«Боец поневоле. Чужая война»

Боец поневоле. Чужая война (fb2) - Боец поневоле. Чужая война 916K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Анатолий Анатолиевич Маевский

Анатолий Маевский Боец поневоле. Чужая война

Аннотация

Волей судьбы, доктор Рыбальский оказался на отчужденных в результате космической катастрофы землях Зауралья. Борьба различных вооруженных группировок и схватка спецслужб за технологии будущего, любовь и дружба, опасные приключения и вынужденное овладение навыками войны — во всем этом калейдоскопе событий главному герою повести нужно выжить и остаться Человеком.

Маевский АнатолийБоец поневоле. Чужая война

ПРОЛОГ.

Мир потрясла катастрофа космического происхождения — столкновение с астероидом Милена.

Опасное сближение этого астероида с Землей было вычислено астрономами еще за год до этого события — ведущие мировые обсерватории с высокой вероятностью спрогнозировали, что космический пришелец может пройти на критически близком, но безопасном для Земли расстоянии. Однако, при приближении к нашей планете, астероид несколько отклонился от рассчитанной траектории движения, и столкновение с Землей стало неизбежным.

Предполагаемый район падения астероида был определен с точностью до двухсот километров: Антарктида, Земля Королевы Мод. Технологически предотвратить катастрофу уже не представлялось возможным. Последствия этого столкновения были оценены как крайне опасные для Южного полушария и для всей планеты в целом. Началась срочная эвакуация населения из прибрежных районов Австралии и ряда южноамериканских стран.

Когда Милена уже вошла в соприкосновение с магнитосферой Земли, вдруг, внезапно, астероид вновь изменил траекторию движения, и промчался мимо Земли, войдя только в частичное соприкосновение с атмосферой нашей планеты. Но с поверхности астероида откололись несколько небольших фрагментов, которые достигли поверхности Земли, произведя взрывы чудовищной силы.

Один фрагмент упал в Северном Ледовитом океане, разрушив ледяной панцирь в диаметре двух километров. На прибрежные районы Гренландии, обрушилась десятиметровая волна воды и льда. Никто не пострадал, так эти районы были необитаемы.

Второй и третий фрагменты упали в российском Зауралье, в районе города Саульск. Именно этот район пострадал больше всего — один фрагмент астероида с огромной скоростью врезался в хранилище ядерных отходов. Последовал взрыв, по мощности приравненный к взрыву атомной бомбы средней мощности. На месте взрыва образовалась гигантская воронка. Хранилище ядерных отходов и военный объект, расположенный рядом с ним, были уничтожены, а в воздух взметнулись десятки тысяч кубометров грунта, зараженных радиоактивными веществами. Второй фрагмент, гораздо меньших размеров, упал на расстоянии семидесяти километров от первого, в гористой незаселенной местности, не взорвался и, пробив поверхность горы, провалился в недра заброшенных шахт.

В результате взрыва ядерного хранилища, высокоактивными радиоактивными веществами была заражена территория площадью около двадцати тысяч квадратных километров. Из пораженных районов было срочно эвакуировано население городов Саульск и Нерченск, нескольких десятков деревень и поселков — всего свыше сорока тысяч человек. Периметр зараженной зоны был взят под контроль военными и силами МВД.

В течение трех суток огромная территория поражения обезлюдела и была забыта на долгие годы. Зона отчуждения с легкой руки военных топографов получила название ' Саульский ромб'.

Прошло два года. Саульский ромб стал возвращаться из небытия благодаря появившимся слухам, о том, что местные охотники, забредая в погоне за дичью в гористых районах заброшенной и опасной территории Ромба, стали находить алмазы.

К лету 2008 года поселки и деревни на границе с Ромбом стали заполняться пришлыми людьми, которые поодиночке или небольшими группами, минуя по таежным тропам милицейские кордоны, проникали на запретные территории в надежде быстро разбогатеть.

Милиция и военные делали все возможное, чтобы прекратить переход границы Ромба: рейды, аресты подозрительных лиц, КПП на дорогах, досмотры машин, многочисленные патрули, — но джин уже был выпущен из бутылки: миграция в Саульский Ромб началась.

К осени 2008 года, на обширных просторах запретных территорий находилось по оценкам правоохранительных органов около двадцати пяти тысяч человек, так называемых самоселов.

Военные и спецподразделения МВД не раз проводили операции по зачистке территории Ромба, однако, растворившись на время войсковых рейдов в таежной глуши, группы самоселов вновь возвращались на свои места. Они были как ртуть и ускользали из жестких рук государственной машины.

Учитывая небольшие объемы добычи алмазов и то, что большая часть зараженной территории не подлежала заселению еще много десятков, а может и сотен лет, федеральные власти ограничились восстановлением контроля над городами Саульск и Нерченск, а также основными дорогами и мостами, разместив в наиболее важных стратегических пунктах стационарные блокпосты с небольшими гарнизонами. Одновременно все основные пути проникновения самоселов в эти земли были перекрыты. Блокада дала свои результаты — незаконная миграция была практически остановлена.

А 20 ноября 2008 года в Ромбе произошло грандиозное и феноменальное с точки зрения науки событие, которое в корне изменило судьбу этих земель: Фиолетовый взрыв. Мощная вспышка фиолетового цвета беззвучно взметнулась вверх посреди ночи в тайге. Ночное небо вспыхнуло на несколько минут мириадами разноцветных огней, подобно северному сиянию и осветило призрачным светом заброшенный край. За вспышкой последовала ударная волна, разметавшая ветхие дома в радиусе десятков километров от эпицентра взрыва. Все люди и животные, застигнутые ударной волной на открытой местности, погибли.

Утром следующего дня, когда взошло Солнце, мир в Ромбе изменился: все небо стало покрыто еле видимой, дрожащей дымкой фиолетового цвета, предметы, люди, дома и деревья стали постоянно отбрасывать еле видимую четырехстороннюю тень.

Но самое непостижимое и важное было в другом: всю территорию Ромба покрыла туманная фиолетовая сфера, которая наглухо изолировала Ромб от внешнего мира, прихватив еще около двух тысяч квадратных километров площади. Высота купола сферы по данным, немедленно последовавшей воздушной и спутниковой разведки, составляла порядка тысячи метров. Сфера была совершенно непрозрачна для всех видов связи, оптического и инфракрасного зондирования. На наземных границах Сферы появилась дымчатая стена светло — фиолетового цвета, уходившая ввысь и растворявшаяся где — то среди фиолетовых облаков. Толщина этой стены была неизвестна.

В первые часы возникновения Сферы, смельчаки и просто любопытные зеваки с одной и другой стороны дымчатой стены, пытались зайти в эту переливающуюся и слегка потрескивающую дымчатую массу. И исчезали. Просто растворялись. Даже просто приблизившись к Стене и просунув хотя бы руку. Так исчезла не одна сотня людей, пока власти не оцепили периметр купола плотным кольцом войск, милиции и подразделений МЧС, прекратив свободный доступ гражданских лиц к Стене.

К 9.00 утра 21 ноября было объявлено чрезвычайное положение в зоне аномального явления.

Три боевых вертолета, пытавшиеся проникнуть с воздуха внутрь Сферы ранним утром 21 ноября исчезли в фиолетовой дымке на глазах сотен людей, наблюдавших этот полет. В это же мгновение прекращения визуального контакта, вертолеты исчезли и с экранов радаров слежения. Связь с вертолетами также внезапно прекратилась. Через несколько часов военные сделали попытку проникнуть в сферу наземным путем с разных сторон гигантской сферы. Танки, войдя в туманную Стену, тоже исчезали бесследно.

Два беспилотных самолета — разведчика, при попытке исследовать верхушку Сферы, постигла та же участь.

К вечеру того же дня в нескольких местах вокруг Сферы были развернуты специальные исследовательские лаборатории МЧС. Еще несколько попыток проникнуть в дымчатую стену специальных исследовательских роботов закончились их исчезновением. Информации о процессах, происходящих внутри Стены, от роботов так и не поступило.

Прошла неделя, другая. Сфера не разрасталась и не уменьшалась.

Связь с комендатурами и блокпостами в Ромбе отсутствовала. Никто не знал, есть ли кто — то живой или вообще есть ли, хоть что — то, внутри Сферы. Радиационный фон по периметру гигантской аномалии был в пределах нормальных значений. Специальные саперные подразделения МЧС, пытавшиеся прорыть туннель под Стеной исчезли без следа. Сфера не вступала в контакт с окружающим миром, но и не давала никакой информации о себе. Она просто была.

От предложений зарубежной помощи в исследовании Сферы как аномального явления федеральные власти отказались. Были эвакуировано население из населенных пунктов, в радиусе пяти километров от Стены. К охране подходов к Аномалии приступил специально созданный военный округ, основной задачей которого была полная наземная и воздушная блокада Сферы.

Прошла зима. Никаких изменений в поведении Сферы не наблюдалось. Вдруг, 10 марта 2009 года, спутниковый контроль поверхности Сферы установил, что в поверхности купола и Стен появились прозрачные для наблюдения зоны, размером до 40 — 70 метров. Окна внезапно появились и через 5 — 7 минут исчезли. Но за это короткое время было получено большое количество подробных снимков и аналитических данных с поверхности земли внутри Сферы. Там была жизнь! Там жили люди! Там практически ничего не изменилось! Хотя нет, изменилось — радиационный фон загрязненной территории практически на всех просмотренных зонах вернулся к пределам нормы. Мало того, в эфир прорвалась информация с передатчиков, расположенных в военных гарнизонах, целый клубок звонков сотовых телефонов из района Ромба. Каково было удивление аналитиков, когда выяснилось, что время всех этих звонков и переговоров соотносилось ко времени приблизительно 7 — 8 часов утра 21 ноября 2009 года — через несколько часов после взрыва.

После этого случая Сфера стала открывать прозрачные зоны довольно регулярно, с периодичностью в 12 — 15 дней на время до 10 — 20 минут в произвольных местах. Кроме того, исследователи определили и признаки времени и места открытия прозрачных зон: приблизительно за 30 — 40 мин до открытия зоны, инфракрасная картина поверхности купола начинала менять окраску и интенсивность свечения в точном месте открытия. Этим открытием сразу же воспользовались военные, отправив в Ромб через окна несколько боевых вертолетов с воздуха и танков с земли. Во время следующего открытия окон в Сфере, назад, на Большую землю из Сферы, вернулся один из вертолетов и человек тридцать людей: солдаты, из числа остававшихся с прошлой осени, и самоселы. Информация, полученная от вернувшихся людей, осталась строго засекреченной.

Изучив новые возможности проникновения в сферу, федеральные власти наладили воздушный мост с землями Саульского ромба, по которому отправлялись солдаты, оружие, продовольствие, медикаменты и прочие необходимые грузы, а также исследовательские группы МЧС. Обратно вывозились остатки гарнизонов, перезимовавших зиму в Ромбе, больные и раненные, научные образцы. За те минуты, на которые открывались окна в куполе Сферы, прорваться внутрь могло не больше шести транспортных вертолетов. Обратно вылетало не более двух — трех: в момент прохождения окна в куполе, толщина которого составляла до пятидесяти метров, именно вылетающие из Сферы вертолеты часто теряли управление и навсегда исчезали в зыбком тумане.

А вот через наземные окна несколько раз в месяц на территорию Ромба проходили небольшие колонны армейских грузовиков и гражданского коммерческого транспорта в сопровождении бронетехники. Через окна, открывавшиеся в малопроходимых таежных и глухих горных районах, прорывались контрабандные конные и пешие караваны, которые долгими неделями ожидали в укромных местах, прячась от федеральных войск, времени Х, — времени, когда откроется окно в их зоне проникновения. Наземные пути возвращения на Большую землю были намного более безопасные, чем воздушные, но ожидать приходилось очень долго — неделями и месяцами.

Общение с миром Ромба, пусть даже в очень ограниченных масштабах, было восстановлено.

Глава 1

База 'ЮГ'

Рев вертолетных двигателей вернул Антона из сна, к реальной жизни. Сон был тревожный, тяжелый, похожий на забытье, но принес облегчение и придал немного сил.

Антон открыл глаза и осмотрелся. Салон военного вертолета, чистые, как ни странно, иллюминаторы, через которые ярко светит солнце. Напротив Антона на сидении вдоль борта сидел милицейский капитан. Немолодой уже, мрачный и раздраженный. Между ног — автомат. Жесткий, прямой и недоброжелательный взгляд. ' Устал и нервничает — подумал Антон и пошевелил руками, скованными наручниками.

Справа от капитана сидела молодая женщина лет тридцати, с рыжеватыми волосами, собранными в пучок на затылке. Зеленое платье. Открытые плечи и руки. Красивые руки. В наручниках. Голова женщины свисает на плечо и бессильно вздрагивает. Красивое лицо с тонкими чертами. Глаза закрыты. Спит. Это Женя. Операционная медсестра. Антон знал ее немного по совместной работе в госпитале в Триполи. Несколько раз оперировали вместе в одной бригаде. Хорошая, толковая сестра. Жалко ее. Сломалась совсем.

Дальше сидели двое молодых солдат, вооруженных до зубов. Голубые десантные береты с кокардами нелепо съехали на крепкие затылки. Они дремали, не выпуская автоматы из рук.

Справа, рядом с Антоном, сидела темноволосая девушка. Тоже в наручниках. Антон встретился с ней взглядом: Ира, фельдшер приемного отделения. Он часто встречался с ней на дежурствах в госпитале. В глазах Иры усталость, и какая — то детская обида. Антон кивнул Ире:

— Держись, детка!

— Заткнись! — рявкнул капитан, сидевший напротив и сильно пнул доктора по ноге.

Антон опустил голову и закрыл глаза. Было больно, и закипала ярость. Он несколько раз глубоко вздохнул и погрузился в полусонное состояние. В памяти всплывали отрывочные картины его недавней жизни: яркое, голубое море за окнами госпиталя; грязные, душные камеры ливийской тюрьмы; допросы с переводчиком; серый костюм, в котором его, врача — хирурга Антона Рыбальского, водили на заседание суда; ужас в глазах его коллег — медиков, сидевших на скамье подсудимых, когда судья зачитывал смертный приговор, им, докторам и медсестрам из различных стран, обвиненных в умышленном заражении ливийских детей СПИДом. Полный абсурд, но они стали крайними. Значит, такая судьба.

За годы, проведенные в дознавательном заключении, доктор потерял все — работу, семью, доброе имя. Потерял все, кроме собственного 'я' и своего 45 — летнего жизненного опыта. Он подумал сейчас, что правы древние, которые говорили, что человеку ничего не принадлежит в этом мире, кроме его времени, времени его жизни.

Все — таки ливийцы проявили милосердие — часть обвиняемых медиков просто отпустили, другую часть отправили в их родные страны, для продолжения следствия.

Так Антон вернулся на родину. В наручниках, и под конвоем. По крайней мере, тюремная шконка в камере СИЗо, оказалась просто райским местом после пережитых особенностей ливийской тюрьмы.

Однажды, летним утром его вызвали на допрос. Молодой человек в штатском, представившись работником прокуратуры, очень вежливо и подробно расспросил доктора о его злоключениях, и предложил в обмен на немедленное освобождение поездку в спецкомандировку. На территорию Саульского Ромба. На год. В качестве врача. Зарплата с серьезным коэффициентом идет на счет в банке. На месте командировки все обеспечение за счет принимающей стороны.

Антон согласился. Договоренность была устная и никаких документов он не подписывал. Но это было лучшее предложение за последних три года, проведенных в тюрьме. Окончательно он поверил в серьезность этого предложения, когда через два дня за ним пришел дежурный: ' Рыбальский! С вещами, на выход! '.

— А наручники можно уже снять с меня? — спросил Антон у конвойных, доставивших его на военный аэродром

— Пока не прибудешь на место, приказано не снимать.

— Понятно.

Вот кратко и все.

— Эй, в салоне! — крикнул из открытой двери в кабину один из летчиков, пытаясь перекричать грохот двигателей. — Пристегнитесь и держитесь покрепче! Через пару минут начинаем проход через купол Сферы.

Антон молча протянул закованные руки капитану. Тот, отчаянно ругаясь, расстегнул браслеты доктору, а затем и обеим медсестрам. — Держитесь, а то поубиваетесь еще здесь!

Все — и медики, и военные, пристегнулись и схватились за кожаные петли, свисавшие сверху.

Вскоре вертолет как — то неловко завалился набок и клюнул носом. В иллюминаторе мелькнуло Солнце, белые облака вверху и вдруг все погрузилось в фиолетовый мрак. Стало жутко холодно, волосы на голове мгновенно наэлектризовались и поднялись дыбом, кровь прихлынула к голове и молотом застучала в висках. Дыхание остановилось на вдохе. Это был, наверное, конец.

Антон слышал, как закричала женщина. Затем все погрузилось в ватную тишину и темноту. Мгновением позже в уши вновь ворвался рев двигателей, и салон вертолета заполнил свет — странный такой, мягкий, нежно — фиолетового оттенка. Все вокруг стало отбрасывать заметные четырехсторонние тени.

— Прорвались! — радостно крикнул капитан. Один из солдат и Ира были без сознания, и бессильно свисали в страховочных ремнях.

Вертолет, выровнял полет и, постепенно снижаясь, взял курс к объекту назначения.

Минут через двадцать стали заходить на посадку. Трясло неимоверно. Антону пришлось уцепиться обеими руками за сидение. От вибрации, или от страха стучали зубы, а к горлу подступал комок тошноты. Наконец приземлились. Пилот открыл двери.

— Сидеть! — приказал милицейский капитан Антону, дернувшемуся было к выходу.

Солдаты с руганью стали небрежно сбрасывать из вертолета мешки и ящики прямо на землю. Они явно торопились. Когда все было выгружено, подняли и медиков:

— Шевелите копытами! Живее!

Первыми на землю выпрыгнули медсестры, за ними Антон.

— Головы пригнули! Бегом! — Солдаты потащили медиков за шиворот подальше от вертолета, который не глушил двигатели. Подбежали к группе вооруженных людей в военной форме с черно — желтыми шевронами на рукавах.

— Принимай, Сенатор! — Капитан подошел к высокому немолодому мужчине, по всей видимости, начальнику группы встречающих. Тот кивнул в ответ и молча указал на большой металлический ящик, стоявший у его ног. Капитан снял наручники с медиков, солдаты подняли ящик, и все они втроем побежали обратно к вертолету. Через минуту вертолет, взревев двигателями, поднялся в воздух и исчез за верхушками огромных сосен. Наступила тишина. Только легкий ветер ласково дышал в лицо.

— С прибытием, господа! — довольно дружелюбно нарушил молчание начальник группы и протянул доктору руку. — Сенатор. Взгляд у него был открытый и доброжелательный.

— Доктор Рыбальский, Антон Владимирович — ответил рукопожатием Антон. — Простите, это Ваша должность, сенатор?

Мужчина рассмеялся:

— Это мое имя. В Ромбе у многих из нас появляются новые имена, Док.

— Понятно, Сенатор…

Антон быстро оценил всех пятерых бойцов, сопровождавших сенатора: подтянутые ребята, крепкие бритые затылки, цепкий взгляд, руки на автоматах. Камуфляжная форма без знаков отличия, армейские ботинки. На левых рукавах черно — желтые шевроны с красными буквами РА.

— Ну а барышни, как вас зовут? — повернулся к медсестрам Сенатор.

— Женя. — Протянула руку операционная сестра и улыбнулась, блеснув красивыми белыми зубами.

— Очень приятно — ответил Сенатор, и обратился к Ире:

— А Вас как зовут? Впрочем, можете не называть свое настоящее имя — у нас, его можно не озвучивать. Это разрешено.

Ира с достоинством, слегка подняв подбородок, ответила:

— Ирина.

— Ого! — засмеялся Сенатор, — Вы, как настоящая пантера.

— Пусть будет Пантера — с вызовом ответила Ира. В ответ раздались сдержанные смешки бойцов.

— Ну, все, посмеялись, и хватит — вдруг с холодом в голосе громко сказал Сенатор, обращаясь к бойцам. — За работу! Те тут же замолчали и побежали к куче груза, доставленного вертолетом и стали сортировать его, растаскивая мешки и ящики.

— Соленый! Ты где? Птичка прибыла, а ты тормозишь — буркнул недовольно Сенатор по портативной рации, и вдруг крикнул Антону:

— Ложись!!!

Со стороны густого кустарника, на краю поляны раздались громкие хлопки. Один из бойцов, стоявший рядом с Сенатором и Антоном, вдруг молча, упал прямо на ящики, выронив из рук автомат. Антон метнулся к растерявшимся медсестрам и повалил их на землю.

— Что это?! — взвизгнула Женя.

— Стреляют, дура — прошипела Ира.

— Заткнитесь вы, обе и ползите за ящики — ругнулся доктор. Краем глаза он увидел, как Cенатор с колена бьет короткими очередями из автомата. Спокойно и неторопливо. Как в тире.

Бойцы Сенатора залегли и открыли беглый огонь. Антон подкатился к упавшему бойцу, но помочь ему уже было нельзя — пуля разнесла бойцу голову. Подползла Ира — Пантера. Она была разъярена — и так нервы были на пределе, а кроме того ее светлый костюм был весь в грязи и колготки порваны. Антон не успел и слова сказать, как Ира подобрала автомат убитого бойца, передернула затвор, задрала юбку, встала на колени и выпустила весь магазин Абакана в сторону кустов одной длинной и бестолковой очередью. Антон дернул Пантеру вниз, под ящики, по которым в ту же секунду защелкали пули, разбрасывая веер щепок:

— Ты спятила! Куда ты лезешь?

— Гады! Ненавижу! — прошипела Пантера, закрывая голову руками. Рядом, за спиной стонала Женя. Антон обернулся к ней:

— Ты ранена?

— Не знаю, не знаю. Вроде бы нет.

Но, Антон, увидев, что правое плечо Жени все в крови, оторвал от своей рубашки рукав и туго перетянул Женину руку выше раны.

— Держись! Заштопаем потом.

Женя смотрела на него совершенно обезумевшим взглядом:

— Хорошо, Антон Владимирович.

Стрельба закончилась так же внезапно, как и началась. Доктор выглянул из — за ящиков: четверо бойцов Сенатора бежали в сторону засады нападавших. Вскоре, в кустах, в которых скрылись бойцы, раздалось несколько выстрелов. И наступила тишина.

— Все! Отбой! — крикнул Сенатор.

Его бойцы уже вышли из кустов, неся кроме своих автоматов, несколько трофейных.

— Кто там был? — спросил у бойцов Сенатор.

- 'Волки' — мрачно ответили бойцы.

— Сдал кто — то операцию. Прикройте периметр! — приказал командир отряда.

Бойцы рассредоточились и залегли, заняв круговую оборону. Сенатор подошел к медикам:

— Живы?

— Зацепило Женю немного, разберемся — ответил Антон.

Сенатор наклонился над убитым бойцом:

— Отвоевался, Чипс. Хороший солдат был.

Вскоре подъехал армейский 'Урал' с затентованным кузовом. Из машины выпрыгнуло человек шесть бойцов, и стали быстро загружать в кузов груз, прибывший на вертолете. Работу сделали быстро и молча. Затем бойцы загрузили тело Чипса, не церемонясь, забросили медичек в кабину грузовика, и рассыпались вокруг машины, прикрывая отход боевого охранения.

— Уходим! — скомандовал Сенатор, последний запрыгивая в кузов грузовика.

'Урал', взревев двигателем, рванулся с места.

Ехали недолго, нещадно прыгая по ухабам бездорожья, пока не выехали на асфальтированную дорогу. По дороге просто мчались, лихо обминая стоявшие на пути ржавые остовы машин.

Вскоре прибыли на окраину небольшого полуразрушенного поселка и свернули к комплексу зданий, обнесенного высоким бетонным забором. Перед воротами расположились две небольшие баррикады из мешков с песком, за которыми стояли вооруженные бойцы. Напротив въезда на территорию стоял БТР с облущенной краской, но с новым крупнокалиберным пулеметом. На броне сидело несколько бойцов.

— Все по — серьезному — отметил про себя Антон.

"Урал" остановился у центрального входа в четырехэтажное длинное здание и бойцы стали разгружать машину.

— Идите за мной — сказал Сенатор Антону. — Пусть барышни держаться возле Вас.

Антон и Ира, поддерживая бледную Женю, вошли в здание за Сенатором. Медиков завели в большое помещение на первом этаже, разгороженное зелеными ящиками на отдельные блоки, затем провели по лабиринту перегородок в отдельный, достаточно большой отсек, в котором, по всей видимости, находился медпункт: несколько железных коек вдоль стен, ящики и коробки с медикаментами, два обычных письменных стола, сдвинутых вместе и накрытых белой строительной пленкой с плохо отмытыми темными пятнами.

— М — да! — Подумал Антон. — Реально полевые условия.

Медиков ждал боец. Без оружия, молодой парень. Поверх камуфляжной формы на нем был одет черный клеенчатый фартук. Сенатор кивнул ему:

— Знахарь! Принимай пополнение, и помощь сразу окажи.

— Да, Сенатор. — Знахарь усадил Женю на стол и стал разбинтовывать раненное плечо.

— Док! Вы старший вашей группы? — спросил Сенатор.

— Я — ответил уверенно Антон, хотя ни о каком руководстве медицинской группой его в известность не ставили.

— Хорошо. Здесь Вы, с Вашими людьми будете работать, и жить, располагайтесь. Да, кстати, еще вам освободят помещение рядом. Разместитесь — зайдете в штаб к 18.00. Я буду там.

— Малыш! — За спиной Сенатора вырос огромного роста боец.

— Присмотри за ними, поможешь, если что.

— Есть! — и Малыш уселся на стул возле входа в медпункт. Автомат положил на колени.

Рана у Жени оказалась нетяжелая — пуля поверхностно прошла через мягкие ткани плеча, не задев кость. Антон обработал рану и наложил повязку.

— Жить будешь. Долго, счастливо и богато — серьезным голосом отпустил он врачебную шуточку.

Женя вымученно улыбнулась:

— А с кем?

— Ну, это твои проблемы, Солнце. Выбор мужиков здесь, как видишь, немалый.

Женю уложили на койку, застеленную армейским одеялом, и она мгновенно заснула. Ира прикорнула рядом на стуле.

— Ну что, боец. Давай знакомиться — Антон протянул руку Знахарю:

— Доктор Рыбальский, Антон Владимирович, хирург — травматолог.

— Дима. Знахарь. — Ответил рукопожатием парень.

— Студент — медик?

— Да нет. Фельдшер. На "скорой" работал.

— Понятно. А здесь как оказался?

— Да так получилось.

— Ясно. — Антон подумал, что люди, с которыми ему предстоит работать вместе, не любят, когда их расспрашивают об их прежней жизни. Его это вполне устаивало — он и сам не особо стремился рассказывать о себе.

К 18 часам, Антон в сопровождении Малыша, поднялся на третий этаж, в штаб. У входа стояли два вооруженных бойца.

В большом помещении штаба, за длинным, окрашенным в зеленый цвет столом сидели пять человек в одинаковой камуфляжной форме с черно — желтыми шевронами на рукавах. Средних лет. Крепкие мужчины, жесткие, цепкие взгляды, короткие стрижки. Среди них выделялся своей сединой и возрастом Сенатор.

Во главе стола сидел, по — видимому, командир этой базы. Перед ним лежали папки с документами.

— Садитесь — вместо приветствия сказал командир Антону.

Антон сел на единственный свободный стул у края стола.

— Мне доложили о засаде при вашей высадке. Кто — то очень не хочет, чтобы Вы со своими людьми приступили к работе.

— Мы это прочувствовали — ответил Антон.

— Вам обрисовали вашу контрактную задачу?

— Очень кратко. При отправке в Ромб мне объяснили только то, что я должен организовать медслужбу в проправительственном военизированном формировании, контролирующем часть Ромба.

— Вот как? Вы слышали? — обратился командир к своим подчиненным. Те переглянулись.

— Это что — то новое. Ну да ладно, разберемся. Док, скажите, а вашим людям тоже даны такие инструкции?

— Я выясню.

— Вот — вот, выясните — командир передал лежавшие перед ним документы мужчине сидевшему слева от него. Тот полистал бумаги и с какой — то издевкой, спросил Антона:

— Что ж это Вы, доктор, все по тюрьмам сидите, да еще и за границей? Дома не сиделось?

Антон сдержано, но твердо ответил, глядя ему прямо в глаза:

— Это вечер вопросов и ответов, или допрос, гражданин начальник?

— Вопросы здесь задаю я, а вы отвечаете на них — уже ровным и не терпящим возражения голосом продолжил незнакомец, — не обижайтесь, гражданин Рыбальский, служба у меня такая — все знать. Я начальник контрразведки базы 'Юг'.

— Спрашивайте, отвечу — спокойно ответил Антон.

В штабе воцарилось молчание. Командир встал из — за стола и отошел к окну. По — видимому, ему был неприятен этот разговор. Остальные офицеры молча сидели, рассматривая разложенные перед ними бумаги. Один только начальник контрразведки смотрел на Антона насмешливым и, не обещавшим ничего хорошего, взглядом. Антон уверенно выдержал его взгляд.

— Гражданин Рыбальский А.В., 1965 года рождения, обвиняемый по статье…, э — э, сейчас уточню, впрочем, неважно. Наше формирование называется Региональной армией. Регионалы — так нас называют в Ромбе. У нас, как в армии: приказ начальника — закон для подчиненного. Привыкайте, и делайте свое дело. И еще: у нас действуют законы военного времени — за трусость, предательство, отказ от выполнения приказа — расстрел на месте.

— Достаточно, Сокол! — командир вернулся к столу. — К делу, Док! У нас на носу война. Война между различными кланами за контроль над территорией Ромба. Казаки атамана Громова, Коммунары, Возрожденцы, Кресты и другие группировки сцепятся с нами и между собой. Военные тоже могут добавить стрельбы. Нас, регионалов, в очередной раз попытаются вытеснить с наших земель. Рейды и локальные боевые операции против вражеских отрядов мы вынуждены проводить постоянно, но назревает серьезный передел, и наши вооруженные силы должны быть готовы к этой войне. Кроме того мы несем серьезны потери при зачистке местности от залетных мародеров. Больное место у нас — оказание полноценной медпомощи личному составу. Нам нужно сохранить жизни нашим раненным бойцам и как можно быстрее возвращать их в строй. У нас нет тыла и достаточного пополнения новобранцами, поэтому мы можем рассчитывать только на свои силы. Это кратко все. Вы справитесь с организацией медицинской службы на нашей базе?

— Со своей работой я справлюсь. Но разрешите узнать: я понял, что вы воюете со всеми, в том числе и с военными. Тогда кто же меня направил сюда? Как тогда мой контракт будет выполнен на Большой земле?

— Мы не воюем со всеми. У нас есть союзники. А направили Вас сюда наши друзья с Большой земли. Это серьезные люди с большими возможностями. И чем Вы будете меньше знать об этом, тем больше у Вас будет шансов вернуться обратно, к мирной жизни живым и невредимым. Все, что Вам было обещано, будет выполнено. При условии отработки Вами и Вашими людьми контрактных обязательств. Понятно? Да, кстати, Вы назначаетесь начальником медслужбы базы " Юг" Региональной армии. Вы и Ваши люди теперь на службе у нас.

— Понятно, командир.

— Полковник Дорохов

— Да, полковник!

— Всеми организационными вопросами будет заниматься Сенатор. Кроме того, максимальную поддержку получите у Сокола — командир кивнул в сторону начальника контрразведки

— А теперь, идите отдыхать.

Отдыхать не пришлось. Не успел Антон зайти в медпункт, как привезли раненого. Ранения были необычные — глубокие рваные раны по всему телу. Док, оперируя, вопросительно посмотрел на ассистирующего ему Знахаря.

— Волки порвали. Развелось их здесь много.

Раненый, несмотря, на большую кровопотерю, выжил. После операции его перенесли на свободную койку. Тут же подошли его сослуживцы и попытались забрать раненого.

— Куда? Кто разрешил войти? — возмутился Антон. — Оставьте его!

Бойцы замялись, нерешительно переминаясь с ноги на ногу.

— Док. Раненых всегда забирают в казарму — сказал осторожно Знахарь.

— Оставьте его здесь. Он нуждается в наблюдении и лечении. И впредь, выполняйте все мои распоряжения. Теперь я начальник медслужбы, и отвечаю за раненых

— Понятно, Док.

Так начались трудовые будни.

Поужинали тушенкой с галетами, запили кипятком. Знахарь постелил матрасы на полу, и они с Антоном улеглись спать. Ира заснула на свободной койке.

— Полный бомжатник — подумал, засыпая, Антон. — Нужно навести здесь порядок.

Утром в медпункт зашел Сенатор. Все давно уже были на ногах. Антон делал перевязку Жене, а Ира со Знахарем готовили еду.

— Проснулись, доктора? Позавтракаете, и Малыш отведет вас на склад, оденетесь и все такое. В 12.00 Док на инструктаж в контору Сокола. Я буду там.

По дороге на склад, встречавшиеся бойцы удивленно и с интересом рассматривали женщин. Малыш даже прикрикнул на молодого бойца, который остановился, удивленно и с нескрываемым интересом глядя на медсестер:

— Ну! Проходи! Это наши медики, не пялься так.

На складе кладовщик, взяв какую — то бумагу у Малыша, оценил взглядом размеры новичков и выдал обмундирование: камуфляжную форму, по две пары носков, маек, трусов, добротные армейские ботинки, и кепку. Затем, порывшись в большом шкафу, выдал алюминиевые котелки, ложки и кружки. Женя не выдержала и спросила:

— Вы что, не видите, что перед вами две женщины? Зачем нам мужские трусы?

Кладовщик просто остолбенел от такого вопроса.

— Ты что, начальник, девушек обижаешь? — серьезным тоном сказала Ира, — нам женские трусики положены, и бюстгальтеры и чулки. И гигиенические прокладки тоже.

Кладовщик быстро оправился:

— Что есть то и берите. Выменяете на толчке на то, что нужно вам.

— А платки носовые? — не отставала Женя

— Достали — проворчал кладовщик, доставая из сейфа стопку платков и, не ожидая следующих вопросов, выдал упаковку туалетной бумаги, несколько упаковок мыла и три пачки стирального порошка.

— Все — сказал он, — моющие и бумага на месяц.

— Подождите — миролюбиво сказал Антон. — Спасибо Вам большое. Но нам нужны еще подушки, одеяла и постельное белье.

— Постельное белье — возмутился кладовщик, — где я вам его возьму?

— Ну, подумайте, Вы же хозяин. Докторов нельзя обижать — довольный произведенным впечатлением, сказал Антон.

— Ну ладно, подождите — кладовщик, недовольно бурча под нос, направился к дальним заначкам своей товарной империи…

Чтобы перенести все обновки медиков, Малышу пришлось подозвать еще двух бойцов.

— Переодевайтесь — сказал Антон, вернувшись со всеми в медпункт. — Потом оборудуйте в соседнем блоке перевязочную, а эту комнату разгородите и обустройте жилой отсек, пять стационарных коек и приемную. Малыш, поможешь ребятам.

Антон быстро переоделся в новенький камуфляж и отправился в контору Сокола, куда его проводил боец из охраны.

Сокол расположился в небольшой комнатушке с забранными решетками окнами в ангаре, напротив главного входа в основной корпус базы. Стол, три стула, большой металлический сейф и карта Ромба на всю стену. Сенатор и Сокол одобрительно осмотрели Антона с головы до ног:

— О! Теперь ты на человека похож. Садись, Док. Проблемы, вырисовались какие — нибудь?

— Да не то, чтобы проблемы, но есть определенные моменты. Служебного плана. Во — первых: практически нечем работать — хирургических инструментов очень мало, стерилизовать их как положено негде. Очень мало перевязочных средств и медикаментов. Нет, ни хирургического стола, ни необходимого освещения.

— Док! Сколько мы можем принять раненных?

— Не более пяти тяжелораненых в сутки.

— Плохо. Нам нужно быть готовым к приему до двадцати — тридцати. Здесь, на базе "Юг". Кроме того, смотри Док — Сенатор подошел к карте Ромба и ткнул пальцем в какую — то точку, — вот наша основная база — "Север", в шестидесяти километрах от нас, недалеко от поселка Озерный, там наши основные силы. Медслужбы там нет вообще, хотя там сейчас поспокойнее, чем здесь. Пока. Нужно что — то предпринимать. Какие у тебя будут предложения, Док?

— Нужно оснаститься инструментами, медикаментами и укомплектоваться медиками.

— С Большой земли мы не получим в обозримом будущем ни врачей ни оборудование. Медикаменты и перевязочные можем покупать у местных оптовых торгашей.

— Понятно. Тогда нужно раздобыть хотя бы малый операционный комплект. Армейский. Там есть все необходимое для развертывания операционного блока и нескольких перевязочных.

— Где его можно достать?

— Не знаю. У военных, на складах гражданской обороны, наверное.

— Ладно, подумаем. А комплект этот большой?

— В ваш "Урал " влезет.

Сокол присвистнул от удивления.

— Хорошо, с этим понятно. Медиков сумеете подготовить быстро?

— На уровне санинструкторов в течение месяца.

— Что еще, Док вырисовалось?

— Извините, но полная антисанитария может убить бойцов больше, чем все ваши враги. Вчера оперировали раненного — он весь грязный, запревший и, извините, завшивленный. Я думаю, что в таком же состоянии весь личный состав. А помыться у вас, как я понимаю, негде. О питании я вообще не говорю. А условия жизни? Бомжатник, какой — то.

— Док, обижаешь

— И не думаю. Вы спросили — я ответил.

Воцарилось молчание.

— Хорошо, подготовь свои конкретные предложения, на завтра в штаб к 10.00. Сделаем, что сможем — сказал Сенатор.

— Да, кстати: нам бы свои личные вещи найти. А то сгрузили их в одну кучу с вашим грузом — напомнил Антон.

— Найдем, Док. Вот сейчас и сходим — но вдруг Сокол весь напрягся и глаза его зло сузились. — Ты помни, Док — на базе есть кроты — ты почувствовал это на своей шкуре при высадке. Так что все, о чем мы говорим, что ты делаешь и к чему готовишься — не афишируй особенно, не болтай лишнего. Дольше проживешь. Да и в поселок без присмотра один не ходи — скажи мне, и я дам тебе пару бойцов в сопровождение.

— Понял, Сокол

— Ну, вот и молодец, Док. А теперь пойдем, вещички ваши поищем.

До конца дня раненные не поступали, и Антону с со своим маленьким коллективом удалось полностью обустроиться: в новом помещении оборудовали операционную, а старое помещение разгородили ящиками (как оказалось с патронами и гранатами) на несколько отсеков — отсек для медсестер, отсек для Дока и Знахаря, приемная и пять коек для маленького стационара.

Ночью доставили двух тяжелораненых бойцов. Один из них, несмотря на все усилия медиков, к утру умер. Ромб требовал все новых и новых жертв.

Командир базы "Юг" полковник Дорохов, распорядился в максимально сжатые сроки реализовать предложения Антона по улучшению санитарного состояния базы и содержания личного состава.

Вся база стояла на ушах. За три неполных недели была построены баня, прачечная, дезкамера для вещей и обмундирования, столовая, организована работа пищеблока и парикмахерской, отремонтированы туалеты. Все это создано было, конечно, в приспособленных помещениях из подручных средств, но все работало исправно.

Бойцы базы, свободные от боевого дежурства спали теперь в нормальных постелях, три раза в день ели горячую пищу, два раза в неделю купались в организованном порядке и переодевались в чистое белье. Были налажены и другие бытовые мелочи. Поставленная задача была выполнена.

Затем Антон, по приказу полковника, провел медосмотр личного состава базы. Как ни странно, при медосмотре присутствовал Сокол — он стоял рядом с Антоном и заносил краткие записи в личные дела. Во время осмотра Антон обратил внимание на татуировку в виде ромба на правом предплечье у нескольких бойцов — это были явно не новички, многочисленные шрамы, крепко сбитые тела, и какой — то жесткий, напряженный взгляд. Может Антону и показалось, но от этих бойцов исходила какая — то скрытая угроза и неприязнь.

Раненных поступало немного меньше, чем раньше — полковник сократил число рейдов и зачисток: бойцы были задействованы на работах на базе.

За время службы Антон узнал из общения с офицерами и бойцами немало информации о Ромбе, и о том, что здесь происходит.

Узнал о постоянном силовом противоборстве за полный контроль над территорией Ромба между Региональной Армией, группировкой "Возрождение" и казачеством атамана Громова, о секретных алмазных копях, о старателях — одиночках, о торговцах и секретных караванах с товарами с Большой Земли, и о многих деталях новой жизни, которая кипела вокруг.

Это был новый мир, другой мир — жестокий и жесткий, порой наивный и окутанный ореолом романтики. Значительная часть населения Ромба состояла из самоселов — людей, бежавших с Большой Земли в силу каких — то обстоятельств. Эти люди восстанавливали брошенные дома и целые деревни, обрабатывали землю, занимались земледелием, охотой и рыбной ловлей, защищали свои общины от налетчиков. Другие обитатели отчужденной территории, объединившись в различные вооруженные формирования, воевали друг с другом за контроль над алмазными копями, землями, мостами и дорогами, за наведение порядка на свой лад. Были просто бандиты, грабившие добытчиков алмазов и мародерствующие в некоторых районах.

Основным источником финансирования всего, что происходило в Ромбе, была все — таки добыча алмазов. Они добывались в глухих горных распадках и сбывались торговцам, которые быстро наладили бизнес в Ромбе, создав сеть торговых точек — Факторий. В факториях можно было продать, купить и выменять все необходимое: продукты, одежду, лекарства, инструменты, топливо, семена и даже домашних животных. Торговцы наладили вполне законные отношения с федеральными властями, добившись разрешения на торговлю на отчужденной территории. Большая часть добытых в Ромбе алмазов попадала в руки торговцев, и те сдавали их в приграничные государственные приемные пункты, выручая вполне серьезные деньги. Конечно, часть алмазов уходила на Большую землю и контрабандным путем. Теми же тайными тропами в Ромб попадало оружие, боеприпасы, новые самоселы, и, самая главная ценность — женщины, которых было на этих землях слишком мало.

Второй реальностью жизни в Ромбе была война. Постоянная война между различными группировками, которая в последнее время все чаще обострялась без видимой на то причины, будто кто — то обильно сеял зерна вражды между людьми.

Вообще, по мнению Антона, служба в Ромбе обещала быть непростой. Но нужно было выжить этот год, год работы по контракту. Нужно было набраться терпения и адаптироваться к новой жизни. Но не ассимилироваться. Антон разъяснил Жене и Ире эти принципиальные задачи выживания, когда они, однажды, после ужина сидя за столом, стали расспрашивать Антона о том, что он узнал о жизни в Ромбе, общаясь по службе с начальством:

— Адаптироваться — значит приспособиться к новым условиям жизни, а ассимилироваться — значит полностью раствориться, слиться, стать одним из местных обитателей, и, в результате, потерять все виды своего прежнего я, стать другим. А значит, погибнуть рано или поздно. Или остаться здесь навсегда. На что Ира сказала:

— Антон Владимирович! Мы с Женей не все поняли из сказанного Вами. Но мы хотим выжить, и вернуться домой, поэтому будем ориентироваться на Вас.

Антон невесело рассмеялся:

— Домой? А кто вас ждет там? Семьи? Дети? Сказочные принцы с кучей денег? Или сладкая жизнь?

— Да ну Вас, Антон Владимирович, не пугайте. У нас все хорошее еще впереди — серьезно, и даже с некоторой обидой в голосе, ответила Ира.

Два месяца сидения на базе, не выходя за периметр бетонных стен ограждения, начали уже изрядно надоедать своим однообразием. Женя и Ира стали приставать к Антону:

— Антон Владимирович! Выведите нас в город. Засиделись мы в четырех стенах. Нам нужно хоть как — то менять картинку. Все бойцы ходят в увольнение, а мы — как заключенные.

Антон сходил к Сенатору и отпросился с медсестрами в город на воскресный день. Сенатор был не в восторге от этой затеи, но деваться некуда — отпустил. Выдал из сейфа деньги — российскими рублями по пять тысяч на каждого и отправил Антона в оружейку, для получения оружия.

— Док! Ушами пусть барышни не хлопают, а ты смотри в оба — народ всякий есть в городе, и, тем более, на рынке. В одиночку никуда не заходить и держать друг друга всегда в поле зрения. Оружие возьми. Дам я вам и трех бойцов для прикрытия.

— Это похоже на поход на вражескую территорию — удивился Антон.

— А то! Народ со всего Ромба собирается, бывает всякое. Если начнется стрельба в городе, пробивайтесь к комендатуре — там наши, прикроют. Да, еще: получи на складе наши региональные шевроны, и пришейте их на рукава. Они охладят особо любопытных и наглых. Идите, готовьтесь. К десяти будет идти машина с патрулем в город, с ней и поедете.

Антон получил для себя и Иры по АКСУ, по два магазина к ним и шевроны. Оружие для Жени он не брал — все равно она им не умела пользоваться.

Женщины пришили шевроны на форму себе и доктору, собрались к выходу в город: подкрасились, привели в порядок прически, выгладили форму. Они выглядели, даже в военной форме, даже в армейских ботинках, просто шикарно и очень даже привлекательно. Сенатор, зайдя за медиками, даже присвистнул от удивления, увидев женщин в полной боевой раскраске:

— Ну, Док, не зевай, а то уведут барышень! За таких много дадут.

— Это как, много дадут? — взвилась Женя, а Ира решительно застегнула разгрузочный жилет с магазинами к АКСУ — минутой раньше она сказала Антону, что не наденет на себя это безобразное изделие.

— Денег много дают за таких красоток. А то вы не знали, что женщины у нас в Ромбе в тотальном дефиците. Так что смотрите, держитесь возле Дока. Я серьезно — напутствовал в дорогу Сенатор.

Медики с тремя патрульными доехали до центра небольшого городка минут за пятнадцать. Антон обратил внимание, что сопровождающие их бойцы были вооружены и снаряжены по максимуму — как для боевой операции: каски, бронежилеты, забитыми гранатами, и магазинами к автоматам. В руках автоматы, с установленными подствольными гранатометами. Приклады сложены. Серьезные ребята.

Пока ехали к городку, бойцы украдкой поглядывали на женщин. Те, естественно, делали вид, что не замечали этих взглядов, оживленно беседуя между собой. Антон улыбнулся в такт своим мыслям: внимание мужчин делает с женщинами просто чудеса — голос у них становиться звонче, глаза блестят, даже осанка меняется. Со стороны это хорошо заметно.

Проехали блокпост регионалов у въезда в поселок. На проржавевшем, раскачивающемся на ветру указателе просматривалась надпись: ' пгт. Дольное'.

На улицах было достаточно много людей — практически все мужчины, одеты разношерстно, и в большинстве своем, вооружены. Патрули с шевронами Региональной армии были на каждом шагу. Изредка проезжали машины, в основном грузовые ' Газели'. Сам поселок был полуразрушен — многие дома стояли с выбитыми окнами, вывороченными оконными рамами и дверями. Со столбов свисали обрывки проводов. Кучи мусора, в которых рылись стаи полудиких собак, дополняли довольно грустную картину. Щебет Жени и Иры при виде это разрухи разом смолк.

Ближе к центру поселка стало заметно чище на улицах, а некоторые дома были хорошо отремонтированы. Стали попадаться и вывески над небольшими магазинчиками: ' Продукты', 'Гастроном', ' Хозмаг', 'Фермер', и т. п.

Проехали двухэтажный особняк, окруженный высоким деревянным забором с колючей проволокой поверху. Над открытыми воротами во внутренний двор висела большая черно — белая вывеска: ' Фактория. Продаем, скупаем, меняем все и всем'. Возле ворот переминаются с ноги на ногу, лениво затягиваясь сигаретами, человек пять мужчин в добротных камуфляжных костюмах и черно — белыми повязками на рукавах. В руках АКМы. Видимо охрана.

Наконец подъехали к комендатуре, расположенной в центре поселка, в отремонтированном здании поселковой администрации. Возле входа в комендатуру расположилась баррикада из мешков с песком, с выглядывающем из бойницы стволом крупнокалиберного пулемета. Вооруженный до зубов наряд регионалов прохаживался по периметру здания. На крыше — несколько больших антенн дальней связи и большой черно — желтый флаг Региональной Армии, лениво шевелившийся на ветру. В центре площади высилась виселица, окруженная зеваками, на которой раскачивались тела трех казненных.

Медики и патрульные выгрузились из машины возле входа в комендатуру. Антон старался не смотреть в сторону виселицы — антураж реальности был не из веселых.

— О! Глянь — ка! — оживились патрульные. — Мародеров новых развесили!

Медиков оставили возле входа, пока патрульные пошли отметить документы к дежурному офицеру. Женщины пугливо сбились за спиной у Антона, читающего объявления на большой доске на стене комендатуры. Первым бросился в глаза большой типографский плакат: ' Вступай в ряды Региональной Армии! Достойное содержание, достойная служба, достойная боевая подготовка. Ты защитишь мирную жизнь нашего региона и обеспечишь себе достойное будущее!'. Убедительно. Дальше: ' Приказ военного коменданта пгт. Дольное? 107.

Все мародеры, задержанные на месте преступления, уничтожаются без суда и следствия!' Это заметно.

Дальше висели небольшие частные объявления типа ' Куплю, продам, поменяю'. Из них внимание Антона привлекло объявление: ' Продам телевизор, плеер и большую подборку фильмов. Долгими зимними вечерами Вам не будет скучно! Всего пятнадцать тысяч рублей! Ручная электрическая динамомашина завода 'Коммунар', в подарок!'. Дальше другие объявления: ' Официальный пункт приема алмазов и полудрагоценных камней при комендатуре пгт. Дольное. Гарантируем полную безопасность, высокие закупочные цены. Выдаем талоны на покупку товаров и продуктов по льготным ценам в гарнизонном универмаге.' А вот еще, очень интересное: ' Желающим официально переправиться на Большую землю! Запись на собеседование с комендантом по вторникам и четвергам с 9.00 до 12.00'

— Вы, Док, не смотрите туда — сказал старший патрульный, уже вернувшийся из комендатуры. — Переправка стоит тридцать тысяч рублей и без всяких гарантий. Идемте лучше на толчок, у нас есть три часа до отправки машины обратно на базу.

— А что, народ действительно находит алмазы? — спросил Антон у патрульных, когда весь маленький отряд двинулся по улице.

— Находят. В горах. И шахты есть. Большинство этих шахточек держат Кресты.

— Это еще кто?

— Это бандитский клан. Жесткие ребята. Сами никуда не лезут, но и на свои территории не пускают никого. И наши делали рейды в их районы, и казаки, и Возрожденцы. Всех отбили Кресты. Вооружены они до зубов, и воюют хорошо. Даже мародеры не суются на их территорию.

— Так что, Кресты монополию держат на добычу алмазов?

— Да нет, много старателей по горам ходит. Артели целые с охраной, да и одиночек полно. А Кресты контролируют только часть территорий. Прямо на границе с Темными землями. Цены на камни за зиму упали сильно, когда Купол накрыл земли Ромба — вывоза на Большую землю не было, и денег, соответственно тоже не было. Тяжелую зиму пережили. Даже еды, на нашей базе иногда не было. Ходили в тайгу на охоту. Ничего, выжили.

Антон с сослуживцами прошли главную площадь поселка, свернули возле почты на улицу, запруженную машинами, повозками, всадниками и разношерстной, оживленно гудящей массой мужчин с оружием, мешками, рюкзаками и даже хрюкающими поросятами на плечах. Маленький отряд влился в этот веселый поток.

По дороге на толчок, который почему- то назывался Семеновским, патрульные остановились у захудалого вида питейного заведения с ностальгическим названием 'Рюмочная'.

— Док! Как насчет водочки с бутербродиком? По чуть — чуть?

— Давайте. И нам принесите. Денег сколько надо?

— Обижаешь, Док! Угощаем. Вы же наши ангелы — хранители. Заходите, не бойтесь. Это и так один из лучших баров в городе.

Женя улыбнулась в ответ, а Ира недовольно нахмурила брови.

Сначала в рюмочную зашел один из патрульных и вскоре вышел:

— Все нормально, заходите.

Антон с медсестрами и двумя патрульными зашли в бар, а третий боец остался снаружи, закурив сигарету и передвинув автомат на ремне из — за спины чуть вперед, под руку.

В рюмочной было темновато — свет с улицы едва пробивался сквозь грязные стекла окон. Сизый табачный дым висел под низким потолком, а несколько коптящих керосиновых ламп освещали только прилавок, который трудно было и назвать барной стойкой. За круглыми столиками гудели, курили, пили, закусывали, смеялись десятка три посетителей. Как они умещались на таком маленьком пространстве, оставалось только догадываться.

Антон с компанией подошли к прилавку.

— Бутылку водки — сказал старший патрульный, вынырнувшему из полумрака подсобки буфетчику.

— Какой водочки, товарищ начальник?

— Тамбовский волк тебе товарищ, водку дай, да получше. Казенка коммунарская есть?

— Не вопрос, начальник. Триста рубликов.

— Ты чего, сдурел! На прошлой неделе было двести пятьдесят.

— Так коммунары сцепились с мародерами по — крупному, вот и поставки прекратились. Дефицит теперь на казенку. Не хотите, возьмите нашу — всего сто пятьдесят рублей.

— Да ну тебя! Давай казенку, упырь. Гляди только — дашь паленую, башку отстрелю. Да и мяса дай, и хлеба.

— Может сразу бутербродиков накрутить девушкам? — услужливо засуетился буфетчик, доставая из — под прилавка бутылку водки и стаканы.

— Сам нарежу, пошевеливайся. Стаканов пять штук дай.

— Залог за стаканчики по двадцать рублей. И за мясо с хлебушком — еще триста.

Старший патрульный отсчитал буфетчику деньги и наклонился к нему:

— Ваня! Ты что — то не нравишься мне сегодня. Суетливый, какой — то. Загадочный.

— Да нет, начальник. Я в порядке. Работы много с утра, забегался.

Патрульный внезапно схватил буфетчика за ухо и отвел его в тень, в самый угол прилавка, что — то говоря ему.

— Так, господа! — Второй патрульный забрал с прилавка водку и подошел к ближайшему столику, за которым выпивали трое мужчин, по — видимому, работяг или фермеров — судя по их замызганным ватникам, небритым лицам и полному отсутствию оружия.

— Мужики! Приземлиться дайте служивым людям — особенно не церемонясь, заявил патрульный, ставя на середину стола бутылку с водкой.

— Да идем мы уже, идем — пробормотали мужчины, допивая залпом содержимое своих стаканов и во все глаза рассматривая женщин — медичек. Роботяги отошли, а регионалы расположились вокруг стола. Подошел старший патрульный, принес на тарелке большой кусок жареного мяса и буханку хлеба. Следом подбежал буфетчик со стаканами.

— Вот так и живем — сказал старший, нарезая горячее мясо острым, как бритва штык — ножом. — Берите, доктора, угощайтесь. Мясо хорошее, свежее — станичники с утра привезли. Водочку разливайте.

Все выпили и стали закусывать. Второй патрульный сразу вышел на улицу и сменил товарища, прикрывавшего вход в бар. Ели молча. Было вкусно.

— Нужно побыстрее сегодня обернуться на толчке. Час на все. — Сказал старший, вгрызаясь крепкими зубами в мясо.

— А что так? — поитересовался Антон.

Старший наклонился над столом, понизив голос:

— Волков заметили с утра в городе. Этот гаденыш буфетчик сказал — он все свежие новости и слухи знает. Готовится что — то. Так что не задерживайтесь на толчке.

— Какие еще волки? — вставила вопрос Женя. Глаза ее блестели в полумраке.

— Да тише ты! — шикнул старший. — Это клан так называется Волки. Это наемники. Там где они появляются — жди провокаций со стрельбой.

Антон переглянулся с медсестрами:

— Слышали, девочки? По — быстрому.

На улице, после прокуренного полумрака рюмочной, свежий осенний ветер ворвался в легкие, наполняя радостью и желанием дышать полной грудью. Приятное чувство сытости и легкого опьянения придавало силы и уверенности. Жизнь налаживается!

Женщины весело разговаривали друг с другом, шли за старшим патрульным, который как ледокол рассекал толпу. За ними шел Антон с двумя другими бойцами. Минут через пятнадцать ходьбы среди шумной толпы, регионалы свернули за угол полуразрушенного дома и оказались на Семеновском толчке — большой площади, забитой людьми, палатками, машинами и товарами.

— Семеновский толчок — один из самых больших в Ромбе. Это вроде как нейтральная территория, сюда все съезжаются по воскресным дням — повернулся к медикам старший патрульный, стараясь перекричать шум. — Так что не зевайте и держите ухо востро — здесь всякое бывает.

Антон понимающе кивнул в ответ головой. Женщины, по — видимому, пропустили совет мимо ушей — их уже охватила лихорадка Шопинга.

Толчок. Базар. Сотни людей. Мелькание лиц. Говор, смех, ругань, сигналы машин, ржание лошадей, громкая музыка. Целый океан жизни!

Барышни шли по рядам с товарами. Антон с патрульными были постоянно возле них, отвлекаясь иногда по своим интересам.

Продавалось на толчке все: от оружия до овощей. Продавцы и покупатели торговались весело, громко, долго и с азартом. Аура базара заводила и поднимала настроение.

Ира купила себе кожаные перчатки без пальцев. Сразу их надела и повертела в руках свой автомат.

— Удобно как! — улыбнулась она.

Вскоре Ира и Женя зависли возле большого прилавка с женскими товарами: белье, одежда, косметика и масса других совершенно необходимых для женщин предметов. Были возле прилавка и другие покупатели — женщины. Трое. Одеты они были очень хорошо, со вкусом. В гражданском, разумеется. Эти женщины были молоды, красивы и очень независимы. Рядом с ними, отгораживая собой от толпы, топтались рослые парни, в военной форме Советской армии образца 80 — х годов. На левых рукавах их шинелей были нашиты сине — красные треугольные шевроны. В руках автоматы АК -74. Под просторными шинелями угадывались бронежилеты с разгрузками, набитыми оружием.

— Станичники — буркнул один из патрульных. — Казаки атамана Громова пожаловали. Со своими барышнями.

В его голосе Антон уловил нотки зависти.

Ира с Женей, казалось, купят весь товар на женском прилавке — по крайней мере, их сумки уже были набиты доверху. Продавщицы — крепко сбитые женщины, лет сорока, в камуфляжных куртках подзадоривали покупательниц:

— Берите, девушки, берите! У нас лучший женский товар на рынке. Если чего — то нет, заказывайте, подвезем через две недели.

Одна из продавщиц, наклонилась к Жене, как — бы помогая выбирать белье:

— Девочки! Я вижу, вы с базы регионалов. Как вам там? Не обижают служивые?

— Да нормально все. Пока — ответила Женя, рассматривая этикетки, и не глядя на продавщицу.

— Если обижать будут или какие проблемы возникнут, подходите в салон ' Силует' в районе средней школы. Администратору скажите, что вы от Нормы — вас примут и помогут.

— Понятно. А вы кто?

— Мы Матроны. Слышали о женской общине на севере Ромба?

— Нет, не слышали.

— Неважно. Мы не даем женщин в обиду. Запомни: салон 'Силует'.

— Ну, хорошо, запомню — Женя оглянулась, ища глазами Антона и патрульных. Вот они, в двух шагах, разговаривают о чем — то.

Наконец, Ира и Женя отошли от женского прилавка, потратив все свои деньги, но очень довольные.

— Ну что, уходим? — спросил Антон.

— Можно было бы еще прогуляться, посмотреть.

— Давайте, барышни потихоньку к выходу двигаться — сказал старший патрульный.

Антон остановился возле старика, разложившего на расстеленной прямо на земле мешковине, несколько десятков книг.

— Что интересует, служивый? — спросил старик.

— Да так, смотрю вот. А ну, отец, дай-ка мне вон ту книгу — Антон показал на замызганный том Александра Грина.

— Хорошая книга, интересная. Бери, не пожалеешь.

— Ну, давай. — Антон рассчитался.

Старик взял деньги, и Антон обратил внимание на его руки — чистые и ухоженные. Антон взглянул на лицо старика: обыкновенное морщинистое лицо, давно не стриженая борода, но из под густых нависших бровей блеснул жесткий ясный взгляд голубых глаз. Антон даже вздрогнул от неожиданности. Бывает.

Старик закашлялся:

— Мало кто книги сейчас покупает. Ты вроде как на служивого и не похож.

— А почему не похож?

— Не знаю. Не похож, и все тут.

Антон отошел в сторону, чувствуя на себе взгляд странного старика.

Прошли немного дальше. Внезапно перед Антоном вынырнул из толпы небольшой мужчина нерусской национальности:

— Дорогой! Дело есть.

— Какое еще дело? — напрягся Антон.

— Слушай, дорогой, продай свою женщину. Деньги хорошие дам.

— Ты чего? Охренел, что — ли!

— Не злись дорогой! Не пожалеешь. Дам тридцать тысяч. Зачем тебе две женщины? Продай одну.

Антон передернул плечами, молча отвернулся от назойливого покупателя и двинулся дальше. Но нет — тот нахально схватил Антона за рукав:

— Не торопись, дорогой. Продай по — хорошему. Ты один здесь. Можешь и не прийти сегодня домой. И женщины твои тоже.

— А ну отпусти! — разозлился Антон, выдергивая руку.

— Не уйдешь с базара сегодня живой — торговец живым товаром красноречиво провел рукой поперек горла.

Антон не успел ответить, как из — за его спины вынырнул старший патрульный, и коротким ударом приклада автомата свалил торговца на землю, и стал бить его сапогами, жестоко и не выбирая места. Толпа вокруг сразу расступилась и смолкла.

Вдруг второй патрульный выхватил пистолет и упер его ствол в лоб, какому — то мужчине, стоявшему рядом с происходящим:

— И не думай! Башку отстрелю!

Из руки этого мужчины на землю с глухим стуком на землю упал длинный нож. Патрульный коротким и жестким ударом рукояткой пистолета в лицо отправил этого мужчину на землю.

Старший патрульный еще несколько раз пнул со всей силы лежащего уже без движения торговца и, передернув затвор автомата, набросился на толпу:

— А ну, расходись! Живо!

Зеваки стали нехотя расходиться — никому не хотелось связываться с патрульными.

— Теперь уходим, быстро! — скомандовал старший своей группе.

Шли быстро. Автоматы в руках, сняты с предохранителей. Женя несла обе сумки, а Ира прикрывала группу сзади. Свернули за угол, пробежали по переулку с полуразрушенными домами, пересекли полупустой перекресток, прошли еще один переулок и вышли на улочку, ведущую к главной площади города, к комендатуре.

Через полчаса Уазик увозил группу на базу. Женщины сидели молча, прижимая к себе сумки. Патрульные громко разговаривали и смеялись, обсуждая поход на толчок. Но Антон услышал в их голосах нотки облегчения. А в памяти всплыли голубые глаза странного старика.

К концу дня в городе, в нескольких местах одновременно, завязались вооруженные стычки патрулей регионалов с группами налетчиков, которые попытались захватить комендатуру и почту. Атаки были отбиты, но зачистка города продолжалась до утра. На базу 'Юг' поступило двенадцать тяжелораненых бойцов. По слухам, убитых регионалов было человек десять. Контроль над городом стоил дорого.

Жизнь, со всеми ее яркими проявлениями и маленькими радостями пробивалась в Ромбе, как весенние цветы. Жене было около тридцати лет. Она была действительно красивой женщиной. Ее выразительные глаза оливково — зеленоватого цвета, чувственные губы, красивые, один в один зубы радовали взгляд. Но больше всего привлекала внимание улыбка Жени — открытая, радостная и очень красивая. Руки ее были особо хороши: длинные утонченные пальцы, маленькая ладошка и нежные запястья — эти руки каждый раз привлекали внимание Антона, когда Женя ассистировала ему на операциях и когда они ужинали всем своим маленьким коллективом, если получалось собраться вместе. А еще у нее был легкий, веселый и незлобивый нрав.

Взгляд Жени, брошенный на доктора из — под маски во время операции, или просто во время нечастого общения, будил у Антона легкие и приятные воспоминания прошлой жизни — спокойной и счастливой.

Доктор узнал из личного дела, что Женя была незамужней, не имела ни детей, ни родственников.

Годы, проведенные в заключении, отложили еле уловимую печать страдания на лице Жени, но в последнее время все чаще и чаще слышался ее веселый смех. Женя нравилась Антону, и, хотя он старался не показывать этого, ему было тепло и уютно, когда она была рядом. Симпатии, как он понимал, были взаимными.

И все- таки Женя оказалась более решительной, чем Антон. Однажды днем, когда Пантера и Знахарь были заняты на складе медикаментов, Антон сидел за столом дежурного врача и сверял по документам сроки годности препаратов, подошла Женя:

— Антон Владимирович! У меня живот болит.

— А — а, сейчас. Я занят, Женя.

— Доктор, посмотрите, может аппендицит. Болит ведь.

— Ладно, ложись, давай посмотрю

— Я на общий смотровой стол не лягу, мне неприятно здесь. Идемте в нашу с Ирой комнату.

— Ну, идем — Антон недоуменно передернул плечами.

Они зашли в комнатушку медсестер, зашторенную со всех сторон маскировочной сеткой и простынями. Женя стала раздеваться, а Антон осмотрелся — он никогда не заглядывал в блок к барышням: чисто, скромно, по — спартански просто, но чувствуется уют, созданный женскими руками.

— Доктор! Я готова.

— Да, Женя — Антон повернулся к ней и онемел: Женя стояла обнаженная, в одних ажурных черных трусиках. Смелый взгляд, красивые груди с напряженными сосками, мягкие линии живота и бедер, подчеркнутая полумраком белизна кожи.

— Ух, ты! — искренне восхитился Антон. — Хороша! Ладно, ложись, давай свой живот.

— Антон Владимирович! Это все, что вы можете мне сказать? — засмеялась Женя.

— Ложись, Лиса, ложись — улыбнулся в ответ Антон. — Неужели ты думаешь, что можешь чем — то удивить старого доктора?

— Я думаю, да — с достоинством ответила Женя.

— Ну, удивила, удивила — быстро сдался Антон, — Ложись.

Женя вытянулась на своей койке.

Доктор осмотрел живот Жени.

— Солнце мое! Все нормально. Немного воспален правый яичник. Я думаю, ты немного переохладилась.

— Конечно, при такой жизни будут болеть и яичники, и все остальное — блеснула зубами в полумраке Женя.

Антон тоже улыбнулся:

— Ох, и лиса!

Женя встала на койке на колени и стала расстегивать на Антоне камуфляж. Молча и решительно. Антон и не сопротивлялся — он понимал, что женщине в таком состоянии, лучше не перечить.

Его руки коснулись Жениной груди. Женщина замерла и закрыла глаза. Антон стал гладить эти роскошные упругие груди, слегка сжимая набухающие соски. Женя задрожала той невидимой дрожью, которую нельзя спрятать, и которая так заводит мужчин. Легкий стон сорвался с ее внезапно пересохших губ, стан ее выгнулся, подставляя груди под ласки мужских рук. Одной рукой Антон стал медленно ласкать спину Жени, соскальзывая на поясницу и округлые ягодицы, едва прикрытые легкой тканью трусиков. Женщина глубоко вздохнула, выпрямилась на коленях и нежно обняла Антона за плечи. Ее груди приблизились вплотную к лицу мужчины, дразня своими возбужденными сосками. Антон осторожно взял губами розовую башню соска и стал нежно ее ласкать, то слегка прижимая зубами, то подталкивая языком. Все Женино естество отозвалось жаркими волнами возбуждения на каждое это движение. Женщина застонала и плотно прижала голову Антона к своей набухшей от ласк и желания груди.

Потом был поцелуй в губы, долгий жаркий, со сладкой борьбой языков. Руки Антона жадно ласкали Женю, которая, то прижималась плотно к мужчине, то отстранялась, давая волю его рукам ласкать ее изнемогающее от желания роскошное тело. Руки Жени летали по Антону жадными прикосновениями, то по спине, то по плечам, то по груди и животу.

Сколько прошло времени в этих нежных и изнуряющих от нарастающего, как лавина желания? Минута, час — кто знает? И вот уже женщина лежит на спине, лаская свои груди. Кожа на ее красивых бедрах нервно вздрагивают, живот бурно движется в такт дыханию, глаза полузакрыты, язык часто — часто облизывает пунцовые от поцелуев губы. Антон, раздеваясь, любовался обнаженной роскошью женщины, которая томилась в ожидании наслаждений. Это было прекрасно!

Потом было соединение двух разгоряченных страстью тел; переплетение рук и ног; ладони женщины, судорожно сжимающие простынь; горячий шепот мужчины; быстрый стон женщины, еще и еще; взгляд в упор, глаза в глаза, в расширенные и бездонные от возбуждения зрачки; искусанные губы. Было все. Долго и сладко.

А потом была сладкая истома, было нежное и горячее от бесконечных объятий тело женщины, ее руки, нежно и с благодарностью гладившие голову мужчины, сладко и беспомощно посапывающего у нее на плече. Был покой, удовлетворение и тихая радость…

В самый разгар сладостной дремы, простыня, закрывавшая вход в комнатку вдруг отдернулась, и зашла Ира. Она, увидев своих обнаженных коллег, просто остолбенела, и замерла с открытым ртом, так и не сказав то, чем хотела поделиться. Женя спокойно улыбнулась Ире, даже не пытаясь прикрыть наготу себя и Антона, и приложила палец к губам. Ира понимающе кивнула и вышла, аккуратно задернув за собой простыню.

С этого времени установилась какая — то незримая внутренняя связь между Женей и Антоном. Эта связь не афишировалась, но взгляды, брошенные ими друг на друга, говорили о взаимном желании. Жизнь Антона и Жени наполнилась новым содержанием, теплом и страстью, с трудом сдерживаемой перед другими. Внешне заметно ничего не было. Одна Ира видела все. Антон вскоре понял, что Пантера в курсе их с Женей связи. Иногда, взгляды их всех троих пересекались, и это было гораздо чаще, чем в этом была служебная необходимость. Женя, как женщина видела и чувствовала, что Ире нравится доктор. Она чувствовала в Ире потенциальную соперницу, но вскоре все изменилось.

Как-то раз ночью, после тяжелой и неудачной операции, когда у всей операционной бригады тряслись руки от усталости и нервного перенапряжения, Женя и Ира уложили спать, изрядно выпивших Антона и Знахаря в их блоке. Потом пошли спать в свою комнатушку. Ира разрыдалась от усталости, от разочарования и жалости к себе. Женя присела к ней на койку, и стала гладить Иру по голове, по руке, приговаривая что-то нежное. Ира, всхлипывая, прижала к себе руку Жени. Женя наклонилась и поцеловала ее в лоб, поцеловала легко и ласково. Ира обняла подругу и прильнула к ней:

— Полежи возле меня, прошу тебя!

Женя скользнула под одеяло и прижалась к Ире с желанием защитить и согреть свою подругу. Они крепко обнялись, их руки и ноги переплелись, стараясь, как можно плотнее и ближе прижаться друг к другу.

Женя долго не могла заснуть, гладя спину и плечи Иры, провожая ее в спасительный сон. Ей было спокойно и легко, как в детстве.

Глава 2.

СВОЙ СРЕДИ ЧУЖИХ. ЧУЖОЙ СРЕДИ СВОИХ

Однажды ночью, в медчасть привезли тяжелораненого лейтенанта. Когда Антон оперировал его, собирая по кусочкам раздробленные кости предплечья, он, ковыряясь среди обрывков сосудов и мышц, увидел и извлек пинцетом странный пластиковый предмет, похожий на карточку — чип, которую вставляют в мобильные телефоны. Антон сначала хотел выбросить находку, но потом передумал и отложил в сторону. После операции Антон обратил внимание на татуировку в виде ромба на предплечье у этого раненного.

— Странно — подумал Антон. — Очень странно. Что это за чип такой в руке у него был?

Утром он отдал находку Сенатору. Тот забрал чип и спросил:

— Никому не говорил?

— Нет

— Тогда забудь об этом. Пока.

Вечером Антона вызвали в штаб. Полковник Дорохов отдал приказ:

— Док. Назначьте старшего по медчасти вместо себя. Завтра утром Вы идете в рейд со спецгруппой. Нужно отобрать и вывезти медоборудование

— Есть!

Антон вышел от Дорохова с приподнятым настроением: будоражащее кровь предвкушение каких — то перемен, какого — то движения, заполнило его.

Подняли ночью. Полусонный Антон дождался своей очереди в оружейную. Ему выдали тяжелый армейский бронежилет, каску, автомат АК — 74 и три снаряженных патронами магазина к нему, пистолет ПМ с двумя обоймами, финский нож, видавший виды фонарь и два запасных аккумулятора к нему, универсальную аптечку, пять упаковок саморазогревающихся дневных рационов питания, ранец десантника РД — 54, алюминиевую флягу и цинковую коробку с патронами к автомату. Антон, нагруженный как верблюд отошел от окошка оружейной.

— Ей, Док! — подошел Сенатор в полной боевой выкладке. — Давай, помогу. Зайдем ко мне.

Зашли в крошечный кабинет Сенатора. Там уже сидел Сокол, вооруженный до зубов.

— Вот тебе личный подарок — Сенатор вытащил из сумки и протянул Антону подрубашечный бронежилет. — Одевай при нас. 'Ямайка' — легкий и очень серьезный броник. Удержит и нож, и пистолетную пулю. Спасибо скажешь.

— Мне же выдали один, армейский

— И его оденешь тоже. А этот под камуфляж. И каску не снимать. Ты слишком дорого стоишь. Кстати, ты стрелять хоть умеешь из автомата?

— Ходил же на занятия и на стрельбы по вторникам. Вроде как получается.

— М-да-а! Ты Док, тот еще боец — протянул разочарованно Сенатор. — Ты хоть не высовывайся, если стрельба будет. Ну а теперь — к делу: наша группа выдвигается в район военного городка в окрестностях Саульска. Там тебе нужно подобрать комплекты оснащения для двух наших медсанчастей. Нам тоже нужно забрать боеприпасы. Будем прорываться по вражеской территории, через Возрожденцев. Возможно с боями. Не высовывайся без нужды и не суйся, куда не нужно. За тобой присмотрит лейтенант Леня Грач — это его основное задание — сохранить тебя. Все, что происходит в рейде служебная тайна. Понятно?

— Понятно, Сенатор

— Теперь одевайся и выходим.

Когда Антон оделся, он выглядел довольно нелепо. Каска все время сползала на глаза, пока Сенатор не перетянул ремни на ней.

— Ладно, Док — засмеялись Сенатор и Сокол — теперь ты хоть видеть будешь, куда идешь…

Возле ' Урала' построились полтора десятка бойцов, увешанные оружием и снаряжением, как новогодние елки. За ' Уралом', в десяти метрах урчал двигателем ' Камаз', с включенными подфарниками.

— По машинам!

К Антону подошел боец:

— Я Грач. Давайте свой рюкзак. Садитесь в 'Камаз'

Антон никогда прежде не видел Грача. Машины 'Камаза' на их базе тоже не было.

— Наверно с 'Севера' — догадался Антон.

Расселись на лавках вдоль бортов. Грач рядом. Напротив — пятеро бойцов с 'Юга'. Один из них сержант Якут, которого Антон почему — то недолюбливал, — просто так, без видимой причины, хотя встречаться им приходилось по служебной необходимости всего несколько раз. Двигатели заурчали, и машины на малом ходу вышли с базы в объятия ночного Ромба.

Ехали молча. Долго. В затентованном кузове было темно и душно.

На рассвете грузовики выбрались из тайги, свернули с асфальтной дороги на грунтовку, вьющуюся среди холмов с перелесками.

Только машины спустились в ложбину, как выстрел из гранатомета разнес кабину 'Урала'. Выжившие бойцы выпрыгивали из кузова горящей машины и попадали под плотный автоматный огонь невидимого в предрассветной мгле противника.

"Камаз", шедший сзади подорванного 'Урала', взревев двигателем резко увеличил скорость, обошел горящую машину, и, рванувшись по извилистой дороге вверх, и, вырвавшись из опасной ложбины, резко остановился.

— Пошли! Пошли! Быстрее! — скомандовал Грач, толкая в спину замешкавшихся от неожиданности солдат. Бойцы в считанные минуты покинули машину и залегли полукругом, открыв прицельный огонь по вспышкам выстрелов вражеских автоматов.

"Камаз" рванулся дальше по дороге, уходя от огня противника.

Антон вместе с другими бойцами выпрыгнул из кузова, и, отбежав в сторону от машины метров на двадцать, завалился за небольшой валун.

Полулежа, он стал готовить к бою свой автомат. Страха не было. Было удивительно спокойное чувство собранности.

Антон осторожно высунулся из — за своего укрытия и осмотрелся — несколько неподвижных тел регионалов лежали внизу, на склоне, возле полыхающего 'Урала'. Короткие кинжальные автоматные очереди били из густых зарослей кустарника, метрах в ста. За холмом, судя по звукам, шел бой — выжившие бойцы с 'Урала' схлестнулась, по — видимому, с превосходящими силами противника.

Бойцы с 'Камаза', прикрывая огнем друг друга, короткими перебежками стали продвигаться к засаде врага.

Антон остался один. Вдруг сзади него загремели близкие выстрелы. Антон оглянулся и увидел метрах в тридцати от своего укрытия несколько вражеских бойцов в масхалатах, которые, пригнувшись, бежали в его направлении, на ходу ведя огонь в спину уходящим вниз, в ложбину, регионалам.

Антон похолодел, во рту мгновенно пересохло — еще рывок и враги наткнутся прямо на него. Бежать поздно, да и некуда — вокруг открытое пространство, убьют сразу.

Антон осторожно переместился за камнем, укрываясь от приближающихся врагов, и, какими — то ставшими вдруг деревянными руками, прицелился, и открыл огонь по нападавшим, короткими очередями, по два — три выстрела — как учили на базе 'Юг'.

Вражеские бойцы в ответ сразу залегли, и открыли просто ураганный огонь по позиции Антона. Пули засвистели над головой.

— Вот, б…дь — Антон выкатился из — за своего мелкого укрытия, и, прикрываясь холмом, быстро пополз на четвереньках к большому поваленному дереву. Перевалился через него — и, не целясь, выпустил длинную очередь в сторону противника. В ответ раздался крик и ругань — попал, видно. Высунувшись над стволом дерева, он выпустил последние патроны из магазина длинной очередью в приближающихся врагов, заставив их залечь. При этом Антон успел заметить, что ему удалось уложить одного вражеского бойца — тот нелепо взмахнул руками и повалился на бок. Пуля ударила Антона рикошетом по каске, слегка оглушила, но он успел — таки снова спрятаться за дерево. Потными от страха руками он снял и отбросил пустой рожок с автомата, нащупал запасной магазин в разгрузке, вытащил его и, с нескольких попыток, вставил, наконец, магазин в автомат. Передернул затвор. Все! Готово. Руки до боли сжали оружие, как единственную надежду выжить в эти минуты.

Вдруг где — то рядом, вспыхнула ожесточенная стрельба. Антон высунулся, было из — за дерева, чтобы осмотреться, но тут на него набросился кто — то сзади и повалил на спину. Автомат вылетел из рук Антона. Мелькнуло лицо в маске и лезвие клинка перед лицом.

— Ну, все! — успел подумать Антон, — конец мне! Но изловчился, перехватил вооруженную ножом руку врага и ударил растопыренными пальцами ему в лицо, целясь в глаза. Враг взвыл и на мгновение ослабил хватку. Антон двинул ему кулаком свободной руки в челюсть, еще и еще. Противник оказался крепок и держал удары, поэтому опять навалился на Антона, и стал продавливать его сопротивление, направляя нож в шею, незащищенную бронежилетом.

Вдруг раздался выстрел, и враг сразу обмяк. Док спихнул с себя в сторону убитого и сел на колени — рядом стоял Грач с пистолетом в руке:

— Живой?

— Да, вроде бы. Спасибо тебе!

— Да ладно. Поднимайся, уходим.

Док поднял свой автомат

— Рюкзак хоть свой заберу — я успел выбросить его из машины.

— Давай! — Грач перезарядил свой автомат и, пригибаясь, побежал вслед за Антоном.

Рюкзак был на месте. Рядом с ложбинкой лежал раненный вражеский солдат. Он был еще жив и в сознании. Антон присел возле него — ранение в грудную клетку. Раненный задыхался и смотрел на Антона отрешенным взглядом, но без страха. Антон достал аптечку и начал накладывать повязку. Подошел Грач:

— Отойди. Я помогу ему — и передернул затвор автомата

— Отставить! — неожиданно для себя, со злостью, крикнул Антон.

Грач оторопел:

— Ты чего?

— Это раненный. Не трогай его.

— Ты спятил, Док! — опустил автомат Грач. — Куда мы его денем? Cвоих раненных, наверное, будет немало.

— Разберемся — буркнул Антон, продолжал работать сидя на коленях.

— Ладно, ковыряйся тут, а я пойду, помогу ребятам. Не подставляйся! — Грач вновь пригнулся, и побежал на звуки стрельбы.

Вскоре все закончилось. Поле боя осталось за регионалами, потерявшими в бою семерых бойцов убитыми и двух тяжело раненными. Противник, бросив своих пятерых убитых, отступил в тайгу.

Раненных бойцов перенесли к дороге, где Антон стал оказывать им помощь. Подошел Сенатор:

— Как они?

Антон покачал головой:

— Все крайне тяжелые. Их нужно доставить на базу и прооперировать.

— Знахарь и медички справится без тебя?

— Нет, однозначно. Это сложные операции.

Сенатор от злости сплюнул и выругался. Отошел в сторону с Соколом — советоваться.

Бойцы сносили в кучу трофейное оружие и снаряжение. Оружие убитых регионалов положили рядом со своими владельцами.

— Док! — вернулись Сенатор и Сокол, — Ситуация сложная. Засаду на нас устроили 'Волки'. Это наемники. Наш рейд заказали им Возрожденцы. Мы нашли их карты. Еще две серьезные засады ждут нас впереди. Наш маршрут им известен — я даже не удивляюсь этому. Подходы к армейским складам сейчас перекрыли Возрожденцы, но им на пятки наступают казаки Громова — нам только что передали данные радиоперехвата. Вообщем, завязалась канитель. Но оборудование со складов нужно успеть забрать — военные вышли на нас по открытой связи и предупредили, что склады они не удержат. Они получили приказ оставить склады и взорвать их, если успеют, конечно. У нас остались сутки на все. Больше вояки не продержатся. Мы сейчас эвакуируемся на базу. Тебе нужен этот пленный? Ты тратишь на него время.

В ответ Антон молча задрал рукав комбинезона наемника и показал офицерам правую руку раненого врага — на предплечье была татуировка Ромб.

— Ясно, Док. Сделай все, чтобы довезти раненных живыми.

Вскоре вернулся "Камаз", чудом избежавший подрыва в засаде. Через минут сорок подъехал БТР с базы. С подкреплением прибыла и Ира. Она была в бронежилете и с автоматом за спиной. На голове у нее нелепо болталась каска. Вдвоем с Артемом они быстро подготовили раненых к транспортировке. Бойцы загрузили раненых в кузов 'Урала', рядом положили тела убитых соратников и собранное оружие. Конвой тронулся в обратный путь. Тела убитых наемников остались лежать на поле боя.

Ира, трясясь на бортовом сидении, высмотрела в куче трофейного оружия снайперскую винтовку СВД, вытащила ее и положила себе на колени. Сенатор молча кивнул в ответ на ее вопросительный взгляд. А солнце уже взошло над холмами, рассеивая ночной туман. Начинался новый день в Ромбе.

Через три часа после возвращения на базу раненные были прооперированы. Удачно. После операции, пленному, пока он был еще под наркозом, Антон, уже зная, что нужно искать, нащупал на руке у раненого под татуировкой 'Ромб', плотное образование, аккуратно вскрыл кожу и достал пинцетом пластиковый чип. Такой же, как и первый, случайно найденный недавно при операции. Чип забрал Сокол.

— Неплохо, Док. Полчаса на отдых и сборы. Ни с кем не общаться.

— Есть!

— Возьмешь с собой Пантеру и собери все необходимое. Будет жарко.

— Понял.

Через полчаса на дороге перед базой сел вертолет без опознавательных знаков.

Восемь бойцов спецназа регионалов, Сокол, Грач, Антон и Пантера за считанные минуты загрузились. Все были налегке — без рюкзаков, только оружие и боеприпасы. Вертолет оторвался от земли, и, сделав крутой разворот, резко набрал высоту.

Через минут двадцать полета, пошли на снижение.

— Приготовились! — крикнул один из летчиков в открытую дверь.

Но ту же секунду по борту застучали пули. Взорвался и рассыпался один иллюминатор от прямого попадания. Раздался оглушительный взрыв где — под брюхом вертолета и его резко бросило в сторону. Антон не удержался и упал на пол салона, а рядом повалилось несколько бойцов. В салоне запахло гарью, и потянулся едкий белый дым.

— Может, сядет — с надеждой подумал Антон.

Тряхнуло еще раз и вертолет, закружившись вокруг собственной оси, стал резко снижаться. Благо были низко над землей — буквально несколько метров. Вертолет жестко приземлился, но не взорвался. Двигатели отключились. Экипаж и бойцы не пострадали, не считая ушибов.

Все выбрались наружу под плотным по огнем противника. Антон быстро сориентировался откуда ведется огонь, и потянул Пантеру за вертолет — здесь было относительно безопасно и можно было осмотреться. Регионалы залегли, рассыпавшись полукругом вокруг вертолета, и открыли беглый огонь по противнику, наступавшему короткими перебежками снизу от шоссе метрах в ста пятидесяти. Их было много — больше сорока бойцов. Пантера посмотрела в прицел оптики своей СВД на атакующих:

— Ого, серьезные ребята — вооружены до зубов.

— Какая разница! — ответил Антон. — Уходим быстрее! Наши, вон, отступают куда — то…

— Док! Пантера! Целы? — подкатился к медикам Грач

— Нормально.

— Уходим к армейским складам. Попарно, я начинаю прикрывать — Грач залег за шасси вертолета и открыл прицельный огонь по наступающему противнику.

Медики побежали, пригнувшись, вслед за отступающими товарищами. Пробежав метров сорок, Антон с Ирой залегли, и открыли огонь по противнику. Грач вскочил и пригнувшись, помчался по склону вверх, к медикам, петляя, как заяц. Пробежав за Антона, он залег и открыл огонь одиночными. Антон и Пантера снова вскочили и побежали дальше, что было сил.

Вдруг упал боец, который бежал впереди. Антон присел возле него. Пантера, прикрывая своего доктора села на правую ногу, вытянув левую, устроилась очень удобно и, тщательно целясь, открыла огонь по противнику. Антон осмотрел раненого — пуля прошила навылет бедро бойца.

— Идти сможешь?

— Не знаю. Оставь меня. Я прикрою.

Антон оглянулся — Возрожденцы залегли — видно были потери. Вокруг свистели пули. Пантера, тщательно целясь неспешно стреляла по врагам из своей СВД-шки. Даже не пытаясь залечь.

Антон подхватил бойца за эвакуационную стропу на разгрузке и за шиворот:

— Вставай!

Спецназовец собрал все силы, поднялся. Антон подхватил его под плечо, и они двинулись вперед. Подбежали еще два бойца и подхватили раненного.

— Пантера! — крикнул Антон

— Иду, Док! — Пантера, прекратила стрельбу и подбежала к Антону, на ходу меняя магазин на своей винтовке.

Бежали молча, не оглядываясь.

— Ты где так научилась воевать? — спросил Антон, когда они опять залегли, открывая огонь прикрытия.

— Да так, в страйкбол много играла когда — то. Пришлось пострелять — сосредоточенно целясь, ответила Пантера.

С вышек армейских складов ударили пулеметы по Возрожденцам, и те вынуждены были снова залечь, едва поднявшись.

Вспыхнула ожесточенная стрельба возле КПП складов — там группа возрожденцев попыталась пробиться к воротам базы. Эту атаку военные отбили прежде, чем спецназовцы — регионалы добрались до КПП складов. Когда все спецназовцы собрались за периметром на территории базы, оказалось, что один их боец так и не добежал — Грач сказал, что он видел, как Якут упал и не двигался больше — он прикрывал отход основной группы.

Майор Пархоменко, командир базы подошел к прибывшим бойцам:

— Через час прибудет первая группа транспортных вертолетов. Возрожденцы сжимают кольцо осады. У нас в строю осталось около сорока бойцов. Периметр базы слишком большой и мы не сдержим противника, поэтому нужно помочь. Медики у вас есть? Наш убит.

Сокол кивнул:

— Не вопрос, майор. Грач, возьми четырех бойцов, поступаешь в распоряжение майора.

— Есть!

— Док. Идем на склады — отберешь то, что нам нужно. Пантера! Окажи помощь раненым солдатам.

Ира посмотрела на Антона. Тот кивнул в ответ, и Пантера, закинув за спину свою СВД, пошла за солдатом в сторону двухэтажного дома, по — видимому зданию казармы.

Майор отправил Грача с бойцами на КПП и те сразу же ввязались в бой — Возрожденцы опять пошли в атаку.

Майор, Сокол, Антон с тремя бойцами — регионалами сели в подкативший обшарпанный Уазик и поехали в складам, расположенным в больших ангарах. Перед входом в складские помещения несколько солдат возились с катушками проводов, тянущихся внутрь складов.

— Все взорвем на хрен! — сказал майор, — поэтому забирайте все, что вам нужно.

Уазик въехал в раскрытые ворота ангара и, петляя по закоулкам подъехал к целой стене ящиков, различных размеров — от обычных до огромных.

— Приехали. Это медицинские склады — сказал майор.

— Док! Ты знаешь, что нужно забрать — быстро проговорил Сокол, покидая машину.

— Какой объем можно выбрать?

— Три — четыре тонны, объем грузовика — сказал майор — вывозите частями Уазиком на площадку за складами — Сокол, пойдем со мной.

Антон, не теряя времени, стал осматривать ящики. Благо, что опись содержимого, с армейской точностью и педантичностью, было нанесена на боковые поверхности ящиков и упаковок. Антон с бойцами работали, как заводные, и через час, на импровизированной посадочной площадке лежала целая гора ящиков — не на один грузовик, а на целых три.

— Жадный ты какой — хмыкнул Сокол, подъехавший на армейском 'Урале', доверху забитом ящиками с оружием и боеприпасами.

— Все нужное, Сокол. Ничего лишнего.

Вокруг шел бой. То там, то здесь вспыхивала ожесточенная перестрелка.

Подвезли раненных и выгрузили возле ящиков — их было около десяти человек, все тяжелые — Антон мгновенно оценил обстановку. Пантера приехала вместе с ними.

— Док, Пантера! За мной — крикнул Сокол с подножки Уазика, — Тут все без нас погрузят. Медики забрались в машину. Антон оглянулся — от площадки вверх взметнулся в небо шлейф оранжевого дыма сигнальной шашки.

— Док! Майор, командир базы, убит. Грач убит, и еще двое наших. Нужно сдержать Возрожденцев, пока наши все не погрузят в вертолеты — перекрикивая шум двигателя машины, крикнул Сокол.

Уазик затормозил возле двухэтажной казармы. Здесь несколько солдат поспешно делали баррикаду из мешков с песком

— Наша оборона на КПП уже почти сдохла, — сделал вводную Сокол. — Нам нужно закрепиться здесь и удерживать мост сколько сможем. Пантера, отправь еще двух раненных на площадку, и сама дуй с ними. Док, занимай оборону!

Антон, понял, что после того, как он скомплектовал оборудование, к нему принципиально изменилось отношение — его уже не берегут. Даже больше — выставили на бойню. Ну что — ж, значит, повоюем еще немного, а там видно будет. Антон расположился за баррикадой, нашел место поудобнее, положил возле себя заряженные магазины, проверил свой автомат, воткнул нож в мешок рядом с собой и закрыл газа, отдыхая. Все, приплыли, Дон Педро! Было спокойно и отрешенно.

Заурчал двигатель Уазика, увозя раненых. Тут же издалека послышался рокот двигателей приближающихся вертолетов.

Антон устал и прекрасно понимал, что это конец.

— Хорошо, хоть Ира успеет уйти — подумал доктор, — молодая еще.

Вдруг кто — то плюхнулся рядом. Это была Пантера. В глазах озорные огоньки.

— Ты почему вернулась?

— Подумала, что буду скучать по Вам, Док.

— Ну и скучай себе на здоровье! Бегом к вертушкам!

— Не успею уже — смотрите!

Антон выглянул из — за мешков. Вражеские солдаты уже бежали к мосту от КПП. Антон оглянулся — на баррикаде остался он, Пантера и еще четверо солдат — остальные уехали последней ходкой Уазика. Из ремонтного цеха, пригибаясь под пулями, к баррикаде подбежал Сокол и занял позицию рядом с Антоном:

— Что, не ждали? — засмеялся он своим ехидным смехом. — К бою!

Антон искренне обрадовался появлению Сокола.

Возрожденцы, не встречая сопротивления, быстро приближались.

— Огонь! — закричал Сокол. И последний заслон базы дружно открыл стрельбу по наступающему врагу.

А вертолеты уже были на месте — один большой транспортник заходил на посадку, второй завис за бетонным забором в нескольких метрах над землей. Вертолет огневой поддержки закружился над базой, отсекая огнем наступающую с запада группу врагов, которые хотели, видимо, пробиться через выбитую гранатометами брешь в стене и захватить посадочную площадку.

Антон стрелял короткими очередями. Рядом, высунув ствол винтовки в щель между мешками, вела огонь Пантера. Сокол щедро поливал пулями врагов из своего автомата. Возрожденцы, потеряв пятерых бойцов, отступили. Один вражеский боец попытался залезть на сторожевую вышку возле ворот, но Пантера сняла его с одного выстрела. Заслон потерял в этой стычке двух солдат убитыми.

Минут десять царило затишье. Антон сменил магазин в своем автомате и поправил каску. Пантера подобрала 'Абакан' убитого солдата и положила рядом с собой. Сокол, прислонившись спиной к мешкам, молча курил, глядя куда — то в небо.

Наконец первый транспортник, по-видимому, загрузившись, взлетел, а на его место заходил на посадку второй борт.

Вдруг, где — то неподалеку, в тылу наступающих Возрожденцев вспыхнула ожесточенная стрельба.

— Седьмой! Я Гродно! Что там, у желтых? — вышел по рации в эфир Сокол

— Гродно! Я Седьмой. Вижу бой желтых с казаками. У казаков три коробочки и минометы.

— Седьмой! Я Гродно. Поддержи огнем казаков. Конец связи.

— Седьмой — Гродно! Понял, выполняю. Конец связи.

Антон увидел, как боевой вертолет, развернувшись, ушел от удерживаемой позиции над проломом в заборе и направился в сторону приближающегося боя. Через минуту из — под его небольших крыльев потянулись дымовые шлейфы запущенных ракет.

— Что там такое Сокол? — спросил Антон.

— Наш пи…ц на сегодня отменяется — подтянулись станичники атамана Громова и ударили в спину желтым.

— Каким желтым?

— Ну, Возрожденцам, если так хочешь — они носят желтые повязки.

— А казакам что нужно?

— Да то же, что и всем — забрать склады. Но они хоть нас не перемочат при этом.

— Чего так?

— Да мы с ними в Договоре о ненападении.

— Точно?

— Ну да, открытых столкновений у нас между собой не было уже больше года.

Немного помолчав, Сокол достал из разгрузки гранату:

— Что это, Док?

— Ну, граната.

— Во — о, правильно доктор. Граната. А граната — лучший друг солдата.

Сокол нарочито медленно вынул чеку и зажал рычаг ладонью, наслаждаясь страхом в глазах Антона:

— А вот теперь, когда я вынул чеку — она уже не наш друг! — и Сокол, ехидно хихикнув, метнул гранату в сторону КПП, где через секунду прогремел взрыв.

Поговорить больше не удалось — Возрожденцы ломанулись снова, обрушив на заслон ураганный огонь из автоматов. Антон, почти не целясь, открыл огонь по врагу.

Через несколько минут боя Антон краем глаза заметил, что Сокол молча сполз на землю. Доктор продолжал стрелять — противник неумолимо приближался. Выручили солдаты — они забросали противника гранатами. Возрожденцы, оттягивая раненных и убитых, вновь отступили. Антон, перезарядил автомат и наклонился над Соколом:

— Живой?

— Чуть — чуть, — кровь заливала лицо Сокола, но он пытался улыбнуться.

Подползла Ира.

Антон перевязал Сокола — тот был ранен в голову. Пантера уколола Соколу противошоковое, и вытерла кровь с его лица.

— Спасибо, Ирочка! — сказал Сокол.

— Молчи, не болтай.

— Док! Хочу сказать тебе что — то, — Сокол взглянул на Пантеру.

Ира отошла обратно к баррикаде.

— Ты классный мужик — сказал Сокол. — Скажу тебе, мне уже все — равно, могу и не выжить, — ты вляпался в нехорошую историю с этими чипами. Сверху приказано тебя заменить и избавиться от тебя, после того, как ты выполнишь задание на складах. Грач был приставлен для этого. Но он убит. Для Большой земли тебя уже списали, так что тебя уже нет. Сегодня на базу прибудет новая бригада врачей.

— А Женя и Ира?

— С ними все нормально, пусть работают. Док, у меня дистанционный взрыватель. Вся база заминирована. Не уйдет никто.

— А ты почему остался?

— Мне взрыватель майор передал. Он погиб тоже. За ним должен прилететь борт через пятнадцать минут. Возьми взрыватель и поторгуйся с громовцами, когда они придут — Сокол вложил Антону в руку маленькую коробочку с красной кнопкой. — А сигнальная дымовушка для вертолета, вон — у того бойца, отправь его с Ирой. А сам грохни эту контору, которая зомбирует бойцов Ромба. Это они подшивают чипы. Я знаю — ты сможешь. Рад был служить с тобой.

— Ладно. Спасибо, Сокол за все. Не опускай крылья! — Антон положил Сокола на землю — тот уже потерял сознание.

— Пантера!

Ира подошла к доктору.

— Слушай внимательно. Ты вместе с теми солдатиками тащите Сокола за казармы и подавайте дымовой сигнал — вертолет где — то рядом, на подлете. Грузите Сокола и валите побыстрее отсюда.

— А Вы, Док?

— Я остаюсь, детка. Прикрою вас, если что. Нельзя мне возвращаться, поняла? Сокол предупредил. Давай, быстро, а то они сейчас попрут. Подавайте дымовой сигнал и ждите вертолет. Выполняй приказ!

Пантера сверкнула глазами, подозвала солдат, и они втроем потащили Сокола за казарму.

Антон поменял магазин в автомате, положил рядом Абакан Сокола, и стал ждать, просматривая в бойницу баррикады мост к КПП.

Вдруг там, на стороне противника вспыхнула ожесточенная перестрелка, сопровождающаяся взрывами гранат. Бой длился минут пятнадцать, но баррикаду, охраняемую Антоном, никто не атаковал.

— Все! Казаки выбили Возрожденцев с КПП, теперь можно расслабиться и помозговать, как побыстрее свалить отсюда. Зачем мне эта чужая война, зачем мне это все нужно! — подумал Антон, выпрямляясь в полный рост.

А вот расслабляться было нельзя — со стороны КПП резанула автоматная очередь, потом еще одна. Благо — стрелки промазали, или стреляли просто для острастки — пули просвистели возле головы Антона. Антон свалился, как мешок на асфальт, но через секунду подобрал упавший автомат, и выпустил через амбразуру длинную очередь в сторону КПП. Краем уха Антон услышал знакомые сухие хлопки Ириной СВД — шки, где — то за спиной.

— Какого хрена вы стреляете, махра?! — прокричали со стороны КПП.

— А вы, желтомазые, какого рожна стреляете? — в ответ крикнул Артем.

— Глаза разуйте, вояки хреновы — желтых выбили уже. Станичники мы.

— А я почем знаю, кто вы такие?!

— А ты глянь!

— А меня на хрен срежете.

— Не срежем, не боись. Мы выходим.

— Стволы только положите, а то всех перестреляю!

— Ладно, ладно! Развоевался! Сам выходи — мы не тронем. Не тяни время, а то нам сейчас надоест, и вжарим тебе из "Костров" — враз поумнеешь. Если выживешь. И снайпера своего угомони.

Антон не стал растягивать время — его и так уже не было. Оторвал кусок бинта, привязал его к стволу автомата и, подняв повыше автомат, стал размахивать им. Потом встал в полный рост, положил автомат и вышел из — за баррикады. Громовцы молчали. Антон снял тяжелый бронежилет, вынул из кобуры пистолет и положил его на землю. Он ждал выстрела. Громовцы молчали. Антон пошел по мосту, к захваченному КПП. Оглянулся. За казармой уже поднимался сигнальный дым.

На середине моста. Антон, подойдя поближе, обратил внимание на то, что Громовцы были одеты в одинаковую полевую форму и сапоги Советской армии образца 80 — х годов. На рукавах казачьи шевроны.

— Доктор Рыбальский, начальник медслужбы базы 'Юг' Региональной армии — представился Антон.

— Есаул Синельников. Командир казачьего батальона атамана Громова. Вы что, сдаетесь?

— Да, нет — торгуюсь.

— Глупо, — мы уже захватили базу. Так что бросайте оружие без всяких условий.

— Ты не прав, есаул! — Антон открыл ладонь и показал взрыватель. Затем демонстративно положил на кнопку палец, — Взлетим на воздух все, и база тоже, и склады — ведь ради них вы столько людей положили. Так что думай, Синельников.

— Блефуешь?

— А давай проверим!

Есаул увидел в глазах Антона решительность и готовность действовать.

— Подожди, давай поговорим.

— Давай.

— Что ты хочешь?

— Я хочу, чтобы вы не мешали моим людям забрать раненных и убитых, и вывезти их вертолетом.

— Еще что?

— Ничего.

— Не понял, доктор, еще что?

— Есаул, это все.

— А ты?

— Я пойду себе. Мне нельзя возвращаться на базу. Ну, так как?

Синельников секунду подумал:

— Договорились.

— Дай уйти моим людям, подожди пару минут.

— Ладно, давай взрыватель.

— Позже, когда они улетят

— Хорошо — есаул по рации передал. — Внимание всем! Прекратить огонь. Пропустить вертушку вояк. Пусть уходят.

Антон стоял с есаулом и смотрел, как из — за холма вынырнул вертолет, сел где — то за казармой, через пару минут улетел, отстреливая обманки.

— Ну что, спасибо, есаул. Держи — Антон передал ему взрыватель, — я пойду, заберу оружие, не возражаешь?

— Иди, доктор. Ты вообще что, не регионал?

— Я по контракту. Делаю свою работу.

— А — а, понятно. Ты это, не спеши уходить, поговорить надо.

— Допрос, что — ли? — устало усмехнулся Антон.

— не смеши меня — мы свободные казаки атамана Громова, у нас все по — другому.

— Ладно, подойду я — Антон отправился к опустевшей баррикаде за оружием.

Есаул повернул к своим.

Когда Антон подошел к баррикаде, он вдруг увидел, что из — за угла казармы вышла Ира, держа свою СВД наизготовку. Антон даже выругался от неожиданности и удивления:

— Ира! Ты чего? Почему ты не улетела, дуреха?

Ира улыбнулась:

— Док, напарник нужен?

— Такой как ты, — нужен — Антон обнял Иру. — Удивила ты меня, Пантера.

Антон с Ирой прошли сквозь строй бойцов — громовцев. Руки Антон держал на автомате, шел нарочито спокойно и расслаблено. Хотя чувствовал, как предательский пот течет по шее и по лицу. Пантера шла рядом — СВД заброшена за спину, в руках 'Абакан' и 'лифчик' с магазинами к нему, снятый с убитого солдата. Медики чувствовали на себе настороженные взгляды казаков, но деваться было некуда — нужно было как — то выйти с базы. Одно неосторожное движение, один резкий взгляд — и им обоим конец. Дошли до КПП.

— Эй, вы! Стоять! — к ним сзади бежал боец.

Артем с Ирой остановился.

— Есаул зовет тебя. Поговорить надо — сказал подбежавший казак.

Доктор подумал секунду, оглянулся — между ними с Пантерой и чистым полем, казаков уже не было.

— Хорошо. Я здесь его подожду.

— Ты не понял! Иди к есаулу — с угрозой сказал казак.

— Это ты не понял, боец. Скажи Синельникову, что я здесь его подожду. Это все. Свободен.

Казак сплюнул в сердцах и пошел обратно.

— Ира. Иди быстро к нашей подбитой вертушке, и возьми на прицел меня и всех вокруг меня. Если что — то не так пойдет- вали всех рядом со мной, а сама пробивайся к базе. Я уйду как — нибудь. Патроны есть?

— Есть, Док.

— Отсюда до борта — метров двести. Достанешь?

— Легко.

— Хорошо. Иди быстро и не оглядываясь.

Антон повернулся лицом к казакам, не снимая рук с автомата. Все взгляды уперлись в него. Антон отошел в сторону, сел на обломок бетонного забора и стал перешнуровывать ботинок, краем глаза поглядывая на уходящую Иру. Он тянул время — завязав шнурки, он встал, потянулся и стал прохаживаться. Бойцы намного расслабились и потеряли интерес к происходящему, стали расходиться. Осталась только охрана баррикад возле КПП.

Вскоре подошел есаул с несколькими бойцами.

— Отойдем в сторону, Док

— Ну, давай.

Есаул и Антон отошли метров на десять от КПП. Бойцы Синельникова осталась возле баррикад.

— Слушай, твоя снайперша подстрелила пару наших парней — все видели это. Ты понимаешь, что я еле сдержал своих. Ей конец, по — любому. Достанем из — под земли. Отдай ее нам и уходи подобру — поздорову.

Антон выдержал взгляд есаула. Пауза затянулась.

— Ну, что скажешь, Док?

— А ты бы отдал, есаул?

Опять пауза. Синельников нервно достал сигареты и закурил:

— Будешь?

Антон отрицательно кивнул головой.

— Ну не отдал бы я своего бойца, не отдал бы, — сказал, затянувшись сигаретой, есаул, — Кстати, мои саперы доложили — все вокруг и правда, заминировано — ты не блефовал, Док.

— А ты сомневался! — ответил Антон

— Иди к нам, работа тебе найдется всегда.

Антон задумался:

— Не пойду я есаул ни к тебе, и ни к кому другому — не хочу. Пора на покой.

— Ну, тебе виднее. Ладно, валите отсюда, побыстрее, и не раздражайте моих парней. Да и как — то неприятно стоять на мушке у твоей снайперши.

— Она не снайпер, Синельников. Она фельдшер. Просто стреляет хорошо. А винтовочка то у нее трофейная. Ну ладно, будь здоров. Спасибо за все!

— Ну, бывай, Док. Странный ты человек, все — таки.

Антон дошел до Иры, которая залегла у вертолета. Было тихо. День клонился к закату.

— Что делать будем, Антон Владимирович?

Антон тяжело вздохнул, задумавшись.

— Ладно, Вы думайте, а я пойду, поищу Якута.

Через несколько минут Ира позвала:

— Док! Якут жив еще!

Антон подошел. Якут был, действительно, жив, но без сознания — пуля разворотила ему правое плечо.

Опускалась ночь. Сентябрьская ночь — холодная и прозрачная. Антон с Пантерой занесли Якута в салон вертолета и сделали перевязку тем, что было в индивидуальных аптечках.

— Ира! Подежурь пару часиков, я отключаюсь — не спал сутки — проговорил Док, проваливаясь в спасительный сон.

Антон проснулся ровно через два часа — обостренное опасностью ситуации чувство внутреннего ритма сработало безукоризненно. Ира возилась с Якутом — он стонал в бреду.

— Температура у него, Антон Владимирович.

— Уколи ему, что есть из обезболивающих, и дай пить — Антон снял с пояса свою фляжку с водой, отдал Пантере.

— Ира!

— Да, Антон Владимирович?.

— Ира, ты должна знать. Так получилось, что теперь я не могу вернуться на базу, потому что я случайно раскопал то, чего не стоило трогать. Ты же завалила во время боя пару Громовцев и они будут охотиться за тобой, пока не найдут, сама понимаешь. Так что мы с тобой сейчас в полном дерьме. У нас на руках раненный, нет ни еды, ни воды, мы на неизвестной территории и окружены врагами. Предлагаю прорываться к базе, там ты с Якутом уйдешь, а я подамся на земли Ромба, пристроюсь как — то.

Ира, немного помолчав, ответила:

— Антон Владимирович! Во — первых, я не убила ни одного человека в бою — я стреляла всем в левое плечо, а с вышки возле КПП я сняла бойца выстрелом в бедро. Но наши ребята били наповал, да и солдаты тоже стреляют правильно.

— Ты уверена?

— Я из этой девочки — Пантера любовно похлопала по своей СВД, — попаду с двухсот метров в яблоко. Мне жалко людей, но нужно было отбиваться как — то, так что Громовцы не должны грузить на меня свои трупы. Я более чем уверена. А во — вторых: Вас убрали с базы из — за этих чипов, которые Вы вытаскивали из рук раненных, — так это видели все — и я, и Женя, и Знахарь. Мы понимаем, что это.

— Но Сокол сказал, что ты и Женя можете спокойно работать и дальше, к вам претензий нет.

— Вы верите этому? Если кто — то решил спрятать эту информацию, то все концы должны уйти в воду. И Сокол, и Сенатор будут убраны тоже, не сомневайтесь. Кстати, Вы не знаете — тот пленный, которого Вы притащили на базу после боя и прооперировали — бывший муж Жени, она успела мне сказать об этом.

— Ты шутишь?

— И не думаю. Его доставили на базу только для того, чтобы извлечь чип, а теперь его уже, наверное, допрашивают по полной программе. Лучше бы Вы его тогда пристрелили.

— Почему ты мне не сказала об этом, Ира?

— Когда? У нас не было времени. Мы только сейчас смогли поговорить.

— Ты права, Пантера — Антон задумался — это же надо, из одного дерьма в другое! Ладно, занимайся Якутом пока.

Антон стал методически обыскивать вертолет в поисках оружия и аптечек и чего — нибудь съестного, благо фонарик его работал хорошо и давал довольно мощный пучок света. Ничего ценного на борту не оказалось — все забрали казаки, обыскивая захваченный вертолет. Но в кабине пилотов доктор нашел в кармане, за сиденьем пилота, интересную брошюру: ' Территория Дельта 11/ 234. Саульский Ромб'. Сверху на титульной странице надпись: ' Строго для служебного пользования'.

Пролистав его, Антон увидел разделы: 'История Ромба, Бандформирования на территории Ромба. Выживание на землях Ромба в случае аварийной посадки.' Все разделы пособия были хорошо иллюстрированы. В конце брошюры была подробная карта территорий Ромба

— Интересно — подумал Антон и сунул брошюру за пазуху.

После укола Якут забылся в тревожном сне. Ира тоже заснула, обняв свою СВД, как куклу. Антон дежурил всю ночь, сидя на пилотском сидении, периодически проваливаясь в короткое забытье.

Утром Антон разбудил Иру:

— Прикрой меня, как вчера. Иду переговорить с есаулом, нужно что — то делать — у Якута может начаться сепсис, если ему не удалит пулю и не оказать ему нормальную помощь, да и кушать нам нечего.

— Антон Владимирович! Вы знаете, что делаете. Я прикрою, идите спокойно — Ира заняла огневую позицию под брюхом вертолета.

Антон закинул за спину автомат и неспешно направился к КПП базы.

— Чего надо? — очень недружелюбно встретили Антона на КПП бойцы Громова.

— С есаулом нужно поговорить. Дело есть.

— Какие дела у тебя могут быть, ты должен был мотать отсюда без оглядки.

Из — за баррикады вышел казак, и в упор приставил к животу Антона ствол автомата.

— Ты, боец, остынь и позови начальника караула — спокойно сказал Антон.

— Да я тебя! — вспылил казак, передергивая затвор.

Антон оказался быстрее — он оттолкнул в сторону автомат казака и жестко схватил бойца за кадык:

— Я же сказал, мне нужен начальник караула. Еще раз повторить? — Антон сжал руку — боец стал задыхаться.

— Эй, не кипятись! — подошел, по — видимому, старший караула, — Отпусти его.

Антон отпустил бойца:

— Дело у меня к есаулу, срочное.

— Ладно, пойдем к нему.

— Нет, я здесь его подожду, как вчера. А вы не дергайтесь сильно, а то можете схлопотать пулю в башку — вы все на мушке.

Антон присел на ступеньки КПП, демонстративно повернувшись спиной к казакам. Он понимал, конечно, что ведет себя вызывающе, но выхода другого просто не было, да и сил тоже.

Есаул подошел минут через двадцать.

— Вернулся, Док?

— Спасибо, что пришел, есаул. Есть разговор, интересный для тебя и для меня.

— Ну, давай.

— Скажи мне, сколько бойцов у тебя ранено вчера в левое плечо?

— А что?

— Это работа моей снайперши. Ни один твой боец от ее руки не погиб.

— И что теперь, ей орден дать, и ли денежную премию?

— Я не шучу и хочу, чтобы ты серьезнее отнесся к тому, что я тебе скажу дальше.

— Весь внимание.

Антон сделал паузу и собрался с мыслями.

— Синельников! Покажи мне свои руки до локтей.

— Не понял, может еще и штаны снять? — напрягся есаул.

— Я серьезно, покажи — по делу.

Есаул показал руки до локтей, сначала одну, потом другую. Чисто.

— Теперь слушай внимательно — и Антон кратко рассказал есаулу историю с ромбовскими чипами.

— Зачем ты мне это рассказал?

— Это теперь не тайна. И это теперь моя гарантия.

— Ну, вообщем, ты прав, Док. В сообразительности тебе не откажешь.

— Деваться некуда, нужно думать, чтобы выжить.

— Мне перетереть нужно тему с ребятами. Если это правда, то тема очень серьезная. Хотя ты из региональной конторы и верить тебе на слово глупо. Но мы все проверим. Ладно. Ты зачем еще пришел?

— Мне нужно переправить на базу "Юг" их раненного. Потом мне нужны патроны, еда, теплая одежда, аптечки, для меня и моей снайперши.

— Все?

— Нет, не все. Мне нужно вытащить с базы ' Юг' нескольких моих людей, если они живы еще.

— С какой радости мы должны тебе помогать? — помрачнел есаул.

— Да ни с какой. Не можешь или не хочешь — дело твое.

— Ты вообще кто такой? Мутный ты, Док. Не знаю я пока, что с тобой делать. Да и ребята мои не поймут, чего это я с тобой тут нянчусь.

Антон понял, что разговор не клеится и может перейти в агрессивную плоскость:

— Ладно, есаул, пойду я. Наверное, ты прав. Забудь.

— Гордый ты какой, однако.

— Да пошел ты…!

— Ну ладно, иди. Старайтесь только не попадаться нам на глаза.

Антон ушел, раздраженный и расстроенный.

— Ну, что? — спросила Пантера

— Уходим — кратко ответил Антон.

Утром Якут пришел в себя и сказал, что сможет идти сам. Оттягивать не стали. Артем взял и его автомат, ' лифчик' с заряженными магазинами, подхватил раненного под здоровое плечо, и они двинулись в путь. Отход прикрывала Пантера.

Шли медленно, отдыхая через каждых метров пятьдесят.

— Куда идем? — спросил Якут, в очередной раз переводя дух.

— Подальше и побыстрее от складов — ответил Артем, поправляя автоматы у себя за спиной. — Куда точно не знаю, там сориентируемся. Нужно тебя как то переправить на базу, разобраться с раной до вечера, а то будет сепсис.

— Попроще, Док

— По — простому говоря — будет заражение крови, и ты копыта отбросишь. Понятно?

— Чего уж непонятного. Давай передохнем — Якут сел прямо на землю, достал из внутреннего кармана самодельную портативную рацию, перемотанную изолентой.

— Якут. Будешь связываться с базой, не говори, что я здесь.

— А что так?

— Долго объяснять. Мне нельзя возвращаться на базу.

— Ясно. А Пантера?

— Ей можно и нужно убраться отсюда — она крепко насолила громовцам. Они ее ищут.

— Во как! Крутой поворот.

— Круто то, что мы вообще выжили.

Якут сразу не ответил, щелкая какими — то тумблерами на изделии, которое и приблизительно то рацией назвать нельзя было:

— Короче, Док, валить нужно отсюда в место понадежнее. Сейчас свяжусь с моим командиром, пусть выдернут меня отсюда побыстрее, вместе с Пантерой. Ты подумай, может, вернешься на базу — ведь пропадешь же.

— Ты давай, связывайся.

Подошла Пантера.

— Ира! — сказал Антон. — Скоро за тобой и Якутом приедут. Нужно убраться подальше от складов. Пошли, Якут.

Маленький отряд направился дальше, к дороге, вьющейся внизу холма. Прохладное осеннее солнце заливало все вокруг мягким светом. В воздухе на легком ветру проплывали паутинки.

— Я ходил в эти места в рейды против Волков. Направо по дороге — заброшенная деревня, туда лучше не ходить — там полно мин и Диких ходоков. Давайте двигаться на север, там дальше есть хуторок прямо возле дороги.

Зажужжала рация: Седьмой! Седьмой! Я Нева. Прием!

— Нева! Я седьмой. Задание выполнено, вертушки с грузом ушли. Я остался один с медичкой. Я ранен. Заберите нас отсюда. Как понял меня? Прием.

— Нева — седьмому. Спасатели прибудут через два часа. Мы связались с громовцами — будем вас менять на их пленных. Двигайтесь к их блокпосту на дороге, вас не тронут. Конец связи.

— Весело — прокомментировал Антон — он слышал разговор с базой.

Двинулись по дороге. Силы у Якута явно были на исходе. Через полчаса добрались до развалин хутора возле дороги.

Якут, совсем обессиленный, лег прямо возле дороги. Доктор с Ирой подтащили раненного к остаткам забора.

— Ира! Присматривай за ним, и меня прикрой нас по возможности — сказал тихо Антон. Затем он осторожно и тщательно обошел все постройки хутора — все чисто.

— Давай, занесем его в этот сарай, рядом с дорогой — здесь более — менее чисто и окон пустых меньше, чем в доме — подхватил Артем под плечи обессиленного Якута. Ира молча помогла ему перенести раненного.

Расположились в сарае. Здесь даже были остатки сена — наверное, тут держали раньше коров. Артем забаррикадировал кусками досок окна и дверной проем.

— Нужно развести костер и подогреть воду в чем — то.

Не успела Ира ответить, как на улице раздались мужские голоса:

— Эй! Есть тут кто?

— Тихо! — Артем с автоматом встал за косяк дверного проема — Ира! К окну! Якут держи под прицелом двери.

Доктор осторожно выглянул наружу: пятеро казаков — громовцев ходили по территории хутора с автоматами наизготовку.

— Чего надо? — крикнул Артем и взял на прицел ближнего бойца.

— Успокойся, мы от есаула, от Синельникова. Он передал тут кое — что и поговорить надо — крикнул один из громовцев, видимо старший группы.

— Положите, что он передал перед сараем. Стволы опустите.

Бойцы принесли два туго набитых армейских рюкзака и деревянный ящик.

— Откройте один рюкзак, покажите, что там

Старший развязал рюкзак и вывалил его содержимое на землю: теплая армейская куртка, белье, котелок, консервы, какие — то коробки.

— Еще?

— Достаточно. Я выхожу. Стволы не поднимать. Я буду говорить только со старшим, остальные отойдите к дому.

Артем забросил свой автомат за спину, и, выходя из сарая, сказал своим бойцам:

— Держите их на мушках, если дернуться — стреляйте на поражение.

Старший казак стоял возле принесенного груза.

— Есаул приказал доставить тебе все это.

— Ну что — ж, спасибо. Как звать то тебя, казак?

— Серж меня зовут, а вообще я Сергей.

— Есаул передал тебе вот это — Сергей протянул Антону что — то маленькое.

Доктор взял и рассмотрел поближе — это был чип, уже хорошо известный ему. Антон молча положил чип на камень и тщательно раздавил его каблуком.

— Серж, скажи, где у вас тут ваш блокпост — спросил Артем, собирая рюкзаки.

— А зачем тебе?

— Нам туда двигать нужно — начальство наше договорилось с вашим, обмен будет.

— А — а! Ну, ладно, давай поможем.

До блокпоста шли минут сорок — Якут то и дело, как не храбрился, садился на землю отдыхать — сил просто не было.

Когда добрались до заставы, то регионалы были уже там. Они приехали на Уазике и расположились метрах в пятидесяти от баррикад на дороге, за которыми были бойцы Громова.

— Ну что, ребята. Бывайте! Не попадайтесь в бою — попрощался Сергей.

— И ты не попадайся, Серж. Ну, короче, спасибо за все. Будь здоров! — Якут обхватил рукой плечо Антона, и они вдвоем двинулись к Уазику регионалов.

Отход прикрывала Пантера. Все чувствовали, что в любой момент может начаться огонь на поражение этой троицы, притом с обеих сторон.

— Док! Я не прощаюсь — крикнул Серж вдогонку — ты, если что, заходи — чайку попьем.

Со стороны Уазика навстречу пошли двое бойцов в форме казаков Громова и без оружия. Встретились на полпути — лица все в синяках и ссадинах, видно получили хорошо от регионалов.

— Якут. Прикрой на базе Пантеру, если что. Она тебя нашла, и спасла тебе жизнь — сказал Антон.

— Знаю, Док. Теперь она моя сестра. В обиду не дам.

— Ну, вот и ладно.

— Антон Владимирович! А меня Вы спросили, что я хочу делать? — вмешалась в разговор Пантера.

— Не спеши, детка. Вот сейчас дойдем тогда и посмотрим, что и как.

Дошли. Навстречу вышел Малыш и два бойца, которые подхватили Якута, и повели его к машине. Малыш достал из кармана пакет и передал его Ире:

— Пантера. Это твой паспорт, и какие — то еще бумаги. Пришло с Большой земли. Там посчитали, что ты уже полностью выполнила свои обязательства и можешь двигать домой ближайшим бортом.

— Док. Еще одно: тебя приказано арестовать на базе. Это между нами.

— Чего это вдруг?

— Не знаю. Сам подумай. Возвращаться не советую.

— Понял, спасибо! Я не вернусь на базу — немного подумав, сказал Антон.

— И вот тебе еще письмо — протянул конверт Малыш.

Антон снял армейский бронежилет и каску:

— Поблагодари Сенатора от меня. Имущество забери, а автомат я себе оставлю — заслужил вроде бы как.

— Не вопрос, Док. Спасибо тебе от наших ребят, многим ты помог, да и спас не одного.

— Спасибо! А мне документы не вернули?

— Нет.

— Понял — сказал Антон.

— Ладно, пока, Док! Увидимся, быть может.

— Вряд ли — Антон поежился, как от холода. — Ира, задержись на секунду.

Малыш пошел к машине, а Пантера подошла к Антону.

— Ира. Ты должна сейчас ехать. Узнай, что там с нашими ребятами, помоги им, чем можешь и улетай домой. Я дам знать о себе через Якута, или Малыша. Может тебе придется выдергивать меня отсюда.

— Хорошо, Антон Владимирович. Но я бы хотела остаться с Вами.

— Я знаю, Ира. Спасибо. Но тебе нужно ехать. Ты мне поможешь больше, если вырвешься из Ромба.

— Хорошо, Антон Владимирович.

Ира, не оборачиваясь, пошла к машине. Антон положил письмо в карман и неспешно пошел к заставе казаков. Сзади послышался шум отъезжающего Уазика.

— Ну что, Док, не сложилось? — С пониманием спросил Серж, когда Антон вернулся на заставу.

— Не сложилось, Серж.

— Ты, это, не расстраивайся. Возьми, что тебе надо и поброди здесь в округе пока. Если что, наши ребята прикроют. А там видно будет. Надумаешь — к нам иди. Примем.

— Спасибо, Серж. Подумаю.

— А фельдшерица ваша хороша. Реально хороша. Мне она понравилась.

Антон не спеша перепаковал рюкзаки с вещами, отобрал то, что нужно было ему одному для похода. Доктор отобрал себе самое необходимое: консервы, пищевые концентраты, соль, хозяйственное мыло, зажигалки и спички, носки, теплое белье. Таблетки для очистки воды, нитки с набором иголок, запасные батарейки к фонарику. Комплект зимнего камуфляжа. Достаточно емкий медицинский набор. Забрал все патроны к своему автомату. Серж добавил две бутылки водки к этому грузу: 'Пригодится'.

Рюкзак был запакован до упора. Сверху прикрутили утепленную одноместную палатку. Когда Антон, с помощью Сержа все это на себя — его даже немного шатнуло от тяжести.

— Ничего, привыкнешь — хохотнул Серж.

— И тебе не болеть, Серж. Спасибо!

— Да, еще. Вот, держи — казак насыпал в нагрудный карман камуфляжа Антона жменю конфет. — Будь осторожен.

Антон вышел с хутора, спустился к дороге и зашагал по асфальту. Куда? Он и сам не знал. Знал наверняка только одно — что теперь он сам стал частью Ромба. Может и навсегда.

Идти было совсем нелегко — тяжеленный рюкзак, оружие, боеприпасы весили

килограмм тридцать.

Хорошо, что было не жарко — прохладный сентябрьский воздух, пропитанный еще достаточно ярким солнечным светом, приятно охлаждал лицо.

Антон шел по дороге, еще не совсем ясно представляя, куда и зачем нужно идти и что, вообще, дальше делать. Монотонная ходьба с грузом была прекрасным средством для того, чтобы отбросить все ненужные и непродуктивные мысли, панику и растерянность. Вспомнились золотые армейские наставления: ' Если не знаешь, что делать — делай то, что должен делать'.

— Выжить, выжить здесь и сейчас, в первые часы и дни. Затем уходить из Ромба. Это задача минимум и, вместе с тем, самая главная для теперешней ситуации. А там видно будет — думал Антон, мерно шагая по дороге.

Вскоре он дошел до перекрестка.

— А теперь куда?

Ориентируясь по сторонам света, Антон предположил, что дорога, которая лежала прямо, ведет на север, к Нерченску. Туда ему явно не стоило двигаться — там было гнездо клана 'Возрождение' — мощной и жестокой группировки, державшей в страхе огромную территорию Ромба. Возрожденцы отбили Нерченск у военных этим летом и сделали этот город своей столицей и основной базой. Направо и вверх — к захваченному накануне казаками Громова военной базе. Назад, к заставе громовцев — тоже как — то не тянуло. Придется идти налево — там, вдали, за холмами виднелись какие — то постройки. Дойти бы туда до наступления темноты.

— Вперед! — Антон, присматриваясь по сторонам, двинулся по этой дороге.

Минут через сорок, он дошел до поворота, за которым открылся вид на небольшую деревню, расположенную в долине, окруженной со всех сторон холмами, поросшими молодым березовым лесом. Дома были полуразрушены и зияли пустыми глазницами выбитых окон. С покосившихся столбов электропередач свисали обрывки проводов.

— Приплыли, Дон Педро. — вслух сказал Антон. — Невеселая какая — то деревенька. Ну — да ладно, хоть какая — то крыша над головой будет на ночь. Доктор двинулся дальше.

Ход его размышлений прервала внезапно вспыхнувшая впереди, в деревне, ожесточенная стрельба.

Антон остановился, передернул затвор автомата и двинулся дальше. Ночевать в поле не хотелось. Стрельба то вспыхивал, то затихала. Антон определил по слуху, что работал ручной пулемет и десяток автоматов. По крайней мере, ничего масштабного — это успокаивало. Вскоре он уже был на околице деревни. Стрельба к тому времени уже стихла. Антон увидел нескольких бойцов в форме казаков Громова возле крайнего дома, на околице деревни, и подошел к ним:

— Привет, станичники!

— Ну, здоров будь, коль не шутишь! — довольно дружелюбно ответили те. — Кто такой и куда путь держишь?

— Вольный я, иду на юг, к границе.

— А ты, случайно, не Док — нам тут на тебя инфу с блокпоста по рации сбросили.

— Ну, Док я — напрягся Антон.

Казаки рассмеялись:

— Расслабься, ничего плохого на тебя нет, приказано прикрыть тебя, если выйдешь на нас.

— Ну что — ж, спасибо на добром слове

— Это не нам спасибо, это приказ есаула.

— Я вижу, у вас как в армии, все четко, по приказам

— А ты думал! Давай, подгребай к нам, сейчас будем ужин готовить — бойцы были явно в приподнятом настроении после удачно проведенного боя.

Расположились на дворе перед входом в дом. Бойцов было человек двадцать. Костер развели быстро — все было заготовлено, по — видимому, заранее. Антон расположился возле костра и стал распаковывать рюкзак. Достал консервы.

— Э — э, Док. Консервы оставь себе — ты наш гость, мы угощаем. Тем более, что у нас есть что — то повеселее, чем консервы — и бойцы громко рассмеялись.

Когда костер разгорелся, двое бойцов, которые где — то отсутствовали все это время, принесли уже разделанную тушу кабанчика

— О — о! Ура! — загалдели радостно бойцы — сегодня праздник у нас, настоящий!

Тушу повесили над костром на импровизированном вертеле, сделанном из толстой строительной арматуры, посыпали, вращая над огнем, солью и приправой из пакетиков с вермишелью. Запах от жарящегося мяса был просто замечательный.

Антон, наконец почувствовал, что очень голоден:

— Ребята, а кушать мясо местных свиней можно?

— Можно, можно! — просто покатились от хохота бойцы — главное водочкой хорошо запивать!

— Да я серьезно.

— И мы серьезно. Все свежую свинину в Ромбе едят, и никто не жалуется. Кто, конечно, добудет кабанчика. Или реквизирует у самоселов. Или купит. Короче, как уж получится — казаки дружно рассмеялись.

— Ну и шуточки у вас.

Бойцы просто ложились от смеха:

— Привыкай, доктор. Мы в Ромбе умеем все — и смеяться тоже.

Антон достал из рюкзака две бутылки водки, которые сунул ему на хуторе Серж.

— О- о! Глядите, он все понял! Доктор одобряет!

Хохот казаков взметнулся в вечернее небо вместе с искрами костра.

Пока жарился кабанчик, бойцы расселись вокруг костра, по кружкам разлили водку. По чуть — чуть. Откуда — то появилась гитара и один из станичников стал негромко наигрывать песни. Было хорошо и спокойно. Антон расслабился. Первый раз, за последних несколько суток.

Стемнело быстро. Когда мясо было готово, приступили к ужину. Мясо действительно, было вкусное и сочное. Свинина как свинина. Да еще и свежая еда, за столько времени, проведенном на концентратах и консервах. Хорошо! Вкусно и сытно.

Антон, как — то незаметно для собственного сознания, постепенно отключился, и, свернувшись калачиком, заснул, уютно посапывая. Один из казаков накрыл его своим одеялом. Станичники долго еще сидели возле костра, ели, вели неспешные беседы под ненавязчивые аккорды гитары.

Ночь прошла спокойно. Антон проснулся отдохнувшим и с хорошим настроением. Бойцы позавтракали остатками холодного мяса и стали собираться. Один казак подошел к Антону:

— Док! Зуб болит три дня, да так, что уже всю челюсть разламывает

— А ну, покажи.

Щеку разнесло, зуб черный, прикоснуться к нему просто невозможно.

— Садись, сейчас сделаю.

— Что, вырвать зуб хочешь?

— А то нет. Лечить сейчас буду, бормашиной портативной — буркнул Антон. Он, как и любой доктор, не любил, когда пациенты задавали глупые вопросы.

Казаки, собравшиеся вокруг, засмеялись. Им было интересно, как это все будет происходить.

— Водки ему дайте — сказал Антон, доставая свой набор медицинских инструментов, среди которого было и трое щипцов, разной формы для разных видов зубов. Антону не часто приходилось рвать зубы, но никуда не денешься.

Страдальцу налили пол кружки водки, которую он, скривившись, выпил.

Пока Антон протер нужные щипцы и свои руки специальными салфетками с дезинфицирующим средством, пациент был готов — сидел на рюкзаке, раскрыв рот и перепуганные глаза. Двое соратников держали его под руки — чтобы не дергался.

Антон сунул щипцы в рот и решительно выдернул больной зуб, — к счастью он вышел сразу и со всеми корнями. Пациент вскрикнул и стал выплевывать кровь с гноем.

— Спасибо, благодетель. Полегчало то как.

Бойцы одобрительно загудели.

Антон дал ему несколько таблеток антибиотиков:

— Держи под языком в течение дня, пройдет все.

— Спасибо, доктор!

Антон собрался, одел рюкзак.

— Куда теперь двигаешь? — спросили казаки.

— Дальше пойду — на юг.

— Ну, удачи тебе, Док! Обойди деревню и иди между холмов до самой тайги. По дорогам не ходи — больше шансов не напороться на бандитов. Рекомендуем пристать к какой — нибудь группе ходоков — так легче будет выжить. Может, кто и поможет тебе выйти на Большую землю. Главное — успеть выбраться до зимы. Ну, бывай!

— Бывайте и вы. Не болейте. Спасибо за все! — Антон двинулся в путь.

— Эй, подожди! — догнал Антона его утренний пациент — вот, возьми.

И протянул доктору бинокль:

— Армейский, натовский, с ночным видением. Трофейный, сам добыл в бою.

— Ну, спасибо тебе! Нужная вещь для одиночки.

Антон пошел дальше. Через полчаса ходьбы он оставил деревню позади. Ярко светило Солнце. Легкий, прохладный ветерок приятно освежал лицо. Антон был здоров, сыт и вооружен. Что еще нужно было беглецу для чувства комфорта?

А вот и начало ложбины, вьющейся между холмов и заросшей небольшими островками кустарника. Это был путь на юг. Путь домой. Хотя, где теперь его, Антона, дом?

Перед спуском в ложбину, Антон присел отдохнуть. Снял рюкзак, достал так и не прочитанное письмо, переданное Малышом. Узнал на конверте почерк своей старшей дочери. Сердце вздрогнуло. В конверте была вложена открытка — приглашение со свадебной символикой. Тепло и немногословно, дочь приглашала его на свое бракосочетание. Дата свадьбы — в апреле месяце, почти полгода назад. Плечи Антона ссутулились — стало как — то тяжело. Он посмотрел на адрес и дату отправки на конверте — приглашение было послано еще в январе месяце, в Триполи. Полгода письмо искало его. Все — таки, кто — то знает где он, кто — то контролирует его, или, по крайней мере, пытается это делать. Это опять эти люди с Большой земли, те, которые прислали его сюда. Это значит, что они продолжают интересоваться его миссией в Ромбе. Странно. Его вырвали из оранжерейных условий базы 'Юг', швырнули в мясорубку двух рейдов после того, как он нашел чипы, прислали, наконец, замену, хотя это было непросто. Зачем? Это все был один план? Или возникла нештатная ситуация с этими чипами, уж больно разительные были перемены в судьбе Антона. На кого работает тогда Сенатор? А Сокол, зачем полез под пули, когда сражался рядом с ним, Антоном, на армейских складах? Не хватало какой — то логической связи в этом нагромождении фактов. Вырисовывалось только одно: две серьезные силы сцепились в какой — то игре, а он, Антон, оказался между ними. Но он выжил. И он будет играть свою игру, а если проще — пошлет их всех подальше и просто свалит отсюда как можно быстрее. Стоп! Ведь они на это ведь и рассчитывают. По крайней мере, одна из этих сторон. Пути контрабандистов на Большую землю хорошо известны, и найти его при попытке уйти через границу Сферы будет несложно, дав задание тем же Волкам. Рассчитывают, что он будет действовать по этому сценарию. А это уже опасно для него, Антона, ведь финал его, как мелкой пешки давно известен — пуля в затылок. Хотя не проще было бы для его, Антона, врагов, нанять наемника и решить проблему одним выстрелом. Здесь и сейчас. Доктор поежился и оглянулся. Да нет, на самом деле все проще — слишком стремительно развивались события и им еще не успели заняться. А письмо — это инерционный процесс, просто доставили, не выбросили.

— Ну, ты и попал, Антоша — сказал вслух доктор. — Что — же делать, куда двигаться? Иру, понятно, никуда не выпустят. Что — то происходит у регионалов — они чистят свои ряды от всех, кто что — то знал о чипах. И его, Антона, достанут — это вопрос времени. Пытаться уйти из Ромба — его станут ждать на периферии и не выпустят живым. Положиться не на кого. Придется попытаться раствориться на землях Ромба, а дальше будет видно.

Дальнейшие размышления прервала резко вспыхнувшая стрельба со стороны деревни.

— Все, пора! Нужно уходить.

Антон навьючил рюкзак и двинулся вниз, в лощину. Спустившись вниз, осмотрелся. Места укромные: заросшие мелким кустарником склоны холмов, ложбина, покрытая довольно густыми зарослями орешника. По — всей видимости, здесь когда — то была грунтовая дорога или тропа. Идеальное место для засады. Почему — то на душе было тревожно.

Антон оставил в кустах свой рюкзак и, налегке стал осторожно двигаться вперед, меняя направление движения. Через каждых несколько десятков метров останавливался, садился прислушиваясь. Доставал бинокль и тщательно осматривал лощину. Все было спокойно. Вернулся строго по своим следам, забрал свои вещи и перенес их на уже разведанное место. Продвижение вперед резко замедлилось, но так было надежнее. Пройдя с километр, Антон расположился отдохнуть.

— Что — то, надумал я лишнего — подумал он, — старею, наверное. Пора двигать дальше.

Антон не услышал выстрела. Пуля снайперской винтовки со спины пробила воротник камуфляжа в сантиметре от шеи. Доктор от сильного толчка, смазанного подрубашечным бронежилетом, и от неожиданности, упал ничком, завалившись под куст. Страх вспыхнул, и мгновенно исчез. Антон лежа подтянул к себе автомат и пополз под густые заросли кустарника.

— Выстрела не слышно было — значит, снайпер либо далеко, либо винтовка с глушителем. Вряд ли стали бы просто пугать, наверное, били наверняка, но издалека. Или снайпер неопытный. Неважно. Нужно убраться с линии огня. — Антон пополз в направлении, откуда стреляли, стараясь не шуметь и не двигать ветви кустарника.

— Ну что — ж, будем ждать гостя — он придет проверить свою работу. — Антон залег среди густой травы. Было тихо. Где — то далеко, в деревне слышалась стрельба.

Прошло минут двадцать. Никто не появлялся.

Антон терпеливо ждал в засаде, руки покрывались холодным липким потом, поэтому периодически приходилось вытирать их о траву. Вдруг, каким — то шестым чувством Антон уловил движение и еле различимый шелест травы где — то у себя за спиной. Плавно повернул голову — в нескольких метрах от себя увидел осторожно пробирающегося среди кустов человека в масхалате, и с винтовкой наизготовку. Враг был один.

Антон осторожно повернулся, взял его на прицел и осторожно передернул затвор. Снайпер замер, услышав этот звук.

Антону деваться было некуда:

— Оружие брось и руки за голову! — неестественным, деревянным от волнения или от страха голосом, приказал снайперу Антон.

Снайпер опустил винтовку и аккуратно положил ее на землю, поднял руки за голову.

— Теперь встал на колени!

Снайпер выполнил приказ.

— Лег! Лицом вниз! Руки за головой, не опускай! Ноги раскинул! Дернешься — пристрелю! — приказал Артем, поднимаясь из своего укрытия и держа врага на прицеле. Подошел ближе, отбросил в сторону ногой снайперскую винтовку СВУ — АС — Артем стрелял из такой на базе 'ЮГ', на занятиях по огневой подготовке. Хорошая винтовка.

— Зачем ты в меня стрелял, кто тебя послал? — спросил Артем.

— Да пошел ты — глухо ответил снайпер, уткнувшись лицом в пожухлую траву.

— Ответ неправильный — Антон пнул пленного по ноге.

— Еще раз повторю вопрос: кто ты, зачем стрелял в меня и кто тебя послал убить меня?

— Иди ты на…! Все равно тебя скоро замочат — ругнулся в ответ пленный.

Затем снайпер вдруг попытался вскочить на ноги, но Антон ударом приклада отправил его обратно на землю

— Еще раз дернешься — пристрелю! — сказал доктор спокойно и отчетливо.

Пленный замер, наверное, понял, что Антон не шутит.

— Чего ты хочешь? — лицо пленного заливала кровь.

— Кто ты и почему стрелял в меня?

— Я Куцый, из Волков. У меня приказ замочить тебя.

— Вот как? Куцый, говоришь. Так кто отдал приказ тебе, Куцый?

— Начальство мое. И координаты твои дали. И цену хорошую дали.

— И сколько?

— Полторы штуки евросами.

— Всего — то

— Обычно штуку дают.

— Так ты вроде киллера у них?

— Ну, вроде.

— Что — ж так плохо стреляешь?

— Дернулся ты в последний момент.

— Да — а, повезло мне. Ну, а с тобой, что мне теперь делать, Куцый?

— Мочи и не растягивай!

— Быстрый ты какой, однако. Ты уже вроде как мертвый. Да и хозяева тебя по головке не погладят, если вернешься.

— Знаю.

— Доктор я. Айболит, хренов — сказал Антон. — Не положено мне безоружных убивать, не повезло тебе с этим. Будешь теперь сам выкручиваться. Как сможешь. Поднимайся и иди отсюда! — Антон отошел немного в сторону Куцый поднялся и опустил руки. В живот ему недружелюбно был направлен автомат доктора.

— Ствол убери, я не побегу — буркнул Куцый.

— Может тебе еще и винтовочку отдать? И ты меня тут — же грохнешь.

— Не грохну, слово даю. А в тайге без оружия нельзя — медведи и прочие твари сожрут.

— Слово твое Куцый, думаю, стоит немного. Да и деньжат срубить тебе хочется. Ну да ладно — поверю. Наверное, у меня все — таки с головой непорядок. Тогда так: я здесь твое железо оставлю, а ты иди, прогуляйся, а через час придешь за ним. Но второго раза не будет — больше не пожалею.

— Ты, это — знать должен: на тебя охота объявлена по всему Ромбу, какие — то пришлые обещают приличные деньги за тебя, живого или мертвого. Кому — то ты здорово наступил на хвост.

Куцый замолчал, и, не оглядываясь, скрылся в густом кустарнике.

Антон, навьючил на плечи свои пожитки, сложил оружие снайпера под кустом и двинулся дальше, своей дорогой. Уже не прячась. Сегодня вряд ли кто — то еще будет охотиться за ним. А завтра будет завтра.

Через час Антон вышел из ложбины и углубился в глухую тайгу. Здесь все было одинаково — сосны, сосны и сосны. Заблудиться здесь было очень легко. Но было что — то торжественно — величественное в этом девственном вековом лесу. Высокие зеленые кроны создавали уютный полумрак, а желто — коричневые стволы сосен ловили солнечный свет и отражали его блики. Запах мха успокаивал и будил какие — то приятные детские воспоминания. Идти по этому зеленому мягкому ковру можно было совершенно бесшумно, если не наступать на сухие ветки.

Доктор почувствовал усталость и решил передохнуть: выбрал укромное местечко под корнями упавшей сосны, расположился, пообедал тушенкой с галетами, достал и еще раз перечитал письмо от дочери.

Потом Антон достал брошюру с картой Ромба и определил свои координаты: до поселка Дольное, где была база регионалов 'Юг', было порядка тридцати километров по тайге напрямую, если держаться дорог и небольших населенных пунктов — то больше пятидесяти километров. Не близко. Ночевать в тайге и попасть в пасть медведям и волкам не хотелось, да и спокойнее будет двигаться вдоль дорог, несмотря на возможность напороться на бандитов. Антон принял решение идти к ближайшему поселку Звездный, до которого было порядка семи километров — можно было и до темноты добраться, если не сбиться с пути в тайге.

Собрался и двинулся в путь. Спустившись к таежному ручейку, в небольшом овраге, заросшем кустами с красивыми голубыми цветами, Док остановился и прислушался. Обострившееся за последние дни просто звериное чутье настораживало. В наступившей тишине где — то рядом раздался негромкий цокот языка:

— Док, медленно положи ствол на землю и подними руки за голову.

Дергаться было бесполезно — Антон понимал, что одно резкое движение, и он получит пулю. Пришлось подчиниться.

— Хорошо. Сними рюкзак и встань на колени. Не поворачивайся. Руки за голову! Ноги скрестить! — голос казался очень знакомым.

Из — за спины раздались шаги и перед Антоном остановился Куцый. Собственной персоной.

— Ну, вот и встретились — с этими словами, Куцый ударил Антона сапогом в лицо. Доктор от удара потерял сознание.

Сколько прошло времени, Антон не знал. Он очнулся и услышал радостный возглас Куцего:

— Не хило! — наемник, который потрошил рюкзак Антона, достал бинокль, который подарили доктору казаки Громова. Руки Антона связаны не были. Доктор сел и потрогал лицо, липкое от крови — нос был цел.

— Долг платежом красен, Док. Ведь не пристрелил же, обещал.

— Ну и на этом спасибо

Голова у Антона гудела, как улей.

— Слушай! У тебя снаряжение такое солидное. Где взял? — спросил Куцый.

— Казаки Громова дали.

— Вот как? А ты что, с ними?

— Нет, я контрактник у регионалов.

— Подожди, а казаки здесь причем, они же враги с регионалами.

— Так получилось — нехотя ответил Антон.

— А — а! Я уважаю Громовцев — серьезные ребята. И справедливые — миролюбиво отметил наемник

— А регионалы, что, похуже?

— Седов — это сила. Даже наши Волки их побаиваются. Только уж больно регионалы в последнее время стали агрессивные — мочат всех без разбору. Народ обижаться стал. Не к добру это. Будет война скоро. Тогда всем достанется — ответил, подумав, наемник.

— Говорливый ты, однако, Куцый. Вещи то отдай.

Наемник усмехнулся:

— Я еще думаю, Док, что делать с тобой

— Подумай, подумай — а мне брось перевязочный пакет — совершенно спокойно ответил Антон.

Куцый передал доктору пакет:

— Ты чего такого натворил, что такая охота идет на тебя?

Антон обработал лицо — кровь шла из рассеченной губы. Было больно и обидно.

— А ты уверен, Куцый, что тебе это нужно знать?

— Уверен, уверен — и ствол Беретты уперся доктору в лоб.

— Ну ладно, слушай. — Антон рассказал историю с чипами.

— Ну и рогалик ты свернул, Док. Что делать теперь будешь?

— Не знаю пока. Думаю добраться до базы и отбить как — то своих друзей, а потом уходить на Большую землю.

— Один? Без танков и вертолетов? Ты просто больной. Тебя пристрелят в два счета. Валил бы ты из Ромба сам, да побыстрее.

— Что — то придумаю по ходу дела.

— Тихо ты! — Куцый вдруг замолчал и залег. Антон последовал его примеру.

В воздухе резко запахло озоном. Как перед грозой. Появился сначала слабый звук, который быстро нарастал, превращаясь в низкочастотный рев.

— Туманная лавина! — крикнул Куцый, — Лежи и голову закутай курткой!

Антон выдернул из рюкзака куртку и закрылся с головой. Через мгновение над лощиной, где укрылись Антон с Куцым пронеслась мощная ударная волна. Тело было готово просто взорваться от боли, из ушей полилась кровь. Антон сбросил куртку — он знал из рассказов бойцову, что за лавиной приходят Серые призраки и в этот раз, они идут за ним.

— Наверх! — крикнул Куцый. — А то нас здесь перестреляют здесь, как куропаток. Ствол свой возьми, ты что, пальцем стрелять будешь?

Антон схватил свой автомат и пополз за снайпером на край оврага, где они залегли среди густых зарослей папоротника.

Раздался характерный хлопок и электрический треск: метрах в пятидесяти появилась светящаяся воронка, в диаметре метров пять. Она вся искрилась и переливалась разноцветными мелкими вспышками электрических разрядов, образуя какое — то гипнотически красивое и просто завораживающее действо.

— Куцый, беги отсюда — они за мной пришли — Антон взял на прицел автомата воронку. В прорези прицела было прекрасно видно вращающийся разноцветный круговорот светящихся нитей.

Куцый молча готовил к бою свою винтовку.

— Куцый!

— Что?

— Ты остаешься?

— Побегу — убьют.

— Дай гранату

— На, две. И у меня еще две. Вон, смотри — пошли Призраки. — Снайпер открыл огонь.

Антон увидел вооруженных людей в серых балахонах, которые выпрыгивали из светящейся воронки и, почти не прячась, бежали прямо на укрытие Дока с Куцым. Наверное, страх оказался более сильной доминантой, позволившей подавить страх на несколько секунд — Антон открыл огонь по врагам. Прицельный, короткими очередями. Жесткая отдача от приклада вернула ему контроль над сознанием. Антон стрелял зло и расчетливо, на поражение. Рядом сухо била винтовка Куцего.

Призраки попали в настоящую мясорубку, они не ожидали такого ожесточенного сопротивления. В течение нескольких десятков секунд Антон со снайпером уложили пятерых Призраков. Остальные пришли в себя, залегли и открыли ответный огонь.

— Ну что, обломилось вам?! — подумал Антон, вырывая чеку от гранаты

— Получите! — граната полетела на врагов. Антон прикрыл голову руками — какое — то инстинктивное движение.

Громыхнул взрыв, затем еще и еще — видимо Куцый тоже выбросил свои гранаты.

Осколки засвистели над головой. Много осколков, один из них снес каблук на правом ботинке Дока — Куцый, наверное, бросал гранаты вверх.

Антон сменил магазин в автомате и открыл стрельбу по уже отступавшему противнику. Обратно до воронки добежал только один Призрак. Раздался сильный хлопок и воронка закрылась. Воцарилась тишина. В воздухе опять разлился сильный запах озона.

— Куцый!

— Чего тебе?

— Живой?

— Живой. Валить отсюда надо — они вернуться скоро за своими.

— Прикрой, я пойду, гляну

— Давай. Быстро только.

Антон осмотрел поле боя: восемь убитых. Обычные люди, под балахонами — зелено — серый камуфляж. Армейские ботинки. Прекрасно вооружены — какие — то неизвестные Антону автоматические винтовки, гранаты в подсумках — Призраки даже не успели ими воспользоваться, настолько короткий был бой. Один вражеский боец сидит на земле и раскачивается, обхватив голову руками — контужен.

— Куцый! Чисто. Иди сюда, соберем гранаты.

Подбежал Куцый, и они вдвоем стали собирать гранаты. Забрали еще по трофейной винтовке и по пять штук снаряженных магазинов к ним. Куцый сорвал чеки у нескольких гранат и подложил их под убитых бойцов

— Зачем?

— Привет Призракам передам. Это немного их задержит.

— Злой ты какой, Куцый. А с этим что делать? — Антон кивнул в сторону контуженного бойца.

— Сейчас глянем — Куцый убрал руки контуженного с головы. — А — ну, покажись, красавец!

— Оба — на! Ленька Седоков! — Куцый от удивления присвистнул и присел.

— Знакомый?

— Это мой десятник был, у Волков. Исчез во время рейда полгода назад.

— Что делать будем?

— Не знаю даже. Пристрелю сейчас.

— Не торопись, Куцый. Сдается мне, что он нам пригодиться — Антон подошел к Призраку и задрал ему рукава камуфляжа — на правом предплечье была татуировка в виде ромба.

— И что?

Антон молча осмотрел руки у убитых призраков — у всех была та же татуировка.

— Чего молчишь?

— Сам видишь, я тебе говорил об этом — Антон достал нож и, не церемонясь, вскрыл кожу над татуировкой у Седокова. Тот было дернулся, но Куцый ударил его по голове:

— Сидеть!

Доктор уверенным движением при помощи ножа вытащил знакомый чип из руки Седокова.

— Глянь — ка, и правда, чип. Думал, что врешь ты все — удивился наемник.

Антон выбросил чип и поднялся:

— Уходим, быстро!

— А Леньку шлепнуть?

— Он с нами пойдет, понесет рюкзаки.

— Годится. А ну, поднимайся, Ленька! — Куцый пинками поднял Седокова.

Через несколько минут, собрав свои вещи и прихватив еще одну трофейную винтовку, они быстрым шагом двинулись в путь. Впереди Куцый налегке, за ним пленный, нагруженный рюкзаками и тремя винтовками без магазинов. Замыкал группу Антон. Через минут двадцать где — то сзади раздался громкий хлопок раскрывающееся воронки и через минуту взрыв гранаты. Затем второй. Антон с наемником переглянулись и молча ускорили шаг. Нужно было быстрее уносить ноги.

Три часа они шли не останавливаясь.

Куцый, видно, хорошо знал эти места — он вел по еле заметным звериным тропам, вдоль лесных ручьев, обходил заросшие молодняком балки и открытые пространства на месте выгоревшей очагами тайги. Остановились на привал на берегу небольшой, но достаточно быстрой лесной речушки. Пока наемник разводил костер и готовил похлебку из концентрата, Антон обработал Седокову рану на предплечье и забинтовал руку. Пленный все время молчал, не проронив ни звука, даже во время перевязки.

— Док, а Док! — позвал Куцый, размешивая ложкой свое варево в котелке

— Чего тебе?

— Скажи, что ты думаешь — как они тебя вычислили с такой точностью?

Антон помолчал минуту:

— Не знаю, сам вот думаю об этом.

— А у тебя самого чипа в руке нет?

— Нет, Куцый. А ты свои руки смотрел, кстати?

— Смотрел — чисто, нет ничего.

— Тогда даже и не знаю. Может Призраки меня из космоса отслеживают? Да и какого рожна им за мной охотиться?

— Ну не скажи. — Куцый сосредоточено размешал кипящую баланду ложкой, которую он достал из — за высокого голенища своего ботинка. — Знаешь ты много. Видно, Призраки уж очень хотят добраться до тебя. Ты, вообще глянь, может у тебя на одежде есть что — нибудь такое, необычное или на обуви. Кушать подано, господа! Баланда готова.

Сели ужинать. Пленный механически ел ложкой густое варево, уставившись в одну точку в костре.

— Ленька! Слышишь меня? — сказал громко Куцый.

Седоков никак не отреагировал на вопрос.

Антон громко хлопнул в ладошки за головой у Седокова, но тот даже глазом не повел.

— Оглох твой Ленька при контузии.

— Ничего я не оглох — вдруг совершенно спокойно сказал пленный — а ты, Сашка Неелов, зря ввязался в эту историю с Рыбальским. Убьют тебя вместе с ним. И меня теперь грохнут.

— Во, даешь, Ленька! Прикидывался сколько, вроде ты контуженный. Ты как попал к Призракам? Говори, прошу пока по — хорошему.

— Да ладно, Неелов, не пугай меня — я пуганный. Да и теперь мне уже можно говорить — я сам уже их мишень. Помнишь, полгода назад, я в рейд пошел с группой дальней разведки Алабая? Головорезы те еще. Так вот, мы должны были изучить подходы к Медвежьему Распадку, тому, что возле горы Близнецов. Там, где второй метеорит упал. Говорят, что это и не метеорит вовсе. Нас было пятнадцать человек. Уже на подходе к Распадку, нас накрыло Туманной лавиной. Внезапно. Многих парней просто порвало, а я вырубился и очнулся только в бункере Призраков.

— Во, даешь! Интересно то как!

— Слушать интересно, а вот быть там — не очень. Очнулся, связанный на операционном столе, лицом вниз. Что со мной делали — не знаю. Только появилась у меня после этого эта татуировка на руке. С головой тоже стало явно что — то не то — мысли как остановились вовсе, мог сидеть и часами смотреть в одну точку, не спать сутками. Мог сутками ни с кем не разговаривать, и ждать в казарме приказа на выход на задание. И такие же ребята были все вокруг.

— Ты что, не соображал все это время, где ты и что с тобой?

— Нет. Как в тумане все было. Это я сейчас вспоминаю и чувствую, что я — это я.

— А что за приказы были?

— Когда приказ поступал, я радовался, как ребенок игрушке. Приказа приходилось ждать иногда неделями, а иногда ходили в воронку по несколько раз в день. Были приказы на уничтожение отдельных людей и целых групп. Были приказы на захват новых рекрутов для Призраков. Сопротивления почти никто не оказывал, потому что все боялись, да и после туманной лавины никто не мог оказывать отпор. Потом, правда, научились бойцы на Ромбе, понемногу. Потери у нас выросли. Самый жестокий был бой с группой военных десантников весной этого года — они дрались до конца и мы потеряли половину всех бойцов. Вы с Доком тоже, неожиданно, оказались очень непростыми ребятами, но они скоро пришлют группу Бессмертных за вами. И за мной. Эти достанут наверняка. Так что ребята, дергаться бесполезно.

— А ты не бредишь, Седоков? — спросил Куцый.

— Да какая разница! Бред, вранье, легенда — все равно они меня достанут. И вас тоже.

— Не достанут — вмешался в разговор Антон — чип у тебя был подшит под кожу на руке. Я его выбросил.

— Нет, Док. Ты не все выбросил — чип на руке это так себе, маячок — передатчик. Ты сюда посмотри — и Седоков наклонил голову. На затылке у него, чуть ниже границы волос виднелся небольшой шрам над ясно видимой бугристостью. Антон прощупал ее — под кожей прощупывался небольшой предмет размером с пятикопеечную монету.

— Это основной чип, я знаю. Он контролирует мои действия и мысли. Но он не работает без второго чипа на руке. Так что Познаватели не могут меня контролировать, да и отследить тоже. Пока.

— А откуда ты это все знаешь?

— Знаю. Не помню, откуда все это пришло, но знаю точно.

— Придется тебе поверить, Ленька — сказал Куцый, — но смотри — попробуешь ударить в спину, вмиг порешу.

— Это понятно, Неелов. Но у меня с ними свои счеты.

— С кем это?

— С Познавателями. С теми, кто делает Призраков из нас, кто всем этим заправляет.

— Ну, и кто они?

— Никто не знает. Я их ни разу не видел без защитных костюмов с масками. Говорят, что это и не люди вовсе.

— Ты гонишь, Ленька.

— Говорю, что знаю. А кроме этого, они казнили на наших глазах моего брата Семена, ты его знал, и Алабая. За то, что они пытались бежать. Я Познавателям и Бессмертным этого не забуду. После этого они нашу группу кидают на все гиблые дела.

— Земля пухом твоему брату. Справедливый мужик был. Уважали его все.

— Да. Он мне за отца был. Он продал все, чтобы меня под залог из СИЗО выпустили, и мы вместе с ним в Ромб ушли. Так что долг за Призраками. И я приду за ним, по — любому. Я знаю, как их достать в их же бункере.

— И они это знают — вставил Антон, — Так что у них ты мишень теперь поважнее, чем я.

— Да уж.

— Слушай, Ленька, а кто такие Бессмертные?

— Типа спецназа их. Они не из наших ходоков, это точно. Звери. Подготовка и вооружение у них — ты такого, Куцый и не видел. Они прикрывают внутренний периметр вокруг Объекта. Говорят, что это не люди, а какие — то биороботы, и делают в лаборатории Локона.

— Постой, Седоков, какой еще Объект? — переспросил Док.

— Это шахта, в которой находится второй фрагмент метеорита. С ним работают Познаватели уже несколько лет. Что они с ним делают, никто не знает, но они охраняют Объект очень тщательно. Серые призраки, туманные лавины — это все инструменты защиты внешнего периметра Объекта. Бункер Призраков — Локон. Это их командный пункт, казармы, лаборатория, центр связи, склады и все остальное.

— Откуда ты это знаешь.

— Знаю.

Наступило молчание. Молча закончили нехитрый ужин. Быстро сгущались сумерки. Где — то недалеко заухал филин. Тайга наполнилась ночными звуками. Казалось, что она проснулась после дневного сна. Пора было готовиться к ночлегу. Антон при свете костра снял и прощупал всю одежду. Ничего. На обуви — тоже ничего. Но когда он снял подрубашечный бронежилет, внизу, со стороны спины, Антон нащупал какой — то небольшой предмет. Доктор вскрыл ножом тканевую поверхность жилета и достал металлическую круглую штучку, похожую на портативный аккумулятор.

— Ребята! Поглядите, что я нашел. — Антон передал находку Куцему.

— О! А ты и не знал, Док. Так что, тот, кто тебе дал этот бронежилет, пометил тебя для Призраков.

— Сенатор! — всплыла в памяти Антона картинка: Сенатор, достающий из сумки бронежилет. — Не может быть!

— Что, друзья подвели? — съязвил Куцый, — ты не выбрасывай маячок, а лучше пристрой его на деревяшке и пусти его по ручью — пусть думают, что ты двигаешься.

— Откуда ты все это знаешь? Прямо как из шпионского фильма — удивился Антон.

— Эх, Док! Повидал бы ты с мое, еще бы и не то знал.

Антон пристроил маячок между сучков небольшого бревна, выброшенного на берег речушки и вытолкнул это бревно вниз по течению. Может и поможет.

Спали по очереди, завернувшись в куртки и москитные сетки. Ночь прошла спокойно. Наступило холодное, туманное утро.

— Глянь — ка, проснулись живые — пошутил Куцый.

Попили чай с хлебом и сгущенкой.

— Ну что, бойцы? Как дальше? — нарушил молчание Док.

— Что дальше? — сказал наемник, — я иду своей дорогой. Это не моя война.

— А ты, Седоков?

— А у меня свои планы. Я так понял, Док, что ты хочешь раствориться в Ромбе?

— Попытаюсь хотя бы.

— Возьми меня с собой, пригожусь.

— Возьми его с собой, Док — съязвил Куцый, — он тебя Призракам сдаст к вечеру.

Антон промолчал, собирая вещи.

Когда все упаковали, разбросали угли от костра и уничтожили все следы ночевки, Антон протянул трофейную винтовку пленному:

— Держи, Седоков.

— А патроны?

— На! — Антон бросил ему несколько снаряженных магазинов.

Седоков зарядил винтовку и забросил ее за спину:

— Ну, так как, Док, берешь меня с собой?

— Зачем тебе помогать мне?

— Я помогу тебе, а ты мне потом поможешь.

— Чем?

— Вытянешь у меня из головы эту железяку гребаную…

— Годится.

— Вы оба придурки! — вставил Куцый — разбирайтесь тут сами, бывайте!

— Бывай и ты, Куцый. Ты заходи, если что.

— Да пошел ты! Хотя, все так странно с тобой, может и свидимся. — Наемник исчез среди вековых сосен.

Антон с Седоковым двинулись на юг, к Звездному. Начинался новый день, светлый и радостный, наполненный голосами птиц и звуками жизни.

Глава 9

Пантера. Взгляд назад

Вертолет нес Иру из прошлой жизни, от недавних ливийских тюрем и ощущения беспросветной безнадеги, к новым возможностям. Было ощущение, что ей подарили еще один шанс прожить новую жизнь. Набело. Это ощущение не покидало Иру последние двое суток, когда она подписала контракт на работу в Саульском Ромбе. Чувство предстоящей свободы будоражило и опьяняло, наполняя радостью каждую клеточку тела, каждую струну ее души.

Рядом на сидении вдоль борта сидел доктор Рыбальский. Антон Владимирович. Приятный, сдержанный и спокойный мужчина. Ира работала с ним в госпитале в Триполи.

Короткая, не совсем аккуратная стрижка, плохо выбритые щеки. Мешковатый, явно не по размеру костюм и плохо выглаженная новая рубашка придавали доктору неухоженный вид. Новые, но запыленные, дешевые черные туфли говорили о том, их хозяин совершенно не заботиться о своем статусе. Ира знала доктора Рыбальского совсем другим: красивого и со вкусом одетого, всегда с легким шлейфом дорогих одеколонов, тщательно выбритого и с внимательным, слегка насмешливым взглядом. Высокий, стройный, с крепкими ягодицами и широкими, красиво развернутыми плечами мужчина возраста зрелости. Сердце у Иры замирало, когда он был рядом — на приеме больных, или, случайно совпадали рядом столики в столовой госпиталя. Он очень нравился Ире, несмотря на солидную разницу в возрасте- эдакий опытный, стареющий мачо с сединой в висках. Вокруг Антона Владимировича всегда вились красивые женщины — молодые и не очень. Он тоже любил женщин — это чувствовалось во всем — во взгляде, тембре голоса, в манере держать себя, и во многих деталях, видимых только женщинами. Но сдержанность и доброжелательность в общении с коллегами и больными создавали еще больший ореол привлекательности. Вообщем, Антон Владимирович, был частым героем романтических, да и эротических фантазий у многих женщин — медиков в госпитале, в том числе и Иры.

Теперь он сидит рядом, на расстоянии вытянутой руки. Уставший, постаревший, осунувшийся и какой — то беззащитный. Едет вместе с ней, Ирой, в совершенно неопределенное будущее. Целый год они будут работать вместе, рядом, постоянно рядом. От этого чувства становилось с одной стороны очень приятно, а с другой, как — то тревожно.

— Посмотрим, Ирочка, как сложится — но он должен быть твоим. — Эта мысль периодически вспыхивала в сознании, вызывая легкое тепло внизу живота и учащая дыхание.

Женщина, сидящая напротив, Женя Старцева, всегда вызывала у Иры подсознательное раздражение: красивая хищница — из тех, которые привлекают мужчин своей красотой и сексапильностью. И они, глупые, озадаченные половыми гормонами самцы, летят к таким женщинам, как ночные бабочки к костру в ночи. И сгорают. А таким женщинам нужны новые впечатления, новые мужчины. Они не умеют быть верными, не умеют хранить любовь. Наверное.

— Ну, тебя и понесло, девочка, — подумала Ира, — ты просто завидуешь Жене и ее внешности. Но Женя старше тебя лет на восемь, а это серьезный недостаток для женщины в схватке за мужчину.

Ира улыбнулась: нашла, о чем думать в такой ситуации. И, тем не менее, она внимательно присмотрелась к спящей Жене: красивый овал лица — но чуть дрябловатые щеки, полные, чувственные губы — очень красивые губы, хотя уголки губ уже поползли вниз, большие глаза со вздрагивающими во сне ресницами — а вот верхние веки уже поплыли, 'гусиные лапки' вокруг уголков глаз уже не маскируются даже умело наложенной косметикой. Волосы хороши — крепкие, здоровые и блестящие, несмотря на обработку явно дешевой краской. Платье простенькое, но со вкусом, да и сидит хорошо. Тело достаточно крепкое, ничего лишнего. Колени круглые, бедра сжаты, даже во сне. Летние туфли, голубые, красивые, и очень стильные.

— Вырядилась, как на курорт, — с долей раздражения подумала Ира о Жене, и взглянула на свой бежевый легкий трикотажный костюм с короткой юбкой, открывавшей красивые сильные ноги, — этот костюм мне всегда не нравился — я в нем какая — то грубая, но для дороги сойдет.

Солдаты, сидевшие напротив, были вполне симпатичными ребятами, сгустками мышц, круто замешанных на тестостероне. Пожилой военный, сидящий напротив доктора, какой — то напряженный, злой и опасный. А может просто нервничает. Как мужчина, совершенно неинтересен.

Прилетели. Высадились. Ласковое солнце, легкий ветерок и роскошный запах таежной хвои. И чистый воздух. Много чистого воздуха. Встретивший их отряд военных вызывал подсознательное доверие своей сдержанностью и скупой доброжелательностью. Ждали прибытия медиков, это было видно. И это было приятно, вновь чувствовать себя нужной и затребованной. Солдаты смотрели на женщин во все глаза, но без наглости. Начальник их, Сенатор, довольно приятный пожилой мужчина сразу запал на Женю. Вот мужики! Они даже не могут скрывать свою заинтересованность в женщине, как — бы не старались замаскировать это. А ее, Иру Сенатор назвал Пантерой. И правильно! Я сумею за себя постоять!

Внезапно началась стрельба. Ира сразу ничего не поняла, пока Антон Владимирович не повалил их с Женей на землю. Вокруг свистели пули. Пока они лежали втроем, Ира успела рассмотреть вблизи глаза доктора: голубые, немного сузившиеся от страха зрачки, чуть желтоватые с редкими прожилками белки. Потом они с Женей поползли за доктором за кучу ящиков, прячась от пуль. Светлый костюм Иры был весь перепачкан пылью и травой. Колготки, дорогие и красивые были разодраны на коленях. Вот гады! Так женщину встретить! Пришлось порвать такие колготки! Ира схватила автомат убитого солдата и расстреляла весь магазин в сторону кустов, откуда велась стрельба. Получите и распишитесь! Женю ранили в руку. Выживет. Глаза как закатила, артистка!

А вообще, как показало время, Женя оказалась нормальным человеком — терпеливым и доброжелательным. Ира с ней подружилась очень быстро — через несколько дней жизни на военной базе, куда их привезли. Они были единственные женщины среди трех сотен мужчин. Это чувство уникальности было очень приятно, тем более, что солдаты обращались с ними очень сдержанно и корректно — видно по приказу начальства.

С Женей можно было просто поболтать, похихикать, поделиться самым сокровенным. Ире нравилась потрясающая женственность Жени, ее манера общения и постоянная улыбка на губах, приоткрывавшая красивые, белые и блестящие зубы. Было в Жене что — то привораживающее. Когда они мылись вместе в душе, Ира с удовольствием рассматривала роскошное тело Жени: даже немного полноватый живот и тяжеловатые бедра не портили ее.

Женя относилась к Ире по — дружески. Неподдельно доброжелательно, и всегда была готова прийти на помощь Ире. Разницы в возрасте уже не чувствовалось.

Работать было тяжеловато — практически постоянно, без выходных. Доктор был требовательным к себе и ко всем окружающим. Немного грубоватым, когда этого требовали обстоятельства. Благодаря упрямству и настойчивости доктора, начальство распорядилось наладить нормальные бытовые условия на базе. Стало жить намного комфортнее. Когда стресс переезда прошел, жизнь и служба наладились и вошли в привычную колею, ришло время эмоций. Док увлекся Женей. По — видимому, серьезно. Они с Женей стали близки, хотя Женя никогда не говорила с Ирой об этом. Но догадаться было не трудно — достаточно было почувствовать и увидеть, как изменилась энергетика взаимоотношений Антона и Жени. Но потом все случайно открылось в самом откровенном виде и в полной красе, когда Ира увидела их вдвоем в постели.

Нужно сказать, что Женя была еще той штучкой: ей нравилось быть в центре мужского внимания, она играла мужчинами как куклами, с упоением и радостью. Слегка флиртовала с офицерами базы, которые искали любого повода побыть рядом с Женей, пообщаться с ней и побыть в ауре ее чувственности. Но флирт этот никогда не переходил рамок простого общения, хотя, Ира была абсолютно уверенна, что каждый из этих мужчин надеялся, что именно он нравиться Жене больше всего. Умеет же так голову кружить! Сенатор явно симпатизировал Жене, но никогда не позволял себе общаться с ней без служебной необходимости. Вот мужчина! Кремень!

Доктор ревновал Женю, хотя старался не показывать этого. Ире было даже обидно за него. Но Женя, прекрасно понимая ситуацию, старалась не афишировать перед Антоном Владимировичем свое общение с другими мужчинами, по — видимому, она дорожила своими взаимоотношениями с доктором.

Для Иры Антон был недосягаем: субординация, возраст, Женя. Но иногда хотелось крикнуть: Посмотри на меня! Я ведь такая молодая, красивая! Я лучше! Я дам тебе больше, чем Женя! Но это были секундные порывы, хотя Ира часто ловила себя на том, что она следит за каждым движением Антона Владимировича, анализирует каждую интонацию его голоса, радуется и переживает вместе с ним. И неизбежные эротические фантазии, где часто они с Доком занимались любовью. Это наваждение.

Но скоро в жизни Иры появился мужчина, который покорил ее своим напором, глубокой привязанностью и великодушием. Это был Дима. Друзья называли его Дима Робот. Когда он увидел Иру в первый раз, глаза его загорелись таким восторгом, что Ира выделила его по этому взгляду из толпы солдат вокруг. Он был Ирин ровесник. Как он оказался в Ромбе Ира так и не узнала. Дима не навязывался Ире, не преследовал ее, он просто подошел к ней на стрельбах и сказал:

— Ира! Ты такая классная! Ты мне очень нравишься.

И отошел в сторону.

Второй раз он подошел к Ире тоже в тире, молча помог собрать и отнести в каптерку оружие. Когда они выходили на улицу, Дима внезапно остановился в пустом коридоре, взял Иру за руку и осторожно, но властно прижал девушку спиной к стене и неожиданно нежно прикоснулся губами к ее губам. Ира закрыла глаза. Было удивительно приятно. Дима, ни слова не говоря, отпустил Иру и ушел вперед, нарочито грохоча тяжелыми армейскими ботинками. И Ира позволила этому солдатику так приблизиться к себе — на нее это было совсем не похоже. Другой боец, на его месте, уже летел бы вверх ногами и радовался, что так легко отделался за такую наглость. С этого дня, неизбежные эротические фантазии Иры дополнились еще одним героем — Димой. Многое изменилось в эмоциональном 'Я' Иры. Это была страсть, нежность, желание, метание мыслей от Антона к Диме, сравнение, сомнения, неизведанная ранее тоска и радость одновременно — это было как бурный весенний ветер, ворвавшийся в темницу и принесший свежее дыхание жизни.

Через две недели Диму перевели в лейтенантскую школу на основную базу Региональной Армии ' Север', расположенную в поселке Малахит. Это было почти в пятидесяти километрах от базы 'Юг', поэтому видеться Дима с Ирой теперь уже не мог. Они даже не смогли попрощаться — группу сержантов 'Юга', направленных на учебу, подняли по тревоге и вывезли вертолетом. Но Дима передал со своим сослуживцем записку для Иры, по — юношески трогательную, романтичную, наполненную обещаниями и заверениями. Для Иры этот поворот событий был холодным душем, и, может быть потому, что она не еще успела привязаться к Диме, его отъезд, через несколько дней перестал восприниматься Ирой трагически — жизнь вернулась в свою прежнюю колею.

Отличным средством борьбы со скукой и однообразием будней были обязательные занятия по стрельбе и рукопашному бою, которые Ира посещала с огромным удовольствием.

Внезапно, спокойная и даже нудноватая жизнь на базе закончилась — Антона Владимировича однажды ночью отправили в рейд, а утром и Иру отправили в составе спасательной команды за группой, где был Док. Ира всю дорогу нервничала и успокоилась только тогда, когда увидела Дока живым и невредимым. Запомнилось крепкое объятие Жени на прощание: ' Береги себя, Ирочка! И Антона береги'. Как будто прощалась надолго или навсегда.

Дока забрали с раненными обратно на базу. Антон Владимирович, помылся, переоделся и встал к столу оперировать раненных. Потом короткие сборы в новый рейд. Теперь уже Иру направили вместе с Доком. Женя, выбрав момент, быстро шепнула ей, что пленный, захваченный в рейде — Саша, ее, Женин бывший муж. Ира от удивления чуть не выронила подсумок с магазинами для своей СВД — шки.

Потом был бой в армейском городке за склады. Ира дважды нарушила приказ на эвакуацию. Она осталась с Доком. Почему? Под пулями, под пьянящим острым чувством крайней опасности Ира не смогла бросить Антона, преданного всеми и брошенного в мясорубку чужой войны. Вместе легче. А как громко и радостно звучали слова Дока: ' Ты нужна мне!'. Осталась она одна с Антоном. Среди врагов и неизвестности. Это был ее выбор. Опять — почему? Любовь? Привязанность? Долг? Игра? Она не знала.

Усталость брала свое. Когда Антон передавал ее спасателям Региональной Армии, он сказал ей: ' Уходи на Большую землю! Тогда у тебя будет больше возможностей помочь мне выбраться отсюда'. Ира повиновалась этой просьбе: на базе ' Юг' она подождала несколько дней, пока ее не вывезли вертушкой на Большую землю.

На базе все было по — другому: новый доктор, военный врач, все переделал на свой манер, Женю и Иру переселили в подсобное помещение на втором этаже — в маленькую комнатушку с заколоченным фанерой окном. На работу Женю почти не вызывали и она совсем скисла: ей предстояло остаться совсем одной на базе. Женя находила возможность каждый день видеться со своим бывшим мужем Николаем, пока его не перевели из охраняемого медпункта на гауптвахту, где держали обычно захваченных дезертиров и пленных. Ира ходила к начальнику базы полковнику Дорохову, просила, чтобы Женю отпустили вместе с ней. Последовал категорический отказ. Тогда Пантера нашла Якута, которого она практически спасла во время боев на складах и попросила прикрыть Женю. Якут оказался нормальным человеком: ' Прикрою, сестренка, не волнуйся'. Прощаясь, подруги крепко обнялись и поцеловались. В губы. Было очень нежно и приятно. Ира увидела и почувствовала, что Женя испытывает такое же тепло, как и она. От этих ощущений расставаться было еще больнее и печальнее — свидимся ли когда еще?

Глава 10

Пантера. На Большой земле.

Практически день перелетов на двух вертушках с пересадкой на полевых армейских аэродромах, почти часовая езда на санитарном Уазике — и, наконец, Иру привезли в военный госпиталь на окраине Челябинска. Когда Ира, помывшись и переодевшись в чистое белье, рухнула на кровать в выделенном ей однокомнатном блоке в общежитии для персонала госпиталя, она мгновенно заснула.

Проснулась утром Ира от стука в двери. Посмотрела на часы — без двадцати девять. Набросила простынь и открыла дверь; пришла медсестра, и принесла белый форменный медицинский костюм, байковый голубой халат на плечиках, и большой пластиковый пакет:

— Доброе утро! Выспались?

— Да, спасибо! Доброе утро!

— Это ваша форма — по госпиталю и по его территории ходить только в нем. Вот талоны на питание в столовой для персонала, завтрак в девять, кстати. К десяти Вас ждет доктор для осмотра в реабилитационном корпусе, третий этаж, кабинет 304. В двенадцать зайдите к нашему начмеду в том же корпусе. Приятного дня!

— Спасибо!

Когда медсестра ушла, Ира быстро приняла душ, просушила волосы, слегка подкрасилась и переоделась в новую форму. На воротничке новой курточки уже висел бэйджик: ' Министерство Обороны России. Окружной госпиталь. Отделение реабилитации. Ищенко Ирина Михайловна. Медсестра.'

В принесенном пакете были красивые белые кожаные тапочки, медицинская шапочка, пара носовых платков, красивые белые колготки, простенький, но красивый комплект нижнего белья и упаковка гигиенических прокладок. Ира улыбнулась: все продумали, даже размеры подходят.

Ира собралась, взяла талоны на питание, закрыла двери на ключ и быстро пошла искать столовую для персонала. Почему — то, вспомнилась Женя. Как она там, среди солдатни, и с непонятным статусом? Но Якут прикроет — он надежный мужчина.

Столовая оказалась на первом этаже терапевтического корпуса — огромный зал, где за столиками располагались не меньше сотни медиков. Все в разноцветных медицинских костюмах, хотя были и военной форме. На Иру никто не обратил ни малейшего внимания — она слилась с очередью. Было немного непривычно после постоянного внимания бойцов на 'Юге'. Но так хорошо и спокойно! Она дома! Среди своих. Как хорошо! Ира с удовольствием позавтракала: вареная картошка, большая, очень вкусная котлета, салатик из помидор и огурцов со сметаной, компот и пирожок с повидлом. Чудесно! Все чудесно! Жизнь налаживается. Напротив, за столиком завтракал молодой доктор — хирург, судя по бэйджику. Он ел быстро, молча и несколько раз, глядя в глаза Ире, улыбнулся. Просто улыбнулся, открыто и искренне. Как хорошо!

После завтрака, Ира неспешно прошла по территории госпиталя, который напоминал небольшой город со своими улицами и корпусами. По указателям нашла реабилитационный корпус — новое, красивое, белоснежное пятиэтажное здание, стоявшее немного в стороне от городка в окружении вековых сосен. Постояла немного у входа, вдыхая свежий прохладный осенний воздух, подставив лицо под ласковые лучи солнышка и вошла в корпус. Охрана, взглянув на бэйджик Иры, пропустила ее без вопросов.

Доктор, принявший ее, был немолод, немногословен и внимателен. Опросил, осмотрел и прослушал девушку. Выписал направления на осмотры врачами, на анализы и кардиограмму. Выдал талончик на массаж и в водолечебницу.

До приема у начмеда оставался еще час. Ира успела пройти кардиограмму и посетить гинеколога. Все в норме. Ире нравилось, что нигде не было никаких очередей и столпотворений больных. Организация работы была очень четкая.

В двенадцать Ира зашла в кабинет начмеда реабилитационной клиники. В светлом, залитым ярким солнечным светом кабинете за столами, поставленными буквой Т, сидело двое: сам начмед — седоватый крупный мужчина в военной форме с полковничьими звездами на погонах. Второй человек сидел спиной к Ире, напротив начмеда. Он был в халате больного, но почему — то во врачебной шапочке зеленого цвета. Начмед, увидев вошедшую Иру, поднялся с кресла с высокой спинкой:

— Ирина Михайловна?

— Да.

— Здравствуйте! Проходите, пожалуйста, присаживайтесь. С Вами хочет поговорить майор ГРУ Денисов Борис Евгеньевич. Вы общайтесь, а я пойду на прием.

— Спасибо! — Ира села на стул, напротив майора.

Начмед, набросил на плечи белоснежный, накрохмаленный до хруста халат и вышел.

Незнакомый майор повернулся к Ире, у которой глаза округлились от удивления:

— Сокол!!!

Сокол, собственной персоной, улыбнулся своей ехидной улыбочкой:

— Целоваться, Пантера, не будем. Но я тоже рад тебя видеть.

Из — под зеленой шапочки у него виднелась забинтованная голова.

Сокол перехватил взгляд Иры и поправил шапочку:

— Заживет. Так, царапина. А теперь, Ирина Михайловна, к делу.

Ира села поближе к столу и сложила руки перед собой, как школьница. Надо сказать, она была очень рада увидеть Сокола живым и в таком бодром состоянии.

— Ира! У тебя есть два пути твоей дальнейшей жизни. Первое: ты остаешься здесь или переводишься по рапорту в любой госпиталь Минобороны, с предоставлением работы и служебного жилья. Можешь сейчас все оставить, собраться и ехать куда захочешь — документы у тебя чистые, на счету на карточке, которая вложена в твой паспорт оговоренная по контракту сумма. Но есть и второй вариант: можешь помочь нам решить одну важную боевую задачу государственной важности. В Ромбе. Это опять контракт. Новый.

— Интересно. Опять в мясорубку?

— Детали объясню, если согласишься на контракт. Скажу одно — эта задача связана и с доктором Рыбальским Антоном Владимировичем. Добавлю — задание сложное и опасное, но если справишься и выживешь — получишь гораздо больше, чем имеешь сейчас. Я не тороплю тебя с ответом. У тебя есть неделя подумать и отдохнуть.

— А Вы пойдете в этот рейд?

— Да, Пантера. У меня приказ.

— Хорошо, я подумаю.

— Подумай, Ира, подумай. Если что решишь — подойдешь к начмеду, он найдет меня. Если надумаешь остаться здесь или уехать — тоже подойдешь к нему, он решит все вопросы.

— Хорошо… — Пантера запнулась.

— Для тебя — я Сокол, — Улыбнулся майор. — Можешь идти, Ирочка. Может и свидимся когда.

— Пока! То — есть, до свидания, Сокол! — Пантера пошла к выходу. Спиной она почувствовала взгляд майора на своих ногах:

— Хорошо, что надела свои самые красивые колготки! — подумала Ира.

В голове вертелись сотни мыслей, винегрет какой — то. Ира решительно прекратила всю это какофонию удивления, страха, интереса и десятков вопросов — завтра подумаю об этом.

Девушка решительно мотнула головой и отправилась в массажный кабинет — надо расслабиться, отдохнуть, а потом буду решать, что делать дальше.

Большой и просторный кабинет массажа, был разделен тканевыми перегородками на отдельные кабинки. Звучала негромкая приятная музыка. В углу, напротив входа, возле стола медсестры — администратора, журчал небольшой фонтанчик. Воздух в кабинете был чистый, свежий и теплый — по — видимому, работали хорошие кондиционеры. Ира назвала свою фамилию медсестре. Та просмотрела свои бумаги: в кабину номер 4, пожалуйста.

Свободный массажист оказался молодой парень, лет двадцати двух:

— Проходите, пожалуйста, раздевайтесь. Одноразовая шапочка и трусики на столе. — сказал массажист, выходя из кабинки и зашторивая за собой вход.

Когда Ира переоделась и вытянулась на животе на теплой белоснежной простыне массажного стола, она поняла, насколько она устала от всего пережитого. Хотелось только одного — отдыхать, нежиться и наслаждаться жизнью.

Массажист вымыл руки, нагрел в микроволновке массажное масло и стал разносить его по телу Иры медленными, тягучими движениями. Было удивительно приятно. Потом начался массаж — техника была спокойная и плавная. Руки массажиста скользили по всему телу Пантеры, будучи одновременно везде и нигде. Совершенно божественное ощущение неги, покоя и нарастающего возбуждения охватило молодую женщину. Она чувствовала, как помимо ее воли мышцы ее ягодиц слегка напрягаются, когда по ним плавным, осторожно — ласкательным движением проскальзывала рука массажиста, чувствовала, как внизу живота, по спине и груди разливается приятное тепло. Молодой человек, видимо хорошо чувствовал свою пациентку — движения его менялись от нежных прикосновений, до дерзких, но одновременно сдержанных. Это была феерия тактильных ощущений, феерия удовольствия. Это был вкус мирной и счастливой жизни.

Когда Ира вернулась к себе в блок, она долго стояла под душем, смывая с себя остатки прикосновений мужчины. Она не испытывала такого блаженства уже много лет. Вспомнился Антон. Наверное, он такой — же нежный и ласковый. Где ты и что с тобой? Где ты бродишь по тайге, сжимая автомат в руках, голодный и загнанный, как зверь? Почему ты сейчас не здесь, рядом со мной?

Руки Иры скользили по телу, растирая нежный, как шелк, гель, пахнущий цветками лотоса. Ее захлестнула волна эмоций и возбуждения — это был просто взрыв. Тягучий, растянутый взрыв. Ира, обессиленная, но счастливая опустилась прямо на пол душевой кабины. Теплая вода, струившаяся сверху, ласково заливала ее волосы, спину. Ира выпрямилась и откинула назад голову — вода будоражащим потоком полилась на лицо, шею, еще набухшие и чувствительные соски, и на разгоряченное лоно, которое отозвалось сладким чувством легкости и полета…

Дни отдыха пролетали незаметно: массаж, жемчужные ванны в водолечебнице, лечение нескольких зубов у стоматолога, прогулки по паркам и скверам на территории госпиталя.

К концу недели Ира сняла в банкомате, расположенном в вестибюле админкорпуса госпиталя, приличную сумму наличных денег со своей карточки и поехала на маршрутке в Челябинск. Целый день она ходила по магазинам, покупая красивые вещи, пообедала в ресторане, сделала маникюр и педикюр, подстриглась и покрасила волосы в дорогом салоне, съела десяток великолепных пироженных в разных кафе, выпила пару рюмок хорошего коньяка, и вернулась домой на такси, довольная собой и жизнью, нагруженная фирменными пакетами и полная ярких впечатлений от ритма большого города. Шопинг — это полный кайф для женщины, особенно, когда она так долго была лишена этого удовольствия.

Этим субботним вечером все было для нее — молодой, красивой и хищной. Ира решила пойти этим вечером на дискотеку в клуб 'Медик', куда по выходным дням собирались молодые врачи, медсестры и выздоравливающие — потанцевать и пообщаться.

Ира собиралась на вечер серьезно, как коммандос собираются в рейд по тылам противника. Она даже улыбнулась, словив себя на этой мысли. Пантера одевалась перед большим зеркалом в шкафу — купе. Раздевшись донага, она залюбовалась сама собой: гибкое и сильное тело, подтянутый живот, красивая и крепкие ягодицы, тонкая высокая талия, стройные ноги, великолепной формы упругая грудь, смело развернутые плечи, длинная шея, миловидное лицо с умело наложенным макияжем, подчеркивающим выразительные глаза и чувственные губы, ухоженные волосы, уложенные в модную прическу. 'Какая я классная — просто супер!'

Ира стала одеваться, вынимая из пакетов свои обновки. Сначала тоненькие прозрачные трусики, цвета брызг шампанского, затем черный ажурный пояс, затем дорогие черные чулки. Процесс натягивания и разглаживания по ноге чулок и подстегивания их к поясу вылился в откровенно эротический процесс. Когда Ира надела чулки и выпрямилась на высоких каблуках бордовых туфель, она ахнула — перед ней стояла, кокетливо изогнув гибкий стан красивая и сексапильная женщина, которая была создана только для одного — для любви. Как жалко, что Антон не видит ее сейчас!

Дальше — упругие груди легли в нежную ткань лифчика, тоже цвета брызг шампанского, пряча весело и упрямо торчащие в сторону ушей соски. Затем женщина одела плотно облегающее черное платье, смело открывающее ноги, плечи и руки своей хозяйки. Теперь нанести немного аромата дорогих модных духов на запястья, шею — туда, где бьются сонные артерии. Чуть — чуть на декольте. В руки — модную бордовую сумочку. Держитесь все! Какой Ромб?! Какая война?! Жить и любить! Здесь и сейчас!

Дискотека была продолжением Ириного праздника. Веселье, ритм музыки, мелькание лиц и восхищенных взглядов, горячие и жадные руки мужчин во время танцев, разговоры ни о чем под пьянящие коктейли.

Молодой человек, по выправке и характерному словарному запасу похожий на строевого офицера, красивый и самоуверенный, просто прилип к Ире, не отходя от нее ни на шаг. Ира позволила ему поухаживать за собой. Они вместе вышли с дискотеки, неспешно прогуливаясь по безлюдным дорожкам парка. Парень, от возвышенных разговоров и плохо маскируемого бахвальства перешел, наконец, к конкретным предложениям. Ире все меньше нравилось общение с этим пустым и самовлюбленным самцом. Возвращаться обратно на дискотеку уже не хотелось.

— Знаешь что, Сеня (так звали этого парня) — проводи меня до общежития, пойду спать — устала я сегодня.

Парень стал проситься к ней в гостинку и так, и эдак, горячо и настойчиво. И тем самым он все больше раздражал Иру.

— Сеня. Не хочу я, пойми.

Исчерпав все словесные аргументы, парень вдруг грубо схватил Иру за плечи:

— Мне никто еще не отказывал. Не ломайся, кукла. Не таких, как ты, обламывал.

Ира молча ударила его коленом в пах, затем, когда парень согнулся от боли и неожиданности, еще раз ударила коленом, уже в лицо, схватив его двумя руками за коротко стриженный затылок. Все, как учили ее на занятиях по рукопашному бою на базе 'Юг'. Парень упал, беспощадно матерясь, но даже не пытался встать, перекатываясь на спине от боли.

— Сеня! — Ира ткнула парня каблуком в бок. — Запомни! Выбирает всегда женщина.

Ира вернулась в свой блок, Настроение было испорчено. Она переоделась и легла в постель, взяв в руки глянцевый женский журнал, купленный сегодня в городе. Открыла и наугад прочитала фразу из какого — то рассказа:

'…Наблюдала, как танцуют облака, разминаясь в небе, без дорог и перекрестков. Разных форм, окраски, высоты. Без претензий, мыслей и вопросов. В их движениях кружил покой и, узоры набивая мягко. Танец был безмолвный. Бело — голубой. Танец неба…. Значит все в порядке…'

Странно, но эти строки сразу успокоили ее. Засыпая, она уже знала, что хочет вернуться туда, где в синем небе раскачивается зеленое море верхушек сосен, где воздух чист и прозрачен, где другой мир, другие люди, где Антон и Женя, где Дима, где все, кто дорог ей.

Воскресенье провалялась в постели. Даже на завтрак не ходила. Вечером, после ужина, зашла в бар, совершенно без эмоций, неспешно смакуя изысканный аромат, выпила три рюмки дорогого коньяка. Стало как — то легче, светлее. Молодой лейтенантик — летчик подсел к Ире и попытался завязать разговор. Девушка посмотрела на него таким неласковым взглядом, что парень сразу ретировался. Она просто хотела побыть одна.

Утром в понедельник Ира зашла к начмеду клиники реабилитации. Пришлось подождать его — он был на пятиминутке.

— Ну как, Ирина Михайловна, как отдыхается? — спросил на ходу полковник, заходя в кабинет. — Проходите, присаживайтесь.

Ира зашла вслед и села напротив него:

— Спасибо, отлично.

— С чем пожаловали?

— Передайте майору Денисову, что я хочу его видеть.

— Хорошо. — Полковник достал мобильник и набрал номер. — Борис Евгеньевич! Это полковник Панов. Ваша медсестра хочет поговорить с Вами… Есть! Хорошо, направлю.

— Ирина Михайловна! Борис Евгеньевич ждет вас через час в кабинете 204, здесь, в этом корпусе, на втором этаже.

— Спасибо! — Ира поднялась из — за стола и протянула руку начмеду, сама удивляясь своей смелости.

Через час она беседовала с Соколом в простом кабинете для терапевтического приема. Денисов был одет во врачебный халат, белая рубашка, роскошных цветов дорогой галстук с небрежно завязанным узлом, белый медицинский колпак. Бинтов под колпаком уже не было.

— Приняла решение, Ирина Михайловна? — глаза Сокола были серьезные, как и тон его голоса.

— Да.

— Хорошо. О мотивации расспрашивать не буду. Ты серьезный человек, и я видел тебя в бою.

Майор встал из — за стола, подошел к окну, повернувшись спиной к Ире. — Сегодня мы вылетаем на спецполигон ГРУ. Три недели на боевую подготовку и уходим в Ромб. Если ты не знаешь: ГРУ — это главное разведывательное управление при Генштабе Вооруженных сил России. Возвращайся в свой блок, возьми только документы и через полчаса подойдешь к приемному отделению. Там, на стоянке увидишь зеленый санитарный Уазик без номеров. Я буду в нем. Иди прямо так, в медицинской форме, ни с кем не общайся. Вещи твои будут в сохранности, и твой жилой блок остается числиться за тобой — ты в командировке. Да, кстати, ты в субботу серьезно отделала лейтенанта из роты охраны госпиталя — его госпитализировали со сломанным носом. Сокол повернулся к Ире, наблюдая за ее реакцией.

— Заслужил, сволочь — сказала девушка, уверенно глядя в глаза майору.

— Знаю. Его переведут в строевую часть. Надолго, и в очень неласковые места. Он давно безобразничает. Ну, да ладно. Это все. Встречаемся через полчаса.

Пантера вернулась к себе и немного убрала в комнате, чтобы оставить порядок. Положила в карман паспорт, военный билет и банковскую карточку. Присела на дорогу. Что ждет ее завтра? Вернется ли сюда? Кто знает. Посмотрим.

Глава 11

Пантера. Новая судьба.

Зеленый армейский Уазик без номеров стоял на площадке возле приемного отделения среди десятка других санитарных машин. Вокруг сновали медики, подъезжали и отъезжали машины в обычной суете работы. В машине уже был водитель — солдатик в форме. Рядом с ним сидел какой — то офицер, не Денисов. Ира открыла бортовую дверь Уазика и залезла в салон машины. В салоне, возле перегородки в водительскую кабину сидел Сокол в гражданском костюме. Майор кивнул Ире и постучал водителю по стеклу перегородки — Поехали!

Ехали молча. Машина выехала с территории госпиталя и, свернув с шоссе, ведущему в Челябинск, на второстепенную дорогу, быстро поехала, подпрыгивая на выбоинах. Стало темнеть — тяжелые дождевые облака затягивали небо.

Минут через двадцать, машина остановилась на заправке, расположенной на выезде из небольшого поселка.

— Пошли! — Денисов вылез из машины и помог выйти Ире. — Иди за мной, Ира.

Они обошли заправку — на заднем дворе стоял современный большой армейский джип грязно — зеленой раскраски, похожий на американский 'Хаммер'. За рулем на переднем сидении сидели военные в камуфляжной форме. Майор с Пантерой сели на задние сидения джипа, и машина буквально рванулась с места. Салон машины был большой, просторный, а сиденья удобные. После тряски на Уазике, езда была очень комфортная.

— Это и есть 'Хаммер'? — спросила Ира.

— Нет. Это 'Тигр'. Это наш армейский джип. Российский.

Ира кивнула головой в ответ и замолчала, погружаясь в дорожную дремоту.

Проснулась она уже на аэродроме — джип подъехал прямо к открытому заднему борту огромного транспортного ИЛ — 76, с уже включенными двигателями.

— Быстрее! Нас ждут — Денисов вылез из машины и побежал по гулким посадочным трапикам в нутро самолета. Ира побежала вслед за ним. Сзади, с легким громыханием стал закрываться посадочный борт, закрывая серое небо, нависшее над аэродромом. Самолет стал выруливать на взлетную полосу. Майор усадил Иру на пластмассовое сидение, одно из многих десятков, расположенных вдоль бортов самолета и сам сел рядом. Все внутри самолета было загружено огромными контейнерами и ящиками.

Грохот двигателей взлетающего транспортника был просто невыносимый, да и перегрузка на жестком сидении была очень некомфортна. Ира закрыла уши руками.

— Сейчас будет полегче — прокричал Сокол, наклонившись к Ире.

Когда самолет набрал высоту и взял свой курс, стало очень холодно, но рев двигателей стал гораздо меньше и приобрел ровный, спокойный тон. Денисов сходил куда — то и принес две теплых армейских куртки:

— Одень, а вторую брось на ноги — теплее будет.

— Спасибо! — Ира оделась и закрыла глаза, согреваясь и постепенно успокаиваясь.

Летели часа три, может меньше, а может и больше. Когда самолет пошел на посадку, резко заложило уши, стало как — то страшно. Хорошо, что майор сидел рядом, расслабленный и уверенный — это успокаивало. Сели. Самолет вырулил по полосе и остановился.

Гражданский микроавтобус ' Тойота' ждал майора и Пантеру прямо возле посадочной полосы.

— С прибытием, товарищ майор! — поздоровался встретивший их офицер в полевой форме и в голубом десантном берете.

— Привет, Коля — без настроения ответил Денисов. — Поехали.

Выехали с аэродрома и через час довольно быстрой езды по лесным, хорошо асфальтированным дорогам прибыли на какую — то военную базу, подъехали к приземистому, достаточно большому двухэтажному зданию с вооруженным солдатом при входе.

— Приехали, Ира. — Майор помог Пантере выйти из машины. Помог как женщине, а не бойцу, прибывшему к месту службы. Брови Иры слегка изогнулись от удивления.

Иру разместили в отдельной комнате со всеми удобствами и скромной, почти спартанской обстановкой — небольшой стол, два стула, шкаф возле стены, железная армейская койка, аккуратно застеленная одеялом и постельным бельем, сложенным стопкой.

— Располагайся, Ира — бросил с порога Денисов. — Через полчаса зайду.

Пантера подошла к окну: красивая, белая береза напротив приветственно шелестела уже пожелтевшими листьями. Добро пожаловать, детка, в новую жизнь!

Вскоре пришел майор с солдатом, который принес большой матерчатый мешок.

— Переодевайся, Ира. Разберись с вещами. Отдохни немного, а к девятнадцати я зайду за тобой — пойдем на ужин.

Разбирать мешок с вещами было очень интересно. Это было другое чувство, отличающееся от тех эмоций, которые испытывает женщина при выборе красивых вещей в магазине, но все равно, интриговало Иру. Камуфляжная форма с сержантскими погонами и шевронами Российской армии, кепка, масхалат, зеленый берет, ботинки, полевой комплект обмундирования — штаны и куртка, несколько пар носков, две зеленые футболки, два полных комплекта женского белья приличного вида и качества, набор гигиенические принадлежностей. Все просто, но все необходимое продумано. Ира приняла душ и переоделась в новую форму, разложила вещи по ящикам шкафа. Застилая кровать бельем, она подумала, что ей начинает нравиться эта мобильная и непредсказуемая жизнь в окружении серьезных парней, что ей нравиться тонкий эмоциональный аромат тайны и опасности.

Зашел Сокол. Он был уже в полевой форме с майорскими погонами. Форма меняет мужчин — она делает значительнее, мужественнее и, с точки зрения женщины — сексуальнее. Ира отметила изучающий внимательный и придирчивый взгляд Денисова, быстрый, но емкий. Он ничего не сказал, но искорки удовлетворения в его глазах резюмировали его оценку. Ира даже невольно выпрямила спину под этим взглядом — это было что — то инстинктивное, чисто женское.

Шли молча по пустым переходам и коридорам, спустились на первый этаж и прошли в столовую для офицерского состава. Достаточно большое помещение, отдельно стоящие столики, приятный запах чистоты и качественной еды, по углам большие ухоженные растения, похожие на пальмы, на стенах несколько картин с видами природы. Тихо звучит классическая музыка. За столиками едят человек двадцать офицеров в полевой форме — все среднего возраста, крепкие, коротко стриженные. Взгляд офицеров, брошенный на вошедших Денисова и Иру — был быстрый, оценивающий, с акцентом на девушке. Сокол с Ирой взяли подносы с едой у окошка выдачи и сели за свободный столик.

— Приятного аппетита, Ира! — улыбнулся майор. Не своей привычной для окружающих ехидной улыбочкой, а как — то по — другому, по — дружески и открыто.

Ужин был очень даже аппетитный: большая порция салата 'Оливье', картофельное пюре, ароматный и внушительных размеров шницель, хлеб, компот и слоеный рогалик.

— Очень даже неплохо! — подумала Ира, приступая к ужину. — Так и поправиться можно.

Майор ел быстро, как — то необычно быстро, даже для голодного человека.

— Привык, наверное, на ходу и побыстрее — отметила про себя Ира. — Интересно, он женат или нет? Наверное, нет — у женатого мужчины взгляд другой, более расслабленный и спокойный, когда он общается с женщиной. Можно даже сказать, более самоуверенный. Ну да ладно! Есть хочется! Так вкусно!

После ужина Ира привела в порядок вещи, приняла душ и легла спать. Засыпая, она подумала, что давно забытое чувство уверенности и защищенности вновь вернулось к ней. Как в далеком детстве.

На следующий день, после завтрака майор с Ирой отправились в штаб спецполигона. Там уже собрались офицеры: пять человек. Ира видела их всех в столовой. Все расселись на стульях, лицом к столу, за которым сел майор.

— Товарищи офицеры! Знакомьтесь с новым бойцом нашей группы. Ира! Поднимись, пожалуйста!

Ира встала. Офицеры повернулись к ней.

— Ирина Михайловна Ищенко. На территории Ромба кличка Пантера. Фельдшер. Снайпер. Имеет боевой опыт. Представляет интерес для командования как лицо, которому поручается установить личный контакт с важными для проведения операции 'Радуга' лицами, находящимися на территории Ромба. Должна прикрываться и защищаться всеми членами штурмовой группы, учитывая ее особую боевую задачу.

Глаза офицеров с интересом изучали Иру.

— Вопросы есть?

— Нет.

— Хорошо. Ира! Садись. Теперь я представлю тебе состав нашей группы. Это те люди, с которыми тебе предстоит выйти в боевой рейд. Капитан Кравцов!

— Я! — рядом с Ирой поднялся офицер высокий и крепкий.

— Капитан Кравцов Николай, оперативный псевдоним ' Лось'. Специалист по минированию. Садись, Кравцов. Больше расти не надо.

Офицеры рассмеялись, и напряжение среди присутствующих разом снялось.

— Старший лейтенант Егоров Александр, псевдоним ' Рыбак'. Специалист по связи.

С места поднялся молодой парень. Настоящий мачо! Красивый и смелый. Ира даже глаза отвела от его уверенного и слегка насмешливого взгляда.

— Капитан Рыльский Николай, псевдоним ' Перо'. Специалист по захвату объектов.

Коренастый, небольшого роста офицер приподнялся и слегка полонился Ире.

— Перо! Ты чего раскланялся тут? Ты человек семейный.

Офицеры дружно рассмеялись, а капитан Рыльский, ни грамма не смутившись, уселся на свое место.

— Капитан Владимиров Виктор. Псевдоним ' Нос'. Тоже специалист по захвату объектов.

Поднялся небольшого роста офицер. Серый, и невзрачный с виду.

— Старший лейтенант Авдеев Юрий. Псевдоним ' Кот'. Специалист по аномальным явлениям.

Поднялся с места розовощекий парень с детским выражением лица, которое не совсем не соответствовало загадочной миссии этого лейтенанта.

— Меня вы все знаете. Майор Денисов Борис. Сокол. Я командир группы 'Радуга'. — Не вставая со стула, сказал майор. — Пантера! Вопросы есть?

— Нет.

— Тогда все свободны. Приступайте к тренировочному плану.

С этого утра началась интенсивная подготовка: занятия по рукопашному бою, стрельбы, подрывное дело, марш броски по лесам в полной боевой выкладке. Одни занятия сменяли другие. И так целый день. Ночью опять — стрельбы, рукопашный бой, штурм зданий и подвалов.

Ире было тяжело, да и бывалым спецназовцам тоже было нелегко. На третий день был первый для Иры настоящий прыжок с парашютом. Прыжки с вышки уже были просто не в счет. Было страшно, особенно остановка в проеме открытой двери самолета перед первым прыжком. Ира остановилась, вцепившись руками в двери. Инструктор по прыжкам, долго не церемонясь, просто выпихнул Иру из самолета пинком ноги под мягкое место. Все внутри замерло от ужаса. Ира закрыла глаза. Только хлопок и последовавший за ним рывок, автоматически раскрывшегося купола парашюта, привел Иру в чувство. Все равно было страшно, хотя она опустилась на землю мягко, и даже не запуталась в парашютных стропах.

— Молодец, Пантера! — одобрительно загудели ее товарищи, помогая подняться на ноги. Прыгали каждый день по несколько раз. Спецназовцы прыгали с парашютом 'крыло' и прицельно, в затяжных прыжках. К концу недели Ире пришлось совершить и первый ночной прыжок. Ночью прыгать страшнее, чем днем. Особенно в первый раз. Ничего. Пережила. На второй неделе стала прыгать уже не на поле, а на лес. Очень неприятно. Хорошо, что был одет специальный комбинезон, защищающий тело от ударов и царапин. И шлем со специальным стеклом, защищающим лицо. Все равно ушибов избежать не удалось. К концу курса подготовки Пантера совершила два ночных прыжка на лес в полном боевом оснащении. Удачно и без травм.

Много времени уходило у Пантеры на стрельбы. Стреляла она очень хорошо, но пришлось изучить много типов оружия, особенно тщательно изучались различные модели снайперских винтовок.

Сокол, придя однажды на занятия по стрельбе, посоветовал Ире:

— Попробуй все модели и выбери то, что тебе больше подходит и более удобно. Не забудь, что все оружие тебе придется носить на себе. Я знаю, тебе нравиться СВД, но с ней прыгать с парашютом не очень удобно. Присмотрись к винтовке СВУ — АС, но я не навязываю, выбирай сама. Посоветуйся с ребятами. Тебе нужно выбрать снайперскую винтовку с ночным прицелом, и пистолет. Выбери все под себя. Винтовку бери под старые патроны калибра 7.62 — эти патроны будут у всей группы, так надежнее.

Ира взяла в оружейной на вечерние стрельбы несколько винтовок: СВУ — АС, ВСК -94, ВСС 'Винторез', СВ — 98, СВДК и укороченный вариант любимой Ирой СВД-шки — СВД-С со складным прикладом. Пристрелялась из всех винтовок — они все были приблизительно одинаковы по кучности стрельбы, но разные по весу и удобству.

СВДК была шикарной винтовкой, хотя немного тяжеловатой для Иры. Но специальный крупнокалиберный патрон 9,3 мм не вписывался в требования оснащения группы. Да и габариты не подходили для десантирования.

СВ — 98 по стрельбе, по точности и кучности была отличная, патрон 7,62 — подходит, но тяжеловата и неудобна для женских рук, хотя оптика 'Гиперон', установленная на винтовке, была лучшая из всего, что видела Пантера.

На удивление, СВД — С оказалась очень жесткой по отдаче в плечо, хотя компактной и отличной по результатам стрельб.

ВСК — 94 была просто игрушкой — легкой и компактной, но специальные патроны 9,3 мм опять — таки не входили в ограничения по калибру патронов для группы. Малошумность выстрела и пробивная способность пули поражала — армейский бронежилет с расстояния 200 метров пуля прошивала легко.

ВСС 'Винторез' тоже была великолепна по результатам стрельбы, легкая и бесшумная, но чисто внешне Ире не понравилась, да и в руках как — то грубовата, — чисто мужская винтовка.

Выбор Ира остановила все — таки на СВУ — АС. Все — таки это был клон СВД, и, кроме того компактность, сносная отдача от выстрела, возможность автоматического огня, прекрасная совместимость со штатной оптикой ПСО — 1, удобство обращения: за оптический прицел винтовку можно носить как за ручку, увеличенная спусковая скоба позволяет вести огонь в перчатках, что, ох как важно в холодное время года — Ира оценила это сразу, и по достоинству. Стрельба с сошки была очень удобна, а та же сошка, поворачиваемая в стороны, оказалась просто сверхудобной при стрельбе с упором в дерево или стену. Кроме того, винтовка была просто красивая, если так можно сказать — по форме, да и цевье, ствольная коробка, затыльник и рукоятка были покрыты маскировочной окраской.

За несколько дней стрельб Пантера отлично пристреляла свою новую винтовку, и осталась очень довольна. Второй огневой единицей Пантере назначили пистолет. Ира долго выбирала между ПЯ 'Грач' и СПС 'Гюрза'. Оба тяжелые, основательные, руку не бросает при выстреле, но у ' Грача' был, все — таки, более 'приятный' спуск, да и внешне он выглядел как — то красивее. Важно было и то, что к 'Грачу' подходит большинство патронов 9*19 мм, что делало его более 'всеядным'.

— Ну что, определилась? — спросил Сокол, когда они стреляли на позициях рядом друг с другом.

— Да, нормально. С этими стволами можно идти в Ромб. Думаю, они не подведут — ответила Ира

Сокол в ответ, молча кивнул головой.

На следующий день Иру с утра вызвали в штаб, где она прошла церемонию принятия воинской присяги. Назад пути уже не было.

В воскресные дни полевых занятий не было, только кабинетные по тактике захвата укрепленных объектов, выживанию в экстремальных условиях, обзоров по группировкам на территории Ромба и так далее. Утро было свободное до обеда. В эти короткие часы отдыха Ира валялась в постели до самого завтрака, потом шла гулять по березовым рощам на огромной территории полигона. Ей хотелось побыть одной. Листва на деревьях уже была тронута желтизной, и воздух был прозрачен и свеж. Неясная грусть окутывала нежно — тревожным облаком.

Где Антон, жив ли еще? Любила ли она его — сейчас Ира уже не могла четко ответить на этот вопрос. Было в этом мужчине что — то притягательное для нее. Может, это было из прошлого — когда Антон был роскошным женским идолом в Триполи, а теперь Ире удалось, наконец, подобраться вплотную к нему, когда другие конкурентки остались в прошлой жизни. А Женя? А что, Женя? Она получила Антона, не напрягаясь особенно. Но она далеко, да и завязалась снова со своим бывшим мужем. По — видимому, надолго — Ира это почувствовала, как женщина чувствует женщину — где — то на уровне интуиции. Дима Робот, — он стал все реже и реже всплывать в памяти — слишком мало времени и совместных эмоций связывало их с Ирой.

Сокол. Борис Евгеньевич. Его насмешливые и вместе с тем внимательные глаза были всегда рядом. Ира чувствовала всей кожей, что Сокол увлекся ей, и эмоционально увязает все больше, хотя внешне ничего не изменилось — официально — покровительственный тон, сухое общение ни о чем за столом в столовой. Но глаза созданы, чтобы говорить правду, а слова — чтобы лгать. Так вот, глаза Сокола, и тонкие интонации его голоса говорили Ире гораздо больше этих эмоционально ничего не значащих разговоров.

Женщину трудно обмануть в эмоциях, даже профессиональному разведчику. А может, и нет. Но Ире было приятно внимание такого мужчины, как Борис Евгеньевич, или нет, проще и звучнее — Сокола. Это мужчина, уверенный в себе, сильный и надежный — как и должен быть настоящий мужчина. Но что уж там — оба они просто боевые единицы спецгруппы. Впереди война — а на ней нет места эмоциям.

Через три недели бойцов спецгруппы собрали на оперативное совещание в штабе. Кроме Сокола, из руководства было двое подполковников ГРУ и пожилой мужчина в штатском.

— Обрисовываем боевую задачу — без вступления начал один из подполковников:

По имеющимся оперативным данным в районе Саульского Ромба, в горных районах, упал не фрагмент метеорита, а неизвестный космический летательный аппарат, возможно неземного происхождения. Аппарат до сих пор не идентифицирован нашими специалистами, так как находится в особо охраняемой подземной лаборатории, под кодовым названием 'Шерри', созданной подразделениями военно — технической разведки нескольких западных стран. Разумеется, незаконно. Детали создания этой лаборатории уже выяснены, но их мы опускаем. Для вас важно другое — наши службы не узнали вовремя истинную природу второго фрагмента метеорита, и время было упущено. Когда мы получили первые сигналы о создании лаборатории ' Шерри', вокруг Ромба уже образовалась Сфера, поэтому провести войсковую операцию по уничтожению лаборатории уже не было возможности. Местоположение лаборатории 'Шерри' точно установлено.

Полковник включил проектор и на большом, на всю стену экране, замелькала череда снимков космической разведки. Ире это было непонятно и неинтересно.

— Все подходы к лаборатории охраняются значительными силами боевиков, называемых 'Серые призраки'. Эти боевики набираются насильственно из числа находящихся на территории Ромба членов различных вооруженных формирований, путем зомбирования психотехническими средствами. Группа 'Шерри' обладает технологией телепортации групп боевиков на расстояние до 30 километров в режиме реального времени. Кроме того, зона лаборатории 'Шерри' охраняется так называемыми 'Туманными лавинами' — синтезом метеооружия и психотронных атак. Лаборатория зомбирования и исследовательский психотехнический центр, казармы 'Серых призраков', энергетический и компьютерный узел, портал телекинеза боевых групп, синтезатор 'Туманных лавин' находятся в одном месте — в катакомбах под заброшенным шахтерским городком. Этот объект имеет кодовое название ' Объект Локон'. Детальное внутреннее устройство этих лабораторий и организация их работы неизвестна.

По последним данным, лаборатории 'Шерри' удалось осуществить чиповое зомбирование большого количества людей, проживающих в Ромбе, в том числе и среди руководства основными военизированными группировками. Основными задачами зомбирования является провоцирование постоянных конфликтов между группировками с целью дестабилизации обстановки на территории Ромба и отвлечению внимания от зоны лаборатории 'Шерри'.

Задача штурмовой группы 'Радуга' состоит в скрытном проникновении на территорию Ромба, размещению в бункере заброшенного командного пункта Ракетных войск времен СССР. Затем, после сбора информации и помощи некоторых лиц, группа должна проникнуть на объект 'Локон' и уничтожить его изнутри, тем самым, устранив основные системы и силы защиты основной лаборатории ' Шерри'. Дальше, при удачном выполнении задачи по уничтожению объекта Локон, группа должна проникнуть непосредственно в лабораторию 'Шерри' и передать оперативную информацию для штурмовых армейских групп, которые будут переброшены в Ромб при первом раскрытии Окон в куполе Сферы. Эти подразделения в количестве около трехсот человек спецназа Воздушно — Десантных войск будут дислоцированны на действующих армейских блокпостах Ромба, и будут ждать вашей команды к атаке. Время подлета вертолетов с десантниками к лаборатории — пятнадцать — двадцать минут. Они и проведут войсковую операцию по захвату лаборатории. Лаборатория 'Шерри' с космическим объектом должна быть захвачена не позднее, чем к концу ноября этого года. Это приказ.

На объекте 'Локон' ожидается ожесточенное вооруженное сопротивление боевиков. По нашим данным, в подземных объектах 'Локона' сосредоточено около восьмидесяти боевиков и тридцати человек персонала лаборатории, тоже, возможно, вооруженных. Нас интересуют исследовательский персонал. Если будет такая возможность, нужно захватить и максимальное количество этого персонала. Исследовательская лаборатория 'Локон', метеоустановка 'Туманная лавина', блок телепортации подлежит полному уничтожению, после поблочного сканирования и захвата базовых чипов. Всю добытую информацию, фрагменты оборудования и захваченный исследовательский персонал необходимо переправить на Большую землю. Задача понятна?

— Вопрос можно? — поднял руку капитан Владимиров, — на объекте ожидается наличие свыше ста вооруженных бойцов, в нашей группе семь человек. Будут ли еще вспомогательные подразделения при штурме.

— Будут. После высадки, к 'Радуге' присоединится группа спецназа МЧС в количестве двадцати человек, которые находятся на ближайшем к зоне высадки блокпосте федеральных войск. Возможно участие в штурме 'Локона' и небольших групп местных бойцов. Так что, сил для штурма объекта достаточно, учитывая фактор внезапности нападения.

— Товарищ полковник! — поднял руку капитан Рыльский, — есть ли план расположения объектов 'Локона'?

— Нет. Плана нет. Единственной зацепкой является информация от бывшего бойца 'Локона', который ранее служил на этом объекте и знает расположение объектов базы. Этого человека предстоит еще найти. От него во многом зависит судьба операции в целом и количество наших потерь при захвате объекта. Поиском и доставкой на базу этого человека будет заниматься ваш боец Пантера. Ей придается для прикрытия капитан Владимиров. Все вводные группа Пантеры получит от майора Полупанова и Сокола. Еще вопросы есть? Пантера и Нос, можете идти с майором для инструктажа.

Пантера и капитан Владимиров поднялись и направились за майором Полупановым — тем самым человеком в штатском. Сокол догнал их в коридоре. Остальная группа осталась для продолжения оперативного совещания.

В небольшом кабинете с плотно зашторенными окнами, Полупанов рассадил всех за столом, достал из сейфа ноутбук и, найдя нужные файлы, начал инструктаж:

— Во — первых, вы все должны знать, что эта информация секретная. Во — вторых, запоминайте все, что видели и слышали — повтора и уточнений не будет. Вопросы в конце инструктажа. Понятно? Теперь поехали.

На большом экране ноутбука появилась фото мужчины в камуфляжной форме и автоматом в руках. Снимок был явно увеличен с какой — то общей фотографии.

— Леонид Терехов. Он же Леонид Седоков. Он же Сторож. 40 лет. Школа. Армия. Контрактная служба в Чечне. Работа охранником в банке. Женат. Двое детей. Арестован за превышение самообороны. Выпущен под залог, до суда. Бежал в Ромб 2 года назад. Поступил на службу в бандформирование 'Волки', продвинулся до десятника. Захвачен во время рейда боевиками объекта 'Локон'. Зомбирован техническими средствами. Участвовал в боевых операциях в составе рейдовых групп боевиков объекта 'Локон', называемых 'Серые призраки'. Три недели назад при боевой операции попал в плен и раззомбирован. Имеет личные мотивы сведения счетов с ' Серыми призраками' — месть за казненного Призраками своего старшего брата. Обладает информацией о внутреннем устройстве объекта 'Локон'. Это главный объект интереса группы Пантеры. В настоящее время скрытно передвигается по территории Ромба в паре с доктором Рыбальским Антоном, по кличке 'Док'.

На мониторе появилась фотография Антона, видимо из следственного дела — в фас и профиль. Все, что дальше рассказывал Полупанов о Доке, Пантера и так знала давно.

Сердце Иры забилось так, что казалось, сейчас вылетит из груди. Но внимательный взгляд Сокола, заставил Пантеру мгновенно взять себя в руки.

— Седоков ведет себя не совсем адекватно и доверяет только Рыбальскому, поэтому было решено, что привлечь Седокова к выполнению боевой задачи можно только при помощи человека, лично хорошо знающему Рыбальского. Выполнение этой операции поручено Ищенко Ирине. Операция должна быть быстрая, на опережение действий 'Серых Призраков', которые ведут охоту на Седокова и Рыбальского.

Ира вся покрылась испариной: они с Антоном — просто наживка в этой безжалостной игре. Ну и попали в переплет!

— Пантера с Носом должны найти Рыбальского и Седокова в соответствии с оперативными координатами, убедить или принудить к сотрудничеству, и доставить в расположение основной группы 'Радуга'. При всех других вариантах развития событий, Рыбальский и Седоков должны быть уничтожены. Вопросы по Седокову есть? Нет, тогда дальше. Второй боевой задачей группы Пантеры и Носа, является поиск и захват Эриха фон Эссена.

На мониторе появилось крупным планом лицо пожилого человека с бородой. Из — под густых бровей смотрели молодые, ярко — голубые глаза. Ира даже вздрогнула — так не соответствовали глаза внешнему облику своего хозяина, что — то было неестественно пугающее в этом человеке.

— Полковник Эрих фон Эссен. Специальное диверсионное подразделение Z 4 внешней разведки Вермахта Четвертого Арктического Рейха. Личностная информация отсутствует. Свободно владеет русским языком. Прибыл в Ромб нелегально семь месяцев назад. Пытается найти подходы к лаборатории 'Шерри'. Крайне опасен. Создал агентурную сеть на территориях Ромба среди различных группировок. Задачи фон Эссена невыяснены. Однозначно, они носят разведывательно — диверсионный характер. Необходимо захватить его, либо ликвидировать. Вопросы по фон Эссену?

— Какой еще, Четвертый Арктический Рейх? Вторая мировая война закончилась семьдесят лет назад — поднял руку Нос.

— Я не уполномочен разъяснять вам эту информацию. Вы должны захватить Эссена или ликвидировать. Это приказ. После выполнения поставленных боевых задач группа Пантеры поступает в распоряжение Сокола и участвует в захвате объекта 'Локон'. Задача понятна?

— Так точно, товарищ майор — достаточно громко, даже неожиданно для себя, ответила Ира.

— Отлично. Свободны. Кстати, Ирина Михайловна! — Полупанов достал из сейфа небольшую папку, — я привез приказ из Министерства Обороны. Вам присвоено воинское звание лейтенант. Поздравляю!

Через два дня, поздним вечером группу 'Радуга' подняли по тревоге. Сердце у Иры оборвалось на мгновение, но она быстро взяла себя в руки. Пора!

Аэродром, небольшой гражданский самолет, груда оружия и амуниции, тревожный сон, ночные огни принявшего военного аэродрома, автобус с затененными окнами, поездка по разбитым дорогам, еще один военный аэродром в лучах восходящего солнца, казарма, сухой паек, комплектация оружием и снаряжением, новая ночь, тревожное ожидание в полном боевом оснащении, команда, одевание парашюта, бегом в подогнанный прямо ко входу БТР, загрузка в вертолет, рев набирающих обороты двигателей и исчезающие внизу огни аэродрома. Курс на Ромб. Отсчет времени спецоперации начался.

Окно в Куполе прошли нормально, несмотря на полет в полной темноте. Только тряхнуло сильно. Из ушей Пантеры полилась тоненькая струйка крови — голова, казалось, лопнет в одно мгновение, потом все улеглось. Через минут двадцать полета был подан сигнал к десантированию. Бойцы, ориентируясь по приглушенным синим световым индикаторам возле открытой двери борта по одному вываливались в черноту ночного неба. Пришла очередь и Пантеры. Прыжок в ушедшую из — под ног бездну. Страха не было — он остался где — то далеко, там, среди желтеющих берез прошлой жизни.

Холод, мрак и липкие щупальца животного страха мгновенно окутали Иру. Рука на кольце раскрытия парашюта застыла то — ли от холода, то — ли от судороги страха. Каким — то неимоверным усилием воли Пантера, досчитав до ста — как ей было приказано перед вылетом, пошевелила замерзшими пальцами и из всех сил рванула кольцо. Парашют один. Шанс остаться в живых тоже только один. За несколько мгновений, прошедших до хлопка и спасительного рывка раскрывшегося купола парашюта, казалось, промелькнула вся Ирина жизнь.

Внизу, среди черноты поблескивал небольшой крест сигнальных огней — это спецназ МЧС подготовил площадку для приема десанта. Пантера, управляя стропами парашюта, направила свой полет на этот огненный крест. Когда Ира приземлилась чуть в стороне от сигнальных фонарей, она отработанным движением отстегнула парашют и откатилась в кусты, подальше от освещенной площадки — так, как ее учили действовать во время ночного десантирования, на случай засады противника. Ира притаилась в кустах, вытащила из чехла свою винтовку и осмотрелась вокруг в прицел ночного видения: В стороне от сигнальных огней стоят вооруженные солдаты в тяжелом штурмовом оснащении. Кто — то из 'Радуги', кажется Кот, рядом с этими бойцами сматывает стропы парашюта, рядом с ним что — то перебирает в своем рюкзаке Лось — его мощную спину Ира узнала сразу. Все спокойно. Ира выбралась из своего укрытия и подошла к бойцам:

— Ребята! Все уже на месте?

— Перо еще в воздухе — он последний прыгал — сказал, вынырнувший из темноты Сокол, — Ты как, Пантера?

— Нормально. Прыгнула легче, чем на полигоне.

— Молодец! Выдвигаемся к объекту через пятнадцать минут. Ты прикрываешь группу с тыла. Включи 'ночной глаз'.

Есть! — Ира опустила щелчком компактный прибор ночного видения, смонтированного на шлеме, на уровень левого глаза и стала собирать свой парашют. В ночной тиши вдруг раздался шелест — это Перо приземлился в кустах. Сигнальные огни были сразу выключены, и Пантера могла видеть только 'ночным глазом' — все вокруг было в серо — зеленом цвете, но видимость была достаточно хорошая.

Бойцы 'Радуги' быстро собрали парашюты и закопали их в заранее подготовленную спецназовцами яму. Через несколько минут цепочка бойцов сводного отряда бесшумно углубилась в ночную тайгу. Пантере вспомнились слова инструктора на спецполигоне: 'Пришли ниоткуда — ушли в никуда'. Это о них, точно. Шли быстро, без остановок, часто переходя на 'волчий шаг' и к рассвету вышли к расположению объекта — законсервированного резервного командного пункта ракетных войск стратегического назначения Уральского военного округа времен СССР.

Глава 12

Бункер

Объект представлял собой небольшую воинскую часть в таежной глуши. Гарнизона здесь не было уже много лет, а несколько полуразрушенных деревянных бараков и небольшое двухэтажное здание давно пустовали, зияя проемами выбитых окон и дверей. Огороженный колючей проволокой периметр базы был нарушен во многих местах повалившимися бетонными столбами ограждения.

Отряд залег в кустарнике тщательно изучая в бинокли и оптику прицелов территорию базы. Сокол по оперативной индивидуальной связи передал:

— Перо, Нос! Просмотрите бараки и дом. Скрытно. Первыми огонь не открывать, доложится, если что. Сергей! Со своими ребятами обеспечь периметр вокруг базы. Остальные прикрывают. Одеть на стволы глушители. Все делаем тихо, быстро и без шума.

Перо и Нос бесшумно растворились в клубах сизого холодного тумана. Спецназовцы МЧС поползли за своим командиром Сергеем в сторону полуразрушенного КПП базы.

Прошло пятнадцать — двадцать томительных минут. Было тихо. Вдруг эту ленивую утреннюю тишину нарушили беспорядочная стрельба из автоматов. Опять тишина. Еще несколько выстрелов. Все стихло.

— Сокол! Чисто — в наушнике связи раздался голос Носа.

— Перо!

— Чисто, Сокол.

— Пошли! — Сокол поднялся и побежал в сторону зданий базы. Остальные бойцы 'Радуги' рассыпались за ним, прикрывая друг друга.

Добрались до одного из бараков — возле полуоткрытой массивной деревянной двери стоял Нос. В руке 'Стечкин' с глушителем:

— Нас не ждали. Их было трое. Они открыли огонь первые. Пленных нет. По всей видимости, мародеры.

Сокол кивнул головой и отдал приказ;

— Серега! Обыщите убитых, потом вынесите их и закопайте в тайге. Оружие и боеприпасы собрать. И обеспечьте круговую охрану периметра объекта. Всех, кто приближается к объекту убирать без предупреждения и тихо. Лось! Найди вход в бункер, разминируй и сними все ловушки. Остальные — еще раз прочесать территорию базы. Пленных не брать. Пантера, прикрывай вход в этот барак — майор показал рукой на полуразрушенный длинный каменный барак.

Бойцы молча рассредоточились, обыскивать базу. Вскоре вернулись — никого больше на объекте не было.

— Майор! — подошел к Соколу командир спецназовцев. — Это были не мародеры. Мы обыскали их. Американские штурмовые винтовки SCAR, натовская экипировка и форма, снайперская винтовка Rangemaster, УКВ — радиостанции серии PRR, чешские, DIKOM, очень классные — одна такая стоит больше двух штук зелеными. Документов нет. Все одинаковое. Это боевая группа, возможно Волки.

— Не похоже. Эта экипировка и вооружение слишком дорогое для Волков — подумав немного, сказал Сокол, — Осмотри их руки — нет ли татуировок.

— Осмотрели, нет ничего.

— Ладно, выясним потом. Сережа! Зачисти все вокруг базы — наверняка у них есть боевое охранение. Желательно захватить пленного.

— Есть!

Спецназовцы разделились на четыре группы и стремительно исчезли в утреннем тумане.

— Всем рассредоточиться и прикрыть подходы к этому бараку. Лось! Зайди внутрь барака и найди вход в бункер.

Все залегли на позициях, заняв круговую оборону. Минут через двадцать в разных местах в тайге вокруг базы захлопали приглушенные выстрелы. Бой длился минут десять — пятнадцать. Потом все стихло.

— Товарищ майор! — в наушниках персональной связи прозвучал голос Сергея, — восемь человек было в засаде. Нас ждали. У нас трое убитых и двое легко раненных. Пленных не взяли.

— Ясно. Раненные смогут быть в строю?

— Да, перевязываемся, ничего серьезного.

— Хорошо! Перекройте все подходы к базе и продержитесь, как минимум два часа.

— Есть, товарищ майор!

Вход в бункер оказался в подвале барака. Лось минут двадцать копошился в подвале и, закончив, позвал Сокола: — Готово. Можно входить.

За отодвинутым в сторону стеллажом, заставленным каким — то хламом, в бетонной стене были массивные бронированные двери с кодовым замком в верхнем углу.

— Открывай, Лось! Перо, Нос и Рыбак вперед. Схему вы знаете. Включить аварийное освещение и прикрыть группу. Вперед!

Лось набрал нужный код. Раздался громкий щелчок. Все присутствующие вздрогнули от неожиданности, да и нервы были на пределе. Лось потянул ручку и двери, на удивление легко и без скрипа открылись. Трое бойцов 'Радуги' нырнули в темноту открывшегося бетонного коридора. Мерцающие пятна от их фонарей вскоре исчезли, видимо за поворотом коридора. Пантера и Кот держали под прицелом вход в подвал со стороны барака. Внезапно в коридоре входа включились лампы аварийного освещения и через несколько минут где — то в недрах бункера, раздался еле уловимый шум включившихся дизельных установок, который через короткое время стал почти неслышимый.

— Сокол! Мы на месте. Все чисто — доложил по рации Нос.

— Сергей! — связался Сокол с командиром спецназа, — мы уходим в бункер. Вход задраим. Выставь заслоны в бараке и в подвале. Никто не должен проникнуть на базу. В случае нештатной ситуации с нами в бункере, взорвать барак и погреб, затем уходить к месту эвакуации.

— Есть! — прохрипел в наушнике голос Сергея.

— А теперь идем! — Сокол первый нырнул в коридор. — Кот! Задрай двери входа. Пантера идешь за мной.

Кот, пропустив товарищей внутрь, закрыл тяжелые, сантиметров в тридцать бронированные двери и задраил их наглухо большим колесом кругового замка.

Сокол шел, настороженно держа палец на спусковом крючке своего автомата.

Воздух в коридоре был сперт и густо пах плесенью. На бетонных стенах черные пучки силовых кабелей, армированные стальной проволокой аварийные светильники с тусклым, мигающим светом. Поворот коридора. Ступеньки вниз. Площадка. Еще одни открытые бронированные двери. Рыбак, задержавшись, задраил их. Быстрым шагом все идут дальше. Еще один поворот, опять ступеньки вниз, еще одни двери и Сокол с бойцами зашли в большое, хорошо освещенное, помещение, метров двадцати в диаметре. С одной стороны в полукруглой стене было расположены четыре одинаковые бронированные двери, на расстоянии метров пяти друг от друга. На дверях были нарисованы белой краской большие цифры: 1, 2, 3 и 4. Кот задраил за собой двери под литерой 2. Напротив всех этих дверей в стене были видны прорези бойниц, сквозь которые поблескивал свет. В углу была расположена еще одна дверь. Она была полуоткрыта, и в проеме стоял Перо.

— Разобрались с оборудованием? — кратко спросил Сокол.

— Да, командир. Рыбак сейчас в силовом узле, работает с дизельными установками. Лось и Нос проверяют первый уровень бункера. Пока все чисто. Здесь никого не было много лет.

— Но я этого не знаю, поэтому проверить все, уровень за уровнем. Меня слышно, Лось, Нос?

— Да, командир.

Бойцы зашли внутрь помещения с бойницами. Перо задраил двери. Помещение небольшое. В бойницах установлены стационарные турели для пулеметов. Сами пулеметы и ящики с патронами виднелись в небольшой каптерке за железной решетчатой дверью. Небольшой пульт, на котором были установлены пять допотопных мониторов и выведены какие — то кнопки и тумблеры. Несколько круглых стульчиков. Все в помещении было покрыто толстым слоем пыли. Пыль, взбитая ногами бойцов, тянулась по полу, к отверстиям вытяжек вентиляции, которая уже работала и ощутимо улучшила воздух в помещении.

Перо! Разгреби все это. Оборудуй огневые точки. Это уже боевое дежурство. Тебе скоро выведут изображения всех коридоров, ведущих снаружи, с поверхности, сюда, в изолятор. Задрайся и не зевай.

— Есть, командир — спокойно ответил Перо, забрасывая свой АКСУ на ремне за спину.

— Слышишь, Рыбак! Закончишь с дизелями, установишь датчики движения на всех узловых входах в центральный уровень и выведи их на центральный пункт управления — отдал приказ майор и зашел с Пантерой и Котом в коридор, ведущий из комендатской в центральный уровень бункера. Дверь за ними бесшумно закрылись двери — это Перо приступил к боевому дежурству. Опять короткий коридор, открытая дверь и бойцы зашли в сердце бункера — центральный уровень.

В просторном круглом помещении с высоким потолком и ярким освещением, по кругу были расположены большие бронированные двери. Пантера насчитала семь дверей. Двери были обозначены большими белыми буквами.

— Ну, господа, с прибытием в бункер! Над нами десять метров железобетона и еще десять метров грунта- с явным облегчением в голосе сказал Сокол, — Пантера! Осмотри отсеки 'С' и 'Д' — это жилые отсеки личного состава бункера. Лось, прикроешь этот плац. Кот и Нос, заходите в отсек 'Е', опуститесь на нижний уровень — на склады и осмотритесь там. Рыбак, как там дизельная?

— Все нормально, командир, будет работать — все в отличном состоянии.

— Хорошо. Закончишь, подойди ко мне на центральный пункт управления — отсек 'К'.

— Есть!

Бойцы Радуги разошлись по своим заданиям.

Ира зашла в открытые двери отсека 'С'. Широкий коридор метров двадцать длиной, хорошее освещение. Три двери направо, две налево, одна дверь прямо — в торце коридора.

Первая дверь направо, с надписью белыми буквами: 'Взвод? 1'. Дверь с легким скрипом отворилась вовнутрь. Большое помещение было тускло освещено аварийными светильниками. Ира поискала взглядом выключатели — вот они, справа от двери. Щелчок — и казарма залилась довольно ярким и холодным светом от люминесцентных ламп на потолке. По центру и в левой части казармы стояли ровными рядами двухъярусные койки, аккуратно застеленные серо — зелеными армейскими одеялами. Ира насчитала двадцать коек. На каждой койке лежал пластиковый пакет с постельным бельем. Справа, вдоль всей стены стоял ряд железных шкафов для одежды. Недалеко от входной двери слева — стол дневального с настольной лампой, рядом два стула. В глубине казармы, на противоположной стене от входа — зарешеченные двери. Ира подошла поближе — сквозь решетку были видны автоматы, аккуратно составленные в пирамиды, на стенах висели ровными рядами каски и бронежилеты. В углу оружейной комнаты стояли ящики с боеприпасами на которых поблескивали сталью три ручных пулемета. В замке оружейной был вставлен ключ. Ира повернула ключ, замок громко щелкнул и дверь без скрипа открылась. Ира закрыла обратно дверь на замок. Дальше, за оружейной комнатой были расположены туалетный и душевой блок. Ира осмотрела их — все чисто. Везде все чисто, видно, что после ремонта помещениями никто не пользовался. Ира открутила барашек крана в одном из душевых отсеков: раздалось шипение, а затем пошла вода — сначала ржавая, а потом и чистая, с хорошим напором.

— Неплохо — сказала вслух Ира и вдруг почувствовала на себе чей — то взгляд. Ира похолодела на мгновение, деревянными руками закрутила кран и неспешно повернулась. В проеме двери в душевой отсек метнулась какая — то тень. Ира выхватила своего 'Грача' из кобуры и прицелилась в направлении подозрительного движения. Взвела курок, и палец предательски задрожал на спусковом крючке. Тихо. Может, показалось?

— Эй, ребята! Это ты, Лось? — тихо позвала Ира. В ответ тишина.

Ира крадучись подошла к открытой двери. Тихо. Тогда Пантера прыжком преодолела порог душевой и на той стороне, уже в казарме, мгновенно присев и проехавшись по поле на коленях, осмотрелась вокруг, держа пистолет двумя руками. В казарме никого.

В туалетном отсеке — никого. Оружейная закрыта. Наверное, померещилось что — то от усталости.

— Лось! — негромко позвала Ира в микрофон персоналки, — зайди ко мне в блок 'Д'.

— Сейчас буду — отозвался офицер и через минуту, грохоча ботинками, в казарму ворвался Лось, — Что случилось?

— Жутко как — то, померещилось мне. Давай дальше вместе посмотрим.

— Сокол! — позвал Лось, — Нужно помочь Пантере осмотреться в блоке 'Д'.

— Что — там? — отозвался майор.

— Да так, непонятка, какая — то.

— Ладно, давай.

Лось с Ирой осмотрели две другие казармы. Никого нет. Зашли в медсанчасть, расположенную в торце коридора. Тоже никого. Медсанчасть была отлично оборудована — Ира обратила на это внимание.

Дальше зашли в комнату отдыха — биллиардный стол, большая панель телевизора, диваны и кресла, шкафы с книгами. Тоже ничего особенного. Последняя дверь вела в столовую — большое, ярко освещенное помещение, несколько десятков квадратных столиков с аккуратно придвинутыми стульями. Окно раздачи было открыто. Лось с Ирой зашли через боковую дверь в раздаточную, и через нее зашли в пищеблок: большая электрическая плита на пол кухни, столы, оббитые жестью, несколько больших холодильных камер с полуоткрытыми дверцами — везде армейский порядок. Никого. Зашли в кладовую — достаточно большое помещение с длинными стеллажами, на которых были ящики и упаковки с продуктами. Лось взял одну банку из ящика:

— Так, тушенка свиная, срок годности — декабрь 2017 года. Глянь — ка, годится.

Вдруг где — то на кухне раздался достаточно громкий стук — Лось и Пантера мгновенно направили стволы в сторону неожиданного шума и оба увидели большую тень, метнувшуюся к потолку кухни, которая на секунду закрыла светильники и исчезла.

— Стоять! — заревел Лось и кинулся на кухню, с грохотом разбрасывая ящики, попадавшиеся ему на пути. Ира побежала за ним. На кухне никого не было, только оседавшая с большой вытяжки над плитой пыль, говорила о том, что секунду назад кто — то или что — то прикасался к ней.

— Это просто летучая мышь — громко рассмеялся Лось, — А мы тут жуть наводим.

Но в ту же секунду свет внезапно погас, и Ира увидела в темноте совсем недалеко багрово — красные глаза: кто — то огромный смотрел на бойцов из покрытого мраком обеденного зала. Животный ужас объял Пантеру — в этом взгляде было столько ненависти и бешеной ярости, что, казалось, сейчас на нее прыгнет и сожрет какое — то чудовище из бездны мрака. Лось опомнился первым и, с громкой руганью, открыл беспорядочный огонь из автомата в раздаточное окно. Через несколько секунд и Ира, словно избавившись от чьих — то цепких лап, выпустила всю обойму своего пистолета туда, где было Нечто. Вспыхнул свет, сначала в аварийных светильниках, а потом и общий. Лось сменил магазин в автомате, Ира до боли сжимала рукоятку своего 'Грача', по — прежнему держа его в вытянутой руке. В столовой оседала пыль. Уши полностью заложило от грохота стрельбы, а пороховые газы разъедали глаза. Осознание реальности быстро возвращалось. На кухню ворвались Сокол и Рыбак и что — то стали кричать. Ира смотрела на них и не понимала, что вообще происходит. Все было как в замедленном кино — и движения и речь.

Лось молча перезаряжал автомат. Ира увидела, что под его ногами лежит три пустых магазина.

— Странно — подумала она, не отрываясь, как завороженная, глядя на них, — Странно. Света не было несколько секунд, а Лось успел разрядить три магазина. Что — то не так.

Сокол разжал пальцы Иры, сжимавшие рукоятку пистолета, забрал его и стал трясти девушку за плечи:

— Ира! Очнись! Это мы!

Рыбак взял под руку Лося, который тупо, не глядя ни на кого, переключал щелчками режимы стрельбы на своем автомате, и повел его прочь из столовой. Майор тоже взял за плечи Иру и повел ее вслед за товарищами. Когда они вышли из сектора и Рыбак задраил двери в него, Лось сполз спиной по стене на пол, уставившись глазами в одну точку. Руки его крепко сжимали автомат. Иру упала на колени и ее вырвало.

— Кот! Срочно в центральный отсек! — вызвал майор по рации.

Через несколько минут прибежали Кот и Нос. Кот, долго не расспрашивая, вынул из металлической плоской коробочки два шприца с каким — то препаратом и сделал инъекции Лосю и Ире прямо через одежду. Через минут десять бойцы пришли в чувство: Лось огляделся уже осмысленным взглядом:

— Что случилось?

— Ты что, не помнишь ничего? — спросил Кот.

Лось, видимо, вспоминая, напрягся весь, опустил глаза и жестко сжал губы:

— Хрень, какая — то, напала на нас.

— А ты, Пантера, помнишь что? — спросил Кот, помогая Ире подняться.

— Потом, ребята, мне сейчас очень плохо — ответила Ира, — где моя винтовка?

— Вот она, все нормально, Пантера — подал Ире винтовку Нос.

— Спасибо! Я уберу сейчас здесь. Извините меня.

— Мы сами Ира все уберем. Иди, посиди немного — мягко сказал Кот, пряча свою коробочку со шприцами.

Лось поднялся и, передернув затвор автомата, стал открывать дверь в сектор 'Д'. Движения его еще были неестественно резкие и не совсем скоординированные.

— Отставить! — приказал майор. Этот сектор пока блокируем. Слушать всем! Есть кое — что, чего вы все, кроме Кота, не знаете об этом бункере. Это военная тайна. Три года назад, незадолго до катастрофы в бункере сделали плановую реконструкцию и переоснащение. Охрана бункера состояла из двух взводов солдат и четырех офицеров.

Они обеспечивали наружную охрану, на поверхности, а десять солдат с офицером были в бункере, под землей, и занимался уборкой и всякими работами по поддержанию работоспособности систем жизнеобеспечения этого подземного объекта. Личной состав, внутренней команды бункера менялся каждую неделю. Так прошло два месяца, и однажды, внутренняя команда не вернулась из бункера, телефонная связь с ними была прервана. Наружная охрана не смогла проникнуть в бункер, потому что все входы были заблокированы изнутри. Вызвали спасателей и спецназ, вскрыли один резервных входов и зашли в бункер. Там никого не было. Прочесали все до сантиметра — никого. Не было ни следов стрельбы, ничего необычного. Одиннадцать человек просто исчезли. Следователи военной прокуратуры остановились на версии, что эти солдаты во главе с офицером. дезертировали в тайгу полным составом. Это было ЧП серьезного масштаба. Прочесали местность вокруг базы — никаких следов. Сменили полностью весь личный состав охраны бункера. Через месяц все повторилось — внутренняя охрана исчезла, нашли только одного солдата, который блуждал по коридорам бункера в невменяемом состоянии — он так и смог дать никакой информации о том, что произошло с его сослуживцами. Бункер обследовали криминалисты и ученые. И сделали вывод, что подземное убежище никто не покидал, люди исчезли по непонятным причинам, и, самое главное — выяснилось, бункер построен в зоне проекции тектонических разломов и мощных геопатогенных полей. Этому подземному объекту был присвоен пятый, высший уровень опасности аномальных геопатогенных явлений. Поэтому с нами Кот — профильный специалист в этой области, все специальные вопросы к нему.

— Товарищ майор! — обратился Рыбак к Соколу — в его голосе было открытое раздражение и сарказм, — А чего мы еще не знаем об этой операции?

Все бойцы 'Радуги' напряглись — ведь Рыбак открыто задал вопрос, который

теперь оказался жизненно важным для всех. Раздражение бойцов и недоверие к командиру могло вылиться в непредсказуемую ситуацию.

Майор выдержал паузу несколько секунд, потом, не спеша, достал из кобуры свой 'Стечкин', дослал патрон в ствол и спокойно сказал, держа в опущенной руке пистолет:

— Мы не знаем когда и как мы умрем. Но одно я знаю точно — 'Радуга' выполнит поставленную боевую задачу, в полном или неполном составе. Мы сможем противостоять аномалиям — это не самое сложное в нашем задании. И еще: хотите выжить — выполняйте мои приказы, а я позабочусь о том, чтобы вы все дожили до начала штурма 'Локона' — мне нужен каждый боец. Вопросы есть?

— Вопросов нет, командир — уже спокойно ответил Рыбак.

— Ну, вот и прекрасно! Теперь Кот проведет инструктаж, как вести себя в зоне повышенной аномальной активности.

— Внимание, бойцы! — Кот, забросив Автомат за спину, сел на корточки и разложил прямо на полу странную карту — на ней, на фоне подробного плана бункера были нанесены разноцветными фломастерами круги и перечеркнутые зоны:

— Смотрите! Это архивная карта аномальщиков трехлетней давности: красные зоны — это опасные зоны в бункере, черные круги — это зоны проходов восходящих каналов аномальной активности, зеленые зоны — это чистые зоны. Так вот, смотрите — Сектор 'Д', где только что произошел контакт Лося и Пантеры с аномальной активностью, был на этих картах зеленый. Я отсканировал часть помещений — картина активности полностью другая, чем на карте. Зоны аномалий мигрируют. Поэтому мне нужно составить новую карту и на это уйдет около суток. Сейчас я подтверждаю безопасность помещений ЦПУ — сектор 'К', центральный пункт управления, помещения комендантской комнаты, где сидит Перо, дизельной и части коридоров, которые я успел обследовать. Всем находиться в безопасных зонах до окончания моих работ. И еще: возьмите каждый по два шприца со специальным препаратом, блокирующим галлюциногенное воздействие аномальной атаки. Носить с собой в доступном месте. Если подвергнитесь атаке, вводить немедленной себе и товарищу, если тот будет не состоянии контролировать себя. Передвигаться по бункеру только группами или парами, как минимум. Есть вопросы?

— Нет вопросов — насуплено сказал Лось, — шприцы давай.

До вечера Кот в паре Носом обследовали сектор 'С' — жилой отсек офицерского состава, бойлерную, насосную станцию, часть коридора, ведущего на нижний уровень к складам с ГСМ и часть сети запасных выходов. Все было чисто. Но грузовые лифты на центральные склады фонили на приборе так, что казалось, что звуковые датчики сошли с ума — там проходили пучковые каналы геопатогенной активности.

— Лучше не приближаться к этой зоне ближе, чем на двадцать метров — объяснил Кот, этот энергетический поток прошивает укрытие бункера как бумагу и уходит вверх, как высоко — мы не знаем, но если в этот поток попадет самолет — будет плохо и людям и приборам.

Сектор 'Д', где подверглись атаке Лось с Пантерой, был слабоактивен, да и то только в некоторых помещениях. Тем не менее, Кот запретил заходить в этот сектор.

Сокол приказал разместиться в офицерском секторе, Кот обследовал состояние продуктов на пищеблоке и разрешил их использовать.

Сокол с Рыбаком подключили все скрытые камеры слежения в окрестностях базы — на пять огромных мониторов в оперативном зале ЦПУ были выведены изображения двадцати камер, которые обеспечивали практически полный визуальный контроль за периметром базы в радиусе трехсот метров. Камеры были современные — с датчиками движения и ночным инфракрасным режимом слежения. По крайней мере, пять скрытых постов спецназовцев были видны как на ладони. Камеры реагировали даже на движение мелких животных. Сокол от удовольствия даже потер руки:

— Очень приятная новость за сегодняшний день.

Подключили и специальный наружный усилитель, который обеспечивал связь в УКВ — диапазоне в радиусе восьмидесяти километров. Дальняя связь не работала — купол Сферы был непроницаем для нее. Рыбак установил радиосвязь с некоторыми армейскими блокпостами на территории Ромба, у которых были работоспособные радиостанции. Сокол уточнил наличие личного состава на этих блокпостах — всего было в строю семьдесят два человека с ограниченным запасом боеприпасов, два исправных транспортных вертолета МИ — 8 без топлива в баках, но с боеспособными экипажами, шесть грузовиков 'Урал' и три бронетранспортера БТР — 80, тоже без капли горючего. Свою дислокацию Сокол не раскрывал, а на карту Ромба нанес все координаты действующих блокпостов. Майор передал блокпостам приказ коменданта военного округа генерала Малинина — воздержаться от рейдов и зачисток до особого приказа. Также была разослана шифрограмма об оперативном переподчинении личного состава всех воинских подразделений на территории Ромба, майору Денисову. Второй шифрограммой, майор приказал разыскать Дока и Седокова, или собрать информацию об их местонахождении.

Закончив эти задания, Сокол отозвал в бункер всех спецназовцев — они выполнили свою задачу.

Когда плац центрального уровня перед ЦПУ наполнился голосами и бряцаньем оружия прибывших бойцов, стало сразу веселее и спокойнее. Кот провел сразу занятия с новыми членами подземного гарнизона по правилам поведения в зонах аномальной активности, а четверо спецназовцев приступили к готовке ужина на пищеблоке. По отсеку 'С' разлился будоражащий запах жарящейся тушенки и варящихся макарон. Жизнь стала налаживаться. Пантера перевязала двух раненных спецназовцев — к счастью ранения было не тяжелые. Через час, бойцы уже ужинали в столовой. Стук ложек о тарелки, веселый говор и смех создал, наконец, на базе атмосферу обустроенности и защищенности.

На следующее утро, после разведки Кота, бойцы зашли на уровень 'Т2' — центральные склады базы. Это было огромное помещение с высокими потолками — в центре стояли друг за другом три вертолета: Ка — 50 'Черная Акула' и два МИ — 120. Впереди каждого вертолета стоял мини — тягач для транспортировки вертолетов на взлетную площадку. Справа от центральной площадки с вертолетами были расположены открытые боксы с техникой: 2 танка Т — 90, три БТР — 90, три грузовика 'Урал' и два вездехода 'Тигр'.

Слева были расположены склады: боеприпасов, вооружений, продовольственный, вещевой, технический, медицинский. В глубине зала были расположены склады ГСМ. К грузовым лифтам Кот запретил походить, для чего начертил красной краской жирную черту. Уровень 'Т2' имел выход на поверхность в виде огромных, метров тридцать в диаметре автоматических раздвижных ворот. После осмотра техники и складов, майору доложили, что все находится в полной исправности, а техника вообще еще в заводской смазке. Сокол приказал Сергею и его людям подготовить всю технику к боевым действиям: расконсервировать, заправить топливом, оснастить полным боекомплектом. Работа закипела, хотя, по предварительным подсчетам, на подготовку техники могло уйти около семи — десяти дней. Особенно много времени планировалось на освоение систем ночного управления боевыми вертолетами, которые были незнакомы подготовленным пилотам из состава спецназовцев.

Бойцы ' Радуги' несли боевое дежурство по охране узловых объектов бункера.

День шел за днем. Служба была у всех бойцов расписана по минутам и эта занятость и усталость к концу смены, снимала некоторую нервозность ожидания приказа на начало операции. Операции, после которой выживут немногие.

Глава 13

Немцы. Враг моего врага…

На шестой день, утром, в ЦПУ срочно вызвали Сокола, оторвав его от завтрака в столовой.

— Сокол, смотри! Как это понимать? — спросил Лось, дежуривший на видеомониторинге кругового обзора периметра базы: на одном из мониторов была видна приближающаяся к воротам КПП базы группа людей, с поднятыми над головами автоматами. Этого в принципе не могло быть, потому что эту единственную дорогу к объекту прикрывал наряд спецназовцев на дальнем заслоне, а от них не поступило ни единого сигнала. Сокол увеличил изображение, выжав из оптики наблюдательной камеры все возможное. И все стало понятно: впереди шли трое безоружных спецназовца со стянутыми за спинами руками, сзади, прикрываясь пленными, насколько это было возможно, шли люди в гражданском с поднятым над головой оружием. Пять человек. Странное шествие дошло до ворот базы. Спецназовцев пинками поставили на колени, а сопровождающие их люди сели сзади, положив оружие на землю. Один из них встал, демонстративно вытащил из — пояса пистолет, положил его на землю и неторопливо двинулся на территорию базы.

— Отдать приказ на открытие огня? — спросил Сергей, смотревший на монитор из — за спины Сокола.

— Не торопись, посмотрим, что дальше.

Дальше было все так — же непонятно: человек сел на плацу прямо на землю, лицом к бараку, где находился резервный вход в бункер, неспешно достал из кармана сигареты и закурил. Камера дала крупным планом изображение лица этого человека: немолодой мужчина с густой бородой. Взгляд его показался всем очень знакомым.

— О — о, какие гости пожаловали! — с плохо скрытым удивлением сказал Сокол, — сам полковник Эрих фон Эссен, собственной персоной.

Потом, помолчав немного, добавил: К чему бы это?

— Что делать будем, Сокол? — вмешался Сергей.

— Что делать, что делать. Говорить с Эссеном будем. Он знает, что мы здесь и зачем — то пришел. Сам пришел. Людей наших в плен взял, хотя мог и убить. Торговаться хочет.

Сергей, выслушав доклад своих бойцов по рации, опять спросил:

— Сокол! Они окружены и все на прицеле. Секундное дело. Отдай приказ. — Командир спецназовцев явно нервничал.

— Не кипятись, Сережа. — Сокол явно уже принял решение. Спокойствие и редкое самообладание Сокола все больше нравились Ире — этот мужчина всегда знал, что делать и как поступать.

— Скажи своему парню, пусть подойдет к Эссену и поговорит с ним, чего он хочет — подумав немного, добавил Сокол.

— Семенцов, подойди к тому мужику, что сидит перед бараком, узнай, чего он хочет. Остальным держать всю группу на прицеле — если дернуться — бить на поражение. Наших постарайтесь не задеть.

Из укрытия в двухэтажном доме вышел спецназовец, и, взяв на мушку автомата сидящего Эссена, подошел к нему. На мониторе было хорошо видно, как разговаривал боец, уперев ствол автомата в голову немца. Фон Эссен, слегка улыбнувшись, сказал что — то, даже не повернув головы к спецназовцу. Боец отошел на несколько шагов, и, не опуская ствол автомата, направленного по — прежнему на странного визитера, связался по рации с Сергеем, который тут же доложил Соколу:

— Командир! Он назвался Эрихом фон Эссеном, и хочет поговорить с Вами. Наедине. Он назвал Вашу фамилию, имя и звание.

— О — о! Какая осведомленность. Ладно. Пусть твой боец держит Эссена на прицеле и отойдет на пару шагов. Я выйду к немцу. Да, еще: скажи бойцу, чтобы не зевал — а то без головы останется.

— Так немец же без оружия!

Сокол помолчал секунду и мрачно сказал:

— Ему и не нужно оружие — он сам оружие. Перо, пойдешь со мной. Если что — то пойдет не так, дальнейшее командование операцией переходит к Носу. Он знает все. Понятно?

— Так точно! — вытянулись все присутствующие.

— Рыбак, проведешь нас и позадраиваешь за нами все двери.

Шли молча. Сокол на ходу передернул затвор своего 'Стечкина' и засунул его за брюки сзади, под куртку. Ира удивилась: как можно спецам, как Сокол и Нос пользоваться такими допотопными пистолетами, впрочем, им виднее.

Когда они выходили из барака, майор быстро сказа Перу:

— Если что, стреляй ему в голову — он наверняка в бронежилете.

— Хорошо. Прикрою, Сокол.

Немец встал, ожидая подхода майора с Пером.

— Я могу общаться без переводчика — вместо приветствия, сказал фон Эссен на чистом русском языке, совершенно без акцента.

— Офицер со мной — так же спокойно ответил Сокол.

— Понятно. Мы будем здесь общаться? — немец обвел взглядом пустой плац.

— Почему бы и нет? Давайте прогуляемся и поговорим заодно.

— Мы здесь как ходячие мишени, Вам не кажется?

— Боитесь, что подстрелят, полковник?

Немец сдержано улыбнулся и, промолчав немного, ответил:

— Полковник Эрих фон Эссен, господин майор.

— Мы с Вами знакомы. Заочно. По оперативным данным. Прошу Вас! — Сокол приглашающим жестом предложил пройтись. Немец, заложив руки за спину, двинулся неспешным прогулочным шагом. Его походка была упругой и сильной, что не вязалось со старым лицом фон Эссена. Сокол, заложив руки за бронежилет, пошел рядом. Перо с автоматом наизготовку, шел сзади, шагах в десяти. Переговорщики были прекрасно видны, и их, достаточно мирная прогулка, сняла напряжение у всех, кто за ними наблюдал на плацу.

— Так с чем Вы пожаловали, господин полковник? — помолчав немного, начал разговор Сокол.

— Я пришел договариваться с Вами, господин майор.

— Это я понял. Для начала скажите вашим людям, пусть отпустят моих бойцов. С оружием.

Фон Эссен кивнул в ответ, повернулся к своим людям, и сделал какой — то неопределенный жест рукой. Немцы подняли пленных спецназовцев на ноги, освободили им руки и отдали им отобранное у них оружие. Сокол махнул освобожденным бойцам рукой в направлении здания казармы. Спецназовцы двинулись в указанном направлении. Теперь уже люди фон Эссена сели на землю, но автоматы из рук не выпустили.

Майор проводил взглядом своих бойцов:

— Спасибо! Будем считать, что начало переговорам положено, господин фон Эссен. Как Вы понимаете, теперь Вы и ваши люди хорошо просматриваетесь в оптику прицелов.

— Конечно, господин Денисов. Но из тайги, ваши люди и мы с Вами тоже хорошо просматриваетесь.

Сокол улыбнулся:

— Тогда мы с Вами в равном положении, господин фон Эссен. Теперь к делу.

— Ну что — ж, к делу — согласился немец. — На объекте Шерри, как его у вас называют, находится наш летательный аппарат 'Хаунебу', известный больше под названием Летающий диск. Он выполнил возложенную на него миссию — отклонил траекторию астероида и предотвратил неизбежное разрушение Антактического Рейха. Моего Рейха. Операция по изменению траектории полета астероида должна была быть проведена незаметно для наземных исследовательских центров и спутников. Но при энергетическом контакте нашего аппарата с астероидом произошло непредвиденное разрушение части поверхности этого космического объекта — от него отделилось два крупных фрагмента. Один упал в Арктике в безлюдных местах, а второй направился в густозаселенный район России. Было принято решение сопровождать этот опасный фрагмент, чтобы отклонить его падение в максимально безопасную местность. Однако, практически все энергетические ресурсы нашего аппарата были исчерпаны, и он потерпел катастрофу здесь, в районе Ромба. Экипаж погиб, но сам аппарат остался практически неповрежденным. Он, вернее технологии, которые использованы при его создании, очень интересуют военных, в том числе и ваших. На базе этих технологий может быть создана новая авиация и космонавтика — а это уже решающий военный и политический козырь.

Фон Эссен замолчал, молча продолжая идти.

— Я слушаю Вас, полковник. Пока что, все, что Вы рассказали, мне известно — спокойно сказал Денисов.

— Не сомневаюсь, майор. У вас под носом, на вашей территории, западные специалисты создали лабораторию, целый подземный комплекс по изучению нашего летательного аппарата. Вам это тоже известно, как и известно то, что доступа к аппарату они до сих пор не получили, потому что гравитационное поле, защищающее аппарат, непреодолимо для современных исследовательских технологий.

Сокол кивнул в ответ.

Но есть то, чего вы не знаете, господин майор — продолжил немец, — специалисты Шерри недавно запустили оборудование, способное дистанционно разряжать источник защитного поля, и, по нашим данным, они смогут вскрыть 'Хаунебу' уже через 300 — 350 часов.

— Вы прессингуете ситуацию, полковник.

— Нет, это реальность, просто ваши спецслужбы недостаточно информированы, либо намеренно дезинформированы. Через две недели 'Хаунебу' будет вскрыт. Для меня и моей команды, это тоже неожиданно, и поэтому планы постепенного проникновения в лабораторию уже неактуальны. Необходимо действовать быстро. Для вас тоже недопустимо упущение на Запад военных технологий будущего, поэтому задачи у нас где — то близки.

— Полковник, если Вы так хорошо осведомлены, почему Вы не захватили лабораторию до сих пор.

— У нас нет сил для этого — Шерри предельно защищен. Все подступы к району его расположения защищаются специальной системой обороны, центром управления которой является подземный центр — бункер, по вашей классификации, называемый 'Объект Локон'. С этого объекта ведется работа по захвату и зомбированию населения Ромба, с целью постоянной дестабилизации положения на территориях Ромба и созданию пятой колонны в рядах всех группировок, способных по команде, одномоментно, дезорганизовать все действующие местные силовые и властные структуры. Практически, сейчас ситуацию в Ромбе контролирую специалисты 'Локона'. Мало того, зомбированные адепты 'Локона' уже проникли за пределы Сферы и усиленно внедряются в ваше общество вне пределов Ромба. Вам это известно, вернее, уже известно, благодаря случайным находкам хорошо известного Вам доктора Рыбальского. Для общепринятой войсковой операции по захвату Локона и Шерри потребуется минимум бригада войск специального назначения и массированная воздушная и наземная огневая поддержка. Таких возможностей нет ни вас, ни, тем более у нас. Нужно что — то предпринимать — время уже идет на часы. Вот и вся информация. Думайте, майор. Со штабом ГРУ у Вас все — равно связи нет, и не будет, до появления ближайшего окна в Сфере.

Сокол молчал, обдумывая, услышанную от фон Эссена информацию. Немец не торопил с ответом, монотонно вышагивая рядом.

— Проверить Вашу информацию у меня нет возможности — начал Сокол, — штурмовать Локон и Шерри все — равно придется. Давайте будем более откровенны: сколько у Вас людей, полковник?

— Пятнадцать, включая меня.

Сокол оглянулся: возле КПП сидело четверо немцев — значит, остальные, возможно, рассредоточены вокруг базы и пасут его в оптику прицелов. Неприятно. Хотя, это может быть и блеф. Конечно, зачистить территорию вокруг базы будет непросто, учитывая, как легко немцы сняли заслон спецназовцев. Ну да ладно — это потом. Что же нужно немцу сейчас? Пробиться в русский бункер? Ликвидировать 'Радугу'? Или действительно, соединить силы для совместной операции? Сейчас мы его пощупаем:

— Господин полковник! Вы прекрасно понимаете, что у меня нет оснований верить Вам. И доверять тем — более. Но давайте выясним еще кое — что. Скажите, почему спецы Шерри больше года не могут снять защиту с вашего аппарата, а утверждаете, Вы сможете сами снять ее?

— По первой части Вашей фразы, господин майор: мы не верим оба друг другу и не доверяем тоже, только ситуация требует совместных усилий для выполнения вашей и нашей боевой задачи. По второй части: получить доступ к 'Хуанебу' можно только после вхождения в защитное поле 'Хуанебу' человека со специальным волновым ключом.

— И он у вас есть?

— Да, майор, есть. Волновой ключ — это я.

Сокол удивленно поднял глаза на немца.

— В альфа- ритм моего мозга прошит волновой ключ к 'Хуанебу' — спокойно ответил фон Эссен.

— И Вас, теперь, как я понимаю, мы все должны хранить как зеницу ока.

— Да, майор. Вы правильно понимаете.

Денисов молча шагал, заложив руки за спину.

— Да, еще, господин майор — для повышения доверия наших отношений. Вы ищете доктора Рыбальского и его спутника, некого господина Седокова, бывшего бойца Серых Призраков. Мы знаем, где они.

— И где — же они?

— Сейчас они в поселке Приозерск, на территории коммунаров. Работают, зарабатывают деньги на дорогу дальше.

— Вы хорошо осведомлены, господин полковник.

— Служба у меня такая, господин майор.

— Ну что — ж, мы проверим Вашу информацию. Если окажется точной, мы будем готовы к планированию совместной операции. А пока располагайтесь со своими людьми в этом здании казармы на поверхности базы. Питание мы будем доставлять три раза в день. С немецкой точностью. Вы сможете прикрыть дальние подходы к базе, вместо моих бойцов?

— Конечно, господин майор.

— Располагайтесь, господин подполковник. Одеяла и матрасы вам доставят в течение часа. Сколько нужно?

Немец улыбнулся:

— Где — то десять, где — то пятнадцать.

— Конкретнее.

— Десять. Остальные будут на внешней охране.

— Хорошо.

Сокол убрал заслон из казармы и выставил его в подвале, возле входа в бункер. Немцев обеспечили матрасами и одеялами. Дали даже подушки. Обед им доставили ровно к часу дня. На пятнадцать человек.

Рыбак, по приказу Сокола связался с ближайшим к поселку Приозерск, блокпостом российских войск и передал приказ немедленно получить оперативную информацию о возможном пребывании в поселке Рыбальского и Седокова. Через два часа эта информация была подтверждена.

Сокол вызвал Пантеру, Перо и командира спецназовцев.

— Товарищи офицеры! Нашелся Рыбальский и Седоков. В поселке Приозерск — майор ткнул пальцем в карту. — Сергей! выдели четырех крепких и опытных бойцов для этого рейда и сопровождения Пера и Пантеры. Выходите через два часа. Через 12 часов прибыть к Приозерску. Задача: найти, убедить и вывести Дока с Седоковым в тайгу к группе прикрытия, затем таким же скрытным маршем вернуться назад. Если объектами будет оказано сопротивление — уничтожить обоих, но это — в крайнем случае. Приступайте. Рекомендую поесть и поспать.

— Есть, товарищ майор!

Через два часа спецгруппа, выйдя через запасный подземный выход в стороне от базы, нырнула в тайгу, уже покрывающуюся вечерними сумерками.

Глава 14

Ночь. Бежать, чтобы выжить

После того, как Куцый ушел в тайгу, Антон с Седоковым двинулись в путь по направлению к поселку Звездный. До него было всего километров пятнадцать по карте, но до вечера пройти такое расстояние по тайге, пробираясь через бурелом и овраги, да еще и с тяжелыми рюкзаками было просто нереально. Шли часа три. Устали.

— Седоков! — сказал Антон, присев отдохнуть на ствол упавшей сосны, — Не успеем до темноты дойти.

Седоков присел рядом, положив винтовку на колени: — Да, похоже, не успеем.

— Давай пройдем еще пару часов и будем ночлег готовить.

— Будем идти, Док. Нужно дойти до темноты хотя бы до озера. Я знаю эти места. Не нравится мне здесь.

— Чего это вдруг?

— Не знаю. Просто не нравится мне здесь.

— Что значит — не нравится? Что за фигня? — Антон с раздражением сплюнул.

— Осторожнее со словами, Док — спокойно ответил Седоков, — Я много воевал в своей жизни и поэтому научился прислушиваться к себе. Называй это интуицией, опытом — чем хочешь, но я точно знаю, что нужно двигать быстрее из этих мест.

— Да ладно. Идти, так идти.

Седоков пошел вперед, не оглядываясь. Шли долго, молча, не останавливаясь. Хотелось есть, усталость свинцовым грузом давила на плечи. Начали сгущаться сумерки. Наконец, впереди, среди сосен заблестела водная гладь озера.

— Успели — сказал с облегчением, остановившийся передохнуть Седоков, — теперь пройдем немного дальше по берегу, поближе к Звездному, к пограничной заставе красных — там будет безопаснее.

Антон не успел ничего ответить, как вдруг, где — то совсем близко, сзади, в таежной глуши, там, откуда они с Седоковым только что пришли, вспыхнула ожесточенная перестрелка. Бойцы не сговариваясь, завалились на густой ковер, мягкого и пахнущего влагой мха. Молча приготовили к бою оружие. Стрельба приближалась, то, стихая, то вспыхивая с новой силой.

— Ну, ты даешь, Леня! — тихо сказал Антон, — ты реально, что — то чувствуешь. Или ведешь меня в какую — то задницу.

— Ш — ш- ш! — приложил указательный палец к губам Седоков и показал глазами куда — то вправо. Антон присмотрелся в этом направлении и увидел, в стремительно сгущающихся сумерках, среди стволов сосен группу вооруженных людей, бегущих в сторону звуков боя.

— Мародеры налетели на караван — шепотом сказал Седоков, — а это их второй отряд, чистильщики. Если караванщики не отобьются, то их всех вырежут. Нам нужно быстро валить отсюда. Мародеры не оставляют ни пленных, ни свидетелей.

Антон первый поднялся, и, пригнувшись, побежал к озеру. Сзади его догнал Седоков.

— Стой! Куда тебя несет? На берегу мы будем видны, как на ладони. Сюда! — и Седоков побежал к завалу из упавших старых сосен. Здесь, в переплетении, огромных стволов, бойцы отдышались и прислушались. Перестрелка стремительно приближалась к ним.

— Во, попали! — выругался Леня, — они прорываются к озеру и идут прямо на нас. Бросаем рюкзаки и уходим!

— Погоди, сейчас глянем — Антон достал из рюкзака свой бинокль, включил режим ночного видения и осмотрелся: в направлении их убежища, бежала группа людей, отстреливаясь на ходу.

— Не успеем уйти. Все равно нас уже заметят — сказал Седоков, доставая запасные магазины к своей винтовке — Сколько их?

— Человек десять — двенадцать. Тянут с собой нескольких раненных. С ними две женщины, обе без оружия.

— Приготовься к бою, заляг поудобнее, — может и не заметят нас сразу. Посмотрим по ситуации. Если что, валим всех, кто приближается.

Развязка наступила внезапно: откуда — то справа, из темноты, по бегущим, практически в упор, ударил залп автоматных очередей. Оставшиеся в живых, залегли, заняли круговую оборону и стали ожесточенно отстреливаться. Бой вспыхнул метрах в пятидесяти от укрытия Антона и Седокова.

— Уходим! — крикнул Леня, выбираясь из своего гнезда, — Валим, пока они заняты друг другом. Бросай рюкзак!

Едва Антон выбрался из бурелома вслед за Седоковым, как увидел мелькающие впереди тени, — кто — то отрезал их от озера. В ту же секунду застучали автоматы и воздух наполнился свистом пуль. Антон не задумываясь, на ходу открыл огонь короткими очередями, по вспышкам выстрелов. Винтовка Седокова с характерным хлопаньем выстрела, слышна была где — то рядом. Вдруг она смолкла.

— Док! Прикрой сзади! Прорываемся! — это Седоков вдруг вскочил на ноги практически перед Антоном, в одной руке у него сверкнул в отблесках вспышек нож, а в другой руке у него был пистолет. Док выпустил наугад в сторону уже невидимого в темноте противника длинную очередь и рванулся вслед за Седоковым, который был похож на огромного паука с широко расставленными лапами. Через несколько мгновений завязалась рукопашная схватка в полной темноте.

Ночной бой имеет одну особенность, которая неизбежна, которая позволяет выжить в этих условиях: сначала стреляй и бей, потом думай.

Антон стрелял по всему, что двигалось вокруг, бил прикладом и столом автомата, бил ногами. Бил сам, и получал удары, откуда — то из темноты. А когда автомат выбили из рук, схватили сзади за горло — он укусил невидимого противника за руку, изо всех сил. Дальше опять борьба удары со всех сторон. И вот опять автомат в руках — очередь вокруг, ругань удары, стрельба где — под ухом. Вскоре автомат снова выбили из рук.

Антон бил, получал удары, падал, вставал, но упорно двигался в сторону озера, туда, где ему казалось, была свобода, или жизнь.

Где был Седоков, Антон не знал, да и думать об этом некогда было. Краем уха он услышал, что за спиной стрельба вспыхнула с новой силой — в бой вступили несколько десятков автоматов и ручных пулеметов.

— Еще кто — то ввязался в бой — мелькнула мысль у Антона, и в ту же секунду он получил жесткий удар в живот — это был нож, но 'Ямайка' выдержала удар — клинок скользнул по бронежилету и застрял в камуфляже. Антон ударил кулакам в лицо врага — тот отшатнулся, занося руку с ножом для нового удара. Антон пнул его со всей силы ногой в пах и нырнул в спасительную темноту. На бегу обернулся — никто за ним не гнался.

Пробежал немного, остановился передохнуть.

— Ленька! Ленька! — тихо позвал он, не надеясь на ответ.

— Я здесь, Док — внезапно рядом раздался громкий шепот Седокова, — валим отсюда, вроде вырвались. Они побежали, спотыкаясь о пни и ветки бурелома. Бежали, шли, опять бежали в темноту, подальше от звуков боя. Бежали сколько могли, потом упали на мягкий мох. Воздух раскаленным ножом резал легкие. Отдышались и некоторое время лежали молча, приходя в себя.

— Ты как, Док?

— Нормально, только все потерял. Нож только остался.

— У меня тоже только пистолет. Ладно, главное — что вырвались из мясорубки. Вставай, нужно уходить побыстрее, и подальше отсюда.

— Пошли — Антон двинулся за Седоковым, ощупывая на ходу липкое от крови лицо. К счастью, кроме разбитой губы, все было цело. Только правое ухо, разбухшее от удара, отдавало болью при каждом шаге.

Шли наугад почти всю ночь и только под утро, совершенно обессиленные, бойцы заползли под корни поваленной огромной сосны и забылись в тревожном сне.

Антону снилась Женя, потом Ира. Потом Сокол. Так, бытовые сны, ни о чем. Потом приснилась покойная жена. Она была в легком летнем платье, золотистые волосы красиво собраны на затылке, теплый взгляд голубых глаз. Она легонечко потрепала Антона по щеке: — Антоша! Проснись! А — у! Просыпайся, лежебока! К тебе пришли.

Антон открыл глаза, мгновенно возвращаясь в реальность: в нескольких шагах стояли вооруженные люди в форменных камуфляжах с красными повязками на левых рукавах. На поводке они держали огромную черную овчарку. Стволы их винтовок недружелюбно смотрели черными глазницами на Антона и спящего рядом с ним Седокова.

— Ленька! — тихо позвал Антон, не делая резких движений и не сводя глаз с белых клыков овчарки, оскаленных в злобном рычании.

Седоков проснулся и стал шарить руками вокруг себя — пистолета уже не было.

— Не суетись, залетный — негромко и спокойно сказал один из незнакомцев, — ствол твой забрали уже, так что поднимайтесь, соколики, руки на затылок и двигайтесь за нами. Разберемся, кто вы такие. Что есть в карманах, лучше сами сейчас отдайте, только неспешно, не дергайтесь, а то пулю схлопочите.

Делать было нечего — пришлось подчиниться. Антон выбросил свой нож, удостоверение Региональной армии и письмо дочери — больше у него ничего не было. Седоков стоял, держа руки на затылке, пока его обыскивали. У него так ничего и не нашли.

— Вперед, пошли! — скомандовал начальник наряда, — Руки за спину! Предупреждаю — при попытке к бегству стреляем без предупреждения. Пошли!

Когда Седоков, шедший впереди Антона, попытался повернуться к нему и что — то сказать, один из конвоиров ткнул его стволом винтовки под ребра:

— Иди, пошевеливайся! Наговоришься еще вдоволь. В особом отделе.

Глава 15

Поселок Звездный

Шли недолго — не больше получаса и вскоре наряд с пленными вышел на окраину небольшого поселка. Прошли мимо хорошо укрепленного стационарного блокпоста, возле которого на металлическом столбе был укреплен щит с надписью ' пос. Звездный'. Над щитом висел небольшой красный флаг. Затем пленных провели по широкой, чистой, и, наверное, единственной в поселке улице, к центральной площади, к большому деревянному двухэтажному дому, огороженному высоким забором из некрашеных досок. На крыше сонно шевелился красный флаг. У входа — дежурный боец в бронежилете и с красной повязкой на рукаве. Вооружен французской винтовкой Famas — Антон стрелял из такой на стрельбище у регионалов. Такие же винтовки были и у всех бойцов наряда, задержавшего Антона с Седоковым.

— Ну! Заходи, давай! — конвоир подтолкнул прикладом Антона, замешкавшегося при входе, потому что отвлекся на чтение вывески: ' Комиссариат обороны Коммунарской республики. Комендатура пограничного округа' Рядом была вывеска немного меньших размеров: ' Совет народных депутатов пгт. Звездное'

Пленных провели по сквозному коридору через дом, на внутренний двор — довольно большой, огороженный со всех сторон высоким забором. Во дворе стояло несколько бараков. В самом дальнем углу двора виднелась наблюдательная вышка с часовым.

Арестованных завели в одно из помещений барака: комнатушка, двухэтажные нары человек на шесть, стол, несколько стульев, рукомойник, выносная параша, буржуйка, небольшая кучка дров. Окно зарешечено.

— Заходите, залетные! Приведите себя в порядок. Через час вас заберут на допрос. Двери с грохотом захлопнулись.

— Леня! Куда мы попали? — спросил Антон, присаживаясь на скрипучий стул.

— К коммунарам — сказал Седоков, растягиваясь на нарах. — Думаю, все будет нормально, не повесят, по крайней мере. Могут срок дать, но не замочат, уж точно.

— Ну и на том спасибо — буркнул Антон, снимая грязную и мокрую куртку: куртка, камуфляж, нижнее белье были пропороты ножом, а сама 'Ямайка' только слегка разодрана скользнувшим в сторону лезвием. На животе, в области удара был большой багровый кровоподтек.

— Чудом пронесло — подумал Антон, одеваясь обратно — такая вот ерунда игрушечная, а жизнь спасла.

— Эй, Док! Ты бы умылся, а то видок у тебя тот еще — прокомментировал Седоков.

Антон ничего не ответил, но внимательно осмотрел свое лицо в куске зеркала, прикрепленного скотчем прямо к стене над рукомойником: на него смотрел какой — то чужой человек с трехдневной щетиной, ввалившимися щеками и рассеченной губой. Все лицо в засохшей крови. Правое ухо неестественно большое и синее.

— Красавец — пробормотал Антон, смывая запекшуюся кровь. Седоков тем временем почистил его куртку, стряхивая комки грязи и мха, потом занялся своей одеждой.

— Спасибо, Леня — Антон привел себя в порядок, насколько это было возможно, оделся и тоже лег на нары. Тело приятно заныло от расслабления.

— Ты, Док, на допросе скажи, что встретил меня в тайге, вместе пробивались к границам Ромба. Так будет лучше для тебя и для меня.

— Хорошо — подумав немного, ответил Антон, — Так будет лучше. Ты сам то не болтай лишнего.

— Понятное дело. Я прошел много допросов. Знаю, что и как.

Седоков тоже прилег на нары. Оба замолчали, то ли отдыхая, то ли внутренне готовясь к предстоящему допросу. Было не болтовни. Как дальше сложится судьба, никто из них не знал.

Когда дверь открылась, Антон, успевший уже задремать, рывком приподнялся на локте.

— Рыбальский Антон, или как там тебя — на выход!

Взгляд, которым они обменялись с Седоковым, был ободряющим и сосредоточенным. Конвоиры завели руки Антона за спину и одели наручники.

— Пошел!

— Все по — новой, Антоша — подумал, сжав зубы доктор. — Фиг вы меня сломаете, уроды! Не таких, как вы видал!

— Фамилия, имя, отчество. Год и место рождения? — сел писать протокол оперуполномоченный — средних лет мужчина в гражданском.

— У вас же мое удостоверение на столе, гражданин начальник — спокойно ответил Антон.

— Отвечайте на вопросы — холодно блеснул глазами опер.

Антон назвался.

— А как в тайге оказались?

— Дезертировал, вроде как. Пробиваюсь к границам.

Опер продолжал задавать вопросы, делая пометки в протоколе. Антон рассказал, в общем то правдивую историю, упустив информацию с чипами, Серыми Призраками, Седоковым, и о настоящей причине дезертирства. Опер вел себя вежливо, спокойно и без особого интереса к Антону. Это успокаивало. Хотя наручники так и не сняли. Закончив допрос, опер вызвал конвойного, и Антона отправили обратно, в барак. Забрали Седокова.

Через минут сорок Леню привели обратно. Когда двери за конвойными закрылись, Антон с Седоковым обсудили результаты своих допросов. Оказалось, что допросы велись без особого пристрастия, и выяснялась только возможность их, с Седоковым причастности к налету мародеров на караван. Выяснилось, что охраняли караван коммунары, а мародеры перехватили их буквально в нескольких километрах от погранзаставы Звездного. В бою был истреблены почти все караванщики и охрана, но в последний момент подоспели погранцы из Звездного, и отбили остатки каравана, захватив несколько пленных мародеров. Антона с Седоковым утром замел милицейский патруль, который прочесывал окрестности. Вообщем, попали они под чужую разборку. Бывает. Лишнего, вроде на допросе не сболтнули, так что вполне могут тянуть под простых таежных бомжей. Жалко, только удостоверение Региональной Армии у Антона изъяли — так можно было вообще отвертеться баснями.

Через полчаса за Антоном и Седоковым опять пришли вооруженные конвоиры:

— С вещами, на выход! Руки за спину, пошли!

Наручники уже не надевали.

Завели опять в комендатуру, поднялись на второй этаж, посадили на стулья перед дверью с красивой табличкой ' Народный суд'. Минут через десять из суда, вооруженные конвойные вывели с заломленными за спину руками трех мужчин с изрядно битыми лицами, одетых в гражданское. Один из них кричал:

— Я никого не убивал. Это они меня заставили! Я требую пересмотра дела!

Конвойный молча ударил кричащего человека кулаком в лицо, а один из осужденных обернулся и громко сказал: ' Заткнись, гнида, и сдохни, как мужик'.

Антон с Седоковым переглянулись.

— Заходите! Не задерживайтесь! — прикрикнули конвойные и завели их в зал суда.

В большой комнате, за столом, на фоне красного флага, сидело три человека в гражданском, один из них опер, который допрашивал Антона.

— Граждане Рыбальский Антон и Иванов Петр! Разобрав материалы вашего дела, суд не нашел вашей вины в разбойном нападении на торговый караван, произошедший вчера ночью в окрестностях поселка Звездный. Вы освобождаетесь в зале суда.

Антон с Седоковым переглянулись — это все?

Опер поднялся из — за стола: — Зайдите сейчас ко мне в кабинет за документами.

Спустя несколько минут, усадив оправданных на стулья в своем кабинете, опер начал разговор:

— Итак, граждане дезертиры, вы свободны. Можете сейчас возвращаться в тайгу и идти дальше своей дорогой, а можете остаться у нас. Работа есть для всех, жилье, зарплата — все как положено.

— Без оружия и еды, без снаряжения? — немного помолчав, ответил Седоков, — в тайге без этого не выживешь.

— Так купите в Военторге у нас все необходимое.

— Так, это — денег нет.

— Ну, так заработайте. Может понравиться, так и останетесь — чего вам скитаться по тайге, а нам рабочие руки нужны.

— Хорошо, гражданин начальник, я остаюсь — уверено сказал Антон, — Поработаю, а там видно будет.

Седоков заерзал на стуле:

— Ладно, и я попробую.

— Ну, вот и молодцы! — спокойным, без тени эмоций голосом, ответил опер, — Сейчас и бумаги оформим.

На улице раздались громкие крики и ругань.

Опер встал, подошел к окну, постоял некоторое время, засунув руки в карманы, наблюдая за чем — то, происходящим на улице. Затем вернулся на свое место и как бы невзначай сказал:

— Это приговор мародерам привели в исполнение. Закон есть закон. А теперь давайте оформлять документы.

Опер сделал снимки Антона и Леонида цифровой камерой и попросил подождать в коридоре, закрыл за собой двери на ключ и куда — то ушел.

— Что скажешь, Док? Может, свалим сейчас — нас никто не охраняет — спросил Седоков.

— Куда мы уйдем? До первого патруля? Не дергайся, у них наверняка есть какая — то больница, где я смогу убрать из твоей башки чип. А потом и уйти можно.

— Ты прав, Док. Остаемся.

Через некоторое время вернулся опер и пригласил их обратно в кабинет. Антон почувствовал другой, заинтересованный взгляд опера на себе. Только на долю секунды.

— Ну что, грустите, бойцы? Вот ваши пропуска. Они действительны десять дней на всей территории Коммунарской республики. Только не забывайте ежедневно регистрироваться утром и вечером, в ближайшем райотделе милиции. Пропустите регистрацию — задержат за нарушение паспортного режима. А это грозит месяцем принудительных работ, так что смотрите.

Антон взял в руки пластиковую карточку пропуска: все солидно, фотография, синяя печать, герб в виде перекрещенных серпа и молота на фоне развевающегося красного флага.

— Надо же — подумал Антон, — все, оказывается, у них есть — и электричество, и компьютеры, и ламинаторы. И винтовочки французские. Серьезные товарищи — с ними лучше не шутить.

— Можно вопрос, гражданин начальник? — спросил Антон, пряча в карман пропуск.

Опер кивнул головой.

— Я видел, ваши бойцы вооружены винтовками французскими. Чудно как — то.

— Какая Вам разница, Рыбальский. Кстати, вот Ваше служебное удостоверение. Может, пригодится еще. Вот вам еще, как новоприбывшим, талоны на бесплатное питание на три дня в любой столовой на нашей территории, бесплатные талоны на пиво и сигареты. Также вот ваши билеты на рейс до нашей столицы — города Приозерск. Отправка сегодня в 16.00. Настоятельно советую поехать туда — там у нас большая больница, может и с работой в ней для Вас, доктор, сложится. До Приозерска вас будет сопровождать наш сотрудник прокуратуры. Вот это — направления на собеседование в Комиссариат внутренних дел, в отдел трудоустройства и миграции.

— Мы еще под арестом?

— Нет, что вы. Он в командировку, а заодно будет вашим гидом. По прибытии в Приозерск, зайдите в Комиссариат и зарегистрируйтесь. Удачи, вам!

Антон с Леонидом вышли на улицу. Возле комендатуры, в углу небольшой площади стояла виселица, на которой раскачивались тела только что казненных мародеров. Вокруг стояла небольшая толпа зевак.

— М — м -да! — задумчиво произнес Седоков, проходя мимо места казни, и с интересом рассматривая детали неприятного зрелища, — Слышишь, Док, а ведь и мы могли бы здесь болтаться, если бы что — то пошло бы не так. Я вижу, у них тут расправа быстрая.

— Да, уж — буркнул Антон, — язык придержи. Идем, лучше пива попьем — до рейса осталось два часа.

— Ну, пойдем, идея просто отличная. Хотя и поесть было бы совсем неплохо.

Пока нашли столовую, обошли половину поселка. Четыре раза их останавливали вооруженные милицейские патрули, но, проверив пропуска, отпускали. Поели в столовой неплохо, хотя пришлось отстоять в очереди — время было обеднее. Борщ с мясом был особенно хорош, на второе — котлета с пшеничной кашей, салат из капусты, а на третье — компот из ягод.

— Слушай, мне понравилось — нормально кормят здесь. Жизнь налаживается — довольно проурчал Леонид.

— Ну вот, а то — пойдем в тайгу, пойдем туда, пойдем сюда. Вот видишь — на самом деле человеку не так и много нужно. Но ты не расслабляйся, парень, нам двигать нужно в Приозерск — тебе из башки железку пора выковырять, а то, не ровен час, дружки твои подключатся к твоим мозгам, так ты меня и завалишь сразу.

— Да ладно, не гони ты, пойдем лучше пива попьем.

Расспросили у очередного патруля, где находится поселковый магазин. Как они поняли уже — у коммунаров вся торговля была только государственная, а факториалов отсюда давно уже вытеснили.

По дороге обратили внимание, что дома в поселке все целые и жилые, аккуратно отремонтированы. Несколько раз Артема со спутником обгоняли конные отряды, вооруженных до зубов людей в черно — серых милицейских камуфляжах. На рукавах красные повязки.

— Погранцы коммунарские — прокомментировал Седоков. — Серьезные ребята. В бою — звери, знаю, имел дело с ними. Говорят, у них на базе командир есть — бывший офицер 'Вымпела', так вот он и организовал подготовку бойцов по своей системе. Посмотри — они не с французскими винтовками, как все остальные в Коммуне, а с АК — 108, это те, что под натовский патрон. Отличные автоматы. Современные, не старье, какое — то. Где то достали, краснопузые. Наверное, караван взяли с контрабандой. Видишь ли, по их территории проходят основные контрабандные тропы, вот они и наложили лапу на всех караванщиков. Разговорился я что то, смотри — пришли уже.

Зашли в магазин под гордой вывеской: ' Продмаг'. В магазине было довольно много народу, стояла приличная очередь. Продавщицы — крупные и нахальные тетки, покрикивали на покупателей, несмотря на то, что большинство из них были вооружены и лица их не вызывали ни доверия, ни положительных эмоций. Дошла очередь и до Артема с Седоковым. Артем дал продавщице талоны на пиво и сигареты.

— А документы есть? — уткнув толстые руки в бока, спросила тетка, — уж больно вы какие — то подозрительные. Может нелегалы?

— Есть мамаша, документы, есть! — Артем с Ленькой достали спасительные пропуска.

— Какая я вам мамаша! На себя посмотрите, висельники! Вот я сейчас наряд позову! Порядков не знаете?! — и тетка всерьез потянулась к свистку, висевшему на ее необъятной груди.

— Не знаем, не знаем. Новенькие мы — послушно закивали головами дезертиры. Антон уже пожалел, что их занесло в этот магазин.

— Ну, то — то, же — сменила продавщица гнев на милость, — забирайте свое пиво и сигареты.

— Спасибо, мадам! — вежливо поблагодарил Артем, улыбаясь настолько, насколько позволяла рассеченная губа.

— Ну, да ладно! — заулыбалась продавщица, — Надька! Слышишь? Меня тут мужики мадамой назвали.

— Подумаешь! — фыркнула напарница и набросилась на покупателей, терпеливо ждущих в очереди, — А ну, отошли от прилавка, шелудивые!

Артем с напарником вышмыгнули из магазина, и уже на улице громко рассмеялись:

— Во, бабы дают копоти!

Присели на лавочку, чуть в стороне от магазина, открыли желтые стеклянные бутылки с черно — белыми этикетками ' Пиво Жигулевское'. Артем присмотрелся с интересом к этикетке: Производство завода 'Светлый путь', г. Приозерск, Коммунарская республика. Дата производства, срок хранения. Судя по дате — пиво свежее.

На вкус напиток оказался тоже весьма достойный. Второй глоток Антон так и не успел сделать — рядом вырос милиционер с красной повязкой на рукаве. На плече винтовка.

— Участковый инспектор народной милиции Бурыгин. Ваши документы, пожалуйста!

Антон с Леонидом отдали свои пропуска и направления в Комиссариат.

— А в чем дело, инспектор? — поинтересовался вежливо Антон.

— Распитие алкогольных напитков и пива в общественных местах у нас запрещено и карается общественными работами на срок до пятнадцати суток — сказал заучено и равнодушно инспектор, изучая документы нарушителей, — Ну ладно, раз вы новенькие и имеете направление в Комиссариат, идите. И больше не попадайтесь.

Пиво пришлось допить в кустах на околице деревни. Седоков яростно ругал 'краснопузых' и их порядки. А вот пиво и впрямь, оказалось довольно вкусное.

К шестнадцати часам, Антон с Седоковым пришли на центральную площадь поселка, куда, по разъяснению очередного патруля, прибывал транспорт для отправки в столицу.

К ним сразу же подошел мужчина в гражданском, но с военной выправкой:

— Товарищи Рыбальский и Иванов? — спросил он, — я работник прокуратуры Звездного. Мне поручено сопровождать вас до Приозерска.

Антон с Седоковым переглянулись:

— Хорошо, не вопрос.

Прибыл конвой, отправляющийся столицу: пассажирский автобус, открытый Уазик с охраной и установленным ДШК на турели. Сзади — два армейских 'Урала', один набитый вооруженными солдатами, другой — каким — то грузом.

Усиленный мегафоном голос начальника конвоя разлетелся над площадью:

— Товарищи пассажиры! Проходите в автобус и занимайте места, согласно купленных билетов. Багаж сдать в грузовой отсек автобуса. Напоминаю, в случае нападения на колонну и повреждения автобуса, пассажиры должны немедленно покинуть автобус, самостоятельно укрыться и оказывать содействие бойцам охраны в отражении атаки. По машинам!

Антон со своим спутником, выстояли небольшую очередь, предъявили документы и билеты милиционеру, пропускавшему пассажиров в автобус и, наконец, уселись на свои места. Прокурорский работник, естественно, оказался за ними. В автобусе не было стоячих пассажиров, а на передних сидениях сидели четверо солдат с автоматами на коленях. Почему то, солдаты были в масках.

— Трогай! — раздалась команда, и караван двинулся в путь. На площади грянуло дружное 'Ура!', и даже полетели в воздух шапки.

До Приозерска было километров двадцать по таежным дорогам, которые было ухожены, расчищены и на многих участках асфальтированы. Караван буквально полз наощупь — останавливались по любому поводу и у каждого блокпоста — а их Антон насчитал целых четыре за дорогу. Все эти блокпосты охранялись коммунарскими пограничниками — они сменялись бойцами, прибывшими с конвоем. Разгрузка ящиков с провиантом, боеприпасами занимала минут двадцать, и колонна двигалась дальше. На мосту через довольно большую и быструю реку, стояли два стационарных блокпоста с солдатами российской армии. Им тоже сгрузили часть ящиков и мешков.

Глава 16

Столица Коммунарской республики. Прошлая модель настоящего.

Наконец прибыли в Приозерск: небольшой городишко, наверное, раньше он не был даже и райцентром, а сейчас расстроился — судя по целым кварталам новых деревянных домов. Улицы городка были чистые, дома ухоженные. На улицах — в основном вооруженные патрули.

Караван прибыл на местную автостанцию, которая была расположена на берегу большого озера, и была, по — видимому, совмещена с местным портом, судя по десятку больших моторных баркасов, стоявших у причала.

Седоков, вывалившись из автобуса и разминая затекшие ноги, ругался, вспоминая яркие детали дороги, автобус, водителя автобуса, его родственников и Ромб в целом.

При высадке из автобуса милицейский патруль вновь проверял документы у прибывших пассажиров, тщательно досматривал их вещи. Прокурорский работник подвел Антона и Леонида к отдельно стоящему патрулю из трех вооруженных винтовками милиционеров, передал им какую — то папку, попрощался и ушел восвояси. Старший патруля предложил Антону и Леониду пройти в Комиссариат внутренних дел, для оформления документов.

— Ну что — ж, пошли — проворчал все еще недовольный Седоков, — только туалет по дороге покажите.

Под конвоем патруля, Антон со своим спутником двинулись в путь по городу. Бросалась в глаза чистота улиц и домов — улицы убраны, бордюры тротуаров побелены известкой, выбоины в асфальте засыпаны щебенкой. Дома ухоженные, приятно поблескивающие на солнце застекленными окнами. Для Антона, после выбитых и заколоченных фанерой и досками окон Регионального городка Дольное, увиденный порядок был в диковинку.

— Интересно — подумал он вслух, — а где он и стекло для окон берут?

— Завод у нас есть. Стекольный — ответил один из патрульных, — Стекло там делают, и посуду тоже. Весь Ромб у нас стекло покупает.

— А это что делают? — не унимался Антон, показывая на группу мужчин, копавших лопатами канаву вдоль улицы. Возле них прохаживались двое милиционеров с винтовками.

— А, это — водопровод тянут к новым домам — ответил патрульный

— А охрана зачем?

— Так это арестанты работают. Вон, видишь — на рукавах у них белые повязки. Вот их и охраняют, чтобы не разбежались.

— И что, убегают?

— Бывает. Это не наши, коммунарские — это нелегалы. Пусть отрабатывают еду и крышу над головой.

— Как это — нелегалы?

— Ну, это бомжи всякие, пришлые люди без регистрации — короче, все, кто бегает от властей и не хочет работать по — хорошему.

— Понятно. Серьезно все тут у вас. А что народу так мало на улицах? Одни только патрули и арестанты.

— Как мало? — удивился патрульный, — рабочее время ведь сейчас. Днем ходят только те, кто отдыхает после ночных смен. Или отпускники. А так — все на работе. Ну, а если кто просто слоняется без дела, так патрули быстро их подметают, и в комендатуру сдают — а там быстро с такими разбираются. У нас нет тунеядцев. Работают все, кто может. Зато вечерами и в выходной — народу полно, сами увидите.

— Постой — включился в разговор Седоков, — Ты говоришь, в комендатуре с прогульщиками быстро разбираются, их что, к стенке?

— Да ладно, чего уж сразу к стенке? Разберутся там — или на поруки трудовому коллективу отдают, нелегалов в спецлагерь, а мародеров и диверсантов забирают в КГБ. Вот там уж наверняка разбираются с такими.

— Что это такое, КГБ?

— Комитет госбезопасности. Это наши чистильщики. Уважаемые люди. Они знают обо всем, что происходит в Коммуне. Защищают нас изнутри.

— Прямо как, в СССР.

— Лучше, наверное. Я малой был еще в то время, не помню.

— А что, вы все тут такие, идейные — продолжил Седоков, без тени издевки.

— Что значит, идейные? Уважаем мы свою республику — это наша Родина маленькая. Мы ее будем защищать от всех врагов до последней капли крови.

Антон с Леонидом переглянулись и замолчали.

Прошли целый квартал новых, одинаковых как близнецы, деревянных двухэтажных домов.

— Это наши общаги городские. Здесь все почти живут, неженатые.

— А женатые тогда где, в спецлагере? — серьезно спросил Седоков.

— Не — е! Женатым дают или семейные общаги, или дома отдельные. В порядке очереди. Денег государство дает на ремонт. Можно потом и кредит взять, беспроцентный, на мебель там, ну и на всякое такое. А если ребенок родится — так государство берет на себя все расходы по ребенку, и дом сразу дают отдельный. Короче — нормально у нас с этим.

— Во, даете! Тут у вас не жизнь, а коммунизм какой — то. Сказка прямо.

— Ну не сказка, конечно, но нормально. Жить можно хорошо, если не лениться и честно работать или служить. Вот я, к примеру, бежал в свое время из колонии, когда метеорит грохнулся, намыкался потом по тайге, на ферме батрачил у сектантов каких — то, за кусок хлеба и подстилку в сарае. Потом, что греха таить — разбойничал на дорогах. А теперь — видишь, я на службе. При всех делах — одет, обут, сыт, койка в общежитии. Живу как человек, а не как скотина бессловесная. Вот женюсь — дом получу, детишек заведу, лодку куплю, рыбачить буду по выходным. Э — эх, страсть, как люблю рыбачить! — патрульный мечтательно вздохнул.

— Да — а! Этим ребятам есть, что защищать — задумчиво прокомментировал вслух услышанное Антон.

— А то! — серьезно ответил другой патрульный, молчавший до сих пор.

Наконец дошли до центральной части города. Двухэтажный, старой еще постройки 'Универмаг' блестит чисто вымытыми окнами. Здание 'Главпочтамта' ощетинилось разнокалиберными антеннами на крыше. Ресторан 'Россия' со странной табличкой на закрытых дверях: 'Обеденный перерыв'. Дальше приземистое кирпичное здание с решетками на окнах и охраной у входа: 'Казначейство. Сберегательный Банк'. Свернули на другую дорогу, прошли небольшое, тоже новое, здание школы. Дети бегали и играли во дворе, разновозрастные, мальчишки и девчонки.

Антон на минуту задержался возле школы — он уже много лет не слышал главного шума жизни — смеха и говора детей. Возле ворот школы топтались двое вооруженных милиционеров, которые сразу же насторожились, увидев остановившегося прохожего.

— А дети то, откуда? — поинтересовался Антон.

— Пришли к нам с родителями с Большой земли, а большую часть наши погранцы подбирают — мародеры караваны грабят, людей убивают, а мальцы как — то прячутся в тайге, пока их не находят наши. Сироты они. Но у нас они в интернате живут, пока семейные их не разбирают. Дети у нас под защитой закона. Под нашей защитой. Вот такие дела, служивые.

— А откуда ты взял, что мы служивые? — вмешался Седоков.

— Да на лице у тебя написано — рассмеялся патрульный. И все тоже рассмеялись. И Седоков тоже.

Вскоре, пройдя Дом Культуры, вышли на небольшую площадь и сразу уткнулись в большую стационарную виселицу, на которой висели тела двух казненных. Возле виселицы прохаживался вооруженный часовой.

— Ого! — присвистнул Седоков, — что же так, не гуманно? А я думал у вас тут райская республика.

— Так надо, чтоб законы наши уважали и соблюдали. Вчера повесили, вечером. Публично. Один из них, вот тот, что помоложе, деньги наши подделывал, в Саульске, в гнездовище Возрожденцев. Наши спецы его там достали, сюда привезли. Всех своих сообщников здесь сдал — отправили их на рудники, а его самого вздернули. И поделом ему — нечего нашу экономику разрушать, кусок хлеба изо рта вырывать. А второй, вот тот, что в костюме — взяточник. Председателем горисполкома у нас был. Неплохой мужик был. Я его знаю, работал с ним одно время в рыбколхозе. Толковый был, и справедливый. Потом выбрали его председателем, поработал с полгода и попался на взятке. Повесили тоже. Не повезло ему. У нас с этим строго. Закон — он для всех у нас закон, для всех одинаковый.

— Да, уж, наслышаны — мрачно ответил Антон.

Наконец, подошли к Комиссариату внутренних дел, небольшому двухэтажному кирпичному зданию. Окна первого этажа были заложены кирпичом, оставлены только узкие прорези — бойницы, Окна второго этажа были забраны металлической сеткой, наверное, от гранат. Возле входа — круговая баррикада из мешков с песком, вооруженный до зубов милицейский караул в черных масках.

Патрульные передали Антона с Леонидом караульным, и, попрощавшись, ушли.

Боец, видимо, старший караула, проверил документы Антона и Седокова:

— Проходите на второй этаж, в кабинет? 4. Комиссар уже ждет вас.

Поднялись по ступенькам, нашли указанный кабинет. В коридоре на втором этаже — никого. На дверях кабинета табличка: ' Народный комиссар по миграции и трудоустройству тов. Линьков Ю.А'

Постучали.

— Войдите! — последовал ответ.

Зашли вдвоем. Небольшой кабинет, окно зарешечено, стол, несколько стульев, шкаф с папками, на столе монитор компьютера. Возле окна на стуле сидит гражданский, с АКСУ на коленях. Из — за стола поднялся хозяин кабинета — мужчина средних лет, аккуратная стрижка, коренастый, в хорошем темном костюме. Белая рубашка, бордовый дорогой галстук. Внимательный жесткий взгляд серых с прищуром глаз.

— Товарищи Рыбальский и Иванов?

— Да

— Проходите, присаживайтесь.

— Спасибо! — Антон с Леонидом разместились на удобных, новых и красивых стульях.

— Ну, что ж, товарищи, с прибытием! Я комиссар Линьков Юрий Александрович. Мы сейчас будем решать вопросы, связанные с вашим дальнейшим пребыванием на нашей территории, и, если это будет необходимо, вашей легализацией и трудоустройством. Я уже информирован о вас от нашего оперуполномоченного поселка Звездный, так что приступим сразу к делу. Для начала немного проинформирую вас о нашем государстве и его порядках. Мы — небольшое самостоятельное государство на территории Ромба. Называемся Коммунарской республикой. Сформировались мы три года назад, динамично развиваемся, растем во всех отношениях. В настоящее время у нас насчитывается больше шести тысяч постоянных жителей, которые живут и работают в двух городах, пяти поселках и двенадцати небольших деревнях. Мы восстановили, создали заново и развиваем промышленное и сельскохозяйственное производство. Обеспечиваем себя основными жизненно важными товарами, много экспортируем и в другие районы Ромба. Развиваем социальную сферу: больницы, школы, детские сады, библиотеки и так далее. Большое внимание уделяем профессиональному обучению — готовим квалифицированные кадры для наших предприятий. Мы имеем хорошо подготовленную регулярную Народную Армию и силовые структуры, судебную систему и все необходимые институты власти. Имеем свою денежную единицу: Коммунарский рубль. Наши деньги обеспечиваются всем достоянием Республики и свободно обмениваются в системе Сбербанка на алмазы и золото. По стабильному курсу. В нашей стране действительны и Российские рубли, которые свободно обмениваются на Коммунарские рубли. Другие валюты у нас запрещены, и их использование карается законом. Также как и изготовление, и распространение фальшивых денег.

Антон кивнул головой:

— Мы уже видели.

— Ну вот, вы уже имеете представление о том, что наши законы достаточно строги — ни грамма не смутившись, продолжил комиссар, — Впрочем, все детали наших законов и правил вы узнаете из этой брошюры.

Комиссар выдал Антону и Леониду по небольшой книжке в мягком переплете:

— Советую внимательно ознакомиться, чтобы не попадать в неприятные ситуации с правоохранительными органами.

Антон кивнул головой.

— А вам, товарищ Седоков Леонид Сергеевич, понятны мои рекомендации?

Леонид напрягся и внимательно посмотрел на комиссара. Антон в эту секунду понял, что им с Седоковым стоило сразу уходить в тайгу, там еще, в Звездном. Но сейчас уже было поздно, нужно было сыграть в разумную игру по чужим правилам и на чужом поле. Игру на выживание.

Седоков, выдержав небольшую паузу, кивнул головой. Глаз не опустил. Антон почувствовал, что в его спутнике проснулся настоящий зверь, готовый к прыжку.

Но комиссар спокойно улыбнулся:

— Ваше настоящее имя и вся необходимая информация о Вас, и о докторе Рыбальском передана нам по каналам спецсвязи, и является государственной тайной, так что не беспокойтесь. Но советую лишнего не болтать и осторожнее завязывать знакомства. Скажу сразу — мы знаем, что вас разыскивают многие серьезные организации, и явно не для того, чтобы выпить с вами пива. Мы гарантируем вам безопасность на нашей территории, если, конечно, вы сами не будете совать голову под пули. Но взамен нам нужно получить информацию, которой владеете вы, и которая может иметь отношение в безопасности нашего государства. Вы готовы сотрудничать, товарищи? Вы же понимаете, что просто так вернуться в тайгу вы уже не сможете, за вами ведется настоящая охота, и то, что вы до сих пор живы — это просто случайность.

Антон с Леонидом переглянулись.

— Я думаю, комиссар, что Вы сильно преувеличиваете ценность информации, которой мы владеем — стал тянуть время Антон, лихорадочно обдумывая возможные варианты действий и ответов.

— Расслабьтесь, товарищи. Информация, действительно, уже известна практически всем в Ромбе — доктор постарался. Так что отдохните, приведите себя в порядок. Вот ваши направления на работу: Вам, доктор, естественно, в больницу, а Вам, товарищ Седоков — на судоремонтный завод, в кузнечный цех — улыбнулся комиссар, — там хорошо, кстати, платят. Вы не возражаете?

— Да, нет, не возражаем — ответил за себя и за Артема, Седоков, приходя в себя.

— Ну, вот и прекрасно! Возьмите еще направление на поселение в рабочее общежитие номер 9, адрес там указан. Можете поселиться вместе, можете отдельно — как хотите. День на отдых, а со второго дня выходите на работу. Если захотите поговорить о чем — то со мной, заходите в любое время.

— Вежливый какой, просто тошнит от этого краснопузого — ругался по дороге Седоков.

Антон молчал, обдумывая тот ком событий, который обрушился на него за последние дни. Информация о чипах уже известна в Ромбе, других тайн и секретов он, Антон, не знает. Так что нечего особенно нервничать и дергаться. А завербовать его спецслужбы могут и так, не обязательно давя на страх и зависимость. Значит, их больше интересует Седоков со своими знаниями о Призраках и Локоне. Или еще он, что — то, знает, опасное. Мне то, что до этого. Правильно сказал тогда Куцый: 'Это не моя война'. Нужно держаться подальше от Леонида — за ним точно скоро придут. Как мне это все надоело! Я хочу просто жить и работать спокойно, без этих приключений. Оставьте все меня в покое! Но Леньке нужно помочь и вытащить из его головы эту железку, ведь обещал же ему. А там, пусть делает, что хочет — мне дела нет до его жизни. Хотя, все это может быть и игрой, может Седоков и агент хозяев Локона.

— Эй, Док! Пришли уже к нашей общаге — прервал Седоков размышления Антона.

Разместились, все — таки, вместе, в свободной комнате на втором этаже. Скромно, без излишеств: небольшая комната, две железных армейских койки с матрацами; стол, на столе керосиновая лампа, стеклянный графин и пару стаканов; несколько стульев, на окнах простенькие занавески, в углу неуклюжий и древний платяной шкаф. Тепло. Чисто.

Не успели присесть — стук в дверь. Пришел дежурный по общежитию:

— Спуститесь через час вниз, в баню. Там помоетесь и смените белье и одежду. Вашу одежду после обработки в дезкамере, отдадут завтра к обеду. Постельное белье получите у меня после бани. Поужинать можно в кафе ' Березка', здесь, за восьмой общагой, на углу. Если есть талоны на питание, конечно.

Так и сделали. Отлично вымылись в бане, оделись в чистое белье, которое им выдал дежурный, потом с трудом разобрались с комплектами гражданской одежды допотопного кроя, которые им тоже выдали. Новой одежды, еще с бирками и ценами в советских рублях. И легких запахом плесени. Где тут взялось это старье? Радовало то, что одежда была новая. Ботинки остались свои.

После бани и переодевания, поужинали в 'Березке', достаточно плотно и вкусно. На талоны, которые выдали еще в Звездном. Разговаривали мало, и ни о чем, избегая самого главного — как быть дальше. Во время ужина, к ним подсел какой — то тип с бегающими глазками, и предложил угостить пивом за знакомство, мол, с новенькими.

— Пьем на свои, парень. Отвали! — мрачно сказал ему Седоков, и шустряк мгновенно исчез в толпе посетителей.

Вернулись в общежитие и мгновенно заснули, растянувшись на своих койках, застеленных застиранным, но чистым и густо пахнущим хлоркой, бельем.

Антон, засыпая, улыбнулся — ему было хорошо, спокойно и комфортно, как дома.

Глава 17

Предчувствие гражданской войны

На следующий день, с утра, Антон с Седоковым, плотно позавтракав в 'Березке', отметились в комендатуре и отправились искать Центральную больницу. Седоков всю дорогу рассказывал, как ему скучно у краснопузых, и как он хочет вырваться на свободу. Выглядели они оба в гражданской одежде покроя двадцатипятилетней давности довольно смешно, но вокруг было много одетых так же людей, которые не обращали на новичков никакого внимания. Все куда — то спешили, наверное, на работу. Над городком сочно и весело разливались заводские гудки. Было что-то бодрящее и радостное в этом деловом рабочем шуме.

Разузнав у патрульных, где находится больница, Антон со своим спутником направились к ней, глазея по сторонам. По дороге зашли в большой магазин 'Военторг'. Там было все, что нужно для жителя Ромба: оружие (только стрелковое и холодное), боеприпасы, палатки, армейские камуфляжи и обувь, каски, одеяла, надувные лодки и сотни других необходимых вещей. Седоков восхищенно замер возле длинной стойки, забранной решеткой, с винтовками, автоматами, помповыми ружьями, карабинами. Выбор был очень даже приличный. Цены в коммунарских рублях, а в скобочках и в российских — тоже немалые.

Подошел продавец — немолодой уже мужчина, со шрамом через все лицо:

— Интересуетесь, товарищи покупатели?

— Да, посмотрим, что у вас есть — ответил Леонид.

— Скажите, — спросил Антон, — а приобрести оружие можно любому человеку, без всяких разрешений и прочих бумаг?

— Конечно. Просто предъявить паспорт или справку из комендатуры о временной регистрации — ответил продавец.

— Понятно, спасибо — ответил Антон. В углу магазина он только сейчас заметил двух вооруженных милиционеров, неспешно переговаривающихся друг с другом, но внимательно поглядывающих на посетителей.

— Слушай, Док — сказал Леонид, когда они вышли из магазина, — Ты видел, все есть — и оружие, и снаряга. Нужно только денег срубить.

— Да, уж. Идем сначала железку из твоей головы вытащим, а там и подумаем, что делать дальше. У нас ведь сегодня последний день для трудоустройства. Завтра наши временные пропуска уже работать не будут, гляди, загремим в спецприемник.

— Ну, идем, идем — согласился Седоков.

Вот и центральная районная больница. Корпуса отремонтированы, территория ухоженная. Возле центрального входа вооруженный наряд милиции, несколько машин 'Скорой помощи'. Милиционеры проверили документы у Артема и Седокова, затем показали как пройти к админкорпусу больницы.

Артема приветливо встретил главврач, провел к себе в кабинет. Седоков остался сидеть в приемной, возле секретарши — симпатичной женщины лет тридцати, работавшей за компьютером на столе, заставленном пачками историй болезни.

— Антон Владимирович! — заговорил главврач — мужчина лет пятидесяти пяти, полностью седой — Не знаю, надолго ли вы к нам прибыли, но помогите нам хоть немного. В нашей больнице сто двадцать коек, структура отделений как в обычной районной больнице, больных достаточно — и наши, городские, и с периферии привозят тяжелых больных. Нас всего четыре врача: хирург, стоматолог и два терапевта. Есть двадцать медсестер и медбратьев — мы их сами подготовили. Остальной штат тоже укомплектован. Нам приходится много оперировать, потому что много ранений и травм. Оперируют у нас все врачи, подучились по ходу работы. Я слышал, что Вы хирург — травматолог?

— Да. Простите, как Вас зовут — удобно расположился Антон на стуле, предложенным главным. Он подумал, что информация в красной столице распространяется очень оперативно.

— Добрянцев Алексей Иванович. Главный врач больницы. Простите, сразу не представился — ответил главный, — Я терапевт, вернее фтизиатр в прежней жизни, так сказать. Сейчас приходится тянуть все. Так вы оперируете?

— Да.

— Ну, вот и прекрасно! Когда Вы сможете приступить к работе?

— Да хоть сейчас, без проблем.

— Отлично! Давайте я Вас познакомлю с коллективом — сейчас, как раз, начинается пятиминутка. Пока отдайте Маше — нашему секретарю, Ваши документы. Она оформит Вас на работу и к концу дня выдаст справку о том, что Вы трудоустроены. Талоны на питание и аванс получите в бухгалтерии. Кстати, я могу предложить Вам место в нашем общежитии при больнице, все равно врачи у нас дежурят сутки через сутки.

Антон секунду подумал и ответил:

— Хорошо, я подумаю. Со мной товарищ мой и я должен переговорить с ним. Кстати, я смогу сделать ему небольшую операцию сегодня? Амбулаторно. А то мы добирались к вам издалека, и именно для этого.

— Конечно, не вопрос. Оформите его прямо в отделении и оперируйте. Да, кстати — завтра у нас операционный день для плановых больных, Вы сможете прооперировать урологическую патологию?

— Что именно?

— Камни в почках — один больной, и две аденомы простаты.

— Ассистент, наркоз будет?

— Конечно. Все как положено.

— Хорошо. Сделаю.

Одев в хирургическом отделении белый, накрахмаленный халат и шапочку, который ему выдала старшая медсестра, Антон почувствовал себя очень комфортно и защищено. Втянув ноздрями привычный, и можно сказать родной запах хлорки, подпаленного в стерилизаторе операционного белья и целой гаммы специфических больничных запахов, Док улыбнулся — как хорошо, жизнь налаживается!

Пятиминутка прошла сжато, и по — деловому. Антона представили коллегам, затем отчитался дежурный врач за прошедшую ночь, выступила старшая медсестра и напомнила, что запасы антибиотиков в больнице ограничены. Завершил пятиминутку главный врач, приказав, чтобы все отделения приготовились к его обходу в течение дня.

Антон с врачами прошел в ординаторскую в хирургическом отделении, познакомился поближе со своими коллегами. Все врачи были мужчины: стоматолог — молодой парень лет двадцати восьми, терапевт — пожилой, грузный доктор в очках и добродушным лицом, хирург — худой, нервный тип неопределенного возраста с воспаленными от постоянного недосыпания глазами. Кратко представились, пожали друг другу руки и разошлись по работам.

Через полчаса Антон уже оперировал Леньку Седокова в перевязочной. Ассистировала ему операционная медсестра — немолодая уже женщина с уставшим взглядом, но быстрыми и точными профессиональными движениями. Проблема у Леонида оказалась сложнее, чем предполагал Док: базовый чип, размером сантиметров пять, был связан проводками с тремя другими чипами, меньших размеров, которые были внедрены в тканях шеи и затылочной области. Рана после удаления чипов, обильно кровоточила. А Седоков при удалении базового чипа потерял сознание, артериальное давление у него резко упало, пульс стал нитевидный. Пришлось вызвать еще одного врача, чтобы справиться с ситуацией. Все сделали вовремя, вывели Седокова из критического состояния, зашили рану и отправили его в палату. Без сознания Леонид был еще около двух часов, по-видимому, чип как-то влиял на работу мозговых центров регуляции дыхательной и сердечно — сосудистой системы.

Связку чипов Антон отмыл от крови, завернул в бинт и спрятал в карман халата — пригодится еще. Коллеги, помогая Антону, не задали ни одного вопроса.

— Ну что, Леня, теперь ты свободен — присел Антон на кровать, пришедшего в себя Седокова.

— Спасибо, Док. Не забуду — пошевелил тот обескровленными губами и сжал руку Антону.

Закончив работу с Леонидом, Антон в сопровождении старшей медсестры больницы, маленькой, но очень строгой женщины лет сорока, отправился знакомиться с больницей. Все отделения были плотно заполнены больными, было чисто и тепло. После осмотра старшая медсестра попросила Дока зайти после обеда к главврачу, в ординаторскую терапевтического отделения

Пообедал Антон в столовой для персонала — плотно и сытно: большая тарелка густого супа с макаронами и мясом, гречневая каша с котлетой, салат из капусты, компот.

— Очень неплохо для начала — подумал Антон, направляясь в терапию, к главному.

Добрянцев был в ординаторской и делал записи в историях болезни. На диване сидел мужчина в гражданском, который встал, когда Антон зашел в ординаторскую.

— Антон Владимирович! — главный оторвал глаза от писанины, — к Вам пришли.

Мужчина в штатском подошел к Антону, предъявил в развернутом виде какую — то красную корочку с синей печатью и представился:

— Сивцов Анатолий Иванович, комитет госбезопасности.

— Чем обязан? — не очень приветливо ответил Антон.

— Нас интересует чип, который вы сегодня извлекли из затылка гражданина Седокова.

Антон молча достал из кармана халата чип, завернутый в бинт, и отдал его.

— Спасибо, Антон Владимирович! — поблагодарил Сивцов, — И еще одно — когда можно будет поговорить с Седоковым?

— Не знаю. Он очень тяжело перенес удаление чипа. Думаю, к вечеру можно уже будет пообщаться с ним, а лучше завтра.

— Хорошо. Наблюдайте за его состоянием здоровья, а наши сотрудники проследят, чтобы его не беспокоили посторонние — сказал на прощание особист.

Когда он вышел, главный посмотрел на Антона:

— Уж очень интересуются Органы, Вами и Вашим другом

— Да, уж. Не скучаем, как видите.

— Антон Владимирович, я надеюсь, это не помешает Вашей работе?

— Нет, Алексей Иванович. Завтра я оперирую, разрешите, я пойду к больным, которых мне готовят на операцию.

— Да, ступайте, Антон Владимирович, ступайте! Увидимся завтра.

Антон познакомился с больными, которых ему предстояло завтра оперировать. Поговорил с лечащим врачом, перечитал истории болезни и изучил результаты анализов и обследований. Удивительно, но в больнице был и рентген, и УЗИ! И это на фоне полной разрухи на территории Ромба. Вечером Антон переговорил с анестезисткой и вторым врачом, который должен был ассистировать ему. Это был молодой парень — стоматолог. Доктора здесь, как понял Антон, были универсалы, впрочем, как и он — жизнь заставила. Зашел Антон и в палату к Седокову: всех больных из нее перевели, а возле Леньки сидел Сивцов в белом халате, наброшенном на плечи. Возле двери стоял рослый и крепкий боец в гражданском. Под широким плащом угадывался автомат под мышкой. Сивцов успокоил этого бойца взглядом, когда Антон зашел в палату.

— Ну что ж, выздоравливайте — поднимаясь со стула, попрощался Сивцов с Леонидом, — Если вспомните что-нибудь существенное, заходите в Комитет.

Ленька кивнул в ответ.

Когда особист и охранник вышли из палаты, Ленька сел на кровати:

— Достали эти мусора — расскажи то, расскажи это. Я говорю, что ничего не помню. Выдернули у меня из башки чип — тут я все и забыл.

— А что их интересовало так?

— Все о Призраках и их логове.

— А ты вправду все забыл?

— Все я помню, но мусорам не скажу — беречь меня лучше будут. А может, и наоборот, оставят в покое.

— Тебе виднее, Седоков. Отдыхай, восстанавливайся. Завтра с утра зайду.

Вечером Антон вернулся в общежитие, сходил в душ, забрал упаковку с одеждой — его и Леньки, которую вернули после прожарки в дезкамере. Засыпая, он думал, как он построит завтрашний план операций — ведь оперировать почку и простату ему раньше приходилось не часто, придется вспомнить по ходу. А вообще, Антон себя чувствовал спокойно и, можно сказать, вполне счастливо. Ведь на самом деле, как Антон вспомнил фразу из какого-то фильма — человек в жизни имеет гораздо больше различных благ, вещей, знакомств, знаний, денег и прочих атрибутов цивилизованной жизни, чем ему нужно для внутреннего покоя и счастья.

Утром все началось ностальгически знакомо: завтрак, дорога на работу под прохладным осенним ветерком; больничная утренняя пятиминутка; операционная; легкая тревога и сосредоточение во время мытья рук перед операцией; приятная усталость после хорошо сделанной работы; пристальные и одобрительные взгляды ассистирующих коллег, брошенные из под масок на Артема, уверенно и быстро работающего в открытой брюшной полости; благодарные улыбки больных, вышедших из наркоза после операции — все это было раньше и длилось годами, там — в прежней жизни.

Закончив оперировать, Антон пообедал и зашел в палату к Седокову. Тот лежал на кровати, закатив страдальчески глаза и натянув одеяло до самого носа.

— Ты чего, Ленька? Заболел, что ли? — поинтересовался Антон, когда охранник вышел из палаты.

— Да ничего я не заболел! — Седоков сел на кровати, — достали мусора! Даже в туалет сопровождают! Чтобы не сбежал ненароком. Кормят нормально. Отлежался и отоспался лет за десять, наверное. Слушай, Док! Когда мне домой можно будет идти?

— Домой? — улыбнулся Антон.

— Ну, в общагу нашу. Какая разница!

— Да хоть сегодня, если чувствуешь себя нормально.

— Супер! И впрямь, давай сегодня.

— Ладно, я подготовлю тебе справку. Встретимся послезавтра, а то я сегодня заступаю на дежурство на сутки. Возьми мои талоны на питание. Ты завтра на работу?

— Придется. Деньги нужны. Заработаю, куплю оружие и снарягу, а потом сразу свалю отсюда. Красной армии бойцы, чай найдутся, без меня большевики обойдутся — засмеялся Седоков.

Антон вернулся в свое отделение — предстояло оперировать двоих раненных пограничников, которых доставили в больницу на БТРе прямо с блокпоста.

Увиделись Антон с Леонидом к вечеру следующего дня. Сидя в 'Березке' за стандартным ужином, Седоков рассказывал Артему о своей работе, сочно вспоминая всех организаторов коммунарского рая:

— Ты понимаешь, работа от звонка до звонка, пахал как гном на плантации — поставили работать помощником кузнеца в горячий цех. Жара, грохот да и работенка та еще — намахался молотком тяжеленным так, что до сих пор в голове стучит. А зарплата, знаешь какая? Не поверишь — семьдесят местных рублей в неделю, это на наши деньги где — то рублей около полторы тысячи! Обдираловка и рабский труд!

— Ты чего кипятишься, Ленька! У меня зарплата сорок комрублей в неделю, и ничего. Зато ты знаешь, ведь и цены здесь другие — вот поужинать нам с тобой на двоих обошлось два десять, да общага в месяц стоит двенадцать рублей на нос, так что прожить можно.

— Док! Ты какой-то странный. А знаешь, сколько стоит сходить в местный бордель к телкам?

— Не знаю — искренне удивился Антон, — А что есть у них и такое?

— А ты думал! Я уже все узнал об их жизни здесь. Убогой. Так вот, двадцать пять их рубасов за два часа. Жесть! Полный грабеж!

Антон рассмеялся: — Так женись, Ленька, все будет на шару.

— Да ну тебя! — ругнулся Седоков и тоже рассмеялся. — Телок здесь, днем с огнем свободных не сыщешь. А если и есть, то такие страшные, как атомная война.

— Да ладно, Ленька, привыкнешь.

— Ты такой умный — у тебя там, на работе женщин полно. Одна секретарша у главврача чего стоит.

— Да замужем она. Муж у нее капитан — пограничник. И ребенок у нее есть.

— А ты уже все знаешь.

— Ну а ты думал, что ты один такой разведчик.

— Да хватит о них — Леонид наклонился к Антону над столом, — Проблема в другом, автомат у них стоит в магазине от пятисот комрублей. Это серьезно. Все остальное тоже очень дорогое. Можно, конечно, у барыг прикупить левый ствол подешевле, но если краснопузые заметут с незарегистрированным стволом — то угодишь на рудники, и надолго. Строго у них тут с этим. Короче, чтобы собраться в дорогу, нужно собрать тысячи три комрублей. На нос. Ты представляешь, сколько нужно пахать на такие деньги.

— Так расслабься, Ленька. Повоевать тебе охота. Ты что, в одиночку решил взять штурмом их логово.

— Не в одиночку. Ты как, со мной пойдешь?

— Еще одного бойца нашел! Два придурка будут ломиться в бункер, набитый сотней головорезов. Туда нужно прийти не с одним батальоном. Ты же знаешь, что все в Ромбе пытались сделать это. Даже такие бойцы, как Волки и Кресты, и то еле ноги унесли. А сколько их положили там!

Седоков насупился:

— Ты что, не пойдешь со мной?

— Не пойду, Ленька. Я доктор, а не солдат. У меня другая работа, да и толку с меня в этом деле, как с козла молока. Я пообещал тебе железку из головы убрать. Убрал. Ты обещал меня довести до какой-то цивилизации. Довел. А дальше, каждый сам по себе. Я здесь и останусь, наверное. Нельзя мне на Большую землю — ни документов, ни денег, ни связей. Опять на нары? Не хочу. Мне и здесь неплохо.

Седоков замолчал, без энтузиазма доедая гречневую кашу с рыбной котлетой. Так вот молча заканчивали ужинать, когда к столику подошли два парня с подносами:

— Можно присесть?

— Садитесь — ответил Антон, подумав, что в зале кафе есть столики вообще свободные.

Парни расположились и стали есть.

— Ребята! Что загрустили? — сказал один из этих парней, обращаясь к Лене. — Жизнь коммунарская достала?

— А что? — недружелюбно ответил Седоков.

— Да так. Ничего. Вижу, вы здесь недавно появились. Просто есть возможность заработать нормально.

— Ну — у, шепни нам об этом

Леонид стал неспешно прихлебывать компот, внимательно присматриваясь к собеседнику. У Антона эти ребята не вызывали доверия.

— Стрелять умеете? — спросил второй незнакомец, до сих пор молча ужинавший.

— Здесь все стрелять умеют. Народ здесь такой собрался — осторожно ответил Седоков.

— Скоро здесь будут большие перемены. Нужно помочь хорошим парням. Платят хорошо, наличными, с авансом. Жить потом можно целый год нормально, ни в чем себе не отказывая.

— А сколько платят? — поинтересовался Леонид.

— Штуку евросами. Двести вперед.

— Ни фига себе! А делать что?

— Повоевать нужно немного.

— Где?

— Подумайте сначала, а наши парни на днях вас найдут. Вот и договоритесь.

— Да, товарищ мусор, подумаем — ответил Ленька со смешком.

Вербовщик ухмыльнулся:

— Если мы мусора — то будете завтра сидеть на допросе с пристрастием. Бывайте!

Парни забрали подносы, поднялись и ушли. На столе осталась сложенная бумажка.

Антон развернул ее. Это была листовка. Типографская. На добротной мелованной бумаге на желтом фоне красовался черный текст:

' Друзья! Вы — не рабы красных деспотов. Хватит работать за копейки и миску баланды! Пора жить достойно! Свобода и демократия для всех! Скоро придет конец этой красной банде! Вступай в ряды борцов за Свободу и Возрождение! Комитет Спасения и Возрождения земель Ромба'

— Вот тебе бабушка и Юрьев день! — задумчиво произнес Антон, передавая листовку Седокову, — не все у них тут так просто, как кажется.

Леонид перечитал несколько раз листовку, сложил ее и спрятал в карман. Потом оглянулся по сторонам, наклонился к Антону и тихо сказал:

— А ты, Док говоришь — работай, мол, честно и живи спокойно. Народ, видишь, думает иначе. Думаю, достали краснопузые уже всех.

— Ленька! Ты уверен, что это не провокация? У нас же на хвосте кагебешники.

— Посмотрим. Идем в общагу, намолотился я сегодня на работе. Воевать интереснее, чем так вкалывать за копейки.

Прошла неделя. Антон нечасто виделся с Седоковым — дежурить иногда приходилось по двое суток подряд — стало поступать много раненных из районов — активизировались налеты мародеров на отдаленные блокпосты и небольшие деревни. В Звездном, с трудом отбили атаку большого отряда Возрожденцев, которые пытались захватить поселок. Гарнизон Звездного понес большие потери. Пострадали и жители поселка. Коммунарские подразделения, в свою очередь, вторглись на земли Возрожденцев, уничтожили вражеский тренировочный военный лагерь и несколько их блокпостов. Это была война, постоянная война. Война за территории, война за власть, война за выживание, просто война.

Однажды вечером, в субботу, когда Антон вернулся в общагу после дежурства, Леонид приготовил чай, достал купленные по случаю недельной зарплаты заварные пирожные:

— Угощайся, Док! Так сладкого захотелось, что не выдержал, купил.

Антон достал из портфеля, купленного по дороге с работы в гастрономе, батон колбасы 'Докторской', буханку хлеба и бутылку водки 'Коммунарская пшеничная':

— Давай, Ленька поужинаем сегодня дома. Видимся нечасто, расскажешь, что нового в городе. А то у меня на службе и время останавливается, наверное.

— Эх, Док! — Леонид довольно потянулся и щелкнул, сложенными в замок пальцами, А я вот, в Женский Дом сегодня ходил — бордель здесь так называется.

— Ну и как? — поинтересовался Антон, нарезая колбасу на тарелку.

— Супер! Девка, что надо попалась. О-ох, дал я ей! Но и она молодчина! Хороша! На такой и жениться можно.

— Да ладно, Седоков, работа у нее такая. Так уж сразу и жениться.

— Работа, как работа. Главное — что человек она душевный. Поговорить с ней можно.

— Ленька! Успокойся, давай лучше водочки с колбаской откушаем, а там и поговорим о женщинах.

— Что ты за человек такой, Рыбальский. Тебя даже женщины не интересуют. Только работа в голове. Ты часом, не того?

— Не того, Ленька, не того — рассмеялся Антон, наливая водку в граненый общежитский стакан, — с этим у меня все нормально. Кстати, посуду купить нужно, а то едим как на вокзале.

— Ну, давай, Док, будь здоров! — Седоков, залпом выпил водку и закусил большим куском колбасы, — А колбаса у них хороша, без бумаги. Слышал я, намедни, что технолога с мясного завода на рудники отправили — стал бодяжить что-то в колбасу, а мясо налево продавал. Тут у этих ребят суд короткий. Кстати, подходили ко мне тут пару типов, помнишь тех ребят в кафе, что предлагали заработать? Так вот, предлагают взять с другими подельниками во время Х, заводской арсенал, где хранится оружие рабочей дружины самообороны — есть тут такие пионеры — октябрята, которые, если какая заваруха в городе случается, то защищают завод и район. Так эти типы предлагают убрать охрану, а оружие нужным ребятам раздать, чтобы те ударили в спину дружинникам и мусорам.

— Ну и как? — чуть не подавился колбасой Антон.

— Что, как? Отмазался я от них, сказал, что дают мало за такую работу и вообще, я не по этим делам, мол.

— А что так, ты же, вроде, хотел бабок срубить и свалить отсюда.

— От себя, Док, не уйдешь. Не привык я в спину бить пацанам, с которыми живешь и работаешь, хоть они мне и не нравятся.

— Тебя, Ленька, как послушаешь, так и заплакать можно от умиления. Ты же у Волков боевиком был, воевал за бабки со всеми, против кого наймут.

— Ну, был, был. И остался Волком. Не прощу я Призракам моего брата, и ребят своих, которых они положили. Не успокоюсь, пока не посчитаюсь.

— За это уважаю — серьезно сказал Антон. — Но это месть, и это не хорошо.

— А хорошо то, что они делают такими, как мы с тобой? Хорошо?

— Плохо, Ленька. Хуже не бывает.

— Так вот, Док, чтобы ты знал — признал я одного из этих типов, видел я его на одном рейде, когда за Призраков воевал. Он — один из них. Призрак он. В городе уже их люди. Нехорошо это. Теперь ты понял, почему я отказался?

— А ты не ошибся?

— Не уверен, но вроде он меня тоже узнал, хоть и виду не подал. По глазам я увидел.

— М — да, это плохо. Теперь они знают, где ты, и без чипа.

— Может, я и ошибся, конечно, но все может быть.

— Теперь тебе валить нужно отсюда. Или ментам сдаваться.

— Еще чего! Ментам, придумал тоже. Рвать когти нужно. Тем более, что намечается здесь серьезная заваруха. Возрожденцы хотят завалить краснопузых в их же столице.

— Ну, это не секрет, у них постоянно такая война идет. Да я тоже вижу — много недовольных властью вокруг: то платят мало, то тоталитарный режим и все такое. Короче, много есть сочувствующих Возрожденцам. Хотя многие рьяно защищают эту власть. Особенно простые работяги.

— Вот, вот — скоро этот рай может взорваться изнутри. И мы окажемся в самом центре гражданской войны.

Молча выпили, закусили. Каждый думал о своем.

— Вот ерунда какая! — нарушил молчание Антон. — Только вроде нашел место поспокойнее, так на тебе — опять война. Как это все задрало!

— Слушай, Док, я тут узнал, как денег можно быстро срубить хорошо и быстро. И завтра.

— Ну и как?

— По воскресеньям в Доме культуры проходят бои без правил. За бабки, тотализатор там, ставки и такое разное. Говорят, нормально зарабатывают бойцы, и те, кто правильно ставки сделал. Давай сходим, посмотрим. Может, сыграем?

— Ну, давай. Могу тридцатку коммунарскую поставить.

— И я сотню.

— Ох, Ленька, стремный ты какой! Ведь разведут нас на бабки, как пить дать.

— Да, ладно. И мы не лыком, чай, шиты.

На следующий день, в воскресенье, с утра, Антон с Седоковым отправились в Дом Культуры. Народу на улицах было необычно много: и возле магазинов, и на рынке и просто гуляющих. Много было и детей с родителями.

По дороге, Док с Леонидом купили и съели по мороженному, выпили по бокалу пива в какой то забегаловке, поглазели на разгон милицией массовой драки портовых рабочих с курсантами военного училища, посидели на лавочке в сквере, греясь под скупыми лучами осеннего Солнца, тускло проблескивающего сквозь фиолетовую дымку Купола. Ждали 12 часов, когда, по словам Седокова, начинались бои.

В Доме Культуры народа набилось много — большое двухэтажное здание было похоже на муравейник: в одном крыле играли шахматисты — на деньги, разумеется. В другом крыле — пять или шесть биллиардных столов были плотно окружены зрителями. Сигаретный дым, густо разбавленный стуком шаров и киев, поднимался над толпой сизым облаком.

Но больше всего зрителей собралось в концертном зале, на втором этаже ДК — там, на сцене, хорошо освещенной несколькими прожекторами, был установлен ринг. При входе пришлось отдать по рублю за билеты. Сидячих мест не было, пришлось стоять в проходе. Среди зрителей стояли букмейкеры и собирали ставки на бойцов.

— Так на кого ставить будем, Ленька? — спросил Антон, протискиваясь сквозь толпу…

— Не знаю, Док, давай посмотрим сначала, что к чему.

Ударил гонг, зал взорвался аплодисментами, криками и свистом: на ринг вышла первая пара: двое крепких парней, раздетых до пояса, в камуфляжных штанах и армейских ботинках. Судья подал сигнал, и бойцы сошлись в жестком бою: удары, броски, борьба лежа. И все это под рев и свист зрителей. Молотили парни друг друга беспощадно, без всяких правил и ограничений. Наконец один из них жестоким ударом локтем в лицо, отправил противника в нокаут, а потом бил упавшего ногами, пока его не оттащили секунданты. Зрители просто взорвались сплошным ревом. Антон подумал, что побежденного парня, наверное, отправят в больницу с тяжелыми травмами. Ну что ж, таковы здесь правила и развлечения.

Прошло еще несколько одиночных боев до полной победы нокаутом. Напряжение в толпе зрителей нарастало, ставки, судя по выкрикам — тоже. Начались парные бои. Это было очень жесткое зрелище: бойцы дрались до последнего и бескомпромиссно. Побежденных бойцов выносили с ринга, а служители смывали кровь с помоста, пока готовилась следующая пара.

Когда заявленные бои закончились, главный судья объявил свободные поединки для всех желающих. Победители получали тысячу комрублей на двоих. Побежденные не получали ничего. Выходили бойцы из зрителей — и парами, и поодиночке, и по одному против пары. Антон с Леонидом поставили все свои деньги на каких — то бойцов, которые, как им показалось, могут выиграть бой, но те проиграли и деньги пропали. Седоков страшно разозлился и сказал Антону:

— Вот, слабаки. А с виду такие крепкие были. Док, идем, подеремся, денег заработаем.

— Сейчас, только вот шнурки поглажу, у меня с головой все в порядке, и она мне еще нужна.

— Ну, как хочешь, пойду сам.

— Ты спятил, Ленька! Против двоих ты не выстоишь.

— Выстою, мне деньги нужны. Я был в передрягах и похуже. Идем, подержишь мою одежду.

Седоков пробрался к рингу и поднял руку:

— Я буду драться!

Судья на ринге крикнул в мегафон:

— Следующий боец пожелал выйти на ринг. Поприветствуем его!

Зрители засвистели и загудели в самодельные дудки.

Седоков перелез под канаты ринга, снял свой пиджак, а потом и рубашку с майкой, и стал разминаться на ринге. Артем, приняв одежду от Леонида, встал у канатов, наблюдая за ним — Седоков напоминал мощного хищного зверя, готовящегося к смертельной схватке: крепкое и гибкое тело, тяжелые плечи и руки с тугими узлами мышц, массивная спина, подтянутый живот, шея борца. При всей видимой мощи и высоком росте этого сорокалетнего мужчины, он двигался на удивление легко и быстро.

В зале раздался восхищенный визг женщин, а зрители еще сильнее засвистели и загудели.

Артем невольно залюбовался этой совершенной биологической боевой машиной. Он был спокоен за Леньку: тот сумеет за себя постоять. Вот на противоположном углу ринга появились противники — двое парней лет до тридцати, они тоже разделись до пояса и стали разминаться: среднего роста, крепко сбитые — они напоминали пару бульдогов, готовых наброситься и растерзать любого, кто встанет на их пути. Зал снова взорвался свистом и криками.

Антон присмотрелся к противникам Леонида: что-то знакомое было в этих парнях, в этом тяжелом взгляде исподлобья. Антон вздрогнул: это были те парни, которые вербовали их в кафе. И они пришли убить их — в этом Антон уже не сомневался, он почувствовал это каждым нервом. Интуиция, отточенная за годы непростой жизни, никогда не подводила его. В какой-то момент Антон увидел скрытое движение от человека, стоявшего в углу ринга, возле одежды противников Леньки — он быстро положил что-то в руку одного из бойцов.

Решение пришло мгновенно: Антон перелез под канаты, снимая на ходу плащ и пиджак, которые он бросил на пол. Леонид обернулся к нему.

— Ленька! Эти те парни — вербовщики — сказал тихо Антон, снимая рубашку и майку, — У того, что пониже, в руке что — то есть.

— Вижу — так же тихо ответил Леонид, — Прикрывай мне спину. У них в зале наверняка есть свои люди, так что будь готов ко всему, нам теперь так просто не уйти отсюда. Пошли!

Ударил гонг. Пары закружились по рингу, выбирая противника. Антон положил глаз на того, что пониже. Тот тоже определился с Антоном: жесткий решительный взгляд, подобранные в боевой стойке руки со сжатыми кулаками, легкие вкрадчивые движения корпусом и ногами.

— Рукопашник или кикбоксер. Но не восточные техники — подумал Антон. Это уже было неплохое начало для боя — Антон не понимал, не знал и поэтому побаивался восточных боевых техник.

Несколько секунд сближения пар закончились внезапной атакой ногами противника Седокова. Ленька один удар, левой ногой в голову сблокировал руками, а второй удар правой ногой в живот получил сполна и отлетел на канаты.

В ту же секунду на Антона обрушился боковой удар правой ногой в голову — противник в легком прыжке достал Дока, когда тот на мгновение отвлекся на Леньку. Антон интуитивно выставил блок руками, который был пробит как лист бумаги, и Антон полетел на помост, грохнувшись всем телом — он не был готов к этой атаке. Противник подскочил и нанес несколько тяжелых ударов ногами по бедру и по печени Антона. Этих нескольких секунд и сильная боль взорвали Антона дикой яростью: он лежа захватил одну ногу врага и со всей силы нанес удар свободной рукой ему в пах. Тот согнулся, свалился, как сноп, и закачался от боли.

Ленька тем временем, получив еще пару сильных ударов ногами и руками, наконец, пришел в себя и стал молотить своего противника как грушу, хотя враг умело уходил от ударов и маневрировал.

Антон поднялся на ноги: его противник тоже вставал с колен с перекошенным от боли и ярости лицом. Антон не раздумывая, прыгнул на него с выставленными вперед, жестко сжатыми в локтях руками. Удар всем телом и локтями в голову получился сокрушающий и просто смял противника. Антон, сидя сверху добил врага короткими и жесткими в голову, пока тот не потерял сознание. В ту же секунду Антон получил мощный удар ногой в голову — он не успел заметить, что из-под канатов вынырнул еще один противник, хотя это запрещено правилами, и внезапно атаковал Антона.

Леонид, тем временем, расправился со своим противником тяжелым прямым ударом правой в голову, а потом несколькими ударами коленями в пах и в лицо. Он вошел в боевой раж, как настоящий берсерк, и, когда на него прямо с канатов прыгнуло еще двое врагов с монтировками в руках, он взревел от ненависти и буквально растерзал их жестокими ударами. Кровь летела во все стороны от сражавшихся.

Новый противник уже добивал ногами Антона, когда Леонид, в течение десятка секунд расправившийся со своими новыми врагами, набросился на этого врага. Это был только один удар — правой в голову. Враг не отлетел от удара — его голова откинулась назад под кулаком, и он просто рухнул на помост. И больше не шевелился.

Тут началась массовая драка — на помост полезли десятки разъяренных мужчин, возле ринга сцепились между собой все, даже немногочисленные женщины. Вскоре дракой был охвачен весь зал. К потолку взметнулись крики, ругань, женский визг и свистки охраны.

В этой каше Леонид подобрал под мышки Антона и потащил его с ринга, получая удары и отбиваясь ногами. Антон был без сознания. Седоков вытащил его из здания ДК, протискиваясь через толпу выбегающих людей и прорывающихся внутрь нарядов милиции. Вскоре они оказались в сквере среди стоящих зевак. Вид, конечно у Седокова с Антоном был неприглядный: голые по пояс, все в крови и с заплывшими от кровоподтеков лицами. Антон пришел в себя, и сел на пожухлой траве с трудом соображая от дикой головной боли и боли во всем избитом теле. Один глаз совсем заплыл. Седоков присел возле Антона:

— Как ты?

— Хреново.

Больше они ничего не успели сказать друг другу — в Доме Культуры раздался чудовищной силы взрыв, разметавший громоздкое строение как домик из спичечных коробков. Не успел затихнуть грохот рассыпающегося здания, как в городе вспыхнула ожесточенная стрельба.

Это начался мятеж.

Глава 18

Мятеж. Под пулями на улицах

Антон ничего не понимающим взглядом смотрел, как рассыпается на глазах здание ДК, засыпая обломками оказавшихся рядом людей. Все это было, как в немом замедленном кино.

— Док! Док!! — затряс Антона за плечо Седоков — Валим отсюда!!

Седоков поднял на ноги Антона, подхватил его под плечо и они побежали в сторону от места взрыва. Вокруг свистели пули. Приходилось перешагивать через тела убитых, которые валялись везде — в основном гражданские.

— Сюда! — Седоков затащил Антона во двор какого — то одноэтажного жилого дома, выбив ногой запертую калитку.

По улице бежали люди, кричали, падали. Прямо среди толпы бежали вооруженные патрульные и милиционеры с белыми повязками на правых рукавах и вели огонь по окнам домов, сея хаос и панику. Где-то в центре города слышалась ожесточенная перестрелка из стрелкового оружия и гранатометов, бухали разрывы гранат.

— Что это за фигня? — завыл Антон, обхватив руками голову, разрывающуюся от боли.

— Мятеж в городе. Видишь — менты с патрульными переметнулись, и стреляют во всех подряд. Давай уйдем дворами отсюда подальше, а то по бегущей толпе все стреляют.

Тут дверь дома приоткрылась, и на беглецов уставился ствол автомата:

— А ну, валите отсюда! — крикнул через дверь какой-то мужик.

— Идем, идем, не стреляй! — поднял руки Седоков и, затем, подхватив Антона, потянул его за дом. Они пробежали мимо сарая и выбежали в огород. Сзади, в доме, раздались короткие очереди из автомата. Антон инстинктивно пригнул голову

— Это не по нам. Хозяин дома отбивается от кого-то. Быстрее! — крикнул Седоков, переходя на бег.

Перебежали к следующему дому и, завернув за угол, нос к носу столкнулись с тремя вооруженными автоматами милиционерами с красными повязками на рукавах.

— Стоять! — на беглецов взметнулись автоматные стволы.

— Не стреляйте, мы простые работяги! — выпалил Седоков, подняв руки, — там такое валиво на улицах! Бежим мы оттуда.

— Не трогай их — сказал, по-видимому, старший среди ментов, и спросил Леонида:

— Что видели?

— ДК взорвали! Народ бежит оттуда. Ваши менты и патрульные с белыми повязками стреляют по окнам и по людям.

— Это мятежники — сказал старший милиционер, разглядывая полуголых и окровавленных мужчин — А вы куда бежите?

— На свой завод, начальник! — не задумываясь, выпалил Леонид, — на припортовый.

— Давайте, дуйте быстрее. И передайте заводской дружине, чтобы держались сколько можно. Да смотрите, не суйтесь через центр — там бои с мятежниками. Сейчас не поймешь — где свои, где чужие.

— Есть начальник! — ответил Седоков, и они с Антоном выбежали на улицу. На пустой узкой улочке навстречу ехал БТР с какими-то бойцами на броне, которые сразу стали стрелять по беглецам. Леонид дернул Антона за руку, и они влетели обратно во двор и поползли на четвереньках за угол дома. Пули лупили по стенам, обсыпая беглецов штукатуркой. Менты, которые только что задерживали Антона с Ленькой, рассыпались по двору, и, заняв позиции за колодцем и углом дома, открыли кинжальный огонь по остановившемуся напротив дома БТРу.

Леонид с Антоном заползли за дом.

— Бежим обратно, через огород! — дернулся было Антон.

— Куда, ты, придурок! Замочат как в тире. Давай в подвал! — зашипел Седоков и потащил Антона в полуоткрытые двери в погреб. Там, скатившись по земляным ступенькам, очутились среди кучи картошки и стеклянных банок с консервацией. На пришельцев со страхом смотрел женщина в платке, девочка, которая спряталась за спину матери и мальчишка, лет тринадцати, который с угрозой сжимал в руках лопату.

— Не бойтесь, мы вас не тронем — сами прячемся — сказал спокойно Антон, — пересидим немного и уйдем. Стреляют там, возле дома.

Обитатели погреба успокоились.

Стрельба наверху, возле дома сначала стихла, а затем прекратилась вообще.

— Все! Побили ментов — прошептал громко Леонид — сейчас могут прийти за нами.

Но нет — снаружи опять раздалась ожесточенная стрельба, затем взревели дизеля БТРа и вскоре все опять стихло.

— Ушли, что-ли? — спросил сам у себя Леонид.

Посидев в тишине еще минут пять, Седоков сказал Антону:

— Идем, глянем. Если все тихо — будем уходить.

Док кивнул в ответ.

Осторожно выбрались наружу — на заднем дворе никого, все тихо. Крадучись выглянули из-за угла — БТРа на улице уже не было. На дворе перед крыльцом лежали убитые милиционеры. Их автоматы валялись рядом.

— Тащи их в кусты, чтобы с улицы не было видно — скомандовал Седоков.

Вдвоем они оттянули трупы в густые заросли малины. Вернулись и забрали автоматы. Антон присел и начал проверять оружие. А Седоков стал раздевать убитых.

— Ты что, Ленька, спятил?

— Да ты не дергайся. Им уже все равно, а нам одеться нужно — холодно ведь. Нужно побыстрее, а то остынут жмурики, и уже так просто с них одежду не снимешь.

Оделись в теплые светло — серые камуфляжные куртки, в карманы запихнули по два полных рожка с патронами. Пистолеты засунули за пояс брюк сзади, под куртки. Седоков снял с убитого и затянул у себя на ноге ножны с ножом. Документы убитых положили под их тела. Черную шерстяную шапочку Антон отказался одевать наотрез.

— Ну и зря! — буркнул Седоков. — А вот красные повязки давай поснимаем — не надо дразнить людей — глядишь, пальнут еще.

Из — за угла дома на них смотрел мальчишка, который был в подвале. Смотрел молча, не уходил.

— Ну, чего стоишь? Стрелять умеешь? — спросил мирно Леонид.

— Умею — ответил мальчишка.

— Ну, раз умеешь, бери! — Седоков дал ему в руки автомат со снаряженным магазином. — Иди, спрячься в подвале, двери закрой изнутри и защищай мамку да сестру, если что.

Мальчишка кивнул и скрылся за домом.

— Док! Куда двигать будем? — спросил Леонид, обшаривая карманы своей новой куртки.

— Я в больницу — ответил Антон, не задумываясь. — Я там нужен.

— Понял. Правильно. А я в тайгу подамся. Тебя вот только до больницы доведу. Вроде бы как должок у меня перед тобой. Ну, давай, двигаем! За мной, я уже знаю немного город.

Беглецы двинулись короткими перебежками вдоль домов по пустынной улице.

Несколько раз по ним из усадеб открывали огонь, не на поражение — так, для острастки. Жители были готовы встретить незваных гостей. Антон с Леонидом добежали почти до конца улицы, как вдруг Седоков присел возле забора и потянул за собой Антона.

— Что такое? — ругнулся от неожиданности Антон.

— Смотри! — Седоков показал в сторону перекрестка, к которому они приближались: там, метрах в ста от беглецов, разворачивалась густая цепь вооруженных людей, которые шли навстречу по улице, отдельные группы вламывались в усадьбы по ходу движения, где сразу же открывалась стрельба.

— Мародеры вошли в город, теперь всем гражданским конец — этих беспредельщиков некому остановить — в городе мятеж и полный бардак. Давай назад!

— Ленька! — ткнул локтем Антон товарища, оглянувшись назад. — Они и с той стороны обложили все.

Действительно, боевики шли и с другой стороны улицы, навстречу, такой же плотной группой — человек тридцать.

— Вот, б…, писец нам пришел! — заругался Седоков и, пригнувшись, заскочил в ближний двор — благо калитка была не заперта. Антон ввалился вслед за ним.

— Стоять, парни! — раздался грозный оклик старческим, но решительным голосом, и на беглецов из-за поленниц сложенных во дворе дров уставилась двухстволка.

— Дед! Дай пройти! Мы не тронем ничего! — крикнул Седоков, поднимая автомат над головой.

— А я почем знаю? Ходят тут всякие! Нечего через мой дом ходить.

— Отец! Доктор я, пробиваюсь в больницу с товарищем. Сюда мародеры идут, дай пройти — громко, как можно спокойнее, сказал Антон, поднимая, как и Седоков, автомат над головой.

Как в подтверждение его слов, где-то рядом, за пару домов раздалась ожесточенная стрельба и истошные женские крики.

— Ладно, дуйте через огороды — согласился дед, не вылезая, однако, из-за своей баррикады.

— Спасибо, отец! — крикнул на ходу Леонид, — с нами идем, а то порешат ведь тебя вмиг.

— Бегите, сынки! Нельзя мне — в доме невестка с детьми малыми, надо отбиваться.

Антон с Седоковым переглянулись на ходу.

— Забудь об этом — крикнул Леонид, — им все равно конец, а нам ноги нужно унести отсюда.

Не унесли так просто — навстречу, с другой стороны уже убранного огорода двигалась большая группа мародеров. Заметив беглецов, они открыли огонь. Пули засвистели вокруг.

— Назад! — метнулся, пригнувшись Седоков. Забежали на внутренний двор. Через несколько минут они попадут под перекрестный огонь, а дед долго не продержится.

— В сарай! — мгновенно сориентировался Леонид и кинулся в приоткрытые двери сарая. Антон за ним. В сарае было темно, пахло сеном и животными — в углу, в загончике, мирно жевали сено две козы, встревожено прядя длинными ушами, глядя на незнакомцев.

Антон с Леонидом сели по обе стороны двери и приготовили оружие к бою.

— Что, Док, страшно? — ухмыльнулся Седоков.

— Да так. Слушай, может договориться с ними можно как-то? — спросил Антон.

— Договоришься с ними. На том свете. Они убивают всех, никого не оставляют при налетах. Правило у них такое. Только трупы могут молчать.

В ответ Антон, молча передернул затвор своего АК.

В эту минуту со стороны дома раздались торопливые шаги: к сараю бежала молодая женщина в наброшенном на плечи пальто и тянула за руки двух детей лет пяти. В это же мгновение за домом грохнула двустволка деда, а в ответ с улицы раздались автоматные очереди.

Женщина подбежала к сараю и впихнула вовнутрь детей: ' Спрячьтесь в сене, и не высовывайтесь!'. Тут женщина заметила незнакомцев в сарае и вскрикнула от страха и неожиданности.

— Тише, дура! — сдавлено крикнул Седоков, — свои мы, свои.

Женщина замерла на пороге, закрыв рот рукой.

Тут где-то совсем рядом раздались мужские возгласы:

— Вон, баба, возле сарая! Лови ее!

Женщина выпрямилась, взглянула прямо в глаза Антону, затем повернулась, захлопнула дверь и побежала куда-то в сторону дома.

— Держи, бабу! — раздался гогот и улюлюканье мародеров, которые погнались за ней.

Антон, кусая губы от бессилия, до боли сжал руками автомат, глядя в щель двери на происходящее.

Седоков внимательно посмотрел на Антона, потряс его за плечо, и когда тот перевел взгляд на Леонида, покачал головой и пригрозил Антону пальцем:

— И не думай об этом!

Женщину тем временем догнали, сбили на землю, несколько раз пнули сапогами по животу и по лицу, чтобы она перестала кричать, схватили за волосы и потащили в дом, где уже хозяйничали их подельники. Вскоре раздались женские крики, уже из дома.

Желваки на скулах Седокова заходили буграми

— Вот уроды гребаные! Сейчас они обшманают дом, изнасилуют бабу и выйдут шарить по сараям и погребам. Как-то выбираться надо.

— Уже идут — Антон увидел в щель двери, что из дома вышли два мародера и направились к сараю. Один из них остановился возле стены дома и стал мочиться, а второй с автоматом за спиной и дымящей сигаретой в зубах двинулся к сараю.

— Док — шепнул Седоков, — как зайдет, хватай его за ноги и вали на землю.

Антон кивнул.

Мародер открыл дверь сарая и, постояв секунду, присматриваясь вглубь, шагнул внутрь.

Антон схватил его снизу за ноги, рванул их на себя и толкнул бандита плечом из всех сил. Мародер рухнул на пол, даже не успев крикнуть. В ту же секунду на него сверху метнулся Седоков, ударил его рукояткой ножа по затылку, рванул за глазницы голову вверх и быстрым, отработанным движением перерезал горло врагу от уха до уха. Бандит издал какой-то хлюпающий звук, тело его пробила судорога, но Антон и Леонид навалились на него, пока тот не затих.

— Эй, Курчавый, ну что там есть? — раздался возглас, второго мародера, который шел к сараю, с автоматом в опущенной руке, застегивая ширинку другой рукой. Он был расслаблен. На лице была черная вязанная маска с прорезями для глаз и рта.

Из дома донесся какой-то нечеловеческий по накалу женский крик, полный боли и ужаса. Дети, забившись в сене, заплакали.

— А ну, тихо! — сдавлено шикнул на них Леонид, встал за косяком двери, прижавшись спиной к стене, с ножом в руках и показал Антону: мол, я сам этим займусь.

Антон молча кивнул в ответ и оттащил убитого в сторону, освобождая проход.

Мародер ногой распахнул двери и зашел в сарай.

Седоков развернул его рывком к себе и коротким жестким движением, вогнал нож в глаз врага по самую рукоятку. Мародер безмолвно рухнул на пол.

Леонид молча поверхностно обыскал убитых, забрал два пистолета Макарова, — один из них сунул Антону в руку. Потом поднял АКСУ со скрепленными изолентой двумя магазинами и тоже отдал его Антону:

— Брось свое 'Весло', - эта 'Сучка' покороче, и поудобнее. Теперь, слушай Док. Этих жмуриков скоро хватятся, и будут искать, по — любому. Бежать незаметно отсюда мы не сможем — кругом бандюки рыскают. Значит так, будем валить тех, что стоят на стреме у калитки, а там как получиться. Должны прорваться. Понял?

Антон молча кивнул, досылая патрон в ствол своего Макарова.

— Пошли. Спокойно, не спеша. Косим под своих. — Леонид первым вышел из сарая, забросив автомат за спину и засунув руки в карманы. Антон пошел за ним, держа автомат в одной руке, а другой рукой сжимая в кармане куртки пистолет.

Зашли за угол дома — на переднем дворе возле калитки стояло двое караульных, курили и с гоготом комментировали женские крики, доносящиеся из дома. На вышедших из-за дома бойцов они не обратили ни малейшего внимания. Леонид с Антоном неспешно, вразвалочку подошли к ним почти вплотную. Антон бросил взгляд на улицу: там метались люди, полыхал вовсю дом напротив, раздавалась беспорядочная стрельба.

Один из караульных повернулся к приблизившимся бойцам, лицо его изменилось, и руки потянулись снимать автомат с плеча:

— Какого… — больше он ничего не успел сказать. Антон в упор, не вынимая пистолет из кармана, сделал несколько выстрелов. Бандита отбросило назад, и он упал. Второго караульного Седоков застрелил в упор, в шею.

Потом Леонид быстро подошел к упавшему первому мародеру и выстрелом разнес ему голову:

— Вот сука! В бронежилете был! Док! Покарауль здесь, а я в доме осмотрюсь. Если кто с улицы подойдет из бандюков — посылай их на хрен, скажи, что эта усадьба уже занята. Если что-то пойдет не так, или в доме меня завалят — действуй по обстановке и вали отсюда. Этих жмуриков затащи в сторону, вон туда, за поленницы. Понял?

— Понял, Ленька. Давай я с тобой в дом пойду.

— Я сам разберусь. Лучше прикрой меня с улицы.

Седоков положил на землю автомат, и с двумя пистолетами в руках проскользнул в дом. Антон напряженно прислушивался за происходящим, сжимая в мокрых от предательского пота руках автомат.

Сначала в доме было тихо. Затем послышались выстрелы. Стихло все. Потом опять выстрелы и крики. Потом опять все стихло. Опять несколько одиночных выстрелов. Никто из дома не выходил. Антон отошел к поленнице дров, прижался к ней спиной и взял на прицел дверь в дом. Бешено колотилось сердце, но указательный палец на спусковом крючке не дрожал. Антон был готов начать последний бой.

Дверь приоткрылась, и из дома вышел Леонид, запихивая что-то в карман куртки, в другой руке он тянул за ремни штуки четыре автоматов. Живой, и вроде не раненный.

— Ну, что? — спросил Антон, переводя дух

— Что, что? — порешил я их всех. Не ждали меня, уроды — со злостью сплюнул Седоков.

— А женщина, что?

— Пристрелил ее, чтобы не мучилась, — эти отморозки ей брюхо вспороли ножами. И вообще, на ней живого места не осталось.

— Вот, б…! Ублюдки!

— Да они всегда так делают. Живых не оставляют, когда грабят. Идем отсюда, этот дом смертью пахнет. А я вот, этих, которых кончил в доме, прошмонал — гляди, деньжат набрал — Седоков вытащил из кармана приличную жменю денег. Руки его были в крови. И куртка тоже.

Антон отвернулся.

— Э- эх! Интеллигент ты, Док. Такие на войне долго не живут — нервно рассмеялся Седоков, запихивая деньги обратно в карман, — Пригодятся денежки еще. Давай, дуем отсюда. Хотя, постой, идем мальцов из сарая заберем. И коз.

— Зачем?

— Сожгут мародеры — скоро пройдутся со 'Шмелем' и всю улицу спалят — правило у них такое. А нам пацанята сгодятся — как живой шит.

— Ты, Седоков, такой же отморозок, как и они — сплюнул Антон.

— Да брось ты — это война. Нам выжить надо, да и пацанов, гляди, вывести сможем. Пошли!

Тут к калитке дома подошла группа мародеров, человек шесть:

— Эй, что там у вас?

Седоков, наглым голосом, с вызовом ответил:

— Занято у нас, пацаны в доме работают.

— А мы поможем — приблизился к калитке один из бандитов.

— Иди в п…! — вызверился Седоков, выхватив оба пистолета. Антон вскинул автомат и взял на прицел бандитов.

— Эй, пацаны! — закричал Леонид, не спуская с мушек пистолетов непрошенных гостей, — Пришли помощники тут гребаные, хотят зайти. Выходите, разберемся с ними.

Бандиты переглянулись — эти, перемазанные кровью бойцы, встретившие их у калитки дома стволами, были настроены очень решительно и агрессивно:

— Ну ладно, шмонайте тут сами, мы себе еще найдем. — Мародеры, нехотя, не спуская глаз со стволов незнакомых отморозков, двинулись дальше по улице.

— Иди, Док, забери пацанов и коз, а я здесь прикрою.

Пока Антон, разыскал и вытащил детей из сарая, выгнал пинками из загона коз, которые никак не хотели выходить, Седоков разбил окно и бросил в дом несколько бутылок с керосином, которые он нашел на веранде дома. Потом он швырнул в окно гранату. Грохнул взрыв, и дом всполыхнул изнутри, а из окон повалил густой черный дым.

Подошел Антон. Дети — двое мальчишек лет четырех — пяти, тянули коз за веревки. Дети всхлипывали, стараясь не смотреть на горящий дом.

— Козы то зачем?

— Для антуража — ухмыльнулся Седоков, протянув Антону еще один АКСУ и две гранаты — Я знаю, что делаю. Пошли!

Странная группа из двух залитых кровью бойцов, обвешанных оружием, двух пацанят с козами на веревках двинулась по улице, охваченной насилием и пожарами. Как ни странно, никто из мечущихся по улице в стелящемся дыму, вооруженных и гражданских людей, не обращал на них внимание. Седоков с Антоном шли быстро, но без поспешности. Пальцы — на спусковых крючках автоматов. Стала появляться какая — то надежда на спасение. Дошли до перекрестка. До виднеющейся за крайними домами тайги, оставалось рукой подать. Тут из клубов дыма, буквально вынырнули трое мародеров с автоматами наизготовку:

— Стоять! Кто такие?

— Свои мы. Видишь, коз гоним на базу — сразу нашелся Седоков.

Мародеры недоуменно уставились на мохнатую добычу. Этого мгновения было достаточно, чтобы Леонид срезал всех троих одной очередью практически в упор. Потом он достал пистолет и добил их всех, дергающихся в судорогах, выстрелом в голову.

— А теперь, валим отсюда! Быстро! — Ленька схватил за руку одного пацана, и побежал, пригнувшись, в едкие клубы дыма.

— А козы? — крикнул Артем вдогонку.

— Бросай их на хрен! — не оборачиваясь, ответил Седоков на бегу.

Антон схватил на руки второго мальчишку и побежал вслед за Леонидом, стараясь не потерять его из виду в дыму. Бежали долго, спотыкаясь о трупы и брошенные вещи, петляли между домов, перебегали какие — то улицы, пока не попали под плотный автоматный и пулеметный огонь, который велся из полуразрушенного дома. Залегли прямо на асфальте, прячась за тела убитых гражданских. Хорошо, что огонь велся не по ним, а по группе каких-то вооруженных людей, залегших на другой стороне перекрестка, за каменной оградой сквера.

Седоков подал знак рукой Антону, и они поползли за угол дома, таща за шиворот пацанов. За углом, неожиданно, кто — то схватил Антона за куртку, и втянул в безопасную зону. Антон поднял голову: вокруг стояли менты, вернее, их спецназ в краповых беретах и красными повязками на рукавах.

Антон и Седоков поднялись на ноги, не выпуская оружия из рук.

На них было наставлен десяток стволов винтовок Famas. Дергаться было бесполезно.

— Кто такие? — не опуская ствол, спросил один из ментов, видимо старший команды.

— Доктор Рыбальский Антон Владимирович, Центральная больница.

— Документы! Только плавно, не дергаться.

Антон, похолодев, пошарил в заднем кармане брюк. Нащупал пластиковую карточку Свидетельства о работе. Отдал. Мент опустил ствол, проверил документ, сверил фото и вернул Антону.

— А твои? — направил мент ствол на Леонида.

К счастью, Седоков сумел в этой кутерьме не потерять свой документ. Пронесло!

— Что вы тут делаете и в таком виде?

— Пробиваемся от ДК после взрыва. На нас все трофейное. И оружие тоже — спокойно ответил Антон.

— А что за дети?

— У мародеров отбили — ответил уже Леонид.

Милиционеры враз потеряли всякий интерес к задержанным, и вернулись на свои позиции. Старший команды показал рукой направление движения:

— Бегите туда, тот район контролируют наши и там собираются все беженцы. Сдайте там детей, а сами пробивайтесь дальше. Скажете, что прислал сержант спецназа Никифоров Юра, — вас пропустят.

Леонид и Артем, не вдаваясь в дальнейшие переговоры, взвалили детей на плечи и побежали в указанном направлении.

Пробежав несколько кордонов милиционеров и военных с красными повязками, беглецы оказались в городском парке. Здесь было много гражданских. Подходы к парку обороняли три БТРа и человек восемьдесят солдат и ополченцев, поспешно окопавшихся по периметру.

Антон с Леонидом отдали детей в руки какой — то женщины, присматривающей за кучкой детей, сидевших, нахохлившись в детском игровом городке, в защитном укрытии из мешков с песком.

— Пошли, Док! Мальцов пристроили — теперь можно идти дальше.

Антон с Седоковым перебежали на левый фланг оборонительного рубежа и скатились в неглубокий окопчик. Хозяева окопа были уже мертвы, и новые поселенцы вытолкали тела убитых на бруствер, чтобы получить дополнительную защиту от града пуль, хлеставшего со стороны дымящихся развалин торгового центра, захваченного войсками Возрожденцев.

— Что делать будем? — спросил Леонид, раскладывая возле себя все свои трофейные автоматы.

Антон не успел ответить: откуда-то сверху раздался характерный свист, и в десяти шагах взорвалась мина, похоронив соседний окопчик с его защитниками — началась артподготовка с позиций Возрожденцев. Мины ложились плотно и четко по квадратам, подавляя жидкие очаги сопротивления.

— Скоро попрут! — прокричал Леонид Антону.

Тот в ответ кивнул головой, закрывая голову руками.

И точно: под грохот разрывов мин, послышался гул дизелей и лязг гусениц.

Антон выглянул из окопчика, прячась за тело павшего бойца — из переулка, метрах в ста от линии обороны, неловко разворачиваясь в развалинах выполз приземистый железный монстр — танк. Атака началась.

Глава 19

Мятеж. Бои в городе

— Док! Какого рожна мы здесь делаем? — спросил Седоков, высунувшись на секунду из окопа и оценив ситуацию. — Сматываться отсюда нужно, это не наша война — сейчас нас всех здесь передавят. Чем драться с танками? Автоматами, что-ли?

— Как бежать, Ленька? Голову поднять нельзя. Побежим — убьют.

— Вот б…ство! — выругался Седоков. — Смотри, вон там за базарчиком, пролом в заборе. До него метров тридцать, проскочим.

Антон приподнял голову — действительно, недалеко, за опрокинутыми прилавками небольшого рынка в заборе зиял пролом, видимо, пробитый снарядом. Если рванутся, то можно и проскочить.

— Док! — позвал вдруг Леонид, — глянь — ка, поп совсем спятил — идет на танки!

Действительно, из парка, на площадь шел священник в развевающейся черной рясе и с высоко поднятой над головой небольшой иконой. Рядом шли две женщины в платках. Они пели вместе с батюшкой: 'Богородице Дево…'. Стрельба поутихла — обе стороны с изумлением смотрели на странное шествие. Батюшка шел прямо на окоп Леонида и Антона, обошел их и вышел на площадь. В нем не было страха, а только уверенность.

Женщины — немолодые уже, были просто серые от ужаса, но шли за батюшкой с такой же решимостью.

Леонид переглянулся с Антоном, покачал головой и покрутил пальцем у виска.

Батюшка с женщинами прошел еще десяток метров, как вдруг, одна из женщин упала — пуля попала ей в голову. Бил снайпер. Через секунду и батюшка упал, прижимая к себе икону. Вторая женщина заметалась по площади, но пули из танкового пулемета подбросили ее вверх, и она рухнула на асфальт.

Стрельба вспыхнула с обеих сторон с особым ожесточением. Снаряд из ПТУРСА одного из правительственных БТРов попал во вражеский танк, грохнул взрыв, но танк остался цел и стал отползать назад, в развалины, разматывая траки перебитой гусеницы.

Вдруг Антон, воспользовавшись прикрытием дыма и пыли, взметнувшихся на месте взрыва, выскочил из окопа и подполз к упавшим людям: женщины были мертвы, а батюшка ранен в плечо. Антон схватил его за рясу и потащил к окопу. Седоков открыл беспорядочный огонь прикрытия по мелькающим в развалинах фигурам противника.

Пули свистели вокруг Антона, щелкали по асфальту, взбивая фонтанчики пыли и асфальтной крошки.

БТРы дали дружный залп ПТУРСами по позициям врага, заставив его на несколько секунд уменьшить интенсивность огня — это дало возможность дотащить раненого до окопа и сбросить его вниз.

— Ну, я догадывался, что ты придурок, но чтобы такой! — ругался Седоков, затаскивая за шиворот Антона с бруствера в окоп.

Батюшка был в сознании, прижимал к себе икону здоровой рукой: ' Спасибо, сынки! Ангела — Хранителя вам в бою!'. Тут подползли трое ментов, забрали раненного батюшку из окопа, и потащили в безопасное место. Антону и Седокову они бросили подсумок с гранатами и ласково попрощались: ' Ну, вы и отморозки!'

Антон отдышался.

— Слышишь, давай все-таки прорвемся через ту дыру в заборе? — подкатился сбоку Седоков.

— Давай.

Они перезарядили автоматы, распихали по карманам гранаты. Ленька с явным сожалением оставил свое трофейное оружие.

— Ну что, бросаем гранату и на счет 'три'?

— Давай!

Леонид вырвал чеку, подержал в руке гранату несколько мгновений и метнул ее, не глядя, в сторону вражеских позиций. Грохнул взрыв. Бойцы вскочили и со всех ног помчались к базарчику. Странно, но сначала по ним не стреляли — видимо, взрыв отвлек внимание. Когда бойцы уже добегали до пролома, вокруг замолотили пули — но уже было поздно, Антон с Леонидом с разбегу нырнули в спасительную дыру.

— Пронесло! — рассмеялся Седоков, когда они оба повалились на какую-то кучу мусора в закрытом со всех сторон дворике, — Ты бегаешь как ветер, молодец!

Антон молча отдышался — сердце колотилось как бешенное.

— Слышишь, Док! Я таки заметил, откуда бьет их снайпер — по блеску оптики.

— И что?

— А то, что я хочу проведать его.

— Ну и флаг тебе в руки, Ленька! Тебя вечно несет на какие-то приключения. Чуть без головы не остались, а ты опять за свое.

— Ладно. Ты здесь посиди, а я пойду, осмотрюсь. Не приду через полчаса — двигай сам дальше.

— Ну, уж нет — вместе пойдем — поднялся Антон. — Ты же не забыл, что мне в больницу нужно?

— Да не забыл я, не забыл. Доведу тебя.

Бойцы перелезли через небольшой забор, который ограничивал дворик, спрыгнули за груду ящиков, проползли за ней, пролезли под уже надорванной снизу сеткой забора и оказались за сараями какого-то дома. Во дворе слышался грохот: как будто забивали сваи в землю. Леонид осторожно выглянул из-за угла и сразу отдернулся назад

— Т- с- с! — прошипел он, и показал пальцем за сарай. — Во дворе танк ремонтируют, полно солдат. А нам нужно пройти как-то.

Антон показал напарнику, чтобы тот подставил руки для того, чтобы упереть ногу. Через минуту, Антон распластавшись на шифере подполз к краю крыши сарая: во дворе жилого дома стоял танк Т — 72 с желтым флажком на башне. Вокруг суетились солдаты, наживляя траки гусеницы на опорные катки танка. Один, два, три, там, возле ворот еще двое с автоматами, еще один — вылез из танка. За домом на улице постоянно передвигались солдаты, где-то рядом слышалась ожесточенная стрельба — это шел бой на площади, откуда только что ретировались Антон с Седоковым.

Доктор спустился вниз и обрисовал обстановку.

— Предлагаю, снова закосить под своих и просто пройти через двор, не привлекая к себе внимания, а потом раствориться среди Возрожденцев, и добраться куда нам нужно.

— Ты, Док, все правильно говоришь, только глянь, повнимательнее — у них всех форма одинаковая, а мы во что одеты. Ты, так вообще — туфли, гражданские брюки, а сверху ментовский серый камуфляж на голое тело. Мы с тобой и двух метров не пройдем. Что-то надо придумать. Может, атакуем их — они все равно без оружия, а караул пока от ворот добежит, то мы с этими уже разберемся?

Антон ответить не успел — за сарай зашел вражеский солдат, видно по нужде. Услышав шаги, бойцы развернулись, направив стволы автоматов на пришельца. Солдат от неожиданности замер, глаза его округлились от страха, и он рванулся назад:

— Тревога!!! Красные!!!

Выбора уже не было. Доктор с Седоковым выскочили из-за сарая: танкисты, вытянув лица от неожиданности стояли, держа в руках молотки и смотрели на выскочивших из ниоткуда каких-то оборванцев с автоматами в руках.

Антон пустил короткую очередь над головой у танкистов, и те рухнули лицом вниз, закрыв головы руками. Леонид, присев на колено, двумя короткими очередями загнал за угол дома караульных, открывших ответный огонь.

— Док! Прикрой! — заорал Седоков и, швырнув к ногам Антона, свой автомат несколькими прыжками подскочил к танку, взобрался на моторный отсек. Все это заняло секунд десять. Леонид вырвал чеки у двух гранат и бросил их внутрь, в утробу танка через открытый люк, а сам спрыгнул прямо на танкистов, до сих пор лежащих на земле, и помчался прочь, как ракета, крича: 'Ложись!!!'

Антон упал лицом вниз. Громыхнул взрыв, затем второй, просто чудовищной силы — сдетонировали боеприпасы в танке. Башню танка сорвало взрывом и отбросило метров на десять, остов танка всполохнул, как свеча.

Антон подхватил совершенно оглушенного взрывом и ударом о стенку сарая Седокова, и потащил его через двор, к низенькому забору в соседнюю усадьбу. Чадящий дым от горящего танка и солярки, полыхавшей вокруг, заполонил весь двор и создал плотную завесу. Бойцы перевалились через заборчик и заползли в кусты.

— Живой? — спросил Антон, вытирая рукой кровь с рассеченного лба Седокова. — Меня слышишь, хоть?

— Живой. Ну, как я их?!

— Тише! Не ори ты так! — шикнул на него Антон. — Очень лихо. А ты раньше делал такое?

— Нет. Слышал только от бывалых.

— Ладно. Что делать будем, Ленька?

— Пошли, понемногу.

— У нас один автомат — кивнул на свой АКСУ Антон.

— Добудем сейчас что-нибудь — Седоков сел, обхватив голову руками. — Как башка болит! Это же надо — так долбануться!

— Скажи спасибо, что выжил вообще! Тише! Смотри — желтые идут! — Антон залег среди кустов и потянул за собой Леонида — через усадьбу, метрах в двадцати, шли трое Возрожденцев с желтыми повязками на рукавах. Добротная форма, амуниция и вооружение. За плечами одного из них виднелся гранатомет. Они шли к месту взрыва танка, наверное, осмотреться.

— Валим их! А то найдут нас- прошипел Ленька, доставая свой Макаров. — Я того, что впереди, а ты — тех двоих.

— Пусть поближе подойдут — ответил Антон, беря на мушку вражеских бойцов.

Солдаты, вдруг, присели, осматриваясь вокруг в прицелы автоматов.

Антон с Леонидом уткнулись носами в траву.

Все было тихо. Только слышна была ожесточенная стрельба на передовой.

Антон приподнял голову: солдаты пошли дальше, не заметив ничего подозрительного.

— Пронесло! — шепнул Антон

— Ладно, пусть идут — это ветераны, их так просто не возьмешь.

Антон с Леонидом поползли за сараями, потом среди кустов и небольших деревьев и подобрались к забору и осмотрелись: метрах в ста шел бой — Возрожденцы штурмовали двухэтажное здание Горсовета. Бой уже шел внутри здания, вражеские солдаты, прикрываясь огнем двух БТРов, уже проникли на первый этаж, и с бой уже кипел за верхний этаж.

— Нам туда не нужно — сказал Седоков, — нам — в другую сторону, подальше. О! Смотри!

Антон посмотрел в сторону, куда показывал его товарищ по оружию: через дорогу, во дворе какого-то административного здания, разрушенного пожаром, расчет Возрожденцев торопливо устанавливал миномет. Солдат было четверо и они все были заняты подготовкой позиции. Вокруг не было никого, на улице — метрах в ста, спины атакующих Горсовет солдат.

— Сейчас! Пошли! — крикнул Седоков, перелезая через забор с Макаровым в руках. Антон перелез за ним. Бойцы перебежали улочку и, прижавшись спиной к глухой стене, подошли осторожно к углу дома, за которым располагался двор с минометчиками. Вдруг с противоположной стороны улицы, из окна полуразрушенного снарядом дома по бойцам ударил автомат, потом еще один. Пули защелкали по стене, возле которой укрылись Антон с Леонидом.

— Пошли! — скомандовал Седоков, нырнул во двор и сходу открыл огонь из пистолета. Антон буквально прыгнул за ним, выходя из зоны плотного огня противника. Один минометчик уже лежал навзничь, сваленный выстрелом Седокова. Двое других подняли руки вверх, ошалело тараща глаза на неожиданных врагов. Четвертый солдат, видно поопытней, успел отскочить в глубину двора и уже снимал с плеча автомат, готовясь к бою. Антон срезал его короткой очередью — тот согнулся пополам и рухнул на землю.

Седоков подлетел к поднявшим руки солдатам, целясь в них:

— А ну, на землю, уроды!!! Лицом вниз! Руки за голову!

Один солдат замешкался, опускаясь на колени. Седоков со всей силы пнул его ногой в живот, а потом ударил рукояткой пистолета по затылку. Тот рухнул на землю, как мешок.

— Док! Прикрой! — и Леонид бросился собирать трофейное оружие. Антон залег, держа под прицелом вход во двор. Рядом лежал и скулил пленный, молодой еще парень, держа руки за головой.

— Заткнись! — со злостью крикнул на него Антон. Пленный, всхлипывая, мгновенно замолчал.

Из-за угла дома выглянул вражеский боец. Антон короткой очередью заставил его спрятаться обратно и сразу перекатился в сторону, за установленный уже миномет. Во двор из-за забора со стороны улицы полетела граната. Грохнул взрыв. Осколки просвистели над головой Антона, простучав по миномету. Во двор вбежали вражеские солдаты, и пленные, воспользовавшись паузой после взрыва, рванулись сдуру навстречу, пытаясь вырваться к своим. Началась яростная стрельба — стреляли все и по всем. Откуда-то сбоку в атакующих полетели гранаты — одна, вторая. Громыхнули взрывы. Антон, переждав взрывы, открыл стрельбу по всему, что двигалось в дыму и столбах пыли, короткими очередями, экономя патроны.

— Док! Сюда! — крикнул Седоков сзади. Антон вскочил и метнулся к дверному проему дома, черневшему метрах в семи. Седоков из окна поливал пулями из ручного пулемета двор, заставив залечь уцелевших солдат.

— Пробеги через дом и выпрыгивай там через окно! — крикнул Леонид Антону.

— Понял! — Антон пробежал обгоревший коридор, комнату с остатками мебели и вылез наружу через выбитое уже кем-то окно, свалился в кусты и отполз в сторону, взяв на прицел окно. Через несколько секунд в это же окно тяжело выпрыгнул Леонид, нагруженный двумя автоматами и гранатометом, заброшенным за плечи:

— Прикрой! Они за мной!

Антон выхватил гранату и, подбежав к окну, метнул ее вовнутрь дома, а сам прижался к стене. Где — то, над головой, в комнате громыхнул взрыв. Из окна полетели куски штукатурки и кирпича. Антон поднял над головой автомат и, не целясь, выпустил очередь внутрь дома. До щелчка пустого магазина. Потом Антон отстегнул пустой магазин и со всей силы швырнул его в через окно в дом — хоть попугает и задержит врагов на пару мгновений, а сам со всех ног побежал за угол следующего дома, вслед за Ленькой, на ходу вставляя заряженный магазин в автомат.

За домом, метрах в десяти, за толстым стволом дерева залег Седоков:

— Бери базуку и второй автомат и беги через дорогу, вон к тому магазину. Потом прикроешь меня!

Антон подхватил гранатомет и второй автомат, и побежал к магазину, который был уже давно разграблен и стоял с выбитыми дверями и окнами. Возле магазина лежали тела убитых гражданских и нескольких военных с красными повязками. В магазине Антон осмотрелся: никого, только тело продавщицы, молодой еще женщины да разгромленные прилавки, с которых вынесено все. Антон стволом автомата опустил задранное на шею платье убитой и залег за косяком двери, приготовив оружие к бою.

Ударила автоматная очередь, еще одна — это Седоков встретил преследователей. Потом грохнул взрыв гранаты, и, Леонид, пригнувшись, помчался к магазину. Среди кустов замелькали фигуры. Антон, прицелившись, несколькими короткими очередями заставил врагов залечь. Седоков ввалился в магазин:

— Держи их! Я поищу выход через подсобку.

Антон перекатился к другому углу двери, а то пули защелкали почти над головой. Потом отполз под окно, достал две гранаты и изо всех сил метнул их в сторону врагов. Раздались взрывы. Антон вскочил и, прячась за угол стены, срезал из окна короткой очередью двух вражеских солдат, практически подбежавших к магазину с другой стороны улицы.

— Док! Сюда! — крикнул из подсобки Ленька.

Антон подхватил второй автомат и гранатомет и на коленях, пригибая инстинктивно голову от пуль, рикошетящих от стен, пополз за прилавок к двери в подсобку. Там, в глубине помещения была уже открыта дверь. Через нее был виден Седоков, стреляющий с колена куда-то в сторону. Антон промчался через подсобку к двери.

— Беги туда, за гаражи! — крикнул Ленька, — я прикрою.

Антон рванулся наружу, и тут же почувствовал толчок в бок, земля ушла из — под ног и он растянулся на земле, сжимая в руках оружие, свое и Ленькино трофейное. Сознание не отключалось.

— Док!! — крикнул Ленька и, яростно выругавшись, схватил Антона одной рукой за куртку, потянул его в узкий проход между гаражами и глухой стеной дома. Второй рукой он ожесточенно отстреливался из автомата.

На одном дыхании он протянул раненного Антона по проходу, до выхода на следующий двор, и осмотрелся из — за угла: напротив, метрах в сорока, стояло двухэтажное каменное здание. Насколько Леонид ориентировался в городе, по всей видимости, это было одно из общежитий припортового завода. В торце здания, обращенного прямо к позиции беглецов, была дверь, прикрытая круговой баррикадой из мешков с песком. Из бойниц выглядывали несколько автоматных стволов. Леонид положил Антона на землю и, опустив автомат, выглянув из-за угла, крикнул в сторону баррикады:

— Эй, там, на баррикаде!

— Чего тебе? — отозвались невидимые за мешками бойцы.

— Пропустите нас к больнице! У меня раненный.

— А кто вы такие?

— Ленька я. Седоков. С судоремонтного я. У нас на хвосте желтые.

— Давайте, быстро сюда! — из-за баррикады высунулся боец, держа, однако, беглецов на мушке.

Седоков потащил Антона к баррикаде. Навстречу выбежало двое бойцов, и помогли затащить Антона в здание. Раненного доктора положили на какое-то тряпье и сняли куртку. Антон сел, и, с трудом подняв руку за голову, осмотрел свою рану — ничего страшного: пуля прошила мягкие ткани спины, срикошетила от ребра и ушла навылет, вырвав из бока приличный кусок кожи и мышц. Рана обильно кровоточила.

— Ленька! Дай какую-то тряпку — сказал Антон, шипя от боли.

Вместо тряпки кто-то из бойцов сунул в руки Антону перевязочный пакет. В руку, выше локтя ввели внутримышечно шприц — тюбик с обезболивающим. Антон, с помощью Седокова наложил повязку на рану. Ленька куда-то сходил, и, пару минут погодя принес камуфлированный бушлат с красной повязкой на рукаве.

— Оденься, твоя куртка уже в хлам мокрая от крови.

— Где взял бушлат? Опять с убитого снял?

— Какая разница, оденься — сказал Леонид, помогая одеться Антону.

— Леня! Я прилягу немного, а то развезло меня после укола — сказал Антон, укладываясь на свою старую куртку. Боль уходила, а на смену ей приходила слабость и сонливость. Он закрыл глаза и отключился, уже не заметив, как Седоков снял с себя куртку и укрыл его ней. Все поплыло перед глазами и доктор окунулся в сизые клубы какого — то липкого тумана.

Пробираясь сквозь этот туман, Антон увидел впереди приглушенный светлое пятно. Свет становился все более ярким, а туман все более прозрачным и Антон через несколько шагов оказался возле какого — то дома. Дом был экзотический, скорее всего это было дорогое бунгало на берегу океана. Был вечер. Тихий, дышащий негой и покоем тропический вечер.

Прямо перед Антоном в нескольких шагах застыла живым стеклом лазурная водная гладь бассейна, подсвечивающаяся светильниками на дне. На той стороне бассейна виднелась открытая большая беседка с крышей, сделанной из стеблей тростника. Где — то сверху, с потолка беседки мягко струился теплый золотистый свет, красиво оттеняющий десяток больших желтых и оранжевых подушек, аккуратно разложенных на толстом коричнево — красном ковре, которым был устлан пол беседки.

За беседкой возвышались огромные пальмы, лениво шевелившие стрелами своих ветвей под легким вечерним бризом.

Там, за пальмами, виднелся Океан, фосфоресцирующий под стремительно темнеющим тропическим небом.

Слева от бассейна возвышалось само двухэтажное здание бунгало, ярко залитое огнями. Деревянные колонны, на которых покоился второй этаж, создавали визуально уютную открытую веранду на возвышении, закрытую с двух сторон легкими стенами из дорогих циновок.

На веранде было расстелено большое толстое белое татами, которое было заставлено по периметру красивыми белыми, красными и желтыми подушками.

Пол между домом и бассейном (именно пол, потому что открытый бассейн был частью дома) был устлан коричневым, шлифованным до блеска паркетом.

Между верандой и бассейном стояли два пляжных кресла с мягким серым покрытием.

Антон подошел к бассейну и опустил пальцы босой ноги в воду — она была теплой и нежной. Белые небольшие светильники по периметру бассейна излучали ровный приглушенный свет.

Что это все значит? Дом, океан, бассейн и покой? Антон с удивлением осмотрел себя: белый махровый халат на голом теле лежал нежнейшим пухом, лаская кожу. Это было все так нереально и так приятно.

Спокойно и тихо все вокруг. Только легкий ветер с океана ласково дышит в лицо.

Антон сбросил одним движением халат на пол и тихо, стараясь не встревожить воду, зашел по большим ступеням в нежно — теплое, прозрачное блаженство. Его окутала бархатная нега роскоши теплой и чистой воды. Он легко оттолкнулся ногами и поплыл. Это было легко и нереально приятно, как тихий полет. Неспешные движения руками напоминали ленивые взмахи крыльев большой птицы. Это было полное наслаждение.

Он перевернулся на спину и замер в покое, рассматривая яркие звезды в стремительно чернеющем небе. Сколько все это продолжалось, он не знал, но хотелось, чтобы это продолжалось вечно.

Потом он подплыл к кромке бассейна. На одном из кресел лежала женщина в желтом халатике, открывавшем ее красивые сильные ноги. Лица женщины не было видно. Но Антон точно знал, что это лежит Его женщина. Антон легким, как всегда во сне бывает, движением, вылез из воды и сел возле кресла, прижавшись спиной к теплым бедрам лежащей в нем женщины. Женщина стала медленно гладить Антона по голове. Оба молчали. Было уютно, спокойно и защищенно. Как в детстве.

— Антоша! Радость моя! Проснись, дорогой! — послышался знакомый до боли голос. Голос его покойной жены. Антон застонал во сне — он не хотел уходить из этого мира тихой радости.

Антон очнулся от того, что кто-то тащил его по полу. Кругом все полыхало, и едкий дым не давал дышать. Антон закашлялся и попытался освободиться и встать на колени.

— Идти можешь? — крикнул прямо в ухо Антону Леонид.

Антон встал. Седоков подхватил его под плечо и потащил по ступенькам вниз, в подвал. Вокруг ревело пламя и стоял сплошной грохот от стрельбы. Пули свистели повсюду, как рой ос.

Антон с Седоковым скатились по ступенькам вниз, в подвал.

— Как ты? — крикнул еще раз Ленька, стараясь перекричать грохот.

Антон подвигал руками и корпусом — было больно в груди, но двигаться можно было. Шок уже прошел, и можно было воевать дальше. Антону просто повезло, что пуля срикошетила от ребер. Значит — еще не время умереть.

— Нормально — кивнул головой Антон.

Седоков сунул ему в руки автомат и потащил Антона вслед за бойцами, убегавшими по подвалу в сторону запасного выхода.

Добежали. Встали вдоль стен возле приоткрытой двери. Кроме Седокова с Антоном, было еще человек шесть бойцов.

Быстро открыли двери и бросили наружу две гранаты. Все прижались к стене. Громыхнули взрывы и бойцы бросились наружу, сразу уходя в стороны от проема двери. По ним резанули автоматные очереди. Несколько бойцов упало. Остальные, не останавливаясь и ведя беспорядочный огонь в сторону засады, метнулись в разные стороны. Антон мчался за Седоковым что было сил. Не было ни боя, ни пуль долбивших стену в сантиметрах от головы, не было ни страха, ни мыслей — было только желание не отстать от Ленькиной спины в сером камуфляже.

Вдруг, Ленька упал, как подкошенный — из — за угла его кто-то ударил прикладом в живот. Антон, не останавливаясь, сбил корпусом приклад невидимого врага, уже взметнувшийся для удара по голове упавшего Леонида, развернулся и срезал автоматной очередью в упор вражеского бойца, потом еще одного, рядом. Схватил за шиворот Леонида и потащил его в узкий проход между углом дома и горящим БТРом, прячась в спасительные клубы черного едкого дыма.

Леонид пришел в себя, поднялся и побежал за Антоном. Они заскочили в раскрытую дверь какой-то хозяйственной пристройки и отдышались в полутьме помещения.

— Вроде вырвались — громко прошептал Седоков, — только автомат потерял. Вот долбанул меня этот урод! Свалил одним ударом!

Антон не ответил ему, осторожно выглядывая наружу через полураскрытую дверь: за дымом ничего не было видно. Это давало возможность отдохнуть пару минут. Сильно болел раненный бок, но двигаться не мешал — и это уже было хорошо.

— Мы рядом с пищекомбинатом — проговорил Леонид, — он, наверняка, захвачен. Нужно обойти его и через склады пройти до района общежитий, а там до больницы рукой подать. Пошли!

Бойцы, пригнувшись, выскользнули из двери. Антон впереди. Не успели они пройти и нескольких шагов, как их обоих сбили на землю жесткими ударами ног и автоматных прикладов. Лежа на спине Антон, ругаясь от боли и ярости, попытался встать, но в лицо ему уперлись автоматные стволы. Дергаться было бесполезно. Ленька лежал рядом, согнувшись и закрыв руками разбитое ударом лицо.

— А ну-ка, открой личико, Гюльчатай — сказал громко один из нападавших и пнул ногой Седокова по спине.

Голос показался Антону уж очень знакомым. Точно! Это Куцый!

— Ну что, Док, вот и снова мы вместе — сказал Куцый Антону, встретившись с ним взглядом. — А это Ленька, дружбан твой?

Антон не ответил, садясь на земле. Кроме Куцего, вокруг было еще трое бойцов. Отличная экипировка и вооружение, на лицах маски. Стволы автоматов направлены на пленных. Серьезные ребята, эти пристрелят и глазом не моргнут, стоит только дернуться.

— Да пошел ты, Куцый! — прохрипел Седоков, тоже садясь на землю. — Чего надо?

— Вы оба мне нужны, голубчики — ответил Куцый, — я целый день вас ищу.

— Чего это вдруг? — буркнул Седоков.

— Стоите вы дорого, красавцы.

— Куцый! Ты опять за свое взялся?

— А я и не бросал — работа у меня такая. Поднимайтесь! И не вздумайте брыкаться — мы шутить не будем, покалечим, если что, но сдадим живыми. Или мертвыми.

Седоков с Антоном поднялись, заложив руки за голову.

— Куцый!

— Чего тебе? Только без лишнего базара.

— Сколько за нас дают? — спросил Седоков.

— Нормально дают.

— Слушай, давай договоримся. Я тебе денег дам.

— Сторож! Что у тебя, голодранца, есть? Я и так все заберу, что найду.

— Куцый! Ты знаешь законы — я предлагаю договориться. Я первый предложил, до шмона.

— Ладно, что даешь? — немного подумав, нехотя согласился Куцый — были свидетели разговора.

— У меня в куртке, в кармане, пачка бабла. Посчитай — должно хватить. Если не хватит — отдам потом. Ты же меня знаешь — я слово держу. Пацан сказал — пацан сделал.

Куцый кивнул и дал знак своим бойцам — один из них вывернул карманы Седокова, потом и Антона. Достал у Седокова толстую жменю денег. Карманы Антона были пусты.

— Посчитай! — приказал Куцый.

Боец начал считать деньги. Тут из-за горящего БТРа выскочило двое вооруженных Возрожденцев, судя по желтым повязкам на рукавах:

— О! Словили этих гадов! — обрадовались они, увидев пленных с руками за головой.

Куцый молча выхватил пистолет и выстрелами в голову уложил обоих. Свободные Волки Куцего, пригнувшись, метнулись в стороны и заняли круговую оборону.

Боец, сосредоточенно считавший деньги, вскоре закончил:

— Сорок три тысячи рублями, две семьсот пятьдесят зелеными и полторы штуки евросами.

— Негусто — прокомментировал Куцый.

— Сколько еще нужно — спросил по — деловому, Седоков.

— С вас еще две штуки евросами — подумав, ответил Куцый.

— Идет! Рассчитаюсь через две недели — немного задержавшись с ответом, сказал Леонид, — но нужно, чтобы ты помог добраться нам до больницы.

— А если пришьют тебя за это время?

— Возьмешь у ребят из моей десятки. Скажешь, что я должен тебе.

— Годиться! Одевайте желтые повязки этих бойцов — Куцый показал стволом пистолета на только что убитых Возрожденцев, — и автоматы их забирайте. Уходим. Маски оденьте!

— Нет масок у нас.

— На! — вытащил из кармана две шапочки — маски, боец Куцего.

Через двадцать минут, небольшой отряд Волков беспрепятственно добрался до передовой линии напротив больницы — коммунары держали там жесткую оборону, отбив не одну атаку Возрожденцев, и подбив два вражеских танка.

— Ну что, бойцы — сказал Куцый, заваливаясь в развалинах дома, рядом с Антоном и Седоковым. — Мы свою работу сделали. Дальше вы сами.

— Хорошо. Куцый, не пожлобься на пару дымовых гранат — добежать нужно — сказал Леонид, снимая желтую повязку с рукава.

— Ладно, Сторож, держи — Куцый вынул из разгрузки две гранаты, — с тебя еще тридцать зеленых.

— Не вопрос. Прикройте, если что — Седоков бросил обе гранаты вперед, на улицу перед укреплениями красных. Когда плотное сизое облако дымовых гранат расползлось по улице, Седоков и Антон бросились в эти спасительные клубы дыма со всех ног. Антон бежал, бросив автомат, и кричал что есть силы: ' Не стреляйте! Свои! Я доктор! Не стреляйте!!!' Вокруг свистели пули. Дым вязкими и вонючими лапами врывался в раскаленные легкие. Все в жизни сузилось до одного: 'Добежать живым!'

Добежали до окопов. Их обоих сбили с ног и скрутили. Но это было уже не страшно — все — таки прорвались!

Глава 20

Мятеж. Хронология

24 сентября 2011 года. " Территория Дельта 11/ 234. Саульский Ромб".

07: 15 — одновременная атака Туманной лавиной четырех основных баз российской армии на территории Ромба. За Серыми Призраками, подавившими сопротивление караулов, на территории баз ворвались крупные подразделения возрожденцев. После ожесточенного боя, базы были захвачены, личный состав гарнизонов полностью уничтожен. Захвачено 6 танков Т-90, 12 БТР — 80, 10 грузовиков 'Урал', большое количество оружия, боеприпасов и амуниции.

Вертолеты, находящиеся на базах были уничтожены самими защитниками.

07:30 — специальные штурмовые подразделения Возрожденцев внезапно атаковали блокпосты регулярной российской армии, Коммунарской республики и Региональной Армии. Практически все блокпосты были захвачены после коротких боев.

08:00 — на захваченной бронетехнике и автомобилях, подразделения Возрожденцев начали продвигаться по расчищенным от блокпостов дорогам к основным населенным пунктам Коммунарской республики, и территории Региональной Армии.

08: 15 — мятежники захватили базу Региональной Армии 'Север', уничтожили командный состав, и изолировав в казармах остальных бойцов. На территорию базы введены подразделения Возрожденцев.

08:25 — при попытке захвата базы Регионалов 'Юг', группа внутренних мятежников была уничтожена, штурмовые подразделения Возрожденцев были встречены плотным огнем, и вынуждены были отступить, понеся большие потери.

08:30 — объединенные отряды Волков и Возрожденцев начали многоточечную атаку основных стратегических объектов столицы Регионалов — г. Дольное.

09:00 — 09: 40 — г. Дольное полностью захвачен

10:15 — начата контратака Региональной Армии на г. Дольное при поддержке 5 едениц бронетехники

10: 30 — штурмовые отряды Возрожденцев, мародеров и Волков, начали атаку на пос. Звездный на территории Коммунарской республики

10:45 — с мест постоянной дислокации в столице Коммунарской республике выдвинулись в сторону пос. Звездный воинские подразделения и отряды пограничников.

11:15 — основные стратегические районы г. Дольное отбиты обратно, отрядами Регионалов

11: 45 — после массированного минометного обстрела, отряды Возрожденцев и Волков перешли в контратаку, и через два часа ожесточенных боев, вновь захватили город Дольное.

11:50 — колонна подразделений Коммунарской республики, двигающихся на автомобилях ' Урал' и 'Камаз' при поддержке 4 БТР -80 попадает в засаду, возле моста через реку Белая. Понеся серьезные потери, эти подразделения отразили атаки противника, перешли в контрнаступление и полностью уничтожили вражеский отряд численностью до 80 бойцов.

13:20 — в столице Коммунарской республики г. Приозерск, подорван Дом культуры. Воспользовавшись паникой, отдельные группы мятежников из числа военнослужащих ВС Коммунарской республики, МВД и погранслужбы, попытались захватить Верховный Совет, здания МО, МВД, казармы военного училища, главпочтамт, основные арсеналы рабочих дружин на заводах.

13:45 — со стороны озера в Приозерск высаживается десант в составе батальона Возрожденцев, который без боя захватывает порт и прилегающие кварталы, вступает во взаимодействие с отрядами мятежников.

14:00 на окраинные районы Приозерска вторгаются вооруженные отряды мародеров, которые начинают грабеж, поджигая дома, сея панику и беспорядки.

14:10 — пос. Звездный захвачен отрядами Возрожденцев, Волков и мародеров. Гарнизон поселка полностью уничтожен. В поселке полыхают пожары и идут грабежи.

14:45 — г. Дольное вновь перешел в руки Возрожденцев, идет массовые грабежи и поджоги.

!5:00 — центр и часть районов столицы Коммунарской республики полностью под контролем мятежников и Возрожденцев. Захвачены МВД, Верховный Совет, Министерства Обороны. Военное училище и Управление погранвойск, благодаря наличию большого количества бойцов отбили все атаки противника.

15: 10 — отряды пограничников, после уничтожения засады противника на мосту, прибыли в пос. Звездный. В результате упорных уличных боев, основные силы захватчиков были уничтожены, а остатки бандформирований вытеснены в тайгу и рассеяны.

15:50 — подразделения мятежников и Возрожденцев в Приозерске осадили припортовый завод, сталелитейный и стекольный заводы, рабочие дружины которых оказали жесткое вооруженное сопротивление. Пищекомбинат и рыбоперерабатывающий завод были захвачены без потерь, благодаря ударам по дружинникам самообороны нанесенными изнутри местными мятежниками.

16:30 — войска атамана Громова внезапно перешли границу и тремя колоннами вошли на территорию Возрожденцев (Свободной Демократической Республики Возрождения — СДРВ), и атаковали их столицу — город Нерченск. Завязались изнурительные уличные бои с гвардейскими отрядами Возрожденцев, и ополченцами из местных жителей.

16:40 — Штурмовая группа казачества Громова при поддержке двух танков и 8 БТР, совершив форсированный тридцатикилометровый марш-бросок и, выйдя на окраины пос. Дольное, соединилась с частями Южной группировки Региональной Армии. Объединенные силы начали немедленно штурм поселка, и к 20.30 полностью очистили его от противника.

16:50 — десантный конвой СДРВ в количестве тридцати двух мотоботов, трех катеров береговой охраны на подходе к порту Приозерска подвергся атаке с воздуха двумя боевыми вертолетами без опознавательных знаков. Весь конвой и сопровождающие суда были уничтожены.

17: 35 — эти же вертолеты атаковали колонну бронетехники Возрожденцев, входящую в Приозерск. Было уничтожено 3 танка, 6 БТР и 5 грузовиков. Пехота была частично уничтожена, частично рассеяна.

18:30 — в Приозерск прибыли воинские подразделения и отряды самообороны из близлежащих поселков. Они соединились с вышедшими из окружения пограничниками и курсантами военного училища, и, при огневой поддержке вертолетов уничтожили очаги сопротивления захватчиков и мятежников. Здания Верховного Совета, Министерства Обороны отбил у врага небольшой отряд спецназовцев, высадившийся из третьего вертолета без опознавательных знаков, прибывшего в район боевых действий к 18:50.

19:20 — началась зачистка Приозерска от захватчиков и мятежников, которая завершилась только к 10:00 следующего дня.

19:50 — заблокированные в казарме бойцы Региональной Армии на базе 'Север' внезапно прорываются наружу, неся потери уничтожают охрану, отбивают оружейные комнаты и атакуют подразделение Возрожденцев и мятежников, захвативших базу. В результате быстрого и кровопролитного боя, контроль над базой восстановлен. Мятежники и Возрожденцы уничтожены. Личный состав базы собрал всю бронетехнику, в том числе и трофейные 5 БТРов, выдвигается форсированным маршем к городу Дольное, для соединения с группировкой 'Юг'.

21: 10 — Сводный отряд бойцов РА и казаков Громова с колонной бронетехники совершает ночной марш — бросок из освобожденного г. Дольный к столице СДРВ — городу Нерченск

25 сентября 2011 года.

00: 30 в ходе ночных боев подразделения казаков Громова, неся серьезные потери, вынуждено отступить на западные окраины Нерченска, и там закрепиться, отбивая постоянные атаки противника

01:25 — прибывший сводный отряд группы 'Север' и казаков, с ходу вступил в бой, овладел укрепленными опорными пунктами на основных дорогах, ведущих в Нерченск и закрепился в них.

06:00 — после массированной минометной подготовки началась совместная операция подразделений РА и казачества Громова по захвату г. Нерченск.

11:45 — сломлены последние очаги сопротивления гвардии Возрожденцев, захвачены все ключевые объекты Нерченска. Город перешел под полный контроль совместных оккупационных сил. Захвачено военное и политическое руководство СДРВ. По приговору военно — полевого суда инициаторы и непосредственные руководители агрессии СДРВ против соседних территорий расстреляны. Начата тотальная зачистка города от остатков вооруженных групп Возрожденцев и всех, кто оказывает вооруженное сопротивление.

12: 30 — отбиты атаки на Нерченск остатков подразделений Возрожденцев, возвращавшихся после разгрома их сил в Коммунарской республики и на территории Регионалов.

13:35 — разрозненные и деморализованные остатки подразделений Возрожденцев начали отходить в тайгу.

18:00 — все земли СДРВ объявлены оккупированными, и на них введено военное положение. Патрулирование и защита населенных пунктов от мародеров осуществляется подразделениями РА и казачества. Объявлена амнистия для всех членов вооруженных формирований СДРВ и бандформирования Волки. Мародеры объявлены вне закона и уничтожаются немедленно при обнаружении и задержании.

26 сентября 2011 года.

10:00 — на всей территории Ромба объявлен мораторий на ведение боевых действий. Ввиду огромных потерь у всех воюющих сторон, объявлено чрезвычайное положение для устранения последствий войны и недопущения возникновения эпидемий.

16:00 в столице Казачества, в станице Удалая, собралось политическое и военное руководство всех территорий Ромба для выработки Правил и Устава межтерриториальных отношений. От лица СДРВ выступили мер Нерченска, настоятель Нерченского кафедрального собора и несколько боевых офицеров гвардии, амнистированных накануне. После 5 часов совместных заседаний и консультаций, Правила и Устав были согласованы, и приняты в качестве законного регулятора взаимоотношений территорий Ромба. Гражданская война закончилась, нанеся огромные людские и материальные потери всем воюющим сторонам. За шаткий мир пришлось заплатить жизнями более полутора тысяч жителей Ромба.

Но было еще что-то, то, что обсуждалось на переговорах в абсолютно секретном режиме. То, что вновь привело в движение изрядно потрепанные в боях боевые подразделения всех воевавших накануне сторон.

Глава 21.

Женя. Чисто женский подход.

Когда доктор Рыбальский доставил из рейда раненных бойцов, среди них был и пленный наемник, которого почему — то оставили в живых. Женя чуть было не выронила лоток с инструментами, когда увидела пленного на операционном столе: это был ее бывший муж Саша Куницын. Он тоже узнал Женю — глаза его округлились, но он тут же овладел собой и плотно сжал губы — молчи, мол. Женя уняла дрожь в руках и окончательно пришла в себя под жестким и требовательным взглядом Дока. Рыбальский всегда сердился, когда его подчиненные во время операций малодушничали, или делали что-то не так, как он требовал.

Эта операция была тяжелой и долгой, но пленный выжил, несмотря на большую кровопотерю. Когда его перекладывали на носилки со стола после операции, он открыл глаза, поискал взглядом Женю, едва заметно улыбнулся ей обескровленными губами и вновь потерял сознание.

Как Женя достояла все последующие операции этого дня, на каком напряжении всех сил, она не знала. Просто ей нужно было выстоять. И она продержалась столько, сколько нужно было. Из последних сил.

— Что с тобой, Женя? — тревожно и устало спросил Антон, заметив ее состояние и вялость в работе.

— Все нормально, Антон Владимирович, просто я себя неважно чувствую.

— Знахарь! Дай Жене нашатырь, а то она падает совсем.

Резкий запах встряхнул Женю, придав немного сил и внимания

Антона и Иру через пару часов после операций, снова забрали. В новый рейд. Не к добру это — Женя чувствовала интуитивно опасность, нависшую над Антоном и Ирой.

— Ирочка! Будь осторожна и присматривай за Антоном. Не лезьте под пули — шепнула она Пантере, помогая ей собираться, — Я не знаю, как мне быть: этот пленный, которого мы сегодня оперировали — мой бывший муж, Саша. Мы не виделись с ним уже восемь лет.

Голос Жени дрожал. Ира замерла на мгновение, затем посмотрела в глаза подруги и крепко обняла ее.

— Это еще не все, Ирочка. У меня задержка — тихо заплакала Женя.

— Сколько?

— Больше месяца. Меня уже начало подташнивать.

— Антон Владимирович знает?

— Нет — мотнула головой Женя, — Не знает. И не говори ему об этом, прошу тебя!

— Ладно! А что ты решила?

— Поздно уже что-то решать. Я не ожидала этого, думала так, ерунда, сбой месячных. У меня бывало раньше такое. Как мне быть, дорогая?

— Ну что уже спрашивать, сама знаешь — рожать нужно. Я буду рядом и помогу во всем. А сейчас — успокойся и дождись нас с Доком. Потом и поговорим. Разберемся. Все! Держись! — Ира застегнула свою разгрузку, набитую магазинами к винтовке, и пошла за оружием.

Они с Антоном ушли в рейд. Женя весь день не находила себе места от усталости и тревоги.

К вечеру, когда прилетели вертолеты с армейских складов с грузом и раненными бойцами. Антон и Ира не вернулись на базу. Что с ними — никто не знал. Солдаты говорили, что доктор с Ирой, и Соколом прикрывали эвакуацию, а что с ними было дальше — неизвестно. Ночь Женя проплакала в подушку. Хотелось выть от безысходности.

На следующий день на базу прибыла бригада военных врачей с медсестрами. Малыш к концу дня, вернувшись с Ирой, рассказал Жене и Знахарю ситуацию вокруг Дока. Все было плохо. Вернуться на базу Антон уже не мог — его сразу арестуют. Впрочем, было понятно, что и Жене со Знахарем из — за этой истории с чипами, тоже ничего хорошего не светит.

Но Антон был жив — значит, была и надежда, что он что-нибудь придумает, как выдернуть ее, Женю, отсюда, как помочь ей. Надежда, конечно, была, но совсем слабая. Хорошо, что Ира вернулась — она поддержит во всем. Ира вечером подробно рассказала о рейде, об Антоне и Соколе. Женя немного успокоилась — хорошо, что Антон жив и даже не ранен. Он мужчина самостоятельный — выживет везде.

Другой мужчина, бывший ее муж, Саша Куницын, лежал сейчас в изоляторе под охраной. Жене было жалко его. Ведь все-таки — муж был, и любили они друг друга искренне. Сколько лет прошло, как они расстались. Да и жили они вместе совсем недолго — всего три года. Денег было немного, но жили весело, душа в душу. Нужно было думать о ребенке, о своей квартире. Саша принял решение — пойти в контрактники, на два года. Как его не отговаривала жена — он все — равно сделал по-своему. Ушел. И исчез через полгода службы. В военкомате Жене сообщили, что ее муж пропал без вести во время боев где-то на таджикской границе. Выдали пособие. Единовременное.

Так и осталась она соломенной вдовой. Жила, как могла. Ждала. Надеялась на чудо. Но чудо не свершилось. Жизнь шла своим чередом и требовала своего. Через пять лет, Женя оформила развод и завербовалась на работу в Ливию. Нужно было начинать все с начала. Если получится.

Были за эти годы в ее жизни мужчины. Немного. Но достойные. А вот замуж так и сложилось выйти. Да никто особенно и не звал — так складывались обстоятельства.

Антона Владимировича она знала много лет — еще по работе в госпитале в Триполи. Он нравился ей, как впрочем, и многим женщинам в госпитальном коллективе. Он был вдов, в расцвете сил и хорош собой. Но подобраться к нему было сложно — он всегда был окружен женщинами, с которыми у него были романы.

Потом Рыбальского, Женю, Иру и еще восьмерых медработников арестовали. Годы заключения и бесконечных судов никого из них не сделали ни моложе, ни красивее.

Но в Ромбе они с Антоном работали вместе, были сутками рядом друг с другом. Очень близко — часто на расстоянии взгляда глаза в глаза, во время ежедневных операций. Антон нравился Жене все больше и больше. Потом они стали близки. Ей было хорошо с Антоном — спокойно и защищено. Да и секс был очень хорош. Антону тоже нравилась Женя, и он все больше и больше привязывался к ней. Женя видела и чувствовала это всем своим женским существом. И она дела все, для того чтобы Антону было комфортно с ней, максимально комфортно и уютно. Во всем. Это получалось. И Женя была счастлива. Бывали минуты, когда все ее естество пело от радости и нежности.

Была ли это любовь?

Она не знала.

Любил ли ее Антон?

Она тоже не знала.

Но им было хорошо вдвоем, и это было главное. А что такое любовь? Кто точно знает? Может быть, это рождение новых светлых чувств и эмоций между людьми, которые принадлежали им и только им.

Потом в их жизнь, как — то незаметно вплелась Ира, которая была влюблена в Антона как кошка, но, по-видимому, не отдавала себе в этом отчета. Женя видела и чувствовала это. Ревновала ли к Ире? Трудно сказать. Антон не замечал Иру как женщину. Пока. И это Иру немного задевало — Женя видела, но не радовалась этому, как сделала бы любая другая женщина. Она прекрасно понимала, что мужчина не может эмоционально принадлежать всю жизнь одной женщине. Ира моложе, красива, и влюблена. Они все вместе так близко находятся, работают и общаются. Это рано и поздно произойдет — мужчина обратит внимание на женщину, которая любит его, хоть и не показывает этого. Это неизбежно. Этого не остановить. Ни ревностью, ни навязыванием, ни сексом, ни скандалами — все эти инструменты женского арсенала бессильны, и, даже больше — опасны для самой женщины, потому что они только еще больше охлаждают к ней мужчину. Мужчина стремиться к одному — к комфорту. Комфорту эмоциональному и физическому. И к независимости. Женя все это прекрасно знала, и не собиралась повторять свои же прежние ошибки.

Пусть все будет, как будет. Кроме того, они давно уже стали с Ирой близкими подругами, и ссориться из-за мужчины явно не стоило. Настоящая женская дружба — это тоже как любовь, в какой — то мере. В конце концов — вокруг столько молодых, крепких мужчин, которые просто поедали их глазами. Стоило только взглядом повести…

Антон с мальчишеским восторгом окунался в эту двойную женскую ауру, хоть и безотчетно, но он нежился и отдыхал с ними обеими.

Странные были эти взаимоотношения. Док, если приходилось, целовал Женю при Ире в губы, а Иру — сдержано, в лоб или в затылок. Или целовал их обеих, обняв. И им всем было радостно и уютно. И все понимали, какая динамика развития отношений просто неизбежна в их треугольнике. Вот так и жили они своим замкнутым кланом, ревниво охраняя свои маленькие радости и эмоциональный комфорт от агрессии внешнего мира.

Теперь все изменилось: судьба вырвала Антона. Они остались вдвоем с Ирой.

В Женину жизнь вновь вернулся Саша Куницын. Вернулся через восемь лет. Любви и теплых чувств к нему уже давно не было, вернее они были занесены годами, неизвестностью и обидой. Было одно сострадание, и какое-то непонятное чувство долга. Был еще подсознательный укор и упрек: 'Почему ты меня бросил? Разве я тебе не давала все, что может дать любящая женщина?' Хотя она прекрасно понимала, что Саша пошел служить не только, и не столько за деньги, которых так не хватало молодой семье, ушел не только из-за авантюрного склада своего характера — он ушел потому, что ему стало скучно. Просто есть такой тип мужчин, которые не выносят однообразия и размеренности.

Но это все в прошлом. Сейчас Саше нужно помочь. Как? Женя не знала.

Когда вернулась Ира, они с ней посоветовались и решили сделать все от них зависящее, чтобы поставить Куницына быстрее на ноги, чтобы он сам смог позаботиться о себе. А там видно будет.

Сначала на перевязки к Куницыну ходил Знахарь, но через день Женя попросила его делать перевязки вместо него. Знахарь согласился — он относился к Жене с обожанием, хотя, как мог, скрывал это.

Когда Женя в первый раз зашла в изолятор на перевязку, Саша, увидев ее, Приподнялся на локте с болезненной улыбкой;

— Лапочка! Я ждал тебя.

Он всегда так называл ее. Прежде. В прошлой жизни. Не забыл за столько лет!

Женя быстрым движением приложила палец к губам: тише!

Сделала перевязку. Рана заживала хорошо. Саша за эти годы изменился — стал тяжелее и мощнее. На лице прибавилось морщин. Несколько шрамов, изменивших выражение лица. Взгляд жесткий. Голубые раньше глаза посветлели и стали стального оттенка. От него исходила сила и угроза. Это был другой человек. Того, прежнего Саши уже не было.

— Хорошо выглядишь, Лапочка! — он осторожно коснулся рукой щеки Жени.

— Спасибо, Саша! Руку опусти — мне нужно закрепить повязку.

— Женя! Уйти мне нужно. Помоги.

— Ты всегда уходишь.

— Убьют меня они. Знаю.

— Молчи! Все разузнаю. Для этого я здесь. Спи, набирайся сил.

— Спасибо, Лапочка! — глаза Саши наполнились тем, до боли знакомым, искристым теплом, которое грело ее много лет и заставляло быстрее биться ее сердце. Женя вздрогнула: все живо!

Ведь любила она его. Когда — то. Сейчас осталось тепло, которое вспыхнуло яркими воспоминаниями о счастье, о тех безумных днях и ночах, которые они проводили вместе, не отрываясь друг от друга.

Женя положила руку на лоб Саши, а затем легким, материнским движением стала гладить его по коротко стриженой голове. Хотелось плакать.

Саша взял руку Жени своими большими руками и прижал на мгновение к своим губам. Это поцелуй. Легкий и нежный. Это благодарность и память. И еще тепло души.

— Прости меня! — тихо сказал Саша.

— Бог простит, и я тебя прощаю. Спи, выздоравливай, мальчик мой.

Женя ушла. Глаза ее предательски блестели от слез, но охранник на выходе из изолятора ничего не заметил.

На следующий день, после перевязки, Саша взял Женю за руку и спросил:

— Что — то изменилось в тебе, Лапочка. Ты выглядишь очень хорошо, но как — то особенно.

— Я беременна, Саша — почему — то не задумываясь, сказала она.

Куницын не ответил ни слова, но с какой — то особой нежностью погладил Женю по плечу и по щеке.

Женщина замерла.

Саша приподнялся на локте, прижался к Жене и обнял ее.

Потом сказал;

— Я рад за тебя, Лапочка! Ты всегда хотела ребенка. Вот и пришло время.

Женя, вернувшись в свою комнату, уткнулась лицом в подушку и разревелась, как белуга. Потом, выплакавшись вдоволь, заснула, совершенно обессиленная.

Ей снились сны, до боли знакомые, цветные и яркие. А может, это были и не сны — память с любовью, до деталей и эмоций воскрешала картины прошлой жизни.

Вот они идут с Сашей летом с пляжа. Истома. Теплое солнце, заходящее за верхушки деревьев. Рука Саши скользнула по крепкой попке Жени и слегка сжала ее.

— Масик! Не балуйся! Люди сзади увидят.

— Они далеко. Да и пусть видят — и Сашина рука обвила легкий стан Жени.

Вот они собираются в гости к друзьям на день рождения. Тонкое, короткое, темно — синее платье вызывающе обтягивает красивое и сильное тело Жени.

— Лапочка!

— Что, Масик?

Саша целует ее в затылок, а его руки нежно и настойчиво ласкают ее упругие груди. Соски мгновенно набухают. Женя кладет свои руки на руки Саши и плотно прижимает их себе. Еще! Еще! Ласкай меня!

— Лапочка!

— Что, любимый?

— Сними трусики. Иди без них. — Губы и язык Саши щекочут шею женщины.

— Сумасшедший — звучит ласково и игриво Женин голос, — Ведь увидят все.

— Пусть смотрят! Такая ведь красота!

Женя сняла трусики. Легким и элегантным движением перешагнула через них в туфлях на высоченных шпильках. Женщину охватывало возбуждение — неумолимо, как лесной пожар. А умелые и жаждущие наслаждений руки мужчины, не отрываясь, жадно скользят по телу Жени. Легкий укус за мочку уха. Половина тела покрывается сладкой изморозью.

— Хочу тебя! — горячо и возбужденно шепчет мужчина.

— Ты сумасшедший! — бессильно и ласково шепчет женщина, опускаясь на колени на пол. А платье ее взлетает вверх под нетерпеливыми руками Саши, задержавшись на мгновение на тугих грудях женщины.

Женя застонала во сне. Проснулась. Рядом сидит Ира и держит ее за руку.

— Тебе плохо? — неподдельная тревога и забота в Иринином голосе, — Ты разговаривала во сне и плакала.

Женя отрицательно мотнула головой. Дорогая моя! Если бы знала, как мне было хорошо! Не хочу просыпаться! Хочу назад!

Но нет, реальность неизбежна. А прошлое остается только в воспоминаниях. Порой, таких сладких!

Хорошо, что рядом есть подруга. Чудо мое верное!

Женя обняла Иру и заплакала. Через минуту, откуда — то снизу, из живота, подкатил комок. Затошнило. Так и должно быть — новая жизнь заявляла о себе уже в полный голос.

Через пару дней они с Ирой решили посоветоваться с Якутом по поводу Куницына.

— Вы что, свихнулись, девочки?! Под трибунал захотели? Вам что, мужиков нормальных не хватает на базе? — взорвался Якут.

Поругался, но к вечеру разузнал ситуацию по пленному:

— Пленного вашего лечат, потому что хотят его поменять на нашего лейтенанта с 'Севера', захваченного Волками.

Женя немного успокоилась.

Потом Иру внезапно отправили на Большую землю.

Прощаясь, Ира сказала Жене;

— Я вернусь за тобой. И за Антоном. А пока тебя прикроет Якут. Береги себя и ребенка — ведь я же буду крестной, правда? Женя, вытирая слезы, кивнула головой в ответ.

И Ира уехала. И Женя осталась одна. Якут виделся с Женей урывками, якобы случайно встречался с ней в казарме или на улице. Бросал несколько фраз и уходил. Он явно боялся, чтобы его видели с ней. Женя перешла в негласный ранг прокаженных. Боялась и Женя — Якут оставался единственным человеком, на помощь которого она могла сейчас рассчитывать.

Прошло время. Куницын совсем поправился, и его перевели на гауптвахту. Женя уже не могла больше с ним видеться. На базе что — то стало происходить — провели почти полную ротацию личного состава базы, бойцов отправили частично на 'Север', частично разбросали по дальним гарнизонам. Лютовал комендантский взвод — бросали на губу за малейшую провинность. Якут практически не появлялся.

Однажды вечером, когда Женя поднималась к себе в комнату после работы на кухне, на лестничной площадке ей встретился Якут, медленно, вразвалочку, спускавшийся вниз, навстречу ей. Женя заметила что-то необычное в движениях Якута и в выражении его лица — это было скрываемое напряжение. Якут подошел к Жене и перегородил ей широко расставленными руками дорогу.

— Ты чего, Якут? — удивленно остановилась Женя.

Якут одним движением сгреб ее в охапку, прижал спиной к стене и стал лапать своими ручищами.

— Пусти! Сейчас буду кричать! — стала вырываться Женя.

Якут прижался лицом к ее уху:

— Сопротивляйся и слушай внимательно! За мной следят. Меня уже отстранили от командования взводом. На базе происходит какая — то непонятка. Сенатора и Малыша вчера арестовали. Мужика твоего менять не будут — вчера нашего пленного лейта грохнули Волки при попытке к бегству. Наши ребята договорились, что завтра силой заберут твоего наемника с губы, и повесят, в отместку. И они сделают это, по — любому. Бежать вам нужно. Вечером к тебе зайдет Знахарь, скажет, что тебе делать. Все! — Якут отпустил Женю, и громко выдав пару сальных солдафонских шуточек, загрохотал ботинками вниз по лестнице.

Вечером в комнатушку к Жене пришел Знахарь и принес большой мешок с простынями — ей в последнее время часто поручали штопать операционное белье. А потом относить его в прачечную.

— Женя! Приказ от Якута. Соберитесь сегодня. Вещей — одна сумка. Завтра с утра отнесите этот мешок с бельем к прачечной. Охрана не обратит на Вас внимание. Сумку спрячьте среди простыней. Подъедет патрульный Уазик, в 6 — 30, прямо к порогу прачечной. Дверь откроется — сразу залезайте с мешком в машину. Поняли? — немного волнуясь, выпалил Знахарь.

Ночь Женя практически не спала. Было страшно, и терзали сомнения. Бежать и подвергнуть себя смертельной опасности. Или остаться, затаиться и ждать. Чего ждать? Даже Куницын сможет бежать, за нее возьмутся сразу. А это закончится плохо для нее. А как Якут? Как Знахарь? Что они задумали? За организацию побега, если раскроют — расстреляют без разговоров. Под утро, вся издергавшись от этих мыслей, Женя окунулась в забытье. Снился Антон, его внимательный и строгий взгляд. Он гладил ее по голове, осторожно и ласково — как ребенка.

Зазвенел будильник. Женя мгновенно проснулась. Сомнений не было — ухожу! Была собранность и решимость.

Вышла из здания казармы с мешком на плече. В простынях завернута сумка с вещами. Если сейчас остановят и обыщут — все, конец! Но охрана не обратила на нее никакого внимания. Это был уже хороший знак. Неспешно дошла до хоздвора и свернула к прачечной. Было темно и холодно. Поставила мешок на высокий порог прачечной и стала ждать. Смена приходит к 7-00. В 7-10 начинают прием белья. Даже если кто — то наблюдает сейчас за ней — она ничего особенного не делает, просто стоит и ждет прихода смены. Так она приносила белье по утрам уже недели три. Сначала было унизительно и обидно выполнять этот приказ нового начальника медслужбы, но потом привыкла. Она, опытная медсестра — анестезистка, штопала простыни и носила их в прачечную. Иногда делала перевязки, когда приказывали. В операционный блок ее больше не вызывали — была новая бригада в полном комплекте.

Стоя на холодном промозглом ветру, Женя слышала, как стучит ее сердце. Машины не было. На часах — 6-35. Следующие пять минут тянутся вечность.

6-40, машины нет. Женя судорожно сглотнула комок слюны — начало подташнивать.

6 — 50. Машины нет. Что — то не так. Нужно сумку с вещами как — то забрать из мешка — сейчас придет смена и белье придется сдать. И возвращаться обратно.

Вдруг, где — то рядом, заурчал двигатель приближающейся машины, мелькнул свет от фар и из — за угла выехал патрульный Уазик. Наконец — то! Сердце у Жени, казалось, сейчас выскочит из груди.

Машина притормозила рядом, открылась боковая дверь, и Женя вместе с мешком рванулась вовнутрь. Чьи — то сильные руки, помогли ей и не дали упасть, когда машина рванулась вперед. Женя села на боковое сидение и осмотрелась: напротив сидит боец, автомат на руках. Из — под каски блеснули глаза. Присмотрелась — Саша Куницын! Он пересел к ней на сидение:

— Женя! Ложись быстро на пол! Сейчас будем проезжать КПП базы. Если начнется стрельба — лежи и не поднимай голову!

Женя послушно легла на пол. Рядом с ней лежали двое связанных солдат с кляпами во рту. Женя, лежа вплотную к одному из них, невольно посмотрела в его глаза. Даже в темноте она увидела в них, даже вернее, почувствовала, страх и ненависть.

Приготовилась к худшему, когда машина остановилась возле КПП, не заглушая двигатели.

Женя услышала щелчок затвора автомата, который был в руках у Куницына. Секунды превратились в года. Страх и надежда!

Но все прошло спокойно. Машина беспрепятственно выехала с базы. Подняться самой у Жени уже не было сил. Куницын помог ей встать, и посадил рядом с собой.

— Стрелять умеешь?

— Нет.

— Ладно, слушай. Скоро доедем до Дольного. Машину могут досматривать. Одень сейчас каску и бронежилет. Возьми в руки автомат и сиди в углу молча. Ты — патрульный. Поняла?

— Да, поняла.

— Умница!

— Саша! Почему мы прямо сейчас в тайгу не уйдем?

— Я не смогу идти долго. А ты — как ребенок. Нас догонят в два счета. Укроемся в Дольном, у моих друзей. А там уйдем при первой возможности.

Женя надела бронежилет, каску и села с автоматом в руках к окошку, отделяющему салон от кабины водителя. За рулем был Якут. Рядом с ним сидел Знахарь в каске и в бронежилете. Ехали молча. Вскоре, в сизом мареве осеннего рассвета, на дороге им встретилась колонна БТРов и крытых грузовиков. Колонна шла к базе. Уазик притормозил и съехал на обочину, пропуская колонну. Женя, почему — то, посмотрела на часы: было 7-35. Сегодня 24 сентября — День рождения Иры. И поздравить ее даже нет возможности.

Когда колонна скрылась из виду, из машины вытащили захваченных патрульных и развязали их. Якут и Куницын стояли с автоматами наизготовку.

— Ну, что вояки! Двигайте обратно. Пешочком. Оружия не дам — неласково сказал Якут, держа палец на спусковом крючке.

— Ты что творишь, Якут?! — спросил с вызовом один из солдат, выплевывая выбитый зуб.

— Много будешь знать, салага, быстрее сдохнешь — ответил Якут. — Идите, пока я добрый.

— Куда мы пойдем? — спросил другой солдат, постарше возрастом, — Под трибунал? Ты же знаешь, что с нами сделают.

— Да мне наплевать, куда вы пойдете. Валите отсюда!

— Якут! Ты мужик серьезный и авторитетный. Если ты так сделал, значит, ты знаешь зачем. Возьми меня с собой, пригожусь — ведь ты меня знаешь — сказал пожилой боец.

— Ладно, Потапыч, годится! Знахарь, отдай ему оружие.

Тот боец, что помоложе, злобно поблескивая глазами, подумав немного, отозвался:

— А я сам по себе. Пистолет хоть отдайте.

— На! — Якут швырнул в кусты пистолет, — Поищешь. Но смотри — лишнего не болтай. Узнаю, если что не так, то из — под земли достану.

Патрульный молча зашагал к кустам, втянув голову в плечи — наверное, ждал выстрела в спину.

КПП в Дольном прошли без досмотра, остановившись всего на пару минут. Якута здесь, видимо, хорошо знали. Потом машина покружила по городу и остановилась на окраине, заехав в подворотню разрушенного дома. Выгрузились из машины.

Якут подошел к Жене:

— Ну что, сестренка! Дальше сами доберетесь. Что обещал Пантере — я выполнил.

Женя обняла его:

— Спасибо, Якут! Спасибо тебе за все!

— Да ладно, Женя! Береги себя!

Подошел Знахарь. Они обнялись с Женей.

— Прощай, Знахарь! Ты хороший человек! И доктор из тебя выйдет отличный. Спасибо за все!

— Не прощаюсь, Женя. Может, свидимся, и работать снова вместе будем. — Знахарь еще раз обнял Женю.

— Эй, наемник! — обратился Якут к Куницыну. — Сваливайте отсюда побыстрее, и залягте понадежнее. Скоро в Дольном будет жарко. Женю береги!

Куницын кивнул, забрасывая автомат на ремне за спину.

— Все! Пошли! — скомандовал Якут. И трое бойцов исчезли среди развалин.

— Уходим! — сказал Куницын, забирая автомат и сумку у Жени.

— Куда мы сейчас?

— К моим друзьям. Иди рядом со мной, Лапочка. И расслабься. Улыбайся. Если нас тормознут патрули, то сразу отходи в сторону. Выброси сейчас каску. И бронежилет.

Они двинулись по улице. Жене было спокойно рядом с Сашей — он знал, что делает. И знал, наверняка, как быть им дальше.

Прошли несколько кварталов, не встретив патрулей. Было как — то непривычно безлюдно на улицах, несмотря на наступивший день.

Вдруг утренняя тишина взорвалась — в городе почти одновременно вспыхнула стрельба в разных районах, раздался грохот взрывов. Куницын сразу метнулся в подворотню, передергивая на ходу затвор автомата.

— Что это? Нас ищут? — крикнула Женя, бросаясь за ним.

— Нет. Это что — то посерьезнее. Якут не зря предупреждал.

Стали уходить дворами, какими — то переулками и пустырями. Куницын видимо хорошо знал город.

Вскоре за ними увязалась группа вооруженных людей в гражданском, человек шесть — восемь:

— Стоять! Бросай оружие!

Куницын остановился, дернул Женю за руку и пихнул ее за кучу битого кирпича, а сам завалился на землю и открыл беглый огонь по преследователям. Потом метнул гранату, и еще одну. Пока оседала пыль от взрывов, Куницын крикнул Жене:

— Беги быстрее вон к тому дому, и спрячься в подъезде. Я догоню тебя. Быстрее!!!

Женя в ту же секунду поднялась на ноги и изо всех сил побежала туда, куда приказал Саша.

Куницын перекатился за груду железобетонных балок и залег там, ожидая врагов. Женя тем временем заскочила в подъезд. Она так быстро еще никогда не бегала в жизни! Сзади, на пустыре, завязалась перестрелка. Короткая и ожесточенная. Потом стрельба стихла.

Женя, прижавшись спиной к стене, осторожно выглянула из подъезда: к дому тяжело шел Саша, опираясь на ствол автомата и держась рукой за живот. Врагов не было. Женя выбежала навстречу и помогла Куницыну дойти до подъезда. Она видела, как по куртке, под рукой Саши, зажимавшей живот, расползается кровавое пятно.

— В подвал! Давай, детка! — скомандовал Куницын, бледный, как полотно. Но в подъезде он потерял сознание и сполз на пол. Женя повернула его на спину и осмотрела — в левой половине живота была большая рана. Женя похолодела — это конец. Без срочной операции Саше не выжить. Счет шел на минуты. Женя сняла с Куницына разгрузку с автоматными магазинами, сняла куртку, задрала ему рубашку и наложила повязку из индивидуального пакета. Все. Женя без сил опустилась на пол, положила голову мужа себе на колени и стала гладить его по голове. Саша тихо умирал. Ну, вот и свиделись, Масик! Ненадолго. И ты опять уходишь. На душе было пусто. Не было ни сил, ни цели. Не было ничего.

Вдруг Женя услышала где — то недалеко, за домом шум двигателей. Она поднялась, положила Сашу на его куртку и потянула раненного прямо по земле. Туда, где были люди. Все равно кто. Может, помогут. Это было женское решение — чисто женское решение.

Женя вытащила раненного на улицу, по которой двигалась военная техника и группы военных с желтыми повязками на рукавах.

— Помогите! Кто — нибудь! — закричала Женя, — Ну кто нибудь, помогите! Ведь вы же люди!!

Подошли солдаты:

— Чего кричишь?

— Муж мой ранен! Его нужно в больницу отправить! Помогите!

— Сейчас — молодой солдат стал снимать автомат с плеча.

— А ну, постой! — остановил его, видимо старший группы, — я видел этого мужика раньше. Точно! Он из Волков. Они в долгу не останутся за своего раненного.

Солдаты обступили Женю с лежащим Куницыным. По рации старший группы вызвал ближайшее подразделение Волков. Буквально через пару минут подъехал БТР с наемниками на броне. Они сразу признали Куницына, и осторожно погрузили его в БТР. Женю с ним не взяли:

— Ты кто такая?

— Я жена его. Я медсестра. Операционная. Я могу помочь.

— Не положено! У нас есть кому заниматься раненными.

— Возьмите меня с ним!

— Ну, ты что, не поняла — не положено! Выживет — найдем и сообщим. Можем подвезти, если тебе по дороге.

Женя оглянулась — вокруг была солдаты, и они явно были настроены недружелюбно. Решение было принято мгновенно:

— Я с вами, до средней школы

— Давай, красотка, залезай! Подвезем — крепкие руки подхватили Женю и усадили на броню. БТР двинулся, обдав оставшихся на улице солдат клубом вонючего дыма.

Проехали немного, на перекрестке объехали горящую БМП, свернули на боковую улочку, и остановились, не глуша двигатели.

— Слезай, красотка, приехали. Школа там, в конце улицы. Дуй быстрее, а то прихватит тебя тут кто — нибудь — рада не будешь.

Женя спрыгнула с бронетранспортера, больно ударившись ногой об огромное колесо. И вот уже БТР, пыхнув дымом, исчез за поворотом, увозя Сашу Куницына, увозя надежду и все, что у нее осталось от прошлой жизни.

Женя, как в тумане, пошла вдоль улицы. Вот он! Женщина наконец увидела вывеску на невзрачном доме: салон красоты 'Силуэт'. Тут же Женя заметила, что впереди, от перекрестка к ней двигается группа вооруженных людей. Женя постучала в закрытые, оббитые железом двери. Обратила внимание: окна в салоне были закрыты массивными ставнями, тоже оббитыми железом. В салоне никто не отзывался. Женя замолотила в двери руками и ногами.

— Кто там? — раздался голос за дверью. Женский голос.

— Откройте! Я от Нормы!

Дверь приоткрылась, и в лоб Жени уперся ствол пистолета.

— Я от Нормы! — почти крикнула Женя.

— Давай, заходи — женщина втащила Женю внутрь салона, выглянула на улицу и захлопнула тяжелые двери.

— Я от Нормы! Я от Нормы! — теряя сознание, шептала Женя.

— Хорошо, милочка, хорошо. Все в порядке. Мы позаботимся о тебе — послышался Жене далекий женский голос, и она провалилась в спасительную липкую черноту.

Глава 22

Радуга в горящем городе

Сводный разведотряд спецгруппы 'Радуга', вложившись в приказное время, к утру прибыл к окраине Приозерска. Силы у бойцов после ночного марша были на исходе. Нос нашел место для базы — в густом кустарнике, на околице Приозерска, граничащей с тайгой. Выставил часовых и приказал всем свободным бойцам спать. Ира отключилась сразу, обняв свою винтовку.

Когда Иру растолкали бойцы через пару часов отдыха, она не сразу поняла, где она, и что с ней.

— Пантера! Нос зовет к себе.

Ира подползла к Носу, который залег в ложбинке среди густой травы, с биноклем в руках.

Из укрытия хорошо просматривалась окраина города.

— Пантера! Мы идем с тобой в город. Вдвоем. Найдем Рыбальского с Седоковым, и выведем их сюда, на базу. Задача понятна?

— Да.

— Еще момент: мы будем косить под коммунарский патруль, если нас остановят для проверки — молчи, говорить буду только я. Если будет силовая развязка — прикрывай мне спину и бей на поражение. Винтовку оставь, возьми только пистолет. Глушитель установи. Проверь рацию. Если останешься одна — задачу дальше выполняй самостоятельно. Понятно?

— Да, товарищ капитан.

— Иди, готовься. Выдвигаемся через пятнадцать минут.

— Есть!

Выйти по плану не удалось — по рации отозвался часовой:

— Внимание! Со стороны леса к нам идут двое. Вооружены.

Ира подползла к другой стороне базы и осмотрелась в оптику прицела винтовки: со стороны тайги в сторону базы 'Радуги' двигались двое вооруженных людей в камуфляжах. На левых руках — желтые повязки. Бойцы были отлично вооружены и экипированы — это были явно не мародеры. Непрошенные гости передвигались осторожно, прячась за кустарник и переползая открытые участки.

— Неелов! Саранцев! Убрать гостей. Тихо, без стрельбы. — Прозвучал в наушнике гарнитуры голос Носа.

Двое бойцов, оставив автоматы, поползли в густой траве навстречу пришельцам.

— Пантера! Страхуй их!

— Есть!

Ира просмотрела опушку тайги — нет ли хвостов за гостями. Все было тихо. Перевела винтовку на пришельцев. В оптику было видно даже выражение их лиц. Бойцы были в бронежилетах под разгрузками: нужно целиться в голову.

Вдруг незнакомцы, как то разом исчезли, даже не взмахнув руками.

Минут через десять вернулись бойцы и притащили с собой тела убитых и их оружие. Трупы обыскали. Нос просмотрел найденные документы:

— Это Возрожденцы. Их разведка. Что они здесь делают? Узнаем. Закопайте трупы и меняем базу.

Вскоре разведгруппа скрытно перебралась в развалины каких — то сараев, густо заросшие кустарником. Бойцы заняли круговую оборону и максимально замаскировали свои позиции.

Нос кратко поставил боевую задачу:

— Ждать, не обнаруживать себя ни при каких условиях. Если мы с Пантерой не возвращаемся к 18.00, скрытно возвращаться в бункер. Старший группы — лейтенант Федосеев. Сверим часы!

Ира передала свою винтовку одному из бойцов:

— Береги ее!

— Буду беречь, Пантера. Как верность тебе — ответил боец.

Бойцы сдержанно заулыбались. Пантера фыркнула — она никак не могла привыкнуть к грубоватым для женского уха, шуточкам бойцов.

Немного погодя, Нос с Пантерой выбрались из укрытия, и поползли к домам на окраине города, прячась в высокой траве. Доползли незамеченными до какого — то деревянного сарая, привели себя в порядок, обтряхнув камуфляжи от травы и земли. Нос достал из кобуры свой Стечкин, дослал патрон и спрятал пистолет под разгрузку. Автомат на длинном ремне Нос разместил под правой рукой. Ира, глядя на него, отстегнула страховочные ремешки на карманах с метательными ножами у себя за воротником, приготовила к бою свой пистолет. Потом Нос достал из кармана красные повязки, одну из них отдал Ире:

— Одень на левый рукав.

Бойцы вышли на улицу. Патруль, как патруль. Несколько прохожих, встретившиеся им на улице не обратили на них никакого внимания.

Нос уверенно шел по городу, как будто всю жизнь прожил здесь — видно, хорошо запомнил карту.

До больницы оставалось буквально пару кварталов, когда бойцов 'Радуги' остановил патруль из троих вооруженных автоматами бойцов с белыми повязками на обоих рукавах:

— Стоять! Кто такие?

Нос остановился и мгновенно вскинул автомат. Пантера с пистолетом в руке скользнула за спину Носа, прикрывая его.

Патрульные рассыпались по сторонам, передергивая затворы автоматов

— Мы патруль Временного правительства Приозерска. Опустите оружие и следуйте за нами.

— Что еще за временное правительство? — спросил Нос, не опуская автомат, и затягивая время для оценки ситуации.

— Сейчас узнаешь. Оружие опусти! — с угрозой заявил один из патрульных.

Тут, из — за угла дома вышло еще трое вооруженных бойцов с белыми повязками на рукавах, и сразу взяли на прицел Носа и Пантеру. Ситуация мгновенно изменилась — шесть автоматов в упор, против двух бойцов. Силы были неравны.

— Идите за нами, в комендатуру. Оружие опустите — сказал, по — видимому, старший из патруля.

Нос опустил автомат и сдвинул его под правую руку, мельком взглянул на Иру, и двинулся вперед. Ира демонстративно положила пистолет в кобуру, и пошла вслед за своим командиром. Патрульные окружили спецназовцев плотным кольцом.

Задержанных завели во двор какого — то жилого одноэтажного дома. Ира почувствовала, каким — то шестым чувством, смертельную опасность, которая витала в этом месте. Заворачивая за угол, Ира успела заметить краем глаза, босые ноги лежащего в густых кустах человека, небрежно забросанного ветками. Ира напряглась от приступа ужаса, но тут же расслабилась, готовясь к схватке.

Задержанных завели во внутренний двор усадьбы: на земле, возле глухой стены дома лежали трупы пяти или шести солдат с красными повязками на рукавах. Руки их были связаны за спиной, шеи перерезаны, отчего головы убитых, как — то неестественно были повернуты, плавая в собственной крови. Глаза у убитых были открыты.

Рядом, покуривая, стояли несколько бойцов с желтыми повязками. Эти бойцы оскалились в хищной улыбке, увидев новую партию задержанных. Ира от ужаса чуть не потеряла сознание — фактор страха и безысходности сработал безотказно.

— Стоять! — скомандовали конвоиры. — Положили оружие на землю. Не спешно, и без глупостей.

Нос медленно снял с плеча автомат и положил его на землю. Наклоняясь, он оглянулся на Иру. В глазах Носа не было страха — была ненависть и готовность к броску, как у хищника перед схваткой.

Ира, так же медленно, положила на землю свой пистолет.

— Ну, вот, теперь и поговорим — пробасил один из патрульных, отбрасывая ногой в сторону оружие задержанных. Патрульные вокруг рассмеялись. В этот момент, Нос вдруг выхватил из — под разгрузки свой Стечкин, и открыл стрельбу, качая маятник. Выстрел за выстрелом. Пули — в лица врагов. Он застал их врасплох — гогочущих от легкой победы и предвкушения расправы. Все произошло мгновенно — несколько бойцов буквально отлетели с размозженными головами, под ударами страшной убойной силы Стечкина.

Ира, отработанным движением выхватила из — за воротника нож, и, развернувшись, полоснула наотмашь ножом по горлу патрульного, который стоял у нее за спиной. Еще мгновение, и Ира, резко пригнувшись, нырнула под падающего врага и всадила нож коротким движением снизу — вверх, в пах другого бойца. Вокруг вспыхнула беспорядочная стрельба — это оставшиеся в живых патрульные, начали стрелять. Но это их уже не спасло — Нос хладнокровно расстрелял их в упор. Потом добил в голову раненных Пантерой врагов.

— Уходим! — Нос подхватил свой автомат и нырнул в кусты. Ира — за ним, подобрав вражеский автомат. Спецназовцы продирались сквозь густые заросли.

— Мятежники при поддержке Возрожденцев захватили город. Мы знали о подготовке мятежа, но они нас опередили — крикнул на бегу Нос. В подтверждение его слов, где — то в городе прогремел мощный взрыв, а затем вспыхнула ожесточенная стрельба.

Нос и Пантера выбежали на улицу.

— Назад! — крикнул Нос, пригибаясь и отбрасывая Пантеру обратно в кусты. Над головами спецназовцев защелкали пули, сбивая листья и мелкие ветки. Нос с Пантерой, уходя из — под огня, побежали огородами и дворами. Нос стрелял одиночными, на поражение по всем вооруженным людям, попадавшимся на пути. Пантера неслась за ним, отстреливая всех, кто пытался увязаться за ними в погоню.

Вскоре, спецназовцы, воспользовавшись беспорядками в городе, охваченном мятежом, добрались до больницы, вокруг которой шел ожесточенный бой между охраной больничного комплекса и мятежниками.

Уже через 10 минут Нос узнал, что Рыбальского нет в больнице — у него выходной день, а адрес его проживания такой — то.

— Пантера! Разделяемся — я в город, буду искать объекты там, а ты жди их здесь. Не суйся под пули — твоя задача дождаться Рыбальского с Седоковым, если они появятся здесь. Меня не жди. Если они появятся, и ты их уговоришь — вызывай по рации вертушку. Коды операции ты знаешь. Если все пойдет не так — грохни их, выбирайся сама и двигайся к бункеру. Ясно?

— Ясно, товарищ капитан!

— Выполнять! — и Нос метнулся обратно в город, в дым, ожесточенную стрельбу и неизвестность.

Ира осталась на передовой, перебегая от укрытия к укрытию, вела прицельный огонь по мятежникам.

Бой был очень упорный и ожесточенный, с большими потерями с обеих сторон. К полудню, на территорию больницы прорвались два БТРа с пограничниками Республики, которые усилили редеющие ряды защитников. Когда ситуация стала совсем критической, к защитникам присоединился персонал больницы, и те из больных и раненных, которые могли носить оружие. Они подобрали оружие убитых и заняли вторую линию обороны, прикрывая отход обескровленных сил гарнизона. Медсестры баррикадировали окна первых этажей.

Несколько раз Возрожденцы и мятежники пытались прорвать оборону коммунаров при поддержке танков, но танки были подбиты и атаки захлебнулись.

Пантеру пули обходили, но один раз ее засыпало обломками баррикады, разрушенной прямым попаданием снаряда из танка. Иру откопали бойцы:

— Жива?!

— Жива, жива — ответила Ира, обхватив руками голову, которая гудела, как улей с пчелами. Времени рассиживаться, особо не было, и Ира вновь заняла свое место, в наспех вырытом на клумбе окопе.

Ближе к вечеру над городом появились вертолеты, которые начали обстреливать позиции Возрожденцев и мятежников. Несколько раз пара вертолетов пронеслась над больницей, окатив огненным валом атакующих, перекрошив несколько десятков солдат и уничтожив БТР. Поддержка с воздуха позволила гарнизону отбить здание поликлиники и отбросить врага за территорию больницы.

С прибытием вертолетов, ситуация в городе стала изменяться не в пользу мятежников. Вертолеты уничтожили крупный десант Возрожденцев прямо на подходе к порту Приозерска и стали наносить точечные, жесткие удары по позициям мятежников, уничтожая и рассеивая их подразделения.

Натиск на больницу ослабел, и, в это время из города прорвались Док с Седоковым.

Антона прямо с передовой, намяв ему немного бока, пока разобрались кто такие эти перебежчики, отправили в хирургию для обработки раны. Леонид пошел с Доком, и пока Антону обрабатывали рану, Седоков вел прицельный огонь по мятежникам прямо из окна больничного коридора. Когда Антон вышел из перевязочной, Леонид подошел к нему, оторвавшись от стрельбы:

— Ну, что, Док? Жить будешь?

— Не дождешься, Седоков.

— Как ты?

— Хреново, ну ничего — переживу.

— Ты жилистый, вытянешь. Я — о другом… — Седоков не договорил — к ним подошла девушка в камуфляже и с автоматом в руках.

У Антона от удивления вытянулось лицо: это была Ира.

— Док! — только сказала она. Антон молча обнял ее.

— Антон! Антон Владимирович! — Ира крепко прижалась к Антону, не обращая внимания на окружающих. Несколько минут они молча стояли, обнявшись.

Потом Ира отвела доктора в сторону и кратко обрисовала ему ситуацию с ее боевой задачей.

Антон задумался на минуту:

— И, что, Ира, ты грохнешь нас с Ленькой, если мы не согласимся?

— Нет, Антон Владимирович, не грохну. Но они достанут вас все — равно, если вы не уйдете, и не заляжете в тайге, пока все не утрясется.

— Ты права, Ира! Ладно, я сейчас переговорю с Леонидом. Кстати, познакомься: Леонид Седоков.

Ира протянула руку Седокову:

— Пантера

Мужчина растерялся немного, и неловко пожал руку девушке:

— Сторож. Тьфу ты, Леня. Леонид, — ответил Седоков. Ему понравился открытый и смелый взгляд этой красивой девушки.

Ира заметила смущение Леонида — такого большого, сильного телом и духом мужчины. Что — то дрогнуло в ней. Буквально на мгновение. Что — то яркое и доброе.

Разговор Антона и Седокова был недолгим. Леонид несколько раз во время разговора, поглядывал на Иру. Переговорив, Антон вернулся к Ире:

— Седоков согласен. Это его устраивает. А я должен остаться здесь, в больнице. Много раненных нужно оперировать.

— Антон Владимирович! Это война. А у меня приказ доставить вас обоих. Вы там будете нужны не меньше, а здесь местные врачи сами разберутся. Я просто прошу Вас — идемте с нами.

Подошел Седоков:

— Я без тебя никуда не пойду. Я тебе помог, а теперь ты должен меня поддержать.

— Леня! Никто, никому, ничего не должен в этой жизни, расслабься.

— Док! Ты ранен, никто тебя в бой не погонит — отсидишься на базе, и дело с концом. Тебе нужны проблемы с силовиками? Они же все равно достанут, не выделывайся, поехали вместе.

Антон задумался на мгновение:

— Ладно, вы правы — уходим!

Ира достала портативную УКВ — рацию. Антон с Леонидом прислушались.

— Волга! Волга! Я — Янтарь. Прием.

— Янтарь! Слышу вас хорошо. Прием!

— Волга! Код 12 73. Прием.

— Янтарь! Понял — код 12 73. Где вы? Прием.

— Волга! Территория больницы. Прием

— Янтарь! Борт будет через десять минут. Точка эвакуации — площадка за котельной. Прием.

— Волга! Понял вас. Будем в точке через 10 минут. Конец связи.

Ира спрятала рацию и решительно сказала:

— Уходим!

Вскоре они втроем, пригибаясь под пулями, перепрыгивая через трупы, выбрались из хирургического корпуса, пробежали открытое пространство до хозблока больницы, ушли за угол здания, пропетляли среди разрушенных во время обстрела, строений и добрались до больничной котельной. Едва присели, прижавшись спинами к стене, как со стороны города, из — за крыш больницы вынырнул вертолет и подлетел к площадке возле котельной, яростно отстреливая обманки. Вскоре борт завис над землей, поднимая тучу пыли. Из двери вертолета высыпалось человек пять бойцов, заняв круговую оборону.

— Пошли! — крикнула Пантера, и первая, со всех ног, помчалась к вертолету. Антон и Седоков кинулись за ней. Как только Ира со спутниками оказалась в вертолете, бойцы прикрытия забрались за ними, вертолет, взревев двигателями, поднялся в воздух, и, сделав крутой вираж, на максимальной тяге понесся в сторону тайги.

Глава 23

Док. Под ружье, без выбора

Седокова и Антона доставили в бункер, покормили, выдали новенькие камуфляжи, белье и берцы, дали возможность помыться и отдохнуть пару часов. Потом Антона отвели на допрос, к какому — то офицеру, а Седокова забрали в штаб.

Антона допрашивали так спокойно и вежливо, что видавшего виды доктора, эта манера допроса немного насторожила. Особиста интересовало все, что произошло с доктором после боя на армейских складах, абсолютно все. Особенно офицер интересовался Седоковым — вопросы были детальные и повторяющиеся в мелочах. Антон, пройдя в жизни не один допрос, отвечал на вопросы односложно 'Да', 'Нет', 'Не помню', 'Не знаю', с ответами не спешил. Он обратил внимание, что офицер вообще не вел протокол допроса.

— Странно — подумал Антон, — он вытягивает из меня информацию, или просто тянет время?

После допроса Антона отправили на гауптвахту — небольшое помещение с двумя койками, застеленными матрасами без белья.

— Приплыли! — хмыкнул Антон, растягиваясь на койке и мгновенно проваливаясь в сон.

В штабе бункера, тем временем, весь вечер и часть ночи шла работа с Седоковым. Леонид подробно описывал детали устройства подземного бункера Призраков, отмечая их системы охраны и коммуникаций, местоположений лабораторий, казарм и других стратегических объектов. Нужно сказать, что память у Леонида была отличная. Работа была очень продуктивной и к утру была готов подробный план — схема вражеского подземного объекта.

К концу работы, Сокол сказал:

— Ну что, Седоков, рассказывал ты красиво. Вот и пойдешь первым при штурме бункера Призраков. Ты же понимаешь почему?

— Что уж тут непонятного — боитесь, чтобы не завел в засаду.

Сокол промолчал в ответ.

— Конечно, пойду. Вы же и сами прекрасно знаете, что я хотел вернуться туда — у меня счета к ним есть. Поквитаться нужно — закончил Леонид.

— Знаем, Седоков, знаем. Но, пойдешь первым. И Рыбальский с тобой. У нас мало бойцов для такой задачи.

— А Дока, зачем кидать в мясорубку? Какой из него боец? Он не захочет — это уж точно.

— А ни тебя, ни его не спрашивают. Это приказ.

— Подождите, какой приказ? Мы не ваши подчиненные.

— Ошибаешься, Седоков — глаза Сокола сузились, и он вплотную подошел к Леониду. — Мне глубоко плевать на вас обоих. Или вы идете в бой впереди группы, и кровью смоете свои грехи перед законом, или вы здесь сдохните, как гниды. Прямо сейчас.

— Ладно, ладно! Понятно все, — мы теперь вроде как пленные.

— Нет, не пленные. Вы — штрафники. И получите пулю в башку при любой попытке к бегству, или при невыполнении приказа. Понятно?

— Понятно.

— Рыбак! — подозвал Сокол своего офицера. — Седокова на гауптвахту. До особого распоряжения.

— Есть! — мрачно ответил Рыбак. — Пошли, Седоков. Руки за спину!

На губе Седоков увидел Антона, спавшего на койке лицом к стене. Доктор, услышав шум открывающейся двери, сел, настороженно встречая вошедших.

— Что, опять на нарах мы с тобой? — ехидно заметил Леонид, когда дверь за конвоиром закрылась.

Антон промолчал в ответ.

— Что делать будем? Нас с тобой хотят бросить первыми на штурм Локона — разлегшись на койке, сказал Седоков.

— Что делать? Вопрос у тебя странный — отозвался Антон.

— Да — а, Док, попали мы с тобой. Уходить тогда нужно было из больницы в тайгу, с чем было тогда в руках, хоть бы выжили. Послушались мы тогда твою барышню — продолжил Леонид. — Кстати, а как ее зовут?

— Ира ее зовут. И не замужем она. Это все?

— Какой ты нервный. Я тут о женщине красивой тебя расспрашиваю, а ты…

— Нашел время о женщинах говорить! Меня тут часа три допрашивали, да все о тебе — что говорил, куда ходил, что делал.

— Что, били?

— Нет, не били.

— Это уже хорошо. Мы теперь вроде как штрафники здесь. Вот и выспрашивают, боятся, что я в засаду их приведу.

— Ну, и что теперь?

— Что, что? Ну, я думал, что здесь люди, как люди, вроде как свои. Рассказал все подробно, схемы нарисовал, а они….

— Наивный ты какой — как французская горничная. А может, ты и правда, на Призраков работаешь? Война ведь. Спасибо, что не хлопнули нас обоих, после того, как ты планы Локона составил.

— Да ну, тебя! Я с тобой по — человечески, а ты…

Арестанты замолчали, думая каждый о своем, а потом забылись в спасительном сне.

Разбудил Седокова и Антона шум открываемой двери. Штрафники мгновенно проснувшись, сели на койках, готовые ко всему, что угодно.

Вошел Сокол с двумя офицерами:

— Ну что, проснулись?

Арестанты встали, поправляя форму и настороженно посматривая на Сокола.

— Внимание! — продолжил Сокол, — сейчас вы поступаете в распоряжение Носа — командира своей штурмовой группы. Рыбальский! Вы можете из — за ранения быть в строю?

— Да, могу. Только перевязку сделать нужно — ответил Антон, даже не попытавшись, почему — то, воспользоваться своим ранением.

— Хорошо, сделаете. А теперь оба слушайте меня: в ближайшее время ваша группа приступит к захвату Локона. Выживите и справитесь с задачей — будете эвакуированы на Большую землю. В награду — полная амнистия и восстановление всех прав. Трудоустройство и жилье. Струсите во время боя, или предадите — пуля в затылок. Вопросы есть?

— Нет вопросов, гражданин начальник — ответил Седоков.

— Ну, вот и хорошо — закончил Сокол, — приступайте.

Антона и Седокова один из офицеров молча отвел в казарму в блоке А, указал им свободные койки и представил своему подразделению, бойцы которого только вернулись с завтрака.

— Построились! — скомандовал офицер. Подразделение построилось. В нем было шесть человек.

— К нам прибыло подкрепление — офицер кивнул на Седокова и Артема. — Они знают Локон изнутри, и умеют воевать. Знакомьтесь, и через десять минут приступим к отработке задания нашей группы.

Бойцы подошли к новичкам и представились. Не было ни тени недоброжелательности, ни заносчивости. Теперь все они — один организм, и выживание каждого зависит друг от друга.

Офицера, начальника их группы, звали Нос, невзрачный такой мужчина с холодным змеиным взглядом. Двое крепких молодых солдат с нашивками МЧС на форме, в краповых беретах: сержанты Иванов и Сорокин. Трое мужчин в новых камуфляжах без знаков отличия: спокойный, уверенный взгляд, крепкое рукопожатие. Только представились они необычно: стрелок Лемман, стрелок Рабе, и фельдфебель Штольц. Последний был лет сорока, приземистый и с широкими плечами бывшего борца.

— Вы что, не русские? — с удивлением спросил Седоков.

— Меньше будешь знать, Седоков, дольше проживешь — вырос рядом Нос. — Немцы они. С нами пойдут.

— Понял, командир, не дурак — ответил Леонид. — А по — русски они хоть говорят?

— Говорят, говорят — ты же слышал. И ругаются тоже — пробубнил Нос.

Немцы заулыбались.

— Ну, все, приступаем к занятиям — сказал Нос, доставая пакет со схемами Локона, — переходите к столу. А ты Седоков, подробно еще раз расскажи нам о бункере.

Занятия продолжались до обеда: Леонид подробно рассказал подразделению о бункере Призраков, описывая все до мелких деталей и показывая на карте — схеме все пути передвижения и местонахождение важных объектов. Нос обрисовал группе их боевую задачу: проникнуть первыми в Локон после захвата наземных строений Локона другими штурмовыми группами, нейтрализовать первые заслоны противника в бункере, обеспечить прорыв остальных групп в бункер, после этого захватить узел связи бункера. Леонид подробно описал объекты их атаки и пути подхода к ним. На вскидку оказалось, что придется с ходу прорвать оборону как минимум трех блокпостов противника. И это группе из восьми человек. Даже Нос, хоть и человек бывалый, озадаченно почесал затылок, но никак не прокомментировал — было и так ясно, что задача не из простых.

Когда должна была начаться операция — никто не знал, но, судя по интенсивности подготовки к нему, все понимали, что счет идет уже не на дни, а на часы.

После обеда Антон пошел на перевязку в медчасть, где его встретила Ира, в привычном белом халате.

— Антон Владимирович! — сказала тихо Ира, сняв повязку с раны — я положу Вас сейчас в медчасть, скажу начальству, что вы нуждаетесь в госпитализации, а утром постараюсь вывести Вас из бункера в тайгу.

Антон не ответил сразу — было очень больно. Чуть погодя он, покосившись на двери, ответил Ире:

— Ты с ума сошла! Нас обоих грохнут, как дезертиров, при попытке к бегству.

— Не грохнут. Я знаю, как нам выйти без лишнего шума, я уже все продумала.

— А дальше что, ты подумала? Идет война, куда мы сунемся — в тайге долго не протянем, ведь к зиме идет. Достанут нас все равно.

— Уйдем к Матронам — они не выдадут.

— Поди, знай. Короче, слушай меня девочка — не дергаемся сейчас. А там, когда пойду в бой — видно будет, как оно уляжется — может, под шумок, я и свалю. Это уже мои проблемы, и тебя не подставлю. Что о Жене слышно? Воды дай мне, пожалуйста.

Ира замолчала на минуту, обижено поджав губы. Потом подала стакан с водой:

— Антон Владимирович! Женя беременна и очень просила, чтобы я не говорила Вам об этом.

Антон чуть не поперхнулся:

— Ты серьезно?

— Да. Серьезнее не бывает. Что с ней сейчас, я не знаю, но слышала от офицеров, что базе 'Юг' у регионалов был вооруженный бунт со стрельбой. Точно никто ничего не знает.

Антон молча дождался окончания перевязки, обдумывая услышанное.

Одевшись, доктор обнял Иру:

— Береги себя, детка! Если не увидимся, найди Женю и помоги ей. Спасибо тебе!

— Хорошо, Док. Антон, Антон Владимирович. Я найду Женю — уткнулась женщина мокрым от слез лицом в шею доктора. — А, я? А, я? Как же я?

— Ты справишься, дорогая — ты сильная. Я найду вас обеих, обещаю.

Седоков встретил Антона, возмущаясь до предела:

— Пока ты там любезничал с барышней, мне тут пришлось оружие и снарягу за тебя получать.

— Получил?

— Получил, получил. Иди, разбирай все — нам дали час на подготовку и упаковку, потом все нужно закрыть в оружейке, до тревоги.

Антон подошел к своей койке, на которой было кучей навалено оружие и снаряжение.

— Что, помочь разобраться? — спросил, успокоившийся немного Седоков.

— Ну, давай, коль не шутишь.

Седоков извлек из кучи бронежилет:

— Одевай, подгони под себя.

— Тоненький какой.

— Какой есть, все — таки прикроет. Я сам таких не видел — новый какой — то.

Пока Антон надевал бронежилет, фиксируя его на липучках, Седоков вытащил комок ремней с карманами:

— Во! РПС!

— Что это еще?

— РПС — это разгрузка, короче.

Антон достал из кучи шлем — каску необычной формы. Одел — удобно.

- 'Алтын' это, батенька — нам всем такие выдали, где они только их достали? — прокомментировал Леонид, — и смотришься ты в нем грозно, как настоящий спецназовец, испугаться можно.

Потом Седоков разложил на койке оставшееся снаряжение:

— Вот тебе семьдесят четвертый АКС, калибр 5.45, с пристегнутым гранатометом ГП-30. Полезное дополнение. 'Обувка' называется.

— Ну, и что с ним делать, с подствольником — то?

— Научу, Док, научу. Теперь давай, помогай — сматывай изолентой по два, эти рожки.

— Большие какие!

— Это 'сорокопятки' — на 45 патронов, для РПК, для пулемета, короче. Это я подсуетился на складе — пригодятся, патронов влезает больше, чем в 'тридцатки'. А патронов, брат, в бою много не бывает.

Связав десяток магазинов, Антон с Леонидом зарядили их патронами из цинковых ящиков, стоявших прямо на полу. Из этих же цинков черпали жменями патроны и другие бойцы, заряжая свои автоматы.

Закончив снаряжать магазины, Седоков положил возле разгрузки Артема десять гранат для подствольника:

— Все просто, Док: суешь ВОГ, то бишь гранату, сюда, в подствольник — щелк! А потом нажимаешь, когда нужно, сюда, — хлоп, и граната летит. Полезная вещь. Если вдруг что, враг близко, например, — берешь ВОГ, вот так, о каблук донышком хлоп — и кидаешь, взрывается легко и приятно, главное — не зевай! Вот, держи еще три гранаты, обычные, РГД- шки. Запалы только не забудь вставить. Знаешь хоть как? Э-эх, Док, темнота ты какая, дай я сам их вставлю. Смотри, когда нужно будет — кольцо это, чеку, выдернешь — и бросай подальше.

Вот так за разговорами, снарядили оружие, разобрали снаряжение. Седоков долго еще разъяснял Антону, что и как действует в бою. Немцы — Леманн и Рабе, снаряжаясь, недоуменно поглядывали на Антона и Седокова, пока Штольц не прикрикнул на них.

Ближе к вечеру, на базу, на вертолетах прибыли офицеры войск новой коалиции. Совещание длилось до поздней ночи. Антон, засыпая, думал о Жене, об Ире и ему было тепло и уютно. Утром офицеры союзников загрузились в вертолеты и убыли к своим подразделениям.

Над Ромбом вставало фиолетовое солнце новой войны.

Глава 24

Волна за волной. Штурм 'Локона'

Но вскоре все пошло не так, как планировалось. Не успел вертолет с офицерами союзных войск, участвовавшими в оперативном совещании, скрыться за верхушками сосен, как на территорию базы, где дислоцировалась 'Радуга', обрушились волны Туманной лавины. Интенсивность воздействия волн была просто невиданной по мощности и силе разрушительного воздействия. Все солдаты и офицеры, которых лавина застала на поверхности, мгновенно погибли. Вертолет МИ — 120, и все наземные строения базы были уничтожены. Сразу после ударной волны на территории базы образовались четыре Воронки, через которые высадилось около восьмидесяти Призраков, с ходу начавших штурм бункера базы. Еще одна воронка открылась возле закрытых ворот на транспортную площадку бункера, через которую высадился отряд Призраков в 20 бойцов. Караул МЧС снаружи возле ворот был сразу расстрелян, и Призраки немедленно начали закладывать заряды под входные ворота. Через несколько минут на месте закладки прогремел мощнейший взрыв, который обрушил многотонную конструкцию ворот, и штурмовая группа Призраков устремилась на транспортную площадку.

Призраки ворвались внутрь через взорванные ворота, добивая раненных и оглушенных солдат противника. Осталось только трое бойцов бункера, не пострадавших при взрыве — двое офицеров, которые снаряжали боеприпасами вертолет Ка — 50, стоявший на середине площадки, и один боец, который что — то делал в БТРе, выведенном из блока с техникой.

Вся площадка, склады, военная техника практически были захвачены Призраками в течение нескольких минут. Но не надолго — боец, сидевший в БТРе, захлопнул люк, и через минуту открыл огонь по атакующим из башенного крупнокалиберного пулемета. Жесткий кинжальный огонь. Призраки, потеряв нескольких бойцов, залегли и стали ползком продвигаться вглубь площадки, прячась от огня пулемета за опорные колонны. В бункер вбежали несколько Призраков с тяжелыми противотанковыми базуками, готовясь открыть огонь по БТРу. Но тут, совершенно неожиданно, из Ка — 50, ударил огненный вал — залп ПТУРСов. Это офицеры, закрывшиеся в вертолете при взрыве ворот, успели включить электропитание, гидравлику, и в считанные минуты привели в боевую готовность системы вооружения 'Черной акулы'.

Снаряды рвались внутри помещения техплощадки, и снаружи, вылетая через взорванные ворота, рубя все вокруг осколками и кусками разбитых стен, не оставив ни единого шанса выжить нападающим.

Досталось и вертолету, но его бронированный корпус выдержал этот огненный град.

Как только рассеялась немного завеса пыли и дыма в помещении, БТР развернулся и выехал наружу, из бункера, расстреляв бегущих в тайгу Призраков.

Спустившиеся по тревоге бойцы с верхних этажей бункера, застали только разгромленную техплощадку и тела убитых — своих и врагов. Подогнали БТРы к разрушенным воротам и перекрыли доступ в бункер. Весь бой длился не более 10 минут, все атакующие были уничтожены. Гарнизон бункера потерял 7 человек убитыми.

Тем временем, на основной площадке базы, шел такой же скоротечный бой: бойцы Призраков, в считанные минуты, уничтожив блокпост МЧС перед входом в бункер, взорвали двери и устремились по коридору вниз, в недра бункера. Комендантский блокпост встретил атакующих огнем из двух ручных пулеметов — Перо и один спецназовец МЧС стояли насмерть, задержав Призраков минут на десять. За эти минуты гарнизон базы сумел развернуть оборону и приготовиться к контратаке.

Призраки из гранатометов уничтожили блокпост и его защитников, и, взорвав вторые двери в основной коридор бункера, стали продвигаться дальше вниз, на второй уровень.

Через несколько минут сработала система самоликвидации доступа в бункер, раздалась серия взрывов, и, весь двадцатиметровый коридор был уничтожен, засыпав многих атакующих. Оставшиеся в живых Призраки поспешно отступили назад, на поверхность, где уже шел ожесточенный бой заслона Призраков с боевым охранением базы, подтянувшимся из тайги к бункеру.

Внезапная атака Призраков застала группу Лося, как и все другие группы, во время завтрака. Взревела сирена, и замигали тревожные красные лампы на стенах. Бойцы в считанные минуты вооружились и построились на плацу перед своими секторами.

Еще через минуту, получив вводную и приказ, солдаты, грохоча ботинками и бряцая оружием, бросились выполнять поставленные боевые задачи.

Антон на бегу поправлял неудобно надетую разгрузку, и, глядя в спину бегущего впереди Штольца, думал об одном — ввинтил ли Ленька запалы в его гранаты, или нет. Страха не было — Антон оставил свой страх в ночной тайге, на армейских складах и в горящем Приозерске.

Группа Носа вместе с группой Лося, поднялись на поверхность через запасный выход и сразу вступили в бой с Призраками, уже готовившими заряды для подрыва дверей. Бой был скоротечный, жестокий и кровопролитный — дрались практически в рукопашную, дрались молча и сосредоточено. Через десять минут все было кончено — поле боя осталось за гарнизоном бункера, все Призраки были перебиты. Но и половина бойцов штурмовых групп были тоже убиты или тяжело ранены.

— Нос убит, немец Лемман, и парень этот наш — Сорокин — тяжело дыша, сказал Седоков, подбежав с Артему, который пытался разбитой в кровь и дрожащей крупной дрожью рукой, сменить магазин в автомате. Седоков был цел, не считая пропоротого ножом бронежилета.

Антон ничего не ответил — он просто не воспринимал ничего.

— Пошли! Пошли! — крикнул, пробегающий рядом спецназовец из группы Лося.

Антон с Седоковым, прикрывая друг друга, побежали вместе с другими.

— Куда бежим? — крикнул Антон Седокову.

— Какая разница! — ответил тот. — Двигайся, живее будешь!

Подбежали вместе с другими к занявшим круговую оборону бойцам гарнизона.

— Где остальные? — спросил Сокол — Где Нос?

— Двухсотые и трехсотые — выдохнул подбежавший Лось. — Смотри — воронки крутятся, сейчас пойдет вторая атака!

Сокол мгновенно принял решение:

— Лось! Бери оставшихся людей Носа, бери трех немцев из охранения, и атакуйте через воронку Локон, пока они не выбросили сюда подкрепление. Помощи не будет — взорвите эту нору на хрен! Выберетесь — двигайтесь на Шерри, мы начинаем на него атаку с тремя батальонами коалиции через тридцать минут. Вперед!

Лось отдал команду, и десяток солдат помчались к ближайшей воронке, которая с электрическим треском вращалась метрах в пятидесяти.

Антон, выплевывая вязкую слюну с кровью, отчаянно матерясь от страха и злости, бежал за Седоковым и Штольцем, стараясь не отстать от них.

Добежали до воронки. Первым с ходу в нее нырнул Седоков, прижав к себе автомат, за ним — Штольц и Антон, а следом, не останавливаясь, прыгали остальные бойцы.

Антон полетел вниз, в темный, конической формы провал. На мгновение перехватило дыхание. Вся кожа, волосы, казалось, вспыхнули, наэлектризованные до предела. Сознание практически отключилось до одной контрольной точки: 'Удержать автомат в руках!'.

Сколько длилось это состояние, Антон не успел понять, как вдруг вспыхнул яркий свет. Сознание щелчком включилось — Антон катился по чему — то твердому, прижимая к себе автомат. Вокруг трещали автоматные очереди, в нос ударил резкий запах пороховых газов. Антон поднял голову и мгновенно осмотрелся: большое помещение со светлыми стенами, возле стен бегают люди, видны вспышки выстрелов, рядом с Антоном с колена ведут огонь короткими очередями Седоков и Штольц.

Антон тоже стал стрелять по всему, что двигалось, по стенам, по большим конусам излучателей, выбрасывающим на приемную площадку конусы холодного голубоватого света. Рядом посыпались из телепортационного портала другие бойцы штурмовой группы, тоже открывая беспорядочный огонь вокруг.

Через минуту все было кончено: вооруженный наряд Призраков и несколько техников в синих комбинезонах, были перебиты. Приемные излучатели портала были отключены с центрального пункта управления Лавинами, но было уже поздно — штурмовая группа ворвалась внутрь вражеского бункера.

Бой в подземельях Локона был предельно быстрым. Призраки не были готовы к такой контратаке изнутри, поэтому бойцам штурмовой группы удалось, не понеся потерь, закрепиться в коридорах, ведущих к телепортационной площадке.

В Локон проникло через воронку одиннадцать бойцов. Сил для захвата всех запланированных заранее объектов не было.

Лось, как командир группы быстро принял решение:

— Берем узел связи и Центр управления Лавинами. В бой не ввязываться! Седоков, вперед! Штольц! Со своими людьми взрывай все доступные кабельные узлы! Пошли, пошли!!

Бойцы побежали по хитросплетениям подземных переходов вслед за Седоковым, отстреливаясь от попадавшихся по дороге Призраков. Задерживались, занимая круговую оборону, только для того, чтобы дать возможность бойцам Штольца заложить гранаты в силовые коробки и под пучки кабелей на стенах. Отбегали, немец дергал за леску и взрыв оставлял после себя разорванные пучки проводов. Вскоре замигал свет в лампах вдоль коридора — видимо были серьезно повреждены электросети. Добрались до сектора, где был расположен Центр управления Лавинами — там уже было полно вражеских бойцов, но не Призраков в камуфляжах — солдат в черной форме, вооруженных до зубов.

— Это Бессмертные — прошипел Седоков, выглянув из — за угла. — Они баррикаду делают перед дверями в Центр.

— Сейчас проверим, что за бессмертные — ответил Лось, и бросил за угол одна за другой три гранаты.

Раздались оглушительные взрывы.

— Вперед! — проревел Лось, и кинулся первым на площадку перед Центром. Потом был бой, быстрый и жестокий, на уничтожение. Охрана Центра была вся перебита, но и 'Радуга' потеряла 4 бойцов.

Герметически закрытую дверь в Центр взорвали из гранатомета. Лось, сержант Петров, и Штольц с двумя немцами, забросав помещение Центра гранатами, ворвались внутрь, добивая персонал.

Антон с другими бойцами, укрывшись за углами стен и остатками баррикады, сдерживали огнем подоспевшие подкрепления Бессмертных.

Когда стрельба в Центре стихла, из него выбежал Лось, толкая перед собой человека в синем халате, который держал руки на затылке.

— Держи этого придурка — крикнул Лось Седокову, — смотри, чтобы он не сбежал, и чтобы не сдох!

Затем вышел Штольц со своим стрелком Рабе — они тащили за эвакуационные лямки разгрузки сержанта Петрова.

— Эй, Док, глянь — ка пацана нашего, живой или нет — крикнул Лось Антону, возвращаясь обратно в Центр с 'сидором', набитым взрывчаткой. С этой взрывчаткой Лось носился как с писаной торбой по всему Локону, закрывая своим телом в опасных местах.

Антон наклонился над Петровым — тот был без сознания, на животе расплывалось кровавое пятно.

— Живой пока — сказал Антон Штольцу, который присел рядом и внимательно следил за действиями доктора.

Антон ввел противошоковое средство, закрыл рану стерильной салфеткой и закрепил пластырем — все что нашел в аптечке.

— Ну что, вытянет? — спросил Штольц.

— Доставим в течение часа в госпиталь — то может и выживет.

— На, уколи ему это еще — протянул Штольц Антону шприц с каким — то лекарством в необычной формы упаковке.

— Что это?

— Коли, не бойся. С того света не вытащит, а пару часов парень продержится.

Антон ввел содержимое шприца.

— И вот еще — Штольц достал из — за пазухи пластиковую коробочку с красным крестом, открыл ее и, немного что — то поискав в ней, протянул Антону предмет, похожий на небольшой гриб с плоской шляпкой в пластиковой упаковке. — Вставь эту штуку в рану и еще раз закрой бинтом на пластыре.

Антон сделал, как рассказал немец. Петров немного застонал, когда диковинный препарат ввели в рану, но потом успокоился.

— Эта штука поможет ему, но работает она только два часа.

— Понятно.

Подполз Седоков:

— Док, дай гранаты, если есть, или ВОГи, хотя бы.

Антон молча отдал Леньке последнюю РПГшку, и вытащил из карманов разгрузки четыре оставшихся ВОГа.

— Вот, брат, спасибо! — поблагодарил Седоков, тут же бросив гранату в боковой коридор, откуда мелькали вспышки выстрелов атакующих.

Началась очередная атака Бессмертных. Из гранатометов они не стреляли — видимо, боялись повредить аппаратуру Центра. Бойцы 'Радуги' с трудом отбились, потеряв еще одного бойца убитым.

Из Центра выбежал Лось, разматывая за собой саперный провод:

— Штольц! Прикрой, мы уходим!

Штольц, с Антоном и Рабе обрушили весь огонь на коридор, ведущий снизу, из глубин бункера, откуда атаковали Бессмертные. Пленный техник, воспользовавшись суматохой, попытался сбежать, но Седоков пинком ноги под колено, сбил его с ног, а потом прикладом саданул пару раз по ребрам:

— Не дергайся, сука, а то пристрелю!

Пленный закрыл голову руками и встал на колени и что — то быстро заговорил не по — русски.

— Лежать, баран — толкнул его на пол Ленька.

Лось, под прикрытием спецназовца МЧС из группы Носа, отступил в боковой коридор, ведущий к лифтовым шахтам и аварийной лестнице.

— Уходим! — крикнул он остальным бойцам. — Сейчас я все подорву.

Антон и Рабе, подхватив за разгрузку раненного Петрова, поволокли его. Штольц, прикрывал отход, вгоняя короткие очереди в направлении противника. Седоков, подняв пленного, потащил его в коридор, за Лося, присевшего за углом с ПМ — кой. Когда все бойцы 'Радуги' покинули поле боя и отступили вверх по коридору, Лось нажал кнопку на подрывной машинке — раздался оглушительный взрыв такой силы, что бетонный пол заходил ходуном под ногами у бойцов, а со стен и потолка посыпалась цементная крошка.

— Седоков! Веди наверх! — крикнул Лось, хватая пленного за волосы. — Пошел!

Группа побежала наверх.

Возле лифтовой шахты Штольц остановился, ножом приоткрыл двери, потом вставил в образовавшуюся щель приклад и раздвинул двери и что — то крикнул по — немецки. Стрелок Рабе, оставил раненного, подбежал в Штольцу, вынул из его рюкзака какой — сверток, и стал что ковыляться в нем.

— Штольц! — крикнул Лось. — Какого хрена вы там копаетесь?

— Бомбу вниз сейчас бросим — крикнул в ответ немец, пытаясь перекричать грохот автоматных очередей — это Антон и спецназовец стреляли по преследовавшим 'Радугу' Бессмертным.

Лось махнул рукой и побежал дальше, за Седоковым, таща за собой пленного.

Рабе через минуту, закончив манипуляции со свертком, бросил его в шахту лифта.

— Уходим — заорал Штольц, — у нас десять минут!

Затем он, подхватив вместе с Рабе раненного Петрова, потащили его по коридору, вслед за Лосем.

Антон выстрелил в мигающий, задымленный коридор, где были враги последний заряд из подствольника, и побежал со всех ног догонять товарищей.

Когда 'Радуга', не встречая сопротивления и, вообще никого не встретив, поднялась по аварийным коридорам почти до верхнего этажа бункера, в недрах Локона прогремел взрыв, потом еще один. Казалось, вздрогнула земля. Разом погас свет, даже в аварийных светильниках на потолке коридора. Бойцы включили фонарики и побежали дальше. Но недолго.

— Стой! — Седоков, ведущий группу, поднял руку, сжатую в кулак. — Впереди стационарный блокпост.

За поворотом, в темноте был виден прожектор, шарящий широким белым лучом по площадке — большому залу, прямо на пути 'Радуги'.

— Заряды для подствольников у кого есть? — тихо спросил Лось.

В ответ тишина. Зарядов ни у кого не было. И гранат тоже.

— Что делать будем? — спросил Лось.

Штольц молча передернул затвор своего автомата. Антон сполз по стене — сил не было совсем — те несколько минут отдыха были для него как глоток воздуха.

— На этом блокпосту всегда Призраки были, не Бессмертные. Попробую договориться — тихо сказал Седоков.

— Давай! — ответил Лось. — Остальным приготовиться. По моей команде все вперед. Раненного оставить, пленного ведет Рыбальский.

Все приготовились к броску.

— Эй, пацаны! — крикнул Леонид, прячась сразу за выступ стены.

Выстрелов с блокпоста, однако, не последовало.

— Кто там? — отозвались из — за укрытия.

— Это я — Седоков Ленька, Сторож, из четвертого взвода, а вы кто?

— Второй взвод. А какого хрена ты здесь делаешь, Ленька? Ты же пропал месяц назад.

— Пробиваюсь наверх с товарищами.

— Так это твои кореша, Локон громят?

— Мои. Хватит п…ть, сейчас все на хрен рванет. Мотать нужно! И нам, и вам. Все! Локону и бессмертным уже п…ц!

Воцарилось молчание на короткое время.

— Ленька! Выходи на свет. С поднятыми руками — отозвались Призраки с блокпоста.

Седоков оглянулся на Лося. Тот показал головой: иди мол.

Леонид забросил автомат на ремне за спину, и вышел на освещенную площадку. Антон напрягся до предела, ожидая стрельбы.

Стрельбы не было.

— Ты и впрямь Ленька! Сюда иди! — крикнули из блокпоста.

Седоком медленно прошел освещенный участок и зашел за укрытие.

— Приготовились! — подал команду Лось.

Обошлось. Переговорив с бывшими сослуживцами пару минут, Седоков вышел из — за укрытия:

— Пошли! Они уходят с нами.

— Пусть выйдут к тебе, я посмотрю — отозвался Лось.

Из — за мешков с песком вышло человек восемь вооруженных бойцов.

— Хорошо! Прожектор выключите! И уходите вперед — крикнул Лось.

Солдаты бросились в темноту. Прожектор выключили.

— Вперед! — скомандовал Лось.

Через несколько минут бывшие враги дружно бежали к выходу из Локона. Еще немного! И вот солдаты выскочили из бункера, вход в который был замаскирован под админздание старой шахты, и побежали к кромке леса. Раненного сержанта Петрова несли вчетвером.

И тут прогрохотал глухой подземный взрыв такой силы, что земля над бункером, размером с футбольное поле, вздыбилось, а затем просела на несколько метров. Солдаты посыпались с ног от сильного толчка почвы под ногами. Все было кончено. Локон перестал существовать, похоронив под землей все свои тайны, свои технологии и своих хозяев.

— Уходим! — скомандовал Лось остаткам 'Радуги', толкая вперед пленного. — Пока они не пришли в себя, и нас не перебили.

— Не успеем — спокойно сказал Седоков. — Смотри — вон подтягиваются Призраки из леса, видно из наружного охранения. Да и те, что бежали вместе с нами, тоже стали кучковаться. Сейчас раздуплятся и огонь откроют по нам.

— Ну и что? — буркнул Лось. — Отобьемся.

— Надо бы организовать Призраков. В правильном направлении — вставил Антон.

— Верно говоришь, Рыбальский — мгновенно принял решение Лось. — Седоков, построй Призраков. Если что — то пойдет не так — уходим в лес. Немцы — будете прикрывать. Пленного нужно доставить живым на базу. Приступайте!

Леонид быстрым шагом направился к толпе бойцов. На ходу снял с плеча автомат и выпустил в воздух длинную очередь.

— Внимание! Слушать меня! Построились повзводно!

Бойцы, переглядываясь переминались с ноги на ногу: они были растеряны.

— Построились, Призраки! — еще раз громко крикнул Леонид. — Харе, сопли жевать! У нас теперь новый командир. Построились!

Антон заметил, как напряглись немцы и спецназовцы их группы, передергивая затворы автоматов.

Но напряженная и непредсказуемая ситуация стала разряжаться, когда бывшие Призраки, подчиняясь не логике, а ситуации, и приказу их сослуживца, стали строиться.

Лось вышел вперед.

— Внимание! Я офицер ГРУ, командир команды взорвавшей Локон. Вы все были зазомбированы. Теперь вы свободны. Можете идти на все четыре стороны, никто вас не держит, и преследовать не будет. Кто хочет — присоединяйтесь к нашей группе. Мы выдвигаемся к объекту Шерри — гнездовищу этих уродов, которые сделали из вас зомбаков. На Шерри двигаются пять батальонов наших солдат, так что мы сегодня выкурим эту заразу из их норы. Очистим нашу землю от этих уродов! Кто хочет присоединиться к этой войсковой операции — два шага вперед!

Призраки несколько секунд колебались, переглядываясь друг с другом, но, стоило нескольким бойцам шагнуть вперед, как практически все остальные подтянулись к ним. Несколько человек остались стоять на месте.

— Командиры взводов и офицеры — ко мне! — скомандовал Лось.

Вскоре, после короткого совещания с командирами, по приказу Лося, бойцы вывели из боксов, стоящих возле леса за периметром из колючей проволоки, два БТРа и одну БМП.

— По машинам! — крикнул Лось

Бойцы стали загружаться на бронетехнику. Седоков вытянул за руку Антона на броню БТРа:

— Располагайся, Док. Если подорвемся, то послетаем отсюда. И оглохнем ненадолго.

— Да ладно, Леня! Не пугай — высоко ведь лететь.

— Ничего, это лучше, чем там, внизу поджариться.

— Ну, успокоил, однако — рассмеялся Антон. — Слушай, а если снайпера начнут валить по нам — а мы здесь, как на ладони?

— Это уж как повезет — хмыкнул в ответ Седоков, не бойся, на такую колонну с сотней головорезов, вряд ли кто — нибудь замахнется.

Взревели двигатели и колонна двинулась по дороге. Впереди, поклевывая носом, шла БМПшка, за ней БТРы с солдатами на броне.

Антон впервые ехал на бронетранспортере — было непривычно и страшновато. Доктор схватился свободной рукой за какую — то железку на люке, опасаясь свалиться вниз.

— Не бойся! — крикнул Седоков, — дальше сядь, ноги расставь, и упрись каблуками вон в ту хрень, в скобу.

Антон устроился поудобнее. И впрямь — страх ушел, как только ноги обрели прочную опору. Вскоре, вздрагивающее на ходу стальное тело боевой машины стало чем — то своим, надежным и основательным.

Антон осмотрелся: за Леонидом, чуть впереди, возле башни с пулеметом сидит Лось и разговаривает по УКВ, он снял свой поцарапанный и измазанный в известке Алтын, повесил его на руку, отчего шлем, болтаясь на ремне, напоминал грязный арбуз на веревочке. Слева от Лося, сидит Штольц, стрижет глазами по лесу, автомат наготове. Немец где — то раздобыл каску в маскировочном чехле, которая делает его еще более угрюмым. За спиной у Штольца заброшен на ремне гранатомет, похожий на большой пистолет с коротким толстым стволом. Антон даже вспомнил вдруг название этого странного гранатомета — 'Кастет', он так и не научился им пользоваться на экспресс — подготовке в бункере 'Радуги'.

— Этот немец знает, что делать с этой игрушкой — подумал доктор, переводя взгляд дальше, на других бойцов, сидящих рядом: многие из них курили, молча и напряженно, прижимая к себе свободной рукой оружие. Было спокойно в окружении этих ребят.

Антон невольно прикрыл глаза, отдыхая.

Глава 25

Снова в бой

Ехали минут двадцать по узкой, хорошо укатанной лесной дороге. Проехали, по — видимому, недавно покинутый блокпост, сооруженный из мешков с песком и бетонных блоков. Антон оглянулся — возле блокпоста валялось несколько разбитых ящиков с патронами, которые высыпались блестящими кучками прямо на землю.

Вскоре, шедшая в голове колонны БМП съехала с дороги прямо в тайгу, и, проехав еще немного, остановилась. Остальные бронетранспортеры вслед за головной машиной тоже ушли с дороги, и остановились, заглушив двигатели. Солдаты высыпались с брони на землю, бряцая оружием.

— Построились! — громко скомандовал Лось. Большой и мощный, под рукой на длинном ремне автомат, который кажется игрушечным, все ремни бронежилета застегнуты, из — под Алтына жесткий взгляд. Было в его облике что — то хищное и опасное. Бывшие Призраки подчинились его харизме еще там, — на плацу, возле взорванного Локона, а теперь беспрекословно выполнили приказ. Это были опытные бойцы, привыкшие подчинятся воле командира. Как натасканные охотничьи псы выполняют волю свого хозяина.

Бойцы сводного отряда из остатков Радуги и Призраков построились по своим подразделениям. В Радуге осталось шесть человек, рядом построились четыре группы Призраков, бойцов по двенадцать — пятнадцать.

— Внимание! Слушать всем! Через двадцать минут мы начинаем атаку на Шерри. В нашем секторе атаки позиции спецназа Шерри, или, как вы их называете Бессмертные. Они такие же смертные, как и мы — проверено лично мной, так что не сцать — перевалим их всех на хрен! Вперед пойдут коробочки, а мы за ними. Проходы в минных полях проделают вертушки, они же поддержат нас огнем. Справа от нас Шерри атакуют пограничники и вевешники Коммуны. Слева — батальон Регионалов, с севера — два батальона казаков. Патронов не жалеть, всех, кто сопротивляется — уничтожать. Идти вперед, не останавливаясь! Обязательно брать живыми только технический персонал Шерри. Эти уроды сделали из вас зомбаков — нужно раздавить это осиное гнездо! И еще: за линией укреплений находится военный городок и склады. После захвата Шерри — они ваши, на два часа, можете брать все, что сможете унести на себе. Женщин, если найдете, не трогать — сдать их комендантскому взводу, вместе с пленными. Вопросы есть?

— А после боя, что с нами будет? Посадите? — крикнул кто — то из подразделений Призраков.

— Война закончилась. Действует амнистия. Вы можете возвращаться к своим. Если кто захочет — можете вербоваться вольнонаемными в Российскую армию, для службы здесь в Ромбе. Полевые военкоматы развернуты во всех крупных городах Ромба. Но предупреждаю: если кто намерен безобразничать и беспредельничать по дорогам, напоминаю — мародеры в Ромбе уничтожаются всеми силами коалиции, без суда и следствия. Еще вопросы есть?

Солдаты молчали.

— Всем отдыхать. Привести оружие в порядок. Командиры взводов — выставить боевое охранение, и ко мне. Приступили!

Антон с бойцами вытащили из БТРа раненного Петрова — тот был в сознании и даже пытался встать. Пленного техника с Локона, Штольц стреножил за несколько минут какими — то пластиковыми ремешками. Пленный пытался, было, закричать, но Рабе пнул его несколько раз сапогом, и заставил замолчать.

Седоков с другими взводными ушел на совещание к Лосю, а остатки Радуги расположились отдыхать. Но Антону долго не пришлось прохлаждаться — скоро вернулся Леонид:

— Док! Лось зовет.

Лось уже закончил совещание и теперь переговорил с Антоном:

— Рыбальский! Даю под твою команду двух бойцов из Призраков: когда начнем атаку, будете двигаться за нами, на безопасном расстоянии и собирать раненных. Место найди, какое — нибудь, куда сносить их будете. Помощь им окажешь, чем сможешь. Нашего раненного тоже с собой потащите, и пленного. Если пленный попытается бежать — подстрелите его в ногу, не убивать — он технарь и нужен нам живым. После боя всех раненных эвакуируем в Приозерск. Задача понятна?

— Так точно!

— Приступайте!

Вскоре сводный отряд рассредоточился на опушке тайги, готовясь к атаке.

Прошло минут пятнадцать, когда, откуда — то сзади, со стороны тайги раздался свистящий грохот вертолетных двигателей и, буквально над головами бойцов сводного отряда, зависли два боевых вертолета с опознавательными знаками российских ВВС. Вертолеты открыли залповый огонь ПТУРСами по позициям противника. Рев двигателей и запускаемых ракет стоял такой, что Антон готов был ногтями вгрызться в землю от страха и желания укрыться, хоть где — нибудь.

В небо взлетела сигнальная ракета — атака началась.

Бронетехника развернулась в боевой строй и, объезжая крупные деревья, вышла на линию атаки. Вертолеты, тем временем, перепахав ракетами широкую полосу перед позициями врага, перенесли шквальный огонь дальше, по траншеям и укрытиям.

Бронетехника, взревев двигателями, пошла вперед, к позициям противника, ведя огонь на ходу. За бронетехникой поднялась пехота.

Антон, выждав, пока цепочки атакующих уйдут вперед метров на пятьдесят, повел свою маленькую команду вслед за ними. Два его санитара несли раненного, а Антон гнал перед собой пленного, ноги которого он освободил, перерезав ножом пластиковый ремень — затяжку. Пленный бежал молча, спотыкаясь и пригнувшись, насколько позволяли это сделать связанные за спиной руки. Продвинувшись немного вперед, Антон нашел довольно крупную воронку, куда и направил свою команду.

Туда они стали стаскивать раненных, которых уже через несколько минут после начала атаки было уже несколько человек. Убитых было больше. Атака вскоре стала захлебываться, натолкнувшись на ожесточенное сопротивление противника. Бессмертные подбили два БТРа атакующих. Тогда вертолеты, отстреливая обманки, подлетели ближе, и открыли прицельный огонь из пулеметов и пушек по огневым позициям противника, подавив их, через несколько минут. Едва улегся хаос взрывов и огня после атаки вертушек, сводный отряд вновь поднялся в атаку. Вскоре бой разгорелся с новой силой, но уже во вражеских траншеях. Страшный, кровавый ближний бой, переходящий порой, в рукопашный. Через полчаса сводный отряд захватил полностью позиции врага в секторе своей атаки, и, во взаимодействии с пограничниками Коммуны завязали бои в гарнизонном городке Бессмертных. Вертолеты ушли на север — поддержать казаков Громова, которые натолкнулись на серьезные силы противника.

Еще через час весь оборонительный пояс вокруг Шерри и гарнизонный городок были захвачены силами Коалиции.

Захваченные в плен Бессмертные оказались обычными людьми, солдатами, среди которых было и несколько чернокожих бойцов. Пленных согнали вместе, и заставили лечь на землю, лицом вниз и руки за головой. Пленные возмущались, чего — то требовали на английском языке и даже пытались сопротивляться. Погранцы, особо не вникая, пристрелили двух, особо ретивых бужетеров, что подействовало отрезвляюще на остальных пленных — они мгновенно успокоились и замолчали. Порядок был восстановлен.

После небольшой передислокации, подразделения сил Коалиции начали штурм самого объекта Шерри, расположенного в толще горы. Бой был долгим — более двух часов, и крайне тяжелым. Атакующие, неся большие потери от огня из укрепленных опорных точек противника и мин — ловушек, захватили и зачистили два технических этажа бункера Шерри, а затем и центральный исследовательский зал секретного объекта.

Во время последнего боя Антон оказывал помощь раненным бойцам в импровизированном медпункте, во дворе какого — то строения в гарнизонном городке. Раненных периодически забирали несколько санитарных Уазиков — отвозили к вертолетной площадке для эвакуации. Вскоре на помощь прибыли два фельдшера из Приозерской больницы, прибыли не с пустыми руками, а с большим запасом перевязочных, плазмы и медикаментов. Антон очень обрадовался, получив такое пополнение, ведь работы было много — раненных были десятки.

Как только в бункере Шерри прекратилась стрельба, к медпункту подъехал БТР. На броне сидели Седоков и Штольц

— Эй, Док! Живой!? Собирайся — тебя Сокол вызывает, срочно — крикнул Леонид, улыбаясь. Антон кивнул фельдшерам, чтобы те продолжали работать без него, и забрался на броню, подхваченный крепкими руками своих боевых товарищей.

Глава 26

Объект. Тайное становится явным

Возле дымящихся еще развалин баррикад вокруг входа в бункер Шерри, бойцов ждал Лось:

— Пошли! Сокол ждет. Внизу. Только не зевайте — внутри еще постреливают.

Бойцы пошли вслед за Лосем, сняв с предохранителей свои автоматы.

Внутри, в большом и просторном вестибюле еще не выветрился запах пороха и крови — на полу лежали тела убитых — и Бессмертных, и солдат Коалиции.

— Жарко здесь было — прокомментировал Антон, обходя очередной труп.

— Да, уж не холодно — нервно ответил Седоков. — Еле пробились.

На грузовом лифте бойцы опустились на несколько этажей. Когда двери лифта открылись, на прибывших уставилось несколько десятков автоматных стволов — большое круглое, хорошо освещенное помещение было заполнено десятками солдат Коалиции. Увидев Лося, солдаты опустили оружие и расступились, давая пройти его команде.

Подошел Сокол:

— Давно не виделись, бойцы! Рад, что вы выжили! Сейчас мы идем в центральный зал лаборатории, к Объекту. Не знаю почему, но главный эксперт по Объекту, полковник фон Эссен потребовал вызвать к нему именно вас, Рыбальский и Седоков.

Антон и Седоков недоуменно переглянулись.

— Короче, у нас мало времени — пошли! — закончил Сокол и направился ко входу в лабораторию, массивные бронедвери от которой валялись в стороне, вынесенные взрывом.

То, что увидел Антон, зайдя вслед за Соколом в лабораторию Шерри, поразило его своей масштабностью: с высоты небольшой площадки, сразу за входом в лабораторию, открывался вид на огромное подземное помещение циклопических размеров — высотой с девятиэтажный дом, и по площади размером с большое футбольное поле. Все это огромное пространство было ярко освещено прожекторами. За сектором, занимавшим половину этой площадки, и заставленному различным оборудованием, располагался огромный, метров пятьдесят в диаметре и метров десять по высоте, диск идеально правильной и обтекаемой формы, иссиня — черного цвета, тускло поблескивающий в свете прожекторов. Присмотревшись, Антон увидел, что весь диск покрыт неярким фиолетовым сиянием. Вокруг диска, на расстоянии десятка метров от него, светился периметр из сетки красных лазерных лучей, как забор, высотой в рост человека. Картина была просто завораживающая.

— Йо — ма — йо! — выдохнул с удивлением и восхищением, стоявший за Артемом, Седоков. — Так вот ради чего положили столько народу!

На обзорной площадке, куда зашли Сокол с Антоном и Седоковым, стояло несколько вооруженных людей — они молча смотрели сверху на огромный зал лаборатории. Там были Лось, Кот, Штольц, Рабе, еще один немец и несколько незнакомых людей.

Один из них, пожилой, в потрепанной гражданской одежде, невысокий коренастый мужчина, повернулся к вошедшим. Артем вздрогнул от неожиданности, встретившись взглядом с этим человеком — где — то, он, Антон, уже видел этот пристальный взгляд ярко — голубых глаз. Только вот где?

— Ну, здравствуйте, служивые! — негромко поздоровался с Антоном и Седоковым, незнакомец. — Рад, что вы оба выжили!

Антон мгновенно вспомнил этого человека, услышав его голос — это был тот самый странный старик, у которого он купил книгу на рынке в Дольном.

— Что, узнали меня, доктор Рыбальский? — слегка улыбнулся незнакомец.

— Узнал, конечно. Вы мне книгу продали на рынке в Дольном. Александра Грина.

Антон заметил, что глаза у Сокола, стоявшего рядом с незнакомцем, немного округлились от удивления, хотя лицо особиста осталось невозмутимым.

— Ну, вот и хорошо, доктор — продолжил старик. — Теперь полюбуйтесь на то, ради чего Вы проделали такой сложный и опасный путь — старик кивнул на лабораторию.

В разговор вмешался Сокол:

— Доктор! Это полковник Эрих фон Эссен, главный эксперт по секретному объекту. Он вызвал вас с Седоковым для работ на объекте. Штольц, и другие немцы — его подчиненные, понятно теперь?

Антон недоуменно переглянулся с Леонидом.

— Теперь, к делу! — закончил Сокол, отходя с фон Эссеном к перилам обзорной балкона, с которого уходила вниз, на площадку лаборатории железная лестница в несколько пролетов. К ним подтянулись все остальные офицеры, немцы и Антон с Леонидом.

— Господин полковник! Лаборатория зачищена, как Вы видите. Как вы предлагаете действовать дальше?

— Господа офицеры! — начал немец. — По нашим данным, преодолеть лазерный периметр вокруг диска не удастся так просто — периметр, при неправильном прохождении вызовет взрыв скрытых зарядов, которые способны уничтожить всю лабораторию. Обесточить периметр не удастся — он запитан из резервных источников энергоснабжения, расположение которых нам неизвестно. Руководству лаборатории, и ее инженерному составу с документацией и схемами системы защиты периметра удалось бежать в сеть штолен. Поиск их займет слишком много времени. А при штурме был включен таймер системы самоуничтожения всей лаборатории. Сработают два ядерных заряда большой мощности. У нас в распоряжении 2 часа. Уже меньше — один час и сорок минут.

— Откуда вы это знаете, полковник? — спросил Сокол.

— Мои люди сегодня захватили одного из офицеров безопасности Шерри.

— Где он сейчас? — напрягся Сокол.

— Вон, там — фон Эссен показал глазами вниз, на площадку лаборатории.

Все присутствующие невольно подошли к перилам обзорного балкона: внизу, на площадке, лежало тело бойца в светлом камуфляже.

— Что произошло с ним? — спросил Сокол.

— Он поскользнулся и упал — спокойно ответил немец. — Еще он сказал, что через периметр может пройти друг за другом только девять человек. Пройти вместе, и выйти вместе. В случае нарушения этой последовательности — все взрывается. Так что периметр преодолим. У нас остается мало времени, нужно действовать.

— Что Вы предлагаете? — спросил, подумав, несколько мгновений Сокол.

— Предлагаю немедленно проникнуть в диск. Вы снимете необходимую информацию с интеллектуальных бортовых устройств, получите необходимые образцы и чипы, и покинете Шерри до взрыва.

— У меня приказ захватить диск — напряженно, и с угрозой сказал Сокол.

— У меня тоже такой приказ — ответил немец. — Но это уже невозможно — через полтора часа двадцать килотонн ядерного взрыва разнесет все здесь. У меня есть инструкция — при возникновении такой ситуации, дать доступ к диску российским специалистам, то есть Вам и Вашим людям.

— Вы блефуете, полковник!

— А Вы рискуете потерять стратегически бесценную информацию. Выбор за Вами — спокойно ответил фон Эссен.

— Почему я должен Вам верить? Спецы Шерри не могли несколько лет вскрыть диск, несмотря на все усилия и неограниченные технические возможности — явно занервничал Сокол.

— Не смогли. Мы опередили их на несколько десятков часов. Смотрите, вон там, вокруг диска стоят пять или шесть силовых криоустановок — они занимаются дезактивацией защитного поля. Сейчас они отключены спецами Шерри, чтобы вы не смогли проникнуть внутрь.

— Это понятно, а Вы как собираетесь открыть диск, не имея ничего? — взял себя в руки Сокол.

— Смотрите на диск! — фон Эссен вдруг вскинул вверх свои руки. Вся поверхность диска вдруг вспыхнула ярким голубым свечением, которое, через несколько мгновений, стало пульсировать.

— Что это? — спросил, пораженный не меньше других очевидцев этого феерического зрелища, Сокол.

— Это система управления Хуанебу, и его система защиты подключились к моему интеллектуальному контролю. Дело сделано, господа. Я полностью контролирую диск. Кстати, теперь, если я отойду от диска дальше, чем на двести метров, или отдам мысленно приказ — тогда Хуанебу взорвется. Немедленно. И сила взрыва будет чудовищной.

— Бред! Полный бред! — хмыкнул в ответ Сокол.

— Бред?! Тогда смотрите дальше! — рассмеялся немец. Он взялся руками за перила балкона и стал пристально смотреть на дисколет. Через несколько секунд на, казалось бы, идеально ровной поверхности диска, открылось несколько отверстий. Фон Эссен перевел взгляд в сторону. В то же мгновение из дисколета брызнул яркий бело — голубой свет и в дальнем углу лаборатории мощный взрыв разметал в стороны груду оборудования. Горящие электрокары, обломки ящиков и приборов, взметнулись вверх, бешено вращаясь в воздухе.

— Еще? — спросил немец, и перевел взгляд на стену лаборатории рядом с балконом, на котором стоял он сам со всеми офицерами. На дисколете вновь вспыхнула бело — голубая вспышка, и взрыв грохнул совсем рядом с балконом, разметав пучки кабелей, вспыхнувших как бумага. Взрывная волна чуть не сбила с ног стоящих на балконе офицеров. Когда рассеялся дым от взрыва, все увидели глубокую дыру в бетонной стене метра три в диаметре.

Все молчали.

— Я могу сейчас направить боевой лазер Хуанебу на этот балкон, где мы стоим — спокойно и громко сказал немец. — Тогда все взорвется. И мы, и дисколет, и Шерри со всеми бойцами. Теперь вы не сомневаетесь в моем предложении, майор?

Сокол, мгновенно овладев собой, ответил:

— Выбора особого нет. Вы полностью контролируете ситуацию, полковник.

— Да, это правда. Вы согласны на получение стратегической информации и эвакуацию?

— Да.

— Хорошо. Идем к дисколету, у нас осталось около часа времени. Я возьму своих людей. Вы, майор, возьмите двух своих офицеров. Седоков и Рыбальский пойдут тоже с нами.

Сокол принял мгновенное решение:

— Кот, Рыбак! Пойдете со мной. Седоков, Рыбальский — за нами! Вперед! Полковник, приступаем к выполнению задачи!

Через минуту, грохоча ботинками и бряцая оружием, группа офицеров буквально слетела по металлической лестнице с балкона на площадку лаборатории и побежала к дисколету. к дисколету. Когда Сокол и немец со своими людьми добежали до лазерного периметра, Сокол отдал команду большому отряду армейского спецназа занять круговую оборону и прикрывать всю группу, которая пойдет к дисколету.

К периметру подошел фон Эссен. Он протянул руку сквозь лазерные лучи. Ничего не произошло. Тогда немец быстро прошел периметр и направился к дисколету. За ним пошли Штольц, Рабе и Штифель. За немцами прошли периметр Сокол с Котом и Рыбаком. Последними пошли Антон с Леонидом.

Фон Эссен пошел по кругу вокруг огромного тела дисколета, войдя в фиолетовую ауру защитного поля. Седоков попробовал протянуть руку в эту фиолетовую дымку, но мгновенно отдернул ее.

— Что, Ленька? — спросил Антон.

— Там, внутри, все как камень. И холодно, обожгло даже немного руку. Как этот фриц ходит по этому полю?

— Да он вообще какой — то странный — заметил Антон.

Тем временем, фон Эссен, что — то, по — видимому, нашел и позвал остальную группу к себе. Когда все подошли к нему, немец полностью исчез в ауре защитного поля. Через мгновение фиолетовое свечение погасло: фон Эссен стоял, прижавшись вплотную к иссиня — черному корпусу дисколета.

— Внимание! — громко сказал полковник. — Сейчас откроется шлюзовая камера. Майор! Вас, и ваших офицеров мои люди проводят внутрь Хаунебу и покажут, как нужно получить необходимую информацию. У вас будет тридцать минут. Потом будет еще двадцать минут, чтобы убраться из Шерри до взрыва. Рыбальский и Седоков останутся прикрывать меня. Приготовились!

Внезапно, и совершенно бесшумно рядом с немцем отошла внутрь часть корпуса дисколета, открыв проход, в который смог бы заехать грузовик.

Фон Эссен отдал своим подчиненным какую — то команду по — немецки.

— Яволь! — диверсанты вытянулись и отдали ему честь.

— Вперед, майор — обратился полковник к Соколу. — Время пошло.

Когда немцы и офицеры ГРУ скрылись в недрах дисколета, шлюзовая камера закрылась за ними, вновь превратив корпус Хуанебу в монолит.

Немец продолжал стоять вплотную к корпусу дисколета

— А теперь, прикройте меня — обратился фон Эссен к Антону и Седокову. — Чтобы меня не сняли снайпера.

Антон и Леонид молча встали спинами к немцу, плечом к плечу.

— Вот так — то спокойнее — сказал фон Эссен. — Пока моя рука находится в идентификаторе на поверхности корпуса, механизм самоликвидации дисколета не запускается.

— А если отпустите руку? — спросил Артем.

_ Тогда через двадцать минут аппарат взорвется. И все вокруг.

— Можно спросить Вас? — вдруг сказал вполголоса Седоков.

— Спрашивайте — ответил немец.

— А почему Вы вызвали нас с Доком для прикрытия? Ведь Вы ничего не знаете о нас. Вот так вот — взяли, и выдернули двух каких — то людей из тайги.

— Ошибаетесь, Седоков — сказал в ответ немец. — Я знаю о вас с Рыбальским больше, чем вы думаете. Вы, Седоков, стал объектом внимания номер один для всех, как только Вас отбили от Призраков — Вы знали детали внутреннего устройства Локона. Ну, а доктор был с Вами, — может, и ему Вы что — нибудь рассказали об этих секретных данных.

— Это я уже слышал от своих оперов — ответил Леонид. — А теперь я что, уже не интересен никому, наконец?

— Почему же, интересен, по — прежнему: от Вас теперь нужно избавиться. Многим. Вы слишком много знаете. И доктор тоже.

— Ну, спасибо, успокоили — ругнулся Леонид.

Воцарилось молчание на несколько минут.

— А мне можно обратиться к Вам? — спросил Антон у фон Эссена.

— Обращайтесь — ответил немец.

— Почему Вы сдали дисколет для изучения российским властям, а не специалистам Шерри?

— Приказ у меня. А я солдат и выполняю приказы.

— Полковник! — подумав немного, продолжил Антон. — Кто вы вообще такие? Если вы немцы, то вы же в НАТО, а ведь это ваши союзнички устроили Шерри, и Локон. Какого рожна вы воюете против них?

— Это не наши союзники.

— Не понял — вставил свой вопрос Леонид. — Что за бред ты несешь, фриц?

— Это не бред, Седоков. Мы солдаты Четвертого Арктического Рейха. И прибыли сюда с целью уничтожения нашего летательного аппарата Хуанебу, летающей тарелки, по — вашему. Этот дисколет потерпел катастрофу в Ромбе. Экипаж погиб, но…

— Заткнитесь! — рявкнул вдруг Седоков. — Док! На 14 часов лазерный прицел! Присели!

Антон мгновенно дернул фон Эссена вниз, и, в то — же мгновение, там, где только — что была голова немца, ударила пуля, которая ушла рикошетом в сторону. Седоков, а затем и Антон открыли огонь по невидимому в темноте снайперу.

Фон Эссен стоял на коленях, но руку по — прежнему, держал в какой — то выемке на корпусе дисколета. Антон и Леонид закрыли немца собой.

— Мы здесь как на ладони! — крикнул Седоков.

— А что ты предлагаешь? — крикнул в ответ Антон, стреляя короткими прицельными очередями. — Сдвинемся с места — все взлетим на воздух!

— Вот попали! Это немец этот, гребаный, нас в это дерьмо втянул! — ругался Леонид

Спецназовцы из группы прикрытия открыли дружный огонь куда — то в темноту.

— Чего стрелять уже! — прекратил стрельбу Седоков, меняя магазин в автомате. — Снайпер уже давно сменил позицию. — Вот бараны! Провтыкали снайпера.

— Слезьте с меня! — прошипел снизу немец. — Задавите!

— Молчи лучше, фриц! — хохотнул Седоков. — Зато живой. Пока.

— Полковник! — спросил Антон немца, освобождая его. — А купол Ромба — это тоже ваших рук дело?

— Не наших. Это Они сделали, чтобы оградить Ромб от всех, пока дисколет не уничтожен.

— Кто это — Они?

— Атланты. Они владеют такими технологиями.

— Это фантастика, полковник! Я такой бред читал где — то.

— Пусть будет бред. Но купол существует!

— Его что, отключат скоро?

— Не знаю.

Больше поговорить не удалось: открылась шлюзовая камера, и из дисколета вышел Сокол со своими офицерами в сопровождении немцев.

— Все! Уходим! Быстро! — скомандовал он.

Потом все побежали с площадки так быстро, как могли. Срочно эвакуировались и все другие бойцы, прочесывающие захваченный Шерри. Через двадцать минут все, кто успел подняться на поверхность, убегали от обреченного Объекта со всех ног. И тут, где — то глубоко под землей, пророкотал взрыв. Глухой и яростный. Все бойцы в радиусе до километра от эпицентра взрыва, посыпались на землю от мощного броска почвы под ногами. Антон оглянулся — часть горы, в основании которой находился вход в Шерри, с грохотом сползал вниз, в недра земли. Потом все стихло, только где — то под землей слышны были глухие удары. Вскоре и они прекратились. Все вокруг заволокло плотной пеленой пыли.

Глава 27

Уйти от войны?

Когда дрожь земли улеглась, Антон, лежа ничком, приподнял голову и осмотрелся: вокруг, в коричневой пыли шевелились и поднимались бойцы, окликая друг друга.

Подбежал Седоков и помог подняться Антону:

— Живой?

— Да вроде, чуть — чуть — откашлялся Антон от пыли, забившей нос и рот.

— Что дальше делать будем, Док?

— Не знаю пока. А ты, что думаешь?

— Тоже не знаю. Сокол наобещал всякого: и паспорт, и амнистию полную, и эвакуацию из Ромба, и подъемные — там, на Большой земле — ответил задумчиво Седоков.

— А мне он ничего не обещал. Да и с какой стати я ему верить должен, Ленька? У него есть боевая задача, приказ, а на остальное ему плевать. Мы уже отработанный материал для него. И для всех.

— Да ладно! Чего ты такой злой? Мы же выжили в этой проклятой норе.

— Отвяжись, Ленька, у меня голова сильно болит — Антон стал обтряхивать одежду от пыли, которая проникла, казалось во все складки.

Тут к ним подбежал Лось:

— Где немцы? Не видели?

— Какие на хрен немцы, мы тут сами еле выбрались — ругнулся Седоков. — Вам нужно — вы и ищите.

— Ну, ты, Седоков, потише, думай что говоришь — зло обрубил Лось, и быстро двинулся дальше. За ним побежал десяток бойцов, вздымая сапогами пыль.

— Ищите, Соколики, ищите! — хмыкнул Седоков. — Так они вас и станут дожидаться — тайга большая. Док, идем, поищем чего пожрать — есть хочется, спасу нет.

Антон тоже вдруг понял, что он просто дико хочет есть, и пить.

Они с Седоковым направились в сторону гарнизонного городка, где среди почти осевшей пылевой завесы было видно настоящее оживление — солдаты несли со складов и из уцелевших домов, кто что нашел.

Походив немного по разграбленным домам, Антон с Леонидом нашли картонный ящик с десятком банок мясных консервов и несколько бутылок спиртного. Седоков поднял брошенный кем — то в спешке пустой армейский баул, большой и крепкий:

— О! Вещь! Целый кабан сюда влезет!

— Да, полезная штуковина. Давай перекусим, Леня — сказал Антон, усаживаясь прямо на груду битого кирпича и открывая ножом банку с консервами. Седоков расположился рядом и, открыв одну из найденных бутылок, хлебнул прямо из горлышка:

— Что это за дрянь такая? — скривился Леонид. — А — а, 'Виски' — пишут тут по — ихнему. Ну и пойло!

— Да ладно, пей, и не перебирай харчами — ответил Антон, взяв у Седокова бутылку, и хлебнув хороший глоток. — Дрянь, конечно, редкая, но сейчас пойдет и это. Ты закусывай, давай, закусывай. На, вот, банку с тушенкой — нормальная, пробовал.

Поесть не удалось — возле Антона и Седокова остановился армейский открытый Уазик с тремя бойцами в краповых беретах.

— Эй, вы! Рыбальский и Седоков? — крикнул сержант, сидевший за рулем.

— А тебе чего, мордатый? — отозвался Седоков, хлебнув хорошую порцию виски.

— Я тебе сейчас покажу 'мордатый'! — с угрозой проговорил, действительно широкоскулый сержант, и нервно открыл дверцу, выходя из машины. Его товарищи сразу выпрыгнули из машины, абсолютно уверенные в своей силе и правоте, и направились к Антону и Седокову — изрядно выпившим, грязным оборванцам, расслабленно сидящих на куче кирпичей.

Но оборванцы вдруг вскочили, передернули затворы своих автоматов, и на приближающихся солдат мрачно уставились закопченные от стрельбы дула автоматов.

Все происходило молча. Солдаты остановились — они даже не успели поднять автоматы. Все было понятно и без слов: еще один шаг, или неверное движение — и краповые береты получат в упор по десятку пуль.

Солдаты остановились, неловко переминаясь:

— Да вы чего?! Мы с приказом к вам…

— Валите отсюда, салаги, пока целы. А то у нас нервы после боя не в порядке — стреляем на раз! А приказ свой, засуньте себе в задницу. Мы вольные, понятно!

Краповые береты, ругаясь, убрались восвояси.

Антон и Седоков уселись обратно, продолжая нехитрый обед.

— Ты понял!? Приказы нам уже развозят! Поесть даже не дают- возмущался Седоков, отправляя в рот очередную порцию виски.

— Ты ешь, давай — пробурчал Антон. — Закусывай, и не болтай лишнего.

— Да ем, я, ем — взялся за тушенку Леонид. — Ну что ты за человек такой, Рыбальский? Все учишь, да учишь. Зануда ты, вот кто.

— Ну, пусть будет зануда — улыбнулся Антон. Ему нравился этот смелый и простодушный человек.

Поели. Голова немного кружилась — то ли от выпитого виски, то ли от усталости.

— Во, Док — и тебя немного качает — рассмеялся Седоков, глядя, как неуверенно поднимается Антон со своего места.

— Да ладно, Ленька! Пьяный проспится, а дурак — никогда.

И оба бойца громко рассмеялись.

В это время за спиной у них остановился БТР. С его брони спрыгнул Лось, собственной персоной. Злой и мрачный. Автомат в руке.

— А ну, садитесь, быстро! Сокол вас ждет.

Антон с Леонидом переглянулись, и молча полезли на броню. Спорить с Лосем, как — то не хотелось.

Ехали недолго. Антон, сидя на броне, смотрел на горящий городок, который грабили солдаты, смотрел, как несколько спецназовцев в краповых беретах, по — видимому патруль комендантского взвода, ведут под руки к машине почти голую женщину в остатках военной формы, смотрел, как несколько солдат дерутся друг с другом, смотрел, как лежат вдоль дороги трупы чужих солдат в светло — песочной американской форме и ядовито — зеленом камуфляже британцев, смотрел на стелящийся на городком дым. Антон не думал, глядя на эту действительность войны — он просто наблюдал, просто тупо и устало наблюдал за всем этим. Не было ни сил, ни желания думать о происходящем.

Выехали на большое поле, посреди взорванных блиндажей и полузасыпанных траншей. Неподалеку стояли несколько больших транспортных вертолетов. Чуть ближе — боевой МИ — 8, с включенными двигателями. Вокруг было полно солдат, которые куда — то двигались, ругались, несли носилки с раненными, сидели и лежали прямо на земле.

БТР остановился и заглушил двигатели возле группы офицеров.

— Выгружайтесь! — Лось первым спрыгнул на землю. Когда Леонид с Антоном слезли с брони, к ним подошел Сокол, с еще каким — то офицером с тремя большими полковничьими звездами на погонах полевой формы.

— О чем с вами говорил фон Эссен возле дисколета, когда мы были внутри?

— Да ни о чем, не помню я — удивленно ответил Антон.

— Какие разговоры, товарищ майор — быстро вставил Леонид. — Мы прикрывали его от снайпера, чуть сами не сдохли из — за этого фрица гребаного.

— Ладно, потом — Сокол пристально посмотрел в глаза Антону. — А где сейчас немцы?

— Не знаю, не видел после лаборатории — ответил Антон. И это была чистая правда.

— И я не видел — сказал Седоков. — Драпали мы все тогда толпой. А кто — куда, мы не смотрели — не до этого было.

— Понятно — закончил Сокол, доставая из небольшой сумки два казенных бумажных пакета:

— Вот ваши документы, как и было вам обещано.

Антон с Леонидом рассмотрели содержимое своих пакетов: новые паспорта и военные билеты с их фотографиями, но с чужими фамилиями и именами, какие — то справки с синими печатями, пластиковые карточки.

— Это наши документы? — неуверенно спросил Антон.

— Ваши. Чистые и правильные.

— Ну, спасибо, товарищ майор — поблагодарил Леонид.

— Спасибо — присоединился Антон.

— Так, короче — двигайтесь вон в тот вертолет, куда раненных грузят — прервал бойцов Сокол. — Выгрузитесь в Приозерске, а там я вас найду. Кое — что порешать еще нужно.

Сокол, не прощаясь, повернулся и направился с офицерами в МИ — 8, винты которого стали набирать обороты. Лось тоже отправился за ними, кивнув Антону и Леониду на прощание.

Антон с Леонидом медленно поплелись к указанному вертолету, до которого было метров двести.

— Леня! — сказал Антон.

— Чего тебе?

— Ты езжай, а я не поеду.

— Ты что, сдурел, что — ли? — остановился Седоков, схватив Артема за плечо. — Очнись, Док! Мы теперь вольные! Совсем вольные! Пошли, не дури.

— Нет, Седоков. Ты иди, за Ирой Пантерой присмотришь, если что. А я пойду в Ромб — мне нужно одного человека найти.

— Да найдешь ты эту свою женщину — сказал Леонид. — А не найдешь — я тебе таких телок на Большой земле найду — забудешь обо всем…

Седоков не договорил, взгляд его напрягся, а правая рука скользнула вниз, на цевье автомата — он что — то увидел за спиной Антона.

Антон похолодел, не шевелясь и не оборачиваясь.

— Ну, чего остановился? — раздался за спиной Антона насмешливый голос. — Спокойно повернулся! Руками не дергай!

Антон медленно повернулся: вокруг стояло пятеро спецназовцев в краповых беретах. В руках автоматы.

Поворачиваясь, он успел заметить, что и Седокова окружили солдаты в краповых беретах, вынырнув откуда — то сбоку.

— Ну что, соколики крутые, вот и свиделись — сказал один из беретов, подойдя вплотную к Антону.

— Мордатый! — мгновенно вспомнил его Антон.

— Автомат отдай — сквозь зубы процедил мордатый, и крепко схватил Антона за правый локоть, не давая опустить руку на автомат, или хотя бы отодвинуться.

— Не дури, просто отдай автомат и пошли с нами — сказал тихо спецназовец, сжимая, как тисками руку Антона.

Вдруг, в щеку мордатого уперся ствол пистолета, заставив его невольно отпрянуть назад.

— А ну, служивый, отойди от него. И без глупостей — раздался голос Седокова. Мордатый отпустил Антона, и отошел на шаг назад. Вокруг защелкали затворы автоматов краповых беретов.

Антон медленно снял с плеча автомат, передернул затвор, и прямо от бедра прицелился в ближайшего солдата.

Наступило напряженное молчание.

— Эй, Призраки! — вдруг громко крикнул Седоков. Антон от неожиданности чуть не нажал курок.

— Эй, пацаны! — еще раз крикнул Седоков, вскинув пистолет, целясь в спецназовцев. — Выручайте Призрака!

Большая группа солдат, стоявшая неподалеку, двинулась к разборке, снимая на ходу автоматы с предохранителей:

— Эй! Что тут происходит? А ну, опустили стволы, быстро! — солдаты рассыпались по кругу, беря на прицел спецназовцев.

Ситуация мгновенно изменилась — тихо взять Антона и Седокова не удалось, а силы стали теперь явно неравными.

— Все! Лады! — поднял автомат над головой мордатый. — Все нормально. Мы уходим.

Краповые береты опустили автоматы и двинулись за своим старшим, сквозь строй, державших их на прицеле солдат.

— Встретимся еще, суки! — бросил сквозь зубы мордатый, проходя мимо Антона и Седокова.

— Не ищи смерти, придурок — мрачно ответил ему Леонид, презрительно сплюнув.

Когда краповые береты ушли, к Седокову и Антону подбежали выручившие их солдаты:

— Что за разборки, парни?

— Да так, не поделили тут кое — что — ответил им Леонид. — Спасибо, что выручили, ребята!

— Да ладно, Ленька! Свои ведь — засмеялись солдаты, разряжая обстановку. — Ты заходи, если что.

— Ладно, уходим, Док — сказал Леонид, пряча в кобуру пистолет. — А то эти уроды нас не оставят в покое, нужно раствориться сейчас в городке среди других бойцов. Мордатый со своими корешами, видно из комендантского взвода — сейчас они нас пасти будут.

— А вертолет? Мы же должны эвакуироваться в Приозерск?

— Ты перегрелся от страха — бросил Седоков, напряженно осматриваясь вокруг. — Там нас они и ждут.

— Ты что, думаешь, это люди Сокола нас хотели взять? — спросил Антон.

— Не думаю. Чего бы это он документы нам отдавал? Да и взять нас на месте, для Лося, с его головорезами, ничего не стоило. Думаю — это мордатый со своими корешами в бутылку полез — обиделся тогда.

— Сомневаюсь. Они же видели, как мы с Соколом общались — не рискнули бы людей Главного трогать просто так, по хулиганке — ответил Антон. — Может кто — нибудь серьезный за нами охотится? — спросил Антон.

— Кто его знает? Ну, и что теперь делать? Сокол далеко, до транспортника нам дойти не дадут — повяжут. Валить нужно отсюда, в тайгу, да побыстрее. А там, доберемся до Приозерска, тогда и посмотрим, что к чему. Пошли!

Антон молча двинулся вслед за Седоковым, подняв защелку предохранителя на своем автомате.

Немного пропетляв по горящему городку, бойцы вышли из него и, прикрываясь стелящимся по поверхности земли дымом от горящих домов, направились быстрым шагом к опушке тайги. Шли через окопы и разрушенные блиндажи разгромленных позиций Бессмертных.

— Док! — приостановился Седоков — Давай, по — быстрому пройдемся по окопам, и соберем патроны. Может, что из толкового оружия найдем.

Антон молча кивнул в ответ — он знал, что патронов у него почти не осталось.

Вскоре, обыскав десяток трупов, Антон собрал шесть ручных гранат, штурмовую американскую винтовку и шесть снаряженных магазинов к ней, подобрал подходящий по размеру бронежилет. Было это мародерством, или нет — Антону было все — равно, задумываться, по крайней мере, на эту тему, не было ни времени, ни желания.

Ковыряясь в траншее, Антон вдруг услышал неподалеку от себя чей — то стон. Антон подошел поближе: из — под нескольких трупов в песочном американском камуфляже, лежащих друг на друге, высунулась чья — то рука, сжимая и разжимая пальцы.

— Эй, Ленька! — позвал Антон. — Иди сюда!

Подбежал Леонид.

— Смотри — там кто — то есть живой, помоги мне вытащить его — сказал Антон, оттаскивая в сторону один из трупов.

Леонид крепко выругался, но стал помогать Антону, и вскоре они вытащили раненного. Им оказался молодой боец, в залитой кровью американской форме. Он был в сознании и что — то говорил на английском.

— Тьфу ты! — выругался Седоков. — Пиндос гребаный! Оставь его — скоро здесь будет зачистка, его и приберут. Пошли, Док.

— Ленька! Ведь человек же это, да и раненный к тому же. Помочь нужно.

— Да ты рехнулся! Пока мы будем ковыряться с ним — нас достанут. Валим отсюда!

Антон не ответил, быстро осмотрев раненного — ничего серьезного: несколько не опасных ранений плеча и бедра.

Антон быстро наложил липкие повязки на раны, взяв перевязочные средства из трофейных аптечек.

Солдат поблагодарил его, и знаками попросил помочь ему выбраться из траншеи.

Антон и Седоков вытащили американца на бруствер, и, собрав свои трофеи, быстрым шагом направились к лесу.

— Эй! Эй! — вдруг раздался сзади крик.

Бойцы оглянулись, передергивая затворы автоматов: к ним шел, опираясь на винтовку, раненный американец, которого они только что вытащили из траншеи.

— Чего ты кричишь, придурок! — замахнулся на него кулаком Седоков.

Американец, видимо понял жест и тон возгласа Седокова, замолчал, но ускорил шаг, хотя ходьба ему давалась, по — видимому, с большим трудом.

Когда солдат подошел к Антону и Седокову, он стал что — то говорить по — английски.

— Чего он хочет? — спросил Леонид Антона. — Ты понимаешь, хоть немного, по — ихнему?

— Немного понимаю. Он благодарит нас за спасение, и просит взять его с собой.

— Ни фига себе! Зачем нам нужен этот амер? Пусть валит в одиночку, куда хочет. Только винтовку отдай! А то пальнешь еще в спину — с этими словами Леонид забрал у американца винтовку. — А теперь, иди на хрен отсюда! Гоу, гоу!

Но американец замотал головой.

Антон с Леонидом быстро зашагали к опушке.

Американец молча двинулся за ними.

— Вот привязался — ругнулся Леонид, оглянувшись. — Идем быстрее, может, отстанет.

— Да не ругайся ты, Ленька! — Антон забросил автомат за спину. — А мы сами то, теперь кто? Как волки, опять бежим в тайгу. И он такой же, как мы.

Седоков остановился:

— Ну, и что теперь с ним делать? Усыновить его, что — ли?! Вечно ты придумываешь для нас проблемы.

— Давай, заберем его с собой, хотя бы до тайги. А там — пусть сам выживает — немного подумав, ответил Антон.

— Ты просто больной, Док! Ладно, забираем его, и быстрее уносим ноги с открытого места — буркнул недовольно Леонид.

Они вернулись за американцем, подхватили его с двух сторон под плечи, и быстро пошли к лесу.

Вскоре, зеленое море тайги скрыло в своих глубинах этих трех, таких разных людей, уходящих от войны. Как им казалось, от чужой войны.

Они не видели блеска оптики биноклей и прицелов снайперских винтовок, сопровождавших издалека каждый их шаг.

А приказа на открытие огня для уничтожения беглецов, так и не последовало. Но, в радиоэфире, на разных волнах и на разных языках, прозвучали другие приказы.

Война, просто так, не отпускает никого и никогда.

Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg