«Сквозь время»

Сквозь время (fb2) - Сквозь время 855K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Алексей Красюк

Сквозь время Алексей Красюк

Глава 1. Случится же такое!

Странно, а почему так тихо?

Только что гремел бой, Сашка Михайлов орал во всю глотку, поливая из своего ПК, а тут ни тебе грохота выстрелов, ни тебе исключительно «грациозной» ругани старшины Прокопенко.

А что вообще происходит, где скалы, где, грязь, взрывы, всякие там гильзы, где это все я вас спрашиваю? Почему вокруг лес, птички щебечут? Где, простите мне мою непонятливость, все то, что называется таким неприятным словом война?

Тихо схожу с ума! Точно схожу! Вокруг действительно ничего того, что так ярко отобразилось в памяти, не было. Был обычный пейзаж, ну скажем так, среднерусской полосы с рязанским отливом. И что самое интересное, что вокруг никого, просто никого, хотя каких-то пять минут назад было много разных индивидуумов. Справа был Сашка Михайлов, впрочем, ему там и положено было быть, а слева был Прокопенко, и ругался он также «живописно» как и всегда. Чуть дальше по ходу движения группы при первых выстрелах упал и стал отстреливаться Никита Чугронов, а за спиной были Сергей Колодинцев и Лёха Криволин. Где все-то? Черт возьми! И как еще такое можно назвать кроме как «крыша съехала!» Внезапно обожгла мысль, не испугала, но слегка покоробила, а вдруг все, я погиб и уже на небесах, потому и не вижу и не слышу всего того, что происходило в последние мгновения моей «многотрудной» жизни! Я конечно не знаток того, как происходит переход из состояния офицера спецназа в живом виде, в офицера спецназа в виде, ну как это там называется, в виде бестелесного существа, то есть души, которая отправилась на суд божий, но мне кажется, что душу на небесах должна окружать несколько другая картинка. Ну, в смысле я не знаток, как это происходит от первого лица. Но не будем думать о плохом варианте, хотя пока других мыслей и объяснений этой фантасмагории в голову не приходило. Итак, попробуем сделать некоторые выводы. Я был в бою – это то, что запомнилось,…точнее происходило со мной, как мне кажется, каких-то пять минут назад, хотя я уже в этом не уверен. Вокруг были парни из моего подразделения, но в ближайшем пространстве со мной их сейчас нет…., что тоже вызывает ряд вопросов, ну не могли они пропасть все вот так разом.

Да и пейзаж вокруг «несколько» отличается от того, который отобразился в «тех» воспоминаниях. То есть, по-простому, если предположить, что я жив и здоров, что подтверждается некоторой мыслительной деятельностью и «собранностью» организма, я просто оказался в другом месте или в другом времени…

Это конечно полный бред, но объяснить такое резкое изменение окружающего мира, я по-другому пока не мог.

Я в детстве читал книжки про всякие там машины времени, про путешествия в параллельных мирах, но…. Товарищи дорогие, я взрослый мужик, боевой офицер и не верю во всю эту ерунду.

Ну да ладно, даже если это и правда, чего в принципе не может быть, меня учили выживать и в первую очередь не паниковать, к чему я и приступил сразу же по приходу этой мысли (ну в смысле перестал паниковать).

Надо попробовать выяснить все-таки, где я и что за фигня происходит.

Для начала не мешало бы умыться и смыть с себя грязь и копоть (может, умоюсь холодной водичкой и, голова прояснится!? хотя не стоит обольщаться, пока все говорит о том, что я сошёл с ума и облегчения не предвидится)

Чуть дальше, за деревьями течет какая-то речушка, вот там и начну приводить свои мысли в порядок. Но моему блаженству от полосканий в прозрачной и прохладной водице не суждено было быть долгим. Со стороны дороги послышался топот копыт и метрах в трёхстах из-за поворота показались трое всадников. Я понял, что смыться мне уже не удастся (преимущество в лошадиных ногах не оставляло шансов на успех), я просто уселся на траву и стал ждать.

По мере приближения всадников, я слегка, пока, по крайней мере, впадал в состояние культурного шока. То есть я, конечно, все понимал, но ничего не понимал! Одеты всадники были явно не в ту одежду, которую я привык видеть вокруг. Я привык видеть одежду, в которую и сам был до сих пор одет, то есть камуфляж стандартного образца Российской армии. Да и кони под седоками были явно не с конезавода и клейма на них, типа завод такой-то или, что там на них выжигают, тоже не наблюдалось. Всадники были одеты в кольчужные рубахи, шлемы с острыми верхушками (которые я видел на картинках в книжке по истории). У каждого из них на поясе висел меч в ножнах и вид их явно говорил о том, что они не бутафорские, а очень даже настоящие. Картинку завершали красные, небольшие щиты, которые располагались за спинами всадников и луки и стрелы, прикреплённые к сёдлам. Ну, в общем, картина «Три богатыря» как не крути.

Согласитесь, достаточно странно увидеть таких товарищей, ну если предположить, что я пока в своём уме, потому что если у меня «реально съехала крыша», то картинка вполне приемлемая. Что не привидится сумасшедшему?!

Долго мне ждать не пришлось (сказалось наличие тех пресловутых двенадцати лошадиных ног).

– Ты кто такой будешь, мил человек?

Нормально, я сам хотел им задать этот вопрос, только о них.

– Я … (почему-то сдаётся мне, что история о том, что я офицер спецназа их, мягко говоря, не удовлетворит, а что-то более или менее правдоподобного при моем внешнем виде в голову не приходило!) ….

– я…, а какой вообще-то сейчас год?

– ты че, парень, белены объелся?

– странная на тебе какая-то одежда, да и ведёшь себя как пьяный, аль медовухи перебрал?

Один из всадников соскочил с коня и подошёл, наверно, чтобы рассмотреть меня поближе.

– ты сам-то откель будешь?

Задавая вопрос, парень очень внимательно рассматривал мои высокие ботинки, «берцы».

– сапоги у тебя какие-то необычные, вроде и не сапоги вовсе!

– да и одёжа на тебе не русская!

Я действительно слегка растерялся и не нашёл ничего лучше, как задать ещё один вопрос, который им видно тоже показался очень «умным»:

– друзья, а где я нахожусь?

Видно, достаточно глупое выражение лица, да и тон, каким я задавал вопросы, вызвал дружный гогот, и парни долго не могли успокоиться, хлопая себя по ногам и хохоча.

Когда веселье все-таки утихло, старший всадник, посерьёзнев, сказал:

– Ладно, хорош веселья, давай говори, откель ты такой взялся, и почему выглядишь так странно?

Я не нашёлся, что им сказать:

– братцы, отведите меня к своему командиру, ну там князю, да и пожрать не мешало бы (я почему-то почувствовал дикий голод)

– зовут меня Алексей, я русский, только скитался по дальним странам, оттуда и одёжа на мне такая (а что ещё можно придумать в такой ситуации?)

Старший из воинов, видимо, решив, что чего-либо толкового от меня не добьётся, приказал парням вести меня в село, да посматривать за мной строго, а то вдруг стрекача задам!

Вот так я и казался в окрестностях Рязани в 1375 году от Рождества Христова. Но это я узнал позже, а пока я топал в неизвестность, но старался относиться к этому с юмором (а что мне оставалось)

Глава 2. Попробуй, докажи, что ты не чудище лесное и уроки истории надо помнить

Шли мы достаточно долго, точнее я шел, а мои спутники ехали на своих конях и переговаривались между собой.

Вдали показалась какая-то деревушка, с низкими избами. Дворы, не сказать, чтобы оживлённые, но постепенно с разных сторон стали появляться люди и обступив меня, провожали, как я понял, в дом местного старосты или как он тут называется. Все мои познания в истории в одночасье улетучились из моей головы (хотя я был по этой самой истории отличником в школе и любил её просто самозабвенно!), что не давало мне понять в полной мере, куда я попал и что меня ожидает в самое ближайшее время. Ну, слава Богу, что пока никто агрессии не проявлял, а скорее проявляли любопытство и выказывали удивление. Я тоже бы, наверное, удивился, если бы к нам на блок пост привели, типа, Дмитрия Донского. Хотя в голове даже ни на минуту не утверждалась мысль, что все происходящее, по настоящему, происходит, что это не игра. И что самое интересное, люди все были одеты ну уж никак не на конец девяносто шестого года. Что ж это такое, в кино я что ли попал?

Мы всей дружной толпой, которой собралось помимо меня и моих провожатых ещё человек двадцать, подошли к избе, выглядевшей чуть солиднее и богаче остальных изб. Старший из моих провожатых (позже я узнал, что зовут его Еремей, по-простому Ерема) спрыгнул с коня и вошёл в избу. Минуты через четыре (люблю точность, я же офицер спецназа) Ерема вышел в сопровождении мужика с окладистой бородой.

Мужик подошёл ближе и минуту осматривал меня, пытаясь, видимо, понять какого я роду племени, но, так и не продвинувшись в своём понимании дальше моих провожатых, видимо тоже решил не напрягаться и отправить меня как бы по инстанции, ну как у нас бы сказали, дальше по команде.

Видимо дорога к командиру была гораздо длиннее, чем до деревни, поэтому меня усадили на лошадь и, придерживая в седле, так как я норовил постоянно грохнуться на землю (ну не умею я ездить на лошади). На машине, бронетранспортёре, самолёте, вертолёте и иже с ними, пожалуйста, а вот на лошади не умею. В состоянии постоянной опасности грохнуться на землю, я с горем пополам, в сопровождении своих спутников, добрался до города. На воротах нас встретили несколько воинов, которые после пары слов с нашим старшим пропустили нас внутрь.

Когда я был мальчишкой, я мечтал когда-нибудь с помощью машины времени оказаться в таком городе в это время, но вот сейчас, когда мечта сбылась, мне все это казалось дурным сном. Но, как говорится, будем налаживать жизнь на месте, раз возможности выбраться отсюда, нет никакой!

Через несколько минут мы подъехали к каменному терему, который был окружён высоким забором и наш старший постучал в ворота.

Слава Богу, наше путешествие, как я очень надеялся, закончилось, потому что к этому моменту мои детородные функции находились в очень большой опасности и ещё пол часа верхом и, я распрощался бы с идеей когда-нибудь заиметь детей, так как оказалось, что ездить верхом гораздо болезненнее, чем в кино. Интересно, а как здешние мужики решают данный вопрос, может у них там вырабатывается большой мозоль за всю жизнь или они что-то подкладывают твёрдое, чтобы спасти себя от этой неимоверной боли,

которая не давала мне думать ни о чем другом, кроме как о скорейшем завершении путешествия… (надо будет выяснить попозже этот вопрос).

Но вскоре моим мучениям пришёл конец.

Ворота открылись со страшным скрипом (им бы немного машинного масла) и нас впустили во двор. Двор был достаточно просторным. В нескольких местах стояли группы мужиков в уже привычной моему глазу одежде в кольчужных рубахах и подпоясанные мечами, только щитов у них не было.

В дальнем углу двора располагалась, как я понял, конюшня и несколько строений, предназначение которых, я пока не знал.

Через некоторое время на крыльцо большого дома вышел мужик в длинной рубахе, уж не знаю из какого материала, но видно сразу, что не из дешёвого, да сапоги на нем были просто загляденье и пояс опоясывал его красивый, да с каменьями. В общем, ясно не местный сантехник пожаловал.

Все во дворе поклонились мужику. (Ну, думаю, князь, точно, хотя мне все едино, учитывая некоторую воинственность мужского населения той эпохи, я очень надеялся, будучи человеком военным, найти общий язык с ними, так сказать как военный с военным).

Меня подвели к мужику на крыльце и, он долго и пристально рассматривал меня.

– ну и кто ты есть такой?

– как оказался в наших краях?

– мне вот тут воины мои рассказывают, что чудно ты себя ведёшь, да и вижу, одет ты странно! Не по-нашему!

Ну тут я понял, что спрашивать какой сейчас год и где я нахожусь не стоит, потому что мужик этот (видимо князь местный) прикажет башку мне отсечь вот и вся недолга.

Ну, думаю, правду расскажу.

– Меня Алексеем кличут, я скитался по странам дальним, там и одёжу такую нашёл (типа правду рассказал), а вот поподробнее, князь, я смогу тебе рассказать все без посторонних ушей.

Видимо мой смело-наглый тон, его слегка озадачил и он, подумав, приказал меня накормить, напоить, а потом привести к нему, чтобы я ему все рассказал.

Дальше приходят на ум все эти книжки про князей всяких, фильмы про Илью Муромца, да Алёшу Поповича, ну вы же помните все эти княжеские пиры и попойки всякие. Ну в общем отвели меня в какую-то избу на берегу реки, как я понял баньку и, какой-то мужик, которому место только в фильме ужасов, ну уж очень страшен и волосат, часа полтора меня истязал веником (садист проклятый). Такое впечатление, что цель у него была спустить с меня шкуру и, он всеми силами старался ее достигнуть. Но шкура у меня, судя по всему, оказалась очень плотно приделана к телу и через некоторое время я как начищенный медяк, восседал в светлой просторной комнате за широким столом, на котором стояли блюда с кушаньями, которых я, русский человек, даже в красивых фильмах не имел счастья наблюдать.

Посередине стола стояло большое блюдо с крупными кусками мяса, которое просто истекало жиром и источало такой аромат, что я уже действительно опасался за свой рассудок, потому что он реально мог помутиться от таких запахов. Справа было расположено блюдо поменьше, в котором лежали горкой пирожки. Слева блюдо с пирогом, как мне показалось, с рыбой. Чуть дальше стояла сковорода с такими ароматными на вид карасями в сметане, что у меня аж потемнело в глазах от предобморочного голодного видения. На краю стола располагались всякие чаши и блюда с капустой квашеной и огурцами солёными, с ягодой красной (Бог её знает какой), чёрной и нежно-зелёной. Дальше источали ароматы жареные тушки птицы с хрустящей на

вид корочкой, которая, казалось, от одного взгляда, сейчас лопнет и брызнет жиром на белоснежную скатерть. Уж что там только не было на этом столе (как в сказке, блин, ни словом сказать ни пером описать! скатерть самобранка). Единственный вопрос, который меня мучил, как все попробовать и не лопнуть?

За моей спиной стоял расторопный малец, который постоянно подливал мне в чашу медовый напиток.

Сначала меня слегка раздражало, что он постоянно стоит за моей спиной (такая вот привычка), но после третьего стакана той медовухи, которую он мне подливал, лёгкое раздражение пропало и я решил, что опасность мне не угрожает и что все они ребята, в общем-то, неплохие.

Вкус блюд не уступал ароматам, которые они источали и я наслаждался ими со всем прилежанием, на которое был способен.

Во, блин, спецназовец, сейчас наемся и буду не способен оказать отпор врагу, хотя, судя по всему, если меня хотели бы уничтожить, меня бы уже уничтожили, ну или отравили бы, как у них тут в средневековье этот вопрос решается.

Так вот я, предаваясь чревоугодничеству, даже не заметил, как прошло достаточно много времени и день за окном постепенно сошёл на нет.

Когда по моим скромным расчётам в моем желудке места осталось только на маленькую маслинку (которых впрочем, на столе не наблюдалось), я решил (скромно надо полагать) на этом остановиться и не пытаться доесть все то, что ещё оставалось в изобилии на столе!

Ну, если моё пребывание в прошлом (как оказалось очень далёком) и дальше будет таким же приятным и сытным, то я дал себе слово, что вполне полюблю это место и время и, пожалуй, останусь здесь ненадолго!

Прошло ещё немного времени и, дверь, открывшись, впустила в столовую (или как говорили в фильме «Иван Васильевич меняет профессию» трапезную) субъекта, которого я ещё не видел, но который мало чем отличался от многих мной виденных в этом доме.

– Князь приказал тебе, странник, прийти к нему.

Я встал и пошёл за провожатым по коридорам в комнату, в которой, судя по всему, был кабинет князя (ну или как он у них тут называется)

Князь сидел за широким столом, на котором лежали какие-то карты и книги.

– ну что незнакомец, рассказывай, каким ветром тебя занесло к нам, откуда ты и как зовётся твой народ.

– хотя ты и говоришь, что ты русский и говоришь ты на языке, который нам понятен, но, не похож ты на русского.

– и даже не думай лгать мне, князю лгать нельзя.

Серьёзность момента несколько напрягла, потому что я прекрасно понимал, что рассказать правду – закончишь жизнь на костре (уж такие у них нравы), а станешь выдумывать – этот князь ненароком голову прикажет отрубить. Да, положеньице не позавидуешь.

Ну, была, не была, расскажу как есть, а там видно будет. Я впрочем, и сам ещё не до конца верил в правдивость того, что со мной произошло. Сюрреализм какой-то.

– меня зовут Алексей, мне 27 лет. Родился я в Москве. На этих словах князь нахмурил брови и посмотрел на меня как-то уж очень пристально.

– продолжай.

– я служу в Российской, ну точнее для Вашего понимания, в Русской армии.

– значит ты воин?

– ну да, воин!

– а где же твоя воинская справа, конь, оружие?

– да я и сам толком не понимаю, как такое могло произойти и почему я вообще оказался здесь.

– я действительно воин, только я воин будущего,1996 года.

Князь снова посмотрел на меня пристально и сердито, только на этот раз в его взгляде явно было написано, что я идиот и место мне в психушке (хотя у них наверно психушек ещё нет. Ну тогда место мне на костре, как еретику и колдуну.)

– ну, допустим, ты говоришь правду, а как ты здесь оказался?

– кто сейчас Русью правит?

– и где ты воевал, коль утверждаешь, что воин и прежде чем попасть сюда, воевал?

– я сам не понимаю, как я мог оказаться здесь!

– наверно это какой-то временной скачок! Ну, там я не знаю, какой-то параллельный мир, и т. д. и т. п.!

– ты мне это дело брось! Князь вскочил с места и сверкнул глазами так, что я невольно отстранился!

– никакой у нас не параллельный мир, а самый, что ни на есть настоящий и вообще параллельных миров не существует!

– да я честно, сам не понимаю, как такое могло произойти, я, конечно, имею высшее образование, но объяснить сей факт не могу!

– А Русью сейчас правит Президент Ельцин, по-вашему князь всея Руси.

Князь не дал мне договорить и позвал стражу.

– уведите ка этого добра молодца, что-то он заговариваться стал, чушь какую-то плетёт.

Посадите его в тёмную, а утром разберёмся, что к чему.

Воины взяли меня под белы рученьки и отвели в тёмное помещение в подвале, в котором пахло мышами и зерном. Вот тебе и здрасти, то кормят до отвала, в баньке парят, всячески доставляют удовольствие, а то в тёмную сажают, вот и пойми этих древних после этого!!

Когда дверь за мной захлопнулась, я, хоть и не видел ничего, сразу догадался, что в темнице я не один.

– кто здесь?

Из дальнего угла, как я смог определить, прозвучал молодой мужской голос.

– я здесь, а ты кто будешь?

– меня Семёном кличут, а тебя как величать?

– меня Алексеем.

– и какого ты роду племени Алексей?

– имя у тебя вроде греческое, а сам говоришь странно, вроде по-русски, да не так!

– да это долго рассказывать!

– а мы не торопимся никуда! Мы здесь надолго, так что потешь меня рассказом славным!

– да, в общем-то, и говорить нечего, сам я родом с Москвы, а здесь оказался по странному стечению обстоятельств.

– странно ты как-то говоришь…. Обстоятельства!

– постой, постой не о тебе ли говорили в палатах, что появился дескать человек странный, в одежде непонятной и говорит, что издалека сам, а сказать откуда не говорит, да и не похож он на русского человека, хоть и говорит на понятном языке?

– наверно обо мне!

– так откуда ты, мил человек?

– то, что издалека, то и без расспросов понятно, уж больно у тебя одёжа чудная, да и говоришь странно!

– а вот из какого далека непонятно.

– говоришь, что на Москве родился, а я чую, что не с тех ты краёв, сам я с Москвы.

– во как!

– ну кА давай правду говори.

– а кто ты такой есть, чтобы я тебе правду говорил? Я стал немного злиться, задолбали уже, все спрашивают, откуда да откуда, а что я им скажу, что я офицер спецназа из 1996 года?

– да ты не горячись, я помочь тебе хочу, а то, что ты с Москвы, то подмога тебе, я сам с Москвы, служу князю Дмитрию.

– Донскому что-л.?

– не знаю я никакого Донского, Дмитрий Иванович у нас князем, вот ему и служу верой и правдой.

– а здесь ты чего, Семён, сидишь? Я почему-то поверил этому мужику и решил немного его расспросить, чтобы сориентироваться.

– да вот попал как кур в ощип. Сегодня повздорил в кабаке с мужиком одним, уж больно он много крамольного про князя Дмитрия говорил, а я и не стерпел, дал ему по сопатке, а он меня стражникам Олега сдал, вот и приволокли сюда на расправу княжескую.

– тикать надо отсюда, уж больно Олег не жалует сторонников Дмитрия, слухи ходят, что с ханами Орды дружбу водит, вот и не жалует он Дмитрия Ивановича.

– Дмитрий Иванович Орду ненавидит пуще неволи страшной!

– а кто ты у него будешь, Семён?

– а вот кто я у князя нашего-это я тебе не скажу. Уж больно шустёр ты парень!

– Ну, так что там с твоим прибытием в края наши?

Ну, думаю ладно, расскажу этому мужику правду, все одно мне князь Олег (это как я понял, был он, князь рязанский Олег) не поверил и, судя по всему или в темнице сгноит иль башку срубит, так что первый союзник не помешает!

– Как я и говорил, зовут меня Алексей, родом я из Москвы, вот только я родился тогда, когда о ваших делах ратных, Семён мы узнаем из исторических летописей, да из фильмов и книг!

– родился я в 1969 году, служу я в Российской армии, звание у меня капитан, служу в спецназе, а год, из которого я к вам попал у нас 1996!

Семён какое-то время молчал, а потом сказал:

– ты знаешь, я почему-то верю тебе парень, вот только не моих ушей этот рассказ, тебе Дмитрию Ивановичу все рассказать, он воинов славных жалует.

– Кстати, а что это за воинство такое «спецназ»?

– чудно звучит, сила какая-то в этом слове есть!

– это у нас, Семён, так войско специального назначения называется.

– в нем служат парни, которые проходят очень серьёзную подготовку и умеют стрелять хорошо, бегают быстро, выносливые очень, то есть самые хорошо подготовленные воины!

– это по типу главной княжеской дружины?

– ну, что-то типа того, только подготовкой посерьёзней, будут!

В этот момент на двери зашевелился засов, и Семён мне сказал замолчать!

В темницу вошли два воина и внесли какое-то ведро и миску с хлебом.

– вот князь приказал покормить вас, а утром решит, что с вами делать!

Семён не сдвинулся с места. Я успел рассмотреть в свете факела вошедших воинов, что внешне Семён достаточно молод, но грозен видом. Это был крепко сбитый мужик с большими кулаками и широкими плечами. В общем тогда наверно таких, да и в наше время тоже, называли богатырями. Волосы у него были светлые, а борода коротко стрижена. Когда я рассматривал Семена, я заметил, что и он меня рассматривает пристально.

Воины ушли, и темница снова погрузилась в темноту.

– а ты ничего крепкий парень, у вас все такие в спецназе? – оценил мою внешность Семён.

– ну как тебе сказать, Семён, есть и побольше меня в плечах, только у нас не столько сила нужна, сколько выносливость и характер.

Тут я услышал, что Семён зашевелился и стал приближаться, судя по звуку ко мне!

Я слегка насторожился, Бог его знает, что у него на уме.

– Семён, ты чего?

– в общем, так, Алексей.

– думаю тебе здесь погибать нет смысла, ты ещё сможешь послужить верой и правдой своей Родине, а мне так и подавно нет резона здесь голову класть, поэтому мы с тобой сегодня удерём отсюда и направимся к князю Дмитрию Ивановичу, а там видно будет, чем мы с тобой сможем быть полезными.

– а почему ты решил, что мы погибнем здесь?

– да потому что меня уж точно Олег не пожалует парчой дорогой, я служу его недругу, а тебе, сдаётся мне, Олег не поверил, уж больно странный у тебя рассказ.

– а ты думаешь, мне князь Дмитрий поверит?

Я усмехнулся в темноту.

– князь Дмитрий Иванович поверит, он человек с понятием, да и воины ему справные нужны! А ты, как мне кажется, воин справный.

– а как же ты собираешься отсюда сбежать? Я конечно «прилетел» к вам из 1996 года, но в сказки не верю и в умение проходить сквозь стены тоже не верю, а стены здесь крепкие!

– грош мне цена была бы, если бы я не знал пути, как уйти из стана врага. Скоро воины придут забрать ведро и миску, вот тогда и настанет наше время действовать.

– а что же ты раньше не сбежал?

– вроде умный ты мужик, Алексей, а такие вопросы задаёшь! Раньше светло было и убежать со двора набитого воинами князя Олега было бы невозможно, а вот ночью, когда на воротах только стража – побег возможен.

– в общем, так, ты сможешь тихо, так чтобы никого не переполошить придушить стражника?

– мне его что, убивать?

– убивать не надо, а вот придушить немного стоит, чтобы он немного полежал без сознания, а мы за это время уйти успеем!

– сможешь?

– конечно смогу, я же…. А в прочем ладно, не важно, смогу, не переживай!

– ну, тогда смотри, твой правый, мой левый, а потом тихо беги за мной и ни о чем не спрашивай!

– у меня на краю города есть местечко укромное, там кони, справа и немного еды на дорогу есть!

И Семён замолчал. Прошло минут двадцать (насколько я мог ориентироваться, так как мои часы остались во времени, когда на конях ездят только по паркам Москвы, да в зоопарке, да и то за деньги!

Снова зашевелился засов на двери и, я внутренне подобрался, чтобы совершить молниеносный прыжок. Когда вошли воины, Семён не стал дожидаться, когда они спросят про еду и бросился вперёд. Я тоже метнулся ко второму стражнику и тихо, как учили в спецназе, повалил его на пол и слегка придушил, чтобы не дёргался. Судя по всему все прошло достаточно тихо, потому что никаких звуков не раздавалось и стража не переполошилась.

Семён, тихонько вытащил у первого стражника меч и, пригибаясь, побежал по коридору к окну в дальнем конце помещения. Я сделал тоже самое и, достал меч у «своего» воина, вот только не совсем представлял себе, что я с ним буду делать, если придётся его применять. Уж больно не привычное для меня оружие. Сюда бы мой родной «калаш». Что-то я размечтался, надо бы поторопиться.

Мы потихоньку перелезли через окно на улицу и, скрываясь в тени здания, побежали к стене, у которой стояли какие-то бочки и лежали бревна.

Что и как делать я не думал, все происходило автоматически, я все таки был обучен диверсионной деятельности (во придумал, слово «диверсант» появится ещё через много лет после этого времени), ну да ладно.

Семён при всей своей внешней тяжеловатости передвигался очень быстро и бесшумно, что было достаточно сложно и, мы через мгновение оказались по ту сторону стены.

– а теперь тихо, но быстро уходим отсюда, потому что скоро тех стражников хватятся и за нами поднимут такую погоню, что нам никакие кони не помогут.

Мы быстро побежали по городу, стараясь не попадать в полосы света от горящих факелов. Через какое-то время мы оказались в тёмном дворе и, Семён тихо постучал в двери избы. На стук сначала никто не отозвался, но через минуту в избе послышались звуки и кто-то тихо спросил:

– кто там по ночам бродит?

– Марина, это я Семён, открывай.

Послышался звук откидываемой щеколды и в проёме двери показалась светловолосая девушка Странно, но она больше похожа была на девушек моего времени. (я представлял себе девушек того времени несколько иначе, мне казалось они достаточно крутобедрые и не худенькие, а здесь…. Впрочем рассматривать мне её было некогда и мы быстро вошли в избу.

Семён прошёл в глубь избы и что-то стал собирать в торбу со стола.

– Марина, мы сейчас скачем в Москву, поэтому быстро собери поесть в дорогу, возьми вещи из сундучка и ничего не спрашивай, времени нет, по дороге расскажу.

Девушка не сказав ни слова, молча развернулась и быстро пошла собирать вещи.

Я устало прислонился к печи и наблюдал за приготовлениями в дорогу.

Через некоторое время мы уже садились на осёдланных коней (от чего мои внутренности и внешности тут же запротестовали, но делать было нечего, пришлось их не послушать).

Я конечно робко попытался было сказать Семёну, что из меня всадник, как из него парашютист, но…. В этот момент посмотрел на Марину и решил, что не переживу такого позора, чтобы девица лучше меня держалась в седле. Поэтому я сжал челюсти и решил, что скорее пожертвую своей способностью к делопроизводству, чем ударю в грязь лицом, хотя такое чуть не произошло на первом же повороте. Лошадь мне досталась норовистая и на первом же повороте, я чуть не перелетел ей через уши и не оказался по уши в луже, но мне повезло и, я усилием ног сумел удержаться в седле. Мысленно я себе сразу дал зарок, что если пробуду в этом времени ещё некоторое время (я ещё наивно полагал, что смогу отсюда когда-нибудь выбраться), то непременно научусь скакать на лошади не хуже, чем всадники на ипподроме.

После продолжительной и мучительной для некоторых частей моего тела скачки, мы остановились у какой-то небольшой речушки, чтобы дать немного отдохнуть лошадям, да и самим немного перевести дух.

Марина расстелила на земле платок и разложила на нем нехитрые запасы, которые успела захватить из дома: несколько кусков сушёного мяса, пару луковиц, да каравай хлеба.

Семён повёл коней к речушке попоить, а я присел рядом с Мариной.

Марина не задавала никаких вопросов, а я был этому рад, потому что за весь день слегка притомился от расспросов и рассказов.

Я по старой спецназовской привычке, решил использовать выпавшее время, чтобы немного подремать и, закрыв глаза заставил себя немного поспать, правда сном это назвать нельзя, я находился в каком-то полуобморочного состояния, вроде все слышал и примечал, но в то же время ни на что не хотелось уже реагировать. Да, денёк оказался богатым на впечатления, а все так относительно «мирно» и привычно начиналось. Обычный боевой выход, всего-то надо было пройти по маршруту и добыть разведданные для штаба. Сначала попали в засаду, потом я попал в какую-то непонятку, в реальность которой, я так до сих пор и не мог поверить полностью.

Ну да ладно, как там говорится «утро вечера мудренее» «будет день и будет пища».

Глава 3 Встреча с Москвой в то время когда на месте моего района шумит дубрава

Прошло, как мне показалось каких-то пять минут, а Семён меня уже тряс за плечо:

– Алексей, вставай, нам пора в дорогу.

Я проснулся мгновенно и слегка был разочарован, что все предыдущие события были не плодом моего воображения, то бишь сном, а явью, да ещё какой.

Марины не было и коня ее тоже не было, хотя я не помню, чтобы она куда-то уходила. (Тоже мне спецназовец, девицу просмотрел, хотя я себя попытался успокоить тем, что даже у спецназовца организм требует передышки после того, чего в принципе не могло быть, то есть путешествий во времени.)

Семён вскочил в седло и потихоньку тронул коня в глубь леса.

– Семён, а где Марина?

– она вперёд поехала проверить дорогу, мы встретимся чуть дальше.

– а не боишься девицу так в лес отпускать? Ведь обидит кто ненароком?

Семён посмотрел на меня с улыбкой и, как мне показалось, сказал с большой теплотой в голосе:

– Маришка у нас девушка опытная, лес любит. Таких как она нигде не сыщешь!

– Вот ты же не смог услышать, как она ушла ночью, вот то – то, хотя спал ты чутко и реагировал на каждый шорох.

– она умеет так к земле прижаться, что с двух шагов не увидишь, а в деле выведывания сведений, ей вообще равных нет.

– вот приедем в Москву увидишь, как к ней наш князь с Боброком относятся.

– Боброк, это воевода знаменитый (я вдруг вспомнил, что чего-то знаю из истории)?

– ну да он, а кому ж быть!

– а я подумал, что Марина жена твоя!

– нет, Марину многие хотели в жены взять, да найти к ней подход не так просто. Со всеми ласкова, всем помощь окажет, но о любви говорить не позволяет. Жених у неё был, да сгинул в Диком поле, с татарским разъездом схлестнулись, с тех пор и не подпускает к себе никого. Да и мы её обижать никому не позволяем, нам князь Боброк так и сказал: кто обидит, сам голову отсеку, своей собственной рукой! – а рука у него тяжёлая, лучше не попадать!

Спереди послышался крик какой-то птицы.

– Вот и Маринушка наша.

Из леса, ведя коня в поводу, вышла Марина. С её умением тихо ходить ей бы у нас в спецназе служить, подумалось мне. Я невольно восхитился тем, как она умеет бесшумно появляться.

– Ни впереди кого, надо уже скакать, а то и так много времени потеряли. Странно, что погони до сих пор нет, вроде и прошли не так много, а погони не слышно.

– ну и ладно, Марина, главное нашего Ляксея довезти к князю, глядишь, полезен будет.

Мы снова поскакали вперёд.

По дороге мы встретили несколько отрядов всадников, но все, завидев Семена с Мариной, тепло приветствовали их и пропускали нас без задержек. И вот настал момент, который я буду вспоминать всю свою оставшуюся жизнь, я увидел Москву. Конечно, в некотором смысле я уже её видел, но только старше она была в то время, когда я её в последний раз видел на шестьсот двадцать лет. И вот она – наша красавица Москва. Я вообще-то очень люблю свой город, а сейчас я оказался в положении человека, единственного в мире, по сути, которому довелось увидеть город сравнительно молодым всего-то двести двадцать с копейками лет от роду и сравнительно зрелым, почти восемьсот пятидесятилетним. Должен вам сказать, достаточно забавно смотреть на Кремль, который мы привыкли видеть из красного кирпича, в белокаменном обличье. Да мавзолея нет. Все очень необычно, город совсем другой, ощущения нереальности происходящего.

Семён, увидев мои и удивлённые и одновременно восхищённые глаза, гордо подбоченюсь в седле сказал:

– ну что, красавица наша Москва? Я уж не стал его разочаровывать (я-то её видел уже намного больше и намного красивее), но в одном он был действительно прав, есть какое-то магическое свойство в нашем городе – Москва всегда влюбляет в себя раз и навсегда (ну это конечно слова москвича, так каждый скажет наверно о своём городе)

Мы проезжали мимо лавок с разным товаром. Я с удивлением видел на месте, где я любил гулять в редкие выходные на Манежной площади, речку по берегам которой стояли то тут, то там баньки и бабы на мостках стирали белье. Вот удивительно. Мы въехали через ворота в Кремль (сейчас это Спасская башня с курантами) и направились к большому каменному терему, как я понял, там жил сам Московский князь Дмитрий Иванович, который впоследствии будет назван Донским.

Ну, прям, свихнуться можно. Сколько раз я в своих мальчишеских мечтах видел себя перенёсшимся на машине времени в далёкое прошлое, скачущим на боевом коне в рядах

воинов на поле брани (правда, в своих мечтах я и предположить не мог, что проскакав на этом боевом коне от Рязани до Москвы я отшибу себе все, что можно и нельзя и буду смотреть на коня уже с лютой ненавистью)

Мы подъехали к терему и, я наконец-то смог слезть с этого проклятого коня, от которого у меня уже болело все от макушки и до пяток.

На крыльцо терема выскочил молодой паренёк и, поклонившись, сказал, что князь приказал привести к нему Семена в любое время дня и ночи, так что сейчас он готов их принять. Мы прошли через несколько залов и очутились в большой палате со сводчатыми потолками, в котором, за большим столом сидел собственной персоной князь Дмитрий Иванович, а рядом с ним сидел его верный воевода Боброк. (блин, разве в это можно поверить?!)

Внешне князь был таким, каким мы привыкли представлять былинных богатырей. Это был молодой (по меркам моего времени), но уже заматеревший мужчина, с широкими плечами, крепко посаженной головой и внимательным цепким взглядом. Его внимательные глаза, казалось, выхватывали из всего самую суть. Смотря на Дмитрия Донского можно было абсолютно точно сказать, даже не зная его, что это человек больше воин. Каждое его движение говорило о том, что он привык всегда и везде быть настороже, что его рукам привычнее держать меч и повод коня, чем перо и бумагу. Но при этом, как я потом смог в этом убедиться, Дмитрий Иванович был очень умным и дальновидным правителем.

Князь встал из-за стола, подошёл к Семёну и крепко его обнял, после чего они ушли в другую комнату (хотя комнаты здесь были, как вся моя московская квартира). О чем они там говорили, я не знаю, но через некоторое время вышли оттуда и князь, подойдя ко мне, пригласил меня присесть на лавку и рассказать свою историю.

Я уж в который раз за последние сутки рассказал историю, которая и мне-то до конца была непонятна. Князь слушал внимательно, не перебивал, только иногда задавал небольшие вопросы, но что поразило меня больше всего, это то, что не стал подозревать меня во лжи, а по простому, как товарищ выслушал и сказал, что дивна моя история и что такого на свете он не слышал, но мне он верит.

– да удивил ты меня, Алексей, уж чего только не видел я на веку своём, а вот такого ни видеть, ни слышать не приходилось! (странное чувство, я старше князя на два года, а говорит он со мной, как старший товарищ, мудро и покровительственно)

– значит в том своём мире ты воин специального отряда?

– ну а что если я попрошу тебя помочь нам, ну, скажем, обучить отряд воев тому, что умеешь сам?!

– времена нынче смутные наступают, вот и ханы все посматривают в нашу сторону и свои же соседи стараются нам вред принести, да только крепнет земля Московская, такими воинами, как Семён и отряд его.

– но, что бы мы не делали, а враги наши тоже не сидят сложа руки, постоянно сил набирают. Чует моё сердце не избежать нам большой войны с Ордой. Орда все больше наглеет, а я терпеть этого не хочу, и скоро столкнёмся мы на поле бранном, уж точно чувствую такой итог.

– так вот может, поможешь нам и подготовишь особый отряд? Дело конечно не простое и отряда одного мало, нам бы подготовить побольше таких воинов, но на это время надо, а его-то как раз и нет.

– Да я разве против, Дмитрий Иванович, я помогу, вот только и мне бы научится тому, что умеют твои воины, мечом да копьём владеть, на коне скакать (от воспоминания о коне, я невольно внутренне передёрнулся).

– Вот за это спасибо, а о науке бранной не беспокойся, Семена тебе в учителя дам, он у нас наиправёйший воин и учитель и тебя научит всему, что знает.

– Ты пока пойди, отдохни, я сейчас скажу, чтобы тебя накормили, устроили на ночлег, а завтра мы с тобой решим, кого тебе в отряд определить.

Вот так резко повернулась моя судьба, вчера был офицером российского спецназа, а сегодня сам Дмитрий Донской меня войско обучить просит. Обалдеть, прям мурашки по коже, во вляпался!

Во дворе меня уже ждал Семён, и мы вместе пошли в его дом, который находился недалеко от княжеского терема.

Дом у Семена был добротный.

– Ну что Алексей, давай поедим, мёда вкусим, а назавтра будем дела делать. Слышал я от князя Дмитрия Ивановича, что будешь ты отряд готовить особый, так ты никому не сказывай о том, а я тебе во всем помогать буду. Дмитрий Иванович мне наказал научить

тебя воинской науке, так завтра и приступим, а ты уж расстарайся и научи наших воинов тому, что сам умеешь.

– Семён, вот только просьба у меня к тебе большая, мне бы одёжу какую-нибудь вашего времени, а то я в своей ну просто как ворона белая.

– ну, это мы сейчас исправим. Через пол часа я уже сидел за столом в новой рубахе и портах, ну просто как рубль новенький.

– а воинскую справу мы тебе завтра подберём в запасниках княжеских, но помни, что справа воинская стоит денег не малых, и князь тебе ее не просто так даёт, а службы от тебя ждёт Земле Русской.

Глава 4. Как я создавал отдельное подразделение спецназа в войске Дмитрия Донского

С утра мы встали ни свет, ни заря и пошли в запасники князя, где Семён мне помог подобрать воинское снаряжение. Мы подобрали мне меч в простых, добротных ножнах. Засапожный нож, который воины носили за голенищем сапога (потому так и назывался, кстати очень удобная штука), рубаху кольчужную свитую из множества колец и шлем островерхий, который назывался шишак. Надев все это, я сначала немного растерялся, уж насколько непривычным было все это. Но, как говорится, по времени и оружие, поэтому приходилось привыкать.

На дворе нас уже ждала Марина (чему я, кстати, был очень рад) и мы все вместе пошли в детинец княжеский, чтобы подобрать людей в мой будущий отряд.

Странно, но подобрав оружие, я почувствовал себя намного увереннее, хотя владеть мечом я не умел и максимум, что мог изобразить – это схватить его как дубину и размахивать им для устрашения. Но, не смотря на это, висящий на боку меч придавал мне уверенности. Я старался придерживать его с видом бывалого воина (хотя со стороны это наверно смотрелось презабавно!).

Во дворе княжеского терема нас уже ждали десять крепких молодых парней.

– это основа твоего отряда, их ты будешь обучать.

Я внимательно всмотрелся в лица парней. Обычные парни, крепкие, коренастые, привыкшие сходится стенка на стенку в забаве русской, но одно я понял, служа в спецназе, что не сила физическая главное, а крепкий характер и чувство плеча, а остальному научить можно. Так что мне предстояло ещё посмотреть, на что способны мои ученики.

– Ну что добры молодцы, давайте будем учиться тому, что вам необходимо знать, чтобы в бою суметь и самому выжить и что самое главное задачу выполнить, то есть уничтожить противника и выйти победителем.

Странно все это, я сейчас обучаю воинской науке людей, от которых в момент моего рождения даже костей не осталось. Передо мной стоят мои пра-пра-пра-пра-пра дедушки, ну или я уж не знаю, как их назвать, но при этом они в данный момент даже моложе меня. Блин, голова кругом от всего этого.

Ну да ладно, попробую с этим свыкнуться.

Каждый день мы тренировались с парнями, я учил их той науке, которую сам изучил, а вечером я шел во двор к Семёну, где он уже меня обучал, как правильно мечом владеть, как удары отражать и наносить и при этом смотреть во все стороны, потому что в свалке и сам не знаешь, откуда может прилететь.

Конечно, мне было немного проще, потому что как ни крути, но физическая подготовка у нас в спецназе будь здоров и меня никакими нагрузками не удивишь.

Так проходил день за днём, я все чаще замечал, что мои ученики все больше и больше становились похожи на настоящих спецназовцев, может им ещё парашютные прыжки устроить, ну дать в руки каждому по простыне, да и столкнуть с крыши терема. Ну, это я

типа просто пошутил. На самом деле я учил их нашей общей науке – уметь быть невидимым и неслышимым, но при этом быть для врага страшнее самой смерти.

А я, между прочим, тоже стал постепенно делать успехи, в верховой езде, например. Я уже падал с коня не по пятьдесят раз за день, а всего по тридцать (это я опять шучу, вот такой я весёлый человек)

Кстати моим обучением верховой езде занимается Марина. Скажу вам честно, это чертовски приятно, только не подумайте ничего плохого, мои абсолютно не фривольные мысли в адрес Марины, были пресечены ей на второй же день. Мы тогда поскакали по дороге для отработки моего сидения в седле. Пока это было только сидение, а не владение конём, потому что, я, конечно, держался в седле уже лучше, но всякий раз моё бренное тело, при каждом удобном случае норовило соскочить вниз и при этом в самый неподходящий момент. Чтобы исключить травмы при падении на скаку с моего «Росинанта», Марина старалась скакать рядом, чтобы поддержать меня и вот в один из таких моментов я, падая с седла (невольно, честное слово и в мыслях не держал делать это специально, уж очень знаете ли болезненно), в попытке удержаться, непроизвольно взмахнул рукой и случайно, ну правда случайно, совсем не специально, ухватился рукой за первую попавшуюся опору, которой оказалась приятная (это я определил за долю секунды) выпуклость Марининого тела (ну та, которую в нашем времени девушки всячески стараются приоткрыть и показать, особенно летом) ну грудь то бишь. Короче говоря, я невольно наткнувшись на данную приятность, вдруг ощутил неимоверную лёгкость в организме и вместо того, чтобы, так сказать, будучи поддержанным, сильнее утвердиться в седле, я мгновенно воспарил в воздух, аки Икар двукрылый и, пролетев (естественно после приданого ускорения) несколько метров, очень пребольно приземлился, как мешок с пресловутыми отрубями, в канаву с водой и грязью.

Когда я сумел всё-таки выбраться из этого вонючего убежища на волю, Марина долго ещё хохотала надо мной, потому что видок у меня был действительно хорош. Пришлось потом долго отмываться в ближайшем ручье и потом сушить выстиранную одежду на ветках, а самому прятаться в кустах, потому что, простите за подробности, но трусов тогда ещё не изобрели и мне, в присутствии Марины, сами понимаете, без порток, было, мягко говоря…. Ну в общем, вы меня понимаете.

Так вот я и учился наукам воинским, хотя я-то был уверен, что мои познания в этих самых воинских науках достаточные, ан нет. На самом деле мне помогала только моя физическая подготовка (уж за это огромное спасибо нашим инструкторам), потому что в остальном я был просто «младенцем». Оружие было для меня непривычное, тяжёлое и неудобное. Всякий раз, когда я только пытался атаковать Семена мечом, он успевал меня несколько раз «поразить» и при этом «мило» улыбался. Представляете улыбку на лице у шестипудового мужика, состоящего из тугого сплетения мышц и жил. У меня порой было такое ощущение, что у Семена вообще в теле кроме мышц ничего больше нет. Он даже ходил по земле, как кошка перед прыжком, мягко и упруго. Я, конечно, тоже двигаться умел (у нас, слава Богу, этой науке учили в спецназе на славу), но он делал это так, как – будто уже родился с такой походкой. А самое замечательное, что этот комок мышц мог, идя со мной по лесу, вдруг внезапно скакнуть в сторону и мгновенно раствориться в кустах, так, что даже ветка не шелохнётся (на фига им вообще моя наука, они и без меня все умеют). Но, занимаясь с ребятами, я все-таки видел, что при всей своей ловкости и крепости им ещё очень далеко до ребят из моего подразделения (ну в смысле до моих ребят из девяносто шестого), спецназ военной разведки – это все таки очень серьёзно.

Как ни странно, но обучался я достаточно быстро, может это связано с тем, что уровень подготовки у меня серьёзный, а может с тем, что я в душе был воином и, мне эта наука была всегда интересна. Я даже в детстве любил играть не просто в войнушку, как все мальчишки, а именно в разведку и не в такую как Штирлиц, Зорге, а именно полковую разведку, чтобы в тыл врага, чтобы обязательно на пузе по земле. Однажды, помню, играли с пацанами на улице в разведчиков и вот пошли мы с другом Юркой в тыл противника, а противник этот нас раскусил и подстерегал за соседними гаражами. В общем были мы схвачены и подверглись всяческим допросам, но, как говорится, мы стойко выдержали все «пытки» ну там щекотки, попытки отвесить щелобана посильнее и

т. д., а потом нас решили привязать к дереву и тем самым подвергнуть ещё одному испытанию. Но что самое странное, нас решили привязать к разным деревьям, это я уже потом узнал, что мой закадычный друг Юрка, пообещал одному из «солдат противника», который был его одноклассником, дать списать контрольную по математике и тот по доброте душевной, решил Юрку отпустить. А так как я не отличался серьёзным уровнем знаний по точным предметам и при этом дал всем понять, что, скорее всего, решусь на стояние привязанным на ветру, чем сдамся, то меня благополучно привязали к дереву и ушли. Самое обидное про меня потом просто забыли и когда первого из ватаги мамка позвала домой ужинать, все сразу решили, что зов желудков гораздо важнее, чем привязанный к дереву за гаражами стойкий мальчик Лёша. Так я простоял привязанный около двух часов, а на дворе, между прочим, был октябрь. Слава Богу, через два часа мимо проходил какой-то дяденька и я, поправ свою гордость, взвыл о помощи, каковая мне и была оказана незамедлительно. Руки у меня затекли, по телу бегали противные колики, но в душе я был горд собой, что выдержал испытание и теперь могу смело поступать в Рязанское десантное училище. Мечта всего моего детства. Кстати, интересное совпадение, хотел поступать в Рязань и попал на машине времени, ну или фиг его знает как, тоже в Рязань. Потом все-таки необходимо будет выяснить как я сюда попал и почему при этом моё нынешнее состояние является не тем, что у меня «поехала крыша», а самым настоящим перемещением во времени.

Кстати я так тогда и не поступил в Рязанское воздушно-десантное. Я поступил в Московское суворовское училище, закончил его, но потом мой путь лежал не в Рязань, а в Питер. На это было много разных причин, о которых я потом и жалел и нет. Так вот я и попал в военную академию, в которой и узнал, что такое спецназ военной разведки. Давно это было, а вспоминать приятно. Потом была учёба, служба, командировки в Чечню. Жена от меня ушла, точнее я от неё ушёл. А потом я пошёл со своими ребятами за разведданными и вот…. итог – я нахожусь в Москве в 1375 году и готовлю подразделение по просьбе самого Дмитрия Донского (правда Донским он будет назван через несколько лет). Чудны дела твои, Господи. Так и не понятно мне, что же тогда произошло. Помню прекрасно бой, помню место, куда я упал, когда начал отстреливаться, ну я уже говорил, что мы тогда попали в засаду. Помню, как перекатился, потому что пули стали щелкать уж очень близко в моё укрытие из разбитых бетонных плит, а вот потом помню то, что рядом взорвалась граната и ……… я очнулся в лесу под Рязанью в 1375 году. Странно, может взрыв открыл какую-то дыру во времени? И я в неё провалился? Все это непонятно, но и информации, чтобы объяснить мой полет на шестьсот двадцать один год назад, пока было не достаточно. Интересно, а что там, в 1996 году, я погиб или просто пропал, исчез как ветерок? И что с ребятами произошло? Не мог же я просто раствориться в воздухе.

Очнулся я от тычка в ребра:

– Ляскай, чё закручинился?

– Да вот пытаюсь понять, как я попал к вам, Семён.

– Ну и что думаешь?

– Да, честно говоря, ничего в голову толкового не приходит.

– Слушай, а какое оно время ваше? Какая Русь в вашем времени?

– Ты знаешь, Семён, тебе лучше этого не знать. Уж больно много за это время произошло на Руси и, сказать тебе всего не могу да и называется она теперь Россия. Я вот в книжке прочитал…..

– да ладно заливать-то, прочитал он, это что ж ты хочешь сказать, что у вас можно просто так книжки читать, что вы все читать умеете?

– ну да, умеем. У нас для этого школы есть, которые мы обязательно все заканчиваем и книжки у нас в магазинах продаются.

Семён слегка недоверчиво на меня посмотрел, но спорить не стал.

– Так вот прочитал я в книге одной, у нас есть такие книжки, которые научной фантастикой называются, в них пишут про то, чего ещё не произошло в мире, ну придумывают всякие интересности и пишут. Так вот там один дядька написал, что герои, попадающие в прошлое, не имеют права, вступая в контакт с жителями времени, в которое попали, рассказывать им про то, что произошло позже этого времени. Это уже

называется попытка изменить историю. Хотя, если честно, то так все можно назвать попыткой изменить историю, даже то, что я попал в ваше время и пытаюсь научить твоих парней тому, что будет изобретено только через много, много лет.

Семён внимательно меня слушал и не перебивал, но я видел, что до конца он мне не верил, потому что, думаю, трудно мужику из его времени понять все то, что я ему рассказываю.

Так за разговорами мы не заметили, как к нам подошла Марина и пригласила в избу покушать. Я стал замечать за собой, что пробыв здесь так недолго, я уже невольно стал говорить так, как мои собеседники, при этом я вставлял к месту и не к месту некоторые слова, которые ранее слышал, что очень часто вызывало у Марины и Семена смех.

Кстати, должен вам сказать, книжки и фильмы все врут, в том времени, в которое я попал, не все и не всегда ели от пуза, всяких там перепелов и жареных быков в полный рост. Ели пищу не очень богатую, но безумно вкусную. Здесь не было того, что у нас назвали «нитратами» и каждый продукт источал такие запахи, что каждый раз подходя к столу, я восхищался, что здесь готов съесть то, что в Москве моего времени, даже не стал бы готовить. Вот допустим Марина нам сделала однажды суп из репы (б-р-р-р гадость какая). Но стоило мне съесть первую ложку, как я был приятно удивлён вкусом супа, ну точнее у них это называется похлёбка.

Глава 5. Все бы ничего, но беззаботная жизнь закончилась также быстро, как и началась

Мой и без того чуткий сон был прерван самым наглым образом шумом возле избы. Кто-то подскакал на коне и требовательно постучал в окно.

– кто там куролесит?

– господин, князь Семена и тебя к себе требует!

– а что за срочность такая, случилось что?

– сказал срочно вам к нему быть!

Я быстро оделся, опоясался мечом, хотел разбудить Семена, но он уже сам проворно одевался.

Через несколько минут мы уже были возле терема Дмитрия Ивановича и нас проводили сразу к нему. Мне ещё подумалось, вот ночь на дворе, весь город спит, да что там город, все города и пригороды спят, а князь вот поди ж ты не спит, все радеет за людей своих, все думы думает, да решает как ему повернуть дела так, чтобы уберечь землю русскую от ворога и внешнего и внутреннего. Уж год я здесь, и всякий раз дивлюсь мудрости и дальновидности этого молодого князя. Дмитрию Ивановичу всего 26 лет, а мудростью своей затмит и стариков… Не, предлагать будут в князья пойти – откажусь. На кой оно мне надо, чтоб вот так вот ночь полночь сидеть и все и за всех думать.

Когда мы вошли, Дмитрий Иванович что-то обсуждал с воеводой Боброком.

– В общем, так други, повернулся он к нам – тут мои разведчики новости мне принесли нехорошие, что хан ордынский Арапша, один из ближайших людей Мамая, на земли наши свой нос повернул и сбирается зорить наши вотчины и детей малых да женщин наших в полон увести. Прислал ко мне людей своих тесть мой князь нижегородский Дмитрий Константинович с просьбой мне выступить и возглавить войско собранное, чтобы дать отпор Арапше проклятому. Я уж коней седлать приказал, а вас вызвал вот для чего. Хочу я вас собой взять. Семён, возьми своих людей и ты, Алексей, свой отряд возьми, посмотрим чему ты своих воинов обучил. Выходя от Дмитрия Ивановича, я вдруг ощутил почти подзабытое чувство, когда кровь по телу начинает бегать быстрее от скорой стычки с врагом.

Когда мы уже выходили, Дмитрий Иванович нам крикнул в спину, что времени нам на сборы час.

Семён немедленно отправил гонца будить и собирать наших людей.

Через полчаса возле избы стали собираться воины и что мне очень понравилось, что все были сосредоточены и готовы хоть сейчас вступить в бой. Не прошла даром наша подготовка.

Прошло меньше часа, а уж три отряда с Дмитрием Ивановичем во главе скакали по направлению к Нижнему Новгороду, там было собрано войско, которое Дмитрий Иванович должен был возглавить.

Но так мне тогда и не пришлось свидеться с врагом и показать свою богатырскую удаль (ну типа, как я умею мечом махать, да скакать на коне лихо).

Долго мы простояли под Нижним, долго ждали вестей о войске хана Арапши, но то ли он войска нашего испугался, то ли планы свои поменял, но вестей о нем все не было. Шло время, а Дмитрий Иванович все чаще ночи не спал и думал, что нельзя ему здесь больше сидеть, его присутствия дела в Москве требовали. Так и порешили, что мы с князем Дмитрием Ивановичем в Москву возвращаемся, а над войском поставили молодого княжича Ивана сына князя Дмитрия Константиновича.

Через некоторое время до Москвы дошли страшные вести, что войско русское, предводимое княжичем Иваном, было разгромлено на реке Пьяне на голову, что в том бою погиб и сам княжич Иван. Это был страшный удар. Дмитрий Иванович себе места не находил. Всякий раз он говорил, что не вернись он тогда в Москву, все бы было по-другому. Но сделанного не воротишь, не было в том погроме вины князя Дмитрия. А ордынцы после той победы не остановились, сначала разграбили Нижний и княжество, потом взяли приступом Рязань. Много тогда погибло людей русских и все из-за того, что посчитали войско хана Арапши слабым, посчитали, что победить его смогут без усилий. Караулы не выставляли, люди пьянствовали, оружие и справа воинская на телегах лежала, вот и поплатились за беспечность свою. Это был очень серьёзный урок.

Шло время, Семён продолжал учить меня премудростям владения оружием, я уже намного лучше владел и мечом и луком, вот только одно мне пока давалось с трудом – наука стрельбы из лука на полном скаку. Вроде все делаю правильно, а то стрела вверх уйдёт, то всех воинов наших распугаю, то вообще чуть с седла не свалюсь (а на полном скаку это знаете ли больно). И ещё мне не давала покоя проблема одна. Ну не проблема вроде, а так, ну, в общем, все мои мысли занимала Марина.

Шел я как-то раз по тропинке к лесному ручью. Хотя скорее не ручей это был, а речушка небольшая. Подходя к речушке, я услышал, что кто-то на берегу поёт. Голос, ну просто заслушаешься, ну я и решил подсмотреть тихонько (охотник, блин). Когда подобрался ближе, увидел, что это Марина в речушке купается и поёт. И уйти бы надо, вроде стыдно подсматривать, а глаз оторвать не могу. Красивая она, кожа белая, стан стройный, а волосы, ну просто дух захватывает, так и переливаются на солнце. Так я и стоял как мальчишка и любовался ей словно мешком по башке огретый. С тех пор жить не могу спокойно, околдовала она меня красотой своей. Как увижу её, ну просто руки дрожать начинают, да язык немеет. Пропал я, ну хоть в омут головой. Вот такая у меня проблема приключилась, чем больше я влюблялся в Марину, тем меньше мне покоя было, а она как будто и не замечала того, что я околдован ей. И вот какая незадача, в нашем времени можно ну, например, в клуб пригласить иль там, в магазине подкараулить, а здесь таких роскошеств нет, а каждый раз, как я стараюсь пройти мимо её двора, так потом меня все спрашивают, что это я зачастил к Марине. Ну, спасу нет, все видят.

Ребята мои стали настоящими разведчиками. Меня прям гордость охватывает. Уж порой и меня опережали во время тренировок. Ну, здесь я своё самолюбие успокаивал тем, что моложе они, хотя это как посмотреть, на самом деле им уж по шестьсот с лишним лет, ну типа в том времени, из которого я сам. Для таких мухоморов старых они неплохо сохранились.

Как там, в сказках пишут, долго ли коротко ли или как-то по-другому, ну, в общем, наступила зима. И вроде зима как зима, ан нет. У нас во времени уж и зима-то, словно осень плохая. И снега-то не дождёшься, всё слякоть и лужи. А здесь зима зимушка, ну

просто загляденье и обмороженье. Я по перевести чуть правда нос не отморозил (кстати это мне очень помогло). Иду как-то весь такой довольный, князь похвалил за успехи (да, я тоже не лишён тщеславия), так вот иду весь такой весёлый, радостный, думаю о своём, а тут Марина мне на встречу и, увидев меня, вдруг прыснула в ладоши, вроде увидела что-то. Ну я тоже улыбаюсь (как дурень какой-то), а она все смеётся и мне на нос показывает.

– ты что ж это, Алексей, так нос-то потеряешь – а сама все смеётся. А зеркал-то нет посмотреть не во что, вот и оплошал я, а она меня к себе потащила, нос значит спасать. Натёрла мне физиономию снегом, а потом в избу повела греться, да чай пить на травах настоянный. Вот тогда и не сдержался я и признался ей:

– знаешь, Марин, я жить без тебя не могу, люблю, в общем, и выходи ты за меня замуж! Сказал, а сам чуть не задохнулся, так у меня все неожиданно получилось (и не думал, что так тяжко будет сказать о любви своей (вроде и женат был, да видно не та там любовь была). Марина сразу посерьёзнела, а потом тихо так говорит:

– ты прости, Алексей, слова мне мои. Парень ты хороший, ладный и мне очень нравишься, вот только любимого я своего не забуду никак, все по нему сердечко тоскует, все рвётся к нему.

– ты, Марин, прости мне тоже, признание моё невольное, уж больно сердце к тебе прикипело, а ответа от тебя и не жду сейчас, коль мил буду, дай знак, а нет, ну знать судьба такая. А на меня не обижайся и если что надо будет, скажи, всегда рад буду тебе услужить.

Марина грустно так улыбнулась и вышла в сени, что-то взять. Вот так я в любви признался и получил отказ. Знать все-таки не мил я Марине. После этого разговора прошло почти полгода и, вот однажды, я сидел в доме Марины, мы пили чай, ну так сказать, по-соседски зашёл, когда со двора послышался какой-то шум, и я вышел на улицу посмотреть что там такое. На дворе, играя конём, стоял гонец от князя.

_Господин, князь тебя к себе кличет. И сказав, быстро умчался прочь.

Я быстро пошёл к терему Дмитрия Ивановича. Стража на воротах пропустила меня не окликая, знали уже в лицо, как никак третий год пошёл, как я здесь оказался. А самое интересное то, что мне здесь очень нравилось, хоть и накатывала иногда тоска по своим временам, как ни крути, но и в нашем времени, да и в любом другом есть и очень интересные моменты, а есть и откровенное….. ну, в общем, вы меня понимаете. Так за думками я и дошёл до палаты княжеской. Дмитрий Иванович как всегда был весь в делах, уж, сколько его знаю, а ни разу не видел его в праздности, всякий раз он что-то делает, что-то решает. Однажды сидели у костра, он подошёл, спросился присесть рядом, так и там не усидел больше минуты, сорвался куда-то. Очень деятельный князь и мудрый, что каждый раз подмечаю и восхищаюсь этим.

– Звал, Дмитрий Иванович?

– Звал, Алексей, проходи. Эй, кто там есть, принесите ка нам квасу доброго.

_ дело у меня к тебе, Алексей, но говорить о нем буду только когда Семён придёт, а пока давай вот квасу изопьём.

– Ну как тебе живётся в граде нашем? удобно ли, все ли есть у тебя?

– Семён мне рассказывал, что твои ребята уже такие молодцы, что и тебя опережают в науке воинской?

Да, Дмитрий Иванович, спасибо, все у меня есть и конь добрый и справа воинская крепкая, да и ребята молодец к молодцу. Хоть и не люблю хвастать успехами, но тут не удержался.

– вот по науке твоей и разговор будет. В этот момент в дверь вошёл Семён.

– Так вот, друзья мои, есть у меня дело к вам, очень сложное и опасное, но очень нужное для дела нашего. Князь, нахмурюсь, прошёлся по палате.

– Доносят мне мои разведчики из Пограничья, что хан Мамай в Орде силу набрал, да уже думает применить её. Так вот то, о чем сейчас говорить будем, знать будут только четверо, я вы и Дмитрий Михайлович Боброк.

– Отправляю я вас в Золотую Орду, но не с дарами хану Мамаю, хотя и дары у вас для него будут, а с очень серьёзным заданием. Ваша задача будет выведать у Мамая собирается ли он на Русь идти, да сколько войска собирается взять с собой. А коли будете в Орде, в ставке у Мамая, то и ещё у меня поручение к вам есть. Там вам надо разыскать

воина по имени Баатар, он покажет вам знак золотой в виде щита русского, скажет слово тайное «Москва», вот его вам надо будет ко мне доставить в целости да сохранности. Это и есть ваше основное задание. Очень этот человек важен нам, живым его мне привезите, у него сведения для нас очень нужные. А посылаю вас двоих потому, что у каждого из вас своя задача. Семён искусен в разговоре на языке татарском, он главным послом от моего имени будет, а у тебя, Алексей, задача Семена в обиду не дать, охраняй его и помогай во всем. Вот такое дело, а коль сделаете его, то не забудут вас люди русские и я не забуду, уж очень важное это дело, очень вы поможете делу нашему. Да и самое главное, чтобы живыми оттуда вернулись и человека мне живым привезли. Вот такой вам будет мой сказ. В Москве не задерживайтесь, нынче и выезжайте. Дмитрий Михайлович там вам воинов подобрал добрых, да и ты Алексей возьми своих с пяток человек, вот и свита у вас будет. А дары для Мамая уже собирают в сани. Так что идите, собирайтесь и вы в дорогу.

Князь тепло обнял нас, и мы пошли собираться.

Глава 6. Как мы свиделись с ханом Мамаем, да как я его мурзе по морде прописал

Выехали мы сразу и по дороге уже договорились с Семёном, как и что нам делать.

Дорога прошла без происшествий и вот мы уже предстали пред самим Мамаем. Шатёр его стоял в окружении таких же шатров, только поменьше и победнее. Нас провели к Мамаю и сказали, что повелитель примет нас. В шатре сидел сам хан в окружении своих приближенных и пристально смотрел на нас из под нахмуренных бровей. Весь пол шатра устилали ковры и там и тут лежали подушки, наверно для того чтобы садясь на пол, его мурзы не отдавили свои тощие зады. Семён поприветствовал татар на их языке и нам предложили сесть на подушки (наверно, чтобы и мы не отдавили свои …. ну вы поняли). Мне было достаточно забавно рассматривать хана Мамая, то каким он описан в книгах (которые я читал про татаро-монгол ещё в школе) было и правдой и не правдой. У него было достаточно волевое широкоскулое лицо. Глаза смотрели пристально и не давали человеку, сидящему напротив расслабиться. В повелителе Золотой Орды чувствовалась сила и желание обладать безграничной властью. Он долго молча рассматривал нас и когда пауза уже сильно затянулась, спросил для чего мы пожаловали. Для того чтобы мы понимали их язык в шатёр позвали толмача (Семён не стал показывать, что он хорошо знает язык монголов).

– Мы, Великий повелитель, приехали к тебе по повелению князя нашего Дмитрия Ивановича, дары тебе привезли.

– На что мне его дары, я у своего улусника могу взять все, что сам пожелаю?!

– А почему он сам не приехал пред очи мои, почему вас послал? Я его давно жду, хочу его возле шатра своего поставить, чтобы он моих воинов потешал, плясал, да на дудке играл!

Я увидел, как Семён напрягся весь при словах таких, но тут же успокоился и спокойно ответил хану татарскому:

– князь наш делами занят серьёзными, а послал он нас узнать, не собираешься ли ты в гости к нам, так вот он как добрый хозяин хочет встретить тебя как полагается.

– Я не в гости к вам собираюсь, а как хозяин земли свои поеду объезжать, а вам велю передать Дмитрию, что как к Москве подъеду, пусть встречает меня с дарами богатыми да речами сладкими и чтоб я доволен, остался, а иначе мои тумены сравняют Москву с землёй.

Я слегка обалдел от такой наглости (ну не привык я, что какой-то коротышка мне так нагло в лицо обидные слова о моей стране говорит, да Президента моего ругает (ну в смысле князя). Я почувствовал, как у меня по спине пробежал холодок, потому что я понял, что если я сейчас что-нибудь сделаю эдакое, то нас не просто изрубят, нас на ремни порежут, так что приходилось терпеть.

Семён, выслушав все это сказал (вот блин даёт и откуда такая мудрость):

– Ты прости нам, повелитель Золотой Орды и множества земель, не по рангу нам такие слова слушать, мы все больше ратному делу обучены, а на слова такие князья отвечают своим словом, но…. Тут Семён на меня повернулся и одними губами прошептал, чтобы я готов был к неожиданностям (хотя какая к черту тут готовность, когда этих кривоногих вокруг как тараканов в московской коммуналке), но сказать тебе именем князя нашего могу вот что, мы, люди русские, свободные люди и никому не принадлежим, а уважение тебе оказываем не по слабине, а потому что мы уважаем твою силу и мудрость, да и народ у нас гостеприимный. Мы всегда рады принять у себя в доме гостей, но с намерениями добрыми, а недругов и татей, которые у нас шалить на земле пытаются, мы всегда встречаем мечом острым, да словом крепким. Поэтому, будешь к нам в гости с делами добрыми, да мыслями чистыми, рады будем принять, как полагается, ну а если решил с войной на нас идти, так мы встретим и тут как полагается, войском крепким. Ты на слова мои не обижайся, царь множества земель, слова мои не для обиды сказаны, а для того, к чему мы всегда стремимся, к соседству доброму, да торговле богатой. И тут, даже я не сразу понял что произошло, но справа к нам метнулся, какой-то мурза из свиты Мамаевой и хотел слёту ударить Семена кулаком в скулу, но я автоматически среагировал и перехватив руку мурзы, влепил ему по затылку такую плюху, что он пролетев по инерции несколько метров, плюхнулся в какие-то шкуры и его завалило сверху чем-то. Все тут же схватились за сабли, но Мамай резко вскинул руку и крикнул, чтобы все оставались на месте.

Когда все замолчали и Мамай посмотрел в нашу сторону, я невольно восхитился его спокойствию, ситуация была такая, что самое малое, что нам теперь приходилось ждать, так это такой казни, после которой даже наших костей не останется.

– А вы смелые воины, идите служить мне. Я смелых багатуров жалую, они у меня в войске занимают посты высокие. И тут он начал смеяться, он хлопал себя по коленям руками и хохотал так, что даже я невольно улыбнулся.

– Эй, воины, помогите подняться мурзе, он до сих пор в себя прийти не может.

– У тебя тяжёлая рука, рус.

Воины пытались откапать из шкур постанывающего мурзу, а тот все норовил схватиться за саблю и изрубить меня на куски.

– Смелые вы воины, идите ко мне на службу, я таких воинов люблю, и они у меня высокое положение занимают.

– Спасибо за предложение лестное, царь татарский, но, если мы примем твоё предложение, то нас не полюбят здесь и не поймут там, поэтому позволь нам и дальше служить своему господину.

– Зря не соглашаетесь, пойду на Русь, погибните, а так могли бы жить ещё и в шелках купаться, дам вам земли на Руси, будете князьями….

– Ну не хотите, как хотите, жаль, воины вы славные, но…..есть маленькая проблемка, твой спутник, посол, ударил по лицу знатного наяна, а по нашим законам за это одно наказание – смерть, но… я буду справедливым, раз так, то завтра на празднике батыров я предлагаю твоему спутнику выйти на поединок один на один с наяном и поединок решит, кто прав, а кто виноват. После того, как перевели слова Мамая, я невольно посмотрел в сторону обиженного мной мурзы, он до сих пор сидел в стороне и тёр затылок, по которому я приложился кулаком.

Семён, поклонился Мамаю и сказал:

– Что ж, царь ордынский, справедливое решение, и мы принимаем его, завтра Алексей выйдет на поединок.

Мы встали, поклонились и вышли.

В шатре Семён напустился на меня, что я не должен был так поступать, что Мамай мог просто приказать меня казнить и наше дело было бы провалено, что моя горячность в тот момент могла все испортить, на что я ему сказал, что мне князь Дмитрий Иванович наказал Семена охранять и я этим и занимаюсь.

– Семён, я прекрасно понимаю, что в той ситуации можно было бы и не бить мурзу по морде, но…. как мне надо было поступить, ведь тогда он бы ударил тебя?

– Мы должны терпеть, на нас князь очень серьёзное задание возложил, а ты мог своим поступком все сорвать.

– Ну, прости меня, Семён, я и правда не хотел его бить, просто рефлексы сработали, и я автоматически ему залепил.

Семён, улыбнулся, но улыбка у него была немного грустной.

– Ты понимаешь, что завтра тебе предстоит? Завтра тебе придётся драться на поединке с этим мурзой, а они воины неплохие и победить его будет не просто, кстати, ещё не известно, как в случае твоей победы поступит Мамай? Ну, в общем, так поступим, я все подготовлю к отъезду, а ты постарайся победить.

Я почему-то не испытывал волнения по поводу завтрашнего поединка. Когда мы уже ложились спать возле шатра кто-то зашевелился и один из наших воинов попросил разрешения войти.

– Там нищий какой-то просит вас выйти. Семён настороженно посмотрел в мою сторону:

– выходим очень осторожно, это может быть ловушка.

Когда мы вышли, возле шатра сидел на земле какой-то сгорбленный старик.

– Старик, это ты хотел нас видеть?

Старик посмотрел на нас из под капюшона, молча встал и пошёл за шатёр. Мы пошли за ним, внимательно осматриваясь по сторонам. Когда мы зашли за шатёр, нищий повернулся к нам и скинул капюшон. На нас смотрел достаточно молодой парень, он протягивал нам на ладони золотой знак в виде щита.

– «Москва».

– Семён невольно вздрогнул и тут же посмотрел по сторонам, но на улице было уже достаточно темно и, увидеть нас никто не мог.

Я подозвал своего воина и приказал ему и ещё нескольким нашим парням разойтись немного в разные стороны и посмотреть, чтобы никто нас не подслушивал.

Нищий подошёл ближе и стал говорить:

– Передайте Дмитрию Ивановичу, что Мамай собирается к лету послать войско на Москву во главе хана Бегича. Пусть готовится и встречает врага. Сам Мамай пока на Русь не собирается. Сказав это, нищий замолчал.

– нам князь Дмитрий Иванович наказал тебя к нему привезти.

– получится ли, Мамай завтра вас не выпустит, если в поединке победит твой спутник, то его просто убьют воины Мамая.

– ничего, не убьют, мы ещё поглядим кто кого!

– Ты будь осторожен, богатырь, мурза мамаев не станет просто так рисковать своей жизнью, он какую-нибудь подлость обязательно придумает, так что будь осторожен, а вот после поединка постараемся уйти из лагеря.

– а сейчас ты куда?

– я здесь среди воинов мамаевых живу, веселю их у костров, да за кости с собаками сражаюсь на потеху воинам, а сейчас мне нельзя долго здесь стоять, хватятся меня, тогда нам точно завтра не уйти, так что до завтра.

– если поединок закончится в нашу пользу, сразу под любым предлогом постарайтесь уйти в свой шатёр, это успокоит Мамая, что вы не попытаетесь сбежать. Он выставит свою охрану возле вашего шатра, но с ними мы справимся, а потом тайно уйдём, пока нас не хватятся мы будем уже далеко.

На том и порешили, и нищий медленно пошёл в сторону горевших в степи костров мамаева войска.

В эту ночь я спал беспокойно, мне все мерещилось, что к нам в шатёр пробираются убийцы, но каждый раз, когда я просыпался, я видел только нашего часового у двери и слышал спокойное дыхание Семена в стороне. К утру я заснул крепким сном и проснулся уже тогда, когда солнце поднялось из-за горизонта.

– Ну что готов, воин?

Семён был сосредоточен и хмур.

– а чём мне?! Я всегда готов, как пионер!

– Это ещё что за чудо-юдо?

– это в нашем времени, точнее чуть раньше, ну в моем детстве, была такая организация детская! Ну, в общем, как-нибудь, если живыми домой вернёмся, расскажу.

Я вышел из шатра, умылся холодной водой и растёрся до красна полотенцем. Почувствовал, как кровушка побежала по телу.

Когда мы прибыли на место поединка, там уже собирался монгольский народ (ну прям как на футбольный матч, блин!)

Я сидел на коне и посматривал по сторонам и вот из-за холма выехал Мамай со своей свитой и, подъехав, расположился на подушках, которые для него разложили.

Мурза, которого я так вчера обидел, вышел перед Мамаем, поклонился ему и стал ждать его сигнала к началу поединка. Я тоже уже был готов и только ждал сигнала.

Мамай посмотрел, все ли готово и взмахнул рукой, дав нам сигнал к началу.

Мурза выхватил меч и сразу пошёл ко мне, делая грозное лицо (ну прям пора уже в штаны наделать от страха). Я достал меч и приготовился отразить атаку. Когда мурза подошёл и мечи скрестились, вокруг все затихли и стали с интересом наблюдать за нами, но я уже этого не видел, а сосредоточился на сопернике и ждал пока он нанесёт удар. И тут он пошёл в атаку. Поток его ударов был так быстр, что я, отбиваясь, невольно сделал несколько шагов назад, что видимо очень порадовало монголов, и они дружно засмеялись. Меня это так разозлило, что я сразу же пошёл в контрнаступление и сделал несколько очень удачных выпадов, от которых у мурзы чуть не вылетел из рук меч.

Так мы кружились по площадке и то я, то он нападали, финтили и пытались ранить друг друга. Когда мне это порядком надоело, и я решил, что мы и так потеряли достаточно времени, я сделал резкий выпад вперёд вправо и, когда мурза попытался отбить мой выпад и повернулся в сторону моего удара, резко перехватил его свободной рукой и, крутанув в сторону выпада, воткнул ему в ребра колено. Удар был болезненным и сокрушающим ребра. Мурза пошатнулся, но устоял. Я тут же провёл двойку в голову (точнее один удар кулаком, а второй рукоятью меча). Оба удара были мало того очень болезненными, но ещё и зуболишающими. Мурза рухнул на землю. Что и требовалось доказать, подумалось мне. А то понимаешь, всякие тут разные татаро-монголы будут ещё на офицеров спецназа России бросаться. Но судя по всему, один только я, да ещё Семён были рады моей победе, вокруг была мёртвая тишина и все смотрели на меня не как на победителя, а как на врага народа татаро-монгольского, что в принципе было истиной. Я вытер рукоять меча об одежду, не пришедшего пока в себя, мурзы и бросил меч в ножны, да с таким шиком, что аж сам чуть не расчувствовался от величия момента. Мамай посмотрел на меня, потом посмотрел на своего мурзу и медленно, словно кто-то вытягивал из него слова сказал:

– я снова предлагаю вам пойти ко мне на службу. Создадите у меня в войске отряд из своих соотечественников. Да моему войску равных не будет, мы весь мир положим под копыта монгольской власти.

Семён вышел чуть вперёд, поклонился:

– Хан, твоё предложение очень заманчиво и любой воин непременно согласился бы пойти к тебе служить, но…. всякому человеку подумать надо, дай нам немного времени, хотя бы до завтра. Сейчас мы пойдём в свой шатёр, а завтра тебе своё решение скажем.

– Хорошо, время вам до завтра, подумайте, но смотрите, принимайте правильное решение, как бы не пришлось, потом жалеть.

На том и порешили и, мы вернулись в свой шатёр.

Когда мы были уже внутри, возле входа в шатёр встали два воина по приказу Мамая, все как мы вчера предполагали. Семён сделал мне знак рукой и, мы присели в дальней от двери части шатра:

– В общем, Алексей, дело такое, сейчас ещё пока светло, нашим я уже все сказал, к тому времени, когда солнце сядет, они будут готовы. Мы с тобой, как только стемнеет должны

будем тихо убить воинов Мамая у нашего шатра, а потом пробираться к шатру наших, а оттуда тихо уходим из лагеря.

– а как человек наш?

– Он будет нас ждать с конями в версте от лагеря.

Когда стемнело, мы с Семёном тихонько подползли к выходу из шатра и прислушались. На улице было тихо, только два наших стража тихонько переговаривались между собой.

Я выходил первым, Семён сразу же за мной. Мы так стремительно оказались перед стражниками, что они ничего не успели понять и отправились, с нашей помощью естественно, в мир вечной охоты или как там у них это место называется. Мы тихо затащили их в шатёр и внимательно всматриваясь в темноту, быстро пошли в сторону шатра наших воинов. По пути нам послышался приглушенный разговор возле одного из шатров. Мы замерли и прислушались.

– Мамай приказал убить всех русов, а послов привести к нему утром, он для них сам казнь придумает, уж очень они дерзкие.

– Как только выйдет луна, воины схватят этих дерзких московитов и вот тогда посмотрим, как они запоют, когда их сам Мамай будет на ремни резать.

Мы переглянулись с Семёном и тихонько продолжили путь. Когда оставалось метров пять до шатра, в котором были наши воины, я вдруг услышал какой-то шорох справа. Подав знак Семёну, чтобы он замер, я тихонько, но быстро, как умеют ползать только в спецназе, пополз на шум и, когда источник шороха оказался близко, стал всматриваться, пытаясь определить, что же за звук раздавался оттуда. Картина, которая предстала передо мной, мне, мягко говоря, не понравилась. Несколько мамаевских воинов расположились в непосредственной близости от шатра, в котором ждали нас наши воины и готовились внезапно напасть на них. Через секунду, рядом со мной был Семён (учёл мою науку, как надо быстро и тихо передвигаться). Чтобы принять решение, у нас оставалось максимум 10 секунд и мы, не сговариваясь, зажав в руках ножи, внезапно напали на врага со спины. Честно скажу, но такого в моей спецназовской практике ещё не было. Ну, одного, ну двоих я брал на себя, но чтобы вдвоём против шестерых, да ещё и так, чтобы очень тихо, это было почти невозможно. Но, как говорится, глаза боятся, а руки делают. То ли мы действительно настолько стремительно напали на татар со спины, что они ничего не успели не то, чтобы сделать, но и просто закричать. То ли наша атака их настолько ошеломила, что они просто потеряли голос и, это тоже сыграло нам на руку. В общем, пока эти горе воины опомнились, я успел снять одного, почти уже уничтожил второго (ну он пока просто ещё не упал, кабан проклятый) и уже принимался за третьего. Семён поступил проще в данной ситуации (как бы цинично это не звучало), он просто кулаком оглушил одного, потом второго, а вот уже к третьему он применил нож, который все это время держал зажатым в зубах. Представляете себе картину, вы сидите себе в ночи, готовитесь напасть на кого-то, практически думаете, что вас никто не видит и не слышит и вот в этот момент перед вами появляется здоровый жлоб, с оскаленной мордой, зажатым в зубах ножом и пудовыми кулаками, при этом в ясных глазах этого жлоба крупным текстом написано, что он явно не питает к вам тёплых чувств, а хочет вас не просто убить, а стереть в порошок! В общем, картина, мягко говоря, безрадостная. Видимо в той ситуации такая физия и сыграла отвлекающую, ну или лишающую дара речи роль. Так мы с Семёном управились за какие-то пять секунд, но встал несколько непростой вопрос, куда девать шесть трупов, когда вокруг сплошняком шатры врага? Естественно мы их решили убрать в шатёр наших парней и, чтобы решить этот вопрос как можно быстрее, мы, захватив, взвалив на плечи по одному неживому телу, вступили на порог шатра. Надо было видеть физиономии наших воинов. Единственный вопрос, который последовал «почему бы нам просто не уничтожить все Мамаево войско. Вот так тихо, незатейливо, по одному спокойно уничтожаем весь лагерь, и таким образом решаем много вопросов одновременно. На что Семён, сделав грозное лицо, ответил, что сейчас он шутника отправит к Мамаю за списками его воинов (если таковые имеются), чтобы вести учёт уничтоженных воинов его армии. Шутки после этого прекратились, да и обстановка, описанная нами, не особо располагала к шуткам. Сборы наших парней были недолгими. После того, как в шатёр внесли и уложили шестого убитого нами воина, мы организованной толпой, быстренько покинули шатёр и, пригибаясь, отправились к месту встречи с нашим разведчиком (в душе я его называл Зорге и поверьте, только с уважительной точки зрения, без каких бы то ни было ироний и стёба.) Наш тайный спутник, ждал нас с лошадьми и, как только мы подошли, тут же вскочил в седло и поскакал, показывая нам дорогу. Судя по всему, он знал эти места досконально, потому что я ни на секунду не увидел в его лице сомнения и ни разу мы не остановились, чтобы искать дорогу. Он вёл нас уверенно и быстро в сторону нашей Родины. Скакали мы так без отдыха часа три (ну точнее говоря не совсем конечно без отдыха, а так с мелкими перерывами минут по пять, десять). Мы ещё опасались погони, ведь ушли мы из самого лагеря Мамая, а это было практически невозможно сделать так, чтобы за беглецами не отправилась погоня голов эдак в 100–150. Но толи мы очень счастливые, то ли Мамай не учёл, что мы просчитаем его шаги и сделаем ноги, но факт остаётся фактом, мы пока благополучно продвигались в сторону дома и не встретили пока ни одного разъезда. Когда я уже был готов подумать, что нам в очередной раз милая тётка Фортуна подсобила и мы выбрались без потерь, справа от нас послышались настигающие нас звуки погони, ну или не погони, я пока не мог разглядеть, кто это был. Семён тоже услышал конский топот и долго всматривался, пытаясь понять, грозит ли нам опасность с той стороны. Самые худшие его предположения, к сожалению, оправдались, за нами скакали мамаевские воины и, что самое обидное, такое впечатление, что мы проделали более длинный путь, потому что наши кони еле тащились, а их шли просто как после суток отдыха. Оставалось только одно – принять бой. Но дальше все пошло просто страннее некуда, группа татарских всадников, постепенно нагнав нас, не стала сходу нас атаковать, а почему то осталась на расстоянии и так стала нас сопровождать. Стоило нам немного сбавить темп, и они немного притормаживали, но стоило нам немного прибавить, и наши преследователи прибавляли, оставаясь при этом на почтительном расстоянии. Когда я уже готов был нагнать Семена и спросить, что происходит, преследователи пропали из виду. Странности были замечены не только мной, поэтому, когда мы расположились на ночлег в негустом лесочке, все долго не хотели ложиться отдыхать (отдых был нам просто необходим), так как мы ждали нападения. Я решил, что нападения нам точно не избежать, но скорее всего на нас нападут под утро. Часа в три четыре утра у человека самый крепкий сон и можно практически без особых трудностей взять нас тёпленькими, ну по крайней мере, наверно, наши преследователи так подумали. Я расставил нескольких своих ребят на небольшом удалении от лагеря, наказал, чтобы не спали, а сам решил немного тихонечко пройтись вокруг, чтобы, так сказать, выяснить обстановку и каково же было моё удивление, точнее я гордо в душе задрал нос, потому что в каких то метрах трёхсот от нашего лагеря, я наткнулся на лагерь наших преследователей. В принципе ничего удивительного в этом не было, я непременно поступил бы так же и напал бы на лагерь утром, часа в три четыре и при этом сделал бы это тихонечко, так чтобы до первого звука я смог бы уничтожить, ну или оглушить как можно больше противников. Но, как говорится, недосуг мне было думать и я решил пробираться к своим, чтобы предупредить их, но… в этот момент, мне в голову пришла прекрасная мысль, что если я смогу захватить «языка», то и голову ломать не придётся, надо будет просто допросить его и все будет ясно. Я вернулся на свой наблюдательный пункт и тут мне несказанно повезло, мимо меня тихонько (как ему казалось наверно) прошёл в сторону кустиков один из воинов – преследователей. Во все времена, во всех тайных операциях обязательно найдётся какой-нибудь засранец, которому обязательно приспичит в самый неподходящий момент (для него конечно) сходить по нужде. Этим я и решил воспользоваться, чем, судя по всему, очень расстроил местного засранца, так как при виде меня, желание сходить по нужде у него резко пропало, стеснительный наверно очень. Я не дав ему опомниться и натянуть на…. ну в общем вы понимаете, портки, резко выкинул вперёд кулак и успокоил его минут на десять гарантированно. Лучше бы я ему дал сходить по этой самой нужде, потому что, судя по всему, на ужин он съел огромное количество пищи и тащить его на себе было непросто, а так хоть на немного, но облегчил бы мне задачу. Ну да ладно, я не стал роптать на свою судьбу и, стараясь не издавать лишних звуков, потащил бедолагу к нам в лагерь. Когда оглушённый мной пришёл в себя, Семён допросил его и выяснил, что Мамай приказал не перебить нас, а доставить к нему живыми, вот поэтому старший отряда и принял решение захватить нас ночью, так сказать в тёплых постельках, чтобы гарантированно выполнить поставленную задачу.

– Ну и что будем делать, я посмотрел в сторону Семена

– Ситуация такая, в лагере противника около тридцати воинов, нас гораздо меньше. Конечно, наши парни стоят один десятерых, но они устали, шум нам поднимать нельзя, да и задача у нас доставить обязательно к Дмитрию Ивановичу его человека, поэтому рисковать мы не имеем права.

– В общем, я старался быстрее высказать свою мысль, пока Семён молчал, в общем, у меня идея следующая, уйти они нам не дадут, открытый бой мы принять не можем и по причине усталости и по причине малочисленности, а попросить у них время на отдых, думаю, вряд ли получится. Поэтому, ты, Семён, с важным человеком да с парой воинов уходишь сейчас, тихо уходишь, так чтобы ни одна ветка не колыхнулась, а я с остальными парнями сначала нападу на лагерь противника, немного постараюсь уравнять шансы, хотя вряд ли их тут уравняешь, а потом уйду в сторону и уведу их за собой. Коли будет нам удача, то через два дня ждите нас в устье реки у деревушки Дубрава, ну а коли не будет нам удачи, то снимайтесь на третий день, да скачите к Дмитрию Ивановичу.

Семён попытался мне возразить, но я не дал ему этого сделать:

– Семён, да пойми ты, буйна головушка, все знаю я, что ты хочешь сейчас сказать, вот только ты прекрасно понимаешь, что прав я сейчас, выхода у нас другого нет, да и нет у нас права красиво всем погибнуть, у нас есть задача, а выполнить ее, значит сделать что-то очень важное для нашего общего дела. Так что, мил друг, потихоньку снимайтесь, да и делайте, как я сказал. Семён больше не стал возражать, толи потому что понял правоту моих доводов, толи потому что переубедить меня сейчас было невозможно и он это почувствовал. Через пару минут на поляне остались только я да несколько моих ребят. Силы были, мягко говоря, неравными. Нас было всего шесть человек против тридцати. Но и мы были не простыми воинами, чему-то же я обучил ребят, так что будет им проверка хорошая. Мы быстренько разложили по полянке несколько кучек веток, накрыли их сверху плащами и придали вид спящих воинов. После этого быстро, но тихо стали готовить себе места, откуда будем нападать на противника, но так чтобы потом можно было без потерь уйти и собраться в условленном месте, чтобы вместе выбираться. К тому времени, когда один из наших парней подал сигнал, что к нашему лагерю приближается противник, мы уже были готовы его встретить и тихо ждали его появления на подготовленных позициях. В этот момент я несказанно порадовался в душе, что во времени, в которое я попал, ещё пока не было огнестрельного оружия, потому что с луками, да ножами засаду делать очень даже способно, звука минимум, а убойной силы предостаточно. Первый же воин, который появился на поляне, подал сигнал своим, что он увидел нас спящими (ага, радуйся дурень, радуйся, рановато радоваться начал). Мы, как заранее обговорили не стали открывать стрельбу, потому что хотели, чтобы на поляне показались ещё несколько воинов и вот тогда у каждого из нас были бы цели для стрельбы. Кстати, я убедился на тренировках, что из лука, при сноровке и умении можно стрелять достаточно быстро, ну а об убойной силе, да бесшумности я вообще не говорю. Когда на поляну вышли воины и изготовились напасть на нас (ну точнее на ветки накрытые плащами), я подал сигнал и к поляне устремились семь стрел. Когда первый мамаевский воин, поражённый стрелой в голову начал падать, в воздухе снова появились семь стрел. Таким образом, за каких то несколько секунд, не дав татарам опомниться, мы поразили около двадцати воинов и только после этого, они смогли сориентироваться откуда велась стрельба и в нашу сторону тоже полетели стрелы в ответ, но фактор внезапности и подготовленности нам очень помог. Все, дальше нам ждать было нечего и мы быстро, но организованно покинули наши подготовленные позиции и стали отходить в глубь леса.

Глава 7. Навыки спецназа помогают выживать в любое время, даже тогда, когда спецназа ещё не существует

Такие большие потери, которые мы смогли нанести противнику за буквально пару минут, деморализовали нашего противника и нам удалось быстро оторваться от него. Воины Мамая наверно не решились за нами пойти, потому что точность нашей стрельбы сравняла количество людей в отрядах и успех по нашей поимке теперь был достаточно сомнителен. (Я опять с гордостью, в душе конечно, задрал нос и с грустью вспомнил своих парней из моего будущего, были бы они здесь, никогда ни одному Мамаю проклятому не удалось бы прийти на Русь, хотя наши предки своей отвагой тоже нам не уступали, надо быть справедливым, что наши пра-пра-пра….. очень неплохо справлялись со своей задачей!!!!).

Но расслабляться было рано, мы ещё были далеко от тех мест, где каждый кусток поможет, каждая веточка скроет от глаз. Когда мы прибыли на условленное место, я сначала с расстояния осмотрелся, а уж только после этого отправил парней проверить, там ли Семён со своими спутниками. Но Семена на условленном месте не оказалось, что было достаточно странно, потому что у них было преимущество по времени, они уже должны были быть здесь. Уж не случилось ли чего плохого, в пути всякое могло произойти. Я оставил одного нашего разведчика на месте встречи, а с остальными решил немного пройтись по окрестностям и поискать наших пропавших товарищей. Поиски наши ни к чему не привели и к вечеру мы вернулись опять на место встречи. Я уже начал волноваться, когда на поляне показался Семён со своими спутниками и помахал нам приветственно рукой. Радости нашей не было предела, что все уже почти позади, что мы смогли уйти из лап самого Мамая, что задание тоже почти выполнили, до дома нам оставалось всего ничего. В путь решили тронуться под утро, нам был необходим отдых (ну не лошади же мы ломовые, в конце концов) да и перекусить не мешало бы. Ребята быстро достали наши запасы еды, мы перекусили и, не разводя огонь и расставив часовых, завалились спать. Я мгновенно уснул, сказалась усталость, но многолетняя спецназовская привычка не дала отключиться мозгу полностью. Я продолжал подкоркой контролировать все, что происходило вокруг. Мой мозг фиксировал все звуки в лесу. Через четыре часа я проснулся (почему так точно, да потому что мне будильники не нужны, я себе просто говорю время, когда необходимо проснуться и могу спать спокойно – мозг сделает все за меня без ошибок и опозданий). Проснувшись, я сменил одного из часовых, чтобы и он немного отдохнул, расположился под деревом на траве и стал прислушиваться к звукам, которыми был богат лес в эти предрассветные часы. В этот момент мне вдруг пришла в голову Маришка. Хорошо было бы сейчас оказаться с ней рядом, чувствовать прикосновение её молодого, упругого тела. Ощущать запах её волос, от которого голова просто кругом идёт. Размечтался о кренделях небесных. Утро пришло быстро, я разбудил всех и мы сразу же вскочили на коней, не стали дальше оставаться здесь, уж больно хотелось побыстрее оказаться в родных московских местах. К вечеру мы уже въезжали в ворота московского Кремля. Странно, но в тот момент, когда мы въехали в ворота, справа в толпе вдруг мелькнуло лицо человека, который показался мне очень знакомым. Я попытался увидеть его снова, но он словно растворился в толпе и я через минуту уже забыл о нем, потому что вокруг были лица друзей и самое главное, я увидел Маришку. Боже, я даже представить себе не мог, что так сильно соскучился по ней. Как только я ее увидел, у меня закружилась голова. Но расслабляться нам было некогда, Дмитрий Иванович ждал вестей и, мы сразу же отправились к нему в терем. Когда мы вошли, Дмитрий Иванович, словно ждал нас, пригласил к столу и долго слушал Семена (он докладывал на правах старшего в отряде), хмурил брови и периодически смотрел в мою сторону. Когда Семён стал рассказывать о моем поединке с мамаевским мурзой, Дмитрий Иванович показал мне свой внушительный кулак и пообещал самолично открутить мне голову, не смотря на мои подвиги. Конечно, мне не хотелось расстаться со своей головой, пусть открутить мне ее пообещал очень мной уважаемый человек, князь московский Дмитрий Донской. Но, так как с головой мне жить нравилось больше, я потихоньку отошёл к окошку и сделал вид, что не ко мне был обращён этот жест, ну, в общем, прикинулся скамейкой у стены и стал смотреть на улицу.

– Ну что ж молодцы, хорошо вы дело сделали, очень мне важного человека привезли, да и сведения важные, вот только рисковали зря, Алексей ещё за это получит своё (я опять сделал вид, что не понимаю, что речь обо мне). Ну а, в общем, дело сделано и все живы, а это главное. Идите, отдыхайте, а утром ко мне, есть у меня к вам дело.

Мы вышли из палат князя.

– Слушай, Семён, а что это все-таки за мужичок такой интересный, которого мы с тобой к Дмитрию Ивановичу привезли?

– Да это человек его тайный в орде татарской, а привезли мы его к Дмитрию Ивановичу потому, что чувствует наш князь, что скоро Орда на нас войной пойдёт. Не станет Мамай терпеть, что земля московская силу обретает, чувствует, что сила эта ему поперёк горла становится, а ему сильные соседи не нужны. Вот такие дела, друг Лексей. Ладно, пошли уже отдыхать, дело мы сделали серьёзное, отдых заслужили, а утром к князю пойдём, что-то он придумал интересное, я нашего князя знаю, он как дестиумовый, все знает все подмечает.

Попрощавшись с Семёном, я отправился к своему дому, но дойти мне до него было не суждено (вот такая селяви), из переулка справа, из темноты ко мне метнулась тень и я на автомате, уходя влево от удара, резко выхватил меч из ножен и приготовился к нападению. Человек, который напал на меня из темноты, быстро поднялся с земли, куда он благополучно приземлился, так как не ожидал от меня такой прыти и тоже выхватив меч, встал напротив меня. Когда наши мечи уже были готовы скреститься и огласить окрестности звоном стали, из темноты показался ещё один товарищ и резко крикнув на моего оппонента, приказал ему спрятать меч.

– Тихо ты, нам сказали взять его тихо, а не будить всю Москву.

Когда он показался из тени, я невольно напрягся, оказалось не закончилась для меня история, которая началась в мамаевской Орде, передо мной стоял воин, который постоянно был при Мамае, когда мы были в Орде, и которого я видел, когда мы въехали в ворота Кремля (значит не ошибся я).

– Ну что, рус, сдашься по-тихому или силой прикажешь тебя уволакивать?

– А сил-то у тебя хватит? Я понимал, что сейчас ситуация для меня не критичная, потому что с двумя воинами я уж справлюсь, но словно прочитав мои мысли, из переулка один за другим показались ещё четверо воинов и, я понял, что не просто так они решили шум не производить. Вшестером они со мной справятся, а кричать я не стану, уж это они поняли. Да, ситуация становилась неприятной. Я оглянулся, в попытке найти путь отступления, в такой ситуации это совсем не постыдно. Глупо погибнуть может каждый, но это расточительно, тем более я всегда против, когда мой организм хотят изничтожить и придать ему неэстетичный вид. Хотя, как мне показалось, убивать меня им не велели, а велели как раз взять живым, что было не намного проще для них, фактор внезапности, который мог им помочь, они уже профукали. Ну да ладно, мысли мыслями, но что-то необходимо предпринять, иначе меня спеленают, утащат куда – ни будь и сделают мне что-нибудь плохое. Пока я предавался размышлениям и пытался найти выход из создавшегося положения, мои противники очень грамотно стали окружать меня, чтобы исключить любую возможность для моего отступления. Ну и что мне оставалось делать в такой ситуации? Правильно, кто-то сказал, что лучшая защита-это нападение, что я и сделал. Резко выкинув вперёд руку с мечом и тем самым, заставив моего противника метнуться в сторону, я нанёс удар влево свободной рукой и, услышав вскрик (значит, попал и болезненно), отклонился назад от возможной атаки справа, кстати, я угадал, справа мимо лица пронёсся кулак. Я отскочил назад и наткнулся ещё на одного противника, который попытался меня обхватить сзади. В данной ситуации все мои навыки пригодились с лихвой, я вертелся как уж на сковородке, пытаясь не дать своим противникам меня спеленать. Заднему противнику тоже не повезло, я успел резко дёрнуть головой и заехать ему шлемом (поверьте это ну очень больно), по переносице. Он взвыл, схватился за разбитое лицо и на некоторое время выключился из поединка. Итак, один уже в запасе, подумалось мне, но дальше мне снова пришлось укорачиваться от сыпавшихся со всех сторон ударов, потому что каждый из них мог не просто нанести серьёзную травму, но и решить исход поединка не в мою пользу, чего я никак допустить не мог. Когда мне порядком надоело это метание из стороны в сторону, я резко пошёл в атаку и выключил двойным ударом в голову ещё одного противника. Тут мне пришлось немного поволноваться, потому что я еле успел увернуться от достаточно внушительного удара в голову, который мог закончиться для меня плачевно, но в следующую секунду, я уже снова атаковал и устранил с пути ещё одного очень ретивого солдатика. Итого список моих противников сократился с шести до трёх боеспособных человек, из которых один постоянно пытался утереть кровь из носопырки (теперь будет знать гад, что рука у меня тяжёлая, правда сердце лёгкое и зла я на него совсем не держу). Хотя с тремя справиться мне казалось тоже не очень простым делом, но сдаваться на милость врагам я не собирался, поэтому готовился, конечно, к худшему, но не терял надежды на хороший исход. Кстати, а где третий-то? Я вдруг понял, что в суматохе поединка потерял из виду одного из воинов. И только успел подумать об этом, как сзади «прилетело» что-то тяжёлое и, сбив с головы, шлем, отправило меня в глубокий нокаут. Я рухнул как подкошенный, ну так принято считать, что человек, которого отправляют в нокаут, падает как подкошенный. Хотя, интересно было бы посмотреть, а можно упасть как-нибудь иначе, если башка просто выключается как лампочка. Короче говоря, спеленали меня вороги проклятые.

Глава 8. Терять чувство равновесия не надо ни при каких обстоятельствах, надо всегда верить в себя и в лучшее

Обдумыванием всего этого я занимался, будучи уже прикрученным верёвками поперёк седла. Когда я очнулся и открыл глаза, мы проезжали не по городу, а уже по полю, из чего я сделал вывод, что этим проклятым татарам все-таки удалось меня спеленать и мне, судя по всему, не удастся сегодня отдохнуть. Кстати из-за этих гадов, которым повезло меня сцапать, я не попаду завтра, точнее уже сегодня (за всеми этими событиями я не заметил как ночь подошла к концу и вдали забрезжил рассвет) на совещание к Дмитрию Ивановичу и он подумает обо мне плохо, а я жутко обязательный человек и никогда и никуда не опаздываю, поэтому меня этот факт тоже злил немилосердно. Поза вниз головой мне порядком надоела, уж больно много крови прилило к моей и так жутко болевшей от удара голове, поэтому я предпринял попытку поменять положение, что мне не удалось, но, по крайней мере, мне удалось привлечь внимание моих пленителей и они остановились.

– Ну что, чудо – богатырь, пришёл в себя? Меня сдёрнули с седла и я как мешок с …. ну вы понимаете, рухнул на землю.

– Да, не простой ты парень, не зря Мамай послал нас за тобой.

– А зачем это я так понадобился вашему повелителю? Вроде все мы друг дружке рассказали, я уж и не чаял свидеться с ним.

– Да и мы не надеялись догнать тебя, уж больно вы быстро собрались домой, а Мамай хотел вас пригласить к себе. Не уважаете вы нашего повелителя, а он этого не любит, вот и решил тебя снова в гости пригласить!

– А что ж он так злодейски меня в гости позвал? Мог бы просто пригласить, глядишь я и приехал бы по доброй воле!

– Уж так и приехал бы?

– Конечно, приехал, а что сомневаешься?

– Конечно, сомневаюсь! С нами будет надёжнее, поедем мы быстро, уж больно хочет наш хан видеть тебя, так что ты уж постарайся по дороге не делать попытки к побегу, потому что в случае чего я ведь могу приказать тебя прикончить, а Мамаю мы скажем, что ты решил покончить жизнь в бою и напал на нас, а мы защищались.

– ага, так тебе Мамай и поверит, он меня приказал доставить живым и если вы мне сделаете что-то плохое, думаю, не поздоровится вам!

Моя показная смелость сильно разозлила мамаевского посланца и он, притянув меня за рубаху к себе, дохнул вонью изо рта мне в лицо:

– Ты много не говори, а то прикажу язык тебе укоротить, Мамаю без разницы, если решит резать из тебя ремни, с укороченным языком ты будешь или с таким же длинным! Так что помолчи!

На этом наша высокоинтеллектуальная беседа закончилась и, я стал думать, как же мне сделать ноги от моих спутников, потому что это путешествие не сулило мне целостности организма. Видимо за то, что я не стал вредничать и кричать слова, типа дайте мне один звонок по закону, как полагается (ну типа как в кино показывали, хотя они конечно не поймут что такое звонок), мне позволили не лежать как мешок с удобрениями поперёк седла, а ехать как человеку в вертикальном положении (хотя всего каких-то три года назад я предпочёл бы ехать в горизонтальном положении). Но самое приятное, что мне грело душу и заставляло строить план побега это то, что я предусмотрительно прятал под кольчужной рубахой маленький ножик, а обыскивать меня не стали, уж больно торопились и я надеялся воспользоваться своей предусмотрительностью ближайшей же ночью, когда мои стражники уснут и я хоть на мгновение останусь один. Оставалась только она маленькая такая проблемка, как не привлекая внимания, достать из под кольчужной рубахи ножик, это при том, что руки у меня связаны, а потом с помощью ножика эти самые путы и разрезать. Но как говорится, хочешь жить – умей вертеться, что я и пытался делать. Весь путь, до небольшой таверны или постоялого двора, уж не знаю, как это заведение называется, я усиленно ломал голову над этой проблемой и вот мне пришла, как мне показалось идеальная мысль. Когда все расположились на отдых при том на улице возле костра (наверно татары на признавали кроватей), я попросился по малой нужде (банально-гениальная мысль, но мне показалось, что в том времени, в которое я попал, эта просьба пленников ещё не успела надоесть надзирателям и она покажется убедительной). Старший моих похитителей, конечно, поломался для приличия, видимо не очень мне доверял (почему это интересно, я же насквозь хороший и спокойный парень), но, в конце концов, согласился, и я под присмотром одного из воинов отправился справлять свои надобности. Когда мы отошли в тенёк к конюшне и мой сопровождающий развязал мне узел на руках (кстати, со связанными руками действительно тяжело ну это…. Ну, в общем, всем и так понятно что), я отвернулся и принялся делать то, ради чего попросил развязать руки. На самом деле я не очень-то и хотел, но руки так сильно затекли от того, что были связаны, что я не смог бы ими не то, чтобы напасть на противника, но и, простите мне мою вольность, оправиться. Поэтому я просто хотел дать время кровушке немного разойтись по жилам, чтобы руки приобрели некую гибкость и чувствительность. Мой надзиратель стоял от меня метрах в трёх и, так как я пока не делал ничего лишнего, он слегка расслабился и на мгновение отвернулся. Всегда говорил своим парням, что именно в такие моменты опытный диверсант совершит нападение, потому что ему хватит мгновения, чтобы вывести противника из строя. Чем я и воспользовался. Я мгновенно переместился к воину и нанёс удар ребром ладони в горло (это чтобы лишних звуков не издал). Затем, чтобы никто и ничего не услышал, подхватил падающее тело и, тихонько уложил его возле конюшни под стеночкой так, чтобы его не было видно со стороны костра моих похитителей. Боже мой, как же я люблю такие моменты, когда в теле ощущается сила, когда ситуацию рулю я, а не противник. Этому меня и учили. Совершив первый шаг к свободе, я вдруг подумал, что я, конечно, могу сейчас просто скрыться и отправиться к своим, но, если я приведу с собой «языка», он сможет рассказать Дмитрию Ивановичу много нужного. Я принял твёрдое решение захватить старшего группы (он мне показался самым умным и много знающим). Итак, возле костра сейчас оставалось пять воинов (один из них тот, кто коварно прятался в тени, когда меня пытались захватить и потом нанёс мне тот удар дубиной по голове, от которого я и отключился). В общем я решил четверых уничтожить, а старшего взять с собой. Я немного подождал. Когда старший отправил одного воина проверить, куда это мы запропастились, я как тень пошёл за ним. Естественно я не дал ему вернуться с докладом и уложил его рядышком с первым бедолагой. Но с этого мгновения у меня оставалось минуты три, потом все всполошатся. Действовать надо было быстро и чётко. Я делал основную ставку на то, что никто не ждёт нападения и все расслаблены. Ножи, которые я забрал у убитых мной воинов, конечно не были предназначены для метания, но с такого расстояния даже слепой не промахнётся, да и по метанию всего, что может втыкаться, я в нашем батальоне был лучшим. Я примерился к весу ножей и коротким, быстрым движением метнул сначала один, а потом второй нож в сидящих у костра. Результатом метания я остался доволен, потому что с этой минуты в живых осталось только двое противников, из которых одного надо было во что бы то не стало взять живым. Ну, нам к этому не привыкать, поэтому, пока мамаевские воины пытались понять, откуда прилетели смертоносные «подарки», я мгновенно переместился в тень и кувырком ушёл в сторону с возможного сектора обстрела (мало ли как они смогут среагировать, может кто-то выстрелит из лука в темноту и сдуру попадёт).

События раскручивались очень стремительно. Я переместившись в сторону, оказался почти за спиной у старшего и упустить такую возможность не мог. Мгновенно вскочив с земли, я рванул к старшему и, сократив расстояние до минимума, нанёс удар кулаком (не особенно выдумывая) прямо в лоб. Думаю, что удар получился идеально, потому что старший моих похитителей, даже не успел ничего предпринять, а просто рухнул в полный рост, кстати, почему то вперёд (может я выдумал новый закон физики или во времена Дмитрия Донского люди от удара падают вперёд, в общем, мне некогда было думать). Оставшийся воин оказался в самом выгодном положении, потому что пока я решал все насущные вопросы, он успел изготовиться к бою и стоял с обнажённым мечом, ожидая меня.

– Ну что ж парень, я конечно не Михаил Боярский и не умею так фехтовать, но за три года в этом времени, я кое-чему научился, так что мы ещё пободаемся. Он, конечно, не понял ни слова из моего выступления и, как по команде пошёл в атаку. Я еле успел подхватить меч его оглушённого командира, который он, гад, не хотел выпускать из рук, видимо в момент моего удачного попадания ему в лоб, последняя команда его мозга была не выпускать меч, вот он и старался, не приходя в сознание. Но мне удалось выхватить его меч, и я встретил своего противника во всеоружии. Спасибо Семёну за науку фехтования, потому что сейчас моя жизнь зависела от того, чему он сумел меня научить. Противник мой оказался на редкость настойчивым и опытным фехтовальщиком. Мне приходилось трудновато. Он нападал на меня быстро, уверенно и что самое противное, как-то одновременно со всех сторон. Когда я уже был готов пойти в психическую атаку и начать размахивать своим мечом как дубиной, у меня просто не осталось уже сил на искусное владение оружием, мой противник вдруг пошатнулся и упал лицом вперёд со стрелой в правом глазу. Я резко обернулся и от удивления чуть не ойкнул. Ко мне подъезжали Семён, Марина и несколько воинов нашего отряда, с улыбками на лицах.

– А что это вы тут делаете? Насколько я понял, похитили меня тайно, никто об этом не знал, а догнать нас вы не могли.

– Ну как видишь, могли. Семён соскочил с коня и крепко меня обнял.

– Ну что чудо-богатырь, никак тебе не дают отдохнуть. То одна переделка, то другая, скоро так слава о тебе по всей Руси пойдёт.

– Да не смотри ты на нас как на привидения, это мы, настоящие, а как мы вас догнали, по дороге расскажем. Именно теперь я смог расслабиться и только сейчас я почувствовал всю усталость последних дней.

– Ну что поедем домой или отдохнём, а по утру уже и в путь дорогу двинемся?

– Мне конечно хотелось побыстрее оказаться дома, но я понимал, что сейчас не смогу не то что на коне скакать, но и просто идти, потому что устал безумно и хотел просто отдохнуть, поэтому мы приняли решение поехать утром. Пока мы располагались у костра, Семён расставил нескольких воинов в округе, чтобы уж никто не смог помешать нам. Я наконец-то смог снять с себя кольчужную рубаху и расправить уставшие плечи.

– Ну, рассказывайте, как это вы смогли меня спасти?

– Да на самом деле это все Марина. Когда мы расстались с тобой и пошли по домам, Марина увидела тебя издалека и хотела поприветствовать, а в этот момент увидела, как за тобой в переулок свернули несколько человек. Она решила посмотреть, не ждёт ли тебя беда какая, а тут эти гады на тебя напали. Тут положение не простое получилось, надо было и тебе помочь и помощь позвать, а если бы она побежала за помощью, то могла тебя прозевать и где тебя, потом искать. Вот она и решила за твоими похитителями пойти. На воротах у стражи коня забрала и тихонько за вами отправилась, надеялась, что ты очнёшься и, она придумает, как тебя из плена вызволить.

– А что ж ты страже на воротах не крикнула, чтобы остановили чужаков?

– А боялась, что твои похитители тебя успеют убить! Марина отвернулась и я понял, что она не хотела, чтобы я увидел смущение у неё на лице.

– А как же ты узнал о том, что такая история приключилась? Я посмотрел на Семена.

– Да тут, в общем, история простая, когда Марина за тобой отправилась, все это и драку твою с воинами и то, как тебя пеленали, видел мальчишка соседский Ванька, вот он и прибежал ко мне и рассказал все. Ну, мы и поскакали к тебе и Марине на выручку, а тут и выручать-то никого не пришлось. Ты тут решил всех сам уничтожить, да Марина стреляет так, что нам и делать здесь больше было нечего. И тут меня осенило:

– Блин, вы старшего то их бандитского взяли, я его оглушил только, хотел взять с собой, чтоб он Дмитрию Ивановичу порассказал что знает.

– Да взяли, взяли, не переживай. Ты его так качественно оглушил, что он, по-моему, до сих пор сны видит! Чем ты его так, оглоблей что ли?

– Да не, кулаком пригрел гада, просто в противоход получилось, вот и отправил его в глубокий нокаут. Воины дружно засмеялись.

Глава 9. Странности продолжаются, кто-то на небе видимо уже давно определил мой путь земной

Обратный путь домой уже был без происшествий. Если бы что-нибудь опять случилось, то я бы наверно поверил, что кто-то там наверху не хочет чтобы у меня была спокойная и размеренная жизнь. Хотя все в принципе так и происходит. Разве можно мою жизнь назвать спокойной и размеренной. В своём времени, ну в смысле в том, в котором я родился, я тоже не отдыхал, сидя в офисе за столом, а выбрал себе профессию беспокойную и, мягко говоря, небезопасную. Но сколько раз я не пытался представить себя офисным работником, у меня это не получалось. Всякий раз как только я на секунду себе представлял, что вместо моей небезопасной, но жутко интересной жизни, буду сидеть за столом, в тихом офисе и перекладывать бумажки, мне становилось неуютно и я старался побыстрее переключить мысли. Нет ну, правда, правильно говорят, каждому своё, кому-то коров пасти, а кому-то сидеть в научном обществе. Ну не создан я быть «белым воротничком». Я всю свою жизнь, сколько себя помню, мечтал о спецназе, ну если быть абсолютно точным, то не о спецназе, а о Воздушно-десантных войсках, но судьба распорядилась несколько иначе, о чем я нисколько не жалею. Дослужился я уже до капитана, звёзд с небес, конечно, не хватал, но старался честно выполнять свой долг. И вот в тот момент, когда я уже почти представил себя дослужившимся до майора, кто-то очень неприятно потряс меня за плечо:

– Лексей, ты, что это совсем меня не слышишь! Я тебя зову, говорю, что князь наш тебя к себе кличет, а ты сидишь как каменный и смотришь в одну точку! Семён ещё раз тряхнул меня за плечо и улыбнулся.

– Ну вот, слава Богу, наконец-то очнулся.

– Прости, Семён, я просто что-то задумался о жизни о своей. Так говоришь, князь меня кличет?!

– Ну да, сказал, чтобы ты к нему немедля пришёл и мне сказал с тобой быть, видно неразлучны мы теперь с тобой как иголочка с ниточкой.

Князь, встретил нас в коридоре и сказал, чтобы мы шли за ним. Мы быстро пошли за князем, недоумевая, куда это наш Дмитрий Иванович нас ведёт. Когда мы вышли на улицу, нам тут же подвели коней и, князь, вскочив в седло и приказав нам следовать за ним, резко взял с места галопом. Мы с Семёном еле поспевали за ним, а в метрах ста от нас позади, пыталась окончательно не отстать княжеская охрана. Когда мы оказались в поле, за городскими воротами, князь резко осадил коня и подал нам знак приблизиться.

– Вот что други мои, человек, которого вы мне из стана мамаева привезли, рассказал, что татары снова на нас походом собираются, а во главе войска встанет не сам Мамай, а хан Бегич. О том, думаю, вам уже известно, но то вам неведомо, что я решил встретить войско татарское со своими силами и разбить, коль Бог поможет в сем ратном деле. А посему, сбирайте ка вы, други мои, дружины свои, да и выдвигайтесь с ними навстречу войску татарскому, но так, чтобы враг о том не знал и вы с ним в сече не встречались. Ваша задача будет выведать каким путём татары пойдут на Русь, да сколько войска у него, да как хан войну вести собирается. А позвал я вас в поле на разговор потому, что чую кто-то у нас в городе появился из окружения мамаева, всякое слово слышит, да через людишек верных передаёт. Уходите, сегодня же ночью, тайно, так чтобы ни одна собака о том не разведала. Когда доберётесь до Пограничья, все разведайте, да мне гонцов шлите, а как ваши первые гонцы ко мне будут, так и я с войском к вам на подмогу выступлю. Только об одном прошу вас, воины вы горячие мне такие любы очень, но мне вы нужны живыми, чтобы без надобности не совались в пасть зверя.

На том и порешили. Князь обнял нас на прощание, стегнул коня и ускакал обратно в город, а мы остались в поле и ещё некоторое время смотрели на то, как оседает пыль на дорогу.

– Ну вот, блин, только решил, что все, отдохну маленько, так нет, опять война. Слушай, Семён, у вас так всегда, что ни день, то война, что ни год, то проблемы? У вас хоть год бывает без потрясений? Семён посмотрел на меня как-то странно, улыбнулся:

– Так вот в этом и смысл жизни, разве не так. Вот пройдут времена, уйдут в землю наши дети, наши внуки, правнуки и пра-пра-пра правнуки, а дела их будут жить в памяти людей. Разве не это главное, чтобы дела наши оставили потомкам нашим самое светлое, самое дорогое-жизнь! А ты говоришь проблемы! Вот ты из того времени, которое я даже представить не могу, разве у вас там плохо? Москва стоит?

– Стоит!

– Люди русские живут? Есть такой народ?

– Есть! Ну, так значит не зря мы здесь решаем эти, как ты говоришь, проблемы!

– Да, ты прав, только я вот одно хочу понять, почему я должен решать проблемы, чтобы потом самому себе сказать, что я же их и решал, у меня так раздвоение личности случится! Я же не могу потом своим детям говорить, что жил такой воин при Дмитрии князе Московском, который воевал с татарами и благодаря этому вы живете и радуетесь, и был этот воин я!

Мы дружно захохотали и поскакали в город выполнять поручение князя.

Мы договорились, что сегодня к ночи, все воины наших отрядов, по возможности, чтобы их никто не видел, небольшими группами и по одному, выйдут к условленному месту у реки и оттуда мы уже отправимся по поручению князя. Зайдя в свой дом, я решил истопить баньку, попариться. За окном послышалось, что кто-то меня зовёт:

– Эй, хозяин, Алексей, можно к тебе!

Я вышел на крыльцо и увидел, что через двор ко мне идёт Марина.

– Привет, хозяин, баньку решил истопить, смотрю, возишься, вот решила зайти по-соседски, помочь может че надо.

– Да вот решил попариться, а ты что ж заходишь редко, все сторонишься меня, Маринушка, аль обидел тебя чем?

– Да нет, что ты, просто все дома тебя нет, все ты в делах весь, а на улице что ж подходить, у тебя, небось, свои дела да заботы, что ж мешать буду!

– Ты, Мариночка, знай, что ты в моем доме всегда желанный гость, а будет охота, так и хозяйкой в него войти можешь!

– Смотри не пожалей, я ведь могу согласиться, а тогда что делать будешь? Марина хитро улыбнулась и вдруг подошла ко мне вплотную и задышала в самое ухо:

– Ты только воротись живой, только не сгинь в поле порубежном! И вроде сама испугалась своей смелости и, отпрянув от меня, быстро пошла к калитке.

– Марин, постой, что ж ты так уходишь. Почему ты решила, что сгинуть я могу в поле порубежном? Вроде я здесь, никуда не еду! Да и войны не намечается!

– То ты можешь, кому другому врать, а я обо всем догадалась, коль вас князь к себе звал. Он вас просто так не зовёт! И вдруг снова приблизилась:

– Возьми меня с собой, я тебе помощницей верной стану, коль надо будет раны перевяжу, а нет, так и помощь в ратном деле окажу, как стреляю да на коне держусь, знаешь!

– Да что ты, Маринушка, что это к тебе в голову взбрело, никуда мы ехать не собираемся, просто князь посоветоваться хотел, а вот за доброе слово спасибо тебе, ты знаешь, что нравишься ты мне и слово твоё как оберег с собой носить буду.

– Ну не хочешь сказывать, не надо, только помни, что ждать тебя буду! И стремительно повернулась, так что косы как две стрелы метнулись от плеча к плечу.

Вот так девка, прям огонь, а не девка. Я ещё долго стоял и думал, что теперь уж точно не могу сгинуть вдали от дома, ведь меня будет ждать такая красавица. Знать приглянулся я ей, коль никого не подпускала, а мне сердце открыла.

Так и прошёл день с каким-то странным чувством лёгкости на душе, вроде кто камень скинул с груди. И странное было признание Марины и неожиданное и в то же время очень нужное. К вечеру я был готов и уже стал запрягать коня, когда вспомнил, что не попрощался с Мариной, но тут же себя одёрнул, ведь решил не говорить ей о нашем задании, волноваться будет, а я этого не хотел. Уж пусть лучше считает, что мы просто уехали ненадолго, хотя ее не обманешь. Я быстро запряг коня и, вскочив седло, выехал со двора, в который может и не вернусь больше, уж больно не простое нам задание дал князь. Странно, что-то я стал панически размышлять в последнее время, старею что ли!?

В условленном месте уже были все наши воины и Семён.

– Ну что парни, поедем в путь дорогу!

Дорога прошла без происшествий и вот мы подъехали к тем местам, где каждый кусток нёс опасность и тревогу. Каждая тень была похожа на притаившегося человека. Скорость продвижения снизилась ещё и из-за того, что мы отправили вперёд отряд из пяти воинов, чтобы смотрели по сторонам и ждали ежеминутно вестей от них. Когда впереди раздался условный сигнал, мы остановились и стали ждать, когда покажется наш человек.

– Что там? полушёпотом спросил Семён у подъехавшего воина.

– Там метрах в трёхстах впереди татарский разъезд, несколько воинов, хорошо вооружены, осматриваются по сторонам, как будто что-то или кого-то ищут.

Семён приказал воинам спрятаться среди деревьев и ждать дальнейших приказов, а мне сделал знак двигаться за ним. Когда мы оказались на краю поляны, то вдалеке на дороге увидели группу татарских воинов (по крайней мере, отсюда, то, что мы сумели рассмотреть говорило об их принадлежности к татарскому воинству). Впереди выделялся на небольшой лохматой лошадёнке грузный воин с отвислыми усами, который что-то очень сердито выговаривал другому воину и при этом постоянно хлестал того по физиономии плетью (странный способ донести до подчинённого свою мысль). Ближе подползти мы не могли, потому что иначе бы оказались на открытом пространстве, поэтому ни слова не услышали. Решение пришло мгновенно, нам в любом случае нужен был «язык» чтобы уточнить обстановку и узнать где татары, выдвинулись ли они, перешли ли своим войском наши границы или послали такой малый отряд с той же миссией, что и у нас! Я глазами показал Семёну, что акцию захвата «языка» я беру на себя, на что он мне сердито зашипел, что нельзя все делать самому, что у нас целый отряд достаточно умелых воинов-разведчиков, но я настоял на своём и тихонько стал готовить себе место возле дороги, чтобы устроить небольшую засаду, а там по обстановке уже разобраться как можно взять в плен чужака. Семён показал мне знаками, что он с основной частью отряда будет находиться неподалёку, чтобы в случае чего подстраховать меня. Когда кусты сомкнулись за спиной у Семена, я ещё немного осмотрелся по сторонам, со всех ли сторон я прикрыт и не видно ли меня со стороны дороги и после этого замер и стал рассматривать приближающихся татар на маленьких лохматых лошадёнках. На вид это были типичные татарские воины. Они гордо восседали на своих неказистых лошадках (знали бы они как выглядят со стороны), с виду они не выглядели очень уж опасными (вот вид моего старшины Прокопенко мог человека заставить слега опустошить свой кишечник, а может и не слегка), а эти и ростом были не богатыри, да и в плечах косая сажень не засиделась, хотя я прекрасно знал, что это только видимость простоты. На самом деле это были матерые воины, которые наверняка со своими туменами захватили не одну землю и поработили не один народ. Ну да волков боятся – жить не в будке (как говорил Сашка Михайлов). Воины медленно проехали мимо меня, что лишний раз доказывало, что маскироваться я умею (сидел я достаточно близко к дороге) и внимательно осматриваясь по сторонам, продолжили свой путь в глубь леса (и ведь не боятся же гады, как у себя дома шастают, ни тебе разведки, ни тебе боевого охранения). Татары ехали медленно и я не особенно от них отставал на своих двоих перемещаясь вдоль дороги по лесу и тут, о слава Господу, мне повезло, у одного из татар, что-то случилось и он остановил лошадь и соскочил на землю. Его товарищи повернули головы в его сторону, но так и не остановились, видимо были вполне уверены в своей безнаказанности и в том, что здесь их товарищу не грозит никаких опасностей, хотя сейчас они уже находились на нашей земле (во наглые товарищи). Отставший воин что-то начал делать со сбруей лошади и, видимо посчитав момент удачным, решил справить малую нужду, отойдя немного в кусты. Я не дал начать процесс и появился в самый неподходящий момент. Блин, надо было видеть его глаза. Представьте себе, он был удивлён моему появлению, но процесс остановить уже был не в силах, поэтому в нокаут он от моего удара отправился, не переставая орошать (некоторое мгновение) кустики. Я подхватил его под мышки и затащил подальше в лес (вид при этом у него был несколько не эстетичный, но уж такая у него доля. Пока бедолага не пришёл в себя, я крепенько связал его ножки и ручки вместе в самой неудобной позе (баба яга называется, позже объясню, что это такое) и решил заняться осмотром его вещей в седельных сумках, которые я заметил на его лошадке. Я уже успел осмотреть все вещи, ко мне присоединились мои товарищи, а этот хмырь все находился в отлучке. Я полил ему на лицо немного воды, но когда и это не возымело действия, пнул его под ребра ногой (это конечно нарушает права военнопленного согласно Венской конвенции, но, во-первых в то время таковой конвенции ещё не выдумали, а, во-вторых, меня начинало раздражать, что мы тут все сидим его ждём, а он и не думает выходить из нирваны). В общем, своим слегка радикальным действием, я сумел добиться, чтобы татарчонок застонал и открыл свои глазки. И что самое обидное, я не заметил у этого нехорошего человека в глазах страха, он смотрел абсолютно спокойно, с чувством полной уверенности в своей безопасности. Мне даже стало слегка интересно, на чем же зиждется такая уверенность, но времени заниматься философскими измышлениями не было и Семён на татарском языке спросил у пленника, кто он и почему они здесь. Пленник сморщился как от удара плетью и сказал на чистейшем русском, что не стоит Семёну (естественно он не называл его по имени) ломать язык и подбирать слова, потому что он абсолютно хорошо говорит по-русски и готов говорить с нами на нашем языке.

Семён, судя по вздоху облегчения, обрадовался такой возможности (потому что в душе, конечно, не был полиглотом и ему приходилось напрягаться, чтобы говорить правильно на татарском языке).

– Ну, так кто ты и как вы здесь оказались? Далее мне очень понравился ответ, все как на уроке, каков вопрос таков и ответ:

– Я Абдул, а оказались мы здесь ….вот по этой дороге приехали на лошадях! И при этом, гад, ещё улыбнулся.

– Ты че лыбишься, спирохета, ща зубы рихтовать буду, не сдержал я праведного гнева, но Семён попросил меня помолчать, чтобы продолжить допрос.

– Так какого лешего вам здесь надо?

– Не знаю я никакого лешего, а приехали мы по заданию Мамая, посмотреть на земли его, чтобы узнать, хорошо ли работают его рабы и большая ли будет дань с его земель.

Я от таких слов аж задохнулся слегка.

– Это какого ж ты, гад, нас рабами называешь? Ты нас поработи сначала, а потом и хвастаться будешь!

– А че вас порабощать, ваши князья за правом занять княжеский стол к нашему повелителю ездят, дань Мамаю каждый год присылают. Ещё великий Потрясатель вселенной Чингиз Хан говорил, что когда-нибудь воды последнего моря омоют копыта наших коней. Так что скоро мы пройдём огненным смерчем по вашим городам, возьмём большую добычу, а потом пойдём к последнему морю, через вечерние страны.

Я невольно залюбовался этим фанатиком, уж очень он вдохновенно излагал придуманную Чингиз Ханом сказку о своём народе (тем более, что я то знал чем закончится их желание завоевать мир). Был у меня один такой красавец в Чечне, тоже фанатик. Так вот он, когда мы его взяли тоже сперва кочевряжился, строил из себя эдакого борца за права народа, все говорил, что мы чужаки, что пришли на чеченскую землю разорять ее и т. д. и т. п. Так вот я тогда слушать этот бред не стал, а просто взял и отдал его людям из села, у которого мы его и взяли. Уж не знаю, какие сказки ему там читали, только кричал он громко и истерично, потому как больно было видимо. Обычный народ никогда и ни в какие времена не хочет войны, войны хотят только моральные уроды, только им может нравиться когда всем плохо, когда матери и отцы теряют своих детей. (Что-то я опять в воспоминания ударился)

– Ну ладно, о завоевании мира поговорим позже, а вот скажи ка ты, когда твой Мамайка к нам пожаловать изволит?

– а вот этого не стану я тебе говорить, рус, когда придёт, падай ему в ноги и тогда может быть останешься жив, а сейчас можете пытать меня, но я вам ничего не скажу, и, замолчав, отвернулся насколько это было возможно в его позе от нас с видом гордого орла.

Мы отошли немного в сторонку, чтобы пленник нас не смог слышать:

– Ну что думаешь, буйна головушка? – спросил меня Семён

– А что тут думать, все равно этот хмырь нам ничего не скажет, потому как гордый гад, да видимо и не из слабых, так что пытать его бесполезно. Хотя попробовать немножко можно, хоть это и противно моей изнеженной душе.

– Ладно, ладно веселиться потом будем, а сейчас надо думать, как нам из этого красавца информацию выудить. Я сдвинул шлем на затылок и слегка, по древнерусской привычке почесал за ухом.

– Ну, вариантов у нас действительно маловато, так что надо попробовать, а потом будем дальше думать. Есть у меня мыслишка одна, только не мешай, хорошо!? Я с абсолютно равнодушным лицом подошёл к лежащему пленному и стал переворачивать, чтобы развязать на нем пояс, который держал его штаны. Пленный слегка заволновался, но продолжал молчать и с тревогой смотреть, что же я буду делать дальше, а я деловито позвал одного из своих воинов и приказал ему разворошить большой муравейник, который находился недалеко от нас.

– Ты что пытать меня будешь?

– Нет – ответил я ему и продолжил развязывать на нем пояс.

– А что же ты делаешь?

– А ты вообще молчи, ты захвачен в плен и тебе говорить не положено!

Татарин разволновался не на шутку и попытался снова воспротивиться, чтобы помешать мне развязать ему пояс!

– Слушай, рус, ты что делаешь-то?

Я, будучи абсолютно честным человеком, абсолютно честно ему ответил:

– Я сейчас сниму с тебя штаны, посажу тебя голым задом на муравейник, а сам посижу в сторонке пол часика и посмотрю на твои танцы, а танцевать в меру своих сил ты будешь, уж поверь мне. А вот когда ты танцевать устанешь, вот тогда ты мне про все расскажешь, лишь бы я снял тебя с муравейника.

Татарин разволновался не на шутку, стал пытаться воспротивится мне, но у меня – то не забалуешь и когда мне удалось развязать на нем пояс, он взвыл, что расскажет все, только не надо его сажать на муравейник (ну не знал он болезный, что душа у меня добрая и я его только пугал, хотя, если честно, что греха таить, я с удовольствием посмотрел бы как этот гад корчится сначала от щекотки, а потом от боли. Они – то наших людей не жалеют, уж какие только пытки не применяют к ним, уж какой только боли не подвергают). Вот так сила моего актёрского таланта (скромно заявляя) помогла мне расшевелить пленника и через пол час нам было известно почти все, что необходимо было знать (естественно необходимо было ещё проверить информацию, но начало было хорошее).

Глава 10. Шутки шутками, но то, что мы узнали у пленника, нам не понравилось

Так вот узнали мы то, что Мамай, во-первых, разозлился не на шутку от того, как мы от него слиняли. А во-вторых, отряд, к которому принадлежит «наш» татарин, это передовой отряд разведки и задача у него простая, как можно быстрее разведать есть ли на пути у войска татар наши силы, сколько их и стоит ли ждать сопротивления. Короче говоря, мы собирали информацию о татарах, а они о нас. Обменялись, так сказать, любезностями. Было над чем призадуматься. В общем, информацию мы выяснили не совсем для нас новую, но все равно неприятную. Войско во главе с ханом Бегичем уже почти приблизилось к тем местам где мы так мило беседовали с Абдулом. Семён сразу посерьёзнел и тут же позвал к себе одного из наших воинов, чтобы отправить его к Дмитрию Ивановичу с вестями, а мне сделал знак, чтобы я со своими воинами тоже в дорогу собирался. Не прошло и пяти минут, как наш гонец во весь опор погнал коня к князю. Семён подошёл ко мне и сказал:

– Вот что, Ляксей, бери ка ты пяток человек, да пленника и отправляйтесь тоже к Дмитрию Ивановичу, может он ему что-нибудь ещё важное расскажет, а мы пока попытаемся выведать о противнике ещё немного важного. Я попытался воспротивиться, ну не люблю я, когда меня отправляют в тихое местечко, когда назревает драка, но Семён на меня так посмотрел, что я больше, не сказав ни слова, вскочил в седло и, ткнув пальцем в нескольких своих воинов, приказал им захватить пленника и скакать за мной. В последний момент, когда мы уже собирались тронуть коней в путь, Семён придержал меня за плечо и тихонько сказал:

– Ты вот что, Ляскай, коль живым выйдешь из битвы грядущей, то Маринушку в жены возьми, да не обижай, а то где хош тебя сыщу и по шеям надаю за неё.

– Ты что это такое говоришь, Семён? Ты мне эти разговоры брось, мы с тобой ещё вместе, плечом к плечу встанем, так что смотри мне здесь не лезь в драку, а то обижусь, что без меня. Мы обнялись и, я с воинами и с пленником тронули коней в сторону леса.

На расстоянии полудня пути до московских земель, мы услышали ровный гул, который может издавать только скачущая во весь опор конница. Не прошло минуты, как к нам на встречу выскочил отряд разведки Московского князя.

– Ребята, да это ж Ляксей из Семенова отряда, да татарин с ним какой-то.

– Здорово, Ляксей, пленника, что ли тащишь князю?

– Ну да, а князь – то далеко?

– Да не, на речке Воже, что за тем холмом, полки расставляет.

– А враг то далеко, нас вот воевода отправил узнать!

– Пол дня пути.

– А Семена где потерял? Вы ж вроде вместе всегда?

– Да он скоро тоже будет, остался за татарским войском понаблюдать. На том мы и разъехались, разведчики поскакали дальше, а я поспешил к князю. Когда мой небольшой отряд выехал к реке из-за холма, я немного опешил, впервые я видел такое. На том берегу стояли стройные ряды наших полков. И удивительно было не то, что стояли полки (я уже такую картинку наблюдал) а именно то, что все было проделано так быстро и чётко. Вот у кого поучиться бы воевать нашим генералам, у князя Московского. Уж такой оперативности, я не ожидал даже от Дмитрия Донского. Ряды воинов радовали глаз блеском доспехов и стройностью рядов. Построение войск было немного похоже на подкову, но пока не все ещё полки заняли своё место и скорее всего к вечеру уже можно будет увидеть окончательное построение рати. Дмитрий со своей свитой был везде, его кипучая натура не давала ему спокойно сидеть на месте и наблюдать за построением, он должен был обязательно все увидеть своими глазами и везде хотел помочь и подсказать. Я подскакал к князю, но не успел и слова сказать, он резко обернулся ко мне, показал жестом, чтобы я подождал его на фланге войска, и вскачь отправился куда-то в глубь полков.

Когда солнце уже клонилось к горизонту, все полки были расставлены, все знали, что и как должны будут делать в бою и начальники отрядов разрешили людям поесть каши и укладываться спать на местах стоянки. Ночью враг переправляться не станет, но на всякий случай, Дмитрий разослал в разные стороны несколько отрядов разведки, один из которых мы встретили по дороге сюда.

– Ну что герой, чем порадуешь? Дмитрий подошёл со спины и похлопал меня по плечу.

– Да вот, князь, «языка» тебе привёз из отряда разведки противника.

– То добрый «язык», много наверно знает, пойдём ка поговорим с ним.

Когда Дмитрий сел возле костра, к нему подвели пленника и, он начал его расспрашивать. То ли Абдул ещё помнил мою угрозу посадить его на муравейник (хотя муравейников поблизости не было видно), то ли просто решил, что из него все равно все вытянут, но препираться он особо не стал и рассказал князю все, что тот спрашивал.

Когда пленника увели, князь отправил меня отдыхать, а сам, как я видел, все продолжал совещаться со своими воеводами да начальниками отрядов, и когда он только отдыхает.

Я уж хотел пойти к своим воинам, чтобы немного перекусить и лечь спать, только сейчас я почувствовал голод и усталость, как мне на встречу выскочила Маришка и, обхватив меня за плечи с радостным визгом расцеловала и закружила на месте:

– Вернулся, живой!!!!

– Ну а куда ж я денусь, Маришка, я ж почти заговорённый!

– А почему почти?

– Так я не знаю, действует ли заговор из нашего времени в вашем!

– Глупый ты, Ляксей, все шутки шутишь, я же серьёзно. Все глаза проглядела, все ждала, когда домой вернёшься, а ты все не ехал и ехал. Марина опустила глаза и тихо, тихо поманила за собой.

– Пойдём, любой мой, накормлю тебя, напою, отдохнёшь немного.

В палатке у Марины пахло травами и ещё чем-то, что я пока не смог определить, но жутко приятно, аж голова кругом шла.

– Садись, родной, я тебе сапоги сниму, рубаху новую дам. Я засмущался, пока мне никто в жизни не снимал сапоги, ну если только не считать того случая, когда меня в ногу ранило в первую войну, тогда и сапог-то сам снять не мог, такая дикая боль была.

Я сел на лавку и осмотрелся вокруг. Мебели здесь практически не было, если не считать стола да двух лавок, а в глубине палатки, лежали на полу ворох шкур, да плащ, чтоб прикрыться, вот и все убранство. Марина, сняла мне сапоги, помогла снять рубаху и, засмеявшись над моим смущением, быстро выскочила на улицу, а я, почувствовав усталость, вытянул ноги и сидел так, наслаждаясь покоем и тишиной. Ну, блин, вот все у меня не так как у людей. Все мои парни, люди как люди, воюют себе, а мне вот приспичило попасть в какую-то временную яму. Ну ладно бы прилетел в какой-нибудь золотой век, ну там балы всякие, светское общество (хотя куда уж мне с моими манерами на балы!), так нет же угораздило попасть во времена, в которых башку срубят – дорого не возьмут. Кстати, мне ещё повезло, что князь признал, а то приказал бы ноздри вырвать (слышал я у них так с врагами народа поступали) или берёзами разорвали бы (ну прям, блин мучители какие-то). Между прочим, в нас всегда и очень упорно насаждали мнение, что славяне, в частности русы исключительно добрые и абсолютно не захватнические товарищи. Ну, типа мы живём себе в своих дремучих лесах и нам чужого не надо. Вот всякие там сволочи немецкие рыцари, татары всякие, да викинги, вот этих хлебом не корми, а дай только пограбить чужие земли, да девок чужих в полон увести. А вот мы, ну просто слеза из глаза выкатывается от умиления, ни-ни чтобы на чужие земли зариться, ни, Боже мой, чтобы кого-то в плен взять. Ага, так я вам и поверил. Только я вам так скажу, граждане дорогие, всякие народы ещё те хваты. И во все времена и во всех странах подлостей и зла хватало и добра было не мало, вот только о добром почему-то не принято писать и говорить, а злому всегда посвящали много страниц летописей, вот только подавали это всегда по разному, так как время того требовало. Ну ладно, что-то я расфилософтвовался, надо немного отдохнуть, чую день завтра будет не простой (кстати, надо ещё пережить завтрашний день, уж очень завтра будет много дядечек, которые почему-то ну практически все будут норовить мне и моим друзьям головы отделить от тел). В палатку вошла Марина и поставила на стол блюдо, наполненное ароматными исходящими паром кусками варёного мяса. Увидев мясо, я вдруг ощутил, что мои внутренности вдруг решили мне высказать своё фи и слегка побуянить, так сказать, напоминая мне настойчиво, что кормить их надо постоянно и самым что ни на есть полноценным образом. Я с жадностью набросился на угощение (даже никогда не думал, что вот так, поедая мясо и видя рядом любимую девушку, буду чувствовать себя абсолютно счастливым человеком). Когда я сумел успокоить настойчивые просьбы желудка о еде и отвалил от стола, Марина подала чистую рубаху и уложила спать на ворох шкур. Мне кажется, что голова моя не успела коснуться шкур, как я провалился в сон, видимо даже мой тренированный организм, взбунтовался, потому что такой бурной жизни во времени, куда я попал, не мог предположить даже я.

Глава 11. Игрушки кончились и жизнь лягнула копытом так, что искры из глаз посыпались

Проснулся я от того, что кто-то меня тряс за плечо.

– Алексей, вставай, тебя князь к себе требует.

Я мгновенно открыл глаза и увидел Марину, которая была чем-то встревожена и тихонько трясла меня за плечо.

– Что случилось, где Дмитрий Иванович?

– Когда ты спал, вернулся Семён со своими воинами (то-то я сквозь сон слышал, как в наш лагерь кто-то въехал ночью). Так вот он принёс какую-то весть князю, и они долго сидели у него в палатке и говорили о чем-то, а потом князь прислал отрока за тобой.

Я быстро обулся, опоясался мечом и, схватив в руку шлем, вышел из платки. На дворе уже было утро. Полки уже строились, но строились они не так, как стояли вчера, а немного сместившись в сторону и перекрывая своим фронтом брод на реке. Видимо Дмитрий Иванович что-то узнал от своей разведки и немного скорректировал построение. Я быстро пошёл к палатке князя, но когда я к ней подходил из неё мне навстречу вышли князь и Семён, что-то обсуждая.

– В общем, так, Алексей, князь посмотрел на меня и слегка нахмурился. Разведка принесла весть, что Бегич со своим войском собрался реку здесь перейти, по этому броду, потому я повернул немного полки. Стоять будем здесь, и встречать врага со всем нашим умением. Ты отправляйся с Семёном в передовой полк и помните у меня для вас одна задача, чтобы передовой полк выдержал удар, а потом мы охватим татар с боков и никуда они не денутся. Конница татарская подойдёт часа через три четыре, судя по Семеновым словам, так что Семёну пока отдыхать, а ты Алексей, подумай, как бы нам с тобой сделать так, чтобы передовой полк устоял при натиске татарской конницы и не прогнулся назад ещё больше? Ведь если он прорвётся, то весь замысел рухнет.

– Дмитрий Иванович, а что если нам за спины воинов поставить телеги? И отступать не дадут и татарам в случае чего помешают.

– Ведь если прорвут они где-нибудь полк, то и обойти фланги на скорости смогут! А так упрутся они в телеги, скорость потеряют, а потом и сомкнётся полк и проглотит это прорыв.

– Молодец, дело предлагаешь, вот только….. я пока ставить телеги не стану, есть у меня мысль одна! – и Дмитрий Иванович хитро улыбнулся.

Примерно через три часа (ну не было тогда ещё часов, а свои командирские я перед боевыми выходами всегда на базе оставлял, боялся потерять или разбить, поэтому во времени я путешествовал без часов) за рекой стали показываться первые татарские разъезды. Когда вдали показалась основная масса войск, все подобрались и приготовились к битве. Честно говоря, я почему-то даже не испытывал волнения, то ли потому что побывал уже в передрягах и сумел попривыкнуть слегка к такого рода делам, то ли потому что сознание не воспринимало пока это серьёзно, хотя куда уж серьёзнее! Татары на стали сразу форсировать реку и остановились на том берегу, видимо решили посовещаться, что им стоило предпринять. Так дело уже подходило постепенно к обеду, а эти гады так и не решились нас атаковать. Так мы и простояли до вечера друг напротив друга, не предпринимая активных действий. Душа просила уже боя, но командирам всегда виднее. Как только солнце стало опускаться за холмы, поступила команда кашеварам варить кашу, всем есть, не сходя с места полка. Но все успели поесть, наступил глубокий вечер, а татары так и не решились форсировать реку. Нет, их конечно понять было можно, какой же идиот полезет в пасть ко льву. Ведь сунься они в реку, и мы их перещёлкаем, как куропаток. Так мы простояли ещё несколько дней, татары мелькали за рекой, но переходить ее не торопились. Дмитрий Иванович принял решение отвести полки подальше от реки, якобы мы решили сдать берег татарам (умно придумал) и вот тут уже у нас за спинами выстроились обозные телеги, где засели наши лучники. Теперь я понял, что задумал наш князь, когда тогда на моё предложение поставить телеги за спиной, хитро улыбнулся и не стал следовать моему совету. Он просто решил выманить татар на этот берег. Наши разведчики за рекой постоянно докладывали о том, что предпринимает Бегич со своими туменами. Когда наши полки отошли, татары решили преследовать нас и срочно начали переправу, но нам именно этого было и надо. Первый натиск татар был страшен. На нас неслась лавина конницы улюлюкающая, гудящая и сметающая все на своём пути. Я посмотрел по сторонам и увидел, что справа от меня стоял, переминаясь с ноги на ногу, молодой парень из моего отряда, Ванька, а слева абсолютно невозмутимый Семён. Все стояли спокойно, ожидая натиска врага, чтобы встретить его сталью и крепким словом в замахе богатырском. Блин, я аж восхитился такими лицами и решительными глазами, которые увидел вокруг. Конная лавина уже была на расстоянии выстрела из лука, когда я впервые в жизни понял что это такое, когда тучи стрел закрывают собой небо. Стрел действительно было так много, что казалось, что солнце померкло на миг, а когда оно вновь засветило во всю свою ширь, то конница татар, вдруг начала смешиваться и пытаться обойти стороной, падающих передовых воинов, которым не повезло и которых стрелы нашли первыми в этой несущейся лаве. Я почувствовал, как у меня начали потеть ладони, сжимающие древко длинного копья. Мы продолжали стоять, упираясь в землю, потому что стрелами такую лавину конницы не остановишь, и, она неизбежно должна будет дойти до нас и вот наша уже задача будет, своими силами ее расколоть и заставить отпрянуть. Когда первое замешательство прошло, я увидел, что конница татар и не думала останавливаться и продолжала свой стремительный бег к нашим ощетинившимся копьями рядам. На самом деле, скажу вам без приукрашивания, что зрелище это, мягко говоря, не из приятных. Когда на тебя несётся лавина, другого слова не подберёшь, настоящая лавина, готовая тебя смести с дороги как пушинку. Мы уже видели оскалившиеся в крике лица татар и занесённые для удара сабли. Самое удивительное, что с самого начала атаки звук как будто отключают, ты настолько становишься частью действа, настолько растворяешься в том, что происходит, что ничего вокруг просто не слышишь, а только видишь приближающуюся лаву конницы и ждёшь, всем своим существом, ждёшь накатывающую волну стали, кожи и человеческих и лошадиных тел. И вот миг, описанный в книгах (всегда было жутко интересно, как могли писатели в нашем веке писать так подробно ощущения атаки, когда подобные атаки закончились задолго до того, когда эти писатели появились на свет и при этом в летописях эти атаки в таких подробностях не описаны.) и вот мне довелось самому это увидеть. Что-то я рассуждаю много, пора и удар выдерживать. Я уже наметил себе татарина, которого планировал повалить вместе с конём на землю, когда лавина нас накрыла. Какое там выбирать себе противника, там бы вообще что-нибудь увидеть. Нас действительно накрыло как волной и понеслось. Я отбивал удары справа и слева, колол вперёд и назад. Вспотел я мгновенно, руки через пять минут такого махания мечом, жалобно передали в мозг призыв прекратить безобразие или они просто отвалятся. Голова гудела всеми возможными переливами звука, при этом я даже не пытался понять почему, то ли от нескольких ударов по шлему, которые я отхватил в схватке, то ли просто от дикой усталости и нервного напряжения. Слева от меня с громким и чётким «хек» рубился Семён и, как мне показалось, давалось ему это пока без труда (ну, блин тут практика нужна). Только я успел подумать об оправдании своего состояния, как в грудь мне метнулся какой-то плюгавенький татарин и попытался меня свалить ударом меча. Я, конечно, обалдел от такой наглости и уже хотел отразить его удар своим мечом, но в последний момент понял, что сил его поднять, да и не сил, а именно времени, у меня уже не осталось. Спасибо моему тренированному организму, он сам крутнулся вокруг своей оси, как учили на тренировках по «рукопашке», и мой незадачливый оппонент продолжил движение по инерции мне за спину, где его встретили мечи моих воинов. Я уж думал, что вся эта катавасия продолжалась часов пять (на самом деле мы рубились всего какой-то час), когда натиск нападающих стал ослабевать и постепенно стало легче уже дышать. Вокруг нас громоздились тела татарских и русских воинов, застывшие в последнем решительном броске, в последнем своём порыве, бросившиеся друг на друга. Справа, заваленный телами, стонал Ваня, слева, опершись на меч, свесил кудри Семён, и куда не брось взгляд, везде в лицах читалась решимость, не смотря на усталость, идти на врага, чтобы добить его. Русские полки по знаку своего князя перешли в контрнаступление и мы стали теснить татарские полчища к реке. Татары отступали беспорядочно, каждый старался избежать разящего русского меча и первым переплыть на ту сторону речки Вожи. Но натиск наш был страшен, мы не давали ни минуты передышки врагу и вся эта людская масса сама себя начала топить в реке. Отовсюду слышались крики, стоны и мольба о помощи. Лучники стреляли по торчащим из воды татарским головам. Кони били копытами, пытаясь выбраться на мелководье, но в некоторых случаях за одну лошадь цеплялось по шесть семь воинов (как они только умудрялись это сделать) и соответственно топили коней и тонули сами. Воды речки вдруг стали красными от крови. Это было страшное зрелище. Когда наступил вечер, преследование противника прекратилось. На следующее утро над рекой повис густой туман и нам передали приказ князя выдвинуть тайно дозоры за реку, чтобы узнать, где татары, а полкам стоять пока на месте. Когда вернулись наши разведчики, всем стало известно, что татарское войско, точнее остатки грозного татарского войска, те, кто смогли спастись вчера из воды Вожи, улепётывали со всех ног и в этом бою мы одержали такую нужную и важную победу. После того, как рассеялся туман, мы форсировали реку и захватили оставленный татарами обоз.

Только после известия о том, что бой окончен, я вдруг понял, как я дико устал. Я снял шлем и, посмотрев на него, стал хохотать как оглашенный. Мой шлем потерял свои идеальные формы и превратился в нечто бесформенное и некрасивое. Видимо вчера в бою я получил по голове немало ударов. Но самое главное, что шлем спас мою головушку от всяких там сотрясений. Хотя башка продолжала раскалываться (видимо сотрясение я все таки получил). Подходя к лагерю, я смотрел по сторонам и видел, как наши воины располагались, кто, где мог и скидывали доспехи, чтобы вдохнуть полной грудью воздух, которого так не хватало во время боя. Мне на встречу уже бежала Марина и улыбалась так, что я чуть не ослеп:

– Живой, живой, сокол мой – она налетела, как орлица и стала зацеловывать меня, но прервать ее нежности у меня не было ни сил, да и не желания (скажу вам честно, чертовски приятно ощущать себя героем, да ещё любимым такой женщиной).

Через несколько дней мы въезжали в Москву победителями. Конечно, радость победы перемешалась в душе с горечью потерь. Многих мы потеряли в том бою. Многих не дождутся в семьях, но победа, которую мы одержали, была настолько важна, что невозможно было не понимать этого. Мы впервые (я уже говорю мы, я действительно уже становлюсь человеком этого времени) одержали такую крупную победу над татарами. Я конечно не политик и многого не понимаю, моё дело воевать за Родину, этому меня хорошо научили и в том и в этом времени, но вот, что я вам скажу, побеждать чертовски приятно, побеждать в таких важных баталиях (что-то из истории я все-таки ещё помню) приятно вдвойне, а стать непосредственным участником того, что называется делать историю – это я вам скажу такое чувство, что словами описать это невозможно! На самом деле с высокопарным слогом у меня проблема, поэтому я проще скажу, я был счастлив в тот момент безумно. Я был жив, мы были героями (а какому мужику это неприятно) и рядом со мной ехала девушка, которую я безумно любил. Ну что, черт возьми, может быть лучше? Вот с такими мыслями я и восседал на своём коне, ловил вокруг себя радостные улыбки, встречающих нас московских жителей и думал, что наверно мне все-таки в этом времени безумно нравится и мои приключения (это я уже понял) только начинаются, что, конечно, не сулило мне спокойной жизни, но заставляло ощущать чесание в некоторых местах от нетерпения встречи с новыми событиями (которых потом у меня было в таком избытке, что не расхлебать, но об этом позже). Во главе своей дружины впереди ехал князь Дмитрий Иванович, которому суждено было выиграть не одно ещё сражение, но самое главное сражение, которое он выиграл, на мой взгляд – это то, что зародил в душах русских людей, что только вместе они смогут выжить, только вместе они смогут построить большое светлое, вечное. Мне кажется, именно ему удалось, именно удалось, объединить русских людей и далеко не последнюю роль в этом объединении сыграла именно та, первая по сути дела, крупная победа над врагом, сильным и беспощадным. И я ни коим образом не хочу понизить значимость побед русских людей до эпохи Дмитрия Донского. Каждая победа укладывала камень в будущее строение нашей большой Родины, но именно тогда начинающая своё объединение и превращение в единое могучее государство Русь, одержала такую необходимую победу.

Глава 12. Немного славы, любви и покоя и я почти становлюсь частью истории

Вообще, конечно, все это безумно странно. Я шел по тропинке и пытался представить себе, что находится на этом месте там, в моем, наверно уже навсегда потерянном будущем. Самое то интересное, что при этих мыслях, я почему-то не испытывал страданий. Нет, ну, правда, я, конечно, скучал по своим, таким приятным сердцу, радостям, которые и определяют жизнь каждого человека. Ну, там, я не знаю, у каждого это свои радости. Ну, например, в моем времени кто-то любит гулять по музеям, кто-то любит играть в хоккей или футбол, там у меня остались друзья. В каждом времени есть то, что невозможно в прошлом или настоящем, что по-настоящему характеризует именно твоё время. Так вот, я конечно скучал по всему тому, что так характеризует наше время, но в то же время я вдруг стал понимать, что мне безумно интересно жить здесь, в этом времени, когда стоя в первом ряду головного полка, ожидая удара вражеской конницы, мы действительно верили в то, что наша жизнь нужна, чтобы Русь жила. В наше время такая уверенность есть не всегда. Это то и обидно. Об одном я жалел по-настоящему, о том, что мне не хватает здесь моих ребят. Хотя, что-то я совсем в ностальгию ударился, видимо и в правду старею, часто стал задумываться о вечном.

После победы на реке Воже, я все также жил в Москве. На дворе уже было лето 1379 года. Наша победа была очень значимой, но, судя по всему, все только начиналось. В этом году татары разорили рязанские земли и, я понимал, что скоро Мамай пойдёт на Москву. Ну не оставит он так просто такое поражение от войска русского. Так что мы каждый день готовились к новым сражениям (ну прям как у нас в спецназе, что ни день, то тренировка). Кстати у меня скоро будет свадьба, не могу не похвастаться, я сделал предложение Марине. Точнее предложение сделал не я, а сам Дмитрий Иванович, ну как бы от меня. Мы тогда только приехали в Москву из похода на Литву. Сидим как-то на совещании у князя в палате (ну я так по старинке называю совещание или по новинке, если учесть, что я прилетел из будущего, ну короче, вы меня понимаете) и что-то совсем я потерял мысль, как вдруг, чувствую, что Семён, который сидел рядом со мной, тычет меня под ребра кулаком. Я обернулся по сторонам и увидел, что все еле сдерживают смех, а Дмитрий Иванович стоит с грозным лицом, но сам тоже еле держится, чтобы не засмеяться.

– Ты о чем мечтаешь сотник (я к тому времени уже почти большим начальником стал, у меня уже была сотня воинов в подчинении. Хотя, по большому счёту, как был ротным, так и остался) я ему про дела серьёзные рассказываю, а он, глядите, все о девках думает?

И тут все дружно заржали, а князь, утирая слезы от смеха, сказал, что меня женить надо.

– Ты, конечно, парень уже не первой свежести (в, блин, мне всего-то каких – то 30 лет, а уже в старики записали), но, чую, не успокоишься и всю науку воинскую растеряешь в мечтах о девках. Дружный хохот снова прокатился под сводами палаты.

– Говорили мне, что частенько ты возле Марины ошиваешься? (и откуда узнал, везде у него свои люди есть!)

– Так вот надо тебя за неё сосватать! Я аж подскочил на лавке, как будто меня в зад укололи.

– Князь, Дмитрий Иванович, я это (у меня мгновенно пропал дар речи) того……

– Во как, и говорить разучился, а ещё воин знатный. Дружный смех вернул мне дар речи, и я словно в омут головой нырнул:

– Так я хотел вот к воеводе с просьбой идти, чтоб разрешил мне жениться на Марине, очень я сильно к ней душой прикипел. Сказал, а у самого аж ладони вспотели от напряжения.

– А что же не подошёл? Ты вроде не из пугливых!

– Дмитрий Иванович, так у меня ж здесь никого нет, мне и сватов-то взять неоткуда, а Марина, девушка серьёзная, что не так сделаю, потом вовек не смогу в жены ее взять!

– А мы ж тебе на что? Я за такого воина как ты, сам сватом пойду, то честь для меня.

Я от таких слов, аж задохнулся.

– Князь, Дмитрий Иванович, это для меня честь великая, что великий князь Московский на меня время своё тратит!

– Ну ладно тебе, давай сейчас без титулов, а слово моё запомни, сегодня же и пойдём Марину сватать, только одно надо, чтоб девка сама того хотела, насильно мил не будешь.

Вот так и случилось то, о чем я долго мечтал. Правда, выходя от князя, я ещё думал, что все это шутка была, а о том не знал, что князь своё слово сдержал и послал отрока, чтобы известил Марину, что вечером с воеводой да ближними своими боярами в гости к Марине будет, чтоб столы накрыла, да гостей ждала. Вечером я уж собирался в свою избу уйти, спать лечь, уж очень устал за день, но поспать мне не дали. Только я решил улечься на печь, как в окошко кто-то постучал.

– Дядя Ляксей, дядя Ляксей выходи!

– Кто там, Ванька ты что ль?

Я вышел на крыльцо и, мягко говоря, обалдел. Возле крыльца стоял отрок князя Ванька и улыбался во все свои тридцать два зуба, а на дороге за воротами на коне сидел князь Дмитрий Иванович, а вокруг него его ближние бояре, да десяток воинов из старшей дружины. И все они были одеты, ну чисто франты, во все сверкающее и красивое.

– Ты что ж это добрый молодец не помнишь слова моего? Князь слегка нахмурился.

– Ты знаешь, моё слово твёрдое. Коли я сказал, что сватать тебя поедем, значит, так тому и быть. Одевай одёжу красивую, да на коня садись, поедем Марину в жены тебе просить.

Потом все было как во сне. Позже уже я вспоминал, как Марина пригласив всех в хату, потчевала нас, да на меня все поглядывала, а в глазах была радость. У меня в душе тоже колокола пели. Потом была пышная, яркая свадьба. Такая свадьба, что я понял смысл фразы, что вся Москва гудела, она действительно такое впечатление, что гудела. Гостей на свадьбе было столько, что я уж и счёт им потерял. Веселились мы три дня кряду, у меня уж и сил не осталось, а подходили все новые и новые люди и надо было их встречать, да хлеб соль предлагать. Мне кажется, что на нашей свадьбе побывала вся Москва. Князь мне дал три дня, чтобы помиловаться с молодой женой, а потом надо было на службу возвращаться. Три дня пролетели, как мгновение. Пора было на службу собираться.

Сборы были недолгими, только ощущения уже были другими, я уходил на службу женатым человеком. И пусть некоторые индивидуумы говорят, что с женитьбой ничего не меняется, но я вам скажу, что меняется и меняется очень многое. Даже если не рассматривать такие общеизвестные плюсы брака, как те, что теперь в доме всегда был порядок и уют, который может создать только жена, а просто вдуматься в то, что произошло, то по телу разливается приятная истома оттого, что теперь меня дома всегда будет ждать любимая жёнушка, а потом, даст Бог, и детишки. Я сел на коня и, посмотрев на Марину, которая стояла у крыльца и провожала меня, отправился в кремль ту часть детинца, в котором располагались мои парни. К этому времени, которое я описываю, в моем подразделении у каждого бойца наметился свой круг обязанностей, ну так сказать воинская профессия обозначилась. Я продолжал готовить из ребят, конечно в меру сил и возможностей, спецназовцев. Конечно, их спецназовцами назвать нельзя, но некоторым навыкам, которыми владел сам, я их научить пытался. Мы даже общими усилиями построили в лесу на поляне нечто похожее на штурмовую полосу, по которой я гонял ребят до седьмого пота. Труднее всего было научить ребят действовать как спецназовцы не потому, что им давалось все с большим трудом, чем моим ребятам из будущего, просто в этом времени и оружие другое, да и методы обучения мне приходилось корректировать под реалии этого времени. Так мы и учились с утра и до вечера. Никто не жаловался, хотя я порой видел, что учёба нелегка и, некоторые мои воины посматривали в мою сторону в надежде, что я прекращу занятие и дам всем такой желанный отдых. Однажды во время наших занятий на штурмовой полосе, вдалеке показалась группа всадников, в которых мы узнали князя со своим окружением. Князь поприветствовал нас издалека:

– Вот решил посмотреть, как вы тут готовитесь, спор тут у нас произошёл с Дмитрием Михайловичем, воевода тебя, Алексей, уважает как воина, но то, чем вы тут занимаетесь, считает баловством, а я ему доказываю обратное. Вот привёз его, чтобы ты показал, чему уже успел обучить своих воинов.

Я, конечно, не очень люблю, когда в процесс обучения вмешивается начальство, обычно это ничего хорошего не сулило, но в данном случае приходилось подчиняться и я остановил занятия и подозвал к себе своих ребят.

– Дмитрий Михайлович, обратился я к Боброку, раз не веришь ты нам, то позволь нам воинов из твоей свиты попросить поучаствовать в небольшой игре?

Дмитрий Михайлович сделал знак дружинникам и те, соскочив с седел, подошли к нам. А стоит признать, в дружине у воеводы (ну точнее у князя) воины все были как на подбор. В плечах широки, в руках крепки и одеты были в амуницию тяжёлой конницы, то есть кольчуги и шлемы были в наличии. Мои ребята все были одеты легко и это давало им возможность двигаться быстро и бесшумно, что нам и требовалось.

– Дмитрий Михайлович, мы сейчас уйдём с поляны, а твои воины, когда нас не будет, пусть устроят здесь лагерь, такой, какой в походе устраивают. Мы этот лагерь захватим, но только прошу никого не обижаться, действовать мы будем жёстко, как в бою, так что коли успеете нас увидеть, то бейте не стесняясь.

Дмитрий Михайлович Боброк улыбнулся в усы и стал давать свои воинам распоряжения. Мне вдруг вспомнилась подобная история из моего прошлого, точнее будущего, ну, в общем, из моего времени. Мы тогда тренировались с подразделением морской пехоты, ну принято было считать, что наши подразделения должны уметь воевать с разноплановым противником и даже с тем, кто по роду нашей воинской профессии мог нам и не встретиться. Так вот тогда, только закончился учебный бой, и мы сидели на травке и наслаждались ранним весенним солнышком, которое вроде ещё не совсем греет, но уже вливает в организм радостное, лёгкое настроение с запахом приближающегося лета, а морпехи стояли и слушали своего командира. До меня долетали отрывки фраз их командира, и я понял, что результатами учебного боя он, в общем-то, остался доволен и, не смотря на то, что нас признали победившими в учебном бою, он считал, что победили его морпехи. Ну, как говорится, каждый кулик своё болото ….Борьба между ведомствами всегда существовала и в любые времена конница считала себя элитнее и полезнее, чем пехота, а пехота считала, что конница – это простые пожиратели фуража и толку от них в бою ноль, образно выражаясь. Вот на такой ноте к нашему командиру бригады и подошёл командир морпехов, и, я стал свидетелем полушутливого разговора о различиях и преимуществах родов войск. Ну, как говорится, мы все за свои рода войск готовы и в огонь и в воду, а тем более я тогда только пришёл в подразделение и мои лейтенантские амбиции перевешивали все остальное (стоит признать это), конечно в пределах разумного, но все же. Так вот меня тогда жутко зацепило, что командир морпехов, не смотря на нашу победу в учебном бою, мало того, приписал победу своим парням, так ещё и потешается над нами. Я попросил разрешения у своего командира обратиться к командиру морпехов и получив его, гордо сказал, что готов со своими парнями сейчас повторить учебный бой и доказать зарвавшимся морпехам, что мы сильнее их (ну что тут скажешь, мальчишка, мне было тогда всего-то 22 года). На это, видимо обалдевшие от такой лейтенантской наглости старшие офицеры уже были готовы поставить меня на место, так сказать, укоротить мои амбиции, но видимо их моё предложение тоже привлекло (нашему видимо хотелось слегка утереть нос морпехам, а их командиру хотелось утвердиться в своей уверенности, что они победили), поэтому меня спросили только, каким образом я собираюсь это доказать. Я предложил, чтобы морпехи выполняли роль террористов, наши командиры роль захваченных в плен важных офицеров, а мы должны были зачистить здание и освободить их за предложенный промежуток времени. На этом и порешили. Меня только спросили, сколько мне необходимо человек и времени, чтобы выполнить задачу. Я гордо ответил, что возьму четверых и за пол часа мы задачу выполним. Это уже потом, перед самой атакой, я понял, что слегка погорячился, потому что морпехи не были ограничены в числе (мы это не оговорили) и они с чистым сердцем, выставили практически всех своих парней, (а это около 35 человек) но отступать уже было некуда, на кону стояла честь спецназа военной разведки, поэтому мы тщательно выработали план нашей атаки и приступили к его выполнению. На самом деле основную ставку мы делали на разницу нашей с морпехами подготовки, мы-то как раз были в своей стихии, мы по своей специальности диверсанты и проникать на вражеский объект и захватывать его – это то, чему нас очень качественно учили, а вот морпехов не учили охранять объекты, они были обучены выполнению других задач. На этом и строился план нашей атаки. Не буду долго описывать то, что мы тогда сделали, но гордо скажу, что задачу мы тогда выполнили за 27 минут, за что наш командир потом влепил мне выговор (сказав, что первый учебный бой мы провели намного хуже), а потом перед строем бригады вручил мне командирские часы, сказав, что и не сомневался, что мы отстоим честь бригады и спецназа в целом. Приятные, черт возьми, воспоминания. За этими воспоминаниями я и не заметил, как мы добежали до того места, с которого собирались начать выполнять задачу.

– Значит так, ребята. Задача у нас непростая, воины у князя, сами знаете, не из простых. У каждого кулак, что оглобля, если попадёт, то пиши, пропало, но, на нашей стороне внезапность, лёгкость и быстрота. Вот этими вещами и будем пользоваться. Сначала проведём разведку, я указал на воинов, которые должны были выведать устройство лагеря и наличие часовых. Потом, исходя из того, как воевода расставит своих воинов, решим, как задачу выполнить и так, чтобы навсегда запомнили, что шутки с нами плохи. Мы оставили все лишнее на поляне и, сжимая в руке только по небольшому деревянному ножу (доходить до абсурда мы конечно тоже не собирались, одно дело получить кулаком по морде, а другое, в горячке боя не рассчитать силы и пырнуть воинов настоящим оружием, что могло закончиться плачевно). Задача, конечно, стояла перед нами не из простых, потому что внезапности у нас в полной мере не получится, так как воины князя нас уже ждали, а вот лёгкость перемещения и бесшумность – наши основные козыри. Когда до лагеря оставалось метров триста, я с тремя своими воинами, прижимаясь к земле, почти сливаясь с ней, быстро пополз вперёд, осторожно осматриваясь, чтобы не пропустить часовых. Я понимал, что сюрпризов ждать от Боброка надо было на каждом шагу, уж больно он воин опытный, поэтому взял с собой в разведку самых, по моему мнению, подготовленных ребят, Прошку, Ивана и Изяслава. Чтобы не выделяться на фоне зелени, мы ещё на поляне прикрепили к одежде веточки и сейчас выглядели как дикобразы, с торчащими в разные стороны иголками. Справа мне послышался лёгкий щелчок сломанной ветки, и я подал знак остановиться. Ребята среагировали так, как я их учил, мгновенно скрылись за ближайшими деревьями и замерли, ожидая моих дальнейших команд. Источник звука я определил не сразу, потому что на той стороне, тоже были не новички в воинском деле и умели свои оплошности исправлять быстро и незаметно для противника, но одно из качеств, которое мне привили в спецназе это умение терпеливо ждать (хоть порой это и не так просто сделать), поэтому я твёрдо знал, что противник, все равно обнаружит себя и я смогу увидеть, где он находится. Мои ожидания оправдались и через несколько минут напряжённого вглядывания в сторону, откуда прозвучал щелчок, я увидел еле видимо движение чьей-то спины. Воин пытался тихо переместиться к широкому дереву, чтобы скрыться за ним и потом вне поля нашего зрения, вообще изменить позицию, но я его увидел и тут же, зная, что мои ребята ждут от меня сигнала, указал, не оборачиваясь, направление и количество воинов, которых обнаружил. Ребята мои сделали то, чему я их учил долгими днями тренировок, они быстро и бесшумно разошлись в разные стороны, создавая как бы охват указанной мной части леса, чтобы оказать помощь мне, в случае непредвиденных обстоятельств и при этом отсечь от меня противника, которого я мог не заметить по сторонам. Я поудобнее перехватил деревянный нож в руке и, прижимаясь к земле, стал стремительно сокращать расстояние между мной и противником. Обожаю этот момент, кровь в такие мгновения становится как будто холодной и по телу бегут мурашки возбуждения от предстоящего нападения. В процессе сокращения расстояния, мне удалось сместиться в сторону, и видимо этот манёвр остался противником незамеченным, так как он продолжал смотреть в сторону, в которую смотрел до этого. Когда мне оставалось совершить последний рывок, и я уже видел своего противника, я сбавил темп и стал тихонько приближаться, особенно тщательно выбирая место для шагов, чтобы, не дай Бог, не произвести ненужных звуков. Мой противник так и не смог понять, откуда я на него свалился, и через мгновение, я уже прижимал его к земле, зафиксировав нож у него на горле. Естественно я не стал действовать очень жёстко, потому что в реальной ситуации в данном положении, часовой уже не издал бы звуков и был бы уже на пути в места вечной охоты, а в данном случае передо мной (точнее подо мной, я сидел верхом на нем как на коне) был наш воин, поэтому я ему просто показал знак молчать и тихо спросил, где остальные часовые, на что он мне не ответил, сделав вид, что я его прикончил и говорить он, естественно, после этого не способен. Ну, да ладно, одним часовым меньше, это уже хорошо, но надо искать других. Через минуту к месту короткого боя подползли мои ребята и больше знаками, чем словами, показали, что в округе ещё трое часовых и места их стоянок они определили. Я не решился снимать часовых по очереди, потому что каждый такой бросок мог быть замечен противником, хоть и старались мы все делать тихо, но любой неосторожный звук мог сыграть злую шутку и сорвать операцию. Поэтому каждый выбрал себе по противнику, и мы постарались, не производя лишнего шума, одновременно совершить бросок на оставшихся часовых. Точнее я в данный момент скорее координировал действия ребят и пытался высмотреть, возможно, не замеченных моими ребятами, часовых. Но парни сработали чисто и, я не увидел лишних движений, поэтому, через мгновение все часовые были условно уничтожены и нам открылся простор для действий по уничтожению лагеря. Конечно, я не мог сказать на все сто, что часовых больше не осталось, уж слишком как-то все гладко получалось, поэтому мы продолжали соблюдать осторожность и старались не производить лишнего шума, когда связывали наших противников и укладывали их под кусточком на небольшой вынужденный отдых. Через несколько минут мы уже подползали к лагерю. Справа, на поляне, где находилась наша штурмовая полоса я издалека разглядел князя и его свиту, наблюдающих за учебным боем. Мне в голову пришла идея, которую я высказал своим ребятам, что если мы бесшумно зайдём за спины князя и его свиты, то атака на лагерь будет вдвойне победной, так как внезапность, думаю, по достоинству будет оценена князем. Придя к общему согласию, мы стали смещаться в сторону стоящих в дальнем конце поляны людям и тут, мы чуть не попались в ловко расставленную воеводой ловушку (значит не ошибся я в Дмитрии Михайловиче, я ждал от него подвоха), на пути нашего движения, я вдруг увидел сломанную на уровне пояса веточку. Уж больно мне показалось это явной оплошностью, не могли воины Боброка так неосторожно ходить по лесу, они все с детства охотники на медведя не боятся выходить, а тут такая неосторожность. Я насторожился и сделал знак своим воинам остановиться, и вовремя, потому что при более внимательном осмотре, заметил в траве, так что совсем не видно для глаза, натянутую бечёвку, которую сперва и не разглядишь, если только присматриваться. Вот и сюрприз, которого я так ждал от воеводы. Конечно, эта бечёвка не могла быть привязана одним своим концом к кольцу гранаты (их просто ещё не было в этом времени), так что такой угрозы эта растяжка не несла, но кто его знает, до чего могли додуматься в эти времена воины, может эта бечёвка сдерживала натянутый и нацеленный в эту сторону лук, что вполне было выполнимо. Поэтому мы стали внимательнее всматриваться в траву и сместились вглубь леса ещё на два десятка шагов, чтобы исключить попадание ещё в какие-нибудь расставленные западни. Когда мы подползли так, что спины князя и его свиты были на расстоянии одного броска, я сделал знак всем сделать маленькую паузу, чтобы подготовиться к броску. И вот наступил миг, ради которого мы так долго готовились, ради которого мы затеяли сегодняшнюю игру. Миг, который я видел в своих мальчишеских грёзах, миг, ради которого я готов был пролететь не один временной пояс или как они там называются. Лишь только я подал знак, как к стоящему перед нами князю с воеводой и несколькими воинами метнулись четыре деревянных ножа (они конечно, не могли нанести вред воинам в боевых доспехах, да и кидали мы их в область ног, но условно они обозначили, что четыре противника были навсегда исключены из нашей игры). Ещё не успели наши деревянные снаряды коснуться выбранных жертв, как мы выскочили и понеслись на наших противников, сближаясь для рукопашной схватки. Вперёд, закрывая своими телами князя и воеводу, нам навстречу метнулись четверо воинов из охраны князя, но наша лёгкость в перемещении, опять сыграла нам на руку. Несколько ложных атак, смещение с линии удара в сторону, резкий рывок в противоход и через мгновение мой противник, получив два ощутимых удара в область шеи стал оседать на землю. Я за него не переживал, потому что бил в пол силы и старался не нанести травм, поэтому только слегка его приземлил (через минуту очнётся). Движение прекращать было нельзя, потому что иначе можно было нарваться на ответные действия противника. Князь и воевода воины опытные и рукопашная схватка для них не вновь, они принимали участие во множестве сражений, поэтому я понимал, что они противники знатные, но и отступать не желал. Сделав ещё несколько шагов я резко сократил расстояние между мной и оставшимися без охраны князем и воеводой. Как я и предполагал, опыт этих двух знатных воинов подсказал им, что они смогут противостоять моей внезапной атаке, только если резко разойдутся в стороны от линии моей атаки, я тогда вынужден буду одному из них подставить спину, что было равносильно поражению. Мои ребята поотстали от меня и это поставило меня в не очень хорошее положение. Единственное, что пришло мне на ум в такой ситуации, я сорвал с пояса ножны от своего деревянного ножа и резко метнул их в Боброка. Вроде мгновение, но мне его хватило, чтобы уклониться от удара князя и самому напасть на него. Естественно я не стал наносить поражающих ударов, я просто постарался зафиксировать атаку и показать, что князь поражён, но Дмитрий Иванович, видимо, сам вошёл в азарт и, не обращая внимания на моё благородное поведение, залепил мне такую затрещину своим кулачищем да ещё и в железной перчатке, что я вдруг стал лёгким и пролетев вперёд шмякнулся на землю. Конечно, я был сам виноват, пропустил удар, но я не мог позволить себе напасть на князя. Дружный хохот возвестил об окончании нашего учебного боя. Я, потирая ушибленный затылок, подошёл к князю.

– Ну и тяжёлая у тебя рука, князь, никому не пожелаешь попасть под неё.

– Ты уж меня прости, Ляксей, не рассчитал малость, в азарт вошёл.

– Да ладно, че уж там. Ну и как тебе, Дмитрий Иванович, мои ребята?

– Молодцы, потешили меня, твои ребята. Многому ты их научил, Алексей, за что спасибо тебе большое, да поклон низкий. Ну, а куда вы воинов наших подевали?

– И тут мы вспомнили, что те томятся под кусточком в ожидании, когда мы их освободим. Я послал ребят развязать их.

К нам подошёл воевода Боброк.

– Ну молодцы, ребята, здорово у вас все получается. Это что ж, Алексей, так в твоё время воины воюют?

– Не все, Дмитрий Михайлович. В моё время много разных родов войск, кто-то такое умеет, а кто-то совсем другому обучен. Так что разное могут воины моего времени. Но в том войске, в котором я служу, в спецназе, так умеют воевать все, нас этому постоянно учат и не дают забывать науку. У нас времена хоть и не такие как у вас бурные, но тоже не позволяют расслабиться, так что приходится обучать воинов такой необходимой в бою науке. Мы ещё долго потом обсуждали возможности спецназа в военных действиях, но день плавно сошёл на нет и мы стали собираться домой.

Глава 13. Как я неожиданно для себя стал начальником охраны у князя московского. Интересно это повышение или понижение?

Время шло, я набирался опыта не только в делах ратных, но и вообще в познании окружающего меня мира. Способствовало этому и то, что всякий раз, когда князь собирался в какие-нибудь земли по делам своим княжеским, он непременно брал меня с моими ребятами в качестве охраны, уж больно ему мои ребята нравились. В этих мини походах я узнавал очень много про быт людей, про обычаи и про некоторые нюансы поведения. Правда, периодически такие нюансы возникали спонтанно в виде летящего в нос кулака. Ну, сами понимаете, зайдёшь куда-нибудь посидеть, квасу попить, а тут кто-нибудь типа недоволен тобой и почему-то норовит тебе отрихтовать физиономию, вот в такие моменты и приходилось узнавать о таких нюансах. Кстати, в этом времени, скажу я вам, мужички вообще не прочь помять друг другу бока. То на празднике, каком сойдутся стенка на стенку, то поссорятся на улице, а то и просто решат друг с другом силушкой померяться. Нет, только не подумайте, что здесь все дерутся с утра и до ночи, нет, просто драка здесь это не то, к чему мы привыкли в нашем времени. Здесь драка это не проявление криминала, скорее это метод честного решения вопросов. Здесь в драке никто, повалив тебя ударом на землю, не станет прыгать по твоей голове, чтобы окончательно тебя отправить в реанимацию (ну здесь к лекарю). Здесь в драке всегда строго следят за правилами, если можно так сказать. Бьют, конечно, не слабо, но всегда до определённой границы. То есть, если у тебя морда закровенилась, то твой противник не станет тебя добивать до состояния, когда ты не сможешь не то, что дышать, но и просто жить. Это в нашем времени драка-это метод не доказать что-то противнику, а искалечить человека. Сколько раз мне приходилось видеть, как в ночном клубе сойдутся двое (это в лучшем случае) и вот один падает от удара на землю, а второй начинает играть его головой в футбол. Разве это нормально? Я, конечно, понимаю, что в бою упавшего противника, необходимо добивать, иначе он тебе в спину ударит, но то же в бою. У нас, судя по всему, люди в состоянии боя находятся всегда. Кстати, не верьте тому, что человек, который по роду своей службы или работы, умеет хорошо драться, агрессивен настолько, что готов всех зубами грызть. Это неправда, чаще всего такие люди, которые реально умеют сокрушать противников в бою, в жизни очень спокойные и миролюбивые. Хотя конечно и среди них есть моральные уроды, готовые всем показывать, что им море по колено и горы по плечо, но это большая редкость. Я вспоминаю своего инструктора, который, уж поверьте мне, был действительно бойцом экстра-класса, так вот он, когда выходил со службы становился таким милейшим человеком, что просто диву даёшься. Он всегда говорил, что учился боевым искусствам не для того, чтобы все считали, что он крут, а для того, чтобы в реальной ситуации, тогда, когда все внутренние силы человека должны быть задействованы, именно тогда его натренированный организм не подвёл бы его и дал бы ему возможность выполнить задачу. Вот так вот, а уж то, что он умел в бою, поверьте, я видел лично и сомневаюсь, что бойцов такого уровня, как он, очень много в мире. Так вот я это к тому, что здесь, во времени, когда нет ещё того, что мы так гордо называем культурой и цивилизацией, в этом времени люди живут гораздо правильней, они ещё не испорчены всем тем, чем портит наше время нашу молодёжь. Что-то я в философию ударился, старею наверно. Так вот познавать этот мир мне было безумно интересно, так как, я уже говорил, что ещё мальчишкой, когда смотрел фильмы, читал книги про это время, мечтал перенестись на машине времени в такое время и показать всем, что я могу быть полезен своей Родине. Красиво сказал, но ведь так оно и было у многих мальчишек, многих мальчишек тянет на подвиги, о которых так много и красиво написано в книжках. Кто из нас не мечтал оказаться одним из неуловимых мстителей или полететь вместе с ребятами из фильма «Гостья из будущего» в космос? Вот так и я мечтал и вот мои мечты сбылись, и я воин дружины князя московского Дмитрия Донского. Приятно, блин. Мои мысли прервал один из воинов моего отряда, с которым мы сейчас сидели:

– дядя Ляксей, (никак не привыкну, что здесь так принято обращаться к старшим, все режет слух), мне мой шурин говорил, он у князя прислуживает, что в скором времени князь собирается к Олегу Рязанскому ехать, правда ли это?

– Ты, Осташко, поменьше бы языком чесал о делах княжеских, а шурину своему скажи, что, если ещё раз узнаю, что он про дела княжеские рассуждает с кем ни попадя, язык отрежу, ясно?!

– Взяли, понимаешь моду, говорить о том, что князь будет делать, а что не будет. Твоё дело выполнять приказы княжеские, куда скажет, туда и поедешь.

Осташко смущённо замолчал, а я решил немного смягчить свои на него наезды.

– Ты пойми, так информация может и до ушей вражеских дойти, князю повредить, дело все испортить, потому об этом никто не должен знать раньше, чем положено, а ты и шурин твой как вороны все собираете, что где услышали.

– Прости меня, дядя Ляксей, то больше не повторится

– Да ладно, ты просто помни, что живём мы во времена неспокойные и каждое слово, сказанное неосторожно, может иметь очень плохие последствия, может князю нашему повредить, а мы для того и поставлены, чтобы князя оберегать и врага до него не допускать. Говоря все это, я вдруг увидел, что глаза у Осташко стали расширяться, он смотрел мне за спину. Я по привычке, резко упал в сторону и перекатился, чтобы быть готовым к нападению, но за моей спиной стоял князь Дмитрий Иванович и широко улыбался:

– Ты, Ляксей, всегда, что ли нападения ждёшь? Как сокол всегда в напряжении.

– На то, Дмитрий Иванович, я и учился, чтобы никогда не дать противнику застать меня врасплох.

– Оно, конечно, правильно, о том ты воинам моим постоянно говори, они должны это знать, что времена нынче неспокойные и даже в нашем стольном городе много вражеских лазутчиков. А вот по поводу моей охраны, я с тобой поговорить хотел, давай ка пройдёмся. Князь пошёл в сторону ворот, а я, поднявшись с земли и сделав знак нескольким воинам сопровождать нас на расстоянии, отряхнулся и пошёл догонять князя.

– Ты, Ляксей, конечно, воин хороший и делаешь все складно, но охрану ты мне придумал, это зря. Ну, разве надо меня охранять, я ж не девица красная, я воин. Вот и Дмитрий Михайлович мне постоянно твердит, что ходить мне с охраной постоянно надо. Вы что решили меня сделать посмешищем?

– Дмитрий Иванович, ты не простой воин, ты князь наш, потому и охранять тебя надо пуще жизни своей, а Дмитрий Михайлович, думаю, правильно делает, что говорит так, хоть и не по рангу мне говорить эти слова. Дмитрий Иванович, если, не дай Бог, с тобой что-то случится, то все твоё великое дело рухнет, разве ж это правильно. Вот потому и подготовил я ребят, чтобы не просто за тобой ходили, как чучела, а чтобы в случае опасности для жизни твоей, могли сделать все, чтобы эту опасность исключить. Кстати вот в моё время все важные люди ходят с охраной.

– Что ж это за жизнь у вас такая, что приходится ходить с охраной, али войну с кем ведёте?

– Да нет, Дмитрий Иванович, не ведём, просто люди злыми стали, готовы друг в друга зубами вцепиться, уж больно за богатства свои переживают, а кто-то те богатства отнять хочет, вот и нанимают охрану по двадцать человек, чтоб персоны свои важные уберечь. Но то все глупости, а тебя нам действительно беречь надо, очень ты нужен Руси.

– Это чем же я такой нужный для Руси?

– Про то не могу тебе сказать, Дмитрий Иванович, про то ты сам должен со временем узнать. Не могу я рассказать тебе того, что ещё не произошло.

– Ну, коль не хочешь говорить, то не говори, но слово моё помни, здесь охраняйте себе на здоровье, но если в бою, кто-нибудь попытается меня остановить и не даст в сечу кинутся, сам своей рукой голову отсеку, вы меня знаете, моё слово твёрдое.

– Знаем, Дмитрий Иванович. Я заулыбался.

– Чего улыбаешься, я серьёзно говорю, будете мне мешать, в поруб посажу.

– Дмитрий Иванович, у меня просьба к тебе, позволь?

– Говори.

– Дмитрий Иванович, если решишь ты куда-нибудь ехать, чтобы говорил о том мне заранее, чтобы я людей с тобой снарядил.

Князь грозно посмотрел на меня, но потом вдруг разгладил морщины на лбу и сказал:

– Ладно, Бог с тобой, все равно будете у меня под ногами путаться, будь по твоему, буду вам говорить, но и тебе одно хочу сказать, чтобы воинов рядом со мной много не ставил, пару тройку человек не больше и чтоб надёжные были.

– О том, князь, не беспокойся, самых лучших подберу. На том мы и порешили и разошлись с князем.

С тех пор на меня возложилась ещё одна обязанность, я теперь стал начальником охраны князя московского. Уж чем я никогда не занимался, так это охраной, но как говорится, назвался груздем, будь спелым. Придётся по ходу жизни здесь и этот аспект спецслужбы осваивать.

Глава 14. Как я в своей новой должности начальника охраны князя поехал в с ним с официальным визитом в Рязань

На дворе был конец 1378 года, время, когда, как говорится, все затихло перед бурей. Ну, это, если фигурально выражаться. После нашей недавней победы на реке Воже, такой важной и значимой для Руси победы, в воздухе как будто повисло напряжение. Все чувствовали, что та победа разбудила зверя, татары не оставят так победу русского оружия и в самое ближайшее время захотят установить снова свой порядок. После того сражения, в городах, где раньше сидели наместники Золотой Орды, теперь, если и остались наместники, то они даже не выезжали из своих домов, а, если и выезжали то под очень усиленной охраной, потому что боялись получить по сопатке. В это время все задавались вопросом, что если Мамай решит пойти на Русь, то, сколько он с собой приведёт войска. Самое обидное, что и в наших пределах, в пределах Руси, среди русских князей могли найтись для Мамая союзники и одним из них, который люто ненавидел Москву и московского князя был князь рязанский Олег. Отношения у Москвы с этим князем были непростые. В 1370 году Москва была осаждена войском Литвы под предводительством князя Ольгерда, так вот в тот момент, очень непростой для Москвы и князя Дмитрия Ивановича, князь рязанский Олег, стал инициатором сбора объединённого войска для отражения нападения на Москву. Вот вам и история, но после этого, события, которое, казалось бы, можно считать показателем нормальных отношений между Москвой и Рязанью, в 1371 году, войско Олега было разбито московскими полками под руководством Боброка-Волынского. Рязанское княжество вообще всегда было на острие атаки. Уж сколько раз татары при походе на Русь, проносились своими ордами через Рязань и ее земли и всякий раз Рязань оставалась в руинах. Князь Олег пытался, долгие годы своего правления сделать рязанское княжество независимым и острая необходимость в объединении русских княжеств в то время была для него абсолютно чуждой. Он не желал объединяться с другими князьями, потому что видел в этом объединении попытку посягательства на свой суверенитет. В общем, так бы осталось все в 1371 году, после того, как Олег проиграл битву московскому воеводе, но в 1373 году с помощью набирающего силы Мамая, Олег снова возвращает себе княжеский стол. Казалось бы, вот она дружба с Золотой Ордой, казалось бы, все, земля рязанская обезопасила себя от набегов злых степных народов, но, видимо что-то Олег делал не так, потому что в 1377 году, Рязань разорил Арапша со своим войском, а в 1379 году сам Мамай сжёг ее. Вот и дружи после этого с этими степняками. Вот и приходилось Олегу быть, как говорится меж двух огней, с одной стороны силу набирала Москва и уже самой Орде постоянно отпор давала, а с другой стороны Орда постоянно зорила рязанские земли. Пришлось, в то время как я понимаю, выбирать Олегу союзника, который посильнее, вот он и решил, что в дружбе с Ордой, он больше поимеет выгоды. Но это все происходило потом, это я типа блеснул познаниями в истории, я же говорил вам, что в своём времени я жутко эту самую историю уважал, уж больно она мне приятная была, вот наверно и накаркал себе такие полёты во времени своими восторгами от истории. А в то время, когда князь Московский Дмитрий Иванович собрался к рязанскому князю Олегу, ещё оставалась надежда его убедить в необходимости объединения и отпора Орде совместными усилиями. Не буду вас грузить всякими историческими фактами, все происходило так, как происходило, а мы, каждый из нас, были песчинками того времени и тех событий (ну правда я стал песчинкой тех событий, так сказать по воле случая).

Сегодня с самого утра я был занят подготовкой поездки князя в Рязань. Вроде ничего сложного не предвиделось в таком недалёком пути, но мне необходимо было все проверить и поговорить с воинами, которых я отобрал в поход. Взять Дмитрий Иванович разрешил с собой всего два десятка воинов, но я решил его не послушать и отправил вперёд ещё десяток воинов с заданием по возможности, проезжая впереди нас по дороге, исключить возможность нападения на колонну. Я, конечно, понимал, что, если князь узнает о том, что я не выполнил его распоряжение и взял больше воинов, он мне голову открутит, но я решил, что лучше пусть моя голова будет откручена, чем княжеская, кстати, моё непослушание помогло нам позже в дороге, но об этом после. Итак, все уже было готово к мини походу. Я собрал воинов и решил с ними поговорить. За то время, что я здесь провёл, все эти парни, которые сидели сейчас вокруг меня стали мне братьями. Я старался не наказывать их почём зря, но и спуску тоже не давал. Они прекрасно знали, что я готов всегда пойти на встречу, но только в том случае, когда все мои распоряжения выполнены чётко и в срок. Если же я видел, что человек не хочет служить так, как того требовала обстановка, то я просто удалял его из отряда и отправлял в полки, которые служили на дальних рубежах нашего государства. Скажете это жестоко? Ни в коем разе. Я старался донести до своих парней, что миссия у нас очень важная, что нам доверили охранять персону нашего князя, нашего Государя и что каждый из нас, в любую минуту должен не задумываясь закрыть от удара его тело, не взирая на то, что сам может погибнуть. Слова высокопарные, но иначе было нельзя. Вот если прилечу обратно в своё время когда-нибудь, то буду гордиться тем, что по сути дела стоял у истоков создания не только спецназа (ведь время основания спецназа по истории придёт гораздо позже), но и у истоков основания службы охраны первых лиц государства. Прям вознесусь выше небес от таких мыслей. Ну ладно шутки шутками, но мне предстояло провести, как бы сказали в наше время, последний инструктаж перед походом.

– Значит так, парни. Все внимательно смотрели на меня.

– Сегодня мы отправляемся в Рязань, предупреждаю сразу, едем почти к врагу. На самом деле он нам пока не враг, но попытки нам подгадить князь Олег предпринимает постоянно, потому и стоит держать ухо в остро. Требую от всех предельной внимательности, не расслабляться, не травить байки, постоянно быть на чеку. Воевода Боброк доверил нам жизнь князя, и мы не имеем права его подвести. Поэтому прошу всех к этой поездке отнестись предельно серьёзно, не думайте, что раз мы на своей земле, то и враги нас здесь не караулят. Помимо врагов тайных и явных в самой Рязани, много всякого лихого люда бродит и по лесам на пути. Поэтому я отправил вперёд отряд из десяти наших товарищей. В пути едем как всегда, окружая князя со всех сторон, чтобы исключить возможность выстрела из лука с расстояния. В случае какого-то нападения, не суетитесь, старайтесь действовать спокойно и хладнокровно, как я вас учил.

– Командир, а если на Дмитрия Ивановича нападут в палатах рязанского князя, там, где нас не будет, что тогда? Все дружно загоготали: Ну, ты, Прохор, и сказал, разве ж могут напасть на князя прям в палатах, если и нападут, то по пути или в таком месте, где легче всего его захватить!

– Зря смеётесь, – я посмотрел на всех строгим взглядом, – Прохор правильный вопрос задал, я ещё раз повторюсь, мы едем в город почти враждебный нам, потому напасть на князя могут и в палатах, но чтобы этого не случилось, рядом с Дмитрием Ивановичем в палатах буду я и воевода наш Дмитрий Михайлович, да и сам князь у нас воин из первых, так что отобьёмся, да и вам сигнал подадим в случае чего. Но вопрос, ещё раз говорю, правильный и вам приказываю быть начеку. На этом и закончился мой небольшой инструктаж и, воины стали седлать коней, потому что пора было отправляться в дорогу.

Я прошёл в палаты князя и, поклонившись Дмитрию Ивановичу, сказал, что все уже готово и пора отправляться в путь.

– Хорошо, Алексей, действительно пора – и князь вдруг внимательно посмотрел мне в лицо.

– А скажи-ка мне, Алексей, ты, сколько с собой воинов берёшь?

Я постарался не выдать себя и бодрым голосом ответил:

– Сколько приказал, Государь, столько и беру, двадцать!

– Точно? – князь ещё внимательней посмотрел на меня.

– Конечно, Государь, ты же не велел мне брать больше! Я старался смотреть на князя чистыми и невинными глазами. Дмитрий Иванович ещё раз взглянул на меня и, хитро прищурившись, сказал:

– Ты, конечно, лжёшь, на самом деле взял больше воинов, но за это ты потом получишь, а вот за то, что болеешь за дело наше, за то тебе спасибо, рад я, что ты с нами, мне нужны такие воины – князь похлопал меня по плечу и бодро вышел из палаты.

Ну что ж, не скажу, что неприятно мне было. Всегда приятно, когда тебя хвалят.

Через несколько минут мы уже тронулись в путь и, расположившись в том порядке, который обсудили ещё в Москве, стали внимательно посматривать по сторонам. Встречные люди почтительно склонялись перед князем. Любили Дмитрия Ивановича в Москве, очень он много делал для города, да и для Руси в целом, вот только жаль, что многие князья да и простые люди из других русских городов пока ещё не понимали, что то, что мечтал сделать Дмитрий Иванович, объединить русские княжества в единое, мощное государство, то только на благо Руси. Это придаст Руси только силу и сделает ее богатой и процветающей. Каждый день, каждым своим действием Дмитрий Иванович и его ближайшие сторонники, и сподвижники пытались объединить княжества на Руси, чтобы могучая Русь всегда вставала единым строем для отражения нападений и со стороны степи и со стороны воинственных народов будущей Европы. Да и решится ли кто-то напасть на такое могучее государство, как наше? Но всякий раз, и тому очень много примеров и из того времени, куда я попал по воле случая, и из прошлого, да и что скрывать, из будущего, всякий раз, некоторые князья ставили собственные амбиции превыше всего. Всякий раз находились те, которые пытались жить по извечно – русскому принципу на авось, типа меня пока не коснулось, авось и не коснётся. Но стоило кому-нибудь попасть в беду, как к московскому князю скакали гонцы с мольбой о помощи, ведали, что у Дмитрия Ивановича и сила есть, и вера народная тоже сейчас была на его стороне. Вот только, когда дело касалось обиды уже Москве, то все, кому в своё время помогал Дмитрий Иванович, почему-то воротили нос и прятались за стенами своих городов с позиции, что сейчас ему ничто не угрожает и нет ему смысла своих воинов ставить под московские знамёна. Так я размышлял, а сам все по сторонам посматривал. Дмитрий Иванович ехал среди воинов и о чем-то думал, видно было, что думы у него невесёлые. Такова доля Государя, постоянно думать о своём народе, о делах своего государства.

Когда мы подъехали к какой-то небольшой деревушке и решили немного отдохнуть, Дмитрий Иванович, пока наши люди ставили палатку, да разводили костры, чтобы приготовить еду, позвал меня проехаться немного по деревеньке. Я незаметно сделал знак своим ребятам, чтобы четверо нас обязательно сопровождали, но так, чтобы Дмитрий Иванович их не видел и стал догонять удаляющегося князя.

– А что, Алексей, вот если бы ты был князем, ты бы замирился с Олегом?

– Не простой вопрос ты, Дмитрий Иванович, задаёшь! Я не князь, так мыслить, как ты не умею, для того, чтобы ответить на этот вопрос надо мыслить в масштабах государства.

– Осторожно отвечаешь, боишься гнев своим ответом вызвать, а ты попробуй не бояться, не стану я тебя ругать, коль не так ответишь, как сам думаю, но ответ твой услышать хотел бы.

– Я, Дмитрий Иванович, вот, что могу сказать, Олег мне не нравится, уж слишком выгоды везде ищет, да не для народа для своего, а для себя. Никак он не может выбрать сторону, за которую стоять надо. Ну а если говорить вообще начистоту, то не люблю я людей, которые врагу нашему на поклон ездят, да ярлыки на правление выпрашивают.

– То, Алексей, не преступление в наше время, я тоже ездил получать ярлык на княжение у хана Золотой Орды, то обстоятельства такие, по-другому сейчас нельзя.

– Я, Дмитрий Иванович, знаю про то, как ты ярлык ездил получать, но то ситуация другая, ты получал ярлык для общей пользы, а Олег для своей собственной, в том разницу и вижу, которая не позволяет мне уважать этого князя. Князь какое-то время молчал, а потом все же сказал:

– Но ты мне так и не ответил на вопрос, ты, будь ты князем, стал бы мириться с Олегом?

– Да, Дмитрий Иванович, стал бы, потому как это важно для общей победы, но все равно держал бы ухо востро, потому что не верю я рязанскому князю, уж больно изворотлив, да хитёр, всякое от него можно ожидать.

– Ну, ты и впрямь, как князь рассуждаешь, а то мне приятно, что ты мыслишь также как и я, значит не только мне видится это так, значит правильное решение принял.

В этот момент на дороге показались несколько саней с мужиками и они, увидев богато одетого Дмитрия Ивановича, остановили сани, повыскакивали из них и стали поклоны отбивать. Дмитрий Иванович остановил коня и соскочил на землю.

– Постойте вы кланяться, мужички, откуда едете?

– Мы, боярин, прости не знаем, как звать тебя, с ярмарки едем, в соседней деревне ярмарка была, вот мы значит туда и ездили, товаром торговали, да вот теперь пора домой возвращаться.

– Вы сами-то рязанские?

– В Рязани бывали, князем у нас Олег, а вот рязанскими и не назывались никогда, наша деревушка стоит почти на окраине рязанских земель, мы и князя то нашего никогда не видели.

– А ты сам кто будешь-то, мил человек? Сам ты с виду одет богато, видимо не простого сословия человек, а вот знать тебя не знаем, потому прости ты нам, что спрашиваем.

– Я князь московский Дмитрий Иванович – только сказал, а мужики мгновенно повалились на землю и стали поклоны ещё ниже бить.

– Да погодите вы поклоны вешать, у меня к вам вопрос имеется.

– Так ты спрашивай, князь, мы коли знаем, ответим.

– Вот вы говорите, что князем у вас Олег, а, знаете ли, что князь ваш Москву не жалует?

– А че ж не знать, знаем, про то нам часто говорит староста наш деревенский, наместник княжеский.

– А что говорит-то? – князь Дмитрий слегка улыбнулся.

– Да всякое говорит, и повторять-то срамотно.

– Ну, а все таки что говорит?

– Да говорит, что, мол, князь московский все под себя грести пытается и независимости нас лишить хочет, что, мол, раньше мы были свободным княжеством, а сейчас, мало того, татары постоянно разоряют, так теперь ещё князь московский дань собирать станет. Потому нам велено крамольные всякие речи от люда московского не слушать, а коли заедет к нам такой, то обязательно о том наместнику сообщить.

– Ну а вы-то сами верите тому, что вам староста говорит?

– Мы, батюшка, народ простой, нам что говорят, мы в то и верим, живём отшельниками, деревушка у нас глухая в лесах, да болотах стоит, – вышел вперёд мужик с широкой бородой – только я не всегда жил в этих местах, я раньше в земле московской жил, в самой Москве и у князя твоего батюшки, в дружине служил, а не признал тебя, за то прости, уж больно давно не видал тебя, князь, сильно ты возмужал. Я ж тебя ещё мальцом помню, а сейчас ты вона какой, воин знатный.

Дмитрий Иванович всмотрелся в лицо воина и вдруг в его глазах мелькнула какая-то искра.

– Постой, постой, не Микулой ли тебя кличут отец?

– Микулой, батюшка, неужто признал?

– Да как же я могу тебя не признать, ты воин знатный был и меня, помню в детинце первым азам владения оружием учил. Князь порывисто обнял старого воина.

– А почему ты здесь оказался, ведь тогда говорили, что погиб ты в бою в том последнем? Батюшка мой, помню, говорил, что тогда с вами, его дружиной, в поле легло его сердце, уж больно вы воины хорошие были, самая что ни на есть опора батюшки моего.

Микула вытер заскорузлой рукой скатившуюся слезу.

– Спасибо, Дмитрий Иванович, за слова добрые, прав ты, мы твоему батюшке служили не за страх, а за совесть, а в бою том история приключилась одна, о том не расскажешь в двух словах.

– Пойдём ка, старик, к костру, да поведаешь нам историю свою – Дмитрий Иванович увлёк за собой старого воина, а я шел за ними и все диву давался, вот память у князя, в старом человеке признал воина, которого уж лет как двадцать считали погибшим.

Глава 15. Во все времена во всех землях жил змей о трёх головах и головы эти Предательство, алчность и трусость

Мы сидели у костра и слушали рассказ старого воина. Вот ведь судьба какие фортеля откалывает. Мы хотели просто проехаться по деревне, а встретили нежданно, негаданно воина, который служил у отца Дмитрия Ивановича, да ещё и был одним из самых его лучших воинов.

Микула сидел возле Дмитрия Ивановича и, видно было по его выражению лица, что именно этого и искала его израненная душа, оказаться снова возле того, за кого жизнь готов был отдать. Среди привычного и знакомого круга воинов.

– Я же батюшке твоему, Ивану Ивановичу служил с той поры, как он на стол московский сел. Он был человеком не воинственным, тихим и кротким, но враги наши не давали покоя, поэтому и приходилось ему держать постоянно полк большой, вот в этом полку я и служил. Когда тебе, князь, исполнилось четыре годочка, Иван Иванович призвал меня и сказал:

– Ты, Микула, верно, мне служишь и воинское дело знаешь, потому хочу тебе в учение ратному делу отдать сына своего Дмитрия, так что ты уж его научи всему, что сам знаешь.

Я, конечно, поблагодарил тогда князя, но и призадумался, ведь ты малец был с характером. Вот и задумался я, как мне характер твой пустить в нужное русло и науке воинской тебя обучить. С первого дня, мы с тобой пошли в конюшни княжеские подобрать тебе коня. Ты конечно по малолетству да незнанию подошёл к самому статному да высокому коню в княжеских конюшнях, то был любимый княжеский конь Ураган. Но не по твоей он тогда руке был, тебе надо было своего коня самому вырастить. Мы подобрали тебе малого жеребёнка, который также как и ты, только жизнь узнавать стал. Тогда удивил ты меня, по твоему то малолетству тебе с ребятишками в детинце играть день деньской, а ты все норовил в конюшню к своему жеребёнку сбежать, чтобы значить с ним побыть, подкормить хлебной коркой. Вот так день за днём я и обучал тебя, князь, науке воинской. А ты ученик был справный, все кого учил только меч правильно брать начинают, а ты уж и движения пытаешься делать. Хороший ты был ученик, смышлёный. Вот тогда и призвал меня к себе князь, да приказал собираться в поход. Жалко мне было с тобой, князь, расставаться, уж больно я сердцем к тебе прикипел, уж больно ты был учеником хорошим, да только, народ мы служивый, сказали идти в поход, о том не спорим, выполняем. Я тогда попрощался с тобой, думал, вернусь из похода, князь меня вновь к тебе поставит обучать, а вишь оно как приключилось, не довелось мне тогда вернуться и с тобой свидеться тоже не довелось, вот только через столько лет свиделись. У старого воина в глазах блеснули слезы.

– Ты прости, мне Дмитрий Иванович слезы мои невольные, стар я уже стал, по всякому поводу слезу пускаю.

– Да что ты, Микула. Ну а что дальше то было, куда ты тогда пропал?

Микула вытер рукавом слезы и продолжил свой неспешный рассказ:

– Ну, тогда мы к вечеру с батюшкой твоим вышли в поход, то и не поход-то был вовсе, князь просто хотел усмирить не на шутку разыгравшуюся степь. В общем, стали часто люди присылать с пограничья гонцов с просьбой о помощи, дескать, силы там стояли у нас небольшие, а степной народ решил, коль защиты нет, то и пощипать можно наши рубежи немного, вот твой батюшка и решил немного наказать степных, да войско собрал небольшое. Война то вроде и не намечалась, а так, попугать, показать, что мы за обиду взыщем с любого обидчика, надо было, вот и пошли мы. Только не ведали тогда, что ловушка это была. И то ладно бы, если эта ловушка была бы расставлена самими степняками, к тому мы привыкли, что хитрый это народ, а вот то, что помог им наш, русский, то для нас было ударом похлеще. В общем, ночью, когда мы расположились возле костра, на нас со всех сторон навалились. Тот гад, который степным помог, даже не стану я его имя называть, не хочу марать память погибших моих друзей его поганым именем, так вот тот гад ночью подвёл тайно к самому нашему лагерю отряд поганых и они, убив, наших дозорных, напали на нас. Бой был лютый, не могли мы позволить захватить нашего князя, поэтому стояли на месте, как вкопанные, не позволяли поганым приблизиться к палатке нашего государя. Когда уже половина наших воинов пала, я Сашку Белозерскому, он у нас самый шустрый да смышлёный был в дружине, приказал хватать князя нашего хоть и в охапку и тащить подальше оттуда. Трудно это было, но шанс был. Сашок, с двумя воинами взяли государя нашего в кольцо и стали отходить к коням. Вот тогда я и видел батюшку твоего в последний раз. Только я успел посмотреть, как Сашок с князем, да одним воином, Никитой Бугаем на коней вскочили, только успел увидеть, как они галопом стали уходить в степь, как сзади меня огрели по голове, тут и дух из меня вон. Очнулся я уже связанный на земле. Посмотрел вокруг, боя уже нет, в живых только я, да ещё трое из нашего отряда, а остальные порубленные лежат и тут и там по всей полянке. Увезли нас тогда в Орду, в полон взяли. Сначала меня хотели в их войско поставить, чтобы я их поганому хану служил. Но я сначала прикинулся, что буду им служить, а потом, в первую же ночь убег. Вот только не знал я, что Орда такая большая и везде, куда глаз глядит, их стоянки, да дозоры разъезжают. Меня тогда под утро поймали и обратно привезли. До вечера меня били, били нещадно, думал, что шкуру решили спустить, ан нет, я уж умирать собрался, а они бить перестали и бросили меня в яму, из которой самому выбраться никак невозможно. Первую ночь в этой яме, я даже пошевелиться не мог, так у меня болело все тело. Я лежал на полу и смотрел в небольшое отверстие в потолке. На следующий день, воин охранявший яму, скинул мне вниз, прям на земляной пол, кусок варёного мяса. Я тогда решил, что силы мне будут нужны и стал, есть его, превозмогая боль в истерзанном теле. Через некоторое время молодой организм победил, и я стал чувствовать, как в меня стали возвращаться силы. Я снова решил бежать, как только поправлюсь настолько, что смогу выбраться из ямы. Но самое плохое было то, что я даже не представлял в какую сторону мне надо было бежать, я не знал где находится моя такая далёкая и родная Русь. Все время пока я сидел в яме, меня кормили раз в день куском варёного мяса, да один раз в день опускали мне бурдюк с водой. Я уж потерял счёт своим дням сидения в яме, когда наверху сдвинули крышку, закрывающую яму и крикнули, чтобы я поднимался. В этот момент мне опустили лестницу, и я вылез наверх. Первую минуту я стоял, пошатываясь и не понимая где я и что со мной. Глаза настолько привыкли к полумраку подземелья, что попав на солнце, я сперва не мог привыкнуть к тому, что мир может быть таким ярким. Это сколько ж я просидел в этой яме?. Через мгновение, не дав моим глазам привыкнуть к солнечному свету, меня толкнули в спину и заставили идти куда-то. Шли мы недолго и вот, наконец, меня впихнули в какой-то шатёр, в котором все было устлано коврами и сидели несколько ускоглазых, ярко одетых степняков.

– Решил я тебя все таки не убивать, рус. Я повернулся на голос. В середине шатра на кресле сидел невысокий татарин и пристально смотрел в мою сторону.

– А с чего это такое великодушие, повелитель степного народа?

– Да вот решил я, что ты мне можешь быть полезен. Сейчас спрошу тебя и посмотрю, как честно ты мне ответишь. Если честно ответишь, отпущу тебя и золота дам, а если лгать будешь, прикажу своим нукерам, они из тебя нарежут ремней, а потом мой мастер из этих ремней сделает великолепную сбрую для моего коня.

Я хоть и не робкого десятка был, но в душе тогда вздрогнул, только представил себе, каково это, когда тебя режут живьём на ремни.

– А что ж я могу тебе сказать, царь татар, я ж по твоему приказу долго сидел в яме, я и не знаю какой сейчас день.

– Мне надо знать, кого вместо себя Иван, ваш князь, хочет посадить на Владимирский стол, кого мне ждать за ярлыком на правление?

– То вопрос не для моих ушей и не для моего разумения, я простой воин, мне о таких вещах не говорят.

– А мне доложили, что ты княжича Дмитрия, сына Ивана, наукам воинским обучаешь, знать не простой ты воин, раз тебя к сыну князя приставили?

Я тогда стал мыслить лихорадочно, раз знал татарский владыка такие вещи, знать есть у него кто-то среди близких людей нашего князя. И вот тогда я понял, что не просто так на нас напали степняки, не просто так у них так все легко получилось. Они знали на кого нападают, знали, где и как мы остановимся, знали все об охране князя и охрана подпустила этого человека к себе и не подняла тревогу. А я все, сидя в яме, думал и думал, как же это татарам удалось так легко пройти наши дозоры и напасть на нас, оказывается вот в чем соль. Надо будет все князю рассказать. И тут я вдруг понял, что для того, чтобы князю я смог это рассказать, мне ещё надо было выжить и вернуться в Москву, но вот это сделать оказалось не просто.

– Да, повелитель, я учил княжича владению оружием, но то разве повод мне рассказывать о делах государственных? Где уж мне простому воину быть среди знатных бояр.

– А ты неглупый воин, говоришь правильно. Предлагать тебе идти ко мне на службу не буду, знаю не пойдёшь, я тебя продам арабам, им такие крепкие рабы нужны, а мне за тебя дадут много золота.

По знаку татарина, меня схватили под локти и вытащили из шатра. Не буду, князь, тебе рассказывать все, что я тогда передумал, обида меня съедала, что не смог я предотвратить то нападение, что не знал, кто у нас иудой стал. Я же тогда не знал, добрались ли ребята с князем до Москвы, смогли ли избежать полона или нет, да и моя судьба с той поры представлялась достаточно непонятной. В тот же день меня с тремя воинами отправили к небольшому шатру, в котором жили те, кто во все времена сопровождает любое войско – торгаши. В этом шатре были два араба. Воины, сопровождавшие меня, сказали им что-то и, оставив меня связанного так плотно, что и не пошевелить руками, удалились, а я остался лежать, уткнувшись лицом в грязный ковёр, которым был покрыт пол шатра. Через некоторое время в шатёр вошёл третий араб и, посмотрев в мою сторону, стал что-то быстро говорить двум другим. После того, как первый замолчал, один из тех, кто здесь был, когда меня привели, ну точнее почти принесли, быстро встал и вышел на улицу. Тот, который вошёл в шатёр последним, подошёл ко мне и, ткнув меня в бок носком своего сапога, на очень плохом русском сказал (уж лучше бы он молчал):

– Ми тебя купили, ты теперь станэшь раб, нам очьен надо такие как ты человек, вы очьень хороший и крепкий работник.

– Да ладно, араб, не ломай ты язык, я и так понял, что ты мне не красавицу предлагаешь, так что побереги силы.

После этого меня отправили с караваном в страны, о которых я и не слышал никогда. Я побывал во многих городах, видел разных людей и разные обычаи, в разных землях, но всегда и везде я думал только об одном, я хотел когда-нибудь вернуться домой, в Москву. Пол года назад, мой хозяин, которому я служил все это время, решил поехать с караваном таких же, как он торговцев в Орду, чтобы торговать там всяким разным товаром, а меня он взял, чтобы я ему в дороге прислуживал. Мы приехали в Орду, и я стал думать, как же мне все-таки сбежать, лучшего момента не будет. А тут твои послы приехали и такого они шума наделали своим появлением, что «мой» араб решил срочно домой отправляться, но в последний вечер он засиделся допоздна в шатре у своих караванщиков. В тот вечер мне удалось перепилить цепь, которая сковывала мои ноги и я ушёл. Ну а потом добрался уже и до своих, мир не без добрых людей, вот так я и оказался в своей сторонке. Люди вот в деревушке приютили, решил, побуду здесь немного, сил наберусь, а потом уже доберусь и в Москву. А тут и вас встретил не дороге. Вот такая история, князь. Кто рассказал бы – не поверил.

Князь сидел задумавшись.

– А что ж ты знак, какой не подал послам моим, они бы помогли тебе, коня бы дали, еды?

– Да не мог я, Дмитрий Иванович, не дай Бог, татарский царь узнал бы о том, твоим послам пощады бы не было, а оно вишь и так получилось хорошо. Микула ещё некоторое время сидел молча и смотрел на блики огня в костре.

Глава 16. Как я снова повидался с князем рязанским

После разговора у костра, князь приказал всем отправляться спать, чтобы с утра со свежими головами, отдохнувшими продолжить путь. Я расставил посты, а потом ещё долго лежал в своей палатке и думал о том, что услышал от старого воина Микулы. Вот ведь как случается, его уж никто и не чаял встретить живым, а он все это время жил вдали от родины, терпел издевательства и постоянно мечтал вернуться домой. Может и о нас с Сашкой да Никитой кто-то в нашем времени уже и думать перестал, решили, что раз пропали мы без вести, значит, погибли, не можем же мы где-то прятаться. Такие мысли меня угнетали, но я сразу же начинал думать о том, что дома меня ждёт моя ненаглядная Марина и все плохое оставалось всего лишь мыслями. Ну что меня держало в том времени? Да ничего, только служба в родном спецназе, а в остальном, да что там говорить, в остальном я был чужим в том времени. Нет, конечно не утверждаю, что я уже стал своим в этом времени, но… Всю свою жизнь я почему – то не мог отделаться от чувства, что я родился не в своём времени, что мне бы надо было родиться в те времена, когда звон стальных клинков, да сердца стон…. поэт блин. Я не Лермонтов, не Пушкин – я поэт курсант Кукушкин. Да нет, правда, ну разве у вас хоть на мгновение не возникало ощущения, что вы должны были родиться в другом времени? Вот и у меня так, только у меня это было не периодами, а постоянно. Вот оттуда и брались мечты о путешествии по времени на машине времени. В общем, скажу я вам, друзья, мысли материализуются, так что будьте осторожны, не всем так может повезти. Представьте себе на мгновение, что попадаете не в то время, в которое мечтали попасть, а скажем в то, когда люди ещё на мамонтов охотились и говорили друг с другом больше на языке жестов. Вот это был бы номер. Ни тебе домов, ни тебе элементарных условий для жизни, все вокруг тебя. Да, прикольно. От мыслей меня оторвал шорох у входа в палатку.

– Командир, можно? Часовой осторожно поскрёбся и вошёл в палатку.

– Что случилось?

– Там это, – часовой слегка замялся – там баба какая-то к тебе просится!

– Какая баба?

– Да леший ее разберёт, говорит она к тебе по поручению от жены твоей.

Вот так номер, с чего бы это Маришке отправлять ко мне какую-то девку с поручением.

– Ну, ка зови ее сюда, сейчас разберёмся, что это за посланник такой.

Через мгновение ко мне в палатку вошла девушка и, остановилась у входа.

– Ну, проходи, красавица, кто тебя ко мне послал?

– Меня к тебе, дядя Ляксей, послала тётя Марина с поручением передать тебе весть тайную, только сказала, чтобы я тебе все говорила без лишних ушей.

Я знаком показал, чтобы часовой вышел. После того, как часовой закрыл за собой полог двери в палатку, девица придвинулась ближе и зашептала:

– Мне тётя Марина сказала, чтобы я тебя догнала и передала то, что она вчера узнала. Сказала, чтобы ты поверил, а сама не поехала, потому что осталась следить за тем мужиком.

Я окончательно запутался.

– Подожди, красавица, за каким мужиком, что там случилось, ну-ка давай рассказывай все спокойно и подробно, а то у меня уже голова кругом от твоего сообщения.

Девица перевела дух и снова заговорила, но уже спокойней:

– Вчера я с тётей Мариной пошла на базар, я ей помогаю по хозяйству…

– Постой, постой, ты не Игната ли кузнеца дочка?

– Да, я его дочь, а после того, как батька сгинул в прошлом году, тётя Марина мне помогает, ну и я ей не отказываю в помощи, если что-нибудь надо. Так вот вчера, когда вы уехали, мы с тётей Мариной пошли на базар. Мы уже домой собирались, когда остановились возле мясного ряда и тут, тётя Марина сказала мне ждать ее, а сама быстро пошла куда-то за ряды мясницкие. Я ее ждала, а потом она пришла и сказала мне, что вам с князем грозит опасность и, чтобы я срочно скакала за вами, обязательно вас догнала и не пускала в Рязань.

– Подожди, а с чего тётя Марина решила, что нам грозит опасность? И что там за мужик, о котором ты говорила в самом начале?

– Тётя Марина мне сказала, что она увидела мужика, который говорил с каким-то татарином и говорил ему о том, вы, дескать, с князем поехали сейчас к рязанскому князю, что, дескать, лучшего времени не будет, что надо непременно его использовать. Она проследила за ними и услышала, как тот татарин мужику сказал, что пусть, мол, он не волнуется, что в Рязани нас встретят достойно, что все уже готово, а после того, как нас возьмут, ордынский владыка будет очень доволен.

– Вот неугомонная душа, а что же тётя Марина к воеводе Боброку сразу не побежала, что ж она тебя послала, послала бы воина какого-нибудь. Девчонка посмотрела на меня как на ненормального.

– Ну что ж ты, дядя Ляксей, ничего не понимаешь? Тётя Марина побоялась, что пока она будет бегать туда да сюда, мужик тот уйдёт, а она не успеет вас с князем предупредить. Она хотела проследить за тем мужиком, а потом и воеводе сказать.

Одно я понял сразу, что Маришке сейчас грозила страшная опасность, что если я не успею, то враги могли устранить так им ненужного свидетеля. Я сразу же вскочил, схватил меч и уже метнулся к выходу, когда решил, что девицу надо с несколькими воинами отправить обратно домой, чтобы она показала, где они видели того мужика.

– Значит так, тебя как звать?

– Меня, Светланкой кличут.

– В общем, так, Светланка, ты обратно скакать сможешь, иль устала очень?

– Да нет, смогу, я с детства к коням привычная, меня батька часто в город посылал, так что я смогу.

– Сейчас я тебе дам в помощь трёх воинов, скачите в Москву. Приведи их к тёте Марине, а она сама знает, что ей надо дальше делать.

Я выскочил на улицу и быстро пошёл к палатке, в которой отдыхал князь. Когда я вошёл, мне показалось, что князь не спал, он шагнул ко мне на встречу:

– Что случилось, Алексей, у тебя лицо озабоченное?

– Прости, Дмитрий Иванович, за вторжение, но случилось вот что. Только что ко мне прискакала посланница от моей Маришки и передала, что против тебя готовится ловушка у рязанского князя, что тебе ни в коем случае нельзя ехать к нему.

– Это откуда у Марины такие сведения?

– Она сегодня слышала в разговоре на базаре одного мужика с татарином.

– Ты веришь в такие разговоры?

– Князь, я, конечно, не поверил бы в такую информацию, если бы гонца прислал другой человек, но Маришке я верю больше чем себе, поэтому я решил тебе все рассказать. Плюс к тому, в описании этого мужика, я узнал кое-кого, вот только говорить пока не стану, не хочу напраслину возводить на человека, пока не проверю все.

– Что решил предпринять?

– Я уже отправил в Москву гонца с тремя воинами из моего отряда, а вот ехать тебе в Рязань не рекомендую, потому что необходимо все проверить. Я и раньше не особо доверял князю Олегу, а сейчас тем более тебя, князь, не пущу на погибель верную.

У Дмитрия Ивановича стали сходится над переносицей брови, верный признак того, что сейчас полетят клочки по закоулочкам.

– Ты на себя больше чем можешь взять не бери, сотник. Куда скажу, туда и поедем, я князь, так что не перечь мне, а то взял в моду, вольностей себе много позволяешь. Я, конечно, не обиделся на князя, понимал, что он прав, слишком у меня это получилось как-то резко.

– В общем так, отправь послание Дмитрию Михайловичу, пусть он разыщет того человека, да посадит его в тёмную, вернусь, расспрошу с пристрастием. Мы утром же выступаем в Рязань, не хочу, чтобы Олег раньше времени узнал, что я его человека у себя в городе узнал, пусть думает, что я пока ничего не ведаю. По обстоятельствам решим, как нам поступить дальше. Будь всегда рядом со мной, ты мне можешь понадобиться.

На том мы и порешили, но я, хоть и был уверен в том, что Боброк и мои ребята не дадут Марину в обиду, но на душе у меня кошки поскрёбывали, надо бы мне там быть, но и князя я оставить не мог.

На следующее утро, только небо забрезжило рассветом, мы тронулись в путь, внимательно посматривая по сторонам. Мы пока не знали когда и где на нас нападут, поэтому я ребят предупредил, чтобы они были предельно внимательны и в случае чего действовали смело и решительно. Но всего предусмотреть невозможно, поэтому я немного был в возбуждённом состоянии, я ждал подвоха со стороны рязанского князя.

Князь ехал на коне с таким лицом, как будто не собирался на него никто нападать, словно не его жизнь была на кону. Ну, нашему князю смелости не занимать, он и в бою старался все в первых рядах биться, хотя, по моему мнению, это было неправильно, но попробуй его останови, сам башки лишишься. До Рязани мы добрались без происшествий и через некоторое время уже слазили с коней на дворе княжеского терема.

Встречать нас вышел сам рязанский князь Олег. Он старался показать, что безумно рад видеть своего коллегу по работе (ну в смысле князя, должности то одинаковые). Коней сразу же увели на конюшню, но мы заранее решили, что за нашими конями в конюшне будут наблюдать двое наших парней, мало ли что. Бережёного Бог бережёт, как говорится.

Нас сразу же провели в палату князя, где были накрыты длинные столы. После долгой дороги есть, конечно, хотелось безумно, а на столах было такое изобилие источающей нежнейшие ароматы пищи, что сознание начало делать попытки смыться обратно в Москву. Я вопросительно посмотрел на Дмитрия Ивановича, Глазами давая ему понять, что есть ему не стоит, потому что пища может быть отравлена, но мои попытки играть в шпионские игры были пресечены самим рязанским князем.

– Ты что это там глазками сверкаешь, сотник? Признал я тебя, ты у меня в гостях был, а вот гостеприимства моего почему-то не оценил.

– А у тебя, князь, все гости сидят сначала в темной или ты только таких, как я сажаешь сразу?

– За то обиду на меня не держи, уж больно ты речи чудные говорил, что мне надо было подумать, а вот то, что вы убежали и при этом моих людей покалечили, то нехорошо.

– Так на то есть мой господин, князь московский, Дмитрий Иванович, он может в таком разе меня тебе отдать на справедливый суд. Я посмотрел на Дмитрия Ивановича и увидел в его глазах искру понимания, он сразу понял, что я задумал. Я собирался немного подерзить Олегу. Если он не задумал ничего плохого против Дмитрия Ивановича, он просто за дерзкие речи мои попросит князя наказать меня, а если он уверен, что князь все равно отсюда не уйдёт сам, то и меня он решит проучить.

– В моей власти тебя, воин, без позволения твоего князя на дыбу отправить, потому что ты, дерзкий, решил, что ты ровня князю рязанскому.

– Я не ставил себя вровень с тобой, князь, но и не позволю ни тебе, ни твоим людям меня просто так в темной держать, жутко я не люблю, чтобы меня ограничивали в пространстве, а за речи непотребные в адрес моего господина, я могу и по сопатке дать (ну тут я конечно палку перегнул, такого нельзя было говорить, но в последний момент я увидел, что Дмитрий Иванович рад, что я так поступил, знать будет Олег, что не след ему оскорблять его)

Олег вскочил со своего кресла и заорал так, что у меня аж уши заложило:

– Ты с кем это так решил разговаривать, холоп?

Дмитрий Иванович поднялся тоже:

Олег, брат мой, не сердись на речи крамольные от человека моего, я его сам накажу, а вот в том, что ты силком держал моего человека, я хотел бы услышать от тебя, так ли то, что ты решил меня захватить и передать в руки ордынцам?

Удар был, конечно, ниже пояса, у Олега забегали глазки, и он мгновенно покрылся испариной.

– Ты знаешь, Олег, наши законы, мы русские никогда не причиним вреда доброму гостю, то вековыми законами писано. Ты же решил меня силой захватить тогда, когда я к тебе приехал в гости, не в поле чистом в битве, а сейчас, когда я у тебя в гостях. То не правильно. Видит Бог, ехал я к тебе мириться, дружбу навсегда установить, но не понимаешь ты того, что не пытаюсь я над тобой власть иметь, я пытаюсь сделать наш народ единым и непобедимым. Пойми, князь, нельзя нам порознь держаться, нам вместе надо, одним единым кулаком встречать врагов, а ты все норовишь отсоединиться. Вижу, что не по нраву тебе мои слова, но одно тебе все же скажу, запомни слова мои, тот, кто поднимается против своего народа, хуже предателя, он иуда и нет ему прощения во все века на земле и на небе. Вот такой тебе будет мой сказ. А вот захватить меня ты зря решил. Не вернусь я, у меня есть сторонники, которые и после меня продолжат моё дело. А дело у нас верное, жаль ты того не понимаешь. Тебе бы самому к нашей дружбе стремиться надо, твоё княжество стоит на самом пути движения Орды в наши земли, так что твои же земли и страдания первые примут в случае чего, как не раз бывало. Только помни, твоим людям и твоим землям зрения от нас никогда не будет, если ты только не пойдёшь против нас, а если решишь ты пойти против нас, то узнаешь всю силу нашего кулака. Так что, Олег, Спасибо тебе за угощение, которого мы так и не смогли испробовать, уж слишком оно у тебя намечалось воровское, но поедем мы к себе домой, там и пироги испробуем, там в них яду нам не подсыпают. А слова мои ты помни, говорил их тебе, как брату.

Дмитрий Иванович повернулся к двери и уже хотел выйти.

– В одном ты прав, Дмитрий, никогда нам не быть с тобой добрыми соседями, уж больно ты хочешь все и всех к своим рукам прибрать, а я этого не допущу.

– Вот опять ты ничего не понял, князь, все тебе заговоры мерещатся, да враги среди русских. Ты бы лучше в степь так посмотрел, там твои истинные враги, оттуда твоим людям горе и разорение идёт, а ты все смотришь на Москву, как на врага. Не были мы тебе врагами никогда, и, видит, Бог, не хотим ими становиться. Но ты решил иначе, а потому скажу тебе ещё раз, коли решишь пойти против нас, узнаешь всю силу русского гостеприимства, коль сам пока ее ещё не понял. Если помнишь, князь Александр Ярославович говорил «Кто к нам с мечом придёт, тот от меча и погибнет». Мудрые слова, помни их.

– Пойдём, Ляксей. Мы быстро вышли из палаты, и пошли по коридорам на улицу. Я постоянно ждал нападения, но к нам пока никто не приближался. Когда мы вышли на улицу, я понял, что именно здесь что-то должно произойти, но и теперь нам дали спокойно сесть на коней и выехать со двора.

– Странно, Дмитрий Иванович, ведь они должны что-то предпринять, а дают нам спокойно уехать.

– То говорит только об одном, что нам дали уехать из княжеского терема, но не дадут уехать из города, Олег не глупый, чтобы приказать на меня напасть в своём тереме, тогда и вправду все скажут, что он напал на своего гостя, а тогда его род будет проклят вовеки веков. Так что жди, Алексей, нападения в любую минуту.

– Да я готов, Дмитрий Иванович и люди мои готовы, не сомневайся. В этот момент мы услышали, как нас стали нагонять, я повернулся и увидел, что к нам скачет группа воинов человек десять. Наши люди мгновенно окружили нас плотным кольцом и изготовились к бою.

Когда всадники подскакали к нам, вперёд выехал самый старший из них, с седой широкой бородой и, спрыгнув с коня и поклонившись князю, сказал:

– Князь, я и мои сыновья (ни фига себе плодовитый мужик, аж девять пацанов настругал) служим у князя Олега, но мы узнали о том, что князь наш, решил напасть на тебя и твоих людей и взять тебя в полон, чтобы отдать ордынскому царю. То неправда, что с ордынцами хотим дружить мы рязанские люди, рязанцы не хотят с нашими извечными врагами дружбу водить, то князь наш с ними хороводы водит. Потому мы с моими сыновьями решили, что не дадим тебя и твоих людей в обиду, а потом, коли позволишь, к тебе в землю московскую уйдём. Дмитрий Иванович, я видел, был слегка озадачен таким неожиданным признанием, но в тоже время, я видел радость в его глазах, что он не ошибся в людях рязанских, он верил, что русская земля в большинстве своём рожала людей честных и справедливых, хотя, как говорится в семье не без урода!

– Ну что ж, то слова доброго воина и верного сына земли русской. Приятно мне, что наши замыслы народ понимает, а князь, ну что ж князь, он мои слова и замыслы поймёт потом, да поздно будет.

Вот так к нам присоединился отряд из десяти воинов, чему, скажу честно, в свете ожидаемых событий я был рад, потому как лишние десять мечей, были совсем не лишними. Мы продолжали двигаться плотной колонной, а несколько моих воинов скакали постоянно по сторонам и впереди и сзади колонны, чтобы заранее увидеть опасность и дать нам время подготовиться к отражению нападения. Когда мы оказались на обрывистом берегу реки и уже собирались проехать вдоль неё к броду, вдали показались скачущие в нашу сторону конные воины.

– Ну вот и погоня за нами, смотри, Дмитрий Иванович, все таки решился князь Олег напасть на нас.

Дмитрий Иванович посмотрел на приближающихся врагов. В такие моменты мне было интересно наблюдать за князем. Если бы можно было увидеть воочию, так сказать руками потрогать, понятие смелость, то она выглядела бы примерно так, как выглядит Дмитрий Иванович в такие моменты. Он и в обычной, не боевой жизни не особенно другой, но все же. Когда ему приходилось вступать в бой это был человек-воин, во всех проявлениях этого слова. Он мгновенно становился по-хорошему расчётлив в движениях и словах. Говорил он чётко и взвешенно и что самое интересное, в такие моменты московский князь излучал такое спокойствие и уверенность в своих силах, что невольно, находясь рядом с ним, приобретаешь такую же уверенность и спокойствие. И это человек, которому только тридцать лет. Да, воистину, в определённых условиях люди взрослеют быстрее, чем положено. Хотя, я считаю, что Дмитрий Иванович таким и родился, мне кажется, он и в люльке уже готов был управлять государством.

– Ляксей, быстро бери десяток воинов и скачите вон за тот холм. Как только подам сигнал, сразу же бейте врагу в спину.

Я сразу понял замысел князя и перечить ему по поводу того, что он меня отсылал от себя, не стал. Я сразу же выбрал десяток и, отдав команду следовать за мной, сорвал коня в галоп, так чтобы успеть скрыться с отрядом за холмом до того, как нас смогут увидеть, иначе весь смысл нашего разделения был бы утерян. В приближающемся к нам отряде было человек сорок или пятьдесят, сила достаточно значительная и без небольшой обманки в лобовом столкновении у нас было шансов пятьдесят на пятьдесят, но прибавить себе немного шансиков было правильным решением. Князь во главе оставшегося небольшого отряда (с учётом, присоединившихся к нам рязанцев, и за вычетом десятка, который я увёл с собой, за спиной князя стояло почти тридцать закалённых в боях воинов) ждал приближения врага, а мы уже расположились за холмом и готовы были в любую минуту, по знаку князя, ринуться к нему на выручку. Отряд, преследующих приближался и, видимо, не знал, что за холмом есть ещё воины, видимо наше перемещение осталось незамеченным. Когда между двумя отрядами оставалось метров десять, отряд остановился, вперёд выехал рослый воин весь в броне и, обращаясь к князю сказал:

– Князь Дмитрий, мы не хотим проливать кровь русских людей, потому предлагаем тебе сдаться по доброй воле и тогда никто не пострадает.

Дмитрий рассмеялся:

– Это та ловушка, которую мне готовил князь Олег? Вы бы уж тогда просто напали, нечего здесь из себя строить людей, которые русской кровью дорожат!

– Князь, нам приказано тебя захватить и мы это сделаем, ну зачем тебе нужно, чтобы гибли твои люди?

– Ты слишком самоуверен, воин, смотри, как бы самому не остаться на этом поле.

Видимо эти слова задели воина за живое и он, подав знак своим людям, резко бросил отряд вперёд. Конная атака страшна сама по себе, а если это атака тяжеловооруженной русской конницы, то она страшна вдвойне. Особенно, если в твоём отряде тридцать человек против пятидесяти у врага. Но, как говорится, Дмитрий Иванович и его воины были тоже не вчера рождены, поэтому они изготовились к атаке и стали ждать. Я внимательно смотрел, чтобы не пропустить сигнал князя и послать свой десяток в спину врагу, потому что каждая секунда могла стоить жизни небольшому отряду. И вот мгновения, которые так часто подробно описывают в книгах. Конный отряд неминуемо надвигался, на стоящих и ждущих удара москвичей и нескольких рязанцев. Сказать, что это страшно, не скажу, это ужасно страшно. В такие моменты даже морды коней, как будто, становятся под стать ситуации, такое впечатление, что на них крупными буквами написано, что они сюда пришли не в игрушки играть а только убивать. И вот представьте себе, весь закованный в железо отряд, даже конские морды закрыты специальными пластинами, скачет на тебя с одной только целью – растоптать, вмять в землю твоё живое тело, разорвать тебя на части и пройти смерчем дальше, чтобы после этого отряда не осталось ничего. Страшно? Конечно, страшно. Бывалые воины говорят, что к таким конным атакам надо привыкнуть. Многие молодые воины в такие мгновения с трудом сдерживают себя, чтобы не побежать, это колоссальный удар по психике. Все твоё существо на всех известных тебе языках вопит, чтобы ты немедленно срывался с места и давал такого стрекача, чтобы только пятки сверкали, но тут уже вступают в силу другие факторы, которые и удерживают тебя на месте. Скажу честно, я первый раз, когда ожидал конную атаку, тоже с трудом удерживал себя на месте, инстинкт самосохранения – великая штука. И это не смотря на то, что я то уже не новичок в бою, но конных рубок мне видеть на тот момент не приходилось, ну если конечно не считать тех, которые я видел в кино, вот только в реальной жизни, поверьте мне, все совсем не так, как в кино. Поэтому, это сейчас я могу рассуждать, как почти бывалый воин (в этом времени). За то время, которое я здесь провёл, мне уже приходилось побывать в передрягах и повидать конные и пешие атаки врагов. Я был абсолютно уверен в своих воинах, которые стояли единой стеной с князем, но вот за рязанцев я пока не мог поручиться и мне было немного не по себе от того, что в самый ответственный момент они могли дать слабину и пропустить сквозь строй, несущуюся на них конницу, а это было равносильно поражению. Во все времена, во все века, самое эффективное начало атаки, это когда атакующим удаётся рассечь противника на две и больше частей, по отдельности малые отряды бить всегда легче, поэтому и стремились всегда выдержать именно этот первый удар конницы, потому что потом не легче, но проще сдерживать силы противника, потом он размалывается о стену основного полка, как волна разбивается о стену причала. Ну, а затем его добивают с флангов и тыла (конечно, если полководец, как Дмитрий Иванович, заранее сможет скрыть запасной отряд и вовремя введёт его в бой). Вот для этой цели и отправил нас за холм князь, чтобы мы в самый ответственный момент могли ударить врага с тыла. Я видел, как все в моем отряде с напряжением наблюдали за развитием боя. Когда первые ряды скачущей конницы врубились в ряды маленького московского отряда, раздался такой звон, как будто столкнулись два локомотива (они пока не знают что это такое, поэтому для лёгкости восприятия, столкнулись, как две телеги, груженные доспехами). В центре московского отряда образовалась свалка из рубящих друг друга людей. То тут то там мелькал в богатырском замахе меч Дмитрия Ивановича и по этим отблескам, я пока мог видеть, что князь жив. Да, я на минуту представил себе, что если мы выживем и приедем обратно в Москву, наш воевода сделает из меня отбивную за то, что я допустил, чтобы князь наш рубился, как обычный воин в первых рядах отряда. Но, как говорится, до дома надо было ещё дожить. И вот когда стало понятно, что отряд нападающих смешался с московским отрядом и выбраться из свалки у них уже нет никакой возможности, я увидел, как Дмитрий Иванович махнул высоко поднятым мечом из стороны в сторону, подавая мне сигнал к действию. Вот и наше время пришло. Мне даже не пришлось давать команду своим воинам, так сильно они были нацелены в бой и ждали этого момента с напряжением, что только я открыл рот, чтобы крикнуть типа вперёд за князя, как мой небольшой отряд сорвался, как освобождённая пружина и помчался в спину врагу, который, похоже, так и не догадывался о несущейся им в тыл смерти. Но каково же было моё удивление, когда, ещё не доскакав до противника, я увидел, как из-за соседнего холма, в нашу сторону выносится отряд в две сотни воинов, закованных в броню, со вскинутыми над головами сверкающими мечами и с открытыми в победном крике ртами. Если бы я не узнал в несущейся на нас коннице воина из своего отряда, я бы наверно уже попрощался мысленно со всеми своими родственниками, потому что выдержать атаку двух сотен тяжеловооруженных воинов не многим дано. Это не просто воины, это элита того времени, наподобие нашего спецназа (ну мы-то конечно малость покруче, но это, если судить по тому времени, а в этом времени это действительно элитные войска). Две сотни закалённых многими сражениями воинов, единой лавиной врубились в схватку в тот момент, когда мы уже подскакали к месту боя и мгновенно окружили, отсекли князя от общей свалки. Теперь я уже, рискуя навлечь на себя его гнев, решил не давать ему биться самому, теперь и бой – то уже был прекращён за несколько минут. Двести воинов московского войска – сила, действительно заслуживающая уважения, поэтому сопротивления как такового и не было.

Глава 17. Чудеса случаются и в реальной жизни, надо только их вовремя подготовить

Когда улеглась первая радость от такого неожиданного появления наших воинов и все оставшиеся в живых после сражения враги были связаны и окружены плотным кольцом охраны, мы уже могли позволить себе обнять так неожиданно появившихся товарищей.

– Вы откуда взялись? – князь тоже не мог скрыть своего удивления.

Вперёд вышел старший отряда, сотник московской дружины:

– Нас послал Дмитрий Михайлович, чтобы мы не дали тебя, князь, в обиду.

– Стало быть, вы все это время были рядом?

– Да, только совсем с тобой рядом ехали наши сакмогоны, а мы чуть поодаль, чтоб ты не смог нас увидеть и приказать отправляться восвояси!

– Стало быть, опять Дмитрий Михайлович всех обманул, ну-ка, сотник, – князь повернулся ко мне, – ты знал о том, что воевода за нами отряд снарядил?

– Догадывался, государь. Дмитрий Михайлович, воин знатный и опытный, он не мог нас просто так отпустить с двадцатью воинами, он ведь не ведал, что я взял с собой тайно тоже десяток.

– Ну как после этого вам доверять, вы же меня на каждом шагу обманываете? – Дмитрий Иванович притворно свёл грозно брови.

– Вернёмся в Москву, прикажу тебя, сотник, в порубь посадить, чтоб в следующий раз все мои распоряжения выполнял точно.

– Государь, такое непослушание помогло нам избежать опасности, а ты меня в порубь.

– Ну не в порубь, а все равно накажу, – Дмитрий Иванович погрозил мне кулаком. Ну это конечно уже пожалуйста, теперь я мог расслабиться, потому что, пока рядом с нами такие бравые воины из старшей дружины князя, я могу просто отдыхать. Вот так Дмитрий Михайлович сумел всех обмануть и тем самым опять спас князя (хотя конечно, я так думаю, что и мы не оплошали бы, но помощь все равно не помешала).

Когда мы решили все вопросы и надо было возвращаться домой, наше небольшое войско выстроилось в походную колонну и мы не торопясь, отправились в Москву. А все таки чертовски приятно, что со мной произошла такая невероятная история, и думать не думал, что такое может произойти. Все мы мечтаем о чем-то, только это что-то чаще всего не происходит, хотя я все равно оптимист и привык верить в лучшее. Так мы медленно продвигались в сторону дома, а я, покачиваясь в седле, думал о том, что же ждёт меня впереди. Я так и не знал, навсегда ли я попал в это время или это такая забавная шутка на небольшое время. Хотя небольшое время уже растянулось на несколько лет. Но я не жалел о том, что я сюда попал. Мне здесь нравилось.

– Алексей, – Дмитрий Иванович подозвал меня к себе.

Я подстегнул коня и подъехал к князю.

_Алексей, чувствую я, что в воздухе запахло грозой. Не стал бы князь Рязанский Москве так откровенно грубить, коли не чувствовал бы за собой силу. А если он так откровенно лезет в драку, то знать заручился поддержкой кого-то. А кто-то здесь может быть только Орда. Но одно могу сказать точно, что первыми мы в драку не полезем, не стану я нападать на Рязань, не с руки нам сейчас это делать, а вот если Олег пойдёт со своей дружиной против нас с Мамаем в одной связке, вот тогда и зададим князю рязанскому все наши вопросы. Так что, Алексей, будет у меня к тебе одно поручение. Есть недалеко от Москвы деревушка небольшая, в ней, насколько я знаю, живёт один иноземец, ещё со времён моего батюшки, так вот он, по слухам, учился в дальних странах искусству строить укрепления, да всякие штуки, которые могут метать и камни и бочки в противника. Нам бы этого мастера к нашему делу привлечь, чтобы он нам помог ко времени построить такие штуки. Так вот ты поезжай в ту деревню, сыщи того мастера и ко мне его привези. Прям сейчас и езжай, а меня охранять дружина останется, ты своих воинов забирай.

Вот так мне и не пришлось увидеть мою ненаглядную Маришку, но я был не в обиде на князя, я понимал, что времени у нас оставалось очень мало и Дмитрий Иванович постоянно думает только о том, как бы подготовиться получше к неизбежному нападению Орды на нас (он это предполагал, а я это знал, но сказать ему не мог. Я просто видел, что неимоверная интуиция князя помогает ему принимать правильные решения.) Так что, мне оставалось только подчиниться, потому что, проиграй мы будущее сражение и, не придётся мне не только Маришку увидеть, но и просто живу быть. Кстати, Вы можете подумать, а че мне беспокоиться, я ведь знаю заранее, что будущая куликовская битва будет выиграна нашими полками, но я вам так скажу. Несколько лет жизни здесь меня убедили в том, что ничего так просто не происходит и что все, что и мне приходится делать в этом времени, маленькие звенья цепи событий, которые приведут к победе над Мамаем. Так что ещё большой вопрос, победим ли мы в бою, если какие-то события сейчас изменятся. Кстати эти мысли все чаще посещали меня, ведь не просто так я попал в это время, не просто так, я в этом времени уже несколько лет, не просто так меня принял князь Московский и доверяет мне такие секреты. Короче я решил немного задрать нос, потому что в этот момент я почувствовал себя частью истории. Раздумывать было некогда, князь любил, когда его задания выполнялись расторопно, поэтому я подал знак своим воинам следовать за мной и пустил своего коня галопом в сторону от основной колонны. Когда мы уже отъехали от наших на приличное расстояние, со мной поравнялся, как я его называл, мой заместитель по политчасти (ну не могу я без юмора, да и его работа была похожа на работу политработников советской эпохи – он постоянно поддерживал правильную атмосферу в моем небольшом отряде, хотя это в нашем времени сто человек – отряд в принципе небольшой, всего-то рота, а в этом времени это значительная сила – целая сотня) воин с несколько странным именем Подвздох. Я, как-то пытался спросить его о происхождении его такого странного имени, но всякий раз, как только я пытался задать ему этот вопрос, меня разбирал смех и я так и не мог узнать то, что меня интересовало, не стоило обижать человека своей неуёмной весёлостью, да и стоило помнить, что я его командир и мне пристало быть серьёзным и солидным (я снова задрал нос и подбоченился в седле).

– Командир, куда направляемся?

– Направляемся по приказу князя в деревушку под названием «Шемякино», знаешь где она находится?

– Знаю, у меня там кум живёт, мы там с ним рыбу рыбалить ходим, это совсем недалеко от Москвы, там ещё монастырь стоит на берегу речки.

– Так вот нам надо туда, – продолжил я – там человечек один живёт, мы его должны к князю привезти.

– Ну раз надо, значит надо, князь не станет просто так посылать.

Подвздох немного придержал коня и, я снова остался один со своими мыслями. Да, кстати, я потом все таки узнал почему моего зама зовут так забавно. Мы как то в воскресенье (ну это я старался для себя по своему считать дни, более привычно) отдыхали возле Москвы-реки, когда я увидел, как на небольшую поляну возле реки собираются мужички.

– Это что за сборы такие, что они делать собираются?

– Это забава такая, командир, мужички на кулаках решили сойтись, так сказать, силушку показать, да косточки поразмять.

Мне стало интересно и я решил тогда посмотреть на забаву, а потом может и поучаствовать, вот только я пока правил не знал, поэтому я и решил сначала посмотреть.

Мужички тем временем собирались на поле и «разбивались» на две большие группы. Как мне объяснили это бой, который назывался «стенка на стенку». Существовали и другие виды боя и «сам на сам» то есть один на один и «деревня на деревню» и «слобода на слободу». В таких боях существовали и правила. Нельзя было бить лежачего и того, кто присел. Нельзя было бить ниже пояса, только выше, хотя все старались попадать в голову (так и больнее и противника можно вывести из боя одним ударом). Так вот Подвздох был большим любителем этой забавы и всякий раз выходил в одной из стенок, чтобы так сказать, показать свою удаль молодецкую. Надо отдать ему должное он был хорошим бойцом и в этом мне пришлось убедиться в тот день, но обо всем по порядку. В общем подошли мы к той поляне и расположились на траве как зрители в предвкушении интересного зрелища. Скажу вам честно, зрелище действительно интересное. Так вот, когда мужички были готовы, на середину вышел седой мужик, с виду купец, и махнул рукой к началу. В тот же миг обе стенки, выстроившиеся друг напротив друга, рванулись в бой. Со всех сторон сыпался град ударов. Притом удары были не понарошку, а самые что ни на есть настоящие и зубодробительные. На лицах многих участников сразу же появилась кровь, но, видимо, серьёзных травм пока не было и все продолжали метелить друг друга. Среди всех сразу же образовались, так называемые лидеры. Одна из таких пар (а в суматохе мне зрителю, было довольно таки сложно разобраться, кто против кого, потому что все были в кровище и махали кулаками во все стороны, так что разобрать было сложно) несколько удалилась от общей свалки и, я стал наблюдать за ними. В этой паре мужиков оба были достойными друг друга соперниками. Оба были сильны, мышцы играли у противников под кожей, давая наглядно понять, что в бою сошлись не слабые противники, а люди привыкшие бывать в свалках на поле боя. Оба твёрдо стояли на земле, при этом мне это напоминало профессиональную стойку бойцов на татами. Оба не торопились наносить удары, а каждый удар делали так, чтобы по возможности сильнее зацепить соперника, но и самому не нарваться на удар в противоход и не получить травму. На удивление, ни у того ни у другого пока не было крови на лицах, а только надбровные дуги припухли от ударов кулаков, которые у каждого были похожи на большие кувалды. Честно говоря, со стороны поединок смотрелся гораздо более опасно, чем на самом деле смотрится самим участником. Когда ты сам участвуешь в поединке, мысли в твоей голове совсем другие, там некогда думать об этической составляющей поединка, там твоя голова работает в сопряжении с твоим телом, которое ты долгими и упорными тренировками учил работать на автомате. Так вот оба соперника старались выяснить слабые стороны оппонента. Это продолжалось достаточно долго, но тут один из соперников (здоровый как скала, блин) сделал обманное движение и заставив соперника подумать, что собирается ударить справа в голову, резко выкинул левую руку вперёд и зарядил своему противнику удар (как дубиной огрел) в солнечное сплетение (такой удар, как я позже узнал здесь, называют ударом в «душу», кстати у нас тоже). Соперник, получив такой нехилый удар в «солнышко» выпучил глаза и долго пытался втянуть в лёгкие такой необходимый воздух, но ему это не удавалось. На самом деле такой удар достаточно опасен, но я был уверен, что оба соперника были закалёнными бойцами и уже не раз бывали в таких ситуациях, так что за их жизнь можно было не опасаться. Когда соперник упал на землю, тот кто нанёс ему этот коварный удар, бросился в свалку, на помощь своим из стенки и поединок был завершён достаточно быстро, потому что было такое впечатление, что в свалку врезался на полной скорости локомотив. Но самое интересное, что я заметил, что этот здоровяк несколько раз повторил свой коварный удар в свалке, уже против других своих противников. Вот тогда я и узнал, что мужика этого зовут Подвздох, потому что это его любимый удар и он очень часто его применяет. Когда поединок был закончен и я собирался уже уйти, я вдруг услышал, что меня зовут.

– Эй, мужичок, не хочешь выйти на бой «сам на сам»?

Я сначала не понял, что это ко мне обращаются, а потом увидел, что меня зовёт тот седовласый, который давал сигнал к началу поединка (наверное местный арбитр)

– А что можно и мне поучаствовать? (я не мог не откликнуться на предложение, потому что в этот момент, на меня смотрели мои воины и, я не мог упасть в грязь лицом)

– Можно, а почему ж нельзя!

– Ну а почему и нет, я рад немного размяться.

Я скинул с себя рубаху и вышел на середину поляны. Когда на поляну вышел мой соперник, я испытал некое дуновение ветерка, напротив меня стоял тот самый Подвздох, который каких-то пять минут назад с лёгкостью расправился с пятью соперниками и решил исход поединка. Ну, как говорится, мне ли бояться, мы из спецназа «выше нас только звезды». Подвздох стоял в пяти шагах от меня и, потирая кулак, улыбался, видимо уже решил, что победа у него в кармане (стоит признать, что внешне я выглядел поскромнее него, я хоть и не был рыхлым, но тело Подвздоха впечатляло)

– Н у что, парень, сейчас я тебе немного помну бока, а потом….

Я не дал ему договорить:

– Не слишком ли ты рано меня списал в проигравшие, боров?

Я только успел произнести это слово, как этот боров (в душе я уже взял свои слова обратно) метнулся в мою сторону с такой скоростью, что бегуны на 100 метров просто обрыдались бы от зависти, а я еле ушёл от летящего мне в физиономию кулака. Учитывая размеры кулака, злость его хозяина и скорость сделанного удара, моя физиономия могла бы навсегда приобрести вваленный нос и невозможность вставить зубы обратно, но, слава Богу, тренированное тело и в этот раз не подвело и я не попал в реанимацию (ну у них здесь она по другому называется). Подвздох, не особо расстроился, как мне показалось, тому, что не попал с первого раза, скорее он был удивлён, что я среагировал, но он был уверен в своих силах и решил, что данный эпизод лишь продлил мою агонию. Я же так не считал, я не мог проиграть этот бой, потому что на меня смотрели ребята, для которых я надеялся стать настоящим командиром. Подвздох скорректировал свою тактику и стал без резких движений приближаться ко мне, при этом высматривая как меня можно поймать на ложный выпад. Мы минут пять ходили вокруг да около, делая небольшие выпады для проверки слабых сторон противника, но постепенно мне это начало надоедать, это не могло продолжаться бесконечно и я решил пойти в атаку. Свалить просто так такого здоровяка не получится, у него одна рука весит, как моя нога, но я придумал хитрость. В тот момент, когда Подвздох сделал очередной выпад в мою сторону, я не стал уходить от удара, а слегка дал себя зацепить (это слегка, чуть не лишило меня сознания, у этого бугая кулак действительно был твёрдым, как рельса и тяжёлым, как мешок с картошкой). В момент, когда Подвздох меня зацепил, я скорчил физиономию, как будто удар причинил мне неимоверные страдания и слегка наклонился, сделав вид, что меня сейчас интересует только степень повреждения, которую я получил от его удара. Я поймал его на банальном отвлечении. В тот момент, когда я слегка отвернулся от противника и согнулся якобы от боли, Подвздох решил меня добить и закончить поединок, в этом и была его ошибка. Я конечно не крут, как варёное яйцо, но в спецназе нас учили на славу, поэтому в «рукопашке» я мог смело считать себя опытным бойцом. В момент, когда Подвздох атаковал справа, в попытке свалить меня, я резко ушёл с линии удара, пропустил его руку мимо себя и, воспользовавшись инерцией его же тела, потянул его за предплечье, в сторону удара и нанёс резкий тычок в затылок свободным кулаком. Все получилось достаточно быстро и чётко. Подвздох, не ожидая того, что произошло, пролетел вперёд и шмякнулся во весь рост. В этом случае понимается суть поговорки «Большой шкаф громко падает». Грохот был действительно отменный. Я не стал ждать, когда Подвздох поднимется и налетев как коршун на него, прижал его к земле (хотя сверху на Подвздохе, я смотрелся, как воробей на буйволе). Стоит отметить, что правила в кулачном бою того времени соблюдались неукоснительно и, Подвздох не стал строить из себя героя и пытаться меня сбросить с себя. Он признал себя побеждённым. С тех пор в моем отряде появился ещё один воин, который одними своими габаритами наводил ужас на противника, а я со временем узнал почему у него такое необычное имя.

Глава 18. Простая поездка за человеком нужным князю закончилась непростым путешествием

Когда мы уже подъезжали к деревушке, мои воины стали посматривать по сторонам более сосредоточенно, видимо последние события все таки ещё были свежи в памяти и стать жертвой внезапного нападения не хотелось никому. Деревушка, в которую мы приехали по поручению князя, была небольшой. Как было свойственно деревушкам той эпохи, дома в ней были в основном деревянные и низкие. Во дворах возились в пыли мальцы в холщовых рубахах. Наше появление не осталось не замеченным и нас внимательно провожали взглядами. Я обратился к мужику, который сидел возле одного из дворов:

– Мужик, не подскажешь где нам найти мастера иноземного, который по слухам в вашей деревне живёт?

– А вам он зачем? Все его спрашивают в последнее время, жил себе человек, жил, никому беды не делал, а в последнее время вдруг всем понадобился. Я насторожился, не просто так такое совпадение. Как только этот иноземец понадобился князю, так о нем ещё кто-то справляется.

– А кто им интересовался?

– Да приехали вчера воины, отряд человек десять пятнадцать. Вот такие же, как и вы, только справа у них не наша не русская. Так вот они тоже спросили про нашего иноземца, хотя он нам и не иноземец уже вовсе, давно у нас живёт, со всеми общается по-доброму, мы и привыкли к нему. Так вот вчера эти приехали и забрали его.

– А куда повезли они его?

– Да кто ж их знает, куда повезли, не сказали, вот только он сам-то ехать не шибко рвался, а они ему по морде настучали, да поперёк седла кинули, тут не сопротивляешься.

Поехали они по южной дороге.

– А скажи, мужик, что за люди были в отряде, почему ты решил, что это не русские воины были?

– Что я наших воинов не видал никогда! Те были хоть и на русских конях, но одёжа на них была не русская, да оружие на наше не похоже, да и разговаривали они меж собой не по-русски. Я хоть и далековато от них сидел, но разобрать смог, что не русский то разговор был.

– Спасибо, отец, за помощь!

Мы отъехали в сторону и, я приказал воинам спешиться и дать коням небольшой отдыха сам тем временем позвал Подвздоха в сторонку.

– Ну, что ты думаешь? Странно все это как-то, то никому не нужен был человек, а то сразу всем интересен стал? В любом случае, нам, пока мы не узнаем про этого иноземца куда его уволокли, домой пока вертаться нет смысла, все одно князь вопросы будет задавать, а мы не в зуб ногой, вот нам тогда весело будет, съездили по поручению Дмитрия Ивановича!

– Да, Ляксей, я тоже думаю, что нам бы следовало узнать, кто это вдруг так разгулялся на нашей земле.

– В общем так, Подвздох, ты сейчас отправь к князю посланца с тем, чтобы он рассказал, что мы решили узнать поподробнее о судьбе нужного ему человека, а мы с нашими воинами дальше отправимся, глядишь и выясним все подробнее.

После недолгого разговора с мужиком, которым нам сказал о похищении иноземца (это оказался местный кузнец), мы решили отправиться в погоню. Кони у нас были не очень уставшие, так что в принципе мы могли ещё нагнать наглецов.

Как оказалось, воины, которые похитили нужного нашему князю человека, отъехали от деревушки не так далеко, мы нагнали их через час пути. Отряд, который мы преследовали, в этот момент расположился на привал. Чтобы не обнаружить своего присутствия, мы остановились метрах в ста от поляны, на которой сейчас отдыхали те, кого нам надо было настичь. Я взял с собой одного из своих воинов и, приказав остальным дожидаться нас, стал быстро и тихо пробираться в сторону поляны, чтобы посмотреть поближе на тех, кого мы догоняли. Через некоторое время стал явственно ощущаться запах горячей похлёбки и, прижавшись к земле, последние метры мы преодолели уже по пластунски, строго следя за тем, чтобы не издавать случайных звуков, которые смогут выдать наше присутствие (вот только не подумайте о плохом, я имел ввиду что-то типа треснувшей веточки и т. д.). Мы подползли к краю поляны и тут, я едва не уткнулся в сапог человека, который сидел, прислонившись спиной к дереву. Слава Богу, в этот момент он смотрел в другую сторону, но на принятие решения у меня оставались доли секунды. Небольшое расстояние, которое оставалось до противника, позволило мне не тратить много времени на сближение и я из лежачего положения, резко отжавшись на руках, метнул тело вперёд, мгновенно зажимая рот противнику и нанося ему удар в область сонной артерии. Удар был не сильным, но настроенным так, чтобы «выключить» человека минут на десять-пятнадцать. Когда все было закончено, я потихоньку оттащил часового в сторону от поляны и, когда расстояние было уже достаточным, чтобы не привлечь внимание, взвалил его на плечи и понёс в сторону от поляны, чтобы беспрепятственно побеседовать с ним.

Человек, которого я тащил на себе оказался тяжёлым, поэтому я в душе обругал его неплохой аппетит всеми нехорошими словами и решил ему потом отомстить за то, что он заставил меня напрягаться.

Когда мы отошли на достаточное расстояние от лагеря противника, я опустил пленного на землю и отправил своего воина с приказом всем нашим быстро переместиться сюда, но тихо. За то время, пока мои воины собирались возле меня и, я расставлял посты, чтобы обезопасить нас от нападения, воин, которого я захватил, стал тихонько приходить в себя.

– Ну что, голубь, очухался? – я слегка шлёпнул его ладонью по физиономии, чтобы ускорить процесс очухивания.

Воин открыл глаза, осмотрелся по сторонам, но не сказав ни слова, уставился в одну точку.

Блин, ну почему мне так везёт на таких героев, все почему-то молчат и не желают говорить со мной без мер физического воздействия (я имею ввиду пленных, которых мне приходится захватывать)?

– Что молчишь-то, думаешь, что ты герой и сможешь не говорить то, что я хочу услышать? Ну ну, молчи, думаю, что молчать ты будешь недолго!

– А что ты сделаешь? Тебе все равно нельзя открывать своё местоположение, в нашем отряде людей намного больше, стоит мне сейчас крикнуть и наши люди просто разорвут вас на части, так что ты особенно не пытайся показать, что ты великий полководец!

Я от такой наглости просто дар речи потерял. Надо же, вместо того, чтобы плакаться по своей почти проигранной жизни, этот упырь ещё мне и угрожает!

Моя тонкая натура не стерпела такого грубого отношения и, я сделал неуловимое движение рукой с тычком большим пальцем руки в область солнечного сплетения слишком смелому противнику. Коварный и очень эффективно-болючий удар. Смельчак согнулся от резкой боли, но издать вопля уже не смог (этим такой удар и коварен, вот только выполнять его надо так, чтобы исключить возможность промаха иначе противник заорёт громче сирены, чего я позволить не мог). Я сделал знак своим воинам спеленать дерзкого, а сам с двумя вонами и Подвздохом отошёл в сторону, чтобы немного посовещаться.

– В общем так, парни, нам необходим иноземец, которого похитили эти нехорошие люди, но лезть в их лагерь на разведку не стоит, рискуем лишний раз нарваться на неприятности. Вот только и времени на долгие беседы с этим нахалом (я махнул головой в сторону пленного) у нас нет. Поэтому, сейчас, быстренько расспрашиваем этого нехорошего человека и в темпе вальса (блин, они же такого танца ещё не знают) ну в смысле в темпе галопа, придумываем, как нам вызволить иноземца и при этом свои драгоценные организмы не отдать на поругание противнику.

Парни оттащили уже пришедшего в себя после болючего удара пленного в сторону и от греха завязали ему рот какой-то тряпкой.

– Ну что, болезный, дальше будешь геройствовать или все таки ответишь мне на мои вопросы и тогда сохранишь свою детородную способность в целости и сохранности?

Мой вопрос насторожил пленника, но он старался не показывать вида, что испугался. Ну а что вы мне прикажете делать, времени у меня на долгие беседы нет, крик поднимать мы позволить себе не можем, это чревато гибелью, а этот гадёныш просто так явно не заговорит. Вот и приходится изображать из себя вредного, противного кровавого маньяка, который просто жаждет крови и ни перед чем не остановится, чтобы добиться своего. Короче говоря, думаю, что теперь в этом времени, обо мне пойдёт слава человека, который всячески истязает своих противников.

– Думаю, что ты решил все таки остаться в памяти человечества героем, но без ….. ну ты понял!!!! В общем так, дорогой товарищ, учитывая твою просто таки нечеловеческую смелость, я прикажу тебе сейчас тихонечко, так чтобы ты почувствовал боль во всех ее проявлениях (честное слово маньяк какой-то), отрезать твой…. и отпустить тебя на все четыре стороны, а мы тем временем найдём кого-нибудь посговорчивее!

Пленник пошевелился, но опять не стал молить о пощаде. Действительно стойкий, даже такой изощрённой угрозы не испугался. Ну да ладно, раз ты такой смелый, придётся применить то, о чем я говорил. Я подал знак одному из воинов и, он, достав засапожный нож, стал тихо подходить к пленнику, при этом он скорчил такую рожу, что, будь пленник чуть менее закалённым, нам пришлось бы ещё ему новые штаны предлагать, старые пришли бы во временную негодность.

– Ну что, смельчак, говорить будешь?

Пленный что-то замычал и замотал головой.

– Командир, если мы хотим что-нибудь от него услышать, надо ему развязать рот.

По моему знаку один из воинов тут же развязал пленнику рот, но остался рядом с ним, в готовности пресечь попытку закричать.

– Ну что, болезный, говорить станешь или стоит все-таки твои отличия от женского организма свести к минимуму? Я конечно могу приказать посадить тебя на кол, как это принято, но ты же будешь верещать на весь лес, а это не есть хорошо. А так мы просто сейчас быстренько совершим небольшую операцию и ….. все будет прекрасно.

Видимо я так вжился в роль и говорил все это с таким выражением лица, что пленник поверил в мою искренность и закивал усиленно головой, давая понять, что он готов нам рассказать все, вплоть до тайных пристрастий византийский императоров. В общем после недолгого рассказа, нам удалось выяснить, что интересующего нас иноземца захватил отряд рязанского князя Олега и везёт по его приказу к Мамаю в Орду. Черт побери, ну прям мне мёдом мазано у этого проклятущего Мамая. Живу в этом времени всего ничего, а у Мамая в гостях уже побывал больше раз, чем к тёще ездил, когда женат был, за все время брака. Видимо опять мне придётся к нему в гости заявиться.

Глава 19. Пути Господни неисповедимы. Мы предполагаем, а Бог располагает

Но так мне и не пришлось снова к Мамаю заявиться в гости. Ну и слава Богу, я считаю, потому что заявись я к нему сейчас, думаю, что не пришлось бы мне снова вырваться, часто испытывать судьбу не стоит. Напасть на рязанский отряд мы не могли по двум причинам. Во-первых, рязанцев было больше нас, а во-вторых, Дмитрий Иванович строжайше запретил нападать на рязанцев первыми, потому как не хотел, чтобы московского князя могли обвинить в том, что он первым напал на русского, так сказать, развязал междоусобную войну. Хотя, по моему мнению, Олег первым совершил то, за что просто морду начистить уже будет мало, за такое надо на дыбу сажать. Что-то я сегодня какой-то кровожадный, надо попить успокоительного. Учитывая все обстоятельства, я принял решение, что мы пока будем преследовать отряд рязанского князя на расстоянии не вступая в бой, а там видно будет, может, будет удобный случай и тогда уже можно будет напасть и отбить нужного нам человека. Но и долго ждать нам тоже не особенно можно, потому что Дмитрий Иванович ждёт иноземца, и времени уже почти не осталось. Размышляя так, я увидел как из леса впереди появился один из моих воинов, которые следили за отрядом рязанцев и быстро поскакал к нам.

– Что случилось?

– Командир, там что-то странное происходит, рязанцы остановились у реки и кого-то ждут.

– А почему странное и с чего ты решил, что ждут кого-то?

– Я услышал, как командир их отряда приказал своим расставить посты вокруг, а сам с несколькими воинами и с человеком, которого мы хотели увезти, поехал куда-то в сторону. Если удастся, то Василий сможет проследить, куда это они поехали.

Вот тебе и здрасти, черт побери. Подвздох, Никита, Кочет и Иван быстро за мной, остальным оставаться здесь и так, чтобы с двух шагов не было видно вас. За время моего здесь пребывания я научил ребят выполнять команды быстро и чётко, так что к тому моменту, когда возле меня собрались те, кого я назвал, все остальные уже рассредоточились в стороны и спрятались так, что даже я с трудом различил где мои ребята затаились.

Мы быстро побежали в сторону, куда указывал наш разведчик и после недолгого бега увидели, как на краю поляны показались несколько воинов рязанского отряда, которые вели нужного нам человека и всей группой шли к дальней части поляны.

Вообще то странно, что они так на пол пути остановились и куда-то пошли, оставив отряд в стороне. Логичнее было бы довезти человека в Рязань, а там уже что-то делать, но что-то здесь было не так. В тот момент, когда я уже решил и дальше пытаться подсмотреть куда это собрались рязанцы, на краю поляны показались несколько воинов в татарском снаряжении. Так вот для кого «наш» Олежка старается. От такого открытия я аж улыбнулся. Вот и ответ на вопрос, для чего им вдруг понадобился иноземец, который умеет делать разные машины для осады городов. Знать Мамайка опять собрался на наши города топать, а без всяческих механизмов наши высокие стены на конях не перепрыгнешь. Вот неугомонный товарищ, все ему неймётся, сидел бы себе в своём степном царстве, так нет же все норовит владыкой мира стать. Ну да ладно кривоногая твоя душонка, все одно по сусалам получишь, скоро уж, недолго осталось тебе считать себя великим воином, скоро мы тебе твои ножки то повырываем. Но, как говорится, задача остаётся задачей, нам необходимо доставить человека Дмитрию Ивановичу, а он не становится ближе и доступнее. Что-то надо предпринять и человека все таки отбить. И тут мне в голову пришла идея.

– Подвздох – я шёпотом позвал своего верного помощника – беги к нашим парням, только тихо и давай всех собирай вон на той полянке, но только смотри, чтоб вас не заметили.

Когда Подвздох абсолютно бесшумно уполз выполнять моё распоряжение, я знаком позвал остальных с собой и стал отползать в сторону.

– В общем, парни, дело такое. Сейчас наши ребята подтянутся и мы с вами сделаем небольшой сюрприз нашим рязанским и татарским «друзьям». Мы устроим им небольшое представление. Вот только смотрите, чтобы все, что сейчас скажу, исполняли чётко так, как сейчас расскажу. Парни заулыбались, потому что знали, что я на выдумки был первым парнем на деревне.

– В общем, сейчас ты, Подвздох, – я повернулся к своему заместителю (он уже был рядом, выполнив моё распоряжение и бесшумно вернувшись обратно) – бери пятерых ребят и живо бегите вперёд по дороге в сторону реки. Насколько я знаю в том месте, впереди есть брод, через него татары наверняка и поедут, а вы должны на этом месте оказаться раньше и сделать вид, что работаете, валите лес для стройки. Другого брода здесь нет, лезть на рожон татары не станут, они не знают сколько нас всего, может за поворотом целый наш лагерь расположился и они не захотят вступать с вами в драку пока не будут знать сколько вас. Это их задержит. Вы побольше шумите и делайте вид, что вас там много. Я такую штуку в кино видал.

Смотрю, что-то парни притихли.

– Ой, блин, я совсем забыл, вы не знаете что такое кино, ладно потом как-нибудь расскажу.

– Ну так вот, пока вы там комедию будете разыгрывать, мы немного пошурудим в их тылу и постараемся нужного нам человечка умыкнуть. А чтобы все таки заставить татар затихнуть и не лезть напролом, я ещё одну штуку приготовил.

У меня в отряде был парнишка, который просто бесподобно мог рычать как медведь. Ну просто бесподобно. Даже опытные охотники не могли отличить по звуку, что это человек подражал царю леса. Это умение я и хотел использовать.

– Все всё поняли? Ну если поняли, то с Богом, ребята, быстро по своим местам, да оружие держите наготове.

Через несколько минут ребята уже рассредоточились по местам, которые я им назначил и пора было начинать небольшой спектакль, который помог бы нам немного уравнять шансы для победы.

Отряд татар с нужным нам человеком двигался по лесной дороге не особенно быстро, это давало нам возможность контролировать обстановку. Когда до реки осталось совсем ничего, командир татарского отряда подал знак остановиться, потому что с той стороны уже достаточно явственно стали доноситься звуки, которые усиленно создавали Подвздох и ребята. (Молодцы парни, успели опередить татар и первыми оказаться у реки). От отряда отделились несколько человек и, спрыгнув с коней быстро удалились в сторону реки, разведчики блин. Отряд в это время остался на дороге, только несколько человек развернулись в стороны, чтобы контролировать обстановку по сторонам и исключить внезапное нападение. В этот момент наш подражатель завыл так мощно и правдоподобно, что татарские лошади бросились в сторону от страшного рыка и понеслись не разбирая дороги в сторону реки. Это нам было и надо. У пленника, который в этот момент был не на коне и у него были связаны ноги, не смог побежать, а только скатился в сторону от дороги и попытался отползти подальше, что ему естественно не удалось. Двое татар, которые остались на дороге и вертели головами, чтобы понять откуда слышен страшный медвежий рык, получили по стреле в голову и стали неопасны. Ещё один воин, который в момент начала спектакля отошёл видимо по нужде в кусты (ну я же говорил, что всегда, во все времена кому-нибудь обязательно необходимо в самый неподходящий момент сходить по нужде) так и остался в кустах, видимо не стал испытывать судьбу. Правда стоит признать, данному товарищу сильно повезло, ему рык помог исполнить нужду быстро и качественно. За тех воинов, которые отправились на разведку, я не беспокоился, их встретит Подвздох с ребятами в лучшем виде и скоро, я был уверен, будет с ними у нас. Как я и предполагал, Подвздох и мои ребята, которые выполняли роль лесорубов в спектакле, показались через несколько минут на поляне с довольными физиономиями и с несколькими связанными татарами.

– Ну что, парни, молодцы, сработали чётко и качественно, вот только оставаться нам здесь нельзя, рязанский отряд отъехал недалеко, они наверняка слышали звуки и скоро будут здесь, так что быстро на коней и скачем отсюда на всех ногах, потом будем разбираться с трофеями. Все быстро повскакали в седла и мы во весь опор помчались подальше от места захвата и в этот момент я сначала почувствовал несильный толчок, а потом понял, что мой конь стал постепенно заваливаться на всем скаку на левый бок. Все происходило как в замедленной съёмке. Последнее, что я успел сделать – это вытащить ногу из стремени и в момент падения попытаться сгруппироваться, чтобы не свернуть себе шею. К сожалению падение нельзя было назвать мягким, вокруг были деревья и парочку из них я проверил на прочность своей многострадальной головой, что не сказалось на улучшении моего самочувствия. Теряя сознание, я ещё слышал звон мечей, но потом, такое впечатление, меня кто-то накрыл плотным одеялом и, я провалился в тёмную бездну, так и не успев понять, что мы попали в засаду и с этих пор начинается новая страница моей жизни в этом времени или последняя страница моей жизни вообще. Очнулся я от того, что мне безумно хотелось пить, а во рту, как казалось, рассыпали мешок песка и я не мог даже сделать глоток, до такой степени у меня пересохло все в горле. Я приоткрыл один глаз и попытался понять где я. Я лежал на полу в каком-то сарае (по крайней мере мне так показалось). Рядом никого не было и я, открыв второй глаз, постарался расширить сектор обзора, чтобы все таки понять что меня окружает. Я действительно лежал в каком-то сарае, руки были плотно перетянуты за спиной грубой верёвкой. На мне была только нательная рубаха и штаны, сапоги и воинское облачение, видимо, с меня сняли тогда, когда я был без сознания. Я попытался приподняться. Видимо падение с коня на всем скаку не прошло без потерь не только для моей головушки, я имею ввиду несколько деревьев, которые я проверил на прочность, своим лбом, но и для рёбер, в правом боку при каждом движении покалывало и жутко ныло. Пару рёбер я себе сломал-это факт. Ну это не смертельно, так что я постарался дальше прислушаться к своим ощущениям и понять, что ещё оказалось менее прочным, чем деревья. Как оказалось, не очень прочными оказались только ребра, лоб выдержал встречу, вот только сомневаюсь, что так же выдержало встречу с деревьями то, что находится внутри головы, то бишь мозг. Сотрясение мозга я заработал как пить дать, так что головные боли в ближайшее время будут моими постоянными спутницами. Итак итог: я жив, со сломанными рёбрами, сотрясением мозга, прочно связанными руками, в каком-то вонючем сарае и без какой бы то ни было информации о моём месте нахождения и дальнейшей судьбе. Итог, мягко говоря, не очень приятный, но и не смертельный, поэтому я по принципу философски настроенных граждан, решил поберечь силы и подождать когда в поле зрения появится кто-то, кто сообщит мне ответы на все мои вопросы.

Глава 20. Кто сказал, что будет легко?! Хотел служить в войске Дмитрия Донского…. служи

Прошло достаточно много времени, я уже заскучал, когда возле двери послышались какие-то шорохи. Через мгновение дверь открылась и в луче света появился воин. Он постоял некоторое время в проёме двери, чтобы дать глазам немного привыкнуть к темноте и в тот момент, когда он посмотрел в мою сторону, я невольно вздрогнул. В проёме двери стоял, кто бы вы думали, сам князь Олег, черт его дери. Что ж мне так везёт. Ну никак я не могу отделаться от ощущения, что у меня в этом времени два просто таки ближайших друга Мамай и Олег рязанский. Ну никак не удаётся нам не встречаться какое-то время. Всякий раз наши пути пересекаются и, смею вас заверить, мне эти встречи пока не приносили хорошего настроения. Олег подошёл ко мне и, присев возле меня на корточки, некоторое время смотрел мне в глаза и ничего не говорил. Видимо, когда он насмотрелся на меня вдоволь, он улыбнулся (при этом улыбка не обещала мне долгой жизни) и наконец-то изрёк:

– Ну что, мил человек, опять ты решил ко мне в гости заглянуть?

– Да ты знаешь, князь, я не особенно то хотел к тебе в гости, это твои ребята решили меня к тебе привезти, как я понял.

– А чего это ты не хотел ко мне в гости приехать, разве я тебе сделал что-нибудь плохое?

– А ты считаешь, князь, что в тот раз, когда ты меня держал в подземелье, я должен был восхититься твоим гостеприимством и с тех пор всегда просто мечтать вернуться сюда вновь?

– Мечтать, конечно, тебе не следовало, но одно могу сказать тебе точно, что теперь можешь не надеяться уехать так быстро, для начала ты мне ответишь на все вопросы, которые мы тебе зададим, а потом, я решу твою судьбу.

– А что ж я могу тебе сказать, князь, я простой воин, много ли я знаю, интересен ли я тебе?

– Ну почему ты такой скромный, ты ведь, насколько я знаю, руководишь охраной князя Дмитрия! Меня обожгла неприятная мысль, что не слишком ли много князь знает про меня, уж не докладывает ли ему кто-то из окружения Дмитрия Ивановича.

А князь, продолжал дальше.

– Да и князь Дмитрий и Дмитрий Михайлович Боброк тебе доверяют, не просто так! Так что ты особенно-то не старайся прикинуться овцой, я многое про тебя знаю, а хочу узнать ещё больше. На этом наша высокоинтеллектуальная беседа закончилась и, князь крикнул через плечо:

– Поднимите его и ведите во двор, там побеседуем!

Тут же в сарай забежали два дюжих отрока и подняв меня резко за связанные руки поволокли во двор. Я мысленно приготовился к мучениям, потому что стало ясно, что во двор меня поволокли не затем, чтобы угощать крендельками и парным молочком. Яркий свет резанул по глазам и я не смог сразу рассмотреть куда меня приволокли. Когда глаза немного привыкли к яркому свету я осмотрелся. Увиденное меня не обрадовало. Я лежал посреди небольшого двора, предназначение которого было понятно с первого взгляда. Справа от меня на верёвке с вывернутыми за спиной руками весел окровавленный человек. Все его тело было покрыто ссадинами и рубцами, из которых сочилась кровь. Слева на грубо срубленной скамье лежал ещё один человек. Его тело тоже говорило о том, что долгое время над ним издевались самыми изощрёнными методами. Но самое неприятное, что в висящем я узнал Подвздоха, а на скамье лежал Никита, молодой парнишка из моего отряда.

– Ну что, герой, узнал своих воинов? – Олег злорадно улыбался и всем своим видом показывал, что теперь он на коне и победа осталась за ним.

Кстати, мои отроки иноземца-то татарам вернули. Здорово они тебе засаду устроили?!

Да ситуация, как оказалось не из приятных, вот только больше всего меня угнетало сейчас то, что уж слишком как-то мы легко попали в эту засаду, ну не такие мы простые воины, чтобы так оплошать, что-то здесь было не так.

– Ты особенно то не радуйся, князь, взяв нас, ты ещё не победил московского войска, запомни это. Кстати, все хотел тебе сказать, как-то не получалось раньше этого сделать, при князе своём не мог, чтит он законы предков и не позволяет нам ругать князей какие бы они не были, но сейчас мне уж все равно, ты меня живым не выпустишь, так что вот, что я тебе скажу, князь, поганый ты товарищ, не русский. Позоришь ты русскую землю. Продался ты врагам нашим лютым и думаешь, что тебя потом добрым словом вспомнит народ русский. Только ты не обольщайся, вспоминать тебя будут, вот только как Иуду, как предателя и подлеца, а это плохая память. Ну вот и все в принципе, больше я тебе ничего сказать не хочу, так что лучше прикажи меня сразу убить, не дождёшься ты от меня ничего больше (мне, честно говоря, ещё не приходилось быть Павкой Морозовым, но судя по всему отроки Олега сейчас мне это устроят!). Олег смотрел на меня налитыми кровью глазами, видимо хотел растерзать меня, но это ему казалось слишком простым наказанием.

– Героем хочешь остаться, ну что ж, воля твоя, вот только не выдержишь ты всего и все одно расскажешь мне все.

– А что ты знать-то хочешь, князь, ты хоть скажи, а то я же даже не знаю, что я должен тебе рассказать, а ты все грозишь да грозишь, а спрашивать не начинаешь? Может, глядишь, я уже так напугался твоих угроз, что прям сейчас тебе все и расскажу и не надо будет меня пытать, а потом ещё и повинюсь перед тобой и стану служить тебе верой и правдой и чистить твой княжеский сортир.

– Ну, ну посмотрю как ты заговоришь, когда тобой займётся Захар. Из-за моей спины, так, что я смог его увидеть, вышел огромный мужик с длинными (ну ей Богу) руками, почти до колен. В руках у гиганта была огромная сучковатая дубина, которую он держал так легко, как будто это была тросточка и мерзко так улыбался.

– Так что я тебе должен сказать, князь?

– Я хочу, чтобы ты мне сказал все о Дмитрии, о его войске, об укреплении города, о тех князьях, кто на его сторону перешёл, обо всем.

– Давай, князь, по порядку. Дмитрия Ивановича ты знаешь лучше меня, потому как я всего несколько лет в Москве живу (я не стал углубляться в подробности). Войско у нашего князя хорошее не сдюжить тебе с ним, не старайся. Москва наша, не по твоим зубам город, да и Мамайка, которым ты прикрыться хочешь, слаб кишкой, чтобы его взять, а вот о князьях, я тебе так скажу, никто к нам не переходил, все кто с нами, с нами и были, а вот ты перешёл с русской стороны на сторону татарскую, так что, вот такой тебе будет мой сказ. И давай, князь на этом закончим, собираешься мучать – мучай, только время моё не трать.

– Ты что такой смелый или просто передо мной играешь?

– Да уж куда мне, князь, смелый у нас ты, как только опасность почувствовал, так сразу хвост поджал и к татарве на поклон побежал. Олег резко вскочил со скамьи и со всей силы влепил мне правой ногой под ребра. И ведь попал же гад, прям по сломанным. Боль обожгла от макушки до пяток.

Когда волна боли прошла, я поднял взгляд на рязанского князя и сказал:

– А ведь ты, князь, уже сейчас проиграл по всем статьям, потому что даже я, простой воин, тебе плюю в лицо, а что уж тогда говорить о князьях!?

– Короче, князь, не теряй время, прикажи меня сразу на пики посадить, я тебе ни фига не скажу. Говорил я конечно смело и в душе гордился собой, что даже голос не дрогнул, но если сказать по правде было страшновато, потому что жизнь всего одна и умирать всегда, скажу вам честно, неприятно, особенно тогда, когда все только начало налаживаться. Кстати, всегда было интересно в душе, вот если пришлось бы оказаться в подобной ситуации, как я себя повёл бы. Ну кто из мальчишек не представлял себя Александром Матросовым или Николаем Гастелло? И всякий раз у меня, тогда ещё не нюхавшего пороха пацана, в душе появлялся момент сомнения, а смогу ли я вот так, как они, не дрогнув ни одной частью тела, бросить себя на амбразуру или плюнуть в лицо врагу, понимая, что жизнь оборвётся через мгновение? Смог. Чертовски это тешит самолюбие, вот только тешиться ему осталось не долго, видимо скоро моё бренное тело бросят на потеху толпе. Пока я мысленно рассуждал на героические темы, меня привязали к двум столбам в растяжку, то есть за одну руку я был привязан к одному столбу, за другую к другому.

– Ну что, смельчак, так и не решился мне все рассказать, так и будешь из себя героя корчить? – Олег упивался своим превосходством.

– Ну раз ты такой стойкий, то сам себя после этого и кори. Он подал знак кому-то за моей спиной, думаю, что это был его костолом Захар и, спину после короткого посвиста обожгло по всей ширине от хлёсткого удара плети. Если честно, ощущение не из приятных.

– Ну что, решил все-таки умереть героем? – донёсся до меня вкрадчивый голос князя Рязани.

– Да пошёл ты, княжеское твоё величие!

После моего дерзкого ответа не понадобилось указаний Олега, сразу же на мою многострадальную спину посыпались удары. После пятого удара боль перестала быть резкой и обжигающей, видимо организм таким образом защищался, она стала тупой, нудной и протяжной. Но самое обидное, что я не терял сознание, почему-то все стоял и смотрел в глаза князю рязанскому. Истязание длилось достаточно долго и, видимо когда на моей спине не осталось живого места, удары прекратились.

– Ты особенно не радуйся, это только начало, – князь встал со своей скамьи – чуть позже мы продолжим разговор, у Захара ещё много сюрпризов для тебя и твоих друзей.

– Бросьте их всех в подвал, а завтра продолжим, я сейчас должен уехать.

Меня, Подвздоха и Никиту тут же схватили и поволокли в подвал. Когда дверь за рязанцами закрылась, я попытался рассмотреть очнулись ли ребята.

– Что, командир, попали мы с тобой в лапы к медведю? – внезапно раздался голос Подвздоха. И странное чувство, как только я услышал голос друга, мне сразу стало легче, я был не один, так и сражаться веселее, не зря говорят, что на миру и смерть красна.

– Да, Подвздох, попали, только вот понять бы, как это так произошло, что мы попали в засаду, как младенцы, как – будто нас ждали?

– Вот и я об этом думаю постоянно.

– Как там Никита, жив?

– Да жив вроде, он парнишка крепкий, хоть и с виду, слабак.

– Что делать-то будем, командир, видимо, не жить нам теперь, нас Олег живыми не выпустит?

– Я тоже так думаю, что живыми нам не быть, а убежать в таком состоянии мы не сможем, но и лежать как побитая корова я не собираюсь. Я постарался приподняться и попробовал силу верёвки, которой у меня были связаны руки.

– Подвздох, я сейчас попробую встать и перебраться к тебе, а ты зубами развяжешь верёвки, только ты мне голосом дай ориентир, а то в темноте ничего не видно, куда ползти!

Через минуту, превозмогая боль и закусив губу, чтобы не дай Бог не вскрикнуть от резких прострелов в сломанных рёбрах, я подполз на голос своего товарища. Ещё несколько минут Подвздох возился с моими верёвками и наконец я почувствовал, что путы стали ослабевать и через мгновение я смог разъединить руки. Развязать Подвздоха было уже делом минуты и мы на ощупь стали пробираться в сторону, в которой, как мы предполагали, лежал Никита. Никита лежал в неестественной позе в самом углу подвала с подвёрнутыми под спину руками. Подвздох приподнял его и, я сразу же пощупал пульс. Жизнь теплилась в теле нашего товарища.

– Командир, я его понесу, ты не подумай, у меня сил хватит!

– Вместе понесём, вот только понять бы, куда нести, что-то у меня сомнения большие, что мы сможем так просто выбраться из этого подвала. Один раз мне удалось уйти от Олега, второй раз, я так думаю, он постарался предусмотреть все нюансы, так что нас за дверью ждёт очень «тёплый» приём. Когда я уже готов был искать на ощупь дверь, эта самая дверь резко распахнулась и, в подвал ввалились несколько воинов с зажжёнными факелами и с Олегом во главе.

– Ну я так и предполагал, я знал, что ты не успокоишься и станешь искать возможность выйти отсюда, – Олег торжествующе посмотрел на меня. Ну что же мне с тобой делать, а вот что, у меня в городе сейчас гостит один богатый араб, продам ка я тебя ему, и деньги хорошие выручу и с арабом дружбу налажу. Да, так и сделаю.

– Немедленно пошлите за арабом, а этих связать, и оставить здесь пять воинов, чтобы больше они не смогли развязаться. На нас тут же навалились несколько человек и старательно опутали верёвками так, что уже невозможно было пошевелить ни рукой ни ногой. Где-то через час дверь в подвал снова открылась и по лестнице вновь спустился князь Рязани, но сопровождал его теперь богато одетый человек в чалме и с чётками в руках.

– Вот те, о ком я тебе говорил, Ахмед.

– Они все побиты, – араб скривил лицо – какой мне от них толк?

– Не спеши отказываться, это только внешне они окровавлены, но сильных повреждений им не наносили, так что они целы, а шкура заживёт. Посмотри на этих богатырей, они будут лучшими слугами в твоём доме, они смогут работать за пятерых. Один только этот великан чего стоит, а второй силен не только физически, но и велеречив, он будет встречать твоих гостей сладкими словами и, ты станешь ещё более уважаемым и знатным. В глазах гостя мелькнул интерес.

– Сколько ты просишь за них, князь?

– Я бы отдал тебе их даром, но у нас на Руси есть обычай брать за товар хоть малую монету, а здесь товар слишком отменный, так что не могу я их тебе подарить просто так, хоть и уважаю тебя.

– Я дам тебе за них десять золотых монет и арабского скакуна в придачу

– Разве это достойная цена, Ахмед, за такой товар, ты меня просто обижаешь. Мои купцы всегда платят тебе хорошую цену за товары, которые ты привозишь к нам, так почему ты решил дать так мало?

Видно было, что араб сомневается, но ещё больше ему хотелось увезти с собой таких сильных людей, он уже представил себе как привезёт их в свой дом, как все будут считать его великим воином, когда он расскажет, как захватил этих русов в бою.

– Ну ладно, князь, я готов добавить ещё двадцать золотых и ещё одного скакуна, но больше я не дам.

– Договорились, Ахмед, надеюсь ты передашь своему господину, что рязанский князь своё слово держит, рад дружбе с ним и ждёт обещанные войска не позднее весны.

Нас сразу же схватили отроки и поволокли на улицу. Там уже стояли повозки, в которые нас бросили и, через некоторое время караван (или как он тут называется) тронулся в путь.

Как только мы тронулись в путь, Подвздох, который лежал рядом, зашептал мне:

– Командир, а как же Никита, ведь его убьют? Но чего я не ожидал больше всего-это того, что при этих словах у этого закалённого в боях, крепкого воина из глаз покатятся слезы.

– Подвздох, не убивайся ты так, жив будет Никита, вырвется, да и мы, я надеюсь, сумеем уйти от этого арабского упыря.

Подвздох на некоторое время замолчал, а потом глухим голосом сказал:

– Никита сын мой младший.

Вот это да, я был сильно удивлён, как это так, я даже не знал этого, надо лучше знать своих воинов, это мне урок на будущее, вот только есть оно у нас это будущее?

Глава 21. Моя первая попытка заграничного вояжа, только без коктейлей и пляжного отдыха

Сколько мы ехали я точно не знаю. Но когда повозки остановились и нас выволокли на улицу, было уже темно и я решил, что времени где-то около десяти вечера. Нас с моим товарищем грубо протащили к крайней повозке и бросили к заднему колесу, к которому через минуту мы были привязаны грубой волосяной верёвкой.

– Ну что, рус, не будешь пытаться убежать? Араб ухмылялся и видимо уже строил планы, как сможет сделать из нас рабов.

Я решил, что благоразумнее будет промолчать и постарался сделать равнодушное лицо. Араб продолжал:

– Привезу тебя к себе в дом, сделаю евнухом и будешь ты служить в моем гареме! Тело у тебя крепкое, руки тоже, так что сможешь выполнять работу для моих жён и защищать их от посторонних.

– Ну ладно – араб зевнул – пойду, отдохну, завтра нам предстоит очень длинная дорога, надо поспать и, араб шаркая своими остроносыми туфлями ушёл в темноту. Видимо в стороне, которая нам была не видна за повозкой, для него рабы поставили шатёр.

Я повернулся к Подвздоху и слегка толкнул его локтем:

– Подвздох, ты как?

– Нормально, командир, думаю как нам отсюда убежать, что-то мне не очень нравится идея стать рабом.

– Да я тоже не очень рад такой перспективе.

– Нас там наверно уже ищут!

– Хотелось бы в это верить, только вот незадача какая, как ты себе это представляешь, ну найдут наши ребята наши следы, ну узнают, что Олег нас продал в рабство какому-то арабу, а дальше-то что? Дальше, Подвздох, напрашивается только один вывод, что в любом случае, при лубом положении звёзд, к гадалке не ходить, а выбираться из этого дерьма нам придётся с тобой самим, потому как, не смогут наши парни нас отсюда вытащить, при всем нашем с тобой желании!

Сказав все это, я повернулся к своему напарнику.

– Не кручинься, Подвздох, как-нибудь сдюжим мы эту непростую задачу, выберемся отсюда, слово даю! Ну на крайний случай, красиво погибнем!

– Что-то мне совсем не нравится эта идея!

– Какая?

– Ну стать евнухом и охранять баб этого старого урода!

Подвздох улыбнулся (и это в нашем-то положении! Тут блин плакать надо, а он лыбу давит!):

– Командир, а что! Неплохая должность, всегда окружён бабами, так сказать, полное удовольствие круглые сутки!

– Дал бы я тебе сейчас по шее, да жаль руки связаны!

– В – первых, быть евнухом не есть хорошо, во-вторых, я Маринку люблю, а в третьих, нам надо не зубы скалить, а дёргать отсюда и как можно быстрее! Короче, надо придумать, как бы нам снять верёвки с рук, а там уже дело техники!

– Ты меня прости. Командир, но я уже верёвки снял, – и Подвздох показал мне свои руки с обрывками верёвок!

– Ну ты блин даёшь, а какого же рожна ты мне тут байки травишь?

Подвздох тихо, но быстро развязал верёвки, стягивающие мои кисти и мы через минуту были уже свободны!

– Теперь нам бы найти дорогу, но это уже не самая сложная задача (в душе я орал от счастья, что не пришлось пока никого убивать, чтобы проложить себе путь домой), но стоило мне об этом подумать, как со стороны, куда ушёл араб, послышался шум приближающегося человека и, я подал сигнал Подвздоху замереть и принять прежнюю позу, чтобы было видно, что как будто мы сидим все так же привязанными к колесу повозки.

Как только мы приняли прежнюю позу, из-за повозки показался араб:

– Сдаётся мне, рус, что тебя надо заковать в кандалы, а то ты убежишь, а я потеряю и деньги и такого ценного работника.

Вот тут я уже не стал искушать судьбу и ждать пока этот придурок реально закуёт меня в кандалы, вот тогда я уже точно не выберусь! Только я собрался встать, так сказать, во весь свой почти богатырский рост, тряхнуть как полагается гривой волос и звёздность этому старому прелюбодею в морду, как он почему-то сделал очень кислую эту самую морду и стал тихонько падать вперёд, то есть на меня. Я был вдвойне поражён, потому что не прошло и секунды, как справа от повозки показались две тени, которые материализовались в двух моих воинов Никиту и Кочета с улыбающимися физиономиями.

– Вот тебе здрасти, а вы здесь откуда?

– Да вот, командир, решили, что вам с Подвздохом не очень уютно в полону, вот и решили вас вернуть обратно!

– Это-то я понял, но как вам это удалось, как вы смогли выследить нас?

– Что-то я разболтался, надо валить отсюда, потом поговорим.

Мы быстро встали и пригибаясь побежали за нашими ребятами, которые уверенно показывали путь.

Через пару часов скачки, когда погони за нами уже не могло быть, мы остановились на отдых возле небольшого озерца.

– Ну-ка давайте рассказывайте, как вам удалось нас выследить, точнее не нас, а араба с воинами, когда они нас увезли.

– Командир, я пойду, посмотрю по сторонам, а Никита сам все расскажет, – Кочет встал и растворился в ночи, чтобы посмотреть нет ли рядом лишних глаз и ушей.

Никита с довольной физиономией стал рассказывать, как они с Кочетом увидели, что во время той скачки, когда мы уходили от возможной погони, мой конь вдруг превратился в ежа нашпигованного стрелами, а я сминая кусты и проверяя прочность встречающихся деревьев, на полном скаку стал падать. В этот момент из-за поворота выскочили около пятнадцати воинов и стали полукругом, перекрывая дорогу.

Начался короткий, но жестокий бой.

– Мы уложили троих, но силы были явно не равны и мы решили, что будет больше пользы, если мы скроемся в лесу, а потом проследим, кто это так нагло настучал нам по мордам.

– Мы с Кочетом рванули в лес и укрылись в овраге, когда погоня за нами отстала, мы, как ты нас учил, тихонько подкрались к дороге и увидели, что тебя и Подвздоха связывают и бросают на коней, а мужика-иноземца, за которым мы ехали, посадили в телегу и увезли.

– Ну думаем, не просто так все это происходит, надо проследить, а то как же это, нас так просто пеленают, тебя и Подвздоха забирают, двоих наших убили, а мы что будем просто так на это смотреть?

– Когда тебя и Подвздоха повезли, мы потихоньку стали продвигаться вдоль дороги. Ну, а когда вас привезли в город, стало ясно, что это по приказу рязанского князя вас спеленали.

– Дальше все просто, ну не стал бы Олег держать тебя у себя, ему сейчас лишний раздор с Дмитрием Ивановичем не нужен, вот мы и решили, что вас в самое ближайшее время обязательно куда-нибудь увезут, оставалось только проследить куда. Мы, каемся грешны, подстерегли двух пьяниц возле двора и сняли с них одёжу, переоделись и стали наблюдать за княжеским теремом. Вот тогда мы и увидели, как вас вывозит со двора на повозке какой-то араб с воинами, хорошо, что в этот момент полог повозки ветром качнуло и я увидел Подвздоха, а то могли мы вас и пропустить. Дальше уже было дело техники.

– А где воины араба?

– Обижаешь, командир, мы их устранили.

– Что значит устранили, их же было человек десять?

– Ну во-первых не десять, а одиннадцать, а во-вторых, Кочет им дурман-травы в бурдюк с водой подсыпал, пока они отвлеклись, вот мы их тёпленькими и взяли.

– Молодцы парни, вот только задача осталась не выполнена, Дмитрий Иванович будет недоволен.

Никита как-то странно улыбнулся и отвёл глаза.

– Ну че смотришь в сторону, что вы там с Кочетом натворили?

– Да мы, командир, ну как это сказать, мы этого мужичонку-то отбили!

У меня чуть глаза из орбит не вылезли.

– Как это отбили? Ты же сам сказал, что его посадили в телегу и увезли?

– Посадили и увезли, вот только увезли его туда же, куда и вас увезли, в Рязань, а мы увидели это и решили, что если такая возможность выпадет, то мы его тоже сцапаем, спрячем в укромном месте, а потом доставим к Дмитрию Ивановичу.

Я чуть не задохнулся от радости, во пацаны у меня, не зря я все таки их готовил, уж и меня опередили в воинском умении (ну в смысле в умении моего времени)

– Ну парни, ну молодцы, а где же он сейчас, мужичонка этот?

– Да, тут такое дело, я же раньше, ну давно очень, в Рязани жил, там у меня и дом остался, там у меня бабка проживает, вот мы у неё в погребе его и спрятали, еды оставили, а сами за вами подались!

– А он не сбежит?

– Да нет, там погреб глубокий, сам копал, кричать бесполезно, а открыть его изнутри тоже не получится, вот мы его туда и спрятали, да и он сам не особенно рвётся к Олегу рязанскому, мы с ним поговорить успели, так он нам рассказал, что его хотели увезти к Мамаю, чтобы он там делал всякие машины для уничтожения крепостей, а он не хочет, говорит, что ему здесь, на Руси, лучше, что он здесь давно живёт и служить Мамаю не хочет. Он хочет города строить.

– Так что, командир, думаю, что вы пока с Подвздохом спрячьтесь, да передохните, а мы с Кочетом за мужичком в Рязань сгоняем.

– А с чего это ты решил, что нам с Подвздохом передышка нужна и чего это ты командуешь? Я пока ещё командир, так что поедем все вместе, а потом сразу к Дмитрию Ивановичу, а о том, что вы сделали, я обязательно Дмитрию Ивановичу расскажу, чтобы он вас наградил. Молодцы, спасибо. Никита смущённо отвернулся:

– Прости, командир, я просто подумал, что вам отдохнуть надо после такого приключения.

Глава 22. Героем быть приятно, но и герои получают по голове от князя

Дальше наш поход прошёл без происшествий. Мы тайно пробрались в Рязань и вывезли иноземца. Потом во весь опор помчались в Москву. Дмитрий Иванович встретил нас сдержанно:

– За человека, нужного мне спасибо, воинов твоих, Ляксей, я награжу, а вот с тобой у меня разговор особый будет.

Я аж подпрыгнул, как это я попал в немилость к князю. Когда все вышли и остались только я и князь, Дмитрий Иванович грозно посмотрел на меня и сказал:

– Сдаётся мне, сотник, ты решил, что можешь не выполнять мои распоряжения?

Вот так здрасти!

– Дмитрий Иванович, государь, да я …. Когда это я не выполнял твои распоряжения? Удивлению моему не было предела. А Дмитрий Иванович продолжал:

– Я какое тебе давал распоряжение? Я тебе приказал с твоим отрядом отправиться в деревушку и привезти мне нужного человека, а ты что сделал?

– Как что, привёз тебе человека, разве не так?

– Ты когда в деревню приехал и узнал, что того человека кто-то уже забрал, почему решил нарушить мой приказ не вступать в бой, а поехал за ним и чуть не угробил себя?

– Дмитрий Иванович, пощади …. Хотел же как лучше! (Откуда он только все знает, такое впечатление, что у него под каждым кустом на Руси свои соглядатаи)

– Я тебе не Дмитрий Иванович, сотник….

– Прости, государь, – и тут я увидел, что князь улыбнулся и показал мне свой кулачище!

– Ты, Ляксей, никак не поймёшь, что нельзя так рисковать, ты мне нужен ещё, а ты сломя голову в самую петлю лезешь! Разве то хорошо?

– Государь, ну не мог я приехать к тебе с пустыми руками (в душе у меня все ликовало, что это притворная сердитость была, знать действительно нужен я Дмитрию Донскому, коль он так по отечески со мной, хотя я не перестаю удивляться, вроде он младше меня по возрасту, а по ощущениям старше!)

– Смотри у меня, сотник, коль опять полезешь льву в пасть без моего на то разрешения, сам тебя своей рукой удавлю!

– Не полезу, Дмитрий Иванович, – я улыбался во все свои тридцать один с половиной зубов (ну помните я говорил, что в своём времени на тренировке один зуб у меня сломался, а я не успел тогда сходить к стоматологу, а здесь стоматологов пока не наблюдалось, ну если только для того, чтобы вырвать зуб).

– Ну ладно, сейчас можешь быть свободен, отправляйся отдыхать, а через два дня, чтобы прибыл ко мне, будем думать, что дальше делать с твоими ребятами, думаю, что у вас сейчас будет очень горячая пора.

Думая над последними словами князя, я шел к своему дому и по привычке посматривал по сторонам. Уж больно бурно я живу в этом времени, так сказать, ни минуты покоя. Того и жди, что кто-нибудь обязательно захочет или выкрасть меня или просто разобрать мой организм на части. Но, как говорится, не дождётесь. Дома меня уже ждала Маришка и стол (как пишут в сказках) ломился от разных яств (вести о том, что мы вернулись живыми и невредимыми долетели быстрее нас). Не стану вам рассказывать, как я провёл эти два дня, выделенные мне на отдых князем (при такой красавице жене, отсутствии рядом врагов и при наличии того, что можно съесть и выпить, я просто отдыхал и получал удовольствие). Мой импровизированный отпуск пролетел очень быстро и, я уже седлал коня, чтобы отдохнувшим и набравшимся сил вернуться на службу, которая, смею вас заверить, мне безумно нравилась, не смотря на все приключения, которые со мной происходили с завидной регулярностью.

На службе меня встретили радостными криками приветствия и все завертелось как и раньше по своему, установленному Богом и людьми порядку.

Не успел я зайти в детинец, в котором находились воины из личной охраны князя, ну в смысле воины моей сотни, как ко мне подошёл отрок (в нашем времени их называют порученец) князя и поманил за собой к Дмитрию Ивановичу.

Вот так и проходили дни, недели и месяцы в постоянных заботах. Мне порой казалось, что я не из далёкого прошлого и не попал сюда в результате какого-то непонятного мне явления, а, что я родился и вырос здесь в этом времени, среди этих людей. Я все чаще задумывался о том, что предстояло нам в самое ближайшее время (я ведь знал из истории, что скоро Мамайка со своими воинами непременно нападёт на наши земли и произойдёт та знаменитая битва, которая впоследствии будет множество раз описана в исторических книгах. По-разному будут потомки воспринимать эту битву. Кто-то скажет, что русским просто повезло, что, если бы на Русь пришёл Чингиз-Хан, то исход битвы был бы иным. Некоторые будут упорно считать, что Дмитрию Донскому просто повезло. Но какие бы вам ни пришлось читать или слышать версии о Куликовской битве, знайте, она была выиграна не по счастливому стечению обстоятельств, она была выиграна потому, что Дмитрий Донской и бояре, каждый воин в огромной рати, которая вышла на Куликово поле, все они, русские люди, все они выходя на этот бой верили, что не просто отбиваются от очередного набега степных народов, а защищают свою Родину, чтобы мы потомки могли жить счастливо и, что самое главное, чтобы мы жили свободными людьми. Вот такие вот пироги, дорогие мои соотечественники. Довелось мне по воле случая стать частичкой этой истории, чему я безмерно рад. Ну да я что-то отошёл в сторону, а тем временем события не останавливали свой бег.

Глава 23. Неожиданности продолжаются. Сильнее меня могут быть только мои ребята, конечно же со мной

Вечером осеннего дня мы с Мариной прогуливались за стенами Кремля и она меня расспрашивала о моем времени. Я всегда старался уходить от таких разговоров, потому что решил для себя, что не могу, не имею права рассказывать здешним людям то, что пока в их жизни не произошло. Ну какая, блин, из меня гадалка, а по-другому это и не назовёшь. Так что я отшучивался как мог и старался повернуть разговор на другую дорожку. Мы гуляли уже довольно долго и я уже хотел повернуть к дому, когда почувствовал, что мне в спину кто-то пристально смотрит. Ну знаете, иногда такое бывает, что чувствуешь взгляд какого-нибудь человека на расстоянии. Правда у меня ещё есть один бзик, я чувствую взгляд, если он враждебный. Так вот кто-то самым что ни на есть наглым образом меня рассматривал и при этом старался не попасться мне на глаза, а я знаете ли этого не люблю. Марина увидела моё напряжённое лицо:

– Что случилось, ты весь как зверь перед прыжком напрягся?

– Мариш, если сейчас что-то произойдёт, ты быстро садись на Орлика и скачи в город, да не оглядывайся! Я постарался держать голос ровным, чтобы не напугать жену, но моя напряжённая поза ее уже и так напугала, поэтому она ещё секунду стояла без движения. Мне пришлось ее слегка подтолкнуть к коню. В этот момент в пяти метрах от нас на тропу, по которой мы гуляли, преграждая нам путь, вышли трое. На русских они были похожи так же, как я на афроамериканца. Все трое были яркими представителями степного народа, уж простите за неточность, но я не совсем ещё разбираюсь во всех этнических тонкостях этого времени, мне они все на одно лицо.

– И что же вам надо, граждане монголы или кто вы есть?

– Нам нужен ты, просто стой на месте и тогда твоя баба сможет спокойно уехать!

По-русски они говорили достаточно сносно и, я понял их, не переспрашивая.

– А зачем я вам нужен, что-то в последнее время моя скромная персона стала очень популярна?

– Мы не знаем кто такая персона, но нам сказано привезти тебя к повелителю!

_ну и чем я так заинтересовал вашего повелителя?

– А это ты у него сам спросишь, коли смелости хватит.

– Ну думаю, что на этом наша приятная беседа заканчивается, так что прошу вас, друзья, приступайте к своему грязному делу. Я старался своей глупой болтовнёй отвлечь противников и при этом дать возможность Марине ускакать, уж с троими я как-нибудь справлюсь.

Атака началась внезапно, даже я почти что пропустил первый выпад, который был сделан явно хорошим воином, но и я был не лыком шит, поэтому достаточно легко ушёл в сторону и изготовился к следующим нападениям. Вторую атаку я уже увидел заранее, поэтому помимо защиты, пошёл в нападение и после блокирования руки, ударившего меня противника, я резко двумя пальцами ткнул его в область кадыка (скажу вам честно приём, мягко говоря неприятный и неожиданный для противника и что самое характерное, при правильно рассчитанной силе, выключает соперника на некоторое время из поединка и даёт возможность плотно заняться остальными). Двое оставшихся не стали дожидаться, когда я разберусь с ними поодиночке, поэтому, увидев, что их друг перестал быть им помощником, они пошли в атаку сразу и с двух сторон. Это было достаточно неприятно, но не смертельно. Но то, что произошло дальше меня, мягко говоря, шокировало. Не успел я показать оставшимся своим противникам свою молодецкую удаль, как один из них вдруг вздрогнул и стал оседать на землю, при этом достаточно естественно закатывая при этом глаза, а у второго на лице появилась такая гримаса боли, что, учитывая абсолютно беззвучную мимику на его лице, я решил, что у него от боли даже дар речи пропал. Когда и второй приземлился на землю, очередь потерять дар речи пришла и мне. За спинами моих бывших уже противников, стояли два крепких парня в таком родном для глаза и таком уже забытом мной камуфляже. Я и не узнал сначала ребят, настолько меня привлёк их камуфляж, ну не вписывался он в окружающую действительность. А это были Сашка Михайлов и Никита Чугронов собственной персоной. Ребята видимо меня не признали, уж больно вид у меня был для них непривычный и борода на лице и одежда для них непривычна.

– Не знаю, мужик, кто они эти кривоногие, но они тебя явно не любят. Там в кустах ещё двое отдыхают, так что не обижайся коль мы тебе испортили удовольствие, а дерёшься ты классно, где учили в спецназе?

– В спецназе, Саня, в нем родимом. Сашка вздрогнул и поднял на меня глаза.

– Командир? В, блин, вот это коленкор, а ты как здесь, где это мы вообще? Никита Чугронов, этот балагур и шутник тоже пристально всмотрелся мне в лицо и застыл на месте, не понимая, что происходит. Я настолько не ожидал появления своих ребят из девяносто шестого, что тоже не сразу сообразил, что делать. Когда первое удивление прошло, мы бросились друг друга обнимать. Радости нашей не было предела. Ведь этого просто не могло быть, передо мной стояли мои парни из роты, из моего родного девяносто шестого года, целые и невредимые. И хоть я сам в этом времени, ну скажем так, не совсем уместный элемент, но их появление здесь мне казалось просто мистикой какой-то и я просто был шокирован.

– Ребята, дорогие мои, я вам все расскажу, вот только давайте сначала посмотрим кто же это на меня напал. Мы быстренько разобрались с отдыхающими ещё в отключке нападающими и, крепко их связав, решили немного передохнуть.

Парни были такими же, какими я их помнил с тех пор, как видел в последний раз. По каким-то непонятным для моего понимания причинам и я и они попали в прошлое, с разницей для меня в почти пять лет.

– Ребята, только не удивляйтесь моему вопросу, в том времени, откуда вы попали сюда, какой сейчас год?

Парни, конечно постарались сделать вид, что они пока не считают меня шизиком, но по их глазам было видно, что вопрос их явно удивил.

– Командир, – Сашка Михайлов смущённо почесал переносицу, – я конечно понимаю, что что-то здесь происходит, только вот не понимаю что именно, может, объяснишь?

– Может ты нам хоть слегка обозначишь что это за фигня такая, почему ты одет так, как я одевался в школе в театральной постановке «Князь Владимир»?

– И вообще, что это за хрень такая, насколько я помню мы отстреливались, после взрыва гранаты ты упал, потом я повернул голову, а тебя уже нет, как – будто тебя там просто не было, а потом и меня куда-то завертело. Теперь я понимаю, что не меня одного, Никита тоже попал под раздачу.

– Командир, я конечно шутки уважаю, но данная шутка смахивает на бред сумасшедшего.

Я смотрел на такие родные для меня лица и вдруг понял, что я безумно соскучился по своим ребятам, по своей роте.

– Ребята, я попытаюсь вам сейчас все объяснить в меру сил, только прошу вас ничему не удивляться. Ребята уселись на землю и приготовились слушать меня и их внимание было вызвано тем, что они мне доверяли, как своему командиру, но продолжали пока в душе считать, что уже свихнулись и место всем нам в одной палате в Кащенко.

– Мы сейчас с вами находимся в 1380 году. В Москве, точнее в том месте, где в нашем времени будет центр Москвы, а сейчас здесь лес, в котором я пытаюсь гулять со своей женой.

– С кем? Сашка посмотрел на меня недоверчиво.

– С женой, Саша, с женой.

– Так вот, мы с вами в 1380 году от Рождества Христова. На Руси правит Дмитрий Донской, я обернулся и посмотрел на Марину, не хотел при ней говорить лишнего, но она была в двадцати шагах от нас (деликатная, не стала мешать нашему разговору), ну точнее не на Руси, а в Москве, он только начинает объединять Русь. Донским его прозовут после куликовской битвы, которая произойдёт осенью этого года, но мы не имеем права говорить об этом людям из этого времени, поэтому я и не стал говорить этого при Марине.

– Как мы сюда попали, я вам сказать не могу, сам не понимаю. То ли это машина времени какая-то, то ли временной скачок, то ли дыра какая-нибудь. Короче, я сам ни фига не понял.

– Попал я сюда пять лет назад, в 1375 году. Сейчас живу в Москве, женился вот. Служу князю Дмитрию Ивановичу и был уверен до сего момента, что я попал сюда один единственный и что выбраться отсюда у меня не выйдет. К счастью я попал сюда не один, а вот теперь с вами, а вот насчёт выбраться, новости хуже, я не понимаю до сих пор, как я сюда попал и тем более как сделать отсюда ноги, хотя мне здесь очень нравится. Я замолчал, ожидая что скажут мои бывшие сослуживцы, но они были слегка ошарашены моим рассказом и не доверять мне у них причин пока не было, уж очень я все рассказал складно и чётко, на бред сумасшедшего мой рассказ явно был не похож.

– В общем так, парни, сейчас мы с вами отправляемся ко мне в дом. Там Марина вас покормит и вы отдохнёте, а я тем временем к князю отведу этих упырей, мало ли что князь пожелает у них спросить. Когда вернусь, расскажу все подробнее и мы решим, что нам с вами дальше делать. Одно могу сказать точно, что я рад вас видеть, парни.

– Мы тоже рады тебя видеть, командир, но хотелось бы все-таки знать подробности, чтобы окончательно уверовать в то, что мы уже свихнулись.

– Кстати, ребята, а сколько прошло времени с той минуты, как я пропал?

Ребята переглянулись: Командир, ты хорошо себя чувствуешь, минут 10 прошло…… ах да, ты же говоришь, что попал сюда пять лет назад! Чудны твои дела, Господи!

Когда мы пришли к городу, я постарался избежать лишнего и ненужного ажиотажа и провёл ребят к дому задворками, чтобы избежать встречи с кем-нибудь, хватит им моего прилёта с луны, блин!

– Марина, ты давай ребят покорми и положи отдыхать, а я к Семёну загляну. Ребят не бойся, они ничего лишнего не сделают. Парни посмотрели на меня осуждающе: командир, ну что ты нас позоришь, мы же смирные!

– Ага, особенно ты, Сашка, ты и после тяжёлого ранения по госпиталю скакал за медсёстрами так, что за тобой здоровые угнаться не могли! Я погрозил ему кулаком и быстро вышел на улицу. Семён не особенно удивился известию о нападении на меня:

– Ты у нас уже известная фигура, на тебя скоро нападать будут по пять раз на дню, а вот твои ребята мне интересны больше.

– Ну спасибо, Сема, на добром слове, то есть если меня отправят на небеса, ты и не расстроишься вовсе, ведь теперь у тебя есть мои ребята и после меня останется целое подразделение, которое я подготовил! Семён, улыбнулся в усы:

– Ну что ты Лёша, я просто расплачусь коли враги с моей шеи снимут такого беспокойного соседа! Мы дружно захохотали.

– Кстати, надо бы бедолаг татарских князю отвести, может интересны будут!

– Да нет, не надо. Ты их отдай Овдокиму, он умеет лучше князя спрашивать у людей о том, что они не хотят рассказывать. Я невольно содрогнулся в душе. Был я как-то раз в доме у этого Овдокима. Это был довольно мрачный субъект с длинной бородой, жилистыми сильными руками и закатанными до локтей рукавами. Как я понял, у него профессия одна, если люди, которые попадают к нему в руки не хотят говорить, он их спрашивает так, что говорить они резко начинают и при этом говорят так быстро и подробно, что диву даёшься. Такие граждане были и будут во все времена, только называются они во все времена по-разному, но суть их профессии одинакова. Кстати во времена, о которых я вам рассказываю препаратов всяких, которые в наше время называют «сывороткой правды», не было, а потребность в том, чтобы захваченный противник говорил правду была (впрочем как и всегда), вот и приходилось всячески изгаляться, чтобы развязать язык особо стойким. Я позвал несколько своих парней и приказал им отвести к Овдокиму наших гостей непрошенных, с указанием Семена, чтобы разговорил их. Вот такие сюрпризы мне приготовил сегодняшний день. Хотя удивляться было вроде и нечему, ведь все моё пребывание здесь от начала и до этого момента было сплошным сюрпризом.

Глава. 24. Ну теперь в моем подразделении появились две новые штатные единицы, два командира взвода

В эту ночь мы не спали вовсе, потому что я пытался ребятам рассказать все подробно, чтобы их попадание в прошлое не стало для них таким непростым, как для меня. Ну я хоть историю чуть-чуть любил в школе, а вот Сашка, например, далёк от истории, но при этом он гениальный самоделки, из подручных средств соберёт все, что душе угодно, хоть автомобиль, правда сомневаюсь, что в этом времени, а Никита невероятно выносливый и талант у него особый-слышать. Он может услышать, например, вскрик птицы километров за пять – шесть. Я несколько раз в этом убеждался во время учений. Действительно странное качество, на пределе человеческих возможностей, точнее превышает все человеческие возможности, и очень полезное в нашей диверсионной деятельности.

Так вот я, понимая, что парни также, как и я обречены остаться здесь навсегда, постарался им по максимуму рассказать о том, что здесь происходит и что нам предстоит в самом ближайшем времени. Хотя стоит признать, я не расстроен по поводу того, что попал в это время.

За окошком уже стало светать, когда я рассказал все, что знал из своих школьных познаний и из того, что узнал за эти пять лет, проведённых здесь. Парни слушали внимательно, не перебивая.

– Так что же это, командир, нам теперь придётся остаться здесь навсегда? Никита сказал это глухим голосом.

– Думаю, что да, Никита. Я не знаю почему и как мы сюда попали. Я не знаю, за что нам выпала такая честь, для меня это честь, вам решать самим, но одно могу вам сказать точно, что раз мы с вами там, в нашем времени служим в спецназе, раз мы с вами посвятили свои жизни службе Родине, то разве нам не все равно где нашей Родине служить, в 1996 году или в 1380? Поэтому парни, я для себя все решил, вам это предстоит, хотя, как любил говорить старшина Прокопенко «Куда вы денетесь с подводной лодки!»

Может быть когда-нибудь и произойдёт опять временной скачок и мы окажемся в том времени, но сейчас я этого утверждать не могу, поэтому и налаживаю жизнь здесь. Наш основной закон всегда и везде выжить и выполнить задачу, разве не так? Ну так вот так и будем поступать. Ребята призадумались. Но, как говорится, молодость берет своё и долго парни в печали не были. Их умения, опыт и подготовка могли послужить нашему делу и в этом времени, поэтому решение их было таким, которого я от них ожидал.

Утром мы с ребятами уже были у князя и я их представил Дмитрию Ивановичу.

Князь был озабочен чем-то. Он отозвал меня в сторонку и тихо сказал, что есть очень неутешительные новости от верных людей.

– Новости действительно неутешительные, Мамай сильно обиделся на нас за Вожу и за то, что крепнет сила московская и решил в этом году напасть со всеми своими силами на наши земли, поэтому путь у нас только один – дать ему бой. Мы или выиграем или погибнем все до одного, другого быть не может. Но гложет меня, Алексей, непростое это решение. Я верю в правоту нашего дела, верю в правильность моего решения, но вот поверит ли в это наш народ? А без простого мужика нам врага на этот раз не одолеть, надо всю Землю Русскую поднимать, коль хотим отпор Мамаю достойный оказать. Ведь не только он со своими монголами да татарами идёт на землю нашу, он с собой ведёт много разных народов, тех, которые не выдержали его силы и подчинились ему, а он их теперь соблазняет добычей богатой, которую они у нас смогут взять, вот и идут они с ним. Но и это не удивительно, удивительно другое, что с Мамаем и наш русский князь идёт против нас, рязанский Олег, вот, что меня больше всего ранит в самое сердце. Князь отошёл к окну и стал смотреть на улицу. Когда я уже решил, что князь все сказал и мне пора уходить, он вдруг обернулся, посмотрел на меня долгим взглядом и сказал:

– Знаю, Алексей, ты исход нашего сражения знаешь, то тебе ведомо, но сказать мне не прошу, одно прошу сказать, правильное ли я решение принял, поймут ли меня потомки наши, поймут ли то, что я думал, о чем мечтал и для чего сейчас готов схватиться в бою смертельном с полчищами врага сильного. И столько было тоски в этом взгляде, что я невольно вздрогнул. Не было в том, что сказал Дмитрий Иванович неуверенности, не было страха, была боль за землю русскую, была забота о людях наших. Потому и спрашивал он сейчас, хотя и ответа от меня получить не мог. Его поступки люди в веках оценивать будут, мы потом оценим, мы, потомки великих князей – богатырей земли русской.

– Князь, Дмитрий Иванович, одно тебе скажу, русские люди на твоей стороне, мы готовы пойти в любой бой за тебя и за Русь, а там уж как Бог положит, веди нас.

Князь порывисто обнял меня и, отстранившись, посмотрел с благодарностью. То ему поддержка была, ему одному было тяжелей всех, он болел за Русь и боль эта заставляла его принимать такие решения, которые мы – потомки его, станем называть подвигом.

Я потом ещё часто вспоминал разговор этот наш. Тогда я по-настоящему понял все то, о чем так часто в своём времени читал в книгах. Очень тогда непростое решение принял князь Дмитрий Иванович. В тот момент он, решаясь выйти навстречу Мамаевым полчищам, понимал, что только если весь народ поддержит его, только тогда можно будет победить. Он понимал, что, принимая решение выступить против полчищ Мамая он ставит на кон не только собственную честь как князя и полководца, он ставит на кон само существование Руси, как свободного государства, жизнь своего народа.

Вышли мы от князя окрылённые. Но до битвы предстояло ещё очень много сделать. Во все стороны были разосланы посланники, во всех землях был кинут клич собираться под знамёна полков русских, чтобы дать отпор врагу страшному. И потянулись люди к землям московским, чтобы встать в строй рати, которую ещё не видели до той поры. У нас с Сашкой и Никитой тоже было очень много дел. Мы постоянно находились среди ратников. Домой я прибегал только поздно вечером, быстро ел и ложился спать, чтобы утром рано снова ускакать в гущу дел и событий. Помимо нашего отряда из ста воинов, обучением с которыми мы постоянно занимались, оттачивая их умения, Дмитрий Иванович поручил нам осуществлять охрану места сбора полков и разведку на ближних подступах к месту построения рати. Все это требовало постоянного присутствия в войсках и я, как в старые добрые времена день и ночь проводил в своём подразделении. Сбор всех приходящих полков был назначен в Коломне и постепенно там скапливалось огромное количество воинов, обозов и всех необходимо было расположить, обеспечить фуражом и оружием, если такового не было. Бывало такое, что приходили на место сбора обычные мужики из деревень дальних, которые кроме сохи в руках ничего больше не держали, разве можно было им отказывать в праве встать на защиту Земли Русской. Вот и приходилось их снабжать справой воинской и обучать азам воинского дела. Каждый вечер я шел на доклад к воеводе Боброку и получал от него распоряжения и указания. Не скрою, мне было приятно, что сам князь Дмитрий Иванович, да воевода Дмитрий Михайлович поручили мне столько важных дел и советовались со мной как с равным. Я старался не упустить все мелочи, поэтому постоянно находился среди войск. Как-то вечером, обходя в очередной раз ратников, что располагались у костров и варили себе кашу на ужин, я увидел, как по лагерю идёт Марина и пытается среди воинов высмотреть меня.

– Это что ж ты здесь делаешь, моя родная? Я был безумно рад увидеть Маришку, учитывая то, что в последнее время я видел ее по несколько минут перед сном, а потом, лишь стоило мне коснуться подушки, как я засыпал мгновенно, настолько я уставал за день. Маришка у меня девушка с понятием, поэтому она не обижалась, лишь вздыхала, да ждала пока проснусь, чтоб хоть словечком перекинуться.

– Да вот пришла тебя проведать, да еды тебе принесла.

Я обнял свою ненаглядную и мы пошли в мою палатку.

– Лёша, ты хоть бы отдохнул, все в заботах, все бегаешь.

– Некогда нам, Маринушка, отдыхать, вон и сам Дмитрий Иванович без отдыха войска располагает. А ну как не успеем и враг на нас неподготовленных накинется? Что тогда нам останется? Нет у нас такого права, мы должны успеть собрать нашу рать, да надавать Мамайке по мордасам, а вот тогда и отдохнуть можно будет.

Марина прижалась ко мне и мы так ещё долго сидели в тишине, не произнося ни слова, уж больно редкое в последнее время это было явление – тишина.

Глава 25. Не думал ни гадал, что придётся мне ещё раз побывать в гостях у Мамая

Я в последний раз за сегодня обошёл ратников, убедился что все расположены хорошо, у всех есть еда и оружие и решил пойти немного вздремнуть в свою палатку. Когда я уже подходил к своей палатке, на дороге показался всадник. Издалека я разглядел, что это гонец ко мне, видимо от князя с каким-нибудь поручением. Так оно и оказалось, это был гонец от Дмитрия Ивановича, с требованием немедленно быть к нему. Я вскочил на своего коня, который был привязан к палатке и помчался к князю, уж больно князь не любил ждать. Когда я прибыл, Дмитрий Иванович прохаживался возле своей палатки и о чем-то думал. Увидев меня, он приветственно взмахнул рукой и пригласил идти за собой. Мы отошли в сторону от лагеря и Дмитрий Иванович повернувшись ко мне пристально посмотрел мне в глаза. Было такое впечатление, что князь хотел что-то сказать, но не решался. Я тоже молчал, не по чину мне было говорить вперёд князя. Наконец Дмитрий Иванович сказал:

– Тут такое дело, Алексей. Все мы знаем про противника, ну или почти все. Я принял решение перейти Оку и выйти навстречу Мамаю, чтобы встретить его на том берегу, для этого я приказал построить мосты. Но для тебя у меня будет задание очень опасное. Я смотрел на Дмитрия Ивановича и молча ждал, что же он придумал для меня такого опасного, что может быть опасней, чем предстоящая в скором времени битва, которую мы потомки, прозовём Куликовской? Князь продолжал:

– Хороший ты воин, Алексей, и уже не раз доказал верность нашему делу и честь свою воинскую не запятнал, потому и хочу поручить тебе дело такое опасное.

– Мне надо, чтобы ты отправился вновь к Мамаю, но не просто как гонец, а так, как – будто ты решил сбежать от меня и принять его предложение о службе. Сделать ты это должен так, чтобы он тебе непременно поверил и не просто поверил, а поверил по-настоящему, чтобы доверять тебе стал. Понимаю, не просто это, практически невозможно, но верю, что ты со своей хитростью, справишься с этим заданием и задачу выполнишь! Понимаю, что многие решат, что спятил мол князь, на верную смерть посылает тебя, но никому кроме тебя поручить это дело не могу. Задание у тебя будет, как я уже сказал, втереться в доверие к Мамаю, и всеми возможными способами убедить его, что войска свои он должен привести на поле Куликово, что расположено между Доном и Непрядвой. Это очень важно, потому что, если мы не успеем напасть на его войско на этом поле до объединения его со своими рязанскими да литовскими союзниками, то тяжко нам придётся отбиваться с трёх сторон. Коли тебе удастся привести его с войском к полю Куликову, то у нас есть шанс разбить его до подхода союзников, то подмога нам серьёзная будет. Князь на мгновение замолчал.

– С тобой пойдут твои воины из времени твоего, и два десятка воинов, подготовленных тобой, чтобы Мамай решил, что ты ему и воинов хороших привёл в войско с собой. Коли удастся вам его выманить на поле Куликово, он непременно вас отправит впереди войска в атаку, чтобы верность вашу проверить, то нам на руку, мы вас пропустим сквозь ряды, а их встретим в копья да рогатины. В общем твоя задача его к нам в ловушку привести.

– Понимаешь ты замысел мой, Алексей? Князь, мог просто так, не спрашивая, отправить меня хоть огонь, хоть в воду, но за то его воины и уважали, что он жизнь человеческую ценил и воинами своими не разбрасывался.

– Конечно я понимаю, Дмитрий Иванович, когда нам выезжать?

– Прям сегодня и выезжайте, потому что Мамай уже двигается к нам и времени у вас очень мало. Воинов сам подбери, а перед тем, как поедешь, зайди к Дмитрию Михайловичу, он хотел с тобой поговорить. Прощаться с тобой не стану, знаю, что вернёшься ты живой и здоровый и дело сделаешь так, что Мамай ещё долго будет икотой маяться от угощенья нашего. Князь крепко обнял меня и, когда я уже повернулся, чтобы уйти, я краем глаза заметил, как он меня перекрестил в спину. Сказать, что задание, которое мне дал князь было сложным, это не сказать ничего, оно было просто неимоверно сложным. Как там меня примет Мамай после того, что я несколько раз со своими воинами уходил от него. После того, что я уничтожил не одного его воина. В общем, честно говоря, я готовился к худшему, уж больно непросто было втереться в доверие к такому недоверчивому и острожному типу, как Мамай, а при том ещё и восточному жителю, которые во все времена славились своей хитростью и коварством. Я подъехал к палатке воеводы Боброка и воины, которые стояли у входа, пропустили меня беспрепятственно, видимо Дмитрий Михайлович ждал меня. В палатке у воеводы не было никого, кроме самого хозяина. Дмитрий Михайлович сидел на скамейке и, опустив голову на руки, словно думал о чем-то. Я уж хотел выйти тихонько на улицу, чтобы не тревожить воеводу, уж больно он устал за последние дни, большая ответственность на нем была, пусть отдохнёт. Но Дмитрий Михайлович вдруг повернулся ко мне:

– А, Алексей, был у князя?

– Да, Дмитрий Михайлович, был.

– Проходи, садись, разговор у меня к тебе есть.

Я сел на лавку и стал ждать, что мне скажет прославленный воевода.

– Князь тебе все сказал про задание?

– Все.

– Ну так вот, будет у меня к тебе просьба личная. То говорить не стану, что тебе вернуться живым надо, то и так ясно, мы с тобой воины и понимать это должны. Что долг свой выполнишь и чести воинской не замараешь, тоже знаю, воин ты хороший. Потому сразу перейду к делу, по которому позвал тебя.

– Служил у батюшки моего воин один, Матвеем его звали, Муромчанином. Много мы с ним повидали в боях да походах. Мы с ним с мальцов вместе росли, вместе и науке воинской обучались, он у батюшки моего в кметах был. То долгая история, мы с ним рука об руку во многих сечах побывали. У него дочь была, Анной звали. Так вот погиб мой товарищ верный в одном бою, а умирая у меня на руках, попросил он меня за дочерью присмотреть, в чем я ему и пообещался, но сдержать слово не довелось мне. Не успел я ее к себе в Москву перевезти, когда с похода того вернулись, отправил я людей узнать о судьбе дочери друга моего, а вести принесли мне грустные. Во время одного из набегов татарвы на земли, где она жила, утащили ее вороги в полон и с тех пор не знаю я где она и жива ли вообще. Выжигает мне душу обещание невыполненное, о том и прошу тебя, чтобы ты узнал о судьбе дочери друга моего, коль сможешь узнать о ней что, век тебе благодарен буду. А чтоб узнал ты ее, скажу тебе то, что мне друг Матвей перед смертью сказал, у неё на правой руке на ладошке родимое пятнышко в виде сердечка, то примета для тебя, чтоб мимо не прошёл. Понимаю, что задание тебе князь дал такое, что не до поручений тебе других, но коли встретишь вдруг Аннушку или узнаешь что о ней, то спасёшь ты душу мою, о чем благодарить тебя буду и братом назову.

Я подивился невольному признанию Дмитрия Михайловича, я его привык видеть всегда, будто высеченным из камня, а он вишь какой, в душе то мягкий, за сиротиночку сокрушается.

– Дмитрий Михайлович, Орда большая, может и сгинула Анна в водовороте событий, но коли встречу ее или узнаю что о ней, то непременно твоё поручению выполню и постараюсь ее тебе вернуть целой и невредимой.

– За это спасибо тебе, Алексей, знал, что не откажешь мне.

– Пока не за что мне спасибо говорить, Дмитрий Михайлович. Я попрощался с воеводой и пошёл готовиться к заданию. По дороге мне встретился Никита Чугронов и посмотрев на меня, с хитринкой в голосе спросил:

– Командир, куда выдвигаемся?

Вот черт неугомонный и откуда только узнает о том, что предстоит драка.

– Никита, ну ты, блин, колдун что ли? С чего ты решил, что мы куда-то отправляемся?

– Да вот вижу, идёт командир, спать должен, а он к князю на разговор ходил, значит что-то Дмитрий Иванович ему поручил, а разве он может без нас поручение князя отправиться выполнять? Так куда отправляемся, командир?

– Есть дельце одно, беги сейчас к Сашке, соберите наших возле моей палатки, там все скажу. Никите повторять дважды не надо, он мгновенно развернулся и «галопом» побежал выполнять мои распоряжения, а я отправился к своей палатке, чтобы собраться в дорогу.

Через несколько минут я услышал, что возле палатки стали собираться воины из нашего отряда и, опоясавшись мечом, вышел из палатки.

Передо мной стояли воины моего отряда, которые мне за пять лет стали уже родными. Мне было трудно сейчас сделать выбор в пользу кого-то, уж больно они хороши были каждый в своей области, но выбор сделать было необходимо, надо было отобрать всего двадцать воинов.

– Други мои, соратники верные, уж пять лет мы рука об руку идём с вами вместе и в том Богу благодарен (в, блин, выступил, прям митинг устроил). Есть у меня дело непростое, на которое мне нужно отобрать из вас всего двадцать человек. Больше взять не могу, да и обидеть своим выбором никого не хочу, потому хочу, чтобы вы знали, что каждого из вас ценю и каждому готов довериться в минуту трудную, но….сейчас мне нужны всего двадцать воинов, потому выбор мой пал на…. Я быстро перечислил всех двадцатерых и только после этого посмотрел на оставшихся. Честно говоря, я не ожидал увидеть такую обиду в глазах, какую я увидел в глазах оставшихся на месте воинов моего отряда. Они стояли, как дети малые, которых обидел своим невниманием воспитатель и пытались мне не показывать свою обиду, но у них это не очень получалось.

– Парни, ещё раз говорю, не выбрал вас не потому, что считаю вас неподходящими для выполнения задания, а потому, что мне нужны всего двадцать. Над оставшимися я оставил командиром Илью по прозвищу Колода (то колода не карт, а та, на которой колят дрова), а прозвище он своё получил за то, что спокоен, как та самая колода, хоть кол у него на голове теши. Но уж если поручишь ему что, то можно и не проверять, все выполнит точно и в срок. Поэтому я оставил его старшим, а выбранных мной воинов повёл от лагеря в сторону, чтобы рассказать о задании и исключить возможность, чтобы кто-то подслушал нас. Когда мы оказались на поляне и по сторонам разослали нескольких воинов, чтоб нас никто не мог подслушать (бережёного Бог бережёт), я собрал оставшихся вокруг себя и кратко, но подробно изложил им суть задания.

– Задание у нас, парни, очень важное и выполнить мы его должны обязательно. Коли сможем выполнить его, земля Русская нам спасибо скажет, дело большое мы сделаем. Об одном прошу вас, я научил вас многому, но в стане врага нужна не только сила и умение владеть оружием, но и хитрость и мудрость. Нужно знать где можно сказать, а где лучше промолчать. Задание у нас с вами непростое, многие из нас могут не вернуться домой, но о том говорить не стану, не маленькие, сами все понимаете, на то мы с вами и воины княжеской дружины. Но самое главное, нам надо выполнить задание, в том нам доверился сам князь Московский, в том нам доверилась Русь.

Парни смотрели на меня не мигая.

– В общем так, на сборы всем времени много дать не могу, как стемнеет, отправимся в путь. Двигаться будем ночью, на случай, если встретимся с татарскими разъездами, всем сохранять спокойствие и по привычке не дать никому по морде, а то я вас знаю, у вас, как вы татарина видите, шерсть дыбом на загривке встаёт, как у пса перед дракой. В том нам с вами пока переучиваться надо, нам с вами надо теперь полюбить татар, стать частью их войска, а уж потом мы своё слово скажем. Сразу хочу сказать, только без обид, кто не чувствует в себе силы, пусть сразу скажет об этом, то для дела важно.

Все промолчали, что было для меня лишним доказательством правильного выбора.

– Все поняли? Ну а коли так, то отправляйтесь все по палаткам и собирайтесь в дорогу. Думаю, что говорить о том, что это задание секрет и никому об этом нельзя говорить, не стоит. На том и порешили и ребята пошли готовиться, а я решил (у меня ещё было часа три в запасе) сгонять в обоз, в котором была моя Маринушка и попрощаться с ней, может и не свидимся больше, не мог я не попрощаться с ней. Когда я подъехал на коне к обозу, в котором моя жена помогала бабам стирать и готовить для ратников, Марина вышла ко мне на встречу, я иногда подумывал, что она у меня колдунья, слишком часто она мысли читает, да делает то, о чем я только подумать успеваю.

– Лёша, пойдём ко мне в палатку, покормлю тебя перед дорогой. Я от изумления, чуть с коня не слетел.

– Откуда ж ты о том знаешь, что я в дорогу собираюсь?

Мы вошли в палатку, в которой жила Марина и я сел на скамейку, пытливо всматриваясь в Маринино лицо.

– О том нетрудно догадаться, милый, ты не стал бы в самое неспокойное время ко мне в обоз приезжать, у тебя забот в лагере много, а ты приехал, знать попрощаться хочешь. И только она это сказала, как у неё из глаз покатились слезинки и, оставляя дорожки на ее прекрасных щёчках, стали падать на пол палатки.

– Маринушка, милая, ну что ты? Не плачь, я обязательно вернусь, не успеешь соскучиться, как я буду снова рядом. Об одном тебя прошу, ты держись подальше от войска, когда битва начнётся, там девкам делать нечего, там и мужикам-то дышать будет трудно. Чтобы я знал, что с тобой ничто не случится, постарайся быть подальше от сечи, хорошо?

Марина прильнула ко мне и, продолжая плакать, стала гладить меня по руке со словами:

– Ты только вернись, милый, только вернись ко мне. Я не смогу без тебя жить, не вернёшься, руки на себя наложу. Я аж вздрогнул от таких слов.

– Маринушка, солнышко моё, моя ненаглядная, родная, я обещаю тебе, что обязательно вернусь, обязательно, ты верь мне!

Так мы и просидели с ней обнявшись, а всякий раз, когда я порывался встать, она прижималась ко мне сильнее и, я не мог уйти. Но время подошло и мне действительно было уже пора уходить.

– Маринушка, золотце мое, мне пора! Она не отпускала меня, а только сильнее прижалась к зерцалу моего нагрудника.

– Маринушка, мне и вправду пора, там воины мои меня ждать будут, не пристало командиру опаздывать. Марина нехотя разжала руки и посмотрела на меня такими глазами, что я сам чуть не разревелся и чтобы действительно не пустить ручьи скупых, блин, мужских слез, я отвернулся и вышел из палатки. Вскочив на коня, я резко ударил его каблуками в бока и направил галопом в сторону нашего лагеря. Уже на холме, вдалеке от обоза, я остановил коня и обернулся. Возле палатки стояла Марина и махала мне платочком. Я взмахнул на прощание рукой и больше уже не оборачиваясь, погнал коня в лагерь.

Глава 26. Глаза б мои не смотрели на этого повелителя Золотой Орды, кстати, не сказал бы, что он мне тоже рад

Мы пробирались по дорогам в сторону идущей на нас Орды и видели, как сотни людей уходили с насиженных мест и старались уйти как можно дальше от сметающей все на своём пути орды диких воинов, для которых существовал только один закон, закон Великого Потрясателя вселенной, как они его называли, Чингиз хана. Я всю дорогу пытался придумать, как же мне провести этого кривоного покорителя земель Мамая. Надо было что-то сделать, чтобы Мамай поверил, что я очень сильно обиделся на Дмитрия и решил не просто уйти со службы ему, а именно уйти к его врагам. Через пять дней пути, когда нам на встречу перестали попадаться бегущие люди и земли, в которые мы въезжали оказывались словно вымершими, вдали на горизонте мы увидели высокую стену пыли, которая закрывала солнце. Это был знак приближающейся Орды. Беспощадное воинство как волны гнало впереди себя толпы людей. Люди, ежедневным адовым трудом обрабатывающие землю, чтобы вырастить на ней хлеб, были вынуждены сниматься с насиженных мест и уходить в неизвестность. На дорогах валялись сломанные телеги и брошенные второпях вещи. Когда до передовых Мамаевских отрядов оставалось полдня пути, мы решили выслать вперёд нескольких воинов, чтобы упредить появление татар, а самим немного отдохнуть, чувствовал я, что не скоро нам предоставится такая возможность. Единственная возможность войти в доверие к Мамаю мне виделась только в одном, если я укажу ему на место где собирается рать Дмитрия Ивановича, тем самым показав повелителю Орды, что я предаю Дмитрия и готов служить ему. Но указав место где в данный момент находятся русские полки, я обреку их на разгром. И тогда я решил, что буду действовать напролом, захочет поверить мне Мамай – поверит, а не захочет, тогда мы подороже продадим свои жизни, единственное, что нам останется. Мы решили, что не станем торопиться навстречу орде, а будем ждать ее здесь. Прошло несколько часов и вот на дороге показалась конница мамаевского войска. Воины быстро нас окружили и один из них, видимо старший, выехав вперёд, спросил нас на сносном русском:

– Кто такие и что здесь делаете?

Я вышел вперёд и, поклонившись, блин дать бы ему в рожу, кривоногому, но пока было нельзя, все дело загубим:

– Мы воины, служили князю Дмитрию, но когда он дерзко решил пойти против великого хана Мамая, мы не стали больше ему служить, мы хотим служить вашему хану, проводите нас к нему.

Татарские воины смотрели на нас недоверчиво.

– Ладно, мы отведём вас к своему начальнику, пусть он решает что с вами делать.

И так мы, окружённые воинами Мамая, поехали в сторону приближающейся орды. Через некоторое время нас привели к начальнику татарского передового отряда. Это был уже немолодой воин с длинными руками. Он сидел на постеленном на землю ковре и смотрел на всех, как правитель мира, хотя по сути своей, мы понимали, что это всего лишь маленький начальник маленькой сотни, а может и десятка воинов, огромного татарского войска. Ну, как говорится, будем играть пока по их правилам. Мы вежливо поклонились начальнику и я, выйдя вперёд попросил его выслушать меня. Он великодушно дал мне разрешение говорить (у-у-у рожа наглая, попался бы ты мне в Москве, я бы тебе рассказал кто ты и как тебя зовут).

– Уважаемый начальник, прости не знаю твоего звания. Он меня перебил и со значением сказал, что является десятником войска Золотой Орды (сказал так, как будто командует всем войском).

– Кто вы и для чего вы сюда пришли?

– Мы простые воины из дружины московского князя Дмитрия. Я был у вашего повелителя хана Мамая посланником от князя. Когда мне довелось быть у вашего повелителя он мне предложил остаться и служить ему, но я тогда просил время на раздумья, а когда наш князь решил воевать с великим Мамаем, я решил, что не хочу больше служить ему. Только глупец мог решиться на бой с великой Ордой и с вашим великим повелителем. Воины, которые пришли со мной, думают также как я и мы хотим предстать перед вашим повелителем, чтобы он поставил нас в передовые ряды вашего войска и мы смогли доказать, что хотим воевать на стороне великого воина, каким считаем Мамая. Дмитрий совершил поступок, который и у нас в народе считается грехом, он поднялся против своего господина, а мы не хотим служить вероотступнику. Я постарался придать голосу твёрдость и осуждающие нотки. (Блин, правильно мне говорили, что мне надо было идти в театральное училище, а не в военное). Десятник проникся моими словами или просто не решился мелкая сошка, принять решение, потому что если он своим неверным решением лишит своего войска целого отряда хороших воинов, то его по головке не погладят.

– Ладно, сейчас мы отправим вас к нашему повелителю, ждите пока.

Один из воинов, выслушав указания десятника, быстро поскакал в сторону начальника сотни. Через минуту меня подвели к начальнику сотни и он несколько мгновений меня молча рассматривал.

– Кто ты, почему ты вдруг решил служить нашему повелителю?

– Уважаемый начальник сотни, ваше великое войско так огромно, в нем так много тысяч сотен и десятков воинов со своими начальниками, что если я начну каждому начальнику объяснять кто я и почему решил служить Мамаю, то у меня язык сотрется и до вашего повелителя я дойду немым и, он не сможет узнать то, что мне необходимо ему сказать.

– Ты, рус, особенно здесь не шути, вот прикажу сейчас моим воинам, снимут с тебя штаны, да всыпят пару сотен плетей, тогда ты и говорить станешь по другому. Он очень важно подбоченился и посмотрел сквозь меня (блин, ну чего они все такие важные, ещё не выиграли бой, а ведут себя как цари!)

– Ты не сердись, уважаемый сотник (я старался льстить ему напропалую, так мне казалось будет лучше, эти татары лесть любили, уж очень тщеславный народ), смысл в том, что у меня есть очень важные сведения, которые необходимо срочно донести до вашего повелителя, но таким темпом я до него доберусь не скоро, а это ему не понравится, уж очень сведения для него нужные. Сотник пристально взглянул на меня и, подозвав к себе одного всадника, стал быстро говорить ему что-то (понять я его естественно не смог, языкам, знаете ли не обучен)

– Пока вас отведут вон в тот шатёр – он указал плетью на шатёр, который стоял неподалёку, а потом, если повелитель призовёт вас, мы вас к нему доставим.

– А далеко повелитель-то ваш?

– То тебе знать не нужно.

– Ну ладно, только прикажи, уважаемый сотник нас покормить, а то мы долго к вам добирались и от погони уходили, так что, чтобы мы могли предстать перед ханом во всем великолепии, прикажи нас покормить.

Моя наглость меня везде выручала, но здесь, я чувствую, я скоро договорюсь.

Нас отвели в шатёр, у входа в который встали воины для охраны. Оружие у нас отобрали. Через некоторое время в шатёр принесли несколько шкур, в которые было завёрнуто ещё дымящееся мясо и несколько бурдюков с кумысом (кумыс скажу вам честно оказался намного вкуснее, чем в супермаркете возле моего дома, но все равно мне не понравился).

Мы поели мясо, честно говоря, я так и не понял что это было за мясо, но по вкусу похоже на конину (как-то раз я ее пробовал), достаточно вкусно, особенно выбирать было не из чего. Когда все поели, я приказал ребятам немного отдохнуть, работка нам предстояла непростая, поэтому отдых не помешал бы. Сидели мы в шатре достаточно долго, когда я уже начал нервничать по поводу того, что может Мамай не поверил в нашу историю, которую ему доложили. Стоило мне об этом подумать, как на улице кто-то подошёл к воинам, которые охраняли наш шатёр и что-то отрывисто им сказал. Тут же открылся вход и в шатёр зашёл сотник, с которым мы вчера общались. (На самом деле мы просидели в шатре весь вечер и всю ночь)

– Повелитель приказал немедленно вас доставить к нему, но не всех, только тебя и этих двоих (он указал рукой на Никиту и Сашку), воины твои подождут тебя здесь, собирайтесь. Мы переглянулись с ребятами, но ничего говорить не стали. На улице у шатра нас уже ждали три осёдланные лошади (слава Богу, что я придал самое серьёзное значение обучению ребят верховой езде, вспоминаю как я сам этому учился и в дрожь бросает). Нас сопровождали два десятка воинов, но не те, которых мы вчера видели, эти были в черных плащах да и по виду они отличались от вчерашних, как стройбатовец отличается от спецназовца. Скакали мы быстро, но я старался рассмотреть войска, через которые мы проезжали и с каждой минутой понимал все больше, что бой, который предстоял нам с этими захватчиками, действительно войдёт в историю. Орда была действительно очень огромной, в этом нам не врали татары, когда хвастались, что их войско просто необъятно. Конечно и их войско счёт имеет, не так оно велико, чтоб покрыть собой всю землю, как они утверждают, но все равно то, что мы увидели, внушало трепет. Мы проезжали мимо бесчисленного количества шатров, возле которых горели костры и у каждого сидели по пять, десять воинов. Все они были разными. Это не было, в нашем понимании, войско с единым образцом формы и вооружения. Это была довольно разношёрстная толпа людей разных национальностей и вероисповеданий. Конечно все они были объединены одной идеей-идеей завоевания, но не все в этом войске шли по доброй воле. Кого-то покорили, кто-то сам пошёл, а кого-то и прельстили большой добычей. Но одно могу сказать точно, бой с ними будет не простой. Это степные народы, они вскормлены на коне и такое впечатление, что вся их жизнь проходит на этом самом коне. Мы молча проезжали мимо людей, которые пришли на нашу землю грабить и убивать и у меня чесались руки, чтобы схватить меч и погулять им по этим раскосым рожам. Но роль надо было играть до конца и мы старались смотреть на них не враждебно, а с выражением дружбы (честно говоря, сделать это было нелегко, уж очень свежи воспоминания о том, что они творили на нашей земле, всякий раз, когда приходили к нам). За этими мыслями я и не заметил, как мы оказались у очень богато расписанного шатра, вокруг которого стояло кольцо воинов в таких же черных плащах как те, которые нас сопровождали. Как я догадался, это был шатёр самого Мамая, а воины вокруг, воины его личной сменной гвардии. Мы слезли с лошадей и подошли к входу в шатёр. Когда мы подходили к шатру, я успел шепнуть Никите и Сашке, чтобы они выполняли все, что я им скажу, даже если им придётся тяжко. Через минуту нам дали разрешение зайти в шатёр. В центре, как всегда восседал Мамай собственной персоной, окружённый свитой разодетых в шелка знатных воинов (это они так считали). Мамай был одет в халат с длинными рукавами, в которые он периодически прятал руки (зябко ему наверное).

– Ну что, рус, мне донесли, что ты решил принять моё предложение и перейти от своего князька ко мне на службу?

– Да, Великий повелитель всей земли (я опять постарался добавить лести, уж больно они ее любят), твоё предложение меня заинтересовало ещё тогда, но я не мог при своём напарнике, ты должен помнить его, дать своё согласие. Да и толку тогда от моего согласия не было, а вот сейчас я могу быть тебе полезен.

– Чем же это ты мне можешь быть полезен, хотя не скрою, мне по нраву, что ты пришёл ко мне на службу, да ещё, как мне доложили, привёл с собой целый отряд русов?

– О Великий завоеватель ста народов (блин, как в сказке 1001 ночь), я знаю то, за что ты меня приблизишь к себе и убедишься, что я готов тебе служить верой и правдой до конца дней своих, но сказать я тебе это смогу только без свидетелей. Мамай пристально посмотрел на меня и минуту раздумывал, но сказать, что он был трусом нельзя, да видимо и подумал, что вокруг слишком много его охраны, чтобы я мог причинить ему вред.

– Хорошо, все выйдите, я буду говорить один с русом. Надо отдать должное, дисциплина у него была на высоте, как только он отдал приказ, все мгновенно потянулись к выходу.

Когда все вышли, он приказал мне сесть к нему ближе и говорить.

– Великий хан, я не просто так попросил тебя отправить всех из шатра, у меня есть информация, о которой должен знать только ты. Мамай ещё раз посмотрел на меня, но постарался не показать свою заинтересованность.

– Я знаю, где Дмитрий будет свои полки строить. Мамай резко повернулся ко мне и долго молча смотрел мне в глаза, скажу вам честно, выдержать его взгляд было очень не просто.

– Откуда ты это знаешь, Димитрий воин осторожный, стал бы он так просто тебе открывать свою тайну?

– Хан, я у Дмитрия был в большой чести, он меня посвящал в такие тайны, в которые не посвящал даже ближних бояр. Если не веришь мне, пошли прямо сейчас своих воинов, чтобы они посмотрели по каким дорогам и куда двигается войско Дмитрия и ты убедишься, что я не лгу тебе.

Мамай снова бросил взгляд на меня, но я стойко выдержал его.

– Хорошо, я отправлю воинов, чтобы они узнали куда сейчас двигается войско князя московского, но знай, коли ты соврал мне, я прикажу своим воинам из твоей шкуры сделать мне бурдюк для вина. Ну, а если не соврал, то я тебя возвеличу, дам тебе сотню воинов под командование.

– Спасибо, Великий хан, но мне не надо таких наград, дай мне только возможность поквитаться со своим злейшим врагом Дмитрием, прикажи во время боя доставить его к тебе, дай возможность сражаться в передовом отряде твоего войска.

– А за что ты так ненавидишь Дмитрия?

– Он меня лишил всего. У меня отец был князем, но Дмитрий, чтобы захватить власть, приказал моего отца схватить и отрубить ему голову, а меня и сестру мою приказал навеки запереть в монастырь. Давно это было, я ещё мальцом был, так вот я сбежал тогда, а потом сделал так, что монахи, которых приставили за мной следить, решили, что я погиб, когда пытался переплыть реку. С тех пор я не мог спокойно жить, меня постоянно мучила одна мысль, как мне уничтожить князя. Но ты же понимаешь, что князь человек не простой, вокруг него постоянно крутится куча народа. Я долго пытался втереться к нему в доверие и вот наконец-то мне это удалось. С тех пор, как я стал одним из самых близких ему людей, я решил не просто его убить, я решил сделать так, что его имя навеки было проклято, поэтому, когда ты предложил перейти к тебе на службу, я понял, что это самая лучшая возможность отомстить князю. Я так понимаю, что тебе нужна земля руссов, а мне нужна голова их князя, так что мы можем быть полезны друг другу не правда ли?!

Все время, пока я запальчиво говорил, Мамай пристально смотрел на меня и по его взгляду было видно, что он мне верит не до конца. Я конечно понимал, что Мамай и не должен был мне поверить сразу вот так, не проверив факты, поэтому, понимая, что слова мои он будет проверять в любом случае, самое важное оставил на конец разговора.

– Ну и где же Димитрий собирает свои войска?

– Хан, пошли сейчас людей, чтобы проверить то, что я тебе сейчас скажу. Дмитрий со своими полками идёт на Куликово поле, которое находится между Доном и Непрядвой. Пойми, если мы придём туда раньше, то не просто встретим полки московского князя, а сходу врубимся в его ряды и не дадим ему расположиться, а потом и в реку скинем, им отступать будет просто некуда. Говоря Мамаю это, я хотел убить сразу двух зайцев. Во-первых, я прекрасно знал, что Дмитрий Иванович уже почти на месте и полки к нашему приходу будут стоять на позициях, так что московское войско встретит татар во всеоружии. А во-вторых, увеличивая сейчас темп передвижения своей армии, Мамай не даёт шансов для своих союзников Олега рязанского и Ягайлы, прийти к Куликову полю и соединится с ним. При таком раскладе они обязательно опоздают, а нам именно это было и нужно. Так что мне необходимо было убедить Мамая, что я предлагаю ему истинно правильное решение. Мамай выслушал меня, потом ещё долго молчал, но наконец опять поднял глаза на меня и, словно вытягивая с трудом слова, сказал:

– Я пошлю сейчас людей, чтобы они проверили так ли то, что ты мне здесь рассказал. Если ты мне наврал, ты сам попросишь меня, чтобы тебя убили сразу, потому что в противном случае, я тебе не завидую. Если же ты мне сказал правду, то я, как и сказал раньше, возвеличу тебя, ты станешь моим близким, я дам тебе все, чего ты был лишён Дмитрием.

– Сейчас, иди в шатёр, который для тебя поставили неподалёку от моего и жди моего решения, я пришлю за тобой. О воинах своих не беспокойся, их покормят и дадут отдохнуть. Вечером я призову тебя, ступай.

Я поклонился Мамаю и покинул его шатёр. Меня проводили в стоящий неподалёку шатёр, который поставили для меня, как сказал Мамай, принесли еду, вино и я остался один. Я пока не знал, что сейчас делают Никита и Сашка и где сейчас расположились мои воины, но хотелось верить в то, что я говорил убедительно и Мамай мне поверил. Теперь самое главное, чтобы Дмитрий Иванович и Дмитрий Михайлович сумели сделать все так, как мы договаривались. По моим расчётам, сейчас наши полки должны были быть на той стороне Оки. Мы договорились, что пока наши тайные соглядатаи не обнаружат разведку татар, которую пошлёт Мамай проверить мои слова, до тех пор наши полки будут стоять на том берегу, стоять тайно, так, чтобы у татар возникло ощущение, что наши полки будут ещё долго идти к Куликову полю и Мамай со своими туменами успеет туда первым. После того, как разведка все увидит и наступит ночь, наши воины должны будут за одну ночь построить мосты и переправиться на этот берег Оки. Мы понимали, конечно, что это практически невыполнимая задача, но сделать это было необходимо, иначе все наши старания коту под хвост, Мамай нам не поверит. Поэтому я верил, что князь придумает что-нибудь и за одну ночь сумеет переправить полки на этот берег. Кстати, как сказали бы в наше время, легенду мне будут обеспечивать Семён и его ребята. Они должны будут в полном вооружении, стройными рядами двигаться по дороге от Коломны, создавая видимость перемещения большого количества войска, медленного и неповоротливого. Самое главное, чтобы мамаевские разведчики поверили в это и доложили ему, что русские полки двигаются медленно в сторону Куликова поля. Я не мог уснуть и продолжал смотреть в стенку шатра. Вдруг, в одном месте стенка шатра приподнялась. Я схватил меч и был готов отразить нападение, но в дыре появилась довольная физиономия Никиты.

– Тьфу ты, Никита, ты меня напугал. Ты зачем сюда забрался, часовые снаружи тебя не видели?

– Командир, ты меня обижаешь. Мы просто хотели с ребятами убедиться, что ты жив – здоров и нам не надо начинать маленькую локальную войну.

– Спасибо, ребята, пока я жив, но самое главное, чтобы нам поверил Мамай, так что не давайте ему повода усомниться в нашей кристальной честности, ползи обратно и так, чтобы ни одна собака тебя не учуяла, завтра все будет известно. Думаю, что Мамай непременно отправил уже своих воинов, чтобы проверить мои слова, так что будем ждать его возвращения.

Никита улыбнулся и мгновенно скрылся под стенкой шатра, при этом даже я с трудом уловил момент его исчезновения, Коперфильд, блин, доморощенный.

После разговора я все таки решил, что мне необходимо поспать и заставил себя закрыть глаза и погрузиться в сон, отдых мне был необходим, завтра предстоял очень непростой день.

Глава 27. И все таки театральный институт потерял во мне неплохого актёра

На следующее утро, лишь только в стане мамаевских воинов запел петух (странно, откуда он здесь взялся?) я открыл глаза и посмотрел в сторону входа в шатёр. На пороге появился один из стражников, которые стояли возле моего шатра и, поклонившись, пригласил меня выйти на улицу. На улице, я заметил, что мамаевские воины, снимают шатры и армия трогается с места. Неужели Мамай мне поверил и его войска ускоренным маршем начинают движение в сторону Куликова поля? Хотелось бы, конечно, в это верить, но не буду торопить события.

– Где твой господин, я могу с ним поговорить?

Воин, практически не понял моего ломаного языка, но указал мне рукой в сторону мамаевского шатра и сделал приглашающий жест.

Когда я переступил порог богато расписанного шатра повелителя Золотой Орды, он встретил меня сдержанно и пригласил сесть напротив него.

– Мои воины проверили твои слова, рус, ты действительно сказал правду, русские полки ещё в дороге и мы успеем раньше прийти на Куликово поле. Я уже отдал приказ и мои непобедимые воины выступают. Мы с тобой пока побудем здесь и воины твои пусть будут рядом с тобой. Ближе к полудню мы тоже тронемся в путь. В душе я ликовал, но старался не показать свою радость на лице, потому что Мамай соперник хитрый и мог раскусить меня.

– Я рад, повелитель, что ты убедился в моей честности и преданности, ты ещё не раз в этом убедишься.

– Я хотел тебе, рус, задать вопрос. Русы, народ упрямый и верный своему господину. Чтобы русы понимали власть им постоянно надо показывать силу, но и в этом случае вы неохотно идёте на службу к другому повелителю, так почему же ты решил перейти ко мне?

– Повелитель, я могу назвать тебе много случаев, когда достойные русские люди служили верой и правдой своему новому господину, например твой верный союзник Олег князь рязанский.

– Олег-это пёс, и служит он мне, потому что боится, но таких среди вас немного, ты же вроде, не из робкого десятка, я помню как ты держался достойно, когда выходил на поединок с моим мурзой. Так почему сейчас ты готов лизать мне пятки?

Ну пятки я тебе лизать не буду, хрен тебе, косоглазая обезьяна, подумал я, а Мамаю сказал:

– Я воин, достопочтенный господин, я никому и никогда не лизал пятки, но служить хочу тому повелителю, который помнит о своём народе, а не думает только о себе.

Ты очень мудрый и сильный повелитель, твои дела доказывают это и для меня большая честь быть в числе сторонников такого великого воина (не переборщить бы, а то ещё решит, что он Бог, разубеждай его потом). Поэтому я здесь.

Я почтительно поклонился Мамаю и краем глаза наблюдал за его реакцией на мои слова. Мамай все также пристально смотрел на меня не мигая, но в его глазах появилось что-то, чего я раньше не видел.

– Постарайся быть преданным мне, я дам тебе много, так много, что ты будешь всегда в числе первых среди моих воинов.

– Ты великий и мудрый правитель, я рад служить тебе, – я снова склонился в почтительном поклоне.

На этом наш разговор закончился, надеюсь, что сейчас он мне наконец поверил. Лесть, если ее правильно применить (хоть мне и неприятно это делать) может творить чудеса. Ну какой правитель, да тем более с такими амбициями, как у этого степного правителя, не любит, когда его считают Богом.

Ближе к полудню я в свите Мамая тронулся в путь. Мои воины с Никитой и Сашкой во главе ехали за воинами мамаевской сменной гвардии. Сейчас все шло так, как мы планировали в самом начале. Мамай мне вроде бы поверил, войска свои повёл на Куликово поле (что мне изначально было надо) и темп передвижения у туменов был такой, что соединиться союзники ну никак не успеют, Дмитрий Иванович успеет напасть на Мамая, а уж потом разберётся и с его союзниками. Самое главное было сейчас, чтобы татарский повелитель вдруг не заподозрил что-то и не решил все изменить, потому что тогда все старания коту под хвост, а я не мог этого допустить. Хотя, как мне кажется, такую громаду армии уже не особенно-то и остановишь. Ее теперь смогут остановить только мечи наших полков, которые по нашему замыслу (Суворов блин) уже должны были стоять наготове на поле с таким добрым названием Куликово. Я скакал рядом с Мамаем и видел, что он все время оглядывался на воинов своей сменной гвардии, как будто чего-то боялся. Хотя ему конечно надо было бояться, ведь он сейчас был на нашей земле, а ему здесь явно не рады. Вдруг он подал мне знак приблизиться.

– Скажи мне, Алексей, а сколько воинов собрал в свои полки князь Димитрий?

Я задумался, как мне ответить на этот вопрос, сказать ему правду я не мог, поэтому стал вилять как только мог:

– Я точно не знаю мой повелитель, потому что в тот момент, когда я сбежал от Дмитрия, к нему ещё подходили войска и сосчитать свои полки он собирался на берегу Оки. Но по моим подсчётам у него должно собраться около тридцати тысяч воинов, максимум тридцати пяти, больше взять было неоткуда, ведь Дмитрия поддерживают далеко не все князья, очень многим не по нраву его попытка всех поставить под своё начало, под начало Москвы. Поэтому, придя на наши земли, ты сможешь при мудрой политике, найти много сторонников.

– Мне не нужны сторонники среди моих рабов, когда мне надо и куда мне надо мои рабы пойдут сами и поведут своих людей.

– Прости, великий, я не подумал, все на Руси принадлежит тебе, поэтому все местные князья твои улусники. Говоря это, я еле сдерживался, чтобы только не плюнуть в эту наглую раскосую рожу, уж больно надоел мне этот коротышка с амбициями завоевателя мира. Кстати, а почему все великие завоеватели в мире обладали не очень выдающимся ростом. Вот у меня, например, рост метр восемьдесят один, вполне обычный чуть выше среднего рост для молодого и, что уж там скромно скрывать, красивого мужчины (это я от скуки долгой дороги стал немного в мыслях шутить), поэтому в гении я не пробился и завоеватель из меня, как из Никиты Чугронова балерина.

За такими мыслями я не сразу заметил, что день уже близился к закату и мы подъехали к полю, на котором во всю его ширь разместились войска великой орды. Куда хватало взгляда, во всю ширь огромного поля виднелись костры, на которых татары варили себе еду и, у которых делились своими планами. Честно говоря, увидев такое количество костров, я только сейчас осознал всю серьёзность предстоящей битвы, уж больно не простая задача стояла перед Дмитрием Ивановичем. Разбить такое войско было ой как не просто, татары – воины хорошие, надо это признать, не зря им покорились очень многие народы. Мамай пригласил меня пройти с ним в его шатёр и там, пока не собрались его приближенные, он поманил меня за собой и в сопровождение одного из воинов своей охраны пошёл в сторону от шатра. Когда мы оказались метрах в двадцати за шатром, Мамай остановился и, я не сразу разглядел, что у его ног на земле лежит окровавленный человек.

– Смотри, Алексей, это один из воинов Дмитрия московского, его взяли мои воины вчера, когда ездили проверять твои слова.

Человек на земле пошевелился и медленно повернул голову ко мне, лучше бы он этого не делал. Не смотря на то, что его лицо было сплошной окровавленной маской, я смог его узнать, это был один из воинов из отряда Семена. Воин меня тоже узнал, но промолчал.

– Ну что, Алексей, мне нужны сведения от этого упрямца, а он молчит, так может он у тебя заговорит? Вы ведь из одного народа, может он уважит своего соплеменника и скажет то, что мы у него спрашиваем?

– Не беспокойся, повелитель, я постараюсь. Я стал медленно подходить к окровавленному человеку на земле, а сам старался придумать, как мне выпутаться из этого непростого положения. Это похоже был провал, потому что Мамай, наверняка, чтобы проверить меня, заставит меня его убить, а я не смогу убить нашего парня. Так что я уже готовился к самому худшему, как воин на земле вдруг резко вскинул голову и плюнул красной от крови слюной в меня.

– Что, продажная шкура, решил послужить этому упырю? Я точно видел, что он меня узнал, я точно знал, что воин из отряда Семена не мог подозревать меня в измене, у него все воины были ребята сообразительные и я точно знал, что так он мог сделать только для того, чтобы перед Мамаем лишний раз показать, что я для русов теперь чужак, а значит верой и правдой буду служить только ему Мамаю. Я в душе поблагодарил воина, потому что мы поняли друг друга и он понял, что сейчас он подписывал себе смертный приговор, ценой своей жизни он спасал мою жизнь. Мамай не даст мне уйти с этого места, не подкрепив свою верность ему куда более твёрдой гарантией, чем слова. Я должен буду убить своего соотечественника, вот тогда мне действительно будет дорога домой закрыта навсегда. Известный во все времена приём. Я слегка запаниковал, я не могу убить нашего воина, поэтому я лихорадочно пытался найти выход из ситуации. Я сделал знак, чтобы окровавленного воина подняли с земли и, подойдя вплотную к нему, посмотрел ему в глаза. Лицо его было изуродовано, кровь струилась из множества ран, один глаз был почти закрыт, так сильно он распух и все же, не смотря не нечеловеческую боль, не смотря на то, что жить ему оставалось каких-то несколько минут, воин твёрдо смотрел мне в лицо и одними глазами мне давал понять, что ему все равно не жить, так что я должен сделать то, ради чего я здесь оказался, я должен сделать это, иначе погибнет не только он, Мамай прикажет убить и меня и, дело, ради которого мы так много сделали, ради которого гибли сотни воинов и мирных людей на Руси, дело, итог которого будет решаться не сегодня завтра на Куликовом поле, это дело могло закончится здесь, на этом месте, закончится нашим поражением. У меня подкатил комок к горлу и я пытался сделать глоток, но мне это не удавалось. Черт возьми, откуда в этом не сильном с виду пареньке такая нечеловеческая сила, такая несгибаемая воля? Чтобы хоть как – то переключить внимание стоящих рядом татар и не дать им заметить моего замешательства, я, подойдя вплотную к русскому воину спросил:

– Что же ты так скрываешь, воин, что так упорно готов погибнуть?

– А ты попробуй узнать изменник!

Мамай внимательно следил за тем, что я буду делать.

– Ну так что, ты мне не скажешь то, что я хочу услышать?

– Я с предателями не говорю! И он усмехнулся мне в лицо.

– Ну тогда ты мне не оставляешь выбора, я убью тебя. Душа у меня разрывалась, я ненавидел себя, я не знал, как мне поступить, но я понимал, что не убей я сейчас нашего воина, убьют меня, что меня не так волновало, меня волновало, что провалится все дело.

Воин снова одними глазами показал мне, чтобы я немедленно его убил, потому что ему все равно не жить, но я никак не мог решиться и тянул время, пытаясь найти выход из ситуации. Делать было нечего, я вытащил меч и уже замахнулся, чтобы нанести один единственный удар, как вдруг Мамай вскинул руку и приказал мне остановиться.

– Постой, Алексей, я понял, что ты готов убить его, но мы так и не узнали то, что хотели узнать поэтому оставим пока его в живых, мои люди ещё немного поговорят с ним, а пока уведите его.

Мамай посмотрел на меня и вдруг засмеялся.

– А ведь ты, Алексей, не хотел убивать этого воина?! Ты пытался избежать этого.

– Великий хан, я воин и мне тяжело было бы убить воина вот так, не в бою. Пошли меня в бой против руссов в первой сотне своего войска и ты убедишься, что у меня не остановится рука при виде врага.

– Ладно, пока можешь идти отдыхать, но позже я призову тебя вновь, я хочу с тобой поговорить.

В душе я ощутил, как будто с моих плеч свалился огромный камень, но я понимал, что до победы над таким хитрым соперником, как Мамай, ещё очень много времени. Я повернулся и пошёл в сторону шатра, который поставили для меня. Пока я шел, я чувствовал, что Мамай очень пристально смотрит мне в спину, сдаётся мне, что он не поверил в ту игру, которую, как мне казалось, я так искусно вёл. Ну, как говорится, утро вечера мудрёнее. Когда я вошёл в шатёр, в нем уже сидели Никита и Сашка.

– Ну, командир, блин я чуть не родил от напряжения – зашептал Никита.

– Я все думал, как же ты выпутаешься из этой ситуации, неужели ты и правда решил убить нашего воина?

– И ты тоже это сделаешь, если Мамай решит тебя проверить таким же способом. Пойми, от наших действий сейчас зависит судьба многих тысяч русских людей, мы не имеем права ошибиться и навредить общему делу.

– Да я все понимаю, командир, но это ведь чертовски трудно.

– А ты что, только вчера попал на войну, ты Никита спецназовец, поэтому, если придётся, сам себе мечом глотку перережешь. Но нам с вами необходимо выжить и дело сделать, а потом уж и Мамаю счёт предъявим.

Ночь прошла спокойно, если не считать того, что огромное войско ни на миг не затихало, то тут то там слышались звуки, как будто огромный зверь ворочается во сне и видит сны, как своими огромными клыками впивается в тело врага и разрывает его на части. Я мысленно молился только об одном, чтоб наши успели выстроиться на поле Куликовом и встретить врага единой стеной, а уж мы бы не подкачали и начали бы бой отсюда изнутри. Я конечно понимал, что скорее всего нам не придётся вырваться из мамаевского войска, уж больно много вокруг нас было этих любителей конины. Не даст нам Мамай сильно навредить его войску, но все равно я верил, что даже самый маленький урон, который мы сможем нанести врагу, обязательно будет в помощь нашим ребятам, которые в этот момент, как я надеялся, строились в единую стену, чтобы встретить огромное степное войско. Мне не спалось, мысли роились как стая очумевших пчёл. А знаете, что самое обидное, о чем мне думалось? Вот не поверите, мне было жаль, что я так и не смог сходить на рыбалку в этом времени. Уж больно в книгах хвалили эту самую рыбалку в эти времена. Говорят, что рыбы в это время в реках и озёрах видимо невидимо. Вот так, мне утром предстоит, скорее всего, погибнуть, а в голову лезет всякая чушь. На этих мыслях меня все таки срубил сон и больше до утра мне в голову ничего не шло и я смог выспаться относительно хорошо, если не считать того, что Никита, который спал в дальнем углу шатра, храпел так, что всякий раз кони, привязанные неподалёку на улице, тревожно ржали и переступали на месте, видимо принимая храп, за рык медведя (кстати очень похоже).

Глава 28. Даже в самые трудные времена, меня всегда выручало чувство юмора и лёгкость характера

Утром я проснулся от того, что почувствовал, что на меня кто-то пристально смотрит. Я открыл глаза и с удивлением обнаружил, что рядом со мной на ковре сидит какая-то девушка. Первая мысль, что это убийца, подосланный Мамаем и, мне просто повезло проснуться за миг до того, как она ударит меня кинжалом. Но девушка не делала резких движений и продолжала смотреть на меня. Обожгла неприятная мысль, что ни я ни Никита с Сашкой не услышали, как она вошла в шатёр. Два моих соратника продолжали дрыхнуть (спецназовцы блин).

– Ну и кто ты такая, милое создание (мне почему-то не пришло в голову, что она просто может не уметь говорить по-русски)?

В ответ милое создание приложило палец к своим очаровательным губкам и поманило меня к задней от входа стенке шатра. Кстати я давно заметил, что именно в этом месте практически во всех шатрах, в которых мне довелось побывать в этом времени, стенка слегка ослаблена, чтобы можно было видимо беспрепятственно выходить и входить так, чтобы никто этого не видел. Не прошло и минуты, как девушка оказалась на улице и, мне пришлось лезть за ней. Любопытство, знаете ли, очень великая вещь. Ну разве можно не хотеть узнать, что эта прелестница делала в моем шатре.

Мы все так же ползком удалились от шатра в сторону недалёкого оврага. Девушка, кстати, ползла абсолютно бесшумно и при этом как-то очень грациозно. Когда вероятность того, что нас смогут подслушать видимо стала мала, девушка повернулась ко мне и мило улыбнулась.

– И я тебе очень рад, красавица, только я не понял, ты немая или просто не понимаешь по-русски, ты че молчишь-то, и что это мы с утра пораньше ползаем как ненормальные вместо того, чтобы мило побеседовать в шатре?

Девушка снова мило улыбнулась, но при этом опять не произнесла ни слова. Мне это порядком уже надоело и я решил уже отправляться в обратный путь, когда из-за поворота оврага показалась ещё одна фигура, которая все так же сноровисто и бесшумно ползла в нашу сторону. По мере приближения ещё одного ползучего утреннего товарища, я узнавал в его фигуре одного из приближенных воинов из свиты Мамая.

– Ребят у вас что зарядка такая утренняя? Вы че все ползаете?

Воин подполз ближе и, осмотревшись на предмет лишних ушей, тихонько сказал мне, что ему необходимо со мной поговорить.

– В блин, ну говори ради Бога, кто тебе не даёт-то! Моему удивлению не было предела. Не, ну ладно бы пришли ко мне в шатёр, поговорили бы, так нет ползай тут за ними по холодной росе с утра самого.

– Рус, ты ведь не тот за кого себя выдаёшь!? После такого начала я насторожился не на шутку.

– Ты же не просто так попал в стан Мамая? Я видел тебя пару раз рядом с Дмитрием Ивановичем.

– А ты кто такой есть, что мог видеть меня рядом с князем?

– Я тот, о ком тебе до поры до времени знать не полагалось. Воин слегка улыбнулся и снова посмотрел по сторонам.

– В общем так, я так понял, что то, что ты сказал Мамаю о войске русского князя неправда? Или я плохо знаю нашего князя Дмитрия Ивановича, не стал бы он рядом с собой держать такого предателя. Дмитрий Иванович в людях разбираться умеет, а ты не похож на человека, который пошёл бы на службу к правителю Золотой Орды.

Видимо глаза у меня в этот момент были слегка больше, чем должны были быть, от удивления. Я лихорадочно пытался просчитать ситуацию и понять это провокация или это тоже тайный человек Дмитрия Ивановича. То, что такие тайные люди есть в войске Мамая я успел уже убедиться, но конкретно об этом воине мне Дмитрий Иванович не говорил и, каждое моё неосторожное слово сейчас могло стать провалом. Меня не пугало, что провались я, меня тут же отдадут на съедение собакам, которых вокруг степного войска было в изобилии, меня пугало, что в таком случае провалится все наше дело. Все, что мы задумали, окажется ненужным, так как Мамай все поймёт и не станет двигаться ускоренным маршем на Куликово поле, а дождётся своих союзников и ударит всей мощью огромной армии по полкам московского князя. Вот тогда это будет полный абзац.

Все эти мысли пронеслись у меня в голове испуганными стайками.

– Ты не пугайся, я не подослан к тебе Мамаем, – воин вновь осмотрелся и, повернувшись ко мне сказал:

– Любовь и верность.

Меня аж пригвоздило к земле. Я вспомнил, как давно, Дмитрий Иванович, ещё перед первым моим визитом к Мамаю, говорил мне, что есть у него в Золотой Орде человек, который там с рождения живёт. Что тот человек татарин по происхождению, но московит по духу. Князь тогда очень немного мне рассказал о том человеке, но одно сказал, что коли ко мне где-нибудь, когда-нибудь, при любых обстоятельствах подойдёт человек и скажет заветные слова «Любовь и верность», чтобы я знал, что это человек Дмитрия Ивановича и, что я должен буду во всем подчиняться этому человеку, как самому князю. Я тогда, конечно, запомнил те слова, но сейчас мне почему-то показалось, что уж больно все провокационно и, Мамай просто в очередной раз проверяет меня.

– Я не из пугливых, как звать тебя воин?

– Зови просто Улубек. Я вижу, что слова, которые я сказал тебе знакомы?! Ну а раз так, то вот, что я тебе скажу. Я слышал сегодня, как Мамай разговаривал со своим близким человеком, если у него вообще могут быть близкие люди, так вот он ему сказал, что сегодня с самого утра отправит гонцов к Ягайле и Олегу рязанскому, чтобы те как можно быстрее отправились на соединение с войсками Мамая. Он решил, что будет продолжать двигаться быстрым темпом к Куликову полю, о котором ты ему рассказал, но ещё силы ему не помешают. Он продолжает быть уверен, что у Дмитрия московского сил и так не очень много, так что если он и задержится немного, то от этого ситуация критической не станет, а вот если к нему подойдут союзники, то тогда ему, тем более, будет абсолютно все равно успеет он первым на то поле или нет, сил у него будет столько, что никакая армия мира не сможет ему противостоять.

От услышанного мне стало немного не по себе. Значит получается, что Мамай мне не поверил до конца, теперь его войска будут двигаться медленнее, дождутся союзников и всей массой навалятся на русских воинов. Я на секунду представил, каково будет нашим воинам сдерживать такую силищу и при этом не просто сдерживать, а ещё и пытаться победить. Необходимо было срочно что-то делать.

– Ты горячку не пори, – тайный человек как будто прочитал мои мысли, – есть у меня мысль одна, да вот только надо ещё кое что проверить. Время у нас пока есть, вот только об одном тебя прошу, витязь, постарайся выжить и не наделать глупостей. Наслышан я, как ты тогда проверял морду мурзы на прочность, понимаю, что тогда выхода другого не было, но сейчас терпи, ни при каких условиях ты не должен дать понять Мамаю, что расстроен его решением, иначе он все поймёт и насторожится, вот тогда нам с тобой точно ничего уже не сделать и все дело пропадёт.

– Так а что ты решил предпринять? Ведь убедить Мамая, чтобы он не отправлял своих гонцов невозможно, а если он их отправит…. Тут я замолчал… меня осенила догадка.

– Правильно, рус, надо просто сделать так, чтобы они не смогли доехать и выполнить поручение, вот тогда и будет у нас немного времени. Ведь самое главное, что Мамай не решится упускать такой шанс разбить войска Дмитрия самому, так что он хоть и притормозит движение армии, но сделает это так, чтобы встретиться с союзниками не заранее, а непосредственно на поле, чтобы сходу с трёх сторон охватить войско московитов. Пойми, Мамай, хоть и хитрый и очень осторожный, но и тщеславия у него столько, что на нескольких людей хватит. Ну разве захочет он делить такую победу и добычу с кем-то. А так он ситуацию, в случае победы, повернёт так, что вот он и его войска пришли первыми, а союзники всего лишь плелись у него в хвосту. Поэтому, я сделаю так, чтобы гонцы Мамая не доехали до союзников, а ты постарайся сделать так, чтобы Мамай продолжал тебе верить и вёл свои войска как можно быстрей на встречу погибели.

– А почему ты, Улубек, так уверен в нашей победе? Мамай и его тумены ребята крепкие, Дмитрию Ивановичу будет не просто победить в этом бою.

– Я Дмитрия Ивановича знаю очень давно, воин он хороший, а полководец лучший из тех, которых мне доводилось видеть, так что, думаю, что справятся русские с войском Мамая, а мы с тобой постараемся сделать ещё чуть-чуть, чтобы эту победу приблизить!

Сказав это, Улубек повернулся, чтобы уйти и в последний момент посмотрел мне в глаза, положил руку на плечо и сказал:

– Странно, а ведь ты родился не в нашем времени, я это чувствую! – затем повернулся и на прощание, наказав мне ждать сигнала от него, скрылся за поворотом. Колдун он что ли, как он узнал о том, что я не из этого времени. Я тоже тихо вернулся в шатёр и сев возле спящих товарищей, задумался о том, что Дмитрий Иванович действительно великий воин и полководец, а главное правитель великий, коль он умеет таких людей привечать.

Глава 29. У каждого человека в жизни наступает момент истины рано или поздно

Через несколько минут проснулся Никита.

– Командир, ну как пообщался?

– С кем? – я слегка опешил от такого вопроса, ведь он спал.

– Командир, ты забыл, что мы с Сашкой не вчера родились. В этот момент Сашка, не открывая глаз заржал и, я понял, что все мои подозрения, что парни спали без задних ног ерунда, потому что ребята просто решили не вмешиваться в процесс, но при этом, видимо, все контролировали.

– Ну и как же это вы не стали вмешиваться, а вдруг меня бы прирезала эта красавица?

– Не стала бы она это делать – уверенно заявил Никита.

– Это почему это не стала?

– Ну хотя бы потому, что, когда она в шатёр влезла, Сашка открыл глаза и слегка сместился к тебе, командир, она это заметила и замерла, вот тогда Сашка и устроил «шипящий» допрос с пристрастием, ну точнее не допрос, а обыск с допросом!

Я грозно посмотрел на Сашку.

– Командир, ну должен я был убедиться, что тебе не грозит опасность? Ну вот я и обыскал эту красотку, она между прочим и не особенно сопротивлялась! Вот тогда и Никита подключился, ну и мы стали контролировать процесс, но не вмешиваться!

– Только меня могли несколько раз уничтожить, пока мы были в овраге и разговоры разговаривали!

– Ну во-первых, ты не мальчик для битья (я опять в душе задрал нос, приятно, когда твои сослуживцы считают тебя таким), во-вторых, мы были рядом, всего-то в каких-то пяти шагах, так что в любом случае успели бы прийти на помощь, в случае чего, ну а в-третьих….,а в-третьих, нам пора, командир, скоро начнётся самое интересное.

На этом я перестал допытывать ребят, но у меня осталось стойкое впечатление, что они мне не все сказали, так что я решил, что как только образуется хоть одна свободная минутка, непременно устрою этим чертям допрос с пристрастием и применением всего своего начальственного гнева.

Так за шутками и прибаутками, пора было уже приниматься за уничтожение войск хана Мамая…, не пугайтесь, это я так шучу по утрам. Мы быстро перекусили с ребятами нашими запасами и стали ждать, когда нам сообщат о том, что войско готово тронуться дальше в путь. В стане Мамая была жёсткая дисциплина, никто не имел права начать собирать становище без команды, поэтому не стоило суетиться, мы просто стали ждать в шатре, когда за нами придут. Через некоторое время в шатёр заглянул стражник (этот кривоногий повелитель ни на минуту не оставлял нас без присмотра и каждую ночь ставил стражников возле наших шатров) и пригласил нас пройти за ним. Кстати, забавное наблюдение. Мне всегда говорили, что у меня от рождения кривоватые ноги, так вот, скажу вам честно, мои кривые ноги по сравнению с кривыми ногами этих кавалеристов, ну просто ноги балерины из Большого театра. Эти кривоногие невысокие граждане так забавно ходили, что я с трудом временами сдерживался, чтобы не заржать, потому что это могло быть воспринято как угрозу и мне пришлось проверять на прочность свой кулак ещё раз. Поэтому приходилось терпеть и, когда становилось особенно невмоготу, я старался отвернуться и смеяться не очень громко, ребята, судя по всему, тоже с трудом сдерживались.

Наш провожатый вёл нас, как я понял в сторону мамаевского шатра. Когда мы подошли, свита Мамая была уже в сёдлах и ждала только команды, чтобы тронуться в путь.

Прошло не больше минуты, как из шатра показался степной повелитель и к нему подвели белого коня. Ну скажу вам и конь у Мамая был. Это был не конь – это была белая птица. Он был настолько хорош, а особенно на фоне кривоногих (ну прям одна так сказать форма с хозяевами), неказистых и лохматых монгольских лошадёнок, что просто дух захватывало. У меня мелькнула мысль, что вот бы было хорошо в бою отбить такого рысака и подарить его потом самому Дмитрию Ивановичу, ведь такого коня не стыдно дарить князю. Мамай уселся в седло, надо отдать ему должное, там он смотрелся лучше, чем среди подушек в шатре. Кстати, если где-нибудь услышите, что Мамай был разъевшимся правителем, который только и делал, что сидел на подушках, да пил кумыс, не верьте. Я могу заявить официально, это был очень хороший воин, в мастерстве владения мечом с которым, мог сравниться далеко не каждый хороший фехтовальщик. Он действительно очень хорошо владел оружием, при этом был и хорошим полководцем, в общепринятом смысле, был внимателен к мелочам и держал свою армию в хорошем боеспособном состоянии. За непослушание и неподготовленность к походу в Орде наказывали очень строго, поэтому нашим русским воинам предстояло выдержать бой с очень серьёзным противником. Я это к тому, что слышал не раз (в своём времени), что войска Мамая-это сборище степняков, которые умели только пасти коней, да кочевать по степи. Это неправда. Войска у Мамая были сильными, хорошо подготовленными (в основной своей массе) кавалеристами, в основном кавалеристами, хотя и пехота тоже присутствовала. Вот недавно к нему пришли пехотинцы в синих мундирах. Товарищи серьёзные, правда наглые до невозможности. Ну у нас и здесь не обошлось без маленького инцидента. Короче, вчера, перед тем, как уйти в свой шатёр и отдохнуть, Сашка с Никитой решили тихонечко пройтись по лагерю и посмотреть, что творится в округе. Так вот немного поодаль от нашего шатра, где расположилась эта самая наёмная пехота в синих мундирах (не помню я из истории откуда они, но точно знаю, что дядьки они серьёзные) мои ребята увидели, как двое этих самых пехотинцев самым наглым образом пытались снасильничать какую-то девку. И все бы ничего (ну в смысле не могли мы вмешиваться, потому как свои законы у этого разбойного войска, а мы здесь выполняли очень важную миссию и сорвать все ради того, чтобы надавать этим гадам по мордам, мы не имели права), но вот, когда ребята оказались немного ближе (по старой спецназовской привычке попытавшись подсмотреть в чем сыр бор), они увидели, что девка, которую тащили эти нехорошие дяди, была русской (мы ее видели раньше рядом с повозкой одного наяна, видимо его рабыня). Так вот взыграла в парнях обида, не смогли они удержаться, чтобы примерно не наказать нахалов (хотя по большому счёту дело конечно было не в том, что она была русской, просто…. Ну вы меня понимаете). Так вот Никита и Саня, как их учили, мгновенно и очень бесшумно подползли к месту противоправных действий, очень неосторожно свернули шеи обоим хамам (хотя те попытались сопротивляться целых три секунды), сделали перепуганной бабе знак не орать (что она и не пыталась делать, потому что словила ступор от внезапного появления двух красавцев молодцов), а потом на минуту замерли от дилеммы, куда теперь деть два трупа и как исключить поиски выше обозначенных пехотинцев, которые к этому времени постепенно становились холодными. Ничего лучше парни не придумали, как быстренько взвалить синих мундиров к себе на плечи и утащить в овраг, где бросить их, предварительно нанеся несколько ножевых ранений, в надежде, что до отхода войск их никто не обнаружит, а если и обнаружат, то спишут на извечную причину всяческих бытовых драк-то бишь на распитие спиртных напитков (вина то бишь) и ссору, после которой образовалось два тела. Конечно все было шито белыми нитками, но другого уже придумать было нечего, поэтому они все быстренько сделали и смылись в наш шатёр, где благополучно и провели время, которое я описал ранее. Кстати, когда они мне рассказали эту историю, я всячески их ругал (но в душе поблагодарил за то, что они смогли предотвратить надругательство над девочкой и спасти…. Стоп, я немного удалился от темы, я вам позже расскажу кого они спасли). Так вот стояли мы с моими воинами и наблюдали как огромная степная армия начинала движение, кстати, как я предполагал, свидание наше с московской ратью было уже скорым. В этот последний переход мы должны были пройти оставшееся расстояние и завтра, крайний срок послезавтра выйти к полю Куликову. Немного опережу события, не довелось таки посланцам Мамая добраться до рязанского и литовского союзника степного повелителя, видимо тайный человек Дмитрия Ивановича сделал то, что обещал, но это я уже узнал гораздо позже. Мамай бесился, требовал послать ещё гонцов, но все было напрасно, надо было или остановить армию, что было сделать уже невозможно или атаковать войска московского князя сходу иначе все могло закончиться плохо. Так вот в последнюю нашу остановку перед тем как выйти к месту, к которому я так стремился вывести Мамая, мы сидели в шатре и я говорил с одним из наших воинов, Игнашкой. Звали его так ласково, потому что лет ему было всего шестнадцать. Меня могут обвинить в том, что я взял в поход мальца, но скажу вам честно, даже в моем родном спецназе мало кто умел так бесшумно двигаться и пробираться в любые тайные закоулки местности. Это был самый лучший разведчик из всего московского войска.

– Игнашка, все мы пришли на место, за тем вон леском небольшим Куликово поле и откроется, потому, чтобы наши там знали, что войско Мамая здесь уже, хотя, думаю, что разведка князя ему все уже доложила, тебе надо сегодня ночью тайно, так чтобы ни одна собака не услышала, уйти из Орды и пробраться в лагерь нашей рати. Князю, коль доберёшься, скажешь, что мы все, что он велел, сделали, что Мамайка нам поверил и темп всячески ускорил, а потому, видимо завтра поутру все своей массой вывалится на поле Куликово, так что за ночь все уже должны выстроиться на поле и ждать атаки. Ещё скажи, что мы с моими воями будем в самом центре первой волны, хотя может Мамай и не станет нас ставить в первой волне, может, решит нас придержать до поры, но пусть наши не беспокоятся, мы сумеем не попасть под их удар. Сам назад не возвращайся, – на этих моих словах Игнашка резко вскинул голову и с обидой хотел уже что-то сказать, но я его остановил – Игнашка, ты пойми мы тоже не собираемся здесь долго задерживаться, как только представится возможность, мы сразу же рванём к нашим и встанем с вами в одном ряду. Там каждый воин на счёту, ты же знаешь, видел, что орда огромная, так что твой меч князю там надобен, а не здесь. Игнашка успокоился, и дослушав меня, стал собираться, чтобы как только стемнеет уйти из лагеря. А мы решили улечься отдыхать, чтобы завтра на свежую голову подвиги совершать, а то какие могут быть подвиги, если в голове шумит и глаза красные от недосыпу. Но стоило мне только прислонить свою уставшую голову к вороху шкур, чтобы забыться в коротком, но очень продуктивном сне, как полог входа в шатёр открылся и просунувшаяся голова одного из наших парней известила нас о прибытии мамаевского мальчика на побегушках. Сон конечно пропал (ну почему я такой в последнее время популярный у этих государей, ну ни сна, ни отдыха).

В шатёр зашёл мамаевский порученец и сказал, что великий повелитель (он ещё минуты три перечислял все его титулы), приглашает нас (то есть меня) к себе в шатёр, чтобы поговорить со мной. Когда мальчишка удалился, я стал нехотя надевать сапоги, потому как успел уже оные скинуть и приготовиться к встрече со снами.

Мечом я опоясываться не стал, потому что перед входом в мамаевский шатёр мне все равно скажут его сдать в камеру хранения, ну в смысле отдать воину сменной гвардии. Уж очень Мамай, видимо, боялся, что я с этим самым мечом на него нападу. Зря боялся, если я и решил бы напасть на него, то сделал бы это по старинке, то есть с кулаками и матерной словесной поддержкой, потому что надеюсь, что смог бы справиться с этим повелителем ста земель и без меча, не смотря на все его воинские и полководческие таланты. В общем, я в сопровождении мальчишки прошёл к шатру степного повелителя и, когда вошёл, то был немного удивлён, в шатре был только Мамай и я (я за ним раньше этого не замечал, в шатре обязательно был ещё кто-то). То ли он стал мне доверять немного, то ли думал, как и я, что сможет справиться со мной одной своей левой, но факт остаётся фактом, в шатре мы были вдвоём.

– Проходи, рус, садись (я чуть не сказал в ответ, что лучше присяду, потому как сидеть пока не за что. Но решил, что он не поймёт шутку из 1996 года) Ну что, вот и пришёл момент, завтра мои непобедимые тумены вырвутся на простор и сомнут любого противника. Ты говорил, что мы придя раньше, сможем застать войска Митьки московского врасплох. Я долго думал над твоими словами и решил, что завтра я дам войскам московитов начать переправу и в этот момент ударю по ним, когда они только ступят на этот берег. Это будет момент, когда его полки наиболее будут не готовы к битве. Сразу скажу тебе, не пытайся меня перехитрить и отправить сегодня ночью своего посланца к Митьке. Твой шатер окружен тройным кольцом моих верных воинов, мышь не проскочит, а завтра ты со своими людьми пойдешь в первой волне моих непобедимых. Вот там и докажешь свою верность мне. Коли будешь хорошо биться, я тебя возвеличу, ну, а если постараешься меня обмануть, знай, мои люди будут следить за тобой постоянно, тогда пощады не жди, смерть твоя будет страшной. Я в душе содрогнулся, успел ли проскочить, смог ли пробраться Игнашка сквозь кольцо сменной гвардии, жаль было бы мальца, да и дело бы пропало. Хотя сейчас счет уже шел на часы и делу повредить уже ничего не могло, ну не смог бы сейчас Мамай остановить свое войско, не смог бы он сейчас отменить поход, было слишком поздно. Теперь, как говорили в старину (ну в смысле в том времени, в котором я сейчас был), теперь пришло время говорить мечам.

– Повелитель, мне скрывать от тебя нечего, я доказал тебе, что буду верен тебе, рассказав все про войско русское. Ну разве стал бы я открывать тебе место построения русских полков, если бы хотел тебе навредить? Спасибо тебе за честь великую, что позволяешь мне завтра в первой волне твоего великого войска скрестить свой меч с ненавистными мне руссами. Ты сможешь завтра убедиться, что не зря поверил мне, я смогу не запятнать знамя твоего величия и пронесусь как ураган со своими воинами, чтобы пробить дорогу твоим непобедимым туменам в самое сердце войска московитов. Туда, где будет сражаться их князь, чтобы доставить тебе его голову на блюде.

– Я вижу, что ты храбрый воин и завтра надеюсь убедиться в этом, но прошу тебя, постарайся привести мне Дмитрия живым, я посажу его в клетку, поставлю ее рядом со своим шатром, чтобы мои воины могли наслаждаться тем, как он будет играть на дудке и плясать.

Глава 30. Как иногда судьба причудливо расставляет события. Только вчера все было смутно, а сегодня уже вроде и понятно как жить

Я поклонился и уже хотел уйти из шатра кривоного повелителя, когда мне пришла в голову одна мысль:

– Великий повелитель, у меня есть к тебе одна просьба, я уже не раз доказал тебе и ещё не раз докажу свою верность, не откажи мне в маленьком удовольствии. В твоём войске есть знатный наян, у которого возле повозки живёт русская девка, она ему и не нужна вовсе, прикажи ему продать ее мне, хочу в последнюю ночь перед боем потешить своих воинов женской лаской.

– На что она тебе, она грязная рабыня, завтра вы сможете взять у руссов княгинь себе на потеху?

– Повелитель, мы все твои рабы, но моим воинам нужно сейчас перед боем потешиться, прошу тебя окажи милость.

– Ну ладно, бери ее, только смотри мне, чтобы завтра на рассвете твои воины были готовы к бою, если не будут готовы, прикажу казнить их на виду у всего войска, за неподчинение только одно наказание-смерть.

– Повелитель, все воины завтра будут готовы к бою и с честью понесут тебя к победе и ещё большему величию.

– Сладко ты говоришь, рус, твои слова как мёд у руссов, такие же тягучие и липкие, ну ладно, ступай.

Я вышел от Мамая, ликуя в душе, что все пока шло именно так, как мы и задумывали изначально. Если завтра мы пойдём в бой в первой волне, то наши пешие ратники разомкнут строй, пропустят нас, а затем мы уж встанем в конный полк и поможем нашим воинам. А чтобы наши смогли в несущейся на них конной лаве узнать нас, мы во время скачки (каждый уже приготовил повязку) повяжем белую повязку на правую руку (так в моем времени мы тоже обозначали своих во время штурмов). Единственное, что меня беспокоило сейчас, это смог ли пройти через кольцо сменной гвардии Игнашка?

Когда я вошёл в шатер, то первое, что сделал, это подал знак Никите и Сашке следовать за мной.

– Значит так, голуби мои сизокрылые, опишите-ка мне ещё раз ту девушку, которую вы вчера отбили у «синемундирников».

– Командир, мы же говорили уже, светловолосая, красивая, все при ней, ну и сверху и с тылу, ах да, на руке у неё родимое пятнышко необычное, в форме сердечка. Я вчера, услышав от ребят рассказ о происшествии не обратил сразу внимание на эту часть рассказа, а сегодня вдруг вспомнился мне рассказ воеводы Боброка. Как мне кажется, такого совпадения быть не может, скорее всего, это та девушка, которую меня просил разыскать воевода.

– Ну а имя ее вы хоть спросили?

– Командир, ну разве Никита упустит такой случай, конечно, поинтересовались, Аней ее кличут. Я невольно подивился переплетениям путей дорожек в жизни. Ну кто мог предположить, что мне доведётся так встретиться с той, которую меня так просил разыскать воевода. Правда ещё предстояло ее выкупить у наяна и как-то спрятать на время битвы, переправить ее домой сквозь тройное кольцо охраны нечего и мечтать, завтра ее тоже с собой не возьмёшь, а вот спрятать где-нибудь попробовать можно, глядишь и получится.

– В общем так, парни. Задача такая. Сейчас отправляемся к тому наяну и выкупаем ту Аннушку у него якобы для того, чтобы вы все могли потешиться перед боем, если наян упирается, говорим ему, что Мамай дал нам такое разрешение, выкупить ее у наяна, ну, а если он продолжает упираться, делаем что-нибудь, чтобы он перестал упираться, но смотрите мне, аккуратно, все делаем так, чтобы не вызвать гнев Мамайки.

Решив все, мы отправились в ту часть лагеря, в которой расположился наян со своей многочисленной свитой. Аннушка сидела возле повозки, прикованная за ногу цепью.

Когда она нас увидела, то невольно вскрикнула, но Никита вовремя успел подать ей сигнал, чтобы она делала вид, что не знает нас. Из шатра на вскрик вышел один из воинов знатного наяна, чтобы узнать, что это за крики раздаются в ночи возле шатра его господина.

– Привет на тысячу лет тебе, воин.

– Привет и тебе, что тебе надо?

– Я пришёл поговорить с твоим господином, у меня важное к нему дело.

– Я сейчас спрошу, захочет ли он с тобой говорить, – воин скрылся за пологом шатра наяна, а мы продолжали стоять и ждать его на улице. Через минуту из шатра показался воин и поманил меня пальцем.

– Проходи, рус.

Я зашёл в шатер и с порога осмотрелся. Шатер был типичным шатром степных народов (какими я успел их насмотреться здесь) вот только немного побогаче и попросторней, чем у простых воинов. В одной из сторон были навалены подушки и шкуры, на которых возлежал (по-другому и не скажешь) толстый наян и одной рукой лениво попивал кумыс из большой серебряной чаши.

– Что ты хотел мне сказать, рус? Проходи, садись, выпей кумыса.

– Спасибо за приглашение, наян, просьба у меня к тебе есть. У тебя есть русская рабыня, я хочу ее купить у тебя.

– Зачем она тебе нужна, рус, разве мало тебе красивых женщин, которые смогут доставить тебе радость ночью?

– Женщин красивых много, ты прав, только мы русские привыкли к своим бабам, потому и хочу у тебя ее купить. Моим воинам необходимо расслабиться перед боем. Продай мне ее, заплачу тебе за неё золотом, а завтра уступлю тебе двух женщин из добычи после победы над русскими полками.

– Завтра ещё победить надо, ну ладно, бери ее, завтра после боя сам приходи, искать тебя не буду, слово воина должно быть крепче меча.

– Спасибо тебе, наян, мои воины тебя вспомнят добрым словом, знай, что у тебя теперь есть друг.

– Хорошие твои слова, рус, бери девку.

Сашка с Никитой быстро сняли цепь с ноги пленницы и ради легенды, пощипывая ее и всячески подгоняя, повели к нашему шатру. Мне даже не верилось, что удалось так легко выпросить ее у наяна, но самое сложное оставалось впереди, надо было ее ещё спрятать.

Когда мы оказались в шатре я смог вздохнуть свободно. Анну ребята усадили на шкуры и дали поесть. Пока она ела, мы сидели в стороне и усиленно думали, куда нам ее деть на время сражения, чтобы потом забрать.

– Слушай, командир, мы когда сегодня подъезжали к месту, я справа немного дальше от дороги пасеку в лесу на полянке увидел. Может нам ее туда спрятать, татарам сейчас, видимо, не до каких-то пасек, поэтому и не стали они ее трогать. Так вот там и схоронится до окончания битвы Анна, а после мы ее заберём.

– Идея, конечно, хорошая, вот только до конца битвы ещё выжить надо, Саня.

– Не сомневайся, командир, выживем и ещё на твоей свадьбе гульнём.

– Здрасти, приплыли, я уж женат, Саня, на Марине.

– Ну это я к тому, что ты ещё нас на свадьбу не приглашал, а значит и свадьбы толком не было, так что не говори ничего, но после боя ждём приглашения на свадьбу, так сказать, гульнём по полной. А Анне мы все расскажем подробно и, в случае, если сгинем в бою, она сама выйдет к нашим, не переживай, все срастётся.

Анне мы потом все рассказали, где ей потом, в случае, если мы за ней не вернёмся, искать Дмитрия Михайловича Боброка. Чуть позже ребята тихонько вышли из шатра и проводили Анну в дом пасечника, для таких ребят тройное кольцо охраны, которое выставил Мамай, чтобы мы не убежали, не преграда, поэтому все прошло тихо и мы, наконец, с чувством выполненного долга все улеглись спать, утром нас ждало то, ради чего все и происходило.

Глава 31. Каждый живёт для чего-то или для кого-то, я абсолютно точно жил для этого дня

Утро выдалось туманным. Я вышел из шатра и простоял некоторое время, пытаясь высмотреть что-то в молочном мареве, окружающем место стоянки татарского войска и закрывающем место, которое позже станет местом великой победы великого полководца Дмитрия Ивановича. Честно говоря, в голову ничего такого героического не приходило. Думалось только о том, чтобы все получилось так, как задумывалось, а там уж как Бог положит. Когда к моему шатру стали подтягиваться наши воины, я всех пригласил войти. Было конечно слегка тесновато, но я не думал долго мариновать ребят, просто хотел их слегка приободрить перед боем. Странно, но в этом момент и я почувствовал лёгкое волнение. Странно потому, что я уже в бою бывал, смерть видел. Но видимо вся важность момента и вызывала это волнение. Передо мной сейчас сидели парни, которым через несколько часов предстояло шагнуть в историю.

– Ну что, ребята. Вот и настал наш час. Многое было сделано нами для этого дня. Многим вы жертвовали и многого себя лишали ради этого дня. Великие русские силы собрал наш князь Дмитрий Иванович, чтобы переломить хребет полчищам Мамая. Не стану я долго занимать вас своими разговорами, одно вам скажу. Всегда помните этот день, коли живы останетесь. Ну а коли суждено кому-то из нас сложить свою голову на этом поле, так пусть оставшиеся живых помнят своих боевых товарищей и детям и внукам своим расскажут о них и о том, как они жили. Я горд тем, что мне довелось в моей жизни жить рядом с такими людьми, как вы и горд тем, что в бою встану рядом с вами. Прошу вас только помнить, что Русь жива до тех пор, пока хоть один меч ее защитника поднят в твёрдой руке. Ну а сейчас собирайтесь и готовьтесь. Наша с вами задача в первой атаке оторваться от основного вала татарского войска и, прикрывая друг друга, прорваться к нашим, а затем занять место в строю наших. Помните, что просто так нам не дадут уйти, поэтому смотрите по сторонам и не отдаляйтесь друг от друга, вместе мы сила, вместе мы сможем прорваться.

В этот момент со шкур поднялся седой, кряжистый мужик по имени Яков.

– Дозволь мне, командир, сказать.

– Говори, Яков.

– И мы тоже горды тем, что в бой нас ведёт такой человек, как ты. Спасибо тебе за доброту отеческую и справедливость. А за Русь матушку не беспокойся, погибнем мы – сыны наши встанут в строй. Они сложат головы – внуки наши рубежи оберегут, так что жить Руси в веках.

Я с трудом сдержал слезы в глазах.

– Спасибо тебе, отец, за слова добрые, спасибо за веру в силу нашу, спасибо.

В этот момент за стенками шатра послышалось какое-то движение и мы вышли, чтобы увидеть, что творится на улице.

На улице все пришло в движение. Повозки уходили за холмы, тумены выстраивались для начала движения. Справа от нас строилась тысяча воинов в пурпурных плащах. Недалеко от нас стоял их начальник и тихо разговаривал с одним из своих сотников:

– Вчера вечером повелитель послал разведчиков и, те принесли вести, что русские только утром собрались перейти на этот берег. Вот и попадут они в ловушку. Повелитель сейчас бросит свои силы на переправляющихся руссов и, те окажутся в реке.

Значит все правильно у нас получилось, значит все по плану, подумал я. За ночь Дмитрий Иванович должен был переправиться с войсками на этот берег и встать стеной. Если все пошло так, как он задумал, значит не зря мы все делали.

– Ну что ребята, пошли и мы седлать коней, да выдвигаться к построению. Мои ребята потянулись к своим коням и, в этот момент мне показалось, что даже походка у них стала какая-то пружинистая что ли, какая-то радостная, если можно так сказать.

Когда все ребята уже садились в седла и готовы были выполнять команды, к нашему строю подъехал один из воинов сменной гвардии и подал знак мне следовать за ним.

– Рус, тебя хочет видеть мой повелитель.

Мамай восседал возле своего шатра на вершине холма на коврах, которые для него расстелили у входа.

– Ну что, Алексей, готовы твои люди?

– Да, мой повелитель, мы готовы с честью умереть за тебя.

– Умирать не надо, надо победить и вернуться с большой добычей. Помни, ты обещал привести мне Митьку московского на аркане.

– Я помню, повелитель, я свое слово сдержу, князь московский будет вечером тебе рассказывать русские сказки. Я поклонился (ага, жди, обезьяна, не видать тебе Дмитрия Ивановича, даже если ты соберёшь здесь всю свою Орду вонючую)

– Ну ладно ступай, сейчас будет дан сигнал к атаке, твоё место и место твоих людей в самом центре передового тумена. Подобно вихрю налетите на переправляющихся руссов и сбросьте их в реку.

Я снова поклонился (ох и надоело мне кланяться этому коротышке)

Через минуту я уже был в седле. Ну что, как говорил Левченко из кинофильма «Место встречи изменить нельзя»: «Окропим снежок красненьким» так кажется!

За моей спиной уже выстроились мои ребята молодец к молодцу, а справа и слева от меня на конях гордо восседали мои парни из будущего Саня Михайлов и Никита Чугронов.

О таких моментах пишут, что в голове пронеслась вся его жизнь, но я скажу вам так, у меня в тот момент была только одна мысль, как бы сделать так, чтобы команда к атаке прозвучала быстрей и, мы с ребятами смогли быстрее оказаться среди своих, чтобы вместе со всеми обрушиться на татар во всей своей молодецкой удали. Стоило мне так подумать, как с холма, на котором расположился кривоногий правитель кривоного войска зазвучали трубы, извещающие о начале атаки. Мы сразу же послали коней в галоп и вырвались вперёд шагов на 50 от всей массы войска, которая как густая сметана выкатывалась на Куликово поле. Каково же было удивление татар, я так думаю, когда перед рекой их и нашему взору открылись стройные ряды русских полков. Ох, скажу вам, и зрелище это было. Туман только-только стал расступаться, как на утреннем осеннем солнышке блеснуло что-то. По мере приближения становилось ясно, что блестит это великая рать одетая в железо, которая здесь оказалась не случайно, которая здесь стояла для того, чтобы об неё в своей бессильной ярости разбились массы татарской конницы, как волны разбиваются о причал. В этот момент мы на скаку повязали себе на руки белые повязки и только я успел подумать, что все вроде удачно складывается, как отряд сменной гвардии, который в атаке находился справа от нас (они здесь были для того, чтобы мы вдруг не дали стрекача и не покинули поле боя) резко пошёл нам в бок, чтобы отсечь от стоящего уже почти совсем недалеко русского полка, к которому мы приближались из всех своих сил, чтобы пройти сквозь него и за спинами ратников уже спокойно перегруппироваться и ударить татар там, куда нас поставит князь. Но как говорится, «видит глаз, да зуб неймёт», сменная гвардия очень качественно стала нас отсекать от таких близких и в то же время далёких соотечественников. Видимо вид стоящей русской рати, дал татарам понять, что не просто так все произошло, что и мы не просто так оказались у Мамая в лагере перед самой битвой. Когда татары отсекли наше движение и в воздухе мелькнули выхватываемые мечи и сабли, справа от нас из-за пешей русской рати вдруг выметнулся отряд конницы в сотню голов и помчался в спину отряду сменной гвардии, с которым мы схлестнулись не на шутку. Я уже этого не видел, на меня в этот момент наседали два татарина в пурпурных плащах, которые усиленно старались меня сбить с коня и при этом не особенно повредить мой организм. Мне конечно это было приятно, что они меня не хотят сейчас убивать, но с другой стороны попасть в плен для меня было хуже смерти, поэтому я крутился и вертелся на 360 градусов и старался отбивать все удары, которые сыпались со всех сторон с завидной регулярностью. Рубка была страшная, уже несколько моих воинов безвольно опустились на коней, обливаясь кровью, которая сейчас смотрелась как-то неестественно ярко и неуместно. Но и татарам приходилось несладко и вот в момент, когда я уже решил, что нам не придётся добраться до родной сторонки, в этот самый момент татары, которые ещё минуту назад так нагло нас прессовали со всех сторон, вдруг отпрянули от нас и во весь опор понеслись навстречу своим надвигающимся войскам. В этот момент я мельком увидел улыбающуюся физиономию Семена (оказывается это он со своей сотней пришёл нам на выручку), который мне крикнул, что надо срочно отсюда убираться, потому что через минуту нас просто снесут накатывающие массы мамаевского войска. Мы быстро развернулись и во весь опор понеслись в сторону пешей рати нашего главного полка. На ходу я старался пересчитать своих воинов и не досчитался пятерых. Семён ещё крепче сжал повод моего коня, потому что понял, что я в этот момент могу развернуть коня и ринуться в обратную сторону, ну не привык я бросать своих, даже мёртвых, такой у нас в спецназе закон. Но Семён не стал мне ничего объяснять, а просто крепче сжал повод и увлёк моего коня за собой.

Глава 32. Вот и настал этот момент, о котором я видел сны в детстве, который я представлял себе в мальчишеских грёзах

Когда наш бешено несущийся отряд приблизился к первой шеренге головного полка пешей рати, воины певцы, как по команде, расступились и мы беспрепятственно пронеслись по образовавшемуся коридору за спины воинов, которые сразу же за нами смыкались обратно и ощетинивались копьями, чтобы встретить врага.

Здесь мы уже могли немного расслабиться и бросились в объятия друг друга.

– Ну что ж ты черт проклятый, так долго не давал знать о себе? – Семён со всей своей медвежьей грацией сжимал меня и тискал.

– Мы уж подумали, что раскусил тебя Мамай проклятый, что не свидеться нам с тобой уже, ан нет, вот он ты живой!

– Сема, да ты че, я же пообещал, что вернусь, я не мог не выполнить обещание. Ну а у вас-то здесь что, как?

– Ничего сейчас говорить не стану, потому что нет у нас с тобой на это времени. Князь приказал, что как только ты со своими ребятами вернёшься, верил он в это свято, говорит, что не может Ляксей меня обмануть, говорит, что Ляксей обещал вернуться живым, поэтому как только вернётся, сразу же веди его ко мне, он станет рядом со мной в бою, вместе будем татарье бить.

– Вот это честь для меня, – я от радости аж прослезился слегка.

– А где Дмитрий Иванович встал?

– Он встал в пешей рати главного полка! На мгновение обожгла мысль беспокойства, что не должен князь стоять как простой воин в самой гуще сражения, но его разве остановишь.

Семён, как будто читая мои мысли, прокричал, что князь пригрозил отрубить голову всякому, кто попытается его остановить. Ну это в духе князя московского.

– А где Волынец?

– Воевода Боброк в засадном полку, так что до него пока и не доберёшься, а что?

– Да новость ему хотел сказать, поручение он мне давал перед отъездом, так вот удалось нам его выполнить, хотел обрадовать его.

– Так давай к нему гонца пошлём, то ведь новость важная?

– Очень важная, Семён, эта новость ему сил придаст.

Семён подал знак и к нам подбежал один из его воинов:

– Сейчас скачи быстро к воеводе Боброку, да скажи ему, что мы нашли Анну, он поймёт все, хотя постой, не надо, – мне вдруг подумалось, что это только отвлечёт его, у него сейчас задача важнее некуда, у него задача ударить засадным полком так вовремя, чтоб во все стороны полетели ошмётки мамаевского войска.

Мы с Семёном оставили коней, а сами встали рядом с князем в строю. Когда он обернулся и увидел нас, радости моей не было предела, успел я за то время, что живу в этом времени привязаться к этому очень мудрому не по годам князю.

– Здорово, Ляксей, ну что поработаем мечами по головушкам татарским?!

– Поработаем государь!

– Рад тебя видеть живым, хотя нам и сейчас предстоит не прогулка по полю.

Последнее, что я услышал от князя:

– Держитесь ребята, – и все, началось. Со всех сторон раздавались вскрики, хлипы, хрипы, стоны. Справа от меня кто-то матерился со всем, так сказать, своим прилежанием (как оказалось это был Никита Чугронов). Сашка Михайлов наоборот молча замах за замахом обрушивал свой меч на татарские головы, при этом он успевал мне улыбаться между делом. Семён стоял чуть левее от меня и, с его стороны то и дело доносилось молодецкое «ХЭК….», как будто он рубил дрова. Я только успевал отбивать наседающих татар то справа то слева. Вдруг в свалке мелькнуло разъярённое лицо князя, вся его борода уже была в крови, как будто он перед этим пил кровь из ведра. Эта свалка продолжалась достаточно долго, но татары и не пытались отступить, хотя перед нашей первой шеренгой громоздился уже достаточно высокий вал из тел. Но вот, как по команде, татары вдруг отхлынули и мы смогли хоть немного набрать в лёгкие воздуха, которого так не хватало в свалке. Я с тревогой посмотрел по сторонам, выискивая среди изменившихся до неузнаваемости лиц, лица князя, Семена и Сашки с Никитой. Все они пока были живы и даже пытались улыбаться между жадными попытками надышаться впрок.

– Ну что, воины будущего, сможем мы переломить хребет татарам? – князь хитро на нас посмотрел.

– Дмитрий Иванович, ты сейчас нас спрашиваешь, как людей, которые знают исход этой битвы или чтобы проверить нашу уверенность?

– Конечно, Ляксей, я хотел бы сейчас узнать от тебя исход битвы, но все-таки спрашиваю тебя, чтобы проверить уверенность, потому как исход ты все равно не скажешь!

– Прости, государь, но все, что происходит в жизни каждого человека, он должен узнавать только строго в то время, которое ему Богом обозначено, а иначе и жить не интересно!

– А татарам хребет мы обязательно переломим, это я тебе уверенно заявляю, потому что нельзя проиграть битву, когда за твоей спиной весь народ встал, который доверил самое дорогое нам, что у него есть – свободу.

– Хорошо, Ляксей, говоришь. Ну да ладно, братья, пора нам готовиться к новой волне татарского войска, вон уж идут басурманы, пора и этих напоить вином красным!

Через минуту опять накатила волна новых врагов и опять слева раздавалось «хэк…», справа матерился Чугронов, а Сашка, балбес, все улыбался между тем, как отправлял на небеса очередного воина врага. Сколько это продолжалось, понять было сложно, такое впечатление, что целую вечность. Одно только в тот момент лезло в голову, только бы полк устоял, только бы удержали и измотали татар, а там уж и Дмитрий Михайлович ударит, да так, что одни перья полетят от мамаевских хвалёных туменов.

Когда моя рука, в которой уже чудом держался меч стала периодически просить о пощаде и ноги наотрез отказались держать тело в вертикальном положении, я увидел, что татары пошли на нас с удвоенной силой, подминая под себя остатки большого полка. Значит все таки придётся здесь остаться навсегда, мелькнуло у меня в голове и, в этот момент по ней по многострадальной моей головушке с таким звоном, что аж мурашки побежали, кто-то очень сильно звёздную чем-то тяжёлым. Слава Богу на голове у меня был шлем, в противном случае, я так думаю, в этот момент головы бы у меня не стало. От удара я рухнул на землю и, сверху на меня упало что-то очень тяжёлое. Как там в романах пишется, душа из меня вон и я потерял связь с окружающим миром. На самом деле я не очень хорошо, но все слышал. И как в каком-то удалом порыве Сашка продолжал с удвоенной силой раздавать удары направо и налево. И как справа, там, где стоял Никита, раздался его вскрик и слова «Прощайте братцы». Все это доносилось до меня словно сквозь какой-то туман и что самое обидное кто-то меня так сильно придавил, что скоро наверно я должен был испустить дух от тяжести. Сколько я так пролежал я не знаю. Вокруг уже не было звона оружия и звуков боя. Вдруг мне показалось, что рядом со мной кто-то прошёл. Я собрал все свои силы и постарался крикнуть, но все, что мне удалось это пропищать, как мышь из подпола. Голос мне не подчинился. Я набрал в лёгкие, насколько это было возможно, побольше воздуха и снова попытался крикнуть. На этот раз мне это удалось лучше и, меня, видимо, услышали. Кто-то убрал с меня то, что так сильно давило (потом я узнал, что меня придавила лошадь) и я наконец-то смог вздохнуть полной грудью Хотя, скажу вам честно, вздохнуть полной грудью оказалось не так просто. Справа в боку меня пронзила жуткая боль, видимо мои ребра не выдержали вес такого куска мяса сверху (лошадь имею ввиду).

– Командир, ну ты как, да очнись же ты, – кто-то усиленно меня тряс и пытался привести в чувство.

– командир, ты идти-то сможешь? Ну ладно посиди здесь, сейчас воды принесу. Меня прислонили к виновнице перелома рёбер (моих естественно). Я попытался открыть глаза, мне это удалось. Я сидел прислонённый к лошади среди наваленных и тут и там тел воинов и наших и татар. Все поле, насколько хватало глаз, было усыпано трупами и ранеными воинами. То там, то здесь раздавались стоны. Ко мне подошёл Сашка Михайлов и протянул кувшин наполненный водой.

– На попей, командир, легче станет.

– Давай рассказывай, Саня, где все и сколько я был в отключке?

– Все ушли дальше, погнали татарву, а ты в отключке был не долго. В тот момент, когда на нас пошёл самый мощный вал конницы татар, ты словил удар по кумполу и рухнул вниз и в этот момент на тебя сверху приземлилась лошадка твоего противника, которого ты успел зацепить. В этот момент в тыл татарве вышел намётом запасный полк с Боброком и рубанул их так, что от татарвы стали клочья лететь. Потом наши погнали татар дальше, а я остался, чтобы отыскать тебя и Никиту.

– А где Никита?

Сашка опустил глаза и как-то виновато произнёс:

– Погиб Никита, командир, через минуту после того, как ты упал, он схлестнулся с тремя татарами сразу и не уберегся. Вон он лежит в сторонке, я его положил, чтобы с собой потом забрать. В горле у меня запершило и в глазах невольно появились слезы. Мы с Никитой многое вместе прошли, а вот здесь он погиб, а мне опять свезло остаться жить.

– А князь где, он вроде жив был, когда я падал?

– Я тоже его видел живым, а потом в суматохе боя потерялись мы, а сейчас его вон воины ищут, пока не нашли, погибших много, может где под телами лежит, найдут.

Мне подумалось, что в истории писали, что почти сразу после боя Дмитрия Ивановича нашли возле одиноко стоящей берёзки, он лежал под одним из своих воинов, который в последнем порыве прикрыл упавшего на землю князя московского. Так что лично мне можно было не волноваться, я-то знал, что Дмитрия Донского найдут живым и здоровым.

Я ещё некоторое время посидел на земле, пытаясь прийти в себя, видимо тот татарин мне неплохо по голове заехал. Ребра болели по-прежнему, но по ощущениям лёгкие вроде не задели, так что жить можно, а кости срастутся.

Я попытался подняться и чуть не упал, меня во время поддержал Санька и мы вместе с ним, точнее я почти на нем побрели к тому месту, от которого разносились радостные крики (видимо нашли князя). Князь стоял, слегка пошатываясь. Судя по тому, что на его доспехах не было живого места, ему досталось несладко. Но слава Богу, что он остался жив, мы разбили татар, а значит история останется такой, какой ее сделали наши предки и мне было вдвойне приятно от того, что я приложил немного и своего старания к этому делу, о чем я естественно скромно стараюсь молчать.

– Ну что, Ляксей, переломили мы хребет Мамаю, с него туменами?

– Переломили, Дмитрий Иванович.

– А скажи мне, Ляксей, ты же знал, что победа будет за нами?

– Знал, князь, вот только каждый из нас должен был прожить сам этот промежуток времени и вложить в это событие частицу себя, поэтому не мог я вам рассказать, что битву эту вы выиграете.

Князь пристально посмотрел на меня, но в глазах его не было осуждения, он все понимал. В глазах его была и радость и неимоверная усталость одновременно. Великое он дело сделал, поднял народ против ненавистного врага и самое главное, вселил в этот народ веру, что всем вместе можно давать отпор любому врагу, а значит надо объединяться и дальше. Надо быть единым большим государством, а не отдельными княжествами, вот тогда нам никакие враги не страшны.

Обо всем этом я думал по дороге домой, ну точнее пока не домой, а в лагерь, в котором меня ждала моя ненаглядная Маринушка и, как я надеялся отдых, которого мне так не хватало все эти годы, которые я был в этом времени. В лагере Марина бросилась мне на шею и долго целовала, а потом не отходила от меня ни на шаг, что было, скажу я вам, чертовски приятно. Позже вернулись воины, которые отправились в погоню за отходящим противником. Дмитрий Иванович, как всегда, был весь в заботах. И после такого великого сражения он оставался государем, князем для своего народа, а значит не имел права, как он считал, праздно проводить время и поэтому постоянно был в делах государственных. В Москве нас встречали победителями, со всех сторон неслись крики, поздравления и вопли радости от встречи с родными. Конечно присутствовал и плач. Во многих дворах не дождались кто-то сына, кто-то отца, кто-то мужа. Но надо было продолжать жить.

Глава 33. И все-таки я везунчик

Прошёл уже почти месяц, после того, как мы вернулись в Москву. Князь за службу нашу, наградил нас по-княжески, мне дал деревеньку в кормление, Семёну тоже, а Сашку моего назначил начальником сотни в своей главной дружине. Никиту мы похоронили, как полагается. Почти каждый день мы с Маришкой и Санькой (если нам служба позволяла) приходили к Никитиной могилке и стояли подолгу молча, думая каждый о своём. Я службу тоже не оставил, вот только теперь почти всегда только контролировал ребят. Я теперь стал тысяцким, расту прям на глазах. Вот только почему-то мне каждую ночь стали сниться ребята из того, из 1996 года. Странно все это.

Однажды мы с Маришкой сидели во дворе и говорили о странностях судьбы, которые приключались со мной, как вдруг невдалеке прогремел гром и стал накрапывать несильный дождик. Через несколько минут небо потемнело и, дождь пошёл сильнее.

– Пойдём ка в дом, моя ненаглядная – я приобнял Маришку и только собирался войти с ней в дом, как сзади что-то сильно шарахнуло, словно толкнуло меня в спину и стало абсолютно темно.

Я позвал Маришку, но ответа не было.

– Маришка, ты где?

В это мгновение я почувствовал, что что-то влажное касается моих губ и открыл глаза.

Я лежал в помещении с выкрашенными белой краской стенами, а рядом со мной стояла Маришка, почему-то в белом халате и смачивала мне губы влажной тряпочкой.

– Где я? – мне показалось, что достаточно громко сказал это, но на самом деле голос у меня был в этот момент очень тихий, как будто в горло мне засыпали песок и все внутри высохло до такой степени, что произнести слово для меня стало просто подвигом.

– Лежи, милый, лежи, ты в госпитале, слава Богу очнулся, мы уж думали, что не справишься, уж очень тебя сильно зацепило.

Я попытался посмотреть по сторонам, но сделать это было не менее трудно, чем сказать что-то.

И тут меня осенило, что слово госпиталь, вид помещения, в котором я находился, да и вся обстановка была явно не похожа на мой дом недалеко от Москвы, в котором я жил с Маришкой вот уже как месяц после куликовской битвы.

Маришка или девушка безумно на неё похожая тихонько присела на табуретку возле моей койки и взяла меня за руку.

– Ты только, милый, не волнуйся, теперь ты точно поправишься, самое страшное позади. Доктор сказал, что ты в рубашке родился, после таких ранений не выживают, возле сердца достали два осколка и по всему телу около десяти.

– А какой сейчас год? Медсестра (а это была медсестра, как я понял) посмотрела на меня как на сумасшедшего.

– Милый, тебя вроде только осколками посекло, контузии сильной нет!

1996 год сейчас, ты в военном госпитале в Москве, тебе сделали уже третью операцию.

– А как же куликовская битва, князь Дмитрий Донской?

Медсестра, ещё раз пристально посмотрела на меня, но видимо отнесла все мои вопросы на то, что я отходил от наркоза и, у меня временно поехала крыша.

– Ничего, родной, все пройдёт, ты главное не волнуйся, отдыхай, – и она тихонько встала и вышла из палаты.

Я лежал в полной прострации. Неужели все то, что произошло и куликовская битва и все события перед ней и моя женитьба, все это только сон!? Мне не верилось, ведь все было настолько явно.

В этот момент в палату открылась дверь и я увидел довольное лицо Саньки Михайлова, моего верного сослуживца и друга.

– Леха, чертяка, ну наконец-то, мы уж волноваться стали, что-то командир наш сдался, ну никак не хочет очухиваться. Как чувствуешь себя, братишка?

– Да в принципе ничего, если не считать того, что я ещё вчера был в войске князя Дмитрия Донского. Моё заявление на минуту обескуражило Саньку.

– Командир, я конечно понимаю, что тебя шандарахнуло сильно, но надеюсь, что ты шутишь.

Я устало посмотрел на Саньку, потому что в этот момент я ясно понял, что все, что так ярко запечатлелось в моем мозгу, всего лишь плод моего воображения. Видимо в тот момент, когда я был без сознания, мне это все и привиделось. А жаль, все было так здорово.

– Сань, как там Никита?

– Командир, Никиты больше нет, – Сашка встал с табуретки и отошёл к окну, доставая из кармана сигарету.

– Никита погиб в том бою. Граната взорвалась прям между вами, ему досталось тоже достаточно метала, мы уж думали, что и ты не выкарабкаешься, а ты вон какой молодец.

Мы его похоронили, я там тебе адрес написал в пакете, так что выйдешь из госпиталя, съездим к нему.

Я почувствовал, как по моей щеке скатилась слеза.

– А остальные ребята как, живы здоровы?

– Да все путём, Леха, все вернулись, вот только Ник вернулся в цинке.

– Кстати, наши ребята тебе огромный привет передавали, желали быстрее вернуться к нам.

– Спасибо. Сань, ты расскажи мне, как погиб Никита.

– Да по глупости мы на засаду напоролись, неужели не помнишь ничего?

– Ты расскажи, а я по ходу вспомню.

– Ну мы тогда на засаду напоролись, стали отстреливаться, в этот момент между тобой и Ником рванула граната, откуда она прилетела никто так толком и не понял. Прокопенко был рядом и его немного цепануло. Потом мы отбились и вызвали вертушку с нашими хлопцами, ну духи и ушли. Никита тогда сразу погиб, а ты ещё дышал, я все боялся, что не дотянешь до госпиталя. Ну а потом, нас забрали на вертушке, добросили до базы, а тебя сразу дальше в госпиталь. Я с тобой полетел, ну там если надо помочь чем-нибудь. В госпитале сказали, что ты чудом остался жив, очень много крови потерял, да и нашпигован был осколками, как рождественская утка яблоками. Ну а потом, тебя в госпитале оставили, а меня выперли. Я вернулся на базу, мы ещё были там две недели, а потом вернулись домой. Ты в это время был уже здесь, тебе осколки вытаскивали. Ну во вроде и все.

– Так сколько я здесь уже лежу?

– Да уже около месяца!

– Это что ж я целый месяц в отключке был?

– Ну да, говорю же мы все думали, что все, кранты, что не выживешь ты. А сегодня звонит мне эта прелестница Марина и говорит, что ты только что открыл глаза и даже разговаривал с ней, ну я и помчался к тебе.

– Постой, постой, как ты сказал, зовут медсестру?

– Марина, а что?

– Да так, ничего.

– Ну ладно, командир, я пойду, ты давай поправляйся, а то нам без тебя скучно, а я к тебе ещё заскачу, – и мой закадычный друг стремительно, как всегда, выбежал в коридор.

Глава 34. Люблю я свою службу. Все в этом мире правильно, кому-то науки двигать, а кому-то хлеб печь, ну а мне в армии служить

– Ты че задумался, Алексей?

Я очнулся от своих мыслей и посмотрел на старшину Прокопенко.

– Да вот, думаю, стоим мы сейчас с тобой, Коля, почти на том месте, где когда-то очень давно Дмитрий Донской со своими воинами разгромили Мамая с его ордынцами.

– Да ладно, неужели здесь? Прокопенко был удивлён.

– Ну почти здесь, вон за теми холмами, – я указал рукой в сторону куликовского поля.

Кстати, там есть музей этому делу посвящённый, хочешь, позже сходим.

– А почему не сходить, интересно же.

Мы были здесь по делам службы и, я решил, что упускать такую возможность не стоит, возвращаться в часть все равно завтра.

Вечером мы пришли к музею.

– Командир, ты только мне немного расскажи про это место, я, конечно, из истории про куликовскую битву знаю, но ты, я слышал, в истории этой большой мастак, так что давай рассказывай в подробностях.

Долго мы ходили по музею, рассматривали такие редкие сохранившиеся обломки истории. У меня было странное ощущение, что все, что я здесь видел, я когда-то видел своими глазами и не в книгах и фильмах, а именно наяву, в жизни. Думая об этом я подошёл к очередному стенду, на котором был закреплён обломок меча и, внизу значилась надпись «Обломок меча русского воина, участника куликовской битвы 1380 год.». Меня как будто молнией ударило, я не просто видел этот меч, я знал его, я его держал в руках, это был мой меч. Я с трудом устоял на месте. Передо мной на зелёном сукне витрины был закреплён мой меч. Чтобы убедиться окончательно, мне необходимо было взять его в руки. Я знал, что это он, но мне нужно было взять его в руки, и повернуть к себе другой стороной, той которая была не видна и, я был уверен, что на той стороне на рукояти меча будет надпись. Там было выбито имя моей жены Маришки и стояли цифры 1996–1375. Эту надпись сделал кузнец по моей просьбе. И в этот момент я все вспомнил. Я понял, что не был сумасшедшим, что не сон это был в госпитале, что все то, что происходило со мной в том странном видении, не выдумка моего воспалённого воображения, а настоящая правда. Мне обязательно нужно было увидеть оборотную сторону меча.

– Командир, ты че такой бледный, прям с лица спал весь?

Прокопенко стоял и тормошил меня за рукав куртки.

– Коля, мне обязательно надо увидеть оборотную сторону меча.

– Да ты что, кто же нам позволит его взять в руки?

– Надо сделать так, чтобы позволили, – я потащил товарища за собой в сторону смотрителя музея.

– Скажите пожалуйста, а где я могу увидеть директора музея?

– В своём кабинете, молодой человек.

– Спасибо большое.

Директором оказалась очень милая женщина, лет шестидесяти. Она очень внимательно меня выслушала, но сказала, что это невозможно. Экспонаты очень старые и их никогда не достают, только в моменты реставрации.

– Простите, но я могу вам помочь разгадать одну тайну, которую, я уверен, никто не может разгадать.

Директорша саркастически посмотрела на меня:

– Какую же тайну Вы можете нам помочь разгадать?

– На той стороне рукояти меча, которую я хочу посмотреть, стоит клеймо из имени Марина и цифр 1996–1375 я прав?

Сказать, что директорша была удивлена, не сказать ничего. Ее глаза на мгновение стали на пару размеров больше.

– Откуда Вам это может быть известно? Это клеймо видели только несколько работников нашего музея и археологи, которые когда-то нашли этот обломок меча. С тех пор, уже очень давно, этот меч так и висит на витрине, его снимали оттуда только один раз. В тот раз, ещё в советское время, один из учёных, историков предположил, что это клеймо сделано воином, который владел этим мечом. Имя женщины – это имя близкого ему человека, в этом никто не сомневался, но вот, что значат цифры. Родиться в 1375 году он не мог, тогда бы он не смог принимать участие в куликовской битве в 1380 году. А цифры 1996, это вообще что-то непонятное, такой набор цифр говорит только о календарном исчислении, но тогда календарное исчисление было другим, да и может ли это быть обозначение года нашего времени.

– Вы абсолютно правы, имя женщины, это имя жены этого воина, а цифры,1375 это год его второго рождения, а 1996 это год…. ну это время в котором он жил.

Директор музея посмотрела на меня как на ненормального.

– А почему вы решили, что это так?

– Потому что этим воином был я!..

Вот такая вот история, дорогие друзья.

PS. Только не подумайте, что после всего этого, я попал в психушку. Нет, просто во всю эту историю никто не поверил, но мы-то с вами знаем, что это все правда. Да, кстати, а на медсестре Марине, которая ухаживала за мной в госпитале, я женился, так что часть той давней истории, все-таки подтвердилась!!!

Москва-Рязань 1375–1996—2011 гг. от Рождества Христова

Оглавление

Глава 1. Случится же такое!

Глава 2. Попробуй, докажи, что ты не чудище лесное и уроки истории надо помнить

Глава 3 Встреча с Москвой в то время когда на месте моего района шумит дубрава

Глава 4. Как я создавал отдельное подразделение спецназа в войске Дмитрия Донского

Глава 5. Все бы ничего, но беззаботная жизнь закончилась также быстро, как и началась

Глава 6. Как мы свиделись с ханом Мамаем, да как я его мурзе по морде прописал

Глава 7. Навыки спецназа помогают выживать в любое время, даже тогда, когда спецназа ещё не существует

Глава 8. Терять чувство равновесия не надо ни при каких обстоятельствах, надо всегда верить в себя и в лучшее

Глава 9. Странности продолжаются, кто-то на небе видимо уже давно определил мой путь земной

Глава 10. Шутки шутками, но то, что мы узнали у пленника, нам не понравилось

Глава 11. Игрушки кончились и жизнь лягнула копытом так, что искры из глаз посыпались

Глава 12. Немного славы, любви и покоя и я почти становлюсь частью истории

Глава 13. Как я неожиданно для себя стал начальником охраны у князя московского. Интересно это повышение или понижение?

Глава 14. Как я в своей новой должности начальника охраны князя поехал в с ним с официальным визитом в Рязань

Глава 15. Во все времена во всех землях жил змей о трёх головах и головы эти Предательство, алчность и трусость

Глава 16. Как я снова повидался с князем рязанским

Глава 17. Чудеса случаются и в реальной жизни, надо только их вовремя подготовить

Глава 18. Простая поездка за человеком нужным князю закончилась непростым путешествием

Глава 19. Пути Господни неисповедимы. Мы предполагаем, а Бог располагает

Глава 20. Кто сказал, что будет легко?! Хотел служить в войске Дмитрия Донского…. служи

Глава 21. Моя первая попытка заграничного вояжа, только без коктейлей и пляжного отдыха

Глава 22. Героем быть приятно, но и герои получают по голове от князя

Глава 23. Неожиданности продолжаются. Сильнее меня могут быть только мои ребята, конечно же со мной

Глава. 24. Ну теперь в моем подразделении появились две новые штатные единицы, два командира взвода

Глава 25. Не думал ни гадал, что придётся мне ещё раз побывать в гостях у Мамая

Глава 26. Глаза б мои не смотрели на этого повелителя Золотой Орды, кстати, не сказал бы, что он мне тоже рад

Глава 27. И все таки театральный институт потерял во мне неплохого актёра

Глава 28. Даже в самые трудные времена, меня всегда выручало чувство юмора и лёгкость характера

Глава 29. У каждого человека в жизни наступает момент истины рано или поздно

Глава 30. Как иногда судьба причудливо расставляет события. Только вчера все было смутно, а сегодня уже вроде и понятно как жить

Глава 31. Каждый живёт для чего-то или для кого-то, я абсолютно точно жил для этого дня

Глава 32. Вот и настал этот момент, о котором я видел сны в детстве, который я представлял себе в мальчишеских грёзах

Глава 33. И все-таки я везунчик

Глава 34. Люблю я свою службу. Все в этом мире правильно, кому-то науки двигать, а кому-то хлеб печь, ну а мне в армии служить Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg