«Огонь, водка и медные... трупы»

Огонь, водка и медные... трупы (fb2) - Огонь, водка и медные... трупы 785K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Вячеслав Владимирович Шалыгин

Вячеслав Шалыгин Огонь, водка и медные... трупы

Предупреждение: имена героев, названия планет, городов и т. д. абсолютно реальны. Любое сходство с вымышленными именами и названиями случайно и ничего не значит.

Повесть первая КОСМОС!!!

0

Майор Федор Сбондин вошел в кабинет начальника разведки Вооруженных Сил Земной Федерации отменным строевым шагом. За три метра до начальства он остановился, щелкнул отполированными до зеркального блеска каблуками и отдал честь. Выправка и отлично сидящая форма делали его похожим на офицера Президентского полка, а не сотрудника Отдела Глубокого Внедрения. Впрочем, начальник военной разведки и контрразведки генерал Антон Бандерский хорошо знал об особых талантах подчиненного. Сбондин был прекрасным актером и умел мгновенно перевоплощаться в кого угодно.

— Выправка вам больше не потребуется, Федор, — сказал Бандерский, окинув офицера придирчивым взглядом. — Ваше новое задание будет одновременно и простым, и сложным.

— Я готов! — гаркнул Федор самым что ни на есть уставным образом. При этом он не забывал тянуться и пожирать начальство взглядом.

— Знаю. — Генерал вяло махнул рукой. — Будете обеспечивать прикрытие группы «Клык». Если операция пройдет гладко — вернетесь вместе с ними, если возникнут осложнения — действуйте по обстоятельствам.

— Основной объект прикрытия — это сама группа или… — Сбондин выгнул бровь.

— Или. — Бандерский кивнул. — Если группа провалится, в действие вступит план «Б». Это значит, что вам придется выполнить всю работу самостоятельно. То есть сделать так, чтобы основной объект как бы естественным образом попал в наши руки. Понимаете?

— Так точно! — На самом деле Федор понимал немного. Если точнее, не понимал ровным счетом ничего. Возможно, генерал и представлял себе, как должны развиваться события, но ясно изложить мысль ему мешала профессиональная привычка говорить намеками, даже отдавая приказания самым надежным из своих людей.

— Учтите, Федор, объект для нас очень важен, — подчеркивая, насколько важен «объект», Бандерский хлопнул ладонью по столу. — Но не менее важно, чтобы никто — понимаете? — никто не смог заподозрить, что объект для нас важен! А уж тем более никто не должен догадаться, что для нас важно, чтобы никто не заподозрил, насколько он для нас важен…

Видимо, генерал и сам запутался в своих словесных лабиринтах. Он нахмурился и замолчал. Сбондин терпеливо ждал финальной фразы.

— Этот… м-м… объект, возможно, не согласится на сотрудничество. Тогда вам придется его мягко так, незаметно… э-э… направить в нужную нам сторону. В общем, я верю в ваш талант, майор. Приведите его ко мне… то есть не ко мне, конечно, а в наш спецприемник… и я обещаю вам серьезное повышение.

— Сделаю все возможное! — Так и не получив четко сформулированного приказа, Сбондин пребывал в некоторой растерянности. Пойти туда, не знаю куда, и привести того, не знаю кого, в спецприемник. Да еще так, чтобы ни один сторонний наблюдатель не понял, кто умыкнул «объект», куда его увез и «насколько тот важен»… Задание было не для слабаков. Но майор никогда слабаком и не был. Ему приходилось решать еще не такие задачки.

— Вылетаете немедленно, — завершил инструктаж генерал. — Снаряжение и билет получите в секторе шесть перед посадкой. Идите.

Федор четко повернулся кругом и вышел. Весь путь до посадочного сектора он размышлял. Объект следовало мягко склонить к сотрудничеству. Значит, это был человек или кто-нибудь из гуманоидных соседей. Но доставить его следовало в спецприемник, а туда обычно помещали только особо опасных преступников, острозаразных больных или неземных экзотических хищников. Что-то не стыковалось…

В секретном секторе военного космодрома Вздрючино-2 майора встретил ухмыляющийся гример-костюмер. Сбондину сразу не понравилась его ухмылка, и он поспешил спросить:

— Где камуфляж?

— Вот. — Гример протянул ему непрозрачный пакет и желатиновый листок с легендой. Заучив инструкцию, листок по древней шпионской традиции следовало съесть.

Федор с подозрением его понюхал.

— Клубничный…

— Ага. — Костюмер был сегодня на редкость немногословен.

— А внешность менять будем? — совсем уже подозрительно спросил офицер.

— Вот это вотрешь в кожу лица и рук. — Гример протянул майору тюбик с кремом. — А больше ничего и не потребуется.

— Раздражающее, — прочел тот. — Зачем?

— Чтобы рожа красная была, — костюмер сменил ухмылку на вовсе мерзкую улыбочку, — и щетина росла побыстрее… Распишись в накладной.

Выводя на листке учета материальных средств похожую на вензель подпись «ФСб», разведчик ощутил, как в животе шевелится клубок нехороших предчувствий. Не читая легенды, он раскрыл пакет, и его едва не вывернуло наизнанку. От лежавшей там одежды несло, как из помойной ямы. И это рванье еще надо было вернуть по описи! Майор перевел вмиг остекленевший взгляд на листок. Он был готов к любым перевоплощениям, но это… Ему стоило огромных трудов сохранить внешнее спокойствие и, дочитав инструкцию, сжевать проклятую «клубничку».

«А кто говорил, что будет легко? — с отвращением натягивая замызганное „спецснаряжение“, пытался успокоить себя офицер. — Привыкну… Сейчас главное — понять, какую же сволочь имел в виду наш достопочтенный генерал. Что за „объект“? А вдруг я приведу не того? Черт бы побрал эту секретность!».

Мазь щипала и воняла хуже одежды. Лицо и руки от нее не только покраснели, но и слегка отекли. Сбондин мельком взглянул в зеркало и скривился от отвращения. Гример оказался прав. Больше добавить было просто нечего. Федора сейчас не узнала бы родная мама. Покончив с приготовлениями, он зажал в опухшем кулаке билет пятого класса «на одну поездку под нижним ярусом грузового трюма» и поковылял к задрипанному грузопассажирскому парому Земля — Ширяевка — Злобнинск-66…

1

Под главным куполом торгово-транспортного астероида Злобнинск-66 кишмя кишел разношерстный люд. Здесь, на центральной площади крупнейшего перекрестка караванных трасс, заключалось столько же нелегальных контрактов, сколько на прочих космических перекрестках, вместе взятых. В запутанных норах стартовых и ремонтных шахт, на открытых площадках и в «сухих» доках стояли десятки тысяч больших и малых кораблей, судов, катеров и толкачей для массивных космических барж. Разобраться в переплетении уровней, этажей и отсеков зачастую не могли даже старожилы и коренные злобнинцы. Что же говорить о приезжих, а тем более — полицейских и официальных администраторах? Для них во всем этом муравейнике существовали только три государственных терминала и два десятка доков-ангаров. Вся остальная территория астероида была отдана на откуп частному, а если говорить откровенно — контрабандно-пиратскому флоту.

Второй уровень «сухого», то есть герметичного и заполненного воздухом дока номер 121234 среди знающих людей назывался Подвалом. То, чем торговали в этом просторном, площадью с десяток футбольных полей помещении, не стоило афишировать даже в таком месте, как Злобнинск.

Племянник губернатора вольной планеты Куйба, благородный флибустьеро Коша Морган, неторопливо шел вдоль рядов с матово поблескивающими импульсными винтовками. Он нежно, почти трепетно погладил один из точеных стволов и поднял на продавца умиленный взгляд.

— Красота…

— По сто малахаев за штуку, — хрипло прорычал торговец.

Посторонний наверняка бы не понял, о чем идет речь, но Коша посторонним в этом притоне не был. Собственно, зарабатывать эти самые денежные единицы он сюда и прилетел. А что до их странного названия, загадка разрешалась просто: одна из деталей в гербе Центробанка Земной Федерации напоминала косматую круглую шапку древних кочевников (вообще-то художники имели в виду стилизованное изображение Солнца), и подпольные купцы частенько называли наличные малахаями.

— А оптом?

— Это и есть оптом. — Продавец оскалился в снисходительной ухмылке. — Товар штучный, дорогой…

— Да? — Коша в сомнении взглянул на пирамиду. В ней «штучного» товара было не менее трех тысяч единиц.

Этот продавец откровенно глумился над юным корсаром. Племянник куйбинского губернатора был слишком молод. Отчаянно молод для того, чтобы его уважали и боялись не только товарищи по играм в дядином дворце, но и настоящие, закаленные в боях пираты или хотя бы такие вот ушлые торгаши. Дядя, губернатор вольной планеты Куйба Змей Морган, утешал Кошу, что это со временем пройдет, но горячий и честолюбивый племянник ждать не хотел. Ему требовались слава и авторитет. Причем не «со временем», а сразу!

— Ну, так чего? — Продавец попытался заглянуть молодому флибустьеро в глаза, но Коша уже заледенил взгляд и двинулся дальше.

— Коша, тема есть… — рядом с юношей возник запыхавшийся, словно после пробежки, Сохатый — помощник Моргана-младшего во всех делах.

— Опять бабы? — Морган скривился.

— Не-е. — Сохатый потер массивный нос, но, не удовлетворившись этим, высморкался почти на ботинки шефа.

Коша сделал короткий шаг назад и брезгливо поморщился. Культурными традициями Сохатый никогда не интересовался, хотя служил у племянника Моргана уже второй год. «Мог бы и научиться уже…» — недовольно подумал Коша. В губернаторском дворце сморкаться было принято в сторону, а не прямо перед собой.

— Водка? — Коша усмехнулся. Круг интересов Сохатого был типичным для любого временно сошедшего на берег пирата. Однако, к своему удивлению, он опять не угадал.

— Дело какое-то закручивается в семьдесят пятом ряду, — заговорщицким шепотом сообщил соратник. — Тихое-тихое… никто почти не замечает, но стоящее — это я нутром чую…

«Нутряное» чутье, надо отдать должное, было у Сохатого лучшим в экипаже, и Морган не стал задавать других вопросов, а просто двинулся в сторону семьдесят пятого ряда.

— Чем могу? — встретил их у входа в калашный ряд прилизанный приказчик с неприятной свиноподобной физиономией.

— Посмотреть… — непринужденно ответил Коша.

— Кулачные бои там, — торговец махнул рукой влево, — кино — там, — он махнул вправо. — Водкой тоже там торгуют…

— Водкой? — вынырнул из толпы какой-то грязный тип в лохмотьях и с клочковатой щетиной на багровом, одутловатом лице. — Ребята, выпьете, бутылочку не выбрасывайте…

— Пшел вон, — не глядя на него, фыркнул Коша.

Оборванец суетливо закивал и снова нырнул в толпу.

— А тут? — продолжил наступление Сохатый, тупо глядя на управляющего.

— Здесь вам смотреть нечего. С вашими-то лицами… Ступайте дальше, — мягко, но с явственным оттенком угрозы предложил продавец, — это эксклюзивный павильон.

— Эск… чего? — Сохатый незаметно зашел чуть за спину и подставил под колени приказчика ногу.

— Чего ты нам словами непонятными голову забиваешь? — подыгрывая товарищу, возмутился Морган. Он сильно толкнул торговца в грудь, и тот упал, крепко треснувшись затылком о жесткий пол. — Так и лежи… хе-хе… манагер… Лица ему наши не понравились!

На их элегантный, по пиратским меркам, прорыв не обратила внимания ни одна живая душа. Лишь робот-уборщик, лязгая разболтанными сочленениями и ворча стареньким двигателем, подъехал к поверженному менеджеру и протянул к нему гибкие манипуляторы. Погрузив полубесчувственное тело на тележку, робот пробубнил что-то вроде «ходют-топчут-мусорят…» и увез приказчика в подсобку.

— Там, — сориентировался Сохатый. — Надо тихо подойти… Вон там баулы, видишь? За ними спрячемся… Я оттуда это увидел.

— Что — это?

— Не знаю. — Пират пожал плечами. — Ты у нас голова, ты и думай…

Они пробрались к нагромождению каких-то спрессованных и перетянутых стальной проволокой тюков и замерли, вглядываясь в полумрак по другую сторону баррикады.

Пятеро одетых в темные комбинезоны человек стояли рядом с длинным гофрированным контейнером и что-то негромко обсуждали. Контейнер — похожий на гигантский футляр для сигары, только с длинной крышкой в боку, а не с торца — был открыт, и над ним поднимался едва заметный пар. А еще изнутри «футляра» доносились странные звуки. Словно кто-то там ворочался и урчал или бормотал во сне.

— Гибернационная капсула, — прошептал Морган.

— Чего? — не понял Сохатый.

— Ящик для анабиоза…

— Чего?

— Тьфу ты, дубина! В холодный сон кого-то погрузили и в контейнер этот упрятали…

— А-а… — дошло наконец до Сохатого. — А кого?

— Надо бы поближе подобраться…

— Не-е… они все с «пушками».

Коша присмотрелся к беседующим и понял, что помощник прав. Все пятеро людей были вооружены лазерными разрядниками, а один даже иглометом — оружием не в пример более мощным и страшным.

— Это ваша последняя цена? — перестав шептаться с двумя товарищами, спросил один из людей.

Теперь Морган начал понимать, что эти пятеро на самом деле не вместе. Двое держались подчеркнуто равнодушно и стояли от капсулы слева, а трое «шептунов» выглядели озабоченными и заняли позицию справа.

— Это последняя цена шефа, — ответил один «равнодушный». Второй согласно кивнул.

— Зачем Якову столько денег? — Покупатель попытался улыбнуться. В полумраке сверкнули крупные ровные зубы из какого-то металла.

— Вопрос риторический. — Продавец сохранил на физиономии то же постное выражение.

Морган отметил для себя высокую степень эрудированности продавца. Такими словами могли бросаться только люди с образованием. Простым пиратам подобные словесные материи были неведомы.

«Какая-то крупная компания, — сделал вывод Коша. — Не гнушающаяся, однако, приторговывать на черном рынке. Вот только — чем? Или кем?»

Подобраться поближе Морган так и не рискнул, но любопытство жгло, как напалм. Он вынул из кармана универсальный визор и нацепил его на переносицу. Мрак рассеялся, и теперь лица договаривающихся сторон были ясно различимы, но содержимое ящика так и оставалось загадкой. Сквозь многослойные стенки сканирующий луч визора пробиться не смог.

— Хорошо, — наконец решился покупатель. — «Арбуз» — значит, «арбуз».

— Ни фига себе… — выдохнул Сохатый.

На языке злобнинских маклеров арбузом назывался миллиард малахаев, то есть галактических кредитов — валюты твердой и признанной во всех торгующих с Земной Федерацией мирах. Коша почувствовал, как к лицу приливает кровь и частит сердце. Миллиард! За то, что ворочается в капсуле?! Это было просто невероятно. Миллиардерами, насколько знал Морган, во всех галактиках были от силы сто индивидуумов. Причем больше половины от их числа составляли супермен-гуманоиды, или упрощенно — суперманоиды из системы Трех Столиц, еще десяток — ящероподобные существа с Гундешмана Запредельного. Остальные три десятка были людьми. И все-таки вряд ли даже двадцать из всех них были настолько мультимиллиардерами, чтобы так вот запросто швыряться «арбузами». Понятно — дядя Змей Морган, который недавно собрал с караванных трасс свой всего лишь второй миллиард. Но этого не позволил бы себе даже суперманоидный магнат Персей дон Альцгеймер, который имел суммарный капитал в целых десять миллиардов. Даже владелец всех плантаций конопли на Гундешмане Запредельном, Клоакии и Глюконате-4 Долариан Еврони, который распоряжался капиталом примерно в семнадцать «арбузов». Да что там говорить?! Такой растраты не позволил бы себе даже Яков Дормидонтович Злюхин, владелец «Злюхин и С.», крупнейшей горнодобывающей компании Федерации, который довольствовался сорока миллиардами…

«Стоп! — сказал себе Коша. — Они упомянули Якова. Уж не того ли Якова, который Дормидонтович?! Только… ведь его именем прикрываются продавцы! То есть покупатели представляют еще какого-то толстосума. Высокие сферы в Подвале?! Как интересно…»

Сделав такие умозаключения, уйти просто, без своего куска, Морган уже не мог. Он лихорадочно придумывал, что предпринять, но в голову настойчиво лезли исключительно шальные мысли. Выпрыгнуть из укрытия и заявить: «А вот и я! Делитесь, иначе будете иметь дело с дядей!» Потом получить четыре импульса из разрядников и веер длинных пуль из игломета и спокойно скончаться с чувством выполненного долга. Нет, этот вариант Моргана не устраивал, но прочие в голову не шли. А продавцы и покупатели уже ударили по рукам. Время уходило…

— Осталась мелкая формальность. — Покупатель взялся одной рукой за крышку капсулы, а другой приподнял тяжелый чемодан, видимо, с наличными. — Я должен убедиться, что товар… гм… дееспособен.

— Ну, так проверяйте. — Продавец спрятал руки за спину, словно совсем не интересуясь деньгами.

— А что я должен сделать?

— Что угодно. Можете ударить или выстрелить… Все равно у вас ничего не выйдет. «Товар», как вы изволили выразиться, предугадывает ход событий и не позволит вам…

Договорить ему не дал звучный шлепок. Нечто черное и гибкое, словно хлыст, взметнулось из капсулы и выбило из руки второго покупателя разрядник. Видимо, он решил последовать совету продавца и испытать «товар» на прочность, не тратя лишних слов. Неудавшийся испытатель схватился за запястье и сдавленно вскрикнул. Почти сразу черный хлыст взвился еще раз и обрушился на третьего из делегации покупателей. Того самого, который таскал на поясе кобуру с иглометом. Сейчас кобура была расстегнута, но грозной машинки поблизости не было, а руки человека повисли плетьми.

— Вот видите. — Продавец сдержанно улыбнулся.

— Чтение мыслей? — Побледневший покупатель номер один поспешно отошел от капсулы и поставил чемодан на пол.

— Нет, товар именно предугадывает ход событий. Независимо — поступки людей или стихийные катаклизмы…

— А еще это очень сильное существо… — добавил молчавший до того продавец номер два, — и очень быстрое…

— Я заметил. — Покупатель подвинул в их сторону чемодан и покосился на капсулу. — Можно упаковывать.

Морган сполз на пол и сел, прислонившись спиной к тюкам. Его просто трясло от перевозбуждения. Он стал свидетелем небывалой вещи. Сверхсекретной сделки между настоящими — да простит дядя, — действительно настоящими акулами бизнеса! Это была настолько ценная информация, что Коша даже слегка растерялся, не зная, что с ней делать дальше. Шантаж исключался. Таких монстров ему было не одолеть. А ничего другого в голову пирату опять-таки не лезло.

— Проследить? — вывел босса из задумчивости Сохатый.

— Точно! — Морган удовлетворенно щелкнул пальцами. — Именно проследить!

Тем временем с другой стороны баррикады донесся щелчок замка, какая-то возня, подозрительное шипение и пара удивленных возгласов. Пока Морган и его помощник снова взбирались на тюки, помещение почти очистилось. «Почти» потому, что теперь в нем не оказалось капсулы — она, видимо, была снабжена автономным гравидвигателем — и продавцов. Но зато остались трое покупателей. Как это принято говорить, остались навсегда. Из пробитых лазерными импульсами лбов лениво вытекали струйки крови с комочками какой-то слизи, наверное, это были ошметки взорвавшихся мозгов. Коша настроил визор на увеличение и рассмотрел, что в левой руке у одного из незадачливых покупателей блестит какая-то золотистая вещица. Судя по контуру, это был официальный значок. Теперь все вставало на свои места. На загадочных продавцов неизвестного оружия вышла полиция или даже контрразведка, но опытные дельцы раскусили хитрость законников и вовремя ретировались. Предварительно расстреляв «подсадных уток». Дело закручивалось стоящее…

Морган удовлетворенно хрюкнул и скатился вниз. На крючок ловцу удачи попалась очень упитанная рыбина. Не акула даже, а настоящий кит! Я. Д. Злюхин, внешне приличный и уважаемый бизнесмен, а на деле самый настоящий крестный отец большого преступного синдиката. Не гнушающийся ничем ради лишнего миллиарда, да к тому же обладающий неким сверхсекретным товаром, способным отменно драться и предугадывать ход событий…

«Отличное оружие, — подумалось Коше. — Дядя будет заинтригован. Ведь это мечта любого корсара — супероружие, а значит, сверхприбыли и абсолютная власть! А еще ему явно не понравится, что на черный рынок выходят те, кому положено заниматься своими махинациями легально…»

— Собери всех, — вслух приказал Морган Сохатому. — Приказ такой — следить за Злюхиным. Сопровождать всех его визитеров от и до… Особенно если они вдруг получат от Якова неоправданно высокие авансы или подозрительные задания.

— В своем офисе хранить капсулу он не станет, — убежденно заявил Сохатый, — такое кидалово не в его пользу. В ближайшее время полиция спустит на него всех собак.

— О том я и говорю. Следить за всеми, кто войдет в контакт со Злюхиным. Хватит у нас народу?

— Я свяжусь с Гансом Нибаловым. У него половина бойцов — «бывшие», из службы наружной разведки. Под сокращение штатов ребята попали, а Ганс Нибалов их приютил… Они эту работу знают, как свои пять…

— Вот и отлично. А я пока свяжусь с дядей…

2

Четыре шага вперед — обзорный экран, четыре назад — спальный отсек, а за ним шлюз. Руку влево — навигационный пульт, руку вправо — боевой. Кресло — продавленное и заклеенное в том месте, где его когда-то пробил абордажный кинжал корсара. Над креслом на потолке сто четыре квадратных подсвеченных сенсора управляющих и контрольных систем. В нормальных космолетах дальнего радиуса действия все это удобно располагалось прямо под пальцами. В них пилоту не надо было размахивать руками, как разъяренному гиббону, если, например, в сложной ситуации приходилось переводить корабль на ручное управление. Впрочем, там такое управление даже и не предусматривалось. Компьютеры дорогих посудин имели восемьсот уровней защиты. Сломаться при такой подстраховке они просто не могли, а значит, и никаких «ситуаций» не допускали.

Зигфрид Безногий с сожалением покосился на приклеенный к боевому экрану постер из журнала «Парень». Абсолютно голая девица лучезарно улыбалась, опираясь локтем и упругим бедром о трап новейшей модели дальнего космического разведчика — ДКР-600М «Баб-эль-Мандеб». На такую машину частнопрактикующему капитану Безногому было не накопить никогда в жизни. На такую девицу тоже. В связи с этими неутешительными обстоятельствами он продолжал летать на устаревшем еще во времена царя Гороха косморазведчике (неуточненной дальности полета) КР-5 в полном одиночестве. Модель его корабля даже не имела определенного названия. Вася Зуммеров, старший механик доков «Ио-круиз», утверждал, что это модификация «Золотого фантома», но сам Зигфрид считал свою скорлупку «Изумрудным облаком». В пользу его версии говорил и темный след от «шильдика», потерянного в пылевом вихре неподалеку от Скорпиона. След изгибался затейливыми закорючками, в которых явно угадывались буквы «з», «у» и «б». После потери блестящей надписи капитан хотел закрасить эти «следы былого величия», но вовремя распознал в них собственные инициалы — Зигфрид Устиныч Безногий — и оставил. С тех пор никто из друзей-навигаторов не величал его космолет иначе, как «ЗУБ», хотя по всем регистрационным журналам он проходил, как «Меркант-123/ хам/544».

Капитан Безногий вытянул руку вверх и ткнул в самый грязный и залапанный из сенсоров. «Блокировка шлюза» — гласила его полустертая надпись.

Никакой реакции со стороны корабля не последовало, но Зигфрида это не смутило. Он ткнул в квадратик посильнее, так, что замигала упрятанная под ним лампочка, и позади спального отсека раздался громкий тяжелый вздох. Это не был пассажир или бортовое животное. Просто выровнялось давление внутри и снаружи корабля. Безногий окинул взглядом погасшие приборы и, вынув из замка ключ-карту, неторопливо вышел на трап.

Приятное и по случаю раннего январского утра еще не жаркое солнце согрело его чуть тронутую сединой макушку и заросшее трехнедельной щетиной лицо, пробилось сквозь щели прищуренных глаз и защекотало в широких ноздрях. Капитан наморщил нос и по-детски громко чихнул. Раз, другой, третий… Прочихавшись, он расплылся в блаженной улыбке и окинул долгим взглядом окрестности. Здесь ему предстояло провести заслуженные сорок восемь часов межполетного карантина. Такова была стандартная процедура. Три недели в космосе — минимум два дня на планете. Этого требовала инструкция Звездной Ассоциации Гражданских Специалистов, и лишаться лицензии за то, что не сделал между полетами короткий перерыв, Зигфрид считал глупым. Впрочем, он был уже не прочь отдохнуть и без рекомендации ЗАГСа. В бесконечном пути исследователя дальних межзвездных трасс наступило время очередного привала.

Безногий спустился по трем облупившимся ступенькам на землю и от души потянулся. Расслабленные после долгого бездействия мышцы попытались сослаться на немощность, но после пары физкультурных упражнений все-таки налились энергией и даже слегка проступили под плотной тканью комбинезона двумя-тремя рельефными группами. В основном на животе, ягодицах и по бокам талии.

За разминкой капитана внимательно наблюдал техник причальных систем, а по совместительству и хозяин постоялого космодрома Сидней-120 Генри Фуйкин.

— Движение — это жизнь, — изрек техник, когда Зигфрид закончил вращение головой и перешел к приседаниям.

— Да ты… Гена… философ. — Безногий приседал глубоко, почти касаясь пятой точкой бетона посадочной площадки.

— Что есть философия? Наука о сочетании теории, — Фуйкин достал из внутреннего кармана робы плоскую фляжку, — и практики. — Он залез в карман штанов и прибавил к фляжке пару раздвижных стаканчиков.

Традиции земных космодромов были незыблемы. Это знали даже салаги, только вчера получившие лицензию Департамента Торгового Флота. Прилетел на Землю — прими пятьдесят граммов за встречу. Если космонавт по той или иной причине не употреблял алкоголь, его место посадки было на Луне. Там техники встречали гостей пригоршней стимулирующих пилюль. Или на орбитальной станции «Эвелунгма». Там угощали пивом из тюбиков-непроливаек.

* * *

Безногий был капитаном старой закалки и садился всегда только на лучших космодромах: Магадан, Салехард, Киншаса, Сидней… Он принял из рук Генри стакан с техническим спиртом и, запрокинув голову, влил его содержимое в глотку, эффектно, со щелчком, сложив алюминиевую посудинку, когда в ней не осталось ни капли огненной жидкости.

— Да-а, — с уважением протянул Фуйкин. — Что значит школа!

— А ты думал! — Зигфрид вытер рот рукавом и вернул стаканчик технику.

— Ребята, бутылочку не выбрасывайте, — к собеседникам подковылял небритый субъект в грязном комбинезоне и драной стеганой куртке.

— Пшел вон, — пряча фляжку в карман, бросил Генри.

Грязный субъект, бормоча неразборчивые слова, засеменил прочь.

— Топливный насос правого разгонного движка барахлит, и стартовый антиграв рывками работает, — продолжил беседу капитан.

— Устраним, — заверил Генри. — Насос у меня на складе завалялся, как раз для твоего «ЗУБа». Правда, бывший в употреблении, я его с одной бродячей платформы снял… Прикинь, ситуация! Рухнула на последних каплях топлива прямо на мою территорию. Видимо, в океане хотела затопиться, да промазала. Я ее осмотрел — дыра метеоритная во весь борт! В общем, как бы стихийное бедствие с ней случилось, но все приборы уцелели. Почти… Да… О чем это я? А! Насос! Вот оттуда я его, стало быть, и сниму. Из двух-то один по-всякому соберем. А за антиграв не беспокойся вообще. Знаю я эту проблему. Это у «каров» прямо-таки болезнь. Бегунок стирается, как будто о наждачку трется… я тебе от «Форда» поставлю, алмазный. Он тоже бэушный, но гарантия еще через десять лет истечет…

— Тпру, Гена, стоп, не разгоняйся, — Безногий положил на плечо техника тяжелую волосатую руку. — Тут, понимаешь, какое дело…

— В кредит? — уныло предположил Фуйкин.

— Ага… в последний раз…

— Вообще-то не положено, — Генри почесал в затылке, — тем более, ты еще последние три кредита не покрыл…

— Ну, ты же меня знаешь! Я же все до последней йены отдам! У меня завтра встреча с одним заказчиком. Ему надо трассу обкатать от астероида Шельман до Релаксии-13. Обещает двадцать тысяч…

— Йен?

— Ты издеваешься?! Галкредитов! Никаких местных денег, только настоящие, но и на работу он будет принимать тоже серьезно. Так что корабль должен быть как игрушка.

— Да-а, — Генри обреченно вздохнул. — И тебе самому тоже надо… ну, побриться, приодеться…

Как все проститутки испокон веков рассказывали слезливые истории о голодающих детках, так и капитаны частных посудин всегда твердили о сказочных контрактах, которые будут заключены со дня на день. Верить и тем и другим было глупо, и Фуйкин не верил, но Безногий принадлежал к той немногочисленной касте, которую полагалось уважать, а значит, обслуживать, даже не веря ни единому слову. Зигфрид был настоящим космическим волком, и дружба с ним стоила гораздо больше, чем мелкие расходы на какой-то там «бегунок» для антиграва. Один факт того, что Безногий питает особую слабость к Сиднею-120, приносил космодрому прибыль, покрывающую любые затраты на обслуживание и заправку посудины капитана в бесконечный кредит. Фуйкин мог побиться об заклад, что, как только станет известно, где на Земле отдыхает Безногий, сюда прилетит как минимум десяток охотников за сенсациями и три десятка любопытных юнцов. И все на требующих заправки и осмотра кораблях. Генри покосился на электронное табло и удовлетворенно хмыкнул. Главный (и единственный) кассир космопорта, дородная, румяная Аделаида Львовна, уже поменяла ценники на горючее и техобслуживание. Своим прибытием Безногий поднял ценовой рейтинг на двадцать пять процентов.

«Вот бы еще Карлика Баскетболисто сюда занесло или Змея Моргана, — Фуйкин мечтательно вздохнул. — Можно было бы вдвое цены поднимать…»

Зигфрид тем временем уже закончил разминаться и смотрел на Генри, чуть склонив голову набок.

— Ты не в курсе, больше никто к нам не собирался завернуть? — Фуйкин отвел взгляд.

— Карлито завтра прилетит, — капитан взглянул на табло с изменившимися ценами и ухмыльнулся. — У него график почти всегда с моим совпадает, только он чаще в Риме садится.

— В этом захолустье?! — возмутился Генри.

— Это родина его предков…

— При чем тут предки?! Я понимаю, ты бы сел в Воркуте. Там столица, сервис, заведения, культура… И родина предков заодно. Но Рим!

— А что? Как ни крути, Вечный город. Я там был, мне понравилось. Кругом руины, тишина и покой.

— И звон в ушах! Ты видел, как там зашкаливают счетчики?

— Там уже почти не звенит. Ну, так, немного, чуть выше фоновых значений… Баскетболисто говорит, еще лет десять — и радиации там вообще не останется.

— Скорее Багдад станет столицей Штатов, чем в Европе снизится радиационный фон!

— Ага, — Безногий рассмеялся. — Ну, так что насчет кредита?

— Зигфрид, как другу, — Фуйкин прочувственно пожал ему руку. — Гостиница та же, номер тебя ждет. Пожрать — как обычно, за счет фирмы. Бритва, новый комбинезон и ботинки — подарок лично от меня, а вот выпивка — извини…

— Выпивка — не проблема, — капитан одними глазами указал на небо. По его голубому куполу, медленно снижаясь, ползло уже почти два десятка маленьких частных посудин. — Они и угостят…

Заметив, что наплыв клиентов обещает превысить все ожидаемые количества, Генри повеселел и расслабился.

— Ну и, конечно, заправлю под горловину…

— И топливный насос не бэушный, а новый, и бегунок не от старого «Форда», а родной, «каровский», и тоже новый…

— Зиг-фрид, — Фуйкин лукаво улыбнулся и погрозил ему пальцем.

— А что? — Безногий изобразил на лице невинное удивление и снова указал взглядом на небо. Количество снижающихся корабликов перевалило за сорок, затем за пятьдесят и теперь уверенно приближалось к шестидесяти.

— Договорились, — Генри встряхнул ему руку и снова перевел взгляд на электронное табло.

Аделаида Львовна сменила ценники в третий раз. Теперь литр топлива стоил дороже на семьдесят пять процентов. А завтра должен был прилететь еще и Карлик Баскетболисто! Генри почувствовал себя преуспевающим и воистину счастливым…

3

На следующее утро Зигфрид проснулся в довольно приподнятом настроении, хотя и не в своем номере, поперек двуспальной кровати и в обществе двух подозрительно ненатуральных блондинок. Натягивая комбинезон, капитан никак не мог припомнить, обещал ли он дивам компенсацию за любовные утехи, и если обещал, то возник ли прошедшей ночью повод для ее выплаты. Память наотрез отказывалась дать верный ответ. Чтобы не прослыть неблагодарным жлобом, Безногий заказал завтрак для сладко спящих безымянных подружек и переместился в свою комнату, где его ожидали подарки от благодарного Генри: свежий комбинезон, новые кожаные ботинки и бритвенный набор.

Открыв кран, Зигфрид с отвращением обмакнул в теплую воду указательные пальцы и протер глаза. Немного поразмыслив, он пришел к выводу, что сегодня обычной водной процедуры будет недостаточно, и с тяжелым вздохом включил душ.

Вопреки мрачным предчувствиям вода его не убила, а даже наоборот… изгнала значительную часть похмелья, взбодрила и настроила на мажорный лад. Выбравшись из-под щекочущих струек искусственного ливня, он ощутил себя непривычно чистым и практически безгрешным. Чувство было странным и неуютным, но предстоящее событие стоило и больших жертв.

Безногий взял в руки бритву и с тоской взглянул на свое отражение в частично запотевшем зеркале. Даже если контракт сорвется, у него было утешение — щетина росла быстро и бесплатно.

Через полчаса он появился в холле гостиницы, и его не узнали даже те самые блондинки, напряженно выискивавшие ночного приятеля среди толпы постояльцев.

— Не опоздаешь? — поинтересовался вывернувший из-за угла Фуйкин.

Он ожидал, что с капитаном произойдут подобные метаморфозы, и потому вычислил его безошибочно. По новому комбинезону.

— Иду точно по графику, — Безногий бросил взгляд на часы и сравнил их показания с цифрами на справочном табло, — плюс-минус пять минут…

— Завидная точность, — Генри ухмыльнулся. — Смотри, Яков Злюхин весьма пунктуален.

— Откуда ты знаешь, что меня нанимает Злюхин?

— Ты что же, совсем ничего не помнишь?

— Опять буянил?

— Нет, но был весьма красноречив… Все, кто прилетел на тебя посмотреть, остались довольны.

— Слушай, Гена, а вон те девицы… они… наемные?

— Нет, это сестры Пиявкины, любительницы, — Фуйкин рассмеялся, — но всем профессионалкам дадут сто очков вперед. Надеюсь, ты не оставил им на тумбочке денег? Они страшно сердятся, когда знаменитости принимают их за кровососущих искательниц легкой наживы. Они выглядят какими-то обиженными…

— Ты же знаешь мои финансовые возможности…

— Но завтрак заказал, — Генри заглянул в гостиничный счет.

— Сам не завтракал, — Зигфрид честно посмотрел в глаза приятелю.

— Это ты зря, — Фуйкин осуждающе покачал головой. — Еще ляпнешь что-нибудь с голодухи…

* * *

…— Вы что, не завтракали?! — Глава Межпланетной горнодобывающей компании «Злюхин и С.» Яков Дормидонтович Злюхин просверлил Зигфрида суровым стальным взглядом почти до стула.

— Почему же не завтракал? — Безногий удивленно выгнул бровь. — А вообще-то — нет.

— Заметно. — Злюхин откинулся на спинку кресла из ценной кожи мандрагоровой свиристелки — злейшего хищника с планеты Поррк. — Соображаете медленно, как с похмелья.

— Так я… — Безногий задумался. — Нет, просто не позавтракал. От волнения. Для меня встреча с вами — такая честь…

— Лестно, — Яков криво улыбнулся. — Итак, повторю — задача проста, как мычание. Проложить трассу от астероида Шельман до Релаксии-13 и попутно доставить строительную документацию в Колонию — городок-представительство «Зис» на моей новой планете. Сметы, проекты и прочую малоценную деловую макулатуру.

— А почему вы не отправите их по гиперсвязи?

— Надеюсь, это первый и последний глупый вопрос. — Злюхин ехидно оскалился. — Потому, мой капитан, что эти бумажки содержат массу информации и пересылать ее по связи будет дороже, чем нанять десять курьеров. К тому же, никакой срочности нет. Когда эти документы попадут на Релаксию-13, не имеет значения. А раз это неважно, зачем переплачивать?

— Практичный подход, — согласился Зигфрид.

— На этом держится любой бизнес, — назидательно заметил Яков Дормидонтович. — При прокладке трассы попрошу учесть четыре нюанса: пылевые течения, гравитационные провалы, напряженность дальнего радиационного пояса и энергетические потоки. Возможно, некоторые корабли будут тормозить не на орбите Релаксии-13, а несколько дальше, и я не хочу, чтобы гостей моей планеты сносило пылевыми вихрями в черные дыры или продырявливало энерголучами всего в паре гигаметров от гостеприимной территории Компании «Зис». Такие несчастные случаи вредят моей репутации, даже если являются всего лишь капризами дальнего космоса.

— Я вас понял, — Зигфрид энергично кивнул. — Маршрут будет проработан до мелочей.

— Трасса, капитан, а не маршрут, — Злюхин поднял указательный палец. — То есть как минимум десяток оптимальных маршрутов. Не забывайте, что я плачу вам по две тысячи полновесных кредитов за каждый.

— Да, я помню. — Безногий уже давно прокрутил в голове пять сотен вариантов применения этих денег. Галактические кредиты ходили во всех мирах, как человеческих, так и гуманоидных, и на внутреннюю валюту Земли обменивались в соотношении один кредит к сотне йен. Что до покупательной способности, то простейший КР-5 на Земле можно было купить как за двести тысяч йен, так и за две тысячи кредитов — продавцы охотно брали любую валюту. А вот с ДКРами и другой элитной техникой дело обстояло иначе. Их продавали исключительно за малахаи…

— Вы снова не здесь? — строго спросил Яков. — Мечтать будете позже, когда выполните контракт и получите свое вознаграждение. Если вам все ясно, не буду задерживать.

— Да, конечно. — Зигфрид встал. — Вот только насчет сроков…

— Три недели, — Злюхин развел руками. — Насколько мне известно, ЗАГС в этом отношении весьма суров.

— Да, режим полетов жесткий, — Безногий виновато улыбнулся. — Но я уложусь. Сутки — туда и обратно и по два дня на разработку одного маршрута…

— И по тысяче кредитов за день, — напомнил Злюхин. — Смотрите, капитан, не разочаруйте меня… Если вы не исполните хотя бы одно условие, денег не будет.

— Совсем? — Зигфрид смущенно почесал кончик носа. — А я хотел…

— Попросить аванс? — спросил Яков с издевкой. — Вот вам на завтрак…

Он бросил на стол купюру с числом «сто» на фоне «шапки из нечесаного барана». Сотни кредитов могло хватить даже на месячный абонемент «Завтраки, как у мамы» — такие продавались почти во всех закусочных Сиднея, — но Злюхин «вручил» капитану аванс, словно это была милостыня, и потому ценность этой привлекательной купюры в глазах Зигфрида резко снизилась.

Безногий густо покраснел — то ли от обиды, то ли от досады, он до конца так и не разобрался, — но деньги взял. По правилам деловых отношений это означало, что контракт «подписан».

Выйдя из офиса Компании «Зис», он немного постоял, раздумывая, в какую сторону направить стопы, голени, колени, бедра и так далее; направо, под золотые арки фастфуда «С. Мак, А. Ревич и К°», или налево, в винный погребок «Изнанка желудка». После долгих, почти двухминутных размышлений он сделал свой выбор. Просто купил напротив, в лавке старого корейца Тхе Енда, бутылку сорокаградусной «Гдежзлки» и зашагал по направлению к частному космодрому Фуйкина. Тратить время на неторопливые завтраки или степенную опохмелку было неразумно.

— Бутылочку… — донеслось из ближайшей подворотни. — Может, водочку сразу… того, а тару мне?

— Придется обождать, — отрезал капитан. — Мне теперь на улице пить не пристало, я на службе…

* * *

…КР-5 завелся без возражений и обычного недовольного ворчания всеми бортовыми системами. Он словно почувствовал, что хозяин нуждается в нем сегодня, как никогда. Стартовый антиграв работал плавно, и выход в космос прошел без обычных неприятных сюрпризов вроде болтанки и необоснованных ускорений. Разгонный тракт орбитальных гиперворот был почти свободен, и Безногий спокойно вклинился в поток разнокалиберных машин, уплывающих через стационарный портал во внепространственную пустоту. На пункте оплаты он гордо предъявил специальный код Компании «Зис», и с него высчитали всего лишь десять кредитов — по льготному тарифу для сотрудников. Гиперпортал принадлежал Злюхину.

Ему принадлежало еще много чего в этой замысловатой жизни. Яков Дормидонтович владел почти всей обратной стороной Луны и четырьмя планетами на вновь открытых территориях. Одной из таких новинок была и Релаксия-13. Она вращалась вокруг красного карлика на самом Рубеже — гораздо ближе к столице Гундешманской Тирании, чем к Земле. С далекой гуманоидной столицей Гундешман Запредельный отношения у Земли складывались весьма непросто, поэтому долгое время не находилось желающих начать на пограничной Релаксии какое-либо дело и таким образом заполучить ее в долгосрочную аренду. Но Злюхин рискнул и, похоже, не прогадал. По слухам, суммы контрактов капитанов грузовых кораблей уже давно превысили все мыслимые нормы, а регулярность рейсов на Релаксию-13 стала просто завидной. Это наводило на мысль, что Злюхин начал разрабатывать нечто весьма прибыльное. Например, богатые месторождения полезных ископаемых или другие ресурсы.

Зигфрид мечтательно вздохнул. Было бы неплохо закрепиться в такой преуспевающей компании на какой-нибудь полуштатной должности и вести безбедное существование, перевозя всякую строительную документацию и разрабатывая маршруты. Судя по тому, что первый контракт был подписан легко и на немалую сумму, такой шанс у Безногого был.

«Интересно узнать, кто мне так помог? — размышлял Зигфрид. — Кто-то же посоветовал Злюхину нанять именно меня. Кто это был? Сенатор Шопов? Я, конечно, возил его на один неформальный пикник в ледяной пояс за Плутоном, и он даже записал мое имя в своем личном блокноте, но это было слишком давно, когда он был всего лишь мэром астероида Кулебяка. Кто еще? Астра Пегасовна? Она женщина со связями, но вряд ли стала бы суетиться, устраивая судьбу непутевого и к тому же бывшего зятя. Сама Сульфида — отставная жена, непримиримая противница кочевания и Зигфрида, как воплощения этого образа жизни? Еще менее вероятно. Она бы скорее посоветовала сгноить бывшего муженька в самой темной яме…»

Безногий невесело усмехнулся. Судьба играет человеком… Прошло уже почти десять лет, как они расстались. Сульфида имела немыслимо высокое положение в обществе, была богата и влиятельна, а он по-прежнему летал на задрипанном КР и сшибал пятаки, перевозя таких же неудачников на отдаленные колонии, приторговывая контрабандными чипами или просто старательствуя на выработанных до сердцевины астероидах.

Зигфрид задумчиво взглянул на приклеенный к боевому экрану постер. Девица у трапа «Баб-эль-Мандеба» лукаво подмигнула. Она ничем не напоминала бывшую жену. Та была сутулой, крючконосой, с выпавшими из орбит глазами, плоской грудью и узкими бедрами. Безногий женился на ней, рассчитывая исключительно на деньги ее семьи. Роман с придатком кошелька был бурным, но закончился одновременно с медовым месяцем. На тридцатый день ударного запоя молодая супруга отняла у мужа деньги на спиртное и объявила, что отныне их семья живет в условиях жесткого «сухого закона». Зигфрид, мучительно трезвея, попытался смириться с волей благоверной, но выдержал только сутки. На двадцать пятом часу мучений он сбежал от своего обеспеченного будущего и некрасивой супруги в глубокий космос. Впрочем, будь Сульфида даже вдвое симпатичнее этой милашки, Зигфрид прожил бы с ней не дольше. В его крови бурлила неодолимая страсть к перемене мест, а она видела свое счастье в раутах, приемах и светских развлечениях на Земле. Полет куда-нибудь на орбиту или не дай бог на Луну был для нее настоящей катастрофой. «Эти ужасные недоработанные корабли постоянно разбиваются, взрываются, пропадают в черных дырах! И ты хочешь, чтобы я полетела с тобой на Замурзинск Замухрышенский?! Это же дальше Пояса Ориона! Кошмар!»

Безногий нежно провел пальцем по крутому бедру журнальной красотки, но случайно нажал чуть сильнее, чем нужно, и картинка повисла на одном уголке, приоткрыв его взору боевой экран.

«…ение» — выглянула из-под постера надпись. Зигфрид удивленно выгнул одну бровь и аккуратно отклеил картинку. Он был мирным капитаном и не пользовался ни курсовыми пушками, ни боевым оборудованием КР-5, но надпись на экране с военной прямолинейностью говорила о том, что на время Безногому придется забыть о своих принципах. «Наведение на цели закончено. Силовой щит активирован. Противник — двенадцать истребителей-перехватчиков космических модели ИК-115». Безногий тупо уставился на маленькие компьютерные модельки дюжины несущихся навстречу машин. В том, что они летят, чтобы перехватить именно его «кар», Зигфрид не сомневался. Больше никого поблизости просто не было.

Он включил систему аварийного выхода в обычное пространство, и вокруг корабля тотчас зажглись звезды. Перехватчики, правда, от этого никуда не исчезли. Даже наоборот. Оказалось, что в залитом звездным светом космосе дрейфует еще не меньше двух десятков таких же легких истребителей. Зигфрид бросил беспокойный взгляд на экран спецсканера. Если поблизости вились ИКи, то где-то должен был курсировать и ПУК — Перехватчиконесущий Универсальный Корабль. Ничего подобного на боевом экране не отображалось.

«Пираты с ближайшего астероида или условно-пригодной планеты», — решил Зигфрид, сверяя свое местоположение со звездной картой.

Никаких планет поблизости не было, а единственный астероид находился в двух топливных ресурсах таких малоразмерных машин, как ИКи. Что-то не стыковалось. Во-первых, был непонятен интерес незнакомцев к затрапезному кораблику, а во-вторых, было абсолютно неясно, откуда они взялись.

«Черная планета, дрейфующая гиперпространственная станция, неприцельный одноканальный портал», — Зигфрид задумался. Больше никаких вариантов в голову не приходило. Впрочем, поскольку убежать от проворных истребителей-перехватчиков он не надеялся, а драться с ними не собирался, ему следовало всего лишь подождать и получить ответы сразу на все вопросы и сомнения.

— Капитан КР-5, сообщите свои позывные, — приказал по гиперсвязи некто, видимо, лидер атакующего звена.

— Сначала вы, — по привычке буркнул Безногий.

— Легко, — заверил ведущий.

В ту же секунду кораблики дали дружный залп из курсовых пушек, и силовое поле вокруг разведчика полыхнуло синим пламенем. Зигфрид покосился на показатели. Диаграмма энергетических запасов резко пошла вниз. Проще говоря, у «кара» резко «сели батарейки». Теперь его силовой оболочки хватило бы только на защиту от потока космической пыли.

— «Меркант-123/хам/544», — торопливо сообщил Безногий.

— Другое дело, — командир агрессоров усмехнулся. — Ложись в кильватер.

— Куда идем?

— Вопрос не для эфира…

— А вы кто?

— Ответ тот же…

Зигфрид вздохнул и направил свой корабль следом за ведущим. Остальные истребители-перехватчики окружили его плотным кольцом и полетели, изображая что-то вроде эскорта. Или конвоя, если только бывает конвой из тридцати трех кораблей для одного маленького разведчика…

4

То, что вскоре вынырнуло из глубин Вселенной, казалось видением из кошмара. Огромный обшарпанный корабль мчался навстречу конвою на невероятной для обычного пространства скорости, попирая все правила астронавигации. Безногому даже показалось, что этот гигант немного деформирован страшными перегрузками. Как в такой ситуации чувствовал себя экипаж очумелой лохани, он боялся даже предположить. Особенно не по себе Зигфриду стало, когда корабль включил мощные тормозные двигатели и почти мгновенно лег в дрейф. Если экипаж не расплющило ускорение, то торможение уж точно должно было размазать отчаянных космонавтов по всем внутренним переборкам корыта.

Тем не менее корабль не выглядел поврежденным или безжизненным. В его борту открылся большой диафрагмальный шлюз, и весь эскорт-конвой вместе с кораблем-разведчиком Безногого свободно влетел внутрь гиганта.

Посадить машину на просторную площадку шлюзового отсека было несложно, места хватало, а посадочные огни и светящаяся разметка были яркими и понятными.

— Выравнивание давления займет шесть минут, — послышался голос ведущего.

— Что это за ведро? — удивленно спросил Зигфрид. — Много чего видел, но таких чудес не встречал еще никогда…

— Крейсер патрульный субсветовой «Мобил Дырк», — охотно пояснил собеседник.

По его интонациям было понятно, что он ждет от капитана бурной реакции, и Безногий не стал делать вид, что его не впечатлил ответ. «Мобил Дырк» был первым и последним словом субсветового кораблестроения, отправившимся в свой первый и последний испытательный рейс именно в тот день, когда ученые Сахалинской Лаборатории Изучения Пространства открыли способ внепространственного перемещения на любые расстояния. Крейсер бесследно исчез во время испытательного полета, но искать его никто не стал, поскольку военные посчитали это знаковым событием и переключили внимание на постройку кораблей нового поколения — внепространственных. Теперь Зигфрид видел ожившую легенду, космического «Летучего голландца», корабль-призрак, и никак не мог поверить своим глазам.

— Шутишь?

— Мне это надо? Не веришь, взгляни на маркировку.

Маркировка, полустертая, но еще хорошо различимая, украшала дальнюю стену отсека. Крупные красные буквы полностью подтверждали слова ведущего. «Кпсс-001», «Мобил Дырк», Земная Федерация». Это, несомненно, был он, бесследно и загадочно пропавший корабль, гордость и последний герой субсветового космоплавания. Тайна исчезновения огромного крейсера лично для Зигфрида теперь была близка к разгадке. Чем стал по прошествии многих лет «Кпсс» земного космофлота, угадывалось тоже без особого труда. Когда в стыковочном отсеке появилась делегация разношерстно одетых людей с абордажным оружием, Безногий грустно вздохнул и, не дожидаясь особого приглашения, вышел на трап своего кораблика. Возглавлял процессию вооруженных оборванцев молодой энергичный незнакомец, затянутый в модный кожаный комбинезон. Что-то в его узком лице, похожем на крысиную морду, показалось Зигфриду знакомым, но, когда предводитель подошел ближе, Безногий понял, что ошибся. С этим юношей он знаком не был.

— Капитан Зигфрид Безногий? — «Кожаный» ухмыльнулся. — Я о вас наслышан.

Голос был тем же, что и у вожака конвоя.

— Ну и что дальше? — Зигфрид окинул взглядом всю делегацию.

Пираты пиратами. Впрочем, это капитана не пугало. После того как Зигфрид помог знаменитому корсару Гансу Нибалову и его подруге Мане Клеопадловой прибрать к рукам загадочную планету Кайфоген Неулетный, с лихими людьми у него был заключен своего рода мир. Пираты уважали мужество, а его в той странной истории Безногий проявил на десятерых.

— Я Коша Морган, — предводитель протянул Зигфриду руку.

— Ах, вот в чем дело… — в голове капитана щелкнул условный выключатель. — А то я думаю, откуда я тебя знаю…

«Кожаный» был очень похож на старинного знакомого капитана — знаменитого Змея Моргана, грозу караванных трасс, а по совместительству губернатора вольной планеты Куйба. Этот флибустьерский притон расположился в далеком созвездии Струп, почти у самой границы между Земной Федерацией и Цивилизацией супермен-гуманоидов, и все подходы через гиперпространство в этот сектор были блокированы двумя пограничными системами, а потому до него никто не мог добраться. Стоило суперманоидам или землянам предпринять рейд против оплота пиратов, срабатывали гипердатчики раннего оповещения, воспринимавшие приближение к Рубежу чужих кораблей как попытку перехода границы, и навстречу карательной экспедиции выступали правительственные войска сопредельного государства. Объяснения в таких случаях, конечно, помогали уладить конфликт до начала его огневой фазы, но ни земляне, ни суперманоиды на самом деле друг другу не верили. По этой причине не было у них и шансов предпринять совместный рейд на столицу корсаров. Чтобы не провоцировать друг друга, они в конце концов оставили попытки высадиться на Куйбу, что вполне устроило ее жителей.

Раньше Зигфрид не понимал, как до проклятого местечка добираются сами флибустьеры, но теперь, оказавшись на борту «Мобил Дырка», полностью осознал, почему гиперпространственные датчики и мины им не помеха.

— Как поживает дядя? — Зигфрид нехотя ответил на рукопожатие.

— Поживает, — Коша неприятно ухмыльнулся. — После землетрясения заново отстроил столицу и теперь наслаждается относительным покоем.

— Сильно трясло?

— Почти в пыль. Даже открылось восемь новых гейзеров. И, прикиньте, прямо посреди города! Пришлось сместить центр к Малому Каньону… Впрочем, вы же не были в Хай Ванне?

— Не был. — Зигфриду нравилось, что племянник Змея учтив и обращается к гостю на «вы».

— Прекрасный город, красивый и конкретно культурный… — Морган-младший подозрительно прищурился. — Однако вы его еще увидите. Через десять минут мы стартуем к Куйбе.

— Вообще-то у меня были другие планы, — сурово заметил Безногий.

— Так-то оно так, — Коша спрятал очередную ухмылку. — Но есть один типа момент…

То, что он так часто ухмыляется, Зигфриду уже не нравилось. Деловой этикет таких вольностей не допускал. Впрочем, пирату это было простительно.

— Какой?

— Вас же нанял Злюхин? — Коша взглянул на капитана искоса, словно ожидал услышать отрицательный ответ и показывал, что заранее его не приемлет.

— Ну, — согласился Безногий.

— А зачем? — уточнил Морган-юниор, удивляясь откровенности капитана.

— Обкатать трассу Шельман — Релаксия-13, а заодно забросить туда строительную документацию. — На все эти вопросы можно было и не отвечать, но изображать крутого Зигфриду было лень.

— Строительную? — Коша заметно повеселел. — И что, много?

— Целый контейнер, — Безногий кивнул.

— Покажете?

— Смотри, — капитан пожал плечами.

— Что, так вот запросто? — Пират немного опешил, словно ожидал, что на его последний вопрос последует минимум отказ, а максимум — разразится жестокая перестрелка. — Может, и ключ от контейнера дадите?

— Там замок с трехзначным кодом. — Зигфрид сплюнул сквозь щель между передними зубами. — 1, 2, 3…

Морган-младший запрокинул голову к высоченному потолку отсека и звонко рассмеялся.

— Так… вы… действительно ничего… не знаете?

— Нет. — Зигфрид невозмутимо повел головой слева направо. — А что? Не строительная? Порнокомиксы? Или «дрянь»?

— «Дрянь!» Ох-хо! Ха-ха! — продолжал заливаться Коша. — Комиксы! Да ты, капитан, сам комикс!

Стоявшие вокруг пираты заржали вместе с главарем. То, что племянник Змея вдруг перешел на «ты», Зигфриду уже совсем не нравилось. Это было скверным признаком.

В этот момент «Кпсс» вздрогнул всем своим могучим телом, и Безногий ощутил, как на его плечи наваливается многотонная тяжесть. Пираты же, казалось, на перегрузку не обращали никакого внимания. Зигфрид с удивлением обнаружил, что встречающие стали будто бы шире в плечах и ниже ростом, но улыбки с их лиц не исчезли.

— Что это вас приплюснуло? — сквозь зубы процедил капитан.

— Ты на себя посмотри, — все еще похохатывая, предложил Коша. — Это такие релятивистские шуточки. Типа, чем ближе к скорости света, тем веселее. Время замедляется, предметы шире и короче становятся…

— Намного короче? — обеспокоился Зигфрид.

— Не волнуйся, — пираты снова заржали. — Когда прибудем на Куйбу, все восстановится и по длине, и по толщине.

К этому моменту помощники Коши уже вытащили из багажного отсека «кара» ящик и набрали код. Теряя герметичность, пшикнула крышка, и над посадочной площадкой поплыл едва различимый сладковатый запах.

— Документы, говоришь? — Морган-младший крякнул. — Ну, смотри…

Безногий осторожно заглянул в контейнер и удивленно поднял брови. Вместо ожидаемых коробок с дисками или архаичных рулонов с бумажными проектами в ящике матово поблескивала автономная гибернационная капсула. В таких штуковинах обычно перевозили безнадежных больных или… Капсула мигнула парой красных лампочек, и в ее округлом боку открылся люк. В лицо капитану ударила струя пара. Капитан невольно отпрянул и помотал головой.

То, что лежало внутри капсулы, было похоже одновременно на чудо и на страшный сон.

— Полный швах, — невольно вырвалось у Зигфрида.

— Вот именно, — согласился Коша. — Швахианская мурлышка. Кровожадный хищник из далекой и до сих пор не открытой галактики Швах.

— Кровожадный? — Безногий невольно положил руку на пустую кобуру. Разрядник у него отняли незаметно. — А тут она как оказалась? Если галактика не открыта, как Злюхин смог достать это существо?

— Яков может достать что угодно, — пират ухмыльнулся. — Еще тот жучара.

— Коша, эта мымра просыпается! — испуганно крикнул один из пиратов.

— Естественно, — небрежно ответил Морган. — Анабиоз же больше не действует. Да ты не ерзай, Сохатый, она смирная. Если понравится кто, как собачонка будет служить.

— А если не понравится?

— Тогда сожрет, — равнодушно закончил Коша. — Хищник же…

— Опасная спутница, — разглядывая существо, пробормотал Безногий.

Мурлышка выглядела довольно безобидно. Густая шелковистая шерсть, длинные клыки, острые когти, маленькие уши торчком… Кошка кошкой, только размером с теленка. Лишь когда, просыпаясь, она зевнула и приоткрыла глаза, Зигфрид понял, что все отнюдь не так мило. Помимо торчащих, как у саблезубого тигра, клыков, пасть мурлышки украшали еще пять рядов острых зубов, а глаза были похожи на два серебристо-черных провала в бездну.

— Ё-е-о! — пираты испуганно попятились.

— Зачем тебе она? — Безногий тоже сделал шаг назад.

— Кто имеет в своем распоряжении хотя бы одну мурлышку, может рассчитывать на реальный успех, — охотно пояснил Морган. — Она сильная, преданная и способна предугадывать события. Понимаешь? Ну, допустим, ты поехал на разговор. Взял с собой вот ее. — Коша бесстрашно ткнул пальцем в бок существа, и оно недовольно заворчало. — А разговаривать «быки» заявились. Отмороженные. Без понятий. Только они, допустим, задумали вытащить шпалеры, а эта тварь уже знает, что будет дальше, и отгрызает им всем бошки. Ну, тебя, хозяина, таким образом защищает. Доступно изложил?

— Не очень, — признался Зигфрид. — Ну, допустим, может она на пару минут в будущее заглядывать, но если она вмешается, оно же изменится.

— Ой, только не начинай вот эти заумные беседы, — Коша поморщился. — У меня от них мигрень. Время — пространство — причинно-следственные действия…

— Связи, — поправил Безногий. — Ну, хорошо, не буду… Слушай, а не жутковато ее в доме держать?

— Ничего, у дяди дом большой, там в одних спальнях заблудиться можно, — в голосе племянничка сквозило сомнение. — К тому же, еще неизвестно, кого она выберет…

— Выберет? — Зигфрид снова удивился.

— Конкретная загвоздка, — Коша почесал в затылке. — Своенравная тварь. Сама хозяина выбирает…

— Слушай, откуда ты этого набрался?

— Чего?

— Сведений этих. О мурлышке.

— Есть источники, — Морган усмехнулся. — На караванных трассах и перевалочных астероидах чего только не наслушаешься.

— И по каким же признакам она его выбирает? По упитанности?

— Не знаю, — Коша пожал плечами. — Говорят, надо ее искренне полюбить… Такую вот жуть. Но выхода нет. Иначе никак.

— Это надо совсем башню потерять, — заметил Сохатый, неслышно приблизившись к собеседникам. — Шеф, на орбиту выходим… Что делать-то будем с багажом этим?

— Будить. — Коша оперся о край капсулы и, с трудом сдерживая неприязнь, погладил мурлышку по загривку. — Вставай, красавица моя…

Пираты загоготали, но Морган показал им кулак, и они немного притихли. Мурлышка на ласковый голос Моргана отреагировала недружелюбно. Шерсть на ее загривке встала дыбом, она клацнула зубами, и Коша едва успел отдернуть руку.

— Не понравился ты ей, — с сочувствием констатировал Зигфрид.

— Черт! — Морган скрипнул зубами. — А ну, корсары, кто смелый?! Сто тысяч галкредитов тому, кто расположит к себе мурлышку и заставит ее работать на меня… и дядю! Сохатый, слабо?

— А почему я? — Пират замахал руками. — У меня и в детстве никаких животных не было. Даже рыбок! Да и не выпью я столько, чтобы эту химеру приласкать!

— Сто тысяч, — напомнил Коша.

— А мне их некому завещать, если сожрет. — Сохатый ткнул пальцем в одного из товарищей: — Вот у Родригеса восемь сопляков. Ему бабки нужнее…

— Не-е, — Родригес спрятался за широкими спинами пиратов. — Мне посмертное пособие тоже без надобности, не пожил я еще как следует. Не во все миры слетал, не все виды пойла попробовал, да и баб еще не всех ощупал… Загадки они для меня до сих пор. Не могу я все эти ребусы неразгаданными бросить.

— Романтик, — заметил Зигфрид.

— Кроссвордист, — Коша сплюнул. — А остальные что? Тоже не пожили? Ладно, дармоеды, еще аукнется вам… Сохатый, тащи ром!

— О-о! — загалдели корсары. — Другое дело!

— Ты как, капитан, участвуешь? — Коша покосился на Безногого.

— Сто тысяч? — Зигфрид прищурился.

— Малахаями, — подтвердил пират. — Показать или на слово поверишь?

— Покажи, — капитан усмехнулся.

— Не уважаешь ты меня, — Морган притворно вздохнул и помахал кредитной карточкой. — Банк «Рио-де-Хуанхэ». Сам отмывал…

— Годится, — Зигфрид повеселел. — Наливай!..

* * *

…Корабль уже давно вышел на орбиту и даже успел разгрузить награбленное имущество, а на верхней палубе все еще шло суровое мужское веселье. После бочки крепкого куйбинского рома на ногах держались только трое: Зигфрид, Коша и непьющая мурлышка.

— Ты… меня… уважаешь? — размахивая кредиткой, допытывался Морган.

— Не за деньги, — уверял Безногий. — Сегодня они у тебя… — Он выдернул карточку из пальцев пирата. — Завтра они у меня… — Он снова вложил карточку ему в руку. — Потом опять у тебя…

— Не понял, — признался Коша, поднимая на собутыльника мутный взгляд. — А за что… тогда?

— За ду-шев-ность, — с трудом выговорил капитан.

— Да, это я могу, — Морган перевел осоловелый взгляд на свои руки. — Задушить кого угодно… запросто… Вот, хочешь, этого чумазого удавлю…

— Ребята, я только бутылочку хотел! — небритый субъект в рваном скафандре без шлема проворно увернулся от Кошиных пальцев и нырнул в какой-то люк.

— Ушел… — Морган икнул и, снова взглянув на Зигфрида, пьяно улыбнулся. — Даже твою шейку смогу продавить… Спорим?

Мурлышка вдруг предупреждающе зарычала.

— О, блин! — удивился Морган. — Чего это она? Устиныч, никак ты ей приглянулся!

— Брось!

— Точно тебе говорю!

— А ну, киса, иди сюда, — позвал Безногий.

Мурлышка словно бы нехотя подошла и улеглась у ног капитана. Зигфрид расплылся в улыбке и потрепал существо по загривку.

— Коша, кредитку!

— А-а, — Морган спрятал руку с карточкой за спину. — Это не то… Ты прикажи ей, чтобы на меня работала…

— Работала? — Зигфрид развел руками. — Она же зверь. Как она может работать?

— А звери что, только отдыхают?

— Если не ослы, — капитан кивнул.

— Нет работы — нет денег, — заявил Коша. — Мне отдыхающие не нужны. У меня тут не курорт.

— Слышала? — Зигфрид наклонился к мурлышке, и та неожиданно пожала плечами, совсем как человек. — Во, допился, — пробормотал себе под нос капитан.

— Ну, так что? — Морган похлопал его по плечу.

— А ничего. — Безногий гордо выпрямился и с большим трудом поднялся из-за стола. — Мы улетаем! И без твоих денег проживем.

Мурлышка вдруг вскочила и ударила тяжелой лапой по Кошиной правой руке. Пират удивленно вскрикнул и разжал пальцы. Об пол глухо брякнул лазерный разрядник.

— Молодец, — Зигфрид погладил существо. — А ты, Морган, не балуй, не то башки лишишься!

— Ладно, — Коша злобно прищурился. — Летите, голуби! Только на чем? В рубку крейсера тебе даже с этой тварью не прорваться, а твой «кар» мы выбросили.

— Как это выбросили?! — возмутился Безногий.

— Как мусор! Открыли шлюз и вытолкнули!

— Вы что, обалдели?!

— У нас и так перегруз был, а тут еще твой металлолом…

— Да он же еще почти исправный был! Да я на нем полгалактики облетел! — возмущению Зигфрида не было предела.

— Не захотел деньги брать — сам виноват, — мстительно сказал пират. — Мог бы себе новый ДКР купить… А теперь выкручивайся, как знаешь.

— Конец тебе, Коша, боцман-сильвер хренов! — Безногий сжал кулаки.

— А че я? Чуть что, сразу Хренов! — один из пьяных пиратов с трудом оторвал голову от залитой ромом столешницы.

— Сильвер, захлопни пасть, — прорычал другой откуда-то с пола.

— Оба заткнитесь! — Зигфрид встал из-за стола и, пристально глядя на Кошу, поинтересовался у мурлышки: — Проголодалась, киса?

— Э-эй, Зиг, ты что, маку поел? — Морган испуганно попятился. — Дядя тебе этого не простит!

— Откуси ему задницу!

— А-а! — Коша перепрыгнул через тела мертвецки пьяных товарищей, пулей вылетел из кают-компании и нырнул за бронированные двери командного отсека.

— Все равно достанем! — пообещал Зигфрид, запрокидывая недопитый стакан. — Здесь или на Куйбе…

— Все дяде расскажу! — плаксиво пообещал Коша по внутрикорабельной связи.

— А я мурлышку на волю отпущу! — Голос капитана пропитался сарказмом. — Вот дядя тебя похвалит! Молодец, скажет, племяш, инициативный малый! Разбудил такую полезную тварь раньше срока и тут же пропил… Правильно, скажет, все сделал, конфетку заработал… Короче, Коша, не найдешь мне в течение суток корабль, всю вашу Хай Ванну на уши поставим!

— Это ты с дядей решай, — тоскливо ответил Морган-младший.

— Будто ты не знаешь, что скажет Змей!

— Знаю, — совсем уже обреченно согласился Коша. — Он скажет…

5

— …Этот козел сам кашу заварил, вот пусть он и расхлебывает! — Змей Морган покосился на мурлышку. — Опасная зверушка. Ты, Устиныч, с ней поосторожнее…

— Слушай, Змей, ты меня знаешь не первый год. — Безногий почесал существо за ухом, и оно благодарно оскалилось.

Большую часть помощников куйбинского губернатора тут же сдуло. Рядом с Морганом остались только напряженные охранники и бледный до синевы секретарь.

— Знаю, ну и что?

— Твой племянничек мне напакостил по полной программе. Контракт сорвал, со Злюхиным поссорил, да еще и КР мой выбросил…

— Ну, накажу я его, сказал же!

— А мне-то от ваших семейных разборок какая польза? Ты мне корабль верни и моральный ущерб компенсируй, а после разбирайся на здоровье.

— Ну, ты совсем-то не борзей, капитан! — Морган побагровел. — С губернатором Куйбы разговариваешь, как-никак…

— Поздравляю, — Зигфрид ухмыльнулся. — Не каждому пирату по карману губернаторское кресло купить.

— Все, ты труп, — Змей чуть прикрыл глаза, но никаких указаний насчет умерщвления нахального гостя не отдал.

— Рано или поздно все остынем, — Безногий кивнул. — Но пока мы с тобой живы, давай соблюдать взаимную вежливость.

— Мурлышку оставишь, — полувопросительно заявил Морган.

— Она сама не останется, — капитан развел руками. — Почти разумное существо. Выбирает хозяина раз и навсегда. Так что извини, Змей, не судьба.

— Не судьба, — Морган открыл один глаз. — Это ты верно сказал. Бывай.

— А корабль… — Зигфрид не успел закончить фразу, поскольку мурлышка вдруг резко захлестнула его ноги длинным гибким хвостом и повалила хозяина на холодный каменный пол.

Безногий хотел было возмутиться, но быстро сообразил, что «киса» просто проявила свои исключительные способности. Спустя мгновение после того, как отзвучал грохот падения капитанского тела, между ним и Морганом засеребрилось полупрозрачное силовое поле, а из стен выдвинулись стволы больших лазерных разрядников. Линия огня проходила как раз там, где недавно стоял Безногий. Как только сверкнул первый импульс, Зигфрид перевернулся на живот и энергично заработал локтями и коленями. Мурлышка избрала более быстрый способ передвижения, но ей в этом помогал «третий глаз». Она выждала момент и в промежутке между импульсами автоматических лазеров прыгнула прямо к двери. Когда Зигфрид дополз до заветного выхода, автоматы прекратили огонь, силовое поле вокруг коварного Змея Моргана исчезло, и вся его гвардия ринулась догонять ускользающих из ловушки наглецов.

Откуда в вялых мышцах капитана появилась такая юношеская бодрость, осталось загадкой даже для самого Зигфрида. Не дожидаясь, когда его схватят или затопчут прямо на пороге губернаторской приемной, он вскочил на ноги и бросился по коридору вслед за удирающей мурлышкой. Верное она выбрала направление или нет, раздумывать было некогда.

— Безногий, стоять! — орали сзади.

— Вот, — Зигфрид, не оборачиваясь, отвел назад руку со сложенным кукишем.

— Стрелять будем!

— Первый выстрел себе в голову делайте для проверки, а то вдруг оружие от безделья разрядилось, братва засмеет! — Безногий обернулся, пробежал пару шагов задом наперед, демонстрируя преследователям сразу два изощренных двойных кукиша, а затем, вернувшись в исходную позицию, припустил с новой силой.

— Капитан, догоним, на шнурки порвем!

— Мурлышке это скажите! — Зигфрид рассмеялся, но это сбило дыхание, и дальше капитан побежал молча.

— Синий, справа заходи!

— Барана зови, пусть выход из дворца перекроет!

— Где Стервятник?! Скажи ему, чтобы с воздуха этого гада накрыл!

— Капитан, стой, хуже будет!

Стрелять преследователи не спешили. Погоня продвигалась по самым роскошным террасам дворца, и случайно испортить какой-либо фрагмент изысканного, украшенного лепниной, статуями и золоченой резьбой интерьера было проще простого. Все знали, насколько Морган любит свое жилище, и расстраивать губернатора никто не рисковал.

— Ну, выйдешь ты на улицу!

Зигфрид вдруг остановился и, махнув на пиратов рукой, побрел куда-то в глубь дворца.

— Эй, ты чего?! — возмутились губернаторские охранники.

— Мне ведь без разницы, с чего начинать, — спокойно пояснил Зигфрид.

— А мы же тебя сейчас…

— Что? — Капитан погладил вернувшуюся мурлышку. — Здесь стрелять вам нельзя, а голыми руками… Ну, давайте, кто смелый?

Пираты остановились на почтительном расстоянии, переминаясь с ноги на ногу.

— Голова… — одобрительно произнес кто-то из них.

— А чего начинать-то? — из толпы выделился знакомый Зигфриду по пьянке на «Мобил Дырке» Сохатый.

— А громить тут все буду, — охотно пояснил Безногий. — Крушить, ломать, безобразничать… Сначала дворец, потом Хай Ванну на уши поставлю, а после и всю Куйбу. Не хотите дать мне корабль добровольно, я сам его добуду. — Он подумал и уже грозно добавил: — Выберу самый лучший!

Он подошел к скульптуре, изображающей обнаженную девушку, несущую на плече кувшин, и смерил ее оценивающим взглядом.

— Ну, совсем совести у тебя нет. — Сохатый тоскливо взглянул на скульптуру. — Корабль! За что?! Ты же его не заработал! Эта девка, кстати, бешеных денег стоит…

— Девки всегда денег стоят, — согласился Зигфрид. — Вопрос только в сумме. За некоторых и миллион не жалко выложить, а некоторым и полкредита отдать — зубы сводит. Лежат, как каменные… как вот эта, например.

— Змей тебя живьем закопает, — предчувствуя неприятности, предупредил пират. — Эту кралю еще его дед из Национального музея на Супертрахе увел…

— Эх, Сохатый, темный ты субъект. — Безногий взял в руки тяжелый бронзовый подсвечник и от души треснул им по скульптуре.

Каменная девица лишилась головы, кувшина и левой руки.

— Абордаж! — Сохатый выхватил из ножен длинный кинжал и угрожающе двинулся к капитану, но прошел не более двух шагов. Мурлышка оскалилась, и пират с удивлением обнаружил, что ее верхние клыки примерно одной длины с его кинжалом.

— Там и стой, — с улыбкой приказал Зигфрид. — Подделка это. Гипсовая копия…

— То есть не ценная?

— Дешевка…

— А вон та?

— Тоже.

— И эта?

— И эта. И все остальные. И картины на стенах — полиграфия, а зеркала не арктурианские, а местного отлива, и паркет этот виниловый, и…

— Огонь, — удовлетворенно скомандовал Сохатый.

— Черт! — до Зигфрида только сейчас дошло, зачем пират так подробно расспрашивал его о тонкостях современной отделки помещений.

Мурлышка, впрочем, особого беспокойства не проявляла. Видимо, приказ Сохатого для озирающихся в сомнении пиратов был недостаточно авторитетным.

— Чего башнями вертите, остолопы?! — заорал из глубины коридора не вовремя выбравшийся из «подполья» Коша Морган. — Поджарьте его!

На этот раз мурлышка среагировала достаточно живо. Она несколькими неуловимо быстрыми движениями хвоста выбила из рук пиратов все разрядники и иглометы, а затем толкнула Зигфрида мордой под поясницу, придавая ему импульс, а заодно указывая нужное направление.

Бросившихся следом пиратов вдруг окутало какое-то облако густого черного дыма, и они с воплями отступили. Зигфрид тем временем успел сориентироваться и нащупать в стене потайную дверцу. Откуда он узнал, что в стенах губернаторского дворца проложены тайные ходы, Безногий не мог ответить даже самому себе. Капитан с уважением и опаской покосился на мурлышку, но она лишь по-кошачьи сощурилась и затрусила вперед по узкому и темному коридорчику.

Зигфрид не мог видеть в темноте, как проводница, но вскоре освоился и, придерживаясь руками за стены, пошел уверенно и быстро. Коридорчик увел его вниз, затем пошел на подъем, заложил несколько поворотов и наконец закончился у решетки, за которой просматривалось некое помещение.

Легко выдавив решетку, мурлышка спрыгнула на землю — лаз открывался в метре от пола — и осмотрелась. Капитан дождался ее утвердительного кивка — он уже начинал привыкать к ее почти человеческим повадкам — и спрыгнул следом.

— Милый, — раздалось откуда-то сзади. — Иди к нам… это будет нечто ос-с-собенное…

Зигфрид обернулся и обнаружил, что в левом углу помещения стоит высокая кровать, а на ней, как-то странно переплетаясь нижними частями тел, возлежат сразу четыре очень привлекательные и абсолютно голые женщины. В первую секунду капитан едва не поддался порыву и почти сделал первый шаг, но мурлышка предупреждающе зарычала, и Безногий опомнился. С такими штучками-дрючками он уже сталкивался.

— Мангуст! Он привел с собой мангуста! — взвизгнула одна из женщин, и ее товарки тут же высунули раздвоенные язычки.

Комната наполнилась громким шипением, а клубок тел на кровати пришел в волнообразное движение. Нижние конечности женщин расплелись — теперь Зигфрид отчетливо видел, что это не человеческие ноги, а раздвоенные хвосты или щупальца — и четыре фурии напружинились, словно кобры перед броском.

— Девочки, мы уходим, — поднимая руки ладонями вперед, заявил капитан. — Вы нас не видели, мы вас не трогаем. Договорились?

— Ш-ш-шагай, — лицо первой «девочки» перекосилось от страха. — И забери с собой этого зверя…

— Разумеется, — Зигфрид попятился к двери. — Куда мы попадем?

— Прямо на Ш-шестую улицу, — не сводя глаз с мурлышки, ответила она.

— Спасибо, — капитан нащупал дверную ручку. — Всегда хотел спросить, вы с какой планеты, девчата?

— Вс-сегда? — удивилась женщина, нервно перебирая ногами-щупальцами.

— Один раз я побывал в таком же, как у вас… м-м… заведении. Укатали меня ваши соплеменницы по полной программе. Уж в чем, а в специфических развлечениях вы толк знаете… Только я тогда не спросил, а потом жалел. Может быть, я как-нибудь в отпуск на вашу планетку бы прилетел.

— Не с-с-стоит, — женщина усмехнулась. — У нас-с такие, как ты, долго не живут.

— Это понятно. — Зигфрид открыл дверь. — Темперамент у вас — что надо. Но и наши парни бывают не лыком шиты.

— Вс-се равно они не с-справляются.

— И что?

— Тех, кто не с-справляется с-с третьим клубком подряд, мы с-съедаем…

— Три клубка по четыре особи? — Капитан почесал в затылке. — Это да… это не каждому по… плечу. А все-таки какая планета-то?

— Послебрачнинск, — прошипела женщина-змея, снова переплетая гибкие конечности с аналогичными щупальцами подруг.

— Очень меткое название, — Безногий выскользнул за дверь. — Сульфиде бы там понравилось.

Мурлышка бросила на него недоумевающий взгляд.

— Это я о своем, — пояснил капитан. — «В каждой женщине есть змея»… Куда теперь?

Зверь понюхал воздух и мотнул головой вправо по улице. Зигфрид города не знал, и все, что ему оставалось, — положиться на интуицию мурлышки.

Они неторопливо побрели в толпе, кишевшей самыми разнообразными уродами, и потому на странную спутницу Безногого не обратил внимания ни один человек. Впрочем, спокойствие оказалось кратким и обманчивым. Примерно через два квартала капитан услышал позади возбужденные голоса и топот множества бегущих ног. Кто и куда мог спешить в развлекательном квартале? Капитан вытянулся и взглянул поверх толпы. Это были те самые пираты из экипажа Коши и личные гвардейцы дяди-губернатора.

Безногий вздохнул и ускорил шаг. Пройдя еще квартал, он свернул в боковую улочку и побежал. Миновав несколько домов, он остановился перевести дух и только сейчас обнаружил, что бежит в гордом одиночестве. Мурлышки поблизости не было.

— Эх ты! — с досадой пробормотал капитан. — Подруга называется!

Не успел он огорчиться, как кладка одной из стен будто бы взорвалась и из тучи пыли появилась мурлышка. Она мотнула головой, приглашая капитана за собой, и Зигфрид, не раздумывая, прыгнул в пролом.

— Кранты капитану, — донесся откуда-то сзади голос Коши. — В лабиринты к ментаврам подался.

Смысл реплики дошел до Зигфрида не сразу. Он успел отмахать по следам своей провожатой добрую сотню шагов, когда понял, что мурлышка действительно ведет его по настоящему лабиринту. Коридоры ветвились, поворачивали то влево, то вправо, заканчивались тупичками, но зверь уверенно обходил все препятствия, а там, где, казалось, не было никаких вариантов, проламывал проходы одним мощным ударом тяжелой головы. Фактически лабиринт подземелий беглецы проходили на манер тоннельного отряда — пробивая новый горизонтальный ствол. На зубах у капитана хрустел песок, ноздри забила каменная пыль, глаза слезились, но мурлышка шла уверенно, не собираясь ни уставать, ни сворачивать, и Зигфрид без сомнений шел за ней. Единственное, что его беспокоило — упомянутые Морганом «ментавры». Ни о чем таком капитан раньше не слышал, но, судя по интонациям Коши, ничего приятного встреча с ними не сулила.

А встреча, как оказалось, была неизбежна. Когда, пробив очередную стенку, спутники выбрались в обширный увешанный сталактитами грот, из темноты им навстречу лениво выползли сразу три туши: закованные в чешуйчатые панцири и двухметрового роста. Примерно десятипудовые ментавры передвигались на двух толстых тумбах-конечностях, расставив в стороны по четыре угрожающих крабьих клешни. Их вытянутые морды с пастями, похожими на крокодильи, и налитыми кровью маленькими глазками тоже не были предназначены для любования. Безногий сначала растерянно остановился, но тут его взгляд упал на мурлышку, и к капитану сразу же вернулась бодрость. Шелковистая шерсть спутницы вдруг преобразилась в шкуру с длинными острыми иглами, а из мягких подушечек на лапах выползли пятидюймовые когти. Кроме того, длинный хвост зверя начал отливать серой сталью и выгнулся над спиной наподобие хвоста готового к атаке скорпиона. Ментавры же оказались туповаты и медлительны. Они проигнорировали метаморфозы кошки-переростка и направились прямиком к известной им добыче — к человеку. Зигфрид присел и нащупал под ногами увесистый булыжник. Безропотно сдаваться на милость этим чудовищам он не собирался. Он был намерен драться до последнего.

Впрочем, ничего такого от него не потребовалось. Несколькими неуловимыми движениями стального хвоста мурлышка обрубила первому чудовищу все четыре клешни, затем, словно еж, подкатилась под ноги второму и распорола его чешуйчатое брюхо одним взмахом когтей. Третьего она обезглавила все тем же хвостом. Бой был кратким до неприличия.

Зигфрид отшвырнул камень и удовлетворенно отряхнул ладони.

— Это тебе не рыбка в аквариуме, — сказал он вслух неизвестно кому. — Это… настоящий друг человека… Так, киса?

Он потрепал снова преобразившегося в мягкое и гибкое создание зверя по загривку, и мурлышка довольно заурчала.

— Однако сыро здесь, да и темновато. — Капитан оглянулся. — Надо бы отсюда выбираться.

Зверь снова кивнул и побежал легкой рысью по открывшемуся из грота широкому тоннелю.

Спустя полчаса торопливой ходьбы перед беглецами забрезжил дневной свет, и Зигфрид облегченно вздохнул. У выхода из тоннеля их никто не ждал, что, впрочем, было и понятно. Выход располагался в стене огромного скального массива на высоте примерно полукилометра над простирающимся до горизонта городом.

— Черт! — Безногий вдруг вспомнил слова Коши о землетрясениях и Малом Каньоне. — Вот, оказывается, в чем дело!

Губернаторский дворец и центр Хай Ванны лежали на плато, а вся остальная часть города на дне широкого каньона, противоположная — западная — стена которого терялась в дымке слева, а северный и южный концы уходили за горизонт.

— Влипли, — сделал вывод капитан. — Назад-то нам не вернуться, там ведь гвардия, так?

Мурлышка кивнула.

— Ну и как быть?

Зверь пригнулся и указал кончиком хвоста себе на спину. Зигфрид в сомнении выгнул бровь, но все же занял предложенное место и вцепился пальцами в шерсть мурлышки. Зверь несколько раз чуть подбросил всадника, словно устраивая его поудобнее, и неожиданно мощно прыгнул в пропасть.

В ушах капитана засвистел упругий ветер, голова закружилась, и от страха он едва не свалился с мягкой теплой спины. Падение продолжалось бесконечно долго, как это показалось Безногому, но, когда каменистая почва окраины «нижнего города» была уже в десятке метров, мурлышка вдруг преподнесла очередной сюрприз. Ее аккуратные мохнатенькие ушки вдруг растянулись в стороны так, что Зигфрид смог бы при желании сосчитать каждую шерстинку и проследить ход каждой венки. Получившиеся крылья могли бы соперничать в подъемной силе с любым дельтапланом. Зверь ловко поймал восходящий воздушный поток — у каменной стены их было предостаточно — и понесся, огибая окраину города по широкой дуге.

— Йо-хо-хо! — не удержался капитан. — Знай наших!

Он даже осмелился отнять одну руку от загривка своего «летающего коня» и помахать удивленным прохожим. Правда, кулаком с оттопыренным средним пальцем и двигая рукой не из стороны в сторону, а снизу вверх.

Вряд ли причиной последующих событий было неэтичное поведение капитана в отношении добропорядочных жителей пиратского города-притона. «Скорее всего, это снова Коша и его братва, — подумал капитан, напряженно рассматривая несущиеся со стороны „верхнего города“ фигурки атмосферных истребителей. — Неймется?.. Ладно, посмотрим, чего вы стоите в воздушном бою». Почему-то он был абсолютно уверен, что мурлышка справится и с этой задачей. И пребывал в этой уверенности до тех пор, пока курсовые пушки истребителей не выплюнули первый залп.

Горячие сгустки плазменных зарядов прошли буквально в паре метров от летающего всадника и его «коня», серьезно нагрев воздух и тем самым оборвав несущий воздушный поток. Мурлышка «клюнула» носом и вошла в пике. Зигфрид пригнулся к ее холке и мысленно попросил прощения у судьбы за самоуверенность. Однако зверь сумел выровнять полет, и капитан снова оживился.

— Хрен вам! — проорал он, оглядываясь на близкие истребители, и они, словно обидевшись, выстрелили снова.

На этот раз мурлышка была готова ко всему. Она изящно ушла с линии огня, и заряды взорвали несколько крыш. Судя по изысканным дворикам и разнообразной архитектуре, дома принадлежали не самым бедным жителям Хай Ванны. Безногий злорадно ухмыльнулся. Мурлышка заложила сложный вираж, но истребители сумели в него вписаться и с «хвоста» их сбросить не удалось. Зато зверю удалось снова уйти из-под обстрела, и с земли в безоблачное небо потянулись еще десять или двенадцать дымов. Зигфрид видел мечущиеся по земле фигурки людей. Они отчаянно жестикулировали, грозя крошечными кулачками в небо и даже стреляя из личного оружия, причем не в капитана, а в истребители. Когда незадачливым пилотам не удался третий подряд перехват проворной мурлышки и их выстрелы накрыли еще несколько домов, терпение горожан лопнуло. Из каких-то подворотен одна за другой стартовали ракеты припрятанных, видимо, на черный день зенитных комплексов, и два из десяти истребителей задымили. Одна подбитая машина дотянула до просторной площади и неуклюже села, пропахав брюхом в асфальте глубокую борозду. Зато вторая с грохотом воткнулась в купол технологического центра и обрушила почти половину здания. Благо, что технологический центр, по сути, являлся большим автоматизированным компьютерным узлом, никто из людей особо не пострадал. Отчаявшиеся истребители сменили тактику и начали атаковать не сверху, а в одной с полетом мурлышки плоскости, но это тоже не помогло им добиться успеха. Зверь успешно маневрировал на малой высоте среди домов и столбов, а самолеты один за другим теряли крылья и совершали вынужденные посадки. Разрушений и беспорядка от этого авиашоу было более чем достаточно. Нервы не выдерживали не только у обывателей, но и у настоящих пиратов и осевших на планете лихих в прошлом людей. То там, то здесь вспыхивали ссоры, потасовки и погромы. Губернаторская гвардия пыталась пробиться к местам падения самолетов, чтобы вытащить летчиков, но толпа их не пропускала.

— А я предупреждал! — орал Безногий, свешиваясь с бока кружащей над городом мурлышки. — Предупреждал я! Не послушался губернатор! Подставил вас, граждане! Как лохов подставил! Бей гвардейцев, спасай Куйбу! Моргана на мыло!

— На мы-ыло! — неслось по улицам многоголосое эхо.

— Бе-ей! — доносилось откуда-то из задымленных кварталов.

— К-а-а-злы! — сквозь звон стекла, треск пластика и грохот камней пробивались вопли атакующих гвардию энтузиастов.

— А-а! Пива и зрелищ!

— У-у! Гвардейцев на фонари!

— О-о! Водки и девок!

— Громи-и!

— Ребята, бутылочки не выбрасывайте!

Зигфрид ухмыльнулся и направил мурлышку на посадку. Дело было сделано. Хай Ванна потихоньку «вставала на уши»…

6

— Коша, твою мать, мою сестру! — Губернатор был вне себя от ярости. — Что за дела?! Мало того, что ты лишил меня семи истребителей, так еще и беспредел учинил! Я тебя придушу!

— Дядя Змей, я же не виноват! — Коша молитвенно прижал руки к груди. — Этот гад сам все затеял!

— Сам?! А кто выбросил в космос его колымагу?! Я тебя спрашиваю, сучонок!

— Так ведь перегруз был, — прохныкал Морган-младший. — Что же мне было — золото выбрасывать?

— Перегруз на «Мобил Дырке»?! Ты кому тут мозги размножаешь?! У него грузоподъемность пятьсот тысяч тонн! А ты мне сколько привез?! Тонну золота да полтрюма урановой руды?! Или ты остальное украл у меня, поганец?!

— Нет, дядя, нет! — Коша громко шмыгнул носом. — Я все привез! Просто мне показалось, что «Кпсс» медленно разгоняется…

— Ах, ему показалось! — Змей Морган схватил со столика вазу с фруктами и запустил ею в племянника.

Ваза врезалась в стену и обдала Кошу хрустально-фруктовым дождем.

— Я все исправлю! — взвизгнул Коша, снимая с плеча банановую кожуру.

— Урод! — Выпустив пар, губернатор немного успокоился. — Отдашь этому козлу свой ДКР! Понял меня?!

— Мой?! — ужаснулся Коша. — Он же почти новый!

— Другой купишь, — отрезал дядя.

— «Шестисотый»? — Глазки Коши алчно сверкнули.

— Во! — Змей показал родственничку кукиш. — «Трехсотым» обойдешься.

— Спорт-купе, — не отступал племяш.

— Пар-ршивец, — уже не грозно прорычал Змей Морган. — Пшел вон!

— В суперкомплектации, — выходя за дверь, крикнул Коша.

Губернатор вместо ответа метнул в племянника положенный к губернаторскому мундиру кортик, но Морган-младший вовремя захлопнул дверь, и клинок тяжело загудел, вонзившись в дерево дверной створки…

* * *

…— Слушай сюда, Безногий! — Коша стоял на крыше мэрии «нижнего города», посреди красного «яблочка» стартовой площадки для транспорта почетных гостей. — Дядя тебя отпускает…

— Как я тронут, — Зигфрид погладил мурлышку. — Только твоему дяде все равно некуда деваться, а потому…

— Слушай, капитан, зачем тебе столько врагов? — Морган-младший поморщился. — Ну, погорячились. Ну, постреляли маленько… Согласились на ничью. Конфликт исчерпан. Что тебя еще не устраивает?

— КР-5.

— Так у тебя же такой и был! — возмутился Коша. — Причем старый. Я даю тебе новый. Разве это невыгодно?

— Нет, — Зигфрид рассмеялся. — Ты ловкий парень, Коша, но меньше чем на ДКР я не согласен.

— У меня нет под рукой нового… — Пират сделал вид, что расстроен. — Если хочешь, я отдам тебе свой. Он почти с нуля…

— Модель какая? — заинтересовался Безногий.

— Ноль шестая, — гордо ответил Коша.

— Годится, — для солидности немного помолчав, согласился капитан.

ДКР-06 был устаревшей, но хорошей и надежной машиной. Правда, под такими охламонами, как Морган-юниор, долго не ходили даже лучшие аппараты, но особого выбора у Зигфрида не было. Временное перемирие могло закончиться в любую минуту. Пока на улицах Хай Ванны бушевали страсти и пожары, капитану следовало ловить момент.

— Владей, — Коша бросил Зигфриду ключ-карту и, демонстративно сунув руки в карманы, пошел к лифту.

В этот момент «яблочко» раскрылось, и в широком люке посреди него показалась кабина ДКР-06. Когда грузовая платформа поравнялась с крышей, Зигфрид удовлетворенно причмокнул и сунул ключ-карту в щель-скважину.

— Вот и ладушки, — пробормотал он, забираясь в шлюз кораблика. — Киса, запрыгивай!

Мурлышка недоверчиво обнюхала опорную штангу ДКРа, немного помялась, оглядываясь на удаляющуюся фигуру бывшего владельца, но в конце концов тоже запрыгнула в шлюз. Створки с шипением сомкнулись, и кораблик ожил. Теперь Безногий уже никуда не спешил, и потому ДКР не рванул с места в стратосферу, а лишь утробно заворчал, прогревая двигатели и тестируя системы…

* * *

…Увлеченный изучением новой машины, капитан не видел, а попавшая в непривычную обстановку мурлышка не почуяла, как Морган-младший в несколько прыжков вернулся к машине и, нырнув под ее плоское днище, сунул длинный стержень из обедненного урана в поворотный механизм стартового антиграва…

* * *

…— Ну что же, — Зигфрид щелкнул последним тумблером. — Вроде бы все в порядке. Стартуем?

Он взглянул на мурлышку. Та отчаянно замотала головой и поскребла лапой виниловый пол.

— Да что с тобой? — удивился капитан. — Я все проверил, кораблик в порядке, мин нет!

Мурлышка попятилась и зарычала.

— Ты боишься летать? — растерянно предположил Безногий. — Но ведь это не страшно. Я летаю уже двадцать лет, и ничего, как видишь, жив-здоров…

Зверь пригнул голову к самому полу и громко застучал хвостом по пассажирскому креслу и пищевому синтезатору. Вправо — влево, вправо — влево…

— Не дрейфь! — Зигфрид уверенно ткнул в кнопку «старт».

Серводвигатели крутанули «бегунок» антиграва. Мурлышка взвыла и полоснула внезапно осталеневшим клинком хвоста по пассажирскому креслу. Кораблик рванулся вверх, но внезапно накренился и начал заваливаться на бок. Мурлышка зашипела. Порезанное кресло жалобно звякнуло вырвавшейся из-под обшивки пружиной.

— Что за черт?! — заорал Безногий, лихорадочно дергая джойстик управления антигравом. — Ну, Морган, ну скотина!

ДКР, словно снаряд древней гаубицы, прошел по баллистической траектории почти над всей Хай Ванной и рухнул прямиком в один из знаменитых куйбинских гейзеров. Знающие люди поговаривали, что глубина этих расщелин с кипящей водой достигала нескольких десятков километров. Так это или нет, достоверно известно не было. Нырять в гейзеры, пусть и на космических кораблях-разведчиках, не приходило в голову еще ни одному психу…

* * *

…Кораблик тонул, погружаясь в бурлящую бездну черного кипятка. На глубине в пару километров было темно, как в космосе. Даже темнее. Здесь не было звезд. Огромные пузыри толкали ДКР в титано-керамические борта, играя им, как мячиком. С болтанкой не справлялись ни демпфер, ни противоперегрузочное кресло. Килевая, бортовая, вертикальная и черт знает еще какая качка выворачивала внутренности наизнанку. Зигфрид готов был продать душу ради одной секунды покоя. Мурлышка, похоже, чувствовала себя не лучше. Она забилась под кресло и жалобно мяукала, вернее, подвывала.

Зигфрид в сотый раз потеребил джойстик управления антигравом и в сотый же раз неприлично выругался. Он не знал, что в эту минуту торчало из поворотного механизма, но был уверен, что оттуда именно что-то торчит. В причинах поломок отечественных машин он разбирался досконально. Раз ДКР до сих пор не взорвался, это была не граната и не мина. Это был какой-то кусок металла. Судя по конфигурации поворотной щели, скорее всего это был толстый прут. И скорее всего не железный, даже не стальной, а титановый или урановый. Хотя титан, как и прочие «нормальные» металлы, могли обнаружить сканеры боевого компьютера, а вот обедненный уран сбивал все их настройки и становился для приборов невидимым.

Такова была теория. Зигфрид не сомневался, что она верна, но для полной уверенности ему следовало выйти наружу и просто выдернуть злосчастный прут из механизма. Однако и это была чистейшей воды теория. Даже в скафандре выйти наружу было, мягко говоря, проблематично. Кипящая под огромным давлением вода была не лучшей окружающей средой. Оставалось ждать, когда кораблик погрузится достаточно глубоко, чтобы забортное давление переломило проклятый стержень, либо приближающаяся — внизу вода уже светлела — магма его расплавит… Возможно, вместе с ДКР…

Кипятившую воду «плитку» Зигфрид так и не рассмотрел. Мешали пузырьки и густой пар. Давление агрессивной среды немного ослабело — ДКР провалился в непосредственно касающийся магмы слой пара, — но болтанка не прекратилась. Изменилась лишь амплитуда и направление качки. Теперь несчастный кораблик швыряло от одной стены расщелины к другой, звучно отбивая им своеобразные склянки.

«Бум-м-м». В голове Безногого загудел набат. «Бум-м-м». Набат зазвучал громче. «Бум-м-м». Набатный колокол рухнул прямо на капитана, и тяжелая низкочастотная вибрация охватила все его тело. Кораблик швырнуло к противоположной стене. В ожидании новой «склянки» Зигфрид невольно зажмурился и сгруппировался.

Прошло несколько секунд, и ДКР уже давно миновал то место, где должен был раздаться новый «бум», а никакого набата так и не прозвучало. Капитан открыл глаза и удивленно взглянул на обзорный экран. Вокруг было полно пара, но он не буйствовал, закручиваясь невероятными вихрями, а мирно клубился. Кроме того, сканеры показывали, что в трех метрах под днищем кораблика имеется надежная каменная площадка. Не слишком широкая, но достаточно ровная. Сомневаться было некогда. Зигфрид схватился за рычаги и плавно посадил ДКР на камни. В этот момент сканеры закончили сферическое обследование окружающего пространства и выдали результат. Волею судьбы и безумных паровых вихрей кораблик забросило в просторную пещеру, неизвестно как образовавшуюся в боковой стене расщелины.

— Вылезай, — Безногий отстегнулся и потянул мурлышку за хвост.

Та недовольно заворчала и забилась под кресло еще глубже.

— Да вылезай ты! — Капитан рассмеялся. — Все в порядке. Сейчас починимся и полетим нормально, без болтанки…

Зверь нехотя выглянул из укрытия.

— Ну, вот и умница.

Зигфрид потрепал ее по загривку и направился в шлюзовой отсек. Скафандр Коши был ему маловат, но для короткого выхода годился. Капитан ловко облачился в космический костюм и спустился по выдвижному трапу на перегретое дно пещеры.

На починку антиграва ушла ровно одна секунда. Могучим пинком Зигфрид раскрыл ремонтный лючок и, погрузив в него клешню в серебристой перчатке, вытянул злосчастный урановый стержень. Механизмы поворотной станины антиграва благодарно зажужжали — это уловили внешние микрофоны скафандра, — а ремлючок автоматически закрылся. Последствия диверсии были устранены. ДКР был готов к полету. Зигфрид небрежно отбросил стержень в сторону, и его тотчас оглушил возмущенный вопль. Во что или в кого угодил прут, за туманом было не разглядеть, но пострадавший не только заорал, а еще и отбросил стержень в сторону корабля, угодив точно в кнопку блокировки шлюза.

Наружный входной люк с шипением закрылся, над шлюзом зажегся огонек охранной системы, и Зигфрид понял, что попал в новую ловушку. Снаружи без ключ-карты заблокированный корабль было не открыть. А ключ-карта торчала сейчас в замке зажигания. То есть внутри.

Скафандр работал исправно, и пещерная парилка была Безногому нипочем, но его все равно прошиб крупный пот. Нипочем-то нипочем, да только надолго ли? Капитан не проверял перед выходом запас дыхательной смеси в баллонах — подумаешь, минутный выход! — и теперь мог лишь предполагать, сколько ему отпущено злодейкой-судьбой. Хотелось надеяться, что много, но в любом случае не дольше, чем до завтра. А потом… А потом… Сначала откажут терморегуляторы… Зигфрид вспомнил, как готовил креветок на пару повар китайского ресторанчика «Ио-Ио». Несчастные рачки уже тогда вызвали в сознании капитана ряд ассоциаций, в частности, с гибнущими на Юпитере космонавтами в похожих на рыцарские доспехи скафандрах повышенной защиты. Теперь Зигфриду предстояло воочию убедиться, насколько соответствовали его тогдашние фантазии истинным ощущениям креветок. Правда все происходило не на Юпитере, а почти на дне куйбинского гейзера, но свариться на пару — удовольствие ниже среднего независимо от того, где стоит скороварка. В этом Безногий был уверен.

Верная мурлышка уже сходила с ума, прыгая напротив иллюминатора, но, как включить радиосвязь, она не знала, а знаки, подаваемые человеком в скафандре, были ей непонятны.

— Тупица! — размахивая руками, орал капитан. — В шлюзе! В шлюзе… кнопка! Красная! Да она там одна! Нажми! Не понимаешь? Кнопка! Ну, круглая такая! С блюдце размером! Слева от внутреннего люка!

Зверь то и дело виновато приседал и пожимал плечами, а человека подгонял страх. Ведь кто-то или что-то пряталось в тумане, совсем рядом, и то, что оно не напало сразу после того, как получило урановым стержнем по макушке (или другой части тела), вовсе не говорило о том, что существо — или что там было еще? — ретировалось.

— Кнопка! — Зигфрид с досадой хлопнул себя по шлему в проекции лба. — Бестолочь!

Мурлышка неожиданно напружинилась и показала клыки.

— Обиделась? — удивился капитан.

Зверь смотрел мимо. Почуяв недоброе, Безногий медленно обернулся. Предчувствия его не обманули. Прямо из тумана к нему тянулось нечто неопределенное. Свет посадочных огней и нашлемного прожектора не мог в достаточной мере осветить это, но на первый взгляд оно выглядело, как скользкий расплывчатый язык или псевдоконечность какого-то аморфа (с маленькой буквы). Осклизлое розоватое нечто коснулось скафандра и вздрогнуло. Видимо, металлопластик был существу не по вкусу. Зигфрид, тем не менее, решил не рисковать и попятился, постепенно пригибаясь. Скоро он очутился под днищем ДКР, но эта позиция не показалась существу неприступной. Розовые псевдоподии распластались по камням и, омерзительно пульсируя, заползли под кораблик.

Хладнокровие капитана было на грани закипания. Когда же с противоположной стороны укрытия к нему потянулись щупальца еще одного скользкого розового существа, на поверхности души появились первые пузырьки. Оружие, как и верная защитница мурлышка, осталось в корабле, а под ногами — Зигфрид пошарил рукой — не оказалось даже ни одного приличного камня. Ситуация становилась критической…

Впрочем, рассказ еще не окончен, а значит…

Первое щупальце вдруг конвульсивно дернулось, и внешние микрофоны скафандра зафонили от перегрузки. Таких воплей Зигфрид не слышал со времен первой брачной ночи с Сульфидой. Существо в тумане подпрыгнуло и окатило капитана приличным — литров на двадцать — плевком горячей слизи. Безногий отлетел к опорной штанге и больно треснулся об нее спиной.

В непроглядной завесе тумана забрезжил просвет, и, как в белесой рамке, проявилась впечатляющая картина. Человек в том самом скафандре повышенной защиты и с индивидуальным антигравом за спиной поливал бесформенное розовое существо струей жидкого азота! Видимо, для живущих в гейзере слизняков это было самое страшное наказание, и неведомый воин был об этом прекрасно осведомлен.

Пользуясь моментом, Зигфрид выбрался из-под корабля и снова замахал мурлышке. До зверя, похоже, начало доходить, и, когда капитан наконец догадался разыграть перед мурлышкой интермедию, как он небрежно нажимает кнопку, все наконец-то разрешилось.

Шлюз раскрылся, и Зигфрид пулей влетел внутрь корабля. Мурлышка с гордым видом поджидала его в проходе между рубкой и шлюзовым отсеком.

— Молодец! — капитан с чувством пожал ей лапу и погладил по спине.

Зверь прищурился, словно улыбаясь, и заурчал.

— Однако надо и спасителя моего спасти, — беспокойно выглядывая в иллюминатор, сказал капитан. — Смотри, сколько там этих тварей собралось!

Вокруг бесстрашного воина с «азотометом» постепенно смыкалось вражеское кольцо. Число скользких розовых сгустков уже перевалило на второй десяток. Струи азота их не уничтожали, а всего лишь отпугивали.

Мурлышка попыталась придержать хозяина, но Зигфрид высвободил рукав из ее зубов и погрозил пальцем:

— Нельзя бросать людей в беде!

Зверь покорно пригнул голову и, обойдя пару раз вокруг пассажирского кресла, улегся под ним, поджав хвост. Судя по всему, так мурлышка выражала несогласие.

Зигфрид раскрыл наружный люк и, выйдя на общую гражданскую частоту, крикнул:

— Поднимайся на борт!

Воин не заставил себя упрашивать и молча прыгнул на трап кораблика. Скользкие существа отреагировали не сразу, и потому, когда розовые щупальца потянулись к ДКР, его трап был уже поднят, а люк задраен.

Безногий, не снимая скафандра, лишь откинув забрало шлема, уселся за штурвал и запустил антиграв.

— Вешалка слева! — не оборачиваясь, крикнул он пассажиру. — А оружие и антиграв свой положи в багажник. Там у меня пусто… А еще, если не трудно, принеси выпить чего-нибудь… Я от штурвала пока отвлечься не могу, блин, а выпить страсть как хочется…

За спиной капитана что-то брякнуло, видимо, пассажир сбросил свою тяжелую амуницию не в багажник, а прямо на палубу, затем скрипнула дверца бара и характерно треснула отвинчиваемая пробка. Зигфрид хотел было оглянуться, но тут в его поле зрения попала рука в перчатке, сжимающая откупоренную бутылку водки.

— Вот-вот, я только хотел сказать, что стакана не требуется. В такой болтанке из стаканов только продукт разливать, — Безногий смачно отхлебнул из горлышка. — Прямо мысли читаешь.

Кораблик снова бросало во все стороны, но теперь он шел вверх, и связанные с качкой неприятные ощущения воспринимались как обычные полетные издержки.

— Слушай, друг, а что это за слизняки на нас охотились? — Бутылка опорожнилась почти на половину, и Зигфрид, по-прежнему не оборачиваясь, подал ее попутчику. — Глотни. Стресс сними.

Пассажир бутылку взял, но ни бульканья напитка, ни звука ударно работающей глотки Зигфрид не услышал. Только шуршание одежды — видимо, снимаемого скафандра.

— Не пьющий, что ли? Или что, решил сначала переодеться? — Капитан наконец-то догадался обернуться.

— Это свинозадые соплюхи. Самые страшные хищники на всей Куйбе. Живут в гейзерах, которых тут по три штуки на квадратный километр, питаются всеми, кто попадется. Частенько выползают охотиться на поверхность. Спрячутся среди камней, подстерегут добычу, обольют ее кипящей отрыжкой и на дно волокут… А с недавних пор губернатор решил поэксплуатировать их на благо общества. Придумал приговоренных им кидать. Тех, кому «вышка» отломилась, — голяком, а если что полегче — двадцатка или пожизненное, — в скафандре…

— А-а… — Зигфрид замер с раскрытым ртом, внезапно онемев, лишившись способности двигаться и соображать. Все, что он мог делать, — сидеть и наблюдать, как из его бутылки мелкими изящными глоточками пьет водку создание женского пола, манящих форм и небесной красоты.

Таких восхитительных, умопомрачительных, шикарных и сексапильных женщин за свою многотрудную жизнь капитан не встречал еще ни разу. Ярко-рыжие, чуть волнистые волосы, большие изумрудные глаза, длинная шея… Далее — все затянутое в тонкий облегающий комбинезон: грудь «75Д» (этим сложным обозначениям капитана научила одна знакомая продавщица из магазина нижнего белья), тончайшая талия, крутые бедра, длиннющие ноги…

Капитан одернул себя и вернулся к возвышенному — но главное взгляд! Таким взглядом женщины не одаривали капитана уже лет десять. Манящий, чарующий, скручивающий душу в тугую спираль и заставляющий просыпаться плоть… Не благодарный или вежливый, а искренне заинтересованный! Зигфрид был уже не мальчиком, но мужем и понимал, что искренность во взгляде незнакомки скорее всего сродни профессиональной улыбке стюардессы, но ему так хотелось верить в обратное! Разум бубнил что-то о поспешности выводов и отсутствии в природе таких явлений, как мгновенная любовь, но истосковавшаяся по настоящим чувствам душа космического волка все равно тянулась к рыжеволосому солнцу и расцветала, словно пион.

— А-а?.. — вопросительно повторил капитан.

— Нет, — ангел сделал еще пару глотков и вернул водку Безногому. — Я сюда попала по иной причине. Я сейсмолог-спелеолог.

— А-а, — теперь Зигфрид блеял уважительно, хотя и не верил в эту легенду ни на грош.

Когда солнцеподобная гостья протягивала ему бутылку, он заметил на ее запястье небольшую татуировку в виде чайки в лучах закатного солнца и подпись: «Воля 2412–2415». На планете Воля располагались в основном колонии для малолетних преступников и каторжные поселения. 2412–2415, надо полагать, были годы, на протяжении которых незнакомка перевоспитывалась в одной из зон для малолеток…

Впрочем, такие пустяки, как сомнительное прошлое, Зигфрида не волновали. Он и сам не был святым. Торопливо допив водку, он утер губы рукавом и галантно поклонился.

— Зигфрид Безногий…

— О-о! — удивилась пассажирка. — Я о вас наслышана. Капитан Безногий, освободитель Кайфогена Неулетного, гроза Гундешманской Тирании, объявленный на всех ее колониях Гостем вне Югославской Конвенции и почетный гражданин планеты Мертвотрупнинск…

— Мертвотрупный… это погребальный астероид… — зардевшись, вежливо поправил капитан.

— А я Аманда Борщ, — представилась гостья. — Ученый секретарь Куйбинского общества сейсмологов, спелеологов и гейзеронавтов.

— Очень приятно, — Зигфрид перехватил пустую бутылку левой рукой и протянул правую Аманде.

В этот момент кораблик тряхнуло в последний раз, и он наконец-то — в окружении клубов пара и фонтанов кипятка — поднялся над поверхностью гейзера.

— Ребята, бутылочку… — царапнуло по иллюминатору.

Гостья благосклонно ответила на рукопожатие, и капитан понял, что жизнь обретает новый смысл. Он автоматически ткнул в кнопку «космос!!!», и ДКР быстро набрал вторую космическую скорость. Уже когда кораблик покинул орбиту, Зигфрид спохватился и тревожно взглянул в прекрасные глаза Аманды.

— Я давно хотела убраться с этой скучной планеты, — угадав его немой вопрос, проворковала красавица.

Где-то внутри, очень глубоко, в темном-темном подвале разума, предостерегающе зашипел и забрюзжал «Зигфрид рациональный». Он бубнил что-то о сыре и бесплатной мышеловке (или наоборот)… Но «Зигфрид влюбленный» его не слушал. В унисон первому, трезвому, «Я» ворчала и наблюдающая за всем из-под кресла мурлышка, но и ее недовольство не значило для потерявшего голову капитана ровным счетом ничего.

— Куда ты хочешь отправиться? — спросил он, раздевая спутницу полным страсти взглядом.

— На край света, — банально ответила мадемуазель Борщ, пересаживаясь Безногому на колени.

— О! Да! — Зигфрид воспринял ее ответ, как стихотворную строку. Естественно, о взаимной любви.

— Ты такой милый… — закуривая «Астру» — сигарету настоящих космодесантников, — проворковала Аманда.

Безногий едва не умер от счастья.

Он даже не обратил внимания на то, что гостья словно бы случайно коснулась главного пульта, и ДКР нырнул в ближайший нуль-портал гораздо раньше расчетного времени. А еще — что портал был совсем не тем, через который стоило бы прыгать Безногому, поскольку точка выхода лежала не где-нибудь, а на территории Гундешманской Тирании. Где Зигфрид после неких давних событий считался не просто персоной нон грата, а злейшим врагом…

7

Мурлышка дремала, но вполуха слышала и вполглаза видела, как неаппетитного вида самка сводит с ума такого хорошего, но доверчивого и слабохарактерного хозяина. Самым удивительным было то, что самка не выделяла никаких феромонов и не прибегала к завлекающей раскраске, а хозяин все глубже тонул в непонятном мурлышке омуте ощущений и переживаний. Зверю это не нравилось по многим причинам. Во-первых, существо опасалось, что хозяин решил сменить слугу — и для этого опасения были основания. Ведь с момента появления на борту пассажирки Зигфрид ни разу не погладил верную мурлышку, не сказал ей доброго слова, даже не взглянул на нее… Во-вторых, растворяясь в иррациональных инстинктах вне периода гона, хозяин терял способность реагировать на опасность. Не совсем, конечно, но все же его чутье наверняка притупилось не меньше, чем на треть…

Мурлышка еще раз недовольно взглянула на самку человека. И чем она так зацепила хозяина? У нее даже течка должна была начаться еще только через две недели… А еще — и это было в-третьих — мурлышка чувствовала исходящую от гостьи угрозу. Нежданная пассажирка волочила за собой целый шлейф мелких и крупных потенциальных неприятностей. Некоторые из них были неопределенными и могли реализоваться только при особом стечении обстоятельств, но сквозь ауру спутанных вероятностей проглядывали и такие, которых Зигфриду было не избежать при всем желании.

Мурлышка невольно зарычала. Ее логика была проста — защищать хозяина. Даже если он настолько слеп, что не видит, какой на самом деле «подарок» преподнесла ему судьба…

* * *

…— Как это интересно, милый, — проворковала прокуренным голосом Аманда, когда Безногий рассказал ей о приключениях последних двух дней.

Она сидела поперек капитанской кровати, а сам Зигфрид лежал головой на ее коленях. Прекрасная спутница провела желтым от табака указательным пальцем по щеке капитана.

— Ты, наверное, так устал от всех этих встрясок?

— Да, — Безногий вздохнул. — Не мешало бы расслабиться…

Аманда томно потянулась и до половины расстегнула молнию комбинезона. К ее изумлению, Зигфрид перевернулся на живот и свесился с койки вниз. Пошарив под кроватью, он вытащил медицинский ящик и сдул с него пыль.

— Бар тут неважный, — пояснил он, открывая аптечку. — Водки только одна бутылка была, а остальное — шампусики, портяшк и да сухачи всякие… Короче, сплошной кисляк.

Он вскрыл малый хирургический набор и достал из герметичной жестянки литровую ампулу с чистым спиртом.

— Вот это, я понимаю, напиток!

— О-о! — тоном знатока протянула Аманда, все же расстегивая молнию до предела. — Медицинский?

— Да уж, — Безногий радостно хрюкнул. — Не «технарь» какой-нибудь…

Он торжественно налил «огненную воду» в высокие стаканы и провозгласил первый тост.

— За нас!

Аманда очаровательно улыбнулась и, отставив мизинчик, выпила спирт маленькими девичьими глоточками. Зигфрид с вожделением покосился на сверхглубокое декольте подружки, шмыгнул носом и замахнул свой стакан, как микстуру, мимо глотки — прямо в пищевод.

Промежуток «между первой и второй» был, как и полагается, небольшой.

— За любовь!

Закусывать они не стали, лишь сделали по глотку дистиллированной воды все из того же медицинского комплекта. Между вторым и третьим стаканами капитан позволил себе немного отдышаться, а гостье сделать вид, что комбинезон совершенно случайно соскользнул с одного плеча, довольно откровенно приоткрыв высокую грудь, но она этого совершенно не замечает.

— Космос!!! — во всю глотку проорал Зигфрид традиционный для космонавтов третий тост, запуская лапищу под одежду собутыльницы.

По провозглашении такого тоста, опять же согласно старинной флотской традиции (вообще-то это был не тост, а универсальная команда для автопилотов, означающая, что капитан желает развить вторую космическую скорость, то есть стартовать с орбиты, или, как еще говорили: «сорваться с привязи»), так вот, после такого вопля по традиции следовало чокнуться и с межзвездным пространством. Капитан протянул руку к иллюминатору и легонько звякнул об него стаканом. Созвездия центральной части Млечного Пути как-то странно подмигнули и на мгновение сложились в корявую строчку: «Ребята, бутылочку не выбрасывайте…». Зигфрид зажмурился и помотал головой. Когда он снова раскрыл глаза, никаких звезд за стеклом иллюминатора уже не было. Как и должно быть в гиперпространстве. Нет, одна светящаяся точка все же осталась, более того, она двигалась параллельным курсом, хотя и немного позади, но это была явно не звезда. «Корабль, — решил про себя Безногий. — Странно… Чего это он за нас уцепился? Автонавигатор отказал? Или следит?» Вопросы были неудобные и несвоевременные. Сейчас капитана больше интересовало происходящее в каюте, а не за бортом, и о странном преследователе он предпочел забыть…

К тому времени ампула опустела, а мадемуазель Борщ наконец-то скинула надоевший комбинезон. Она раскрыла Зигфриду страстные объятия, и капитан трепетно обнял возлюбленную. Их губы слились в долгом поцелуе и… Безногий захрапел.

Ему снились пальмы, горячий песок, лазурное море и несколько десятков обнаженных девушек. Они манили его за собой, недвусмысленно давая понять, чего ждут от прославленного капитана дальнего космоплавания, но Зигфрид отвечал им отказом. И не потому, что не хотел этих нимф, граций, наяд и прочих дриад, просто его мучила невыносимая жажда. Страшная, пустынная жажда не отпускала его от линии прибоя, несмотря ни на какие позывы плоти. Он пил прямо из моря и никак не мог напиться…

* * *

…Аманда брезгливо столкнула с себя храпящее тело капитана и, быстро натянув комбинезон, выглянула в основной отсек. Странный зверь, которого она до сих пор так и не рассмотрела, все еще лежал под креслом. Скорее всего спал. Девица бесшумно подошла к пульту и набрала код блокировки капитанской каюты. С легким шипением провернулись аварийные замки, и над дверью в каюту зажегся красный огонек.

— Попался! — радостно воскликнула Аманда.

Мурлышка открыла глаза и навострила ушки. Неприятности начались, но пока ничего определенного в намерениях самки не просматривалось. Она, похоже, еще не решила, как ей поступить. Впрочем, любой из придуманных коварной гостьей вариантов был капитану одинаково вреден. Это мурлышка чуяла вполне определенно…

— Вызываю Зубра, код 1013! — щелкнув переключателем гиперсвязи, произнесла Аманда.

— Я, — почти сразу ответил абонент.

— Это Борщ, товар у меня…

— Он изолирован?

— Да нет, лежит тут вот под креслом…

— Ты с ума сошла! Это же опаснейший хищник!

— Да бросьте вы, Яков Дормидонтович. Кошка кошкой. Ну, разве что несколько крупновата… Лучше давайте поговорим о призе.

— Мы уже определили сумму, — сурово напомнил собеседник.

— Возникли дополнительные расходы…

— Знаю, знаю… — Злюхин рассмеялся сухим коротким смешком. — Непредвиденные обстоятельства, моральные издержки… Кукиш с маслом тебе, Суп!

— Борщ…

— Тем более! Приведешь корыто на гундешманский перевалочный пункт Клоакия, сдашь товар моим людям, получишь свой миллион, и вали на все четыре стороны!

— На этом корабле? — алчно уточнила Аманда.

— Ради бога.

— А капитана?

— Что — капитана?

— Я могу забрать его с собой?

— Зачем? Понравился как мужчина? — Злюхин снова рассмеялся.

— Это мое дело, — невозмутимо парировала Аманда.

— Нет, — отрезал Яков Дормидонтович.

— А вам-то он для чего?

— А это мое дело…

Девица поняла, что большего из Злюхина вытрясти не удастся. Уточнив, в каком доке должна состояться встреча с представителями «Зис», она отключила связь и принялась напряженно размышлять.

Миллион был неплохим призом, хотя можно было запросить и больше. Почти новый ДКР-06 также годился. Единственным, из чего Аманде не удалось выжать хотя бы каплю прибыли, был никчемный пьяница по фамилии Безногий. В начале беседы со Злюхиным она надеялась, что получит храпящее тело капитана в качестве бесплатного приложения, но Якову зачем-то понадобился этот чурбан, и план Аманды провалился ровно на треть. Она была уверена, что если не Змей Морган, то Коша наверняка согласился бы купить голову этого дебошира за вполне приличные деньги…

Немного поразмыслив, Аманда взяла себя в руки и решила не жадничать. Миллион и дальний косморазведчик были вполне приличной компенсацией за все труды и волнения.

До выхода из прыжка оставалось еще не меньше часа, но Аманда решила подготовиться заранее и, проглотив пару таблеток алказельцера, облачилась в скафандр. Теперь ей оставалось только ждать, когда ДКР выйдет из гиперпространства и ляжет в дрейф на орбите Клоакии.

Мурлышка настороженно замерла и прислушалась к своим чувствам. Теперь опасность приобрела вполне определенные очертания. Хозяин попал в очередную ловушку. Существо покосилось на пятку зловредной человеческой самки. Можно было прямо здесь и сейчас спокойно оттяпать этой гадине полноги, но это не решало всех проблем. В предсмертных судорогах самка могла понажимать черт знает какие кнопки, а мурлышка оперировать приборами корабля не умела. Единственной известной зверю кнопкой являлась кнопка разгерметизации шлюза. Остальные тумблеры-сенсоры были для нее всего лишь разноцветными светлячками. Значит, следовало поскорее освободить капитана, но как это было сделать на глазах у самки? «Гадина» вполне могла выкинуть еще какой-нибудь фокус, например, выпустить из кораблика воздух, ведь сама она была уже в скафандре. Рисковать своим, а в первую очередь хозяйским здоровьем существо не хотело. Оно оглянулось на проход к шлюзу. Там, кроме кнопки открытия люка, не было никаких жизненно важных приборов. Что мурлышке и требовалось…

Она задом, осторожно выползла из-под кресла и мягко прыгнула в коридор. Там она осмотрелась и, сев на хвост, безобидно заурчала.

Услышав из коридора трансформаторный треск, Аманда встрепенулась и встала с кресла.

— Киса! — Девица состроила умильное личико. — Проснулась? Кушать захотела?

Мурлышка прогнула спину и поскребла передними лапами, словно приглашая себя погладить. Аманда купилась на эту уловку и бесстрашно подошла к зверю. Бесстрашие ее во многом определялось тем, что скафандр повышенной защиты был практически непробиваем даже для таких опасных орудий, как мурлышкины когти, зубы или хвост. Существо осторожно обнюхало доспехи девицы и в очередной раз пожалело, что не разобралось в подлой сущности пассажирки сразу, еще в гейзере. Но делать было нечего, и зверю пришлось импровизировать.

Впрочем, простора для импровизации у мурлышки практически не было. Она незаметно выпустила когти на задних и правой передней лапах и крепко вцепилась ими в палубу. Левой лапой она неожиданно для Аманды хлопнула по кнопке разгерметизации, а мордой резко толкнула гостью в живот. Охнув, злодейка сложилась пополам и с грохотом провалилась в шлюз. Внутренние створки закрылись, давление в шлюзе мгновенно упало, распахнулся наружный люк, и мадемуазель Борщ вылетела в открытый космос…

8

Чем хорош открытый космос? Да практически ничем. Там можно, конечно, вдоволь покувыркаться, полюбоваться яркими звездами, ощутить настоящий простор… В остальном же он незатейлив и скучен. Нет, может быть, вооруженным приборами ученым там есть на что обратить внимание: кварки, нейтрино, солнечный ветер, звездные приливы и всякие там гравитационные течения. Но человеку в скафандре, без надежного репшнура или маневрового ранца удовольствия от выхода в открытое пространство мало. Практически нет.

Аманда постепенно уплывала все дальше, и выражения ее становились все изощреннее. Она знала, что в ДКРах на такой случай предусмотрена система экстренной помощи: должна была завыть сирена, все внутренние замки должны были разблокироваться, а кибернавигатор должен был положить корабль в дрейф, но дело осложнялось тем, что единственным человеком на борту был Зигфрид, а он валялся в пьяном угаре, и разбудить его сейчас не смогли бы никакие аварийные ревуны…

Безногий действительно упорно не желал просыпаться. Ему снилась кульминация какого-то странного праздника с явным эротическим подтекстом. Это походило на карнавал, но все ряженые были одеты в костюмы из интим-салонов, а зрители и вовсе не имели никакой одежды. Красочные фейерверки, зажигательные танцы, барабанный бой, лоснящиеся тела ритмично беснующихся красоток… И вдруг где-то в небесах разлился совершенно не вписывающийся в праздник сигнал воздушной тревоги. Зрители и участники карнавала запрокинули головы к звездному небу и начали в ужасе разбегаться, толкаясь и падая. Сверху, прямо с орбиты, на богато украшенную карнавальную площадь пикировали штурмовые корабли гундешманцев. Их хищные рыла светились перегретой керамикой, а с орудийных подвесок срывались ослепительные шары энергоснарядов. Сирена выла не переставая, фейерверки погасли, уступив место взрывам, люди от ужаса сходили с ума, а следом за штурмовиками уже двигались десантные корабли и что-то огромное, теоретически невозможное. Нечто вроде космолетонесущего корабля. Такие громадины не были приспособлены для посадок на планеты, но вопреки всем правилам гигантская тень уже закрыла полнеба. Зигфрид, сохраняя удивительное хладнокровие среди орущей толпы, присмотрелся повнимательнее. Нет, это был не авианосец. Это была… Аманда! Огромная, с перекошенным и потому совсем некрасивым лицом. Она изрыгала на головы несчастных соплеменников такие виртуозные проклятия, что Безногому стало даже неловко.

— Зачуханская свиноматка! Саблезубая блевотина! Безногий, дерьмо проспиртованное, проснись, твою мать! — Это были наиболее мягкие из ее выражений. Так сказать, «суперлайт»…

Зигфрид с неимоверным трудом открыл один глаз и поводил взглядом по каюте. Фейерверки окончательно угасли, гундешманские штурмовики всосались обратно на орбиту, огни и краски карнавала померкли, а люди растаяли, словно комочки сахара в куйбинском гейзере. Остались только стены каюты, сирена и голос Аманды. Голос какой-то плоский, словно из динамика. Капитан открыл второй глаз и попробовал шевельнуть хотя бы одной извилиной. Попытка вызвала головную боль. Безногий снова закрыл глаза, но вопли возлюбленной не прекращались, а проклятый ревун, казалось, только добавил оборотов.

Зигфрид сокрушенно вздохнул и повторил эксперимент с шевелением извилин. На этот раз ему пришлось не менее туго, но он прошел испытание до конца. В конце его ожидал пренеприятнейший сюрприз. Ему предстояло подняться с койки и совершить подвиг. Обычное дело. Особенно с похмелья.

Капитан беззвучно выругался и заставил себя сесть.

Сигнал тревоги, раскрытые двери, мерцающая над пультом пиктограмма — круглоголовый квадратнотуловищный уродец на фоне трех пятилучевых звездочек — все говорило о том, что в действие вступила автоматическая спасательная программа «Человек за бортом». Зигфрид оглянулся. Он был на борту, а единственным, кроме него, человеком была Аманда. Капитан тупо выслушал очередную порцию брани из динамика и кивнул. Раз принцесса его грез материлась посредством радио, значит, за бортом была именно она.

«Чего ее туда понесло? — Капитан недовольно почесался и зевнул. — Может, пусть полетает, чтобы неповадно было, а я еще вздремну?»

— Фуфлыжник мордозадый! — взвизгнула в очередной раз Аманда. — Разлепи шнифты, гнида недоношенная! Спасай меня, козлина петушиная!

Аргументы были непонятные, но, как спросонья показалось Зигфриду, веские. Он, кряхтя, поднялся с кровати и побрел к шкафу со скафандрами. У дверцы его уже ждала мурлышка. Он погладил зверя между ушей, но существо почему-то не заурчало. Более того, оно оскалилось и предупреждающе рыкнуло.

— Ты чего, киса? — удивился капитан.

Мурлышка зарычала чуть громче.

— Мне скафандр надо, — растерянно пояснил Зигфрид. — Аманда выпала. Надо подобрать, а то совсем на матюги изойдет девка.

Зверь зарычал еще громче.

— Ревнуешь, что ли?! — вдруг осенило капитана.

Он громко рассмеялся, но быстро замолчал — смех обернулся головной болью. Мурлышка, тем не менее, словно сообразив, над чем смеется хозяин, смущенно потупилась и нехотя подвинулась в сторону.

— Не волнуйся, милая, — успокоил ее Безногий, натягивая скафандр. — Я тебя ни на кого не променяю. Бабы они дело такое… сегодня одна, завтра другая или вообще никакой, а друзья — это святое… Это навсегда.

— Вот поднимусь на борт, устрою вам «сегодня одна, завтра другая…», засранцы вонючие! — Оказалось, что связь с Амандой двусторонняя.

— Иду, зайчик, — нежно промычал Зигфрид, — иду, бурундучок… иду, мышка…

— Ты чего это, падла свинская, меня грызунами погоняешь?! Я тебе кто, малолетка с Прыщавки?!

— Виноват! — пристегивая репшнур к специальному кронштейну снаружи от шлюза, пробормотал Зигфрид. — Хотел ласково… Да… что-то далековато до тебя…

— Это сучке твоей мохнорылой спасибо! Думала, вообще в прыжок уйду, такое ускорение получила!

— В прыжок? — Капитан растерянно оглянулся.

Что ДКР лежит в дрейфе в нормальном пространстве, он заметил только сейчас. И сейчас же он обратил внимание на картину звездных скоплений. На затылке шевельнулись волосы. Сомнений быть не могло. Опытный глаз капитана дальнего космоплавания безошибочно выделил из общей массы знакомые созвездия. Вот Малый Таз, вокруг беты которого вращается столица Гундешманской Тирании — Гундешман Запредельный, вот альфа Ехидны, где процветает гундешманская перевалочная база Клоакия, а вон там созвездие Пустоты — страшная, непонятная территория, сплошь изрезанная каналами перетекающей неизвестно откуда и куда энергии и гравитационных полей…

— Зигги… — теперь уже жалобно протянула Аманда. — Ну где ты?!

Когда Безногого называли этим мерзким уменьшительно-ласкательным именем, он просто терял над собой контроль. Мужчины за это расплачивались зубами и кровавой юшкой, а женщины просто переставали для капитана существовать. Но для Аманды капитан был готов сделать исключение, если только… Если только прилететь в пространство Гундешмана не было ее идеей. Вернее — продуманным и коварным планом.

Зигфрид почти физически чувствовал, как с его души сползает мягкое, но отравленное одеяло страстной любви с первого взгляда. Аманда уже не казалась ему ни ангелом, ни частицей солнца, ни прекраснейшей и изысканнейшей из дам. Обычная рыжая, конопатая портовая девка…

«Курит „Астру“, ругается, как сапожник, причем сапожник, отсидевший на Воле не год и даже не два… Правда, фигура и глаза все-таки ничего… Хотя грудь наверняка силиконовая, а в зенках цветные линзы…»

Капитан с сомнением посмотрел на удаляющуюся точку Аманды, на трос в своих руках, на маневрового «горбунка» — ракетный баллон, джойстик, поворотное сопло и по два стремени с каждого бока. Спасать пассажирку, конечно, было надо, но очень уж хлопотно… В конце концов, вокруг была не какая-нибудь Скорпионья Пустошь, где корабли проходили раз в сто лет, а оживленное пространство.

«Вон альфа Ехидны полыхает, а вон Клоакия отсвечивает. Тут в каждом кубическом мегаметре по десять забегаловок и одиннадцать постоялых станций. Далеко никак не улетишь. Перехватят, напоят, накормят и… сдерут три шкуры».

— Капитан Безногий! Вы нарушаете Устав ЗАГСа! Неоказание помощи терпящим бедствие карается… — Аманда неожиданно всхлипнула. — Я в туалет хочу!

Почему-то именно последняя реплика разрешила все капитанские сомнения. Он щелкнул тумблером автонамотки троса, после того как тот полностью покинул катушку, и оседлал «горбунка»…

Достал свою незадачливую пассажирку он уже на последних метрах репа. Еще немного, и Зигфриду пришлось бы рисковать, полагаясь только на запас хода своей маневровой ракетки. Но этого, слава богу, не случилось, и обратно космонавты отправились сразу на двойной тяге: автоматически сматывающегося троса и «горбунка».

Аманда молчала, угрюмо размышляя, что бы такое соврать капитану. Признаться, что заперла его в каюте и за это получила от мурлышки в живот? Это, естественно, отпадало. Вышла проверить забарахлившую антенну? Кибернавигатор мог и не подтвердить. А что еще? Что-то придумать было просто необходимо. Ведь капитан наверняка заметил, куда его занесла нелегкая, и вполне возможно, это вызвало у него обоснованные подозрения.

«Или не вызвало? Может быть, он все еще пьян?» — Аманда вздохнула. Капитан вел себя как-то отстраненно. Нет, он уже не был пьян и отлично все понимал. Девица невольно поежилась. На борту предстоял серьезный разговор. Причем встать в позу несправедливо обиженной и ни за что пострадавшей ей не грозило.

Зигфрид молчал, думая примерно о том же, но еще он наблюдал, как его кораблик нагоняют сразу две звездочки. Одна была уже совсем близко, а вторая где-то на пределе увеличения визоров скафандра. Если это были просто такие же, как он, гражданские специалисты, услышавшие «Человек за бортом» и дисциплинированно бросившиеся на помощь, — это одно, а вот если это были гундешманские пограничники…

Едва поднявшись на борт, Безногий бросился в рубку. Разборки с Амандой были сейчас вопросом номер сто шестнадцать. Зигфрид сосредоточил все внимание на экране сканера. Тот неторопливо — за пару микросекунд — перебрал почти полмиллиона модификаций и выдал результат. Первым шел гундешманский пограничный катер. Зигфрид так расстроился, что даже не стал вникать, кто же мчится к нему вторым эшелоном — медленно, в обычном пространстве, но почти точно по следам корабля «гундосов».

— Попали… — пробормотал капитан, задумчиво теребя шерсть на загривке мурлышки.

— ДКР ноль шесть, сообщите ваши позывные, — приказал из динамика голос с противным квакающим акцентом.

— «Меркант-123, дробь хам, дробь 544»… — устало сказал Зигфрид.

— Идет проверка, — зачем-то сообщил пограничник.

Прошло несколько секунд, и в эфире заметались возбужденные междометия. Видимо, проверка впечатлила пограничников до потери способности к связной речи.

— Безногий Зигфрид Устинович? — наконец выйдя из транса, уточнил все тот же пограничник.

— Он самый, — согласился капитан.

— На территории Гундешманской Тирании вы объявлены Гостем вне Югославской Конвенции — ГовнЮКом…

— Это мне известно, хотя я плохо себе представляю, что это была за Конвенция…

— Мы вынуждены вас арестовать и доставить для разбирательства на ближайшую базу Войск Пограничной и Внутренней Безопасности…

— Валяйте. — Под прицелом залповых орудий катера (а то, что гундешманцы именовали катером, по размерам и вооружению было сравнимо с любым земным крейсером) спорить было глупо. — Ближе всего, как я понимаю, Клоакия?

— Именно так, — охотно согласился «гундос».

Зигфрид усмехнулся. Хотя судьба распорядилась таким образом, что между ним и гуманоидами этой забавной Тирании пролегла непреодолимая пропасть, наивные и открытые гундешманцы были капитану в чем-то даже симпатичны. Среди них было немало хитрых, коварных, злых и жадных, но в основной массе эти прямоходящие ящеросапиенсы оставались достаточно милыми ошибками чуждой эволюции.

— Можно я скажу? — попыталась вмешаться Аманда.

— Нельзя, — отрезал Безногий. — Ты свое уже отговорила.

Девица попыталась проигнорировать его запрет и подалась вперед, к микрофону, но перед ее любопытным носиком громко клацнули зубы мурлышки, и Аманда, испуганно ойкнув, отпрянула. Отступая, она запнулась о «случайно» оказавшийся позади нее мурлышкин хвост и села, как пластиковая кукла, посреди рубки. Зигфрид показал ей кулак, затем высвободил указательный палец и прижал его к губам.

— Кто это у вас на борту? — заинтересовался пограничник.

— Да вот, спас тут одного…

— А-а… «человек за бортом». Так это был ваш сигнал?

— Нет… это был того, ну, кого я спасал.

— А щелкнуло что?

— Где щелкнуло?

— Там, у вас.

— Когда?

— Вот только что.

— У меня?

— Ну, да… я отчетливо слышал. Как будто камень о камень или… зубы.

— Зубы?

— Или камень.

— У меня на борту нет камней.

— А зубы?

— Что зубы?

— Зубы есть?

— Это угроза?

— В смысле? — Пограничник недоуменно замолчал. Спустя некоторое время — Зигфрид подозревал, что после консультации с начальством — он снова вышел на связь и нарочито бодрым голосом заявил: — Согласно инструкции по наложению арестов к вам на борт сейчас поднимется лоцман и конвойная группа.

— Тесно тут у меня, — возразил капитан.

— Таков закон, — сурово ответил офицер.

— Дура лекс… — вспомнил Зигфрид школьную латынь, — сед лекс.

— Что это вы наши законы дурами ругаете? — обиделся пограничник. — За то, что Гостем вас объявили… гм… нежелательным?

— Это латынь, — Безногий усмехнулся. — Ладно, давайте ваш конвой, только немного.

— Семь! — обрадовался гундешманец. — И лоцман.

— Три, а лучше два, — возразил Зигфрид. — А за лоцмана я и сам сойду.

— Вы же сами сказали: закон дура, но раз положено — никуда не денешься.

Капитан закатил глаза, но промолчал.

— Так мы поднимаемся? — забеспокоился офицер.

— Открыто, — отмахнулся капитан. — Ноги только вытирайте. И еще… кошка у меня. Если у кого на шерсть аллергия — пусть на катере остается.

— У нас все здоровы, — заверил пограничник. — А, кстати, на кошку у вас карантинное свидетельство имеется?

— Нет.

— Нехорошо!

— Одним «нехорошо» больше, одним меньше…

— Пока в основном — больше, — офицер сочувственно вздохнул. — Непросто вам придется, Зигфрид Устиныч. А если у вас на борту еще и найдем чего… ну, там, контрабанду или наркотики…

— Хорош трепаться! — оборвал его причитания Безногий. — Поднимайтесь!

* * *

…Что труднее — подняться или спуститься? Вопрос для большинства разумных существ элементарный. Подниматься обычно приходится тяжело и с остановками, хоть по лестнице, хоть с морского дна, а спускаться можно быстро, не тратя лишней энергии. Иное дело, когда ты, гундешманец, поднимаешься на борт земного ДКР и обнаруживаешь там швахианскую мурлышку…

Зигфрид сначала решил, что у него что-то не в порядке с головой. Бравые пограничники — гуманоиды крупные, сильные и хорошо вооруженные — исчезли, завидев пушистое создание с инфернальными очами, будто их и не было. Или словно на пороге шлюзового отсека открылся незарегистрированный гиперпортал. Более того, спустя секунду катер выпустил ДКР из магнитного захвата и прямо с места развил такую немыслимую скорость, что Безногий невольно присвистнул. Так быстро «гундосы» не драпали даже с поля знаменитой битвы у астероида Пивная Бочка. В те стародавние времена Зигфрид только начинал свою межзвездную карьеру старшим матросом на крейсере «Безумный» и даже получил медаль «За беспредельный героизм». С тех пор минуло немало лет, и война с Гундешманом канула в Лету, но сейчас далекие события сами всплыли в памяти. Враг снова бежал, но теперь причины такого его поведения были капитану непонятны. Скорлупка ДКР и могучий боевой катер были не сравнимы по мощи. Что же заставило гундешманцев показать корму неприятелю, к тому же нарушителю границы?

Безногий удивленно взглянул на мурлышку. Зверь тоже вел себя довольно странно. Он метался по шлюзу, старательно обнюхивая его сантиметр за сантиметром, и возбужденно рычал. Можно было подумать, что существо захлестнула неодолимая волна охотничьего инстинкта.

Зигфрид перевел взгляд на насупленную Аманду. Она следила за мучениями мурлышки без интереса. Просто настороженно и немного испуганно.

— Что это с ней? — демонстрируя снисхождение к проштрафившейся пассажирке, спросил Безногий.

— А я откуда знаю? — фыркнула Аманда.

— Сдается мне, ты много чего знаешь, — Зигфрид хитро прищурился. — Выпить хочешь?

Девица помотала головой.

Мурлышка между тем все никак не успокаивалась. Она скребла пол, сдирая виниловое покрытие и царапая титановые плиты под ним. Порчу имущества Зигфрид не одобрял. Дружба дружбой, инстинкты инстинктами, а техника должна быть в порядке. Он откашлялся и позвал:

— Кхм… киса! Чего это тебя надирает?

Особой реакции со стороны перевозбужденного зверя он не ожидал, но мурлышка обернулась и протяжно мяукнула. Это было похоже на нижайшую просьбу. Этакую челобитную.

— Ага, — озадаченно произнес Зигфрид. — Ага…

— Жрать хочет, — подсказала Аманда.

— Нажми там, — капитан кивнул на пищевой синтезатор. — Сырого мяса ей сделай… Килограмма три. Нет, лучше пять.

Пищевой автомат звякнул и раскрыл створки. На подносе в нише парил кусок «свежайшей» вырезки. Мурлышка облизнулась, но к мясу не подошла.

— Облизывается, — зачарованно глядя на хищника, прошептала девица. — Не хочет свинину…

— Как это не хочет?! — возмутился Безногий. — Нюх, что ли, потеряла?

Существ, брезгующих парной свининой, он не встречал даже на Чурбанске — планете убежденных вегетарианцев. Там, правда, отбивные в ресторанах подавались только после литра водки, неофициально и за бешеные деньги, но ими не брезговали ни приезжие, ни местные. — Она, наверное, на нас глаз положила, — совсем тихо охнула пассажирка.

— Тогда уж, на «гундосов», — возразил капитан. — Видишь, как шлюз после них обследовала — живого места не осталось… Да… Слушай, а ведь это мысль!

Он торопливо пробежал пальцами по сенсорам и откинулся в кресле, удовлетворенно потирая ладони.

— Может, не надо? — жалобно спросила Аманда, разгадав его замысел.

— Надо, Маня, надо… — Зигфрид рассмеялся. — Что нам терять? Я и так тут проклят на веки вечные, а ты… ну извини, сама виновата.

— Я ни при чем!

— А кто? — Капитан испытующе взглянул на спутницу. — Кто тебя надоумил сдать меня «гундосам»?

— Я не хотела тебя сдавать! Зуб даю!

— Давай, — Безногий неожиданно развернулся и точным ударом в челюсть отправил Аманду в глубокий, долгий нокаут. — Так-то лучше будет…

Бить женщин он не любил, но жизнь научила его обращать внимание не только на внешние половые признаки человека, но и угадывать его потайные устремления. Аманда явно хотела на нем нажиться. Теперь, когда любовь прошла, как насморк — быстро и бесследно, — Зигфрид понимал все абсолютно отчетливо. Где-то среди бесконечных доков, торговых площадок, станций и подстанций Клоакии беззащитный ДКР наверняка подкарауливали какие-нибудь подельщики коварной гостьи, например, те же куйбинские пираты. Или те, кому Злюхин отправил с обманутым капитаном столь ценный и опасный подарок — Безногий покосился на мечущуюся мурлышку, — или даже люди самого Якова Дормидонтовича. Почему бы нет? Ведь столь редкое животное наверняка стоило больших денег, а Злюхин не из тех, кто упускает выгоду. Могли нанять Аманду и гундешманцы, но это было наименее вероятно. Особенно, если вспомнить, как поспешно они ретировались.

ДКР вышел на высокую орбиту вокруг Клоакии, но запросить стыковку с одной из выбранных наугад орбитальных станций Зигфрид не успел. Сверху, снизу, а также с кормы и бортов его зажали пять невесть откуда взявшихся броненосцев регулярной армии, а пульт связи ожил простуженным голосом какого-то пожилого «гундоса»:

— Говорит генерал безопасности Кониан Пальтони… Капитан Безногий, вы меня слышите?

— Еще бы, — Зигфрид усмехнулся. — Однако какие серьезные меры предосторожности! Пять броненосцев на один ДКР. Это как пять слонов вокруг мышки. Не слишком?

— Да, — согласился генерал. — Было бы проще вас сбить, но даже такой злостный нарушитель и говнюк, как вы, — Зигфриду показалось, что Пальтони имел в виду не аббревиатуру, а слово целиком из маленьких букв, — находится под защитой дипломатических правил… Пока вы не сделали ничего из ряда вон выходящего. Нарушение Югославской Конвенции, нелегальный переход границы, провоз без ветеринарного сертификата… м-м… животных… Все это мелкие преступления, за которые у нас не казнят. Обычно таких, как вы, мы штрафуем на месте и сразу же депортируем… Но это обычно.

— Я всегда был особенным.

— Верно. Потому мы и предлагаем вам приземлиться в заданном квадрате под прикрытием этих броненосцев.

— Под прикрытием? — удивился капитан. — Это чтобы меня не сбили другие? У вас тут что, гражданская война? Десять армий на одну планету?

— Пока нет, но с вашим появлением все может серьезно измениться.

— Постойте, Пальтони, весь этот сыр-бор из-за моей… э-э… кошки?

— Садитесь, Безногий. Я все вам объясню с глазу на глаз.

Зигфрид удивленно выглянул в иллюминатор и покачал головой. На Клоакии, включая ее орбиту, действительно происходило нечто непонятное. То ли по всем ее закоулкам уже распространилась принесенная перепуганными пограничниками весть, то ли местные радиолюбители подслушали переговоры, но корабли прятались в доки, стартовали в неизвестных направлениях, ныряли в атмосферу, а лавки, супермаркеты, забегаловки, мотели, мастерские, бани, прачечные, бордели и прочие присутственные заведения просто закрывались. И это посреди условного орбитального дня! Словно под натиском горной лавины одна за другой гасли вывески и рекламные голограммы. Хитросплетение, если не сказать нагромождение орбитальных узлов, коммуникаций и жилых «бубликов» гасило огни и даже габариты. В космический мрак прятались порталы, дебаркадеры, крупные пирсы и мелкие причалы… Экономика клоакианской торгово-перевалочной базы терпела невероятный урон…

Единственным непоколебимым оплотом предпринимательской стабильности оставался пункт приема посуды. Видимо, его хозяин был человеком и никаких швахианских мурлышек не боялся. Над пунктом горела яркая неоновая вывеска «Ребята, бутылочки несите сюда!».

— Ребятам сейчас лапы унести бы… куда подальше, — пробормотал Зигфрид и ткнул в сенсор с надписью «посадка»…

9

Ожидать от военного космодрома какого-нибудь великолепия было глупо. Зигфрид ничего такого и не ожидал, но гундешманская военная аскеза показалась ему все-таки чрезмерной. Стальные ангары, серые каменные башни диспетчерских, раскрашенные в камуфляжные пятна локаторы и затянутые маскировочной сеткой противоорбитальные пушки — все было чуть подкрашенным, чуть-чуть устаревшим и чуток дешевым. Словно армия Тирании собирала всю свою технику по свалкам, затем долго чинила, вычищала, экономно красила и со вздохом ставила на боевое дежурство.

Впрочем, наряду с роскошью здесь отсутствовала и типичная для гражданских космопортов суета. И это было хорошо. Никто не махал сопливыми платками, не ругался с бригадирами грузчиков, которые наотрез отказывались принимать багаж весом свыше сотни килограммов и с ненормативными габаритами; как будто роботам-погрузчикам было не все равно, какой по весу и каких изначальных габаритов груз они запрессуют в безразмерный модульный трюм пассажирского экспресса. Никто не требовал вернуть деньги за билет, избалованные дети не клянчили у родителей мороженое, не причитали опоздавшие растяпы и не дрыхли на скамеечках транзитники.

Безногий шагнул на трап ДКРа и оглянулся по сторонам. Взлетно-посадочное поле было оцеплено тремя вооруженными кордонами. В первом стояли тяжелые (хотя такие же затрапезные, как и космодромные локаторы) танки. Второй формировали севшие крылом к крылу штурмовики — Зигфрид вспомнил, что «гундосы» во время войны частенько практиковали такие заслоны, поскольку на их складах ГСМ процветало воровство и самолеты нечем было заправлять, — а в третьем ряду замерли бронемашины и закованная в тяжелые скафандры пехота. В целом почетный караул впечатлял. Капитан даже немного поежился. Под прицелом такого количества пушек, иглометов и лазерных винтовок он чувствовал себя голым и неумным. Вся эта убийственная техника словно бы заглядывала к нему вовнутрь, старательно рассматривая сползающую в пятки душу и посмеиваясь над наивностью землянина, поверившего, что с ним просто хотят поговорить.

Замешательство капитана, однако, длилось недолго. Когда из шлюза, едва сдерживаемая стальным репшнуром, выглянула мурлышка, третья линия обороны заметно дрогнула и смешалась, а вторая взлетела на пару метров, как бы чисто профилактически прогревая двигатели. Да и танки как-то странно наклонились, выбрав клиренс под передними катками почти до грунта. Так гундешманские танкисты обычно готовились драпать задним ходом.

Позорному бегству всей этой военизированной оравы помешал только беспримерный подвиг начальства. Один из бронетранспортеров третьей линии пробился вперед и бесстрашно подъехал к земному космолету. Некоторое время, словно выжидая, когда осядет пыль (на стерильной, оплавленной посадочными выхлопами бетонной площадке!), из машины никто не выходил, но пауза затянулась, и гундешманцы наконец-то решились. Из широкого кормового люка броневика выпрыгнули двое в генеральских боевых костюмах и четверо бледных до синевы сержантов (в норме кожа у гундешманцев была нежно-зеленая).

Увидев гундешманцев, мурлышка завыла так, что у Зигфрида похолодели ягодицы. Что происходило в душах встречающих, угадать по лицам было невозможно — они и так были словно у протухших зомби, — но, судя по движениям, «гундосы» так не трусили, даже когда шли цепью на иглометы крепости Хрюгер. Тогда, под Хрюгером, на планете Вязов, полегло столько солдат Тирании, что правительство Гундешмана предпочло заявить о капитуляции. Выводить на поле брани батальоны, составленные из министров, им не улыбалось, а больше выводить было уже просто некого. Так вот, даже в те героические времена солдаты Тирании шли уверенно, с презрительными улыбками (ходили слухи, что наркобарон Еврони, в те времена — главный армейский интендант, заработал на этой атаке неплохой капитал, поскольку вместо завтрака в день штурма выдал всем воинам в счет жалованья по наркотической «папиросе»). И вот теперь они отчаянно, дико, прямо-таки инстинктивно трусили.

Безногий бросил строгий взгляд на мурлышку и цыкнул. Зверь виновато пригнул голову и пару раз шлепнул по палубе хвостом.

— Скройся! — приказал Зигфрид, но зверь решительно помотал головой.

Безногий нахмурился и хлопнул по кнопке блокировки шлюза. На этот раз ключ-карту он не забыл и заблокировал замок таким образом, чтобы мурлышка не смогла отпереть его изнутри.

На лицах приближающихся генералов отразилось некоторое облегчение.

— Пальтони? — развивая успех, Зигфрид смело шагнул с трапа и первым подал руку.

— Коврони, — возразил седой гундешманец. — Молиан Коврони, первый секретарь Тирании на Клоакии.

Этот Молиан занимал неслабый пост. Зигфрид даже слегка оторопел. Первый секретарь Тирании на чем-либо — это было нечто вроде федерального генерал-губернатора.

— Очень приятно, — буркнул Безногий, тщательно скрывая смущение.

— Кониан Пальтони, — представился второй генерал. — Это я беседовал с вами по радио.

— Вот именно, — капитан пришел в себя и усмехнулся. — Вам бы уже пора и видеосвязь наладить. Скоро триста лет как в цивильном обществе вращаетесь, а все никак не освоитесь…

— Предоставьте нам самим решать такие вопросы, — генерал нервно шевельнул ушами.

— Ну-ну, без обид, — Зигфрид поднял руки ладонями вперед. — Говорите, что хотели.

— Нам лучше пройти в помещение, — Пальтони указал на одну из серых башен. Единственную с зарешеченными окнами.

— Лучше здесь, — воспротивился Безногий, как бы невзначай перекладывая из кармана в карман ключ-карту. В особых случаях люк кораблика можно было открыть и дистанционно. Генерал это, похоже, знал.

— Хорошо, — согласился он. — Лучше всех ситуацию сможет объяснить господин первый секретарь…

Зигфрид вопросительно взглянул на седого гундешманца, и тот торопливо кивнул.

— Сначала были люди и чилибанги, но у людей не было мвамбы, только чмоо, — пояснил он, сбиваясь на гундешманский язык.

— Постойте, уважаемый, — Зигфрид поморщился. — А нельзя ли по-русски?

Гундешманский он, в принципе, знал, но не настолько, чтобы вести на нем официальные переговоры.

— Извините, волнуюсь, — дипломат сильно шлепнул себя по щеке. — Все. Я в норме. Так вот, во времена освоения землянами дальнего подземелья…

— Внеземелья, — исправил Безногий. — Может, мы действительно пройдем в укрытие, выпьем чего-нибудь? Успокоительного.

Он уже понял, что ему практически ничто не грозит. Растерянность гуманоидов была глубокой и почти необратимой. Так, наверное, могли бы чувствовать себя земные фермеры, узнав, что к ним в райцентр прилетел натуральный архангел. Или ученые Всемирной Академии Наук, обнаружив, что Земля все-таки плоская и лежит на трех китах. В таких условиях Зигфрид, как некий хранитель ключей от ящика Пандоры, был для них одновременно и дьяволом, и спасителем. Если ему и грозила опасность, то она была не гундешманского розлива, а земная — в лице Аманды и ее тайных покровителей.

— Выпьем! — обрадовался Коврони. — Генерал, прикажите… транспорт.

— Тут идти-то… — Зигфрид взял обоих собеседников под локотки. — А по дороге вы мне будете рассказывать.

Чем дальше они уходили от ДКРа, тем более связной становилась речь перепуганного секретаря.

— Вам этого не понять! — страстно говорил он, брызжа мелкой слюной. — У людей на Земле никогда не было естественных врагов!

— А люди? — возразил капитан. — Что — люди?

— Естественные враги у нас были всегда — мы сами, — пояснил Зигфрид.

— Нет, это совсем другое! — Коврони шел, слегка подпрыгивая от возбуждения. Поток слюны с каждым шагом и словом усиливался. — Вот представьте себе, что на вашей планете испокон веков жили бы не только вы и всякие там животные-растения…

— Еще насекомые, пресмыкающиеся, птицы и рыбы, — солидно добавил капитан. — И грибы…

— Да… Так вот не только они, но и, например… эти… ридли-ск о тты…

— Что за ск о ты? — удивился Безногий.

— Ну, такие все в слизи, в панцире, с зубами, когтями, хвостами… — Дипломат неожиданно сквасился и всхлипнул. — Алиане…

— А-а… — догадался Зигфрид. — Чужие? Нет, ну это же персонажи древних киномифов!

— А если бы жили?! — не унимался Коврони. — Начиная прямо с каменного века!

— Да… счавкали бы нас подчистую, — почесав макушку, согласился капитан. — Так что же получается, эти… мурлышки для вас такие вот естественные враги? А я думал, они из галактики Швах.

— Вот именно! — Первый секретарь вытер рукавом хлюпающий нос. — «Швах» на древнегундешманском означает «смерть»!

Они вошли в башню, и навстречу им тотчас выскочили белоснежно-зеленые официанты. Они усадили высоких гостей за круглый столик и поднесли напитки. Генералам — насыщенно-синий клоакианский абсент, пойло, строго-настрого запрещенное во всех цивилизованных мирах, а земному капитану высокий запотевший стакан водки. В соответствии с последними веяниями межзвездной моды в водке сразу плавала и закуска. Крошечные кусочки шоколадного концентрата и еще какие-то зеленые крупинки (по утверждению рекламы — со вкусом соленого огурца). Напиток был намагничен таким образом, что закусочное крошево кружилось, словно в калейдоскопе, образовывая различные правильные фигуры вращения: то спираль, то концентрические кольца, то бегущие по единой орбите шарики. «Дерьмо в вентиляторе» — так называл Зигфрид все эти питейные нововведения. Однако ортодоксальность личной культуры пития не мешала ему трескать на халяву все, что подавали. Предложи официанты синий гундешманский абсент или светящуюся марсианскую тектиллу — чистый яд для неподготовленного человека, — Зигфрид выпил бы предложенное, не моргнув глазом.

— Так значит, не было никакой галактики Швах? — подобрев от первого стакана — ведь это была долгожданная опохмелка! — спросил Безногий.

— Может, и была, — секретарь тоже немного расслабился, — но никто об этом уже не помнит.

— Тех, кто помнил, сожрали мурлышки, — мрачно добавил Пальтони. Он расправился со своим стаканом так же решительно, как и Зигфрид. Теперь они оба ждали новой порции, но официанты ориентировались на секретаря, а тот все еще мусолил соломинку.

— О тех жутких временах у нас сохранились не только предания, но и память, — горько шмыгая носом, продолжил Коврони.

— Всех же слопали, — удивился Зигфрид.

— Не всех, — возразил секретарь. — Иначе откуда было взяться нам с вами? Ну, то есть просто нам… Несколько кладок были сделаны в глубоких пещерах под горной грядой Хач Елда…

— Золотой Ключ, — перевел для Зигфрида Пальтони.

— Дети… — капитан задумчиво поскреб уже прилично пробившуюся щетину. — Что они могли запомнить?

— Вот именно! — Коврони выкинул соломинку и допил вонючий абсент залпом. — Повторить!.. Вот именно, капитан! Устроенный мурлышками кошмар впитался в нашу кровь! Ужас перед этими скоттами сидит в наших генах! Вот какая страшная память преследует нашу расу!

— Действительно, неприятно, — Зигфрид беспокойно оглянулся, но водку уже поднесли, и он снова обратился в слух. — А как же они выкрутились, дети ваши? Предки то есть. Не могли же они всю жизнь по пещерам просидеть?

— Верно. Они выжили за счет оставленных взрослыми запасов, а когда продукты кончились — начали выходить на поверхность, добывать пищу, но потом опять возвращались в пещеры. К сожалению, без наставников они совершенно одичали. Единственное, что они умели — бояться и избегать мурлышек. Наша цивилизация начинала строиться заново. В холодных пещерах, в смертельном окружении…

Секретарь подпер щеку рукой и горестно вздохнул. Казалось, что он сейчас затянет песню о тяжкой доле.

Ничего такого он не запел. Его взгляд упал на вновь наполненный стакан. Теперь он уже не церемонился и выкинул соломинку сразу.

— А потом прилетели земляне! — На лице дипломата появился проблеск радости. — Сначала мы никак не могли уговорить их начать истребление мурлышек. Капитаны разведкораблей вели бесконечные консультации с «центром», бормотали невнятные и неубедительные отговорки, а когда мы припирали их к стенке, начинали пространно объяснять нам прописные истины насчет эволюции, естественного отбора и права сильного вида на существование. Наверное, наши дикие предки мало чем отличались от тогдашних мурлышек, и людям действительно было трудно понять, кто из нас более разумный и подходящий для контакта вид. Но прошло некоторое время, и на Гундешмане поселились колонисты. Кажется, некоторые из них были ссыльными… но в основном это были очень милые и образованные люди. Они так много сделали для нашей культуры. Создали для нас новый язык, обучили всему, что знали сами. Многие из них вошли в историю Тирании как великие учителя. Например, Паскудиан А. Кордеоне — создатель нашей государственности, или Армяниан Хачиконе — основатель Академии Внешней Торговли… А еще среди них были так называемые зуфилы, или зофилы, не помню точно, но именно они положили начало Величайшему Исходу Человечества, как называют это демографическое событие наши историки. ВИЧ-браки между колонистами и местным населением привели к созданию новой расы.

— Суперманоидной? — Зигфрид кивнул. О родстве «гундосов» и супермен-гуманоидов знали все. Хотя многие земляне считали, что сведения об участии людей в создании суперманоидной расы — чистейшей воды поклеп и пропаганда. Представить себе человека, спаривающегося с гундешманкой или наоборот (что еще ужаснее), могли немногие. Но Безногий имел на Супертрахбахе — одной из трех суперманоидных столиц — кое-какую недвижимость и, бывая там, видел еще не такое, а потому, в принципе, этой теории доверял.

— Да! И суперманоиды, наши дети по крови и разуму, наконец-то помогли своим родителям!

— Это они с перепугу сделали, — Зигфрид рассмеялся. — Теперь-то они смотри какие! На хромой кобыле не подъедешь. Зазнались.

— Возможно, — дипломатично согласился Коврони. — Но тогда они пошли нам навстречу — это факт. Они создали против мурлышек эффективное оружие и уничтожили их до единой! Жаль, что вместе с угрозой исчезло за ненадобностью и само оружие, а также все сведения о нем!

— Во как! Поторопились. Кошек-то, получается, не всех до единой передушили, — Безногий допил водку и выразительно взглянул на официанта.

Тот отбил взгляд к секретарю и, когда Молиан рассеянно кивнул, налил капитану с генералами «по третьей».

— Космос, — буркнул Пальтони, демонстрируя знание флотского этикета и проявляя редкостное гостеприимство.

— Не «космос», — Зигфрид скривился, изображая вялого послехолерного больного, — а «Космос»!!!

Он заорал так, что один из официантов запнулся и пролил «синьку» на белоснежную курточку другого.

Генералы переглянулись и вежливо выкрикнули что-то в том же ключе, только значительно тише.

— Мы никак не ожидали, что кошмарные события двухсотлетней давности могут повториться, — заглядывая в глаза капитану, продолжил Молиан.

— Появление мурлышек создает серьезную угрозу для безопасности нашего государства, — добавил Кониан.

— Мы предлагаем вам сделку, капитан, — наконец-то раскрыл карты дипломат. — Любую разумную сумму галкредитов за вашу мурлышку и сведения о том, где вы ее нашли…

— Проси «арбуз»! — неожиданно раздалось у Зигфрида прямо в ухе.

Он удивленно вскинул кустистые брови, но быстро сообразил, что это не голос свыше, а всего лишь микродинамик в мочке уха. Аманда вышла из нокаута и теперь следила за беседой, найдя нужную частоту.

— Ну… не знаю… — Безногий задумался.

— Что ты мнешься?! — взвизгнула Аманда. — По пятьсот миллионов на нос! Чего тебе еще нужно, валенок?!

— Предлагаю миллион, — торжественно заявил Коврони.

— Нашли дураков! — рассмеялась Аманда.

Зигфрид поморщился и убавил громкость, надавив на козелок.

— Проси «арбуз», не меньше! А то и два!

— Маня, заткнись, — не разжимая зубов, процедил капитан.

— Простите? — Молиан заинтересованно подался вперед. — Я не расслышал… Сколько?

— Это я подсчитываю, сколько мне надо на текущие расходы, — соврал Безногий. — Вслух. Привычка такая.

— А-а, — секретарь воодушевился. Фраза «текущие расходы» звучала достаточно безобидно. Как раз на миллион. Максимум — на два.

— Тормоз! — бушевала Аманда. — Ты же слышал, что они говорили! Они заплатят тебе сколько угодно!

— Я не знаю, откуда она взялась! — едва слышно шепнул Зигфрид. — Что я им скажу?

— Наври, что нашел ее в гейзере на Куйбе! Там этих гейзеров — сам знаешь — тысячи. Пусть ныряют до посинения!

— Ну… не знаю…

— Дебил! Тюфяк! Урод! Это же твой звездный шанс! Такого предложения ты не получишь никогда в жизни! Если ты не продашь эту тварь «гундосам», у тебя ее, в конце концов, просто отнимут! Те же «гундосы», или пираты, или земные спецслужбы, или ее настоящий владелец…

— А откуда ты знаешь, что у нее есть настоящий владелец? — прошипел капитан. — Тебя он, наверное, и нанял?

— Да, он! — выкрикнула Аманда. — А что ему оставалось делать? Ты сбежал с товаром на Куйбу! Задумайся, как это выглядело со стороны?

— Я не сбегал, меня заставили, — Зигфрид озадаченно заглянул на дно пустого стакана, и туда тотчас упала прохладная водочная струя. Официанты бдели, как цепные псы.

— Заливай!

— Это правда.

— Возможно, — отступила Аманда. — Мне-то вообще плевать, но как должен был поступить Яков? Дождаться, когда ты ускользнешь от пиратов и прилетишь с повинной?

— Ну да…

— Злюхин не верит даже самому себе, так почему он должен был поверить в твою кристальную честность? Ты его кинул, он нанял меня выручить товар.

— И заодно упаковать меня?

— Этого я не знаю. Мое дело — товар.

Аманда лгала. Это Зигфрид почувствовал. Да и если бы она умела врать гораздо убедительнее, капитан ей все равно бы не поверил. Не тот человек Злюхин, чтобы прощать такие обиды. Вот, кстати, где крылся еще один подвох. Аманда могла, конечно, польститься на гундешманские деньги и кинуть Якова Дормидонтовича через борт, но тогда ей пришлось бы потратить все эти миллионы и прожить всю жизнь в пределах Тирании. На территории Федерации ее тотчас бы угробили агенты Злюхина. Значит, мадемуазель Борщ задумала очередную махинацию. Например, взять деньги и уйти на форсаже, не отдав «гундосам» мурлышку. Зигфрид покачал головой. Подобная авантюра имела нулевые шансы.

— Я принял решение, — сказал он генералам.

— Сколько? — деловито спросил Коврони.

— Нисколько. Я друзей не продаю.

— Кабздец! — загробным голосом сказала Аманда.

— Это какая-то ошибка! — проблеял Молиан.

— Объяснитесь! — потребовал генерал Пальтони.

— Зигфрид! — взвизгнула Аманда. — Ой, Зигфрид! Ай! Она взбесилась! Зи-и-игфрид!

Капитан, щелкнув по уху, отключил динамик.

— Нет, постойте, — засуетился секретарь. — Это все стресс! Нам всем надо отдохнуть, хорошенько все обдумать… Давайте продолжим нашу беседу завтра утром. Давайте?

— Ради бога, только это вряд ли что изменит, — Зигфрид пожал плечами.

— Но ведь утро вечера умнее, — выдавливая из себя улыбку, проворковал Коврони медовым голосом. — Так?

— Примерно.

— Ну вот, ну вот… Утром. В девять по пангалактическому времени, идет?

Зигфрид замахнул остатки «вентилятора» и поднялся из-за стола.

— Имею честь…

— И помните — миллион!

— Да хоть миллиард, — Зигфрид уверенно двинулся к дверям.

— Миллиард? — Коврони озадаченно взглянул на генерала. — Мы наберем столько?

— Если продадим все пушки, половину танков и пару броненосцев, — Пальтони зло посмотрел вслед землянину. — Давайте его все-таки шлепнем! Знаете, как в старину… Вывели в чистое поле, поставили лицом к стенке и пустили пулю в лоб. Нет человека, нет проблемы. Накроем этот космодром силовым куполом и сбросим на его ДКР ядерный заряд. Одной килотонны хватит.

— Сверху? — секретарь взглянул на Кониана с иронией.

— Со штурмовика, — согласился генерал.

— На силовое поле?

— А-а… ну-у… мы-ы… подложим мину!

— У вас есть такая мина?

— Нет, только бомбы…

— Вот именно, генерал. А теперь представьте себе еще вот что. Мы уничтожаем известного почти всей галактике землянина, не предъявив ему никакого серьезного обвинения…

— Если он кому-то известен, так только таким же алкоголикам… — Пальтони кивнул за окно, где сержанты-охранники пинками прогоняли какого-то краснорожего небритого типа с пакетом пустых бутылок. Звуки сквозь бронестекло не пробивались, но, судя по артикуляции, он бормотал нечто вроде: «Ребята… я только бутылочки хотел… только бутылочки…»

— Неважно — алкоголикам или трезвенникам. Он человек, причем не бездомный бродяга, а капитан Торгового Флота Земной Федерации, член ЗАГСа и дружинник Общества Спасения в Космосе. Кроме того — он давний недруг Тирании…

— Ну вот!

— Что — вот? Сведение счетов? Не так ли это будет выглядеть со стороны? Политическое дело! Скандал! Ну и последний аргумент, генерал: не вы ли обещали ему неприкосновенность?

— Я?! Я ничего такого не обещал… Ну, разве что косвенно.

— А косвенное слово гундешманского офицера значит меньше прямого?

— Все понятно, господин секретарь, — Пальтони саркастично усмехнулся. — Будем продавать танки…

10

То ли генерал Кониан Пальтони уже начал распродажу, то ли у военных нашлись другие дела, кроме как сторожить всей армией одну мурлышку, но, когда Зигфрид приблизился к кораблю, вместо трех плотных кордонов он увидел лишь десяток танков. Да и то каких-то безжизненных, севших на брюхо и склонивших дула, словно увядшие ветви.

Безногий шагнул на трап и вдруг все понял. Его прошиб холодный пот, а вместо легкого опьянения накатила волна ужаса. Шлюз был приоткрыт, и из него торчал лохматый обрывок стального троса.

Зигфрид ринулся внутрь кораблика, но было уже поздно. Посреди рубки лежала Аманда — живая и невредимая, но снова без чувств, — а мурлышки не было ни в каюте, ни в трюме, нигде…

Капитан затейливо матюгнулся и включил связь с генералами.

— Она все предугадала, — без лишних пояснений крикнул он, — и сбежала, чтобы избавить меня от мучительного выбора.

— О-о! — только и смог простонать секретарь. — Нам конец!

— Объявляю боевую тревогу и осадное положение на всей планете! — заорал Пальтони. — Комендантский час круглые сутки! Всех гражданских в убежище! Военным передвигаться только на бронемашинах группами от взвода и больше! Дезертиров и мародеров не расстреливать, а привязывать к столбам!

— Зачем это? — отвлекаясь от тяжелых раздумий, поинтересовался Коврони.

— Будут приманкой, — генерал был полон решимости. — Все равно им вышка.

— Безногий, найдите ее! — вновь обращаясь к эфиру, взмолился секретарь. — Мы дадим вам миллиард, обещаю! Вы можете даже увезти эту тварь с собой, если она вам так дорога. Но только куда подальше и без права вернуться.

— Ну что ты раздумываешь? — рявкнул Кониан. — Соглашайся! Деньги и мурлышка. И никаких репрессий! Соглашайся, или просто сядешь на всю жизнь в самый вонючий карцер за биотерроризм!

— Я выбираю первый вариант, — согласился Зигфрид и выключил радио…

* * *

…Архитектура Клоакии несла отчетливую печать пещерного происхождения. Дома были похожи на скалы, а жилища на расщелины и пещеры в этих скалах. Даже использование современных строительных материалов не могло изменить психологию местных строителей. Они лепили из супербетона какие-то корявые пирамиды и кубы, а керамопластовый кирпич пускали на строительство длинных бесформенных «горных кряжей». Ко всему прочему, дома не имели окон, а понятие о внешней отделке отсутствовало в принципе. Если земную архитектуру можно было (конечно, с натяжкой) считать застывшей музыкой, то архитектура гундешманская была, несомненно, засохшей какофонией.

Зигфрид шел по ущельям улочек и каньонам проспектов, внимательно глядя по сторонам. Он обследовал каждый закуток, каждую засыпанную мусором подворотню, каждый провал-подъезд, но пока следов мурлышки не видел. Периодически он останавливался и звал: «Киса, киса, кысь-кысь…», но на эти призывы откликались только местные «голуби» — странного вида существа, напоминающие помесь крылатого ежа и шестиногой крысы. С нормальными голубями их роднила только страсть к памятникам. В Тирании культ каменных изваяний был развит не меньше, чем на Земле; бюсты и ростовые фигуры великих предков и действующих политических деятелей стояли на каждом перекрестке, и каждый из них был тщательно обгажен «голубями».

Комендантский час на улицах Меркантильи — главного города Клоакии — соблюдался из рук вон плохо. В первую очередь потому, что военные патрули и сами боялись показываться на улицах, а во-вторых, потому, что большинство слоняющихся по улицам граждан были приезжими: людьми, суперманоидами, бастурманцами с враждебной Земле, но нейтральной к Гундешману планеты Бастурман Бастманч, и еще множеством других гуманоидных и не очень торговцев со всех известных миров. Встреча с мурлышкой их не пугала, поскольку все они были битыми и тертыми космическими калачами, а еще не имели генетического страха перед лицом этой реликтовой опасности.

Совсем другая картина открылась взору Зигфрида, когда он углубился в жилые подвалы-кварталы. Там воздух был пропитан страхом, а дрожащие гундешманцы перемещались стремительными скачками от пещеры к пещере или (по большей части) от жилищ к общественным сортирам и обратно. Реакция на опасность у «гундосов» была весьма похожей на таковую у прочих разумных существ — они страдали «медвежьей болезнью».

Безногий перехватил по дороге «туда» молоденькую трясущуюся гундешманку и попытался выяснить, что слышно о мурлышке, но девица лишь заплакала и расписалась в неодолимом страхе прямо на ботинки капитану. Зигфрид сочувственно утер рукавом ей слезы и отпустил. Сбор агентурных сведений обещал быть безрезультатным.

Впрочем, он и не потребовался. Соседний квартал внезапно взорвался дружным хором визга, воплей и рева. Капитан тотчас сорвался с места и, не разбирая дороги, бросился в темноту подземных переходов. Тоннели между кварталами были запутанными, загаженными и узкими, а потому, когда Безногий добрался-таки до места событий, там уже все закончилось. Уцелевшие меркантильцы, прозрачно-голубые от ужаса, что-то наперебой объясняли озирающимся солдатам, а старший патруля, судя по погонам на тяжелом скафандре — капитан, медленно обходил испачканное синими пятнами место преступления.

— Хай болт свинтил? (Куда она убежала?) — схватив за шкирки двух подростков, спросил Зигфрид по-гундешмански.

— Хучи! (Туда!) — мальчишки показали в разные стороны.

— Хоп? (Давно?) — ничуть не удивившись, спросил капитан.

— Беса ме… (Уже минуту…) — немного подумав, авторитетно заявил первый пацан.

— Ёк, беса мучо (Нет, уже секунду), — возразил второй. — Мэй ба мац мо (Или даже больше).

Безногий выпустил пацанов и пошарил взглядом в толпе, разыскивая более надежных свидетелей. Он хотел найти каких-нибудь пришельцев, поскольку показания свихнувшихся от ужаса «гундосов» сейчас не стоили ни гроша. Наконец он высмотрел какого-то оборванца — издалека вроде бы землянина или суперманоида — и решительно направился к нему. Заметив капитана, оборванец засуетился и, прикрываясь толпой, нырнул в подворотню.

— Эй! — крикнул Безногий по-русски и на всякий случай добавил по-гундешмански: — Стайять, чмоо! (Постой, друг!) Хальт! (Погоди!)

В темной глубокой подворотне — фактически жилой пещере, только низкой, узкой и вонючей — его ожидало лишь эхо от звякнувшей стеклотары. Зигфрид согнулся в три погибели и, кряхтя, заполз в «помещение». Оборванца видно не было, но, судя по запаху, он ушел именно этим путем и был это все-таки не «гундос», а человек — в подвале стоял русский дух: водки, лука и табака.

— Земляк! Я просто спросить хотел…

Глаза привыкли к полумраку, и капитан обнаружил, что из подвальчика открывается сразу пять метровых в диаметре тоннелей. По какому из них ушел «земляк», определить было невозможно, зато в крайнем левом сверкнули белые клыки, и раздался знакомый рык.

— Тихо! — приказал Безногий. — Ну, ты и устроила тут… Это ж полный пердимонокль!

Мурлышка перестала рычать и виновато муркнула.

— Да, я понимаю, — Зигфрид уселся на пол и поманил зверя. — Я понимаю, инстинкты, они сильнее разума… Вот у меня на планетоиде Раздолбания-11 случай был. Пошли мы с киносапиенсом Пол Потычем Жучкиным на старый рудник, там в одной из штолен серебряная жила была недоработанная. Промспособом ее ковырять было уже невыгодно, а так, кайлом, еще кое-что можно было добыть. Идем, значит… Потыч уже язык высунул от жары — на Раздолбании лето жаркое, как в Сахаре, — и вдруг навстречу нам две сучки, ну в смысле женщины киносапиенсовские, да у обеих течка! Тут я Пол Потыча только и видел. И жара ему нипочем, и серебра не надо. Заскулил, хвост поджал и за ними. Даже смешно было смотреть. Такой начитанный, мастеровой — золотые лапы просто, а инстинкт сработал — и все. Нету киносапиенса с высшим образованием! Какая-то дворняга вместо него вокруг двух спаниелих скачет. Потом, правда, он очухался, извинялся долго, но экспедиция-то сорвалась… Такая вот великая сила у инстинктов. Тут ничего не поделаешь, будь ты хоть разумная собака, хоть мурлышка…

Зверь подошел и растянулся у ног капитана, ткнувшись мордой ему в ладонь. Скорее всего мурлышка уже предугадала намерения Зигфрида и больше не боялась, что хозяин продаст ее или бросит на произвол судьбы.

— Ну что, идем на корабль да ходу в нейтральную воду?

Мурлышка подняла голову и отрицательно повела ею слева направо.

— А чего? Охотиться я тебе не разрешаю. Хватит. Набедокурила уже.

Зверь прижал уши, но все равно еще раз помотал головой.

— Или ты про деньги? Не буду я их брать. Я не из тех, кто шакалит по планетам и друзей продает. Я свои кровные честно зарабатываю… Все равно — нет?

Мурлышка опять мотнула головой, и Зигфрид развел руками.

— Ну, тогда я не знаю…

Зверь медленно раскрыл пасть, а затем резко ее захлопнул.

— Понял! — Капитан шлепнул себя по лбу. — Все понял! Ты им не веришь! Ты догадываешься, что будет дальше?

Мурлышка кивнула.

— Нас не выпустят? — скисая, спросил Безногий. — Собьют при взлете?

Зверь снова кивнул, на этот раз с тяжелым вздохом.

— Дрянь дело. — Капитан задумался. — На корабле лететь нельзя, а без ДКР нам отсюда не свалить тем более. Пробраться на какой-нибудь грузовик — в портах полно солдат, завербоваться к контрабандистам — у них тоже свои стукачи имеются, да и «гундосы» они в большинстве. Багажом тебя вывезти, так они весь багаж рентгеном просвечивают, мины ищут — террористов боятся. Что же придумать?

Пока Зигфрид размышлял, мурлышка незаметно отползла обратно в тоннель и неслышно скрылась в темноте.

— О! Придумал! — Безногий вскочил и крепко треснулся макушкой о низкий потолок. — Киса, я придумал! Киса! Ты где?

Он озадаченно оглянулся. Мурлышки поблизости не было. Не светились ее клыки и в тоннелях.

— Ну, что же ты! — огорчился Зигфрид. — Опять тебя искать…

Он потер горящие от досады уши и случайно задел кнопку включения приемопередатчика. В голове тотчас зазвенело от истошного визга Аманды.

— Зигфрид, свинота недорезанная! Где ты шляешься?!

— Проснулась уже? — буркнул в ответ капитан. — Головка не бо-бо?

— За мою головку ты своей ответишь, — пообещала Аманда. — Но пока я об этом готова забыть. Ты добазарился с «гундосами»? Я имею в виду на «арбуз»…

— Да, а что толку? Мурлышка в бегах. Да и если я ее поймаю, нас не выпустят с Клоакии. Прищучат, как пить дать. Либо на взлете собьют, либо на орбите расстреляют.

— Кто?! Эти пресмыкающиеся?! Да они только-только летать научились! А стрелять до сих пор не умеют! Не догонят они нас!

— «Шестерка» — это тебе не «Поршень», — усомнился Зигфрид. — Ее догнать — раз плюнуть.

— Можно присмотреть какой-нибудь «Фурор» в богатеньком ангаре… Я могу угнать любую тачку за шестьдесят секунд. На спор!

— Не буду я спорить, Маня. И угонять ничего не стану. Не такое у меня воспитание.

— Ну, купим давай такую машинерию! «Гундосы» же нам еще и малахаев подкинут. На «арбуз» можно сотню «Поршней» купить и еще столько же «Бэмов»!

При упоминании о заветном «Бэме», то есть ДКР-600М «Баб-эль-Мандеб», у Зигфрида сладко защемило сердце. Эта Аманда Борщ знала, каким крючком подцепить настоящего капитана дальнего космоплавания. Однако решение он принял, исходя из собственных понятий о справедливости. Он молча выбрался из подвала и зашагал к ближайшему перекрестку. Там, как и на миллионах подобных перекрестков в тысячах городов на сотнях планет, лоточники продавали туристам карты города и открытки с достопримечательностями. Снижаясь над военным космодромом, Безногий успел заметить, что на юге Меркантильи раскинулся обширный лесной массив, видимо, местный городской парк. Зигфрид не был уверен, что мурлышка побежит именно туда, но надеялся, что зверь угадает его намерения и снова отыщет хозяина в относительно безопасных зарослях клоакианской флоры. В конце концов, даже неутомимому хищнику надо отдыхать, а где это было сделать, как не в лесу?

Парк встретил капитана мусорными кучами и ободранными стволами высоких, но кривых деревьев. С общим уровнем культуры у гундешманцев было не очень. Даже хуже, чем у куйбинских пиратов. Зигфрид разыскал наименее затоптанную тропинку и углубился в чащу. Ни свежести, ни прохлады в лесу не чувствовалось. Возможно, он и очищал воздух от пыли и углекислоты, но делал это как-то через силу, с неохотой. Безногий продрался сквозь колючие кусты и спустился в ложбинку. Здесь росла похожая на папоротник высокая трава, и под ее покровом можно было спрятать целый прайд мурлышек. Зигфрид присел и оглянулся. Под зонтиками «папоротника» было видно метра на три. Капитан снова встал и оглянулся. Трава шевельнулась где-то справа, затем чуть впереди, снова справа, только немного дальше… Безногий решительно двинулся вправо, но вдруг услышал глухой хлопок и увидел, как над ровной травяной гладью мелькнул знакомый хвост. Это, несомненно, была мурлышка, но хвост ее почему-то двигался не в приветствии и не бил, превратившись в стальную заготовку для меча, а как-то беспомощно всплеснул и опал. Зигфрида охватило беспокойство. Он прибавил шаг, но, когда добрался до места, обнаружил только смятую траву и следы… Следы неприятные. Словно какой-то двуногий тащил мурлышку волоком. Капитан присел и осмотрелся повнимательнее. Несколько стеблей «папоротника» были не сломаны, а срезаны. Словно из игломета. Безногий пошарил рукой. Крови на траве не было. Значит, иглы были не боевые, а парализующие. Капитан поднялся и быстро двинулся по следам. Далеко злодей уйти не мог!

Пробежав несколько шагов, он остановился. Парализующие иглы были одинаково опасны и для зверя, и для человека. В душе капитана началось смятение. Бежать вперед, нарываясь грудью на пули, или думать — выбор был за ним. Думать было безопаснее, да и, наверное, рациональнее. Кто мог подкрасться к мурлышке незаметно? Тот, кого она не воспринимала как серьезного врага. «Гундос»? Он не смог бы преодолеть генетического страха. Охотник за вознаграждениями? Отчетливо о том, что происходит на Клоакии, знали немногие, а о том, что мурлышку следует искать, выслеживая Зигфрида, — только два гундешманских генерала и Аманда. Ну, еще Злюхин, пираты с Куйбы и, наверное, куча другого народа, но они были не в счет. По мановению волшебной палочки они в лесу под Меркантильей появиться не могли. Генералы? Нет, они «гундосы». Аманда? Могла она добраться от корабля до леса, пока Зигфрид брел сюда из города? Теоретически — да, но откуда она узнала, что он идет именно в лес? Это несколько подмывало версию, но с этим «минусом» вступал в борьбу условный «плюс» — уж кто-кто, а мадемуазель Борщ мурлышкой воспринималась действительно как пустое место. Это пренебрежение скорее всего и сыграло с ревнивым зверем злую шутку. Итак, Аманда. Куда она могла отправиться с тяжеленной суперкошкой на руках? Воровать «Поршень» или «Фурор»? Вряд ли. Скорее всего — как можно ближе. А ближе всего был военный космодром, на котором сиротливо стоял ДКР-06 «ЗУБ-2»… Зигфрид вздохнул. Первый «ЗУБ» был более потрепанным, да и ниже классом, но все-таки родным, а к этому он никак не мог привыкнуть…. И все же это был его корабль! А мурлышка была его другом! И он не собирался отдавать почти все, что имел, какой-то там конопатой авантюристке!

Капитан сориентировался по солнцу и бросился сквозь заросли к космодрому…

— Стой, кто идет! — запоздало крикнул часовой, когда Зигфрид уже ворвался на летное поле.

— Спишь, организм! — рявкнул на него сержант. — Догоняй его!

— Да это тот капитан, землянин… — неуверенно возразил рядовой. — Он же вроде с господином генералом…

— Догнать! — заорал унтер. — Не догонишь — стреляй!

— На поражение?! — ужаснулся солдат.

— Над головой, дурень!

Часовой сорвался с поста и бросился за Безногим.

— Господин капитан! Господин капитан! — сбивая дыхание, кричал он вслед Зигфриду. — Стойте, пожалуйста! Стойте… я же стрелять буду! Ой, что это?!

Последняя его фраза относилась к ДКР. Кораблик вздрогнул и поднялся над площадкой, окатив Зигфрида и его преследователя волной горячего выхлопа.

— Черт! — Безногий остановился и сжал кулаки. — Куда?! Назад, дура! Собьют!

— Безногий, уйди от баркаса, — презрительно бросила Аманда по радио. — Ты мне больше не интересен…

— Не сможешь ты уйти, — обреченно сказал Зигфрид, рукой прикрывая лицо от выхлопа. — Пожалей свою молодую жизнь. Ни за грош ведь пропадешь!

— Не за грош, это точно! — Аманда хрипло рассмеялась. — Миллиард от «гундосов» получу, «лимон» от Злюхина, ну и «шестерка» твоя на закуску. Я ее золотом покрою и на постамент во дворе своей виллы поставлю. На память. Прощай, капитан. Ты хороший парень, только не мачо. Откровенно говоря, ты натуральный лох…

— Покойникам — либо хорошо, либо ничего, — парировал Зигфрид. — Ты, Аманда, тоже ничего так телка… была. В смысле — попка, талия, грудь, глазищи… Но с мозгами постоянный перекос. Никак они у тебя в фазу не попадали.

— Что это ты обо мне в прошедшем времени говоришь?! — возмутилась девица. — Как будто надгробную речь толкаешь!

— А так оно и есть, — Безногий вздохнул. — Ты посмотри на экран кругового обзора.

Даже с земли было хорошо видно, как пять громадных броненосцев берут маленький кораблик в клещи. ДКР был еще только в стратосфере, а гундешманские корабли уже поймали его в магнитный захват. Сколько бы ни надрывались сейчас двигатели «шестерки», лететь ей предстояло туда, куда развернется звено броненосцев. А оно красиво, как на показательных выступлениях, развернулось в сторону мусорного гиперпортала. Вопреки мнению Аманды, летать пресмыкающиеся все-таки умели, и весьма неплохо. Зигфрид ожидал от гундешманцев всякого, но то, что они собирались сделать с Амандой и мурлышкой, показалось ему чересчур уж диким.

— Маня, тебя собираются выкинуть на помойку! — заорал он не своим голосом. — Катапультируйся!

— Я не могу, — сдавленным голосом ответила Аманда. — А на чем я полечу деньги забирать? А тварь твоя парализованная как же?!

— Плюнь на все! Прыгай! С помойки тебе не выбраться никогда в жизни! Раз туда попадешь, и все, кранты!

— Я думала, ты только кошку свою любишь, — ревниво буркнула девица.

— При чем тут любишь — не любишь?! Спасайся, дура!

— У меня шлюз заблокирован!

— Выходи через аварийный люк! Разбей иллюминатор!

— Зигфрид! Они нас в контейнер грузят! Зи-и-игфрид! Зи-и…

Вопль Аманды оборвался. ДКР погрузили в непроницаемый для радиоволн контейнер. Броненосцы разошлись изысканным «цветком», вместо пестика у которого была труба мусорного портала. Заложив полупетлю, корабли легли на обратный курс, а контейнер с обреченным ДКР-06 продолжил свой путь. Сначала по трубе мусоропровода, затем по течению гиперпространственных энергопотоков, а потом по безвозвратной червоточине черной дыры в другую Вселенную… Это не было уничтожением в привычном смысле — ДКР оставался целым и невредимым, его экипаж живым, а совесть палачей чистой, — но это было самое надежное из пожизненных заключений. Еще никому не удавалось вернуться из черных дыр — провалов в иные миры. Те, кто отправлялся в эти природные тюрьмы, были обречены прожить оставшиеся годы в тесных стенах своих кораблей.

Зигфрида передернуло. Более страшной участи для Аманды и верной мурлышки он не мог себе и представить. Ходили слухи, что некоторые из мусоропроводов заканчиваются в исключительно странных мирах. Например, в Щекотурии. Тем, кто попадал в щекотурскую ссылку, предстояло вечно маяться от щекотки. Смеяться круглые сутки было наверняка утомительно, и вряд ли смех сильно продлевал ссыльным жизнь… А еще поговаривали о таких местах, как Зомбирь, Садомазия, Истрахия или Дрисландия… Названия этих миров говорили сами за себя. Оставалась одна надежда — если из уст в уста передавались такие подробности, значит, кто-то из этих миров все же вернулся. Не могли же так складно и одинаково врать совершенно разные люди в абсолютно противоположных концах Галактики…

Безногий удрученно повесил голову и вздохнул.

— Господин капитан, вы бы того… тут военный объект, — робко сказал часовой.

— Где тут ближайший кабак? — тихо спросил Безногий, не глядя на солдата.

— Ближайший? В офицерском городке есть один, — солдат растерянно взглянул на подошедшего сержанта.

— Я провожу, — сочувственно сказал унтер. — Тут недалеко…

11

Кабак назывался «Глория Мунди». Он был заплеванным, вонючим и шумным настолько, насколько это вообще возможно для портового кабака. Названию явно недоставало двух первых слов: «Сик транзит…» [1]

Зигфрид занял пуфик у барной стойки и уставился горестным взглядом на мутные стаканы, которые ленивый бармен протирал грязной тряпкой, возможно половой.

— Виски? (Водка?) — спросил бармен по-гундешмански.

— Я что, уже позеленел? — Зигфрид перевел взгляд на «гундоса». — Или ты прикидываешься, что русским не владеешь?

— Модный, да? — бармен насупился. — Думаешь, если сумел всю Куйбу застращать и Клоакию почти до дефолта довел, так все тебя бояться должны?

— Ничего я не думаю, — Безногий махнул рукой. — Наливай. Или тебе малахаи не нужны?

— От твоих денег воняет! — Строптивый бармен демонстративно поставил перед капитаном бутылку водки и стакан. — Сам себя обслужишь!

— Бутылочку, когда выпьешь, не выбрасывай, — пробубнил кто-то за плечом капитана.

— А-а, снова ты, — Зигфрид обернулся и смерил краснорожего оборванца снисходительным взглядом. — Ты за мной, часом, не следишь? Куда ни прилечу, всюду ты.

— Я? — собиратель бутылок искренне удивился. — Я тут уже десять лет живу. Вон там, в подвале под складом ядерных боеприпасов. Тут, рядом с военными, хорошо. Пьют много, бутылочек много отдают, даже наливают иногда… Только я их абсент не уважаю. Газы от него, и моча светится.

Зигфрид усмехнулся и взял из мутного каре стаканов еще один наименее грязный. Налив, он отсалютовал бродяге и выпил свою первую залпом. Оборванец пил не торопясь, отставив мизинец и смакуя, словно это была не водка, а как минимум амброзия.

— Чего же ты тут? Ты же человек? — Зигфрид захрустел водку бесплатным сухариком.

— А человеку какая разница, где век коротать? Он на то и гомосапиенс, чтобы в любых условиях выживать. Вот ты по космосу шлындаешь, а там ведь тоже не для человеков место. А тут какая-никакая твердь. Тоже божья вотчина. Не пустота бездуховная…

— Ты смотри, духовный нашелся! — Зигфрид разлил по второй. — А все-таки брешешь ты, облезлый. Видел я тебя где-то. Но не здесь…

— Ну, так духовные люди все похожи, — нашелся оборванец. — У нас лица такие… просветленные. И на мирские соблазны мы не падки. Довольствуемся малым в смирении своем…

— Ты, случаем, не баботиск? — насторожился капитан. — Больно речи у тебя похожие.

— Не-е, ни в каких сектах не состоял, не участвовал, — собутыльник снова выпил. — Но поговорить могу. Если тебя что-то тяготит, валяй, послушаю, может, и совет какой дам.

— А-а, какие теперь советы, — Зигфрид вздохнул. — Корабль потерял, друга не уберег, даже девка от меня сбежала. Она хоть и змея была, да только все одно — обидно…

— И это все? — удивился бродяга. — Я о таких горестях даже в прежней жизни не печалился. Сентиментальный ты шибко, капитан. Я понимаю, ты бы разорился! Был бы, к примеру, миллионером, а потом — бац! — и на помойку! А так… это все мелочи жизни.

Он хлопнул Безногого по плечу и рассмеялся.

— Пшел вон! — Зигфрид брезгливо стряхнул его ладонь и пихнул собутыльника локтем. — Ур-род!

Своими «утешениями» оборванец окончательно расстроил капитана. Он отодвинул в сторону стакан и отнял у бармена пивную кружку. Вылив в нее оставшуюся водку, Зигфрид взобрался на стойку и, заглушая гомон, во всю глотку проорал свой любимый третий тост:

— Космос!!!

— Па-аш-шел ты! — раздалось в ответ из толпы.

Зигфрид медленно выпил водку и запустил кружкой в центр зала. Сейчас ему хотелось расслабиться. Как это сделать без драки, он себе не представлял. Кружка никого не задела, и провокация не удалась. Тогда Безногий пнул тарелку с сухариками и лягнул цепляющегося за штанину бармена. Грузный гундешманец рухнул на полки с бутылками и сполз на пол, прикрывая голову руками. Бутылки с полок обрушились на него звенящей лавиной, вызвав приступ немого беспокойства у оборванного собирателя стеклопосуды.

— Ты чего это делаешь, говнюк! — начал распаляться народ.

— Обезьяна вонючая! — Кое-кто из завсегдатаев начал подтягиваться к бару.

— Слезь со стойки, коз-зел!

— Ты зачем Бахусиана лягнул?!

— Уроды! Вы все зеленые ур-роды! — неприцельно швыряя в наступающих стаканы, орал Зигфрид. — Помните Хрюгер?! Сейчас я вам устрою кинжальный огонь!

Он спрыгнул за стойку и, вырвав из креплений шланг, ведущий от бака с абсентом к крану над стойкой, нажал кнопку насоса. Когда синяя струя обрела приличный напор, Безногий щелкнул зажигалкой и поднес пламя к струе.

— Кус рыло бац! (В морду ему!) — гундешманцы в запале даже забыли, что имеют дело с человеком, и перешли на родную речь.

— Фай на-на! (Ой, горю!)

— Файрхана гет! (Огнетушитель несите!)

Огнеметная струя не подпускала атакующих ближе трех метров, и Зигфрид радостно орал:

— Получайте, гуманоиды яйцекладущие! Ну что, слабо меня достать?! Кто там в морду хотел мне дать?! Ты? Это у тебя морда, ящер хвостатый, а у меня лицо! Понял? Распишись! А ты куда лезешь?! Получай!

— Баста кес, кейфор калл! (Да хрен с ним, солдат зовите!)

Снаружи бара завыла сирена, и в просвете дверей показались каски военной полиции. Зигфрид был пьян и возбужден, но вовремя сообразил, что на этот раз осажденный Хрюгер будет взят. Он бросил шланг с хлещущей огненной струей и прыгнул к служебному выходу. Опрокинув в подсобке несколько стеллажей с продуктами, порнографическими дисками и какими-то запрещенными интимными принадлежностями, он вырвался из окружения в лабиринт узких двориков. Сирены полицейских экипажей выли совсем близко, и капитан понял, что избежать ареста ему поможет только чудо.

— Пожизненное тебе светит, капитан! — потрясая над головой огнетушителем, орал ему вслед бармен Бахусиан. — Сто лет каторги на асбестовых рудниках!

— Ролл! (Окружай!) — деловито перекрикивались полицейские. — Рок-н-ролл! (Замыкайте круг!)

— Ур-роды! — Безногий метался по дворикам, как загнанный зверь.

— Устиныч! — неожиданно позвал кто-то из подворотни. — Держи!

Зигфрид вытянул руку и поймал брошенную из полумрака вещицу. Он надеялся на чудо, но никак не ожидал, что оно будет таким простым и до слез знакомым. В его кулаке поблескивала потертая ключ-карта от корабля-разведчика не уточненной дальности полета. От его родного и безвременно утерянного КР-5!

Безногий не раздумывая нажал на сенсор автопосадки, и чудо получило логическое продолжение. Прямо перед ним, мягко качнувшись на опорных штангах, сел его родимый «ЗУБ».

— Спасибо тебе, земляк! — бросил в темноту подворотни Зигфрид.

— Ходу, капитан, ходу! — отозвался спаситель. — Некогда сейчас лобызаться!

— А как ты его выловил?! — взбираясь по трапу, успел спросить Безногий.

— Я его не вылавливал, он за тобой всю дорогу летел, только никак не успевал тебя нагнать. «Шестерка»-то побыстрее была…

— Летел? За мной? На автопилоте?

— Ты что, в его программу не заглядывал никогда? — удивился невидимка из подворотни. — Там же есть такая функция — «Привязка к капитану». Куда ты, туда и он. Автоматически.

— А я Моргану чуть всю планету не разнес! Как стыдно-то! — Зигфрид потянул рычаг закрытия двери. — Погоди, а кто эту «привязку» врубил? Ты?

— Нет, не я…

— Ну да! — Безногий недоверчиво усмехнулся. — А ключ-карта как у тебя оказалась? А-а! Вспомнил! Теперь я точно вспомнил, где тебя видел! На «Мобил Дырке»! Тебя еще Коша удавить хотел!

— Беги, капитан! Хватит трепаться!

— Слушай, друг, а может, ты со мной?

— Не сейчас, Устиныч, — отказался помощник. — Да и друг я тебе временный…

— Все равно — спасибо! — капитан прочувственно прижал руку к груди. — Не забуду!

Он одним прыжком занял место за пультом и замахал руками, как разъяренный гиббон, вводя в навигатор команды экстренного взлета с маневрами уклонения от погони и прыжком в гиперпространство, минуя порталы, да еще и прямо из стратосферы. Эх, если бы Аманда знала, что можно прыгать прямо из стратосферы! Зигфрид покачал головой. Это было до чертиков рискованно, но все равно лучше, чем вечное заточение на мусорной свалке…

КР-5 взревел изношенными двигателями и затрясся, словно припадочный. Капитан стиснул зубы и начал обратный отсчет.

Пять… Кораблик взмыл над «Глорией Мунди», военным городком, космодромом…

Четыре… Включились разгонные двигатели, дрожь корпуса стала сильнее, застонал каркас, зловеще скрипнули крепления противоперегрузочного кресла…

Три… «ЗУБ» свечой вошел в стратосферу, с планеты стартовали запоздавшие перехватчики, а из хитросплетения конструкций орбитальных доков вынырнули приснопамятные броненосцы…

Два… сверкнули залпы противоорбитальных пушек, пристрелочные заряды прошли впритирку…

Один… Броненосцы выдвинули дистанционные магнитозахваты, перехватчики вошли в боевой разворот, космодромные пушки выплюнули новые сгустки энергии…

Прыжок! КР загрохотал, сотрясая верхние слои клоакианской атмосферы, и рванулся вперед. Страшные перегрузки вдавили Зигфрида в кресло, он невольно вскрикнул от боли в проткнутой пружиной ягодице и потерял сознание…

* * *

…С расстояния в один гигаметр Релаксия-13 выглядела вполне пристойно. Кругленькая, аккуратненькая, зелененькая, в тонкой пленочке голубой атмосферы. Игрушка, а не планета. Даже симпатичнее Земли. У нее не было никаких лун, а значит, и всяких приливов-отливов. Местное солнце согревало ее бока щедро, но не чересчур активно, а значит, климат там должен был радовать. В общем, причины, по которым колонизация этого рая началась лишь год назад, были непонятны. Близость к границе с Тиранией Зигфрид в расчет не брал. Эта отговорка была рассчитана на слабоумных. Наиболее толковым объяснением выглядела гипотеза о том, что на планете уже давно кто-то обосновался, но до последнего времени ему удавалось откупаться от Кадастровой Палаты, и чиновники просто стригли купоны, затягивая внесение Релаксии-13 в список открытых для освоения планет. Кто мог оказаться этим ловкачом, вычислить было несложно. Труднее было понять — зачем? Зачем Злюхину понадобилось тратить немалые деньги на замалчивание потенциальных возможностей планеты? Экономил на арендной плате? Для чего? Никаких горных разработок на незарегистрированных территориях он вести не мог. Ведь ему пришлось бы объяснять, откуда вдруг появились лишние, допустим, сто триллионов тонн какой-нибудь руды или почему он вдруг списал совсем новую технику. Зачем же он до поры до времени придерживал Релаксию, словно туза в рукаве? Просто про запас? Неэкономично. Ведь потенциал планеты на глаз не определить. Райский климат дело хорошее — для туристского бизнеса, но Злюхин-то был еще и промышленником. Он привык выжимать из всего, что попадалось в руки, максимум прибыли. Значит, климат климатом, но еще он должен был провести разведку недр и прочих сырьевых ресурсов, лесов, воды, охотугодий… И снова для этого нужен был официальный статус. Без него мог разразиться скандал. Одна неосторожная докладная, один донос — и вся заслоняющая тайну бюрократическая пирамида могла рухнуть. Яков Дормидонтович мог купить многих чиновников, но он был не в состоянии купить всех! Хотя бы потому, что был не единственным богачом на белом свете. Другие магнаты тоже покупали и клерков, и депутатов…

Зигфрид вполне допускал, что таинственность Релаксии-13 может быть как-то связана с другой тайной Якова Злюхина — с тайной швахианской мурлышки. С тайной ее происхождения и обстоятельств, при которых она попала в распоряжение Злюхина. Проще говоря, Безногому было жутко интересно: зачем Яков хотел доставить мурлышку на Релаксию и вообще — где он ее взял?

Потому-то, придя в себя после ударного старта с Клоакии, капитан решил лететь на Релаксию-13. Раз вся катавасия началась с этого космографически свежего объекта, значит, ответ на все вопросы следовало искать именно там…

* * *

…«Охренеть» было наиболее подходящим словечком для характеристики состояния Зигфрида, когда он посадил свой кораблик на абсолютно пустом космодроме вблизи Колонии — небольшого, упрятанного под силовой купол городка-представительства Компании «Зис». Мало того, что на летном поле, кроме «ЗУБа», не оказалось ни одного корабля, вся территория космодрома была покрыта доказательствами поспешного, панического бегства. Перевернутые погрузчики, горелые пятна стартовых выхлопов в неположенных местах, перетаскиваемый ветром мусор, брошенный багаж, битое стекло, обломки пластиковых панелей портового терминала и поникшие локаторы… Капитан осторожно спустился по трапу. Не работали ни электронные табло, ни роботы-техники, ни автозаправщики. Безногий прошелся вдоль светящейся в норме парковочной разметки и попытался подсчитать количество уцелевших ламп. Получилось — ни одной. Словно по парковке прошлись танки.

Зигфрид заглянул внутрь терминала и ужаснулся еще сильнее. Ободранные до металла несущих конструкций стены и потолки, вскрытые виниловые полы, опрокинутые стойки регистрации и свернувшиеся в спирали и рулоны оборванные ленты транспортеров. Из буфета несло сгнившей пищей, а в туалете мирно дремало зловонное болото. Капитан зажал пальцами нос, пересек терминал и выбежал через то место, где когда-то были стеклянные двери с надписью «Выход на привокзальную площадь».

На площади в отличие от летного поля было, наоборот, тесновато. Наземные экипажи всех марок и размеров стояли в полном беспорядке. Сколько Зигфрид ни пытался, он так и не понял, как загадочные автолюбители сумели припарковать такое множество машин под такими невероятными углами. Складывалось впечатление, что минимум треть экипажей подъехала к терминалу боком, а некоторые даже на двух колесах.

И снова следы бегства. Раскрытые багажники, потерянные чемоданы, разбросанное белье, бумаги, игрушки, пакеты с едой и бутылки с питьем. Капоты и крыши многих машин были затоптаны и промяты, а по стеклам пошли трещины. Народ бежал, не разбирая дороги, это было очевидно. А вот от кого или от чего он бежал, так сразу было не определить.

Безногий обошел площадь слева, по пешеходному мостику, и в задумчивости замер перед городскими воротами — металлической аркой, резко выделяющейся своей серостью на фоне золотистого свечения силового поля. Купол над Колонией по-прежнему работал, а это означало, что либо из городка ушли не все, либо кто-то забыл заглушить реактор и теперь внутрь можно будет попасть, лишь когда в атомном энергоблоке кончится топливо. То есть лет через двести. Капитан немного помаячил перед оком закрепленной на арке видеосистемы, но камера лишь провожала его равнодушным сиреневым взглядом. Никакой реакции со стороны ворот не наблюдалось.

— Эй! — перешел Зигфрид на более надежный вид коммуникации. — Есть кто живой! Э-эй!

— Тихо ты! — сердито буркнул некто из невидимого динамика.

— А что? — Безногий поднял взгляд к телекамере.

— Ничего! Ты кто такой?

— Капитан Безногий, служащий «Зис». По разовому контракту…

— А чего тебе тут надо?

— Как это? — Зигфрид озадаченно поднял брови. — Тут же… «Зис»?

— Ну…

— Ну и вот. Я прилетел по заданию самого Якова Дормидонтовича. Надо доложить, что прибыл.

— Считай, что доложил. Все? Тогда проваливай!

— Эй, постой! Как это проваливай?! Что тут происходит?! Это что, бунт?! Служащего компании не пускают в ее вотчину?! У меня оч-чень широкие полномочия! Яков Дормидонтович будет сильно недоволен вашим поведением!

После этой тирады в разговоре наступила ощутимая пауза.

— Заходи! — мрачнее прежнего буркнул голос. — Только быстро.

В створе ворот поле погасло, но, только Зигфрид перешагнул условную черту, снова вспыхнуло, едва не подпалив капитану пятки.

— Куда идти-то?

— Что, первый раз? Прямо иди. До главного офиса. Он такой же, как у Злюхина на Земле, только в миниатюре. Помнишь, какой у него офис? Или ты врал насчет Якова?

— Помню. — Безногий решительно зашагал к «свечке» с фасадом сплошь из тонированного стекла. Это был действительно своеобразный макет земного офиса «Зис», только в масштабе один к десяти — не в сто, а в десять этажей и без въезда на подземную парковку.

В холле здания было так же пусто, как и на улицах, но чисто. Это Зигфрида обнадежило. Он упер руки в бока и громко откашлялся. Слева послышалось негромкое шипение, и в стене прорезался вход в лифт. Капитан шагнул в кабину, и она тотчас взлетела на десятый этаж. Шаг вперед, и Безногий оказался в просторном кабинете. За широким столом сидел усталый лысый человек в помятом костюме и несвежей рубашке с галстуком.

— Здравствуйте, капитан, — бесцветным голосом произнес человек.

Голос был не тем, что допрашивал Зигфрида у ворот, но интонации были очень похожими.

— Привет. — Безногий прошел к столу и без приглашения уселся в гостевое кресло. — Что у вас тут за бардак?

— Это верно, — лысый печально вздохнул. — Полная разруха.

— Где народ? Такое впечатление, что все сбежали. Причем, в один момент.

— Так и было. — Человек словно бы опомнился и протянул руку: — Березявкин Абрам Иванович, главный менеджер «Зис» в Колонии…

— Зигфрид, — капитан пожал его вялую руку.

— Вы с инспекцией? — осторожно поинтересовался Березявкин.

— Я с неофициальным дружеским визитом, — уклончиво ответил Безногий. — Хочу уточнить кое-какие детали.

— Детали? Чего?

— Это вы мне скажите — чего? Куда подевалось все население?

— Все жители Колонии, кроме охраны офиса и дежурной смены техперсонала, эвакуированы.

— Эвакуированы?! Эпидемия? Чума?

— Почти, — Абрам Иванович нервно поправил узел сбившегося набок галстука. — Здесь очень страшно, капитан. Очень страшно…

Плечи служащего вздрогнули. Казалось, что главный менеджер вот-вот разрыдается.

— Страшно… — Зигфрид уже начал догадываться о причине.

— Эти звери… Люди не знали о том, что творится вокруг. Мы говорили им, что за пределами купола повышен радиационный фон, но любопытство оказалось сильнее осторожности. Кто-то выбрался и случайно открыл вольеры…

— Компания разводила здесь мурлышек?! — осенило капитана.

— Нет! Не произносите этого слова! — Лицо Березявкина перекосилось от ужаса. — Это кара! Господняя кара за нашу самонадеянность! Эти твари — исчадия ада!

— Тпру, Иваныч, не разгоняйся, — осадил его Зигфрид. — Это просто большие инопланетные кошки. Если бы вы попытались наладить с ними контакт…

— Контакт?! — Менеджер вскочил, опрокинув кресло. — Вы понимаете, что говорите?! Какой может быть контакт у мяса и зверя?! Пищеварительный?!

— Да не едят они людей! «Гундосов» за обе щеки уплетают, а людей — нет.

— Вам легко рассуждать! Вы там, в главном офисе, все теоретики. Это едят, то не едят… А вы видели, как они входят в город? Ровными колоннами, словно войска. Страшные черные войска огромных тварей с кинжалами вместо зубов, саблями вместо хвостов и провалами в ад вместо глаз!

— Войск таких я не видел, но с одной мурлышкой был знаком очень близко…

— С одной мурлышкой! — Березявкин всплеснул руками и истерично рассмеялся.

— Она была моим домашним животным, — невозмутимо закончил Безногий.

Менеджер подавился смехом и побагровел, выпучив на капитана глаза.

— Вы… серьезно? — выдавил он.

— Абсолютно, — капитан ответил твердым, правдивым взглядом. — А вы просто поддались глупой панике. Хотя, насколько я понял, сами же этих животных разводили и должны были знать, что они не настолько опасны.

— Разведением занимались только члены проекта «Ш-1»… Но ведь они были в числе первых, кто сбежал с Релаксии! Что после этого оставалось делать рядовым гражданам? — А вы почему не сбежали? Волю закаляете?

— Скорее алчность… — Березявкин всхлипнул. — Я просто боялся потерять работу, а когда понял, что жизнь дороже всяких денег, — оказалось поздно. На Релаксии не осталось ни одного корабля, а послать сигнал «СОС» можно только из здания терминала… Но вы же видели, что там творится?

— Там полный разгром, вряд ли передатчики уцелели…

— Вот именно, — в глазах служащего сверкнул проблеск надежды. — А вы на чем? На служебном лимузине? Нас тут немного. Десять охранников и пятеро служащих. Вы нас заберете?

— Не имею приказа, — отрезал капитан. — Да и лимузин у меня карликовый. КР-5…

— «Кар»? — менеджер поперхнулся, словно ворона сыром. — Вы шутите?!

— Так надо, — многозначительно сказал Зигфрид.

— Ах, да! Неофициальная миссия, — менеджер закивал мелко и часто. — Но одного-двух пассажиров вы же сможете взять? Мне совершенно необходимо доложить обо всем лично Якову Дормидонтовичу!

— Я все ему передам!

— Нет, ну зачем вам утруждаться! Я сам…

— Я не улечу, пока не увижу все своими глазами, — внес ясность Безногий. — Проводите меня к вольерам?

— Я?! — Березявкин начал медленно оседать на опрокинутое кресло. — Я что-то плохо себя…

Он закатил глаза и грохнулся в обморок.

— Понятно… — Зигфрид встал и подошел к огромному, во всю стену, окну.

Мерцание купола мешало отчетливо рассмотреть лежащую за его пределами местность, но единственным рукотворным строением снаружи, кроме космопорта, был огромный металлический ангар. Он возвышался к югу от городка, примерно в трех сотнях метров.

Зигфрид вышел через южные ворота, не забыв предварительно ввести отпечаток своего большого пальца в память электронного замка. Никакой радиации за пределами купола, понятно, не было. Не видел капитан и мурлышек. Впрочем, это было неудивительно. Звери, способные предугадывать события, могли спрятаться от любопытных взоров задолго до того, как эти самые взоры начнут их выискивать.

От городка ангар отделял редкий до прозрачности перелесок, но кажущаяся безопасность путешествия через этот лесок Зигфрида не обманула. Он по привычке расстегнул все еще пустующую кобуру и оглянулся. В целом, то, что позади него сидела, облизываясь, мурлышка, капитана не удивило. Его удивили размеры этой «кошечки». Она была почти вдвое крупнее безвременно покинувшей капитана Кисы.

«Либо это самец, либо у меня была не взрослая кошка, а котенок», — решил Безногий, разглядывая существо.

Зверь тем временем приблизился и негромко зарычал. — Свои, — бесстрашно заявил Зигфрид, медленно протягивая руку к загривку мурлышки. — Иди, поглажу…

Существо потянуло носом воздух и вдруг улеглось на пыльную тропинку, доброжелательно щурясь. Капитан присел рядом и, уже совсем не опасаясь, потрепал зверя по холке.

— Хороший Вася… крупный… у-у, зверюга…

Вася игриво перевернулся на спину и зевнул. Зигфрид, стараясь не смотреть на жуткие клыки, почесал его шелковистое брюхо и шею. В ту же минуту вокруг словно включился хор трансформаторных будок. Капитан огляделся и обнаружил, что лесок полон мурлышек. Они были разного размера, но все не меньше взрослого земного льва, а еще их было невероятно много. Наверное, несколько сотен.

«Ай да Злюхин ай, да сукин сын, — подумалось Зигфриду. — Злой гений Гундешманской Тирании! Да за таких солдат наше военное ведомство какие хочешь деньги отвалит… Или не военное ведомство, а те же пираты, например. Или бастурманцы… Они давно мечтают из состава Федерации выйти. Если Яков продаст им пару сотен таких зверюг, никакие армейские блокады не помогут. Будет Бастурман Бастманч Чуркерия — независимая республика… Однако все равно непонятно… Что же это — Релаксия и есть легендарный Швах? То есть не далекая галактика, а именно эта планета? Но при чем здесь тогда вольеры? Березявкин ясно сказал — разводили. Группа „Ш-1“ этим занималась. Однако я вез мурлышку не с Релаксии на Землю, а наоборот. Почему? Возили лечиться? Вряд ли. Эти, из „Ш-1“, должны были предусмотреть такие осложнения и запастись всякими ветеринарными причиндалами. Возили в качестве образца? А кому показывали? Неужели Злюхин уже начал ими торговать? Почему бы нет? А почему тогда не продал? Что-то не срослось?»

Зигфрид нащупал в ухе кнопку вызова корабля.

— Навигатор, подборку новостей за последние трое суток… — Он немного подумал и уточнил: — Криминальных новостей…

— Регион? — механическим голосом спросил кибермозг «ЗУБа».

— Земля. — Он вдруг вспомнил откровения Коши Моргана и добавил: — И крупные перевалочные астероиды.

— Неточное задание, — заупрямился навигатор. — Определите категорию «крупные»…

— М-м… триста взлетов-посадок в сутки.

— Ширяевка, Беспредельск, Замурзинск Замухрышенский, Злобнинск-66…

— Стоп! — Безногий помнил, что в былые времена большую часть награбленного Змей Морган сдавал именно на Злобнинске. Было вполне вероятно, что племянник пользовался дядиными проторенными тропинками. — Сводку происшествий на астероиде!

— Драка с поножовщиной в секторе 345 222 — версия полиции: пьяная ссора. Взрыв корабля модели «Поршень-937» — версия полиции: криминальные разборки. Тройное убийство в секторе 121 234 «Подвал» — версия полиции: уточняется…

— Стоп! Картина последнего происшествия?

— Неясна. Трое убитых имели фальшивые документы представителей Марсианской Торговой Палаты. Свидетели утверждают, что за несколько минут до убийства имела место беседа потерпевших с двумя неизвестными. Предметом беседы был крупногабаритный груз.

— Точнее!

— Ящик металлический, одна штука. Более подробных сведений нет. Неизвестные скрылись вместе с грузом. Прочая информация недоступна.

— Достаточно.

Зигфрид потер ладони. Теперь ему было ясно практически все. Ну, разве что кроме цены, по которой Злюхин пытался толкнуть мурлышку «представителям Марсианской Торговой Палаты». Но это не имело особого значения. И без недостающего ценника «бомба» для Якова Дормидонтовича получалась достаточно убойной, хотя вряд ли кто-то из полицейских или даже сотрудников Генеральной Прокуратуры был способен ее «взорвать». Миллиардер Злюхин был слишком крупной дичью. Обычными способами его было не поймать.

Безногий задумался. Если Злюхина нельзя победить в лоб, его следовало обмануть, зайдя с тыла…

12

…— Конец связи, — Зигфрид выключил гиперпередатчик и усмехнулся.

Всего два звонка двум абонентам, и над империей Злюхина сошлись грозовые тучи. Придуманный Зигфридом план был предельно прост. Звонок по самой незащищенной из всех возможных линии в «Зис»: «Вы тут спите, а тем временем на Релаксию направляется инспекция ООН! Конец вашим фермам! Конец проекту „Ш-1“! Конец всей компании!» Звонок в том же широковещательном режиме в редакцию телеканала «ФОТ»: «Вы федеральное телевидение или дворовые кабельщики?! На Релаксии-13 разводят черт знает каких мутантов, готовят биологическое оружие для мировой войны, а вы даже не пытаетесь обратить внимание общественности! Кто разводит? А вот слетайте и посмотрите! Может, кого и узнаете. Да, в лицо…»

Специальная программа «Антипеленг» бесстрастно выдала количество «перехватов». Было похоже, что сообщения Зигфрида приняла вся Галактика. Капитан представил, что сейчас творится в спецслужбах, редакциях всевозможных телеканалов и сетевых изданий, штабах армии и космофлота, разведке, в Президентском дворце, наконец. А главное — в офисе «Зис»!

Теперь следовало осуществить вторую часть плана. Капитан вышел на трап и обвел взглядом сидящих вокруг корабля мурлышек. Все они смотрели на Зигфрида с собачьей преданностью.

— Значит, так, ребятки, — Безногий бодро улыбнулся. Мурлышки, как одна, оскалились в ответ. — Кхм… Значит, так… Раз вы все тут собрались, значит, мне верите, так?

Звери закивали.

— Отлично. Хозяином я себя объявлять не буду. Мне такое хозяйство ни к чему. Поступим проще. Я теперь ваш друг, товарищ и почти что брат. Старший. Будете меня слушаться — все у нас получится! Вместе мы сбросим ярмо рабства с ваших загривков! Мы освободим вас от злюхинского ига позорного угнетения! Я помогу вам, но и вы должны мне помочь. Такая вот моя братская потреба!

Зигфрид в жизни не толкал речей с броневичков, но когда-то читал, как это делали другие. Мурлышки дружно заурчали, и капитан воспринял это как знак одобрения.

— Очень скоро с небес, — он ткнул пальцем в небо, — спустятся нехорошие дядьки с иглометами. Вряд ли они станут вас убивать, но наверняка парализуют специальными иголками, чтобы спрятать от инспекции и журналистов, а затем продолжить свое черное дело эксплуатации! Вам это надо?

Мурлышки дружно зарычали.

— Вот и я говорю — на фиг такое счастье! А потому давайте сделаем так, чтобы ни один из плохих дядек нас даже не заметил…

* * *

…Охотники Службы Безопасности Компании «Зис» были людьми суровыми и опытными. О том, как выследить, загнать, поймать, подстрелить, оглушить, связать, освежевать и сделать все, что только возможно с любым, даже самым экзотическим зверем, они знали в подробностях. Это, конечно, являлось предметом их гордости, но только в нерабочее время. На охоте они были собранными и сосредоточенными, без единой капли небрежности или самоуверенности. Они были профессионалами. И все же это не уберегло их от нелепых и необъяснимых случайностей.

Сначала кто-то из них запнулся. Ну, запнулся и запнулся. С кем не бывает? Однако кому удается запнуться так, чтобы сломать лодыжку? Причем запнуться непонятно обо что. На месте происшествия не торчало ни корней, ни валунов. Потом кто-то остался без штанов. Кольчужные портки на кожаной подкладке вдруг лопнули по боковым швам и оставили владельца в одних кружевных трусах. Это был, конечно, не перелом лодыжки, но продолжать охоту в таком виде было нелепо, да к тому же донимали москиты. После третьего случая, когда один из охотников обнаружил, что висевшее на плече ружье непонятно как лишилось ствола, цепь воинов «Зис» заметно дрогнула и притормозила. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что огрызок ствола является таковым и в прямом, и в переносном смысле. На металле виднелись отчетливые отметины зубов. Хищники, запросто перегрызающие оружейную сталь, были охотникам в новинку.

Дальше все покатилось, как снежный ком. Кто-то исчез, кто-то провалился в яму и выбрался оттуда совершенно голым и безоружным, еще один сам не понял, как очутился на верхушке дерева, у двоих какая-то неуловимая черная тень отняла оружие, а затем вернула его в виде двух тщательно пережеванных комков металла и пластмассы. Последней каплей стал выстрел шедшего далеко впереди лидера группы. Он пальнул навскидку по размытой черной тени, но игла с транквилизатором почему-то отскочила обратно, и стрелок свалился под кустик. Это было уже совсем вне понимания охотников, и они, подхватив храпящего предводителя, отступили к своим кораблям…

* * *

…— Разбомбить! Залить напалмом и поджечь! — Яков Злюхин был вне себя от злости.

— Если напалмом, то оно само… того… сгорит, — возразил начальник Службы Безопасности.

— Все равно — поджечь! — неистовствовал Злюхин. — Эти твари забыли, кто их хозяин! Забыли, кто возродил их гнусный вид! Только не на того напали! Я их сотворил, я их и уничтожу! А потом сотворю заново, но другими, более преданными и благодарными!

— Нельзя бомбить, — снова возразил службист. — Это же территория Федерации. У нас она в аренде. Военные и так носами крутят. Недовольны. А тут еще и бомбежка… Войну с Федерацией нам не выиграть.

— С военными я договорюсь! — убежденно заявил Злюхин.

— А ФОТ?

— Что — вот?

— Не вот, а ФОТ — Федеральное Общественное Телевидение, — пояснил начальник СБ. — Их интерактивные камеры уже над Релаксией. Нельзя бомбить в присутствии журналистов.

— ФОТ! — Злюхин презрительно брызнул слюной, но слегка обмяк. Контрольный пакет акций общественного телеканала принадлежал Эрнесту Экину, главному и непримиримому конкуренту Злюхина. Договориться с Экиным шансов было мало. — Я не могу потерять Релаксию! Столько денег!

— Возможно, лучше потерять немного на Релаксии, чем рисковать всей компанией, — заметил службист.

— Немного?! — Злюхин схватился за сердце и рухнул в кресло. — Немного?! Четверть всех моих капиталов! А сколько придется выложить на взятки, чтобы замять эту историю, ты представляешь?!

— Яков Дормидонтович, к вам следователи из Генеральной прокуратуры, — испуганным голосом сообщила по интеркому секретарша.

— Началось, — скрипнул зубами начальник СБ. — Теперь конкуренты навалятся — не скинешь… И Экин, и Порфирин, и Кисляков… Все рычаги задействуют.

— С этими я разберусь без тебя, — Злюхин треснул кулаком по столу. — Они ничего не смогут доказать. А ты найди того, кто осмелился сыграть со мной эту шутку! Найди и порви на лоскуты! На шнурки! На нитки!

— А что тут искать? — Службист встал и оправил униформу. — Мне все уже известно. Это тот самый капитан, который украл и вывез на Куйбу первую мурлышку. Мы запеленговали его сигнал. Да и Березявкин подтверждает.

— Безногий?! — Яков вытянул руку, словно ненавистный капитан сидел прямо перед ним и Злюхин собирался его задушить. — Ур-рою падлу!

— Я сам, — пообещал начальник СБ. — Вряд ли он захочет всю жизнь сидеть на Релаксии-13. А как только он оттуда взлетит…

— Только чтобы медленно и мучительно, — зеленея от желчи, прошипел Злюхин.

— Сделаем в лучшем виде. — Службист нехорошо ухмыльнулся и вышел через потайную дверь.

— Гортензия! — Яков придал лицу благообразное выражение и нажал кнопку интеркома. — Впусти господ из прокуратуры…

* * *

…В центральном кабаке Колонии, названном, как и сам город, незатейливо — «Центральный Кабак», гудела на все голоса толпа вернувшихся из вынужденной ссылки поселенцев. Играла мажорная музыка, рекой лились напитки и наперебой обсуждались свежие новости.

— Заповедник! — Пьяный Березявкин уже снял свой мятый корпоративный костюм и переоделся в джинсы и модный растянутый свитер. — Представляете? Всю Релаксию объявили заповедником!

— Где заповедник, там и браконьеры, — скептически заметил грузный бармен, протирая и без того идеально чистые стаканы белоснежной тряпочкой, возможно, из стерильного пакета.

— …Все в федеральную собственность… — донеслось из дальнего угла. — А на орбите будут крейсеры дежурить.

— …Нет, вы только подумайте — бесконтрольно! А если они размножатся настолько, что сожрут всю дичь? Что будет? За людей возьмутся?

— …А капитан им и говорит: откусите задницы этим охотничкам… Ха-ха-ха…

— …А я думаю, купол надо оставить.

— …Вывезли все, что успели. Злюхин еще тот жук… Теперь Колонию заново придется обустраивать.

— …А временный Совет предлагает назвать город Вольным.

— Нет, это они Релаксию хотят переименовать.

— Не переименовать, а дополнить: Релаксия-13 Вольная.

— Длинновато.

— Нормально. Вон в Стрельце планета есть — Адмирал Флота Павел Гаврилович Пробкин-Иголкин. И ничего, живут люди…

— …Вы Зигфриду Устинычу наливали?

— А как же! Ему уже все налили. Как же такому человеку и не налить? Что же мы, скоты неблагодарные? К освободителю со всем почтением.

— А где он сидит?

— А вон там, за стойкой…

— Не вижу.

— Дурья башка! Я же говорю — за стойкой! Прилег… Ну, устал человек.

— Еще бы! Такое дело провернуть!

— …А как думаете, при федеральной власти лучше будет или нет? Может, мы зря обрадовались?

— Цыц! Конечно, лучше! Хуже, чем при Злюхине, просто не бывает…

Капитан слышал все эти обрывки разговоров сквозь приятную полудрему. Ему снился разъяренный Злюхин верхом на мурлышке, Аманда, слоняющаяся по мусорной свалке, Коша Морган в обнимку с генералом Конианом Пальтони и насыщенный яркими звездами космос…

— Ко-осмос… — пьяно протянул Зигфрид, но толпа, увлеченная своими переживаниями, его не услышала.

— Давай, капитан, — кто-то вложил в руку Освободителя стакан, — примем за успех в делах и счастье в личной жизни.

— А? — Безногий неуверенно поднял голову и попытался сфокусировать взгляд на очередном тостспикере. — Ты?!

— Я, — ответил краснорожий небритый оборванец.

— Успех? — капитан тупо уставился на стакан. — Я все дела уже закончил.

— Это ты так думаешь. А вот Злюхин, например, имеет на этот счет особое мнение.

— Его не посадили? — Безногий удивленно икнул.

— Отвертелся. Как всегда. А еще он на тебя… м-м… обижен, мягко говоря. На десять «арбузов» по твоей милости ему пришлось раскошелиться, чтобы все утрясти. Да, потеряв Релаксию, он еще на столько же угорел. Поклялся найти и отомстить.

— Я не боюсь, — не отрывая остекленевший взгляд от стакана, заявил Зигфрид.

— Ну да. Пока пьяный. А между тем, стоит тебе отсюда взлететь, на хвост твоему КР-5 сядут его ищейки. И как только ты окажешься где-нибудь в районе Скорпионьей Пустоши, они тебя догонят и…. Там потом можно будет долго искать — ни корабля, ни трупа не сыщешь…

— М-м… — Безногий отчаянно помотал головой.

— Понимаю, — сказал оборванец. — Только кто этому помешает? Уследить за всеми частными посудинами не может ни полиция, ни военные, ни спецслужбы. Да и кто ты такой, чтобы тебя охранять?

— К чему ты… ик… клонишь?

— К тому, Зиг, что ты единственный человек, которому удалось расположить к себе этих мурлышек. Признаюсь честно, у меня был приказ доставить хотя бы одну такую тварь в… определенное место, но чем больше я наблюдал за вами, тем больше понимал, что много полезнее будет доставить… туда… не только мурлышку, но и тебя. Ну, а когда ты устроил на Релаксии настоящее восстание с партизанской войной, я понял это окончательно — нам нужны не мурлышки, а ты, капитан.

— А мурлышки?

— А куда они теперь денутся? Релаксия под контролем биологических войск Федерации, на орбите спутники, кордоны, вся территория сканируется…

— А я зачем?

— Чтобы мы могли общаться с мурлышками.

— А кто — «мы»?

— Военная разведка…

— Ого! На службу, что ли, зовешь?

— Так точно. Зачислим тебя в отдел военных исследований. Будешь ходить в форме, получать жалованье… А служба будет — не бей лежачего. Потрепаться с мурлышками, научить их чему-нибудь… Свежий воздух, мягкий климат, хорошее питание…

— А с этим как? — Зигфрид взболтал остатки водки.

— Это не приветствуется, но по выходным — ради бога.

— А… летать?

— Тоже по выходным… но лучше не надо. Это риск, а ты ценный специалист…

— Не пить и не летать? — Безногий хмуро допил водку. — Не пойдет.

— Ты не спеши, капитан, — чумазый разведчик снисходительно похлопал Зигфрида по плечу. — Подумай. Завтра, на трезвую голову.

— Завтра получится на больную, — возразил капитан. — Так что ответ будет тем же.

— Все равно подумай… — Разведчик направился к выходу, по пути рефлекторно подняв пустую бутылку. — Тьфу ты!

Он отшвырнул тару в сторону, и она попала кому-то по голове.

— Ты чего это пузырями швыряешься, чумазый?! — взревел обиженный посетитель.

— Завянь, — последовал небрежный ответ.

— Кто — завянь?! Я — завянь?! А ну, стой! Получи!

— Я тебя предупреждаю…

— Это я тебя… Ой-ой! Больно! Отпусти! А-а! Наших бьют!

То, что завертелось дальше, было любимым развлечением не только капитана Безногого, но и доброй половины завсегдатаев «Центрального Кабака».

— Бармена не трогать! Это святое!

— Получи!

— А-а, падлюка!

— Капитан, сзади!

— Коленом ему, коленом наддай!

— На!

— Ух!

— О-о!

— Космос!!!

* * *

…Релаксия-13 Вольная неторопливо вращалась вокруг своего светила, которое бежало вместе с миллиардами других звезд вокруг центра Галактики, которая бежала тоже по какой-то орбите вместе со всякими там туманностями и звездными ассоциациями, и все это, в свою очередь, вращалось вокруг чего-то еще… Зигфрид не углублялся в такие высокие материи даже во сне. И потому, храпя под уютной стойкой бара, он видел не бесконечно далекие галактики и невообразимые миры, а космос вообще. Так сказать, абстрактное, отвлеченное космическое пространство. То, ради чего он жил и чего его хотели лишить какие-то там злюхинские наймиты. Капитан проснулся и сел. В баре было пусто, лишь одинокий робот, ворча под нос строго лицензионные ругательства, завершал разборку завалов.

Зигфрид вышел на улицу и с удовольствием вдохнул свежий ночной воздух. Нет, он был рожден не для того, чтобы пять дней в неделю ходить на скучную службу и получать стабильное жалованье. Где-то там, между звезд, его ждала судьба, множество переделок и вообще смысл бытия. Разве можно постичь смысл бытия, сидя на Релаксии?!

А еще… капитану стало неловко, хотя это была всего только мысль… еще он должен был вытащить с помойки Аманду и мурлышку… Зачем, почему? Ответов у Зигфрида не было. Просто должен, и все…

Он запахнул куртку и решительно зашагал к космодрому, где его ждал старый верный КР-5 «ЗУБ», он же «Меркант-123/хам/544»…

Повесть вторая ЗВЕЗДА С ОДНИМ ЛУЧОМ

0

— Я просмотрел ваш отчет, — генерал Бандерский строго взглянул на майора Федора Сбондина. — Что это у вас лицо красное?

— Спецкамуфляж, — ответил майор, незаметно почесывая запястье. — Плохо смывается.

— До завтра смоется?

— Если в бане…

— Тогда идите в баню. Завтра вы приступаете к новому заданию. Сорвав коварные планы Злюхина, вы принесли Федерации неоценимую пользу, но дело еще не закрыто. Яков Дормидонтович по-прежнему на свободе — прокуратура не смогла неопровержимо доказать его вину — и у нас имеются сведения, что он затевает очередную пакость.

— Снова разведение мутантов?

— Нет, на этот раз еще хуже. Кажется, он собрался финансировать бастурманцев…

— Бастурманцев? Но ведь это прямая измена Родине!

— Вот именно. Докажем этот факт, и Злюхину не отвертеться. Но доказать это очень непросто. Нам надо взять его с поличным. А сделать это можно, только глубоко внедрившись во вражеский стан.

— Я готов, но… Во время Первой Бастманчской кампании я провел в тылу врага две специальные операции, и теперь меня знает каждая бастурманская собака.

— О вас речь и не идет. Вы, подполковник… — Бандерский выдержал многозначительную паузу. — Вы, подполковник, должны будете подготовить агента и лично проконтролировать процесс его внедрения. О деталях операции не должен знать никто, кроме вас. Даже я.

— Понятно, — Сбондин задумался. — А если… Яков снова уйдет из капкана?

— Что за пораженческие мысли?! Сделайте так, чтобы он не смог уйти! Если потребуется, поставьте двойной капкан! Я доступно намекаю?

— Абсолютно, — Федор поспешно кивнул. На самом деле он понимал немного. Вернее — не понимал ничего. «Двойной капкан? В каком смысле? Как в прошлый раз? Охотились, охотились, а оно само по себе и рассосалось. Ну, не совсем само, Зигфрид постарался, но нашего участия почти не потребовалось… Зигфрид… Зигфрид? А что? Это мысль!»

— Действуйте, подполковник. Если мы прижмем Злюхина, вас ожидает существенное повышение…

Подполковник Сбондин вышел из кабинета отменным строевым шагом и сразу же направился в сектор номер шесть военного космодрома Вздрючино-2. Там его уже ожидал служебный ДКР-1000 «Молот» — мощная секретная машина, поставленная на вооружение в ограниченных количествах и только для нужд военной разведки. У трапа корабля Федора уже поджидал шифровальщик-дешифровальщик с мятым листком в руках. Листок он измял заранее, поскольку секретные документы подлежали уничтожению сразу после прочтения. Мусорных конвертеров на посадочной площадке не было, и депешу шифровальщику предстояло съесть.

— Господин подполковник, вот данные о запрошенном вами субъекте.

— Та-ак… Где? Что он забыл на Лохудринске? Это, если не ошибаюсь, планетная система альфы и беты Крабовых Палочек?

— Так точно! Пятая планета, если считать от альфы, и шестая от беты… Там, говорят, по понятиям нейтральная территория. Если кто-то узнает, что его заказали киллерам, сразу туда летит. Там можно до самой пенсии сидеть — не тронут.

— У мафии свои причуды, — Сбондин усмехнулся. — Ладно, Лохудринск, значит, Лохудринск…

— Там и девки ничего себе, и водку не бодяжат… — неофициально добавил шифровальщик.

— Откуда знаешь? — крякнул Федор.

— Работа такая, — офицер наткнулся на суровый взгляд начальника и вытянулся в струнку. — Из перехватов, господин подполковник!

Из люка выглянул пилот «Молота», и Сбондин повелительно махнул рукой.

— Заводи, сейчас полетим… Что еще в шифровке?

— Остальные данные не изменились. Летает все на той же колымаге… виноват… КР-5. Нуждается в средствах. До прибытия на нейтральную территорию трижды подвергался нападению неустановленных лиц. Удалось уйти, но, по сведениям агента Бляймана, заинтересованные в устранении Безногого лица несут круглосуточное дежурство на орбите Лохудринска. Короче, под колпаком наш капитан…

— То, что короче, для жены прибереги, — снова одернул подчиненного Федор. — Что еще?

— Да все, в общем… Есть еще пара незначительных деталей…

— Незначительных деталей в нашей работе нет!

— Виноват! По сведениям агента Бляймана, капитан проявляет повышенный интерес к технологиям утилизации мусора и теории внепространственной структуры черных дыр.

— Мусора? Дыр? — подполковник озадачился. — Горячка у него, что ли?

— Вот и я говорю — детали так себе… «Белочка» у капитана началась.

— Да? — Сбондин задумчиво потер подбородок. — Может быть… может быть… Хотя есть у меня одно подозрение… Ну, да ладно. Все?

— Так точно.

— Глотай.

Шифровальщик со вздохом сжевал листок, морщась, проглотил и, козырнув, удалился.

— Мусор и черные дыры… — поднимаясь по трапу, пробормотал Федор. — Придется тебя отвлечь, капитан, иначе так и зациклишься на своей помойной принцессе. Ее все равно не спасти, а ты нам еще пригодишься в здравом уме и трезвой памяти… Пилот, курс на Лохудринск!

1

— Ты, козел, копытом-то не бей, не поможет, — здоровенный жлобина наклонился через столик и дыхнул на Зигфрида перегаром. — Сильно ты шефа расстроил. И убытков через твое геройство он понес немерено. Понял? Тут ты, конечно, правильно спрятался… Сообразил… Но ведь не вечно тебе на Лохудре торчать, а крейсеров на орбите не видно. Кто прикроет твою задницу, когда невмоготу тебе станет тут водку жрать?

— Все сказал? — Безногий спокойно пригубил из своего стакана. — Тогда свободен, бройлер…

— Чего?! Ты меня петухом, что ли, обозвал? А перо в бочину?

— Если ты не петух, откуда у тебя перья?

— Сейчас ты за базар ответишь, гнида!

— Остынь, Вазелиныч… — одернул разъяренного «злюхинца» напарник. — Нельзя тут толковище устраивать… Западло.

— Да я ему только шнифты повыколупываю, и мы пойдем!

— Остынь, говорю! А ты, капитан, лучше сам вешайся. Все равно тебе отсюда не выбраться.

— Сейчас, — Зигфрид усмехнулся. — Допью только.

Быки ушли, и вокруг столика снова загудела мирная атмосфера кабака. Посетители травили байки, пили спиртное, лапали официанток и время от времени оглушительно ржали. Не до смеха было только Безногому, который хоть и усмехался в лицо злюхинским наемникам, но на самом деле находился действительно в затруднительном положении. Убраться с Лохудринска было практически невозможно, а оставаться здесь не позволяли средства. Кабак «Лошадь Пережевалкина» оставался единственным заведением, где Зигфрида пока еще поили и кормили в кредит. Да и то лишь потому, что Сема Пережевалкин с незапамятных времен сам был должен капитану три сотни галкредитов. Долг владельца заведения постепенно покрывался счетами за съеденное и выпитое, а это означало, что со дня на день Безногому придется принять какое-то решение.

— Принести чего-нибудь? — рядом со столиком остановилась официантка.

— Водки, Маня, чего же еще?

Зигфрид проводил девушку взглядом и вздохнул. Маней он называл и Аманду… Сидя целыми сутками в кабаке, он без устали размышлял над тем, как вытащить эту гадкую, испорченную, коварную девицу с мусорной свалки, и сам удивлялся — зачем ему это нужно? Понять самого себя было трудно. Даже труднее, чем кого-то постороннего. Капитан в очередной раз вздохнул.

— Зигфрид? — на место за столиком нацелилась местная знаменитость — Зинка Пропасть.

— Я на мели, Зинуля, — капитан кивнул на свободный стул, — но если просто поболтать — садись.

— Ну, налить-то у тебя жельменства хватит?

— Это да, — Зигфрид налил Зинке полстакана.

Она запрокинула водку, как заправский космонавт, прямо в бездонную глотку, и Безногий про себя решил, что близок к разгадке ее прозвища. Впрочем, для окончательных выводов он знал Зинку не слишком близко.

— Все горюешь? — закуривая «Астру», спросила подобревшая девица. — Все Аманду найти хочешь? И чем тебя эта рыжая стервь зацепила? Селедка ходячая! Вот посмотри, какая должна быть женчина!

Зинка задрала юбку, демонстрируя толстые ляжки заодно с драными колготками, и звонко рассмеялась. Зигфрид снова зачарованно взглянул в ее «пропасть», отметил про себя, что Зинке давно пора сходить к стоматологу, и налил ей еще.

— Ты, конечно, ничего…

— Ничего? — обиделась девица. — Да ты разуй глаза! Все при мне. Справная, румяная… А селедки, вроде твоей Аманды, как статуэтки фарфоровые. Издали вроде блестят, а вблизи — холодные, и удовольствия от них никакого. А такие, как я, — холодильнички со вкусностями.

— Так ведь мне женщина нужна, а не холодильник.

— Фарфоровая? — совсем обиделась Зинка. — И чего с ней делать? Любоваться да рукоблудить?

— А ты ее, кстати, откуда знаешь? Она что, тоже… работала?

— Не волнуйся, — Зинка выпила и поморщилась. — Она у нас королевной была… воровкой… это другая песня. Такие, как она, в шлюхи не подаются. По малолетству мы познакомились, на Воле… Жалко, что «гундосы» ее в Щекотурию упаковали.

— Слушай, Зинуля, ты же со всякими людьми… встречаешься. Может, поспрашиваешь по дружбе про эти мусорные дыры? Ну не может же быть, чтобы совсем не было шансов оттуда выбраться!

— Двигаешься ты, капитан, — посочувствовала Пропасть. — По фазе и дальше. Знаешь, что я тебе скажу. Даже если вытащишь ты Маньку из дыры, не будет тебе от этого счастья. Не такая она деваха. Не для мужиков, для себя живет. Одни мучения от нее всегда кавалерам были. И тебе будут. Так что лучше забудь ее. Найди себе курицу-наседку, чтобы где-нибудь на Земле сидела, детишек воспитывала и ждала у окошечка… когда ты, кобелина, наконец, наскачешься по звездам своим да остепенишься.

— Верно говорит девушка, прислушайся, Зигфрид, — раздался за плечом капитана знакомый голос.

— Ой, какой симпатичный, — тут же сделала стойку Пропасть. — Не угостите даму спичкой, господин офицер?

— А что, заметно? — забеспокоился Сбондин.

— Что офицер? За мегаметр! — Зинка рассмеялась. — Но ты не легавый, это тоже видно… Военный, что ли?

— В отставке, — быстро соврал Федор.

— Раньше ты врал получше, — пробурчал Зигфрид. — Опять на службу будешь звать?

— Для начала хочу с тобой просто выпить.

— Так что насчет спички? — Зинка облокотилась о стол, профессионально демонстрируя глубокое декольте, и томно взглянула на подполковника.

— Зинуля, погуляй, — сказал Безногий, интонацией давая понять, что мужчинам предстоит разговор.

Пропасть безропотно исчезла, и через пару секунд ее заливистый смех звучал уже из другого угла «Лошади».

— Ну что, Устиныч, за удачу? — Федор поднял стакан.

— Давай, — Зигфриду было все равно. Лишь бы глотать. На задушевные беседы его сегодня не тянуло.

— Герметично тебя тут обложили, — выпив, посочувствовал подполковник. — Что делать-то думаешь?

— А пока не думаю, — меланхолично ответил Безногий. — Вот малахаи кончатся, тогда и начну…

— Так ведь они у тебя уже кончились, — Сбондин положил перед капитаном толстый бумажник. — Здесь штука. Аванс. Если берешь — вывезу тебя с Лохудринска и вообще гарантирую полную безопасность, как говорится.

— Не согласен я мурлышек для вас натаскивать, — Зигфрид покачал головой. — Вы же их потом будете гранатами обвязывать и под танки пускать… А мне это не по душе.

— Ничего твоим мурлышкам не грозит, — успокоил его Федор. — Никто их не тронет. Ты мне для другого дела нужен.

— Перевезти чего? — Зигфрид усмехнулся. — Строительную документацию?

— Оружие, — откровенно ответил Федор. — На Бастманч…

— Куда?! — от удивления у капитана полезли на лоб глаза. — Бастурманцам?!

— Тише! Это секретно…

— Слушай, военный, я, конечно, грешил мелкой контрабандой и незаконным старательством, но Родине не изменял и не собираюсь.

— А я и не предлагаю изменять. Это спецоперация.

— Я тебе не верю. Пусть это твое начальство скажет. Официально, с гарантией.

— Вот тебе гарантия, — Сбондин незаметно сунул в руку капитану свое удостоверение и пластиковую карточку с подписью Бандерского.

— Мандат… на проведение спецопераций… так… против сепаратистов на планете Бастурман Бастманч… подполковник Ф. Сбондин… подпись — ген. Бандерский… «Ген». — это Гена, что ли?

— Генерал, начальство, — пояснил Федор. — Видишь, сколько степеней защиты? Печать видишь?

— Да… А что это орел в лапах держит?

— Щит и меч…

— А-а… понятно… Ну ладно, верю… И что я должен делать?

— Так ты согласен?

— Ну…

— Подпиши это и это…

— Так я и знал!

— А как ты хотел?

Зигфрид поставил нетвердую подпись на контракте, затем на расходном ордере и накладной.

— Все?

— Осталось подготовиться. Но это уже на моем корабле…

* * *

«Молот» вызвал у Зигфрида приступ зубовного скрежета. Рядом с этой машиной меркла даже невыносимо яркая аура таких шедевров кораблестроения, как «Фурор», «Поршень» или «Баб-эль-Мандеб». Довольный произведенным на капитана впечатлением, Сбондин по-хозяйски обошел рубку и указал на пассажирское кресло.

— Располагайся.

Зигфрид с подозрением посмотрел на шикарную кожаную обивку и установленный вместо подголовника прибор неясного назначения.

— Это что?

— Это прибор «МКМ-1». Новейшая разработка.

— «МКМ-1»? — Зигфрид колебался. — А как расшифровывается?

— Мозгоклюй Корабельный Мозгоклевательный… — буркнул из-за своего пульта пилот.

— Ты давай рули! — прикрикнул на него Сбондин. — Мозговой Калибратор Модифицированный, вот как это расшифровывается. Не бойся, капитан, совершенно безопасная штуковина. Малость откалибрует твою память, ну, сотрет кое-что, а кое-что добавит. Чтобы ты перед бастурманцами не тушевался, а говорил уверенно и честно. Они ведь тоже не лыком шиты. Вдруг тебя на полиграфе проверят? Вот с помощью этого «МКМ» мы тебя и подстрахуем от провала.

— А как же потом? Я не хочу без памяти остаться, — запротестовал Безногий.

— Все удаленные фрагменты будут записаны на кристалл, — подполковник подбросил на ладони обычный с виду инфокристалл, какой использовался во всяких там музыкальных квадроцентрах и стереовидеосистемах. — Выполнишь задание — снова сядешь под мозгокл… тьфу… калибратор и получишь свои воспоминания обратно.

— А вдруг потеряете?

— Не потеряем. Кристалл будет храниться в сейфе у нас в конторе, а резервная копия на жестком винчестерном хрусталике в самом… м-м… калибраторе.

— Н-да-а, — недоверчиво протянул Зигфрид. — Слушай, Сбондин, а почему я? Ну и стер бы на фиг себе всю память да вперед…

— Во-первых, меня там знают. Во-вторых, в твоей ситуации все равно деваться некуда…

— Ты на меня не дави!

— Я и не давлю, я объясняю тебе обоснование легенды. Бастурманцы наверняка в курсе твоих проблем — разведка у них работает неплохо, — и появление капитана, который везет оружие от Злюхина, будет воспринято ими как логичное завершение вашего с Яковом конфликта. То есть ты ему должен, но взять с тебя нечего, а потому ты ударно отрабатываешь долг на самых опасных участках. Бастманчцы любят торговать рабами, и такой расклад им будет душевно близок.

— Опасное прикрытие, — Зигфрид засомневался. — А если они запросят «Зис» и там скажут, что никакого оружия не отправляли и я на них не ишачу?

— По нашим сведениям, оружие бастурманцам идет мелкими партиями, но сплошным потоком. Вряд ли тебя как-то выделят из сотен таких же капитанов. Ну, а если и выделят — мы перехватим их запрос и отобьем дезу…

— Чего?

— Ну, ответим вместо «Зис», что так, мол, и так… Свой человек, только должен кучу бабок… Я этих тварей знаю, они тебе еще и посочувствуют, и не тронут даже пальцем… Они чужих рабов не трогают… это у них святое. Как бараны или машины — движимое имущество и средство производства в одном флаконе.

— Это я, что ли, буду имуществом?

— Будешь, — вздохнул Федор. — Круто, да?

— Аж дух захватывает… — вяло согласился Безногий.

— А ты думал! У нас тут Отдел Глубокого Внедрения! Еще и не такие рисковые дела приходится проворачивать…

2

Созвездие Северный Колбас, единственной обитаемой планетой которого был Бастурман Бастманч, располагалось почти посередине между Колбасом Западным и Расколбасом Восточным. Такое стратегически важное положение позволяло злым бастурманцам контролировать почти все караванные трассы, ведущие в эти созвездия. Бастманчцы никак не могли смириться с тем, что их планета числится субъектом Земной Федерации, и вели перманентную партизанскую войну против «федералов», упорно не допуская их войска в соседние регионы. Таким образом, федеральная власть почти не знала, что творится в ее окраинных владениях.

А творилось там много чего. И в основном — ничего хорошего. Процветала работорговля, бандитизм, подделка галкредитов, вовсю шла торговля оружием, суррогатами алкоголя и самопальным ядерным топливом.

Само собой, эта бандитская империя имела существенную подпитку со стороны. Гундешманцы снабжали бастманчцев оружием, снаряжением и продуктами. Куйбинские пираты поставляли рабсилу и спиртное. Федеральные чиновники сливали бастурманской разведке информацию о готовящихся спецоперациях армии и контрразведки.

Заинтересованных в процветании злодейского очага было много, и многие из этих лиц были достаточно богаты, чтобы очаг терроризма не остывал ни на минуту.

Зигфрид проверил крепеж прицепа и в очередной раз выругался. За время полета от астероида Смердяево, где был упрятан секретный арсенал злюхинских дилеров, до границ Северного Колбаса он выходил в открытый космос уже восьмой раз. И каждый раз по одной и той же причине — пьяные монтажники вогнали крепеж прицепа в кронштейн на корпусе КР-5 под углом, отчего болты срез а лись, словно спички опасной бритвой. Безногий вогнал в злополучное ушко последний — девятый — болт и обратил взор к приближающейся планете. До посадки должно было хватить. А там…

Что его ожидало на Бастурмане, он представлял очень смутно. Наверное, пыльный, загаженный космодром, окруженный городком из глиняных мазанок, бородатые бастманчцы с винтовками и страшные картины истязаний несчастных рабов…

Зигфрид торопливо пробрался к люку и нырнул внутрь кораблика. Привычная обстановка должна была хоть немного успокоить. Лишь плюхнувшись в кресло, он вдруг вспомнил, что успокаиваться ему придется «насухо». На время этого полета ему запретили пить. Почему? Кто? Зигфрид попытался вспомнить, но вспомнить было нечего и некого. Кто-то запретил… Наверное, тот, кто нанимал в этот полет. А кто нанимал? Какой-то хлыщ… Злюхин? Нет, не он. Но кто-то из его компании. Безногий вспомнил погрузку на Смердяево. Раньше на этом астероиде он не бывал, но в разговорах подозрительные типы, которые шептались вокруг его груза, называли тайную базу именно так. И наниматель говорил: «Смердяево — Бастурман… рейс недолгий, а зачтется, как три…» Зачтется… Зигфрид вспомнил сумму долга, которую ему (со слов того же нанимателя) ни за что впаял Злюхин, и содрогнулся. Отрабатывая эти бабки, капитану предстояло совершить двенадцать тысяч таких рейсов, а тут три… Хотя, получается, что уже не двенадцать, а одиннадцать тысяч девятьсот девяносто семь… Лет за десять обернуться можно… Вот только выдержит ли «ЗУБ»? Да и жрать на что-то надо. И пить. Мысль капитана снова вернулась к выпивке. Хлыщ запретил пить. Но почему? Да, в Компании «Зис» с этим было строго, но Зигфрид и не собирался напиваться во время полета. Ну, разве чуть-чуть, горло промочить. Но этот злюхинский менеджер практически загипнотизировал капитана. «Пить нельзя… пить будешь дома…» Где дома-то? У Зигфрида был один дом — КР-5. Квартирка на Супертрахбахе или родительская лачуга в доисторической десятиэтажке на Земле были не в счет. И почему нельзя?! Безногий снова напружинил память, но там царила неприятная пустота. Спиртное может повлиять на какие-то не те центры и вызвать что-то такое-этакое… Это было все, что он смог выудить из перекошенных усилием извилин. «Закодировали, сволочи, — с досадой подумал капитан. — В чехол запаковали, чтобы не протерся раньше срока…»

От тягостных размышлений его отвлек сигнал навигатора. Запасной космодром Бастурманбастманчской столицы Отстоево дал добро на посадку…

* * *

…У трапа Зигфрида не встретили ни бородатые бастурманцы, ни стонущие рабы, ни даже роботы технической службы. Казалось, что маленький КР-5, притащивший на своем истертом загривке целую гору новейшего оружия, не заинтересовал абсолютно никого. Вокруг десятков разномастных корабликов суетились какие-то грузчики, шныряли подозрительные типы с планшетами в руках, а к Безногому не подходила ни одна живая душа. Зигфрид немного постоял, щурясь от яркого солнца, а затем направился к одной из диспетчерских башен — вполне привычных, таких же, как и на любом космодроме Галактики.

На половине пути его все-таки окликнул человек с планшетом.

— Откуда?

— Смердяево.

Тип провел грязным пальцем по строчкам закрепленного на планшете листка.

— Та-ак… Смердяево… Есть. А чего притащил?

— Железо.

— Понятно, что не дерево, — человек хрюкнул. Видимо, рассмеялся. — Какие модели?

— «ВАП-3».

— Что за «ВАП»? Не знаю таких.

— А ты кто, спец по экспериментальным видам вооружений?

— Нет, я тут учитываю.

— Вот и учти. Десять тысяч единиц. С боекомплектом.

— Ого!

— Начальство-то где, учетчик?

— Там… — тип махнул на самую высокую башню. — А вон оно само прется.

Навстречу Зигфриду шел необъятно толстый, наголо бритый тип в темных очках и кожаной куртке. За ним понуро брели трое бородачей с винтовками и семенил сухонький старичок в старомодной шляпе и пиджачной паре.

— От Якова? — спросил человек-гора, ткнув в Зигфрида толстым пальцем с золотой печаткой.

— Да, — Безногий с независимым видом сунул руки в карманы.

— Опять иглометы? В прошлой партии было десять процентов заводского брака.

— Не я привозил, — гордо ответил капитан. — В этой партии все пучком. Новенькие, в смазке, «ВАП-3»…

— Не слыхал, — заинтересовался толстый. — Что за звери?

— Распакуете — увидите, — пообещал Зигфрид. — Ну, отцепляйте, да я полетел. Мне еще на Вертляевку заскочить надо, попутный груз взять.

— Разбежался, — фыркнул толстяк. — Ты нам сначала все растолкуешь, покажешь, а там посмотрим, куда ты полетишь.

Он колыхнулся от утробного смешка, и охрана его поддержала.

— Дело ваше. Только за простой будет двойной тариф.

— Отрубь, проводи капитана в ангар, — приказал начальник. — Штырь, чего торчишь?! Отцепляй груз, толкай его туда же! Надо же выяснить, что там за «ВАПы», а то, видишь, капитан торопится.

— Опись, опись надо, — засуетился старичок. — А то прямо в ангаре разворуют.

— Ну, займись, — разрешил толстый. — Ты бухгалтер или кто?

Контейнер грузчики вскрыли на целых десять секунд раньше прихода бухгалтера, и пара «ВАП-3» все-таки успела испариться. Старичок немного повздыхал, а затем, причитая, взялся за свое многотрудное дело. Толстяк тем временем вытащил из ящика один «ВАП» и принялся его изучать.

— Ни фига не понимаю, — после недолгого осмотра признался он. — Вроде игломет, а вроде и разрядник. Чем он шмаляет?

— Антиматерией, — небрежно ответил Зигфрид.

— Прикалываешься? — недоверчиво спросил толстый.

— Там, в ящике, инструкция. Винтовка Аннигиляционная Программируемая. Третья модель.

— Шайтан! — восхищенно воскликнул толстяк. — Это что же, все пробивает?

— Любую броню.

— А дальность?

— Прицельная — десять километров. Убойная — пятнадцать.

— Ух ты! А сколько выстрелов?

— Тысяча на одной заправке.

— Заправке чем?

— Обычным топливом. Можно плутонием, можно даже ураном.

— А новыми видами? Ну, например, бессонием-352…

— Можно и новыми, только осторожно и желательно в космосе. От них атмосфера может сдетонировать.

— А почему программируемые? На что их можно настроить?

— А вот это их главный прикол, — Зигфрид взял из рук толстяка «ВАП» и откинул крышку-экран встроенного компьютера. — Вот тут список установок. По умолчанию приняты гундешманцы. Но, если мы щелкаем здесь и здесь, установка меняется. На кого настроишься, короче, тех он и будет отстреливать.

— Не понял, — признался покупатель.

— Ну, допустим, идет по дороге конвой федералов. Этапируют ваших пленных бойцов. Вы берете «ВАПы» и, не целясь, поливаете эту колонну. Всех подряд. Потом пыль осела — все бастурманцы, как огурцы, а федералы дохлые валяются. Уразумел?

— О-о! — толстый был на грани экстаза. — Отрубь! Рысью в штаб! Скажи, пусть Масса сюда едет!

— А че, позвонить никак? — Отрубь лениво сплюнул зеленоватую жвачку.

— Бегом! — рявкнул толстый, и воин нехотя затрусил куда-то за пределы космодрома.

— Ну, капитан, если не брешешь, большой калым получишь…

— Ты лучше Якову за меня словечко шепни, — Безногий усмехнулся.

— Злюхе? Да запросто!

Зигфрид этому жиртресту почему-то не верил. Вряд ли Злюхин имел дело с командирами его пошиба. Вот Масса — другое дело. Бригадный генерал. Таких во всей бастурманской армии было полтора десятка. Выше них в местной иерархии стояли только трое Верховных Авторитетов и сам президент Бастурман Бастманча Гальюн Отстоев. Безногий попытался вспомнить, откуда он знает, кто такой Масса, но наткнулся на ту же неприятную мнемоническую пустоту.

— Если ты меня опять по мелочам отвлекаешь, пеняй на себя, Курдюк! — вваливаясь в ангар, пробасил Масса.

Возможно, его кличка была образована от фамилии, но на первый взгляд казалось, что так прозвали бригадного генерала исключительно за внешние данные. В нем было больше двух метров роста, но он не сутулился, и на его раздутых мышцах не было ни капли жира. Капитан изумленно оценил пропорции генерала и понял, что, если потребуется, тот сможет скрутить в бараний рог сразу всех присутствующих, включая роботов-погрузчиков.

— Очень важно, генерал! — подобострастно кланяясь, запричитал толстый Курдюк. — Аннигиляторы нового поколения!

— «ВАПы»? — Масса, казалось, ничуть не удивился. — Наконец-то! Кто привез?

— Я, — Зигфрид шагнул вперед и невольно пригнул голову. Это не было унизительным поклоном, но со стороны выглядело вполне уважительно.

— Кто — я? — грозно уточнил генерал. — Головка от…

— Капитан Безногий, — ответил Зигфрид, не дожидаясь, когда Масса доскажет нецензурную присказку.

— Да? — генерал иронично опустил взгляд на нечищеные ботинки капитана. — А еще — безголовый… Ты что же, морда федеральная, надеялся, мы тебя не раскусим?

— А чего меня раскусывать? — внутри у капитана похолодело.

— А того, — Масса наклонился и заглянул Зигфриду в глаза. — А того, что ты шпиен!

— Я?! — Изумление капитана было настолько искренним, что бандитский генерал на секунду засомневался.

— Хочешь жить, говори — зачем приперся?

— Я товар привез, — Зигфрид растерянно хлопнул глазами. — И все.

— И все? — Масса усмехнулся. — А от кого?

— От Якова. На Смердяево загрузился и сюда…

— От Якова? — Генерал рассмеялся. — Ты что, Безногий, за дураков нас держишь? Ты думаешь, нам неизвестно, как ты Злюху поимел? Да он после Релаксии с тобой не то что дела делать не станет, а даже и не посмотрит в твою сторону. Ну, разве придет на могилу… плюнуть.

— Мы договорились, — пробормотал Зигфрид.

— Договорились? — Масса согнулся от смеха пополам и хлопнул себя по ляжкам. — Умора!

— Нет, сначала он действительно хотел меня… того… ликвидировать. Я на Лохудринске отсиживался. Но потом я извинился, сказал, что отработаю… Он подумал и назначил откупные… Двенадцать тысяч рейсов. Вот за этот мне сразу три списывается… За риск.

— Риску тут ты полным ртом хлебнешь, это точно, — утирая слезы, заверил генерал. — Ну, повеселил! Ладно, шпиен, пока живи, но под присмотром. Пробьем твою личность по своим каналам, а там видно будет. Коли не врешь, лети себе дальше на Якова горбатиться, ну а ежели Антошка Бандерский тебя заслал — не взыщи…

— Масса, а как же оружие? — вякнул Курдюк. — Надо бы испытать.

— А вот на нем и испытаем, — генерал ткнул пальцем в Зигфрида. — Еще неизвестно, кто нам эти «ВАПы» подсунул. Может, это подстава и в них вместо плутония бессоний закачан? Начнем стрелять — и кранты всему Бастманчу. Тебе это надо?

— Нет! — толстяк испуганно мотнул головой.

— И мне, — Масса подбросил в руке один из двухпудовых «ВАПов». — Штырь, отнеси Професору. Пусть проверит. Встретимся тут через час. Или я позвоню… если все окажется не так гладко, как заливал этот фраер.

Он прицелился в Зигфрида указательным пальцем и издал звук, похожий на выстрел бутылки шампанского…

* * *

…Час ожидания смерти на трезвую голову — пытка, которой не решились бы подвергнуть человека даже древнекитайские палачи. А уж они-то пытать умели и фантазию проявляли в этом деле самую изощренную. Зигфрид прогуливался по ангару под бдительными взорами Штыря и Отрубя, заложив руки за спину, как настоящий арестант. Он понимал, что генерал Масса был в чем-то прав, но проклятая пустота в мозгах никак не давала понять — в чем? Самому капитану версия о примирении со Злюхиным казалась вполне правдоподобной. Тем более что он просто не помнил иных. И никакого Бандерского он не помнил. Нет, беспокоиться было решительно не о чем! Никаким «шпиеном» он не был…

А если все-таки был? Если это уловка федералов? Вот сейчас прибежит взмыленный очкарик-профессор и скажет, что все эти «ВАПы» на самом деле не винтовки, а мины? Или мстительный Злюхин скажет Массе, что никакого оружия ему не посылал?

Мучительно тянулись минуты, прошел час, полтора… Зигфрид мельком взглянул на часы.

— Да ты не понтуйся, капитан. — Отрубь зевнул во всю пасть. — Мы тебя не больно шлепнем. Чпок — и готово…

— А у тебя какой части тела не хватает? — огрызнулся Безногий. — На первый взгляд — все на месте.

— Ты о чем? — удивился бандит.

— Ну, почему Отрубь? Что тебе отрубили? То, что в штанах, укоротили?

— Ты базар-то фильтруй! А то сам того, что в штанах, лишишься!

— Тихо, — приказал Штырь. — Несется кто-то…

У ворот ангара затормозил разбитый экипаж без крыши, и из него вывалился Курдюк.

— Безногий, поехали… — сказал он, утирая пот грязным платком. — Штырь, забрось два ящика в багажник.

— По описи! — проблеял из машины тщедушный бухгалтер.

— По описи… — проворчал Штырь. — Кто ее составлял, тот пусть и забрасывает…

Он поводил пальцем по пульту управления роботами, и два стальных манекена погрузили в машину двадцать «ВАПов».

— А мы на чем? — поинтересовался Отрубь.

— Пешком, — забираясь в экипаж, ответил Курдюк. — Мы не в город. Масса нас у Професора встретит. — А-а… все-таки в расход этого лоха?! — обрадовался Отрубь.

— В приход, — буркнул толстяк и обернулся к водителю: — Трогай…

* * *

…В захламленном помещении — бывшем малом зале филармонии — было душно и воняло гарью. Здесь размещался испытательный стенд. У дальней стены были навалены мешки с песком и стояли мишени. От фанерных до сваренных из толстых бронелистов. Заведовал этим полигоном, как и всей «филармонией», угрюмый бородатый горбун по кличке Професор. Его прозвище звучало именно так, с одним «с». Когда еще в машине Зигфрид попытался произнести слово «профессор» как полагается, Курдюк его одернул и предупредил, что Професор страсть как не любит, когда растягивают слова, а особенно его прозвище. Это была первая, но далеко не последняя странность бандитского эксперта-универсала. Например, его страсть к оружию и взрывчатым веществам не имела ничего общего с нормальным научным или профессиональным интересом. Он был на этом просто задвинут. Или даже не просто, а очень крепко задвинут. Когда Курдюк и Зигфрид появились в зале, горбун отложил в сторону «ВАП» и короткими шаркающими шажками засеменил им навстречу.

— Ты привез? — он уставился на капитана немигающим змеиным взглядом.

— Я, — нейтральным тоном ответил Зигфрид. — А что, не нравится?

— Знаешь, чем заряжены?

— Плутонием, наверное? — Безногий пожал плечами.

— А на кого настроены?

— По умолчанию на «гундосов».

— А откуда знаешь?

— Инструкцию читал. Еще на Смердяево.

— Знал, что везешь, и все равно привез?

— Ну…

— А ведь ты не такой, капитан. Ты патриот. И это меня сильно смущает. Подвох какой-то чую, а какой — не пойму. Может, сам признаешься?

— Не в чем мне признаваться, — спокойно ответил Безногий.

— А совесть мучить не будет?

— Со своей совестью я договорюсь. И вообще, чего ты докопался? Пушки рабочие? Доставлены в целости и сохранности? Ну вот и ладно. Вот и разошлись.

— Ладно, — Професор вернулся к «ВАПу». — Машинка славная, не придерешься. И заряжена правильно, и настройки заводские…

Он вдруг вскинул винтовку и выстрелил в самую бронированную мишень. Раздался глухой хлопок, на месте мишени на секунду повисло какое-то серое облако, а затем все просто исчезло. И облако, и мишень.

— Вах, — выразил свое восхищение Курдюк.

— Это без программы, — пояснил горбун. — А если мы ее настроим… например, на толстых и вонючих дармоедов…

Курдюк невольно попятился, но Професор рассмеялся и положил винтовку обратно на стол.

— Как процесс? — в зал вошел Масса.

— Присяжные совещаются, — загадочно ответил Професор. — А у тебя?

— Адвокат уболтал…

— Да? Странно…

— Да ладно ты, Професор, может, так оно и есть?

— Я бы все равно его закрыл.

— Это само собой. До полной ясности — посидит.

— Алло, господа, вы не про меня? — поинтересовался Зигфрид, заинтригованный шифрованными речами бандитов. — Мне еще на Вертляевку…

— Засохни, — отмахнулся генерал. — Если пройдут твои винтовки испытания, улетишь, если нет…

— Знаю, — нахально перебил его Безногий, — «не обессудь».

— Не взыщи, — поправил Масса. — Курдюк, отвечаешь за капитана своей жирной башкой. Понял?

— А где его… разместить?

— У американки поселишь. И сам где-нибудь поблизости поселись…

— Сам? В этом бардаке?!

— Нет, ну если хочешь, я могу тебя с собой на испытания взять.

— А чего мне испытания? Я не против, — было видно, что «у американки» Курдюку появляться страсть как не хочется. Видимо, это было какое-то непрестижное место.

— Так ведь мы не в горах под Отстоевом будем тренироваться, а подальше малость…

— А чего мне подальше? Не дите, в самолете не укачивает.

— Так ведь тут самолетом не обойдется, — Масса расплылся в ухмылке. Было видно, что издеваться над туповатым Курдюком вошло у него в привычку и доставляет этот процесс генералу немалое удовольствие. — Придется чуток в космосе полетать.

— А чего мне… — толстяк озадачился. — В космосе? Э-э… а куда? Далеко? — Ну, не так, чтобы очень… Скажем, до Земли и обратно.

— До Земли?! — до Курдюка наконец-то дошло. — А можно я у американки «люкс» сниму?

— Можно, — генерал хлопнул его по жирному плечу. — За свой счет.

Толстяк окончательно сник, но больше возражать не стал.

— Професор, — Масса обернулся к горбуну. — К утру все «стволы» проверить и выдать под роспись.

— Нет, под честное слово буду выдавать, — осклабился оружейник. — Сделаю, генерал.

— Ну, а ты, капитан, молись, чтобы все прошло удачно, — генерал смерил Зигфрида взглядом. — Если в порядке твой товар, завтра к обеду у Федерации из служивых людишек одни почтальоны останутся.

— Не маловато силенок, чтобы Землю штурмовать? — усомнился Зигфрид.

— А чего нам ее штурмовать? — Масса рассмеялся. — Нам штурм ни к чему. Мы просто шухеру там наведем, чтобы ваш Президент и всякие там генералы бледный вид поимели перед «эректоратом» своим…

— За такую выходку вам точно не мелочью сдадут. Не отходя от кассы. Никакие связи не помогут. И независимость вашу все равно не признают.

— После такой операции нас уважать будут. А независимость у нас уже и так есть. А признание — на кой оно нам?

— Ну-ну…

— Вот тебе и «ну», — генерал забросил на плечо один из «ВАПов». — Професор, в девять утра!

— Сделаю, сделаю, — горбун ухмыльнулся. — Амба Земле…

3

Бордель назывался «У американки» потому, что хозяйку звали экзотическим именем Брингми. Фамилия была несколько благозвучнее — Спирт. Выглядела мадам в высшей степени отвратно: необъятная талия, жирные руки, четыре подбородка, маленькие черные глазки-маслинки и немытые, крашенные в неопределенный цвет волосы. Девочки у американки тоже были уставшие и не очень чистые, а потому большая часть комнат простаивала без дела и Брингми Спирт охотно сдавала их, как гостиничные номера.

Выбранный Курдюком «люкс» отличался от предоставленного Зигфриду «полулюкса» лишь тем, что в нем стоял неработающий холодильник и было меньше тараканов. Хотя, кто их считал?

Хозяйка, поселив жильцов, получила свои «деньги вперед», дежурно поинтересовалась, будут ли господа заказывать девочек, и, сообщив, что завтрак в постель полагается, только если постоялец оплатит его доставку из ближайшего кафе, удалилась.

Безногий, устав от волнений, сразу же упал на продавленную кровать и попытался забыться. Едва он начал засыпать, раздалась телефонная трель.

— Чего? — буркнул Зигфрид, не открывая глаз.

— Меня зовут Лалу, — томно произнесла девица на том конце линии. — Я сексапильная блондинка…

— Блондинка? Такая же, как Брингми? — пробурчал капитан.

Он вспомнил ее желтые сальные волосы с отросшими темными корнями.

— Я молода и стройна…

— Опять же, как мадам Спирт, — Зигфрид зевнул и нажал «отбой». — Сказали же — не надо…

Он повернулся на бок, но тут раздалась новая трель.

— Меня зовут Сусанна, взгляните на мой роскошный бюст…

Капитан молча хлопнул по кнопке отключения.

— Милый, я Аманда… — началось очередное вступление.

Зигфрида словно прошил электрический разряд. Он подскочил на кровати и уселся, тупо глядя на телефонный экран. Девица в нем, заметив проявленный потенциальным клиентом интерес, воодушевилась и начала кокетливо подмигивать, посылать воздушные поцелуи и поглаживать себя по талии и бедрам. Она была довольно милой и не такой уж «заезженной», но капитан поймал себя на мысли, что почему-то ожидал увидеть совсем другой образ. Почему? Какой? Ответ лежал где-то там, за мнемонической пустотой… Безногий в отчаянии несколько раз хлопнул себя по лбу, но это не помогло. Вспомнить, почему его так взбудоражило имя Аманда, он не мог.

— Мне прийти? — с придыханием спросила девица в телефоне.

— Отдыхай, — капитан выключил связь и, нашарив шнур, выдернул его из розетки. — Сегодня все отдыхайте…

Он уронил голову на подушку и почти сразу заснул. Без водки и женщин. Словно и не капитан Безногий, а какой-то святоша. Зигфрид себя почти ненавидел, но ничего не мог поделать. Страшная ледяная пустота в голове мешала ему не только вспомнить чуть ли не половину своей прошедшей жизни, но и нормально, то есть весело и похабно, жить настоящим. За это Безногий ненавидел вдвойне. Себя и того, кто поселил в его голове эту пустоту. Зигфрид не помнил, кто это был, но знал, что это не святой дух или несчастный случай, а человек…

* * *

А на Землю тем временем разными нелегальными путями прибывали бастурманцы. Они просачивались из трюмов грузовых кораблей, выползали из багажников частных посудин, выпрессовывались вместе с чемоданами из багажных модулей пассажирских экспрессов… И все незамеченными, воодушевленными, собранными и готовыми к бою колоннами тянулись к местам сбора. Зигфрид еще только начал просмотр пятого сна, а десять тысяч бастурманцев — элита бастманчской армии — уже начали наступление на Урюпинск — крупнейший промышленный центр Евразии, да и всей Земли.

Они входили в город по южной трассе и быстро рассредоточивались по Юго-Западному округу, занимая стратегически важные высоты и наиболее укрепленные позиции. Над городом распростерлась ночь, и стремительного продвижения бастурманского десанта не видел почти никто. Ну, разве что десяток-другой запоздалых прохожих, да двадцать тысяч солдат федеральной армии, засевших среди тех же домов и промышленных объектов Юго-Западного округа.

— Все «бабы» в городе, — шепнул в передатчик подполковник Сбондин.

— Начинайте, — разрешил генерал Бандерский.

— Прости, Зигфрид, — пробормотал в сторону Федор и снова в передатчик скомандовал: — Программисты, глуши!

По его приказу заработали двадцать три специальных локатора, и в «ВАПах» наступающих бастурманцев произошел легкий сбой программы. При этом никто из бандитов не услышал никаких щелчков и не увидел никаких перемигивающихся световых сигналов. Винтовки вели себя как обычно — едва ощутимо вибрировали и выискивали мишени тепловыми прицелами. Да они в общем-то даже не успели отреагировать на сбой, ведь программы мгновенно перезагрузились и продолжили поддерживать винтовки в боевом состоянии. Другое дело, что после перезагрузки у винтовок появились новые установки «по умолчанию». То есть не те, что всю ночь накануне диверсии вводил в них неутомимый Професор, и не те, что были заложены на заводе…

— По бастурманцам… — протянул Сбондин. — На поражение… Огонь!

Улицы спящего округа неожиданно осветились множеством винтовочных выстрелов. Тому, что солдаты стреляли из надежных и проверенных «лазерок», было две причины: во-первых, аннигиляторы не оставляли тел, только молекулярную пыль, а федералам нужны были точные данные о потерях противника, а во-вторых, у лазерных винтовок не было лишних прилад, вроде компьютера, а значит, они не могли убить того, в кого ты НЕ целился. Как, например, это делали бастурманские «ВАПы», которые без зазрения совести палили исключительно в своих же бастманчцев, куда бы ни целился недоумевающий стрелок…

Растерянные бастманчские десантники отстреливались отчаянно, но так уж распорядилась судьба, что отстреливались они от самих себя, и ряды их таяли, словно снег под июльским ливнем. А в пылу битвы никто из них не мог понять — почему? Откуда вдруг у федералов взялось столько ночных снайперов? И почему ни один выстрел бастурманцев не достиг вражеской цепи?

Единственным, кто сообразил, в чем загвоздка, был генерал Масса. Он бросил «ВАП» и достал из кобуры лазерный разрядник. Выстрелить он успел лишь один раз, и раненный им солдат оказался единственной легкой потерей федералов.

А вот из десяти тысяч «штыков» бастурманского десанта уцелели только сто пять бойцов. Сорок три к началу операции опоздали — их космический грузовик попал в пробку на выходе из гиперпространства, семнадцать отравились беляшами, купленными по пути к месту сбора, двадцать были пойманы кондукторами за безбилетный проезд, но отказались платить штраф и загремели в «обезьянники» транспортной полиции, десять, попав на Землю, тут же дезертировали по бабам, а остальные пятнадцать, когда началась перестрелка, посчитали самым разумным просто лечь в канавы поглубже и дождаться исхода боя.

Такой грандиозной победы над отборными бастурманбастманчскими воинами самопровозглашенного президента Г. Отстоева федеральные войска не одерживали еще никогда.

— Федор… — с волнением в голосе произнес Бандерский. — Вы молодец, Федор… Считайте, что полковник у вас в кармане… В смысле на плечах… Ну, то есть… вы меня поняли.

— Так точно, господин генерал… Но ведь это лишь первый этап операции.

— Да, да, я помню. Главное — Злюхин. Иначе Отстоев снова соберет бригаду спецназа, а Яков снова снабдит их оружием, и все продолжится. Надо лишить бастурманцев каналов снабжения. Все это я помню.

— Яков теперь вряд ли будет пользоваться доверием бастманчцев. А раз так, из оружейного бизнеса он, считайте, вылетел. Это обойдется ему в треть оставшегося капитала. Но сейчас для нас важнее другое. Нам следует поскорее вытащить своего агента.

— А это целесообразно?

— Если мы хотим продолжить игру, он нам пригодится. Лучшего раздражителя для Злюхина просто не сыскать, а раздраженный Яков склонен ошибаться. Но, чтобы довести его до роковой ошибки, нам придется потратить немало сил. Сегодня мы лишили его рынка сбыта на Бастманче, теперь его оружием никто воевать не захочет, но у нас по-прежнему нет против него никаких улик.

— Так-то оно так, да вот только как вы предполагаете вытащить вашего агента? Послать за ним спецгруппу?

— Возможно…

— Послушайте моего совета, Федор… Будет гораздо лучше для операции, если вы не станете делать поспешных выводов и совершать резких движений.

— Но ведь агента могут…

— Могут. Если вы плохо его подготовили, так и произойдет. Но если вы все сделали правильно, агенту ничего не грозит. Скорее наоборот — грозит тем, кто, с его точки зрения, ведет себя нехорошо…

Генерал снова скатывался на иносказания, и Сбондин заранее настроился на полнейшее непонимание его словесных артикулов.

— То есть лучше его не выручать. Так?

— Он сам к нам придет, — Бандерский вздохнул. — Вот увидите. Мы в его понимании будем одним из полюсов оси зла. Утешает, что вторым он наверняка видит Якова…

* * *

Зигфрид проснулся от тяжелого удара в ухо…

В общем-то, на этом повествование можно было и закончить, но…

Но капитану достало соображения не сопротивляться, а покорно повиснуть на руках куда-то несущих его бойцов. Поэтому его не убили на месте. Хотя, увидев, куда его принесли, Зигфрид решил, что надо было все-таки подраться и, получив лазерный импульс в затылок, спокойно, без мучений умереть в комнатке славного борделя.

Просторный зал чем-то напоминал пристрелочный стенд в «филармонии», но это было естественно, поскольку заведовал этим «хозяйством» все тот же Професор. Видимо, кличку горбуну дали не за углубленные знания в узкоспециальной области — например, оружейной, — а за широту интересов. В зале, куда принесли Зигфрида, душевные пристрастия Професора были представлены с самой неприглядной стороны. Весь зал был уставлен, увешан, завален орудиями пыток и всевозможными приспособлениями для ведения допросов. Безногий оглянулся и узнал некоторые из предметов и приборов. Дыба, а рядом последняя модель полиграфа… Какие-то склянки, шприцы, стерильные биксы, автоклав, а чуть поодаль классическая гильотина, только с баскетбольным кольцом вместо корзины для сбора отрубленных голов… Видимо, таким был професорский юмор.

— Конец тебе, голуба, — приближаясь к Зигфриду с ужасного вида щипцами в одной руке и зазубренной иглой в другой, произнес Професор. — Кинул тебя Бандерский на произвол судьбы.

— Ты, что ли, судьба?

— Я, — Професор криво улыбнулся. — Пытать я тебя все равно буду, но для порядка должен задать один вопрос: может, сам все расскажешь?

— Расскажу, конечно, — спокойно согласился Безногий. На самом деле спокойствие давалось ему с огромным трудом, и до сих пор не грохнулся от страха в обморок он потому, что до конца не верил в происходящее. — Спрашивай, все выложу, как на духу.

— Не-ет, — горбун протянул щипцы к левой руке капитана. — Сначала маникюр. Фаланга за фалангой, пальчик за пальчиком, суставчик за суставчиком…

— Професор! — в зал ворвался взмыленный Курдюк. — Сюда сам президент едет! А с ним Шкурат Мордаев! И охрана ихняя… Что делать-то, Професор?!

— Не бздеть, — коротко ответил горбун. — Стань вон там, в углу. Зайдут — поклонись и продолжай молча стоять, пока не спросят.

— А как спросят, чего отвечать?

— Правду, — скрипнул Професор и обернулся к Зигфриду. — Пока тебе повезло, капитан… Хотя, что-то ты сильно красивый для пытошной…

Он размахнулся и съездил Безногому по физиономии теми самыми щипцами. Зигфрид почувствовал, как из положенной лунки выщелкнулся левый верхний клык, а скула начала быстро надуваться.

— Теперь другое дело, — горбун удовлетворенно причмокнул. — Теперь тебя не стыдно и президенту показать.

Первыми в зал ворвались здоровенные охранники. Они схватили Професора, Зигфрида и за компанию Курдюка, а приведших капитана воинов просто вытолкали за дверь. Когда к встрече президента все было готово, в зал степенно вошел Верховный Авторитет по судебным вопросам Шкурат Мордаев. Внимательно заглянув всем троим подозреваемым в глаза, он обернулся и молча кивнул. Кто-то там, за дверью, выкрикнул «На караул!», и охранники вытянулись в струнки, а Мордаев изобразил на лице почтение.

Президент Гальюн Отстоев был невысок ростом, с оттопыренными ушами и какой-то несерьезной реденькой щетиной вместо бороды. Зато он носил самую высокую на Бастурмане вязаную шапку — почти полуметровый цилиндр — и шикарную кожаную куртку из уже знакомой Зигфриду кожи мандрагоровой свиристелки. Вряд ли он добыл этого хищника лично, участвуя в коммерческом сафари на планете Поррк, но все равно куртка придавала ему вид настоящего солидного президента. Так же, как и символ верховной бастурманской власти — тяжелый золотой медальон на толстой цепи. Внутри медальона был выгравирован сияющий глаз над усеченной пирамидой и что-то написано, кажется, по-латыни.

— Гони, — приказал Отстоев, встав рядом с Верховным Авторитетом.

— Шпалеры притаранил вот этот фуфел… — «погнал» Мордаев. — Зуб дал, что от Злюхи и что никакого палева… Так, мурзилка?

— Извините, — капитан едва заметно усмехнулся. — Я бастурманским плохо владею.

— «ВАПы» ты привез? — перевел Мордаев.

— Я.

— От Злюхина?

— От него.

— Проверяли? — спросил у Авторитета Отстоев.

— Масса лично пробивал. Запрос в спецотдел «Зис» делал, со Смердяево связывался, агентуру на Лохудринске подключал… вроде не врет.

— Ну, и какой с него спрос? Злюху надо наказывать, падлу!

После таких слов банд-президента в душе Зигфрида забрезжила надежда на спасение.

— Нет, тут разобраться надо, — возразил верховный бастманчский судья. — Вот, к примеру, Професор… Ты «ВАПы» на федералов настраивал?

— Я, — угрюмо кивнул горбун. — Всю ночь сидел.

— Вот! Всю ночь… — Мордаев многозначительно поднял палец. — А ты, жиртрест, отказался с Массой в боевой поход идти?

— Отказался, — бледнея, пробормотал Курдюк.

— Заговор! — вывел Авторитет. — Заговор и предательство.

— Шлепнуть, — предложил Отстоев.

— Надо корни заговора откопать, — снова возразил Мордаев. — Ведь кто-то за ними должен стоять. Если федералы нас обули, это одно. Если Злюха скурвился…

— Падла! — вставил президент.

— Это другое, — продолжил Авторитет. — А еще может оказаться, что это внутренний заговор. Я вам уже докладывал, что кое-кто давно по углам шепчется…

— Это ты про Кондомова с Оборзеевым?

— И не только…

— Ну ладно, разбирайся. — Президент Отстоев махнул рукой. — Только этих потом все равно шлепни. Раз уж у меня вырвалось… Не могу же я слова на ветер бросать.

— Будет сделано.

— Тут у нас все? — Президент нетерпеливо взглянул на часы. — Тогда поехали обедать. Жена сегодня поросенка с хреном в конопляном соусе приготовила. Остынет же…

— Всех пока в темную, — распорядился Мордаев. — Вечером приеду, побеседуем…

* * *

— Получил медаль за верность? — издевательски шепнул Професору капитан. Их заперли в сырой холодной камере с крошечным, меньше ладони, окошечком. Курдюк сразу повалился на ворох соломы и принялся жалобно стонать, а Безногий и горбун сели, опираясь о стену, ближе к бронированной двери.

— Ничего, Мордаев разберется, — прошипел горбун.

— А что толку? — Зигфрид усмехнулся. — Гальюн ваш ясно сказал — шлепнуть! Или ты думаешь, что Мордаев плюнет на авторитет президента из-за какого-то Професора?

— Президент в законе, — угрюмо согласился горбун, — на него плевать нельзя.

— Ну вот! Крышка тебе, Професор. Большая медная крышка.

— А тебе?

— А мне все одно ничего не светило. Я уже свыкся.

— Нельзя с этим свыкнуться, — засомневался горбун.

— О-о! За что?! — в голос застонал Курдюк.

— Заглохни, пингвин! — Професор не поленился привстать и пнуть толстяка в ляжку. — Так ты что, капитан, все-таки на федералов работаешь?

— На себя… и на Якова я работаю, — Зигфрид вздохнул. — Работал то есть. А если честно, не помню я ничего, Професор, пустота в башке, как будто половину мозгов из нее откачали.

— И давно это у тебя?

— Со Смердяево. Начиная с погрузки, все хорошо помню, а что до этого было — отрывками…

— Может, тебя злюхинские менеджеры не сразу уговорили с Яковом «помириться»? Может, перед этим слегка бока помяли да по башне отоварили?

— Может, — Зигфрид помотал головой. — Не помню.

— Дрянь дело, — решил горбун. — Думал, может, хотя бы федералы за тобой прилетят на выручку… Да нас заодно вытащат. Но раз память отшиблена, значит, ты действительно в злюхинской обработке побывал. Федералы так своих агентов не готовят. Видать, не судьба нам на халяву спастись.

— Оставь надежду, всяк сюда влетевший, — невесело усмехнулся капитан.

— За что?! — продолжал ныть Курдюк. — Я не винова-ат…

— Придется думать самим, — пробормотал Професор.

— О чем? — меланхолично спросил Зигфрид.

— Как смотаться.

— Отсюда? — капитан с сомнением оглянулся по сторонам.

— А что — отсюда? — Горбун зло оскалился. — Я двадцать крытых разменял, прежде чем на Бастурман попасть. Десять федеральных, семь гундешманских и даже три суперманоидных. Нигде долго не задерживался. Побеги — мой конек.

— Професор, — уважительно сказал капитан. — Только сейчас другая ситуация. Времени на подготовку маловато.

— Главное — идея, а подготовка… Она бывает и не нужна. В этих подвалах я каждый закуток знаю. Только за дверь выйти.

Он похлопал по бронированной двери. Она была такой толстой, что не отозвалась на его хлопки даже легким гулом.

— Идея? — Зигфрид почесал макушку. — Проще простого!

Он наклонился к Курдюку и свинтил с его жирного пальца увесистую печатку. Толстяк возмущенно захлопал глазами, но наткнулся на холодный взгляд Професора и от возражений воздержался.

Капитан напялил перстень на средний палец и постучал в броню. На этот раз звук получился звонким и хорошо слышным всему подвалу. Однако реакция у охранников была замедленной, и откликнулись они не сразу.

— Чего ломишься? — наконец раздался ленивый голос. — Если в сортир захотел, можешь сразу в штаны гадить. Выводить не положено.

— Я прошу у вас минуточку внимания, — бодро крикнул Зигфрид. — Я представитель марсианской компании! Наша фирма проводит презентацию своих товаров! Четыре прекрасных набора полезнейших хозяйственных принадлежностей вы можете получить совершенно бесплатно! Оплачиваются только расходы по доставке!

— Ты чего, ошизел? — удивился охранник. — Какая, на фиг, компания, какие товары?

— Позвольте мне войти, и я покажу вам замечательнейший карманный пылесос для чистки компьютерных ковриков! А также набор сменных отверточных головок, комплект граненой посуды из настоящего венецианского стекла, а также — жемчужину нашей презентации! Новинкау! — коллекцию настоящих французских коньяков! Целых четыре бутылочки по двадцать пять миллилитров!

— По двадцать пять литров? Четыре? — засомневался страж.

— Я представитель марсианской компании! — снова завелся Зигфрид. — Наша фирма проводит презентацию! Позвольте мне войти, и я покажу вам набор замечательнейших принадлежностей…

— Куда войти-то? — совсем растерялся стражник. — Ты же и так в крытой.

— Позвольте же войти, здесь, на улице, очень сильно дует! И я совершенно бесплатно вручу вам жемчужину нашей презентации! Новинку! Коллекцию настоящих…

— Какая улица?! — взревел охранник.

— …Французских коньяков! Целых четыре бутылочки по двадцать пять миллилитров!

— Ну, ур-род, падла, коммерсант хренов, конец тебе!

Разъяренный страж распахнул бронедверь и тут же получил в зубы от Зигфрида и между ног от Професора. Натиск заключенных был настолько дружным и неожиданным, что воин не успел ни защититься, ни отскочить. Он мешком рухнул на пол, а пленники перепрыгнули через его корчащееся тело и бросились бежать. Воодушевившийся Курдюк пересек порог камеры на четвереньках, но, миновав поверженного охранника, нашел в себе мужество встать на ноги и продолжить бегство уже по-человечески. Насчет того, что знает подвал, как свои пять пальцев, Професор не врал. Буквально через десять шагов перед беглецами раскрылась потайная дверца, и они нырнули в тесный подземный ход.

Тоннель был коротким, но выводил прямо на летное поле запасного космодрома. Зигфрид сначала не поверил глазам, но раздумывать над очередным подарком судьбы было некогда. Он отряхнул с комбинезона налипшую паутину и, пригибаясь, побежал следом за Професором к своему КР-5. Видимо, тревогу в темнице еще не объявили, и вокруг «ЗУБа» никакой подозрительной суеты пока не наблюдалось.

— Вывози, родимый! — крикнул капитан, плюхнувшись в пилотское кресло. — Бастурманцы, пристегнитесь!

— Мы теперь не бастурманцы, — заметил Професор, скептически осматривая убранство кораблика. — Мы граждане Федерации.

— Надолго ли? — усмехнулся Безногий.

— Там посмотрим…

— Куда летим?

— На Лохудринск, куда еще? — Горбун поковырял обивку пассажирского кресла. — Дерьматин?

— Нет, кожей тебе тут все обтяну! — фыркнул капитан. — Не лимузин же…

— Да уж…

— Не хочу на Лохудру, — снова заныл Курдюк. — Я не винова-ат…

— Можешь выйти, — спокойно предложил Зигфрид.

Толстяк тяжело вздохнул и замолчал.

Старт прошел без приключений, а когда визоры заднего обзора заметили подозрительную активность космодромных систем ПВО, было уже поздно. Безногий пристроил свой кораблик в кильватер большому каравану каких-то посудин, и КР-5 плавно вошел в портал «Б. Бастманч — Плевакино». Космический город Плевакино вращался вокруг звезды G4-567 в пределах прямой видимости федерального блокпоста «Расколбас Южный». Там было уже безопасно. Там были свои. Или не очень свои, но, во всяком случае, не бастурманцы…

4

— Агент Бляйман докладывает: капитан Безногий в компании двух подозрительных типов прибыл на Лохудринск, — выдал Сбондин как по бумажке.

— Выкрутился, значит? — Бандерский удовлетворенно хмыкнул. — Что я вам говорил?! И чем он там занимается? Впрочем, можете не отвечать. Естественно — пьет.

— Так точно. И это меня тревожит. Дело в том, что критические дозы алкоголя могут растормозить его память. Поставленные прибором «МКМ-1» блоки не рассчитаны на большую вино-водочную нагрузку.

— Ну и пусть вспоминает, — Бандерский удивленно поднял брови. — Что в этом плохого?

— Лучше бы он по-прежнему считал, что его память стер Злюхин. Это могло бы спровоцировать между ними новый конфликт. Чем больше неприятностей, тем больше шансов, что Яков сорвется…

— Да, да, я помню. Однако что мы можем сделать?

— Пока мы можем лишь наблюдать и ждать удобного случая. Злюхин пребывает сейчас в легком шоке. Он потерял очередное прибыльное предприятие и снова по милости Зигфрида. Я уверен, что, как только Яков выйдет из прострации, он затеет очередную аферу, и тогда мы снова подсунем ему капитана. Тут уж Злюхин не выдержит.

— Вы уверены?

— Почти. Все равно иного выхода нет.

— Хорошо, действуйте. Но осторожно. Этот Безногий, оказывается, еще тот субчик. Если он решит, что мы ему… не совсем друзья, все, что предназначалось Злюхину, полетит в нас. И это будут, прямо скажем, не розы или лавры…

* * *

— А про меня ты все помнишь? — с затаенной надеждой на ответ «нет» спросил Сема Пережевалкин.

За укромным столиком в его кабаке собрался своего рода «военный совет». Потягивая водку, здесь сидели Зигфрид, Професор, Курдюк с Зинкой Пропастью на коленях, сам Сема и его приятель доктор Пофиговский — главный специалист Лохудринска по абортам, венерическим болезням и циррозу печени.

— Помню, Сема, ты мне еще сотню малахаев должен, — печально ответил Зигфрид.

— Девяносто два, — вздохнул Пережевалкин.

— Фрагментарное выпадение памяти, — многозначительно взглянув на собравшихся, поставил диагноз Пофиговский.

— Как такое может произойти? — солидно, как ученый ученого спросил Професор. — Ведь если это послетравматическая потеря памяти, он все подряд должен забыть. Так?

— Посттравматическая амнезия, — доктор насладился звучанием умного словосочетания, — многообразна…

Зигфрид, восхищенный эрудицией Пофиговского, подлил ему еще водки. Доктор благосклонно кивнул и выпил, буркнув, как и положено врачу, «за ваше здоровье» (вроде как пожертвовал своим ради здоровья ближнего).

— Ты помнишь, чем тебя били? — уточнил Сема.

— Я вообще ничего такого не помню, — неуверенно ответил Зигфрид. — И синяков нет.

— Как же тогда эта… амено… зия? — удивилась Зинка.

— Вот и я говорю — как? — поддержал ее Професор.

— Значит, амнезия уважаемого капитана имеет иную этиологию, — снова блеснул доктор. — Давайте, сударь, проведем простейший тест…

— Давайте, — поспешно согласился Безногий, наливая ему еще полстакана.

— Год вашего рождения?

— Двадцать четыре два ноля.

— Девичья фамилия матери?

— Безрукова.

— А отец, стало быть, Безногий? Семейка… — ухмыльнулся Курдюк, за что тут же получил тычок в зубы от Зинки.

— Какого числа вы улетели с Лохудринска?

— Седьмого апреля.

— А прибыли на Бастманч?

— Девятого.

— Где вы были восьмого с девяти до одиннадцати?

— На Смердяево.

— Сколько причалов на астероиде Смердяево?

— Один…

— Шесть! — возразил Курдюк.

Зинка хотела снова шлепнуть его по жирным губам, но толстяк перехватил ее руку и преданно вылупился на Зигфрида.

— Вот вам и результат, — заявил Пофиговский, проглотив честно заработанные полстакана. — Вы не были на Смердяево.

— А где же я был?

— Либо где-то в другом месте, либо вообще — нигде.

— Как это? А груз, а менеджеры злюхинские? Их тоже не было?

— Не было, — доктор улыбнулся. — Это ложная память. Кто-то очень красиво промыл вам мозги, милостивый государь.

— А груз? — растерялся Безногий.

— А груз к вашему кораблю прицепили так же, как и «приняли на работу». В рамках ложной памяти. Вы помните, что это делали монтажники на Смердяево, а в действительности это сделали…

— Федералы! — грохнул ладонью по столу Професор. — Говорил же я — подвох!

— А что, такое возможно… ну, с мозгами? — удивился Курдюк. — А как?

— А берут такой здоровенный шприц, вставляют в ухо и ка-ак надавят на поршень! — Зинка вставила указательный пальчик толстяку в ухо и резко надавила.

Курдюк охнул и свалился под стол. Пропасть залилась звонким смехом, но Професор ее приструнил:

— Это, между прочим, опасный прием из арсенала войскового спецназа. Ты, случаем, там не служила?

— Ну что ты, милый! — Зинка ловко перебралась на колени к горбуну. — Или ты меня боишься?

Професор неожиданно покраснел и смутился. С его внешностью и страшным немигающим взглядом этот юношеский румянец не вязался. Однако основным объектом внимания был Зигфрид, и о професорском смущении все быстро забыли.

— Разработкой специальных приборов для манипуляций с памятью и личностной матрицей человека занимаются особые закрытые институты. Широкой общественности о них известно крайне мало, — пустился в рассуждения Пофиговский, — но сам факт их существования ни для кого не секрет.

Безногий неожиданно ощутил, что в голове происходит нечто странное. В его мозгу будто что-то забурлило, и мощное течение (с водочным запахом) вынесло на поверхность мысленного моря незнакомое словосочетание явно технического характера. Какое отношение оно имеет к теме беседы, капитан не понимал или не помнил, но отмахнуться от всплывшей невесть откуда подсказки не смог.

— Мозгоклюй Корабельный Мозгоклевательный, — выпалил Зигфрид.

Кроме доктора, все посмотрели на капитана с недоумением. Пофиговский же смотрел с интересом.

— «МКМ-1»? Есть такой прибор. Как раз для мозговой промывки, — врач задумчиво поднял бровь и заглянул на пустующее дно стакана.

Там мгновенно забулькала новая порция консультационного гонорара.

— Точно! «МКМ-1»! — согласился Безногий, прикладываясь прямо к горлышку. — Только я не помню, где это слышал.

— Раз «корабельный», значит, на корабле, — подал голос Професор. Он разрумянился пуще прежнего и произносил слова как-то отстраненно, словно витал в облаках. Зинка на его коленях тоже почему-то притихла. Она сидела, не шевелясь и ошалело улыбаясь. Взгляд ее плавал и ни на ком конкретно не останавливался. Что происходило у них на стуле, понять было невозможно.

— «МКМ», хм…Тогда нет ничего удивительного в том, что вы начинаете кое-что вспоминать, — сделал вывод доктор. — Мозговой Калибратор Модифицированный создает довольно прочные блоки, но их разрушает…

Он выразительно постучал по стакану.

— Маня, водки! — мгновенно сориентировался Пережевалкин. — Будем Устиныча лечить!

— Нет, за раз этим не вылечишься, — возразил Пофиговский.

— Ну хотя бы за надежду на выздоровление выпьем, — парировал Сема.

— А за сколько можно вылечиться? — спросил Зигфрид.

— Думаю, три-четыре интенсивных курса по десять дней…

— Запросто!

— Перерыв между курсами должен составлять не меньше трех недель! — строго предупредил врач.

— Первый курс пройдешь у меня! — заявил Пережевалкин. — Бесплатно!

— Но я бы посоветовал воспользоваться тем же «МКМ-1» и вернуть себе память в полном объеме без такой серьезной нагрузки на печень. Цирроз, знаете ли, не дремлет…

— А если мне не удастся раздобыть такой прибор?

— Тогда раздобудьте хотя бы кристалл, на который записаны стертые фрагменты. Его можно вставить в обычную бытовую стереовидеоквадроаудиосистему и просмотреть свои воспоминания заново, как объемный фильм. Это, конечно, займет слишком много времени, но лучше уж так, чем никак.

— Вспомнить незабытое! Назло врагам! — грозно рыкнул тщедушный Сема.

— Скорее — запомнить незабытое заново, — сомнительно приукрасил мысль Пофиговский.

— Значит, кристалл, — Безногий нервно почесался. — А где искать?

— У Бандерского в конторе, где же еще? — произнес каким-то совсем уже размякшим голосом Професор. — Это его бойцы тебе черепушку перекроили, точно — к бабкам не ходи.

— Задачка… — Зигфрид совсем скис. — Контора земной разведки — это не Бастманч, туда так просто не проникнешь. Тут особый талант надо. Да и если проникнешь — где там этот кристалл искать? Он, поди, в самом толстом сейфе спрятан.

— Медвежатник нужен, — солидно бросил Сема. Сам он никогда в криминальных делах замешан не был, но «по долгу службы» кое в чем разбирался. Через его кабак ежедневно проходили десятки самых достопримечательных личностей.

— Это, господа, лежит вне пределов моей компетенции, — щегольнул напоследок терминологией Пофиговский.

Благодарный Зигфрид ему все равно налил.

— Сем, что, ни одного на примете?

— Как назло! — Пережевалкин обеими руками взъерошил шевелюру, но так ничего и не придумал.

— «Гундос» нужен, — из-под стола промямлил очнувшийся Курдюк.

— Какой еще «гундос»? — удивился Зигфрид.

— Професор его знает…

— Мерзони, — елейным голосом поведал горбун. — Ублюдиан Мерзони. Лучший медвежатник Галактики. Он тебе и проникнет, и выкрадет… Только ставки у него…

— Ну, дело-то святое! — укоризненно сказал Пережевалкин.

— А любому гундешманцу на это плевать. Для них чем хуже землянам, тем лучше. Если повезет, его можно будет на бартер какой-нибудь вытянуть, но тут никаких гарантий. Я с ним давно уже не виделся. Может, он вообще завязал.

— Лучший медвежатник Галактики? — усомнился Безногий. — Вряд ли.

— А позвольте полюбопытствовать, — задумчиво встрял Пофиговский, — каковы критерии такого… титулования?

— В смысле — почему лучший? — Професор усмехнулся. — Девятьсот сейфов на его счету, половина — категории А-10… это высшая, теоретически не вскрываемая… Ну и не поймали его до сих пор.

— Что, ни разу не сидел?! — изумился Сема.

— Я же говорю — лучший!..

* * *

— Агент Бляйман докладывает: капитан догадался, кто повинен в его амнезии, и собирается выкрасть у нас кристалл со своими воспоминаниями. Даже решил нанять для этого гундешманского вора Ублюдиана Мерзони, — Сбондин положил рапорт на стол генерала.

— Выкрасть? Очень интересно. И что вы намерены предпринять?

— Я намерен передать эту информацию через надежных посредников Злюхину…

— Кому? — удивился Бандерский.

— Якову.

— Про кристалл?

— Нет, про Мерзони. Я думаю, Злюхин не упустит такой шанс. Платить Безногому нечем, и он постарается нанять Мерзони в обмен на какую-нибудь услугу. Я уверен, что эту «услугу» придумает Яков.

— А этот… гундешманец… он согласится?

— Злюхин умеет убеждать. При его капиталах научиться этому несложно.

— Ну вы и закрутили, Федор, — Бандерский пошевелил губами, словно проговаривая все предложенные подполковником ходы. — Это… это прямо… детектив какой-то…

— У нас все получится, — позволил себе чуть-чуть улыбнуться Сбондин. — Охота на Злюхина вступила в завершающую фазу, вот увидите, скоро он сядет…

* * *

С виду Ублюдиан Мерзони был самым обычным зеленым гундешманцем. Ну разве что быстрым в движениях и с постоянно бегающими глазками. Прибыл он рейсовым экспрессом, в вагоне «эконом-класса», и не выделялся из разношерстной толпы пассажиров решительно ничем. Если б не зоркий глаз Професора, никто из «членов военного совета» его бы даже и не заметил.

— Хорошо выглядишь, — здороваясь с горбуном, сказал гундешманец. — Бледненький такой, почти зелененький…

— Это от тебя отсвечивает, — буркнул Професор.

На самом деле он был скорее «синеньким» от сердечной перегрузки. Потому что, начиная с позавчерашнего вечера, когда «совет» принял решение обратиться к Мерзони, не вылезал из Зинкиной постели. Скрытые внутренние резервы Професора настолько поразили Пропасть, да и его самого (до этого о близости с женщинами он знал лишь теорию), что друзьям стоило немалых трудов вырвать горбуна из Зинкиных объятий, а затем хотя бы временно вывести его из любовного транса, чтобы он помог с опознанием Ублюдиана в толпе приезжих.

— Ну, о чем будет разговор? — Мерзони обвел хитрым взглядом делегацию.

В ней, помимо Професора, были Зигфрид, сердобольный Сема и Курдюк. Зинка восстанавливала силы дома, а Пофиговский стриг купоны с подцепивших «французский насморк» морячков в своей больничке.

— О делах, — солидно ответил Професор и, взяв Мерзони под руку, неторопливо повел в сторону «Лошади Пережевалкина».

От вокзала до кабака было недалеко, около сотни метров, но, когда серьезные договаривающиеся стороны перешагнули порог гостеприимного заведения, все было решено.

— Капитан! — махнул рукой Професор. — Иди подписи под контрактом ставить.

— Что, уже? — удивился Безногий.

— Э-эх, мелкота… — разваливаясь в кресле (по такому случаю принесенном Семой из собственного кабинета), протянул Мерзони.

— Да нет, — мягко вступился за капитана горбун. — Зигфрид у нас, в натуре, волк. Только космический. А в нашем раскладе он просто не при делах.

— Ну мне волки и нужны, — вальяжно процедил Ублюдиан. — Слушай, Професор, а ведь ты тоже грешил!

Он прищурился (в смысле сомкнул одну пару век, а две других чуть-чуть опустил) и погрозил горбуну пальцем.

— Это по молодости, — Професор ухмыльнулся. — Но было. Гонял. Себульбу, во всяком случае, сделал, как сосунка.

— Да-а, это была гонка что надо, — посмаковал Мерзони. — А может, тряхнешь стариной? Что тебе проценты за посредничество? Так, мелочевка! А тут дело на… не будем уточнять, на сколько миллионов, но доли тебе на всю жизнь хватит. Даже если будешь каждый день баб менять и корабли покупать.

— Баб? — Професор на мгновение смутился и бросил короткий взгляд на дверь в служебные помещения. Там у Зинки была арендована комната.

— Ну или одну будешь каждый день в новые шелка наряжать, — сориентировался Ублюдиан. — Дом ей отгрохаешь, детишек настрогаете… десять… и всем на университеты хватит.

Гундешманец Мерзони был очень даже не промах. Зигфрид понял это еще на вокзале. Професор клюнул. Это было очевидно.

Безногий представил, как на балконе роскошной пятиэтажной виллы гоняет чаи професорское семейство: румяная Зинка, десять разновозрастных детишек — по пять каждого пола — и сам Професор. Он покачивается в кресле-качалке, одетый в шелковый халат, с трубкой из вишневого дерева в одной руке и с газетой «ТоргашЪ» в другой. Он сыт и счастлив… Зигфрид усмехнулся и снова включился в разговор.

— «Крысти Мышбис»? — горбун хрюкнул. — А по Сэму ли тюрбан? Не сильно ты пасть раззявил? Это ведь не просто аукцион, а целая система. В том числе — охранная.

— Гастролеры, — презрительно фыркнул Ублюдиан. — Бродячий цирк это, а не аукцион. Ни места постоянного у них нет, ни подвалов, где «шестой сундук еще не полон». Ну как, скажи мне на милость, можно организовать качественную охрану места, которого нет? Щелкнем его, как орех! Я щелкну! Вам и делать ничего особенного не придется. Полетаете на скутерах своих, шухеру наведете, да и все дела.

— А подробнее? — Зигфрид подвинулся ближе к столу.

Мерзони выразительно посмотрел на Сему и Курдюка. Те потупились и ушли к стойке.

— Ювелирный аукцион «Крысти Мышбис» гастролирует по Галактике. Это изобретение вашего досточтимого миллиардера Злюхина. Бабок он поднимает на этом шоу — устанешь грузить. Но нас волнует не наличность, а жемчужина его коллекции — «Звезда с одним лучом»…

— Яков? — Безногий поморщился. — Что-то часто я с ним пересекаюсь.

— Кто ж виноват, что все самое привлекательное в нашем мире захапал этот сучий потрох? — гундешманец вздохнул, словно от зависти.

— А жемчужина что, черная? Или большая?

— Жемчужина в переносном смысле, — пояснил Мерзони. — На самом деле это бриллиант…

— Ого!

— Вот именно — ого! — «гундос» подался вперед. — Уникальный бриллиант, капитан!

— Черный, — ухмыльнулся Зигфрид.

— Нет, — Ублюдиан невозмутимо откинулся на спинку. — Просто его вес измеряется не каратами…

— А гундешманскими фунтами…

— Не угадываете… Он измеряется вашими парижскими килограммами. Десять килограмм, сто тридцать пять и три десятых грамма.

— Сколько?! — Глаза у Зигфрида полезли на лоб, но остановить их продвижение к залысинам он был не в силах.

— Десять кило, — повторил Мерзони. — Э-э… Семен, голубчик, а нет ли у тебя в запасниках абсента?!

Услышав тонкий намек гостя, Сема затрусил в подсобку. Спустя пару минут он вернулся и с вежливой улыбкой поставил перед Ублюдианом стакан и бутылку ультрамаринового пойла. Безногий к тому времени как раз вышел из ступора.

— Это где ж такие кимберлитовые трубки зарыты? Бриллиант! А сколько же в нем было до обработки?!

— Сейчас это неважно, — промочив горло стаканом абсента, заверил Мерзони. — Сейчас главное придумать — как слямзить «Звезду»?

— Да-а… — Зигфрид все еще не отошел.

— Ну, не томи, — не выдержал даже Професор. — План давай!

— Буквально вчера аукцион прибыл на Супертрах, и пробудет он там ровно полгода. Потом его перебросят на Супербах, а еще через полгода на Супертрахбах… В рекламных проспектах это подается как грандиозный тур лучшей ювелирной коллекции Галактики по всем мировым столицам. Сначала три столицы суперманоидов, потом вроде как Гундешман, Марс и под занавес — Земля. Везде параллельно с показами будут проводиться торги, но «Звезду с одним лучом» на продажу выставят только на Земле. Это будет, так сказать, кульминация шоу. На сколько маленьких бриллиантиков за тридцать шесть месяцев можно распилить один десятикилограммовый кусман, я думаю, понятно и без пояснений.

— А если хватятся?

— То увидят, что «Звезда» стоит себе в подставке, на прежнем месте.

— Так ты же ее…

— Во-первых, мы ее… А во-вторых, вместо нее встанет почти неотличимый дубликат. Его вырастили по подробным снимкам в одной подпольной лаборатории у вас на Земле. Где-то в заснеженной тайге, чуть южнее Душанбе…

5

Вторая суперманоидная столица Супертрах была такой же планетой-мегаполисом, как и две другие. Различия были почти незаметны, поскольку заключались в деталях вроде климата и узкой специализации меньшинства населения. Большинство лодырничало везде.

Первая столица — горячий Супертрахбах специализировался на деловой жизни. Там кипел и пузырился мир бизнеса: банки, биржи, офисы крупных компаний. Третья планета от щедрого Суперсолнца (как скромно величали свою звезду суперманоиды) — Супербах — была миром прохладным и серьезным. Там имелись производительные силы: высокотехнологичные производства, инженерные компании, научно-исследовательские центры. Затесавшемуся посерединке Супертраху, с его умеренно теплым климатом и обилием морей, досталась роль кузницы кадров и культурного центра. Кроме замечательных курортов, здесь процветали университеты, театры, выставки, концертные залы, клубы, стереовидеокомпании, продюсерские центры и… аукционы. Последних здесь было такое множество, что казалось, будто аукционная торговля выделена супертрахцами в особый вид модного искусства. Откуда же, как не с Супертраха, было начинать свое турне злюхинскому шоу «Суперновая»?

Такие плакаты светились по всей планете на каждом перекрестке. «На знаменитейшей арене „Молизей Кемориум“! Событие века! Ювелирный аукцион „Крысти Мышбис“ представляет! Гастрольный тур по всем столицам! Незабываемое шоу „Суперновая“! Невероятный, прекрасный и неподъемный бриллиант „Звезда с одним лучом“! Спешите видеть!..» И так далее и тому подобное…

— Мне все ясно, — уверенно заявил Мерзони, когда трое сообщников вернулись с экскурсии по аукционам в гостиничный номер. — Будем брать.

— Там та-акая охрана, — Зигфрид покачал головой.

Охрана аукциона была действительно суровой. Бриллиант хранился в центральном зале Молизея — огромном помещении с высоченными колоннами, стоящими по диаметру круглого выставочного зала и подпирающими тридцатиметровый потолок. Собственно, все эти колонны — между ними четыре просвета гигантских, под потолок, ворот, а остальные промежутки глухие, — так вот, как раз они и придавали помещению вполне молизейский вид «под античность».

Снизу под зал было не подкопаться — в подвале располагалась казарма охраны, а еще ниже арсенал. А совсем внизу, на этаже «минус три», — хранилище, все в броне и датчиках сигнализации.

Сверху проникнуть в выставочный зал было так же проблематично. Потолочные перекрытия Кемориума были смонтированы из бронеплит, уложенных в три слоя, а между этими слоями был засыпан активный поглотитель энергии и античастиц. Пробиться сквозь такую преграду было бы трудно даже с «ПАКом» — старшим братом «ВАП-3» — то есть с пушкой аннигиляционной крупнокалиберной. А еще выше зала располагались три этажа офисов: охраны, администрации Молизея и под самой крышей — офисы для гастролеров. То есть для бдительных злюхинских менеджеров. Но и на этом не успокаивалась знаменитая суперманоидная служба безопасности. В воздухе на боевом дежурстве кружили десять истребителей, а со стационарной орбиты за Кемориумом наблюдали два спутника и четыре крейсера мегаполиции. Денег на охрану уникальной коллекции не жалел ни Злюхин, ни суперманоиды. Такова была ситуация «по вертикали».

Ситуация «по горизонтали» выглядела также неутешительно. Вокруг Молизея стояло пять колец оцепления и три периметра заграждений на любой вкус; от колючей проволоки под током до стальных щитов. Проникнуть за эти кордоны можно было, лишь купив билет и войдя в группе под предводительством экскурсовода (через металлоискатели, резонансные сканеры и рентген) в одни из четырех ворот.

Внутри зала охрана была не так заметна, но это не означало, что ее нет. Двадцать человек посменно следили за бриллиантом во все глаза. Работали десятки камер слежения и датчиков объема, веса, температуры, давления, движения, влажности и черт знает чего еще… Даже Мерзони признал, что сигнализация в Кемориуме лучшая из всех, что он встречал.

Однако, когда Зигфрид и Професор единодушно решили, что взять «Звезду» нереально, Ублюдиан поспешил их заверить, что все как раз наоборот.

— Как любит говорить наш Тиран: у семи нянек — дитя кривая, — бегая глазками, уверял гундешманец. — Разве вы не заметили, что у этого Молизея есть огромное слабое место? Не заметили? Эх вы, мелкота!

— Канализация? — спросил Зигфрид, припомнив все когда-либо виденные фильмы про ограбления банков.

— Там ее нет, — возразил Професор. — Я ходил в туалет. Там вместо унитазов — молекулярные конвертеры.

— Водопровод?

— Ты собираешься проникнуть туда в растворенном виде?

— Тогда не знаю…

— Но ведь это очевидно! — выслушав их рассуждения, воскликнул Ублюдиан. — Ворота! Высоченные ворота! Широченные ворота!

— Ну и что?

— Как это — что?! Это же проще простого! Один из вас, например Професор, на гоночном «Поршне» влетает в южные ворота и, дав внутри зала форсаж, вылетает в северные. Затем, очень низко над землей, между зданиями, под мостами и виадуками, уходит в ущелья горного массива Сьерра Педрильо…

— Зачем? — озадачился Професор.

— Этот финт все воспримут, как мелкое хулиганство.

— А если собьют? — засомневался горбун.

— Тебя? Да еще на «Поршне»? Исключено.

— Там десять истребителей и крейсеры на орбите, — напомнил Зигфрид.

— Истребители-Штурмовики Атмосферные, производства фирмы «Кам-ас», в народе — «ИШАКи», имеют максимальную скорость шесть махов. Куда им тягаться с космическим «Поршнем-937»?

— Если дать форсаж в помещении — крышу может сорвать, — предупредил Безногий.

— У кого?

— У Молизея… ну, и у всех там…

— Ерунда, у суперманоидов крыши крепкие, — отмахнулся Мерзони. — Слушайте дальше. Спустя десять секунд второй пилот, например Зигфрид, повторит маневр с точностью до мелочей, но с запада на восток. Дав форсаж, он уйдет также ниже возможностей локаторов и выше возможностей пилотов-преследователей в древние окаменевшие леса Крендельвуд. Среди гигантских каменных кренделей спрятаться еще легче, чем в горных пещерах. А я в это время, сразу после первого форсажа, под видом охранника брошусь в ближнее оцепление алмаза. Согласно секретной инструкции, так охрана должна реагировать на все потенциально опасные происшествия. Оцепление встанет спиной к «Звезде» на расстоянии метра, плечом к плечу, и будет ждать, когда ситуация разрешится. Быстренько заменить бриллиант дубликатом в таких условиях — раз плюнуть. А после второго «заезда», когда оцепление опять упадет и смешается с публикой, — я слиняю. Поскольку от форсажной волны все «сигналки» будут звенеть, а охрана суетиться, подмены никто не заметит и выйти в толчее мне никто не помешает. Ну, а потом мы встретимся на космодроме и все вместе отвалим на какую-нибудь перевалочную базу, например на станцию Столпотворенск-5.

— План хорош, — Зигфрид почесал макушку. — Только два вопроса. Где мы возьмем «Поршни» и где гарантия, что ты не смотаешься без нас?

— «Поршни» я вам обеспечу, а гарантия… Ее нет.

— О как! — крякнул Професор.

— С другой стороны, ваши доли не настолько велики, чтобы меня придушила жаба. Подумаешь, пару миллионов тебе, Професор, и выкрасть кристалл для Зигфрида. Это такие мелочи, что с моей стороны смешно ломаться и корежить мозг, выдумывая, как бы вас поизящнее кинуть…

— Убедил, — буркнул Безногий. — Со Столпотворенска сразу летим за кристаллом — идет?

— Идет. Только вы мне для этого не потребуетесь. Подождете где-нибудь на орбите. Проникнуть на уровень «Б», это не до «Х» пробираться. Плевое дело. Шестой этаж направо… Там даже сейфов нет. Простые деревянные шкафчики с ключиками и буковками по алфавиту, как в картотеке… Бывал я там. Тоже одному такому экс-агенту помогал. Только тогда Бандерский на этом уровне его подписку о сотрудничестве спрятал… Ну, так что, летуны, завтра начинаем?

— Начинаем, — вздохнул Зигфрид.

Совершать преступления ему не нравилось, но деваться было некуда. Легкость, с которой Мерзони говорил об этажах, секретных уровнях и коридорах разведки, была кажущейся. Самому капитану с проникновением в хозяйство Бандерского было не справиться.

Что думал на эту тему Професор, осталось загадкой. Впрочем, скорее всего он думал о домике с террасой, который купит для себя и Зинки…

* * *

Что думала в это время Зинка, сказать еще сложнее. Скорее всего, не думала вообще. Ей было не до глупостей. В «Лошади Пережевалкина» заваривалась каша, и Пропасть попала в самую ее гущу.

Началось все вполне безобидно. Ну, приперлись пятеро новых клиентов, ну, сели за столик, заказали выпить-закусить. Все чинно, для бандитов даже благородно, а то, что новенькие были переодетыми бастурманскими бандитами, рассмотрела бы даже девочка. Зинка подавно.

Короче, ничего особенного. Но только на первый взгляд.

Зинка-то сразу заметила, что Курдюк, после убытия Професора и Зигфрида не отлипавший от стойки бара, вдруг куда-то испарился. При его весе и габаритах сделать это было трудно, но жиртрест справился. Затем странная летучесть обуяла и Сему. Он оставил вместо себя официантку Маню и ускользнул в подсобку. Когда Зинка проверила это помещение на предмет нахождения там Пережевалкина, выяснилось, что кабатчика и след простыл.

Будучи «женчиной» неглупой, Пропасть быстренько сопоставила факты и пришла к выводу, что поведение Семы и Курдюка напрямую связано с появлением в кабаке бастурманцев. А это самое появление как-то связано с историей, из которой недавно едва выкрутились Професор и Безногий.

Проверять уровень собственной прозорливости экспериментально Зинке не хотелось, и она тоже намылилась упорхнуть в свои «партаменты», но тут один из бастманчцев положил на нее черный блестящий глаз и поманил пальцем. Пришлось подойти.

— Ой, какие мальчики! — профессионально застонала Пропасть. — Угостите даму спичкой, сигареткой, водочкой?

— Угостим, — черноглазый крепко ухватил Зинку в теоретической области талии и усадил себе на колени. — Что ж ты так сразу, морячок? — Пропасть поднатужилась, и ее щеки залил стыдливый румянец. — Я женчина порядочная, замужняя…

— А мы и есть твои мужья, все по порядку, — бастурманцы дружно заржали.

— Так нальете?

— Нельзя сейчас, — посерьезнел черноглазый.

— А что, лечитесь от чего-то?

— Ха-ха, лечимся, — оценил шутку бастманчский бандит. — Нет, милая, это ты пытаешься нас лечить. Типа не при делах тут, да? Случайно зашхерилась, в первый раз, и не знаешь тут никого, да?

Он уже не смеялся, а только скалился. Ну, этим-то Зинку было не испугать. Пятью мужьями тоже. Хоть по порядку, хоть оптом. А что еще могли сделать эти бандюганы здесь, на Лохудринске, на нейтральной по понятиям территории? Только взять на испуг.

— Чего это вы такое говорите? — Пропасть невинно похлопала густо намазанными ресницами. — Вы или медленней выражайтеся, или проще, я ж блондинка.

— Наших тут не встречала? — упростил бастурманец.

— А вы с какой планеты?

— С той самой, — бандит нахмурился.

— Ах с этой! Ну, бывает, залетают ваши орлы.

— А жирные слизняки и горбатые козлы? — уточнил еще один из гостей.

— А эти с какой планеты? — удивилась Зинка.

— Ты дурочку-то не включай! — не выдержал третий. — У нас наколка есть, что двое бастурманцев у вас тут обосновались. Курдюком и Професором их погоняют. Знаешь таких?

— А куда их погоняют?

Черноглазый скрипнул зубами и сжал немытые кулачищи. Пропасть почувствовала, что «вкусности в ее холодильничке» начали портиться и сворачиваться в тугой комок где-то на верхней полке. Понятия понятиями, а бастманчцам общие законы были всегда слегка по барабану. Вот сейчас грохнут об угол круглого столика, и привет Професору. Зинка представила себе картину. Расстроенный, бледный Професор стоит на коленях над распростертым телом возлюбленной, а из его холодных змеиных глаз катятся крупные горячие слезы. Просто Шейкспирт… или как там его…

Но тут на выручку Зинке пришла Судьба в виде еще пяти бастурманцев. Один вошел в кабак, а четверо остались снаружи, поскольку были заняты. Они методично и сосредоточенно кого-то пинали в двух шагах от крыльца.

— Отрубь, мы нашего бывшего босса нашли, падлу!

— А, Професора?

— Курдюк гонит, что он на Супертрах улетел. Типа аукционы бомбить.

— Кто, Професор?

— Ну.

— Штырь, ты ничего не путаешь? Професор не бомбер. Он при делах.

— Ну, сам спроси у сала этого. Он уже весь в соплях, а все одно твердит. Улетел Професор, с капитаном федеральным и «гундосом» каким-то. Мерзавиан Ублюдиони или как-то еще.

— Ублюдиан Мерзони, — Отрубь почесал в затылке. — Это тебе не «какой-то» «гундос». Это в их раскладе авторитет типа нашего Мордаева. Он за просто так лишних телодвижений не делает. Значит, и вправду на дело пошли. Да-а… Придется к суперманоидам чалиться.

— Может, здесь подождем? Курдюк божится, что Професор сюда обязательно вернется. Зазноба у него тут. Какая-то Зинка Пропасть.

— Знаешь ее? — Отрубь внимательно взглянул на Зинку.

— Сменщица моя, — не моргнув глазом, ответила Пропасть.

— Вы тут что, по сменам… обслуживаете?

— А иначе никакого здоровья не хватит, — Зинка натурально вздохнула. — Вас, кобелей, пока всех обслужишь…

Бандит, похоже, поверил и даже проникся сочувствием.

Немного помолчали.

— Нет, ждать не будем, — решил Отрубь. — Мизер это. А вдруг он не вернется? Поднимет бабок, да и заляжет на дно.

Он встал из-за столика и вышел на крыльцо кабака. Курдюк валялся в пыли, слабо похрюкивая и прикрывая лицо руками. Главарь бастманчского десанта немного насладился унижением бывшего начальника, а затем остановил расправу:

— Амба. Общественность уже косяка давит. Тут же свои понятия. Даже суку нельзя до смерти пинать, а этот еще может помилование заработать.

— А? — оживился Курдюк, отнимая ладони от лица. — Помилование? Все скажу! Я же всегда… всем сердцем… я же всю жизнь на Бастурмане…

Отрубь остановил его повелительным жестом.

— Тема такая: Гальюн обещает тебе полную амнистию и даже в деле оставит, но только если выведешь на Професора с Безногим и поможешь взять их живыми. Они на Отстоева и Шкурата плюнули, а это западло, понимаешь? Надо их вернуть на Бастманч и там прилюдно порешить.

— Это трудно, они же сейчас на Супертрахе! Нас там мегаполиция вмиг спеленает!

— Короче, отказываешься, — сделал вывод Отрубь. — Нет! — взвизгнул Курдюк. — У меня еще вариант есть! Надо Зинку взять, Професор за ней сам придет!

— Ты в курсе, кто такой Мерзони? — Отрубь покачал головой. — Он по мелочевке не работает. И не ошибается никогда. С ним работать — гарантия. Професор через пару дней так себе карман набьет, десять сотен Зинок сможет купить. Ты бы стал возвращаться за портовой шлюхой при таком раскладе?

У Пропасти, которая подслушивала их разговор, прячась за углом, отлегло от сердца.

— А че, не помешает, — заметил Штырь. — Все веселее. Ну, и вдруг она Професору взаправду нужна.

Сердце снова окаменело.

— Амба, — отрубил Отрубь. — Некогда ее по всей Лохудре разыскивать. Валим на Супертрах.

Зинка была готова его расцеловать…

Но не стала…

6

— Агент Бляйман, докладывайте, — строго приказал Сбондин.

На явочной квартире было холодно, темно, пахло жареной рыбой и некачественным спиртным, проще говоря, откуда-то несло брагой. Агент зябко кутался в вязаный плащ и поминутно прихлебывал из плоской фляжки. Волновался.

— Федор Сидорович, совсем беда!

— Конкретнее.

— Так я и говорю, конкретная беда! Бастурманцы Безногому и Професору отомстить хотят. Курдюка схватили, помилование ему пообещали, чтобы он скурвился. Вот только что на Супертрах улетели всей кодлой. Помочь бы ребяткам, а?

— Бастманчцам? Они и сами справятся.

— Нет, не этим, нашим ребяткам, Зигфриду с Професором. Они же сейчас все в деле, по сторонам не смотрят. Застанут их бандиты врасплох, и все, кранты… в смысле — провал. Аборт миссии.

— Ничего страшного, выкрутятся, — отмахнулся Сбондин. — Не в первый раз. Да и не полезут бастурманцы на Супертрах. Что они, самоубийцы? Повиснут где-нибудь на орбите да покараулят, когда Мерзони с компанией дельце обставит и в бега подастся.

— А если полезут? Они наглые, им даже мегаполиция не указ. Давайте предупредим Зигфрида.

— Это вы давайте, агент, а мы предупреждать никого не будем. Это нас демаскирует и полностью выдаст с потрохами!

— Я могу! Разрешите мне туда слетать! Я предупрежу, как бы по собственной инициативе, и никто не догадается, что вы замешаны. Мне поверят!

— Поверят! — Сбондин фыркнул. — А если спросят, на какие средства вы, агент, прилетели?

— А у меня сбережения! На всякий черный пожарный день.

— Нет, это слишком опасно. Дело прежде всего.

— Так я и говорю — провалится дело, если бастурманцы вмешаются.

— Если они вмешаются после ограбления аукциона, ничего страшного не произойдет. Безногий свою роль к тому моменту уже сыграет. А Професор меня вообще не интересует.

— Бессердечный вы, Федор Сидорович!

— Вы тоже на службе, агент Бляйман, не забывайте!

— А положить на такую службу! Я все равно полечу! За свой счет!

— Лишитесь премиальных!

— Плевать!

— И звание очередное может задержаться.

— Ну и ладно!

Агент решительно развернулся и сердито потопал на выход. Сначала Сбондин хотел его окликнуть и приказать в самой строгой форме остаться на Лохудринске, но передумал и промолчал. В чем-то агент Бляйман прав. Случайные факторы следовало держать под контролем. Иначе они могут вмешаться в ход операции в самый неподходящий момент. А вдруг мстительные бастурманцы не станут ждать на орбите и действительно высадятся на вторую суперманоидную столицу? Вот Бляйман и подстрахует. Только справится ли агент в одиночку?

Федор вздохнул и нажал кнопку связи на наручных часах.

— Пилот, ключ на старт.

— Чего? — спросонья не понял пилот служебного «Молота».

— Заводи, говорю! Сейчас поедем.

— Куда?

— Далеко. На Супертрах.

— У меня горючки мало. Этот бегемот жрет топливо, как… — пилот задумался, — как большой бегемот!

— Ну так заправься! Раньше не мог об этом подумать? Смотри, если опоздаем, с тебя спрошу!

— А что, братья по оружию в опасности?

Пилот был наглый, впрочем, как все казенные водилы.

— Бр-ратья, — Сбондин недовольно рыкнул, — и сестры. Давай, мухой!

* * *

А на Супертрахе уже разворачивался первый акт самой шумной авантюры в истории ограблений. Шумной во всех смыслах. Такого грохота небо над аукционными кварталами еще не слыхивало.

Первым полетел Професор. Он действительно неплохо владел штурвалом, и когда его «Поршень» с ревом вынырнул из-под ближайшего к Молизею моста, «ИШАКи» только и успели, что озадаченно дернуться в сторону южных ворот. То, что сверкающий ДКР-937 вдруг влетел внутрь Кемориума, повергло пилотов истребителей в настоящий шок. Они резко заложили боевой разворот на юг, но в эту секунду Молизей вздрогнул всеми своими стенами и колоннами, и хулиган-«Поршень» вылетел через северные ворота. Истребителям пришлось срочно перестраиваться, и потерянных ими секунд нарушителю спокойствия хватило, чтобы ловко нырнуть в тоннельную автостраду, затем вынырнуть где-то в районе набережной, пролететь под тремя мостами, юркнуть на крыле между парой небоскребов и уйти почти у самой земли по узким улочкам артистических кварталов в сторону гор. В ущельях и каньонах Сьерра Педрильо его можно было искать вечно. Хоть со спутника, хоть пешим порядком. Количество сообщающихся пещер и тоннелей там превышало все разумные пределы. Горы были пронизаны их червоточинами, словно старый гриб.

Когда мегаполиция поняла, что ее репутации нанесен невосполнимый урон, в здании Кемориума раздался новый акустический удар. На этот раз «Поршень», почти такой же, как первый, влетел под своды аукциона с запада.

Таких тяжелых и наглых оплеух полицейские на Супертрахе не получали еще никогда. Но на этот раз им все же повезло. В Молизее сработала вторая сигнальная система, и во всех четырех воротах померк свет. Это из потайных ниш в верхних балках, словно ножи гильотин, рухнули бронированные шторки. Второй хулиган попал в ловушку…

* * *

…Безногий понял, что план Мерзони провалился ко всем чертям. Зигфрид был вынужден заложить штурвал «Поршня» круто влево, и кораблик начал летать по кругу. За иллюминатором, словно велосипедные спицы, мелькали колонны, яркие лампы и какие-то дурацкие средневековые картины. Капитан зафиксировал курс и уныло взглянул вниз. Там уже начинали оживать полицейские. Они растаскивали по соседним помещениям граждан, рухнувших от грохота и страха в обморок, и пытались совещаться с начальством. В основном жестами. Зачастую неприличными. От рева космолетных двигателей дрожали стены и сыпалась штукатурка, но в целом Молизей стоял неприступной твердыней и рушиться не собирался.

— Пилот ДКР-937 «Поршень», ответьте! — ожил динамик связи.

Зигфрид промолчал.

— Приказываю вам сесть и заглушить двигатель, — рявкнул динамик.

Ответа не последовало. Зигфрид, может, и рад был сесть, но это означало сдаться, а сдаваться, пока есть хотя бы минимальные шансы, он не привык. А шансы пока что были. Выигрывал тот, у кого окажутся крепче нервы. Что могли сделать с чокнутым хулиганом суперманоиды? Расстрелять из ручных аннигиляторов? Вокруг было слишком много ценных предметов. Вынести все ценное и потом расстрелять? При таком грохоте и вибрации не смогли бы работать даже карго-роботы, а не то что грузчики-люди.

Капитан взглянул на стенд с бриллиантом. Успел ли подменить «Звезду» Мерзони? Скорее всего — да. Ведь провалился его план только для Зигфрида. В остальном все прошло даже лучше, чем предполагалось. У гундешманца для подмены было втрое больше времени, чем планировалось.

— Если ты сейчас же не сядешь, мы тебя заставим, и тогда уж ты сядешь не только на землю, но и в тюрьму! — пригрозил динамик.

Заставят… Как? Зигфрид усмехнулся. Лучше бы суперманоиды открыли бронешторки. Впрочем, полицейским открыть ловушку наверняка не позволяла электроника. Пока звенят сигнальные цепи, никакие бронешторки не поднимутся, это было понятно даже неспециалисту. «Замкнутый круг, — подумалось Зигфриду. — Так и буду тут летать. Топливо при таком режиме полета кончится лет через пять, а пищевой синтезатор в „Поршнях“ вообще на десятилетний цикл программируется. Каждый день что-нибудь вкусненькое и очень сбалансированное в плане витаминов и всяких там белков-углеводов».

Видимо, необоснованность угроз понимали и полицейские. Переговоры вести было не с кем — хулиган отмалчивался, а время уходило. Пора было принимать некое решение.

Зигфрид почти не сомневался, что тупоголовые блюстители закона обязательно попробуют решить вопрос силовыми методами, и все же появление стрелка с зенитным плазмометом стало для него неприятной неожиданностью. Маневрировать, уклоняясь от выстрела, он не мог, и ему пришлось поступить единственно возможным образом — прибавить скорость, дав повторный форсаж в момент выстрела. От нового громового удара стрелок кувыркнулся назад, но выстрелить все же успел. Сгусток плазмы прошел очень близко к корме и, опалив рулевые штанги, ударил в потолок. Бронеплиты выдержали, но осколки, штукатурка и капли расплавленного металла существенно подпортили интерьер зала и разбили почти все уцелевшие после звуковых ударов витрины. Зигфрид злорадно ухмыльнулся: «Не на того напали…»

Волнение все-таки было слишком сильным, и капитан, немного поцапавшись с совестью, вынул из «бардачка» припасенную на экстренный случай бутылку. Сдержанно отхлебнув ровно половину, он взял себя в руки и уже спокойно принялся ждать развязки.

О чем после этого инцидента совещались полицейские, хозяева Молизея и менеджеры «Зис», Зигфриду было неизвестно. Но решение в итоге они приняли правильное.

— Слушай, ты, придурок, — обратился к Безногому динамик, — сейчас в западных воротах прорежут дыру. Можешь убираться на все четыре стороны. Мы даже истребители отзовем. Лети, куда хочешь, только подальше…

Этот вариант Зигфрида устраивал. Существовал, конечно, риск, что «ИШАКи» уйдут не слишком далеко, а с земли и с орбиты на западные ворота нацелятся все имеющиеся поблизости от Молизея пушки, но это был уже вопрос мастерства. Ходить под ураганным огнем Зигфриду приходилось не раз, и он до сих пор был жив…

Безногий удовлетворенно допил и вдруг осознал, что помнит тот эпизод хождения под огнем противника на разведшлюпке. Было это давно, еще во время срочной службы на крейсере «Безумный». Тогда он во главе десанта сел на космобазу Уключин-Скрип и героически освободил от гундешманских диверсантов самый роскошный на базе ресторан. За этот беспримерный подвиг его наградили ценным подарком от командира крейсера, но неблагодарный владелец ресторана Митроффан Тошнофф подал на освободителей жалобу. Якобы гундосы в его заведении были гражданские, просто зашли поужинать, а ущерб от их выпроваживания составил сумму, равную годовой выручке заведения. А еще, если верить его наглому и лживому заявлению, десантники с «Безумного» унесли в качестве контрибуции десять ящиков водки. Начальство тогда устроило по жалобе строгое разбирательство, и пять ящиков пришлось отдать в штаб.

При чем тут ураганный огонь противника? При том, что, когда Зигфрид возвращался из штаба с разборок, перепившиеся канониры приняли его шлюпку за учебную мишень и решили потренироваться. Безногий помнил вспышки орудий, бешеный стук сердца, вспотевшие ладони и прилипшие штаны, словно это было вчера…

Зигфрид с благодарностью взглянул на опустевшую емкость. Пофиговский был прав, благодатная влага снимала блоки с памяти вполне успешно. Только не очень быстро…

…Дыру в бронешторках резали двумя чудовищных размеров автогенами, которые при ближайшем рассмотрении оказались армейскими крепостными лазерами. В конце концов, примерно через час дым от горящей брони развеялся, и Безногий убедился, что в западных воротах действительно зияет огромная дыра. Вылететь через нее было проще простого. Зигфрид вытер мокрые ладошки и решительно положил руки на штурвал. Автопилот он отключил локтем.

То, что произошло дальше, было абсолютно ненормальным. Автопилот погас, но кораблик продолжал летать по кругу, никак не реагируя на усилия капитана. Зигфрид чуть потянул штурвал вправо, но ничего не произошло. Он потянул сильнее, но кораблик продолжил бег по кругу. Капитан лихорадочно пробежал пальцами по кнопкам. Все системы работали нормально. Он ткнул в сенсор «автодиагностика» и спустя секунду все понял. Проклятый выстрел незадачливого зенитчика повредил поворотный механизм двигателей, и их просто заклинило в положении «на круг».

Зигфрид беззвучно выругался и перекачал данные о поломке в сервер ремонтной службы компании «Поршень». Если эти мегаостолопы догадались выйти на связь с навигатором машины через компанию, а такое дистанционное управление в экстренных случаях разрешалось — естественно, с санкции прокурора, — то информация о неисправности должна была тут же появиться у них перед глазами. Видимо, так и произошло.

— Дьявол! — рявкнул динамик все тем же раздраженным голосом. — Снайперы умалишенные! Говорил же — не стреляйте, хуже будет! Что теперь-то делать? Эй, хулиган, ты сам как думаешь? Да не молчи ты! Все равно же узнаем, кто ты такой…

7

— Професор, давай вернемся, а?

На агента Бляймана было больно смотреть. Даже холодным змеиным глазам Професора. Его каменное сердце трескалось и крошилось от сочувствия, но пойти наперекор устоявшимся в сознании понятиям он не мог.

— Нельзя, — отрезал горбун. — Надо Зигфрида вытаскивать.

— Курдюк и шпионы с Бастурмана прячутся на орбите Супертраха, — понизив голос, сообщил агент. — Да и как ты капитана вытащишь? Он же в ловушке. Плюнь на все, летим на Лохудринск. Иначе беда может случиться, а ты только новую жизнь начал. Зачем тебе рисковать?

— Ничего ты не понимаешь, — Професор сплюнул на каменное дно пещеры и решительно двинулся к КР-5, спрятанному в одном из тоннелей Сьерра Педрильо.

— Професор, если не остановишься, сдам тебя федералам! Они тоже тут неподалеку крутятся.

— Ну и кабздец тебе тогда, — бросил горбун через плечо. — Лети домой от греха подальше. А за меня не беспокойся. Я еще не из таких передряг выбирался.

— Так ведь с трех сторон вас обложили! Ты разницу-то понимаешь?

— Понимаю, — Професор открыл кораблик и неспешно забрался внутрь.

Агент Бляйман, побледнев от решимости, встал, загораживая просвет тоннеля.

— Не пущу!

— А вот ты ни фига не понимаешь, — сказал Професор с горечью. — Для тебя же стараюсь. Не вытащу Зигфрида, все дело сорвется.

— Мне с Безногим детей не крестить! — На лице Бляймана загорелся румянец. — А дело и так сорвалось! Не пущу!

— Встретимся в «Лошади», — Професор захлопнул люк и врубил задний ход.

КР-5 кормой вперед, не взлетая, проутюжил днищем несколько извилистых тоннелей и пулей вылетел из пещеры на окраину артистического района, именуемого так же, как и горный массив, только без «Сьерра». Пропахав по двору крайней усадьбы приличную борозду, «ЗУБ» наконец-то взмыл в местное, по-особенному голубое небо и под дружные аплодисменты обитателей квартала исполнил «мертвую петлю». Восторг у зрителей вызвал не факт исполнения неизвестным корабликом фигуры высшего пилотажа, а способ исполнения. Професор проделал финт, продолжая лететь задом наперед.

Насладившись произведенным на богемных зрителей впечатлением, горбун развернул машину как положено и поддал газу. Дольше услаждать взоры публики было некогда. В суперманоидном капкане погибал товарищ… и пропадала куча денег…

* * *

— Нет, я его не знаю, — Професор честно взглянул на мегаполицейского обер-комиссара. — Почему я должен его знать? Я просто предлагаю вам свою помощь.

— Очень интересно, — с издевкой произнес суперманоид, смерив горбуна высокомерным взглядом. — И чем же вы хотите помочь? Как, кстати, ваша фамилия и откуда вы прибыли на Супертрах?

— Капитан Себульба, — ответил Професор. — Не слыхали?

— С. Бульба? — обер-комиссар поднял глаза к потолку. — Что-то припоминаю… но что — никак не пойму… Капитан Бульба… А корабль ваш как называется? Не «Тарас», случайно?

— Нет, «ЗУБ». Да ладно вам репу морщить, гражданин начальник, после вспомните, — поторопил его Професор. — У вас есть деньги и проблема. У меня денег нет, но есть решение вашей проблемы. Состыкуемся?

— Решение? Какое?

— Я могу вытащить эту свихнувшуюся лохань из Молизея.

— Вы? — суперманоид едва не расхохотался.

— Я и мой корабль, — спокойно уточнил Професор.

— Как?

— Как, как… — Професор всплеснул руками и посмотрел на обер-комиссара как на слабоумного. — За деньги, как же еще!

— Это я понимаю, — растерялся мегаполицейский, — но как технически? Хотите взорвать крышу? На большие разрушения, чем уже имеются, хозяева Кемориума не согласятся.

— Все будет сделано самым аккуратным образом. Ни одного кусочка штукатурки больше не упадет. Влетаю в зал через дырку, разгоняюсь до той же скорости, что и этот малахольный, стыкуюсь, режу ему топливопроводы и, когда мощность «Поршня» падает, вывожу его наружу.

— Рискованно…

— А то! Ваши «кам-асы» небось на такой финт никогда в жизни не согласятся?

— Они же пилоты, а не камикадзе.

— Ну вот, а я как раз наоборот. Если за деньги, конечно. Сто тысяч малах… э-э… галкредитов — и дело в шляпе. По рукам?

— Сто тысяч?! — возмутился обер-комиссар.

— Мы согласны! — вмешался молчавший до этого в сторонке гранд-администратор Молизея.

— Вы что?! — шепнул мегаполисмен. — Это же авантюра! Только деньги потеряете!

— Страховка покроет, — отмахнулся служащий. — Мы с каждой минутой простоя теряем по двести тысяч. Что выгоднее? Считать умеете?

— Ну так что? Если согласны — денежки попрошу сразу. Я ведь, как вытащу этот «Поршень» из вашей задницы, садиться не стану. Чтобы с ним расцепиться, мне придется в космос вылетать.

— Да? — обер-комиссар хитро прищурился. — Как-то слишком уж ловко вы все это придумали. Уж не тот ли вы типчик, который пролетел сквозь Молизей в первый раз?

— Какие ваши доказательства? — Професор ухмыльнулся и махнул рукой на стоящий неподалеку «ЗУБ». — Сами видите — машина не та…

— А вот упеку я тебя на недельку в подвал…

— Признательные показания в голом виде суд не примет, — уверенно парировал горбун. — Ему улики нужны.

— Грамотные все, куда деваться! — раздраженно сказал мегаполицейский, отводя взгляд. — Дружка, значит, выручить решил… Может, тогда заодно скажешь, зачем вы это все устроили? В знак какого такого протеста, против чего? Антиглобалисты вы, что ли? Или сине-зеленые?

— Это все ваши домыслы, — невозмутимо ответил Професор. — Ну, мы тут кризис будем разрешать или вы меня арестовывать будете? Давайте уже определяться.

— Вам кредитной карточкой или… — Гранд-администратор отнял палец от мочки уха. Он уже связался с билетной кассой Кемориума.

— Или, — Професор деловито кивнул.

— Несут…

Действительно, через минуту перед ними предстал взмыленный кассир с мешком денег.

— Правда, все мелочью, — извиняющимся тоном пробормотал он.

— Ничего, — Професор забросил мешок на плечо и поковылял к «ЗУБу». На трапе он обернулся и погрозил мегаполицейскому пальцем: — Только без фокусов…

Суперманоид хотел что-то ответить, но наткнулся на взгляд горбуна, и слова застряли у него в глотке. Таких жутких глаз он не видел даже у самых жестоких убийц, а служил в мегаполиции обер-комиссар уже не один год и навидался всякого. Капитан С. Бульба был больше похож на бастурманского палача, чем на космолетчика. Мегаполисмен поежился и приказал себе выбросить все лишние мысли из головы.

— Эй, на орбите, — вышел он на связь с крейсерами. — Готовность!

— Есть, — ответили с орбиты. — Цель?

— Сцепка КР-5 с ДКР-937…

— Бульдога с носорогом…

— Не промажьте там, юмористы!

— Не волнуйтесь, господин обер-комиссар, справимся.

Гранд-администратор с осуждением посмотрел на мегаполицейского и отвернулся. Хулиганов можно было и не сбивать, а просто поймать в магнитозахват, или прижать к планете, или что-то еще… У этих служак не было никакого понятия о совести и справедливости. «Сжечь сто тысяч галкредитов! — служащий Молизея вздохнул. — Варвары!»

8

Стреляли крейсеры неважно. Правда, не потому, что не умели. Им сильно мешали пять невесть откуда взявшихся ударных рейдеров с черно-зелеными эмблемами Бастурман-Бастманчской непризнанной автономии. Пока неповоротливые махины пытались отогнать троих юрких налетчиков, два оставшихся упали на хвост сцепке «ЗУБа» с «Поршнем», и вся эта компания сумела сорваться с орбиты Супертраха и уйти в глубокий космос. Пока, правда, в обычном пространстве.

— Зигфрид, — врубив ближнюю связь, проорал горбун, — срочно перебирайся!

— Я сейчас, — ответил капитан, — трясет сильно!

— Давай, давай, шевелись! Знаешь, на кого отвлеклись крейсеры? На шпионов Отстоева! Мы Гальюну нужны живыми.

— Спасибо бастурманцам, что еще сказать?

— Но два рейдера у нас в кильватере!

— Это хуже… Я уже в шлюзе «Поршня», открывай свой наружный люк, Професор!

Зашипело. Это «Поршень» открыл выход в здоровенную трубу межкорабельного перехода. Разболтанные во время взлета крепежи бренчали, а гофрированные стенки резинового шланга между кораблями тряслись и хлопали, как рваный парус, выпуская остатки воздуха. Зигфрид неумело перекрестился, резко выдохнул и крепко зажмурился. В условиях низкого давления это было необходимо, чтобы не лопнули легкие и не вылезли глаза.

Он уже почти шагнул в опасный гофрированный переход, как вдруг два бастурманских преследователя открыли огонь, и один из импульсов попал точно в крепления сцепки. В распахнутом шлюзе «Поршня» стало окончательно холодно и почти не осталось воздуха.

— Прыгай! — заорал во всю глотку Професор.

Тянуть было бессмысленно. Зигфрид посильнее оттолкнулся и, не коснувшись дырявых стенок перехода, влетел в шлюз «ЗУБа». Позади него тотчас захлопнулся люк, и кошмарное рандеву с открытым космосом закончилось. Дальше дело было за Професором. Теперь он мог показать все, на что способен. Естественно, с поправкой на возможности машины.

После «разминки» на Супертрахе увернуться от беспорядочных выстрелов бастурманцев для горбуна было сущим пустяком.

Отцепив израненный «Поршень», Професор заложил несколько виртуозных виражей и наконец вдавил заветную кнопку «космос!!!». КР-5 ощутимо вздрогнул и рванулся вперед, размазывая по боковым иллюминаторам отблески ярких звезд и силуэты отставших бастманчских рейдеров.

Зигфрид вполз в рубку, утер со лба холодный пот и пошарил под пассажирским креслом. Он впервые летел на собственном корабле в качестве пассажира, но сейчас ему это было даже на руку. Вернее — на грудь. Он вытащил из инструментального ящичка оловянную фляжку и, свинтив пробку, сделал из нее пару больших глотков.

— Думал, чокнусь от этой карусели!

— А я думал, ты из шлюза в шлюз не переберешься, — Професор усмехнулся. — Голова, что ли, закружилась?

— Струхнул малость, — признался Безногий. — Ты бы попробовал… на ходу пересаживаться. Да еще при такой барахляной стыковке. Там, как в грозу, на тонкой ветке все болталось. Думал, сейчас ка-ак оборвется…

— Ну, извини, крепче стыковать некогда было, да и не за чем. Зато сбросили этого «Поршня» на раз. А под огнем каждая секунда на вес золота…

— Кстати, о золоте… Ты на Столпотворенск курс проложил?

— А какого лешего там делать?

— Как же так?! А Мерзони? Или, думаешь, все-таки кинул нас гуманоид?

— А ты считаешь, он не знал о бронестворках?.. Ворота!.. Ворота!.. Слабое место!.. Ежу было понятно, что не может быть слабых мест при такой охране.

— Это что же, получается, мы глупее ежей?

— Я, — покаялся Професор. — Купил меня этот «гундос». Обещаниями сладкими убаюкал. А ты… откуда тебе было знать? Ты же не вор.

— Вот скотина зеленая!

— В нашем обществе это нормально.

— Нормально? Подставлять сообщников?

— Конечно. Мы же тебе не герои из книжек про благородных пиратов и не рыцари всякие. Мы каждый за себя.

— Да? А чего же ты взялся меня вытаскивать?

— Бабок решил заработать, — ответил Професор, не глядя на капитана. — Вон мешок лежит. Не получилось пару миллионов взять, так хоть на микстуру «от всех огорчений» заработал. Дай хлебну…

— Врешь ты, Професор, — Безногий протянул горбуну фляжку. — Не из-за денег ты меня спас. Деньги ты мог бы и так спереть. Получил и отвалил. Вон как от рейдеров увернулся. Летать ты горазд не хуже любого капитана. Но все же ты взялся меня вызволять, а не бросил. Значит, ненормально это — подельщиков бросать. Даже в ваших… э-э… кругах.

— Западло, — наконец признал Професор. — Только «гундосу» все наши понятия по барабану. Он даже не сидел никогда. Он сам по себе… падла…

— Да-а… Но ты мне так и не ответил — куда летим-то? На Лохудринск?

— На Землю.

— Куда?! — Зигфрид даже слегка подпрыгнул. — Ты что же, думаешь мы сумеем сами… того… кристалл украсть?

— А что нам остается?

— Ну, может, другого специалиста найдем? Деньги же теперь есть.

— Некогда другого искать, да и денег этих на хорошего вора не хватит, а на плохого… А за плохих мы и сами сойдем.

— А почему некогда?

— Потому что Мерзони свои дела всегда тщательно обставляет. Он не он будет, если Бандерскому не стукнет, что ты свою память выкрасть желаешь. Сейчас у нас что-то вроде бега наперегонки получается. Или мы до штаба разведки первыми добежим, или Мерзони до пункта спецсвязи.

— Лучше бы — мы…

— Лучше, — горбун допил все, что оставалось во фляжке.

— У меня тут еще припасено… — Зигфрид снова полез под кресло.

— Хватит пока, — строго сказал горбун. — Мне еще в роль входить…

— В роль кого?

— Хедхунтера… если по-гундешмански.

— Кого?

— Суки, которая за вознаграждение беглую братву разыскивает.

— А-а, охотника за головами?

— Ага. За головами, — Професор неприятно улыбнулся каким-то своим воспоминаниям, — и за скальпами…

* * *

— Куда?! — встретил посетителей угрюмый охранник.

— Дезертира вам привел, — невозмутимо ответил Професор. — Недорого.

— У меня ни на каких дезертиров ориентировки нет, — отрезал охранник. — Проваливай.

— А ты проверь, — посоветовал горбун. — В базе данных поковыряйся. Безногий З.У. Завербован разведкой. Лично генералом Бандерским.

— Лично? — Охранник усмехнулся. — Тогда откуда ты об этом узнал. Ты что, и есть Бандерский?

— Нет. — Професор уставился на воина немигающим взглядом.

— Ладно, проверю. — Охранник недовольно отвел глаза. — Ходят тут…

— А можно мне пока в сортир? — прохныкал Безногий. — Я же никуда… тут же все надежно…

— Нельзя, — буркнул охранник, водя пальцем по монитору своего пульта. — Некому тебя сопровождать.

— Так ведь я же никуда! Только в сортир! — взмолился капитан. — А то ведь не выдержу, тут море разольется… затопит на фиг!

— Нельзя! — охранник выразительно потянулся к кобуре. — Заглохни!

— Пока суд не установит, что я дезертир, имею право! — так же выразительно протягивая руку к молнии на ширинке, заорал Безногий. — Разойдись! Сейчас начнется!

— Туда! — испуганно отпрянул воин. — По коридору налево!

— Учти, выход отсюда один, — грозно напомнил Професор.

— Да ладно, — капитан махнул рукой и заковылял по коридору.

Едва пост дежурного скрылся за поворотом, походка капитана обрела нормальный вид и он вприпрыжку понесся по лестнице на уровень «Б». Время было позднее, и здание пустовало. На уровне «Б» к тому же было темно, однако даже льющегося через окна лунного света оказалось достаточно, чтобы рассмотреть стеллажи с ящичками и безошибочно найти нужный, подписанный тремя буквами — «ЗУБ». Сломать деревянную дверцу с символическим замком оказалось и вовсе делом одного удара.

— Руки вверх! — неожиданно раздалось за спиной у Зигфрида.

Капитан исполнил приказание и медленно обернулся. В неверном лунном свете маячило не меньше десятка силуэтов. «Крышка», — подумалось капитану.

«А то!» — подумал Федор Сбондин, взмахом руки приказывая помощникам зажечь свет.

— Я тут… это… туалет… — промямлил капитан.

— Зачем ячейку сломал? — недовольно спросил подполковник. — Порча казенного имущества, статья семь тысяч двести пятьдесят первая. До трех лет.

— Я же туалет искал. — Зигфрид никак не мог вспомнить, где он слышал этот голос, но внешность офицера, когда зажегся свет, показалась ему смутно знакомой.

«Эх, сейчас бы грамм двести для промывки памяти, точно бы вспомнил, — подумалось капитану, — да только поздно…»

— Туалет, говоришь? — Сбондин ухмыльнулся и достал из ячейки кристалл. — А может, ты вот за этим сюда проник?

— А это что? — Капитан шмыгнул носом, словно непонятливый школьник.

— Эх, капитан, если бы ты хоть на минуту протрезвел, то понял бы, что красть эту штуковину совсем необязательно. — Федор укоризненно покачал головой. — Можно было просто попросить.

— И что, отдали бы? — Зигфрид недоверчиво прищурился.

— Конечно. — Сбондин протянул кристалл капитану, но, когда тот попытался его взять, отдернул руку. — Но теперь, Зигфрид Устиныч, ты проштрафился. Незаконное проникновение на военный объект, взлом и попытка кражи… Придется тебя арестовать.

— Постойте, господин офицер, за что это?! — возмущению капитана не было пределов. — За то, что я хотел вернуть принадлежащую мне память?! Которую вы у меня сперли при помощи этого… Мозгоклюя?!

— Память, не память, а факт есть факт, — отрезал Сбондин. — Вломился — получи срок.

— Ах ты, гадина!

— Но есть один способ избежать наказания, — повышая голос, продолжил подполковник. — Рассказываешь мне подробно, почему на тебя настучал некий гундешманский гражданин и что там произошло на Супертрахе…

— И вы отпустите нас? С кристаллом в кармане?

— Возможно, — Федор обвел помещение полным неопределенности взглядом. — Хотя твой напарник слишком уж смахивает на бастурманца.

— Мы уйдем вместе, — твердо заявил Зигфрид.

— Хорошо, — наконец согласился Сбондин. — Говори…

* * *

…— Да-а… — задумчиво протянул Сбондин, выслушав честный и подробный рассказ Зигфрида. — Обул вас Мерзони. Но что-то тут не стыкуется, капитан. Как мог этот ворюга незаметно подменить такой бриллиантище? Сколько в нем кило? Десять? Это в какой такой карман он его положил?

— Я тоже об этом думал, — признался Зигфрид. — Может, у него сумка припрятана была.

— Какая сумка, как у кенгуру? — Федор покачал головой. — Нет у гундешманцев таких деталей в организме. Это я точно знаю. В штанах такую дулю тоже не спрячешь. Загадка?

— Ничего не загадка, — вмешался Професор. Его в кабинет к Сбондину привели в наручниках, и пока снимать оковы никто не спешил. — Просто не умеете вы думать, гражданин начальник.

— А ты умеешь?

— А я умею.

— Ну, так поделись соображениями, будь так любезен.

— Еще чего! — горбун фыркнул. — Я их только издали могу высказать. Когда отпустите нас на приличное расстояние. Это типа страховки будет.

— Ишь, какой хитрый! — Подполковник рассмеялся. — Да и ладно. Не хочешь делиться — молчи. Я все и так узнаю. Вашего Ублюдка уже взяли. Через час привезут. А как выбивать из хвостатых показания, я еще во время войны научился. Не одного пленного в расход пустил. Только, если заговорит Мерзавец, вам сотрудничество не зачтется. Пойдете по этапу, граждане взломщики. Да еще по картотеке федерального розыска кое-кого проверим… Чувствую, там не один файл на этого «кое-кого» заведен.

Зигфрид нервно поерзал, но горбун был абсолютно спокоен, и его хладнокровие частично передалось капитану.

— Не бери на понт, начальник. — Професор оскалился в жутковатой улыбке. — Даже если заговорит этот Ублюдиан несчастный, толку не будет. Потому, как не скажет он вам правды. Ну, наплетет чего-нибудь для отвода глаз, а потом сядет в каталажку и будет спокойно ждать, когда за него залог внесут. А за него внесут, будьте покойны, да столько внесут, что ни один суд не откажет. У него все ходы просчитаны. Это тертый бублик. Вот тогда вы о нас и вспомните. Но из крытой мы вам ничего не ответим. Лучше уж отсидим свой трешник.

— А со свободы ответите? — засомневался Сбондин.

— Ну, мы же, как честные граждане Федерации, обязаны помогать правосудию. Так?

— Так, — нехотя согласился Федор. — Свободны. Оба. Но чтобы через шесть часов были на связи как штыки!

— Будем, — Професор протянул подполковнику скованные руки.

— У меня ключа нет. — Федор мстительно улыбнулся. — Может, у охраны найдется.

— Кристалл, — пояснил смысл жеста горбун.

— Ах, это… — Сбондин вложил вещицу ему в ладонь.

— Пока. — Професор бросил на стол разомкнутые наручники. Как он умудрился их снять, не понял ни Сбондин, ни капитан. — Да смотри, не следить!

Зигфрид, на протяжении всей беседы боровшийся со страхом, вздохнул с облегчением, только когда подельщики вышли из здания и запрыгнули в пролетавшее мимо такси.

— Ты правда знаешь, куда Мерзони запрятал «Звезду»? — немного ожив, спросил он Професора.

— Ага, — горбун недовольно потер запястья. — Я даже знаю, кто ему помогал, кроме нас, и почему всем этим интересуется военная разведка.

— И почему?

— Сначала надо восстановить твою память и нанести один официальный визит. — Професор задумчиво уставился в окошко. — Иначе нас очень скоро опять сцапают. И тогда уж точно посадят.

* * *

Спокойно просмотреть записи на кристалле, а уж тем более нанести загадочный визит не удалось. Едва они сели в «ЗУБ», компьютер машины сообщил, что видит на радаре пять отметок, занесенных в файл «нежелательные встречи».

— Упорные какие, — удивился Зигфрид. — Как они, интересно, нас находят?

— С ними Курдюк, а он в курсе наших планов, сука! — Професор сердито свел брови. — Поймаю борова, на шампунь пущу! Для жирных волос!

— Пока получается, они нас ловят, — напомнил Зигфрид. — Что делать-то?

— Известно что, на Лохудру линять. — Професор зло сплюнул. — Ну, пусть только сунутся за нами! Я им устрою!

— На Лохудринске же нейтральная территория, — удивился Безногий.

— Это для нас с тобой. А этим жертвам открытого космоса все фиолетово. Ну, да на этом они и погорят…

* * *

…А спустя несколько часов по всей «Лошади Пережевалкина», включая подсобки и «нумера», было объявлено военное положение. Личный состав заведения готовился к осаде.

Зигфрид и Сема при участии еще двух десятков добровольцев-завсегдатаев укрепляли витрины перевернутыми столами и мешками с чем придется, от сахара до крупы. Официантка Маня, а с ней Зинка и другие «мадамы» готовили к бою бутылки, вилки, ножи и прочее секретное оружие. Професор, вооруженный огнетушителем и тяжелой ножкой от бильярдного стола, сидел на барной стойке и руководил.

По достоверным агентурным сведениям от Пофиговского, беспредельщики-отстоевцы и предатель Курдюк уже прилохудрились на космодроме Палково и теперь направлялись к «Лошади» пешим порядком.

— Как войдут, сразу начинайте обстрел, — Професор указал на тяжелые кастрюли и бутылки. — Маня, ты в мужа тарелками когда-нибудь швырялась?

— Не беспокойся, — официантка ухватила чугунную сковородку и легко перебросила ее из руки в руку. — Я ж на зональных Играх доброй воли призером по метанию парового молота была. В нашей зоне все спортом занимались. Вон, даже Зинка.

— Да? — удивился Професор. — Зинуля, а ты по какому виду проходила?

— По гимнастике. — Пропасть выглядела обиженной, но, кроме Професора, никто не знал — почему. — Мне тогда хула-хупы на талии еще в пору были.

— Слушай, командир, а если они иглометы достанут или лазерные разрядники, нам что делать? — забеспокоился Сема.

— Не дрейфить, — авторитетно заявил горбун. — Наша сила во внезапности. Масло вскипятил?

— Да, — Пережевалкин кивнул.

— Ну так неси. Над дверью бадью закрепим и веревочку к ней присобачим. Первого сковородой, последнего маслом. Тех, кто посередке, — подручными средствами.

— Господа, враг у порога! — влетел в «Лошадь» взмыленный Пофиговский. — Через пять минут будет здесь!

— Боевая готовность! — рявкнул Професор. — Лепила, не мелькай, возьми вон швабру, встань за дверью. Зигфрид, к «однорукому бандиту» отойди, будешь приманкой.

— Прикол, — неуверенно хмыкнул Безногий. — А если они меня достанут… как у вас говорится, «замочат на глушняк»?

— Нас живьем приказано взять, так что не волнуйся.

Горбун еще раз обвел взглядом свое воинство и вроде бы остался доволен. В победу никто не верил, но отступать лохудринцы не собирались. Потому что отступать было некуда.

…— Типа капитан Безногий! — обрадовался Отрубь, первым перешагивая порог заведения. — Что же ты там стоишь, ходи сюда, потолкуем. Зигфрид намертво вцепился в рукоятку игрового автомата и помотал головой.

— Вот, я же говорил, что они вернутся! — залебезил перед Отрубем жирный Курдюк.

— Засохни, — оборвал его командир бастурманцев, — я вижу только капитана.

— И Професор где-то здесь, не извольте сомневаться! — радостно хрюкнул предатель.

В кабак уже вошли все бастманчцы, а Отрубю до Зигфрида оставалось два-три шага.

— Это ты верно сообразил, — из-за стойки выглянул Професор. — Я здесь.

Отрубь остановился и совершенно потерял интерес к Безногому. Теперь все его внимание было сосредоточено на горбуне.

— Професор, лучше сдайся. Может, Гальюн тогда и тебя помилует.

— Твоему Гальюну место в сортире! — смело ответил Професор. — Начхать мне на его милости! Сема, масло!

Что случилось дальше, каждый вспоминал потом по-своему. С позиции Зигфрида схватка выглядела, как настоящее военное сражение. С соблюдением всех тактических премудростей.

Сначала была артподготовка. Последнего бандита, вставшего у дверей «на шухере», окатил кипящим маслом Сема. Ошпаренный бастурманец тут же выбыл из борьбы, поскольку помчался по улице со страшным воем и очень быстро. В результате он убежал куда-то в цыганские кварталы, где был немедленно разут и обобран до нитки. Правда, героическому Пережевалкину повезло не больше, его тут же отключил прямым в челюсть другой бандит, но начало Семой было положено, и защитники «Лошади» поймали кураж. С воплем «отстоим Лохудринск от отстоевцев» Маня метнула в толпу бандитов подряд три чугунные сковороды, два котелка и медный тазик. Потери бастурманцев составили: два нокаутированных и один накрывшийся. Затем пришел черед Зинки и ее подруг. Они перешвыряли в обалдевших бастманчцев половину бара, а затем вооружились табуретками и пошли в атаку.

Мужская половина «пережевалкинцев» инициативу поддержала и зашла врагу в тыл, повисая на руках каждого из бастурманцев по двое-трое, чтобы те не сумели вынуть свои пистолеты. Дальше все было просто. Обездвиженный враг получал табуреткой по лицу, терял сознание и связывался бельевой веревкой из стального тросика.

Единственным, кого не удержали добровольцы, оказался Отрубь. Он успел выхватить из кобуры игломет и направил его на Професора. Увернуться от веера стальных игл было нереально, и Зигфрид, понимая, что на выручку Професору не успеть, даже мысленно простился с боевым товарищем. Но тут вдруг снова проявились спецназовские таланты Зинки… Пропасть мгновенно схватила с подноса алюминиевую вилку и тяжелую поварешку и сразу с двух рук швырнула оба предмета в Отрубя. До сего момента такие финты Безногий видел только в кино про суперагента Дизеля Блуда. Вилка вонзилась Отрубю в запястье, а черпак угодил точно в висок. Бандит разжал пальцы, роняя игломет, а затем медленно опустился на колени и, чуть покачавшись, завалился на пол.

Виктория была одержана полная и безусловная. Потери лохудринцев составил один Сема, да и того достаточно быстро откачали, дав понюхать сначала нашатырь, а когда он не подействовал — професорский носок. Пережевалкин пришел в себя и тут же приказал Мане накрывать столы.

А вот кто во время боя вообще не пострадал, так это Курдюк. Поскольку в первую же секунду бросился на пол и уполз под ближайший неперевернутый столик.

— Выньте это сало из норы, — приказал Професор разгоряченным после схватки соратникам.

— Я больше не буду! — завизжал Курдюк. — Они меня заставили!

— Заткнись, — спокойно приказал горбун. — И слушай меня внимательно. Мы сейчас погрузим этих дармоедов на один из ваших рейдеров, и ты отвезешь их Отстоеву. Сдашь ему лично и скажешь следующее: больше на Лохудре бастурманцам делать нечего. Наши силы ПКО будут расстреливать любые бастманчские корабли еще на орбите, без разговоров, потому что вы нарушили главный закон: устроили разборки на нейтральной территории, и теперь все бастурманцы — наши враги. Понятно?

— Понятно, — Курдюк торопливо кивнул.

— Теперь бери Отрубя на плечо и пшел вон!

Когда добровольцы отгрузили связанных и до сих пор бесчувственных бандитов на рейдер и Курдюк вывел машину в космос, в «Лошади» уже полным ходом шло веселье. Все наперебой вспоминали подробности сражения и восхищались доблестью Мани и Зинки. Сема, расчувствовавшись, даже поднял Мане зарплату, а Зинке не было отбоя от самых щедрых предложений, но Пропасть мужественно отказывалась от сумм, которые ей раньше и не снились. Мотивировала она это тем, что командующий обороной и его главный советник заняли «партаменты» для важного дела, и вообще, теперь она верная боевая подруга Професора, так что остальным лучше остыть и не трясти слюнями. Аргументы работали безотказно. Бывшего бастурманского палача, а ныне Героя Лохудринска в Законе теперь уважали все жители от мала до велика. После третьего стакана доктор Пофиговский даже предложил избрать его губернатором, и эта идея нашла самый живой отклик в массах.

Правда, после четвертого вспомнили, что на Лохудринске такой должности не существует, и вообще, нет никакой власти. Тогда Пофиговский предложил сделать Професора каким-то «прецедентом», но эта идея, наоборот, поддержки не нашла, поскольку предложенное звание было слишком созвучно с «президентом». А президентов на нейтральной планете не любили. Вот губернатор, как, например, Змей Морган у пиратов на Куйбе, это было другое дело…

На том и порешили. Чем весьма удовлетворили Зинку. Перспектива стать губернаторшей ее очень устраивала. И даже не потому, что это было солидно. У Зинки Пропасти впервые появилась возможность изменить свою серую жизнь. Бросить похабную профессию, а заодно забыть и кличку, и девичью фамилию.

А вместе с ними забыть и о постыдном для настоящего лохудринца приработке и федеральных «приработкодателях».

В общем, Зинка Бляйман стояла на пороге новой жизни, и Судьба улыбалась ей во все тридцать два белоснежных зуба.

* * *

— Нет, ну не гады ли?! — Зигфрид разочарованно упал в кресло.

— Действительно, — согласился Професор, глядя на пустой экран стереовидеоквадроаудиосистемы, вмонтированной в стену Зинкиных «партаментов». — Этот подполковник оказался умнее, чем я думал. На мою страховку он ответил своей гарантией. Подсунул нам пустой кристалл.

— И что же, я теперь навсегда останусь без памяти?! — ужаснулся Зигфрид.

— Разберемся, — пообещал горбун. — По логике, раз при мне догадка о местонахождении бриллианта, твой кристалл хранится у этого разведчика. Баш на баш. Теперь придется выходить на связь, даже если нам этого очень сильно не захочется.

Професор вынул из кармана трубку мобильной гиперсвязи и вызвал нужный номер. На маленьком цветном экранчике появилось ухо. Судя по оттопыренности, сбондинское.

— Кто? — Подполковник отодвинул свою трубку подальше от лица и появился на экранчике до погон. — А, перестраховщики! Давно не виделись.

— Ты хитрец, подполковник, — буркнул Професор. — Расколол Ублюдиана?

— А как же, — Федор усмехнулся. — Он и не упирался. А сведения дал самые точные. Я сейчас как раз подлетаю к нужному квадрату.

— К тому, где он спрятал бриллиант?

— Именно так… Професор…

— Успел порыться в федеральных файлах?

— Нет, просто вспомнил. Я тебя не сразу узнал, но потом до меня дошло. В первую Бастурманскую кампанию ты батальоном смертников командовал. Один из всех выжил, да и то случайно. Так?

— Ну… — неопределенно промычал горбун.

— Так ведь это я ваш батальон положил. Я и мои разведчики.

— Сбондин? — припомнил Професор. — Сука…

— Как ты сказал? — притворился недослышавшим Федор.

— Сказал, что сутки-то мы против твоих хваленых разведчиков продержались. И дольше могли бы, да боеприпасы кончились.

— Герои, — снисходительно бросил подполковник. — В общем, дела ваши, граждане взломщики, ничуть не улучшились, хоть вы и улетели в неизвестном направлении. Вот я уже вижу космическую платформу, где спрятана «Звезда с одним лучом», вот наплывает стыковочный шлюз, вот выдвигаются магнитозахваты… еще пять минут, и я помещу бриллиант в сейф своего «Молота», а вас объявлю в розыск.

— Дерьмо ты, подполковник, — огорченно вмешался Зигфрид. — Мало того, что память мою украл, так еще и слово не держишь.

— Слово? А где ваша ценная информация?

— Так тебе же она не потребовалась, — напомнил капитан. — Ты и сам вон какой молодец. Гундешманца расколол за пять минут. Платформу запросто нашел. В глубоком космосе. Везунчик.

— А то! Я такой, — Сбондин самодовольно хмыкнул.

— Господин подполковник! — раздалось в динамиках. Сбондин не выключил связь, и все, о чем говорили в рубке его корабля, было слышно «взломщикам».

— Что там?

— Дыра, господин подполковник! Эту платформу, похоже, метеоритом зацепило. А еще на ней некоторых деталей не хватает. Как будто ее на пункте разбора слегка облегчили…

— Может, какие-нибудь старатели до нас тут побывали?

— Нет, больше на отвлекающий маневр походит. Скорее всего нагрел нас «гундос». Пустышку тянем. Он про эту платформу или случайно узнал, или сам ее сюда забросил. Заранее.

— Жаба! — Федор громко хлопнул ладонью по чему-то плоскому и твердому. Наверное, по столу. Или по лбу.

— А я что говорил? — буркнул в эфир горбун. — Рано ты обрадовался, Сбондин.

— Беру назад! — мгновенно сориентировался Федор. — Все беру! Все свои глупые слова! Професор, все файлы твои сотру! Пожизненная амнистия тебе будет! И Зигфриду память вернем до последней капелюшечки! Скажи только, голубчик, куда Мерзони бриллиант спрятал?

— Не скажу, — твердо ответил Професор. — Твои обещания — барахло. Мне твердые гарантии нужны.

— Хочешь, я с Бандерским поговорю, он тебе какие хочешь гарантии даст!

— Нет, я сам их себе обеспечу, — заявил горбун. — До связи, подполоховник…

9

Закончив разговор с Федором, горбун налил в стаканы немного водки и поднял свой, буркнув «за победу».

— Ты чего это учудил? — Зигфрид тоже взял емкость и отхлебнул, чтобы не лилось через край. — Как же теперь моя память?

— Вернем твою память, не переживай, — заверил горбун. — Только сначала заговор раскроем. Давай до дна.

Выпили. Но Зигфрида это не успокоило.

— Экий ты прыткий! — морщась, просипел он. — Скоро как Сбондин станешь. Сначала одно обещал, теперь заговор какой-то помчался раскрывать. Давай уже определимся, что важнее.

— Все вместе, — спокойно ответил Професор, наливая по второму. — Ты подумай башкой своей проспиртованной и определишься. С чего все началось?

— С того, что я на Бастманч попал. — На почти трезвую голову «определяться» Зигфриду было сложно.

— Нет, еще раньше.

— Так ведь не помню я ничего!

— Мозгоклюй Корабельный Мозгоклевательный помнишь?

— Частично…

— Ну так вот, это Сбондин тебе мозги промыл. А Мозгоклюй у него на корабле установлен. Точно тебе говорю. А раз он промыл, то и на Бастурман он тебя направил. Зачем? Затем, что копал он под кого-то. Под кого? Под того, кого он с «ВАПами» подставил. То есть под Злюхина. Соображаешь?

— Пока смутно, — признался Безногий. — Ну, поссорил он Якова с Отстоевым, и что дальше?

— А то, что Яков начал нервничать. Такое дело прогорело! Миллионы в трубу вылетели! И, заметь, опять ты ему дорогу перешел. Как с теми кошками.

— С какими кошками? — В голове у Зигфрида снова образовалась неприятная пустота.

— С швахианскими мурлышками…

Пустота начала заполняться пока сумбурным содержимым. Какими-то разрозненными обрывками воспоминаний и отрывочными образами. Безногий замахнул второй стакан, и обрывки поползли навстречу друг другу, соединяясь в более-менее последовательную цепь недавних событий.

— Ну-ка, налей еще, — попросил капитан, ошалевший от воспоминаний, рвущихся, словно вода сквозь прохудившуюся дамбу.

Он даже не успел допить, как «дамба» окончательно рухнула и воспоминания заняли положенные им места. Зигфрид вспомнил практически все. И как гундешманские броненосцы выбрасывают в мусорный портал кораблик с мурлышкой и Амандой на борту. И приключения на Куйбе, и драку в кабаке на Релаксии-13. Следом за этими картинками потянулись целые возы ассоциаций и тележки мелких деталей. Закружившийся в голове вихрь образов заставил Зигфрида вцепиться в подлокотники кресла, чтобы не свалиться на пол.

— А ты откуда знаешь про мурлышек? — прохрипел он.

— Так ведь не секретные сведения. Весь Лохудринск тему муссировал.

— Я понял. Злюхин договорился с «гундосом». Точно! Они все это дело с самого начала спланировали! И сценарий придумали, и платформу дырявую заготовили, и всякие неожиданности предусмотрели… Хотя не было никаких неожиданностей! Даже то, что федералы Ублюдиана сцапают, было у них сразу запланировано.

— Вот именно, — согласился горбун. — Решил Яков Дормидонтович двух зайцев убить. И тебя упаковать, и заработать. Прикинь, какую страховку он получит, когда выяснится, что бриллиант сперли.

— Это да…

— А теперь прикинь, сколько тебе отломится, когда станет ясно, что ты участвовал в этом деле.

— Лет двадцать.

— То-то и оно.

— А что же он сразу не забил тревогу?

— А Мерзони? Ведь после того, как он настучал на нас в контору Бандерского, ему надо было дать время, чтобы лечь на дно. Не сомневайся, если сегодня адвокаты охранной конторы не договорятся со страховыми компаниями о тихой выплате Якову бешеной суммы, завтра Злюхин выступит с заявлением, что «Звезду» украли те самые хулиганы на «Поршнях».

— Постой, но мы же ничего не крали!

— А кого это волнует? Повесят все на нас, и потянем мы этот хомут как миленькие, никуда не денемся.

— А Мерзони?!

— А что Мерзони? Он тут ни при чем. Он выполнил гражданский долг — сдал нас правосудию.

— Но ведь это он украл бриллиант! — Ничего он не крал. Я ж тебе объясняю. Мы там были — это факт, а его в Молизее никто не видел. И отпечатков его там не осталось.

— А на подмене? Пусть обследуют подделку, которую он оставил вместо «Звезды»!

— Объясняешь тебе, объясняешь, — проворчал Професор. — Ничего он не подменял! Сам подумай, как бы он пронес сначала туда, а потом обратно такой кусок стекла?! В заднице? Бриллиант подменили еще до начала экс…позитции!

— Злюхин… — охнул Безногий.

— Ага, — согласился Професор. — Бриллиант наверняка у него в подвале, на Земле.

— Так летим, расскажем Сбондину!

— Нет, — возразил горбун. — Пока не поднялся шум, мы ничего не докажем. Да и Сбондин тоже. Обвинить Якова в жульничестве — в том, что он показывает дубликат вместо оригинала — будет слишком ненадежно. Отбрешется. А вот если он затребует страховку за якобы украденную «Звезду»…

— Тогда мы и выйдем на Сбондина, — продолжил Зигфрид. — Так?

— Нет, — Професор ухмыльнулся. — Мы сами тряхнем Якова. А когда он от нас откупится, сдадим федералам.

— Получится довольно подло, — Безногий почесал макушку. — Но в случае Злюхина это единственный справедливый вариант…

* * *

— Ну вы и наглецы, — Яков Дормидонтович Злюхин утер платком взмокший лоб. — А если я сейчас позову охрану и прикажу выкинуть вас прямо в окно?

— Хотел бы, уже бы позвал, — нахально парировал Професор.

— Да только рыльце у вас, уважаемый, в таком пушку, что и не отмоешься, — поддержал напарника Зигфрид. — Тут ведь ясно сказано: «Звезда с одним лучом» украдена… заявление Я. Д. Злюхина… сумма страховки…»

Он в десятый раз помахал перед носом Злюхина распечаткой семичасового выпуска межпланетной сетевой газеты «Ежечасные новости».

— Мы ведь не так много требуем, — мягко, как подкрадывающийся к жертве тигр, надавил Професор. — Получается чуть больше десяти процентов от суммы страховки.

— И тогда вы исчезнете? — Яков усмехнулся. — Нет, ребятки. Не верю. К тому же, доказательств у вас нет, а выйти к аудитории и объявить, что вы те самые похитители, которые не похитители, у вас не хватит смелости.

— Зачем выходить? — удивился Безногий. — Мы просто доложим куда следует, что «Звезда» хранится у вас в подвале. Обыск, арест, скандал, и все, конец вашей империи, господин хороший. Лопнет, как мыльный пузырь.

— Ты идиот, капитан, — Яков искренне рассмеялся. — Неужели ты думаешь, что я стану хранить бриллиант в своем подвале?! Ха-ха!

— Тогда на вилле у Мерзони, — невозмутимо ответил Зигфрид. — Скандал получится мирового масштаба. Не думаю, что Бандерскому будет сложно договориться с Секретарем Тирании на Клоакии, господином Молианом Коврони, и провести обыск еще и там. Какой модификации сейф у Мерзони? А-10? Жестянка! Ее вскроет даже школьник! Ну, а когда в сейфе найдут «Звезду», тому же школьнику станет ясно, что положили ее туда задолго до начала турне вашего аукциона по мировым столицам. Ведь Ублюдиан еще не вернулся домой — задержался по пути в гостях у земной контрразведки, а значит, якобы положить бриллиант в сейф после фиктивного ограбления он не мог.

— Откуда ты… — Злюхин побагровел и выкатил глаза почти на переносицу. — Как ты… узнал?!

— Неважно, — Зигфрид победно взглянул на Професора, который был удивлен его заявлением не меньше Якова. — Ну, так что, Яков Дормидонтович, мы будем договариваться или нет?

— Будем, — Злюхин обмяк и нервно потянул за узел галстука, словно ему стало душно. — Деньги внизу…

— Ну так идем вниз! — Зигфрид бодро поднялся с кресла.

— И без фокусов! — строго предупредил Якова очнувшийся Професор. — Охрану отозвать, к подъезду — машину, деньги в старых купюрах!

— Знаю, — Злюхин кисло улыбнулся и махнул рукой. — Сам с этого начинал…

* * *

— Ого! — обрадовался Безногий, когда Злюхин лично выкатил из гигантской комнаты-сейфа тележку, доверху нагруженную деньгами. — Капитал!

Он по привычке сунул пару толстых пачек в карманы, но поймал насмешливый взгляд Професора и успокоился. Всю эту кучу по карманам было не рассовать.

— У подъезда стоит фургончик, — устало пояснил Яков. — Можете загнать тележку прямо в него.

— Так и сделаем, — деловито заверил Професор. — А ты, Яков, не расстраивайся. Страховка все покроет… И нас лучше не ищи.

— А чего вас искать, — Злюхин скривился. — Лохудринск, кабак «Лошадь Пережевалкина». Адрес известный. Я Семену продукты и спиртное поставляю. Так что не уйдут эти денежки далеко. В мой же оборот и вернутся. Вы ж их там все и пропьете.

— Ну, все — не все, — горбун с сомнением взглянул на Зигфрида.

— Что ты смотришь?! — возмутился капитан. — Я новый ДКР сначала куплю. Ну, а после, конечно, надо будет и обмыть…

— Вот, вот, и ДКРами тоже мои фирмы торгуют, — вставил Злюхин.

— Тогда тебе вообще не о чем печалиться, — Професор ободряюще похлопал Якова по плечу. — Бывай!

Горбун взялся за поручень тяжелой тележки и покатил ее к выходу. Зигфрид несколько секунд постоял, размышляя, как бы поэффектнее сформулировать прощальную фразу — чтоб как в кино, — но так ничего не придумал. Буркнув нечто вроде «пока», он почти по-военному развернулся и пошагал следом за напарником. Свобода и богатая жизнь были уже совсем рядом. В каких-то десяти шагах вверх по крутому пандусу и еще двадцати вправо, за угол, где новоявленных богатеев поджидал фургончик. Но у Судьбы, как обычно, были свои планы…

— Как удачно! — радостно заявил вдруг возникший на пороге подвала подполковник Сбондин. — Все в сборе!

— В каком это сборе? — Професор остановил тележку и обошел ее спереди, прикрывая собой. — Вы почему раньше времени? Мы же договорились.

— Договорились, — согласился Федор. — Но ситуация изменилась, и мне пришлось вмешаться в ход нашей игры лично. Знаете, что будет в ближайших «Новостях»? Экстренное сообщение! «Звезда с одним лучом» найдена! Величайшее преступление века раскрыто за одни сутки! И знаете, где ее нашли?

— Знаем, — проворчал Зигфрид. — В подвале у Мерзони.

— Именно там! — радостно воскликнул Сбондин. — У. Мерзони, правда, ухитрился сбежать из нашей тюрьмы, и теперь его не допросишь, но нам и без показаний «гундоса» известно, как бриллиант попал в его сейф еще до того, как был якобы украден! Яков Дормидонтович! Куда же вы пятитесь, голубчик?! Не пытайтесь сбежать, здание оцеплено!

— Сбондин, признайся, ты нас подслушал? — догадался Зигфрид. — «Жучков» на нас понавесил?

— Теперь это не важно, — отмахнулся Федор, пускаясь в погоню за Яковом, бросившимся бежать по многочисленным подвальным лабиринтам. — Деньги и тележка — вещественные доказательства, а вы — свидетели! Оставаться на месте!.. Злюхин, стоять!..

Его голос доносился уже издалека, видимо, бежал он быстро.

— Опять он нас нагрел, — недовольно сказал Професор, распихивая деньги по карманам. — Чего стоишь?

Зигфрид вышел из ступора и принялся проделывать то же самое. К моменту, когда в подвал заявились полицейские и контрразведчики, фигуры напарников приобрели довольно тучные очертания.

— Свидетели — на месте, вещдоки не трогать, — приказал угрюмый полицейский.

— Знаем, — отмахнулся Професор. — Мы тут рядом будем, на воздухе. В подвале у меня кастрафобия начинается.

— Чего начинается? — не понял полисмен.

— Задыхаюсь, — пояснил горбун.

— Ну иди, только чтоб не искать тебя, когда потребуешься.

— Да прямо у дверей буду прогуливаться, — заверил Професор.

— И я, — потянулся за Професором Зигфрид.

— У тебя тоже кастра… эта… хобия?

— У меня газы. Тебе же самому тут невмоготу станет, если я вдруг не удержусь.

— Жрать меньше надо, — недовольно пробурчал полицейский. — Вон задницу какую наел! Газы у него! Двигай!

Выбравшись на улицу, товарищи по несчастью почти одновременно вздохнули и бросились за угол. Без тележки садиться в фургончик было невесело, но они остались на свободе, и это было главное. К тому же, выложив из-за пазух и карманов сохраненную наличность, они сошлись на том, что все не так уж плохо. На новый ДКР-600М суммы не хватало, но на шумный двухнедельный праздник — вполне.

— Не пойму одного, — сказал Професор, выводя машину на шоссе, ведущее к космодрому, — как ты догадался, что Ублюдиан «Звезду» в свой сейф запрятал?

— А зачем иначе он Злюхину понадобился? — Безногий пожал плечами. — Нас обмануть мог и кто-нибудь другой. Да и слишком уж масштабно Мерзони действовал. Где-то два «Поршня» новых раздобыл, платформу заготовил, от разведки откупился…

— Откупился?

— А ты веришь, что он сбежал? Нет, Професор, тут все ясно, как божий день. Финансовая поддержка у Мерзони была что надо. Кто, как не Злюхин, способен настолько широко финансировать темные делишки?

— Но почему «гундос»? Почему не Коля Кувалда, например? Он профессиональный кидала и авантюрист. У него такие аферы поставлены на поток…

— Аферист — это слишком очевидно. Да и опасно для самого Злюхина. Нет, для достоверности Якову был нужен именно медвежатник, причем с такой репутацией, как у Мерзони. Не мельче. Ну и главное: кто имеет самый надежный сейф, как не лучший медвежатник Галактики? По-моему, логично.

— По-моему, не очень, но ворон ворону глаз не выклюет, в этом ты прав. Кинуть Злюхина Мерзони не посмел бы никогда в жизни. Он не самоубийца. В отличие от нас.

— Да брось ты, Професор, — Зигфрид расплылся в мечтательной улыбке. — Все же получилось. Сейчас прилетим на Лохудру, тяпнем по маленькой, ты Зинку приласкаешь… Жизнь сразу и наладится.

— Или наоборот — разладится, — Професор остановил машину у трапа КР-5. — Злюхин нам этого не простит. С этой «Звездой» такой скандал поднимется, Якову света белого не увидеть. И денег он потеряет еще больше, чем на оружии. Едва ли пятая часть от состояния у него останется, а от положения в обществе и репутации и того меньше. За это он нас обоих закопает.

— Лично мне не привыкать. — Безногий выпрыгнул из фургончика и сунул ключ-карту в щель-скважину. Люк кораблика раскрылся. — Заходи, Професор. Хрен с ним, с Яковом. В ближайшее время он будет на дне лежать. Не о чем печалиться… Давай, давай, не тормози. Нас ждут звезды…

…Потрепанный КР-5 неторопливо разгонялся до скорости прыжка, а его капитан и пассажир молча наблюдали за мелькающими в бортовых иллюминаторах звездами и думали каждый о своем. Професор размышлял, хватит ли его доли на покупку домика, пусть и не пятиэтажной виллы. А Зигфрид всматривался в черноту межзвездного пространства и пытался увидеть хоть одну черную дыру. Это было невозможно, капитан осознавал тщетность своих попыток, но мысли его все время возвращались к Аманде, и от воспоминаний щемило где-то в груди. Он был просто обязан найти способ вытянуть девицу из мусорного заточения.

«Вот сейчас освежусь и буду думать, — Зигфрид представил, как официантка Маня ставит на стол запотевшую бутылку водки. — Буду думать и обязательно придумаю! Ты только держись там, принцесса… помойки». Зигфрид нежно погладил штурвал, словно это была рука Аманды, и нажал педаль ускорения. В момент перехода в гиперпространство КР-5 вздрогнул, и звезды в иллюминаторах исчезли…

Повесть третья КРЕЙСЕР «БЕЗУМНЫЙ»

0

В ответ на входящие № 16 от 04.12.2432 г. за подписью подполковника разведки-контрразведки Ф. Сбондина.

Исходящий № 61 от 05.01.2433 г. за подписью прапорщика-архивариуса Т. Резинщикова.

Справка из архива Военно-космических сил Земной Федерации.

Настоящим уведомляю, что З. У. Безногий, ИНН 13-2128506-13, действительно проходил срочную службу на крейсере ВКС ЗФ «Безумный» в период с мая 2418 по июнь 2420 в звании старшего матроса, на должностях оператора магнитного якоря и механика ускорителей тормозных двигателей.

Участие в боевых действиях: числился младшим подносящим боеприпасы при обороне крепости Хрюгер на планете Вязов, старшим разведчиком — в специальном разведывательно-диверсионном рейде на планету Кайфоген Неулетный, а также командиром десанта — при освобождении ресторана «Тошнофф» на космической базе Уключин-Скрип, захваченного гундешманскими лазутчиками.

Награжден медалью «За беспредельный героизм» четвертой степени и похвальной грамотой от командира крейсера.

Уволен в запас в связи с выслугой положенного срока и за аморальное поведение в отношении побежденных подданных Гундешманской Тирании.

В связях, порочащих его, замечен был, но не чаще любого нормального матроса традиционной ориентации…

(Чем мог заинтересовать вашу службу, да еще по прошествии стольких лет, лично мне непонятно…)

За более подробной справкой обращайтесь в отдел мемуаров.

Согласовано.

Начальник архива, подполковник У. Родов-Семьин.

* * *

Подполковник Сбондин раздраженно швырнул справку на стол. Эти канцелярские крысы позволяли себе слишком много. Но поставить их на место можно было и позже. Никуда не денутся. А вот очередную, последнюю возможность прижать Злюхина упускать было никак нельзя. После того как Яков улизнул по лабиринтам подвалов своего офиса, на репутации Сбондина появилось огромное пятно. Его следовало немедленно смыть. Иначе не видать Федору очередного звания, которое после уничтожения на Земле бастурманского десанта было почти в кармане, в смысле на плечах, а потом вдруг свистнуло и улетело. Бандерский так и сказал: «Просвистел ты полковника, Федор, упустив Злюхина».

Ну, ничего! Яков тоже пострадал. И даже сильнее, чем Сбондин. После того как прогорели три из четырех его подпольных предприятий — с нелегальным разведением мурлышек, торговлей оружием и аукционными махинациями, из миллиардера Злюхин превратился в рядового мультимиллионера. Всего-то у Якова и осталось, что горнодобывающая компания — сплошь убыточное легальное дело — да тайная финансовая компания «Баблинвест». А значит, и справиться с ним теперь будет легче. Стоит лишь пошевелить извилинами да устроить настоящую, стопроцентную, неминуемую ловушку!

И тогда все войдет в колею. И Бандерский перестанет издеваться, и звание очередное присвоится, и вообще… Надо только добить Якова и взять его с поличным. Ну, или просто добить, а там уж он и сам сдастся. Как это сделать? С какого бока зайти на этот раз? Ответ лежал на поверхности. Поскольку из всех темных делишек у Злюхина осталась только одна компания, ее и следовало раскручивать.

Было ясно, что «Баблинвест» никакая не инвестиционная компания, а обычная прачечная для отмывания грязных финансов. Вопрос — каких? Ну если оружейный бизнес прикрыт, торговля живым товаром тоже, остаются… наркотики!

Сбондин мысленно себя похвалил. Конечно, они, родимые! На чем еще можно заработать сорок миллиардов за каких-то десять лет? Не программным же обеспечением Яков подпольно занимается. Для этого в тени сидеть необязательно. А он что-то мутит. Значит, закон его предприятие не одобряет. Сверхприбыли и криминал — однозначно наркоторговля!

И на этом можно было построить целую операцию. Успешную операцию. Не ловушку даже, а настоящую волчью яму. Надо было только сделать Злюхину правильное предложение. Настолько заманчивое и не вызывающее подозрений, чтобы он тут же на него согласился.

Общий план в голове у Сбондина сформировался давно, оставалось найти исполнителей. Впрочем, и насчет исполнителей Федор все для себя решил. Конечно, Безногий, кто же еще? Лучшего раздражителя для Злюхина не найти. К тому же, Зигфрид был отлично знаком с «объектом предложения».

Наглая отписка из архива полностью все подтверждала. В молодости Безногий служил на крейсере «Безумном» и знал его, как два пальца. Кто, кроме Зигфрида, сумеет незаметно проникнуть на крейсер и разобраться с его управлением? Могут помешать сопровождающие груз «гундосы», но кто, если не Безногий, разбирается в психологии гундешманцев и деталях контрабандных перевозок? Кто, как не он, после успешного внедрения сумеет сыграть роль капитана старой списанной лохани и привести «Безумного» в нужную точку пространства?

Поэтому-то все получится! Менеджер компании «Баблинвест» Жорж Бушелье получит из надежных источников информацию, что капитан «Безумного» не прочь напоследок подзаработать, и передаст эту весть Якову. И Злюхин не устоит перед соблазном воспользоваться услугами старого крейсера, который на днях должен отправиться своим ходом с пограничной базы Шимоза на переплавку в доки рембазы Лиддит. Ведь Шимоза находится совсем рядом с гундешманской планетой Глюконат-4, где обосновались все крупные наркобароны Тирании под предводительством Долариана Еврони, а рембаза Лиддит висит поблизости от перевалочной станции Мелинит-1 на орбите самого Марса. И эти вехи маршрута крайне показательны. Ведь путь лежал из дальнего пограничья прямо в центр Земной Федерации!

Сбондин давно предполагал, что гундешманец Еврони — это главный партнер Злюхина по грязному бизнесу. А раз так, они никогда не упустят такой шанс: провезти в не подлежащем досмотру трюме списанного крейсера рекордную партию зелья, да еще прямиком в Солнечную систему. Это же поставка века!

А когда крейсер вместе с грузом внезапно отклонится от курса и сядет на недоступной для подпольных дельцов военной планете Дулово, Злюхин поймет, что окончательно разорен, и обязательно попытается найти обидчика. И когда выяснит, что это снова Зигфрид, то…

Тут было несколько вариантов: а — умрет от удара, б — запьет и проведет остаток жизни под забором, в — попытается отомстить и засветится. Сбондин надеялся на последнее, хотя и два первых исхода его, в принципе, устраивали.

Вот только как уговорить Зигфрида? После истории со «Звездой» Безногий ни в какую не желал общаться с подполковником. Обиделся.

Снова чем-нибудь его постращать? Или пообещать ему аренду крейсера после успешного окончания операции? В первом случае, не испугается, во втором — не поверит. А если пообещать, что крейсер будет отдан ему не в аренду, а насовсем, и намекнуть, что на этой-то лохани можно запросто войти и выйти из черной дыры? Он же хотел спасти свою Аманду, вот и получит реальный шанс. Тоже не поверит? Как знать…

Зигфрид, конечно, служил на крейсере механиком, но вряд ли знает о его секретных технических возможностях. Ведь старший матрос Безногий в те далекие времена отвечал всего лишь за ускорители тормозных двигателей.

Сбондин оправил китель и вышел из кабинета. Поверит или нет, будет видно на месте. Надо пробовать. Иначе не узнаешь. И никогда не поймаешь Злюхина.

А что касается аллергии, которую у капитана вызывает один вид Сбондина, так это поправимо. Федору было необязательно лично уговаривать Зигфрида. Это вполне мог сделать тот, кому Безногий доверяет…

1

Индикатор уровня топлива в последний раз дернулся и затих. В гиперпространстве идти по инерции можно было вечно, но кому это надо? Зигфрид сверился с корреляционными таблицами. Если врубить аварийный тормоз прямо сейчас, выйдешь где-то в районе торгового астероида Ширяевка. Если полетать еще часок, получится тормознуть на траверзе комплекса космических станций Голубая Роза, там почище, поприличнее еда и общество, но на Ширяевке заправиться в кредит было более реально. Люди там жили простые и щедрые. И выпивка была дешевле.

Капитан вздохнул. Если б не расточительный двухнедельный праздник на Лохудринске, все сложилось бы иначе: полный бак, сытый желудок и слегка пьяная голова… Теперь же это снова подернулось дымкой мечтаний. Деньги кончились, все друзья разлетелись на заработки или занялись своими делами, а капитана с похмелья понесло в космос на незаправленном КР-5. Почему и зачем — объяснить было бы трудно, поскольку голова пока соображала плохо, а язык пересох и едва ворочался.

Зигфрид напрягся и вспомнил последний вечер пьянки. О чем говорили? А-а, о черных дырах… Да, да, верно. После этого-то Безногий и оседлал свой кораблик. Аманда и верная мурлышка томились в неволе, и капитан в очередной раз бросился на их спасение. Хорошо, что бросок получился мимо цели. Иначе сгинул бы там же, на помойке, и никого не спас. На КР-5 выбраться из дыры было нереально. Даже на ДКР-600М не получилось бы. Вот на «Молоте»… хотя нет, и на нем тоже не прорваться. Крейсер или флагманский линкор — другое дело, да только где их взять?

В общем, слава богу, что не долетел. С одной стороны. А с другой, что теперь делать-то без топлива? Ну сработает аварийный тормоз, ну выйдешь из прыжка в обычное пространство, а дальше? Толкать, что ли, к ближайшей заправке? Или «сосать»? В смысле, подавать сигнал «СОС». Так позору не оберешься. Знаменитый капитан Безногий спьяну забыл заправиться и завис под Ширяевкой! Смех и грех.

Но что-то делать было надо. Если остаться в прыжке еще на два часа, окажешься в проекции Тирании, а там делать было нечего. Зигфриду особенно. Значит, Ширяевка или Голубая Роза. Капитан махнул рукой: какая разница, где позориться? И дернул рычаг тормоза.

За иллюминаторами тотчас проступили звезды… и десяток конструктивно очень странных кораблей. Таких Безногий не видел ни разу. Космические посудины землян, хоть военные, хоть гражданские, строились по устоявшимся за последние триста лет представлениям, и все инженерно-дизайнерские мысли крутились вокруг самолето-корабельной тематики. Суперманоиды пошли несколько иным путем, но тоже не сильно оригинальничали, их космолеты напоминали разные виды наземного транспорта: от доисторических авто до совсем уж античных электричек. Гундешманцев и вовсе заботил не столько внешний вид и узнаваемость кораблей, сколько их размеры и грозное вооружение. Любой пограничный катер «гундосов» выглядел как сумбурное нагромождение конструкций и достигал размеров крейсера, а ударные броненосцы были вообще похожи на клубки морской капусты и рядом с любыми другими кораблями выглядели, как слоны рядом с собаками. Исполинские размеры и несуразность конструкции вовсе не давали желаемого эффекта; в бою корабли гундешманцев уничтожались легко и быстро, но генералы Тирании упрямо держались за стереотипы.

Так вот, эти корабли были совсем другими. Десять искрящихся черно-серебристых пауков шли строгим клином прямиком на недалекую Ширяевку.

В душе Зигфрида зашевелилось нехорошее предчувствие. С опохмелкой он сегодня, кажется, обламывался. С заправкой скорее всего тоже. От этих паучьих космолетов прямо-таки несло могильным холодом. Капитан даже поежился. И неспроста. КР-5 постепенно дрейфовал в ту же сторону, куда направлялись загадочные корабли, и подкорректировать направление дрейфа было нечем. Аварийный запас был исчерпан. Получалось, что Безногий шел буквально по пятам странных кораблей.

Надо же было так влипнуть!

Зигфрид через силу протянул руку к кнопке аварийного маячка, но нажать ее не успел. Из динамика раздался бодрый голос:

— Зиг, это ты?

Чтобы узнать голос командора Квентина Стебова, старинного приятеля и партнера по многим делам, Зигфриду особо напрягаться не пришлось. Даже несмотря на отсутствие в скрипучих извилинах привычной смазки «для лучшего скольжения мысли». Квентин на своей «Пиранье» модели ДКР-06 объявился весьма кстати. Перед ним «позориться было не так позорно». Он же свой.

— А ты не видишь? Я, конечно.

— Чего дрейфуешь-то, о вечном задумался?

— Да я тут… за странными кораблями слежу, — ляпнул Безногий.

— А я думал, у тебя горючее кончилось, — Квентин усмехнулся. — Постой, за какими кораблями?

— Ты не видишь, что ли?

— Тут поблизости ничего такого нет, — возразил Стебов. — Может, тебе показалось?

— Я сегодня трезвый, — обиделся капитан. — Черно-серебристые такие, на пауков похожи.

— Лучше выпей, — посоветовал Квентин. — Иначе еще и чертиков увидишь от жажды.

— Чертиков, наоборот, с перепоя видят, — Зигфрид взглянул в иллюминатор.

Кораблей за ним действительно больше не было. Они, конечно, могли уйти в прыжок, но капитан, даже не глядя прямо в иллюминатор, все равно держал его в поле зрения и никаких вспышек разгонных двигателей не заметил. Что же получается, эти паучьи космолеты прыгали без разгона? Совсем странно. Или все-таки почудилось?

— Ну что, обмоем встречу? — предложил командор «Пираньи». — Давно уже не пересекались.

— Запросто, только… — Безногий замялся.

— Да вижу я. — Стебов побулькал парой утробных смешков. — Дюзы остыли. Не трепыхайся, сейчас отолью тебе пару литров, до Ширяевки дотянешь, а там разберемся…

…После несложной процедуры «отлива» КР-5 снова ожил и действительно дотянул до космодрома аккурат на последних каплях. Едва посадочные штанги коснулись бетона, двигатели чихнули и заглохли. Но теперь это было уже неважно.

— Вот настоящие волки! — с восторгом прошептал заправщик своему напарнику. — На сухом баке могут летать, ничто их не остановит!

— Это ж Безногий и Стебов, — с видом знатока заявил напарник. — Капитаны от бога. Ну что, будем заправлять?

— Команды не было, — заправщик завистливо вздохнул. — Вот ведь люди живут. Романтика…

…А Зигфрид и Квентин уже сидели за столиком в ближайшем портовом баре. И что удивительно, почти не пили. У капитана не было денег, а Стебов угощал всегда после беседы. Ему долгое одиночество было поперек натуры, и он наслаждался общением при любом удобном случае. А какое общение после пары стаканов? На уровне мычания?

— Эх, Квентин, иногда вот думаю, почему я этим занимаюсь? Ни денег, ни дома, ни статуса приличного. Так, живая легенда… Разве это порядок? — Зигфрид трезво всхлипнул. — Вот вытащу Маньку из дыры и уйду из ЗАГСа к черту! Куплю заправку, буду там и хозяином, и заправщиком, и техником. Спокойно, без суеты. Красота!

— Ну да, так я и поверил, — Стебов рассмеялся. — С твоим-то шилом в заднице? Нет, Зигфрид, ты до пенсии летать будешь, пока мимо унитаза не начнешь мочиться от старческой дрожи в руках. Без космоса тебе не жить. А насчет Аманды, плюнь и забудь. На «каре» ты ее не вытащишь.

— Это я понимаю, — Зигфрид сглотнул почти насухо.

Жажда становилась просто пустынной. Квентин заметил, как мучается друг, и щелкнул пальцами.

— Джинни, пива!

Зигфрида едва не парализовало.

— Стебов, ты что?

— Что значит — «что»? — не понял командор.

— Ты перешел на эту мочу?

— А что такого? — в замешательстве ответил Квентин. — Здесь хорошее пиво.

— Капитаны дальнего космоплавания не пьют пиво!

— Почему?

— И это спрашиваешь ты?

— Я.

— Ты же сам это говорил.

— Когда?

— На Амстремдаме, когда мы работали в компании Лукаса Лохвейдера.

— Не помню, — признался Стебов. — Давно это было. Ну ладно, Джинни, мне пива, капитану водки!

— Изменился ты, Квентин, — с осуждением сказал Безногий, внимательно разглядывая приятеля. — На кого работаешь?

Стебов немного напрягся, но быстро взял себя в руки и расплылся в улыбке.

— Ну да, изменился. И как раз в связи с работой, ты верно угадал. Я теперь на постоянном жалованье.

Джинни, в белоснежном переднике и с такой же ослепительной улыбкой, принесла заказ.

— Уж не на государственном ли? — ужаснулся Зигфрид, косясь на запотевший стакан с прохладной амброзией.

— Неважно, — командор отхлебнул пива. — Ты выпей и поговорим.

— Значит, мы не случайно встретились?

Новая служба старого друга Зигфрида расстроила, но не настолько, чтобы отказаться с ним выпить. Безногий замахнул стакан и мгновенно подобрел. В конце концов, совсем недавно Зигфрид и сам работал на контору Бандерского. По принуждению, но работал же. Может, и Квентина просто прижали, кто знает?

— Какое дело? — спросил капитан уже спокойно.

— Трудное, но выгодное. Крейсер свой помнишь?

— А у меня он был? — Зигфрид невесело усмехнулся.

— «Безумный», — уточнил Стебов.

— А-а, так я на нем просто службу тащил.

— Ну вот. Крейсер списан и отзывается с боевого дежурства на переплавку.

— Жалко, — Безногий подпер кулаком щеку и вздохнул. — Его, если в порядок привести, еще лет десять можно эксплуатировать. Крепкое корыто.

— Ну, после трех походов в Зону Искажения он уже не тот, что раньше… — Квентин сделал многозначительную паузу.

— Стоп, Квентин, Зона Искажения — это ж неоприходованная черная дыра, — заинтересовался капитан.

— Ну да, — Стебов пожал плечами. — А «Безумный» — крейсер. У них у всех есть специальный силовой блок для разгона в поле притяжения гипермассы.

— Два года на нем служил, ничего такого не знал, — удивился Зигфрид.

— Их уже после твоего дембеля модернизировали, лет пять назад. Все крейсеры и линкоры такими блоками дооборудовали.

— Всего пять лет после модернизации и уже списали? — Безногий совсем расстроился. — Деньги некуда девать?

— Ну, что поделать? — Квентин похлопал друга по плечу. — Такова неумолимая логика прогресса. На смену устаревшим крейсерам приходят новые, а из старых делают столовые приборы. Я сам не видел, но говорят, все корабли большого класса заменили суперсекретными рейдерами.

— Рейдеры вместо крейсеров? — Зигфрид помотал головой. — Очумели. Оборонную мощь на ноль решили свести?

— Так ведь крейсеры — это тоже рейдеры.

— Голову мне не морочь, — Безногий поморщился. — Дело-то в чем конкретно?

— В том, что «Безумный» может нырнуть в дыру и выйти обратно.

— Ну.

— Загну. Ты же все за Амандой собираешься, полгалактики об этом уже знает, смеется. Хочешь получить такой приз?

— Крейсер?

— Да.

— Насовсем?

— Да.

— Грех шутить такими вещами, Стебов. Можно и в рог схлопотать.

— Я не шучу. Выполняешь государственную потребу — получаешь приз.

— Ну, не знаю, — неуверенно ответил Зигфрид.

На самом деле, особого выбора у него не было. Сидеть на Ширяевке и ждать, что добрый дядя заправит КР-5 в кредит, как Генри Фуйкин на Сиднее-120, было бесперспективно. Добрых тут хватало, но только за наличный расчет. Это вам не Земля, где половина экономики держалась на взаимозачетах, кредитах, опосредованной выгоде и фьючерсах с неясным сроком исполнения.

— Соглашайся. Реальный гешефт, точно тебе говорю, — подтолкнул Квентин.

— Ну ладно, — Зигфрид выразительно заглянул на дно стакана.

— Джинни, повтори!

Джинни повторила. Улыбку тоже.

— Чего делать-то? — в третий раз попытался пробиться к истине капитан.

Стебов предусмотрительно выждал, пока он осушит стакан, и только после этого выдал:

— Злюхина с Доларианом Еврони приложить требуется.

Если бы Безногий еще пил, он бы подавился. Но пить было уже нечего. Поэтому капитан просто похлопал глазами, подвигал челюстью и сложил сразу два кукиша.

— Ты поспешно не отказывайся, подумай, — засуетился Квентин. — Дело абсолютно надежное. Еврони тебя не знает. Ты представишься капитаном «Безумного». Предложишь ему перевезти товар до Лиддита. Он обязательно согласится. Ведь крейсер не подлежит таможенному досмотру, а грузоподъемность у него недетская. Загрузишься на Глюконате-4 «дрянью» и полетишь якобы на переплавку, только с короткой остановкой на орбите Марса. Злюхин будет встречать тебя на траверзе Мелинита-1. Это по легенде. А на самом деле ты сядешь на Дулово. Вот и вся операция. Разгрузишься, сдашь в арсенал пушки, получишь бумаги на владение крейсером и вали на все четыре стороны. Легче легкого.

— Ага. Сяду, и меня тут же закроют за контрабанду наркотиков. Нет, Стебов, не пойдет.

— Все будет честно!

— Если так, что же ты сам не подписался?

— Я в крейсерах не разбираюсь, да и с «гундосами» из принципа не разговариваю. А ты на том и другом по собаке съел.

— Не ем я собак, — задумчиво пробормотал Зигфрид, — у них мясо жесткое…

— Как приготовить, — заметила белоснежная Джинни, в третий раз меняя пустую посуду на полную. — Хотя, если спаниель или фокстерьер, как ни готовь, все равно — подошва.

— А-а, где наша не пропадала! — Безногий поймал восхищенный взгляд официантки и, гордо приосанившись, ополовинил третий стакан. — Только признайся, Стебов, тебя из конторы Бандерского ко мне подослали?

— Почему ты так решил?

— Потому что, кроме них, Злюхина никто уже не ловит. И только они знают, что поймать Дормидонтыча могу один я.

Улыбка Джинни сверкнула не просто восхищением, а натуральным обожанием и восторгом. Зигфрид прикинул шансы и допил.

— Когда приступать?

— «Безумный» висит на рейде Шимозы. Как только доберешься, приступай.

Квентин встал из-за столика и пожал товарищу руку.

— «ЗУБ» не забудь заправить, — сказал на прощание Зигфрид. — А то как я долечу?

— Могу подбросить.

— Нет, — Безногий взглянул на отошедшую к стойке Джинни, — все равно я до утра не в форме буду.

— А как же Аманда? — Стебов перехватил его взгляд и ухмыльнулся.

— Ты меня ни с кем не путаешь? Со святым, например.

— А все-таки?

— Аманда — это мой крест. А личная жизнь — это другое… в смысле — другие.

— Ну, бывай.

— До встречи, Федор. И смотри, надуешь с крейсером, не прощу.

«Стебов» так и замер на месте.

— Как ты догадался? — хрипло выдохнул он.

— Ты мастер, конечно, перевоплощаться, но прокололся почти сразу.

— На пиве?

— Точно. Настоящий Квентин скорее ракетного топлива тяпнет, чем станет давиться чем-нибудь слабее сорока градусов. Такие характеры ничем не размягчаются. Ни годами, ни госслужбой. Учти это, Сбондин, на будущее… Да, и еще… сотню-то хотя бы подкинь.

Униженный провалом Федор бросил на стол пару мятых купюр и торопливо вышел из бара.

Вдохновленный своей проницательностью, Зигфрид взял со стола деньги и остался.

И весь вечер рассказывал случайным собутыльникам, а также периодически подплывающей к столику Джинни о службе на «Безумном». А потом, лежа поперек кровати озадаченной Джинни, всю ночь думал о том, как выглядит родной корабль после стольких лет разлуки и модернизации. И когда под утро разочарованная девица выставила мечтательного капитана за порог, Зигфрид даже обрадовался. Он почти бегом бросился на космодром, запрыгнул в заправленный ровно на треть (Сбондин — жаба!) «ЗУБ» и стартовал в сторону пограничной базы Шимоза.

Кажется, в момент старта он снова видел на орбите Ширяевки странные, похожие на пауков, корабли, но теперь это его не взволновало. В мыслях Зигфрид уже целиком переместился на «Безумного». Ему снова стукнуло двадцать, он был отчаянно смел и бесшабашен. Предвкушение встречи с юностью казалось невероятно волнующим, и когда в иллюминаторе появился пришвартованный к выносному пирсу крейсер, капитан невольно вздрогнул. Да, это был «Безумный». Без сомнений. Огромный, черный и величественный. Зигфрид вернулся туда, где был когда-то счастлив…

2

— После скандала с аукционными махинациями мы не можем вкладывать средства в ваши предприятия легально, — важный марсианский промышленник Микка Вирамайнен закрыл папку с деловыми бумагами. — А нелегальными делами моя компания не занимается.

— И я вынужден свернуть финансирование вашего проекта поворота реки Миссисипи в Мексику, — свою папку закрыл другой видный магнат, монгольский шейх Жугдэрдемедин Денехнет-Финансов.

— Господа, вы спешите с выводами, — засуетился помощник Злюхина, менеджер «Баблинвеста» Жорж Бушелье. — Временные трудности преодолимы, но для этого нам потребуются стабильные тылы. Если вы отзовете свои активы, нам не выкрутиться.

— Это ваши проблемы, — Вирамайнен встал.

— Подождите всего месяц! — взмолился Бушелье. — Я гарантирую вам не только стабилизацию акций «Злюхин и С.», но и рост не менее чем в десять процентов. А еще вы получите неучтенную компенсацию в размере… ста миллионов!

— Каждому? — уточнил Денехнет-Финансов.

— Хорошо, — Жорж утер холодный пот.

— Я подожду, — согласился шейх.

— Я тоже, — Вирамайнен бросил папку обратно на стол, но сам все-таки направился к дверям кабинета. — Месяц. И ни сутками больше.

— Да, — Жугдэрдемедин тоже поднялся и важно покинул кабинет.

— Ты что тут наплел? — Злюхин схватил Жоржа за лацканы пиджака и притянул к себе через стол. — Какой рост акций, какие сто миллионов?!

— Яков Дормидонтович… — глаза у Бушелье полезли на лоб. — Я же эксклюзивно за дело радею…

— Где ты возьмешь столько денег?! После аукционного конфуза и прочих неприятностей у меня осталось меньше одной десятой части капитала!

— У меня есть надежные сведения… — прохрипел менеджер.

Злюхин отпустил его пиджак, и Жорж сполз обратно в кресло.

— Говори, — приказал босс.

— Военные списывают крейсер, он пойдет на переплавку с Шимозы на Лиддит. Никакого досмотра, никаких препятствий. Капитан готов сотрудничать. Остается только загрузить посудину на Глюконате-4 сами понимаете чем и разгрузить на Мелините, это совсем рядом с переплавкой. С Еврони я уже связался, он отпустит любое количество товара. Четверть даже в кредит. Расчет по входу крейсера в гиперпространство. Это реальный шанс, Яков Дормидонтович!

— А как ты вышел на этого капитана?

— Так ведь он пограничник, последние пять лет только и делал, что курьеров Еврони вылавливал. А когда понял, что перспективы нет и его спишут на берег вместе с крейсером, решил обеспечить себе старость. Вот и связался с гундешманцами. А они уже нам предложение передали.

— Так, так, — Злюхин задумался. — Считаешь, подвоха нет?

— Чисто, Яков Дормидонтович, исключительно беспроигрышное дело!

— Капитана проверяли?

— Его «гундосы» знают как родного. Я же говорю, пять лет он им кровь портил.

— Ты думаешь, они отличают нас одного от другого?

— Ну, мы же их отличаем. Да и за пять лет можно было одного-то врага изучить вдоль и поперек.

— Ладно. Встретим, посмотрим. Где, говоришь, на Мелините?

— Да.

— Ну, смотри, Бушелье! Если не получится и ты меня окончательно разоришь, лично придушу.

— Все будет правильно, Яков Дормидонтович, — весь такой элегантный Жорж зацепил большим пальцем верхний зуб, а затем чиркнул под подбородком. — Клянусь, бл…ик мне в монитор.

* * *

Гундешманский наркобарон Долариан Еврони был крайне расстроен. Ему даже не лезли в глотку изысканные деликатесы. А уж в чем, в чем, в еде Еврони был исключительно разборчив, и любое блюдо на его столе отличалось завидным вкусом и баснословной дороговизной. Поставщики его кухни не стеснялись назначать запредельные цены, но зато гарантировали, что таких продуктов не поставляют больше никому в Галактике, даже Гундешманскому Тирану. Клялись они собственными жизнями, и Еврони им верил. Ведь не настолько они были глупы, чтобы врать при таком закладе.

Сегодня к обеду подавались тушеные лапки фрагранских змей, которых барону привезли по специальному заказу прямо с заболоченной планеты Фрагранс-не-Воньс, и знаменитая шато-баланд — похлебка из настоящих французских крыс, выловленных в подвалах знаменитой Бастилии строго четырнадцатого июля. Это на первое. Вторые блюда были представлены натуральной китовой икрой, опять же с Земли, в соусе из мускуса тигра-людоеда с пустынной планеты Халь-Ава, и лохудринская кабарга в собственной струе. На десерт подавался пудинг из агар-агара с куйбинским сахаром и сливками из молока орлов с Бастурманских гор.

Вот такое объедение. И вся эта хренотень не лезла ни самостоятельно, ни вместе с божественным клоакианским абсентом. Долариана сильно расстроила его единственная дочь Рубелия. Она сидела напротив, вяло ковыряя вилкой змеиные лапки, и гневно моргала аляповато накрашенными третьими веками.

— Я скоро сгнию в этом захолустье! [2] — шипела Рубелия, со злостью вонзая вилку в нежнейшее мясо (одна трехграммовая лапка — сто галкредитов). — Никаких приличных заведений, ни одного кавалера, даже межпланетное гипервидение и то барахлит!

— Со дня на день привезут новую антенну, — растерянно заметил папаша. — «НГВ плюс», пятьсот каналов…

— Все равно — скукота! Хочу домой, на столицу!

— Но, милая, там меня… э-э… не очень ждут. Да и тебе не стоит появляться.

— Тогда хочу путешествовать! Хочу на Супертрахбах, на Землю, на… куда угодно, лишь бы не сидеть в этой дыре!

— Куколка, ну дай папе еще немного времени, Глюконат-4 только год, как признал меня главным бароном. Скоро здесь станет как на Ривьере или в земном Лас-Сосе: сплошные развлечения и карнавалы, обещаю!

— А куда ты денешь плантации? — Рубелия усмехнулась. — Пока здесь выращивают «дурь», ни в какой Лас-Сос эта планета не превратится! Так и останется тайной «фабрикой грез» до скончания веков! А я не хочу сидеть тут и от скуки нюхать зелье до конца времен, я хочу жить! Нормально, с оттягом, как и полагается в моем возрасте!

— Ну, хорошо, слетай на Замурзинск, там, правда, чересчур много людей, но есть кое-какие развлечения.

— На Замурзинске Замухрышенском?! Какие там развлечения?! Два балагана на сельской ярмарке и три портовых кабака?!

— Ну, можно на Клоакию…

— А там вообще одни уроды и бродяги! Я хочу повидать мир, папа! Не прошвырнуться по супермагам или нелегально натрескаться абсента, это я успешно делаю и здесь. Я хочу понять, где я живу и для чего!

— Это студенты тебя науськали? — Долариан огорченно сплюнул в тарелку. — Вот ведь рабы нынче пошли! Раньше — лови любого, пару плетей и на плантацию, а теперь… поймаешь, а он с высшим образованием. Руками работать вроде не положено, а головой не умеет, только треплется… Не надо было покупать их у бастурманцев. Работают плохо, зато на мозги окружающим срать — мастера высшего разряда.

— Я и сама знаю, чего хочу!

— И я знаю. — Еврони раздраженно бросил вилку на стол. — Только тебе еще рано этим заниматься!

— Не пустишь путешествовать, сбегу!

— А-а, валяй, — Долариан вяло махнул рукой, — бегунья нашлась…

— Хвостом бабушки клянусь — сбегу!

— Ну и дура будешь, — Еврони отбросил еще и ложку, затем подумал, взял супницу и выдул весь деликатесный шато-баланд прямо через край. — А студентов я обратно бастманчцам верну, — он поковырял в зубах и выплюнул крысиный хвостик, — чтобы с понта тебя не сбивали.

— С панталыку, — демонстрируя гораздо лучший иностранный, поправила Рубелия. — Пап, я же и языки знаю, и с деньгами умею обращаться, ну что тебе стоит? Дай мне какой-нибудь ДКР и на карманные расходы… совсем капелюшечку, пару миллионов. Я обещаю, буду вести себя примерно-примерно!

— Примерно, как кто? — Долариан попытался опередить события и ухватил кусок десерта прямо пальцами, но пудинг вперед второго браться никак не хотел. Знал свое место и очередь. Такие качества Еврони уважал даже в десерте. Он прекратил лапать скользкий продукт и вернулся к икре и кабарге.

— Примерно, как ты в молодости!

Долариан поперхнулся китовой икрой.

— Тогда уж, как я в младенчестве. Это было, пожалуй, единственное время, когда меня хоть немного любили и не хотели упрятать за решетку.

— Я не собираюсь ходить под себя и сосать молоко, — обиделась дочь.

— Да я о другом, — Долариан запил кабаргу абсентом. — О моральном облике.

— Буду невиннее младенца! — горячо пообещала Рубелия.

— Ладно, я подумаю. — Еврони снова вооружился ложкой и обратился наконец к пудингу. — Тут как раз намечается надежный транспорт почти до Марса. А там уже пересядешь на какой-нибудь ДКР. Но сделать это тебе придется очень быстро. Только крейсер сядет, сразу рви когти. С Яковом не столкнись.

— Он же твой деловой партнер, — удивилась дочь.

— Был. Это наше последнее дельце, дальше каждый за себя. За Злюхиным сильно много хвостов тянется. Того и гляди, сядет.

— Зачем же ты меня к нему отправляешь?

— Для достоверности. Чтобы он не беспокоился.

— Но пересесть на прокатный ДКР мне лучше до начала разгрузки?

— Умница. Соображаешь как настоящий деловой человек.

— Вечно ты меня используешь, — обиделась Рубелия. — Почему я не могу улететь на своем кораблике прямо отсюда? Далась тебе эта достоверность!

— Почему… Потому! Во-первых, такие крупные партии принято обеспечивать гарантиями, иначе Яков деньги не переведет, а во-вторых, «свои» кораблики засвечены, и, если ты полетишь на одном из них, тебе все путешествие придется убегать от всяких спецслужбистов…

— Сколько раз я тебе говорила, займись легальным бизнесом, — дочь укоризненно вздохнула.

— Ну да, — Долариан сытно отрыгнул. — И на какие шиши я буду питаться, а ты путешествовать? Не говори глупости, лучше иди собирайся. Транспорт прилетит уже через час…

* * *

Крейсер был тем же. Модернизация ходовой части никак не коснулась прочих отсеков. Зигфриду даже не пришлось ничего вспоминать. Все всплыло в памяти само собой. Главная палуба, мостик, кубрики, кают-компания, технические отсеки, гальюны… Единственное, что отличало нынешнего «Безумного» от прежнего, — тишина. На борту списанного корабля, кроме Зигфрида, не оказалось ни одной живой души. На огромном крейсере без экипажа летать не полагалось, но Безногий не раз слышал истории об аварийных ситуациях, когда корабли приходили в порты приписки и вовсе без экипажа или с каким-нибудь коком за штурвалом. Автоматика на военных посудинах была надежной, а кибернавигаторы туповатыми, но исполнительными. То есть, если не случится серьезных поломок, управлять «Безумным» Зигфриду будет не труднее, чем «каром». Такова была теория. Что выйдет на практике, должно было показать время.

Безногий прошелся по мостику и вспомнил своего бывшего командира. Капитан первого ранга Еремей Кактус вполне соответствовал и званию, и фамилии, и грозному имени крейсера. У него было все: авторитет среди боевых офицеров и штабистов, ежовые рукавицы для экипажа и сотня неотразимых тактических приемов для врага. Едва завидев вымпел «Безумного», «гундосы» предпочитали драпать, даже не пытаясь вступить в бой. Настоящий был капитан, гроза межзвездного вакуума. Смывной бачок для всякого гундешманского дерьма. Ледяной душ для горячих бастурманских голов. Живой символ мощи Земного космофлота.

Где-то он теперь? Зигфрид вздохнул. Жалко, если его действительно списали вместе с «Безумным».

Впрочем, согласно условиям разведигры, никто его никуда не списывал. Пока. Безногий приосанился и, стараясь подражать голосу Кактуса, проорал:

— По местам стоять, бляха! Свистать всех наверх, матьихтак!

Получилось похоже. Это Зигфрида раззадорило, и он продолжил упражняться, заодно вспоминая и премудрости военно-космической службы.

— Задраить переборки, на! Гиперсвязь, на, пеленг мне живо! Боевая тревога, ершть! Орудия, товсь!

— Командир Кактус? — несмело спросил кто-то, появившийся за спиной.

— Я, на, — Зигфрид обернулся. — Ты как сюда попал, мазут?

На самом деле нежданный гость был совсем не грязным. Даже наоборот, аккуратно одетым и даже франтоватым. Слой бриолина на прическе, белоснежные манжеты, сверкающие черными искрами туфли. В общем, было видно, что человек не прочь полюбоваться собой и не возражает, когда это делают другие.

— Я от Якова Дормидонтовича, менеджер по поставкам и финансовым махин… э-э… делам, — торопливо пояснил «мазут». — У вас шлюз открыт. Меня служебный лимузин подвез, а тут открыто… Ну я и вошел.

— Ты мне мозги не борозди! — Безногий окончательно вошел в роль, и она ему все больше нравилась. — Спереть чего-то хотел, да? А ну, мордой в палубу, мародер!

Он выхватил из кармана сработанную под пистолет зажигалку. Такие продавались во всех портовых ларьках торговой планеты Кидай, но незнакомец этого, видимо, не знал. Безногий взял себе на заметку — парень лох. Во всяком случае, в плане конкретных разборок. Скорее всего он и вправду один из злюхинских теоретиков.

— Еремей Бертольдович, клянусь, я от Злюхина! — падая на палубу, запричитал «мародер». — Он будет грузополучателем! А меня послал присмотреть за гундешманскими партнерами! Чтобы в мешки с зельем для весу не мочились!

— Это они могут, — смягчая тон, согласился Зигфрид. — Ну, а чего от них ждать? «Гундосы» же, на. Ладно, вставай.

Менеджер проворно вскочил. Безногий спрятал зажигалку в карман и крепко хлопнул гостя по плечу. У наблюдателя отнялась правая рука, и он окончательно скис.

— Разрешите представиться, Жорж Бушелье…

— С Ривьеры, что ли? — Зигфрид прищурился. — Фамилия у тебя подходящая. И манеры… эти… советские.

— Светские, — поправил Жорж. — Нет, я с Земли…

— Обшибся, на! — Безногий оглушительно заржал и хлопнул Бушелье по другому плечу.

Теперь менеджер был обезврежен полностью. Даже если это была ловушка-проверка, Зигфрид пребывал теперь в относительной безопасности. Отнявшимися руками, если что, не подерешься. Но Жорж, судя по пришибленному поведению, капитана не проверял, поскольку не знал настоящего Кактуса лично и верил, что Зигфрид — это и есть Еремей Бертольдович.

«Хорошо, Злюхин сам не явился, — мелькнула мысль. — С Жоржем-то справлюсь, а вот с Яковом…»

— Ну располагайся, на, — разрешил Безногий. — Да пристегнись, сейчас садиться будем.

— А разве такие крейсеры садятся на планеты? — осторожно спросил менеджер.

— Они на… все садятся, — Зигфрид вогнал в кибернавигатор команду, и «Безумный» величаво двинулся прямо на зелено-серебристый диск Глюконата-4. — Да ты не потей. Это корыто для меня, как старый тельник. Кожей его чувствую. Посадка будет мягче пуха…

Капитан рассмеялся. Не потому, что пошутил насчет посадки, просто ему было весело. Пока операция шла успешно. Роль Кактуса пришлась Безногому по вкусу. Это внушало такой оптимизм, что Зигфриду даже не хотелось выпить. Состояние было забавным и капитану почти понравилось. Конечно, было бы лучше принять на грудь, но взять любимого напитка было негде. Орбитальных палаток вокруг гундешманских планет не бывало отродясь, а единственный орбитальный торговый центр летел сейчас где-то с другой стороны Глюконата. Но все равно настроение было приподнятым. Его не испортил даже бдительный гундешманский броненосец, увязавшийся за «Безумным» еще от границы. И даже то, что, когда крейсер входил в атмосферу, сквозь бушующий за иллюминаторами огонь Зигфрид успел рассмотреть нечто знакомых очертаний, но так и не понял — что. Кажется, опять те странные «паучьи» корабли…

…А вот посадка вышла не очень. «Безумный» грохнулся о грунт с такой силой, что в течение получаса вокруг космодрома Плановый оседала пыль. Да еще неопытный Жорж приложился лбом о приборную панель.

— Говорил тебе, пристегивайся, — вынимая «поплывшего» Бушелье из кресла, проворчал капитан. — Это же крейсер, тут свои понятия. Ежели не всмятку — мягкая посадка, на.

— Я не подумал, — с трудом фокусируя взгляд на Зигфриде, признался Жорж.

— Ну, идем в трюм, — Безногий подтолкнул наблюдателя к дверям. — Туда уже грузовики подъехали.

В трюме вовсю кипела работа. Несколько десятков рабов под командой погрузочных роботов и под присмотром вооруженных охранников перетаскивали на плечах туго набитые мешки, складируя их в дальнем углу грузового отсека.

За погрузкой лично наблюдал Долариан Еврони. Он сидел в мягком кресле посреди трюма и жрал каких-то моллюсков, таская их пальцами прямо из консервной банки.

— О, Жорж, — хрюкнул он, увидев представителя Злюхина. — Контроль и учет?

— Поймите правильно, Долариан, такая крупная партия…

— Понимаю, — Еврони протянул ему банку. — Хочешь?

Моллюски шевелились и попискивали.

— Благодарю, меня слегка укачало, — Бушелье потер шишку на лбу.

— А ты и есть капитан Кактус? — Долариан ткнул мокрым пальцем в сторону Зигфрида. — Ну, ты и попил нашей крови!

— Теперь-то все в прошлом, на, — прорычал Безногий. — Ты мне — я тебе.

— Эх, раньше бы тебя осенило, — Еврони покачал головой. — Ну хоть так, и то гипюр.

— Ажур, — поправил разгрузившийся неподалеку раб в круглых розовых очках.

— Шагай, — проворчал Еврони. — Налегке — бегом! Умник… Жорж, тебе рабов не надо? Три штуки. Задешево отдам.

— Больные? — усмехнулся Бушелье.

— Хуже, — признался гундешманец. — Студенты. Скажешь им слово, они два в ответ. Никакой кнут не помогает.

— У нас в Федерации рабов не используют, — Бушелье развел руками.

— Чистоплюи у вас все, — Еврони скривился, — кроме бастурманцев. А тебе, капитан? Будут сад вокруг домика в деревне окучивать и книжки вслух читать. Пенсионеру-то чего еще надо?

— Я до пенсии еще пару сотен светолет на…летаю, с чего ты решил на…счет домика с садом? А читать я и сам умею.

— Ну, смотри, — Долариан подбросил на ладони опустевшую банку. — Хорошие были мудии…

— Мидии, — снова встрял раб, возвращаясь в трюм теперь уже с мешком на плечах.

— Я и сказал — мидии, — Еврони запустил ему вслед пустой тарой. — Поправлять он меня будет!.. Сто малахаев за банку… Прямо с Каракумского побережья. Там у одного моего приятеля океанская ферма, он их сам выращивает. Специальный вид, только для меня.

— В Каракумах мидий выращивает? — усомнился Зигфрид. — На Земле?

— Ну, а где еще? — язвительно спросил Долариан.

— Ладно, — сдался Безногий. — Этот груз, и все?

Он указал на вереницу грузовиков.

— Еще пассажирку одну Якову доставите, а я ему по гиперсвязи передам, что с ней делать.

— У меня отдельных удобств нет, — нахмурился Зигфрид. — И паек флотский.

— Ничего, я ей с собой котомку соберу, — Еврони махнул на последний грузовик в очереди. На его фургоне красовалась надпись «Блеваши унд жижа» (в переводе с гундешманского: «Мясные пирожки и напитки»). — Вот ознакомьтесь, моя дочь Рубелия.

По грузовому пандусу вспорхнула совсем юная гундешманочка в потертых розовых джинсах, утепленной кожаной куртке и модных темных очках. На ее милой зеленой мордашке играла застенчивая улыбка. Для разумной ящерки она была даже симпатичной и ничем не походила на жирного, жабообразного папашу.

— Салют, Жорж! Хай, капитан! — воскликнула она по-русски, причем без акцента.

В целом, осложнений от ее присутствия на борту Зигфрид не предвидел, но все равно насупился. Любые поспешные коррективы даже в самом идеальном плане чаще всего выходили боком. Это Безногий усвоил давно и прочно. Но отказаться он не мог, а потому смирился и вяло кивнул.

— Поднимайтесь, барышня, на главную палубу. Выбирайте любую каюту.

— Ой, как здорово! — Рубелия похлопала в ладоши. — Я полечу на самом настоящем крейсере! А стрелять вы будете?

— Если найдется в кого, — буркнул Зигфрид. — Вообще-то, я видел на орбите один броненосец…

— Это мой! — запротестовал Долариан. — Я его на распродаже купил, когда на Клоакии откупные какому-то Безногому собирали.

— Какие еще откупные? — удивился Зигфрид.

— Чтобы он… — Еврони понизил голос до шепота, — чтобы он швахианскую мурлышку с планеты увез! «Арбуз», гад, запросил, представляете?! Секретарю Коврони пришлось половину армии распродать!

— Ну и как, откупились? — Безногий почувствовал, как закипает внутри.

— Вроде бы да, — Долариан вздохнул. — Такие деньги на ветер выкинули! Этот Безногий, говорили, их за месяц пропил.

— Кто говорил?! — возмутился Зигфрид.

— Коврони и говорил, а генерал Пальтони подтвердил.

Капитану стало нехорошо. Два клоакианских политика не только выставили его жутким пьяницей, но еще и украли его и Аманды честно заработанный приз! Ну, «гундосы», ну и ушлые гуманоиды!

— Ладно, хорош языки чесать, — немного приходя в себя, проворчал Зигфрид. — Все погрузили? Отчаливаем, на.

— Наждачкой дорога! — пожелал Еврони, вразвалку покидая трюм. — Рубелию мою не обижайте.

— Кому она нужна? — буркнул капитан, задраивая люк. — Зверушек обижать нам Красная книга не велит…

Проверив, как уложен груз, он выключил в отсеке свет и сердито протопал на мостик. Все приподнятое настроение куда-то улетучилось. Осталось только обычное.

А когда, выйдя на орбиту и начав разгон для прыжка, он обнаружил, что наперехват ему идут те самые «паучьи» черно-серебристые корабли, настроение пропало вовсе.

— Ах ты, зелень пучеглазая! — выругался Зигфрид. — Дернул черт взять бабу на борт! Да еще импортную, на!

Идеальный план, начав рушиться еще на Глюконате, окончательно развалился. Пусть на самом деле и не по вине Рубелии. Что за корабли бросились на «Безумного», как собаки на кость, было пока неясно, но ничего хорошего от них капитан не ждал.

— Что случилось? — заглядывая в рубку, спросил обеспокоенный Жорж.

— Какие-то колымаги наперехват идут, — пояснил Зигфрид, указывая на обзорный экран.

— Вот эти паучки?

— Ой, какие красивые! — из-за плеча Бушелье выглянула Рубелия. — А перехват — это что?

— Это кабздец, — капитан пробежал пальцами по кнопкам активации орудий. — Идите, на, в каюты! Сейчас тут жарко станет.

— Странные корабли, — заметил вдруг кто-то еще. — В классификации адмирала Мендельсони таких конструкций не указано.

Зигфрид недовольно обернулся и обнаружил, что из коридора, ведущего в трюм, выглядывает еще одна гундешманская морда. Это был тот самый раб-умник, в круглых очках.

— Ты их все-таки купил? — обратился Безногий к Жоржу.

— Кого? — Бушелье в полном недоумении уставился на нелегального пассажира. — Этих? В смысле — этого?

— Ну да. Студентов.

— Я сам сбежал, — вместо Бушелье гордо ответил очкарик.

— А товарищей что не прихватил?

— Им не выдалось подходящего случая.

— А тебе, значит, повезло…

— Да, мне выдался, — согласился студент, — этакий казус импровизус. Охранник зевнул, а надзирающего робота шарахнуло током, когда он коснулся оголившейся проводки… у вас в трюме почти вся изоляция на проводах кем-то съедена, вы в курсе?

— Это крысы, — спокойно ответил капитан. — Обычное дело.

— Вот так я и сбежал.

— Ну и поспешил, — резюмировал Зигфрид. — Таких корыт, какие в нас прицелились, не только в классификации вашего адмирала нет, но и в моем атласе «Все боевые корабли» тоже. Это или что-то суперсекретное, или…

— Чужие! — взвизгнула Рубелия. — Гости из другой галактики! Ой, как здорово! Настоящие приключения!

— Жорж, уйми ее, на, — потребовал Безногий. — Мне без боевых расчетов и так тяжко придется, а тут еще вопли эти…

— А хотите, мы станем вашим экипажем? — предложил студент. — Мы справимся, да, Рубелия?

Гундешманочка почему-то потупилась и слегка заультрамаринилась; это кровь прилила к щекам. Студент, видимо, пробрался на корабль не только благодаря счастливому случаю. В этом побеге определенно существовало «второе дно». Впрочем, капитана такие мелочи сейчас не волновали. Главное было выкрутиться из надвигающихся неприятностей.

Потому-то Зигфрид не отказался, а немного подумал и кивнул. Выбирать не приходилось. Если «пауки» действительно чужие, из «гундосов» экипаж или из людей, значения не имело. Главное было удрать. Чтобы сообщить человеко-гундешманско-суперманоидному разумному сообществу, что во Вселенной есть иные формы жизни и ведут они себя отнюдь не дружелюбно. На фоне такой всеобъемлющей задачи мелочи, вроде видовых предубеждений, секретных заданий от Сбондина и полного трюма контрабанды, отодвигались на сто второй план. Зигфрид еще никогда не бывал в роли спасителя сразу всех гуманоидных миров, но проникся патриотическим духом почти мгновенно.

— По местам! — рявкнул он, включая двигатели на полную мощность. — Студент, к орудийному пульту, Бушелье, следи за гиперрадаром, барышня… сядь и молчи! Всем пристегнуться, на! Возможно, придется резко прыгнуть в гипердрайв. К бою!

3

— Яков!

— А-а, Долариан!

— Яков!

— Долариан?

— Злюхин!

— Да слышу я! Тебя заклинило, что ли? Говори толком, что случилось?

— Крейсер… О-ох…

На экране гиперсвязи наконец-то появилось изображение. Долариан выглядел хуже обычного. Его жирные телеса тряслись, словно Еврони сидел на электрическом стуле. Разве что дым из ушей не шел. — Что с крейсером?

— Он прыгнул!

— Ну и что? Раз прыгнул, значит, скоро будет здесь. Деньги переведены, я уже на Мелините, со мной вся бригада. Встретим в лучшем виде, не переживай.

— Он не туда прыгнул! Я не знаю куда, но не к тебе!

Долариан нервно проглотил кусок какой-то снеди.

— Ты не путаешь? — Злюхин напрягся.

— Мои диспетчеры клянутся предками потомков!

— Это серьезно…

— Яков, нас кинули! — застонал Еврони. — Кинули с грузом, и это еще не все. Пропал один из рабов; наверное, его украли, чтобы было кому разгружать товар. А еще на крейсере моя Рубелия. Этот Кактус наверняка потребует выкуп!

— Ты думаешь? Не слишком лихо для боевого капитана?

— Тогда это твой Бушелье сообразил. Он-то понимает, что к чему. Такой куш! Раз в жизни такое счастье выпадает. Вот он и позарился.

— Тогда это будет последний раз в его жизни, — пообещал Яков. — Не ной, выручим и товар, и девчонку. И рабов тебе вернем. Лично займусь.

— Да я и сам лично займусь, — грозно прорычал гундешманец, запивая непрожеванный кусок абсентом. — Никто не уйдет! В лапшу всех гадов исполосую! На чипсы построгаю! Покрошу в капусту! Как корейскую морковку нашинкую!

Слушать гастрономические угрозы Еврони можно было долго, и Злюхин вырубил связь. Дело неприятно осложнилось, но с трудностями Яков сталкивался часто и почти всегда их успешно преодолевал. Почти… Когда не мешались под ногами какой-нибудь Безногий и компания. Но сейчас-то злополучного капитана на горизонте не наблюдалось, а потому Злюхин рассчитывал справиться с проблемой быстро и чисто. Разыскать крейсер было не так уж сложно.

Если идею сбежать с товаром подал Бушелье, искать беглецов следовало где-нибудь на Ривьере или Чурбанске. Жорж был по натуре сибаритствующим эстетом и даже «ложиться на дно» предпочитал с комфортом. Эти планеты считались самыми престижными, там отдыхал и скрывался от налогов весь межгалактический бомонд.

Если же автором опасной затеи был Кактус, его могло понести либо на воровской Лохудринск, либо на Дулово, планету, где процветали военные, бывшие и действующие. Первое было неудобно, но приемлемо, а вот второй вариант исключал любые попытки вернуть свои кровные, даже частично. Соваться на планету, где живут сплошь честные служаки с именным оружием под подушками, и требовать, чтобы они выдали своего однополчанина да еще вернули крейсер, под завязку набитый «порошком» (отнюдь не стиральным), было по крайней мере глупо.

Существовала, конечно, еще одна вероятность — что историю с угоном крейсера придумал сам Еврони, но об этом Яков тревожился меньше всего. Долариан был проверенным партнером. Ну и, в конце концов, барон должен был понимать, что даже потрепанный Злюхин все равно опасен.

В общем, лучше бы это оказался Жорж. Или вообще случайный фактор. Например, упомянутый Еврони раб. Невооруженный гундос против капитана военного космофлота — это, конечно, не расклад, но если беглый использовал фактор внезапности, он вполне мог скрутить и Кактуса, и Бушелье, захватить крейсер и прыгнуть… Куда? Наверняка на Клоакию. Там сбыть трофейный товар да и крейсер было проще всего. Об этом знал любой гундешманец.

Ну вот и обозначился маршрут. Сначала на место происшествия, а оттуда либо на Ривьеру, либо на Лохудру, либо в сторону Клоакии. Злюхин бодро поднялся и вышел из ВИП-зала космопорта Мелинит-1. Личный корабль уже ждал его с прогретыми двигателями. Все должно было обойтись. Иначе никак. Слишком высокие ставки были в этом деле. Ведь Яков вложил в партию почти все деньги…

* * *

…Еврони тем временем распечатал коробку дефицитных супертрахских речных сардин и задумался примерно о том же. Только его волновали не вложенные в предприятие деньги — их-то он как раз уже получил, — а волновало его то, что на крейсере улетела в неизвестность Рубелия. Как ни крути, родная кровь. Неэкономная, вредная, взбалмошная, а все равно своя. Ее следовало непременно спасти.

На осмысление проблемы Долариану потребовалось больше времени, но выводы он сделал аналогичные злюхинским. А поскольку от Глюконата-4 до места исчезновения крейсера лететь было не так долго, как от Мелинита — десять минут против шести часов, — то в злополучной точке корабль Злюхина и броненосец Долариана оказались одновременно.

— Ты что-нибудь видишь? — вышел на прямую связь Яков.

— Темно тут, — Еврони поежился и откусил половинку шоколадного батончика «Шпок». — И никаких следов не видно.

— Это ж космос, дубина! — презрительно прошипел Злюхин. — Дернул меня черт с тобой связаться!

— Ну, ты-то у нас гений! — обиделся Еврони. — Сам-то что видишь?

— Сам ничего…

— Ну, вот!

— Зато приборы моего корабля видят остаточную траекторию выхлопной струи какого-то большого корабля, — торжественно закончил Яков.

— Чего они видят? — Долариан растерянно поморгал средними веками и доел батончик.

— След, тупица, след! Удивляюсь, как тебя главным бароном выбрали? Ты же не соображаешь ничего! По весу, что ли?

— Я солидный, — согласился Еврони, поглаживая брюхо. — У нас это ценится.

— Ладно, солидный, прыгай за мной! Считай, крейсер мы уже нашли…

* * *

Над главным космодромом Дулово никогда не собирались облака. Они вообще нигде не собирались на этой ветреной планете. Все время неслись куда-то, лишь изредка спотыкаясь и падая редким дождем на поверхность. А чтобы собраться в приличные тучи или хотя бы в сплошную серую облачность, как бывало на Земле в средней полосе Евразии осенью, ни-ни. Ветер постоянно сдувал их с места, и они неслись к непонятной цели. Вот за эту особенность планету и назвали Дулово. А вовсе не за то, что здесь жили только военные и приветственный лозунг, видный даже из космоса, был выложен посреди главного континента из стволов древних пороховых пушек. По-простому — из дул.

Федор обернулся на запад. Лозунг «Добро пожаловать!» лежал где-то там. С космодрома была видна часть левого нижнего хвостика заглавной «Д» — сплошная чугунная стена высотой метров в сорок. Почему весь этот металлолом не отправился на переплавку, а осел ржавым плакатом на Дулово, не мог сказать даже генерал-губернатор планеты. Вроде бы кто-то из его предшественников заказал одному модному скульптору памятник военной мощи Земли и он вместо традиционного чугунного великана или триумфальной арки изваял приветствие. Позже выяснилось, что приветствие ему заказывали жители другой планеты и не из пушек, а из мрамора, но накануне у скульптора был юбилей, и он основательно набрался. Вот и получили одни триумфальную арку размером с десяток египетских пирамид, а другие чугунную визитку размером с земную Швейцарию, но обмениваться шедеврами было слишком накладно, и все оставили как есть. Тем более что скульптурно-архитектурные творения перекликались с названиями планет: Дулово и Подворотня…

Воспоминания и размышления скрашивали ожидание, но Сбондина все равно слегка беспокоило, что Зигфрид опаздывает. Согласно расчетам, «Безумный» должен был выйти на орбиту Дулово еще два часа назад.

— Господин подполковник! — из диспетчерской выбежал связист-шифровальщик с листком жевательной бумаги в руках. — Срочное сообщение! Совершенно секретно! Лично в руки! При прочтении прикрывать ладонью! По прочтении — съесть! Премного обязан! Управляй мечтой! Это по-нашему!..

— Стоп, — Сбондин поднял руку, — не увлекайся. О чем сообщение?

— Разведкой патрульной эскадры «Следопыты» обнаружены подозрительные корабли, — лейтенант загадочно подмигнул. — Вектор движения примерно от Шимозы к признанной бесперспективной планете Прихамье!

— Это где? — озадачился Федор.

— Это поблизости от зоны гравитационных аномалий Чертовы Кулички, на самом краю Федерации. Там постоянно магнитные и всякие другие бури бушуют, а потому туда почти никто не заглядывает. А Прихамье — планета, кстати, ничего, теплая, зеленая. Там можно было такую колонию построить, любо-дорого! Если бы не трудности с подлетом…

— Тебя опять понесло? Ближе к теме.

— Есть! Подозрительные корабли по форме напоминают… Ничего они не напоминают, странной формы корабли. Черно-серебристые по окрасу и с такими штангами или манипуляторами по бортам, как у… как у…

— Пауков, — помог прапорщику Сбондин.

— Наверное, — согласился связист. — А вы откуда знаете?

— Работа такая, — Федор приосанился.

— А-а, — шифровальщик взглянул на Сбондина с нескрываемым уважением.

— Значит, покрутились у Шимозы и потом рванули на Прихамье, — подытожил Федор.

— Крутились скорее у Глюконата-4, — уточнил лейтенант, — но там же до нашего пространства рукой подать. И вот в этом главная загвоздка! Крутились они не просто так, а кого-то поджидая. И когда этот «кто-то» появился, вместе с ним к Прихамью и прыгнули.

— «Кого-то» опознали?

— Далеко было, не разглядеть, но судя по размерам, что-то вроде сухогруза…

— Или крейсера… — задумчиво вставил Федор.

— Или так, только что наш крейсер забыл на Глюконате? Скорее уж это сухогруз с наркотой был. Правда, кому он собрался «дурь» на Прихамье продавать — непонятно. И что за конвой у него, тоже неясно. В каталогах таких кораблей нет.

— Это в каталогах, — еще более многозначительно, чем минуту назад, проронил подполковник. — У тебя все?

— Если не считать, что спустя несколько часов по тому же вектору прыгнули еще два корабля — все, — шифровальщик помахал листком. — Один гражданский земной, другой — гундешманский броненосец устаревшей конструкции.

— Так, так, вот с этого места поподробнее, — заинтересовался Федор.

— Броненосцы такого класса были выведены из состава флотских групп еще десять лет назад, но полностью отказаться от использования этих кораблей гундешманское адмиралтейство посчитало нецелесообразным, — тоном заумного лектора начал лейтенант.

— Отставить! — взвыл Сбондин. — Про гражданский корабль докладывай! И без отступлений, по существу!

— А что гражданский… — связист испуганно похлопал рыжими ресницами. — Судно как судно. Грузопассажирское, для общих нужд. Обычно такие посудины богатеи покупают для инспекторских поездок. Ну, чтобы и самому с комфортом владения свои облетать, и ораву всяких секретарей-телохранителей было где разместить.

— То, что надо! — обрадовался Федор. — В точку! Сработало!

— Что сработало-то? — удивился связист.

— Не твое дело, — отмахнулся Сбондин. — Где мой «Молот»?

— На третьей спецплощадке, заправляется.

— Седлать!

— Так это… ваш водитель обедать изволят. В столовой для генеральского состава.

— Передай ему, что он уволен и разжалован!

— Он же у вас рядовой, куда разжаловать-то — в прапорщики?

— Куда угодно. Сам за штурвал сяду!

И Сбондин понесся к третьей заправочной площадке. Он был почти уверен, что неопознанное гражданское судно принадлежит именно тому, за кем так бесславно охотилась разведка-контрразведка Бандерского все последнее время.

И радость от этой уверенности была настолько яркой, что в ее бликах совершенно потерялся другой не менее важный вопрос: что же все-таки за корабли заставили «Безумного» (а пропавшим «сухогрузом» был наверняка крейсер Зигфрида) прыгнуть не к Дулово, а совсем в другую сторону, аж на Прихамье?

А ведь задумайся Федор над этим простым вопросом, он ни за что не помчался бы в опасную зону на одном-единственном «Молоте», без конвоя из десятка больших рейдеров или разведэскадры. Пусть на горизонте маячила бы даже поимка десяти Злюхиных сразу…

* * *

Окружение было плотным, как бетонная стена. «Паучьи» корабли перекрывали почти все возможные пути отхода. Оставался один, но это была не лазейка для бегства, а скорее вход в ловушку. И трепыхаться было бесполезно. Зигфрид потому и не стал изображать героя, а просто прыгнул в предложенном направлении. И когда конвой начал притормаживать, чтобы выйти из гиперпространства, Безногий тоже не проявил безудержного героизма, а просто вышел все в том же предложенном направлении.

Висящая прямо по курсу планета была капитану незнакома. Впрочем, какая разница? По размерам и биосфере почти как Земля, и то хлеб. Жарче, не такая многоводная и почти вся покрыта джунглями, но все равно пригодная. Только почему-то безлюдная. Пока чужаки выбирали место для посадки, «Безумный» сделал по орбите почти два круга, но сканеры так и не обнаружили ни людей, ни поселений.

И почему ее до сих пор никто не взялся осваивать? Или ее кто-то все же освоил? Например, те, кто летит сейчас в качестве конвоя.

Зигфрид покосился на экран бокового обзора. Если эти загадочные ребята на черно-серебристых лоханях местные, где их города и заводы по строительству таких расчудесных кораблей? А если нет, какого черта они привели пленный крейсер именно сюда?

— И что характерно, молчат как рыбы! — нарушил размышления капитана Жорж. — Может, нам сигнал бедствия послать?

— А ты в бедствии? — Безногий недовольно взглянул на менеджера.

— Ну ведь нас почти в плен взяли, — Бушелье указал на корабли за иллюминаторами.

— Почти, — согласился Зигфрид. — И неизвестно кто. Что ты будешь сообщать в сигнале и, главное, кому? Погранцам? «Господа пограничники, мы хотели провезти в Федерацию полный трюм „дерьма“, но тут нас окружили неизвестно кто и привели неизвестно куда!» Так, что ли?

— Можно Якову Дормидонтовичу весточку отослать, — предложил Жорж. — Он же волнуется. Уже наверняка решил, что мы его обули. Еще пристрелит сгоряча.

— Пусть сначала сюда прилетит и вызволит нас, — буркнул Безногий.

— Как же он прилетит, если мы не подадим сигнал?

— А ты знаешь, где мы оказались? «Прилетайте за нами, Яков Дормидонтович, только мы никак не поймем куда».

— А он запеленгует!

— Чтобы запеленговать, надо антенну направить в нужную сторону!

— Ну, хотя бы обозначить, что мы живы-здоровы и не кидалы, а честные фраера! — взмолился Бушелье. — Капитан Кактус, ну что вам стоит?!

— Ничего, но опыт подсказывает, что, если конвой молчит, от пленных то же самое требуется — полная радиотишина! Гипертишина тем более. Ты хочешь космоса полным ртом хлебнуть? А если в ответ на нашу передачу они лупанут из всех орудий, куда бежать будем, где прятаться?

— Если! — фыркнул Жорж. — Теория! Что вы за военный капитан, если не готовы пойти на риск?!

— Риски бывают четырех категорий, — встрял в беседу гундешманский студент. — Риск ради риска, риск оправданный, риск, обусловленный гормональными всплесками, и…

— Ша! — оборвал его Бушелье. — Не встревай, когда люди разговаривают, динозавр карликовый!

— Вы шовинист и видовой расист! — обиделся студент.

— Ой, а правда, капитан Кактус, давайте рискнем, — не обращая внимания на гневный взгляд Жоржа, предложила Рубелия. — Папа нас быстро разыщет! Он говорил, на его броненосце хорошие антенны стоят. Все каналы ловят, даже секретные и даже эти… реликтовые сигналы. Которые уже пять миллиардов светолет откуда-то там идут и только сейчас до Гундешмана дошли. А до Земли еще нет.

— Это твой папа такое говорил? — засомневался студент. — Реликтовые сигналы?

— А вы думаете, он совсем неумный? — Рубелия надулась. — Он еще много чего знает!

— Поваренную книгу наизусть, — предположил студент.

— Вы, короче, можете тут о чем угодно рассуждать, а никаких сеансов связи не будет, — отрезал Зигфрид. — Кому надо, тот нас и так найдет.

И, углубляя наметившийся в экипаже раскол, он заложил вираж, ложась на курс снижения, молчаливо указанный перестроившимися «паучьими» космолетами. Жорж хотел еще что-то возразить, но вспомнил посадку на Глюконат и торопливо пристегнулся. Так, в полном внутреннем и внешнем молчании, крейсер «Безумный» грохнулся на мягкую от буйной растительности поверхность зеленой планеты.

Пока пассажиры приходили в себя, Зигфрид на всякий случай заблокировал пульт связи и навигации и положил ключ-карту от него в карман. Еще не хватало, чтобы какие-то там злюхинские менеджеры или «гундосы» лезли в святая святых военного корабля.

На самом деле кибернавигатор давно определил, куда занесло крейсер, и еще раньше подал сигнал на аварийной частоте, но знать об этом полагалось только Зигфриду. Во-первых, чтобы исключить панику среди членов наспех сформированного экипажа, ведь оказаться на планете Прихамье, что вращалась вокруг оранжевой звезды Хаммл, неподалеку от зловещей зоны гравитационно-пространственных аномалий Чертовы Кулички, было для неподготовленного человека или «гундоса» равносильно тому, чтобы попасть в глубокую яму с гладкими отвесными стенами. Дурная слава об этой местности была сродни древним земным легендам о Бермудском треугольнике. Потому сюда никто и не заглядывал, даже пираты или бастманчские бандиты. Хотя Прихамье по многим параметрам было гораздо лучше Куйбы и Бастурмана, вместе взятых. Во-вторых, молчал об аварийном сигнале Зигфрид по причине того, что предназначался этот сигнал не Якову или Долариану Еврони, а Сбондину…

4

Семь или восемь чужих кораблей сели все тем же плотным кольцом, а три повисли в воздухе примерно в километре от поверхности, перекрывая путь на орбиту. Ничего не оставалось, как покинуть крейсер и, разминая конечности, прогуляться по густой траве. Правда, недалеко.

Не успел экипаж «Безумного» сделать пары шагов, из «паучьих» космолетов выползли их пилоты.

— Гадом буду, гигантские тараканы! — завопил Бушелье. — Капитан, космические термиты! Пришельцы! Ну и уроды!

Выглядели чужаки действительно так себе. Сказать определенно, что они похожи на тараканов или пауков, было бы неправильно. Было в них что-то и от тех, и от других, но передних конечностей пришельцы имели гораздо больше, чем полагается, а задних, в смысле — опорных, всего четыре. И глаза у них были как у стрекоз: крупные и состоящие из множества ячеек-фасеток. Только не два, в полбашки каждый, а снова четыре. Так что обзор у ребят наверняка не страдал, видели окружающий мир во всех направлениях. Крыльев, как, например, у значительной части земных насекомых, чужаки не имели, угрожающих хвостов тоже. Правда, у них были длинные острые усы, по два на брата, но могут ли чужие использовать эти детали организма в качестве оружия, так сразу определить было сложно. В общем, если не вдаваться в детали вроде висящих под брюхами потеков слизи, общего тошнотворно-ржавого окраса и какой-то плесени на спинах, чужаки были не намного отвратительнее гундешманцев. Единственное, что насторожило Зигфрида, — челюсти новых знакомцев. Слишком уж они были зубастые, откровенно плотоядные.

— Да не ори ты, — одернул капитан Жоржа. — Ну, не гуманоиды, что с того? Главное, чтобы не сожрали на месте, а там разберемся. Если они не полные кретины, найдем способ договориться, положись на меня… Эй, студент, что скажешь, как с ними общаться?

— Жестами, наверное, — гундешманец поправил очки.

Первый из приближающихся «тараканопауков» изобразил нечто подобное одной из правых лап. Вроде как скопировал. Студент вежливо поклонился, чужак тоже наклонил голову, коснувшись длинными усами травы.

Прочувствовав этот момент, Зигфрид тут же оттер гундешманца на задний план и принялся за дело. Сначала он продемонстрировал пришельцам весь свой запас неприличных жестов и телодвижений, чем едва не свалил в глубокий обморок Рубелию, затем перешел к языку мимики. Чужаки застыли ровной шеренгой напротив пленников и следили за кривляньями капитана во все фасеточные глаза. Когда Зигфрид выдохся, один из пришельцев неуверенно поднял сразу три лапы и сложил кукиш. Контакт определенно налаживался.

— Ну вот, а вы боялись, — обратился Безногий к спутникам. — Через пять минут мы вообще побратаемся.

Еще один из чужаков согнул переднюю левую лапу и ударил передней правой по внутренней стороне сгиба.

— Ну-ну, — усомнился Бушелье. — Жесты ваши они почти освоили, да что толку? Отпускать-то нас они не спешат.

— Господин Кактус, а давайте я им спою, — предложила Рубелия. — У нас это считается проявлением добрых намерений.

И, не дожидаясь санкции капитана, мадемуазель Еврони запела гимн Гундешмана Запредельного. От ее завываний чужаки присели и даже немного попятились, встревоженно шевеля усами. Зигфрид их отчасти понимал. Гундешманские рулады для неподготовленного слуха могли сойти за звуковое оружие массового поражения.

— Прекрати! — заорал Зигфрид, но было поздно.

Чужаки засуетились, окружили пленников и, подталкивая острыми пиками-усами, повели к покрытому зеленью холму. При ближайшем рассмотрении холм оказался искусственным, и в его основании зиял широкий проход внутрь.

Из тоннеля тянуло холодом и сыростью, как из склепа. Зигфрид на всякий случай попрощался с оранжевым Хаммлом, вдохнул напоследок нормального свежего воздуха и первым шагнул внутрь «тараканьего» убежища…

* * *

— Яков Дормидонтович, — в роскошную каюту заглянул первый пилот. — За нами «хвост».

— Что ж ты, братец, без подготовки-то, — Злюхин недовольно скривился. — Прямо с порога… «Хвост»! Нет чтобы мягко подвести, мол, так и так, все системы работают нормально, но есть проблема…

— Виноват, сию минуту исправлюсь! Значит, так, все системы, как всегда, работают нормально, у них восемьсот степеней подстраховки от сбоев, но проблема все равно имеется. «Хвост»!

— Н-да, — Яков поставил чашку с кофе на столик, покрытый зеленым сукном. — Так почему-то не лучше. Что за «хвост», кто прилепился?

— Похоже, как обычно, какие-то фараоны. То есть, виноват, блюстители порядка. На «Молоте».

— Тогда это Бандерского подчиненные, — Злюхин вздохнул, впрочем, не слишком удрученно. — Точно за нами увязались? Может, за «гундосами»? Они же тут без визы, да еще на броненосце, хоть и списанном.

— Гундешманцы тихо идут. В режиме радиомаскировки. Не могли их контрразведчики засечь. — А нас? Мы что, сигналили кому-то?

— Нет, мы тоже по-тихому сюда пришли.

— За кем же тогда «хвост»?

— Может, они сигнал от крейсера поймали? Ведь он не только к нам на Мелинит вовремя не явился, но и на переплавку не дошел. Вот и взялись его разыскивать, да запеленговали «СОС» крейсерский.

— Скорее всего так и получилось, — Яков кивнул. — Потому и в одиночку на поиски «Молот» ринулся. Знали б о нас, целой эскадрой приперлись бы. Но светиться нам по-любому не резон.

— А придется. Если не отойдем подальше.

— А что, если мы их шмякнем? Прямо мордой о землю?

— Подходящей земли поблизости нет, — возразил пилот. — Разве что о Прихамье. Но я бы предложил просто удрать. У «Молота» курсовые пушки новой модели. Можем сдачи получить.

— Куда удирать-то? — Злюхин выразительно взглянул на пилота и покрутил пальцем у виска. — Не соображаешь? Прихамье внизу. А на нем, где-то в этих проклятых джунглях, крейсер с полным трюмом «дряни». Ты же сам его сигнал поймал. Или не ловил?

— Ловил. Сейчас мы как раз на нужную сторону планеты смотрим.

— Ну вот. Бросить, что ли, все? Бандерскому на раскурку?

— Можно удрать и вернуться, — невозмутимо ответил пилот. — Подойти поближе к Чертовым Куличкам, «Молот» там застрянет, а мы вырвемся и снова сюда…

— А тут уже Еврони все нашел и прибрал к рукам, — закончил Яков. — Думаешь, он сознается? Если найдет крейсер сам, обязательно всю «дрянь» на свое корыто перегрузит, а следы заметет. Доказывай потом, что не верблюд. Он останется в двойном выигрыше: и с товаром, и деньгами, а я без гроша в кармане. Думаешь, мне это интересно?

— Думаю, нет.

— Это во-первых, а во-вторых, почему ты решил, что «Молот» в гравитационном поле застрянет? У него движки знаешь какие?

— «Тысячные», — пилот вздохнул. — Тачка мечты. Но у нас-то две десятки стоят. Там, где тысячник не потянет, двадцать тысяч точно пролезут.

— А инертную массу ты учитываешь? У разведчиков кораблик в сто раз легче. Эх ты, космонавт!

— Какая в космосе масса?

— Такая. Это веса тут нет, а масса на месте. А если в поле тяготения полезем, так вообще все на свете появится. А потому, кто из Чертовых Куличек выберется, а кто не сможет, еще большой вопрос.

— Тогда предлагаю послать навстречу «Молоту» «гундосов». У них броненосец, им задержать фараонов, как в два пальца свистнуть. Иначе никак. Пока мы сигнал окончательно запеленгуем, контрразведка на орбиту выйдет, и тогда…

— Ничего тогда не произойдет, — отрезал Яков. — Не паникуй.

— Как знаете. Не мне пожизненное светит. Вам и решать.

— Покаркай еще! — вышел из себя Злюхин. — Дай мне жабу на связь!

— Есть, — пилот поклонился и вышел из каюты.

Почти сразу в экране прямой связи появился Еврони. Как обычно, что-то жующий.

— Нас вычислили, — сообщил Яков. — Вернее, вычислили крейсер, но мы попадаем в фокус вместе с ним.

— Мне доложили, — Долариан отрыгнул. — Кто нас обнаружил, выяснил?

— Скорее всего разведка-контрразведка.

— Чего делать думаешь? Смоешься?

— А ты без меня тут управишься?

— Конечно, — поспешил заверить Еврони. — Не переживай. Мне ваша контрразведка по барабану. Если крейсер не сгорел, я его найду и приведу обратно на Глюконат. Там его и заберешь.

— Если не сгорел, — Яков ухмыльнулся.

— Ну, всякое бывает, — Долариан спрятал в бульдожьих брылях хитрую улыбочку. — А вдруг он неудачно в атмосферу вошел или еще чего?

— Я останусь, — твердо решил Злюхин.

— А если тебя схватят? В ваших тюрьмах, я слышал, плохо кормят.

— Ничего. Если прижмет, там гундешманцев употреблять разрешается. С кетчупом.

— Кошмар! — ужаснулся Еврони. — Я понимаю, если бы с майонезом, но с кетчупом… Просто какое-то кулинарное варварство.

— Возможно, возможно…

Злюхин погрузился в раздумье. Пока он шевелил извилинами, Долариан успел прикончить свой обед и приступил к полднику.

— Есть четкий сигнал, — сообщил связист гундешманского броненосца.

— У нас тоже, — заглядывая в каюту Злюхина, доложил пилот. — Крейсер точнехонько под нами.

Яков вдруг щелкнул пальцами и просиял.

— Мы этих ищеек обманем, — сказал он. — Еврони, у тебя есть запас аварийных маяков?

— А я почем знаю? Сейчас… эй… ты… да, связной… у нас есть радиобуйки?

— Два десятка, штатный комплект, — бодро отрапортовал связист.

— Исправные?

— Обижаете. Не на государственной же службе. Все работает, ничто не пропито.

— Есть, — пояснил уже и так ясное Долариан.

— И у меня столько же найдется, — Яков потер руки. — Надо настроить их на ту же частоту, что у крейсера, и сбросить где попало! По всей планете разбросать! Пусть разведчики поищут. Прихамье — не астероид, быстро сорок точек тут не проверишь. А мы тем временем сядем и разберемся, что там стряслось у Жоржа. Сделаешь?

— Легко, — Еврони вяло шевельнул рукой, и его связист бросился выполнять приказание.

— Ты на юг иди, а я на север.

— Почему это я на юг? — вдруг заупрямился Долариан.

— А что? — не сразу сообразил в чем дело Злюхин.

— Яков Дормидонтович, — наклонясь к уху босса, шепнул пилот. — У «гундосов» «югом» интимное место называется. В неприличном контексте.

— Черт, — Яков скрипнул зубами. — Ну, давай, я на… запад отсюда буйки разбросаю, а ты на восток.

— Так еще хуже, — шепнул пилот. — Теперь вы насчет порочных связей с его родственниками намекнули.

— Я прямо здесь все бросаю, — пробурчал Еврони. — Сами разлетятся, у них маленькие движки есть.

— Куда же они разлетятся? — застонал Злюхин. — Надо подальше их разбросать, чтобы легавые устали по континенту рыскать!

— И так сойдет, — Долариан обиженно, в два укуса, слопал семислойный бутерброд.

— Упали, — сверившись с показаниями пеленгатора, сказал пилот. — Теперь под нами два десятка крейсеров. Как бы.

— Еврони, ты идиот! — Якова слегка затрясло. — Поздравляю! Теперь под нами двадцать один источник отчетливого сигнала! Ну, и какой из них настоящий?

— Разберемся, когда сядем.

— Куда сядем? Между буйками по десять, а то и по двадцать километров непроходимых джунглей! Если сядем в ложной точке, придется топать пешком и еще неизвестно, в правильное место или опять к подсадному маячку. Ты бы жиром своим, который в башке, подумал, прежде чем делать!

— А мы на космолетах все точки облетим, — неуверенно предложил Еврони.

— У тебя горючее в запасе есть? Твой броневик два раза подпрыгнет и все, кончится топливо. А заправок поблизости я что-то не видел.

Долариан напряженно засопел, придумывая очередное оправдание, но так ничего и не придумал.

— Чего теперь-то… — пробормотал он. — Будем надеяться.

— Только это и остается, — язвительно сказал Злюхин. — Пилот, садимся… куда посчитаешь правильным.

— Настройки сбились, — заметил пилот, — но я думаю, надо сесть по первому ориентиру. Хотя, теперь не разберешь, какой из них первый…

* * *

…Космолет Злюхина сел немного раньше гундешманского броненосца, и не посреди болота, как «повезло» приземлиться гундосам, а на просторной поляне, невдалеке от цепочки поросших редким бамбуком холмов. Но результат у обеих экспедиционных бригад был схожим. И те и другие от злости разнесли из ручных иглометов злосчастные радиобуйки и, взяв пеленг, потопали через непролазную чащу к ближайшим источникам аналогичного сигнала…

5

Тайная база пришельцев была неуютной. Никто, конечно, не ожидал, что в логове космических насекомых будут лежать персидские ковры, стоять кондиционеры и светить неоновые лампы. Нет, но испачканные слизью заплесневелые стены, скользкий, вонючий пол и светящиеся грибки вместо ламп — это было, пожалуй, слишком. Даже искушенный Зигфрид старался дышать через раз, а уж франтоватого Бушелье и нежную Рубелию просто выворачивало наизнанку. Как себя чувствовал студент, сказать было сложно. Наверное, неплохо. Или ему просто было не до мелочей. Он со страстью настоящего исследователя изучал повадки конвоиров и пытался продолжить контакт. Чужаки отвечали ему неохотно и не жестами, а непонятным стрекотанием. Но студент не сдавался и скоро объявил товарищам, что начинает понимать чуждую речь.

— Что, серьезно? — удивился Безногий. — Как это ты умудрился?

— У меня врожденные способности к языкам, — гордо пояснил гундешманец. — Я владею всеми наречиями освоенного космоса, а еще тремя мертвыми языками Земли и древнегундешманским.

— Инсинуируешь, — небрежно бросил Жорж. — Если языки мертвые, кто тебя им обучил? Духи?

— У вас какое образование? — поинтересовался студент.

— Нормальное, — Бушелье взглянул на него сверху вниз. — Две ходки по три года за экономические… м-м… дела и пятилетка промысла на Ривьере. Я там таких аристократов кидал, тебе и не приснится.

— Оно и заметно, — гундешманец поправил розовые очки. — А я семь лет в Университете Естествознания проучился. На одни «гопы». По-вашему это будет на «пятерки».

— Круглый гопник? — Зигфрид проникся и кивнул.

Образованных людей он уважал. Взять хотя бы доктора Пофиговского с Лохудринска — умнейший человек. Но ученого «гундоса» Безногий встречал впервые. Факт был забавный, но все равно вызывал уважение.

— Да ты где ни учись, а все равно не поверю, что такие языки бывают, — завелся Бушелье. — Как они называются?

— Латынь, фортран и английский, — перечислил студент.

— Ну, скажи что-нибудь на латыни или на английском!

— F… you! — не замедлил ответить гундешманец.

— О, это же «здрасьте» по-гундешмански! — удивился Зигфрид.

— Верно, — согласился студент. — Старые языки на самом деле не умирают. Они просто растворяются в новых.

— Выкрутился, — фыркнул Бушелье. — Ну, и что говорят наши конвоиры, если ты такой умный?

— Они собираются нас допросить.

— Это и так было понятно.

— А еще собираются разобрать крейсер, чтобы изучить наши военные возможности. — Он подумал и уточнил: — То есть ваши.

— В этой ситуации все едино, — вздохнул Безногий. — Теперь кто на двух конечностях ходит — «наши».

— Пока этих тараканов не выведем, — заметил Жорж.

Очень уж ему не хотелось признавать себя равным каким-то ящеросапиенсам. А в крейсере глаз у него так и косил на Рубелию. Это Зигфрид заметил сразу. Такие вот у Бушелье были двойные стандарты.

Сам капитан относился к зеленым братьям по разуму снисходительно и без злобы, хотя они его, в свою очередь, и не особенно жаловали.

Так, отвлекаясь от мрачной действительности за разговорами, они и забрели в самый центр «паучьего» логова: в зал с осклизлым потолком-куполом, какой-то слюдяной лужей посередине и грудами полусгнивших объедков у стен. Здесь было светлее, чем в тоннеле — в центре купола разрослась солидная светящаяся грибница, — но воняло совсем уж нестерпимо. Бедняжка Рубелия так и повисла на плече у студента, не в силах войти в эту помойку. Гундешманец слегка просел и от натуги налился густой зеленью; ведь девушка — это не учебник латыни, ее не так просто удержать в руках. Пришлось ему помочь. Вдвоем с Зигфридом они внесли бледную мадемуазель в зал и усадили на более-менее свободном от грязи месте. Жорж, ревниво насупившись, обогнул троицу и прошел вперед.

Конвоиры в зал не пошли. Видимо, на этот счет у чужаков существовало некое табу.

Безногий огляделся по сторонам. Вроде бы в зале никого не было. Видимо, начальство у пришельцев соблюдало правила, схожие с земными. Не опаздывало, но задерживалось. Для солидности.

Зигфрид заглянул в слюдяную лужу и вдруг увидел прихамские джунгли с орбитальной высоты. А еще увидел, как на планету садятся какие-то корабли знакомых очертаний. Подробно разглядеть их было трудно, но один напоминал марсианский «олигарховоз» модели «Лимо», а другой походил на гундешманский броненосец. Кадр в луже сменился, и взору Зигфрида предстал космос с движущейся на фоне далеких созвездий точкой. Похоже, это был еще какой-то рукотворный объект.

Сомнений не осталось, «лужа» была на самом деле монитором системы спутникового наблюдения. Системы, надо признать, нехилой. Безногий сплюнул на слюдяную поверхность, и картинка пропала. Теперь монитор просто отражал свет потолочной грибницы. Зигфрид немного подумал и плюнул еще раз. Картинка появилась вновь. Плевок — опять погасла. Плевок — появилась. Капитан только собрался плюнуть в пятый раз, как поверх изображения джунглей возникли какие-то закорючки.

— Студент, по-моему, тут что-то написано, — озадачился Безногий.

Гундешманец заглянул в лужу, пошевелил губами, почесал в зеленом затылке и неуверенно предположил:

— Кажется, «отвали» и еще что-то про двугорбое животное. По их мнению, вы произошли именно от него.

— А они неплохо осведомлены, — заметил Бушелье.

— Сам ты верблюд, — обиделся на Жоржа капитан.

— Я имел в виду другое!

— Господа земляне, ахтунг… — вмешался гундешманец, от страха сбиваясь на родную речь.

Одна из куч у стены зашевелилась, и на грибной свет, стряхивая с хитинового панциря гниль и объедки, выполз тараканище, не в пример пилотам «паучьих» кораблей. Просто «кинг сайз» какой инсектище. Рубелия, завидев его, охнула и окончательно отключилась, а студент от страха и вновь повисшей на руках тяжести присел. Жорж и капитан от лишних телодвижений удержались, но Бушелье все-таки рванул узел корпоративного галстука и спрятался за спину Зигфрида.

Тараканище немного пошевелил усами, похрустел каким-то куском из горы объедков и наконец выдал длинную трель. Закончив речь, он чуть подался вперед и указал правым усом на капитана.

— Кондец тебе, Кактус, — выдвинул Бушелье свою версию перевода.

— Это мы еще посмотрим, — Зигфрид сжал кулаки. — Выпьешь потом за меня.

Броситься в последний бой ему не дал окрик студента.

— Господин капитан, он сказал, что вы единственный прямоходящий, кто так легко освоил их технологии! За это вас не съедят сегодня на вечернем банкете, а оставят в качестве консультанта по разборке крейсера.

— А нас что же… с-съедят? — у Жоржа отвисла челюсть.

— Вас на первое, нас на десерт. — Студент, похоже, гордился, что чужаки посчитали его и Рубелию более вкусными.

— Я не хочу… — просипел Бушелье. — Скажи ему, что у меня полно денег! Я дам любой откуп!

— Зачем жукам малахаи? — Зигфрид хлопнул менеджера по плечу. — Крепись, Жора.

— Как это зачем?! — захныкал Бушелье. — Я главный менеджер «Баблинвеста», я богач! Они на мое состояние все объедки Галактики могут скупить!

— Видел, какие у них космолеты? Они себе и без твоих баблов все, что нужно, захапают…

В этот момент супержук снова застрекотал и вдруг запустил кончик уса в нагрудный карман клубного пиджака Бушелье. Менеджер замер, а когда острый ус с наколотым на него маленьким квадратным пакетиком оставил его одежду в покое, Жорж заерзал.

— Это не мое, даже не знаю, как оказалось в кармане! Наверное, кто-то дал подержать, ну, я и сунул… машинально!

— Жора, ты не в участке, — остановил его Зигфрид. — Расслабься.

— Господин пришелец спрашивает, чем это так приятно пахнет? — ухмыляясь, перевел студент.

— Это вам, — мгновенно сориентировался Бушелье. — Так сказать, в знак дружбы и взаимопонимания. Образец товара. Моя компания занимается поставками этой… э-э… продукции на все крупные рынки освоенных миров. Если вы нас не сожрете, мы сможем наладить канал и до вашей уютной планеты!

Чужак забросил пакетик с порошком в пасть и звучно сглотнул. А затем еще чуток пострекотал.

— Он спрашивает, как это называется и для чего используется, — подсказал гундешманец.

— Это называется… «дрянь», или «дурь», а еще некоторые называют это дерьмом, — охотно ответил Жорж. — А используется для поднятия настроения. Конечно, за все приходится платить, и те, кто увлекается этой дрянью, живут не дольше пяти лет, но живут счастливо, как полные идиоты.

Таракан вдруг осел на левую заднюю ногу, выпрямился, снова осел, теперь на правую переднюю и в конце концов шлепнулся на пол, обдав пленников брызнувшей из-под брюха объедочной гнилью.

— Вот его вставило! — удивился Зигфрид. — Меня так только после второго литра валит, мордой в салат.

— Дерьма не держим, — приосанился Жорж. — В смысле, держим только лучшее дерьмо.

— А еще у тебя есть? — тихонько спросила очнувшаяся Рубелия. — Может, он нас отпустит?

— Полный трюм, — Бушелье небрежно махнул рукой и вдруг замер, округлив глаза. — Полный трюм! Мы спасены!

— Ну да… — скептически хмыкнул студент.

— А что? — насторожился Жорж.

— А то, что половина мешков в вашем трюме с порошком борной кислоты, а еще почти столько же с сухим хлорофосом. И только пять процентов «дряни». Да и то не лучшего качества. Так, на одну «семерку».

— Это что же, Еврони решил нас нагреть?! — возмутился Бушелье.

— Естественно, — гундешманец пожал плечами. — Чему вы удивляетесь? Он понимает, что Злюхина рано или поздно выловит ваша контрразведка и все его деньги пойдут в доход государства. Так почему бы не пнуть издыхающего питона? Вот так все и получилось; Яков отдал за партию фальшивой «дряни» последние сбережения и остался на мели. А если он вдруг заявится разбираться, Еврони тут же сдаст его Бандерскому и компании.

— Вот жирная скотина! Мы ему, как старому, проверенному партнеру, перевели деньги, и не по факту получения товара, а когда крейсер только вошел в гиперпространство, а он, жаба, вот что удумал! Украл, скотина, весь наш оборотный капитал!

— Не надо так про папу, — обиделась Рубелия. — Он просто настоящий бизнесмен. Он всегда говорил, что в большом бизнесе принято друг друга жрать. Ваш Злюхин сейчас слабый, и поэтому его кушают.

— Если этому таракану покажется, что выкуп в пять процентов от партии маловат, скушают нас! — Бушелье указал пальцем на разомлевшего чужака.

— А может, сделаем ноги, пока он не в себе? — предложил Зигфрид.

Жук что-то протрещал, и студент удрученно вздохнул.

— Не получится, он уже догадался, что у нас в трюме. Говорит, что сейчас немного побалдеет и пойдет лично проверять свою догадку. С вами, капитан. А мы останемся здесь. На всякий случай. В залог.

— Кактус, ты уж не подведи, — взмолился Жорж. — Поторгуйся с ним. Пусть заберет себе все, что захочет, только нас не сжирает, ладно?

— Сделаю, что смогу, — Зигфрид перевел задумчивый взгляд на студента. — Хлорофос и борная кислота, говоришь?

— У нас на Глюконате этого добра тонны, — подтвердил гундешманец. — Разводим и поля опрыскиваем. От саранчи.

— Ладно, — Безногий загадочно улыбнулся. — Только мой вам совет, ребята. Как уйду, не сидите тут без дела, ищите лазейку. Верить на слово этому жуку глупо. Если выпадет… как ты говорил… казус? Ну вот, если получится, дергайте отсюда со всех ног. В джунгли. А там встретимся.

— Ты уверен? — Бушелье расчувствовался и хлюпнул носом. — Ты же рискуешь. Если мы слиняем, этот членистоногий тебя сожрет.

— А-а, — Зигфрид небрежно махнул рукой.

— Вы такой… смелый! — восхищенно выдохнула Рубелия.

— Знаю, — гордо сказал капитан и шагнул в сторону медленно поднимающегося на ноги жука. — Очухался? Идем тогда. Покажу тебе товар.

Пришелец невнятно стрекотнул и побрел на подкашивающихся конечностях к выходу. Зигфрид направился следом. Весь такой смелый и героический.

На самом деле для подвига у него были свои особые причины. Первая, это увиденные в луже-мониторе корабли. Безногий почти не сомневался, что на гундешманском броненосце прилетел Еврони, а «Лимо» доставил на Прихамье самого Якова Дормидонтовича. Судя по траектории снижения, сели они чуть поодаль от крейсера, но лучше было оказаться на борту «Безумного» раньше обеспокоенных владельцев груза. Ведь в таком случае можно было смотаться и избежать встречи со Злюхиным. Бегству мог помешать чужак, но, если выбирать, с кем схватиться в финальном бою, с пришельцем или Яковом, первый был предпочтительнее. Потому что Зигфрид уже почти придумал против главного чужака особую военную хитрость.

А еще он рассчитывал на помощь той самой, тоже увиденной в луже, звездочки, что спешила к Прихамью по следам крейсера, лимузина и броненосца. И это была причина номер два…

И все могло бы сработать, но когда главный жук выполз на свет Хаммла и поковылял в сторону трофейного крейсера, к нему тотчас присоединились пилоты-конвоиры, которые привели пленников в логово, затем другие, а затем еще и еще… И было их до неприличия много. Как тараканов на ночной кухне…

6

— Только таким тварям, как вы, это и жрать, — подтаскивая к ногам жука мешок с зельем, сказал Зигфрид. — Угощайся.

Чужак что-то прострекотал и запустил пару передних лап в мешок. Безногий очень надеялся, что выбор пал на тюк с «дрянью», а не с борной кислотой. Пришелец обсосал щетинистую лапу и вроде бы остался доволен. Его подручные тотчас выволокли ценный груз из трюма, а предводитель усами указал на следующий баул.

— А тут невкусное, — предупредил капитан. — Но, если хочешь…

Он раскрыл мешок из другой кучи. Внешне порошок был почти тем же. Суперпаук принюхался и вдруг мощно вздрогнул, будто его прошил электрический разряд вольт примерно в пятьсот. Безногому даже не пришлось ничего делать. В отличие от земных собратьев, у чужого таракана не было иммунитета к подобным веществам, и он почувствовал себя нехорошо. Это было очевидно. Пришелец встал на дыбы, изогнулся вопросительным знаком и угрожающе раскрыл челюсти над головой капитана.

— А что у нас случилось? — с издевкой спросил Зигфрид. — Не в коня овес? И нечего надо мной нависать!

Он зачерпнул из мешка пригоршню и сыпанул жуку в пасть. Тот издал короткий звук, нечто вроде треска сломанной ветки, и сел на заднюю оконечность хитинового туловища. Увидев, что главарь слегка «потерялся», прочие тараканы беспокойно зашевелили усами и дали по паре шагов заднего хода.

— Поняли, чем дело пахнет, «мортейн комбат» вам в жвала?! — заорал Зигфрид, хватая мешок с хлорофосом в охапку. — Праздник хотели себе устроить? Побалдеть за чужой счет думали? Ну, так я вам сейчас организую фестиваль песни и пляски! Будете жрать угощение горстями и кайфовать до потери пульса! А ну назад, твари членистоногие! Вон с моего корабля!

Безногий наступал, разбрасывая вокруг себя порошок, как заправский сеятель. Главный чужак был на грани обморока, но отреагировал на вопли Зигфрида первым. Он тяжело сполз по аппарели на траву и, припадая поочередно на все четыре лапы, поковылял к бункеру. Его подручные замешкались, поскольку не понимали, чем так огрел предводителя этот жалкий двуногий, но в конце концов тоже попятились к холму.

— Шевелите копытами! — орал капитан, щедро осыпая поляну вокруг крейсера хлорофосом. — Вот вам демаркационная зона, и чтобы ни одна падлюка даже близко к ней не подползала!

Десятка два «падлюк» все же не вняли предупреждениям и попытались вернуться, но Безногий забросал их ядохимикатами с головы до ног, и чужаки сдохли практически сразу.

— Ага, работает! — обрадовался Зигфрид первой наглядной победе. — Погодите, мухи недоразвитые, я еще взлечу! Кто заказывал трезвый дебош?! Никто? Ну так пеняйте на себя, фирма угощает!

Логики в речах Зигфрида не смог бы обнаружить даже землянин, а уж чужаки — если бы и понимали его слова — подавно. Но Безногому сейчас было не до исторических фраз, ему важнее было произвести как можно более грозный шумовой эффект. Судя по беспорядочному отступлению врага, это капитану удалось. Он с помощью бытовых фосфорорганических отравляющих веществ «ломил», и «шведы», соответственно, «гнулись». Чистая Полтава. Или кубок «Балтики».

Победа была не за горами, но Зигфрида беспокоили две вещи: сбегут ли под шумок пленники и где взять водки, чтобы достойно обмыть очередную викторию?

В этот момент порошок закончился.

Зигфрид с тоской оглянулся на крейсер. До его заветного трюма было далековато. Правда, путь лежал по «припудренной» траве, но все равно — бежать и бежать. А тараканы уже сгоняли в свои пауковидные космолеты, облачились в скафандры и возвращались. Безногий оценил шансы и понял, что медлить некогда. Бросать спутников было тяжело, но спасение человечества и гундешманчества стояли на первом месте. Если промедлить хотя бы минуту, все тараканы облачатся в гермокостюмы и никакими инсектицидами их будет не взять. Да и в ядовитый круг они в таких балахонах могут запросто войти. И если войдут, накостыляют отравителю всенепременно. Перспектива была не очень. И вселенская миссия срывалась… Капитан развернулся и припустил по белесой траве к «Безумному».

Виктория типа «блицкриг» сорвалась, но перспективы остались. Следовало только взлететь повыше, упаковать десяток мешков с хлорофосом в контейнер попрочнее и сбросить эту бомбу точно на холм. От удара мешки разорвутся, и тараканьей базе придет тот самый «кондец», о котором упоминал Бушелье.

Вот только бы до того момента из вонючего лабиринта успели смыться пленники. Жоржу доза хлорофоса вреда не причинит, а вот что будет с «гундосами», Зигфрид определенно сказать не мог. Если они дохли от рюмки водки и пары затяжек «Явы», то вполне могли пострадать и от хлорофоса — младшего брата боевых ОВ вроде зарина, зомана и ви-газов. Но… как говорил гундешманский студент, «риск бывает четырех категорий…».

Зигфрид вбежал в рубку крейсера и, забросав притаившегося там часового остатками порошка, уселся за главный пульт. Рука никак не поднималась нажать кнопку «взлет», но капитан себя пересилил. Он вдавил клавишу в пульт и одновременно с шипением задраившихся шлюзов услышал знакомый голос:

— Господин капитан, они чуть Жоржа не скушали! Но мы успели сбежать, все трое. Только потерялись, когда из домика выбрались. Я, похоже, одна сюда пришла…

Зигфрид с облегчением вздохнул.

— Садись в кресло, после расскажешь.

— Нам нельзя улетать без ребят! — запротестовала Рубелия, плюхаясь в кресло бортинженера.

— А мы и не улетаем, — капитан ввел в кибернавигатор программу. — Сейчас выйдем на высоту прицельного бомбометания и жахнем по логову!

— У вас есть бомбы?

— У меня есть кое-что получше. Заодно и от других паразитов джунгли вокруг очистим.

Зигфрид поднял крейсер на достаточную высоту и уже собрался идти в трюм, снаряжать бомбу, как вдруг заметил в прицельном экране нечто такое, что заставило его сесть обратно в кресло и покрутить ручку панорамного обзора.

— Что-то не так? — насторожилась наследница Еврони.

— Это мягко говоря, — Зигфрид нервно сглотнул и пошарил рукой под своим сиденьем.

В крейсере, как и в «ЗУБе», походный набор хранился именно там, под капитанским креслом, чуть левее сейфа с положенным по уставу пистолетом. Собственно, по примеру «нычки» на «Безумном», Зигфрид оборудовал аналогичную «аварийную аптечку» и на своей машине.

Плоская фляжка приветливо булькнула и удобно легла в ладонь. То ли дело! Никаких примесей вроде сухого молока, сахарной пудры или хлорофоса, дешево, легально, приятно и весело… Безногий сделал один, но капитальный глоток, и мысли тут же прояснились.

— Не будете бомбить? — робко спросила гундешманочка.

— Буду, — капитан сунул фляжку в карман и встал. — Только не бомбить. Придется вместо бомбежки опылением заняться.

— Чем?

— Видела, как поля с вертолетов опыляют?

— У нас на Глюконате это как зубы чистить; дважды в день. Вся же экономика от полей зависит. Их в порядке держать следует, чтобы никаких сорняков или вредителей…

— Ну, вот…

— А тут почему надо пылить?

— А потому, дорогуша, что засралось Прихамье по самые уши. Извини, но помягче названия этому явлению не подберешь…

* * *

— Еврони, ты где?

— Откуда мне знать? Кругом лес, сверху небо, снизу трава и трясина хлюпает между кочек… «Джипиэс» тут не работает.

— Это я и без тебя понял, — Злюхин с тоской взглянул на склон холма, возвышающегося среди джунглей. — А у меня тут сплошные косогоры. Восьмой холм штурмую.

— Маячок-то нашел?

— Вот именно, — сказал Яков с желчью. — Маячок! Дернул тебя черт разбросать их тут повсюду.

— Я тоже нашел, уже легче.

— Что легче-то? Было двадцать, стало шестнадцать, легкость просто воздушная!

— А что такого? Дышится тут прекрасно…

— Я уже ноги стер!

— Да? А я ничего. Укачало только слегка.

Злюхин бросил взгляд на экран прибора связи. Только теперь до него дошло, что Еврони сидит в кресле, которое тащат на плечах четверо рабов. А еще с десяток зеленых невольников несли следом мешки с провизией. Конечно, при таком обеспечении Долариану все эти блуждания по тропическим лесам были необременительной прогулкой. А Яков Дормидонтович шел сам, и не ел он ничего с утра.

От такой вселенской несправедливости Злюхину стало обидно, и он зашвырнул прибор связи в ближайшие кусты. Оттуда тотчас раздался истошный вопль и вывалился натуральный гундешманец в круглых розовых очках. Яков как-то не слыхал, чтобы на Прихамье водились гундосы, да еще близорукие, а потому живо заинтересовался жертвой своего точного броска.

— А ну иди сюда, цэрэумен [3].

— Нет, я не такой! — запротестовал гундешманец. — Я студент Университета Естествознания!

— И здесь в научной экспедиции, — Злюхин усмехнулся.

— Я бежал из неволи и… оказался здесь. Случайно!

— Случайно, — Яков красноречиво положил руку на кобуру походного пояса. — На чем бежал?

— На земном крейсере! Его привели сюда под конвоем чужаки. Вы видели пришельцев? Еще нет? Я могу показать!

— Постой, ты бежал на крейсере? Не от Еврони, случайно?

— От него, — признался студент. — А вы… меня сдадите ему обратно?

— Разве мы похожи на людей, имеющих дела с такими, как он?

— Откровенно говоря… да. А еще, лично вы похожи на земного олигарха Злюхина.

— Какой наблюдательный… Я думал, мы для вас все на одно лицо. А что ты там говорил насчет чужих?

— Они тут повсюду! Вы видели холмы? Так вот, это не настоящие складки ландшафта, это бункеры и базы чужаков! На этой планете обосновался настоящий термитник. Плацдарм! У них здесь спрятаны сотни космолетов-рейдеров и миллионы жвал личного состава. Я, пока выбирался, все разведал.

— Термитник? Они что, на термитов похожи, пришельцы эти?

— Больше на тараканов, только очень крупных. С теленка размером. А их боссы вообще с бегемота.

— Ха! Сказанул! — не поверил один из спутников Злюхина. — У тебя очки не увеличительные?

— Клянусь свободой! — Студент махнул рукой примерно на юго-восток. — Могу доказать. Идемте, сами все увидите.

Яков немного подумал, направление совпадало с пеленгом ближайшего маячка (лучше бы крейсерского), и согласился.

— А крейсер-то где остался? — на всякий случай закинул он удочку.

— Я заблудился, — вздохнул студент, — но, кажется, примерно там же.

Это обнадеживало. Команда Злюхина перестроилась и взяла направление на юго-восток. Минут через десять бодрого марша впереди показалась опушка и убегающий вниз склон. Раскинувшаяся внизу долина была до самого горизонта покрыта холмиками-бункерами разной высоты, какими-то навесами и грудами отбросов (как пояснил проводник — запасами провизии). А еще то там, то здесь бессистемно стояли какие-то черно-серебристые махины, явно транспортного назначения. Возможно, даже космические корабли.

И повсюду сновали здоровенные насекомые, явно не классифицированные ни одним из земных, а если верить студенту, и ни одним из гундешманских энтомологов. И на суперманоидных столицах таких тварей Злюхин не встречал. Было похоже, что студент не ошибся, и на Прихамье обосновались пришельцы из неизвестных миров. Да не просто разведгруппа, а целая армия вторжения!

Яков подал сигнал, и вся его бригада подалась назад, под прикрытие густых зарослей.

— А не сделать ли нам ноги, Яков Дормидонтович? — нервно спросил пилот Злюхинского лимузина.

— И бросить крейсер на растерзание этим уродам?

В этот момент неподалеку в кустах послышался характерный стрекот, и зашуршали опавшие банановые листья.

— Это они! — Глаза у гундешманского студента стали значительно больше и круглее очков. — Нам кондец!

— Ты откуда это слово знаешь? — удивился Злюхин.

— От Жоржа, — студент попятился. — Они нас сожрут!

— Подавятся, — Яков решительно достал оружие. — Будем пробиваться. Где крейсер?!

— Я не знаю!

— Тогда можешь бежать, не держу, — Яков поиграл пистолетом.

— Он как раз там, за этими кустами, — гундешманец был готов броситься наутек, но его сдерживало опасение получить лазерный импульс в спину.

— Прорвемся сквозь кусты, закроемся в крейсере, хрен они нас достанут, — решил Злюхин.

— Их там много, даже на слух можно определить, — возразил студент. — Лучше убраться, пока не поздно! А если еще из долины подоспеют, от нас даже костей не останется.

— Не киксовать! — приказал Яков и решительно шагнул в сторону стрекочущих кустов.

Навстречу ему тотчас выползли десятка четыре крупных чужаков и пять или шесть их предводителей, тех, что были размером с бегемота или даже среднего слона. Злюхин еще более решительно исполнил разворот кругом и с диким воплем побежал, куда смотрели остекленевшие от ужаса глаза.

Бригада и студент помчались следом, но догнали босса только у лимузина.

— Заводи! — влетая в корабль, проорал Яков непонятно кому. — Пилот! Где пилот?!

— Здесь я, — пилот забрался в космолет вторым. — Не извольте беспокоиться, сейчас улетим. Не стоило сюда и садиться. Хотя, кто же знал?

— Жалко «дури», — заметил один из злюхинских телохранителей. — И Бушелье пропадет.

— Идет этот порошок на… удобрения! — Злюхина крупно трясло. — И Жорж вместе с ним! Мне жизнь дороже!

— Вазелиныч, задраивай, — приказал пилот. — И посмотри, чтобы никакой таракан с нами не взлетел.

— Тут только этот… зеленый, — заглянув в шлюз, сообщил Вазелиныч.

— Выкинь его к дьяволу! — прошипел Злюхин. — Еще горючее на него переводить.

— Не надо, я не помешаю… я тут… на коврике! — студент распластался прямо у шлюза, на резиновом коврике с надписью «вытирайте ноги».

— Вставай, — Вазелиныч схватил его за шиворот и втащил обратно в шлюз.

— Я полезный! — воскликнул гундешманец. — Я много знаю!

— Кто много знает, мало живет, — телохранитель подтолкнул студента к люку. — Проваливай, тебе сказали!

— Яков Дормидонтович, я вам про Еврони могу много чего интересного рассказать!

— Я и сам про него все знаю, — Яков устало откинулся на спинку бортинженерского кресла.

— Не все, раз сюда явились! — Гундешманец уперся руками и ногами, из последних сил сдерживая натиск Вазелиныча.

— Да? — Злюхин коротко махнул рукой. — Вазя, погоди его выбрасывать. Ну, студент, говори.

— В космосе скажу!

— Там холодно, — предупредил Яков. — Лучше на этой станции сойди, авось выживешь.

— Я про товар кое-что знаю!

— Что?

— А вы меня на Клоакию подбросите?

— Вазелиныч, выталкивай!

Телохранитель отцепил гундешманца от бортиков люка и наладил ему мощного пинка.

— Хлорофос! — отчаянно заорал студент, очутившись снаружи корабля. — Я вам все рас…

Люк закрылся, отрезая его вопли, а двигатели космолета предупреждающе рыкнули. Пилот проследил, как рыдающий студент отбегает подальше, и включил зажигание.

— Сам урод, — буркнул Злюхин. — Еще обзываться будет, гад ползучий… Пилот, хватит медитировать! Старт!

Корабль взмыл над планетой и, разрывая атмосферу, угрохотал в космос. Но на орбите злюхинское сердце дрогнуло, и он приказал остановиться.

— Столько зелья пропадает! Узнаю, какая сука решила сюда сбежать, — порву в лоскуты!

— Отсюда узнавать будете? — поинтересовался пилот. — Не далековато?

— Подождем, когда гундосовский броненосец взлетит, а там разберемся, что делать.

— Оно, конечно, верно… только лучше бы нам совсем умотать.

— И отдать пять миллиардов Долариану?! Это же мои последние деньги! Кроме заначки под половицей на даче, у меня ничего больше нет! Чем я покрою такие убытки? У тебя есть пять миллиардов?

— Тут я пас, — пилот невозмутимо пожал плечами. — Могу предложить разве что «Молот».

— Какой еще «Молот»? — Злюхин поднял кустистые брови.

— Который целится в нас из четырех курсовых пушек модели «Ураган» и настойчиво семафорит: «Лечь в дрейф, приготовить буксировочные концы». Если не возражаете, я подчинюсь. Залп четырех «Ураганов» — это гарантированный конец фильма.

Яков поперхнулся и совсем уже обреченно уставился в иллюминатор. В каком-то километре справа по борту действительно висел «Молот», и Злюхин почему-то чувствовал, что знает, кто главный на борту этой казенной машины.

— Не сдамся! — прошипел Яков.

— Придется, — пилот вздохнул.

— Кому угодно, только не Сбондину! — сменил установку Злюхин.

— Выбор небогат, — пилот указал на левый иллюминатор.

С левого борта на зависшие друг против друга земные кораблики заходила целая эскадра «пауков». Яков Дормидонтович хотел было отдать приказ о мгновенном бегстве, но тут вражьи космолеты появились и прямо по курсу, и сверху. Оставалось либо бежать задом, либо снова садиться на Прихамье. Вариантов спасения было маловато, да и те, что имелись, никуда не годились.

Утешало Злюхина одно: в капкан попал не только он. На орбите его участь разделил (хотелось бы надеяться) Сбондин, а Еврони сейчас и вовсе шел как по минному полю; через джунгли, переполненные страшными космическими тараканами. Перспектива стать обедом чужаков у гундешманского наркобарона была гораздо более четкой и близкой, чем у Якова. Злюхину-то светило скорее молекулярное распыление от орудийного залпа. Коротко и без мучений.

И то радость…

7

— Ну что, Яков Дормидонтович, отбегался?

Прямая связь с «Молотом» была нечеткой, с помехами, наверное, из-за близости чужих космолетов, но вопрошавшего Злюхин узнал.

— Ты тоже не в лучшем положении, подполковник.

— Положение — дело временное, — Сбондин многозначительно хмыкнул. — У меня на корабле такие «Ураганы» установлены, никакой пришелец не выстоит.

— Ну-ну, утешай себя, — Яков уже немного оправился от финансового потрясения. — Я бы на твоем месте вызвал эскадру.

— А я вызвал. Скоро такую баню чужакам устроим, мало не покажется. Только тебе ничего не светит. Ты есть арестованный.

— Это мы еще увидим. Ты сначала с пришельцами разберись. Их на планете знаешь сколько? Континент, что прямо под нами, как муравейник. Кишмя кишит.

— Да? А отсюда — джунгли джунглями. Что, правда много?

— Хоть весь звездный десант всех армий сюда высади, не перестреляешь.

— Это много, — Сбондин помолчал. — Ну да справимся, наверное. А признайся, Яков, зачем сюда прилетел?

— Один мой корабль тут вынужденную посадку совершил.

— Корабль? — Федор усмехнулся. — Твой? Не Долариана?

— Мой. Под командованием Жоржа Бушелье, менеджера моего.

— Сам признался, — заметил Сбондин. — Так и запишем. Большой корабль-то?

— Крейсер, грузовой, — Злюхин отвечал равнодушно, как человек, которому уже нечего терять. — Только не надейся его как вещественное доказательство к делу приобщить. Он в лапах у чужаков.

— Ты уверен? — В голосе Федора появились нотки беспокойства.

— Абсолютно.

Федор снова о чем-то задумался.

— Яков Дормидонтович, — шепнул пилот. — Смотрите, взлетает кто-то.

— И что с того? — Злюхин бросил мрачный взгляд на экран и тут же встрепенулся. — Это не «паук»!

— Без вариантов, крейсер, — согласился космолетчик. — Они прорвались.

— Еще бы здесь, на орбите, все обошлось, и мы получим приз! — замирая, пробормотал Яков.

— Не надейся, — снова ожил Сбондин. — «Безумного» тебе не видать, как своих ушей! Да и не взлетает он почему-то… Странно, что это он делает?

— Барражирует, — пояснил злюхинский пилот. — Летает на малой высоте и обстреливает позиции неприятеля.

— Ты видишь вспышки выстрелов?

— Нет, но иначе летать туда-сюда в атмосфере бессмысленно.

— Дай-ка максимальное увеличение, — приказал пилоту Яков. — Что это из него сыплется?

— Что-то белое. Порошок какой-то.

— Порошок?!

Злюхин схватился за сердце, нащупал во внутреннем кармане тощий кошелек и охнул. Лицо его стало белым, губы синими, а глаза вылезли из орбит.

Удар был, что и говорить, ниже пояса. Сзади. Не только экономически сокрушительный — ведь все деньги за товар Яков перевел, как только крейсер прыгнул в гиперпространство! — но еще и болезненный для самолюбия. Злюхин привык кидать народ, но еще никто не осмеливался кинуть самого Якова…

— Ну вот, и вовсе не о чем беспокоиться, — сделал вывод флегматичный пилот. — Раз в крейсере больше ничего нет, спасать его не обязательно.

— Идиот! — На лицо Злюхина вернулись краски, в основном багровая и чуток фиолетовой. — Ты разве не понял?! Это все придумал… Еврони! Он нашел крейсер, и теперь «Безумным» управляет кто-то из его команды! Эта жирная гундешманская жаба украла все мои деньги, а чтобы я больше никогда не поднялся, решила еще и скинуть товар! Я разорен! А Жорж!? Где я найду еще одного такого прохиндея?! Без него загнется моя последняя надежда — «Баблинвест»! И крейсер хотя бы в качестве компенсации за моральный ущерб было бы неплохо прибрать…

Злюхин балансировал на грани инфаркта. Или, как говаривал Бушелье, находился почти в объятиях «сэра Конрада», он же Кондрашка. Миллиарды псу под хвост! Вернее, на забаву каким-то тараканам. Как тут не заполучить удар?

— Я что-то не понял, Злюхин, твой крейсер что перевозил? — фальшиво «удивился» Федор. — Что это из него белое посыпалось? Мука для нужд слаборазвитых планет?

— Хлорофос, — вспомнив ругательство гундешманского студента, процедил Злюхин. — Для нужд сельского хозяйства.

— Ну да, — Сбондин рассмеялся. — Хлорофос! Это ты здорово придумал, наркоту под отраву для тараканов задекларировать.

— Я серьезно… — устало отмахнулся Яков.

— Серьезно? — Федор озадачился. Понятно, что Злюхин врал, но очень уж убедительно. — Ты что же теперь у нас не жулик, а приличный торгаш? Постой, полный трюм отравы для насекомых, а пришельцы похожи на тараканов? Выходит, твой Бушелье подвиг на наших глазах совершает? Во имя человечества…

Ах, как хотелось бы Якову, чтобы все на самом деле обернулось именно так! Чтобы в трюме крейсера находилось никакое не зелье, а действительно копеечная отрава… Чтобы управлял им сейчас не гундешманский наркобарон, а Кактус под присмотром Жоржа…

Но, к сожалению, это было маловероятно. Особенно если учесть, что приемку товара проводил сам Бушелье — прохиндей, классом ничуть не ниже Еврони.

Злюхин же не знал, что большую часть времени погрузки Жорж валялся в нокауте после «мягкой» посадки и успел обнюхать лишь последние двадцать мешков. Двадцать из трех тысяч. Те самые, что действительно содержали «дурь».

Так же, как не знал, что Еврони и компания по-прежнему бродят вокруг болота, так и не приблизившись к месту падения крейсера ни на километр…

Ничего этого Злюхин не знал, а потому был вынужден искренне врать Федору и дальше.

— Нет, Сбондин. Мой Жорж не самоубийца. Груз, даже такой, денег стоит. Не тех, конечно, как хотелось, но все-таки. Это, наверное, Кактус шурует. Слыхал о таком? Бывший капитан этой лохани. Он-то старый вояка, ему подвиги, как завтрак — ежедневная процедура.

— Ай да Кактус! — расхохотался пуще прежнего Сбондин. — Дезинсектор какой! Молодец! Давай, Устиныч, трави гансов!

— Бертольдыч, — тоскливо поправил Злюхин. — Капитан Кактус Еремей Бертольдович.

— А, ну да, — спохватился Федор. — Он самый.

— Босс, чужие корабли уходят на планету, — негромко доложил Злюхину пилот. — Блокада снята. Можно попробовать смыться.

— А как же пушки? — шепнул Яков, взглядом указывая на иллюминатор, за которым висел сбондинский «Молот».

— Он отвлекся, на том его и подловим, — пилот откинул колпачок с орудийной гашетки. — Можно жахнуть упреждающим и прыгнуть.

— Давай, — расстроенно согласился босс. — Как только снова что-нибудь заорет, стартуй.

Дальше все произошло быстро, поскольку участники событий действовали практически рефлекторно.

Началось с того, что чужие корабли вошли в атмосферу и помчались к «Безумному», который припудрил порошком уже половину освоенных пришельцами джунглей.

— Так им, Зигфрид, засыпь их с головой! — выкрикнул Федор. — Пусть все подохнут… от передозировки!

— Опять Зиг… фрид? — просипел Злюхин. — Так это он?! Это он… высыпал все мои деньги на ветер?!

Лицо Якова вновь начало менять оттенки, словно у хамелеона, но вскоре зафиксировало стабильный землисто-серый цвет.

— Опять он тебя приложил? — Сбондин от души рассмеялся. — На любого Злюхина всегда найдется свой Безногий. Так-то, Яков. Учти на будущее. Хотя у тебя будущего нет. Это однозначно.

Практически разорившийся олигарх наконец-то осознал, что по милости Кактуса-Зигфрида у него с будущим теперь действительно что-то напутано и, не выдержав такого удара, грохнулся в обморок.

— Без-но-гий! Шайбу, шайбу! — Федор свистнул, похлопал в ладоши и улюлюкнул.

В этот момент до злюхинского пилота дошло, что пора действовать, и согласно коварному плану он дал по «Молоту» залп. Затем пилот врубил ходовые ускорители, и «Лимо», рванув с места в карьер, быстро исчез из вида.

А корабль Федора, от точного попадания лишившись разгонных движков, был вынужден остаться.

— Злюхин, стоять! — в отчаянии заорал подполковник. Естественно, в пустоту. Якова уже простыл и след.

Сбондин длинно выругался и пощелкал тумблерами ходовых систем. Работали только маневровые двигатели. Для посадки или полета в атмосфере этого было достаточно, но чтобы броситься в погоню — маловато. Все, что оставалось Федору: успокоиться и ждать подхода эскадры. Но сидеть, сложа руки, было невыносимо, и подполковник обратил взор вниз. Крейсер Зигфрида продолжал барраж, успешно уничтожая мечущихся среди зарослей чужаков и почти не обращая внимания на выстрелы их «космолетов-пауков». Вернее, внимание он обращал и даже отстреливался, но очень уж неприцельно. Словно за орудийным пультом сидел кто-то в артиллерийском деле абсолютно ничего не смыслящий. Впрочем, кому там еще было сидеть? Федор достоверно знал, что, кроме Зигфрида, на крейсере имеется некто Бушелье, ну, может быть, еще кто-нибудь из глюконатских гундешманцев.

Пока «Безумному» просто безумно везло. Атака с ходу «паукам» не удалась, но они уже исполнили синхронный разворот всем звеном и перестроились в новый атакующий порядок. Пожалуй, на этом везение крейсера себя исчерпало.

Откуда-то из глубин сбондинского корабля послышалось подозрительное шипение.

Федор сделал глубокий вдох-выдох, положил руки на штурвал и решительно бросил «Молот» вниз, на выручку «Безумному».

Не то чтобы подполковник вдруг решил геройски погибнуть в бою, просто у него не оставалось иного выхода. Подозрительное шипение в космолете — это худшее, что может услышать пилот. Поскольку означает разгерметизацию. Видимо, выстрелы «Лимо» пробили не только двигатели, но и обшивку кабины. И спастись от неминуемой смерти можно было лишь внизу, в атмосфере Прихамья.

Сбондин зашел атакующим Зигфрида «паукам» в тыл и открыл беглый огонь из всех «Ураганов».

Один чужой космолет потерял пару «конечностей», задымил и рухнул в джунгли. Строй пришельцев распался, и они снова ушли на вираж.

Федор, весьма гордый собой, крикнул «ура!», но тут же рефлекторно дернул рукоятку катапульты. Что произошло и почему так резко сработал инстинкт самосохранения, он понял, уже болтаясь под куполом парашюта.

Горе-стрелок «Безумного» не сумел отделить зерна от плевел и накрыл мощным залпом не только разбегающихся «пауков», но заодно и «Молот».

— Снайпер хренов! — Сбондин подергал за тяги и направил парашют-крыло прямо на крейсер. — Подбирай теперь меня!

«Безумный» будто услышал его приказ и послушно двинулся курсом сближения. Ветер дул встречный, и процедура спасения обещала затянуться. Пока крейсер маневрировал, выбирая, как бы лучше подойти к парашютисту, Федор улучил момент и поискал взглядом место падения верного «Молота». Обнаружить его было нетрудно. Обломки корабля дымились чуть южнее. Правда, дымились почему-то гораздо сильнее, чем можно было ожидать, а еще смятый корпус небольшого корабля-разведчика вдруг раздуло до размеров гундешманского броненосца. Раньше о таких феноменах Сбондин не слыхал.

«Может, подушки безопасности сработали?» — Федор присмотрелся повнимательнее. Нет, определенно очертания обломков смахивали на броненосец.

«Еврони!» — осенило Сбондина. Теперь все встало на свои места. «Молот» в своем последнем полете не подкачал. Треснул по достойной «наковальне».

«Не Злюхина, так хотя бы Еврони достану, — решил Федор. — Он-то теперь точно никуда не сбежит».

В этот момент «Безумный» наконец-то подошел вплотную и, раскрыв наружные створки бокового пассажирского шлюза, врубил в нем откачку воздуха. Федора мгновенно затянуло в шлюз и шмякнуло о внутренний люк.

«В конце концов, не о землю», — сползая по переборке на палубу, утешил себя Федор и потерял сознание.

* * *

А на поверхности Прихамья в это время разыгрывалась настоящая трагедия в один короткий акт. Команда гундешманского наркобарона, от сыплющихся с неба хлорофосных осадков похожая на отряд снеговиков, вывалила из джунглей на уже знакомое болото и замерла в изумлении. Вместо махины броненосца их встретила чадящая груда искореженного металла. После продолжительной немой сцены Долариан икнул и застонал:

— Мой кораблик! На чем я полечу домой?!

— Придется подождать, — донеслось из кустов.

— Кто там? — Еврони поднял оружие.

— Не стреляйте! Я свой!

На опушку выбрался Бушелье. После беготни по джунглям совсем не такой свежий и аккуратный, как раньше, и тоже припорошенный инсектицидами.

— Ждать? — Долариан опустил пистолет. — Чего?

— Помощи. Капитан Кактус обязательно за нами вернется, ведь с ним Рубелия, она не бросит вас в беде.

— А если бросит?

— Тогда за мной вернется Злюхин.

— Ты уверен?

— Вообще-то, не очень, — признался Жорж.

— И правильно, — из тех же кустов выбрался гундешманский студент. — Яков Дормидонтович сказал, что с вами хрен.

— А-а, беглый, — обрадовался Еврони. — Сам явился. Ну, готовь спину для хлыста. Всыплю тебе по первое число.

Вид у студента был виноватый, но в глазах блестело холодное отчаяние. Как у существа, которому некуда податься, только на заклание, а потому нечего терять.

— Долариан, погоди… — голос менеджера дрогнул. — Яков прямо так и сказал?

— «Хрен с ним, с порошком и с Бушелье, мне жизнь дороже», сказал…

— Бросил такую партию? — искренне удивился Еврони. — Или ты ему проболтался, что это не «дурь», а химикаты?

— Не успел, — признался студент.

— Чудеса, — Долариан сочувственно взглянул на Жоржа. — Сломался твой шеф. Тараканов испугался. А какой характер был!

Бушелье сник.

— Но, в конце-то концов, кто-нибудь сюда прилетит.

— Если только военные, — предположил студент. — Через недельку.

— Мы же с голоду подохнем! — возмутился Еврони.

— Выживем. Тараканы столько объедков тут запасли…

— Чтобы я, наркобарон Еврони, жрал объедки! — возмутился Долариан. — Да как ты смеешь, раб… Приличные хоть куски или одни кости?

— По-разному, — студент тяжело вздохнул. — Ну и самих жуков можно будет в пищу употребить. Они теперь повсюду горами валяются.

— Я похудею! — Еврони расстроился. — Рубелия, дочка, не бросай меня здесь!

Он запрокинул голову к небу. По которому примерно на километровой высоте величаво проплывал «Безумный». Как раз над останками броненосца.

— Они вернулись! — радостно воскликнул Бушелье.

В днище крейсера раскрылся бомболюк, и к поверхности планеты устремился какой-то предмет.

— Воздух! Воздух! — завопили приближенные Еврони, бросаясь врассыпную.

— Господа, это смешно, — пробормотал Жорж. — Мы же свои. Нас не полагается бомбить. Да и нечем, крейсер же списан, на нем нет боекомплекта.

По мере того, как предмет приближался к земле, интонации Бушелье становились все менее уверенными. По размерам «посылка свыше» вполне соответствовала средней авиабомбе. Жорж немного подумал и пришел к выводу, что лучше будет подстраховаться.

— Ложись! — заорал он и плюхнулся в болотную жижу.

— Мама, — пискнул студент, ужом ускользая в ближайшие камыши.

— Хана, — обреченно произнес Еврони, неуклюже втискиваясь между кочек.

Бомба упала на относительно сухое место и взорвалась с глухим хлопком. Будто кто-то надул, а затем шлепнул о ладонь плотный бумажный пакет. Но особых разрушений или смертельных осколков от взрыва не было. Над болотом поднялось облако мельчайшей белой пыли, которая оседала, медленно кружась в воздушных потоках, словно февральская метель.

Жорж поднял голову и принюхался. Долариан сделал то же самое.

— Спасибо, дочка, — Еврони уселся и блаженно вдохнул полной грудью. — И зачем нам куда-то лететь? Здесь тоже неплохо.

— Кайф… — вякнул из камышей студент.

— А я что говорил, — Бушелье оскалился и подставил «снегопаду» десны.

— Вот объясни мне, Жорж, для чего мы живем? — Долариан наклонился и одной ноздрей втянул осевший на болотную кочку порошок.

— Не принципиально, — менеджер потер десну и расплылся в глупой улыбке. — Чтобы ждать, когда сюда прилетит экспедиционный корпус и нас арестуют, или чтобы…

Он сполз в лужу и отключился.

— Это да…

Еврони втянул зелье другой ноздрей, уткнулся в кочку лбом и захрапел…

* * *

…— Ну вот, теперь порядок, — Зигфрид взглянул на Рубелию. — Ваш папа в безопасности. И не спрячется никуда, что тоже немаловажно. Думаю, он пробалдеет как раз до прибытия эскадры.

— Его отправят в тюрьму? — опечалилась гундешманка.

— Просто выдворят из Федерации, — успокоил ее капитан. — И кавалера вашего, который в очках.

Рубелия мечтательно вздохнула и потупилась.

— А Жоржа?

— А его, пожалуй, упекут.

— Как?! Прямо живьем? И потом съедят?

— Упекут, в смысле, прижучат… э-э… ну, посадят.

— А он вырастет? — усомнилась Рубелия.

— Вы издеваетесь?

— Я пошутила, не обижайтесь.

— Куда вас доставить?

— А вы куда полетите?

— Мы полетим на Марс, — выползая из шлюза, заявил очнувшийся Сбондин.

— Ой, вот и хорошо! Я же путешествую!

Зигфрид нахмурился.

— Федор, ты мне кое-что обещал. Забыл уже?

— Дома разберемся, — Федор уселся в кресло и поморщился от головной боли. — Все, что мы с тобой планировали, вывернулось наизнанку. «Безумный» еще, может, в строй вернется. Видишь, какие у нас в Федерации паразиты завелись. То-то! Давай, поехали.

Безногий достал из кармана заветную фляжку, обиженно глотнул и нажал кнопку «космос!!!»…

8

С главной марсианской базы Ударного флота один за другим взлетали новейшие рейдеры. Они хищными черными птицами проносились мимо зависшего на орбите «Безумного» и, приветственно посигналив бортовыми огнями, уходили в прыжок к далекому Прихамью.

По данным разведки, после зигфридовского «опыления» численность вражеской армии сократилась втрое, но до полной дезинсекции было еще далеко. Да и космическая группировка чужаков потеряла пока всего один корабль. Космофлот, таким образом, на Зигфрида не обижался. Мишеней своим бывшим сослуживцам Безногий оставил предостаточно.

— Видишь, как тебя зауважали, — глядя на улетающие рейдеры, заметил Федор. — Сигналят, будто адмиралу.

Капитан гордо стоял перед иллюминатором, сложив руки на груди. Один из рейдеров покинул строй и притормозил рядом с «Безумным».

— Старший матрос Безногий, на? — прогремел динамик голосом Еремея Кактуса.

— Так точно, господин командир! — обрадовался Зигфрид.

— Это, значит, ты моей колымагой управлял?

— Я, — Безногий скромно покашлял.

— Говорят, знатно чужих поколошматил.

— Ну, было маленько, — Зигфрид улыбнулся.

— Молодец, на. Не напрасно я тебя воспитывал, — прогудел Кактус. — Ладно, сдавай «Безумного» по описи на склад, да смотри, не свинти ничего. На память, на.

— Не буду, — Безногий обиженно покосился на Сбондина. — А вы, Еремей Бертольдович, если найдете на Прихамье жирного «гундоса» и компанию, не будите их. Это наркодельцы. Пусть выращивают свою «дурь» на затерянной планете.

— Лады, — Кактус рассмеялся. — Ну, бывай, матрос! Благодарю за службу!

— Рад стараться…

Рейдер сверкнул огнями и умчался вслед за остальными. Зигфрид выключил связь и обернулся к Федору.

— Ну что, подполковник…

— За успешную операцию мне присвоено звание полковника, — хвастливо поправил его Федор.

— Ну, полковник, — Безногий пожал плечами. — Мне-то по… одинаково. Возвращай мой «кар», и распрощаемся. Уж больно тошно мне твою лживую морду видеть.

— Ты не груби, капитан, — напрягся Сбондин. — Я же только потому с тобой добрый, что ты меня на Прихамье спас. А вообще-то, против тебя можно и несколько обвинений выдвинуть. В угоне корабля — раз, в контрабанде наркотиков — два, в загрязнении окружающей среды — три. Потянет на приличный срок с конфискацией.

— Да пошел ты!.. — Зигфрид удержался от полного варианта пожелания, поскольку на мостике находилась дама. — Отдавай мой КР-5 взад!

— Мальчики, не ссорьтесь! — вмешалась Рубелия.

— А вы, барышня, не вмешивайтесь, — огрызнулся Зигфрид. — Вы теперь единственная наследница и хозяйка папашиного состояния, так будьте рады промотать его денежки. Вы же хотели путешествовать? Ну вот и валите…

— Я на вас не обижаюсь, — гундешманка чмокнула капитана в щеку и упорхнула в сторону шлюза, где пристыковалось такси с Марса. — Если пожелаете, господин Безногий, я окажу вам любую помощь! Только позвоните! Пока!

Такси улетело, и Зигфрид вздохнул. Помощь, особенно финансовая, сейчас ему бы не помешала. Ведь из очередной передряги он вышел с теми же активами, с какими вошел. С нулями. Но сразу попросить у богатенькой барышни взаймы ему не позволила гордость, а теперь было поздно. Пообещать-то она пообещала, да вот телефончика не оставила.

«Далеко пойдет, — решил про себя капитан. — Может, еще дальше папаши…»

— Твой «ЗУБ» у второго шлюза, — выводя Зигфрида из задумчивости, сообщил Сбондин. — Можешь отчаливать, пока я добрый. И пока следователи сюда не заявились.

Зигфрид молча показал Федору оттопыренный до хруста в суставах средний палец и громко протопал через второй шлюз в свой родной «кар»…

* * *

…«ЗУБ» ворчливо завелся, отчалил и, громыхнув так, будто это был его последний выдох, прыгнул в сторону Земли. Иного варианта у капитана не нашлось. Горючее, «щедро» залитое Сбондиным перед операцией, стремилось к нулю, деньги пребывали за этим рубежом уже давно, настроение и вовсе упало в «минус». Положение было безвыходным. Требовалось срочно найти решение.

Заправиться, подремонтировать корабль и напиться в кредит Зигфрид мог только в одном месте — на Земном космодроме Сидней-120, у Генри Фуйкина. Это единственное, что приходило в голову, а потому туда-то Безногий и прыгнул. И все бы закончилось не так печально, но…

Гипердрайв неожиданно прервался, системы кораблика погасли, и бездыханный «ЗУБ» вывалился в обычное пространство.

— Бобик сдох, — сам для себя резюмировал Зигфрид и дернул рычаг аварийного маневрирования.

КР-5 на секунду очнулся, сориентировался в пространстве и дал посадочный импульс. Спустя полчаса «ЗУБ» грохнулся на посадочную площадку ремонтной базы Луна-56 и скончался безвозвратно…

* * *

…А спустя еще полчаса Безногий сидел в ближайшем к базе кабаке и большими жадными глотками пил бесцветную жидкость. Естественно, не воду.

На счастье капитана, в заведение случайно заглянул его старый дружище Карлик Баскетболисто. Он-то и пришел на выручку, правда, только по части выпивки.

— Сам на мели, — смущенно признался Карлито. — На пойло хватит, а вот чтобы «кар» твой восстановить… Извини.

Зигфрид ему поверил. Баскетболисто жмотом никогда не был. Давал в долг на любой срок и о большей части ссуженного забывал на следующий же день. Правда, если брал сам, забывал об этом еще быстрее.

— А-а, — Безногий махнул рукой. — Выкручусь. На развалах детали поищу, а заменю сам. Инструменты есть. Сейчас мне главное стресс снять.

— Да, после таких заездов не меньше литра надо, — впечатленный историей капитана, согласился Карлик.

— Тут даже не в прихамских заездах дело, — Зигфрид вздохнул. — Невезуха ко мне прилипла, Карлито, понимаешь?

— Да. Только не очень, — признался Баскетболисто.

— Вот, как упаковали «гундосы» Аманду и кису мою в Щекотурию, так все наперекосяк и пошло…

— А может, тебе пить поменьше? — осторожно спросил друг.

— При чем тут это?! — возмутился Безногий. — Хотя, конечно, пора завязывать, но не в этом суть. Надо мне прежде всего главную ошибку исправить: Аманду вытянуть на свет божий, тогда невезение сразу закончится.

— Ну, не знаю, — засомневался Карлик. — Связь какая-то… не очень. Не прямая.

— Точно тебе говорю! Поскольку началась непруха именно с момента заточения Аманды и кисы в мусорку, надо их оттуда вытянуть, и все устаканится… Типа примета такая.

— Надо подумать, — Баскетболисто налил еще.

Выпили, подумали.

— Но без крейсера в такую задницу соваться опасно.

— Не сыпь мне соль, — Зигфрид треснул по столу кулаком. — Но я все равно что-нибудь придумаю! Вот сейчас еще немного освежусь и придумаю!

Карлик налил. Безногий выпил, подпер голову руками и уставился на пустой стакан. Что он там видел, понять было сложно. Наверное, всю глубину черной дыры или бесконечность космоса… Как бы то ни было, лицо у него было самое решительное и Баскетболисто ему почему-то поверил. Карлик сочувственно приобнял друга и налил ему еще.

В конце концов, кому, если не Зигфриду, совершать невозможное?

Только ему. А значит… Космос!!!

Повесть заключительная ПРИНЦЕССА ПОМОЙКИ

0

— Финансовая империя Злюхина терпит огромные убытки и очень скоро рухнет, но сам Яков подался в бега, и найти его мы пока не можем, — четко отрапортовал Сбондин, подсовывая начальству накладную на выдачу нового «Молота-1000».

— Вы подключили всю агентуру… полковник? — генерал Бандерский подмахнул бумажку и поднял взгляд на новенькие погоны Федора.

— Так точно! Последний раз следы присутствия Злюхина были обнаружены в пространстве Гундешманской Тирании, на Клоакии. Куда он отправился с этой планеты, нам не известно.

— Так выясните, — строго приказал генерал. — Пока Яков не окажется за решеткой, операция будет считаться неоконченной.

— Я понимаю, но вот уже неделю никаких сведений о Якове не поступало. Он словно растворился.

— Он что, сахар, чтобы растворяться?

— Да уж, Злюхин не сахар, — Сбондин позволил себе мимолетную улыбку. — Приложим все усилия! Если он не провалился в черную дыру — найдем! Очень скоро одним нечистым на руку олигархом в Федерации станет меньше!

— Даже если провалился… — Бандерский покачал головой. — Это дело чести.

— Так точно! Вытащим из любой дыры!

— Вот и хорошо. Выполняйте, — генерал повелительно взмахнул рукой. — От нас еще никто не уходил!

Сбондин покинул кабинет и, войдя в лифт, утер со лба пот. Вытащить из дыры! Образно выражаясь, это, конечно, было делом чести, но если Яков действительно спрятался в какой-нибудь Щекотурии или Дрисландии?

Теоретически это было маловероятно, ведь вернуться оттуда еще никому не удавалось. А значит, сидел он где-то в ином местечке. Но однозначно — за границей. Возвращаться в Земную Федерацию ему было опасно. Здесь его с нетерпением ждали люди Бандерского и Сбондина. В пространстве Цивилизации супермен-гуманоидов ему тоже вряд ли были рады. Оставалась Гундешманская Тирания. А это означало… Это означало, что с Клоакии Злюхин никуда не улетал! А почему? Потому что затевает какую-то авантюру при поддержке «гундосов». Скорее всего, авантюру последнюю и наиболее дерзкую. Средств у Якова осталось как раз на одну серьезную проделку, а по части дерзости безбашенные гундешманцы были, наверное, первыми в населенном космосе. Даже первее пиратов с Куйбы или бастурманцев. Потому что с мозгами у ящеросапиенсов был постоянный и жесткий дефицит.

Полковник нажал кнопку коммуникатора.

— Анализирую, — откликнулся дежурный по аналитическому отделу.

Сбондин поморщился. Эти ученые вечно выпендривались. Почему было не ответить «алло» или «слушаю»? Сохраняя кислую мину, полковник переключил прибор связи на секретную волну и приказал:

— Подготовить данные по агентуре гундешманской разведки и частным шпионским компаниям на Клоакии.

— Какие конкретно данные? — уточнил дежурный.

— Аналитические, — Сбондин дал «отбой».

Вот так! Пусть утрутся и не думают, что самые умные в контрразведке. Весьма довольный собой, полковник покинул лифт на подземном уровне и не спеша направился к бронированным дверям столовой для руководства. С появлением на погонах третьей крупной звездочки он получил доступ даже в этот секретнейший отдел разведцентра. В святая святых службы генерала Антона Бандерского.

1

— Сдалась она тебе, — Карлик Баскетболисто вылез из-под днища своего ДКР. — Муфта насквозь…

Накануне старых приятелей снова свела судьба. В этот раз ее выкрутасы были изощреннее, чем обычно, но ничего особенного. У дальнего косморазведчика Карлито отказала система охлаждения двигателей, а КР-5 Безногого просто развалился от старости. Так они оба и оказались в ремдоках базы «56», лучшей мастерской на всей Луне. Теперь Баскетболисто искал в бескрайних развалах местного склада подходящие детали, а Зигфрид тосковал по сгинувшей в недрах мусоропровода подруге. Карлик на трезвую голову печали друга не разделял, и если еще вчера, в кабаке, порыв Зигфрида всячески поддерживал, то сегодня был настроен более чем скептически.

— Кто сдалась, муфта? — не понял Зигфрид.

— Да не муфта, Аманда, — пояснил приятель. — Выйди за ворота да свистни погромче. Тысяча таких селедок приплывет. Или две.

Он кивком указал на ворота ремонтного ангара.

— Мне две тысячи ни к чему, мне Аманду надо вызволить, — вздохнул Безногий. — И кошку мою…

— Вот ведь, втемяшилась тебе блажь! — Карлик уселся верхом на какую-то балку. — Ты людей-то послушай! Зинка Пропасть с твоей принцессой на Воле три года отсидела. Да и Професор ее по многим делам знает, а уж он-то никогда не присвистывает. Да и тебя самого, говорят, она чуть Злюхину не продала. На что тебе эта авантюристка?

— Я ж тебе объяснял, по моей вине гундешманцы ее в Щекотурию упаковали, вот и переживаю, — сказал Зигфрид со вздохом. — Я, может, и не буду от нее ничего добиваться. Ну, там, взаимности или раскаяния… Но вытащить из дыры обязан. Долг такой мужской, понимаешь? Ну, как Галактику от чужих защищать или алименты платить.

— Понимаю, — Баскетболисто усмехнулся. — Долго такой долг в штанах не удержишь. Ничего, что я каламбурю на такую душещипательную для тебя тему?

— А-а, — Безногий махнул рукой. — И ты туда же… друг называется…

— Ты бы лучше еще водки выпил, — посоветовал Карлик. — Хочешь, угощу? Или на отдых слетай.

— Водки — это всегда успеется, а отдых… Он и так получится. Когда на карантин этот двухдневный, будь он неладен, придет пора вставать. Но мне еще неделю можно в космосе болтаться. Только не на чем, как видишь.

— Так чего же ты ждешь? Чуда? Что мешок с деньгами на голову свалится? Так ты его, один хрен, пропьешь на месте. Вы с Професором сколько у Злюхина увели? Тысяч двести? Ты мог бы себе десять ДКРов купить «ноль шестых», а что в результате? Даже на новый КР-5 не осталось! Непрактичный ты, капитан. Лох, проще говоря.

— Чего это я лох?! — возмутился Зигфрид. — Да на Лохудринске приличной машины не купить ни за какие деньги! Там все или краденые, или с правым штурвалом — импорт с Гундешмана. И моложе семи лет ни одной не найдешь. Одно старье. А на них знаешь какие пошлины?! А еще министр Заколебанов сказал, что с правым штурвалом скоро вообще запретят. Сам видел в новостях. Чтобы, значит, нашему говенному дерьму, вроде КР-5, конкуренции зарубежной не было… Ну и зачем я буду вкладывать свои кровные в товар без будущего?

— А в водку вкладывать правильнее, — язвительно предположил Баскетболисто.

— Надежнее, — подкорректировал Зигфрид. — Хотя, конечно, печень против.

— Напрасно ты упрямишься, — Карлик спрыгнул с балки. — Все равно пока без транспорта. Мог бы и отдохнуть. Дела ведь не уйдут. Мир спасен, все деньги в твое отсутствие никто не захапает — Злюхин-то в бегах. Чего еще делать? Ну, а краля твоя в черной дыре вообще, как в формалине. Там же ни времени, ни пространства. Она даже не стареет. Спасешь ты ее сегодня или завтра — для нее все в один миг произойдет. Вот только что «гундосы» ее в мусорку бросали, а тут уже и ты на белом коне.

— Погоди, а как же эти страшные истории? Ну, про Щекотурию и вечные муки от неудержимого смеха или про Дрисландию и вечный…

— Враки! — Баскетболисто махнул рукой и, подхватив найденную в куче хлама муфту, направился к выходу. — Ничего там нет, кроме мусора. И это ужасно: жить вечно, но по уши в дерьме…

Двери ангара за ним сомкнулись, и Зигфрид удрученно уселся на колесо разобранной до костяка «Фортуны» — старого изыскательского планетохода. Вечные муки полнейшего одиночества! Аманда была распоследней стервой, но даже она не заслуживала такого наказания. Безногий-то надеялся, что она действительно попала в Щекотурию, где ее трясет от беспричинного смеха, или в Истрахию, где… кхм… ну, или в Зомбирь — под присмотр ужасных полумертвых аборигенов. Но та-акую изоляцию Зигфрид даже не мог себе представить!

Больше сомнений не осталось. Капитан решительно встал и одернул комбинезон. Вперед и только вперед!

— Вот только на чем? — озадаченно спросил он сам себя, почесывая в затылке.

Вопрос был без ответа. Ни подходящего крейсера, ни хотя бы исправного «кара» у капитана не было. И взять что-либо подобное в прокате было не на что.

— Это можно обмозговать, — раздалось за спиной.

Безногий обернулся, и на его лицо вернулась кислая мина. Позади во всей красе стоял полковник разведки-контрразведки Федор Сбондин. Собственной персоной. Как только совести хватило?

— Мы в расчете! — Зигфрид прицелился в офицера указательным пальцем. — Я трижды вывел вас на Якова и больше вашей конторе ничего не должен!

— Верно, — признал Федор. — Правда, Злюхина мы пока так и не поймали…

— Это уже ваш промах.

— Тоже верно. А потому я тебя не заставляю. Даже наоборот, предлагаю добровольный контракт.

— Я отказываюсь! — поспешил заявить Безногий.

— Ты не можешь отказаться, поскольку в этом случае я сдам тебя суперманоидам. Они ждут тебя на Супертрахе, да и двух других столицах Цивилизации с большим нетерпением. Очень уж им хочется увидеть злодея, разрушившего Молизей Кемориум, эту главную достопримечательность и крупнейший аукционный центр второй планеты. А еще с тебя не снято федеральное обвинение в угоне крейсера и контрабанде наркотиков. В особо крупных размерах…

— Негодяй ты, Сбондин.

— О-о, нет! — Федор огорченно скривился. — Я контрразведчик. Только и всего. Ну так что, подпишем?

— Новый КР-5 и сто тысяч галкредитов наличными…

— Новый КР-5, и все, — отрезал Федор.

— Заправленный, — уныло добавил Безногий.

— Ладно, — смилостивился полковник. — Задание — окончательно выследить Злюхина и его агентуру. В последний раз Якова Дормидонтовича видели на Клоакии. Видимо, и его и агентуру следует искать среди гундешманцев. Но вот куда Яков зашлет своих шпионов и какое даст им задание, остается только гадать.

— Что тут гадать? — Зигфрид усмехнулся с превосходством эксперта. Получилось неважно, будто он просто пошмыгал носом. — Моими усилиями Яков Дормидонтович потерял почти все состояние. Но это не тот фрукт, который пасует перед неудачами. Он снова полезет на самый верх, но уже не потихоньку, а в полную силу. Связи у него хорошие. Значит, он постарается нажить новый капитал быстро и в полном объеме. Где можно хапнуть максимальный куш? Конечно, на самой богатой планете Вселенной — на главной столице суперманоидов Супертрахбахе. Что нужно украсть, чтобы это принесло максимальную прибыль? Деньги? Одному нужную сумму не унести. Ценные бумаги? Сегодня они в цене, а завтра начнется очередная война с Полным Хираком или с Грустией, и вся их ценность улетучится. Нет, все это несерьезно. Злюхин пойдет ва-банк. Я уверен, он рассчитывает стибрить технологические секреты суперманоидов. По возможности — все.

— Круто, — Сбондин недоверчиво покачал головой.

— А то? — Зигфрид усмехнулся еще раз. Теперь получилось лучше, но пришлось проглотить. — Следите за сводками суперманоидной мегаполиции. Как только они объявят охоту на гундешманских шпионов, знайте — Злюхин рядом. Вам останется только сесть «гундосам» на «хвост» и проследить, куда они понесут украденную информацию.

— Проследим, если нас не опередят суперманоиды, — задумчиво заметил Федор.

— Ну вы уж постарайтесь, — Безногий протянул руку. — Ключ.

— А? — Сбондин рассеянно взглянул на его ладонь. — Какой ключ?

— Он нового КР-5.

— Вот, — Федор протянул в ответ кукиш. — Сначала мы возьмем Злюхина.

— Так нечестно, — обиделся Зигфрид. — Я тебе все рассказал. Что еще сделать? Гундешманского шпиона за хвост поймать?

— Ты ж свой человек на Супертрахбахе, — Сбондин свойски хлопнул капитана по плечу. — У тебя там, я знаю, даже квартирка имеется… Тебе сподручнее будет, чем моим орлам. Они пока там освоятся, к обстановке привыкнут, связи наладят…

— Кому ты заливаешь, полковник? — Зигфрид ответно похлопал Федора по новенькому погону. — А то я не знаю, что у тебя там половина мегаполиции куплена и среди бандитов каждый второй прикормлен!

— Ну, надо, Зигфрид, — совсем размяк полковник. — Надо! Не мне же лично, Родине! Прояви патриотизм, Безногий. Как на Прихамье. Лучше тебя никто ведь не сделает. Я уже три раза убедился.

— Ладно, — капитан призадумался. — Но если что перепадет — все мое!

— Кроме секретной информации, — Сбондин с чувством пожал ему руку, — оружия, техники и денег.

— И что остается? — Зигфрид сплюнул. — КР-5 вперед давай! Сразу на нем полечу, чтобы как с «Безумным» не получилось. И чтобы после безупречного выполнения задания не видеть твою гнусную морду больше ни-ко-гда!

2

Промышленный шпионаж дело чрезвычайно прибыльное. Опасное, трудное, но прибыльное. Настолько, что в сиянии золотых гор и алмазных небес любые трудности и опасности превращаются в жалкие тени. Цель оправдывает все: и риск, и затраченные средства.

Ананиан Борзони, резидент промышленной разведки Гундешмана Запредельного, вжался в вонючую, отполированную мочой стену подворотни и попытался отдышаться. На Супертрахбахе, беспощадно богатой и технологически развитой планете, он работал уже десять лет, но еще ни разу не был так близок к провалу. Ананиан вытянул шею и попытался рассмотреть в темноте узкой улочки своих преследователей. Они шли буквально по пятам, и с каждой минутой кольцо вокруг Борзони сжималось все плотнее. Резидент тоскливо оглянулся. Слева приближались враги — обманутые им, а потому особо безжалостные. Прямо, через пять метров, чернела мрачная сплошная стена какого-то склада. Позади Ананиана смердела заколоченная толстыми досками подворотня, а справа сверкал огнями небогатый жилой квартал. Он состоял главным образом из гостиничных небоскребов и парочки центров досуга. Там любили отдыхать туристы и вольные космические деятели с Земли и прочих человеческих планет. Кроме того, там постоянно проживали некоторые переселенцы с земных колоний, например, беженцы с печально знаменитой Релаксии-13. Гундешманцев в подобных земных анклавах не любили, но иного выхода у Ананиана не было. Где-то чуть позади посредников по его следу шла еще и суперманоидная мегаполиция. Путь к спасению лежал лишь в одном направлении — вправо. Резидент нервно потеребил лежащий в кармане ключ с пластиковой биркой и вспомнил про свои договоренности со связным.

Завтра в двенадцать на транзитном пангалактическом вокзале у пятого вагона экспресса «Супертрахбах — Растленск — Земля — Гундешман З.» резидент должен был отдать связному наиважнейшие для гундешманской промразведки финансовые документы. Так они договорились вначале, но теперь, когда документы оказались в руках резидента, все изменилось, причем не в лучшую сторону. Неприятности наслаивались друг на друга и росли как снежный ком. Началось все с того, что Ананиан нарушил соглашение с посредниками. Это они, отвратительные человекообразные мафиози, должны были выкрасть для него секретные документы из базы данных суперманоидной технологической комиссии. Борзони даже приготовил чемоданчик с наличными кредитами, чтобы выкупить у посредников так необходимые его нанимателю сведения, но ему неожиданно улыбнулась удача. Его личный компьютер нашел код доступа к базе данных, и вопрос решился без малейших финансовых затрат. Теперь пачка из шести заполненных информацией дисков лежала в чемоданчике с деньгами. С деньгами сэкономленными, а значит, по праву принадлежащими только самому Борзони! Не бандитам, не нанимателю, а ему, скромному резиденту промышленной разведки. От такой мысли Ананиану стало тепло и уютно. Он блаженно поджал короткий плоский хвост и смежил третьи веки. Можно было еще чуть расправить расположенные на шее воздушные мешки и поурчать, медленно выпуская из них воздух, но проклятая суперманоидная мода требовала носить неудобные пиджачные пары и галстуки. Самим супермен-гуманоидам и людям это, возможно, не доставляло особых неудобств, но для гундешманцев пиджак и особенно галстук были просто пыткой. А еще у всех этих заносчивых бесхвостых обезьян вызывала пошлые ухмылки выпуклость, которую образовывал хвост, скрытый у гундешманцев сзади в штанах.

Деньги были, пожалуй, единственным приятным нюансом в складывающейся ситуации. Все остальное шло наперекосяк. Во-первых, когда, покончив с перекачкой документов, он влез для комплекта в базу технологической контрразведки, то обнаружил там досье на самого себя. Оказывается, эта служба уже давно следила за всеми контактами Борзони, а мегаполиция прослушивала его переговоры и наблюдала за его жилищем. Это означало, что завтрашняя встреча со связным уже не являлась для полицейских тайной, и на вокзале, скорее всего уже сейчас, засели агенты. Взять резидента и связного в момент передачи секретных документов было самым надежным способом доказать их вину. В этом случае пангалактический суд не станет сомневаться ни секунды и несомненно решит дело в пользу суперманоидов.

Во-вторых, по части настойчивости бандиты из крупнейшей мафиозной группировки Супертрахбаха мегаполицейским ничуть не уступали. Они поклялись достать обманувшего их резидента и получить свою прибыль, а значит, они это сделают. Тут сомнений быть не могло. Если бы дело упиралось в одни только деньги, все можно было решить мирным путем, но на кону стояла еще и бандитская честь. Задача с такими условиями решалась только одним способом. Ананиану предстояло заплатить за свою хитрость своей же голубой кровью.

Борзони вздохнул и, пригибаясь, засеменил в сторону квартала гостиничных небоскребов.

Нет, плюсы, конечно, были и помимо того, что деньги и документы целы, невредимы и лежат в квартирке, о существовании которой не догадывались ни бандиты, ни полицейские. Например, ни те, ни другие не знали, где остановился прибывший на планету связной и как он выглядит. Это давало Борзони реальный шанс убраться с Супертрахбаха еще до того, как преследователи поймут, что он раскрыл их коварные планы. Ананиану следовало встретиться со связным прямо сейчас, заехать на «денежную» явку и, прихватив заветный чемоданчик, отбыть вечерним рейсом куда-нибудь на астероид Злобнинск-66 или на другой перевалочный галактический пункт, где можно смешаться с толпой пассажиров многочисленных экспрессов, отправляющихся во все уголки трех освоенных галактик.

Для этого нужно было всего лишь получить от связного новый паспорт и оторваться от преследования двух вооруженных до зубов местных организаций — мегаполиции и мафии.

Резидент затаился в кустах напротив входа в одну из высоченных гостиниц длительного проживания, на языке обосновавшихся в этом квартале землян — «общаг». Связной остановился в одном из подолгу пустующих номеров на семьдесят пятом этаже. Использовать этот номер агентам посоветовал сам наниматель. Он, по происхождению человек, точно знал, что хозяин квартирки не вернется до Нового года. Этим тесным жилищем из пяти неуютных комнат, кухни, ванной и двух сортиров владел знаменитый космический бродяга Зигфрид Безногий. Согласно правилам ЗАГС — Звездной Ассоциации Гражданских Специалистов — он не мог болтаться в космосе дольше трех недель подряд, но проводил положенные двое суток ежемесячного «отпуска» чаще всего на Земле. На Супертрахбахе Зигфрид бывал исключительно под Новый год. С чем связана такая традиция, нанимателю было неведомо. Впрочем, его подручных это и не интересовало. Квартира Безногого была удобна для тайных встреч по всем статьям. Ведь гундешманцы опасались непредсказуемых землян и всегда обходили их анклавы стороной, а потому заподозрить, что шпионы устроят явку в квартире капитана, суперманоиды не могли. А то, что хозяин не в курсе делишек, творившихся в его отсутствие на законной жилплощади, значения для гундешманских резидентов не имело.

Борзони осторожно выглянул из кустов и обнаружил, что прямо на него идут трое вооруженных громил. Сомнений быть не могло — суперманоидные бандиты его настигли, и теперь иного выхода у Ананиана не было — только прорываться с боем в «общагу» и прятаться там, в одной из десяти тысяч квартир. Вернее — не в «одной из», а в 7595-й, в квартире капитана частного земного космофлота З. У. Безногого.

Ананиан достал лучевой разрядник и смело выскочил навстречу громилам.

Суперманоиды такой наглости не ожидали и отреагировали не сразу. Пока они наводили свои чудовищные супериглометы на Борзони, гундешманец успел сделать десяток выстрелов и уложил на траву сразу двоих противников. Третий резво отпрыгнул под прикрытие толстого дерева и выстрелил в ответ. Рой тонких, но летящих с невероятной скоростью иголок поднял у ног Ананиана столб земли и травы, пропахал полуметровую по глубине траншею на десять шагов влево, затем вправо и, наконец, ударил в то место, где секунду назад стоял резидент. Пока оседала земля и ошметки травы, Ананиан успел в три прыжка добраться до порога гостиницы и даже толкнуть тяжелую бронированную дверь, но в этот момент преследователь сориентировался и подло выстрелил Борзони в спину.

Ничего другого от неэтичных бандитов шпион, конечно, не ожидал, но ему все равно стало обидно. Получить смертельное ранение в одном шаге от спасения! Резидент шагнул в вестибюль «общаги» и закрыл бронедверь на массивный замок. Не меньше сотни игл превратили в мелкое сито не только его одежду, но и великолепное тело. Из множества дыр на пол сочилась синеватая кровь, голова кружилась, а в сознании стучала навязчивая мысль — связной и деньги! Деньги и связной! Теперь Борзони мог спастись лишь с помощью своего коллеги и готов был с ним поделиться не только славой лучшего разведчика, добывшего столь ценные документы, но и деньгами.

Израненный гундешманец ввалился в лифт и нажал кнопку с цифрой «75».

— Ходят тут, топчут… — проворчала ему вслед пожилая человеческая самка в синем халате и застиранной косынке. В руках она сжимала длинную ручку молекулярного поломоя. Чудесная уборочная машинка мгновенно слизала все капли крови и комочки принесенной Ананианом земли. — Еще и стенки пачкают… — уборщица недовольно поморщилась и протерла моющей чудо-тряпочкой кнопку вызова лифта.

Когда, взломав дверь, в вестибюль все-таки ворвались суперманоидные бандиты, уборщица уже протерла все стенки, кнопки и домывала пол внутри вернувшегося лифта.

— Куда?! — заорал самый крупный из бандитов. — Куда он поехал?! Эй, тетка! Глухая, что ли?!

— Нет, не глухая, — взяв поломой наперевес, ответила уборщица. — Только я тебе не тетка, «племянничек»! Вот сейчас умою тебя, чтобы остыл и вежливости поднабрался, а после поговорим, кто и куда уехал!

— Эй, ты чего? — Бандит беспомощно замахал руками и отступил. — Теть Шура, это же я, Быков! Борман! Я ж к Люське, с девяносто седьмого, прихожу все время! Не узнаете?

— Ты мне, когда не грубишь, Борман Быков, Люськин жених, а сейчас «бык» и только!

Сопровождавшие Бормана бандиты дружно заржали.

— Ша! — рявкнул «жених». — Все этажи проверим! Колбасевич, вызывай подкрепление! Пусть всей бригадой сюда едут, пока легавые не нагрянули. Не схватим эту ящерицу раньше полицейских — плакали наши денежки!

— Так это вы «гундоса» приложили? — из первой квартиры выглянул изрядно пьяный сантехник гостиницы Петька Чумкин. — Синий весь поехал…

— Ты, мужик, не заметил, куда он нажал? — Быков ухватил Петьку за шиворот и приподнял над полом примерно на метр.

— А мне на что? Поехал и поехал… Не баба же голая, чего за ним наблюдать? — Сантехник громко икнул и скромно потупился. — Извиняйте…

— Да-а… — Бандит разжал пальцы, и Чумкин рухнул на замызганный коврик. — Начнем прямо отсюда. — Он небрежно отодвинул ногой тело икающего сантехника и прошел в его квартиру…

* * *

…Резидент толкнул дверь с номером 7595 и упал прямо в объятия связного.

— Закрой на замок… — Борзони оперся о стену и пополз в ванную. — Такая жажда…

— Ты ранен?! — заперев дверь на все замки, удивился связной. — Почему ты пришел? А как же наша встреча на вокзале?!

— Все меняется, — прохрипел Ананиан, заваливаясь в ванну и включая воду. — О-о… пить…

— Что случилось?! — Связной был крайне растерян. — Тебя раскрыли?

— Раскрыли, Сопливиан, причем не только мегаполицейские, но и посредники.

Сопливиан Носони беспокойно оглянулся на дверь.

— Слушай меня, коллега, — голос Борзони слабел с каждой секундой. — Я раздобыл документы без посредников, и они мне отомстили. Сейчас они где-то внизу, обыскивают квартиры. Шанс у нас пока что есть, но скоро сюда прибудут еще и полицейские. Из документов я выяснил, что они следят за каждым моим шагом. Вот ключ… — он вынул из кармана архаичный железный ключик с прицепленной к нему биркой. — Он от запасной явки. Чемодан с деньгами и документами там… Об этой квартире никто не знает. Адрес на бирке…

— Адрес на бирке, — Сопливиан зачарованно взглянул на ключ. — Но если нас обложили и посредники, и полицейские, как мы выберемся?

— Придумаем что-нибудь, — Ананиан направил струйки душа на голову. — Поищи аптечку, мне надо сделать перевязку…

— Перевязку? — Носони с сомнением взглянул на продырявленный в сотне мест пиджак коллеги.

— Ничего, я немного отлежусь, и мы поедем на запасную явку, — Борзони на секунду отключился, но вода вдруг стала горячей, затем ледяной, пошла толчками, и наконец выключилась вовсе. Ананиан открыл глаза и покачал головой. — Все у этих людей не как у разумных… — Он закашлялся и выплюнул сгустки синей крови. — Вечерним рейсом… на Клоакию или на Злобнинск… шестьдесят… шесть…

Ананиан закатил глаза под вторые веки и захрипел. В унисон ему засипел пустой кран. Связной тяжело вздохнул и закрыл воду.

— Они придут сюда очень скоро, — Носони задумчиво повертел в руках ключ.

— Я… стер все следы… — на последнем издыхании заверил резидент. — Никто не знает, где мы… здесь десять тысяч квартир… и сюда они придут в последнюю очередь, ведь это жилище… жилище… это квартира самого…

— Кого? — Сопливиан наклонился поближе к лицу умирающего.

— Безногого, — вместе со струей синей крови выплюнул Борзони.

— Кошмар, — произнес связной, утирая с лица кровь и слюну коллеги. — Если он вернется…

— Он не вернется до Нового года, — возразил Борзони. — Аптечка там… в кухонном шкафчике…

— Я посмотрю, — Носони вышел из ванной и окинул взглядом испачканные кровью товарища стены, пол и мебель. Тоненькие струйки из игольных ранений забрызгали даже потолок. Если бы Безногий приехал вне графика, гундешманцам могло не поздоровиться. О характере землянина были наслышаны во всех уголках Галактики, а на Гундешмане Запредельном буйный капитан частного флота был объявлен Гостем вне Югославской Конвенции. Это означало, что Зигфрида Безногого там видеть, мягко говоря, не желали. Нелюбовь между гундешманцами и земным капитаном была взаимной, а потому встреча Зигфрида и гуманоидов в его жилище могла закончиться плачевно. Для гуманоидов.

Сопливиан вынул из шкафчика аптечку. Внутри лежал мумифицированный кусок хлеба, флакончик с аспирином и обрывок грязного бинта. Видимо, обычно лечиться Безногому было не от чего. Разве что от головной боли после пьянки.

— О-о-о… — донеслось из ванной.

Носони быстро вернулся и обнаружил, что его боевой товарищ отбыл вечерним экспрессом в лучший мир. Сопливиан провел пальцами по его лицу, закрывая сразу все три пары век, и традиционно чмокнул погибшего в остывающий лоб.

Теперь со всеми взлелеянными Борзони проблемами предстояло разбираться его связному.

Для начала ему следовало выскользнуть из стремительно захлопывающегося капкана. А затем добраться до явочной квартиры, где его ожидала слава успешного разведчика — в виде шести дисков с важнейшей информацией — и богатство — целый чемодан неучтенных в Гундешманской разведке денег от нанимателя.

Носони присел на край ванны и, подбросив на ладони заветный ключик, задумался. Расклад, как говорили земные картежники, был предельно ясен. По следу резидента шли одновременно бандиты и полицейские, но ни те ни другие не знали, что Борзони мертв, не знали, в какую из квартир он зашел, но очень скоро должны были это узнать, поскольку проверить семь тысяч пятьсот девяносто пять квартир для суперманоидов было делом несложным. К тому же следовало учитывать, что в доме жили в основном земляне и обнаружить среди них, возможно, единственного гундешманца могли даже дети.

Сопливиан помотал головой и попытался взглянуть на ситуацию под иным углом. Что знали мегаполицейские? Что встреча назначена на полдень следующего дня. Сейчас в центральном округе Супертрахбаха наступил поздний вечер. Запас времени был вполне приличный. Но это опять же при условии, что полиция не станет искать выпавшего из поля зрения резидента. А искать они скорее всего будут.

Плюс был там же, где и минус. Сопливиан был гундешманцем, но о том, что он связной, суперманоидам известно не было. Мало ли туристов прилетало с далекой планеты в такой прекрасный культурный центр, как Супертрахбах — первую из трех столиц Суперманоидной Цивилизации? И пока резидент не передал ему документы… Носони встрепенулся. Если суперманоиды схватят его с ключом от явки поблизости от тела сопланетника, провала было не избежать и без факта передачи секретных документов.

Можно было просто внаглую спуститься вниз и уйти в темноту, но этот финт мог сработать только в случае с корректными и соблюдающими закон полицейскими. Головорезы-посредники могли запросто обыскать одинокого гундешманца или застрелить его без выяснения, что он забыл в этом здании. Но, даже если бы наглый прорыв удался, найдя труп Борзони, и бандиты, и полицейские были просто обязаны объявить «перехват». Можно ли добраться до вокзала за час? Теоретически — нет, практически — тем более.

Выход оставался один. Дождаться утра и покинуть гостиницу вместе с многотысячной толпой жителей, отправившись якобы на работу. Но как было продержаться, если кольцо сжималось? Сопливиан тяжело вздохнул. Прикинуться случайным туристом? А ключ, а труп?

Спрятать и то и другое? Тело? Нереально. Ключ? Тоже. Его, конечно, можно было засунуть в любую щель, затем тихонько вернуться и спокойно забрать, но в этом случае провал был гарантирован на двести процентов! Суперманоиды были не дураки. Не найдя в гостинице никого, кроме мертвого Борзони, они были вовсе не обязаны верить, что резидент забрел в столь странное местечко случайно. А это означало, что и мафия, и полиция возьмут здание под постоянное наблюдение, и любой гундешманец, входящий в человеческий анклав, будет обречен стать объектом их пристального внимания. Что из этого следовало?

Носони задумчиво пожевал нижнюю губу и вдруг звонко шлепнул себя по лбу. Ну конечно! Ключ следовало спрятать так, чтобы не возвращаться за ним в небоскреб, а спокойно забрать его в другом месте! Например, бросить в мусоропровод и после — найти на свалке… Сопливиан повертел идейку, но с сожалением признал, что она неудачна. На Супертрахбахе не было привычных свалок. Мусор здесь утилизировался прямо в мусоропроводах. Превращался в молекулярную пыль. Связной перевел взгляд на резидента. В общем-то, можно было поступить иначе — разделить тело коллеги на части, отправить их в этот замечательный мусоропровод и, отмыв стены, пол, потолок и ванную, спокойно встретить обыск.

«Здравствуйте, вам кого? Нет, никаких соотечественников не встречал… Никто окровавленный ко мне не приходил… Что здесь делаю? Гощу у друга… Где друг? Скоро должен прилететь… Он капитан космофлота, вы же знаете этих бродяг… Да… ничего, никакого особого беспокойства… Ну что вы! Заходите еще…»

Нет, такую работу за полчаса Сопливиану было не осилить. Даже без расчленения коллеги, если бы, допустим, удалось запихнуть его в мусоропровод целиком или выбросить за окно. Чтобы отмыть все следы, потребовалась бы целая ночь.

Он тоскливо взглянул на ключ и коротко выругался.

Окно… Выбросить в него не тело, а сам ключ? Внизу, отделяя небоскреб от аналогичной башни, протекал глубокий грязный канал, в который нещепетильные земляне сваливали все что ни попадя. Искать в нем маленький ключик представлялось затруднительным. Да и опять же, чтобы его выудить, пришлось бы вернуться пусть не в саму «общагу», но все равно в зону вражеского особого внимания. Спрятаться в другой квартире с ключом? В какой? Заплатить кому-нибудь из людей, чтобы он вынес ключ? Договориться с людьми, да еще ночью, у гундешманца не было ни единого шанса. Да и заплатить прямо сейчас ему было нечем. Командировочные расходы наниматель оплачивал крайне неохотно и денег у связного было в обрез.

Сопливиан был готов просто завыть от отчаяния.

Он никак не мог найти выход из этого смертельного капкана, а по длинному коридору семьдесят пятого этажа уже топали тяжелые шаги и слышался многократный стук в ближайшие к лифтам двери. На стук откликнулись какие-то невнятные возмущенные голоса, послышались выкрики, громкие хлопки и даже, кажется, звон разбитого стекла.

Носони бешено сверкнул глазами и торопливо сунул ключ в карман брюк мертвого коллеги. Морг! Вот то место, откуда можно было беспрепятственно забрать ценную вещицу. Для хранения погибших гундешманцев на Супертрахбахе имелся специальный морг, так что тело Борзони потеряться не могло. Сопливиан похвалил и поругал себя одновременно. Похвалил за сообразительность, поругал за то, что эта идея не пришла ему в голову сразу.

Шаги замерли у двери в квартиру, и Носони выскочил из ванной. Спрятаться в пустой квартире было практически негде. Все убранство пяти комнат составлял огромный шифоньер, широкая кровать и десяток бытовых приборов. Сопливиан бросил взгляд на окно и похолодел. Прыгать без гравишюта с семьдесят пятого этажа ему не улыбалось. Он попытался забраться под кровать, но там оказалось тесно от каких-то подозрительных ящиков. Шкаф тоже отменялся, слишком это было явное укрытие. Оставался один единственный выход — выбраться за окно и повиснуть на карнизе. Безудержно потея от страха, связной отдернул толстую портьеру и взвыл. В многоэтажной башне, стоящей от «общаги» буквально в двадцати метрах, прямо напротив приютившей Сопливиана квартиры, одиноко светилось полуночное окно. А в нем торчали два человеческих силуэта. Мужчина и женщина пристально вглядывались в плотно зашторенное окно квартиры капитана Безногого, и Носони догадывался — почему.

Если верить легендам, по возвращении на грешную твердь капитан Зигфрид тратил энергию, накопленную за долгую космическую вахту, исключительно на водку и женщин. Причем, делал он это с шумными спецэффектами, при незашторенных окнах и включенном свете. Вероятнее всего, парочка в доме напротив принадлежала к категории постоянных зрителей этого театрализованного представления. В том, что, заметив пробивающийся из-под портьер свет, она уселась перед окном в ожидании начала спектакля, не было ничего удивительного.

Сопливиан задернул штору и громко скрипнул зубами. В дверь уже не просто стучали, а ломились. Дольше медлить было нельзя. Носони бросился в кухню и нырнул в недра большой никелированной плиты. Ему оставалось надеяться, что, найдя тело Борзони, преследователи не станут проявлять особого любопытства и слишком тщательно обыскивать квартиру.

А еще, что никому из них не придет в голову воспользоваться жаровочным шкафчиком комбинированной кухонной плиты.

Дверца плиты со щелчком закрылась, и Сопливиан понял, что проблем у него на самом деле три, а не две. Третья заключалась в том, что изнутри металлическая дверца не открывалась.

3

— Нажрался! — взвизгнула вслед Зигфриду дородная тетка из соседней квартиры. — Не было тебя, все как у людей шло… тихо, мирно. Так ведь нет, явился!

— Маша! — Безногий помотал головой и треснул кулаком в еще одну дверь. До его собственной было метров десять длинного коридора, но капитан никак не мог сфокусировать взгляд на цифрах и на всякий случай стучал во все двери подряд. Так он надеялся выявить квартиру, из которой никто не ответит. То есть свою.

— Что, Маша?! — продолжала кричать тетка. — Дальше иди! И так уже половину этажа перебудил! Стекло зачем разбил, хулиган?!

— М-маша… — промычал Зигфрид, не в силах произнести что-либо более сложное.

— Еще три шага сделай! Налево повернись! Вот теперь стучи! Или ключом открой. Твоя это квартира, не сомневайся!

— М-м-маша, — теперь в мычании Зигфрида угадывались нотки искренней благодарности. Он развернулся и, раскрыв объятия, направился к необъятной Маше. — Дай… я… тебя… расс… целую-у…

— Нет! — взвизгнула Маша, резко захлопывая дверь.

— Ну-у, — Зигфрид разочарованно махнул обеими руками и вернулся к своей двери. Несколько раз от души треснув по ее прочной металлопластиковой поверхности, он довольно улыбнулся и прильнул к косяку родного жилища щекой. — До-ма… Эй, открывай!

К кому он обращался, Безногий не знал. Возможно, к домовому или к самому себе.

— Я сейчас охрану позову! — громко пообещал кто-то из соседей.

— Васька, заглохни! — крикнул другой сосед. — Капитан только из космоса, дай ему отдохнуть!

— Пр-ра-льна… — одобрительно рявкнул Безногий. — Отдыхаю… я! Им-мею право!

— Двенадцать ночи! — возмутился какой-то старичок. — Безногий, ты не право, а совесть поимей!

— Чью? — удивился Зигфрид.

— Ключом попробуй, — посоветовал «защитник». — Он у тебя в правом кармане обычно лежит!

— В правом? — капитан залез в правый карман левой рукой и вынул оттуда ключ. — Дейст-ик-итльно…

— Водички выпей, — снова посоветовал доброхот. — Икота пройдет.

— Ик, — Зигфрид сунул ключ в скважину и повертел его сначала влево, затем вправо. — Кто это на все замки закрыл?

Он проделал ту же процедуру, с трудом попав в еще две скважины, и дверь наконец открылась.

— О, ик, — капитан удивленно огляделся. — Свет кто включил? А шторки… задернул? Что тут вообще, ик, творится? Какая собака краску синюю… тут… пролила?!

От увиденного в квартире беспорядка Безногий слегка протрезвел. Он долго водил мутным взглядом по сторонам, но икота вынудила его прервать возмущенное созерцание и направиться в ванную. Пить прямо из-под крана, и не кухонного — тот не работал уже год, а починить его было некому, местный сантехник Петька Чумкин никак не мог выйти из запоя, — так вот, пить прямо из-под крана в ванной Безногий считал обязательным для любого любителя приключений. Несмотря, а вернее, вопреки предупреждениям суперманоидной санэпидемслужбы.

То, что Безногий обнаружил в своей ванной, заставило его встрепенуться и наконец прийти в себя. В комнатке было по щиколотку воды, однако лилась она не из крана и не через край ванны, а откуда-то снизу, из хитросплетения ржавых труб. А в самой ванне было сухо и лежал труп гундешманца. Причем, продырявленный из игломета. По части оружия и причиняемых его разновидностями ран Зигфрид был достаточно образован.

— Во как! — удивленно проронил капитан. — Закуска!

Он достал из внутреннего кармана бутылку «Столичной» и, чтобы освежить восприятие, сделал пару глотков прямо из горлышка.

Взбодрившись, он из чистого любопытства перевернул тело на живот, осмотрел, попытался подсчитать количество смертельных отверстий и снова перевернул труп на спину. Похлопав по внутреннему карману дырявого пиджака, Зигфрид обнаружил, что гундешманец вооружен лучевым разрядником. Туристы с такими вещами по городу не ходили, а значит, этот окоченевший гость туристом не был.

Безногий зачем-то попытался усадить тело, но оно снова рухнуло в ванну, отстучав головой о жестяное дно глухую морзянку. Зигфрид снова приложился к бутылке и вдруг заметил, что рядом с головой мертвого чужака лежит какой-то ключик с пластиковой биркой.

— Твой? — Капитан взял вещицу и мельком взглянул на гундешманца, словно тот мог ответить или кивнуть. — Ну-у ты и болтун…

Он рассмеялся над своей изящной шуткой и выглянул из ванной. Теперь происхождение синих пятен на полу, стенах и даже потолке становилось предельно ясным.

— Зиг-фрид! — донесся из общего коридора истошный вопль. — Отзовись! Я забыл, где ты живешь!

Голос показался капитану знакомым, только подзабытым.

— Тут! — крикнул Безногий, уже после сообразив, что принимать гостей, когда в ванной лежит труп, пусть и гундешманский, ему не резон. — Только меня нет дома!

— А-а, — озадачился голос. — А когда ты будешь? Это я, Петька!

— Утром, Петя, или днем…

— Какое утро! — возмутился другой коридорный голос, скрипучий и немного истеричный. — Мне на голову уже целый водопад вылился! Петька, куда?! Назад! В девяносто пятой он живет, дубина! Прямо надо мной!

Этот голос Зигфрид узнал сразу. Общаться со сварливой соседкой Аглаидой Карловной ему приходилось каждый раз по возвращении на Супертрахбах. Старушке очень не нравились устраиваемые капитаном встречи с друзьями и подругами, и она считала своим долгом вмешиваться в их тихие посиделки по несколько раз за ночь.

Безногий бросился к входной двери и едва успел запереть ее перед самым носом у сварливо-сантехнической делегации.

— Безногий, открывай немедленно! Пусть Петр починит кран!

— Я не одет, — заявил капитан, с тоской оглядываясь по сторонам. В общем-то, если не видеть трупа, гундешманская кровь вполне могла сойти за пролитую краску.

— Так, одевайся! — приказала старушенция. — Иначе зальешь весь дом, устанешь расплачиваться за ущерб!

— Аглаида Карловна, у меня женщины, — слабо воспротивился капитан.

— Вот, вот, и на баб денег не останется!

— Пять минут, — уныло пообещал Безногий.

Он был опытным космическим волком. Он не боялся нырять в гиперпространство на отечественных машинах и выходить в космос без страховки. Он мог заткнуть за пояс любого аса, побить любого вышибалу, выпить без закуски океан спирта и после попасть в «яблочко» с первого же выстрела, но вот спорить с напористыми старушками за всю свою насыщенную приключениями жизнь Зигфрид так и не научился.

Ситуация капитану не нравилась. Признаваться соседям, а значит, всему дому и мегаполиции, которую не замедлят вызвать бдительные соседи, что в ванной лежит труп, Безногий не хотел. Слишком уж все выглядело странно и неправдоподобно. О «любви» капитана к гундешманцам было известно всей Галактике, и в то, что Зигфрид непричастен к гибели этого «гундоса», могли поверить разве что его ближайшие друзья. Впрочем, в это не поверили бы даже они. Выбросить тело в мусоропровод Зигфрид не мог — за дверью, на пути к молекулярному конвертеру, стоял заслон из Аглаиды Карловны и Петьки. Выбросить в окно… Безногий распахнул шторы. Неутомимая чета Слизняковых, как всегда, торчала у своего окна, в предвкушении непристойного спектакля. Эти двое земных эмигрантов, весьма озабоченных проблемой интимных взаимоотношений, следили за каждым шорохом тяжелых портьер и «вынос тела» не просмотрели бы точно.

У мегаполицейских на Безногого было много чего. Дебоши, пьяные драки, непристойное поведение, хулиганство, подозрение в разрушении Молизея… Убийство гундешманца, на родной планете которого Зигфрид был объявлен ГовнЮКом, для них наверняка выглядело бы логичным звеном в цепи падения капитана на социальное дно. Кроме того, под кроватью у Безногого хранился целый арсенал запрещенных спецсредств, оружия и боеприпасов, которыми он приторговывал на черном рынке, если преждевременно кончались деньги. Перед тем как вызывать полицейских, Зигфриду следовало избавиться от арсенала, стереть в базах данных мегаполиции собственное досье и совершить пару десятков хороших, с точки зрения суперманоидов, поступков. Но даже это не могло гарантировать, что Безногому не припомнят прошлогодний погром в винном магазине или «парад лифчиков» на фонарных столбах, который он устроил в квартале красных фонарей в году позапрошлом.

Все шло к тому, что выкручиваться Зигфриду придется самостоятельно и нестандартно. В общем-то, он был к этому вполне готов. Капитан допил «Столичную» и забросил бутылку за кровать. В баре над изголовьем стоял еще ящик. Капитан на всякий случай достал оттуда три бутылки и рассовал их по карманам. Ночь, судя по всему, предстояла напряженная, и на трезвую голову преодолевать трудности Безногий не собирался.

Итак, в первую очередь ему следовало успокоить соседей.

Из кухни донесся какой-то глухой стук, словно там случилось локальное землетрясение и несколько бытовых приборов — в частности печку — охватила крупная дрожь. Зигфрид остановился напротив входа в кухню и погрозил никелированной плите пальцем.

— Спокойно, все под контролем, — заверил он сверкающий металлом прибор.

Прежде чем вынуть труп гундешманца из ванной, капитан снял с него изорванный пиджак и штаны. Синяя кровь с них лилась почти потоком, и Зигфрид решил, что лучше их оставить здесь. Засунув одежду чужака в стиральную машину, он попытался взвалить тело на плечо, но тут на глаза ему снова попал ключ с пластиковой биркой.

— Нам чужого не надо! — торжественно заявил Безногий и сунул ключ гундешманцу в просторные трусы.

Едва тело было извлечено из ванны, блестящая вещица бодро звякнула о жестяной край и, булькнув, утонула в луже на кафельном полу.

— Ну, не надо мне этого! — настойчиво повторил Зигфрид. — Будет потом вдова пытать — куда дел ключ от квартиры?! Я хоть и землянин, но не ворюга!

Он поднял ключ и уставился на тело. Положить находку было некуда. На рубашке и галстуке у «гундоса» никаких карманов не наблюдалось, а из трусов — капитан попытался засунуть ключ туда еще раз — он вываливался.

— Что же ты будешь делать?! — запричитал Безногий.

В дверь квартиры громко стучали, и похоже, не только Аглаида Карловна, но и кто-то из соседей, живущих под ней. Еще немного, и вода действительно могла протечь до самого вестибюля.

Зигфрид задумчиво распечатал свежую бутылочку и сделал из нее пару глотков. Оставалось только… Да, других вариантов не было.

Безногий брезгливо поморщился и резким движением засунул ключ вместе с кольцом и биркой чужаку поглубже в пасть.

— Теперь не потеряешь! — торжественно объявил он, обращаясь к безмолвному гуманоиду. — Ну, пошли в шифоньер… тебе там понравится…

* * *

…Чета Слизняковых, затаив дыхание, следила за происходящим в квартире Зигфрида. Кумир что-то делал в ванной.

— Он такой… страстный, — с придыханием заявила Анабелла. — Помнишь, как он привел сразу целый кордебалет! Я никогда так не возбуждалась!

— Да, — завистливо вздохнул Филимон, косясь на пышные формы супруги. — А в прошлом году он гулял с евангелистским хором…

— Ой, смотри! — Анабелла сложила руки на высоко вздымающейся груди. — Он кого-то несет… О-о-о…

Сладострастный стон супруги заставил Филимона отвлечься от приятных воспоминаний о безобразной оргии, устроенной хористами в жилище капитана.

Зигфрид вынес из ванной ни больше, ни меньше — ящерообразного гуманоида! Более того, гундешманец был мертвецки пьян (впрочем, это для гостей Безногого было как раз нормально) и раздет!

— Я его обожаю! — У Анабеллы подкосились колени. — Он добрался уже и до гуманоидов! Какой мужчина!

— Да-а… — задумчиво пробормотал Филимон. — Какой…

Вопреки ожиданиям озабоченных зрителей, капитан миновал кровать и сгрузил бесчувственного гостя прямо в пустой шифоньер.

— Ах, затейник! — воскликнула Анабелла. — Филя, я сгораю от желания!

— Ну-у… — супруг почесал лысину. — Видишь ли, Белочка…

— Идем к нему! Он нам не откажет! Он ведь такой… такой…

— Э-э…

— Не спорь! — рявкнула супруга и, взяв мощной рукой тщедушного Филимона за воротник, развернула к двери. — Марш вперед!

* * *

…Сантехник Чумкин выбрался из-под ванны спустя полчаса. Зигфрид подозревал, что Петька успел там не только потрудиться, но и вздремнуть. Сантехник широко зевал и постоянно косился на зажатую в руке капитана бутылку. Поскольку пригласил его не Безногий, а старушенция, навязываться в собутыльники Чумкин не решался.

— Устранил? — поинтересовался Зигфрид, прислоняясь к шкафу.

— Муфту штуцера заело, — пояснил Петька. — Но я крейцмейселем весь шпиндель срубил и новый навернул…

— Навернул ты точно, — с издевкой заметил Безногий. — Теперь не течет?

— Я же говорю, шпиндель навернул…

— Засохни, — остановил его Зигфрид. — Аглаида Карловна, у вас все?

— Еще сумму ущерба посчитать, — грозно заявила старушка.

— Давайте утром, — предложил Зигфрид.

— Что тут у вас? — раздался из прихожей новый голос. — Добрый вечер… А-а, потоп… А ведь мы тоже пострадали. Живем двумя этажами ниже.

Двое прилично одетых молодых людей, а по некоторым признакам — явно прикидывающихся людьми суперманоидов, прошли в квартиру и заглянули в ванную.

— Что-то я не помню, чтобы подо мной жили такие соседи, — провожая их подозрительным взглядом, заявила старушка. — Вы когда въехали?

— А вот только сегодня, — не растерялся один из вежливых молодых людей. — А что это у вас все синей краской забрызгано? Ремонт?

— Гундешманскую джаз-текилу разлили, — нашелся Безногий. — Пробовали? Тот же абсент, только покрепче.

Вежливый сосед поморщился. Синюю джаз-текилу пили только самые отчаянные космические бродяги. Нормальные люди, а тем более суперманоиды страдали от нее жестоким и многодневным расстройством желудка.

— А пахнет водкой, — с сомнением заметил второй «вежливый».

— Надо же чем-то эту синюю гадость запивать, — Зигфрид пожал плечами и демонстративно отхлебнул из бутылки.

Петька облизнул пересохшие губы и жадно сглотнул слюну.

— А емкость где? — не унимался второй сосед, заглядывая поочередно в прочие комнаты и кухню.

— В окно выкинул, — спокойно ответил Безногий. — А чего это вы ищете? Вы хотели в ванную заглянуть, убедиться, что течь устранена? Ну так и смотрите. Видите, вода уже ушла — у Аглаиды Карловны теперь вся. Труба больше не течет.

— Я штуцер со шпинделя снял, а потом… — начал было Чумкин, но тут Зигфрид сжалился над начинающим бредить от жажды сантехником и позволил ему отхлебнуть из своей бутылки.

— Да, спасибо, мы убедились, — первый «вежливый» взял второго за рукав и повел к двери.

— Ну и вы, гости дорогие, отваливайте, — Безногий подтолкнул к выходу старушку и отнял у Петьки бутылку. — Мне отдыхать пора. Режим.

— Я утром зайду! — пригрозила соседка. — Будем составлять смету на ремонт!

— Вашего фамильного склепа? — пошутил Безногий и сам же посмеялся. Старушка почему-то смеяться не стала. — Утром, Карловна, утром…

Он вытолкнул гостей за дверь и, закрыв, оперся на нее спиной.

— Фу-у, — капитан стер со лба пот и взглянул в окно.

Странно, но четы Слизняковых в нем не было. Нехорошее предчувствие больно кольнуло Зигфрида в левый бок, и он торопливо прикончил едва не допитую Чумкиным «Столичную».

— Зигфрид Устинович! — пропел кто-то за дверью ангельским голоском.

Безногий никогда не слышал голоса Анабеллы, но был почти уверен, что это она.

— Сплю! — заявил он в ответ.

— А мы знаем, — в голосе Слизняковой проявилось томление. — Зигфрид, дорогой, мы украсим ваш вечер! Мы так вас обожаем… так обожаем!

— Проваливайте, — как можно более грубо и грозно ответил капитан. — Сплю я… — С гуманоидом? — лукаво проворковала Анабелла.

— Что?! — Безногий подавился водкой и закашлялся.

Воспользовавшись его временным замешательством, мадам Слизнякова легко толкнула дверь, и Зигфрид повалился на ковер в гостиной. Пятиметровую прихожую в результате мощного «дверного» ускорения он преодолел на бреющем полете.

— О-о, шалун! — Анабелла ворвалась в квартиру, как античный дирижабль. — Спите с открытой дверью?

— Белочка, — последовавший за супругой Филимон поднял с пола остатки покореженного замка, — может быть, Зигфрид Устиныч действительно спал?

— У двери?! — Супруга Слизнякова навалилась мощным бюстом на вскочившего и теперь пятящегося к кровати капитана. — Вы такой страстный…

— Белочка… — снова проблеял Филимон.

— Филя, не утомляй! — бросила через плечо Анабелла. — Приглашай нашего гундешманского друга. Ах, мы так славно повеселимся вчетвером!

— Мадам! — сдавленно прохрипел Безногий. — При всем уважении к вашим достоинствам…

Он наконец вывернулся из объятий мадам Слизняковой и перепрыгнул через кровать.

— Ах, затейник! — восторженно воскликнула Анабелла. — Вы хотите поиграть?!

Она застенчиво потупилась и потянулась к пуговицам блузки.

— Нет, только не это! — заорал Зигфрид и, как игрок в американский футбол, бросился наперехват.

Масса госпожи Слизняковой как минимум вдвое превышала собственный вес капитана, но он взял довольно приличный старт и потому вынес поклонницу в общий коридор всего за одну атаку. Анабелла мягко и глухо плюхнулась на ковровую дорожку под порогом квартиры напротив и, все еще не веря, что ее отвергли, проворковала:

— Вы такой страстный!

— Знаю, — деловито бросил Зигфрид, быстро возвращаясь в жилище.

Вышвырнуть Филимона оказалось гораздо проще. Несчастный Слизняков в полете задел дверной косяк, кувыркнулся и рухнул на супругу.

— Наверное, как-нибудь в следующий раз? — с надеждой крикнула Анабелла.

— Никогда! — заверил ее Безногий и захлопнул дверь.

На этот раз он запер дверь на все оставшиеся замки и подпер стулом.

Устало сев на кровать, он откупорил новую бутылку и, отхлебнув, покачал головой:

— Вот она, популярность… Хоть через окно не лезут, и то ладно.

Мысль об окне вызвала в его мозгу цепочку импульсов, конечным звеном которой стала неплохая идея.

Путь к мусоропроводу был по-прежнему заказан, но теперь в квартире напротив не было Слизняковых, а значит, никто не мешал Зигфриду выбросить злосчастный труп прямо из окна в бездонный, грязный канал, прозванный местными жителями без изысков — «Вонючкой».

Безногий взбодрился еще парой глотков и, отставив бутылку на прикроватную тумбочку, распахнул дверцу шифоньера.

— Ты, «гундос», плавать умеешь? — капитан ухмыльнулся. — А летать? Сейчас научишься и тому, и другому…

Из кухни донесся странный звук, словно там снова началось землетрясение, но теперь, в дополнение к вибрации, кухонная плита издавала тяжелые вздохи.

— Домовых этому после научу, — пообещал Зигфрид, склоняясь над телом. — Первым делом гундешманцы…

В глазах у капитана неожиданно померкло, и он почувствовал, что заваливается вперед. Воспротивиться падению Зигфрид не мог. Тело вдруг перестало его слушаться, а в ушах зазвенели тысячи колокольчиков. Безногий ткнулся лицом в холодный живот мертвого «гундоса» и обмяк.

4

Зигфрид очнулся от настойчивого похлопывания по щекам. Он открыл глаза и уставился прямо перед собой. Теперь перед ним был не шкаф с телом гуманоида, а одна из стен гостиной. Наименее испачканная синей кровью, только почему-то мутная, словно окутанная туманом. Безногий встряхнул головой, чтобы прогнать остатки оцепенения, и почувствовал острую головную боль. Видимо, падение в глубины шифоньера было вызвано сильным ударом по затылку. Ко всему прочему, руки и ноги капитана были привязаны к стулу. К тому самому, которым он подпер дверь. Напротив Безногого стояли двое «вежливых соседей». Теперь они не маскировались под людей, и суперманоидные черты проступали в каждом их движении.

— Зигфрид Безногий? — уточнил первый «сосед».

— Я, — согласился капитан.

— Землянин, — уточнил второй.

— Вот именно, — Зигфрид покосился на шкаф.

Дверцы его были открыты, и труп гундешманца был хорошо виден.

— Зачем вы убили Борзони?

— Чего? — Капитан округлил глаза. — Дайте попить, ребята, а то я ничего не соображаю.

— Это? — первый суперманоид брезгливо поднял за горлышко бутылку. В ней оставалось еще не меньше половины. Точный уровень жидкости мешала рассмотреть этикетка.

— Ага…

«Сосед» перевернул сосуд и выплеснул часть его содержимого Зигфриду на колени.

— Водка, — с отвращением произнес второй. — Омерзительно.

— Это для тебя! — Безногий с тревогой следил за действиями первого «соседа». — А мне так бальзам… Ну куда ты ее льешь?! Совсем совести нет?!

— Зачем вы убили Борзони? — медленно повторил свой вопрос экзекутор.

— Да никого я не убивал! Всю хотя бы не выливай, изверг!

— А как вы объясните наличие его трупа в вашем шкафу?

— Ах, это! Этот «гундос» и есть Борзони? Так я не знаю… Пришел, смотрю — лежит… в наличии.

— То есть вы утверждаете, что не были знакомы с Ананианом Борзони?

— С Ананианом? — Зигфрид скривился. — Нет, с этим не был. Даже в детстве.

— И у вас не была назначена с ним встреча, например, завтра, в полдень?

— Встреча? На кой черт мне встречаться с этим ящером, да еще дохлым? Ну дай глотнуть, чего ты зверствуешь?

Суперманоид задумчиво взглянул на бутылку и снова наклонил ее с явным намерением вылить на колени Безногому все, что в ней оставалось.

— Не желаете, значит, помочь следствию, чистосердечно во всем сознаться?

— Не в чем мне сознаваться! — заорал Зигфрид. — Душегубы!

— Нервничаете? Разве честные люди нервничают?

— Да честный я! Трезвый только, потому и нервный…

— Нет, господин связной, вы не честный, — проклятый суперманоид все-таки вылил водку на пол и отбросил бутылку в сторону. — И как только вы согласились? Чем они вас купили? Пообещали цистерну спирта?

— Кто пообещал? Какую цистерну? — Безногий сначала хотел смертельно обидеться за пролитую водку, но слово «спирт» его взбудоражило. — А где так платят?

— В Гундешманской разведке, — спокойно пояснил экзекутор. — Вы же связной промышленной разведки Гундешмана Запредельного?

— Я?!

— Вы.

— «Гундос»?

— Нет, вы человек, но работаете на…

— Я капитан Безногий! Я только на себя работаю! Что вы тут мелете? Какой связной, какой разведки?!

— Гун…

— Сами вы связные! Да я на Гундешмане Гостем вне Югославской Конвенции объявлен! Можете спросить у их посла! Вот придумали! Уроды суперманоидные! Вообще из ума выжили!

— Почему же Борзони пришел именно к вам?

— Да откуда я знаю?! Я же вам говорю — возвращаюсь домой, а он тут лежит. Холодный уже.

— А игломет куда дели? В окно выбросили? Вместе с гундешманской джаз-текилой?

— Какой игломет?

— Из которого вы его убили…

— Да не убивал я его!

— За это мы вас не осуждаем, — успокоил его суперманоид. — Резидент разведки — это не турист, он не охраняется законами. Но это в случае, если вы сумеете доказать, что не являетесь его связным. В противном случае…

— Сознавайся, Безногий, — посоветовал второй «сосед». — Скажи, где документы, и мы тебя просто выдворим с планеты. Никаких отсидок или репрессий. Просто станешь ГовнЮКом еще и на Супертрахбахе. Тебе же не привыкать.

— О! Еще и документы на меня решили повесить! — изумился капитан. — Вы бредите, что ли, ребята? У ме-ня там, в аптечке, аспирин есть, проглотите по паре таблеток, может, очнетесь?

— Где документы, обезьяна?! — Первый суперманоид угрожающе наклонился и больно ткнул Зигфрида пальцем в живот. — Не заставляй нас применять спецсредства!

— Спецсредства? — Безногий выгнул одну бровь. — Ну что ж, догнаться я не против. Выпить не даете, так хотя бы уколоться… Чем у вас обычно потчуют?

— Дай, я ему врежу, — попросил второй.

— Зачем? Он сам все расскажет. Так ведь, Зигги?

— Все, ты покойник, — пообещал Безногий. — Все, кто хоть раз назвал меня «Зигги», лежат в могилах…

— Какой ты грозный! — суперманоид рассмеялся. — Ладно, Пучкин, врежь ему, только не перестарайся…

Второй «сосед» — Пучкин — занял место напротив капитана и от души засветил ему кулаком в лоб. Зигфрид встряхнул головой и взглянул на суперманоида с иронией.

— Это ты врезал или только прицелился?

Пучкин побагровел, словно его вспучило, и ударил еще раз. На этот раз Безногий слегка «потерялся».

— А так? — поинтересовался «сосед».

— Все равно я не понимаю, чего вам надо, — заявил капитан.

— Тогда ты попал, — заверил первый суперманоид, — в котел с неприятностями. Будешь упорствовать — совсем сваришься. Вкрутую.

— Ну не врубаюсь я! — Зигфрид мужественно принял «на лицо» еще пару тумаков и сплюнул кровавую слюну на ботинки экзекутору.

— Где документы?! — в такт ударам приговаривал Пучкин. — Что тебе сказал Борзони? Зачем ты его убил?

— Мы уважаем твое мужество и стойкость, но стоит ли терять здоровье ради вонючего Гундешмана? — нашептывал тем временем его напарник.

— Шли бы вы… — Зигфрид обвел мучителей мутным взором, — в задницу…

Пучкин отвесил ему очередной подзатыльник — на этот раз усилив руку кухонной табуреткой — и Безногий снова провалился в бархатистую мглу…

* * *

…Очнулся Зигфрид от настойчивого похлопывания по щекам. Открывать глаза не хотелось, но пришлось. На этот раз капитан не был привязан к стулу или к чему-то еще, более того, он лежал на своей кровати. Такое начало нового периода бодрствования Безногому понравилось. Он сел на кровати и осмотрелся.

Почему его не привязали, капитан понял сразу. Напротив сидели четверо. А пятый, тот, что шлепал его по щекам, стоял у койки, легко поигрывая сломанной табуреткой. Судя по мордам, это опять были суперманоиды, но гораздо более внушительных пропорций, чем Пучкин и его товарищ, а еще не такие «вежливые».

— Очухался? — насмешливо спросил тип с табуреткой.

Зигфрид взглянул на кровать. По обеим сторонам от него ничком лежали еще двое. Признаков жизни они не подавали, лиц капитан не видел, но, судя по костюмчикам, это были его «вежливые соседи». В затылках у обоих торчали метательные стержни.

«Бандиты… — определил Безногий профессиональную принадлежность новых гостей. — Наглые… Не побоялись даже мегаполицейских завалить. Значит, дело совсем плохо…»

— Агентов вы грохнули? — задал он встречный вопрос.

— А это агенты? — Тип с табуреткой заржал. — А мы думали — коммивояжеры тебе новое средство от тараканов навязывают! Ты, говорят, по части травли всяких насекомых большой мастер.

Он похлопал табуреткой по ладони.

— Нет, они про какие-то документы спрашивали, — Зигфрид решил играть в открытую. — Насели, гады… «Зачем „гундоса“ грохнул, куда документы спрятал…» А я и не пойму ничего… Ну вот они и постарались… Выпить дайте, а?

— Выпей, — суперманоид кивнул. — Знаешь, где стоит?

— Я же дома, — Зигфрид потянулся к шкафчику-бару, опрометчиво подставив коварному типу бок.

Громила дождался, пока Безногий откроет дверцу, и тут же припечатал табурет к области его левой почки. Капитан рухнул на кровать и, хватаясь за бок, застонал.

— Ты очумел?!

— Гады у нас не водятся, — назидательно заявил бандит. — Мы все суперманоиды, понял, обезьяна?

Он снова ударил Зигфрида табуретом, и тот торопливо закивал.

— Теперь говори, космонавт вонючий, где деньги, — громила занес орудие пытки над головой Безногого, и тот понял, что все только начинается.

— Теперь еще и деньги! — обреченно воскликнул он, непроизвольно пиная противника между ног.

Громила выронил табуретку, согнулся, зажав одну руку между ног, и захрипел. Его товарищи тут же вскочили со стульев и кресел, но бандит вытянул в их сторону свободную конечность ладонью вперед.

— Ша! Я сам справлюсь…

— Может, его связать? — предложил один из помощников.

— Нет…

— Ну, смотри…

— Ты чего лягаешься, макака?

— А ты чего табуреткой машешь, человеко-гуманоид?

— Суперманоид, — кряхтя, поправил его громила.

— Ну и я тебе не мартышка…

— Макака…

— И не макака, и не шимпанзе, и вообще не примат…

— О! А кто?!

— Человек!

— А это не примат?

— Это человек, дурья башка! Понимать надо разницу!

Лекция по сравнительной биологии немного успокоила обоих. Громила пришел в себя и уже не так зловеще предложил:

— Слушай, космонавт, лично к тебе у меня претензий нет… Ты просто скажи, где бабки, и мы тебя отпустим…

Бандиты многозначительно захмыкали.

— Отпустим, я сказал, — рыкнул громила, и они притихли.

— Да я бы рад, братки, только откуда мне знать, где ваши деньги? — Зигфрид искренне хлопнул себя по груди. — Честное слово!

— Какое? — удивился суперманоид, поднимая с пола табуретку.

— Честное!

— Да гаси ты его, Борман! — не выдержал один из подручных.

— Завянь, — не оборачиваясь, предложил главарь. — Капитан просто цену себе набивает. Он же крутой космический волк… Так, Зигги?

Безногий поднял на Бормана тяжелый взгляд и медленно похлопал по спине лежащее справа тело агента.

— Вот этот назвал меня «Зигги» ровно за секунду до смерти.

— Ну и что?

— А то, что еще ни один из тех, кто называл меня этой пошлой кличкой, не оставался в живых.

— Сдаюсь! — Борман поднял руки (в одной из них он держал табуретку) и оскалился. — Не убивай меня, о могучий Зигги!

Увернуться от резкого взмаха Безногий не успел. Кухонная утварь со свистом описала дугу и врезалась ему в ухо. Последнее, что он услышал, был донесшийся из кухни звон разбитого стекла, грохот, словно кто-то опрокинул холодильник или кухонную плиту, а затем едва слышный свист. С таким звуком обычно работали лазерные разрядники. Вроде того, что Зигфрид нашел в кармане злополучного Борзони… На этот раз тишина и темнота были не ватными, а звенящими, словно металл в морозном воздухе Ио…

* * *

…— Ху бес, ху бес, хачик? Ху бес, зулико? — бормотание доносилось из ванной.

Зигфрид выплыл из черного моря забытья и приоткрыл один глаз. Этот язык он знал. Тот, кто бормотал в ванной, был гундешманцем. «Где ты, где ты ключик, где ты, покажись», — перевел Безногий. Он открыл второй глаз и повернул голову вправо. Агент Пучкин был по-прежнему мертв и по-прежнему лежал рядом с капитаном на кровати. Зигфрид взглянул влево. Там никаких изменений тоже не произошло.

Капитан приподнял голову. Громила по имени Борман лежал у него между ног. В затылке суперманоида чернела обугленная дыра. Все остальные бандиты валялись там, где их настигли карающие лучи любимого гундешманского оружия — лазерного разрядника.

Тот, кто шарился в ванной, был явно не человеком и не суперманоидом. А значит, встречаться с ним капитану не следовало. Чтобы снова не попасть под горячую руку. Ведь «гундос» там мог оказаться не один. Получать табуретом по голове в третий раз Зигфриду не хотелось.

Безногий, стараясь не шуметь, сполз с кровати. Оказавшись на полу, он снисходительно похлопал по плечу Бормана и, шепнув ему «я тебя предупреждал», достал из-под кровати пару лучевых винтовок и патронташ с запасными энергопакетами. Можно было так и уползти, но неумолимая жажда была сильнее страха. Зигфрид встал, быстро перегрузил из шкафчика-бара в карманы несколько бутылок живительной влаги и только после этого покинул свое заваленное трупами, разгромленное и загаженное жилище. Печально повисшая на одной петле входная дверь жалобно скрипнула ему вслед, и Безногий пообещал ей, что обязательно вернется.

«Но совсем другим! — торжественно закончил он мысленную клятву. — Вот только перегруппирую силы».

Откровенно говоря, перегруппировываться Зигфрид был намерен где-нибудь подальше от проклятого небоскреба, например, в любимом баре «Ночная птиса». Название было немного странным, но поили там приличными напитками, а посиделки стоили довольно дешево. Его владелец и сам был большим любителем выпивки, а потому с Безногим у него образовалась крепкая дружба и даже глубокая душевная связь. Где-то на уровне обмена энергетическими полями или глубже. Он доверял капитану даже такие страшные секреты, как происхождение буквы «с» в слове «птиса» на месте так и напрашивающейся «ц».

«Мой папаша пил ежедневно, — рассказывал бармен каждый раз, когда они с Зигфридом допивались до полуобморока. — Пил много, но никто не мог определить, насколько он пьян. Только моя мать. Она приходила в бар и заставляла его произнести слово „птица“. Если „ц“ ему не удавалась, мать уводила его домой. Вот тогда я и решил, что стану барменом и назову свой бар так, чтобы никто не спотыкался на его названии, в каком бы состоянии ни пытался его произнести!»

Зигфрид выглянул из лифта и понял, что сегодня «Ночная птиса» будет петь кому-то другому. Вестибюль был полон вооруженного народа. Здесь находились и громилы, вроде Бормана, и вежливые, но цепкие агенты. Держались они поодаль друг от друга, но следили за обстановкой бдительно, и проскочить «меж двух огней» было нереально.

Безногий огляделся и вдруг обнаружил, что дверь квартиры напротив лифта приоткрыта. Там, насколько помнил капитан, проживал вечно страждущий Петька Чумкин. В общем-то, лучшего места и помощника для «перегруппировки» было не найти во всей «общаге».

Капитан незаметно нырнул в квартиру сантехника и запер за собой входную дверь.

Петька, как оказалось, не спал, хотя время давно перевалило за полночь.

— Зигфрид?! — Чумкин с опаской взглянул на оружие. — Продавать идешь?

— Нет, отсидеться надо… — Безногий поставил на замызганный кухонный столик бутылку.

— У меня?! — ужаснулся Петька. — Что у тебя с лицом? Дрался?

— Били, — Зигфрид поставил на стол еще один сосуд.

— Супер-дешманцы! — изощренно выругался сантехник. — У меня с закуской туговато…

— Не проблема, — капитан бросил винтовки на стол рядом с бутылками. — Стаканы давай.

После второго стакана в голове у Зигфрида прояснилось. Он снова был в форме и даже обрел неслыханный боевой настрой. Петька тоже немного утолил жажду и смотрел на легендарного капитана с немым восхищением.

— Конец гадам! — решил Безногий громко, хлопая ладонью по столу. — Чумкин, ты со мной?!

— Всегда! — с чувством вымолвил сантехник. — Эх, нам еще бы пару гранат!

— Нельзя в небоскребах взрывать, — возразил Зигфрид. — Рухнуть могут. Мы и так всех уделаем!

— Да! — Петька размашисто кивнул. — Наливай!

— Нет, — капитан сгреб со стола оставшуюся бутылку. — Сначала победим, а после выпьем. За победу.

— За победу! — воодушевился Чумкин. — Только я стрелять не умею.

— Научу, — пообещал Зигфрид. — Пошли!

— Кого? А, ну да, пошли…

Они взяли винтовки и нетвердым шагом направились к двери.

— А их там много? — вдруг очнулся Петька.

— Справимся! Двадцать… или больше…

— Много, — опасливо пробормотал Чумкин. — Может, еще по капельке?

— Да, пожалуй, надо, — решил Безногий.

Они вернулись в кухню и, приняв еще по стакану «эликсира храбрости», снова двинулись воевать злодеев. Когда они выглянули в вестибюль, между двумя группами толпящихся там суперманоидов завязалась какая-то оживленная беседа на повышенных тонах. Зигфрид молча отметил, что врагов стало еще больше, и быстро запихнул нового боевого товарища в раскрытый лифт.

— Чего? Много? — спросил Петька.

— Пусть еще поругаются, бдительность потеряют, — авторитетно заявил Зигфрид. — Мы пока в мою хату заглянем. Там «гундосы» должны быть. На них потренируемся, а после и суперманоидов бить пойдем.

— Точно! — сантехник с чувством рубанул воздух ладонью. — Потренируемся…

Добраться до нужного этажа им удалось не сразу. Лифт неожиданно задергался, замигал многочисленными лампочками и остановился на семьдесят четвертом.

— Опять барахлит, — констатировал Петька, с досадой пнув по никелированной дверце, — электрика уволили, а лифтер на «гундоске» женился и в их квартал переехал.

— На гундешманке?! — ужаснулся Зигфрид. — Как же он с ней… хвост же мешает…

— Ну-у, — Петька озадаченно почесал в затылке. — Не-е, почему мешает? Не мешает, он же сзади…

— Ты что, пробовал?! — Капитан перевел изумленный взгляд на товарища по оружию.

— Кто? Я?! — Чумкин замахал руками. — Нет! Мне рассказывали!

Было видно, что сантехник врет, но Зигфрид не стал муссировать эту щекотливую тему.

— Мало тут суперманоидов живет, так мы же сами их и плодим, — лишь сказал он с разочарованием.

— Ну, они же не сразу получаются, — смущенно пробормотал Петька. — Это же результат третьего поколения… Так в энциклопедии написано. У меня в сортире лежит. Я ее иногда читаю.

Сантехник был чрезвычайно горд собой.

— Вот вы где! — раздалось позади товарищей. — Очень удачно!

Боевые друзья невольно пригнулись и медленно обернулись на голос. Аглаида Карловна схватила их обоих за руки и потащила в свою квартиру.

— Эй, Карловна! — возмутился Зигфрид. — Договаривались же — утром!

— Такое несчастье, Зигфрид, такое несчастье! — запричитала Аглаида Карловна. — Краник прорвало, ну почти как у тебя! Полная ванная! А пару-то полная квартира! Идемте, ребятки… Я потом вам налью.

— Идем, — в один голос согласились воинственные напарники…

…Течь, по заявлению Петьки, оказалась сложной.

— Тут без специального инструмента не обойтись, — он вылез из-под ванны весь в паутине и чешуйках облупившейся краски.

— Так вот! — нашлась старушка. Она ловко поставила на стиральную машинку, стоящую рядом с ванной, бутылку мутноватой жидкости. — Сама гнала.

— Самагнач, значит? — определил марку напитка Петька.

— Самогон, — уточнил более грамотный Зигфрид. — Годится.

— Да-а, — Чумкин хитро покосился на товарища. — Только тут еще и держать надо… Один крутит, другой — держит. Иначе никак.

— Ну, что же делать? — Аглаида вздохнула и поставила рядом с первой еще одну бутылку.

— За работу! — с энтузиазмом воскликнул Петька, прикладываясь к одной из бутылок. — Ого! Крепкий инструмент!

— Работайте, соколики, — старушка прикрыла дверь в ванную и засеменила на кухню. — Я вам закусочки налажу.

— Чего она сделает? — не понял Чумкин, высовываясь из-под ванны.

— Закуски, — пояснил Безногий, — наладит.

— Это как?

— Ну, колбасы настрогает, консервы откроет…

— А-а…

— Что держать-то?

— Держать? А вот эту трубу подержи, чтобы совсем не отвалилась.

— А может, ее тоже починить?

— А потом что делать? Если сразу все починить, то и звать не будут! Эх ты, капитан! Тут тебе не космос, тут соображать надо! Сегодня я ей кран починю, она нальет. Завтра — трубу. Она снова нальет. Послезавтра…

— Я понял.

— Ну, вот!

За работой и приятной беседой они не слышали, что творится в других частях здания. Зато это хорошо слышала Аглаида Карловна. Накрыв нехитрый стол, она прошаркала к входной двери и выглянула в коридор. По всем этажам сновали какие-то мрачные типы с оружием в руках. Они стучались в квартиры и задавали жильцам непонятные, а значит, явно каверзные вопросы.

Старушка прислушалась. Искали «хозяина квартиры 7595». Аглаида прикрыла дверь и задумалась. Чумкин наверняка врал, и напарник для работы ему не требовался, но могло случиться и наоборот. Проходя мимо ванной, она заглянула в щелку и увидела, что Зигфрид действительно держит какую-то трубу. А раз дело обстояло так, как говорил Петька, и без напарника ему было не справиться, то Зигфрид должен был сначала выполнить свою священную миссию в ванной, а уж после идти разбираться с теми, кто его ищет.

В дверь постучали. Не слишком громко, но уверенно и настойчиво. Аглаида Карловна поправила прическу, приосанилась и открыла дверь ровно на пять сантиметров.

— Доброй ночи, — пожелал суперманоид, одетый в точности, как мнимые соседи из нижней квартиры. — Я вас не разбудил?

— Не разбудили, — старушка улыбнулась ровной фарфоровой улыбкой. — Я вообще мало сплю. Возраст, знаете ли…

— Разве у вас есть причины сетовать на возраст? — отвесил он изящный комплимент.

— Ах, юноша, сетовать можно даже на молодость, — Аглаида смущенно зарумянилась. — Все зависит от взгляда на жизнь.

— Если смотреть просто, то и сетовать не на что, — догадался молодой суперманоид. — Вы такая замечательная собеседница… Неужели вам никто не составляет компанию? Я бы, например, не отказался.

— Так в чем же дело? — Старушка открыла дверь пошире. — Входите, скрасьте мое одиночество.

— Извините, — суперманоид окинул взглядом прихожую и видимую часть гостиной, — служба… Но как-нибудь я обязательно загляну.

— Буду рада, — Аглаида снова улыбнулась и захлопнула дверь.

Жить на Супертрахбахе было легко и приятно. Даже мегаполиция здесь была просто воплощением учтивости.

— Карловна! — проревел из ванной Петька. — Инструмент кончается, а мы еще ни разу не закусили!

Аглаида выпала из сусальных мечтаний и больно ударилась о грешную твердь. Вежливые и тактичные суперманоиды были где-то там, снаружи реальности, а внутри ее Аглаиде приходилось довольствоваться общением с вечно пьяными хамами-соотечественниками.

Когда Аглаида Карловна вернулась в гостиную, звуки производимых в ванной работ уже стихли и на смену бряцанью железок пришел молодецкий храп. Уставшие работнички отдыхали от праведных трудов. Старушка заглянула в оккупированное ими помещение и, убедившись, что течь устранена, решила сэкономить хотя бы на закуске. Стараясь не шуметь, она вышла в общий коридор и снова прислушалась. В доме наступила подозрительная тишина. Ни шагов, ни голосов вежливых мегаполицейских слышно не было. Аглаида Карловна выглянула на пожарную лестницу, проверила лифты, но следов присутствия агентов не обнаружилось и там. Немного поразмыслив, она пришла к выводу, что, даже если полиция и ушла из небоскреба, она не могла не оставить пост или, как ее… засаду в потенциально опасной квартире 7595.

Старушка поднялась на этаж выше и осторожно приблизилась к висящей на одной петле двери в жилище Безногого. То, что предстало перед ее взором, не поддавалось никакому описанию. Квартира Зигфрида была приведена в полный упадок. Обои, линолеум, и навесной потолок были сорваны и изрезаны в мелкие кусочки, словно кто-то искал впрессованную в них иголку. Мебель превратилась в щепки, а от бытовых приборов остались только обломки и груды микросхем. Аглаида опасливо прошла по коридорчику и заглянула в одну из комнат. Там картина была ничуть не лучше. Старушка вернулась к входной двери, и тут из кухни донеслось негромкое ругательство на незнакомом языке, а затем грохот и жалобный звон посуды. Видимо, тот, кто устроил все это безобразие, по-прежнему находился в квартире. Старушка бросила прощальный взгляд на лишившееся штор окно и засеменила прочь…

* * *

…Супруги Слизняковы пребывали в состоянии близком к экстазу. После всего, что они увидели через окно, рейтинг Безногого поднялся до запредельных высот. Драки, убийства, суперманоиды, люди, гундешманцы… Но и этого великолепному капитану оказалось мало. Он пригласил к себе еще и старушку! И это глубокой ночью, после всех приключений!

— Я его обожаю! — простонала Анабелла. — Учись, Филимон!

— Конечно, Белочка, — промямлил супруг. — Но я давно предлагал пригласить его соседку Машу, она такая одинокая…

— Машу?! — Анабелла возмущенно заколыхалась. — Разве можно сравнивать ощущения от близости с какой-то там Машей и восторг от обжигающих прикосновений капитана?!

— Ну, тебе, возможно, нет, но мне…

— Даже не думай! — отрезала супруга. — Смотри, опять гундешманец!

В окне напротив мелькнул силуэт мечущегося по квартире чужака.

— Что он еще не испортил? — пробормотал Филимон. — Разве что люстру?

— Ах, какие они выдумщики! — Анабелла томно вздохнула. — Ну, где же капитан?! Неужели он так и бросит это тоскующее по ласке существо наедине с его неутоленной страстью?!

* * *

— Зигфрид! — Аглаида Карловна потрепала Безногого по небритой щеке. — Зигфрид, голубчик, проснись!

— А?! — капитан открыл один глаз и тупо уставился на старушку. — Смерть?

— Соседка, — ответила Аглаида. — У тебя в квартире настоящий погром! И кто-то ходит…

— «Гундосы», — сквозь сон предположил Петька, устраиваясь под ванной поудобнее.

— Порву на паззлы! — пообещал Зигфрид, поднимаясь с сырого кафеля. — Чумкин, подъем!

Первым в разгромленную квартиру ворвался хозяин. Увидев, во что превратилось его жилище, Зигфрид взвыл, словно мотор доисторического болида «Формулы-1» и рванулся к шкафчику-бару. Точнее, к тому, что от него осталось.

— Разбили! — простонал он, выкапывая из груды хлама осколок бутылки. — Все разбили, гундосманоиды проклятые!

— А что это у вас под кроватью? — заинтересовалась старушка. — Вернее — под ее обломками? Ящики какие-то?

— Это вещи…

— Вещи?

— Ну, штаны, носки, белье…

— А почему написано «взрывоопасно»?

— Мало ли что там написано? — Безногий уже едва сдерживался, чтобы не начать громко браниться и топать ногами. — Вы, Аглаида Карловна, идите к себе. Не то здесь сейчас разыграется неприятная сцена…

— Какая еще сцена?

— Допрос с пристрастием, — заявил некто, приставляя к затылкам капитана и Петьки стволы лазерных разрядников. — Бросить оружие!

Товарищи покорно выронили винтовки и подняли руки вверх.

— Ху бес нычка? — не оборачиваясь, спросил Зигфрид.

В переводе с гундешманского это означало: «Где ты прятался?»

— Неважно, — ответил некто. — Где вещи моего дяди?

— Какого дяди? — удивился капитан.

— Того, что лежал в твоей ванной!

— Ах, этого! Ну там, в ванной, наверное, и лежат.

— Нет там ничего!

— Значит, их унесли вместе с самим дядей и еще семью трупами, — Безногий пожал плечами. — Тут час назад знаешь какое побоище было?

— Знаю, — ответил гундешманец. — А еще я знаю, что дядю моего, единственного и любимого, унесли почти голого. Где вещи, горилла?!

— Ставки растут, — капитан усмехнулся. — Суперманоиды называли меня макакой. В стиральной машине его вещи.

— Там я смотрел. Мне не нужен пиджак или штаны. Мне нужен дядин ключ. Где хачик, тьфу… ключик?!

— Какой еще ключик? — Внутри у капитана закипала большая кастрюля с желчью. Он очень не любил, когда ему к затылку приставляли оружие, и потому сдаваться не собирался. Этому «гундосу» предстояло пройти все стадии нервного расстройства. От нетерпеливого подпрыгивания до тихого помешательства.

— Маленький, железный, с пластиковой биркой, — раздраженно пояснил чужак.

— Не было при нем ключика, — уверенно сказал капитан.

— Как не было?! — взорвался гундешманец. — Как не было, когда я сам положил его дяде в… как же это по-русски?!

— В пасть, — подсказал Безногий.

— Да, в пасть, — обрадовался шпион. — Нет, в какую еще пасть?! В карман!

— Зачем? — Зигфрид удивленно обернулся, не обращая внимания на «ствол». — Твой дядя был всеядным? — Мой дядя погиб!

— А ключи ему в карман и в пасть ты зачем засунул?

— Не твое дело, орангутанг! Один был ключ, только в кармане!

— Нет, ты не увиливай! Завалил дядю, надругался над телом, а теперь нас обвиняешь в мародерстве?! Зачем ты засунул ему в глотку железный ключ, ящерица?!

— Какой кошмар! — тихо охнула Аглаида Карловна.

— Вы только посмотрите на этого извращенца! — продолжил наседать на поникшего гундешманца Безногий. — На этого маньяка! Не пожалел родного дядю, чтобы удовлетворить свои низменные инстинкты?! Убил, обобрал до нитки, а потом еще и ключ разводной ему в глотку вставил!

— Разводной?! — гундешманец отшатнулся и опустил оружие. — Нет! Он был маленький, от двери!

— Маленький?! Разводной сантехнический ключ «на тридцать восемь» — это маленький? Петька, это маленький ключик?

— Не-е, — Чумкин почесал за ухом, — это большой. Таким если огреешь — душа вон…

— Да простой он был! — застонал гуманоид. — Жестяночка, с колечком и бирочкой… Малюсенький совсем!

— Такой? — Безногий вынул из кармана ключ от собственной квартиры — тоже с биркой — и словно случайно уронил его на пол.

— Хачик! — радостно воскликнул гундешманец и опрометчиво наклонился за вещицей.

Зигфриду не пришлось отдавать дополнительную команду. Петька ловко вынул из-за пояса ключ гаечный и от души треснул им гуманоида по затылку. Чужак сразу обмяк и растянулся у ног землян.

— Такой, — удовлетворенно повторил за капитаном Чумкин. — «На тридцать восемь»…

— Так ему, зверю, и надо, — поддержала соотечественников Аглаида Карловна. — Надо же! Родного дядю загубил! Пойду вызову мегаполицию…

— Не надо, Карловна, — остановил ее Зигфрид. — У меня получше идея имеется… Вы просто домой ступайте. Поздно уже. А этого «дядеубийцу» мы сами сдадим, кому следует.

— Ладно, — старушка недоверчиво взглянула на капитана, но от дальнейших комментариев воздержалась и ушла.

— Ты чего придумал? — поинтересовался Петька.

— Это потом, — остановил его Безногий. — Сначала скажи мне, как сантехник сантехнику, зачем этому «гундосу» понадобился какой-то ключик?

— Домой попасть не может? — серьезно задумавшись, предположил Чумкин.

— И ради этого стоило переворачивать здесь все вверх дном?

— Водку жалко, — Петька вздохнул. — Наверное, нет. Можно было пойти к управдому и взять дубликат.

— Вот именно! — Зигфрид поднял кверху указательный палец. — А если он не пошел к управдому, значит… Это был ключ не от его квартиры.

— Ну да, от дядиной…

— Нет, дубина! Не от дядиной и не от тетиной! А от той, где есть что-то ценное!

— От сейфа?! — догадался Чумкин.

— От сейфов ключи по-другому выглядят. — Капитан поднял с пола свой ключик. — И бирки к ним не цепляют.

— Почему?

— Потому что на бирках пишут адрес, а у сейфа какой может быть адрес?

— Ну, я не знаю… код, например, — сантехник развел руками.

— Кто же станет прямо к ключу код прикладывать? Зачем? Чтобы ворам приятное сделать? Нет, Петюня, это квартирный ключик. И в квартире этой хранится что-то для «гундосов» особо ценное!

— Спирт?

— Нет, — Зигфрид задумчиво взглянул на потолок. — Спирт они не пьют. Они от него дохнут на месте. После первого же глотка.

— Тогда деньги, — Чумкин толкнул тело поверженного противника ногой. — Надо его привязать, а как очнется, расспросить.

— Деньги? — Безногий вышел из глубокой задумчивости. — Бандюги тоже про какие-то деньги спрашивали…

— Он нам все расскажет! — Петька зловеще похлопал гаечным ключом по ладони.

— Петро, я понял! — Зигфрид хлопнул себя по лбу. — Пакуем гуманоида и ходу!

— Куда?

— В морг, Петя!

— Мы же еще живые! — Чумкин испуганно передернул плечами.

— Это мы, — Безногий схватил товарища за плечо и встряхнул. — Соображай, сантехник! Мы живые, а вот гундешманский «дядя» уже начал портиться, это у них быстро происходит… А значит, его поместили в специальный «гундосовский» морг!

— Это который за мостом, направо? — Петька наконец начал понимать, о чем идет речь. — Но ведь этот вот проверял — в карманах у его дяди никакого ключа не было.

— Не было, — Безногий ухмыльнулся. — Ему не в карманах надо было проверять, а совсем наоборот.

— Это как?

— Все тебе расскажи! — Зигфрид рассмеялся. — Поехали, Петя, там увидишь…

* * *

…Очнувшись, Сопливиан Носони обнаружил, что находится в довольно странном положении. Его руки и ноги были привязаны к спинкам металлической кровати, а вместо одежды его тело оплетала какая-то кожаная сбруя из множества сыромятных ремешков с кольцами и заклепками. Во рту у гуманоида торчал кляп. В приютившей его комнате царил полумрак, горели восковые свечи и пахло чем-то приторным. Чужак помотал головой и попробовал на прочность путы. Привязан он был крепко. Сопливиан прислушался к своим ощущениям. Немного болел затылок, но в целом самочувствие оставалось нормальным.

— Он приходит в себя, — прошептал кто-то из полумрака. — Ах, какой он душка!

Гундешманец сфокусировал взгляд на возвышающейся где-то в ногах горе. При более пристальном рассмотрении выяснилось, что это вовсе не гора, а человеческая самка необъятных пропорций. Она была наряжена в кожаное нижнее белье, высокие сапоги и кепку, а в руках держала длинный хлыст. При каждом движении все ее многокилограммовые телеса колыхались, словно студень.

— Милый, — томно произнесла самка, медленно подползая к Носони по кровати на коленях. — Филя, ко мне…

Она дернула за длинный, уходящий в темноту поводок, и в поле зрения Сопливиана появился тщедушный человечек в ошейнике и широких трусах.

Что должно было произойти дальше, Носони догадывался.

— Е-е-а-о! — попытался жалобно промычать он, но женщина-гора уже взобралась на него верхом, и все остальные слова застряли, словно еще один кляп, прямо в глотке.

— Душка! — восторженно повторила мучительница. — Мы так славно повеселимся втроем!

— Е-е-ги! — прокряхтел Сопливиан.

— Куда бежать, милый? — спросила женщина. — Или тебя так зовут?

— Давай снимем с него намордник, Белочка, — предложил мужчина на поводке.

— Он ему так идет! — разочарованно протянула мучительница.

— Е-е-е-ги! — с еще большим напором промычал Носони.

— Он что-то хочет нам сказать, — настаивал мужчина. — А вдруг он предложит какой-нибудь новый фокус?

— Ах! — женщина изящным жестом сорвала с пленника повязку с шариком-кляпом.

— Деньги! — оплевываясь, крикнул гундешманец. — Много денег! Я дам вам столько денег, что вы сможете открыть целый клуб для сексуально озабоченных извращенцев!

— Кто это извращенцы?! — обиделась женщина.

— Анабеллочка, — вмешался мужчина, — это весьма интересное предложение…

— Взгляни на него, Филимон! — Анабелла нехотя слезла с чужака, и он наконец-то смог нормально вдохнуть. — Ну откуда у него деньги, да еще столько?!

— Миллион кредитов! — пообещал гундешманец.

— О-о? — приятно удивилась Анабелла.

— Прямо сегодня! Наличными!

— Мы согласны! — торопливо заявил Филимон. — Что нужно сделать?

— Для начала отвязать меня от этой проклятой кровати!

— Нет, душка, — Анабелла отстранила супруга. — Деньги вперед!

— Вы поедете со мной, — пообещал гундешманец. — У вас же мое оружие! Чего вы боитесь?

— Хорошо, — согласилась мадам Слизнякова, — но учти, Филимон пять лет прослужил в космической пехоте!

— Да? — Сопливиан с сомнением взглянул на плюгавого Филимона.

— Снайпером, — гордо добавил Слизняков, вынимая из-под брошенной на пол одежды чужака лазерные разрядники. — Далеко не уйдешь.

— Я своих слов не нарушаю, — гордо заявил Носони. — Развязывайте.

Анабелла развязала на гундешманце веревки и с недовольным видом удалилась переодеваться в другую комнату.

— Куда поедем? — торопливо одеваясь, спросил Филимон.

— В морг, — ответил Сопливиан, потирая освобожденные от пут запястья.

— Да, да, — Филимон часто и энергично закивал.

— Что «да, да»? — насторожился чужак.

— Я краем уха услышал, что Зигфрид и Петька тоже туда собирались, — пояснил Слизняков.

— Хаш-бабай! — нецензурно выругался гуманоид. — Надо их опередить!

— А еще эта милая старушка, та, что живет этажом ниже капитана, за ними поехала, — пропела Анабелла, появляясь из соседней комнаты.

— Карга, — буркнул Филимон, — все время что-то вынюхивает… Ей уже успокоиться давно пора, так нет…

— Скорее! — лихорадочно натягивая штаны прямо поверх кожаных аксессуаров, воскликнул Сопливиан. — Мы не должны опоздать!

— В морг еще никто не опаздывал, — философски заметил Филимон, помогая ему натянуть пиджак. — Белочка, ты уже вызвала нашу машину?

— У подъезда, — ревниво наблюдая за мужчинами, буркнула Анабелла. — В морг! Это так… возбуждает!

5

— Внимание всем постам, разыскивается агент гундешманской разведки Зигфрид Безногий, — голос мегаполицейского диспетчера был монотонным и усталым. — Предположительное место нахождения — район семидесятого моста.

— Видели Безногого, — откликнулся в эфире один из постов. — Проехал по мосту и свернул направо. С ним еще один землянин.

— Заложник?

— Скорее всего, нет… Оба пьяные.

— Проследите за машиной.

— Следим. Машина остановилась у гундешманского морга… Объекты прошли в ритуальный зал…

— Всем постам оцепить морг.

Старший ударной бригады суперманоид Колбасевич отключил подслушивающее устройство и обвел мрачным взглядом своих бойцов.

— Слышали? Легавые обложили капитана в морге.

— И что теперь делать? — озадачился один из бандитов.

— Едем туда же.

— Там же полиция.

— Справимся. Пока едем, вызову еще пару бригад…

— Уж настреляемся! — загудели бандиты.

— Ша! — подражая манере безвременно ушедшего Бормана, заявил Колбасевич. — Запомните — Безногий нужен живым!

* * *

…Зигфрид прошел в ритуальный зал и осмотрелся. Два десятка гуманоидных тел на холодных каменных столах были накрыты серенькими простынками. В зале было свежо. При разложении трупы гундешманцев источали всего лишь легкий запах рыбы.

— Слушай, капитан, а это правда, что раньше наши колонисты на Гундешмане этих тварей ели?

— По вкусу они как креветки или кальмары, — Безногий кивнул. — Но это старая история. Мы тогда еще не знали, что они разумные.

— Так ты тоже… ну… ел?

— Я тогда еще не родился.

— А-а…

— Тихо… Слышишь, кто-то там ходит?

— Где?

— Перед парадным.

— Кто там может ходить? Призраки?

— Какие, к черту, призраки?! Служащие, наверное. Давай побыстрее найдем «дядю» да смотаемся.

— Давай, — Чумкин приподнял ближайшую простынку. — Не он.

— Тут тоже, — капитан приподнял другую.

Они быстро проверили все столы и нашли Борзони на самом последнем, рядом с черным ходом.

— Удачно, — решил Безногий. — Выйдем через заднюю дверь.

— Мы его с собой заберем?

— Нам он не нужен, только его ключик, — Зигфрид беспокойно взглянул на двери главного входа. — Идут! Прячься!

Они присели и затаились. В зале зажегся свет, и в помещение ворвались какие-то суперманоиды.

— Обыскать каждый уголок! — приказал один из вошедших.

— Всем стоять на месте! — рявкнул кто-то еще. — Землянин наш!

— Супергероина объелся? — удивился первый голос. — Мегаполиция!

— А начхать! — нагло ответил второй. — Если не хотите сдохнуть, руки на головы и на выход!

— Ну, вообще уже обнаглели, мафиози недобитые!

— Будешь ругаться — пристрелю, — предупредил второй. — Нас больше, так что — проваливайте!

— Мы представители закона!

— А мы его нарушители, — второй заржал. — Пшли вон!

— Вы все арестованы!

В ответ на это заявление по залу разнесся дружный гогот. Судя по голосам, бандитов было действительно много. Зигфрид несмело выглянул из-за стола.

— Вот он! — увидев капитана, заорал первый голос. — Взять!

— Стоять! — крикнул второй. — Что, неясно?!

— Взять! — уже на пределе громкости заорал первый.

— Огонь, — спокойно приказал второй.

Зигфрид и Петька предусмотрительно распластались на полу и прикрыли головы руками. Крики, стоны, вой иглометов, свист лазерных разрядников и бульканье ручных аннигиляторов слились в безумную какофонию. На головы капитану и сантехнику посыпалась штукатурка и ошметки изорванных иглами тел. Топот маневрирующих по залу стрелков слышался то слева, то справа. Однажды кто-то даже наступил капитану на пятку, а об Чумкина дважды споткнулись.

Постепенно «музыка» пошла на убыль, и Безногий открыл глаза. Где-то между столами мелькнули две последние тени, и в зале наступила тишина. Под высоким потолком горела единственная уцелевшая лампочка, а в воздухе висели клубы пыли. Зигфрид закашлялся, помахал рукой, чтобы отогнать пылевую завесу и удивленно присвистнул.

— Под ноль друг друга побрили!

— Кто?

— Суперманоиды. Смотри, ни тех, ни других не осталось!

— И нас, — невесело буркнул Чумкин, — побрили.

— Ты о чем? — капитан обернулся и обнаружил, что Петька смотрит на пустой стол.

— Дядя! — воскликнул Безногий. — Куда он подевался?!

— Туда, наверное, — сантехник махнул рукой в сторону приоткрытой двери черного хода. — Ушел под шумок.

— Как он мог уйти, что ты несешь?!

— Ну, увели его, значит, — исправился Петька.

— Дьявол! — Зигфрид помотал головой. — Прощай, тайна!

— А может, бог с ней? — Чумкин опасливо оглянулся. — Пошли отсюда, Устиныч, пока новые полицейские не понаехали. Не то все это побоище на нас повесят…

— Поехали, — Безногий огорченно махнул рукой. — У тебя кредиты есть?

— Нет…

— Жалко. Можно было в «Ночную птису» завернуть…

— У меня дома три литра спирта припасено, на черный день…

— Что же ты молчал?! Это же все меняет!

— Так ведь на черный день…

— Ну вот, он и наступил!

— Думаешь?

— Уверен. Тайну мы упустили, в историю вляпались, да еще и не в одну. «Дяди» нет, ключа нет, искать бесполезно… Куда еще чернее? Поехали!

* * *

…Аглаида Карловна осторожно выглянула из-за угла и, низко пригибаясь, перебежала к своей машине. Супруги Слизняковы во главе с гундешманцем подтащили завернутое в тряпку тело к своей машине и забросили его в багажник. Все это было чрезвычайно интересно. Аглаида дождалась, когда машина похитителей трупов отъедет подальше, и забралась в свой старенький экипаж.

— За машиной Слизняковых, — приказала она бортовому компьютеру.

— Анабеллы и Филимона? — уточнил кибермозг.

— На Трахбахе есть другие Слизняковы?

— Есть Фиона и Цезарь, а также Миранда, Лючия, Эдит и Матрена…

— Матрена Слизнякова! — старушка посмаковала сочетание. — Как п о шло! Нет, за Анабеллой и Филимоном…

— Дистанция?

— Чтобы не заметили.

— Принято…

* * *

…Банка со спиртом опустеть не успела. Грустные посиделки неудавшихся кладоискателей прервал настойчивый звонок видеофона.

— Кого черти надирают?! — промычал Петька.

— Меня, Петенька, — проскрипела Аглаида Карловна. — Вы там еще не угорели от водки своей?

— Это же не газ, — Чумкин приблизил лицо к экрану. — Чего звоните? Опять трубу прорвало?

— Нет, Петенька, не прорвало. Зигфрид Устиныч у тебя?

— О, как вы меня зауважали! — удивился Безногий, двигаясь к экрану. — С чего это вдруг?

— Так ведь не дома я, Зигфрид, — призналась старушенция. — Сижу в своей машинке напротив одного особняка, наблюдаю, как Слизняковы труп гундешманский в него заносят…

— Вы где?! — встрепенулся Зигфрид. — Адрес!

— Так ведь совсем слепая стала, не разберу никак…

— Аглаида Карловна, чего вы хотите?

— Эх, соколик, чего может хотеть пожилая женщина? Покоя и обеспеченной старости…

— Адрес! Будет вам обеспеченный покой!

— Обещаешь?

— Слово капитана!

— А если обманешь?

— Приму гундешманское гражданство!

— Теперь верю, — старушка довольно улыбнулась. — Набережная Гарри Балды, дом восемь… Зигфрид, а скажи мне наперед, зачем они тело выкрали? Да и нам оно к чему?

— Я обещал вам обеспеченную старость, а не информацию, — отрезал Безногий. — Ждите нас на месте. Если они куда-то двинутся — преследуйте.

— Слушаюсь, мой капитан, — бодро ответила старушенция.

Зигфрид кисло улыбнулся и выключил связь.

— Не все еще потеряно, Чумкин! Все-таки прибыль будет! Не зря у меня все утро левая ладошка чесалась!

— Все утро? А потом?

— А потом я ее помыл…

* * *

…Когда они приехали по адресу, указанному пожилой лазутчицей, в голове у Зигфрида созрел гениальный план. Пользуясь тем, что ночь еще достаточно темна, все трое незаметно подобрались к служебному входу и бесшумно проникли в подвал особняка.

— Разберешься? — Зигфрид кивнул на хитросплетение труб, кабелей и проводов.

— А то! — Пьяный Петька звучно отрыгнул воздух и указал на увенчанный электронным манометром узел, из которого выходили несколько труб. — Вот тут все перекрыть, а вон там — отвинтить…

— И что?

— И все, — Чумкин махнул рукой. — Пересохнет все… в трубах…

— Балбес! Нам надо, чтобы у них холодильник из строя вышел и свет вырубился!

— Так я и говорю… там перекрыть, а тут…

— Ладно, — остановил его Безногий. — Сам справлюсь.

Он вскрыл электрический щиток и начал изучать проводку. Ему требовалось найти провод, отключающий электронные замки и свет в гостиной второго этажа. Через окно он видел, что тело Борзони похитители подняли именно туда. Видимо, в данную минуту они как раз уложили его на стол и готовились произвести вскрытие.

— Вот тут перекрыть, а вот тут… — донеслось бормотание Петьки, но теперь уже из другого угла.

Трубы внезапно загудели, а цифры на манометре заскакали, отсчитывая давление уже не килограммами на квадратный сантиметр, а тоннами на микрон. Система принудительной подачи воды вибрировала, шипела и натужно стонала.

— Петька! — рявкнул Безногий. — Отойди от крана!

— Сейчас, Зигфрид Устиныч, — Чумкин повернул еще какой-то вентиль, и сверху донесся истошный вопль.

Судя по тембру, кричала Анабелла.

— Ошпарилась! Филимон! Закрой этот кипяток! Ой, изо всех труб хлещет! Филя, ну сделай что-нибудь!

— Эвакуируемся! — крикнул в ответ Филимон.

— Дядю! — заверещал гундешманец.

— Ничего с ним не сделается!

— Сварится же!

— А ему уже все равно!

По лестнице прогрохотали торопливые шаги, и голоса зазвучали уже снаружи особняка.

— Надо слесарей вызвать!

— Лучше пожарных!

— Не горит же!

Пока они спорили, кого следует вызывать, Зигфрид и Петька выбрались через подвальное окно с другой стороны особняка и запрокинули головы, рассматривая увитую плющом стену.

— Окно приоткрыто, — констатировал Чумкин. — Только я высоты боюсь…

— Стой здесь, — приказал Безногий. — Будешь ловить.

— Труп?

— Меня! Ему-то что сделается?

— А просто ключ ты достать не сможешь?

— Потрошить придется, — авторитетно заявил капитан. — Я его глубоко запрятал…

— Куда?

— Туда! — Зигфрид фыркнул и полез по выщербленной кирпичной стене.

— Не ошпарься, — предупредил Петька.

— Я на Куйбе в сернистом гейзере купался, — высокомерно бросил Зигфрид. — Мне твой кипяток как парное молоко!

Чумкин с уважением покивал и расставил руки, словно собрался ловить Безногого уже сейчас.

Зигфрид перевалился через подоконник и исчез в клубах пара. Спустя несколько секунд он объявился вновь. Проверив, где стоит Петька, он опять нырнул в горячий туман, и еще через секунду из окна вылетело замотанное в простынку тело. Оно глухо шлепнулось в шаге от Чумкина, и, пока Петька тупо рассматривал едва не прибивший его предмет, Безногий успел спуститься по плющу на землю.

— Хорошо, что лианы эти из фибропласта, не то сорвался бы на фиг, — пробормотал капитан, вытирая с лица конденсат. — Петро, что стоишь?! Бери «гундоса» и ходу!

— Куда? — с трудом взваливая тело на плечо, спросил сантехник.

— К реке! Там прогулочные катамараны должны быть.

— А карга?

— Обойдется!

— Гундешманское гражданство принять решил? — проскрипела из кустов Аглаида.

— О, Карловна! А ты когда успела выбраться? — удивился Петька.

— Да уж успела! — старушка недовольно покачала головой.

— Все равно — к реке, — ничуть не смутившись, приказал Зигфрид. — К машине не пробьемся, там эти ошпаренные бродят. А мы ружья в салоне оставили.

— Говорил я, надо было винтовки с собой взять! — Чумкин вздохнул.

— Ничего ты не говорил, — возразил Безногий. — Давай двигай…

Они пробежали через узкий скверик и торопливо спустились по широкой каменной лестнице прямо к воде. Река Большой Трах была широкой, неторопливой и грязной. Никаких катамаранов на ее берегу не оказалось.

— Ну, и где лодки?! — завопил Петька.

— Умри! — прикрикнул на него Безногий. — Сейчас что-нибудь придумаю.

Он растерянно огляделся, но ничего даже примерно похожего на плавсредство поблизости не обнаружил. Оставалось одно — идти вдоль берега до самого речного порта. Там можно было раздобыть экраноплан или просто укрыться в доках.

Зигфрид уже собирался озвучить свое предложение, как над головами троицы раздался зловещий голос гундешманца.

— Руки вверх!

Первым требование гуманоида выполнил Чумкин. Он сбросил с плеча «дядю» и вытянул конечности к начинающему светлеть небу. Тело Ананиана Борзони звучно плюхнулось в воду и медленно поплыло по течению, с каждой секундой все больше удаляясь от берега.

— Хм, — усмехнулся Зигфрид, оглядываясь на тело. — Не тонет…

— Куда?! — заорал гундешманец. — Назад!

— Вряд ли он тебя послушается, — с издевкой заявил капитан.

— Все в воду! — приказал Сопливиан, направляя на людей оружие. — Достать дядю, иначе я вас продырявлю!

В качестве подтверждения серьезности своей угрозы, он влепил в парапет набережной пару лучевых разрядов.

— Ты не нервничай так, — Безногий поежился. — Выловим тебе дядю…

Он взглянул на спутников и пожал плечами.

Петька тоскливо вздохнул и полез в воду первым. Старушка попыталась сослаться на возраст, но гуманоид был непреклонен. Он прицелился в Аглаиду Карловну из правого разрядника, и она торопливо засеменила к воде. Зигфрид нырнул прямо с парапета.

Догнать уплывающее тело было делом трех бодрых взмахов. Безногий ухватил «дядю» за ногу и подтянул к себе. Однако отбуксировать гуманоида к берегу у него не получилось. Едва он развернулся в сторону темнеющей в сумерках набережной, труп словно бы ожил и сам потянул капитана. Зигфрид удивленно обернулся и обнаружил, что из речного тумана прямо на него наплывает здоровенный катер. На носу судна стояли пятеро суперманоидов в тошнотворно стандартных костюмах. Один из них держал в руках багор, которым и подтягивал тело гундешманца к борту.

— Нет! Отдайте! — потеряв всякую бдительность и пренебрегая конспирацией, взвизгнул с берега Носони. — Это мой дядя!

— Он такой милый! — в унисон ему заверещала Анабелла.

— Хачик! — скрипнула Аглаида Карловна, выбираясь из воды.

— Устиныч, я пас, — пробулькал Петька ниже по течению.

— Выдайте племяннику компенсацию, — приказал кто-то из агентов в штатском.

Не занятые «рыбалкой» суперманоиды достали оружие и открыли по мечущимся на берегу силуэтам беглый огонь.

Зигфрид в последнем отчаянном рывке ухватил тело гуманоида за голову, но мегаполицейский с багром был сильнее. Гундешманский труп выскользнул из рук Безногого и уплыл в цепкие лапы правосудия. Капитан нырнул, проплыл под водой сотню метров и появился уже почти на середине реки. Убедившись, что его не преследуют, он отдышался и неторопливо поплыл к противоположному берегу, нарушая при этом все правила навигации. Когда Зигфрид наконец выполз на песчаный пляж расположенного ниже по течению парка отдыха имени Виле Нина, над Супертрахбахом занялась заря нового дня. Косые лучи красноватого солнца скользнули по воде и осветили усталое лицо капитана. Безногий утер влагу и сплюнул на ладонь. Вместе с тиной и песком из его рта выпал и маленький металлический ключик с пластиковой биркой.

— Бокс нычка симплекс зулишмани, — пробормотал он на гундешманском, — хус зулишмани хачикян…

В переводе это означало: «А ларчик просто открывался, он открывался ключиком…»

Не теряя времени, он протер бирку от тины и провел пальцем по буквам. В слабом свете наступающего утра рассмотреть надпись было трудно, однако Зигфрид справился. «Проспект Героев Эволюции, д. 5, кв. 3876» — гласила надпись. Безногий довольно улыбнулся и, осторожно положив ценную вещицу на плоский камень, принялся отжимать одежду.

Тем временем где-то далеко за мостом раздался мощный взрыв. Капитан невольно взглянул в ту сторону и обнаружил, что грозный катер мегаполицейских объят ревущим синим пламенем. В чем причина речной трагедии, выяснить было несложно. Прямо над катером зависла летающая машина с закрепленными на выносных консолях атомными пушками. Мафия на этой богатой и благополучной планете была тоже благополучной и богатой. Земным бандитам на такие машины было не заработать при всем желании.

— Нет тела, нет дела, — удовлетворенно пробормотал Зигфрид, натягивая влажную одежду. — Спасибо, братки, за помощь. Поаплодировал бы вам, но мне пора по одному адресочку.

Положив заветный ключик в карман, он быстро пересек пляж, сонный парк аттракционов и вышел на оживленную, даже в такой ранний час, улицу. Такси на Супертрахбахе ходили круглосуточно, с интервалом всего в две секунды…

* * *

…— Я такой несчастный! — заявил Сопливиан, устало присаживаясь на опаленный выстрелами парапет. — Теперь у меня нет ни дяди, ни его наследства!

— Бедненький! — Анабелла пошмыгала крупным носом и прижала голову гуманоида к необъятной груди. — Сиротка! Ты еще в сбруе?

— Нет! — Носони испуганно отшатнулся. — Все договоренности остаются в силе!

— Вот и хорошо, — Анабелла улыбнулась.

Сопливиан осторожно отодвинулся от мадам Слизняковой и поднял еще не остывший после перестрелки разрядник.

— Только теперь я сам выберу себе партнера!

— Это кого же? — Анабелла смущенно намотала локон на толстый палец.

— Вот этого… сантехника!

— Ах, как это возбуждает! — сначала пропела Слизнякова, но затем очнулась и возмущенно заморгала. — Как это сантехника?! А как же мы?!

— Я помню адрес на бирке! — заявил Сопливиан. — И, чтобы попасть в дядину квартиру, мне необязательно открывать ее ключом! Дверь можно просто взломать. Но вы, дорогуша, для этого не годитесь. Мне потребуется сильный помощник. Из всей вашей обезьяньей компании годится только этот…

Он ткнул пальцем в грудь трезвеющего, а потому безучастного Петьки.

— Грабеж! — взвизгнула Анабелла.

— Нет, господин гундешманец, ну это действительно как-то… — пробормотал Филимон.

— Ворюга, — скрипнула Аглаида Карловна.

— Всем стоять! И сидеть! Эй, ты, сантехник! Как тебя?

— Петька, — Чумкин перевел на чужака стекленеющий взгляд.

— В машину, Петр!

— Зачем?

— Поедем за дядиным наследством!

— Далеко?

— Не очень, на проспект Героев… — Сопливиан понял, что болтает лишнее, и прикусил язык. — Недалеко! Быстро, алкоголик!

— Ну, ладно, — Петька высморкался на парапет и побрел к экипажу супругов Слизняковых.

— Счастливо оставаться, — Носони ехидно улыбнулся и попятился, держа обманутых компаньонов под прицелом. — Повеселитесь тут пока… втроем!

— Ах, как это… — простонала Анабелла.

Она не закончила фразу, поскольку раздраженный Филимон отвесил ей тяжелый подзатыльник.

— Филя?! — Слизнякова удивленно скривилась. — За что?

— Задолбала, — угрюмо пояснил супруг.

— Я?! — Анабелла возмущенно привстала и врезала Филимону в ответ.

Бывший снайпер космической пехоты глухо стукнулся затылком о парапет и потерял сознание.

— Уходят же, — с осуждением произнесла Аглаида Карловна, — пока вы тут «возбуждаетесь».

— И вам перепадет, — пообещала Слизнякова, — душка моя.

— Ушли, — констатировала старушенция. — Бери своего Филю и марш за мной!

— Куда?

— У меня машина на преследование вашего тарантаса настроена.

— Почему это у вас машина, а у нас — тарантас? — обиделась Анабелла.

— Без разговоров! Иначе здесь и останетесь!

— Да хорошо. — Она сгребла супруга в охапку и двинулась следом за старушкой. — Ах, погоня! Это так…

6

Искать «тайну» Зигфриду не пришлось. Она стояла на тумбочке в виде большого пузатого портфеля. Безногий тщательно запер входную дверь и в ритме танго приблизился к чемоданчику. Станцевав около находки несколько па, он резко нажал на магнитные замки и открыл портфель.

— Так я и знал, — щурясь от удовольствия, пробурчал капитан. — Кредиты…

В его голове сразу же затрещал невидимый калькулятор. Новый костюм, ящик водки, новый корабль — ведь родной «ЗУБ» уже давно пришел в окончательную негодность, вилла на Богемии или на Ривьере…

Зигфрид радостно почесался (купание в Большом Трахе было не лучшим способом помыться). С такими деньгами он мог позволить себе все, что угодно! Безногий вывалил кредиты на кровать и примерно оценил сумму своего нового состояния. На первый взгляд оно исчислялось тремя, тремя с половиной миллионами. «А еще открою гостиницу, ресторан и казино, — решил капитан. — Как раз хватит…»

Он встряхнул портфель. Сверху денег упала пачка каких-то дисков и одинокая бумажка.

— Ага, — сообразил Безногий. — Документы! Тоже деньги!

Он порыскал взглядом по квартирке и неожиданно для себя нашел именно то, что ему было нужно. Просторную куртку и школьный рюкзачок. Набив деньгами рюкзак, он повесил его на живот, а сверху надел и застегнул куртку. Теперь он выглядел солидным и толстым. Диски он сунул в карман куртки. Бумажку Зигфрид хотел сначала скомкать и выбросить, но, немного поразмыслив, сунул в карман брюк. Сейчас вчитываться в то, что на ней нацарапано, ему было некогда, но там вполне мог оказаться еще какой-нибудь ценный адресок.

Полностью экипировавшись, Безногий проверил все шкафчики и тумбочки, но больше ничего заслуживающего внимания в квартире не нашел. В ней не оказалось даже спиртного.

— Гундосы, — он разочарованно вздохнул и направился к двери.

— Ломай, Петр! — донеслось из коридора.

Зигфрид остановился и прислушался. За дверью подозрительно копошились какие-то личности.

— Сейчас петли срежу, она сама выпадет…

Голос невидимого Петьки был подозрительно похож на голос Чумкина.

— Убью этого капитана!

Судя по акценту, теперь говорил гундешманец. Причем тот самый, который преследовал Зигфрида все последние пять часов. Сомневаться в том, что подлежащий убиению «капитан» — Безногий, не приходилось. Зигфрид попятился от двери и остановился у окна. У квартиры 3876 в доме 5 по проспекту Героев Эволюции было одно неоспоримое преимущество перед жилищем Безногого в «общаге». Она находилась всего лишь на третьем этаже, а под ее окнами не протекали никакие подозрительные речки-вонючки. Зигфрид быстро сорвал с карниза шторы, собрал в охапку простыни и полотенца, забросил все это в ванну и открыл воду. Когда все принадлежности намокли, он связал их двойными шкотовыми узлами, прикрепил один конец образовавшейся веревки к батарее отопления, а другой выбросил за окно. Длины спасительной матерчатой лестницы хватило вполне. Она заканчивалась почти у самой земли. Сделав по прежнему невскрытой двери «ручкой», капитан выбрался на подоконник и не спеша спустился вниз.

— Когда это ты успел так растолстеть?! — раздался за его спиной недовольный скрип. — Газы не мучают?

— Аглаида Карловна! — Безногий криво улыбнулся, оборачиваясь на звук. — Каким вас ветром задуло? Это же приличный квартал! Вам здесь не место. — Поговори еще! — Старушенция подала знак, и из-за угла появилась чета Слизняковых с винтовками в руках. — Деньги, Зигфрид, или жизнь. Выбирай!

— Анабелла, вы не находите, что этот фаллический символ у вас в руках выглядит очень привлекательно? — спросил Безногий, заглядывая через плечо старушки.

— Молчать! — испуганно скрипнула Аглаида Карловна.

— Да? — Мадам Слизнякова повертела ружье в руках, невольно направляя его на супруга. — Филя, ты не находишь?

— Белочка, направляй в сторону! — испуганно отмахнулся Филимон.

— Нет, вот посмотри, это утолщение…

Супруги Слизняковы Аглаиде Карловне больше были не помощники.

— Ку-ку, — медленно произнес Безногий, наклоняясь к самому лицу старушенции.

— Стой! — понимая, что план срывается, пролепетала Аглаида. — Отдай наши деньги!

— Какие деньги? — Зигфрид легко запрыгнул на подножку пролетающего мимо такси и послал старушке воздушный поцелуй…

* * *

…— Куда прикажете? — спросил киберпилот такси.

— Туда, — Зигфрид оглянулся и, наблюдая за несостоявшимися партнерами-грабителями через заднее стекло, махнул рукой.

— Там целый город, — недовольно заявил таксист.

— Прямо.

— Прямо по монорельсам ездят.

— Ну, куда-нибудь.

— Где-нибудь тоже адреса какие-нибудь должны быть.

— На космовокзал! — наконец родил Безногий.

— Другое дело, — буркнул кибер. — Сорок пять кредитов. Осилите?

— Почему так дорого?! Тут езды максимум на десять!

— В объезд придется двигать. Семидесятый мост закрыт. Там следствие какое-то проводят. Братва, говорят, патрульный катер под мостом взорвала.

Таксисты на Супертрахбахе были не только грубиянами, но еще и ценными источниками информации.

— Ладно, даю пятьдесят.

— Щедро, — в голосе кибертаксиста промелькнули нотки иронии. — Вам на какой экспресс?

— А ближайший какой?

— Сейчас пробью… На Растленск — Землю — Гундешман, отправление в двенадцать ровно. Регистрация за полчаса. Есть и пораньше, но мы не успеем. Объезд.

— Годится.

— Билет сразу приобретете или на вокзале?

— А у тебя какая наценка?

— Пять процентов лишь она. За удобство — не цена!

Сомнительный рекламный лозунг Зигфриду понравился.

— Беру. Суперклассом.

— Остались только купе. Суперкласс есть на трехчасовой.

— А трехчасовой куда идет?

— На Клоакию — Свинодрызск — Гундешман…

— Нет, лучше двенадцатичасовым.

— Люкс-купе на четверых.

— Только не у сортира!

— Середина вагона, — успокоил таксист. — Палец приложите…

Зигфрид ткнул большим пальцем в затертый сенсор.

— С вас двести кредитов.

— Вместе с проездом?

— И страховкой.

Безногий вынул из-за пазухи пачку кредитов и, отслюнив две купюры, сунул их в щель монетоприемника.

— Нехило капусты… — подражая интонациям киношных бандитов, хрипловато заявил кибермозг.

— Сервис у тебя есть? Поделюсь.

— Музыка?

— Танцы! — капитан иронично фыркнул. — Душа у меня горит.

— Двойная наценка, — торопливо предупредил «таксист». — «Пузыревка» — пять кредитов, «Гвардейская» — шесть пятьдесят, «Столичная» — восемь…

— Наливай! «Столичной». Бутылку.

— Закусывать будете?

— Нет!

* * *

…Подходя к вагону, Зигфрид и не подозревал, что, во-первых, этот самый вагон полуденного экспресса имеет злосчастный для гундешманской разведки номер пять, а во-вторых, несвоевременно погибшее в битве за гундешманский морг мегаполицейское начальство так и не отменило приказ схватить резидента Ананиана Борзони в момент передачи им не установленному связному пакета сверхсекретных документов.

Безногий уже занес ногу над подножкой вагона, как вдруг в его бок больно уткнулся ствол лазерного разрядника.

— Стой, горилла! — сквозь зубы приказал связной промразведки Гундешмана Сопливиан Носони. — У тебя есть то, что тебе не принадлежит!

— Вы меня с кем-то перепутали, — заявил Зигфрид, с трудом изображая на лице искреннее изумление. — Я вообще для гундешманцев Гость вне ЮК…

— Кто ты — я знаю, — заверил шпион. — Где мои деньги и документы? Отвечай, или продырявлю тебя насквозь!

— Прямо здесь? — Безногий иронично выгнул бровь. — Тут же кругом полиция… А может быть, и мегаполиция. Схватить шпиона для них будет большой удачей. Я давно тебя раскусил, хвостатый! Деньги, явки, документы… Шпионские игры, так?

— Я турист, — заявил Сопливиан. — Ты больше не сможешь заговорить мне зубы!

— Турист с разрядником? — Зигфрид ухмыльнулся. — Это ты в участке расскажешь. Судебному стенографисту.

— Петр! — зеленея от негодования, позвал Носони. — Обыщи его!

Из-за плеча гундешманца вырулил смущенный Чумкин.

— Продался гуманоидам? — спросил капитан, укоризненно качая головой. — Они же даже не пьют!

— Зато наливают, — Петька отвел глаза. — И денег дают.

— Сколько он тебе заплатил, Иуда?

— Тридцать кредитов, — признался Чумкин. — Но это только аванс!

— Обыскивай, — подтолкнул его чужак. — В правом кармане посмотри для начала, что-то он топорщится…

— Тут диски какие-то, — Петька вынул из кармана Зигфрида пачку из шести дисков и протянул их гундешманцу.

Тот возбужденно схватил ценнейший пакет и радостно хмыкнул. Пока гуманоид радовался, а Петька тупо наблюдал за проявлениями охватившего работодателя восторга, Зигфрид сделал шаг назад и взобрался-таки на подножку экспресса. Когда Сопливиан обнаружил, что ствол его оружия не упирается ни в чей бок, было поздно. Закрываясь, пшикнул гермошлюз космического поезда, а над перроном пронесся сигнал отбытия.

— Стой! — завопил Носони. — Хальт, чилибанга! (Ну погоди, вражина!)

— Во! — Безногий показал сквозь толстое стекло тамбура кукиш. — Урюк! (Простофиля!)

Гундешманский агент хотел было выстрелить, но тут случилось нечто и вовсе невероятное — с точки зрения Безногого, конечно. Откуда ни возьмись, к Сопливиану и Петьке подскочили десять одинаковых суперманоидов — костюмы для всех мегаполицейских шили, видимо, в одном и том же ателье — и «резидент» со «связным» вмиг оказались закованными в магнитные кандалы. Старшина мегаполицейского наряда торжественно отнял у Сопливиана разрядник и секретные документы, продемонстрировал их десятку летающих телекамер разных информационных каналов и кивнул, указывая на машину с зарешеченными окошками.

Чумкина — пособника и связного гундешманской разведки — увели первым. Его полупьяной деградировавшей личностью телеканалы не заинтересовались. А вот холеного Сопливиана камеры рассматривали буквально со всех сторон.

— Шпион Борзони будет препровожден в изолятор предварительного содержания… — торжественно диктовал репортерам старший мегаполисмен, — на астероиде Борматырка Невозвратная.

Лицо Носони исказила гримаса ужаса. Зигфрид догадывался почему. На упомянутом астероиде содержались самые отпетые уголовники, причем исключительно люди. Гундешманцев многие из них никакими братьями по разуму не считали. Среди космических бродяг ходили слухи, что по неписаным борматырским правилам гуманоидов даже разрешалось употреблять в пищу. Исключение уголовники делали только для гундешманских авторитетов. Тут срабатывал принцип цеховой солидарности. Но Сопливиан не был вором в законе или хотя бы рецидивистом. Он был шпионом. А таких на Борматырке Невозвратной не любили. Что ожидало в этом изоляторе шпиона, да еще разряженного в кожаные аксессуары, представить было несложно.

— Я не Борзони! — простонал Сопливиан, едва не падая на колени. — Я не виноват! Этот землянин сам ко мне подошел!

— На астероиде разберутся, — заверил его мегаполицейский и подтолкнул в спину. — Двигай ластами!

Зигфрид покинул тамбур экспресса, испытывая небывалое облегчение. Расчувствовавшись, он даже проронил скупую, но счастливую слезу. Он был богат, свободен и почти нетрезв. Это означало, что короткий, но содержательный отпуск капитану удался. Хотя с точки зрения задания, которое выдал ему на отпуск полковник Сбондин, все обстояло как раз наоборот. Документы вернулись владельцам, шпионы были раскрыты, а значит, до Злюхина наблюдавшая за всем этим фарсом земная контрразведка снова не добралась. Ну что ж, так распорядилась судьба. Спорить с ней было бесполезно. Зигфрид свою роль исполнил честно и до конца.

Размышляя над тем, стоит ли позже вернуться на Супертрахбах, чтобы забрать с космодромной стоянки свой честно отработанный «ЗУБ-3» или сразу купить новый космолет и забыть о первой суперманоидной столице на пару лет, пока не уляжется шумиха, он дошел до своего купе. Продолжая улыбаться приятным мыслям, он распахнул дверь купе и обомлел. Прямо в лицо ему смотрели два винтовочных ствола.

Держали оружие Филимон и Анабелла Слизняковы. Аглаида Карловна сидела чуть поодаль. На ее морщинистом лице сияла улыбка.

— Заходи, соколик, не устраивай сквозняк.

— Какой может быть сквозняк в герметичном экспрессе? — буркнул капитан, проходя в купе.

— Он в космосе герметичный, — пояснила старушенция. — А мы пока на планете. У него еще на втором космовокзале остановочка будет. Это после он в межзвездные дали отправится… а пока…

— А, понимаю, на втором вокзале вы и сойдете?

— Сойдем, сойдем, — закивала Аглаида. — Нам на Растленск не надо, да и на Земле нас никто не ждет.

— На Земле — точно, — Зигфрид ожесточенно помотал головой. — А вот в земле вас заждались… червячки могильные!

— Ты, голуба, не хами, а денежки выкладывай. Все честь по чести. На четверых поделим. Хотя тебе за хитрость и того не полагается.

— Э-эх, — Безногий повозился с карабинчиками, отстегнул рюкзачок и бросил его на столик. — Делите, кровососы!

— Ах, как это… — начала было мадам Слизнякова, но Филимон ее одернул:

— Бела!

— Романтично! — закончила Анабелла.

— Да, но у нас есть это… — Филимон перевел прицел на Аглаиду, — другое предложение… Вы летите дальше, а мы сойдем на втором вокзале. С деньгами. Со всеми сразу.

— Как это со всеми?! — возмутилась старушка. — Нет уж, давайте поделим!

— Милая, — Анабелла вытянула губы, словно собиралась чмокнуть старушку на расстоянии, — заткнитесь! Мы забираем все!

В этот момент экспресс остановился, и его двери характерно пшикнули.

— Будьте счастливы! — Анабелла послала обманутым подельщикам воздушный поцелуй и выпорхнула из купе с грацией снеговой тучи.

Бдительный снайпер-космодесантник Филимон повел стволом винтовки слева направо и предупредил порыв Безногого выразительным цоканьем.

— Сиди, капитан! Я тебя уважаю, ты настоящий мужик… Но и ты меня уважь… Не заставляй грех на душу брать!

— Проваливай! — Зигфрид махнул рукой. — Не в деньгах счастье.

— Это утешение для неудачников! — Филимон победоносно улыбнулся и захлопнул дверь в купе.

Безногий хотел было броситься следом за этой парочкой негодяев, но его остановила Аглаида Карловна.

— Не надо, Зигфрид, — она печально посмотрела в окно, и капитан невольно проследил за ее взглядом.

Винтовки супругам Слизняковым не помогли. Едва они оказались на перроне, их тотчас окружили коротко стриженные плечистые суперманоиды. Разговор у мясистых парней был предельно коротким. Они несколько раз сильно ударили Филимона по лицу, отняли у Анабеллы рюкзачок с наличностью и, зашвырнув винтовки поверженных супругов в кусты, удалились.

— Ах, как это… радует, — подражая манере мадам Слизняковой, пробормотал Зигфрид.

— Вот и все, — Аглаида Карловна закручинилась. — А как забавно начиналось…

— Ни фига себе забавно! — Безногий рассмеялся. — Прихожу домой, а у меня в ванне — труп! Гундешманский!

— Чай будете? — заглядывая в купе, поинтересовался толстый усатый проводник.

— Карловна, может, по рюмашке? — предложил капитан.

— Давай, — Аглаида махнула рукой.

Она была, конечно, препротивнейшей старушенцией, но все-таки человеком, а не суперманоидной трезвенницей или гундешманкой, дохнущей от алкоголя на месте.

— Вот это разговор! — обрадовался Безногий. — А ты не такая уж и карга! Две водки, начальник!

— Бутылки? — уточнил проводник.

— А то?!

— Без закуски, — предположил он.

— Не угадал, — Зигфрид снова рассмеялся. — Мне завтра в космос. Надо дозу снижать. Давай закуски всякой, фруктов, шампанского…

— Ты что, не все деньги отдал? — оживилась Аглаида.

— Вот, — Зигфрид вынул из кармана брюк пачку без двух купюр.

— Бумажка к ней прилипла, — облегченно вздохнув, подсказала старушенция. — Не потеряй.

— Да это не моя… — отмахнулся было Безногий, но тут же спохватился. — Не моя? А-а… вспомнил…

Он расправил листок и внимательно изучил гундешманские каракули.

— Что там? — насторожилась Аглаида.

— Карловна, кажется, я тебя люблю!

— Ой, ну что ты прямо как Анабелла какая-то, — старушка зарделась и смущенно потупила взор.

— Это же номер счета! На предъявителя! В банке «Рио-де-Волга», на Земле! Открыт А. Борзони, других вкладчиков нет! Черт, о нем же никто не знает! А. Борзони и больше никто!

— И много там? — замерла Аглаида.

— Десять… — Тысяч?!

— Миллионов!

— О-о… А-а… я же тебе подсказала, чтобы ты бумажку не выбрасывал… помнишь? Я как бы тоже причастна…

— Карловна! Да о чем речь?! — великодушный Зигфрид обнял старушенцию за плечи. — Я обещал тебе обеспеченную старость? Будет! К черту гундешманское гражданство! К дьяволу Сбондина и его секретные задания! В задницу Злюхина!

— Кого? — не поняла старушка. — Яшу?

— Яшу, — подтвердил Безногий. — Знаешь его?

— Нет… — как-то чересчур поспешно ответила Аглаида.

— На Ривьеру, Карловна! — воодушевленный Зигфрид не обратил на ее подозрительное поведение никакого внимания. — На Ривьеру!

7

— Валя, курочку принесла? — пилот экспресса обернулся на звук раскрывшейся двери и обмер.

Ему в лицо смотрел ствол крупнокалиберного излучателя. Вместо стюардессы с горячим ужином на пороге кабины стоял взлохмаченный и чем-то страшно расстроенный человек. На лице неизвестного играла нервная улыбка, а глаза сверкали, как два сварочных электрода.

— Меняйте курс! — приказал человек. — Иначе я сяду за штурвал сам, но вы этого уже не увидите. Намек ясен?

— Убьете нас? — предположил второй пилот. — А квалификации хватит, чтобы управлять?

— Я же сказал, хватит!

— Вы сказали? Я не слышал. Вы что-то ляпнули про штурвал, а ничего подобного здесь нет, одни сенсоры и тумблеры.

— Молчать! — взвизгнул расстроенный угонщик. — Курс на ближайший мусорный портал!

— Зачем? — удивился первый пилот.

— Затем, — аргументировал приказ угонщик.

— Понятно, — космолетчик кивнул. — Повеситься слабо, решили прыгнуть в черную дыру? Самоубийцы так часто делают. Кто посмелее, даже без скафандра сигает. А вы как намереваетесь, голышом или в костюме?

— Я не собираюсь прыгать! — заорал человек. — На подлете к помойке вы отцепите хвостовые вагоны и сбросите их в Щекотурию! А головная часть состава полетит дальше.

— Не получится, — отрицательно покачал головой второй пилот. — Экспрессы этой модификации не расстыковываются. Только если распилить или взорвать.

— Тогда взорвем! — пообещал угонщик. — Главное, похоронить эту гадину, чтобы и духу ее во Вселенной не осталось!

— Вам кто-то крупно насолил? — догадался первый пилот. — Ну, так вы идите да застрелите эту сволочь, зачем вагоны-то отцеплять?

— Не получится, — человек опустил лучемет и удрученно вздохнул. — К хвосту состава пристыковался корабль, а в нем вооруженный сообщник мерзкой гниды. Могут пальнуть в ответ.

Второй пилот проверил грузовую ведомость и хмыкнул.

— Действительно, буквально пять минут назад нам на «хвост» упал космический разведчик «Молот-1000». Крутая машина, не каждому по карману. Ладно, гражданин, не волнуйтесь, доставим вас на помойку.

— Не меня! — Угонщик снова поднял пистолет. — А этих тварей.

— Что, прямо твари? — обеспокоился первый пилот.

— Люди, но твари, — пояснил взлохмаченный. — Без стыда, совести и понятий.

— Ай, какие негодяи, — посочувствовал угонщику второй космонавт. — Да вы присаживайтесь, вон кресло бортинженера свободно, он в отпуске. Кофе хотите?

— Нет, — человек плюхнулся в свободное кресло.

— Меня Саня зовут, — представился первый пилот, — его Витек. А вас?

— Яков Дормидонтович, — буркнул угонщик.

— Да ну?! — космонавт чуть не подпрыгнул на месте. — Злюхин?!

— Он самый.

— А я-то думаю, откуда мне ваше лицо знакомо?! Самый знаменитый богатей Галактики! Что ж вы, Яков Дормидонтович, экспрессы угоняете, наняли б кого, он бы вам этих тварей и без таких сложностей в Щекотурию упаковал.

— Помолчи, а? — Яков взглянул на космолетчика с невыразимой тоской. — Разорили они меня совсем, гады ползучие. Без штанов оставили, да еще и контрразведкой травят. И вообще, не твое дело!

Он снова вскочил и сунул ствол излучателя космонавту под нос.

— Ну ладно, — пилот примирительно поднял руки. — Я ж просто для поддержания разговора… Это, значит, на «Молоте» нас контрразведка догнала? Плохи дела в таком случае. Они с угонщиками общественного транспорта не церемонятся. Хлоп — и за борт.

— Молчать! — Злюхин взвился и пальнул-таки, но не в пилота, а в пульт управления кораблем.

Из приборной панели повалил дым, а бортовой компьютер запричитал, перечисляя все возникшие неполадки. Получился длинный список.

— Теперь точно на свалку полетим, — пилот укоризненно взглянул на Злюхина. — Нервы вам надо лечить, Яков Дромидарович.

— Дормидонтович! — взвизгнул Яков. — Держи курс на помойку!

— Да вот она уже, прямо перед нами, — космонавт указал на серебристый срез ближайшего к Супертрахбаху мусорного портала. — Только, говорят, отсюда все помойные тоннели в Зомбирь ведут, а вы в Щекотурию хотели. А тут не щекочут, тут живыми мертвецами пугают.

— Неважно, — Злюхин махнул рукой. — Все равно, я слышал, все эти места между собой сообщаются. Подлетай!

Экспресс летел немного боком, и пилоты с этой «иноходью» четырехвагонного космического поезда ничего поделать не могли. В результате произошло то, что и должно было произойти. Так и не расцепив вагоны и не выровняв полет, поезд влетел в портал наперекос, а потому застрял точно посередине трубы мусоропровода. Когда грохот от столкновения стих, а тряска улеглась, первый пилот выключил двигатели и поднялся с кресла.

— Взлетно-посадочную карамельку никто не хочет? Прилетели, Яков Дормидонтович.

— Это… черная дыра? — с опаской поинтересовался Злюхин.

— Это труба мусоропровода, — ответил космонавт. — Дыра дальше, но если присмотреться, отсюда ее видно.

— А скоро мы ее еще и почувствуем, — добавил второй пилот. — Если портал не закроется, вещество дыры может выплеснуться наружу, а потом — резко всосется обратно.

— И что? — Яков побледнел.

— Что, что, — космонавт вынул из специальной ниши скафандр. — Затянет всех, кто окажется поблизости от портала… Ну, вы тут свои дела разводите, а мы пошли.

— Куда это?! — Злюхин на четвереньках отполз вправо и подобрал с пола выпавший из рук излучатель.

— В спасательную шлюпку, — пилот помахал ему рукой. — Счастливо оставаться.

— Постойте! — Яков поднялся на ноги и устремился было за пилотами, но тут экспресс заскрежетал и продвинулся в глубь мусорной трубы еще на несколько метров. Злюхин снова упал, а когда нашел силы подняться, увидел, как закрывается шлюз перехода в спасательную капсулу.

Яков, вне себя от страха и негодования, забарабанил по прочному люку, но ответа не получил. С той стороны шлюза уже была пустота. Шлюпка с пилотами и прочими членами экипажа стартовала в направлении недалекого Супертрахбаха. Злюхин завыл и бросился к межвагонному тамбуру. Рассудок покинул его пока не полностью, и он вполне логично предположил, что шлюпки должны быть во всех вагонах экспресса.

К отправлению капсул из второго и третьего вагонов он опоздал. Оставался лишь последний, но там были враги: ненавистный Зигфрид и его покровители из контрразведки. Ну что ж, значит, так тому и быть! Злюхин стиснул зубы и решительно пнул в дверь последнего вагона.

Дверь не поддалась. Яков пнул сильнее и отбил пятку. Дверь держалась достойно. Злюхин в порыве отчаяния навел на нее лучемет, но тут за его спиной раздался оглушительный вопль.

Бывший олигарх испуганно обернулся и почувствовал, как шевелятся волосы на голове и груди. В дальнем конце вагонного коридора ворочалось и пульсировало черное Нечто. Оно медленно приближалось и тянуло к Якову аспидные щупальца. Злюхин заверещал, как пойманный за уши кролик, и пальнул в черную субстанцию.

В ответ Нечто, словно обидевшись, плюнуло фонтаном мусора, объедков и парой объемистых сгустков своего невероятного вещества, которые, немного не докатившись до Якова, распались миллионами брызг и оставили на ковровой дорожке двух отливающих медью громил. Сначала Злюхин подумал, что это роботы-стюарды из вспомогательного персонала экспресса, но под медными бровями человекоподобных чудовищ зажглись безжизненные красные глаза, и Якову стало совсем нехорошо. Эти истуканы смотрели прямо на него. А еще они медленно, но верно тянули в его сторону огромные клешни.

— Помогите! — завопил Яков Дормидонтович. — Здесь зомби! Они хотят меня задушить!

В этот момент за спиной Злюхина лязгнула дверь тамбура, и его за шиворот втянули в четвертый вагон.

— Ого! — поспешно запирая дверь, произнес Зигфрид Безногий. — Я сначала подумал, у меня уже «глюки» от водки. Откуда взялись эти болваны?

— Я… я не знаю, — Якова била крупная дрожь. — Там что-то черное… Оно колышется и ползет… как огонь, только черный. А эти из него появились. У них такие глаза! Мертвые совсем!

— Огонь, водка и медные трупы, — подытожил Безногий. — Кстати, Яков Дормидонтович, вы что тут делаете?

— Яша? — донеслось из купе.

Спустя секунду оттуда выглянула Аглаида Карловна. Злюхин уставился на старушенцию в полном недоумении. Примерно через минуту в его взгляде промелькнул испуг еще похлеще, чем от вида «медных трупов».

— Глаша? — Он попятился, несмотря на то что Зигфрид по-прежнему крепко держал его за шиворот.

— Злюхин, ты чего? — удивился капитан. — Ты куда?

— Мне надо… — Яков схватился за рукоятку двери тамбура. — Я там… забыл кое-что!

— Там же эти… оловянные мертвецы и огонь… черный, — напомнил Зигфрид.

— Мне надо! — истерически выкрикнул Злюхин и распахнул дверь.

— Карловна, это он от тебя драпает? — удивился Безногий.

— Яша, любимый, вернись, я все прощу! — старушка с нехарактерной для ее возраста прытью бросилась вдогонку за Яковом и в прыжке ловко повалила его на резиновую гармошку тамбура.

— Злюхин, вы арестованы! — добавил сумбура в ситуацию возглас появившегося из грузового отсека Сбондина.

— Нет! — Яков, даже с Аглаидой на спине, быстро уползал навстречу черной субстанции и ее медным подручным. — Лучше в Щекотурию! В Дрисландию! В Зомбирь проклятую!

— Приказываю остановиться! — рявкнул Сбондин и, оттолкнув с пути Зигфрида, тоже бросился в третий вагон.

— Яша, вернись ко мне, не надо в Щекотурию! — вопила Карловна.

— Лучше смерть! — плюясь через левое плечо, ответил Яков. — Женитьба на тебе была моей худшей ошибкой молодости!

— Ну вы вообще, — изумленно глядя на эту мизансцену, заявил Безногий. — Надо же, какой поворот!

Черная субстанция вдруг подалась вперед и выплюнула кучу какого-то хлама, а заодно еще один сгусток, который подкатился к тамбуру гораздо ближе, чем стояли блестящие болваны. Зигфрид насторожился и положил руку на рычаг, в полной готовности захлопнуть дверь при малейшей опасности.

Сгусток распался, и взглядам пассажиров пр о клятого экспресса предстала… Аманда!

Зигфрид почувствовал, как трепещет и замирает сердце. «Надо завязывать с водкой, — пришла мысль, — вишь, как сердечко шалит…»

Аманда между тем проворно вскочила на ноги и, грозя черному Нечто кулаком, проорала во всю глотку:

— Уроды! Кошку верните! Отдайте мою мурлышку, зомби тухлые! Щекотанцы дристанутые! Отдайте, или я сейчас вернусь!

Черная субстанция пошла крупной рябью, будто морщась от ее воплей. Студенисто подрожав несколько секунд, она конвульсивно дернулась и исторгла еще один черный клубок. Он со страшным воем прокатился совсем уже до двери тамбура и растянулся у ног Зигфрида взлохмаченной мурлышкой. Бездонный взгляд «кошки» горел безумным огнем, а клыки были оскалены до самых десен.

— Киса! — зачарованно шепнул Зигфрид. — Маня! Вы вернулись!

Мурлышка, услышав дрогнувший хозяйский голос, спрятала клыки и взвыла еще громче, но теперь не угрожающе, а радостно. Безногий раскрыл объятия и заключил в них сразу обеих вновь обретенных подруг. Киса тут же заурчала, а мадемуазель Борщ попыталась вырваться, но расчувствовавшийся Зигфрид держал крепче, чем абордажный магнит.

— Амандочка! — следом за Безногим вякнула Аглаида Карловна. — Дочурка!

Безногий заинтересованно перевел влажный от радости взгляд на старушенцию. Та счастливо обняла ляжку Злюхина и повторила:

— Доченька вернулась!

Удивлению капитана уже просто не было пределов, но зато теперь Зигфриду стало понятно почти все. Такое яблочко, несомненно, могло упасть только с такой яблоньки. Когда же Карловна уточнила свои родственные притязания к присутствующим, Безногий окончательно убедился, что генетика — точная наука.

— Яша, это Аманда, наша с тобой дочка!

— Мама? — Аманда кое-как вывернулась из пахнущих шерстью и перегаром объятий и рассмотрела в клубке из трех борющихся на полу тел знакомые детали. — Какого хрена вы тут делаете? И кого это вы сватаете мне в отцы? Этого потрепанного хмыря?

— Доченька, это сам Яков Дормидонтович!

— Не верю! — сдавленно прохрипел Злюхин. — Это подлог!

Он попытался взбрыкнуть ногами, но за них мертвой хваткой держалась Аглаида Карловна.

— Ха! — Аманда торжествующе уставилась на Зигфрида. — Так я дочь миллиардера?!

— Бывшего, — капитан виновато улыбнулся и наконец-то расцепил руки. Подруга тут же выскользнула, а мурлышка осталась висеть, обнимая его лапами за шею.

— К тому же арестованного! — добавил Сбондин.

Он сидел на Злюхине верхом и пристраивал на запястьях Якова наручники.

— А-а, — мадемуазель Борщ разочарованно скривилась и прошла в последний вагон подальше.

То ли от смещения центра тяжести, то ли от неодолимой засасывающей силы черной дыры, экспресс снова содрогнулся и заскрежетал, проваливаясь в трубу все глубже и быстрее. Зигфрид, с висящей на шее мурлышкой, тоже поспешно покинул тамбур, а вот пара «молодоженов» и полковник Сбондин соскользнули по наклонной плоскости к самым ногам медных болванов. Зловещие «трупы» тут же схватили добычу и поволокли к черному Нечто. Безногий бросился было им на выручку, но дверь между вагонами сама собой захлопнулась и открываться больше не желала. Видимо, ее перекосило и заклинило.

Мурлышка, почуяв приближение опасности, предупреждающе зарычала. Капитан обернулся к Аманде и виновато пожал плечами, это было все, что он мог сделать в такой ситуации. Трагичная сцена, по идее, требовала горестной паузы, но дольше медлить было нельзя.

— Маня, ходу! Киса, вперед! — Зигфрид схватил подругу за руку и бросился в хвост состава.

Дверь в грузовой отсек перекосило еще сильнее, чем люк тамбура, но капитан надеялся, что вскрыть эту преграду отважной мурлышке вполне по силам.

— Не убежим! — завопила Аманда.

— Без паники! — Зигфрид дал мохнатой помощнице отмашку: — Киса, ломай!

Мурлышка сорвалась с места и врезалась в бронедверь живым тараном. Капитан поморщился. Так удариться черепом о броню наверняка было неприятно даже для швахианской бойцовой кошки. Дверь из прочнейшей космической стали немного погудела и — о, чудо! — провалилась внутрь грузового отсека. Правда, сверху без чувств рухнула и мурлышка. Безногий подхватил кису на руки, вломился в отсек и запрыгнул внутрь стоящего там новенького сбондинского «Молота». Пока он бережно укладывал героическую кошку на койку в каюте, Аманда тоже забралась в корабль и плюхнулась в кресло бортинженера. Уложив нокаутированную спасительницу, Зигфрид занял свое место за штурвалом, поднял кораблик над погрузочной палубой и, врубив на полную мощность ускорители тормозных двигателей, дал задний ход. «Молот» проломил своей бронированной кормой карго-люк и вылетел в открытый космос.

Буквально в ту же секунду экспресс сложился пополам и ухнул в мусорную трубу. Капитан с сожалением взглянул на картинку стремительно удаляющегося мусорного портала и мысленно простился с коварным Злюхиным, надоедливым Федором и скрипучей Карловной навсегда. Во всяком случае, надолго.

— Мамашу не жалко, — созвучно его мыслям высказалась Аманда, — она с Яковом. Так одиноко, как мне, им не будет. А вот Киса наша, бедняжка, наверное, все мозги себе отшибла…

И она, представьте, вздохнула! Безногий покосился на подругу с уважением. Раз в ней осталось еще что-то человеческое, значит, Зигфрид не напрасно бредил ее спасением.

— Кису мы вылечим, — пообещал капитан. — Меня знаешь сколько раз по голове били? И ничего, выжил. А маманю твою, если захочешь, мы при случае вытащим.

— Черная дыра никого так просто не возвращает, — печально возразила Аманда.

— Ну тебя же вернула.

— Да я там всех так достала, что они только и ждали случая, чтобы меня спровадить! — Девица громко рассмеялась, но тут же, морщась, схватилась за живот. — Все мышцы болят от щекотки этой беспрерывной…

— Расскажи, как там, — попросил Зигфрид.

— Делать больше нечего? — фыркнула Аманда. — Ты же сам сказал, что наследство мне не светит, а значит, надо о заработке подумать.

— Да расслабься, я тебе подкину на первое время.

— Что, разбогател? — мадемуазель Борщ окинула цепким взглядом интерьер корабля. — Это твой, что ли, лимузин?

— Теперь да, — Зигфрид выглядел очень довольным. — Но это не весь капитал. Очень даже не весь.

— Зигфрид, — Аманда нежно поцеловала его в волосатую шею, — я так сильно по тебе скучала! Ты же знаешь, я из-за дурной наследственности вредничала, а на самом-то деле всегда тебя любила. И кошку твою любила! Просто страсть как! Хочешь, сам спроси у нее, когда очнется! Можно я у тебя на первое время остановлюсь? Мне же надо хоть немного прийти в себя после этой ужасной ссылки, принять ванну, переодеться… Ну и побыть с тобой… я об этом так мечтала там, в заточении!

— Какой разговор, — Безногий благодушно улыбнулся. — Я по каталогам один отель на Ривьере присмотрел, вот куплю его тебе, и живи сколько угодно.

— Мне?! — изумилась Аманда. — Весь?

— Да хоть весь, — капитан усмехнулся. — Шучу, конечно.

Аманда увяла.

— Половину. Годится?

Аманда снова расцвела.

— Милый, я твоя навеки!

Зигфрид отлично понимал, что, пообещав подруге половину капитала, заложил мину под фундамент своего только-только строящегося благосостояния, но Аманда была здесь и сейчас, а взрыв гипотетической мины ожидал в будущем.

А далеко в будущее Зигфрид не заглядывал никогда.

* * *

Комплекс отель — казино — ресторан под общим названием «Принцесса Щекотурии» сверкал огнями и великолепием. Количество посетителей этого культурного центра вызывало зависть у всех владельцев подобных заведений не только на курортной планете Ривьера, но даже на Земле.

Владельцы шикарного комплекса, топ-модель и главный менеджер агентства «Элитный эскорт» Аманда Борщ и капитан крупной торговой флотилии Зигфрид Безногий, пользовались невероятным успехом у светских бездельников, профессиональных содержанок и альфонсов. Конечно, каждый по-своему и только когда сидело на цепи их домашнее животное — громадная инопланетная пантера по кличке Киса.

Сегодня гигантская кошка была сыта и благодушна, а ее хозяева давали для своих обожателей очередной прием. С шампанским, закусками и демонстрацией модных коллекций теплого белья от лучших кутюрье Ривьеры. Расположившаяся в хозяйской ложе Аманда отвлеклась от представления и проводила долгим взглядом Зигфрида, бредущего нетвердой походкой в свой суперлюкс. Ему на таких мероприятиях было скучно. На это его деловая партнерша и рассчитывала. Аманда загадочно улыбнулась и повелительным жестом отправила прочь всех набившихся в ложу ухажеров. На смену им тут же явился бдительный управляющий.

— Джеймс, надо бы проводить хозяина до апартаментов…

— Сию минуту, Аманда Яковлевна!

— Только не посылай ему на помощь сразу всех девушек!

— Соллею, Панме и Элеонору…

— Да, — Аманда благодушно улыбнулась. — Этот вечер должен запомниться ему надолго…

— Все будет сделано в лучшем виде!

— Шутка готова?

— Уже ожидает. Муляж получился очень натуральным…

* * *

…Зигфрид ввалился в свой номер, опираясь о плечи сразу трех роскошнейших девиц. Таких красоток, пожалуй, было не сыскать и на Земле.

— Десять тысяч! — пообещал он, впрочем, не совсем ясно, какой из них.

— Сначала — ванна! — прощебетала одна, кажется, Элеонора.

— Повеселимся… вчетвером… — пьяно предложил Зигфрид и глупо хихикнул, будто что-то вспомнив.

Девицы втолкнули его в ванную и, оставшись снаружи, со смехом закрыли дверь.

— Ну, что же вы, наяды мои?! — возмутился Безногий. — А как же — повеселиться вчетв…

Он осекся и тупо уставился в ванну.

— О, блин! — наконец нашлись у капитана подходящие слова. — Впятером.

В белоснежной просторной ванне лежал синий гундешманский труп…

— Ну, нет!

Безногий погрозил телу гуманоида пальцем, неторопливо выбрался через окно на залитую звездным светом лужайку и тихонько свистнул. В темных кустах, там, где к дому примыкал мурлышкин вольер, звякнула порвавшаяся цепь, и спустя секунду вокруг хозяина заплясала черная тень. Зигфрид ласково потрепал верную спутницу по загривку.

— А и пусть она живет, как нравится. Да, Киса? Балы, наряды, общество… А мы будем прилетать. Иногда. На межполетный карантин. Согласна?

Мурлышка кивнула и преданно уставилась на капитана потусторонними очами. Еще бы она не была согласна?! Теперь ей не надо было делить хозяина ни с какими там Амандами: не надо было переедать от ревности и после страдать изжогой, не надо было идти наперекор совести и позволять хозяйке проделки, вроде гундешманского чучела в ванне… Отныне хозяин и верная мурлышка были вместе раз и навсегда. Только они и звезды, и больше никого…

Зигфрид, будто угадав мурлышкины мысли, почесал ее за ухом, и они побрели к частному космодрому, где их ждал абсолютно новый, огромный, сверкающий и безумно дорогой дальний космический разведчик ДКР-600М. Для неисправимых космических бродяг — корабль на все времена…

Примечания

1

Начало латинского выражения "Sic transit gloria mundi" — Так проходит слава мирская

(обратно)

2

Здесь и далее к диалогам между гундешманцами применён дословный перевод с гундешманского

(обратно)

3

особо опасный шпион, подлежащий немедленному уничтожению при обнаружении (перевод с гундешманского)

(обратно)

Оглавление

Повесть первая КОСМОС!!!

  0

  1

  2

  3

  4

  5

  6

  7

  8

  9

  10

  11

  12

Повесть вторая ЗВЕЗДА С ОДНИМ ЛУЧОМ

  0

  1

  2

  3

  4

  5

  6

  7

  8

  9

Повесть третья КРЕЙСЕР «БЕЗУМНЫЙ»

  0

  1

  2

  3

  4

  5

  6

  7

  8

Повесть заключительная ПРИНЦЕССА ПОМОЙКИ

  0

  1

  2

  3

  4

  5

  6

  7 Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg