«Три Меченосца»

Три Меченосца (fb2) - Три Меченосца 3060K (книга удалена из библиотеки) скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Владимир Маягин

Три Меченосца Владимир Маягин

© Владимир Маягин, 2015

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru

Книга первая. Желтая сталь алфейнов

Явится в сполохе небес

Царь алого огня,

Обрамлен он во Тьмы венец,

Его несметны имена.

И око всякое узрит,

Как звездный свет поблекнет,

Как Тьмы полымя озарит

Посланника из пекла.

Пролог

1.

Вспышки молнии разрывали небо над островом. Где-то далеко на горизонте яростно грохотал гром. По всему небосводу разносились его раскаты. Холодный ночной ливень, обрушивший на бедный кусочек земли всю свою мощь, нещадно поливал ее, словно из ведра, создавая повсюду мутные лужи и слякоть. Громко шумел прибой.

Непроглядная ночная тьма, окутавшая море, открыла взору едва различимый корабль. Небольшой челнок медленно, беззвучно покачиваясь на волне, подошел к пристани порта Албора.

На бревенчатом помосте причала вскоре показался силуэт человека. Мгновение незнакомец просто стоял и смотрел туда, где виднелись очертания домов, и вскоре двинулся прямо в их сторону. Его темный плащ колыхался на сильном ветру, который, налетев, будто старался сорвать его с путника. Лицо человека скрывала тень накинутого на голову капюшона. Хотя в кромешной тьме этой ночи и без того невозможно было бы разглядеть его лицо.

В руке незнакомец держал кривой посох. При ходьбе он переставлял его, звучно ударяя о размытую землю. Вокруг не было ни души. Над островом царила глубокая ночь.

Впереди он увидел огонек. В одном из домов, несмотря на поздний час, мерцал тусклый свет. Именно к этому дому направился путник. Отдаленный плач младенца донесся до его ушей. Калитка в плетеном заборе была открыта, и ветер беспечно болтал ее из стороны в сторону. Старая хижина слегка подкосилась, но все равно выглядела при этом вполне пристойно. Незнакомец остановился перед деревянной дверью и дважды стукнул по ней набалдашником посоха.

Спустя некоторое время дверь открылась, и на пороге оказался молодой мужчина. Хозяин дома окинул неизвестного подозрительным взором, тщетно пытаясь разглядеть лицо, и неуверенно произнес:

– Кто вы и что вам нужно?

– Я здесь по поводу твоего сына, Ланнокс, – ответил путник.

Мужчина нахмурился, в глазах его вспыхнули одновременно тревога и удивление.

– Моего сына? – взволнованно переспросил он. – Зачем? Откуда вам известно моё имя? И скажите, кто вы такой?!

В ответ на это незнакомец поднял руку и небрежным движением откинул мокрый от дождя капюшон. В тот же миг раздался оглушительный раскат грома, и сполох молнии на одно мгновение озарил все вокруг ярким светом. И этого мгновения было достаточно, чтобы наконец разглядеть путника. Это был старец с длинной седой бородой. Из-под белоснежных кустистых бровей Ланнокса пристально сверлил суровый взгляд. Его длинные седые волосы развевались на ветру, который внезапным порывом налетел на путника. Все это выглядело пугающе, и хозяин дома невольно отступил на шаг. Странный незнакомец не сводил с него глаз.

– Мое имя Ноккагар! – громогласно проговорил старец. – Я волшебник Тригорья. Долгий путь преодолел я, дабы ступить на этот клочок земли. Что касается твоего имени… Почему оно мне известно? Я лишь отвечу, что мне известно многое о тебе. Известно даже больше, чем ты знаешь о себе сам… Я проделал долгий путь, чтобы взглянуть на сына рыболова! И все это по поручению самого Экгара!

Последние слова волшебнику пришлось прокричать, потому что очередной раскат грома попытался заглушить его голос.

– Я ничего не понимаю! – недоумевал Ланнокс. – Мой сын только что родился… Кому он может быть интересен и зачем?

Из жилища доносился плач младенца.

– Да, он только что родился, но я тебя уверяю, что его рождения мир ждал уже давно!

– Как понимать ваши слова?

– Позволь мне войти…

– Конечно! – Ланнокс поспешно отошел в сторону, впуская мага в дом, и выглянул на улицу. – Сильный дождь сегодня. Давно такого не было.

Дождь, гром и молния остались за дверью. Гость был облачен в мантию синего цвета и забрызганный грязью промокший синий плащ. В доме было тепло и сухо. Тишину нарушали плач ребенка и негромкий разговор в другой комнате за дверью. Ланнокс аккуратно отворил ее.

Несколько человек толпились около одной постели, в которой лежала молодая девушка. Рядом с ней стояла худая старуха и на руках она держала того, кто был здесь предметом всеобщего внимания. Вокруг старухи стояли еще две зрелых женщины и один старик. Все собравшиеся бурно спорили о том, какое имя дать новому члену семьи рыболова Ланнокса. Лица их трудно было разглядеть из-за тусклого освещения: на столе в углу дома стояла свеча – единственный источник света. Её желто-оранжевые блики весело скакали по стенам и потолку.

Молодая мать первой увидела гостя.

– Ланнокс, кто этот человек? – уставшим голосом спросила она.

Гомон спора тотчас же прекратился и перешел в удивленное перешептывание. Спорившие теперь смотрели на мага.

– Он пришел к нам из самого Тригорья, Харнат, – ответил Ланнокс. – Но чем мы обязаны ему такой честью, он мне пока не сказал…

Ничего не говоря, не обращая внимания ни на слова хозяев дома, ни на недоуменные взгляды собравшихся, волшебник Тригорья медленно подошел поближе к ребенку и какое-то время с неподдельным интересом смотрел на него. В комнате воцарилась тишина, и даже новорожденный перестал плакать.

Наконец маг повернулся к Ланноксу и отвел его чуть в сторону:

– Знай, это не просто твой сын, Ланнокс! – полушепотом произнес он. – Сей ночью свершилось то, чего мы ждали уже давно… Ибо родились Избранные, о которых говорил Кисторин. И твой сын – один из них. Рад ты это слышать или же нет, но это истинно так. Так было предопределено!

– Не может быть… – удивленно пробормотал Ланнокс. – Мой сын? Но… почему именно мой?

– На это никто не даст ответ. И придется смириться с этим. Не печалься понапрасну. Это не проклятие. Придет время, и ты будешь гордиться. А пока от тебя требуется вот что…

Ноккагар сунул руку запазуху и извлек оттуда небольшой запечатанный конверт, после чего вручил его Ланноксу со словами:

– Особо не распространяйся о том, что я тебе сказал. Пусть се остается в тайне столь долго, насколько возможно. А когда твоему сыну исполнится двадцать лет, передай ему этот конверт. Он сам все узнает и поймет.

Мужчина неуверенно принял конверт из рук мага и растерянно кивнул.

Уходя, необычный гость остановился у двери и обернулся.

– Чуть не забыл, – промолвил он. – Нареки его именем Тэлеск!

С этими словами путник покинул дом. Через мгновение Ланнокс выбежал из дома вслед за ним. Но мага уже нигде не было. Совсем недавно в полную силу бушевавшая гроза закончилась. От нее не осталось и следа: высохли даже лужи. На востоке занималось утро.

2.

Посреди бескрайних синих морей простиралась великая земля, покрытая густыми зелеными лесами, испещренная бесчисленным множеством рек. Великий кряж вонзившихся в небо гор пересекал необъятные просторы прекрасной земли Гэмдровс. От северных побережий и до самого залива Айравун, что далеко на юге, на много верст вытянулась цепь непокоренных вершин. Она разделяла земли на две части и служила извечным рубежом, который ограждал восточные владения от странностей и угроз, что витали на Западе. Испокон веков там рождались очаги темных деяний и именно там происходили вещи, которые остались неразъясненными и по сей день. Все это не обходило стороной и тех, кто обитал на востоке от Небоскребущего Хребта, потому и у них не всегда все было спокойно. Но, тем не менее, зло не так прижилось в восточных странах, хотя при всем этом нельзя утверждать и то, что на западе царствовали слуги Тьмы, потому что и там всегда существовали могучие королевства, которые процветали, невзирая на все невзгоды и злоключения судьбы.

С давних пор в Золотых и Береговых Горах обитали приземистые длиннобородые существа, более известные нынче как гномы. Велика была сила в их руках и, орудуя огромными кузнечными молотами, они ковали отменное оружие. Углубляясь в самые недра гор, создавая в подгорьях несметные ветвления темных туннелей, они добывали золото и алмазы. Редко влезали гномы в дела и жизнь других народов. Лишь во время войн с Мраком они выходили из своих копей, заместо кузнечных молотов брали в руки секиры и сражались бок о бок со всеми прочими народами, защищая Гэмдровс от полчищ зла. Долог был век гномов, но немногое успевали они повидать за свою жизнь, которая протекала в вечном труде.

Еще длиннее был век загадочных русалов, повелителей вод, что жили на берегах пресных водоемов в своих великолепных, ни с чем не сравнимых дворцах.

Большая часть всех земель пребывала в распоряжении людей. Множество королевств, больших и малых, было создано ими. Все началось еще в древнейшие времена светлой Эпохи Процветания, когда они основали свое первое владение и нарекли его Вирлаэсс. Позже на островах, что омывались водами великого Айравуна, была основана Ранве-Нара, страна воинственных и властолюбивых людей.

Когда-то в древности мир был совсем не такой: без боли, без войн. Зло не всегда было в нем. Но память о тех временах теперь хранят только полузабытые легенды древности. В те дни вовсе не люди, не гномы, кузнецы подземелий, и не русалы, заклинатели воды, правили этим миром. Древнейшим народом всегда называли священных алфейнов, но и их дни наступили гораздо позже. В мире тогда властвовали силы, которые заложили начало самой жизни. Именно они невольно выпустили в мир Первородное Зло. И настал конец Эпохи Процветания. В чистом воздухе ощутилось зло, еще слабое в те дни, но уже набиравшее силу. Оно росло, менялось и развивалось вместе с миром. Прошли тысячи тысяч лет, и оно окрепло…

Наступила Первая Эпоха Мрака. Начало ее было ознаменовано приходом того, кому суждено было стать ужасом всего живого. Именно в эти времена на мир впервые налетели черные тучи зла. Их темная тень стала разрастаться, проникать в каждую трещину земной тверди, под каждый камень, каждый куст. Посланник самой Тьмы, рожденный огнем Старого Солнца, пришел неожиданно, из ниоткуда. Он долгое время блуждал по миру и открыто объявлял о своей сущности, но никто поначалу не воспринял его всерьез. И напрасно, ибо то был Дардол, Король Мрака. Те, кто первыми поверили ему и покорно последовали за ним, стали его верными слугами. Так шестерым обиженным жизнью людям Дардол подарил все то, чего у них никогда не было, о чем они могли лишь мечтать. Шестеро Колдунов – так нарекли их жители Гэмдровса. Они стали великими и их боялись. Их имена вызывали ужас в сердцах трусов, ненависть и отвращение в сердцах храбрецов.

Дардол был не единственным пришельцем из ниоткуда. В одно время с ним пришел другой незнакомец. Он называл себя Экгар. Он так же странствовал по свету и предупреждал о том, что наступили темные времена. Он призывал народы к единению, но и к его словам не прислушались ни люди, ни гномы, ни русалы. Однако не все оказались глухими к призывам Экгара, и он нашел себе двенадцать последователей, вместе с которыми воздвиг великую крепость магов – Тригорье.

Покров Тьмы уже обволакивал землю. Черные тучи сгущались в горах Ноккуа, где Король Мрака начал творить свои темные деяния. Наступило страшное время… Огненные крылья драконов распростерлись над странами Гэмдровса, и их испепеляющее дыхание пронеслось по рощам и лугам. В морских глубинах по воле Дардола появились гигантские губители кораблей. В стенах Темной Башни Король Мрака сотворил свирепых воинов – фрэгов. Из них он создал Войско Мрака, и несметны были полчища его тварей. И начались жестокие битвы со Злом, пришедшим из самых глубин Старого Солнца; оружие двух великих сторон – Добра и Зла – звенело повсюду.

Величайшее и могущественнейшее из когда-либо существовавших королевств Молтоссор в скором времени пало под натиском воинства фрэгов. И то было только начало. Мощь Дардола росла и земли Гэмдровса долгие столетия подвергались нападениям его полчищ.

Однако давно минули те дни. Король Мрака был-таки повержен, но – увы! – не был изничтожен. Надолго исчез он из мира, ушел под землю, к Старому Солнцу. Но зло не ушло навсегда. Ему суждено было вернуться. Верховный Маг Экгар говорил: «Он возвратится. Мы лишь ненадолго зажгли свечу в темнице и разогнали тьму вокруг; свеча прогорит, и тьма вернется… И мы должны быть готовы к сему…».

«Свершилось наконец!» – сказали Шестеро Колдунов, верные слуги Дардола. Ибо он возвратился! Кто-то боялся этого события, а кто-то напротив – ждал его с нетерпением. Ведь многих Король Мрака сделал своими слугами, многим помог ступить на тропу Тьмы, многих приютил в своем доме – обители теней и сумрака.

И вот он вернулся… То был конец третьего тысячелетия Второго Мрака, когда звездное небо в одну из ночей вдруг озарилось пунцовым огнем. Из небесного пламени вырвался огненно-алый дракон. Все, кто видел его, еще не скоро после этого пришли в себя. Лишь посвященные знали, и немногие догадывались, что это был за дракон. Он пронесся над Гэмдровсом и устремился на юг. То был возродившийся Дардол. В новом обличии он уполз в пещеры горы Ханборун, что возвышалась на юге Небоскребущего Хребта. Новый оплот он создал себе там, и не долго ждал мир его новых злодеяний.

Новые твари расползлись по светлым землям, невиданные и ужасные. Пробудился великий Ундохан. Давно, в начале Первого Мрака, произошло его первое извержение, после чего появились на свет драконы. После того события огненная гора спала долгими веками, год от года лишь выдыхая тонкие струйки дыма, едва рокоча, точно старый великан почивал похрапывая. Но Дардол расшевелил нутро Ундохана, и тот стал ежегодно выводить из преисподней огнедышащих исполинов. Мерзкие отродья, каких доселе не знал свет, вылезли из Мрака, а кучки старых прислужников вновь стекались под тень своего господина.

Три года после возвращения Короля Мрака мир ждал свершения другого великого события – рождения Трех Избранных. Но не все ведали точное время и места их рождения. Сам предсказатель Кисторин четыре с лишним столетия назад поведал об этом одному лишь Экгару. И Верховный Маг сам избрал тех, кого нужно посвятить в тайну. Лишь горстке чародеев-мракоборцев было это открыто.

Дардол же вскоре проведал о предсказании. Сказывают, что самолично листал он пророческие писания, но узнать ему удалось слишком мало, ибо так гласило предание:

Четырежды по сотне лет

Да три зимы стечет:

Луна жатвы великий свет

Спасенья принесет.

И в год того события по всему миру рыскали его приспешники. Много младенцев было тогда похищено, и ни одну страну не обошла та страшная беда.

Много усилий приложил Король Мрака на то бесполезное дело! Но поиски Избранных оказались тщетны…

Глава первая

Жизнь на острове Эфкрол текла своим чередом. Этот остров всегда был спокойным уголком света. От войн, громом проходивших по миру, и громких событий истории до него долетали только слухи.

Хотя двадцать лет назад на Эфкроле случилось одно довольно-таки странное событие. Произошло это в доме рыболова Ланнокса. И только он да еще его жена помнили о том происшествии. Почему о нем так быстро позабыли остальные свидетели, осталось загадкой.

В одну из тех осенних ночей у Ланнокса родился сын. И внезапно в ту же ночь объявился некий Ноккагар. Он повелел назвать новорожденного Тэлеском, сказав, что младенцу суждено стать одним из Трех Избранных, а также передал Ланноксу конверт с посланием для Тэлеска, после чего и покинул порт Албор.

Ланнокс понимал, что вскоре тот волшебник вернется и увезет Тэлеска в Гэмдровс. Часто он открывал старый сундук в чулане в надежде не найти там никакого послания, но конверт всегда лежал на прежнем месте. Много раз в отчаянии рыболов намеревался сжечь это проклятое письмо, но вовремя одумывался, понимая, что его уничтожение не изменит судьбы сына.

Годы пролетели быстро. Роковая дата приближалась с неумолимой быстротой. И вот этот день настал…

Рано утром Ланнокс возвращался с ночного лова. Всю ночь он не столько ловил рыбу, сколько думал о том, что же будет после двадцатилетия сына. Именно этой ночью двадцать лет назад порт Албор посетил маг Тригорья, именно в эту ночь Тэлеск достиг совершеннолетия.

Уже у самого дома Ланнокс оглянулся на море, думая уже увидеть там корабль Ноккагара. Но горизонт моря был чист.

Харнат, занятая приготовлением пищи, поздоровалась с мужем и поинтересовалась, велик ли был улов на сей раз.

Ланнокс сел на лавку и задумчиво ответил:

– Я больше размышлял этой ночью, чем рыбачил…

Харнат сразу поняла, что так гложет мужа, но не нашлась, что сказать, а только вздохнула.

– А где Тэлеск? – спросил Ланнокс.

– Он вышел за дровами. Холодное утро…

Ланнокс опять задумался.

– Ты заметила, что происшедшее в ту злосчастную ночь вновь всплывает в памяти наших родственников? – изрек он. – Уж не замешана ли в этом магия?

Харнат промолчала.

– Тэлеску исполнилось двадцать лет, – раздумчиво произнес Ланнокс, с грустью взглянув в окно.

– Значит, время пришло, – сказала Харнат. – Теперь ты должен передать ему письмо волшебника. Надеюсь, ты сохранил его?

– С трудом, – ответил Ланнокс. – Ты не можешь и представить себе, как я мучился все эти двадцать лет! Иногда я доставал проклятое послание… Я смотрел на него и так хотел сжечь его, разорвать, выкинуть! Я ненавижу этот конверт. Я многое бы отдал за то, чтобы все, что произошло тогда, стало неправдой, выдумкой, чей-то дурацкой шуткой!

Войдя в чулан, Ланнокс отбросил крышку сундука. Опустив в него руку, он достал оттуда пожелтевший за двадцать лет бумажный конверт. В сотый раз за все эти годы он убрал с него нити паутины. Когда он вышел с конвертом в руках, в дом вошел высокий парень с прямыми черными волосами, что беспорядочно ниспадали на его плечи. Войдя, он бросил у камина большую охапку дров, отряхнулся и весело произнес, обращаясь к Ланноксу:

– Доброе утро, отец!

– Доброе ли оно? – отнюдь не весело ответил Ланнокс и, мельком взглянув на конверт в своих руках, сказал: – Но как бы то ни было, здравствуй, сын. Поздравляю тебя с двадцатилетием!

– В чем дело? – спросил Тэлеск, увидев печальные лица родителей. – И что за конверт ты держишь в руках?

– Мы должны тебе кое-что рассказать, Тэлеск, – произнесла Харнат. – Двадцать лет я и твой отец со страхом ждали этого дня. Годы утекли рекой, и вот неминуемый момент настал.

– Твое имя, Тэлеск, было дано тебе неспроста, – сказал Ланнокс. – Знай, что это имя дано тебе не родителями. Не мы назвали тебя так.

И Ланнокс поведал сыну обо всем, что произошло в ту злосчастную ночь в стенах этого самого дома. Тэлеск слушал все с превеликим удивлением. Вначале он подумал, что родители просто шутят, но их лица были озабочены и серьезны. С трудом верилось юноше, что он Избранный. Хотя именно это означало данное ему имя.

Вскоре Ланнокс дошел и до послания.

– Вот оно, – сказал он, протягивая Тэлеску желтый конверт. – Ты не представляешь, сын, скольких трудов и мучений мне стоило сохранить его. Мысль о твоем неотвратимом уходе нещадно терзала мою душу. Но я все же нашел в себе силы противостоять желанию уничтожить письмо, и оно сумело долежать до назначенного срока. Как видишь, оно невредимо. И ты получаешь его в свое двадцатилетие. Не знаю, будет ли оно для тебя подарком, но ты должен это прочесть. Волшебник сказал, что после прочтения ты сам все поймешь.

– И о чем же здесь пишется? – спросил Тэлеск с недоумением.

Ланнокс пожал плечами и дал ответ:

– Я не читал его. Хотя однажды я чуть было не сделал это.

– Лучше и не давай нам читать его, сынок, – взволнованно добавила Харнат.

Тэлеск, не отрывая взгляда от конверта, вышел из дома и сел на желтоватую, слегка задетую осенью траву.

Конверт действительно был не распечатан. Он не решился вскрыть его сразу, и какое-то время просто крутил в руках. Наконец он аккуратно надломил печать на конверте и вынул оттуда столь же пожелтевший, как и сам конверт, кусок хрустящего пергамента. Он был свернут вчетверо.

Послание было написано ровным, разборчивым почерком, поэтому читалось легко, тем более что язык написания оказался родным для Тэлеска. Оно гласило:

Здравствуй, Тэлеск! Сейчас, когда ты держишь в руках этот лист бумаги и читаешь эти строки, тебе, наверное, уже двадцать лет. Именно с твоим двадцатилетием твой отец должен передать его тебе. Ежели это так, то настал час для того, чтобы ты узнал всю правду о себе. Я буду краток в этом письме.

Знай, Тэлеск, сын Ланнокса, что ты избран, дабы стать одним из Трех Меченосцев, в чьих руках будет спасение нашего мира от Короля Мрака. Думаю ты слышал о нем хоть что-нибудь. Но все же для твоего осведомления, я хочу вкратце поведать тебе о том, что произошло в невозвратные века прошлого.

Дардол, Король Мрака, невесть откуда пришел в Гэмдровс еще в начале второй эпохи его существования, которая заслужила себе впоследствии имя Первого Мрака. Появившись в Гэмдровсе, Дардол поселился в горах Ноккуа и воздвиг там Фракнакар, Башню Тьмы (чаще ее называли просто Даргирд). Поселившись в этой крепости, Дардол начал свои злодеяния. Он сотворил фрэгов, а позже эксиотротов (возможно, и драконы, которые родились из жерла огнедышащей горы Ундохан, – тоже его рук дело).

Вначале его Темное Войско обрушило удар на княжество, что находилось на востоке от Гиблой Пустыни. С первым наступлением в княжестве был посеян хаос и разрушения, а со вторым оно было стерто с лица нашего мира. Лишь немногим удалось спастись. Потом полчища Дардола поставили точку в истории великого Королевства Запада. И вскоре все земли от западного побережья вплоть до хребта Эрхат-Оден окутала вечная тьма.

Шаги Дардола впечатлили весь мир, но не все его замыслы прошли так, как он желал. Первое поражение он потерпел в знаменитой Войне Ярости, пытаясь захватить Хоромходэк, что и по сей день располагается за Великим Лесом. Войска Дардола были полностью уничтожены, а сам Король Мрака и Шестеро Колдунов скрылись от наказаний. Но не прошло и четырех десятков лет, как Дардол вернулся в Ноккуа и стал восстанавливать разрушенный Даргирд. Восстановив его, он дал твердыне новое имя. Она стала зваться Колморнут, то есть Возрожденная. Но вскоре он споткнулся во второй раз. Переоценив свои силы, Дардол ударил по твоей стране – по Эфоссору, войска его были вновь разбиты. После этого он исчез надолго, чем и завершилась Первая Эпоха Мрака. Но даже с его уходом в Гэмдровсе не воцарился мир, ибо его прислужники не думали сдаваться и почти три тысячелетия досаждали светлым народам без помощи своего господина.

И вот в наше время Дардол вернулся. За три года до твоего рождения, по небу пролетел гигантский дракон, тело которого пылало багряным огнем. Он поселился в пещерах пика Ханборун в Закатных Горах. Се и есть возродившийся Дардол. И он возобновил злодеяния: создал мандроглинов и думтеров. С каждым годом сотни новых драконов появляются с постоянными извержениями Ундохана. С невероятной быстротой он захватил Вирлаэсс.

Нынешний Дардол еще более могуществен, нежели прежний, и только Три Меченосца спасут мир от гибели.

Ежели ты гадаешь о том, к чему я рассказал все это, пойми, что сейчас тебе следует знать хотя бы что-то об истории Короля Мрака. Дальше ты узнаешь больше. Скоро я прибуду и заберу тебя с острова. Наш путь будет лежать в Хилт. Сейчас у тебя много вопросов, но просто наберись терпения. Всему свое время.

Жди меня…

Ноккагар.

Прочтя послание дважды, Тэлеск окунулся в раздумья. Как ко всему этому относиться, он не знал: радоваться или огорчаться. Он всегда мечтал побывать в Гэмдровсе, на великой земле, где властвуют самые разные народы. Но теперь путешествие в Гэмдровс для него станет путешествием в страны, где опасность будет подстерегать его на каждом шагу. Ведь Дардол, должно быть, объявит охоту на него. Однако, Тэлеск все же чувствовал, что невзирая на это, что-то тянет его туда. Он желал увидеть высоченные горы, зеленеющие леса, быстрые, прозрачные реки и необъятные просторы цветущей, исполненной чудес земли.

И что же? Вот она, возможность! Для осуществления давней мечты представился хоть какой-то случай. Судьба намеревается послать его в Гэмдровс, но ценой этому может стать его жизнь. Но если жребий пал свыше, то с этим уже не поспоришь. На удивление самому себе Тэлеск готов был смириться с неожиданными переменами в столь неприметной до сей поры жизни.

Глава вторая

Время шло. С тех пор как Тэлеск прочел послание волшебника, он стал плохо спать по ночам. Часто посреди ночи он одевался и выходил из дома. Люди в округе стали поговаривать, что сын Ланнокса бродит во сне. Каждый раз, гуляя под звездным небом, он изредка поглядывал на море в надежде увидеть там парус, а, быть может, в надежде не увидеть его – точно Тэлеск и сам не знал, на что надеялся. Бывало, ночи напролет он проводил на морском берегу, пребывая в глубоких раздумьях.

Утром чуть свет Тэлеск мчался все на тот же берег и наблюдал за кораблями, которые входили в гавань порта. Часто он не возвращался домой даже пообедать.

– Мы уже теряем Тэлеска! Теряем раньше, чем следовало ожидать, – сказал однажды Ланнокс, поглядев из окна дома на омываемый прибоем берег.

– Просто наш сын пребывает в волнениях, – отозвалась Харнат.

– В волнениях! – усмехнулся Ланнокс. – Неужто ты столь слепа, Харнат, что не замечаешь, как Тэлеск отдаляется от нас. Он с той поры, как получил треклятое послание, изо дня в день лишь молчит, думает о чем-то, словом лишним не обмолвится.

– Это пройдет. Ведь объяснить это не сложно. Все переменилось для Тэлеска слишком резко. А это послание? Представь, каково ему сейчас! Он ведь до недавнего времени ни о чем не подозревал, жил себе тихой, размеренной жизнью, как все на нашем острове. И вдруг все это сразу свалилось. Он еще не свыкся со своей судьбой… Так повел бы себя каждый.

– Так, как он? – переспросил Ланнокс. – Не знаю, Харнат… На днях ко мне подходил его друг Дагас, и принялся расспрашивать что да почему. Говорит, что Тэлеск стал каким-то странным, отдаленным.

Харнат только вздохнула.

– Я и сам вчера в этом убедился, – продолжал Ланнокс. – Взял его с собой в море, думал, что поможет. А помощи от него толком и не получил. Он постоянно молчал и пялился в горизонт. Покажись там вчера корабль, он бы точно в воду бросился, навстречу бы поплыл.

– Нет в этом ничего удивительного, – проговорила Харнат. – Надоела Тэлеску здешняя рутина. Он молод. Как и его сверстники, он рвется в Гэмдровс. Но, в отличие от остальных, он получил шанс. А что ему делать здесь? Там больше возможностей построить себе нормальную жизнь.

– Не надоела бы Тэлеску жизнь в Алборе, кабы не послание, – возразил Ланнокс.

– Зачем ты во всем послание-то винишь? И без него Тэлеска бы в Гэмдровс потянуло. Сейчас он просто напряжен: ожидает прибытия волшебника.

– Ожидает?! – вспыхнул Ланнокс. – Да он ждет не дождется этого старого ведуна, будь тот неладен! Тэлеск просто мечтает покинуть остров! Не нужны мы ему больше! Разве ты не видишь? Даже свершив свою проклятую миссию, он и не подумает о возвращении!

А тем временем Тэлеск был на берегу, сидел на каменистых склонах неподалеку от пристани и наблюдал за только что причалившим челном. Обычно он сломя голову мчался на самую пристань, стоило только какому-либо кораблю показаться на далеком горизонте, а, когда тот причаливал, Тэлеск всегда внимательно разглядывал сходивших с него людей: нет ли среди них кого-нибудь с деревянным тригорским посохом. Но увы, – никто из гостей острова не походил на чародея. Они были кем угодно: моряками, торговцами, плотниками, воинами, рыболовами, – но только не магами.

Более месяца уже прошло, а волшебник все не приезжал. И вот, когда тот маленький челнок причалил, Тэлеск решил остаться на месте в силу усталости и просто наблюдать издалека.

Наконец с борта челна сошел человек. Это был седой старец с длинной бородой и длинными седыми волосами. На нем была синяя мантия, подвязанная синим поясом. На плечи был накинут старый плащ, и он тоже был синего цвета. Небольшая дорожная сума висела через плечо. В руке старца был кривой посох, и было издалека видно, что верхний конец его был вырезан в виде трех зубцов. Символ Тригорья!

Сердце запрыгало в груди Тэлеска. Несомненно, это был волшебник. А какой еще волшебник, если не Ноккагар, мог приплыть сюда, на далекий Эфкрол. Юноша вскочил и бросился бежать в сторону пристани.

Волшебник тем временем размеренным шагом двинулся в сторону хижин. Тэлеск уже почти догнал его. Но при беге он смотрел не на дорогу, а на мага, и как назло под ноги попал какой-то корень, накрепко вросший в землю; не заметив его, юноша запнулся и с глухим звуком распластался на земле.

Старец тотчас же остановился и повернулся в сторону рухнувшего наземь Тэлеска. Тот медленно встал и отряхнулся. Вначале седобородый маг без особенного интереса оглядел юношу, но потом взгляд его внезапно изменился, и Тэлеск почувствовал это. Волшебник смотрел на него уже пристальным, задумчивым взором, а в его глубоких карих глазах, которые были наполовину скрыты свисающими клочьями бровей, замелькали, казалось, какие-то воспоминания из далекого прошлого.

Наконец старец кашлянул и мягким и в то же время суровым голосом заговорил на Межнародном языке, который известен всем народам Гэмдровса:

– Ну здравствуй же, Тэлеск, сын Ланнокса!

Юноша неуверенно кивнул ему. Слегка прихрамывая и потирая ушибленное колено, он подошел ближе.

– Вы… Ноккагар? – спросил он.

Он все же до конца не верил в то, что перед ним воистину тот самый Тригорский чародей.

– А ты ждал кого-то другого?

– Как вы меня узнали? – спросил Тэлеск.

– Люди меняются только внешне, – произнес маг.

Не торопясь они направились к жилищу Ланнокса.

– Сегодня твоя жизнь резко переменится! – сказал по дороге Ноккагар. – Готов ты к этому или нет, меня это не волнует. Но свою прошлую жизнь можешь забыть. Ты больше не простак, обреченный влачить жалкое существование. И ты должен принять это, ибо такова твоя судьба.

Тэлеск выслушал мага и обеспокоенно посмотрел на него. На лице юноши ясно читалось, что он вспомнил нечто очень значимое.

– Я готов покинуть Эфкрол, – сказал он. – Но готов ли я к остальному?

– Я понимаю, что тебя тревожит, – сказал маг. – Но все уже учтено. Ты никогда в жизни не держал в руках меч… Ты не владеешь ни одним из видов оружия. Но это не так страшно. Можешь быть спокоен: меч, который ты будешь владеть, сам станет твоим наставником в искусстве боя.

– Моим наставником? – недоуменно переспросил Тэлеск. – Как это возможно?

– Возможно все, Тэлеск, но есть силы, которые не дают всему претвориться в жизнь. У тебя ведь будет не обычный меч, какими владеют воины королевств Гэмдровства, не такой, какие куются в несметном количестве кузнецами всего мира. Мечи, созданные для Трех Избранных, обладают кое-какими волшебными свойствами. К примеру, одним из них является то, что оружие Избранного во время боя способно чудесным образом подсказывать хозяину, а иногда и управлять его движениями. Так что со временем ты обретешь навыки искусного владения даже самым обычным мечом.

Вскоре Ноккагар и Тэлеск вошли в дом. Отец и мать Тэлеска гостеприимно встретили волшебника, но судя по выражениям их лиц, они не были рады такому гостю.

– Я за твоим сыном, Ланнокс! – без всякого приветствия произнес чародей. – Разумеется, ты и сам догадался.

Хозяин дома лишь промолчал в ответ. Волшебник продолжал:

– Мне поручено увезти вашего сына в Гэмдровс. Так велел великий Экгар. Никто не вправе усомниться в праведности его приказаний. И цель моя не забрать его у вас, но направить на путь, который уготовила ему судьба. Завтра на заре мы с Тэлеском отправляемся в Гэмдровс. А пока готовьте его к путешествию.

Наступило хмурое осеннее утро. А вместе с ним настал и тот час, когда нужно было отправляться в путь. Едва открыв глаза, Тэлеск вскочил и стал одеваться. Поверх старой рубахи он надел теплый жилет, а сверху накинул поношенный плащ с перетертыми краями и большой заплатой на месте плеча. После этого юноша покинул комнату. Покинул надолго, если не навсегда.

Ноккагар сидел в старом деревянном кресле у камина и смотрел на пляшущие языки пламени. Родители Тэлеска стояли рядом и робко вслушивались в слова мага, который вполголоса говорил:

– Ваш сын любит вас. Не раз он вспомнит по дороге тепло и уют этого старого дома. Он будет скучать по вам не меньше, чем вы по нему. Поверьте мне, я говорю вам лишь то, что вижу в его сердце.

Тэлеска все увидели сразу, и никто более не произнес ни слова. А Тэлеск молча подошел к очагу. Некоторое время все четверо смотрели на огонь, не отрывая в взоров. Ноккагар внезапно прервал молчание, твердо промолвив одну лишь фразу:

– Пора!

И по этим словам все одновременно двинулись к выходу. Тэлеск надел на плечи собранную еще с вечера котомку, Ноккагар взял свою кожаную суму, и они вышли из дома. Родители Тэлеска тоже покинули дом, чтобы проводить путников.

На улице не было ни души. Весь Албор еще спал и пробуждаться, видимо, пока не собирался. Над землей еще висели утренние сумерки. Все окрест было безмолвно и неподвижно, слово на холсте художника. «Ни ветерка! Как же мы будем плыть?» – подумал Тэлеск, глядя на спящие деревья. Листва их, уже успевшая пожелтеть, не издавала привычного шептания. Все молчало.

На море стоял полный штиль. Тэлеск все еще ломал голову над тем, как Ноккагар собирается отправить в море корабль при полном безветрии. Не веслами же грести до самого Гэмдровса! Но похоже, что только Тэлеска это и волновало.

В восточной стороне горизонта небо было окрашено пунцовым заревом восхода. На берегу рядами лежали перевернутые кверху днищем рыбацкие лодки. Тэлеск и Ноккагар прошли на деревянный причал, а за ними с мрачными лицами последовали родители Тэлеска. Здесь было пришвартовано с десяток небольших кораблей. Смотритель пристани мирно дремал, сидя на крыльце. Он приоткрыл глаза, когда услышал шаги, и вновь закрыл их, когда увидел мага. Среди кораблей был и маленький челнок чародея. Ноккагар отвязал его сразу и затем взошел на борт. Лодка слегка качнулась, и деревянные доски приветливо заскрипели.

Тэлеск обернулся и встретил печальные взгляды родителей. Ланнокс обнял сына на прощание.

– Я буду гордиться тобой, – произнес он, похлопав его по плечу. – Верю, что настанет день, когда я смогу с гордостью сказать, что мой сын спас этот безнадежный мир. Удачи тебе во всем! Да хранят тебя духи Гондра!

Тэлеск обнял мать. Харнат не выдержала и разрыдалась.

– Пообещай, что ты вернешься, – сквозь слезы прошептала она.

– Я вернусь… – тихо ответил юноша.

– Ваш сын вернется, – промолвил Ноккагар. – И, помяните мое слово, вы не сразу узнаете в нем того, кого сейчас провожаете.

Тэлеск ступил на борт челна. Волшебник вознес к небу руку, в которой держал посох, и звучным голосом пропел короткое заклинание, непонятное простому человеку.

После этого паруса корабля расправились сами собой, дунул явившийся из ниоткуда ветер и натянул их. Небольшое суденышко Ноккагара тронулось и заскользило по преспокойному морю в южном направлении, туда, где раскинулся бескрайний Гэмдровс, Великая Земля Всех Народов. Корабль взял курс в столицу королевства – порт Великий Эфтур.

Тэлеск долго махал рукой родителям, которые одиноко стояли на пустой пристани. Мать его рыдала. Отец тоже едва сдерживал накапливающиеся слезы и с грустью смотрел на корабль, который увозил его сына все дальше и дальше.

Только сейчас Тэлеск осознал, что в последнее время уделял своим родителям слишком мало внимания. Но как жаль, что он осознал это слишком поздно. Не скоро теперь он сможет увидеть отца и мать. А увидит ли вообще? Неизвестно, как распорядится с ним судьба.

Так ушел из родного дома Тэлеск, сын Ланнокса, ставший в недалеком будущем одним из Трех Меченосцев. И был тогда двадцать восьмой день октября 2855-го года Второй Эпохи Мрака.

Глава третья

Нос челна резво разрезал морскую гладь. Волшебный ветер Ноккагара быстро гнал маленький корабль к югу. Маг даже не пользовался штурвалом, ветер сам держал корабль точно на нужном курсе. В ясном небе, покрытом клочьями белых облаков, кружили чайки. Их крики и шум слабых волн, что плескались о корпус корабля, – это было единственное, что нарушало тишину дня.

Тэлеск позавтракал рыбой, что накануне приготовила ему в дорогу мать. Он хотел поделиться с Ноккагаром, но тот отказался от предложенной пищи. Наскоро перекусив, парень поглядел на юг, в неведомую для него даль, и обратился к волшебнику:

– Впереди нет ни малейших признаков земли. Долго ли предстоит нам плыть до Гэмдровса?

Маг помедлил с ответом. Он устремил взор в южную сторону горизонта и о чем-то глубоко задумался. Потом он повернулся на запад, потом посмотрел на север, где еще виднелись вдалеке земли родного Тэлеску острова, затем маг направил взгляд на восток, и Тэлеск заметил в его глазах встревоженность. Казалось, Ноккагар почуял что-то недоброе.

– Не знаю, что ты подразумеваешь под словом «долго», – ответил он в конце концов, – и сколько часов, дней, а может, и месяцев, вкладываешь ты в это слово. Я же плыл на Эфкрол около полутора суток.

Маг не переставал с озабоченным выражением лица озирать море вокруг. Причину своей взволнованности он так и не объяснил, а Тэлеск решил не спрашивать.

Солнце село. Сумерки сгустились над поверхностью моря, и день сменился ночью. Тэлеск долго глядел на бледный лик луны, которая бледно-желтым сиянием тускло озаряла ночные воды. Сон понемногу накатывал на него и вскоре совсем одолел.

Всю ночь корабль стремительно несся к югу, строго подчиняясь воле волшебного ветра. Тэлеск проспал как убитый. Приснились ему родные места и старый дом, в котором он появился на свет, и опечаленные родители.

Волшебник же, в отличие от Тэлеска, спал совсем не спокойно. Он то и дело вскакивал ночью, с тревогой всматривался в ночной мрак, и, успокаиваясь, вновь впадал в сон. Хотя, скорее, то был не сон, а чуткая дрема. Стоило только какой-нибудь рыбе поблизости издать малейший всплеск, как маг опять поднимался.

Когда юноша проснулся, солнце уже стояло высоко в небе. Море немного разыгралось, и челнок сильнее качался на волнах, чем это было вчера. Тэлеск взглянул на север. Уже давно исчезли за серой полосой горизонта его родные земли. Потом он перевел взор на юг, где как будто бы уже виднелись в серой дымке нечеткие очерки побережий Гэмдровса.

Что-то заставило Тэлеска посмотреть направо, на запад. Там, справа по борту, в сотне саженей от корабля, вода вскипала белой морской пеной. Вначале юноша подумал, что там, должно быть, находится какой-нибудь риф, и морские волны, ударяясь о него, порождают эту пену. Однако какой риф мог быть так далеко от берега? К тому же, то, что вспенивало воду, двигалось и стремительно приближалось прямо к кораблю.

Большая рыба? Нет, это было невозможно! Ведь если так, то какой же гигантской она должна быть. Это была бы рыба-исполин. Она бы в десяток раз превосходила в размерах челнок Ноккагара.

Гадать не было времени. Тэлеск хотел было предупредить волшебника, но, обернувшись, понял, что в этом уже нет нужды. Ноккагар с нескрываемой тревогой глядел в сторону неведомого, однако по лицу его можно было понять: маг знает, что это такое…

– Что это, Ноккагар? – обеспокоенно спросил Тэлеск. – Мы в опасности?

– Не что, а кто, – мрачно ответил чародей. – Я чувствовал угрозу, и очень надеялся, что это будет не он.

– Так кто же это такой?

– Ежели я не ошибаюсь, Тэлеск, это гроза морей, морской дракон. По-вашему – эксиотрот.

– Эксиотрот?! – испуганно воскликнул Тэлеск. – Но что он делает здесь? Насколько я знаю, в этих водах никогда не водилось подобных тварей.

– И твои знания верны. Истинно так, эксиотроты не водятся в водах Эфоссора. Тем не менее на нас мчится именно эксиотрот. Сдается мне, это посланник самого Короля Мрака.

– Но зачем он здесь?

– Зачем? Чтобы уничтожить будущего Меченосца, – мрачно ответил маг. – Не знаю как, но, похоже, Дардол проведал о том, где тебя искать. Да охранит нас сила Вилидаргона… Так ведь у вас в Эфоссоре говорят?

Волшебник не ошибался. То был эксиотрот – одно из величайших порождений Зла, созданное Дардолом еще в Первую Эпоху Мрака, на заре его черных злодеяний. И в этот час к кораблю плыл один из них – гигантская морская черепаха с прочным, шипованным панцирем и огромной чешуйчатой головой, похожей на голову дракона.

С пятого столетия времен Первого Мрака эти твари непрестанно бороздили просторы морей, топили корабли, губили целые флотилии и заплывали даже в гавани портов. В конце той эпохи эксиотроты, повинуясь мысленному приказу своего хозяина, уничтожили флот Великого Эфтура, который шел к еще не обжитому в те времена острову Эфкрол.

Один из королей Вирлаэсса, который носил имя Феотен, однажды убил величайшего из эксиотротов, который некогда напал на Тунскир. По легенде, он метнул длинное копье, и то вонзилось в глаз Хардара – так звали чудовище, – в его единственное уязвимое место. Копье Феотена полностью вошло в глаз эксиотрота, и тот испустил дух. Панцирь того морского дракона много лет лежал близ пристани Тунскира и считался памятником великого подвига короля Феотена.

Эксиотрот, с которым довелось повстречаться путникам, неотвратимо приближался к кораблю. Его уродливая морда и твердый панцирь уже поднялись над уровнем воды. Гигантское отродье разверзло клыкастую пасть, в которой целиком мог бы уместиться их челнок.

Тэлеск неподвижно стоял и смотрел на чудовище. Он был не в силах даже пошевелиться, ибо внезапно нахлынувший ужас сковал его тело невидимыми цепями. В голове юноши промелькнули отчаянные мысли: «Вот так встретил свою смерть Тэлеск, сын Ланнокса, один из трех Избранных, так и не свершивший возложенной на него миссии».

Еще миг, и маленький, хрупкий челнок навсегда исчез бы в огромной пасти монстра, и, казалось, не было ни малейшей надежды на спасение. Но на корабле был маг, и это чего-то стоило. Все это время волшебник Тригорья не дремал, он был готов защищать жизнь перепуганного парня и, конечно же, свою терять он тоже не собирался. Его волшебный посох уже был направлен на гигантское порождение Мрака.

– Иннэгата! – громогласно прозвучало магическое заклинание, вылетевшее из уст Ноккагара.

Струя синего огня вырвалась из его жезла. Огненный луч мгновенно опутал эксиотрота, и тот оказался пленником в сетях магического пламени. Чудовище сразу остановилось, будто невидимая преграда предстала перед ним.

Напряженные руки Ноккагара дрожали. Посох обжигал его ладони. Но маг и не думал его отпускать. Он терпел жгучую боль, понимая, что в его руках сейчас жизнь одного из Трех Меченосцев.

Внезапно из пасти монстра вырвался ужасный звук – оглушительный рев эксиотрота, полный беспомощной ярости и отчаяния. Он прокатился на сотни миль вокруг.

Тэлеск упал, зажав уши руками. Он не мог вынести этот крик.

Даже жители далекого Эфкрола и не близкого еще Великого Эфтура слышали этот звук, который уничтожал сознание, и они изо всех сил зажимали уши ладонями; некоторые падали без чувств.

Лишь волшебник Тригорья, и только он и никто более, смог это стерпеть. Ноккагар по-прежнему сжимал в руках магический посох, который уже был раскален настолько, что начал дымиться. Посох старался вырваться из крепкой хватки узловатых рук чародея, и тот едва удерживал монстра в сетях магии. Через миг он выкрикнул что было мочи, пытаясь перекричать рев эксиотрота:

– Тунокарпа Тунофиата!

В следующий миг все стихло. Ужасный рев прекратился так же внезапно, как и начался, а сам эксиотрот исчез, будто его и не было вовсе. Воды с шумом сомкнулись в месте, где было чудовище, и челнок Ноккагара взмыл вверх, налетев на гребень разбившихся друг о друга волн.

Волшебник издал тяжелый вздох и упал на колени. Некоторое время он так и стоял на коленях, выпустив из рук посох, дымящийся и раскаленный, словно железный брус в кузнечной печи. Потом он поднялся на ноги и подошел к Тэлеску. Юноша все так же лежал полумертвый, прижав ладони к ушам и закрыв глаза. Маг наклонился над ним.

– Тэлеск! – молвил Ноккагар и коснулся плеча юноши. – Все закончилось…

Тэлеск открыл глаза и, увидев перед собой Ноккагара, осторожно убрал руки от ушей. Он медленно сел и огляделся. Кругом все было безмолвно, и лишь одно напоминало о происшедшем: огромные волны взбудораженного чудовищем моря с плеском ударялись о борт корабля, подбрасывая его нос. Тэлеск взглянул в лицо стоявшего рядом волшебника. Как же оно изменилось за столь мимолетное время! Оно стало угрюмым, изможденным, осунувшимся и бледным. Недавно, совсем недавно, Ноккагар был статным вопреки возрасту, а теперь он ссутулился, и казалось, что только посох и держит его на ногах.

– Куда он делся? – вымолвил Тэлеск.

Маг ответил не сразу.

– Он теперь далеко от нас, не за сотни и даже не за тысячи верст. Он настолько далеко, что это трудно представить. Чудовище ушло за пределы мира. Я отправил эксиотрота обратно… Туда, откуда он пришел и откуда не скоро вернется.

Голос Ноккагара был сейчас воистину старческим: хриплым и постоянно надрывающимся.

– Куда? Я не понимаю ваших речей, – произнес Тэлеск.

– Во Мрак… – ответил волшебник, закрыв глаза, и сразу стал прежним: статным и гордым, а мертвенная бледность исчезла с его лица.

Глава четвертая

Эфоссор был королевством могучих владык севера. Немало веков миновало с тех пор, как пращур Эрвар заложил первый камень в основание стен Великого Эфтура, незыблемой твердыни, что построена на морском берегу.

Когда Эрвар, сын Эрмеда, впервые пересек реку, которая впоследствии была наречена Красной, было мало известно о Темном Царстве Ноккуа, а слухи о Шестерых Колдунах еще не успели перевалить за великую горную цепь Гэмдровса.

Земли Эрвара были чисты и плодородны. Они щедро дарили людям все блага, которые имели. Работая под жгучим солнцем и ясным небом, не зная о невзгодах Западных Земель, эрварейны не думали о грозной тени, которая постепенно крепла на далекой, малоизвестной им стороне заката. Эфоссор процветал, и одновременно росла мощь Ноккуа. Эфоссорцы и вообразить не могли, что именно на их земле свершится великое сражение, которое определит конец текущей эпохи. Но до него минуло еще много столетий, посему не пристало рассказывать про будущее, едва упомянув о прошлом.

Время шло. Настал и час кончины основателя Эрвара. С его смертью завершилось правление первого короля, который восседал на троне до конца своих дней. Великого властителя погребли со всеми почестями, упокоив его тело в священных гробницах дворцового подземелья. Вслед за Эрваром на престол взошел Эрнуир, его единственный сын, в дни правления которого в Эфоссор из Заморья был привезен огромный алмаз Вилидаргон. Заморские владыки даровали его Эрнуиру в ознаменование вечной дружбы между Эфоссором и Северным Краем. Эрнуир уложил дар в сокровищницу королевского дворца и объявил его священным. Вилидаргон впоследствии стал талисманом и наиглавнейшим достоянием страны. Именно перед ним короли произносили клятвы, у него просили удачи, надежды, его порой молили о мире и благоденствии в королевстве и о спокойствии на дальних рубежах.

Время текло дальше. Годы тянули за собой долгие века. Вилидаргон был утерян, за Хребтом прогремела Западная Война, а Эфоссор по-прежнему процветал, не ведая ни невзгод, ни страданий. Лишь единожды мир и покой эрварейнов был потревожен нападением ужасного дракона. О событиях, связанных с этим нападением, повествует старая легенда об отважной деве Урсуннат.

Где-то далеко на сером горизонте прогремела великая Война Ярости, и случилось первое поражение Короля Мрака. Однако очень скоро он вновь сел на черный трон Ноккуа и возобновил создание могучих армий. На сей раз именно Эфоссор он избрал своей целью.

Эрварейны и не подозревали, что к ним грядут темные времена. Случилось так, что однажды на флот эрварейнских кораблей напали эксиотроты, что было невиданно в водах Эфоссора, ибо издавна Межземельное Море было спокойно. Чудовища потопили весь флот… Так Король Мрака объявил королевству войну.

Но великая битва, разыгравшаяся на рубежах Эфоссора, принесла победу не Войску Мрака. Король Эрдонир, сын Эроллаха, отбил фрэгов и прогнал прочь, а помогли ему в том властители других племен и народов, и даже сам вожак волчьих стай, которые в силу крепкой дружбы с государем эрварейнов явились на поле брани и дрались на светлой стороне. А в то же время суровые анты, доблестные гальпинги и отважные хомагейны штурмом взяли черную крепь Дардола. Побежденный Повелитель Тьмы покинул мир, чем и завершились годины Первого Мрака.

Века утекали с годами; с веками прошло одно тысячелетие, потом еще одно. Во времена Второго Мрака во многих войнах и великих битвах принимали участие эрварейны. Эфоссор снискал себе чин одной из могущественнейших держав. Десятки королей сменились после Эрдонира, но род пращура Эрвара не угас.

Где-то на северном побережье королевства возвышаются башни непревзойденного Великого Эфтура. Ничто не сравнится с этим чудом мира, созданным руками потомков Эрвара. Упоминая о нем, простые жители называют его городом, воины говорят о нем, как о крепости, а для мореходов и рыбаков это величайший из портов Гэмдровса. Нигде больше нет строений, подобных этому. Высочайшие каменные стены, которые возвышаются над землей на целых сто сорок футов, образуют огромное кольцо. Внутри этого кольца примерно посередине стоит великолепный Королевский Дворец. Кроме него, за стенами Великого Эфтура располагаются верфь и гавань, склады с несметными запасами провизии и оружия, а также множество построек, в которых проживают воины Эфоссора, ремесленники и прочие жители города. Крепостные.

Твердыня имеет двое ворот: северные и южные. Южные – это обычные крепостные ворота, окованные железом. Северные же ворота уникальны по своей сути. Они вызывают в сердцах лишь восхищение и восторг. Чаще всего эти ворота именуют Морскими, потому как выходят они прямо в бескрайние синие просторы моря. Эти ворота поражают гигантскими размерами. Но не легкомыслие древних мастеров было причиной создания таких огромных ворот. Ведь потому и существуют Морские Врата, чтобы и малые, и большие корабли имели возможность свободно входить прямо в закрытую гавань и покидать ее. Эти ворота были давным-давно изготовлены в виде решетки из толстых железных прутьев. Открываются они с помощью двух цепных механизмов по обеим сторонам от ворот. Огромные навесы, размером с небольшую лодку каждый, создавались в Золотых Горах, у гномов, которые с удовольствием выполнили тогда столь необычный заказ.

Благодаря своим высоким стенам, город неприступен даже для великанов, вроде тех, что живут в Закатных Горах. Лишь угроза с воздуха может быть воспринята всерьез. Потому драконы – единственная опасность для крепости.

Великий Эфтур был выдуман Эрваром, сыном Эрмеда, выходцем из королевского дома в Вирлаэссе. Эрвар создал его в мыслях своих, и строительство этой крепости много лет было его заветной мечтой. Еще будучи ребенком он грезил этим. Но вот он вырос и решил претворить свою безумную мечту в жизнь. Именно под его началом был возведен Великий Эфтур. Тридцать один год длилось строительство этой знаменитой крепости. Немалую часть жизни потратил Эрвар на это, но, в конце концов, он своего добился.

В древнем Королевстве Запада, которое уже давным-давно пало под натиском Мрака, Великий Эфтур восхвалялся в песнях:

В тех стенах таится завидная мощь, Эфтур неприступен врагам. На башнях дозоры весь день и всю ночь, И войско несметное там…

Все ближе и ближе подплывали Тэлеск и Ноккагар к величественным побережьям Гэмдровса, и вскоре впереди стали просматриваться стены гигантской твердыни. Все отчетливее становились ее очертания. На протяжении двух эпох гордо стояла она здесь, коротая лета. И море и степи, что раскинулись на юге, просматривались зорким глазом дозорных башен. То была столица Эфоссора, Великий Эфтур.

Одна решетчатая створка Морских Врат была открыта. И этого было достаточно, чтобы небольшие корабли беспрепятственно проходили в гавань Великого Эфтура. Лишь в недобрые годы войны или в случае приближения к берегам чужеземного флота, эти ворота закрывались.

Корабль продвигался к пристани, а Тэлеск, стоя на корме, восхищенно озирался вокруг. По левую руку располагалась Эрварова Верфь, а весь остальной берег занимали причалы. Челнок прошел меж двух больших кораблей и подплыл к пристани. Ноккагар к тому времени уже убрал парус. Он отдал на берег швартовый конец, и постепенно подтягивал борт к причалу. Длинные деревянные мостки были сплошь заставлены какими-то ящиками и бочками. На некоторых лежала разделанная рыба. Несколько человек прямо здесь ловили рыбу, осторожно закидывая удочки, чтобы не задеть привязанные рядом лодки.

Впервые в жизни Тэлеску довелось ступить на землю Гэмдровса, впервые посчастливилось почувствовать ее под ногами. Пристань была полна народу. Повсюду со своими товарами разложились заморские торговцы и рыбаки, созывая покупателей. Где-то недалеко слышались громогласные выкрики глашатая, объявлявшего что-то о новых указах короля. Рядом с красивым двухэтажным зданием лежал и напевал песни какой-то пьяница с флягой в руке. По улицам праздно бродили отряды напыщенных стражников, которые осматривали приезжих недоверчивыми, но при этом достаточно дружелюбными взглядами. Песнопевцы в ярких костюмах звонкими голосами славили Великий Эфтур. А где-то рядом послышался крик «Вор! Держи вора!», и один из отрядов стражников в тот же миг кинулся в сторону торговых прилавков.

– Ноккагар! – послышался громкий мужской голос, и к прибывшим пыхтя подбежал невысокий толстяк с широкой улыбкой на лице.

Волшебник повернул голову в его сторону и проговорил:

– А вот и ты, Одерлаг! Вечер добрый! Твоя лодка в целости и сохранности. Мне она больше не нужна.

– Рад был услужить! – кивнул толстяк, принимая сухой ответ волшебника за благодарность. – Я всегда рад помочь магу, а особенно, когда меня просит сам Ноккагар.

– Тогда окажи мне еще одну услугу, – проговорил маг. – Нам нужно где-то остановиться на эту ночь. Трактир не пойдет. Там слишком людно и неспокойно.

– Разумеется! – воскликнул Одерлаг. – Я с радостью готов принять тебя и твоего спутника в своем жилище. Там, конечно, не дворцовая роскошь, но зато там тихо и спокойно, да и живу я один. В любом случае, это лучше, чем трактир.

И Одерлаг повел их к небольшому деревянному строению, что стояло почти у самой пристани.

В старом доме Одерлага была лишь одна комната. У единственного окна стоял древний грубо сколоченный стол. На нем стояло большое блюдо, наполненное жареной рыбой. У стены, что напротив окна, был выложен большой очаг, в котором уже пылал огонь. Рядом вдоль стены друг за другом стояли три больших сундука.

– Вы тут устраиваетесь, усаживайтесь, – сказал Одерлаг, указав на длинную лавку, которая стояла у стола. – И угощайтесь моей стряпней, а то вы небось голодны. Я сейчас, только спущусь в погреб.

Путники сели на лавку и бросили рядом свои котомки, а Одерлаг взял зажженную свечу, стоявшую на камине, подошел к одному из сундуков, поднял крышку, после чего, к изумлению Тэлеска, залез в сундук и спустился куда-то вниз. Сундук оказался скрытым входом в погреб.

– Ловко придумано, – заметил Тэлеск и, обращаясь к магу, шепотом спросил: – Почему он живет один?

– Насколько известно мне, – так же тихо ответил Ноккагар, – жена его умерла лет пять назад, а дочь живет где-то у Холмов Эроллаха, в одном из тамошних поселений. Почему он не с ней, понятия не имею…

Вскоре Одерлаг вылез из погреба с большим кувшином и тремя кружками в руках. Закрыв погреб, он поставил все это на стол и, запинаясь, выговорил:

– У меня тут имеются… небольшие запасы пивка! Собственного приготовления, разумеется! Не желаете ли отведать?

– Я бы не отказался, наверное, – ответил волшебник. – К тому же, судя по числу кружек, ты уже настроен на наше согласие.

– Почему бы и нет, – добавил Тэлеск.

– Вот и славно! – обрадовался Одерлаг и принялся разливать пиво по кружкам.

Сделав первый глоток, Ноккагар сказал:

– Не впервые мне доводится отведать твоего пива, Одерлаг! Но могу смело заверить, что раз за разом оно становится только лучше. Так почему бы тебе не открыть собственную пивную?

Толстяк на минуту задумался, будто пытался до конца понять смысл сказанного.

– Вы так думаете, достопочтенный Ноккагар? – спросил он, хитро прищурив глаза.

– Я думаю, народ будет валить к тебе толпами, – сказал волшебник.

– А я так и сделаю! – произнес Одерлаг, опустошив кружку и наполняя следующую. – Пивная Толстяка Одерлага! Звучит, по-моему, неплохо.

– Не то слово! – вставил Тэлеск.

Одерлаг перевел на него взгляд и спросил:

– Прошу прощения, так ты с Эфкрола, парень? Я даже не знаю твоего имени.

– Его имя останется втайне! – быстро сказал Ноккагар, когда Тэлеск уже открыл было рот, чтобы назвать себя. – Поверь мне, на то есть свои причины.

– Как вам будет угодно, – смиренно ответил Одерлаг, пожав плечами. – Больше не спрошу.

Он вновь поставил на стол пустую кружку и в очередной раз наполнил его пенным пивом. Сделав глоток, он произнес:

– Не позволите ли осведомиться, достопочтенный Ноккагар, что за дело такое было у вас на Эфкроле? Или это тоже тайна? Двадцать лет назад вы позаимствовали у меня лодку, уплыли на Эфкрол, воротились и пропали на все эти двадцать лет. Двадцать лет от вас ни слуху ни духу! А на днях вы вдруг нежданно-негаданно нагрянули. Вновь вам лодка понадобилась. И опять – на Эфкрол… Вижу, на сей раз вы вернулись не один. Не осмеливаюсь спросить, кто он…

– Я понимаю твое любопытство, Одерлаг, – промолвил Ноккагар. – На все свои вопросы ты со временем найдешь ответы. Это уже не тайна, но лишний раз придавать это огласке все одно еще не следует. Я могу лишь намекнуть тебе, а поймешь ты или же нет, это уже твое дело.

– Хорошо, – Одерлаг опорожнил еще одну кружку и со стуком ударил ей по столу. – Еще пива?

– Благодарим, но завтра нам в путь, – ответил Ноккагар. – У тебя отменное пиво, но мы больше не будем. Как-нибудь в другой раз…

– Лет через двадцать! – посмеялся Одерлаг и потянулся к кувшину. – Ну что ж, дело ваше. А я выпью еще! Ну давайте же, Ноккагар, намекайте!

– Тогда слушай, – Ноккагар вздохнул. – Надеюсь, хоть раз в жизни интересовался летописями наших дней? Знаешь ли ты о возвращении Дардола? Вообще это имя тебе о чем-нибудь говорит, или же ты слышишь его впервые?

– Как же об этом не знать! Да ведь об этом только и твердят. Тут и поневоле узнаешь!

– Вот ты наверное поневоле и узнал, – усмехнулся волшебник. – Кабы везде об этом не твердили, ты бы понятия не имел о каком-то Короле Мрака. Надеюсь, до твоих ушей дошло, что это самое возвращение Дардола было давным-давно предсказано… Однажды, четыре с лишним столетия назад, в Тригорье пришел всеизвестный Кисторин Ясновидец. Быть может, ты слышал о таком? Хотя это маловероятно. Так вот… Он пришел к великому Экгару и сказал ему, что Дардол возвратится. Но еще Кисторин сказал, что мир будет спасен Тремя Избранными.

На некоторое время в доме Одерлага воцарилось молчание. Похрустывание дров в пламени камина казалось здесь раскатами грома. Внезапно толстяк снова ударил по столу пустой кружкой и рассмеялся.

– Так вы забрали с Эфкрола будущего Меченосца? – сквозь смех проговорил он. – Небось в Хилт направляетесь?

Ноккагар нахмурился, а Тэлеск удивленно посмотрел на Одерлага. А тот тем временем заплетающимся языком говорил:

– Я все знал изначально, Ноккагар! Думаете, я совсем тупой? Хоть я и на вид такой простак, но в нынешних делах кое-что разумею. Значит, мир будет спасен, да? Дардол будет изничтожен?

– Я не способен ответить на этот вопрос, – промолвил Ноккагар. – Я не стану уверять тебя в этом, но и отрицать этого не берусь. Однако надежда есть… В конце концов, время покажет…

– А время-то нынче смутное, – проговорил Одерлаг, задумавшись и уставившись в стол остекленевшими глазами. – Как же быстро под натиском проклятых выродков пал Вирлаэсс! И подумать только, это ведь было Первое Королевство, древнейшее владение наших пращуров! Больше оно людям не принадлежит. Сегодня те священные земли лежат под властью темных малфрунов или фрэгов, как их чаще именуют теперь.

– Да еще восточные и западные рубежи Вирлаэсса заняты думтерами и мандроглинами – новыми исчадиями Зла, – добавил Ноккагар.

– Какой только нечисти нынче не развелось! – вздохнул Одерлаг, ставя на стол опустошенную кружку. – А эти глогадур, драконы! Треклятый Ундохан непрерывно рожает этих тварей! А ведь к возвращению Короля Мрака их оставалось не более десятка во всем мире. Растет черная мощь Драконьего Перевала! Чует мое сердце, скоро, очень скоро оттуда на нас обрушится сильный удар.

– Вот потому-то нам нужно поторапливаться, – сказал маг. – И без того уже больше месяца ушло волку в пасть! Сегодня мы переночуем у тебя, Одерлаг, а завтра двинемся в дорогу.

– Не близок путь в Королевство Гальпингов, – заметил Одерлаг.

– Да, но он не покажется нам очень долгим, если мы будем преодолевать его верхом.

– Верхом? – удивился Тэлеск.

– Именно, – ответил маг. – Не знаю, ездил ли ты верхом у себя на острове, но в любом случае идти пешком я не собираюсь.

– В седле я держаться немного умею, – ответил Тэлеск. – Но где мы возьмем коней?

– Ты теперь не в Алборе, и ты больше не рыболов, – раздраженно проговорил Ноккагар. – Здесь, в Гэмдровсе, с ними проблем нет. Сам король дал мне обещание снарядить нас всем необходимым. С давних пор короли Эфоссора в хороших отношениях со мной, ибо когда-то я был другом и наставником их великого предка.

– Кто же он, этот предок? – спросил Тэлеск.

– Эрдонир, сын Эроллаха.

– Эрдонир?! – воскликнул Тэлеск.

– О да! – произнес Ноккагар. – Вспоминаю те незапамятные времена. Великий Эрдонир, король, который до сей поры не забыт народом. Король, при котором Великое Войско Мрака было разбито в пух и прах. Король, который оседлал единорога.

– Эрдонир… – задумчиво пробормотал Одерлаг, – Друг Волков, Друг Магов, Друг Гномов, Друг Алфейнов – всех его прозвищ и не перечислишь.

– Выходит, вы живете со времен Первого Мрака? – спросил Тэлеск у волшебника.

– Да. Тебя удивляет мой возраст? Маги не разделяют удел смертных. Для нас существует лишь смерть от чужой руки… либо от злых чар.

– А я знаю легенду! – внезапно сказал Одерлаг, бессмысленным взглядом всматриваясь в пустую кружку. – Это я все об Эрдонире… В начале Наших Дней, Во время войны с малфрунами, Эрдонир ненадолго вернулся в мир. Это случилось, когда малфруны и драконы напали на Великий Эфтур. Дух Эрдонира пришел тогда на помощь эрварейнам. Все к тому времени уже утратили всякую надежду на спасение. А дух Эрдонира взял из Оружейни Древних Королей свой законный меч Гестармел, выкованный когда-то им же самим в кузницах гномов, в одиночку перебил драконов. Малфруны, узрев священную силу, бежали в ужасе, а эрварейны гнали их до самого Драконьего Перевала. После победы Эрдонир у всех на глазах растворился, как будто его и не было. А меч Гестармел впоследствии так и остался не найденным.

– Но это не просто легенда, Одерлаг, – сказал Ноккагар. – Это было воистину. И я говорю тебе это как очевидец того чуда. Я был тогда здесь, в Эфтуре, и видел все это собственными глазами. Помню, Эрдонир увидел меня… Готов поклясться, что именно на меня он смотрел.

Одерлаг сидел неподвижно. Голова его упала на грудь, а глаза были закрыты. Он что-то пробормотал во сне и покачнулся. Тэлеск успел подхватить его, и только поэтому тот не грохнулся с лавки на пол. Юноша и маг не без труда уложили его на сундуки, на которых лежал старый тюфяк, который, видимо, как раз и служил ему постелью.

Землю окутала ночная темень. Ночь прокралась за калитку небольшого дворика Одерлага и пробралась в дом. В небо поднялась холодная луна. Путники устроились на таких же соломенных тюфяках у камина. Ноккагар погрузился в сны, едва закрыв глаза.

Только Тэлеск долго не спал, наблюдая за тем, как огненные языки танцуют в очаге и пожирают остатки дров. Он смотрел на них и раздумывал о своей дальнейшей судьбе.

Утром, когда он проснулся, в доме больше никого не было. Он встал, взял из мешка кусок хлеба и вышел во двор.

В лицо дыхнул холодный морской ветер, сумевший проникнуть за высокие стены Великого Эфтура. В чистом безоблачном небе кружили чайки. Из гавани через Морские Врата выходили два больших корабля.

Одерлаг сидел на деревянной скамье около дома и глазел на оживленную толпу. Тэлеск сел рядом и, пожелав доброго утра, поинтересовался о Ноккагаре.

– Утро доброе, юный друг, – ответил Одерлаг. – Ноккагар ушел куда-то. Ежели я правильно понял, он отправился к королю. Скоро должен быть здесь.

Толстяк кивнул в сторону кораблей, что покидали порт, и произнес:

– Поговаривают, что и в нашем море нынче неспокойно. Моряки рассказывают, что вчера над землей прокатился ужасный звук, терзающий душу. Ходят слухи, что это был рев эксиотрота. А я никак не могу поверить, что в здешних водах появились эти твари. Ты что-нибудь знаешь об этом?

Тэлеск передернулся, вспомнив не так давно пережитый ужас.

– Здесь ходят верные слухи, Одерлаг, – ответил он. – Вчера в наши воды действительно заплыл эксиотрот. И это был его рев. К несчастью мы встретились с этим монстром. И кабы не магия Ноккагара, последствия этой встречи оказались бы плачевными. По меньшей мере – для нас. Но к счастью, его больше нет. Ноккагар разобрался с ним.

– Он могущественный волшебник, и я всегда это знал, – задумчиво проговорил Одерлаг. – Но злые наступили времена. И даже таким, как он, скоро будет тяжело сдерживать нечисть. Давно, очень давно, в водах Великого Эфтура уже появлялись эти монстры. Тогда эти черепахи-переростки потопили целый флот, что шел отсюда на север.

Послышался скрип калитки. Тэлеск с Одерлагом повернули головы и увидели Ноккагара. Маг вошел во двор с мешком на плече. На вид тот мешок казался весьма увесистым.

– Пойдем в дом, – сказал он. – Разложим все это по нашим котомкам и сразу отправимся в путь.

Король очень щедро снабдил путников дорожными припасами. Больше всего было сушеных фруктов, лесных орехов и хорошо провяленного мяса.

Когда все было разложено, путники поблагодарили Одерлага за предоставленный ночлег и покинули дом в направлении южных ворот города. По пути Ноккагар извлек из сумы кожаную флягу и наполнил ее в одном из колодцев, что попадались им на пути.

Проходя мимо королевского дворца, Тэлеск смог внимательно рассмотреть его величие. Это был первый дворец, который ему довелось увидеть за все прожитые годы. Он был четырехъярусным, с большим позолоченным куполом и несколькими шпилями башен вокруг него. Высота дворца вместе с куполом была футов девяносто. Ширина его основания составляла около восьмидесяти футов. Второй ярус был чуть уже первого, третий – еще уже, а четвертый был самым узким. К парадному входу, который находился со стороны гавани, вели несколько широких ступеней. Все было выстроено из гладкого белого камня.

С запада и востока к королевскому дворцу примыкали оружейный и пищевой склады. А близ парадного входа раскинулся небольшой сад, от прекрасного вида которого Тэлеск долго не мог оторвать взгляд.

Глава пятая

Мощеная камнем дорога вела их по узким улицам города, обходя дома и изгороди, ныряя под широкие арки двухъярусных зданий. На лавках, что теснились вдоль дорог, сидели старики и пристально наблюдали за прохожими. Снова громкий голос глашатая объявлял что-то о приеме новобранцев в ряды воинов королевства. Двое торговцев спорили о чем-то, перекрикиваясь через улицу. Наконец жилые дома стали заканчиваться, и путники увидели впереди высокую южную стену Великого Эфтура. Слева от южных ворот располагалось большое деревянное строение с соломенной кровлей. Это была конюшня.

Двое оседланных белоснежных жеребцов уже ожидали путников снаружи. То были благородные скакуны королевской свиты. Рядом с высокой аркой входа в конюшню, скрестив руки на груди, стоял охранник. Он молча указал Ноккагару на коней.

Маг долго не раздумывал и лишних слов говорить не стал. Он взял одного из жеребцов, сразу запрыгнул на него и поторопил забывшегося от восторга Тэлеска. Через пару мгновений юноша тоже был на коне. Те полудохлые вьючные лошадки, на которых ему доводилось пару раз ездить на родном острове, и рядом не стояли с могучим красавцем, в седле которого он теперь сидел.

Ноккагар дернул поводья, и его скакун помчался по дороге, вздымая в воздух клубы пыли.

– Скачи, друг! – негромко воскликнул Тэлеск, и вполголоса добавил: – Гэмдровс ждет нас.

Конь прянул и ринулся вслед за Ноккагаром. Путники поскакали к южным воротам, которые уже открывались для них. Выехав из города, два всадника галопом помчались на юг, и ворота с лязгом захлопнулись за ними.

Четыре дороги выходили из Великого Эфтура. Тэлеск изучил карты родного королевства еще в детстве, и он знал, что одна из этих дорог ведет к твердыне Эрдонир, что возведена на западном рубеже Эфоссора, другая уходит к Рамэнии, которая стоит на берегу Красной Реки, третья дорога – путь в Акхидур, что возвышается на Холмах Эроллаха. Тэлеск и Ноккагар двинулись в сторону Рамэнии, на юг. Была и четвертая дорога. Она убегала на запад, слегка склоняясь к югу, и терялась где-то у отрогов Небоскребущего Хребта. О ней юноша совершенно ничего не знал, потому что на изученных им картах всегда было отмечено лишь три дороги.

Тэлеск бросил взгляд на поросший репейником тракт. Видимо, дорогой очень давно не пользовались. Но почему? Тэлеск пытался остаться к этому равнодушным, но любопытство взяло над ним верх.

– А куда ведет эта дорога? – спросил он, обращаясь к магу, и указал на серую ленту, которая протянулась к далеким горам. – И почему она не отмечена на картах?

Волшебник, скакавший рядом, повернулся лицом на запад и чуть прищурил глаза.

– Она ведет на Драконий Перевал, – произнес он. – Давным-давно, в начале Первого Мрака этой дорогой часто пользовались. Тогда велась бурная торговля между Эфоссором и Дьюном – городом, который и по сей день одиноко стоит за этими горами. Но так было лишь до 263-го года, когда перворожденные драконы избрали тот перевал своим оплотом. Торговле пришел конец, потому что драконы не щадили храбрецов, которые осмеливались пройти тем перевалом. Именно с той поры эту дорогу и перестали отмечать на картах.

Тэлеск поравнялся с ускакавшим вперед магом.

– Драконы и по сей день обитают там? – спросил он.

Ноккагар издал едва слышимый вздох и слегка придержал коня.

– До возвращения Дардола в этом можно было и усомниться. Но со вторым приходом темного господина число драконов преумножилось. Теперь драконов на перевале тьма тьмущая. Боюсь, их число нынче столь же несметно, как число пчел в улье. И они ждут, выжидают.

– Выжидают чего?

– Приказа! Приказа напасть на владения Гэмдровса!

Маг натянул поводья и поскакал с прежней скоростью, дав тем самым понять, что его ответ закончен.

Дальше и дальше везли кони своих седоков. Вначале путники ехали вдоль скошенных полей, которые пересекала дорога, затем, когда поля закончились, всадники двигались по пожелтевшим от осени лугам. Исчезли из виду неприступные стены Великого Эфтура, и по правую руку выросли величественные кедры Эрварова Леса. Вскоре кедровая пуща осталась позади, и дорога вывела на Мотвэль, Зеленые Равнины. Вновь стали просматриваться серые вершины Небоскребущего Хребта.

Путники остановились и сели перекусить на великолепных лугах Мотвэля. В это время Зеленые Равнины были отнюдь не зелеными, да и не могли быть таковыми, красоты своей они все же не утратили. Сейчас им было бы лучше именоваться Золотыми Равнинами: травяной покров осени поистине казался таким.

Этот привал был недолгим. Путники вновь вскочили в седла и помчались по дороге, которая неизменно терялась в южной стороне горизонта. Легкий ветерок стал обдувать лица, крепчая с каждым порывом, но для выносливых королевских скакунов он не был помехой, и они все так же стремительно неслись на юг.

Вскоре далеко впереди протянулась с запада на восток длинная полоса реки. И река эта ярко сверкала в лучах солнца. В здешних краях ее именовали Доласкэн. Она служила королевству обозначением южного и восточного рубежей.

Заморосил дождь. Прошло не слишком много времени, и он превратился в холодный, жестокий ливень. Он лил водопадом. Дорогу вскоре размыло, и вся ее пыль вмиг превратилась в грязь и слякоть. Наездники скакали на юг все так же быстро. А впереди сквозь плотную стену дождя стали смутно проглядываться укрепления Рамэнии.

– Мы заедем в крепость? – с надеждой в голосе спросил Тэлеск, тщетно пытаясь на скаку укутаться в намокший плащ, который едва помогал ему согреться в столь мерзкую погоду.

– Нет, – равнодушно отрезал волшебник. – Незачем нам терять там понапрасну время, ибо оно нынче чересчур скоротечно. А Король Мрака не медлит, как ты и сам разумеешь, и уже очень скоро он пустит стрелу войны…

– Да уж… Он, наверное, сложа руки не сидит, – тихо согласился Тэлеск.

Могучая твердыня безмолвно высилась над землей. Она оберегала южные рубежи королевства от врагов. Высоки были стены ее, и величественно стояла она, озирая Мотвэль и побережья реки Доласкэн на много верст окрест. Кто сердцем был черен, те страшились приблизиться к ней, а чьи помыслы были чисты, тех всегда манило ее величие, им она всегда предоставляла кров и надежную защиту.

Слева от крепости, куда и уходила дорога, через реку перекинулся широкий каменный мост, местами разрушенный, но выглядевший еще вполне крепким и надежным.

Проезжая по мосту, Ноккагар чуть осадил коня и посмотрел на кристально чистую воду внизу. Капли дождя с шумом разбивались о ее поверхность.

– Эта река зовется Красной! Говоря по-вашему – Доласкэн. – промолвил он. – Здесь заканчиваются владения эрварейнов, Тэлеск. Дальше простирается великолепный мир. Но сколь великолепный, столь и опасный. И он гораздо больше, чем ты можешь себе представить!

После моста дорога ринулась вверх и вывела на открытую местность. Изредка она устремлялась под тени сосновых рощиц, превращаясь в лесную тропу, взрыхленную толстыми кореньями вековых деревьев, но каждый раз всадники вновь выезжали на безлесье.

Дождь немного утихомирился лишь ближе к вечеру, а потом и вовсе перестал. Ветер разогнал тяжелые тучи, и взору открылось сероватое вечернее небо, окрашенное на западе багряными пятнами заката. По левую руку недалеко от дороги раскинулось широкое безмолвное озеро, которое именовалось Сияющим. Те, кто бывал у него, рассказывали, что после наступления ночи воды его сияли над поверхностью таинственным голубоватым светом, природа которого не была изучена и по сей день. Те, кому довелось узреть свет этого озера, утверждали, что он столь яркий, что разгоняет темноту, поэтому на его берегах и над водой постоянно светло как днем. Что за древнее волшебство затаилось здесь, неведомо было никому из смертных.

Сумерки уже понемногу сгущались, и Тэлеск, который с детства мечтал увидеть необычайность Сияющего Озера своими глазами, принялся упрашивать Ноккагара устроить ночной привал на берегу этого чудесного водоема. В конце концов, волшебник поддался на уговоры к несказанной радости Тэлеска, но все же всем своим видом не прекратил высказывать недовольство.

– Мы могли бы оставить позади еще по меньшей мере верст тридцать, кабы не ты со своим Сияющим Озером! – проворчал Ноккагар, нехотя слезая со спины коня. – К тому же, что это за ночлег, когда в глаза брызжет ярким светом!

Но, увидев, как Тэлеск радуется этому привалу, маг решил смириться.

Путники расположились на берегу. Скакуны вдоволь напились озерной воды после чего стали ощипывать траву неподалеку.

Сумерки сгущались все сильнее. В небо выплыла луна, высыпали звезды, а от Сияющего Озера уже исходило чудесное свечение. Когда ночная тьма окончательно окутала земли, около этого озера по прежнему царствовал день. Но не такой день, какой бывает при ярком солнце, не такой, каких с самой зари эпох было великое, несметное множество. Этот день выглядел совсем по-другому. На все вокруг падал волшебный свет, придавая окрестностям голубоватый оттенок. И все это рождало в душе какие-то новые, совершенно незнакомые, необъяснимые и и ни с чем не сравнимые чувства. Серовато-голубого цвета были камни и земля, синими казались хвоя и трава. Во все впиталось волшебное сияние озера.

Тэлеск долго любовался этим, а потом обернулся и с превеликим изумлением обнаружил, что волшебник отвернулся и спит как ни в чем не бывало, подложив под голову суму. Тэлеск был просто поражен таким хладнокровием. Он не мог поверить, что можно так вот спокойно лечь спать, когда вокруг открывается столь чудесное зрелище. Однако если маг разменял уже не одну сотню лет, за свою долгую жизнь ему довелось повидать таких чудес, какие и во сне не снились никому из смертных.

Тэлеск глубоко вздохнул, словно позавидовав Ноккагару, и огляделся в поисках лошадей. Он боялся, что они могут уйти, потому как волшебник не позволил привязать их и уверял юношу, что королевские кони ни в коем случае не оставят своих хозяев, хоть эти хозяева и временные. Кругом царила кромешная тьма, и лишь Сияющее Озеро немного разгоняло темноту над собой. Не было слышно звука. Невдалеке лишь послышалось громкое фырканье, и юноша успокоился. Привалившись спиной о толстый кленовый ствол, он стал задумчиво вглядываться в светящуюся воду.

Тэлеска уже клонило в сон, когда справа от него вдруг послышался шорох. Юноша не хотел придавать этому особого внимания, осознавая, что в этих местах полно разной живности, но все же повернул голову в сторону, откуда донесся звук. Свет озера ярко обливал берег, и Тэлеск ясно разглядел в паре шагов от себя маленький бугорок земли, который ни с того ни с сего вырос из-под шуршащей подстилки опавших осенних листьев. «Крот?» – с сомнением спросил себя Тэлеск, но эта неуверенная мысль мгновенно улетучилась, когда из бугорка донеслось странное кряхтение. Крот точно не издавал бы таких звуков. Холмик раскрошился и на поверхность земли выбралось маленькое, ростом не больше двух футов, существо. Хоть оно было невысоким, но очень уж походило на человека, если конечно не брать в счет еще и довольно большую голову по отношению ко всему остальному телу. Одето оно было в черные и серые подпоясанные лохмотья.

Странное существо не замечало сидящего на берегу Тэлеска, потому что стояло к нему спиной. Оно отошло от норы, настороженно оглядываясь вокруг. Медленно прохаживаясь по траве, существо бормотало себе под нос что-то невнятное и вдруг замерло на миг, услышав фырканье лошадей, после чего осторожно направилось в сторону звука.

И вдруг Тэлеска осенило: «Гоблин! Да ведь это же настоящий гоблин! Чтоб я провалился, если это не так!»

Существо почти повернулось к юноше, все еще осматривая освещаемую озерным светом землю. От лошадей его отделяло лишь несколько человеческих шагов. Но оно пока не замечало Тэлеска. Юноша замер, затаил дыхание, пытаясь предположить, что он уже уснул, и все это просто нелепый сон. Но вот гоблин наконец повернул голову так, что Тэлеск увидел его безобразное лицо с горбатым носом и глубокими светящимися глазами. Это невольно заставило юношу сглотнуть подступивший к горлу ком.

Когда гоблин увидел смотрящего прямо на него человека, его уродливое лицо стало еще уродливее от испуга, а красные горящие глаза заметались по сторонам. Вдруг он достал из-за пазухи что-то круглое и с оглушительным визгом запустил это прямо в Тэлеска, после чего с неимоверной быстротой метнулся к своей норе.

Тэлеск успел закрыться и круглый предмет ударился об руку. В тот же миг Ноккагар вскочил на ноги и быстро огляделся. Но не увидев никого, кроме Тэлеска и не услышав ничего, кроме недовольного ржания разбуженных лошадей, взволнованно произнес:

– Что случилось?

Тэлеск указал на нору, куда только что юркнуло маленькое человекоподобное существо.

– Там гоблин… – коротко ответил он, осторожно поднимаясь.

Волшебник медленно приблизился к тому месту, где над землей возвышался небольшой холмик земли. Тэлеск тоже подошел и заглянул внутрь норы.

Глубоко-глубоко внизу в подземном мраке зловеще сверкали два далеких красных огонька. Маг промолвил:

– Нужно во что бы то ни стало зарыть этот подземный туннель, а не то, чего доброго, нынешней ночью гоблины полакомятся нашей плотью, пока мы, ничего не подозревая, будем мило почивать! Поищи камней, Тэлеск! Засыплем гоблинскую лазейку…

Найти камни было не трудно, здесь их было полным-полно. Собирая их, Тэлеск увидел среди них тот самый идеально круглый предмет, который бросил гоблин. Подняв его, он понял, что это тоже камень – каменный шар, получивший такую совершенную форму явно не от природы. Он был очень гладким, как будто бы его полировали искуснейшие мастера Гэмдровса, и легко помещался на ладони. Тэлеск недолго думая положил его в карман рубахи.

Очень скоро нора была завалена большими камнями, и тяжелый валун был положен сверху.

– Готово! – пробормотал маг, отряхивая руки, когда дело было сделано.

– Но ведь он может прорыть еще один туннель, – заметил Тэлеск.

– Вряд ли, – маг отрицательно мотнул головой. – Он видел, что мы не спим, и скорей всего не станет браться за это. Да и глубина там была приличная. Если он и сделает это, то к тому времени, когда он вылезет, нас здесь уже не будет.

– Трудную же работу он выполнил, чтобы выбраться из своих подземелий этой ночью, – усмехнулся Тэлеск.

– Да… – задумчиво проговорил Ноккагар. – А мы загубили все его труды… Но не это важно сейчас. Какая нелегкая вытащила его оттуда? Никогда я еще не видел, да и не слышал, чтобы гоблины выбирались наружу в такое холодное время. Хотел бы я знать, ради чего он вылез. Что ему могло понадобиться.

– Быть может, он хотел сделать что-то с лошадьми? Похоже, он двигался к ним.

– Хм… – задумался чародей. – С лошадьми? Или же их всадниками. Непонятно. Ну да ладно, поговорим утром. Ты ложись. А я немного покараулю здесь. Мало ли что…

Юноша еще раз восхищенно взглянул на озеро и лег на мягкую траву, подложив под голову мешок. Сон мгновенно одолел его.

Утром, когда он проснулся, Ноккагар сидел на берегу озера и задумчиво смотрел на воду. Тэлеск решил не задаваться мыслью о том, как маг провел эту ночь: бодрствовал ли до самого утра, или же он просто встал еще до рассвета. Юноша вынул из мешка немного сушеных фруктов и неторопливо позавтракал.

Когда он закончил небольшую трапезу, Ноккагар по-прежнему пребывал в раздумьях и как будто бы не замечал его. Тэлеск подошел к нему. Маг, даже не взглянув на него, сказал:

– Я вот все думаю, для чего тот гоблин выбрался из-под земли. Возможно, я придаю сему происшествию слишком большое значение, но это все равно странно. Вряд ли, он выполнял приказание Короля Мрака. Гоблины живут сами по себе, и он никогда не присягали на верность темным силам.

Только тут Тэлеск вспомнил про необычный камень, случайно найденный им вчера. Он достал сероватый каменный шар, который легко умещался на ладони, и показал его Ноккагару.

– Вчера он бросил в меня вот этим, – сказал он. – Взгляните.

Но чародей уже не слушал Тэлеска. Глаза его округлились, кустистые брови поползли на лоб, а челюсть отвисла. Юноша удивленно смотрел на волшебника, который пытался что-то сказать, но словно утратил дар речи.

– О Силы Всевышние! – с трудом вырвалось наконец из уст Ноккагара, и Тэлеск даже вздрогнул от неожиданности. – Испепели меня дракон! Клянусь посохом, это же Камень Могущества!

– Могущества? – недоуменно переспросил Тэлеск. – О чем вы говорите, Ноккагар…

Волшебник, сидевший на траве, вскочил и стал прохаживаться взад-вперед по берегу, не сводя восхищенного взора с камня. Наконец он вплотную подошел к Тэлеску и, уже успокоившись, сказал:

– Внимай, Тэлеск. В твоей руке сейчас один из четырех Камней Могущества, которые были созданы магом Вирридоном почти три тысячи лет назад и им же спрятаны от Короля Мрака. Они были спрятаны в четырех разных местах, о которых не знает никто, кроме самого Вирридона.

– И чего же такого особенного в этих Камнях Могущества?

– Чего особенного? – произнес Ноккагар. – Правильнее было бы спросить, что в них необыкновенного или чудесного, или волшебного.

– И чем же они волшебны?

– Знай же, – ответил маг, – что в этих камнях заключена невиданная сила. Тот, кто владеет таким камнем, может превзойти в могуществе всех живущих в этом мире, даже великого Экгара, и, возможно, самого Дардола. Но ежели Камень Могущества попадет в злые руки, это будет чревато великими бедами. Вот почему Камни Могущества и были утаены от Дардола. Хоть Король Мрака и знает об их существовании, отыскать он их до сих пор был не в силах.

– Тогда заберите его, – резко сказал Тэлеск и протянул серый шар Ноккагару. – Вы сможете передать его тому магу.

– Нет, Тэлеск. По крайней мере, не сейчас, – ответил волшебник. – Ничего не бывает просто так. Камень попал в твои руки, тебе им и владеть. Думаю, он пригодится тебе. Но будь с ним осторожен!

– Как я, простой смертный могу владеть столь великой вещью?

– Ты сможешь! Я понимаю, что ты боишься брать на себя такую ответственность. Но это ради твоего же блага. Пусть Камень остается у тебя, ибо эта вещь пригодится тебе в свершении твоей миссии.

После этих слов Тэлеск с интересом покрутил Камень в руках, а затем убрал в карман.

– Не нравится мне эта затея! – вздохнул он, но волшебник его уже не слушал. – Не лучше ли оставить его здесь, где я на него наткнулся.

Ноккагар закрыл глаза. Похоже, он обратился к воспоминаниям давно минувших дней. Некоторое время он молчал, а потом внезапно из его уст стали вырываться строки какой-то старинной песни. Пел он словно не своим голосом, не очень громко, но все слова слышались очень отчетливо:

Первого Мрака тогда были времена. Но Западные Земли процветали. Дардола мощи не познала ни одна страна. Был полон света каждый день, А ночью звезды землю озаряли. Луна была ясна, Неведомыми были дали, Не разрослась презлая тень. В те годы именитый Вирридон, Один из нескольких великих чародеев, Был за свое деянье осужден, Ибо своим твореньем несравнимым Угрозу гибели на мир навеял… Четыре Камня создал он… Где мудрость чародея?! — Невероятной мощью наделил их. Дардола превзойдет владеющий одним из них, Возобладает силой непомерной. И даже Экгар-маг в могуществе тому бы уступил. Владелец Камня сможет всем повелевать… Внял Вирридон, что поступил неверно, Что безрассудно поступил. Создав, он понял, как все скверно. Свою ошибку в тот же год сумел познать. Ведь коль к Дардолу Камни попадут, Он в сотню раз могущественней станет, Под натиском его владенья все падут. И на все страны ляжет Мрак, Ведь рухнут делящие грани; И королевства пропадут… Поработят все Мрака длани, Всему придет великий крах. Но Камни невозможно было уничтожить, Ибо великий чародей не пожалел Могущества и Силы в них заложить. Он раскрошить пытался их – все зря! От горя Вирридон в те дни седел, Старел… И что же? Те Камни затаить он захотел, И спрятал их от Черного Царя. И в четырех местах он скрыл Четыре. Никто секретных этих мест не знал, Никто другой, живущий в этом мире… Был Вирридон на выдумку горазд! Ведь по сей день никто их не сыскал, Никто из всех живущих в этом мире. И не нашел Дардол, хотя и он не спал… Но знали все, что магу спуску он не даст. А маг не собирался выдавать Камней. И в убеждениях своих он твердым был. Чей дух, как не его, сильней? Кто был решительнее Камнетворца? Однажды Черный Царь его пленил… Пытал его злодей! Но Вирридон стерпел все пытки. Тайны не открыл. Осталась запертой загадки створца… Ноккагар закончил петь и открыл глаза.

– Да, было время, – молвил он. – Великую оплошность в те дни совершил Вирридон. Он замыслил создать нечто неповторимое, невероятное, способное потрясти Мир. И ему удалось. Ему все-таки удалось! Только он ошибся в своих замыслах, и его ошибка может быть роковой. Он стремился к созиданию, но не подумал, что то, что он сделал, может и разрушать.

Помню Экгар считал тогда, что за содеянное Вирридону грозит изгнание из Тригорья. Но все же Верховный Маг передумал это делать. Великий чародей! Мудрейший из всех живущих! Поступи он по-другому, что стало бы с Вирридоном? Кем бы он стал? Нет, Экгар решил оставить его в стенах Тригорья, ибо ошибившийся однажды, ошибется вновь. Великий Экгар счел правильным держать такого мага под своим началом, а не пускать его по миру.

Ошибка Вирридона еще не сказалась на жизни Гэмдровса, хотя вполне могла… еще как могла. Но брошенный в небо камень когда-нибудь все равно упадет на землю, и кто знает, сколько травинок он при этом сомнет. Придет еще то время, когда весь свет вспомнит создателя Камней недобрым словом. Может статься, это случится не скоро… Возможно пройдет еще не один век, минует не одна эпоха. Непосвященному трудно предвидеть грядущее. Прошлое напомнит о себе в будущем.

А ты, Тэлеск, помни, что Камень ни в коем случае не должен оказаться в черных руках Короля Мрака или его посредников. Ты даже не можешь себе представить, чем это грозит! И вообще, храни его в тайне, в строжайшей тайне. Никогда и ни с кем, кроме меня, не заговаривай о нем, никогда никому не показывай его и используй лишь в крайнем случае, когда на кону лежит твоя жизнь.

Юноша кивнул в ответ и через некоторое время сказал:

– Одного я не могу понять. Если этот Камень Могущества делает своего владельца сильнейшим, то почему раньше никто не воспользовался им, чтобы свергнуть Короля Мрака?

– На это есть две причины, – ответил чародей. – Во-первых, в добрых руках Камень творит добро, но в злых – великие беды. Вирридон опасается, что Камень может попасть не в те руки.

– Но почему бы не отдать Камни кому-нибудь из магов Тригорья, чтобы тот уничтожил Дардола. Например, сам Вирридон мог бы воспользоваться ими. Ведь его душа чиста. В противном случае, Мир давно был бы в его руках.

– А вот на это есть другая причина. Никто не знает наверняка, способна ли одолеть сила Камней самого Дардола. Бросивший ему вызов рискует погибнуть, и тогда Камни окажутся в руках Тьмы. К тому же, не было еще добровольцев, решившихся на такое безумство – сразиться с Дардолом. Даже Экгар не уверен, что сможет вступить с ним в битву. А ежели он решится, эта битва может стать последней для Мира.

У Тэлеска возникало еще много вопросов, но он решил оставить их при себе, ведь все равно ответы мага были слишком туманны для его понимания. Они двинулись к лошадям. Вскоре два всадника выехали на дорогу и вновь помчались по ней в южном направлении.

В лицо дунул прохладный ветерок, полный бодрящей свежести, невзирая на то, что он прилетел из омраченных земель юга. Остатки сна быстро рассеялись. Неяркое солнце медленно поднималось в небо, скупо обливая землю чуть теплыми лучами.

Далеко позади, за Красной Рекой, лежали великолепные владения эрварейнов, оставленные путниками еще прошлым днем. По правую руку раскинулось широкое Прихолмовье, а дальше на западе все так же серели вершины-громады Небоскребущего Хребта, самого длинного горного хребта в Гэмдровсе и, наверное, во всем мире. Слева на востоке протянулась длинная гряда далеких холмов. А впереди на горизонте виднелись другие – Холмы Эрвара. Дорога обходила их с востока.

Странное существо не замечало сидящего на берегу Тэлеска, потому что стояло к нему спиной.

Глава шестая

Во весь опор мчались неутомимые скакуны, поднимая серые клубы пыли. Утоптанная дорога то и дело извивалась. Величественные Холмы Эрвара подступали все ближе и ближе. Солнце уже поднялось довольно высоко над грядой бурых холмов, когда путники, наконец, обогнули их отроги. Холмы Эрвара теперь угрюмо возвышались справа. После короткого привала близ склонов путники вновь поскакали вперед.

Дорога завела в небольшую дубраву. А спустя какое-то время вынырнула из тени на довольно крутой берег реки. Это произошло столь внезапно, что Тэлеск, уже давно скакавший впереди, едва успел остановить коня. Лучи полуденного солнца плеснули светом прямо в глаза.

Юноша спешился и подошел к краю обрыва. Внизу у подножия стремительно неслась широкая река. Ее воды ярко блестели в лучах света. Они не могли осветить дно, что говорило о немалой ее глубине.

На юге, за рекой, простирались необъятные равнинные земли. Те широкие леса, поля и луга, вобравшие в себя все краски осени, купались в свете солнца под чистым небом. А дальше, ближе к западу, тянулась серая полоса тумана.

– Ради этой красоты стоило покинуть родные края, – задумчиво произнес Тэлеск сам себе.

Парень и не заметил, как выехал из дубравы слегка отставший Ноккагар.

– Ты в порядке? – облегченно промолвил маг, слезая со скакуна. – Я уж боялся, что ты улетел в реку. Забыл тебя предупредить об этом обрыве заранее.

– А что это за река?

– Ламванэ, Глубокая. Недалеко на западе она круто сворачивает на юг и там впадает прямо в Туманное Море.

– Ну и как же быть? – спросил Тэлеск. – Не прыгать же нам с обрыва.

– Конечно, нет! – ответил Ноккагар. – Дороги так резко не обрываются, они, в конечном счете, всегда куда-то приводят. И эта тоже здесь не кончается. Взгляни – она идет дальше вдоль берега.

Только теперь Тэлеск заметил, что дорога, которой они ехали, круто поворачивает на запад и пролегает дальше вдоль самого края обрыва.

– Она приведет к броду, – продолжил Ноккагар, – потом снова поведет в южную сторону.

– Странно, – сказал Тэлеск. – Кому взбрело в голову так глупо проложить дорогу?

– Когда-то в древности здесь был большой каменный мост. И путь на юг проходил по нему. Но он давным-давно разрушен, а восстанавливать его никто так и не взялся. Взгляни на тот берег! Там можно разглядеть то, что осталось каменного сооружения.

Тэлеск прикрыл глаза от солнца и посмотрел на юг. В далеких густых зарослях он увидел едва различимые серые развалины. Но на этом берегу ничего похожего не было. По всей видимости, эта сторона моста рухнула вместе с куском земли.

Маг вскочил в седло и поторопил Тэлеска. Вскоре они уже спускались по склону. Кони аккуратно ступали по неровному, каменистому пути. Тэлеск с опаской косился вниз, на бегущую реку, крепко вцепившись в поводья.

И вдруг он заметил, что по реке плывет длинная ладья. Он окликнул волшебника.

– Там внизу корабль! – крикнул он магу. Ноккагар натянул поводья и устремил взор на реку.

Ладья плыла по течению в ту же сторону, куда двигались и Ноккагар с Тэлеском. Парус ее был убран, и стремнина полностью властвовала над ней, довольно быстро унося на запад. На борту находилось несколько фигур в серебристых одеяниях. Их длинные волосы, такие же серебристые, как и одежда, красиво развевались на ветру. Но самым странным Тэлеску показалось то, что ладья полностью сливалась с водой реки, а борта были почти прозрачны, будто это была большая волна, принявшая форму корабля. Потому-то юноша и не заметил ее сразу.

– Это русалы, – произнес чародей и как ни в чем не бывало поехал дальше.

Всадники продвигались к месту брода по берегу, а необыкновенный корабль, чудно сверкая на солнце, шел в ту же сторону, предавшись течению реки.

– Ни к чему нам сейчас лишние встречи, – вздохнул Ноккагар через некоторое время. – Но сдается мне, они нас уже увидели, и, судя по всему, этой встречи не избежать… Ничего не говори им о себе без необходимости. Они конечно на стороне светлых народов, но осторожность нам не помешает.

Тэлеск лишь кивнул в ответ.

Вот дорога спустилась и закончилась у самой воды. Несколько перекатов в месте брода громко шумели. Обрыва больше не было. Теперь вдоль реки тянулся пологий песчаный берег.

Тэлеск не спускал глаз с чудесного корабля, который подплывал все ближе и ближе. Ноккагар спешился, явно намереваясь поприветствовать русалов. Тэлеск увидел это и тоже слез с коня. Раньше он многое слышал об этом народе, но никогда еще не доводилось ему узреть русалов собственными глазами. Оно и неудивительно! Он всю жизнь прожил на окруженном морем клочке земли, и все, что было вне его пределов, казалось недосягаемым и неизвестным. Помимо того, русалы никогда не жили на землях Эфоссора и не бывали там вообще, не говоря уже об Эфкроле, где проживали такие люди, которые и вовсе слабо верили в их существование.

Издавна этот народ селился вблизи водоемов и рек. Вода была для них второй стихией, без которой они не могли жить. Трудно определенно сказать, без чего русал прожил бы дольше: без воздуха или без воды. Вдобавок к этому, русалы имели полную власть над водой. Недаром их всегда называли Хранителями Вод. Только русалы обладали способностью поворачивать вспять реки и останавливать водопады. Только русалы были способны придавать воде любую форму. Именно из воды создавали они свои прекрасные дворцы, неподвластные времени. Именно из воды делали они все, что другие народы создавали из древесины, металла, камня, земли, растений и всего остального. Даже оружие они создавали из воды, и при этом клинки их были крепче любой закаленной стали, стрелы же гораздо острее, чем те, что создавались людьми, и ничто не могло сравниться в прочности с русальим доспехом.

Ладья поравнялась с путниками и плавно приблизилась к берегу. Она даже не зацепила дно реки, будто здесь был не брод, а глубокий омут. Тэлеск теперь мог отчетливо разглядеть их. С виду они походили на людей, но только кожа их была белее белого снега, а волосы были подобны тончайшим серебряным нитям.

О цвете их глаз говорили, что он изменчив. Глаза их в самом прямом смысле являлись зеркалами внутреннего состояния их души. В них можно было увидеть любой из цветов радуги. Каждый цвет соответствовал определенному настроению. Тэлеск увидел в их глазах лазурный блеск, и это говорило о дружелюбном настрое Хранителей Вод.

Когда корабль приблизился к берегу, бородатый русал в блистающем плаще с изящной брошью, поднял руку вверх и произнес на Межнародном Языке:

– Приветствуем тебя, волшебник, и тебя, юный спутник мага! Я Хранитель Ламванэ. Люди именуют меня Кэневаур. Мы направляемся во владения гальпингов, что лежат на острове в Туманном Море. И мы желали бы узнать от вас, в какую сторону нам надлежит двигаться после выхода на устье реки Ламванэ, чтобы прибыть на Скрытый Остров. Не ответите ли нам на сей вопрос?

Выговор Кэневаура был странным, если судить по людским меркам, какой-то нечеловеческий. Голос был низким, но настолько мелодичным, что Тэлеск заслушался и невольно вздрогнул, когда заговорил Ноккагар:

– Достопочтенный Хранитель Ламванэ, от устья реки нужно вести корабль на юго-запад. Следуя этим курсом, вы, несомненно, прибудете туда, куда вам нужно.

Кэневаур повернулся к своим слугам и что-то сказал им. Журчание весенних ручьев, шелест листвы и пение птиц – все эти звуки смешались в речи русала, когда он говорил на родном языке. Другие русалы ответили повелителю столь же чудесной речью. После этого Хранитель Ламванэ вновь обратился к путникам.

– Благодарим за помощь, добрые странники! – сказал-пропел он. – Но у нас есть еще один вопрос. Может статься, и на него вы дадите нам ответ? Мы плывем к гальпингам по одной единственной причине. И эта причина достаточно веская, чтобы заставить нас покинуть родной дом. По Гэмдровсу расходятся упорные слухи, будто осенью нынешнего года на Скрытый Остров придут Трое Избранных. Правда ли это, почтенный маг?

– О да, Хранитель Ламванэ! Значит, слухи все-таки расходятся? Можешь отбросить сомнения, ибо они правдивы. Ты не зря покинул свои владения. Ты будешь очевидцем переломных событий в истории Гэмдровса!

Кэневаур сошел с корабля на берег.

– Вижу, ты говоришь столь уверенно маг, будто сам принимаешь прямое участие в переломе этой истории, – Русал перевел взор на Тэлеска и долгое время не отводил его.

– Ты весьма проницателен, почтенный Кэневаур, – вздохнул Ноккагар. – Либо я слишком неосторожен в изречениях и не сумел скрыть то, что не нужно сейчас придавать огласке. Как бы то ни было, ты, похоже, уже все понял… Да, Хранитель Ламванэ, одного из Них ты видишь перед собою прямо сейчас. Тэлеск, сын Ланнокса!

Ноккагар не сводил глаз с Тэлеска, и все русалы теперь смотрели на него. В глазах каждого из них теперь блестел желтый огонек удивления. Но вскоре его сменил зеленый огонек радости.

Кэневаур молча приблизился к Тэлеску и, взглянув ему в глаза, опустился перед эрварейном на одно колено. Свою сереброволосую голову он слегка склонил на грудь. Примеру повелителя последовали и остальные русалы.

Тэлеск побледнел. Русалы реки Ламванэ стояли перед ним на коленях!

– Нет!.. – выдавил он. – Встаньте… прошу вас!

Кэневаур поднял на юношу счастливые зеленые глаза, и промолвил с тем же русальим выговором:

– Хвала Вару! Передо мной Избранный!

Тэлеск не нашел другого выхода, как тоже преклонить колено. Тогда Кэневаур все же встал и заставил подняться Тэлеска, после чего обратился к Ноккагару:

– Почтенный маг, ежели домыслы мои верны, ты проводник Избранного? Ты ведешь его к гальпингам?

Волшебник кивнул.

– С твоего дозволения, – продолжал Хранитель Реки, – я бы хотел остановиться и отметить столь неожиданную встречу. Ты позволишь, маг?

Чародей колебался, но в итоге ответил:

– Тяжело отвечать отказом, но я вынужден это сделать. Нам дорог каждый час. Моя задача – доставить его в Хилт. И чем скорее, тем лучше!

– Что ж, дело ваше, путники. С магом Тригорья не поспоришь. Не изволишь ли назвать свое имя?

– Я Ноккагар.

– Ноккагар?! – воскликнул Кэневаур. – Я наслышан о тебе и твоих благих делах, Ноккагар, обладатель Серебряной Магии. Твое имя упоминается в наших летописях наряду с именем Верховного Мага. Это великая честь для меня и моей свиты встретиться с тобой воочию. Наши пути разнятся, но направляемся мы в одно и то же место. Однако наш путь спокойнее, посему я предлагаю вам ступить на борт моего корабля и добраться в Хилт вместе с нами.

Ноккагар отрицательно покачал головой, промолвив:

– Благодарим за честь, Хранитель Реки, но я уже сказал, что моя задача доставить Тэлеск в Хилт как можно скорее, а ваш путь будет слишком долог.

– Вижу, ты непреклонен, Ноккагар. Ежели придется, я могу приказать реке течь быстрее! – сказал Кэневаур.

Но Ноккагар снова отказался:

– Благодарю, но мне, помимо этого, необходимо навестить кое-кого в Гавани. К тому же, при всем уважении к русалам, корабли из воды никогда не внушали мне доверия.

Кэневаур с сожалением вздохнул:

– Что ж… Раз так, дело ваше. В конце концов мы прощаемся не навсегда. До встречи на Скрытом Острове Гальпингов!

С этими словами Хранитель Ламванэ взошел на борт чудесного корабля, где его уже ожидали остальные русалы.

– До встречи! – повторил Кэневаур.

– До скорого! – ответил волшебник.

Тэлеск молча помахал рукой.

Один из русалов оттолкнулся от берега длинным шестом, и течение подхватило ладью.

Тэлеск и Ноккагар долго смотрели вслед удалявшемуся кораблю, и когда Хранители Вод скрылись из виду, они вновь сели в седла скакунов.

– Еще не хватало напиться их вином по дороге! – проворчал Ноккагар. – Может, я и зря тороплюсь, да только лучше прибыть рано, чем поздно. Оставим все пиршества на потом.

Тэлеск согласно кивнул и промолвил:

– Раньше я мог только мечтать о том, что когда-нибудь мне посчастливится увидеть русалов. На Эфкроле мне наверное никто и не поверит.

– Это только начало! Кстати, эти русалы были из Алубехира, что древле возведен недалеко отсюда. Единственная известная людям обитель Хранителей Вод на востоке от Хребта! Однако, говорят, есть и другие…

Ноккагар поправил суму на плече и взял в руки поводья.

И они вновь тронулись в путь, беззаботный юноша и задумчивый старец. Вначале они переправились вброд через широкую реку Ламванэ. Пожалуй это было единственное известное неглубокое место по всей реке. Оказавшись на другом берегу, они помчались вдоль вынырнувшей из воды дороги.

Время не просто шло, оно летело с пугающей быстротой. Вот уже ночь начала обволакивать земли, солнечный лик клонился к западу, но всадники продолжали путь, потому что время для ночного привала было еще слишком раннее. Вскоре дорогу пересек бурливый ручей. Он был не слишком широк и не глубок, а вода выглядела кристально чистой. Путники остановились, чтобы позволить коням вдоволь напиться, и сами не преминули пополнить свои запасы.

Они успели проехать еще немало верст, прежде чем ночь полностью воцарилась вокруг. Отпустив лошадей пастись, путники устроились на ночлег под раскидистыми зелеными ветвями величественного кедра, что стоял неподалеку от дороги.

– По моим прикидкам, к завтрашнему вечеру мы прибудем в Гавань, – сказал Ноккагар, прислонившись к могучему стволу дерева.

– В Гавань? – переспросил Тэлеск. – Я хотел спросить об этом, когда мы прощались с Кэневауром. Получается, Хилт – это остров?

– Да. Неужто ты не слышал, что его называют еще и Кузнечным Островом?

– Слышал, но не думал, что все эти названия указывают на одно место, – пожал плечами Тэлеск.

– Хилт – это остров-королевство. Он расположен посреди Туманного Моря, – пояснил волшебник и сразу заговорил о другом: – Знаешь, я весь день ломаю голову над тем, как Камень Могущества мог оказаться у гоблинов.

Тэлеск, подумав немного, ответил:

– Быть может, тот самый маг, о котором вы рассказывали, отдал его им на хранение?

– Звучит, по меньшей мере, странно, – с усмешкой произнес Ноккагар. – Но такой вариант спрятать Камень с одной стороны очень неплох, ибо, насколько мне известно, гоблины такие существа, с которыми при правильной договоренности можно заключать честные сделки, не опасаясь предательства с их стороны. К тому же они не слишком жаждят власти и могущества, хотя при всем этом те еще злыдни. Кроме того, они редко общаются с надземным миром. Но…! Подумай сам, мыслимо ли бросаться столь ценным и опасным предметом? Если только, это все не сделано намеренно… Ладно, спи! На заре выдвигаемся.

– Доброй ночи, – ответил юноша.

Следующее утро выдалось малость морозным и хмурым. Земля блестела от инея. Двое седоков были уже в пути. Холмы Эрвара возвышались теперь далеко позади, а в западной дали висела серая пелена тумана. Еще дальше, за нею, непреодолимой преградой высились едва различимые очерки вершин Небоскребущего Хребта.

– Где же кончается этот величественный хребет? – спросил Тэлеск, кивнув на запад. – Сколько мы скачем по Гэмдровсу, столько я вижу его вершины, и конца его не видно впереди.

– Ханборун – одна из последних его вершин на юге, – ответил Ноккагар. – Это довольно далеко отсюда, почти у самого залива Айравун.

Тэлеск молчал. Он не слушал Ноккагара, потому что его отвлекло кое-что другое. Он напряженно прислушивался к чему-то.

– Ноккагар, – обратился он к магу, – вы слышите этот странный звук?

Волшебник кивнул.

– Да, я тоже его слышу, – сказал он. – Ветер несет с юга какой-то отдаленный гул. На далекие раскаты грома не похоже, да и небо впереди ясное.

Всадники скакали, а гул становился все громче, все отчетливее. Вскоре он превратился в грохот, который постепенно заглушил все прочие звуки. Ноккагар встревожился не на шутку. Он велел немедленно спешиться для предосторожности. И это чуть было не стало его ошибкой. Остановившись и спрыгнув с лошадей, путники почувствовали нарастающую дрожь почвы под ногами.

– Похоже, – произнес Ноккагар, – это…

Но договаривать было некогда, да и необходимости в этом уже не было. Из-за поворота дороги выскочили несколько белоснежных животных. Понять, кто это, было нетрудно. Это были не кто иные, как единороги. За ними выскочило еще с десяток, затем еще и еще. И вот, прямо на путников с невероятной скоростью несся несметный табун. Он занимал не только всю ширину дороги, но и обочины, и прилегающую землю. Серебром поблескивали их могучие рога, пышные гривы их развевались, а довольно длинная шерсть лоснилась в лучах солнца. Из широких ноздрей с выдохами вылетали струи пара.

Это были величественные создания, прекраснейшие из всех творений Эндармира – единороги, кланты. В Эфоссоре их называли маноклантами. Недаром во времена Эпохи Процветания королева Вирлаэсса Хаматра назвала этих животных священными.

Тэлеск смотрел на них как завороженный. Так прекрасно было это зрелище, что красота и величие его очаровывали. И только окрик Ноккагара вернул его к действительности.

– В сторону! – что было мочи выкрикнул Ноккагар, пытаясь перекричать громоподобный топот бесчисленных копыт. – Прочь с их пути!

Тэлеск опомнился. Вместе с чародеем они вскочили на лошадей и, свернув направо, помчались в сторону от дороги. Отдалившись на безопасное расстояние, путники остановились, чтобы пропустить огромный табун единорогов.

Тысячи ослепительно белых созданий проносились мимо них вдоль дороги на север, а из-за поворота нескончаемым потоком появлялись все новые и новые сотни клантов.

Лошади, тем временем, словно взбешенные, пытались рваться вслед за табуном, едва не скидывая наземь седоков. Ноккагар и Тэлеск едва удерживали их от внезапного желания следовать за древними братьями.

Вот наконец и последние единороги пронеслись мимо путников. Старец и юноша подождали, когда ветер рассеет пыль, поднятую огромным табуном, и лишь тогда возвратились на дорогу.

– В жизни не видел ничего подобного! – восхищенно вымолвил Тэлеск.

– Я тоже вижу такое впервые, – ответил Ноккагар. – Но я слышал, что в прошлом году уже было нечто подобное. Только что, Тэлеск, мы с тобой стали очевидцами грандиозного события, которое войдет в историю Гэмдровса как Великое Переселение Клантов. Они бегут из родных земель, которые были обжиты ими много столетий назад. Год назад другой табун клантов пронесся на север этим же самым путем. По слухам тот табун по численности много раз превосходил этот.

– Но что заставляет их бросать родные земли? – спросил Тэлеск.

– Тьма разрастается на юге, – сказал волшебник, пытаясь усмирить коня, который в очередной раз рванулся в сторону многотысячного табуна. – Помнишь, я говорил тебе в своем послании о том, что Дардол захватил Вирлаэсс? Так вот… Именно на землях Вирлаэсса располагается так называемый Клантский Лес, у восточных отрогов Небоскребущего Хребта. Вероятнее всего, фрэги, толдвиги и прочая нечисть уничтожают ту пущу и убивают клантов, поэтому те и вынуждены покинуть обжитые места.

Тэлеск задумчиво посмотрел на север. Табун клантов стремительно удалялся.

– А если Тьма будет изгнана из того леса, возвратятся ли они домой? – спросил он, обернувшись к Ноккагару.

– Вряд ли, – ответил тот.

– Почему?

– Во-первых, в какой лес? Не думаешь ли ты, что нечисть посрамится стереть его с лица земли? После падения Мрака в Вирлаэссе это королевство навеки останется безжизненной пустошью. Это ясно как день. Ведь так и случилось некогда с древним Королевством Запада, что располагалось далеко за Небоскребущим Хребтом. – Ноккагар неопределенно указал рукой на запад. – Оно было основано еще в начале Первой Эпохи Мрака и просуществовало меньше семисот лет прежде чем Дардол покорил и уничтожил его. До тех пор королевство звалось Прекрасным Краем, Страной Песни, теперь же там лишь выжженная земля и голые камни, и нет там ни одной живой души. Посему клантам после гибели Короля Мрака будет уже некуда возвращаться. К тому же, ежели нам вообще суждено победить Его, никто ведь не известит их, что можно вернуться домой.

Всадники продолжили в путь. Остаток дня пролетел незаметно. К вечеру далеко на западе горизонта, за густыми хвойными лесами, стала виднеться сероватая завеса тумана. Она нависала над водами широкого внутреннего моря, а впереди, в глубокой лощине, окутанные вечерним сумраком, угадывались очертания множества построек.

– А вот и она! – произнес Ноккагар, приподнявшись в седле и протянув вперед руку. – Гавань Вечной Дружбы!

Да, это была она, знаменитая Гавань… Она была основана в 46-м году Второго Мрака королями Вирлаэсса и Антшины – Эннэнладом и Туретсаром – и королевой Эфоссора – Эрданнат, дочерью самого Эрдонира, – во имя вечного содружества между тремя королевствами. Однако в 1425-м году Антшина преступила клятву дружбы и союзничества, попытавшись захватить Эфоссор, из-за чего и была исключена из Союза Королевств.

Гавань Вечной Дружбы никогда не подвергалась нападениям, все войны обходили ее стороной. Было ли то просто волей случая, или же здесь крылось что-то другое, неизвестно. Она развивалась и процветала. Эрварейны, хомагейны и анты правили здесь поочередно, по 10 лет, и передавали правление из рук в руки представителю соответствующей стороны. Хотя, после того, как Антшина выступила с мечом на Эфоссор, Гаванью стали править только эрварейны и хомагейны. Но, как известно, Вирлаэсс, страна Сынов Хомагона, прекратил свое существование вскоре после возвращения Дардола, посему Эфоссор остался единственным и полноправным держателем власти в Гавани. Так уже без малого двадцать зим она находилась под знаменем Эфоссора.

Население же Гавани оставалось самым разным. Жили здесь выходцы из Эфоссора, Вирлаэсса, Огражденного Королевства, а также, разумеется, из Хилта. И даже некоторые анты, как ни странно, продолжали спокойно жить здесь после предательства Антшины.

Всадники повели скакунов рысцой, въезжая в открытые деревянные ворота Гавани. Вернее сказать, ворота были не открыты, а лежали чуть поодаль, сорванные с петель. Тэлеск с удивлением посмотрел на них и вскоре обнаружил, что не только ворота, но и часть высокого частокола, ограждавшего Гавань Вечной Дружбы, снесена. Да не просто снесена, а разбита в щепки. По первому взгляду, можно подумать, что поселение подверглось вражескому нападению.

Но никакого нападения не было. Путники увидели это, уже проезжая по улицам Гавани, между ее постройками. Хотя и здесь местами остались следы недавних разрушений. У одного из каменных домов, который заметно превосходил в размерах все прочие, Ноккагар велел остановиться. Крыша дома была выложена гладкой черепицей, а над ней, развеваясь по ветру, красовался большой стяг. На нем был изображен корабль на фоне моря – эмблема Эфоссора.

Невзирая на вечернее время, на улицах было полным полно народу, и большинство поселенцев о чем-то оживленно разговаривали. Прислушавшись, Тэлеск смог разобрать то, о чем вели беседу три старика, которые сидели на лавке поблизости.

– Наши кони так, рвались, когда этот табун скакал, через Гавань, что чуть было не разрушили новую конюшню, которую я отстроил накануне, – возмущенно проворчал один из них.

– Хорошо бы, ежели это были последние, – сказал другой старик.

– Да, – вздохнул третий. – Коли так будет продолжаться, то я и не удивлюсь, если в один прекрасный день эти табуны сметут Гавань ко всем гоблинским праотцам!

– Да уж, – произнес второй. – В прошлом-то году табун клантов растоптал всю мою рассаду, будь они неладны. Но это случилось ночью, когда все спали в своих домах. Да и в этот раз нам повезло, потому как была ночь, когда они пронеслись по Гавани. Но если такой табунище проскачет здесь ясным днем, когда улицы исполнены народу, то с таким же успехом будет растоптана большая часть населения.

– Частокол снесли, – проговорил первый. – Врата сорвали. И это уже второй раз. Когда они вновь здесь поскачут, то и крыши с домов съедут, а не то что какой-то там забор.

– Типун тебе на язык, Тонго! Моли Эндармира, чтобы такого не произошло! – упрекнул второй. – Всему виной проклятая нечисть! Это она выживает их из Клантского Леса! – Старик злостно погрозил кулаком на юг.

Так стало ясно, кто разрушил частокол и сорвал ворота. Получалось, что табун клантов пронесся и через Гавань. Это случилось ночью, и разговоры об этом еще не утихли. Оно и неудивительно, ведь произошло событие, которое будет навеки запечатлено в хрониках Гэмдровса.

Ноккагар и Тэлеск поднимались по деревянным ступеням на крыльцо дома.

– К кому мы идем? – спросил юноша.

– К Главному Капитану Гавани, – ответил волшебник. – Здесь его чаще называют правителем. Нужно договориться с ним о том, чтобы он одолжил нам корабль. Конечно, можно было бы попроситься пассажиром к каким-нибудь торговцам. Но, сам понимаешь, за любопытными взглядами непременно последуют лишние вопросы, которые нам не нужны… А после устроимся на ночлег. Я знаю отличную корчму.

Путники вошли в дом правителя. Они оказались в небольшом зале. Справа и слева у самых окон лежали изящной постройки лодки, отделанные позолотой, с посеребренными веслами. От входа к противоположной стене убегал длинный разноцветный ковер. Там, где этот ковер заканчивался, стоял старинный стол с резными ножками. За столом в мягком кресле восседал плечистый мужчина зрелых лет, в черных шароварах и белой рубахе, поверх которой был надет меховой жилет. На ногах его были облепленные иссохшей глиной сапоги. Голову главного капитана окаймляла белая лента. На столе перед ним лежала кипа желтовато-белых листов пергамента, справа стояла чернильница с пером, а слева – куча маленьких мешочков, наполненных, вероятнее всего, монетами.

Увидев вошедших, он улыбнулся и вышел из-за стола. Только теперь Тэлеск заметил, что черные волосы его были собраны на затылке в длинный хвост. Кроме того, стало видно, что Правитель весьма высок ростом, на целую голову выше юноши и мага.

– Здравствуй, Ноккагар! – басовитым голосом произнес он. – Давненько ты сюда не наведывался? Неужто в Хит собрался?

– Здравствуй, Акиткер, – поприветствовал правителя маг. – Да, я держу путь в Хилт. Еду туда по одному важному делу! И пришел спросить у тебя на время какой-либо небольшой корабль.

– Только маги Тригорья приходят с подобными просьбами! – воскликнул Акиткер. – Разумеется, не все такие просьбы я выполняю… Но тебе, Ноккагар, я готов одолжить хоть весь флот, тем более, если у тебя важное дело.

– Благодарю тебя, – улыбнувшись сквозь бороду, ответил волшебник, – но пока одного корабля мне будет достаточно.

– Ты сам сказал «пока»! – заметил Акиткер. – Пока тебе не нужен весь мой флот. Но времена меняются, и я не удивлюсь, если однажды ты попросишь его у меня. И я не откажу тебе! Вы едете с севера?

– Да, – коротко ответил Ноккагар.

– Нынешней ночью через Гавань на север промчались кланты. Их было много! Вы случаем не встретили их?

– Как же! Встретили. Они чуть не смели нас! – сказал Ноккагар. – Это было утром.

– Надеюсь, этот табун последний, – задумчиво проговорил правитель Гавани. – Все в мире пошло наперекосяк! И когда же появятся обещанные Три Меченосца?!

– Я думаю, что достаточно скоро, – молвил Ноккагар. – Ждать осталось недолго!

Акиткер после слов волшебника с некоторым подозрением посмотрел на Тэлеска, но промолчал.

– У тебя случаем до меня никто из магов Тригорья не бывал? – спросил Ноккагар.

– Нет, – дал ответ Акиткер, – А что, должны были?

– Да. Наверно они появятся на твоем пороге на днях. Прошу, помоги им, если им нужна будет помощь главного капитана.

– Разумеется! – воскликнул Акиткер. – Если ты просишь, сделаю все, что в моих силах!

Позже правитель Гавани снова сел за стол, взял чистый лист бумаги и что-то написал на нем.

– Вот, возьми это, – сказал он и протянул листок магу. – Разрешение на право пользования любым кораблем из моего флота.

– Благодарю тебя еще раз, – сказал Ноккагар, взяв разрешение.

– Всегда рад помочь! – ответил Акиткер. – До встречи!

Ноккагар и Тэлеск попрощались и вышли из дома главного капитана.

Глава седьмая

Старое плетеное ограждение Тэлеск заметил еще издали. Окруженный им двухъярусный деревянный дом стоял на возвышенности, недалеко от главной дороги, чуть обособленно от остальных зданий. Дом выглядел ветхим, гнилым, подкосившимся и имел множество подпорок со всех сторон. Тэлеску показалось, что если бы не они, стены вмиг разъехались бы от слабого дуновения ветерка, а крыша рухнула бы вслед за ними.

– Я надеюсь, это не та самая корчма, о которой ты столь хорошо отзывался? – спросил у волшебника Тэлеск, окидывая взглядом поросшие зеленым мхом стены и старую, полностью прогнившую на вид крышу. – Случилось бы мне набрести на такой заброшенный дом где-нибудь в лесной глуши, да еще поздней ночью, я бы точно принял его за жилище ведьмы!

Волшебник ничего на это не ответил, а лишь усмехнулся. Он взошел по скрипучей лестнице на крыльцо, Тэлеск последовал за ним. Ступени деревянной лестницы столь громко скрипели и столь ужасно трещали их рассохшиеся доски, что казалось, все вот-вот проломится.

На крыльце стоял сильнейший запах плесени и сырости. «Вот так благоухания! – подумал Тэлеск. – Воистину отличная корчма! Боюсь гадать, что творится внутри!»

Над прогнившей дубовой дверью криво висела деревянная табличка, на которой черной краской было небрежно выведено название трактира. Местами размытое, оно оставалось вполне читаемым.

– «Крылатый маноклант», – прочел Тэлеск с усмешкой. – Вот чего ему действительно не хватает для полного великолепия, так это крыльев!

Юноша не пугало, что придется провести в такой дыре целую ночь. Он был сыном рыбака и не привык к роскоши. Но он не понимал, почему маг выбрал именно это место, когда в Гавани наверняка нашлись бы более ухоженные трактиры. Тэлеск постучал кулаком в старую дверь. При этом он старался бить аккуратно, словно боялся невзначай проломить ее.

– Стучать бесполезно, Тэлеск, – сказал Ноккагар. – Хозяин трактира малость глуховат.

– А разве у него нет слуг? – удивленно спросил Тэлеск.

– Нет, он содержит трактир один.

– Ясно! – произнес Тэлеск. – Этого можно было ожидать. Просто никто, кроме него, не решился работать в прогнившем доме, все время поглядывая наверх: не обваливается ли крыша. Слушай, Ноккагар… Когда ты был здесь последний раз?

– Двадцать лет назад, – негромко ответил волшебник.

– Двадцать лет?! – воскликнул Тэлеск. – Так может быть, хозяина трактира уже нет в живых, а дом давно пустует?

– Не волнуйся, хозяин трактира живее всех живых! – В голосе Ноккагара звучала усмешка. Он взялся за дверное кольцо и потянул его на себя. Ржавые петли громко скрипнули, и тяжелая дверь медленно и как будто неохотно, отворилась. Как ни странно, повеяло домашним теплом и уютом. Ноккагар шагнул внутрь. За ним вошел и Тэлеск.

Первое, что увидел юноша, оказавшись внутри трактира, – кромешная тьма. Не было видно ровным счетом ничего. Не удавалось разглядеть даже Ноккагара, который был только на шаг впереди. Напрягать зрение было бесполезно. Потом послышался голос Ноккагара, окликнувший хозяина трактира:

– Варраст!

Но только тишина и безмолвие были ему ответом.

– Варраст! – снова прокричал Ноккагар имя трактирщика, уже громче.

Однако вокруг было все так же тихо. «Какой же это трактир, если хозяин не только не считает необходимым встретить постояльцев, но даже, по всей видимости, не ждет чьего-либо прибытия? – размышлял Тэлеск. – Или же он и вправду помер?».

Ноккагар решил наконец не надрывать голос и, воздев кверху волшебный посох, изрек заклинание:

– Лукафиата!

Из набалдашника посоха вылетел светящийся шар размером с голову человека и плавно воспарил к потолку, озарив все вокруг чистым светом.

Представшая перед Тэлеском картина впечатлила его больше, чем волшебный свет шара. Что ожидал он увидеть? Грязь, пыль, паутину во всех углах, – все что угодно, но только не то, что открылось его взору! Юноша даже присвистнул от удивления. Вокруг все было чисто и идеально ухожено.

Путники стояли в небольшом баре, где все просто сверкало чистотой. Стены и потолок были аккуратно окрашены, несколько круглых столиков и табуретов, которыми равномерно было обставлено помещение, были до блеска отполированы. Тэлеск готов был забрать обратно свои скоропостижные недовольные отзывы насчет этого места.

Вдруг из-за стойки бара поднялся седоволосый старик. Глаза его испуганно и недоверчиво сверлили волшебный светильник, который, размеренно покачиваясь, висел под потолком. Но когда он увидел Ноккагара, его испуг мгновенно сменился радостью, и он быстро вышел из-за стойки. Одет он был в широкие черные штаны, белую рубаху и синий жилет, а на ногах его были черные кожаные башмаки.

– Ноккагар! Растопчи меня дракон, это ты! – радостно воскликнул старик, сжимая мага в объятиях. – Сколько лет мы с тобой не видались! А ты, погляжу, не жалеешь бедного старика… Пугаешь меня своими магическими штуками, – он кивнул на волшебный шар. – Я свечку искал в темноте, а вдруг так светло стало. Так и с ума можно сойти! Ты бы лучше окликнул меня, чем так пугать.

Тэлеску помешал расхохотаться только строгий взгляд, вовремя брошенный ему Ноккагаром.

– Приветствую тебя, друг мой Варраст! – промолвил маг. – Да обойдут тебя стороной скоротечные годы! Да не подкосит время твою чудесную обитель! Ты прав, давно я не бывал у тебя. Уже два десятка лет минуло с тех пор, как я гостил у тебя по пути в Хилт. Прости уж меня, ибо такова жизнь тригорца. Не часто дорога позволяет мне навещать таких замечательных людей, как ты.

– Не нужно у меня прощения просить, Ноккагар, – непринужденно сказал Варраст. – У магов свои дела, и смертные не должны их касаться. Лишь маг может вмешаться в дела смертных, но не наоборот. Я это прекрасно понимаю. Но видимся мы все же редко. А годы текут. Текут они, словно стремительная река, и уносят все дальше и дальше счастливые и горестные мгновения жизни… А я почти не старею. Годы будто обходят меня, Ноккагар. Ну да ладно… Ты сам откуда путь-то держишь? Я гляжу, ты на сей раз пришел не один.

Трактирщик смерил Тэлеска любопытствующим взглядом.

– Мы приехали с севера, – дал ответ чародей, – где лежат владения эрварейнов. Нам с Тэлеском нужно в Хилт по одному важному делу.

– Тэлеск? – переспросил трактирщик. – Какое необычное у тебя имя… Означает «избранный», ежели я не ошибаюсь. Недаром, должно быть, тебя так нарекли? Ну да ладно! Не мое это дело.

– Мы проделали долгий путь, Варраст, – обратился к нему Ноккагар. – Последний ночлег у нас был на сырой земле. Прошу приготовить для нас комнату.

– Комнату? Разумеется! – радостно воскликнул трактирщик. – Как же я могу отказать в приюте, да тем более столь необычным гостям! Ведь для того я, собственно говоря, и коротаю свои дни под этой крышей. Хотя редко кто посещает мой трактир. Да я и не расстраиваюсь. Это для меня уже давно не способ заработка, но образ моей жизни. Помню, недели две назад был постоялец, странный какой-то, неразговорчивый, весь в черном…

Ноккагар явно заинтересовался. Он приготовился было внимательно выслушать Варраста, но тот неожиданно закрыл эту тему.

– Я его особо не касался. Мало ли нынче на свете чудаков. А после него – никого. И вот вы объявились. А бывает, денек-другой, да заявится кто-нибудь из местных, кружку меда выпить да поболтать о том о сем. А где приезжие ночуют, ума не приложу. Есть тут один постоялый двор неподалеку, да только вряд ли в нем хватает мест на всех, ведь в Гавань постоянно кто-то приезжает. Но хорошо, что хоть местные старики не забывают. А те, кто в моем трактире не бывал ни разу, должно быть, и подходить-то к нему боятся. Вид у него снаружи далеко не привлекательный. Однако обновлять что-либо я не собираюсь, – Варраст окинул потолок, стены и пол задумчивым взглядом. – Этот старый трактирчик хранит в себе память моего детства. Когда-то здесь заправлял мой отец. Я в те времена всегда помогал ему в работе, будучи еще мальчишкой. А построил его еще мой прапрадед Арутир. Я вырос здесь. За этими стенами прошла вся моя жизнь. Посему я ничего не хочу менять. Пусть все остается таким, как есть. Иногда подумаешь…

– Варраст! – не выдержал Ноккагар. – Расскажешь обо всем позже. Хорошо? Я непременно тебя выслушаю.

– Ах да! – спохватился трактирщик, хлопнув себя по лбу. – Что-то я увлекся! Что же я собирался сделать?.. Вспомнил! Вы же просили устроить вас на ночлег. Наверное, вы устали с дороги, а я тут языком треплю! Погодите немного. Я сперва найду свою свечку, будь она неладна.

Варраст снова забежал за стойку.

– Да вот же она! – весело воскликнул трактирщик, поднимая с пола наполовину расплавленную свечу из желтого пчелиного воска. – Выронил ее, а она и погасла. Хорошо, хоть без пожара обошлось.

– Но сейчас она тебе не понадобится, поэтому пока можешь не зажигать, – сказал Ноккагар. – Магический шар дает достаточно света и осветит нам путь в расположение.

– Ну что ж, – произнес Варраст, убирая свечу в карман жилета. – Тогда прошу уважаемых гостей проследовать за мной. Трактирщик сделал несколько шагов по залу в сторону одной из дверей, отворил ее, и они стали подниматься по узкой деревянной лестнице. Удивительно, но старая лестница не издала ни единого скрипа, в отличие от той, что была на крыльце снаружи. Они поднимались, а волшебный светильник Ноккагара летел над ними, ярко озаряя высокие, почти не стертые ногами предыдущих постояльцев ступени. Лестница, наконец, уперлась в еще одну дверь, которая, как выяснилось, вела уже непосредственно в комнату. Варраст вначале заглянул внутрь, а потом обернулся к путникам и сказал:

– Обстановка вполне приличная. Добро пожаловать!

Тэлеск и Ноккагар шагнули в покои. Магический светоч не отставал и ярко озарил помещение, размеры которого были не очень большими. Впереди путники увидели ровно выложенный очаг. По обеим сторонам от него, у стен, стояли две аккуратно застеленные кровати с причудливыми резными ножками. У левой стены, кроме того, находился большой шкаф, а рядом стол деревянный сундук, украшенный всевозможными узорами. Справа они увидели закрытое ставнями окно. Изумляло то, что внутри этот трактир оставался столь приветливым и приличным, когда наружные стены оставляли желать лучшего. Внешний облик трактира с годами становился все более безобразным, в то время как от не слишком богатой обстановки комнат продолжало исходить приятное домашнее тепло. Домашнее тепло, от которого Тэлеск уже успел отвыкнуть за какие-то несколько дней после ухода.

Но что тут скажешь! Таким уж был трактир «Крылатый маноклант». Только одному Варрасту может быть известна некая старая тайна, хранимая в этих стенах. Но известна ли она ему на самом деле? Это тоже утверждать нельзя.

– Старый я дурак! Вы же голодны! – спохватился стоявший в дверном проеме трактирщик. – Принесу вам чего-нибудь съестного. Хоть мои припасы и не отличаются разнообразием, но для вас я постараюсь найти что-нибудь, а, ежели понадобится, могу и состряпать горячее к ужину. От какой-нибудь похлебки вы бы, наверное, не отказались?

– Не нужно, Варраст, благодарим, – покачал головой Ноккагар. – У нас есть свои запасы еды, посему не утруждай себя на ночь глядя.

– Как знаете, – произнес трактирщик. – И еще кое-что… Ежели вдруг тебя, Ноккагар, будет мучить бессонница, можешь спуститься ко мне в общий зал. Поговорим о том о сем, ведь столько времени прошло…

– Разумеется, Варраст! Я непременно спущусь, – с улыбкой ответил маг. – Я вот как раз хотел расспросить тебя кое о чем. Ты нынче лишь мимоходом упомянул об этом, но меня это очень интересует. Только вот сперва я помогу Тэлеску устроиться и сразу же спущусь.

Варраст кивнул и зажег свечу. Через пару мгновений, пожелав путникам доброй ночи, он закрыл за собой дверь, и шаги его вскоре затихли.

Ноккагар направил верхний конец волшебного посоха на камин. Магический шар, все это время маячивший над головами, повинуясь магу, метнулся в указанное место и разгорелся ярким пламенем, которое сразу охватило сложенный там костер из дров. Надо заметить, те дрова выглядели, как только что нарубленные. Рядом лежала другая вязанка, и Тэлеск сразу подбросил в огонь еще несколько поленьев.

Через некоторое время в комнате стало теплее. После легкого вечернего перекуса Тэлеск сидел на постели и озадаченно окидывал взором комнату.

– Как такое возможно?! – удивлялся он. – Снаружи этот трактир показался мне трухлявой развалиной, каким-то жутким и давно заброшенным местом, а когда мы вошли внутрь, оказалось, что все, что я думал, не соответствует действительности. Несмотря на ожидания, тут нет ни малейшего намека на то, что этому дому уже лет сто. А ведь у него примерно такой возраст, судя по словам Варраста. Я восхищен, и прошу у этого трактира прощения за все брошенные на крыльце высказывания на его счет. Но отчего же у него так редко бывают постояльцы?

Волшебник улыбнулся, услышав в голосе юноши нотки вины и раскаяния.

– Надеюсь, теперь ты уяснил, – молвил маг, – что любая внешность может быть обманчивой. Никогда не суди по внешнему образу о том, что заложено внутри, ибо внешность – это ничто. Но наш мир неблагоразумно ставит ей великую цену. Представь себе орех. Разве его внешность схожа с внутренней сущностью? Скорлупа и ядро? Нет. Но внешность тебя и не интересует, тебе нужно то, что внутри.

Что же касается именно этого здания, я могу кое-что тебе пояснить. По старым слухам давно я понял, что корчму Варраста многие считают проклятым местом. Звучит ужасно… Но ежели это и проклятие, то в нем нет зла. Сдается мне, что время здесь, внутри этих стен, течет немного иначе, чем за ними. Медленнее, а возможно вообще стоит. Варрасту уже перевалило за сто пятьдесят, а он по-прежнему тянет лет на шестьдесят, но не более. Это лишь мои домыслы, но в их достоверности я почти не сомневаюсь. Но в чем здесь тайна, что за силы правят здесь, мне непонятно. Никаких догадок. Как только в мире все образуется и утрясется, я, может статься, надумаю заняться изучением этого места всерьез. А пока на это нет времени.

– А Варраст знает об этом… проклятии?

– Не думаю, что ему что-то понятно здесь. Может быть, он о чем-нибудь и догадывается. Но мне мнится, что он даже не забивает этим голову. Такой уж он человек.

Тэлеск долго сидел неподвижно, вглядываясь бесцельным взором в пламя очага и осмысливая слова волшебника.

– Время позднее, – сказал Ноккагар, подходя к двери. – Доброй ночи, Тэлеск. Отдыхай. А мне нужно переговорить с Варрастом.

Когда чародей ушел, юноша, не теряя времени понапрасну, лег спать. После ночлега и привалов на холодной, сырой земле он осознал всю цену хорошей теплой постели и крыши над головой, и сейчас он хотел только одного: хорошенько выспаться перед следующим днем. И вскоре сон начал понемногу накатывать на него. В пламени очага мягко потрескивали горящие поленья, убаюкивая Тэлеска лучше любых колыбельных его матери, которые он часто слышал в далеком детстве.

А за стенами «Крылатого манокланта» разбушевалась ночная гроза. Яркие вспышки ветвистых молний раскалывали черное небо. Продолжительные раскаты грома, заглушая шум ливня, сотрясали стены старого трактира. На грани погружения в глубокий сон Тэлеску вдруг почудилось, что ему уже доводилось раньше слышать звуки подобной грозы. Когда-то очень давно. Когда именно это было, Тэлеск не мог вспомнить. Однако эти звуки были очень знакомыми. Что-то родное в них было, но объяснения этим призрачным воспоминаниям Тэлеск так и не нашел в своей памяти. С этими мыслями он уснул.

На заре Ноккагар разбудил его, и в скором времени они спустились вниз. Варраст уже ждал их у лестницы.

– Вы отправляетесь? – просил он.

– Да, – ответил маг. – К сожалению, мы вынуждены покинуть твой дом.

– Быть может, останетесь еще на денек, отдохнете, а выйдете завтра с утра? – с надеждой предложил трактирщик.

– Нет, Варраст. Мы бы с удовольствием, но не в этот раз. Ты уж не обессудь, но нам нельзя терять ни минуты. Время не ждет.

Сказав так, волшебник вынул из сумы горсть сребреников – зачерпнул, как показалось Тэлеску, – и протянул их старику, промолвив:

– Это плата за ночлег.

– Нет, нет! Что ты, Ноккагар?! – сказал трактирщик, замахав руками. – Я не приму от тебя ни монеты. Ни в коем случае! Вы для меня особые гости! И я повторюсь: именно гости, а не постояльцы.

Волшебник пожал плечами и высыпал монеты обратно в суму. Никто не заметил в карих глазах Ноккагара лукавый блеск.

– Ну что ж, тогда до встречи, Варраст! – попрощался он.

– До встречи! – сказал Тэлеск.

Трактирщик с грустью вздохнул и ответил:

– До встречи. И очень надеюсь, что до скорой встречи. Будете неподалеку, навещайте. Здесь вы всегда желанные гости.

Когда путники вышли из трактира, Тэлеск остановил Ноккагара, не успели они спуститься с крыльца.

– Почему вы даже не попытались настоять, кода Варраст отказался от платы? – спросил он.

– Это бесполезно. Варраст тверд, как закаленная сталь, – ответил Ноккагар.

– Но мы должны ему заплатить! – возразил Тэлеск. – У него редко кто останавливается, и деньги, наверное, для него лишними не будут. Нам нужно возвратиться и убедить его взять хотя бы несколько монет!

– Не нужно, – хитро улыбнувшись, произнес маг. – Из этого ничего не выйдет. Не волнуйся, все хорошо. Варрасту пока невдомек, что карманы его полны монет. Старый тригорский фокус… Пойдем скорее, пока он не помчался вдогонку, чтобы все мне вернуть!

Юноша улыбнулся. Выходит, маг все сделал правильно.

Едва они отошли от трактира, Тэлеск обернулся и напоследок взглянул на заброшенный с виду «Крылатый маноклант».

– Внешность – это ничто, – тихо пробормотал он и добавил шагу, чтобы не отставать от Ноккагара.

Глава восьмая

В воздухе пахло дождем. Земля была еще сырой. Влага сгустками пара поднималась в воздух и превращалась в легкий туман. Это было все, что осталось от вчерашней грозы. Издалека, откуда-то со стороны Небоскребущего Хребта, еще доносились едва слышные раскаты грома. На подходе к пристани туман становился гуще. Впереди еще вполне отчетливо просматривались очертания двух утесов, которые образовывали вход в большую бухту Гавани Вечной Дружбы. А все, что было дальше них, было окутано пеленой белесого тумана, и линия горизонта была уже недоступна для взора. Там простирались воды загадочного Туманного Моря. В бухте же путники увидели немалое количество кораблей. Большая часть была пришвартована к причалам, но некоторые стояли на рейде неподалеку. Были здесь не только огромные торговые корабли, но и небольшие челны, боты и маленькие рыбацкие лодки.

Ноккагар и Тэлеск прошли мимо нескольких причалов, заставленных ящиками и мешками с выгруженными товарами, пока не подошли к территории, отгороженной от остальной части пристани высоким забором. Нетрудно было догадаться, что там стояли только те корабли, что принадлежали флоту Гавани.

– Проход на Причалы Флота запрещен! – громко произнес привратник. – Если, конечно, у вас нет письменного разрешения Главного Капитана.

Он был облачен в доспехи, похожие на те, которые путники видели на воинах Великого Эфтура.

– Оно у нас есть, – хладнокровно сказал Ноккагар, протягивая лист бумаги, полученный от Акиткера.

Воин с подозрением повертел листок в руках и промолвил:

– Написано, что вы вправе взять любой корабль… Ну что ж, проходите. Я распоряжусь, чтобы вам помогли выбрать.

Волшебник произвел отрицательный жест рукой.

– Не нужно, – сказал он. – Мы уже сделали выбор. Если «Отчаянный» ныне здесь, то мы берем его.

Стражник удивленно посмотрел на мага.

– Но вы можете выбрать любой корабль! – проговорил он.

– Именно! И наш выбор пал на «Отчаянный»!

– Как насчет «Грозы Морей» или «Победителя Бурь»? Я советую лучшее, – Стражник открыл какую-то учетную книгу, которую держал в руках и принялся листать ее.

– Нет же! Нам нужен именно этот корабль, и никакой другой! Разве он под особым запретом?

– Вовсе нет. Я надеюсь, вам известно, что это имя у него неспроста? Не могу уразуметь, зачем вам такая рухлядь, когда у нас так много отличных кораблей.

Но Ноккагар был непреклонен:

– Я несколько раз плавал в Хилт именно на нем! Из всех ваших судов, я доверяю пока только «Отчаянному»! Я мыслю, что он нам подойдет.

Стражник посмотрел на мага как на сумасшедшего.

– Ну, если вы желаете окончить жизнь на дне Туманного Моря, тогда, разумеется, подойдет, – усмехнулся он, подходя к столу который располагался поблизости. На нем стояла чернильница с пером. Вскоре он сделал в учетной книге какую-то запись и вновь обратился к путникам.

– В конце концов, не мое это дело, – произнес стражник. – Но помяните мое слово, это будет чудом, если «Отчаянный» не развалится на полпути в Хилт. Вы ведь туда направляетесь?

– Туда, – коротко ответил чародей.

– Ну что ж, корабль в вашем распоряжении, господа! – сказал стражник. – Вы найдете его в самом конце пристани. Он стоит самым последним… – И после недолгого молчания он добавил: – Если все же образумитесь, подходите. Ибо плыть на «Отчаянном» – это самоубийство, иначе не назовешь. Ведь ему уже под сотню лет!

Ноккагар ничего больше не сказал. Он прошел мимо стражника, а не на шутку встревоженный их разговором Тэлеск последовал за ним.

Корабль «Отчаянный» лениво покачивался, привязанный к помостам пристани. Вид его был поистине удручающий. Почерневшие от времени и местами потрескавшиеся доски ходили ходуном при малейших волнениях воды. Парус был свернут на реях, но было отчетливо видно, что его штопали уже много раз, а сама мачта со скрипом и грохотом шаталась из стороны в сторону. Посмотрев с некоторым недоверием на старый челн, Тэлеск спросил:

– И в самом деле, Ноккагар, почему вы выбрали именно этот корабль?

– Я верю ему! – ответил волшебник. – Ни разу он не подводил меня. А ежели бы что-то случилось, меня бы не было в этот миг с тобой. Не волнуйся, Тэлеск. Помимо того, я пропитал его чарами, и теперь корабля прочнее и надежнее его в этой гавани просто не сыскать! Не смотри на его внешний вид.

– Я и не смотрю, – ответил Тэлеск. – Ведь внешность – это ничто, не так ли?

Волшебник улыбнулся.

– Я рад, что мои уроки не проходят для тебя даром!

Путники взошли на борт. «Отчаянный» был немного больше того корабля, на котором им довелось добираться до северных ворот Великого Эфтура. В корме располагалась небольшая надстройка, где можно было укрыться от любой непогоды. Дверь в нее была приоткрыта, и Тэлеску показалось, что внутри все выглядит вполне уютно.

В скором времени концы были отданы, и корабль, что именовался «Отчаянным», подхваченный восточным ветром, вышел за пределы гавани, и скрылся в тумане.

Море, по которому шел челнок, недаром называлось Туманным. Над поверхностью его темных вод еще с древнейших времен Эры Всемогущих висела вечная пелена тумана. Самый густой туман обволакивал сам остров Хилт, окружая его вдоль прибрежных вод. Недаром и название острова означало «туманный». Люди Гэмдровса всегда восхищались этим таинственным местом, и до дней Трех Меченосцев дошла одна старая легенда о происхождении этой вековечной мглы в Туманном Море.

В этом древнем предании повествовалось о Старших Днях, когда еще не свершились сотворения благородных людей, гномов-молотильщиков, чудесных русалов, хельнов и даже первородных алфейнов, когда лишь Великие правили этим миром. То были сыновья Эндармира: Эрвадо, властвующий всеми ветрами и бурями, что носились по свету могучими потоками воздуха; Гондр, хозяин лесов, лугов, полей и неустанный созидатель смирения и покоя повсюду; Сур, кто повелевал тучами и облаками в то время; Вар, властелин всех вод морских, вод земных и вод небесных; Ромрогел, ведающий огнем и светом небесным. И случилось так, что между двумя братьями – Эрвадо и Суром – произошли разногласия, впоследствии вызвавшие ссору. В то время тучи и облака были непокорны ветрам Эрвадо, и ему не нравилось, что они бродят по небосводу так, как решит Сур, не считаясь с волей ветра. В одно из мгновений вечности Эрвадо явился перед Суром и сказал ему: «Тучи твои должны подчиняться моему ветру, ибо я старше тебя». И Сур ответил так: «Негоже гордиться тем, что ты старший среди нас, ведь это вовсе не означает, что ты могущественнее нас и что мы должны быть покорны тебе». Тогда Эрвадо сказал: «Ну что ж… Коли так, развеем твои сомнения. Я вызываю тебя на поединок, Сур! Если победа будет за тобой, пусть все остается так, как есть сейчас, и я никогда больше не скажу ничего против. Но если поединок будет выигран мною, тебе придется уступить, и тучи твои будут подчиняться воле моих ветров».

И Сур согласился.

Долго бились братья между собой, постепенно теряя силы. Много ран нанесли они друг другу. Но Эрвадо все же одолел младшего брата и в насмешку лишил ослабевшего Сура его могущества. Тот был не в силах противиться и превратился в белое облако. Оно не рассеялось, но опустилось и легло туманом прямо на море пролитой Суром крови.

То были переломные события Эры Всемогущих. Эндармир разгневался на своих детей и навеки запретил им спускаться в сферу Мира. Тучи же и облака и с тех пор стали подвластны бурям и ветрам Эрвадо. А туман вечно висел над морем с тех далеких пор.

Корабль медленно шел по Туманному Морю, а впереди, справа, слева и позади – со всех сторон – его окутывала густая, непроницаемая взором мгла. Гавань Вечной Дружбы уже давно исчезла из виду. Непроглядный туман заволок ее, едва только корабль вышел в море.

Ноккагар не пользовался штурвалом. Ни к чему это было магу. Он полностью передал управление кораблем все тому же волшебному ветру, как то было и в прошлый раз, на пути в Великий Эфтур.

Где-то далеко впереди волны омывали берега великолепного острова, окутанного пеленой вечного тумана. На его землях располагались владения гальпингов. Тэлеск чувствовал, как приближается заветный час, когда его беззаботное путешествие под защитой магии Тригорья подойдет к концу. Впереди его ждали полные опасностей дни. В голове Тэлеска на миг вспыхнули мысли о том, что произошла ошибка, что Ноккагар везет в Хилт не того человека, и все эти дела предначертаны не для него. Юноша обернулся и посмотрел на волшебника. Тот безмолвно стоял на корме и задумчиво смотрел в южную сторону, будто его глаза были способны видеть сквозь густой туман. Возможно, оно так и было. Нет, такой мудрый чародей, как Ноккагар, не мог так просчитаться. К тому же он был лишь исполнителем поручений, которые дают высшие чины Тригорья. «Разумеется, и мудрецы могут ошибаться, но ведь не настолько! – думал Тэлеск. – Все слишком далеко зашло, чтобы оказаться ошибкой! Стало быть, так и есть. Я, простой парень из неприметного уголка света, живший доселе столь непринужденной жизнью, оказался одним из будущих Трех Меченосцев, и мое призвание – спасти Мир». Тэлеск усмехнулся и вполголоса произнес:

– Что ж… Да будет так.

В грустном молчании протянулся весь день. Тэлеск грустил, но уже не по поводу грядущей миссии. Сильная тоска по отцу матери напала на него. Он лег в один из подвешенных внутри надстройки гамаков и вскоре заснул, убаюканный звуками морских волн и поскрипывания корабельных досок.

Но и сон не дал Тэлеску отвлечься от печальной реальности. Он только подлил масла в огонь и пробудил страх в сердце юноши. Едва закрыв глаза, он почувствовал, как летит по воздуху. Неведомая сила стремительно несла его куда-то, а внизу, быстро мелькая, проносились реки, горы и леса. И вот Тэлеск оказался в каком-то недобром, холодном месте. Вокруг была непроглядная тьма, и сырой, вонючий воздух врывался в его легкие. Вдруг неизвестно откуда он услышал властный громовой голос: «Кто ты?!» Жуткое эхо, навевающее панический страх, величественно повторило вопрос несколько раз и поглотило, увлекая его в бездну. Тэлеск молчал, не решаясь что-либо ответить, и очень надеялся, что вопрос предназначался не ему. «Кто ты?!» – вновь прозвучал вопрос, настойчиво и грозно, и эхо подхватило эти слова. «Кто со мной говорит?» – выдавил Тэлеск, и странное эхо сделало его голос столь ничтожным по сравнению с властным голосом неизвестного, что он напоминал отчаянный писк мыши, попавшей под кошачью лапу. «Я!» – громогласно прозвучал ответ, и раздался леденящий душу хохот. «Ты ли тот, чье имя Избранный?!» – снова задал вопрос громкий надменный голос. И только тут Тэлеск понял, кто с ним говорит. Чувство дикого, цепенящего, всепоглощающего страха внезапно охватило его, и Тэлеск едва смог выговорить: «Да…». Он хотел ответить отрицательно, но что-то не позволило ему солгать. И вновь жуткое эхо повторило это слово так же ничтожно, как прежде. Снова раздался громовой хохот и стократ ужасающее его эхо. «Не вздумай появляться!» – произнес голос, и эти слова отзвуками повторились еще несколько раз. Тут Тэлеск проснулся.

После этого сновидения у юноши отпало всякое желание спать. Всю оставшуюся ночь он не сомкнул глаз, а в голове то и дело звучало: «Не вздумай появляться!.. Не вздумай появляться!..»

Когда утреннее солнце пробило пелену тумана и озарило палубу «Отчаянного», Тэлеск рассказал о сне Ноккагару. Чародей внимательно выслушал Тэлеска и молвил:

– Не тревожься раньше времени. Опасности пока еще никакой нет. Забудь этот сон. Это не плоды твоего воображения; это сам Дардол изволил явиться тебе во сне. Но этот сон имеет лишь одно толкование – самое что ни на есть явное. Твой сон означает, что Король Мрака боится Трех Меченосцев. Все эти двадцать лет он изо всех сил пытался предотвратить события, которые вопреки его стараниям неминуемо наступают. Он осознает, что погибель все ближе подступает к его мрачному оплоту, и делает отчаянные попытки предотвратить то, о чем предрекал Кисторин.

– Но разве такому как Дардол присуще такое чувство как страх? – изумленно спросил Тэлеск. – Разве может он чего-либо бояться?

– Согласно древнейшим преданиям, только две силы лишены чувства страха, Тэлеск. И обе живут за пределами Мира. Одна из них – это Эндармир, Великий Зиждитель, Отец Мира. Другая сила – это Сила Мрака, которой поклоняется Дардол.

– Поклоняется? Если он поклоняется ей, стало быть, Сила Мрака еще могущественнее, нежели сам Дардол?

– Именно так! – произнес маг. – Сила Мрака есть Единое Зло. Дардол лишь оружие в ее руках. Это она питает Дардола могуществом, она дает жизнь его мерзким тварям, вроде фрэгов, троллей и прочей нечисти.

– Возможно ли ее уничтожить? – спросил юноша.

– Трудно сказать, – ответил Ноккагар. – Народам Гэмдровса это точно не под силу. Нам это недоступно, и сущность ее за гранью нашего понимания. Возможно Великому Зиждителю это под Силу. Он всегда боролся с Единым Злом, борется и будет бороться. Он сделал все, чтобы оно не возникло в созданном им мире, но по собственной ошибке он сам же открыл ему дорогу. Все что ему удается ныне, так это лишь поддерживать хрупкое равновесие между Добром и Злом. В наши дни чаша Зла на этих весах перевешивает.

– Но почему? Эндармир перестал бороться?

– Нет, тут дело в другом. Причина в нас, обитателях Элона. Мы мешаем ему поддерживать равновесие.

– Каким же образом мы это делаем?

– Дело в том, любое зло, уже совершенное или только задуманное в нашем мире, дарует долю могущества Силе Мрака. Стоит, к примеру, тебе помыслить о ком-либо плохо, и капля падает в чашу Зла. А уж о войнах, распрях и междоусобицах и говорить нечего.

Тэлеск задумался.

– Выходит, – сказал он позже, – что Единое Зло падет, коли все мы, народы Элона, станем добрее по отношению друг к другу?

– Да, – ответил Ноккагар. – Однако этому не бывать никогда. Дети Зиждителя никогда не перестанут рождать в своих сердцах зло. Или все же перестанут, но по нашим меркам эти времена наступят совсем не скоро.

– Но откуда вообще взялась эта Сила Мрака? – спросил Тэлеск.

– Древние предания говорят, что Силу Мрака породило Первородное Зло. А оно зародилось оттого, что однажды Эндармир прогневался на своих Сыновей. От гнева его на земле вырос Черный Цветок, в котором затаилось Зло, жаждавшее высвободиться наружу. А после произошла ссора между Эрвадо и Суром, и этот цветок раскрылся. Зло вышло на свободу. Вот так все и началось.

Тэлеск опять задумался, обратив пустой взор вглубь серого тумана, а потом сказал:

– Какая длинная цепочка получается! Фрэги, толдвиги, тролли и прочие твари Мрака подчиняются Шестерым Колдунам, среди которых наверняка главенствует один.

– Верно, – согласно кивнул маг. – У них есть предводитель, правая рука Дардола. Его имя Даэбарн.

– Ну а этот Даэбарн, – продолжал Тэлеск, – получает приказания лично от Дардола, который, в свою очередь, исполняет волю Единого Зла. – Юноша замолчал на некоторое время и через некоторое время со вздохом произнес: – А мы подпитываем силы этого Единого Зла и помогаем ему процветать. И не осознаем это. Если так судить, то причина всех бед – это мы.

– Достаточно об этом, Тэлеск! Все существа, которые живут в Мире, совершают нечто плохое в большей или меньшей степени. Таков уж наш удел. Но знай, что ничего плохого не случалось бы, не будь в этом прямого воздействия Единого Зла.

– Как? – удивленно промолвил Тэлеск. – Вы только что уверяли меня, Ноккагар, что мы, обитатели Элона, питаем Силу Мрака могуществом!

– И я не отрицаю своих слов. Но все же Единое Зло заставляет нас делать это. А куда же по-твоему тратится потом накопленное могущество? Сила Мрака может отправить в Мир столько зла, сколького достаточно лишь для мелкой ссоры, к примеру, между властителями двух королевств. А они способны раздуть эту ссору в вечную вражду, вследствие чего начнутся бессмысленные кровопролития и войны между двумя странами.

– Замкнутый круг… – задумчиво проговорил Тэлеск. – Выходит, Единое Зло бросает в Мир совсем немного своей губительной силы, а возвращается к нему уже стократ преумноженное могущество. Замкнутый круг, из которого нет выхода…

Тэлеск посмотрел на запад, но увидеть ничего не смог. Там, как и прежде, висело туманное полотно, заволокшее все вокруг. Никаких намеков на очертания острова впереди не наблюдалось. Унылая картина окружала их: впереди – туман, позади – туман, везде был только туман и ничего больше.

Вскоре страхи, навеянные жутким сном, улетучились, и в мыслях Тэлеска родились новые вопросы к чародею, которые уже не касались сил Зла, а относились к острову Хилт и народу, который его населяет. Он повернулся к волшебнику, но момент для расспросов оказался неподходящим. Ноккагар стоял неподвижно, погрузившись в бездну глубоких раздумий. Глаза его были при этом закрыты, а лицо было обращено на юг.

Говорят, когда маги Тригорья погружались в такие думы, им было дано увидеть многое из того, что не мог ни узреть, ни даже вообразить кто-либо из простых смертных. Иногда это затягивалось надолго.

Тэлеск решил не прерывать размышлений Ноккагара и дождаться, пока маг оправится от них. При этом он искренне надеялся, что ждать ему придется недолго. И когда глаза мага, наконец, открылись, Тэлеск решил поскорее заговорить с ним, пока он опять не ушел в себя.

– Прошу прощения, Ноккагар! – обратился он нему, – Не могли бы вы поведать мне что-нибудь о Хилте? Я почти ничего не знаю о нем.

– Да когда же закончатся твои расспросы! – недовольно пробурчал маг.

Он оторвал взор от юга и быстро перевел его на запад.

– Давным-давно, – начал он, – еще в средние века Первого Мрака, немногие жители Западных Земель, которым посчастливилось выжить, когда Дардол обрушил свой сокрушительный удар по их королевству, объединились и ушли прочь на восток, перешли через Небоскребущий Хребет и основали малое владение на одиноком острове Туманного Моря. Они нарекли его Хилт, что означает «туманный». Позже, со временем, у них появилась и своя речь – Гальп, а себя они вскоре стали называть гальпингами. Как они вообще узнали об этом острове? Как они нашли этот единственный клочок земли посреди моря? Такие вопросы ты уже намереваешься задать? Но не жди, что я в силах дать все ответы. Не всему в событиях истории есть разъяснение, что-то так и останется навеки утраченным. В некоторых преданиях лишь упоминается, что тот, кто вел беженцев с Запада, точно знал, куда лежит их путь. Он знал об этом острове. Но история – это такая вещь, о правдивости которой можно всегда вести споры. Только тот, кто видел и был в нужном месте во время какого-либо исторического события, сможет рассказать об этом наиболее правдоподобно. Однако и очевидцы склонны приукрашивать и подвергаться влиянию извне. Но не об этом сейчас…

Самым распространенным ремеслом в Хилте стало кузнечное дело. Сырьем для него стала руда, жилы которой обнаружились по всему острову. Отсюда и прозван он был вскоре Кузнечным Островом. Они ковали оружие, ибо страх, что Король Мрака когда-нибудь придет к ним, заставил их усилить защиту. Они вложили все силы и душу в это дело и достигли совершенства. В наше время никто из оружейных мастеров Гэмдровса не сравнится в своем умении с кузнецами Хилта. Созданный в Хилте меч в крепости не уступает даже оружию гномов.

– А что насчет того, меча, который мне предстоит вскоре получить в Хилте? Он тоже выкован гальпингами? – спросил Тэлеск.

– Конечно, – ответил Ноккагар. – Зачем же мы, по-твоему, едем именно в Хилт? Мечи Трех Избранных были изготовлены в кузнях гальпингов. Разумеется это прошло не без участия волшебников Тригорья. У этих мечей есть особые секреты, в которые я пока не стану тебя посвящать. Всему свое время. Ты многое узнаешь там, на Скрытом Острове Гальпингов.

– Они, должно быть, сильны в бою, если владеют такими клинками, – произнес Тэлеск.

– Да воины Кузнечного Острова сильны. И не в оружии дело. Они всегда славились отвагой. Гальпинги принимали участие во многих битвах, которые оставили кровавые пятна на страницах истории Гэмдровса. Они участвовали и в осаде Колморнута в 1104 году Первой Эпохи Мрака. Они прибывали на помощь Вирлаэссу по первому зову и храбро сражались против его врагов. Сам же Хилт, как ни странно, еще ни разу не подвергался нападениям с чьей либо стороны. Поэтому его еще называют Островом Спокойствия.

– И когда же мы доберемся уже до этого Острова Спокойствия? – осведомился Тэлеск.

– По моим расчетам, завтра вечером, – ответил маг.

Угас вскоре и этот день, и темная ночь просочилась сквозь пелену тумана. В воздухе почувствовался легкий морозец, путники закутались в плащи и уснули.

Тэлеск вновь оказался в знакомом уже холодном, темном месте, которое грезилось ему прошлой ночью. Вначале была совершенная тишина, а позже вдруг разразился все тот же властный голос, который вновь повторял: «Не вздумай появляться, Меченосец! Не вздумай появляться!» И вновь последовал ужасающий хохот, а за ним жуткое эхо. Внезапно чувство необъяснимой храбрости нахлынуло на Тэлеска, и голос его прозвучал звонко, будто со стороны: «Ты лишь сгусток тьмы! Я не боюсь тебя!». Эхо на сей раз возвысило слова юноши, и голос его прозвучал величественно и гордо. Наступила кратковременная тишина. Внезапно Тэлеск ощутил ледяной порыв мощного урагана, ударивший прямо в лицо. И в тот же миг громоподобный голос взревел, и стократ громче сделало его эхо: «Ты смеешь так говорить со мною?! Или ты до сих пор не осознал, кто я?!» Внезапный всепоглощающий страх охватил юношу, но он тут же был вытеснен новым порывом безмерного мужества перед лицом врага. Неведомо откуда в руке Тэлеска появился меч, и столь ярко клинок его пылал светом, что тьма и злобная ненависть, которые царили в воздухе, начали отступать. Юноша поднял его над собой и прокричал: «Я знаю, кто ты! Ты тьма, а я свет! Ты огонь, а я вода! Ты страшная угроза нашему миру! Но я – твоя погибель!» Ураган Мрака исчез, так же внезапно, как и появился. И раздался ужасный яростный рев. Перед Тэлеском полыхнуло пламя, и в темноте зажглись два красных огня. Они приближались с каждым мгновением, и чувство страха опять вернулось к Тэлеску. Он хотел отступить, но не мог. Ноги были ватные и не слушались его. С превеликим трудом, преодолевая силу, которая сковала его, он развернулся и попытался убежать. Но воздух будто стал густым, и бежать сквозь него не получалось. Тэлеск падал на каждом шагу, с трудом поднимался, делал шаг и снова падал. Вдруг что-то схватило его за плечи, и от неожиданности он выронил из рук меч. Неведомая сила трясла его, и послышался оклик. Кто-то звал его по имени. То был спокойный, но взывающий голос: «Тэлеск! Тэлеск, проснись!»

Он открыл глаза и увидел Ноккагара.

– Опять кошмар?

Юноша ошарашено оглядывался, приходя в себя. Сердце колотилось в груди с бешеной силой, но шум волн за бортом умиротворял и со временем успокоил Тэлеска. Он посмотрел на Ноккагара и произнес:

– Да. Дардол опять говорил со мной, но все было не так, как прошлой ночью.

И он поведал Ноккагару обо всем, что произошло с ним во сне. В конце рассказа волшебник удивленно покачал головой и сказал:

– Сдается мне, что ты напустил на Него страху… Не знаю, что управляло тобой. Твоя смелость? Или же дарованная свыше сила питала твое сердце? Еще никто не смел так говорить с Королем Мрака. Даже сам Экгар никогда не был так бесстрашен перед ним. Да, это было во сне, но такие сны не приходят просто так. В тебе он воистину узрел свой крах, свою погибель. Ты показал ему, что Избранные не столь просты, как он наивно полагал до этого. И я не думаю, что он пожелает еще раз наведаться в твои сны. Должно быть, теперь он боится тебя сильнее, чем приговоренный к смерти боится оружия палача. Но нам надо быть начеку, ибо Король Мрака сделает все, что в его силах, дабы не позволить Трем Избранным приблизиться к его обители.

Сквозь туманную завесу пробились лучи зари. Тэлеск стоял на палубе и смотрел вперед, на запад, надеясь разглядеть там хоть какие-то очертания далекого острова Хилт. Однако увидеть ему удалось лишь все ту же плотную стену тумана.

Медленно и скучно тянулся этот день. И почти весь день ничего вокруг не менялось. Только ближе к вечеру туман внезапно рассеялся, и взору предстал Кузнечный Остров. Вечерние сумерки уже обволокли его, и большую часть всех его красот постепенно поглощала ночь.

Юноша и старый чародей взошли на нос корабля. Мерно покачиваясь, он входил в бухту, где стояли на якоре большие торговые корабли. А дальше сквозь ночную тьму просматривались очертания величественных башен города, огромных строений и большого дворца, который был возведен на высоком взгорье и возвышался над всем островом.

Челнок все ближе и ближе подходил к пристани. Тэлеск оглянулся и увидел, что туман вновь сомкнулся за ними.

Глава девятая

Звезды и луна освещали пристань Хилта. Путники сошли с борта корабля на длинный деревянный причал. Стражник с факелом в руке направился в их сторону, как только завидел прибытие чужеземцев.

– Откуда?! Зачем здесь?! – крикнул он, приближаясь.

Ноккагар ответил:

– Лаэ фосуир ластхэ!

– То, что вы говорите по-нашему, не делает вас друзьями Хилта! – отрезал стражник, демонстративно поправляя на поясе внушительных размеров меч.

– Нас ждут здесь, доблестный страж! – сказал маг. – Бьюсь об заклад, что стража осведомлена о нашем прибытии. Этот парень из Эфоссора. Откуда я, пояснять, наверное, не нужно. Это и без того видно. Цель прибытия тебя не касается. Скажу лишь, что мы почетные гости короля Авироктала.

Стражник с подозрением оглядел каждого из них, подняв над собой факел, и в свете мерцающих бликов Тэлеск успел рассмотреть его сверкающий шлем и блестящую кольчугу под длинным серым плащом. От запястья и почти до самого локтя его руки были защищены стальными браслетами, а обут он был в меховые сапоги.

– Что ж, думаю, магам Тригорья можно доверять, – проговорил стражник. – Ваше прибытие ожидалось. Идите. Дорога в город одна. Вы ее увидите.

– Благодарю, – кивнул Ноккагар. – Я здесь далеко не в первый раз. Мы в любом случае не заблудимся. Доброй ночи!

Над причалами угрюмо высились скалы. Их поверхность наверху плавно переходила в стену города. От пристани вела широкая деревянная лестница. Невысокие столбы, соединенные канатами, сопровождали ее с обеих сторон до самого верха. Канаты были здесь подобием перил. На каждом столбе был закреплен освещающий ступени факел.

Вскоре путники вышли на вымощенную камнем дорогу. Она поднималось вверх, вдоль скалы, и наверху сворачивала в сторону города. Недалеко от дороги в окнах какого-то строения, похожего по очертаниям на мельницу, горел свет. Дорога обогнула большую дозорную башню и резко повернула направо. После преодоления очередного подъема, путники оказались у городских ворот. Они были открыты. Но когда они прошли под аркой, выяснилось, что впереди еще одна крепостная стена и еще одни ворота – закрытые. На стене горели огни. Взгляды дозорных поначалу долгое время с подозрением сверлили прибывших. Потом раздался короткий свист, за которым последовал лязг засова, и железные створки распахнулись.

Хилт спал. Из окон немногих домов лился дрожащий свет свечей. Темная осенняя ночь уже в полной мере властвовала окрест. Тэлеск бросил взор вверх. Как ни странно, над самим островом не было ни малейших сгустков тумана. Небо было чистым, и на его черно-синем полотне мерцали бесчисленные звезды. Среди них угадывались знакомые еще с раннего детства созвездия. Прямо над головой висел Тассмур, Звездное Древо. В другой области неба Тэлеск легко узнал созвездие Крылатого Манокланта. Чуть южнее – Молот и Наковальня, рядом с ней – Горн Одародэла.

Каменная дорога уводила вглубь города. Она постоянно разветвлялась и вправо, и влево, но Ноккагар шел уверенно. Он знал этот город. Вокруг было множество небольших невзрачных домиков, пустых кузниц и шумных таверн. Они шли мимо всех этих строений и приблизились к другой стене, служившей скорее для разделения районов города, нежели для защиты. Путники прошли под огромной аркой и вышли на более ухоженные улицы. От каждого дома здесь так и веяло роскошью и богатством.

Дворец-На-Холме, великий светоч Кузнечного Острова, все приближался. Дорога привела к подножию холма, и путники стали подниматься по длинной каменной лестнице. По обеим сторонам от нее были отстроены ровные, прямые каналы с водопадами, и вода шумными нескончаемыми потоками бежала по склону вниз.

Высотой дворец был примерно таким же, как и в Великом Эфтуре. Но в остальных мерах он немного превосходил его. Тяжелые ворота, которые затворяли широкий вход под изящной аркой, были окованы железом. На террасе бдели посты стражников. На поясе каждого из них висел меч, а в руках они держали копья.

– Назовите себя! – требовательно произнес один из привратников. – И по какому делу следуете во дворец в столь поздний час?!

– Я Ноккагар, ежели ты не узнал меня, страж! – сказал волшебник. – Ваш король ждет нас, и стража должна быть осведомлена.

– Я не обязан знать в лицо магов Тригорья! – ответил привратник. – Правитель ожидает вашего прибытия, но сейчас он в опочивальне, посему обратитесь к советнику Лирту.

Ноккагар и Тэлеск оказались в большом зале. Своды его были невысоки. Над полом на длинных цепях висели лампы, огни которых ярко освещали помещение. А мерцающий свет факелов на стенах создавал причудливую игру теней. Посредине стоял длинный трапезный стол, накрытый узорчатыми скатертями, а в другом конце зала между двумя большими каминами, в одном из которых еще плясало пламя, возвышался королевский трон. Над ним же висело лазурное полотно с эмблемой Кузнечного Острова. Она представляла собой серый круг, который обозначал туман, а внутри этого круга золотом был вышито изображения молота, бьющего по наковальне. По обеим сторонам от трона рядами висели щиты и копья.

Тэлеск огляделся. Справа и слева он увидел створчатые двери, которые вели в прочие помещения Дворца-На-Холме. А прямо перед престолом, на одной из пяти ступеней, спиной к затухающему очагу сидел человек. Он был одет в темный балахон, испещренный линиями золотой нити. Длинные седые волосы сидевшего ниспадали до самого его пояса. Перед ним стоял маленький деревянный столик, на котором лежала открытая книга. Человек, ссутулившись, что-то старательно вписывал в нее, не обращая внимания на гостей. Скрип его пера прекратился, как только Ноккагар громко произнес:

– Приветствую тебя, достопочтенный советник Лирт!

Седовласый человек вздрогнул и оторвал взгляд от строк книги. Некоторое время он смотрел на путников, разглядывая их. Они приближались к трону. Лирт встал и сделал шаг им навстречу.

– И я приветствую вас, маг Ноккагар! – ответил он. – Вижу я, что вы выполнили то, что судьба возложила на ваши плечи. Приветствую и тебя, юный друг. Хочу вас обоих известить, что вы добрались сюда первыми. Надеюсь, что прибытие остальных не заставит нас долго ждать. На дворе уже ночь, посему я покажу вам комнаты, где вы будете жить. Правителя мы тревожить не будем. Я доложу ему о вашем прибытии поутру.

– Спасибо, Лирт, – промолвил волшебник. – Но покажи комнату только Тэлеску. Мне пока ничего не нужно, и спать я сейчас не хочу. Коли ты не будешь возражать, я посижу с тобой. Обсудим кое-что. Мы двадцать лет не виделись и нам есть что рассказать друг другу.

– Хорошо, – кивнул советник. – Тэлеск? Так звучит твое имя, юный друг? Прошу следовать за мной.

С этими словами Лирт направился к одной из дверей, что была слева. За ней оказалось небольшое помещение, заставленное рядами деревянных ящиков и сундуков. Тэлеск с Лиртом прошагали вдоль стены, вошли в следующую дверь и стали подниматься по лестнице на второй ярус дворца. Лестница вывела их в длинный коридор. Справа и слева по всей его длине Тэлеск увидел двери комнат.

– В этом крыле дворца гостевые покои! – проговорил Лирт. – Не каждому выпадает честь ночевать в стенах королевского дворца. Но у нас достаточно места, чтобы расположить в этих стенах столько народу, сколько потребуется… Если, конечно, речь не идет о сотнях постояльцев.

– И внутри дворца нет ни одного стражника? – спросил Тэлеск.

– Нет. В этом крыле их нет. Их можно встретить лишь в западной части дворца. Там находятся казармы. Вход во дворец достаточно хорошо охраняется снаружи, посему нет причин охранять еще и внутри. Никто не проберется сюда втайне. Правда, кроме главного входа, внутрь можно попасть еще и через казармы. Есть неприметная дверь, которая расположена с задней стороны западного крыла, но сам понимаешь, никакой злоумышленник не рискнет лезть туда, где полно воинов. К тому же прямо под казармами расположена тюрьма.

– Самому забраться в темницы поистине глупо, – усмехнулся Тэлеск. – Остается лишь запереть за собой.

Лирт открыл одну из дверей со словами:

– Чувствуй себя как дома, Тэлеск. Удобства найдешь в конце коридора. И доброй ночи!

Но юноша не смог бы чувствовать себя здесь как дома. Дома все было совсем не так. Он шагнул через порог и оказался в просторной комнате. Прямо напротив он увидел узкое окно с распахнутыми ставнями. Свет луны врывался внутрь и заливал каменный пол тусклым светом. Около окна располагалась широкая кровать с резными ножками, ровно застеленная, а рядом был небольшой столик, на котором стояли подсвечник со свечой и кувшин. Справа у стены был выложен камин. Кладку его украшали изображения Хилтских символов и эмблем. Рядом стояло деревянное кресло, с виду довольно удобное. Слева Тэлеск увидел скамью и большой платяной шкаф на полстены. Обстановка была довольно проста, но необычайно гладкие стены и исписанный узорами потолок напоминали о том, что нынешняя ночь будет проведена в богатом королевском дворце. Эта мысль будоражила Тэлеска и заставляла восхищаться своей участью, поражаться неожиданным переменам в привычном течении жизни, которое до недавних пор казалось ему столь унылым и обреченным на многолетнюю размеренность. Он и представить не мог, что в одночасье все может так перевернуться…

Пока Тэлеск окидывал взглядом временное жилище, Лирт зажег свечу, а затем разжег и огонь в камине. После этого он удалился, повторно пожелав гостю доброй ночи.

Тэлеск сел на кровать и восторженно выдохнул. Утомленный, он успел лишь снять с плеча котомку, как сон с силой накатил на него.

Этой ночью он выспался так, как не высыпался с тех пор, когда прочел роковое письмо Ноккагара. С того дня прошло почти два месяца, и за это время он успел пережить уже немало интересных приключений. Скучная жизнь простого рыбака осталась где-то далеко на севере. Порой ему невольно думалось, что это была вовсе не его, а чья-то чужая жизнь. Кошмаров, как и предсказал Ноккагар, ему больше не привиделось. Ему снилось что-то прекрасное и безумное, но лишь открыв глаза, он безвозвратно потерял те тонкие нити сновидений, за которые его разум до последнего пытался ухватиться, и образы сна окончательно ускользнули.

Начинался новый день. Тэлеск и не подозревал, что он сулил ему. Он проснулся и услышал нескончаемый шум и гомон голосов на пробудившихся улицах Хилта. На столе ожидал сытный завтрак, что приятно удивило его. Тэлеск встал и подошел к окну. В лицо ударили теплые лучи. Ласково дунул свежий ветер. Видимо, спал он долго, потому как время близилось к полудню. Прикрыв глаза ладонью, юноша выглянул в окно.

Внизу, у подножия холма, на котором был возведен дворец, на улицах города царило оживленное движение. Чуть дальше к югу раскинулось желто-красное море Хилтских лесов, а еще дальше, у самых побережий острова висел занавес тумана. Казалось, будто те отдаленные побережья были самим краем света, за которым нет ничего, кроме загадочной туманной пустоты.

Когда Тэлеск спустился в зал, он увидел на троне человека пожилых лет в ярко-голубом хитоне. Длинные усы свисали до подбородка. Русые волосы были зачесаны назад и увенчаны золотой короной с самоцветами. Разумеется, на этом мраморном троне, испещренном рунами предков, восседал не кто иной, как сам правитель Кузнечного Острова, король Хилта. Около трона, перед ним стояли Лирт и Ноккагар. Они вели какую-то беседу с Правителем.

Когда в зал вошел Тэлеск, все взоры упали на него. Ноккагар заговорил с ним первым:

– Наконец-то ты проснулся! Я уже собирался будить тебя. Как спалось?

– Замечательно, – ответил Тэлеск. – Спасибо!

Он неуверенно подошел к трону и поприветствовал короля низким поклоном.

– Здравствуй, Тэлеск, сын Ланнокса! Я Авироктал, властитель этого острова. И властью, мне данной, я позволяю тебе как почетнейшему гостю полноправно пребывать в моих владениях отныне и навсегда в любое время, будь то хоть день, хоть ночь, в пору войны и в пору мира.

Юноша еще раз растерянно поклонился и поблагодарил Авироктала. Он ожидал, что Правитель скажет что-нибудь еще, но тот лишь молчал и смотрел Тэлеску в глаза. Тогда молчание прервал Ноккагар, сказав:

– Отчего бы тебе не пройтись по городу, Тэлеск? Хилт красив, и ты можешь узреть это собственными глазами.

Юноша кивнул и направился к выходу из тронного зала. Мысль узреть Хилт собственными глазами показалась ему очень даже неплохой. К тому же, он чувствовал себя явно лишним здесь, в этом тронном зале. Он покинул стены дворца и остановился на каменной террасе, чтобы обернуться и посмотреть, как выглядит дом короля в свете солнечных, а не лунных лучей.

Сравнивать его с обителью Эфоссорского владыки было бы неправильно, но Тэлеск и не брался за это. Очень широкий и многоярусный Дворец-На-Холме был увенчан большим куполом, что врезался в небесный свод. Под куполом висел огромный колокол. Справа от входа во дворец возвышалось большое каменное изваяние, высотой примерно в три человеческих роста. Минувшей ночью, под покровом которой Тэлеск прибыл в Хилт, он не видел его, да и, наверное, не мог бы видеть, ведь тогда вокруг стояла темень, и лишь терраса слабо освещалась факелами стражников. Этим изваянием была статуя первого короля Хилта, основателя королевства. Тэлеск, разумеется, не мог сказать, хорошо ли передан этот образ, но суровые черты лица были отображены очень кропотливо и четко. На пьедестале статуи было высечено имя «Мансальд».

Тэлеск прошел мимо стражников и начал спускаться по широким ступеням, что вели к городским улицам. Внизу, как уже было замечено, царило оживленное движение. Многие горожане куда-то спешили, некоторые беззаботно сидели на лавках и вели светские беседы. Несколько мальчишек носились друг за другом, со смехом размахивая деревянными мечами. Пройдя вдоль нескольких шумных улиц, Тэлеск очутился в нижнем районе, где на каждом шагу он видел кузницы и плавильни. Судя по дыму из печных труб и звону железа, работа в них кипела в полную силу.

Вскоре он свернул с главной дороги, которая привела бы его прямо к городским воротам, и двинулся вглубь города. По пути он попадал на рыночные площади, на которых жизнерадостные торговцы предлагали самый разнообразный товар, начиная от всевозможных овощей и фруктов, заканчивая драгоценными камнями и даже кое-каким оружием. Большие вывески с названиями на дверях трактиров и таверн, из которых доносились шумный смех и пьяное пение, манили его. И в одно из таких заведений Тэлеск решил-таки заглянуть, но скорее из любопытства, чем с целью отведать добротного хилтского меда, тем более что денег в кармане, насколько он знал, у него не было.

– Надо было одолжить у Ноккагара пару монет! – сказал он сам себе, открывая дверь в трактир.

Рука Тэлеска бессознательно сунулась в карман штанов. Будучи совершенно уверен, что карман пуст, парень был очень удивлен, обнаружив там немалую горсть монет. Еще больше он был поражен, когда это оказались не сребреники, а золотые монеты, каких в его карманах отродясь не водилось. Однако долго недоумевать не пришлось, да и не хотелось. Теперь хотелось только одного – отведать добротного хилтского меда. А все эти чудеса с монетами Тэлеск списал на проделки чародея из Тригорья. Когда есть знакомый волшебник, не стоит удивляться чему-либо необычному.

Зала трактира была переполнена как местными завсегдатаями, так и чужестранцами. Местных легко было различить. Они вели себя беззаботно, перебрасывались шутливыми фразами, громко хохотали. Да и болтали они в основном на своем языке. Приезжие же были, напротив, молчаливы и осторожны. Они занимали, по большей части, те столы, что стояли в дальних уголках залы, у самых стен, и, не привлекая на себя излишнего внимания, мирно попивали пенные напитки. Тэлеск последовал их примеру и, купив кружку меда, устроился в самом неприметном углу.

Долгое время он прислушивался к речам посетителей трактира, стараясь выделять из всеобщего гама те разговоры, которые велись на Межнародном языке. В основном это были беседы о новом сгущении Мрака и о грядущих войнах. Сидевшие за соседним столом моряки, обсуждали недавние события.

– Слухи ходят, на Большой Земле опять взбесились кланты.

– Как взбесились?

– Новые табуны бегут с юга. Это предвестие войны…

– Да уж… А еще в северных морях опять эти черепахи объявились. Благо, что мы в Туманном Море плаваем.

– Это верно! Туманное Море это лужа посреди Гэмдровса. Таким тварям в него не попасть. А по рекам из океана им сюда не добраться. Нет еще таких рек, чтобы по ним смогли плыть эти эрхигадры или, как их там… эксиотроты…

– Им там кораблей хватает. Да и тесно им будет в этой луже.

Вскоре Тэлеск покинул стены шумного трактира. Время было уже далеко за полдень, длинные тени домов и деревьев лениво ползли по улицам. Неподалеку он увидел одетого в лохмотья старика, который сидел прямо на земле посреди улицы и протягивал руку с прошением милостыни. В руке он держал мятую железную посудину, и некоторые из прохожих бросали туда по паре монеток.

Сначала Тэлеск прошел мимо старика, стараясь не обращать на него внимания, но совесть и жалость заставили его вернуться. Он остановился перед стариком и, сунув руку в карман, загреб монет и высыпал в его посудину целую горсть золотых. Старик поднял на Тэлеска исполненные удивления глаза. Еще никто никогда не подавал ему так щедро. Пара сребреников – это было лучшее, на что он смел надеяться.

– Хандауир веском онтаэх, гвилен, – пробормотал нищий, не отрывая взор от Тэлеска. От благодарности из глаз его проступили слезы.

Тэлеск высыпал из кармана все до последней монеты, и собрался уходить.

– Постойте, добрый господин! – произнес старик. – Вовек не забуду я вашей доброты! Когда встречаются такие люди, в сердце рождается надежда на лучшее. И мир, быть может, не так уж жесток. Позволь мне узнать ваше имя, дабы я мог молиться за вас Всевышним Силам!

– Тэлеск! – ответил юноша и спохватился, что зря назвал себя.

Старик задумался.

– Это необычное имя… Похоже, что это язык эрварейнов. Оно означает «избранный», не так ли?

– Это неважно! – бросил Тэлеск.

– Я понял, кто вы, господин! – ахнул старик. – Знали Всевышние Силы, кого выбирать для великого дела… Воистину!

– Всего доброго! – сказал Тэлеск и хотел уйти прочь, но почувствовал, что за его спиной кто-то стоит.

Он обернулся. Рядом стоял рослый незнакомец в черных одеждах. Лица его было не разглядеть – тень от капюшона не позволяла это сделать. Он смог увидеть лишь сжатые губы и аккуратно постриженную бороду.

– Прошу прощения, могу я вам чем-нибудь помочь? – вежливо спросил Тэлеск, не отрывая глаз от странного человека.

– Лучше помоги себе, – каким-то сдавленным, будто отдаленным голосом ответил тот и быстро пошел прочь.

Тэлеск проводил его пристальным взором. По спине его отчего-то пробежали мурашки.

– Кто он такой? – спросил он у нищего. – Оказывается, не все у вас здесь приветливы и дружелюбны.

Старик бросил прищуренный взгляд в сторону исчезающего в толпе незнакомца и ответил:

– Этот не местный. Я не знаю, кто он. Но я впервые заприметил его в Хилте еще недели две назад. И с тех пор он изредка появляется на улицах. Он будто что-то вынюхивает. Быть может, ищет кого-то… Трется в самых людных местах, разговоры подслушивает и вообще ведет себя странновато. Он всегда ходит укутавшись в свой балахон и лица еще ни разу не показал.

– А он когда-нибудь говорил, кого ищет? Или, может быть, спрашивал про кого-то?

– Не-е-е! – протянул старик, отмахнувшись. – Он вообще молчалив. Рыба, и та разговорчивее будет! Лишнего слова не уронит. Да никто и не горел желанием с ним говорить. Мрачный он…

– Что верно – то верно, – проговорил Тэлеск.

Чувство тревоги зародилось где-то в глубине сердца юноши.

– Держитесь от него подальше, господин Тэлеск, – почти прошептал старик. – Сдается мне, недаром он тут ошивался. Вы же понимаете, о чем я толкую?

Тэлеск посмотрел на него с некоторым недоверием и спросил:

– Раз вы знаете мое имя, то и я вправе узнать ваше?

– Несомненно, господин Тэлеск! Всю мою жалкую жизнь я носил имя Хаг.

– Ну что ж… До встречи, Хаг! – сказал Тэлеск и зашагал прочь.

– До встречи! Не разговаривайте с Черным Скитальцем!

Тэлеск остановился и оглянулся.

– С кем не разговаривать? – переспросил он.

– С Черным Скитальцем! – повторил Хаг. – Я забыл сказать… Так его здесь прозвали. Даже прозвище он уже успел себе заработать.

– У меня нет желания иметь с ним дел, кто бы он ни был, – ответил Тэлеск.

Он еще раз попрощался с Хагом и пошел, провожаемый бесконечными возгласами благодарности с его стороны.

Юноша оказался на окраине города. До сих пор он считал, что городские стены кольцом охватывают город. Но кольцо это оказалось не замкнутым. Тэлеск увидел широкую тропу, которая уводила с улиц Хилта в сторону многочисленных ферм и полей. Другая тропа терялась за небольшим взгорьем, на котором покачивались от ветра кроны разреженного покрова деревьев. Тэлеск двинулся прямо по ней, и вскоре она вывела его на большую поляну.

Здесь паслись несколько десятков сугнатов – мохнатых белых быков, которых доселе Тэлеску встречать не приходилось. Они лениво пожевывали траву и изредка бросали безразличные взгляды на пастухов. Могучие изогнутые рога сугнатов поблескивали в ярких лучах осеннего солнца. Пастухи беззаботно бродили неподалеку, некоторые дремали в тени деревьев. Тэлеск долго с интересом наблюдал за происходящим и случайно заметил, что один из пастухов одет в черное. Его фигура очень выделялась на фоне белых шкур животных. Приглядевшись, он узнал в нем того самого Черного Скитальца. Он стоял спиной к юноше, и на сей раз капюшон его был откинут. Сердце Тэлеска бешено заколотилось. Он поспешил убраться восвояси, пока незнакомец не смотрит его сторону. Но внезапно Черный Скиталец обернулся, и обратил взор прямо на него. Совершенно ничего не выражающий взгляд, мертвенно-бледное лицо, короткая, аккуратная борода – сей образ навсегда запомнился Тэлеску.

Они смотрели прямо в глаза друг другу. Юноша не мог пошевелиться. Все его движения будто сковал дикий страх. Он не отрывал глаз от мрачного незнакомца. Тот был довольно далеко от него, чтобы причинить какой-либо вред, но Тэлеск понимал, что нужно бежать, бежать немедленно и без оглядки. Подальше от него. Кто он такой? Откуда этот необоснованный страх? Что за недоброе предчувствие заставляет сердце кричать: «Беги! Беги!».

Юноша следил за его действиями. Он увидел, как Черный Скиталец подошел к одному из сугнатов и на мгновение ладонями закрыл животному глаза. Бык отчего-то замер. Убрав руки от его глаз, незнакомец еще раз взглянул на Тэлеска. На мрачном лице отразилась странная ухмылка, и в следующий миг он внезапно исчез.

Холодок пробежал по спине Тэлеска. Он отчаянно пытался взглядом найти его, но тот как будто растворился в воздухе.

– Тендолу! – послышался чей-то предостерегающий крик, и только после него Тэлеск увидел, что прямо на него несется тот самый бык, к которому подходил Черный Скиталец.

Пастухи кричали еще что-то непонятное, но Тэлеск уже не слышал этих криков. Ему было не до того. Он мчался с такой скоростью, с которой в жизни никогда не бегал. Он бежал по той тропе, которая привела его сюда, и уже оставил позади поляну. Но на спуске с холма, он слишком разогнался, и, не совладав с собственными ногами, запнулся и покатился кубарем вниз.

Сугнат несся вниз вслед за ним. Мысли, что на этом его жизнь оборвется, пронеслись в голове Тэлеска. Когда кувыркания его закончились, из кармана рубахи вдруг выкатился небольшой круглый предмет. Юноша лихорадочно схватил его правой рукой, и попытался подняться, но смог встать лишь на колени. Он стоял так и смотрел на сугната, который неумолимо приближался. Камень Могущества, который был в его руке – на него была вся надежда. Так ли он хорош, как расписывал Ноккагар? Представился случай это проверить.

Но Тэлеск и представить не мог, как использовать великую силу Камня.

Он с криком отчаяния, заслонил лицо руками и закрыл глаза… Все решилось за пару мгновений.

Испуганные пастухи, что бежали вслед за взбесившимся животным, видели, как бык с глухим звуком врезался в тело юноши и пал замертво, словно ударился о стену.

Тэлеск стоял на коленях, закрыв лицо руками. В правой руке он мертвой хваткой сжимал Камень Могущества. Все тело колотило дрожью. Наконец, он открыл глаза, и с удивлением обнаружил, что жив. Сердце отчаянно билось в груди, все тело болело после падения, холодный пот стекал по лбу. Никогда еще он не чувствовал себя таким живым, как сейчас. Он опустил руки и увидел перед собой сугната.

Тот лежал на боку, и его безумные выпученные глаза смотрели прямо в лицо Тэлеску. В этом животном взгляде читалось непонимание… Тьма, застившая его разум, отступила. Мирное существо, еще недавно спокойно жевавшее траву, умирало в неведении о том, что с ним случилось. Рога его были сломаны, струйка бурой крови сочилась из разбитой головы быка и лужей собиралась под ним. Сугнат бился в предсмертных судорогах. Вскоре они прекратились, и остался лишь тот полный непонимания взгляд, который застыл в его глазах.

Пастухи, увидев это, бежали в ужасе, испугавшись могучего колдуна, который так легко расправился с их быком.

Вокруг не осталось ни души. Тэлеск долгое время неподвижно сидел на коленях, приходя в себя. Он не думал ни о чем, и разум его потерял счет времени. Начало смеркаться, когда он, наконец, решил встать. Все тело отозвалось резкой болью. Тропа была пуста и он, прихрамывая, двинулся в сторону города. Через несколько шагов он остановился и посмотрел на Камень, который по-прежнему был в его правой руке. «Велика же сила в тебе!» – прошептал он и убрал магический предмет обратно в карман.

Тэлеск ковылял в сторону Дворца-На-Холме, чей купол отражал свет последних лучей заката. Только одна мысль была у него в голове. Нужно немедленно рассказать Ноккагару! Как можно скорее! Только он может сказать, кто этот Черный Скиталец, и кому он служит. Хотя о последнем Тэлеск догадывался и сам…

День подходил к концу, но это были еще не все приключения на сегодня.

Когда Тэлеск был уже у самого входа во дворец, стража внезапно перегородила ему дорогу.

– Кто такой?! – прозвучал голос одного из стражников.

Юноша в ответ назвал свое имя. На короткое время наступило молчание.

– Тэлеск? – переспросил воин. – Ты хочешь сказать, что ты тот парень, который прибыл сюда вчера вечером вместе с магом?

– Ну да! – недоуменно произнес юноша. – Что-то не так?

– То не так, что при смене караула, мне передали, что все во дворце, и тот парень по имени Тэлеск в том числе.

– Что? – переспросил юноша.

– Что слышал! Парень по имени Тэлеск возвратился во дворец еще пару часов назад.

У Тэлеска отвисла челюсть от удивления.

– Этого же быть не может! – вскричал он. – Тэлеск, сын Ланнокса – это я!

– Обдурить нас тебе не удастся, хитрец! – возмутился страж и положил руку на эфес меча. – Кто бы ты ни был, тебе лучше убраться, пока мы даем тебе такую возможность.

– Да вас уже обдурили! Отведите меня к вашему королю! – потребовал Тэлеск.

– Правитель отдыхает. Так что проваливай!

– Не нравится мне это… – проговорил другой стражник. – Он ведь похож на него. Я бы даже сказал, что он с ним на одно лицо. Не связано ли это с тем, что произошло сегодня пастбище. Пастухи напуганы, они утверждают, будто какой-то сильный колдун убил одного из сугнатов.

– Это был я! – перебил Тэлеск и тут же осекся.

Через мгновение в свете факелов замерцали обнаженные клинки.

– Это он! Схватить колдуна!

Воины всем скопом рванулись к Тэлеску. Тот недолго думая пустился наутек, забыв про всю свою изможденность и боль от ушибов. Он соскочил с террасы, прыгнул в заросли орешника, которые сплошь покрывали западный склон холма и побежал вниз, к подножию, пробираясь сквозь переплетения кустов. Наконец он остановился и прислушался. Погони, похоже, не было. До его ушей донеслись лишь проклятия оставшихся где-то на вершине холма гальпингов.

Он осторожно вылез из кустов на открытую местность. Было темно, и опасаться, что его увидят, уже не стоило. Из-за дымки вечного тумана поднимался месяц, и несметные звезды пробивались сквозь полотно ночного неба.

– Что за день! – раздраженно проговорил Тэлеск и сел прямо на землю, чтобы все обдумать.

Если вернуться и попытаться объяснить тупоголовым воинам, что да как, то это будет наиглупейший поступок. Его в силу каких-то нелепостей приняли за колдуна, и неизвестно, что с такими делают здесь: садят в тюрьму или убивают прямо на месте. Успеет ли он объясниться до того, как холодная сталь пронзит его? А что самое главное, придадут ли значение его словам?

Тэлеск в сердцах схватился за голову. Мысли перемешались в голове.

– Да будь же проклят этот день! – сквозь зубы произнес он. – Как же все глупо!

Но больше всего Тэлеска поражало другое обстоятельство. Он с трудом переваривал мысль, что в это самое время в его комнате находится тот, кто назвался его именем и, не вызвав ни у кого подозрений, пробрался во Дворец-На-Холме.

«Да неужели такое возможно? – думал Тэлеск. – Куда смотрел Ноккагар? Что-то недоброе творится во дворце! И нужно немедленно попасть туда! Остается придумать, как это сделать…»

Тэлеск услышал звуки приближающихся шагов. Он посмотрел направо и увидел прыгающий свет факела. Он был все ближе. Юноша скрылся в кустах и притих, затаив дыхание.

Это был стражник. Он бежал с обнаженным мечом и постоянно озирался по сторонам. Тяжело дыша, он пронесся мимо того места, где только что сидел Тэлеск. Страж бежал по узкой тропе, которая вела вверх по пологому склону прямо к западному крылу дворца.

Тут Тэлеска осенило. Он вспомнил, что советник Лирт говорил о еще одном входе во дворец. Это был путь через казармы. Сейчас это был единственный возможный способ пробраться внутрь. Тэлеск понимал, что это безрассудно, но лучшего в голову ничего не приходило. Он мог бы дождаться утра, или просто подождать, когда вся эта странная история завершится. Но он понимал, что если ничего не предпринять, то все может закончиться плачевно.

Тем временем шаги стражника все удалялись, а вскоре и вовсе затихли. Тэлеск сидел неподвижно, вслушивался в ночные звуки. Когда же он решил уже выбираться из укрытия, до него донеслись крики и топот нескольких пар ног. Со стороны казармы, звеня доспехами, приближался небольшой отряд стражников, они бежали вниз по тропе и перекрикивались между собой короткими фразами. Один несся впереди всех, на ходу тараторя что-то непонятное. Тэлеск понял лишь, что он точно ведет речь о колдуне, которого они только что упустили. Он осторожно продвинулся еще глубже в заросли, подальше от света их огней.

Вскоре стражники скрылись из виду, и Тэлеск вышел на тропу. Он огляделся и прислушался, но все было тихо. Быстрыми шагами он направился вверх по склону.

В каменной стене было сделано небольшое углубление, в котором терялась тропа. Тэлеск подошел ближе и различил в темноте обычную деревянную дверь. Медленно, стараясь ступать бесшумно, он приблизился к ней почти вплотную. За дверью было тихо. Сзади на тропе тоже было чисто. Никаких бегущих огней не виднелось. «Теперь самое главное – не столкнуться лицом к лицу с каким-нибудь стражником, когда я открою эту дверь… – подумал Тэлеск. – И надеюсь, что остальная толпа вернется нескоро!»

За дверью оказался ярко освещенный огнями коридор. Потолок его был таким низким, что можно было без особых усилий достать до него руками. На поверхности пола Тэлеск различил очертания каменных плит, хотя поначалу пол показался ему сплошным. Видно, не одну сотню лет его полировали сапоги дворцовых стражей.

Вправо ответвлялся другой коридор с крутой лестницей вниз. Но Тэлеск был уверен, что вниз ему не нужно. По всей видимости, там располагались темницы, где держали убийц и воров. В этот напряженный момент Тэлеск и сам ощущал себя вором, незаконно проникнувшим в королевский дворец. Необъяснимое чувство, которое вероятно часто испытывают те, кто зарабатывает себе на жизнь кражами, словно обострило слух Тэлеска. Он слышал, как полыхает огонь, который освещал это место, как где-то разбиваются о каменный пол капли воды, как крысы носятся по подземельям.

Тэлеск почти бесшумно продвигался по коридору, и вскоре он закончился. Дальше открывалось какое-то помещение. Подойдя ближе, юноша увидел, что это довольно просторный зал. Здесь потолки были уже высоко, и под ними было несколько узких окон для света. Но в этот час через них проникали внутрь лишь тусклые лунные лучи. В зале было темно, лишь середина его была освещена. Там находился письменный стол с кипой бумаг, а на нем стояла зажженная свеча, которая все же позволяла кое-что увидеть. У одной стены в один ряд стояло несколько кроватей, а у другой был склад каких-то ящиков и досок. Кровати, похоже, были пусты, но удостоверить себя в этом наверняка Тэлеск пока не мог. Они были в самом темном углу, и посему для того, чтобы узнать, не лежит ли там кто-нибудь, нужно было подойти к ним ближе. Это юноша делать не собирался.

Тэлеск осторожно вошел в зал. Под ногами он почувствовал деревянные половицы, которые не преминули предательски скрипнуть с первым же шагом. Тэлеск замер и на миг задержал дыхание. Но было тихо. Никаких звуков и признаков, что здесь присутствует кто-то еще, он не услышал.

Впереди была приоткрытая дверь, через которую, как подозревал Тэлеск, можно было бы попасть в помещения дворца. Из-за нее, мерцая, в зал вливался тонкий луч света. Шаг за шагом Тэлеск приближался к заветной двери и все больше убеждался, что здесь, кроме него, больше никого нет.

Все это говорило о том, что королевская стража в настоящее время в полном составе прочесывает окрестности дворца. Тэлеск посмеялся в душе над глупостью стражников и уже был готов потянуть на себя ручку двери, как та неожиданно распахнулась.

Тэлеска бросило в пот. Перед ним стоял страж. Он осуждающим взглядом окинул юношу и произнес:

– Что ты здесь делаешь?!

– Я… я… – пробормотал Тэлеск.

– Тебе нельзя находиться здесь! Эта часть дворца закрыта для гостей! Что происходит? Куда делась вся стража?

Гальпинг прошел мимо Тэлеска и удивленно оглядел пустой зал.

– Я не знаю… – пожал плечами Тэлеск, догадавшись, что этот стражник по какой-то причине не знает о том, что случилось на террасе. – Прошу прощения, я просто смотрел дворец и, видимо зашел не в ту дверь.…

– Я выведу тебя. И впредь больше не броди, где вздумается. Если есть дверь, это не означает, что ее непременно нужно открывать. Следуй за мной!

Они поднялись вверх по крутой лестнице и оказались в тронном зале. Он пустовал. Ни Короля Авироктала, ни советника Лирта, ни Ноккагара здесь не было.

Тэлеск поблагодарил стража и сказал, что сможет самостоятельно добраться до своих покоев.

– Тогда доброй ночи! – ответил тот. – И мой тебе совет: если захочешь опять посмотреть дворец, лучше все же делать это не ночью.

Спустя некоторое время Тэлеск уже был у входа в комнату. Он долго стоял и, приложив ухо к двери, слушал, что происходит внутри. Но ничего в общем-то и не происходило, если, конечно, не брать в счет то обстоятельство, что внутри кто-то бродил. Звуки шагов то приближались, то удалялись.

«Может статься, это Ноккагар? – предположил Тэлеск. – Ожидает моего возвращения? Или это не мои покои?»

Он огляделся и еще раз внимательно осмотрел дверь. Нет, он не ошибался. Это была именно его комната. Тэлеск уже решился войти, но вдруг остановил сам себя. Он подумал о Камне Могущества, который уже спас ему жизнь сегодня. Мысль о том, что за дверью он может встретиться неизвестно с кем и неизвестно с чем, заставила его снова достать из кармана эту чудо-вещицу. Наконец, снова сжав Камень в левой руке, Тэлеск благословил себя словами «будь что будет» и резко отворил дверь комнаты.

У открытого окна он увидел… самого себя. Это выглядело так, как если бы он смотрел на свое отражение в зеркале. Перед ним стоял парень, как две капли воды похожий на него. Окончательно выбитый из колеи, Тэлеск трижды проклял этот день в очередной раз. В голове в одну кашу смешалась череда сегодняшних событий, и он отчаянно пытался найти во всем этом хоть что-то разумное, хоть что-то поддающееся какому-либо объяснению.

Тэлеск и его двойник в молчании стояли в нескольких шагах друг от друга и смотрели друг другу в глаза. Поначалу взгляд двойника тоже казался несколько удивленным, но вскоре в его глазах стала ясно читаться лютая ненависть. Свет от камина зловещими бликами играл на его лице.

– Так ты везунчик? – насмешливо произнес он голосом Тэлеска. – Признаться, я не думал, что такое возможно – выжить после нападения взбесившегося сугната… И я слышал с улицы крики стражников, когда они пытались схватить тебя у входа. Однако, вижу, тебе удалось и их провести. Что ж похвально! Знай я заранее, что этот дворец охраняют идиоты, я бы не стал все настолько усложнять. Но что сделано, то сделано…

– Кто ты такой? – спросил Тэлеск.

– А ты не видишь? – рассмеялся двойник. – Я теперь ты. Я буду играть твою роль некоторое время. Что же касается тебя, эту проблему мы решим прямо сейчас.

Самозванец вдруг наклонился и достал из-под кровати меч, задвинутый в черные ножны. В следующий миг ножны упали на пол, и Тэлеск увидел в его руке странный и ужасный меч. Вместо обычного стального клинка из рукояти вырывался язык алого пламени.

Тэлеск вспомнил страшные истории о главных слугах Короля Мрака, которые знал еще с детства. В них рассказывалось об Огненных Мечах, которыми они издревле владели. Теперь Тэлеск вне всяких сомнений знал, кто перед ним. Это был один из приближенных самого Дардола, один из Шестерых Колдунов.

Не успел Тэлеск и глазом моргнуть, как самозванец быстрее молнии размахнулся и нанес смертоносный удар поперек шеи. Голова бы полетела с плеч Тэлеска, кабы не великая сила, которая охраняла его в тот миг.

Огненный клинок даже не коснулся юноши. Сила Камня отбросила меч от Тэлеска, и самозванец не сумел удержать его в руках. Перевернувшись в воздухе, меч вонзился в платяной шкаф и разрезал его поперек, словно то был не шкаф, а кусок масла. Гладко срезанная верхушка шкафа с грохотом рухнула на пол. Огненный Меч вонзился в стену.

Колдун устремил взор на Тэлеска. Теперь лицо его выражало нечто среднее между ненавистью и удивлением.

В этот самый миг в открытую дверь комнаты вбежал Ноккагар.

– Тэлеск, ты в порядке?! – быстро спросил он и остолбенел в недоумении, растерянно переводя взгляд то на одного, то на другого.

– Ноккагар, это колдун! – вскричал самозванец, указывая на Тэлеска.

– Он лжет! – сказал настоящий Тэлеск. – Это я Тэлеск! Неужто вы меня не узнаете?

– О Силы Поднебесья! – только и смог выговорить волшебник, едва не выронив из рук посох.

Тэлеск посмотрел прямо в глаза Ноккагару в надежде, что тот все же узнает его. Он смотрел в глаза чародея, которые вот уже на протяжении нескольких дней поддерживали его, вселяли веру в сердце юноши. Но поддержки на сей раз он не ощутил. Ноккагар все так же удивленно смотрел то на одного, то на другого.

– Да кто же из вас настоящий? – промолвил он, и взгляд его стал более пристальным.

– Я! – в один голос ответили Тэлеск и его двойник.

Взгляд Ноккагара упал на черные ножны, что лежали на полу. Удивление мага внезапно сменилось ужасом, когда он заметил Огненный Меч, вонзенный в стену.

– Кто-то из вас двоих Колдун Дардола! – воскликнул он. – Я узнаю эту вещь, созданную в огне Старого Солнца.

Тэлеск заметил, как забегали глаза самозванца. Похоже, им стало овладевать беспокойство. Каков бы ни был его план, он провалился. Вдруг Тэлеск понял, как все это разрешить. Неизвестно, что нашло на него, но он быстро подошел к распахнутому окну, вдохнул свежего воздуха, и изо всех сил прокричал:

– Да принесет ветер мои слова тому, кому я их посылаю! Ты Тьма, Дардол, а я свет, который разгонит твои завесы! Это все, на что ты способен? Ты ничтожен! Ничтожен в своих попытках предотвратить это! Слышишь меня, Дардол?!

И крик этот эхом прокатился далеко-далеко от дворца. Северный ветер подхватил слова Тэлеска и стремительно понес их на юг. Он пронес их над водами Туманного Моря, перенес через кряж Красных Гор и принес к великому пику Закатных Гор, имя которого было Ханборун. Темный хранитель горы вздрогнул и устремил взор в сторону Хилта. Дракон Ханборуна издал чудовищный рык и тут же в ярости отправил мысленный приказ на далекий горный перевал.

Тэлеск обернулся. Ноккагар теперь не сомневался, кто из них двоих Колдун. Он был безмерно восхищен его смелым, хоть и безрассудным выбросом, но не подал виду.

– Посуди сам, Ноккагар. Смог бы сказать такое тот, кто извечно дрожит под властью своего господина? – произнес Тэлеск и встретил на себе ненавидящий взгляд двойника.

– Ты Тэлеск, теперь я в этом уверен! – кивнул волшебник и, обращаясь к разоблаченному самозванцу, добавил: – А тебя, Даэбарн, я попрошу убраться прочь!

Внезапно внешность лже-Тэлеска стала меняться, и через миг перед ними предстал высокий, угрюмого вида человек в устрашающих доспехах и черном, как ночь, плаще. Тэлеск сразу узнал те полные злобы глаза, мертвенно-бледное опалое лицо с коротко постриженной бородкой и длинные черные волосы. Словом, перед ним стоял Черный Скиталец.

Бросив на юношу очередной яростный взор, слуга Дардола мгновенно исчез. В тот же миг исчезли и ножны, что валялись на полу и торчавший в стене Огненный Меч.

В комнату вбежали двое стражников с мечами наголо, а вслед за ними вошли встревоженные Авироктал и советник Лирт.

– Что здесь творится, Ноккагар? – требовательно произнес король Хилта.

– Здесь побывал один из Шестерых, – спокойно ответил маг.

– Как вы такое допустили, остолопы?! – гневно воскликнул король, обращаясь к стражникам.

– Они не виноваты в этом, – сказал Ноккагар. – Никто не виноват. Колдун принял обличие Тэлеска.

Авироктал посмотрел на Тэлеска и вновь обратился к воинам:

– Выходит, что вы впустили Тэлеска во дворец, а когда пришел еще один, вы даже не заподозрили неладное?

Один из стражей опустил голову и произнес:

– Правитель, мы не впускали колдуна. Мы попытались схватить самозванца у входа, но он пропал, и, должно быть, проник сюда другим способом…

– Это был я! – обиженно проговорил Тэлеск. – Колдуна вы впустили беспрепятственно, а на меня набросились как на врага!

Королевские стражи удивленно взглянули на юношу и совсем поникли.

– Так почему же мне не донесли обо всем немедленно?! – вопросил Авироктал.

– Мы не хотели тревожить тебя, Правитель…

– Тревожить?! – возмутился Авироктал. – Это по-вашему пустяк, из-за которого меня не стоит тревожить?! Убирайтесь с глаз моих долой!

Воины, виновато склонив головы, быстро удалились. Король Хилта о чем-то думал некоторое время. При этом он смотрел на Тэлеска.

– Не понимаю одного! – сказал он. – Если стражи дворца не впустили тебя, как ты оказался внутри?

Лицо Тэлеска вмиг побагровело.

– Ну… я пробрался через казармы, – произнес он.

Правитель удивленно вскинул брови.

– Хороша же охрана моего дворца! – воскликнул он. – Начальника стражи придется сменить. Лирт, займись этим. Передай Унтальду, что он разжалован в рядовые.

Когда советник покинул помещение, Авироктал повернул разговор в другое русло:

– До меня уже успели дойти слухи, что нынешним днем за городом, на одном из пастбищ, происходили странные вещи. Народ говорит о молодом колдуне, который с помощью магии убил сугната, который ни с того ни сего напал на него. Теперь все проясняется… Это был Колдун Дардола в облике Тэлеска.

Тэлеск хотел было опровергнуть ложную догадку короля, но вовремя одумался. Ведь если он начнет выкладывать ему все начистоту, то придется упомянуть и о Камне Могущества. А Ноккагар строго запретил делать это еще на берегу Сияющего Озера. Юноша посмотрел на чародея и увидел, что тот уже сверлит его строгим взглядом.

Когда король Хилта вышел, Ноккагар закрыл за ним дверь и некоторое время слушал, как удаляются шаги в коридоре. После того, как там все стихло, он сказал:

– А теперь немедленно рассказывай обо всем! Поведай мне о всех своих злоключениях! Вижу, вид у тебя потрепанный… Должно быть здорово тебе досталось?

– Это верно, – вздохнул Тэлеск.

Он убрал Камень Могущества в карман. При короле и советнике он не решался это сделать, опасаясь, что этот жест не останется незамеченным. Посему все это время он сжимал его в руке.

Волшебник внимательно выслушал Тэлеска, изредка качая головой и нервно разглаживая растрепанную бороду. Лицо его нахмурилось.

– Даэбарн уже ждал нас на острове, – произнес он, когда услышал рассказ о том, как Черный Скиталец натравил на Тэлеска сугната. – Он искал Избранного. И к сожалению, отыскал… Теперь он вряд ли оставит тебя в покое. Боюсь, еще не раз придется с ним повстречаться. Благо, что Камень спас твою жизнь. Это был дар судьбы для тебя, когда ты нашел его у Сияющего Озера. Если бы не он, надежда на спасение пала бы уже этой ночью… И хорошо, что все приняли тебя за колдуна. Конечно, рано или поздно эта тайна о Камне Могущества все равно всплывет на поверхность, но пока это еще тайна, и храни ее свято, ибо се есть залог твоей безопасности. Твоей и твоих будущих товарищей.

Выслушав весь рассказ до конца, Ноккагар, сказал:

– Похоже, я начинаю понимать, в чем состоял злодейский план Даэбарна.

– И в чем же? – спросил Тэлеск.

– Даэбарн рассчитывал, что сугнат растопчет тебя. Он хотел занять твое место, стать тобой. Но он просчитался кое в чем. Считая тебя уже погибшим, он принял твой облик и проник во дворец. Он уповал на то, что двое других Избранных уже в Хилте, во дворце. Но здесь он ошибся. И он верно решил дожидаться их прибытия. Тяжело бы ему пришлось… Ведь это трудно изображать того, о ком ничего не знаешь. Хотя возможно, мы бы не успели понять, что это не ты, и он бы убил будущих Меченосцев. Это был бы полный крах…

– Но меня бы все одно нашли, будь я даже мертв, – заговорил Тэлеск после долгого молчания. – Обман бы все равно раскрылся.

Ноккагар отрицательно покачал головой:

– Сугнат убил какого-то парня. Неместного. Его никто не знает. Бывает, что тут поделаешь. Так бы все и выглядело. Мы бы даже не услышали об этом. Да и что с того? В пророчестве говорится о трех, а не о двух Избранных. Народы потеряли бы веру в пророчество, а за ней угасла бы и надежда на спасение. И вековечной Тьмой окутался бы Мир, в котором нет надежды.

– А что дальше?

– Дальше? – маг удивленно поднял брови и взглянул на Тэлеска.

– Если Тьма завладеет Миром, что Дардол будет делать дальше? Неужто он будет бесконечно коротать на черном престоле свое бессмертие.

Ноккагар посмотрел в окно. Ночное небо было усыпано несчетным числом мерцающих звезд.

– Существует множество других миров. Они недосягаемы для нас, и существование их мало поддается пониманию. Дардол будет покорять другие миры, закончив с этим. Но мы не должны этого допустить. Может статься, наш мир далеко не первый для него. Он мог завоевать множество миров до того, как пришел в наш.

– Но ведь число миров не бесконечно! – возразил Тэлеск. – В конце концов, все они будут покорены. Что же тогда?

– Такого не случится.

– Почему?

– Равновесие, – улыбнулся Ноккагар. – Без него была бы только пустота. Представь себе великие весы добра и зла. В одной чаше лежат миры, где властвует Зло, в другой – те миры, где царит Добро. Чаши поочередно перевешивают друг друга, но в итоге равновесие сохраняется. Однако вопрос нынче не в том, какая чаша перевесит. Вопрос в том, в какой из них окажется наш мир.

Глава десятая

Следующим утром после хорошего завтрака в компании короля и мага, Тэлеск решил опять уйти в город. Ноккагар напоследок напомнил его об осторожности, но юноша и сам не собирался лезть на рожон. Вчерашних приключений ему вполне хватило, и он очень надеялся, что сегодняшний день пройдет спокойно.

Прогулочным шагом он шел по дороге, с наслаждением вдыхал морской воздух, бросал короткие взгляды на прохожих и проезжающие мимо повозки. У городской стены, которая выходила к морю, он заметил суматоху. Народ, перекрикивая друг друга, толпами валил к ступеням, что вели на стену. На ней уже собралось изрядное число горожан, и все они смотрели в сторону пристани.

Тэлеск хотел уйти подальше от шумного места, дабы случайно не найти там еще каких-нибудь неприятностей. Черный Скиталец так и мерещился ему в каждом втором гальпинге. Но любопытство взяло верх, и через некоторое время он уже поднимался на городскую стену во всеобщей толкучке. Он не мог понять, о чем именно все кричат. Поэтому он смог узнать, в чем дело, только когда увидел собственными глазами то зрелище, на которое так рвался поглазеть весь Хилт.

К пристани подходил необычный корабль. Его парус переливался всеми цветами радуги. У причалов тоже уже собиралась толпа. Великим стал этот день для жителей Хилта. Впервые за все время существования королевства в гавань вошел корабль русалов.

Чудесная ладья блистала в лучах утреннего солнца. Юноше она показалась знакомой. Он понял, кто прибыл на Кузнечный Остров. Это Хранитель Ламванэ со своей свитой прошли через Туманное Море и подошли наконец к берегам острова.

Внезапно раздался ритмичный рокот барабанов. На дороге, что вела от городских ворот, Тэлеск увидел шагающую процессию из нескольких человек. В сопровождении воинов в сторону пристани шел сам король Авироктал. Позади них неторопливо двигались Ноккагар и советник Лирт.

– Расступись! Правитель Хилта идет! – послышались крики у причалов.

Авироктал уже спускался к ним по ступеням широкой деревянной лестницы.

Бородатый владыка русалов Кэневаур сошел с корабля, когда из расступившейся толпы зевак показался король.

– Рад приветствовать вас во владениях гальпингов! – изрек Авироктал. – Для меня будет великой честью принять столь почетных гостей. Но позвольте узнать, какова цель вашего прибытия? Что за дело привело сюда достопочтенных русалов? Ведь подобных гостей Хилт еще не встречал до сего дня.

– Благодарим тебя, король Хилта! – ответил Кэневаур, придерживая развевающуюся на ветру серебристую бороду. – Цель же нашего прибытия должна быть тебе известна. Посему не стану оглашать ее здесь.

Его голос негромким рокотом прокатился над толпой народа, и все, кто был рядом, были в восторге от его мелодичного звучания. Авироктал многозначительно кивнул.

– Твое имя Кэневаур, если я верно понял Ноккагара?

– Да, люди называют меня именно так. Стало быть, Ноккагар и его спутник здесь? Сия весть меня радует…

– Они прибыли недавно, – ответил король. – Но не будем стоять здесь, почтенный Кэневаур. Я приглашаю гостей во дворец! Разумеется, он не ровня тем прекрасным дворцам, которые воздвигают русалы, но, тем не менее, он не так уж плох. Идемте же!

Авироктал двинулся к городу. Гости последовали за ним. Многие из гальпингов пошли следом, чтобы вдоволь насмотреться на чудесных Хранителей Вод, чей облик восхищал и радовал глаз. Некоторые остались у берега, дабы подивиться необычной ладье, которая каким-то волшебным образом создана была из воды. Русалы же не обращали не малейшего внимания в ответ на восхищенные взгляды.

Тэлеск спустился с городских стен. Вновь продвигаясь во всеобщей толпе восторженных гальпингов, которая рванула к воротам, как только русалы двинулись по дороге к городу, он неспешно направился в сторону дворца.

Король Хилта восседал на троне с кубком вина в руке. Полукругом лицом к нему в мягких креслах сидели гости с реки Ламванэ. У каждого русала тоже было по полному кубку питья. Справа и слева у каминов в таких же креслах расположились Ноккагар и советник Лирт. Тэлеск сидел рядом с волшебником и не отрывал глаз от повелителей воды.

Своим неповторимым голосом заговорил владыка русалов Кэневаур:

– Мы принесли тебе вести из восточных стран, король Хилта. Их не столь уж много, и все они связаны единой сутью. Радостными их не назовешь… Но и печальной можно назвать лишь одну из них. И ее я приберегу напоследок. А покамест расскажу о других.

До нашей обители, которую люди именуют Алубехир, дошли вести, что земли востока точат копья войны. Повсюду чувствуется запах грядущего потрясения, которое ожидает Гэмдровс. Все вокруг знаменует об этом.

Наша река донесла до нас весть о том, что сыны Гаррэ собирают отряды у холмов Ирхаль. Ручьи, что питают нашу реку, журчат о том, что и Антшина готовит войска на случай внезапного удара из Омраченного Королевства. Дождевые тучи вещали нам, что молоты гномов Мадвиаля стучат о наковальни денно и нощно; они куют оружие и доспехи. Было еще немало подобных новостей, но все они знаменуют одно: многие страны уже почуяли дыхание грядущей войны, прознали о том, что Мрак сгущается у южных предгорий Закатных Гор. Злое настает время. Наша твердыня на берегу реки тоже принялась укреплять свои стены. Но на нас Король Мрака не пойдет, не нужны ему наши водотворные дворцы. А ежели и пойдет, то мы не станем защищать их, а просто уйдем в воды реки, и крепость наша исчезнет.

На некоторое время в тронном зале воцарилось молчание. Правитель Кузнечного Острова заговорил первым:

– Что же за печальная весть, о которой ты упомянул в самом начале, Кэневаур? Ты хочешь сказать о скором приближении роковых дней войны?

– Нет, – ответил Хранитель Ламванэ. – Это само собой вытекает из предыдущих моих слов. А следующая весть, о которой я поведаю, не связана с другими, но горестна она.

– Ну же! – нетерпеливо воскликнул Авироктал.

Кэневаур вздохнул.

– Знай, правитель людей, и все знайте, что исток Мрака ныне не только в завоеванных землях хомагейнов. Ибо на западе от кряжа Мертвых Гор стоит на берегу реки Экалэс черная крепость Афройн.

– Афройн?! – одновременно ахнули Авироктал и Лирт.

– Да, черная крепь, чье громкое имя было незаслуженно забыто. Русалы, которые живут у истоков Экалэс, передали нам эту ужасную новость. В Афройне непрерывно кипит работа. За его мрачными стенами колдун Двимгрин готовит собственную армию фрэгов. И никому неведомо, когда именно распахнутся врата Афройна, а случиться се может в любой час.

Заговорил Ноккагар:

– Орден Тригорья давно подозревал об этом. Стало быть, опасения наши оказались оправданными. У Дардола будет два главных бастиона в грядущей войне. Один из них – Линаль, столица бывшего Вирлаэсса, второй – Афройн. И одно я могу добавить: силу Двимгрина нельзя недооценивать!

– Мощь Короля Мрака крепнет с каждым днем, – задумчиво добавил Кэневаур. – Властителям сего мира пора действовать, иначе враг застанет нас врасплох.

Время близилось к обеду. Придворные слуги начали накрывать длинный трапезный стол. Авироктал и гости его дворца уже вставали с кресел и пересаживались за стол, когда створчатые двери зала распахнулись. В направлении трона в сопровождении стражника приближались несколько чужаков. Числом их было ровно десять. Шестеро вне всяких сомнений были из рода людей. И нетрудно было понять, исходя из их внешности, что прибыли они с далекого юга. Это были широкоплечие мужи со смуглой кожей и угольно-черным цветом волос.

Четверо других чужаков не походили на первых, да и не могли походить в силу того, что вовсе не были людьми. Их внешность говорила сама за себя: приземистые, на две-три головы ниже рослого человека, с густыми космами длинных бород. Их мускулы, накаченные тяжелыми орудиями горных рудников, выпирали через кольчуги, которые были местами перебиты и изрублены. Головы их укрывали измятые шлемы, за спинами висели щиты и секиры.

Это были гномы. Тэлеск сразу узнал их, хотя и не видел раньше. Он был лишь сведущ в том, как выглядят эти существа; в этом ему помогли старые сказания и рассказы странников, которые хоть и редко, но бывали на острове Эфкрол. Сами же гномы туда, конечно, не наведывались. Да и в Эфоссоре их видели очень редко. Хотя бы издалека улицезреть гномов Тэлеск до этого момента мечтал не меньше, чем русалов. И теперь, направив неотвратимо застывший взор в сторону угрюмых низкорослых бородачей, он чуть было не воскликнул на весь зал: «Да ведь это же гномы!»

Доспехи были попорчены не только у гномов, но и у людей. Шлемы они держали в руках. Их выцветшие, изношенные плащи пестрели бесчисленным множеством разрывов и грязных пятен, и довольно трудно было определить их первоначальный цвет.

Все десять чужаков выглядели измученными. Должно быть за спиной у них остался долгий и трудный путь, и немало повидали они, преодолевая его.

– И снова гости у моего порога! – воскликнул Авироктал и вышел навстречу к путникам. – Что ж, рад принять! Добро пожаловать!

Гости одновременно поклонились правителю Кузнечного Острова. Вперед шагнул один из людей. На вид он был чуть старше Тэлеска.

– Приветствуем тебя, владыка сей земли! И всех, кто присутствует в этом зале! – изрек он. – Мое имя Хеолан. Я муж дочери Толибара, короля в Хоромходэке. Со мной мои спутники: Фарокс, Лодлан, Эртол, Эвород и Лурмед. И вместе с нами прибыли гномы во главе со Щитом, сыном короля Береговых Гор.

Один из гномов сделал шаг в сторону Авироктала и произнес:

– Я Щит, сын Грома. Меня сопровождают мои верные друзья: Камень, Тесач и Твёрд, – таковы их боевые имена.

– Мы посланники своих королей, – вновь заговорил Хеолан, – Наши повелители отправили нас на этот великолепный остров, дабы мы узрели то событие, которое было предсказано. Мы как очевидцы сего донесем до своего народа все, что нам доведется увидеть, чтобы и в наших летописях появились строки о появлении Трех Меченосцев. И посему мы просим временного приюта.

– Приют будет, – промолвил Авироктал. – Я ожидал такой расклад. Я знал, что в связи с грядущими событиями в Хилт будет прибывать много почетных гостей. И я всегда готов приютить их в стенах этого дворца. На заре в мою гавань прибыл корабль русалов с реки Ламванэ во главе с Кэневауром.

Путники перевели взоры на Хранителей Вод. Казалось, они только сейчас заметили их.

– И вот вы, – продолжал король Хилта, – гости из далеких земель, что за Великим Лесом. Нечасто мы встречаем путников с далекого юга. И давно мы не слыхали о положении дел в Хоромходэке, а вестей из Береговых Гор и подавно не доносилось до наших ушей уже много лет. И надо сказать, что вы подоспели как раз к трапезе, на которой мы, надеюсь, и услышим ваши рассказы. Пока же Лирт, мой советник и верный помощник, покажет вам ваши покои.

Спустя некоторое время Авироктал сидел в большом кресле во главе длинного стола. Остальные разместились на скамьях по всей его длине. Гномы и южане из Хоромходэка, уже переодевшиеся к этому времени, перешептывались и украдкой бросали короткие взгляды на русалов. На белой скатерти стояли огромные блюда с различными кушаньями из мяса сугнатов, баранины, салаты из овощей, свежие фрукты и кувшины с различными винами и прочими напитками. Тэлеск впервые в жизни сидел за столь богатым столом, и глаза его разбегались от многообразия.

Советник Лирт сел подле короля, справа от него, а слева расположился Ноккагар. Чуть позже в зал вошли еще несколько человек. Двое из них, которые были облачены в блестящие хилтские доспехи, тоже сели за общий стол. А другие, что в руках держали флейты и арфы, расположились невдалеке в углу и заиграли красивые мелодии.

В начале обеденной трапезы Авироктал встал и, окинув всех пристальным взором, промолвил:

– В первую очередь, дорогие собравшиеся, позвольте мне представить вас друг другу! Справа от меня сидит мой верный советник Лирт. По левую руку от меня многим известный волшебник Ноккагар, обладатель Серебряного Волшебства. О его благих делах известно немало. Рядом с ним сидит тот, чьего прихода с нетерпением ждали многие, тот, ради кого вы, почетные гости, проделали столь долгий путь. Вы желали узреть Избранных. Я представляю вам одного из них – Тэлеск из Эфоссора, сын Ланнокса!

Все взгляды вмиг устремились на юношу. Ноккагар в этот миг настороженно присматривался к пришельцам с юга. Тэлеск неловко привстал и слегка поклонился. Впервые его представили столь торжественным образом. Южане зашептались с радостными улыбками на смуглых лицах. Кто-то бормотал что-то о хвале Всевышнему.

– Пока прибыл только Тэлеск, – продолжал Король Хилта. – Рядом с Лиртом сам Хранитель реки Ламванэ и Властитель Алубехира – Кэневаур. С ним его свита. Русалы оставили родные места и пришли сюда с той же целью, что и вы, посланники с юга.

Правитель Кузнечного Острова назвал имена самих южан, после чего представил гостям двух воинов, которые пришли последними.

– А это Икинэльд, военачальник Хилта. С ним же его сын – полководец Гвирольд.

Когда все были представлены, обеденная трапеза началась. Гости с удовольствием приняли вкуснейшие яства, приготовленные хилтскими поварами, и не отказались от вин. Трапеза длилась довольно долго, но скучной она не была. В зале играла чудесная музыка. К тому же гостям с юга, как и ожидалось, было что порассказать.

– Мы шли опушкой Великого Леса и не углублялись в его тень, – начал рассказ Хеолан. – Тьмою окутаны деревья той пущи. Трудно пройти сквозь ее густые дебри. Недаром в наших краях его называют Фаудвад, Гиблые Дебри. Издавна зло пробралось в чащи Фаудвада. Звери и птицы, что живут в нем, дики и свирепы, и свирепость их не уступает свирепости фрэгов и троллей. Там рыскают стаи невиданных зверей, коих нет нигде больше в мире. У зверей тех тела волков и змеиные головы. И способны те чудища околдовывать путников. Чары их столь сильны, что попавшему под их влияние погибель неизбежна. Немногим удавалось пройти через все опасности этого леса. Мы прошли только вдоль опушки зловещего Фаудвада. Мы не ходили в чащи, но и на опушке не все было спокойно, ибо троих наших спутников мы потеряли. – Хеолан на мгновение скорбно склонил голову, взял свой кубок с вином и полностью осушил его.

– Мы вместе с нашими друзьями-гномами тронулись в путь более двух месяцев назад, – продолжил он. – И когда мы двигались вдоль опушки того проклятого леса, мы встретили нескольких змееволков. Тайлоф и Тонгор погибли, зачарованные взглядами тех чудовищ. Они шли впереди и потому именно на них сильнее всех действовали их чары. Так я потерял двух человек из отряда.

Через несколько дней после этого мы услышали ужасный шум и треск. Он доносился из чащи леса. Вдруг оттуда выскочил гигантский клант. Как щепки разлетались на его пути деревья. Никогда дотоле мы не видали подобного исполина. Из-за него погиб еще один мой воин – Арилон. Клант растоптал его и умчался прочь. Он не был настроен убить нас, должно быть виной всему был его помутившийся разум. Взбешенный клант исчез в чащах, и мы еще долго слышали отдаленный треск деревьев.

И вот лес остался позади. Перед нами стоял выбор из двух путей. Дорога на север вдоль Небоскребущего Хребта к Ведьминому Перевалу казалась слишком долгой. Ведь, пройдя тем перевалом, мы оказались бы на побережье Туманного Моря, которое нам пришлось бы обходить с севера, чтобы оказаться в Гавани Вечной Дружбы.

Второй путь лежал восточнее Хребта и был не столь долог. Но был безрассуден, ибо он пролегал через все Омраченное Королевство. Мы знали, кто правит ныне в пределах Вирлаэсса, и чья тень отравляет ту землю. Но сей путь был наиболее близок к Гавани, и мы избрали его, несмотря на всю безрассудность такого выбора. Кто-то сочтет наш поступок глупым, чрезвычайно глупым. Это могло привести к гибели всего нашего отряда. Но, к счастью, Великий Зиждитель не позволил тварям Мрака повстречаться с нами, и все мы остались живы. Зловещее спокойствие царит в землях бывшего Вирлаэсса. В страхе прошел путь до твердыни Тебальгирд, что возвышается на перевале через Красные Горы. Ныне она тоже занята малфрунами. Но все обошлось без столкновений с врагом. Мы незамеченными прошли мимо ее стен, перешли через кряж Красных Гор, и лишь там, у преддверья Омраченного Королевства мы наткнулись на лагерь малфрунов. Бой был жесток. Хоть их было чуть больше нас, победа осталась за нами. Через несколько дней мы прибыли в Гавань Вечной Дружбы…

– И вот мы здесь! – закончил за Хеолана гном Щит. – Одно короткое пребывание на Скрытом Острове Гальпингов стоит пережитых в пути злоключений. Хеолан достоверно поведал вам историю нашего пути. Из вестей мы можем донести до вас только одно: Великий Лес словно ожил! То и дело твари выбираются из него и ползут к нашим рудникам и городам Хоромходэка. Мы сдерживаем их. Пока они не составляют большой угрозы, но скоро будет хуже. Намного хуже! – Он оглядел собравшихся, задержав свой суровый взор поочередно на каждом.

Тогда заговорил Кэневаур, повелитель русалов. Он еще раз пересказал для тех, кто не слышал, новости, которые река принесла с востока. Гости из Хоромходэка и Береговых Гор выслушали с интересом и горестно опустили головы, когда Кэневаур упомянул об Афройне.

После этого говорил Ноккагар. Он поведал о делах в Тригорье, рассказал о других местах, которые посещал не столь давно, а также обмолвился о встрече с эксиотротом в водах Эфоссора.

Глава одиннадцатая

Южане оказались далеко не последними гостями на Скрытом Острове Гальпингов. Все новые корабли занимали бухту Хилта. Трактиры ломились от непрерывного потока постояльцев. Все новые и новые гости прибывали в маленькое королевство ежедневно. Они стекались со всего Гэмдровса, со всех его самых людных и самых глухих мест и все собирались на единственном островке Туманного Моря.

Король Авироктал уже начинал всерьез беспокоиться. Такого количества гостей он никак не ожидал. «Если так будет продолжаться, – говорил он. – Остров пойдет ко дну, не выдержав столь стремительно растущей тяжести на себе». Это конечно же была лишь шутка. Заботило его вовсе не это. Слишком много чужеземцев! Это могло быть небезопасно для будущих Трех Меченосцев, и вполне могло обернуться бедой. Ведь нельзя быть уверенным, что каждый прибыл сюда с добрыми намерениями.

Ноккагар тоже был обеспокоен по этому поводу. Но закрыть Хилт от остального мира было бы неправильно. Никто не понял бы такого поворота. И это уж точно привлекло бы большее внимание врагов.

За несколько дней гальпинги стали самыми сведущими в том, что ныне творится в Гэмдровсе. Слухи и вести со всех концов приходили в Хилт вместе с прибывавшими путниками. Говорили, что совсем недавно отряды фрэгов из Черной Страны и из земли Ноккуа, что лежат далеко на западе Гэмдровса, двигались на восток и вошли в пределы Омраченного Королевства. Во многих владениях Света начались всеобщие сборы войск.

Дни летели. Тэлеск ждал, но будущих его товарищей еще долго не было. Не раз уже пряталось солнце за горизонт, не раз оно вновь восходило. И вот монотонность долгого ожидания, наконец, прекратилась.

В тот день Тэлеск проснулся на удивление рано. Почти весь Хилт еще спал. Лишь в одной из кузниц отдаленно позвякивало железо, и по дороге, громыхая и скрипя колесами, ехала одинокая повозка.

Во дворце царило безмолвие. Завтракать было еще рано, поэтому Тэлеск вышел на террасу с пустым желудком и пошел вниз по лестнице в сторону улиц… Разбуженные открытием дверей привратники растерянно вздрогнули и проводили юношу удивленными взглядами.

– Тпрру-у-у! – послышался голос, когда уже на дороге Тэлеска догнала какая-то повозка, и понурая кобыла, которая тащила ее, сразу остановилась.

Тэлеск тоже остановился и посмотрел на возчика.

– Может, подвезти куда? – с улыбкой спросил старик в сером плаще.

– Хаг! – изумленно воскликнул Тэлеск, узнав старика. – Как твоя жизнь?

– Неплохо… Все наладилось благодаря тебе, господин Тэлеск. Приобрел вот старенькую телегу да кобылицу. Его зовут Хилад… Еду в лес сейчас, там дрова мои заготовлены. Надо забрать. Если нам по пути, то садись, прокачу!

– С удовольствием! – ответил Тэлеск и сел в повозку рядом с Хагом.

Повозка тронулась и покатилась дальше по дороге.

– Морозное утро! – поежился Хаг. – Так куда же ты путь держишь в столь ранний час?

– Да никуда не держу. Вышел ноги размять.

– Так другие-то не приезжали еще? – осведомился Хаг и тут же перешел на шепот: – Избранные еще не в сборе?

Тэлеск посмотрел на него. Глаза старика блестели в ожидании ответа.

– Еще нет, – бросил Тэлеск. – Верно, заждался уже нас Дардол.

– Тише ты! – замахал руками Хаг, выпустив поводья и едва не свалившись с повозки. – Негоже такие шутки про Него шутить! Да еще и поутру!

Но Тэлеск его уже не слушал. Он увидел, что навстречу по той же дороге идут двое. Поначалу он подумал, что один из них Ноккагар, но тут же разглядел, что это не так. Но, несомненно, это был маг Тригорья. На нем также был надет синий плащ, в руке его был высокий кривой посох, только борода и волосы старца были рыжими. Другой был молодым парнем, среднего роста, с загорелым лицом и растрепанными светло-русыми волосами.

– Ну так тебе куда? – спросил Хаг, тоже увидевший чужеземцев. – Я здесь сверну, к лесу.

– Я здесь сойду! – Тэлеск спрыгнул с повозки, а старик дернул поводья и съехал с каменной дороги на широкую тропу.

Вскоре громыхающая телега скрылась за углом какого-то строения, а юноша двинулся навстречу путникам. Когда они почти поравнялись, он замедлил шаг. Рыжебородый маг долго и пристально смотрел на него.

– Постой, Рунш! – сказал он. – Познакомься! Тэлеск, я полагаю?

Юноша растерянно кивнул. Его конечно удивило, что волшебник знает его имя, но все же неожиданностью после знакомства с Ноккагаром это уже не было неожиданностью. Светло-русый парень остановился и с любопытством посмотрел на Тэлеска.

– Рад встрече, – сказал он, звонко и четко выговаривая слова. – Мое имя Рунш. Я из Антшины. А ты, стало быть, из Огражденной Страны?

– Вовсе нет, – сказал Тэлеск. – Я из Эфоссора.

– Из Эфоссора? – не скрывая удивления, переспросил Рунш. – Я думал, что первым прибудет Избранный из Огражденной Страны. Ему ближе.

– Ноккагар оказался хитрее, – усмехнулся вдруг маг. – Они добирались на лошадях, Рунш. Маг Ноккагар в хороших отношениях с королями эрварейнов, посему ему нетрудно было договориться об этом. А в Антшине нас, тригорцев, не очень-то жалуют, как ты и сам видел. Идемте же! Нас с Руншем ждут!

И рыжебородый волшебник быстрым шагом пошел по дороге в сторону Дворца-На-Холме. Юноши двинулись следом.

– Так как прошло путешествие? – осведомился Тэлеск.

– Неплохо, – ответил Рунш. – Единственное, что меня угнетало, так это столь долгая дорога. Мы добирались сюда больше месяца.

– Больше месяца! – воскликнул Тэлеск. – За столь долгое время, наверное, много всего произошло?

– Нет, – помотал головой Рунш. – Наше путешествие было лишено приключений. Ведь Дорога Антов, по которой мы шли в Гавань, всегда была относительно спокойна. Поэтому путешествие наше было серым и нудным. А что же насчет тебя?

– Ну, без приключений у нас не обошлось. И, мало того – они не закончились и здесь, в Хилте…

И Тэлеск рассказал Руншу о том, как на их корабль напал эксиотрот, и что за этим последовало. Потом поведал о табуне единорогов. Когда же он рассказывал о колдуне Даэбарне, ему пришлось немного приврать, дабы не упоминать про Камень Могущества.

Когда весть о прибытии второго Избранного дошла до ушей короля, весь Дворец-На-Холме уже гудел от всполошившихся гостей и придворных, которые потоками стекались в тронный зал. Однако за стены дворца эта весть не распространилась.

В скором времени по окончании шумного завтрака в обществе короля и всех гостей, двое Избранных отправились побродить по острову. Руншу не терпелось посмотреть на красоты Кузнечного Острова, а Тэлеск горел желанием все ему показать.

Издавна род Рунша проживал в небольшом поселении близ Скоргрода. Его отец, Хандвег, зарабатывал на жизнь охотой. Узнав о предназначении сына ни он, ни его жена не дали ему благословения и отказывались отпускать его в путь. Поэтому Руншу пришлось покинуть дом тайно и встретиться с магом Ариордом уже за его стенами.

Юноши рассказывали друг другу о себе и двигались по улицам Хилта. В скором времени они вышли за стены города, и дорога повела их через лес. Некоторое время они шли в тени могучих деревьев, пока неожиданно не оказались у огромного каменного строения, окруженного высокой крепостной стеной.

Кирингум – так называли гальпинги эту крепость. В годы войн она была готова принять под свой кров всех жителей Хилта. Хотя до острова доносились лишь отзвуки кровопролитных сражений с большой земли, и на земле гальпингов всегда было спокойно, посему крепость еще ни разу не использовалась по назначению. Она была окружена крепкими стенами и представляла собой высокую и широкую в основании башню. Вокруг стен был вырыт глубокий ров, который заполнялся водами ручьев. В это время подъемный мост был опущен, а железные ворота открыты.

Невдалеке от Кирингума раскинулся лесок аккуратно рассаженных кленов. Деревья бросали листву на землю, устилая его золотисто-красным ковром. Это был Арнилэдов Сад, посреди которого располагалась Светлая Поляна. На этом месте проходили все Хилтские празднества и торжества.

Когда осеннее солнце подкатилось к югу, и настал полдень, юноши возвратились во Дворец-На-Холме. На обеденную трапезу они опоздали, посему отобедали вдвоем в комнате Тэлеска. После этого с дозволения короля им посчастливилось посетить Зал Памяти. Он располагался в верхних ярусах дворца, и в нем юноши увидели мраморные изображения всех людей, которые когда-либо носили корону Кузнечного Острова. Статуя каждого короля Хилта в полный рост была высечена здесь искусными мастерами своего дела. Было здесь и изваяние основателя Мансальда, и даже сам Авироктал, нынешний правитель Хилта, был изображен здесь. Вдоль стен стояли длинные стеллажи с книгами и свитками, в которых рассказывалось о жизни и правлении властителей острова.

Прошло еще два дня, прежде чем прибыл третий Избранный. Все так же в сопровождении тригорца он вошел под своды тронного зала Дворца-На-Холме и был представлен королю и всем прочим, кто находился в тот час рядом.

Рунш и Тэлеск увидели новоприбывших еще на берегу пристани. Юноши стояли на городской стене и смотрели на только что причаливший большой торговый корабль. Среди тех десятков человек, которые сходили с его борта, особенно выделялись двое. А все потому, что один из них был седым старцем в синей мантии и неизменно с посохом в руках, а за ним, озираясь по сторонам, шагал высокий парень.

Тэлеск думал о том, что прибытие Избранных на остров Хилт свершилось. А это означало, что в скором времени свершится и то, ради чего они здесь. Правда, он пока не понимал, что именно будет и как это произойдет. Но что-то новое открывалось в его душе все сильнее. И это новое неотвратимо тянуло его к опасным приключениям. Раньше, слушая старые песни и легенды, он мог лишь мечтать о том, что когда-нибудь что-то интересное выпадет на его долю, что он будет держать оружие в своих руках, которое будет нести гибель тварям Тьмы. Однако в то же время ему было грустно. Тоска по дому, по родным и, в особенности, ужасная мысль о том, что, возможно, ничего ему уже не удастся обрести вновь – ни дома, ни родных, ни каких-то отголосков прошлой жизни, – все это сильно угнетало его. Он мог бы отречься от своего предназначения, но ведь судьба целого огромного мира возлегла на плечи Трех Меченосцев. И только они, юнцы, едва успевшие ступить на дорогу жизни, едва вдохнувшие полной грудью чистый воздух, могут спасти этот мир от злых деяний всемогущего Короля Мрака. Отказаться от судьбы и возвратиться в родные земли – это будет означать то, что мир может не выстоять натиска и в итоге падет. И угаснет навеки свет солнца. Так не лучше ли погибнуть за жизнь этого мира, нежели беспомощно сидеть дома у окна и видеть, как под напором сил Зла рушится все вокруг?

Тэлеск и Рунш не стали заходить во дворец следом за путниками и решили дождаться третьего на террасе, потому как знали, что он все одно отправится их искать и покинет стены королевской обители при первой же возможности. И они не ошибались, хотя подождать им пришлось довольно долго.

И вот двери Дворца-На-Холме распахнулись. На террасу вышел худощавый юноша. Его черные волосы были коротко острижены. На плечи был накинут забрызганный грязью плащ. Долгое время Рунш и Тэлеск безмолвно смотрели на него, а тот направил на них ответный изучающий взгляд и поочередно переводил его то на одного, то на другого.

– А я уж думал, что вас придется разыскивать по всему острову! – весело воскликнул он, приближаясь к будущим сотоварищам. – Позвольте представиться – Ликтаро!

Рассказ Ликтаро о своем путешествии в Хилт оказался весьма интересным. До самой Гавани Вечной Дружбы он добирался на коне вместе с магом Хордайном. В пути на них четырежды нападали невесть откуда выскакивавшие отряды фрэгов. Но искусный волшебник справлялся с ними в два счета. Немало тварей было отправлено во Мрак, прежде чем те успевали предпринять какие-либо попытки против жизни будущего Меченосца.

Парень рассказывал об опасных приключениях с такой легкостью на душе, что Тэлеск с Руншем удивлялись этому на протяжении всего рассказа. Он часто смеялся и говорил о пережитых опасностях так, словно все это случилось давно и не с ним, да и вовсе как будто было лишь сказкой. Таким он был, Ликтаро из Огражденной Страны.

Глава двенадцатая

На следующее утро король Авироктал велел собрать будущих Меченосцев и магов в тронном зале. Когда Тэлеск спустился из своих покоев, Рунш и Ликтаро были уже там. Волшебники Тригорья молчаливо стояли рядом с королем.

– Наконец, все в сборе! – произнес король, спускаясь с трона. – Во-первых, доброго утра всем! Я созвал вас в столь ранний час, дабы предупредить и подготовить заранее… Обращаясь к будущим Меченосцам, я хочу сказать, что приближается тот час, в который вы примете названный титул полноправно. Уже скоро вы будете зваться Тремя Меченосцами. Грядущей ночью состоится тайное вручение Трех Мечей. Это произойдет в Арнилэдовом Лесу, что на Светлой Поляне. В это посвящены лишь немногие. А завтра волшебники поведают вам всю историю злодеяний Короля Мрака. Я думаю, никто не сумеет сделать это лучше них. Это будет длинный, но многозначащий для вас троих рассказ. Возможно, он сильно повлияет на ваш поход к горе Ханборун.

В это время в зал вошел советник Лирт. Он поклонился королю и промолвил:

– Все приготовлено согласно вашему распоряжению. Могу ли я забрать их?

Авироктал вновь сел на трон, положил руки на подлокотники и сказал:

– Сейчас мой советник отведет вас туда, где каждый из вас получит новую одежду, сшитую специально для вас. Вы облачитесь в нее, позавтракаете и до начала мероприятия можете быть свободны. Следуйте за Лиртом.

Советник и юноши покинули тронный зал. Они двинулись по лабиринтам тускло освещенных коридоров дворца. Остановившись у одной двери, в крыле одного из верхних ярусов, советник велел юношам подождать, а сам вошел внутрь помещения, из которого доносились женские и мужские голоса.

Вскоре он вышел к ожидающим и вручил им два свертка. Один из них был больше и увесистее другого, однако оба они были не маленькими.

– Держите! За поворотом коридора лестница. Ваши покои ярусом ниже. Переодевайтесь и выходите на утреннюю трапезу.

Через некоторое время Избранные спустились на завтрак. От несуразных юнцов из глухих уголков Гэмдровса не осталось и следа. В тронный зал вошли достойные мужи в пурпурных плащах и синих кителях, зашнурованных до самого ворота и серовато-бурых штанах из плотной ткани, подпоясанных черными ремнями. На ногах их были одинаковые башмаки из темной кожи.

Солнце начало согревать охлажденную за ночь землю. Будущие Меченосцы неторопливо шагали вдоль оживленных улиц Хилта, и их плащи ярко переливались в лучах солнца. Они молчали. Молчали и думали об одном и том же. Мысли каждого из них витали далеко-далеко за пределами Кузнечного Острова, за обширными долинами и лугами, за зелеными лесами, за чистыми реками и бурлящими потоками. Мысли их устремились в далекие родные земли, где все так просто, так знакомо и так прекрасно…

Тэлеск молча вглядывался в лица людей, которые проходили мимо. Вдруг в толпе мелькнуло лицо, которое показалось ему очень знакомым. Он никогда бы не смог забыть его. Но человек с этим лицом лишь бросил в сторону Тэлеска надменный взор и сразу же затерялся среди хилтских жителей.

– Даэбарн… – пробормотал Тэлеск и бросился прямо в толпу, где мгновением спустя мелькнул черный как смоль плащ.

Ликтаро и Рунш недоуменно переглянулись и побежали вслед за ним. А Тэлеск в то время лихорадочно озирался в поисках врага, уже успевшего не столь давно причинить ему немало неприятностей. И вот он увидел его.

Даэбарн неспешно шел по широкой тропе, что уводила с улиц Хилта и углублялась в лесную чащу. Тэлеск стремглав ринулся за ним, буквально раскидывая толпы возмущенных гальпингов.

Даэбарн тем временем так же неспешно ступил пол покров леса и скрылся среди деревьев. Тэлеск побежал туда же, и уже под тенью широких крон он хотел было крикнуть беглецу «стой!», как тот внезапно остановился сам и развернулся к нему лицом. Из-за полы плаща Даэбарн достал обнаженный Огненный Меч. И только теперь Тэлеск осознал, в какую ловушку загнал его колдун. По своей глупости он стоял безоружный против опасного врага.

Вокруг была только густая лесная чаща. Ничто не смогло бы здесь помочь Тэлеску. Разве что Камень Могущества? Да в такой миг только на него мог уповать юноша, добровольно загнавший себя в капкан.

Рука Тэлеска потянулась в карман рубахи, но Камня в ней не оказалось. Да и кармана не было на месте. Ведь старая его одежда осталась во дворце, а про магический предмет он совсем позабыл, когда переодевался. «Я погиб!» – обреченно подумал Тэлеск, устремив отчаянный взор на противника и встретив его злорадную ухмылку. Колдун приближался к юноше. Тэлеск окончательно убедился, что спасения нет, когда почувствовал, что не может даже пошевелить ногами. Они были обездвижены, словно это были не ноги, а древесные корни, намертво вросшие в землю.

Как в тумане, Тэлеск увидел, что Даэбарн замахнулся с целью нанести смертельный удар, но Огненный Меч вырвался из его рук и отлетел куда-то в чащу деревьев. Одна из берез, срубленная его клинком, рухнула на землю с громким треском ломающихся веток.

Юноша удивленно взглянул в бледное лицо Даэбарна и увидел, что глаза его с отчаянием и злобой смотрят куда-то мимо Тэлеска, за его спину.

Тэлеск обернулся и увидел то, чего увидеть никак не ожидал. Позади стояли два чародея Тригорья. Волшебные посохи в их руках светились. Это были Ноккагар и Ариорд. За спинами магов Тэлеск увидел приближающихся Рунша и Ликтаро. Когда Тэлеск вновь повернулся к Даэбарну, того уже не было. Он исчез точно так же, как это было несколько дней назад в королевском дворце. Тэлеск вновь повернулся к волшебникам. Ноккагар произнес:

– Пока это еще наш долг – охранять ваши жизни! Но когда вы станете Тремя Меченосцами, вы будете рассчитывать только на себя!

– И все вы должны помнить одну вещь! – нахмурился рыжебородый Ариорд. – Не всегда мы сможем подоспеть на помощь как сейчас, не всегда мы будем рядом. То, что мы успели сегодня, это случайность. Если бы я не был одним из тех людей, которых ты бесцеремонно расталкивал, тебя бы, возможно, уже не было в живых.

Тэлеск виновато отвел взгляд.

– Ты совершил дурацкий поступок, парень, – продолжил Ноккагар. – Хотел бы я знать, что ты намеревался сделать против сильнейшего из Шестерых Колдунов Дардола, будучи безоружным.

Холодное осеннее солнце одиноко сияло в чистом небе. Трое юношей прогуливались по острову и обсуждали недавно случившееся.

Внезапно случилось нечто ужасное…

Темная туча заволокла свод небес, закрыв собою диск солнца. И черная тень легла на остров. По небосводу прокатился оглушительный гром, и вдалеке засверкали короткие вспышки.

– Странно как-то, – удивленно произнес Ликтаро, устремив взор на потемневшее небо. – Гроза началась, а дождя ни капли. И не чересчур ли быстро поменялась погода?

Вдруг кто-то прокричал неподалеку: «Глогадур глоуир!». И эти слова покатились по улицам, люди подхватывали их и повторяли.

– Что это означает? – спросил Рунш.

– Драконы, – выдохнул Тэлеск. – К нам летят драконы.

Вскоре все поняли, что тот самый гром был не гром вовсе, но эхо драконьего рева. А яркие вспышки на туманном горизонте оказались огнем, который извергали чудовища.

Вдалеке стали просматриваться гигантские силуэты крылатых змеев. Десятки драконов летели с севера, выплывая из пелены серого тумана. Огромный колокол Дворца-На-Холме звонко бил тревогу. На улицах появлялись вооруженные отряды воинов-гальпингов, лучники строились на стенах города. Драконы тем временем уже кружили над островом, расправив огромные крылья. Под ураганами, которые они создавали взмахами своих крыльев, молодые деревья, теряя остатки листвы, клонились к земле, а старые с треском ломались.

Вскоре гигантские огнедышащие твари, окутанные мраком, облаченные в багряное пламя подземного мира, вселяющие ужас в храбрейшие сердца, стали один за другим опускаться на землю Кузнечного Острова. Они выжигали ее дотла огненным дыханием. Тряслась земная твердь от мощных ударов их могучих хвостов.

Доблестные защитники Хилта безнадежно гибли. И окончилось бы существование Скрытого Острова Гальпингов, не будь в тот день на его земле извечных борцов с темными силами – волшебников Тригорья. Друг за другом огнедышащие твари Зла исчезали и отправлялись во Мрак под воздействием волшебства Ноккагара, Ариорда и Хордайна.

Так вскоре драконы исчезли. Исчезли все до одного, если не считать тех, которые повернули назад, увидев магов. Затмившая солнце туча растаяла, и ветер разогнал ее черные клочья по небосклону. Однако после вторжения изрыгающих пламя тварей остался след, глубокий и неизгладимый. Впервые был так осквернен Кузнечный Остров. Выжженной осталась доселе цветущая земля близ городских стен, и тела погибших воинов устилали ее кровавым ковром.

Маги Тригорья в скорбном молчании, измученные, опустили посохи и закрыли глаза. Лица их были болезненно-бледными, ибо тяжелая битва с Мраком выжала из них большую часть их магической силы. Все, кто оказался на месте этого боя, тоже молчаливо скорбели, понурив головы. Не было ни плача, ни стонов. Казалось, весь мир застыл в безмолвии. Молчала и природа: не было слышно ни свиста ветра, ни шума морского прибоя, ни криков голосистых чаек, ни карканья ворон.

Тишина царила вокруг. Волшебники, не сговариваясь, направились в сторону дворца.

– Пойдемте во дворец, – тихо предложил Тэлеск сотоварищам. – Вероятно, вручение будет отложено в силу случившегося. Нужно разузнать это.

И они неторопливо двинулись вслед за тремя волшебниками. Люди на улицах суетились и обеспокоенно переговаривались. Напуганные дети беззвучно плакали. На террасе дворца собиралась многочисленная толпа народа. Русалы и гномы тоже были там. Толпы жителей Хилта и гостей, полукругом стояли у дворца, вход в который преграждали растерянные стражники. Толпа прибывала, и места на террасе уже не хватало. Народ стоял на ступенях широкой лестницы, что вела на холм, и с надеждой смотрел на здание дворца. Тэлеск, Рунш и Ликтаро кое-как протолкнулись через толпу и встали в первых рядах.

Громкий гомон бесчисленных голосов мгновенно утих, когда двухстворчатая дверь входа отворилась, и к народу вышел король Авироктал в сопровождении советника. В левой руке он держал высокий серебряный жезл с набалдашником из червонного золота – скипетр королей. Лицо его выражало беспокойство. Он окинул широким взором собравшихся и заговорил на Гальпе:

– Гвэдэх гальпинаг мансальдейн тана урфор! Тана сибен! Сортос ивиль окошорлас хвоарог глогадуур. Хутаро фонеус трунорха тигоруер су харуна лассилеен.

Тэлеск и Ликтаро немного понимали, о чем идет речь, особенно Тэлеск, потому как наречие Горналагон, на котором говорили жители Эфоссора, было отчасти родственно Гальпу, а в языке Огражденной Страны часто встречались слова из Гальпа.

Только Рунш не понимал ни слова из речи Авироктала. Далекие предки антов были выходцами их Северного Края, что лежал далеко за Межземельным Морем, и корни антийского языка уходили именно туда.

– Что он говорит? – спросил Рунш у Тэлеска.

– Король сказал, что гальпинги и гости Хилта пережили ужасное нападение драконов и что это немыслимо, потому что никогда доселе твари Мрака не появлялись на земле этого острова, – перевел Тэлеск.

Авироктал говорил не очень долго. В своей речи он обещал гальпингам защиту от Тьмы, успокаивал напуганных и выражал скорбь погибшим.

Около полудня будущие Меченосцы были вызваны в тронный зал. Когда они спустились, кроме короля в зале неизменно находились три мага и советник Лирт.

– Началась война, – заговорил Авироктал. – Теперь в это сомнений нет. Удар врага нанесен, и мы отбили его, но следующий обещает быть сильнее. Медлить больше нельзя! Скоро народ узнает о том, что Три Меченосца явились свету… Узнает, но позже, когда вас уже не будет на острове. Вручение Трех Мечей будет тайным, как я уже говорил. Оно непременно состоится сегодня после наступления темноты в Арнилэдовом Саду.

После заката в Хилте как обычно воцарилась тишина. Лишь изредка доносились стуки копыт проезжавших по дороге караульных и хлопали открываемые ветром калитки.

Ночь вступала в права и на темно-синем небе проглядывали звезды, когда со стороны дворца спустилась вереница неизвестных. Неизвестные были облачены в черные плащи. Бесшумные, словно тени, они друг за другом прошли темными переулками и ступили на тропу, которая вела в Арнилэдов Сад.

Обширная Светлая Поляна, которая находилась в самом центре сада, в ночное время суток не оправдывала своего названия. Неизвестные держали над головой факелы и шли по тропе. Она петляла среди толстых древесных стволов. К тому времени, когда они вышли на поляну, уже выплыла луна, и свет ее загадочно обливал спящую землю.

Тэлеск откинул капюшон и обнаружил, что все остальные уже открыли лица. Помимо него, Рунша и Ликтаро, здесь находилось еще десять человек. Авироктал был без короны, посему Тэлеск не сразу узнал его. Так же тут были королевский советник Лирт, три волшебника Тригорья, Кэневаур, чья серебристая борода блистала в лунном свете, Хеолан из Хоромходэка вместе с предводителем гномов Береговых Гор. Также здесь были Ханхельс, правитель Кугстранга, что в Огражденной Стране, и Фарлах, сын Оссоримпа, властителя небольшого королевства Олдиор на западном побережье Озера Алфейнов.

Посреди поляны Тэлеск увидел широкий пень высотой почти по пояс рослому человеку. Но было бы слишком грубо называть его просто пнем. Он был гладко отполирован и исписан бесчисленными рунами.

Когда-то на месте этого пня росло величественное дерево не в один и не в два обхвата толщиной. На всю поляну простирало оно свои корни, кроной оберегая ее от жгучего солнца. Но позже огромное дерево было срублено, потому что слишком жадно впитывало оно земную влагу, из-за чего чахли остальные деревья Арнилэдова Сада. А пень, что остался от Древа-Владыки, как именовали его когда-то, и по нынешний день напоминает гальпингам о том, что некогда рос в этом месте царь здешних лесов. Было решено оставить этот пень на Светлой поляне. Никто не смог бы сказать, насколько древним было то дерево. Трудно было сосчитать все его годовые кольца. Но старые песни говорили, что оно существовало еще во времена зарождения королевства Хилт:

…И сказал Мансальд своим собратьям: «Там, за рощей, есть чудесная поляна, На поляне той огромное древо устремляется кроной в небо. Изумрудом листва его сверкает, широк ствол его серебристый. А чуть дальше от того древа на равнинной земле цветущей я хочу возвести твердыню; она будет защитным кровом.

Все тринадцать встали вокруг широкого пня. Кругом царила тишина ожидания, лишь где-то в стороне города слышался лай собак. Наконец Авироктал негромким голосом заговорил:

– Нынче утром на наш остров напали драконы Небоскребущего Хребта. Это огромный удар для меня и для всех гальпингов. Дардол вновь попытался уничтожить Трех Избранных, на сей раз он впервые натравил свои силы против всего Хилта. Я сказал «вновь», ибо по пути сюда Избранные уже подвергались нападениям фрэгов и эрхигадров. А здесь, на священной земле гальпингов, уже побывал сам Даэбарн. Посему вручение должно произойти как можно скорее, покуда еще не стало поздно. Итак, Лирт, представь нам то, что началось создаваться двадцать лет назад, что вышло из-под молота Сура и зачаровано силами Тригорья.

Советник Лирт сделал несколько шагов вперед, и все увидели в его руках длинный сверток. Он опустил его на гладкую поверхность пня и развернул.

Взору остальных были открыты Три Меча, облаченные в стальные ножны. Всеизвестные и в то же время никому не известные Три Меча! Великое оружие против Мрака! Оружие Трех Избранных, выкованное в лучших кузнях Детей Сура! Именно оно было причиной этого тайного мероприятия, которого с волнением ждали не только Избранные, но и весь Гэмдровс.

Тринадцать взглядов с восхищением и трепетом взирали на Три Меча. В бледном свете луны можно было рассмотреть, как искусно расписаны их рукояти, какими великолепными узорами и рисунками они испещрены. Ножны, что скрывали блеск клинков, были выполнены из черной стали и блистали множеством золотых линий, которые изящно сливались вместе, образуя различные рисунки.

– Итак, начнем! – вновь заговорил Правитель. – А начнем мы с того, кто первым прибыл на остров. Думаю, так будет справедливо… Тэлеск, сын Ланнокса, из королевства Эфоссор!

Авироктал отыскал глазами вышеназванного и сделал шаг в сторону пня.

Тэлеск вздрогнул, услышав свое имя. По спине пробежал холодок, и юноша отделился от остальных, сделав пару неуверенных шагов.

У Тэлеска тряслись колени, когда он остановился рядом с Авирокталом. Было ли это от волнения, или от холода, или же от всего сразу, – он не знал. Отчего-то ему становилось не по себе, и в голову проникали нелепые мысли, которые уже не раз посещали его. «А вдруг все же произошла ошибка? Вдруг я вовсе не тот, кто должен стоять здесь?» – думал он.

Тэлеск поднял глаза на Короля Хилта и встретил его благородный взгляд.

– Тэлеск, – начал он. – Сможешь назвать эмблему своего королевства?

Юноша знал эмблему страны эрварейнов. Правда, от волнения он боялся, что прямо сейчас ее забудет. Он растерянно кивнул и не очень внятно произнес:

– Корабль… на фоне моря…

– Верно, – кивнул Авироктал. – На ножнах одного из мечей, которые ты видишь перед собой, золотом выведена эмблема Эфоссора. Тот меч принадлежит тебе.

Тэлеск опустил взор на Три Меча и рассмотрел на ножнах одного из них изображение корабля, плывущего по волнам. Взяв правой рукой за рукоять, а левой за ножны, он поднял свой меч. Тот оказался настолько легким, что Тэлеск было подумал, уж не шутка ли все это. Не деревянное ли оружие подсунули ему?

– Вынь его из ножен, – повелел Король Хилта.

Тэлеск взволнованно взглянул ему в глаза, а затем чуть повернул голову влево и увидел в свете факелов лицо Ноккагара. Глаза мага блеснули в темноте, и тригорец кивнул. Этого и не хватало юноше для полной уверенности в себе. Волнение его мгновенно улетучилось. Он посмотрел на оружие в своих руках совсем иными глазами. Теперь он смотрел на меч свысока, как его истинный владелец, а не преклонялся перед его величием. Тэлеск легким усилием потянул за рукоять. Легко, словно из воды, вышел из стальных ножен великолепный клинок волшебного меча. Лезвие приветливо сверкнуло хозяину.

Теперь, без ножен, меч стал еще легче в его руке. Тэлеск почти не чувствовал его, и это, конечно же, немало удивляло. Он боялся, что ветер выхватит его из рук, поэтому держал его мертвой хваткой.

Он не мог оторвать взгляда от великолепного оружия, отражающего лунный свет, и он чувствовал, какая великая сила гудит в клинке и просится наружу, какую мощь излучает острое лезвие.

– Ты еще найдешь время налюбоваться им, Тэлеск! – громко сказал правитель Кузнечного Острова, и эрварейн сразу пришел в себя. – Вложи его в ножны и отойди в сторону.

Юноша не очень охотно убрал клинок и отошел, как велел король.

– Рунш, сын Хандвега, из Антшины!

Рунш взволновался не хуже Тэлеска. По велению Авироктала он выбрал из двух оставшихся тот меч, на ножнах которого была изображена эмблема королевства антов – клинок и неизвестная птица, сидящая на его острие.

Обнажая меч, Рунш не рассчитал и слишком сильно дернул за рукоять, поэтому руки его даже разошлись в стороны. Юноша замер в неподдельном восторге. Когда он вложил оружие обратно в ножны и встал рядом с Тэлеском, король подозвал Ликтаро, сына Оросса, Избранного из Огражденной Страны.

Подходя к своему клинку, Ликтаро словно не испытывал ни малейшей частицы того волнения, которое испытывали его сотоварищи. Он был совершенно спокоен, чему Тэлеск и Рунш даже позавидовали. Но он отнюдь не был равнодушен, о чем говорило полное счастья выражение его лица.

Третий Меченосец убрал клинок в ножны, на которых был мастерски выведен узор в виде крепостной стены с двумя башнями, и встал рядом с двумя другими.

Авироктал взглянул в лицо каждого из них. Те тоже смотрели на него в терпеливом ожидании. Король кашлянул и произнес:

– Тэлеск из Эфоссора! Рунш из Антшины! Ликтаро из Огражденной Страны! Имя вам – Три Меченосца!

С этими словами он низко поклонился, и все остальные последовали его примеру.

Ум Аруммокир эйнуор! Валаурдонт ивиль ирфор! Иранаурдонт Дарлаэ Ун силоркад ун винуэ Добилаур брасоваур Ивиль Ойросэй азоур!

Эти слова были пропеты советником Лиртом.

– Вот и дождался я часа, чтобы произнести это! – проговорил он задумчиво. – Сегодня сбылась вторая часть предсказания Кисторина Ясновидца. Восхвалим Небеса, дабы сбылась последняя и самая главная его часть – спасение нашего мира.

Правитель Кузнечного Острова заговорил вновь:

– Теперь я хочу поведать вам, почтенные Меченосцы, об особенностях и волшебных свойствах ваших мечей… Для начала обменяйтесь своим оружием. Обменяйтесь так, чтобы в руках каждого из вас оказался чужой клинок.

Меченосцы бросили на Авироктала недоуменные взгляды, но сделали так, как он велел. И они тут же почувствовали, как они тяжелы.

– Тяжел меч, предназначенный другому, – произнес Правитель. – Помните же, что в чужой руке ваши мечи тяжелы, как кусок скалы. И лишь в руке истинного хозяина они легки как пух. А сейчас попытайтесь извлечь чужой клинок из ножен.

Юноши слабым усилием потянули за рукояти, но, к их изумлению, этого усилия не хватило. Не хватило и большего усилия. И как они не дергали, как ни тянули, их старания в итоге не принесли результата: ни один из мечей ни на полдюйма не выдвинулся из ножен.

– Помните, – произнес король, – что вынуть из ножен такой клинок может лишь его истинный хозяин и никто иной.

Юноши обменялись мечами обратно и вновь ощутили, насколько они легки. А вынимать их из ножен стало так же легко, как и прежде. Удивлению и восхищению Меченосцев не было предела.

– Также знайте, – продолжал Авироктал, – что Три Меча рубят практически все. Даже чешуя драконов – не помеха для них. А причина в том, что они выкованы из желтой стали алфейнов. Ее трудно добыть в наши дни, но создателям ваших клинков это удалось. И последнее… Ваши мечи будут вашими учителями и безмолвными наставниками, подсказывая вам в бою. Вы сами со временем ощутите это. – Король замолчал и спустя мгновение громко произнес: – Вручение Трех Мечей состоялось…

С последними словами Авироктал накинул капюшон и двинулся прочь с поляны. Остальные сделали то же самое.

Со стороны Светлой Поляны шло четырнадцать неизвестных в черном. Внезапно последний остановился и шагнул в тень деревьев Арнилэдова Сада, и… исчез во тьме. Никто из остальных не заметил этого. Их вновь стало тринадцать.

Глава тринадцатая

В книгохранилище дворца было довольно темно. Ноккагар поднял посох и сотворил освещающий шар. Яркий свет озарил просторное помещение, которое было заставлено длинными стеллажами.

Три старца и три юноши расположились за большим круглым столом. В руках Ноккагара была толстая книга.

– Мрачной будет история, которую вы услышите, – промолвил он. – Однако вы обязаны выслушать его. Вы Три Меченосца, и ваша грядущая миссия напрямую связана с Королем Мрака. Посему врага вы должны знать едва ли не лучше, чем самих себя.

Первым рассказ вел Ноккагар, потому как он, надо полагать, скоротал много больше веков, нежели Ариорд и Хордайн, которые были обладателями Бронзового Волшебства. Ноккагар, владевший Серебряным Волшебством, скорей всего, не вспомнил бы года, в который он появился на свет. Повествование начал он, а затем его продолжили другие волшебники.

– Я начну с того, что прочту кое-что отсюда, – произнес Ноккагар и открыл книгу, лежавшую перед ним. – «И пришел Мрака и Тьмы властитель, от Старого Солнца злом присланный, от Старого Солнца, где испокон веков зреет черная мощь. До поры никто не ведал о том, кто есть он, странный скиталец. Те, кто жил в то время, вспоминали его обличие: черные лохмотья и окованный черный посох с железным набалдашником; молодое бледное лицо, надменный взор, черные как смоль волосы и брови, и голос – полный высокомерия и власти. Таким он был раньше, таким он впервые предстал перед людьми, перед гномами, перед русалами. Именно в тот непонятный год, год прихода Дардола в надземный мир, взошло черное солнце Эпох Мрака, и кровью грядущего обагрился горизонт времени…»

– Откуда он пришел? – раздался голос Ликтаро.

Ноккагар оторвал глаз от книги и несколько мгновений смотрел на юношу.

– Никому это точно неизвестно. Экгар считает, что он является одним из царей Алого Огня. Так называют черных демонов, которые обитают у Старого Солнца, чей огонь пылает в самых глубинах нашего мира. Кстати сказать, одним из путей, которые соединяют огненные глубины с верхним миром, многие считают воды озера, что раскинулось у западных предгорий Небоскребущего Хребта. Возможно именно там Дардол появился впервые.

Ноккагар прокашлялся и продолжил рассказ:

– «Не один десяток лет он бродил по Гэмдровсу. Во всякой стране, во всяком городе и селении видели мрачного путника, который стучался во всякий дом, но не везде бывал принят. Говорят, часто он произносил слова, смысл которых в те дни был понятен немногим: «Дрожите, твари этого жалкого мира! Дрожите, страшитесь, ибо наступает время Изменения! Знайте, что я нареченный повелитель сил, которые вы назовете темными, ибо суть их слишком темна для вашего понимания». Никто не верил ему. Над ним лишь украдкой посмеивались, однако никто не мог смеяться ему в глаза, ибо его странный взор леденил сердца.

Великое множество имен приобрел себе будущий Король Мрака за время скитаний по землям Гэмдровса. Тэмкай, Король Дорог, – так звали его в странах Запада; хомагейны называли его Дартэмис, Черный Путник. Многим он был также известен, как Каванхил, Туманное Прошлое, и Эинхэлфур, Могильный Холод. Имя Дардол пришло к нему позже…

Долго скитался повелитель надземного зла, ибо искал он себе обитель, которая могла бы веками служить ему твердыней. И стала этой твердыней земля Ноккуа, окруженная огромным кольцом гор. И поныне тот причудливый кряж лежит в Западных Землях. Не всякий дерзнет приблизиться к ним. Темные вершины, окутанные вечной мглой и удушливым смогом, вселяют страх в сердца. Ужас давит на всякого путника, тяжкой и невыносимой делает это его дорогу.

И стала земля Ноккуа, огражденная хребтом, оплотом Дартэмиса. И был через те горы лишь один перевал. Узкая теснина была единственным входом в землю Ноккуа. И на том перевале посланец подземных глубин создал великую крепость. Люди нарекли ее Даргирд. И на многие века стала та крепость очагом темных деяний.

Так замкнулось кольцо гор, и лишь через врата Даргирда пролегал теперь путь в Ноккуа. Внешние врата крепости имели форму огромной пасти невиданного чудовища. Многие узнали бы в ней дракона, но в те дни драконов еще не было, еще не извергся великий Ундохан.

Воздвигнув Даргирд, Дартэмис провозгласил себя Королем Мрака…»

Ноккагар закрыл книгу и некоторое время молчал.

– Как вы уже поняли, он не таил от Гэмдровса своих намерений, а, напротив, открыто заявлял о них. Но никто не верил ему. Все считали его лишь чудаком, напрочь потерявшим рассудок.

Только мастер Экгар извечно твердил всем и каждому, что Дартэмис – зло, которое необходимо изгнать до того, как оно окрепнет. Однако жители Гэмдровса в ту пору не удостоили должным вниманием его слова. Когда же появились Шестеро Колдунов, первые слуги Дардола, дотоле обычные люди которые поверили-таки ему и преклонились перед его могуществом, Экгар бросил все уговоры и решил сам встать на защиту мира. Долгие годы он набирал себе в ученики тех, кто верил его словам и желал присоединиться к его делу. Их было всего двенадцать, в два раза больше, чем Колдунов Дардола. И я был среди них… И вместе с нами, своими учениками, Экгар возвел твердыню в долине между тремя горными пиками, чьи безмолвные вершины гордо смотрят в небо и по сей день. Мы нарекли ее Тригорьем. Лишь эта крепь могла сравниться в то время с величием Даргирда.

Годы шли. Дардол вырос в могуществе, и начались его черные деяния. Вот тогда впервые народы Гэмдровса пожалели, что недооценил странного пришельца из ниоткуда. Вот тогда страх обуял их сердца, и только тогда они вспомнили об Экгаре! К тому времени Дардол породил на свет фрэгов. То были его первые детища. Злобные твари ростом с человека, с красными горящими глазами и серым рогом на лбу. Сотворив их, Дардол долго думал, каким языком их наделить, и вот из глубин подземного мира ему пришла подсказка. Вдохновленный ею, Дардол придумал Язык Мрака. Никто, кроме самого Дардола и его присных слуг, не способен говорить на нем, ибо звуки его не выговорить тем, кто не познал учение Тьмы. Язык русалов тоже не приспособлен под речи других народов, но между русальим языком и Языком Мрака есть одно различие. В русальем собраны все прекрасные звуки мира, а в Языке Мрака – все самые неприятные слуху и некрасивые звуки: лязг металла, треск, скрип, а также множество других, многие из которых вы не услышите в этом мире. Среди людей этот язык был раньше известен, как Вуэлин, Голос Подземных Глубин.

Прошло не столь уж много зим, когда произошло великое событие. Это было извержение жидкого огня из недр одинокой горы Ундохан. Огонь глубин вынес наружу первородных драконов. И по сей день никто не может с уверенностью сказать, приложил ли Дардол к этому руку, или же драконов породил сам Ундохан.

Позже в прибрежных водах Гэмдровса появились новые творения Короля Мрака – морские драконы. Эти гиганты с легкостью топили большие корабли, а иногда выползали на берег и уничтожали все, что попадалось под их тяжелые панцири.

Настала Западная Война с Дардолом. Злы были ее годы. Исходом было падение Молтоссора – величайшего из когда-либо существовавших королевств. И вскоре все земли, что простирались от западных побережий до предгорий Хребта Эрхата, за исключением Полуострова Холунгов на севере, оказались под влиянием Дардола.

Ноккагар тяжело вздохнул и замолчал.

– Позволь мне продолжить, Ноккагар, – сказал маг Хордайн. – Прошло около полувека или больше, и новые твари Мрака были явлены на свет Дардолом. Огромные каменные великаны, которые поселились в южной части Закатных Гор, были воистину ужасны. То были толдвиги – гроза горных долин.

Ноккагар позабыл упомянуть еще об одном прислужнике Дардола. На мой взгляд, он был тоже важен. У Короля Мрака был верный соглядатай, лучше которого было не сыскать. То был нетопырь по имени Нун. Именно он доносил ему вести о том, что творилось в Гэмдровсе, и сведения о жизни всех королевств. В этом была его заслуга, что Дардол узнал о существовании королевства Хоромходэк. Все это вылилось в Войну Ярости. Не время рассказывать о ней подробно. Обо всем можно узнать из всем известной «Песни о Войне Ярости». Сейчас же достаточно сказать, что в ней Дардол потерпел первое и очень громкое поражение. Даргирд был полностью разрушен, земля Ноккуа разорена и сожжена. Ох, и пожалел он о том, что решил нарушить покой Хоромходэка.

Но прошло менее чем четыре десятка лет, и Дардол возвратился в разрушенную обитель. Со временем он восстановил былое величие своих владений и возвел новую крепость, очень похожую на Даргирд. Он нарек ее Колморнут, Возрожденная. Когда к Королю Мрака вернулось все его могущество, он принялся готовить Великое Войско Мрака, дабы вновь заявить о себе. Он решил пока не трогать Хоромходэк. На сей раз его целью стал Эфоссор.

Но Мрак был вновь побежден. Силы всего Гэмдровса объединились, чтобы отбить его удар. А крепость Колморнут подверглась ответному штурму со стороны восточных королевств и пала. С ее падением Войско Мрака, напавшее на Эфоссор, отступило, а Дардол надолго ушел из этого мира. На этом Первая Эпоха Мрака считалась завершенной.

– На этом и закончились злые времена? – спросил Ликтаро.

– Вовсе нет! – отозвался до сих пор отмалчивавшийся Ариорд. – Дардол ушел, но слуги остались. Они не думали сдаваться. Колдуны бежали на остров, населенный хельнами и захватили там власть.

Фрэги вначале таились в туннелях гор Ноккуа, но затем повылезали наружу и стали восстанавливать старые крепости погубленного Молтоссора. На его месте появилось королевство Фрэглаэсс.

Однажды прислужники Дардола решились напасть разом на все самые мощные цитадели Гэмдровса. Я даже помню точный год тех сражений, ибо Тригорья это тоже коснулось. Началось все в феврале 730-го года, а продолжалось около пяти месяцев.

Бесчисленные полчища фрэгов во главе с колдунами были-таки разбиты. Это попытка завоевать мирные земли обернулась для них гибелью одного из Шестерых – Валдаброна.

После того был собран Совет Трех Королевств, на котором было принято решение напасть на Фрэглаэсс. На следующий же год войска Трех Королевств собрались в стране хомагейнов и выступили на запад. Фрэглаэсс пал под мощным натиском, а крепости, восстановленные фрэгами в начале эпохи, были разрушены вновь.

Время шло, и на место погибшего колдуна Валдаброна пришел новый. Его имя было Двимгрин. Колдунов вновь стало шесть. Впервые он проявил себя, когда восстановил заброшенную твердыню антов Афройн. Он укрепил его, и позже туда перебрались остальные пятеро колдунов.

Когда Ариорд замолчал, Хордайн вставил свое слово:

– Говоря о досаждениях прислужников Дардола, стоит упомянуть о Веке Гибельной Зимы… Вы, должно быть, с детства слышали о том страшном времени, когда заклятия Колдунов обратили Мир во всеобщую мерзлоту? То было время голода, холода и смертей. К счастью, все закончилось. Зиждитель не дал Миру погибнуть и холода ушли. Но некоторые земли до сих пор не оправились от той зимы…

Хордайн замолчал. Глаза его бесцельно смотрели в середину стола. Ноккагар, разглаживая бороду, что-то долго обдумывал, и наконец произнес:

– И вот настал тот самый 2432-й год, – произнес он. – В ту пору случилось то, что собрало вас здесь в нынешний день. Мастер Экгар объявил всем о человеке из Санамгела, который пришел в тот год в Тригорье. Он ни с кем не говорил. Надо сказать, никто, кроме самого Экгара, и не видел его. Его имя было Кисторин. Он-то и предсказал Экгару то, что Дардол вернется. Предсказал он и то, что через три года после его возвращения родятся будущие спасители мира. Кроме того, Кисторин поведал и о Трех Мечах, изготовление которых необходимо начать точно в ночь рождения Избранных.

Спустя двести лет после предсказания в Афройне началось таинственное затишье. Слуги Мрака ощутили скорое возвращение повелителя, и начали готовиться к этому событию. Было дело, я приблизился к Афройну в то время. Его бойницы были слепы, стены безмолвны; ни звука не доносилось из глубин твердыни. Любой бы назвал ту крепь заброшенной, кабы не холодный ужас, что исходил от тех стен, от которого в жилах стыла кровь. Я не мог смотреть на Афройн долго, ибо вблизи него меня не покидало чувство, что я нахожусь под наблюдением чьих-то зорких глаз. Я покинул окрестности крепости, а тот взор долго еще буравил мне спину.

Ровно через двести лет после начала затишья сотряслась земля, и над землями Гэмдровса пролетел огненный дракон необычайных размеров. Казалось, будто он создан целиком из одного лишь багряного пламени. И этот дракон обосновался в пещерах огромной горы Ханборун, одной из высочайших вершин Небоскребущего Хребта. Нетрудно было понять, что это чудовище и есть возвратившийся из Мрака Дардол. Более двух с половиной тысяч лет он накапливал новые силы за пределами сущего мира, и теперь он окреп и вернулся еще более могущественным, чем в Первую Эпоху Мрака.

На следующий же год после своего возвращения Король Мрака возобновил злодеяния. Одним лишь словом он породил мандроглинов и думтеров. Еще год спустя пробудился спавший почти четыре тысячелетия Ундохан, и с той поры с каждым годом эта гора порождает на свет все новых и новых драконов.

Потом родились вы. Дардол прознал об этом событии, но ему было неизвестно, где именно искать вас. Посему он начал слепые поиски по всему Гэмдровсу, которые так и не увенчались успехом.

Долгий рассказ был окончен. Некоторое время никто из сидящих в зале книгохранилища не мог выговорить ни слова. Через узкие окна внутрь попадали косые лучи солнца. Волшебный шар Ноккагара по-прежнему висел над самым столом, плавно покачиваясь в воздухе. Волшебники молчали, вспоминая события прошлых лет, большинству которых они были очевидцами, а юноши размышляли, находясь под впечатлением мрачного повествования.

– Выходит, Дардол искал нас все эти двадцать лет, – нарушил молчание Тэлеск, – а мы даже не подозревали, что на свете вообще существуют какие-то Избранные, и уж тем более – что это мы. Мы рисковали попасть под клинок смерти из-за своей неосознанной беспечности. Знай я заранее о том, кто я и кто открыл на меня охоту, я бы лучше скрывался в каких-нибудь заброшенных, глухих местах, а не вел бы такую открытую жизнь. Так я хоть немного затруднил бы для Дардола эти поиски.

– Ты облегчил бы их, – возразил Хордайн.

Ноккагар и Ариорд согласно кивнули.

– Почему же? – заговорил Рунш.

– Потому что не тот привлекает к себе большее внимание, кто живет открытой, размеренной жизнью, не выделяясь из толпы, но тот, чье поведение отлично от других. Если бы Избранные знали о своем предназначении заранее и старались бы скрыться от глаз Дардола, они бы скорее дали Королю Мрака обнаружить себя.

– Вполне возможно, что вы остались живыми до сих пор именно потому, что все время считали себя обычными жителями своих королевств, – добавил Ноккагар, – и вели себя подобно окружающим.

– Но ведь о приходе в наши семьи магов знали не только наши родители! – сказал Ликтаро. – Но и некоторые родные нам люди. У меня, к примеру, так и было. Так отчего же слухи об этом не разошлись по всей Огражденной Стране еще до моего двадцатилетия? И вообще к чему все эти фокусы с посланиями, когда можно было просто прийти в наше двадцатилетие, сказать нам все как есть на словах и сразу собрать в путь?

– Эти фокусы с целью того, чтобы подготовить вас заранее, – улыбнулся Хордайн. – Мы приходили в ночь вашего рождения, чтобы удостовериться, что вы родились и с вами все в порядке. К тому же, мы должны были подготовить и ваших родителей.

– Что касается не распространившихся слухов о вас, – вставил Ноккагар, – так это наша заслуга. Мы сделали так, что все позабыли о нашем приходе на пару десятков лет.

– Но меня заранее никто не готовил! – произнес Рунш. – Мои родители сожгли послание в первые же дни моей жизни.

Ариорд пристально посмотрел на Рунша.

– Да, мой приход за тобой был для тебя неожиданностью… К сожалению, твои родители поступили неправильно.

– И я до последнего не верил, что я был тем, кого вы искали, Ариорд, – сказал Рунш. – Когда я покидал Антшину вместе с невесть откуда взявшимся волшебником из Тригорья, я не был уверен в том, что поступаю правильно.

– Никто из нас не был в этом уверен, – тихо проговорил Тэлеск.

Глава четырнадцатая

Утром Тэлеск был разбужен Ноккагаром. Открыв глаза, он увидел его стоящим рядом со своей постелью.

– Хватит спать! – сказал он. – Уже почти полдень. Король созывает Избранных на короткое совещание.

– Что за совещание? – спросил Тэлеск, одеваясь.

– Скоро узнаешь. Пока скажу лишь, что совещание касается в первую очередь вас троих, и речь пойдет о предстоящем походе.

Тэлеск обулся и быстро направился к двери. Но маг остановил его.

– Ты ничего не забыл?! – строго вопросил он.

Юноша недоуменно посмотрел на чародея.

– Да вроде бы нет.

– А как насчет меча?

– Но зачем он мне сейчас? – удивленно проговорил Тэлеск.

– Тебе тяжело его носить? В случае чего, он тебе не просто не помешает, но и будет весьма полезен. Во-вторых, оставлять его здесь без всякого присмотра нельзя! Вынуть его из ножен можешь лишь ты один, но похитить его способен каждый. Заруби это себе на носу!

Тэлеск прикрепил меч к поясу и вышел из комнаты вместе с Ноккагаром. Они направились в тронный зал.

Авироктал безмолвно восседал на троне. Волшебник Ариорд и Хордайн сидели в креслах около трона, а по правую руку Авироктала, как обычно стоял советник Лирт. Рунш и Ликтаро уже были здесь и сидели рядом с магами.

Тэлеск и Ноккагар расположились в свободных креслах. Наступило безмолвное ожидание.

– Итак, – начал наконец король Хилта. – Вы обрели оружие, а мудрые волшебники Тригорья вкратце поведали вам историю злодеяний Короля Мрака и его прислужников. Осталось сделать еще кое-что, после чего моя миссия в отношении Трех Меченосцев будет завершена. Сейчас мы все вместе попытаемся рассудить, какой путь к пещерам Ханборуна будет для вас наилучшим. К сожалению, безопасного пути к Горе-Грозе нынче нет. Нам придется выбрать из них наименее опасный.

– Безопасных дорог почти нигде не осталось! – вполголоса произнес Ноккагар.

Король окинул взглядом присутствующих и повернулся к советнику.

– Лирт, карту! – велел он, и тогда советник достал из-за трона, большой свиток старого пожелтевшего пергамента.

Авироктал взял его и развернул.

– Это карта Гэмдровса, – сказал он. – Прошу всех, а особенно Избранных, обратить на нее внимание. Здесь, южнее Туманного Моря с запада на восток протягивается кряж Красных Гор, который ответвляется от Небоскребущего Хребта. Через Красные Горы известен лишь один перевал, к которому ведет дорога от самой Гавани Вечной Дружбы. Через Небоскребущий Хребет существует два перевала: Драконий и Ведьмин. И сейчас волшебники Тригорья поведают вам, Меченосцы, о каждом из этих путей в отдельности.

Чародей Хордайн встал с кресла и громко заговорил:

– Был год 2841-й. Начало осени. Мне было отдано поручение доставить письмо Экгара королю Вирлаэсса Хеороду. Я ехал из Тригорья, обогнул Небоскребущий Хребет с севера, после чего направился прямиком на юг, к перевалу через Красные Горы. Но уже на перевале меня встретила неприятная неожиданность. Твердыня Тебальгирд, построенная на самом перевале, оказалась захваченной фрэгами, и все окрест так и кишело этими тварями. Я насилу убрался оттуда, осыпаемый ливнями стрел. Судьба сжалилась надо мной, и я получил лишь легкое ранение. Так я понял, что время Вирлаэсса прошло. И я разнес эту горестную весть всюду, где побывал до возвращения в Тригорье. С той поры путь через Красные Горы закрыт.

– Но ведь у нас есть волшебное оружие! – возразил Ликтаро. – Разве оно не поможет?

– Не глупи! – сказал Хордайн. – Отряды на том перевале несметны. Поэтому не стоит рисковать. Слишком уж мала надежда перейти через Красные Горы, если она вообще есть.

– И даже если вам удастся пройти там, – добавил Ариорд, – вы попадете на земли бывшего Вирлаэсса, которые сегодня кишат всякого рода нечистью.

– Но ведь… – Ликтаро вскочил с места, но осекся и сел обратно, потому что Хордайн неожиданно метнул в него гневный взор.

Тут встал Ноккагар и промолвил:

– Позвольте рассказать о Драконьем Перевале. В первую очередь следует заметить, что путь через него слишком нецелесообразен ввиду того, что тот перевал пролегает далеко на севере Небоскребущего Хребта и начинается в землях эрварейнов. А гора Ханборун, где обитает ныне Дардол, напротив, находится в южной оконечности Хребта. Кроме того, что такая дорога будет чересчур долгой, она еще и небезопасна, о чем говорит ее громкое название. С давних пор там обитают драконы, и путь Драконьим Перевалом грозит гибелью каждому, кто осмелится сунуться туда. В заключение скажу, что пройти там просто-напросто невозможно.

– Что ж, остался еще один путь, – произнес Авироктал. – Он последний из предлагаемых. И о нем я могу поведать сам. Ведьмин Перевал находится не столь далеко отсюда, за Туманным Морем. Говорят, что обитает там некая старая колдунья-отшельница, озлобленная на мир. Давным-давно она начала злодействовать, не давая покоя путникам. Многие возвращались оттуда до смерти напуганными, а иные и вовсе пропадали без вести. До этого, кстати сказать, у того перевала было другое название – Светлая Дорога. С тех пор, как ведьма поселилась там, тот перевал считается проклятым местом.

– По мне, все эти дороги одинаково опасны, – сказал Ликтаро.

– Но не бросать же нам жребий! – громко проговорил Рунш.

– Бывает, только жребий и способен разрешить вопрос сложного выбора, – заметил Ноккагар. – Однако, это все же не наш случай.

Тэлеск некоторое время смотрел на карту в руках Правителя, после чего спросил, обращаясь ко всем сразу:

– А разве нельзя просто обойти Хребет Красных Гор с востока?

– Нет, – отрицательно покачал головой Авироктал. – Там, у восточных рубежей бывшего Вирлаэсса, лежат Болота Думтеров, грязевых демонов, которых Дардол сотворил всего пару десятков лет назад. Но если допустить, что вам удастся пройти эти топи, то вы в любом случае окажетесь на землях Омраченного Королевства, по которому разгуливают твари Дардола.

– Хорошо же устроился этот Король Мрака! – сказал Рунш. – Не так-то просто к нему подобраться!

– Мне кажется, что самый безопасный путь – это путь через Ведьмин Перевал, – произнес Ариорд. – Посудите сами – драконы, фрэги и старая колдунья. Кто из них наиболее безобиден. Конечно же колдунья! Тем более, ей нет дела до какого-то Дардола, чего нельзя сказать о фрэгах и драконах, которые ему подчинены. Она живет сама по себе, преследуя свои цели. По крайней мере, она жила так раньше.

Все глубоко задумались над словами Ариорда. Заговорил до сих пор молчавший советник Лирт:

– Но, насколько мне известно, почтенный Ариорд, сразу за Ведьминым Перевалом начинаются болота, которые тоже названы в честь той же ведьмы. Это гиблое место. А далеко на юге, за Ярой Рекой простираются Равнины Мандроглинов, жутких кровососущих тварей.

Ариорд усмехнулся.

– Неужто ты считаешь, Лирт, что какие-то болота и мандроглины более опасны, нежели отряды фрэгов и стаи драконов? – ответил он. – Ведьмины Болота, к тому же, можно миновать, если идти, держась ближе к предгорьям Хребта.

– Ну, а Равнины Мандроглинов все же лучше, чем земли Омраченного Королевства, – добавил Авироктал.

– Да, похоже, это и есть наилучший путь к Ханборуну, – заключил Ноккагар.

– И теперь Меченосцы должны решить, когда они выйдут в путь, – произнес Хордайн, окидывая Избранных пристальным взором. – От нас больше уже ничего не зависит. Все, что требовалось, мы сделали. Помните, что Король Мрака не станет дожидаться вашего прихода. Чует мое сердце, что скоро, очень скоро силы Дардола выплеснутся наружу. Неизвестно, куда упадет первый удар.

– Мы выйдем завтра на заре! – резко проговорил Тэлеск.

– Да, завтра же, – согласился Рунш. – И так уже потеряно слишком много времени.

Ликтаро молча кивнул.

– Корабль для вас уже давно готов, – сказал король. – Будете держать курс на северо-запад и прибудете приблизительно туда, где начинается Ведьмин Перевал. Дабы облегчить ваше путешествие, я дарую вам эту карту. Также вас снабдят в дорогу всем необходимым.

Рунш взял карту из рук Авироктала и произнес:

– Благодарим за все, но ни у одного из нас, насколько мне известно, нет навыков управления кораблем. Быть может, Тэлеск сможет, он плавал на рыбацких лодках.

– Об этом не волнуйтесь, – ответил Авироктал. – Вас отвезет один из самых надежных мореплавателей Кузнечного Острова.

– Мы благодарим вас, король Хилта! – сказал Тэлеск. – С вашего позволения, мы сейчас отправимся на последнюю прогулку по землям Кузнечного Острова.

– Почему же на последнюю? Мои земли всегда открыты для вас. И помните, сердцах у вас должна быть надежда. Пока она есть в ваших сердцах, она не угаснет и в наших!

Юноши откланялись Авирокталу и покинули тронный зал. Волшебники Тригорья тоже встали с кресел и удалились вслед за юношами. Советник Лирт сразу обратился к королю:

– Я бы хотел кое-что сказать по поводу недавнего нападения драконов. Сдается мне, что этим Дардол объявил о начале войны. Думаете ли вы, Правитель, о каких либо распоряжениях в отношении этого?

– Да, Лирт. Мое распоряжение – подготовить Кирингум. Нужно защитить народ.

– Твердыня всегда готова к войне, Правитель.

Меченосцы тем временем вышли из дворца. Земля была покрыта инеем. Солнце уже висело высоко и сверху обливало Дворец-На-Холме потоками мягкого света. Под дымчато-серым небосклоном гулял ветерок и его шепот в почти опавшей листве деревьев был сегодня особенно громок. Юноши шли по каменной дороге, слушая неумолкаемое щебетание птиц. В этот день они еще раз обошли земли острова, мысленно прощаясь с ним. Они еще раз взглянули на твердые стены Кирингума, прогулялись по кленовому саду Арнилэда, по опушкам дубовых рощ, пообедали в местных харчевнях под музыку хилтских менестрелей. И лишь к вечеру они возвратились во Дворец-На-Холме.

Настало утро. На пристани среди множества длинных торговых кораблей стоял один небольшой. На его борту суетился человек плотного телосложения в темной рубахе, черных брюках с закатанными штанинами, босой. Его рыжие, местами пробитые сединой волосы были подвязаны белой тесьмой, а рыжая борода клочками торчала во все стороны.

– Все готово, Правитель! – громко крикнул он с корабля.

На пристани стоял король со свитой, Избранные, маги Тригорья и все гости королевского дворца. Причал был заполнен толпой людей, гномов и русалов.

Авироктал обратился к Избранным:

– Время ваше пришло, Меченосцы. Имя этого морехода – Форби, но чаще всего его здесь величают Братом Моря. Он один из лучших моряков. Говорят, предки его были родом из морян… Он провезет вас через воды Туманного Моря на этом корабле.

Тэлеск отдал поклон королю.

– Прощайте, король, – негромко проговорил он. – Вы очень многое сделали для нас. Вы помогли нам, а, значит, облегчили нашу нелегкую миссию. Мы никогда не забудем это… Спасибо вам за все! Да не проникнет Мрак в ваши земли!

Рунш и Ликтаро молча поклонились.

– Прощайте, Три Меченосца! Да хранит вас сила Сура. Пусть дела ваши оправдывают вашу сущность. Помогайте всем, кто будет нуждаться в вашей помощи. И обретайте мудрость в пути. Будьте честны друг с другом, и не враждуйте между собой. Все припасы, приготовленные вам в путь, и все необходимое, уже на борту корабля. Прощайте!

Избранные подошли к магам, своим наставникам, благодаря которым они уже многому научились и которые помогли им невредимыми добраться до этого острова.

Ноккагар положил руку на плечо Тэлеска и произнес:

– Я не стану прощаться с тобой навсегда, Тэлеск, сын Ланнокса, ибо в сердце моем не умрет надежда, что мы свидимся вновь. Но я и не могу сказать тебе «до встречи», ибо надежда моя все-таки мала. И не потому что я не верю в тебя и твоих сотоварищей, но потому, что я не ручаюсь, что доживу до нашей встречи сам. Я лишь пожелаю тебе доброго пути! Пусть удача сопутствует Трем Меченосцам всегда и везде!

– До встречи, волшебник Ноккагар! – изрек в ответ Тэлеск. – Я говорю вам именно так…

На фоне хмурого лица волшебника выступила едва заметная улыбка.

Тэлеск медленно отошел от мага и увидел, что товарищи уже ждут его. И они втроем направились к кораблю. В последний миг перед восхождением на борт они внезапно остановились, обернулись и прощальным взором окинули великолепные земли Скрытого Острова Гальпингов.

Глава пятнадцатая

Форби стоял у штурвала. Его крепкая рука уверенно вела корабль по водной глади. Первое время он шел левым бортом вдоль северного побережья острова. Здесь над водой нависали громадные скалы, с высоты которых срывались в море кристально-чистые потоки воды. Эти скалистые берега назывались в Хилте Плачущими Утесами.

Вскоре гигантские водопады остались позади, и корабль стал мало-помалу удаляться от побережий, держа курс на северо-запад, где виделось лишь непроницаемое полотно белесо-серого тумана. Когда остров Хилт тоже скрылся в тумане, и очертания его земли уже не различались, юноши расположились на открытой палубе и изредка бросали взгляды в серую мглу.

Долгое время молчание царило на корабле. Потом юноши стали понемногу перебрасываться фразами, обмениваясь впечатлениями об острове Хилт и догадками о том, что может ждать их впереди. Затем они развязали дорожные мешки, собранные по велению короля. Мешков было три. Они были до отказа набиты различной походной снедью, такой как вяленое мясо, хлеб и сушеные фрукты. Кроме того, в каждом из них нашелся кремень для высечения огня и фляжка с водой. В одном из мешков, кроме всего прочего, обнаружился моток веревки, который Рунш тут же прицепил к поясу, сказав, что там его место, и не без гордости напомнил остальным, что он сын охотника. Кроме того, они нашли подарок от короля: три изящно сплетенные кольчуги, заботливо обернутые в мягкую ткань. И они не преминули их сразу же надеть на себя. Кольчуги оказались легкими и почти не стесняли движений.

Мореход Форби, как это ни странно, за все время после отплытия из королевства гальпингов, не проронил ни единого слова. Он не отходил от штурвала и угрюмым взором смотрел вперед. Казалось, будто этот немного странный взор пронзает пелену тумана.

Юноши пытались заговорить с ним не один раз, но это было бесполезно. Они спрашивали его, сколько дней будет длиться плавание. Один раз они даже осмелились спросить, отчего он все время молчит. Но на все вопросы моряк лишь усмехался и бросал на юношей холодный взгляд, встречаться с которым было не очень приятно.

– Не по душе мне этот Брат Моря, – сказал однажды Рунш друзьям, покосившись на моряка.

Тогда шел уже седьмой день, как они покинули земли Хилта. Юноши не переставали дивиться постоянной бессоннице Форби. Без малого уже неделю он без устали вел корабль на северо-запад, днем и ночью, не смыкая глаз и почти не отходя от штурвала.

– Мне тоже, – отозвался Ликтаро, повернув голову в сторону Брата Моря. – Странный он какой-то… Он ни разу не вздремнул. Не менее странно и то, что вот уже седьмой день он ничего не ест – куска в рот не положил.

– Быть может, он ест ночью, – предположил Тэлеск.

– Сомневаюсь, – возразил Ликтаро. – Он вообще не питается. Ведь я часто просыпаюсь ночами и вижу ту же самую картину, что и днем. Он сутками напролет стоит как истукан и сутками смотрит вперед.

– А если на него так влияет море? – вновь сделал предположение Тэлеск. – Оно, быть может, питает его силами? Недаром же его зовут Братом Моря. Может его дух сливается с духом моря?

– Что за чушь? – рассмеялся хал.

– Пусть его дух сливается с чем хочет, – сказал Рунш. – Но вы видели, как он на нас косится? Его взгляд так и буравит нас, и от этого становится неуютно. Этот взгляд ясно говорит, что не все чисто на его сердце. Такое чувство, что он что-то замышляет.

– Ты хочешь сказать, что король поручил ему утопить нас в водах этого моря? Скажешь тоже! – произнес Ликтаро, посмеиваясь над словами Рунша.

– Но я согласен с Руншем, – поддержал Тэлеск. – В его взгляде есть что-то неприятное. К тому же, в ответ на наши вопросы он лишь усмехается. Что это значит?

– Это значит, что он слабоумный! – отозвался Ликтаро. – В его годы это бывает. Да и какая нам разница? Ему поручено доставить нас на западные берега Туманного Моря. И с этим поручением он блестяще справляется.

Рунш и Ликтаро обернулись, чтобы посмотреть на Форби, и тот сразу отвел от них взгляд.

– Чего уставился, моряк? – бросил ему хал.

– Ты что?! – возмутился Рунш. – Зачем ты так с ним?

– Как он с нами, так и я с ним, – хладнокровно ответил Ликтаро.

– Он везет нас! – сказал Тэлеск. – В любом случае он нам не враг. Не груби ему.

Рунш вздохнул.

– Интересно, сколько еще плыть?

Ликтаро вновь посмотрел в сторону Форби и крикнул:

– Брат Моря! Может, скажешь, сколько дней еще плыть?

Юноши удивленно переглянулись, когда услышали его голос. Форби впервые за все время ответил им. Моряк усмехнулся и произнес:

– Плыть осталось недолго. Остались вовсе не дни и даже не часы. Плавание будет продолжаться не дольше, чем ваши жизни.

Юноши обменялись недоуменными взглядами.

– Что за непонятные вещи ты говоришь? – спросил Тэлеск.

– Кто ты такой, разрази тебя молния, и что за чушь ты сейчас несешь? – настойчиво вопросил Ликтаро.

Но больше ответов не последовало. Форби лишь усмехнулся.

Вскоре стемнело и юноши расположились на палубе на привычных уже местах. Закутавшись в одеяла, они заснули. Брат Моря так и не отошел от штурвала.

Что-то случилось. Сон Тэлеска неожиданно прервался. Он открыл глаза и обомлел от ужаса. Прямо над ним стоял Форби. Но он был без головы. В следующий миг тело моряка качнулось и упало прямо на эрварейна. Тэлеск с криком отбросил его и вскочил.

Свет луны озарял палубу корабля. Место у штурвала пустовало. Рядом стоял Рунш. В его руке был обнаженный меч. Капли черной крови стекали с его клинка. Ликтаро сидел неподалеку и в недоумении смотрел на обезглавленное тело Форби. По лицу хала было видно, что он тоже только что открыл глаза.

Тэлеск испуганно посмотрел на Рунша и встретил его исполненный страха взгляд. Ант пытался что-то сказать. Губы его шевелились, но он не мог выдавить ни слова. Меч выскользнул из его руки и со стуком упал на палубу.

На мгновение Тэлеск остановил взгляд на мече Рунша, а после перевел его на Форби. Голова моряка лежала рядом. Тут в глаза Тэлеску бросилось то, что он прежде не заметил. И это бросило его в холодный пот. На палубе лежал еще один меч. Но на месте клинка, прожигая деревянные доски палубы, пылал язык алого пламени. Юноша сразу узнал это оружие.

Через миг произошло нечто. Старая рубаха и штаны на теле Форби вдруг изменили цвет, став совершенно черными. На босых ногах появились черные сапоги. Рыжие волосы на отрубленной голове удлинились и тоже почернели, борода укоротилась и приобрела такой же цвет.

– Даэбарн! – выдохнул Тэлеск. – Как мы не догадались?

Рунш упал на колени. Он выглядел напуганным.

– Что произошло? – спросил Тэлеск.

Губы анта зашевелились, и он полушепотом вымолвил:

– Кажется, я убил его?

– Кажется? – переспросил Ликтаро.

Хал встал и подошел к телу Даэбарна.

– Кажется? – повторил он. – Да ты ему голову снес, Рунш!

Руки анта задрожали.

– Он хотел… убить тебя, Тэлеск, – проговорил он. – Я не знаю, как все произошло. Я увидел оружие Шестерых в его руках, выдернул меч, и… Все произошло так быстро! Будто это был не я вовсе. Он управлял мной.

– Кто?

– Мой меч.

Ликтаро неожиданно склонился и без кровинки на лице поднял за волосы отрубленную голову Даэбарна.

– Опять ты пытался убить нас, Даэбарн, и опять тебе не повезло, – сказал он. – Я бы даже сказал, что в этот раз тебе чересчур не повезло. Хуже просто некуда.

Он говорил это таким тоном, словно ожидал, что голова ему ответит, и, как ни странно, это произошло – она ответила.

– Да! – вдруг вскричала голова Даэбарна, и Ликтаро вздрогнул, хоть и не выпустил ее из руки. – Мне не повезло! Но я еще не последний из Шестерых, и потому скоро крупно не повезет вам! Великий Мастер все равно доберется до вас!

Последние слова голова Даэбарна прокричала уже в полете, потому что Ликтаро бесцеремонно вышвырнул ее за борт.

– Твой путь окончен, Даэбарн, – негромко произнес Ликтаро. – И конец этого пути был достоин такой мерзавца, как ты.

Рунш поднял наконец свой меч, с отвращением вытер лезвие об одежду колдуна и задвинул в ножны. Это был первый из Трех Мечей, который вкусил черной крови. Тэлеск положил руку на плечо Рунша и сказал:

– Ты спас мне жизнь… Отныне я твой вечный должник. Спасибо.

Ант уже начал приходить в себя от потрясения, хотя дрожь еще не оставила его руки.

– На моем месте мог быть и Ликтаро, – сказал он. – И так же успешно ты бы мог спасти мою жизнь.

– Но мы не оказались на твоем месте, – вмешался Ликтаро. – На нем оказался именно ты, и ты уже снискал славу на свое имя. Рунш Убийца Даэбарна и Гроза Колдунов! Так теперь следует тебя называть? Ты убил главного помощника Дардола! Думаю, народы Гэмдровса и Заморья будут хранить о тебе светлую память многие века.

Рунш перевел взгляд на обезглавленное тело Даэбарна.

– По-моему, нужно бросить его в море, – сказал он.

Когда волна поглотила мертвое тело, друзья облегченно вздохнули.

– Поистине он не жил, а лишь существовал, – задумчиво проговорил Рунш. – У него даже не было крови. Только какая-то черная дрянь текла в его жилах!

– Хотел бы я знать, выдуман ли был Форби Даэбарном, или же такой человек в самом деле есть на свете, – сказал Ликтаро.

– Конечно же не выдуман, – ответил Рунш. – Не мог же Авироктал посадить нас на борт корабля с неизвестным ему человеком. Стало быть, Брат Моря есть на свете и король хорошо его знает и доверяет ему.

– Только не есть, а был, – поправил друга Тэлеск. – Наверняка Даэбарн убил настоящего Форби, прежде чем стать им.

– Наверное, ты прав, – согласился Рунш. – Но Даэбарна больше нет, и надеюсь, он не восстанет из мертвых.

Тэлеск отрицательно покачал головой:

– Не восстанет. Он уже был ходячим мертвецом, как и все слуги Дардола. Кстати, не стоит забывать, что есть и другие. И боюсь, что охота на нас только началась.

– Мы еще посмотрим, кто на кого будет охотиться, – проговорил Ликтаро, коснувшись рукояти меча.

– Я не могу одного понять, – сказал Тэлеск. – Чего ждал Даэбарн? Отчего он медлил? Он мог бы просто заколоть нас, пока мы спали.

Рунш и Ликтаро задумались над словами Тэлеска.

– Может быть, – начал Ликтаро, – он ждал какого-то определенного времени. У него, наверное, был другой план. Но Рунш начал подозревать неладное. И он сам виноват, что столь плохо сыграл роль моряка. Короче говоря, Даэбарну пришлось действовать по обстоятельствам, потому как рухнули все его замыслы.

– Почему же рухнули? – произнес Тэлеск. – Он мог бы продолжать путь дальше, дожидаться нужного ему часа. Но чего он мог дожидаться?

– Возможно, он хотел уничтожить нас вместе с кораблем, – предложил Рунш. – К примеру, направить судно на рифы или скалы.

И тут все разом подскочили и взглянули вперед. А вдруг Рунш прав? Вдруг корабль летит прямо на скалы? Но впереди они увидели лишь туман.

– Надеюсь, мы идем нужным курсом, – проговорил Тэлеск. – Нужно встать к штурвалу. Кто-то один должен все время смотреть вперед. Правда, не знаю, чем нам это поможет в Туманном Море. Ума не приложу, как моряки Хилта и Гавани плавают в этих водах.

Тут взгляд его случайно упал на оружие Даэбарна, про которое они совсем позабыли. Меч лежал на палубе, пылая огненным клинком.

– Его тоже нужно выбросить, – сказал Ликтаро, перехватив взгляд Тэлеска. – От оружия, созданного для зла, не жди добра.

Он подошел к мечу Колдуна, наклонился и хотел было поднять его, как вдруг Тэлеск воскликнул:

– Стой! Не касайся его! Это оружие Мрака, и неизвестно, чем это обернется для тебя!

– Как же его тогда отсюда убрать? – спросил Ликтаро, отступив на шаг и повернувшись к друзьям.

После недолгого молчания Тэлеск сказал:

– Знаю! Нужно подобрать его лезвиями наших мечей и пронести его на них.

– Но ты уверен, что нашим мечам это не повредит? – возразил Рунш, с опаской коснувшись ножен своего оружия.

– Не должно, – отрезал Тэлеск. – Это же оружие Трех Избранных! Разве его создавали таким, чтобы оно развалилось, едва коснувшись Огненным Меча?

– Нет. Но если все же…

В этот момент Ликтаро с силой пнул по рукояти Огненного Меча, и, тот стремительно улетел за борт, за чем последовал едва слышимый всплеск.

– Долго думаете, – усмехнулся Ликтаро, глядя на удивленные лица сотоварищей.

Внезапно все вокруг вмиг потемнело. Огромная черная туча нависла над водами Туманного Моря. С юга дунул ледяной ветер. Спокойное до сих пор море словно вскипело, и огромные волны стали кидать корабль из стороны в сторону, словно ореховую скорлупу. С каждым новым порывом его раскачивало все сильнее, и вскоре реи мачты уже стали касаться огромных волн. На пробудившемся море разыгрался свирепый шторм.

– Парус! – Ликтаро кричал со всей мочи и побежал к снастям. – Нас же разнесет в щепки!

Но хлынувшая на палубу волна сбила его с ног. Рунш подбежал к снастям и попытался убрать парус.

– Одному тяжело! – Рунш висел, крепко вцепившись в горденя. – Помогите!

Ликтаро, насквозь промокший, вскочил на ноги и ринулся на помощь Руншу. Объединенными усилиями парус стал медленно сворачиваться на рее.

Весь корпус корабля оглушительно скрипел. Казалось, он вот-вот развалится.

– Тэлеск! Держи штурвал!

Только в этот миг Тэлеск, все это время пребывавший в удивленном забвении, наконец опомнился. Услышав крик Рунша, он отбросил в сторону все удивления и побежал к штурвалу, который беспорядочно вращался из стороны в сторону. Он знал, что нужно сделать – повернуть нос корабля на волну. От сильной качки Тэлеск едва держался на ногах.

Внезапно послышался громкий хруст. Мачта треснула у самого основания и теперь падала прямо на палубу. Тэлеск едва успел отскочить в сторону. Но как только он спасся от мачты, огромная волна налетела на него, и, перемахнув через всю палубу, смыла его за борт.

– Тэлеск!

Отчаянный крик друзей был последним, что он услышал перед тем, как бушующее море сомкнулось над ним.

Глава шестнадцатая

На Кузнечном Острове жизнь текла своим чередом. Ничего нового со дня отплытия Трех Меченосцев не происходило. Но – увы! – гальпинги чувствовали, что дни мира и спокойствия в Хилте подходят к концу.

Король и маги с нетерпением ждали возвращения морехода Форби и его доклада, что Избранные доставлены до места в целости и сохранности. Но для его возвращения прошло еще слишком мало времени. Случилось кое-что другое.

Недобрая весть пришла на остров. Однако насколько бы недоброй она не была, услышать ее было важно, потому что огромное значение она несла в себе как для гальпингов, так и для всех остальных народов. Злой была эта весть, но еще более злые последствия она повлекла бы за собой, не узнай о ней Хилт и прочие земли Гэмдровса.

С того времени, как корабль моряка Форби исчез в тумане моря, минуло десять дней. То было утро одиннадцатого дня, когда небольшая ладья подошла к Скрытому Острову Гальпингов. Она проплыла по тихим водам Корабельной Бухты и встала к причалу. Четверо сошли с ее борта и двинулись в сторону города.

Лица путников были неразличимы в сумраке ноябрьского утра. Но было отчетливо видно, что все четверо были воинами: к поясам их были пристегнуты мечи, поблекшие шлемы выглядели малость измятыми, а под пестрыми от грязи изорванными плащами иногда проглядывались отблески кольчуг.

Хилт еще спал. Четверка быстро поднялась на высокий холм по длинной лестнице. На террасе дворца стражники преградили им дорогу.

– Разведчики короля! – отчеканил один из путников, не дожидаясь вопросов стражи. – Мое имя Инклиод. Несем важные вести с юга!

Стражники, не проронив ни слова, покорно расступились перед ними. Разведчики вошли во дворец и уже шли по тронному залу. Авироктал сидел на троне. Взор его был усталым от всей этой предвоенной суматохи. Правитель Хилта словно постарел с тех пор, как Избранные покинули его страну. Многие бессонные ночи и непрерывная подготовка к грядущей войне оставили на нем глубокий отпечаток. Ему шел седьмой десяток; отец его в те же годы был еще бодр и полон сил. А на этом троне сидел сгорбленный старик, измученный жизнью. Его изнуренное лицо было исчерчено новыми глубокими морщинами, а русые волосы и усы были разрежены серой сединой.

Рядом с ним стоял советник Лирт и еще двое людей в доспехах. То были Икинэльд и Гвирольд. Все они тоже выглядели не менее утомленными.

Разведчики в растерянности остановились в нескольких шагах от трона. Они не узнали своего повелителя. Они ужаснулись, увидев его таким, ведь всего месяц назад король Авироктал справлял их в путь, будучи еще совсем здоровым, и лик его не был столь мрачен.

– А, это вы? – устало протянул Правитель таким безразличным тоном, будто не ждал их вовсе. – Вернулись, стало быть? Это хорошо. А то я уже потерял надежду на ваше возвращение. Что же скажете мне, мои храбрые воины? Побывали ли вы на рубежах Омраченного Вирлаэсса? Весь ваш вид говорит, что дело было не из легких. Так что же там творится?

Путники приблизились к трону и поприветствовали его низким поклоном. Один из них снял шлем и выступил вперед со словами:

– Да, мой король, нам удалось не только побывать там, но и вернуться, как видите. Сумрачны границы Вирлаэсса, а пределы его темны, ибо злая туча висит над ним и не пропускает лучи солнца. И мы побывали под ее тенью…

– Вашей смелости нет предела! – восхитился Авироктал, в то же мгновение оживившись. – Я просил вас лишь подойти к огню, но вы ринулись в самое пекло! Смело, хоть и безрассудно!

– У самих рубежей нам не удалось ничего разузнать, – произнес тот же гальпинг. – Ведь все творится именно в пределах мрачной страны. Рискуя своими жизнями, но во благо родных земель, мы подобрались вначале к стенам могучего Тебальгирда. Около суток мы следили за вратами твердыни, и глаза дозорной башни не смогли углядеть нас. И вдруг заскрежетали засовы, и тяжелые створки распахнулись. Орды здоровенных малфрунов высыпали наружу. Бесчисленны были эти полчища. Мы подумали, что это войско двинется на север, но оно направилось на юг, по дороге к Линалю. Тогда мы решили следовать за врагом. Мы скрытно шли за войском, пробираясь заросшими тропами, дни и ночи напролет, и однажды, в один темный вечер мы увидели в небе очертания крупного нетопыря, что кружил прямо над нашими головами. Мы узнали его по рассказам стариков. Это мог быть только Нун, соглядатай Дардола, и никто более.

Лирт и остальные, кто находился в зале удивленно переглянулись.

– Нун?! – поразился советник. – Возможно ли это? Разве он до сих пор жив?

– К счастью, уже мертв! – ответил разведчик. – Ормэльд позаботился об этом. Увидев Нуна, он в тот же миг взял лук и выстрелил в него. Стрела пронзила его, и тело нетопыря упало к нашим ногам…

– Но где сам Ормэльд? – спросил Авироктал. – Почему вас только четверо?

– Увы! – горестно воскликнул разведчик. – Не все прошло удачно. Почти у самого Линаля мы поплатились за смелую вылазку. Мы наткнулись на восьмерых малфрунов, которые шли по той же тропе прямо нам навстречу. Схватка была недолгой. Ормэльд успел застрелить двоих прежде чем самый проворный из них лишил его жизни. Надо сказать, что после этого убийца жил недолго: Серт в следующий же миг отсек ему голову. Мы отомстили за гибель товарища: никто из оставшихся пяти малфрунов не уцелел.

Предав тело Ормэльда земле, мы бросились вдогонку уже далеко ушедшему войску, но приблизившись к вратам Линаля, мы увидели, что они уже закрываются, впуская последних фрэгов. Тогда Дэвинд предложил взобраться на верхушки деревьев, растущих чуть поодаль, и с них посмотреть, что происходит за стенами. Как известно, еще с древних времен Хомагона Линаль окружен Сторожевым Лесом. Фрэги же не используют его по его старому назначению. И это нам было на руку.

И вот мы взобрались на деревья. Величественные дубы высоко возвышаются над стенами Линаля, и нам все было хорошо видно. Увиденное поразило нас до глубины души. Я испугался мощи Дардола, но в то же время был восхищен открывшимся зрелищем.

Линаль буквально кишел фрэгами, подобно тому, как муравьями кишит потревоженный муравейник. Долго мы заворожено смотрели на это, и вдруг врата города вновь распахнулись, другая река фрэгов стала втекать в Линаль. И тут мы узрели с высоты, что такие реки текут не только со стороны Тунскира, но и по дорогам из Денхира и Алката. Эти три реки сливались в один мощный поток и текли прямо в бывшую столицу Вирлаэсса. Никогда еще мне не приходилось быть очевидцем сбора столь несметных полчищ. Их тьма тьмущая.

– Грядет война, повелитель! – заговорил другой разведчик, – великая война, какой еще не знал Гэмдровс.

– Сбор войск был примерно неделю назад, – произнес третий. – Куда упадет первый удар – неведомо. Пора готовиться. Может статься, фрэги уже выступили в поход. И если силы Гэмдровса не объединятся, все мы падем!

– Надо разослать гонцов, – сказал советник Лирт. – Если мы первыми узнали, что война совсем близка, то следует известить остальные земли.

– Пора уводить женщин и детей в Кирингум, – добавил один из доспешных воинов. – Настало время, для которого Мансальд возвел эту крепость.

– Распорядись об этом, Икинэльд, – согласился Авироктал.

В этот момент в тронный зал буквально ворвались маги Тригорья. Они вошли одновременно: Ноккагар, Ариорд и Хордайн. Ноккагар бросил короткий взгляд на разведчиков и сразу обратился к Авирокталу:

– Недоброе утро нынче, король Хилта!

– Недоброе, Ноккагар! Дурные вести пришли с юга. Дардол готовит войска, и, может статься, сейчас эти войска уже выступили в боевой поход.

– Но это не единственная дурная весть на сегодня, – молвил рыжебородый маг.

– Боюсь слушать, – отозвался король. – Что случилось, маги Тригорья?

– Это касается Трех Меченосцев… Форби здесь.

– Уже вернулся? – удивился Авироктал.

– Он и не уезжал. Его нашли в подполье собственного дома, связанным.

– Связанным?

– Именно! – молвил Ноккагар. – Форби не отплывал с Хилта вместе с Меченосцами. Корабль повел кто-то другой…

В зале воцарилось напряженное молчание. Все присутствующие, в том числе и разведчики, обменивались озабоченными взглядами. Хордайн первым нарушил тишину зала:

– Гадать здесь нечего. С Тремя Меченосцами уплыл тот, кто способен принимать чужое обличие.

– Даэбарн! – король Авироктал схватился за голову.

– Да, – подтвердил Ноккагар. – Это мог быть только он. Но не унывайте. Сдается мне, что Избранные справятся с этим… испытанием.

– Как же! – в отчаянии вскричал Авироктал. – Они считают человека, уплывшего с ними, моим лучшим моряком, которому я доверил их жизни. Что же будет?!

– Позвольте спросить, Правитель, – сказал разведчик Инклиод. – Неужто Три Меченосца уже отправились к оплоту Короля Мрака?

– Да, Инклиод. В середине сего месяца Избранные собрались на нашем острове и отправились к далекому Ханборуну.

– Хоть это радует, – промолвил Дэвинд.

– А где сам Брат Моря? – вопросил Авироктал.

– Он обещал, что будет во дворце к полудню, – ответил Ариорд. – Ему нужно прийти в себя. Ведь он очнулся только сегодня ночью.

– Он еще ничего не рассказывал? – осведомился Лирт.

– Нет, он был в таком состоянии, что не смог что-либо рассказать. Расскажет обо всем во дворце.

Авироктал вздохнул и обратился к разведчикам:

– Ступайте в оружейную. Получите новые доспехи и одежду. Вижу что ваши старые не в лучшем виде. А Лирт распорядится, чтобы вас хорошенько накормили.

Разведчики поклонились и вышли из тронного зала.

– Лирт, – продолжил Авироктал. – Объяви о призыве в ряды защитников Гэмдровса всех, кто способен держать оружие.

– Слушаюсь, – ответил Лирт и вышел из зала.

– Икинэльд! – вновь заговорил король. – Готовь войска к отправлению. Отправишься в Гавань, а оттуда к Оннарскому Броду. Там мы сможем задержать воинство Тьмы.

– К Оннарскому Броду? – переспросил военачальник Хилта. – Сколько копий вы хотите отправить туда?

– Три тысячи.

– Но я боюсь, что тогда ослабнет оборона нашего острова.

– Ослабнет, но не сильно. К тому же, пока войска не пересекут Оннар, Хилту нечего бояться. Разве что драконов… Действуй, Икинэльд.

Военачальник поклонился и удалился из зала.

– Верное решение, достопочтенный король, – подал голос маг Хордайн. – Но если фрэги все же прорвутся, в их руках будет флот Гавани, и тогда не только Хилт пострадает. Ведь по Соленой Реке можно быстро добраться и до пределов Эфоссора.

– Фрэгам не нужен флот для этого! – сказал Ноккагар. – Они достаточно скоро доберутся до страны эрварейнов и по суше.

– Однако стоит предвосхитить и такое развитие событий, – настоял на своем Хордайн.

Авироктал посмотрел на него и спросил:

– Вы предлагаете уничтожить корабли, которые стоят в Гавани? Главному Капитану такое не понравится.

– Возможно, есть другой путь, – сказал Ариорд.

– Есть, – вновь проговорил Ноккагар. – Эту задачу я возьму на себя. Акиткер не откажется отдать под мою ответственность весь приписанный к Гавани флот.

Король выслушал волшебника и на мгновение задумался.

– Ну что ж… – молвил он. – Раз так, решайте эту задачу, Ноккагар. Но что вы намерены сделать с кораблями? Неужто хотите их потопить?

– Ни топить, ни жечь я ничего не собираюсь. Их можно увести… Флот Гавани сослужит свою службу.

Моряк Форби пришел около полудня, как и обещалось. В то время в тронном зале, кроме самого Авироктала, были Лирт, Ариорд и Хордайн. Ноккагара не было. Правитель предложил ему отправиться в Гавань Вечной Дружбы вместе с войском гальпингов, что собиралось на защиту брода реки Оннар, и он ушел готовиться к отплытию.

Босой моряк робко прошел по залу и остановился перед королем. Поначалу все собравшиеся молчали, обмениваясь взглядами. Наконец Авироктал промолвил:

– Мы слушаем тебя, Брат Моря. Что случилось? Почему ты здесь?

– О, добрый правитель! – внезапно воскликнул Форби. – Страшная беда! Я подвел вас!

– Я уверен, что это не твоя вина. Хотя бы отчасти… Расскажи, как все было?

– Дело было так, правитель… – начал Брат Моря. – Случилось все в тот самый день, когда вы довели до меня, что собираетесь поручить мне то важное дело. В тот день уже после встречи с вами, я находился на корабле у пристани, готовился к предстоящему плаванию. Я не сразу заметил, что какая-то наглая рожа забралась ко мне на борт и спокойно расхаживает по палубе. То был какой-то старик. Он был из наших, гальпинг. Я это понял по одежке, а потом и по разговору. Вот только попадись мне сейчас этот старый гоблин, я его в первой же луже утоплю!

– Продолжай! – повелел король.

– Ну, я, мягко говоря, любезно попросил его покинуть мой корабль. А он подошел ко мне и говорит, что прислан вами и предложил уединиться, чтобы обсудить что-то касающееся поручения.

– Я не держу стариков в посланцах! – сказал Авироктал. – К тому же я бы сам вызвал тебя во дворец, и лично бы обсудил с тобой все, что качается моего поручения. Ведь обо всем до того раза ты узнавал лично от меня, не так ли? Так как ты мог поверить ему?

– Ох, простите, правитель. Дурная голова сидит на плечах старого Форби. В то время я и значения этому не предал. Посему я предложил ему пройти ко мне в дом. Крыса проклятая!

– Что было дальше? – требовательно вопросил Авироктал. – Продолжай!

– Туда мы и пошли, – продолжил моряк. – Сели у меня дома за стол, и этот старик вдруг достает бутыль вина. Сказал, что надо выпить, а я, дурак, не отказался.

– Ты меня разочаровываешь, Форби! – вздохнул Авироктал.

Брат Моря виновато опустил голову и продолжил:

– Я пару глотков сделал, не больше… Потом вдруг дверь открывается и в дом заваливается страшила какой-то, весь в черном, из-под капюшона лица не видать. Я по рассказам его узнал. Черный Скиталец это был.

– Черный Скиталец? – переспросил король, стискивая подлокотники трона и нахмуривая брови.

– Он самый!

– Что еще за Черный Скиталец? – переспросил Ариорд.

– Да один странный чужеземец, который не столь давно прибыл в Хилт и все бродит по нашим землям. Вынюхивает что-то.

– Когда именно он прибыл? – поинтересовался Хордайн.

– Слухи о нем уже не меньше месяца ходят.

– Странно, что до меня эти слухи не дошли, – сказал Авироктал. – Еще что-то помнишь?

Форби продолжил рассказ:

– Вошел он ко мне, значит, дверь за собой запер и на меня уставился. «Тебе чего надо? – спрашиваю. – Домом что ли ошибся?»

А он молчит и по-прежнему на меня смотрит. Мне даже жутковато стало, ведь у Черного Скитальца вид не из приятных. Да еще старик этот сидит ухмыляется!

Тут я начал догадываться, что они здесь заодно, и невесть что у обоих на уме. А на уме у них было нехорошее. Вижу, старик из-под полы плаща кинжал достает. А у меня всегда за поясом секирка спрятана. – Форби для убедительности хлопнул себя по боку, где сквозь ткань рубахи что-то выпирало. – Я свое оружие достал, выскочил из-за стола и говорю: «А ну попробуй, старое пугало!» В это время Черный Скиталец жестом своего дружка остановил, и тот кинжал убрал.

Надоело мне все, и я на них пошел. «Живо убирайтесь, – говорю, – покуда целы!» А Черный рукой дернул вдруг, и меня как пронзит ледяным холодом! Да как отбросит к стене! Чувствую, будто прилип. И шевельнуться не могу. А Черный капюшон свой откинул и ухмыляется стоит. Помню, лицо его бледно, волосы черны как смоль, и борода – козлиная…

– Это точно был Даэбарн, – негромко проговорил король.

А Форби продолжал:

– Подходит он ко мне, и меч откуда ни возьмись в его руке появляется, странный такой, будто огненный. Думал, что пришла моя смерть, да только он отчего-то передумал меня убивать. Старику приказал связать меня по рукам и ногам. Эх, найти бы этого гада!

– Теперь уже не найдешь, – произнес советник Лирт. – Его наверняка уже нет в Хилте. Сбежал…

– А потом у меня все перед глазами поплыло. Должно быть, то странное вино подействовало. А дальше ничего не помню. Очнулся я нынешней ночью связанным по рукам и ногам у себя в подполье. Оказывается, я пролежал без чувств одиннадцать дней и ночей, да еще и сегодняшнее утро впридачу. Спасибо людям, что нашли. Дверь те мерзавцы не заперли за собой, вот ее, наверное, сквозняком и открыло. И народ заинтересовался, отчего это у Форби дверь нараспашку.

– Все ясно как солнечный день, – произнес Авироктал. – Даэбарн принял твой облик, Брат Моря, и отправился в путь вместе с Тремя Меченосцами. Что случилось теперь с ними? Спаслись ли они? Это ведомо теперь только Суру! А насчет этого старика я скажу, что предатели всегда найдутся.

– Только почему этот самый Даэбарн оставил меня в живых? – задумчиво проговорил Форби. – Вот что я никак в толк не возьму! Ведь это свойственно для таких, как он – убивать. Неужто пощадил?

Хордайн тут же опроверг последние слова морехода:

– Нет. Такие закоренелые служители Зла, как Даэбарн, не ведают пощады. Зато они знают, что такое страх за свою подлую шкуру.

– Что вы хотите сказать, почтенный маг? – спросил Форби.

– Даэбарн побоялся убить тебя.

– Отчего же? – удивился мореход.

– Этот медальон, что висит у тебя на шее, всегда с тобой? – поинтересовался в ответ Хордайн.

Все взглянули на плоский предмет в виде круга, с неизвестным самоцветом в центре. Брат Моря нащупал рукой свой медальон и дал ответ:

– Да. Это досталось мне от моих пращуров. Этот предмет – реликвия моего рода, созданная предками, пришедшими из Заморья. Я с ним никогда не расстаюсь.

– Можно взглянуть? – попросил Хордайн.

Форби покорно снял с шеи украшенный самоцветом медальон и передал в руки мага.

Чародей долгое время с интересом вертел его в руках, внимательно рассматривая, и наконец произнес:

– Вокруг самоцвета начертаны какие-то знаки. Они неизвестны мне. Но я думаю, что это охранные руны. Носящий этот медальон защищен от опасностей и угроз. А тот, кто попытается навредить носителю, получит страшное проклятие на свою долю. И неудивительно, что Даэбарн побоялся убить тебя.

– И камень из какой-то неизвестной нам породы, – добавил Ариорд.

Хордайн вернул медальон мореходу со словами:

– Эта вещь древности воистину не имеет цены. Это не просто реликвия, это талисман, созданный руками неизвестного мастера. Береги его…

Глава семнадцатая

Ноккагар был недалеко от пристани. Он наблюдал за сбором войск гальпингов. При нем, как и всегда, был тригорский посох, а за плечом висела дорожная сума.

Две дюжины кораблей готовились к отплытию. Трехтысячная рать гальпингов собиралась на берегу. Ряды воинов тянулись вдоль длинных деревянных причалов. Они ожидали прибытия военачальника. Жители Хилта тоже собирались неподалеку, чтобы проводить на войну своих мужей, отцов и сыновей. Некоторые смотрели на гавань с высоты городских стен.

Вскоре из ворот города выскочил быстро несущийся всадник. Белая грива коня так и лоснилась под лучами клонившегося к закату солнца. В седле сидел человек в сверкающих доспехах и сером плаще, который колыхался на ветру подобно флагу. Ноккагар отошел в сторону, уступая дорогу, когда он пронесся мимо него в сторону причалов.

Всадник придержал скакуна и пустил его рысью. Перед первыми рядами войска наездник остановился, окинул всех бойцов суровым взором и посмотрел на развевающиеся знамена с изображением молота и наковальни.

Это был Икинэльд, военачальник Хилта, гордый муж, разменявший уже пятый десяток лет. Ясными глазами он вглядывался в лица воинов. Из-под его блестящего шлема на широкие плечи золотистыми волнами ниспадали локоны чуть тронутых сединой волос.

Икинэльд, казалось, пересчитал всех взглядом, после чего спешился и отпустил коня. Он прошел вдоль рядов гальпингов, слушая доклады командиров о готовности и численности воинов. Затем вокруг воцарилось молчание. Наконец военачальник звучным голосом начал напутственную речь на родном наречии. На Межнародном языке его слова звучали бы так:

– Внимайте, воины мои! Сегодня мы отправляемся в чужие земли. На те земли дышит война. Великая война! И мы идем защищать их не оттого, что те земли просят о нашей помощи. Нет! Мы отправляемся туда во имя нашего же блага, во имя блага не только Гэмдровса, но и даже всего Элона! И силы Элона должны позабыть всякую кровную вражду между собой, прекратить войны, повздорившие короли должны немедленно прийти к согласию и примирению, ибо един наш враг, и едина его цель для всех народов. Гальпинги первыми сделают шаг к единению! Только в единстве мы сможем противостоять врагу, дать ему достойный отпор. Когда мощи всех владений сплотятся вместе, никакая буря не сметет нас, а коли сплочения не случится, враг поочередно перебьет нас всех.

Среди вас почти нет бывалых воинов. Это первая война, выпавшая на ваш век, и на мой тоже. Есть среди вас и стар и млад, но почти все мы идем на настоящий бой впервые. Так применим же все-то, чему мы учились! Все мы здесь собрались по одной причине – не пустить врага в родные земли и спасти от его рук наши семьи. И коли придется, во имя этого мы готовы погибнуть! Да благословит нас Сур, да не оставит нас всех удача, да не оставит доблесть наши сердца, да не дрогнут в бою наши десницы!

Икинэльд снял с пояса рог и громко протрубил в него трижды. И воинство хором возгласило:

– Нилиор кут Хилт! Нилиор кут Икинэльд! – так они славили свой остров и своего предводителя.

Строй за строем рать Хилта двинулась к кораблям. Ноккагар взошел на тот же борт, на который поднялся сам Икинэльд. В скором времени армада парусов длинной вереницей уже выходила из бухты. Король Хилта тем временем стоял у окна своих покоев и задумчиво взирал с высоты дворца на серые пятна удаляющихся парусов, пока последний корабль не исчез в пелене тумана.

Ноккагар подошел к полководцу, которого нашел на корме, и спросил:

– Известили ли тебя, почтенный Икинэльд, что на одном из кораблей в Гавань отправится маг Тригорья?

Икинэльд с явным интересом взглянул на волшебника и дал ответ:

– Да, правитель упомянул об этом. Он сказал, что вы намерены вывести из Гавани все корабли. Ноккагар, если я правильно помню ваше имя?

– Да, так меня зовут.

– Поведете флот Гавани в Хилт?

Ноккагар помедлил с ответом.

– Думаю, что нет, – сказал он. – Я предполагал это. Но после подумал поступить иначе. Попытаюсь убить двух зайцев. Но разглашать пока не стану, ибо окончательное решение я приму в Гавани.

– Ясно… – молвил Икинэльд.

– Сегодня ты произнес хорошую речь, – сказал Ноккагар.

– Благодарю. Нельзя отправлять воинов на войну без хорошего напутствия. Я должен вселить уверенность в их сердца, ту уверенность, которой нет у меня самого. Как вы считаете, Ноккагар, какие земли первыми подвергнутся нападению со стороны… – он повернулся лицом к югу, и его грозный взор, казалось, острым клинком пронзает густую пелену тумана и устремляется вдаль, за Красные Горы. – Со стороны врага.

– Вероятней всего, Дардол намеревается вначале сломить самые сильные королевства: Эфоссор, Антшина, Хоромходэк, Афеллаэсс. А более слабые владения он оставит на закуску.

Икинэльд вздохнул.

– Переломное время выпало на мой век, – молвил он. – В одночасье мы можем потерять этот мир, или же сохранить его для наших потомков. Все зависит от нас.

Весь путь до Гавани прошел, как и ожидалось, без происшествий. Три дня и три ночи мореходы Хилта вели корабли через Туманное Море. Около полудня четвертого дня серая мгла разорвалась, и взору открылась Гавань Вечной Дружбы, спрятанная в глубокой лощине на побережье.

Когда серые знамена Кузнечного Острова один за другим показались из плотной завесы тумана, народ Гавани всполошился, и на пристани начала собираться толпа изумленных гостей и жителей. Никто не ожидал прибытия армии Хилта.

Гальпинги повернули головы к югу. Высоко в небе висело солнце. Под солнечным диском вдоль горизонта тянулся далекий горный хребет, за которым была лишь тьма. По серому полотнищу неба были раскиданы обрывки облаков. С запада дул ледяной ветер, напоминая о наступающей зиме.

Ноккагар отчего-то обеспокоенно окинул собиравшихся на берегу зорким пристальным взглядом, от которого ничто не могло ускользнуть. Но ничего подозрительного маг пока не видел. Хотя что или кого он хотел увидеть, он и сам не знал.

Друг за другом корабли Скрытого Острова Гальпингов вставали к свободным причалам. Тысячи любопытных глаз удивленно следили за ними. Когда войска стали сходить на сушу, по пристани уже шел Главный Капитан Гавани. Непонимающим и слегка возмущенным взором он оглядывал прибывших воинов. Лицо его было угрюмо, брови сдвинуты, руки сложены на груди. Он шел через толпу прямо к незваным гостям, и его возвышающуюся над остальными голову можно было увидеть издалека. Полководец Икинэльд шагнул ему навстречу.

– Добрая встреча, почтенный Акиткер! – сказал он, когда правитель приблизился.

– Хм… ну так и быть – добрая! – словно нехотя ответил правитель Гавани своим неповторимым трубным голосом. – Что случилось? Куда эти войска? Неужто война?

– О да, почтенный Акиткер! Война грядет! Она распростерлась над нами грозной тенью. Я Икинэльд, военачальник этой рати, что стоит перед вами. По велению нашего короля Авироктала Хилтского нам поручено охранять Оннарский Брод. Есть вести, что огромные полчища фрэгов придут с юга по Забытой дороге.

– Полчища фрэгов?! – Акиткер переменился в лице.

– Увы, да! Три дня назад наши разведчики принесли такие вести. Властители Гэмдровса должны объединить усилия, чтобы противостоять врагу.

– Извещен ли остальной Гэмдровс о начале войны? – спросил Акиткер.

– Еще нет. Из Гавани я собирался отправить гонцов во все стороны света.

– Тогда делай это скорее, Икинэльд! Негоже медлить, когда надвигается такое. А я соберу своих воинов и велю отвести женщин и детей в убежища, подальше отсюда.

Акиткер развернулся и быстро зашагал прочь. Толпа разошлась, уступая ему дорогу.

Внезапно под ногами почувствовалась нарастающая дрожь земли, и раскатистый монотонный гул пришел с севера. Жители Гавани впали в панику и стали разбегаться по своим домам, сбивая друг друга с ног, истошно вопя и выкрикивая проклятия.

– Единороги возвращаются! – кричали вокруг. – Табун единорогов!

– Не может того быть! Куда им возвращаться?! – отзывались другие голоса.

Разгорелась такая суматоха, что это заставило взволноваться и прибывших гальпингов. Они стали понемногу отступать обратно на причалы. Лишь Ноккагар был совершенно спокоен и непринужденно двинулся прямо в сторону дороги. Если бы кто-то взглянул ему в лицо, то он заметил бы в нем скрытую радость. Но никто ему в лицо смотреть не собирался. Никому в тот миг не было дела до ополоумевшего мага, который шел прямо туда, где вот-вот должны были пронестись дикие единороги.

Вскоре в глубину лощины уже мчался несметный табун. Но он оказался совсем не диким: седла, стремена, поводья. Много всадников в темно-синих одеяниях скакали по дороге. А вслед за ними мчался огромный разномастный табун лошадей с пустыми седлами.

Не каждый понимал необычайность происходящего: все маги Тригорья под началом самого Экгара прибыли в Гавань Вечной Дружбы. Жители, увидев из окон своих домов, что никакой опасности нет, стали понемногу выбираться наружу. Навстречу наездникам на дорогу вышел седобородый старец в таком же синем одеянии. Это был Ноккагар.

Один из прибывших волшебников легким прыжком соскочил с коня и приблизился к Ноккагару. Глаза спешившегося чародея блестели небывалой мудростью, а голову украшал золотой венец с тремя зубцами на челе.

– Да не утратится твоя сила, Ноккагар! – почти равнодушно изрек маг. – Ты звал нас, и мы вняли твоему зову.

– Да преумножится твоя мудрость, мастер Экгар! – отозвался Ноккагар. – Славен тот час, в который ты привел сюда силы Тригорья. Я рад, что Тригорье услышало мой зов.

«Экгар!» – прокатилось по толпе.

– Хвала всевышним силам! – вскричал возвратившийся Акиткер. – Великий Экгар! Что за чудесный день! Сколько еще сюрпризов судьба уготовила мне на сегодня? Неужели чародеи Тригорья прибыли на защиту Оннарского Брода?

– Нет, – ответил Ноккагар. – Боюсь, что у магам придется оставить Гавань. – Он повернулся в сторону военачальника Хилта, который стоял неподалеку. – Не медли же, Икинэльд! Скорее рассылай гонцов и веди войска к Броду.

Полководец, будто опомнившись, снял свой рог с пояса и протрубил в него. Звонкий звук разнесся над землей, призывая гальпингов к построению.

Ноккагар широким жестом указал на пристань, полную кораблей и сказал:

– Видишь вот эти корабли, мастер Экгар? Их нужно вывести отсюда все до одного, ибо черная туча надвигается с юга, застилая собою небо. Дардол вот-вот отправит в нашу сторону бесчисленные полчища фрэгов. Есть опасения, что они могут воспользоваться этим флотом.

– Я чувствовал это, – кивнул владыка Тригорья. – Более месяца назад меня посетило предчувствие угрозы из Омраченного Королевства. Я попытался перенести туда свои мысли, и у меня получилось. Но что-то помешало мне удержать их там надолго, и немного я успел увидеть. Однако этого мне хватило. Число врага предстало мне столь же великим, как число травинок на широком лугу, как число песчинок на берегу моря. Никогда я не видел такой мощи, Ноккагар. За все эти тысячелетия темных эпох! Король Мрака силен. Воинов у него нынче тьмущая тьма!

– Это так, – подтвердил Ноккагар. – Если не удастся удержать Оннарский Брод, фрэги придут в гавань и завладеют всем ее флотом, а тогда под угрозой будет и Хилт. Кроме того, враг сможет спуститься по течению Соленой Реки и совершить внезапный удар по землям эрварейнов. Посему нужно исключить для них такую возможность. Мое мнение таково: маги должны увести все корабли по Соленой Реке и принести тем самым неожиданную помощь Эфоссору. Ведь именно земли Эрвара первыми попадут под удар. Вы ехали сюда через них, не так ли? Наверное, был смысл оставить большую часть тригорцев там.

– Возможно, – согласился Экгар. – Но я чувствовал присутствие прислужников зла в Гавани. Посему я боялся, что и войска фрэгов уже здесь. Вижу теперь, что либо чутье подвело меня, либо те прислужники уже скрылись.

– Соглядатаи и слуги Дардола уже давно рыскают в Хилте, – сказал Ноккагар. – Очевидно, Гавань они тоже не обошли стороной. Так что скажешь о моем предложении, мастер Экгар?

– Мудро твое предложение, Ноккагар. Таким образом, мы не только спасем флот Гавани от малфрунов, но и приведем подмогу сынам Эрвара. Сегодня же выведем корабли! Это твоя задумка, Ноккагар, ты и выполняй!

– Я? – изумленно переспросил волшебник. – Но не ты ли глава среди Тригорцев, мастер Экгар?

– Я, – спокойно ответил Экгар. – Но в этом деле ты будешь моим наместником. Я поручаю это тебе. Сам же возьмусь за другое. Сдается мне, что обороне на реке Оннар помощь магов тоже не помешает. – Верховный Маг обернулся и возгласил, обращаясь к спешившимся тригорцам: – Внемлите, маги Тригорья! Мои распоряжения таковы… Лурохон, Арзоф, Изугар, Окилбат, Улгерт, Варторон, Илибат, Одингар, Сингорфен и Клигдан, остаетесь в Гавани, со мной. Остальных поведет Ноккагар Серебряный маг. Повинуйтесь ему беспрекословно!

Десять названных Экгаром чародеев отделились от прочих и встали подле своего повелителя.

Тем временем Икинэльд исполнял волю своего короля. Военачальник поименно называл имена гальпингов и раздавал поручения нести известия о войне в дальние и ближние земли.

– Хартуд, отправляешься в Эфоссор! Эмэгал, едешь в Антшину! Финдальд, твой путь лежит в Огражденную Страну! Хандальд – в Мадвиаль, владение гномов Золотых гор! Волиер – в Дьюн, затем в королевство Олдиор, потом в Феоден, но попутно заедешь в Устлаген! Хоргенд – в Замок Гаррэ! Зириэльд, езжай в Санамгел, оттуда в Афеллаэсс! Гурихад – в Гирданаоки, а затем прямиком в Атилровас! Остались Береговые Горы и Хоромходэк.

Воины обратили на полководца испуганные взгляды. На пути к Хоромходэку и Береговым Горам раскинулся Великий Лес. Его чащи еще можно обойти, направляясь в Береговые Горы, но добраться до Хоромходэка уже сложнее.

– Эх, – вздохнул Икинэльд. – Какая жалость, что южане уже уехали раньше. Можно было бы с ними и передать вести о войне, будь они еще здесь.

– Уж не собираешься ли ты отправлять своих людей в Великий Лес?! – воскликнул Акиткер, который стоял неподалеку.

– В том-то и дело, что делать я этого не хотел бы, – ответил полководец. – А есть ли выбор? Придется кого-то отправить.

– В дебри Великого Леса?! – ужаснулся Акиткер. – В те темные чащи, таящие гибель?

– Почему же прямиком туда? Можно ведь сделать крюк вдоль опушек.

– Пока обходить будешь, и войне конец придет, – вздохнул Акиткер.

– Да хотя бы до гномов добраться, а там уже они своего гонца в Хоромходэк шлют!

– Коротконогий гном тоже нескоро дойдет. Нет, все равно опасно даже близко к лесу подходить.

– Но ведь нет другого выбора! – вспылил Икинэльд. – Помощь Хоромходэка будет кстати в этой войне!

– Не кипятись, витязь! Ты не прав! – возразил Акиткер. – Выбор есть всегда! У меня есть тот, кто доставит вести в Хоромходэк без лишнего риска.

– И кто же это?

– Ворон.

– Ворон?

– Именно! Обученный, послания может носить. Так пусть он в Хоромходэк и летит. Ему ведь по воздуху не так опасно. Кто на ворона будет смотреть? И враг во внимание не возьмет: летит птица и пусть себе летит. Да и быстрее будет.

– Благодарю вас, капитан Акиткер! – обрадовался Икинэльд. – Выручили. И где же ваша птица?

– Ну, ждать долго не придется! – сказал Главный Капитан, и в следующий миг издал оглушительный долгий свист.

Все запрокинули головы. Вначале никто ничего не увидел, потом откуда ни возьмись в сероватой вышине показалась черная птица. Она широкими кругами спустилась ближе к земле и, хлопая крыльями, села прямо на могучем плече Акиткера.

– Хорошая птичка, верная! – произнес капитан Гавани, затем достал из кармана кусочек какого-то корма и поднес его прямо к клюву ворона.

Ворон быстро съел предложенную пищу, и Акиткер сказал:

– Мой свист за версту узнает! – Он повернулся лицом к крупной птице. – Агдар, для тебя нашлась ответственная работа. Возьмешься? – Агдар утвердительно каркнул. – Ну тогда пойдем…

Акиткер повернулся в сторону своего дома, прошел несколько шагов, обернулся и спросил:

– Что писать в послании?

Икинэльд ответил:

– Огромное войско фрэгов выступает из Линаля. Необходимо объединяться против единого врага. Пусть птица твоя в Хоромходэк летит, и напишите, чтобы зуосорейны сами поделились вестью с гномами.

Правитель Гавани ушел, и полководец вновь обратился к своим воинам, которых назначил гонцами. Те терпеливо ждали его дальнейших приказаний.

– О чем извещать, вы знаете, – полувопросительным тоном произнес он.

Гонцы утвердительно кивнули.

– Тогда в путь! В конюшнях Гавани есть наши лошади. Возьмите их. В пути будьте осторожны! Желаю удачи!

– Удача больше понадобится вам, повелитель! – сказал гальпинг, чье имя было Хиндальд. – Вы с остальными нашими братьями отправитесь к Броду. Ваше дело труднее. Жаль, что я не остаюсь защищать Гэмдровс.

– Удача не может быть нужной кому-то больше, а кому-то меньше. Она нужна всем одинаково. Так что удачи вам еще раз. Мы будем на защите Брода, но ваша миссия, гонцы, сейчас куда важнее. Скачите же быстрее ветра!

Гонцы склонили головы в знак повиновения и побежали исполнять поручения.

Вскоре вернулся Акиткер. Агдар сидел теперь на его вытянутой руке. К лапе ворона был привязан небольшой сверток.

– Лети в Хоромходэк, прямо к королю! – произнес Акиткер напоследок. Агдар послушно поднялся ввысь, взмахнув широкими крыльями, и полетел в южную сторону. Долгое время еще было видно черную точку вдали.

– Гонцы отправлены, – проговорил Икинэльд, глядя ворону вслед.

А в это время к капитану Гавани подошел Ноккагар.

– Почтенный Акиткер, – обратился к нему маг, – наступил то самый, час, о котором ты говорил мне.

– О чем это ты? – недоуменно произнес Акиткер, не понимая намека.

– Помнишь, ты говорил, что времена меняются? – волшебник хитро прищурился. – Ты был прав…

– Я не понимаю тебя, Ноккагар.

– Я прошу у тебя весь флот Гавани Вечной Дружбы под свою ответственность.

Тут Акиткер залился громоподобным хохотом и долго не мог остановиться. Ноккагар продолжал:

– Ты говорил, что когда-нибудь я попрошу у тебя весь флот, и ты мне не откажешь.

– У тебя хорошая память, Ноккагар, – улыбнулся Правитель Гавани. – Но я свое слово сдержу. Бери весь флот, Ноккагар! Бери, если так надо! Сейчас мне уже не до кораблей.

– Благодарю тебя, Акиткер. Ты всегда мне помогал, и я этого вовек не забуду. И многие страны, многие народы тоже не забудут, ведь мы, маги Тригорья, все делаем во благо этого мира. До встречи!

– До встречи, Ноккагар! – крикнул Акиткер, быстрым шагом покидая пристань.

Волшебник махнул рукой военачальнику Хилта.

– Удачи тебе, Икинэльд! Тебе и всем твоим воинам! – произнес волшебник и направился туда, где его ожидало войско чародеев-тригорцев.

Икинэльд проводил его взором, а затем повернулся к своей армии. Лесом стояли перед ним копья.

– Перестроиться в походную колонну! – громко скомандовал полководец Хилта.

– Стойте! – послышался голос.

В сторону войска шел маг Экгар.

– Магам Тригорья лошади больше не понадобятся, – сказал он. – Поэтому пусть твои воины отправляются к реке Оннар верхом. Я думаю, их должно хватить, ибо я привел сюда все табуны Тригорья – четыре тысячи скакунов. Из них только триста девять везли на себе магов. Просто я счел, что наши табуны пригодятся, и взял их с собой. Похоже, я не прогадал.

– Конечно же их хватит! Я привел только три тысячи воинов, – ответил военачальник Хилта. – Благодарим тебя, великий Экгар. Это была большая честь видеть вас воочию и говорить с вами. Жаль только, что магов не будет с нами на охране Оннарского брода.

– Отчего же не будет? Они будут там!

– Но разве они не покидают Гавань на кораблях?

– Не все! – с присущим ему спокойствием изрек Экгар. – Одиннадцать волшебников, включая меня, идут вместе с твоим войском, чтобы тоже встать на защиту Оннарского Брода.

– Радостная новость! – произнес Икинэльд. – Воины! Седлать тех скакунов и строиться для похода! Выступаем немедленно!

Вскоре гальпинги и маги были уже в седлах. Икинэльд тронул поводья, и конь пошел рысцой. За ним двинулась трехтысячная армия.

Они направились на восток, к Оннарскому броду. Сверкали хилтские шлемы и копья. На круглых щитах, что висели за спинами всадников, блестели эмблемы. На них был изображен золотой молот Сура, бьющий по золотой наковальне на серебряном фоне.

Уже после полудня флот Гавани Вечной Дружбы вместе с кораблями Хилта вышел в море и пошел вдоль восточного берега на север.

Сорок кораблей шли друг за другом. Не воины Хилта, не мореходы Гавани вели их. Они были в руках магов Тригорья. И это малое, но сильное воинство двинулось к далекому Эфоссору.

Во мгле они скрылись, великие маги! В туман облачились знамена и стяги! И двинулось войско на север, туда, Куда направлялась Дардола орда. Несметные фрэги под тучею зла Шли с юга. Их черная мощь возросла! На Земли Эрвара та туча плыла, И помощи магов страна не ждала. Во мгле они скрылись, тверды, как гора, И вдаль устремились во имя добра!

Великая цель вела корабли в путь, а позади них двигалась, закрывая небесные просторы, затмевая полуденное солнце, туча мрака, подчиненная злому ветру Ханборуна, Горы-Грозы.

Пролетали светлые дни, омраченные туманом, тянулись темные ночи, а флот все шел и шел, все вперед и вперед двигались корабли. Маги Тригорья молчали, не проронив ни слова со дня отплытия. Они погрузились в глубокие думы, в какие могут погружаться лишь волшебники.

Ноккагар думал о том, что случилось с Тремя Меченосцами. Что с ними? Где они? Не постигла ли их недобрая участь? Не одолела ли их черная воля Короля Мрака?

Волшебник окунулся в раздумья, и мысли его понеслись к западу. Сквозь туманную дымку неизвестности он пытался уловить хоть что-то. Но маг получал только противоречивые, непонятные ему ответы, и так и не узнал точно, живы ли Избранные.

Серая завеса тумана разошлась. Западное и восточное побережья моря сблизились. Здесь начиналась Соленая река, которая убегала далеко на север и там впадала в Красную реку. Она сливалась с ней недалеко от южной твердыни Эфоссора – Рамэнии.

Понемногу сужались берега, а вода Туманного моря утекала по широкому руслу реки.

– Спустить паруса! – прогремел звучный голос, раскатисто отдавшийся громким эхом. – Пусть течение реки несет нас!

Вскоре десятки кораблей, перестраиваясь в длинную вереницу, входили в стремнину Соленой Реки и неслись вперед, к рубежам Эфоссора.

Глава восемнадцатая

Небо. Бескрайние лазурные просторы, белые клочья облаков, чайки, кружащие в вышине – вот что предстало его взору, когда он очнулся, кашляя и выдавливая из легких остатки соленой воды.

Тэлеск поднимался с огромным усилием, будто тело его превратилось в кусок камня. Юноша сел и осмотрелся. Он был на песчаном берегу.

Перед ним раскинулось море. Волна лениво набежала на берег. Тэлеск оказался сидящим в морской воде и почувствовал ее леденящий холод. Он медленно выполз на сухой песок. Почти онемевшие руки и ноги едва слушались его. Все тело ломило ужасной болью, голова непрерывно гудела. Тэлеск кое-как встал на ослабевшие ноги и почувствовал, как тяжела мокрая одежда на нем, особенно кольчуга, которая просто тянула все тело к земле. Он сразу избавился от нее, сбросил прямо на песок. То же он сделал и с порванным плащом, а вернее – с тем, что от него осталось. Следом вместе с поясом упал меч, который неизменно висел у него на поясе. Наконец он смог сделать полный вдох. Его удивляло, как он вообще не пошел на морское дно в мокрой кольчуге, да еще и с мечом. Затем Тэлеск не без труда снял с окоченевших ног башмаки и обернулся назад.

Он увидел кедровые рощи, которые покрывали склоны впереди. Они начинались у самых берегов и заканчивались где-то вдали. А за теми зелеными рощами возвышались огромные горы. У подножий они были покрыты редкой зеленью лесов, а вершины их уходили высоко-высоко в небо, увенчанные сединой снегов и окаймленные коронами из густых белых облаков. Казалось, на эти громады опирается сам небосвод. Никогда еще Тэлеску не доводилось в такой близи видеть что-то более величественное.

Это был Небоскребущий Хребет, Закатные Горы. «Стало быть, мы достигли его!» – пробормотал Тэлеск. Он огляделся, и тут к нему стала возвращаться память.

Был шторм. Он упал за борт. Но выжил. Волны выплюнули его на побережье. Рунш и Ликтаро остались на борту корабля. Но ни их самих, ни корабля поблизости не наблюдалось.

Едва передвигая ноги, Тэлеск поплелся к большому камню. Он сел и прислонился к нему спиной, почувствовав через мокрую рубаху его нагретую солнцем поверхность. Внезапно среди волн он увидел темный предмет, то всплывающий, то снова исчезающий под поверхностью воды. Морские волны играли неизвестным предметом, выкидывали его на берег, снова забирали, и вновь выкидывали.

Недолго думая Тэлеск поднялся и пошел к воде. Вскоре он вытащил на берег небольшой мешок. Он вспомнил его. Это была одна из трех котомок, которые были приготовлены для путешествия по приказанию короля Хилта. Тэлеск развязал ее. Сверху лежала промокшая карта Гэмдровса, по которой он сразу узнал мешок Рунша. Аккуратно, чтобы не порвать, он вынул лист бумаги и положил на землю.

Внутри оставалось свернутое шерстяное одеяло и две больших краюхи хлеба. Тэлеск вдруг почувствовал, насколько сильно он голоден. Он отломил от одной из них большой кусок и начал есть. Хлеб был неприятным на вкус от пропитавшей его соленой воды, но голод был настолько сильным, что юноше было все равно. На дне мешка он обнаружил флягу с пресной водой, которая помогла ему протолкнуть противную на вкус пищу внутрь.

Тэлеск хотел бы знать, много ли времени прошло после шторма. Судя по лучам солнца, которые пробивались сквозь туман моря со стороны юго-востока, в данный момент было позднее утро. А во время шторма день был в самом разгаре. Это означало, что прошли почти целые сутки, по меньшей мере. Но где же все-таки Рунш и Ликтаро? Подумав, Тэлеск решил, что они, скорей всего, причалили в другом месте, и сразу задался необходимостью их найти. Последней ему в голову пришла мрачная мысль о возможной гибели товарищей, но он поспешил отбросить ее.

Рука Тэлеска невзначай нащупала за пазухой твердый предмет. Это был Камень Могущества. По воле случая или благодаря каким-то магическим свойствам этого предмета, он не потерял его. Тэлеск собрал вещи обратно в мешок. Туда же он положил кольчугу. Мокрые башмаки он решил не надевать и привязал их к мешку с помощью лохмотьев, оставшихся от плаща. После этого Тэлеск нацепил на себя пояс с мечом, который лежал на песке.

Тэлеск надел за спину полный дорожный мешок и осмотрелся. Силы явно возвращались к нему. На юге побережье было полностью открыто взору, и его серая линия протягивалась довольно далеко. На север же пути по суше не было: там громоздились омываемые волнами скалы, обросшие наверху кустами и деревьями.

Юноша устремил взор на юг. Через мгновение он уже шагал босиком по прохладному песчаному берегу. Морской бриз обдувал его еще не высохшую одежду, и тело вздрагивало от холода при каждом его порыве. Но он не обращал на это внимания и просто двигался вперед. Сейчас его волновало другое – судьба его товарищей.

Тэлеск медленно продвигался, всматриваясь далеко вперед. Ноги его уже понемногу окрепли, хотя кости до сих пор еще болезненно ныли. Юноша шел и шел, все вперед и вперед, но корабля впереди так и не показалось. Он часто поглядывал на запад, где возвышался Небоскребущий Хребет, и на восток, обтянутый густым серым туманом.

Прошел час, потом другой, третий. Одежда уже почти высохла. Ничего, никаких признаков корабля так и не обнаружилось. Тэлеск уже начинал сомневаться в правильности выбранного направления. Он оглянулся на север и затем взглянул на склоны Небоскребущего хребта, стараясь рассмотреть дорогу Ведьминого перевала. Корабль запросто мог сбиться с курса и оказаться далеко отсюда, да и Тэлеск сам не был уверен, что находится в нужном месте.

Засмотревшись на вершины Закатных Гор, он не заметил темного предмета, который лежал в песке. Предмет тот был явно не природного происхождения. Юноша запнулся за него и едва не упал. Он взглянул под ноги и ахнул. Наклонившись, он поднял его с земли. Юноша узнал его не сразу. Это был обломок корабельного штурвала, того самого, от которого почти не отходил Форби, а вернее – Даэбарн. Тэлеск почти с ужасом вертел его в руках, перебирая смешавшиеся в голове мысли. Он был пропитан морской водой и облеплен песком.

Холодок пробежал по всему телу Тэлеска. Но он все же не хотел верить тому, что корабль Избранных разбила та ужасная буря. Он изо всех сил пытался утешить себя, и у него это едва получалось.

– Нет, нет… – говорил он себе. – Если на берег выбросило штурвал, это еще не повод утверждать, что весь корабль разбило вдребезги.

Однако вскоре появилось другое доказательство, которое развеяло все сомнения. Опасения подтвердились, когда Тэлеск бросил взор вперед и увидел то, что больше всего не желал увидеть в этот час. На берегу, недалеко от него лежал большой обломок корабля, омываемый шумливым прибоем.

Тэлеск неуверенно приблизился к нему. Перед ним лежал нос того самого корабля, который увез Трех Меченосцев с Кузнечного острова.

Слабость вернулась в ноги юноши, и он упал на колени, выронив из рук обломок штурвала. Слезы наливались в его глазах, затуманивали зрение.

– Нет, нет… – бормотал он, сжимая виски. – Так не должно быть! Я не верю, что все это наяву! Они не должны погибнуть! Молю тебя, Эндармир, верни их! Они должны жить! Они должны выполнить миссию! Я не смогу сделать это в одиночку! Я не сумею! Как же так?! За что?!

Последние слова Тэлеск прокричал и бессильно упал лицом к земле.

– Они погибли, – негромко говорил он сам себе. – Волны поглотили их. Будь проклято Туманное море. Будь проклят Дардол…

Юноша встал и в порыве отчаянной ярости пнул обломок корабля изо всех сил босой ногой, и тут же взвыл от боли.

– Будь ты проклят, Дардол! – громко вскричал он, направив взор к далекому югу. – Ты поплатишься за все! За все! Я уничтожу тебя, подлая тварь!

Внезапно с юга налетел мощный вихрь, заставивший Тэлеска отступить назад. Вихрь набросился на него одним единственным порывом и пропал так же внезапно, как и появился.

Тэлеск повернулся к Небоскребущему хребту и направился в его сторону, хромая на ушибленную ногу. Вначале он шагал по песчаному берегу моря, а затем пошел среди высоких кедров дикого леса, пробираясь сквозь зеленые чащи.

– Я должен уничтожить его! – твердил он себе. – Дардолу удалось погубить Избранных. Но не всех! Один из нас жив! Я – единственный, кто спасся. Миссия возложена теперь только на меня… Но почему все вышло именно так? Зачем Туманное море оставило мне жизнь? Зачем в тот злосчастный час волны смыли меня за борт? Если бы не это, я бы погиб вместе со всеми. Уж лучше бы было так! За что мне такая участь, участь последнего из Трех Меченосцев? Почему я не погиб? – Ответ ему пришел сразу, словно другая часть его разума отвечала ему: – Потому что Дардол должен сгинуть! Зиждитель спас одного из Избранных, дабы тот свершил пророчество Кисторина. Но отчего лишь одного ты спас, Эндармир? И отчего именно меня? А может быть, они все же живы? Может, их выбросило на берег так же, как и меня, но очень далеко отсюда?

Последние мысли зажгли новый огонек надежды в его сердце. Он остановился и с сомнением посмотрел назад. Сквозь стройные стволы деревьев, оставленные им позади, едва проглядывалась серая линия побережий. Тэлеск спрашивал себя, не возвратиться ли ему к морю и не продолжить ли поиски на юге или на севере. Потом он повернулся в сторону Закатных Гор и окинул взором громадные вершины. Даже высокие деревья с пышными кронами не могли сокрыть от взора Тэлеска заснеженные пики хребта, которые грозно возвышались над бескрайними землями и упирались в небесную высь. Со склонов можно было бы увидеть все побережье на много верст, и Тэлеск решил подняться выше.

Понемногу он начал приходить в себя, и холодная земля напомнила ему о башмаках. Юноша отвязал их от котомки. Они были почти сухими, хоть и прохладными внутри. Тэлеск обулся и продолжил свой путь через кедровые рощи. Он шел в сторону запада, прямо к горам, склоны которых уже ощущались под ногами. Лишь когда солнце пропало за огромным гребнем, и их густая тень распростерлась по всему побережью, когда уже приближалось время заката, деревья расступились, и перед Тэлеском предстал во всем великолепии один из пиков Небоскребущего хребта. Он был подобен великану, который восседал на громадном троне. Склон горы круто взмывал вверх, а ближе к вершине и вовсе переходил в огромную отвесную скалу, коронованную венцом из снега. А у подножия, шагах в ста от Тэлеска, продолжались темно-зеленые хвойные рощицы.

Несколько мгновений юноша восхищенно смотрел на горы, и невольно в его голове всплывали строки одной старой песни:

Горы и скалы! Морские утесы! Какую в себе вы храните память? Какие вам видятся сны и грезы, Что дарят вам радость тех дней минувших, Когда Мир был юным? Вы помните дни, Когда Старо Солнце сияло, Когда не Снаружи был мир, а Внутри, Когда власть стихий процветала, Когда один миг был, как вечность одна, Когда об алфейнах не знали, Когда шла пора вековечного дня? В безволии Зло прозябало… Горы и скалы! Утесы морей! Зачем вы столь гордо молчите? Поведать прошу я о славе тех дней! О древней поре расскажите!

Тэлеск поправил котомку на спине и двинулся верх по склону, который мало-помалу становился все круче и круче. Вскоре юноша уже вынужден был помогать себе руками: хвататься за стволы, за траву, за каменные выступы. Наконец он выбрался на широкий уступ. Дальше он решил уже не взбираться. Тем более что дальнейший подъем не представлялся ему возможным: склон дальше был чересчур гладким, а еще выше начинался горный отвес.

Тэлеск выпрямился в полный рост и впервые за все время подъема обернулся назад, лицом к востоку. Его взору предстала прекраснейшая картина. Он увидел необъятные просторы прибрежной земли. Впереди, на востоке, над широким морем висела завеса тумана. Она застилала собою весь горизонт. От склонов гор до самых берегов раскинулось другое море – зеленое море лесов. Кроны деревьев раскачивались на ветру и напоминали морские волны. На миг Тэлеск позабыл, для чего поднимался на эту созданную природой каменную площадку.

Отсюда, с уступа, отлично просматривались песчаные берега. Далеко на юг и на север протягивались они вдоль предгорий Небоскребущего хребта. Впереди Тэлеск рассмотрел знакомые ему останки корабля и тут же вспомнил, с какой целью забрался так высоко. Он стал внимательно вглядываться в линию побережья, стараясь не упустить из вида ни одной точки на фоне серого песка. Но берег был пуст. На целые версты в обе стороны на берегу не виднелось ничего, что заслуживало внимания.

Надежда на то, что друзья живы, вновь стала понемногу гаснуть, как гаснет отгоревшая свой срок свеча.

– Похоже, они и вправду сгинули в море, – горестно проговорил Тэлеск. – Я должен идти. В одиночку.

Юноша не мог больше стоять и сел на твердую площадку уступа. Ножны меча, что висели у него на поясе, лязгнули о каменную поверхность. Тэлеск положил правую руку на рукоять своего оружия и медленно потянул за нее. Меч легко подался, и юноша полностью обнажил клинок.

Рукоять была испещрена тончайшими линиями, которые собирались в загадочные рисунки с изощренным смыслом. Тэлеск словно впервые увидел их. Он провел ладонью по поверхности клинка, и внезапно на нем появились руны, тонкие, но четкие. Они шли одной строкой прямо по всему долу. Это были единые знаки людей Гэмдровса, и любому взрослому человеку просто смешно было бы не знать этих рун.

Тэлеск был весьма удивлен. Раньше он не видел этой надписи. И король Кузнечного острова даже не упомянул о ней в ту ночь на Светлой поляне. На клинке было написано:

Йан каикин колланаун А ундо – фаракхивис Ка майтимети тилваун Тосса ва фаракхивис Виру астолаун кинкойа-кэнки гэндвэ

Надпись была сделана на Первородном языке, который был первейшим из языков людей Гэмдровса. От него впоследствии произошли многие человеческие языки и наречия. Сам же Первородный язык еще в Эпоху Процветания вышел из употребления, и остался языком древности, который сохранился как память о жизни пращуров. Его, однако же, не перестали использовать для начертания надписей на надгробиях умерших, на тронах королей, доспехах и оружии. Кроме того, язык хомагейнов представлял собой чуть видоизменившийся Первородный язык.

Надпись же на поверхности клинка на Межнародном прозвучала бы так:

Когда тропа в последний шаг Свершится в сумраке огня, Пусть единятся три клинка: Вмиг уничтожит Тьму и Мрак Единый дух – одна река…

Прочтя эти строки, Тэлеск задумался. Три клинка. Единый дух. Все говорило о том, что Избранных должно быть трое. А Тэлеск остался один. Так суждено ли пророчеству сбыться в таком случае? Тэлеск вновь бросил взгляд на клинок. Прочитав его еще раз, он так и не извлек их сути, которая была загадочно скрыта среди туманных фраз.

Тэлеск вздохнул. Не отводя глаз от великолепного оружия, он стал перебирать в памяти все его волшебные свойства в надежде ненадолго отвлечься от мыслей о гибели друзей. Желтая сталь – металл таинственных алфейнов. Немногим людям за всю историю Гэмдровса выпадала честь владеть таким клинком. Но какое теперь это имеет значение, если вся эта история с Тремя Меченосцами пошла не так как предполагали маги?

Тэлеск в новом приступе отчаяния вбил меч в землю. Клинок из стали алфейнов вмиг увяз в ней по самую рукоять. Юноша припал лицом к площадке уступа. Так он и лежал, в слезах коря себя и проклиная Дардола, пока сон не одолел его.

Глава девятнадцатая

Тэлеск открыл глаза. Первое, что он увидел, был его меч, всаженный в камень. Юноша приподнялся, выдернул его и вложил в ножны. Какое-то время он сидел и озирался по сторонам, словно видел все впервые.

Где-то за туманом слабо проглядывалось недавно пробудившееся солнце. По небосводу, гонимые восточным ветром, ползли густые белые облака. Берег пустовал, как и вчера.

Тэлеск вспомнил, что нужно идти. Но куда? Продолжать поиски друзей или идти к Ханборуну в одиночку? Где начинается Ведьмин перевал, он не имел ни малейшего понятия. Он посмотрел сперва на юг, где горизонт был окрашен в темно-серое, потом – на север. Тэлеск вздохнул, всматриваясь в северную даль. Где-то там остались его родные земли.

Юноша снял со спины дорожный мешок и размял затекшие от него плечи. Затем он извлек из мешка пропитанный соленой водой кусок хлеба и без удовольствия поглотил этот скудный завтрак. Потом он достал мокрую карту, одеяло, кольчугу и отсыревший кремень. Все мокрые вещи он разложил на земле под лучами солнца, а карту осторожно взял в руки.

– Так… Вот Ведьмины болота, – говорил он сам себе, водя пальцем по карте. – А вот и Ведьмин перевал. Он пролегает вдоль северного подножия горы Кридон. Но где же эта гора? – юноша опять посмотрел на север, потом на юг. – Нужно понять, где именно я нахожусь. Может быть, севернее перевала, или же южнее…

Тэлеск положил карту на разогреваемую солнцем поверхность уступа. В этот час от нее не было никакого толку. Озлобленность на свою участь вновь накатила на него.

– Неужто придется действовать вслепую? – проговорил он. – Зачем судьба оставила меня одного? Зачем? И почему она так жестоко распорядилась с моими друзьями? Так нельзя! Что за внезапная буря разыгралась в тот недобрый час? Я отомщу Дардолу! Отомщу! И хотя бы ради этого я продолжу свой путь к мрачному Ханборуну! Месть поведет меня к нему!

Тэлеск быстрым движением обнажил меч и, ослепленный яростью, принялся махать им из стороны в сторону, выкрикивая одно лишь слово: «отомщу!». Обломки камней, откалываемые от скалы, сучья деревьев, скатывались вниз по склону после каждого взмаха. В конце концов Тэлеск выдохся и упал на колени, выронив клинок из ослабших рук. Обратив лицо к небу, он в отчаянии прокричал:

– За что мне такая участь?!

– Здравствуй, парень! – послышался вдруг позади нежный женский голос. – Тебе чем-нибудь помочь?

Тэлеск замер, не решаясь пошевелиться, и некоторое время так и стоял, не оглядываясь назад, откуда пришел столь приятный на слух голос. Обернувшись наконец, он замер вновь.

Перед ним стояла девушка. Она была одета как воин. Из-под серого мехового плаща поблескивал кольчужный доспех. Никогда до сих пор Тэлеску не доводилось видеть никого, кто смог бы сравниться с ней в красоте. Ее длинные русые волосы были полностью распущены и развевались на ветру, словно волны золотистого моря, а взгляд ее темно-карих глаз словно пронзил его насквозь.

– Посланница небес, – словно завороженный, выдавил юноша.

Девушка рассмеялась и промолвила:

– Нет. Я вовсе не посланница небес. Тебе нужна помощь?

– Мне уже ничем не поможешь, – обреченно проговорил Тэлеск, опустив голову. – Мои друзья погибли. Утонули в водах этого проклятого моря! Их не вернуть.

– Как жаль. Как это случилось?

– Наш корабль потерпел крушение. Выжил только я?

– Откуда уверенность в гибели остальных?

– Я не нашел их. Все, что я нашел, это обломки корабля на берегу.

– Ты просто в отчаянии. Все это не повод считать своих спутников мертвыми.

Тэлеск вновь посмотрел в ее глаза. Взгляд их был серьезен. Юноша лишь пожал плечами в ответ.

– Здесь, чуть южнее, есть старый маяк. Может, смотритель знает что-нибудь о твоих друзьях.

Но Тэлеск словно не слышал ее слов. На несколько мгновений он был очарован звучанием ее голоса и ослеплен ее красотой. Но когда смысл сказанного дошел до него, он очнулся и произнес:

– Маяк? Они могут быть там?

– Я не знаю. Но тебе точно стоит проверить. Идем со мной, – настойчиво произнесла девушка и стала спускаться вниз по крутому склону.

«За тобой – хоть к вратам Мероссор!» – подумал Тэлеск.

Он быстро собрал разложенные на земле вещи обратно в котомку, подобрал меч и последовал за ней.

Спускаться оказалось куда сложнее, чем подниматься. Сделать неверный шаг и оступиться или поскользнуться – означало прокатиться по всему склону кувырком, рискуя свернуть шею. Тэлеск дивился тому, как ловко загадочная дева-воительница сбегает по крутому взгорью. «Откуда она взялась?» – думал он.

Они оба благополучно сошли к подножию горы. Невдалеке юноша увидел стройного скакуна, который нетерпеливо фыркал, подзывая свою хозяйку. Девушка подошла к нему, взяла за узду и указала рукой на юг:

– Нам туда!

И она быстро пошла в том направлении, ведя коня за собой. Тэлеск двинулся следом по правую руку от нее. По ее плащом он заметил большой меч в кожаных ножнах. «Сильна же она, коли управляется с таким оружием!» – невольно подумал он.

Долгое время они шли молча. Тэлеск пригляделся к земле под ногами и увидел, что некогда здесь пролегала хорошо наезженная дорога. Остались даже столбы, что тянулись раньше вдоль ее обочин, но они настолько заросли ерником, а многие, к тому же, накренились к земле, что надо было постараться, чтобы их разглядеть. Да и сама дорога, впрочем, сильно ощетинилась травой и поросла кустами чертополоха. Неудивительно, что Тэлеск не заметил ее, когда поднимался по склону Небоскребущего Хребта.

– Откуда ты взялась? Как оказалась рядом? – спросил наконец Тэлеск.

– Я просто ехала мимо… День сегодня тихий, и потому твои возгласы было слышно довольно отчетливо. Потом я увидела тебя на уступе горы и решила подняться.

Вспомнив свои отчаянные крики о мести, Тэлеск смутился и решил повернуть беседу в другое русло:

– Что это за дорога?

Девушка одарила его удивленным взглядом прекрасных карих глаз.

– Ты не знаешь? – спросила она.

– Нет.

– Надеюсь, ты хоть, знаешь, куда ты идешь и зачем? Откуда ты здесь?

Тэлеск нервно поправил на ходу лямки дорожного мешка и ответил:

– Мы плыли из Хилта. Собирались идти через Ведьмин Перевал.

– Куда?

– На юг.

– Ты хоть знаешь, что этот проход через горы назван так неспроста? – вопросила воительница.

– Да, нас осведомили. Но решено было проложить нам путь через него.

– Решено кем?

– Это не столь важно, – бросил Тэлеск.

– Хорошо, – обиженно произнесла девушка. – Не хочешь говорить, не говори. А насчет этой дороги, так она ведет именно к Ведьминому Перевалу. Южнее него стоит гора Кридон. Видишь ее? – И она указала рукой в сторону огромной вершины, что возвышалась впереди.

– Вижу.

– К востоку от нее на скалистом берегу высится маяк, – продолжала девушка. – Пока его не видно из-за тех рощ впереди, но скоро ты его разглядишь. Когда-то корабли Хилта часто приставали к этим берегам, и тот маяк служил хорошую службу мореплавателям. Сейчас же его роль не столь важна. Но маяк стоит, и кто-то содержит его. Это совершенно точно. Я не была там, но знаю, что там живет старый смотритель. Говорят, что с маяка видно берег на многие версты к северу и к югу, и ни один корабль не подойдет к этим берегам незамеченным. Тебе нужно добраться до него. Это не так уж далеко отсюда.

Юноша задумался над ее словами. Проблеск надежды вновь появился в его сердце. Отвергать эту надежду Тэлеск не хотел, а напротив – он желал ухватиться за нее, как за последнее, что поможет все прояснить.

Девушка смотрела на него и ожидала, что он скажет. А Тэлеск долго не отвечал, а лишь шел, задумчиво глядя на землю.

– Спасибо тебе, – сказал он и благодарно взглянул на нее. – Я не знал о маяке. Ты просто спасительница.

– Да, – усмехнулась дева-воительница. – Я спасла тебя от отчаяния.

– Мы столько времени разговариваем, а даже не знаем друг друга, – сказал Тэлеск. – Скажи хотя бы свое имя.

– Почему хотя бы? У нас еще будет время пообщаться, ведь впереди у нас общая дорога. Дорога к Ведьминому Перевалу проходит мимо того маяка. А имя мое Карпилен.

– Я Тэлеск. Скажи, Карпилен, долго ли нам идти?

Девушка остановилась и погладила коня по растрепанной холке.

– Идти пешком, разумеется, долго, даже очень, – ответила она. – Но нас повезет Гиавар.

Карпилен вставила ногу в стремя и ловко взлетела в седло.

– Садись позади меня! – произнесла она.

Тэлеск сел на скакуна. Девушка дернула поводья, конь прянул и помчался в сторону заснеженного Кридона.

Ветер свистел в ушах. Мимо мелькали деревья и кустарники. Дорога стремительно проносилась под копытами Гиавара. Конь галопом мчался вдоль отрогов Небоскребущего Хребта, неся на своей спине Карпилен и Тэлеска. Кридон был все ближе. Но пейзажи вокруг были настолько однообразны, что Тэлеску порой казалось, что скакун бежит на месте, а Кридон лишь растет в размерах, но не приближается.

На полпути они устроили привал. Повалил снег. Его хлопья мягко ложились на землю белым ковром. Путники разожгли костер. Тэлеск смотрел сквозь завесу снегопада на очертания огромной вершины. Карпилен лежала на земле под большим деревом, положив руки под голову. Ее взор был устремлен в небо, откуда сыпался белый холодный пух.

Тэлеск подошел к ней и присел рядом.

– А ты сама-то куда держишь путь? – спросил он.

Девушка помедлила с ответом.

– Туда же, куда и ты – на юг, – ответила она, усмехнувшись. – Туда, где оканчивается Хребет.

– И зачем?

– Там мой дом. Слышал про королевство гурнов?

– Нет, – ответил Тэлеск.

Карпилен удивленно вскинула брови.

– Да откуда же ты такой взялся? У вас в Хилте все такие?

– Я не из Хилта. Из Эфоссора. А точнее – с острова Эфкрол.

– Так значит ты эрварейн?

Тэлеск кивнул.

– Занесло же тебя в эту глушь! Я была в Эфоссоре. Сейчас как раз оттуда еду.

– И что ты там делала.

– Я люблю путешествовать. Объездила почти весь Гэмдровс за этот год.

– И теперь возвращаешься домой?

– Да. В королевство Феоден, как его именуют жители восточного Гэмдровса. Мы же, айкинграминги, называем его Фолкрики.

– Стало быть, мне почти туда же?

Карпилен вопросительно посмотрела него.

– Куда именно?

– К горе Ханборун.

Лицо девушки вмиг побледнело. Она беспокойно глянула на юг и вскочила на ноги, выхватывая меч. Покров снега посыпался с ее одежды.

– Кто ты такой?! – гневно вопросила она. – Ты служишь Королю Мрака?

Тэлеск рассмеялся, что еще больше насторожило испуганную девушку.

– Говори, кто ты! Немедленно.

– Успокойся, – ответил Тэлеск. – Так и быть, я скажу тебе, кто я. Только ответь мне сперва на один вопрос. Неужто я действительно похож на прислужника Дардола?

Карпилен убрала меч и сказала:

– Не очень. Хотя прислужники его хитры.

– Ты слышала о Трех Меченосцах?

– Да, но причем здесь это?

– Я один из них. Единственный, кто выжил после внезапной бури в Туманном Море.

Карпилен ахнула, услышав слова Тэлеска. Только сейчас она обратила внимание на причудливый меч, пристегнутый к поясу. Подобных ему раньше ей видеть не доводилось.

– Желтая сталь! – восхитилась она. – Таким мечом не каждому дано владеть. Стало быть, вы держали путь через море и потерпели кораблекрушение?

– Именно так.

– Я думаю, что твои спутники живы. Ведь Кисторин сказал, что на троих возляжет спасение мира. На троих, а не на одного! Понимаешь?

– Я не очень-то верю в пророчества, – вздохнул Тэлеск. – Особенно теперь.

– Но ты поверь! – настойчивым тоном промолвила Карпилен. – Поверь! Ведь все происходило, как он говорил. Возвращение Дардола! Рождение Избранных!

Тэлеск посмотрел в ее глаза. Эти невероятные карие глаза заставляли его сердце забыть обо всех невзгодах, дарили надежду на лучшее. Он улыбнулся.

– Ты права, – произнес он. – И ты прекрасна.

Карпилен смущенно отвернулась и спустя мгновение произнесла:

– Стало быть, ты держишь путь к Горе-Грозе? Дорога у нас общая, но ты пойдешь к маяку, а я сверну на Ведьмин Перевал. Прости, но я не могу пойти с тобой. Я уже год как не была дома. И родные, наверное, уже похоронили мое имя. Поэтому я спешу вернуться.

– Я не прошу тебя идти со мной, – ответил Тэлеск. – Это мое испытание и мое дело. Я понимаю тебя. Прошел только месяц, как я покинул дом, а тоска по родным краям уже одолевает меня.

Карпилен встала и подошла к Гиавару. Снег уже перестал валить, и небо постепенно прояснялось. Девушка сняла с седла серый мешок, размерами не больше котомки Тэлеска.

– Перекусим, и – снова в дорогу.

Тэлеск снял со спины свои запасы, с грустью вспоминая о последнем соленом ломте хлеба, который ждал там своего часа.

– Не вздумай доставать свою еду. У меня ее полно. Хватит на нас обоих.

– Но у меня есть и еда и вода, – слабо возразил Тэлеск. – Я не хочу расходовать твои запасы.

– И вкусна ли у тебя еда? – усмехнулась девушка.

– Вполне.

– Что-то вяло ты о ней отзываешься! Судя по белым разводам соли на твоем мешке, можно сказать, что он у тебя изрядно хлебнул морской воды.

– Сдаюсь, – вздохнул Тэлеск.

Припасы Карпилен оказались куда вкуснее и разнообразнее, чем кусок хлеба в мешке Тэлеска. Когда они подкрепились фруктами и старой, но еще вполне съедобной солониной, Карпилен подала Тэлеску флягу и произнесла:

– Завтрак надо отработать. Наполни это водой. Я видела ручей, когда мы ехали. Кажется, он протекает вон за той рощицей, – и она махнула рукой в северную сторону. – Сделаешь?

– С превеликим удовольствием, – ответил Тэлеск, взяв у девушки флягу, и заодно достал из мешка свою.

Указанная рощица была в пяти сотнях шагов от места привала. Пройдя ее, Тэлеск действительно нашел неширокий ручей, который сбегал с горных склонов бурлящим потоком. Тэлеск наполнил фляги и ополоснул лицо чистой студеной водой.

Когда он вернулся, Карпилен была уже в седле, ожидая его. Тэлеск отдал девушке ее флягу, закинул свою в мешок и быстро надел его. Его плечи уже успели отдохнуть от лямок, и юноше даже показалось, что котомка потяжелела за время привала. Он сел на Гиавара, и они снова тронулись в путь.

Конь поскакал быстрой рысью и вскоре, перейдя в галоп, уже стремительно несся в прежнем направлении, обгоняя ветер. Кридон приближался, а с ним приближался и час распутья Тэлеска и Карпилен.

Перевал был уже хорошо различим по правую руку. Он теснился в ложбине между двумя крутыми склонами. А слева на далеком омываемом волнами утесе Тэлеск наконец увидел маяк. Его серая верхушка возвышалась над кронами деревьев. Карпилен повернула коня чуть вправо, следуя за едва угадываемой в траве линией дороги, и Гиавар поскакал прямо в его сторону. Через некоторое время вновь повалил снег. Холодные, крупные хлопья кружились, летали и в конце концов мягко ложились новым слоем поверх старого, и дорога к перевалу вообще пропала под белым покровом.

– Время клонит к холодам! – сказала Карпилен.

Этот снегопад тоже длился недолго. Солнце было уже на юге. Склон Кридона мало-помалу начал ощущаться. Девушка остановила Гиавара. Здесь от дороги ответвлялась неприметная тропка, которая вела сквозь рощу прямо к маяку.

– Все, Тэлеск. Пришла пора нам проститься, – молвила она, когда они оба слезли со скакуна. – К сожалению, дороги наши расходятся. Моя идет через Ведьмин перевал, а твой путь прямо перед тобой. Вон тот самый маяк, о котором я говорила, а это гора Кридон.

Тэлеск устремил взгляд к высокой горе. Вершина ее тонула в клубах хмурых облаков. Юноша будто ощутил на себе тяжелый взгляд с вышины склонов, который будто насмехался над ним.

– Вперед, Тэлеск, – послышался голос Карпилен.

Юноша вздохнул и посмотрел на нее:

– Я так благодарен тебе за помощь. Кабы не ты, что было бы со мной? Сошел бы я с ума, или же в одиночку шел бы к Ханборуну? Спасибо!

– И я благодарна тебе, что составил мне компанию. Я ничуть не жалею, что судьба свела нас.

– Надеюсь, мы еще увидимся?

– Конечно! Если ты зайдешь по пути в пределы Фолкрики.

– Но где тебя там искать? – спросил Тэлеск.

– Иди в Гард. Там ты найдешь меня.

– Как.

– Ты знаешь мое имя. Этого достаточно, чтобы меня найти, – улыбнулась девушка. – И вот еще что… Держи!

Она скинула со своих плеч меховой плащ и вручила его Тэлеску. Грозная и прекрасная воительница в кольчужных доспехах стояла теперь перед ним.

– Нет! – попытался возразить Тэлеск. – Оставь себе!

Карпилен помотала головой.

– Твоя одежка не в лучшем виде! Этот плащ из волчьего меха, очень теплый, – сказала она – Или же ты собрался идти через горы в одной рубахе? А за меня не волнуйся. У меня в запасе есть другой.

– Что ж, спасибо! – произнес Тэлеск и надел плащ Карпилен на себя.

Девушка вновь вскочила в седло.

– Удачи, Меченосец! – пожелала она.

– И тебе, – ответил Тэлеск, взглянув в ее чарующие карие глаза.

Некоторое время Карпилен сдерживала пристальный взор Тэлеска, но вот она повернула коня на запад и поскакала в сторону перевала. Уже отдалившись, она немного придержала Гиавара и обернулась. Тэлеск с грустью смотрел ей вслед. Карпилен махнула ему рукой на прощание и помчалась вверх по отлогому склону сужающейся долины.

Глава двадцатая

Тэлеск прошел по узкой тропе через золотистую чащу лиственных деревьев и вскоре вышел к маяку. Деревянное строение выглядело довольно ветхим. Рядом стояла невзрачная и не менее старая хижина с соломенной крышей.

Тэлеск подошел к ней и постучал в дверь. Но никто не открыл ему. Тогда он осторожно потянул дверную ручку и заглянул внутрь хижины. Внутри было темно. Лучи, что проникали через узкие окна, почти не освещали ее.

– Эй! – крикнул Тэлеск. – Есть здесь кто-нибудь?

Но ответа не последовало. Юноша повернул голову и увидел, что дверь самого маяка приоткрыта. Он уверенным шагом направился туда. В голову уже прокрадывались мысли, что Карпилен ошиблась, сказав, что маяк кто-то содержит. Но Тэлеск надеялся, что это место не пустует.

Он вошел внутрь и стал подниматься по деревянной винтовой лестнице. Окна в стенах давали этому помещению достаточно света, чтобы увидеть ступени, но не более того. Сквозняк налетел на него и всколыхнул волосы Тэлеска. Наконец он оказался наверху. Посреди большой открытой площадки лежали сложенные большим костром ветки, окруженные кладкой из больших камней. Прямо над ними в крыше зияла дыра, предназначенная для выхода дыма. Стен вокруг не было.

На краю площадки спиной к Тэлеску стоял седой старец в сером шерстяном жилете и черных широких штанах. Лицо его было направлено в сторону моря.

– Здравствуйте! – негромко произнес юноша.

Старик обернулся и кивнул.

– Здравствуй, странник, – сказал он скрипучим голосом. – Я давно тебя заприметил. Редко путники посещают Огонь Надежды. Я смотритель Ринас. Что привело тебя сюда?

– Мое имя Тэлеск. Я бы не пришел, если бы не беда, которая приключилась со мной и моими друзьями.

– Ты про бурю? – перебил старик и закачал головой. – Странная она была. Море взбунтовалось в один лишь миг.

Тэлеск в удивлении воззрился на старика.

– Как вы догадались?

Ринас только отмахнулся.

– Так что именно произошло?

– Наш корабль потерпел крушение, – начал Тэлеск. – Я очнулся на берегу один. До крушения со мной было два моих спутника. Теперь я боюсь, что потерял их, но еще питаю надежду найти.

Старик долго молчал. Взгляд его был устремлен на туманный горизонт моря. Он с наслаждением вдыхал морской воздух и с шумом выдыхал его.

– Посмотри на этот прекрасный вид, раз уж пришел сюда. Где еще увидишь такое?

Тэлеск подошел к краю площадки и встал рядом. За стеной тумана всплывал бледно-розовый лик луны. Отлив осушил широкое побережье, волны прибоя разбивались так далеко, что их было почти не слышно. Все вокруг выглядело настолько умиротворенно, что Тэлеску показалось, что он начинает понимать этого старого отшельника, который коротает свою жизнь здесь, на этом скалистом утесе.

– Красиво, – согласился Тэлеск. – Но меня ничто не радует с того часа, как я увидел на этом проклятом берегу штурвал и отломанный бурей нос корабля.

– Где ты это увидел?

– К северу отсюда.

– Да, – вздохнул смотритель. – Видно, тем морякам не повезло. Тот страшный шторм, что был здесь год назад, разорвал их корабль надвое. Скорей всего, никто из них тогда не выжил.

– Год назад? – удивленно переспросил Тэлеск.

– Около того, – беззаботно ответил Ринас.

Сердце Тэлеска забилось чаще.

– Вы хотите сказать, что тот корабль лежит там уже так давно?

– Если ты говоришь о тех обломках на севере, то это именно так.

– О Небо! – воскликнул Тэлеск. – Но он был так похож на наш!

Старик усмехнулся.

– Похож… – проговорил он. – Все корабли Хилта строят на одной верфи, сынок. Да он уже, верно, гнить начал. Уж не знаю, как ты не заметил. Нет, тот не ваш. Ваш чуть к югу отсюда причалил. Целехонек, хоть и без мачты. Его даже видно отсюда, взгляни!

Тэлеск увидел на побережье далекие очертания корабля. Он радостно улыбнулся и произнес:

– Спасибо вам, смотритель Ринас!

С этими словами он бросился к лестнице, по которой поднялся на маяк.

– Удачи! – крикнул вслед старик.

Но парень его уже не слышал. Он бежал вниз по ступеням и молил небеса о том, чтобы найти друзей живыми.

Тэлеск не помнил, как вышел из маяка, как спустился по тропе с утеса. Он уже мчался через рощи сторону побережья. Ночь вступала в права и тени деревьев поглощали движущийся силуэт Меченосца. Скалистый утес теперь был по правую руку. Позади высился Кридон. Серая громада величественно смотрела юноше вслед. Сердце Тэлеска было готово выпрыгнуть из груди. Он бежал так быстро, как только мог, спотыкаясь во тьме, падая и снова вскакивая. Лесные зверьки и птицы бросались во все стороны, когда юноша с шумом и хрустом проносился по лесу. Деревья будто пытались остановить его: хватались ветвями за плащ, царапали руки, хлестали по лицу. Но Тэлеск не замечал этого. Он думал лишь об одном – поскорее встретиться с Руншем и Ликтаро. Пот стекал с него рекой, но Тэлеск и не помышлял об отдыхе. Радость о скорой встрече с друзьями питала его силами.

Среди древесных стволов впереди показалось море. Далекий шум волн еще больше воодушевил его. Без всякой передышки Тэлеск бросился бежать на юг, вдоль берега.

Но длительный бег уже вскоре сказался на нем. Тэлеск споткнулся и упал лицом в песок. Однако он нашел в себе силы подняться и побежал опять. Но пробежал он немного: тьма заволокла ему глаза, и он без чувств повалился на землю.

Он увидел множество всплывающих в голове картин, которые сменяли друг друга с такой быстротой, что Тэлеск не успевал ухватить смысл всего.

Вначале он видел черную реку с тысячами красных огоньков, которая текла куда-то стремительным потоком. Потом он увидел флот кораблей в сером тумане. Затем все исчезло, и картины замелькали одна за другой. Затем взору предстали дома, овитые огнем. Среди горящих строений бродили толпы уродливых существ и с гортанными криками рубили мечами все живое и неживое, что попадалось им на пути. Беззащитные люди в панике пытались спастись от смертоносных ударов. Потом Тэлеск узрел, как просыпается крепость с высокой башней, похожей на огромный клык. Когда она исчезла, юноша увидел скачущих по равнине конников в синих одеждах. После этого появилось море и длинные корабли, подбрасываемые морскими волнами. На кораблях Тэлеск увидел воинов в красных плащах. Последним, что предстало взору юноши, был всадник, скачущий по дороге. Разглядеть его Тэлеск не успел, потому что все через миг исчезло.

Он открыл глаза и увидел перед собой лица, до боли знакомые и почти родные. Над Тэлеском склонились Ликтаро из Огражденной Страны и Рунш из Антшины. Вокруг уже светало, а это означало, что он пролежал здесь всю ночь.

Тэлеск долго смотрел на друзей, пока окончательно не удостоверился в том, что это явь, а не еще одно из непонятных видений. Он попытался сесть, но не смог: видно, силы его иссякли после столь длительной пробежки, да и к тому же, он толком ничего не ел за прошедший день. Тэлеск выдавил на лице усталую улыбку и измождено промолвил:

– Вы живы.

– Мы-то живы! – отозвался Ликтаро. – А вот тебя мы сперва посчитали мертвым, когда обнаружили лежащим на берегу. Но что с тобой случилось? У тебя такой вид, будто ты подрался с росомахой.

– Кажется, мне нужно восстановить силы, – произнес Тэлеск. – Нужно что-нибудь съесть.

– Мы бы тоже перекусили, – согласился Рунш. – Но у нас почти ничего не осталось. Волны смыли с палубы почти все, что у нас было из припасов.

– Кстати, вместе с тобой, – добавил Ликтаро. – Это чудо, что море выбросило тебя!

Рунш стал вскрывать котомку, висевшую у него на плече. Тэлеск стал развязывать свою. Рунш выложил кусок намокшего хлеба и положил мешок в сторону. Но Ликтаро, посмотрев на это, открыл его снова и перевернул вверх дном, вытряхивая содержимое, в надежде обнаружить внутри еще что-нибудь.

– Что ты делаешь?! – вскричал Рунш.

И из мешка выкатился белый шарообразный камень. Тэлеск бросил на него удивленно-испуганный взгляд. Рунш и Ликтаро одновременно бросились к камню. Ликтаро схватил его первым с криком:

– Это мое!

– Не твое! – яростно возразил Рунш. – Немедленно верни!

– Что? – с усмешкой переспросил Ликтаро. – Этот камень нашел я! И он мой!

Тэлеск быстро сунул руку во внутренний карман плаща, где он последнее время хранил Камень Могущества, и нащупал его в целости и сохранности. Но откуда же взялся этот?

– Что за чушь! – вспылил Рунш. – Этот камень лежал здесь в моем кармане.

Юноша сунул руку в карман штанов и с удивлением извлек наружу точно такой же круглый камень. Рунш недоуменно посмотрел на него и перевел взгляд на такой же предмет в руках Ликтаро.

У Тэлеска от удивления отвисла нижняя челюсть. Ликтаро подошел к Руншу.

– У тебя тоже есть Камень Могущества? – изумленно спросил он.

– Камень Могущества? – произнес Тэлеск. – Что ты знаешь об этом, Ликтаро?

– Ничего, кроме того, что их сделал какой-то чокнутый маг и того, что о них нельзя распространяться. Но, видимо, уже поздно что-либо скрывать.

– Похоже, что так, – сказал Тэлеск.

Он не без труда встал с земли и показал друзьям третий Камень.

– И у тебя?! – изумились они.

Юноши приблизили три камня друг к другу, чтобы сравнить их. Когда они соприкоснулись, между ними проскочили синие искры, а по гладким поверхностям пробежала радужная рябь. Они оказались совершенно одинаковыми: белые, круглые, гладкие, серебрящиеся на солнце.

– Где вы их нашли? – спросил Тэлеск.

– Это было еще на пути в Гавань, – начал Рунш. – Тогда было раннее утро. Я подошел к ручью, чтобы умыться. И вдруг среди обычных серых камней блеснул этот. – Рунш поднял Камень Могущества на уровень своих глаз. – Я взял его и показал Ариорду. Его поведение тогда было то ли испугом, то ли удивлением, то ли восхищением; по нему было не понять. Он мне сказал, что это один из тех камней, которые были некогда созданы каким-то старым магом.

– Вирридоном, – сказал Тэлеск.

– Да, так он его и назвал. Потом Ариорд поведал мне, что в таких камнях заключена великая сила. Он сказал, что Король Мрака ищет их тысячи лет. Мне был дан наказ: никому его не показывать и даже не упоминать.

– А я нашел его в одном из трактиров Гавани, – сказал Ликтаро. – Он лежал прямо в камине. Так странно… Маг Хордайн долго не мог выдавить ни слова. Затем он рассказал мне похожую историю про того же мага. Жаль, я так им и не воспользовался. Интересно, помог бы он нам во время той бури?

И заговорил Тэлеск:

– Такой же предмет был найден мною ночью на берегу Сияющего Озера. Там мы с Ноккагаром устраивались на ночлег. Когда Ноккагар уснул, из-под земли вылез гоблин.

– Гоблин? – удивился Рунш. – Неужто они существуют?

– Ну, я его видел собственными глазами, – ответил Тэлеск. – Он увидел меня, с противным визгом швырнул в меня этим камнем и нырнул обратно в свою нору. И мне, кстати сказать, уже довелось испытать его силу.

Тэлеск наконец-то без утайки рассказал друзьям всю правду о том, как Даэбарн натравил на него сугната, и как он выпутался из всего этого. Он рассказал и то, как ему, отвергнутому стражей, пришлось пробираться во дворец, и что случилось внутри его стен.

– Ого! Да ты в Хилте не скучал! – с легкой завистью произнес Ликтаро.

Рунш думал о другом.

– Мы нашли все три Камня в таких местах, будто они были умышленно подложены для нас, – проговорил он.

– Да уж, – произнес Тэлеск.

– Забудьте об этом! – отмахнулся Ликтаро. – Чего гадать? Мы столько времени скрывали друг от друга Камни Могущества, и каждый считал себя единственным обладателем столь редкого магического предмета. Теперь, когда все мы это знаем, жить намного легче, не так ли?

Глава двадцать первая

– Разожжем костер, – предложил Ликтаро. – Думаю, нам стоит хорошенько просушиться. Кстати, Тэлеск, где это ты плащ меховой успел раздобыть?

– Все расскажу, подождите, – ответил эрварейн.

– Ладно, – сказал Ликтаро. – Ты отдыхай. Пойдем, Рунш, поищем дров.

Они ушли в прибрежный лес. Тэлеск открыл свой мешок. Первым, что он достал, была кольчуга, которую он сразу же решил надеть. Затем он достал одеяло, но в мешке по-прежнему оставалось что-то увесистое. Юноша заглянул в него и стал в недоумении доставать оттуда неизвестные небольшие мешочки и свертки.

Развязав один, он увидел, что он полон сушеных фруктов. Другие были наполнены солониной. И тут его осенило:

– Карпилен!

Он сразу вспомнил прекрасную деву-воительницу. Это она подложила эту еду в его котомку. Но как ей удалось? И Тэлеск вспомнил свой поход к ручью с целью наполнить фляги. Недаром после того мешок показался ему потяжелевшим.

Когда Рунш и Ликтаро вернулись с охапками хвороста, Тэлеск уже прохаживался по берегу. Силы возвратились к нему. Ликтаро бросил хворост на землю и отряхнулся.

– Трудновато было отыскать сухие ветки – сказал он. – Должно быть не столь давно прошел дождь.

Взгляд его сразу остановился на еде, которая лежала вокруг Тэлеска. Рунш тоже в недоумении смотрел на такое изобилие съестного.

– Откуда это? – удивленно спросил он.

– Я встретил одну девушку, пока искал вас, – ответил Тэлеск. – Это от нее. Ешьте. Вы, верно, голодны.

– Девушку? – переспросил Ликтаро. – Здесь?

Но второй раз предлагать было уже не нужно. Рунш и Ликтаро отложили вопросы на потом и яростно набросились на еду.

Кремень, обнаруженный в мешке Тэлеска, был уже достаточно сухим, чтобы дать искру. Вскоре пламя уже с треском пожирало аккуратно сложенные дрова и обдавало расположившихся вокруг Меченосцев приятным жаром.

– Ну же, Тэлеск, – торопил Рунш, – настало время твоего рассказа.

Эрварейн ответил не сразу. Его взгляд застыл. Он размышлял.

– Я просто думаю с чего начать, – сказал он.

– С того момента, как ты решил искупаться в бушующем море, – усмехнулся Ликтаро.

Тэлеск кивнул и начал рассказ:

– Значит, так… Я очнулся на берегу. Все тело болело. Я верил, что вы выжили, я хотел верить. И я отправился по берегу на юг. Я не думал, что корабль наш разбился. В голове была лишь только мысль, что он причалил где-то далеко. Но вскоре мои поиски привели к тому, что я наткнулся на обломки корабля.

– Но наш корабль недалеко отсюда, – перебил Рунш. – И он практически цел.

– Да, те обломки оказались частями похожего корабля, они были выброшены на берег уже давно. Но тогда я не знал этого. До этого я нашел и обломок штурвала. В общем, я сразу подумал о плохом. Проклиная весь свет, я поднялся по склону Небоскребущего Хребта. Оттуда хорошо просматривалась линия берега. Но я ничего не увидел: вас нигде не было.

– А где же мы тогда были? – недоумевал Ликтаро.

– Море раскидало нас, – сказал Тэлеск. – Я очнулся на много верст к северу. Я потерял надежду. И только благодаря одной девушке я снова пришел в себя.

И Тэлеск поведал друзьям о случайной встрече с Карпилен и о том, как она помогла ему добраться до маяка. Затем он рассказал о разговоре с Ринасом, после которого Тэлеск снова возвратился к морю.

– Маяк должно быть видно отсюда! – произнес он. – Вон на том утесе! Видите?

Рунш и Ликтаро устремили взгляды туда, куда указывал Тэлеск. На вершине утеса угадывались очертания Огня Надежды.

– Удивительно, что он не заброшен, – проговорил Рунш. – Никогда бы не подумал, что в этих местах сейчас кто-то живет. Должно быть, тот старик-смотритель верен своему делу. Раньше, до появления Ведьмы на перевале, сюда постоянно приходили корабли. Где-то недалеко должна быть старая портовая деревня с причалами. Скорей всего – где-то на юге. Но она уже, верно, давно пустует.

Какое-то время все трое молчали, слушая шум Туманного моря.

– Я несказанно рад, что вы снова со мной! – со вздохом промолвил Тэлеск. – Все плохое в прошлом. Теперь у нас все хорошо! Рассказывайте теперь, как вы справились с тем штормом.

– Что там рассказывать? – пожал плечами Ликтаро. – Ты упал. Штурвал остался без управления. Корабль швыряло, словно щепку. Мы держались за обломок мачты изо всех сил, чтобы не оказаться за бортом. Огромные волны яростно хлестали нас. Вскоре мы увидели мерцающий огонь впереди, и поняли, что впереди земля. Это хоть немного успокоило нас, дало нам надежду на спасение. Я не знаю, сколько еще длилась та буря, но в один момент ветер вдруг стих, а через пару мгновений туман рассеялся. Мы увидели сушу. Корабль с треском налетел на песчаный берег, и мы смогли покинуть его.

– Зря мы бросили в море меч Даэбарна, – сказал Рунш. – Чует мое сердце, что буря разыгралась именно из-за этого.

– Буря могла быть последним посылом Даэбарна, перед тем как его дух покинул этот мир, – сказал Тэлеск, подкидывая свежих дров в костер. – Но в конце концов, мы же все живы! И это главное. Нас снова трое!

– Да, – подхватил Ликтаро. – Вместе мы – непобедимое братство!

– Неплохо сказано, Ликтаро, – подметил Рунш. – Да будут эти слова нашим девизом – девизом Трех Меченосцев.

Хал усмехнулся.

– Кстати, о Трех Меченосцах, – беззаботно проговорил он, взглянув на повисшее над головой солнце. – По-моему, мы засиделись. Вы не находите? Еще немного, и мы вовсе забудем, для чего вообще здесь оказались.

– Да уж, теряем время, – произнес Тэлеск.

– Ну что, будем собираться в дорогу? – проговорил Ликтаро. – И вперед по долам и лощинам!

Друзья разложили припасы по двум мешкам. Тэлеск и Рунш надели их на плечи. Ликтаро предстояло идти налегке. Они двинулись к Ведьминому перевалу, на запад – туда, где высился исполин Кридон. Их силуэты скрылись в кедровых рощах прибрежного леса.

Вначале они пробирались сквозь густые чащи, но чуть позже вышли на широкую тропу, заросшую травой и мхом. Она уходила в западную сторону, исчезала среди могучих вековых деревьев.

Так они шли, подбадриваемые криками птиц и звуками леса. Вечером деревья расступились, и перед ними открылась погруженная в сонные сумерки долина, поросшая кустами репейника и березняком. Она была рассечена несколькими реками и ручейками, что стремительно вытекали из недр Небоскребущего хребта. От снежного ковра, что устилал склоны, здесь остались лишь белые островки среди моря осенней желтизны.

Тэлеск и Рунш наполнили фляги свежей водой, после чего какое-то время неподвижно стояли, окидывая долину взглядами. Ликтаро тем временем умывал лицо в ручье.

Про ночлег решено было забыть. Спать никому не хотелось, да и пройдено за сегодня было всего ничего. Постепенно вокруг становилось все темнее, долина тонула в ночи, а Избранные продолжали путь. Кругом было тихо, лишь завывание ветра и поскрипывания покачивающихся деревьев доносились до ушей путников.

Отроги гор, между которыми проходил Ведьмин перевал, сближались. Долина понемногу сужалась, но еще простиралась далеко впереди. Путникам казалось, что они стоят на месте, потому что столь громадны были Закатные горы, что продвижение было почти неощутимо.

К утру долина сузилась до самых смешных размеров, а тропа убегала в ложбину между крутыми склонами и взмывала вверх к небольшому гребню. Юноши устроили привал. Они разожгли костер и стали смотреть назад, где теперь раскинулась пересеченная ими местность. За ней остались кедровые рощи, а дальше в тумане лежало море.

После завтрака они решили собрать дров в дорогу, пока сушняк еще попадался на пути. Вязанку с хворостом пришлось тащить Ликтаро.

Тропа была едва приметна. Вначале перевал походил на борозду, как будто великан на заре времен прошелся здесь с гигантским плугом. Меченосцы шли прямо по дну этой огромной борозды. Некогда протекавший по ней ручей уже давно высох, и его русло уже стало зарастать.

Путь их пролегал вверх по отлогому склону. Деревья попадались все реже. Чем выше они поднимались, тем прохладнее становился воздух, тем больше не растаявшего снега лежало вокруг. Отрог Кридона, чья громада возвышалась по левую руку, становился все круче, и вскоре уже нависал над перевалом отвесной скалой. Справа, наоборот, появился обрыв.

Огромная борозда осталась где-то за спиной, и юноши друг за другом продвигались по длинному уступу, справа от которого зияла пропасть глубокого ущелья. На его дне пробегала шумная река. Она истекала прямо из недр Кридона и несла свои воды в подземные глубины.

Каменный карниз, по которому они шли, то становился сильно широким, то вновь сужался, то вел путников круто вверх, то резким скатом уходил вниз, пока они не подошли к месту, где большая трещина рассекала скалу вместе с карнизом, словно гигантская секира оставила здесь глубокую отметину. Перед Меченосцами разверзлась расселина в добрых два аршина шириной. Она была частью пропасти, что была справа. Каменный карниз обрывался здесь, но впереди вновь продолжался.

Избранные взглянули вниз. Расселина была не очень глубока, но чем ниже, тем больше она сужалась. Поэтому падение грозило не вероятностью разбиться насмерть, а тем, что можно было врезаться в нее клином и навеки застрять меж двух каменных стен.

Пришлось перепрыгивать. Благо, трещина была не слишком широка. Вначале на другую сторону были благополучно переброшены мешки и вязанка дров. Затем юноши один за другим без особого труда перепрыгнули на противоположный край расселины.

– Опасен же этот перевал, – произнес Тэлеск, оглянувшись назад. – Попробуй оступиться или что не так сделай, долго будешь вниз лететь.

– Да ладно тебе, – отмахнулся Ликтаро. – Ходят же люди! И мы пройдем.

– Ходят, – согласился Тэлеск, надевая на плечи свою котомку. – Хотя уже намного реже, нежели то было раньше. Ума не приложу, отчего этот перевал раньше назывался Светлой Дорогой. – Тэлеск подошел к краю карниза. – Ну и высота. Даже не по себе как-то. Хотел бы я знать, скольких неосторожных путников поглотила эта пропасть.

Внезапно карниз осыпался под его ногами. Тэлеск едва успел извернуться и схватиться за край, когда его тело потянуло вниз. Еще немного, и руки Тэлеска соскользнули бы, но к счастью, Ликтаро подоспел вовремя и помог другу забраться. Рунш, уже к тому времени ушедший вперед, услышав шум осыпающихся вниз камней, обернулся и быстро побежал обратно.

Тэлеск сел. Он прислонился спиной к скале, вытирая рукавом проступивший на лбу пот. Дышал он тяжело и надрывисто. Только что Тэлеск ощутил на себе леденящее дыхание смерти.

Ликтаро сел рядом и сказал:

– Не знаю, скольких она поглотила, но одно ясно – сегодня тех несчастных едва не стало на одного больше.

Тэлеск посмотрел на Ликтаро и произнес:

– Ты спас меня. Спасибо.

Ликтаро отмахнулся.

– Да не за что, – ответил он. – Мы обязаны сохранить жизни друг друга. Наперед будь осторожен и держись от края подальше.

– Подумать только! – воскликнул Тэлеск. – Моя жизнь уже дважды висела на волоске. Первый раз я едва не был казнен Огненным Мечом. Теперь вот – эта пропасть. Рунш меня уже спасал, ты – тоже. Раз я такой невезучий, то наступит и следующий раз, и тогда уже моя очередь будет спасать свою шкуру.

Ликтаро засмеялся.

– Типун тебе на язык, сын Ланнокса! – проговорил он. – Вставай! Чего мы тут расселись.

– Да, пойдемте уже! – добавил Рунш. – Там этот опасный путь кончается.

Скала слева вновь превращалась в крутой склон, но злосчастная пропасть здесь не заканчивалась. Вскоре путники подошли к месту, где на всю ее ширину от края до края был протянут старый веревочный мост с полусгнившими досками и двумя перилами из толстых канатов по обеим его сторонам. Длиной он был не менее десятка злополучных саженей.

– Говоришь, опасный путь кончается? – негромко проговорил Тэлеск. – Только кончается он, похоже, вон на той стороне моста. Я бы лучше сделал еще одну пробежку по краю пропасти вместо того, чтобы идти по нему. Интересно, каким путем шла Карпилен? Неужто она прошла здесь? Да еще и с лошадью!

– Думаю, что есть и другая тропа, – сказал Рунш. – Видать, она проходит с той стороны пропасти, и мы как-то упустили ее из виду.

Три Меченосца стояли перед мостом и удрученно смотрели на него. Канаты слегка покачивались от дуновений ветра. Никто не решался ступить на его старые доски. За пропастью же начинался пологий покрытый снежным одеялом склон, уходящий вверх, ровный, без всяких расселин и обрывов. Каких-то десять саженей отделяло путников от него.

– Хорошо! – сказал Ликтаро. – Я, должно быть, здесь самый легкий. И из поклажи у меня лишь охапка дров. Я и пойду первым. Вы только дрова эти ко мне привяжите, чтобы руки свободны были.

– Но может, ты пойдешь последним, если ты самый легкий? – возразил Рунш. – Ведь если выдержит нас, то тебя и выдержит и подавно.

Но Ликтаро настоял на своем:

– Что за чушь! Я пойду первым! Сперва нужно проверить, как мост держит меня. Если я окажусь слишком тяжел для него, то вам нечего и соваться.

По всей видимости, спорить с ним было бесполезно. Тэлеск и Рунш помогли прикрепить вязанку хвороста к поясу Ликтаро. Когда он уже приготовился ступить на старый мост, Рунш произнес:

– Старайся идти не посередине. Ставь ноги на края. Так надежнее.

Ликтаро кивнул и сделал шаг вперед. Веревочное сооружение покачнулось, и легкая дрожь пошла по мосту. Все заскрипело и затрещало. Другая дрожь пробежала по телу хала.

Ликтаро сделал еще шаг, ухватившись руками за оба каната, и подождал, когда мост успокоится. Еще шаг. Снова скрип, и вновь все закачалось.

– Не смотри вниз! Только вперед! – послышался позади голос Тэлеска.

Надо же было ему это сказать. После этих слов Ликтаро не удержался и посмотрел вниз.

Внизу шумела все та же река. Капля пота скатилась со лба Ликтаро и, упав в промежуток между досками, утонула в полумраке глубокой пропасти. Ликтаро зажмурился и пошел вперед, крепко держась за канаты.

Шел он довольно быстро. Шаг за шагом он продвигался вперед. «Скорей бы перейти! Скорей бы перейти!» – думал он. Мост раскачивался и скрипел. Половина пропасти была уже пройдена. Предстояло пройти еще столько же. Еще несколько шагов, и три четверти моста остались позади. Еще немного!

Тэлеск и Рунш затаили дыхание. Мост ужасно скрипел. Но все обошлось. Наконец они облегченно вздохнули. Ликтаро благополучно ступил на противоположный край пропасти. Сердце его билось в груди подобно бешеному зверю, запертому в клетке.

– Идите! Я думаю, он выдержит! – крикнул Ликтаро, стараясь не выдать пережитого потрясения.

Двое оставшихся Избранных переглянулись.

– Пойду я. Ты не против? – быстро сказал Тэлеск и, не дожидаясь ответа Рунша, ступил на мост. Вцепившись в веревочные перила, он двинулся к другому краю пропасти. Его страх был еще сильнее, чем у Ликтаро, к тому же после нескольких шагов одна из досок проломилась и ее трухлявые обломки полетели вниз. К счастью, Тэлеск не провалился и не полетел за ними следом. Ноги его готовы были после этого бежать обратно, но мысли приказывали идти вперед. Дальше он шел с закрытыми глазами и не заметил, как оказался рядом с Ликтаро.

Рунш шел последним. Мост был уже порядком расшевелен, и ожидать можно было чего угодно. Два раза ант проваливался сквозь старые доски, и если бы он не держался за канаты, Меченосцев могло бы остаться уже только двое. Но все завершилось удачно. Немного оправившись от пережитого страха, юноши вновь двинулись в путь, который уходил теперь вверх по пологому склону. Слой снега доходил до колен, и идти было нелегко, но все трое были очень рады, что коварная пропасть осталась позади.

Повсюду лежали громадные обломки скал, которые приходилось обходить. Справа и слева возвышались величественные пики Небоскребущего хребта. Вскоре повалил снег.

– Этого еще не хватало! – проворчал Ликтаро, закутываясь в плащ, когда с неба упали первые хлопья холодного пуха. – Снега и без того полно вокруг. Куда еще добавлять!

– Это еще ничего! – сказал Тэлеск. – Как бы этот снегопад в метель не перерос – вот чего я боюсь. Двигаться будет тогда вообще невозможно, да и с костром придется помучиться.

Он накинул на голову капюшон мехового плаща и замолчал. К счастью, опасения его не подтвердились. К вечеру снегопад перестал.

Стемнело. На небосвод высыпали мириады звезд. Взошла луна. Путники устроились под раскидистыми ветвями одинокой ели и разожгли костер. После легкого ужина они соорудили для себя колючие подстилки из лапника и, закутавшись в плащи и одеяла, улеглись спать.

Ликтаро не мог заснуть. Он посмотрел на Рунша и Тэлеска. Те мирно спали. Юноша встал и подкинул в костер несколько веток. Вокруг было тихо. Он отошел от места ночлега, вглядываясь в звездное небо. Затем Ликтаро огляделся и увидел невдалеке крутой, но не длинный подъем, который сразу же обрывался впереди. По всей видимости, там был овраг. Подстрекаемый любопытством, он уверенно направился прямо к нему.

Он взобрался по крутому угору, и его лицо обдало холодным ветерком. Как он и предполагал, внизу раскинулся глубокий овраг. Мрак ночи, который сгустился на дне, не позволял увидеть его дно.

Непонятно зачем, Ликтаро пожелал узнать его глубину и столкнул вниз тяжелый булыжник, который лежал на краю обрыва среди прочих припорошенных снегом камней. Через несколько мгновений снизу донесся громкий звук его удара о землю, эхом прокатившийся по окрестностям.

Юноша уже хотел возвращаться к месту привала и начал спускаться с угора вниз, как вдруг до него донесся грохот. Он замер, прислушиваясь. В следующий миг, он почувствовал, что ветер уже не развевает его волосы. Ликтаро обернулся.

Громадная тень неторопливо вырастала из оврага. Юноша поднял взгляд и встретил огненный взор больших глаз, подобных паре костров. До его ушей донеслось жуткое глубинное гудение, похожее на раскаты грома.

«Гу-ум-м, гум-м-м-м-м!» – услышал Ликтаро

– Что за дела! – пробормотал Юноша и бросился вниз по крутому склону прочь от ужасного оврага. Несколько раз он кувыркнулся, прокатился на спине и, спустившись наконец, во всю прыть помчался к месту ночлега.

Откуда-то сзади донеслись громкие удары, а за ними последовали раскатистые звуки, похожие на грохот горного обвала. Хал бежал по глубокому снегу, падал, вскакивал и вновь бежал в направлении горящего в ночи костра. Ликтаро уже догадался, кого он посмел потревожить, чей сон нарушил, и он в голос проклинал свое бестолковое любопытство:

– Дурак я недоделанный! Какой гоблин меня туда понес! Лежал бы преспокойно себе под елкой! Теперь нам всем угрожает опасность! Из-за меня!

«Гум-м-м-м-м!» – послышалось далеко за спиной. В тот момент он уже подбежал к той самой одинокой ели, где спали его друзья.

– Вставайте! Вставайте! Беда! – вскричал Ликтаро. – Костер тушите!

Рунш и Тэлеск вскочили, недоуменно протирая глаза.

– Что случилось? Почему не спишь? – спросонья спросил Рунш.

– Костер тушите! – повторил в ответ Ликтаро и тут же сам затоптал кострище ногами.

– Да что случилось?!

– Там каменный великан! – сказал Ликтаро, указывая в сторону оврага.

– Толдвиг? – Рунш проснулся окончательно. – Откуда он взялся?

– Тише! – приказал Ликтаро и стал вслушиваться в ночные звуки. – Быть может, он не успел увидеть наш лагерь.

Все трое направили встревоженные взоры в темноту. Неподалеку на фоне звездного неба возвышались большие скалы. Поначалу все было тихо, но одна из скал внезапно с шумом зашевелилась.

Большая тень, неуклюже покачиваясь и шагая с оглушительным грохотом, приближалась. То был толдвиг. Горный гигант двигался в сторону Меченосцев, отыскивая их ужасающим взглядом огненным глаз. Ростом он был с высокую башню. Его каменные кулаки с размаху ударяли по обломкам скал, что попадались ему на пути, и крушили их, превращая во множество осколков, а тяжелые ступни вдавливали эти осколки в землю.

Это было еще одно из великих творений Короля Мрака. Горными гигантами была обжита вся южная оконечность Небоскребущего хребта, но здесь, на Ведьмином перевале встретить их было почти невозможно.

Толдвиги были созданы из камня. Они питались скалами и землей. Насытившись, они обычно засыпали и могли спать годами. Спящего толдвига невозможно отличить от скалы, и из-за этого погибало немало путников. Ибо стоило потревожить сон толдвига, как он тут же вставал и впадал в великую ярость, уничтожая все, что попадалось под его тяжелую руку.

Избранные бросились прочь. Каменный великан уже заметил их. Медленными, но огромными шагами он быстро настигал бегущих сов всех ног путников. Из нутра его вырывался раскатистый гул.

– Бежим к мосту! – прокричал Рунш. – Скорей! Если успеем перейти, то мы спасены!

– Но если он разрушит мост, мы уже не сумеем вернуться! – возразил Тэлеск. – Это еще при условии, что мы вообще пройдем по нему второй раз!

– У тебя есть мысли получше? – с вызовом вопросил Рунш.

Тэлеск на бегу обернулся и посмотрел на толдвига.

– К мосту! – проговорил он и добавил ходу.

Все трое припустили в сторону пропасти, над которой висел тот самый старый мост. Но Ликтаро вскоре остановился, оглянулся и произнес:

– Это же отличный случай для применения Камня Могущества! Наконец-то я смогу узнать, на что он способен! – И он полез рукой под плащ в поисках своего Камня.

Тэлеск схватил его за руку.

– Да ты с ума сошел! Не глупи!

– Но ведь… – хотел было возразить Ликтаро.

– Бежим! – крикнул Тэлеск и потянул его за собой.

Громоподобные шаги сотрясали землю и были все ближе. Огромный валун с грохотом рассыпался в паре шагов от Тэлеска. Следующий брошенный толдвигом камень приземлился прямо перед Руншем. Тэлеск оглянулся. Толдвиг остановился, чтобы собрать в кулак целую горсть булыжников. Увидев это, Тэлеск в ужасе прокричал:

– Доставайте эти злосчастные Камни Могущества! Иначе нам не выжить!

И каждый зажал в руках по волшебному камню. Едва они успели это сделать, как град огромных камней обрушился на Трех Меченосцев, и быть им погибшими, если бы не магические обереги в их руках. Неведомая сила отбросила летящие валуны в стороны и сохранила жизни юношей.

Сразу же был пущен новый град каменных обломков, и вновь магические предметы спасли Избранных. Потом это повторилось еще и еще раз. Толдвиг был разъярен не на шутку.

Юноши бежали и не думали останавливаться. Через некоторое время впереди показалась знакомая им пропасть и перекинутый через нее мост. Меченосцев теперь уже не заботило то, что он гнилой и старый. Опасность, которая двигалась за ними по пятам, была гораздо страшнее. Тэлеск и Рунш быстро перебежали на другую сторону. Ликтаро же на середине моста замешкался. Он остановился и обнажил клинок, и повернулся назад.

– Бегите! Я попытаюсь! – крикнул он и двинулся навстречу толдвигу, сжимая в правой руке сверкающий в лунном свете меч, а в левой Камень.

– Ликтаро! Немедленно вернись! Мы ведь уже добрались! Вернись, чтоб тебя! – закричал Тэлеск сдавленным голосом.

– Он либо слишком смел, либо слишком глуп! – в сердцах воскликнул Рунш. – Когда-нибудь это выйдет ему боком!

– Ликтаро! – не переставал орать Тэлеск. – Возвращайся, разрази тебя гром! Ты с ума сошел?!

Но Ликтаро словно ничего не слышал. Или не хотел слышать. Он упрямо шел вверх по склону против огромного врага. Толдвиг остановился: блеск желтой стали алфейнов насторожил его. Но вскоре гигант осмелел и, наклонившись, размахнулся, чтобы враз превратить Ликтаро в лепешку. Огненные глаза его злобно сверкнули, и он нанес удар. Тэлеск и Рунш в ужасе закрыли глаза.

Огромный кулак толдвига отскочил, не коснувшись Меченосца. И великан даже пошатнулся от силы, с которой его рука была отброшена в сторону. Исполин сделал шаг назад.

– Нужно помочь этому безумцу из Огражденной Страны! – произнес Рунш и обнажил меч. – Все они, эти халы, такие тупые, или же только нам так повезло со спутником?

Тэлеск выдернул из ножен свой клинок, и вдвоем они бросились на подмогу.

– Ликтаро, мы с тобой! – крикнул Тэлеск и, подбежав к темной громаде толдвига, нанес рубящий удар по толстой, как ствол многовекового дуба, ноге.

Клинок Тэлеска прошел глубоко, но горный гигант не почувствовал боли. Ему было чуждо такое чувство. Он вообще был лишен всяких ощущений. Это был лишь огромный кусок камня, и только Сила Мрака вела его, управляла его существованием.

Толдвиг увидел Тэлеска и попытался раздавить его тяжелой ступней. На сей раз исполин, оттолкнутый силой Камня Тэлеска, не удержался на ногах и с грохотом рухнул навзничь. Земля дрогнула от падения этой каменной глыбы.

Великан медленно поднялся на ноги и в ярости взревел, после чего затопал ногами, сотрясая землю.

– Нужно заманить его к краю пропасти! – крикнул Ликтаро и ринулся обратно в сторону моста.

Тэлеск принял во внимание его слова и побежал следом, выкрикивая:

– Эй, иди сюда! Сюда! За мной, каменные мозги!

Толдвиг зарокотал и медленно двинулся за ними. Рунш опустил меч. Он стоял в стороне и, рассматривая свой Камень, о чем-то думал. Ликтаро и Тэлеск были уже на краю пропасти, когда он задвинул меч в ножны и крикнул:

– Стойте! Отойдите от обрыва!

– Почему?! – удивленно воскликнул Ликтаро. – Громила уже почти подошел!

– В сторону! А лучше бегите сюда! Все увидите!

Тэлеск и Ликтаро, переглянувшись, проскользнули под ногами гиганта и встали рядом с Руншем. Толдвиг развернулся и, грозно гудя, пошел за ними.

– Что ты задумал, Рунш? – спросил Тэлеска. – И почему ты убрал меч?

– Смотрите! – ответил Рунш и вдруг закрыл глаза.

В тот же миг неведомая сила ударила в толдвига и с невероятной быстротой выбросила его в пропасть. Падая, горный гигант, схватился за мост и в итоге унес его с собой.

Раздался оглушительный грохот рассыпавшегося обломка скалы, и вскоре все стихло. Был слышен лишь шум реки.

Три Меченосца приблизились к краю обрыва и взглянули в его темную бездну. Разумеется, они ничего не увидели.

– Теперь у реки есть запруда, – усмехнулся Ликтаро. – Надо же! Он и в последний момент сумел навредить! Мост с собой прихватил! Хорошо, что нам на другую сторону уже не надо.

С долей сожаления он посмотрел на обрывки моста, которые беспомощно болтались рядом.

– Даже если он остался цел, – проговорил Тэлеск, – ему все одно вовек оттуда не выбраться. Пропасть слишком глубока. Даже для него.

Ликтаро и Тэлеск посмотрели на Рунша. Он выглядел уставшим и дышал так, словно только что пробежал не одну версту.

Ант взглянул на Камень, и в этот момент его ноги подкосились. Друзья едва успели подхватить его.

– Все хорошо? – спросил Тэлеск.

– Много же сил он съедает! – тяжело дыша проговорил Рунш. – Я не ожидал… Но воистину велики его возможности, – произнес он. – Если у нас есть эти Камни, то для чего вообще нам мечи?

Он убрал Камень и перевел взгляд на покосившиеся колья, воткнутые в землю на краю пропасти, которые некогда держали один конец моста.

– А мост этот все равно был опасен, – молвил ант. – Так пусть лучше его не вообще будет, чем люди будут гибнуть от его ненадежности.

Глава двадцать вторая

– О толдвигах на совещании у Авироктала даже не упомянули, – произнес Тэлеск недовольным тоном.

Три Меченосца шли в направлении места своего недавнего привала. Ночь еще вовсю властвовала над окрестностями. Спать уже никому не хотелось: после схватки с толдвигом сон как рукой сняло.

– Небось никто на совещании не предполагал, что на этом перевале вообще можно встретиться с толдвигом, – сказал Рунш.

– Или просто решили умолчать об этом, дабы лишний раз не пугать нас! – усмехнулся Ликтаро.

– Не говори ерунды! – строго проговорил Тэлеск. – Волшебник и правитель Кузнечного острова в любом случае предостерегли бы нас.

Некоторое время они шли молча. Первым заговорил Рунш:

– Ариорд рассказывал мне о горных гигантах по пути в Хилт. Он говорил, что толдвиги едят скалы. Они наедаются до отвала и погружаются в сон, долгий но чуткий. Стоит только потревожить спящего толдвига, он пробуждается разъяренным и не щадит никого, кто попадается ему на глаза. Но кто, в таком случае, нарушил сон этого великана?

Ликтаро виновато вздохнул:

– Я этому виновник.

– Ты?! – в один голос переспросили Рунш и Тэлеск и остановились.

– Да. Это я разбудил его.

И Ликтаро рассказал друзьям, что произошло, когда они заснули.

– Простите меня. Я навлек на всех беду, – произнес Ликтаро, виновато опустив голову.

– Впредь сдерживай свое любопытство, Ликтаро, – сказал Рунш. – Когда-нибудь это тебя погубит. И нас заодно. Как ты понял, это уже едва не произошло.

Ликтаро лишь кивнул.

– И еще… – продолжал Рунш. – Тебе никогда не приходило в голову, что эта твоя храбрость чрезмерна?

Ликтаро пожал плечами и недоуменно посмотрел на Рунша.

– Только сумасшедший может броситься навстречу опасности, когда до спасения рукой подать.

– Но… – возразил Ликтаро. – А как же Камень Могущества? Он был у меня с собой! И меч был при мне!

Тэлеск весело усмехнулся:

– Да что тебе меч да Камень! Ты бы и с голыми руками на толдвига пошел? Разве не так?

– Вовсе нет! – возмутился Ликтаро.

– Дело это, разумеется, твое, – сказал Рунш. – Но твоя излишняя храбрость нам ни к чему. До добра она не доведет, уж помяни мое слово!

– Мы конечно чтим это и уважаем тебя, Ликтаро, – добавил Тэлеск. – Но я придерживаюсь мнения Рунша.

– Да будет вам обо мне твердить! – не выдержал хал. – Поведай-ка лучше, Рунш, как ты догадался о столь великих возможностях Камней?

Рунш усмехнулся и сунул руку запазуху, проверяя, на месте ли магический предмет, а затем присел на один из больших валунов, брошенных толдвигом.

– А чего здесь гадать, – сказал он, – когда маги каждому из нас все сказали. Сами-то подумайте! Это же Камень Могущества! Могущества, а не Защиты! А раз в нем заключено могущество, то его – это самое могущество – можно каким-то образом применять. А вы там мечами размахивали на краю пропасти! Ноги что ли ему подрубить хотели?

– Пойдемте! – сказал Тэлеск. – Не стоит задерживаться. Где-то на перевале таится другая угроза, хоть и не столь опасная, как ярость толдвига. Здесь находится оплот Ведьмы, будь она неладна. Не забывайте об этом.

Сказав это, юноша окинул округу пристальным взором, будто ожидал увидеть этот оплот в кромешной тьме, да еще и в тех местах, где днем ничего подобного не наблюдалось.

– Ведьма – не толдвиг, – бодро произнес Ликтаро, коснувшись рукояти меча. – Хлопот с ней будет поменьше.

– Это само собой! – воскликнул Тэлеск и рассмеялся. – Ведьма, она – не толдвиг! Раз плюнуть! Да у тебя, Ликтаро, и с Дардолом наверняка хлопот не возникнет. Ты такой легкомысленный!

– Ну, легкомысленный или нет, – отозвался Ликтаро, – а с Дардолом у меня точно никаких хлопот не будет, если рядом будете вы.

– Вот это ты правильно подметил, – улыбнулся Рунш. – Позволь полюбопытствовать, Ликтаро, кто твой отец?

– Как это – кто? Человек. Он гингатар, как и я.

– Да я понимаю, что ты вряд ли сын гнома. Я хочу спросить, чем он занимается? Мой, к примеру, охотник.

– Мой отец – воин Огражденной Страны, – с гордостью ответил Ликтаро. – Он командует передовым отрядом наших войск.

Рунш и Тэлеск переглянулись.

– Тогда ясно, откуда ты такой отважный, – проговорил Тэлеск. – Пойдемте уже, а то брошенные нами вещи растащат, пока мы здесь мешкаем.

– Интересно, кто? – усмехнулся Ликтаро. – Ведьма что ли?

Меченосцы вновь двинулись в западном направлении. Лишь на заре они пришли к одинокой разлапистой ели, под которой лежали их котомки, дрова и одеяла.

– Быстро же мы рванули от него ночью! – удивился Ликтаро. – Вон уж светает, а мы только вернулись.

Друзья употребили завтрак, быстро собрались и вновь тронулись в путь.

Погода стояла очень теплая для первых дней зимы, безоблачная. Небо над головой висело тяжелым серым сводом. Лучи солнца не озаряли юношам путь, потому как великая громада Кридона бросала на перевал всеобъемлющую тень. В тени горы по пологому склону по колено в снегу поднимались Три Меченосца. Порой они оборачивались назад и оценивали взглядом пройденный путь.

– Что-то не видать никакой Ведьмы, – проговорил Ликтаро, озирая окрестности.

– Помолчал бы лучше, – упрекнул Тэлеск. – Сглазишь еще. Хорошо бы миновать перевал без приключений.

Ликтаро издал громкий вздох. Он был явно не согласен с таким пожеланием. Однако хал чувствовал, что этот день не сулит скучного путешествия. И предчувствие его не обмануло, потому что случилось еще одно событие, заполнившее сердца всех троих впечатлениями на весь оставшийся день.

Поначалу ничего интересного не происходило. Избранные шли. Пройденный путь все увеличивался, сокращая расстояние впереди. Но спокойному шествию пришел конец, когда внезапно на тень Кридона словно легла другая тень, огромная и черная, как провал во тьму безлунной ночи. Пронзительный тонкий визг нарушил царившее вокруг безмолвие, и порыв странного ветра едва не сбросил путников с ног.

Юноши одновременно запрокинули головы и увидели нарушителя спокойствия. Им оказался черный нетопырь. Но он был не из таких, что целыми стаями обитают в темных глубинах пещер. Самым явным отличием от них были его огромные размеры. В этом гигантский нетопырь мог сравниться с молодым драконом. Быстрыми взмахами широких крыльев огромная тварь поднимала в воздухе мощный вихрь, который раздувал во все стороны легкий снежный покров земли. Помимо этого, весьма необычным было и то, что никогда еще никто не видывал, чтобы нетопырь беззаботно кружил над землей средь бела дня.

Какое-то время Меченосцы заворожено наблюдали за неведомым и в то же время вполне известным существом. Скорее удивлением, нежели страхом были наполнены их сердца.

Гигантский нетопырь описал в воздухе несколько широких кругов, издал напоследок очередной визг и унесся на запад, куда Избранным предстояло продолжать путь. Юноши долго провожали взглядом удаляющееся черное пятно, пока оно не исчезло за гребнем склона.

– Неужто это был Нун, о котором упоминали маги? – выдавил Ликтаро, до сих пор всматриваясь в сторону, где скрылось существо.

– Сомневаюсь, – ответил Рунш. – Соглядатай Короля Мрака был крупным нетопырем. Крупным, но отнюдь не гигантским. И он не вылетал в мир до темноты, как любая нормальная летучая мышь.

– Откуда ты все это знаешь? – спросил Ликтаро.

– Читал в детстве кое-что из летописей.

– Стало быть, этот огромный нетопырь – не Нун, – сказал Тэлеск. – Но он вполне может быть соглядатаем Дардола. Недаром же он столько времени кружил над нами.

– А кто-нибудь слыхал раньше о гигантских нетопырях? – спросил Ликтаро.

Рунш и Тэлеск отрицательно мотнули головами. Тэлеск поправил мешок за спиной и произнес:

– Кем бы он ни был, ясно одно – он нам не друг!

Сказав это, юноша двинулся вперед по глубокому снегу. Рунш и Ликтаро последовали за ними.

– Интересно, куда же он полетел? – подумал вслух Рунш, устремив взор в сторону далекого горного гребня.

– Известно куда! – сказал Ликтаро. – Если он служит Дардолу, то к своему господину он и отправился. Провалиться мне на этом месте, если это не так!

Тэлеск, все это время думавший о странном нетопыре, уверенно произнес:

– Тогда будь готов провалиться, Ликтаро. Я соглашусь, что это мог быть один из прислужников Дардола. Но в том, что он летит к своему повелителю, ты не прав. Нетопырь полетел на запад, а нынешняя обитель Короля Мрака находится – где? – в горе Ханборун! А в какой стороне Ханборун? На юге!

– Но возможно он еще свернет на юг после перевала, – предположил Ликтаро.

– Зачем ему это? – ответил Тэлеск. – Он выбрал бы наикратчайший путь. Даже если он захотел обогнуть Кридон, то почему не отправился на юго-запад вдоль склона горы. Посмотри сам!

Ликтаро вместе с Руншем повернули головы в сторону туманных склонов. Отроги могучего Кридона были очень далеко от них, и чем дальше к западу, тем больше они отдалялись, расширяя долину.

– Куда же тогда улетел нетопырь? – озадаченно спросил Ликтаро. – Ну не в Мотходэк же! Помнится, этот лес как раз где-то на западе от перевала.

– Разумеется, не в Мотходэк, – кивнул Тэлеск. – Погодите, я взгляну на карту.

Юноша снял с плеч котомку, развязал ее и извлек оттуда свернутый в несколько раз лист пергамента. Тэлеск развернул его и стал искать среди размытых линий и знаков Ведьмин Перевал.

– Мы сейчас приблизительно здесь, – задумчиво произнес он наконец.

– Так что там на западе? – спросил Рунш.

Тэлеск провел по карте пальцем и сказал:

– На западе Мотходэк и Сумрачные Земли. Дальше – Глухая Пуща, Новые Горы, а за ними – Межгорье.

– Там нетопырю делать нечего, – произнес Рунш. – В Мотходэке он вряд ли желанный гость: алфейны – хоть и герои легенд, но они воистину обитают в том лесу. В Сумрачных Землях пусто, насколько мне известно. В Глухой Пуще обитают зеленые великаны, а у них слугам мрака тоже милости не снискать. Ну а за Новыми Горами лежат королевства людей.

Ликтаро и Тэлеск переглядывались между собой, дивясь осведомленности Рунша о дальних краях.

– Возможно мы далеко смотрим, – произнес Рунш. – Что перед Мотходэком, ближе к Небоскребущему Хребту?

Тэлеск еще раз посмотрел на карту.

– Ничего. Только Ведьмины Болота, – ответил он и сразу же осекся.

Страшная догадка осенила его. Когда он оторвал взгляд от карты, он увидел почти испуганное лицо Рунша и серьезное лицо Ликтаро.

Ведьма. Они совсем забыли о ней. К ней мог улететь черный нетопырь. Он мог отправиться к хозяйке этих мест, чтобы известить ее о приближении Трех Меченосцев и передать волю Короля Мрака.

– Похоже, незаметно миновать обитель колдуньи уже не удастся, – вздохнул Тэлеск, укладывая карту обратно в мешок. – Не радует меня это…

И тут Ликтаро не выдержал.

– Да ну вас ко всем гоблинам! – вспылил он, уходя вперед. – Причем здесь колдунья? Какая вообще разница, куда улетела та летучая мышь? Улетела – и попутного ветра! Может, это вовсе не слуга Дардола!

Избранные снова тронулись в путь. Через некоторое время, проведенное в молчании, Рунш проговорил:

– Может, колдунья тут и ни при чем, но все равно будьте настороже. Говорят, однажды эта самая Ведьма сотворила с неким Ихтором из Хилта злую шутку. Имя его после того известно по всему Гэмдровсу.

– И какую же злую шутку она с ним сотворила? – спокойно осведомился Ликтаро.

– Она превратила его в каменного истукана. Ради забавы… Наверное, до сих пор так и стоит.

Ликтаро сглотнул. Ответ на него подействовал, и жажда приключений на Ведьмином Перевале немного поутихла в нем.

– Не хватала еще трех новых статуй, – произнес Тэлеск.

– Да, не хотелось бы прославиться таким способом, – согласился Ликтаро.

Пошел снег. Вначале он падал лишь редкими хлопьями, но со временем завеса снегопада все больше уплотнялась.

После короткого привала юноши вновь продолжили путь. Впереди пологий склон, по которому они поднимались, резко переходил в скалу.

– И куда теперь? – уныло спросил Тэлеск у друзей.

Ликтаро окинул взором нависшую над ними гору и дал ответ:

– Утром разберемся. Кажется, скоро будет метель. Снегопад все сильнее. Гляньте туда, – Ликтаро указал на темный провал в скале. – Убежище уже есть.

То была пещера. Когда путники приблизились к входу, они увидели, что она довольно глубоко внедряется в толщу скалы.

– Неплохо! – радостно произнес Рунш, первым ступив под каменные своды. – Здесь и переждем непогоду. Идти сейчас опасно: заметет в один миг.

– Не нравится мне это, – заметил Тэлеск. – Что будем делать, когда проснемся, а вход заметен или завален?

Рунш недоуменно посмотрел на него и лишь пожал плечами. Тэлеск сделал несколько шагов вглубь пещеры и проговорил:

– Хотя, скорее всего, это туннель…

Голос его сопровождался гулким эхом.

– Длинный и темный, – продолжал Тэлеск. – Да и сквозняк здесь ощущается. Должно быть, это часть нашей дороги. Ведь мы же не сбились с пути.

– Может статься, эта самая пещера и есть жилище Ведьмы? – предположил Ликтаро.

– Тоже возможно, – согласился Рунш. – Но сейчас у нас нет выбора: либо назад, где бушует метель, либо остаемся здесь. Позади опасность замерзнуть явная, а вот здесь никакой угрозы пока не предвидится.

– Ты прав, – кивнул Ликтаро, сбрасывая с плеч вязанку оставшихся еще с прошлого раза дров. – Тогда я займусь костром. Ночь не обещает быть теплой.

Вкоре Три Меченосца мирно ужинали, расположившись вокруг пылающего костра, и обсуждали события, случившиеся накануне. Ликтаро оказался более чем прав, когда предупреждал о метели. Снаружи была не просто метель, там бушевал великий буран, завывающий подобно стае голодных волков.

Через некоторое время уставшие за долгие дни пути от берега Туманного Моря расположились вокруг костра и приготовились заснуть под треск сушняка.

Ликтаро и Рунш засопели почти сразу. Тэлеск закутался в одеяло и сел около огня. Лицо его алело от света пламени, а в глазах отражались пляшущие блики. Танец огня и похрустывание горящих сучьев навеяли на него воспоминания. В памяти невольно всплывали все события, произошедшие с ним после прочтения послания волшебника, когда жизнь Тэлеска круто изменилась.

Он вспомнил первую свою встречу с Ноккагаром, тот самый взгляд, устремленный на него из-под кустистых бровей. Он вспомнил горький час расставания с родителями. Как они живут сейчас? Многое ли изменилось там, на далеком Эфкроле, в свете текущих событий? Он вспомнил нападение эксиотрота, вспомнил Великий Эфтур, вспомнил, как нашел Камень Могущества, вспомнил несметный табун единорогов, что стремительно несся на север, вспомнил встречу с русалами, вспомнил трактир «Крылатый маноклант», уродливый снаружи, но уютный внутри. Он вспомнил о том, как сам Дардол явился ему во сне. Затем излились воспоминания о прекрасном Хилте, о Даэбарне, о нападении драконов на Хилт, о тайном вручении Трех Мечей. Всплыли воспоминания и о странном моряке Форби и о злосчастном шторме.

Тэлеск вздохнул. Пещера накопила уже много тепла, и огонь костра стал понемногу гаснуть. Юноша подкинул в него еще несколько сухих веток и, подложив под голову дорожный мешок, заснул.

Вьюга прошумела всю ночь.

Тэлеск проснулся. В пещере было тепло и пахло дымом. Ликтаро завтракал, а Рунш еще спал. Вход в пещеру был почти доверху занесен. Лишь через маленькую щель между сугробом и каменной аркой проникал свет, который тускло освещал пещеру.

– Были бы мы снаружи – с головой бы замело, – сказал Ликтаро, пережевывая кусок вяленого мяса и запивая водой из фляги. Взгляни на эту снежную толщу. Выбраться-то мы выберемся, но идти вряд ли сможем.

– Выходит, что путь один, – произнес Тэлеск и устремил взор вглубь темной пещеры.

Их разговор разбудил Рунша. Юноша сел и долго смотрел на заметенный вход.

После завтрака Меченосцы собрались и уже готовы были выдвигаться, когда Ликтаро вдруг произнес:

– Погодите! Вы что собираетесь идти в темноте? Мы пройдем несколько шагов и уже не сможем различить друг друга.

– Что же делать? – спросил Тэлеск. – Факелов у нас нет.

– Сейчас будет, – дал ответ Ликтаро.

Он взял из костра недогоревший сук и обмотал его берестой, которую извлек из своих карманов, после чего зажег изготовленный факел в огне догорающего костра.

– Ты, оказывается, все предусмотрел! – восхитился Рунш, когда пламя факела озарило своды пещеры прыгающими бликами. – Запасся берестой?

– Вообще-то я заготовил ее для разжигания костра, – сказал Ликтаро. – И я не предугадывал, что она понадобится для другого.

Избранные взглянули вперед. Им открылся каменный коридор с множеством впадин, выступов и неглубоких трещин в стенах. Под ногами валялись булыжники и обломки осыпавшихся сводов.

– Явно не люди делали этот проход, и уж тем более не гномы, – произнес Тэлеск.

– А если даже они, – добавил Рунш, – то стараний они приложили маловато. Нас ждет такая ходьба, что только под ноги успевай смотреть.

– Но придется идти! – заключил Ликтаро и пошел вперед, подняв над головой факел. Двое других Меченосцев направились вслед за ним.

Путники неторопливо, перешагивая через груды камней, продвигались вдоль стен туннеля, который то сужался, то вновь расширялся. Впереди он тонул во мраке.

Неизвестно, как долго шли юноши по бесконечному, казалось, туннелю. Сколько прошло времени, никто из них прикинуть не мог, но усталость валила их с ног. Однако у этого темного пути был конец, и это чувствовалось по тому, как посвежел воздух. Едва ощутимый ветерок гулял под сводами.

Духота, надавившая на них поначалу, исчезла, и юноши смогли наконец вдохнуть полной грудью. Вскоре тьма впереди развеялась, а чуть позже стало как будто светлее. До ушей донесся шум воды. Когда юноши прошли крутой поворот туннеля, их глаза, которые уже успели привыкнуть к темноте, были на время ослеплены ярким светом. Впереди подгорный проход наконец-то заканчивался. Каменную арку выхода обливал свет заката. И юноши вышли на волю, с удовольствием оставив тьму за спиной.

Ликтаро, вышедший первым, погасил факел в чистом ручье, что брал исток где-то в недрах гор и низвергался с нее небольшим водопадом рядом с выходом из пещеры. Затем он отбросил дымящую ветку, раскинул руки и радостно рассмеялся.

Перед Тремя Меченосцами во всей красе раскинулась широкая долина, покрытая рощицами смешанных лесов, исчерченная руслами ручьев и изрезанная множеством извивающихся расселин. Она полого спускалась вниз к подножию горы и простиралась дальше к самому горизонту.

Внезапно эта прекрасная картина омрачилась. Посреди долины возвышалось несколько крутых взгорий, и одно из них неожиданно привлекло внимание путников. Из-за него в серое небо взмыла отдаленная черная точка.

– Смотрите туда! – произнес Тэлеск, первым увидевший ее.

Черная точка покружила над холмом и полетела в сторону Трех Меченосцев. С приближением летящего существа стали проясняться очертания его тела. И очень скоро все трое одновременно узнали в нем того гигантского нетопыря, что вчера кружил над их головами.

– Да это же наш старый знакомый! – усмехнулся Ликтаро. – Какая жалость, что в Хилте нас не снабдили луком и стрелами.

– Если бы ты его подстрелил, это ничего бы уже не решило, – отозвался Рунш, не отрывая взора от огромной летучей мыши, которая стремительно неслась в сторону Избранных. – Если это прислужник Короля Мрака, то возложенную на него миссию он скорей всего уже выполнил.

Нетопырь с истошным визгом описал над путниками круг и полетел на юг, в горы.

– Зато на душе бы полегчало, – заметил Ликтаро в ответ на слова анта.

Прямо от выхода из подгорного прохода вниз, в долину, уходила широкая тропа.

– Смотрите! А вот и дорога! Стало быть, с пути мы не сбились, – сказал Ликтаро.

– Тогда вперед! Чего мы ждем? – произнес Рунш.

– Нельзя по тропе идти! – твердо проговорил Тэлеск.

Друзья удивленно посмотрели на него.

– Вы посмотрите, куда она ведет.

– На запад, куда нам и нужно, – недоумевал Ликтаро.

– На запад-то на запад, – согласился Тэлеск. – Но разве вы не видите, что она идет в сторону того далекого холма. А не оттуда ли вылетел нетопырь?

– Да, – кивнул Рунш, – ты прав. Если наши опасения верны, то нетопырь как будто предупредил кого-то о нашем появлении. Ведьма ли обитает за тем холмом или кто-то другой – не столь важно. Лучше обойти его стороной.

– Но мы не безоружны! – возразил Ликтаро.

– Это так, – сказал Тэлеск. – Но и осторожность нам не помешает. Мало ли что может приключиться. У меня вот нет желания связываться с какими-либо недоброжелателями. И плевать мне на все эти волшебные камешки и мечи! Какого гоблина я должен рисковать жизнью, надеясь на всякую магическую ерунду?!

– Ерунду! – хмыкнул Ликтаро. – С этой «ерундой» мы идем против Короля Мрака. Были бы с нами волшебники, они бы, наверное, обиделись.

– Но были бы согласны со мной, – заключил Тэлеск. – Я больше доверяю себе, чем всякой непонятной магии и волшебству. Идемте же! Возьмем побольше к югу, а затем двинемся на запад. Что поделать, придется идти по бездорожью. Не впервой!

Три Меченосца стали спускаться по отлогому склону, местами заснеженному, но почти оттаявшему внизу. Усталость их пропала, как только они покинули пещеру. Ноги сами рвались вперед. Они продвигались на юго-запад, где их ожидал западный отрог Кридона. На севере рубежом долины служил кряж, вершинами упиравшийся в купол небес.

Глава двадцать третья

Воинство, ведомое Икинэльдом, не останавливаясь продвигалось на восток. Смеркалось. Крупными хлопьями валил снег. Когда уже ночь вступила в права, впереди послышалось слабое журчание. В сумраке, отражая свет звезд, мерцали воды широкой реки.

Дорога, поросшая ковылем вдоль обочин, ныряла в воды реки Оннар и продолжалась уже на другом берегу. Здесь находился Оннарский Брод, который был единственной известной переправой через реку, что брала свое начало в далеких Золотых Горах. Протекая в юго-западном направлении, она вливалась в соленые воды Туманного Моря.

Гальпинги и маги остановились и обратили взоры на другой берег. Явной угрозы пока не предвиделось. Деревья недалекого противоположного берега и окутавший их сумрак были безмолвны. Икинэльд заговорил первым:

– Нужно отправить на юг дозорного. Маргиф!

– Слушаю, повелитель! – громко ответил один из всадников и выехал из строя воинов.

– Оставайся в седле, Маргиф, – сказал Икинэльд. – Скачи на юг. Как увидишь, что приближается враг, немедля возвращайся.

– Будет исполнено, повелитель! – отчеканил всадник и дернул поводья.

Когда он начал переправляться через реку, Икинэльд обернулся к войску и сказал:

– Деревьев здесь много. Нужно как можно скорее соорудить какие бы то ни было укрепления. Все за работу! Не жалейте секир!

Примерно через час было готово уже несколько десятков толстых бревен. Но Икинэльд, посмотрев на них и подсчитав, сколько времени уйдет на то, чтобы вкопать их в землю, понял, что до нападения можно не успеть. Ведь войска Дардола могут нагрянуть в любой момент.

– Не стоит беспокоиться, почтенный Икинэльд, – промолвил подошедший Экгар, словно прочитавший мысли полководца. – Не забывай, что в твоем распоряжении магия Тригорья. Предоставь это дело нам!

Сказав это, великий волшебник поднял вверх свой посох и пропел длинное заклинание. Все тяжелые бревна, что лежали на земле, поднялись в воздух. Гальпинги, кто был рядом, испуганно запрокинули головы и бросились врассыпную. Друг за другом обтесанные стволы деревьев молниеносно летели теперь вниз, вонзаясь в землю как раз у самой реки и образуя высокую стену вдоль ее берега.

Икинэльд восхищенно смотрел на это чудо. Словно тяжелый камень свалился с плеч военачальника Хилта.

– Слава Тригорью! – радостно произнес он.

Вопреки опасениям полководца стена была сооружена невообразимо быстро. Все было почти закончено. Лишь один узкий проход был оставлен, чтобы уехавший на разведку гальпинг Маргиф не остался за укреплениями. На обоих концах стены берега были уже гораздо круче, чем в месте переправы, а река в тех местах была уже слишком глубока для пересечения ее вброд. Поэтому путь через реку Оннар можно было считать закрытым.

Икинэльд распределил по местам своих лучников, а затем разделил остальное войско. Несколько отрядов по приказу полководца ушло обратной дорогой, в сторону Гавани, чтобы устроить фрэгам неожиданный прием на дороге в случае, если им удастся прорваться через Брод. Их возглавил Гвирольд, сын военачальника. Большая часть войска во главе с самим Икинэльдом встала на защиту укреплений.

– Нынешняя ночь будет ночью беспокойного ожидания, – проговорил Икинэльд, всматриваясь в густую тьму, что окутывала противоположный берег.

Время тянулось в жутком безмолвии. Все взоры были устремлены туда, откуда должны были прийти полчища врагов. Опасностью и ужасом веяло с той стороны. Но гальпинги и маги были готовы к встрече с необратимым. Их объединяли доблесть и любовь к родным землям, готовность биться во имя Гэмдровса.

До ушей донесся цокот копыт. Гальпинги, что стояли на стенах, вскинули луки. Звук шел с другого берега и был хорошо различим в тишине, которая царила окрест.

– Успокойтесь! – воскликнул Экгар, подняв вверх руку. – Это дозорный Икинэльда!

Вскоре отдаленная тень всадника отделилась от темноты противоположного берега. Седок быстро переправился и в растерянности остановился перед высокой стеной.

– Говори, Маргиф! – крикнул ему Икинэльд.

– Они идут! – отозвался наездник.

– Они идут! Они идут! – повторили на стене.

Икинэльд бросил мимолетный взгляд на реку и стал отдавать приказы.

– Лучники, по местам! Отряды Фокрэла, Куннэльда, Икворда, Морингэльда, Гренилада, Вальмэда и Энзилода остаются здесь! Фокрэл, ты останешься здесь вместо меня! Остальные – со мной!

– Не навстречу ли врагу ты собрался? – спросил Экгар.

– Именно! – твердо ответил Икинэльд.

Властитель Тригорья хотел было остановить полководца, но в этот момент к тому обратился Маргиф.

– Я видел их, повелитель! Это ужасно! – запыхавшись, говорил разведчик. – Тьма тьмущая! Тысячи тысяч красных огней! Они продвигаются очень быстро. Я так и не смог рассмотреть, где заканчиваются те полчища. Они – как река! Быстрая река Мрака, и исток ее бьет ключом! Выстоять Брод нашими силами просто невозможно, повелитель! Их ничто не остановит!

– Отбрось отчаяние, воин! – ответил Икинэльд. – Да, выстоять не удастся. Я и не уповал на это. Но мы сможем хоть немного задержать их продвижение на переправе. А это позволит выиграть время для других земель Гэмдровса! Время на подготовку к войне! Скажи, далеко ли они, Маргиф?

– Сейчас, должно быть, верстах в десяти. Я увидел их еще вдалеке – реку красных огней. Они шли по равнине.

Военачальник обернулся к Экгару и сказал:

– Чародеи пусть остаются здесь, достопочтенный Экгар. Здесь в них будут больше нуждаться.

Экгар тяжело вздохнул и промолвил:

– Да хранит вас владыка Сур!

Икинэльд громко протрубил в рог и взял в руки щит со знаменем Хилта. Прозвучал его приказ:

– Всем отрядам, кроме тех, кому я приказал остаться – выстроиться в походную колонну по восемь всадников в ряду!

Военачальник подошел к одному из подчиненных.

– Фокрэл! – произнес он. – Как только мы уйдем, закрывайте проход в стене.

Фокрэл взволнованно взглянул в лицо военачальника.

– Но ведь когда вы вернетесь…

– Закроешь стену, Фокрэл, – перебил Икинэльд. – Таков мой приказ.

Конное воинство уже было готово к выступлению. Икинэльд вскочил в седло и выехал вперед войска. Он поднял меч острием вперед, и войско двинулось вслед за ним к бреши в стене. Вскоре Икинэльд уже переправлялся через реку. А за ним следовали его верные воины.

Ряд за рядом конники входили в воду и уходили во тьму ночи. Сто и еще тридцать восемь рядов пересекли реку. Один за другим они скрылись среди темных деревьев противоположного берега. Единственный проход в стене тут же был закрыт. Теперь укрепления Оннарского Брода стали сплошной стеной.

После переправы дорога круто поворачивала на юг, теряясь в лесу. Войско неслось по ней во весь опор, кони отбивали копытами беспорядочные удары в мерзлую, покрытую снегом землю. В скором времени полог леса остался позади, и Икинэльд, который скакал впереди войска, знаком приказал остановиться.

Дорога, освещаемая светом луны, открылась на целые версты вперед. По ней, словно по руслу, стремительно текла река мелких, но ярких красных огней. То были глаза малфрунов. И не было этим огням конца, светящейся полосой тянулись они до самого горизонта.

Всем было ясно, где исток той реки – в Омраченном Королевстве. А устьем ее могла стать любая страна.

Икинэльд приподнялся в седле, отправив к полчищам фрэгов печальный, но грозный взор, затем снял с седла длинное копье и сжал его в правой руке, а в левую взял щит.

Какое-то время полководец сидел неподвижно, смотря вдаль. Но вот он ударил копьем о шит и громко приказал:

– Умножить ряды втрое!

Воины быстро перестроились, и в каждом ряду теперь стало по двадцать четыре всадника, а длина колонны уменьшилась втрое.

Икинэльд отдал новый приказ:

– Первый ряд – копьеносцы! Приготовиться к бою!

В следующее мгновение воины первого ряда вооружились копьями и щитами. Икинэльд встал к ним в строй и вновь приказал:

– Остальные ряды! Мечи наголо! Приготовиться к бою!

Зазвенели клинки обнажаемых мечей и засверкали они в лунном свете.

– Там наши враги! – произнес Икинэльд. – Они посягают на свободные земли Гэмдровса и на наши истинные владения! Так отстоим же земли наших пращуров! Я призываю вас на жестокую битву! Враг не станет жалеть нас! Так не щадите же и вы тех, кто несет угрозу вашим семьям! Копья наперевес! Митана Сур-унхолир!!

– Нилиор Сур-унхолер! – хором ответило войско.

Икинэльд дернул поводья. Конь с громким ржанием прянул. И все войско помчалось навстречу реке малфрунов. Не слишком велико было число этих воинов, но безмерно велика была их доблесть. Впереди всех, разрезая встречный ветер, скакал полководец Икинэльд. Грозно смотрел он вперед ясными очами. Воины, вдохновленные им, не отставали.

Зоркие во тьме фрэги увидели войско, что неслось на них, и лишь прибавили ходу. Устрашающе загремели огромные барабаны Тьмы.

Так они сошлись в яростной схватке: свирепые фрэги и люди, ведомые отважным Икинэльдом. Рать гальпингов ворвалась в ряды малфрунов, раскидывая их и разя острыми копьями, а могучие скакуны втаптывали врагов в землю.

Фрэги не ожидали столь яростного напора и вначале просто гибли один за другим, но вскоре они пришли в себя и стали отражать удары.

Прочны были доспехи гальпингов, но не всегда и они выдерживали мощные удары врагов. Несколько воинов Хилта выпали из седел обезглавленными, некоторых пронзили вражеские клинки и ядовитые стрелы.

Десятки ударов отразил щит Икинэльда прежде чем расколоться. Когда же это случилось, полководец отбросил его в сторону, метнул копье в толпу малфрунов и спешился. Теперь он стоял с обнаженным мечом и хмуро озирал поле жестокой битвы.

Кругом была темень, но светящиеся глаза фрэгов помогали гальпингам распознавать врага во время сражения. Многие воины Хилта уже давно спешились и разили противника мечами.

Меч Икинэльда яростно сверкал, круша врагов с каждым новым взмахом. Он великолепно владел своим оружием, и никто в Хилте не смог бы сравниться с ним в этом умении.

Внезапно полководец почувствовал острую боль в правой ноге. Он опустил на нее взгляд. Из ноги торчала вслепую прилетевшая стрела с черным оперением. Недолго думая он крепко взялся за древко, резким движением выдернул ее и вонзил в горло первому попавшемуся под руку фрэгу.

Но, увы, судьба Икинэльда была решена. Он выдернул злополучную стрелу, но яд, которым она была пропитана, уже попал в кровь. Полководец сразил еще не одного вражеского воина, прежде чем зрение его помутилось, и тело охватила внезапная слабость.

– Неужели я погибаю? – прошептал Икинэльд. – Неужели это все? Сур Покровитель, помоги мне продержаться еще хоть немного!

Быть может, Сур востину услышал его, или же силы возвратились к нему по другой причине, но полководец почувствовал их прилив. Он улыбнулся, сжал меч в обеих руках и бросился в самую гущу сражения.

Вокруг гремел гром кровавой битвы. Ручьи черной крови стекали по лезвиям хилтских мечей, а клинки фрэгов обагрялись человеческой кровью. Икинэльд шел напролом. Он ничего не видел перед собой, кроме бесчисленных пар красных огней, которые одна за другой гасли после взмахов его славного клинка.

Икинэльд бежал в толпу врагов, раскидывая их во все стороны. Фрэги безнадежно гибли. Они не смели даже пытаться отражать удары Икинэльда. Они опускали оружие и в ужасе смотрели на гальпинга. Никогда еще они не видели подобной ярости. Но не только это ужасало малфрунов. Клинок в руках полководца как будто сиял ярким светом, и от самого витязя исходило не менее яркое свечение. Многие вражеские воины роняли оружие из своих рук и закрывали глаза, боясь ослепнуть.

Но вскоре военачальник Хилта упал: его силы иссякли вновь и больше не возвращались. Он лежал на снегу и сжимал меч в правой руке, а левой он отцеплял с пояса рог. В последний раз ему захотелось протрубить в него, перед тем как смерть заберет его душу. Он поднес его к губам, и раскатистый гул разнесся над землей, заглушая шум боя. Фрэги вздрогнули, услышав его, а гальпинги, воспользовавшись случаем, стали с удвоенной яростью разить воинов Дардола.

Рог хилтского полководца замолк. Икинэльд лежал на земле. Он не двигался. В его правой руке был обнаженный меч, в левой – исчерченный рунами рог. Витязь больше не слышал ни шума, ни криков, ни лязга клинков. Он не видел больше ни воинов, которые гибли в бою, ни врагов, на стороне которых было превосходство в этой кровавой сече. Так Икинэльд, военачальник Кузнечного Острова, встретил смерть, достойную героя.

Фрэги не смели приближаться к его телу. Яркий свет не переставал исходить от него, и это приводило их в ужас. Они обходили его стороной. Один из предводителей малфрунов остановился недалеко от Икинэльда и долгое время смотрел на него, словно пытался что-то осмыслить. Прорычав про себя что-то неразборчивое, он отвернулся и двинулся на север, в сторону Брода.

Икинэльд победил, победил и погиб, но все же в этой битве верх взял Мрак. Малфруны сломили последние силы сопротивления и прошли по месту сражения, будто бурный поток, разрушивший слабую плотину.

Черной кровью фрэгов, алой кровью людей и лошадей окропилась земля. Трупы и тех, и других, и третьих устилали ее. На земле, что не столь давно еще белела от снега, не осталось ни одного белого пятна.

Надолго запомнил Гэмдровс это сражение. Оно вошло в число самых достославных сражений Второй Эпохи Мрака. Невзирая на то, что против фрэгов выступили чуть больше тысячи воинов, гальпинги перебили в десятки раз большее количество врагов. Они нанесли войску фрэгов огромный урон, который заметно уменьшил его численность.

Но река Мрака потеряла лишь часть своей мощи, и она неукротимо продвигалась вперед. До берегов Оннара оставалось совсем немного.

Защитники Оннарского Брода давно были готовы к битве. Фокрэл, командующий гальпингами по назначению Икинэльда, и Экгар стояли на стене укреплений и смотрели на противоположный берег. С тех пор, как воины Икинэльда скрылись там, все погрузилось в молчание. Гнетущая тишина царила вокруг.

Внезапно отдаленный звук рога пронзил безмолвную ночь. Гальпинги обеспокоенно прислушались. Рог своего военачальника они узнали без труда.

– Там идет битва, – проговорил Экгар. – Я слышу ее звуки.

– И исход той битвы ясен как день, – отозвался Фокрэл.

– Они ушли навстречу супостату не ради победы, а только ради того, чтобы выиграть время. Икинэльд – мудрый полководец, но это был не слишком-то мудрый поступок.

Фокрэл тяжело вздохнул.

– Может быть, в этом встречном выступлении и был какой-то смысл, – произнес он. – Мы дали врагу неожиданный отпор. Это может сломить их дух… Но Икинэльд воистину пошел на верную гибель. Что же будет с Гвирольдом, когда он узнает о смерти отца.

– Не нужно говорить так, почтенный Фокрэл, – спокойным голосом упрекнул Экгар. – Ты не можешь точно знать, погиб Икинэльд или нет. Надейся на лучшее.

– Но лишь чудо может спасти его! – печально возразил гальпинг.

– Так верь в это чудо!

– А веришь ли ты, великий Экгар?

Маг не ответил. Он стоял с закрытыми глазами, повернув голову в сторону юга, и молчал, не двигаясь, сжимая посох в правой руке. Через некоторое время он вдруг громко произнес:

– Они близко. Я чувствую угрозу с юга. Мрак наступает!

– Враг близко! – мгновенно подхватил Фокрэл. – Приготовиться, воины Гэмдровса! – и полушепотом добавил: – Эх, сдается мне, что мало защитников оставил здесь Икинэльд.

К лучникам на стене присоединились маги Тригорья. Все смотрели на другой берег. Теперь оттуда явно веяло чем-то недобрым. Вновь повисла напряженная тишина.

Вскоре послышались громыхания доспехов и отдаленный топот великого множества тяжелых копыт. Но то были копыта фрэгов. Они хоть и были двуногими тварями, род их, как ни странно, исходил от единорогов.

Первого малфруна Дардол сотворил именно из единорога. Трудно поверить в родство столь ужасных тварей Тьмы и столь прекрасных творений Эндармира, но все же это так. По легендам, то животное было серым, а не белым, как все прочие, потому собратья отвергли манокланта и изгнали из своих табунов. Король Мрака поймал изгнанника и превратил его в первородного фрэга. Недаром у фрэгов сохранились копыта на ногах и короткий рог на лбу, что подтверждает их происхождение. Первого малфруна Дардол нарек Сокрушителем, и он был сильнейшим в своем роде.

Полчища фрэгов приближались. Вскоре тысячи пар красных огней зажглись на том берегу. Ряды фрэгов без остановки вбегали в реку. С шумом и воплями они мчались на другой берег, где была построена высокая стена. Но много пробежать они не успели: сотни врагов сразу же пали замертво, сраженные роем стрел стрелков Хилта.

Фрэги растерянно остановились на миг и вновь бросились вперед. Под лунным светом сверкали их мечи и копья, блестели тяжелые доспехи. Ужасным гомоном голосов сопровождался напор. Туча стрел, выпущенная лучниками фрэгов, полетела навстречу новой туче хилтских стрел. Еще несколько сотен фрэгов повалились в воду реки, и несколько гальпингов упали со стены.

В бой вступили волшебники Тригорья. Одиннадцать голосов одновременно прокричали одно заклинание и одиннадцать вспышек сверкнули на стене. Тут же несколько десятков фрэгов исчезли в один миг.

Но вскоре новые полчища нахлынули с удвоенной яростью, новые тучи стрел встретились над рекой, и новые сполохи магии засверкали на укреплениях. Пока удача держалась на стороне защитников Брода. Никто из фрэгов не мог переправиться: либо стрелы гальпингов, либо заклинания магов настигали их.

Но вот Мрак стал наступать равномерным потоком, и гальпинги все чаще не успевали вставлять новые стрелы в луки. Несколько фрэгов вскоре переправились через Оннар и мчались вдоль берега к концу стены с намерением обогнуть ее, однако берега там оказались слишком круты.

Натиск Мрака становился все яростнее. По головам друг друга они уже взбирались на укрепления. Наконец кто-то из стрелков прокричал:

– Мы не удержим их!

Фокрэл, который все это время наблюдал за происходящим, сошел со стены и прокричал, пытаясь заглушить крики и вопли битвы:

– Мечники и копьеносцы! В седла! Примкнем к засадному войску Гвирольда! Отходим в сторону Гавани! Энзилод, оставайся здесь со своим отрядом! Старайтесь сдерживать их так долго, как только сможете! Все остальные, за мной!

Фокрэл вскочил в седло и помчался по дороге на запад, за ним поскакали отряды гальпингов.

– Факела поднять над головой! – приказал Фокрэл. – Чтобы воины Гвирольда в темноте не приняли нас за врагов.

Воины Гвирольда заметили свет еще издалека. Они затаились среди деревьев на некотором расстоянии от дороги.

Гвирольд вышел из чащи справа, и всадники осадили лошадей. Фокрэл спешился и подошел к сыну полководца. Гвирольд заговорил первым:

– Что случилось? Где военачальник Икинэльд?

– Он с большей частью войска ушел на юг, чтобы задержать врагов, – ответил Фокрэл. – Мне он поручил командование на Броде. Но удержать фрэгов надолго ему, по всей видимости, не удалось, ибо враги подступили к реке и в любой миг могут прорваться.

– И где отец сейчас? – спросил Гвирольд.

– Никто не вернулся. Неизвестно, что с ними.

Гвирольд сжал губы и отвернулся.

– У Брода кто-нибудь остался? – проговорил он.

– Да, – ответил Фокрэл, – лучники и мечники Энзилода остались оборонять Брод, пока это возможно. Им помогают маги. Но все безнадежно, ибо натиск врага слишком силен.

Гвирольд повернулся туда, где за деревьями скрывалось его войско, и прокричал:

– Иствилод! Скачи в Гавань и предупреди Акиткера, что Оннарский Брод удержать не удается!

Через несколько мгновений из чащи леса выскочил всадник и помчался по дороге в сторону Гавани.

– Приготовиться к бою! – приказал Гвирольд.

Послышался перестук копыт. Все воины повернулись в сторону Брода. Яркая вспышка света сказала о том, что скакали маги. Около сотни всадников во всю прыть неслись по дороге.

То были не только маги. Люди Энзилода тоже скакали к месту засады.

– Они прорвались! – прокричал наездник, скачущий впереди.

Это был Экгар. Поравнявшись с воинами Фокрэла, всадники спешились. Экгар повторил свои слова:

– Они прорвались. Выстраивают свои ряды уже на нашем берегу.

– Расположитесь на другой стороне! – сказал Гвирольд. – И нападайте первыми!

Он скрылся в тени деревьев. Воины, ведомые Фокрэлом и Экгар с тремя выжившими магами, ведя за собой коней, тоже исчезли в чаще прилежащего леса с другой стороны дороги.

Очень скоро до ушей хилтских воинов донесся топот бесчисленных копыт. Он был все ближе, и земля все сильнее гудела под ногами. Гальпинги и чародеи напряженно вглядывались во тьму ночи. Фокрэл нервно провел ладонью по лезвию своего клинка и промолвил:

– Все безнадежно! Коли им удалось пересечь Оннар, их уже ничто не остановит. Чересчур силен их натиск, а нас слишком мало, чтобы противостоять.

Экгар выслушал его слова и произнес:

– Что-то случится, Фокрэл. Я чувствую это.

– Что именно? Хорошее или плохое?

– Я не знаю. Но чувствую, что произойдет что-то значительное.

– Если только все фрэги разом сгинут в неизвестность, – горестно вздохнул Фокрэл. – Что еще может быть более значительным сейчас?

Экгар промолчал. А тем временем громовой гул бегущих врагов стал еще звучнее, и уже можно было расслышать мерзкие вопли ликования.

– Рано радуетесь, поганые твари, – тихо проговорил Фокрэл. – Зря вы повадились в светлые земли Гэмдровса.

Мириады огненных глаз появлялись из тьмы, и несметное полчище черных теней, не подозревая о возможной засаде, показалось на пустой дороге.

Первые ряды ликующих врагов почти сравнялись с местом укрытия воинства гальпингов, и внезапно что-то насторожило их. Огромный предводитель небрежным жестом остановил колонны фрэгов, и наступила тишина. Тяжелыми медленными шагами фрэг прошел вперед. Он осторожно шагал по середине дороги, при этом озираясь и прислушиваясь.

Наконец он резко остановился, обнажая оба своих меча, и повернулся лицом к лесу. Через миг он издал злостный рык, который сразу прервался… Фрэг захрипел, падая и пытаясь вытащить из своей груди копье, неожиданно прилетевшее из леса. Оно насквозь пронзило его тело. В следующий миг из тени густых рощ – сначала с одной стороны дороги, затем с другой – выскочили конные отряды защитников Гэмдровса.

И завязалась новая яростная бойня. Головы фрэгов, которые не успели понять, что происходит, черным градом посыпались на землю.

Гвирольд, сидя в седле, ловко отбивался от обступивших его врагов, которые безостановочно осыпали его ударами. Но внезапный удар тяжелой булавы выбил его из седла. Он был нанесен в затылок и даже хилтский шлем не смог спасти молодого воина. Гвирольд пал замертво, не успев взглянуть в глаза своему убийце.

Шум битвы пронзил непонятные крики. Все замерли в изумлении, и кровавая сеча остановилась. Люди и малфруны обратили свои взгляды на восток, в ту сторону, где исчезала дорога. Именно оттуда доносились звуки. Позже стало понятно, что то были не крики. То был лай собак. Судя по всему, собак было много, и они приближались.

Сотни факелов показались из-за поворота дороги. Они стремительно приближались к месту битвы, освещая бесчисленные силуэты всадников, которые клином врезались в тыл темного полчища и мечами прорубали себе путь. Вперемешку с ними по дороге с яростным лаем неслись сотни огромных черных псов.

«Варьята врур! Вёстра най фьялденг!» – донеслись боевые кличи со стороны неизвестного воинства.

Глава двадцать четвертая

Экгар сидел верхом на лошади. Он вознес над головой посох и радостно воскликнул:

– Это Сыны Сото! Халы пришли на подмогу!

Некогда в то время было гадать, как войско халов пришло так быстро, ведь гонец был отправлен туда только в начале минувшего дня. Гальпинги с прибытием нежданного подкрепления словно получили прилив сил и с кличами бросились в бой.

Невзирая на тьму, которая окутывала все вокруг, удавалось рассмотреть, как велика была рать Огражденной Страны. Растерянные враги вынуждены были отступать. Но и это оказалось непросто. Встречный натиск Сынов Сото нещадно косил их. Их боевые псы, защищенные пластинами сверкающей брони, вгрызались фрэгам прямо в глотки и сбивали с ног. А войско Хилта и маги наступали, стараясь оттеснить врагов в сторону реки. Тем самым они подводили малфрунов прямо под клинки халов. Воинам Короля Мрака некуда было деваться, и они отчаянно пытались прорваться назад к Оннарскому Броду. Части из них это удалось. Они обошли поле битвы, нырнув в чащи леса. Выбежав на дорогу уже почти у самой реки, они беспорядочными толпами бросились на другой берег Оннара, давя друг друга и роняя из рук оружие. Гальпинги и халы бежали за ними. Стрелы настигли многих беглецов уже на переправе, и воды реки подхватили их бездыханные туши.

– Фрэги убоялись нашей мощи! – прокричал Фокрэл, размахивая в воздухе мечом.

– Ты не прав, Фокрэл, – промолвил маг Экгар. – Веришь ли сам своим словам? Их до их пор в десятки раз больше, чем нас. Они могли бы разнести нас в пух и прах, но…

– Но их охватил страх! – перебил Фокрэл.

– Страх? – усмехнулся властитель Тригорья. – Нет, причина не в этом.

– Тогда в чем же? – спросил Фокрэл. – Что могло им помешать уничтожить нас?

Экгар молча указал на юго-восток. И все, кто был рядом, обратили свои взоры туда же. Облитое багрянцем небо светлело, а туча на юге уже почти развеялась. Над восточным Гэмдровсом занималась заря.

– Рассвет… – изрек Фокрэл.

– Именно! Солнце всходит, – подтвердил Экгар. – Они убоялись, но не нас. Близкий рассвет устрашил их. При свете солнца фрэги видят намного хуже, и сила их уменьшается вдвое. Заря – вот причина, по которой наши враги отступили.

– Стало быть, над нами висит угроза нового нападения, – подытожил Фокрэл.

– Да, и они не замедлят с этим. Посему к следующей ночи следует основательно подготовиться.

Фокрэл увидел Вельха, чернобородого короля Огражденной Страны. Около него бродил большой черный пес в броне. Когда Фокрэл подошел к ним, пес предупредительно оскалил пасть.

– Спокойно, Варта! – приказал король, и черный зверь тотчас повиновался.

Это был вожак стаи – боевой пес халов из рода черных волков Валаглерт, которые обитали в Синем Лесу. Именно такого волка в начале Первого Мрака впервые приручил Эрдонир, сын Эроллаха. До сей поры эти звери охраняли рубежи Огражденной Страны и защищали ее людей от угрозы извне. Во взгляде его горящих звездным светом глаз Фокрэл увидел разум, и ему даже казалось, что зверь вот-вот заговорит.

– Славен тот час, король Вельх, в который вы привели к нам своих воинов! – сказал Фокрэл. – Кабы не ваше воинство, фрэги прорвались бы к Гавани. Но позволь узнать, как вы столь быстро явились на помощь. Мы послали гонца вчера днем, а ночью вы уже здесь.

– Мы встретили на дороге вашего гонца, – сказал Вельх. – Я велел ему продолжать путь в Кэль и предупредить мой народ. Мы уже знали о грядущей войне. У Огражденной Страны тоже есть хорошие разведчики. Кроме того гостивший в Хилте Ханхельс, правитель нашей гавани, рассказал о нападении на вашу землю стаи драконов. Поэтому гингатары уже давно оповещены об угрозе. Мы выступили из Кэля еще три дня назад и двинулись в Гавань Вечной Дружбы. На Оннарском Броде мы увидели пожар и следы сражения. Тогда я погнал всадников во весь опор.

– Но как вам удалось проехать верхом? Там стоит стена.

– Она пылает огнем и местами почти сгорела, – сказал король халов. – И потому нам не составило труда пробить в ней брешь для прохода. Велико ли было войско Хилта?

– Не столь велико, как ваше, король Вельх, – ответил Фокрэл. – Нас было три тысячи. А ныне нас осталось не больше одной тысячи воинов.

– Хм… – промычал Вельх, разглаживая черную бороду. – Я привел восемь тысяч воинов и пять сотен боевых псов. Выходит, общим числом нас не более десяти тысяч. Это не так уж много по сравнению с силами врагов. А еще я слышал о войске магов? Можешь ли это разъяснить, почтенный..?

– Фокрэл! Мое имя Фокрэл. Да, из Тригорья в Гавань приезжали чародеи. Но все они, кроме нескольких магов, сейчас на пути в Рамэнию. Вчера они направились на север по Соленой Реке.

– Ясно… Но отчего в Рамэнию?

– По словам мудрых, первый удар падет именно на Эфоссор. Ибо это самое могущественное королевство на сей день. И к тому же, Дардол вряд ли забыл, где были разгромлены его войска в конце Первого Мрака.

– Это неразумно! – возразил Вельх. – Первый удар будет здесь, у этой самой реки! Точнее сказать, он уже нанесен, но это была лишь проверка нашей силы…

Стена, сооруженная под началом Икинэльда, горела жарким пламенем. Много времени воины потратили на то, чтобы утихомирить пожар. К счастью он успел уничтожить лишь малую ее часть, и вскоре начались работы по ее восстановлению и укреплению.

Тела павших при обороне Оннарского Брода были собраны вместе, и воины насыпали над ними огромный курган земли, а затем обложили его камнями и дерном. Ровно тысячу сто копий они воткнули вокруг, ибо столько доблестных защитников Гэмдровса погибло здесь. Рядом с курганом поставили большой плоский камень и высекли на нем надпись:

«Здесь покоятся воины Хилта и Огражденной Страны, погибшие при обороне Оннарского Брода в ночь на 10-е декабря 2855-года Второго Мрака. Бессмертна слава их!»

Семерых погибших магов похоронили отдельно и поставили рядом плиту с изображением символа Тригорья.

Мертвых фрэгов было немыслимо много. От необычной плотины из их трупов река замедлила свое течение. Воины долго вытаскивали их на берег и в конце концов сожгли вместе с остальными, собранными на дороге и у стены. Черный дым был виден в тот время даже в Гавани.

День был в самом разгаре, когда защитники Гэмдровса заняли свои места на восстановленной стене. Воины Огражденной Страны со знаменами в виде замкнутого кольца на зеленом фоне и гальпинги со своими серыми стягами – все были в полном вооружении, готовые отражать новые атаки фрэгов. Скорбью по павшим были омрачены их лица. Черные псы халов разлеглись вокруг шатров и наблюдали за происходящим в лагере. Броня, что покрывала их спины, не мешала им. Они привыкли к ней и, наверное, не знали о другой жизни, кроме как жизнь боевых псов.

Невзирая на угрозу, которой по-прежнему веяло из-за реки, нашлись добровольцы, готовые отправиться на поиски войска Икинэльда. Фокрэл, Экгар и Король Вельх были среди них. Около пятидесяти человек и один пес, который не отходил от короля халов, вскоре перебрались через стену, перешли на другой берег и пошли по дороге, что сворачивала на юг.

Тропа петляла, огибая толстые стволы многовековых деревьев. Путники шли и смотрели по сторонам в поисках хоть каких-то следов воинства Икинэльда. Но все вокруг говорило только о проходивших ночью малфрунах: следы тысяч копыт, поломанные ветви, сожженные деревья и другие признаки, напоминающие о недавнем пребывании в этих местах врагов.

Через некоторое время отряд прошел мимо места распутья. Дорога, по которой они шли, продолжала идти прямо, а слева к ней примыкала широкая тропа, что вела в Огражденную Страну. Именно оттуда ночью пришли халы.

Идти старались быстро, но, несмотря на это, прошло более двух часов, прежде чем деревья расступились перед ними. Здесь дорога ныряла вниз и далее стелилась по обширной заснеженной равнине, на целые версты открытой для взора. Варта недовольно зарычал. Путники присмотрелись и увидели вдалеке, что вся земля устлана мертвыми. Разглядеть с такого расстояния, гальпинги то или фрэги, было невозможно, и Экгар повел отряд на поле минувшего сражения.

Бесчисленные трупы фрэгов устилали дорогу и окрестную землю, но среди них путники увидели и мертвых всадников Хилта. Расколотые щиты с эмблемами Кузнечного Острова и рассеченные шлемы валялись вокруг. В запятнанном кровью снегу лежало разнородное оружие: короткие мечи и булавы фрэгов, кинжалы, копья и почерневшие от вражьей крови клинки гальпингов.

– Они погибли! Все до одного! – воскликнул Фокрэл.

Сняв с головы шлем, он упал на колени. Остальные тоже сняли шлемы и скорбно опустили головы. Маг Экгар изо всех сил сдавливал посох в своей руке и с нескрываемым ужасом озирал удручающую кровавую картину.

– Они погибли, – наконец произнес он, – но задуманное они свершили. Их было всего лишь несколько отрядов, но взгляните окрест: мертвых фрэгов здесь в разы больше. Они – герои. Они погибли, но победили в этой бойне!

Внезапно раздалось надрывистое пение боевого рога. Звук слышался совсем близко и исходил из чащи леса на восточной стороне дороги. Он был слабым, дрожащим и оборвался так же внезапно, как и возник. Пес Варта всполошился и первым побежал на звук.

Все устремили взгляды в чащу, где уже скрылся черный зверь Вельха

– Что это было? – произнес Фокрэл, с удивлением всматриваясь в тень соснового леса, что раскинулся шагах в ста от места битвы.

Он обнажил клинок и осторожно двинулся в сторону высоких деревьев. Остальные последовали за ним. Наконец Фокрэл ступил под раскидистые хвойные ветви и увидел на земле воина. Это был гальпинг. Он прислонился спиной к дереву. Шлем его лежал рядом, обнаженный меч был в правой руке, в левой воин сжимал окровавленный рог. Плечо его было рассечено. Он истекал кровью. Пес носился вокруг раненого и скулил.

Гальпинг стонал от боли. Когда Фокрэл склонился над ним и посмотрел в его молодое лицо, воин открыл глаза, едва подняв отяжелевшие веки. Увидев Фокрэла, он улыбнулся.

– Здесь выживший! – прокричал Фокрэл. – Соорудите носилки! Это командир одного из отрядов! – Он присел перед раненым и произнес: – Держись, воин Хилта! Ты будешь жить!

Слабая улыбка вновь озарила лицо юноши. Глаза его закрывались.

– Нет! Не спать! – громко повелел Фокрэл и взял гальпинга за руку. – Это приказ! Ты можешь говорить?

– Да… – выдавил воин.

– Тогда не молчи! Как тебя зовут?

– Мра-гэльд…

– Мрагэльд? Командир третьего отряда? Расскажи мне о сражении.

– Их было много… Длинная река… текла по дороге. И не было ей конца. Икинэльд… повел нас в бой. Мы безжалостно рубили их, пронзали их и резали. Но потом их натиск стал слишком силен, и… мы стали только обороняться. В Икинэльда попала стрела. Ранение не было бы смертельным для него, если бы не яд, которым она была пропитана. Но он яростно бился до последнего! Клинок его горел словно ярким светом, и таким же лазурным светом горело его лицо! Потом… что-то ударило меня в грудь, а затем вражеский меч перерубил доспех и, похоже, рассек мое правое плечо. Я упал. Я лежал и слышал, как Икинэльд трубит в свой рог. Это был именно его рог! Этот звук я узнал. Когда он смолк, я понял, что военачальник умер. Я не мог больше сражаться. Исходя кровью, я отполз в эту рощу. Сил моих едва хватило добраться сюда, и здесь чувства покинули меня.

Слеза покатилась по щеке Мрагэльда. Фокрэл отвернулся, сдерживая скорбь. В это время принесли носилки, наскоро сооруженные из плащей и копий. Раненого переложили на них, и по приказанию Фокрэла несколько меченосцев понесли его в лагерь.

Фокрэл ходил по полю битвы и вглядывался в лица убитых, пока не нашел Икинэльда. Он обнаружил его на некотором отдалении от остальных. Вокруг погибшего гальпинга горой лежали трупы убитых фрэгов.

В правой руке военачальника был меч. Левая лежала на груди; она сжимала боевой рог полководца. В ноге, чуть повыше колена зияла рана с еще не запекшейся кровью.

Фокрэл опустился на колени, отбросил свой шлем и закрыл лицо руками. В это время к нему подошли несколько хилтских воинов.

– Великий Экгар торопит нас. Нужно хоронить павших, – сказал один из них.

– Икинэльда нужно захоронить здесь, – сказал в ответ Фокрэл. – И прямо на этом месте.

– Но здесь дорога! – попытался возразить один из гальпингов.

– Все равно! Захороним его здесь. И поставим каменную плиту. Быть может, для тех, кто в сердце своем держит зло и служит Мраку, плита на дороге будет помехой, но для тех, кто чтит память великих воинов, чтит их доблесть, для тех кто направляет свою жизнь по праведному руслу, она будет предметом восхищения. Будут идти века, а всякий добрый путник, проходя мимо, преклонит колено и вспомнит доблесть витязей наших дней.

– Только вот настанут ли такие дни, – вздохнул подошедший Вельх, – когда добрые путники будут ходить по этой дороге.

Король халов посмотрел на юг хмурым взором.

Вскоре мертвое тело Икинэльда было захоронено под невысоким курганом. Затем были насыпаны два общих кургана над телами остальных павших воинов. Заниматься сжиганием трупов фрэгов не было времени.

Когда все было сделано, гальпинги прикатили к месту захоронения Икинэльда огромный валун и наполовину вкопали его в мерзлую землю. Фокрэл собственноручно высек на нем такие слова:

«Здесь покоится доблестный полководец Хилта Икинэльд. Рядом захоронены его верные воины. В 2855-м году Второго Мрака, в ночь на 10-е декабря, здесь произошла жестокая битва. На этом месте Икинэльд погиб. На этом месте он и упокоен. Да не умрет светлая память о нем!»

После этого все встали вокруг надгробия. Маг Экгар выступил вперед и неожиданно для всех запел:

Геройски он пал на границе эпох, Мудрый и доблестный с Мраком борец, Достойно им прожит короткий срок, Который ему подарил Творец. Увы, не услышит отныне никто, Как поет его дивный рог! Увы, с этих пор не увидит никто, Как сверкает его клинок! Не пройдется по небу раскатистый гром, Словно бурный весенний поток, Свет меча сохранится лишь в сердце людском. Икинэльда постиг злой рок. Верный меч вместе с витязем предан земле, Поглотила она блеск клинка, Шлем на нем с хилтским знаменем на челе, Рог сжимает его рука. Так в земле Икинэльд лежит В этот горести полный час. Год за годом век пролетит, Так он будет спать после нас. Пусть народ сохранит о нем память. И о доблестном хилтском воине Пусть напомнит всем серый камень, Что стоит посередь дороги.

Экгар закончил песнь. Воины сняли шлемы и преклонили колена перед надгробием Икинэльда.

– Прости и прощай, Икинэльд, – произнес Фокрэл. – Мы будем помнить тебя вечно.

Потом все подошли к двум другим курганам и молчанием почтили их память. После все найденные копья гальпингов были воткнуты в землю около могильных насыпей.

– Уже смеркается, – промолвил Вельх, озираясь вокруг. – Здесь опасно задерживаться надолго.

Фокрэл обратил напряженный взор на юг.

– Напрасно глядишь ты туда, – сказал волшебник Экгар, подойдя к нему. – Фрэги туда не уходили.

– Как так – не уходили? – удивился Фокрэл.

– Войско Мрака скрылось в том лесу, что раскинулся на берегу Оннара. – Экгар указал рукой на север.

– В том лесу, через который мы сейчас шли? – удивленно произнес один из воинов сопровождения короля Вельха. – Но почему?

– Фрэги не проходили здесь после битвы, – ответил чародей. – Если бы эти подлые твари прошли здесь, вряд ли бы они упустили возможность поглумиться над телами павших гальпингов. Но никаких следов этого мы не обнаружили. Да и Мрагэльд упомянул бы об их возвращении.

– Он бы вряд ли уже о чем-нибудь упомянул! – громко сказал Вельх. – Они нашли бы его. Нам стоит поспешить. Сумерки уже начинают обволакивать на землю, а до Оннарского Брода путь не близкий. Если нам придется идти через лес в кромешной тьме, это будет замечательный случай напасть на нас.

– Король Вельх прав! – согласился Фокрэл. – Возвращаемся немедленно!

Глава двадцать пятая

Ветви величественных деревьев грозно нависали над головами. Лес все гуще погружался в сумерки. Небольшой отряд быстро продвигался по затененной лесной дороге, тревожно озираясь по сторонам. Маг Экгар шагал впереди. По правую руку от него шел властитель Вельх с Вартой, по левую – Фокрэл. За ними двигались воины Хилта и Огражденной Страны.

Ночь почти воцарилась в густой пуще. Экгар пробормотал заклинание и из его волшебного посоха вырвался светящийся шар. Он вознесся над головами изумленных воинов и ярко озарил тропу.

– Фрэги боятся магического света, и вряд ли рискнут приблизиться к нам, – промолвил маг, всматриваясь в заросли леса.

– Однако этим шаром, достопочтенный Экгар, вы очертили всех нас для их взглядов! – недовольно возразил чернобородый Вельх.

– Ты не прав, король Вельх, – ответил маг. – Фрэги прекрасно видят в темноте. Этот свет скорее ослепит их, и им очень трудно будет нас рассмотреть, а посему они к нам не сунутся.

– Отчего же вы не использовали такой свет во время битвы? – спросил Фокрэл.

– Такой свет вряд ли остановит тех, кто уже идет в бой. К тому же, в битве маги тратят силы на другое…

Путники шли быстро, стараясь поскорее миновать эту чащу. Варта изредка опускал нос к земле и каждый раз издавал недовольный рык, давая понять, что нахождение в этом лесу ему не по нраву. Время шло медленно, как облако, плывущее по своду небес. Отряд в мыслях своих славил Зиждителя за каждый миг, прожитый без приключений.

Так все время пути протянулось в напряженном ожидании нападения. К счастью встречи с фрэгами не произошло. Наконец путники увидели впереди огни своего лагеря и облегченно вздохнули.

Они переправились через реку. Несколько лестниц уже были спущены для них со стены. Все благополучно перебрались. Пес Варта был не очень рад подниматься по лестнице, но на удивление он достаточно легко справился с этим. Вскоре путники уже отдыхали по другую сторону укрепления. Никто не бросился к ним с расспросами о судьбе войска Икинэльда. Раненый Мрагэльд и те, кто принес его в лагерь, уже озвучили горестную весть о гибели полководца и тысячи его воинов. И ни для кого она не стала неожиданностью.

Мрагэльд лежал на подстилке из веток и сухой травы. Хилтские воины-целители заживляли его раны. Фокрэл подошел к раненому, присел рядом и произнес:

– Отдыхай, Мрагэльд. Тяжелая битва выпала на твою долю.

– Рано отдыхать, – ответил юноша. – Мне рассказали обо всем, что произошло здесь ночью. Победа не досталась никому: ни нам, ни фрэгам. Будет новый натиск. И я должен стоять на защите вместе со всеми.

– Но ты не сможешь, – упрекнул Фокрэл. – У тебя сломаны ребра, повреждена рука. И кровь еще сочится из твоих ран.

Юноша устремил печальный взор в звездное небо и сказал:

– У меня еще есть и левая рука, а ей я могу сражаться не хуже. Я отомщу за Икинэльда и остальных!

– Вместе с кровью ты утратил много сил, Мрагэльд, – вновь возразил Фокрэл.

– Жажда мести питает меня новыми силами! Позволь мне встать в строй, прошу тебя!

– Хорошо, – смирился Фокрэл. – Если желаешь, будешь биться в моем отряде.

– Благодарю… – улыбнулся молодой воин.

Некоторое время они молчали. Вдруг Мрагэльд схватился за руку Фокрэла и с тревогой в голосе спросил:

– А где же Гвирольд, сын Икинэльда? Я желаю увидеть его.

Фокрэл промолчал и только скорбно опустил голову. Мрагэльд все понял и тяжело вздохнул, сдерживая слезы. В это время подошел Экгар. Он коснулся плеча Фокрэла и сказал:

– На том берегу лес охватило огнем. Они пришли…

Фокрэл поднялся, обнажая меч. Раненый Мрагэльд взял в руку свой клинок, что лежал рядом, и, опираясь на него, встал. Фокрэл с жалостью посмотрел на юношу, но не произнес ни слова. Он видел, как тот старается не подавать виду, насколько больно ему вставать. Но он не мог запретить ему участвовать в битве.

На стене в один бесконечный ряд стояли воины-лучники. Внизу, вооруженные секирами и мечами, смешанным строем гальпингов и халов стояли прочие воины. Всеми овладело безмолвное ожидание.

Экгар, Фокрэл и Вельх поднялись на стену. Деревья за рекой один за другим вспыхивали красными языками пламени. Весь прибрежный лес был обуян жарким огнем.

Внезапно на фоне пожара появились тысячи темных силуэтов. Фрэги пришли. Вновь огнем засверкали их красные глаза. В сторону укреплений взлетели тучи горящих стрел. Десятки защитников Брода упали со стены, пронзенные ими. Других спасли доспехи и везение. От подожженных стрел загорелась вскоре и стена. Малфруны начинали новое наступление.

Ответная туча стрел вырвалась из луков гальпингов и Сынов Сото. Вместе с ней навстречу воинству Тьмы вспыхнула магия Тригорья. Бесчисленные отряды врагов все выходили и выходили из охваченного великим пожаром леса.

Вдруг вперемешку с горящими стрелами и копьями в сторону укреплений понеслись огромные валуны. Разбивая стены бревенчатой крепости, они катились по лагерю, разносили в щепки деревянные сооружения и давили людей. Сомневаться не приходилось: враг прикатил метательные орудия.

– У них катапульты! – воскликнул Вельх, стараясь перекричать свист пролетающих над головой стрел и камней. – Откуда они только взялись?!

– Разрази гром проклятущих тварей! – подал голос Фокрэл. – Это беда! Должно быть, они затаили их где-то в лесу и вывели только сейчас!

– Не время гадать об этом! – прокричал Экгар, едва успев увернуться от летевшего в него копья, и увидел то, что и его привело в отчаяние. Его – величайшего из магов!

В сторону оборонительной стены по мелководью Оннарского Брода фрэги катили два огромных орудия.

– Всевышние силы! – пробормотал Экгар. – Клянусь своим посохом, это тараны. Они собираются ломать стену. Тараны!

Теперь не только властитель Тригорья, но и все, кто мог это видеть, в ужасе смотрели на громадные тараны, что висели на толстых стальных цепях. Силами врагов они катились на кованых колесах, медленно подползая к стене, чтобы несколькими ударами пробить и снести ее, как сносились с петель ворота крепостей Вирлаэсса.

К тому времени остальные малфруны со злорадными воплями уже подобрались к стене вплотную. Они приставляли длинные лестницы, закидывали веревки с крючьями и начинали подниматься. Враги падали вниз, отбрасываемые защитниками Брода, и вновь лезли наверх, и снова падали. Фокрэл отсек голову очередной мерзкой твари, поднявшейся на стену, и громко прокричал:

– Меченосцы, за мной! Лучники, прекратить стрельбу!

И с этими словами он перемахнул через край стены и попал в самую гущу врагов. В то же мгновение за ним последовали все мечники, которые слышали приказ. Вельх тоже спрыгнул к фрэгам, призвав за собой своих воинов, вооруженных секирами и широкими клинками. За королем вниз со стены бросился вожак псов, а вслед за вожаком в бой пошли и все черные псы.

И началась жестокая сеча. Лязг металла смешался с прочими звуками боя. Не ожидая столь внезапной перемены в ходе сражения, фрэги поначалу стали понемногу отступать, но вскоре вновь пошли вперед с еще большей яростью.

Тараны приблизились к укреплениям. И очень скоро на стену обрушились тяжелые удары осадных орудий. Фокрэл, лихорадочно соображая, смотрел, как малфруны раскачивают их. Мощные окованные железом бревна со скрипом качались на цепях, и после каждого их удара слышался громкий треск деревянного заграждения.

– К таранам! – выкрикнул наконец Фокрэл.

Размахивая мечом, он побежал к двум тяжелым орудиям. Воины ринулись за ним.

Мечники напали на малфрунов, которые приводили тараны в действие, и уже почти расправились с ними. Но было уже поздно. Новый удар одного из орудий – и в стене из толстых бревен с последним хрустом открылся огромный пролом. Щепки и обломки посыпались на землю.

Воинство тварей Мрака тотчас бросилось к образовавшейся бреши.

– За стену! – скомандовал Фокрэл. – Держать строй! Не пускать врага!

Гальпинги перешли через образовавшуюся дыру на другую сторону укреплений. За ними, отбиваясь от врагов, отступили воины Вельха и сам король.

– Мы погибнем! – в отчаянии воскликнул король халов. – Варта, за мной!

Вожак псов громким лаем приказал стае отступать.

– При всем моем почтении, – отозвался Фокрэл. – Король не должен падать духом раньше своих подданных! Потери наши велики, но сил еще достаточно, чтобы продолжать битву!

Река Мрака ворвалась в зияющий пролом стены, и вновь завязалась бойня. Лязг клинков, яростные вопли фрэгов, громкие возгласы доблестных защитников Брода, – тишину ночи терзали звуки ожесточенного сражения.

Полчища фрэгов неумолимо наступали потоком бесчисленных злобных тварей. Казалось, исход битвы ясен, и судьба людей уже решена. Сдерживать их врагов не удавалось. Река фрэгов вливалась в пределы лагеря непрерывно, будто не было ей конца. Но случилось то, чего никак не ожидали твари Дардола, но о чем безнадежно молились небесам гальпинги и халы. Удача улыбнулась воинам светлых сил, и внезапный перелом произошел в ходе битвы.

Пронзая шум сражения, до ушей людей и фрэгов донесся отдаленный гул. Вначале защитники Гэмдровса приняли его за наваждение, навеянное отчаянием. Но гул нарастал. К полю брани что-то приближалось.

Бой приостановился. Все опустили оружие, обратив взоры на дорогу, что вела в Гавань. И внезапно где-то за поворотом дороги вспыхнул свет факелов, и звук боевого рога раскатился по звездному небу. В следующий миг на дороге показалось целое войско всадников. Грозные возгласы донеслись до поля битвы.

Радость переполнила сердца людей, и отчаяние было вмиг нещадно вытеснено ею.

– Воинство Хилта! – воскликнул кто-то.

Да, то были гальпинги. И рать ту вел высокий витязь в блестящем шлеме с изображенной короной на челе. Воины Фокрэла сразу узнали в гордом полководце своего правителя. Во главе воинства скакал сам Авироктал, король Хилта.

Воинство всадников врезалось в гущу битвы и сражение возобновилось. Вельх бросил взор в сторону проломленной стены. Полчища фрэгов больше не выползали оттуда, потому как все несметное число их было теперь внутри лагеря защитников Брода.

– Гингатары! – обратился Вельх к своим воинам. – Скорее к стене! Отрежем врагам путь к отступлению.

По приказу короля воины Огражденной Страны бросились к пролому.

И малфруны решили отступать. Ответный напор светлых сил превзошел их ожидания, и оказался слишком силен, чтобы его пересилить. Фрэгов пугало еще и то, что до восхода солнца им не удастся одержать победу, а тогда – все пропало. Враги хотели уйти тем же путем, каким и проникли за стену, но они в ужасе увидели выстроившуюся рядом с проломом армию Вельха, и поняли, что обречены на гибель.

Несколько десятков малфрунов решились на отчаянный шаг. Они попытались обойти длинную стену, но стоило им только ринуться вдоль нее, как магия Тригорья разом отправила их во Мрак. Однако на этом враги не остановились. После бесчисленных попыток нескольким тварям удалось-таки добежать до конца укрепления, уворачиваясь от стрел и отбиваясь от озлобленных псов. Но берег там был обрывист, и река в том месте была глубока и слишком широка, чтобы ее переплыть. Мириться с этим они, однако, тоже не собирались. Обезумевшие от страха, они прыгали в воду. Фрэги всегда были никудышными пловцами, и не каждый смог всплыть после такого прыжка. Из тех, кто всплыл, на другой берег смогли перебраться лишь единицы, кто догадался сбросить с себя доспехи, остальные пошли ко дну. Но и тех счастливчиков, которым удалось пересечь реку, накрыло тучей стрел.

Многие отродья пытались перелезть через стену. И это тоже было для них верной смертью, потому как по их же милости почти вся стена пылала жарким огнем. Этот пожар они устроили себе же на погибель.

Малфруны оказались между молотом и наковальней. Люди безжалостно разили их острыми клинками, отрезая любые пути отступления, а маги стирали их со светлого листа этого мира. Окруженные, слуги Дардола безнадежно гибли. Все быстрее и быстрее сокращалось их число.

Время шло, а с ним шла и битва. Ночь подходила к концу. И вот наступило то, чего так ждали люди: в восточной стороне забрезжил рассвет. Солнце, словно радуясь близкой победе, медленно поднималось и озаряло землю яркими лучами. С каждым мигом фрэги все больше слепли от дневного света, и в скором времени они уже почти вслепую без разбору махали своим оружием.

Так каждая тварь Дардола была либо убита, либо отослана во Мрак. Стало невероятно тихо и спокойно. Лучи солнца ярко озарили место битвы. Все вокруг было устлано погибшими и ранеными. Немногие малфруны были еще живы и, словно кроты, с закрытыми глазами ползали под лучами дневного светила. Длинная бревенчатая стена горела. Еще дымили сгоревшие деревья на дальнем берегу.

Воины Хилта и Огражденной Страны, выбившиеся из сил, опускались на землю и с горечью окидывали взором поле брани. Некоторое время защитники Брода сидели молча, отдыхая от боя. Затем все отправились обходить место сечи в поисках раненых.

Недалеко от укреплений Фокрэл увидел скопление халов, которые склонились над чьим-то телом. Шлемы их были сняты. Он приблизился к ним. Рядом с телом лежал пес Варта, положив огромные лапы на грудь мертвого воина. Тоска читалась в глазах зверя. С ужасом Фокрэл узнал в погибшем Вельха. Он сел на колени и долго сидел так, скорбя о смерти короля Огражденной Страны.

Подошел король Авироктал. На правой руке его была окровавленная повязка.

– Жаль, я так и не успел узнать короля Огражденной Страны, – грустно произнес он.

Фокрэл встал и увидел мага Экгара, который рядом оплакивал погибшего соплеменника. Тело убитого чародея было пронзено несколькими черными стрелами.

Экгар повернул голову и посмотрел на Фокрэла. Лицо мага было бледным от усталости.

– Слава Зиждителю, что ты жив, доблестный Фокрэл, – изрек он.

– То же я могу сказать и вам, великий Экгар.

– Мне суждено погибнуть не в этом бою. То, что мы встретили этой ночью, ничтожно в сравнении с тем, что ждет нас впереди.

Сказав это, Экгар побрел прочь.

Около одного из вражеских таранов Фокрэл увидел юношу, который показался ему знакомым. Тот лежал в воде, и лишь голова его была на прибрежных камнях. На ней не было шлема. Черные волосы его растрепались, из рассеченной щеки сочилась струйка крови. По забинтованной правой руке Фокрэл узнал его. Сердце его сжалось от душевной боли.

Он склонился над парнем и потряс за левое плечо.

– Мрагэльд! – без особой надежды в голосе проговорил Фокрэл.

И Мрагэльд открыл глаза.

– Я жив, – сказал он, с трудом выговаривая слова, и на его усталом лице появилась счастливая улыбка.

Фокрэл улыбнулся в ответ.

– Я все-таки жив, – повторил юноша и потерял сознание.

– Ты будешь жить еще долго, Мрагэльд! – твердо произнес Фокрэл. – Смерть уже дважды обошла тебя стороной. Ты ей не нужен…

Он осторожно поднял юношу и понес его к остальным. Когда Фокрэл положил его на носилки, Мрагэльд очнулся.

– Что с фрэгами? – спросил он.

Фокрэл положил руку ему на плечо и улыбнулся.

– Мы победили, – сказал он. – Им не удалось взять Брод. Мы наголову разбили этих тварей.

Глава двадцать шестая

Соленая Река несла флот Гавани на север. Паруса были убраны, и корабли предались лишь воле течения. На западной стороне горизонта возвышались гигантские пики вечного спутника – великого Небоскребущего Хребта. На восточных берегах поначалу простирались лишь бескрайние равнины, но на вторые сутки пути с поры вхождения кораблей в реку те берега стали постепенно вздыматься, пока не превратились в обрывистые скалы. Там начиналась гряда Холмов Эрвара. К следующему же утру громадные утесы остались позади, превратились в отлогие склоны, открывая взору красоту рассвета.

Было утро одиннадцатого дня пути после отплытия из Гавани Вечной Дружбы, когда впереди завиднелись воды другой реки. Она мчалась с запада и сливалась вместе с Соленой в единый поток, образуя Красную Реку. Она являлась рубежом, который обособлял владения эрварейнов от прочих земель на юге.

От места слияния двух рек до Рамэнии, южной твердыни Эфоссора, оставалось совсем немного. Еще несколько миль пронесся флот, ведомый магами, по быстрине Красной Реки, и далеко впереди показался старый каменный мост.

– Дальше слишком мелко, и скоро начинаются перекаты, – проговорил он. – Да и в любом случае мы не пройдем дальше моста. Высадимся здесь, а дальше продолжим путь пешком.

Волшебным образом корабли перестали подчиняться течению реки, и все как один двинулись к левому берегу. Вскоре большой отряд тригорцев собирался на берегу, ожидая новых указаний. Ноккагар смотрел на восток. Там простиралась широкая редколесная равнина, а за ее просторами, сверкая острым шпилем, возвышалась высокая башня Рамэнии.

– Твердыня эрварейнов совсем близко! – воскликнул Ноккагар. – Вперед, не будем медлить!

И волшебники двинулись в сторону Рамэнии. Ветер юга веял угрозой, но угроза эта будто ослабевала. Южное небо было уже светлее, чем раньше, и большая черная туча почти рассеялась.

Когда воинство чародеев приблизилось к стенам крепости, стражи на стенах уже ждали их. Их луки были готовы выпустить рои стрел по одному лишь слову командующих.

Как только волшебники подошли к воротам, гордый юношеский голос со стены прокричал:

– Кто вы такие?! Зачем пожаловали?! Незваные гости нам не нужны!

– Кто мы такие? – переспросил Ноккагар. – Что за время нынче, если нас перестали узнавать? Невзирая на свою молодость, почтенный воин, ты должен нас узнать! Мы всегда приходим нежданно, но никогда не забредаем в чужие края по пустякам. Здесь нас не ждали, но здесь очень нуждаются в нашей помощи. Если уж ты до сих пор, не понял, кто мы, так может это тебе о чем-нибудь скажет? – Волшебник поднял над собой тригорский посох.

На миг наступила тишина. Наконец кто-то воскликнул:

– Маги Тригорья!

Другой голос повторил это, затем то же самое произнес третий, потом еще один. Вскоре весть о магах разнеслась по крепости.

Один из воинов поднял вверх руку и громко повелел остальным опустить луки, а затем обратился к Ноккагару.

– Мы просим прощения, великий Экгар! Маги Тригорья узнаваемы, когда ходят поодиночке. Но если вас целое войско, то это уже выглядит, по меньшей мере, странно!

– Ничего странного для столь темных дней! – отозвался Ноккагар. – Рад, что вы наконец узнали нас, однако я не Экгар. Мое имя Ноккагар. По велению мастера Экгара я привел сюда магов Тригорья.

– Впустить их! – прозвучало на стене.

Тяжелые железные ворота заскрипели огромными навесами.

Когда воинство волшебников вошло в Южную Крепь, молодой воин, который командовал лучниками, встретил Ноккагара со словами:

– Я еще раз прошу прощения, почтенный маг. Я лишь несу свою службу.

– Я все понимаю, – успокоил его Ноккагар. – Как твое имя?

– Кетлон, – ответил воин.

– Я желаю видеть правителя Нэвриана, Кетлон.

– К сожалению, правитель Нэвриан скончался пять месяцев назад. Нынче Рамэнией правит его дочь – Нэвилиарат.

– Надо же, как быстро все меняется! – изумленно проговорил Ноккагар. – Горестно слышать о Нэвриане. Но таков этот мир! Одни люди уходят, чтобы уступить в нем место для других… Что ж, тогда прошу провести меня к правительнице. Ведь с тобой стража пропустит меня быстрее, не так ли?

– Идемте, – сказал Кетлон и указал рукой на высокую башню, что теснилась невдалеке среди прочих высоких строений. – Правительнице уже доложили о вашем прибытии.

Башня, к которой они направились, была широка в основании, но кверху стены ее постепенно сужались, поэтому своей формой она напоминала клык. Недаром эрварейны нарекли ее Кэрнозол, Дозорный Клык.

В Кэрнозоле находились покои правителя крепости, а под самым ее шпилем висел колокол. Башня считалась главным наблюдательным пунктом, и с нее очень далеко просматривались прилежащие земли.

– Лет тридцать, если не больше, я не был в этих стенах, – задумчиво промолвил волшебник, озираясь вокруг.

– И не только вы, – сказал Кетлон. – Наверное никто из местных эрварейнов и не вспомнит, когда последний раз здесь видели посох тригорца. Только старики или странники, которые забредают к нам, могут рассказать, как выглядит маг. Неудивительно, что мы не признали вас сразу. Ваш приход – это праздник для Рамэнии.

– Погодите праздновать. Грядет война с Королем Мрака. Исход ее неведом даже алфейнам. Вероятно, она будет последней и самой короткой войной с ним. Вы ведь получили весть о войске, что точит мечи для нападения на Гэмдровс?

– Да. Еще с неделю назад в Рамэнию приезжал хилтский нарочный, а отсюда уже были посланы наши гонцы в Великий Эфтур, Акхидур и Эрдонир. Войска Эфоссора уже собраны, и скоро сам Король поведет их сюда.

Ноккагар и Кетлон шагали по каменной мостовой к высокой башне. Справа невдалеке начиналась каменная лестница, которая вела на второй ярус крепости. Основание башни начиналось между двух укрывищ из толстого камня, основная часть которых располагалась в глубинах земли. Эти укрывища использовались для размещения эфоссорских женщин, детей и стариков во времена воины.

К каменной арке входа в Дозорный Клык вела большая лестница. На верхних ступенях, которые были очень широкими по сравнению с нижними, вход охранялся двумя воинами. На привратниках блестели кольчуги, на их поясах висели мечи, а головы укрывали шлемы, которые оставляли видимыми лишь глаза и рты воинов. В руках они держали копья-бердыши. На широкие плечи стражей были накинуты черные плащи с белыми полами, застегнутые на груди каждого серебряной брошью в виде корабля.

Кетлон и волшебник поднялись по ступеням лестницы. Стражи беспрепятственно пропустили их внутрь. Затем Кетлон провел Ноккагара по короткому коридору, в конце которого маг сразу увидел тускло озаренный дневным светом зал. Деревянные двери, которыми затворялся вход в покои правителя, были настежь открыты.

Это был небольшой зал, посреди которого располагался большой камин. Вокруг него было расставлено несколько кресел. На противоположной входу стене Ноккагар увидел множество высоких стеллажей, заставленных старыми рукописями. Помимо этого, стены были украшены расписными мечами, щитами и доспехами.

Своды зала висели очень высоко над головой, а в стенах было множество узких окон, через которые в помещение проникал свет. У левой от входа стены, рядом с другой дверью, вероятно, ведущей в спальную комнату, стояла женщина зрелых лет в длинном облачении лазурного цвета. Ее русые волосы были собраны на затылке в большой клубок, а на голове красовался золотой венец.

Женщина повернулась к вошедшим и устремила на Ноккагара безразличный взор глубоких глаз, наполненной мудростью, которую она успела накопить за прожитые годы.

Кетлон отдал ей низкий поклон и произнес:

– Моя повелительница, почетные гости прибыли к нам. Этот старец привел сюда могучее воинство магов.

– Хорошо, – ответила женщина, даже не взглянув на Кетлона. – Возвращайся к своим делам.

Кетлон, еще раз поклонившись, удалился:

– Позвольте узнать ваше имя, достопочтенный маг? Ведь вы маг? – попросила правительница.

– Да, – ответил Ноккагар. – И вы единственный человек здесь, который сразу узнал тригорца.

– Волшебников Тригорья невозможно не узнать.

– Раньше я и сам так думал, почтенная Нэвилиарат, но, прибыв нынче в эту крепость, убедился в обратном.

– По правде говоря, мне сообщили, что прибыли маги. Если бы я стояла на той стене, я бы тоже могла не узнать вас. Так как же ваше имя? Вы не Экгар…

– Верно, я не Экгар. Я лишь обладатель Серебряного Волшебства. Мое имя Ноккагар.

– Ваше тригорское звание мне ни о чем не говорит, – ответила Нэвилиарат. – Чего нельзя сказать об имени… Так звали того чародея, который был другом самого короля Эрдонира.

– Истинно так, почтенная Нэвилиарат, – ответил маг. – Этот чародей – я.

– Неужели?! – изумилась правительница. – Великая честь для меня – принимать столь почетного гостя!

– А все же перейдем к делу, – сказал волшебник.

Нэвилиарат посмотрела на него и вздохнула.

– Черная туча, не так давно затмевавшая солнце, понемногу рассеялась, – сказала она. – Но небо на юге темнеет вновь!

– Это дурное предзнаменование. Но с первой попытки Мрак не смог прорваться через реку Оннар. Война отсрочена, но ненадолго. Я чувствую, что первый удар падет именно на ваши земли. Так же считает и мастер Экгар.

Правительница Рамэнии промолчала и села в одно из кресел.

– С позволения матера Экгара, – продолжал чародей, – я привел на помощь Эфоссору три сотни магов.

– Магия будет нам очень полезна, – проговорила Нэвилиарат. – Вы пришли прямо из Тригорья?

– Нет, мы направились в Рамэнию из Гавани Вечной Дружбы. Сначала – по Туманному Морю, а затем – по водобегу Соленой Реки. Наши корабли стоят в паре верст отсюда.

– И как давно вы покинули Гавань? – спросила правительница.

– Нынче взошел одиннадцатый день с отплытия. Малфруны придут не скоро, но ждать осталось не так уж и долго. Когда будут готовы войска Эфоссора?

– Они уже готовы. В ближайшие дни Сыны Эрвара прибудут в Рамэнию. Король, должно быть, в пути. Он сам ведет войско.

– И велико ли войско Эфоссора? – спросил Ноккагар.

– Четыре тысячи воинов – от Великого Эфтура, одна тысяча – от Эрдонира, и по три тысячи были готовы выставить Акхидур и Рамэния. Мыслю, что это довольно много.

– Много, да мало, – горестно изрек маг.

– Но это вся армия Эфоссора, – промолвила Нэвилиарат. – К тому же появление магов удесятерило мощь нашего королевства.

– Увы, если даже стократно увеличить силы Эфоссора, то и этого будет мало, ибо нет того числа, которое смогло бы передать численность врагов. Ведь Дардол выпустил лишь малую часть своих великих полчищ.

– Не числом, но верой мы будем добиваться победы.

Правительница Рамэнии встала и устремила задумчивый взор в одно из южных окон, но увидела лишь лоскут безоблачного неба. Ноккагар подошел к стеллажам с рукописями. Одна из книг стояла обособленно от всех остальных. Он взял ее в руки.

Книга была облачена в черную кожу. Маг открыл ее и прочел заглавие. Там значилось:

Предсказания Кисторина Ясновидца.

Копия, созданная Мирлоком, писцом Балмеда I, правителя Рамэнии.

Переписано с копии, взятой из Великого Эфтура.

От года 2517.

В этой рукописи были собраны все предсказания знаменитого Кисторина: от маловажных до самых великих. Подлинник этой книги был создан магом Экгаром и по сей день хранился в Тригорье, а копий, подобных этой, существовало великое множество по всему миру.

Ноккагар без интереса пролистал ее и остановился лишь на последних страницах.

Второй приход Того-Чьи-Имена-Несметны

и Рождение Спасителей.

, – значилось в подзаголовке. А далее шли тексты пророческих писаний, старательно выведенные красивым почерком:

По сотне зим, по сотне лет Четырежды стечет: Вернется страх великий в свет, Мир беды обретет. Явится в сполохе небес Царь алого огня, Обрамлен он во Тьмы венец, Его несметны имена. И око всякое узрит, Как звездный свет поблекнет, Как Тьмы полымя озарит Посланника из пекла. Иное воплощение, Намного больше мощи, Чернее помышления, — Велик хозяин ночи. Злодейство высоко оплот На сей раз обретет. Оттуда новых детищ род На землю снизойдет. Того, кто век за веком спал, Пробудит ветер зла: Продолжить тайный час Забытые дела. Четырежды по сотне лет, Да три зимы стечет: Луна жатвы великий свет Спасенья принесет. Родятся Трое для Мечей, И суждено лишь им Спасти от мрачных палачей, Трон свергнуть темных сил И то, что первым создалось Во светлый древний год, Что в дни начала родилось, То первым и падет. Затмится зелени лоскут. Покинут будет древний лог. На полночь правят длинный путь Белая шкура, сребрый рог. И тот, кто в поисках беспрочных Немало лет ведет, Кто днем в тени, а ищет ночью — Искомых не найдет. Способный быть в обличье каждом, Один из темного числа, — Он сгинет в пролитой с небес Во крови пастыря, однажды Своих лишенного овец. Был нищим светлый человек, Во Тьме разбогател. Во Мраке душу он навек Оставить захотел. И изольются реки зла Потоком темным в свет. Пощады у них нет. Исток – Истленная Земля. Ворожий полк несмет… Два брега будут воевать, Летит войны стрела.

Ноккагар пропустил несколько страниц и начал вполголоса читать с другого места:

Когда тропа в последний шаг Свершится в сумраке огня, Пусть единятся три клинка: Вмиг уничтожит Тьму и Мрак Единый дух – одна река. Сменится темная пора, Падет обитель зла, И чаша темного царя Исчезнет со стола…

Это были стихи, которые завершали последнее и важнейшее из пророчеств Кисторина Ясновидца. Ноккагар закрыл книгу и поставил ее на прежнее место.

– Где же они? – заговорила вдруг Нэвилиарат, повернувшись лицом к волшебнику. – Где обещанные Кисторином Избранные? Ведь крах Мира близок…

– Близок, но пока не неизбежен, – непринужденно возразил маг. – А Три Меченосца уже на пути к Ханборуну.

Правительница удивленно вскинула брови и взглянула Ноккагару в глаза. Не смеется ли он?

– Что вы сказали? – переспросила она.

– Вам не послышалось, почтенная Нэвилиарат. Избранные уже получили свои мечи на Кузнечном острове и отправились к далекому оплоту Дардола, дабы свершить возложенную на них миссию. Вручение Трех Мечей и отплытие Меченосцев из Хилта я видел своими глазами.

– Как бы я хотела увидеть перед собой хоть одного из них, – задумчиво проговорила правительница Рамэнии. – Перед ним я преклонила бы колена.

– Быть может, настанет час, когда все мы сделаем это. Весь мир восхвалит и возблагодарит их, коли они исполнят то, что суждено исполнить только им, – заключил Ноккагар.

Долгое время они молчали, о чем-то раздумывая, и Ноккагар наконец сказал:

– С вашего позволения, я удалюсь. До встречи!

Нэвилиарат не ответила и лишь кивнула. Ноккагар вышел из зала. Покинув Дозорный Клык, волшебник решил посмотреть крепость. Он неспешно поднялся на второй ярус Рамэнии, а затем обернулся, чтобы взглянуть на бассейн посреди которого, сливаясь со стеной укрывища, возвышалось большое каменное изваяние. Это было изображение короля Рамэнира, создателя твердыни, Он стоял по пояс в воде бассейна. Его неподвижный взор скользил поверх стен и крыш сооружений и устремлялся на юг. По замыслу тех, кто высек этот образ из твердого камня, Рамэнир должен был смотреть туда, где располагался Вирлаэсс, родина предков. Ныне Вирлаэсс был разорен, и Ноккагару на миг показалось, будто он увидел в каменных очах властителя скорбь по гибели великого королевства.

Маг отвернулся, прошел под длинной аркой высокого строения и вскоре оказался у края оборонительных укреплений.

Книга вторая. Царь Алого Огня

Доспехи и латы сверкали.

Сраженья мечи ожидали.

И темные тучи угрозы

Нависли над мертвой землей.

И выросли тени из мрака,

Отродья великого страха,

Во тьму облаченные твари,

Явленные гибельной мглой…

Глава первая

Ступая по мертвой траве и белым островкам снега, они спускались в долину. По окрестностям были разбросаны небольшие рощицы. Справа и слева высились припорошенные снегами горы. Их седые вершины гордо врезались в небеса и окутывались белыми воротниками облаков. Земля еще щетинилась пожелтевшей травой и кустарниками. Повсюду по пути попадались глубокие расселины, через которые часто приходилось перепрыгивать. Много раз путь юношам пересекали широкие ручьи; где-то вдалеке все эти потоки сливались воедино и превращались в быструю реку, которая с пеной неслась по камням.

Избранные выбрали трудный путь. Но именно он мог спасти их от встречи с Ведьмой. Они спешно продвигались вперед, идя вдоль отрогов великого Кридона, – туда, где горизонт был всецело затянут темной мглой.

– Что там впереди? – спросил Ликтаро.

– Похоже, что это пресловутые Ведьмины Болота, – ответил Тэлеск.

– Надо двигаться еще ближе к отрогам Кридона, – добавил Рунш. – Иначе мы рискуем забрести в мрачные топи.

Юноши взяли еще больше к югу. Проходило время. С каждым шагом мгла Ведьминых Болот приближалась. Вскоре она стала висеть справа, а земля под ногами стала мягкой от болотных мхов.

Время шло к закату. Путники шли вдоль самых отрогов. Только шумная река широким руслом отделяла их от Кридона. Воды ее обгоняли идущих по берегу юношей и уносились далеко вперед.

– Жаль, что у нас нет лодки! – вздохнул Тэлеск и с некоторым сожалением проводил взором быстро уплывающее вперед упавшее дерево, где-то подхваченное течением реки.

– Да, надо было с собой прихватить, – усмехнулся Ликтаро.

Тем временем окрест темнело. Ночь застала Трех Меченосцев у самого края Ведьминых Болот, и это никого не радовало. Путники разбили лагерь на берегу реки, и вскоре все вокруг потонуло во мраке. Запылал костер, разожженный из найденных поблизости сухих веток.

Тэлеск опять долго не мог заснуть. Нехорошие мысли отгоняли его сон. Вдруг Карпилен не прошла Ведьмин Перевал? Вдруг девушка попала в руки хозяйки этих мест?

Внезапно послышался отдаленный крик. Тэлеск вздрогнул и повернул голову в сторону болот. Именно оттуда донесся звук. Через некоторое время крик повторился. В этот раз юноша ясно различил в нем просьбу о помощи.

Тэлеск встал и прислушался. «Помогите!» – донеслось до его ушей. И он узнал этот голос.

– Карпилен! – с ужасом прошептал он и бросился в сторону болота.

Вскоре с каждым его шагом из-под ног раздавался громкий чавкающий звук. Он бежал вглубь болот по сырому мху. Тени огромных корявых деревьев ложились на землю от света луны. Вокруг царила тьма. Где-то далеко слышалось уханье филина.

Юноша остановился и вновь прислушался.

– На помощь! – послышался голос Карпилен.

Он прозвучал совсем рядом. Тэлеск свернул туда, откуда доносился крик и помчался по болоту. Ветки хлестали его по лицу, цеплялись за одежду. Весь в царапинах, он остановился и опять стал вслушиваться в напряженную тишину, нависшую над топью. Знакомый призыв о помощи опять повторился. Но теперь звучал уже дальше, чем в предыдущий раз.

После еще одной длительной пробежки по чавкающей почве юноша снова остановился, чтобы перевести дух. Голоса Карпилен больше слышно не было. Крики о помощи не повторялись. Тэлеск позвал ее несколько раз. Его голос громким эхом разнесся над испариной болот и тут же потонул в темной глуши. Никто не ответил.

– Не могло же мне послышаться! – вслух подумал он.

Прошло еще какое-то время. Тэлеск усиленно прислушивался, но крика о помощи так и не услышал. И тут юноша понял, что совершил величайшую глупость. После того как он еще несколько раз безуспешно окликнул Карпилен, он убедился в этом окончательно. Тэлеск не знал, что теперь делать, куда идти. Он стоял в одиночестве посреди болотных топей. Кругом царила ночь. Вспомнить, с какой стороны он пришел, не представлялось возможным.

– Какая нелегкая затащила меня в эту жуть! – отчаянно воскликнул он, и вдруг неподалеку между деревьев мелькнуло что-то темное, и послышался чей-то ехидный смешок.

– Кто здесь?! – с дрожью в голосе произнес Тэлеск.

Рука его потянулась за мечом, но юноша с ужасом понял, что оружия нет. Он испуганно озирался, перебирая в голове страшные мысли. И вдруг до его ушей донесся хриплый, но громкий голос. Вначале Тэлеск ничего не мог разобрать, но вскоре стал разбирать отдельные слова и вникать в их смысл.

Кто забрел сюда случайно, Кто погибель свою ждет, Кто не знал, какую тайну Укрывает глубь болот, Кто не знал, что смерть и только, В топях смертному грозит, Кто не ведал даже, сколько В этой дрягве мертвых спит, Тот уже не возвратится, Нет назад пути ему, Не сбежать, не защититься. Быть вовек в моем плену. Ибо в черную трясину Превратится вмиг земля. Столь прелестную картину. Присно созерцаю я. Эти смрадные болота, Скверны полные глубины Не дадут тебе ворота Из разбуженной трясины. Мрак сомкнется над тобою! Тебя дрягва поглотит! Топь возьмет тебя без боя! И никто не возвратит!

После странного заклинания Тэлеск почувствовал, что уменьшается в росте. Он посмотрел под ноги и ужаснулся, потому что ноги его тонули в вонючей грязи. Юноша попытался вырваться, но тщетно. И вокруг, как назло, не было ничего, за что можно было бы ухватиться.

Тем временем болото медленно, но верно затягивало его. Стоя уже по колено в трясине, Тэлеск отчаянно пытался выбраться, но ни одна попытка не увенчалась успехом.

Мрак сомкнется над тобою! Тебя дрягва поглотит!

До него снова донеслись искаженные слова жуткого заклинания, и снова послышался ехидный смех. Вновь среди кривых древесных стволов Тэлеск заметил чей-то силуэт.

– Замолкни! – вскричал Тэлеск. – Отпусти меня!

Но ответом был лишь тот же душераздирающий смех вперемешку со словами:

Топь возьмет тебя без боя! И никто не возвратит!

– Будь ты проклята, старая карга! – вновь злостно прокричал Тэлеск. – Все твои дела выльются тебе же во вред! Да поглотит тебя эта же гнилая топь!

Противно булькающая болотная жижа дошла ему уже до пояса. Трясина все тянула и тянула юношу вниз. Тэлеск едва мог двигаться, она сковывала все его движения.

Вот дрягва добралась уже до уровня груди и медленно подбиралась к плечам. Тэлеск держал руки над головой. А неприятный слуху голос уже в который раз повторял заклинание.

«Ликтаро и Рунш вряд ли меня услышат! – думал Тэлеск. – Они, верно, спят себе и ни о чем не подозревают. Я утону, а им даже не будет известно, что со мной сделалось. Никто этого никогда не узнает. Жаль, что мне не суждено уже увидеть вновь ни отца, ни мать… Ни Карпилен! Прекрасную Карпилен! Увидеть бы ее еще хоть раз. Разве не глупо Избранному погибать так, как погибаю я? Но с судьбой не поспоришь! Никто не будет знать, где и как я погиб, куда пропал. Вот что меня больше всего огорчает. Быть может, оставить здесь что-нибудь, как? Но что у меня сейчас с собой? Меча нет… – И тут Тэлеск загорелся новой надеждой на спасение. – Камень Могущества! Поможет ли он выпутаться из этой передряги?»

Трясина уже коснулась подбородка, и в нос ударил зловонный запах. Тэлеск опустил одну руку в болотную топь и стал лихорадочно искать внутренний карман плаща. И вот спасительный каменный шар оказался наконец в руке. Тэлеск с надеждой сжал его и улыбнулся.

Болотная жижа уже пыталась заполнить рот, а запах был нестерпимым, когда Тэлеск резко поднял вверх правую руку. Она без усилия выскочила из трясины, разбрызгав кругом грязь. Тэлеск, не теряя времени даром, начал размахивать руками, раскидывая жижу по сторонам. Подвигав ногами, он почувствовал, что может без проблем выбраться из нее.

Через некоторое время Тэлеск выбрался на берег и, тяжело дыша, лежал на мягком мху. Болотная грязь сомкнулась в месте, где еще несколько мгновений назад он беспомощно тонул. Юноша подполз к ближайшему дереву, сел на мшистую кочку и закрыл глаза.

Злого заклинания больше не звучало. Ведьма куда-то пропала. Вокруг стояло почти блаженное безмолвие. Оно могло бы быть блаженным, кабы не жуткое место, в котором Тэлеск находился в этот момент.

Юноша посмотрел на Камень Могущества и мысленно возблагодарил великого волшебника Вирридона за его неповторимое творение. Он убрал его в карман и принялся отрывать от себя пиявок. Кровососы этого болота были невероятно крупных размеров. Они присосались не только на открытые шею и руки, но и одежда не осталась без их внимания.

Когда же вся болотная живность была удалена, Тэлеск думал лишь о том, что неплохо было бы окунуться в воду и смыть с себя всю грязь. Но, к глубочайшему сожалению, рядом, разумеется, не было ничего, кроме все той же болотной жижи.

Он вздохнул, и взгляд его невзначай упал на ствол одного из мертвых деревьев. В него был воткнут большой меч изящного исполнения. Юноша приблизился к нему и увидел, что рукоять его испещрена множеством замысловатых узоров и рун.

Он вытащил клинок из древесного ствола и сжал его в руке. Меч сверкал в лунном свете. Ржавчина даже не коснулась его, будто он появился здесь совсем недавно, хотя след от него в стволе дерева выглядел рассохшимся и старым. Это оружие было конечно же тяжелее клинков Избранных, но Тэлеск держал его твердо, и он казался ему достаточно легким. Он взмахнул неизвестным мечом, и тот громко просвистел в воздухе, будто радовался тому, что снова находится в чьей-то руке.

В следующее мгновение Тэлеск будто вырос. Его посетило необъяснимое ощущение, что плечи его расширились, а сам он стал выше. На своей голове он почувствовал шлем. Но Тэлеск, сам того не понимая, не увидел в этом ничего необычного.

«Сколько лет этому клинку? – задумался он. – Двести? Триста? Может быть, и вся тысяча? Похоже, что давным-давно эта топь поглотила какого-то витязя, и он перед своей гибелью успел оставить здесь память о себе, знак, что он погиб в этом месте. Так хотел сделать и я…»

Тэлеск осмотрелся вокруг, и вдруг увидел тропу. Откуда она взялась, он понять не мог, но готов был поклясться, что до этого ничего подобного здесь не было.

Словно заколдованный, он смотрел на внезапно явившуюся посреди болота стезю и думал, идти по ней или не рисковать. Ведь она могла вывести куда угодно!

Меченосец решил сперва сделать попытку докричаться до друзей.

– Рунш! Ликтаро!

Но два имени потонули в тишине, словно Тэлеск находился в большом замкнутом ящике, где ни на какое эхо можно было и не надеяться. В то же время юноша спохватился и обругал себя.

– Что же я делаю! – проговорил он. – Еще не хватало, чтобы из-за меня здесь оказались Рунш и Ликтаро. Надо выбираться самому!

Он еще раз подозрительно посмотрел на тропу. Она терялась где-то среди темных деревьев, силуэты которых едва не сливались с мраком ночи.

– Да откуда же она взялась? – подумал он. – Как бы то ни было, лучше идти по ней, нежели пробираться через топь и трясину.

И Тэлеск решительно ступил на единственный путь. Древний меч остался в его руке, а с ним у Тэлеска осталось и странное ощущение того, что он стал могучим витязем.

Он шел по гладкой тропе, все больше удаляясь от злосчастного места. Полусгнившие деревья смыкались позади него. Внезапно земля под ногами отвердела, а страшный лес поредел, и Тэлеск шел теперь по открытому полю.

Перед юношей возвышался большой холм, а близ него стоял огромный кусок скалы. Своей формой он напоминал башенный за́мок. Присмотревшись, Тэлеск и вправду увидел в нем множество окон и вход, закрытый воротами. В нескольких окнах на самой высокой башне горел тусклый свет.

На полотне ночной тьмы вся эта картина выглядела зловеще и жутко. От света бледной луны страшный за́мок бросал на землю черную тень. Тэлеск удивленно смотрел на мрачную громаду, и еще больше он удивился, когда понял, что ноги уже сами несут его к нему. Он шел и дивился тому, что смеет столь уверенно приближаться к зловещему за́мку. На миг Тэлеску почудилось, будто он видит себя со стороны. Но себя ли он видел? Могучий воитель в блестящем шлеме, панцирных доспехах и черном плаще твердыми шагами шел к входу в огромный каменный чертог. Сверкающий клинок был сжат в его деснице.

Тэлеск понял, что чья-то чужая воля направляет его, и туманные догадки подсказывали ему, что все дело в найденном мече. Юноша попытался выбросить древнее оружие, но рука не слушалась – она крепко сжимала расписную рукоять.

Через несколько мгновений Тэлеск был уже у входа. К воротам вели пять широких ступеней. За́мок не был обычным строением. Это был воистину огромный кусок скалы, которому некогда была придана форма мрачного чертога, а внутри были словно вырезаны помещения и коридоры.

Задумавшись, Тэлеск не заметил, как ноги подняли его по ступеням. Теперь он стоял уже у самих ворот. Чужая воля заставила его толкнуть их левой рукой, но ворота оказались запертыми изнутри. И тут Тэлеск с удивлением обнаружил, что бьет ногой по высоким створкам и выбивает их вовнутрь с одного лишь удара. С лязгом и треском ворота распахнулись. Одна из железных створок сорвалась с тяжелых петель и с грохотом упала на каменные половицы. Гулкое эхо прокатилось куда-то вглубь замка-скалы.

Перед Тэлеском открылся обширный зал, в середине которого начиналась винтовая лестница. Она довольно круто поднималась вверх. Тэлеск уверенно шагнул к ее ступеням. Эта уверенность не принадлежала ему, она была чужой, но он не мог этому противиться.

В скором времени Тэлеск – или могучий воитель древности? – поднимался по винтовой лестнице. Он проходил много ярусов, на которых располагались похожие друг на друга залы, и чужая воля заставляла его идти все выше и выше по каменным ступеням.

В залах, через которые проходила лестница, стояли разнообразные каменные изваяния и причудливые предметы неясного назначения. На одном из ярусов весь пол кишел змеями, которые, увидев Тэлеска, угрожающе потянулись к нему. Под сводами этого же зала кружили сотни черных ворон. Наряду со всей этой живностью в зале еще обитали ужасные безымянные существа, каких Тэлеск в жизни не видывал и о каких раньше даже не слыхал.

Юноша осознал, что поднимается в самую высокую башню зловещего замка. Вскоре залы вовсе пропали, остались далеко внизу, а бесконечную лестницу теперь окружали лишь каменные стены, идеально круглые, без каких-либо углов неровностей. Ступени лестницы вились вдоль этих стен, будучи вместе с ними одним цельным куском скалы.

Перед глазами стояла полутьма, и только редкие окна выплескивали снаружи тусклый свет. Через эти же окна из башни то и дело вылетали стаи перепуганных летучих мышей.

Наконец лестница закончилась. У последней ее ступени путь преграждала железная дверь. Рука Тэлеска дернула ее – дверь не хотела поддаваться. Однако со второй попытки она была все-таки вырвана.

Неимоверно гнусный запах какой-то гнили ударил в лицо. Тэлеск был на вершине огромной башни. Посреди небольшого помещения в выложенном прямо на полу кострище пылал огонь, а над ним висел большой котел, в котором кипела жидкость неопределенного цвета. Именно от нее, как оказалось, исходило нестерпимое зловоние.

Свет из большого окна, которое было здесь единственным, тускло падал на закопченные стенки чугунного котла. А перед самим котлом хлопотала уродливая старуха в черном тряпье. Ее редкие седые волосы беспорядочными грязными космами лежали на худых плечах.

Завидев Тэлеска, она лишь ухмыльнулась, не переставая помешивать большой палкой свое колдовское варево и приговаривать что-то невнятное.

– Я пришел вершить месть! – услышал Тэлеск монотонный голос.

Он понимал, что этот гулкий, властный голос не может принадлежать ему, однако именно из уст Тэлеска вырвались эти слова.

– Вершить месть за погибель свою! – продолжал Тэлеск не своим голосом. – За погибель, что случилась по твоей прихоти! Настал твой час, и ты поплатишься за все свои черные козни!

Ведьма прервала свое дело и присмотрелась к Тэлеску пристальным взором красноватых глаз. Ее злорадная ухмылка исчезла. Колдунья вновь стала перемешивать варево, и внезапно из ее уст вырвались резкие слова:

– Карха́! Карха́за! Аба́рга!

Все тело Тэлеска скрутило ужасной болью. Юноша, скрипя зубами, повалился на холодный каменный пол. Меч, найденный на болоте, выпал из его руки.

Тэлеск вновь увидел себя со стороны. И ему опять показалось, что он видит не себя. Это был все тот же витязь в шлеме и черном плаще.

– Карха́! Карха́за! Аба́рга! – вновь выкрикнула колдунья, и вновь порыв боли охватил Меченосца.

Тут Тэлеска посетила мысль о Камне Могущества. Он попытался шевельнуть рукой и понял, что тело вновь подчиняется ему. Корчась от боли, он достал Камень. Только он сделал это, и ощущение боли отступило.

Он встал и поднял выпавший из руки меч. Когда Ведьма увидела это, она вновь повторила свое заклинание. Но на сей раз оно никак не подействовало на Меченосца. Не подействовало оно и в другой раз, и в третий.

Ведьма явно обеспокоилась и стала отходить от котла. Тэлеск, сам себе удивляясь, убрал Камень и вновь ощутил себя великим воителем.

Тем временем колдунья уже держала в руке старую метлу, непонятно откуда появившуюся.

– Стой, подлая ворожея! – повелительно произнес Тэлеск все тем же странным голосом, который вырывался из уст независимо от желания юноши что-либо сказать.

Но Ведьма уже оседлала свою метлу и, поднявшись в воздух, летела прямо к большому окну. В тот же миг Тэлеск понял, что размахивается, чтобы метнуть клинок.

И вот меч летит, догоняя колдунью. Один раз перевернувшись в воздухе, меч наконец настигает ее и, вонзившись ей в спину, пронзает Ведьму насквозь. Хозяйка Перевала успевает лишь вылететь в окно и тут же падает вниз.

Тэлеск, все так же гонимый чужой волей, бросился бежать вниз по лестнице. Через некоторое время он выскочил из каменного за́мка. Поодаль от входа лежало тело сраженной Ведьмы. Когда Тэлеск пприблизился к ней, он увидел, что колдунья прибита к земле мечом.

Вдруг на его глазах тело Хозяйки Перевала растаяло, и осталась лишь проткнутая мечом куча лохмотьев. Правая рука Тэлеска схватилась за рукоять меча и извлекла клинок из земли. В следующий миг юноша увидел яркое сияние, что исходило со стороны раскинувшихся окрест болот.

Из ночного тумана вышла светящаяся фигура человека. За ней вышла другая, затем – еще одна. За ними вышли еще четверо.

Вскоре целые сотни сияющих людей и гномов шли со стороны Ведьминых Болот. Внезапно небо разверзлось, и широкий луч яркого света упал на землю. Сияющие силуэты друг за другом двинулись прямо к этому лучу.

Тэлеск словно все понял. Это были духи тех путников, которых погубила Ведьма за все время своего обитания на этом перевале. Это были путники, которых поглотили Ведьмины Болота. Колдовство злодейки до сих пор не позволяло им обрести покой. Но теперь ее не стало, и призраки освободились из плена болот.

Долгое время Тэлеск мог бы смотреть на безмолвное шествие духов, которые входили в яркий луч и поднимались по нему прямо к разверзнувшемуся небу. Но наблюдению пришел конец, когда Тэлеск понял, что опять идет к входу в Ведьмин чертог. Чужая воля, направлявшая его, остановила его у лестницы, что вела к воротам и заставила с силой вонзить меч в ее нижнюю ступень. Когда последнее произошло, юноша вновь почувствовал себя тем, кем был раньше – Тэлеском, сыном Ланнокса. Тело вновь подчинялось только ему.

Рядом с собой он увидел высокого человека. От него тоже исходило сияние. Человек был почти прозрачен. Это был плечистый витязь в шлеме и тяжелых доспехах.

Призрак многозначительно взглянул на напуганного юношу, развернулся и пошел к яркому лучу небесного света вслед за другими призраками, которые уходили прочь из мира живых.

Взор Тэлеска упал на небольшое каменное изваяние, которое стояло неподалеку от черного за́мка. Поначалу он его не заметил. Это была статуя неизвестного путника. На поясе его висела секира. Каменный взгляд его был направлен на жуткую обитель колдуньи.

Тем временем духи топей покинули мир живых, и небесный луч пропал. А из ужасного замка полезли перепуганные слуги Хозяйки Перевала. Стаи ворон и летучих мышей унеслись в горы, а змеи и безымянные твари расползлись по долине. Чертог Ведьмы навеки опустел.

Глава вторая

Тэлеск проснулся и сразу сел, недоуменно озираясь. Рунш и Ликтаро завтракали у костра. На земле лежала огромная тень Кридона. Вокруг было морозно, и бурую траву окрест покрывал серебристый иней.

– Долго же ты сегодня спишь, – проговорил Рунш.

«Неужели все мне приснилось? – удивленно подумал эрварейн. – Неужели все было лишь кошмарным сном? Болото. Меч. За́мок. Ведьма. Призраки». Он посмотрел на окраину Ведьминых Болот. Мрачные топи, окутанные серой испариной, безмолвно темнели недалеко от места привала и не давали ответа на мучивший его вопрос.

Тэлеск осмотрел свою одежду. Она выглядела сухой и чистой. Никаких следов грязи и болотной жижи не было вовсе. «Стало быть – и вправду привиделось, – вздохнул Тэлеск. – И Ведьма по-прежнему жива».

– Ты о чем это там призадумался? – спросил Ликтаро.

– Сон странный приснился, – ответил Тэлеск. – Странный, потому что все выглядело словно наяву.

– Ничего странного, – пожал плечами Ликтаро. – Сны так всегда выглядят, пока не проснешься.

– В том-то все и дело, что меня и сейчас не покидает ощущение, что все это было на самом деле.

– Ну тогда, может, расскажешь нам, что тебе приснилось? – попросил Рунш.

– Хорошо, – ответил Тэлеск после короткого молчания.

И он рассказал друзьям, что привиделось ему ночью. Он поведал им обо всем, начиная от крика о помощи и заканчивая уходом духов из этого мира. Рунш и Ликтаро слушали молча.

– А ведь сон поистине странный, – заметил Рунш, когда Тэлеск наконец окончил рассказ. – Смерть Ведьмы и освобождение призраков из плена болотных топей – весьма значительные события. Может статься, Тэлеск, твой сон – это какое-нибудь знамение?

– И что же это в таком случае значит? – спросил Тэлеск.

– Это загадка не из легких, – подал голос Ликтаро.

Три Меченосца вновь пустились в дорогу. Справа от них лежали окутанные сонным туманом колдовские топи треклятой Ведьмы, а по левую руку мчалась резвая река. На карте она была обозначена как река Файтлари. Сверкающей полосой она тянулась на юго-запад. Голубовато-серое небо с белыми лоскутьями облаков безмолвно глядело на Избранных сверху, явно предвещая что-то нежданное. Западный отрог Кридона все удалялся, а сама гора величаво смотрела путникам вслед, провожая их тяжелым хмурым взором. Холодный ветер юга доносил немые вести из далеких земель. Все чаще на пути попадались гордые, совсем не похожие на уродливые коряги Ведьминых Болот, деревья с широкими потерявшими листву кронами. И сами болота становились все приятнее для глаз: корявые стволы сосен и берез выпрямились, стали стройнее и выше, топкая трясина все больше уступала место буроватому мху, и корни деревьев все гуще окружались желтоватым хвощом.

Глухая тишина просачивалась меж деревьев из серого тумана Ведьминых Болот и заполняла собою все вокруг на целые версты. Юноши шли, закутавшись в плащи и не отрывая задумчивых взоров с земли, которая как-то неохотно проползала под их ногами.

До ушей Меченосцев донесся оклик, который разорвал безмолвие в клочья. Отзвук на мгновение заполнил все вокруг, и юноши какое-то время не могли понять, откуда донесся голос. Но вот они наконец одновременно обернулись и увидели бегущего в их сторону человека.

К путникам приближался высокий, светловолосый незнакомец в сером плаще. Его крепкое телосложение угадывалось еще издалека. Когда же он приблизился, юноши увидели на его поясе секиру с длинной, чуть изогнутой рукоятью. На плече висела небольшая дорожная сума.

– Это еще кто? – с подозрением произнес Ликтаро.

– Да будет светел путь ваш, неизвестные странники! – воскликнул мужчина, останавливаясь. – Куда лежит ваша дорога? В далекую ли страну?

– На юг, – коротко ответил Тэлеск. – А кто ты, неизвестный путник?

– Я гальпинг. Путь держу в Тригорье. Имя мое Ихтор, сын Ихальда. Как же зовут вас?

– Ихтор?! – изумился Тэлеск. Он был поражен, голова его пошла кругом, и он пошатнулся.

– Тебя, должно быть, нарекли в честь того бедолаги, – произнес Рунш, – который некогда окаменел от заклятия Ведьмы.

– Окаменел от заклятия Ведьмы? – переспросил гальпинг. – Я не слышал про это.

– Не слышал? – удивился Рунш. – Странно, ведь его имя известно в любом уголке Гэмдровса. К тому же, странное совпадение – он тоже был гальпингом.

Тэлеск, на время потерявший дар речи, вновь обрел его и воскликнул:

– Вспомните мой сон, что я рассказывал накануне! Все это правда!

– Ты хочешь сказать, – тихо прошептал Ликтаро, – что перед нами сейчас стоит та самая статуя, которую ты видел во сне?

– Выходит, то был не совсем сон, Тэлеск, – перебил Рунш. – Неужели власть Ведьмы и вправду рухнула, а чары ее спали с окаменевшего?

– Но тогда ему уже не одна тысяча лет! – прошептал Ликтаро. – Он же должен был умереть!

Ихтор стоял молча и выжидающе взирал на Меченосцев. Из их шепота он мог различать лишь короткие обрывки фраз, которые, впрочем, его уже немало удивляли.

– Может статься, ему и не одна тысяча лет, – тихо произнес Тэлеск, – но он жив. Когда он окаменел, его жизнь всего лишь прервалась, но когда чары рассеялись, она потекла дальше.

– Века пролетели для него, как одно мгновение. А он, бедняга, и не ведает даже, какой нынче год, – промолвил Рунш и обратился к Ихтору: – Позволь узнать, с какой целью ты идешь в Тригорье?

Рунш всегда хотел узнать ответ на этот вопрос, потому что ни одна летопись этого не освещала. Ихтор с некоторым подозрением посмотрел на Рунша.

– С какой целью? – переспросил он. – Я старался не распространяться об этом… Но уж коли вы спрашиваете, я вам это открою. Дело в том, что не столь давно я обнаружил в себе способность к волшебным деяниям. И вот решил отправиться в Тригорье, дабы попытать счастья в обучении и начать жизнь праведного чародея.

Тэлеск вздохнул:

– Не столь давно, говоришь? В каком это было году?

Ихтор непонимающе взглянул на Тэлеска.

– В нашем, разумеется, – ответил он. – В шестьсот тридцатом.

– Все верно, – кивнул Ликтаро. – Это я к тому, о чем мы говорили. Ихтор, к сожалению, ты ошибаешься. Нынче две тысячи восемьсот пятьдесят пятый!

Гальпинг недоуменно посмотрел на него.

– Что за чушь вы все несете? – возмутился он. – Вы, надо полагать, ума лишились!

Ихтор поправил сумку на плече и двинулся прочь.

– Зачем только я вас догнал?! – бросил он.

– Это поистине так, – произнес Рунш ему вслед. – Нынче 2855-й год, начало зимы. В Гэмдровсе идет война с Дардолом. Вторая Эпоха Мрака на исходе.

Слова Рунша, похоже произвели на Ихтора немалое впечатление. Он остановился и обернулся.

– Что ты такое говоришь? – недоумевая пробормотал он. – Какой еще исход? Какой Дардол? Какая война?

– Мы расскажем тебе об этом. Но чуть позже, – сказал Тэлеск. – А пока мы удостоверим тебя в том, что сейчас далеко не шестьсот тридцатый год. Скажи, ты встретился с Ведьмой, что властвует на этом перевале?

– Нет! Еще не хватало!

Тэлеск вначале опешил от такого ответа, но тут же понял, в чем дело:

– Однако ты видел огромный темный за́мок, высеченный из куска скалы.

– Это правда. Но откуда се ведомо тебе? Я узрел за́мок, когда ненароком вышел прямо к нему. Меня привела туда широкая стезя, по коей я шел. Я лишь только взглянул на жуткое возведение. Помню, все окрест вдруг потемнело, и тут же стало светло. Я огляделся и узрел, что уже день: даром, что еще мгновение назад царила ночь. Летняя ночь! И вдруг – зима! Я поспешил убраться оттуда. Странное место…

– Тот за́мок был оплотом самой Ведьмы, – проговорил Тэлеск. – И ты не просто взглянул на него, а смотрел долго. Очень долго.

– Да, – подал голос Ликтаро. – Ты глядел на тот темный чертог более двух тысяч лет.

– Да что с вами такое? – удивился Ихтор.

– Ведьма наслала на тебя чары, – пояснил Рунш. – И ты… окаменел на долгие века. Каменным изваянием ты стоял около темного за́мка колдуньи, направив взор на его высокую башню. Ты теперь знаменит на весь Гэмдровс. Многие летописные своды упоминают имя незадачливого Ихтора, сына Ихальда, попавшего во власть злой магии Ведьмы.

Ихтор молчал. Он присел на небольшой камень и бросил на омертвелую от холода землю долгий бесцельный взор. Рунш добавил:

– Было лето 630-го года, а теперь зима 2855-го. Горько говорить тебе это, но ты бы все равно узнал бы все от кого-нибудь другого.

– Как же такое возможно? – молвил Ихтор

Руки его дрожали. Он все еще был не в силах поверить в истину, но он понимал, что все эти разговоры неспроста.

– Ты не печалься, потому как не все еще потеряно? – проговорил Ликтаро. – Ты хотел стать волшебником Тригорья, а это возможно и в нынешнее время.

Ихтор поочередно посмотрел на каждого из Меченосцев и сказал:

– А вы ведь так и не назвали своих имен. Кто вы? Куда идете?

Тэлеск, Рунш и Ликтаро назвали свои имена.

– Куда идем? – переспросил после этого Ликтаро. – Пожалуй, мы расскажем тебе.

– Погодите! – сказал Ихтор. – Вначале расскажите, отчего развеялись чары Ведьмы? Ведь не сама же она меня отпустила!

– Не сама, – сказал Тэлеск. – Я думаю, ее больше нет. Она уничтожена. Теперь проход через эти горы свободен, и Ведьмин Перевал вправе обрести новое имя. Отныне путники будут без страха ходить этой дорогой, не опасаясь попасть под власть старой колдуньи.

– Но кто ее убил? – спросил Ихтор.

И тогда Тэлеск вновь рассказал весь свой сон, который отчасти оказался явью. Ихтор выслушал его с неподдельным интересом.

– Знаешь, Ихтор, – произнес Рунш, когда рассказ закончился, – нам нельзя здесь задерживаться. Но если ты вправду желаешь узнать кто мы такие, то тебе придется пойти с нами на юг. Если же ты торопишься в Тригорье, то наши пути скоро разойдутся. Тогда о нас тебе поведает кто-нибудь из магов.

– Вы столь известны? – изумился Ихтор. – Мнится мне, что ваша судьба как-то связана с войной, о которой вы упомянули. Я пока пойду с вами, ежели вы не будете против. Мыслю, что дело того стоит. Лучше уж узнать о вас от вас самих, нежели от кого-либо иного. Но я не столько хочу узнать о вас, сколько желаю выведать обо всем, что произошло в мире, пока я был камнем. Многое ли изменилось?

– О да! – проговорил Рунш. – Мир нынче совсем не тот, каким был в твое время. Ты не можешь даже представить, сколько великих перемен произошло в одном только Гэмдровсе. Но мы расскажем тебе лишь о главном, и этого хватит, по меньшей мере, на целый день!

Четверо путников шли вдоль быстрой реки. Ведьмины Болота неизменно лежали справа. Над их поверхностью клубился густой туман. Три Меченосца рассказывали новому спутнику все, что знали с детства и то, что им довелось узнать из рассказов Ноккагара, Ариорда и Хордайна. Когда дело дошло до истории возвращения Дардола, Ихтор побледнел и воскликнул:

– Оплот в горе Ханборун?! Какой ужас! И зачем только я освободился от оков камня именно в это время? Постойте, но ведь гора Ханборун на юге Хребта. А не на юг ли вы держите путь?

– На юг, – ответил Ликтаро. – И именно к той горе. Наш путь лежит к оплоту Короля Мрака.

– Как же так? Вы либо не понимаете, что делаете, либо служите ему! – Ихтор недоверчиво отстранился.

– Успокойся, мы не служим Дардолу, – заверил Тэлеск. – Напротив, мы идем к Ханборуну, дабы покончить с его царствованием.

– Вы рехнулись! – вновь ужаснулся гальпинг. – Втроем против Него?! Дракону прыгнуть в пасть – и то не столь ужасно! Ваш замысел до добра не доведет! И пощады вам там не снискать!

– Это не наш замысел! – прервал Ликтаро. – И никакая пощада нам от него не нужна. Слушай дальше, и все поймешь.

И юноши продолжили рассказ. Они поведали и о новых извержениях Ундохана, и о тварях, появившихся из Мрака, и, наконец, о падении древнейшего владения людей.

– Вирлаэсс пал?! – вновь не сдержался Ихтор. – Стало быть, вы держите путь к самой границе нынешних владений Дардола? Что же будет дальше?!

Затем друзья рассказали о том, что когда-то возвращение Дардола было предсказано, как было предсказано и о Трех Меченосцах.

– Так вы идете на юг? – выдавил он наконец. – Вы и есть те предсказанные спасители?

– Да, Ихтор, – сказал Рунш. – Впереди у нас опасный путь, а не увеселительная прогулка, и ты не обязан идти с нами.

Некоторой время Ихтор молчал.

– Однако я пойду с вами, – молвил он. – Я не лгал, что имею способности к магии. Я еще и не до конца совладал с ними, но в пути, сдается мне, они пригодятся… Знаете, а ведь мне до сих пор с трудом верится, что две тысячи лет я был каменным истуканом. Не верится, потому как это все выглядит столь нелепо и несуразно в моих глазах! Се ужасно, что Дардол возвратился! Но извержения Ундохана, появление новых творений Мрака, размножение малфрунов – все это расстроило меня не настолько, насколько я ужаснулся падением великого королевства Вирлаэсс. Кто бы мог подумать, что в земли хомагейнов крах придет раньше, нежели это случится с другими странами.

– Мы надеемся, что в другие страны крах не придет, – проговорил Тэлеск.

Путники продвигались неспешно, но и не медленным было их продвижение. Река мало-помалу набирала скорость и вскоре стремительно понеслась пенными перекатами. Шум ее монотонно разносился по окрестностям, а Ведьмины Болота, которые жадно всасывали любой звук, поглощали его во мглу и убивали. Ветер притих, а через час стало едва ощущаться его слабое дыхание с востока, со стороны молчаливого Кридона. Оттуда же с гор наползли хмурые тучи, и повалил крупный снег. Зато сам воздух стал теплее.

Вскоре капюшоны и плечи путников покрыло слоем снега. Солнце перевалило за полдень, и, показавшись из-за далеких отрогов гор, стало клониться к закату. Топи справа первыми окутались сгустившимися сумерками. Когда же вокруг тоже стало смеркаться, над жуткими болотами уже правила ночь. Ведьма погибла, но зло, что многие века копилось в черных топях, будет еще долго таиться во мгле.

Стемнело по-зимнему рано, и путники устроились на ночлег под большим тополем. Собрав немного сухолома и разведя костер, они прислонились к широкому темному стволу. Засыпать никто пока не собирался, и они долго еще разговаривали.

Ихтор по-прежнему расспрашивал о переменах в мире, вздыхал, качал головой и удивлялся. Когда же все главнейшие события эпохи, о которых было известно юношам, были перебраны, Избранные стали рассказывать о себе и пережитых ими приключениях.

В небе зажглись звезды, месяц лениво выполз из-за утонувшего в ночи горизонта. Меченосцы закончили рассказ. И лишь одно они утаили от Ихтора – Камни Могущества. Многое пришлось переиначить, о многом умолчать.

Когда все темы разговора были исчерпаны, наступило молчание. Наконец Ихтор произнес:

– Слушай, Рунш, ты сказал, что отца твоего величают Хандвегом. А ведь это не антийское имя, так?

– Да, у моего отца имя халское. Дед был родом из Огражденной Страны.

– Отчего же я еще не слышал от тебя ни одного халского слова? – спросил Ликтаро.

– Мой отец сам не очень-то знал язык твоего королевства, Ликтаро, а меня ему тем более не обучал, – ответил Рунш.

Внезапно над головой потемнело еще больше, словно звезды вдруг померкли. Послышался оглушительный шум, напоминающий звук сыплющегося зерна. Путники посмотрели вверх и смогли разглядеть в воздухе нетопырей. Целая их стая пролетела мимо.

– Ведьмины твари до сих пор не нашли себе пристанища, – промолвил Тэлеск, усмехнувшись. – И что бы им не остаться в за́мке?

Глава третья

Следующее утро выдалось пасмурным и вновь морозным. Когда Тэлеск открыл глаза, он увидел над собой серые ветви с редкими листьями, побуревшими, не успевшими опасть за время осени.

Все та же тень горы лежала на белом покрове земли, простираясь далеко на запад.

– Сколько дней мы уже не видели рассвета! – вздохнул Тэлеск. – Поскорей бы выйти из-под тени Кридона!

Все окрест было окутано дымкой утренних сумерек. Тэлеск встал и почувствовал, как холодный северный ветер всколыхнул его волосы и обдул спину. Ветер подхватывал нестерпимый смрад болот и бросал его прямо в лицо. Он огляделся. Рунш еще спал, закутавшись в одеяло, а неподалеку он увидел и остальных. Ликтаро и Ихтор стояли за его спиной. Они о чем-то переговаривались и всматривались вдаль, в сторону, где исчезала на горизонте южная оконечность Небоскребущего Хребта.

Тэлеск подошел к ним.

– Что-то случилось? – спросил он. – Что вы силитесь высмотреть в этом тумане?

Ответ пришел не сразу. Тэлеск посмотрел туда же, на юг.

– Кое-что мы уже высмотрели. А большего и не надо, – ответил Ихтор. – Что-то сверкает вдали. Боюсь, не к добру все это. Мнится мне, что в нашу сторону летит дракон.

Но Тэлеск уже и сам заметил вспышки вдали. Ему сразу припомнилось нападение драконов на Хилт, которое казалось теперь столь давним и неправдоподобным, словно оно лишь приснилось ему.

– Что же ему здесь нужно? – спросил Тэлеск вполголоса.

– Об этом мы у него сейчас и спросим, – усмехнулся Ликтаро.

Ихтор продолжал смотреть на юг.

– Он парит очень медленно, неторопливо, – говорил он. – Он то взмывает к небесам, то вновь спускается к самой земле, будто выискивает что-то.

– Ясно как день, что ищет он Трех Меченосцев, – заключил Тэлеск. – И стоит за этим черная воля Короля Мрака.

– Быть может, это сам Король Мрака? – произнес Ликтаро. – Тогда и до Ханборуна идти не придется.

– Я сомневаюсь, – сказал Ихтор. – Но он может быть его посланником, раз летит с той стороны. Надо уходить. Он довольно близко. И он уже может нас увидеть, ибо багровый глаз дракона зорче орлиного.

– Какого еще дракона?! – послышался за спиной голос проснувшегося Рунша.

– Дракон летит, Рунш. Быстро собираемся и уходим! – громко проговорил Тэлеск.

Все бросились к своим вещам. Один только Ликтаро остался на месте и продолжил смотреть.

– Идем, сын Оросса! – поторопил Тэлеск. – Это тебе не толдвиг! Эта тварь поразумнее да посильнее будет! Скорее!

Ликтаро неохотно развернулся и вместе с остальными бросился бежать.

– И где же мы укроемся?! – с вызовом в голосе спросил он.

Укрыться, как назло, было как раз негде. Кругом была полностью открытая небу местность. Разве что можно было спрятаться в трясине Ведьминых Болот. И тут Ихтор прокричал:

– За мной! Я видел хорошее место! Недалеко отсюда, вдоль реки растут густые кусты ракитника!

Четверо путников помчались по берегу реки. Здесь он был обрывист. Высокая чаща ракиты была совсем близко, когда Ликтаро обернулся и увидел, что полет дракона изменился. Он больше не кружил над землей, а стрелой летел прямо к путникам.

– Поздно! Он заметил нас! – крикнул Ликтаро друзьям, уверенно обнажая меч.

Остальные остановились и тоже оглянулись. Ихтор сбросил с плеча суму и взял в руку свою секиру, пальцем пробуя лезвие. Тэлеск и Рунш вынули из ножен свое оружие.

– С чего ты взял, что он нас заметил? – спросил Тэлеск, снимая со спины котомку. – Может, еще не поздно спрятаться?

– Тогда отчего же он, по-твоему, так стремительно несется на нас? – произнес Ликтаро.

– Нельзя рисковать, – покачал головой Ихтор. – Ежели он заметил нас, то спалит наше укрытие дотла вместе с нами.

– Да уж, такой костер будет хорошо гореть, – усмехнулся Ликтаро, мельком взглянув на кусты, протянувшиеся вдоль русла Файтлари.

Тэлеск опасливо посмотрел на Рунша, потом на Ликтаро, и неожиданно громко и отчетливо произнес:

– Как жаль, что у нас нет знаменитых Камней Могущества, сотворенных некогда тригорским волшебником!

Ликтаро и Рунш недоуменно взглянули на Тэлеска, но тут же поняли, зачем он так сказал. Бросив взгляды на Ихтора на Ихтора, они едва заметно кивнули друг другу.

– Да, жаль… – промолвил Ихтор. – Будь у нас хоть один из них, мы бы живо разделались с могучим супостатом. А возымей мы все четыре, возможно, и Дардол пал бы перед нами?

– А возымей мы не четыре, а только три? – не сдержался Рунш.

– Истая мощь их откроется, ежели завладеть всеми четырьмя. Забудьте… Не пристало думать об этом сейчас. У нас нет ни одного из них, посему остается лишь принять бой… Силы небес! Да он трехглавый!

Приближавшегося дракона уже можно было рассмотреть. Над землей распростерлись его широкие крылья. Длинный хвост тянулся за ним. А на туловище, словно огромные змеи, извивались три длинные шеи с ужасными головами. Из пастей вместе с ревом вырывались языки алого пламени.

– Огненно-красная туша о трех головах! – воскликнул Ихтор. – Не видывал доселе ничего подобного! А говоря начистоту, и одноглавых-то мне видеть не приходилось.

Тем временем дракон был все ближе. Обгоняя ветер, он летел в сторону путников. Сомнений в том, что крылатое чудовище заметило их, ни у кого не осталось. Путники с трепетом оценивали огромные размеры трехглавого дракона.

Вскоре гигантская тварь была уже над ними. Каждый взмах заслонивших небо крыльев порождал порыв урагана, такой мощный, что он едва не вынуждал прижиматься к земле.

Дракон описал над Меченосцами и Ихтором несколько широких кругов и камнем бросился к земле. Одна из уродливых голов на лету метнула в путников стрелу жаркого пламени. В это время Ихтор внезапно бросился под струю огня. Сжигающее дыхание дракона ударило ему в грудь и, к изумлению Трех Меченосцев, отскочило, и растаяло в воздухе.

Дракон уже долетел до самой земли, и путники едва устояли на ногах, когда он, хлопая по земле крыльями, собрался вновь взлетать в небо. Дальше события развивались со стремительной быстротой.

Ихтор замахнулся секирой, дабы срубить дракону одну из его мерзких голов. Но когда секира ударила по шее, покрытой прочной чешуей, послышался жалобный звон лезвия, будто Ихтор попытался разрубить толстый прут каленого железа. Секира выпала из отбитых рук гальпинга, а в это время Тэлеск нанес удар по крылу.

Дракон взревел. Он успел взлететь, но его правое крыло теперь было наполовину рассечено острым клинком. Он не смог продержаться в воздухе долго и сразу, завалившись набок, полетел к земле.

Путники едва успели разбежаться, когда чудовище с оглушительным грохотом врезалось в запорошенную снегом землю, сотрясая ее, ровно как сотрясла бы рухнувшая гора. Упав, дракон замер, точно необычный буровато-багряный курган вырос на гладком доселе месте. Все смолкло. Оказалось, это был не столь уж большой дракон. Далеко на севере, на Драконьем Перевале обитали громады вдвое больше этой.

– Он мертв? – почти с сожалением в голосе выговорил Ликтаро.

Но ответ Ихтора сразу успокоил жаждущего сражения юноши:

– Нет… Се было бы слишком просто. Он еще жив. С воздуха нападать уже не сможет, но ползать по земле он по-прежнему в силах.

– Так почему же не убить его сейчас! – вскричал Тэлеск, бросаясь к огромной туше.

Но в этот миг дракон шевельнул тяжелым хвостом. Головы все как одна приподнялись и ненавистными взорами уставились на подбежавшего Тэлеска. Юноша застыл на месте. Гигантская тварь в десять саженей длиной – половину из которых занимал хвост – поднялась на обе пары своих коротких лап и три головы одновременно полыхнули огнем. Тэлеск едва сумел увернуться.

Ликтаро бросился на помощь. Следом помчался Рунш. Ихтор же беспомощно рассматривал свою затупившуюся секиру.

Дракон метнулся навстречу юношам, беспрерывно выплевывая пламя. Огнедышащее создание не давало им даже замахнуться для удара. Меченосцы только и успевали уворачиваться от его дыхания. Они отступали, стараясь держаться на расстоянии, а дракон неукротимо наступал на них. Кругом стоял жар, от которого стал таять снег на земле. Пот рекой тек со лба Тэлеска; о морозе он уже давно позабыл. Ихтор по-прежнему стоял в стороне, не зная, чем помочь.

– Ежели острая секира не сумела пробить его броню, то что проку от тупой! – в отчаянии прокричал он.

– Попытайся запустить ее в пасть! – подсказал Рунш.

Ихтор взглянул на свое оружие. Для метания оно не предназначалось, но все же попробовать закинуть его в горло дракона стоило, тем более, что другой пользы от него он не видел. Гальпинг чуть приблизился к дракону, прицелился и метнул секиру прямо в один из источников жаркого огня. Оружие исчезло в ярко-красном пламени. Голова сомкнула острые челюсти, но в следующее мгновение раскрыла их вновь, выплевывая наружу струю огненно-желтой жидкости. Часть ее вылилась прямо на правую кисть Тэлеска, что сжимала меч. Юноша вскрикнул от нестерпимой жгучей боли и выронил его. Остальной расплавленный металл от секиры Ихтора с шипением излился на землю. Стиснув зубы, Тэлеск погрузил руку в холодный снег и стал отползать в сторону.

В это время одной из своих голов дракон стал вдыхать воздух, чтобы сделать очередной выдох пламени. Рунш, воспользовавшись моментом, кинулся под длинную шею и снизу ударил по ней мечом. Желтая сталь без лишних усилий прошла сквозь броню дракона и отсекла чудовищу голову.

Отрубленная голова покатилась по земле, растапливая снежный покров жидким огнем, который вырывался из нее вместо крови. Ручьи такого же огня струились из обрубка шеи, и Рунш едва успел откатиться в сторону, одновременно сбивая огонь с плаща.

Тэлеск поднял меч левой рукой. На правую руку припеклось расплавленное железо. Жар дракона заставил его отойти на безопасное расстояние. И вдруг Ликтаро прокричал:

– Да что мы тут с головами мучаемся?! В тело нужно разить! – И он бросился к правому боку дракона, минуя огнедышащие пасти.

Внезапно Тэлеск увидел, что хвост чудовища шевельнулся, и понял, что угрожает халу.

Дракон резко повернулся в сторону и пустил тяжелый хвост в дело.

– Берегись, Ликтаро! Он сметет тебя! – вскричал Тэлеск.

Но было уже поздно. Хвост дракона, точно огромное бревно, снес на пути несколько мрачных деревьев окраины Ведьминых Болот и ударил Ликтаро в грудь. Удар был такой силы, что отбросил того на много шагов в сторону.

Когда Ликтаро коснулся земли, он уже был без чувств. Его клинок, несколько раз перевернувшись в воздухе, вонзился в землю.

Чудовище шагнуло в сторону побежденного юноши, и Ихтор сумел наконец помочь. Сразу смекнув, что на уме у дракона, гальпинг подбежал к Ликтаро и защитил его от огня своей магической силой.

Когда гигантская тварь выдохнула пламя и начала новый вдох, Ихтор вырвал из земли меч Избранного, чтобы биться с врагом, но с удивлением понял, что это оружие чересчур тяжело для него. Вдруг у плеча гальпинга что-то просвистело. В то же мгновение он увидел, как что-то блестящее и почти незримое вонзилось в лоб одной из двух оставшихся драконьих голов и полностью исчезло в нем, оставив источающую огонь шипящую рану. Следующая такая же стрела вонзилась в другую голову.

В то же время Тэлеск и Рунш, увидев, что дракон замер, одновременно воткнули в бок чудовища свои мечи и тут же выдернули их. Из ран потекли ручьи огненной крови. В следующий миг еще три быстрых стрелы вонзились в шеи дракона, и из трех новых ран ринулись вверх тонкие струйки пара.

Ихтор наконец обернулся и увидел нежданных спасителей. Невдалеке стояли пятеро воинов. Они были облачены в серебристые одеяния. У каждого в руках был полупрозрачный лук, а за спиной – колчан со стрелами. Лица их были настолько белыми, что даже снег рядом с ними казался серым. Их волосы, серебряные, как и одежды, развевались по ветру, словно волны чудесного моря. Вне всяких сомнений, это были русалы.

Пораженный дракон пошатнулся и упал, что вновь вызвало дрожь земли.

В грядущем кости чудовища будут лежать здесь не один десяток веков, пламенная кровь, растекаясь, сожжет почти всю растительность и впитается глубоко в землю.

Серебристые воины приблизились к путникам и пристально осмотрели каждого с головы до ног.

– Мы русалы Устлагена! – громко сказал один из них, выступив на полшага вперед. – Из-за вас был нарушен покой Реки. Вам надлежит проследовать с нами!

– Ничего мы не нарушали! – возразил Тэлеск. – Или вы считаете нарушением то, что мы оборонялись от напавшего на нас дракона. Это дракон нарушил ваш покой, а не мы!

– Такого не бывало вовек, чтобы драконы заявлялись в эти места! – молвил русал. – Неспроста он прилетел сюда. Что-то кроется за этим.. Но не волнуйтесь: мы пока не держим вас за врагов. Тем не менее мы требуем пройти с нами! С вами будет говорить Властитель реки Файтлари.

– Мы не на прогулке, чтобы попутно гостить в каждом доме! – возмутился Рунш. – Время не терпит. С какой стати мы должны следовать за вами? Мы идем своей дорогой, и до вас нам нет никакого дела! Мы Три Меченосца!

– А мы пять лучников! – ухмыльнулся русал. – Вы идете своей дорогой, однако она пролегает через наши владения. Через нашу реку беспрепятственно проходят лишь русалы, или иные, у кого есть серебряные медальоны Файтлари. У вас таковых, вижу, не имеется.

– Что за бред?! – воскликнул Рунш. – С каких это пор такие правила?

– Такой закон был введен пару лет назад. Поэтому, кто бы вы ни были, вы обязаны предстать перед Властителем. Отбросьте пререкания, не то нам придется пустить в ход силу оружия. И будьте уверены наши стрелы пробьют любой доспех, как пробили броню этого дракона!

– А наши мечи уничтожат любого соперника! – яростно воскликнул Рунш. – И броню дракона они пронзают не хуже ваших стрел. Эти клинки ковались для нас! – Он поднял над собой меч. – Ибо мы есть Избранные из пророчеств Кисторина Ясновидца! Мы – надежда Мира. И если вы убьете хоть одного из нас, то впоследствии очень пожалеете о содеянном.

Пятеро русалов о чем-то заговорили на своем необычном языке, и слова их красивой песней разнеслись по округе. Когда они закончили, предводитель промолвил:

– Как бы то ни было, мы все-таки должны препроводить вас во дворец. К тому же, мы помогли вам одолеть дракона… Возможно Властитель проникнется к вам милостью.

– Возможно? – усмехнулся Рунш. – А возможно ли, что он повелит утопить нас в реке?

– Такого не будет, – успокоил русал.

– Хорошо, – ответил Тэлеск, левой рукой убирая меч в ножны. – Но у нас раненый. – И он кивнул на Ликтаро, который в это время издавал сдавленные стоны и хрипение. – Да и сами мы не в лучшем виде. – Он посмотрел на свою правую кисть, покрытую каплями металла, и на обгоревшее лицо Рунша.

Главный русал что-то сказал своим воинам, и двое из них быстро зашагали к реке. Вскоре они вернулись с носилками. Но эти носилки были будто из хрусталя, хотя не составляло труда догадаться, что они из воды, отвердевшей и принявшей форму по воле владык воды.

Ихтор убрал меч Ликтаро в ножны, после чего двое русалов уложили раненого на носилки. Вскоре они быстрым шагом продвигались в том же направлении, которого Ихтор и Меченосцы придерживались до этой встречи. Серебристые воины шли впереди. Двое из них несли раненого Ликтаро. Ихтор, Тэлеск и Рунш шли последними.

– Будь Ликтаро в сознании, он вряд ли бы доверился каким-то созданным из воды носилкам, – заметил Рунш. – Надеюсь, ему не сильно досталось.

– Досталось-то ему сильно, – сказал Тэлеск. – Лишь бы только жив остался… Интересно, почему Король Хилта ничего не сказал о том, что здесь владения русалов? – задумчиво изрек Тэлеск.

– Он сделал упор на опасности, что подстерегают нас на пути, – ответил Рунш. – Упомянуть о русалах он, видимо, не счел нужным.

– Мог бы и о хорошем сказать.

– О хорошем лучше узнавать неожиданно, – сказал Рунш. – Это об опасностях необходимо знать заранее. Да мы, в общем-то, и так все можем узнать из нашей карты. Я видел, что на ней обозначен некий Устлаген. Теперь остается лишь радоваться, ведь скоро мы войдем под великолепные своды русальего дворца.

– Благо, ежели когда-нибудь мы покинем эти своды живыми, – произнес Ихтор.

– Наверное, ты прав, – подтвердил Тэлеск. – Неизвестно, как этот некий Властитель реки Файтлари распорядится с нами. Русалы Алубехира были более вежливы, когда мы с Ноккагаром пересекали их реку.

Ихтор обернулся. Вдали еще виднелось тело убитого дракона. Его крылья были расстелены по земле подобно упавшим шатрам.

Под ногами стала угадываться едва различимая тропа. Вскоре слева в скале путники увидели трещину, в которую как раз и сворачивала тропа. Все девятеро двинулись в узкий проход.

Шли длинной вереницей. Предводитель русалов шел впереди. Справа и слева путников теснили каменные стены. Они почти смыкались высоко вверху, и оставалась лишь узкая щель, которая пропускала внутрь слабые лучи света.

Впереди посветлело, и вновь послышался знакомый шум реки. Но шум был теперь намного громче, оглушительнее и походил на яростный рев огромного дикого зверя. Тропа вывела их на каменистый берег.

Здесь река текла совсем медленно. Слева, откуда она бежала, путники увидели огромный водопад. Река срывалась там с вышины по четырем громадным каменным ступеням, взрываясь у последней из них тысячами сверкающих брызг и вызывая оглушительный грохот.

Невдалеке от красивого каскада прямо на воде стоял прекрасный дворец со сверкающим шпилем башни. Стены и своды чудесного дворца были созданы из воды, а основанием ему служила сама река. Дворец величаво высился, вздымаясь из вод Файтлари, как горы и холмы вздымаются из земли. Он был полностью сотворен из прозрачной воды, хотя сам по себе не был прозрачен,

Предводитель лучников коснулся волн бегущей реки и закрыл глаза. Рунш, Тэлеск и Ихтор внимательно смотрели на действия русала.

Внезапно река остановилась, замерла, словно замороженная. Водопад тоже замер. Река перестала нести свои воды. Казалось, что время остановилось вокруг. Так и было, но оно остановилось только для реки Файтлари.

Русалы один за другим ступили на воду и двинулись к дворцу. Они шли по ней, как по твердой поверхности. И вода держала их не хуже земли. Река не только замерла, но и отвердела, будто вмиг покрылась льдом.

– Следуйте за нами! – сказал один из русалов. – Не бойтесь. Вода будет твердой, покуда мы не прикажем.

Рунш с недоверием глянул на поверхность прозрачной реки и наконец не без опаски сделал шаг по ней. Поняв, что вода действительно держит, словно каменная мостовая, он пошел следом за русалами. Тэлеск с Ихтором двинулись за ним. Они не без восторга смотрели под ноги, однако боязнь провалиться не покидала их.

На другом берегу начинался лес. Но то был какой-то неживой лес. Все деревья выглядели сухими, поломанными, кривыми, словно чье-то ядовитое дыхание коснулось их.

Как по невидимому мосту, они подошли к входу во дворец. Стены его ярко серебрились. Вход охранялся двумя воинами-русалами в блистающих одеждах и с чудесными мечами на поясах.

Русалы вели гостей – или пленников? – вперед по длинному коридору со сверкающими стенами и потолком. Под прозрачным полом люди с удивлением увидели речное дно, водоросли и множество живых рыб.

Коридор имел много боковых дверей. В одну из них вскоре свернули русалы, которые несли раненого Ликтаро. Они сказали, что уносят его в палаты врачевания, и скрылись за гладкой зеркальной дверью.

Длинный коридор расширился и уперся в двустворчатые двери. Русалы распахнули их, и все шестеро вошли внутрь. Они оказались в большом круглом зале без окон, без углов и резких искривлений в стенах. Его бесцветный свод, который висел очень высоко над головой, плавно переходил в стены, а те так же плавно переходили в пол – такой же прозрачный, как и пол в коридоре.

Впереди стоял переливающийся всеми цветами радуги трон. На нем, охраняемый четырьмя стражниками, восседал старый русал с густой серебристой бородой. Видавший дни древности повелитель Устлагена был облачен в блестящие одежды, чем-то напоминавшие шелк. На его голове не было короны. Волосы ниспадали до самых подлокотников трона, а в руке он держал длинный трезубец – символ власти.

Трое лучников расступились, пропуская путников вперед. Все тот же русал, который говорил на месте нападения дракона, промолвил что-то на своем сладкозвучном языке, и слова песней разнеслись по залу, отражаясь от сводов. Он обращался к властителю реки Файтлари.

Когда он закончил говорить, наступила долгая тишина. Властитель пристальным взором оглядывал вначале Ихтора, затем Рунша и Тэлеска.

– Что ж, приветствую вас, неизвестные, – громко произнес правитель Устлагена. – Мне только что поведали все, что вы сказали моим воинам. Вы называете себя Избранными, предсказанными Кисторином. Правдивы ли ваши слова?

– Это правда, властитель реки! – с низким поклоном ответил Рунш. – Среди нас троих сейчас Избранных лишь двое. Третий, имя которого Ликтаро, сын Оросса, находится в палатах врачевания. Я Рунш. Это Тэлеск. И последний, кого я имею честь представить, это наш спутник, с которым мы встретились вчера. Его имя Ихтор.

– Ихтор? – переспросил властитель. – Так звали одного путника, который древле проходил Ведьминым Перевалом и был обращен в кусок камня чарами Ведьмы. Так говорят людские легенды.

Гальпинг сделал шаг вперед.

– Мне с большим трудом удалось признать это, но я и есть тот самый Ихтор, о коем вы, говорите, властитель. Я высвобожден из-под чар колдуньи благодаря доброй судьбе. Ведьминых чар больше нет, как нет и ее самой. Теперь я сопровождаю Трех Меченосцев.

Воитель взглянул на Ихтора. Удивления не было в его взоре.

– Стало быть, власть Ведьмы пала, – промолвил повелитель русалов, искоса посмотрев на Рунша и Тэлеска. – Поистине, это великая весть! Рано или поздно это должно было случиться. Что ж, знайте, добрые путники, что в моем доме вы почетные гости. Я не имею ни права, ни власти мешать миссии Избранных, к тому же, и повода для этого нет. Но помочь и приютить вас я готов с превеликим удовольствием. Можете оставаться здесь столько, сколько сочтете нужным, и уходить тогда, когда вам заблагорассудится. Велю вас накормить и предоставить достойный приют. А покамест, – он обратился к русалам-лучникам, – проводите гостей в палаты врачевания: битва с драконом не обходится без ожогов.

Русалы отворили гостям двери, путники поклонились, и их вывели из тронного зала. Длинный коридор вновь повел их по дворцу.

Они зашли в одну из боковых дверей и оказались в просторном помещении, Он было освещено ярким светом горящих ламп, который отражался от водотворных стен, и от этого внутри все сияло.

Вокруг стояло несколько коек, созданных все из того же загадочного и в то же время всем известного материала – воды. Все койки пустовали, и только на одной из них, что стояла у отдаленной стены, лежал раненый. Друзья сразу узнали в нем Ликтаро. Он лежал до пояса обнаженный, молчаливо и неподвижно, будто мертвый. Его одежда, кольчуга и меч лежали рядом на полу.

Когда Рунш, Тэлеск и Ихтор подошли ближе, они увидели, что Ликтаро уже в сознании. Его взгляд, устремленный в потолок, непонимающе метался по переливающимся сводам. Рядом с раненым сидела женщина-русал. Друзья заметили ее не сразу, потому как она была в длинном платье, которое тоже отражало свет подобно стенам. В правой руке русалка держала прозрачный кувшин, почти до краев наполненный водой.

Она заметила вошедших только после того, как их шаги зазвучали по твердому полу. Она обернулась, и путники увидели ее невыразимо прекрасное белоснежное лицо.

– Он пришел в себя, – молвила она. – Осталось только заживить ожоги и переломы. Это недолго, дольше придется оправляться от них.

Ликтаро приподнял голову и, увидев друзей, вяло улыбнулся.

– Где мы, гоблин меня утащи? – спросил он.

– В Устлагене, дворце русалов реки Файтлари, – с улыбкой ответил Тэлеск.

– Что со мной? Почему я лежу, а вы стоите? Что вообще произошло?

– Ты ранен, Ликтаро, – подал голос Рунш. – Тебе здорово досталось от дракона. Неужто не помнишь? Он ударил тебя своим шипастым хвостом. Тебе повезло. А если бы не кольчуга…

– Вспоминаю, – вздохнул Ликтаро. – И долго мне здесь лежать?

На это дала ответ русалка-целительница:

– Лежать будешь еще до утра. А после понадобится еще пара дней, чтобы твои увечья зажили.

– Простите меня, – вздохнул Ликтаро. – Похоже, из-за меня мы застряли здесь на три дня.

– Не вини себя, – сказал Тэлеск. – Нам и самим не мешало бы отдохнуть и залечить свои раны. Нам тоже попало. – И он осторожно взялся левой рукой за пылающую от жгучей боли правую. – И слово «застряли» неприменимо для столь чудесного места. Вряд ли мы пожалеем о проведенном здесь времени.

– Здесь все сделано из воды? – спросил Ликтаро, восторженно оглядывая стены и потолок палат врачевания, как будто только что разлепил веки.

– О да! – ответил Ихтор. – Все из воды! Кабы я мог так же повелевать водой, то никакая волшба мне бы не понадобилась.

– Это верно, – подтвердила целительница. – Мы маги от рождения, хоть и иные маги, не такие, как те люди, что обитают в Тригорье. Нам хватает власти над водой, и это лучшее, что есть у нашего народа.

После короткого молчания целительница вновь обратилась к Ликтаро.

– А теперь, – сказала она. – Приступим к твоему лечению, доблестный воин.

И с этими словами она закрыла глаза и вдруг запела что-то на своем языке. Одновременно с пением русалка стала тонкой струйкой выливать содержимое кувшина на грудь и лицо Ликтаро. Когда прохладная вода коснулась его груди, тот вздрогнул и вскрикнул от неожиданности. По телу от холода побежали мурашки.

Когда прозрачный сосуд был в конце концов опустошен, Ликтаро недовольно произнес:

– Зачем было обливать меня холодной водой?

– Вода, впитавшая в себя добро, исцеляет, – спокойно ответила русалка. – Делает это скоро и надежно. Сейчас ты сам почувствуешь.

Неожиданно Ликтаро понял, что кости его больше не ноют, а кожа не горит от ожогов.

– Зачем же мне теперь лежать до утра?! – обрадовано воскликнул Ликтаро, пытаясь подняться.

– Так будет лучше! – повелительно ответила врачевательница и заставила юношу вновь лечь.

– Но почему?

– Вода лишь немного скрепила твое тело. Но еще не полностью излечила тебя.

Она пошла в сторону двери. Ее шаги отдавались мягким эхом. Волосы русалки покачивались с каждым шагом и красиво серебрились. Она приблизилась к одной из полок, что также были частью стены. На ней стоял другой кувшин, тоже полный. Русалка взяла его, а пустой поставила на место.

– Теперь вы покажите свои ожоги, – обратилась она к остальным путникам.

Вскоре лечебная сила воды исцелила юношам руки и лица, которых коснулось жаркое дыхание трехглавого дракона. Даже прикипевший металл на глазах исчез с кисти Тэлеск под холодной струей воды.

– Спасибо тебе, великая целительница! – произнес Рунш.

– Благодарите не меня, а воду, – покачала головой русалка. – Это она удалила следы вашей битвы.

– Вовек не забуду, какую силу имеет обычная вода! – проговорил Ихтор.

– Это самое ценное, что есть в этом мире, – произнесла в ответ целительница. – Ценнее всякого золота и серебра, за которыми гонятся люди и гномы. Для нашего народа она и вовсе бесценна. К сожалению или к счастью только нам дано использовать все ее свойства. Мы, русалы, рождены из воды. Но при этом мы сродни людям, ведь Вар, наш покровитель и создатель, сотворил нас по образу человека с дозволения Великого Зиждителя. Вар вдохновил в нас любовь к своей стихии и даровал нам такую власть над ней, какой не имеет более ни одно племя Сынов Элона.

Глава четвертая

Три новых могильных кургана угрюмо высились над прибрежьем реки Оннар. Плотным кольцом стояли вокруг них воины Хилта и Огражденной Страны. Они снимали шлемы и молчанием чтили память погибших. Потускнел лик солнца, который с высоты небес взирал на ту скорбную картину.

Маг Экгар, вознеся руки к небу, отпевал погибших воинов.

Не славы желанье вело их сюда, Не жажда погибнуть героем! Никто не желал сгинуть здесь навсегда, Но воин не спорит с боем. Ярко сверкали в битве клинки, Стрелы летали роем, Воины меча гибли, гибли стрелки, Ведь воин не спорит с боем!

– Да будет вам милость Эндармира! – молвил Экгар. – Прощайте!

После этого гальпинги и халы окружили курганы длинными копьями, воткнутыми в холодную землю.

Спустя время после похорон Авироктал подозвал к себе одного из своих воинов и сказал:

– У меня к тебе поручение, Инклиод.

– Я выполню любую вашу волю, правитель, – промолвил гальпинг.

– Ты один из лучших моих разведчиков, Инклиод. Твой отряд преследовал целую армию фрэгов от Тебальгирда и до самого Линаля и при этом остался незамеченным. И сейчас я вновь отправляю тебя и твоих товарищей на разведку, чтобы вы разузнали, есть ли у врагов новые войска. Если есть, то как много и готовятся ли они к выходу.

– Будет исполнено, правитель! – Инклиод отдал поклон и сразу удалился.

Через некоторое время четверо гальпингов выехали верхом на быстрых скакунах, проехали через проломленную стену и вскоре скрылись за рекой. То были те самые разведчики, которые до этого принесли в королевство вести о войне.

Воины тушили пожар на стене. Она уже наполовину сгорела. Фокрэл долгое время смотрел на это, а затем пришел к Авирокталу и сказал:

– Позвольте узнать, правитель, как вам удалось прийти в столь нужный час? Когда мы с доблестным Икинэльдом отчаливали от берегов нашего острова, никто не говорил о том, что король поедет на поле боя.

– Я весь день после вашего отплытия не находил себе покоя. Чуяло сердце мое, что сделал я что-то неверно. Наутро я рано пробудился и понял: я должен был идти со своими воинами. И не теряя ни минуты, я приказал снаряжать корабли и собрал еще одно войско. Набралось чуть больше шести тысяч гальпингов. Я оставил правление Лирту, и повел это войско вслед за вами.

– Да славится ваше имя, правитель, – промолвил Фокрэл. – Если бы не вы, то лишь горы человеческих трупов ныне лежали бы на этом месте, а фрэги продолжили бы свой путь на север.

Авироктал кивнул и посмотрел на него пристальным взором.

– А если бы я сразу привел все войска сюда, а не сидел бы в Хилте еще один день, то был бы жив и Икинэльд. Я чувствую свою вину в его гибели… Так значит, тебя он оставил командовать, когда уходил на бой?

– Истинно так, правитель.

– Что ж, так тому и быть, Фокрэл! Гибель Икинэльда – тяжелая утрата для всех нас. И ты, я думаю, будешь ему достойной заменой. Приму во внимание решение покойного Икинэльда. Властью моей короны я назначаю тебя военачальником Хилта! Отныне командование войсками в твоих руках.

Фокрэл поблагодарил Авироктала низким поклоном и произнес:

– Это великая честь для меня.

– А теперь поведай мне, военачальник Фокрэл, что ты знаешь о том, как погиб Икинэльд, – сказал король Хилта.

– Я мало знаю об этом. Будет лучше, если вы услышите это не от меня, правитель. Очевидец этого печального события, который чудом выжил в битве с жестоким врагом, расскажет вам все, что видел собственными глазами.

– Тогда веди меня к нему! – велел Авироктал.

И они пошли по разоренному лагерю к тому месту, где расположили раненых. В небе еще не так давно кружили стервятники, но попировать они так и не успели. Не осталось даже мертвых фрэгов. Маг Экгар, единственный, кто остался из тригорцев, уже очистил поле боя от серых трупов. Однако черная кровь, пропитавшая землю, все равно придавала окрестностями жуткий вид.

Мрагэльду обрабатывали раны, когда правитель и новый военачальник подошли к нему.

– Его имя Мрагэльд, – произнес Фокрэл, указав на раненого юношу. – Доблесть его не уступит доблести отважного Икинэльда.

Король гальпингов быстро бросил на Фокрэла серьезный взгляд и сел рядом Мрагэльдом. Когда юноша открыл глаза, Авироктал попросил его рассказать о гибели Икинэльда.

Юноша во всех подробностях поведал правителю обо всем, что произошло за рекой Оннар прошлой ночью. Узнав позже, что великий полководец погребен на месте своей гибели, Авироктал произнес:

– Враг разбит. Новое нападение будет не скоро. Поэтому я желаю прямо сейчас съездить к могиле Икинэльда.

С этими словами он встал и ушел собираться в дорогу. Никто не захотел с ним спорить. Уверенность и решимость его были непоколебимы. Вскоре король Хилта и несколько его приближенных вскочили в седла. Они проехали через развалины стены, пересекли реку и погнали коней на юг.

Было время обеда воины сидели на земле и утоляли разыгравшийся голод. Фокрэл ходил среди них, пересчитывая взглядом. В это же время командующий Огражденной Страны считал своих людей и боевых псов. Временно им был Оросс, глава передового отряда.

Взор Фокрэла случайно скользнул по деревьям соснового бора, что высился недалеко от места трапезы. Что-то черное, едва различимое под пологом темно-зеленых ветвей промелькнуло среди стволов. Молодой полководец двинулся в сторону рощи.

Фокрэл ступил под кроны высоких деревьев и, озираясь в поисках неизвестной тени, осторожно пошел вглубь леса. Он вынул из ножен меч и в тот же момент ощутил за спиной чье-то присутствие. Фокрэл резко развернулся.

Под тенью раскидистых ветвей стоял человек в черном плаще с накинутым на голову широким капюшоном. Под плащом виднелись доспехи. На глазах гальпинга незнакомец сунул руку под плащ и вынул странного вида меч. На месте клинка его трепыхался длинный язык пламени.

«Колдун Дардола!» – пронеслось в мыслях Фокрэла.

– Зря пришел ты сюда, безмозглый вояка! – донесся до ушей полководца замогильный голос. – Но раз уж ты здесь, тебе просто суждено погибнуть от Огненного Меча.

– Как бы не так! – выпалил Фокрэл. – Ты умрешь первым!

Ужасный смех колдуна разнесся по лесу. И Фокрэл выкрикнул:

– Я вызываю тебя на честный поединок, ничтожный прихвостень Дардола! Ведь без магии ты такой и есть, не так ли? На что ты способен без нее?

Яростно сверкнули глаза прислужника Мрака. Колдун бросился с Огненным Мечом на человека, посмевшего бросить ему вызов. Но ловкость Фокрэла спасла его: он сумел увернуться от удара и оказался за спиной противника. Он мог бы нанести колдуну смертельный удар в спину, но не стал этого делать и подождал, когда тот повернется.

Чернокнижник обернулся с новым ударом. Фокрэл отбил своим клинком оружие неприятеля и рубящим ударом ранил его правое плечо.

Колдун перебросил меч в левую руку, и схватка продолжилась. Множество раз они наносили друг другу удары, парировали, уворачивались. В конце концов, колдуну удалось выбить из рук Фокрэла меч. И он размахнулся с намерением отсечь гальпингу голову, но вдруг замер. Фокрэл увидел, что какая-то сила не дает чернокнижнику решить его судьбу.

Недалеко от места схватки откуда ни возьмись объявился маг Экгара. Колдун опустил меч и откинул капюшон. Теперь Фокрэл мог рассмотреть его бледное лицо с черными бровями и коварно прищуренным взглядом злобных глаз. Черные волосы колдуна были в беспорядке раскиданы по плечам. Он сверлил Экгара ненавистным взором.

– Мракоборец?! Ты здесь? – произнес служитель Дардола.

– Не ожидал, Бэнгил? – насмешливо промолвил маг Тригорья. – Что занесло тебя в здешние края? Помнится, ты некогда поклялся убить меня в магическом поединке. Не забыл? Пообещав это еще давным-давно, ты трусливо сбежал. И с тех пор ты успешно избегал встречи со мной.

– Я тебя не избегал! – вскипел колдун.

– Спокойно, Бэнгил, не надо кричать, – проговорил Экгар. – Готов ли ты к попытке исполнить свою клятву сейчас? Или ты снова собираешься улизнуть?

– Улизнуть? От тебя? – И колдун расхохотался притворным смехом. – Я уважаю твою силу, маг, но не настолько, чтобы бояться тебя. Что ж, коли ты хочешь испытать судьбу, я готов! Ради твоего же блага я старался позабыть о своем обещании.

– Так ты, стало быть, пощадил меня? – произнес Экгар. – А я и не думал, что жестокие Шестеро Колдунов знают, что такое пощада. А твоему хозяину ведомо об этой твоей слабости?

– Заткнись, Мракоборец! – выкрикнул Бэнгил. – Начинаем поединок!

С этими словами колдун убрал Огненный Меч в черные ножны. Экгар сказал:

– Но я бы хотел заранее предостеречь тебя, Бэнгил, что со времен нашей последней встречи я многое узнал и теперь мне не составит труда расправиться с тобой.

– Не говори ерунды! – ухмыльнулся Бэнгил. – Тебе не запугать меня!

И внезапно он прямо из глаз метнул в Экгара яркую молнию. Экгар отразил ее посохом и, прошептав что-то, протянул руку в сторону колдуна.

В следующий миг с шеи Бэнгила сорвался причудливый амулет на черной цепочке, который до этого был незрим для глаз. Слетев с шеи колдуна, он оказался прямо в вытянутой руке тригорца. Представлял он из себя черный предмет в виде искаженной от злобы морды дракона.

Экгар взглянул на вещь, изготовленную для зла в древнем Даргирде, а затем поднял взор на Бэнгила.

Тот с нескрываемым ужасом смотрел на амулет в руке мага. Волшебник, сжимая предмет в кулаке, сказал:

– Это стоило мне более трех с половиной тысячелетий непрерывных поисков. Все это время я искал источник неиссякаемой силы Шестерых Колдунов. Совсем недавно я разузнал об амулетах, которые питают Колдунов Дардола. Без этих амулетов они подвержены старению и не владеют магической силой. Так что, Бэнгил, твоя сила не настоящая. Ты не чародей. Магическая сила исходит не от тебя, а от этого амулета, который ты, надо полагать, получил от Дардола еще в начале Первой Эпохи Мрака. Наконец-то я нашел уязвимое место Шестерых. Недолго же длился наш поединок.

Бэнгил упал на колени.

– Отдай, Мракоборец! – умоляюще пробормотал он. – Просто отдай, и я уйду.

– Разрази меня гром! – притворно удивился Экгар. – Кто передо мной? Неужто это один из Шестерых Колдунов? Ты ли это, извечно гордый и непоколебимый Бэнгил?

Колдун выдернул из ножен Огненный Меч и бросился к Экгару с криком отчаяния, но тут же был отброшен назад. Оружие колдуна упало к ногам властителя Тригорья. Неведомо откуда взялась веревка, вмиг туго связавшая руки Бэнгила еще прежде чем он успел что-либо понять.

Фокрэл, который все это время следил за происходящим, подобрал наконец свой клинок и в ожидании посмотрел на Экгара.

– Веди его в лагерь, – сказал маг. – Он больше не опасен. Нам удалось пленить самого Бэнгила.

Экгар осторожно поднял меч колдуна с земли, и пламенный клинок его потух в тот же миг. Колдун попытался убежать, но Фокрэл быстро схватил его за шиворот и поволок в сторону лагеря.

Это был невообразимый позор для представителя Шестерых Колдунов, что маг Тригорья так быстро расправился с ним. Едва передвигая ноги, он медленно брел, ведомый военачальником Хилта.

Вскоре они вышли из леса. Увидев столь удивительную картину, воины всполошились. Псы оскалили пасти и, судя по всему, готовы были разорвать плененного по первому приказу.

– Да это же колдун Дардола! – воскликнул кто-то, и тут же эти слова подхватили остальные.

Гул голосов был прерван словами Фокрэла:

– Внимайте, гальпинги и халы! Перед вами колдун Бэнгил собственной персоной! Он был отправлен сюда Королем Мрака, но благодаря великому Экгару, он теперь не может возвратиться к своему господину. И, опять же благодаря Экгару, он теперь опасен не больше, чем простой человек. И я слушаю ваши предложения по поводу его дальнейшей судьбы.

– Казнить его! Отправить во Мрак! – закричали воины.

Бэнгил обомлел от ужаса. Лицо его еще сильнее побледнело, колени задрожали, глаза беспокойно забегали.

Из толпы вышел король Авироктал, уже успевший вернуться с места гибели Икинэльда. Он долгое время сверлил пленника взглядом и наконец произнес:

– Скольких людей погубил этот прислужник Мрака! Сколько светлых земель пало при его немалых заслугах! А сколько еще черных умыслов таится в его голове! Земля Гэмдровса не может держать на себе таких мерзких тварей, как он! Мы должны убить его! Одним помощником у Дардола станет меньше.

Тогда заговорил Экгар:

– Нет, мы не станем его убивать! Слишком легким для него будет такое наказание. В этом мире еще много несостоявшихся прислужников Мрака, и Дардол найдет ему замену, как был найден Двимгрин на место погибшего Валдаброна. Но и отпускать его к Дардолу мы, разумеется, тоже не станем. В Гавани под домом Главного Капитана есть подземелье. Мы заточим его туда и продержим там до лучших времен.

Неожиданно Бэнгил злостно расхохотался, заставив толпу воинов невольно отступить назад.

– Глупы слова твои, Мракоборец! – произнес он. – До лучших времен?! Не дождаться вам лучших времен! Вовек не бывать этому. Ибо не ведаете вы об истинной силе Великого Мастера.

– Ты забыл о Трех Меченосцах, подлая тварь! – выкрикнул Фокрэл.

– Ты хотел сказать – о Трех Жалких Тараканах? – переспросил Бэнгил и снова рассмеялся. – Даэбарн не даст им добраться до намеченной цели.

– А как же пророчества Кисторина? – вопросил Авироктал.

Бэнгил усмехнулся и ответил:

– Лжецом был ваш Кисторин! Только полные остолопы могли принять за чистую монету бредни выжившего из ума старика, которого, вдобавок, никто и в глаза-то не видел.

Фокрэл выдернул из ножен меч. Лицо его полыхнуло гневом. Экгар остановил его:

– Успокойся, почтенный Фокрэл. Он не достоин того, чтобы запятнать своей черной кровью твой клинок.

Потом маг обратился к колдуну:

– Хорошо, Бэнгил. Я скажу по-другому… Ты просидишь в заточении до окончания войны. А уж кто после нее выпустит тебя на свободу, тот и решит твою дальнейшую участь. Дардол это будет или нет – решать не нам.

– Да, – кивнул Бэнгил, – это решать не вам. Великий Мастер уже все решил.

– Рано еще решать, – возразил Экгар. – И насчет Кисторина Ясновидца ты не прав. Все, что он предсказывал, сбывается.

– Сбывается! Но последнее предсказание его не сбудется. Клянусь Силой!

– Нелепо клясться тем, чего у тебя уже нет, – молвил Экгар. – Так что ты там говорил про Даэбарна?

– Он уже наверняка уничтожил ваших Избранных! – злорадно проговорил Бэнгил. – Они раздавлены, как жалкие мухи!

– Попридержи язык, глупец, коли ничего не знаешь! – вскричал Экгар, и в то же время по небу прокатился гром. – Не то тебе придется испытать на себе гнев тригорца! Говоришь, Даэбарн погубил Избранных? Смотри же, самоуверенный раб Мрака!

И Экгар ударил о землю посохом. Воздух заколебался, и из него выплыла отчетливая полупрозрачная живая картина.

Все увидели обширную долину с холмами и рощами. Вокруг возвышались горы с заснеженными вершинами. А с пологих склонов спускались три человека. Никто не мог точно рассмотреть их лица, но все присутствующие догадались, что перед ними Три Меченосца. Трудно было определить, что именно за местность представлена вокруг, однако некоторые сразу поняли, что это горный перевал.

Волшебное видение вновь заколебалось и исчезло, и воздух снова стал прозрачным, как и прежде.

Бэнгил молчал.

– Где же твой Даэбарн? – спросил Экгар.

Колдун не ответил. Он ударил оземь связанными руками и отчаянно заскулил, словно попавший в ловушку охотника зверь. Экгар обратился к воинам:

– Отвезите его в Гавань, заприте в подземелье Акиткера. Не думаю, что он способен исчезнуть или выкинуть что-нибудь подобное, но все же спуску ему не давать!

После этих слов несколько воинов схватили Бэнгила и увели прочь. Оросс, нынешний полководец халов, провожая их взглядом, подошел к Экгару.

– Как же вы лишили его силы, великий Экгар? – спросил он.

– Я раскрыл секрет мощи Шестерых, – ответил маг. – И просто воспользовался случаем это проверить.

– Так значит, теперь у Дардола осталось только пять из Шестерых? – спросил Оросс.

Он радостно улыбался и еще находился под впечатлением картины, вызванной Экгаром. Весть, о том, что с Меченосцами все в порядке, была самой светлой для Оросса за прошедшие дни. На его вопрос Экгар отрицательно покачал головой.

– Нет, – сказал он, – не пять, а только четыре. Даэбарна больше нет.

Глава пятая

Дорога неохотно проползала под копытами лошадей. Их ряды двигались неспешной рысью на запад, к Гавани Вечной Дружбы. Восходящее солнце пускало алые стрелы вслед молчаливым седокам. Оннарский Брод был уже далеко позади.

Половину воинов составляли халы во главе с Ороссом. Другая половина отрядов, что шли впереди, состояла из гальпингов под управлением Авироктала. Рядом с королем Хилта ехал маг Экгар.

Вот уже всю ночь они ехали в молчании. Вчерашний день оставил после себя немало впечатлений и горьких дум. Вчера на заре они одержали победу, разгромив полчища темного врага. Это казалось невозможным, все отчаялись во время той битвы, и многим до сих пор не верилось, что первый натиск Мрака разбился о щиты Гэмдровса. Но каждый понимал, что это далеко не конец. У всех в памяти закрепились слова властителя Тригорья, произнесенные им накануне ночи, перед выходом из укрепленного лагеря: «Наш слабый ветер еще не рассеял хмурую тучу грозы, а лишь отогнал ее. Она станет гуще и больше, и тогда грянет истый гром зла, и разразится величайшая гроза. То, что пережили мы, было лишь далекими предгрозовыми раскатами».

После победы у Брода были похоронены погибшие. А вскоре после этого был пойман и обезврежен колдун Бэнгил, который лазутчиком рыскал у лагеря. Воины увезли его в Гавань. Ближе к вечеру был объявлен смотр войск. В строю осталось около шести тысяч гальпингов и четырех тысяч Сынов Сото. Вслед за этим король Авироктал отправил в Гавань отряды воинов, которые увезли с Оннарского Брода раненых.

Когда же смерклось, и над землей сгустилась ночь, были собраны девять десятков человек, которые затем двинулись в Гавань. Командовать на берегу Оннара остался новый военачальник Фокрэл.

Колонна всадников безостановочно шла уже целую ночь. Но не успело солнце еще приподняться над землей и укоротить серые тени, как впереди показался высокий каменный столб с надписью: «Гавань Вечной Дружбы». Внизу, под склоном раскинулась лощина. Дорога повела вниз в сторону деревянных и каменных построек с покрытыми снегом крышами. Недалеко несмолкаемо шумело море.

Прежних жителей Гавани почти не осталось. Их увели в чащу лесов по приказанию Акиткера. Все население теперь состояло из вооруженных людей в доспехах. Они были повсюду. Здесь были и стражи Гавани – в синих плащах с вышитыми на них тремя белыми звездами.

У дома властителей отряд всадников был встречен самим Акиткером.

– Доброе утро, доблестные витязи, – поприветствовал он, приближаясь к остановившейся колонне.

Главный Капитан был облачен в старую кольчугу, а на поясе его висел широкий клинок в расписных ножнах.

– Что с Бэнгилом? – сходу спросил Верховный Маг, слезая с коня.

– В моих подземельях, как вы и просили, великий Экгар, – ответил Акиткер. – Сейчас он как раз где-то под нами.

Некоторые всадники опустили взоры на землю. Правитель Гавани продолжал:

– У входа в подземелье, что с задней стены дома, стоят четверо моих людей. Вход заперт, а ключ у меня в доме. Но уверены ли вы, великий Экгар, что он не воспользуется своими магическими трюками?

– Я лишил его источника силы, – сказал маг и незаметно коснулся сумы, которая висела у него на плече. – Без него он ни на что не способен. А ключ от подземелья все же держи при себе.

Акиткер задумчиво кивнул и ответил:

– Хорошо. Тогда я имею честь предоставить вам кров. Почти весь народ Гавани ныне в укрытии, здесь остались лишь воины, поэтому свободных домов предостаточно.

Весь день шел без особенных событий, пока в воды Гавани не вошел корабль. Это случилось уже в предвечерний час, когда бледно-желтый диск солнца укатился за Небоскребущий Хребет и озарил его снежные вершины розовыми лучами.

Авироктал, Экгар и Акиткер бродили в это время по улицам Гавани, обсуждая недавние события внешнего мира, а также прошедшие битвы за Оннарский Брод. Но вскоре король Хилта перешел на другую тему.

– Секрет мощи Бэнгила при вас, великий Экгар? – спросил он, взглянув на суму волшебника, с которой он с самого прибытия ни на миг не расставался.

– Да, – ответил маг. – Он у меня.

– А нельзя ли взглянуть на него? – попросил Авироктал. – Не позволите ли увидеть то, что дает силу Шестерым Колдунам?

Экгар отрицательно покачал головой, зачем-то посмотрев на юг.

– Нет, почтенный Авироктал, – негромко промолвил он. – Сей предмет не из тех, что выставляются напоказ. На него нельзя смотреть и касаться его не следует. Это творение Мрака.

– Но ведь вы касались его и смотрели! – возразил правитель Кузнечного Острова.

– Мне невольно пришлось это сделать, чтобы убрать от чужих глаз. Я рисковал собой, рисковал своим «я»… Но к счастью, этого оказалось не достаточно, чтобы… – и Экгар осекся.

– Чтобы что? – подал голос Акиткер. – Для чего недостаточно?

Глава Тригорья вздохнул и промолвил:

– В мире существует много рукотворных и природных вещей, изливающих из себя как добро, так и зло. Одни излучают чистейшее благо, которое может узреть, к сожалению, не каждый. В особенности, слепы к этому люди. К сожалению, они не видят добра, когда оно облачено в свою истую оболочку, и отвергают его. Есть вещи, что даруют жизни злу – чистому злу или злу в обличии добра. И люди так же слепы к последнему, ибо они видят лишь только обещающую благо внешность, но не могут видеть зло, созревающее под ней и в любой миг готовое ворваться в слабовольное сердце.

Как раз в это время послышался перестук копыт. Все трое обернулись и увидели стража Гавани, который скакал в их сторону.

Подъехав, всадник резко осадил скакуна и громко проговорил:

– Из тумана показался неизвестный корабль. У него серый парус. На борту мы разглядели двоих…

– Идемте! – сказал Акиткер, и все трое отправились к пристани.

Еще издали они увидели, что на берег, где уже толпились люди, сошли два человека. У каждого из них был посох. Они были облачены в синее и несомненно относились к числу тригорцев.

– Это проводники Избранных, – произнес Авироктал. – Прибыли из Хилта.

– Я вижу, – сказал маг Экгар и быстрее зашагал навстречу прибывшим. – Благо вам, почтенные маги! Долго не видел я ваших лиц. С поручениями вы справились блестяще. Приветствую вас, Ариорд и Хордайн!

– И ты здравствуй, мастер Экгар, – ответил Хордайн. – Рады служить во имя Гэмдровса.

Когда серые сумерки сгустились в ночь, над Гаванью уже царила тишина. Все расположились в домах, предоставленных Акиткером, и лишь трое не собирались уходить под теплый кров, где плясали огни очагов. Они бродили вдоль безмолвных, пустующих улиц и обсуждали что-то между собой. Разумеется это были не кто иные, как маги: Экгар, Ариорд т Хордайн. А говорили они, верно, о чем-то таком, что нельзя было слышать обычному человеку, или о том, что обычный человек был не способен понять.

За ночью, длинной и темной, последовал поздний долгожданный рассвет. Где-то в восточной части горизонта, далеко за землями Гэмдровса и бескрайними водами морей небо окрасилось в кроваво-алое зарево. Гавань Вечной Дружбы проснулась и задышала жизнью. Очень скоро в сторону Оннарского Брода уехал гонец. Он был отправлен Ороссом в Огражденную Страну, дабы халы узнали горестную весть о гибели короля Вельха и радостную весть о первой победе.

В полдень над Гаванью разнеслась громкая песнь рога. Она прокатилась по каждой улице и проникла в окна каждого дома. Король Хилта стоял около дома правителя и громко трубил. Рядом с ним стояли три мага и Акиткер. Весь военный народ Гавани мало-помалу стекался со всех сторон на небольшую площадь близ обители Главного Капитана.

В конце концов около шести сотен людей в доспехах собрались у большого дома и замерли в нетерпеливом ожидании, тихо переговариваясь между собой. Экгар выступил к гудящей толпе и звучным голосом промолвил:

– Приветствую стражей Гавани, воинов Кузнечного Острова и Огражденной Страны! Сегодня мы зажжем костры. Зажжем здесь, на этом самом месте, и соберемся вокруг них. Сегодня мы помянем безмерную доблесть погибших.

Послышались одобрительные возгласы, и толпа вновь ожила. Вскоре на площади один за другим вспыхнули костры. Около них воины расстелили скатерти, которые затем были накрыты всевозможными яствами, а из погребов соседних строений выкатывались еще не открытые винные бочонки.

Через некоторое время все шесть сотен воинов расположились около дома Акиткера. Вначале все сидели и слушали речь Экгара, который говорил о тучах грозы, что нависли над миром, и о горькой цене, которая была заплачена за первую маленькую победу. Когда волшебник замолчал, слово взял Акиткер и его тост в память павших был первым. Затем говорил Авироктал, Оросс и даже Мрагэльд вызвался сказать свое слово.

Тем временем все больше сгущались сумерки. Солнце опаляло предзакатным светом далекие вершины, что смутно виднелись за дымкой Туманного Моря. Величественный горный хребет ярко алел на фоне серого неба, будто из его глубинных недр на белые покровы снега выплеснулась кровь земли.

Следующее событие поначалу напомнило то, что произошло прошлым вечером. Из тумана вновь показался корабль, а за ним выплыл другой, затем еще два. Но эти четыре ладьи плыли вовсе не с запада, где лежал Скрытый Остров Гальпингов, а с севера. Они шли вереницей вдоль отлогих тихих берегов. Корабли сверкали и бортами, и снастями, и паруса их серебрились.

То были русалы, хозяева реки Ламванэ. Они пришли на помощь, хотя Икинэльд не посылал гонца в их обитель, что зовется Алубехир. Никто не знал об их прибытии в Гавань, а потому никто не встретил их на берегу. Ни одной живой души не увидели русалы, что поначалу показалось им весьма странным и навеяло пугающие мысли.

Повелитель Кэневаур сделал несколько шагов и огляделся, но его взор так никого и не высмотрел в серой пелене сумерек.

– Что же это? – изумленно промолвил он. – Не пала ли светлая рать Гэмдровса под напором Зла? Не опоздали ли мы? Или что-то иное случилось с Гаванью?

Но он увидел, что все цело и невредимо в округе, что нет следов пожара и тел убитых. Тогда Хранитель Ламванэ громко повелел своим воинам:

– Постройтесь в колонну по семеро в ряд.

И русалы быстро подчинились приказанию. Все они были облачены в военное. Головы их укрывали гладкие шлемы, из-под которых падали на плечи серебристые локоны волос, тела были защищены сверкающими панцирями, а на поясах висели мечи и боевые секиры изящных необычных форм. За спинами многих были луки и колчаны, набитые стрелами с неизвестным оперением. В руках воины держали щиты, отражающие тусклый свет звезд, что совсем недавно зажглись в потемневшем небе.

И все, что было на них, все, что они несли, было изготовлено из воды. Русалы не признают твердости и прочности металлов. И вряд ли кто-нибудь из этого народа доверит свою жизнь железным доспехам. В бой с оружием из стали ни один русал бы не пошел, будь то хоть древнейший и славнейший из мечей, достойный храниться рядом со знаменитыми Гестармелом, Альтаклиром и Армирстонгом. То, что так восхваляют люди, гномы и прочие расы, предстает в очах русалов никчемными кусками железа.

Кэневаур повел свой большой отряд прочь от пристани, а четыре ладьи внезапно растаяли и слились с волнами Туманного Моря.

На повелителе поверх доспехов был накинут сверкающий короткий плащ, закрепленный на груди величественной брошью, которая виднелась под серебряной бородой Кэневаура.

В это время у дома властителей Гавани раздавались звуки арфы, и голос барда изрекал слова старой песни, которая навевала мысли о былом и образы из древних лет.

То стояла пора злой эпохи, пора первой Эпохи Мрака. К концу подходили лета ее, последнее время текло рекой, но далек еще был закат. Вот прознал Король Мрака от Нуна что далеко за реками буйными, за равнинами, за долинами, тенью Леса широкой сокрытая, есть большая страна цветущая, где живут безмятежно, счастливо рядом с гномовыми владеньями люди, некогда лес прошедшие, и не знают ни войн, ни ужаса, что царит всецело во всем Гэмдровсе. И тогда решил Король Мрака, что нельзя им так жить без боязни, не пристало им быть вне страха перед силой его, Дардоловой, что должна покорить весь Мир-Элон. И послал Король Мрака воинство, послал полчища он великие на ту землю, вдали цветущую, дабы сжечь ее, дотлена спалить либо взять ее в свои данники. А во главенство этим полчищем, войском собственных гнусных выродков, своего поставил он пособника, что был первым из его соратников на заре злотворящих дел его, и носил он имя Даэбарн; в Шестерых Колдунах имел он чин. И отверзлась тогда Пасть Даргирда-Крепости, и наружу вышло то воинство, и пошла вся армия темная на восток, где лежал Великий Лес, за которым простерся Хоромходэк.

Музыка стихла, певец замолк, потому что вечернюю тишину нарушил непонятный звук. Со стороны пристани доносились частые удары.

Люди насторожились и прислушались. Удары приближались и становились все отчетливее. Все поняли, что слышат шагающий отряд, чей топот гулко раздавался по твердой земле. Все воины поднялись с земли и повернули лица в одну сторону.

Из-за стены одного большого строения вышел повелитель русалов. За ним ряд за рядом показались все остальные Хранители Вод, прибывшие в Гавань.

– Русалы Ламванэ! – воскликнул Авироктал.

– Приветствуем вас, доблестные воители! – ответил Кэневаур. – Мы пришли. Но на первые сражения, должно быть, опоздали. Вы, мыслю, празднуете нелегкую победу.

– Мы не только празднуем победу, – подал голос Экгар, – но и поминаем павших.

– Мы едва нашли вас, – сказал Кэневаур. – По дороге сюда мы встретили двух ваших воинов. Они бежали к пристани и в ответ на наши вопросы они лишь объяснили нам, что все собрались здесь.

– Двух воинов? – переспросил Акиткер.

– Да. По меньшей мере, один из них воин Гавани. Хоть для воина он и стар на удивление. Другой же был весь в темном одеянии, а лица его под тенью капюшона мы так и не разглядели.

Акиткер посмотрел на Экгара и встретил его встревоженный взгляд. В следующий миг повелитель тригорцев отошел к своей суме, которую он снял-таки совсем недавно. Он быстро заглянул в нее и поднял глаза на остальных.

– Амулет пропал… – В его спокойном, негромком голосе слышался скрытый крик отчаяния. – Зачем я только оставил его без присмотра. Мы упустили Бэнгила… Это моя вина.

– Но ключ по-прежнему у меня, великий Экгар! – промолвил Акиткер, показав большой черный ключ, который висел у него на шее под плащом. – Я последовал твоему указанию, и держу его при себе. Колдун не мог сбежать!

– На дверях в подземелье есть какое-либо отверстие или окошко? – быстро спросил Экгар.

– Есть… – ответил Правитель Гавани. – Но оно очень маленькое! Да и к тому же – зарешечено!

– Все ясно! – отрезал повелитель магов. – Идем со мной!

Экгар и Акиткер отправились на задний двор обители Главного Капитана, куда сворачивала узкая каменная дорога, местами разбитая и пронзенная колосьями травы. Вслед за ними двинулись вскоре и русалы, а затем и все собравшиеся на площади люди.

Уже почти стемнело. Они шли не спеша. Поистине, спешить было уже некуда: Бэнгил сбежал, скрылся, и догнать его уже не представлялось возможным, тем более, что источник силы – черный амулет – вновь был при нем. По крайней мере, так считал Экгар. Конечно же колдун не мог сбежать без помощи амулета, а отсюда вытекало, что некто помог ему вновь обрести утраченный предмет. Кто-то столь дерзко похитил его из сумы Экгара, прямо у него из-под носа.

У входа в подземелье, как ни странно несли стражу четверо стражников. Ничего не указывало на то, что случилось неладное. Они стояли молча, как ни в чем не бывало, и считали, по всей видимости, что до сих пор стерегут чернодея Бэнгила.

– Доложите о том, как проходит надзор за пленным, стражи Гавани! – повелел подошедший Экгар, испытующе вглядываясь в лицо каждого караульного.

– Никаких происшествий, великий Экгар! – бодро отчеканил один из них. – Все тихо!

– Неужто? – с показательным сомнением усмехнулся Верховный Маг и бросил взор на низкую железную дверь с маленьким окошком, защищенным толстыми прутьями решетки. Даже и без этих прутьев сквозь него вряд ли можно было просунуть хотя бы голову.

Волшебник обернулся к Главному Капитану и требовательно произнес:

– Отпирай замок!

Акиткер снял с шеи ключ и подошел к двери. Четверо воинов расступились, и он вставил его в замочную скважину. С поворотом ключа раздался щелчок, Акиткер толкнул железную дверь вовнутрь. Тут же подошел один из воинов с горящим факелом в руке.

– Идем внутрь! – молвил Экгар.

Воин шел впереди и освещал путь. За ним по узкому наклонному полу коридора вниз спускались Экгар и Акиткер. Вскоре их нагнали король Авироктал и Оросс.

Все пятеро вошли в весьма обширное помещение с толстой подпорной сваей посередине, которая держала на себе низкий потолок подземелья. Факел плохо освещал заставленное пустыми ящиками и бочками помещение.

– Колдун Бэнгил! – окликнул Акиткер. – Где ты?!

– Не утруждайся. Его здесь нет, – произнес Экгар, удрученно вздохнув, и сразу закашлялся от пыльного воздуха.

Они все же тщательно осветили каждый угол, посмотрели за грудами ящиков, но колдуна действительно нигде не было. К тому времени внутрь зашли маги Ариорд и Хордайн.

– Будь он проклят! – вскричал Акиткер и в сердцах пнул один из ящиков. – Русалы, значит, видели именно его. Но кто, в таком случае другой? Кто тот «старый воин»?

– Посветите здесь! – послышался громкий голос Хордайна. – Похоже, что Бэнгил оставил послание для нас.

Все подошли к толстой свае, что колонной стояла в центре подземелья, и увидели, что на ней выцарапаны слова. Они гласили:

«Как видите, я не стал отсиживаться здесь до завершения войны, как вы рассчитывали. К глубокому моему сожалению, у меня слишком много дел, чтобы прозябать в предоставленном вами жилище. Прощайте! Возможно, с кем-либо из вас мы еще увидимся, но уже совершенно в ином кругу обстоятельств. Надеюсь, вы насладились вашими посиделками. Кстати сказать, я бы не советовал долго это читать… Весьма сожалею…»

– Что за странные знаки завершают эту корявую писанину? – спросил Авироктал.

– Это Черные Руны! – с тревогой в голосе вскричал Ариорд. – Нужно уходить отсюда немедля! Скорее!

– Но что будет? – недоуменно спросил Акиткер.

– Случиться может что угодно! – дал ответ Экгар, пробегая взглядом по всему, до чего дотягивался свет факела.

В тот же миг, словно по его словам, стены задрожали, по деревянным балкам потолка змеями побежали трещины, на головы и плечи посыпались куски земли и песок.

– Бежим! – послышался крик Хордайна. – Не то будем погребены здесь заживо!

Едва они успели выскочить в узкий коридор, как потолок подземного помещения дождем камней и песка пал, подняв оглушительный грохот. Плотные клубы пыли застили глаза и забили горло. Но не успели выбежавшие откашляться, как верх коридора тоже стал осыпаться.

– Наружу! – выкрикнул Экгар.

И они бросились бежать к выходу. Когда они выбежали на улицу, сразу вслед за ними из подземелья вырвалось серое облако удушливой пыли.

– Все целы? – громко спросил Кэневаур, когда пыль немного рассеялась.

– К счастью… – выдохнул Ариорд, откашливаясь и стряхивая с плеч земляной покров.

– Проклятый чернокнижник! – в очередной раз выругался Акиткер. – Он еще заплатит!

Вдруг за его спиной послышался ужасный треск, затем он смешался с непонятным шумом, и вновь оглушительный грохот всполошил вечернюю тишину раскатистым эхом. Акиткер осторожно оглянулся на свой дом, но… не увидел его. Вместо величественного некогда строения перед ним лежала огромная груда обломков, в середине которой на остатке крыши по-прежнему развевалось знамя Эфоссора.

– О Силы Всевышние! – в ужасе воскликнул Акиткер.

Дунул ветер, и вся пылевая завеса унеслась в сторону вместе с соломой, которая еще несколько мгновений назад покрывала крышу красивого, веками стоявшего здесь дома Главного Капитана.

– Мой дом! – отчаянно взмолился Правитель Гавани. – Мои золоченые лодки! Мой дом! Мои лодки! Моя жизнь! Разрушено… Все разрушено…

Он упал на колени и долго скорбно взирал на рухнувшую обитель властителей. Но внезапно он встал, его гроза вспыхнули яростью, и он громко изрек:

– Злые поступки зло несут, за зло нужно мстить. Следующую битву я приму вместе со всеми.

– А где же колдун? – осторожно спросил один из стражников. – Нам думалось, что вы все пошли за ним. Неужто он теперь под развалинами?

– Увы, это не так, – ответил Экгар. – Его там не было. Он сбежал, и мы пришли только для того, чтобы удостовериться в этом.

– Сбежал?! – изумились стражи. – Как такое возможно!

– Очень просто… – вздохнул Ариорд.

– Но мы стерегли вход как подобает! – попытался оправдаться один из караульных.

– Приходил ли сюда кто-нибудь сегодня? – спросил Экгар.

– Да, – ответил страж. – Только старый воин Гавани.

– Зачем он приходил? Он что-либо приносил? – насторожился Верховный Маг, сжав в руке посох.

– Да, у него был сверток с едой для колдуна. Старый воин сказал, что велено его накормить.

– И неужто вас это не насторожило? – усмехнулся Экгар. – К вашему сведению, Шестеро Колдунов не испытывают потребности в пище и не голодают!

– И сверток вы проверить тоже не догадались? – спросил Акиткер.

– Мы виноваты, – опустил голову страж. – Тот старый воин окликнул колдуна через решетку, чтобы передать ему сверток через окно. Колдун упрямо отказывался подходить, а точнее – вообще не отвечал. В конце концов старик забросил в окно то, что принес и ушел, не сказав ни слова.

– Все верно, – кивнул Экгар, соглашаясь с собственными размышлениями по этому поводу. – Амулет похитили и передали Бэнгилу. С ним колдун вновь обрел темную силу и покинуть стены подземелья ему уже не составило труда.

– Они, конечно же, бежали к пристани, – уныло промолвил Авироктал. – Что ж, побег Бэнгила удался на славу, и в этот час он уже недосягаем для погони. Бьюсь об заклад, что они скрылись на одном из моих кораблей. Какой же я дурак, что не избавился от них сразу, как прибыл в Гавань!

– Не кори себя, Король Хилта! – сказал Экгар. – Разве было у тебя время думать об этом, когда ты, повел войско к Оннарскому Броду. Не сожалей об этом. Уж поверь, не будь кораблей, Бэнгил нашел бы другой способ. Главную роль здесь сыграл неизвестный предатель.

Хордайн, выслушав слова Экгара, задумчиво добавил:

– Черна душа того, кто по собственной воле вновь дарит свободу запертому злу.

– А избавиться от кораблей еще не поздно! – произнес Экгар. – Ведь еще многое может случиться. И хорошо бы это многое хоть отчасти предвосхитить.

Свет новой зари брызнул с востока и размыл последние ночные пятна. Над Гаванью Вечной дружбы извивающимися змеями в небо поднимались столбы черного дыма. У пристани, прямо на воде пылали огромные плавучие костры. То горели корабли Хилта. С хрустом и грохотом рушились мачты, вспыхивали паруса, борта трещали от пламени, а прогоревшие обломки тонули в темных прибрежных водах моря.

На деревянных причалах стояли люди и русалы. Все они с невеселыми лицами смотрели на погибающий флот.

– Как же ты теперь возвратишься на свою родину, король Хилта? – обратился к Авирокталу хмурый правитель Гавани.

– Возвращусь? – Авироктал вздохнул. – Сейчас думать о возвращении рано, Акиткер. Или поздно? Нет смысла думать об этом до окончания войны. Если война закончится в нашу пользу и при этом пощадит меня, тогда я вернусь туда. А если нет, то такова моя судьба; значит, мне уже не суждено вернуться в свой дом и мирно скоротать там остаток жизни.

– Но есть ли у тебя наследник? – спросил Акиткер, пристально посмотрев на Авироктала. – В чьи руки перейдет корона Кузнечного Острова, если тебя не станет?

– Моя жена погибла четырнадцать лет назад, – печально ответил король Хилта, едва сдерживая слезу. – В тот роковой год она была в Вирлаэссе. Среди спасшихся после падения королевства, ее не было. Мой сын уезжал в Вирлаэсс вместе с ней, но его привезли в Хилт тяжело раненым. Он умер через полгода. На моих руках. Он был еще так юн! Род Мансальда оборвется на мне, Акиткер…

Правитель Гавани какое-то время обдумывал сказанное, а после устремил взор в непроглядную мглу Туманного Моря и сказал:

– Уж не в Хилт ли отправился Бэнгил со своим приспешником?

Ариорд, который стоял неподалеку, услышал вопрос и произнес:

– Нет, не в Хилт. Ни к чему им это… Дела намного хуже, ибо мыслится мне, что они двинулись вслед за Тремя Избранными.

– Горе нам тогда, – изрек Авироктал.

– При всем нашем желании мы не в силах им чем-либо помочь, – спокойно сказал Ариорд. – Это их испытание. Нам нужно думать об удержании Оннарского Брода.

Акиткер вздохнул:

– Не удержать нам его. Страшен Дардол, и силы его страшны!

В это время к ним подошел серебробородый Кэневаур.

– Тот, чья мощь наводит страх на многих, – своим благозвучным голосом молвил он, – сам же многих страшится. Для нас Король Мрака – единый враг. И скопления наших сил он боится больше всего!

В полдень три всадника пронеслись между домов, выехали на дорогу и поскакали в сторону востока. То были маги, – Ариорд, Хордайн и Экгар. Они решили съездить на Оннарский Брод к месту погребения их тригорских собратьев. Акиткер, увидев их, когда они мчались мимо развалин древнего дома властителей, на некоторое время замер, глядя им вслед. Но вскоре наездники исчезли за гребнем угора, и правитель Гавани продолжил работу, которой, кроме него занимались и его подчиненные. Дело обещало быть долгим и томительным. Предстояло разобрать груду обломков рухнувшего дома, чтобы вытащить из-под них хоть что-то. Прежде всего Акиткер хотел спасти свои золоченые лодки, хотя в глубине души понимал, что вряд ли они остались целы.

Авироктал, Оросс, Кэневаур и еще несколько воинов тоже посмотрели вслед уезжающим магам, которые пронеслись мимо них по дороге.

– Скоро всем нужно собираться в путь к Броду, – сказал Оросс. – Там так не хватает крепости! Это то, что нам сейчас очень бы помогло. Без нормальных укреплений все оттиски невозможны. Ведь следующее войско обещает быть куда больше прежнего. Может, достопочтенный Кэневаур сможет создать крепость из воды Оннара? Русалы ведь способны на это?

– Крепость – это вряд ли, – молвил Кэневаур. – Оннар – не моя река, и ее воды не подчинятся мне так, как подчиняются воды Ламванэ. Но создать временную стену из воды мы вместе с моими воинами сможем. Она будет крепкой и враг не разрушит ее, покуда сильна моя воля.

Глава шестая

Над Гэмдровсом занимался день. С севера дунул ветер, и белые облака, повинуясь, поплыли вдоль длинного кряжа гор. Осенний лист оторвался от ветки дуба и полетел над землей, не имея воли противиться ветру, который тут же подхватил его и стремительно понес прочь от родного дерева. Лист поднялся в серое небо, пролетел над дикими чащами и лугами. Ветер перенес его через скалу и бросил. Пожелтевший лист, некогда бывший частью большого, красивого дерева медленно кружился и падал, пока не коснулся наконец гладкой поверхности бегущей воды. Теперь он был предан воле реки. А недалеко от того места, где он упал, непрерывным потоком по скалистым уступам срывался водопад, и его громкий шум нескончаемо разносился над всей заводью.

Далеко на юге полыхало и громыхало. А здесь, у подножия водопада все было тихо и мирно, и лишь монотонный шум воды нарушал эту тишину. Горести и беды, блуждающие по свету, не пробирались сюда, а если и пробирались, то лишь смутными отголосками.

Прямо из воды вздымались сверкающие стены чудесного дворца русалов. По обе стороны от его входа стояли мечники в сверкающих одеждах. Их зоркие взгляды следили за окрестностями, и ничто не могло проскользнуть мимо незамеченным.

Двери под высокой аркой входа настежь отворились, и из дворца поочередно вышли четыре человека. Они огляделись, и каждый полной грудью вдохнул чистый воздух.

– Почему бы не отправится в путь сейчас? – произнес один из них. – Я чувствую себя как нельзя лучше, а ноги так и рвутся в дорогу.

– Нет, Ликтаро, – ответил человек, который выглядел старше трех других. – Коли так сказала русалка-целительница, тебе следует побыть здесь. Перечить этому не надо, ибо нет целителей искушеннее русалов.

– Ихтор прав, – согласился юноша в сером меховом плаще. Он посмотрел на берег, где начинался неприятного вида лес, иссохшие деревья которого выглядели жутко уродливы, а ветви их напоминали костлявые старческие руки. – Подойдем к тому странному лесу. Мне бы хотелось поближе рассмотреть его.

Все четверо направились к берегу, не отводя взоров от опушки таинственного леса. Несколько шагов они прошли по отвердевшей поверхности реки, которая держала их не хуже каменной террасы, и наконец ступили на землю.

Лес начинался сразу же, у самой воды. Его грозная тень тяжелым покровом лежала на земле. Впереди угадывались темные силуэты раскинувших кривые лапы деревьев.

– А ведь нам придется идти в ту сторону, – негромко заметил Рунш. – Даже Ведьмины Болота выглядят куда привлекательней. Что же случилось с этим лесом?

– Это мне, к счастью, известно, – отозвался Ихтор. – И вы, должно быть, тоже не единожды слыхали древнюю историю ужасной гибели рощи.

– Не припоминаю ничего подобного, – пожал плечами Рунш. – Что за история?

– Я скажу кратко. В дни владычества алфейнов через сей лес прошли великие полчища Мрака. Когда-то цветущая роща высохла вмиг. Целители алфейнов не сумели возродить здесь жизнь. И с тех забытых пор лес так и называют Иссохшей Пущей.

Вдруг Ликтаро издал возглас изумления. Остальные повернулись к нему и увидели, что в руке он держит обнаженный меч. Ликтаро не отрываясь смотрел на клинок.

– Что случилось? – спросил Тэлеск.

– На моем мече начертано пророчество! – проговорил Ликтаро. – Я провел по лезвию рукой, и оно появилось.

Тэлеск понимающе кивнул.

– На моем мече тоже такая надпись:

«Когда тропа в последний шаг Свершится в сумраке огня, Пусть единятся три клинка: Вмиг уничтожит Тьму и Мрак Единый дух – одна река…»

– Что же ты молчал?! – недовольным тоном спросил Ликтаро.

– Я узнал про это в то время, когда очнулся один на берегу Туманного Моря, – ответил Тэлеск. – А после того как-то позабыл…

– Я бы помнил, – сказал Ликтаро, глядя на тускло светящиеся знаки.

В это время Рунш извлек из ножен свое оружие и внимательно оглядел гладкую поверхность клинка.

– Нужно просто провести ладонью? – спросил он и, не дожидаясь ответа, коснулся сверкающего лезвия. – Вот оно! Что же означают эти слова?

– Ты не знаешь Первородный Язык? – Тэлеск удивленно посмотрел на Рунша.

– Знаю немного. Но я не об этом сейчас. Я говорю о смысле этого пророчества. Тут не все понятно.

– Не нам гадать! – твердо заключил Ликтаро, убирая меч.

– Не вам? – переспросил Ихтор. – Почем знать, может, именно вам и придется это делать. Но подобные надписи всегда темны и неясны.

– Взгляните. Что это там? – произнес Тэлеск, указывая на реку.

По блистающей поверхности воды, против слабого, едва заметного течения плыла такая же блистающая в лучах солнца лодка. Она медленно приближалась к дворцу, неся на своем борту нескольких русалок. Лодка плыла без паруса, сама по себе, как будто поверхностные воды сами двигали ее.

– Мыслю, что это прибыла Владычица Устлагена, – проговорил Ихтор, следя глазами за чудесным кораблем.

В лодке, окруженная другими девами русальего народа стояла величественная русалка. Только она одна среди них могла быть Владычицей Устлагена. Там не было другой такой, которая смогла бы сравниться с нею в красоте. Ее одежда не была роскошнее, чем у других, но сверкала она ослепительнее и переливалась ярче. Ее голову украшал белоснежный венец, а в руке она держала ветку ивы.

Лодка остановилась недалеко от дворца, и русалки в радужных одеяниях сошли с нее. Несколько изучающих взглядов устремились в сторону четырех незнакомцев, которые стояли на берегу. А среди этих взглядов хладнокровным синим огнем горела одна пара мудрых, многое повидавших глаз.

Русалки одна за другой скрылись в дверях входа. Рунш вздохнул и устало сел на темный ствол упавшего дерева.

– Как все странно! – негромко сказал он.

– Что странно? – спросил Тэлеск.

– Все! Вся жизнь очень странная! До сих пор я не в силах поверить во все это.

– Во что именно ты не в силах поверить? – не понял Ликтаро.

– Во все, что со мной происходит! Я говорил с русалами, бывал в Устлагене, в Хилте, сражался с драконом, толдвигом… Я едва не сгинул в пучине Туманного Моря! И мог ли я представить, что мне придется преодолевать многоверстный путь с мечом на поясе, чтобы сразиться с самим Королем Мрака?

– Придется все это принять… – едва слышно усмехнулся Ликтаро.

– Каких-то три месяца назад, – продолжал Рунш, – мне бы такое и не приснилось. Какие неожиданные повороты совершает иногда жизнь! Никогда не предугадаешь, что будет за следующим… В один прекрасный день ты просыпаешься и внезапно с удивлением осознаешь, что тебе дано право вершить историю.

– Каждый вершит историю в большей или меньшей степени, – проговорил Ихтор.

Они долго бродили по близлежащему берегу. Ихтор много спрашивал о миссии Избранных, а юноши охотно отвечали на все его вопросы так подробно и так правдиво, как только могли.

Лишь ближе к вечеру они пошли обратно. Впереди был уже виден знакомый шпиль дворца русалов, а шум водопада сильнее заглушал все прочие звуки. Они двигались вдоль русла реки Файтлари и вдруг увидели, что из той расщелины в скале, откуда вчера в сопровождении русалов вышли они сами, выскочил всадник. Оказавшись на каменистом берегу, он осадил ослепительно белого скакуна и долго неподвижно стоял у кромки воды, глядя на чудесный дворец русалов Устлагена. Увидев стражников у входа, он сложил ладони у рта и что есть сил крикнул:

– Я гонец! Несу вести из других стран! Мне поручено передать их вашему повелителю!

– Смело скачи сюда! – крикнул один из русалов. – Вода тебя удержит!

Гонец бросил недоверчивый взгляд на воду реки, взволнованную сетью мелкой ряби, и тронул поводья. Конь послушно подался вперед, шагнул и фыркнул, почувствовав под своими копытами не воду, а твердую поверхность. Всадник же удивлен уже не был.

Вода больше не рябила и была теперь так тверда, словно ни с того ни с сего заледенела; ударов копыт коня, однако, слышно не было.

Ихтор непонятно зачем прибавил шагу. Не отрывая взора от гонца, он поторопил Меченосцев. Гонец тем временем уже спешился у входа во дворец. К нему вышли еще двое русалов. Один из них повел изнуренного за долгий путь коня в сторону небольшой лужайки на берегу реки. Другой русал окинул прибывшего воина внимательным взглядом и знаком повелел следовать за собой. Вместе они поднялись по ступеням и скрылись в стенах дворца.

Избранные и Ихтор вскоре тоже подошли ко крыльцу. Они не успели подняться к входу, как один из стражей обратился к ним:

– Ступайте к Властителю! Он ждет вас. В тронном зале будет вечерняя трапеза, и вы приглашены.

Ихтор поблагодарил его, трое юношей молча кивнули, и все вчетвером они вошли во дворец.

– Гонец прибыл как нельзя вовремя, – усмехнулся Ликтаро, когда они шли уже по длинному коридору, который вел в тронный зал. – Прямо к ужину подоспел… И мы, надо сказать, тоже.

Тэлеск на ходу осмотрел зерцальные стены коридора и, словно впервые, увидел в них свои отражения. Он не мог узнать в них себя. Из-под век сурово смотрели голубые глаза, навек утратившие тот веселый блеск юности. Задумавшись, Тэлеск и не заметил, что путь к залу уже закончился. Перед ним были гладкие сверкающие двери. Они были приоткрыты.

Один за другим они вошли в тронный зал. Кое-что здесь изменилось…

У дальней стены был теперь не один, а два сверкающих трона, которые стояли так близко друг к другу, что выглядели одним целым. На одном из них расположился бородатый Властитель русалов, на другом восседала его супруга, которая прибыла в Устлаген нынешним утром. По обе стороны от трона несли службу вооруженные воины Водной Обители.

Перед Властителями, держа у груди снятый шлем, стоял человек в замызганном сером плаще, из-под которого виднелись ножны меча.

– Да это же гальпинг, – шепнул Тэлеск Ихтору.

Ихтор улыбнулся. Ему ли не узнать в этом гонце своего земляка. Прошло столько веков, а облик хилтских воинов почти не изменился.

Гонец в тот момент обернулся, и Тэлеск увидел, что он достаточно молод. Его светло-русые волосы в беспорядке ложились на лоб. На левой щеке воина был ясно виден глубокий, но уже почти затянувшийся порез, а подбородок, судя по всему, не столь давно был разбит в кровь.

Все четверо вошедших поклонились повелителям Устлагена, остановившись в нескольких шагах перед тронами, и замерли в ожидании неизвестно чего. Тэлеск ощутил на себе два пристальных взгляда. Один будто пронзал его насквозь; он принадлежал Властительнице Водной Обители. Другой был взглядом хилтского гонца, который с открытым от радости и удивления ртом переводил его с одного Избранного на другого, на третьего, при этом почти не замечая Ихтора.

– Три Меченосца?! – воскликнул он наконец. – Три Меченосца здесь?!

– Да, – спокойно ответил Властитель и взял в руку прислоненный к его трону трезубец. – Они гости моего дворца.

Воин вновь обратился лицом к величественным русалам и хотел было что-то сказать, но Властитель Файтлари опередил его.

– Вести твои ты изложишь за трапезой, гонец Волиер, – промолвил он. – Прошу вас, почтенные гости, немного освободить середину зала.

Все разошлись в стороны, после чего Властитель коснулся пола своим трезубцем и его поверхность вдруг заколебалась. Из середины словно ожившего пола стало что-то медленно подниматься, пока не обрело очертания длинного стола. С каждой стороны от него выросло по одной такой же длинной скамье.

Стол накрыли богато. Бо́льшая часть его была заставлена рыбными блюдами, блюдами из различных речных растений и водорослей, которые оказались очень даже вкусными. И совсем немного места на столе занимали сухие фрукты. Также здесь было несколько прозрачных кувшинов с вкуснейшим напитком, секрет изготовления которого известен только Хранителям Вод.

Во главе стола восседали владыки реки Файтлари. Справа от них по правую руку от серебробородого правителя сидел Волиер. Рядом с гонцом примостился Ихтор. Три Меченосца расположились напротив них, по левую руку от Властительницы. Оставшиеся места за столом занимали почетные русалы – придворные слуги, советники и начальники.

– Приветствую всех собравшихся здесь в этот вечерний час, – начал говорить Властитель. – Представимся друг другу… Справа от меня сидит нарочный из Хилта Волиер, приехавший к нам с плохими вестями от военачальника гальпингов. И я мыслю, что все находящиеся здесь уже догадываются о сути этих вестей. Рядом с ним – легендарный Ихтор, по воле Ведьмы некогда обратившийся в камень, простоявший так многие сотни лет, и ныне оживший…

– Что?! – подскочил Волиер, удивленно уставившись на Ихтора. – Тот самый Ихтор? Но это просто немыслимо! Невозможно!

– Нет ничего невозможного, гонец Волиер, – промолвил Властитель. – К тому же, близятся великие события. То, что Ихтор ожил, а Ведьма мертва, немыслимым уже не назвать, потому что грядут великие перемены. В лучшую или в худшую сторону для нас – неизвестно… Итак, почтенные русалы моего двора, нам выпала честь временно приютить Избранных, появление которых было предсказано Кисторином. Имею честь представить Тэлеск, Рунша и Ликтаро. – На некоторое время Властитель замолчал, но вскоре его мелодичный голос вновь зазвенел под сводами зала: – Я не могу назвать гостям своего имени, имени моей супруги и имен моих верных помощников, а также слуг по известной причине: никто из нас неизвестен под каким-либо именем, кроме тех, которые родились из нашего родного языка. Они непонятны людскому слуху. Но ради такого необычного случая, я назову только значения русальих имен, и пускай они заменят для гостей наши истинные имена. Итак, я Звонкий Ручей. Мою супругу можно звать Лилией Чистой Реки… Рядом с Ихтором сидит мой главный советник Сын Дождя. – Названный русал молча привстал. – Напротив него – предводитель воинов Устлагена. Его имя Каскад.

Каскад холодно кивнул и метнул в сторону гостей суровый взгляд.

Властитель Звонкий Ручей еще долго поочередно называл имена сидящих за столом русалов.

– … Стремительный Поток… Озеро Славы… Белый Родник… Воля Реки… Теплый Лед…

Тэлеск уже давно не слушал его. Он думал о другом. Мысли о судьбе Карпилен снова нахлынули на него. Правдив ли был тот сон, в котором он слышал ее голос? Если да, то принадлежал ли тот голос ей на самом деле?

– Ты чем-то обеспокоен, Тэлеск? Тэлеск… Тэлеск!

Юноша вздрогнул. К нему обращалась Властительница. Все остальные тоже перевели взоры на него.

– Что с тобой, Тэлеск? – спросила Лилия Чистой Реки. – О чем думаешь? Я вижу, что тебя что-то взволновало.

– Да… Я… я хотел спросить, – заговорил Тэлеск, чувствуя, что краснеет под множеством устремленных на него взглядов.

– Спрашивай, – сказал Властитель.

– Я хотел спросить, не проезжала ли мимо ваших владений одна девушка-всадница?

Властительница вопросительно посмотрела на своего супруга. Звонкий Ручей долго молчал, прежде чем ответить:

– Я все время находился во дворце, и посему не могу сказать. Быть может, моим собратьям что-то известно? Кто может дать ответ Тэлеску?

Воля Реки встал и громко произнес:

– Да, несколько дней назад, когда мы несли дозор на тропе, мимо ехала дева, одетая как воин. Мы беспрепятственно пропустили ее, потому что у нее был серебряный медальон Файтлари. Она также известила нас о скором прибытии троих путников со стороны горного перевала. Она просила дать им дорогу. Однако через несколько дней после этого у реки появились не трое, а четверо неизвестных. К тому же, случилось то, что почти одновременно с их приходом в наши края прилетел дракон, чего здесь вовек не бывало. Посему мы приняли решение задержать путников. – Воля Реки закончил говорить и сел на место.

Тэлеск улыбался. Он мысленно благодарил весь мир вокруг за то, что с Карпилен все в порядке.

– Ну что ж… – сказал Властитель. – Пора бы тебе, гонец Волиер, известить Устлаген о том, что творится за Хребтом.

Посланец Икинэльда согласно кивнул и заговорил:

– Началась великая война, повелитель русалов. Бывший Линаль извергает первые полчища Мрака. Сдается мне, что у Оннарского Брода уже сейчас идут ожесточенные сражения. Икинэльд от имени Короля Хилта призывает все силы Гэмдровса к единению, призывает в Гавань Вечной Дружбы всех, кто готов биться во имя светлых земель. Такие слова мне поручено было сказать в Дьюне, Олдиоре, Устлагене, и еще предстоит сказать в Феодене.

Волиер вздохнул и посмотрел на лица Властителей, которые ужу не были белоснежными, как раньше. Их лица будто посерели, а в глаза прокрался черный цвет печали и тревоги, как и у других русалов.

– Мы не успеем, – удрученно пробормотал Рунш. – Война уже началась…

– Храните веру, Три Меченосца! – с укором промолвила Властительница. – Пока вера есть в вас, она будет и в сердцах тех, кто надеется на спасение. Война началась лишь потому, что вы, Избранные, вышли в путь. Силы Тьмы ускоряют события.

Звонкий Ручей согласно кивнул и обратился к Волиеру:

– Это все, гонец Хилта?

– То, что поручили, я сказал, – ответил Волиер. – Но есть еще кое-что. Я узнал это по дороге сюда…

– Выкладывай! – нетерпеливо произнес Властитель.

– Город Дьюн уничтожен. От него остались лишь дымящие развалины.

Звонкий Ручей скорбно покачал головой.

– Он испепелен… Сожжен и разрушен. Без драконов там не обошлось. Их обиталище не слишком далеко от Дьюна: ужасная Дракон-Гора всегда была видна со стен ныне погибшего города. Нет больше Города-Отшельника, как нет и Олдиора.

– Олдиора? – переспросил Властитель. – Олдиор пал?

– Увы, это так, – ответил Волиер, печально опустив голову. – Сочтены и его дни. Все королевство разорено, а земли его усеяны мертвыми. Видно, враг пришел внезапно. Они были не готовы. Словно яростный порыв урагана, враг пронесся по его городам и деревням. Надо надеяться, что Феоден еще существует! Но как надеяться, когда он расположен к Омраченному Королевству ближе, чем любое другое владение.

Ужин продлился довольно долго. Тем временем солнце склонилось к западу и потонуло за помутневшим горизонтом. Стемнело, и только стены дворца слабо мерцали, отражая свет звезд. Гости разошлись по спальням. Тэлеск снял наконец порядком надоевшую кольчугу и заснул.

Примерно в то же время далеко за горным хребтом от причала Гавани Вечной Дружбы отошел корабль. Его нес не ветер, а какая-то иная, более могущественная сила. На борту были только двое; один из них был облачен в черное. Корабль стремительно понес их на северо-запад.

Настал новый день. Хребет на востоке был облачен в ярко-алое. Всю заводь Устлагена обволакивал туман. Юноши шли по твердой реке. Под ногами плавали блестящие рыбы, из илистого дна, извиваясь, словно змеи, вверх тянулись зеленые и бурые водоросли. Избранные решили прогуляться вдоль омрачающего весь вид берега, на котором начиналась Иссохшая Пуща. Ихтор еще спал.

В конце концов ноги вывели их на небольшую поляну. Ликтаро лег на покрытую побуревшей травой землю и стал смотреть в небо. Рунш и Тэлеск присели рядом с ним.

– Надоело все! – недовольно проговорил Ликтаро. – Вся эта ложь! Тайна!

– Какая ложь? – спросил Тэлеск.

– Наша ложь! Опостылело мне лгать! Я об этих самых Камнях Могущества. Я вообще не терплю ложь, и сам лгать не люблю!

– Что поделаешь… – вздохнул Рунш. – Эта ложь во благо.

– Во благо, – повторил Ликтаро. – Но никак не нам во благо. Вот вчера после ужина Властитель попросил нас рассказать всем что-нибудь о наших приключениях. И мы рассказали. Да только наши нарочито исковерканные истории получились настолько странными, несвязными, что в них просто невозможно поверить. Мне вообще было как-то не по себе! Как ты там сказал, Рунш? «Толдвиг бежал за нами и разогнался так, что не сумел вовремя остановиться, и упал в пропасть…». Блестяще! Уж лучше в таком случае вовсе молчать.

– Что верно, то верно, – громко произнес чей-то мелодичный голос за спиной. – Сказочники из вас никудышные.

Все трое подскочили и обернулись. На поляне стоял Каскад, угрюмый предводитель воинов Устлагена, который не сводил с Меченосцев глаз во время вчерашней трапезы. Юноши взволнованно смотрели на него. Ликтаро, онемевший от неожиданности, схватился за рукоять меча.

– Так вот оно что! – без тени стеснения промолвил русал; глаза его поочередно мерцали то красным, то зеленым. – Камни Могущества! Источники непомерной силы, созданные одним из волшебников Тригорья… Теперь все проясняется. Ясно, как вам удалось победить каменного великана. И сколько же их у вас? Где вы их достали? Никто еще из тех, кто ищет, не сумел найти ни одного из них. Сомневаюсь, что вы получили их на Кузнечном Острове.

Тэлеск наконец обрел дар речи и рассерженно проговорил:

– Это тебя не касается, уважаемый русал! Что ты вообще здесь делаешь? Какое ты имеешь право следить за нами и подслушивать наши разговоры?

– Я! – переспросил Каскад, усмехнувшись. – Подслушивать? До вас мне нет дела! Вы сами слишком громко разговариваете о столь тайных вещах. Я лишь иду по поручению Властителя в нашу деревню, что на западе.

– В деревню? – переспросил Тэлеск.

– Да. Неужто ты думал, что русалы живут только во дворце? В обители нашего правителя живет только он сам, его свита и придворные слуги. Остальной народ проживает отдельно, на берегу этой же реки. Это недалеко отсюда.

Тут высказался Рунш:

– Тогда следуй своей дорогой, высокочтимый Каскад. И лучше забудь о том, что слышал.

Глаза русала на миг вспыхнули алым огнем ярости, но через миг зажглись синим.

– Не волнуйтесь, – с безразличным видом сказал он. – Об этом разговоре никто не узнает. До встречи!

Каскад скрылся среди деревьев Иссохшей Пущи. Ликтаро наконец убрал руку с меча и посмотрел русалу вслед.

– Не нравится мне это, – сказал он. – Не лучше ли нам убраться отсюда прямо сейчас, пока не стало слишком поздно.

Тэлеск и Рунш взглянули на него.

– Убраться? – повторил Тэлеск. – Без всего? Налегке? И без Ихтора?

– Ну так идемте же во дворец! – предложил Ликтаро. – Возьмем барахло и покинем это место.

– Сейчас уходить нельзя, – покачал головой Рунш. – Не уверен, что стража, заметив, что мы уходим, ничего не предпримет. По крайней мере, Властитель сразу узнает.

– Ну и что с этого? Пусть узнает! Ему какая разница?

– Не знаю, но все же сейчас нельзя…

– Отчего же нельзя? – сказал Тэлеск. – Нам все равно уходить сегодня. Ликтаро в хорошей форме. А мы как-никак торопимся. Сейчас соберемся, попрощаемся с Властителем и – вперед… Пока этот Каскад не донес нашу беседу до ушей Звонкого Ручья.

– Он пообещал молчать.

– И ты ему веришь, Рунш? – усмехнулся Тэлеск. – К тому же, ничего он не обещал.

– Он будет молчать, – твердо заверил Ликтаро. – Он сам жаждет заполучить Камень Могущества. Пусть только попробует, и ему придется отведать желтой стали.

– Это неправильно, Ликтаро! – упрекнул Тэлеск.

– Отчего же? Если Каскад станет досаждать нам, это будет помехой нашему делу. А если он будет мешать Трем Меченосцам, тогда он враг, и этим все сказано!

– Проверьте, при вас ли Камни, – проговорил Рунш, шаря у себя в карманах плаща.

Все три камня были на месте, что в какой-то мере всех успокоило.

– Неудобно носить его в карманах, – пожаловался Ликтаро. – И за пазухой тоже. К тому же под кольчугу его если и засунешь, то замучаешься доставать. Лучше переложить его в одну из наших котомок. А то идешь, а он так и бьется о грудь при каждом шаге.

– Позже решим этот вопрос, – сказал в ответ Тэлеск. – Пожалуй, и вправду стоит держать Камни в сумках. А то мне тоже уже синяк набило. Но если так, то главное при этом котомки из виду не упускать!

– И не вытащить их случайно при Ихторе, – добавил Рунш.

– А лучше рассказать ему правду, и дело с концом, – сказал Ликтаро. – Лично я ему полностью доверяю.

Три Меченосца быстрым шагом двинулись к дворцу. Когда его стены, переливаясь под косыми солнечными лучами, предстали взору, юноши увидели у входа двух людей. Один из них был верхом на белоснежном скакуне и что-то говорил тому, который пешим стоял рядом. Затем всадник дернул поводья и поскакал по заколдованной русалами воде к берегу, где высились стволы сухих деревьев. Другой махнул ему рукой и увидел Меченосцев. Это был Ихтор.

– Вы откуда? – спросил он, когда юноши подошли к ступеням входа. – Я вас разыскивал. Далеко ли ходили?

Но никто ему не ответил. Вместо этого Рунш произнес:

– Собирайся, мы уходим немедленно.

– Прямо сейчас? – изумился Ихтор.

– Да, нам нельзя больше медлить. Нужно спешить. Мы идем прощаться с Властителем. Ты с нами?

– Нелепый вопрос! Разумеется, с вами!

Лилия Чистой Реки терзала всех четверых испытующим взглядом. Звонкий Ручей, хмурясь, разглаживал серебристую бороду.

– Пора в путь, говорите вы? – промолвил он. – Сейчас же? Вы могли бы выступить завтра поутру. Я сочту за честь каждый день вашего пребывания в Устлагене. Но дело ваше, и держать вас я не смею.

– Погодите! – сказала Властительница и, обратившись к одному из слуг, что-то пропела на языке русалов, после чего слуга кивнул и вышел из зала.

Властительница вновь обратилась к гостям:

– Негоже пускаться в путешествие без необходимых припасов.

Прошло совсем немного времени, и несколько русалов внесли в тронный зал четыре дорожных сумы, секиру и лук с колчаном, набитыми стрелами. Все принесенное было изготовлено отнюдь не русалами. Исключение составляла только секира, что подтверждалось ее гладкой, зерцальной формой, отражающей блики света. Сумы были сшиты из плотной льняной ткани и, по всей видимости, не были пусты. Лук, скорее всего, сделали из тиса, а старенький на вид колчан был изготовлен из хорошей кожи.

Властительница бросила взгляд на принесенные вещи и что-то спросила у вернувшегося слуги. Тот кивнул и посмотрел на сумы, после чего Властительница вновь заговорила с Меченосцами и Ихтором:

– Устлаген дарует вам эти торбы, которые в течение многих лет хранились у нас, выжидая своего часа. Мы уже и сами не помним точно, откуда они у нас. В них вы найдете собранные нами припасы снеди, которая, как нам кажется, подойдет для людей. Лук у нас всего один, и он пригодится вам скорее для охоты, нежели для боя. Свою секиру Ихтор навсегда потерял, как рассказывали дозорные, которые видели вашу битву с драконом. Посему я решила предложить наше оружие. Надеюсь, это секира будет достойной заменой, Ихтор.

– Конечно, Властительница, – просиял гальпинг. – Я и не мечтал о подобном оружии.

– Хорошо, – произнесла Лилия Чистой Реки. – Тогда это все.

Властитель все это время молча смотрел на водотворную секиру, положенную у ног путников, и наконец сказал:

– Нет, не все, – В его голосе слышалась борьба противоречивых мыслей, улавливаемая не только русальим, но и человеческим ухом.

Властительница повернулась к нему, и очи ее сверкнули желтым светом.

– Не все! – уже увереннее повторил Звонкий Ручей, не сводя глаз со сверкающего оружия русалов. – Не по нашим это законам – творить что-либо из воды для людей. Это нарушение главнейшего запрета древности!

– Но это не простые люди! – возразила русалка-правительница. – Трое из них – Три Меченосца… От них зависит судьба нашего мира. Настало то время, когда некоторые запреты и законы древних дней можно преступить. И то будет во благо!

На несколько мгновений Властитель Файтлари задумался.

– Хорошо. Примите от нас и этот дар, – сказал он. – Ты, Ихтор, потерял свое оружие. Пусть же оружие русалов послужит тебе. Но помни, что мы не можем дать тебе пользоваться им вечно. Мы и без того преступаем запрет. Посему через два месяца твоя секира превратится в воду. Прощайте же. Да пребудет с вами дух Вара!

Шпиль русальего дворца в последний раз сверкнул вслед путникам и исчез в беспорядочном переплетении кривых ветвей. Вскоре затих и шум водопада.

Умеренным шагом они продвигались через Иссохшую Пущу в окружении темных замшелых деревьев. Многовековые, толщиной не в один обхват, эти деревья не были похожи ни на одну из известных пород. Следы древнего зла, некогда побывавшего здесь, ощущались везде и во всем, но при этом все одно оставались незримы и непонятны. Земля была засыпана сухоломом и повсюду обильно поросла багульником, среди которого едва виднелась узкая тропка.

Дышать было трудно. Чем дальше они углублялись в лес, тем тяжелее становился воздух. Окрест стоял серый туман, и было совершенно тихо: ни шороха, ни малейшего хруста в кустах, ни карканья ворон; даже ветер, и тот, похоже, боялся шуметь в этом лесу. Ни один зверек, ни одна птица не встретилась путникам. Иссохшая Пуща поистине была пуста и безжизненна.

Гальпинг и Меченосцы почти не разговаривали друг с другом и лишь изредка они перекидывались словами. За плечами у них были увесистые туго набитые торбы. Старые котомки они оставили в Устлагене. За спиной Рунша был еще и лук с колчаном стрел.

Местами дорогу преграждали упавшие деревья. Иногда их стволы были такими толстыми, что приходилось совершать огромную петлю, чтобы обойти такое дерево, после чего вновь выходить на тропу.

Когда перед путниками вновь возникла очередная преграда, обходить ее уже никто не хотел. Это было дерево шириной в два человеческих роста, которое лежало на земле, растопырив гигантские руки-ветви. Ихтор ударил по стволу секирой, и тот оказался столь сухим и трухлявым, что тут же пустил огромную трещину, и в стороны полетели щепки. По лесу разнеслось эхо гулкого удара, которое в этой тишине было подобно грому. Вскоре дерево без особого труда было разрублено, и узкий проход меж двух его половин открылся.

Солнце скрывалось от взора высокими жуткими деревьями, но тем не менее, было понятно, что оно уже давно перевалило за полдень и начало медленно катиться вниз по небосклону.

Вокруг потемнело. Темнота смешалась с туманом Иссохшей Пущи. Настлало время остановиться для ночлега. Путники расчистили от мха и сушняка место под костер. С дровами проблем здесь не было. Большой сук, который когда-то отломился от одного из уродливых деревьев, вскоре был порублен и готов к сожжению. Друзья расположились рядом со стволом векового дерева в целых три обхвата толщиной.

В небо выплыла кровавая луна. В этом лесу на нее смотрели не только они…

Глава седьмая

Тэлеск опять не спал. Он боялся оставить костер без присмотра. Ведь все в этом лесу было сухо настолько, что любая искра могла бы устроить пожар. К тому же ему и так не спалось. Его что-то сильно тревожило, и он сам пока не мог понять, что именно.

Тэлеск посмотрел на друзей. Все спали как убитые. Он снова обернулся к огню и невольно вспомнил, что было в прошлый раз, когда все спали, а он не спал: крик, бег по болоту, трясина, меч, за́мок, Ведьма… Или он только думал, что не спал?

Вдруг Тэлеску показалось, что на него кто-то смотрит. Маленький костерок едва разгонял всепоглощающую темноту. И эту темноту буравил чей-то пристальный взгляд. Раздался едва слышный шорох.

«Лесные звери? – не веря себе, подумал он. – Но мы никого не видели в пути!»

Юноша медленно положил поперек колен меч в ножнах и чуть выдвинул его из ножен. Шорох повторился.

– Кто здесь?! – выкрикнул Тэлеск.

Он вскочил и полностью обнажил клинок. Спящие вмиг очнулись и тоже вскочили, схватившись за оружие.

– Что случилось? – проговорил Ликтаро.

– Пока ничего. Но боюсь, что-то случится. Там кто-то есть, – ответил Тэлеск и указал во тьму, держа меч прямо перед собой.

Из темноты выступили несколько неясных силуэтов. Они остались вне пределов видимости, но свет костра отражался от их сверкающей брони.

– Я не хочу боя, – громко произнес чей-то благозвучный голос. – Проливать людскую кровь нам ни к чему. Только отдайте мне то, что столь упорно скрываете от всех.

На свет костра вышел русал Каскад. Он не держал в руках ни лука, ни меча, ни другого оружия, зато с ним было не менее десятка воинов-стрельцов со вскинутыми луками. По одному лишь приказу они могли бы враз спустить свои тетивы и выпустить водотворные стрелы.

Тэлеск вдруг заметил, что Ихтора нет рядом. Куда он исчез? Три Меченосца с клинками в руках встали спиной к широкому дереву и в некотором удивлении смотрели на новоиспеченных врагов. Против них было направлено ровно тринадцать луков, готовых поразить цели в любой момент.

– Ты здесь, должно быть, не по воле Властителей, Каскад? – спросил Рунш; сердце его кипело от возмущения и гнева, но он упорно старался этого не выказывать.

– Ты догадлив, Меченосец, – ухмыльнулся предводитель воинов Устлагена. – Живо бросайте сюда ваши сумы. Я сам отыщу то, что мне нужно. Ну же! Я не намерен долго ждать!

– А с чего ты взял, – усмехнулся Тэлеск, – что то, что тебе нужно, именно в сумах?

Каскад снова ухмыльнулся, явно довольный собой. Его уверенность прямо-таки пугала.

– Не дури меня, – произнес он. – Вы несете это в сумах, потому как вам, глупцам, неудобно держать это при себе! Я слышал ваш разговор, остолопы!

– Но ты же ушел! – вскричал Рунш, кипя от злости.

– То, что ты видел, как я уходил, еще не означает, что я ушел на самом деле. Неужто вы думали, что я так просто уйду после того, что мне довелось услышать?

– Подслушать! – злостно поправил Рунш, тряхнув мечом. – Я всегда думал, что Хранители Вод сплошь мудрые существа. Не думал, что и среди них найдутся подлецы.

На это Каскад не ответил, но повторил свое требование:

– То, что вы скрываете, лежит в ваших сумах. Отдайте их мне сейчас же!

В глазах Ликтаро зажегся лукавый огонек. На какое-то время он совсем забыл о тринадцати луках, нацеленных на него и его друзей.

– Слушай, Каскад, – с серьезным видом проговорил он, – что ты все «то» да «это»? Зачем так? Только не говори мне, что твои подчиненные, которых ты привел, не имеют понятия, что тебе от нас нужно. – Ликтаро рассмеялся, увидев, что в глазах Каскада засверкали алые искры.

– Замолкни, человечина! – взъярился русал.

Но Ликтаро уже не обращал на него внимания.

– Почтенные русалы Устлагена, хочу сообщить, что вы пришли за Камнями Могущества! Да-да-да! Именно за ними! – говорил Ликтаро, обращаясь к лучникам.

Белоснежные лица русалов недоумевали. А Тэлеск и Рунш не знали, что делать дальше: остановить Ликтаро или позволить ему говорить дальше. Он открыто упомянул о Камнях Могущества, отпер ларец тайны еще тринадцати парам ушей! Но впрочем, все уже было сделано, и заставлять его молчать теперь было бессмысленно. Но где же все-таки Ихтор? Куда он запропал?

– Ваш повелитель, Каскад пожелал заграбастать камни себе, чтобы, наверное, стать Властелином Мира.

– Ложь! – злобно выдавил Каскад. – Я… я хотел преподнести их Властителям Реки!

– О-о-о! – саркастически протянул Ликтаро. – Какое благородство! Вы только подумайте, почтенные русалы, какой у вас добрый бескорыстный командир! У меня слезы наворачиваются. Ему не нужны всевластье и всемогущество, он простодушно отдает все вашим Властителям. Какой достойный поступок! Но в то же время ваш командир хочет лишить Трех Меченосцев возможности использовать Камни против Короля Мрака. А стало быть – судьба всего мира не имеет для него никакого значения.

Русалы опустили луки и ослабили натяг тетивы.

– Что вы делаете?! – возмущенно выкрикнул Каскад. – Я ваш предводитель! Приказываю держать их под стрелами! Приказываю!

Лучники не замедлили повиноваться вновь.

– Нам поручено убить Дардола, – заговорил Тэлеск. – Без Камней нам будет тяжело это сделать.

– Привыкайте к трудностям! Не все дается легко, – отозвался Каскад. – Мир от Короля Мрака я и сам избавлю, как только заполучу Камни. Так что вы можете отправляться по домам! Но только дайте мне ваши сумы! Живо!

– Ты уверен, что спасение Мира дастся тебе так легко? – с притворной серьезностью переспросил Ликтаро.

– Уверен!

– Ну все, парни, тогда я спокоен. Отдаем ему Камни! – сказал хал и рассмеялся.

– Кстати, где ваш четвертый? – спросил русал и стал напряженно озираться по сторонам.

Но никто не дал ему ответа.

– Может статься, Каскад, – промолвил Рунш, – ты и вовсе убьешь нас и тем самым лишишь мир единственной надежды на спасение?

– Воистину! – злорадно произнес предводитель русалов. – Что-то я тут с вами разговорился. Нужно просто убить вас, и Камни…

– Не вздумай! – прервал его чей-то звучный голос

Это был голос Ихтора, и он исходил из ночного мрака, что висел меж деревьев Иссохшей Пущи.

Предводитель русалов посмотрел на каждого из Меченосцев, посчитав, что это сказал кто-то из них: любому русалу тяжело отличить один человеческий голос от другого, равно как и человеку тяжело определить разные русальи голоса.

Каскад понял что голос шел не от них. Кто-то из воинов указал ему в сторону деревьев, откуда он донесся, и предводитель знаком приказал пустить туда несколько стрел.

Прозрачные русальи стрелы сверкнули, словно лучи света, и со свистом исчезли во тьме. Свист прервался гулкими ударами и последующим хрустом древесных стволов.

Но голос Ихтора зазвучал вновь. На сей раз – совершенно с другой стороны.

– Не пытайся увидеть меня, Каскад, а воинам вели не переводить стрелы даром, – насмешливым тоном говорил он. – Ибо там, где мой голос, меня нет. Да будет тебе ведомо, что я не состоявшийся маг Тригорья. Мой голос бродит окрест, я же неподвижно сижу в одном месте. Внемли! Только рискнешь ты повелеть, чтобы юношей убили, и ты окончишь жизненный путь! В руке моей натянутый лук. Стреляю я достаточно метко, Каскад. И этот лук не из воды создан, как и стрела, которая смотрит сейчас прямо на тебя. Посему ты не в силах будешь остановить ее.

Только сейчас Рунш заметил, что лука, который он оставил у дерева, на месте нет. На несколько мгновений Ихтор замолчал, но голос его раздался опять, и Каскад подскочил от неожиданности, потому что на сей раз он звучал прямо у его уха. Ихтор не обманывал.

– Вели русалам бросить оружие, Каскад! Пусть они бросят свои луки к ногам Меченосцев!

Лучники выжидающе воззрились на повелителя. Каскад только усмехнулся.

– Ты ли вправе мне указывать?! – вопросил он, крутя головой и всматриваясь в ночную темень. – Да и зачем, собственно, я должен принимать всерьез твои угрозы, человек? Может статься, ты и владеешь искусством показывать кое-какие фокусы, но столь ли ты меткий стрелок, коим себя выдаешь?

– Желаешь попытать судьбу, Каскад? – откликнулся Ихтор. – Так и быть… Держи свой меч.

В тот же миг послышалось глухой звук спущенной тетивы и свист стрелы разорвал воздух. Ремешок, на котором висел широкий меч Каскада вдруг оборвался, и оружие упало у его ног.

– Пли туда! – быстро скомандовал Каскад и тринадцать стрел тут же унеслись в ту сторону, откуда выстрелил Ихтор.

Затем каждый лучник пустил еще по стреле, затем еще. И все стихло. И люди, и русалы напряженно вслушивались. Ихтор молчал.

– Это была его ошибка, – тихо изрек Рунш.

– Последняя ошибка! – злобно уточнил Каскад, но вдруг над его ухом вновь раздался голос:

– Почти полсотни стрел в никуда! Ты командир не из лучших, Каскад. Прошу прощения, я позабыл предварить, что на тебя нацелено два лука. Один из них держала сила магии. Со второго я попаду в цель не хуже. Вели воинам разоружиться, Каскад! Иначе мне придется убить тебя!

Предводитель был непреклонен. Он вновь явил на белом лице злобную ухмылку и дал ответ:

– Это мы еще посмотрим! Я не настолько глуп. Воины! Убить Меченосцев!

Тринадцать водотворных стрел выскользнули из луков. Русалы не понимали, что делают. Они просто беспрекословно выполняли приказ.

Тэлеск видел стрелу. Он летела прямо ему в голову.

Когда видишь такое и еще успеваешь понять, что это смерть, что ты уже не сможешь увернуться, такие мгновения словно тянутся. А в итоге обрывается жизнь.

Но Тэлеск и не помышлял о своей смерти. Он лишь закрыл глаза от присущего в подобных случаях кратковременного страха. Не долетев до Тэлеска, водотворная стрела стала струей холодной воды и разбилась о лоб юноши, как крупные капли дождя разбиваются о твердую землю.

Ни одна из пущенных стрел не сумела даже поранить Трех Меченосцев. Их только обрызгало водой и окатило волнами страха.

В широко раскрытых глазах Каскада застыл желтый цвет удивления. Предводитель русалов отступил на шаг, покачнулся и замертво рухнул навзничь. В его горле торчало древко стрелы, а наружу фонтаном хлестала… вода.

Не пустыми оказались угрозы Ихтора. Каскад окончил жизненный путь, как и обещалось. Успел ли он понять, что спасло Избранных от, казалось бы, неминуемой гибели.

Камней Могущества не было в торбах. Юноши не убирали их туда. Камни были в карманах владельцев. Голос Ихтора отвлек Каскада и его воинов и позволил Меченосцам незаметно достать их.

Русалы-лучники с ужасом глазели на тело предводителя. Огонь удивления еще не потух в его глазах. Из шеи русала беспрерывно сочилась струя воды. Костер едва горел, и потрясенный от пережитого Тэлеск бессознательно подложил в огонь еще несколько сухих веток.

Ликтаро внезапно выбросил вперед левую руку. С этим движением все оружие, которое было у подчиненных Каскада, покинуло хозяев и по воздуху перенеслось к ногам Меченосцев.

Русалы обреченно смотрели на людей. Их глаза с побелевшими зрачками были исполнены великого страха. Из тьмы за их спинами показался Ихтор. В руках у него был тисовый лук и пара стрел. Хранители Вод расступились, давая гальпингу дорогу. Будь даже у них оружие в тот миг, никто из них не попытался бы отомстить за Каскада: слишком напуганы были они.

Ихтор приблизился к мертвому предводителю и опустил голову.

– Я не желал его смерти, – тихо проговорил Ихтор. – Он вынудил меня. Знал бы я, что их стрелы не смогут причинить вам вреда, я бы не убил его…

– Перестань корить себя, – произнес Рунш. – Так или иначе все решилось…

Ихтор вздохнул.

– В Поднебесье да примет его дух Вара! – сказал он.

– И что теперь? – спросил Тэлеск, вытирая мокрый лоб.

– Теперь мы возвратимся в Водную Обитель, – ответил чей-то голос. – Если вы отпускаете нас. Тело нашего предводителя мы заберем с собой.

Это промолвил кто-то из русалов. Ихтор обернулся к ним. Все тринадцать сереброволосых воинов смотрели на него.

– Ступайте, – кивнул гальпинг. – И поведайте Властителям Файтлари обо всем, что здесь произошло. Может статься, они поймут. Должны понять…

– Примите наши извинения за случившееся, – ответил один из русалов.

– На вас нет вины, – сказал Ихтор. – Вы лишь исправно несли свою службу и исполняли приказы.

– Лучше бы мы предали верность обезумевшему предводителю.

Хранители Вод скрылись во мраке леса. Ихтор и Меченосцы расселись вокруг костра, который к тому времени разгорелся вновь, и долгое время просто смотрели на пламя, обдумывая происшедшее. В лесу было так тихо, что юношам порой казалось, что они потеряли слух. Вскоре эту тишину нарушил Ихтор:

– Долго ли вы намерены молчать? Поведайте мне хотя бы, откуда у вас Камни Могущества. Или это тайна?

Тэлеск поднял глаза на Ихтора. Блики пламени озаряли лицо гальпинга, и от них оно было цвета предзакатного неба. А светлые волосы в бликах костра блестели, словно серебро.

Ответ Ихтору дал Тэлеск.

– Какие теперь могут быть тайны, – сказал он. – Мы нашли их. Звучит это не очень правдоподобно, но это поистине так. Нашли в самых неожиданных местах. Мы не сомневаемся, что кто-то подложил их нам. Кто-то из сильных мира сего.

– Вирридон? – удивился Ихтор.

– Вполне возможно, – пожал плечами Рунш. – В общем, попали они к нам в руки не случайно. Зачем – толком неизвестно. Но нельзя не заметить, что они уже не раз спасали нам жизнь. Раньше, кстати сказать, мы их сами скрывали друг от друга, пока однажды не узнали, что Камень есть у каждого из нас.

– Теперь я разумею то, что не в силах был уразуметь раньше, – промолвил Ихтор. – Я говорю о ваших историях. Они казались мне часто странными, а временами – и вовсе абсурдными.

– Ты не первый, кто это заметил, – вздохнул Ликтаро. – Каскад тоже заподозрил ложь в наших рассказах, потому он и стал следить за нами.

И Ликтаро рассказал Ихтору о том, как Каскад подслушал их беседу, после чего они и решили выйти в путь немедленно. Когда юноша закончил, Ихтор произнес:

– Не дозволите ли хотя бы глянуть на эти легендарные источники непомерной силы?

– Отчего же только глянуть? – улыбнулся Ликтаро. – Держи.

И юный хал с легкой душой протянул Ихтору Камень Могущества. Рунш и Тэлеск, онемевшие, уставились на волшебный предмет, который был теперь в руках гальпинга. Они не могли выдавить ни слова, пораженные тем, что Ликтаро отдал его.

Но Ихтор, похоже, ничего плохого делать не собирался. Не было у него мыслей о великом могуществе, о завоевании мира. Он только с нескрываемым интересом разглядывал Камень под светом яркого пламени и восхищался.

– Я не смел и мечтать, что мне доведется держать в руке один из четырех Камней Могущества, – сказал он и возвратил его Ликтаро.

– Может статься, Ихтор, теперь и ты расскажешь нам кое о чем? – спросил Рунш. – Каким образом ты столь внезапно исчез?

– Ничего мудреного, – Ихтор бесцельным взором смотрел в костер. – Я просто отошел в тень, когда увидел русалов. Я сразу смекнул что это не к добру. Успел прихватить лук да несколько стрел. А если вы о голосе хотите узнать, так его переносила моя магия. Кое-что я все-таки умею…

– А второй лук? – сразу спросил Ликтаро.

Ихтор в ответ рассмеялся и сказал:

– Не было его. У нас был только один. Так откуда второму взяться?

– Но ты же сказал… – недоуменно изрек Ликтаро

Ихтор кивнул.

– Сказал. Да только ради того, чтобы облапошить Каскада. Не вы одни умеете обманывать… Выстрелила в первый раз никакая не магия, а я сам.

– Погоди, Ихтор! – остановил его Тэлеск. – Но ведь русалы тучу стрел выпустили в то место!

– На мое счастье, поблизости оказалось широкое дерево. Я едва успел укрыться за ним, поняв, что совершил ошибку, ценой равную жизни. Стрелы так и сыпались! Я слышал и чувствовал, как дерево трещит от них. И, чтобы не выдать себя, мне пришлось солгать о неком другом луке, коим якобы владеет моя магия. Полная чушь! Я не слишком уповал на то, что Каскад поверит, но выбора у меня в тот миг не было. Однако ж, он принял се за чистую монету.

Ликтаро посмотрел в небо. Звезды мерцали над кронами мертвых деревьев. До утра было еще далеко.

– Веселая выдалась ночка! – проговорил он.

Глава восьмая

Шпиль Дозорного Клыка Рамэнии ярко блистал, встречая очередной рассвет, который вполне мог для крепости стать одним из последних. Гордо развевалось знамя Эфоссора.

Уже дважды западные стены Рамэнии озарялись багряными лучами заката с того дня, когда сюда прибыли чародеи. И вот к железным воротам подошло воинство. Это были не новые гости с подмогой. Это сам король прибыл к рубежам своих владений.

За спиной самодержца Алморкада стояла великая рать эрварейнов: тысячи вооруженных всадников в черных плащах.

Громко протрубил горн. Лязгнули тяжелые засовы и заскрежетали створки ворот.

– Долок хилор! – восклицали радостные голоса.

– Найлит хи долок!

– Госке энд хи розит!

Под крики громких приветствий и всеобщего ликования отряды конных воинов ряд за рядом въезжали в крепость. Перестуки копыт по каменным плитам отдавались звонко.

Когда замыкающие ряды прошли под огромной аркой, железные ворота захлопнулись. Приветствующие возгласы не умолкали.

Король Алморкад приказал всадникам построиться, а сам подъехал к входу в башню Кэрнозол и остановил коня у первой ступени. В то же время навстречу ему вышла правительница Нэвилиарат, и гам голосов постепенно прекратился.

Король соскочил с лошади и снял сверкающий шлем. Взору открылись его темные, чуть задетые сединой пряди волос. На лице Алморкада, едва затронутом морщинами, явилась улыбка. И эта улыбка на фоне гордого и сурового образа была совершенно не к месту.

– Тазэри алданок Алморкад! – поприветствовала короля правительница Южной Крепи.

– Тазэри долат Рамэнии! – ответил владыка эрварейнов.

Алморкад и Нэвилиарат какое-то время разговаривали. Правительница Рамэнии поведала королю обо всем, что было ей известно про надвигающуюся бурю войны, а также упомянула о прибывшем подкреплении со стороны Тригорья.

Большинство магов было уже на площади. Ноккагар, неспешно переставляя посох, спустился со второго яруса крепости и теперь шел прямо к владыке эрварейнов. Алморкад сразу увидел его и громко воскликнул:

– Ноккагар! Вечная хвала Тригорью! Вновь я вижу тебя. Уж если здесь ты, я спокоен за судьбу Рамэнии. Уверен, мы выстоим! Как твоя миссия? Не сомневаюсь, что ты ее выполнил.

– Еще нет, – твердо ответил Ноккагар, подходя к королю. – Моя миссия – жить во благо мира, король эрварейнов. И завершится она лишь с завершением моей жизни.

– Тогда я искренне желаю, чтобы ни в коем случае ты не смог завершить свою миссию.

Ноккагар ничего не ответил последние слова Алморкада. Он немедля перешел к делам.

– Стало быть, помощи из Заморья так и не было? – спросил чародей.

Король эрварейнов покачал головой:

– Еще нет. Я послал в Северный Край корабль с призывом о помощи, но это было совсем недавно. А пока общим счетом в Рамэнии одиннадцать тысяч воинов. Еще вы, маги. И крепость эта отнюдь не слаба. Я уверен, что мы сможем держать осаду, и…

– Нельзя нам быть в осаде! – быстро прервал его Ноккагар. – Нельзя! Мы должны принять бой на равнине.

– Принять бой? – удивленно переспросил Алморкад.

– Стены Рамэнии окружит море тьмы, и враги двинутся дальше на север, к Великому Эфтуру. И тогда мы уже не сумеем их остановить. Мы окажемся просто заперты в стенах этой крепости.

– Твоя правда, достопочтенный Ноккагар, – задумчиво проговорил король. – Тогда не стоит прятаться за стенами.

Он пристально посмотрел в глаза Ноккагару и внимательно оглядел остальных волшебников, кто был рядом.

– Здесь ли великий Экгар? – спросил он.

– С нами его нет, – дал ответ Ноккагар. – Мастер Экгар ныне на юге, в Гавани Вечной Дружбы. Он временно поручил мне управление силами Тригорья.

– Что ж… – промолвил владыка эрварейнов, поправляя черный плащ, накинутый поверх богато расшитого хитона. – Коли так, то хочу заметить, Ноккагар, что ты вне всяких сомнений достоин такой чести.

– Если даже и достоин, то я не ручаюсь в полную меру заменить его. Все же Верховный Маг – это он.

Было уже за полдень, когда Ноккагар поднялся на одну из сторожевых башен на стене. Здесь несли дозор трое молодых воинов. Волшебник подошел к одной из бойниц и устремил взор на юг, за серебристое русло Красной Реки, за светло-бурые равнины и холмы, где находилась одинокая Гавань Вечной Дружбы. На дальнем горизонте вновь собирались черные тучи, которые мало-помалу начинали проползать к северу. Взгляд Ноккагара уловил едва приметные искры-молнии, то и дело полыхающие в черноте далекого неба. С юга веяло злом. Но это зло, надо сказать, было для страны эрварейнов пока еще далеким, и угроза была еще слаба.

Внезапно Ноккагар ощутил иной поток злой воли, мощный и стремительный. Не только он, но и дозорные почуяли неладное. Ноккагар повернул голову вправо и обратился лицом к западу. Леденящее дыхание Мрака исходило именно оттуда, а не с юга. Глаза чародея расширились, седые брови приподнялись ко лбу, а вместо громких предостерегающих слов из его уст вырвалось лишь сдавленное хрипение.

Пики Небоскребущего Хребта обагрились кровавым пламенем преисподней. В затянутые темной пеленой небеса взвивались сотни темных точек и неслись прямо к Рамэнии. Это черная длань Короля Мрака расшевелила ужасный улей. Огнем Старого Солнца вспыхнул Драконий Перевал, и крылатые чудовища по безмолвному приказу Ханборуна взялись напомнить о себе Гэмдровсу.

– Драконы! – прокричали на стенах, и несмолкаемые звуки горна всполошили город-крепость.

Ноккагару невольно припомнилось страшное нападение драконов на Кузнечный Остров. На сей рас надвигалось нечто более ужасное.

Как ни старались командиры и начальники избежать всеобщей паники, суматоха все же поднялась немалая. Люди в беспорядке носились по улицам, натыкаясь друг на друга. Однако бо́льшая часть стражей крепости все же взяли себя в руки.

Среди бесчисленных несмолкаемых криков ясно выделялся звонкий голос Алморкада, который приказывал воинам Рамэнии готовиться к битве и распределял силы Эфоссора по всей крепости. Битва сулила быть неравной.

Король Алморкад бежал по второму ярусу, озираясь по сторонам. Наконец он выбрался из узкого переулка и увидел мага, который в тот момент уже почти спустился с башни.

– Ноккагар! – Король остановился, чтобы отдышаться; в руке его был обнаженный меч. – Ноккагар, нам нужна помощь Тригорья.

Маг удивленно посмотрел на него.

– Разумеется! – воскликнул он, взяв посох в обе руки. – Для чего еще мы здесь, по-твоему?

– Тогда скорее! Они все ближе! Скоро будут над городом, – поторопил Алморкад и обернулся посмотреть на огненные точки в сером небе, которые становились все больше и уже обретали очертания.

Взор короля был полон ненависти.

– Скорее! – повторил он.

Они бросились бежать вдоль улиц Рамэнии. Прыти Ноккагара, который скоротал в этом мире уже не меньше трех десятков веков, можно было только позавидовать. Первому встретившемуся волшебнику Ноккагар, не останавливаясь, прокричал:

– Магам Тригорья в равной мере рассредоточиться по крепости! Скажи это всем, кого увидишь, Вирридон!

– Хорошо! Но мне думается, что все и без того сделали это и уже готовы к бою.

Алморкад остановился и посмотрел на незнакомого старца из Тригорья.

– Вирридон? – удивленно повторил он. – Как бы нам пригодились в этот недобрый час твои Камни Могущества! – Король эрварейнов почти с мольбой взглянул в глаза легендарного создателя Камней.

Но Вирридон твердо ответил:

– Сожалею, но они далеко отсюда.

– Нельзя терять время, король Алморкад! – послышался громкий крик Ноккагара, который к тому времени уже успел убежать довольно далеко. – Ужас грядет!

Алморкад еще раз бросил взгляд на Вирридона и бросился бежать по каменным мостовым. Он догнал Ноккагара. Они быстро понеслись по дорогам Рамэнии и очень скоро оказались у ее западных стен. Драконы стремительно приближались. Теперь они были совсем рядом, и уже можно было вполне отчетливо рассмотреть их багровые шиповатые спины и темные крылья, распростертые над лугами Мотвэля. Порой несколько змееголовых чудовищ снижались к самой земле и, выдыхая пламя на лету, сжигали на ней растительность. Малые рощицы и перелески вспыхивали, словно факелы. Огнем вскоре воспылала и вереница оставленных магами кораблей, что покачивались на западе в заводи Красной Реки.

– Их сотни! Сотни! Что мы сможем сделать против столь огромной стаи? – произнесла женщина в длинном черном плаще, которая стояла за спиной короля.

Услышав ее, Алморкад обернулся и дрожащим, но строгим голосом молвил:

– Нэвилиарат?! Что ты делаешь здесь? Разве я не велел оставаться в Кэрнозоле?

– Да, король Алморкад, – спокойно ответила она. – Но я пошла вопреки вашему приказанию. Я правительница этой крепости, и я не намерена смотреть со стороны, как решается ее судьба. Я буду здесь, и буду сражаться!

С этими словами Нэвилиарат сбросила плащ, и все увидели на ней блестящую кольчугу и темно-серые воинские брюки. На боку правительницы висел короткий меч в кожаных ножнах.

– Воля твоя, – вздохнул Алморкад. – Но ты подумала о том, что в битве Рамэния рискует потерять столь мудрую правительницу?

– А разве весь Эфоссор не рискует остаться без властителя? Это много страшнее!

Король хотел было что-то сказать, но тут его окликнул один из воинов. Алморкад увидел, что драконы уже почти у своей цели. В следующее мгновение он приказал лучникам наложить стрелы и стрелять по готовности.

Вскоре на крепость налетел мощный вихрь, создаваемый взмахами сотен пар гигантских крыльев. Над Рамэнией нависли огромные тени. Тела драконов пылали алым огнем, но от этого огня словно темнее становилось вокруг.

Туча стрел понеслась в небо и ударилась о твердую броню крылатых созданий Мрака. Большая часть стрел, сломавшись, попадали на землю. А те немногие, что не упали, оказались застрявшими в крыльях чудовищ.

Драконы кружили над шпилем Дозорного клыка, выплевывая пламя. Они не торопились нападать. Броня их была крепка, тучи стрел и копий врезались в нее, не причиняя серьезного вреда.

Но вот одна из огромных тварей стала беспомощно извиваться и вдруг с ревом сорвалась вниз. Ее крыло было пробито сразу тремя копьями.

Дракон падал прямо на строения третьего яруса, над которыми высилась главная башня Рамэнии. И уже над самыми крышами домов подбитое чудовище махнуло тяжелым хвостом. Удар пришелся прямо по стене Дозорного Клыка, и дракон рухнул на улицы. Под его весом дома раскрошились, словно старые глиняные горшки. Башня треснула пополам. Ее верхняя половина стала крениться все больше, пока не упала вниз. В следующее мгновение подбитый, но еще живой к тому моменту дракон, был погребен под грудой ее обломков.

– Кэрнозол! – в отчаянии восклицали тысячи голосов.

Все драконы ринулись вниз, на Рамэнию. Стрелы не останавливали их. Но около дюжины крылатых змеев исчезло, как только во всеобщем шуме и гаме прогремели непонятные слова. Драконов поглотили вспышки света, вырвавшиеся из магических жезлов Тригорья.

Все остальные дети горы Ундохан успели благополучно приземлить себя на стены и улицы крепости, вызвав при этом разрушения строений и гибель воинов Эфоссора.

Сполохи магии беспрерывно уничтожали драконов, но тех все еще было неисчислимое множество. Казалось, что количество их нисколько не убывает. Они ползали по Рамэнии и разрушали все вокруг, сжигали все, что могло гореть, убивали и давили всех, кто оказывался у них на пути. Своими хвостами они сносили крыши с домов, разбивали стены и башни. От Кэрнозола осталось одно лишь основание, и король Эфоссора возблагодарил небеса за то, что Нэвилиарат покинула башню вопреки его велению.

Эрварейны все гибли и гибли, и ничто, казалось бы, уже не могло спасти Рамэнию и ее защитников. Крепость была бы обречена, но удача была на стороне Сынов Эрвара. Ибо в крепости были маги Тригорья…

Осознавая, что драконов слишком много, Ноккагар вскинул руки к небу. Посох в его правой руке светился, и это заметили многие, кто был рядом с ним в тот миг.

– Фиата Спирита Фасиата…! – начал петь Ноккагар.

Услышав его, несколько магов, тоже воздели к небу свои жезлы и подхватили его пение. Затем к ним присоединилось еще несколько чародеев. И вскоре вся Рамэния загудела громкими голосами тригорцев.

– …Салвама Эта Сустрата…!

Драконы лишь на мгновение перестали сеять разрушения и убийства, когда услышали длинное заклинание магов, и сразу же продолжили исполнять волю Дардола.

Никто из эрварейнов уже не обращал внимания на огнедышащих врагов. Все выжидающе смотрели на волшебников. Каждый ощутил какое-то странное, но мощное напряжение, воцарившееся в воздухе.

– …Иннэгата Тунокарпа Тунофиата! – прокричали маги и все как один замолчали.

В то же мгновение все окрест вспыхнуло ярчайшим светом. Волна восхитительного сияния прокатилась по всей Рамэнии… И исчезла – столь же внезапно.

Когда свет пропал, все увидели, что в городе больше нет драконов – ни одного! Все они пропали, таинственный свет унес их с собой. Сотни драконов исчезли в черном небытии на веки вечные.

Все закончилось…

Глава девятая

В Рамэнии долгое время царило полное безмолвие. Все молчали, озирая и оценивая учиненные драконами разгром и разрушения.

Пунцовый факел закатного неба угасал. Последние его блики падали на земли Эрвара и придавали им красноватый оттенок. Вода реки казалась кроваво-алой: недаром она носила свое имя, которым одарил ее еще сам основатель Эрвар в первые дни Эфоссора.

Вокруг неподвижно лежали погибшие и раненые. Другие стояли не сходя с мест, не двигаясь, с опущенными и брошенными копьями, мечами, секирами и щитами. В небе уже собирались стаи стервятников. Жаждущие полакомиться мертвятиной, они с криками кружили над крепостью.

Волшебники Тригорья… Они больше не походили на тех могущественных магов, кто под началом Ноккагара прибыл в этот город. Теперь они мало чем отличались от обессиленных стариков, изнуренных долгой жизнью. На ногах они стояли неуверенно, опирались на свои посохи, чтобы не упасть, а некоторые и вовсе сидели на коленях, свесив головы.

Ноккагар устало посмотрел вокруг. Его посох светился золотым, но вскоре это неяркое свечение постепенно угасло, и он стал таким, каким виделся прежде. К Ноккагару, едва передвигая ноги, подошел маг Вирридон.

– Может статься, это будет не к месту, но я осмелюсь-таки поздравить тебя, Ноккагар, – негромко произнес он. – Отныне ты обладатель Золотого Волшебства. Ты сумел использовать Золотую Магию.

– Я больше рад за спасение Рамэнии, нежели за свое повышение, – вздохнул Ноккагар.

– Спасение твердыни куда важнее, – согласно кивнул Вирридон, – хоть спасено и немногое.

Двое магов оглядели все, что их окружало: обломки и развалины. Уже темнело, но разгром, оставленный порождениями Дракон-Горы, до сих пор был отчетливо виден.

Дозорного Клыка словно не существовало. Великая башня, гордость Южной Крепи, которая стояла здесь еще с древних времен Первого Мрака, пала. От нее остался лишь короткий обломок, который едва достигал высоты третьего яруса. Арка ворот Рамэнии была разрушена полностью. Половина западной стены превратилась в пыльные груды камней. Вдобавок, бо́льшая часть всех строений крепости была просто-напросто уничтожена. Вперемешку с обломками лежали раненые и погибшие воины.

– Король Мрака силен, – проговорил Вирридон и угрюмо глянул на юг. – Может ли что-нибудь сравниться с его мощью? Но как бы то ни было, победа в этой битве оказалась на нашей стороне. Оплошал Дардол. Невдомек ему было, что все маги Тригорья ныне здесь. Удивительно даже, что лазутчики и соглядатаи Ханборунского Дракона не сумели донести ему об этом, не так ли? Ох, как озлится он, когда прознает, что случилось с его грозными пташками! Покамест море Тьмы чуть отхлынуло от берегов света.

– Но этот отлив недолог, – сказал наконец Ноккагар. – Новые волны придут очень скоро… Однако нынче можно не думать об этом. Сегодня у нас другая забота: грядущая ночь обещает быть бессонной для Рамэнии.

Так и было: никто не сомкнул глаз, ибо не до сна было в эту скорбную ночь. А утро наступило быстро.

Когда над Гэмдровсом задавалась заря, правительница Нэвилиарат и король Эфоссора с отрядами воинов, а также все тригорцы возвращались с места захоронения погибших эрварейнов и магов. Тела павших упокоили на востоке от крепи, недалеко от дороги: там, у реки, располагался Данвамглир, Курганный Дол. Не счесть было тех насыпей и заросших холмиков, огороженных заборами из копий. Данвамглир существовал с древнейших времен; и сегодня могильников там, увы, еще прибавилось. Наступит возродительница-весна, и бесчисленное множество бурливых ручьев понесутся по долине, огибая старые и новые курганы и впадая в Красную Реку.

Алморкад возвращался из Данвамглира вместе с остальными. Когда он повернул голову на юг, он вдруг увидел, что с востока, омываемый лучами рассвета, плывет целый флот неизвестных кораблей, которые доселе были сокрыты от взора плотной стеной прибрежного леса

Они шли на веслах, против водобега реки. Их паруса были свернуты, но все одно было видно, что они сшиты в виде перемежающихся белых и красных полос. Длинные носы кораблей украшали деревянные изваяния, которые очень напоминали головы драконов. По бортам были навешены ряды больших круглых щитов.

Не один Алморкад заметил их.

– Моряне! Моряне! – закричали эфоссорцы, хватаясь за оружие.

Да именно так называли их в Гэмдровсе. Эрварейны сразу узнали морских скитальцев, хоть и не видели их никогда, а лишь только слышали от стариков, которые порой говаривали о них с ненавистью и страхом, при этом не скрывая восхищения их великой мощью.

Алморкад взглянул на Ноккагара. Тот лишь молчал, не сводя пристальных очей с нежданных пришельцев. Но не стал молчать стоявший рядом Вирридон:

– Избавились от одних драконов, пришли другие… Но будут ли эти врагами в столь темную пору?

Алморкад не ответил. Он с мольбой поднял глаза к иссиня-серому небу и увидел… двух белых голубей. Король немало удивился двум птицам, которые кружили над землей столь беззаботно и столь мирно.

– Идемте к реке! – громко велел наконец владыка эрварейнов, и все двинулись вслед за ним.

Люди и маги длинной вереницей шли по узкой тропе. Когда же они приблизились к воде, корабли уже начали причаливать. Воины в кольчугах и полукруглых шлемах общими усилиями вытаскивали их на отлогий песчаный берег.

Алморкад думал лишь об одном: на чьей стороне прибывшие властители морей; служат ли они Королю Мрака, или же пришли на помощь Гэмдровсу.

Веками, долгими веками, вплоть до самого возвращения Дардола из небытия моряне были заклятыми врагами Гэмдровса, грозой портовых городов и прибрежных селений. Одно упоминание о них наводило на всех страх, а появление морян на морском горизонте всегда сулило беду. Они являлись внезапно, и нельзя было предугадать, когда могут объявиться морские скитальцы. Лишь во время штормов на море жители портов могли спать спокойно. После морян оставалось полное опустошение, обеднение и пепелища от сгоревших домов.

Один раз корабли морян даже поднялись по реке Скоре и подошли к самому Мадвиалю – рудникам гномов Золотых Гор. Но в тот раз они ушли ни с чем. Мадвиаль тогда оказал им достойный отпор, и гномы положили у своего порога изрядное число незадачливых грабителей.

Но если моряне могли вступить в битву, они делали это. И битва против них всегда обещала быть тяжелой, ибо ничто не могло сравниться с той храбростью и яростью, с которой они бросались в бой.

Алморкад остановился шагах в тридцати от реки и молча взирал на них. Все новые и новые корабли приставали к берегу. Наконец король Эфоссора громогласно произнес:

– Хозяева Морей, что привело вас сюда? На этом берегу начинаются земли Эрвара! И если вы пришли не с миром, я призываю вас уйти прочь!

Чужаки обернулись и только сейчас увидели собравшуюся неподалеку толпу. Некоторое время они говорили меж собой на своем языке.

У большинства воинов на плечах были алые плащи. Оружие их было неоднородно: среди всего преобладали мечи в кожаных ножнах и всевозможного вида секиры с длинными резными рукоятками.

Наконец моряне перестали переговариваться, и из толпы вышел высокий, плечистый воин с темной бородой до самого пояса. Из-под полукруглого, как у остальных воинов шлема свисали на плечи две длинные косы волос. Поверх синей туники, полы которой скрывали ноги до самых колен, на нем была надета кольчуга.

Морянин шагнул навстречу Алморкаду. За ним, не отходя ни на шаг, последовали два не менее крепких воина. Взгляд их был недоверчив и опаслив, но по всей видимости о кровопролитии они не помышляли.

Бородач пристально оглядел Алморкада с ног до головы. Взгляд его был суров, но не враждебен. И вот он изобразил легкий поклон, едва согнувшись. Быть может, он не желал кланяться чужому владыке, или же ему мешала это сделать секира, что висела на поясе.

– Мы есть тот народ, какой вы звать моряне! – Голос воина был звонок, а слова, летевшие из уст, веяли могучей силой. – Ты ли есть владыка сия земля?

Король эрварейнов холодно кивнул:

– Да, я король Алморкад. Не изволишь ли и ты назвать себя, неизвестный воитель?

– Мое имя Горм. Я сын Хорик, внук Хальвдан и правнук Хрольв Ярый. Я есть конунг нашего рода… Ты спрашивать, зачем мы прибыть сюда? Мы здесь, ибо до нас долететь недобрый весть о великий война с Дардол. Мы хотеть оказать вам помощь в битва.

– Поистине, достославный Горм, нам пригодится любая подмога, – произнес властитель Эфоссора. – Но я изумлен: вы были лютым врагом всего Гэмдровса, вы веками грабили эти земли. И вдруг вы пришли на помощь!

Горм внимательно считывал с губ каждое слово, обдумывая их смысл. На лице его появилось выражение искреннего удивления.

– Да, наш род с древний времена мешать вам жить, мы грабить ваш дом. Но мы на сторона Света. Мрак нам чуждый, как вам. Мы не желать, чтобы Дардол овладеть мир. Мы желать биться не за ваш земля, но за наш мир, где мы жить под одно небо.

Ноккагар вышел вперед и громко проговорил, в то же время с интересом рассматривая морянского конунга, как диковинку или невиданного зверя:

– Я, признаться, не верил в это. Я считал, что мало кто из Заморья придет на помощь Гэмдровсу, а уж моряне-то, думал я, и подавно не явятся. Но к счастью, я ошибся в вас и теперь рад этому. Вы сделали верный шаг, решив выступить против Мрака вместе с силами Гэмдровса. Коли все народы объединятся и едиными усилиями дадут врагу твердый отпор, тогда мы сумеем отстоять свои земли… – Ноккагар вздохнул. – Но будет еще лучше, если Три Меченосца свершат пророчество.

– Где есть ваш Три Меченосца, старик? – резко спросил Горм. – Мы хотеть знать о них много! Мы слышать о них, но очень мало. По дороге к нам вести из Гэмдровс всегда теряться и до нас доходить только неясный эхо.

– Мы расскажем все, что нам известно, достойный Горм, – сказал Алморкад. – Отныне вы мои почетные гости. Я не обещаю вам роскошного приема, но все же… Идемте в крепость. Если она еще вправе именоваться крепостью…

Вскоре войско плечистых мужей в кольчугах и шлемах, ведомое Гормом, вышло вслед за эрварейнами на гребень покрытого редким лесом холма и узрело Рамэнию.

Вид ее был не из лучших. Морские воины стали озираться по сторонам. Они решили, должно быть, что перед ними лишь руины какого-то забытого древнего города, а крепость эрварейнов стоит где-то поблизости. Но ничего другого они не увидели на равнине. Горм непонимающе воззрился на Алморкада.

– Что с твой крепость? Ужели мы опоздать, и войско Тьма нападать на твой земля?

– Не всегда моя твердыня была такой, Горм, сын Хорика. Еще прошлым днем все было цело и невредимо. Еще вчера сверкал шпиль Кэрнозола. – Алморкад послал к полуразваленной Рамэнии полный печали взор. – Вы, моряне, воистину опоздали, ибо вчера на нас напала несчетная стая драконов. И кабы не волшебники Тригорья, не видать бы тебе, Горм, ни даже тех развалин, ни окрестных полей, ни рощ, ни нас самих.

– Мы тоже пережить нападение, когда идти сюда, – вымолвил конунг. – На нас напасть дарсерскельм.

– Кто? – переспросил Алморкад. – Дар-сер..?

– Огромный морской чудовище, – пояснил Горм.

– Понятно. Здесь их именуем эксиотротами.

– Он потопить четыре наши корабли! – продолжил Горм, сжимая кулаки и стискивая зубы от лютой ненависти. – Но средь нас явится доблестный герой, храбрый вояка. Имя его Скьялдин. Он прыгнуть прямо в пасть дарсескельма и вонзить два копья в жадный горло… Чудовище нырнуть и поднять великий волны, но не подняться на поверхность больше.

– Хотелось бы взглянуть на вашего героя! – восхитился Алморкад.

Но Горм покачал головой.

– Взглянуть на него уже нельзя… Скьялдин так и остаться в огромный пасть. Часто быть так, что тот, кто достоин зваться герой, уже мертв, король Алморкад…

Ворота со скрипом разверзлись. Арки над ними больше не было. Войско вошло в крепость: вначале – эрварейны с магами, а затем уже вошли моряне. От последних исходила такая мощь, что воины Эфоссора казались рядом с ними неумелыми мальчишками, напялившими доспехи. Они глядели на нежданных гостей и восторгались их величественным видом.

Площадь уже порядком расчистили от вездесущих обломков. Вода в Бассейне Рамэнира была мутной, словно то была придорожная канава, но статуя древнего властителя выглядела невредимой.

Алморкад обернулся к Горму и сказал:

– Мыслю, что нам нужно обсудить то, что творится в Гэмдровсе, Горм. Приглашаю тебя на поздний завтрак. Надобно подняться на второй ярус города, где уцелевших домов осталось больше. Иного места предложить не могу: башня правителей Рамэнии разрушена.

– Хорошо, – изрек бородатый конунг, снимая с головы шлем. – Мы не привыкнуть к роскошный дворец и богатый чертог. Нужен лишь кров над головой и еда для мои воины.

– Вы – гости, мы – хозяева. И мы будем стараться устроить вас в нашем доме как можно лучше.

Разговор продлился до самого полудня, и их поздний завтрак вскоре перешел в ранний обед. В старом каменном доме за небольшим столом сидели не только Алморкад с Гормом, но был там и Ноккагар, и правительница Нэвилиарат, а также Каварханд, воевода Эфоссора.

Они вели беседу обо всем. Эрварейны и маг дали ответы на все вопросы, мучившие Горма, рассказали о Трех Меченосцах и о Дардоле, и о грядущей войне. Морянский конунг, в свою очередь, поведал о том, что происходило в морях и за ними. И вести эти не воодушевляли.

Море забурлило и вспенилось от разжившихся эксиотротов и прочих глубинных чудовищ. Тень легла не только на Гэмдровс: оказалось, что посланники Короля Мрака уже побывали в Северном Крае, и даже в восточном Заморье остались следы их пребыания.

Разговор продлился до полудня и мог бы длиться хоть до ночи, если бы не случилась новая неожиданность.

Двери дома внезапно распахнулись, и в трапезную вбежал запыхавшийся эрварейн.

– Король! Беда! Новая Беда! – восклицал он.

– Что за слова, воин?! – строго произнес Алморкад, вставая из-за стола. – Так ли тебя учили докладывать королю? Говори по сути!

– С юго-востока Тьма наползает!

– Какая еще Тьма?

– С юго-востока?! – встревожено переспросил Ноккагар.

– Оттуда! Маги говорят, что это могут быть силы Афройна.

– Афройн! Будь он проклят! – Ноккагар в сердцах ударил посохом о пол и тоже вышел из-за стола.

– Мы еще не успели оправиться от схватки с драконами, – схватилась за голову Нэвилиарат. – Что же делать, король?

– Что делать? Нельзя дожидаться прихода врагов! Оставаться в этой разрушенной крепости равносильно тому, что закрыться плащом и закрыть глаза. Нужно идти навстречу!

– Верное решение! – Каварханд встал. – Прикажешь седлать коней?

– Что скажешь ты, Горм? – спросил Алморкад.

– Мы никогда не запираться в свой дом! Мы нападать первым!

– Воистину, в нашем случае нет лучшей защиты, чем встречное нападение! – проговорил король Эфоссора. – Каварханд, вели полководцам готовиться к выходу!

Все вышли на улицу и сразу посмотрели на юго-восток. Черная тень, возлегшая на светлые земли, медленно подползала к королевству Сынов Эрвара.

Ноккагар закрыл глаза и тихо промолвил:

– О да, это афройнцы… И сам Двимгрин ведет полки.

Глава десятая

Много дней кипела работа на берегу реки Оннар. И каждый день, каждую ночь воины с опаской поглядывали на другой берег, ожидая, что там вот-вот появятся полчища Мрака – новое воинство Омраченного Королевства. Но пока все было спокойно.

В конце концов оборонительная стена была восстановлена. Все вражеские орудия еще до этого перевезли в пределы лагеря. Оказалось, что тараны, и катапульты, направленные против защитников Брода были изготовлены в Вирлаэссе во времена его второго расцвета, когда о возвращении Короля Мрака в мир еще никто не предполагал. Но к чему готовился Вирлаэсс, для чего и против чьих городов строились эти орудия – это так и осталось тайной.

На некоторых орудиях даже значился год: «1989». То была очень памятная дата в королевстве хомагейнов. Именно в том году над перевалом через Красные Горы вознеслось знамя новой крепости. Имя ее было Тебальгирд.

С падением Вирлаэсса, Тебальгирд, как и все прочие крепи Сынов Хомагона попал под власть Шестерых Колдунов. По слухам, в той крепи обосновался чернокнижник Драугнир. К слову сказать, что правителем Тунскира стал тогда сам Бэнгил, Денхиром взялся править колдун Эсторган, а владыкой Алката стал Полкворог. Даэбарн, правая рука Дардола, до своей гибели восседал на престоле Линаля и повелевал всем Омраченным Королевством от имени Ханборунского Дракона. И только Двимгрин не перебрался в Вирлаэсс и предпочел остаться в своем Афройне, что на реке Экалэс.

Фокрэл и Экгар, уже прибывший из Гавани, в очередной раз поднялись на обновленную стену и долгое время глядели за реку, на изъеденный пожарами берег. Вначале оба они молчали, дав волю размышлениям.

– Долго ли еще продлится это томительное ожидание? – вопросил Фокрэл, обращаясь скорее к воздуху, нежели к Экгару.

Верховный Маг ответил, хоть и не сразу:

– Подобный вопрос, почтенный Фокрэл, ты уже задавал вчера, и позавчера тоже… К чему эти лишние страхи? Король Хилта отправил в Омраченное Королевство своих лучших выглядчиков. О выходе новых войск Мрака мы прознаем гораздо раньше, чем они подойдут к реке.

– Если фрэги не схватят их! – быстро заметил Фокрэл и вновь посмотрел на восточный берег; над Гэмдровсом занималось новое утро. – К чему эти страхи, спрашиваешь ты, великий Экгар? Быть может, меня убивает именно ожидание возвращения Инклиода с вестями о грядущем новом натиске. – Фокрэл перевел взор на бегущие воды Оннара. – Три Меченосца не успеют. Ни за что не успеют. Время течет, как быстрая река, и Король Мрака использует для продвижения к своей цели каждое его мгновение….

Бежит оно, не замедляясь, Не обернется никогда. Потоком, в русле не ломаясь, Течет неведомо куда. Кувшин бездонный наполняет Неиссякаемый ручей… Так время льется в пустоту Еще не наступивших дней.

Экгар не сказал на это ни слова. Он лишь тихо вздохнул. Что выражал этот вздох? Был ли он упреком в сторону отчаявшегося Фокрэла, несогласием с его заключениями, в которых слышалась неумолимо гаснущая надежда? Она медленно догорала, как огарок свечи, и вот-вот могла окончательно потухнуть. Или же этим вздохом владыка Тригорья подтверждал горькую правду, вышедшую из уст хилтского военачальника? Верил ли сам великий Экгар в силу Трех Меченосцев, или он также отчаялся в предначертанном спасении. Он, как и все маги, держал свои думы при себе.

Дело близилось к вечеру, когда за рекой пропел рог.

«Инклиод!» – отчего-то подумалось Фокрэлу. Когда же он поднялся на стену, где собирались его подчиненные, он увидел, что среди прибывших нет ни Инклиода, ни его соратников.

Вода брода вспенилась от вступившего в него отряда всадников. Они рысцой пересекли реку и остановили лошадей у самой стены. Передовой поднял руку и проговорил:

– Нардэ тарипелги! Приветствую вас, крепкие щиты Оннарского Брода! Пусть доблесть ваша да не будет напрасной! Я Албин, сын Вельха. Я пришел сюда, чтобы вести в бой воинов моего отца. И спешим предупредить вас: сюда идут фрэги. Мы видели их на равнине.

– Фрэги! – встрепенулся Фокрэл. – Значит, Инклиод погиб!

– Нет-нет! – быстро успокоил Албин всполошившихся воинов. – Не знаю, кто такой Инклиод, но боюсь, что вы меня не поняли. Тех фрэгов не больше десятка. Мыслю, что это посланники из Омраченного Королевства.

– Посланники, – послышался спокойный голос Экгара. – Владыка Ханборуна хочет предложить нам сдаться. Он боится. Боится всеобщего единения наших стран и владений. Стало быть, есть какой-то страх и в его черном сердце.

Албин услышал эти слова, что донеслись со стены, и проговорил:

– Король Мрака просто-напросто не хочет тратить силы на бой с нами и бросить всю мощь на север.

– Да, потому что он теперь знает, что не так-то просто пробить оборону на реке Оннар, – ответил Экгар. – Он желает, чтобы мы признали его силу и сдались…

– Но не бывать этому вовек! – прервал Фокрэл и тут же обратился к Албину и его людям: – Вам придется пройти вдоль стены к северу, вверх по реке, чтобы попасть в лагерь. Недалеко отсюда есть ворота, однако вы их не увидите, пока мы не откроем.

Молодой принц Албин молча указал всадникам следовать за собой, и воины Огражденной Страны двинулись вдоль заслона. Ворота, о которых сказал Фокрэл, были довольно узкими, и со стороны реки распознать их было невозможно. Во время восстановления стены было принято решение, сделать невидимый вражьему глазу проход.

Несколько бревен опустились к земле на цепях подобно крепостным мостам. Когда новоприбывшие оказались по другую сторону заслона, все увидели среди десятков темных плащей один серый – хилтский. Это был Финдальд, ездивший гонцом в Огражденную Страну. Когда он увидел, что лагерем управляет Фокрэл, он не удивился. Но лицо его было печально. О гибели военачальника Икинэльда он уже знал.

Со стороны раскинутых неподалеку шатров приближались два силуэта. Это были Ариорд и Хордайн. На Брод они прибыли вместе с Экгаром еще позапрошлым вечером. Пока воины Албина с трепетом взирали на магов Тригорья, откуда ни возьмись появился Экгар.

– Ты напрасно оставил свой народ и королевство, Албин, – молвил он. – Ведь они могут подвергнуться нападению.

– Покамест народом правит наместник Вальдин, – с совершенным спокойствием ответил предводитель халов. – А я должен повелевать воинами…

– Но людьми Вельха правит Оросс, и у него это прекрасно получается.

– Оросс? Оросс – глава передового отряда и не более того! А что касается нападений на Огражденную Страну, то Великая Рубеж-стена для них будет непреодолима. Она не допустит проникновения темных тварей в наши земли. Это невозможно!

– Невозможно? Либо ты лжешь сам себе, Албин, либо не знаешь историю своего королевства! Однажды малфруны ворвались в Огражденную Страну. То была война с Афройном, когда без помощи из Вирлаэсса халы ни за что не одержали бы победу.

– Это было всего один раз! – нетерпеливо возразил сын Вельха. – А коли ты так боишься за Огражденную Страну, маг, отправляйся туда сам. Мой меч больше пригодится здесь!

– Ужели ты не понял, с кем говоришь? – послышался другой голос.

Это был Ариорд.

– Взгляни на корону, что венчает его чело! – сказал он.

Албин равнодушно посмотрел на Верховного Мага, на его венец с тремя зубцами, на посох и произнес:

– Надо полагать, передо мной именитый Экгар?

– Это я, – отозвался повелитель тригорцев.

– Что ж, рад встрече, наимудрейший маг! Но в мудрости твоей я не нуждаюсь!

Албин повернулся к волшебникам спиной и пошел туда, где собирались его воины. Варта и еще несколько псов, радостно виляя хвостами, неслись навстречу принцу халов. Экгар, Ариорд и Хордайн продолжали стоять, молча глядя Албину вослед.

– Молодость, гордость и глупость, – проговорил наконец властитель Тригорья.

– И невежество, – добавил Хордайн.

Тьма сгущалась вокруг. В вечерних сумерках стена казалась темной и устрашающей. Похолодало. Дозорные на стене плотнее укутались в плащи. Хордайн взошел на стену и с закрытыми глазами вдохнул носом морозный воздух.

– Посланцы Дардола совсем близко! – сказал он воину, который стоял рядом. – Ветер извещает, что они вот-вот будут здесь.

После слов волшебника долго ждать не пришлось. Темные силуэты вскоре появились на противоположном берегу. Их было около десятка, как и сказал накануне Албин. Красные глаза их ярко горели в темноте.

Фрэги в нерешительности остановились у самой реки, глядя на стену. Числом их было девять. Стояли они недолго: все вместе малфруны вошли в воду и начали переход реки. Когда они были в нескольких шагах от стены, один из них поднял вверх руки, показывая, что безоружен. То же сделали и остальные.

– Никогда не думал, что эти твари могут появляться где бы то ни было в мирных целях, – вслух размышлял Фокрэл.

– Никогда не слышал, что Король Мрака отправлял куда-либо послов, – заметил маг Хордайн. – Это нечто новое…

Малфруны подошли вплотную к высокой стене и, насколько позволяли им горбатые спины, запрокинули кверху головы. Раздался хриплый, неприятный слуху голос:

– Мы – послы Великого Дракона! – Это выдавил фрэг, которого отличал от остальных черный плащ. – Мы пришли говорить, и потому – мы без оружия…

– Это мы уразумели! Мы впустим в лагерь только одного! – сказал Фокрэл, но тут же изменил решение: – Нет! Лучше мы впустим всех, чтобы вы были под нашим надзором. Сбросьте лестницы… для дорогих гостей!

Защитники Брода спустили фрэгам веревочные лестницы. Тайные ворота в стене решено было не открывать на глазах у врагов. Когда все девятеро «дорогих гостей» перелезли через стену, люди повели их в один из шатров. Малфруны старались держаться гордо и устрашающе, но это у них не слишком хорошо выходило: то и дело они с беспокойством озирались по сторонам, рычали что-то друг другу и шарахались от всех подряд, словно затравленные звери. Боевые псы халов и вовсе приводили их в ужас.

В шатре их уже ждали. Здесь были трое магов, Фокрэл, новоприбывший Албин и еще дюжины две воинов Огражденной Страны и Хилта. Они сидели широким полукругом у пылающего костра.

– Рассаживайтесь! – сказал Фокрэл. – Но знайте, на то, что вы хотите предложить, мы отвечаем отказом. Я сразу извещаю вас об этом. Но все же любопытно послушать, что вы принесли от Короля Мрака. Так каковы же его условия?

Посланники Дардола расположились на раскинутых по земле шкурах, не рискуя садиться слишком близко к людям. Тот, что был в плаще, смело заговорил:

– Слушайте, глупцы, и слушайте не перебивая. Мы не скажем лишнего, но вы узнаете кое-что для себя. Мы не любим говорить на ваших языках. Слишком ограниченны они для нашего понимания. Но нам придется…

Не радуйтесь, что вы победили в первом сражении. В следующих вам не выстоять против нас. Силы Мрака пересекут реку, и тогда наши полки сметут все на своем пути. Все ваши владения падут. Мы уже были на чужих землях по ту сторону Гор. Сейчас те земли дышат пеплом, от городов остались руины, поля и луга превратились в пустоши. Да, Великий Дракон отправлял войска и в западный Гэмдровс. Неужели вы думали, что он занялся одной только переправой через эту реку. Вы отчаянно держите этот путь, и будто не знаете, что есть иные дороги к цели. Глупцы! Великий Дракон лишь играет с вами! Настоящая война еще не начиналась.

Люди и маги задумчиво смотрели на пламя костра. Экгар поднял глаза на фрэга и произнес:

– Тогда Король Мрака и сам не умен! Говорите, он только играет с нами? Стало быть, он позабыл о своей смерти, что приближается к его оплоту с каждым днем?

– Ты говоришь о ваших «Избранных», Мракоборец? Шестеро Колдунов занялись ими. Хваленым юнцам не жить.

– Шестеро? – переспросил Экгар. – А не пятеро ли? Или ты не знаешь, фрэг, что вашего непобедимого Даэбарна больше нет? А погиб он от рук одного из тех самых хваленых юнцов.

– Ты лжешь! – встрепенулся фрэг.

– К чему мне лгать? Значит, ты и вправду не знаешь об этом…

– Как бы то ни было, – произнес посол Омраченного Королевства, – Колдуны позаботятся о ваших неудачниках.

– Неудачниках? Ошибаешься вновь! Удача до сих пор сопутствует им.

– Ненадолго! – огрызнулся фрэг. – И вы все тоже обречены на гибель, самоуверенные храбрецы! Но в отличие от трех наглецов, которым осталось жить всего ничего, у вас есть выбор. Великий Дракон ценит каждого воина. Ему не нужны лишние потери, но ему дорога подмога. И только вы сами можете спасти себя. Коли вы признаете могущество Великого Дракона и встанете под наши знамена, Он вам дарует жизнь, а ваши земли оставит нетронутыми.

– Встать под ваши черные знамена?! – вскипел Фокрэл. – Кем вы нас считаете, тупоголовые твари Дардола? Мы бьемся за светлую жизнь, озаренную чистым солнцем, а рабская жизнь под мрачным небом нам не нужна!

Фрэги глазели на хилтского военачальника если не с ужасом, то с огромным страхом. Даже вечный огонь их глаз на миг померк.

– Мы никогда не перейдем на сторону Тьмы! – подал голос Албин. – Нам чуждо это. Трусливых перебежчиков ищите в других местах!

– Вы глупы, светлые души! И поэтому таких, как вы, скоро не станет. Вам не дано понять, что Тьма лучше Света. Да, пока еще свет сильнее, и он властвует над Тьмой, но этому близится конец. Знайте, лишь Тьма может дать все! И она сильна. Вы еще не познали ее подлинную мощь. Помните, любой светоч рано или поздно гаснет, а Тьма вечна… Она повсюду.

Заговорил Ариорд:

– Увы, нам неведома истая мощь Короля Мрака. Но что знает он о нашей мощи?

Малфрун смолчал. Он ненавистно смотрел на рыжебородого мага, шевеля длинными обвислыми ушами, будто что-то выжидал. Тогда встал Экгар. Он был величествен и грозен. Его голос звучал, как приговор:

– Наша истая мощь – это наше единство. Всеобщее единство народов! И эта мощь несокрушима. Ваш таран разобьется о наши врата!

– Вы погибните, – повторил фрэг, но теперь это звучало уже не столь уверенно.

– Это не исключено, – молвил Верховный Маг, согласно кивнув. – Мы погибнем, захлебнувшись в реках вашей черной крови.

Тут слово взял рыжебородый маг Хордайн:

– Ты говорил, фрэг, что Дардол дарует нам жизнь, коли мы сдадимся? Но он не может даровать нам то, что у нас уже есть. Зиждитель уже даровал нам ее. Передайте своему повелителю, что никто и ничто не способно повернуть нас против того, ради чего мы воюем. И пусть он помнит о предначертании. Зло скоро сгинет!

Разъяренные фрэги повскакивали с мест.

– Вы не разумеете, о чем говорите, – прохрипел главарь. – Ваш Зиждитель даровал вам не жизнь! Истинная жизнь познается во Тьме! Тьма была всегда, Тьма будет вечно, и нет ничего, кроме Тьмы!

Последние слова были подхвачены странным устрашающим эхом. Казалось, в шатре внезапно потемнело, и костер чуть было не погас. Но вот он вновь разгорелся и озарил уродливые морды малфрунов. Глаза их злобно пылали. Широкие скулы посланцев Дардола дрожали от напряжения, а пасти угрожающе скалились. Люди, которые стояли рядом, невольно схватились за оружие.

Вечно спокойный Экгар теперь был в ярости. Он пошел прямо на малфрунов, и его громоподобный голос привел их в ужас:

– Как вы смеете произносить это здесь?! Вы – извечные рабы Дардоловой воли!

Фрэги шаг за шагом пятились к выходу. Экгар не отставал.

– Передайте своему повелителю все, что здесь слышали! И впредь – никаких послов! Наш ответ – нет! А теперь вон отсюда, паршивые твари!

Фрэги вылетели из шатра как ошпаренные. Следом вышел Экгар. А за ним – все остальные.

Перепуганные малфруны сломя голову понеслись по лагерю, добежали до стены, сбив с ног нескольких воинов. Перебравшись через нее, они умчались прочь.

– Порази вас молния, отродья Старого Солнца! – сквозь стиснутые зубы произнес Экгар.

Глава одиннадцатая

В следующий день за реку поглядывали намного реже. Посланцы фрэгов вряд ли еще успели возвратиться в Омраченное Королевство.

Фокрэл, как и все в лагере, ждал, когда же наконец вернутся Авироктал с отрядом гальпингов и полком русалов, о прибытии которых уже рассказал защитникам Брода Экгар. И они пришли через день после посещения лагеря фрэгами.

Конные отряды Авироктала и Акиткера ехали неспешной рысцой. За ними ровным строем шли воины в переливающихся радужным светом латах. То были русалы под предводительством Кэневаура. Они вошли в лагерь, и оказалось, что это еще не все. Вслед за Хранителями Вод шествовал пеший полк людей, одетых совершенно по-разному. Их оружием были и секиры, и булавы, и копья, и пращи. Следом, замыкая шествие, шагала беспорядочная колонна приземистых существ в кольчугах до колен, шлемах и тяжелых сапогах. Их было почти вдвое больше, чем тех разномастных ополченцев, которые шли перед ними. Кто они были, эти низкорослые воины, гадать никому не приходилось, а их длинные бороды и вовсе развеивали всякие сомнения. То были гномы, и они замыкали вереницу войск.

Авироктал, который ехал во главе, спешился и подошел к ошеломленному Фокрэлу.

– Приветствую, военачальник! – возгласил он.

– Светлое утро, мой король! – ответил Фокрэл с поклоном и окинул взором прибывшее воинство. – Вижу, силы наши окрепли.

– О да, Фокрэл. С нами Акиткер и его люди, а также русалы с реки Ламванэ под началом Кэневаура. Еще на призыв откликнулся Замок Гаррэ, и его властитель Коландок привел четыреста ополченцев. А из золотых рудников Мадвиаля пришел сам король Златолив, и с ним семь сотен могучих гномов.

– Войско Оннарского Брода так велико! – воскликнул приблизившийся Албин. – Так отчего бы нам не ворваться в пределы бывшего Вирлаэсса, чтобы внезапным ударом разнести еще не назревшую мощь Короля Мрака.

Авироктал перевел взгляд на Албина. Фокрэл не стал ждать вопроса и немедля представил его:

– Это принц Албин, сын короля Вельха.

– Сын Вельха? – повторил Авироктал. – Приветствую тебя, Албин. Говорят, твой отец был великим воином. Жаль, самому мне не удалось увидеть его живым… Но зато я вижу его доблестного сына, который пришел сюда, в самое пекло войны. Так ты предлагаешь совершить встречное нападение? Нет. Это неразумно. Да, общим счетом нас сейчас около двенадцати тысяч? Но что с того? Это слишком мало…

В этот миг к ним подошел седобородый гном в темно-сером плаще. Авироктал тут же обратился к нему:

– Как дорога, почтенный Златолив, владыка Золотых Гор! Твои воины не устали?

Угрюмый гном поднял голову на короля Хилта и гортанным голосом ответил:

– Мои воины не столь слабы, какими ты их себе представляешь, король людей! Я считал, что нас здесь встретят как подобает! Мало того, что гномам Золотых Гор предоставили последнее место в колонне, так еще и обзывают нас слабаками? Да мои подчиненные переплюнут в выносливости любого вашего воина!

– Я не сомневаюсь в этом. Прошу меня простить, могучий Златолив. Я не хотел задеть твою гордость. Вы, гномы, шли последними, потому что ваш народ не привык держаться ровными рядами. Вам было лучше идти в конце, чтобы не сбивать строй других воинов.

– Строй нам не нужен! – отозвался Златолив. – Кто только придумал эту глупость? Мы и так хорошо ходим. Но даже если мы не умеем уравнивать шаг, это не дает вам права ни во что не ставить воинов Мадвиаля! Какая неучтивость!

– Неучтивость? – переспросил Король Хилта и усмехнулся. – Гномьему ли племени говорить об учтивости? Хорошо, Златолив, в следующий раз вы непременно будете возглавлять колонну.

В ответ гном пробурчал что-то невразумительное и вразвалку зашагал прочь.

Вокруг кипели толпы. На земле горели бесчисленные костры. Лагерь рос, расширяясь новыми шатрами и деревянными постройками. Однако бо́льшая часть сил была брошена на укрепление стены. Маги и воины делали ее прочнее и толще с помощью новых рядов бревен. Кроме того, вскоре в лагере выросли несколько деревянных смотровых башен.

– Никогда доселе в истории не было подобного, – произнес Авироктал после подробного рассказа о том, как здесь побывали посланники Короля Мрака. – Полчища Дардола всегда нападали внезапно, как черный шквал, и никогда не шли на переговоры.

У костра под открытым небом сидели властители и военачальники.

– Сейчас другое время, – проговорил Акиткер. – Раньше он был уверен в победе. Ныне же он сомневается в ней. Посему ему нужны предатели. Один предатель в войне стоит целого войска.

– Ненавижу перебежчиков! – громко сказал Фокрэл. – Даже если кто-то из слуг Короля Мрака предаст его и захочет примкнуть к нам, я никогда не приму его как союзника и отрекусь от его помощи.

– У Дардола нет предателей, – вздохнул владыка Коландок из рода Гаррэ. – И вряд ли будут. В этом его сила.

– Но и истой верности они не знают, – бесстрастно молвил Экгар. – Они его рабы. Он держит их в страхе перед своей мощью. Однако все его слуги ненавидят нас лютой ненавистью, а мы – их, и этого достаточно, чтобы существовала вражда. Вражда вырастает из взаимной враждебности, враждебность зарождается в неприязни.

Внезапно гигантская тень легла на землю и поднялся ветер, который сорвал сразу несколько шатров и палаток. Все как один запрокинули головы и увидели дракона. Стрельцы лагеря вмиг схватились за луки, чародеи приготовили посохи, но чудовище взмахнуло огромными крыльями и в одно мгновение взмыло ввысь, после чего быстро скрылось за облаками.

– Он и не думал нападать, – проговорил Экгар. – Сегодня этот дракон – соглядатай, но не воин. Обо всем, что он видел, вскоре узнает Король Мрака.

– А не мог ли это быть он сам? – спросил повелитель халов Албин.

– Король Мрака? Ну нет! Если бы ты узрел дракона горы Ханборун, ты бы ничуть не усомнился в том, что это он.

Весть о том, что русалы окажут свою помощь в укреплении стены, быстро разнеслась по лагерю. Когда Кэневаур и несколько его подчиненных взошли на нее, все уже знали, для чего это все.

Русалы протянули руки в сторону воды Оннара, и над лагерем разлилась звонкая песня: сначала тихо, а затем все громче и громче. Хранители Вод пели хором, смешав свои чистые голоса с тихим журчанием и плеском бегущей реки. Все остальные хранили молчание, вслушиваясь в красивое пение, а непонятная песня все продолжалась. Эхо вторило ей, и слабые отзвуки доносились до самой Гавани.

Первым потерял терпение Акиткер. Оправившись от ласкающей слух мелодии, он подошел к одному из тех русалов, которые не пели, а лишь молча наблюдали за собратьями. Не спуская глаз с поющих, Акиткер спросил:

– Чего они тянут? Для чего эта песня? И долго ли еще, в конце концов? – Правитель Гавани хотел произнести это полушепотом, но ничего не вышло, и многие, кто услышал эти слова, сочли их в некоторой мере невежественными.

Русал продолжал глядеть на поющих, но вскоре дал Акиткеру ответ:

– Сия река не наша, и мы не в силах просто так заставить ее исполнить нашу волю. Она течет сама по себе и не пребывает в чьей-либо власти. Такие реки мы именуем вольными. Нашему повелителю придется вначале подчинить реку, имя коей в ваших устах звучит как Оннар.

Акиткер непонимающе посмотрел на русала и со вздохом ушел. Но вот песня наконец стихла. Воины, которые были на стене, увидели, что течение будто остановилось. Река забурлила, взволновалась, и из ее середины вырвалась огромная волна. Она поднялась выше древесных крон на берегу и вдруг понеслась прямо в сторону лагеря.

Люди в лагере в ужасе побежали прочь, гномы попятились и непроизвольно схватились за оружие, черные псы залились громким лаем, и одни лишь сердца русалов остались непоколебимы.

Но вот столб воды остановился и вскоре стал медленно уменьшаться, растягиваясь по длине реки и примыкая к деревянной стене укреплений.

Все стихло. Заслон, построенный Икинэльдом, стали еще толще. Первый слой их был возведен из толстых бревен, а вторым слоем, который русалы создали со стороны реки, была прозрачная зерцальная стена. Люди и гномы смотрели на нее недоверчиво, но всем было известно о небывалой крепости водотворных творений. Стена Икинэльда окрепла в разы, и каждый понимал, что ни один таран фрэгов теперь не возьмет ее.

Прошло два дня. Со сторожевых башен стены земли просматривались довольно хорошо. За рекой лежало море темного леса с чуть заснеженными кронами деревьев. За лесом простиралась огромная равнина, а на самом горизонте виднелись пики Красных Гор. Там, за ними, небо было столь черным, что при взгляде на него становилось несколько неуютно. Яростно взрывались вдали сполохи ветвистых молний, и отдаленное, едва слышное рокотание грома сопровождало их. Черная туча висела низко, и солнце, утопая во мгле, кидало поверх нее свои лучи. Что-то назревало в Вирлаэссе.

Авироктал бродил вдоль укреплений и оценивал проделанную работу. Изредка он поднимался наверх, чтобы в очередной раз бросить взволнованный взгляд за реку.

Экгар подошел, как всегда, незаметно. За укрытым доспехами плечом Авироктала раздался его монотонный голос:

– Мне видится, будто ты невесел, Король Затуманной Земли? Что же так тебя беспокоит? Стена столь крепка и могуча, что нет повода для печали. Русалы протянули ее на целые версты по берегу, и конца ей ныне не видать.

– Стена хороша, – согласился Акиткер. – Не сомневаюсь, что мы еще продержимся. Я не печалюсь, но лишь опасаюсь, что вот-вот они вернутся. Я просто не желаю этого Экгар…

– Никто не желает… Но нам придется вновь встретить врага на пороге. Кстати сказать, нужно послать за владыками и полководцами. Сегодня соберем всех на совет. Следует обсудить кое-что.

– Я немедленно отправлю кого-нибудь, – чуть растерянно ответил Авироктал.

В скором времени в большом шатре, который был поставлен чуть обособленно от остального лагеря, собрались Авироктал, Акиткер, принц Албин, владыка Глубокой Реки Кэневаур, Коландок из рода Гаррэ и гордый гном Златолив. Помимо властителя на совете присутствовали Экгар, Ариорд и Хордайн, – а также военачальник Хилта Фокрэл и глава передового отряда халов Оросс.

Все сидели широким кругом вокруг пылающего костра. Лица их были суровы, и глубокая задумчивость читалась в глазах каждого. Все были всерьез озабочены грядущим новым натиском, о котором предвещало помрачневшее небо. Будут ли новые полчища такими же, как и предыдущие, столь же велика ли будет их сила, или же на сей раз Король Мрака подготовил нечто более страшное и неожиданное?

Главенствовал среди всех, по всей видимости, Верховный Маг Тригорья. Кому, коли не ему, открывать совет. Все признавали его высокую мудрость и неоспоримое величие. Даже горделивый Албин, похоже, не был против. И именно Экгар замолвил первое слово.

– Достопочтенные друзья и соратники! – возгласил он. – Мрак вновь сгущается на далеком юге. Очередная угроза нависла над нами и над обитателями всего восточного Гэмдровса. Дардол изрядно потрудился, восстанавливая свою темную мощь, которую мы разбили в пух и прах праведным мечом Света. Дракон Ханборуна не ведал истой мощи нашего единства! Но после дня неизменно наступает ночь, и Король Мрака тоже умножил своих свирепых воинов и возродил армии. Еженощно я слышу отдаленный гул и звон железа: враг кует оружие. Очень скоро Тьма выплеснется вновь. Новое воинство двинется сюда с прежней целью, которую нет нужды оглашать. Намерения правителя мертвой земли темны, но понять их не трудно. Они не новы. Мрак издревле стремится поглотить Свет, и мы можем лишь только противостоять этому.

Ждать осталось всего ничего. Предгрозовые раскаты кончились, черная туча затмила небо, и вот-вот разразится настоящая гроза. Посему надо что-то решать. Сидеть сложа руки и надеяться только на крепость нашей стены – не годится! Хотя и пойти встречным натиском – тоже не выход. Так давайте же думать. Как мы встретим незваных гостей? Как поведем бой? Что предпримем?

Экгар подождал чьего-либо ответа, но все безмолвствовали, осмысливая его слова. Однако и волшебник больше говорить пока не собирался.

– Что же тут предпримешь, великий Экгар, – произнес Коландок, правитель замка Гаррэ, – коли навстречу идти – не выход, а сидеть сложа руки – не годится?

Ясным взором синих очей могучий владыка одинокой крепи взглянул на мага, и его густые темные брови чуть приподнялись в ожидании ответа.

– Ради того мы и собрались здесь, достопочтенный Коландок, – отозвался Экгара, – чтобы разрешить этот вопрос. Так что же, есть ли какие-либо предложения? Авироктал?

Король гальпингов обвел собравшихся печальным взглядом и произнес:

– Я бы велел до последнего укреплять стену, чтобы сдерживать натиск супостата в осаде…

– В осаде?! – не выдержал Албин. – Сидеть здесь, отбиваясь от врагов?! Это же смешно! Много мы тут не насидим. Что бы там ни говорили, я счел бы верным решением встречную атаку. Вот что будет достойно песен и славы.

– Только кто будет петь их, эти песни? – усмехнулся Авироктал. – Это, разумеется, прекрасно – погибнуть в жестокой сече, снискать себе посмертную славу и стать героем будущих сказаний. Но не о славе нам надо думать сейчас, а о том, как не пропустить врага на север. Пока мы здесь, мы – щит для дальних и ближних земель. А если мы погибнем, ничего хорошего из этого не выйдет: фрэги пройдут дальше по нашим трупам.

– Отчего такая уверенность, что в открытом бою мы потерпим поражение? – спросил Албин. – У нас немалое воинство…

– Несколько дней назад войско доблестного Икинэльда было уничтожено целиком и полностью, – ответил король Хилта. – Так же будем сметены и мы, если последуем твоим советам, храбрый Албин.

– Я слышал эту историю, – кивнул сын Вельха. – Но можно ли назвать ту кучку людей войском?

– Кучку людей? – переспросил король Хилта. – Их было более тысячи копий.

– Это ли войско? – насмешливо вопросил Албин. – Нас сейчас в разы больше!

– Силы Омраченного Королевства тоже возросли! – горячо возразил Хордайн. – Их тоже стало больше! Направь свой взор на полдень, и увидишь, что творится с небом!

Вновь заговорил Экгар:

– В открытый бой нам точно идти не стоит…

– Тот, кто не хочет вести открытый бой, – опять подал слово Албин, – кажет себя трусом в глазах противника.

– В глазах Дардола мы будем не трусами, но теми, кто умеет вести войну! – ответил Экгар. – Тебе не ведомо, сколько их. Ты не участвовал в предыдущих битвах. Мечом взмахнуть ты еще успеешь, а покамест умерь свой пыл и отложи излишнюю отвагу.

– Отвага ведет к победе! – стоял на своем Албин.

– И к смерти она тоже ведет! – вставил Златолив. – Нашелся отважный! Отважен и глуп, как моя секира!

– Замолкни, старый гнусный гном! – вскипел принц Огражденной Страны, вскакивая на ноги.

Король Золотых Гор после такого оскорбления в долгу не остался.

– Может, я и гнусен для тебя. Может, и стар по вашим людским меркам. Но ты-то, юнец, хотя бы меч держать умеешь?

Лицо Албина пылала злостью. Он уже был готов доказать, что может держать оружие в руке, а гном, в свою очередь, положил руку на секиру, но Экгар остановил их.

– Одумайтесь, безумцы! – вскричал он. – Что вы творите?! Не хватало нам здесь кровопролития! Зло сеет смуту среди нас, но нельзя поддаваться ей. Сядь, Албин. И больше не оскорбляйте друг друга, да еще и попусту. Совет едва начался, а вы уже ссоритесь из-за всякой чепухи. Запомните – все мы здесь братья, и распрей среди своих нам не надо.

– Будь проклято бородатое племя, – проворчал Албин, усаживаясь на свое место напротив костра.

– Не кляни мой народ, выскочка!

– Полно вам! – произнес Хордайн. – Прислушайтесь к мастеру Экгару! Успокойся, владыка Златолив. И ты, Албин, сын короля.

– Ты совсем не похож на своего отца, Албин, – заметил Экгар. – Мне с трудом верится, что ты есть сын славного Вельха.

Албин промолчал. Но Экгар и не ждал ответа; маг тут же вернулся к теме совещания:

– Итак, враг подойдет к реке и увидит нашу стену. Именно в этот момент надо нанести внезапный и быстрый удар…

– Только что вы говорили, что открытый бой будет нашей погибелью, маг, – с насмешкой проговорил Албин. – Теперь ваши слова уже, напротив, призывают к этому.

– Ты не дал мне договорить, Албин. Я не упоминал про открытый бой. Я говорил про незримый для врага удар, который раскроется уже после того, как будет нанесен.

– Ясно! – воскликнул Акиткер. – Я понял, к чему вы клоните, великий Экгар. За рекой, в прибрежном лесу, мы расставим лучников. Много лучников! Они ударят по войску с флангов. Так?

– Истинно, Акиткер. Мы засыплем врагов стрелами, как только они подойдут к Оннару.

Послышался немного скрипучий голос Златолива:

– Однако серые выродки рано или поздно опомнятся.

– Несомненно! – подтвердил Хордайн. – Посему чем больше стрел вылетит из наших луков за то короткое время, тем сильнее поредеют полчища супостата.

– Не худо было бы поставить рядом с лучниками хотя бы одного волшебника, – произнес Оросс, до сих пор не проронивший ни слова на совете. – Тогда убитых врагов будет еще больше.

– Твоя правда, доблестный Оросс, – согласился Экгар. – Одного тригорца можно, но никак не больше, ибо магия пригодится на стене, когда штурм ее все-таки начнется.

– А вода реки? – спросил Фокрэл, посмотрев на Кэневаура. – Не получится ли как-нибудь воспользоваться ею?

Хранитель Ламванэ поймал его взгляд и дал ответ:

– Вода Оннара не слишком-то расположена слушаться моих повелений, военачальник Фокрэл. Не без труда мне далось подчинить ее накануне. Я мыслю, что река вряд ли еще позволит создать что-либо великое.

– Но хоть что-то она позволит? – с надеждой в голосе спросил Коландок.

– Пожалуй… Вопрос только в том, что нам нужно.

– А если лодки? – быстро спросил военачальник Хилта.

– Лодки! – радостно воскликнул Акиткер. – Вот что нам нужно! Когда войско Мрака начнет натиск, по течению Оннара придут корабли с воинами.

– Было бы неплохо, – отметил Ариорд, перекладывая посох из руки в руку.

– Пожалуй, несколько лодок я смогу создать, – молвил Кэневаур.

– Да вы что, смеетесь?! – возмущенно изрек Албин. – Какой прок от ваших лодок, когда в месте брода воды только по колено?

– Повелитель халов прав, – задумчиво вымолвил Авироктал. – Какой нам прок от этих лодок?

– Прок был бы, – вздохнул Фокрэл, – кабы не брод был у этих берегов, а глубокое место.

– Так в чем же дело? – изрек Экгар. – Сделаем здесь такое место!

Все, кроме двух других магов, удивленно посмотрели на владыку Тригорья. И вдруг Фокрэл просиял.

– Плотина! – возрадовался он. – Вот к чему вы клоните, великий Экгар? Построим плотину и запрудим реку. Может статься, плыть гнусным малфрунам и не придется, но все же сражаться по щиколотку в холодной воде им будет не легко. А разить их с лодок…

– Фрэги хоть и пустоголовы, – ворчливо перебил король гномов, – но не настолько, чтобы лезть в воду по самые уши. Прямо к запруде они и понесутся, чтобы разрушить ее и только после этого пойти в бой.

– Нынче все же зима, – произнес король гальпингов, раздумывая вслух. – Дардол знает, когда начинать войну. Оннар начинает замерзать: кромка воды у берегов уже укрылась льдом. Конечно, вся река не замерзнет, потому как слишком широка, хоть и медленна. Но коли мы ее запрудим, она может быстро заледенеть. В конце концов она станет ледяным мостом, по которому враг решит подойти к стене. И это будет им погибелью.

– Вряд ли лед будет настолько крепок, – возразил Албин.

– Кто знает, – пожал плечами Авироктал. – Вдруг нагрянут такие морозы, каких еще не бывало.

– Корабли, которые я смогу создать, разломят лед! – твердо заверил Кэневаур.

– Возможно, – неуверенно ответил Авироктал. – Пусть так, но кто поручится, что лед не треснет раньше времени? Ведь если это случится, наш план с лодками рухнет, потому как фрэги непременно поползут обратно на берег.

– Я же и поручусь! – промолвил Кэневаур. – Я приложу все усилия, чтобы река держала его до нужного момента.

– А если лед будет, напротив, столь толстым, что не разломится, – сказал Экгар, – то маги Тригорья помогут ему в этом. Но, скорей всего, Албин прав: река вряд ли замерзнет до такой степени.

– Что ж, тогда можно попытаться, – произнес Авироктал. – С утра возьмемся за строительство плотины. По крайней мере, в одном мы выиграем точно – малфруны не покатят нас тараны, как в прошлый раз. Хотя жаль… Было бы хорошо, если бы их орудия тоже ушли под лед.

Глава двенадцатая

В лесу посветлело. Утренний свет проник в Иссохшую Пущу сквозь паутины переплетенных крон. Земля и вездесущие стволы вековых деревьев за ночь покрылись инеем. В воздухе чувствовался мороз.

Все та же заросшая тропка, на которую они ступили еще на опушке вела дальше и дальше в лес. Юноши шли и вспоминали события ночи. Они делали это молча, каждый в одиночку переваривал свои доводы и мысли. Хотя все было и так ясно, и размышлять было в общем-то не над чем. Они могли бы еще долго молчать, если бы не Ликтаро.

– Даже поохотиться не на кого! – проворчал он. – Уже и лук есть, а дичи не видать. Так хочется жареного!

– Не тебе одному! – вздохнул Ихтор. – Но не может здесь дичь водиться, Ликтаро. И воздух-то здесь неприятный. Я бы даже сказал – тугой какой-то. Вот выйдем на живые земли, там и поохотимся.

– Да, лук нам еще пригодится, – подал голос Тэлеск. – Где-то там впереди лежат земли, полные жизни. Нам остается лишь пройти это проклятое сухолесье.

– То-то и оно, что где-то там, – вздохнул Ликтаро. – Сколько нам еще топать до тех полных жизни земель?

– Сейчас глянем.

Тэлеск снял с плеча котомку и извлек из нее карту. Рунш подошел и взглянул в нее из-за его плеча.

– Если судить по расстояниям, которые мы преодолели, – сказал ант, – то для выхода на южную опушку нам понадобится еще дня три-четыре ходу.

– А то и все пять, – заключил Тэлеск. – Но все-таки Иссохшая Пуща не такая уж и большая в сравнении с другими лесами.

Тем временем Ихтор с любопытством заглянул в карту.

– В лета моей… былой жизни, – заговорил он, – не было никакого королевства Феоден. Что это за земля? Чья она? И давно ли существует?

– Это страна людей, – пояснил Тэлеск, – предками которых были гурны-кочевники. Сами жители именуют ее по-другому: Фолкрики, если не ошибаюсь. Да, кажется, именно так! Давно ли существует? Не могу сказать наверняка, Ихтор. Но думаю, что оно появилось на картах очень давно.

Ихтор кивнул и промолвил:

– Словом, королевство Феоден немногим младше меня… Продолжим же путь, друзья. Излишние задержки нам ни к чему, коли не хотите добираться до опушки целую неделю. Воараен автус йам автус фаут-йа ходэкхи!

– Что? – переспросил Ликтаро, посчитав, что не расслышал.

– Идти вперед и вперед в дебри леса! – ответил гальпинг и двинулся дальше по тропе. – Так некогда сказал Зуосор, отец страны Хоромходэк, дерзнувший ступить в глушь Великого Леса. Для нашей дороги эти слова, правда, не совсем подходят: дебрей здесь никаких нет.

Меченосцы пошли вслед за ним.

– А что это за страна такая – Хоромходэк? – спросил Ликтаро, первым догнав гальпинга.

– Ужели тебе неизвестно?

– Известно, но совсем немного.

– Мы слышали о ней в Хилте, – подал голос Рунш. – На Кузнечный Остров, было дело, приезжали гости оттуда. Расскажи нам, Ихтор. Что ты знаешь?

– Кое-что знаю. Хорошо… Давным-давно Зуосор из королевского рода Вирлаэсса отважился на то, что многие сочли тогда безрассудством: он пожелал пройти Великий Лес. Уж неведомо, что двигало им, с чего он пошел на это, но он собрал-таки отряд добровольцев в Линале и двинулся в путь. По пути отряд его еще пополнился. Все новые и новые люди примыкали к нему.

Се была великая дерзость – бросить вызов страшному лесу. И она не прошла даром тем храбрецам, вдохновленным словами Зуосора о новой жизни на новой земле. Зуосор вел их сквозь непроходимые чащи и зловонные топи, а окрест бродили невиданные злобные твари, томимые голодом. Много людей погибло. Но отряд Зуосора достиг-таки опушки и вышел в цветущий равнинный край.

Вскоре горечь утрат забылась, и радость обретения затмила скорбь. Было заложено начало королевства Хоромходэк. Великий Лес служил его жителям вечной защитой, и своим сумраком он оберегал их от сумрака внешнего мира. Много зим во всем мире все считали его лишь красивой легендой, и мало, кто верил в его существование.

Однако пришло время, и до Короля Мрака дошли смутные вести о некой земле, что сокрыта за Лесом. И он счел нужным нарушить покой цветущей страны. Так началась Война Ярости, и она стала роковой ошибкой Дардола.

– Про эту войну мы слышали, – проговорил Тэлеск. – Волшебники упоминали нам о ней.

Ихтор внезапно напрягся и стал идти медленнее, стараясь ступать как можно тише.

– Мы здесь не одни, – произнес он.

– Ты о чем? – спросил Рунш.

– Чую присутствие чего-то иного. Чей-то взор не сводит с нам пристальных глаз.

– Снова русалы?! – воскликнул Тэлеск, кладя руку на эфес меча.

– Сомневаюсь.

– Но кто еще может тут околачиваться? – сказал Ликтаро, озираясь.

Ихтор держал правую руку на русальей секире и всматривался вглубь леса. Ответ он дал лишь спустя некоторое время.

– Здесь витает какая-то сила. Нечто древнее и могущественное.

– Колдовство? – выдохнул Тэлеск и выдернул из ножен свой клинок.

– Нет, – промолвил гальпинг-чародей. – Именно сила, Тэлеск. Волшбы и колдовства здесь нет и в помине.

– Угроза ли это? – спросил Рунш.

– Се мне неведомо. Но чем бы это все не обернулось, нам надобно быть начеку. – С этими словами Ихтор снял с пояса секиру.

Внезапно Тэлеск почувствовал, как что-то коснулось его плеча. Юноша вмиг отскочил и обернулся. Это была всего-навсего кривая ветка толстоствольного дерева, которое стояло рядом. Но Тэлеск готов был поклясться, что еще пару мгновений назад этой ветки не было. Мало того, он даже сомневался в том, что на этом месте вообще стояло дерево.

Недолго думая Тэлеск шагнул к могучему стволу и срубил мечом корявую ветку. Когда она упала, он заметил, что она невероятно походит на человеческую руку.

– Тэлеск? – Ликтаро от удивления опустил меч. – Что ты делаешь?

– Ветка! Ее здесь не было! Она меня коснулась!

– Ты уверен? – Взгляд Рунша недоверчиво скользнул вверх по стволу, от корней к самой верхушке.

– Вне всяких сомнений!

У Ликтаро на лице вдруг выявилась улыбка. Он, казалась, был полон восторга.

– Будь я гоблин, – произнес он. – Тэлеск прав. Что-то здесь и вправду не то творится: не было здесь этого дерева. А если и было, то никак не на этом месте!

– Спиной друг к другу! – прокричал Ихтор. – Не разумею, откуда он здесь и зачем, но его око глядит за нами. Не по нраву мы пришлись хозяину этой пущи.

– Дух леса? О нем речь?

– Истинно, Рунш. Дух леса…

Они долго стояли с выставленным перед собой оружием. Явной угрозы пока не предвиделось. Каждый смотрел перед собой, в свою сторону, и силился хоть что-то увидеть среди бесчисленного множества широких, как колонны, древесных стволов. Но все было тихо, и именно эта самая тишина настораживала все больше, наводила необъяснимый страх.

Каждый смотрел в свою сторону и каждый был внезапно отброшен туда, куда смотрел.

Тэлеск начал подниматься, но неожиданно что-то схватило его и быстро куда-то понесло. Через миг он почувствовал мощный удар в спину и его оплели толстые ветви. Тэлеск оказался привязанным к дереву и полностью обездвиженным. То же случилось и с остальными. Ихтор первым поднял глаза, и не слишком удивился, когда увидел то, что они показали ему.

Рогатое и многорукое, с большими и круглыми, как плошки, глазами, ростом поменьше человеческого, на том самом месте, где только что были путники, стояло странное существо. Меченосцы не верили своим глазам. Оно имело пять ветвистых рук: три с одного бока и две с другого. Мало того, на каждой руке было по несколько рук-отростков. На голове красовались три таких же ветвистых рога. Оно стояло на четырех узловатых ногах, которые мало отличались от корней какого-либо дерева. Перед путниками предстала ни дать ни взять ходячая коряга.

Это был лесной дух, владыка здешних мертвых рощ. Испокон веков путешественники вели сказы о грозных царях лесного мира, которые бдительно следят за каждым путником, кто входит под полог подвластных им пущ.

Пленники лесного хозяина попытались выпутаться из древесных оков, но все было тщетно. Крепкие объятия ветвей безжалостно прижимали к стволу и не позволяли им даже пошевелиться.

Ихтор не стал ждать и поприветствовал древоподобное существо:

– Цвети, о владыка сего леса! Мы путники. Идем на юг. Стезя наша проходит через твои владения. Не гневайся, но скажи, чем мы не угодили тебе? Чем заслужили такое обращение?

Речь гальпинга, сдавленная, но громкая, звучала совершенно нелепо в его положении. Он был, как и все, привязан к дереву, причем висел почти вверх ногами и невольно напоминал прилипшее к смолистому стволу насекомое.

В ответ ему раздался гулкий, скрипучий голос, эхом разнесшийся окрест. Он напоминал скрип и гудение деревьев во время сильного ветра. Отличие было лишь в том, что в этих звуках угадывались слова.

– Вижу, вы не теряете достоинства даже при таком раскладе, – говорил лесной дух. – Что ж, вы многим не угодили мне, люди. Во-первых, вы странные с виду, посему я не сводил с вас глаз с тех самых пор, как вы пересекли мою границу. Во-вторых, я видел вашу стычку с русалами: такого в моем лесу давно не бывало. И в-третьих, вы рубите мои деревья!

– Но оно пыталось схватить меня! – быстро возразил Тэлеск, не переставая дергаться в древесных оковах, и замер, когда пронизывающий насквозь взгляд лесного духа застыл на нем.

– Я не про это, – проскрипел владыка пущи. – Хотя и здесь вы поступили неверно, когда отрубили ветку. Но зачем вы рубите и крошите мои деревья, что лежат на земле?

– Они преграждали нам путь! – попытался оправдаться за всех Ликтаро, с сожалением поглядывая на меч, который одиноко лежал поблизости. – Что нам было еще делать? Обходить – означало терять уйму времени.

– Кабы вместо древа на тропе лежал человек, вы бы тоже порубили его на куски?

Ликтаро вновь подал голос:

– Но упавшие деревья мертвы!

– Мертвы? Почем тебе знать, смертный? А коли и так, то кто дал вам право надругаться над останками? Решитесь ли вы сделать то же с мертвым человеком?

– Но…

– Ты слишком говорлив, человек! – прервал его лесной дух. – Помолчи немного.

В следующий миг разинутый рот Ликтаро был закрыт толстой веткой, которая с силой прижала его голову к стволу. Больше Ликтаро говорить не мог, и его недовольство выражалось теперь только приглушенным мычанием.

– А теперь, – прогудел дух Иссохшей Пущи, – отвечайте, кто вы и куда именно пролегает ваш путь. Если вы убедите меня, что есть смысл оставить вас в живых, то я это сделаю.

– Мы спешим, владыка леса! – произнес Рунш. – Дорог каждый час. Отпусти нас!

Юноша в очередной раз попробовал высвободиться, но ветки лишь сильнее стянули его тело.

– Ответ не займет много времени. Я не дам вам выйти из-под полога леса, пока вы не назоветесь. И вы будете висеть здесь столько, сколько я посчитаю нужным.

– Будь по-твоему, хозяин леса, – промолвил Ихтор. – Мы обязаны назвать себя, ибо мы в твоих владениях. Но вначале, прошу, освободи нас.

– Хорошо, – изрек лесной дух, и через миг все четверо уже лежали носом в земле.

Меченосцы и Ихтор с трудом поднялись и встали перед невысоким, но могучим существом.

– Я долго ждать не намерен. – Лесной владыка выжидающе воззрился на них огромными глазами.

– Эти трое, – начал Ихтор, – есть Избранные, о которых писали пророчества. Им предначертано спасти мир от Короля Мрака. Я же просто сопутствую им.

Владыка леса долго размышлял, прежде чем продолжить разговор. Четыре путника терпеливо ждали, что он скажет.

– Я не слыхал ни о каких пророчествах… Но вам повезло. Вы убедили меня в том, что ваши жизни поистине чего-то стоят, – произнес он наконец. – Ступайте. На вашем пути больше не окажется лежачих деревьев. Тропа чиста.

Все четверо поблагодарили лесного хозяина, затем собрали свое оружие и поспешили уйти прочь.

– И берегитесь – зло идет по вашим следам! – послышался скрипучий голос за спиной.

Тэлеск замедлил шаг.

– О чем это он? – произнес он.

– Не сейчас гадать будем! – отрезал Ихтор. – Идем отсюда.

– Не бери в голову Тэлеск, – сказал Ликтаро. – Мы Три Меченосца. Зло преследует нас с самого Хилта.

Когда злосчастное место встречи с лесным духом осталось далеко позади, Рунш облегченно вздохнул.

– Вот это да! – молвил он. – Я только что видел лесного царя!

– Век бы его не видеть! – зло отозвался Ликтаро.

– Тише! – предостерег Ихтор. – Дух еще рядом. Он и не думал сводить с нас очей. Чего доброго, накличешь беду, Ликтаро. А тебе, Рунш, я бы сказал, что путь еще долог, и ты еще успеешь повидать немало чудес… Дорога всегда интересна, пока она вьется. Но только неведомо, что ждет нас там, где она заканчивается.

Тропа бежала быстро и почти всегда прямо. Путники друг за другом шагали по ней, непрестанно озираясь. Уродливые деревья изредка поскрипывали в тиши. Лесной дух и вправду продолжал следить за ними, хотя его присутствие сделалось менее ощутимым.

Поначалу друзья только перешептывались между собой, опасаясь что вековой хозяин услышит то, что ему может быть не по нраву. Снова быть придавленным к дереву никто не хотел. Но мало-помалу они осмелели и в скором времени уже разговаривали вслух.

– А я всегда считал, что любым лесом заправляет какая-то древняя сила, – отозвался Тэлеск. – Даже тем лесом, что на моем родном острове.

– Ты верно считал, Тэлеск, – согласился Ихтор. – Но, говоря о каком-либо лесе, я представляю себе не такое безжизненное место. Лес – это цветущая земля с запахом хвои и птичьими трелями в пышных кронах. А здесь что? Один багульник окрест, да высохшие коренья торчат повсюду, а заместо древ – столбы да коряги невесть какой породы с растопыренными сучьями.

В то время, когда солнце перевалило за полдень, напоследок кидая сквозь кроны лучи света, тропа полого пошла под уклон. Вкоре догорел и этот день. А высохшему лесу не видать было конца.

– Ох, скорее бы уже покинуть эту тоскливую серую пущу! – изрек Ликтаро, закутываясь в одеяло поплотнее. – Хочу вдохнуть чистого воздуха, а то здесь он как-то слишком застоялся.

– Выйдем, – обнадежил Рунш. – Небось не задохнемся. Рано или поздно выберемся. Лес не бесконечен.

Полных три дневных переходов им пришлось совершить, прежде чем на четвертый день, проведенный в тени Иссохшей Пущи, деревья впереди поредели, и с каждым шагом все больше кустарника заполняло округу. Тропка, что с самого начала вела их на юг, исчезла, зато чуть поодаль начиналась другая. Она уходила на запад.

Ликтаро даже не взглянул на новую дорогу и с радостным воплем бросился вперед, подпрыгивая на бегу. Внезапно его ликующие возгласы на миг оборвались, но сразу же раздались вновь. Только теперь это больше походило на крик о помощи.

Трое друзей ринулись вслед за ним сквозь колючие заросли терна, за которыми виднелся лоскут серого неба.

– Осторожно! – послышался голос Ликтаро.

Под ногами внезапно открылся отвес скалы. Хватаясь за кусты, все трое испуганно отпрянули назад. Ликтаро висел внизу, обеими руками вцепившись в торчащие древесные корни, а ногами пытался найти на неровностях хоть какую-то опору. Под ним до земли была высота без малого с дюжину локтей.

– Так вы мне поможете?! – крикнул Ликтаро. – Или лучше будет, если я упаду вниз?

– Держись! – произнес Ихтор и повалился на живот, протягивая халу руки. – Тэлеск, Рунш, держите меня!

Ликтаро взялся за руки гальпинга сначала одной своей рукой, затем другой. Вскоре он уже сидел на земле и поглядывал туда, куда чуть было не сорвался.

Внизу лес заканчивался. Чуть подальше от скалы среди замшелых валунов и повалившихся деревьев начинались редкие кочки дерна. Щетина пожелтевшей травы постепенно переходила в поле, а дальше раскинулись отцветшие луга.

Все четверо устремили взоры вдаль. Солнце слепило, заставляло прикрывать глаза. До самого горизонта распростерлась желто-бурая равнина. Лесов на ней почти не было. Лишь на востоке, ближе к отрогам гор, начинался бор. Справа, в западной стороне, поблескивали воды далекой, почти незримой реки, которая отделяла необъятную равнину от других земель – тех, что именовались Сумрачными.

Ликтаро еще раз посмотрел вниз, на камни у подножия скалы. Угроза смерти миновала, но колени его еще тряслись от пережитого испуга.

– Ума не приложу, – молвил он, – как я умудрился ухватиться…

– Хвала небесам, что умудрился, – сказал Рунш. – Ну вот, лес остался позади. Перед нами Светлодолье, известное также под названием Белые Луговины. Только придется нам делать небольшую петлю, чтобы выйти на нее. Видели тропу? Она нас ждет. Вперед!

– Погоди, Рунш! – остановил его Ликтаро. – Неужто тебе охота опять шагать по проклятому лесу?

– А что ты предлагаешь делать?

– Спуститься здесь?

– Тебе что, понравилось висеть? Еще хочешь?

– Но кто знает, сколько времени у нас займет твоя «небольшая петля»! – возразил Ликтаро.

Рунш отрицательно покачал головой:

– Лучше потерять какое-то время, чем рисковать жизнью на этом спуске. Мы не пауки, чтобы ползать по стенам.

– Но паутина у нас имеется! – оживленно проговорил Ихтор. – Я видел, что у тебя за плащом, Рунш, на поясе висит моток веревки.

– Да, мне удалось сохранить его до сих пор. Но все равно это небезопасно.

– Весь наш путь небезопасен, Рунш! – отрезал Ликтаро. – Давай ее сюда.

Ант снял с пояса небольшой моток, который еще по убытии из Хилта предусмотрительно прицепил туда, и протянул его Ликтаро.

– Сначала нужно прикинуть высоту, – сказал хал и стал разматывать не очень толстую с виду, но крепкую веревку.

– Я не умею определять на глаз, – ответил Тэлеск. – Да еще и сверху. Рунш, как у тебя с глазомером?

Меченосец из Антшины приблизился к краю скалы и посмотрел вниз.

– Мне кажется, здесь не больше пятнадцати локтей, – задумчиво проговорил он.

– Этого хватит, – сказал Ликтаро.

– А на два раза по пятнадцать локтей хватит? – неожиданно спросил Ихтор.

– Зачем на два раза?

– Как зачем? Вам не жалко бросать веревку здесь после того как спуститесь? Ведь когда мы привяжем ее здесь и спустимся, развязать узел уже не сможем.

Юноши пожали плечами, а Ихтор взял конец веревки из рук Ликтаро, после чего сбросил его вниз. Гальпинг опускал его до тех пор, пока тот не достиг подножия отвеса, затем пропустил другой конец за ближайшим деревом и, убедившись, что он достаточно длинный и тоже достанет до земли, отдал Ликтаро.

– Вот что, друзья Меченосцы… Держите сей конец, а я буду спускаться.

Юноши последовали указаниям гальпинга. Ликтаро сделал веревкой оборот вокруг древесного ствола и натянул ее. Ихтор полез вниз.

Каменистая стена сыпалась, когда он упирался в нее ногами. Гальпинг не спеша перебирал руками по веревке и спускался все ниже и ниже. Вскоре он встал на твердую почву.

Тем временем трое юношей крепко держали веревку, и видели лишь, что ее натяжение ослабло.

– Не понимаю я Ихтора, – сказал Ликтаро. – Зачем ему болтаться на вервях? Он же, вроде как, волшебник?

Рунш в ответ произнес:

– Мой наставник Ариорд говорил, что истинный волшебник есть тот, кто реже всех прибегает к волшебству.

– Стало быть, мы втроем величайшие из магов! – усмехнулся Ликтаро.

До ушей донесся чуть отдаленный оклик.

– Все готово! – кричал Ихтор. – Я внизу! Мой конец веревки привязан! Спускайтесь по тому, который держите! Смелее!

– Ясно… – сказал Ликтаро. – Я первый.

После него спускался Рунш. Тэлеск полез последним. Ползти вниз с сумой за спиной оказалось не очень удобно.

– Ну вот и все! – произнес Ихтор, когда все благополучно спустились. – Мы на земле. Намного быстрее, чем по обходной тропе!

Ихтор отвязал веревку от ствола старого дерева. Сверху теперь свисали оба ее конца. Он потянул за один из них и в скором времени, вся она упала вниз. Гальпинг смотал ее и возвратил Руншу.

Тэлеск посмотрел по сторонам. К югу и западу тянулись равнинные земли. На востоке равнина переходила в лесистую местность, которая неравномерно поднималась по склонам величественного Хребта. С заснеженных гор дул холодный ветер. Путники с жадностью глотали свежий зимний воздух.

Вдруг Ихтор заметил в стороне взгорий какое-то движение. Он скорее ощутил, чем увидел глазами, что с той стороны что-то приближается. Ихтор не мог знать точно, что это может быть. Добро это или зло – он тоже определить не мог. Но какого добра можно ждать от диких мест, где нет ни дорог, ни проторенных троп.

– Нам пора уходить! – твердо произнес он. – Да поскорее!

– Как – уходить? Даже не перекусим? – не понял Рунш, который к тому времени уже успел открыть торбу с целью подкрепиться.

– Некогда, Рунш! С востока ветер несет тревогу!

– Что там, Ихтор? О чем ты говоришь? – спросил Тэлеск. – Это, то, о чем предупреждал дух леса?

– Это нечто мне неведомое… Но не стоит оставаться тут и дожидаться его прихода!

Гальпинг быстро зашагал на юг. Меченосцы посмотрели на грозные громады гор, и каждому на миг показалось, что эти громады следят за ними, насмешливо глядят на них, как на ничтожных глупых тварей, многое возомнивших о себе.

Глава тринадцатая

Маг Вирридон был на одной из не разрушенных сторожевых башен, когда внизу неожиданно поднялась суматоха. Он стоял, лицо его было обращено к серой гряде Закатных Гор. Мысли чародея витали далеко-далеко за Хребтом.

Вдруг внизу раздались крики, запели рога и трубы, где-то недалеко зазвонил колокол. Волшебник открыл закрытые до этого глаза. Он ожидал увидеть новую стаю драконов, которая приближалась бы со стороны Хребта, но горы не предвещали угрозы. Тогда он глянул на юго-восток. Там он увидел почерневшее небо. Не мешкая он стрелой бросился вниз по винтовой лестнице. Спустившись с башни, он быстро зашагал в другую часть Рамэнии, где располагались ворота и площадь. Полуразрушенные строения и огромные обломки, которые громоздились тут и там, закрывали весь обзор: мрачного небосвода на юго-востоке он видеть теперь не мог. Навстречу ему попадались воины, которые в спешке бежали на срочные сборы. Они кричали что-то на своем наречии, их слова были непонятны и бессвязны. Но одно слово Вирридон услышал не единожды: «Афройн».

Наконец, он увидел Ноккагара. Тот стоял между Алморкадом и Гормом, и все они глядели на юго-восток, на заволоченное чернотой небо. Тьма наползала. Вирридон приблизился к ним и встал за их спинами. В следующее мгновение он услышал слова Ноккагара:

– О да, это афройнцы… И сам Двимгрин ведет полки.

– Двимгрин нынче стал велик! – сказал Вирридон. – Он возвысился в глазах Дардола, и среди Шестерых он вот-вот будет назначен главным. Недооценивать его не стоит.

– Мало того, Вирридон, – отозвался Ноккагар, – Двимгрина следует бояться. Он – истинный чародей.

В это время к Алморкаду подошли полководцы Берланд и Зилмит, а сними еще четверо воинов.

– Мы не стали дожидаться приказаний, мой король, – произнес Берланд. – Войска собраны на площади.

– Вы все сделали верно, – ответил владыка Эфоссора.

– Эрварейны ждут ваших распоряжений, – заговорил Зилмит. – Моряне ожидают владыку Горма. И маги тоже собрались, почтенный Ноккагар. Лошади готовы. Так когда выступать?

– Мы поведем войска в бой! – отозвался властитель Страны Эрвара. – Принесите мне мой шлем.

Раздался звук горна, ворота распахнулись, и из Рамэнии выехали вооруженные всадники. То был король Алморкад со своею дружиной. С ним рядом ехали Ноккагар и Горм. Здесь же в один ряд с владыками двигались знаменосцы. Их было двое; один держал знамя с изображением корабля на фоне моря, другой же, морянин, вез тоже нечто похожее – корабль-дракон на морских волнах.

За ними ряд за рядом выходило большое войско. В схватке с драконами пало немало храбрых эрварейнов, и численность войска тогда немало сократилась. Но пришли моряне и восполнили ослабевшие силы Эфоссора.

Все люди этого войска были всадниками. Скакунов хватило на всех. И эрварейны, и моряне были на лошадях. Суровые витязи Заморья, надо сказать, держались в седле умело, ничуть не хуже воинов Эфоссора.

Хмурый Алморкад ехал со своей дружиной, и около Горма были также верные ему люди. Первыми рядами выстроились копейщики Эфоссора. Остальное войско было построено смешанными рядами. Здесь были только эрварейны и моряне. Из магов в строю был один лишь Ноккагар. У многих это вызвало вопросы, но никто пока не решался спросить.

Полк за полком они вышли из стен Рамэнии и двинулись по дороге к каменному мосту. Они перешли через Красную Реку и помчались вверх по отлогому склону. Угрюмое небо висело за гребнем. Оно не приветствовало их. Когда подъем закончился, бескрайняя равнина открылась взору.

Лошади невольно остановились. Вновь увидели наездники и скакуны тьму впереди. Ноккагар смотрел на черную мглу, и тревога с новой силой вспыхивала в его сердце. Он страшился предстоящей битвы, но пока еще не утратил главного – надежды на почти немыслимую победу. Люди из дружин Алморкада и Горма поглядывали на Ноккагара и дивились его спокойствию, которое им только мнилось. Оно было лишь маской, которая скрывала все переживания в душе мага. Ноккагар боялся, что все может оказаться напрасным, что это только начало той войны, которую задумал Король Мрака, и осознание этого все больше съедало всякие надежды на спасение.

Ноккагар посмотрел в сторону Хребта и подумал о Трех Меченосцах. Как там они? В это же время где-то за грядой гор, Избранным в спину дышала угроза. Ноккагар не знал, что с ними, хотя и мог бы узнать, если бы мысленно переместился ближе к ним. Но было некогда. Мысли мага вернулись к предстоящему сражению.

Владыка Горм сощурил глаза и посмотрел вдаль. О подобном он слышал, но не более того. Он никогда не видел завесу Мрака своими глазами. Но тем не менее повелитель морян не испытывал страха перед неизвестным противником, и это было присуще его роду. С детства его учили быть бесстрашным. Одна только ненависть к супостату кипела в его сердце, готовая лютой яростью выплеснуться в любой миг.

Алморкад был печален. С юго-востока он перевел взгляд на восток, за необъятные просторы равнин, где горизонт был еще чист. «Где же ты, Антшина? Где твои воины? – подумал король Эфоссора. – Прибудешь ли на подмогу? Готовы ли к войне твои клинки и копья? Забудешь ли старую вражду, тобой же некогда учиненную? Или же силы Афройна уже сломили тебя и прошли к нам через твои земли, Антшина?» Он вздохнул и опять направил печальный взор к омраченному небосклону. Черная тень ползла навстречу.

Войско пошло быстрой рысью по дороге на юг, где виднелась цепь холмов. Земля монотонно гудела и дрожала под ударами тысяч копыт. Холмы Эрвара были все ближе. Чуяло сердце Ноккагара, что именно там, близ отрогов тех далеких взгорий, произойдет столкновение двух сил.

Полки эрварейнов и морян длинной молчаливой колонной проехали мимо берегов Сияющего Озера, над водами которого царил покой. Начинало смеркаться, и то чудесное свечение, которое излучала волшебная вода, было уже заметно. Многие узрели этот свет впервые. Многие видели его в последний раз.

Когда же Сияющее Озеро осталось позади, леденящий ветер окатил защитников Гэмдровса. Он не всколыхнул плащей, не взволновал прядей волос, не задел гордых знамен, но налетел на путников порывом лютого страха и могильного холода. Да не тот это был холод, от которого в зимнюю пору розовеет кожа и коченеют руки. Этот холод не снаружи объял, а проник в самую глубь сердец.

– Дыхание Мрака… – с трудом вымолвил Ноккагар и непроизвольно сжал в правой руке посох. – Зло рядом!

Тогда король Алморкад приподнялся в седле и устремил суровый взгляд в сторону тучи, край которой нависал уже прямо над головами.

– Покуда не наступила ночь, – громко проговорил властитель Эфоссора, – мы должны успеть столкнуться с полчищами Афройна! Галопом мчите скакунов! Вперед!

Конь Алморкада резво взял с места и понесся в сторону Холмов Эрвара. За ним во весь опор помчалось войско всадников. Они полетели на юг, как ураганный ветер, шквал праведных сил. Туча смерти встречно надвигалась на север, и ее гибельная тень тяжким, безжалостным бременем ложилась на землю.

Вскоре величавые холмы приблизились, и дыхание Мрака стало еще более сильным. Тогда Алморкад остановил светлую рать и сказал:

– Разделим войско! Половина его пойдет по дороге. Другая же половина двинется вдоль всхолмий чтобы напасть на врага с фланга. Я сам поведу тех, кто пойдет навстречу афройнцам. Но кто возглавит остальных? Быть может, ты, достопочтенный Горм?

– Я идти с тобой, Алморкад, – отозвался Горм. – Не затем я прийти сюда, чтобы нападать со стороны. Мой сердце рваться в самый пекло.

– Хорошо, – кивнул Алморкад. – А как насчет тебя, достопочтенный Ноккагар?

– Нет, король Эфоссора, – ответил маг. – Мне должно быть там же – в самом пекле. Именно в очаге бойни больше пригодится жезл Тригорья. Кабы силы Тригорья были сейчас с нами, тогда я повел бы их тем путем, каким ты намерен отправить половину войска.

– Позволь же узнать, где все тригорцы? – спросил повелитель эрварейнов. – Я видел, что они выехали раньше нас и поскакали к Хребту. Я не вмешивался: маги мудры, и все их решения всегда правильны. Но сейчас я хочу узнать и терпеть я больше не в силах. Куда уехали чародеи, Ноккагар?

– Вирридон повел их, – сказал маг. – Они придут на битву, не беспокойся.

– Но ты не ответил!

– К чему зря обнадеживать? Может статься, их путь на запад оказался напрасным. Но так и быть, я намекну… Ты ведь видел, что с собой тригорцы увели лишнюю сотню лошадей?

– Стало быть, они отправились за помощью, – вздохнул владыка Сынов Эрвара. – На Перевал? Вряд ли они сыщут ее там.

– Все может быть, – ответил Ноккагар.

Алморкад развернул коня и оглядел людей своей свиты.

– Воевода Каварханд! Бери половину воинов и уводи их с дороги. Нападете с запада!

Вскоре рать разделилась. Каварханд повел часть ее на юго-запад по равнинному бездорожью. Они скрылись в рощах. Король Эфоссора бросил им вслед задумчивый взгляд и дал приказ продолжать движение. Остальное войско понеслось по дороге следом за могучими владыками Алморкадом и Гормом.

Дыхание Мрака со временем сделалось невыносимым, облекло в страх храбрые сердца воинов. Но те пересиливали волю безымянного владыки преисподней, вдохновлялись решительностью тех, кто вел их в битву. И только лошади порой не могли претерпеть страх. Они часто замедляли скачку, переходили на рысцу, а то и вовсе останавливались, фыркая и отводя глаза от юга. Однако же, через пару мгновений они вновь несли всадников вперед. У них не было вожака, который бы пробуждал в их сердцах отвагу. Да и не нашлось бы наверное такого коня, который бы не устрашился темной угрозы. А было время, когда их предки – благородные единороги древности сами наводили ужас на тварей Мрака. Теперь же такие вряд ли найдутся даже среди диких табунов, что не столь давно кочевали на север.

Под всеобъемлющей тенью огромной тучи властвовали холодные серые сумерки. Безмолвие поглощало все прочие звуки, и даже гул скачущего войска казался едва слышным.

Полчища Афройна показались внезапно, хоть и было известно, что они вот-вот появятся. Они будто выросли прямо из-под земли – так показалось воинам короля Алморкада и конунга Горма. Темной стеной явились они из ниоткуда и двинулись навстречу.

Алморкад поднял левую руку и остановил полки.

– Вот он – враг, покусившийся на наши земли! Да не покинут нас доблесть и отвага! В бой, славные защитники Гэмдровса!

Он с силой выдернул из ножен меч и обратил жаждущее черной крови острие на врагов. Скакун Алморкада встал на дыбы и прянул в следующий миг. Одновременно дернули поводья Ноккагар и Горм. И войска севера тронулись вслед за ними, как гигантская волна.

Они скакали, и несмолкаемо звучали боевые кличи. Они потрясали оружием и трубили в рога. В их сердца пылали ярость и жажда сражений. Они позабыли о страхе, перестали ощущать на себе дыхание Мрака, оставив лишь только надежду, затянутую доблестью и ненавистью к врагам.

Тысячи малфрунов были все ближе. Они шли отнюдь не беспорядочными толпами, как часто передвигались фрэги и прочие нечистые твари, но шагали ровными рядами, в такт несмолкаемому барабану, ритмично выкрикивая непонятные и непроизносимые для людей слова. То были не просто фрэги, то были бойцы Афройна.

Они шли строем. Двимгрин знал толк в воспитании воинов: силой нещадной жестокости, приказом плети и властью боли он создавал своих бойцов. Он собрал грозную, свирепую армию, лишенную всякого проявления трусости, нечета глупым полчищам Омраченного Королевства.

Над головами воинов Тьмы скалились деревянные идолы, страшные и уродливые. Где-то позади со скрипом и лязгом катились камнеметы, изготовленные против Рамэнии. Посреди же темных полков, возвышаясь надо всем прочим, передвигался огромный черный трон на тяжелых, как мельничные жернова, колесах. На нем восседала высокая фигура в длинном черном плаще, который почти сливался с самим троном. Сумрак окутывал ту фигуру. Светящиеся глаза, глубоко посаженные на мертвенно-бледном лице, которое было лишено всякого выражения, созерцали жалкого противника, что шел с севера. Черноволосую голову Двимгрина венчал холодно сверкающий металлический обруч, изрезанный огненными рунами, которые то и дело вспыхивали алыми переливами и вновь затухали.

Кровавый диск солнца тонул за Небоскребущим Хребтом. Войска Света и Тьмы стремительно сближались.

Каварханд и его отряды вскоре повернули прямо на юг, где чернело небо.

– Когда достигнем тех крутых склонов, чуть склонимся к юго-востоку, – сказал воевода Эфоссора, кивнув вперед, – а там со временем возвратимся к дороге.

Лес вначале плотно окружил их, но когда они взяли чуть западнее, он отступил, и всадники поскакали по дикому редколесью. Через некоторое время покрытая мхом земля под копытами лошадей стала мягче, а потом и вовсе перешла в болотистую местность. Войско пошло рысью. Копыта с хлюпаньем вдавливались в мшистую опору, утопали в мутной болотной жиже, которую еще не успели схватить зимние заморозки.

Солнце садилось за серый кряж Закатных Гор, когда они достигли наконец тех самых склонов, на которые указывал Каварханд.

Глава воинства глянул на восток, за лесоболотные земли. Под чернотой тучи погибели с грохотом разрывались яростные молнии, и все небо дрожало от мощных сотрясений.

– Нет, – громко сказал Каварханд, – не на юго-восток… Сразу поворачиваем на восток, чтобы успеть вовремя.

Полки резко повернули в сторону тракта, прочь от Холмов, и двинулись прямиком туда, где грозовым пожаром пылало небо. Болотистая местность осталась позади, земля снова отвердела, и темный лес разнородных деревьев принял их под свои неподвижные кроны, надежно укрыв от вездесущего вражьего взора.

По приказанию Каварханда войско замерло на месте. Полководец прислушался.. До ушей его донесся отдаленный шум сражения. Он определил, что нужно взять чуть правее, чтобы выйти на поле брани, и повел войско вперед в нужном направлении.

Звуки битвы раздавались все отчетливее. И вот наконец стволы деревьев впереди поредели, и ратные всадники узрели, как неравны силы двух сторон. Полчище Афройна было чудовищно велико.

Алморкад стоял уже на ногах. Его верный конь погиб. Король отчаянно отбивался от мечей и секир. Он закрылся щитом, и тяжелый удар вражьего железа скользнул по эмблеме страны эрварейнов, срубив древко торчавшей в щите стрелы.

Улучив момент, король Эфоссора вонзил свой клинок в нагрудный доспех огромного фрэга и сразу выдернул его. Из-под пробитых пластин брызнула черная кровь. Владыка эрварейнов отопнул тушу малфруна и тут же поймал новый удар, который пришелся справа. В перекрестье мечей Алморкад увидел искаженную злобой однорогую харю воина Тьмы

Фрэг изловчился и свободной рукой схватил правую руку короля, после чего стал с силой сдавливать запястье. Защитный браслет помялся, и Алморкад ощутил, как нарастает нестерпимая боль. Фрэг продолжал сжимать запястье. Его уродливая морда ухмылялась. Эрварейн сделал попытку взять меч в левую руку, но не успел: десница ослабла, и оружие выпало из нее. В то же мгновение фрэг выпустил его руку, после чего тяжелый удар кулаком в грудь сбил его с ног.

Дыхание перекрыло. Хрипя и задыхаясь, Алморкад лихорадочно нашаривал рукой выроненный меч, а фрэг с диким ржанием занес над его головой уже окровавленный за время битвы кривой клинок, чтобы вонзить его в сердце Эфоссорского короля.

Алморкад видел зависшее над ним острие, в любой миг готовой погрузиться в его тело, и уже начал прощаться с жизнью. Дышать он все еще не мог. Место удара разрывалось от невыносимой боли.

«По крайней мере, я умираю в бою», – подумал он.

Алморкад был готов принять смерть. Но покончить с ним фрэг не успел. Если бы он не медлил, наслаждаясь моментом… Но он медлил. Внезапно тело его дернулось, и он выпустил из рук оружие. Малфрун грохнулся наземь, и Алморкад едва успел откатиться в сторону, чтобы не оказаться придавленным.

Перед владыкой эрварейнов стоял Горм. С лезвия его секиры капала черная кровь. Он был без шлема, его косы совсем растрепались и были разбросаны по плечам. По лицу градом тек пот. А в глазах Горма горело пламя ярости.

– Благодарю, конунг Горм! – вымолвил Алморкад и стал подниматься на ноги.

Но морянин уже не слушал его. Он вскинул секиру и немедля бросился в гущу битвы, рубя треклятых врагов направо и налево. Фрэги ужасались, когда видели его лютую слепую ярость. Никогда доселе они не видали подобных ему воинов.

Алморкад отыскал взглядом свой меч и вновь взял его в руки. Вокруг кипел бой: громко звенели клинки, щиты звучно отражали удары, тучи стрел со свистом рассекали воздух, несмолкаемо ржали лошади, кричали люди, и горластые малфруны вопили на своем. Гремели барабаны Афройна.

Ручьями лилась горячая кровь на холодную землю. Шальные стрелы ранили и убивали, и один только черный трон они не задевали. Неведомая сила отражала их. Двимгрин сидел неподвижно и с холодным безразличием наблюдал за ходом сражения. При этом он замечал все. Ничто не ускользало от его взгляда в гуще смешавшихся рядов.

Ноккагар уничтожал врагов вспышками посоха. Маг сидел верхом и мало-помалу пробирался к Двимгрину. Тот был незыблем. Казалось, что колдун следит за битвой, и не видит его. Но это было не так. Он не мог не приметить старца в синем, который с каждым мгновением был все ближе. Двимгрин увидел, что это не Верховный Маг Тригорья, и не удивился этому.

На западе прозвучал рог, и на поле битвы вышло войско Каварханда. Острые мечи, секиры и тяжелые молоты яростной молнией ударили в левый фланг темных полчищ. Рокот неутомимых барабанов Афройна потерял ритм.

И тогда Двимгрин встал; ветер колыхал его черную хламиду. В руке колдуна появился Огненный Меч. Длинный, как копье, извивающийся клинок его был подобен огненному змею.

Двимгрин неспешно сошел вниз по аккуратно выполненным ступеням трона и ступил на землю. Настало время ему вмешаться в битву. Он взмахнул магическим мечом, и десяток воинов Света обратились в пепел, сраженные гибельным пламенем Старого Солнца.

Ноккагар вывел коня из гущи боя и предстал прямо перед властителем Афройна.

– Вот мы и повстречались, маг Двимгрин! – молвил Ноккагар. – Долго же я ждал этой встречи! Желал узреть тебя в черном и увидеть, насколько ты переменился.

– Я знал, что встречу тебя на пути в Эфоссор, Ноккагар Вездесущий! И что же нового во мне ты увидел?

Шум сражения не мог заглушить громкого голоса Двимгрина.

– Я вижу гордыню, величие и властность в твоих черных очах, – ответил Ноккагар. – Когда ты был одним из нас, там виделось другое. Но былой мудрости больше нет в этом высокомерном взоре.

Двимгрин молчал. Клинок его пылал, колдун держал его перед собой.

– Однако же, смею заметить, – продолжал Ноккагар, – что черный цвет тебе больше к лицу, нежели тригорский синий. Когда-то мы с тобой были на одной стороне, боролись с одним врагом. Теперь мы, к несчастью, противники. И мне придется вызвать тебя на бой, Двимгрин.

Маг сошел на землю. Лошадь тут же ускакала прочь.

– Я принимаю вызов, – кивнул колдун. – Хотя я желал бы сразиться с самим Экгаром. Но вижу, что он не удостоил нас своим присутствием, и сей бой пройдет без его участия.

Двимгрин вознес Огненный Меч и сделал шаг в сторону Ноккагара. В тот же миг маг Тригорья направил на врага свой посох, но вспышка, которая вылетела из него, даже не коснулась черных одежд Двимгрина. Она исчезла, а сам Двимгрин оставался спокоен. Все то же безразличие было в его лице, и даже не дрогнули его веки.

Колдун Дардола попытался ударить Ноккагара смертоносным клинком, но его оружие лишь отскочило от воссиявшего посоха тригорца, которым тот успел защититься.

Новая вспышка магического огня ударила в Двимгрина, и это не причинило ему вреда, как и в первый раз. Тьма была надежным оберегом чернокнижника, но и силы Света не хуже оберегали Ноккагара от огня преисподней. Они бились, сражались, но не могли причинить друг другу ни малейшего вреда. Их бой выглядел бесполезным, как столь же бесполезна извечная битва дня и ночи… Победа не давалась ни одному из них.

Гремел гром, и небо дребезжало. Клинки и шум боя вокруг нещадно терзали воздух, словно свирепые звери рвали добычу. Двимгрин и Ноккагар больше не сражались, а лишь смотрели в лицо друг другу и вели иной бой – бой мыслей. В глазах одного злобно дрожала ненависть, глаза другого являли непонимание и напряженные размышления.

Внезапно бой сил Света и Тьмы загромыхал с новой силой, крики малфрунов перешли в яростные вопли, а люди возликовали, ибо прибыли маги. Они подошли с тыла, синей волной накатили на фрэгов. Вирридон уверенно вел силы Тригорья на врага.

Но не только маги сидели в седлах. С ними были сотни могучих мужей в меховых плащах. Тяжелые цепы раскручивали они над головами. То были горцы Небоскребущего Хребта.

Двимгрин впервые за время долгой битвы обернулся и узрел, как гибнут его воины от окрепшей руки Света.

– Ужели это все силы, которыми располагает великий Афройн? – с усмешкой вопросил Ноккагар.

– Сражение еще не закончилось! – возразил Двимгрин, и меч его вновь вскинулся для удара, но и на сей раз удар был успешно отражен.

– Тем не менее исход его уже ясен, не так ли?

Какое-то время колдун молчал. Наконец его мертвенно-бледные уста произнесли:

– Ясен исход только этого сражения. Здесь вы одержите победу. Хотя исход главного сражения, которое решит судьбу мира, еще яснее. Тьма победит! Вы не сможете тягаться с мощью Темного Мастера! Или я не прав?

– Не прав. Главный исход этой войны еще сокрыт в тумане грядущего, и не стоит уверять себя в том, что случится именно так, а не иначе. Лучше просто верить.

– Тебе не ведома наша истая мощь, – усмехнулся Двимгрин.

– Не к мощи, но к правде устремится победа.

– Глупые и пустые слова! Вы в Тригорье называете это мудростью. Это всего лишь одно из бессчетных утешений, коими сполна потчует вас Экгар. Он закрывает вам глаза, а вы даже не пытаетесь открыть их. Оглянись, Ноккагар и узри истину. Стань сторонником нашего учения, покуда не стало поздно.

– Вашего учения? Ты хочешь, чтобы я преклонился перед Дардолом, как поступил ты? Никогда! Я живу во славу сил Поднебесья. Что же касается истины, то за нее ты принимаешь совсем не то, что следует. Твоя истина ложна, она навеяна тебе дыханием Мрака.

– Об этом можно спорить бесконечно, – отрезал Двимгрин. – Но споры здесь ни к чему. Если ты не принимаешь наше учение, то умрешь вместе со всеми.

– И после смерти на небесах меня встретит Зиждитель.

– Глупец!

– Напрасно стараешься, Двимгрин. Тебе не удастся убедить меня в чем-либо… Посему оставь это бесполезное дело. Слушай теперь меня. Я давно хотел кое-что узнать. Когда-то я пообещал себе, что, если мне посчастливится встретить тебя, я задам тебе один вопрос.

– Спрашивай.

Двимгрин опустил Огненный Меч. Пламя клинка заметно послабело.

– Что заставило тебя уйти из Тригорья? – спросил Ноккагар. – Почему ты перешел к Королю Мрака?

– Ты задал не один, а целых два вопроса, – изрек Двимгрин. – Но ответ я дам только на второй. На первый же пусть тебе ответит твой мастер Экгар. У него-то, поверь, есть что сказать по этому поводу… Вот мой ответ: Король Мрака дал мне то, чего мне не мог дать Экгар. У него я познал истинную сущность Мрака. И у него я почувствовал себя нужным этому миру.

– Мрак накрепко овладел твоим сердцем, – вздохнул Ноккагар. – Оно у тебя всегда было слабо, и всегда ему недоставало власти. Стало быть, ты получил то, что хотел? При этом ты стал одним из тех, с кем дотоле упорно боролся. Мне жаль тебя… Но что ты говорил об Экгаре? Он виноват в твоем уходе из Тригорья?

– Это так. Он изгнал меня! Изгнал, потому что я слишком сильно стремился к познанию.

– Ты обманываешь самого себя. Твое сердце предалось злу еще задолго до того. Ты давно хотел уйти, и то, что Экгар изгнал тебя, послужило лишь поводом для того, чтобы оставить тригорский посох. Ты ждал того повода, и он, надо сказать, появился не без твоего участия. Так ты и оставил нас без лишних подозрений.

Двимгрин ответил на это не сразу.

– Вижу я ошибался в тебе, – сказал он наконец. – Ты далеко пойдешь, тригорский маг.

– Увы, но то же я могу сказать и о тебе. Ты далеко пойдешь, слуга Дардола. Вижу я, куда ты метишь в своих желаниях, Двимгрин. Лучше скрывай эти мысли, а то Темный Мастер, чего доброго, ненароком прочтет их… И все-таки мне жаль тебя.

– Не нужна мне твоя жалость! – вспылил Двимгрин. – Нынешний наш поединок закончился без победителя и побежденного. Но мы еще встретимся, Ноккагар. Когда-нибудь… Посмотрим, может статься, в другой раз наши с тобой силы не будут столь равны, как сегодня. А покамест – прощай!

И он исчез. Порыв ледяного ветра налетел на Ноккагара и отступил в следующее же мгновение. Двимгрина не было больше на поле брани.

Однако битва еще шла. Исход ее был близок. Луч солнца пробил черную толщу тучи и упал на землю. Оказалось, что утро уже наступило.

Глава четырнадцатая

Солнце опускалось за горизонт. Четверо друг за другом продвигались через редкие лесочки и луговины Светлодолья. Они старались идти как можно быстрее, но и не тратили сил понапрасну. Если путь уходил под уклон, они переходили на бег, а на подъемах чуть сбавляли шаг.

Ихтор шел теперь позади всех. Он часто оглядывался и бросал взор в сторону серой цепи гор. Смутная угроза не миновала, и гальпинг понимал это.

Вскоре все потонуло в непроглядном мраке. Ночь наступила необыкновенно быстро, будто кто-то задвинул огромный занавес. Путники устроились на ночлег под тенью небольшой хвойной рощицы.

– Костра лучше не разводить, – сказал Ихтор, – потому как огонь может выдать нас здесь, на равнине.

– Да кому он может нас выдать?! – не стерпел Рунш. – Скажешь ты, в конце концов, или нет?

– Не разумею, – ответил Ихтор. – Я еще не встречался с подобным. Но одно верно: за нами идет враг. И он уже напал на наш след. Вы, Меченосцы, все ближе к обители Дардола, и все больше опасностей будет подстерегать вас с каждым шагом.

– Но хоть выспаться-то мы успеем, Ихтор? – зевнул Ликтаро, закутываясь в плащ.

– Еще мгновение назад я думал, что мы поспим этой ночью спокойно, но теперь я думаю иначе.

– Что ты такое говоришь? – спросил Тэлеск.

– Враги почти здесь! – тревожно проговорил гальпинг.

Тэлеск и Ликтаро обнажили мечи и стали всматриваться в темноту среди деревьев. Клинки их уже начали светиться. Ихтор держал наготове водотворную секиру. А Рунш в тот миг вспомнил о луке и решил опробовать его в деле.

Цикады сверчков и далекое уханье филинов были самыми громкими звуками в ночном лесу. Но вдруг стихли и они.

В скором времени таинственные преследователи явили себя. Жутко затрещали кусты, и из тьмы выступили два громадных существа. К несчастью, это было не все, и вслед за ними показались еще четверо, а затем чуть поодаль от остальных еще три тени выползли под бледный свет луны.

В руках огромных тварей были дубины и молоты. То были тролли, которые некогда появились в этом мире благодаря главному среди Шестерых Колдунов – Даэбарну.

Описать их однозначно и точно невозможно, потому как все они столь разнятся друг с другом в своей внешности, сколь разнятся уродливые деревья Иссохшей Пущи. Но кое-что общее у них есть: огромный рост, светло-серая кожа, здоровенные плечи. Рассказывалось, что эти отродья очень сильны, да только ума у них не больше, чем у старого пня.

Первый тролль упал сразу, сраженный просвистевшей в ночи стрелой. То ли меткость Рунша не подвела его, то ли воля случая была тому виной, но стрела попала прямо в его разинутую пасть. Другой, уродец с длинными вислыми ушами и выпирающими изо рта клыками, вразвалку двинулся на Ихтора. При этом он неуклюже размахивал молотом над головой. Гальпинг успел отскочить в сторону, тяжеленный молот глухо ударился о землю и завяз в ней едва ли не по самую рукоять. Ихтор улучил момент и рубанул секирой вдоль отвратительной морды. Череп треснул как орех, и тролль, так и не успев поднять свое оружие для нового удара, повалился на землю. Из разбитой головищи хлынула черная кровь.

Тогда разъяренные тролли набросились всей ватагой. Ликтаро увернулся от огромной дубины и пронзил мечом серую плоть четверорукого горбатого громилы. На Ихтора налетели сразу двое. Но один был тут же подстрелен Руншем, в чьей меткости уже можно было не сомневаться, а со вторым гальпинг расправился сам. Тэлеску не повезло больше всех: на его жизнь покусились сразу трое уродов-великанов. От двух ударов юноша отбился, но от третьего не сумел. Большой кулак тролля наотмашь ударил юношу в живот и тем самым отшвырнул его в сторону. Эрварейн ударился спиной и затылком так, что в глазах потемнело, и он едва не потерял сознание. Меча в руке уже не было. Не успел он подумать о том, чтобы встать, как что-то схватило его за ногу и подняло в воздух.

Тролль рычал. Перед собой он держал еще не оправившегося от удара юношу. Меченосец беспомощно болтался, словно пойманная за хвост крыса. Тэлеск посмотрел в дикие желтые глаза и встретил в них тупой взгляд великана. И он осознал, что тот намерен покончить с ним. Неважно, каким образом он собирался это сделать: раздавить ли, растоптать, разорвать или же просто шлепнуть о землю. Жизнь Тэлеска висела на волоске, а он ничего не мог с этим поделать. Вырваться из мертвой хватки тролля не представлялось возможным.

Рунш в то время спасал свою жизнь. Отбросив уже лук, он отчаянно отбивался мечом. Ихтор и Ликтаро ринулись на помощь Тэлеску. Меч и топор одновременно увязли в боку тролля. Тот пошатнулся и упал навзничь. Тэлеска при этом он так и не выпустил из руки.

Рунш уже извлекал клинок из рухнувшей туши побежденного противника, когда Ихтор и Ликтаро расправились с двумя оставшимися врагами.

Тэлеск очнулся. Голова гудела, звенело в ушах, а спину ужасно ломило. Он был укрыт одеялом, а под головой лежала котомка.

Над ним на фоне серо-голубого неба мерно покачивались от дыхания ветра разлапистые темно-зеленые ветви вековой сосны. Тэлеск чуть приподнял голову и взглядом отыскал товарищей. Всех троих он увидел невредимыми в нескольких шагах справа от себя. Они сидели вокруг костра.

– Ты, надо сказать, отлично стреляешь, Рунш, – проговорил Ликтаро с набитым ртом, с жадностью что-то уплетая. – Где этому обучился?

– Неужто ты забыл, кто мой отец? – проговорил Рунш, который тоже что-то ел. – Он охотник. И стрелять я учился с самого детства.

Тэлеск вдохнул свежего воздуха. Но с воздухом в его ноздри ворвался приятно дразнящий аромат, которого Тэлеск не слышал уже давно и который уже почти забылся. Это был запах жареной дичи! От одной мысли о жарком из птицы, юноша вмиг вскочил, невзирая на всю боль, что сковывала его движения.

Рунш первым увидел, что Тэлеск проснулся.

– Доброе утро! – улыбнулся он. – Как чувствуешь себя?

Ихтор и Ликтаро перевели взоры на Тэлеска.

– Не то чтобы очень хорошо, – ответил Тэлеск, потирая бок и поясницу. – Но если бы вы меня угостили тем, что едите, мне бы точно полегчало. Надеюсь, для меня осталось что-нибудь, кроме костей?

– Перья! – засмеялся Ликтаро.

– Разумеется да, Тэлеск! – произнес Ихтор. – Про тебя никто не забыл.

– Давай к костру! – сказал Ликтаро. – Отведай горячей еды.

Тэлеск сел рядом с Руншем и взял протянутый Ихтором кусок мяса. Он сразу же вцепился в него зубами.

– Вы, стало быть, трапезничаете, – с притворным недовольством проворчал он, – а меня под деревом бросили.

– Но ты спал, – сказал Рунш. – Мы не хотели тебя будить.

– Ради такого можно было и разбудить. Откуда дичь?

– Спасибо Руншу, – сказал Ихтор. – Он на охоту сходил.

– А Ихтор зажарил, – вставил Ликтаро. – Приятно пробуждение, когда ждет такой завтрак, не так ли?

– Да уж, – ответил Тэлеск. – Значит, вы говорите, что я спал. Только я вот что-то не припомню, чтобы засыпал.

– Немудрено! – усмехнулся Ликтаро. – Ты же с сознанием расстался, когда тролль, что тебя держал, на землю упал. Еле освободили мы тебя после этого из его руки. А забытье твое потом в сон перетекло. Бредил ты ночью… Видать, здорово тебе досталось.

Боль в голове и спине напомнила Тэлеску о недавней схватке. Но теперь все было позади. Беда миновала, однако никто не мог сказать, сколько бед еще грядет на пути Трех Меченосцев. Иссохшая Пуща, которую они так невзлюбили, скрывала их, и ее древняя волшба не давала проникнуть взору Мрака под кроны сухого леса. Но теперь они были как на ладони.

Воздух был прохладен. Над Светлодольем шел редкий снег. Бескрайняя равнина была теперь повсюду. Лишь на востоке ее края определял Небоскребущий Хребет. На север же, на юг и на запад она уходила в бесконечную даль до самого горизонта. Над дальними странами заката висел вечный сумрак, и багряное солнце по вечерам тонуло в том сумраке, не успевая опуститься до земли. Еще более черная мгла затянуло небо на юге. Однако застлавшая все тень нависала только над горами и в предгорьях близ последних пиков Хребта.

С продвижением путников окрестные картины не менялись. Все было столь однообразно, что порой казалось, будто продвижения и нет вовсе. Дни пролетали быстро. Вспыхивали и угасали. Путники шли в направлении дальнего отрога, туманный белый очерк которого вырисовывался впереди и протягивался на сотню верст к западу. Небоскребущий Хребет то становился ближе, то вновь отдалялся. Путники старались не выходить на открытые места и продвигались все больше рощицами, под тенью деревьев.

Ветер дул порывами: чаще всего с гор и с юго-запада. Снег валил пять дней кряду, и лишь к утру шестого после встречи с троллями дня он перестал.

Путники расположились на короткий привал в высохшем русле, по которой когда-то, по всей видимости, с плеском и шумом со склонов Хребта несся бурный поток.

– Надеюсь, в ближайшее время нам попадутся ручьи, – проговорил Тэлеск. – Запасы воды иссякают.

– Попадутся, – отмахнулся Рунш. – Будь уверен. Покуда мы в Светлодолье, нехватка запасов воды и пищи нам не грозит.

– Так когда мы доберемся до отрога, Ихтор? – спросил Ликтаро. – Завтра?

– Нет. Мыслю, что завтра нам до него не дойти. Вероятнее всего, в следующий день.

– А что за ним? – Ликтаро приложил ладонь ко лбу и направил взгляд на юг против лучей солнца.

– Ваша карта извещает, что там озеро. Должно быть, се есть то самое озеро, кое называлось Темными Водами в мои дни. У вас на карте оно обозначено именем Аймкалас, что значит Бездна. Не знаю, как нынче, но в начале эпохи все помнили легенду, что Темные Воды соединяют наш Мир с Подмирьем Старого Солнца.

– То есть через него можно попасть в самое царство Мрака? – спросил Рунш.

– Так сказывают легенды, – дал ответ Ихтор. – Истину ли, ложь ли вещают они, не знаю. Но Темные Воды – и без того жуткое место. Мой прапрадед бывал на его брегах?

– А что дальше? – устало вопросил Ликтаро. – Что за этим озером?

– Там и лежит та самая неведомая мне земля Феоден.

– Да и нам-то много ли о ней известно? – усмехнулся Тэлеск. – Только то, что она существует!

Вдруг путники услышали странные звуки, похожие на взмахи огромных крыльев. Так оно и было. Они запрокинули головы и узрели гигантского нетопыря. Он кружил над ними, то опускаясь едва ли не к самой земле, то взлетая ввысь. Меченосцы не могли не узнать эту огромную тварь.

– Разрази гром этого гада! – вскричал Тэлеск.

– Опять он! – злостно воскликнул Ликтаро. – Сейчас он понесет Дардолу новые известия о нас! Рунш, подстрели его! Ты попадешь!

Сын охотника Хандвега уже натянул было лук, чтобы раз и навсегда покончить с ненавистным доносчиком, но в самый последний миг Ихтор быстро опустил руку Рунша. Тетива звонко сыграла, и стрела со свистом унеслась в сторону. Нетопырь тем временем смекнул, что пора убираться восвояси и в одно мгновение улетел прочь – на юг.

Друзья молча провожали его взглядом, пока он не скрылся из виду.

– Прекрасно! – вздохнул Ликтаро. – Теперь к Дардолу полетели горячие вести. Ихтор, зачем ты помешал? Жалко что ли стало эту тварь?

– Отчасти, – спокойно отозвался гальпинг. – Но есть еще одна причина. Не ведаю, как се объяснить, но его нельзя убивать. Он нужен не только Дардолу, но и вам…

– Что?! – вскинулся Ликтаро.

– Он пригодится Трем Меченосцам. Правда, я не в силах пока сказать, как именно.

Послышался глухой топот копыт, и с каждым мигом он был все ближе. Этот звук казался невероятным здесь, и все четверо долгое время ошарашено переглядывались.

Сквозь безлиственные сплетения кустарника и молодого березняка уже можно было рассмотреть серого всадника, который скакал прямо в сторону путников.

Перед высохшим руслом речки, в котором притаились Меченосцы и Ихтор, всадник осадил коня и огляделся. Он был всего в пяти-шести шагах от них в тот момент, но, похоже, не замечал их. Путники смогли немного разглядеть его. С виду он был худощав и невысок ростом. Под капюшоном плаща чуть виднелись его седые космы.

Казалось, что и сам всадник, и его вороной скакун что-то или кого-то ищут. Он постоял недолго, и вскоре конь перескочил через русло. Всадник, так и не заметив путников, быстрой рысцой поехал дальше.

– Харпэх глоиш! – донесся ворчливый возглас.

– Да это же гальпинг! – спохватился Ихтор и вскочил на ноги. – Хэй! Мидруи, е вайсир, ва ингуи-форех коале эй керитуиртон!

Наездник обернулся и тотчас же развернул лошадь.

– Может ли это быть еще один гонец из Хилта? – предположил Ликтаро.

– Гонцы обычно мчатся во весь опор, – возразил Тэлеск. – Я не заметил, чтобы он торопился.

– Тогда кто же он? – насторожился Рунш. – И что он делает в этих местах?

– Сейчас узнаем, – Ликтаро сурово взирал на незнакомого путника.

Всадник приблизился и спешился. Первое, что бросалось в глаза – это черная как смоль шкура коня. Сам же незнакомец и вправду был невысокого роста, худой и довольно старый для того, чтобы ездить нарочным в дальние страны.

Он вдруг раскинул руки и весело воскликнул:

– Тэрвин руам! Неприметная тропа моего путешествия пересеклась с великим путем Трех Меченосцев! Кто бы мог подумать!

Все слышали этот голос впервые, но только не Тэлеск. Он казался ему очень знакомым, однако юноша никак не мог припомнить, кому он принадлежит, и тщетно вглядывался в затененное накидкой лицо.

– Тэлеск! Мы встретились вновь! А я, признаться, не чаял увидеть тебя после последней встречи. Неужто не узнаешь? – И незнакомец со смехом скинул с головы капюшон.

Худое, исчерченное морщинами лицо, осветленное улыбкой, седые взлохмаченные волосы не сразу были узнаны Тэлеском. Но когда это все же случилось, юноша со смехом и удивлением воскликнул:

– Хаг! – воскликнул он. – Как же тесно в мире, если мы нежданно наткнулись друг на друга здесь, в одном месте и в одно время! Но что ты делаешь в этой глуши? И как здесь оказался?

Тэлеск обернулся к друзьям.

– Это Хаг, – сказал он, – мой старый знакомый из Хилта.

– Ну и ну! – усмехнулся Ликтаро. – Ты побыл в Хилте всего ничего, а уже есть старые знакомые?

– Хаг, знакомься, – произнес Тэлеск. – Это Ликтаро из Огражденной Страны, это Рунш из Антшины… А это Ихтор, наш спутник из Хилта.

– Из Хилта? – нахмурился Хаг. – Мой земляк, стало быть? Рад встрече! Передо мной на родине много лиц промелькнуло, а вот тебя не припомню никак.

– Неудивительно. Я давно не был в Хилте. Очень давно…

Старик как будто бы недоверчиво посмотрел на Ихтора. Но в этот миг его отвлек вопрос Тэлеска.

– Так каким же ветром тебя сюда занесло, Хаг? – спросил он.

– Я еду на берег озера Экир. Там живет мой троюродный брат. Он одинокий мельник. Я задумал в коем-то веке навестить его.

– В столь темное время? – спросил Ихтор. – Здесь небезопасно.

– А когда же еще? Боюсь, что до светлых дней мне не дожить. Сам-то он жив ли – тоже неизвестно. А насчет того, что небезопасно… Я больше боялся не Светлодолья, а Ведьминого Перевала. Слыхал я, что путь через него всегда слыл плохой затеей. Говаривали, будто там хозяйничает злобная колдунья, которая спуску никому не дает. Но все обошлось, к счастью.

– Разговоры разговорами, но пора двигаться дальше, – негромко напомнил Рунш.

Тэлеск кивнул и обратился к старику:

– Хаг, я рад был столь неожиданной встрече. Но наши пути лишь пересеклись и теперь снова расходятся. Время не терпит, оно гонит нас все вперед и вперед.

Старик поразмыслил пару мгновений и сказал:

– Вот что я предложу вам, друзья. Как я уже известил, путь мой пролегает к берегам Экира. Как вы, уважаемые, смотрите на то, чтобы пройти до тех мест со мной?

– Отрицательно, почтенный Хаг! – отрезал Рунш. – Тэлеск уже объяснил, что у нас нет времени. Каждый час дорог, и, если мы будем неспешно брести, отдыхать под каждым деревом и сворачивать к каждому одинокому мельнику, мы опоздаем…

– Я это понимаю, – кивнул старик. – Но вы нагоните потерянное время, поверьте мне. Коли пойдете со мной, до Ханборуна вы доберетесь куда быстрее, потому как от Экира вы отправитесь в путь уже верхом. У Торхламега есть несколько лошадей. Они хоть и не боевые скакуны, а работяги, но тем не менее на них будет гораздо быстрее, нежели пешком. Поэтому соглашайтесь! Заодно и передохнете денек. Однако, ежели не хотите – дело ваше.

– А ты уверен, Хаг, что у твоего брата есть лошади? – спросил Тэлеск. – Ведь ты давно его не видел, как я разумею.

– Конечно же! Стал бы я предлагать не будучи уверенным? У него был целый табун. Три скакуна для вас найдется в любом случае.

– Я не вижу причин отказываться! – заявил Ликтаро.

– Я тоже не против! – подал голос Тэлеск.

Рунш только кивнул.

– Вот и славно! – обрадовался старик и мельком взглянул на Ихтора. – Тогда в путь.

Один только Ихтор не сказал ни слова. Никто не услышал его мнения касательно предложения Хага. Он оставил свои мысли при себе, и, надо полагать, не собирался их оглашать в ближайшее время.

Часть поклажи водрузили на спину коня. Они продвигались в западном направлении, пересекали широкие луговины и рощи Светлодолья. Тем временем диск алого солнца, давно уже переваливший за полдень, катился вниз по небосклону. Вечерело. Встречный ветер неожиданно усилился и теперь еще сильнее трепал волосы, мешал идти, ударяя прямо в лицо.

На ночлег отряд устроился на дне неглубокого оврага. Неподалеку из-под земли бил ключ, и путники смогли наконец наполнить фляги водой.

Ликтаро подошел к коню и протянул руку к его морде.

– Как его зовут-то? – спросил он.

Скакун недовольно фыркнул, топнул копытом и отстранился.

– Он что, никого кроме хозяина не признает? – удивился хал.

– Видать, нет… – дал ответ Хаг. – А зовут его Варс.

– А отчего это он как ночь черный? Впервые вижу такую масть!

– Уж чего не ведаю – того не ведаю, – вздохнул Хаг.

Через некоторое время с вопросом обратился Ихтор:

– Слушай, Хаг, что за имя у твоего скакуна такое? – Не хилтское вовсе.

– А не из Хилта он, – отозвался Хаг. – С Гавани. Там всякие имена дают. И не поймешь, из каких языков они берутся.

Темная морозная ночь возлегла на Светлодолье. Меченосцы решили посмотреть в карту и ужаснулись, когда узнали, что до пресловутого озера Экир шагать, по меньшей мере, триста верст. Это означало, что для того, чтобы достичь его берегов, путникам придется осуществить еще пять-шесть переходов, если не больше.

В ответ на негодование Хаг спокойно проговорил:

– Да, возможно, вы и потеряете без малого недельку. Но ведь эта потеря возместится, когда вы помчитесь на юг уже верхом. Ни о чем не волнуйтесь! Мой брат не откажет в помощи. А я сочту за честь помочь вам и вашей миссии.

Путники расположились возле теплого костра, и вскоре все заснули.

Кто-то растолкал Тэлеска прямо посреди ночи.

– Что случилось? – быстро спросил юноша.

Остатки сна не давали ему ничего толком разглядеть и понять. Но по голосу он узнал Ихтора.

– Тише! – прошептал гальпинг, прикладывая палец к губам. – Ни слова пока… Нужно поговорить. Но не здесь.

– Может лучше утром, на свежую голову? – с надеждой предложил Тэлеск.

– Тсс… Именно сейчас. Следуй за мной, но не шуми.

Все остальные крепко спали. Лошади Хага поблизости не было. Все окрест пребывало в непоколебимой ночной тишине и спокойствии. Ветра почти не ощущалось. Только в стороне далеких гор слышались его завывания. Гальпинг ловко выбрался из оврага и подал руку Тэлеску.

Ихтор пошел в темноту, и Тэлеск двинулся вслед за ним, стараясь не упускать из виду его силуэт. Юноша дрожал. Холод насквозь пробирал его до самых костей.

Они углубились в лес. Могучие деревья-великаны раскидывали толстые ветви и затмевали свет полной луны. Перед путниками вскоре возникла огромная стена скалы.

– Сюда! – тихо сказал Ихтор и скрылся в едва приметном проеме пещеры. Внутри вовсю пылал костерок, дым которого уходил вверх, вытягиваемый наружу через трещину свода.

– Итак, от недобрых глаз и ушей мы скрылись.

– Ты о чем, Ихтор? – недоуменно вопросил Тэлеск. – О каких глазах и ушах ты говоришь? Что это за место вообще?

– Нашел случайно, честно говоря. Усаживайся поближе к огню. Я заранее развел его. Сейчас все разъясню.

Они сели друг напротив друга у костра и оба какое-то время молчали.

– Не по нраву мне сия затея, Тэлеск, – молвил Ихтор.

– Не знаю, о чем ты говоришь, но вот эта затея с костром в какой-то неизвестной пещере, мне уж точно не нравится!

– Я о Хаге. Зря мы связались с ним.

– Что? Чем он тебе так не угодил? – удивился Тэлеск. – Он обыкновенный старый гальпинг из простого народа.

– Обыкновенные старые гальпинги живут в Хилте, Тэлеск, а не разъезжают по диким ничейным землям на западной стороне от Хребта! Но хорошо, поведай мне, как и когда ты его впервые встретил?

Тэлеск поначалу молчал и лишь с непониманием смотрел в глаза Ихтора. Но он рассказал ему про тот памятный день, когда он вышел из Дворца-На-Холме, чтобы посмотреть город и как увидел старика, который просил милостыню.

– С той поры я видел Хага еще только один раз, спустя две недели после знакомства, – закончил юноша.

– Интересное дело, – усмехнулся Ихтор. – Милостыню, говоришь, просил? С каждым часом, Тэлеск, мое недоверие к нему растет все больше.

– И что же стало причиной? Расскажи, раз такое дело. Я готов выслушать все.

Гальпинг медлил. Пламя костра озаряло его печальный и в то же время грозный лик. Снаружи не доносилось ни единого звука, лишь изредка поскрипывали деревья.

– В первый раз я начал сомневаться в нем, – начал Ихтор, – когда он обмолвился про Ведьмин Перевал. Хотя вскоре я уразумел, что слова о том, что он прошел той дорогой, вполне могли бы быть правдой, и это, несомненно, так. Он там прошел. Вопрос – как?

– Так же как и мы.

– Но не от вас ли я слышал, Меченосцы, что моста на том перевале больше нет. По вашим словам, каменный великан рухнул в пропасть и утянул его с собой. Что теперь скажешь?

– Скажу, что, возможно, где-то есть иная дорога.

– В мое время ее не было. Конечно же, можно предположить, что кто-то проложил ее за столько столетий. Но кому это было надо, когда перевал пребывал под властью Ведьмы? Нет, Тэлеск, без чародейства здесь не обошлось.

– Без чародейства? – переспросил Тэлеск и невольно усмехнулся. – Это Хаг-то чародей? Ну ты скажешь! Вообще не вижу смысла гадать, как он прошел Ведьминым Перевалом. Какая разница? Это совсем не повод, чтобы подозревать немощного старика в дурных замыслах.

– Не знаю, Тэлеск, – вздохнул гальпинг. – А конь, на котором он едет? Не странный ли?

– А что конь? Подумаешь, черный, и что теперь? Неужто не бывает таких?

– Но куда он столь внезапно подевался? У костра его не видно.

– Мне почем знать?

– Но это и хорошо, что он пропал, – сказал Ихтор. – А то возлег у края оврага и глаз с нас не спускал. Стоило мне шевельнуться – и я чуял сверлящий взор.

– Хочешь, сказать, что за нами следит лошадь?

– Истинно, – ответил Ихтор. – А ведь его давно уже нет. Когда он исчез, я отправился надежное место для нашего разговора искать. Вот и набрел на пещеру. Здесь, как видишь, я костер развел, а потом за тобой пошел.

– Почему именно за мной?

– А кто из вас троих больше знает о Хаге?

– Ладно, – Тэлеск сделал глубокий вдох. – Давай возвратимся к началу разговора. Какие еще у тебя подозрения?

– Погубить он нас хочет. Вот мои подозрения!

– Да что ты такое мелешь?! – не выдержал Тэлеск. – Ты вообще здоров?

Юноша встал. Он сделал несколько шагов по пещере и бросил взор в сторону входа, за которым была темнота. Вскоре он снова сел напротив Ихтора. Гальпинг развел руками и сказал:

– Я лишь пытаюсь поведать тебе о своих мыслях и доводах, Тэлеск.

– Нелепы твои доводы!

– Нелепы? Возможно. Но желаешь ли слушать меня дальше?

Тэлеск посмотрел на него и произнес:

– Прости, но не могу верить в эту чушь. И вряд ли поверю когда-нибудь.

– Разумею… Будь я на твоем месте, я, наверное, тоже поверил бы в подобное не сразу.

– Ладно, – отмахнулся Тэлеск. – Что ты еще хотел сказать?

– Мнится мне, что появление нетопыря в небесах и появление Хага тесно связаны между собой. Нетопырь недаром кружил над нами, покуда мы его не спугнули. Он указал Хагу, где мы. Наша встреча была намеренной, а вовсе не случайной.

– Ерунда какая-то, – пробормотал Тэлеск, потирая виски.

– Припомни, что изрек он еще до того, как увидел нас. Помнишь ли?

– Что-то на языке гальпингов, – дал ответ Тэлеск и вопросительно взглянул Ихтору в глаза.

– Воистину! «Харпэх глоиш»! «Глупый крылач»! Кого как не того нетопыря он проклинал? Видно он счел, что крылатая тварь ошиблась, когда указала на нас. Старик искал Избранных, а показать, где они есть, должен был нетопырь; и последний исполнил то, что от него требовалось.

– Но все могло обстоять и по-иному, – возразил Тэлеск. – Хаг увидел нетопыря и решил посмотреть, над чем он кружит…

– Возможно. Но опять же, зачем он скакал на юг? Коли дорога его пролегает в другую сторону?

– На то могли быть, любые причины, – проговорил Тэлеск.

– Огласи же хоть одну.

– Причины эти известны только Хагу. И нас это вообще не касается!

– И для чего Хаг скакал по Светлодолью? Он мог спокойно ехать по дороге.

– Спокойно? Ты сам говорил, Ихтор, что передвигаться по дороге опасно.

– Хорошо, Тэлеск. Как он добрался до этих мест – неважно! Но куда он ведет нас? В какую такую глушь, ежели ни дорог, ни троп не вьется под ногами?

На время он замолчал. Безмолвствовал и Тэлеск. Юноша глядел в огонь костра, который уже почти догорел.

– И последнее, – вновь заговорил Ихтор. – Я предчувствовал нападение троллей, если помнишь. И предчувствие мое не солгало. Ныне у меня недоброе предчувствие в отношении Хага. Не доверяй слепо никому. Помни, что под чистым покровом снега всегда может оказаться лед, и главное – не поскользнуться.

Тэлеск встал и проговорил:

– Я хочу спать, Ихтор. Завтрашний день будет не легче прошедшего. И если ты все сказал, что хотел, то я пойду.

– Ступай, Тэлеск. Прости, что разбудил тебя. И не рассказывай никому о нашем разговоре.

Тэлеск сделал два шага в сторону выхода из пещеры и обернулся.

– Ты как, идешь? – спросил он.

– Нет, я еще побуду здесь, наедине с собственными думами, – отозвался Ихтор.

Тэлеск отвернулся и неспешным шагом покинул каменные своды.

Глава пятнадцатая

Началось строительство плотины. Острые секиры гномов были здесь как нельзя кстати. Магия Тригорья и чудесные способности русалов Алубехира тоже пригодились. Но, тем не менее, у реки была своя воля, и она подчинилась не сразу. Создание плотины отняло у защитников Брода восемь тяжелых дней и бессонных ночей. Неукротимая река была все-таки покорена, и деревянная запруда принялась за свое дело. Оннар начала мало-помалу расширяться в берегах.

И вновь настало нестерпимое время ожидания. День за днем тянулись в напряженном безмолвии. Все взоры устремлялись на дальний берег реки, который был теперь еще дальше, потому что на месте недавнего брода образовалась широкая заводь. С противоположного берега еще не дышал холодный ветер, вестник угрозы, но тревога, как и ранее, таилась в сердце каждого воина. И каждый понимал, что рано или поздно враг придет, и что, как бы внезапно это ни произошло, нужно быть готовым – и телом, и духом.

Дни постепенно становились все холоднее. Созданный защитниками Брода пруд уже покрывался тонкой коркой серебристого льда. Поначалу мороз схватывал только у берега, но затем стал понемногу пробираться к середине реки.

Время шло. Тянулись хмурые однотонные дни, взметенные снегами, охваченные морозами, и в беспокойных снах пролетали темные ночи. Наступил январь, и морозы заковали реку в толстые ледяные оковы. Уже за середину перевалили дни второго месяца зимы, когда случилось небольшое событие, благодаря которому разорвалась бесконечно долгая последовательность неотличимых друг от друга дней. В то прохладное пасмурное утро Фокрэл, как обычно, стоял на стене в глубоких раздумьях и бросал мимолетные взгляды за реку. Внезапно он услышал переполох в лагере.

Военачальник Хилта немедленно спустился с укреплений и в скором времени уже шел между шатров в сторону нарастающего шума. Вокруг Главного Капитана Гавани собиралась толпа. Акиткер в силу своего немалого роста возвышался над всеми остальными. И Фокрэл увидел ворона на его вытянутой руке. Когда-то его черное оперение красиво блестело, но теперь бедняга был взъерошен и растрепан, и, по всей видимости, немало перьев он потерял.

– Агдар возвратился! – радостно хохотал Акиткер. – Как же я волновался за тебя, дружище. Ты едва живой? Что же такое приключилось с тобой?

Он осторожно провел ладонью по его оперению, но и после этого оно не перестало топорщиться.

– Позволь-ка, почтенный Акиткер, – послышался голос Авироктала.

Король гальпингов вышел из толпы и приподнял лапу ворона, к которой был привязан небольшой свиток, которого Акиткер, похоже, на радостях не разглядел.

Авироктал бережно отвязал послание и развернул лист слегка размокшего пергамента. Толпа сомкнулась еще теснее. Самые любопытные взгляды норовили заглянуть за плечо короля Хилта.

– Это из Хоромходэка, – молвил Авироктал.

Радостное перешептывание покатилось по толпе, но внезапно прекратилось, когда все увидели, как помрачнело лицо короля. Через некоторое время он стал читать послание вслух:

«Славьтесь, доблестные защитники Гэмдровса!

Я, Король и Властитель Залесных Земель, Толибар, сын Толлатанана, извещаю, что зуосорейны ваше послание получили. Нами о войне оповещен Холм, сын Молота, властелин Береговых Гор. Ныне мы объединяем силы и в скором времени выступим в боевой поход. Все дороги чересчур длинны, за исключением одной. То путь через Вирлаэсс. Посему, после долгих совещаний мы порешили идти на штурм темных твердынь Омраченного Королевства, а именно Алката и Линаля.

Вам же да помогут силы Поднебесья!

Король Хоромходэка».

Долго еще царило молчание. Смысл короткого послания не обрадовал никого.

– Нападение на Вирлаэсс! – раздался возглас в толпе. – Бросок в самое осиное гнездо! Что движет ими? Безумство?

Это был глава передового отряда халов.

– Отвага, Оросс! Отвага движет ими! – возразил вышедший из толпы Албин. – Я преклоняюсь перед мужеством короля Толибара и восхищен его решимостью. Гномам Береговых Гор я также выражаю почтение! Жалею лишь об одном: что я не с ними.

– У каждого свой путь и свое место в жизни, – промолвил волшебник Хордайн. – Тебе, храбрый Албин, суждено быть здесь и именно здесь принимать участие в этой великой войне.

– Увы! – опустил голову Албин. – Однако мой меч ковали не для того, чтобы ждать, но для того, чтобы действовать.

Авироктал был исполнен печали.

Линалю им лучше и вовсе не приближаться.

– У них не было иной дороги, – раздался голос Экгара. – Все остальные, как написал Толибар, слишком длинны. Они сделали верный выбор.

Верховный Маг только сейчас прибыл к месту всеобщего скопления и не сводил глаз со свитка в руках Авироктала.

– Но подмоги из Залесья уже можно не ждать, – вздохнул король Хилта и свернул послание.

– Мы ее в любом случае не дождались бы, – вставил Акиткер. – Кабы южане отправились иными путями, то война за время их похода к нам, скорее всего, уже успела бы завершиться. Но при таком раскладе дел, мощь супостата, возлегшая на нас, может ослабнуть, когда на юге появится еще одно место столкновения Света и Тьмы.

– Верное слово ведешь, Акиткер, – согласился Экгар.

– Верное-то верное, – опять подал голос Оросс. – Одно только худо: не ощутим мы того послабления.

– Кто знает, – пожал плечами Авироктал.

Экгар подошел ближе к Акиткеру, чтобы осмотреть ворона. Маг посмотрел в черный глаз Агдара и промолвил:

– Твой ворон попадал в большую передрягу. Ибо летел он сюда через землю врага.

– Что с ним случилось?! – ужаснулся правитель Гавани.

– По пути на него набросилась стая каких-то птиц. Скорее всего, это тоже были во́роны. Агдар спасал свиток. Накорми его, Акиткер, и пусть он восстановит силы. А когда он немного оправится, принеси его ко мне. Он многое видел, и то, что он видел, возможно, бесценно для нас.

– Хорошо, великий Экгар, – удивленно ответил правитель Гавани и понес ворона в сторону своего шатра. Толпа расступилась перед ним.

Тьма вновь опустилась на реку и окутала лагерь. Ночь начиналась. Где-то изредка завывали ветра. Часовые на стене закутались в плащи и изо всех сил боролись с дремотой, которая мерно наплывала на них и сонной пеленой затмевала глаза.

Внезапно резкий посторонний звук заставил дозорных встрепенуться. Он казался звонким, но был отдален. А последовавшее за ним лошадиное ржание, жалобное и громкое, полностью отогнало сонливость.

– Что там? – раздался недовольное бурчание гнома.

– Не знаю, – откликнулся человеческий голос. – Но похоже, что всадник на том берегу.

Все дозорные, сколько их было на стене, всматривались в ночной мрак.

– Да не один.

И вправду на противоположном берегу реки появились несколько всадников – темных, едва различимых силуэтов. На миг они задержались у самого берега. Но лед выглядел уже достаточно прочным, и всадники рысцой двинулись по нему на расстоянии друг от друга.

Они подъехали к самой стене, которая из-за созданной заводи вздымалась теперь прямо из ледяного покрова реки. Они остановились в некотором недоумении. Стена показалась им весьма необычной.

– Может быть, это Инклиод? – неуверенно промолвил часовой в сером хилтском плаще, тщетно пытаясь разглядеть их.

– Что еще за Инклиод? – пробормотал гном, который стоял рядом.

– Разведчик нашего короля.

Но Инклиода среди наездников не было. То были воины Огражденной Страны. Их было около трех десятков. Халы вскоре узнали своих собратьев и приветствовали их со стены.

– Здесь ли Албин, сын покойного Вельха? – спросил кто-то из прибывших.

В ответ послышалось:

– Здесь он…

– Мы примчались на крыльях беды! – прокричал всадник. – Горестные вести мы несем храброму принцу Албину и его людям!

Лагерь мало-помалу пробуждался. На стене и дозорных башнях появлялось все больше воинов. В скором времени прибывших халов впустили в лагерь.

Народ все больше просыпался и скапливался близ укреплений. Все тригорцы были уже на ногах. Здесь же были Фокрэл, Авироктал, Кэневаур с несколькими русалами, бородатый владыка Мадвиаля и прочие. Албин в сопровождении верного боевого пса быстрым шагом шел навстречу новоприбывшим.

– Бренгольх! – удивленно воскликнул сын Вельха. – Что ты здесь делаешь? Что-то случилось?

Бренгольх поприветствовал его и понурил голову.

– Беда, повелитель! – изрек он. – Величайшая из бед ворвалась в дом наших предков!

Албин нахмурил брови и с тревогой в голосе произнес:

– Не хочешь ли ты сказать, что…

– О да, повелитель Албин! Они напали на нас. Все решилось за одну ночь…

– Твари из Старой Крепости Антов?

– Хайл артмендвег! – ответил хал.

В течение какого-то времени он отрывисто говорил что-то на языке Огражденной Страны. Один из волшебников Тригорья горестно вздохнул. Это был Хордайн.

– Все ясно, – негромко промолвил он. – Афройн. Двимгрин.

Лицо Албина отражало великий ужас от услышанного и глубокую скорбь.

– А как же Вальдин? Что с ним? – спросил повелитель халов, когда Бренгольх закончил говорить.

– Наместник Вальдин погиб в битве на Спящих Холмах, повелитель. В последней битве Огражденной Страны…

Воцарилось молчание. Повелитель халов долго сжимал дрожащие губы, пытаясь сдержаться. Пес Варта сидел рядом. Казалось, он тоже все понял. Черный зверь жалобно скулил. Внезапно Албин поднял лицо к небу и в слезах прокричал:

– Будь проклята Старая Крепость Антов!

Он упал на колени и зарыдал. Осознание того, что произошло, едва укладывалось в голове. Никто не мог поверить в это. В сердцах многих еще были сомнения в том, что они правильно поняли принесенные вести, однако чародей Экгар рассеял их:

– Стена Эндгинг пала… Кэль сожжен… Нет больше Огражденной Страны.

Глава шестнадцатая

Дни утекали… То были дни, исполненные печали и скорби, залитые горьким дождем женских слез. Битва с Двимгрином забрала много жизней воинов Эфоссора и морян. В ужасной схватке с полчищами Афройна погибли доблестные эрварейны Каварханд и Берланд. Горцы Хребта, которых призвал и привел на поле брани волшебник Вирридон, потеряли своего старого вождя Термалока. Владыка же морян Горм был тяжело ранен, и все опасались, что он тоже уйдет из жизни, но, благодаря стараниям врачевателей Рамэнии, он вскоре оправился от полученных ран. То было сражение, достойное песен, однако настоящая битва была еще впереди.

Западнее великолепных Холмов Эрвара, на севере от Алубехира, выросла гряда мрачных курганов. Вокруг них земля была густо усеяна обломками мечей, щитов и частями стенобитных орудий, которые так и не докатились до стен Рамэнии. Все это тонуло в пепле от сожженных трупов малфрунов. Однако уже в начале января снега закрыли жуткую картину поля битвы. Зимние метели превратили все в огромные белые сугробы.

Две недели ветра дули все больше с севера. Тьма на юге не рассеивалась все это время, но и гуще не становилась. Ночи и дни мучительно тянулись. Ничего не происходило, ничего не менялось, никаких вестей из других земель не приходило. Некоторые начинали думать, что нет уже жизни больше нигде, кроме страны эрварейнов, что Мрак поглотил другие страны и королевства. Но вот однажды прискакал гонец. Но не из других земель. Он примчался с севера, из столицы Эфоссора.

– Силы небесные не бросают нас! – возгласил он. – Ибо знайте, защитники Гэмдровса, что в гавань Великого Эфтура вошли корабли Тамон-Брега! Северный Край пришел на помощь!

– Корабли Тамон-Брега? – переспросил Алморкад.

Много дней лицо короля было мрачным, и вот наконец вновь посветлело.

– О да, мой король! Властитель заморцев Эривейх, собирает войска в путь. В скором времени они будут здесь.

– И сколько же воинов под его началом?

– Самому мне неведомо, но я слышал о восьми тысячах. Наша гавань так и ломится от их кораблей.

Ровно через три дня к воротам твердыни подошло многотысячное пешее воинство. Молодой король Эривейх привел к воротам Рамэнии воинов дальнего севера. Все они были облачены в алые плащи с серебряными застежками на груди. В передовых отрядах развевалось белое знамя с вышитой в центре золотой звездой. Статны и высоки ростом были мужи Заморья. Лицами и взглядами они были чем-то схожи с морянами.

Когда, после того как прогудел горн и ворота под разбитой аркой открылись, Алморкад, Горм и Ноккагар уже ждали их на Площади Рамэнира. Красивым длинным строем войско вошло в крепость.

– Приветствую достопочтенного Эривейха! – громко проговорил Алморкад.

– Здравствуй, властитель Эфоссора, – отозвался молодой русый воин, снимая позолоченный шлем. – Вижу, черная длань войны уже коснулась твоих рубежей. – Он окинул взором разрушения, что остались после нападения драконов. – Надеюсь, здесь найдется место для меня и моих воинов? Со мной пятьсот лучников и семь тысяч мечников. Я прибыл на подмогу, ибо получил послание с призывом о помощи.

Голос Эривейха был чист и звонок, и благородный взгляд его был светел.

– Да, достопочтенный Эривейх, – ответил Алморкад. – К несчастью смертоносная длань войны дотянулась до нашей земли. Около месяца назад на эту крепость напала стая драконов, что обитают на перевале через Закатные Горы. Разрушения, зримые тобою, есть их старания. Страшно подумать, что осталось бы здесь, кабы не волшебная сила чародеев Тригорья. Они спасли Рамэнию от полного разрушения и спасли наши жизни. Что же касается места для вас в этой крепости, то оно непременно найдется. Рамэния более вместительна, чем кажется на первый взгляд.

– Что ж, – изрек Эривейх. – Ты упомянул о чародеях Тригорья, если я не ослышался? Я наслышан о них. Быть может, здесь и сам Экгар?

– Нет. Верховный Маг ныне на юге, на Оннарском Броде. Там сдерживается натиск Мрака.

– Значит, война уже началась…

– Да, мало-помалу полчища фрэгов уже выползают из твердынь Омраченного Королевства. Мы рады, что вы откликнулись на наш зов.

Спустя некоторое время Алморкад и Эривейх вели беседу на южной стене Рамэнии. Алморкад не отрываясь смотрел на темный горизонт и рассказывал Эривейху о главных событиях войны, которые коснулись Эфоссора, и злодеяниях Короля Мрака. Эривейх внимательно слушал и молчал до тех пор, пока король эрварейнов не закончил рассказ.

– До нас доносилось эхо ваших войн, посему кое-что мне в большей или меньшей степени известно. Но слыхали ли вы что-нибудь о войнах с Мраком на нашей земле?

– О войнах на вашей земле? – переспросил Алморкад.

– Именно, король Эфоссора. В Тамон-Бреге последние два века тоже не все спокойно. Мрак добрался и до нас. Некто Заабар, темный чародей, воздвиг Черный Замок на Холмах Вегейна. Уродливых карликов подземелий он взял под свое начало. Ныне у него многочисленная свирепая армия. И два больших дракона охраняют вход в тот Черный Замок.

– В Тамон-Бреге есть драконы? – искренне удивился Алморкад. – Откуда? Они прилетели к вам из Гэмдровса?

– Нет, не те это драконы, что у вас. Ваши – крылатые, да и не столь велики.

– Отчего же? – возразил Алморкад. – Бывают и огромные твари! Когда-то на Драконьем Перевале обитал Ходавиор. Вот кто был гигант из гигантов!

– Нет, ты не понимаешь, почтенный Алморкад. Наши драконы почти столь же велики, что и морские чудовища, которых в твоей стране именуют эксиотротами. Они не летают в небесах, ибо у них нет крыльев. Они лишь бродят по земле, медленно переставляя свои короткие лапы, едят и жиреют, раздуваются, превращаясь в горы, и несут ужас. Как раз два подобных отродья прикованы цепями к двум гигантским столбам близ ворот Черного Замка. Они – стражи тех ворот. Говорят давным-давно Заабар раздобыл два драконьих яйца в Северных Горах, где, по старым легендам, обитало много подобных тварей. Драконы вылупились, и он вырастил их, приручил, и ныне они верно ему служат. Иногда он отпускает их… погулять по холмам. Но они часто уходят очень далеко от Замка и забредают в жилые земли. И если так случается, то исход всегда плачевен: сожженные и растоптанные поля, разоренные деревни и бесчисленные жертвы.

Ныне мы ведем войну с Черным Замком. Карлики Заабара несметны в своем числе. Едва мы отобьем один натиск, как уже новые полчища идут против нас. Это даже не война, а жестокая бойня!

Эривейх замолчал и перевел взор на север. Алморкад, потрясенный рассказом, тоже долгое время хранил молчание и осмысливал сказанное королем заморцев.

– Воистину, неведомо было нам, что творится в Заморье. И ты оставил свою страну, Эривейх? Привел войска в Гэмдровс, когда в Тамон-Бреге тоже густеет Мрак?

– Во-первых, здесь далеко не вся моя армия, – ответил Эривейх. – Здесь менее половины мощи Кельды. Большая часть осталась на защите наших рубежей. Во-вторых, ныне мы в военном содружестве с Норгхамом, и Рода тоже желает объединить свои силы с нашими. Содружество Сынов Корленайву ударит по Холмам Вегейна единой великой мощью. И в-третьих, здесь, в Гэмдровсе, землю обволокла еще более густая тьма. И если здесь она не будет рассеяна лучами света, тогда и там, в Тамон-Бреге, наше противостояние будет напрасным.

– Воистину… Король Мрака здесь. Здесь он был низвергнут, здесь возродился, и сердце последней войны с Дардолом бьется в Гэмдровсе…

В одну из ночей Алморкад проснулся от нескольких коротких глухих звуков. Он открыл глаза и сел на постели. В покоях было темно. Лишь лунный луч пробивался сквозь щели в оконных ставнях и слабо освещал просторную комнату. Покои были невзрачны на вид для королевской особы, но необъяснимая уютность была им присуща, что Алморкад мысленно отметил в очередной раз.

Глухие удары повторились. Рука Алморкада самопроизвольно потянулась к мечу, который лежал на полу рядом с кроватью.

Стучали в дверь.

– Повелитель! – послышался голос снаружи.

Алморкад встал, быстро натянул сапоги и подошел к двери и отворил ее.

– Что стряслось? – проговорил он.

На пороге стоял один из воинов Эфоссора.

– Прошу прощения за столь поздний час, – быстро заговорил он, – но там, у ворот, стоит армия.

– Армия? – вскинул брови Алморкад.

– Бьюсь об заклад, что из стран Межгорья, повелитель. Должно быть, это войска Афеллаэсса и Санамгела… Говорят, что они пришли на битву с Тьмой. Правительница Нэвилиарат уже дала им добро войти в крепость.

– Я сейчас буду.

Воин кивнул и с поклоном удалился. Алморкад собирался недолго: он тотчас же накинул плащ и спустя несколько мгновений быстро спускался по лестнице, а затем его прыгающая в свете факелов тень уже двигалась по стенам вдоль длинных ветвистых коридоров Рамэнии.

Небо было ясное, и мириады звезд мерцали в ночи. Известные созвездия вырисовывались как никогда четко. Когда Алморкад уже почти спустился со второго яруса крепости, до его ушей донесся ритмичный звон доспехов воинства, что двигалось по Площади Рамэнира. Чей-то громкий голос выкрикивал команды под звуки шагающих боевых порядков.

Правительница Нэвилиарат была уже здесь. Когда подошел Алморкад, она вела беседу с двумя предводителями войска. Один был молод, другой же был стар и сед.

То были короли двух великих владений. Седовласого величали Алнайта; властителем Санамгела и повелителем рода ралигейнов был тот белый старец. Имя другого было Врантур; он был королем народа Афеллаэсса.

В незапамятные времена был основан Санамгел. Еще на заре текущей эпохи выходцы из Вирлаэсса пришли в Межгорье. Так в те дни именовались земли меж двух горных кряжей – Хребтом Эрхата и Новыми Горами. Тех людей вел Ралиг, юноша королевской крови хомагейнов. Он-то и стал первым правителем Санамгела.

Афеллаэсс был заложен намного позже. На многие века был он моложе Санамгела, но история его истоков куда более замысловата.

В середине десятого столетия Второй Эпохи Мрака в Антшине вспыхнули мятежи и жестокие распри. Это началось сразу же после кончины короля Трибуя, который не оставил после себя наследника на престол страны антов. Прерван был его род, и он был последним правителем, в чьих жилах текла кровь великого пращура Притула-Сагуда. В тот злосчастный год корону захватил советник усопшего короля. Балта было его имя. Мало кто желал лицезреть узурпатора на антийском троне. Люди восстали против него. Тогда подлый Балта позвал военачальника Рудевласа и повелел ему подавить мятеж силой оружия. Он приказал действовать жестоко и не щадить никого. Но не по душе пришлась Рудевласу его воля и он отрекся от службы королю-узурпатору. Балта пришел в ярость. Он приказал схватить Рудевласа и без промедлений предать казни. Но военачальнику антов удалось бежать из Гатигрода. Вскоре он и вовсе покинул пределы Антшины. С ним ушли верные ему люди и бо́льшая часть мятежников.

Рудевлас знал, что Балта будет искать его. Вместе с остальными антами, кто отрекся от нового короля, он ушел очень далеко от родных земель. Они перевалили через снежную гряду Новых Гор и оказались в Межгорье. Там они и порешили осесть. Так Рудевлас заложил начало нового владения – Афеллаэсс, – которое впоследствии выросло и стало могучим королевством.

Когда же Балта узнал о новом оплоте мятежных антов и до него дошли слухи, что тот оплот процветает, он решил расправиться с теми, кто не преклонился перед ним. Позже между Афеллаэссом и Антшиной шла ожесточенная война. Итогом ее стало поражение и смерть Балты от руки Рудевласа… Весьма подробно сказывают эту историю ее хроники и предания тех лет.

– Ты ли король сих земель? – обратился к Алморкаду старый Алнайта, когда увидел его.

Лицо Алнайты было испещрено глубокими морщинами: каждый прожитый год оставил на его лице свой след. Его взгляд казался усталым. Алнайта выглядел утомленным жизнью. В то же время он смотрел на Алморкада суровым взором могучего воина, и мудрость, накопленная с годами, виделась в его глазах.

– Я, – дал ответ Алморкад. – Рад приветствовать владык Межгорья в своем доме! Скажите же, какие вести вы принесли с собой?

– Вести… – повторил Алнайта. – Вести у нас по большей части недобрые, коли хочешь знать, владыка эрварейнов. Посему мы огласим их утром. Не будем омрачать и без того темную ночь.

– Твоя правда, владыка Межгорья. Тогда я распоряжусь, чтобы вас устроили в стенах крепости.

Алнайта и Врантур привели с собой не очень много воинов. Число их не превышало двух тысяч. Эрварейны не без труда разместили их в стенах Рамэнии.

Остаток ночи Алморкад провел в размышлениях, попытки заснуть оказались тщетными для него. Слова о плохих вестях, услышанные от Алнайты, отгоняли всякий сон и до самого утра не давали покоя.

И вот наступило очередное пасмурное утро. Бледное солнце еще не взошло к тому времени, оно взошло чуть позже, на юго-западе. По берегам Красной Реки разлился серый утренний свет. Он был столь бледен, что почти не давал тени. Над мерзлой землей нависли клубы белого пара, а южный берег реки окутался густым туманом, из-за которого темный горизонт временно исчез из виду. Каменный мост уходил в никуда, растворяясь в серой завесе того тумана.

В большом трапезном зале было шумно. Посреди него стоял длинный стол. Во главе восседала Нэвилиарат. Место во главе стола всегда принадлежало правителю крепости, и Алморкад не имел права нарушать традиции предков, да и не посмел бы это сделать. Посему король Эфоссора сел за стол по правую руку от нее. Место напротив Алморкада занял Ноккагар. Рядом же с Ноккагаром расположился Горм, слева от него – Эривейх, затем – Алнайта и Врантур. Справа от себя Алморкад посадил Зилмита, новоназначенного воеводу Эфоссора. Рядом с Зилмитом расположился новый вождь горцев Драконьего Перевала – Гихдолт, сын павшего в битве с афройнцами Термалока. Остальные места заняли люди из королевских свит и еще несколько волшебников Тригорья.

Лучи утренней зари проникали в зал сквозь узкие окна, в каменных чашах близ стола горели огни. Все это вкупе обливало стены и своды помещения мягким оранжевым светом.

Алморкад встал. Настало время для слова.

– Каждый из нас уже узрел собственными глазами, что великое единение всех племен и народов отнюдь не безнадежный замысел, – громко молвил он. – Оно грядет. Мощь Короля Мрака крепнет, но крепнут и наши силы! Воинства Света стекаются под общее знамя. Под единое знамя Элона! Полки Надземного Мира все прибывают и прибывают в страну, которую Дардол выбрал своей первой целью. К моему несчастью, выбор пал на мои земли, и мой народ ныне под тенью войны.

Нынешней ночью в крепость прибыли короли Межгорья. Властитель Алнайта обмолвился о неких вестях… Я прошу его рассказать всем нам о том, что ему ведомо, что он видел и слышал. Как обстоят дела по ту сторону Хребта, достопочтенный Алнайта?

Алморкад снова сел. Все выжидающе смотрели на старого короля Санамгела. Наконец Алнайта поднялся со скамьи, прокашлялся и заговорил:

– Твои слова об единении, Алморкад, обнадеживают, но расслабляться нельзя. Тьма ползет огромными черными тучами по небосводу. Она расплывается на все четыре стороны света. Велик ныне Всетемнейший! Столь велик он не был еще никогда, сколько знает его Элон. Сбываются старые предсказания Кисторина Ясновидца…

И изольются реки зла Потоком темным в свет. Пощады у них нет. Исток – Истленная Земля. Ворожий полк несмет… Два брега будут воевать, Летит войны стрела.

Мы стоим на пороге решающих битв с Мраком. Это будут величайшие битвы Элона. Наш мир – в преддверии новой эпохи. Какой она будет, неведомо. Может статься, все вокруг навеки окутается черной ночью и холодным льдом. Погибнут леса, высохнут моря, все живое постепенно вымрет… Или же, если победа будет за нами, чистые лучи солнца будут озарять землю нового времени.

Королевство Эфоссор – вовсе не первая его цель. Первые удары уже сделаны, король Алморкад. Давно уже пал Олдиор. И от одинокого города Дьюна тоже остались лишь руины и пепел.

– Олдиора и Дьюна больше нет?! – Побледневший Алморкад вскочил с места.

Ноккагар молча опустил голову и закрыл глаза. Чуяло сердце волшебника, что нечто недоброе творится по ту сторону Хребта.

– Мы шли через Дьюн по Дороге Магов, – продолжал Алнайта. – Невдалеке от развалин Города-Отшельника мы столкнулись с малфрунами. Их было немало. Сдается мне, что они снова заняли Тайную Крепь в предгорьях Хребта, потому как именно в ту сторону они двигались. Треть нашего воинства полегла в битве. Раненых мы оставили в Эрдонире. Там же мы узнали, что все силы Эфоссора ныне в Рамэнии и сразу направились сюда. Но, как видишь, Алморкад, наши рати не слишком велики. Врантур, расскажи, что за тень легла на Межгорье.

Теперь встал юный король Афеллаэсса.

– Более половины всего воинства Сынов Рудевласа я оставил в королевстве, – сказал он. – Так же поступил и Алнайта. Ибо в Межгорье тоже идет война… На наших границах бесчинствуют холунги. Их очень много. К тому же, по слухам, Всетемнейший заключил нечто вроде военного содружества с их вождями. Теперь они – вассалы Тьмы. Сомневаться здесь не приходится: он угрожал им уничтожением, коли они откажутся от службы. И в страхе они склонились перед ним. Ныне они сражаются в одних рядах с фрэгами.

– Не удивлюсь, если точно так же он подчинит себе и Ранве-Нару, – произнесла Нэвилиарат.

– А что с русалами Гирданаоки? – спросил Ноккагар. – Стоит еще их твердыня?

– Стоит, но, насколько нам известно, правитель Гирданаоки повел свою армию к границам Омраченного Королевства.

– Что? – встрепенулся Алморкад.

– Да, ты не ослышался, властитель Эфоссора, – произнес Алнайта. – Решимости и отваге русалов можно только позавидовать, но это безрассудно. Они ушли на верную гибель.

– Кто знает! – возразил Зилмит. – Если Король Мрака бросит все свои силы на север, защита его рубежей ослабнет.

– Твоя правда, Зилмит, – согласился Алморкад и вновь обратился к владыкам Межгорья: – А что с Эсалровсом? Придут ли его силы? И что намерены делать гурны Феодена?

– Что касается Феодена, – отозвался Врантур, – нам о нем ничего не известно. Слишком лишь далека та страна от нас. А на помощь из Эсалровса даже не надейтесь. По крайней мере – не сейчас. Ибо, по слухам, что дошли до наших земель, весь Эсалровс в осаде. Фрэги разбились лагерями вдоль его пределов, расставили посты на мостах и переправах через реки, а в прибрежных морях появились эрхигадры. Похоже, что в любой момент фрэги могут выдвинуться на штурм города Галгенда.

– Выходит, что если еще придет помощь, то только из Антшины, – заключил Алморкад. – Но никто не может поручиться, что силы Афройна не ударили по стране антов.

– Воистину, дурные вести вы принесли с запада, – молвил Ноккагар.

Назначенный глава магов встал и оглядел всех присутствующих озабоченным взором. Затем он сунул руку запазуху и извлек из-под синей мантии небольшой свиток пергамента, перевязанный красной лентой.

– А теперь поговорим о хорошем, – продолжил Ноккагар, и после этих слов все, кто был в зале, застыли в напряженном ожидании. – Вчерашним поздним вечером ко мне в покои прямо в окно залетел ворон. Он сел прямо на мое плечо и каркнул. Я был весьма удивлен таким поведением птицы. Но вскоре я заметил, что к лапе его привязан сей свиток. Он оказался посланием от короля гальпингов. Здесь говорится о том, что происходило на Оннарском Броде со дня отплытия магов в Рамэнию… Я хотел написать ответ, но не успел: черная птица улетела, и я лишь проводил ее взглядом.

– И до сих пор ты молчал об этом?! – не стерпел Алморкад.

– Я решил, что вначале стоит выслушать Алнайту и Врантура.

– Не тяните, Ноккагар! – промолвила Нэвилиарат. – Прочтите нам!

Волшебник развернул хрустящий пергамент.

«С Оннарского Брода, от короля гальпингов Авироктала Хилтского.

Приветствую вас, защитники Гэмдровса! Пишу вам о том, что произошло на Оннарском Броде. А событий здесь случилось немало.

Первые битвы прогремели в первую же ночь после того, как силы Тригорья покинули Гавань. Сам я не принимал участия в первом сражении, ибо тогда был еще на пути из Хилта. Мой военачальник Икинэльд геройски пал в бою. Вместе с моими воинами он выступил навстречу Реке Мрака. Стена, что была им построена на переправе, плохо сдерживала врагов в ту ночь. Они прорвались, но далеко на север пройти не успели. Победа пришла к нам с прибытием на поле брани достославного Вельха и его полков. Войско Огражденной Страны подоспело как раз вовремя.

После кровопролитной сечи фрэги вновь отступили за реку и укрылись под тенью леса. Следующей же ночью они нагрянули новой волной. В ту ночь, в самый разгар сражения, я и привел на Оннарский Брод основные силы Хилта. Мы разбили их в пух и прах. В той битве погиб король Вельх.

После нам в руки попался сам Бэнгил. Мы схватили его и заточили в подземелье Гавани. Но пробыл он там недолго. Ему удалось-таки ускользнуть. Некто неизвестный помог ему в этом, и, похоже, что ушел вместе с ним.

И уже более месяца на Оннарском Броде тихо. Лишь послы Короля Мрака приходили к нам. Не буду писать, на что они нас подстрекали, это и так ясно. Они едва унесли ноги от разгневанного Экгара.

Надо заметить, что наша стена ныне укреплена волшбой русалов. А на берегу Оннара лагерями расположилось великое воинство объединенных народов. Здесь русалы Алубехира, гномы Золотых Гор, люди Хилта и Огражденной Страны, воины Гавани и Сыны Гаррэ, а также волшебники Тригорья. Посему, я мыслю, что мы еще сможем держаться под натиском врага.

И я извещаю вас, защитники Гэмдровса, что Хоромходэк и Береговые Горы тоже примут участие в войне. Однако же, они намерены бросить свои силы на Омраченное Королевство.

Да ослепит врагов блеск клинков ваших! Авироктал».

Ноккагар закончил читать послание и вновь свернул его. В зале еще долгое время царило всеобщее молчание. Лица многих посветлели. И за окнами тоже будто стало светлее.

Алморкад, не говоря ни слова, протянул руку к посланию. Ноккагар с готовностью передал его властителю эрварейнов. Тот пробежал глазами по строкам несколько раз и произнес:

– Стало быть, удерживать Оннарский Брод – тоже не безнадежная затея. В моих мыслях до сей поры я был почти уверен в обратном. Но наши братья до сих пор сдерживают напор Реки Мрака. Оно и видно: иначе мы бы уже узрели войска фрэгов на нашем пороге.

– К нашему несчастью, своей истой мощи Дардол еще не показал, – сказал Ноккагар. – То были… всего лишь пробные атаки с целью оценить наши силы. Кто знает, выстоит ли Оннарская Стена в тех штурмах, которые грядут. Но будем хранить надежду на лучшее!

– Иного нам не остается! – негромко сказал вождь горцев Гихдолт.

– А что нынче с Тремя Меченосцами, маг Ноккагар? – неожиданно спросил Врантур.

– Могу сказать лишь, что они живы. Пока все так, как предсказал Кисторин.

– Предсказал, – невесело усмехнулся Алморкад. – Говоря начистоту, Ноккагар, я не принимаю всерьез в какие-то предсказания. Лишь в силу меча я верю!

– Верь, король Эфоссора, – ответил Ноккагар. – Это твое право. Каждый волен верить в то, что ему кажется истиной.

Наконец он сел. Все молчали. В глазах каждого читались глубокие раздумья.

Через некоторое время Ноккагар встал вновь.

– Сегодня мы немалое узнали друг от друга, кое-что обсудили, – молвил он. – Тьма разрастается, но светоч горит все ярче. Сегодня мы убедились, что единение народов грядет. Я даже осмелюсь заключить, что два великих форпоста Сынов Корленайву – Оннарский Брод и Рамэния – готовы к войне. Мыслю, на этом наше совещание подошло к завершению. Посему, с всеобщего позволения, я покидаю зал.

С этими словами Ноккагар вышел из-за стола и, постукивая посохом о мраморный пол, уверенно направился к выходу. Никто не сказал ему ни слова. Лишь множество взглядов проводили мага до дверей, пока синяя мантия старца не скрылась за ними.

– Два великих форпоста… – раздумчиво повторил до сих пор молчавший Эривейх.

Глава семнадцатая

На смену темной ночи в Светлодолье пришло безмолвное серое утро. Солнце поскупилось на сей раз не только теплом, но и светом.

Путники поднялись на гребень огромного холма. В лицо сразу же дунул морозный ветер. Внизу к западу простирались великолепные, но почти безлесые равнины. Невдалеке они обрывались пологими берегами большого озера, серебристые воды которого виднелись до самого горизонта.

– Озеро Экир… – негромко проговорил Ликтаро.

– Немало верст мы оставили позади, пока добирались до него! – сказал Тэлеск.

Ихтор взглянул на его восхищенное лицо, затем покосился на Хага и пробурчал:

– Немало дней мы потратили даром…

Рунш смолчал и первым двинулся дальше. Теперь путь их лежал по склону вниз.

Хаг на ходу что-то оживленно рассказывал Тэлеску о своем брате-мельнике, который проживает в этих диких местах. Но юноша почти слушал его: Открывшиеся картины необъятных земель постоянно отвлекали его внимание.

Вскоре они были уже на побережье Экира. Почти у самого озера была возведена старая, мрачноватая на вид мельница. Ветер быстро вертел ее длинные крылья. Ихтор огляделся окрест и бросил Хагу:

– Где же обещанные табуны лошадей?

Хаг помедлил с ответом. Он обернулся к Ихтору и с усмешкой произнес:

– Известное дело где! На пастбищах! Что им здесь-то делать?

К мельнице сбоку примыкало несколько деревянных построек. Одна из них, как сразу подметил Тэлеск, напоминала конюшню. Однако Ихтора это не успокоило.

Гальпинг с недоверием взирал на старое строение. Что-то настораживало его в этой мельнице. Как-то странно выделялась она среди всего прочего. Да, она выглядела мрачной, была не слишком приятна для взора, но не это было главной причиной необъяснимой тревоги гальпинга. Сердцем он чувствовал, что что-то не так, что чего-то не хватает здесь, но не мог понять чего именно.

Когда они подошли ближе, до ушей донесся приглушенный скрип жерновов. Мельник встретил их на входе. Он появился в дверях столь неожиданно, что Меченосцы вздрогнули, когда услышали громкий голос:

– Добро пожаловать в мою скромную обитель! Долог ли был путь, что привел вас сюда?

– Еще как долог! – весело отозвался Хаг и вплотную подошел к угрюмому седовласому старику. – Здравствуй, брат мой Торхламег.

– О, Хаг приехал! В коем-то веке! А я уж думал, что не свидимся мы больше с тобой!

Старики обнялись.

– Так ты прямо из Хилта сюда? – спросил Торхламег.

– Откуда же еще! – улыбнулся Хаг. – Годы свое берут, я чувствую, что подходят к концу мои дни… Вот и решил к тебе наведаться.

– Это ты правильно решил! Ну что ж, заходите в дом, путники! А я пока отведу коня в стойло.

Скакун с готовностью сам последовал за Торхламегом.

Пятеро друг за другом вошли внутрь. Высоко над головой громыхали огромные зубчатые колеса. Прямо посредине со скрипом работали каменные жернова. Помещение было небольшим. Рядом с кучей ящиков, сундуков и всякой разной утвари у стены стоял старый дубовый стол, а в углу, возле кровати лежали мешки с зерном. Окно здесь было всего одно, и то оно было небрежно заколочено досками разной длины и ширины. Хотя толку от него было бы наверно мало, потому как оно было слишком узким, чтобы впустить в дом достаточно света, и располагалось слишком высоко. Свет давал небольшой фонарь, который горел прямо над столом. В одном из дальних углов начинались высокие ступени покосившейся лестницы, которая вела наверх, к зубчатым колесам.

Путники сложили вещи на пол у входа. Ихтор первым заметил, что Торхламег вернулся и сразу спросил его:

– Что вы делаете с мукой, позвольте осведомиться? Куда продаете?

– На севере отсюда близ устья реки стоит деревня. С ее жителями я и торгую. Моя мельница – единственная в этих местах последние несколько лет, посему спрос на товар есть всегда.

– Ясно… – изрек Ихтор.

Гальпинг посмотрел на Тэлеска и взгляды их встретились.

– А озеро здесь просто прекрасное! – вновь заговорил Ихтор. – Может, поглядим на волны Экира, Тэлеск?

Такое предложение отчего-то показалось ему странным. Оно больше походило, если не на приказ, то на очень настойчивую просьбу.

– Пойдем, – кивнул Тэлеск и двинулся к двери.

Рунш и Ликтаро несколько удивленно посмотрели им вслед.

На волны озера взглянуть действительно стоило. Оно сверкало в солнечных лучах красивыми переливами и шумело подобно морю. Гальпинг и эрварейн долгое время шли вдоль берега и любовались им, пока Тэлеск не произнес:

– Ну же, Ихтор. Я полагаю, что ты меня сюда не озеро посмотреть повел. Что ты хотел сказать? Опять о Хаге?

– Видится мне, что в душе ты уже злишься, – проговорил гальпинг. – А коли я скажу, что хотел, твоя злость будет еще пуще. Но я не могу молчать.

– Так говори же!

– Камень ведь при тебе?

– Да, – Тэлеск нащупал круглый предмет у себя за пазухой. – Почему ты спрашиваешь?

– Отдай его мне. Я спрячу его в надежное место…

– Что? Камень? Что ты задумал? Мне запретили кому-либо передавать его! Ты не должен был даже узнать о наших Камнях!

– Разумею, – хладнокровно кивнул Ихтор. – Но ежели он попадет в злые руки, наступит беда. А я смогу сделать так, что его не найдут.

– Какие злые руки? Кто не найдет? Что за бред ты несешь?! – вспылил Тэлеск.

– Не гневайся, друг мой. Нет, так нет. Но знай, что у Ликтаро и Рунша Камней сейчас нет.

– Что? Ты… ты украл их?

– Я вовек бы такого не сделал. Рунш и Ликтаро на время передали их мне собственноручно. Они поступили здраво. А я спрятал их. Дело за тобой.

– Сомневаюсь, что это здравый поступок. Нет, Ихтор, я не дам. Нельзя. И я не вижу смысла?

– Тогда выброси в озеро!

– Ты спятил?! Чего и кого ты опасаешься?

– Тех двоих, – Ихтор кивнул в сторону мельницы.

– Хага и Торхламега? Двух дряхлых стариков? Глупость! К тому же, они не враги нам.

– Мнится мне, что намерения их все же черны.

– По поводу Хага мы уже с тобой все обсудили, Ихтор.

– Но ты так ничего и не понял! – отрезал гальпинг. – Во имя Сура, поверь мне, Тэлеск! И дай мне Камень.

– Сур – мне не покровитель. И Камень я не дам, – отчеканил Меченосец. – Нам нечего бояться… Хаг – обычный старый гальпинг. А Торхламег – простой мельник, вот и все! Не знаю, что на тебя нашло, Ихтор.

– Обманываешь сам себя… – усмехнулся Ихтор. – Простой мельник, говоришь? С каких тогда полей он берет зерно? Я вижу здесь только полупустынные дикие земли.

Тэлеск посмотрел в сторону мельницы. Окутанная слабым утренним туманом, она высилась на гребне небольшого пологого склона.

– Быть может, они просто не здесь…

– Или же их нет вовсе, – сказал Ихтор и тоже бросил взор в сторону строений.

Солнце светило уже чуть ярче, однако его лучи все одно были тусклы и холодны. Они разбивались о поверхность желтовато-бурой земли, покрытой местами клочьями травы и мелких кустарников.

Внезапно лицо Ихтора побагровело, а затем сразу побледнело.

– Как же я сразу не заметил! – произнес он; голос его был встревожен. – Это не обычная мельница, Тэлеск! Я сразу заподозрил, что у нее не достает кое-чего. И лишь теперь я понял, чего именно.

– И чего же?

– Тени.

– Что? – Тэлеск удивленно посмотрел на Ихтора.

– Это проклятая мельница не дает тень на землю!

– Солнце слишком слабое, – Тэлеск поднял глаза к бело-серому небу. – Поэтому так кажется.

– Уверен? Тогда взгляни себе под ноги!

Тэлеск посмотрел на землю под собой и увидел свою тень – сероватую, длинную, но достаточно четкую. У Ихтора тоже была тень. Все отбрасывало тень: каждая травинка и каждый куст, каждый камешек и выступ. Мельница была далеко, но было ясно видно, что земля на западной ее часть столь же светла и чиста, что и на восточной. Лучи света будто пронизали ее насквозь.

Внезапный страх сдавил грудь юноши.

– Ихтор… Как это возможно? Что кроется за этим?

– Колдовство темных рук! – изрек гальпинг. – Нужно немедля уходить отсюда. Там Рунш и Ликтаро! Скорей!

И он бросился к мельнице. Секира была уже не на поясе, а в его руке. Тэлеск обнажил меч.

– Небесные силы! – выдохнул юноша и в следующее мгновение уже догонял Ихтора.

Зловещее строение было все ближе. Именно таким теперь виделось оно Тэлеску – зловещим и страшным. Грозно вертелись над землей крылья мельницы. Тень не падала от ее стен. Юноша понял, что Ихтор прав, что стоит избавиться от Камня прямо сейчас. Либо использовать его силу дабы спастись? Но он не знал, с кем или чем предстояло ему тягаться. Он сунул руку в карман плаща, чтобы извлечь магический предмет, который уже не раз спасал его, но вместо этого достал обычный серый камень слегка округлой формы.

– О нет! – вскричал он и остановился. – Ихтор, его подменили. Камень Могущества уже украден!

Тэлеск был в растерянности. От чувства полного отчаяния у него слезились глаза. Кровь стучала в висках. На мгновение ужасная мысль вспыхнула у него в голове: Камень попал в злые руки! Ихтор был прав. И почему только он не послушался его? Что теперь будет?

Ихтор обернулся. И когда он увидел то, что юноша в ужасе сжимает в руке, он лишь сказал:

– Скорее, Тэлеск!

Распахнув дверь, Ихтор вбежал в жилище мельника, Тэлеск заскочил следом за ним.

Рунш и Ликтаро сидели за столом и спокойно смотрели на ворвавшихся.

– Что с вами? – спросил Рунш.

– Где они?! – изрек Ихтор.

– Кто?

– Старики!

– Отправились за лошадьми куда-то на пастбища, – ответил Рунш. – Скоро отправимся в путь верхом, как и предполагалось.

– Нельзя ждать! – отрезал Ихтор. – Собирайте вещи! Нужно покинуть это место до их возвращения!

– А что случилось? – недоуменно вопросил Ликтаро.

– Мы в опасности! – воскликнул Тэлеск и спустя мгновение он добавил: – И у меня пропал Камень…

– Ясно, – сказал Рунш. – Уходим!

Ант и хал вышли из-за стола. Ихтор встревожено огляделся. Что-то было не так. Жернова не крутились. Зубчатые колеса мельницы были неподвижны. Царила тишина.

Тэлеск хотел было наклониться, чтобы взять свою котомку, но вдруг почувствовал, что не может двигаться. Меч выпал из его руки. Ихтор неподвижно стоял рядом, и краем глаза Тэлеск заметил, что тот связан по рукам и ногам.

В полном недоумении юноша попытался шагнуть назад, но его ноги вдруг тоже оказались странным образом связанными, и он упал на пол. Невесть откуда взявшиеся веревки самостоятельно связали его и Ихтора в один миг.

Рунш и Ликтаро остались свободны. Они спокойно сняли котомки и бросили их обратно в кучу вещей.

– Что происходит?! – вскричал Тэлеск. – Что вы стоите? Развяжите нас! Рунш!

– Это не Рунш, – в отчаянии промолвил Ихтор.

Неожиданно внешность Ликтаро и Рунша стала меняться, и спустя пару мгновений вместо них посреди комнаты стояли уже двое незнакомцев в черных мантиях.

– Собери их оружие, Хаг! – приказал один из них

Бледные лица неизвестных были обращены на Тэлеска и Ихтора. Тэлеск услышал движение у входа. Он повернул голову и не поверил своим глазам.

Он увидел своего приятеля Хага. Старик зашел в открытую дверь и осторожно взял в руки секиру гальпинга, а затем не без труда поднял и меч Тэлеска.

– Хаг! – сдавленно прохрипел Тэлеск.

– Извини, Тэлеск, – произнес старик, непринужденно пожав плечами.

– Что ты делаешь, Хаг?

– Собираю ваше оружие, как видишь. Я принял учение Тьмы, Тэлеск. Искренне сожалею.

Эти слова прозвучали как удар в сердце. Старый гальпинг, который совсем недавно побирался на улицах Хилта, сказал, что принял учение Тьмы. Юноша не мог поверить в этот вздор.

– Значит, с самого начала ты лгал мне? – полушепотом проговорил Тэлеск. – Кто ты на самом деле?

– Еще два месяца назад я был лишь нищим стариком Хагом. Я не лгал тебе, когда мы впервые встретились. Все изменилось позже… Я немного изменил свои предпочтения.

– Подлец! – зло выкрикнул Ихтор. – С самого первого мгновения я знал, что тебе нельзя доверять!

– Да, ты прозорлив, – ухмыльнулся Хаг. – Даже слишком! Мы опасались, что наши замыслы рухнут из-за тебя.

– Кто вы такие? – спросил Тэлеск. – Что вам нужно?

Хаг хрипло рассмеялся.

– Ну, меня ты знаешь, – сказал он. – А что касается остальных, ты, должно быть, уже догадываешься. Быть может, лишь имена тебе неизвестны. Имею честь представить – мастер Бэнгил, Колдун Третьей Власти. Он же – Варс, тот самый конь, который был со мной.

– Не я ли говорил, что странным был тот скакун! – в сердцах воскликнул Ихтор.

Хаг усмехнулся.

– Также представляю мастера Эсторгана, Колдуна Второй Власти, – сказал он. – Доселе он был также известен вам как мельник Торхламег.

Связанные, Тэлеск и Ихтор, лежали на полу и в беспомощном отчаянии смотрели на своих врагов подобно затравленным псам.

– И как ты только опустился до такого? – вновь обратился к старику Тэлеск. – Ради чего?

– Опустился? – переспросил Хаг. – Я бы так не сказал. Мастер Даэбарн подарил мне новую жизнь, Тэлеск. Жизнь без скорби и печали, без старости и нищеты. Ныне у меня есть все, чем обделила меня судьба. Я благодарен Даэбарну, что он открыл мне этот путь. Но он погиб. Ныне мой наставник – мастер Бэнгил, коему я помог бежать из заточения.

– Не надо об этом! – резко прервал его один из колдунов.

– И это новая жизнь, Хаг? – проговорил Тэлеск. – Ты теперь жалкий прихвостень Шестерых, глупый старик! Твое сердце чернеет с каждым днем. Это не жизнь вовсе!

– Это Всеобъемлющая Тьма! – сказал в ответ Хаг. – Вот что се есть. Вам не познать ее сути, ибо вы не стремитесь к познанию. Не всем дано понять великое учение Тьмы. Вернее сказать, способны понять его немногие. К счастью, среди тех немногих оказался я. И я скажу вам одно: Тьма была извечно. Все светильники в конечном счете угаснут, но Тьма останется.

Тэлеск был поражен. Не Хаг стоял перед ним, не тот дряхлый старикашка, который просил милостыню на улицах Хилта пару месяцев назад. Что с ним случилось? Неужто он оказался столь слабоволен? Или же это воистину его осознанный выбор? Спятивший старик!

Сердце Тэлеска пылало от злобы и жгучей ненависти, которые нарастали с каждым мигом и смешивались воедино. Он ненавидел Эсторгана и Бэнгила. Еще сильнее он ненавидел Хага. Но сильнее всех прочих он ненавидел самого себя.

– Довольно пустой болтовни! – раздраженно рявкнул Эсторган. – Мы получили все, что хотели. Камень у нас.

Все вокруг потемнело. Тэлеск больше ничего не видел. Он не слышал и ничего не чувствовал больше. Сознание покидало его. Как ни странно, он это понимал, но не в силах был держаться.

Глава восемнадцатая

Тэлеск с усилием разомкнул тяжелые веки. Когда зрение привыкло к полумраку, он увидел высоко над своим лицом ряды досок – прогнивший деревянный настил. Доски были положены плотно друг к другу, но все же несколько щелей среди них осталось. Через них внутрь пробивались тонкие лучики света. Пахло гнилью и сеном.

Голова заболела внезапной и сильной болью. Руки юноши дернулись, чтобы схватиться за нее, но стало понятно, что они связаны за спиной тугим узлом. К тому же они изрядно затекли: не только из-за веревки, но и оттого, что уже неизвестно сколько времени Тэлеск давил на них весом собственного тела. Ноги тоже оказались обездвиженными.

Юноша перевернулся на бок. Сеном пахло здесь неспроста. Судя по шелесту, оно было набросано здесь повсюду.

– Где это я? – произнес Тэлеск в надежде, что здесь найдется хоть кто-нибудь, кто ответит на его вопрос.

И его надежда оказалась не напрасной.

– В гостях у одинокого мельника, – послышался голос, – который приходится братом твоему доброму приятелю…

Тэлеск узнал голос Ихтора. И теперь он начал понемногу вспоминать все, что произошло накануне.

– Ихтор, прости меня! – проговорил Тэлеск. – Я глупый дурак! Если бы не я, мы бы сейчас наверное были уже в Феодене.

– Да ладно, чего уж теперь, – Ихтор вздохнул. – Что сделано – то уже сделано.

– Где мой меч?

Ихтор усмехнулся.

– Оружие пленников принято держать отдельно от них самих, – сказал он.

– А Камень?! – Тэлеск резко приподнялся и вновь упал на подстилку из сена.

– Твой, конечно же, у колдунов.

– А два других у тебя?

– Нет, – вздохнул Ихтор. – Но и в руки колдунов они еще не попали.

– Тогда где же они?

– В надежном месте. Но, к сожалению, далеко отсюда. Они заполучили только один Камень, и, похоже, они не знали, что у Меченосцев их три. Они думали лишь об одном из них.

– Но откуда им стало известно о нем?

– Известно не было. Но они догадывались, и сегодня догадки их подтвердились. Деяния Меченосцев не остались сокрыты от глаз Тьмы. Проявление силы Камня в Хилте было первым, что навело их на мысли о вашем могучем источнике силы.

– Откуда ты это знаешь?

– Я слышал их разговор, когда вы трое были без чувств. Их магия не смогла лишить меня сознания. Затем они положили нас сюда.

Тэлеск вновь приложил усилия и наконец сел. Вокруг было темно, но он понял, что это не очень большое помещение. Через просветы в стенах попадал не только свет, но и холодный, заносимый ветром воздух. Неподалеку угадывались очертания нескольких бочек и ящиков, а прямо перед собой в пяти шагах он разглядел небольшую дверь квадратной формы.

– А где же Рунш и Ликтаро? – спохватился он.

– Наконец-то про нас вспомнили, Рунш, – послышался смешок хала и шорох сена у дальней стены.

Тэлеск попытался получше всмотреться в темноту, но ничего толком разглядеть не смог.

– Прости, Ликтаро, – сказал он. – Я просто думал о другом. Но про вас конечно же не забыл!

– Ну вот, теперь очнулись все, – прозвучал голос Рунша. – Давайте же думать. Что делать будем? У кого какие мысли?

– У меня сейчас мысли только о еде! – откликнулся Ликтаро.

– И не у тебя одного, – сказал Тэлеск.

– О какой еде?! – вспыхнул Рунш. – Выбираться как будем?!

Ликтаро усмехнулся:

– Как ты себе вообще это представляешь? На данный момент никаких шансов сбежать у нас нет. Сейчас больше всего меня мучает вопрос, как долго нам лежать в этом коровнике?

– Это сенник, – поправил Рунш.

– Да какая к гоблину разница!

Тэлеск повернулся в ту сторону, где в темноте лежал гальпинг.

– А что насчет твоей магии, Ихтор? – спросил он.

Ответ пришел после многозначительного вздоха.

– Отчего все мнят магию и волшбу чем-то всесильным и совершенным, а всех магов считают великими и всемогущими? Мои руки связаны. Се значит, что и чародейство мое тоже связано. Я ничего не могу с этим поделать. И мыслю, что любой маг Тригорья при таких обстоятельствах тоже был бы бессилен.

– Как-то невесело все это… – вздохнул Ликтаро. – Тогда нам остается только ждать. Хотелось бы знать, что эти проходимцы собираются с нами сделать. Неужели поход Трех Меченосцев завершится здесь, на берегах озера Экир.

– Спрашивается, что вообще потащило Трех Меченосцев к этому озеру? – заметил Рунш.

– Да, это моя вина! – подал голос Тэлеск.

– Не кори себя, друг мой! – промолвил Ихтор. – Ты верил Хагу. Но впредь не верь больше никому кроме Рунша и Ликтаро. Даже мне не стоит доверять безропотно. Твоя жизнь очень дорога сейчас, ровно как и жизни других Избранных.

– Ты сказал «впредь»? Говоришь так, будто мы непременно выберемся.

– Это всего лишь очередное испытание для тебя и твоих друзей, Тэлеск. И его нужно пройти, чтобы двигаться дальше.

Долгое время они молчали. Ветер негромко свистел за деревянными стенами, глухо скрипели жернова злополучной мельницы, и воды озера отдаленно шумели.

– Сколько мы здесь уже? – вдруг спросил Тэлеск.

– Один день и одна ночь уже миновали, – ответил Ихтор. – Наступает утро нового дня.

– Так вот почему я так проголодался… – проговорил эрварейн.

– Тише! – прошептал Ликтаро. – Кажется, сюда кто-то идет!

Снаружи послышались шаги. На мгновение, тот, кто стоял за дверью притих, как будто прислушивался. Но вот лязгнул засов, и дверь отворилась. Хлынувший в помещение свет ослепил путников.

– Доброе утро! – раздался голос Хага. – Мастер Бэнгил и мастер Эсторган желают вас видеть.

Старик снял с пояса большой нож и подошел сперва к Ликтаро. В следующее мгновение он перерезал веревки на ногах, но узлы, которыми были стянуты руки, он трогать не стал. Затем Хаг освободил ноги остальным, после чего приказал встать и по одному двигаться к выходу.

– И смотрите у меня! – проговорил он. – Вздумаете дурить, пожалеете. Ножик мой не только веревки резать может.

Идти было довольно трудно. После долгого обездвижения ноги едва не отказывали. У Тэлеска все тело болело, и с каждым шагом он морщился от этой боли. Хаг равнодушно посмотрел на неровную походку пленников и вышел сразу же вслед за ними.

Вскоре старик уже представил их Бэнгилу и Эсторгану. Колдуны Дардола ждали пленников внутри все той же мельницы, которая молола несуществующее зерно. Они сидели за столом и смотрели на вошедших одинаково надменными взглядами.

Эсторган встал и громко произнес:

– Я хочу знать, как пользоваться этим? – Колдун показал круглый серый предмет, который крепко сжимали его пальцы.

Все четверо узнали эту вещь, но ничего не ответили. Тэлеск гордо смотрел в глаза колдуну и силился найти там хоть каплю чего-то человеческого.

– Я спрашиваю! – взревел Эсторган. – Как использовать его силу?!

Но ответа не последовало и на сей раз. В комнате на несколько мгновений воцарилось гробовое молчание.

– Я жду ответ! – Эсторган все больше впадал в ярость.

Ликтаро усмехнулся.

– Что, так не терпится стать властелином? – изрек он.

Глаза Эсторгана злобно сверкнули.

– Ты смеешь насмехаться, смертный? – прорычал Эсторган. – Ты не в том положении нынче, чтобы это делать! Достаточно одной лишь моей воли, и ты будешь загибаться в смертельных муках.

– Мы не знаем, как использовать это! – сказал наконец Тэлеск, поняв что обстановка накаляется. – Мы применяли его лишь для защиты.

– Глупцы! – ухмыльнулся Эсторган. – Ведомо ли вам, на что поистине способен сей предмет?

Пленники молчали.

– И как же вы защищались им? – вновь спросил Эсторган.

– Достаточно лишь взять его в руку, – произнес Рунш, – и он будет защищать обладателя.

– Ясно… Ничего нового вы для меня не открыли. Разберусь сам. Хаг, уведи их!

– Что вы собираетесь с нами сделать? – спросил Ликтаро.

Эсторган ухмыльнулся.

– Мы? Ничего! – ответил он. – Мне, ровно как и Бэнгилу, плевать на вас. Но есть кое-кто другой, кому вы более интересны. И в ближайшее время поступит распоряжение по поводу вашей дальнейшей судьбы.

– И кто же это распоряжается нашей судьбой? – с вызовом бросил Тэлеск. – Уж не сам ли Дардол?

– Именно он! – Эсторган пристально посмотрел на Тэлеска. – Слышу дерзость в твоем голосе.

– В моем голосе не дерзость. В моем голосе презрение! Я презираю вашего владыку и вас, подвальные крысы!

– Не отплатил бы ты за свои слова! – дрожащим от злости голосом проговорил Бэнгил.

– Он еще отплатит… – Эсторган все также пристально смотрел в глаза Тэлеска. – Сполна! Великий Мастер найдет наказание, достойное этой дерзости. Тебе повезет, ежели ты просто умрешь, жалкий смертный.

Но Тэлеск не думал отступать. Его не пугали угрозы в речах колдунов и их ненавистные взгляды. Кроме того, он осознавал, что они ничего не сделают без приказа, посему он решил воспользоваться этим, чтобы высказать им все в лицо.

– Великий Мастер! – усмехнулся он. – Так вы его теперь именуете? Знайте, что нас не бросает в дрожь от его имен! Рано или поздно шаткая власть Дардола падет, он будет повержен, а вас предадут казни.

– Шаткая власть? – поморщился Эсторган, не сводя глаз с Тэлеска. – Уведи их, Хаг. Бэнгил, проследи, чтобы все прошло без происшествий.

Испуганный старик Хаг неуверенно открыл дверь, и пленники друг за другом покинули мельницу. Когда их завели обратно в сенник и вновь связали ноги, Бэнгил подошел к Тэлеску и, склонившись над ним, сказал:

– Даэбарн, которого ныне больше нет, сказывал, что один из Трех дерзок в речах своих и чересчур смело он отзывается о Великом Мастере. Наконец-то я узрел наглеца собственными глазами.

Тэлеск сидел на забросанном сеном полу, Бэнгил стоял перед ним. Взгляды их встретились, и долгое время они смотрели друг на друга с взаимной неприязнью. Наконец колдун развернулся и вышел.

Дверь захлопнулась, засов щелкнул. Снова наступила тьма. Еще день и еще ночь томились они без еды и воды в холодном сеннике. Ослабшие, они даже стали реже разговаривать. Но умереть от голода им не дали. На заре квадратная дверь открылась. Это были Хаг и Бэнгил. Колдун повелел Хагу развязать пленникам связанные за спиной руки и связать их спереди. Когда это было сделано, Хаг вышел, и через некоторое время вернулся с кувшином и хлебом в руках.

– Поймите правильно – это не из жалости, – ухмыльнулся Бэнгил. – Просто нельзя допустить, чтобы вы сдохли раньше времени.

Так было каждый день. Утром им приносили пищу и воду, и дверь после этого закрывалась до следующего дня. Лишь изредка ее отворяли, чтобы убедиться, что пленники на месте. А пленники уже не помышляли о побеге. Они ясно понимали, что ничего из этого не выйдет. Кое-как закутавшись в плащи и зарывшись в сено, в молчании они коротали ночи и дни. Время тянулось медленно, и вечностью казался каждый час.

Тэлеск думал о родителях, о родном острове. Теперь это казалось ему чем-то столь далеким и недосягаемым, словно ненастоящим, навеки утонувшим в сером сумраке прошлого. Мысль, что он никогда больше не увидит родителей, не войдет под крышу дома, в котором родился и вырос, угнетала его все больше. Он пытался думать о чем-нибудь другом – о чем-то хорошем и светлом. Иногда это ему удавалось, но не надолго, потому что в итоге все хорошее вдруг мрачнело и искажалось в его мыслях. Тэлеск не раз вспомнил прекрасную Карпилен, с которой судьба свела его на восточных отрогах Хребта. Как он мечтал увидеть ее еще хоть раз! Но все сводилось к одному – теперь он был узником, который бессмысленно коротал время в неволе и ждал своей участи.

Они не знали, сколько времени прошло: наверное, пять или шесть дней. Им было уже все равно. Даже Ихтор, который до недавних пор всегда считал закаты и рассветы, не мог точно сказать. Но череда унылых дней подошла к концу…

Однажды вечером, когда уже почти стемнело, снаружи послышался нарастающий шум. Вначале он был отдаленным и едва не сливался со свистом ветра, но с каждым мигом он был все ближе, и постепенно все другие звуки пропали на его фоне. И вот уже совсем рядом грохотали колеса телег и тяжелый глухой топот сотрясал мертвую землю, смешиваясь с лязгом и звоном металла. Несмолкаемые хриплые выкрики и беспорядочные обрывки фраз, которые больше походили на рычание, перебивали друг друга.

Тэлеск открыл глаза. Любопытство взяло верх над усталостью. Он собрал все силы, подполз ближе к стене и приник к ней лицом. Через щель между досок он мог все рассмотреть.

Он никогда не видел их. Но без труда понял, что это именно они. Мимо проходили упорядоченные толпы облаченных в латы фрэгов. Глаза их горели в темноте красными огнями. С собой они тащили телеги, тяжело нагруженные разными ящиками и сундуками.

Как Тэлеск и ожидал, войско не собиралось проходить мимо. Вскоре оно остановилось, и послышался голос Эсторгана. Но Тэлеск не смог разобрать ни слова: то ли оттого, что он был слишком далеко, то ли оттого, что колдун вел речь на незнакомом языке.

– Тэлеск! Что там? – послышался голос Рунша.

– Отряды фрэгов, – почти обреченно бросил Тэлеск и отполз на прежнее место.

– Откуда это они? – проговорил Ликтаро, тоже придвинувшийся к стене сенника. – Неужели из Омраченного Королевства?

– Не похоже, – ответил Тэлеск. – Оно в другой стороне. Они, кажется, прибыли откуда-то с севера.

Ночь, которая наступила, как и ожидалось, не предвещала быть спокойной и тихой. Фрэги непрестанно шумели, гремели, горланили что-то на своем противном для слуха наречии. Время от времени снаружи слышались вопли и грохот разбиваемых ящиков. Должно быть, они делили награбленное добро.

Ночью Тэлеск услышал еще кое-что. Внезапно где-то совсем рядом раздался визг, тонкий и нестерпимый, от которого даже фрэги прекратили гвалт. Юноша узнал этот звук. Ему не нужно было выглядывать за пределы деревянной тюрьмы, чтобы понять, кто это и откуда. Это был уже известный Меченосцам гигантский нетопырь.

На следующий день, когда бледное солнце было уже наверное на юге, неожиданно лязгнул засов. На пороге пленники увидели темную фигуру огромного малфруна с толстым кривым рогом во лбу. Когда он вошел, с трудом миновав дверной проем, за его спиной появился еще один.

– Говорят, здесь Три Меченосца? – прохрипел первый.

Второй после этих слов дико заржал. Было очевидно, что это был смех, хотя больше это походило на икание или предсмертные вздохи.

– Всеобъемлющая Тьма! Да их тут четверо! – проговорил первый. – Кто здесь лишний?

Фрэг схватил за грудки первого попавшегося пленника и одной рукой поднял его с пола. Это был Ликтаро. Малфрун посмотрел на юношу в глаза и насмешливо произнес:

– Ты часом не из Трех Меченосцев?

Второй вновь рассмеялся.

– Убери лапы, грязное отродье! – стиснув зубы изрек Ликтаро.

Красные зрачки фрэга вспыхнули. Он с силой встряхнул юношу, отчего у того едва не потемнело в глазах.

– Я спрашиваю, ты Меченосец, щенок?! – прорычал он.

– Да… – выдавил Ликтаро.

– Ты слышал? – Первый фрэг обернулся ко второму. – Он Меченосец!

Теперь они заржали вместе. Малфрун отшвырнул юношу и шагнул уже было к Тэлеску, когда за спиной его раздался повелительный возглас:

– Заклятый! Что ты здесь делаешь? Вон отсюда!

На входе стоял Бэнгил. Первый малфрун недовольно рявкнул и покорно вышел. Второй покинул помещение вслед за ним, испуганно пряча глаза от колдуна.

– И готовь войско к походу, Заклятый! – бросил Бэнгил. – Завтра выступаем!

– Откуда пришли эти фрэги? – спросил вдруг Ихтор.

Колдун метнул в его сторону насмешливый взгляд и произнес:

– Какая тебе разница, смертный? Из Шангверна – деревни гурнов, что на северном побережье озера, близ устья реки Файтлари. Однако гурнов в Шангверне больше нет, как нет и самой деревни. Когда воинство Великого Мастера взяло Олдиор, а затем Дьюн, большая его часть двинулась обратно в Крепь Даэбарна, но часть направилась к берегу Экира.

На мгновение Бэнгил замолчал.

– А теперь извещу вас о главном, – продолжил он. – Нынешней ночью получен приказ из Ханборуна. Пленников, то есть вас, велено предать водам озера Аймкалас. С вами же в бездне этого озера сгинет и пресловутое оружие Трех Избранных. Но есть одна оговорка, – Колдун усмехнулся. – Велено утопить всех, кроме тебя!

Тэлеск увидел, что перст Бэнгила указывает прямо на него. И все похолодело у него внутри, а сердце сжалось от накатившей волны страха.

– Тебя, дерзкий юнец, велено везти в Ханборун! У Великого Мастера особые планы на твой счет. Сочти за честь – ты лично предстанешь перед Ним!

С этими словами Бэнгил удалился и замкнул за собой дверь.

Поутру пленников вывели на свет. Жадно глотая воздух, ведомые Бэнгилом, они медленно продвигались туда, где уже выстроились в длинную колонну обозы. Вокруг них в ожидании приказа об отправлении расположились сотни фрэгов.

Как только пленников подвели ближе, сотни пар глаз устремились прямо на них. Фрэги глазели на них не то с ненавистью, не то со страхом, не то с насмешкой, – этого было не понять. Воины Дардола знали, кто ныне в плену у Эсторгана и Бэнгила. А если даже не знали, то наверняка догадывались, что трое из четырех предречены как те, кто принесет погибель Великому Дракону.

Вскоре путники увидели и свою будущую повозку. На одной из телег стояла большая железная клетка, сделанная из толстых прутьев. Выглядела она тяжелой. Должно быть, предназначалась она изначально для какого-то огромного зверя.

Тэлеск на ходу размышлял о своей участи. Всех утопят, а ему предстоит умереть от кошмарных мучений в логове Короля Мрака! Эта мысль не давала ему покоя всю ночь. Никто не сомкнул глаз минувшей ночью. Одинаково для всех четверых она была ночью раздумий. И никто не проронил ни слова до самого утра.

«Но неужто ничего уже не сделать?! – отчаянно думал Тэлеск. – Три Меченосца попали в руки колдунов! Как же все это глупо! И в этом моя вина. Не надо было верить этому подлецу Хагу! Но кто же знал? Кто знал? Ихтор знал…»

Юноша увидел Хага. Старик укладывал какой-то длинный черный сверток в одну из повозок. «Старый кусок дерьма!» – скрипнул зубами Тэлеск.

Железные створки звякнули за спиной. Высота клетки позволяла стоять в полный рост. И пленники стояли. Они стояли и молча смотрели, как один из фрэгов вешает огромный замок и злорадно ухмыляется при этом. Их отчаянные взгляды надолго застыли на этом замке. Наконец они сели на дощатый пол клетки и вновь погрузились в грустные думы.

Эсторган велел Заклятому выдвигаться, и предводитель фрэгов громко прогорланил какие-то непонятные звуки, после которых малфруны повскакивали и встали вдоль обозов.

Длинная вереница повозок и телег, которые приводились в движение силами малфрунов, тронулась с места и поползла вдоль побережья большого озера. Одинокая мельница исчезала в тумане. Обогнув вскоре гребень холмов, войско взяло путь на восток – в сторону Хребта.

Глава девятнадцатая

Никто не мог поверить в падение Огражденной Страны. Скорбь тяжким камнем висела в сердцах. Но ничья скорбь не могла сравниться с той, что заполняла сердца отчаявшихся халов. Жен и детей они оставили в стране, которую захватил враг. Принц Албин два дня не выходил из своего шатра. И никто не решался прервать его горестные думы. О чем размышлял он, принц без наследного трона, будущий король без королевства, последний из рода Сото – было понятно каждому.

Когда он вышел, все заметили, что посуровело его молодое лицо, что ясный доселе взор его потускнел, затуманенный слезами скорби. Он вышел и обратился к сородичам:

– Сокрушены стены Эндгинг. С детства каждый из нас считал их несокрушимыми. Но враг разомкнул кольцо величественных укреплений, что веками охраняли жизни нашего народа. Мы – последние из своего народа. Последние гингатары Гэмдровса. Коли одержим мы победу в решающем сражении и коли останется в живых кто-либо из нас, тогда со временем мы возродим наш род и вновь отстроим наши твердыни и города. Коли же мы погибнем – наш род угаснет навеки. Значит, такова воля Зиждителя…

Авироктал проводил смотр войск, велел воинам приводить в надлежащий вид оружие и доспехи, изрядно поврежденные за время прогремевших боев. Кузнечные мастера гномьего племени не отказали в помощи и с готовностью взялись за любимое дело. Катапульты тоже приводились в порядок совместными усилиями людей Коландока из рода Гаррэ и мастерами Золотых Гор.

Акиткер и Фокрэл встречали возы со съестными припасами и руководили их разгрузкой. Повозки одна за другой прибывали из хранилищ Гавани. Еды там оказалось вполне достаточно, чтобы прокормить всех воинов.

– Бездонны закрома твоих амбаров, Акиткер! – не переставал удивляться Фокрэл, когда очередной воз заезжал в лагерь. – Я думал, что там едва ли наберется пара телег. Но это уже двенадцатая!

Акиткер расхохотался:

– Поистине, это только остатки. В начале года амбары просто ломились от запасов еды. Но с оружием и одеждой все гораздо хуже. Придет не больше двух-трех повозок. Оружейное дело в Гавани никогда не почиталось, а в теплой одежде мы особо не нуждались, потому как в нашей лощине не бывало сильных холодов.

Верный ворон Главного Капитана побыл в лагере совсем недолго. Благодаря стараниям Экгара и Акиткера птица снова была полна сил, и уже на второй день после возвращения сидела на плече хозяина, весело каркая и хлопая черными крыльями. Ворон был готов к новому перелету, на сей раз – на север, в Эфоссор. Король Хилта привязал к его лапе послание, и вскоре Агдар уже исчез в сером небе.

Акиткер с грустью посмотрел ему вслед и обратился к Верховному Магу, который тоже стоял рядом:

– Так что ты выведал, великий Экгар? Помнится, ты говорил, что сумеешь узнать, что видел мой Агдар, когда летел с юга.

– Ничего хорошего, Акиткер. Мне известно, что видел он с высоты полета. Сумрак сгущается над Омраченным Королевством. Враг готовит невиданное воинство – величайшее из воинств, когда-либо шагавших по этой земле.

Акиткер взглянул в мрачное лицо чародея. На миг правителю Гавани показалось, что отчаянием исполнены очи великого Экгара. Но это мелькнуло лишь на миг, ибо в следующее мгновение он вновь увидел там неукротимую решительность и мудрость.

Экгар захотел уйти подальше от голосов и шума и поднялся на стену, где несли дозор молчаливые часовые. Он долгое время стоял там и размышлял. Ветер свистел в его ушах и развевал длинную бороду. Лицо его выглядело хмурым и несколько встревоженным.

– Мы едва нашли тебя, мастер Экгар! – послышался голос Хордайна. – В наступающих сумерках трудно отличить мага Тригорья от дозорных.

Верховный Маг обернулся. Он увидел Хордайна и Ариорда.

– Что-то стряслось? – негромко спросил он.

– Это касается Избранных.

– Что с ними?

– Слабые дуновения с запада, – начал Ариорд. – В них мы чуем недоброе.

– Боюсь, что Три Меченосца захвачены в плен, – со вздохом добавил Хордайн.

Экгар напрягся, но в то же время как будто остался спокоен в лице.

– Я так и думал, – промолвил он. – Вы духовно связаны с Тремя Меченосцами. Вы были их наставниками и провожатыми. И если вы чуете недоброе, то и я не сомневаюсь в истинности своих предчувствий.

– И что же теперь нас ожидает? – осторожно спросил Ариорд. – Это конец?

– Не знаю, – чуть слышно произнес великий Экгар. – Храните в сердцах надежду. И помните, что никто не должен сего узнать. Не сейте горести среди воинов, ибо многих из них поддерживает в бою одна лишь надежда на Трех Меченосцев.

Где-то далеко-далеко на севере в размышлениях пребывал другой маг Тригорья. Ноккагар хотел остаться наедине со своими мыслями, и потому он сидел в башне, где располагались предоставленные ему покои. Волшебник сел у открытого окна и закрыл глаза. Он втянул носом свежий зимний воздух и замер.

Мысли чародея понеслись далеко-далеко на юг. Магический взор устремился за кряжи Закатных Гор. И Ноккагар вдруг узрел то, что Три Меченосца живы. Большего он узнать не сумел, но этого было и не нужно – сердце его успокоилось.

– Ноккагар…

Волшебник вздрогнул и открыл глаза. В покои вошел Вирридон.

– Извини, если помешал, но мне необходимо поговорить с тобой, – молвил маг.

– Не помешал. Слышу тревогу в твоем голосе. Присаживайся.

Ноккагар указал на кресло, которое стояло рядом.

– О да, – вздохнул Вирридон. – Есть повод для беспокойства.

– В чем дело?

– Речь о Камнях.

Ноккагар напрягся и взволнованно посмотрел в его глаза.

– Я боюсь, что Три Меченосца в беде, – произнес Вирридон после недолгого молчания. – Но не могу утверждать это. Однако я уверен в том, что по меньшей мере один из Камней, которыми владели Три Меченосца, попал в руки слуг Тьмы.

В покоях Ноккагара воцарилось молчание. Было слышно, как ветер треплет стяги за окном, как кипит работа где-то внизу, сопровождаемая окликами и криками.

– Если это правда, – раздумчиво ответил Ноккагар, – то это конец… Конец всему… Мы не можем сделать что-либо.

– Это тяжелое испытание Избранных.

– Хорошо, если они справятся, – вздохнул Ноккагар. – Никому больше не говори об этом, Вирридон. Нельзя отнимать надежду у народа.

– Я не собирался это делать. Но боюсь, что мне необходимо вмешаться.

– Вмешаться во что?

– В эти дела с Камнями. Я должен быть там. Если в один день ты не найдешь меня в крепости, то не удивляйся и не ищи меня.

– Ты больше нужен здесь, – возразил Ноккагар.

– Я нужен там, где мое творение! – сказал Вирридон. – Я в ответе за создание Камней и за их хранение, если ты не помнишь.

Ноккагар только вздохнул и посмотрел Вирридону прямо в глаза. Что-то творилось в сердце Камнесоздателя, но он не мог понять что именно. Какие силы боролись в нем? И в чем была суть этой борьбы? Ноккагар не мог уловить ничего, что дало бы ему ответы, да и не то заботило его в эти темные дни.

В лагере же на берегу реки Оннар продолжилась череда серых дней. Вскоре и Агдар благополучно возвратился из Рамэнии. Ответа с севера он не принес. Январь уже подходил к концу, когда вернулись те, чьего возвращения уже почти никто не ждал. Многие забыли про них, а те, кто помнил, давно считали их мертвыми. Смерть сопровождала их во вражеских землях, куда они отправились по поручению Авироктала в середине декабря. Но тем не менее они вернулись.

Разведчик Инклиод с тремя своими соратниками объявился внезапно. Недаром они считались лучшими в Хилте: никто и не заметил бы их, если бы они сами не окликнули дозорных на стене. Когда их узнали, весь лагерь оживился. Весть об их прибытии разнеслась моментально.

В скором времени они уже сидели в шатре короля Авироктала в окружении всех владык, военачальников и магов. Все внимательно слушали рассказ о том, что довелось увидеть разведчикам.

– Ничего хорошего мы сказать не можем, – начал Инклиод. – Они еще не выдвигались… Однако Тебальгирд уже переполнен, и стены крепости словно трещат, ибо столь несметные полчища они держат внутри. И полчища те все пополняются – новые прибывают с юга.

На сей раз мы не углублялись в сумрачные земли и разбили лагерь неподалеку от перевала. Твердыня Тебальгирд была видна как на ладони. Мы следили за ней не смыкая глаз. Вначале там было пусто, но не прошло и двух недель со дня победы на Оннарском Броде, как новые полчища начали подтягиваться к воротам крепости.

Самое большое воинство пришло с Линаля. Мы были ошеломлены, когда узрели, что вперемешку с фрэгами пришли люди. Похоже, что то были воины с островов Ранве-Нара.

– Ранве-Нара! – воскликнул Албин. – Подлые перебежчики!

– Увы, – промолвил Экгар. – Они всегда дрожали перед властью Короля Мрака. Страх! Он заставляет их склоняться на сторону Тьмы. Ранве-Нара могла бы быть могучей страной, кабы ее народ не был столь слабоволен. И это первое, за что тех людей нужно осуждать. Будь их короли чуть решительнее и тверже, никто никогда не посмел бы прийти к ним с мечом войны.

– Бывали времена, когда Ранве-Нара сама выходила войной на Вирлаэсс, – добавил Ариорд. – Однажды они высадились в Тунскире и Денхире. Не помню, как развивались те события, но знаю, что их попытка захватить Вирлаэсс была крайне неудачной.

– За предательство ли осуждать их, или же за слабоволие, – сказал Фокрэл, – они все же решили стать нашими врагами в этой войне.

– Давайте ближе к делу! – произнес Авироктал. – Продолжай, Инклиод.

И разведчик возобновил свое повествование:

– Как я уже сказал, не над Линалем нынче собираются тучи великой грозы. Ныне сбор воинств проходит в Тебальгирде. Число их воистину велико.

– Кто поведет войска, вы разузнали? – спросил Экгар.

– Разузнали. Для этого нам пришлось пойти на огромный риск, но мы все же сделали это. Мы схватили одного фрэга, который праздно разгуливал у стен крепости. По-нашему он разговаривал плохо, но кое-чего мы от него добились. Во главе передовых сил будет стоять Драугнир.

– Драугнир… – повторил Верховный Маг. – Колдун Четвертой Власти. Он же и властитель Тебальгирда, насколько нам известно. Он поведет передовые силы? Сомневаюсь, что будет только один из Шестерых. Кто-то еще?

– Это нам неизвестно. Мы проведали лишь то, что основное войско будет наступать не сразу. Фрэг говорил, что Ханборун готовит нечто особенное для нас, чего еще не было доныне. Что именно, толком, судя по всему, он и сам не знал.

– Но почему войска поведет именно Драугнир? – недоуменно проговорил Авироктал. – Почему бы не поручить это кому-нибудь повыше. Эсторгану, например! Насколько ведомо мне, этот колдун был вторым по рангу в числе Шестерых, и, по слухам, в могуществе не уступает Даэбарну.

– Фрэг говорил нам что-то насчет этого, – ответил Инклиод. – Мы поняли только, что Эсторган и Бэнгил ныне заняты другими делами.

– Когда ожидается их выступление? – спросил Авироктал.

– В ночь на седьмое февраля, если тот фрэг сказал правду. В общем, все, что было можно, мы из него выжали. И, разумеется, в Тебальгирд он уже не вернулся…

Все молчали. Гном Златолив бесцельно смотрел в одну точку, одной рукой разглаживая седую бороду, другой – ощупывая на поясе свою секиру. Кэневаур, казалось, уснул, потому что его глаза были едва приоткрыты. Акиткер и Коландок осушали свои кубки и раздумывали над словами Инклиода. Маги покручивали посохи в руках и о чем-то перешептывались между собой.

– Что ж, теперь нам известно главное, – заключил Экгар. – Они выступят в ночь на седьмое. Осталась всего неделя.

– Хотелось бы все же знать, что готовит для нас Король Мрака, – проговорил Авироктал. – Есть ли у тебя какие-либо догадки, великий Экгар?

– Нет. Боюсь, что мы узнаем об этом не раньше, чем увидим своими глазами.

– Узнай мы и сейчас, – добавил Фокрэл, – стало бы нам легче от этого? Мыслю, что нет.

Слабое, размытое пятно на небе, каким выглядело солнце, тем временем все больше подбиралось к вершинам Закатных Гор, придавая им кроваво-красный оттенок, и вскоре медленно опустилось за Хребет. Серые облака тумана, которые висели над землей на протяжении всего дня, ближе к ночи рассеялись, и ветер понес бесформенные клочья на восток, еще больше разрывая их о верхушки полумертвых деревьев. Россыпи звезд появились на очищенном небосводе. Похолодало.

Фокрэл взошел на стену и втянул носом свежий морозный воздух. Взор его невольно устремился к противоположному берегу покрытой льдом реки. Тот берег был местами запорошен снегом, а черные деревья, подверженные некогда пожару, укутались в роскошные белые одежды.

В ночь на седьмое февраля белые молнии раскололи южное небо, и черные тучи, что собрались на горизонте, вновь поползли на север, сопровождаемые несмолкаемыми раскатами грома и подгоняемые злобным южным ветром, могучим и холодным.

– Они идут, – выдохнул Фокрэл.

Авироктал стоял рядом и вглядывался в почерневшую даль.

– Передвигаются фрэги довольно быстро, – сказал он. – Через сутки они должны быть у реки. Действовать нужно немедля! Где Экгар?

– Я здесь, почтенный король Хилта! – прозвучал за спиной голос Верховного Мага.

Волшебник уже был на стене. Он появился, как всегда, незаметно. Нарочно ли он это делал, или же это выходило у него случайным образом, никто не знал.

– Я здесь, – повторил Экгар. – Верные речи ведешь. Время пришло! Буди всех, кто спит. Объявляй всеобщий сбор.

Рог прогудел над лагерем. Но никто и не спал в эту злосчастную ночь. Вскоре воины стали выходить из палаток и шатров и строиться вдоль укреплений Оннарского Брода.

Спустя некоторое время великое воинство всех народов Гэмдровса стояло под ночным небом. Свет луны отражался в их шлемах. Рядом с ратью людей выстроились ряды гордых сереброволосых русалов, на чьих белых хладнокровных лицах не читалось никаких чувств, и лишь глаза их выражали черный цвет печали. Бородатые гномы то и дело беспокойно поправляли ремни, крутили в руках тяжелые молоты и секиры. Их лица были угрюмы как никогда, и в отличие от всех они не стояли строем, потому выглядели толпой отъявленных головорезов. Рядом с халами расположилась стая боевых псов. Они чуяли грядущую битву и беспокойно вертели, пытаясь поймать носом запахи, которые приносил ветер.

Экгар окинул бесконечные ряды войска суровым взором. Общим счетом перед ним стояло более двенадцати тысяч воинов.

– Необходимо распределить наши силы, – изрек Экгар, обращаясь к королям и военачальникам. – Нужно устроить засаду на том берегу, как было решено на совете.

– Позволь мне и моим воинам взяться за это дело! – сказал Албин. – Нас около четырех тысяч… Из них добрая половина – лучники.

Голос Албина звучал гордо и настойчиво. Экгар задумался на миг.

– Хорошо, – сказал он. – Тогда веди халов на место прямо сейчас. Расположи лучников в роще. Ударите с флангов.

– Я все понял! – бросил Албин и направился туда, где выстроились ряды халов.

– Желаю удачи в бою, сын Вельха! – бросил ему вслед Фокрэл.

Албин обернулся и встретился взглядом с хилтским военачальником.

– И тебе, – холодно кивнул он.

В скором времени четыре тысячи пеших воинов перебрались через стену, пересекли замерзшую реку и углубились в лес. Последние из Сынов Сото в сопровождении нескольких сотен закованных в латы псов отправились к месту грядущей смертельной схватки. Не только сам Албин, но и каждый воин был полон решимости принять бой, готов был биться во имя своей уже несуществующей страны и мстить за гибель своих родных и близких.

– Фокрэл, возьми две тысячи гальпингов и отправляйся к запруде.

– Будет исполнено, великий Экгар!

– Кэневаур!

– Я здесь, почтенный Экгар, – отозвался владыка русалов.

– Ты знаешь, что делать?

– Знаю. Коландок и его воины отправятся с нами.

Экгар согласно кивнул.

На утро защитникам Гэмдровса не довелось увидеть рассвета; не увидели они солнца и днем. Причиной тому были все те же темные тучи, которые подступали с юга и заполняли собой полнеба. Серый день, полный напряжения, которое ощущалось везде и во всем, плавно перетек в темную ночь.

– Я слышу их, – тихо произнес Экгар. – Полчища Мрака на подходе.

Авироктал прислушался что есть сил. Поначалу до его ушей доносился лишь свист ветра, который гулял где-то среди верхушек деревьев. Но через несколько мгновений он услышал далекий вопль, затем еще один, потом несколько хриплых криков слились в один и уже не смолкали.

Странный леденящий ужас налетел на защитников Брода, проникая в самые сердца. Каждый из воинов ощутил холод, которым повеяло с противоположного берега. Дыхание Мрака стремилось сломить их волю перед самым сражением.

– Луки к бою! – прокричал Авироктал.

Вскоре южный берег, который и без того казался темным в ночи, потемнел еще больше. Тысячи черных теней выползли из мрака. Они были словно единое черное полотно, пробитое несметными огнями алых глаз.

Дикие вопли фрэгов прекратились. Они остановились. Река Оннар оказалась куда шире, чем они предполагали, и лед, который покрывал ее, не внушал им доверия. Огромная темная фигура с широким щитом в руке неуверенно ступила на него и сделала несколько шагов. То был вожак малфрунов. Его глаза горели яростнее всех. Он бросил исполненный ненависти взгляд в сторону стены, которая тянулась вдоль всего противоположного берега, и что-то громко прорычал на своем жутком языке. Тот рык звучал, как яростное проклятие.

Он посмотрел на стену и затем опустил взгляд на ледяной покров реки. Тягостное молчании повисло на обоих берегах. Тетивы луков на стене были натянуты, и стрелы готовы были вырваться из них, но приказа стрелять пока не поступало.

Вдруг правая рука фрэга взметнулась в воздух и все узрели в его руке огромный цеп. Повелитель серых полчищ вмиг раскрутил его над головой.

– Удержи лед, Кэневаур, – шептал Экгар. – Удержи его…

Сделав последний взмах, малфрун ударил о лед. Тяжелый набалдашник цепа с гулким звуком обрушился на ледяной мост, но лед оказался крепок, невзирая на великую силу удара. Фрэг мыслил именно так. Он и не догадывался, что некая незримая сила укрепляет ледяной покров.

Вожак вновь посмотрел в сторону укреплений. Лишь замерзшая река отделяла его о них. И он вновь вскинул правую руку, раскручивая цеп над головой. И когда он издал полный ярости призывный вопль, все полчище малфрунов повалило на лед с шумом и криками. И он повел их, могучий и ужасный повелитель темных воинов. Первые ряды их пали, как только зазвенели тетивы луков, и стрелы со свистом вырвались им навстречу. Они сыпались со стен, и фрэги, сраженные лучниками, падали на лед. А предводитель все шел, и все стрелы, что летели к нему, он легко ловил широким щитом. Из его уродливой пасти вырывались призывные крики, и все как один его верные воины бесстрашно шли вслед за ним.

Тем временем отряды, возглавляемые Фокрэлом, стояли в чаще близ плотины. Фокрэл и Куннэльд, глава второго отряда, вышли на берег к месту деревянных сооружений, что удерживали реку. Вода срывалась с них водопадом. Вскоре отдаленные звуки битвы донеслись до их ушей.

– Сражение началось, – произнес Фокрэл. – Немного подождем, чтобы быть уверенными, что фрэги не ринутся к плотине, и пойдем в бой.

Он устремил взор на северо-восток. Там было темно, но он увидел далекие вспышки магии Тригорья. Куннэльд проверил пальцем лезвие меча и проговорил:

– Мыслю, что нет никакой нужды чего-то ждать. Эти твари не пойдут сюда.

– Ты так уверен в этом?

– Да, повелитель Фокрэл. Мне неведомо, что вы решали тогда на совете. Да только одно я знаю наверняка: если малфруны даже поймут, что река запружена, то уже слишком поздно разрушать плотину. Все покрылось льдом. К тому же, должно пройти время, чтобы пруд вновь превратился в быструю мелководную реку.

– А они ждать не намерены, – задумчиво проговорил Фокрэл. – Ну что ж, вероятно, ты прав. Вели воинам строиться, Куннэльд.

– Когда выступаем?

– Прямо сейчас. Да только в рог не вздумай трубить.

– Сам понимаю, – усмехнулся гальпинг и исчез в тени чащи.

Звуки боя смешивались с шумом водопада. Фокрэл постоял еще немного, с беспокойством прислушиваясь, и пошел вслед за Куннэльдом.

Штурм Стены Икинэльда был теперь в своем разгаре. Полчища фрэгов были несметны. Все новые и новые тени с горящими глазами выползали из леса, и в скором времени, вся поверхность ледяного покрова из серовато-белой превратилась в черную от фрэгов, которые просто кишели на нем.

Они подобрались к стене и уже напористо взбирались по длинным лестницам. Но никто не мог подняться на стену, а те, кто добирался до самого верха, тут же падали, обезглавленные топорами и клинками. Однако лестниц становилось все больше, и все большее число свирепых малфрунов облепляло стену. Из черной толпы летели стрелы. Часть из них со стуком ударялись в стену, другие свистели над головами защитников Гэмдровса, а некоторые попадали прямо в цель и уносили жизни людей и гномов.

– Силен их натиск! – прокричал Авироктал, воткнув копье в очередного проворного фрэга, который сумел взобраться слишком высоко. – Но пока держимся!

– Позволь мне и моим братьям выйти на врага! – прогремел звучный голос гнома Златолива. – Нашему народу сподручнее биться стоя на земле.

– Нельзя, владыка Мадвиаля! – отрезал Авироктал. – Не обессудь, но еще рано.

Златолив издал недовольный возглас. Больше это походило на рык голодного зверя. Гном посмотрел со стены вниз в поисках очередной головы, что так и ползли под его секиру.

Внезапно все ощутили, что войско фрэгов будто бы всполошилось. Малфруны забыли о стрелах хилтских лучников и в недоумении оборачивались назад – на тот берег, со стороны которого пришли. Там во тьме леса что-то происходило.

– Албин вступил в бой! – воскликнул Экгар, смеясь.

Пока все шло так, как и было задумано. Некоторое время Верховный Маг неподвижно стоял на укреплениях и смотрел на воинство малфрунов. Просто стоял и смотрел вниз. Казалось, он позабыл о всякой опасности, однако стрелы врагов не задевали его, словно какая-то таинственная сила не позволяла никому и ничему причинить какой-либо вред извечному владыке Тригорья. Потом Экгар закрыл глаза и его голос заклинанием прогремел, сотрясая воздух и заглушая звуки битвы.

Ледяной покров реки угрожающе затрещал. Малфруны остановились в недоуменном ожидании. И внезапно один за другим они с испуганными воплями стали проваливаться под лед. Фрэги оказались в ловушке. Лед раскололся на тысячи обломков, и все, кто стоял на нем оказались в ледяной воде. Темные твари отчаянно пытались выбраться на куски льда, но те только переворачивались и вновь окунали их в воду.

Глубины оказалось вполне достаточно, чтобы малфруны тонули. Вдобавок в скором времени в воду посыпались большие валуны. Один за другим они вылетали из-за стены. То были заряды катапульт, которые были накануне настроены людьми Замка Гаррэ и гномами Мадвиаля.

Малфруны бросали оружие и пытались плыть назад к берегу, но путь к отступлению был им заказан, потому что с другого берега армия Албина оттесняла врагов к реке. Спустя некоторое время зазвучали боевые кличи гальпингов, и к халам присоединились отряды Фокрэла.

Экгар повелел прекратить стрельбу из орудий. С северо-востока по реке, разбивая остатки ледяного покрова, быстро шли лодки. Борта их сверкали во тьме. Общим числом их было около трех десятков. В тех лодках были русалы Алубехира и люди Замка Гаррэ. Они стояли вдоль бортов и держали длинные копья остриями к воде.

Когда от темного воинства оставалось уже не больше нескольких сотен фрэгов, а вода почернела от их крови, над рекой прозвучал гортанный вопль, душераздирающий и громкий. Такой громкий он был, что эхо донесло его до самой Гавани. Огромный малфрун-предводитель выбрался-таки на берег. Теперь он стоял лицом к войскам Албина и Фокрэла. Щита при нем уже не было, но по-прежнему он раскручивал над головой ужасный цеп. В него сразу полетело копье, но малфрун изловчился и поймал его свободной рукой, после чего запустил обратно с диким криком ликования. Из его гнилой пасти вырвались слова приказа. Никто, кроме фрэгов, разумеется, не понял тех скрипучих слов, но было ясно, что могучий предводитель призывает своих воинов к бою. Все серые твари хором взревели, и несколько лодок тут же были опрокинуты ими. Люди и русалы, отбиваясь, падали в воду, а озверевшие малфруны разили и топили их.

На стене воцарилось молчание. Оцепеневшие от неожиданного поворота событий, защитники Гэмдровса смотрели, как одна за другой переворачивались сотворенные Кэневауром лодки. Никто не знал доныне, что фрэги, столь неуклюжие твари, могут так лихо вести бой в воде. Темная слепая ярость управляла ими и придавала им сил.

Темные твари поползли в сторону берега. На сей раз натиск был с их стороны. Воины Албина и Фокрэла шаг за шагом начали отступать. Лишь черные псы бесстрашно прыгали на врагов. Фрэг-предводитель шел впереди, и каждый взмах его оружия обрывал чью-то жизнь.

– Варьята врур! Вёстра най фьялденг! – воскликнул Албин, и в следующий миг возник прямо перед повелителем врагов. Ловко увернувшись от удара, принц Огражденной Страны сделал быстрый выпад. Меч пробил железный доспех и пронзил туловище противника.

Но малфрун не упал. Албин выдернул клинок, и из раны хлынула черная кровь. Фрэг все так же стоял и лишь опустил руки в недоумении. Сын Вельха отступил на шаг и поднял взор на врага. Его глаза встретили взгляд огненно-красных глаз отродья Мрака.

В то время битва продолжалась. Вокруг фрэга и повелителя халов звенело оружие. Некоторое время они стояли так и смотрели друг на друга. Албин, словно завороженный, глядел на искаженную болью и злобой морду, и он не успел заметить молниеносного движения предводителя темных тварей. Когда он осознал, что фрэг что-то сделал, было уже слишком поздно. В груди молодого витязя торчала черная рукоять огромного кинжала, который всего мгновение назад висел на поясе врага. На истекающего кровью с яростным рыком набросился Варта, но тот сумел увернуться от его клыков и обездвижил пса одним ударом своего цепа.

Албин, сын Вельха, упал на землю. Сознание его помутилось. Он увидел ночное небо, затянутое черными тучами. Они были черны и велики, извечные предвестники зла и попутчики темных полчищ. Ему казалось, что он растворяется в этой черноте, тонет, безнадежно исчезает. Но он увидел и то, что звезды, слабые и почти погасшие, своими лучами все же пробиваются сквозь толщу черноты. Сознание Албина помутилось вновь – теперь уже в последний раз.

Принц уже не видел того, как один из его воинов склонился над ним. Тот воин не желал верить в то, что видел. Он повернул голову и узрел ненавистного убийцу. С яростным криком он вскочил и вонзил меч в горло слабеющего полководца фрэгов. Тот захрипел и покачнулся. Реки крови потекли по лезвию меча. Глаза его злостно сверкнули. Он уже едва стоял на ногах, но прежде чем упасть, он все же нашел в себе силы и в последний раз взмахнул смертоносным цепом. От тяжелого удара в голову воин пал замертво рядом с псом Вартой.

Предводитель фрэгов погиб, и с его гибелью воины Мрака утратили былую отвагу. Они думали о бегстве, но никто из них уже не сумел уйти далеко от острого клинка.

На восточном горизонте забрезжил рассвет, кровавый и ужасный. Но чем выше хмурый лик поднимался над лесами, тем больше он тонул в черноте туч. Воинство Тьмы было разбито, однако черные тучи не думали рассеиваться. Они все так же угрожающе нависали над Оннарским Бродом. То была только первая волна…

– Мужайтесь, защитники Гэмдровса! – сказал великий Экгар. – Все решится в следующую ночь.

Глава двадцатая

Отряды Фокрэла и погибшего Албина в скором времени переправились через реку на лодках, которые создал Кэневаур. Сам хранитель реки Ламванэ выглядел сильно изможденным. Из всей его русальей свиты осталось только несколько воинов, которым посчастливилось спастись от разъяренных малфрунов. Люди Замка Гаррэ не понесли много потерь, но они навеки лишились своего начальника – Коландока.

Фокрэл снял шлем. Среди многочисленного народа он отыскал взглядом своего короля и направился к нему. Авироктал увидел его еще издалека.

– Приветствую вас, правитель! – произнес Фокрэл. – Принимайте скорбную весть.

Король Хилта нахмурил брови.

– Говори, военачальник Фокрэл.

– Достославный Албин, сын Вельха, храбро бился, но пал от руки вождя проклятых тварей. – Фокрэл опустил голову. – Не могу не отметить, что никогда доселе малфруны не были столь хороши в бою. Их вождь был воистину великим бойцом и полководцем. Я ужаснулся, когда впервые узрел его громадную фигуру.

В это время подошел Экгар.

– Говорят, некто из халов сразил убийцу Албина, но тоже погиб, – сказал он. – Знал ли кто-нибудь того воина, Фокрэл?

– Его тело лежит там же, где и тела всех погибших – на берегу реки. Акиткер и его люди снаряжают доблестных витязей в последний путь. Того воина, о котором ты говоришь, я знал лично. Да и все мы знали. Он тот, кто брал на себя управление халами после гибели Вельха. Это Оросс, глава передового отряда Огражденной Страны.

Экгар не сказал больше ни слова. Мрачный и молчаливый, он ушел прочь.

Спустя некоторое время, когда павшие были погребены, король Хилта позвал Фокрэла.

– Нужно увести лошадей из лагеря, – молвил он. – Вели воинам отвести их в сторону Гавани и расположить на дороге. Когда будем отступать, они нам пригодятся.

– Отступать? – переспросил Фокрэл. – Куда и зачем? Наша стена укреплена волшбой русалов. Она будет стоять подобно твердыне. Мы сможем держать Оннарский Брод.

– Распорядись сделать то, о чем прошу, – ответил Авироктал. – Твердыни людей стоят вечно, и ослабевают лишь с течением времени. Но то, что создано Хранителями Вод, существует только до тех пор, пока оно поддерживается волей русала, который приложил к этому руку… Кроме того, великий Экгар сказал, что сюда движется не просто полчище фрэгов. Король Мрака подготовил нечто новое, Фокрэл, неизвестное до сей поры нашему миру. Мнится мне, что долго мы здесь не протянем. Будет великая битва, но нам не взять с нее победы.

Фокрэл долгое время стоял и смотрел, как король уходит. Когда его светло-серый плащ затерялся в толпах снующих повсюду воинов, военачальник Хилта огляделся и подозвал нескольких своих подчиненных, которые неспешно шагали в сторону укреплений.

Днем с севера дул сильный холодный ветер. Он дул долго и упорно, но тучи в небе ему разогнать так и не удалось, и в конце концов ближе к вечеру он стих совсем. Стяги на смотровых башнях остались висеть в безветрии. Все вокруг помертвело, и только неугомонная река не собиралась сдаваться. Ее упрямый шум доносился с юго-запада, где была сложена плотина. Еще утром воды у Стены Икинэльда были черны от крови, но теперь она вновь была прозрачна и чиста, а все кровавые пятна прошедшей битвы она унесла к своему устью и растворила где-то в волнах Туманного Моря.

Вдалеке застучали барабаны. Их монотонные грохотания приближались с каждым мигом. На берегу реки вскоре показались отряды людей в темных плащах и сверкающих латах. Сумерки наступить еще не успели, и, хоть берег был далеко, различить, что там появились именно люди, не составляло труда.

– Неужто подмога пришла?! – воскликнул кто-то на дозорной башне.

Но Экгар немедля рассеял все сомнения.

– Не заблуждайтесь, щиты Гэмдровса! – прокричал он. – С той стороны больше не от кого ждать подмоги. Те люди наши – враги! Они – слуги Короля Мрака, и ныне Тьма – их удел.

Авироктал пригляделся к войскам, которые выстраивались на берегу.

– Похоже, это ранвенарцы, будь они прокляты! – вскричал он.

Следующим его словом был приказ приготовить луки.

– Как же они собираются перебираться через запруженную реку? – задумчиво проговорил Фокрэл.

Ответ пришел в тот же миг. Из рядов ранвенарцев показались огромные существа, которые несли на своих горбатых спинах лодки и плоты. Тем, кто хоть раз видел тех тварей прежде, не столь трудно было узнать их. Некоторые узнали их сразу же. То были тролли. Их было около трех десятков. Они входили по колено в воду, разламывая тонкую кромку нового льда у берега, и сбрасывали в нее свои ноши. Ранвенарцы сразу же стали забираться в лодки. Тролли же двинулись к стене пешком: река не казалась им глубокой. Барабаны зарокотали с удвоенной силой. Наступление началось.

– Сомневаюсь, что у них что-то выйдет, – изрек Фокрэл и обнажил меч. – Стена прочна, а взобраться сюда будет непросто.

Верховный Маг Тригорья стоял в паре шагов и услышал его слова. Он смотрел вдаль. За реку и дальше устремился его чародейский взгляд, который казался в тот момент слепым и бесцельным.

– Им теперь не обязательно взбираться на стену или разрушать ее, Фокрэл, – громко сказал он.

Военачальник Хилта посмотрел на Экгара. Лицо мага было бледным, а в глазах рождалось отчаяние.

– О чем ты говоришь?

– Подними взор с земли, Фокрэл, взгляни выше.

Фокрэл взглянул на южное небо. Оно уже начало темнеть. На его сумрачном фоне он увидел сотни черных точек. Те точки двигались и становились все больше. Вскоре их уже можно было принять за большую стаю птиц.

Однако то были не птицы. Они летели ровными рядами, постепенно снижаясь к земле. С приближением загадочных крылатых существ воздух наполнялся шелестом, который становился все громче, превращался в шум и свист бесчисленных крыльев.

Когда же непонятные птицы пролетели над лесом и уже неслись над рекой, Фокрэл все понял. К лагерю летели драконы. Но то были не простые драконы – не те исполинские твари с необъятными крыльями, чья броня переливается бликами пламени. Размером они едва ли превосходили лошадей, а шкура их была рыжевато-серой. Но не столько изумляла их необычная внешность, сколько то, что на своих широких спинах они несли седоков.

Теми седоками были фрэги. Сотни малфрунов, ликуя, летели через реку верхом на карликовых драконах. Одну за другой они выпускали в сторону лагеря стрелы.

Защитники Гэмдровса ужаснулись. Воздушные лучники пересекли реку, пронеслись над стеной и уже кружили над лагерем. Фокрэл пригнулся и закрылся сверху щитом, потому что одна из крылатых тварей резко снизилась и едва не схватила его когтями. Когда он снова выпрямился, взгляд его поймал другого дракона, который тоже приближался. Ловко отскочив и извернувшись, Фокрэл ударил мечом, и уродливая голова крылатого отродья упала к его ногам. Горячая кровь с кипением вытекала из нее, и воздух наполнялся зловонным запахом. Фокрэл бросил взор туда, куда помчался обезглавленный дракон. Как он и ожидал, летать тому оставалось недолго. Последний судорожный взмах серых крыльев – и он с огромной скоростью влетел в одну из дозорных башен. Обломки посыпались на головы ранвенарцев, которые уже начали штурмовать стену. Фрэг успел выскочить из седла в последний момент, но он упал на землю с большой высоты и разбился.

Фокрэл усмехнулся:

– Они вполне победимы!

– Да убить их не столь трудно, как казалось, – отозвался голос за спиной. – Однако у них преимущество – они нападают сверху.

Военачальник обернулся. Рядом стоял молодой хилтский воин. Он улыбался.

– Давно я тебя не видел, Мрагэльд.

– Юноша открыл рот, чтобы ответить, но внезапный крик Фокрэла оборвал его.

Они вмиг припали к земле, и один из крылатых всадников просвистел над ними.

– Гляди в оба, Мрагэльд! – Фокрэл встал и огляделся в поисках Экгара.

Вначале он увидел вспышку света, затем разглядел среди прочих фигуру в синей мантии. Фокрэл сразу бросился в его сторону.

Неподалеку, среди охваченных пожаром шатров, яростно размахивал секирой Златолив, и головы тварей градом падали окрест него. Рядом с ним бились и остальные гномы, которые не уступали в ловкости своему королю.

Тем временем все больше лодок подходило к стене. Люди Ранве-Нары ползли наверх, но защитники Гэмдровса пока сдерживали их напор. Стрелы пронзительно свистели повсюду, вылетая из тугих ранвенарских луков, но со стены им отвечали тучами русальих и хилтских стрел. Катапульты большими валунами стреляли по лодкам. Тролли били по укреплениям огромными кулаками, однако это было бесполезно. Глупые твари были в недоумении: их силы оказалось недостаточно, чтобы разрушить заслон.

Новые стаи крылатых всадников неслись по небу с юга. Новые отряды Ранве-Нары переправлялись через реку. Их было довольно много. Когда же они перестали появляться из леса, оттуда вышли малфруны. Первые, кто вышел из-под тени деревьев, тащили небольшую повозку, на которой ехал высокий человек. Он стоял гордо выпрямившись. Его одеяние было чернее ночи, а голову закрывал столь же черный шлем из неведомого металла, выполненный виде драконьей головы. Глаза его горели алым пламенем, и он выкрикивал какие-то неясные режущие слух слова.

Владыка Тебальгирда, северной твердыни Омраченного Королевства, велел остановить повозку и сошел на землю. Земля застонала под его ногами. Каждый его шаг доставлял ей великую боль. В пределах Элона он был всеизвестен под именем Драугнир. Он был лишь четвертым по силе среди приближенных Дардола, но те, кому довелось увидеть каждого из Шестерых, в первую очередь всегда вспоминали именно его – ужасного и безжалостного Драугнира.

Колдун лишь опустил взгляд на реку, и та в один лишь миг покрылась толстой коркой льда. Ведомое им воинство безмолвно двинулось в сторону Стены Икинэльда. Фрэги, которых он возглавлял, не горланили, как обычно; они шли молча, не издавая ни звука. Бесконечным потоком они выходили из леса и двигались по замороженной реке.

Не только фрэги составляли несметное воинство Драугнира. С огромными молотами на плечах неуклюже шагали тролли. Однако и это было не все. Многие защитники Гэмдровса впали в отчаяние, когда увидели бесформенные комья грязи, что самостоятельно ползли по льду. Их движение сопровождалось громкими чавкающими и шипящими звуками. То были думтеры – грязевые демоны болот.

– Море нежити идет к нам! – громогласно воскликнул Акиткер, разрубая мечом ранвенарца, который взобрался на стену.

Люди, гномы и русалы, гибли под ударами малфрунов. Фрэги-всадники, выпустив все стрелы, опускались на землю среди шатров лагеря и соскакивали со спин драконов. Карликовые драконы ползали по земле и дыханием поджигали все, что видели.

– Повелитель Фокрэл, нам не сдержать этот штурм! – крикнул кто-то из воинов.

Фокрэл и сам понимал это. Он обратился к Экгару:

– Что делать теперь?

– Я не знаю, – ответил Верховный Маг.

Фокрэл смотрел на Экгара с недоумением. Верховный Маг Тригорья впервые оказался бессилен. Впервые он не вселил в сердце Фокрэла уверенность. Вместо этого волшебник уничтожил в нем последнюю надежу на какой-либо выход.

В этот момент подбежал Авироктал. Он выглядел изможденным.

– Держаться все труднее, – сказал он. – Основное войско подходит к стене. Колдун ведет его!

Шла яростная битва. Фрэги приставляли лестницы и вместе с ранвенарцами взбирались на стену. Драконы и их всадники уничтожали лагерь, подбирались к укреплениям с другой стороны.

Златолив и несколько выживших гномов устроили штурмующим жестокую сечу на восточной части заслона. Казалось, воины Золотых Гор были непобедимы. Но темные полчища хлынули с преумноженной силой и двое гномов, тут же упали, сраженные ядовитыми стрелами.

Златолив яростно выкрикивал что-то на своем. Его секира то и дело сверкала в воздухе и гневно обрушивалась на врагов. Но фрэги набросились на него всем скопом, и вскоре он уже лежал среди мертвых собратьев, истекая кровью.

Внезапно крики гальпингов на западной части стены разорвали шум боя.

– Толдвиги идут! Толдвиги идут!

С дальнего берега доносился оглушительный треск деревьев. Вырванные с корнем старые древа взлетали в воздух и падали на лед, давя малфрунов. Вскоре показались и сами каменные гиганты. Их было с десяток. Их головы едва не возвышались над кронами леса. В несколько шагов они пересекли реку, пробивая огромными ступнями лед, созданный Драугниром. Великаны были столь высоки, что, когда оказались у заслона, их ужасные полуслепые рожи возникли прямо над стеной.

Защитники Гэмдровса бросились врассыпную, когда один из толдвигов замахнулся, чтобы ударить по стене кулаком. От таких мощных ударов некогда разрушались стены великих твердынь. Раздался грохот и град обломков посыпался вниз. Но то были обломки рассыпавшегося кулака толдвига. Волшба русалов по-прежнему держала стену.

Авироктал столкнул со стены очередного ранвенарца и отбился от напавшего в следующий миг фрэга. Едва он успел это сделать, как над ним завис карликовый дракон. Тварь пролетела еще немного и рухнула вниз. Авироктал обернулся, и увидел одного из Хранителей Вод. Русал держал в руках лук, и стрелы в нем уже не было. Король Хилта посмотрел в его лицо и увидел, что тот напуган. Об этом явственно говорил белый цвет в его глазах.

– Благодарю за помощь, воин Алубехира, – произнес правитель Кузнечного Острова.

Но русал уже забыл об убитом драконе.

– Наш повелитель, коего вы именуете Кэневауром, смертельно ранен. Он вот-вот отойдет к духам Вара.

– Что произошло? Где он?

– Не это важно. Он велел вам уходить. Всем! И уходить немедля, ибо как только нашего повелителя не станет, исчезнет и сила, которая укрепляет защитную стену. Толдвиги и тролли разнесут ее в щепки, и тогда войска Тьмы прорвутся. Собирайте же воинов, король Хилта, и уходите.

Авироктал молчал. В это время подбежал Фокрэл.

– Нужно уходить! – промолвил он. – Мы не сможем выстоять. Лагерь уже охвачен огнем. Все больше врагов перелезает через укрепления. Наши скакуны стоят на западе, на дороге. Велите отступать!

– Созывай воинов, Фокрэл! – кивнул Авироктал.

– И скорее! – произнес русал. – Повелитель еще держится, но ему осталось недолго.

Фокрэл уже исчез из виду, и спустя несколько мгновений над Оннарским Бродом пропел его рог.

Воины Хилта, Гавани и Огражденной Страны собирались неподалеку от укреплений. Тут же было несколько людей Гаррэ и волшебники, включая Экгара. Верховный Маг и два других чародея яркими вспышками уничтожали летающих над лагерем драконов. Хилтские лучники стояли полукругом и, насколько могли, сдерживали полчища, перевалившие через стену. Боевые псы халов яростно грызли врагов, которые перебирались через стену.

Здесь же стояли четыре русала.

– Мы остаемся здесь, – промолвил один из них. – Мы будем со своим повелителем до конца. Он недалеко отсюда, в тени деревьев.

– Нет времени на разговоры! – встрял другой. – Уходите!

– Прощайте, владыки реки Ламванэ! – изрек Авироктал.

Он окинул взором немногочисленную теперь армию пеших воинов. Это было все, что осталось от двенадцатитысячного воинства. Халов и гальпингов вместе набиралось не больше четырех сотен. Из гномов не было никого. Четырнадцать человек из замка Гаррэ стояли с полными скорби лицами и сжимали оружие в руках, устремив бесцельные ненавистные взоры в сторону врагов. Лучники едва справлялись с их напором. Авироктал с тревогой обернулся и в очередной раз убедился, насколько безнадежно сдерживать этот штурм.

– Лошади ждут нас на дороге! – вскричал он. – Вперед! И не останавливаться!

И силы Света под прикрытием лучников и магов Тригорья ринулись прочь от защитной стены.

Посреди дороги кто-то стоял. Воины замедлили бег, а вскоре и вовсе остановились, не решаясь двигаться дальше. Все увидели человека в черном плаще и черном шлеме.

– Что это? Воинство Света бежит! И король мчится впереди всех! – Колдун Драугнир расхохотался.

Авироктал сделал шаг вперед.

– Мы не бежим, колдун! Мы отступаем, – ответил он. – Иногда здравое решение ценится превыше отваги.

Лицо колдуна было сокрыто от глаз ужасным шлемом, но все будто почувствовали, что он ухмыляется.

– Здравое решение спасло бы вас месяцем раньше, когда вам был предоставлен выбор. И кое-кто уж точно оценил бы его превыше отваги. Вам не уйти теперь!

– Это мы еще посмотрим! – воскликнул король Хилта и сделал еще шаг навстречу колдуну. – Вызываю тебя на поединок, прислужник Тьмы!

– Авироктал! – послышался повелительный голос Экгара. – Остановись!

Драугнир помолчал немного и произнес:

– Так это Авироктал Хилтский бросает мне вызов?

– Да, я Авироктал Хилтский! Но что тебе до моего имени?!

– Ровным счетом ничего. Помню, двадцать лет тому назад какая-то королева гальпингов была убита моими слугами в Вирлаэссе. Говорят, последним, что она произнесла перед смертью, было твое имя.

Авироктал вспыхнул лютым гневом. Слова Экгара больше не могли удержать его. Он не слышал их. Король вознес меч и с криком набросился на Драугнира. Тот, похоже, этого и добивался. Колдун с легкостью увернулся от удара. Огненный Меч появился в его руках. Авироктал нанес второй удар, но Драугнир ловко парировал и его.

– Вижу, ты и вправду желаешь поединка? – проговорил он. – Что ж, будь по-твоему.

С этими словами он нанес удар, но Авироктал отбил его. Сколько времени бились они, неизвестно. Правителя гальпингов ослепляли ярость и жажда мести, а слезы скорби и отчаяния дрожали в его глазах. Он дал волю гневу. Драугнир же лишь насмехался над ним. Все движения он выполнял небрежно, но очень ловко.

– Хватит! – изрек колдун, и внезапный взмах Огненного Меча решил исход боя. Пламя Строго Солнца пронзило грудь короля, и Авироктал вспыхнул алым огнем. Крик боли вырвался из его уст, эхом пронесся над долиной реки и оборвался. Только горстка пепла осела на землю.

Военачальник Хилта сорвался с места, но Экгар успел схватить его за руку.

– Правитель! – в ужасе вскричал Фокрэл.

– Стой! – сказал Экгар. – Это мой противник.

Слова мага прозвучали как приговор самому себе.

– Нет больше правителя! – крикнул Драугнир. – Взываю теперь к вам, глупое стадо, оставшееся без вожака! Даю вам еще один шанс. Одумайтесь, иначе вам не уйти живыми. Вашего короля больше нет, так я заменю его вам.

Фокрэл стоял за спиной Экгара и хотел выйти вперед, но Верховный Маг не позволил ему.

– Тебе не затемнить сердца этих людей! – произнес владыка Тригорья и медленными шагами двинулся в сторону колдуна. – Они доблестно сражались за свои земли и будут сражаться дальше. Вожак же нужен только твоему стаду, но не нам.

Драугнир молчал и оглядывал мага с ног до головы.

– Доселе я не знал в лицо великого Экгара Мракоборца, – сказал он. – За тысячи лет наши с ним пути ни разу не пересеклись. Седая борода, венец на голове, – по описаниям ты похож на него. Так ты и есть глава тригорских старцев?

– Твои догадки верны, Драугнир, – прозвучал ответ Экгара. – Это я. И я тоже о тебе наслышан. Ныне прошу тебя об одном. Пропусти этих людей. Дай им уйти, пощади их. Зачем тебе они, коли в твоих руках Верховный Маг Тригорья.

– Никогда, Мракоборец, – сказал колдун, и глаза его сверкнули из-под черноты шлема. – Это те люди, которые не щадили моих воинов, когда те отступали! Это те люди, которые уничтожали армию за армией, полк за полком! И теперь ты просишь дать им уйти? Нет, они доставили нам слишком много хлопот. В планы Великого Мастера не входили такие громкие сражения на Оннарском Броде. Вы держались долго… И все это, разумеется, твоя заслуга, Мракоборец, будь ты трижды проклят!

– Планы Короля Мрака не осуществлялись доныне. Не дано им осуществиться и на сей раз! В конце концов он будет повергнут. А его твари возвратятся в Вилорн, откуда пришел он сам. Боюсь, что и тебя, Драугнир, ждет та же участь.

– Вилорн? – переспросил Драугнир. – Ты даже не понимаешь, о чем ведешь речь. То, что вы называете этим именем, скоро будет повсюду. И здесь, в надземном мире, тоже. У вас извращенное представление о Вилорне, а то, что вы именуете Тьмой – и есть истая жизнь.

– Мои мысли ты не затуманишь!

– Знаю, Мракоборец, – усмехнулся Колдун Дардола. – Ты другой! Но я не собираюсь затуманивать чьи-либо мысли, напротив – мое дело сорвать пелену, что испокон веков закрывала глаза народам Элона. Пелену, созданную такими, как ты! И чтобы это свершить, я вынужден прежде всего убить тебя, Мракоборец!

– Я готов. Приступай к делу.

Верховный Маг пристально смотрел в глаза Драугниру. Меч колдуна вспыхнул ярче.

Быстрый выпад должен был лишить Экгара жизни, сжечь его дотла, как то случилось с Авирокталом. Но Верховный Маг защитился посохом, что сиял в полумраке наступающей ночи. При ударе о посох пламя Огненного Меча на миг потускнело, но тут же вспыхнуло вновь.

Чернодей не замедлил нанести новый удар, но и он оказался неудачным. Драугнир замахнулся было в третий раз, но неожиданная вспышка посоха отбросила его в сторону. Слуга Дардола встал вновь, но следующая вспышка опять сбила его с ног.

Экгар шагнул к нему и протянул левую руку. Один лишь Фокрэл ведал, что должно за этим последовать, потому что подобное ему уже доводилось видеть.

Внезапно поднялся сильный ветер. Послышался отчаянный крик Драугнира. Когда же ураганные порывы стихли, все увидели, что в руке Экгара что-то появилось.

Маг держал черную цепочку, а на ней болталась странная вещь, выполненная в форме головы дракона. По кругу тот предмет был окаймлен языками пламени.

– Вот он, – амулет-хранитель вашей великой силы! – произнес Экгар. – Второй на моем счету. Я думал, что на сей раз будет сложнее. Неужели Бэнгил не предупредил тебя, Драугнир? Должно быть, он попытался скрыть великий позор.

Колдун, слабый и довольно жалкий, лежал на земле. Ужасом горели его глаза. Его дикий взгляд из-под черного шлема был устремлен, на амулет, некогда ему принадлежавший.

– Верни его! – вскричал он.

– Вернуть? А вернул бы ты, будь на моем месте?

Колдун смолчал.

– Да растворится сей предмет во Мраке навеки! – произнес Экгар.

– Нет! – Драугнир вскочил и попытался отобрать амулет у Экгара, но рука его схватила лишь воздух. Амулета темной силы больше не было. Он исчез.

Драугнир обреченно упал на землю. Огненный Меч лежал совсем рядом, но он не в силах был двинуться, чтобы взять его. Тело его скрутило невыносимой болью; он пытался кричать, но только сдавленный хрип вырывался из его груди. Экгар заговорил вновь:

– Ты чтишь и любишь Мрак Драугнир?

Драугнир пересилил свою боль и поднял глаза. Он стоял на коленях, но взор его устремился не на мага, а поверх его головы. Глаза колдуна горели злобой.

– Так стань же частью Мрака! – изрек Экгар.

И тут алое пламя охватило чернодея с ног до головы. В следующий миг на том месте, где был Драугнир остался лишь шлем на куче скомканного черного тряпья.

Фокрэл успел уловить последний взгляд колдуна. Он обернулся. Было уже слишком поздно.

Дракон был уже почти над ними. Воздушный наездник ликовал. Его лук был готов выпустить стрелу.

Глава Тригорья не видел этого. Он вознес руки к небу и воскликнул.

– Драугнира больше нет!

Его возглас эхом прокатился над землей. Полчища Мрака вздрогнули у реки. А где-то далеко на юге гневно задрожала гора Ханборун, и раскаты грома раздались над ее вершиной.

– Берегитесь, Экгар!

Раздался короткий свист, и через мгновение Верховный Маг пошатнулся. Чародей Хордайн заметил стрелу в его плече, и быстро обернулся.

– Во Мрак! Сгинь во Мраке, тварь! – в сердцах вскричал Хордайн, и свет его посоха уничтожил воздушного наездника.

Вместе с драконом, малфрун пропал в один лишь миг. Но последний мысленный приказ Драугнира был исполнен. Фокрэл подбежал к Экгару, который уже лежал на земле. Тот крепко сжимал в руках посох и смотрел ввысь. Большое пятно крови бурело под ним на белом снегу.

– Ты будешь жить, великий Экгар! Рана не тяжела! – военачальник Хилта упал на колени и склонился над магом. Слезы выступали из глаз Фокрэла.

– Не лги себе и мне, – с улыбкой ответил Экгар и взглянул в его печальное лицо. – Стрелы фрэгов пропитаны ядом. Я чувствую, как он вливается в мою кровь. Однако отчасти ты прав, ибо дух мой будет жить дальше.

– Я помню, что вы сказали после второго сражения за Брод, великий Экгар, – горестно промолвил Фокрэл. – «Мне суждено погибнуть не в этом бою» – такими были ваши слова. Теперь я понимаю. Вот он – ваш бой!

Фокрэл обернулся и посмотрел туда, откуда доносились крики и звон оружия. Похоже, халы отправились сдерживать напор врагов. Это казалось невероятным, но им это пока удавалось. Их боевые кличи звучали где-то у стены.

– Уходи Фокрэл, – тихо произнес Экгар. – Уводи людей пока не поздно. Кэневаур покинул мир живых, и Стене Икинэльда осталось стоять недолго. Да воссияет над тобой свет небес! Бегите!

– Прощайте, великий Экгар! – Фокрэл поднялся.

Следом к владыке Тригорья подошли двое магов.

– Хордайн и Ариорд, – улыбнулся Экгар. – Помните все, чему я учил вас. И передавайте знания другим. Я ухожу. Вы изберете нового Главу Тригорья. Я не сомневаюсь, что вы сделаете верный выбор.

Экгар закрыл глаза, но вскоре открыл их вновь.

– Мастер Экгар! – проговорил Хордайн. – Ты не можешь уйти. Сия утрата будет слишком велика для этого мира. И Кисторин не предсказывал такой утраты.

Некоторое время Экгар молчал. Было очевидно, что с каждым мгновением тело его слабеет.

– Ныне, на краю своей продолжительной жизни, я открою вам тайну, – едва слышно изрек он. – В этом мире никогда не было никого с именем Кисторин.

Экгар посмотрел на полные удивления лица магов.

– Как же так? – изумился Хордайн.

– Но как же все предсказания? – спросил Ариорд. – Откуда они?

– Я был создателем пророчеств Кисторина. Вы сами поймете, ради чего я выдумал его образ, в который почти поверил сам. Потом вы все поймете. Одно я могу сказать сейчас: мой замысел не был напрасен.

И он умер. В очередной раз закрыв глаза, он уже не открыл их. Величайший из магов и первый среди них! Он покинул пределы мира, и воистину велика была эта утрата. Три волшебника безмолвно стояли и смотрели в лицо наставника. Оно светилось истинным светом, и едва приметная улыбка застыла на нем. В душе они все же надеялись, что он вот-вот откроет глаза, они были не в силах поверить в смерть великого Экгара. Никто не мог поверить.

Битва закончилась. Ночь только начиналась. Черная туча сорвалась с места и поползла на север. Под ее прикрытием воинство нежити пересекло реку и двинулось по дороге. Гибель Драугнира не пугала их. Они тешились тем, что извечного Мракоборца тоже больше нет.

Глава двадцать первая

Войско двигалось неспешно. Было очевидно, что путь до предгорий Хребта предстоит не близкий. Меченосцы сидели в огромной клетке. Они опирались спинами о толстые прутья и смотрели назад. Там еще возвышались величавые всхолмья берегов Экира, на которых уныло возлегали тяжелые тени облаков. Дальние гребни холмов были синевато-серого цвета, и некоторые вершины были окаймлены белыми коронами снега. Склоны тех, что были ближе и не успели еще потонуть в тумане горизонта, были облачены в желто-бурые покрывала, местами разорванные клыками обрывистых скал. На севере и на юге раскинулись земли Светлодолья. Бескрайним желто-зеленым ковром равнины простирались до самого горизонта.

Войско фрэгов шло по бездорожью. То ли дорог в этих местах не было, то ли они нарочно избегали их, дабы скрыться от чужих глаз, – было неизвестно. Повозки тряслись, качались и вздрагивали, когда под скрипучие колеса попадали ямы и кочки.

– Они бы еще лесом пошли! – недовольно отзывался Ликтаро.

Тэлеск с некоторой долей жалости посмотрел на спины здоровенных фрэгов, которые тянули телегу. Но жалость мгновенно улетучилась.

– Эх, плеть бы мне сейчас! – вздохнул он. – Я бы погонял наших ездовых.

– Молчать! – рявкнул хриплый голос слева.

Тэлеск повернул голову и увидел светящиеся злобой глаза малфруна, который сопровождал телегу.

– Заткнулись бы вы там, пташки! Не то самих вас и запряжем! – проговорил фрэг.

Ликтаро усмехнулся.

– Ну что ж, – сказал он. – Если вы при этом сядете в клетку, то я лично согласен.

Малфрун угрожающе зарычал, но лишь отвернулся.

Так текли дни за днями. Голодом пленных не морили, что немало удивляло пленников, наслышанных о непомерной жестокости врага. Но и сыты они тоже не были. Всего лишь раз в день поутру, после коротких ночных привалов, им в клетку бросали по небольшому куску недожаренного мяса и давали воды. В такие моменты пленников мало заботило происхождение этого мяса, и они набрасывались на еду, стараясь о том не думать.

В одну из ночей Тэлеск неожиданно проснулся. Ему не спалось. Было холодно. Неподалеку во мраке горели костры, несколько фрэгов перебрасывались короткими фразами. Юноша огляделся и вдруг увидел два темных силуэта в нескольких шагах от клетки. Те двое о чем-то разговаривали. Тэлеск не смог разобрать, о чем они говорили, но ему показалось, что один из них был явно чем-то встревожен.

Спустя время один из них ушел. Когда он проходил мимо клетки с пленниками, Тэлеск смог разглядеть, что это кто-то из колдунов: либо Бэнгил, либо Эсторган. Второй, невысокого роста, сутулый, постоял еще немного и пошел вслед. Тэлеск не видел лица в темноте, но сразу узнал его.

– Хаг! – негромко позвал Тэлеск.

Старик вздрогнул и остановился.

– Что?! – полушепотом воскликнул он, пытаясь сделать сердитый голос.

– Хаг, как ты мог?

– Что я мог?

– Как ты мог так предать меня и моих друзей?

– А, это ты, Тэлеск! – Хаг неуверенно подошел ближе, но вплотную приближаться не стал. – Я уже говорил, что предателем себя не чту…

– Как ты перешел на сторону Тьмы, Хаг? И почему?

– Помнишь ли Черного Скитальца?

– Даэбарна? – переспросил Тэлеск, вспоминая коварный лик главнейшего из Шестерых Колдунов. – Как не помнить…

– В тот день, когда мы с тобой впервые повстречались, он вдруг подошел ко мне и бросил взгляд на ту горсть монет, которую ты мне щедро насыпал. И он сказал так: «Хочешь ли не испытывать более недостатка в деньгах?». Я ответил: «Хочу». Тогда Даэбарн сказал: «Мне нужна твоя помощь. Хочешь ли быть моим соратником?» «Как долго? – спросил я. «Вечно…» – ответил он. Тогда я ответил, что долго не протяну. До той поры старость и тяжелый недуг одолевали меня день за днем. Но Даэбарн сказал: «Ты больше не болен». Поначалу я хотел было упрекнуть его в столь жестокой насмешке, но вдруг с удивлением обнаружил, что тело мое вновь обрело былую крепость, что снова жизнью наполнилось оно. Впервые за долгие годы я вдохнул полной грудью. И я пошел за ним. Пошел за Даэбарном. Я уже догадывался, кто он и кому служит, но то меня не пугало. Позже я узнал от него много нового о той Тьме, которой все извечно боятся. И я понял, что мой путь наконец выбран, Тэлеск. Ныне я шагаю по нему.

– Еще не поздно повернуть назад, – проговорил Тэлеск.

– Возможно, – ответил Хаг. – Но я не желаю возвращаться к прежнему раскладу жизни.

С этими словами Хаг торопливо зашагал в сторону костров. Тэлеск проводил его полным непонимания взглядом.

Небоскребущий Хребет был все ближе. Ветра несли холодный воздух с заснеженных вершин.

Было видно, что колдуны чем-то обеспокоены, и беспокойство их возрастало с каждым днем. Пленники не раз слышали раздраженные возгласы Бэнгила, который срывался на фрэгах. Тэлеск и сам ощущал странное напряжение, что царило в воздухе и окружающих деревьях.

Войско фрэгов вошло в какое-то редколесье, и на широкой поляне было решено устроить срочный привал, потому что колесо одной из телег слетело при наезде на очередную кочку. Огромный обоз опрокинулся, придавив двоих малфрунов, и при этом уронил другой такой же обоз.

Один из фрэгов подошел к клетке. Невольники узнали в нем Заклятого – предводителя серых отрядов.

– Молите тех, кому молитесь, Три Меченосца, – проскрежетал он с ухмылкой. – Начинается ваша последняя ночь. Мы пойдем без остановки, и уже к утру будем на берегах Бездонного Озера. Готовьтесь к смерти. Я слыхал, что к одному из вас это не относится. Мне жаль его…

Малфрун поочередно посмотрел в лицо каждого пленника.

– Жалость в сердце фрэга? – переспросил Тэлеск. – Разве такое возможно?

Заклятый оскалил желтые зубы и вдруг хрипло расхохотался. Но он не сказал больше ни слова. Огромная спина предводителя удалилась и затерялась в толпе фрэгов.

Привал затянулся. Пленники заснули один за другим, невзирая на шум и крики взбешенных малфрунов и разъяренных колдунов.

Гладкая поверхность озера Аймкалас блестела в свете полной луны. Фрэги подкатили телегу с клеткой к самому краю обрыва. От мертвых вод мрачного озера веяло холодом. И через миг клетка была сброшена с крутого берега вниз. Ликтаро, Рунш и Ихтор. Тэлеск слышал их. Они кричали и взывали к небесам. А Тэлеск отчаянно пытался вырваться из цепких лап гогочущих малфрунов.

Время словно замедлилось. Он успел увидеть испуганные и полные мольбы глаза Рунша и Ликтаро. Когда же он в последний миг встретился со взором Ихтора, он разглядел лишь уверенность и смирение в его глазах. «Все будет хорошо», – читалось во взгляде гальпинга.

– Нет! – вскричал Тэлеск.

Он в ужасе вскочил. Фрэги по-прежнему сновали неподалеку и проклинали друг друга. Юноша увидел рядом друзей. Они спали. То был лишь ночной кошмар. Но он вот-вот должен был обратиться в явь.

И вдруг Тэлеск понял, что что-то не так. Он гляделся. Было темно, но ему удалось увидеть, что в клетке кого-то не хватает. Рунш был здесь. Негромкий храп Ликтаро раздавался рядом. Ихтора не было.

Стараясь не шуметь, Тэлеск подполз к месту, где всегда тихо и мирно лежал гальпинг, но обнаружил лишь куски перетертой веревки. «Куда он мог деться?» – лихорадочно соображал Меченосец. Он уже не думал о том, как Ихтору вообще удалось покинуть клетку, на которой по-прежнему висел замок.

«Неужели сбежал? – в мыслях рассуждал Тэлеск. – Но отчего он не подумал об остальных? Он просто бросил нас? Или же он где-то рядом?»

Ему пришлось прервать размышления. Тэлеску почудилось, что он слышит далекий отзвук рога.

Он прислушался. Оказалось, не один он его слышал. Фрэги взволновались и забегали вокруг, затаптывая костры.

– Уходим прочь! – заорал кто-то. – Оставьте эти проклятые телеги!

Это был голос Эсторгана. Двое других пленников проснулись от этого крика и припали к прутьям клетки.

– Что происходит? – вопросил Ликтаро.

– Где Ихтор? – Рунш недоуменно озирался по сторонам.

– Знаю не больше вашего, – произнес в ответ эрварейн.

Другой рог пропел уже совсем рядом, где-то на севере, гордо и угрожающе. И почти одновременно совсем рядом раздался возглас. Он казался громче рога, и то был крик лютой ненависти и отчаяния.

– Проклятье! – вскричал колдун Эсторган. – Где мой Камень?! Кто украл Камень?!

Чернодей в ярости набросился на Бэнгила и повалил того на землю.

– Отвали от меня, спятивший гоблин! – прокричал Бэнгил. – Не брал я его!

Эсторган отпрянул от него и схватил за лохматую гриву оказавшегося рядом Заклятого.

– Не твоих ли рук дело, поганая тварь?! – проорал колдун.

– Я ничего не делал! – в ужасе взвыл фрэг.

– Оно и видно! – Эсторган оттолкнул его в сторону. – Ты и твои тупоголовые ублюдки нечего не делают. Немедленно везите пленников к озеру, паршивые твари!

Фрэги без всяких промедлений взялись исполнять приказ. Даже не посчитав пленных, они схватились за повозку и погнали ее прочь. От неожиданности Меченосцы не устояли на ногах.

Тэлеск осмотрелся. Передвижная тюрьма неслась на удивление быстро, с громыханием подскакивая. Десяток напуганных воинов Заклятого, подгоняемые им самим, не щадили ни своих сил, ни пленников, которых бросало из стороны в сторону. Основное войско осталось далеко позади.

– Вот так поездка! – недовольно проговорил Ликтаро, держась за толстые прутья клетки. – Не соберем мы после нее всех костей.

– Да и гоблин с ними – с костями! – отозвался Рунш. – Меня больше волнует, что произошло. И где Ихтор?

– Что бы ни произошло, – сказал Тэлеск. – Мне это все больше нравится.

В сердцах вновь возгорелась надежда, хоть смутная и неясная, но все же.

Опять кто-то протрубил в рог. Еще ближе. На сей раз откуда-то из леса донеслось еще и лошадиное ржание.

Раздался оглушительный треск и вопли фрэгов. В то же мгновение повозка встала как вкопанная, и пленников с силой отбросило вперед. Тэлеск схватился руками за голову, которая загудела от удара, и встал. Когда потемнение в глазах прошло, он осмотрелся вокруг.

Телега, в которой их везли накренилась. Рядом лежали обломки разлетевшихся колес. Впереди стояло огромное дерево, которое и послужило причиной внезапного крушения. Кора и остатки темно-бурой листвы все еще сыпались с него.

– Куда только эти твари смотрели! – в сердцах воскликнул Ликтаро, запрокинув голову и всматриваясь в раскидистую крону.

Двое фрэгов, раздавленные между прутьями клетки и широким стволом, издавали последние хриплые вздохи. Несколько малфрунов со стонами выползали из-под колес. Остальные ошарашено глазели на них. Судя по всему, они еще не понимали до конца, что только что произошло.

– Дуболомы! – прозвучал голос Заклятого. – Вы что ли ослепли?!

Главный фрэг сжимал толстые кулачищи и злобно скалил зубы.

– Его здесь не было, предводитель, – пролепетал один из фрэгов. – Клянусь крыльями Тьмы и Мрака!

– Что ты несешь, полудурок?! – прорычал Заклятый. – Дерева не было? Вы что здесь, все спятили?!

– Но сам-то ты видел его, предводитель? – выкрикнул кто-то другой.

– Заткните пасти! – огрызнулся главарь, и огонь его глаз разгорелся еще пуще. – Порубил бы я вас здесь, да времени нет. Надо выполнять приказ. Выводите пленников! Надеюсь, они не издохли раньше времени…

Малфруны всем скопом ринулись к тяжелому замку, которым была заперта клетка, и застыли в бездействии.

– Но у нас нет ключа. Он в суме Эсторгана, – с опаской произнес фрэг и обернулся к предводителю. – Прикажешь вернуться за ключом?

– Нет времени! – гневно бросил Заклятый и, растолкав подчиненных, сам подошел к замку.

Он схватился за него двумя руками и что было сил дернул на себя. Железо жалобно звякнуло, и сорванный замок упал на землю.

– Прошу, господа Меченосцы! Не изволите ли выйти из кареты? – прорычал фрэг и дико заржал над собственными словами. Его хохоту не замедлили вторить и остальные фрэги.

Но смех Заклятого резко оборвался. Пленников было только трое! Предводитель фрэгов в недоумении посмотрел по сторонам и в следующий миг в ярости кинулся в клетку.

Огромная ручища сдавила горло Рунша.

– Где четвертый?! – проорал Заклятый, яростно встряхивая юношу.

– Отпусти его! – вскричал Ликтаро. – Мы и сами не знаем.

– Подонки! – взревел Заклятый и выкинул Рунша из клетки.

Ант упал на холодную землю. Он был искренне рад чувствовать эту землю после стольких дней. Однако радоваться ему пришлось недолго: несколько пар рук грубо подняли его на ноги. Затем к ногам фрэгов были выброшены Тэлеск и Ликтаро.

– К озеру! – скомандовал предводитель фрэгов и вышел из клетки вслед за ними.

Теперь пленным приходилось бежать самим. Уже через несколько шагов они были не так рады тому, что их поставили на землю, как то было поначалу. Тэлеск с трудом перебирал отвыкшие от ходьбы ноги. Все тело было словно чужим, но он бежал настолько быстро, насколько мог, и старался не спотыкаться. Фрэги казались встревоженными. Они словно чуяли неладное и поторапливали Меченосцев злостными выкриками, грубо толкали их в спину при малейшем замедлении бега.

Слева донеслось ржание лошадей и топот разбивающих землю копыт. Меченосцы посмотрели туда и разглядели в темноте среди деревьев силуэты пятерых всадников. Они неслись наперерез и что-то кричали, но Меченосцы не понимали ни слова из их отрывистой речи. Пленники остановились, потому что фрэги перестали их подгонять. Воины Заклятого стояли и уже держали клинки наготове.

Тэлеск смотрел на всадников. Они приближались. Кто они такие, он не знал. Но одно ему было известно точно: то были люди. И он ждал от них помощи и спасения от приговора, который вынес Король Мрака.

Заклятый в прыжке бросился на одного из наездников и свалил коня набок. Всадник, который выпал из седла жил недолго: меч предводителя фрэгов через миг пронзил его грудь. Заклятый ликующе возопил, но вопль его вскоре оборвался… Отсеченная голова серого предводителя откатилась в сторону, а огромная туша рухнула на обезумевшего от страха коня, который еще не успел подняться с земли.

В скором времени малфруны были перебиты. Где-то неподалеку слышались звуки другой бойни, но вскоре умолкли и они. Тэлеск, Рунш и Ликтаро не могли поверить, что их участь столь неожиданно изменилась.

Один из всадников спешился и снял шлем. Когда он подошел к пленникам, те разглядели в свете луны лицо зрелого мужа. Взор его был суров и мягок одновременно.

– Кто вы, наши освободители? – спросил Тэлеск.

Воин ответил не сразу. Он снял с пояса большой нож, сделал три ловких движения, и путы, которые столь долго стягивали запястья, упали на землю. Меченосцы потирали онемевшие руки и молчали в ожидании.

– Мое имя Салгофнир, – произнес воин, смахивая пот со лба. – Я верховный страж северо-западных рубежей Фолкрики. Мой долг уничтожать прислужников Тьмы, которые последнее время зачастили появляться у берегов Бездонного Озера и ошиваться вдоль русла Спящей Реки. Посему знайте, что вы родились под счастливой звездой, пленники колдунов. Вам повезло, что мы оказались рядом. Мне неведомо, кто вы есть и что они собирались сделать с вами, но меня это не заботит. В нынешнее время у нас говорят: «Враг моего врага – мой друг». Должен сказать, что войско фрэгов чуть было не проскользнуло мимо нас. Видимо, колдуны выбирали наиболее скрытые пути. К счастью, ваш друг, который сумел вырваться из плена, привел нас сюда.

– Ихтор?! – удивленно воскликнул Ликтаро. – Где он сейчас?

– Там же, где мы обнаружили лагерь фрэгов, – страж махнул рукой туда, где остались колдуны и большая часть темного войска. – Он остался с моим отрядом, который очищает лес от оставшейся погани. Сейчас мы тоже отправляемся туда. И вы вместе с нами. Посему скоро вы его увидите.

– Ты сказал, Салгофнир, что вы из Фолкрики? – спросил вдруг Тэлеск. – Не та ли это страна, которая по ту сторону Хребта известна как Феоден?

– Да, мы из Феодена, если угодно! – ответил воин. – В этих местах нет другой страны. Мы – айкинграминги. Гурны Феодена – так называют нас во всем Гэмдровсе. Но хватит разговоров, господа освобожденные. Усаживайтесь за спинами моих всадников. Морвальд! Холд! Возьмите тело доблестного Гремира! Возвращаемся в лагерь фрэгов.

Заваленные набок обозы и трупы фрэгов были повсюду на месте недавнего привала. Лошади фыркали неподалеку. Воины Феодена вытирали мечи и рассматривали содержимое ящиков. Чего там только не было. По большей части они были набиты оружием и всевозможными ценными трофеями, добытыми фрэгами в битвах.

Один из гурнов подошел к Салгофниру, как только тот появился из-за деревьев.

– Колдуны исчезли! – проговорил он. – Они скрылись в южном направлении.

Салгофнир молча кивнул и слез с коня.

– Я и не рассчитывал, что они попадут к нам в руки, – проговорил он. – Но где тот чужеземец, который навел нас на фрэгов?

– Он храбро бился вместе с нами, – ответил воин, – но меч колдуна ранил его. Именно колдун был его последним противником. И это тяжелая рана. Похоже, его коснулся пламенный клинок. Странно, что он вообще еще жив.

– Где он?! – хором вопросили Меченосцы.

Ихтор лежал неподвижно, прислонившись спиной к одному из перевернутых обозов. На его груди темнело кровавое пятно.

– Ихтор! – воскликнул Тэлеск.

Гальпинг чуть повернул голову и улыбнулся. Меченосцы стояли перед ним, живые и невредимые.

– Рад видеть вас свободными, друзья мои, – сказал он. – Хвала Суру, что я дожил до сего момента. Стало быть, замысел мой не оказался напрасным.

Ихтор с усилием вдохнул и закашлялся.

– Почему тебе не перевязали рану? – возмущенно изрек Ликтаро, глядя на темное пятно на рубахе.

– Кровь не идет уже, – ответил гальпинг. – Но огонь треклятого меча подбирается к моему сердцу. Мне осталось недолго… Признаться, я удивлен тому, что до сих пор жив.

– Не говори так! – сквозь слезы промолвил Тэлеск.

– Это так. Я умираю. Видите ли сверток подле меня.

Меченосцы увидели около него что-то большое, обернутое в кусок грязного тряпья.

– Там ваши мечи. Твой Камень в кармане моего плаща, Тэлеск.

Юноша удивленно посмотрел на него.

– Что, – переспросил он. – Но он был у Эсторгана… Я думал, что кто-то из его слуг выкрал его.

– О, нет, – отрицательно качнул головой Ихтор. – Кабы то был слуга Эсторгана, обернулась бы наша схватка победой? Вор бы воспользовался им, чтобы по меньшей мере спасти себя. Нет, это я выкрал его у колдуна. Прости, Тэлеск. То дерево, на которое наехали фрэги, когда везли вас, – дело моих рук и силы Камня. Однако этим я выдал и себя. Взоры колдунов устремились на меня. Они почуяли великую силу. Я пытался противостоять им, но… повторно Камень не сработал.

– Что? – переспросил Тэлеск. – Как не сработал?

Ихтор вздохнул.

– Я не знаю. Он не защитил меня… Мне мнится, что некая тайна есть в силе этого предмета. Чем-то недобрым веет от нее. Будь с ним осторожен впредь.

Молодой эрварейн упал на колени и произнес:

– Прости меня, что я не поверил тебе тогда. Я был столь глуп и слеп! Ничего бы не случилось, если бы мы отказались идти с Хагом.

– Не жалей о былом! Верить или не верить – право всякого человека, – ответил Ихтор. – И на то его воля.

– Но теперь ты умираешь! – отчаянно воскликнул Тэлеск. – И сему виной моя наивность!

– Не печалься. Да, похоже, что мой путь окончен. И теперь я разумею, что такова была моя доля. В этом мире мне не место. Се исход Второй Эпохи Мрака, моя же жизнь осталась в ее начале. Мое призвание было – помочь Трем Меченосцам, и для этого я пришел в ваше время. Мыслю, я исполнил то, что возлагалось на меня. Закончите же и вы свое дело. Еще хочу сообщить, что два других Камня я спрятал в той самой пещере, в которой мы с тобой разговаривали, Тэлеск. Не знаю, есть ли смысл теперь возвращаться за ними, и сумеете ли вы отыскать то место…

– Мы благодарим тебя, Ихтор! – изрек Тэлеск, задумчиво всматриваясь во тьму среди деревьев. – Что было бы, если бы мы не встретили тебя? Три Камня в руках колдунов? Избранные мертвы? Гэмдровс во Тьме?

Ихтор не ответил больше ничего. Губы гальпинга молчали. Взор его застыл – застыл навечно.

– Ихтор! – вскричал Ликтаро в надежде, что он очнется.

– Он умер, – негромко произнес чей-то голос за спиной.

Меченосцы обернулись. Около них стоял Салгофнир. Лицо его было исполнено скорби и сочувствия. Рунш выпрямился и посмотрел в ночное небо.

– Прощай, Ихтор, сын Ихальда! – сказал он негромко. – Ты мог бы стать великим магом!

– Он был им, – дрожащим и полным боли голосом изрек Ликтаро, рукой опуская веки гальпинга.

Тэлеск молчал. Он все так же стоял на коленях, и бесцельный взор эрварейна был устремлен в темноту.

Глава двадцатая вторая

Отсюда озеро хорошо просматривалось во все стороны. Крутые скалистые берега резко обрывались, серые и безжизненные. Ровные стены скал тонули в омуте Бездонного Озера. Это мог быть тот самый обрыв, с которого фрэги намеревались сбросить пленников. Воды были совершенно спокойны, поверхность была гладкой, словно зеркало, а окрест висела тишина. Даже ветер не смел тревожить это место, пролетал где-то стороной.

Хоть и подобна зеркалу была водная поверхность, да только не отражалось в той воде ясное рассветное небо, и птицы, что парили над озером, не видели отражения под собой.

Ликтаро поднял с земли небольшой камень и швырнул в воду. Всплеск потревоженной воды прозвучал столь громко, что юноша испугался и отступил от края обрыва, будто опасался, что случится что-то ужасное. Круги побежали по воде, но почти сразу же исчезли.

– Правду ли говорят, что оно столь глубоко, что через него можно попасть в самое царство Зла? – задумчиво произнес Ликтаро.

– Есть единственный верный способ это узнать, – усмехнулся Рунш.

Тэлеск сидел на краю обрывистого берега и смотрел в мутную воду.

– И мы чуть было его не проверили, – заметил он.

– Но к счастью, мы спасены, – сказал Рунш.

– Только благодаря тому, кого мы только что похоронили.

– Несомненно, Тэлеск! – Ант кивнул. – Он воистину был подарком судьбы для нас. Не будь его с нами, мы не выбрались бы даже из Иссохшей Пущи. Каскад убил бы нас и завладел бы Камнями. Наверное…

– Мы потеряли его! – с грустью произнес Тэлеск. – По моей вине… Эх, если бы я поверил ему, а не Хагу… И что теперь? Как же мы без него?

Ликтаро подошел к нему и сел рядом.

– Это только наше дело! – проговорил он. – Наша миссия! Она была возложена на троих, а не на четверых. И мы должны завершить все сами.

Неожиданный оклик прервал разговор.

– Эй! Что вы здесь делаете?

Юноши обернулись и увидели Салгофнира.

– Это нехорошее место! – сказал он, окидывая озеро недоверчивым взором. – Держитесь подальше от этой проклятой воды.

Меченосцы незамедлительно вняли совету и отошли от обрыва.

– Время прощаться! – продолжил Салгофнир. – Наше дело сделано. И мы отправляемся дальше сторожить рубежи королевства… Мне неведомы даже ваши имена… Однако мне их знать ни к чему. Я вижу, что вы не враги нам, и этого достаточно. Вы направляетесь в Фолкрики?

– Да, – ответил Тэлеск. – Если вы, стражи, пропустите нас.

– Наша страна начинается за рекой Сизгадаф, чье устье на юге этого озера. Коли вы держите путь туда, ближайшую переправу вы сможете найти в двух днях пути отсюда, на юге. Идите вдоль берегов озера, а затем вдоль русла реки и придете к каменному мосту, от которого идет дорога в Гард. Там, у моста, вас встретят наши воины. Вот у них и спросите дозволения пройти ступить на землю Фолкрики. Мне же до этого нет дела.

– Благодарим тебя, почтенный Салгофнир! – с поклоном ответил Тэлеск.

– Прощайте! – воин чуть склонил голову. – Удачи в пути!

Сказав это, гурн развернулся и зашагал в сторону уже собравшихся в строй всадников. На миг он остановился и бросил:

– Мне жаль вашего друга…

В скором времени верховые отряды скрылись в чаще леса. Меченосцы проводили их взглядами и долго еще смотрели вглубь рощи, пока задетые воинами ветви деревьев не перестали качаться.

– Могли бы одолжить нам лошадей! – недовольно произнес Ликтаро.

– Они не расположены оказывать помощь чужеземцам, – сказал Рунш. – Скажи спасибо, что они вообще оставили нас в живых. А то ведь могли бы прикончить – в целях предосторожности.

– Но Салгофнир сказал, что врагами нас не считает! – возразил Ликтаро.

– Сказать можно все что угодно, – произнес Тэлеск. – Было бы забавно, если бы из плена фрэгов мы попали бы под стражу к нему.

– Они освободили нас по просьбе Ихтора.

– Да, – согласился Рунш. – Но это не совсем так, Ликтаро. Их первоочередной целью было убить фрэгов, а не спасти нас. И своей цели они добились, к счастью для нас. И вот мы на свободе.

Рунш посмотрел на небо, на бледный солнечный диск, слабые лучи которого не вызывали боли в глазах.

– Пора собираться! – молвил он. – Хватит терять время. В клетке фрэгов мы изрядно отдохнули, и теперь нужно идти дальше.

– Я бы предпочел такому отдыху самую тяжелую работу или самый долгий поход, – вздохнул Ликтаро. – Хорошо, что все позади…

Тэлеск провел рукой вдоль прядей взлохмаченных волос, пытаясь привести их в порядок, и негромко произнес:

– Боюсь, что еще не все.

Много драгоценного времени было потеряно даром, а дорога в замок Дардола терпеливо ждала своих путников на протяжении всех этих дней. И вот Три Меченосца вновь вышли в путь. Шли они почти налегке, потому что их давно распотрошенные сумы было уже не сыскать, и все, что им удалось достать – это скудные остатки провианта, которые они нашли среди обозов каравана.

Долгое заключение сказалось на них. Освобожденные из плена, они были измождены, и силы не спешили возвращаться к ним. Но зато этот горький опыт попадания в силки врага закалил их. Теперь они наконец поняли, что доверять нельзя никому, что любой, кто кажется другом, может оказаться врагом.

К полудню третьего дня изнурительного продвижения на юг вдоль берегов озера, а затем вдоль русла широкой реки Сизгадаф, Меченосцы вышли на дорогу. Она резко ныряла вниз, к самой реке. Там возвышались серые башни заставы. От одной башни, что стояла на одном берегу, к другой, которая виднелась на другой стороне, тянулся длинный и довольно узкий каменный мост. Проход на мост преграждали железные ворота, в которые упиралась дорога. Через те ворота путникам надо было пройти.

Обе башни и мост казались пустыми. Ни наверху, ни в бойницах путники не заметили ничего, что могло бы подтвердить присутствие там людей. Вокруг было безмолвно и тихо, словно все живое давно вымерло здесь.

– И где же гурны? – недоуменно проговорил Тэлеск. – Салгофнир сказал, что нас здесь встретят.

– Эй, есть кто живой?! – воскликнул Ликтаро, и эхо вторило ему.

Но ответом ему был лишь ветер.

– Быть может, стоит постучать в ворота? – предложил Рунш.

– Не стоит! – раздался за спиной голос.

Меченосцы обернулись. Семеро воинов стояли за их спинами с копьями наперевес.

– Вот так ход! – усмехнулся Ликтаро. – Как мы вас не заметили? А я уж подумал, что все дозорные спят!

Тэлеск толкнул хала локтем и прошептал:

– Лучше молчи Ликтаро! Твои шутки здесь не всем по душе!

Один из воинов в ответ на слова Ликтаро гордо бросил:

– Мы хранители заставы. Наш долг замечать кого-либо, но не быть замеченными! Ваше приближение, чужаки, мы завидели еще издалека.

– Мы еще не чужаки! – возразил Рунш. – Мы станем ими не раньше, чем ступим на вашу землю!

– Не дерзи, щенок! – огрызнулся страж. – Вы стоите на нашей границе и явно собираетесь перейти на тот берег.

После этих слов, по одному лишь жесту главного, стража набросилась на путников. Те и глазом не успели моргнуть, как воины туго связали им руки.

– Мы не враги! – воскликнул Тэлеск. – Мы идем из Хилта!

– Кто вы и откуда – нам малоинтересно! – ответили гурны. – Предстанете перед начальником – ему и расскажете свои сказки!

«Вот так встретили!» – подумал Тэлеск. Он бросил взгляд на башню. С бойниц на них теперь смотрели десятки воинов, и несколько луков были уже наготове. Пара-тройка стрел вмиг подавили бы любое сопротивление.

– Открыть ворота! – распорядился главный.

За воротами начинался коридор, который проходил под башней к самому мосту. Такая же башня возвышалась на другом берегу, словно в зеркальном отражении. Кроме того, рядом с ней желтели выжженные солнцем соломенные крыши казарм, а чуть поодаль виднелись три хижины. Несколько белоснежных скакунов бродили рядом.

Путников завели в одну из хижин. Спиной к вошедшим стоял высокий плечистый человек в белой рубахе. Он смотрел в окно напротив входа в сторону мрачного горизонта. Стражники сделали громкий доклад, непонятный для Меченосцев, и положили изъятые мечи на стол, который стоял сразу при входе. Человек в белой рубахе, не оборачиваясь, знаком велел страже покинуть помещение, и когда те закрыли за собой дверь, вопросил:

– Кто вы и откуда?

– Мы идем на юг, и хотели бы пройти через ваши земли, – ответил Тэлеск. – Мы не несем зла. Нам лишь поручено одно дело…

Стоявший у окна наконец обернулся и окинул Избранных суровым недоверчивым взглядом. Шрамами было испещрено его лицо.

– Я задал два вопроса, – изрек он. – Однако я не услышал ответа ни на один из них. Откуда вы идете? Кто вы такие? Что за дело на юге? Вы идете в падшие земли? К Темному Королю? Вы служите ему?

– Мы не служим ему? – сразу ответил Ликтаро. – На юге у нас дело, направленное против его злодеяний! К сожалению, сказать вам, кто мы есть, мы не можем. Но идем мы из Хилта. У нас поручение от магов Тригорья.

– Еще одни вестники войны? – нахмурился воин. – Нам уже известно, что война началась. У нас уже был гонец из Хилта. Правда, вы на гальпингов совсем не похожи…

– Верно, – проговорил Тэлеск. – Мы не гальпинги. Но мы враги вашего врага! Разве этого мало? Салгофнир говорил, что у вас в стране нынче ходит поговорка: «Враг моего врага – мой друг!»

Начальник заставы оживился после слов Тэлеска и уже с большим интересом смотрел на путников.

– Вы виделись с Салгофниром? – спросил он.

– Мы повстречали его недалеко от озера Аймкалас, – ответил эрварейн. – Два дня назад он вместе со своими воинами разбил войско фрэгов, которые везли трофеи из разграбленных городов.

– Что ж, давненько мы не слышали ничего о Салгофнире… Хорошо, что с ним все в порядке. Вы принесли добрые вести. Но назовите ваши имена, чужеземцы.

Когда Три Меченосца представились, начальник заставы на миг задумался.

– Тэлеск? Это имя я уже слышал. Меня известили о том, что в Фолкрики придут три путника. Помимо этого, было сказано, что один из них назовет себя Тэлеском. Однако минуло уже более месяца!

– Нас задержали, – вздохнул Рунш. – Мы прибыли бы гораздо раньше, кабы не были пленены фрэгами. Благодаря Салгофниру мы снова на свободе. Надо сказать, что если бы не он, мы уже были бы мертвы.

– Да, мы живы – это верно, – сказал Ликтаро, после чего повернулся к гурну спиной, показал связанные руки и добавил: – Да только свободы я пока не ощущаю. Наши руки еще не успели оправиться от тугих узлов плена, как их связали вновь.

– Не волнуйтесь об этом! – ответил начальник и громко позвал стражников, которые ждали за дверью. Когда те вошли, он приказал освободить путникам руки.

Тэлеск уже не думал ни о веревках, ни о гурнах. Он размышлял лишь над тем, что сказал начальник заставы. Кто мог предупредить об их приходе в Феоден? Да еще и больше чем месяц назад! Это могла сделать Карпилен, которую Тэлеск встретил на побережье Туманного Моря. Или же это сделал гонец Волиер? Но он не знал точно, что Три Меченосца пойдут в страну гурнов.

Он долго боялся спросить об этом, но наконец решился:

– Кто известил о нашем прибытии?

Гурн пристально посмотрел на Тэлеска.

– Я не стану отвечать на этот вопрос, – произнес он. – Не это важно сейчас. Важно то, что я пропускаю вас, чужеземцы, ибо было велено сделать это. Но знайте, что в другом случае пройти через заставу айкинграмингов в недобрые дни войны было бы труднее. Забирайте ваше оружие и ступайте в Гард. Ждут ли вас там до сих пор, мне неведомо. Месяц назад ждали. Однако и время тогда было не столь темное. Как вас встретят нынче, только Великим известно! Идите прямо по дороге, и через два-три дня будете у городских ворот. Там скажете, что Вардиг пропустил вас по велению властителей Гарда.

Дорога тянулась через редколесную равнину и исчезала у подножий заснеженных пиков Небоскребущего Хребта. Ветер покачивал ветви раскидистых дубов, колыхал плащи путников. Тэлеск обернулся, чтобы еще раз посмотреть на заставу гурнов. Старая башня угрюмо возвышалась над приземистыми строениями. Кроваво-красный стяг развевался на фоне серого неба. Другая башня почти исчезла в тумане за рекой.

– Не слишком-то они дружелюбны, эти гурны, – проговорил Рунш. – Особенно те стражи у ворот. Кто бы мы ни были, можно было вести себя более учтиво!

– Война гремит за Хребтом, – сказал Ликтаро, поправляя меч на поясе. – Они боятся вражеских соглядатаев. Хорошо еще, что они не убили нас. А то ведь могли попросту прикончить без разговоров. И все – конец Трем Меченосцам! Зачем мы вообще зашли в эту страну? Надо было идти на юг, минуя этих айкинграмингов, или как их там…

– Не забывай, что на юге лежат Равнины Мандроглинов! – возразил Рунш.

– Нам в любом случае придется пересекать их.

– Да, но если выйдем на них ближе к истоку реки и пойдем дальше вдоль отрогов гор, то возможно не наткнемся на тех тварей, – сказал Рунш. – Я слышал, что они обитают по большей части на западе, ближе к руслу Быстрой Реки. По крайней мере, у самых отрогов встретить их гораздо труднее.

Ликтаро помолчал немного, но вскоре заговорил вновь:

– Можно миновать эту страну двигаясь вдоль русла этой реки, а затем так же прижаться к Хребту. Не так ли, Рунш?

– Тогда на нашем пути будет другая река, которая уходит рукавом от Спящей, или Сизгадаф, как ее гурны называют. Наша карта утеряна, но я хорошо помню, что там не было отмечено ни одной переправы.

– Переправиться можно через любую реку, – продолжал спорить Ликтаро.

– Да, но лучше идти известной дорогой, нежели продвигаться неторными тропами. К тому же, отчего бы не зайти в королевство, в котором могут помочь? У нас нет запасов пищи, чтобы двигаться через безлюдные земли. И лука тоже больше нет – охотиться мы уже не сможем.

Тэлеск, который все это время только молча слушал разговор друзей, решил тоже вставить слово:

– Как бы то ни было, мы уже в пределах страны гурнов. Есть еще одна причина, почему мы здесь. Я бы хотел снова увидеть ее. Не знаю, на что надеяться, и где именно ее искать, но она говорила, что найти ее будет нетрудно. И вы тоже должны увидеть Карпилен. Возможно, только благодаря ей мы воссоединились после бури.

– Ну что ж, – пожал плечами Ликтаро, вглядываясь в очертания отдаленных горных пиков. – Раз так, тогда – вперед! Если она сказала, что найти ее будет нетрудно, то смею предположить, что живет она в Гарде. Туда мы и идем.

Вардиг все так же стоял у окна. Взор его был снова устремлен на юг. Небо там было чернее ночи, а над вершинами гор непрестанно вспыхивали молнии. Каждый день он видел теперь это небо, каждый день ужасался величию Горы-Грозы, чья громада вздымалась к самому небосводу и гордо возвышалась над прочими пиками Хребта.

Вардиг знал, что настанет час, и оттуда придут полчища фрэгов. Он знал, что война скоро коснется и Фолкрики. Он был готов. Но если Тьма нападет на королевство, то к мосту она подберется в последнюю очередь. И если фрэги подойдут сюда, это будет означать, что Гард уже пал. Посему Вардиг давно решил для себя, что когда враги прорвутся через посты на юге и войдут в пределы страны, он покинет заставу и пойдет на защиту Гарда, где он оставил свою семью.

Так Вардиг размышлял изо дня в день. Он ненавидел это небо на юге. Он злился, когда, проснувшись утром и подойдя к окну, он видел, что ничего не поменялось – все то же мрачное небо.

Но бывало и так, что южный горизонт чернел сильнее, собирая огромные тучи, и разрывался столь сильными молниями, что казалось, будто небо расколется пополам. Сильнейшая гроза была там три месяца назад. А полтора месяца назад со стороны Ханборуна прилетел дракон. Он промчался над заставой столь быстро, что некоторые воины так и не успели ничего понять. Вардиг счел сперва, что это нападение, но он ошибся. Ужасный трехглавый дракон улетел на север. Многие ждали, что он вернется, но с тех пор как он исчез на горизонте, больше его уже не видели. Стражи рубежей решили, что он умчался на Драконий Перевал, который пор слухам издавна кишел драконами. Но то были лишь доводы, а куда он летел точно и зачем, некто не ведал. Быть может, его уже убили. Хотя убить такое отродье было бы довольно непросто.

Сегодня Вардиг думал о другом. Кто были эти три чужеземца? Что за причудливые мечи у них? Не из желтой ли стали они выкованы? Не те ли это спасители, слухи о которых летят с другой стороны Хребта? Но они же еще совсем юнцы? Что они смогут сделать? Нет, думал Вардиг, это не они. Должно быть, это просто безумные странники, возомнившие, что смогут без каких-либо последствий для себя побродить по Равнинам Мандроглинов или того хуже – приблизиться к Ханборуну. Хотя они упомянули о Тригорских магах и о Хилте… Кто знает, может быть, они и есть те, на кого так надеются все восточные земли.

«Да какая разница, кто они! – подумал Вардиг. – Я не верю в сказки. Предсказания! Спасители! Все это глупости и предрассудки суеверного мира. Есть лишь одна сила – меч в руках отважного воина! И ежели воинов много, то и сила велика. Только воины могут спасти этот мир от темных тварей! И только выжившие из ума маги могли отправить против Короля Мрака трех юнцов и убедить всех, что тот не раздавит их как мух, едва они приблизятся к его обители…»

Он вышел на улицу. Морозный воздух ворвался в его грудь. Вардиг с гордостью посмотрел на башни заставы, а затем и на сам Мост Айкинграма, дорогу через который охранял уже много лет.

Глава двадцать третья

Дорога вела путников вверх по скалистому склону. Полусухие деревья изредка попадались по обочинам. Длинные бороды мха угрюмо свисали с их ветвей. Впереди все обволокли клубы белого тумана, клочьями скатывавшиеся по отрогам гор. В скором времени подъем закончился, и путники вышли на гребень взгорья. Взору Меченосцев предстала туманная долина, рассекаемая небольшими горными речками, которые бурливыми потоками сбегали с покатых склонов. Далеко на востоке виднелись очертания города. Защищенный крепостными стенами, он ютился меж двух отрогов Небоскребущего Хребта, чьи заснеженные пики врезались в серое небо.

Путники спускались в долину, дивясь красоте и величию далекого города гурнов. В самом центре его высилась огромная башня причудливой формы. Линии ее стен были нарочито задуманы кривыми, и по этой причине издалека она походила на изогнутый рог гигантского животного.

Меченосцы ступили на плиты каменного моста. Река бежала со стороны города, с шумом протекала под ним и сразу водопадом срывалась на несколько футов вниз. В воздух поднимались тысячи брызг, и свет солнечных лучей являл взору яркую палитру радуги. Река с бесчисленными пенными перекатами стремительно несла свои воды на запад, сливаясь в единое русло с множеством других потоков и ручьев.

Пересекая долину, путники переправились еще через несколько речушек. Дорога нигде не заставляла их идти вброд, везде были построены дугообразные каменные мосты. Спустя некоторое время она провела их между двух сторожевых башен, и вскоре они оказались прямо у ворот Гарда.

Давным-давно был заложен первый камень Города Гурнов. До той поры они не возводили больших городов. Многие века этот народ жил кочевой жизнью, и поселения его не отмечались на картах Гэмдровса.

Долгое время их племена обитали у берегов озера Экир. Беспечна была их жизнь. Щедрые дары приносила им та земля и, и обещала питать их своими богатствами многие века. Но однажды их спокойной жизни, обособленной от суетного мира других обитателей Гэмдровса, пришел конец. И руку к тому приложили холунги – воинственный народ, чей род был одним из древнейших родов людей. Они жили похожей жизнью, но в их жизни обыденно было промышлять разбоями и грабежами. Их поселения на озере Экир были гораздо древнее, и они всегда считали его воды и земли, что лежат на его побережьях своей собственностью.

Гурны жили на восточных берегах, холунги же строили свои деревни и храмы на западном побережье. Но в один день случилось так, что холунги забрели на земли гурнов, и злостью к последним воспылали их сердца. Они завязали жестокие войны, и гурны были побеждены, поселения их разорены, а посевы и плодородные земли достались холунгам. В те дни погиб великий вождь Нимингр, и его сын, чье имя было Айкинграм, повел своих соплеменников в сторону Хребта.

Не прошло и десяти лет, как глашатаи всех земель вострубили о новом королевстве, что раскинулось между руслом Спящей Реки и восточных отрогов Закатных Гор. И в книгу истории было вписано его название – Феоден. Гурны же именовали его Фолкрики. Так Айкинграм стал основателем и первым королем первого королевства гурнов.

Три Меченосца подошли к самым воротам Гарда. Четверо стражников в меховых плащах преградили им путь.

– Вардиг пропустил нас, – сказал Ликтаро.

– По велению властителей Гарда, – добавил Тэлеск. – Нас ждут в городе.

Стражники пристально разглядывали путников.

– Стало быть, вы те самые три путника. Что ж, проходите. Идите прямо в Королевскую Башню.

Ворота открылись. Путники вошли в город.

В самом центре Гарда на фоне снежных горных склонов возвышалась кривая башня. Вокруг нее многочисленными рядами теснились каменные постройки различных размеров. На узких извилистых улицах, что тянулись от ворот в сторону гор и поднимались по крутым отрогам, было людно и шумно. С тех самых отрогов вниз срывалось множество водопадов. Вода до краев наполняли большие бассейны, переливами стекала по каналам вдоль улиц и уносилась куда-то под стены города.

Три Меченосца двигались в сторону кривой башни. Любопытные взгляды смотрели им вслед. Все встречные прохожие оборачивались, а некоторые и вовсе останавливались. Они с интересом разглядывали чужеземцев и перебрасывались фразами на непонятном языке.

Путники миновали несколько узких улиц, пересекли шумную торговую площадь, и оказались у плетеной ограды, за которой простирался сад из многочисленных безлиственных в это время года деревьев. Кривая башня устремлялась шпилем в самое небо. За небольшими деревянными воротами начиналась широкая тропа, которая вела прямо к огромному входу башни.

Здесь их снова встретили вооруженные стражники в длинных меховых плащах.

– Куда направляетесь? – вопросил один из двух воинов.

– Нам нужно в Королевскую Башню, – ответил Рунш.

– Вы чужеземцы! Кто впустил вас в город?

– Стража впустила, – ответил Тэлеск. – Нас ждут. Доложите своим правителям, что трое путников из-за Хребта прибыли.

Стражники недоверчиво посмотрели на Меченосцев и переглянулись.

– Правитель у нас единственный, – молвил один из стражников. – Король Ансельм – его имя. Назовите и вы ваши имена.

Юноши представились.

– Тэлеск из Эфоссора? – переспросил стражник. – Да, вас действительно ждут. Следуйте за мной.

Воин открыл ворота и вошел в сад, путники последовали за ним. Когда они пересекли сад, страж открыл двери широкого входа и провел гостей внутрь.

Они прошли по коридору. Тэлеск успел заметить лишь несколько лестниц по правую и левую руку; ступени их вели вверх. Тронный зал, в котором они вскоре оказались, был невелик. Он был много меньше того, что путники видели в Хилте и выглядел менее приветливо. Вдоль каменных стен стояло с десяток одинаковых скульптур большого хищного зверя. В них угадывался образ огромного пещерного медведя, который стоял на задних лапах. В разверстой пасти каждого изваяния горело пламя, которым и освещался зал. Трон, покрытый шкурами животных, пустовал. Ни короля, ни кого-либо другого здесь не было.

– Ждите здесь, – велел стражник и покинул зал.

Ликтаро подошел к самому трону. Он казался высеченным из огромного куска камня неизвестной породы. Черно-бурая шкура, что устилала его, по всей вероятности, тоже когда-то принадлежала пещерному медведю.

– Ликтаро! Куда ты пошел, вернись! – прокричал Тэлеск.

– Вы когда-нибудь видели такой мех?! – бросил хал, не оборачиваясь. – Гляньте на это величие.

Тэлеск и Рунш старались оставаться на месте, но любопытство пересилило, и они тоже приблизились к трону.

– Да, причудливый зверь, – проговорил Тэлеск.

– Такой причудливый, что сожрет тебя в один присест, парень, – послышался дребезжащий голос за спиной.

Меченосцы обернулись и увидели сгорбленного седобородого старика в богато украшенных одеждах. Медленными шагами он подходил к трону, переставляя деревянную трость.

– Может, освободите путь к престолу? – произнес он. – Или вы намерены занять мое место?

Только теперь путники обратили внимание на золотую корону, что украшала голову старика. Они тут же расступились и поспешно отошли от трона.

Старик с кряхтением рухнул на шкуры и с явным недовольством воззрился на молодых гостей.

– Мое имя – Ансельм из рода Айкинграма. Я здесь король. И если кому-то надоело носить голову, просто скажите мне. Услуги моего палача бесплатны. Это я так, к слову… Что привело вас сюда?

– Тэлеск сделал шаг вперед и с поклоном произнес:

– Мы идем на юг. И все, что нам нужно – это ваше дозволение передохнуть в Феодене после столь долгого пути.

– Сейчас военное время, – ответил король после недолгого молчания. – И я приказал бы снести вам головы, чужеземцы, лишь за то, что вы назвали мою страну не так, как называют ее айкинграминги. И ни один мой подданный не усомнился бы в праведности моего приказа.

Юноши переглянулись. Тэлеск сглотнул подступивший к горлу ком и поспешил извиниться.

– Однако, вы – другой случай, – продолжал король, даже не слушая его. – Но с какой целью вы направляетесь на юг? Мои воины и ополчение охраняют южный рубеж, предвосхищая возможность угрозы со стороны Горы-Грозы. Но вы идете туда, откуда веет только смертью!

– Мы Три Меченосца! – отчеканил Ликтаро.

Тэлеск и Рунш одарили сотоварища гневными взглядами. Не следовало твердить об этом при каждом удобном случае. Хотя было уже поздно. И был ли теперь смысл укрывать свои цели и сущность миссии, коли всем уже давно все известно, а до конечной вехи пути остался один шаг?

Властитель айкинграмингов усмехнулся.

– И что с того? – молвил он. – Я слышал о вас. По ту сторону Хребта, верно, только и твердят, что о Трех Меченосцах. Правда ли, что клинки ваши сделаны из желтой стали?

– Это так, король Ансельм, – отозвался Рунш.

– Признаться, я восхищен. Где только эти гальпинги раздобыли этот металл? Он считался редким еще на заре эпох, а ныне его и вовсе не сыскать. Однако даже такие мечи – не залог успеха. На что вы рассчитываете? Втроем выступить против того, кому не сможет противостоять все воинство мира? Они затуманили вам мозги, эти старики из Тригорья. Неужто вы вправду думаете, что в ваших руках спасение Гэмдровса и всего Элона? Мой совет вам – бросайте свою глупую затею. Если желаете, останетесь в рядах моих воинов. Если нет – бегите прочь. Бегите как можно дальше, ибо вскоре великая война придет в эти земли.

– Мы не бросим нашу миссию, – отрезал Тэлеск. – Это было предсказано. И мы должны исполнить то, что было возложено на нас свыше.

– Свыше? – переспросил король и рассмеялся хриплым смехом, который в итоге закончился кашлем. – Вы уже выполнили то, что было возложено на вас. Благодаря существованию Трех Меченосцев Гэмдровс верит в спасение, и его народы находят в себе силы сражаться. Это все, чего хотели добиться маги. Всеобщее объединение! И вам не обязательно сгорать в пламенном дыхании Ханборунского Дракона.

– Это неправда! – воскликнул Рунш. – Все, что вы говорите – это лишь ваши доводы, и не более того!

– Это не доводы, а правильное понимание всей этой суеты вокруг нелепых предсказаний! Но, раз вы непреклонны, дело ваше. Идите, куда хотите. И я позволю вам покинуть пределы королевства в любом направлении. Хотя мог бы просто снести вам головы, ибо нынче верить нельзя никому. Слишком много предателей вокруг… Считайте, что вам повезло, и причина тому только одна. Ваше дурацкое предназначение тут ни при чем. Моя дочь просила помочь вам. А ее прихотям я не в силах отказать. Только благодаря ей вам позволили пройти через Мост Айкинграма и войти в Гард. А вот и она!

Путники посмотрели назад и увидели девушку, которая в это мгновение входила в зал. Русые пряди ее волос были подвязаны золотистой тесьмой, а пола длинного темно-зеленого платья с шелестом волочилась по гладким половицам. Девушка приветливо улыбалась.

Тэлеск в удивлении разинул рот. Он узнал ее.

– Представляю вам мою прелестную дочь – принцессу Карпилен! – изрек Ансельм. – Должно быть кое-кому из вас уже посчастливилось познакомиться с ней.

Девушка остановилась перед троном и поклонилась королю, после чего обратилась к гостям.

– Рада видеть вас живыми в нашей обители, – промолвила она. – Вижу, что вы вместе. Я рада.

Потрясенный юноша с почтением склонил голову и ответил:

– Все свершилось только благодаря вам, принцесса.

– Я только показала тебе путь. Преодолел его ты.

– Карпилен, дочь моя! Покажи гостям их покои. А мне пора идти на совет.

С этими словами Ансельм встал с трона и, опираясь о трость, шаркающими шагами направился к выходу. Когда его сгорбленная фигура скрылась за дверями, Тэлеск спросил:

– Почему вы не сказали мне, кто вы, принцесса?

– К чему тебе было это знать? К тому же, принцесса я только здесь, в моей стране. За ее пределами я никогда не представляюсь кому-либо дочерью короля. Это ни к чему, и к тому же – небезопасно.

– Так это вы помогли Тэлеску? – подал голос Ликтаро.

– Я лишь указала ему дорогу к Огню Надежды, – ответила Карпилен. – Но не будем больше об этом. Главное, что вы все живы. Надежда на спасение не угасла. Война подползает и к нашим землям. Лазутчики Короля Мрака ошиваются у наших рубежей. Скоро начнутся кровопролитные сражения. Все мужчины королевства ныне призваны в ряды защитников, но мы по-прежнему слишком слабы, чтобы противостоять силам врага. Говорят, что за Хребтом война уже гремит в полную силу. Тучи тьмы обволокли небо, и уже давно никто на той стороне не видел, как встает солнце. Правда, наших людей это мало пугает. Здесь, в Гарде, мы никогда не видим рассвета. Горы на востоке слишком высоки. Многие из стариков, которые всю жизнь провели за этими стенами, даже не знают, как выглядит заря перед восходом солнца.

Карпилен двинулась в направлении выхода и позвала Меченосцев с собой.

Покои были предоставлены им прямо в башне. Они поднялись по лестнице на несколько ярусов и оказались в небольшом помещении. Подвесной свечник под потолком довольно ярко освещал его. Комната была уже подготовлена. Три кровати были гладко застелены.

– Располагайтесь, – произнесла Карпилен. – В шкафу вы найдете сменную одежду. И если пожелаете, можете отужинать в трапезной для прислуги. Она находится ярусом выше. Я распоряжусь, чтобы для вас накрыли стол. Приятного отдыха, путники!

Уходя, Карпилен улыбнулась и на мгновение встретилась взглядом с Тэлеском. Когда она ушла, еще долгое время царило молчание. Наконец Тэлеск сел на одну из кроватей и задумчиво произнес:

– Ну и ну! Она – дочь короля…

– Да, – вздохнул Ликтаро и лег на другую кровать, не снимая ни плаща ни снаряжения. – Тут тебе не на что рассчитывать, рыбацкий сын.

– О чем ты? – Тэлеск недоуменно воззрился на него.

– Как это о чем? Ты же влюблен в нее!

– Что?

– Мы же все видим, Тэлеск! – усмехнулся Ликтаро.

Тэлеск перевел взгляд на Рунша. Тот только кивнул.

– Что за бред! – возмутился Тэлеск.

– Но как бы то ни было, – снова заговорил Ликтаро, – и кем бы она ни была, сейчас не до этого. У нас миссия, Тэлеск, не забывай об этом. Все остальное ныне вторично. Да и шансов у тебя нет никаких!

Тэлеск промолчал. Рунш сбросил на пол плащ и полупустой мешок, который висел за его спиной, и сказал:

– Отчего же? Шансы есть всегда. Если мы вернемся живыми, то весь народ Гэмдровса встретит Тэлеска как спасителя. В том числе – и гурны.

– Но король не выдаст принцессу за сына рыбака. – возразил Ликтаро. – Этот чокнутый отрубит Тэлеску голову сразу, как только тот подумает попросить руки его дочери! И тебе заодно, Рунш!

– А мне-то за что? – удивился ант.

– За то, что ты назвал его народ гурнами, а не айкинграмингами. У него, кажется, мания отрубать людям головы по любому поводу. Он дал это понять еще с первых слов.

– Да о чем вы вообще! – вспылил Тэлеск, вскакивая с кровати. – Я не собираюсь просить чьей-то руки! Я не хочу больше об этом слышать! И о головах тоже не хочу. И вообще, разговор с королем был мне как-то не по душе. Нужно идти дальше, нельзя задерживаться. Нам небезопасно находиться здесь.

– Верно, – согласился Рунш. – Покинем Гард завтра же. Король слишком упертый. Он не разделяет наши мнения и не верит в предсказанное Кисторином.

– Чего не скажешь о ее дочери, – подметил Ликтаро.

– А верите ли вы? – неожиданно спросил Тэлеск.

Ант и хал замолчали и посмотрели на него в недоумении.

Глава двадцать четвертая

Над Рамэнией царствовала ночь. Очертания крепости едва виднелись на фоне темно-синего неба. Маг Вирридон стоял у реки. Взгляд его был устремлен не на Рамэнию. Он смотрел прямо на землю.

Вдруг что-то зашуршало под ногами. Бугорок земли образовался рядом с магом. Он не испугался, и не схватился за посох. Спустя мгновение на поверхности оказался маленькая темная тень с горящими глазами.

– Ты слишком долго! – произнес Вирридон.

Гоблин лишь огрызнулся. Его горящие глаза сверлили мага затравленным взглядом.

Вирридон пробормотал что-то и сразу стал уменьшаться в размерах. Вскоре рядом с вылезшим из земли существо, стоял уже не маг Тригорья, а еще один гоблин.

– Ненавижу принимать этот дурацкий облик! – недовольно прохрипел Вирридон. – Не будем терять времени, Зограх. Мне срочно нужно в западные земли!

Два гоблина один за другим скрылись во мраке норы.

Ветер будто подул с новой силой. Мрачная пелена на юге всколыхнулась, но не развеялась, и только еще сильнее почернела. Небо сверкало, и в обрамлении далеких молний туча тьмы, которая довольно долгое время провисела где-то над Оннарским Бродом, продолжила движение. Она вновь приближалась.

Седобородый маг Ноккагар стоял на стене крепости. Тревога в его сердце рвалась наружу, но он сдерживал ее и являл собой непоколебимое спокойствие, подобное облику великого Экгара. Король Алморкад стоял с ним рядом, и его взор был устремлен в ту же сторону.

– Что все это может значить? – вопросил владыка эрварейнов скорее у себя, нежели у Ноккагара.

Однако маг ответил:

– Оборона Оннарского Брода пробита. Нам нужно готовиться. Скоро враг будет у твоих границ, король Эфоссора.

– Уж если великий Экгар не сдержал их натиск, то на что надеяться нам?

Ноккагар с укором посмотрел на Алморкада.

– Ты король. Не падай духом, и твоя армия станет непобедимой. Враг прорвался, но защитники Гэмдровса довольно долго держали переправу, тем самым разрушив планы короля Мрака. Сейчас они пали, и теперь их жертва не должна оказаться напрасной.

– Мы будем биться до последнего. Интересно знать, что теперь с Верховным Магом. Быть может, он едет сюда?

Ноккагар с грустью поднял взгляд к небосводу.

– Мастер Экгар покинул этот мир, – молвил он.

– Что? – встрепенулся Алморкад. – Как покинул? Он погиб?!

Ноккагар не ответил.

– Я не могу представить наш мир без него! – обреченно проговорил король.

– Как и я! – вздохнул маг. – Но мастер Экгар был лишь малой частью мира, как любой из нас, и жизнь продолжается без него. Мы лишь должны помнить то, что он сделал для нас и в будущем хранить о нем память в наших сердцах.

С того дня, как ворон принес вести с Оннарского Брода, минуло чуть больше двух недель. То было первое и, как оказалось, последнее письмо от воинов, которые укрепились на реке Оннар. Час нападения на Эфоссор был близок. Это понимал каждый, а туча на юге разгоняла все сомнения на этот счет.

Взгляд Алморкада устремился к реке, на далекий каменный мост, что перекинулся через ее русло. То было очень древнее сооружение. Его отстроили еще во времена рождения королевства эрварейнов. Мост стоял столетия и простоял бы еще не один десяток веков…

– Ноккагар, – сказал король Эфоссора. – Мне нужна помощь магов.

Волшебник вопросительно посмотрел на него.

– Видишь ли тот мост? – спросил король.

– Мое зрение не столь слабо, чтобы я его не видел, – ответил маг.

– Его нужно разрушить.

Ноккагар глянул в сторону реки и перевел взгляд на Алморкада.

– Разрушить?

– Да, нам нужно уничтожить его полностью. Это по вашей части. Я знаю, вы, маги, горазды на такие дела…

– На разрушение мостов? – усмехнулся Ноккагар.

– Если мы не сделаем это, враги без лишних усилий пройдут в нашу страну. Я хочу усложнить это для них. Без моста пересечь реку будет гораздо труднее.

– Что ж, – задумчиво произнес маг. – В твоем решении есть мудрость. Маги сделают это. Но сначала мы перебросим войска на тот берег. И только после этого разрушим мост.

– Ты предлагаешь, чтобы я отправил навстречу врагу смертников и отрезал им путь к отступлению? Как я могу такое сделать?

– Никого оправлять не надо, – сказал Ноккагар. – Они пойдут за королем, пойдут за тобой хоть в самое пекло Старого Солнца.

Алморкад замолчал на время.

– Я поведу их в бой, если так будет нужно, – произнес он. – Но не разумнее ли сохранить жизни воинов, закрепившись в стенах Рамэнии?

– В стенах? В каких стенах? – Ноккагар многозначительно окинул взором уничтоженные башни и укрепления твердыни. – К тому же, нас достаточно много, чтобы принять открытый бой. Неразумно сидеть в осаде с таким количеством воинов внутри. Я уже говорил тебе, что, если враги возьмут крепость в кольцо, выйти мы уже вряд ли сможем, и тогда твари Мрака отправят огромную часть полчищ в Великий Эфтур. Этого нельзя допустить.

– Наверное, ты прав, Ноккагар. Что ж, мы будем биться, и путь к отступлению нам не нужен, ибо отступать уже некуда. У нас лишь одна дорога – та, что ведет на поле брани.

Солнца в этот день эрварейны не увидели. Чернеющее на глазах небо вещало, что в скором времени все решится. После полудня по приказанию короля Алморкада все женщины, дети и старики покинули полуразрушенную крепость и в сопровождении нескольких военных отрядов отправились на север в Великий Эфтур. Правительница Рамэнии Нэвилиарат наотрез отказалась оставлять свой дом, невзирая на все убеждения Алморкада, и заявила о решении принимать участие в битве. «Хорош ли тот правитель, который бежит из стен вверенного ему города?» – говорила она.

Властители стран Гэмдровса собирали знамена на равнинах Мотвэля. Седовласый Алнайта и молодой Врантур уже начали смотр своих воинов, которые колоннами выстроились по направлению к мосту. К знамени золотой звезды стекались многочисленные полки Заморья; Эривейх непрестанно отдавал громкие приказания каждому вновь прибывающему строю.

Из-под сломанной арки ворот Рамэнии неспешной вереницей двигались маги. Ноккагар не досчитался одного тригорца. Вирридон пропал. Но его не беспокоило это. Исчезнувший маг предупреждал его, что уедет. Ноккагар не понимал, что творилось с ним, но и не хотел пытаться понять это сейчас.

На другом берегу реки по велению Алморкада ставились лагерные шатры. Там руководил Горм. Владыка морян выглядел не хуже чем до боя с афройнцами, свои раны он скрыл под кольчугой. Все его воины уже были с ним. Там же был Гихдолт вместе с остальными горцами Драконьего Перевала. Лагерь рос на глазах.

Очень скоро у Красной Реки построилось и конное воинство Эфоссора под началом Алморкада. Стража Рамэнии собралась отдельным строем с Нэвилиарат во главе. Облаченная в доспехи правительница сидела верхом на белоснежном жеребце в ожидании приказов короля.

К вечеру огромный военный лагерь сил Света разбился на южном побережье реки. Повсюду были расставлены дозоры. У самого берега наладчики Рамэнии устанавливали вывезенные из крепости камнеметы.

А вскоре и дело, о котором просил магов Алморкад, было сделано. Прикосновения нескольких посохов Тригорья пустили трещины по всей поверхности моста, каменная кладка зашевелилась и стала осыпаться. В конце концов ослабшее сооружение с грохотом рухнуло в воды реки Доласкэн, и она навеки поглотила его обломки. Южный проход в пределы королевства был теперь закрыт. Мужи Рамэнии со страхом смотрели на содеянное магами. Всю свою жизнь они знали этот мост, и вот – его больше нет. А родное королевство стало будто недосягаемым: они видели его, но ступить на его землю было теперь невозможно.

Однако каждый понимал, что отсутствие переправы станет залогом хоть какой-то безопасности для жен и детей, которые ушли в Великий Эфтур. Посему решение короля все сочли правильным.

Похожие на руины очертания Рамэнии мрачным видом угнетали людей. Но то, что виделось на юге, было еще менее приятно. Зло приближалось с каждым часом.

Новый день с утра и до позднего вечера также прошел в подготовке к предстоящей встрече врага. Тяжелая туча нависала уже над головами, застилая половину небосвода. Властители собрались на совет в большом шатре и долгое время обсуждали военные дела, отдавали распоряжения полководцам и военачальникам. Надежды на помощь из Антшины угасали: лишь молчание приносил ветер востока. Ночью начался сильный ливень. Его холодные крупные капли с монотонным шумом разбивались о твердую почву, стучали по доспехам и шлемам дозорных, реками стекали с шатров.

Роковой час настал ранним утром следующих суток. Маги предвидели это, и войска выстроились боевыми порядками еще до предполагаемого восхода.

Дождь и не думал кончаться. Копыта лошадей вязли в размытой земле. А сама земля дрожала и гудела все сильнее. Звук этот повергал многих в ужас. Но все стояли, хоть страх перед неизвестностью нещадно сдавливал сердца. И вдруг на какое-то время все стихло.

Ноккагар усиленно всматривался в южную сторону. Волосы мокрой бороды слиплись, а мантия отяжелела от дождя, но он не думал ни о мокрой одежде, ни о холоде, что пробирал до самых костей. Через завесу дождя он увидел, как над гребнем взгорий возникла большая сгорбленная фигура. Она была довольно далеко, но то был явно малфрун. Он стоял на вершине гребня с видом победителя. Маг словно почувствовал его взгляд, который буквально впился в ряды защитников Гэмдровса. «Где же Колдуны Дардола? – подумал Ноккагар. – Почему не они ведут войска?»

Волшебник Тригорья тревожился, потому что отсутствие колдунов могло означать только одно: у них другие дела. И если Дардол не отправил их сюда, значит их задача – найти Трех Меченосцев. Этого и боялся Ноккагар. Одно лишь успокаивало его: Избранным как-то удалось бежать из плена.

Алморкад сидел верхом на коне. Эмблема в виде корабля на синем фоне сияла на его щите. Взор короля был направлен на врага.

– Они пришли! – провозгласил он. – Трубите в горн! Встретим этих тварей как подобает!

– Приготовить камнеметы! – раздался женский голос.

Это была Нэвилиарат. Правительница Рамэнии верхом ехала между рядов и колонн в сторону метательных орудий, что были выставлены в тылу строя.

Барабаны темных полчищ загрохотали впереди подобно раскатам грома.

Дождь лил с ужасной силой. Тяжелорукий бежал в размеренном темпе. Бег не утомлял его, а прохлада ливня придавала ему сил. Его копытоподобные ноги крепко врезались в землю, полную слякоти. На поясе висела большая секира. Ее лезвие, выкрашенное подтеками запекшейся крови, почти отмылось. Черные Руны вдоль всей рукояти придавали оружию ужасающий вид. Шлем оставлял открытыми лишь клыкастую пасть фрэга и горящие глаза. Из надлобья торчал обломленный рог.

Он держал направление на север. И он был не один. Несметная армия за спиной двигалась вслед за ним – Предводителем. После неожиданной гибели мастера Драугнира у переправы все возлегло на плечи Тяжелорукого. Безмолвный приказ из Ханборуна поручил ему взять на себя дальнейшее командование войсками. Злополучные укрепления брода были наконец сметены, Мракоборец – мертв, Гавань – сожжена и разрушена. Теперь главное было не останавливаться и идти только вперед.

Тяжелорукий быстро продвигался на север. Его воинство мчалось следом. Это льстило ему. И он знал, что в случае успеха он будет первым фрэгом в глазах Великого Дракона. Он верил в этот успех. За ним были многотысячные полки пеших воинов и драконьих всадников. За его спиной были армии троллей и верных Великому Дракону людей. Признали нового командира даже демоны грязи и каменные гиганты, рядом с которыми любой фрэг испытывал некоторый страх и недоверие. К северным землям людей стремительной рекой неслось величайшее из когда-либо существовавших воинств, и Тяжелорукий вел его в бой. Ничто не сможет противостоять силе Тьмы!

Гряда холмов была уже где-то позади. Озеро по правую руку излучала неприятное для глаз свечение, и Предводитель спешил миновать его как можно скорее. Цель была близка…

Кто-то из драконьих всадников что-то увидел с высоты полета. Тяжелорукий замедлил движение и остановился. Он поднял вверх руку, и воинство Мрака повиновалось ему. Карликовые драконы с наездниками зависли в воздухе, без усилий взмахивая крыльями, думтеры замерли, бесчисленные ряды фрэгов и людей Ранве-Нары встали как вкопанные, и земля перестала сотрясаться от тяжелых шагов толдвигов. Дождь стал чуть слабее, но продолжал лить.

Впереди из-за угора уже виднелись башни и стены крепости людей. «Где-то там должно быть видно реку, которая обозначает рубеж», – подумал Тяжелорукий. Он сделал несколько шагов и вскоре поднялся на вершину склона.

Сквозь стену ливня он рассмотрел извилистое русло реки. Вдоль берега стояли ряды воинов. Их число впечатляло, но в сравнении с Войском Мрака это было ничто. Тяжелорукого не испугала горстка людей, что встала на пути истинной армии. Он ухмылялся.

Где-то впереди загудел горн. Противник зашевелился. Предводитель снял с пояса секиру и услышал всеобщий звон клинков, которые разом обнажились за его спиной. Фрэг вознес оружие над головой и резким движение руки указал им на север. При этом он издал ликующий вопль и решительно шагнул в сторону противника. Войско Мрака тронулось, с громом барабанов и гулом оно ринулось в бой.

Глава двадцать пятая

Удары колоколов разбудили Тэлеска. Они звонили нескончаемо, и звонари, похоже, работали во всю силу. Утро еще не наступило, но на улицах как будто была какая-то суета. Эрварейн встал с постели. Рунш и Ликтаро уже смотрели в окно.

Тэлеск направился к ним.

– Что там происходит? – спросил он.

– Непонятно, – ответил Ликтаро. – Но явно что-то недоброе. Повсюду стражники, пешие и конные. Должно быть, сбегаются на какой-то сбор.

Рунш отошел от окна и сказал:

– Они собираются на площади у торговых рядов. Что-то у меня плохое предчувствие…

Тэлеск хотел было взглянуть на улицу, но внезапно дверь в покои со звонким ударом распахнулась. Меченосцы обернулись. На пороге стоял король Ансельм. Он был в доспехах, и уже не казался тем дряхлым стариком, которого они видели предыдущим днем. За спиной его стояли несколько вооруженных стражей. Клинки их были обнажены.

– Похоже, за вами пришли, ублюдки! – вскричал Ансельм.

Голос его был столь раздраженным и полным ненависти, что Меченосцы невольно отступили на шаг. Ликтаро потянулся за мечом.

– Даже не думай об этом, червяк! – произнес король.

В этот момент стража ворвалась в комнату и схватила путников, те даже не успели что-либо предпринять.

– Что случилось? – спросил Тэлеск в недоумении.

– Что случилось? – в ярости повторил Ансельм и приблизился к юноше. – Вы накликали беду на мое королевство! У ворот Гарда стоит войско фрэгов и пара-тройка колдунов! Они здесь по вашей вине!

– Они здесь из-за беспечности ваших дозорных на границе! – возразил Ликтаро.

Ансельм с силой ударил хала кулаком по лицу. Удар оказался тяжелым, но стражи, которые держали юношу, не позволили ему упасть. Из носа юноши хлынула кровь. Король продолжал:

– Они знают, что вы здесь и обещают уничтожить мой город, если я не передам вас в их руки. Я не хочу проливать кровь своих людей. Посему вам придется выйти. Вас ждут…

– Что? Вы отдаете нас врагу?! – возмутился Рунш. – Это предательство! Мы – Три Меченосца!

– Вы просто три юнца, до которых мне нет дела! Мир в моей стране – вот что главное.

– Если бы мы были просто три юнца, пришли бы они за нами?! – изрек Тэлеск.

Ансельм беспристрастно посмотрел на него.

– Мне все равно, – молвил он. – Ведите их к воротам.

– Неужто вы верите лживым речам врага? – вопросил Рунш. – Здесь не будет мира. Как только вы откроете ворота, вас всех перебьют в собственном доме.

– Если я не отдам вас, нас точно перебьют! – отрезал король.

Ликтаро усмехнулся.

– Так это и есть достославная доблесть Сынов Айкинграма? Я восхищен!

Ансельм недобро посмотрел на Ликтаро. Рука его коснулась рукояти меча, что висел у него на ремне.

– Что здесь происходит? – послышался женский голос.

В дверном проеме показалась принцесса Карпилен.

– Уходи, дочь моя! – повелительно произнес король.

Карпилен удивленно посмотрела на задержанных Меченосцев.

– Что ты собираешься с ними сделать?

– Ничего. Отдам их тем, кто стоит у наших ворот. Дальше уже не мое дело!

– Что?! – встрепенулась принцесса. – Отдать Трех Меченосцев в руки Короля Мрака? Отец, ты ли это? Неужто ты не понимаешь, насколько они нужны этому миру? Враг понимает это и потому собирается помешать их миссии во что бы то ни стало. Опомнись!

Ансельм смотрел на дочь и молчал. Казалось, что он вот-вот согласится с ней, но король остался непреклонен.

– Я принял решение! Отойди, дочь моя. Этих троих к воротам.

– Нет! – в слезах воскликнула Карпилен.

– Позвольте забрать свои вещи, – попросил Тэлеск.

– Стража, собрать их оружие! – приказал Ансельм. – Свое тряпье собирайте сами.

Тэлеск потянулся к плащу, что висел на спинке кровати. Рука незаметно скользнула во внутренний карман.

– Оставьте нас! – произнес он вдруг. – И уходите прочь!

– Что? – Ансельм был полон недоумения и возмущения.

– Оставь нас в покое, король айкинграмингов!

Король вдруг рассмеялся.

– Ведите этих придурков!

Гурны вновь попытались схватить Тэлеска, но что-то помешало им. В следующий миг неожиданная яркая вспышка озарила всю комнату, и одновременно воздух в помещении с силой разорвался.

Воины Фолкрики лежали на полу. Некоторые были без чувств, остальные испытывали приступы боли. Ансельм оказался в полусидящем положении в углу комнаты. Его корона валялась в другой стороне. Глаза короля в ужасе взирали на Меченосцев, которые единственные остались на ногах. Он пытался что-то произнести, но не мог вымолвить ни слова. Карпилен по-прежнему стояла в дверном проеме. Лицо ее было исполнено удивления.

– Нам надо бежать! – сказал Тэлеск, и после его слов принцесса сразу оживилась.

– У нас есть потайной ход! – сказала она. – Он начинается прямо в тронном зале и выходит в горы. За мной!

Метнув осуждающий взгляд в сторону отца, Карпилен скрылась в коридоре. Меченосцы схватили свои вещи и оружие. Уже спустя мгновение они спускались вниз по ступеням, одеваясь на ходу. В тронном зале, принцесса подошла к трону и сделала попытку сдвинуть его в сторону. Но огромный каменный престол не поддался.

– Помогите! – сказала она.

Меченосцы подошли к трону и все вместе стали толкать его в указанном направлении. На их удивление он действительно тронулся с места и открыл узкий проход, откуда сразу потянуло сквозняком.

Рунш огляделся и заметил факел у ног одной из статуй пещерного медведя. Он зажег его от пасти каменного зверя и вскоре протиснулся внутрь потайного хода. Ликтаро последовал за ним. Тэлеск мешкал.

– Как же ты? – молвил он. – Тебе тоже нужно уходить!

Карпилен улыбнулась.

– Куда мне бежать? Я в своем доме. Не волнуйся, со мной все будет в порядке. Фрэгам не взять Гард. К тому же, нам на подмогу уже спешат люди Салгофнира и Вардига.

Тэлеск вздохнул. Ему слабо верилось в ее слова, но он сделал вид, что удовлетворен таким ответом. Он уже хотел шагнуть вслед за друзьями, как что-то вдруг нашло на него… Юноша взял белую руку Карпилен и поднес ее к своим губам.

– Когда-нибудь я вернусь, принцесса! – проговорил он, поцеловав ее руку. – Вернусь за тобой…

Тэлеск сам удивлялся своим словам. Карпилен смущенно улыбалась. Они смотрели друг на друга. Глаза их светились счастьем и одновременно горечью предстоящей разлуки.

– Тэлеск, скорее! – послышался подхваченный эхом оклик Ликтаро.

Рунш шел впереди. Блики от огня факела скакали по стенам узкого коридора, выкопанного под землей под улицами города. Ликтаро и Тэлеск шли за ним. Тьма не слишком долго сопровождала их. В скором времени впереди проступил свет.

Коридор закончился тяжелой решетчатой дверью. Она была закрыта на навесной замок.

– Вот те на! – задумчиво произнес Ликтаро. – Сбежали!

Рунш бросил факел на землю и с силой дернул тяжелый замок. Как исследовало ожидать, дверь по-прежнему осталась запертой.

– Что же делать? – произнес Рунш. – Похоже, что принцесса забыла дать нам ключ.

Тэлеск окинул взглядом стены.

– Не паникуйте! Вот ключ.

Ликтаро и Рунш посмотрели туда, куда указал Тэлеск, и увидели на стене то, что им было нужно. Ключ висел рядом с дверью на таком расстоянии, чтобы до него нельзя было дотянуться снаружи. Рунш взял его в руки. Он был довольно большой, впору замку. Ант вставил его в скважину. Ключ повернулся без особых усилий, и замок щелкнул. Выход открылся.

Где-то за Хребтом занимался рассвет, и тени гор разлеглись по всей земле Феодена. Меченосцы вышли прямо из-под городской стены. В этом месте она врезалась в горный массив. От выхода начиналась заросшая тропа. Она тянулась по дну небольшого узкого ущелья. Некоторое время путники шли по ней. За спиной слышался отдаленный свист стрел и крики: фрэги пошли на штурм Гарда. Справа и слева нависали высокие скалы, а между ними завывал холодный зимний ветер.

Посещение Гарда не принесло той пользы, на которую надеялись Меченосцы. Гурны не помогли им запасами еды в дорогу, и не просто не помогли, но и чуть было не сдали Избранных врагу. Только Тэлеск не жалел о том, что путь был проложен через Гард. Одно мучило его сейчас: выстоят ли гурны против фрэгов и колдунов. Быть может правильным было помочь им? Ведь Три Меченосца владели одной вещью, которая при желании и правильном обращении с ней помогла бы защитить город. Нет, это было бы опасно: колдуны сильны, и они постарались бы с помощью своей магии и хитрости отобрать его у простого смертного. Да и сработает ли Камень в нужный момент, или же неожиданно случится то, что произошло с Ихтором. «Кроме того, на плечах Избранных лежит более важная миссия!» – заключил Тэлеск и отбросил все эти мысли в сторону.

Наконец тропа вышла из ущелья, и путники увидели то, чего никак не ожидали. Посреди широкой луговины стоял дом. К нему примыкало множество других построек, и больше всего они походили на конюшни. На крыльце дома сидел человек. Это был зрелый мужчина худощавого телосложения. Он кутался в шкуру какого-то зверя и кашлял. Он уже заметил путников и теперь не сводил с них глаз.

Меченосцы неуверенно двинулись в сторону дома. Мужчина встал и шагнул им навстречу, поправляя растрепанные космы темно-русых волос. Он крикнул что-то непонятное.

– Мы не понимаем вас! – отозвался Ликтаро.

Мужчина будто насторожился.

– Вы откуда такие взялись? – с подозрением вопросил он. – Идете со стороны Двери Спасения. Через ту дверь могут проходить только лица королевского рода! Вы что-то не похожи на королей. Да еще и чужаки!

Тэлеск дал ответ:

– Мы не короли, но дочь короля помогла нам бежать из города. Фрэги напали на Гард.

– Король в городе, а вы сбежали? Что-то вы темните? Кто вы такие? Уж не бежавшие ли узники? А куда сейчас направляетесь?

Ликтаро в ответ вынул из ножен меч и явил его на обозрение.

– Мы Три Меченосца! – сказал он. – Если слыхал о нас, то сам можешь сказать, куда мы идем.

Глаза гурна округлились. Он долго рассматривал Меченосцев, прежде чем сказать:

– Слыхал я о вас, да только не верилось, что вы и вправду есть. Значит, пророчества сбываются.

– Сбываются, – подтвердил Ликтаро и убрал клинок. – И я надеюсь, ты понимаешь, что мы попали к тебе по начертанию судьбы. Как твое имя, друг?

– Меня зовут Хейти.

– Я Ликтаро. Скажи, Хейти, у тебя есть лошади?

– Есть несколько. Но я не могу их отдать. Только благодаря им мне удается прокормить свою семью.

В этот момент открылась дверь за спиной Хейти, и из жилища выглянула женщина. Увидев Меченосцев, она испуганно воззрилась на них.

– Зайди внутрь! – приказным тоном бросил Хейти, и женщина вновь скрылась в доме.

– Пойми, мы спешим свершить возложенное на нас дело, – произнес хал. – И нам нужно скорее добраться до горы Ханборун. Неужели у тебя не найдется трех скакунов для нас?

– У меня всего две лошади. И они не скаковые, они ездовые.

Тэлеск окинул взглядом внушительных размеров пристройку к дому, и множество хозяйственных построек вокруг.

– Судя по всему, конюшни у тебя большие! – молвил он. – И при этом у тебя всего две лошади?

Ликтаро решительным шагом направился в сторону конюшен.

– Сейчас проверим! – сказал он.

– Ликтаро, стой! – крикнул Рунш. – Нельзя так врываться в чужую собственность!

Хал обернулся.

– Плевать я хотел на то, что можно и что нельзя! – гневно бросил он. – В этой стране нас только что чуть не вернули в плен колдунам! Хватит с меня! Нам нужны лошади, не так ли?

– Нужны, – растерянно кивнул Рунш.

Тэлеск удивленно наблюдал за поведением Ликтаро.

– Вот мы и возьмем их! И Зиждитель не осудит нас за это!

Ликтаро отворил ворота конюшни и присвистнул.

– Идите-ка сюда, парни! – крикнул он через плечо.

Рунш и Тэлеск двинулись туда же. Внутри оказалось с десяток разномастных лошадей. Большая часть из них выглядели далеко не ездовыми. А седла, что висели рядом с ними и вовсе подтверждали, что по меньшей мере восемь из десяти – настоящие благородные скакуны.

– Нет скаковых, говоришь? – усмехнулся Ликтаро.

– Они… не мои, – задрожал Хейти.

– А чьи же?

– Это королевские кони. Не столь давно король Ансельм передал их мне и велел ухаживать за ними. Они здесь на случай, если королевской семье придется бежать из осажденного Гарда. Ради этого была специально расширена моя конюшня.

Тэлеск оглядел потолок и стены помещения.

– Он не лжет, – заметил он. – Настил и балки в дальней части еще свежие.

Ликтаро приблизился к одному из каурых скакунов.

– Прости, Хейти, – проговорил он. – Но мы одолжим их. Король был не очень добр к нам. И он чуть не сломал мне нос.

– Но мне запрещено давать их кому-либо! – взмолился конюх.

– А ты не даешь, – сказал Ликтаро. – Мы сами берем. Можешь так и передать королю. Можешь сказать, что угрожали, отобрали силой. В общем – говори все, что сочтешь нужным.

Юноша вывел коня из стойла и принялся крепить седло на глазах конюха. Тот едва не плакал. Тэлеск и Рунш были поражены наглостью Ликтаро, но они понимали, что тот все делает верно. Закончилось время учтивости и вежливости, теперь нужно было как можно быстрее достичь горы Ханборун.

– Рунш, – обратился к анту Тэлеск. – Выбирай коня. Будем седлать и отправляться в путь. Задерживаться больше нельзя, ведь за нами может быть погоня.

Выражение лица конюха указывало на то, что он сдался. А когда три всадника уже были готовы уезжать, он вдруг попросил подождать и забежал в дом. Через пару мгновений он вынес из дома краюху хлеба и бутыль воды.

– Благодарим тебя, Хейти! – сказал Рунш. – Напоследок есть один вопрос к тебе. Где находится переправа через Ярую Реку?

– Речь идет о реке Гвилутаф? – переспросил он. – Мне известно, что есть брод у самого истока. Он у нее общий с рекой Сизгадаф. В том месте стоит застава стражей границ. Туда есть дорога.

– Стало быть, едем прямо на юг, – проговорил Тэлеск. – Прощай, Хейти… И не обессудь.

Конюх долго смотрел в сторону трех всадников, которые удалялись все больше и вскоре исчезли за желто-бурыми склонами. Дверь отворилась. Из дома вышла напуганная женщина с грудным ребенком на руках, а следом выбежала маленькая светлокудрая девочка в сером платье.

– Они взяли лошадей? – спросила женщина.

Хейти кивнул.

– Кто они? Разбойники?

– Три Меченосца…

Глава двадцать шестая

Вдоль отрогов Небоскребущего Хребта во весь опор мчались три всадника. В скором времени они выехали на дорогу. Она протягивалась с севера далеко на юг. Тэлеск чуть придержал коня и посмотрел в северную сторону, где в тумане горизонта еще виднелась кривая башня Гарда, над которой громоздились черные тучи. Сама дорога была чиста. Юноша повернулся и стал всматриваться в южную даль. Глаза позволяли увидеть полосу тракта на версты вперед, но никого на ней Тэлеск так и не разглядел. Можно было ехать дальше. Эрварейн дернул поводья, и скакун бросился вдогонку двум другим всадников, которые уже оборачивались и останавливали коней.

Дорога пролегала через поселения гурнов. Должно быть еще вчера это были деревни, в которых жизнь била ключом. Теперь же на их месте были лишь выжженные поля, усеянные мертвыми. Руины сгоревших домов еще дымились. Путники пришпоривали коней, чтобы скорее миновать эти места. Война коснулась Феодена. Как же наивен был король Ансельм, когда думал, что спасет свой народ, отдав колдунам Трех Меченосцев. Его народ уже погибал, когда темное войско двигалось с юга по земле айкинграмингов. Король и не ведал, что его страна уже уничтожена. Теперь Гард – последнее убежище в Феодене.

Тэлеск с ненавистью смотрел вперед, на черное небо, избиваемое бичами молний. Холодный ветер обдувал его щеки и развевал волосы. Гора Ханборун приближалась. Юноше казалось даже, что он уже видит ее, что выделяет ее вершину среди прочих пиков Хребта. Изредка он оборачивался назад, опасаясь увидеть врагов. Но погони по-прежнему не было.

Вскоре дорога нырнула в полупустынную долину. Потоки воды срывались с гор и сливались в одну широкую реку. Ярая Река не напрасно получила свое название. Чем ближе к ней подъезжали Меченосцы, тем громче ревели дикие перекаты. Застава стояла на самом берегу в месте, где начинался брод. Но вместо красного стяга Феодена на башне развевалось черное полотнище.

Похоже, что битвы здесь почти не было. Была жестокая резня. Все решилось в считанные мгновения. Гурнов было слишком мало, чтобы хоть как-то защитить границу. Всадники проехали среди трупов по залитой кровью земле и пересекли реку. Здесь они утолили жажду и напоили скакунов, после чего незамедлительно продолжили путь. Мертвая застава провожала их угрюмым застывшим взглядом. Страна Сынов Айкинграма осталась позади. Здесь начинались печально известные Равнины Мандроглинов.

Вечерело. Солнце садилось на западе. Кровавые лучи его придали таинственности болотистым землям, что раскинулись по правую руку. К наступлению ночи повалил снег. Для того, чтобы снизить вероятность встречи с кровососами, именем которых были названы эти земли, всадники решили устроиться на ночлег ближе к склонам гор и подальше от дороги, которая здесь еще имела место, хоть и почти заросла. Один Ликтаро был не очень доволен, но и он понимал, что лишние стычки с темными тварями сейчас ни к чему.

Снегопад прошел довольно быстро. Путники насобирали лапника и соорудили шалаш под могучей елью. С хворостом проблем тоже не возникло, и в скором времени после нескольких ударов кремня о лезвие меча запылал костер. Привязанные к деревьям лошади отыскивали корм в чуть припорошенной снегом траве.

– Куда ведет эта дорога? – спросил Ликтаро. – Прямо к Ханборуну что ли?

Он уминал кусок хлеба и протягивал руку за бутылью, которая была в руках Тэлеска.

– Сомневаюсь, что туда есть дорога, – дал ответ Рунш. – Хотя, может статься, туда уже есть протоптанная тропа. А эта дорога идет к Алкату, чьи башни высятся на юге Небоскребущего Хребта. Гора-Гроза должна быть севернее. Завтра мы достигнем ее.

Тэлеск ел молча. В тот момент его мало заботила злосчастная гора, он больше волновался за благополучие принцессы Карпилен. До сих пор ли город в осаде? Если нет, то какая сторона победила?

– Давайте поспим, – сказал Рунш. – Нужно выступить еще до рассвета. Столько времени потеряно даром! Нельзя нам больше медлить!

Тэлеск укутался в плащ и лежа смотрел в огонь. Поначалу ему не спалось. Звуки ночного леса не давали ему спокойно заснуть, а мысли о Карпилен то и дело безудержно лезли в голову. Глаза юноши уже начали мало-помалу слипаться, когда что-то прошелестело над шалашом. Он насторожился и прислушался. Следующим звуком было испуганное ржание лошади.

Тэлеск сел. Рунш и Ликтаро уже не спали. Меченосцы осторожно вылезли из-под сени веток. Лошади по-прежнему испуганно ржали и вставали на дыбы, стараясь оборвать привязь. Что-то темное и крупное ползло в их сторону по слегка покрытой снегом земле.

Меченосцы разом обнажили оружие. Путники едва успели его рассмотреть, как страшное создание взметнулось вверх и исчезло в ночи.

Через несколько мгновений оно вновь приземлилось, но уже рядом с Меченосцами. Это была странная лохматая тварь на четырех когтистых лапах с широкими крыльями на спине. Размером существо было не больше среднего гнома. Голова его была лишена ушей и глаз, оно имело только длинную покрытую шерстью морду, которая сужалась к окончанию и в итоге переходила в острую иглу.

Меченосцы затаили дыхание. Внезапно мандроглин прижался к земле и сделал прыжок в их сторону. Тэлеск не помнил впоследствии, как он успел ответить на нападение, но после взмаха его меча рассеченная пополам тварь грохнулась на землю.

Ликтаро добил половину мандроглина, которая беззвучно билась в предсмертных судорогах.

– Они оказались не такими опасными, как мы думали, – заметил он, извлекая клинок из истекающего слизью тела. – Как комары, только размером побольше.

– Они могут быть очень опасны, когда их много, – проговорил Тэлеск. – Нам нужно быть начеку. Вы спите, а я пока покараулю.

Друзья не стали спорить. Они вернулись к костру и вскоре заснули. Тэлеск с отвращением оглядел разрубленный пополам труп кровососа. Когда эрварейн посмотрел на иглоподобный рот, ему стало как то не по себе. Если такая игла впилась бы в его шею, эта тварь, наверное, высосала бы всю кровь за считанные мгновения. Он непроизвольно проверил, на месте ли клинок.

Юноша обратил лицо на север и долго смотрел во мрак ночи. Все вокруг теперь было безмолвно, и только ветер гулял между верхушек деревьев. Лошади, похоже, тоже успокоились и мирно спали. Неужели знакомство с мандроглинами ограничилось одним представителем? Счастье, коли так.

«Может, хоть в этом нам повезло», – вздохнул Тэлеск.

Едва над Гэмдровсом забрезжили первые лучи восхода, как Меченосцы были уже на ногах. Хотя лучей тех они не узрели. Им довелось увидеть лишь то, как очерки снежных вершин на востоке покраснели, словно кто-то нарочито выделил горы на холсте огромной картины.

Путники сели в седла и продолжили путь. Холодный ветер дул со стороны величественного хребта, под тенью которого они продвигались на юг. Со временем окружение становилось все более мрачным. Деревьев было все меньше. Болотистые земли, что всю дорогу лежали справа, закончились. Ручьи, которые встретились на пути, почти иссохли.

Меченосцы обогнули скалистый горный отрог, что протягивался далеко к западу, и им открылась бескрайняя полупустынная земля, почти лишенная растительности. Только редкие кустарники и одиночные полумертвые деревья покрывали ее. Старая пыльная дорога серой полосой по-прежнему устремлялась на юг.

Очертания пика Ханборун темнели впереди, выделяясь на фоне других вершин. Теперь это было уже не воображение и не страшный сон. То была та самая гора, в которой обрел ныне оплот Король Мрака. Яростные молнии сверкали над ней непрестанно. Черное небо, словно живое, шевелилось при каждом новом сполохе и переливалось темно-багровыми отсветами. Грохочущий вдали гром походил на хохот, будто Гора-Гроза увидела путников на равнине и насмехалась над их беспомощностью перед ее величием.

Тэлеск осадил коня и остановился.

– Вон она, наша цель, – задумчиво проговорил он.

– Последний шаг? – полувопросительно произнес Рунш.

– Да, – ответил Тэлеск. – Но он обещает быть самым трудным.

Ликтаро молча смотрел на юг. Что-то случилось с ним. Куда делись его легкомысленность и храбрость? Сердце хала забилось чаще, страх перед чем-то темным и зловещим закрался в него. Но он не выдал своих чувств, и никто из друзей о них не догадался.

Всадники снова мчали лошадей во весь опор. Кони скакали неохотно и изредка переходили с галопа на рысцу, но наездники вновь заставляли их двигаться в полную прыть. Животных поглощал страх перед тем местом, что с каждым мгновением было все ближе. Они готовы были повернуть назад и скакать прочь, но воля тех, кто сидел в седлах, пока пересиливала.

Черные тучи были прямо над ними. Теперь не только тень гор, но и тяжелая тень мглы, которая окружала пик Ханборун, лежала на земле. Мгла была в постоянном движении, клубы ее перемешивались и крутились вокруг вершины. Гром грохотал все яростнее, и после каждого раската было все труднее заставить лошадей двигаться дальше.

Огромна и ужасна была Гора-Гроза, черна была ее вершина, лишенная снежных хламид, в которые облачились соседние пики. Меченосцы остановились у крутого взгорья в месте, где начиналась широкая торная тропа. Они бы проехали дальше, если бы не увидели ее. Она вела на юго-восток вверх по склону, ступенями взбираясь на скалистые отроги. А дорога, по которой двигались путники, все так же продолжала свой путь на юг.

– Похоже, что здесь часто ходят, – заметил Тэлеск. – Судя по всему, нам придется идти этим путем.

– Почему ты так уверен? – взволнованным голосом спросил Ликтаро.

– Я не уверен. Я вообще не знаю, куда именно мы идем. Я предлагаю выбрать эту тропу. По крайней мере, она идет вверх и куда-нибудь да приведет. Коней придется оставить. Они нам вряд ли понадобятся при восхождении.

– И они вряд ли пойдут с нами! – сказал Ликтаро и спешился.

Друзья встали лицом к вершине, что сверкала в свете небесных вспышек. Раскаты грома глушили все звуки вокруг.

– Глупо, не так ли? – изрек Рунш. – Мы достигли горы, а о месте расположения логова Дардола, понятия не имеем.

– Да, Рунш, об этом нам в Хилте не рассказали, – усмехнулся Тэлеск. – И я сомневаюсь, что это кому-либо ведомо.

– Им ничего неведомо, – подал голос Ликтаро. – Те, кто наставлял нас в Хилте, даже не представляли, куда и на что мы идем. И наши волшебники мало что понимали. Они не могли даже вообразить, с чем нам придется столкнуться!

– Ты прав, – ответил Тэлеск. – Ничего здесь не предугадаешь. Таков наш путь. Однако мне кажется, что сейчас мы пойдем куда надо. Сомневаюсь, что на склонах Ханборуна много троп.

После очередного раската грома позади вдруг раздалось жалобное ржание. Меченосцы обернулись. От увиденного они на миг застыли. Два скакуна без признаков жизни лежали на земле. Двое мандроглинов вонзились в тушу коня Ликтаро и жадно пили кровь. Еще трое склонились над другим трупом.

Тэлеск огляделся в поисках третьего коня и увидел его вдалеке. Он скакал по дороге на север, и две летучих твари преследовали его, настигая.

– Медленно уходим отсюда! – шепотом произнес Рунш, первым делая шаг назад.

Ликтаро коснулся рукояти меча.

– Нет, там наш последний кусок хлеба и запасы воды, – возразил Ликтаро. – Нужно забрать. Этих тварей здесь всего пять, и они слишком увлечены пиром. Мы быстро расправимся с ними, они даже понять ничего не успеют.

Тэлеск смотрел на запад мимо кровососов и их жертв, далеко на запад.

– Я не думаю что это хорошая идея, Ликтаро, – сказал он. – Посмотри туда.

Пустошь была чиста на версты вокруг, за исключением нескольких темных пятен на ней. Их было с пару десятков и они двигались. Мало того, те пятна приближались. Они летели низко над землей и не очень-то походили на птиц.

Хал убрал руку с меча и начал отступать.

– Да, надо уходить, – произнес он.

– Хоть раз ты с нами согласился, – сказал Тэлеск.

Когда Меченосцы скрылись за большой россыпью камней, они перешли на бег. Гром и сполохи молнии сопровождали их. Ханборун смеялся над ними и словно подгонял. Тропа взбиралась по бугристым склонам. Иногда, на особенно крутых подъемах, встречались ровные ступени, созданные явно не природой.

Угроза нападения кровососов, очевидно, миновала. Меченосцы остановились, чтобы перевести дух. Отсюда, с горы, было видно, как далеко простираются Равнины Мандроглинов. Не было видно им конца.

Тэлеск, обессилевший после долгого бега, лег на землю и закрыл глаза. Когда же он открыл их, он вновь увидел черное небо. Клубы облаков неугомонно перекатывались и крутились. Юноша почувствовал их тяжесть. Она давила на него, и это давление он чувствовал на своем сердце все сильнее.

– Нам пора! – сказал Рунш. – Неизвестно, сколько еще идти.

Ликтаро с мрачным лицом смотрел в сторону вершины.

– Мы почти добрались, – сдавленно пробормотал он.

Тэлеск и Рунш обернулись и подняли взоры. Они почти сразу увидели то, о чем он сказал. Впереди в полуверсте от них начинались широкие ступени, выдолбленные в скале. Они поднимались по склону ровной, прямой лестницей, а в конце той лестницы виднелась гигантских размеров полукруглая арка. Она была черного цвета, а в момент вспышек цвет ее менялся на багрово-красный.

Меченосцы шли по ступеням, не в силах отвести взор от входа в обитель Короля Мрака. Страх пытался сковать движения их тел, а путники медленно но верно двигались вверх – шаг за шагом, ступень за ступенью. Вдоль лестницы стояли извилистой формы столбы, полностью избитые линиями Черных Рун.

Арка открывала вход в кромешную тьму. Ряды жутких непонятных знаков покрывали и ее поверхность. Что было написано на ней, по силам прочесть было только служителям Мрака.

Долгое время Три Меченосца не могли найти в себе сил, чтобы шагнуть за порог. Они стояли на преддверии оплота Дардола. Их нелегкий путь от самого Хилта подходил к концу. Сердца их бешено стучали в груди, взоры устремлялись во тьму.

Мрак и тишина теперь висели над ними. Только мрак и тишина – они правили здесь, в это мертвом месте. Душный, смрадный воздух заполнял пещеру. Здесь он казался мертвым и загустевшим, затрудняющим всякое движение. Тяжелая незримая масса с трудом вдыхалась грудью, а всякий выдох был словно избавлением от глотка этого душного воздуха.

Тэлеск смотрел в черноту перед собой и не видел даже собственной руки, которую вытянул с целью нащупать что-либо.

– Куда идти? – тихо проговорил он. – Не видно дороги. Ничего не видно! Нам нужен какой-нибудь светоч. Как мы пошли без него в логово самого Зла? Здесь столь жуткая темнота, что она словно поглощает нас, пытается растворить в себе.

Рядом прозвучал голос Рунша:

– Будь осторожен здесь с такими словами, Тэлеск. Я не хочу случайно навлечь на себя какое-нибудь проклятие и стать навеки частью этой тьмы. А что касается светоча, то я, кажется, нашел погашенный факел!

Через несколько мгновений, свет огня озарил взволнованные лица Меченосцев.

– Я чувствую угрозу! – выдохнул Ликтаро.

– Ну а чего ты ожидал? – изрек Рунш. – Мы ступили туда, где властвует огонь Старого Солнца. Тут отовсюду веет угрозой.

И они двинулись в непроглядный мрак, который хранил в себе зловоние смерти и ужас. С каждым шагом приближался роковой час встречи с Драконом Ханборуна, в который будут вершиться судьбы всего живого.

Свет факела едва разгонял всеобъемлющий мрак, и можно было только догадываться, что коридор, по которому они шли, был очень широк, а своды – недосягаемо высоки.

Время остановилось для них. Они находились в недрах великой горы Ханборун, и все, что осталось снаружи, казалось, потеряло всякий смысл. Весь мир ограничился вдруг стенами огромного туннеля. Непонятный ужас витал здесь. Постоянное ощущение присутствия некой неведомой силы обострялось.

Туннель этот не был прямым. Он шел с едва ощутимым подъемом и постоянно слегка заворачивал вправо. Самого поворота, конечно, было не видно из-за мрака, но это было понятно и так, потому как левая стена время от времени выплывала из тьмы, а правая при этом все время исчезала.

Через некоторое время темный коридор закончился. Путники оказались в огромном зале. Пол был вымощен из широких каменных плит и плавно переходил в стены, почти не создавая углов. Размеры зала поражали глаз. Два ряда толстых и невероятно высоких колонн причудливой неровной формы поддерживали своды. Своды были так далеки от пола, что алые блики огненных светильников, которые были расставлены по всему залу, не достигали их, и колонны уходили вверх, словно растворяясь во тьме. Проход между рядами колонн был очень широк, и впереди, на другом конце зала, на возвышении из трех ступеней юноши узрели черный трон.

– Не нравится мне это! – почти шепотом сказал Ликтаро. – Вся эта странная тишина! Где все? Где нечисть? Где стража Дардола?

– Ты и вправду думаешь, что он нуждается в страже? – усмехнулся Рунш.

Перед ступенями, которые вели к трону, располагалось еще одно возвышение. С первого взгляда оно напоминало квадратный стол. На каждом углу того возвышения стояло по большой каменной чаше, в которых горел необычный красный огонь. Все четыре чаши были выполнены заодно со столом, да и сам стол словно вырос из плит пола. Из самого центра массивного стола также вырывалось алое пламя, и в центре оно было самым ярким. Блики его придавали всем поверхностям вокруг жуткий кровавый оттенок.

Глава двадцать седьмая

Он чувствовал… Всей своей сущностью он ощущал приближение своих врагов. Но мысли его витали далеко на севере, где кипели котлы войны. Он понимал, что нужно вернуть разум в свою нынешнюю обитель, а это означало отвернуться от своих солдат, оставить их без той поддержки, которая им так необходима в этот час, которая ведет их в бой, заставляя забыть о страхе и внушая уверенность в мощи и великой силе своего повелителя. Но уже почти у порога были те, чьего появления он уже давно ждал. Ждал… но, тем не менее, это были незваные гости, и к тому же – далеко не желанные. Он не хотел иметь с ними дела, потому что не знал, чего от них ожидать, к чему готовиться.

И он вынужден был оторваться от боя. В следующий миг он явил себя в длинном зале с двумя рядами мощных колонн, которые подпирали зеркально гладкие своды. Он сидел на троне из черного мрамора, который был возведен на небольшом возвышении. От него к полу спускались три широкие ступени. Он встал. Края его длинных одежд касались пола. Облаченный в просторную мантию, он выглядел величественно, и при каждом его движении, легкая ткань одежды зловеще переливалась оттенками черных и серых тонов, словно создана была из самой тьмы.

Он слышал их… Его дух ощущал враждебную силу, неведомую ему до сих пор. К тому времени, когда распахнулись двери в тронный зал, Дардол растворил себя в воздухе и стал самим воздухом под сводами зала.

Их было трое. Трое из низших тварей. Он узрел их слабости, узрел страх и ожидание неведомого в их сердцах. Но великая сила была в них, хоть они и не осознавали сего до конца. Дардол понял, что они сильны. Однако они не понимали своей силы, а он не увидел ее сути, как ни старался. Пришедший-Следом воистину выставил против него достойных противников. Как жаль, что они не на стороне Изменяющих. Все те же слепцы, не желающие правильно понять то, что в этом мире именуют Тьмой. Всем доступен путь Изменения, но не все видят его так, как видят лишь те немногие, кого избрало Пламя Старого Солнца.

Дардол смотрел в их души. Эти твари ничтожны в своих желаниях и идеалах, они не ведают, что пребывают в заблуждении, как и весь этот мир. Мир слепых… Они не виноваты в этом…

Дардол видел перед собой сильных врагов. Он чувствовал нечто похожее на то, что у людей зовется страхом. Но он боялся не гибели и не поражения, его страх был в том, что все сделанное им ныне может кануть в пропасть. Он многое сделал, но предстоит вершить еще больше. Путем войны и жестокости он менял этот мир, ибо другим путем не добиться того, к чему стремятся Хранители Старого Солнца. Любой другой путь не приведет к результату, ибо существование этого мира нужно повернуть в истинное русло, а для этого нужно очистить его от пережитков старого. Жертвы во имя истины! Так должно быть…

– Три Меченосца… – прогремел монотонный голос. Голос, прозвучавший прямо в голове.

Трое воинов вздрогнули.

– Я ждал вас!

У величественного трона возникла не менее величественная фигура в аспидно-черных одеждах. Сама Тьма соткала их для него…

У него не было лица. Под черной, как сама смерть, тенью капюшона была пустота, бездонная дыра ужаса, который охватывал всякого, кто встречался с Королем Мрака лицом к лицу. Немногие выдерживали этот надменный взгляд невидимых глаз. И мало кто из смертных удостаивался чести лицезреть великого Дардола перед собой.

Сейчас был особый случай…

Король Мрака предстал перед теми, кто возомнил себя способными противостоять ему. Конечно же без влияния последователей Пришедшего-Следом тут не обошлось. Он был одним из тех, кто извечно противостоял деяниям Изменяющих.

Дардол взирал на ужаснувшихся путников с возрастающим желанием понять суть силы, которая исходила от них. Углубившись в их изучение, он старался понять, в них ли самих та сила, или же она в оружии, которое они держали в своих руках. Изящные мечи пылали в его глазах голубоватым пламенем, которое было враждебно для служителей Старого Солнца. Вскоре он узрел и то, что путники принесли с собой еще одну силу, суть которой Король Мрака вскоре осознал. Он вспомнил одного успешного последователя Пришедшего-Следом, который некогда открыл силу, равных которой этот мир еще не знал, и заключил ее в камни. Никому из смертных и мало кому из бессмертных ведомо, что Создатель Камней невольно достиг истинного понимания мира, которое служители Дардола постигают лишь в Учении Великой Тьмы. Тот, чье имя Вирридон, сам того не осознавая, вдохновился тем, что в этом мире зовется огнем Старого Солнца. Но никто из его приближенных сего не понял, как не понял и он сам. Король Мрака узрел в Вирридоне способного ученика и пытался направить его на путь истины, но маг не поддался его доводам. Тогда Вершитель Изменения решил завладеть Камнями Могущества, ибо такие вещи не должны храниться под рукой у смертных, но ему не удалось и это.

А теперь один из Камней сам идет к нему в руки, и когда он Дардол завладеет им, с ним вершить Изменение будет уже проще.

Ликтаро первым вспомнил, зачем они здесь. Он с яростным криком бросился через зал, одновременно занося меч для удара.

– Ликтаро, стой! – вскричал Тэлеск, но было уже поздно.

Молодой хал мчался к черному престолу, неумолимо быстро сокращая расстояние между собой и Дардолом, который даже не шелохнувшись стоял в нескольких шагах от трона. Ослепленный яростью Меченосец был в паре шагов от Повелителя Мрака. Но клинок просвистел в пустоте. Ликтаро едва сумел сохранить равновесие, чтобы не упасть на ступени, где мгновение назад стоял владыка темных сил.

Теперь Дардол сидел на троне, положив незримые руки на черные подлокотники. Он был без лица, но Ликтаро готов был поклясться, что уловил в бездонной тьме капюшона злорадную насмешку.

– Глупцы! Вы столько шли сюда чтобы убить меня! И вот вы здесь, но ваша первая попытка причинить мне вред потерпела крах. Тщетной будет и вторая, и третья, и все остальные. Ибо все ваши песни о спасении – это заблуждение. Тот, кого вы зовете Экгаром, и кучка его приспешников ввели вас в него. Ибо Гэмдровс дрожит перед моим могуществом, и вашим народам нужна была надежда, чтобы противостоять мне! Но это не дало тех плодов, которые хотели получить маги Тригорья… Восток уже у моих ног! Те, кто сумел принять верное решение, ныне со мной. Те же, кто воспротивился, уничтожены. Сейчас мое воинство на севере, где еще остались те, кто не пошел за мной. Их оборона слабеет, и они отчаянно надеются на Спасение, которому не суждено случиться!

– Мы пришли свершить то, что возложено на нас судьбой! – ответил Тэлеск. – И мы сделаем это, чего бы это нам ни стоило! Ты поторопился, создав этот трон, ибо скоро он опустеет!

Дардол замер. Тэлеск не видел ни глаз, ни даже их подобия, но он чувствовал, как пронзительный взгляд прожигает его.

– Я узнаю тебя… – с насмешкой в голосе сказал Дардол. – Именно тебе я являлся во сне с твоими страхами, однако ты почти не испугался… Что ж, я чту твою смелость. Жаль… такой как ты мог бы многого добиться у меня на службе! Но ни тебя, ни твоих спутников уже не исправить…

– Нас не нужно исправлять! – огрызнулся Тэлеск. – Исправлять нужно твоих прислужников, но не думаю, что еще можно очистить их души от зла, которым ты их напоил!

– Я очистил их души от тех нелепых идеалов, которыми изобилует ваш жалкий мир! – прогремел Дардол. – И лишь указал им истинный путь к познанию… Ты сказал о троне, который я создал. Знай, что это не так. И все это место, эти залы, эти стены и колонны, – все построено не мной. Мне ни к чему пережитки вашего мира. Все это мои последователи, которые ждали меня тысячи лет – они отстроили подземелья этой горы.

Сказав это, Король Мрака встал. Черные одежды его колыхались. Он поднял вверх правую руку, и вдруг что-то появилось в ней. Это был длинный огненный бич, шесть плетей которого извивались, словно змеи. Меченосцы ужаснулись, узрев оружие Дардола. Словно завороженные они смотрели на врага, не в силах пошевелиться. Ликтаро вновь опомнился первым.

– К чему весь этот треп?! – вскричал хал. – Он порождение Тьмы! Покончим же с ним во имя Эндармира!

Ликтаро успел сделать лишь шаг к трону, как огненный бич Дардола взметнулся в воздух, и спустя мгновение плети обвили ноги Меченосца. Не успел Ликтаро взвыть от жгучей боли, как оказался на полу. Удар головой о каменные плиты затуманил его сознание.

Дардол разразился смехом. Своды сотрясались от громкого хохота, а кривые колонны пришли в движение и стали медленно извиваться, словно хвосты гигантских змей.

Тэлеск достал Камень. Но Дардол только этого и ждал. Едва юноша взял его в руку, как непреодолимая сила стала разжимать его ладонь. Тэлеск изо всех сил старался противиться, но не смог. Круглый предмет плавно перелетел в невидимую руку Короля Мрака и исчез.

– Вы слишком слабы и глупы, чтобы обладать им! – сказал он. – Это все чем вы располагали против меня? Я могу уничтожить вас прямо сейчас! Враз прервать ваши никчемные жизни!

Тэлеск и Рунш в ужасе бессильно смотрели на Дардола. Ликтаро пытался подняться на ноги, одновременно отползая подальше от трона. Головокружение не позволило ему встать сразу, но со второй попытки он снова был на ногах.

Тэлеск смотрел на врага и думал: «Почему он в таком обличии? Все считают, что ныне это его образ – образ дракона». В этот миг он вдруг почувствовал на себе взгляд невидимых глаз Дардола.

– Если вы предпочитаете дракона, будет вам дракон! – прогремел Король Мрака.

Воздух задрожал вокруг его мрачной фигуры. Он растворялся, исчезал. Одновременно очертания чего-то огромного проявились между колонн. Спустя несколько мгновений перед Тремя Меченосцами стоял гигантский огненный дракон. Черные как ночь крылья заняли половину всего зала. Огненная броня горела и переливалась алыми отсветами. Глаза пылали светом Старого Солнца. Полураскрытая пасть зияла, как провал во тьму бездонной пропасти. Он был воистину ужасен. То был Дракон Ханборуна. Его образ пробуждал страх в самых смелых сердцах.

Меченосцы пятились назад. Дракон сделал шаг, и зал вздрогнул. Пасть его полностью раскрылась, явив врагам огромные клыки. Раздался звук подобный ветру, гуляющему в древесных кронах. Дракон делал вдох. Тэлеск догадался, что произойдет вместе с выдохом.

– За колонны! Быстро! – прокричал он.

Друзья разбежались в стороны. Едва они успели укрыться, как большие языки пламени пронеслись мимо них по залу.

Тэлеск сидел на полу, прислонившись спиной к колонне. Колонна была горяча от попавшего в нее дыхания дракона, но ему было все равно. Он чувствовал внезапно навалившуюся усталость и слабость во всем теле. Ликтаро и Рунш были с другой стороны зала. Они смотрели на него, и он встретил их взгляды. Они будто надеялись на него, надеялись, что он скажет, что делать дальше. Но что он мог? Тэлеск начал впадать в отчаяние. Что они, три простых юнца, могли сделать против самого Короля Мрака? «На что отправили нас маги? – думал он. – На верную гибель? Ради чего?». Ответ на последний вопрос сам возник в его голове: «Чтобы создать надежду для Гэмдровса! Надежду, которая придаст сил его защитникам!»

Следом в голове прозвучали слова короля Ансельма: «Вы уже выполнили то, что было возложено на вас. Благодаря существованию Трех Меченосцев Гэмдровс верит в спасение, и его народы находят в себе силы сражаться. Это все, чего хотели добиться маги. Всеобщее объединение! И вам не обязательно сгорать в пламенном дыхании Ханборунского Дракона».

«Неужели он был прав?» – спросил себя Тэлеск. А Ханборунский Дракон тем временем сделал еще шаг и вновь вдыхал воздух.

Тэлеск посмотрел на обнаженный меч. Он ярко сиял. Зачем Меченосцам эти клинки? В чем их сила? Юноша провел ладонью вдоль лезвия. На поверхности металла проявились уже знакомые слова. Пару мгновений юноша смотрел на них, вникая в смысл, как вдруг его осенило. Силой налились его руки, а сердце вновь воспылало отвагой. Он понял, что нужно делать! И почему только никто из Меченосцев не придавал этим словам значения раньше?

Тэлеск встал. Он вновь встретился взглядами с товарищами. Новый огненный выдох пронесся по всей длине зала, раскаляя каменный пол и колонны. Одновременно с эти из уст юноши громко зазвучали слова:

Когда тропа в последний шаг Свершится в сумраке огня, Пусть единятся три клинка: Вмиг уничтожит Тьму и Мрак Единый дух – одна река…

– Пусть единятся три клинка! – что есть мочи прокричал эрварейн и вышел из-за укрытия.

Рунш и Ликтаро тоже все поняли. Они выскочили на середину зала и встали рядом с Тэлеском. Голова Дракона Ханборуна была очень близко, и очередной его выдох испепелили бы трех воинов в один лишь миг.

Взгляд Дардола яростно сверлил их. Он вдруг почувствовал неладное. Как он допустил такой промах, что они вообще вошли в эти своды? Вера – вот, что было их силой! Она оказалась столь сильна, что воплотила в реальность все, что им столь упорно внушали. Нельзя было недооценивать ставленников Пришедшего-Следом!

Одновременно Три Меченосца вытянули руки, и, направляя острия в сторону Короля Мрака, они скрестили их. Яркая вспышка озарила зал. Дракон Ханборуна взревел отчаянным ревом.

И он исчез. Исчез навсегда. Пройдут сотни лет, минуют тысячелетия и мрачное имя его позабудут, а о деяниях поведают лишь легенды.

Ослепленные и сбитые с ног юноши не сразу смогли открыть глаза. Но когда последнее им удалось, они увидели, что Дардола здесь больше нет. Обессиленный Тэлеск сидел на коленях. Он выпустил из руки меч и бесцельным взглядом смотрел на пустующий опустевший трон горы Ханборун. Рунш лежал на спине, и взгляд его был направлен во тьму бесконечных сводов. Ликтаро сидел и осторожно касался своего меча. Клинок был раскален, словно его только что вынули из пламени кузнечной печи.

Тишина стояла вокруг. И только небольшой круглый предмет катился вдоль зала, звучно подскакивая на неровностях пола. Меченосцы даже не смотрели на него. Камень прокатился мимо них, и за спиной звук его внезапно затих.

Тэлеск посмотрел назад и увидел… гоблина. Это было такое же уродливое создание в грязных лохмоьях, которое Тэлеск увидел когда-то на берегу Сияющего Озера.

Гоблин стоял недалеко от входа в зал и без особого интереса крутил в руке поднятый с пола Камень Могущества. Тэлеск хотел было крикнуть что-то, но словно онемел. А через мгновение низкорослое существо прямо на глазах выросло до размеров человека, и перед Тэлеском объявился старец в синей мантии. В одной руке его был Камень, в другой он держал посох Тригорских Магов. Но то не был Ноккагар. Не был это и кто-либо другой из знакомых Тэлеску чародеев.

– А вот и последний! – сказал маг, убирая Камень в небольшую суму, которая висела на его плече. – Все четыре снова в сборе.

– Что? – недоумевая переспросил Тэлеск.

Ликтаро и Рунш удивленно обернулись.

– Четыре Камня, – пояснил маг. – Вы очень предусмотрительно поступили, спрятав два Камня в глуши леса. Очень надежно… Я вряд ли сыскал бы их так быстро, если бы не гоблины, мои верные помощники. Вездесущи их подземные туннели.

– Наши Камни у вас? – спросил Ликтаро. – Кто вы такой?

– Ваши Камни? – переспросил волшебник. – Нет, друзья, они не ваши. Но и своими я их бы не назвал. Я лишь их создатель.

– Вирридон! – проговорил Тэлеск.

Меченосцы встали с пола и теперь не сводили глаз волшебника. Он стоял перед ними – великий создатель Камней Могущества.

– Так меня зовут, – подтвердил маг. – Ну, а вы, я вижу, блестяще справились с возложенной на вас миссией. Экгару удалось воплотить пророчества в жизнь. Признаться, я сомневался в том, что это сработает. Но его замысел удался, и это славно. Теперь идите! Вас ждет дорога домой!

– Замысел Экгара? – повторил Рунш. – О чем вы?

– Уже не важно…

Вирридон прошел мимо Меченосцев и быстрым шагом направился в сторону трона. Но до самого трона он не дошел, а остановился перед тем каменным столом с пятью алыми огнями, пламя которых ничуть не потускнело.

– Зачем вы здесь? – громко спросил Тэлеск.

Маг ответил не оборачиваясь:

– Нужно завершить кое-какие дела. Слишком сложно для вашего понимания. Ваше дело сделано, уходите! Вы спасли Гэмдровс!

Тэлеск сразу задал новый вопрос.

– Вы гоблин?

Ликтаро и Рунш не видели волшебного перевоплощения, которое видел Тэлеск, и потому отнеслись к такому вопросу с немалым удивлением.

Маг расхохотался.

– Это один из моих обликов. Я уже и сам точно не знаю, кто я, но скоро все определится…

– Так это вас я видел на Сияющем Озере!

– Меня. Я следил за вами. И именно я подбросил вам троим по Камню Могущества.

– Зачем?

Пол под ногами задрожал. Песок и мелкие камни посыпались со сводов зала. Вдоль извилистых колонн зала пошли трещины.

– Пора уходить! – обеспокоенно проговорил Рунш. – Что-то происходит с горой.

– Вирридон! – крикнул Тэлеск. – Нужно спасаться!

– Спасайтесь! – бросил маг. – За меня не волнуйтесь.

Тэлеск поднял с пола меч и убрал его в ножны. Некоторое время он не сводил глаз с волшебника.

– Бежим! – воскликнул Ликтаро и первым бросился к выходу.

– Стой! Не туда! – прокричал Рунш.

Хал удивленно обернулся.

– А куда еще здесь бежать?

– Смотри! Стена справа обвалилась! Оттуда брезжит свет! Выберемся там. В том туннеле Ханборун похоронит нас заживо!

Тэлеск и Ликтаро уже тоже увидели, что солнечный свет льется из-за ряда колонн, которые стояли справа.

– Тогда скорее! – бросил Ликтаро, и все трое ринулись в сторону света.

Однако, это оказалась не дыра в стене. То была большая широкая дверь, которая приоткрылась от землетрясения. До этого они ее не видели. Ее и не возможно было заметить в тени кривых столпов подгорного зала.

Вирридон посмотрел назад, дабы убедиться, что они ушли. Теперь он был один в этом преогромном помещении. Один на один с алым огнем, языки которого неизменно трепетали в чашах перед ним, словно стремились вырваться наружу. Он долго ждал момента, когда эти своды опустеют. Присутствие здесь Дардола мешало Вирридону. Но теперь зал был пуст, и в этом была заслуга Экгара. Вирридон был единственным, кто изначально знал правду о пророчествах Кисторина. Но замысел Экгара сработал, и сила Трех Мечей действительно сделала свое дело. Посему давать Меченосцам эти Камни не было такой необходимостью. Они помогли им лишь в дороге. К тому же эти безумцы чуть не потеряли все три Камня. Вирридон не знал, кто был тот человек, который мысленно оповестил мага о месте, где он схоронил два из них. И зачем ему вообще это взбрело в голову? Из побуждений возвратить их создателю? Одно ясно: если бы не он, Вирридон не стоял бы сейчас здесь со всеми четырьмя магическими предметами.

Своды зала дрожали все сильнее. Песок сыпался на плечи мага, но его это не волновало. Взгляд его изучал поверхность каменного стола. Многие столетия слуги Тьмы приносили здесь жертвы этому пламени. Таинственные надписи на неизвестном ему языке переливались кровавыми оттенками в свете огней. Он не мог читать Черные Руны. Пока не мог… Чародей снял с плеча суму и раскрыл ее на каменном столе. Их было четыре – четыре камня правильной круглой формы.

Волшебник бережно коснулся Камней. Много веков он пытался понять их суть, а когда понял, он стал стремиться к познанию той силы, что заключена в них. Он долго изучал записи чернокнижников и даже был на руинах древнего Колморнута.

И вот он стоит здесь. Никакой Король Мрака уже не помешает ему. А все предрассудки и страхи, навеянные Верховным Магом, ныне ушли вместе с ним. Он знал, что Экгара больше нет, и не был рад этому. Но его смерть освободила Вирридона от клятв, которые он давал еще в те времена, когда вся история с Камнями только начиналась. Теперь он сам делает выбор. Тьму невозможно победить – он знает это. Ее можно лишь обуздать. Маги все время стремились к миру, и теперь Вирридон сделает последний шаг к его становлению.

Он взял в руку один Камень Могущества и поднес ее к одной из угловых огненных чаш. Какое-то время он молчал, наблюдая за тем, как поверхность предмета отражает свет алого пламени, затем он устремил взор в огонь той чаши, что стояла в центре стола и произнес:

– Хранители Старого Солнца, я обращаюсь к вам!

Эхо вторило его громкий голос и заглушило гул трясущейся горы. Пламя в пяти чашах вспыхнуло ярче.

– Азмагор, Хранитель Старого Солнца, я изымаю твою силу, и воля твоя отныне в моих руках!

С этими словами он бросил Камень в огненную чашу, и пламя потускнело на миг, но сразу разгорелось с удвоенной силой. Вирридон взял другой Камень и поднял его над следующей чашей.

– Дархагон, Хранитель Старого Солнца, я изымаю твою силу, и воля твоя отныне в моих руках!

Вторая чаша проглотила Камень, и большой язык пламени беспомощно попытался вырваться из нее. Гора дрожала сильнее. Вирридон услышал оглушительный грохот рухнувшей колонны за своей спиной, но даже не обернулся. Он лишь взял следующий Камень и шагнул к третьей чаше алого огня.

– Ондарул, Хранитель Старого Солнца, я изымаю твою силу, и воля твоя отныне в моих руках!

Третий из Камней Могущества исчез в огне. В руках Вирридона был последний, четвертый.

Три Меченосца избавили мир от Короля Мрака, но что бы ни говорили маги Тригорья народу Гэмдровса, сила, сразившая его, не исключает того, что он не вернется вновь. Но Создатель Камней знал, что он уже не вернется. Вирридон не позволит ему.

– Варфегул, Хранитель Старого Солнца, нареченный именем Дардол а надземном мире, я изымаю твою силу, и воля твоя отныне в моих руках!

Пламя четырех чаш враз угасло, и лишь центральная чаша по-прежнему горела. Вирридон поднес ладони к огню. Он не обжигал. Не сводя глаз с пламени, маг осторожно взял его в руки и отступил на шаг.

Пламя горело в его сложенных ладонях, не причиняя ему вреда. Вирридон радостно смеялся и не отводил взора. Гора тряслась с такой яростной силой, что колонны одна за другой падали и разбивались о плиты пола. Со сводов сыпались огромные камни. Это не пугало мага. Теперь его уже ничто не пугало…

Они стояли снаружи. Полной грудью Три Меченосца вдыхали чистый горный воздух. Ветер развевал их волосы. Небо над Ханборуном прояснялось на глазах.

Сменится темная пора Падет обитель зла И чаша темного царя Исчезнет со стола…

То прозвучал голос Рунша. Ликтаро и Тэлеск удивленно посмотрели на него.

– Пророчество сбылось, – сказал Рунш и засмеялся.

Это был смех радости. Эрварейн и хал улыбались. Они тоже были рады. Они забыли и об усталости, которая вдруг накатила так, что едва не валила с ног, и о голоде, который уже давал о себе знать. Все закончилось…

– Так ты знаешь все пророчество наизусть, Рунш? – поинтересовался Ликтаро.

– Нет, лишь некоторые строки. Мне доводилось слышать их. То было еще в детстве. Тогда я и понятия не имел, что с этим будет связана моя жизнь.

Тем временем земля дрожала, и эта дрожь уже не прекращалась, а только становилась сильнее. С вершины посыпались обломки скал и камни. Гора Ханборун словно решила сдвинуться с места.

Они стояли на широком уступе, который заканчивался крутым обрывом. Дальше серо-зеленой полосой простирался лес, а еще дальше к горизонту на многие сотни верст раскинулась безжизненная темная пустошь. То было Омраченное Королевство, которое когда-то звалось Вирлаэсс и было первым владением людей в Гэмдровсе.

Пронзительный визг разорвал воздух вокруг.

– Смотрите! – воскликнул Рунш, указывая на север.

Эрварейн и хал повернули головы и увидели далеко на краю уступа огромного белого нетопыря. Он пытался взлететь, но не мог. Цепь, которой он был прикован к скале, не позволяла ему это сделать. Он отчаянно рвался, чтобы спастись от камнепада, который уже начала устраивать гора Ханборун.

– Наш старый знакомый! – усмехнулся Ликтаро. – По его наводке враги находили нас! Казним его милосердно, чтобы не мучился.

Он обнажил меч и уже направился в сторону гигантской летучей мыши.

– Погоди, Ликтаро! – сказал Тэлеск. – Мы спасем его. А он спасет нас?

– Что? – хал остановился и с недоверием посмотрел на испуганного нетопыря. – Он спасет нас?

– Да. Отсюда нам не спуститься. Возвращаться назад в пещеры Дардола – самоубийство. Находиться здесь – тоже опасно.

Тэлеск посмотрел на вершину горы. Она грозила рассыпаться тысячами обломков и обвалами снести все вплоть до самых подножий.

– Поэтому, этот нетопырь – наше единственное спасение, – заключил юноша.

Рунш нахмурил брови.

– Только не говори, что ты собираешься…

– Лететь на нем? – перебил Ликтаро. – Самая безумная идея, которая когда-либо приходила к тебе в голову, Тэлеск. Но я ее поддерживаю!

– Ну нет! – отрезал Рунш. – Я на него не сяду. Он сбросит нас при первой возможности. Если бы у нас остался Камень, тогда эту тварь можно было бы укротить, но без него…

Друзья уже не слушали Рунша. Они уверенным шагом шли к гигантской летучей мыши. Ант выругался про себя и пошел следом. Белоснежная тварь притихла и устремила полуслепые глаза на людей, которые приближались, чуть оскалив зубастую пасть.

Тэлеск замедлил шаг. До бывшего соглядатая Дардола оставалось всего ничего. Нетопырь безотрывно смотрел на Меченосцев не то с надеждой, не то с испугом, не то с ненавистью. Тэлеск осторожно протянул руку и коснулся густой шкуры на шее животного.

– Успокойся, друг, – прошептал он. – Мы освободим тебя, но ты должен спасти нас за это. Отнеси нас подальше от этой горы.

В следующее мгновение Тэлеск уже садился между его крыльев. Нетопырь даже не дернулся. Похоже, он как-то все понял. Ликтаро не заставил себя ждать и тоже взобрался на место позади Тэлеска. Рунш стоял рядом, скрестив руки.

– Почему вы не слушаете меня! – обиженно проговорил он. – Это опасно!

– Не опаснее, чем оставаться здесь, Рунш, – ответил Ликтаро. – Это единственный выход.

– Готов это оспорить! – не сдавался ант. – Я ни за что не сяду на эту тварь!

В этот момент недалеко от Рунша рухнул обломок скалы и, разбившись на множество кусков, пронесся по уступу и осыпался вниз. Ликтаро и Тэлеск и глазом не успели моргнуть, как Рунш оказался рядом с ними. Он сидел на нетопыре, отчаянно вцепившись в длинную белую шерсть.

Ликтаро рассмеялся. Тэлеск с улыбкой посмотрел назад и произнес:

– Не волнуйся, Рунш. Все получится.

Оставалось последнее: прикованная к железному ошейнику цепь не отпускала летучую мышь в небо.

– Руби швартовы, Тэлеск Сын Рыболова, или как там тебя! – проговорил Ликтаро. – Пора отчаливать!

Эрварейн обнажил меч и с силой рубанул по цепи. Нетопырь вздрогнул и вдруг понял, что свободен.

– Держитесь что есть сил! – только и успел крикнуть юноша, когда тварь оттолкнулась от земли и взмыла в воздух.

Вирридон явил себя в другом месте. Гора грохотала за спиной. Ветер колыхал его седую бороду и полы старой синей мантии. Огонь познания он держал в своих ладонях. Теперь он знал все. Невиданная мощь была в руках Вирридона. И он чувствовал, как она наполняет все тело. Он долго стоял на широком горном уступе и смотрел на восток. Он видел все. Он видел переполох в Омраченном Королевстве, людей Хоромходэка и гномов, подступивших к самым стенам Линаля. Он видел войско русалов, ворвавшихся в стены крепости Алкат. Он видел эрхигадров в морских глубинах, затаившихся драконов в пещерах гор. Он видел большого нетопыря, который нес на спине трех воинов и все больше удалялся. Спустя некоторое время, он взглянул дальше на север. Величайшая из битв шла где-то далеко на горизонте. Войска Тьмы уверенно двигались к победе.

Царь Алого Огня развел ладони. Огонь погас, но не исчез. Теперь он был в нем самом, внутри него.

– Назад! – громогласно прокричал он, не сводя глаз с темного горизонта. – Властью огня Старого Солнца я отзываю вас!

Глава двадцать восьмая

Ветер дул в лицо с великой силой. Тэлеск намертво вцепился в ошейник нетопыря левой рукой и приник к самой его шее. В правой руке он по-прежнему держал меч и не рисковал двинуться, чтобы убрать его, боясь сорваться со спины столь необычного извозчика. Ликтаро и Рунш такими же мертвыми хватками впились в шкуру.

Нетопырь нес их на восток. Спустя некоторое время где-то сзади начали доноситься далекие грохочущие звуки. Тэлеск осторожно оглянулся. Они летели не очень высоко, и было отчетливо видно отроги Хребта и близлежащие земли. Гора Ханборун стремительно разрушалась. Лавины камней и скал катились по крутым склонам вниз, сметая на своем пути какие-то постройки, которых не было видно с уступа и давя толпы фрэгов, которые в попытках спастись выскакивали из тех построек. «Вирридон!» – пронеслось в голове Тэлеска. Маг остался там, внутри горы…

Они летели над мрачными кронами некогда зеленеющего, а ныне выжженного леса. Тэлеск не догадывался, что это был тот самый лес, который чуть больше трех месяцев назад покинули табуны единорогов, а точнее то, что оставили от него прислужники Дардола.

Лес закончился, началась безжизненная пустыня. Нетопырь плавно повернул на север и полетел в сторону горного кряжа, что упирался на западе в отроги Небоскребущего Хребта. Когда горы приблизились, крылатый извозчик взял больше вверх и полетел высоко над перевалом. Внизу высились башни какой-то крепости.

Горы остались позади. Теперь они летели прямо над дорогой. Далеко на западе блестели воды Туманного Моря. Тэлеск сразу узнал его. Справа, на востоке, раскинулись густые леса. Вскоре нетопырь пролетел над рекой, которая несла свои воды к морю. Он опять летел низко, и Тэлеск увидел, что берега ее черны. И тут он понял, что земля сплошь усеяна трупами и побуревшими лужами крови. Страх накатил на эрварейна. «Неужели мы опоздали?» – с ужасом подумал он. Он не знал, что это за река, но он увидел, что на ней случилась страшная бойня. Барабаны войны прогремели в этих местах.

Впереди открылись равнинные просторы, а небо на горизонте было черно, словно ночь объяла те далекие земли. Леса и реки, холмы и озера, проползали внизу. «Куда он несет нас?» – думал Тэлеск. Так он спрашивал себя, но при этом понимал, что с каждым мигом они приближались к рубежам его родного королевства.

Внизу, у реки что-то происходило. К самому берегу с юга по дороге тянулась темно-серая полоса. Она двигалась беспорядочно, то меняясь в ширине, то изгибаясь. В небе над рекой кружили неизвестные птицы. Огромные куски скал внизу возвышались над кронами редколесья и двигались, словно живые. Нетопырь теперь плавно снижался, разрывая клочья низких серых облаков. Земля с каждым мигом была все ближе. И спустя время Тэлеску удалось рассмотреть то, что происходило внизу.

Темно-серой полосой оказались несметные ряды войска малфрунов, троллей и остальной нечисти. И не птицы кружили над рекой, но драконы, а верхом на них тоже восседали воины Тьмы. Толдвиги – огромные куски скал – шагали по земле.

Очертания крепости на дальнем берегу больше напоминали руины. Мост через реку был разрушен. Недалеко от берега стеной стояло воинство Света. Свистели стрелы, летали заряды камнеметов, клинки звенели внизу – шла жестокая битва двух великих сторон.

– Давай к самой реке! – повелел Тэлеск нетопырю.

Похоже было, что тот понял приказ. Он сильнее замахал крыльями и еще быстрее понесся на север. Три Меченосца смотрели вперед. Яркие знамена развевались над полками людей, а выше верхом на драконах кружили воздушные лучники-фрэги. Снизу летели стрелы. Некоторые из них попадали в цель, и подстреленные враги камнем падали на землю.

Меченосцы почти одновременно сообразили, что они совершили ошибку. Но было уже слишком поздно что-либо предпринимать. Нетопырь вдруг вздрогнул и завизжал. Стрела сил Света пронзила его грудь. Превозмогая боль и охватившую тело слабость, он старался продолжить полет. Из последних сил воздушный извозчик Избранных махал крыльями, но каждый взмах его был слабее предыдущего. Вскоре он перестал двигать крыльями вовсе и просто парил, направившись в сторону ближайших древесных крон, что росли вдоль дороги. Стремительно и необратимо расстояние до земли сокращалось.

– Мы падаем! – возопил Рунш.

– Держитесь! – крикнул Тэлеск и прижался к спине гигантской летучей мыши.

Снизу раздался звучный голос:

– Не стрелять в летучую мышь!

Он показался Тэлеску знакомым, но уже некогда было думать, кому он мог принадлежать.

Удар о землю оказался жестким, хоть и не смертельным. Тэлеск на мгновение открыл глаза. Все вокруг кружилось и звенело. Эрварейн успел увидеть лишь устремленный на него полуслепой взгляд нетопыря, который лежал на расстоянии вытянутой руки. На последнем издыхании животное пыталось шевелить крылом, но ему уже не хватало сил.

Ноккагар посмотрел в сторону места, где упал нетопырь. Откуда он здесь? Его здесь не было! На нем действительно кто-то летел или ему причудилось? Все эти вопросы терзали его разум и сердце, но он не мог оставить поле сражения. Битва гремела вокруг, и натиск врага был силен. Он знал, что подбитый нетопырь никуда не денется, что он найдет его позже. К тому же, имеет ли что-либо сейчас больший смысл, чем эта битва.

Алморкад бился верхом на коне. Клинок его то и дело мелькал, обрушивая силу на троллей и фрэгов, которые почти окружили его, а скакун втаптывал раненых врагов в землю. Король Эфоссора бросил взор в небо и увидел, что оно словно прояснилось. Черная туча начала рассеиваться.

Но Войско Мрака не отступало. Да и незачем ему было отступать. Десятикратное численное преимущество было на их стороне, не считая толдвигов и думтеров. Люди Ранве-Нары наступали осторожно, озлобленные тролли лишь стояли на месте и отбивали удары защитников Гэмдровса. Фрэги шли вперед, ведомые своим отважным предводителем. Их полчища лишь прибывали ряд за рядом и полукольцом наступали на противника. Вместе с ними ползли грязевые демоны, а великаны, топая ногами по земле, без разбора давили и своих, и чужих. Алморкад уже не надеялся на победу. Он просто поставил себе цель уничтожить как можно больше тварей Мрака.

Тэлеск очнулся и сразу ощутил острую боль в правой руке. Взглянув на нее, он обнаружил, что она распухла и посинела. Но он сразу забыл о боли, когда увидел, что совсем рядом идет ожесточенное сражение. За спиной шумели перекаты реки, впереди звенели клинки. Краем глаза он заметил Ликтаро. Тот уже стоял с мечом наготове. Рунш тоже обнажил меч, но еще сидел около мертвого нетопыря и пытался оклематься от пережитого падения.

Тэлеск словно ощутил на себе застывший взгляд летучей мыши.

– Может, он принес нас сюда неспроста, – сказал он, с сожалением вглядываясь в туманные глазницы. – Это бой с Войском Мрака. На рубежах моего королевства. Я не буду стоять в стороне!

– А мы не станем стоять в стороне и смотреть, как ты бьешься за свое королевство! – отозвался Ликтаро. – Мы с тобой!

Рунш посмотрел на поврежденную руку Тэлеска.

– Но сможешь ли ты биться одной рукой? – спросил он.

Эрварейн попытался поднять правую руку и сморщился от боли.

– Смогу, – проговорил он сквозь зубы.

Ликтаро бросил взгляд на нетопыря.

– Подумать только! Еще сегодня мы стояли под сводами Ханборуна, и вот мы здесь – на границе Эфоссора. И где только ты был раньше, крылатый перевозчик?

– Он служил Дардолу, – сказал Рунш. – По своей ли воле, или же по принуждению – неизвестно. Одно ясно – Тьма не до конца покорила его сердце. Он помог нам.

В этот момент Ликтаро стал издавать невнятные звуки, указывая на запад. Он явно хотел что-то сказать, но слова не хотели выходить из его уст.

– Там… там… – только и смог проговорить он.

Эрварейн и ант обратили взгляды в указанную сторону и увидели войско, которое стояло у берега реки. Каждый готов был поклясться, что еще несколько мгновений назад его не было. Все воины были облачены в невесомые зеленые плащи. Ярчайшими ореолами света сияло их оружие, а неподвижные взоры благородных ликов устремлялись на поле брани.

Как и с какой стороны они подошли, так и осталось загадкой. Они появились столь неожиданно и столь бесшумно, что никто не заметил их прихода. Второй раз за всю историю Гэмдровса они прибыли на помощь людям.

Тэлеск и Рунш встали рядом с Ликтаро, не отрывая взглядов от чудесных воинов.

– Алфейны! – воскликнул Тэлеск. – О Небо, вижу ли я это, или все это волшебный сон?

– Я никогда не верил в них, – заворожено сказал хал.

– Их появление – предзнаменование новой эпохи, – молвил Рунш. – Когда они впервые покинули сень своего леса, закончилась Первая Эпоха Мрака. Дардол был свергнут. Через тысячи лет все словно повторяется! И эти великие события нам дано узреть собственными глазами!

– Отчасти мы вершим эти события, – заметил Ликтаро.

Тяжелорукий уже осознал, что власть Великого Дракона пала. Это немного пугало его, но он не думал сдаваться. Приказ нужно было исполнить. Тем более победа была так близка! Глазами он выискивал среди врагов королей и военачальников, и взгляд его вскоре упал на Горма. Он увидел в яростном морянине достойного соперника и направился к нему.

Войско алфейнов двинулось в сторону сечи. Они шли ровно, будто парили над землей, и не было слышно звуков их шагов. Думтеры и толдвиги замедлили продвижения, лишь завидев приближение бессмертных воинов. Фрэги и ранвенарцы застыли в растерянности и страхе. Ничто уже не поддерживало боевой дух в их сердцах, ибо питающая сила Дардола давно покинула их, а предводитель Тяжелорукий был слишком занят. В тот час он бился с Гормом. Огромный фрэг уже одолевал владыку морян, когда вдруг ощутил панику среди воинов Тьмы. Он опустил секиру и посмотрел вокруг. Злобой налились его глаза, когда он увидел, как его полки отступают под натиском алфейнов.

Воины света воспрянули духом и волной накатили на врагов. Горм не упустил случая и один удар должен был решить участь Тяжелорукого. Но фрэг успел опомниться и увернулся. Ответный удар секиры малфруна разрубил доспех Горма и сбил его с ног. Владыка морян с криком боли упал на землю. Его безумные глаза устремили бесцельный взор в покрытое рваными облаками небо. Он уже ждал смерти. Однако Тяжелорукий забыл о нем. Предводитель Войска Мрака перешагнул через Горма и быстро помчался навстречу алфейнам, издавая призывные возгласы.

Войско Мрака последовало за повелителем. Большим клином они врезались в строй алфейнов. Тяжелорукий ликовал и яростно разил противника. Строй древнего племени был сломан без особых усилий. Предводитель фрэгов уже не сомневался, что сегодня его счастливый день, но вдруг он получил приказ. Он услышал его в своей голове. Властью огня Старого Солнца было велено возвращаться.

Тяжелорукий остановился в недоумении. Отступать? Уходить? Он желал продолжать бой, но идти вопреки воли вышестоящих сил он не мог. Он многое сделал! Он многого добился! Теперь же все это нужно было бросить. Фрэг с ненавистью смотрел на врагов, растоптать которых уже не составляло труда. Мгновение он стоял неподвижно, но вот рука его подняла оружие над головой и из глотки его вырвался истошный вопль.

Море Мрака отхлынуло. Воины Дардола развернулись и теперь уходили прочь. Воздушные наездники взмыли ввысь и направили драконов на юг. Думтеры вмиг растворились в земле. Каменные гиганты неторопливо двигались вслед за фрэгами и ранвенарцами. Никто не бежал за ними, не гнал их, не ликовал, празднуя победу. Победы здесь не было…

Несколько всадников показались на вершине угора. Один из них снял шлем и с непониманием посмотрел на то, что происходило впереди.

– Что они делают? – произнес он.

– Они бегут, Фокрэл! – раздался басистый голос за спиной.

– Нет, – сказал рыжебородый старец. – Это не бегство, почтенный Акиткер. Они просто уходят. Взгляни, сколько их! Им бы не составило труда подавить оборону сил Света.

– Почему же они уходят? – спросил военачальник Хилта.

– Это мы выясним позже, – подал голос маг Хордайн. – Но Ариорд прав. Это не бегство. Кстати, они идут прямо на нас. Следует уйти с дороги и по возможности без боя пропустить их.

Фокрэл все это время вел защитников Гэмдровса на север, следуя по пятам Войска Мрака. Вместе с этими четырьмя сотнями доблестных воинов он собирался ударить их в тыл на этом поле брани, но по прибытии на поле брани неожиданно обнаружил, что битва прекратилась. Твари Дардола отступали.

Военачальник Хилта некоторое время не мог решиться со следующими действиями и в конечном итоге приказал уйти в сторону, дать врагам пройти. Хоть сердце его рвалось в бой, требуя отмщения, он осознал, что теперь важнее сохранить жизни тех немногих, кто стоял за его спиной.

Ноккагар был встревожен. Он не радовался отступлению темного воинства. Маг думал о причине, по которой они уходят. Вряд ли тому виной стали алфейны. Нет, кто-то отозвал войска. Но кто это сделал? Только Дардол мог это сделать. В чем тогда смысл? Все было в его руках, и вдруг он приказал возвращаться. Или же Дардол тут ни при чем? Страшные догадки терзали разум Ноккагара. Но он лишь отбрасывал их. Битва закончилась – сейчас это было главное. Маг вспомнил о подбитом нетопыре.

Он нашел его под одной из вековых сосен близлежащего бора. Животное лежало на боку. На белоснежной шкуре алело большое кровавое пятно. Стрела ушла глубоко в тело, и только оперение осталось снаружи. Нетопырь уже не двигался. Рядом он увидел трех воинов. Они стояли и смотрели вслед Войску Тьмы, которое все больше удалялось. Лица их были испачканы в грязи и исцарапаны, но Ноккагару не составило труда узнать их.

Он улыбнулся, глубоко вздохнул и произнес:

– Хвала Эндармиру!

Один из воинов посмотрел на него и спросил:

– А где Ариорд?

– Его здесь нет, Рунш, сын Хандвега! – ответил Ноккагар.

– Жаль. Мы выполнили миссию, – пробормотал Рунш. – Теперь мы можем идти домой?

Волшебник рассмеялся. Радость переполняла его сердце. Он уже не думал ни о врагах, ни о пропавшем Вирридоне, ни об усталости, которая пыталась сковать каждое его движение.

Эпилог

1.

Война пронеслась над миром смертельной бурей и внесла свои изменения во все. Годы скорби и долгих возрождений былых красот Гэмдровса были впереди. Молва о Трех Меченосцах разнеслась не только по Гэмдровсу, но и по всему миру. Со всех концов в Эфоссор потянулись желающие взглянуть на спасителей и поблагодарить за светлое небо. Вскоре имена их звучали в устах людей, русалов и гномов, как символы вновь обретенного мира. О колдунах Дардола не было слышно ни слова. Ходили слухи, что кто-то из них укрылся в стенах Линаля. Воины Залесья брали его в осаду и долгое время стояли лагерями под кронами Сторожевого Леса, но вскоре ушли. Афройн тоже запер все ворота и его серые башни погрузились в таинственное безмолвие.

В Эфоссоре дела налаживались. По указу короля Алморкада начались работы по восстановлению стен Рамэнии. Сам король не стал задерживаться в Южной Крепи и спустя три недели после битвы уехал в столицу вместе с Эривейхом, который вел воинство назад в Тамон-Брег наводить порядки в своей стране.

Горм выжил и оправился от новых ран. С остальными морянами он вскоре тоже покинул Гэмдровс. Их корабли вышли в море через устье Красной Реки и скрылись на горизонте. Врантур со своими людьми и воинами Алнайты еще провел несколько дней в стенах Рамэнии прежде чем двинуться домой за Небоскребущий Хребет. Сам же Алнайта пал в битве и было решено похоронить его на Курганном Поле.

Прославленный военачальник Фокрэл с другими гальпингами уехал в Хилт, где впоследствии был коронован по воле народа и принял правление Кузнечным Островом в свои руки. Акиткер же ушел на юг и взялся за строительство новой гавани на месте разоренной Гавани Вечной Дружбы.

Что же касается алфейнов, то они исчезли так же внезапно, как и появились. Потому некоторые считали, что их и не было вовсе, а тем, кто их видел собственными глазами, отвечали, что всем это чудесным образом привиделось.

Судьба разлучила Трех Меченосцев. Столь долгое время они шли одной дорогой, но теперь их жизненным тропам предстояло разойтись. Рунш отправился в Антшину. Его страна пережила жестокие нападения полков Афройна. Именно это и оказалось причиной, по которой анты не в силах были выставить помощь Эфоссору в последней битве.

– Прощай, Тэлеск! – сказал он, сидя уже в седле. – И ты, Ликтаро, прощай! Я надеюсь и верю, что судьба еще сведет нас. Но сейчас я должен ехать домой. Уж не знаю, что ждет меня там теперь, ибо ужасная война ударила по городам антов.

Ликтаро же считал себя неприкаянным. Его отец, глава передового отряда халов Оросс, погиб на Оннарском Броде, и первое, что он собирался ныне сделать, это доехать до реки Оннар. Огражденной Страны больше не было вовсе. Он считал, что ему теперь некуда было возвращаться. Говорят, что Ликтаро, сын Оросса, отправился в странствия по Гэмдровсу и посвятил свою жизнь истреблению фрэгов. В последний раз человека, похожего на него, через несколько лет видели в далеких землях Межгорья.

Тэлеск взял путь на родной остров Эфкрол. Однако он не собирался надолго засиживаться там. Кое-где его ждали, и он обещал вернуться. По слухам, что донеслись из-за Хребта, стало известно, что гурнам Феодена удалось отстоять Гард, и Тэлеск был как никто другой рад услышать эту весть. Он был намерен отправиться туда по возможности скорее. Также он услышал, что король Ансельм стал более благосклонен к Трем Меченосцам после того, как тучи над Ханборуном развеялись. Хоть Тэлеск и не был уверен, что властитель Сынов Айкинграма положительно ответит на просьбу руки его дочери, он все же собирался это сделать.

Тэлеска мучил лишь один нерешенный вопрос. Что случилось с магом Вирридоном? Где он? Что делал там, в обители Дардола? Какова дальнейшая судьба Камней? Похоже, Ноккагар знал ответ на этот вопрос. По крайней мере, его посетили какие-то догадки по этому поводу. Он выглядел изрядно напуганным, когда услышал рассказ о том, что Вирридон был на горе Ханборун. Но все свои мысли он оставил при себе и ничего не стал разъяснять, а Тэлеск же не стал докучать с вопросами. Пусть волшебники Тригорья сами разбираются со своими тайнами…

Дорога домой приободряла его. Верхом на белоснежном скакуне, в плаще из волчьего меха, Тэлеск ехал по долинам Мотвэля и размышлял о том, как перевернулась его жизнь за последнее время. Теперь он был другим. Он знал, что уже не станет прежним, и былой уклад его жизни, которым он жил до встречи с Ноккагаром, остался где-то в прошлом.

Война не дошла до Великого Эфтура, и ничего не изменилось в городе с тех пор, как Тэлеск впервые оказался за его высокими стенами. Он остановился около пивной. Само строение показалось ему знакомым. Голоса и веселая музыка доносились из-за двери. Когда Тэлеск увидел вывеску с названием, он не сдержал улыбки, и теперь уже ничто не могло удержать его от посещения этого места. Над входом красовалась аккуратно вырезанная надпись: «Пивная Толстяка Одерлага».

2.

Волшебники Тригорья возвратились в свою крепость, что за Хребтом. Их осталось не так много, но они были по-прежнему полны решимости продолжать дело великого Экгара.

Ноккагар в одиночестве стоял на балконе.

– Что же ты наделал? – задумчиво проговорил он. – Ты уже давно стоял на распутье судьбы, Камнесоздатель. Стало быть, такую дорогу ты избрал?

Он был печален и страх был в его лице. Никто не увидит его страха, пока он здесь, пока он один…

Он пытался мысленно отыскать того, кто столь внезапно и столь бесследно исчез из круга тригорцев. Ноккагар понимал, что все это не сулит добра. Он осознавал, что произошла ужасная вещь, которой не предвосхитил даже мастер Экгар. Промашка обещала обернуться величайшей бедой за всю историю. Что же станет теперь с этим слабым миром?

Он был на верхнем ярусе самой высокой башни в Тригорье. Здесь располагались покои Верховного Мага, заставленные стеллажами книг и древних свитков. Взгляд новоизбранного повелителя волшебников был устремлен куда-то на юг, за линию Целебной Реки. Он сжимал посох. Рука его дрожала.

Восточный Гэмдровс

Оглавление

Книга первая. Желтая сталь алфейнов

  Пролог

  Глава первая

  Глава вторая

  Глава третья

  Глава четвертая

  Глава пятая

  Глава шестая

  Глава седьмая

  Глава восьмая

  Глава девятая

  Глава десятая

  Глава одиннадцатая

  Глава двенадцатая

  Глава тринадцатая

  Глава четырнадцатая

  Глава пятнадцатая

  Глава шестнадцатая

  Глава семнадцатая

  Глава восемнадцатая

  Глава девятнадцатая

  Глава двадцатая

  Глава двадцать первая

  Глава двадцать вторая

  Глава двадцать третья

  Глава двадцать четвертая

  Глава двадцать пятая

  Глава двадцать шестая

Книга вторая. Царь Алого Огня

  Глава первая

  Глава вторая

  Глава третья

  Глава четвертая

  Глава пятая

  Глава шестая

  Глава седьмая

  Глава восьмая

  Глава девятая

  Глава десятая

  Глава одиннадцатая

  Глава двенадцатая

  Глава тринадцатая

  Глава четырнадцатая

  Глава пятнадцатая

  Глава шестнадцатая

  Глава семнадцатая

  Глава восемнадцатая

  Глава девятнадцатая

  Глава двадцатая

  Глава двадцать первая

  Глава двадцатая вторая

  Глава двадцать третья

  Глава двадцать четвертая

  Глава двадцать пятая

  Глава двадцать шестая

  Глава двадцать седьмая

  Глава двадцать восьмая

  Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg