядя Коля с Вовкой поставили палатку, дымящейся головешкой выгнали непрошенных гостей — комаров — и улеглись спать. Сашка ночевал в машине.

Через час при блеклом свете торпеды обработал лаком обе ладони. Отойдя за камыши, нашел подходящий переход и исчез в неяркой вспышке. Вышел точно перед домом своей бывшей учительницы.

В подъезд попал элементарно — электронный замок диверсанту на один зуб. Своим ходом взбежал на четвертый этаж, замер на миг — доносились звуки шансона — наркота ловила кайф. Достав отмычки из небольшой сумки, на раз открыл обе двери. Зайдя в наркопритон, невольно сморщился от неприятного специфического запаха. В центре однокомнатной квартиры основное место занимал телевизор и музыкальный центр с огромным диваном.

Первым делом Сашка выдернул вилку из розетки. В помещении воцарилась тишина. Наркош было четверо — двое валялись на замызганном ковре. Парень с девчонкой, видимо хозяева, расположились на диване. На журнальном столике — использованные шприцы и бутылка с мутным пойлом.

Сашка занялся хозяином квартиры — ввел ему в вену хитрый препарат и через полчаса добился определенных результатов. Узнав адрес папика из органов, он заполучил ключи от его квартиры. Ну, а дальше простился с наркоманами, вкатив им по двойной дозе героина. Пришлось, правда, подождать пару часов, пока не убедился, что все четверо трупы.

Аккуратно закрыв двери квартиры, на площадке телепортом переместился за три квартала, а затем в центр города. Сашка вышел недалеко от дома родителей ушедшего в мир иной наркоши. Ему хотелось глянуть на этого деятеля — сам в таких больших чинах в системе МВД, а сын конченный ублюдок.

В квартиру полковника Пожарский проник через телепорт. В спальне несильным толчком в шею отправил в более глубокий сон спящую женщину, а мужчину бесцеремонно разбудил. Тот было вякнул, но тут же сник под нестерпимым светом, идущим из Сашкиных зрачков. По его команде перешли в зал, где полковник монотонным голосом поведал о делах и делишках своих прискорбных. Сашка заставил его изложить исповедь на бумаге, а затем зачитать вслух перед видеокамерой, удачно нашедшейся в доме.

Не ожидал Пожарский услышать столько грязи — и это творится в его городе. Не всю коррупцию выкорчевал президент, ох не всю. Многим еще госчиновникам предстоит мазать зеленкой лоб.

Заметив, что полковник стал повторяться, выключил видеокамеру и вытащил кассету. Уложив бумаги с чистосердечным признанием в сумку, отправил папика в спальню. Вскоре Сашка вышел из телепорта на берегу озера и с чистой душой завалился спать.

На следующий день по приезде наведался в одно из многочисленных интернет-кафе, где запустил видеосъемку в Сеть. После чего отправился на поиски участкового, который оказался дома и занимался увлекательным процессом — похмелялся.

Сашка позволил ему засадить стакан водки, а потом взял за жабры. Под гипнозом милиционер напялил на себя мундир, в карман которого Засада запихал оставшиеся дозы герыча. Доставив участкового на своем джипе до Серого дома, где располагалось УВД, еще раз дал установку на выполнение задания. Мент, преданно глядя на Сашку маленькими свиными глазками, гаркнул:

— Есть! — и, развернувшись через левое плечо, направился к главному подъезду.

Пожарский не мог отказать себе в удовольствии и, прислонившись к решетке радиатора, с интересом наблюдал за происходящими событиями.

Участковый, достав из внутреннего кармана полиэтиленовый пакетик с наркотой, принялся рекламировать ходовой товар из Нидерландов. Минут дес ять Сашка наслаждался зрелищем, пока выскочивший наряд не заломил руки новоявленному торговцу наркотой.

Через день в Сером доме разразился скандал. Видимо, послание в Интернете, дошло до адресата. К тому же копии признательных показаний Сашка лично отдал секретарю губернатора в конверте. Разразился столь оглушительный «катаклизм», что стоил места начальнику УВД — плохиш-полковник повесился.

Участковый загремел на Челябинскую зону. Начальника РОВД и его заместителя, где служил нерадивый мент, уволили без выходного пособия. По инициативе губернатора в город прибыла комиссия из МВД с большими полномочиями. В результате проверки в Сером доме и во многих РОВД многие начальнички лишились погонов, а некоторые получили вполне реальные сроки. Иртышск два дня не сходил с экранов центрального телевидения в программе «Криминальные хроники». В городе никто не понимал, какая муха укусила коррумпированного полковника милиции, вздумавшего каяться в своих грехах. Многие люди в погонах обозлились на покойника жутко — каешься, да и хрен с тобой, но зачем народ за собой на дно тянешь.

До малой доли истины допер лишь Вовка Качанов, появившийся у Сашки с литром коньяка. Он тактично ни о чем не спрашивал, лишь подняв рюмку, сказал:

— Спасибо тебе, Пожар.

Больше разговоров о прошедших громких событиях не вели, а спокойно пили благородный напиток, вспоминая удачную рыбалку.

Интересно, что у иртышской милицейской эпопеи получилось очень серьезное продолжение. По приказу президента по всем УВД в крупных городах прокатился вал проверок. Дотошные комиссии тщательно чистили авгиевы конюшни. В итоге из органов за профнепригодность вытурили сорок пять тысяч рядового, сержантского и офицерского состава. Пятнадцать тысяч сели на скамью подсудимых. В завершении по указу президента милицию сократили втрое — до пятисот тысяч человек. Народ воспринял это дело с большим одобрением — лучше меньше, но качественней.

К двадцать третьему июня, на тетушкин день рождения, подтянулись Наставники. На семейном торжестве, кроме родственников, присутствовали две пары — подруги Нины Юрьевны с мужьями. Тетушка в свои пятьдесят два года выглядела молодой дамой, а все благодаря амброзии Предтеч. Все женщины в их большом семействе принимали этот волшебный напиток — результат налицо.

Но главным гостем на празднике был, конечно, князь Михаил Георгиевич Пожарский, прилетевший из Ниццы. После многолетних приглашений, наконец, решил навестить Родину предков, на которой, к стыду своему, ни разу досель не бывал. Он прибыл два дня назад, и за него сразу взялся Петр Степанович, начав проводить с ним омолаживающий курс.

— Вам, профессор, придется задержаться у нас минимум на месяц.

И не возражайте, пожалуйста, князь. Здесь искренне рады вас видеть, к тому же после полного курса лечения вы будете выглядеть как огурчик.

— Ваши бы слова да Богу в уши, уважаемый Петр Степанович.

— Михаил Георгиевич, дорогой, фирма гарантирует. Посмотрите на свою племянницу, разве дашь ей больше тридцати?! Да меньше, ей Богу.

— Действительно, Ниночка великолепно выглядит.

— Вот и я о том же, и вы, князь, станете мужчиной хоть куда. Глядишь, и даму сердца найдете.

— Эк, голубчик, куда хватили, у вас слишком богатое воображение.

Предтеча лишь едва заметно усмехнулся.

А в это время Мастер вел беседу с Сашкой в саду. Они сидели за небольшим столиком под большой яблоней, Пожарский читал утреннюю прессу, а Иван Степанович пил чай из кружки с веселенькими цветочками. Несмотря на летнюю благодать и окружающую идиллию, фруктовые деревья, источавшие тонкий аромат, большие клумбы красивых цветов и зеленую травку, разговор происходил трудный и для Сашки неприятный. Он специально отгородился от собеседника газетой.

— Нет, нет и нет, — выпалил Сашка в очередной раз.

Мастер тяжело вздохнул.

— Да пойми ты, лучше кандидатуры мы не видим. Быть монархом в России непростое дело, тем более народ у нас особый. Им управлять мало кому по плечу.

— Вот ты сможешь. Ты по натуре боец, твои моральные принципы и порядочность дают все основания думать, что с этой миссией ты справишься успешно.

Мастер самодовольно откинулся в полукресле:

— Ну и наше правильное воспитание внесло свою лепту.

— Ой, ну конечно, без вас никуда, — съязвил из-за газеты Сашка. — Отстаньте вы от меня, я хочу жить обыкновенной жизнью, у нас с женой ребенок зимой родится. Что на мне свет клином сошелся?

Он бросил газету на стол:

— В конце концов, пусть станет царем кто-нибудь из вас.

— Ты думаешь, мы не просчитывали такой вариант? Мы оба не подходим по известной причине.

Сашка непонимающе смотрел на Предтечу, потом до него дошло.

— Из-за невозможности иметь наследника?

Мастер молча кивнул.

— Хорошо, но за границей же есть родственники Романовых?!

— Саша, это бесполезно. Единственный праправнук великого князя по-русски говорит-то еле-еле, а о России имеет такое же представление, что любой иностранец, то есть никакого. Не сможет править страной человек, который о ней понятия не имеет. Это получилось только у Екатерины Великой, но она уникум.

Засада не выдержал — принялся нарезать круги вокруг столика. Сев, выдал новый аргумент:

— Тогда назначьте моего деда — князя Михаила Георгиевича Пожарского.

Мастер в который раз отрицательно помотал головой.

— Саша, включи мозги, твой милый дедушка тот же иностранец. Он родился и вырос во Франции, о России знает из рассказов покойных родителей, да и возраст критический.

Иван Степанович развел руками и, лицемерно сокрушаясь, сказал:

— К сожалению, остается только твоя кандидатура, Александр Иванович. Ничего не попишешь.

— Из вас плохой актер, Мастер, не верю в ваши соболезнования. Сказал нет, значит, нет. Хочу жить мирной жизнью рядового гражданина.

— А вот теперь я не верю, — встрепенулся Наставник. Мирная жизнь, говоришь, а кто наркош завалил? По чьей вине коррумпированные милицейские чины Иртышска отправились на нары? Надеюсь, о последствиях слышал, по всей стране идет чистка внутренних органов — принцип домино. И не надо рассказывать о тяге к мирной жизни, у тебя, Саша, шило в одном месте.

— Все равно — нет, — Пожарский угрюмо уставился в столешницу.

— Ладно, вдруг согласился Мастер. — Президента изберем на второй срок, к его концу твоему сыну исполнится четыре года.

Сашке поплохело — Предтечи вконец оборзели.

Мастер продолжал назойливо жужжать:

— Регентом при малолетнем монархе придется быть кому-то из нас, ну это не столь важно.

Пожарский рефлекторно дернул руку в направлении оперативной кобуры с верным «Глоком-22», но увы, оружие лежало в сейфе.

— Князь, как вам не стыдно, неужели стали бы стрелять в своего Наставника и пожилого человека?

— Это шантаж, — прохрипел вконец обозлившийся Сашка.

— Да, шантаж, — невозмутимо согласился Иван Степанович. Но во благо общего дела — и он многозначительно задрал вверх указательный палец.

— Все-таки подловили, гады, — обреченно подумал Пожарский.

— Стоп, с чего вы решили, что у нас с Людочкой будет сын? Она только на четвертом месяце.

— Юноша, вы забываете кто мы. В общем с ответом я вас не тороплю, но к сентябрю будьте любезны огласить свое решение. Засим позвольте откланяться — и Наставник, фальшиво насвистывая марш Буденного, удалился.

Сашка поделился своей бедой с женой, которая к, его изумлению, приняла сторону Предтеч, после чего сутки пропадал у нового знакомца дяди Коли в гараже — пили водку и травили байки.

День рождения Нины Юрьевны прошел замечательно, именинница блистала своим цветущим видом, довольная всеобщим вниманием, особенно заботой мужа. Он подарил ей «скромную» виллу площадью восемьсот квадратных метров на Французской Ривьере. Море шампанского, цветов, салютов и живой оркестр с тамадой запомнились гостям в этот вечер.

Спустя два дня Сашка с Людочкой засобирались в Ниццу. Михаил Георгиевич любезно предоставил им свой коттедж на месяц. Отдохнуть для русского человека — святое дело, а хорошо — тем более. Для отъезда за границу было несколько причин — Засада давно обещал Людочке полноценный отдых, также необходимо было заглянуть в Швейцарию, в банк. И, наконец, чего уж скрывать, Сашка не мог видеть этих домашних шантажистов — Наставников.

Месяц в Ницце пролетел незаметно, погода благоприятствовала комфортному отдыху. Молодые люди вели размеренную жизнь туристов, правда, съездили два раза в Монте-Карло по просьбе Людочки.

Сашка не злодействовал, так, выиграл около четырехсот тысяч баксов своей прекрасной половине на шпильки.

На неделю съездили в Италию, побродили по достопримечательным местам, которые не смогли увидеть в прошлый раз.

Прямым рейсом Рим — Берн молодая чета объявилась в Швейцарии. Пока Пожарский утрясал финансовые дела в банке, делал перевод одного миллиарда долларов в московский филиал, Людочка носилась по магазинам. Причем покупала не шмотки, а кукол — этим своеобразным шопингом она занималась с первого дня отдыха. В Швейцарии не задержались, на третий день вылетели в Москву.

К середине августа загорелые путешественники прибыли, наконец, домой. Домашние же, в свою очередь, собрались в заграничный тур.

Петр Степанович с тетушкой, Иван Степанович с Ланью, а также заметно помолодевший Михаил Георгиевич отправлялись на Ривьеру обживать подаренную виллу. Родственники бодрой кучкой вылетели через день, оставив молодых на хозяйстве.

Сашка, недолго думая, сдал под охрану два особняка, предоставив возможность жене заниматься участками. Конечно, никакой физической нагрузки — она приглядывала за садовником и его помощником. Нюша с Малышом дулись на них целых пять минут — почему не взяли с собой в Ниццу, но они были существами добрыми и отходчивыми, через короткое время волна обожания захлестнула хозяев.

Пока жена занималась садом-огородом, Пожарский развил кипучую деятельность в Москве — в филиале швейцарского банка валюту обменяли в рубли и пошел перевод денег в иртышский банк. Тридцать миллиардов рублей — довольно приличная сумма, поэтому у Сашки возникли некоторые проблемы.

Когда он объявил о своей затее Людочке, та посмотрела на мужа несколько иными глазами. Поцеловав его, она выдала лишь одну фразу:

— Я счастлива, что ты у меня настоящий человек.

Сама задумка у Сашки зрела давно, а во время отдыха решил, что пора приниматься за дело. Еще по весне, будучи по делам в мэрии, выяснил, сколько в родном городе детей-сирот и как у них с материальным положением в детдомах. Оказалось, не очень. Государство только становилось на ноги и, конечно, многого не хватало на первых порах. Создать Фонд помощи детям, отстроить новые детские дома, наладить материальное обеспечение, каждому открыть счет в банке, а достигшим выпускного возраста — предоставить квартиры — вот, что хотел воплотить Саша.

Но главной задачей Сашка считал подъем экономики в стране и уровень жизни народа. Он стал ловить себя на мыслях, так сказать, государственного масштаба.

— Нет уж, пусть этим занимается правительство во главе с президентом. Если что, им Наставники помогут.

Недолго думая, предложил Людочке возглавить Фонд. Но та отказалась.

— Саша, у меня учеба, и потом, у нас скоро родится ребенок.

— Извини, милая, не подумал.

Пока суть да дело Сашка оформил Фонд помощи детям на себя, став его учредителем. Втайне надеялся на участие тетушки и Лани — значит будет ждать их возвращения.

В городе и области оказалось шесть детдомов и четыре интерната для детей-инвалидов — всего полторы тысячи сирот. Сашка объездил все.

Не полагаясь на свои особые познания в некоторых вопросах, через Качанова вышел на отличного спеца Евгения Филатова — владельца строительной фирмы. После некоторой проверки на вшивость заключил с ним долгосрочный контракт. Фирма могла обеспечить не только качественный ремонт, но и строительство новых зданий. Десять дней они мотались с Филатовым по городу и области, картина почти во всех случаях удручающая.

— Проще построить новое — вынес вердикт специалист.

С очевидным фактом не поспоришь. Пожарскому после плодотворной встречи с губернатором пришлось заниматься чистой бюрократией. Согласования и утряски многих разрешительных документов измотали его почище всяких тренировочных полигонов.

Глядя на осунувшегося мужа, Людочка дала дельный совет:

— Найми опытного юриста, чего ты один пурхаешься.

— Точно, и чего я сразу не въехал.

Новый юрист Фонда Борис Абрамович Малкин знал дело четко, слыл опытным профессионалом и пользовался заслуженным уважением в определенных кругах.

Фирма Филатова приступила к постройке офиса на тихой улочке, недалеко от особняка Пожарских. Он купил несколько частных домов, переселил жильцов в благоустроенные квартиры, получив свободный участок земли. А пока Фонд ютился в арендованном помещении, в центре города.

Со спецсчетами для воспитанников детдомов и интернатов проблем не было, постепенно все устаканилось. Каждый из полутора тысяч заимел счет в банке на пятьдесят тысяч рублей.

Из десяти объектов лишь два подходили для капремонта с полной сменой водопроводных и канализационных сетей. Филатов предоставил общую смету на сто двадцать миллионов, выделив отдельной строкой оплату его фирме. Три дня просидели с ним к конторе, где Евгений Иванович документально доказывал приведенные в смете цифры. Доверяй, но проверяй. Строитель на проверку не обиделся, наоборот, зауважал еще больше Пожарского.

В городе Сашка пользовался огромным авторитетом, о чем даже не догадывался, позже жена открыла ему глаза.

Борис Абрамович за две недели преодолел бюрократические препоны, собрал нужные бумаги, в том числе и разрешение на строительство новых зданий взамен ветхих. Пожарский предполагал, что будет нелегко, но чтобы настолько… Потому с нетерпением ждал приезда домочадцев.

Они соизволили прибыть лишь в начале сентября. Вечером, собравшись в саду у тетушки, делились впечатлениями о Ривьере, передали привет от Михаила Георгиевича.

Наставники помалкивали и лишь довольно жмурились, попивая привезенный вискарик. Судя по их довольным мордам Саша заподозрил о шалостях Наставников в Монте-Карло. И точно, каждый из них обул буржуев на двадцать лимонов зеленых.

— Размялись маленько, не все ж время на вилле киснуть. Что у вас новенького?

Услышав, что Сашка замутил с Фондом, Предтечи встрепенулись, а спустя несколько минут удалились вглубь сада, видимо, образовалась тема. Тетушка с Ланью привезли в подарок множество сувениров, а Людмиле персонально — три куклы в национальных костюмах южных провинций Франции.

Поделились впечатлениями о вилле: два этажа, облицованных розовым мрамором, на Лазурном берегу, недалеко от Ниццы.

— Хороший участок с садом. Наверное, Петр вывалил кучу денег, — рассуждала Нина Юрьевна.

Сашка, слушая тетушку, заодно вглядывался вглубь деревьев.

— Где там неугомонные Наставники, опять какую-нибудь каверзу затеяли?

Будущее показало, в этот раз он здорово ошибся. Предтечи с предложением подошли через полчаса.

— Саша, включи в свое строительство еще один объект. Комплекс из нескольких зданий. Денег мы дадим.

— Что это вы надумали строить? — с подозрением спросил он.

Наставники замялись, а потом выдали.

— Видишь ли, мы можем распознавать задатки человека еще в младенческом возрасте.

— Ну и что?

— А то, что путем отбора в доме малютки выберем двести ребятишек мужского пола и займемся их воспитанием.

— Ага, грудью кормить станете, — не удержался Сашка.

— Нужно будет вскормим. Мы их обучим и дадим правильное восприятие реальной жизни.

— В духе любви к своему монарху, — встрял Иван Степанович.

— Вот, вот, это будет элита, опора будущего императора.

— Ну вы, блин, даете, — выдал ошарашенный Сашка. — Бедные малютки даже не подозревают, что их ждет. Вы, сатрапы, лишите ребятишек детства.

— Стоп, стоп, не кипятись, князь, разве у тебя не было детства. Вспомни.

— Ага, помню мои игры на полигоне, в тире, да полосу препятствий.

— Саша, неужели ты и вправду считаешь, что мы обошлись с тобой жестоко. — Не держи на нас зла, сам знаешь причину.

— Да нет, я не сержусь, наоборот, но детишек жалко.

— А не врезать ли нам вискаря, — предложил Учитель.

Троица дружно направилась к общему столику.

К радости Засады, Лань согласилась занять директорское кресло, Нина Юрьевна будет помогать ей по мере сил и возможностей.

Во второй половине месяца пришла правительственная телеграмма — Александра Ивановича Пожарского приглашали в Кремль пятнадцатого сентября. Сашка тупо смотрел на телеграмму, а затем пошел консультироваться с Мастером и Учителем. Те в двух словах объяснили ситуацию.

— Не иначе, князь, вас вызывают для вручения награды.

— Какой на фиг награды?

— Юноша, вы, видимо, не выспались?

— Да, ешьте больше сладкого, — подхватил Петр Степанович. — Очень, знаете ли, улучшает мозговую деятельность. Га-га-га.

Сашка вдруг вспомнил:

— Нибиру. Но вроде все замяли, некстати этот вызов, здесь дел невпроворот.

В Москву вылетели с женами — они поставили ультиматум — или всем семейством, или Саша летит один.

Пятнадцатого сентября в десять часов утра в Георгиевском зале Кремля президент награждал «Золотой Звездой» Героя России отличившихся военных — Пожарского и морпеха майора. При вручении награды он крепко пожал Сашке руку и сказал вполголоса:

— От зарубежных почестей мы вас оградили, извините, но для вашего же блага. Много о вас наслышан, приглашаю вас завтра на загородную дачу. Оставьте свой адрес пребывания, за вами утром заедут.

— Благодарю за приглашение, но я не один.

— А я приглашаю всех, тем более что ваших Наставников знаю лично, а с женской половиной надеюсь познакомиться завтра.

— У меня просьба. Дело в том, что в той операции мое участие небольшое, основная заслуга Петра Степановича и Ивана Степановича. По справедливости они заслуживают награды.

Президент слегка скривился:

— Они отказались.

— Вот так, да? Значит, жду вас на даче со всеми домочадцами.

Вернувшегося на место Сашку женщины бросились поздравлять и обнимать, стараясь особо не нарушать протокола награждения.

Сашка, ткнув пальцем в свою вторую «Золотую Звезду» Героя, шипел рассерженным котом на Наставников.

— Это как понимать, вы почему в стороне?

— Князь, для нас высшая награда — признание твоих заслуг перед Отечеством и не только. Мы годимся тобой, Саша. Наша награда в твоих подвигах и делах, искренне рады за тебя. Виват будущему императору — и Наставники синхронно подмигнули Александру Пожарскому.

— О-хо-хо, — тяжело вздохнул Сашка. — Видимо, придется-таки напяливать на башку Корону Российской империи.

Только сейчас, царапая сознание, дошла несуразность в общении с Предтечами — за последние пять минут говорил один Засада — Наставники общались с ним молча.

— Это как же, вашу мать, извиняюсь, понимать?

Тотчас у него в голове возник ответ:

— Телепатия. Хе-хе.

Предтечи скорчили морды и пожали плечами.

Князь Пожарский усилием воли взял себя в руки, но перед этим мысленно выдал Наставникам такое, что Мастер с Учителем заперхали и закашлялись. Всполошившиеся жены бросились колотить ладошками по широченным спинам любимых супругов.

Оглавление

I глава

II глава

III глава

IV глава

V глава

VI глава

VII глава

VIII глава

IX глава

Х глава

XI глава Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg