«Эпоха Дугаров»

Эпоха Дугаров (fb2) - Эпоха Дугаров 2008K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Екатерина Хаккет

Екатерина Хаккет Эпоха Дугаров

Пролог

Каждые несколько десятилетий в Ночи Молчания статуи в Храме Богов Дугары обретали голоса. Красное полнолуние стучалось в заостренные окна древней обители, окрашивая дымку благовоний в багровый цвет. Старый жрец Храма, единственный посвященный, никогда не входил в главную залу в заветное полнолуние – он знал, что может нарушить покой тех, кто видел начало времен, и в подобные Ночи Молчания терпеливо наблюдал за входом внутрь, охраняя безликих божеств от внешнего мира.

– Чувствуете? – мраморная статуя женщины открыла глаза, похожие на бездонные воронки. – Наступает Последняя буря.

– Она изменит все, – фигура высокого мужчины также очнулась ото сна.

Эхо их голосов ещё не успело облететь полупустую залу, как в разговор вступил третий дух:

– Этого не должно произойти.

– Все предрешено, – вмешалась ещё одна женщина. – Мы предсказывали эти события очень и очень давно.

– А где Восьмой? Почему он не с нами? – статую мраморного мальчика окутала цветная дымка.

– Он в мире живых играет со смертными, – отозвался ещё кто-то из Дугаров.

– Меня всегда удивляло его чрезмерное любопытство.

– Нет, он лишь хочет находиться в центре событий, когда все начнется. Так же, как и тысячу лет назад.

– Глупый мальчишка, – прошамкала старуха где-то в красном тумане. – Всегда лезет не в свое дело.

– Возможно, ему удастся все предотвратить.

– Нет, он не справится. Последнее, что нам остается – это наблюдать и сочувствовать.

– Нам пора возвращаться, – статуя хрупкой девушки начала медленно закрывать глаза. – Будьте милосердны и помолитесь за Восьмого, если в вас осталось прежнее сострадание.

После её слов зал поглотила тишина.

Глава 1 Наследие изгоев

Вдалеке, за безмолвными водами моря, собирались черные громовые тучи. Они нависали и над Северными землями берегов Берселии – самого крупного владения Империи Виллион. Именно в недрах Северных земель возвышались великие бастионы замка Ортога, с незапамятных времен провозглашенного столицей. К нему вели все дороги и торговые пути, и мощь этого города не знала границ, однако печальные новости дошли до Хелены Броундет из-за моря…

Великого императора погубила старость, и самый старший из трех наследников занял его трон. Но не многие люди пошли за новой властью. Каждая из сторон считала своим правителем императора и не желала подчиняться малоизвестному юнцу. Эти события окончательно разрознили некогда сплочённую державу, разделив её на Север, Юг, Восток и Запад.

Хелена стояла на самом краю крепостной стены и любовалась молниями, мерцающими на темном горизонте. Солнце ярко освещало её владения Песка, но это не помешало порывистому ветру остудить несвойственное старухе любопытство.

Волны начали подниматься, а вместе с ними зашуршал по каменной кладке подол черного одеяния. Броундет не любила ветер – он всегда означал перемены, но иногда прибегать к ним было необходимо.

– Госпожа! – высокий мужчина в стальных доспехах быстрым шагом поднимался по боковой лестнице. – Наши войска готовы. Мы можем прямо сейчас объявить войну!

– Ещё рано, сынок, – седовласая женщина даже не взглянула на запыхавшегося рыцаря. – Лучше расскажи мне про земли Берселии. – она никак не могла отвести глаз с тонкой полоски побережья Северных земель, омываемых дождем. – Что докладывает дозор?

– Имперский замок захватили разбойники, госпожа. Сейчас самое лучшее время для внезапной атаки.

– Разбойники? – в голосе старухи скорее послышалось равнодушие, чем удивление.

– Да, – кивнул воин. – Они убили второго сына императора и взяли власть в свои руки.

Мужчина встал по стойке смирно и поклонился королеве. Внешне он ничем не отличался от остальных воинов, но по росту и ширине плеч превосходил всех. По сравнению с другими смуглолицыми солдатами он казался великаном в позолоченной броне – таковы отличительные знаки капитана стражи.

– А что стало с остальными сыновьями? Я полагала, что сейчас на троне сидит старший – Байрон Амон.

– Вы разве не знаете, госпожа? – воин встал рядом с женщиной у парапета. – Несколько дней назад самый вспыльчивый из наследников не пожелал мириться с полномочиями старшего брата и прилюдно казнил его в тронном зале.

– Как интересно, – на устах Хелены заиграла легкая улыбка. – А что стало с самым младшим наследником?

– Кто-то говорит, что он бежал из замка с позором, но наша разведка располагает другой информацией.

– Какой же?

Сильный порыв ветра принес с собой соленые брызги. Броундет почувствовала ледяную прохладу на морщинистом лице и улыбнулась ещё шире.

– Свидетели утверждают, что Салазар Амон силой вытолкал его за порог и избил до полусмерти, – речь темноглазого мужчины производила впечатление заученного наизусть доклада разведчика.

– Жестокость у семейства Амон в крови. Здесь нечему удивляться, – старуха нехотя обернулась к рыцарю и бегло осмотрела его. – Ты упоминал про разбойников.

– Да, госпожа, – встретившись взглядом с хозяйкой замка, воин заметно растерялся. – Вчера утром армия головорезов ворвалась в столицу и лишила второго сына семьи Амон жизни. Теперь имперский трон заняла некая Присцилла Де’Лин, а на самой высокой башне восседает дрессированный дракон.

– Дракон! – ахнула Хелена, широко раскрыв глаза. Все же что-то на старости лет смогло её по-настоящему удивить. – Расскажи мне про эту девчонку.

– Де’Лин? – рыцарь словно усомнился в словах королевы Предела Песка. – Мы не так много про неё узнали за последние сутки. У нас слишком мало информации, госпожа. То, что нам удалось разузнать – слухи.

Отдаленный раскат грома напомнил утробное рычание зверя.

– Говори, сынок, развей мою тоску. – Броундет вновь уставилась в морскую даль, позволив морскому ветру дальше свирепо трепать её длинные волосы цвета серебра. – Я предчувствую скорые перемены, и мне это не нравится.

– Я могу начать с того, что имя Де’Лин вселяет во всех ужас в Северных землях, но девчонка не та, за кого себя выдает, – латные перчатки звонко упали на парапет, а сам рыцарь закусил губу. – Она вовсе не Де’Лин, а Ортакора – дочь хозяина Юга. Мать в младенчестве спустила её по реке, так как первым ребенком в семье по заведенным там традициям должен быть сын. И если верить этим слухам, то у Де’Лин также есть кровный брат, который всего лишь на год младше неё. Сейчас он пытается сместить отца и взять Южный трон в свои руки.

– Голубая кровь среди черни? Интересно. – Хелена на мгновение задумалась. – Какая забавная складывается картина.

– Выросла девчонка в рыбацкой деревне, – продолжил мужчина. – Но и тогда она отличалась кровожадностью. Не прожив там и десяти лет, она сожгла поселение со всеми жителями, после чего отправилась дальше под видом беспризорного ребенка. Однако слава бежала впереди неё, и, ополчившись, крестьяне скинули Присциллу в ущелье Трех Берегов, стоило ей очутиться у стен ближайшего города. Все думали, девочка разбилась о скалы, но через несколько дней она вернулась оттуда драконом и вновь утопила все в огне.

– Так девочка и есть дракон?

– Все говорят, что да. Но это все слухи, госпожа. – Воин вздохнул, любуясь чернеющим небом. – Единственная достоверная информация, которой мы располагаем, – Де’Лин с малых лет возглавляла разбойников и после объединения с неким лордом напала на столицу. Сейчас Север принял её как нового правителя, но многим кажется, что её власть долго не продлится.

– Запад с Востоком собирают войска у границ Берселии, а Юг предпочитает оставаться в стороне, – почти шепотом отозвалась Броундет. – И все они не знают, какая угроза над ними нависла.

– Мы можем напасть прямо сейчас, госпожа, – напомнил рыцарь, гордо выпрямив спину. – Лучшего момента нам не придумать. Пока они заняты внутренними проблемами, мы можем объединить Империю под флагом Песка.

– Погоди, сынок, сначала я хочу размять старые кости. Слишком долго я сидела взаперти, – старуха отошла от края стены и медленно пошла вдоль неё, убрав руки за спину. – Мое время подходит к концу, и я хочу провести его с толком. Пока сердце бьется, я сделаю всё, чтобы усадить тебя на трон. Ты прославишь Предел Песка, как и я в свое время. Боги Дугары нам благоволят, и когда тебе придется сражаться с шавками Виллиона, они будут с тобой.

– Да, мама, – мужчина последовал за королевой, чуть не наступая на волочащийся за ней подол черного одеяния. – Но что ты хочешь сделать?

– Я хочу посмотреть на девочку-дракона и лишить Берселию очередного правителя, – хозяйка Предела обернулась через плечо, и её морщинистый лик осветила белая вспышка молнии.

* * *

«Скука» – вот о чём я думала, заняв имперский трон. Государственные перевороты всегда предполагали скуку и бесконечную бумажную возню. Я расположилась поперек трона на каменных подлокотниках, свесив ноги вниз, а тем временем возле ступеней к пьедесталу на красных коврах толпился знатный люд в ожидании аудиенции. За последние несколько дней я сильно устала от местных аристократов: все эти барышни в пышных платьях, мужчины с набеленными лицами… Ничего хорошего. Высокомерная знать раздражала меня так же, как и лорд Джованни.

О, про этого человека можно было слагать легенды! Орлиные глаза цвета талого льда, светлые волосы, аккуратно собранные в хвост на затылке, утонченные черты лица – истинный северянин – сын земель Берселии и вождь подобных ему. Методы лорда славились жестокостью, а ум – железной логикой и холодным расчетом.

И, несмотря схожие идеалы, моя ненависть к нему только возрастала.

Джованни смирно стоял по правую сторону от трона, пока я считала количество каменных изваяний под высоким потолком. Архитектура императорской обители в последнее время интересовала меня больше, чем пустые разговоры с ним или молчаливым Хаку – верным слугой и приставленным телохранителем. Этот худощавый юноша отлично орудовал парными клинками и уже не раз доказывал свою верность в бою. Мне казалось, что он заслуживал место возле трона, но Джованни не разделял моих взглядов и всем видом пытался это показать.

Тронная зала из серого камня тонула в гаме оживленных разговоров знатных горожан, а солнечный свет, пробиваясь через вертикальные окна, освещал каждый уголок, убранства и тонкие колонны с вырезанными гербами императорской семьи Амон. От солнечных отблесков невольно приходилось морщиться.

– Скучно, – только потом я поняла, что произнесла это вслух.

Джованни тут же пронзил меня взглядом дикого зверя. Темный камзол из имперских покоев оттенял его кожу до болезненно-бледного цвета.

Он тоже метил на трон – я не сомневалась в этом, зная его натуру. Лорд наверняка спал и видел, как избавляется от меня и занимает место правителя.

– Хаку! – я приподнялась на локтях. – Передай страже, чтобы привели сюда барда. Это приказ!

Коротко стриженый паренек заметно занервничал. Он всегда нервничал в присутствии лорда, но сейчас почему-то особенно сильно. Я видела, как у него дрожали руки.

– Того самого, что прятался за шторами во время взятия столицы? – Хаку не знал, куда себя деть, чтобы скрыться от уничижительного взгляда Джованни. Тот смотрел на него как голодный волк, не скрывая презрения.

– Именно, – мне пришлось сесть по-человечески. – Я слышала, как он поет в темнице. С тех пор прошла уже неделя. Хватит. Невинные люди не должны находиться в тюрьме только потому, что оказались в ненужное время в ненужном месте. Он же обычный придворный шут!

– Не зарывайся, девчонка, – прорычал лорд сквозь зубы и угрожающе наклонился ко мне. – Мое слово тоже имеет здесь вес. Если бы я не нашел тебя ребенком, то сейчас бы ты была наложницей какого-нибудь богатого похотливого старика. Помни, кем ты стала рядом со мной, и знай свое место!

– Это не ты меня нашел, а я тебя, Джованни, – моя улыбка заставила его скривиться от негодования. – Небольшая кучка разбойников сложила твое поместье как карточный домик, и тебе ничего не оставалось, кроме как сдаться и предложить нам своих людей. Даже будучи ребенком, я надрала тебе зад!

Опять этот ледяной взгляд голубых глаз. Гнев и лёд. На секунду я представила себе, как вгоняю ему клинок промеж ребер, прекращая вражду. Джованни всегда был чем-то недоволен, обсыпая меня упреками и унижениями. Наша ненависть была взаимна, и она смогла перечеркнуть все то, что когда-то нас соединяло.

До меня доходили слухи, что лорд тайно готовил покушение. Он хотел прикончить меня при помощи наёмников, не замарав при этом кровью рукава дворянского камзола. Я ожидала удара в спину, но всё равно чертовски трудно находиться рядом с тем, кто желает твоей смерти и ежедневно лжёт в глаза.

Пока мы с Джованни обменивались колкостями, Хаку успел дойти до ближайшего стража и передать ему послание. Вот ещё одна причина, почему я держала проверенного человека рядом с собой – при нем белолицый северянин кое-как сдерживал свой пылкий темперамент.

Минуты длились как часы, приумножая тревогу и скуку. Какая-то барышня в розовом платье выпрашивала у меня свое поместье, когда на пороге в тронную залу появились люди лорда, с головы до пят облаченные в латные доспехи (мои же подчиненные носили исключительно крепкую кожу и кольчуги). Гости замка разбежались по сторонам при виде оборванца в лохмотьях, закованного в ржавые цепи. Возмущенные визги придворных дам всегда меня забавляли.

– Бард, – раздраженно сплюнул Джованни, разглядев у ступеней к трону незнакомца.

Тёмные волосы и глаза придворного музыканта говорили о его принадлежности к Южным землям, впрочем, как и мои, чуть рыжеватые, словно соколиные перья, но отличительные знаки на его теле говорили о совершенно ином происхождении. Его левая рука с предплечьем не избежала гнева иглы татуировщика. Не молитвы к Дугарам – языческие знаки древности вились на его коже подобно тысяче змей. Парень спокойно выдержал на себе мой взгляд и даже бровью не повел. Я удивилась – немногие были на это способны.

– У тебя красивый голос, бард, – краем глаза я заметила, как лицо Джованни вытянулось от новой вспышки недовольства. – Хочешь ли ты нести мое слово в народ?

Секунду-другую пленник явно колебался. Видимо, решил, что ему послышалось. Он метнул взгляд на обозленного лорда, но потом чуть заметно кивнул:

– Почту за честь, миледи.

Я вновь растянулась в улыбке – Джованни никогда бы так ко мне не обратился. Паренек-язычник начинал мне нравиться, особенно татуировки, которые с омерзением созерцал весь знатный люд.

– Ты должен знать, бард, что я пришла сюда не ради грабежей и истребления простых людей, – нехотя я встала на ноги. – Во время битвы за столицу мои люди не трогали дома горожан и обнажали клинки только против имперских солдат, верных диктатору.

Музыкант молча кивнул. Его совсем не смущали кандалы на руках и громилы за спиной. Он вел себя непринужденно, не скрывая хитрой ухмылки – в цепи его заковывали не раз. В этот момент я почему-то решила, что до работы в замке он вел уличную жизнь вора и, вероятнее всего, постоянно странствовал из города в город.

А лорд Джованни постепенно наливался багровым, как вареный рак. Я мысленно усмехнулась, представляя, каких ему трудов стоило сдерживаться, и затем приказала страже снять с узника оковы.

– Иди к людям и скажи, что Присцилла Де’Лин не оставит их голодать. Теперь я несу ответственность за земли Берселии, и тех, кто посмеет вторгнуться на наши территории, ждет та же участь что и заморских захватчиков Роми!

Размяв запястья, язычник отвесил низкий поклон, а знать отреагировала бурными аплодисментами. Никто из местных жителей не был рад второму сыну семейства Амон, когда тот занял трон после убийства старшего брата. Он обещал людям начало кровавой эры и новой Великой войны, но в появившихся на горизонте разбойниках, в чьих лицах обычно видят разорителей и убийц, жители столицы узрели спасителей.

– Да, миледи, спасибо, ваше слово дойдет до ушей каждого, – парень медленным шагом двинулся прочь. – Если позволите, сегодня вечером мы с городскими менестрелями устроим праздник на главной улице. Вы должны обязательно присутствовать как новая хозяйка Берселии. Пиво и теплый мед ждет каждого!

Вновь по залу разнесся одобрительный гул: если дело доходило до выпивки, то даже самый высокопоставленный господин не прочь был распить кружку-другую с босоногой чернью. Затухающие аплодисменты отсчитывали секунды до гневной тирады лорда, а я же плюхнулась обратно на трон и снова обратила внимание на полную барышню в розовом платье.

* * *

Вечером снаружи развесили карнавальные фонари, осветили улицу тысячью огоньков. Город светился ярче ночного неба, затмевая звезды. Я смотрела на него через окно тронной залы и не могла налюбоваться, терпеливо ожидая, пока Джованни заканчивал с бумажной отчетностью в кабинете советника.

К наступлению темноты тронный зал опустел и сделался неуютным. Я погасила почти все светильники, чтобы лучше рассмотреть праздничную столицу во всей красе, но радости на душе не прибавлялось. Сидя рядом со мной на каменном подоконнике, Хаку уже пускал слюну по теплому элю, мечтая отвлечься от придворной суеты, а я то и дело хваталась за эфес меча, рассматривая в толпе простолюдинов своих подчиненных в объятьях местных жриц любви.

Неясное внутреннее беспокойство тревожило душу. Может, столица и выглядела как самое мирное место на земле, но интуиция била тревогу, отдаваясь в голове звоном колоколов.

Интуиция меня не подвела: стоило лорду выйти из кабинета советника в тронную залу, как через главный вход, звеня латами, ввалился встревоженный Альфонс. Эта огромная детина считалась первым приближенным Джованни и его правой рукой. Туповатая, послушная машина для убийств. Он любил только развлечения, и на его выразительную внешность всегда находилось много ветреных охотниц – северяне везде нарасхват.

Он сделал несколько тяжелых шагов вперед и согнулся пополам, стараясь отдышаться.

– Что на этот раз? – раздраженно пробасил лорд. – Ты должен приглядывать за солдатами на улице, чтобы те не устроили из торжества пьяное побоище! – он так и не отошел от дневного представления с бардом. Джованни многое хотел высказать по этому поводу, но почему-то сдерживался, предпочитая тянуть время.

– Господин, – вместо слов у Альфонса получился сдавленный хрип. – Враг у западной стены, а все солдаты пьяны в стельку.

– Враг? – малыш Хаку слез с подоконника и потянулся к родным клинкам. – Кто? Сколько?

– Дозорный с башни прислал голубя, – воин выпрямил спину. Блики от огня настенных факелов бегали по его доспехам и лицу. – Враг сломал крепостную стену. Разве вы не слышали грохот?

– Западная стена далеко отсюда, – мы с Хаку мельком переглянулись.

– Сколько их? – холодно продублировал вопрос лорд.

– Один.

– Один? – я рывком повторила жест друга, вытащив меч из ножен. – Это что, шутка? У нас сегодня праздник. Первый праздник в Берселии за последние несколько месяцев! – все посмотрели на меня, даже флегматичный Джованни. – Плевать! Ничего не говорите страже – паника нам ни к чему. Мы сами справимся с угрозой и сделаем вид, что ничего не было!

Альфонс стукнул латным кулаком по нагруднику:

– Я покажу короткий путь.

Мы кинулись вниз из тронной залы по широким коридорам. Впереди – подпевала лорда, следом за ним я и остальные. Замок пустовал. Сквозь эхо наших торопливых шагов я отчетливо слышала музыку с улицы и приглушенный смех. Хотелось присоединиться к торжеству, поговорить с людьми, послушать пение барда-язычника и поблагодарить за организованное веселье, но видимо, задуманному было не суждено осуществиться.

Никто из нас не открывал рта. Джованни держался позади всех и заставлял меня нервничать. Я чувствовала на себе его взгляд. Тот самый взгляд, которым кобра смотрит на будущую жертву. Он что-то замышлял… Его молчание сводило с ума, а глаза могли заглянуть в потаенные уголки души и раскрыть все тайны. Он читал чужие мысли, но запрещал заглядывать в свои.

Альфонс распахнул двери во внутренний сад, навалившись на них с разбега. Он не успел сделать и нескольких шагов вперед, как его вести о враге нашли подтверждение: в каменную стену возле нас влетел окровавленный стражник. Уже мертвый. Хруст уцелевших костей под кожаными доспехами окончательно изгнал живой блеск из его широко раскрытых глаз. Парня будто отшвырнуло катапультой. Он был одним из моих разбойников, что когда-то занимались мародерством на границах с Югом. И года не прослужил под моим началом… Но на скорбь не оставалось времени.

Вокруг царила разруха, летал пепел, вишневый сад полыхал огнем. Из-за пелены густого дыма доносились стоны боли раненых солдат, молящих о помощи. Ступив на выжженную землю, я вновь увидела ту картину, что преследовала меня с детства: всепожирающий пожар, руины и смерть. Не все солдаты успели попасть на праздник. Несколько десятков мужчин в саже и пепле сражались с невиданным врагом, что сумел сломать стену – на фоне ночного неба и убывающей луны торчали громоздкие развалины дозорной башни, чем-то походившие на громадный трезубец.

Зловещее предзнаменование… Веселье на главной улице города показалось фантастическим сном. Я знала, что должна защитить свой замок любой ценой, оберегая покой людей, и лишь молча порадовалась, что враг зашел с тыла, а не заявился в столицу через главные ворота.

Тлевшие лепестки вишневых деревьев летали вокруг, как сотни встревоженных светлячков. Иллюзии счастья и спокойной жизни таяли на глазах. Сквозь густой дым и языки пламени я смотрела на брешь в толстой крепостной стене и не верила в происходящее. Злилась на себя за то, что не предусмотрела подобного развития событий. Через неделю после очередной смены власти захватчики с легкостью прорвались в столицу – это могло поставить под сомнение мои полномочия как хозяйки Севера и посеять смуту среди мирных жителей. Неприятель должен был за это заплатить собственной кровью.

Я кинулась вперед на звон бьющейся стали, огибая объятую пламенем землю. С развалин возле дозорной башни, что никак нельзя было назвать стеной, летели стрелы. Я не видела из-за дыма, куда бегу, но знала, что за мной следуют все остальные.

Дым щипал глаза и не давал вздохнуть полной грудью. Битва разгоралась в самом сердце вишневого сада, но когда я все-таки добралась туда, оцепенела как статуя, вросшая в землю. Вокруг полыхали кустарники, летали лепестки, лежали изувеченные трупы, а на развилке двух троп из гравия стояла седовласая старуха, огромная, как полярный медведь. Она злорадно ухмылялась. Глубокие морщины – шрамы старости, паутиной расползлись по её лицу. Смуглая кожа, густые, длинные волосы, спутанные, как у фурии. Ростом она превосходила даже Альфонса. В руках – железный посох, на плечах – острые металлические пластины, измазанные чьей-то кровью, черное одеяние в пол.

Передо мной стояла не кто иная, как ведьма Земель Песка. Живая легенда, что сотню лет назад в одиночку отстояла битву при горах Регатт против Великого Племени. Я видела её портреты в домах аристократов, слушала сказания о подвигах с самого младенчества, а сейчас смотрела на неё как на мираж, готовый рассыпаться пеплом. Именно такой я представляла себе хозяйку Песка – величественной и дряхлой, но и думать не смела, что она до сих пор жива. Последние пятьдесят лет Песок держался в тени и почти не контактировал с внешним миром. Все полагали, что страну постигла беднота и разруха, болезни, чума… Но я стала первой, кто узнал правду о нерадивой песчаной стране.

– Ашила! – имя старухи само пришло мне в голову, навеянное из детских страшилок. – Берселия теперь мой дом! Империя – моя! Если ты хочешь уничтожить столицу, то сначала тебе придется сразиться со мной! – я не боялась ожившей легенды, а потому направила на неё остриё меча.

Ведьма громко рассмеялась. Стрелы, что целенаправленно летели в старуху с высоты, отскакивали в стороны от невидимой преграды. Магия – воздух вокруг был пропитан ей. Древняя сила, невидимая глазу, защищала иссохшее тело ведьмы от прицельных атак, но я почему-то сомневалась, что она выдержит сильный удар стали.

Та закашлялась и с чувством стукнула посохом по гравию – такого я не ожидала – остальная часть крепостной стены с легкостью обвалилась, похоронив под собой лучников. Сильный порыв воздуха, последовавший за невообразимым грохотом, принес с собой жар пламени.

– Ты так молода! – серые глаза хозяйки Песка, почти слепые, с восторгом вглядывались в мои. – Сколько тебе лет, дитя? Двадцать? Двадцать три? – опять смех, но теперь более высокий и пугающий. – Как же долго я ждала, пока кто-нибудь вспомнит моё имя! Присцилла Де’Лин, я пришла за тобой! – веселье граничило с безумием в её скрипучем голосе. – Тебя не должно здесь быть! Чтобы понять всю суть, тебе нужно вернуться обратно! Отдайся темноте! Посмотри на все дикими глазами леса!

Она бредила. Все, что говорила Ашила, не имело смысла. От гнева и бессилия у меня затряслись руки. Возможно, в этом был также повинен внезапно появившийся страх перед той, кто пять дней и ночей подряд сдерживал натиск племен-людоедов.

– Может, ты и легенда, прожившая множество Ночей Молчания, но здесь твой путь закончится! Мой народ не будет порабощен Песком!

Я ринулась к ведьме, шурша сапогами по почерневшему гравию. За спиной слышались быстрые шаги Альфонса, Хаку и Джовани. Шаг, второй, третий, четвертый… Я подпрыгнула и замахнулась прямо над головой Ашилы – ростом ей и до груди не доставала, но вместо гримасы ужаса на её лице появилась старческая ухмылка, расползшаяся от уха до уха. Она не сводила с меня бесцветных глаз, высокая и величественная, бессмертная, такая самодовольная.

Мой меч затормозил возле её лица, чуть поранив щеку, после чего старуха вновь ударила посохом по земле. Вспышка света заставила исчезнуть горящие деревья и разруху оборонительных укреплений. Теперь я видела перед собой только её. Смотрела ведьме в блестящие глаза, усталые и мудрые, но не заметила там ничего, кроме искреннего сочувствия.

Костяшками тонких пальцев Ашила коснулась моего лба:

– Если хочешь ненавидеть меня – ненавидь, дитя. Ты можешь делать все, что угодно, но выживи. Пройди весь путь до конца.

– О чем ты говоришь, карга? – я пыталась пошевелиться, но тщетно, тело окаменело и не слушалось. – Я уже прошла через огонь и воду. Доказала всем, что любые моря мне по колено. Я была никем, но поднялась из грязи. Мне приходилось убивать, и я продолжу резать людям глотки ради выживания, если потребуется. Мои руки по локоть в чужой крови. Я заключала сделки, прыгала в пропасть…

– Но не умеешь летать, – бесстрастно перебила меня она.

Страшная боль тут же обожгла лоб. Бесчисленные молнии, смерчи, ураганы одновременно забушевали в голове. Дрожь проникла в каждую мышцу, паучьи лапы забегали по коже. Я глядела старухе прямо в немигающие глаза, задыхалась, силой воли пыталась высвободиться из оцепенения, а затем всё вокруг расплылось и обратилось во мрак.

Я подумала, что так и выглядит смерть.

* * *

Жуткая пытка пробудила меня ото сна, нескончаемая и болезненная. Я терпела, сжав зубы, но даже самый стойкий воин может сломаться. Кости словно горели в огне, плавились, ломались. Меня колотило в конвульсиях. Я кричала, когда боль возвращалась и обволакивала меня новой волной вулканической лавы, а глаза не видели ничего.

Пустота. Одиночество. Страх.

Я звала на помощь, но никто не отвечал, срывала голос, плакала. Мне всегда казалось, что желать смерти – слабость, но сейчас я мечтала о ней, глотая собственные слезы.

Болела каждая клеточка тела, каждый проклятый нерв. Агония. Я билась в истерике, крутилась, колотила по земле. Но что толку? Мой крик растворялся в тишине неизведанного. Горело тело, тлела кожа. Меня обнимал сам демон подземного мира. Его ледяные руки скользили по моему телу, мучили, пока призрачная дымка темноты не явила мне солнечный свет и синее небо. Слепота постепенно проходила, а вместе с тем возвращался и слух. Пение птиц с шуршанием листвы только раздражало. У меня оказалось много свободного времени для размышлений над человеческим существованием в перерывах между сменяющими друг друга ударами.

Было горько признаться, но я не могла встать на ноги. Неведомая усталость превратила тело в свинец – оно мне не поддавалось. Я выдохлась, когда солнце встало в зените. Мне оставалось лишь смирено смотреть на небо, превозмогая жжение внутренностей, но посторонние шаги где-то поблизости возродили во мне забытую надежду. Голос в голове так и вопил: «Мне помогут! Спасут!»

И я хотела верить в это: наивность – мой старый враг.

Через силу я повернула голову, надеясь разглядеть спасителя. Его шаги становились все громче, но я не видела ничего из-за высокой травы, ожидая незнакомца с замиранием сердца. Хотелось окликнуть его, но жизнь научила меня осторожности и одарила волшебным умением вовремя закрывать рот.

Шелест листьев напоминал далекие отголоски водопада. Время имело удивительное свойство растягиваться в ожидании. Странно, но в этот момент я захотела, чтобы моим спасителем оказался Хаку. Мы были как брат с сестрой: провели детство вместе, разделяли друг с другом печали, радости и открытое небо над головами. Нас не связывало кровное родство, но ближе него у меня никого не было, если не брать в расчет ненавистного лорда.

Странник остановился возле меня, заслонив собой солнечный свет.

– Ты! – гнев переполнил меня, заставляя позабыть про боль. Я бы придушила этого человека, если бы могла подняться. – Ублюдок! Ты же все видел! – Хрипота голоса давала о себе знать. – Ты мог это остановить! Вмешаться! Мог помочь мне!

Семилетняя девочка с интересом наклонила голову набок, продолжая молчать. Её золотистые кудри колыхались на ветру вместе с подолом платья из белого льна. Она держала руки за спиной, как и всегда, но её любознательная улыбка теперь пряталась под маской бесстрастия.

– Я подумал, что этот урок пойдет тебе на пользу, – очень непривычно было слышать, как девочка говорит о себе в мужском лице. – Тем более, моя Ариен, мы сошлись на том, что я не вмешиваюсь в твою личную жизнь и помогаю только в исключительных случаях.

Я с ненавистью взглянула демону в глаза, такие яркие и холодные, как замерзший родник в солнечных лучах. Древние духи, обретающие телесные оболочки смертных, не могли убедительно играть выбранные ими роли, будь то ребенок или старец. В любом теле они вели себя одинаково – активно изучали мир, не ведая страха. Полезть под копыта несущейся галопом лошади считалось привычным делом, так же как и окунуться в чан с кипящей водой. Они по-другому не умели и не хотели. В человеческих телах они оставались бессмертными, как и в поднебесном мире.

Но Аэдан был исключением, очень жестоким и острым на язык.

– Это и был экстренный случай! На меня напал чертов маг! – я стиснула зубы от новой обжигающей вспышки в позвоночнике. Все же магия старой ведьмы не теряла своей силы, перемещаясь по кровеносным сосудам и болезненно пульсируя.

– Нет, все обстояло несколько иначе, – безразличие детского голоска пробуждало отчаянье во мне.

– Что происходит? Что эта карга сделала со мной?!

– Скоро, Ариен, ты потеряешь свой прежний облик.

– Не верю! – я со страхом взглянула на свои руки, полыхающие невидимым пламенем, и увидела, как пальцы начали стремительно изменяться. – Останови это! Ты же владеешь магией! – паника усилилась десятикратно от вида удлиняющихся ногтей.

Девочка послушно присела на траву и положила руку мне на ключицу. Тепло, исходящее из её ладони, замерцало тусклым сиянием звезд, но она торопливо отдернула от меня руку, стоило живым огонькам коснуться обнаженного участка кожи.

– Я ничего не могу поделать. Это сильное заклятье. Здесь причастна магия древних адептов, что жили ещё при моем рождении.

– Как не можешь?! – паника переросла в неописуемый ужас. – Ты же один из Богов Дугары! Дракон! Многоликий похититель душ и воплощение самой Справедливости! Почему такой так ты не может снять заклятие, насланное смертным?! – я все ещё смотрела на свои пальцы, обрастающие звериными когтями.

– Это очень сильная и старая магия, – тем же безразличным голосом произнесла девочка. – И если тебе очень хочется вернуть человеческий вид, то придется найти ведьму Песка и вырезать ей сердце. Тогда, возможно, чары спадут. Но я не советую…

– К черту ведьму! – от переизбытка эмоций у меня закружилась голова. – Я вернусь в Ортог к своим людям, и мы настроим империю против Песка! Объединимся с другими народами! Даже предложим мир народам Роми!

Девочка приложила маленькие пальчики к моим губам.

– Тише. Меня раздражает, когда ты кричишь.

Я попыталась выругаться, но получилось сдавленное мычание. Дугар смотрел на меня не моргая, я – на него. Что-то стало происходить с моим зрением и лицом. Кожа словно покрылась ожогами, а глаза начали непроизвольно слезиться от дневного света. Перед давним другом я делала вид, что ничего не чувствую, но сама еле держала себя в руках. Дракон всегда нашептывал мне в детстве: «Ты должна быть сильной. Если сдашься – лучше не станет».

Когда я успокоилась, девочка убрала ладонь с моего лица и со всей серьезностью произнесла:

– Тебя никто не ждет. «Твоих» людей больше нет. Теперь в Ортоге только люди лорда. Все думают, что ты мертва. Тебя списали со счетов.

– Это неправда! – возглас ужаса эхом разлетелся по лесу.

– Я могу показать, что сделал твой милосердный Джованни.

Дух поднялся на ноги и огляделся. Секунда, и его объяли горячие пары воздуха, искажая миниатюрную фигуру. Я видела это сотни раз, но сейчас моё затуманенное зрение еле уловило перевоплощение девочки в престарелого кузнеца с темно-русыми волосами – слезы лились градом из уязвленных глаз.

Дугар-дракон имел тысячи имен и лиц. Каждый, кто заключал с ним сделку и просил его покровительства, в конечном итоге должен был отдать ему свою душу и тело. Моя встреча с драконом случилась ещё в детстве, когда я рухнула в глубины ущелья Трех Берегов, находясь меж жизнью и смертью. Такая маленькая, беспомощная, я лежала в сырости и кромешной темноте. Чувствовала железный привкус крови во рту, слабела с каждой новой секундой, разглядывая над собой вдалеке яркую точку света, и тогда пришел он… Дракон. Демон долгое время дремал в недрах ущелья, пока я не разбудила его. Настоящая громадина с черной чешуёй и ярко-желтыми глазами, горящими во мраке призрачными отблесками порабощенных душ. Его гребень из шиповатых пластин был острее когтей на могучих лапах, а сам он напоминал существо из ночных кошмаров. Но главное не это: дракон умел говорить. Он вел себя как разумное существо и по принципу мышления скорее походил на человека, чем на безмозглую ящерицу с крыльями, которых в ветхих фолиантах Начала Времен описывали плотоядными хищниками и вестниками неминуемых бед, когда Дугары покинули землю.

Несколько дней дракон выхаживал меня, приводил в чувства, а потом предложил сделку – жизнь смертной в обмен на душу, и пообещал, что будет рядом до тех пор, пока не придет мое время. Я согласилась – любой бы согласился, глядя в глазницы костлявой, а затем он вынес меня из ущелья на своей спине, уничтожая на своем пути тех, кто желал мне зла.

Только позже мне открылась его истинная сущность, как одного из божеств Нового мира. Сильного союзника мне подарила судьба, но всё же в этом скрывался какой-то подвох. Вся моя жизнь казалась одним глобальным подвохом, где не было места ни спокойствию, ни любви.

Кузнец в рабочем фартуке бережно поднял меня на руки. На мгновение я смогла разглядеть вокруг нас непроходимые лесные заросли, ощутив легкое прикосновение ветра на коже, а затем вокруг все потемнело, и перед глазами возник внутренний двор Ортога, полыхающий огнем.

Снова густой дым, жара, тлеющие вишневые лепестки, запах смерти и гари, темное небо над головой. Мы с Дугаром очутились возле перекрестка двух троп, когда седовласая ведьма расправлялась с единственным оставшимся воином с помощью магии – гипнозом заставила его вспороть себе живот. Ещё секунда, и на фоне серой пелены меж стен огня возникла знакомая фигура с зажатым в руке мечом. Я узнала себя. На кожаном доспехе чернела сажа.

Озлобленная Присцилла – не я – другая, окликнула ведьму по имени. Та жутко рассмеялась, порождая гулкое эхо. Затем что-то ответила девчонке и легким ударом посоха по земле разрушила уцелевшую часть стены. Странно было наблюдать за собой со стороны и замечать, как ежесекундно на родном лице одна эмоция сменялась другой. Это как смотреть в зеркало, где отражение двигается само по себе.

Вместе с прежней болью меня начало мучить отвращение…

Девушка кинулась на Ашилу, яростно оскалив зубы. Замахнулась. За её спиной показался вооруженный лорд Джованни в сопровождении двух воинов, но потом ослепительное зарево всколыхнулось вокруг ведьмы и растворило старуху в себе вместе с противницей.

Пришлось несколько раз моргнуть, чтобы вновь увидеть перед собой горящий вишневый сад и разруху. Карги и след простыл. Ни меня, ни её, ни стонов раненых солдат. Тишина нарушалась лишь треском обгорающих деревьев и завыванием ветра, пролетавшим через руины.

Джованни обескуражено застыл в центре перекрестка, опустив меч. Вокруг оцепеневшей троицы по бокам дорог полыхал огонь. Сквозь дым сложно было разглядеть их лица, но я прекрасно различила недоумение в светлых глазах лорда. Естественно, они не могли видеть нас с Дугаром – мы являлись бестелесными призраками, преодолевшими время и пространство. Мне и ранее приходилось пользоваться подобными талантами могущественного дракона, но тогда увиденное не цепляло меня столь сильно, как сейчас.

– Ни старухи, ни девчонки, ни свидетелей, – с осторожностью Джованни стал оглядываться по сторонам. Я могла поклясться, что он улыбался. – Превосходно. Воздух провонял магией.

Альфонс с Хаку в недоумении разглядывали лорда, пока тот не махнул рукой:

– Ал, прикончи мальчишку.

– Нет! – меня никто не услышал.

Хаку даже и понять не успел, что его поразило. Альфонс с молниеносной скоростью оказался за его спиной и перерезал парню глотку, запрокинув его голову.

– Чертов ублюдок! Тварь! – я извивалась в руках Дугара как придавленная камнем змея. Гнев придал мне сил, пробуждая неутолимую жажду мести за друга.

Все так же тлел пепел, дергался огонь, а Хаку безвольно свалился лицом в гравий. Уже мертвый, с разорванной шеей и темно-красными разводами на коже. Единственный из разбойников, заслуживавший беспрекословного доверия. Слишком молодой, чтобы умирать.

– Ты труп! – я заставила Дугара напрячься. Ему пришлось стиснуть меня в грубых объятьях, чтобы успокоить. Теперь слезы из глаз лились не из-за недомогания.

Бедный Хаку, я не могла отвести от него взгляд. Боль потери и утраты. Все скопилось во мне огромным комком злобы и отчаянья. Магия ведьмы теряла надо мной власть.

– Что теперь, милорд? – Альфонс преклонился перед Джованни и убрал меч. – Какие будут указания? – дым заставил его закашляться. Он уже успел позабыть, как только что прикончил своего соратника.

А лорд все улыбался надменным и скользким оскалом:

– Скажи всем, что Присциллу утащила злобная ведьма Песка. Можешь приказать солдатам обыскать близлежащие территории, но я сомневаюсь, что они хоть что-то найдут. Магия вновь вернулась в наш северный край. Власть теперь моя, а вместе с ней и свобода. – Ледяные глаза мужчины на миг замерли на мертвом пареньке возле его ног. – Объяви жителям Ортога, что Присцилла больше не вернется. Теперь мое слово – закон!

– Нет! – с огромным трудом я вырвалась из рук Дугара, но свалившись на землю, обнаружила себя в том же лесу, где и очнулась. Солнце ударило в глаза. – Перенеси меня туда! Превратись в дракона и откуси Джованни голову!

– С тех пор прошло почти четыре дня, моя Ариен, люди поверили его словам, – кузнец-великан помог мне встать на ноги. Я была ещё слаба, но смогла удержать равновесие. – И ты должна помнить, что я не умею перемещаться сквозь расстояние. Я могу лишь показывать прошлое и будущее.

Я не могла так легко сдаться:

– Превратись в дракона и отнеси меня туда! Он поплатится за Хаку!

– Это невозможно, – его интонация безразличия не менялась. – Мне потребуется время для восстановления сил. Придется идти пешком.

– Да черта с два! – я отпрянула от Дугара и чуть снова не рухнула на землю, споткнувшись о собственный меч. Злость водила хороводы с отчаяньем и неизвестностью.

Шуршание листвы словно рассмеялось надо мной.

Я подняла оружие и сунула обратно в ножны. Меч показался мне чересчур тяжелым, как чугунный котел – не таким, как обычно. Солнце не отражалось от его лезвия, покрытого толстым слоем грязи. Я чувствовала, что магия исчезла из моего тела, но вместо неё пришло какое-то неясное ощущение легкости и неуклюжести. Кожаный доспех немного увеличился в размерах.

Досчитав до десяти, я немного успокоилась:

– Скажи мне, Аэдан, где я была все эти четыре дня?

– Говорила с ведьмой – детский голосок из-за спины означал, что Дугар вновь перевоплотился в белокурую девочку.

– Но мы же с ней говорили не больше нескольких секунд, – я не торопилась оборачиваться к духу-защитнику. – А где я теперь?

– Там, где она тебя оставила.

– Мы в Берселии?

– Да.

– Рядом с Ортогом?

– Нет.

– Дороги отсюда далеко?

– Не совсем.

– Ладно.

Я повернулась назад и медленно побрела по высокой траве прочь, думая над будущим и прошлым. Вопросы не давали покоя, и я не знала на них ответов. Я думала о Хаку и подлости Джованни, Альфонсе, о верных воинах и людях в столице. Грустила из-за потери близкого друга и не могла смириться с мыслью, что его не стало. Мечтала увидеть Джованни в языках пламени…

Невидимая тропа вела меня через широкое поле без конца и края, а солнце все сильнее припекало голову. Волосы развивались на ветру. Хотелось пить, доспех предательски нагревался. Во рту все начало пересыхать, когда голос позади вернул меня к реальности:

– Я хочу тебя поздравить. Твое перевоплощение закончено.

– О чем ты?

Дугар все это время шел позади меня, молчаливый и задумчивый. За несколько часов путешествия я успела позабыть про него.

– Можешь взглянуть на себя в том пруду.

– Пруду? – я оглянулась на девочку, и та указала в сторону высоких сосен, скрывшихся в тени пролетающих по небу облаков.

Действительно, меж ними находился небольшой пруд, поросший камышами, с чистой и холодной водой. Я присела на колени возле безмятежной глади, распугав рой крылатых насекомых. Вода оказалась сладковатая на вкус, но собственное отраженье заставило ужаснуться: лицо осунулось, вытянулось, то же случилось и с руками. Испуганные карие глаза в обрамлении густых ресниц смотрели на меня с той стороны и, кажется, не желали принимать действительность. Уши… Они торчали из-под волос, как рога. Кончики острые, неестественные, непривычные. Тело само по себе уменьшилось в размерах. Пропал прежний рост. Теперь доспех висел на мне мешком.

Только сейчас я осознала всю серьезность проблемы:

– Я эльф! – дрожащие руки непроизвольно потянулись к новым отросткам на голове. – Я изгой! Отброс общества! Ведьма сделала меня ничтожеством!

В Империи Виллион, как и везде, кроме земель Далай’и, эльфы были рабами и относились к низшим слоям человеческого общества. Большинство из них жило безымянными кланами, подальше от людей и их культуры, но некоторые, безумные мечтатели, перебирались в города и старались обрести там желанный дом. Однако в стенах людских поселений их нанимали только на грязную работу. Не платили и половины того, чего должны. Но в основном эльфов вылавливали в лесах и силой продавали властным аристократам в рабство, обрекая их на вечное мытье полов и чистку свиных загонов, а в худшем случае отдавали в дешевый бордель.

Их жизнь в городе напоминала каторгу, сравнимую только с ужасами висельников перед казнью. И я стала одной из них. Такой же, как они. Без рода и имени. Без семьи и друзей. Без шансов на лучшую жизнь и хорошего заработка. Я – изгой. И пути назад нет.

Вряд ли солдаты, несколько лет служившие под моим началом, признают остроухую Присциллу Де’Лин. Не признает острых ушей и лорд Джованни. Если заявлюсь на порог, солдаты обвинят во лжи и прикончат как Хаку, или же вынудят лизать сапоги Джованни.

Но я должна была вернуться в Ортог. Месть за друга стала приоритетом. И меня не волновало, сколько времени займет обратный путь в город, ведь главное – справедливость.

– Я не должен давать советов, но неподалеку отсюда обосновался эльфийский клан. Ты можешь направиться к ним, – пробормотал где-то за спиной Аэдан.

– Да? И что я буду там делать?!

Опять злость. Отчаянье. Ненависть. Я бы взвыла волком, если бы умела.

– Попробуешь утвердить свое право на власть. Сделай с ними то же, что когда-то давно с разбойниками.

– Смысл?!

– Ты очень хороший лидер. Если проявишь себя, они тебя примут и пойдут за тобой.

Девочка присела возле меня и попила воды из маленьких ладошек. Сейчас почему-то она улыбалась. Наверное, её смешили мои уши, торчащие в разные стороны. Улыбка дракона Аэдана в любом теле казалась завораживающей, кроме, конечно, покрытого чешуей.

– Я все равно пойду в столицу, – паника быстро сменилась смирением. Разве могло быть ещё хуже? – Джованни должен ответить за Хаку.

– Дело твое, – девочка согласна кивнула. – А я пойду следом. Мне полезно бывать на свежем воздухе.

– Ты будешь путешествовать со мной, как раньше?

Я действительно удивилась. Последние несколько лет Аэдан предпочитал являться предо мной, армией и лордом только в образе дракона. Я не совсем понимала, где он пропадал целыми неделями, но во время набегов на чужие владения он всегда вовремя спускался с небес и помогал ломать каменные укрепления, сжигая вражеских лучников.

– Мне это не повредит, – повторил Дугар. – Ты же наделаешь много глупостей, если я оставлю тебя одну.

– Будь по-твоему.

Спустя ещё несколько часов бесполезных скитаний под палящими лучами солнца мы вышли на дорогу, уложенную природным камнем разных сортов. Она пустовала. Только сверчки трещали в густых зарослях. Нам понадобилось пройти добрых три мили по неизвестному ранее пути, чтобы увидеть деревянный указатель с выжженными на досках буквами.

– Каан, – без удивления прошептала я, уже переставая чему-либо удивляться. – Каан Олки’Ра.

Впереди нас ожидали стены города, славившегося гильдией наемников, что правили этими землями. Мы находились на Юго-Восточном краю Берселии, почти на границе с Южными границами. До Ортога – три недели пешего похода без здорового сна и кратковременных остановок. Почти месяц безостановочного пути. А ведь в путешествии нам с Дугаром надо что-то есть и где-то ночевать…

– Эльфы, – устало пробормотала девочка. – Здесь недалеко. Они на побережье реки.

– Да плевала я на эльфов! – сама мысль о том, чтобы просить помощи у отшельников, гордящихся свободой от человеческого гнета, сводила меня с ума. – Нам нужен дозорный лагерь. Я видела карты: к северу от Каана должны были обосноваться люди Джованни и следить за границами.

– И чем они тебе помогут?

– Лошадьми и припасами.

– Я бы не был столь уверен в этом.

Я смерила девочку взглядом. Упорство Аэдана устроить свидание с лесными дикарями меня настораживало, но он продолжал непринужденно улыбаться своим детским личиком. Он что-то скрывал, и мне это не нравилось. Я не собиралась идти у него на поводу.

– Нет. Мы идем к дозорным.

Сильный порыв ветра словно воспротивился моему решению, накрыв нас тенью темно-синей тучи.

– Как скажешь, моя Ариен. Я не должен вмешиваться в твою жизнь.

* * *

Дугар называл меня Ариен с начала нашего знакомства. Почему – неизвестно. Он произносил это имя с благоговением и трепетом. Сколько я ему ни объясняла, что зовут меня по-другому, он все равно продолжал повторять «Ариен». С тех пор прошло много времени, и я привыкла к этому странному имени непонятного мне происхождения.

К вечеру собрался дождь. Аэдан как всегда плелся позади меня, ловко пробираясь через кустарники и корни деревьев. Ему было плевать на воду за шиворотом, а меня как проклятую колотил озноб. Я вымокла насквозь под нескончаемым ливнем. Доспех сырой, промокла и льняная рубаха, а длинные уши мерзли на встречном ветру. Хотелось к огню и закутаться в звериную шкуру. Голодный живот часто напоминал о себе негромким урчанием.

Но для привала слишком поздно – мы почти нашли лагерь дозорных. Я начала слышать их голоса ещё на подходе.

Дождь колотил по листве, свинцовые тучи чуть ли не задевали верхушки редких сосен. Мы с Дугаром свернули с дороги, когда увидели на горизонте Каан Олки’Ра, величественный и неприступный, с множеством высоких башен. По пути нам не встретилось ни одного торгового каравана. Ни одного вшивого торговца или одинокого путника, искавшего проблем себе на голову. Все это говорило о больших проблемах Берселии и её благосостояния. Северные земли в скором времени могли дискредитировать себя перед остальными частями бывшей Империи Виллион, если власть продолжит переходить из рук в руки.

Дергающийся язычок пламени средь темно-зеленой листвы манил меня как мотылька. Оттуда доносились смех и разговоры. Человек пять сидело под натянутым тентом, расправляясь с недавно поджаренным ужином. На некоторых из них блестели стальные латы.

Чем ближе мы подходили к разведывательному отряду Джованни, тем сильнее пахло едой. Я еле сдерживалась, чтобы не пустить слюну. От холода клонило в сон, а намокшие доспехи с мечом придавливали меня к земле. Я ещё не успела освоиться в новом теле, подаренном старухой.

– Мне пойти с тобой или подождать здесь? – спросила меня маленькая девочка, вьющиеся волосы которой теперь напоминали слипшиеся сосульки.

Озадаченная, на секунду я остановилась.

– Подожди. Я позову тебя, когда разведаю обстановку.

Каждый новый шаг начал отзываться стуком сердца – рука сама потянулась к рукояти меча. Дозорные Джованни заметили меня раньше, чем планировалось. Все поднялись с мест, когда я вышла на поляну перед тентом и палатками. Грязь скользила под ногами.

– Смотрите, кто к нам пожаловал! – взревел самый здоровый усач в латах, перекрикивая дождь. – Городская эльфийка-потаскушка!

Его лицо было мне знакомо. Этот мужчина раздражал меня своей наглостью и тараканьими усишками, не вписывающимися в его образ человека весьма преклонных лет. Он не изменился с нашей последней встречи: тот же доспех, то же поведение. В прошлом он служил в каком-то там графстве, пока наша с Джованни армия не захватила его город.

Некоторые из его шайки издевательски засмеялись. Никто меня не узнал.

– Ещё раз такое скажешь, старый Говард, будешь петь баллады с Дугарами! Я Присцилла Де’Лин!

Смех показался мне ещё задорнее. Стражники угрожающе обступили меня со всех сторон, заостряя внимания на торчащих ушах. Никого из них я не знала, кроме престарелого грубияна с отчётливо проглядывающей сединой на висках.

– Девочка, – сюсюкая, обратился он ко мне. – Присцилла – человек, а ты – городская шлюха, одетая в украденные одежды воина. Что привело тебя в такую даль на границы с Югом, деваха?

От негодования всё расплылось у меня в глазах – лес, огни лагеря… Сделав несколько шагов вперед, я вонзила ему меч промеж металлических пластин на груди. Мне всегда хотелось это сделать. Он сначала сгорбился, захрипел, откашливаясь кровью, а когда я рывком вытащила из него лезвие, старый Говард рухнул замертво, в грязь, лицом вниз.

О, непонимание в глазах его воинов, постепенно сменяющееся слепой яростью, меня позабавило. С криками «прикончите суку!» какой-то паренек обнажил кинжал и накинулся на меня. Глупец. Даже с отяжелевшим мечом я смогла ловко вспороть ему живот.

После него в атаку пошел ещё один «железный человек», такой же, как Говард. Он выглядел очень взбешённым, однако ярость не помогла ему избежать встречи с моим оружием. Один удар по шее – и нет громадного воина.

Оставшиеся двое парней в крестьянских тряпках растерялись и оцепенели. Оба держали мечи наготове, но в лобовую полез только один, издав животный рёв. Его постигла участь друзей от ранения в грудь.

Все просто.

Последний же паренёк, совсем ещё молодой, вылупился на меня как сова, не в силах двинуться. Дрожащими руками он держал меч, не обращая внимания на воду, стекающую по его вытянутому лицу. Казалось, что он вот-вот скрутится калачиком на земле. Я, насмехаясь, оскалила зубы, и он кинулся наутек.

Думая о «прекрасной» подготовке солдат лорда, я прокричала парню вслед:

– Давай! Беги, пес! Передай своему хозяину, что Присцилла жива, и она жаждет мести!

Ничего не ответив, парень влез на ближайшую лошадь возле палаток и галопом понёсся в темноту вечернего леса. Он даже не оглянулся. Им правил страх перед забвением. Глухой стук копыт черногривого скакуна быстро исчез за шумом проливного дождя.

Я стояла одна посреди поляны, подставив лицо ливню, пока Дугар не показался возле старого дуба, сложив руки на груди.

– Я не удивлен, Ариен, ты никогда не умела излагать свои требования, – Аэдан с отвращением хмурился. – Их здесь должно быть больше, чем пять человек. Остальные патрулируют границы.

– Они вернутся к утру? – я не переставала смотреть на тёмное небо. Неожиданное ощущение пустоты внутри быстро угомонило мою кровожадность.

– Они сейчас далеко отсюда, – мгновение девочка молчала. – Что ты задумала?

– Сейчас мы отнесем трупы в лес, обыщем палатки, поужинаем, соберём всё, что может понадобиться в пути, оседлаем одну из лошадей, переночуем и на рассвете отправимся в Ортог.

– Ты предсказуема, Ариен.

– Самой тошно.

А что я ещё могла предложить? Сменить маршрут? В любом городе нам бы не обрадовались, как голодным попрошайкам, а лесные эльфы без объяснения погнали бы нас восвояси под прицельным огнем стрел со своих земель. Мне были знакомы их законы и правила морали – если ты родился вне их клана, они тебя никогда не примут за своего. Ты будешь обречён жить одиночкой, пока тебе не удастся встретить таких же покинутых всеми скитальцев. Когда-то давно мне довелось пообщаться с эльфами-рабами, служившими у господина наместника на краю западных границ. Они многое мне поведали, пока я обчищала карманы богача и воровала еду с кухни. У них всё по правилам: клан погиб – идешь к людям в добровольное рабство; клан есть, но далеко – уходи прочь к соплеменникам и родне, а если ты никто и у тебя нет семьи – это твои проблемы, изгнанник.

Я смотрела на небо, чернеющие тучи, и чувствовала, как с каждым следующим вздохом жажда мести начинает придавать мне сил. Возможно, мне стоило просто сесть и подумать, чего я хочу от будущего: белобрысая голова ведьмы, которой она лишится за то, что наградила меня длинными ушами, – не такой уж плохой трофей, но искривленное болью лицо Джованни от зияющей дыры в груди казалось куда более значимой наградой.

«Лорд лишил меня брата и трона, а я лишу его всего»

– Ты знаешь, они жарили крольчатину, – задумчивый детский голосок вытащил меня из мира грез. – Очень вкусно. Эти ребята не пожалели острых приправ.

Когда я подошла к огню, Аэдан уже поглощал вторую порцию жареного мяса. Ненасытный ублюдок. Мне бы тоже стоило поесть, но бессмысленное побоище испортило аппетит. Поэтому пришлось заняться поисками сухой одежды и припасов, ведь утром нас с Дугаром ожидала новая страница жизни.

Глава 2 Доброе сердце

– Милорд! У меня дурные известия.

– Ты только такие и приносишь. Выкладывай, у меня нет времени на пустую болтовню.

Джованни корпел над старыми свитками в библиотеке, когда Альфонс с грохотом ввалился в главный зал, нарушая уют и тишину. Казалось, этот человек умел создавать шум из пустоты. Глаза бешеные, сильный запах пота, в руках – отсыревший лоскуток бумаги. С его волос ручьем стекала дождевая вода, а доспехи издавали мерзкий скрип при каждом движении.

Лорд только рассердился на непрошеного гостя. Мало того, что второй день ливни не оставляли Северных земель, так ещё и гонец надоедал своей компанией.

– Ну же, – Джованни нехотя поднял на воина глаза.

По высоким окнам усиленно колотил дождь, создавая водопад по другую сторону стекла. Возле письменного стола горел камин и многочисленные свечи. Треск сухих бревен в огне заглушал ливень, а тень пламени танцевала на пыльных книжных шкафах.

Альфонс неуклюже поклонился:

– Пограничный дозорный прислал к нам птицу, милорд. Он сообщает, что два дня назад к ним в лагерь пришла эльфийка и назвала себя Присциллой Де’Лин. Она в одиночку убила почти всех патрульных, включая Говарда, капитана Южного Дозора.

– Эльфийка? – морщины собрались у переносицы лорда. Он положил свиток на стол, но не убрал с него руку. – Насколько достоверна эта информация?

– Спасшийся патрульный в точности описал в донесении её доспех и заострённый клинок «Рубящий головы», – вновь поклон, на этот раз больше похожий на кивок. – Господин, Присцилла Де’Лин жива. И находится сейчас во владениях Каана. Ведьма не убила её.

Лорд снова обратил свое внимание на аккуратно сложенные свитки. Было невозможно прочитать по его лицу, о чем он думал. Глаза как всегда холодные, волосы аккуратно собраны в хвост, темная одежда выглажена и начищена, однако пальцы его начали отстукивать хаотичный ритм по поверхности стола.

– Ничего удивительного, – после недолгой паузы заявил мужчина. – Если бы её не стало, я бы почувствовал. Не спрашивай меня, как. – Он вновь посмотрел на Альфонса. – Но причём здесь эльфийская кровь? Магия старухи?

– Вы можете сами прочитать, милорд. В отчете написано про эльфийку, а не человека.

Джованни тяжело вздохнул:

– Отправь весточку наемникам в Каан. Сообщи, что я достаточно заплачу им за поимку эльфа с древним мечом на поясе. Я хочу, чтобы они вернули девчонку в столицу живой или мертвой, – он улыбнулся. – Но за живую я заплачу вдвое больше.

– Но я думал, вы были рады избавиться от неё, господин, – Альфонс удивился, изогнув одну бровь. – Почему бы просто не нанять убийц и прикончить эльфийку, чтобы она больше не создавала проблем?

– Ты мне ещё советовать будешь?! – лорд треснул кулаком по столу в очередном припадке ярости, но потом гнев сполз тенью с его лица. – Понимаешь, Ал, без достойной трона жены я не смогу стать полноправным императором Виллиона.

– Но вы можете взять в жены любую из дворянских дочерей, разве я не прав?

В ответ Джованни промолчал, продолжая изучать пожелтевшие от времени свитки. От порывистого ветра на улице задрожали ставни.

– Проваливай, Альфонс. Я дал тебе указания. Не трогай меня по пустякам и ничего не говори людям. Пускай думают, что Присцилла мертва. Особенно её уличные шавки, считающие себя воинами. Ни чести, ни морали, ни ума…

– Да, милорд, – только и мог произнести обескураженный солдат.

Он мельком оглянул несколько стоп книг на полу возле письменного стола и пошел прочь, скрипя латами, а Джованни взял в руки новый исписанный пергамент. Альфонсу на секунду почудилось, что лорд что-то искал в древних писаниях, но потом он отогнал эту навязчивую мысль.

Зачем лезть в чужие дела?

* * *

Дождь стих, и бледный диск луны появился над лесом средь верхушек громадных сосен. Привычную ночи тишину портили только торопливые шаги по вязкой грязи.

– Быстрее, быстрее! – подгонял всех звонкий женский голос. – Мы не должны его упустить!

Несколько воинов пробирались сквозь болотистые топи, не жалея собственных сил. Они были вооружены до зубов, но казались слишком усталыми, чтобы убивать. Голову каждого бойца скрывал широкий черный капюшон как у монахов, кроме девушки, замыкавшей процессию. Она выделялась на фоне остальных белой рысью среди одноцветных особей, хоть одежду покрывала грязь и дорожная пыль. Её белый плащ впитал в себя все тёмные оттенки окружающего мира.

– Он не мог далеко уйти! Ищите! – снова прокричала она, судорожно набрав в грудь воздуха. – Рассредоточьтесь по местности! Я видела его следы!

От громкого голоса девушки ночные зверьки кидались по сторонам в темноту, подальше от света одинокого факела в её руке. Воины в кожаной броне тяжело дышали – их ноги затягивало в зыбкую грязь, но девица в белом одеянии словно этого не замечала и гнала их дальше через глушь непроходимого леса.

Впереди виделась лишь чернота, позади – тоже. Факел мало что мог осветить в ночь после бури – тёмные тучи не успели скрыться за горизонтом. Они нависали над головами и лишь изредка позволяли серой луне взглянуть на зеленые просторы мира. Старые деревья в темноте, завалившиеся набок, напоминали монстров с острыми когтями.

– Он был здесь совсем недавно! Он прячется где-то здесь!

Снова ей никто не ответил. Девушка будто разговаривала сама с собой, но потом кто-то из воинов остановился и указал рукой в сторону:

– Там свет, госпожа.

И правда. Свет. Тусклое свечение пробивалось меж сухих ветвей кустарников где-то вдалеке, приманивая обманчивым теплом, как холодная звезда на небосводе. Блеклой искры хватило, чтобы девушка заставила своих людей изменить направление:

– Туда!

Вновь шаги и хлюпанье по грязи. Кто-то из мужчин вскинул заряженный арбалет. Охота на редкую добычу продолжалась, несмотря на затяжные поиски. Маячившее вдали свечение подействовало на всех, как красная тряпка на быка. Девушка в движении обнажила изогнутый кинжал, ловко перекинув зажжённый факел одному из товарищей, но остановилась на полпути, так и не достигнув мерцающей цели.

Всему виной магия.

Призрачный свет, что напоминал сияние небесного светила, струился из ладони молодой всадницы. Её лошадь очень испугалась появления незваных гостей, и потому при виде наемников с диким ржанием вскочила на дыбы. Незнакомка чуть не вывалилась из седла. Стоило ей отвлечься на происходящее, как её магия рассеялась искрами в воздухе.

– Кто вы?! – воскликнула она, не скрывая своего страха. – Что вам нужно?!

Её светлые глаза, чуть выглядывающие из-под капюшона, с недоверием метались от одного наемника к другому. Она обеими руками вцепилась в поводья чёрного скакуна и заставила его попятиться назад по вязкой земле. Мрачное, зловещее болото окружало всадницу со всех сторон. Она знала: если сделает один неверный шаг, её конь увязнет в трясине по пояс.

Недоумение недолго задерживалось на лице наемницы, вскоре сменившись ядовитой усмешкой:

– Магичка! – с фальшью обрадовалась та, оглядывая своих товарищей. – Как думаете, сколько нам за неё заплатят?

– Госпожа, – тихо пробормотал самый пухлый из воинов. – Мы теряем время. Это не наша цель.

– Плевать! – пробасил хмурый мужчина, чью длинную бороду почти полностью облепила высохшая грязь. – Она не похожа на беглянку, значит, скрывалась от Ордена Терры всю свою жизнь. Орден сможет заплатить больше, чем кто-либо другой.

– Ни шагу больше! – всадница напомнила всем о себе, подняв руку с пляшущим пламенем в ладони. – Я умею призывать огонь! Вы все будете вариться в желудках Дугаров!

Угрозы магессы только рассмешили наемников – от страха её пробрала заметная дрожь.

– Маги – грязь, – прошипела воительница в белом и выставила клинок на уровне груди, хищно сверкнув глазами. – Магия считается незаконной, а сами маги должны сидеть за решеткой под надзором Ордена, как дикие собаки, – наемница произносила каждое слово с явным омерзением, не упуская из виду перепугавшуюся девушку. Она вцепилась в несчастную жёлто-зелеными глазами и словно питалась её страхом, воруя жизненные силы.

– Магичка – хороший улов, – воодушевлённо произнес парень с арбалетом, когда воины принялись окружать растерявшуюся всадницу. – Деньги разделим между собой.

Но свист остроконечных стрел прервал мечтания наемника. Они вылетали из темноты одна за другой, попадая точно в цель: одному воину в грудину над сердцем, другому в предплечье, третьему в ногу… Тяжелый арбалет с мерзким чавкающим звуком плюхнулся в грязь под скулящие завывания раненых и испуганное фырканье коня.

– Лучник! Впереди! – наемница скинула с себя светлый капюшон и с перекошенным от ярости лицом начала вглядываться куда-то в черноту беспросветной ночи.

Следующая стрела пролетела в дюйме от её головы. Девушка так и замерла, чуть приоткрыв рот. Факел, выпавший из рук поверженного на землю воина, светом пламени окрасил её длинные волосы в темно-рыжий цвет. На какое-то мгновение тишина поглотила лесные просторы, но потом чёрная тень нехотя отделилась от всепоглощающего мрака и жизнь пришла в движение.

Лучник не выглядел столь безобидно, как всадница. Мужчина в изрядно потрепанной одежде держал наёмницу на прицеле, до предела натянув тетиву. Он не собирался с ней церемониться, угрожать, торговаться, и не хотел убегать. Его уставший взгляд светло-голубых глаз говорил лишь о том, что ему осточертела игра в хороших и плохих, и он был готов взорваться в любой момент, хоть внешне и сохранял спокойствие.

Мужчина сделал несколько шагов вперед на свет и остановился возле испуганного коня магессы:

– Если ты или кто-то из твоих уродцев пошевелится, я не промахнусь, – серьёзный голос соответствовал угрожающе сдвинутым бровям. – Почему вы не можете оставить меня в покое? Кто платит вам? – на миг он встретился глазами с обескураженной воительницей. – Почему ты, наёмница, гонишь меня от самых ворот Ортога в глушь, как дикого зверя? Что я тебе сделал? Почему ты не можешь остановиться?

Быстро взяв себя в руки, наёмница ехидно рассмеялась под прицелом неприятеля, пока её свита корчилась на земле с торчащими из тел стрелами.

– Неважно, кто платит нам, – самодовольства в девушке не убавилось. – Но этому человеку очень нужна твоя голова. Он хочет, чтобы род семьи Амон наконец прервался.

– Проваливайте в свой Каан, ублюдки, – лучник заметно напрягся от упоминания знатной семьи. – Я не убийца, в отличие от вас, но ради сохранения собственной жизни я не прочь сделать исключение, – пока он говорил, воины Каана кое-как поднимались на ноги за спиной девицы-главаря, придерживая руками свежие раны. – Я досчитаю до пяти, и если вы не уйдете отсюда, я выпущу каждому по стреле в лоб, а потом перережу глотки. Что скажете?

Наёмники молча переглянулись, не обращая внимания на парня со стрелой в колене, что так и остался лежать в грязи, тихонько поскуливая. Было видно – девушка не жаждала отступать. В ней безжалостно боролись целеустремленность и здравомыслие, пока она вдруг смиренно не вернула клинок в ножны.

– Ладно, в этот раз ты победил, – она одарила молчаливую магессу и лучника обжигающим взглядом ненависти. – Но я вернусь. Я всегда возвращаюсь. Я отправлю вас обоих к Дугарам. Это уже дело принципа.

Наемница крикнула «Уходим!» и нервно прикусила губу. Она скрылась в темноте, гордо задрав подбородок, но вот остальным её соратникам потребовалось на это гораздо больше времени. Двое парней, более стойких, помогли другу со стрелой в ноге подняться и шаткой походкой потащили его в ночь вслед за предводительницей, извергая сквернословия на каждом шагу.

Прошло несколько долгих минут, прежде чем шаги воинов затихли в тишине леса, но лучник так и стоял, нацелив стрелу вдаль. Он ослабил тетиву лишь в тот миг, когда над его головой пролетела огромная сова, громко хлопая крыльями.

Мужчина опустил лук, но его лицо оставалось неизменным. Он продолжал смотреть наёмникам вслед. Стоял, думал, сменяя гнев в глазах на отрешённость, а потом резко швырнул лук в ближайшее дерево и двинулся в сторону поваленного бревна за пределами круга света угасающего факела.

– Эй, – девушка с прытью хорька спрыгнула с коня на землю. Она тихонько окликнула спасителя, но тот так и не повернулся к ней лицом. В темноте ей удалось разглядеть только удаляющийся колчан стрел. – Спасибо тебе.

Он не отреагировал на её слова. Пропал во мраке. Она ждала, что мужчина всё-таки ответит, но тишина оставалась неизменна. В конце концов, терпение магессы лопнуло, и она, подняв факел с сырой земли, подошла к незнакомцу. Тот сидел на высохшем бревне, опустив голову. Когда она присела рядом с ним – лучник также не проявил заинтересованности к её персоне. Стеклянный взгляд, совсем отстранённый, смотрел куда-то сквозь. Волосы падали на глаза, а пальцы сложены замком.

Мужчина выглядел совсем измученным. Девушка мысленно ужаснулась при виде темных мешков под его глазами.

Она воткнула факел в землю возле своих ног:

– Кто ты? Как тебя зовут? – голос чуть дрогнул, но казался достаточно дружелюбным.

Лучник мельком взглянул на магессу, и она ему улыбнулась.

– Я знаю, кто ты, – продолжила говорить девушка с прежним радушием, стянув капюшон с шелковистых волос, цвета пшеницы. – Ты – Демиан Амон. Самый младший наследник императорского трона.

– «Младший», – хмуро проворчал незнакомец. – Это смешно. Я давно уже не мальчишка.

Девушка пропустила грубость мимо ушей.

– Демиан, ты знаешь, что я здесь не случайно?

– Ты поступила слишком глупо, отправившись в лес в одиночку. Ночью. По болоту. Это безрассудный поступок. – Он немного помолчал, продолжая рассматривать вязкую грязь у себя под ногами. – Зачем?

– Я должна была найти тебя, – от слов девушки он нервно дёрнул бровью. – Моя семья очень заинтересована в том, чтобы вернуть империю в руки последнему из рода Амон.

– Мне и здесь неплохо. Я не собираюсь в этом участвовать.

Магесса медленно осмотрелась по сторонам, остановившись взглядом на искривленных стволах деревьев и зарослях камышей.

– Это же болото, – с сомнением произнесла она. – Сколько времени ты уже скрываешься здесь? Твой вид, запах… Когда ты в последний раз ел?

Лучник выпрямил спину:

– Тебя что-то не устраивает?

– Нет, я…

– Наёмники, – перебил он её. – Они вернутся. Они всегда находят меня, куда бы я ни убегал. Особенно эта рыжая бестия. А теперь здесь появилась ещё и ты – маг вне закона, – лёгкая улыбка девушки тотчас сползла с лица, а живой блеск в глазах сменился непониманием. – Ты знаешь, что я должен сделать, как любой уважающий себя сын Берселии? Здравомыслие предписывает доложить о тебе Ордену Терры, как только представится возможность. Магия опасна. Она влияет на разум людей и даёт им силу, как у Дугаров. Только воины Ордена умеют сдерживать магию, если та вдруг выйдет из-под контроля. Орден должен…

– Ты не сделаешь этого, – вставила своё слово незнакомка, мотнув головой. – О моих способностях известно только тебе и наемникам. Даже моя семья ничего не знает. Я не для того рисковала сегодня жизнью, чтобы потом ты оправил меня за решетку! – она не на шутку разозлилась. Светлые глаза потемнели от резкой смены настроения. – Я не знаю, как тебя находят наёмники, но без своих способностей я не смогла бы тебя отыскать! И если бы меня здесь не было, то эта девица в белых тряпках, наверное, организовала засаду и убила бы тебя! Ты должен быть благодарен за такой подарок судьбы!

Лучник недоверчиво сощурился:

– Кто тебя подослал?

Внезапный топот приближающихся копыт прервал разговор. Выстроившись в колону по двое, десяток рыцарей в полном обмундировании, подгоняемых светом факелов, галопом пересекал лес. Поверх их доспехов, наискось от плеча до пояса висела красная ткань, украшенная знаменем с морской медузой. Эскорт стремительно сокращал расстояние. Завидев воинов, Демиан Амон заметно насторожился, прогнав остатки раздражения со своего лица.

– Леди Лоурен, почему вы сбежали? – рыцарь, возглавляющий строй, откинул забрало. Из-под шлема показались старые и мудрые глаза пожилого мужчины. – Ваш отец очень обеспокоен. С вами всё в порядке?

Пламя факелов осветило все вокруг, открывая взору унылый пейзаж. Всё внимание воинов было уделено девушке, но не лучнику.

– Все в порядке, Лукардо, – магесса снова начала улыбаться, как ни в чём не бывало, и поднялась с насиженного места. – Сегодня с нами в замок поедет ещё один человек.

– Он? – теперь все взоры обратились к мужчине с колчаном стрел. Лучник видел, как осуждение в глазах старца почти мгновенно преобразилось искренним удивлением. – Демиан? Амон? Вы живы? Почти все думают, что вы погибли!

– Нет, я всё ещё жив, – мрачно усмехнулся мужчина.

– Прошу прощения, я не представился! – рыцарь медленно снял с себя шлем, открывая лицо. К добрым тёмным глазам прибавились впалые щеки и заметная седина. – Я Лукардо Доминики. Вы меня не помните? Несколько лет назад я был главнокомандующим имперской армии под началом вашего отца. Мои соболезнования…

– Кажется, я видел вас раньше. Мне знакомо ваше лицо. – Демиан встал с бревна и вопрошающе уставился на девушку. – Но что всё это значит? Кто ты? Какой статус имеет твоя семья?

Она же продолжала мило по-ребячески улыбаться:

– Я дочь графа Кристофа – самого влиятельного человека на побережье Берселии. Странно, что ты не узнал нашего знамени.

– Лоурен, как ты нашла его? – Лукардо не сводил глаз с потомка императорской семьи. – Как тебе это удалось?

– Тайно от отца я снарядила разведчиков, – соврала магесса. – Они доложили, что видели Амона где-то в этих краях, и я выдвинулась на поиски.

– Но миледи! – возразил старец, закованный в броню. – Ведь нужно было взять с собой стражу и рассказать обо всем отцу! Путешествовать одной очень опасно!

– Я знаю, Лукардо, прости. Я признаю эту ошибку. Мы сейчас же отправляемся домой.

– Командир, взгляните, – подал голос кто-то из стражников. – Арбалет на земле. Похож на работу мастеров Каана, вы не думаете, что…

– Это вещь Демиана. Он её обронил, – поспешно отреагировала Лоурен, вновь ответив враньём. – Я хочу, чтобы Амон поехал со мной. Добер сильный, он выдержит нас обоих.

Спустя несколько минут, вернувшись с девушкой к темногривому Доберу, лучник не выдержал и тихо спросил:

– Зачем ты соврала про арбалет? На кой он мне? Что ты себе позволяешь?

– Если бы я сказала о наёмниках, могли возникнуть большие проблемы. У моей семьи достаточно натянутые отношения с хозяйкой Каана, и мой отец ищет повода, чтобы пойти на наёмников войной. Я хочу тебя кое о чем предупредить, – магесса приподнялась на носочках и прошептала возле самого уха Амона. – Если ты расскажешь кому-нибудь о моем даре, то придется завершить работу той рыжеволосой девицы. Это не угроза – я просто не хочу жить узницей до конца своих дней, – и отпрянула, не скрывая прежнего дружелюбия в уголках улыбающихся губ.

Под взором выплывшей из-за туч луны люди прибрежного графства выдвинулись в обратный путь.

* * *

– Так ты городской эльф? Я никогда не видела эльфов так близко!

– Мы путешествуем. – Я отпила ещё один глоток сладкого вина, улыбаясь собеседнице.

– А куда вы идете? Кто эта девочка рядом с тобой?

– Это Хадасса Шейн. Я присматриваю за ней с тех пор, как не стало её родителей.

– Это так печально! – ахнула женщина. – Но вы молодцы, что держитесь вместе! Вдвоём всегда веселее. Но не мала ли девочка для дальних походов? Она совсем худенькая.

Дугар с мольбой посмотрел на меня и взял в руки кусок чёрствого хлеба. Он должен был держать язык за зубами при посторонних людях, отвечая на их вопросы только «да» и «нет». Если бы он стал вести себя как всегда, то всем бы сразу стало понятно, что мышлением светловолосая Хадасса сильно отличается от маленьких детей. С наступлением темноты Аэдан уже держался убедительнее любого актера, списав свое молчание на стеснительность.

Сегодня мы проводили вечер в кругу кочевников, державших путь на юг. У них была смуглая кожа, но они не принадлежали к людям Песка – скорее уж походили на коренных жителей далёких земель Анарата, где вместо хвойных деревьев росли пальмы, а зелёная растительность утопала во влаге. Эти люди пересекали земли Берселии целым караваном. Их повозки тащили не лошади, а упрямые чужеземные мулы, похожие на быков. Мы с Дугаром совершенно случайно наткнулись на их лагерь, и получилось так, что нам разрешили остаться у них на ночлег.

Женщина, длинные волосы которой были сплетены в косы, снова наполнила свой стакан вином. Рядом с ней сидел мужчина в странной шапке из перьев – её муж, а возле него ещё несколько человек в каких-то чудных одеждах. Мы проводили время у костра с разложенной рядом пищей, утопая в чревоугодии. Это было здорово, поскольку последнюю неделю приходилось ужинать только испорченными кусками вяленого мяса.

Даже с двумя лошадьми нам не удалось пересечь владения Каана за короткий срок. Пришлось переодеться в крестьянские обноски, чтобы не привлекать внимания одиночных патрулей, снующих по главной дороге. Только меч висел на поясе в память о былых временах – я боялась потерять внутри себя ту самую Присциллу-завоевательницу, которая смогла дорваться до власти, будучи дочерью рыбака.

– Мы ненадолго в ваших краях, – произнесла женщина с косами после сытной трапезы. Жаль, я не могла припомнить её имени. – Нам нужно вернуться домой. Путешествия – это хорошо, но долгий путь может сломить даже сильный дух. Мы зарабатываем торговлей, делаем украшения, ткани, но нам это чуждо. Наши дети уже выросли. Мы хотим показать им родину, которую они не помнят, и познакомить с наследием Великих племен далеко на юге.

– Я думаю, это хорошая идея, – мой стакан вина стремительно опустел, а в душе что-то больно кольнуло. – Всегда приятно вернуться домой.

«Особенно, если у тебя его нет», – с издевкой добавил внутренний голос.

Светловолосая девочка снова встретилась со мной глазами, доедая кусок хорошо прожаренной крольчатины. Я не знала, как вся эта еда помещалась в крохотном желудке лжеребенка. Но мне казалось, что лучше уж Дугар продолжит безостановочно жевать, чем заикнется о чём-нибудь своём.

А тем временем холодало. Чем выше поднималась убывающая луна, тем сильнее становился ветер. Звезды сияли как алмазы. Я радовалась тому, что дождь закончился, и больше не надо выливать воду из протекающих сапог.

– Ну, а вы куда держите путь? – подал голос мужчина в шапке из перьев, добродушно улыбнувшись. – Сейчас на дорогах очень мало путников. Все готовятся к войне. В такое время опасно искать приключения.

– Мы хотим попасть в Ортог, – я попыталась как можно правдоподобнее изобразить восхищение. – Говорят, это самый красивый город в Берселии! Его окружают высокие каменные стены, а местные жители не знают горя! Там должно быть безопасно.

Вопреки моим ожиданиям, смуглолицый мужчина страшно нахмурился и подался вперед поближе к костру. В пляшущих бликах огня он показался мне ещё более жутким, чем есть на самом деле, в особенности его изогнутый крючком нос.

– Столица – это плохое место, девочки, держитесь оттуда подальше, – он перешёл на шёпот, не обращая внимания на продолжающиеся разговоры сидящих рядом соплеменников. Только его жена стала прислушиваться к разговору. Она молчала, но её испуганный взгляд говорил о многом. В этот момент у меня в голове промелькнула мысль, что кочевники знали о чём-то таком, чего не знал сам Аэдан.

Я тут же перестала улыбаться, а белокурая девочка с сомнением покосилась в мою сторону. Дугар понятия не имел, о чём толковал заморский старец, но, судя по всему, его это заинтересовало.

– После смерти императора на Святые земли пришло зло, – продолжил говорить мужчина, не меняясь в лице. – Если вы ищете безопасности, то лучше отправляйтесь с нами на юг. Там тоже есть большие города и высокие крепостные стены. Ортог потерял свое могущество, когда Гнилой обосновался за каменными бастионами. Спокойствию имперского города уже верить нельзя.

– «Гнилой»? Кто это? – я бы засмеялась, если бы не серьёзный взгляд вождя каравана. Почему-то я вспомнила о Джованни. – Я слышала, что над городом несколько раз замечали настоящего дракона. Это он – зло?

От моих слов Дугар непроизвольно подавился.

Смуглый старец выпрямил спину и отрицательно помотал головой, привлекая всеобщее внимание. Его шапка с перьями напоминала гриву степного льва.

– Дракон – лишь частичка зла. Прочее зло таится в темноте.

К этому времени все, кто грелся с нами у костра, уже успели захлопнуть рты. Кочевники смотрели на предводителя с неведомым мне трепетом, а я не знала, как правильно себя повести в данной ситуации. Вот Аэдан и думать об этом не стал: он просто прекратил жевать и замер в неподвижной позе, как мышь, заметившая ночного хищника.

Пока все мирно помалкивали, слушая зловещее потрескивание головешек в огне, я решила задать наводящий вопрос:

– Где находится та темнота, в которой таится «зло»? – чем больше я задумывалась над словами престарелого мужчины, тем меньшим бредом они мне казались. – Как можно прогнать «зло» восвояси?

– Зло не в столице Берселии – оно везде, – теперь заговорила жена вождя, перервав его на полуслове. – Оно не уйдёт без боя. Доброе сердце способно справиться с ним, но такое ещё необходимо отыскать. Наши предки верили, что земли…

На этом женщина резко замолчала. Слова, которые она хотела произнести, вылетели из неё судорожным всхлипом. Сначала никто не понял, что произошло, но я всё видела. Заметила, как свет в глазах чужеземки стал медленно угасать, а потом она упала на траву, чудом не угодив головой в огонь.

Секунда – и все отпрянули от несчастной с воплями и криками, кроме оцепеневшего старца. Из её обнаженной спины торчал железный прут. Болт, если точнее. Арбалетный болт. Как стрела, но быстрее и гораздо опаснее.

Я и опомниться не успела, как ещё один смертоносный снаряд полетел в сторону каравана. Тихий свист, еле различимый за перепуганными воплями, пронзил ночь. Аэдан мгновенно прижал меня к земле, но острая боль всё равно обожгла щеку. Солёная кровь потекла по губам.

Болт чудом пролетел мимо.

– Зло уже здесь! – разъярённый рёв вождя должны были услышать в самом Каане. – Вон он, приспешник Гнилого, забравший жизнь моей любимой Дайли!

Не ориентируясь в пространстве, я чуть приподняла голову, игнорируя все попытки Дугара вжать меня обратно в землю.

Старец тяжело дышал. Он смотрел куда-то вдаль, указывая пальцем на поникшие березы. Только спустя несколько секунд я смогла увидеть то, что видел он: среди шиповника, на фоне тёмно-зеленой листвы, стояло нечто и с животным интересом глазело на вождя, немного наклонив голову. В руках арбалет, на голове – широкая соломенная шляпа. Лицо высокого человека скрывал кусок черной ткани. Наёмник. Сын Каана… Когда я снова показалась в его поле зрения, вождь перестал быть интересен убийце. Чёрный силуэт указал на меня рукой и потом медленно провел по своей шее, недвусмысленно намекая, что он пришел сюда именно за мной.

Я забыла, как дышать, когда толпа смуглолицых воинов с вилами и томагавками стремглав промчалась мимо меня на встречу с врагом. Они вопили громче тысячной армии, вкладывая в боевой клич всю жажду мести за соплеменницу. Я закрыла голову руками и скрючилась на земле, чтобы не быть раздавленной. Аэдан всё это время прижимался к моей спине, защищая от обезумевших чужеземцев.

– Смерть Коэр’тэ! Смерть Коэр’тэ! – скандировали все они как один, после чего улюлюкали что-то гневное на родном языке предков.

Сам вождь, немощный и пухлый, вёл своих бойцов на противника, достав из-за пазухи кинжал. Он бежал впереди всех, ловко перепрыгивая через препятствия лесного массива. Болт наёмника мягко вошел в его дряблое плечо, но старика это только разозлило. Человеку в шляпе пришлось отступать – для перезарядки арбалета требуется время.

Дугар позволил мне подняться, лишь когда крики заморских воинов превратились в протяжное эхо, витающее над верхушками высоких елей.

– Нас застали врасплох, – я бережно провела пальцами по глубокой царапине. Щеку как ножом разрезало. – Ещё бы чуть-чуть, и он бы попал мне в голову. – Я снизу вверх посмотрела на расстроенную девочку, уже вставшую с земли, после чего сама поднялась на ноги. – Спасибо. Ты спасаешь меня в который раз.

Грустное лицо девочки не дрогнуло. Опустевший лагерь с разбросанными вокруг повозок вещами и бездыханным телом жены вождя дополнял её потрепанный вид. Кто-то из кочевников все-таки заехал Дугару по голове, причем от всей души. Мерзкий запах смерти и крови пропитал собой всю лесную поляну, а под ногами хрустели осколки стекла стаканов из-под вина.

– Седлай лошадей, надо уходить, – без каких-либо эмоций произнес Аэдан. – Чем быстрее, тем лучше. Наемник здесь не один…

– Рана горит изнутри… – и это было действительно так. Снаружи щека болела – внутри полыхала голубым пламенем поднебесья. – Дугары, что со мной? – боль от раны медленно переползала на подбородок, шею, плечи, совсем как магия Ашилы перед превращением в изгоя.

– Это яд, – спокойно сообщила девочка. – Наконечник был смазан ядом.

У меня закружилась голова:

– Повтори ещё раз.

– Твою кровь отравили ядом, – та же спокойная интонация, тот же кислый изгиб губ. – Но это не тот яд, что убивает мгновенно. Он действует несколько дней, пока не лишит жертву последних сил. Ты хочешь спросить, откуда я знаю? – девочка без особого желания показала мне свою ладонь с таким же глубоким следом от наконечника железного болта. – Наши дела плохи.

– У кочевников должно быть противоядие, я знаю, я уверена в этом, – мне не хотелось поддаваться накатывавшему чувству бессилия. Опять. Но теперь эльфийские уши показались мне сущим пустяком по сравнению со скверной в крови.

– Они не знакомы с этим ядом. У них совсем другая культура. Это корень Этеры, а не укус кобры.

– А ты можешь сделать противоядие? – яд будто пульсировал под кожей.

– Я? Нет, – безразличие голубых глаз Дугара становилось невыносимым. – У меня нет нужных трав.

– А у кого они есть?!

Тусклые огоньки прежнего костра, танцующие на углях, вдруг осветили довольную, совсем не уместную улыбку Аэдана:

– У эльфов.

О-о-о-о. Чтобы успокоиться, пришлось перебрать в голове все ругательства, что когда-либо встречались мне на жизненном пути.

– Ладно, уговорил, – стиснув зубы, я кивнула. – Мы отправляемся к эльфам. Ты добился своего. Только не говори мне, что их клан располагается далеко за Кааном. Мы быстрее помрём, чем доберёмся до них.

– Я – нет, ты – можешь, – улыбка девочки стала нахальной и самодовольной. – До них отсюда день пути, если выехать прямо сейчас.

– Ты думаешь, они помогут мне?

– У тебя нет выбора, моя Ариен. Я не умею с помощью магии очищать кровь.

– Я начинаю думать, что ты всё подстроил специально.

– Это не в моих силах. Я всего лишь дракон.

– Сейчас не время паясничать!

Дугар чуть ли не насмехался надо мной. Без сомнения, в этом походе он преследовал какую-то свою цель, но продолжал держать её в секрете.

– Седлай лошадей, мы уходим, – сказал Аэдан.

– А ты куда?!

Не успела девочка договорить, как ноги понесли её прочь к поникшим зарослям, где недавно скрывался наёмник. Я в смятении переводила взгляд то на её спину, то на бессмысленную жертву твари в соломенной шляпе. Женщина с волосами-косами провинилась лишь в том, что сидела напротив меня, мешая головорезу прицелиться. Он убрал её, но потом навлёк на себя гнев темнокожей семьи. Сегодня он проиграл, но он вернётся. Дети Каана всегда возвращаются, если их задача не выполнена. Таков их кодекс – либо они попадут в мишень, либо кто-то попадёт в них. Они забирают чужие жизни в обмен на собственную, при этом получая неплохой довесок в виде золотых монет. Либо всё, либо ничего.

– Я пойду, посмотрю, поймали ли дети дикарей убийцу.

– А как же я?!

Не сбавляя шагу, Аэдан перешагнул через черно-красные угли. Чем ближе он подходил к лесу, тем сильнее начинал завывать ветер.

Из-за потухшего костра похолодело внутри. Темнота стала казаться враждебной, а звезды – тысячами голодных глаз.

– А ты седлай лошадей, Ариен, я же сказал.

Прошло более часа, прежде чем вернулся Дугар. К этому времени я успела кое-как задремать на своей старой броне, спрятавшись в густую растительность возле каменной дороги. Привязала лошадей к дереву, сидела, ждала, шарахаясь от каждого постороннего звука, а потом незаметно поддалась ядовитому мороку. По ощущениям, я прикрыла глаза на секунду, как вдруг Аэдан легонько дотронулся до моего плеча.

– Как ты себя чувствуешь? – тихо спросил он детским голоском.

– Слабость, тошнота… – протерев ладонью глаза, я с тревогой посмотрела на друга. – Что там с кочевниками? Они поймали убийцу?

– Вождь повержен, а враг сумел уйти, – холодно произнесла девочка, присев со мной рядом. – Старший сын вождя, Алукан, решил занять место предводителя каравана. Они отправятся в Каан прямо с утра. – Аэдан немного помолчал, разглядывая ночное небо. – Если хочешь, мы можем отправиться к эльфам вместе с караваном. Нам по пути. Кочевники согласны проводить нас до Пустой Тропы.

– Но ты же сказал, что лучше выехать прямо сейчас.

– У нас есть несколько дней, пока яд не начнет действовать в полную силу. А тебе, я погляжу, очень нужен отдых.

– Ладно, я согласна, – я снова легла на доспехи, но потом резко вскочила. – Постой! Ты говорил с кочевниками? Они ничего не заподозрили?

– Нет. Для них я до сих пор Хадасса Шейн. Они сказали, что для своих лет я очень умная девочка, – лёгкая тень улыбки пропала с губ Дугара. – А ещё я нашёл это.

Аэдан протянул мне смятый листок бумаги. Я развернула его, но увидела в темноте лишь размытые линии. Пришлось развести костер, чтобы ознакомиться с находкой.

– Какой кошмар, – выдохнула я, рассматривая иллюстрированное объявление. – Я не удивлена, что за этим стоит Джованни.

С мятой листовки на меня смотрела эльфийка с длинными волосами. Почти точная моя копия в кожаном доспехе и мечом в руках. Художник постарался на славу, вырисовывая каждую мелкую деталь, но вот текст к картинке явно составлял очень ленивый человек. Сверху красовалось лишь слово «разыскивается» и цена, которую собирался заплатить Джованни за мою поимку.

– Наверняка этими листовками уже пестрят улицы всех городов, – подала голос светловолосая девочка. – Я могу поспорить, что наёмники Каана уже открыли на тебя охоту, и этот тип в шляпе – только начало всех бед.

– Как думаешь, убийца выронил это специально или просто потерял, когда убегал? – недолго думая, я швырнула листовку в огонь.

– Кто знает, – пожал плечами Дугар.

– Дай мне кинжал.

– Зачем? – впервые за ночь интонация девочки ощутимо изменилась.

– Так надо. Я знаю, что у тебя он есть.

Не выказывая недовольства, Аэдан выполнил мою просьбу.

Я собрала волосы в хвост и произнесла:

– Они ищут длинноволосую эльфийку в доспехах и с мечом. Я затрудню их поиски, – после этих слов я срезала около двадцати сантиметров шелковых волос.

* * *

Демиан Амон думал, что некий граф Кристоф – это высокий, худощавый мужчина, столь же бледный, как стены его поместья, но при встрече с ним он очень удивился, увидев перед собой полноватого мужичка с седыми усами и почти лысой головой. Его вид внушал доверие, если не считать взгляда тёмно-зеленых глаз. Лоб мужчины пронизывали морщины, под глазами – надутые мешки от недосыпа, а на его подбородке красовалось напоминание о былых временах в виде чуть заметного шрама.

Однако Демиан встретился лицом к лицу с графом только через несколько дней после событий на болоте. Процессия рыцарей во главе с Лукардо Доминики вошла на территорию поместья где-то около полудня, но графа Кристофа уже не было дома. Он решил сам отправиться на поиски пропавшей дочери, вслед за первой поисковой группой, снарядив всем необходимым своих телохранителей.

Три дня наследник трона жил в утомительном ожидании. Он не совсем понимал, зачем его привели на удаленное побережье Берселии, и с каждым днем всё больше предавался тягостным размышлениям. Нет, конечно же, его устраивала сухая постель и вкусная еда, но смысла пребывать в поместье графа Амон он не видел. Он считал себя обузой для окружающих. Демиан знал, что наёмники Каана вскоре вновь пойдут по его следу, и хотел побыстрее покинуть город, пока те не проникли за каменные стены. Всё это могло закончиться многочисленными жертвами, но он продолжал сидеть и ждать графа, потому что леди Лоурен, как и престарелый Лукардо, не желали его отпускать. Впрочем, никто из подчиненных графа этого не хотел. Как только до его слуг дошла весть о возвращении младшего сына семьи Амон, на улицах началось празднование с песнями и танцами. Вечерами Демиан смотрел в окно на дома крестьян и спрашивал себя, чему они могут радоваться. Ему казалось, что он не заслуживал всех этих благ: просторной комнаты, накрахмаленных простыней, чрезмерного внимания слуг-подпевал. Может, он и вырос в императорском дворце, но не стал избалованным ребёнком, как его братья. Одного обучали военному искусству, мореплаванью, второй посвятил себя изучению иностранных языков, и только он, Демиан, самый младший наследник, так и не смог найти себя. Он предполагал, что, когда его старший брат Байрон займёт трон, у него получится покинуть семейный дом и отправиться на поиски того, что может показаться интересным. Амон любил земли Берселии, но при этом мечтал почувствовать себя свободным от гнёта судьбы императорского потомка. Однако он даже в кошмарных снах не представлял, что когда-нибудь жизнь сможет так сильно перемениться. За несколько лет полоса несчастий, будто наигранные кем-то ноты, принялась отстукивать демонический ритм: его мать пропала вместе с делегатами на морских просторах возле владений Песка, отец не вынес удара страшной болезни, а старшие братья просто перегрызли друг другу глотки за долгожданное право на трон.

Демиан остался один. Он часто вспоминал свой последний день пребывания в Ортоге, и всегда мысленно останавливался на событиях, случившихся в тронном зале. Во всем этом было что-то, чего он никак не мог себе объяснить. Это терзало его хуже любой хвори и мыслей о наемниках, однако он продолжал молчать, держа всё в себе.

Лоурен, девушка с силами Дугаров, иногда заводила разговор о том злосчастном дне. Она старательно упрашивала единственного свидетеля рассказать правду, хотела узнать, как всё произошло на самом деле, но постоянно получала жёсткий отказ. Демиан Амон не шёл на компромиссы. В какой-то степени даже потому, что опасался магии и Лоурен вместе с ней – Орден Терры был создан не просто так. Он защищал людей от магов, а магов от них самих. Не зря каждое новое десятилетие во время первого снега в империи Виллион отмечали события прошедших веков, с размахом и шумом, достойными только королей. То был день рождения могущественного Ордена, что оберегал мир от тирании темных адептов многие-многие сотни лет, и продолжал по сей день. Никто не знал, откуда пришли люди Терры, но в их силе никто не сомневался. На них не действовала магия, привороты, гипноз. Рядом с ними все маги становились беспомощными людьми, такими, как все, и с незапамятных времен на удалённых от всего мира островах те вынуждены проводить свою жизнь в окружении стен возведенных там цитаделей. Орден Терры всегда действовал молниеносно. Они забирали новоявленных магов со всех уголков земли «на обучение», и больше «проблемных» детей никто не видел.

Но вот Лоурен…

Ей удалось прожить на родине два десятка лет, и при этом окружающие не подозревали о запрещённых талантах всеми любимой дочери графа. Демиан не мог понять: либо девушка очень слаба в магии и не может считаться угрозой, либо же она чертовски умна – настолько умна, что на протяжении всей своей жизни не попадалась на применении запрещённых искусств, за исключением недавнего происшествия в лесу.

В любом случае, это оставалось загадкой.

Как-то раз, на заре, когда алые лучи выглядывали из-за горизонта, Лоурен застала Демиана на крыше южного крыла поместья. Он стрелял из арбалета по соломенным мишеням, не замечая ничего вокруг себя.

– Ты молчишь уже который день, – неуверенно начала девушка, присев на деревянную скамью возле парапета. – Что тебя тревожит?

Мужчина мельком оглядел юную особу, но тут же вновь принялся изводить стальные болты на соломенных чучел:

– А ты как думаешь?

– Ну, если тебе надоело ожидание, то мой отец прибудет сегодня днем. Наслаждайся последними свободными часами. Дальше отдыхать будет некогда.

– Не в этом дело, – новый снаряд с характерным щелчком угодил чучелу прямо в голову.

– А в чём?

Ненадолго в воздухе повисла тишина, нарушаемая только утренним пением птиц и грохотом телеги внизу на дороге – Демиан Амон тем временем перезаряжал арбалет.

– Первое, – парень вновь вогнал сталь в грудь истерзанной мишени. – Я не понимаю, зачем меня держат здесь силой и пытаются заставить играть в игру, в которой у меня нет желания участвовать. Второе, – бедное чучело покосилось от нового смертельного ранения в живот. – Я не могу понять, как маг может так спокойно находиться среди людей и делать вид, что все идёт прекрасно. Тебя, Лоурен, должны были забрать люди Ордена ещё в детстве. И третье, – последний болт сорвал соломенному стражу непропорциональную башку, – Почему меня не оставляют в покое? Почему прислуга таскается за мной по пятам, а наёмники желают моей смерти? В чём я провинился? Неужели я виноват в том, что родился в семье Амон?

Брошенный взгляд отчаянья не остался без ответа. Девушка-маг встала с места, разгладив складки на подоле пышного платья. Демиан изначально отметил, что, возвратившись домой, его подруга стала выглядеть совершенно иначе: спутанные волосы сменились изящной прической, а дорожный плащ со скудными одеждами превратились в длинное платье с открытым декольте. На шее магессы также появилось дорогое ожерелье, гармонично сочетающееся с серьгами в ушах.

Она подошла к нему, улыбнулась и небрежно убрала прядь, упавшую на лицо. В ней не было ни злобы, ни ненависти. Только сострадание читалось в её светлых малахитовых глазах.

– Ты боишься меня, так?

– Что? – опешил Демиан. – Нет.

– Врёшь.

– Возможно.

– Ты можешь меня не бояться. Тем более, здесь – в сердце прибрежного графства. Я когда-то поклялась себе, что никогда не буду пользоваться магией в местах, где живут люди. Ты многого не знаешь, Амон, далеко не все маги заперты в клетках Терры. Я готова заключить сделку.

– Сделку? – казалось, что на этом Демиан потерял нить рассуждений. Искренняя улыбка магессы сбивала его с толку, но он сохранял бдительность, не упуская из виду ни одного её движения.

– Да, сделку, – кивнула девушка. – Я расскажу тебе о своём прошлом, докажу, что не опасна, помогу разобраться с отцом и наёмниками, а ты откроешь мне, что на самом деле случилось в Ортоге. – она протянула руку с золотым браслетом. – Идет?

Парень не торопился соглашаться:

– С чего я могу тебе доверять? Да, ты привела меня в свой дом, но это ничего не доказывает. Ты маг, а значит, в любой момент можешь стать неуправляемой. Я не знаю, умеешь ли ты отвечать за свои слова.

Лоурен еле подавила смешок, не опуская руки.

– Чему тебя учил наставник в замке?

– Тому, что магия не заслуживает доверия. Моего прадеда чуть не прикончил маг-отступник.

– То были времена смуты, – магесса настойчиво продолжала тянуть свою ладонь. – Я не отступник, и я не собираюсь тебя убивать. Так что скажешь?

Без энтузиазма Демиан ответил на рукопожатие.

– У меня всё равно нет выбора.

– Мы поговорим после того, как ты увидишься с отцом.

– А почему не сейчас?

Девушка кивнула чуть в сторону, и Амон-младший всё сразу понял. Обещанный эскорт прибыл раньше положенного времени. Внизу, на небольшой площади возле круглого фонтана, несколько облачённых в доспехи мужчин спешивались с лошадей. Демиан даже не заметил, как они въехали во внутренний двор.

– С возвращением, папа! – воскликнула Лоурен, помахав прибывшим воинам с крыши.

– Пташка моя! – самый низкий из мужчин снял с себя железный шлем, после чего его лысина заблестела в свете солнечных лучей. – Как же я рад тебя видеть! – его голос, благодаря эху, звучал отчётливо и громко. – Мне бы хотелось поговорить с тобой до того, как Демиан Амон зайдёт ко мне в обеденный зал на чашечку чая!

– Ну, мой отец уже всё решил, – произнесла шепотом магесса, не переставая улыбаться отцу и его соратникам. – Сначала я с ним поговорю, а затем – ты. Я думаю, разговор пройдёт гладко, если ты не будешь говорить с ним о моих особых талантах.

– Я не вижу смысла портить тебе жизнь, – безрадостно ответил мужчина. – У меня всё равно не получится ничего доказать.

– Вот и договорились.

* * *

Единственное, чем я занималась всё следующее утро, – это отскабливала засохшую кровь с лица и шеи, сидя на краю медленно движущейся повозки. Короткие волосы назойливо лезли в глаза, а яд всё сильнее отравлял организм, пульсируя в крови. Меня рвало на каждом повороте, а голова болела от дурных мыслей. Кочевники, потерявшие старого вождя, шагали по дороге в скорбном молчании. Я тоже горевала, но совсем о другом, скрываясь от полуденной жары под плотным тентом скрипучего фургона.

Аэдан же наслаждался поездкой верхом на лошади, курсируя в конце процессии в теле хрупкой маленькой девочки. Я завидовала его бессмертию – яд доставлял ему боль, но не мог убить, в отличие от меня. И сейчас, вместо своих драконьих дел, которыми обычно занимаются Дугары, он тащил меня к эльфам на лечение, ничего не требуя взамен. Аэдан не до конца понимал, насколько сильно мне помогает, дав изначально клятву не вмешиваться в мирские дела.

После полудня мы попрощались с кочевниками. Они оставили нам щедрые дары в виде нескольких съедобных стеблей неизвестного растения и странной жидкости в склянках цвета сине-зеленых водорослей. Алукан сказал, что это отвары его покойной матери, и что они способны восстанавливать жизненные силы путников, попавших в трудные ситуации. Я поверила ему, после чего кочевники пошли дальше по дороге к городу Каану Олки’Ра, а мы с Дугаром свернули в чащу леса и пошли напролом через цепкие ветви кустарников.

Шли мы долго. Утомились. Почти не разговаривали. Аэдан предпочитал искать Пустую Тропу в тишине из-за возможных столкновений с наёмниками, рыскающими по лесу. Я никогда не любила комаров. Чем дальше мы уходили в лес от дороги, тем больше их становилось. Они жужжали, пищали, кусали сквозь одежду, но потом их как ветром сдуло – ближе к вечеру мы вышли на Пустую Тропу.

О, моя голова разламывалась на части, когда мы пересекали поляну по чуть примятой траве. Я не представляла, как бы проделала столь дальний путь на своих двоих. Силы улетучивались в никуда, словно солнечный свет заката питался моей жизнью, а тело колотил страшный озноб.

На пути Пустой Тропы нам часто встречались облезшие черепа козлов, насаженные на пики. Видя их, Аэдан говорил, что мы на правильном пути, но я всё больше начинала в этом сомневаться.

– Проснись, Ариен, здесь нужно идти пешком.

Я открыла глаза. Видимо, у меня получилось задремать. Я чудом не вывалилась из седла при пробуждении, но Дугар в образе длинноухого эльфа успел меня подхватить.

Его новую личину я видела впервые, и по виду паренька с заостренными ушами можно было сказать, что жил он в эпоху правления магов. Возможно, сам и являлся таковым. Руки его, как и половина лица, были покрыты иссиня-чёрными татуировками в виде узоров и слов на эльфийском языке. Одежда – грязные лохмотья с обрывками цепей на ногах, а на голове – копна огненно-рыжих волос.

– К чему этот маскарад? – от бессилия заплетался язык. – Я только начала привыкать к маленькой девочке с вредным характером.

Многоликий дух смерил меня унылым взглядом. Глаза у него остались те же, ярко-голубые, но в тени высоких деревьев они показались мне синими. Носогубные складки сильно выделялись на его лице, как и собравшиеся морщины задумчивости на лбу.

– Я уверен, что встречу сегодня старого друга, – привязав лошадь, эльф принялся перекладывать нажитое добро из баулов в потрепанную сумку.

Меня больше заинтересовала новая рыжеволосая личность, чем упоминание о каком-то друге:

– Кем был этот парень?

– Я нашел его, когда тот прозябал в темнице, – не отвлекаясь от дела, Аэдан повесил себе на пояс мой меч. – Я помог ему бежать, но, как видишь, далеко он не ушёл. Это был единственный побег в истории цитаделей Терры. Этот эльф был глупцом.

– Все-таки маг, – шёпотом подтвердила я свои догадки, и Дугар жестом попросил меня сеть на траву. Умиротворенность вечернего леса пугала. Как всё могло быть таким безмятежным, когда воины Каана убивали невинных, а Берселию со всех сторон обступали враги? Как птицы могли спокойно распевать, сидя на ветвях, догадываясь о скорой войне?

Притворное спокойствие мира сводило с ума, и вместе с тем я ощутила, как озноб сменился жаром. В голове загудели колокола.

– Ты совсем бледная, – тихо заметил эльф. – Видимо, для яда использовалось больше одного корня Этеры.

– Мне это ни о чём не говорит. – Мало-помалу деревья вокруг меня начали кружиться в танце. Во рту пересохло.

– Но ты не волнуйся, мы уже совсем рядом.

Аэдан быстро собрал жизненно необходимое добро из баулов моего скакуна, и мы двинулись в путь. Точнее, поплелись, поскольку я опиралась на его плечо, как немощная старуха.

Мы пересекали холмы с высокими соснами, шли мимо деревьев, покрытых мхом, топтали грибные поляны. Просто продолжали идти вперёд, протискиваясь между извивающихся кустарников, а солнце медленно уплывало за горизонт и угасало, как закрывающийся глаз красного гиганта.

Мне становилось хуже. Когда я вдруг услышала чужие голоса, то уже не могла сообразить, хорошо это или плохо.

– Кто вы?! – пара светловолосых эльфов выступила из-за укрытия в виде огромных валунов. В руках они держали искусно вырезанные луки, готовые пронзить нас стрелами. С виду воины походили на дозорных императорского караула, а не на лесных дикарей – их кожаные доспехи мог изготовить только умелый, любящий свое дело мастер.

Дугар молчал, переводя взгляд с одной нацеленной стрелы на другую.

– Из какого вы клана?! – с жутким акцентом вопросила женщина-эльф. Эльфийский язык сильно отличался от привычного мне. Он был более певучим, но периодически сменялся резкостью произношения и неожиданными скачками интонаций.

Аэдан и на этот раз промолчал, одной рукой прижимая меня к себе. Наверное, ему было тяжко тащить на себе мою тушу и забитую доверху сумку.

Эльфы медленно обступили нас, не выпуская из-под прицела.

– Ты чувствуешь?! – взволновался молодой парень-эльф, широко раскрыв светло-серые глаза. – Эти двое даже не пахнут как эльфы! Особенно девчонка!

– Они представляют угрозу для клана. Мы должны их прогнать! – ужасное произношение остроухой женщины вновь обожгло слух.

– Я пришёл к Заитру Ва Оселен’c. – наконец очнулся дракон, с недоверием оглядывая недружелюбных эльфов. – Вы должны отвести меня к нему.

– Какое право ты имеешь называть нашего Хранителя по имени?! – парень-эльф заговорил сквозь плотно сжатые зубы. Неприятели кружили вокруг нас, как голодные акулы. – Кто ты такой, Ша’Гел?! Кто позволил войти тебе на нашу территорию?!

– Я – старый друг Заитра, – в голосе Аэдана послышался лязг стали. – Я пришёл просить помощи.

Эльфам совсем не нравился рыжеволосый незнакомец, превосходивший их в росте. Даже цветом кожи он сильно отличался от них. Тот был слишком бледный, серый. Краски не играли на его щеках, как у наших новых знакомых. Рядом с ними Аэдан казался очень страшным и отталкивающим. В его жилах текла совершенно другая эльфийская кровь.

– Помощи?! – вновь открыла рот эльфийка. – Мы не любим чужаков! Уходите! Вы – не нашей крови!

– Постой, – с этими словами парень-дозорный вдруг опустил лук и стал разглядывать Дугара так, будто увидел его в другом свете. – Я знаю, кто это.

Его подруга заметно растерялась, ослабив тетиву:

– Кто?

– Мы должны отвести их к Хранителю.

И кто бы знал, от чего его так перекосило.

* * *

Казалось, весь клан вышел на центральную поляну лагеря, чтобы поглазеть на гостей. Все светловолосые, светлоглазые и очень недовольные. Они окружили нас с Аэданом плотным кольцом и расступились лишь в тот миг, когда седовласый старец в длинном одеянии вышел к нам навстречу, опираясь на деревянный посох.

Их одежда была чище, чем у городских крестьян. Эльфы шили всё самостоятельно и следили за своим внешним видом. То же происходило с доспехами и оружием – они изготавливались в лагере руками местных эльфов-мастеров. Их немногочисленный народ не был никому обязан.

Моя интуиция забила тревогу, стоило старику Заитру Ва Оселен’c приблизиться к нам на расстояние вытянутой руки. Морщины на его лице не дрогнули при виде высокого эльфа. Не выражали эмоций и его голубые глаза, переполненные мудростью. Он какое-то мгновение без интереса изучал Аэдана, игнорируя перешёптывания соплеменников, а затем спокойно произнёс:

– Многоликий демон, зачем ты вернулся спустя столько лет? – эльф говорил без акцента, но голос его по-старчески скрипел, выдавая его истинный возраст. – Тебе запрещён проход на наши территории.

– А ты ничуть не изменился за все эти годы, Заитра, – холодный тон Дугара заставил меня вздрогнуть. – Я ожидал более тёплого приема от твоих детей.

– Мы запретили тебе появляться вблизи наших земель, демон. Мы все делаем то, что нам предписано.

– Да, но это не ваши земли, а земли Империи Виллион, и я пришел к тебе, эльф, чтобы ты вернул мне долг.

По толпе пополз шёпот возмущения из-за неуважительного обращения к старику. Я подумала, что если бы эльфы могли, то они бы гневными взглядами уже прожгли дыру в черепе Аэдана.

Сначала старец растерялся, но потом быстро совладал с собой:

– Чего ты хочешь? – лучи заходящего солнца отражались бликами от его залысин.

– Я требую убежища для своей подруги, – не договорив фразы, Дугар вынудил меня сделать шаг вперед, держась за его татуированную руку. – Я хочу, чтобы вы обеспечили её едой, кровом и защитой, пока она не сможет сражаться самостоятельно. Ты, Заитра, также должен изгнать скверну из её крови и отдать то, что принадлежит мне по праву.

– Ты хочешь сказать, что время пришло? – последние слова серокожего эльфа заметно встревожили старика, но никто из его окружения почему-то не разделил этих страхов.

– Да, старик, время пришло. Я же сказал, что вернусь.

Рука Хранителя сильнее сжалась на рукояти посоха.

– Это печальный день для нас всех.

– Земля не дремлет, старый друг, я сделаю всё, чтобы оно исчезло в тени.

– Да хранят тебя Одиннадцать Драконов, смельчак Омениса’ва.

– Я и сам являюсь таковым, – улыбка озарила худощавое лицо Дугара. – Не забывай о нашем договоре.

Под вопросительные возгласы из толпы Хранитель дрожащей рукой снял с себя амулет – тёмно-фиолетовый камень в золотой оправе. Эльфы не оценили этого жеста. Поляна тотчас зашумела недовольным многоголосьем лесных жителей, но, несмотря на это, старик Заитра передал амулет Аэдану. Я видела по его лицу, как он этого не хотел. Маленькая побрякушка значила для Хранителя больше, чем для остальных. В его глазах застыла безутешная печаль. Он словно отрывал от сердца самое дорогое, что у него было, будто прощаясь с кем-то очень близким, кого больше никогда не увидит.

– Я знал, что это когда-нибудь произойдёт, – с тоской прошамкал старик, когда амулет исчез в складках одежды демона-дракона. – Ничто не длится вечно.

– Излечи девочку от проклятья Этеры, старик, – от бесстрастного голоса Дугара стыла в жилах кровь. Ему было абсолютно наплевать на горе старого эльфа.

– Я сделаю всё для её быстрого выздоровления, – неясный взгляд Заитра резко обжег мое лицо. – Но ты, демон, должен уйти отсюда.

– Пока моя подруга находится у вас, я буду нести дозор на границах ваших территорий. За нами идёт охота. Я не позволю неприятелю подобраться к этому лагерю. – Аэдан подвёл меня к краю толпы и передал какому-то эльфу, который стоял ближе всех. Испуганный парень, как и я, явно этого не ожидал. – Не бойся, старик, я не стану докучать тебе своей компанией.

Окинув прощальным взглядом, Дугар оставил возле меня сумку с добром, после чего зашагал прочь к деревянной ограде, невзирая на вопросительные взгляды длинноухих зевак. Меч «Рубящий головы» он оставил у себя, как и мою обиду. Он не соизволил даже перекинуться со мной и парой фраз, прежде чем оставить под крылом незнакомых существ. Не сказал, где его потом искать и сколько времени займёт моё лечение.

Я посмотрела правде в глаза: Аэдан кинул меня в обществе, которое практически не знало человеческого языка и относилось ко мне как к существу второго сорта.

Неужели он думал, что я не вижу, с каким отвращением они смотрят на меня?

* * *

Только ближе к вечеру Демиан встретился лицом к лицу с графом Кристофом. День подходил к концу, освещая Главный зал тёплым светом заката, когда на пороге застыл последний потомок семьи Амон в компании Лукардо Доминики и ещё двоих стражников. Наследник трона не очень уверенно чувствовал себя в новых аристократических одеждах, но в них он наконец приобрел некий шарм и силу, какая и должна быть у сына императора некогда могущественной державы.

Делегация проводила Демиана Амона прямиком к столу в центре зала, где его уже ожидал граф и его приветливая магесса-дочь в новом изящном наряде. Лысоватый мужчина поднялся из-за стола, чтобы пожать руку светлоглазому лучнику.

– О, Амон-младший! – восторженно воскликнул он, скрепив знакомство сильным рукопожатием. – Я рад познакомиться с вами лично.

– Действительно, не стоит, – неловко улыбнулся Демиан. – Давайте проведем вечер с пользой и без формальностей.

– Хорошо, Демиан, я не стану давить на тебя титулами, – мужчина чуть нахмурился. – Можно же тебя так называть?

– Да, конечно. Не берите в голову.

– Я Кристоф Додзеро, – наконец представился граф. – А это моя дочь, Лоурен Додзеро. – Он указал на девушку в светлом платье, пошитом бархатными кружевами. – Но я думаю, вы уже знакомы.

Лоурен почтительно кивнула и растянулась в улыбке.

– Для меня её побег, признаю, стал настоящей трагедией, – продолжил говорить Кристоф. – Я думал о плохом, вплоть до похищения дочери наёмниками Каана, но потом, когда я получил от неё письмо, всё встало на свои места. – Демиан заметил, как граф с осуждением взглянул на темноглазого рыцаря Лукардо, стоявшего рядом. – Я был очень удивлен, что моя дочь нашла тебя быстрее моих воинов, отправленных на ваши поиски несколько недель назад. Это удивительно! Я всегда знал, что она способна на многое, но такое! – восхищение в лице пухловатого мужчины не могло быть поддельным. – Империя Виллион перед ней в долгу!

– Действительно, чудо, – притворно согласился Амон, молча вспоминая о том, как огонь, созданный из воздуха, трепыхался в ладони молодой Лоурен.

– Вести о вашем возвращении, Демиан, расходятся по землям Берселии очень быстро. Многие уже потеряли надежду на то, что семья Амон вновь возьмёт власть в свои руки. Но вы живы и невредимы, а значит, есть небольшой шанс, что Берселию не смогут уничтожить гражданские войны между наместниками и управителями разных провинций.

– Возможно, – парень пожал плечами. – Но какой смысл в том, что я вернусь в свет? После событий в столице и смерти моего брата Байрона всё пошло наперекосяк. Я общался с рабочими во дворе. Они поговаривают, что власть над Берселией взяли разбойники во главе с какой-то девчонкой, которая в прошлом разыскивалась стражей за разорение мелких поселений и нескольких графств. Разбойники до сих пор в столице?

– Насколько мне известно, трон сейчас занимает некий лорд, – леди Лоурен медленно подошла к отцу, отвесив кивок Лукардо, после чего тот и ещё несколько стражников, закованных в броню, зашагали к выходу из залы. – Говорят, что столица подверглась новому нападению со стороны неизвестного врага. Одну из стен города разнесли в руины, а девушка-разбойник, Присцилла Де’Лин, пропала без вести в разгар битвы.

– Что за кошмары происходят в Берселии, – тяжело выдохнул Демиан, – Этого я не знал. В любом случае, моё появление ничего не меняет. Власть переходит из рук в руки, а я считаюсь мертвецом.

– Многие мелкие наместники не согласны с нынешней политикой, – вновь подал голос граф и жестом пригласил всех присесть за стол. – Если ты, Демиан, согласен посетить несколько городов с тем, чтобы вернуть веру в свою семью, то мы сможем собрать неплохо вооружённую армию, чтобы вернуть трон законному наследнику, то есть тебе, – лицо мужчины заметно погрубело. – Я думаю, нас также поддержит Юг. Хозяин земель Силвании, старый хитрец Алвор, не горит желанием получить титул нового императора, поэтому, я считаю, будет неплохо отправить ему послание с взаимовыгодным предложением.

Ножки деревянных стульев заскрипели по полу. Амон-младший сел напротив графа, а задумчивая Лоурен – между ними двумя, завораживая красотой яркого платья. Она была неотразима. Грациозна, как дикая кошка, с улыбкой безгрешного ангела. Волосы её были аккуратно собраны на затылке. Каждая прядь знала своё место, не выбиваясь из-под диадемы многочисленных шпилек.

Солнце играло яркими бликами на гобеленах и каменных стенах с разнообразными трофеями в виде декоративных мечей и вееров. Несмотря на солнечный вечер, в зале трещал камин и горели свечи.

– Каким предложением? – без особого интереса спросил Демиан.

– Предложением перемирия и выгодной торговли. Пора налаживать отношения с соседями, ты так не думаешь? После смерти твоего отца все как с цепи сорвались.

– Да, это неплохая идея, – сомнения наследника трона мешали ему представить возрождение империи в мире с землями Четырех сторон. – Но она не очень реалистична, учитывая последние события.

– Всё всегда можно изменить, – звонкий голос Лоурен облетел залу продолжительным эхом.

Спустя полчаса служанка в тёмном наряде принесла столовые приборы и заваренный чай. Его хватило ровно на две кружки. Граф Кристоф немного поворчал на девушку, и она, заметно погрустнев, отправилась назад на кухню за горячим чаем для Амона-младшего.

– Где ты пропадал столько времени, Демиан? – строгие серо-зеленые глаза мужчины заставляли парня почувствовать себя неуютно.

– Я был в бегах, – нехотя произнес он, коснувшись взглядом пустой фарфоровой чашки. – Это был вопрос выживания. Мне неприятно говорить об этом.

Лоурен Додзеро опустила глаза и сделала глоток ароматного чая.

– Ну, главное, что всё позади, – граф повторил жест дочери. – Теперь мы сделаем все возможное, чтобы вернуть порядок в Берселию и империю в целом. Я хочу, чтобы завтра утром мы вместе отправились в графство Такеля. Этот человек жаждет вернуть столицу в руки рода Амон не меньше моего. Он хочет, чтобы ты произнёс речь перед его людьми и воодушевил их на подвиги. Сейчас очень тяжёлые времена для нас всех…

– Не стоит, отец, – вмешалась девушка. – Я сама могу сопровождать Демиана. Тем более что с нами отправится Лукардо. А тебе нужно готовиться к возвращению мамы. Вчера я получила от неё письмо. Она говорит, что находится в трёх днях пути с Западных островов.

– Что ж, – мужчина крепко задумался. – Я всё равно не хочу тебя отпускать в такую даль, дорогая, ведь вам придётся совершить круг по всей Берселии, но, если я дам под командование Лукардо больше людей, возможно, я позволю тебе покинуть родные земли графства.

Сначала Демиан с ужасом осознал, на какие трудности подписался, а затем чуть не подпрыгнул на месте от грохота открывающейся за спиной двери. Быстрые шаги засеменили по полу. Служанка в одно мгновенье преодолела расстояние от входа до стола и остановилась возле Амона с горячим чайничком в руках.

Мужчина поднял на неё взгляд и почувствовал, как оцепенение проняло его до костей. Наёмница. Рыжеволосая. Она стояла в шаге от него с плохо замаскированной ухмылкой. Волосы распущены. Потрёпанное платье сидело по фигуре. Продолжая улыбаться, она аккуратно налила ему чай. От неё веяло холодом и запахом сладких благовоний. Определённо, это была та девушка из леса, что преследовала его. Точно она. Амон не мог ошибиться. Он не сводил с неё глаз, выискивая хоть одно различие с особой, что желала его смерти.

Ничего. То же лицо. Те же хитрые глаза. Опасность, ощутимая за километры. Твёрдая рука и взгляд убийцы. Лицо алчного человека, считающего себя выше всех остальных.

– Простите, милорд, – притворная улыбка наёмницы стала ещё шире. Она неуклюже поклонилась Демиану. – Я надеюсь, вы не очень долго томились в ожидании. Чтобы загладить свою вину, я заварила вам очень хороший чай по повелению кухарки.

– Спасибо, девочка, можешь идти, – граф явно хотел, чтобы она поскорее покинула зал.

– Если что-то понадобится, я буду неподалёку, – наёмница удалилась так же быстро, как и вошла.

Амон не мог прийти в себя. Руки, лежащие на коленях, колотило в приступе дрожи. Холодный пот проступал под рубашкой от запаха заморского чая. Там мог быть яд. Более того, мужчина был в этом уверен. Она решила его отравить. Решила действовать исподтишка, раз её прошлые попытки покушений завершились провалом. Главная задача наемников Каана – убийство, и неважно, каким именно способом. Они не могут отказаться от полученного задания. Либо умирает цель, либо наёмник. Третьего не дано.

Демиан встретился с взволнованным взглядом Лоурен. Вероятно, она не узнала недавнюю знакомую из леса, но смогла заметить, как начал вести себя Амон.

– О, я знаю этот аромат. Служанки заварили чай из моей коллекции, – мечтательный голос графа Кристофа был пропитан добродушием. – Он мне достался от краснокожих кочевников, посетивших наш город несколько месяцев назад. Этот аромат я почувствовал из самого поместья! Сладковатый, очень необычный. Как запах благоухающего букета цветов. Кочевники торговали на главной улице, и мне пришлось послать слуг за их вкусными напитками.

С сомнением и жутким нежеланием Демиан прикоснулся к кружке. Жар обжег его ладонь. Сладкий запах казался обманчивым. Он не мог и глотка сделать, при всём уважении к графу. Сердце Амона билось как ненормальное.

– Прошу, попробуй, – настаивал усатый мужчина. – Ты ничего вкуснее не пробовал!

Амон хотел забить тревогу, сказать о наёмнице, но он помнил слова подруги-магессы об отношении её отца к владениям Каана. Он должен был молчать, или придумать выход из сложившейся ситуации. Волнение мешало соображать. Кровь пульсировала в висках.

– Конечно.

Он видел только один выход. Кружка, поднятая над столом, выскользнула из рук Амона и ошпарила его кипятком. То была жертва, чтобы утром увидеть рассвет.

С шипением Демиан вскочил с места, рефлекторно отряхивая промокшую одежду.

– Осторожнее! – граф не скрыл беспокойства, тут же поднявшись из-за стола.

– Прошу извинить, милорд, – ощущая нарастающую боль от ожогов, Амон быстрым шагом пошел к дальнему выходу из залы. – Я сменю одежду.

Лоурен не заставила себя ждать.

В коридоре она догнала Демиана и схватила за рукав богатой рубахи. Закат темнел на горизонте лесных просторов за одиноким окном.

– Как это понимать?! – в её голосе прозвучал не то страх, не то злоба.

– Наёмница. – Амон прислонился к стене, стараясь отдышаться. Коридор пустовал. Тишина поместья вселяла тревогу. – Это была она. Та девчонка в белом из леса. Я не могу ошибаться. Она принесла мне чай. Там мог быть яд.

Девушка непонимающе нахмурилась.

– Наёмница? Здесь? Это похоже на паранойю. У нас в слугах ходит несколько рыжеволосых девушек.

– Ты знаешь их всех в лицо?

– Нет.

– А стражники знают прислугу в лицо?

– Я сомневаюсь.

– В этом-то и дело! – Демиан начинал злиться как на себя, так и на свою знакомую. – Она могла легко проникнуть в город под видом простолюдинки! Наёмники нашли меня!

– Тебе нужно успокоиться, – Лоурен бережно положила ему руку на плечо. – Тебе многое пришлось пережить, но теперь ты в безопасности. Поверь мне. Здесь нет наёмников Каана.

– Почему ты не веришь мне?! – возмущённо воскликнул Амон, игнорируя спокойный тон собеседницы. – Это была она! Ты угрожала ей огнем!

Девушка испуганно оглянулась по сторонам. Только лишь замолчав, Демиан понял, что он только что произнёс.

– Я сомневаюсь, что это была действительно она, – дочь графа перешла на шёпот. – А про магию лучше вообще не заикаться в этих стенах. Ясно?

– Прости, я забыл. – Дрожащей рукой Амон стер со лба пот. – Я не знаю, что со мной. Это очень сложно. Наёмники, потеря семьи…

– Не продолжай. Я всё понимаю.

Недолго помолчав, Демиан серьёзно посмотрел на девушку.

– Ты хочешь знать, что случилось в столице в тот день?

– Да, – её ответ прозвучал с ноткой испуга.

– Я расскажу тебе всё, если мы сейчас же займёмся поисками наёмницы.

– Но мой отец, он же ждёт нас в зале…

Печаль в глазах Лоурен показалась глубже моря, а от тяжести мыслей не осталось и тени улыбки на лице.

– Придумай что-нибудь. Скажи, что мне нездоровится, и я прилег отдохнуть.

– Это нехорошо по отношению к нему.

– Если ты хочешь уберечь родных от смерти, тебе придется поверить мне. Это была наёмница. Позволь мне доказать.

Демиан не собирался сдаваться. Его злость, смешанная с растерянностью, с невероятной скоростью переросла в чувство справедливости. Этой ночью он не собирался ложиться спать, зная, что под крышей его нового убежища блуждает замаскированный убийца.

– Нет. Это я тебе докажу, что среди слуг тебе некого бояться.

Больше Лоурен не проронила ни звука. Она чуть ли не бегом помчалась обратно к графу, а переполненный решимостью Амон пошёл в свою комнату за сухой одеждой и луком с колчаном стрел.

* * *

– Я была в конюшне! – девушка в платье застыла на пороге комнаты Демиана, пока тот натягивал тетиву. Низ светлого платья Лоурен заметно испачкался в грязи. – Моему Доберу вспороли брюхо!

– А я тебе что говорил. Это предупреждение.

Юноша нисколько не удивился. Паника магессы показалась ему вполне естественным явлением.

– Ты был прав! – испуганно выпалила она.

– Идём. Мы должны вычислить наёмников среди прислуги.

Закинув ремешок оружия через плечо, Демиан направился на кухню через запасную лестницу, которой мало кто пользовался. У него было предостаточно времени, чтобы изучить поместье вдоль и поперёк в отсутствие графа Кристофа.

Так как Лоурен отставала от него, ему пришлось сбавить скорость, но когда он почти добрался до кухни, чувствуя соблазнительный аромат жареных цыплят к ужину, застыл на месте.

– Нет, мы идем в конюшню, – тихо произнес парень, повернувшись к подруге. – Ты кому-нибудь говорила, что случилось с твоим скакуном?

– Нет, – девушка с легкостью совладала с отдышкой. Её лицо заметно залилось краской. – А что? Я не видела конюха на месте. Я сразу пошла за тобой.

– Я боюсь предположить, что конюх лежит сейчас где-нибудь в канаве. – Демиан рванул в обратном направлении, но потом резко остановился. – Тебе обязательно сейчас ходить в платье?

– Я могу переодеться.

– Хорошо. Только быстро, – Амон не стал более задерживаться. – Я буду ждать тебя во дворе.

* * *

Демиан ощущал холодок на спине, и дело было не только в ледяном ветре. Лоурен понадобилось около десяти минут, чтобы снять с себя вечерний наряд и выйти на улицу в костюме для верховой езды. Небо темнело, зажигая далёкие звезды.

– Мой отец очень волнуется за тебя, – произнесла девушка, спустившись вниз с крыльца с ярким фонарем в руках. – Утром он хочет побеседовать с тобой глазу на глаз.

– Хорошо.

Секунду-другую Амон любовался на огонь за стеклянной перегородкой, но потом мотнул головой и пошёл в сторону конюшни. Патрульных стражников на улице не наблюдалось. Может, оно было и к лучшему, так как по легенде Амон-младший должен был отдыхать в своей комнате, но, с другой стороны, это его встревожило ещё сильнее – стража никогда не покидала своего поста возле главного входа.

– Здесь всегда так тихо? – мужчина обернулся к златовласой девушке. Без платья она передвигалась гораздо быстрее. Не отставала.

– Уже почти полночь. Так и должно быть. Знаешь, если бы улицы наполнили крики, это было бы хуже.

– Согласен.

Конюшня находилась у южной стены поместья. Запахом навоза и лошадей Демиана шибануло в нос ещё до того, как он приблизился к порогу. Дверь оказалась настежь раскрыта. Темнота и беспокойное фырчанье тренированных скакунов, томящихся в загонах, какое-то время мешали мужчине сделать шаг внутрь деревянного строения.

– Здесь точно кто-то есть, – тревожно прошептала Лоурен, спрятав за спину фонарь. – Лошади беспокойны, потому что чувствуют угрозу.

– Здесь может быть засада, – напрягся лучник.

– Тогда почему мы не можем сказать стражникам о том, что происходит?

– Ты видишь хоть одного?

– Нет.

– У нас нет времени на поиски. Если наёмники проникли в поместье, нам всем угрожает серьезная опасность. Идем.

Конюшня графа могла показаться больше самого поместья, но это было не так. Бесшумно наступая на разбросанное под ногами сено, Демиан шёл вперед, держа лук со стрелой наготове, а магесса следовала за ним по пятам, освещая фонарём перепуганных лошадей с огромными стеклянными глазами. Они сразу пятились от оград с возмущённым ржанием при виде маленького огонька света. Темногривые скакуны сразу выдали их появление на территории конюшни.

– У тебя есть с собой какое-нибудь оружие? – Амон встал в центре второго помещения, направив стрелу в темноту длинного коридора. В воздухе, помимо навоза, тошнотворно запахло смертью. Этот запах был ему очень хорошо знаком…

– Кинжал, – по голосу казалось, что девушка совсем поникла, поддаваясь тревоге. – Этого достаточно? Может, рассказать обо всем отцу?

– Уже поздно. – Знакомый голос, преследующий Демиана в ночных кошмарах, прозвучал откуда-то издалека.

Сначала голос. А затем в самом дальнем конце конюшни под испуганное ржание лошадей возник одинокий факел.

– Ты! – мужчина мгновенно отправил стрелу в сторону замаячившего света, но не попал в рыжеволосую наёмницу. С большого расстояния Амон-младший редко когда мог поразить цель.

Вторую и третью стрелу он выпустил на ходу. Они со свистом полетели в воительницу, но та ловко увернулась от них, не выпуская из рук факела. От разочарования и злости руки лучника стали трястись, как тогда, в обеденном зале, а мир вокруг начал расплываться перед глазами.

Когда Амон, оскалив зубы, занял оборонительную позу напротив наёмницы, она мелодично пропела:

– Как тебе чай, Демиан Амон? Я слышала, ты вылил его на себя. Зря, – она присела на деревянные коробки у стены, не скрывая издевательской ухмылки. В руках девушки не было оружия, зато она снова надела на себя кожаный доспех. – Я не добавляла в чай яда, но я знала, что ты подумаешь иначе. Ты предсказуем.

– Как ты попала в поместье?! – Лоурен остановилась за спиной друга, вытащив крохотный ножик из кармана. Выглядела она ещё беспокойнее, чем Демиан.

– У ваших стражников очень маленькое жалование, миледи Лоурен Додзеро, – воркующий тон неприятельницы только раздражал. – Они согласны пустить кого угодно за несколько золотых. Я бы посоветовала вам сменить стражников, но этого уже не требуется. – Мерзкая ухмылка оставалась на её лице, когда она показала на высокий стог сена.

Ноги пропавшего караульного стража торчали из-под высушенной травы. Запах смерти и крови перебивал вонь лошадиного навоза. Всё встало на свои места. В стоге сена покоился явно не один труп.

– Ты бездушная тварь! – новая стрела полетела в наёмницу, но она успела спрыгнуть с коробок раньше, чем стрела достигла цели.

– Пока ты жив, Амон, будут гибнуть другие.

Демиан пустил в убийцу ещё одну стрелу, но вновь промазал. Он не мог обуздать свой гнев. Отчаянье от бессилия болезненней ножа лишало его сил.

– Взять их! – внезапно скомандовала девушка под грохот закрывшихся дверей конюшни.

Мышеловка захлопнулась.

Шаги послышались со всех сторон. Лоурен успела только всхлипнуть, прежде чем руки одного из наёмников Каана сошлись на её шее. Фонарь выпал из её рук, но не разбился, а кинжал отлетел куда-то в тень.

Демиан же был готов к засаде, но его ударили по голове быстрее, чем он понял, что к чему. Один наёмник вырвал лук из его рук, а второй всем своим весом прижал его к пропахшей дерьмом земле. Задорный смех рыжеволосой наемницы напоминал лязг железных механизмов.

– Я не думала, что всё будет настолько легко! – бестия вручила факел одному из наёмников в капюшоне и достала из ножен изогнутый клинок. – Здесь всё и закончится!

– Ты…! – завопила девушка-маг, но ей сразу заткнули рот.

С Демианом сделали то же самое. Он лишь слышал, как Лоурен билась в руках вооруженного громилы.

– Твоя подруга отправится в рабство к крупному феодалу в земли Песка. Я уже нашла на неё покупателей… Не Орден Терры, но всё же лучше, чем ничего, – наёмница придавила голову беспомощного Демиана грязной подошвой ботинка. – А ты, беглец, найдёшь свой конец здесь.

Она присела возле него на колени, схватила за волосы и поднесла лезвие к его горлу. Её ухмылка даже сейчас оставалась неизменной, жестокой, будто из застывшего воска.

Девушка решила всё сделать сразу, не позволяя жертве высказать своего последнего желания. Холодное лезвие коснулось плоти… Кровь струей потекла по коже. В какой-то момент Амон-младший смирился с неизбежным, переставая вырываться из захвата, но тут наёмница вдруг закричала от боли и упала на спину, откидывая от себя клинок.

– Уйди из моей головы! Уйди! – закричала она, обхватив руками лицо.

Не прошло и секунды, как второй наёмник, стоявший рядом с ней, также рухнул на землю. Затем следующий. Парень, что держал Демиана, тоже не смог совладать с собой и в конвульсиях откинулся спиной на стог сена.

Лошади в панике метались по загонам, поднимая шум. В ушах стоял звон.

Амон, ничего не понимая, поднялся с земли и взглянул в сторону Лоурен, зажимая неглубокую рану. Она стояла с вытянутой вперед рукой, гневно разглядывая бьющегося в немой агонии мужчину возле своих ног. Её пальцы хаотично подрагивали. Магия окутала помещение. Воздух тяжелел сам по себе, начиная давить на плечи. Происходящее больше напоминало сон, чем разборки с убийцами.

– Лоурен…

Девушка не ответила. Перешагнув через крупного мужика в лёгком доспехе, она почти вплотную подошла к рыжеволосой бестии, корчившейся на земле. Та истошно завопила, чуть ли не вырывая на себе волосы при виде магессы.

– Твоё имя, – прорычала дочь графа. Её глаза закрывали выпавшие из прически пряди волосы.

– Я отправлю тебя в Орден Терры, деревенская шлюха! – наёмница сопротивлялась на пределе своих возможностей. Блефовала. Угроза прозвучала не убедительнее её «игры» в поместье во время чаепития.

– Твое имя, убийца! – удар ногой пришелся наемнице в бедро. Она скрючилась пополам, всхлипнув от боли.

– Карен, – вскрикнула она, задыхаясь.

Снова пред глазами Демиана возникло что-то, что смогло поставить его в тупик. Воздух грузом давил на его плечи, а граница между понятиями «хорошего» и «плохого» таинственным образом исчезла из его головы. Магия подруги не только стёрла ухмылки с лиц наемных убийц, обезоружив их, но и спасла ему жизнь. Ещё бы чуть-чуть, и…

Он продолжал держаться за шею, не понимая, что вообще делать. Амон только смотрел, как приветливая Лоурен, которую он знал, за считанные секунды перевоплотилась в злобного кукловода, настоящую ведьму, заставившую по повелению танцующих пальцев извиваться лежащих на земле наемников.

– Тебе известно, кто я, Карен? – лед звенел в бесстрастном голосе магессы.

– Дочь графа, маг, – каждое слово наёмницы приходилось на резкий выдох. Теперь она уже хваталась не за голову, а за горло. Она не могла набрать воздуха в лёгкие. Задыхалась.

– Если Орден Терры появится на территории Берселии, Карен, ты знаешь, что станет с империей Виллион? – издевательские нотки в голосе магессы больше походили на угрозу. – От неё и камня на камне не останется. Маги не сдадутся без боя, а такие как ты, Карен, будут вынуждены бежать из родных домов. Мы способны на многое. Слышишь меня? Мы станем твоим ночным кошмаром. Ты поверишь мне на слово или хочешь в этом убедиться?

– Нет! – ответ больше напомнил волчий вой.

– Мы сделаем с тобой то же, что ты пыталась сделать с Демианом. – Лоурен ещё раз ударила наемницу, но на этот раз в живот. – Пока Демиан находится радом со мной и гостит на моей земле, вы и пальцем его не тронете. Любой из вас, – после этой фразы каждый из наёмников заскулил как раненый щенок. – Любой, кто ещё хоть раз попадется мне на глаза, найдёт свой вечный покой. Моё терпение не безгранично.

– Кто платит вам, наёмница? Кто так жаждет моей смерти? – растерянный Амон, все ещё закрывая рану ладонью, вышел из-за спины магессы и присел возле Карен, насильно поддерживая зрительный контакт с ней. Она ничего не соображала. Глаза метались из стороны в сторону, а кожа всё заметнее синела от удушья. Девушка показалась ему слишком беспомощной для убийцы… Но жалости к ней он не испытал.

– Кто-то из Высшего общества! – в голосе Карен прозвучала мольба. – Я не знаю! Мы просто получаем деньги! Заказчик скрывает свое лицо!

– Как его зовут?

– Я не знаю! – рыжеволосая девушка разревелась как ребенок, потеряв остатки былой гордости.

– Она и правда не знает, – подтвердила Лоурен, ослабив действие своих чар. Дыхание Карен мгновенно выровнялось, а гнев дочери графа бесследно улетучился. – Они просто делают свою работу. Нужной тебе информации нет в её голове. Я проверила.

Как только магия ослабла, наемники, все до единого, перестали дергаться. Нет, не умерли, просто отправились в мир грёз. По крайней мере, Амон хотел так думать, радуясь, что снова может дышать, не прилагая к этому усилий.

– Мы должны рассказать об этом твоему отцу, понравится ему это или нет.

Лоурен опустила руку, оставив наёмников лежать неподвижно, но лошади не прекращали буйствовать, взрывая тишину какофонией звуков. Если бы не подрагивающий на земле фонарь магессы, чудом уцелевший, то темнота давно бы поглотила все. Факел воинов Каана потух ещё до того, как неведомая сила прижала их всех к земле.

– Скоро стража будет здесь. Эти наёмники больше не причинят тебе вреда.

– Но придут другие.

– Ты думаешь, я не справлюсь с ними?

Демиан с благодарностью и толикой страха взглянул на девушку. Она владела силой, которая внушала трепет. Его мнение насчёт магии понемногу начало меняться, так как он уяснил кое-что очень важное: магия для Лоурен служила не оружием массового поражения, как стараются убедить людей древние манускрипты Ордена, а средством самообороны.

Парень постарался ободряюще улыбнуться подруге, но в ответ вместо прежней лучезарной улыбки девушки увидел лишь измученное усталостью лицо.

– Я верю тебе, – после недолгого молчания согласился Амон. – Но не стоит брать столько ответственности на себя. Я и сам могу драться.

– Это мой выбор, – грубо отрезала Лоурен.

Амон не нашёлся, что ответить, и не успел подобрать нужных слов. Сквозь встревоженный гогот лошадей отчётливо донёсся скрип открывающихся дверей и тяжелые шаги закованных в броню стражников графства.

Ночь обещала быть долгой.

* * *

Алукан, чей род принадлежал к далёким южным землям за границами Империи, приказал каравану остановиться. Уставшие мулы, тянущие за собой тяжёлые повозки, чуть ли не падали от усталости.

– Посмотрите на это! – с нескрываемой ненавистью воскликнул смуглокожий воин, спрыгнув с места извозчика. – Вот он – Каан Олки’Ра – дом убийц нашего вождя!

– Алу… Все уже спят, – молодая женщина с чёрными как смоль волосами высунулась в окно повозки, спросонья потирая глаза. Её руки, как и шею, украшали многочисленные браслеты. – Едем дальше. Местью ты не вернёшь отца и мать. Нас давно ждут дома, – она тяжело вздохнула. – Мы все устали, а печаль не уходит из наших сердец. Мы вернемся сюда, когда придет время.

– Нет, мы отомстим сейчас! – мужчина гневно пронзил соплеменницу взглядом и сделал еще несколько шагов дальше по дороге. Ночь внимала его жестоким мыслям. Впереди, как манящая мишень, мерцали огни города наёмников, спрятавшегося средь густых лесных зарослей. Либо сейчас, либо никогда. Алукан во что бы то ни стало должен был пролить кровь убийц до рассвета, тем самым вернув честь своего клана.

– Что же вы делаете так далеко от дома?

Холодные потоки воздуха, пронзившие ночь, заставили мужчину отшатнуться. Он даже не заметил, как незнакомец в чёрном одеянии подкрался к нему сзади. На голову его был накинут капюшон, как у монахов храма Дугары, а вокруг него витала тьма, ледяная и всепоглощающая.

– Уйди от меня, мертвец! – с испугом воскликнул Алукан, вскинув пред собой заточенный клинок. – Я вижу, кто ты есть!

– И кто же? – игриво поинтересовался чужак, размяв белые костяшки пальцев.

– Ты – жнец здешних земель, которого держит за руку сама смерть! – мужчина с ужасом отметил, что от страха его язык начал заплетаться. – Гниль, разрушившая империю, и корень всех здешних бед!

– Жаль, но ты не увидишь моего триумфа, – худощавый монах жестом указал собеседнику на караван.

Все. Все до одного: мужчины, женщины, дети, мулы… Все были мертвы. Вокруг опрокинутых набок повозок и раскиданных по земле пожитков лежало множество тел, лишь издали походивших на человеческие.

– Невозможно, – с отчаяньем выдохнул Алукан. – Невозможно!

Его возлюбленная, красавица Боретта, теперь напоминала иссохший скелет, обтянутый серой кожей. Единственное, что отличало ее от остальных покойников – это браслеты, украшавшие ее руки и шею.

– Ты ответишь за это! – взревел мужчина и, вложив всю свою ярость в удар, обрушил его на монаха. Но магия никогда не поддавалась воле воинской стали. Клинок Алукана прошел сквозь противника, развеяв его худощавое тело черной дымкой. Голубые глаза колдуна, выглянувшие из-под капюшона в момент ответного удара, были последним, что узрел пред забвеньем последний вождь клана кочевников.

– Спасибо вам, безвестные люди, – произнес маг после трапезы, на прощанье оглядев разгромленный караван. – Вы продлили мне жизнь еще на несколько дней. Да упокоит Дугар ваши души.

Глава 3 Свои среди чужих

Гневный крик заставил стены башни содрогнуться. Если бы книги императорской библиотеки имели собственную волю, они бы в страхе попрятались по тёмным углам.

– Повтори! – прорычал Джованни и, не задумываясь, швырнул ветхую книгу в стену.

Низкорослый гонец замялся, не поднимая головы на обозлённого мужчину. Пыльные книжные шкафы с потрёпанными временем фолиантами преграждали ему путь к выходу. Парень в капюшоне всем сердцем жаждал покинуть библиотеку, сжимая в руке смятый клочок пергамента, но не мог не повиноваться новоявленному хозяину Северных земель.

– Я здесь ни при чем, милорд, – нервно заикаясь, начал оправдываться тот. – Я… Я лишь должен был передать вам послание от управительницы Каана.

– Повтори! – взревел лорд.

Гонец инстинктивно зажмурился:

– Эльф Присцилла была обнаружена наёмником группы «Феникс» среди кочевников-торговцев. План наёмника провалился, но он успел ранить цель ядом Этеры. С того вечера прошло четыре дня. Вероятно, Присцилла Де’Лин мертва. Наёмники сообщают вам, что обыскали все близлежащие территории. Девушки нигде нет. Они попросили меня прибыть к вам с докладом об успешно выполненном задании.

– Я просил найти, а не убить! Тем более – ядом!

Хватило одного лёгкого толчка, чтобы юнец в дорожном плаще отлетел в сторону и потерял равновесие, споткнувшись о неровность на каменном полу. Вокруг светловолосого мужчины хлопьями летала пыль в свете полуденного солнца.

– Я ни в чём не виноват, милорд! – простонал мальчишка, медленно поднимаясь с пола. Его колотило от страха, а вместе с тем капюшон съехал с его косматой головы, выставляя на всеобщее обозрение выпученные глаза и стекающие по щекам слезы.

Джованни схватил гонца за ворот и прижал к стене, куда совсем недавно отлетела книга.

– Ты сейчас же направишься в Каан, ничтожество! – волчий взгляд безумия ошпарил беспомощного паренька незримым пламенем. – Сейчас же отправишь им птицу с моим посланием! Ясно?! Ты запомнил все, что я сказал?!

– Да, – покорно всхлипнул несчастный, обмякнув в хватке лорда.

Хозяин Севера только ещё больше разозлился.

Одно движение руки – и парень вновь отлетел в сторону, плюхнувшись на живот. Какое-то время он тихо скулил, подавляя рыдания, после чего неуклюже поднялся на ноги и сломя голову понёсся к выходу, плутая меж книжных полок, словно за ним гналась голодная стая бродячих собак.

Быстрые шаги затихли после характерного грохота захлопывающихся дверей, но лорд так и стоял в оцепенении, разглядывая пустоту перед собой. Его крепко стиснутые зубы и раздувающиеся от гнева ноздри говорили обо всем красноречивее слов. Лицо мужчины побагровело от гнева, а сам он никак не мог умерить хриплое дыхание, непроизвольно вырывающееся из его груди.

– Я знаю, ты здесь, ведьма, – прошипел он сквозь зубы, казалось, позабыв о перепуганном гонце. – Я давно учуял тебя по запаху застарелой подгнившей плоти.

– Я так рада тебя видеть, дорогой Джованни, – незамедлительно отозвалось потустороннее эхо, затихая под высоким потолком.

Любой мог бы подумать, что мужчина говорил сам с собой, но мгновение спустя из пыли и солнечных лучей за спиной лорда соткалась высокая фигура, которой принадлежал голос. Ашила. Древняя колдунья Песка, которую Орден Терры обходил стороной. Дневной свет насквозь пронизывал её тело, не отбрасывая теней. Владыке Севера явился не кто иной, как призрак мрачных детских историй.

Он повернулся к ней лицом:

– Гореть бы тебе в пасти ненасытного Дугара.

– Не всё сразу, мальчик, не всё сразу, – старуха беззаботно рассмеялась.

Полупрозрачная, неосязаемая, она прошла сквозь голубоглазого лорда, оставляя за собой шлейф призрачной дымки. Длинное одеяние волоклось за ней по полу, а распущенные седые волосы, подобно щупальцам, вольно танцевали в пропитанном затхлостью воздухе.

– Что ты сделала с девчонкой, карга? – Джованни не потерял прежнего напора. В его взгляде промелькнуло нечто похожее на тревогу, но тут же пропало, не оставив следа.

– А разве для тебя важно? – дерзкая улыбка, не свойственная пожилым людям, украсила морщинистое лицо. – Я подумала, что ей будет полезно разобраться в себе, многое понять, а у нас с тобой, дорогой, старые счеты.

– Одно воспоминание о тебе, Ашила, вызывает у меня отвращение, сравнимое только с видом собачьего дерьма, – мужчина внимательно следил за прозрачной гостьей, прохаживавшейся вдоль книжного ряда безымянных рукописей. – Или мне нужно называть тебя Хеленой Броундет, старуха?

Ведьма пропустила мимо ушей все оскорбления, слепым взором осматриваясь вокруг:

– Знаешь, Джованни, я никогда не думала, что ты доберешься до трона. Я удивлена. Скольких людей ты принес в жертву, чтобы добиться поставленных целей, и скольких принесешь ещё?

– Ты будешь первой, – дал он однозначный ответ, не ослабляя сжатых кулаков.

– Будь по-твоему, старый друг, я позволю тебе взять реванш и сыграть со мной в новую игру. – Седовласая женщина ходила по кругу, медленно переступая с ноги на ногу. – Но в этот раз пострадает гораздо больше людей. Готов ли ты заплатить такую цену?

– Справедливость на моей стороне. Я повешу твою голову как трофей, чтобы каждый знал о моем могуществе.

– Тогда будь готов к войне.

Сделав шаг к окну, старуха моментально растворилась в белых солнечных лучах. Она исчезла, но тут где-то за шкафами с треском распахнулась дубовая дверь, впуская в лабиринты библиотеки морозный ветер.

– На нас напали, милорд! – звон латных доспехов выдал Альфонса раньше встревоженного голоса. – Армия противника пересекает морские границы! Что делать?!

– Объявить войну людям Песка! – отозвался Джованни, раскинув руками. Он до сих пор смотрел в ту точку, где только что испарилась Ашила. Гнев питал его решимость. – Готовь войска к самой жестокой битве тысячелетия! Сначала падет Песок, а затем остальные, кто посмеет встать на моём пути!

* * *

Десять капель отвара Этеры способны убить несколько ездовых коней. Три капли отвара Этеры выжал старик Заитра из моей крови, применив к этому все свои знания.

Я не могла сказать, что процедура происходила безболезненно. Сквозь жар я чувствовала, как яд отделялся от моих внутренностей и медленно подползал по жилам к надрезам на руках, как белые ленточные черви толщиною с волос. Эта процедура длилась несколько часов. Самых длинных, болезненных и жутких часов в моей жизни.

Когда всё закончилось, меня переложили в отдельный шатёр, маленький и невзрачный, который, скорее всего, использовался как прачечная. Я провалялась пару дней среди выстиранного тряпья в бреду лихорадки и нескончаемых сновидений, пока кто-то из подручных Старейшины Заитра не разбудил меня, насильно заставив выпить несколько кружек воды.

Сначала меня продолжало рвать, но потом определённо стало лучше. Через день у меня появились силы встать на ноги, а через два я смогла самостоятельно выйти на свежий воздух и прогуляться по эльфийскому лагерю.

Эльфы не доверяли мне. Обходили меня стороной и шептались на родном языке, бросая косые взгляды. Я не понимала ничего из того, что они говорили, и через несколько дней была готова отдать всё, лишь бы научиться их языку, чтобы понять причину их страха и ненависти ко мне.

Даже здесь я была изгоем. Да, они меня кормили, позволили переодеться в рубаху местного пошива, мягкую как бархат, дарили крышу над головой, но я чувствовала их враждебность и нежелание находиться рядом.

Я не знала, где носило Аэдана, и не могла разыскать в лагере своих вещей. Мне никто не хотел помогать. Единственным, к кому я могла обратиться, был Старейшина, но меня близко не подпускали к его шатру. Эльфы-стражники при виде меня кидали какие-то неуклюжие фразы на родном языке, очень колкие, судя по интонации, и хватались за рукояти мечей. Я бросила затею поговорить со стариком Заитра после третьей попытки.

Общество эльфов отличалось от людского общинного строя больше, чем я себе представляла. Они держались за свои семьи и гордились происхождением, кем бы ни рождались. Главы семей представляли из себя Совет, а старец Заитра являлся единственным нейтральным лицом в любых спорах, выполняя роль наблюдателя и судьи.

Лагерь растягивался на несколько километров, от края холма до деревянных укреплений, напоминая сельский город из палаток и шатров. У них было всё, кроме лавок с продовольствием, торговцев и специальных мест для увеселений. Каждый занимался тем, чем должен. Среди них были охотники, рыбаки и собиратели, существовали мастера оружия, повара, стражники, дозорные и няньки. Никто не был никому ничем обязан. Каждый выполнял свою работу и гордился этим, получая за труды горячую еду и сладкий сон. У эльфов даже не было золотых монет. Они никому ничего не платили. Если мир людей увядал в погоне за богатством, то эльфийские кланы жили в благополучии и согласии с природой. Их всех связывали крепкие узы. Они сотрудничали друг с другом, смеялись и шутили, будь ты хоть родом из самой низкой по статусу семьи. Они считали своим долгом помогать собратьям, и потому все их действия напоминали работу слаженного механизма из множества исправных шестеренок и бобин.

Пошел третий день моего осознанного пребывания в эльфийской обители, когда ко мне в шатёр-прачечную заявился сам Заитра со своей свитой седовласых подпевал и парой вооруженных эльфов-стражников. Главы влиятельных семей выглядели мрачнее самого Старейшины. Светлые одеяния закрывали их ноги, а в вытянутых ушах мерцали металлические серьги, обозначавшие их главенство над всеми остальными.

Как я заметила, серьги носили только те, кто входил в Совет клана.

– Ты должна уйти, – без тени акцента прошамкал старик, спрятав руки в широких рукавах белоснежного одеяния, опираясь на трость.

– Почему? – я инстинктивно поднялась с койки. Дневной сон не удался. Эльфы застали меня врасплох.

– Потому что мы уходим, – глаза старца закрывались под тяжестью морщин. Мне казалось, что за эти несколько дней Заитра постарел на десятки лет. Я не видела его с момента моего исцеления, но не стала задавать лишних вопросов.

– Куда уходите? Зачем?

– Здесь небезопасно, дитя, мы должны вернуться домой, а ты должна уйти. Война скоро поглотит собой Империю, а мы не хотим участвовать в этом бессмысленном кровопролитии.

– Почему я не могу пойти с вами? – слова вырвались сами собой. Я не очень-то желала отправиться в путешествие с враждебными эльфами, но и идти обратно одной по Пустой Тропе меня тоже не прельщало.

– Ты нам не нужна, – ответил один из седоволосых мужчин, страшно коверкая слова. – Ты – человек, и должна отправиться к людям. Старейшина выполнил свой долг перед демоном. Мы уходим, уходишь и ты.

– А где мои вещи? Почему все это время вы держали меня в неведении?!

– Это не твоё дело, – грубо отрезал старик Заитра. – Ты должна уйти сейчас же. Мы даем тебе время до вечера. Если ты не уйдёшь сама, мы выгоним тебя силой.

– Превосходно!

– Твои вещи лежат у выхода, – высунулся снаружи страж в доспехах, приоткрыв полог. Холодный воздух вытеснил из шатра уют. – Уходи. Тебе здесь не рады.

– Будь по-вашему!

Так и не отблагодарив Старейшину за выздоровление, я прошла мимо него, нарочно задев кого-то из его свиты плечом.

На улице моросил дождь. Ветер пропитался сыростью. Я слышала, как капли слабо молотили по шатрам и доспехам караульных. Каждая семья грелась у своего костра под плотными навесами, откуда-то доносился стук молота по наковальне, а где-то позади за холмом слышался шелест скоротечной реки и зеленых листьев.

Мой слух улучшился десятикратно с тех пор, как я потеряла человеческий облик, но эта способность приносила лишь бессонные ночи и много лишних переживаний.

Я пересекала главную поляну под конвоем плетущихся следом стражников, минуя остроугольные крыши палаточного городка. Светловолосые эльфы с плохо скрываемыми улыбками облегчения наблюдали, как я покидаю их дом. Никто из них не осмелился выползти под дождь, чтобы убедиться, что я ухожу навсегда. Они только провожали меня взглядами и перешептывались между собой. Своими сплетнями и неуважением эльфы очень напоминали людей.

Я злилась на них. Злилась почему-то на себя. И каждая новая капля, попавшая за шиворот, злила меня ещё больше. Сырая земля затягивала сапоги, как трясина, а уши мёрзли на холодном ветру. Я шла, не оглядываясь назад, но все же сделала это, когда за спиной послышался глухой радостный гул. Игнорируя эльфов, я накинула на себя дорожный плащ, уже изрядно промокший, и повесила сумку через плечо.

К черту… Пора было убираться из этих краев.

Стража на выходе расступилась, звеня латами, пропустив меня вперед. Грязь хлюпала под ногами. Мой караул встал оборонительной стеной за изгородью лагеря. Видимо, они должны были убедиться, что я покинула их территории.

– Удачи в пути, така’ши! – безразлично крикнул мне один из стражников.

Я не отреагировала на это и пошла быстрее по размытой дождем тропе. Почему-то в эти секунды горечь обиды вместо яда начала грызть изнутри. Обида, злость, отчаянье, тоска – все это причиняло боль. Я не знала, куда идти и что делать. Не знала, где искать Аэдана и как выйти к торговым путям из эльфийских топей.

Одиночество… Да, то самое одиночество своей тяжестью придавливало меня к сырой земле. Оно хотело прикончить меня не меньше, чем наёмники, и напоминало о себе столь же часто, как голос красноречивой совести.

У эльфов было все: семья, друзья, место, куда можно вернуться. А у меня?

Я остановилась под навесом из шуршащих на ветру листьев и накинула на голову капюшон, услышав за спиной торопливые шаги. Они только будили во мне раздражение.

– Подожди! Постой! – эльфийский акцент быстро вернул меня в реальность.

Пришлось обернуться.

Перепрыгивая через лужи, какой-то эльф стремительно нагонял меня с набитой доверху сумкой через плечо и колчаном стрел. На ногах – кожаные сапоги, сверху – белая льняная накидка с длинным рукавом на пуговицах, на голове – капюшон.

Парень добежал до меня и согнулся пополам, пытаясь отдышаться. Я видела, что он не привык бегать. Какое-то время мне пришлось смотреть на него в ожидании, но, когда он выпрямился в полный рост, я невольно проглотила язык.

– Я пойду с тобой. Мне нужно попасть в город, – тяжело дыша, объяснился он, ломая знакомые мне слова.

– Ты откуда вообще?!

– Я… – эльф обеспокоенно растерялся, наблюдая за моей реакцией.

Признаю, я обомлела. Острые уши говорили о принадлежности паренька к эльфийской общине, но вот его внешность казалась более чем необычной. Вместо светлых волос – иссиня-чёрные; более тёмный оттенок кожи, совершенно иное строение лица, разрез глаз и их цвет.

– Я тебя не видела среди остальных!

– Я ходил на большую рыбалку, – эльф виновато уставился в землю. – Но теперь я должен уйти отсюда.

– Ты из этого клана? – я в недоумении указала рукой на еле различимую ограду вдали за деревьями, где стража все ещё не покидала своего поста.

– Да, – он не поднимал на меня взгляда чёрных глаз. – Но не совсем. Моя мама много путешествовала с Гёто.

– Гёто? – я совсем запуталась. – Это племена с далеких островов востока?

– Да. Я полукровка.

– Я вижу.

Он вытянул вперёд правую руку:

– Посмотри на мои пальцы. Все ненавидят меня из-за них.

– Не понимаю.

– Сравни.

Я с осторожностью выставила свою руку. Его пальцы больше походили на человеческие, чем мои. Они выглядели более пропорциональными, а ладонь казалась более широкой. Парень обладал ушами эльфа, но имел человеческие руки. Полукровка. Гёто. Не такой, как они все – светловолосые и надменные.

– Эльфы ненавидят меня, – тихо повторил он. – Я должен уйти в город.

– А при чём здесь я?

– Ты тоже идёшь в город, – собеседник боязливо посмотрел на меня.

По его суженным глазам я поняла: он сомневался даже в том, что говорит! Кажется, парень с рождения говорил только на эльфийском и сейчас с трудом понимал то, что я пыталась до него донести!

Я промолчала, слушая воинственную барабанную дробь усиливающегося дождя.

– Извини, – почти по слогам произнес тот. – Меня зовут…

– Не важно, я буду звать тебя Гёто. – грубо перебила я эльфа-полукровку.

Он настолько меня смутил, что я не знала, как правильно отреагировать. Поэтому я просто развернулась и пошла дальше по узкой тропе, протоптанной дозорными отрядами.

– Но, – промямлил он где-то позади. Судя по всему, пошел за мной.

– Не спорь, – вновь отрезала я, ускоряя шаг. – Будешь просто Гёто.

* * *

Через несколько часов плутания по лесу я вышла на то место, где мы оставляли с Аэданом лошадей. К моему удивлению, ни его, ни скакунов на месте не оказалось. Об их недавнем пребывании здесь говорило только пепелище костра и несколько засохших навозных куч.

Возможно, Аэдан ночевал здесь несколько дней подряд. Но вот куда он отправился потом, оставалось тайной. Я даже начинала ловить себя на мысли, что он мог специально бросить меня здесь.

– Всё в порядке? – спросил темноволосый эльф, выбираясь из кустарника. Пока мы шли, он всё время сдержанно молчал, с опаской осматриваясь по сторонам. Гёто об этой местности знал не больше моего. Сначала мне не нравилась его компания, но потом, когда несколько раз я чуть не распласталась звездой в грязевых лужах, пришлось признать, что попутчики могут быть полезны в этом путешествии.

Я с досадой оглянула эльфа:

– Думаю, надо устроить привал, – от тяжести сумки начинало ломить шею.

– Хорошо, – он согласился быстрее, чем я закончила фразу.

Прячась от дождя, превратившегося в настоящий ливень, мы присели под старым дубом в надежде, что листва скроет нас от погодного ненастья. Гёто устроился чуть поодаль от меня на корнях дерева. Продолжал молчать. Не улыбался. Мы сидели в тишине, слушая, как капли с шумом достигали земли. Я вымокла насквозь, он тоже. Я чувствовала себя хуже выплывшей из болота жабы, такой же липкой, холодной и мокрой. Я была уверена, что парню-эльфу досталось не меньше, но он не подавал виду. На его лице не было никаких эмоций – только морщины недовольства постепенно собирались на лбу.

Несколько минут я беспрерывно наблюдала за ним. Он снял капюшон, когда понял, что в нём ему не будет теплее. Дождевая вода стекала ручьем с его волос, собранных в хвост на затылке. С открытой головой он стал выглядеть старше, чем показалось сначала. Явно старше меня.

– Ты не обижаешься? – я заставила его обратить на себя внимание. – Прости, я сама не понимаю, что говорю.

– Всё нормально, – выдохнул он и тут же перевел тему. – Ты выглядела так, будто ожидала здесь кого-то увидеть.

– У меня был попутчик. Он ушёл.

– Он должен был находиться здесь?

– Возможно. – Пришлось пожать плечами и отвести глаза.

– Я этого не знал. Мне жаль.

Ненадолго повисла тишина. Дождь шелестел листвой.

– В какой город ты идешь? – вновь завела я разговор, чувствуя ползущий по спине холодок. – Ты навсегда покинул клан?

– Я не хочу больше возвращаться, – фыркнул Гёто. – Я рыбачил по нескольку дней подряд, лишь бы не видеть сородичей. Мне не нравится говорить об этом. – Искажения знакомых слов действовали на меня отрезвляюще и заставляли голову работать. Я быстро подбирала по смыслу подходящие слова.

– Если ты идёшь в город Каан, то нам не по пути.

– Каан? – удивление сменило маску безразличия на лице эльфа. – Этот город – столица?

– Нет. Столица называется Ортог.

– Я иду в столицу, – парень упёрся взглядом в землю у собственных сапог. – Я слышал, там красиво.

– А почему ты решил покинуть клан именно сегодня?

– Они хотят вернуться на родные земли. Я там никогда не был. Мой дом – Берселия. Мне нет смысла отправляться с остальными.

Ухмылка невольно поползла по лицу:

– Твоя мать – эльф, правильно? Она выглядит так же, как и остальные эльфы? А отец – из племен гёто?

– Это было давно, – парень смерил меня недоверчивым взглядом, каким я любовалась на протяжении нескольких дней в лагере остроухих. – И я так же не хочу говорить об этом.

– Прости.

– Забудь.

Больше я не осмелилась раскрывать рта. Гёто показался мне расстроенным. После неудачной беседы он сложил руки на груди и совсем поник, вжавшись спиной в ствол дерева.

Молчание действовало угнетающе, а ливень только усиливался. Вскоре из-за стены проливного дождя стало почти невозможным разглядеть что-нибудь вдали. Аэдан не собирался возвращаться за мной. Я замерзала, Гёто спал. Или делал вид, что спит. Я не беспокоила его и лишь лихорадочно размышляла над нелепостью ситуации.

Аэдан унес мой меч! Забрал лошадей! Я бы, возможно, могла пойти по следам копыт, но дождь размыл дороги. Так или иначе, мой путь лежал в Ортог, где по приказу Джованни лишили жизни моего Хаку. Я должна была вернуться и отомстить. Вернуться и забрать жизнь Джованни, а также тех, кто будет мне противостоять.

Гёто неожиданно вскочил на ноги, напугав меня до полусмерти. Растрёпанный бурей ворон выглядел бы более дружелюбно, чем он.

– Чужак! – прошипел парень, широко распахнув восточные глаза.

– Чужак? – в недоумении повторила я. – Какого…

Болт арбалета воткнулся в дерево над моей головой. Все повторялось вновь, как в лагере кочевников: я повалилась на землю, и ещё один снаряд вошел в древесную кору. Через несколько секунд третий болт просвистел где-то над ухом.

Наёмник. Опять. Наверняка тот же самый. Дождь мешал ему точно навести прицел. Я радовалась, что на этот раз меня спасла непогода, а не сбежавший Аэдан.

Пока я бездействовала, нырнув ничком в грязь, Гёто вытащил из-за спины эльфийский лук. Сначала я не заметила этого, но, когда подняла на него глаза, он уже навскидку отстреливался от противника. Скорость человеческих рук поражала – он стрелял лучше всех тех, кто когда-либо встречался на моем пути.

Я поднялась на ноги и схватила Гёто за капюшон, оттащив его назад за широкий ствол дерева. И как раз вовремя: стальной болт впился в землю возле наших ног, затем ещё один, ещё. Все мимо. Наёмник, кем бы он ни был, целился в нас из трехзарядного арбалета. Я благословила Дугаров за дождь и паренька-полукровку с луком.

Сердце колотило в ушах, но с этим несложно было совладать:

– У тебя есть ещё что-нибудь, помимо стрел?

– Нож в сумке, – неразборчиво прошептал эльф.

Ещё три болта воткнулось в кору несчастного дерева, но уже с другой стороны. Наёмник пытался обойти нас с тыла, перезаряжая арбалет во время коротких перебежек.

– Стреляй!

Гёто послушался. Высунулся из-за укрытия. Сквозь шум дождя послышался свист стрел и характерные щелчки спускового крючка орудия врага – он сумел подобраться к нам очень близко.

Эльф отвлекал наёмника, а я в два прыжка очутилась возле его сумки. Рукоять ножа торчала из бокового кармана. Действительно ножа! Маленького ножа для разделки рыбных потрохов.

Лучше, чем ничего.

Два из трёх болтов угодили в ближайший ствол осины – от неожиданности сердце поменялось местами с желудком. Я молилась, чтобы наёмник был здесь один, а не с компанией кровожадных друзей.

– Вижу его! – воскликнул Гёто и прижался к дубу рядом со мной. Железные снаряды воткнулись в его следы, оставленные на грязи.

– Он перезаряжает арбалет всего несколько секунд. – Я прислонилась к эльфу, чтобы прошептать ему кое-что на ухо. Парень был ростом с меня, и потому мне не пришлось подпрыгивать или наклоняться к нему. – Ты сможешь отвлечь его, пока я подберусь к нему сзади?

– Чужак исчез в тени высокого дерева. – Гёто даже не удостоил меня взглядом. Я лишь заметила, как сильно дрожали его руки. – Большая шляпа на голове.

– Шляпа? – снаряды вновь вонзились в старый дуб.

– Шляпа его выдала.

Сомнений не осталось – этот тип убил предводителя кочевников и его жену, а также поразил меня ядом. Он шёл за мной через всю Пустую Тропу.

Где носит Аэдана?!

– Ты стреляешь – я пойду.

– Нет, – покачал головой эльф. – Я пойду.

И, не дожидаясь очередной атаки наёмника, Гёто выскочил из-за укрытия под вражеский огонь. Он с лёгкостью увернулся от выпущенных болтов и подбежал к неприятелю на расстояние вытянутой руки. Прописал ему заострённым краем лука по лицу. Тот даже опомниться не успел – животный крик мужчины в шляпе на мгновение перекрыл собой дождь.

Я наблюдала за этим из-за укрытия, но спустя секунду какая-то тварь схватила меня за волосы и закрыла рот ладонью.

Здесь я поняла: их было двое! Один прятался, другой атаковал! Я не услышала приближающихся шагов из-за шума!

От кожаных перчаток наёмника пахло едким табачным дымом. Убийца поплатился за подлость несколькими ударами в брюхо ножом в моём кулаке. Хватка ослабла, но он не сдавался. Его дыхание превращалось в хриплый озлобленный рык. Медведеобразный мужик усердно пытался утащить меня подальше в дождь.

Тем временем новый крик наёмника в шляпе оглушающим эхом облетел мрачный лес. Краем глаза я уловила, как Гёто всадил ему стрелу в грудную клетку, ловко избегая ударов по голове металлической махиной-арбалетом, которым наёмник в припадке слепой ярости размахивал как мухобойкой.

Секунда – и убийца в перчатках отпустил мои волосы. Его поразила оперенная стрела, теперь торчащая из правой глазницы. Мгновенная смерть. Эльф-полукровка выпустил её в прыжке, когда уклонялся от очередного удара противника.

Невероятная скорость, мастерство… Владение луком выше всяких похвал.

Я бросилась на помощь Гёто, лишь мельком взглянув на поверженного убийцу.

Казалось, время вокруг замедлило свой ход. Я видела сквозь дождь, как замахивался мужик в шляпе, видела, как темноволосому эльфу катастрофически не хватало скорости для уклонения, но ничего не могла поделать. Удар арбалетом пришёлся ему в голову и снес с ног, повалив в грязь. Я спешила к Гёто, сопротивляясь затягивающей трясине, выставив перед собой окровавленный нож, и влетела в наёмника, когда он собирался наступить на парня-эльфа своей огромной ногой.

Смешно. Моей массы тела не хватило даже для того, чтобы убийца просто покачнулся в сторону. Он остался стоять на месте, как пустившее корни дерево. В руках арбалет, в грудине стрела. Лицо наёмника скрывала маска. Он смотрел на меня сверху вниз, сощурив надменные синие глаза, выглядывавшие из-под соломенной шляпы. Он даже не заметил, что я пырнула его ножом. В этот момент мужик-великан показался мне ангелом смерти. Он был гораздо выше и шире меня. Ростом я не доставала ему даже до груди.

Мне стало по-настоящему страшно, но страх не помешал мне быстро выйти из столбняка и дёрнуть за оперённый наконечник стрелы, вырвав её из тела противника. Он хотел огреть меня арбалетом, как сделал это с Гёто: сделал шаг вперед, замахнулся, но потом… Наёмник просто истошно завопил, стоило стреле оказаться у меня в руке. Завопил и попятился назад, схватившись свободной ручищей за рваную дыру в груди. В этот миг в его плечо угодила новая стрела.

Крик огромной твари заложил уши и на мгновение заглушил дождь. Я оглянулась на Гёто: он сидел на земле позади меня с наставленным на наёмника луком. По его лицу вместе с дождевой водой стекала кровь. Удар арбалетом пришёлся парню точно в лоб. Он выглядел страшно недовольным. Недовольным, обозлённым, но живым.

Всё ещё сжимая в руке нож, я подскочила к наёмнику и ещё раз вогнала в него лезвие по самую рукоять. Одного взмаха руки хватило, чтобы я отлетела к ближайшему дереву. Удар тяжёлым арбалетом угодил в предплечье. Мужик не пожалел на это сил… Откинул меня в грязь, после чего сам бросился наутёк. Лёжа в сырой жиже, я только могла наблюдать, как его соломенная шляпа лавировала между зарослями тростника вдали за ветвями деревьев.

Вовремя появившейся Гёто помог мне подняться на ноги. Он, так же, как и я, тяжело дышал. Небольшая рана на его лбу опухла и впитала в себя все оттенки синего и фиолетового цвета, аккуратно собранные волосы выбились из-под стягивающей нити, а его белая накидка и вовсе перестала быть белой.

Я прислонилась к берёзе спиной, стараясь отдышаться и прийти в себя. С каждым новым вздохом появлялось понимание, что на правой руке не просто синяк, а что-то гораздо серьезнее. Дождевая вода с волос стекала за шиворот.

– Как зовут тебя, парень? – я попыталась улыбнуться новому знакомому, прикрывая ладонью больное предплечье. Ткань рукава моей эльфийской рубахи окрасилась в красный цвет. – Спасибо, что помог.

– Я Ватари Ва Орлиенс Дейлли Саратариель Ма’Серрей. – произнес Гёто с гордостью, прижав к груди лук.

Он только взглянул на меня, а я уже ужаснулась от представления, как буду раз за разом произносить это нагромождение слов.

– Может, всё же Гёто?

– Лучше – Ватари, – тут его легкая улыбка дружелюбия на окровавленном лице скисла, а глаза с прежней злобой метнулись в сторону сбежавшего убийцы. – Это был наёмник, да? Если наёмник, то он ещё вернется. Таков их кодекс.

Я искренне удивилась:

– Откуда ты это знаешь? Ты же эльф. Среди вас нет наёмников.

Ватари недовольно хмыкнул.

– Я старше, чем ты думаешь, така’ши, – эльфийское слово ударило по ушам, как лязг зубов дракона в гробовой тишине. – Я пережил, наверное, несколько твоих жизней, и знаю гораздо больше, чем ты можешь себе представить.

– Но…

Он перебил меня так же грубо, как я его в первые минуты знакомства:

– А также я знаю, что ты – человек, – неясно откуда взявшаяся агрессия в его голосе заставила меня почувствовать горечь своих же колких слов. – Сначала я принял тебя за полукровку, но от тебя не пахнет эльфом. Ты не думаешь, как эльф, и в тебе нет ни капли эльфийской крови.

Я попыталась возразить, но Гёто жестом руки заставил меня закрыть рот. Звенящая сталь в его голосе вынуждала думать, что я перед ним в чём-то сильно провинилась. Он злился на меня. Возможно, начал ненавидеть, как его светловолосые собратья. Ватари смотрел на меня тем же взглядом отчуждения и неприязни.

– Ещё я знаю, что твоя обманчивая внешность как-то связана с наёмниками, – продолжил он, игнорируя ливень. – И, если ты не хочешь однажды проснуться с железным болтом в голове, то в твоих интересах догнать этого убийцу, пока он не вернулся в своё гнездо.

– Прости?

Гёто непонимающе посмотрел на меня. Затем насупился, нахмурив брови. Его не смущал проливной дождь, бивший каплями по макушке. Он начал злиться на меня ещё сильнее.

– В нору. В дом. Ясно?

– Ясно, – все остальные слова застряли в гортани.

– Сейчас мы соберём вещи и пойдём по следу наёмника. Он не мог далеко уйти.

И я молча с ним согласилась, не представляя, что бы произошло, если бы Гёто остался пережидать непогоду в лагере.

* * *

Капли дождя с силой барабанили по окну кареты, стекая вниз водопадом. Воздух ощутимо похолодел снаружи, сопровождая ненастье порывистыми ветрами, а тёмные тучи над верхушками деревьев сменялись все большей синевой. Буря не собиралась прекращаться и только взывала к тоске.

Лоурен чувствовала себя неспокойно, слушая, как ливень безустанно колотил по крыше отцовской кареты. Тревога проникла в самые тёмные уголки её души. Она смотрела в окно на деревья, покорно покачивающиеся под гнётом обозлённого ветра, и с сочувствием думала о Лукардо с группой солдат, что охраняли карету снаружи.

Наверное, им приходилось несладко.

Демиан Амон сидел напротив девушки и с таким же отсутствующим взглядом глядел в сторону мрачных пейзажей дремучего леса. Его не радовало, что пришлось покидать земли графа Кристофа под проливным дождём. Также ему не нравилось, что его буквально заставили путешествовать сидя в карете, а не верхом на лошади, привлекая всеобщий интерес. Ему не нравилось чересчур навязчивое внимание слуг, забота графа, приставленные рыцари-телохранители, следовавшие за ним по пятам, и нравоучения мудрого Лукардо о безопасности. В какой-то степени Демиан в карете начал казаться Лоурен более счастливым, чем в поместье, поскольку он мог посвятить несколько часов поездки до графства Такеля самому себе и тягостным раздумьям, удручающим и без того его хмурое настроение.

Карета покачивалась, нагоняя дремоту, колеса скрипели. Через шум дождя и далекие завывания ветра слышался приглушённый топот копыт конвоя насквозь продрогших рыцарей. Тусклая масляная лампа покачивалась из стороны в сторону над головами молчаливой пары и так и норовила сорваться с держащей её цепи. В карете – полумрак, снаружи – почти ночная темнота. Холодный воздух пропитался сыростью.

Когда один из стражников с зажжённым факелом в руке проехал мимо окна, Демиан со вздохом раздражения вжался в мягкое сиденье, сложив руки на груди. Растрёпанные волосы лезли ему в глаза, в блеске которых читалась только невероятная усталость. Недовольство и переживания раскрывали его истинный возраст, а также этому способствовала заметно отросшая щетина и синяки недосыпа на осунувшемся овальном лице.

Одели будущего императора так, как повелевал статус: во всё новое с иголочки самых лучших портных графства. Отец Лоурен настоял, чтобы Демиан явился перед людьми в своем новом чёрно-бордовом костюме на золотых пуговицах, но магесса понимала, что когда эскорт прибудет в графство Такеля, Амон сменит дворянскую одежду на любые доспехи, которые сможет найти. Он говорил так: «Если мне и предстоит воодушевить людей на грядущую войну, то только с оружием в руках, потому что людям нужен пример для подражания, а не мальчик в богатых тряпках».

Светловолосая девушка недолго думая накинула на плечи шерстяную шаль. Пышное тёмно-коричневое платье со вставками белого бархата не согревало её от ощутимых сквозняков. В этот момент она почему-то вспомнила о наёмниках, теперь гостивших в темницах возле каменных казарм. Путешествие на соседские земли графа Такеля несколько дней откладывалось только потому, что Кристоф Додзеро хотел добыть из детей Каана хоть какие-нибудь важные сведенья. У него ничего не вышло. Наёмница Карен молчала, не говорили и все остальные. Выдать секреты общества наёмников и личности заказчиков для них всё равно, что смерть. Поэтому, спустя несколько долгих дней допросов, граф Кристоф решил сделать перерыв и отправить убийц гнить в камеры, пока те не решатся все рассказать сами.

Также он снарядил несколько десятков опытных бойцов для охраны наследника Амона, опасаясь, что другие наёмники могут прийти за его жизнью. Самых сильных и ловких из них граф сделал личной свитой Демиана, обязывая их не спускать с парня глаз.

Лоурен тоже не избежала излишней заботы отца. Кристоф Додзеро согласился её отпустить только под личную ответственность Лукардо Доминики и его бдительный надзор. Одно представление о том, что его любимая дочь чуть не лишилась жизни от рук грязных разбойников, повергла мужчину в ярость. Девушка долго гадала, что же злило её отца больше: пойманные убийцы или алчность городской стражи, пропустивших наёмников в город?

Все шло к тому, что граф Кристоф рано или поздно объявит войну хозяевам Каана, накликав на себя серьёзные проблемы.

– О чем думает твой отец? – вдруг подал голос Демиан, сморщившись в непонимании. – Он действительно считает, что мы соберем армию и пойдем штурмовать Ортог? Это нормально?

– Он думает, что многие люди пойдут за тобой, как за последней надеждой вернуть империи Виллион прежнее могущество, – девушка молча порадовалась, что напряжённая тишина наконец закончилась. – Почему ты спрашиваешь?

– Мне кажется, наши шансы равны нулю. – Амон встретился с девушкой глазами, на миг соскользнув взглядом на блеск золотого ожерелья. – После того, как власть перешла в руки простолюдинам, все начали считать, что каждый может занять трон. Берселию вот-вот захлестнёт гражданская война. Люди готовы перегрызть друг друга за лишний клочок земли на карте собственных владений.

– Ты преувеличиваешь. – Лоурен помотала головой. – Отец созывал собрание местных аристократов около месяца назад. Знать не хочет подстраиваться под новых правителей. Многие из них уже стары, и они не хотят привыкать к чему-то новому. Поэтому они с радостью отдадут своих воинов под наше командование, лишь бы восстановить в Берселии прежний порядок.

– Как же я не хочу возвращать трон, – голос Демиана стал более резок. – Я бы с радостью бежал отсюда на первом попавшемся корабле, но, видимо, я действительно должен следовать давно загаданному пути. Я чувствую вину перед братьями и отцом, – он на секунду замолчал. – Перед братом и отцом. Если у меня получится прогнать чернь из замка, я тем самым верну им долг и остановлю бессмысленные перепалки между амбициозными землевладельцами. Я долго думал над этим.

– И что ты решил?

– Решил? – собеседник невесело рассмеялся. – Судьба просто издевается надо мной. Я никогда не хотел быть императором. Всегда думал, что когда придет время, Байрон будет править империей не хуже отца. Но получилось так, что вся ответственность легла на меня, и если я сбегу, то предам свою семью. Меня всё чаще посещают мысли, что отец бы не одобрил, если бы узнал, что его сын предпочитает оставить родной дом, нежели биться за него.

Лоурен согласно закивала, не найдя нужных слов. Её радовало, что Демиан решился взглянуть проблемам в лицо, но она также понимала, каких трудов ему это стоило.

Ветер с дождём снаружи усилился, начиная лупить по дверям кареты.

– Что случилось в тот день? – спросила девушка, когда её друг вновь уставился в окно. – Ты обещал рассказать.

– Я помню, – недовольно буркнул Демиан, выдержав недолгую паузу. – Может, не сейчас?

– Сейчас! Ты обещал! Я помогла тебе с наёмниками, теперь твоя очередь выполнить обещание!

Мужчина нехотя отвернулся от темного окна.

– Ты действительно хочешь знать?

– Да!

– Я не хочу сейчас говорить об этом. Я расскажу, но потом. Не здесь.

– Сейчас! – продолжала настаивать молодая магесса с искоркой мольбы в глазах. – Из-за дождя нас не слышно. Никто ничего не узнает. Как ты собираешься говорить со мной потом, при такой внушительной компании телохранителей?

– Честно говоря, я думал, что ты забудешь об этом, и мне не придется снова переживать тот вечер.

– Ты обещал, – вновь произнесла она.

Демиан медленно обвёл взглядом богатый интерьер кареты, словно мысленно ругаясь с сомнениями. Всем своим видом он показывал, что решился на этот разговор через силу.

– Что тебе известно? – на его лице застыло отвращение, смешанное с высокомерием.

– Я знаю, что после смерти императора трон занял Байрон Амон. На тот момент ему ещё не было сорока лет, зато была жена с побережья земель Уинсона и маленький сын – Лоурен с осторожностью подбирала слова, нервно пересчитывая пальцами складки на подоле платья. – Юг, Восток и Запад посчитали, что не будут приклоняться перед желторотым юнцом и объявили себя отдельными державами.

– Дальше, – бесстрастно бросил Амон. Голос казался холоднее цвета его глаз.

– Твой брат попытался исправить положение – девушка опустила глаза на свою кожаную обувь, не в силах выдержать тяжёлого взгляда друга. – Через несколько недель он устроил званый бал, пригласив хозяев Трёх Сторон, чтобы показать себя и Берселию в лучшем свете.

– И что случилось потом? – парень вновь сложил руки на груди.

Магессе потребовалось несколько секунд, чтобы сформулировать ответ:

– Твой второй старший брат перерезал горло Байрону у всех на глазах и объявил себя новым правителем Берселии, также решив судьбу жены Байрона и его ребёнка. Это окончательно испортило отношения между Сторонами, и с тех пор хозяева земель в кровопролитных спорах решают, кто будет новым императором Виллиона.

– Ты всё сама рассказала, Лоурен, зачем тебе я? Ты всё и так знаешь.

– Я хочу знать, почему твои братья затеяли драку в тронном зале у всех на виду, – девушка попыталась прибавить уверенности своим словам, но вышло фальшиво. Её лепет был почти неслышным из-за дождя. – Что именно они не поделили? Власть? Богатство? Всё так просто? К чему прилюдное решение проблем?

– М-м, – превосходство на лице Демиана сменилось печалью. – А что, если я скажу тебе, что мой брат, Салазар, покончил с собой после смерти отца?

– Как это?! – магесса ожидала чего угодно, но не таких новостей.

Собеседник растерянно пожал плечами:

– Он всю жизнь отличался от нас с Байроном слишком радикальными взглядами на мир. Мы не уследили за ним. И он… – послышался вздох.

– Что он сделал? – Лоурен Додзеро испугано поднесла ладонь к губам.

Карета покачнулась, наехав на неровность.

– Он прыгнул с балкона, – отчаянье, не поддельное – настоящее, возникло в стеклянных глазах замученного мужчины. – Я с ужасом вспоминаю, как мы с братом под покровом темноты отскабливали его от мостовой внутреннего двора. Мы никому ничего не сказали. Байрон решил, что смерть правителя – это уже очень большой удар для народа, и мы решили умолчать о гибели Салазара. Мы похоронили его в закрытом гробу возле родового склепа, ночью, пока никто не видел, а придворным сказали, что он отправился с дипломатической миссией к Восточным землям.

– Но в тронном зале…

– Представь, каково было моё удивление, когда я увидел Салазара. – Демиан не дал подруге договорить. – Я вошел в тронный зал именно в тот момент, когда Салазар выпустил из захвата колыхающегося в конвульсиях Байрона с перерезанной шеей. – Амон поморщился, а взгляд устремился в пустоту. – Я убежал? Испугался? – вопросы он скорее задавал сам себе. – Да. Любой бы испугался на моем месте. Сначала это исчадье Дугаров под крики ошарашенной толпы объявило себя новым императором, подняв вверх руку с ножом, а затем кинулось за мной.

– Разве такое возможно? – девушка не сводила глаз с собеседника. Она пыталась различить в его чертах ложь, но там был только страх.

– Ты не видела эти глаза, Лоурен, в них не было ничего человеческого. – Амон глядел куда-то сквозь пространство. Лицо – глиняная маска. Тусклое освещение масляной лампы прекрасно передавало всю атмосферу рассказа. – А цвет кожи? Бледный. Почти серый. Когда мы с Байроном видели его в последний раз, Салазара было не узнать. Он разбился в лепешку о камни. Поломанные кости, внутренности, разбитый череп…

– Это точно был он?

Демиан обреченно вздохнул:

– Я могу поклясться всеми богами, что в тот вечер видел именно Салазара. Даже одет он был в то, в чём мы его похоронили, – рассказчик выдавил из себя грустную ухмылку. – Он догнал меня на первом этаже замка. Повалил. Смеялся. Не давал подняться на ноги. Покалечил, но не убил. У него была такая возможность, но он ей не воспользовался. И я сбежал, как трус. Я признаю свою слабость.

– А потом?

– Дальше ты знаешь, – отмахнулся он. – Меня стали преследовать наёмники. Я жил как дикарь, прячась на болотах.

– В голове не укладывается. Это невозможно! – Лоурен не знала, куда выплеснуть свои эмоции. – Получается, твой мёртвый брат убил живого брата?! А потом правил Берселией?

– Да.

– И через несколько дней разбойники захватили Ортог?!

– Так говорят.

– Твой брат, Салазар, как ты думаешь, он…?

– Мёртв, – без колебаний произнес Демиан. – И на этот раз – наверняка. Разбойники должны были прикончить его, когда ворвались во дворец. То, что я видел, не было человеком. Скорее, ходячий мертвец, собранный по частям. Это хуже любого ночного кошмара.

– Здесь замешана магия, – тревожно прошептала девушка другу, подвинувшись на край сиденья. – Я в этом уверена. Я слышала о магии, способной возвращать людей к жизни.

Парень проигнорировал наблюдение подруги.

– Первое время я убеждал себя, что мне просто почудилось, и что не Салазар убил Байрона, а кто-то другой.

– Но это был Салазар, – тихо закончила фразу Амона Лоурен.

– Да.

– Спасибо, что рассказал.

– Надеюсь, мы больше не станем возвращаться к этому разговору?

– Никогда, – девушка бережно коснулась пальцами руки Демиана. – Если ты раскрываешь мне свои секреты, значит – доверяешь. Спасибо.

Парень молчаливо кивнул, улыбнулся и убрал руку в карман. Слишком холоден. Слишком безразличен и сдержан. Лоурен Додзеро устало взглянула в окно с мыслью: «А доверяет ли?»

* * *

Я проклинала этот дождь и длинные, замерзающие на ветру уши. Сапоги наполнились холодной водой до краев, но я всё шла, утопая ногами в грязи. Ледяная вода стекала по лицу, копилась под одеждой, плащом и сумкой. Меня трясло от холода. Хотелось остановиться, спрятаться в сухое место, погреться у костра, но вместо этого я старалась не отставать от Гёто, пролезая за ним следом через колючие терновые ветви.

Эльф был настроен серьезно. Он шёл точно по пути из кровавых отметин на высокой траве. Наёмник был где-то рядом. Убегал. Судя по помятой растительности – не раз падал и снова поднимался. Великан в шляпе был у нас на крючке. Он знал об этом, потому и петлял между поросшими мхом деревьями, оставляя кровавые следы на всём, чём угодно, пытаясь сбить нас с пути.

Однако Гёто всегда выбирал правильный путь.

Наёмника мы догнали где-то на Пустой Тропе, невероятным образом вывернув из чащи леса на дорогу. На расстоянии нескольких десятков метров великан в шляпе торопливо, в полусогнутом состоянии устремлялся вдаль.

За всё время погони я впервые улыбнулась: несмотря на холод, сырость, сопливый нос и раненное предплечье, я была готова взять реванш. В левой руке я держала меч, правой сжимала кинжал. Пропахший табаком наёмник со стрелой в глазнице любезно поделился со мной своим оружием и несколькими листовками Джованни с упоминанием о награде.

Я скинула вещи в траву на обочине дороги. Разглядывая вдалеке широкую спину убийцы, я вспоминала, как этот упырь бессердечно лишил жизни нескольких кочевников и заставил страдать меня от яда.

Я хотела мести.

– Что ты задумала? – Ватари смерил меня взглядом, в котором читалось не то осуждение, не то испуг.

– Мне нужен лучник, – я размяла затёкшую спину. – Поможешь?

Сжав губы в узкую полоску, парень кивнул.

Я взяла разбег. Дождь хлестал по лицу. В ушах засвистело. Ноги скользили по грязи. Наёмник узнал о моем приближении далеко не сразу. Я успела пробежать половину пути, прежде чем он обернулся на хлюпающий звук моих шагов. Выпущенные им болты снесло в сторону порывистым ветром. Он был слаб. Ранен. Вдобавок – испуган.

Счёт шёл на секунды.

Я влетела в него здоровым предплечьем, после чего гардой приложила ему по подбородку. Он поскользнулся на грязи, упал. Не удержал равновесия. Соломенная шляпа оказалась в луже, арбалет исчез в траве. Пока великан барахтался в грязи, я придавила его сверху, встав коленями на его широкую грудную клетку.

Убийца не мог подняться. Не мог скинуть меня. Проиграл. Правой ногой я надавливала на его рану от стрелы Гёто. Он рычал, но размахивал руками недолго. Роскошная седовласая шевелюра наёмника полностью извалялась в грязи из-за жалких попыток избавиться от кинжала, приставленного к горлу.

Мои намеренья великан понял сразу. Он шипел, рычал, прекращая извиваться, но продолжал смотреть на меня с прежним вызовом, словно спрашивая: «Тебе слабо?».

Его голубые глаза бесили меня. Они насмехались, выискивали во мне изъяны и слабости. Заглядывали прямо в душу. Я хотела увидеть, как жизнь будет медленно увядать в этих мерзких глазах, но сначала я должна была снять с наёмника маску.

Даже разбойники знали о понятиях чести. Меня всегда учили, что прежде чем лишить жизни достойного противника, нужно запомнить его лицо и узнать имя. Нужно запоминать всех, кто стремился стать лучше тебя, но в итоге проиграл. Одна моя ненависть стоила того, чтобы добавить имя убийцы-великана в почётный список.

Ватари замер за моей спиной с луком наготове, когда я потянулась к чёрной ткани на лице воина.

– Во имя Дугаров! – в меня будто угодила молния. Я чуть не прикусила язык. – Чудовище!

Только сейчас я осознала, что всё это время меня преследовала женщина. И не просто огромная женщина, а женщина народа Роми, самого редкого вида. Она была Ёмой: вместо кожи – чешуя, маленький разрез глаз, изогнутые брови, рот – от уха до уха, а вместо ровного ряда зубов – острые клыки. Ёмы меньше из всех Роми походили на людей. Они избегали цивилизации и жили там, где веками стоят только голые скалы и почти не растёт трава.

Но что же случилось теперь?

Ёма громко клацнула зубами и издала пронзительный крик, похожий на скрип металла по стеклу. Меня обдало гнилой вонью. Из её рта начала брызгать слюна. Она снова начала кричать, дергаться, но забравшийся под чешуйки кинжал быстро её угомонил.

Я оставила ей небольшую отметину на шее. Не смертельную рану, а обычную царапину. Время смерти ещё не пришло.

Ёма видела наши ошарашенные лица. Несколько секунд она металась взглядом с меня на Гёто, а потом стала улыбаться, если это можно было назвать улыбкой, с подставленным к шее лезвием. Она насмехалась над нами! Вместо того чтобы стараться спасти свою жизнь, рептилия издевательски рассмеялась.

Вновь запах гнили и дохлых крыс ударил мне в ноздри. Всё было бесполезно. Говорить с ней? Узнавать имя? Искать общий язык, перед тем как прикончить?

Нет. Лучше сразу.

Я замахнулась мечом. Её мерзкий смех прервался, но не от лезвия, воткнутого в глазницу.

Ватари схватил меня за запястье:

– Это же Роми.

– Я знаю! Эта Ёма чуть не убила меня! – эльф слишком крепко сжимал мою руку. У меня не получалось вырваться. – Если я не прикончу её сейчас, она снова придёт за мной! Ты сам это сказал!

Моя возня с Гёто явно заинтересовала наёмницу. Она больше не скалилась змеиными клыками, спрятав их за длинной полоской тёмно-серых губ. Дождь отскакивал от её твердой кожи-чешуи.

– Но это же Роми, – с прежним спокойствием повторил эльф. – Они – не люди. У них заведены свои порядки, правила, законы. Кодекс людей они не принимают, а значит, это также относится к кодексу наёмников. – Приложив немного усилий, Ватари вырвал меч из моих рук. – Ёма, ты понимаешь, что я говорю?

Мое оружие улетело в заросли камыша у дороги.

– Я понимаю тебя так же, как понимаю себя, – довольно прошипела рептилия.

Я опешила: «Она ещё и разговаривает?»

Её голос звучал очень хрипло, но, наверное, такой тембр голоса имели все Ёмы. В отличие от Ватари, она почти не коверкала слова акцентом родного языка.

– Что говорит тебе кодекс? – парень-эльф опустил лук.

– Кодекс? – задумчивость превратила зрачки ящерицы в узкие щелки. – Кодекс говорит принять смерть.

– А если твою жизнь не забрали?

– Тогда я должна отдать долг тому, кто меня пощадил. Я должна служить.

– Даже врагу?

– Да, – длинный язык Роми медленно облизал верхние клыки.

Непонимание сменилось удивлением. Я убрала кинжал от горла наёмницы:

– Ты будешь служить мне?

– Нет, – Роми даже не взглянула на меня, жадно пожирая парня-эльфа глазами. – Я буду служить не тебе. Ему. Потому что он остановил твою руку.

Я хотела многое высказать в адрес Ватари и его новой подруги, однако промолчала. Всё приняло слишком неожиданный поворот. Я чувствовала себя глупой, обманутой и почему-то перед всеми виноватой. Это спровоцировало головную боль.

Мне пришлось слезть с Ёмы, чтобы та смогла вздохнуть полной грудью.

– Как зовут тебя? – продолжил задавать вопросы эльф с абсолютным бесстрастием.

– Люди называют меня Орнелла, – женщина с трудом выпрямилась в полный рост. С белых волос сгустками слезала грязь. – Другое имя вам знать не положено.

– Я хочу, чтобы ты вернула долг, Орнелла, – Гёто подошел к рептилии вплотную. Я не видела страха в его глазах, но не прекращала ощущать прежнюю опасность от убийцы. – Мы идём в столицу. Я хочу, чтобы ты проводила нас до города. – Они смотрели друг на друга, не моргая, играя в игру, в которой для меня не было отведённой роли. – Если мы доберемся до столицы Берселии живыми, то твой долг будет возвращен, и я подарю тебе свободу.

– Я не могу сказать «нет», – с фальшивым согласием прошипела она.

У меня волосы на голове зашевелились от осознания риска этого союза, но я продолжала держать рот на замке, наблюдая за тем, как мои новые знакомые обменивались бездушными взглядами сомнительного превосходства. Битва за лидерство – не иначе. Они дрались мысленно, копаясь в сознании другого. Кто-то из них должен был сдаться. Орнелла держалась рукой за рану в груди, Ватари не убирал из виду лук. Холодный дождь омывал нас с ног до головы под далёкие завывания ветра.

Только когда я достала из зарослей камыша свой новый меч, Роми покорно отвела глаза в сторону. Кодекс чести не позволял ей противиться сложившейся ситуации.

– Я буду сопровождать вас.

– А как же наёмники Каана? Охота за моей головой? – я решила напомнить о своем существовании, повысив голос. – Ты же шла за мной следом, как дрессированная гончая, Ёма! Неужели тебе я больше не нужна?

– Ты выиграла, эльфийка, – промокшая соломенная шляпа вновь оказалась на голове человекообразной ящерицы. – По кодексу Роми я больше не имею права поднимать на тебя меч.

– Но как же законы наёмников?

– Для наёмников я мертва с того момента, как ты уронила меня на землю. Мне более незачем возвращаться в Каан. Я не справилась с заданием. Я принимаю это. Долг наёмникам Каана я вернула несколько лет назад. Я свободна от них.

Я встала возле Гёто, убрав меч в ножны. Интуиция говорила мне, что Орнелла не лгала. В её взгляде пропал тот огонь соперничества, что я видела прежде. Она смирилась. Почтенно склонилась передо мной и Ватари, поправив маску на лице. Странно было наблюдать, как побеждённый враг превращается в союзника, ведь только несколько минут назад наёмница бы, не задумываясь, могла снять с меня скальп.

– У меня будет к тебе много вопросов, Орнелла. – Я с должным уважением ответила поклоном на поклон. – Мне необходимо многое узнать.

– Первое, что ты должна знать, эльфийка, – Роми водрузила разряженный арбалет на спину, затянув несколько ремней. – Тебя будут искать, пока не иссякнет свет этого мира.

– Ты меня не удивила.

– Что нужно наёмникам от тебя, лжеэльфийка? Что вообще происходит? – Ватари вложил в свои слова тяжесть безоговорочной серьёзности. – Ты… Как твое имя?

Я шумно выдохнула, когда стук сердца с болью и отчаяньем отозвался в груди:

– Я Присцилла Де’Лин. И когда-то я была человеком.

* * *

Вы когда-нибудь видели удивлённые глаза народа Гёто? Нет?

Мне довелось.

Сначала эльф-полукровка не поверил мне, затем несколько раз переспрашивал, правильно ли он меня понял, а после, когда я в десятый раз пересказала ему историю о ведьме Ашиле, парень ушел в раздумья, шёпотом повторяя: «невероятно».

Рассказывать о себе незнакомцам было для меня чем-то противоестественным. Особенно эльфам восточного происхождения и ящероподобным похитителям жизней. Мне пришлось через силу открыться своим спутникам, при этом ничего не зная о них самих. Мои откровения произвели на них сильное впечатление. Гёто после рассказа стал менее отчужденным, а Орнелла сама подняла тему о наёмниках и последних новостях города Каана.

Как выяснилось, моими поисками занимался отряд «Феникс». Он состоял из наёмников, чьи таланты заключались в маскировке и молниеносных атаках на расстоянии. Они шли за нами с Аэданом по следу от самого лагеря воинов Джованни, но только Роми, обладающая исключительным обонянием, смогла добраться до меня раньше всех остальных. Она не жалела убитых кочевников, которые пали в одну из прошедших лунных ночей, и в то же время осознавала, что поступила неправильно по отношению к ним. Кодекс её народа и кодекс наёмников противоречили друг другу, когда дело касалось случайных жертв. Если Роми за убийства невиновных отдавались под суд Высших Роми, то законы наёмников требовали уничтожения всех, кто поддерживает контакт с целью и может представлять угрозу.

Первые часы путешествия с Ёмой сказывались на мне не лучшим образом. Я нервничала, когда она оказывалась у меня за спиной, и поэтому постоянно подгоняла её вперед, оберегая себя от риска быть нанизанной на острие кинжала. У меня в голове не укладывалось, почему наёмник, что так жаждал моей смерти, все ещё не отправился в мир Дугаров. Моя ненависть к Роми исчезла быстрее, чем я успела заметить. Я не чувствовала к Орнелле ничего, кроме недоверия и отвращения к её вони из зубастой пасти.

Когда мы устроили привал, дождь чудесным образом прекратился. Огонь развести не получилось, но зато мы все немного обсохли, отжав пропитанную водой одежду. Ватари даже поделился с каждым отсыревшим хлебом из своей сумки, и, к общему удивлению, женщина Роми отказалась от трапезы. Вместо предложенной пищи она достала небольшую склянку из внутреннего кармана плаща, расстегнув верхние пуговицы. Её раны продолжали кровоточить. Может, чешуя и спасала её от многих видов урона, но стрелы эльфа-полукровки глубоко пробили её броню.

Изначально я надеялась увидеть, как она будет сама себе делать перевязку. Томилась в ожидании, перемалывая во рту долгожданный ржаной хлеб, но всё случилось иначе. Роми просто начала обрабатывать раны жидкостью из флакона, и её чешуя начала затягиваться на повреждённых участках тела.

– Слёзы феникса, – с восхищением объяснила она, заметив наши с Ватари вопросительные взгляды. – Они лечат. Исцеляют. Отряд наёмников Каана не зря называется в честь этой редкой птицы.

На этом вопрос исчерпал себя.

Вечером серые небеса сменились оранжево-красным закатом. Все бы ничего, однако мои ноги за день путешествия постепенно превращались в свинец. То же происходило и с остальными путниками. Мне хотелось объявить о ночлеге и разместиться где-нибудь под лиственной «крышей» старых дубов, но потом вдали я разглядела Аэдана с украденными лошадьми и невольно поплелась к нему.

– Тёмный? Здесь? – прошептал Гёто за моей спиной. Я попросила их с Орнеллой остаться, но они проигнорировали мою просьбу. – Это его ты искала на границе территории клана?

– С тобой путешествовал этот эльф? – ящерица Роми заметно напряглась и прибавила шагу по хлюпающей грязи. – Странно, я видела только следы ребенка.

Я промолчала, не зная, как ответить на их вопросы. А может, просто не хотела отвечать.

Дугар встретил нас почтительным поклоном. Его рыжая шевелюра блестела в лучах заходящего солнца, а кожа почему-то заметно потемнела, впитав в себя краски прошедшей бури.

– Я не думал, что ты приведешь за собой столько друзей, Ариен, – в голосе тёмного эльфа спокойствие больше напоминало безразличие. – Сначала я хотел оставить тебе одну лошадь, но, видимо, придется оставить всех.

– Где тебя носило?! – я захлебнулась от злости.

Без слов Дугар положил мне руку на плечо и повел меня вперед по дороге, оставив молчаливого эльфа и наёмницу.

– Я пытался уничтожить это, но это не в моих силах, – тихо произнес он. – Поэтому я отдам это тебе.

– Что «это»? Чего ты хочешь?

Вместо слов Аэдан вложил мне в ладонь амулет старика Заитра, слегка покорёженный и обуглившийся.

– Но…

Он перебил меня:

– Раз я не могу это уничтожить, значит должен спрятать. У тебя это будет в сохранности. Ты всё время в движении. Тебя не найдут.

– Ты о чем? – я совсем растерялась, мельком взглянув на оставшихся за спиной попутчиков с очень настороженными лицами. – Ты мне объяснишь хоть что-нибудь?

Дугар остановился, встала и я. Он до сих пор не убрал руку с моего плеча.

– Я должен уйти.

– Куда?!

– Грядёт кое-что страшное. Мне необходимо многое разузнать. Воздух над Берселией пропитался магией.

Я посмотрела демону в глаза и вовсе потеряла остатки здравомыслия: в них отражался страх. Именно тот страх, какой я видела во взгляде пленённых воинов или заключенных перед казнью.

– И ты оставишь меня?

– Мне придётся.

– Всё очень плохо?

Эльф резко сдвинул брови:

– Помнишь историю кочевников о «гнилом»? Я думаю, в ней было заложено больше правды, чем мне бы хотелось.

– И что ты намерен делать?

– Я встречу тебя на пути к столице, когда все прояснится. Не потеряй это и береги своих новых друзей.

* * *

Демиан Амон до последнего сомневался, что люди воспримут его всерьез. Но, когда он взобрался на сколоченную второпях трибуну на главной площади городка Таккель, названного в честь знатной семьи, то ощутил себя в кругу верных подданных. Горожане внимали каждому его слову, кивали, что-то восторженно выкрикивали в паузах между фразами. В их глазах горела решимость и стремление, с которыми они были готовы бороться за восстановление порядка в Берселии.

Демиан очень волновался перед выступлением. Он думал, что у него ничего не получится. Ему перестали нравиться публичные появления с детства, с тех самых пор, как мать заставляла его с братьями разыгрывать драматические сценки на званых вечерах перед толпой разодетых снобов. Но теперь, когда он снова предстал перед народом как Последний Император Амон, страх перед публикой в его душе начал увядать. Люди поддерживали его, а значит – верили в победу и светлое будущее. Демиан чувствовал себя нужным, а за его спиной стояли мудрый Лукардо и таинственная леди Лоурен.

Парень знал, что он на верном пути, однако мысли о прошлом продолжали холодить его сердце.

* * *

– Милорд? – испуганно воскликнул писклявый женский голосок. – Это вы? Так быстро? Я думала, путь из столицы в Каан занимает больше недели!

– Если есть желание и способности, можно преодолеть любые препятствия. – Высокая фигура медленно выплыла из мрака коридора в просторную гостевую комнату. Вокруг – каменные стены подземелья, богатая мебель и десятки зажжённых факелов. Блики огня хаотично подрагивали на фоне кроваво-красных гобеленов, в то время как в тишине под потолком пауки заворачивали в коконы пойманных насекомых.

Миниатюрная девушка с пергаментом в руке в одно мгновение возникла перед лордом:

– Мы не ожидали вас так скоро! – прощебетала она, нервно просматривая пожелтевший листок. – Белая Дама сейчас не готова вас принять! У неё важные переговоры с одним из заморских аристократов!

– Пускай поторопится, – Джованни бросил на девушку свирепый взгляд. – Я прибыл в Каан не для того, чтобы терять время впустую.

– Да, милорд, – покорно кивнула та и маленькими шажочками засеменила к дальней поржавевшей двери.

Мужчина усмехнулся: подол чёрного платья тащился за ней как пушистый хвост лисицы. Впрочем, помощница Белой Дамы сама по себе походила на лису, как длинным носом, так и худощавой фигурой, грации которой могли позавидовать дикие пантеры.

Когда шаги девушки совсем стихли за железными дверьми, Джованни присел на край одного из диванов, обтянутых черной кожей. Сырость и вонь подземелья ощущалась в каждом вздохе. Мужчина выглядел совершенно спокойным, возможно, даже чересчур умиротворённым, но в его душе бушевала буря, неподвластная даже силам природы. Некоторое время он копался в своих мыслях, пока еле слышные шорохи в коридоре не заставили его насторожиться. Медленно, шаг за шагом, кто-то тащился в гостевую комнату подземелья по ворсистым коврам. Джованни знал, кому могли принадлежать эти шаги. Вначале он прислушивался к прихрамывающей поступи, прежде чем спросить:

– Это ты, Салазар? – в его голосе не прозвучало ничего, кроме безразличия. – Я думал, у тебя есть более важные дела, чем Каанские шлюхи.

– Твои шлюхи меня не интересуют, Джованни, – издевательски пророкотал незнакомец из темноты. – Я здесь совершенно по другому поводу.

Расступившийся мрак явил собой худощавый силуэт в льняной рясе послушника храма Дугаров. Голову незваного гостя скрывал широкий капюшон, а бледные костяшки пальцев в напряжении скрепились замком на его груди.

Сквозной ветер вдруг всколыхнул танцующее пламя факелов.

– Наёмники слишком плохо знают свое дело, – монах остановился на пороге. – Убийство – это искусство, а они бездарные художники.

– Мало того, что они не умеют убивать, так ещё и не понимают, чего от них требуют, – согласился с собеседником Джованни и лениво поднялся с дивана.

Незнакомец не шевельнулся. Его лицо скрывала темнота, но лорд чувствовал на себе его пристальный взгляд, обжигающий холодом.

Могло произойти всё, что угодно. Неприятели, столкнувшиеся на нейтральной территории, напоминали одинокие фигуры на шахматной доске, выдержавшие долгий поединок. Каждый раздумывал над следующим ходом, выжидая подходящего момента для решающего броска.

В итоге наэлектризованный воздух заставил монаха первым сделать шаг вперед. Неуверенно он проследовал в центр гостевой комнаты подземелья, не замечая довольного оскала светловолосого мужчины. Монах сильно хромал. Его увечья только радовали Джованни, питая чувство его собственного превосходства.

Когда незнакомец остановился, он ехидно подметил:

– Я смотрю, ты разваливаешься на части, Салазар, – невесело засмеялся тот. – Это очень прискорбно. Тебе осталось недолго на этом….

– Где оно, Джованни?! – злоба в голосе таинственного мужчины содрогнула стены. Взмахом руки он скинул капюшон. – Ты говорил, что оно существует! Я осквернил десятки гробниц и храмов! Я не нашёл это! Ты мне солгал!

Голубые глаза сына Берселии искрились ненавистью. В них не было рассудка, живого блеска… Одна только злость. Парень был достаточно молод, но его уже нельзя было назвать юношей. Сальные пакли обрамляли его болезненно-бледное лицо, свисая со лба до заостренного подбородка.

– Друг мой, – слукавил лорд. – А ты заглядывал к собирателям древних реликвий? – змеиная ухмылка растянулась на его лице.

– Собиратели?

– Да. Эльфы.

– Изгои? – черноволосый монах поморщился в отвращении. – Но они же покинули империю ещё несколько лет назад.

– Не все. И порой они хранят то, что непостижимо их умам.

– А откуда тебе-то известно?

В ответ послышался лишь грубый смех:

– Я чувствую это. Оно зовёт из глубин леса. Странно, что ты этого не замечаешь.

Тишина сопроводила уязвленное самомнение худощавого парня. Синяки под его глазами были словно очерчены углем.

– Я вернусь за троном, Джованни, – сказал он, стиснув зубы. – И со мной придёт целая армия. Как только я найду это, семья Амон вновь возглавит империю Виллион.

– Только не в этой жизни, – отмахнулся новоявленный правитель Берселии. – Я не уступлю власть какому-то гниющему сосунку. Ты избежал моего гнева, но проиграл бой.

И тут железные двери с силой откинуло по сторонам, предотвращая возможное кровопролитие. Помощница Белой Дамы вошла в комнату, не отрывая пера от пожелтевшего пергамента. Её сосредоточенный взгляд был прикован к записям, пока она вдруг не обнаружила перед собой ещё одного гостя.

– О, это вы, – выдохнула она с плохо скрываемым удивлением, мельком осмотрев восставшего из мертвых сына императора. – Мы ждали вас. Белая Дама будет свободна через несколько минут. Она сможет вас принять, – её глаза быстро метнулись на Джованни. – И вас тоже.

– Я хочу знать, где нанятый мною отряд, – бледнокожий парень сделал шаг вперед, сжав жилистые руки в кулаки. – Я заплатил им свыше всяких расценок. Почему они не могут убить того, кто в какой-то степени и сам желает смерти?!

Девушка заметно смутилась.

– Я, – она не могла найтись с ответом. – Я искренне извиняюсь, но ваш отряд потерпел поражение.

Джованни еле сдержался от колких замечаний, наблюдая, как Салазар Амон от недовольства прикусил губу. Чёрная кровь потекла по серо-зеленой коже.

– Что ты имеешь в виду, деточка? – от резкого движения головой что-то громко хрустнуло в шейных позвонках монаха. – Что ты хочешь мне этим сказать?

– Отряд «Сокол» был помещён под стражу в прибрежном графстве, – девушка говорила спокойно, без эмоций. Ни один мускул не дрогнул на её вытянутом лице. Она смотрела сыну семьи Амон прямо в глаза, не моргала, не шевелилась. Любой кролик перед удавом смог бы позавидовать её стойкости. – Мы знаем это, благодаря одному уцелевшему наёмнику. Он успел бежать, пока не пришла стража.

– Наёмнику? Какому?

Без слов помощница Белой Дамы махнула рукой в сторону дальней двери, подзывая к себе тень, что всё это время таилась во мраке широкого коридора. Прошло несколько долгих секунд, прежде чем человек переборол себя и вышел в свет дрожащих факелов. Пухлый парень в кожаном доспехе выглядел не очень уверенным в себе. Его лицо не могло скрыть гримасу, с которой обычно узники следовали на плаху в свои последние минуты жизни.

– У вашей цели, милорд, появились сильные союзники, – запинаясь, промямлил наёмник, встав поодаль от девушки с пергаментом. – Мы не смогли ничего сделать.

Глаза Салазара превратились в щёлки, а морщины медленно сошлись над переносицей:

– Союзники? Откуда союзники у безоружного беглеца? Вы должны были зарезать его как свинью ещё у стен Ортога!

– Его теперь охраняет маг, милорд! – смелости у пухлого юноши явно поубавилось. – Настоящий маг! Какая-то девчонка! – его голос эхом отбивался от стен, не находя выхода.

– Маг?! И разве это оправдание?!

Никто и заметить не успел, как монах достал из рукава кинжал и резанул им по горлу наёмника – его движение были быстры, а реакция молниеносна. Спустя секунду толстый паренек уже корчился на алых коврах, хватаясь за шею. Он с мольбой глазел на девушку-лисицу, страдальчески пытаясь дотянуться до подола её платья, но она даже не взглянула на него, продолжая строчить что-то гусиным пером. Никто не обращал внимания на его мучения. Парень задохнулся, оплевав возле себя ковер.

– Вы всё сделали правильно, милорд, – прервала дочь Каана неловкую тишину и стёрла капельки крови с розовой щеки. Её взгляд более не отрывался от ветхого листка. – Провал миссии карается смертью. Остальных будет ждать та же участь, если они вернутся.

– А что с моими наёмниками? – вступил в разговор заскучавший лорд. – Мне нужен главарь отряда «Феникс». Сейчас же, пока не лопнуло мое терпение! Или я буду решать все вопросы с Белой Дамой самым наихудшим образом.

– Я узнала всю информацию у неё для вас, – девушка быстро вернулась к началу пергамента, перебрав его маленькими ручонками. – Первым на цель вышел наёмник племени Роми. Он ранил Вашу эльфийку ядом Этеры.

– Он должен был её схватить, а не убить!

– Не будьте столь вспыльчивы, милорд, – возразила миниатюрная наёмница. – Он шёл по следу эльфийки до Пустой Тропы, взяв с собой нескольких лучших бойцов отряда. Но, судя по отсутствию ежедневных донесений после минувшей бури, все они мертвы, – она встретилась с лордом глазами. – Вывод напрашивается сам собой. Ваша цель жива.

Джованни лишь недоверчиво хмыкнул, не замечая, как погрустневший Салазар в раздумьях принялся разминать запястья.

– Оба ваших контракта аннулированы, – продолжила зачитывать с листа девушка. – Если хотите, сама Белая Дама с радостью займется вашими контрактами за минимальную цену. Она приносит свои извинения за некомпетентность наёмников и хочет восполнить моральный ущерб за счет быстро выполненных дел.

– Знаете что, я пас, – прошипел темноволосый монах, с презрением сверкнув глазами на ещё теплый труп. – Я понял, что никто не сделает мою работу лучше, чем я сам. Полагаться на гильдию наёмников Каана так же бессмысленно, как и наблюдать за восходом луны в дождливый день. Я закончу работу своими руками, а потраченные на отряд «Сокол» деньги можете оставить себе, – парень скрыл бледный лик тенью капюшона. – Если в следующий раз я вернусь, а ваши элитные бойцы окажутся обычным пушечным мясом, я разнесу Каан на радость Дугарам.

– А что на счет вас? – спросила девица, когда один из гостей комнаты прихрамывая, направился к выходу.

Джованни даже думать не стал:

– Я отказываюсь от ваших услуг. Белой Даме крупно повезло, что эльфийка может быть жива. Я займусь её поисками сам. А вы, воины Каана, можете скоро понадобиться на побережье Берселии. Дети Песка собирают силы в море, сбросив якоря вблизи наших берегов – мужчина кротко кивнул девушке на прощанье. – Передай эти вести своей королеве. Война ждет нас впереди.

– А ещё передай ей, чтобы она отослала птицу в Орден Терры! – перебил лорда безумец в капюшоне, издав с лестницы истерический смешок. – А то магов развелось как собак нерезаных! Иногда очень сложно определить, что под шкурой ягнёнка скрывается тигр, но маги, как и тигры, также могут приносить пользу, если их выдрессировать как цирковых зверюшек и заставить прыгать через огненное кольцо под страхом жгучего кнута!

* * *

Аэдан никогда ни в чем не сомневался. Многие столетия он безмолвно наблюдал, как одно поколение людей сменялось другим под кровопролитные войны и гром пороховых бочек, не замечая течения времени. Строились города, исчезали целые народы, земли тонули под толщами черной воды. Всё шло своим чередом. Все так, как и должно быть, но однообразие всегда предполагало скуку. Бессмертие – самое жестокое из проклятий. Аэдан служил человечеству столько, сколько себя помнил, подчиняясь воле Старейших драконов-богов, пока далёкие воспоминания, как белые вспышки молнии, не омрачили его разум томными размышлениями.

Дракон резко очнулся ото сна. Сон для Дугара – всё равно что забвенье. В нём можно провести и год, и два, а то и целую вечность, скрываясь как от скуки, так и от душевных мук.

Маленький мальчик с копной светлых волос, присевший рядом на колени, положил руку на его плечо:

– Что с тобой? За последние годы ты очень изменился.

Аэдан ничего не ответил. Лишь тоскливо уставился на бьющиеся о скалы волны. Глупо было полагать, что никто не сможет отыскать его на крохотном клочке земли посреди бушующего моря в укромной пещере.

– Расскажи мне, – вдруг подал голос многоликий дракон, оперевшись спиной на холодную стену каменного грота. – Почему-то я чувствую, что ты равен мне по духу.

– Я всегда готов тебе помочь.

Послышался вздох.

– В те времена, когда вы сделали меня себе подобным, я попросил, чтобы вы забрали мою память. Я хочу знать, зачем. Почему я попросил об этом?

– Это было необходимо, – быстро нашёлся мальчик. Его звонкий голос звучал подобно колоколу среди шума бурлящей воды. – Тяжесть груза, что ты нёс в своей смертной жизни, теперь несём все мы. И так же скорбим.

– Но ведь я даже имени своего не помню. Настоящего имени.

– Поверь, лучше его не вспоминать. В древние столетия оно не принесло тебе ничего хорошего, – молодой Дугар ненадолго замолчал, опустив взгляд на безжизненный камень. – В отличие от тебя я помню многое. Помню тебя прежнего и жар разрушительного противостояния первых войн. – Тот устало покачал головой. – Иногда я завидую тому, что твой разум чист от мучительных воспоминаний.

– Но это не так. – Аэдан с мольбой посмотрел на собеседника. – Несмотря на колдовские чары, мне кажется, что прошлое возвращается. В голове всплывают странные образы, мысли. Я лишь мельком увидел старого эльфа на полотне сознания, как вдруг нашёл его и попросил у него то, о чём и сам не знал.

– Амулет? – в голосе мальчика проскользнула тревога.

– Именно. Амулет. Сначала я думал, что должен уничтожить его, но сейчас понимаю, что это неправильно. Почему эта вещь из смертного мира так важна для меня? Почему я готов ради неё броситься в огонь и в воду? Что сокрыто внутри?

Не желая отвечать, мальчик-дракон помрачнел и нахмурился:

– Даже свободный от людского бремени и гнета, ты пытаешься создать для себя проблемы. Всё больше углубляясь в воспоминания, ты будешь делать только хуже. Я знаю ответы на твои вопросы, но отвечать не стану. Все потому, что я хочу уберечь тебя от беды, – юный Дугар отпрянул от серокожего эльфа, развернувшись лицом к бескрайним водным просторам. – Теперь я полностью убедился в словах Старших, и могу лишь пожелать тебе удачи. Не повторяй ошибок, содеянных тобой до первых веков нашего правления.

Глава 4 Там, где свобода – лишь миф

Время в пути пролетало незаметно. Летние дни сменялись холодными ночами, дорога под хмурым небом сменялась солнечными полями, но, какой бы ни выдавался тяжёлый день, вечерние посиделки у костра оставались неотъемлемой частью нашей походной жизни.

Наверное, прошла неделя с тех пор, как Аэдан оставил мне лошадей и провизию. Он исчез так же быстро, как и появился: растворился в воздухе, стоило нам всем отвести от него взор. Он ушёл, но его подарок в виде амулета старика Заитры я сохранила и повесила себе на шею, спрятав под робой. Побрякушка совсем не мешалась, болтаясь на кожаном ремешке, но иногда перед сном я сжимала её в ладони и спрашивала себя: «Чего же в ней такого важного?».

Внешне амулет ничем не отличался от украшений, что продавались на рынках любого из провинциальных городов. Единственное, что я смогла заметить, так это трещины на золотой оправе, которых не было, когда старик-эльф вручал безделушку многоликому дракону.

Каждый новый день в компании огромной ящерицы и паренька-Гёто по ощущениям больше напоминал праздник. Как ни странно, всего за несколько дней я успела привыкнуть к этой странной парочке. Они стали тепло относиться ко мне, когда узнали обо мне чуть больше, и я отвечала им тем же. По вечерам мы много смеялись, делились историями из жизни. Ужин у костра стал чем-то вроде обязательного ритуала перед сном, который нельзя было пропустить. По вечерам я узнавала что-то новое о своих спутниках и дивилась тому, как много в мире разных судеб и взглядов на жизнь. Такого никогда не случалось. Я не должна была следить за тем, что говорю и как. Я наслаждалась общением, а не боялась, что всё сказанное потом может быть использовано против меня, как это бывало в моменты «задушевных» разговоров с Джованни. Я ничего не боялась… Я не чувствовала страха и даже не могла заставить себя подумать о том, что Орнелла вдруг набросится на меня и прикончит одним движением тяжелой кисти. Или что Ватари внезапно соберёт свои вещи посреди ночи и сдаст меня кому-нибудь из ближайших городских патрулей.

Нет, этого не могло произойти. Я стала доверять им, как доверяла когда-то малышу Хаку. И иногда меня очень огорчало, что сейчас он не мог быть рядом с нами, наслаждаясь тихими вечерами под звёздным небом с тёплой похлебкой в руках, сделанной по рецепту эльфийского племени.

Орнелла с первого дня пути взяла на себя обязанности воина-телохранителя и добытчика свежего мяса; Ватари решил заботиться о лошадях и запасах пресной воды… А я же просто собирала и ставила палатки, между делом разыскивая хворост для костра.

Всё было хорошо. Я старалась верить в это и меньше вспоминать прошлое. Всеми силами пыталась забыть Джованни с его наставлениями, постоянные перепалки, войны, облавы, битвы, преследующие меня в кошмарах… Но я не могла. Воспоминания шлейфом развивались за моей спиной.

Как-то раз во время привала в один из солнечных дней Ватари присел возле меня, свесив ноги вниз с отвесной скалы, и произнёс.

– Я вижу, что ты улыбаешься, но не улыбаешься внутри.

Вместо слов я только в непонимании изогнула бровь. В каком-то смысле я понимала, что он хотел этим сказать, но мне не нравилось, к чему он клонит.

Внизу под нами расстилалось пшеничное поле. Я видела, как в зарослях копошились одинокие фермеры и крутились вдалеке широкие лопасти безустанно работающих ветряных мельниц. Я знала, где мы находились. Здешние плантации можно было назвать границами земель города О’нес – второго по величине города в Берселии. За его стены поместились бы сразу три Каана со всеми его близлежащими районами трущоб. И правил этим городом старый добрый герцог Тулий, ровесник ныне покойного императора, и один из его приближенных, который после распада империи так и не покидал родных стен.

Кто-то говорил, что старик сошёл с ума, а кто-то, наоборот, вещал, что Тулий собирается объявить о своём праве на трон. Но все знали наверняка: жить ему оставалось недолго.

Земли города О’нес считались самыми безопасными в Берселии. Этот город стоял в самом сердце Северных земель и потому не представлял интереса для бандитов. Всё равно большинство торговых караванов направлялись в порт подле Ортога, и мало кому было интересно бегать от бдительной стражи Тулия за украденное на базаре яблоко.

– Ты улыбаешься, но это маска, – наконец правильно сформулировал своё предложение Гёто, нежно улыбнувшись. – Не знаю, как у людей, но мы, эльфы, чувствуем разум друг друга и окружающих, и поэтому я точно могу сказать, что у тебя там, – он ткнул меня пальцем в лоб. – Не всё в порядке. Гармония должна быть во всём.

Я не поверила ему, хоть он словами попал прямо в цель.

– Признавайся, ты только что всё это придумал, – мне захотелось обратить всё в шутку. – Я тоже так могу угадать по Орнелле, о чём она думает, когда молчит. Например, сейчас она была бы безмерно счастлива спрятаться от солнца в тень!

– Я всё слышала! – донеслось еле различимое шипение откуда-то издалека, из разросшихся лиственных деревьев.

– Нет. У неё в голове устав предков, – покачал головой остроухий лучник. – Я могу это сказать, даже не влезая в её разум. Там у неё тишина, а у тебя бьют колокола.

– Чушь! – посмеиваясь, отмахнулась я, но от нотаций друга меня это не спасло.

– Эльфы правда обладают такими способностями – парень будто гипнотизировал меня, не сводил глаз. – Поэтому мой народ живет в гармонии. Мы понимаем друг друга без слов, а те, кто посвятил свою жизнь другому, и вовсе слышат внутренние монологи каждого. – Он задумался. – Ну, ты понимаешь меня?

– А какой в этом смысл?

– Так гораздо легче решить проблемы того, кто дорог тебе.

– И зачем мне знать об этом?

Ватари наконец перевел тёмные омуты глаз на далекие мельницы, медленно размахивающие своими крыльями над полоской горизонта.

– Ты же теперь эльф, хоть и внешне. Ты должна знать, кем ты стала.

– Прости, но мне кажется, я никогда не обрету такие эльфийские таланты, как у тебя. Мне это не нужно.

– Скоро сама все поймёшь, – тихо усмехнулся он.

И больше к этой теме мы не возвращались. Я думала, что странности на этом прекратятся, но вечером меня ждал очередной сюрприз.

Мы разбили лагерь недалеко от той самой пшеничной фермы и общим голосованием решили сменить курс на О’нес для пополнения запаса провизии. Гёто говорил, что никогда не видел больших городов. Ему в жизни приходилось путешествовать, но, как оказалось, в поселениях людей он почти не бывал, разве что в очень маленьких, где дома горожан можно было сосчитать по пальцам.

В тот вечер я проскользнула мимо храпящей ящерицы, что предпочитала ночевать под открытым небом, и пошла туда, где угли догорающего костра не касались светом зелёной травы. Я думаю, после стакана эльфийской браги на ночь из запасов Ватари любой бы, даже самый стойкий, понёсся в лес, дабы отдохнуть.

Я возвращалась к лагерю тем же путем, но на полпути остановилась, разглядывая скучающий впереди силуэт. Признаться, сначала я думала, что это Гёто так же вышел побродить перед сном, но все оказалось гораздо хуже. Незнакомец стоял спиной к лагерю в каком-то десятке метров от моей палатки и вглядывался в темноту, сжав руки замком на груди. Я не видела его лица, скрытого под капюшоном, не видела ног и пустующих ножен. Незваный гость был безоружен, но широкие рукава его чёрного одеяния могли прятать под собой до десятка перочинных ножей. Он был одет в рясу послушника храма Дугаров, и все же я сомневалась в подлинности его личности. Ведь встретить в лесу под покровом ночи одинокого послушника храма было так же невероятно, как наткнуться на нетронутый тайник с серебром, погребённым у крепостной стены Каана Олки’Ра.

Какое-то время я наблюдала за ним сквозь ветви малинового куста. Мужчина не двигался. Голова его была чуть опущена вниз, словно тот читал немую молитву. Он не мог видеть меня – его лицо скрывал упавший на глаза капюшон. А также послушник показался мне слишком хилым для воина, которому бы хватило смелости напасть на лагерь, охраняемый Ёмой.

Я не могла взять в толк, почему Орнелла до сих пор не вскочила на ноги и не разрубила монаха пополам. Она всегда чувствовала приближение вражеских отрядов, благодаря только запаху пота из-под железной брони и вони лошадей.

Что не так было с этим ночным миражом?

Медленным шагом я побрела вперед, стараясь как можно тише шуршать травой, постепенно покрывающейся инеем. Воздух заметно остыл с наступлением темноты. В небе над лесом висел ярко-жёлтый полумесяц, а за спиной незнакомца мирно трещали догорающие угли вечернего костра.

Сильный порыв ветра всколыхнул поникшие в полумраке берёзы, пробирая холодом до костей. И в этот момент я услышала шёпот… Сотни переговаривающихся голосов накрыли меня волной, стоило лишь ветру коснуться моей кожи.

Я опешила от неожиданности, а монах вздёрнул подбородок, ошпарив меня взглядом.

– Присцилла Де’Лин, я прав? – будто посмеиваясь, произнес ночной гость. – Одна из пешек Джованни? Я ожидал чего угодно, но только не такой воодушевляющей встречи.

Руки невольно принялись искать эфес меча. Досадно, но всё оружие осталось в палатке.

– Странно, если бы Джованни хотел найти тебя, он бы сделал это давно, – наглец ухмылялся, я была уверена в этом, даже не видя его лица. – И я рад, что нашёл тебя первым.

Тонкими костяшками пальцев монах снял капюшон, позволив лунному свету коснуться его исхудавшего лица. Оглушительный шёпот вновь навалился на меня, как только зашевелилась листва.

– Я мог бы расправиться с тобой прямо здесь, эльфийка, но у меня есть другое предложение. – Безумные пустые глаза словно сами излучали свет. – Ты пойдёшь со мной?

Я так и стояла на месте, когда парень вытянул костлявую руку вперед. Его голос звучал чересчур сладко и успокаивающе, как колыбельная сумасшедшего, поющего в церковном хоре. А глаза его горели зеленым пламенем. Я не могла отвернуться, моргнуть, отвести от монаха взор. Вокруг нас мир начал искажаться, приобретая причудливые образы и очертания. Голоса звучали всё громче. Они звали… Звал и он сам.

– Пойдём же, – невинно улыбнулся темноволосый послушник Дугаров. – Ты ведь хочешь мести? Я могу помочь тебе, а взамен ты просто отдашь мне амулет. Ты слышишь? Оно зовет. Поэтому я пришёл сюда за тобой.

Не я – мои ноги сами сделали шаг вперёд.

– Рядом со мной ты будешь в безопасности, – продолжал обещать незнакомец. – Я сам с удовольствием выдавлю из Джованни его прогнившую душу. Ты же хочешь этого, не так ли? Ты хочешь жить со мной при имперском дворе? Тебе больше не придётся прятаться, бояться. Я буду с тобой до конца, если ты отдашь мне это.

Голоса одобряюще загудели, напоминая рокот далёкого водопада. Они толкали меня в спину, шаг за шагом сокращая дистанцию между мной и захлопывающейся ловушкой. Я могла сопротивляться, но… Смысл? Был ли смысл хоть в чем-то? Слова монаха звучали убедительно, искренне. Вдруг всё то, что он говорил, было правдой? Вдруг он сможет меня защитить и осуществит мою месть? Соблазн был слишком велик. Мне хотелось верить его словам, но где-то на затворках разума чей-то голос кричал «нет!».

Чья-то рука, опустившаяся на плечо, разрушила иллюзию. Я рухнула на колени, начиная задыхаться от кашля. Я поняла, что всё это время даже не дышала.

Около меня возник полураздетый Гёто с луком в руке.

– Ты в порядке? – испуганно выпалил он.

– Где… Монах… – вместо слов получился сдавленный хрип.

– Монах? – Ватари непонимающе переглянулся с Ёмой, вставшей рядом с ним. Её лицо, как всегда, скрывал кусок черной ткани, оставляя открытыми только лоб и ясные голубые глаза. Светлые волосы ящерицы густыми локонами лежали на её плечах.

– Да… Монах… – я не могла откашляться, в лёгкие словно насыпали песка.

– Но здесь никого не было, – прошипела Орнелла, присев рядом со мной. – Только ты.

– Не верю…

– Ты смотрела в пустоту, схватившись за амулет, и на миг я подумала, что ты хочешь задушить себя.

Наёмница была права. Я до сих пор не выпустила его из руки. Пальцы сжались вокруг золотой оправы мертвой хваткой.

– Но эти голоса, – Гёто внимательно всматривался в темноту леса, нахмурив брови. – Я слышал их, они разбудили меня.

– Я ничего не слышала, Ватари, – Орнелла помогла мне подняться на ноги, когда я, наконец, вздохнула полной грудью. – Я только видела, как Присцилла застыла посреди поляны с таким выражением лица, будто перед ней возник призрак.

– Призрак… – выдохнула я, разглядывая место, где только минуту назад стоял исхудавший послушник. Никаких следов и примятой травы.

Возможно, просто показалось. Мне очень не хотелось рассказывать товарищам о произошедшем.

Парень-эльф положил мне руку на плечо.

– Не уходи больше одна.

Я кивнула, но сомнения в лицах друзей только прибавилось. Каждый думал о чем-то своём и делал свои выводы. Однако про амулет старика Заитры никто не заикнулся. Он был у нас чем-то вроде запретной темы, которую мы не поднимали после скорого исчезновения Аэдана.

И всё же, если бы я знала, что ожидает меня следующим вечером, я бы без уговоров согласилась исчезнуть вместе с незнакомцем-миражом.

* * *

Нам пришлось поставить палатки буквально на пороге въездных ворот города О’нес. Стены его бастиона светились вдалеке на фоне ночного неба сотнями мелькающих огоньков в руках патрульных солдат, несущих караульную службу. Я знала, что ворота города закрывались с наступлением темноты, и, недолго думая, мы углубились в лес в поисках ночлега подальше от уложенных камнем дорог, чтобы не привлекать к себе внимание. Нашим пристанищем стала опушка возле заросшего камышом пруда.

Я поставила палатки, развела костёр. К полуночи окрестности города словно объяло дыханием ледяного дракона. Я не могла уснуть, свернувшись калачиком в углу палатки в коконе нескольких шерстяных покрывал, и мысленно завидовала Орнелле. Она не чувствовала холода, только жару… Её кожа-чешуя была плотнее моей брони и такой же тёплой, как медвежья шкура. Даже сейчас, когда пруд начал затягиваться тонкой пленкой льда, она ушла принимать водные процедуры, оставив нас с Ватари мёрзнуть на побелевшем от инея берегу.

– Я слышу, как ты стучишь зубами, – с уже привычным акцентом произнёс голос снаружи. – Можно войти?

Сначала я хотела гаркнуть «нет!», но затем передумала, закрывшись теплым покрывалом с головой:

– Только не запускай сюда холод!

После этого тёмный силуэт, подобно неповоротливой черепахе, заполз внутрь на четвереньках с горбом из одеял на спине и плюхнулся рядом. Я не обернулась, продолжая дыханием греть замерзшие руки.

– В Берселии что-то происходит, – тихо пробормотал он после недолгого молчания. – Когда день длиннее ночи, жара не спадает месяцами… А здесь, – парень замялся, подбирая нужное слово. – Здесь же словно наступило время Позднего Листопада.

– Очень надеюсь, что завтра мы переночуем в городской таверне, – насупилась я. – Иначе отморожу себе все конечности.

– Но тебя же ищут, Орнеллу – тоже.

Мне никогда не нравилось, когда Ватари говорил очевидные, но очень значимые вещи.

– Да, ищут, но кто отменял маскировку? Моё лицо теперь отличается от того, что украшает листовки, а в Орнелле увидят лишь Ёму-путешественника, если она снимет с себя шляпу и плащ.

– Ладно, я верю тебе, – со вздохом согласился собеседник. – Но нужно быть осторожнее.

– Само собой.

– А ещё нужно выбросить тот камень, пока ничего не случилось.

– Это мы уже обсуждали, – в моём голосе прозвучало раздражение. – Орнелла будет против. – В сотый раз за день произнося одну и ту же фразу, я уже мысленно проклинала утреннюю находку.

– Мне кажется, мы нашли его не случайно, – заладил свое эльф. – Он не мог появиться возле лагеря сам по себе.

– Не забивай голову ерундой, – возможно, я и не разделяла тревог Ватари, но в его словах звучало вполне уместное опасение. Получилось так, что на рассвете, когда мы собирали палатки, Ёма нашла странный заострённый камень в форме клыка. Его грани были чётко отточены, а цветом он напоминал гранатовый сок, отчего очень выделялся на фоне подмёрзшей земли. Странно, но Орнелла нашла его именно возле того места, где я видела ночного гостя в рясе. Я не придавала этому особого значения, и даже с удовольствием оставила бы на месте подозрительную находку, но наёмница почему-то сильно привязалась к ней и решила оставить у себя.

Тишина ночи взяла своё, но теплее не становилось. Сон не желал пускать меня в своё царство. Мёрзли руки, ноги. Резкие порывы ветра заставляли палатку ходить ходуном.

Прошло более часа, прежде чем эльф снова открыл рот.

– Ты до сих пор не спишь.

– А сам-то…

Поёрзав в создавшейся тесноте, я случайно дотронулась пальцами до подбородка Гёто.

– Ты холодная как лёд! – парень подскочил на месте от неожиданности.

В полумраке я не могла разглядеть его лица. Я лишь видела, что его лик был обращен ко мне.

– Нужно только дождаться утра…

– Ты так замёрзнешь!

Дальше такой дерзости я не ожидала: он забрался под мои покрывала, прижал к себе.

– Грейся! – окоченелые руки невольно оказались под его рубахой на груди. – Ты так можешь подхватить хворь!

Его доводы были убедительны – меня не отпускала дрожь, а от эльфа веяло теплом. Я уткнулась в него носом, используя как телогрейку. Кажется, он не был против.

– Спасибо, – прошептала я, когда озноб прекратился.

– Всегда говори, если тебе плохо.

– Ты слишком добрый.

– Я серьезно… – одна из его рук скользнула с лопаток на поясницу.

Сон постепенно затмевал рассудок. Время будто перестало существовать. Я вроде спала, а вроде и нет, но через полудрему я всё же сумела различить еле слышный шёпот:

– Кто я для тебя?

– Что? – я резко распахнула глаза.

– Кем ты меня считаешь? – гулко повторил Гёто где-то над моей головой.

– Хорошим другом, – не думая, ляпнула я и вновь прижалась к эльфу-полкуровке, возвращаясь в призрачные сновидения. Разум почти мгновенно утонул в пучине усталости. Снилось что-то светлое, теплое, радостное. Я словно стала кем-то другим, таким не похожим на себя. Не знала печалей, проблем, горя. Кругом кружился только свет, а потом от громких посторонних звуков я дёрнулась всем телом, разбудив мирно сопевшего Ватари.

Гул множества голосов содрогнул ночь. Где-то рядом лаяли собаки. Смех, шум, рядом с нами что-то с лязгом разбилось о землю. На полотняных стенах палатки заплясали отблески приближающихся факелов.

– Так-так, – протянул кто-то снаружи. Отодвинув полог убежища, на нас с эльфом уставилось толстое и захмелевшее рыло. – Кто у нас здесь? – хищный блеск свинячьих глазок обжег меня огнем. – Эльфы! Я так и думал!

– Ты мне должен пятнадцать золотых, Барлок! – пробасил где-то поблизости голос под взрыв холодящего кровь смеха.

– Здесь парень и девка, – повысил голос неприятель, обращаясь к своим друзьям. – За парня заплатят копейки – жуткий выродок! А вот за девчонку могут дать около пятисот монет!

– Давайте выпустим парню кишки! – снова зловещий хохот окутал ночь.

– Если будет мешаться, то можно! Но девчонка нужна нам живой!

Я мысленно взывала к богам. Я не знала, что происходит. Не понимала. Спросонья не верила своим глазам и ушам. Сердце колотилось как сумасшедшее. Живот свело от страха. Начали трястись руки. Я не могла понять, где Орнелла и кто все эти люди.

Сонливость мешала соображать, кружилась голова. Ватари закрыл меня спиной, встав на колени, а я крепко держалась за его плечо, ощущая на коже бешеный пульс эльфийской крови. У меня не было при себе меча – лишь малюсенький кинжал где-то под толщей теплых покрывал.

– Парень, ну как? – мерзко улыбнулась толстая рожа. – Отдашь нам подружку по-хорошему или рискнешь жизнью?

Клянусь, я услышала, как Гёто зарычал, не разжимая зубов. Его руки моментально сжались в кулаки. Я моргнуть не успела, как он кинулся на огромного мужика. Тщетно. Бугай одной рукой вытащил его наружу из палатки, схватив за ворот рубахи. Меня он выбросил из убежища следом. Я рухнула в замёрзшую траву рядом с Ватари под гогот окруживших нас чужаков.

Где Орнелла?!

Рядом лаяли гончие собаки. Свет факелов осветил всю поляну, пруд… Ёмы нигде не было, а вокруг валялись только наши распотрошённые пожитки и убитые лошади.

Гёто попытался подняться с земли, но удар ноги мужика-великана свалил его снова. Толпа заликовала. Я переглянулась с поверженным другом: в тёмных глазах поселился не то чтобы страх, а что-то гораздо большее… И боялся он не за себя.

Пора было действовать. Эти громилы внешне напоминали разбойников. Вернее, не напоминали, а как раз ими и являлись. Облачённые в лёгкую броню, вооружённые до зубов. Один из них держал на привязи гончи, и, вроде, очень голодных. Я могла отличить воинов-путешественников от падальщиков с каменных дорог. Я провела с такими, как они, большую части жизни. Смогла даже подчинить их себе, забрав жизнь главаря, ещё будучи ребёнком. Парни эти были по моей части, и я должна была что-то сделать, чтобы защитить себя и своего друга.

У меня не было права на ошибку.

– Да заканчивайте с ними! – прокричал кто-то у меня за спиной.

Это был сигнал. Я рывком поднялась с земли и накинулась на ближнего разбойника. С голыми руками… Без брони, в одной фуфайке эльфийского пошива… Нестриженными ногтями впилась ему в незащищенную рожу. Он этого не ожидал. Я хотела выдернуть у него меч из ножен, но он отбросил меня быстрее, чем я успела что-либо сделать.

Упала, и тут начался настоящий кошмар. Они накинулись на нас все разом. Ватари взяли в «зажим», меня начали скручивать, пытаться связать руки. Я извивалась как змея, вырывалась, сопротивлялась, тянулась к Гёто. А они смеялись, смеялись, смеялись…

Мой бедный Ватари ничего не мог поделать. Только биться, как мотылёк в паутине, и смотреть… Я видела его глаза – эти черные омуты с неисчерпаемой безысходностью. Я всё понимала, но продолжала сопротивляться. Он что-то кричал. Его голос доносился до меня, но я не понимала, что он пытался сказать.

Меня вжали в землю… Пытались связать руки… Ловили то одну, то другую, то одну, то другую… Держали за волосы. Горький вкус слёз вдруг появился на губах. У меня кончались силы. Я всё понимала – он всё понимал. И кричал.

Всё так резко, непонятно, чуждо. Кто-то из мужиков приложил Гёто по голове огромным бревном. Это был конец. Он обмяк в захвате двух воинов практически мгновенно, как растёкшийся глиняный человечек. Мужики швырнули его в темноту за край света факелов. Я не видела, что с ним, не могла ему помочь. Внутри душа рвалась на куски, а руки затягивались толстой верёвкой. Гнев смешался с печалью. Я продолжала вертеться, но…

Мужик с оглушающим бревном уже был на подходе. Всё закончилось невыносимой болью и пеленой чёрного тумана перед глазами.

Я проиграла.

* * *

Орнелла неслась босяком на всех парах. Она слышала шум, слышала крики, и теперь её пугала сгустившаяся тишина. Ёма кинула все вещи на берегу. Бросила всё, только услышав звук приближающихся копыт. Но она находилась очень далеко. Это была её ошибка, только её… Она не могла этого допустить. Она обязана кодексом защищать эльфа и его подругу. Орнелла бежала, считая секунды, а ветер подгонял её вперед. Волосы вились как рваный флаг, мотаясь из стороны в сторону.

Она должна была успеть. Должна… Но лагерь встретил её скорбным молчанием.

Где-то рядом догорал костёр, изредка щёлкая угольками. Вокруг – бедлам и разруха. Палатки сломаны, мешки выпотрошены, лошади убиты. А в центре этого всего бездвижно лежал темноволосый эльф в измазанной грязью рубахе.

– Они забрали её, – с надрывом проскрипел Гёто, разглядывая перед собой пустоту. – Забрали, – волосы на его затылке слиплись от запекшейся крови. Также кровавые дорожки отчетливо виднелись на его щеках и подбородке. – Я ничего не смог. Я слишком слаб.

Орнелла помогла ему сесть и накрыла его спину одним из теплых одеял, валяющихся неподалеку. Эльф продолжал смотреть в никуда широко распахнутыми глазами, не шевелился, только сложил руки замком, поджав к подбородку колени.

– Кто это был? – Ёма принялась обрабатывать рану друга. Она обязана его защищать. Кодекс не простит, если что-то пойдет не так.

– Я не знаю. – Гёто помотал головой. – Ничего не знаю. Они забрали всё. И забрали её, – ледяной ветер заставил дрожать поседевшую траву, одиноким голосом завывая в чаще леса. – Они сказали, что за неё заплатят больше, и что она нужна живой. Мы не были готовы. Я не смог.

Наёмница насторожилась:

– Они назвали цену?

– Пятьсот монет.

– Есть только одно место, где так дорого платят за эльфов.

– Где это?

Орнелла всё поняла ещё до того, как добралась до лагеря, но от этого ситуация приняла ещё более скверный оборот. Её надежды не оправдали себя.

– Город О’нес, – жёстко пророкотала она, прицокнув заострённым языком. – Рабы для знати. – Услышав её, Ватари напрягся. – В этих краях нет разбойников – только работорговцы. Эльфы – их любимая добыча.

– Ты знала об этом, – смиренно прошептал Гёто, как будто лишённый всяких эмоций. – И всё равно оставила нас одних. Почему?

– Я всё исправлю. Обещаю. – Ёма помогла другу подняться с земли. – Мы вернём её. И я возмещу свой долг сполна.

– А я докажу, что на меня можно положиться.

Обещания соратников скрепились воинственными аплодисментами лиственных деревьев под присмотром ночных звезд.

* * *

Вечер выдался изрядно холодным, и Демиан Амон мог только посочувствовать тем, кто в этот момент нёс службу на крепостных стенах. Он пил чай, рассматривая причудливые танцы языков пламени в камине. Гостеприимство лорда Деррека не знало границ, и в каком-то смысле именно поэтому он мог посвятить вечер тишине и спокойствию, которых ему так не хватало.

Все навалилось на него снежным комом: и речи, и выступления, и личное общение с наместниками городов. Он устал. Хотелось просто лечь и ничего не делать. Отдаться размышлениям, на которые не оставалось времени. Хотелось провести вечер в хорошей компании, расслабиться, почитать что-нибудь. Императорские дела требовали от наследника трона полной отдачи сил, только вот сам Демиан не имел нужных запасов выдержки и бодрости, чтобы пройти весь путь до конца без передышек.

Он сидел, держал кружку в руках. Любовался камином и ветхими гобеленами на стенах, в то время как леди Лоурен молча притомилась у него на плече. Да, это был хороший вечер. Лучший из тех, которые приходилось проводить в поместьях высокопоставленных старцев и их семей.

Этот вечер Демиану позволили провести наедине с собой. Он был счастлив. Впервые за долгое время он улыбался не потому, что от него требовали, а сам по себе. За единственным окном горели звезды, луна. Небольшой город за крепостной стеной мирно спал, ветер шевелил листву, а стражники несли свой пост, обходя стену по кругу снова и снова, пока на горизонте не покажутся первые лучи солнца.

Странно, но Лоурен начинала нравиться Демиану всё больше. Хоть её магия представляла опасность, девушка почти никогда ей не пользовалась. Она не была одержима властью, не была подвержена простодушию и гордыне. Нет, она была иной. Она заботилась о Демиане, как никто другой. Её улыбка излучала свет, в глазах играли озорные огоньки, а сама она не давала повода усомниться в своей искренности.

Амон знал, что она не воткнёт ему нож в спину. Казалось, сам того не понимая, Демиан стал доверять ей больше, чем самому себе. Она всегда была рядом с ним. Помогала решать проблемы, слушала, подбадривала. Милая Лоурен поднимала его с колен на ноги, а вместе с ним воля к жизни возвращалась также у подданных крестьян, что следовали за будущим императором как за Дугаром, обретшим плоть.

Тихий вечер нарушили бранящиеся выкрики по ту сторону двери и звуки возни. Наследник трона не нуждался в даре предвидения, чтобы понять, что незваные гости направляются именно к нему.

Лоурен робко пошевелилась:

– Жаль, – протянула она. – А я думала, что ещё послушаю твоих историй про Ортог и забытые легенды о Старом Городе.

– Это далеко не последний вечер, который мы сможем выделить на отдых, – слова Демиана прозвучали серьёзно, но в душе он радовался как ослеплённый счастьем ребенок. Ведь он проводил время с той, кого можно было назвать другом, на краткий миг позабыв о войне и беспределе на землях Берселии.

Пора было возвращаться в реальность.

Резкие удары по лакированной поверхности двери заставили будущего императора подняться с места.

– Что вообще происходит?! – только и успел воскликнуть он, но тут дверь с грохотом ударилась о каменную стену, уступая место новым всплескам отборной брани. Двое мужчин в доспехах, а именно Лукардо Доминики с подчинённым, сдерживали жалкие попытки разгневанного противника прорваться сквозь их оборону. Рыцари застыли стеной в узком дверном проеме, закованные в сталь.

Сначала Демиан ничего не понял. Какое-то время он упорно старался рассмотреть причину вечерних проблем за спинами подданных воинов. Смотрел, слушал бессвязную речь, состоящую лишь из ругательств, а вместе с тем всё больше морщил лоб от неприязни. Низкорослый сквернослов, кем бы он ни был, кидался оскорблениями в его адрес, проклиная весь род Амон, вплоть до девятого колена.

Лукардо призывал бунтаря к порядку, просил его замолчать, не повышая голоса, старался вразумить глупца, но в конечном итоге терпение мужчин лопнуло и они скрутили под руки разбушевавшегося ночного пришёльца.

– Как это понимать?! – Лоурен не отрывала взгляда от запыхавшегося Лукардо, чьё лицо заплыло краской раздражения и злобы. – Кто этот человек?

– Я повторял ему одно и то же, миледи, – умудрённый годами страж, не применяя усилий, встряхнул бесноватого незнакомца. – Я говорил ему, что искать встречи с господином Демианом можно только после рассвета. Но он совсем не слушал меня! Он зарёкся, что поговорит с ним сегодня, даже если это будет стоить ему жизни.

– И что с того? – извечную доброту магессы как рукой сняло. Её, так же как и голубоглазого мужчину, глубоко задели упоминания о бывшем правителе империи, использованные в очень грубом контексте.

– Простите нас, милорд, – поперхнулся подчинённый Лукардо, сжимая латную перчатку на локте незнакомца. – Он сумел удрать от нас, но теперь мы поместим его под стражу. Простите, что так вышло.

– Уведите его, – девушка закатила глаза.

Без жалости Амон смерил бунтаря взглядом. Тот не поднимал головы. Молчал. Теперь уже молчал. Его ноги безвольно волочились по полу, пока стражники тащили его обмякшее хилое тельце в темный холл. Он был слишком мал для того, чтобы противостоять хотя бы одному из воинов-телохранителей. Видимо, он сразу понял, что у него нет шансов. Быстро сдался. Его нищенская одежда сияла неумело пришитыми заплатками, спутанные волосы закрывали лицо, но мнение Демиана о незнакомце в корне изменилось, когда он разглядел средь сальных прядей кончики заостренных ушей.

– Стойте, – он сделал шаг вперед. – Если этот житель далеких земель хочет мне сказать ещё что-то, помимо бессмысленных оскорблений, то я выслушаю его. Он добился того, чего хотел. Отпустите эльфа.

Лукардо колебался около секунды. Длинноухий гость шмякнулся о каменную кладку головой, не сумев опереться руками. Всхлипнул, присел, потирая лоб, а потом ясно-зелёными глазами обвёл собравшихся вокруг него людей.

– Пожалуйста, верните мне дочь, – простонал он, не сдерживая слез. – Она – всё, что есть у меня. Вы должны мне помочь.

Демиану стало худо. Эльфа колотила истерика, когда он ещё только взбегал вверх по лестнице. Слёзы градом проливались на серый пол, минуя заострённый подбородок. Во взгляде читалась безысходность, отчаянье, одиночество. Все эти качества Амон знал не понаслышке. Его передёрнуло от воспоминаний минувших месяцев лишений и жизни загнанного в угол отшельника.

– Кто забрал? – мужчина присел на корточки возле незнакомца. – Куда?

– Работорговцы, – голос эльфа дрожал, как осенний лист на ветру. Он был немолод. Седина съедала его нечёсаные пакли на висках. – Они ворвались в наш дом, когда меня не было. Я работаю здесь, на кухне. Служу лорду Дерреку уже не первый десяток лет… Я всегда возвращаюсь домой поздно. – Лицо несчастного исказилось бороздой морщин. – Я всегда опаздываю, опоздал и тогда.

– Когда это произошло? – боковым зрением Демиан заметил, как Лоурен тревожно взглянула на Лукардо.

Конечно, последние несколько лет мало кто слышал о работорговцах. Они обходили империю Виллион стороной. Как оказалось, до сих пор.

– Неделю назад, – глаза эльфа не могли врать. – Я потратил все свои деньги на её поиски. Искал информацию. Говорил с уличными ворами, убийцами, бардами. Все твердят как один – город О’нес.

– Тулий? – не выдержал главнокомандующий стражи. – Он как-то связан с этим?

– Рабы, там… Там их много.

Чтобы как-то унять накатывающие рыдания измученного эльфа, Демиан положил ему руку на плечо:

– Ты не ошибаешься? Город О’нес? Насколько достоверна эта информация? Ты уверен, что твоя дочь там?

– Я знаю это, – судорожно всхлипнул тот. – Она там. Все рабы там. В замке. Работорговцы являются раз в месяц и забирают слабых… Многих уже не стало, а лорд Деррек не хочет нас защищать. Городская стража только потешается над нами, над моим народом. Они только рады их появлению. Они ждут, что нас всех переловят по одному.

– Чушь! – ахнула девушка, а Лукардо что-то сразу же пробурчал своему подручному. Парень в доспехах побелел как привидение.

А Демиану оставалось только промолчать: все знали, что в словах бедняка проскользнула истина. Эльфов не любили. Их селили в трущобах, куда по трубам стекали помои. Их вынуждали жить в грязи, нищете и голоде. Многие из них работали от рассвета до заката за жалкие серебряники, и они ничего не могли поделать с этим. Такова суровая реальность.

– Вы вернёте её? Спасете мою Кали? – надежда, бередящая душу остроухого существа, кольнула сердце будущего императора, пронзая насквозь. – Вы спасёте всех нас?

– Я… – он не знал, как ответить. Растерялся. Зачем давать обещание, которое нельзя выполнить?

– Вы ведь тоже теряли тех, кто вам дорог? – тощая рука эльфа внезапно взлетела к предплечью Амона. – Вы знаете, что такое любовь? Знаете? Правда?

Амон ничего не ответил. Не было смысла. Он понимал незнакомца без слов. Зелёные глаза эльфа не могли врать. Слёзы израненной горем души всегда бегут по щекам гроздями. Слуга слепого лорда тонул в безумии бескрайнего одиночества, с болью в груди переживая каждый лишний миг.

– Я отправлю разведчиков вперёд, милорд, – Лукардо Доминики ударил кулаком по железному нагруднику с гербом, нарушая повисшую паузу. – Также я напишу вашему отцу, миледи. Он должен быть в курсе. Если в убежище герцога Тулия действительно процветает рабство, наш долг – восстановить порядок. На фоне случившихся трагедий нам ещё не хватало двинувшегося умом старика!

– Но О’нес слишком далеко, – с тревогой защебетала Лоурен. – Нам придётся сворачивать с намеченного пути. Менять курс. Это не входило в наши планы. Даже если старик Тулий действительно выжил из ума и коллекционирует рабов, люди не поддержат нас. Они не пойдут на Тулия, чья армия насчитывает более двух тысяч бойцов. Это то же самое, что прямо сейчас напасть на Ортог. Нам нужны люди, армия. Гонцы должны всюду разнести весть о твоем возвращении, Демиан. Все знают, что ты вернулся, но мало кто в это верит. Прежде твой голос должен достичь их умов и призвать действовать.

– Мы всё равно не сумеем обойти все поселения и города, – Амон не ожидал от себя такого явного смирения в голосе. – Если мы выдвинемся другой дорогой, то нам в любом случае попадутся несколько небольших городков. Если повезёт – там мы найдём новых союзников. А остальные… Кто захочет перемен, тот примкнёт к нам сам. – Демиан с сомнением оглянулся на Лукардо. – Ваша разведка говорила, что народ Песка уже рядом с нашими берегами. Нет времени тянуть: на морских границах выжидает Песок; Восток, Юг и Запад ждут своего часа. Они могут атаковать Берселию одновременно, и тогда наш родной край станет кровавой ареной для битв.

Доминики настороженно сверкнул глазами.

– Ты хочешь сказать, что мы меняем план господина Кристофа?

– Да. Мы идем на О’нес. – Демиан старался вести себя как обычно, не показывая слабостей и сомнений. Он контролировал свой голос, мимику, но не мог понять, почему принимал спонтанные решения, осознавая их смысл, только когда фраза слетала с языка. Но больше всего его поражало не это: удивительно было, что спонтанные решения и выводы оказывались самыми верными из всего возможного перечня вариантов. – Сначала О’нес, затем Ортог. Время на исходе. Нам необходим полноценный контроль над Севером, чтобы видеть реальное соотношение сил между сторонами. Я не знаю, какой там второсортный лорд занял трон после моего братца, – тут парень замолк, чуть не сболтнув лишнего о невообразимом возрождении Салазара. – Но меня терзают сомнения насчёт его тактических навыков и благоразумия. Я не могу доверить свою судьбу тому, о ком ничего не знаю.

– Так вы вернёте мою дочь? – эльф снова обратил на себя внимание окружающих. Восторг и страх быть обманутым – вот что выражали теперь его огромные изумрудные глаза.

– Я постараюсь сделать все возможное, – Демиан помог новому знакомому подняться. – Твое имя?

– Виев.

– Как много эльфов забрали работорговцы, Виев?

– Они забрали почти всех, кто не работал в замке лорда Деррека.

– Ясно.

Лукардо сделал шаг вперед, только встретившись с наследником трона глазами:

– Какие будут указания?

– Меняем курс. Оповести графа Кристофа об этом, а также найди комнату нашему новому гостю, – от этих слов эльф испуганно пошатнулся, будто не веря своим длинным ушам. – Пускай он побудет здесь до нашего отъезда. Я хочу поговорить с ним лично.

– А вы, милорд? – подал голос второй страж.

– А я прямо сейчас наведаюсь к лорду Дерреку и потолкую с ним о беспорядках в городе. Он должен многое объяснить.

– Демиан, – встревоженно шепнула Лоурен.

Она определенно хотела сказать что-то ещё, но смогла произнести только его имя.

Амон тяжело выдохнул, опустив взгляд в пол:

– Ложись спать. Я чувствую, что освобожусь поздно, а завтра у нас трудный день.

– Я понимаю.

Делегация двинулась к выходу. Эльф шел впереди, за ним все остальные. В темноте неприветливого коридора Доминики тихо обратился к Виеву:

– Почему ты сразу не сказал мне о похищении и работорговцах в городе? Мы могли бы по-другому подойти к решению этого вопроса.

– Я боялся, – пояснил тот. – Стража никогда не слушает. Только смеётся. Я думал, что мне никто не поможет.

– Мы – не они. – Коротко подытожил старый вояка.

Амон мог только мысленно согласиться, предвкушая долгий разговор с бессердечным лордом. Он знал, что должен начать что-то делать для Берселии, но, с другой стороны, он хотел провести вечер с Лоурен, что осталась в своих покоях.

Почему Империя не может подождать?

* * *

Дочь графа легла спать, одолеваемая плохими предчувствиями. Она ворочалась, каждые полчаса просыпаясь от кошмаров. Просыпалась, вскакивала, успокаивая дыхание, а затем как завороженная глядела в камин, пока сон не забирал её снова. Видела она что-то мутное, но очень яркое. Странные образы, силуэты, ощущения… Всё происходило слишком быстро: горел огонь, кто-то куда-то бежал, рушился потолок… Паника, страх, чьи-то безутешные рыдания, звуки борьбы и звонкий лязг металла, крики. Все это смешалось в один водоворот, и каждый раз, когда Лоурен закрывала глаза, эта воронка затягивала её вопреки желаниям.

Но это был всего лишь сон. Она убеждала себя в этом всякий раз, когда в ужасе хваталась за грудь. Только ночной кошмар и не более. Просто сон. Девушка сваливала всё на моральную усталость и сытный ужин.

Проснувшись от кошмара раз восьмой, Лоурен думала, что если откроет окно и подышит свежим воздухом, то ей полегчает. Так она и сделала, запрыгнув на подоконник с ногами. Холодный ветер мгновенно привел её в чувства. Она видела часовых с факелами, безлюдные улицы и одиноких бродяг возле таверны, которых штормило из стороны в сторону, как корабль по волнам.

Прошла минута, две. Дремота постепенно возвращалась. Придерживая белую ночнушку руками, девушка спрыгнула на пол босыми ногами и закрыла окно. Тревога отступила, но мысли об опрометчивом замысле Демиана не оставляли её в покое. Она не отрицала, что в чём-то он был прав, но что-то в этом всём ей не нравилось. В его плане таился некий изъян, нечто такое, что девушка не могла объяснить. Само появление работорговцев и рабства в самом спокойном городе Берселии не сулило ничего хорошего.

Она отошла от окна, остановилась, с непониманием осмотрелась вокруг: что-то продолжало тревожить её. Сердце забилось учащенным ритмом. Лоурен осмотрела стены, камин, старинные гобелены. Ничего – лишь пыль и танцующие отблески огня.

Но тут она увидела зеркало. Ночной кошмар.

Крик застыл в её горле. Она забыла, как дышать, а страх приковал её к месту. Она хотела закричать, позвать на помощь, убежать… Но не могла. Неведомая сила словно превратила её в статую. Её ноги окаменели, руки тоже. Бедная Лоурен с ужасом глядела в зеркало, не смея отвести взгляд.

– Глупцы. Вы такие глупцы, – тёмный силуэт по ту сторону стекла казался таким же реальным, как все остальные предметы в комнате. – Тулий давно кормит червей в сырой земле. Его место заняла другая фигура.

Тело не слушалось девушку. Лоурен не могла даже пискнуть. Её била дрожь, а внутренний голос безустанно звал на помощь.

– Ты ведь магесса, правильно? – в отражении голубые глаза хищно сверкнули потусторонним огнем из-под капюшона. – Магесса, которая способна на многое, но не умеет ровным счетом ничего. Тебя не обучали, не посвящали… Даже во мне сейчас больше силы, чем в тебе, – призрак мужчины махнул рукой – Лоурен упала на пол, закрыв рот ладонью. В её глазах застыли слезы. – Я даю тебе время на размышление, – продолжил говорить худощавый маг. – Либо ты со мной, либо против меня. Третьего не дано. Подумай хорошенько… Всё скоро изменится. Я смогу подарить тебе знания и свободу. Тебе больше не придётся скрывать свой дар. Новый мир может принять тебя как хозяйку, а может отвергнуть и отправить в небытие.

– Кто ты, демон? – всхлипывая, простонала девушка, отползая к кровати. – Это ты мучаешь меня?

Лоурен не могла звать стражников – слишком рискованно. Магия не предназначена для глаз непосвящённых. Здесь помочь себе могла только она сама. Внутри что-то болезненно отозвалось, когда она подумала о Демиане.

– Ты сама все знаешь, магесса, – холодно отрезала тень в зазеркалье. – Выбор за тобой. Я вернусь через несколько дней, чтобы узнать ответ. – Бледный лик исказился безумием. – Если ты обмолвишься об этом разговоре моему братцу, я сразу узнаю об этом.

Здесь Лоурен наконец поняла, кто явился к ней под покровом ночи: призрак страшной истории; Амон, чьи помыслы оставались неизвестны даже самим Дугарам. Он был жив. Жив до сих пор, а значит, представлял угрозу Демиану и всем замыслам графа Кристофа. Он мог все испортить.

– Я знаю всё и обо всех. От меня невозможно что-либо скрыть. – Салазар криво осклабился. – Мой братец собирает армию, но он не сможет ничего добиться. Его шансы на победу крайне малы. Он человек, а значит – смертен. Любая ошибка – и он покинет игру. – Выдержанная пауза показалась зловещей. – Но ты же этого не допустишь, так? Ты будешь защищать его? Почему? – мерзкий смешок породил глухое эхо. – Ты думаешь, это твой ключ из темницы одиночества? Думаешь, ему можно доверять? А что, если нет? Он лишь человек. Не маг. Он никогда не сможет тебя понять. Я вижу всё, магесса, все ваши уязвимые места и тайные желания. Чтобы обрести силу, сначала нужно умереть. Так же, как я.

Страх сменился гневом. Девушка поднялась с пола, сомкнув в кулаки дрожащие руки. Он не мог так говорить! Это всё чушь!

– Только маг поймет мага. – Силуэт начал блекнуть на фоне затухающего камина. – Я всё сказал. Дальше выбор за тобой, Лоурен Додзеро, дочь безрассудного графа-смельчака.

Призрак в зеркале бесследно исчез, оставив после себя только пелену сомнений и неиссякаемую ненависть. Девушка не успела ничего ему возразить. Он растворился за толщей стекла так же быстро, как капля яда в бокале вина.

О чём он говорил? Что он имел в виду, говоря про Тулия? Какой «новый мир»?

Подавляя дрожь, Лоурен вернулась в постель, закрывшись одеялом с головой. Она знала, что теперь не сможет уснуть до утра, и лишь жалела о том, что Демиан не может ей помочь в этой ситуации, разделив душевные терзания.

* * *

Аэдан сидел на крыше покосившейся от времени башни, свесив ноги вниз. Он слушал голоса земли и стоны заброшенного каменного изваяния, чей дух уже сгнил и требовал упокоения. Для Дугара существовали вещи, неведомые другим живым существам. Каждый предмет обладал душой, будь то меч или старый дом. Эти души говорили, просили, рассказывали. Они все тянулись к Дугару, так как признавали в нём хозяина-хранителя мира и бескрайних земель. Он слышал их и внимал измученному голосу земли, который что есть силы молил о глобальных переменах.

Первые лучи восходящего солнца прогнали сгустившийся холод. Красно-оранжевый свет коснулся верхушек деревьев, поверхности смиренного моря. С высоты древней башни Аэдан видел почти всю Берселию, а также всё то, что находилось за её пределами.

Вдалеке, на морских границах, виднелись бело-черные паруса кораблей. Со вчерашнего вечера ничего не изменилось: огромные вражеские фрегаты стояли в ряд, подобно гордым лебедям, а где-то на песчаном побережье копошилась армия Северных земель, возрождавшая механизмы мощных катапульт.

Зачем нужны эти войны? Кровопролитие? Битвы за власть?

Дугар не знал ответы на эти вопросы, молча ужасаясь деяниям людей и неведомой силе, что двигала их умами. Всё было так, как должно случиться. И на что-либо повлиять он не имел права: за плечами Аэдана и так уже скопилось немало ошибок. В отличие от остальных собратьев, он вёл себя как ребёнок, пытавшийся изменить ход представления цирковых акробатов, хаотично перепрыгивающих с каната на канат под высоким куполом разноцветного шатра.

– Ждал меня? – женский голос резко оборвал шёпот земли.

Дугар обернулся: она всегда являлась вовремя. Такая же милая и приветливая, как сотни лет назад. Его сестра не любила мир живых, но иногда делала исключение и спускалась с небес, чтобы лицезреть неконтролируемый хаос, ведущий мир к неминуемому уничтожению. Она относилась к нему лучше беловолосого мальчишки.

– Я хотел поговорить.

– О чём?

– Мне нужен твой совет.

– Совет? Мой? Ты мог спросить его у Старейших.

Черноволосая женщина присела на край башни рядом с серым эльфом. Вместе они смотрелись крайне нелепо: один телом принадлежал миру подземелья, другая кровью относилась к народу Песка. Любой из жителей Берселии забил бы тревогу, увидев на улицах города любого из них.

– Старшие закрывают глаза, Мереди, ты знаешь об этом. Они хотят, чтобы небесные творения уничтожили сами себя.

– И что ты хочешь от меня? В прошлый раз у меня не получилось тебе помочь.

– Выпустить силу из амулета может только хозяин, отказавшийся от его силы. Это нам не подвластно. – Дугар с тоской покачал головой. – Это могут сделать только люди.

– Ты спрятал амулет? – притворное безразличие не украсило голоса пожилой женщины.

– Да. Я отдал его. Я думаю, там он будет в безопасности, пока всё не закончится.

– А ты хитрец, мой дорогой, – улыбнулась собеседница. – Хочешь истребить все гнилые души, пустив побрякушку по рукам? Тебе же известно, что любой, кто заберёт амулет у хозяина силой, подписывает себе смертный приговор?

– Я знаю это.

– Если амулет пойдёт по рукам смертных, ты знаешь, что может произойти?

– Да. Всю ответственность я беру на себя.

– Ты либо неисправимый глупец, либо герой новой легенды, что будет передаваться из поколения в поколение, – сказала она и добавила: – Старшие недовольны твоими деяниями. И я тоже.

Аэдан сощурил глаза, обратив лицо к свету.

– Так что мне делать? Как остановить то, что грядёт?

– Ну, – неживой взгляд Мереди устремился к военным кораблям на горизонте. – Мы не можем действовать открыто, а значит, тебе нужен посредник. Но я повторюсь – остановись и следуй новому пути.

– А дальше что? – проигнорировал женщину Аэдан.

Она вздохнула, устав от упрямства друга.

– Дальше ставь всё на свою девчонку и направляй её правильным путём, – она пожала плечами. – Дай ей все знания, информацию. Ты должен знать всё о её враге.

– Я так вымотался, – волна сильного ветра заставила полуразрушенную башню покачнуться. – Эти маги готовились к войне не один десяток лет. Многие из них уже получили желанную власть.

– Узнай, что движет их тёмными умами и найди среди них главного кукловода. Это всё, что я могу тебе сказать, Аэдан. Не теряй времени зря, иначе мёртвые будут командовать живыми, а затем за Последней Бурей придет Вечная Тишина.

– Я знаю и это. Как мы могли допустить гибель Ордена Терры? Они хоть как-то держали магов под контролем.

– Старшие сказали, что это должно было произойти. – Мереди бережно взяла за руку серокожего эльфа. – Удачи тебе, молодой Дракон. Но я хочу, чтобы ты знал – мы всё ещё ждём твоего возвращения.

– Спасибо, что пришла. – Дугар ответил женщине благодарным поклоном, и та, расправив широкие крылья, обратилась синим драконом, после чего взмыла ввысь к исчезающим ночным звездам.

Аэдан долго смотрел ей вслед, но затем поник:

– Я не успел тебя спросить о главном…

* * *

Утро… Я ненавидела это утро.

Открывая глаза на яркий свет, я боролась с желанием выблевать остатки скудного ужина. Очень болела голова. Какое-то время я бездумно глядела на серое пятно, возникшее перед замыленным взором, но потом жуткие обрывки воспоминаний заполнили зияющую дыру моей памяти. Тошнота только усилилась: всё обстояло хуже, чем я могла представить – меня куда-то везли. Деревянный пол подо мной ходил ходуном подобно лодке, попавшей в шторм. Я лежала на спине и смотрела в потолок деревянной повозки, а вместе с тем безуспешно пыталась высвободить запястья из-под тугих узлов.

Без толку. У меня не было сил. Всё тело ломило от непередаваемой усталости. Кто бы мог подумать, что после всего, что выпало на мою долю, я вновь окажусь на самом дне… Даже ещё глубже, чем раньше.

Ослепляющий свет солнца пробивался сквозь узкое решётчатое окошко на самом верху. Над повозкой проплывали высокие крыши каменных домов во всём своём мрачном величии. Я знала, где нахожусь. Я видела это место ранее… О’нес – меня везли по главной улице прямиком к замку старика Тулия. Каждый, кто хоть раз блуждал по улицам города, знал, что все дороги вели к главной площади.

Колеса повозки скрипели, слышался стук копыт. Судя по всему, повозку сопровождала целая делегация молчаливых всадников. Меня словно везли на казнь. Удивительно, но как быстро такая глупая мысль, промелькнувшая где-то на границах сознания, может вскружить голову и вселить непередаваемый ужас.

Опираясь на ослабшие руки, я отползла в дальний угол запертой клетки. Желудок продолжал настаивать на своем, а паника постепенно овладевала моим разумом, духом и телом…

И тут из противоположного угла на меня уставились огромные обезумевшие глаза цвета янтаря. Не мои… Другой эльфийки, чьи уши были вытянуты как козлиные рога. Белая кожа, раскосые глаза, серебряные спутанные пряди до самого пола, лохмотья из грязных тряпок… Я никогда не видела таких эльфов. Она была другой. Даже Гёто не мог сравниться с ней своей уникальностью: её лицо завораживало врождённым уродством широко посаженных глаз и нелепо вытянутых ушей.

– Тебя тоже взяли? – шепнула я, вжавшись спиной в шершавые доски.

В ответ пленница широко раскрыла рот и угрожающе зарычала. Оскал кривых заострённых зубов вызвал у меня только очередной рвотный позыв. С ней было всё понятно: эльфийка не обладала и зачатками развитого интеллекта. Она не понимала меня и озиралась вокруг, как загнанный в угол волк. Животное – вот кем она являлась. Внешность обманчива. Её приковали цепями подобно бешеной собаке за ноги к дощатому днищу повозки.

Единственным свидетелем моего краха оказалась полоумная дикая тварь, лишь отдалённо напоминающая лесного эльфа. Их называли Нагроги. В простонародье – лешие. Дикари. Лесные отродья. Извечные персонажи детских страшилок, как Ашила. Я слышала о таких существах, но не думала, что они существуют.

Оказывается, легенды не всегда врут. И в старых историях есть доля правды.

Свод высокой арки накрыл нас покрывалом темноты. Прибыли. Сердце города О’нес встречало путников объятьями мрака. Я и не заметила, как мы пересекли городскую площадь. Должно быть, дикий Нагрог ослабил мою бдительность, гипнотизируя открытой пастью.

Темнота, напряжённое молчание, скрип колес и размеренный стук копыт. «Город в городе» – окрестила я когда-то дом старого Тулия. Тёмный туннель был единственным мостом между реальным миром и жизнью, которую вели местные аристократы за глухими стенами замка. Они подчинялись другим порядкам, законам, и сами толком понять не успели, когда переступили границы разумного. Снаружи, конечно же, город процветал в благополучии под жёстким контролем мудрого правителя, а вот внутри он прогнивал без твёрдой руки закона.

– Выходим! – кто-то врезал кулаком по запертой двери, когда единственное окно над моей головой вновь озарило солнце.

Щёлкнул навесной замок, открылась дверь. Девчонка-нагрог пронзительно запищала и сжалась в клубок, завидев бородатого мужчину в крепкой броне, загремев тяжелыми цепями.

– Выходим! Живо! – обнажённый меч сверкнул в дверном проеме. – Я больше не буду повторять!

Пришлось подчиниться, встать на ноги, шагнуть на свет. Я ударилась оземь подбородком, не рассчитав расстояния до земли. Песок попал в рот, а в уши – издевающийся хохот верзил, спешивающихся с лошадей. Они смеялись как прошлым вечером, когда в глазах Ватари безвозвратно поблек последний луч надежды.

«Ватари! Орнелла!..»

– Поднимайся, падаль! – чьи-то пальцы сошлись на шивороте моей рубахи и потянули наверх, как котёнка за загривок. – Если не поторопишься, скормлю тебя псам!

Перед глазами всё плыло. Кружилась голова, ломило тело, а душа ревела навзрыд. Меня толкнули – я пошла вперёд, не различая дороги. Ноги сводили судороги. Расплывчатые силуэты повозок и десятка всадников маячили в солнечных бликах, а смех сливался воедино со злобным гавканьем цепных псов.

Безысходность и отчаянье пропитало собой воздух. Я слышала брань разбойников, крики измученных пленников, но почти ничего не видела. Глаза болели, слезились, не проходили… Остальные пленённые эльфы один за другим наводнили внутренний двор нерушимого поместья, сбиваясь в одну кучу подобно скоту для забивания. Все грязные, потрёпанные, с ссадинами и синяками, хуже которых казались только их пустые и безжизненные глаза.

Стражник, что следовал по пятам, с силой треснул меня по пояснице. Я вновь потеряла равновесие, и упала бы, если бы не навалилась на какого-то остроухого парня с изуродованным шрамами лицом.

В ноздри сразу ударил затхлый запах пота, мочи и грязи.

– Слушайте сюда, отбросы! – лысый жирдяй выступил вперед из круга окруживших нас воинов, взывая к тишине. Его свиное рыло я запомнила ещё тогда, когда он влез в мою палатку. – Наслаждайтесь солнышком, пока у вас есть возможность! Больше вы его не увидите! – гогот мужчин заполнил двор затяжным эхом. – Теперь вы – собственность милорда Тулия! И ваше существование теперь заключается в том, чтобы потакать его прихотям!

Нашего мнения не спросили. Разбойники дёрнулись с мест, стоило толстяку захлопнуть пасть. Всё произошло слишком быстро: они обнажили мечи и зажали нас в плотное кольцо. Их забавлял страх в наших глазах. Они улыбались. Продолжали гоготать. Их одуревшие от власти рожи не знали сочувствия и человечности. Наши жизни для них – пыль. Впрочем, как и всё остальное.

Я оказалась в центре круга, делая тщетные попытки успокоиться. Тело не слушалось, а душа ушла в пятки. Я не верила, что всё происходит именно со мной… Со мной! С той, что восседала на имперском троне!

Болью в груди отозвались давно забытые слова Джованни. «Без меня ты ничто!» – повторял он с ухмылкой превосходства, взирая на меня с неприкрытым отвращением.

Кажется, он был прав. Прав во всём от начала до конца. Я ненавидела себя, потому что признавала это.

– Без глупостей, твари! – грозно прорычал один из вооруженных солдат. – Сейчас вы проследуете за нами! Один шаг в сторону – и вы будете обедом для наших собак!

– Ну?! – бугай с длинными волосами отшвырнул от себя хилую эльфийку. – Кто из вас смелый?! Кто хочет на свободу?!

Только сдавленный шёпот и всхлипы рыданий. Никто не шелохнулся.

Конечно, со связанными руками мало что можно предпринять. Кто полезет в драку без оружия против нескольких десятков бездушных солдат?

«Только я», – подсказало подсознание. – «Только я».

На какой-то миг замолкли даже неугомонные псы. Солнце скрылось за облаками, прекращая печь голову. Рядом со мной кто-то безысходно застонал, а мои глаза тотчас прозрели. Я увидела заострённые крыши, балконы, вытянутые окна, железные ставни. Во дворе не было ни одного городского стража. Ни души. Средь десятка повозок и лошадей сновали только разбойники и жирдяй-главарь в латных перчатках.

Нам никто не мог помочь. Мы были одни, а молчаливый город-призрак лишь смиренно наблюдал за нашими мучениями.

– В темпе, задохлики! – скрипящим басом прогорланил кто-то сзади, а затем закашлялся, издав издевательский смешок.

Окаменевшие ноги сделали шаг, затем второй. Наша угрюмая процессия наискось пересекла внутренний двор, удаляясь от величественной арки свободы. Собаки лаяли нам вслед. Впереди нас ждали двери, за ними – лестница в темницы. Я знала это, потому что бывала здесь.

Мы шли склонив головы, стража подгоняла нас обжигающей слух бранью, и тут девчонка за моей спиной замерла как вкопанная, распахнув стеклянные глаза.

– Нет, – произнесла она в полголоса.

– Поторопись, ничтожество! – страж с выпирающим из-под брони животом вздернул эльфийку за плечо.

– Нет! – на этот раз её голос прорезался сильнее, проигнорировав тычок. – Нет! Нет! Нет!

– Пойдём, – обеспокоенная женщина сделала шаг к пленнице, но другие эльфы молча преградили ей путь. Все знали, к чему это приведёт, и помочь соплеменнице они уже не были в силах.

– Нет! Нет! Нет! Нет! НЕТ! – по её щекам ручьём покатились слезы, тело заколотило дрожью. – НЕТ! НЕТ!

Один из громил схватил её за волосы, оборвав причитания. Испуганные эльфы бросились врассыпную от места действа, насколько позволяло вновь сомкнувшееся кольцо опасно выставленных мечей.

Воин тащил девчонку за собой, слушая истошные вопли боли. Никакого сожаления, одна ненависть. Он отпустил её волосы, когда выволок на середину безлюдного двора. Клок её светлых волос остался в его огромной ручище.

Зверство, садизм, безразличие.

Она ревела, держалась за голову. Босые ноги колотили по холодному камню. Девочка не могла остановиться. Да и толку, ведь её судьбу решили за неё.

Головорезы без слов обменялись томными взглядами.

– Спускайте собак! – окликнул соратников верзила, подав знак встрепенувшимся теням возле арки.

Холодящий душу хохот главаря разбойников возле парадного входа вызвал цепную реакцию среди остальных бандитов.

Напряжение нарастало. Каждый вздох приходился на резвый удар сердца.

Кто-то из пленников было ринулся на помощь несчастной, но остановился, не сделав и пары шагов, замечая на себе пристальные взгляды стражников. Вздохи ужаса облетели толпу. Некоторые закрыли лицо руками, отворачивались, прижимались друг к другу, а кто-то просто застыл от ужаса, не смея оторвать глаз от скрючившейся на земле пленницы.

Спустя секунду три черные бестии уже клацали когтями по гладким каменным плитам, разинув зубастые пасти. Страх внутри меня боролся с ненавистью. Я поёжилась от холодка, поползшего по позвоночнику, но виной тому послужил не гуляющий по двору ветер.

Пронзительный вопль заставил всех вздрогнуть. Будто молния угодила во двор. Он заложил уши, заполнив собой всё пространство, а затем эльфы, как один, гневно закричали, срывая голоса. Кто-то громко заплакал, кто-то упал на колени, взывая к благоразумию стражи, а я просто беспомощно наблюдала, как псы с жестокостью разрывали верещащую девочку на части, вонзаясь зубами в мягкую плоть.

– Это послужит вам уроком! – коренастый парень заслонил нам всем кровавое зрелище. Странно, но в его лице промелькнуло что-то, похожее на сожаление. – Каждый, кто не подчинится, кончит так же, если не хуже.

Все испуганные взоры обратились к нему. Воин говорил спокойно, но руки его побелели, сжимая рукоять меча. Маска безразличия выглядела неправдоподобно, то и дело выдавая его истинные чувства.

– Тулий хорошо платит за вас, – произнес парень, когда визг бедной эльфийки внезапно оборвался. – Не знаю, зачем ему столько рабов, но он, не раздумывая, может скормить любого из вас своим нагрогам, если что-то пойдет не так. Он собирает вас, собирает их… – страж задумался, а тем временем за его спиной бандиты столпились в круг возле беснующихся собак и того, что когда-то было эльфом. Свежая кровь блестела под их подошвами. – У вас только два пути: либо смириться и выживать, либо наложить на себя руки. – Он оглядел всех и с сочувствием покачал головой. – Вам просто не повезло, что вы оказались в Берселии, и я искренне надеюсь, что ваши страдания не продлятся долго.

Через несколько минут главный жирдяй скомандовал подчинённым увести нас с улицы. Мы шли, построившись в колонну по одному, под надзором грозных стражей. Все словно проглотили языки, смиренно уставившись на свои ноги. Затих даже чей-то несдерживаемый плач. Безысходность витала в воздухе, читалась в чужих лицах.

Все было чуждо, но, с другой стороны, так хорошо знакомо…

Головорезы тоже хранили молчание, сложив оружие в ножны, и единственным звуком, нарушающим тишину, кроме наших переваливающихся шагов, оставался только довольный рык обгладывающих кости собак.

Солнце вышло из-за тучи, когда я перешагнула порог каменной крепости. Ледяной сквозняк подземелья поприветствовал нас усталым вздохом, ошпарив холодом уши. Мы все думали об одном и том же, но при этом каждый закрылся в своём одиночестве. Все знали, что ждёт впереди, и это не предвещало ничего хорошего. Мы могли только жалеть себя, пока не настанет момент истины. Всегда так было и будет.

Такова жизнь городских эльфов. Жизнь изгнанников поневоле.

* * *

Мало кто знал, что под землями О’нес простилались целые лабиринты. Они создавались как «город под городом» с многочисленными улицами и тайными путями отступления на случай вражеских осад, но в итоге туннели запечатали за ненадобностью, а крохотную часть подземелья отвели под темницу и камеры пыток.

Нас всех кинули поодиночке в разных концах лабиринта. Теснота, ведро и подстилка – весь набор, ожидавший по ту сторону решетки. По туннелям гулял ветер, завывая в глубинах нижних этажей. Холод не давал уснуть, а тишина сводила с ума. Порой приходилось даже хлопать в ладоши, чтобы отогнать подальше глухоту, звенящую в ушах.

Сколько времени прошло? День или два? От холода зуб на зуб не попадал, а язык прилипал к нёбу от жажды. Одиночество вредило моему разуму. Я чувствовала, что могу потерять рассудок, если ничего не изменится. Неизвестность ломала меня, а жажда, сговорившись с голодом, убивала моё тело. Спустя какое-то время меня внезапно стали посещать странные видения, сотканные из воспоминаний, но потом дверь камеры вдруг отворилась.

– Ты идёшь со мной, – холодно произнес мужчина, придерживая рукой решетку.

– Куда? – темнота подземелья, освещаемая далеким факелом на стене, мешала рассмотреть лицо освободителя. – Почему?

– Это стандартная процедура, – так же безразлично процедил гость. – Так нужно.

Без лишних вопросов я проследовала за ним. Радость внутри была безмерна, а вот ватные ноги почти не подчинялись. Мы шли вдоль пустующих камер, преодолевая поворот за поворотом. Мужчина шёл впереди и, вопреки всему, даже не интересовался, поспеваю ли я за ним, плутая меж бесчисленных развилок.

В конце концов широкая лестница вывела нас в замок O’нес. Мои силы уже были на пределе, но я продолжала идти за молчаливым провожатым по ворсистым коврам, совершенно не предполагая, куда меня ведут и зачем.

– Вот здесь, – пробормотал толстощёкий парень, указав на дверь впереди. – У тебя полчаса. Потом я вернусь. – В его руке блеснул ключ, но я отчего-то попятилась назад.

– Что там? – сомнения давили на плечи ощутимее, чем слабость.

– Это стандартная процедура, – в который раз произнес он. – Так нужно.

Казалось, мужчина не знал других слов, кроме этих. Он говорил, как по заученному, и что у него ни спроси, отвечал он одним и тем же, будто не понимал, чего от него хотели. Взгляд его не выражал ничего, лицо – тоже. Он смотрел в никуда, даже если встречался с тобой глазами. На нём не было доспехов, брони, лат… Только обычный камзол темного цвета, а на поясе боевой кинжал. Не воин и не тюремщик. Кто же тогда?

– Полчаса, – с тем же холодом отозвался незнакомец, щёлкнув замком. – Потом я вернусь.

Дверь гладко отъехала на смазанных петлях, и тут я явственно ощутила запах эфирных масел. Глаза мои не верили увиденной красоте. Я боялась пошевелиться, чтобы не спугнуть мираж, но несильный толчок в спину вынудил пройти меня в волшебную комнату.

Дверь захлопнулась моментально:

– Полчаса, – вновь напомнил прислужник Тулия и повернул в замке ключ. – Потом я вернусь.

Послышались удаляющиеся шаги, но для меня их уже не существовало.

Еда! Купальня! Чистые вещи! Всё наяву!

Комната золотилась в убранствах и богатых коврах, под потолком висела яркая люстра со свечами, а за окном томилась полуночная темнота, усыпанная мерцающей пылью.

Невольно задаваясь вопросом об истинных сроках своего пребывания в темнице, я с жадностью приступила к осушению графина с водой. Затем в ход пошла пища, но внезапно сжавшийся желудок болью пригвоздил меня к полу – с голодом шутки плохи. Пришлось помучиться, насильно пичкая себя куриным мясом.

Мне едва хватило времени, чтобы принять ванну. Я застёгивала серое платье перед настенным зеркалом, когда механизм замка пришёл в действие. С моих волос капала вода, живот продолжал издавать неприятные булькающие звуки, но, к своему удивлению, я стала чувствовать себя лучше. Слабость отступила, как и головная боль, но после тёплой ванны веки ощутимо потяжелели.

– Идем, – буркнул толстощекий слуга, нахмурившись. – Скоро начнётся.

– Что начнётся?

Я в последний раз взглянула в зеркало, затем в окно. Если у меня была возможность бежать, то я её упустила. Но, с другой стороны: куда бежать, если выход всё равно только один? Окна четвертого этажа выходили во внутренний двор, где на моих глазах совершилось убийство.

– Герцог Тулий хочет поприветствовать новых друзей.

Я скептически промолчала и вышла следом за немногословным провожатым. Замок ожил. Откуда ни возьмись, коридоры наводнили пленённые эльфы и потоком понесли нас туда, где уже несколько сотен лет высокие сводчатые потолки наблюдали за неизменным ходом истории.

Кто-то перемещался поодиночке, кто-то группами. Почти все испуганно озирались по сторонам, в спешке наступая друг другу на ноги. Одежда грязная, замученный вид. Я никогда не видела столько эльфов в одном месте. Все они имели разный цвет волос, размер ушей, некоторые особи даже отличались цветом кожи: тёмные эльфы напоминали одиноких акул в мечущихся рыбьих косяках.

Я глазела вокруг и думала: как все они стали рабами? Почему позволили поймать себя и до сих пор не устроили восстание, если своим количеством превосходили всех придворных стражников замка вместе взятых?

Пятиметровые двери с позолоченными узорами приглашали всех ярким сиянием света. Внутри тронной залы не осталось ни одного подсвечника без зажжённой свечи, отчего мысль об искусственном солнце, спрятанном где-то в каменной кладке, казалась вполне реальной.

– Моя работа закончена, – мужчина вдруг замер, пропуская меня вперед. – Тебя определили в подвалы. Ты пойдешь с остальными эльфами Южного крыла, когда Великий герцог Тулий выступит с речью.

– Что вообще происходит? – я плохо слышала собеседника из-за жужжащего гула.

– Иди, – кивнул тот и развернулся на сто восемьдесят градусов. – И больше никаких вопросов.

Толпа повлекла меня за собой, лишая свободы воли.

Эльфы собирались перед полукруглым балконом на нижних и верхних ярусах залы-амфитеатра под зорким присмотром закованных в тяжелые доспехи стражников. Они походили на безобидные статуи с копьями в руках, но все же я замечала живой блеск настороженных глаз под опущенными решетками забрал. Броня как всегда начищена, орудия заточены, блеск от лат заставлял морщиться; вот они – гордые стражи О’нес – телохранители Тулия.

Меня зажало в самом центре зала среди таких же, как я. Было не продохнуть. Я могла только догадываться, что под моими ногами все ещё те же мраморные плиты, как это было ранее. Я не видела своих ног, и волной меня сносило все ближе и ближе к балкону, где возвышался грозный каменный трон.

– Герцог Тулий идет! – объявил кто-то у нас над головой и раздался медный звук нескольких десятков труб, торжественно приветствующих правителя.

Я ожидала увидеть старца с тростью в руке и густой белой бородой, немощного и беспомощного. Я хотела увидеть хотя бы то, что могло отдаленно напомнить прежнего наместника города О’нес, но вместо старика на помост выскочил незнакомый мне человек в мантии и горделиво поднял руки, объявляя тишину. Низкорослый, коротко стриженный, с внешностью омерзительного гоблина, чей нос даже на столь отдалённом расстоянии казался непропорционально огромным в соотношении с грубыми чертами лица.

– Тишина! – воскликнул тот. – Мне нужна полная тишина!

Несколько секунд какофония звуков расползалась по углам, порождая шёпот.

– И это Тулий? – подумала я вслух.

– Тулия давно нет, – прошипел кто-то позади меня. – Это магия. Иллюзия. Все люди думают, что продолжают служить Тулию, но на нас эта сила не действует. Мы выше этого, а потому считаемся опасными.

Кое-как развернувшись в давке, я встретилась глазами с тёмной эльфийкой. Серая, почти синяя кожа делала её очень необычной. Глаза зелёные, волосы цвета спелого граната с золотистым отблеском ржавчины, торчащие уши. Она смотрела на меня с дружелюбием, однако ярко выраженный лобный «треугольник» над переносицей, свойственный всем тёмным эльфам, делал её лицо вечно недовольным.

– Хочешь сказать, что этот человек – маг?

– Да, – кивнула она, а затем оценивающе вскинула подбородок. – А ты новая кровь? Молись, чтобы мы с тобой не столкнулись на арене, иначе от тебя даже мокрого места не останется.

– Арена? – я сделала вид, что не расслышала грубости. – Ты о чем?

– Этот маг и его приспешники устраивают игры. Они делят нас на группы и заставляют драться насмерть. Кто выживет – продолжит существование в стенах замка, кто помрёт – того скормят нагрогам. Для них это первоклассное развлечение.

Я хотела кое-что спросить, но не успела. Низкорослый гоблин вновь открыл рот, обращаясь к публике.

– Первым делом я хочу воззвать к разуму тех, кто только прибыл в город! Знайте – вы не рабы, а мои гости! И я собираю вас здесь только для того, чтобы вы могли ощутить себя в безопасности вдалеке от родных краев!

Недовольный гул возмущения прокатился по толпе. Лица эльфов буквально светились недоверием, а взгляды их со злостью впивались в самодовольную фигуру у каменного парапета.

– Я дарю вам жильё, пищу и свободу от людской тирании, – продолжил глаголить уродливый тип. – Я обеспечиваю вас охраной и чистой питьевой водой! Здесь вы можете почувствовать себя свободными! Прошу, не бойтесь! – Лже-Тулий с благоговением развел руки по сторонам. – Я сделаю все, чтобы вы чувствовали себя как дома! И взамен мне лишь нужно, чтобы вы следили за чистотой моего дворца и помогали устраивать званые вечера!

– Врёт, – прошептала тёмная эльфийка, искривившись в ухмылке. – Это всё ложь, приправленная ядовитыми пряностями. Этот человек так же непредсказуем, как его магия!

– Об этом я и хотел с вами поговорить! – прогремел голос мага. – О скором бале-маскараде! Через пять дней в О’нес прибудет делегация из самых могущественных людей Берселии, чтобы посвятить себя веселью и отдыху! Сейчас настали очень тёмные времена! И только мы можем противостоять унынию и скорби, окутавшим наши земли! Мы должны устроить приём, достойный самого императора, и поэтому с завтрашнего дня нам всем придется заняться серьёзной подготовкой к грядущему событию! Я раздал указания вашим Смотрителям! Работы будет много, но я верю, что вы справитесь! Всем придется хорошо постараться, чтобы гости были довольны!

Ни аплодисментов, ни одобрительных возгласов. Все взгляды были прикованы к балкону. Напряжённая тишина. Все чего-то ждали, смотрели на улыбчивого гоблина, скрежетали зубами. Каждого из них связывало общее горе. Все знали, что им предстоит, а мне оставалось только догадываться.

– Добро пожаловать в реальный мир, где твои мечты обращаются в пепел, – тонкие пальцы серокожей девушки сошлись на моем плече. – Если кто-то из близких тебе остался за стенами, то можешь забыть про них. Тебя здесь не найдут. Ты сама виновата в том, что оказалась здесь. А теперь готовься к худшему.

Я промолчала. Слова эльфийки резанули больнее ножа. Я бы свернулась клубочком где-нибудь в тёмном углу, подальше от горькой правды, но проявление слабости означало бы поражение. Я дышу, а значит, ещё есть надежда. Стук сердца начал отсчёт: я должна была бежать отсюда как можно скорее.

Глава 5 Вкус бессилия

В вишневом саду Ортога по-прежнему кружил пепел, в вальсе смерча танцуя под луной. Почерневшие деревья торчали из земли уродливыми обрубками, и только крепостная стена, отстроенная заново, напоминала о том, что время всё-таки двигалось вперед.

Джованни наслаждался тишиной, сидя возле высохшего фонтана в самой дальней части сада. Чёрная пантера из стали как шевалье возвышалась за его спиной, готовая кинуться на любого, кто смеет подойти к её хозяину. Однако же… Когда тени плавно поползли по крепостной стене, она даже не шевельнулась, и только продолжала смотреть, как чернота, сползшаяся из всех углов, медленно взмыла в воздух и соткалась в высокую фигуру из дыма и копоти.

– Ты здесь, – почти с благоговением произнес лорд, прикрывая глаза.

Он хотел услышать те слова, которые не слышал уже долгие годы, но вместо ласкового щебета родного голоса он вновь будто получил пощёчину.

– Ты облажался! – нечеловеческим голосом завопила тень, вспорхнув ещё выше. – Ты стоишь на грани поражения!

Леденящий порыв ветра убрал волосы с его лица:

– Нет. Я следую нашему плану.

– Лжец! – над головой тени дымка сложилась в ветвистые рога и тут же распалась. – Твоя подставная кукла сбежала и обрела собственный разум! Девчонка исчезла! А Белая Ведьма Ашила вдруг решила вылезти из своей норы, чтобы помешать нам!

– Я всё сделаю точно в сроки, – голубые глаза северянина, как завороженные, любовались чудовищной сиреной. – Срок жизни куклы скоро иссякнет, Ашила потерпит крах, а девчонка на полпути к столице.

– Ищи её! – неистовый голос призрачной дамы перешёл на высокие ноты. – Девчонка нужна здесь и сейчас!

– Я ищу её! – не выдержал лорд и вскочил на ноги. Плохо замаскированное отчаянье смог бы услышать любой. – Но зачем нам девчонка, если я ещё не нашел записей о ритуале Замещения?!

– Мне нужно тело! – за спиной силуэта растянулись острые крылья. – Я устала ждать! Ты ничего не делаешь! Вместо того, чтобы привести её ко мне, ты посылаешь на поиски бездарных солдат, которые могут принести пользу только в роли жертвенных ягнят! – в мгновение ока полупрозрачная дама очутилась на земле возле Джованни и коснулась его лица. – Ты понимаешь, что в одиночку тебе не выстоять против Ашилы? Я нужна тебе. Ты слышишь меня? Но без тела я ничего не могу. Приведи девчонку. Я согласна даже на её изуродованное магией тело. Я устала метаться между мирами!

– Я всё сделаю, – прошептал лорд, глядя призраку в бледно-жёлтые глазницы. Он бы прижал к себе демоническую особу, но его пальцы проскальзывали сквозь её зыбкое тело. – Дай мне ещё времени, и я верну тебя к жизни. Обещаю. Мы снова будем вместе.

– Какой десяток лет я слышу это, Джованни? Либо отпусти меня, либо воскреси. Ты сам отдал меня в лапы жестоким богам.

– Я до сих пор проклинаю себя за это.

– Ты должен вечность вымаливать моего прощения!

– Я скучаю по тебе, – вдруг выпалил он и испуганно отшатнулся, зная, что ни к чему хорошему его вольности не приведут.

– А я скучаю по телу из крови и плоти! – оскалилась тень и взмахнула широкими крыльями, разгоняя вокруг пепел. – Ищи свой дурацкий свиток, иначе ты станешь таким же, как я!

Еле слышный шум за уродливыми зарослями привлёк общее внимание. Джованни схватился за рукоять меча, когда растворившаяся на фоне звездного неба фигура гневно завопила:

– Здесь Дугар! Убей эту тварь!

Топот детских ножек заглушил взрыв огненного шара, осветившего небо как красочный фейерверк. Белокурая девочка торопилась к выходу, теряясь за сгустками магического пламени, а на неё продолжали сыпаться смертоносные огненные шары. Как в ночь появления Ашилы, всё охватило пламенем и затуманило взор. Ветер за считанные секунды разнёс огонь по всему саду. Джованни бросился за девочкой-шпионом, обнажив клинок, зная, что далеко та не уйдёт, будучи под прицелом его могущественного ангела-хранителя.

Новая ослепляющая вспышка последовала за пронзительным детским криком. И этот звук заполнил сад своим продолжительным эхом, пока его не перекрыл безудержный женский смех.

Всё закончилось, не успев даже начаться. И это было прекрасно.

* * *

– Демиан, я надеюсь, ты знаешь, почему я взял тебя с собой в столь поздний час.

– Я догадываюсь, – съехидничал парень, не глядя Лукардо Доминики в его вопрошающие глаза.

– Я хотел переговорить с тобой один на один, – снова произнес закованный в броню всадник. – И вечерний патруль – это единственное, где можно обойтись без случайных свидетелей.

Тут белогривый скакун Демиана издевательски заржал, взмахнув головой. Это раздражало. Мужчина только мысленно чертыхался: никто не догадывался, как у него болело седалище от целого дня пути. Кожаный доспех неприятно сдавливал плечи, а стрелы подпрыгивали в колчане от каждой выемки на дороге. Но ничто из этого не могло сравниться с чудовищной усталостью, которая словно повисла на шее Амона незримым грузом и душила, затягиваясь тугим узлом.

Топот копыт по каменному тракту действовал усыпляюще. Вокруг – только лес и звездное небо с позолоченным серпом. Ночная прохлада колола кожу ледяными прикосновениями, но всё же необходимо было двигаться вперед. Лукардо хотел осмотреть окрестности перед тем, как провести армию через фермерское поселение Харшей. То был один из четырех населённых пунктов на пути к городу О’нес.

– Я слушаю, – наконец выдохнул Демиан. – Только прошу без формальностей.

– Безусловно, – рыцарь ответил кивком головы, продолжая освещать факелом путь. Знамя, натянутое поперек его блестящего доспеха, заметно потемнело от дорожной пыли. – Я бы хотел поговорить с тобой о вечернем скандале с лордом Дерреком. О чем ты думал?!

Явный оттенок упрека в голосе лишил Амона всяких сил:

– Я хотел как лучше.

– Во имя Дугаров! – ещё пуще возмутился страж. – Ваши крики было слышно во всем поместье! Солдаты до сих пор судачат о произошедшем! Как будущий император, ты должен быть более терпимым к причудам выживших из ума стариков!

– Я не знаю, что на меня нашло, – угрюмо проворчал лучник. – Я не такой, и таким вспыльчивым никогда не был.

Он и правда не знал. Сказанные им слова и действия тем вечером не поддавались логике. Каждый раз, когда он думал о перепалке с лордом, его невольно передёргивало от гадкого ощущения застрявшего кома в горле. Однако же, Амон считал, что поступил правильно, и его не мучали угрызения совести.

– Я надеюсь, что такого больше не повторится, – холод в голосе Доминики сменился добродушием, а его глаза в обрамлении морщин тотчас подобрели. – Если Лорд Деррек вдруг переметнётся на сторону еретиков, поддерживающих правителя Джованни, его можно будет понять.

– Согласен, – без энтузиазма заметил Амон. – Но всё же он получил по заслугам.

– Эльфы… – поморщился Лукардо, глядя вперед на дорогу. – Демиан, почему ты так рьяно кинулся на их защиту? Граф Кристоф очень недоволен сменой нашего маршрута. Из-за этого ему пришлось самому выдвинуться в путь по городам, которые мы пропускаем.

– Эльфы – равные нам, и нельзя воспринимать их как бесплатную рабочую силу. Они должны стоять в обществе наравне с чужеземцами и кочевниками, а никак не ниже.

– На протяжении всего существования Империи эльфы воспринимались людьми как изгои. Почему сейчас всё должно быть иначе?

Коротко зевнув, Амон принялся пояснять свою мысль:

– Всё просто: все мы знаем, что кочевники могут постоять за себя, но все почему-то издавна решили, что с эльфами все обстоит иначе. Да, может, они кажутся нам маленькими и слабыми. Может, выглядят они не так, как мы… Но если до их родных краёв дойдут вести о рабстве, на островах Берселии высадятся сотни остроухих воинов, и тогда уже не только наши земли, а вся империя Виллион попадёт под удар. В этом случае, возможно, рабами уже станем мы, а они уничтожат всё, что могло быть нам дорого.

На какое-то время воцарилась тишина. Дорога пошла на подъём – деревня Харшей совсем рядом. С непроницаемым видом Доминики правил поводьями, подгоняя вперёд фыркающую чёрную лошадь, а потом деловито произнес, когда почти достиг вершины въездного пригорья:

– Если смотреть на всё с твоей точки зрения, то я с тобой согласен. Только вот многие не хотят принимать очевидные факты всерьёз. Они привыкли думать, что эльфы – это прислуга, а не отдельный народ со своими традициями и мировоззрением. И если к нам действительно нагрянет армия закованных в сталь эльфов, то всё это уже станет неважно.

– Именно это я и хотел сказать, – утвердительно кивнул Демиан, радуясь, что ему не придётся разжевывать стражу фразу за фразой. – Поэтому мы сейчас держим путь на О’нес, а не куда-то ещё.

Оранжевое свечение окрасило потемневшее небо. Амон уже был готов вздохнуть с облегчением, надеясь освежить голову в ближайшей таверне, но вместо запаха жареного хлеба, присущего этим краям, ему в ноздри ударил едкий запах гари и копоти.

– Что за! – разинув рот, воскликнул Лукардо, одёрнув скакуна.

Чёрные столбы дыма устремлялись ввысь – деревня полыхала огнем, а красное пламя поедало руины. От таверны на въезде в Харшей остались только угольки и одинокий покосившийся камин. Дороги усеял пепел. С высоты можно было прекрасно разглядеть, как от высоких деревянных домов остались только развалины, непригодные для жизни.

– Слава Дугарам! – раздался голос в низине у дымящегося пепелища. Навстречу всадникам выбежал бородатый старик в остроугольной шапке. – Пожалуйста! Помогите нам! Они забрали всё, что у нас было!

– Кто?! – рыцарь спешился с коня, звякнув латными пластинами. Глубокие морщины недовольства сделали его лицо ещё более угрюмым, чем прежде. – Что произошло?

– Они назвали себя «Гвардией Ортога»! – старик согнулся пополам, стараясь отдышаться. – Они искали какую-то эльфийку! Показали нам свиток с приказом нового императора, а потом сказали, что, если мы не отдадим её, они сожгут деревню!

– Понятно, – Амон спрыгнул на землю вслед за старшим товарищем не чувствуя околевших ног. Его обуяло раздражение.

Измазанный сажей старик поднял взгляд на путников:

– Но мы не видели никакой эльфийки! – отчаянье сделало скрип его голоса жалобнее пения раненой птицы. – Никто из местных отроду эльфов не видел! Однако они не поверили нам и уничтожили наши дома!

– Немыслимо! – Лукардо сплюнул от негодования. – Куда делись эти ублюдки?!

– Кто-нибудь выжил? Где все горожане? – лучник озадаченно огляделся вокруг.

– О! – старец выпрямил спину. – Разбойники поехали дальше по дороге к городу О’нес!

– А люди? – настойчиво повторил мужчина.

– Все в безопасности! – взмах руки незнакомца указал на далекое каменное здание с колокольней. – Чужеземцы собрали нас всех на главной площади перед тем, как сжечь деревню! Никто не пострадал! Мы укрылись в храме!

– Хоть что-то хорошее.

– Этих людей послал сюда император? – с каждой секундой Лукардо становился всё злее.

– Да, милорд! – в глазах старика блеснул испуг. – Император Джованни!

Воин кинул суровый взгляд на спутника:

– Этот человек разрушает твои владения, Демиан. Я думаю, что это не стоит оставлять безнаказанным.

– Я всё понимаю.

– Демиан?! – крестьянин отшатнулся назад, словно узрел привидение. – Вы Демиан Амон?! Наследник престола?!

– Он самый, – без восторга отозвался он.

– Вы вернулись!

– Да.

– Пожалуйста, верните всё, как было прежде! Без твёрдой руки семьи Амон Берселия превращается в угодье разбойников и убийц!

– Мы оставим небольшой отряд для восстановления порядка. – Доминики взял коня за уздцы, подтащил к себе. – Сейчас это единственное, что мы можем сделать, но прибыли мы сюда не за этим. Нам нужны люди, готовые сражаться за свободу Северных земель, новобранцы и бывалые бойцы. Все, кто может держать в руках оружие.

– Многие пойдут за вами, Демиан! – старик не сводил голубых глаз с усталого путника. – Особенно сейчас! Когда от наших домов остался только пепел!

– Мы придём завтра на рассвете и обеспечим вас провизией, – рыцарь вновь оседлал черногривого скакуна. – Оставайтесь в храме и запритесь там до утра.

Отправив старца с благой вестью к горожанам, воины развернули лошадей в обратный путь. Тишину ночи тревожил только торопливый стук копыт. Лукардо не жаждал начинать разговор, сосредоточенно всматриваясь в темноту, однако Демиан позволил недовольству взять над собой верх.

– Он ищет эльфийку, – чуть слышно буркнул Амон, усмехнувшись. – Прекрасно. Отличная тактика. Этим он ничего не добьётся. Император должен командовать армией Ортога на побережье, а не заниматься ерундой. Война с Песком уже началась. Мы должны исправить это как можно скорее.

– Всё в наших руках, – безрадостно напомнил страж. – Но вот неизвестно, получится ли.

* * *

Новый день – новая битва. Сражение за существование начиналось с рассвета, стоило открыть глаза, и заканчивалось в темноте тесных коморок, когда надзиратели объявляли комендантский час. Лже-Тулий говорил, что мы гости, а не рабы, и всё же нас лишили любого проявления свободы. Элита надзирателей ходила в чёрных мантиях. Они контролировали нас, заставляли работать, не позволяли разговаривать друг с другом, а в случае непослушания наказывали железными прутьями, избивая до полуобморочного состояния. Все эльфы боялись их как огня. Только завидев надменную физиономию одного из свиты мага-Тулия, пленники кидались врассыпную. В свой первый день пребывания за стенами О’нес, я выучила самый важный урок: нельзя смотреть им в глаза. Если посмотришь – значит, кидаешь вызов. В их присутствии нужно замереть, склонив голову, и не открывать рта, пока они сами к тебе не обратятся. Иначе… Лучше этого не знать.

В то утро нас было пятеро. Мы драили полы коридора щётками, ползая на четвереньках. Мы не могли говорить. Молчали. Яркое солнце припекало наши головы через открытые створчатые окна четвёртого этажа, а худощавый тип в чёрном балахоне мирно прогуливался от одного конца коридора к другому, скрепив руки за спиной.

Болели колени, ныло тело. От жары хотелось пить. Изредка мы могли перекинуться тоскливыми взглядами, когда надзиратель поворачивался к нам спиной. Наши руки были повязаны громоздкими цепями. Если трёшь пол – цепи звенят, не трёшь – получаешь железным прутом по спине. Нельзя было отдыхать. Каждый держался как мог, но даже самый стойкий может дать слабину.

Тогда-то всё и случилось: парень эльф, что возился на полу неподалёку от меня, вдруг прекратил работать и вылупился на проходящего мимо надсмотрщика, подставляя солнечным лучам чумазое, худощавое лицо.

– Что надо? – с презрением протянул человек в мантии. – Ты забыл правила, урод?

– Урод здесь только один, – грохот цепей в коридоре затих как по команде. – Я хочу запомнить твоё лицо, прежде чем сделаю его ещё уродливее.

– Нет! – испуганно шепнула остроухая девушка за спиной надзирателя. – Не делай этого!

Мужчина из тёмной элиты вопросительно изогнул бровь, ожидая разъяснений.

– А мне всё равно! – эльф встал на ноги; макушкой он едва ли доставал неприятелю до груди. – Я не собираюсь больше подчиняться этому упырю лишь потому, что он – человек! – щётка вывалилась из его рук. – Скоро все мы ополчимся против вас и ваших порядков! Каждый из нас поднимется на ноги и отомстит за свои страдания! Мы заслуживаем большего! Мы не обязаны выковыривать дерьмо из подошв людских сапог только потому, что они приказали! У нас есть собственная воля! Свои желания и потребности! И я обещаю тебе, упырь, – издевательская улыбка остроухого парня обнажила белые, чуть заметные клыки. – Я сделаю ожерелье из твоих глаз, а язык вырву и вставлю в задницу твоей мамаше!

От взмаха руками тяжёлая цепь полетела прямо в надзирателя. Молодой эльф был уверен в своих силах. Он действовал смело, поставив всё на кон, но просчитался – удар железного прута достиг его головы гораздо быстрее. Отчаянье и гнев притупили внимательность паренька. Сначала он отлетел в сторону, пискляво вскрикнув от боли, а потом мужчина-надзиратель с тем же мёртвым безразличием в глазах нанёс последний удар – зарядил ногой по лицу. Хруст шейных позвонков окликнул присутствие смерти.

На несколько секунд все затаили дыхание. Звук ломающихся костей всё ещё звучал в наших ушах, пока длинноногий мучитель не оглянул нас всех исподлобья:

– Что застыли, остроухие? Работаем, – как ни в чем не бывало, пробубнил тот. – Никому вас не жаль, а мне – особенно. Любой из вас может оказаться следующим.

И в подтверждение своим словам он вонзил в голову эльфа железный прут. В тот момент все испуганно заскулили, сдерживая эмоции из слёз и соплей, а я просто сидела, закусив губу, и пыталась понять, о чём же думал этот человек, когда лишал жизни пленника. Подобное было мне не в новинку: с разбойниками я навидалась такого, что хотелось бы позабыть. Кто-то убивал для самоутверждения, доказывая свою власть, кто-то ради удовольствия, цели, из-за скуки… Но этот человек не чувствовал в момент убийства ровным счетом ничего. Он был пуст, подобно толстощёкому пареньку, что освободил меня из темницы. Все из свиты Лже-Тулия не чувствовали ни сожаления, ни радости. Пустые эмоционально и душевно; внутри и снаружи. Неживые, подобно ходячим мертвецам, а потому эльфы прозвали их «Умертвители».

Кормили пленников тоже какой-то гадкой мертвечиной: холодная похлебка да чёрствый хлеб. Запах варева напоминал вонь от набедренных повязок, но голод был страшнее запаха. Еда, которую подавали в купальне по освобождению из камеры, казалась чем-то запредельным.

Утро начиналось с омерзительного завтрака, затем работа – испытание на выносливость, потом обед, работа дотемна. И после всех этих мучений у пленников оставалось около получаса, чтобы обмолвиться с кем-нибудь словом без надзора Умертвителей, пока не наступал комендантский час.

Так случилось и тогда. После собрания в общем зале всем эльфам приказали расходиться по спальням (загонам), и толпа, чуть не превратившая меня в сдавленный блин, стала постепенно рассасываться. Делать было нечего – я пошла следом за тёмной эльфийкой, грубой и высокомерной.

– Так как, говоришь, тебя зовут? – спросила она, когда мы отделились от общего течения толпы.

– Ариен, – соврала я, торопливо шагая по узким коридорам.

– Ты городская? Без клана?

– Да, – голос не дрогнул. – А ты?

– Я Амидэ Гелаи Но Делесса Кире’ма. – с расстановкой произнесла она. – Я оттуда, где под землей стекаются огненные реки, и почти не бывает солнечного света.

– И как ты оказалась здесь?

– Как и все остальные, – она оглянулась на меня через плечо. – Меня поймали.

– Ясно.

Тишина длилась недолго:

– Куда тебя определили? – сменила тему Амидэ.

– Подвалы.

– А я в восточном крыле. Это по третьему коридору налево. Первый этаж. Ещё некоторых определяют жить на кухню, чтобы те готовили еду для мага и его подпевал, но везде происходит одно и то же. Я не завидую тебе.

Каменные лестницы уводили туннель все глубже и глубже. Чем дальше мы отдалялись от общего сброда, тем приглушеннее становился гул разговоров. Вскоре каменные стены вообще поглотили посторонние звуки, а свет факелов на стенах встречался всё реже.

– В подвалах плохо? – осведомилась я и чуть не поскользнулась на высоких ступеньках.

– Там больше всего пленников, – голос новой знакомой вел меня вперед по мраку. – И почти каждый день оттуда кто-то пропадает. Есть эльф – и вдруг его нет. Ты думаешь, они сбегают?

– Нет.

– Я думаю, их забирают Мучители, и… Любого может постигнуть эта участь.

– Мучители? – не поняла я.

– Ну, человек-маг называет их «Смотрителями», а мы зовем их «Умертвителями», «Мучителями», «Мертвецами».

В конце коридора задрожали тени. Серокожая девушка остановилась под факелом возле неприметной двери, какие здесь встречались на каждом повороте, и тихо прошептала:

– Раз уж случилось так, что мы разговорились, я хочу познакомить тебя кое с кем.

– С кем? – меня не воодушевляла эта идея.

– С тем, кто поможет тебе выжить, – задумчиво произнесла эльфийка и легонько толкнула дверь вперед.

Небольшая комната встретила нас уютом множества свечей и расстеленных ковров. Посредине комнаты стоял низкий столик с подсвечником, а вдоль каменных стен валялся всякий хлам, начиная от потрескавшейся посуды с дырявыми котлами и заканчивая деревянными колесами от повозок. Я не сразу заметила узкий проход в дальнем углу, занавешенный чёрной тканью: комната вела куда-то ещё.

Амидэ ступила через порог, пару раз щёлкнув когтистыми пальцами по каменной стене. Я нырнула в комнату следом за ней, и в этот момент из-за чёрной простыни высунулась остроухая голова. Тёмный эльф. Еще один. Взъерошенный парень с опаской осмотрел меня, цепляясь взглядом за каждый неровный шов одежды, а затем обратился к сестре по крови:

– Кого ты привела? – недовольно прорычал он и сделал шаг вперед. – Это лесной эльф!

– Но от неё не пахнет как от остальных! Ты посмотри на это! Она как человек!

Незнакомец остановился возле стола с подсвечником, недоверчиво сощурился.

– Это ничего не меняет! – наконец выдохнул он.

– Успокойся, Дарэ, – занавесь всколыхнулась, и в комнате появился ещё один остроухий. – Я всегда рад гостям.

– А ещё у нас слишком мало времени, – девушка выглянула в коридор и плотно прикрыла дверь.

Я старалась улыбаться новым знакомым, но, наверное, моя улыбка получалась крайне неестественной. Я растерялась: у обоих незнакомцев были светло-жёлтые глаза, несвойственные их породе, а кожа каждого сильно отличалась по оттенку; один был худощавый, как тростинка, а другой имел надутое пузо, заметно выпирающее из-под рубахи. И цвет их волос был совсем другой – тёмный – не такой, как у Аэдана или Амидэ, только одному эльфу они падали на глаза, а у другого были собраны в тугой хвост.

– Ты принесла? – эльф по имени Дарэ раздражённо покривил лицом.

– Конечно, – мило улыбнувшись, эльфийка вручила знакомому несколько недогоревших свечей. – Тебе они нужнее.

– Замечательно.

Парень принял подарок и быстро скрылся в проходе, игнорируя присутствующих. И вот здесь меня осенило: этот эльф был младше нас всех! Его поведение больше подходило подростку, которому нужно всё и сразу, и обижаться на его вспыльчивость не имело смысла.

– Итак, сколько ты уже здесь? – толстопуз присел на ковер возле стола с совершенно невозмутимым видом. Его пухлое лицо не внушало доверия. – Как твое имя?

– Ариен, – опять солгала я, не спуская глаз с эльфа. – Меня только выпустили из темницы, – руки от напряжения сжались в кулаки.

Эльф удовлетворённо кивнул и сложил мясистые руки на груди:

– Первые дни будут самыми сложными, Ариен. Но раз Амидэ решила привести тебя сюда, значит, не всё так плохо. Мы поможем тебе быстро ознакомиться со здешними порядками, пока тебя не прихлопнули, как навозного жука. Запомни одно, – толстяк пробежался взглядом по каменным стенам, – Эта комната – наше единственное спасенье от надзирателей. О ней никто не знает, ни Умертвители, ни большинство эльфов, потому что эта часть замка считается заброшенной. Никакой дурак не сунется в наши туннели из-за древних ловушек, оставленных здесь с незапамятных времен, и всё же мы все сильно рискуем, находясь здесь. Если за кем-то из нас увяжутся Смотрители – то нам всем пообрубают головы.

Мужчина говорил банальные вещи.

– А как вы нашли это место? – вырвалось у меня.

Красноволосая девушка опередила товарища ответом, привлекая к себе наши взгляды.

– Малик здесь уже несколько лет. Он создал здесь убежище, когда обнаружил, что эти туннели не проверяются приспешниками мага. Те, кто хорошо общались с ним, стали хранителями этой тайны, а затем получили доступ ко всевозможным благам. С тех пор почти каждый вечер мы собираемся здесь перед комендантским часом.

– Кстати, о благе, – остроухий мужчина выудил из рукава маленький кулёк, завёрнутый в бумагу. – Всё, как всегда, в лучшем виде, – его еле заметная ухмылка самодовольства вызвала у меня только отвращение.

– Ещё есть? – странная вещица тотчас исчезла в руках Амидэ. Она начала улыбаться, как толстый эльф, а озорной блеск в её глазах почему-то напугал меня.

– Есть, но немного, – второй бумажный кулек возник у толстяка из ниоткуда.

Спустя секунду он оказалась у меня в ладони:

– Что это?

– Это поможет тебе подняться на ноги, когда будет совсем худо. Считай это подарком, – девушка суетливо вернулась к двери, открыла её. Холодный воздух заставил поежиться. – А теперь иди, пока всех не разогнали из главного коридора. Ты должна быть в подвалах, когда Умертвители объявят комендантский час.

– Ты издеваешься? Я не найду выхода.

– Найдёшь! – хохотнул эльф Малик. – Просто иди вперёд и поднимайся по лестницам, а потом следуй за эхом голосов. Ничего сложного! Спустя время ты будешь находить наше убежище хоть с завязанными глазами!

Я молча кивнула и в недоумении проследовала к выходу – больше меня здесь видеть не хотели. На прощанье девушка похлопала меня по плечу и пообещала, что мы ещё увидимся. Я ответила ей благодарностью, продолжала робко улыбаться, но хотелось просто послать все к черту и забыть об этой компании как о страшном сне.

Дверь резко захлопнулась перед моим носом, оставляя наедине с подрагивающим на сквозняке факелом. Несколько долгих мгновений я продолжала пялиться на дверь и слушала, как удаляется по туннелям приглушённое эхо. Однако тишина так и не наступила: откуда-то из глубин подземелья завывающе дул ветер, порождая в душе тревогу. Именно этот ветер и погнал меня наверх из подземелья в поисках выхода.

Я пошла вдоль стены, ориентируешь по памяти. Кулёк до сих пор оставался в сжатом кулаке. Я шла вперёд, пытаясь разглядеть что-нибудь за неосязаемой стеной мрака, но потом резко остановилась и развернулась лицом к свету далёкого ориентира танцующего огонька.

– Я бы не советовал, – из облака темноты на другой стороне коридора выплыла тень. – Лучше выброси соль.

– Соль? – пальцы прощупали в кульке что-то рассыпчатое – голос мог оказаться прав. – Тебе-то что?

Вместо слов послышались шаги. Я затаила дыхание.

Лучшая защита – нападение. Подарок Амидэ отправился в карман платья на поясе, а я невольно сконцентрировала всё своё внимание на приближающемся силуэте. Руки были готовы ответить на любую атаку.

– Я знаю, из чего они делают эту соль. Оно того не стоит, – на этот раз голос прозвучал гораздо ближе. Незнакомец, кем бы он ни был, стремительно сокращал дистанцию. Я не видела лица незнакомца, но могла точно сказать, что к стражникам и Смотрителям Лже-Тулия тот не относился. Я не слышала звона лат, так же, как шороха мантии. Стало быть, ко мне приближался кто-то из пленённых эльфов.

– Да ну? – возникшая агрессия подтолкнула меня навстречу призрачному собеседнику. – Ты кто вообще?

Тусклый свет пламени поймал тень в свои сети, очертив ясными линиями тёмные глаза:

– Я Закарайя, – с непоколебимым спокойствием бросил парень. – И мне только хочется тебя предупредить.

Меня как стрелой пронзило: человек или эльф? Полукровка? О принадлежности к нечеловеческой расе говорили лишь еле заметные кончики ушей, закрытые черными волосами. Кожей незнакомец почти не отличался от тёмных эльфов, но глаза ему явно достались по наследству от чужеземных племен далекого востока.

– Закарайя? – уточнила я, выявив в полукрокве угрозу. – Рай?

– Нет, Заку.

Я развела руками, чуть не выпалив всплывшее в сознании имя погибшего Хаку.

– И что ты хочешь этим сказать?

– Выброси соль, – нотки раздражения болезненно коснулись моих ушей. – Она к хорошему не приводит. Я видел, что творится с теми, кто употребляет её вместе с пищей.

– С чего я должна тебе верить?

Эльф обессиленно вздохнул:

– Я работаю на кухне. Малик и остальные берут ингредиенты для соли из моих запасов. Я знаю, из чего они её делают, и на твоем месте я бы спрятал эту дрянь куда подальше.

– Но ты не на моём месте, – я помотала головой и быстрым шагом направилась к лестнице, ведущей к выходу из туннелей. К моей радости, кухонный эльф не бросился следом. Я слышала только свои шаги и гул пустынных коридоров.

Творилось чёрт-те что: сначала странные тёмные эльфы; затем какой-то тип заморской внешности. Я очень долго не вспоминала о подарке Амидэ, стараясь выжить в рабстве, но проклятье «соли» настигло меня по чужой воле.

* * *

– Прошу тебя, Кали, держись рядом! Бал уже завтра! – голос эльфа терялся в общем шуме голосов и беспрерывной какофонии посторонних звуков. – Тебе очень повезло, что ты попала к нам! Просто делай все как положено, и у тебя не будет неприятностей!

– Мой отец работает на кухне у одного дворянина! – проскользнул высокий девичий голосок сквозь металлический грохот. – Он самый лучший учитель! Я всему научилась только с его помощью!

Помещение первого этажа тонуло в пару: работа кипела в напряжении. Эльфы суетливо метались от котла к котлу, пытаясь выполнить поручения главного мага точно в срок; паника не украшала их раскрасневшиеся от жары лица. Гремели крышки, черпаки, кто-то разделывал мясо; столбы пара от раскалённых котлов взмывали к потолку, рассеиваясь горячим туманом по залу. Кухня на закате дня напоминала пчелиный улей, где не существовало порядка. Все бегали, что-то искали, раздражённо ругались, и только жаровни работали в чётко определённом ритме, то и дело принимая в себя новые порции сладкого теста.

– Идём! – Закарайя потянул девушку за собой через белый дым, схватив за рукав платья. – Смотрители вот-вот вернутся!

И правда. Краем глаза парень заметил, как вдалеке, на лестнице у главного входа появилась знакомая троица в черных одеяниях. Через пар они выглядели как темные пятна, однако опасность представляли не меньшую.

Минуя стол с нарезанными овощами, эльфы свернули в узкий проход подальше от звона металлической посуды и суеты. Закарайя бесшумно закрыл дверь за подругой:

– Вроде бы проскользнули.

– Куда мы теперь?

Парень задумчиво задержал взгляд на эльфийке – она улыбнулась. Зелёное платье не скрывало её болезненной худобы. Казалось, такая маленькая и хрупкая девушка могла бы сломаться от любого неосторожного прикосновения. Её светлые волосы были сплетены в косу, а лицо сияло ангельской невинностью.

– Я покажу тебе, где у нас хранятся специи – эльф прибавил шагу, желая как можно быстрее покинуть кухню и ароматные пары готовящейся пиши. – Если Смотрители вдруг поймают тебя в этих коридорах, ты всегда можешь сказать, что искала те или иные пряности. Это будет сходить тебе с рук какое-то время.

– Поняла, – растерянно кивнула девушка. – Спасибо, что помогаешь мне.

– Это моя работа. – Поднявшись по ступеням, Закарайя оказался в комнате с гобеленами и множеством деревянных скамей – то был общий зал, разделяющий склады, спальни и кухню. – Я провёл в замке всю жизнь и считаю своим долгом помогать таким, как ты.

– Всю жизнь? – искренне удивилась Кали. – Ты попал сюда ребёнком?

Темноволосый эльф остановился, дожидаясь, пока собеседница поднимется по лестнице и выйдет в блики красных солнечных лучей из-под крыла мрака. Своими короткими ножками она за ним не поспевала.

– Я родился здесь, – хмуро заявил тот, когда эльфийка подошла ближе. – В то время ещё правил настоящий Тулий. Тогда не было рабства, ограничения свободы, а потом, несколько лет назад, вместо Тулия появился этот уродливый клоун с даром богов. С его правления рабство очернило город О’нес.

Детская улыбка медленно сползла с лица эльфийки. Она робко опустила голову, прошептав:

– Отсюда есть выход? Я хочу вернуться к отцу. Он скучает по мне и очень беспокоится, я знаю это.

– Выход только через главную арку, – пожал он плечами. – Выбраться отсюда очень сложно. Да и кто позволит нам это сделать?

– А как можно выйти на свежий воздух? Я хочу увидеть солнце своими глазами, а не через грязное стекло.

Поймав на себе печальный взгляд, Закарайя неуклюже покачал головой и махнул в сторону ближайших дверей. Казалось бы, разговор был закончен: эльфийка думала о чём-то своём, следуя за другом как тень; коридор сменялся коридором, вокруг – ни души. На стенах весели факелы, в воздухе пахло жареным мясом и сытной похлебкой для завтрашних гостей. Замок продолжал жить своей жизнью, невзирая на отчаянье и муки собственных жильцов, но тут эльф-полукровка заметил то, что выходило за рамки привычного существования.

– Эй! – возмущённо воскликнул он, уловив под лестницей какое-то движение. – Все должны быть на кухне!

Темнота под каменными ступенями не колыхнулась, будто насмехаясь. В ответ – тишина.

– Выходи оттуда!

Опять ничего. Только треск факела на стене.

– Может, крысы? – хмыкнула остроухая малютка и шагнула за спину друга. – Давай не будем проверять?

– Крысы не такие огромные, – прищурившись, Закарайя решил встретиться с неприятностями лицом к лицу. Полный решимости, он хотел преподать спрятавшемуся эльфу урок, однако, лишь только он заметил сидящий на полу силуэт, огонь гнева потух в его душе.

– Ты вообще не отсюда, – озадаченно проговорил он. – Что ты здесь делаешь? Быстро уходи, пока тебя не хватились!

Незнакомка проигнорировала его слова, не пошевелилась. Она так и продолжала сидеть неподвижно, уткнувшись лицом в поджатые колени; словно не дышала. Уши её стояли торчком из-под путаных прядей волос; на запястьях виднелись синяки от тесных кандалов. Руками девушка обнимала свои голени, и кажется, она не сильно нуждалась в чьей-либо компании.

Закарайя просел на корточки возле неизвестной:

– Ты должна идти, иначе сделаешь только хуже, – он старался говорить приободряющим тоном, но в голосе все равно слышался упрёк. – Если тебя здесь найдут, всем нам достанется.

– Может, она заболела? – предположила Кали, осторожно подкравшись к лестнице. – У тебя есть лекарства?

Иногда застенчивая эльфийка вела себя словно несмышлёный ребенок. Её наивные умозаключения, произнесенные в очень «правильное» время, могли вывести из себя любого. Но раздражало больше не то, что она говорит, а как она говорит: с жизнелюбием и невинной улыбкой, будто сейчас она не являлась пленником рабовладельца, а упивалась вдоволь дарами свободной жизни. Кали была немного не от этого мира, и проявлялось это в основном в детской жизнерадостности и необдуманных поступках. Услышав очередную глупость, Закарайя вновь закусил губу, осознавая, что без его опеки девочку бы уже давно отдали на съедение бешеным псам.

– Лекарства есть, но их трудно достать, – не оборачиваясь, пробормотал он. – Здесь не тот случай.

– Мы можем ей как-то помочь?

– Гёто, – вдруг выдохнула девушка, вздрогнув всем телом.

– Что?

– Где… – хриплый вздох удался незнакомке с трудом. – Гёто.

– Гёто? Что?… – эльф-полукровка ощутил холодок, неприятно кольнувший в спину. – Посмотри на меня. Ты в порядке?

Только Закарайя закончил фразу, как его взял испуг. С осторожностью он приподнял голову эльфийки и тут пожалел об этом, когда на него уставились огромные стеклянные глаза, в которых, помимо слёз, не осталось ничего живого. Жизнь увядала в них быстрее, чем песок струится сквозь пальцы.

– Сохранит нас Дугар! – парень резко отстранился от девушки. – Она нас даже не видит!

– Что с ней?! – голос Кали прозвучал испуганно. Она тоже успела заметить тот мёртвый взгляд.

– Соль, – парень поднялся на ноги. – Слишком много соли.

– Соли? Какой соли?!

– Гёто… – вновь тяжелый вдох. – Будет… Искать…

– Да, я уже видел такое. И я знаю эту девушку, – эльфа начало трясти. – Соль в таком количестве можно найти только в одном месте.

Ничего не понимая, Кали только вопрошающе уставилась на друга.

Снова страшный вдох:

– Уйти… Бежать…

– Спрячь её где-нибудь, – быстро произнёс парень и покинул тень лестницы. – Я скоро вернусь.

– Я не хочу оставаться одна!

– Выполнишь мою просьбу – я выведу тебя в сад! – негодование в нежных чертах девочки эльфа сменилось страхом и недоверием. – Здесь почти не ходят Смотрители! Спрячь её! Я вернусь!

Закарайя сменил шаг на бег, оставив несчастную девчушку одну. Да, жестоко, но это жизненно необходимо. Выбора не оставалось. Что-то внутри него ёкнуло после неживого взгляда пленницы: на её месте мог оказаться кто угодно. Гнев разгорелся в полукровке с новой силой, только он переступил порог просторной комнаты, уставленной стеллажами с банками специй.

– Дарэ, маленький ублюдок! – зарычал он не сдерживая себя. – Зачем ты делаешь это?! Я просил тебя покончить с этим раз и навсегда!

– Ты о чём? – серокожий паренек сразу появился меж стеллажей, озадаченно вскинув брови, но при виде знакомого лица кинулся наутек без оглядки.

Далеко тот не убежал. Закарайя поймал эльфа за ворот рубахи в проходе кладовой и хорошенько встряхнул его, как нашкодившего кота.

– Ты видел, что с ними происходит?! – стиснув зубы, прошипел он, игнорируя дергающегося противника. – Видел, как они умирают? Ты знаешь, что происходит в их головах? Они сходят с ума!

– Я хотел как лучше! – жалобно проскулил тёмный эльф, не переставая дёргаться, как рыба на крючке.

– Ты видел их глаза, Дарэ?! Ты видел глаза той девчонки?!

– Я только хотел ей помочь! Она пришла к нам вчера совершенно замученная! Я сделал ей похлебку, чтобы она пришла в себя! Я…

– Замолкни и слушай сюда! – Закарайя отпихнул от себя паренька, прекращая его бессмысленный лепет. Тот налетел на стеллаж и рухнул ничком вниз, не успевая даже перевести дух. – Ваша с Маликом дурь может загубить всех и каждого! Она опасна!

Серокожий парень в панике закрыл лицо руками. Сверху на него повалились банки, доверху наполненные душистыми травами. Звон бьющегося стекла создал гулкое эхо.

– Ты сейчас же бросаешь свои дела и идешь приводить в чувства девчонку! – приказным тоном заявил эльф-полукровка. – Я не хочу прятать очередной труп!

– Я понимаю, – Дарэ неуклюже поднялся на ноги, стряхивая с волос крохотные осколки и желтоватые тростинки размером с отварной рис.

– Так и не скажешь, что мы с тобой одной крови.

– То, что твой отец был человеком, ничего не значит! – вдруг разгорячился остроухий паренек.

– Да, да, – Закарайя закатил глаза. – И то, что имя мне дали человеческое, тоже ничего не значит.

– Мы должны были бежать с матерью несколько лет назад! – обида в голосе тёмного эльфа отразила все его разочарование. – Почему мы остались здесь, а не пошли с ней, когда была возможность?! Теперь мы даже нужду без разрешения справить не можем!

– Если бы мы ушли тогда, Дарэ, – гнев полукровки уступил сожалению. – Многих бы уже не стало. Мы нужны им. Наше место здесь, и в наши обязанности входит не допускать нечаянных смертей.

Желтоглазый эльф немного умерил свой пыл:

– Но я не выбирал такой жизни.

– Мы должны, пока мы живы, и мы обязательно уйдем отсюда, когда всё это закончится.

– Когда-нибудь мы будем свободными, – подытожил Дарэ и скрылся в тени высоких стеллажей в поисках противоядия. – Когда-нибудь…

* * *

В городе наблюдалось небывалое оживление. Ватари отроду не видел столько людей в одном месте, а потом держался ото всех поодаль, скрывая эльфийские уши под бесформенной вязаной шапкой. Странно, но все считали его за человека. Никто не провожал его презрительным взглядом, как это было в других людских городах. В какой-то степени эльф получал от этого удовольствие: он очень давно не чувствовал себя таким, как все. В конце концов, он был наполовину человеком, так почему бы не понежиться в лучах тщеславия?

Улицы города О’нес утопали в ярких цветах: всюду вились разноцветные флажки, дети запускали воздушных змеев, а на каждом шагу встречались шуты в причудливых костюмах. Даже те угрюмые снобы, которым ни до чего не было дела, странным образом преобразились в доброжелательных горожан, подтверждая своё перевоплощение праздничной вычурной одеждой. За одну ночь город изменился до неузнаваемости, со всех оживленных аллей доносился детский смех, ранее неслышимый.

В этот день Ватари первым же делом пришёл к тому месту, с которого начинал поиски – к главной площади города, где у подножия могущественного каменного замка сходились все дороги. Высокая арка закрытого туннеля нависала над одноэтажными домами, как лапа великана, готовая вот-вот раздавить неугодные ему строения, однако в этот раз железные створки ворот были открыты, пропуская внутрь каменной обители кареты в сопровождении эскортов вооруженных наездников. Люди чествовали приезжих, ликовали, свистели, хлопали в ладоши. К полудню почти все горожане собрались на главной площади, усыпая путь приближающихся карет лепестками роз.

Что-то во всём этом отталкивало и пугало. Гёто хватило около двадцати минут, чтобы разглядеть в поведении местных жителей притворную фальшь: улыбки многих казались натянутыми, а радость – и вовсе наигранным спектаклем.

Но кому какое дело? Странное поведение горожан было эльфу только на руку.

Как сообщила Орнелла, внутри неприступного замка действительно содержались рабы. Об их количестве можно было только догадываться. Они были везде: в замке, под землёй, в темницах, на верхних этажах. Всюду, где только можно упрятать несчастных пленников.

Что Роми, что Гёто – каждый из них искал Присциллу по-своему, прибегая к самым разнообразным методам. Ватари занимался изучением территории, разыскивая пути внутрь замка, а его чешуйчатая подруга при помощи угроз и шантажа выпытывала из местных негодяев нужную информацию. И у неё это неплохо получалось, в отличие от парня-полукровки, который не мог и шагу сделать от стен нерушимой тюрьмы. За первые сутки Орнелла узнала, что в замке обосновались маги, на вторые сутки она получила список имён стражников, готовых покинуть свой пост за несколько золотых монет. А что же Ватари? Ватари то и дело наворачивал круги вокруг замка, выискивая в кладке древней стены хоть какой-нибудь изъян. Птица удачи не сидела на его плече – он не нашёл ничего, кроме небольшого заднего двора на каменном уступе. Широкие колоны, подобно решётке, по периметру опоясывали маленький зелёный сад, не давая возможности даже толком разглядеть, что находилось внутри.

В этот раз эльф принялся за обход каменной тюрьмы, когда через центр площади перекатила ещё одна карета, собирая вокруг себя резвящуюся детвору. Не привлекая внимания, он обогнул каменную стену и пошел вдоль неё, концентрируя внимание на своих особых талантах.

– Не слышу, – шепнул парень сам себе, приложив руку к холодной стене. Он шёл вперед, закрыв глаза, доверяясь внутренним инстинктам. – Не слышу. Ещё раз.

Что бы сказали люди или стражники, если бы увидели его? Сказали бы, что он полоумный? Что он болен или не владеет собой? А чтобы они сделали, увидь его уши, спрятанные под шапкой?

Тень стены неприятно холодила его кожу. От замка словно веяло злобой. Сверху над парапетами проплывали силуэты рыцарей в тяжелой броне – звон их доспехов можно было расслышать даже внизу. Но как же проникнуть внутрь, не привлекая их внимания? Где ещё один вход, помимо главной арки? Где? Куда идти?

Ощутив на лице лучи небесного светила, Ватари открыл глаза. Стена снова уходила влево, а за ней, плотно прижавшись к стене, начинался полукруглый ряд колон, скрывавший укромный уголок зелени.

Эльф подошел к ограде, опустил голову, расслабился. Он попытался снова уйти в транс, чтобы услышать мысли пропавшей подруги. Ведь в лагере эльфов он мог слышать мысли почти каждого встречного соплеменника, так почему же сейчас ему это было не под силу?

– Гёто! – резкий шепот заставил эльфа подпрыгнуть от испуга. В тени колон показался человек непривычной для этих мест внешности. Тот стоял спиной к каменной громадине, сложив руки на груди; чёрные волосы трепал ветер. Было в нём что-то от эльфа, но внешне он больше походил на сына далеких человеческих племен.

Сначала Ватари почудилось, словно этот парень позвал его. Он сделал несколько шагов к нему навстречу, прежде чем додумался, что возглас незнакомца скорее отражал крайнее удивление, нежили приглашение вступить в диалог.

Эльф встретился с пленником взглядом – тот хранил молчание, не скрывая кислой ухмылки. Наверное, он мог бы молчать вечно, но у Ватари не было на это времени.

– Ты работаешь в замке? – осведомился он.

Тот выдержал недолгую паузу:

– Возможно.

– Я ищу девушку-эльфа, – после этих слов лицо собеседника потемнело от настороженности, и всё же Ватари не замолчал. – Её зовут Присцилла. Она должна быть здесь.

– Я не слышал такого имени, – в голосе незнакомца лязгнула сталь. – Ты ошибаешься.

– Нет, я знаю, что она здесь, – холодный прием жителя цитадели только подстегнул самоуверенность Гёто. – Её привезли сюда совсем недавно. У неё такие волосы, – парень стал показывать всё на себе, чтобы подробнее описать пропавшую спутницу. – Вот такие уши, тёмные глаза, она умеет драться…

Ватари пришлось замолчать от изничтожающего взгляда недружелюбного обитателя замка. Тот будто сдерживал внутри себя бушующую ярость. Он с настороженностью осмотрел сад, закусив в раздражении губу, а затем шёпотом заявил:

– Возможно, здесь есть такая эльфийка.

Средь колонн вдали промелькнула маленькая остроухая девочка с букетом собранных цветов. Она была так увлечена плывущими над башнями замка облаками, что не замечала ничего вокруг. Её улыбка сияла ярче солнца. Она казалась очень счастливой… Счастливее многих собравшихся на площади. И её не интересовало, с кем и зачем разговаривал её друг.

– Как можно попасть в замок? – задал главный вопрос Гёто, заранее зная, что ничего хорошего не услышит в ответ.

Незнакомец насупился:

– Главная арка, – сказал тот, как отрезал. – Других путей нет.

– Но я должен попасть внутрь!

Парень окинул маленькую девчушку на траве ревностным взглядом.

– Ладно, – вскоре прошептал он, наклонившись к Ватари. – Есть и другой вход.

– Где?

– Там, внизу, под городом. Канализация. Несколько труб ведут к замку, создавая лабиринты, и только одна позволит тебе вылезти на нижний уровень кухни. Там будет люк наверх и железные ступени.

– Я верю тебе, – ошарашенно кивнул эльф. – Я найду путь.

– Если хочешь попасть в замок, то лучше сделать это сегодня вечером, – пленник почему-то прекратил скрывать свои тревожные переживания. – Через несколько часов начнется бал. Гостей в замке уже не сосчитать. Это твой единственный шанс смешаться с толпой, – парень не по-доброму усмехнулся, а потом добавил. – Гёто, больше я ничем не могу тебе помочь.

– Спасибо, – Ватари протянул незнакомцу руку. – Этого я не забуду.

Долю секунды эльф колебался:

– Ты ненормальный, если полезешь в замок через нечистоты, – он неуверенно, но крепко ответил на рукопожатие.

Теперь Ватари точно знал, что делать.

* * *

И вот пробил час. Гости входили в тронную залу под торжественную музыку оркестра. Кто-то уже держал в руках бокалы с крепкой выпивкой, а кто-то, как голодная саранча, набрасывался на предложенные яства, совершенно позабыв про манеры. Их можно было понять: от запаха еды кружилась голова. Так и хотелось незаметно стащить что-нибудь со стола, пока Смотрителей не было рядом, но такой шанс любому из нас мог бы показаться чудом – надзирателей в зале собралось слишком много.

Перед самым началом праздника нас разбили по группам и нарядили в смехотворные жёлтые наряды. Всем выдали подносы с закусками… И на этом наши обязанности заканчивались. Мы должны были разносить еду и напитки, убирать мусор, а также развлекать гостей, если они первые завязывали разговор. Этим вечером замученных пленников сделали всеобщим предметом насмешек. Оно то и понятно – ведь ничто так не сближает людей, как поводы для сплетен и желание над кем-нибудь поиздеваться, демонстрируя всем собравшимся свое «остроумие» и положение в высшем обществе.

От безудержного веселья дворян веяло дремотой и лёгким оттенком отвращения. Музыка играла убаюкивающая, вялая, а лик почти каждого гостя скрывался под карнавальной белой маской, напоминая собой скорее слепок лица покойника, нежили радостную физиономию циркового шута.

Времяпрепровождение в подобной обстановке лишало меня последних сил. Я до сих пор чувствовала себя разбитой после пробуждения в коморке с ковшами и швабрами с невыносимой головной болью.

– С возвращением, – пробурчал голос возле закрытой двери, когда я заёрзала на мятой подстилке. – Тебе лучше?

– Что? – непривыкшие к темноте глаза мало что смогли уловить в полумраке, однако голос я узнала сразу. Это был тот самый эльф с кухни, предостерегавший насчёт «соли». – Где я? Что ты здесь делаешь?

– То же я хотел бы узнать у тебя, – если бы я могла разглядеть его лицо, то, наверное, увидела бы издевательскую ухмылку. – Ты что-нибудь помнишь?

– Я… Меня сейчас стошнит.

– Это нормально. Попей воды, полежи, а потом возвращайся в свою часть замка. Твоё счастье, что для Смотрителей мы все на одно лицо. После обеда начнутся приготовления к балу. Нельзя, чтобы тебя недосчитались.

– Что со мной было?

Судя по звуку, эльф поднялся с пола:

– Ты пропустила около полутора суток своей жизни, – голос прозвучал холодно, словно осуждающе. – Мы нашли тебя под лестницей на первом этаже, потом приводили в чувства. Запомни на будущее: если мой брат предлагает тебе что-то съестное, пожалуйста, уточняй у него состав блюда вплоть до самых незначительных приправ. Кто знает, что он может добавить в суп, – послышался вздох. – Я всё сказал. Вода на третьей полке возле кастрюль; выход – налево.

Дверь со скипом открылась, запуская в коморку холодный воздух и ослепительно белый свет. Эльф уже было ушёл, но я окликнула его.

– Закарайя, да? – пришлось приподняться на локтях, чтобы привлечь внимание. – Спасибо, – на большую благодарность сил не хватало. Голова соображала хуже, чем после недельного запоя. – Спасибо за заботу и приют.

– Надо же, – укол сарказма эльфа получился слишком довольным. – Так можно и привыкнуть. Вот живешь себе спокойно, никто не замечает твоих добрых промыслов, а тут «раз!» и все начинают благодарить, – на мгновение парень погрузился в раздумья. – Ещё увидимся.

После этого я кое-как доползла в «родные» подвалы, стараясь держаться тени. Никто не заметил моего отсутствия. Надзирателям было глубоко плевать, сколько у них пленников на нижних этажах, когда там царило безумие. Одним больше, одним меньше. Какая разница? Я не успела отойти от главных дверей, как следом за мной появилось двое Умертвителей с приказом Лже-Тулия и увлекли за собой тех, кому не посчастливилось попасться им на глаза.

Дальше нас всех отправили в купальни, выдали новые одежды, покормили гадкой похлебкой из помоев, а затем заставили украшать тронный зал, подготавливая его к приему гостей.

Смешно, но я не видела смысла в таком существовании. Мы были даже не живыми существами, скорее – предметами, неживыми куклами. Нами пренебрегали, пользовались. И через несколько долгих часов после начала торжества многие эльфы чуть ли не падали с ног – Смотрители выжимали из нас последние соки.

– Не стой, двигайся! – молодая девчонка в чёрной мантии толкнула меня в спину, отчего я чуть не выронила поднос. – Чего встала?! Тебе найти занятие?!

Трио старцев в бархатных одеждах с искренним любопытством стали наблюдать за этой сценой. Для них это было представление, не более. Что можно сказать о людях, которые давно потеряли себя среди грязной роскоши и жажды власти?

Я задержала дыхание и выпрямилась во весь рост, чтобы не дать вспышке злости взять верх над разумом. Лучше уж молчать, чем лежать на полу с нанизанной на прут головой.

– Улыбайся! – сквозь зубы проскрипела озлобленная особа, схватив меня за предплечье. – Или ты хочешь, чтобы мы с тобой поговорили по-другому?!

Упаси меня Дугар, я еле удержалась, чтобы не плюнуть ей в лицо. Не дыша, я уставилась на верхние балконы, где всё ещё не появлялся виновник сего торжества, ожидая, пока надзирательница перестанет стоять над душой.

Так и проходил мой первый в жизни бал: под оскорбления, насмешки и грубость. У меня создавалось ощущение, будто вся прислуга из подвалов, кому «повезло» так же, как и мне, отдувалась за всех остальных пленников. Ведь в тронной зале, кроме нас, больше никого не появилось. Я не видела среди прислуги хмурую Амидэ, худощавого Дарэ или его толстоватого приятеля из подземелья. Все они будто испарились, поручая нам пройти все испытания льда и пламени за них.

Стол – подносы, подносы – стол. Я моталась по мраморным плиткам быстрее дрессированной белки. Иногда среди толпы мне попадались эльфы, побледневшие от недомогания, и, казалось, этому вечеру не будет конца.

Я чуть не обессилела, когда холод болезненных воспоминаний пришпорил меня к полу и пронзил разящей молнией. До боли знакомое лицо промелькнуло между разукрашенных масок – то была другая жизнь, другие мечты, возможности… Как призрак прошлого, бард из Ортога прошёл мимо, только мельком взглянув на меня.

Узнал ли? Заметил? Понял, кто я?

Языческие символы на его руке скрывали дорогие бордовые одежды. Он внешне изменился, приоделся, подстригся… Но лицо осталось прежним. Я глядела на него как заворожённая, пока кто-то из Смотрителей не поддал мне пинка под всеобщее гоготание. После этого я не смогла найти его среди гостей. Он ушел так же незаметно, как и появился.

Я хранила в глубине души надежду, что скоро всё закончится, и я смогу провалиться в долгожданный сон. Бегала, выполняла свою работу. И эта мысль так заняла меня, что я нечаянно столкнулась с высоким мужланом в маске, обронив поднос. Звон металлической пластины привлёк всеобщее внимание стоявшей рядом знати. Все тотчас замолчали, с изумлением изучая оказавшиеся на полу закуски, а я только рассеянно расставила руки, осознавая, какое наказание может последовать за такой проступок.

– Какого?! – медведоподобный дворянин гневно стряхнул с тёмно-синего камзола кусочки мяса. Костюм был безвозвратно испорчен пятнами жира. Тот сжал зубы, зарычал, снял с лица маску… И мне вдруг отчаянно захотелось оказаться где-нибудь далеко-далеко. Сердце ёкнуло в пятки от неописуемого ужаса.

– Ты! – рявкнул он в своей обыденной манере, широко распахнув глаза.

Это был Альфонс – верный приспешник Джованни. Без доспехов его, оказалось, достаточно трудно узнать, но зрение не обманешь. Вероятно, он прибыл на бал за лорда, взвалив на себя непосильную роль делегата северной столицы. Бешенство с оскалом необычайного удивления плохо сочеталось на его распухшем, раскрасневшемся от выпивки лице. Он узнал меня. Он понял, кем я была на самом деле. И теперь, когда вокруг нас собралась толпа заинтересованных дворян, он не знал, как поступить. Альфонс мог сделать всё, что угодно. Может, с нашей последней встречи он и отрастил пивное брюхо, но всё равно оставался главным последователем Джованни, готовым пойти на все, лишь бы угодить лорду.

Я бросилась бежать, прорвав круг блокады из пожирневших от чревоугодья тел. Уже стало неважно, что и куда. Альфонс не должен был узнать, что я тут. Не должен. Деяния Смотрителей показались пустяком на фоне того, что мог сделать со мной Джованни. Он убил Хаку… Радовался, что устранил меня. В связи с этими событиями я могла предположить, что возвращение в Ортог под руку с Альфонсом значило бы для меня неминуемую гибель или же вечное рабство на порядок хуже, чем в О’нес.

Лорд искал меня, расклеивал по городам листовки. И вот теперь, благодаря глупой случайности, нашёл, а вместе с тем обогнал меня на несколько шагов вперед. Больше у меня не было преимущества, эффекта неожиданности, не было козырей. Все мои планы рухнули в одночасье: он пойдёт по моему следу, превратив меня из охотника в добычу.

Этого не должно было произойти.

Я мчалась, не глядя под ноги. Глаза смотрели в никуда, а вокруг всё падало, грохотало, разбивалось. Женские крики возмущения стали заглушать музыку. Я не знала, куда бегу… Просто вперёд, где меня не поймают, не найдут.

Смотрители за мной не поспевали, и я стрелой вылетела из зала в пустынный коридор. Мои шаги отсчитывали сумасшедший стук сердца. Мне было неважно, бежит ли за мной Альфонс или нет. Мысль, мелькающая в голове, гласила одно: «Найти выход любой ценой».

Вскоре Смотрители совсем пропали из виду. Я плутала по коридорам первого этажа, забредая туда, где ещё не бывала, и в этот самый момент огромная латная перчатка схватила меня за запястье.

– Хозяин хочет видеть тебя, – угрожающим тоном произнёс рыцарь, не открывая забрала.

Я попыталась высвободиться, в панике хватая ртом воздух, но моих сил едва хватало, чтобы упираться в пол ногами. Стальная громадина потянула меня за собой, не задавая никаких вопросов. Восприятие реальности ломилось на части: я могла кричать сколько угодно – пустые коридоры замка с удовольствием внимали моим просьбам о помощи, не отдавая ничего взамен. Сколько пленников до меня поступали так же?

Поднявшись на несколько этажей выше, я очутилась в апартаментах Лже-Тулия. Никакой прислуги – в богатых комнатах царил полумрак. Тишина. И только в самом дальнем помещении у западной стены замка маячил яркий свет. Оттуда же доносились оживлённые разговоры, звон бокалов и весёлый девичий смех.

Рыцарь бесцеремонно швырнул меня через порог, не дожидаясь приглашения. Сначала в ноздри ударил едкий запах заморского табака, а затем я рухнула коленями на ворсистый ковер, смирившись с испытаниями судьбы.

Я ожидала удара мечом, смертного приговора, насмешек. Я думала, что вот-вот откуда-нибудь появится разъяренный Альфонс, но вместо дурных ожиданий меня встретило лишь удушье табачной вони. Глаза заслезились сами собой.

– О! – за пеленой дыма кто-то вдруг восторженно хлопнул в ладоши. – А ты быстро!

Я закашлялась. Во рту появился привкус тошнотворной горечи.

– Ну же, малышка, не бойся! – подбодрил меня задорный голос. – Мы не кусаемся! – публика поддержала говорившего одобрительным смехом.

Не понимая, что вообще происходит, я осторожно поднялась с колен. Из-за застывших слез в глазах я не видела ровным счетом ничего – только блики и силуэты.

Кто эти люди? Что им надо?

Никто не мог ответить на вопросы, разрывающие мой разум. Но тут прохладный поток воздуха привёл меня в чувства: подобно мыльному пузырю, вокруг распростёрся неосязаемый купол – магия объяла собой все внутреннее пространство. Дым рассеялся, открывая глазам небольшую комнатку с множеством удобных кресел, подушек, и накрытым столом. Я мысленно усмехнулась, изучая уставившийся на меня десяток глаз – главное веселье происходило здесь, а не в тронном зале. Так называемый «Уголок для избранных гостей».

Во главе стола восседал сам Лже-Тулий с зажжённой сигарой. Я сразу узнала его по жутко непропорциональному носу и морщинам под глазами. Тот уже успел поднабраться Огненным вином не хуже, чем его опьяневшее гости в праздничных нарядах. Его тёмно-зеленые глаза так и норовили скосить взгляд на переносице.

– Так, – сомнением протянул главный маг, переглядываясь с окружающими. – Это точно та эльфийка?

– Да, другие под описание не подходят, – чуть не выронив свиток из рук, светловолосая женщина в тёмно-золотистом одеянии зачитала записанные строки. – «Девушка-эльф с амулетом».

– Амулетом? – заплетающимся языком осведомился маг. – Мы же не позволяем прислуге носить украшения.

Я вздрогнула, взглянула на платье: на груди висел подарок Аэдана. Амулет выскочил из-под ворота одежды, когда я носилась с подносами.

Лже-Тулий поднялся с места и под задорные улюлюканья друзей перелез через стол. Он подошёл ко мне – я отшатнулась. Амулет сделал мага похожим на орла. Он так и смотрел на него, не отрывая взгляда. Странно было стоять рядом с тем, кто подверг страданиям сотни невинных существ. Он был совсем небольшого роста, совсем как я… Маленький и никчемный.

Подумать только: неужели от этого уродливого упыря зависела моя жизнь?

– Такие штучки эльфам не игрушки! – мужчина вдруг словно обезумел. – Отдай! – с этими словами он сорвал с меня амулет.

Я остолбенела от такой наглости. Аэдан сказал мне охранять эту вещь! Я не могла так просто с ней распрощаться.

– Вор! – удар пришелся магу в челюсть.

Он не упал, но отшатнулся на несколько шагов назад. Его гости весело загоготали.

Глаза мага вспыхнули гневным пламенем:

– Да как ты смеешь, дрянь! Я бы поступил с тобой, как с остальными, но на тебя есть совсем другие планы!

– Что ты имеешь в виду?! – я угрожающе надвинулась на противника. – Верни амулет!

– Теперь он принадлежит мне! – мужчина ухмыльнулся, дотронувшись до болевшего подбородка. – А за тебя, крошка эльф, некий господин заплатил целое состояние. До утра ты полностью в его распоряжении. А дальше… Дальше тобой уже займусь я!

– Я никуда не пойду!

– Пойдёшь, – чёрная латная перчатка вновь сжала моё плечо.

Я оглянулась: бугай в броне навис надо мной подобно мифическому великану. Настоящая махина для убийств. За плечом его торчала рукоять двуручного топора, а за начищенным забралом сверкал мерзкий оскал.

– Уведи её отсюда! – Лже-Тулий не выпускал добычу из рук. – Запри в комнате и отдай ключ заказчику!

Я запищала от боли, когда великан-телохранитель скрутил мои руки за спиной:

– Так нельзя!

– Увы, малыш, – под довольные возгласы присутствующих маг пожал плечами, – Всё уже решено. За тебя заплатили, и будь добра, отработай всё до последней монеты!

Все издевательски засмеялись, а громадина в чёрных доспехах поволокла меня из комнаты назад в темноту.

* * *

Следующий час я просидела в самом дальнем углу комнаты, ставшей для меня чем-то вроде камеры пыток. Окна комнаты выходили во внутренний двор. Ставни открывались, но прыгать с пятого этажа я так и не осмелилась. Да, я бы могла уйти по выступам на каменной стене и выбраться на крышу, но таковых не оказалось, а любая ошибка обещала быть роковой. Поэтому так я и осталась сидеть взаперти за изголовьем деревянной кровати, гадая, кто всё-таки меня купил.

– Только не Альфонс, – в который раз шепотом повторила я, поджимая к себе колени. – Только не он.

В комнате горело несколько свечей – две на тумбе возле кровати, вторая – на каменной стене. Это определённо были чьи-то покои, судя по наведённой чистоте. Выхода не было: дубовую дверь заперли на ключ, а прыжок с окна – безрассудное самоубийство. Оставалось только ждать, пока тот самый «многоуважаемый дворянин» войдет в комнату, и надеяться, что забрать у него ключ не составит огромного труда. Я не собиралась предаваться с кем-то любовным утехам против своей воли.

За окном уже показалась луна, когда неяркое сияние заставило меня показаться из-за укрытия.

– Аэдан! – беспомощно воскликнула я при виде прозрачного девичьего силуэта, возникшего на подоконнике. Сквозь него проходил тусклый свет свечей и луны. Он был ненастоящим, неосязаемым, как отражение на глади воды, но живым… Девочка посмотрела на меня из-под белых прядей волос, бесшумно спрыгнула на пол. И стоило ей подойти ко мне поближе, как обида лишила меня здравомыслия.

– Где ты был?! – под грузом неудач ноги подкосились от тяжести. – Почему ты оставил меня?! Я звала тебя, но ты не приходил!

– Я… – девочка-фантом тоскливо осмотрела комнату. – Неважно, где я. Меня больше интересует, почему ты находишься здесь.

– Они взяли меня в плен! Я здесь рабыня! – слезы отчаянья покатились по щекам. – Они могут убить меня в любой момент! Ты обещал меня защищать! Таков был наш договор!

– Договор… – угрюмо повторил призрак в длинном платье. – Да, в этот раз я действительно совершил ошибку. Я не должен был оставлять тебя. Я никогда не отходил от тебя так надолго…

– Так забери меня отсюда!

– Не могу, – девочка чуть наклонила голову, открывая спрятанные под прядями волос ужасные ожоги. – Я сейчас слишком далеко отсюда. Я многое узнал и мне важно сохранить эту информацию. Но мои силы… – фантомное тело на мгновение совсем поблекло. – На исходе. Я не могу долго говорить с тобой.

– Они забрали амулет!

– Забрали? – Аэдан в сомнении изогнул бровь. – Тогда тому, кто это сделал, стоит опасаться за свою жизнь больше, чем тебе. – Призрак начал растворяться в воздухе, тая на глазах. – Я виноват в том, что оставил тебя, и я возмещу свой промах сполна. – Девочка пропала из виду, а за ней стал исчезать голос. – Я могу сказать тебе только одно: помощь уже на подходе. Мы скоро встретимся с тобой.

На этом голос друга поглотила прежняя удручающая тишина – призрак словно не являлся. Долю секунды я смотрела перед собой, утирая слёзы. Поднялась на ноги… И тут в двери звякнул затворный механизм.

Я сжала кулаки и приготовилась выпрыгнуть на вошедшего из темноты. Неожиданность – лучший друг воина. Я бы свернула шею любому появившемуся на пороге, неважно, будь то мужчина или женщина, но вместо этого, стоило двери вновь захлопнуться, я шагнула к человеку в объятья, растеряв остатки боевого духа.

– Пожалуйста, забери меня отсюда, забери… – начала причитать я, крепко вцепившись в бордовую рубаху. – Я не могу больше здесь. Забери…

– Знаешь, – уязвленно хмыкнул бард, погладив меня по волосам. – Мне пришлось отдать все свои сбережения, чтобы убедиться, ты это или нет.

Я смущённо отпрянула от него. Он улыбался так же, как и тогда, будто его не смутили мои вольности. Ни капли не изменился… Только сменил наряд и прихорошился.

– Я видел тебя в толпе, – улыбка стала шире. – И, кажется, не обознался.

Моя растерянность не позволила выдавить и слова. Язык как прилип к нёбу. Я смотрела на него как полоумная, не понимая, радоваться его появлению или нет.

– В народе стали поговаривать, что Присцилла Де’Лин не умерла, а превратилась в эльфа, – продолжил говорить парень. – Я не верил в эти сказки до сегодняшнего дня.

– Что ты здесь делаешь? Как сам попал в О’нес?

– О-о, – бард понимающе кивнул. – Это не имеет никакого значения. Сейчас важно совершенно другое, – чуть помедлив, старый знакомый достал из-под подкладки накидки небольшой кинжал. – Если ты та самая Присцилла Де’Лин, которую я видел на троне несколько недель назад, то ты знаешь, что делать дальше.

Он протянул мне оружие.

– Что… – я смутно улавливала суть разговора. – Это мне?

Благородного лика мужчины-музыканта коснулся свет свечей.

– Ты можешь идти.

– Ты отпускаешь меня?!

– Услуга за услугу, – он засмеялся. – Иди и испорти им праздник!

Кинжал как влитой смотрелся в моей руке. Я встретилась с парнем глазами:

– Ты пойдёшь со мной?

– Я? – виноватая улыбка обладала своим шармом. – Я же сын обычного кузнеца! Куда я пойду? Но, если хочешь, я могу попробовать устроить заварушку снаружи, чтобы отвлечь стражников, – азарт предстоящей игры сверкнул в его тёмных глазах.

– Спасибо, – я ответила ему благодарным поклоном. – Ты многое делаешь для меня, но мне нечем отплатить.

– Забудь, – довольно отмахнулся музыкант.

– Мы ещё увидимся?

– Кто знает, Присцилла, от меня ничего не зависит. Но прошу, сделай так, чтобы эту ночь запомнили надолго.

– Я обещаю.

Ещё раз кивнув своему спасителю, я выбежала в коридор, держа оружие наготове. Ветер свистел в ушах, гремели шаги в безлюдных коридорах. Я должна была всех освободить и найти выход из замка до того, как Смотрители узнают о моём побеге.

И я не имела права на ошибку…

* * *

Тишина тронного зала могла свести с ума любого. В безмолвии, без единой свечи, Джованни восседал на императорском троне, устало подперев голову рукой. Корона из чёрного золота и драгоценных камней съехала набок. Казалось, ничто не могло вывести мужчину из апатии. Далёкие уличные огни Ортога – единственное, что освещало тронную залу императорского дворца, ранее утопающую в роскоши и безустанном гоготе прихожан. Бывший дом семьи Амон изменился до неузнаваемости: позолоченные подсвечники, люстры, картины и гобелены пропали с прежних мест, как только сменилась власть. Теперь место ковровой дорожки занимал массивный стол для срочных совещаний, а на полу, возле ступеней к пьедесталу, лежала карта империи необычайно крупных размеров. На ней было все: от обозначений городов до самых незначительных дорог, но совсем не это привлекло внимание северного лорда. Он задумчиво всматривался на металлические фигуры, расставленные по всей поверхности изображённого мира. Они с точностью до миллиметра показывали позиции противников и воинов императорской армии. Красные статуэтки – самые крайние – олицетворяли военные корабли Песка в прибрежных водах, синие вдоль границ – армию Ортога и наёмников Каана, а белые, столь быстро разбредающиеся по территории Севера – людей мятежника Демиана Амона, несогласных с новыми порядками.

И что их всех объединяло? Правильно. Смерть. И тех, и других должна была постигнуть одна страшная участь во имя Нового мира, который, несомненно, стоил подобных жертв.

Лишь несколько фигур на карте отличались по цвету от общей массы: бордовые – союзники, равные по силе, чёрные – главные враги, а золотая – единственная, бросающаяся в глаза – ненавистная Присцилла. И именно этим вечером три фигуры – бордовая, чёрная и золотая – сошлись в городе О’нес.

Предстоящее событие вызывало у Джованни некоторое беспокойство. Ведь кто знал, чьим поражением закончится эта ночь. По повелению тёмных сил статуэтки перемещались по карте сами, и с каждым новым часом белые фигуры мятежников во главе с чёрным ферзем становились всё ближе к стенам города, что в корне могло изменить ход грядущей битвы.

– Ты будешь просто сидеть и смотреть на это? – причитая, шептала чёрная тень, нависая над троном. – Ты упустил Дугара, дал ему уйти, твоя безвольная кукла сбежала, а девчонка Присцилла до сих пор не заперта в клетке!

– Всё будет как надо, – сдержанно произнес лорд, но в голосе проскользнули нотки сомнения. – Все они падут от гнева моего меча, а ты заполучишь себе новое тело.

– Да, ты держишь на крючке своих людей и армию Песка, не давая им высадиться на берег, но Амон, тот, что младше, продолжает набирать силы. Пока я ни там, ни здесь, я не смогу в полной мере защитить тебя от его клинка.

– Не беспокойся, любовь моя, на него у меня есть своя управа.

И словно по команде, с грохотом, отворились двери тронного зала. Мужчину, высокого и крепкого, совсем не смущала царившая в зале темнота. Он вошёл внутрь с гордо поднятой головой, гремя стальными пластинами имперской брони. Рукоять двуручного меча торчала за его спиной, обвязанная красной тканью.

– Грегор, – подозвал воина Джованни, поманив рукой. Тот ступил на край рисованной карты грязными сапогами. – Ты готов к новому путешествию?

– Да милорд. Я возьму самого быстрого коня.

– О, как интересно, – продолжала шептать тень, невидимая для посторонних глаз. – Не наёмник – воин армии, служивший старому императору верой и правдой. Человек старой закалки с непоколебимым характером, знающий о том, что такое честь.

– Что я должен сделать? – взгляд Грегора был прикован к Джованни, как у верного пса, ожидающего команду хозяина.

Император вздохнул:

– Немногие знают, что Амон младший жив и собирает сторонников под своим флагом. Ты должен вступить в ополчение под видом новобранца, наблюдать, слушать и запоминать. Если что-то пойдёт не так, и Амон станет помехой – убей его.

Под злорадный смех дымчатой тени воин послушно склонил голову и прижал кулак к груди.

– Я сделаю это, милорд.

Глава 6 «Я просто хотел развлекаться»

– Первый этаж, третий коридор, налево. Первый этаж, третий коридор, налево…

Раздался крик, затем хрип, потом удар о каменный пол.

– … Первый этаж, третий коридор, налево. Третий коридор… – бубнила я сама себе под нос, лишая жизни настигнутых врасплох Смотрителей. Уже четвертый приспешник Лже-Тулия пал от моей руки. Они умирали, не успевая даже заметить разящего клинка. Страшная смерть, но справедливая. Никто не мог сказать наверняка, сколько бедняг перебили они сами.

Я бежала вдаль по Восточному крылу, пытаясь найти плененных эльфов. Дальше по плану были кухонные, затем Западные, а потом уже те, кто заперты в подвалах. Оборванный подол желтого платья более не стеснял мои движения. Каждая секунда была на счету. Я должна была освободить их всех… Всех до одного. И дальше перерезать глотку магу-тирану, пока тот не понял, что к чему.

– Первый этаж, третий коридор, налево… – я остановилась. – Здесь?

Следуя указаниям Амидэ, я очутилась возле широких дверей, похожих на двухстворчатые ворота, гнилые и отсыревшие. Я сделала вдох, затем другой, с силой отодвинула громоздкую задвижку. Внутри не оказалось ничего, кроме просторной полукруглой комнаты с настенными портретами и трех ответвлённых коридоров.

– Налево, – шепнула я, пересекая полумрак с оружием наготове. Ни эльфов, ни Смотрителей. В коридорах со всех сторон как тюремные камеры меня окружали закрытые двери. Я начала с самых дальних комнат, щелкая замки ключами одного из надзирателей Восточного крыла. Спустя десять попыток нужный ключ открыл замок.

– Выходите, – я заглянула внутрь небольшой каморки, где на меня испуганно уставились несколько пар глаз. – Это мятеж.

– Мятеж? – испуганно отозвался мужской голос из темноты. – Как это?

– Просто. Мы уходим, – я распахнула дверь настежь. – Вы поможете освободить других?

Через несколько минут выпушенные пленники заполонили полукруглый зал у входа. Их растерянные лица уменьшали шансы на успех. Я видела, как многих трясло от страха, когда те кидали беспокойные взгляды на входную дверь. И их можно было понять.

Пришлось залезть на небольшую столешницу возле портрета усатого мужчины:

– Слушайте меня! – я подняла вверх запачканный в крови кинжал. По толпе пронеслись испуганные вздохи. – Это наш единственный шанс! Я очистила коридоры от Смотрителей, путь свободен! Во внутреннем дворе полно карет и почти нет охраны – я видела из окна! Если держаться темноты, то можно проскользнуть под арку и бежать отсюда! Ворота открыты!

Меня не встретили одобрением:

– Ты понимаешь, к чему все это приведет? – крикнул кто-то из пленников и тут же получил поддержку собратьев. – Нас всех перебьют!

– Нас убьют в любом случае! – мой холодный тон застил всех притихнуть. – Лучше погибнуть, бившись за свободу, чем сдаться и ждать пока на тебя спустят голодных нагрогов!

– Ты это серьезно? – у стола возникла изумленная Амидэ в грязном изодранном платье. – Мы начинаем восстание?

Я показала ей омытое кровью лезвие:

– Обратного пути уже нет.

Среди эльфов начались бурные споры. Шепот множества голосов создал эхо, вскоре переросшее в гул. Напряжение, наэлектризовавшее воздух, рассредоточилось, когда воинственный выкрик подруги призвал пленников к порядку.

Она встала на стол рядом со мной:

– Эта эльфийка говорит чистую правду! Если мы не уйдем сейчас, другого шанса не будет! Сейчас же найдите себе оружие для защиты и уходим! Мы должны отомстить за падших собратьев!

Наконец-то эльфы зашевелились, услышав голос сестры по несчастью. Решимость прибавила им смелости и вскоре все мы покинули Восточное крыло, разрушая любые преграды на своем пути. Мы с Амидэ смотрели за тылом, следуя в самом хвосте мятежной группы.

– Ты куда дальше? – спросила меня девушка-эльф, не сбавляя скорости.

– На кухню.

– За Дарэ и остальными?

– Да.

– Я с тобой.

В какой-то степени я была счастлива, что новая подруга так горячо поддержала мою идею, однако меня не переставало тревожить отсутствие надзирателей на нашем пути. Я была уверенна в одном: если беглым пленникам попадутся Смотрители, они задавят тех количеством и забьют самодельными «дубинами» до смерти… Но что они будут делать, если вместо прислужников мага их встретят закованные в броню стражники?

Я не успела отвлечься, как впереди послышались крики и чей-то душераздирающий вопль. Мы подоспели слишком поздно: пал очередной Смотритель, патрулирующий коридор. Эльфы Восточного крыла столпились перед бездыханным телом, только тот испустил последний вздох, захлебнувшись в собственной крови.

Миниатюрная девчонка и двое других эльфов обшарили карманы пожилого мужчины.

– Тут ключи! – воскликнула эльфийка. – Мы должны выпустить остальных! Нельзя бежать, пока наши братья сидят в клетках!

– Мятеж! – в один голос воскликнула толпа, подняв над собой оружие. Их боевой дух значительно возрос после первого убийства.

Я вышла вперед, привлекая всеобщее внимание:

– Вы займетесь Западным крылом и Подвалом?

Несколько десятков взглядов сошлись на мне.

– Нас больше чем их, – заявил незнакомый мне темный эльф. – Мы можем разделиться на группы и разгромить здесь все к чертям. Пора показать этим тварям, на что мы способны.

Пленники одобрительно загудели, поддержав говорившего, а дальше все прошло как по сценарию: эльфы разделились на два отряда и разбежались по сторонам – кто-то в туннели, а кто-то наверх по безлюдным лестницам, воспевая воинственный клич к могучим богам. В этот момент я почувствовала в пленниках силу произвола. Видимо, они поняли не сразу, что рабству пришел конец. А когда осознали власть над грядущими событиями, я вздохнула свободно, зная, что дальше они справятся сами.

Мы с Амидэ бежали к кухне, пока огонь охватывал Восточное крыло, сжигая богатые убранства, нажитые когда-то настоящим Тулием. Мы посчитали, что будет правильным замести следы начавшегося мятежа и совершили поджог – дым охватил первый этаж за считанные минуты. Сначала коридоры заполонили ошалевшие стражники и надзиратели, за ними – прибывшие в город гости. Незапланированный пожар чудным образом оживил скучный бал-маскарад: суета дворян, потерявших свое напыщенное величие, казалась куда занимательнее их прежнего «веселья». Они то падали, спотыкаясь друг о друга, то теряли парики; визжали, бранились. Я бы наблюдала за ними вечность, мысленно потешаясь над зареванными толстухами и их трусливыми ухажерами, но мы с Амидэ не могли жертвовать незаметностью ради этого.

Позже, когда первый этаж от тронной залы до Восточного крыла охватили беспорядки, подруга все же предложила перевести дух.

– Нам нужен план, – произнесла темная эльфийка, тяжело дыша. – Мы заберем остальных, что дальше?

Нашим временным убежищем послужила прачечная с горами нестиранного белья.

Я устало прислонилась к стене:

– Дальше мы ищем выход и надеемся, что все остальные уже на свободе.

– А вдруг нет? – девушка приоткрыла дверь в безлюдный коридор и осмотрелась. – Что если главный выход окажется закрыт? Куда мы пойдем?

– Решим на месте, – я кивнула. – Идем. Надо поторапливаться.

Мы побежали к кухне, лелея мысли о свободе. Отовсюду слышался шум, топот ног и испуганные вопли. Время ускользало. Мы не смотрели по сторонам, не оглядывались в пустующие проходы… Мы думали, что больше нам ничего не угрожает, ведь с каждым новым шагом запах жареных цыплят ощущался все сильнее сквозь едкую горечь полыхающих гобеленов.

Но мы ошиблись.

Один неверный шаг, невнимательный взгляд, и блестящее лезвие, вдруг сверкнувшее в преддверье общего зала «кухонных» эльфов, обрушило свой гнев на беспечную Амидэ, бегущую впереди. Взмах руки, затем хриплый вдох: девушка замерла передо мной в неестественной позе и наклонила голову – из спины её вырос окровавленный штык.

– Нет! – я беспомощно отшатнулась назад, наблюдая, как обмякшее тело подруги медленно сползало с лезвия длинного копья. Мне понадобилось мгновение, чтобы все осознать. – Амидэ!

Она уже меня не слышала – рухнула замертво на твердый камень, как подбитая стрелой птица. Темно-красные волосы спрятали её вытянутое в страхе лицо; перочинный нож выпал из ослабевшей руки. Кровь залила потрепанное платье. Я не отрывала от убитой девушки глаз – на её месте могла оказаться я.

Гнетущая тишина на мгновение заполнила пустынный коридор.

– Глупые эльфы, у вас нет шансов, – за пеленой дыма колыхнулась тень. – В новом мире для вас нет места.

– Выходи, ублюдок! – злость поборола мою скорбь.

В свете настенной масленой лампы вновь сверкнуло острие окровавленного лезвия. Первым делом я увидела направленное на меня оружие, затем – светловолосого мужчину. Его мантия зашуршала по полу.

– Скоро будет новый мир. Мы ждем возвращения правителя. Мы останемся – вы умрете. Все. До одного.

Не желая слушать одурманенного человека, я накинулась на него, стиснув зубы. Бесспорно, он умел орудовать копьем, но оказался медлительнее моего кинжала. Заткнула его, перерезав горло. Он перестал дышать, повалившись на спину, но лик его остался таким же надменным и будто насмехающимся. Я плюнула ему в лицо, не почувствовав ничего кроме жгучей обиды, а затем присела возле несчастной Амидэ.

Пересилив эмоции, я закрыла ей безжизненные глаза, молча повторяя молитвы к Дугарам. Я знала девушку недолгое время, но уже могла назвать её подругой. Кто бы подумал, что я когда-нибудь буду скорбеть по темному эльфу? Уму непостижимо.

Я просила небеса об одном: лишь бы не пришлось скорбеть по кому-нибудь ещё.

* * *

Закарайя встретил меня хмурым взглядом, не переставая нарезать морковь. На кухне продолжала кипеть работа: над котлами вились столбы пара, гремела посуда, слышались оживленные голоса. Непонятно, для кого сейчас готовили эльфы, но по их виду можно было предположить, что они вертелись возле котлов с самого рассвета. Все сплошь в белых фартуках и колпаках, как повара при дворе Ортога. Только не люди – пленники, которые из кожи вон лезли, чтобы дожить до следующего восхода солнца.

– Не сейчас, – угрюмо покачал головой полукровка. – Смотрители должны вот-вот вот вернуться. Не отвлекай меня.

Не меняясь в лице, я положила перед мужчиной заляпанный кровью кинжал.

– Мы уходим. – Неожиданно, но в моем голосе зазвенел лед.

Заку отвлекся от готовки, вздохнул и лениво отложил нож. Взгляд черных глаз бегло соскользнул с окровавленного лезвия на меня.

– Я так понимаю, это не кровь животного.

– Совсем нет.

Повар крепко задумался. Я прямо слышала, как на его лбу собирались морщины. Он хмурился, угрюмо разглядывая стол, а потом с досадой произнес:

– Ты убила Смотрителя.

– И не одного.

– Зачем? Ты знаешь, что потом будет? – в собеседнике говорило здравомыслие. Он как будто метался между вариантами «отчитать» и «похвалить».

– Ещё я выпустила эльфов Восточного крыла, – после этих слов Закарайя не на шутку встревожился. – Возглавила мятеж и устроила поджог.

– Так вот откуда воняет гарью, – полукровка обессилено упал лицом в ладони, а те, кто сумел расслышать сквозь посторонний шум наш разговор, теперь не скрывая интереса, подтягивались к столу с овощами.

– Бал потерпел грандиозный провал, – я уже говорила не только с темноволосым товарищем, но и с остальными присутствующими, которых с каждой секундой становилось все больше. – В замке не утихают беспорядки, а другую часть здания поедает пламя. Это наш единственный шанс бежать отсюда – скоро огонь охватит все этажи. Рабству пришел конец.

Работники кухни взволнованно затрепетали. Вскоре эльфы обступили стол Заку со всех сторон, а их шепот перерос в многоголосное обсуждение мятежа. Кто-то боялся пойти против порядка главного мага, но громче всех горланили те, кто был готов хоть сию секунду взяться за оружие и пойти уменьшать численность недавних «хозяев» в черных одеяниях.

– Я думаю, все всё слышали, – после долгого молчанья обратился Закарайя к пленникам. Услышав его голос, эльфы как по команде захлопнули рты и стали внимать каждому произнесенному слову. – Оставаться здесь не имеет никакого смысла – нынешний правитель утратил свою власть. Теперь мы свободны. И в ваших интересах вооружиться и пробить путь к выходу из этой тюрьмы. – Воодушевлённые возгласы взорвались с такой силой, словно эльф-полукровка был тут местным авторитетом; тот ухмыльнулся. – Не щадите надзирателей – сегодня мы вправе устроить свой суд. Нас гораздо больше, чем их.

После этих слов толпа рассредоточилась по залу, разбирая колющие и режущие кухонные приспособления. За считанные минуты усталые повара превратились в кровожадную армию сопротивления: они сняли с себя фартуки, начали переворачивать котлы и громить все, что попадалось к ним под руки. Еда оказалась на полу, фарфоровая посуда разлетелась на крохотные осколки, а кто-то даже принялся разукрашивать лица кровью распотрошённых куриц…

Заку подошел ко мне, сложив руки на груди.

– Так получается, это конец? – из-за суматохи новоявленных мятежников ему пришлось говорить на повышенных тонах. – Мы уходим?

– Да, – с вызовом подтвердила я.

– Где Амидэ? Малик? Ты должна была их встретить в Восточном крыле, – вместо слов я расстроенно покачала головой – собеседник меня понял. – Прискорбно.

– Амидэ погибла от клинка Смотрителя, а Малика среди пленников я не видела.

– Значит он в убежище. Как всегда.

– Что будем делать?

– Уходим, – Закарайя вооружился тесаком с соседнего стола. – Сейчас мы найдем Дарэ с Кали, и я покажу самый безопасный выход.

Я не стала узнавать происхождение неизвестного мне имени. Меня заинтересовал совершенно другой вопрос.

– А есть ещё выход помимо арки?! – парень не обратил внимания на мое искреннее изумление.

– Канализация, – сухо гаркнул он. – Не знаю, как ты, но у меня нет желания наживать себе неприятности, пробиваясь через парадный вход.

– А почему ты раньше об этом не сказал?! – во мне было закипела злость, но холодный взгляд эльфа расставил все точки над «й».

– Меньше знаешь, крепче спишь. Если бы я начал всем об этом рассказывать, то рано или поздно Смотрители решили бы эту проблему, замуровав проход.

Под чей-то демонический гогот с высокого потолка полетела люстра. Металлический круг с факелами, похожий на паутину, силой удара сломал несколько деревянных столов и опрокинул котлы. От грохота затряслись стены, но страшнее звуковой волны казался только расплескавшийся из раскаленных чанов кипяток.

– Если повезет, завтра мы будем далеко отсюда, – к ногам полукровки прикатилась металлическая крышка от перевернутого котла. Парень недолго думал, прежде чем поднять её за деревянную рукоять.

– Зачем тебе это?

Он пожал плечами:

– Это щит.

– Неужели?

– Разве не похоже? – судя по интонации голоса, Заку не намеревался шутить. – Идем. Прихвати с собой пару ножей для моего братца и девчонки.

Я не могла не согласиться – эльфы группами стали покидать разгромленную кухню, убегая от языков разбушевавшегося пламени рухнувшей люстры. Огонь факелов перекинулся на столы и вскоре мог заполонить собой все.

* * *

– О-у, – угрюмо протянул Демиан, пришпорив коня. – Ну почему я не удивлен?

– Мы будто прокляты, милорд, – прошептал эльф, испуганно глядя на открывшиеся за деревьями просторы.

Все больше воинов, взбиравшихся на пригорье, замирали в оцепенении за спиной наследника престола. Амон слышал их вздохи, взволнованный шепот, и прекрасно понимал их чувства – ведь город О’нес, самый большой по величине после столицы, полыхал в огне. Красное пламя пожирало крепостную стену, дома горожан и сам замок Тулия, возвышавшийся над могучими каменными заграждениями как зажжённая свеча.

В воздухе пахло гарью, смертью, страхом. Ночное небо заслонил тяжелый пепельный дым. Демиан смотрел на огромную жаровню с пониманием, что это уже второй город, который скоро превратится в руины. Кто-то все время был на шаг впереди него… Кто-то устраивал поджоги, а потом сбегал, наблюдая издалека, как рушится спокойная жизнь местных крестьян.

Всему этому должен был прийти конец…

– Одиннадцать бессмертных, – Лукардо Доминики остановил своего коня возле замершего на уступе всадника. – О’нес горит! Никогда не видел ничего ужаснее!

И только Лоурен не произнесла ни слова. Поднявшись на возвышение следом за провожатым, она лишь тихо шмыгнула носом, не снимая черного капюшона. Такой девушка была уже несколько дней: неразговорчивой, закрытой, скрытной, замкнутой. Она молчала почти все время, мыслями находясь далеко от насущной реальности. В её светлых глазах поселилось смятение и постоянная тревога. И ни с кем она не желала разделять свои думы, даже с Демианом, который переживал по этому поводу, но не подавал виду. Лоурен что-то скрывала от него, храня секреты как мятежник, верный своему предводителю.

– Что будем делать? – тут Амон почувствовал, как в горле у него застрял ком. Зная нравы Доминики, он догадывался, что может ответить мужчина.

И его страхи подтвердились:

– Идем в город. Тушим пожар. Помогаем мирным жителям, – холодно произнес страж. – Мы должны выяснить причины беспорядков.

– Ты думаешь, это те же самые поджигатели?

– Я не могу этого отрицать.

– Там моя Кали, милорд, – эльф Виев вновь подал голос, но на этот раз слова его прозвучали совсем безжизненно. Как только эльф увидел погибающий в огне город, он вжался в спину Демиана что есть сил. Его трясло от страха возможной потери – дочь была для него всем миром.

Сначала многие из мятежной армии Лукардо не понимали, зачем младший сын императора взял с собой какого-то грязного слугу, однако потом их мнение резко изменилось, когда они попробовали его стряпню. Виев готовил поистине великолепно, и вскоре, уже на второй день пути, солдаты выстраивались за его наваристым супом в несколько рядов, позабыв о поваре из замка графа Кристофа – эльфа приняли за «своего».

– Я знаю, Виев, – вполголоса отозвался Амон. – И мы найдем её.

– Мне нужно лично встретиться с Тулием, – все сразу обернулись к Лоурен. – Герцог должен быть ещё в замке.

– К чему такое рвение, миледи? – Доминики нахмурился, тревожно оглядев всадницу. В её голосе с вызовом лязгнула сталь. Мужчина, как и Демиан, замечал перемены в своей госпоже, но выжидающе молчал, надеясь получить от будущего императора ответы на интересующие его вопросы. Жаль, но Амон и сам ничего не знал.

«Совсем не похоже на неё» – в который раз подумал лучник, ощущая нездоровую дрожь сидящего за спиной эльфа.

– Вы, Лукардо, наведете порядок в городе, – приказным тоном заявила девушка. – А мы с Демианом направимся в замок на поиски Тулия и дочери эльфа.

– Там может быть опасно. Ваш отец не допустил бы…

Стража грубо перебили:

– Отца здесь нет, и мне не нужна нянька вроде вас. Я могу за себя постоять.

Доминики непонимающе переглянулся с наследником престола, затем кивнул.

– Хорошо, миледи, вы войдете в замок одни. Но я пошлю с вами небольшой отряд и…

– Не нужно никаких отрядов. Я что, неясно объясняюсь? – суровый взгляд из-под капюшона показался холоднее льда. – Мы войдем в замок вдвоем, а ваш отряд может подождать снаружи.

– Что происходит? – не выдержал Амон. Поведение подруги не поддавалось объяснению.

– Позже, Демиан, – она хищно сверкнула глазами. – Мы теряем время.

Тут девушка стукнула коня по бокам, вскинув поводья. Её скакун помчался со склона сломя голову, за ним мгновенно последовали остальные всадники. Армия ускорила шаг, оставив телеги с провизией и припасами в хвосте шествия.

Девушка летела вперед как молния, не оглядываясь назад. Из-под копыт белой кобылы вздымалась пыль. Амон было догнал убежавшую всадницу в поле на полпути к городу, но тут её конь встал на дыбы и громко заржал, чуть не скинув Лоурен на землю.

Демиан подоспел вовремя:

– Что случилось?!

Он не сразу заметил на своем пути замершего парня в почерневшей от копоти безрукавке. На поясе его висел бордовый камзол, лицо было измазано пеплом, но все внимание лучника привлекла не богатая испачканная одежда, а татуировки парня на левой руке, складывающиеся в причудливые узоры.

– Я чуть не сбила этого дурака! – зашипела наездница. Капюшон свалился с её головы, и теперь её золотистые волосы трепал ветер.

– Кто ты, парень?! – потребовал ответа Амон.

– Не ходите туда, – незнакомец растянулся в надменной ухмылке. – Там вершится правосудие.

– Ты знаешь, что произошло? – разозлилась девушка.

К троице подъехал угрюмый Лукардо и взмахом руки приказал следующим за ним воинам оставаться на своих местах.

– Восстание! – радостно заявил парень – достаточно громко, чтобы его смогли расслышать остальные воины. – Эльфы устроили бунт во время бала-маскарада!

– Ты там был? – спустя несколько секунд Амон почувствовал сильную неприязнь к улыбчивому человеку. – Это эльфы подожгли город?

– Как сказать… – незнакомец наиграно задумался, взглянув на свои сапоги. – Я находился в замке, когда почувствовал запах гари. Эльфы повергли город в хаос за считанные минуты. Я не знаю, что произошло.

– Мы идем туда, – уверенно заявила девушка. – Тулий не покидал замка?

– Я думаю, он ещё там, – парень зашагал в сторону леса, минуя молчаливого Доминики. – Я не видел, как он выходил из своих покоев. Но на вашем месте я бы не совался туда, – незнакомец безумно расхохотался, ускоряя шаг. – Сейчас в городе слишком опасно!

– Сумасшедший, – кинула Лоурен вслед неприятному типу. Тот не расслышал.

– Я с всадниками пойду вперед, миледи, – настроение Лукардо все больше удручалось. – Мы займемся беспорядками, а вы езжайте к замку. Мои люди проводят вас до арки.

Всадница, нахмурившись, согласилась. Солдаты не задавили себя ждать. Выслушав короткий инструктаж, конная дюжина воинов во главе с Доминики устремилась вдаль к главным воротам.

Лоурен взглянула на замешкавшегося Демиана:

– Его руки, ты видел? – впервые за несколько дней в глазах девушки промелькнул живой интерес. – Я не понимаю!

– Татуировки?

– Он мечен Орденом Терры! – девушка перешла на шепот. – Рисунок под письменами у плеча… Это клеймо пойманного мага!

– Как?! – возмутился Амон. На мгновение позабыв про затихшего эльфа за спиной, он обвел взглядом сокрытые темнотой деревья на краю поляны – парня в безрукавке след простыл.

– Он либо глупец, специально кидающий вызов обществу клеймом Ордена, либо беглый маг!

– Глупец, – безоговорочно сплюнул Демиан. – Идем. Нужно поторапливаться. – Он подумал, прежде чем сказать. – Когда мы войдем в замок, я хочу услышать от тебя некоторые объяснения. Я должен знать, что происходит.

Всадников обступили люди в доспехах:

– Мы ждем ваших приказов, милорд.

* * *

Темень холодной ночи явила собой путника в сером капюшоне. Тот шел не спеша, перекинув сумку через плечо, а ветер заметал песком его следы. Он не чувствовал голода, усталости, жажды. Просто шел вперед и изредка прикрывал от смерча глаза, когда мимо него стремительно, в вихре, проносились пожелтевшие листья. Путник не знал, откуда он шел и почему следует по этому пути. Он не помнил многого, но был уверен в одном: друг должен быть отомщен, а справедливость восстановлена.

Полумесяц ехидно улыбнулся пареньку, когда его внимание привлекла одинокая таверна на окраине дремлющего городка – это был единственный дом, из окон которого струился свет в столь поздний час. Оттуда доносилась музыка, шум, а внутри, подобно резвящимся бесам, мелькали силуэты изрядно надравшихся посетителей и постояльцев.

Путник вошел внутрь, тихо скрипнув дверью. Никто не обратил на него внимания, не обернулся; разговоры не смолкли. Парня будто бы никто не видел, словно тот обратился для всех невзрачной тенью.

Люди танцевали, пили эль, музыканты резво перебирали пальцами струны. Странник присел за стойку трактирщика на единственный свободный стул.

– Пива! – взмахнул он рукой.

Перед ним тотчас вырос седовласый старик в сером фартуке и пустой кружкой в сморщенных руках. Вероятно – хозяин таверны. Его мудрый взгляд голубых глаз, как у любого северянина, мог выжечь в человеке дыру.

– А вы не слишком молоды, юноша? – усомнился старец, медленно протирая стеклянный сосуд. Уголки его губ дрогнули в усмешке. – Если на рассвете сюда примчится ваша матушка, я не хочу обсуждать с ней, почему её несовершеннолетний сын валяется в грязи со свиньями.

Путник стянул капюшон, открывая лицо.

– Нет, этого не произойдет.

– Такая бледная кожа! – старик нерасторопно набрал пива из ближайшего бочонка. – Вы что же, боитесь солнца?

Коротковолосый парень выложил на прилавок три серебряника. На него никто не смотрел. Никто… Все присутствующие смотрели на пляшущих в центре комнаты дам, которые не стеснялись показать подвыпившим мужланам оголенные части тел. Музыка заиграла громче, когда раззадорившиеся гости стали насвистывать красоткам, не стесняясь грязных комплементов.

– Я просто… Просто устал, – выдохнул юноша, пододвинув к себе стеклянную кружку с пенящейся жидкостью. – Я не спал уже очень давно.

– Вы не больны? – в седовласом мужчине вдруг проснулось сострадание. – Ваша рана на шее выглядит слишком пугающе. Может вам обратиться к врачевателю? В нашем селе есть один замечательный целитель!

– Не нужно, – странник смущённо отмахнулся. – Я хорошо себя чувствую. Я нуждаюсь лишь в теплой постели и скромном ужине.

– О! – старец понимающе кивнул. – У меня сейчас свободна одна комната на втором этаже. За небольшую плату вы можете остановиться в моем доме на несколько дней, а моя дочь, Карлия, приготовит вам сочного ягненка!

Парень осторожно положил перед собой несколько золотых – глаза хозяина таверны от неожиданности полезли из орбит.

– Вы такой щедрый! – взволновано прошептал тот, быстро спрятав монеты в вспотевшей ладони. – Можете оставаться здесь, пока вам не надоест! Моя дочь будет готовить для вас бесплатно!

– Это хорошо, – улыбнулся путник.

– Но ваша рана…

– Я и сам не помню, где ее получил, – юноша боязливо провел рукой по своей шее – вместо мягкой кожи бугры и неровности, стянутые толстой нитью. – Я ничего не помню. Я очнулся в нескольких десятках миль отсюда на дороге. На мне были лохмотья, и вокруг никого. Я ищу свою подругу.

– Кто ты, юноша?

– Хаку.

– А я Флойд, – старец поклонился. – У вас очень редкое имя для наших краев. Вы с Юга?

– Нет, с Западных земель Виллиона. – Парень немного отхлебнул из кружки – охлажденный хмель приятно смочил горло. – В детстве я отправился в путешествие с дядей, но потом решил остаться в Берселии, повстречав здесь хороших людей, – его слова прозвучали немного фальшиво. – Я об этом не жалею. Моя жизнь была бы слишком скучна.

– И ты сейчас разыскиваешь своих друзей?

Хаку не сказал бы, что старик был заинтересован его болтовней, но все же решил кое-что поведать.

– Да. Мы вместе путешествовали, – юноша ненадолго задумался. – Я был уже в нескольких поселениях, пока шел сюда. И чем дальше я ухожу от столицы, тем ужаснее я слышу истории о них. Скажите, господин Флойд, – парень поднял на старика печальный взгляд. – Вы слышали что-нибудь о Присцилле Де’Лин или о ком-нибудь из ее окружения?

– Де’Лин? – то ли от жара очага, то ли от волнения по лбу старца скатилась капелька пота. – Разбойница, которая держала в страхе весь Север, пока не заняла трон?

– Да! Вы слышали что-нибудь о ней? – путник сделал ещё глоток пива. – Честно говоря, я только помню, как мы вошли в столицу. Больше ничего… И я не хочу возвращаться туда один.

– Опасных же вы выбираете себе друзей, юноша, – мужчина заговорил тихим голосом. Он сделал шаг назад с таким видом, словно увидел призрака. В его сморщенном лице отразился страх, но потом морщины на коже стали разглаживаться. – Я знаю о ней не больше остальных.

– Что же?

– Кто-то говорит, что разбойница погибла, когда на столицу напала ведьма! Хаку, вы слышали об этом?

– Люди рассказывали мне о чем-то подобном. Я не верю этому.

– Многие тоже не верят, – осторожно согласился мужчина. – Некоторые люди считают, что Де’Лин волшебным образом обратилась эльфом. Это предположение могло звучать безумно, если бы никто не знал о существовании её ручного дракона. – Взволнованный старец наклонился к собеседнику через прилавок. – Люди лорда Джованни, нынешнего императора Севера, ищут эльфийку по имени Присцилла. Они сжигают города дотла, если горожане не задабривают воинов золотом. Поэтому, я думаю, ваша подруга жива, но сейчас в бегах… И выглядит совсем по-другому, – старик осёкся, заметив на себе вопрошающий взгляд лысого пьянчуги, что сидел чуть поодаль от них. – Если Де’Лин жива, а это так, то мы ещё обязательно услышим о ней. Некоторые фермеры у побережья поговаривают, что видели в небе огромного чешуйчатого змея! Это знак… Разбойница ещё доставит неприятностей нынешнему правителю!

Хаку выложил на прилавок ещё несколько золотых монет.

– Спасибо вам, господин Флойд. Это вам за доброту и понимание!

– Ох, не стоило, мой друг, – монеты в мгновение ока пропали со стола. – Что-нибудь ещё?

– Ещё пива, – довольно улыбнулся юноша. Он и не заметил, как осушил кружку.

– Конечно, конечно! – забормотал старик. – Все для друга бывшей императрицы!

* * *

– А как же Малик?! – возмущенно воскликнул Дарэ, не отставая от брата. – Мы должны спуститься за ним!

– Забудь об этом подлеце! – рявкнул Закарайя в ответ. – Когда начались беспорядки, этот трус наверняка забился в самую глубь убежища! Он выживет! И как крыса на рассвете выползет на пепелище! Огонь не доберется до его норы!

– Но он мой друг!

– Он выживет! – настойчиво повторил полукровка.

Мы бежали сквозь дым, зажимая носы. У меня слезились глаза, впрочем, как и у остальных. Закарайя бежал впереди, не выпуская из рук «щит», за ним бежал Дарэ с ножом и факелом в руке, а мы с эльфийкой по имени Кали плелись в самом конце, не поспевая за братьями. Миниатюрная девчушка не могла быстро перебирать ногами, и поэтому, чтобы не потерять её, я держала девушку за руку.

Она постоянно бросала на меня испуганные, ничего не понимающие взгляды. Как маленький ребенок, который впервые угодил в подобную передрягу. Я никогда не видела таких больших зеленых глаз, как у неё.

Ещё один поворот, ещё одна лестница… Закарайя с разбегу налетел на закрытую дверь. Она с грохотом отворилась под невыносимый скрип протестующих петель. Шаг, и нас четверых окутал холодный сквозняк, развеяв по сторонам удушающую гарь. Вонь из подземелья на мгновение показалась ужаснее едкого дыма. Но лишь на мгновение… ведь запах отбросов хотя бы позволял вздохнуть полной грудью, не обжигая легкие.

– Канализация, – объявил Закарайя, пройдя в темную комнату.

Мы нырнули в темноту за ним, держась поближе к подрагивающему от сквозняка факелу Дарэ. В полу красовался закрытый люк, в высоком потолке виднелись прямоугольные отверстия, через которые можно было разглядеть призрачные звезды, тонувшие в чернеющем от дыма небе, а из каменных стен торчали трубы, поросшие зеленой плесенью. С некоторых на пол стекала вода, исчезая в пустоте решетчатых плит у каменных стен. Пахло сыростью, мочой… Но это был наш единственный выход.

Кали испуганно прижалась ко мне.

– Не бойся, – я погладила её по спине, глядя на Заку, застывшего возле люка. – Что дальше?

– Нужно открыть его, – сообщил мужчина, положив на пол импровизированный щит.

Дарэ замер над полукровкой и поднял над головой факел. Но не успел Закарайя прикоснуться к полукруглой рукояти, как люк произвольно запрыгал на месте. От страха братья отскочили назад, но не издали ни звука. Все мы настороженно наблюдали за дергающейся металлической крышкой в напряженном молчании, пока та, наконец, не отодвинулась в сторону, открыв темный проход в низины дурнопахнушего царства.

Сначала мы увидели руки, затем из трубы показалась голова – в этот момент Кали мертвой хваткой вцепилась в мое платье. Осторожно фигура вылезла на поверхность, оглядела нас. Одежды пришельца полностью пропитались помоями и грязью. С длинной накидки капала черная жидкость – то же было и с растрепанными волосами.

И тут я узнала того, кто выбрался наружу: сердце подпрыгнуло, затем провалилось в желудок. Почва словно ушла из-под ног, дыхание остановилось – фигура ринулась ко мне быстрее, чем я успела отстраниться от Кали.

– Ватари!

Он крепко обнял меня. Грязный, воняющий помоями, но такой теплый и родной. Я не верила своему счастью и не хотела отпускать его. Все мои страхи отступили как в очень хорошем сне.

– Я здесь, – тихо произнес он, прижимая к себе. – Теперь все будет хорошо.

Снизу неумолимо приближались клацающие звуки – кто-то ещё взбирался по лестнице. Секунда-другая, и из люка показалась перепачканная светловолосая голова и знакомый змеиный взгляд.

– Орнелла! – воскликнула я, выпуская Гёто из объятий. – Вы нашли меня!

Лицо Роми как и тогда скрывала черная ткань.

– Тогда меня не было, – грозно пророкотала ящерица. – Теперь я здесь.

Она выбралась на поверхность – громадина смотрела на нас всех свысока. Её рост и телосложение внушали ужас, как при нашей первой встрече.

– Это… Твои друзья? – изумился Закарайя, подойдя к нам поближе. Он во все глаза таращился на Ёму снизу вверх, не скрывая любопытства. То же делали и остальные. У Дарэ задрожали колени.

Я обняла ящерицу – она погладила меня по голове:

– Как вы узнали?!

– Нам помогли, – чумазый Ватари кивнул ошалевшему полукровке восточных кровей.

– Это все хорошо, – поперхнулся Заку, – Но мы должны уходить. Сейчас же. Наверху бушуют пожары и неизвестно, был ли за нами хвост. – Его слова звучали убедительно.

Дарэ направился к люку, держа за руку Кали. Закарайя поднял щит, в последний раз окинув взглядом темный проход. Орнелла с недоверием разглядывала коротышек-эльфов, Гёто очищал одежду от грязи…

И только я осталась на месте:

– Нет.

– Что значит «нет»?! – огрызнулся Дарэ и опустил ноги в тоннель.

– Никто никуда не идет. Никто.

Непонимающие, осуждающие взгляды прожигали меня насквозь.

– Никто никуда не идет, – твердо заявила я. Руки сами сжались в кулаки.

– Говори, – прошипела Орнелла.

Я тяжело вздохнула:

– Ваше появление все в корне меняет. Мы должны вернуться.

– Ты с ума сошла! – Закарайя обескураженно развел руками. – О чем ты говоришь?! Смерти ищешь?!

– Я не собираюсь оставлять город магу, который забрал мой амулет, – я сама удивилась, насколько холодно прозвучали мои слова. – Вы хотите, чтобы рабство продолжилось? Хотите, чтобы этот убогий гоблин продолжал властвовать и помыкать нами? Неужели мы настолько слабы? Неужели мы ничтожны, как насекомые? – я указала рукой на выход из комнаты, ощутив внутри себя злость. – Этот упырь там! В замке! Наверняка прячется в своих покоях как трус! Он издевался над нами! Убивал без причины! Он думает, что ему все позволено, потому что он маг! Мы должны прикончить его! Вырезать сердце! Он сейчас так слаб! Его приспешники разбежались! Он там один! Без армии! Без стражи! – внезапно голос сорвался на крик. – Мне нужна его голова!

Напряженную тишину, после гулкого эха, первой нарушила Ёма:

– Тиран заслуживает смерти.

– Если мы сейчас уйдем, маг тоже убежит, – Ватари достал из-за спины лук. – В нем скверна.

Теперь все взгляды устремились на Заку. Он вновь ушел в глубокие раздумья, как на кухне, когда я положила перед ним кинжал. Дарэ и Кали смотрели на него с испугом, мы с Роми и Гёто – выжидающе.

Тут полукровка тряхнул головой:

– К черту, – раздраженно буркнул он. – Вы правы. Если маг уедет – история с рабством продолжится. Я с вами. – Закарайя грозно посмотрел на брата. – Уведи Кали в безопасное место. Я остаюсь.

– Ничего подобного! – темный эльф рывком поднялся с каменного пола. – В таком случае я остаюсь тоже.

– А я… – по лицу хрупкой эльфийки потекли слезы. – Как же я? Я не хочу… Я хочу домой.

– Пойдешь с нами, детеныш, – успокаивающе прошипела Ёма. – Я буду охранять тебя.

Взгляд Орнеллы подобрел. Кажется, слова Роми придали Кали уверенности. Девушка успокоилась, после чего молчаливо кивнула в ответ новой знакомой.

– Нас много, а маг один, – все подошли ко мне; я достала кинжал. – Покажем его голову людям – станем героями. Он должен умереть.

Я протянула вперед руку с оружием, и Ватари сразу же дотронулся до конца лезвия стрелой; Заку вытащил тесак для мяса – его брат сделал так же. Кали неуверенно зажала в руке заточку, а Ёма достала из-за спины арбалет.

– Мы справимся, – я обвела взглядом присутствующих. – К победе!

…Эхо разнесло по коридорам наш воинственный клич.

* * *

За главной аркой внутренних стен не осталось ничего, что могло бы принести пользу: кареты были раскурочены, на земле лежали убитые лошади, кругом тлел мусор, а среди деревянных колес, отлетевших от дворянских повозок, в неестественных позах лежали первые жертвы затеянного мятежа. Пахло смертью… Каменные плиты омывала ещё не засохшая кровь. Из окон Восточного крыла вырывалось разбушевавшееся пламя – возможно, кто-то прыгал вниз, пытаясь спастись, но попытки не увенчались успехом – холодный камень внимал их последним вздохам. Внутренний двор сердца О’нес красочно повествовал о том, чего стоило ожидать в каменной обители, а жуткие крики горожан проникали даже вглубь замка с внешней стороны стены.

Демиана мутило от вида трупов. Тут были все: стражи в тяжелой броне, худощавые эльфы, некто в богатых одеждах. Ни души – кругом одни мертвецы. Следом за Демианом и Лоурен во внутреннем дворе появились пешие солдаты – опытные воины и новобранцы; те, кто и оружия толком держать не умел. Кровавое зрелище на всех подействовало абсолютно по-разному – кого-то выворачивало наизнанку раньше, чем заканчивался туннель арки.

– Нет, нет, – в страхе причитал Виев, вжавшись лицом в плечо всадника. – Нет. Моя Кали… Кали должна быть здесь. Она не мертва. Нет, нет…

Амон и рад бы был утешить эльфа, да понимал, что шансов найти его дочь все меньше – вокруг словно раскрылась пасть преисподней, на которой Дугары жарили всех, кто попадался на глаза.

Молчала только Лоурен вновь с накинутым на голову капюшоном. Она смотрела на все пустыми глазами: без страха и сожаления, словно не видя вокруг ни мертвецов, ни объятого огнём здания.

– Что делать, милорд? – глава рыцарского отряда поднял забрало шлема, встав рядом с лошадью лучника.

– Охраняйте вход, – вместо Демиана приказала дочь графа и легко спрыгнула с седла. – Никого не пускайте, пока мы будем там.

– Но, миледи, – страж скорчил страдальческую мину. – Там пожар! Ваша затея безрассуднее прыжка с крыши!

– Это мне решать, – грубо кинула она. – Если мы не выйдем через пятнадцать минут, вы можете пойти на наши поиски.

– Да, миледи, но….

– Никаких «но»! – возразила девушка. – Я знаю, что делаю!

Насупившись, рыцарь отступил назад к озиравшимся вокруг товарищам.

Амон спрыгнул с коня, затем помог слезть несчастному эльфу. Того колотило как при лихорадке. Но как помочь тому, чье горе нельзя пожелать даже врагу?

– Ты действительно хочешь войти туда? – в который раз осведомился будущий император, бросив взгляд сомнения на распахнутые двери замка. – Это плохая идея.

– Нет. Мы идем, – и Лоурен уверенной поступью взошла по лестнице.

– Погоди! – друг заставил всадницу оглянуться. – Виев должен пойти с нами! Его нельзя здесь оставлять!

– Нет! – злобно рявкнула девушка с таким видом, как будто её чем-то унизили.

Демиан грустно глянул на эльфа-повара:

– Ты идешь с нами.

– Я же сказала нет! – магесса сорвалась на крик.

Мужчина поднялся за ней следом.

– Пока ты не объяснишь в чем дело, я не буду делать того, что ты говоришь, – с раздражением произнес Амон, одарив собеседницу суровым взглядом голубых глаз. Та надулась от подобной наглости. – Сейчас мы идем искать дочь Виева. Мне надоело играть в твои игры.

Лоурен не стала перечить.

Втроем они вошли в широкий вестибюль. Каждый хранил молчание, оглядывая разгромленный богатый интерьер. Огонь ещё не успел добраться до нижнего этажа, но дым уже начал щипать глаза. Демиан пошел вперед – его спутники не отставали. На всякий случай наследник престола держал лук наготове, не пренебрегая осторожностью. В коридорах стояла слишком неестественная тишина. Никто не попадался на пути. Если раньше в этом замке кипела жизнь, то сейчас о присутствии внутри кого-то ещё напоминали только следы бойни и оставленный разгром. В коридорах попадались трупы эльфов, тела людей в черных мантиях. Они дрались насмерть, не сочувствуя противнику, ожесточенно, как дикие звери.

Когда Амон свернул за поворот, он обомлел, обнаружив один из главных коридоров в объятии пламени.

– Я просила, чтобы никто с нами не ходил… – обиженно прошептала Лоурен, пройдя мимо.

«Стой!» – хотел крикнуть Демиан, но взмах рук девушки моментально потушил огонь, развеяв его магией. Невидимые потоки энергии закружили по коридору, после чего пламя увяло как засохший цветок.

Мужчина в восхищении вздернул подбородок:

– Невероятно!

– Волшебство. Это… Волшебство! – у эльфа волосы на голове встали дыбом от испуга. – У тебя сила Дугаров! – завопил тот во все горло.

Магесса испытующе глянула на Демиана, пронзая его злостью.

– Виев, – Амон положил руку на плечо низкорослому эльфу, тем самым прекращая его панику. – Никто не должен знать о магии – эта сила поможет найти твою дочь. Скажешь – предашь мое доверие.

Несколько секунд эльф собирался что-то сказать, но потом опустил голову и сдержанно произнес «да», добавив что-то про «дар избранных, который выбирает лучших». Дальше поиски пошли быстрее: Демиан извинился за глупость, Лоурен за грубость. Вскоре, большая часть первого этажа была спасена от огня, но выживших эльфов, которых так искал Виев, обнаружить не удалось. Надежды эльфа таяли на глазах. Путь искателей лежал через тронный зал к лестницам верхних ярусов, но как только они ступили на белые мраморные плиты средь разгромленных декораций бала, на противоположном конце зала возникла небольшая группа воинственно настроенных эльфов в компании с высоким громилой. Они были первыми, кого удалось обнаружить в разгромленном замке.

– Кто вы?! – Амон оттолкнул подругу за спину и выставил перед собой лук, не спуская глаз с враждебно настроенных чужаков.

Они были вооружены… У измазанного в грязи громилы в лапах блестел арбалет, у серокожего парня – куханный тесак и громадная крышка от кастрюли, а эльф с краю натянул тетиву. Выглядели незнакомцы изрядно потрепанными, неухоженными, по виду – бежавшие рабы. Заметив Демиана и Лоурен, группа остановилась.

– Тот же самый вопрос! – подала голос девчонка-эльф по центру. В руках её багровел кинжал, омытый чьей-то кровью. Она была в изодранном платье – в самой нелепой одежде для таких, как она. Воинам не пристало разгуливать в платьях без брони. А она была таковой… О чем говорили её темные глаза-бусины. Глаза убийцы.

– Отвечайте! – крикнул Демиан, но потом осознал, что припираться не имеет смысла. – Я Демиан Амон! Истинный император Берселии!

Тишина продлилась недолго. Пока эльфы переговаривались между собой, Лоурен взяла в руку свой кинжал.

– Я Присцилла Де’Лин! – отозвалась та же эльфийка. – Королева разбойников и хозяйка дракона! – после этих слов все спутники одарили её странными взглядами.

– Де’Лин?! – весело хохотнул Амон, распознав ложь. – Не может быть! Ты же эльф!

Ответ последовал мгновенно:

– А ты дохлый наследник престола!

Демиан прикусил язык. Ни уважения… Ни чести. Будто фамилия Амон ничего не говорила взбунтовавшейся мятежнице и её спутникам. Эти эльфы были опасны. Необразованные бездари, которые не привыкли обращаться к людям по их титулу. А что от них стоило ожидать? Звери. Рабы. Не знающие правил морали и поведения в современном обществе.

– Хочешь, я убью её? – в ладони Лоурен затрепыхалось колдовское пламя. – Убью прямо сейчас… И их всех.

– Да что с тобой?! – Амон опешил от такого предложения. Его подруга была не в себе. Не такой, как прежде. Но кто знает, вдруг Демиан, наконец, увидел её настоящее лицо?

От вида возникшей магии воины эльфийки отступили на несколько шагов. Первой нарушила тишину остроухая Присцилла:

– Что вы здесь ищите?! Бал уже закончился!

От злости магесса заскрежетала зубами. Она была готова огрызнуться незнакомке в ответ, но тут вперед вышел истощенный мучениями Виев.

– Они ищут мою дочь по имени Кали, – эльфа еле держали ноги, голос дрожал. – Мы пришли за ней.

Мужчина представлял собой жалкое зрелище. Амон уже было вообразил, как его друг падает на пол от десятка пронзивших его стрел, но вместо этого мятежники лишь озадаченно переглянулись между собой. Удивление? Нет, скорее недоверие. И секунды не прошло, как из-за их спин выскочила длинноволосая девочка.

– Отец! – отчаянно завопила она, пересекая разгромленную залу.

– Кали! – с тем же воодушевлением воскликнул эльф.

Виев поймал девушку в объятья, успев сделать вперед только несколько шагов. Странное зрелище… Демиан почувствовал себя неуютно в присутствии вновь воссоединившейся семьи. Кажется, даже испытал стыд, слившийся с уколами горькой печали: так его уже никто и никогда не встретит из родных.

Мятежники в смятении опустили оружие, и темноглазая эльфийка медленно вышла за линию авангарда.

– Ваше дело здесь закончено, – без вызова в голосе произнесла она. Тоскливо, словно её тоже задела эта сцена. – Теперь уходите. Это не ваша битва.

Амон вернул меч в ножны.

– Нам нужен Тулий.

– А мне его голова.

– Месть? – с отвращением поинтересовался мужчина.

– Нет. Справедливость. Он должен вернуть краденое.

– Непривычно слышать подобное от разбойницы.

– Ты вообще разговаривал с разбойниками?

– Я даже не уверен, Де’Лин ты или нет.

Эльфийка остановилась за спиной миниатюрной Кали, за ней стеной встали остальные. Её разномастная компания больше не представляла опасности, но Лоурен по-прежнему нервничала, удерживая в руке пламя; девушка висела на шее отца, тот не мог сдержать слез радости. Это можно было бы отнести к счастливому финалу, но главные проблемы ожидали впереди.

– Что тебе нужно от Тулия? – Присцилла адресовала вопрос Демиану, но взглядом она сосредоточенно наблюдала за магессой. Собственно, все взгляды присутствующих были прикованы к неугомонной Лоурен.

– У меня к нему много вопросов. Он должен ответить перед судом за содеянное. Как будущий император, я…

– Тулий давно мертв, – холодно бросила эльфийка. – Вместо него властвовал какой-то маг. Эти разрушения – его рук дело. Он держал людей под гипнозом, и, наверное, до сих пор контролирует тех, кто не сбежал. Для них он старик Тулий, а на нас, эльфов, его силы не распространяются.

– Так он говорил правду! – огонь исчез из ослабших рук дочери графа. Её милое лицо, когда-то прежде освещавшее все вокруг улыбкой, теперь было не узнать за исказившим её красоту отчаяньем. – Тулий мертв!

– Кто говорил? – вдруг затрясшиеся стены заставили наследника трона переключить свое внимание с подруги на мятежников. – Пока замок не обрушился, мы должны найти Тулия. И не важно, настоящий он или нет.

– Мы? – остроухая воительница поморщилась в раздражении, но быстро с собой совладала. – Ладно. Пойдете с нами. Помощь не помешает. Мы не повстречали прихвостней мага на своем пути. Должно быть, они либо сбежали с остальными, либо охраняют его. В последний раз я видела Лже-Тулия на верхнем этаже.

– Тогда веди, – Амон перевел взгляд на Вивева и его дочь. – Вы сможете выбраться отсюда самостоятельно?

– Да, милорд. – Кивнул эльф.

Все было решено. Взбегая вверх по боковой лестнице возле тронной залы Демиан удивлялся сам себе, отрешенно поглядывая то на новых знакомых, то на побледневшую от переживаний Лоурен. Спутники Присциллы без возражений приняли их в свой отряд, но неприязненные взгляды говорили красноречивее хозяев.

…Темный эльф держался вблизи длинноволосого чужеземца, ярко выраженный полукровка не отставал от эльфийки с кинжалом, и только двухметровая громадина отстранилась от своих товарищей, прикрывая тыл. Амон с подругой бежал где-то между темным эльфом и вселяющим ужас великаном с арбалетом. И им все время приходилось ускорять шаг, так как грозный стрелок в грязном плаще, казалось, может с легкостью их растоптать, если побежит чуть быстрее.

Молчание действовало угнетающе. Слышался только треск огня в задымленных комнатах и их быстрые шаги. Латные сапоги Амона громыхали при каждом соприкосновении с каменным полом – вокруг только обгоревшие трупы, ни души. Затишье перед бурей. На стенах запекшаяся кровь, в щепках мебели валялись разорванные черные плащи…

И как его только угораздило связаться с эльфами? Что скрывает Лоурен? Выбрался ли Виев с дочерью во двор? Демиан мог мучать себя подобными размышлениями вечность, задыхаясь от дыма, но впереди вдруг раздался звон благородной стальной брони.

* * *

– Откуда их столько?! – из темных комнат повалили рыцари Тулия, стоило нам переступить порог нетронутых огнем дворянских покоев. – Это засада!

Вид полыхавшего за окном города освещал длинный коридор – деревянные дома горели ярче каменных. Этого мерцания хватало, чтобы на серебристых доспехах противников бликами играло пламя. Стальные нагрудники отражали свет как зеркала. Воины появились из ниоткуда, как по команде вскидывая клинки над нашими головами. Эффект неожиданности мог сработать, если бы броня солдат не отдавалась звоном при каждом движении.

Мы бросились врассыпную от лестницы, как только в темноте замелькали устрашающие силуэты. Их было слишком много… Человек двадцать в полном облачении. Большие и неповоротливые, они могли рассечь любого из нас пополам заточенными клинками. Но этого не случилось. Через несколько минут из прорезей закрытых забрал торчали стрелы и железные болты – большую часть противников разделали Гёто и Орнелла ещё до того, как те пересекли середину коридора. Загадкой оставалось, как эти двое смогли так хорошо целиться в темноте. Но никто не задался этим вопросом, когда последний рыцарь пал от молниеносной стрелы воскреснувшего наследника престола.

Мало того, что младший сын семьи Амон неожиданно ожил, так ещё с собой приволок магессу, ловко управляющуюся с огненными шарами. Фантастика! Словно рука провидения свела наши пути. Чем больше я думала о новоявленной парочке, тем меньше она мне нравилась. Даже спрашивала себя: не была ли подстроена эта встреча Джованни?

Но, нет… Младший Амон был похож на себя – я видела его лицо на портретах в столице. Это был он. Неясно как, но живой и полный сил. Что же касалось его подруги – внеочередного мага – это ставило меня в тупик. Девчонка мне не понравилась сразу, и я не знала, чего стоило от нее ожидать. Ангельские черты лица вводили в заблуждение, и остальные, кажется, разделяли мои переживания, обходя магичку стороной.

Голова слетела с плеч оставшегося рыцаря – его тело с грохотом рухнуло на ковер. Можно было бы праздновать первую общую победу, однако… Я не увидела брызжущей во все стороны крови из открытой раны. Тело солдата вопреки человеческой анатомии оказалось пустым и бескровным.

– Это мертвецы, – озвучила общие страхи золотоволосая девчонка, присев над обезглавленным воином. – Вы посмотрите, он гнилой изнутри! Я даже чувствую запах!

Кроме неё никто не осмелился подойти к трупу.

– Но как… – вопрос Заку повил в воздухе. Ниже этажом эхом прокатилась знакомая тяжелая поступь и глухое позвякивание лат. Звук угрожающе приближался – мертвецы поднимались по лестнице.

Сколько же их там?

Я мельком оглядела всех присутствующих.

– Кажется, нас ждали.

– Мы в ловушке?! – Дарэ от страха стал ещё бледнее, что казалось невозможным. Брат положил руку ему на плечо и что-то тихо произнес, с трудом удерживая маску невозмутимости.

Ватари напряженно взглянул на лестничный проход:

– Здесь не пахнет дымом, нет огня. Это место охраняют темные духи. Другой маг совсем рядом… Он никуда не уходил.

– Маг может поджечь гнилые тела, пока они не поднялись.

Та обернулась на голос Ёмы:

– Ты женщина?!

– Я? Да. – Роми открыла лицо, показав всем широкую пасть с рядом острых зубов. Она попыталась изобразить улыбку, но все кроме нас с Гёто по понятной причине отпрянули от ящерицы. Я заметила, как Демиана скривило в омерзении от созерцания зубастого лика – этого он не ожидал.

– Подожги гнилых, человек, – Орнелла кивнула головой на дверь. – Подожги лестницу и я останусь охранять от них вход. Ваша цель – не они. Я чувствую трупную вонь, она мутит рассудок, но ничто не сокроет человеческий смрад. Там, в темноте, – Ёма самоуверенно ткнула пальцем вглубь этажа. – Находятся люди. Их двое. Скорее всего, вы пришли сюда из-за них.

Я приблизилась к воительнице.

– Ты хочешь остаться здесь?

– Гнилые… Они мне ничего не сделают, – было очень непривычно наблюдать Роми без её огромной шляпы. – Их плоть мягка, а моя кожа – камень. – Орнелла с подозрением прищурилась. – Или кто-то из вас думает, что я слаба?

– Нет. Ты достойный воин.

Лестничный проход накрыла огненная буря, от света которой слепли глаза. В мгновение ока вспыхнули ковры и картины: все то, что украшало подъем к богатым покоям. Без слов подруга Демиана вскинула руки вверх, взывая к высшим силам – они откликнулись мгновенно, обрушив стену огня на наступающих врагов. Выглядело это поистине устрашающе: способности девушки повергали в шок. Такая сила в руках красивой куклы… Мы все столпились поодаль от неё, с изумлением наблюдая, как огненный вихрь по ту сторону порога поглощал все на своем пути. Проход на лестницу напоминал портал в преисподнюю, где властвовали обозленные Дугары. Огонь вспыхнул – приближающиеся шаги прекратились, уступая место новому звуку лязгающих друг о друга нагрудников. Воины повалились со ступеней, теряя власть над телами. Они не могли чувствовать боль, не кричали, но если бы чувствовали, их вопли услышали бы на самом побережье.

Роми осталась охранять проход – мы побежали вперед. Она сказала, что где-то здесь прячутся «двое». Это настораживало. Мы начали поиски с тех покоев, где я видела Лже-Тулия в последний раз. Я была уверенна, что маг скрывается там, но вместо его гоблинской рожи нас встретила пустая и темная комната, где по-прежнему воняло заморским табаком. Никого.

Дальше мы пошли по коридорам, довольствуясь одной интуицией. Спальные комнаты были пусты. Ни армии мертвецов, ни Умертвителей, ни самого мага. Тот как сквозь землю провалился, забрав с собой всех прислужников. Орнелла говорила «двое»… Но где эти «двое» могут быть? И кто «второй»?

Скитания средь неестественной тишины продлились недолго. Свет из распахнутых дверей в конце Западного коридора приманил нас словно мотыльков. Скрываться не было смысла, ведь мы пришли за его головой. Зачем прятаться, если перевес в численности на нашей стороне? Поэтому, не сговариваясь, мы вбежали в комнату с оголенным оружием, прикрывая друг другу спины. Каждый из нас ожидал засады, драки, готовился защищаться, однако спокойствие библиотеки нарушал только треск поленьев в покрытом позолотой камине. Мертвецы в броне не прятались за стеллажами, столами и стульями. В просторном зале нас ждал сам маг.

Тот нехотя повернулся спиной к камину, услышав наши шаги.

– Ты довольна, эльфийка? – уродец грустно взглянул на меня и сложил на груди руки. – Я сразу понял, что ты не такая как они, но проявил неосторожность. И что же теперь? Город в огне, рабы бежали, а моя власть тает на глазах. Это все твоя вина, эльфийка. Ты меня очень разозлила.

– Тулий?! – исказившее лицо Демиана удивление дало понять, что он не видит того, что видели все остальные.

– Нет, не он, – его подруга громко хлопнула в ладоши, заставив воздух вокруг нас всколыхнуться, подобно ряби на воде.

– Что за… – Амон гневно уставился на мужчину-гоблина, стоило магическому занавесу рассеяться.

– О, – бесстрастно хохотнул маг. – А ты молодец, эльфийка, и друзей с собой привела. Как думаешь, сколько твои полукровки с кухни выдержат в настоящем бою? Минуту или две? – Закарайя заметно занервничал, ощутив на себе орлиный взор. – Они не воины – прислуга, как и младший сын семьи Амон. – Мужчина одарил Демиана насмешливой ухмылкой. – Я удивлен, что ты ещё дышишь, но трона тебе не видать. Ты слаб. У тебя нет дома, армии, и ты не умеешь управлять людьми. В тот день твой брат не убил тебя лишь из жалости. О такое ничтожество даже руки марать не хочется.

– Закрой свою пасть! – голубоглазый мужчина побагровел от злости, ещё крепче обхватив лук.

– Это ты заглохни, мальчишка, – Лже-Тулий горделиво расправил плечи. – Я старше, а значит, я знаю, о чем говорю. Если ты решишь убить меня – ничего не изменится. Прекрати бежать от правды и прими свою участь с честью, Амон. А что же касается тебя… – теперь маг метнул взгляд на златовласую девушку. – Зачем ты тратишь свои силы на этот убогий сброд? Я почувствовал тебя ещё за стенами города. Думал, что кто-то спешит мне на подмогу. Но, видимо, я ошибался на твой счет.

– Убью, – сквозь сомкнутые зубы прорычал Демиан.

Маг помотал головой.

– Не в этой жизни.

И тут случилось самое страшное: без предупреждения, тот – «второй», который так старательно не попадался на глаза, упал на наши головы с потолка, возникнув из пустоты. Мы чудом уцелели от разящего удара – по каменному полу от двуручного топора побежали трещины. Закованный в тяжелую броню великан превосходил по силам нас всех. Я узнала его: несколько часов назад он запер меня в комнате, куда затем пришел бард. Это был тот самый громила – неуязвимый воин – правая рука смерти.

* * *

– Вставай же, вставай! – кто-то с силой встряхнул меня за плечи. – Поднимайся!

Усилием воли, открыв глаза, я обнаружила себя на полу возле книжного стеллажа. Звуки и голоса доносились как через железную трубу. Что случилось – я могла только догадываться, но невыносимая боль под ребрами не сулила ничего хорошего.

– Очнись! – сквозь дурманящий туман показалось женское лицо. Слишком близко… Её спутанные пряди щекотали мне лицо.

Я отмахнулась от неё как от назойливой мухи.

– Уйди!

Девушка послушно отстранилась от меня, одарив упрекающим взглядом, и я смогла приподняться на локтях.

– Какого…

Тут ясность очертаний вернулась подобно удару огромного кулака: в центре зала-библиотеки я увидела, как Закарайя науськивал на себя великана, громыхая ножом по «щиту», а рядом с ним смело сражался Ватари, не упуская возможности зарядить по противнику парой-тройкой стрел. Один неверный шаг – и ты труп. Они играли в опасную игру, ведь ничто не смогло бы выдержать ударов подобной мощи, даже металлический круг-крышка от кухонного котла.

Эльфы двигались проворно и ловко, уклоняясь от ударов, словно в танце. Я никогда не видела столь слаженной работы в команде. Могучий титан замахивался на них топором, но был уже заранее обречен на провал. Полукровки отскакивали от лезвия раньше, чем тот успевал опустить его на их головы – всему виной неповоротливость стража. Но его удары поражали… Двуручное орудие застревало в каменной кладке всякий раз, когда острие касалось пола, а затяжное эхо тяжелого удара прокатывалось по помещению подобно отдаленным раскатам грома.

Я не могла просто так сидеть на месте:

– Поджарь его, маг! – потребовала я у девушки, что по-прежнему сидела возле меня на коленях. – Он же может их убить! Сделай что-нибудь!

Знакомая понимающе кивнула. Закрыв ясные глаза, она поставила руки на уровне груди. На какую-то долю секунды между её ладоней засеребрилась спираль полупрозрачной энергии, быстро набирающая мощь, но потом раздался гулкий скрежет и, раскинув руки, девушка повалилась на спину – собственная магия откинула её взрывной волной.

– Тщетно! – тут же воззвал голос Лже-Тулия. Казалось, он доносился одновременно со всех сторон, как будто тот говорил в рупор. – Твоя магия тут не работает, девочка! Я на порядок сильнее тебя! Ты смогла развеять мою иллюзию, но это единственное, на что ты способна! Я запер двери и поставил барьер на стены! Вы не уйдете отсюда живыми! – за словами последовал безудержный смех, разлетающийся по библиотеке неестественным многоголосием.

Я не растерялась и помогла девушке подняться. За несколько секунд она побелела как снег. Испуганная, она вопрошающе уставилась на меня, чем-то напомнив маленькую Кали.

– Что произошло? – мой голос еле пробивался сквозь шум битвы. – Где маг? Где остальные?

– Тот парень толкнул тебя, – ослабшей рукой девушка махнула на Гёто. – Если бы он не успел, тебя бы раздавило чудовище. Ты упала и больше не шевелилась, а остальные принялись защищаться.

– Где маг? – почти приказной тон подействовал на магичку угнетающе. Её слова стали походить детский лепет.

– Он пропал, – жалобно простонала она, не спуская глаз с металлического великана за моей спиной. – Я… Моя магия… Она бессильна. Никогда такого…

– Спрячься! – я рывком подняла кинжал и помчалась на громадину, на помощь друзьям. Тело ломило, но я старалась позабыть про боль.

Великан стоял ко мне спиной с поднятым над головой топором – самое время для внезапной атаки. Шаг, выдох, шаг, вздох, прыжок, и… Ничего. Я целилась верзиле меж стальных пластин, где заканчивался нагрудник и начинался торс – никакого эффекта. Мой кинжал затормозил у самой щели, будто вонзился в невидимый слой масла. Лезвие замерло, а затем его вырвало у меня из руки вихревым потоком.

Тут я поняла, встречая ошарашенные взгляды остальных: магия защищала огромного убийцу, как сына защищает любящая мать. Никаких слабых мест. Железного стража с головы до пят покрывала мантия неосязаемых нитей, отторгающих от его панциря все, что к нему приближалось.

Услышав мое приближение, чудовище угрожающе развернулась. Его безумные глаза я различила даже под забралом при тусклом свете камина и нескольких сотен свечей – в них диким пламенем полыхала жажда крови и желание убивать, как у дикого зверя.

– Беги! – истошно завопил кто-то сбоку от меня.

Невольно пришлось подчиниться.

Свист рассекаемого воздуха; треск камня под ногами – лезвие топора упало возле моего сапога, чуть не лишив меня ноги. Засчитав ещё один промах, чудище оглушительно зарычало от злобы.

– Мы будем держать его сколько нужно! – почти с отчаяньем прокричал Закарайя. – Найдите мага!

Я стремглав кинулась за потерянным кинжалом, не слыша ничего, кроме оглушающего стука в ушах. Подняла его и свернула в проход между стеллажей, где, как оказалось, все это время скрывался Демиан Амон и до полусмерти перепуганный Дарэ. Эльф сидел на полу, закрывая голову руками, а вот голубоглазый имперец напротив стоял, вжавшись в стеллаж, и придерживал левое предплечье. Я не сразу заметила жуткую рану на его руке и распоротую часть кожаного доспеха. Парень тяжело дышал, бездумно разглядывая сводчатый потолок старинного зала.

– Как это случилось?

Он не взглянул на меня.

– Топор прошел слишком близко.

– Найдите Тулия! – пришлось повысить голос, чтобы Амон обратил на меня внимание. – Возьми свою подругу, и найдите его! Он где-то здесь! Прячется!

– Я уже думал об этом, – тихо отозвался мужчина.

– Его цепного пса окружает магия! Пока маг жив, мы не сможем убить великана!

Тяжелая поступь рыцаря заставила нас встрепенуться.

– Уходите! – пропищала где-то за стеллажами с книгами магичка.

Не прошло и секунды, как сверху на нас обрушился топор. Книги посыпались нам на головы, а деревянное укрытие с треском разлетелось на две части, превращаясь в щепки. Вновь послышался смех, но на этот раз засмеялся громила, подражая своему хозяину. Я еле успела вытащить из-под падающего стеллажа беспечного Дарэ, который в момент опасности даже не шевельнулся. Мы втроем побежали прочь от разбушевавшегося монстра, устремляясь вглубь книжных рядов, пока отчаянные полукровки отвлекали его на себя.

– Найдите мага, – в очередной раз повторила я, когда по соседнему ряду к нам примчалась златовласая девчонка. – Найдите и убейте, а я помогу эльфам задержать громилу.

Взгляды девушки и Демиана тоскливо встретились. Безысходность, собственно, не давала им права выбора. Другого пути не было. Уж лучше плутать в глубине лабиринта книжных шкафов, чем подставляться под удар.

– Пошли, – безрадостно кивнул Амон, уводя за собой измученную подругу. Окровавленной рукой он потянулся за стрелой, сжимая зубы от боли.

Я проводила их взглядом по алым каплям крови на каменной кладке, и только потом обратилась к еле живому Дарэ.

– Ты можешь сражаться? – грохот за стеллажами сотряс пол.

– Радужная соль, – буркнул парень и протянул мне сверток размером с луковицу. – Я взял её с собой, – отрешенные, золотистые глаза смотрели как сквозь меня.

– Это та дрянь, которой ты меня накормил?!

– Да.

– Зачем она тебе здесь?!

Звон заточенного топора, отскочившего от каменных плит, перерос вдруг в оглушительный рев убийцы.

Темный эльф растерянно моргнул:

– Соль имеет разные свойства.

– Оставайся здесь, – я плюнула на попытки растормошить остроухого парня и выбежала из-за укрытия. Зачем посылать кого-то в бой, если тот будет только мешаться под ногами?

– Эту тварь не победить! – Ватари бегло осмотрел меня, вынимая новую стрелу из колчана. – Нам нужна Роми!

– Мы для него как саранча! – с этими словами Заку ловко увернулся от пролетевшего мимо лезвия.

Чудовище свирепело.

– Стрелы отлетают! – Гёто оббежал громилу со спины, пока тот неуклюже поднимал над собой топор, выбирая, кого из нас сделать следующей мишенью. – Нам его не убить! Магия – его вторая кожа!

– Знаю! – прорычала я, в глубине души сомневаясь, много ли ещё времени мы ещё сможем выиграть для имперца и магессы. Слабость подбиралась все ближе с каждым новым взмахом двуручного орудия. Мы делали все, что могли, сдерживая громилу на одном месте. Но он, казалось, только входил во вкус, когда мы уже с трудом держались на ногах. Однако мои молитвы были услышаны: из-за шкафов вдруг выскочил взбудораженный Дарэ. В одной руке тот держал зажжённую свечу, в другой – кулек с солью.

– Я же просил тебя не высовываться! – на голос Заку обернулся не только брат, но и двухметровый рыцарь, вновь собравшийся нанести удар.

Ватари в мгновение ока очутился рядом с темным эльфом, прикрыв его собой, но паренек лишь в бешенстве оттолкнул Гёто и подбежал к чудовищу.

– Соль! – с вызовом заявил Дарэ непробиваемому врагу.

Тот лениво наклонил голову на бок, потеряв всякий интерес к окружающим его эльфам. Дарэ стал его новой целью.

– Беги, идиот! – с каждым мгновением смертоносное оружие поднималось все выше и выше. Я не могла смотреть, как темноволосого паренька просто перерубит пополам, а потому, не раздумывая, ринулась к нему. – Спасайся!

Но тот и бровью не повел. Он глядел на громилу с высоко поднятой головой без прежнего парализующего страха. Глупец… тень топора уже нависала над ним, как коса безликой смерти.

Закарайя по другую сторону зала в ту же секунду сорвался с места.

– Соль – это солнце! – воинственно прокричал Дарэ и кулек с подожжёнными завязками полетел прямиком в лицо обезумевшего стража.

Несколько шагов, и я уже стояла за спиной молодого эльфа, но тут маленький мешочек вспыхнул ослепительным светом падающий звезды, парализуя всех и каждого. Белое сияние затмило собой библиотеку, а затем послышался грохот содрогнувшихся стен. Сгустки невероятно яркого пламени с шипением и треском стали разлетаться в разные стороны, заполнив собой весь центр зала.

Огненная волна не знала пощады и жалости. Время будто остановилось.

Мы с Дарэ рухнули на пол, ощутив за спинами явственный жар пророкотавшего эхом взрыва. Пламя пронеслось над нашими головами, обжигая кожу и руки. Я думала, что так мы и встретим смерть, поджарившись до хрустящей корки, однако вспышка погасла также неожиданно, как и появилась.

На мгновение центральный зал библиотеки окутала беззвучная тишина. Ни звука, ни шороха. Свечи больше не светили под потолком; в камине слабо трепыхались угли. И лишь я поверила, что все обошлось, как стены вновь сотряс оглушительный рев. Но то был не взрыв, а что-то отдаленно напоминающее человеческий вопль, от которого кровь превращалась в лед.

Великана пожирало пламя!

Я не верила своим глазам: пламя не скатилось со стража водой, а пожирало магический покров кокона. Теперь топор громилы лежал подле его ног, а сам он, что есть сил, размахивал руками как утонувшая в огне мельница. Языки пламени переливались всевозможными яркими оттенками. Мы с перепуганным эльфом в оцепенении наблюдали за страданиями стража, пока тот не рухнул замертво.

Тени полумрака сгущались с потолка. Удивительно, но мистический огонь не задел стеллажи и книги. Все оставалось на своих местах, а пламя продолжало пожирать наложенную на библиотеку магию.

Враг был повержен – в воздухе завоняло горелым мясом.

– Что это было? – Закарайя подоспел к нам, как только смог. Своим ошарашенным видом он стал походить на лесного дикаря. Ватари появился следом за ним такой же испуганный и изрядно потрепанный.

– Соль, – сдавленно проскулил Дарэ и присел на колени.

– Та самая?!

– Ну… Сначала мы с Маликом старались приготовить то, что сможет разрушить стены замка изнутри, – виновато признался темный эльф. – Но потом мы узнали о других свойствах этого порошка.

Заку пригрозил пальцем младшему брату:

– Забудь, что я тебе говорил. Сделаешь несколько таких штук для меня, и я перестану лезть в твои эксперименты!

– Теперь нам нужен маг, – Гёто помог мне подняться. – Если поторопимся, то успеем нагнать девчонку и имперского отпрыска пока они не ввязались в неприятности, – нехотя я задела взглядом полыхающие вблизи доспехи. – Хоть бы этот тип и вправду умер.

– Он мертв, – Ватари поежился как от холода. – Теперь очередь узурпатора.

* * *

Если бы книги были живыми существами, они бы в панике спрятались где-нибудь в подземельях замка, услышав пронзительные вопли Лже-Тулия. Конечно, любой бы орал как умалишенный, если бы ему выламывали суставы в локтях с тем же хладнокровием, как делал это Демиан Амон, не жалея начищенных латных сапог.

Мы настигли магичку с лучником как раз вовремя. Маг прятался в конце библиотечного зала возле вытянутых окон и пары письменных столов с разложенным пасьянсом, рассчитывая, что его громадный прислужник разом одолеет нас всех. Но он был искренне удивлен, когда мы заявились к нему прежним составом. Я не могла сказать, что различила в его глазах страх. Взгляд мага скорее отражал разочарование, однако вместо прежних пафосных речей он сразу принялся осыпать нас молниями.

Но что могут молнии против запущенного в воздух «щита»-бумеранга? Тяжелая крышка от котла опрокинула длинноносого гоблина на спину, угодив ему в грудь, и тогда за дело взялся наследник престола, быстро усмирив жаркий пыл противника парой переломов. Маг и опомниться не успел, как лишился правой руки, затем левой – её почему-то Амон выгнул в противоположную сторону. Мы только терпеливо наблюдали за деяниями Демиана, ожидая, пока он выместит на маге свою злобу. Было в этом что-то от напористого нрава императорской семьи, знакомого каждому жителю Берселии, но подобные жестокости в нашем случае были вполне допустимы, ведь плохие люди заслуживают должного отношения.

Вскоре Лже-Тулий совсем поник духом, а это значило, что он был готов к мирным переговорам – без рук его магия не предоставляла опасности.

Первой к допросу преступила магичка, не дожидаясь, когда мужчина с переломанными конечностями перестанет скулить, скрючившись у деревянного стола.

– Что ты знаешь, маг?! – злобно прошипела девушка, ударив несчастного ногой по колену. – Зачем ты пришел в О’нес?! Есть ли ещё другие маги?! Я знаю, что есть!

Мужчина оскалился сквозь слезы:

– Когда мы вернем Высшую Королеву, маги будут главенствовать над людьми, а не наоборот! Ты, магичка, выбрала неправильный путь, путаясь с людьми! Вас разделают как свиней, ничтожества!

– Меня не интересуют твои небылицы! – вспылила та. – Мне нужны имена! Кто командует вами?!

– А вот этого я не скажу даже после смерти, – маг находил в себе силы ухмыляться перед зловонной пастью старухи с косой, проявляя то ли смелость, то ли слабоумие. – Вы не сможете нас остановить. Уже слишком поздно. И за вашими головами скоро прискачет полк наемных убийц!

– Он ничего не скажет, – бесстрастно заметил Демиан, потирая заросший щетиной подбородок. – Как можно запугать смертью того, кто водит армии из мертвецов?

– Мне несколько сотен лет, – засмеялся Лже-Тулий. – Я наоборот жажду покоя!

– Он бесполезен, – после недолгого раздумья заключила златовласая девица. – Но мы узнали главное: старик Тулий мертв, а магов в Берселии может быть бесчисленное множество.

– У кого ещё есть вопросы? – пользуясь временно заминкой, я переглянулась с молчаливыми соратниками. – Заку?

– Нет, – парень в омерзении помотал головой, не спуская глаз с изувеченной каракатицы, что ещё несколько минут назад была человеком. – Мне все понятно.

Амон недовольно сложил руки на груди.

– Теперь ты, эльфийка. Мы закончили.

– Да ну? Мне казалось у вас больше тем для разговоров с местным правителем.

– У меня нет настроения выискивать в его речах крупицы правды, – слова Демиана прозвучали на удивление высокомерно и колко.

Я встала перед магом, поглядев на него сверху вниз. В его болотных глазах почему-то проскользнула искорка задора. Он затейливо улыбнулся, словно пытаясь разозлить меня.

– Зачем ты мучал эльфов? – я решила начать с самого простого. – По твоему приказу их забирали из семей и доставляли сюда, как на скотобойню. К чему все твои порядки, правила, надзиратели? Для чего ты лишал жизней невинных существ? Зачем забирал их свободу?

Мерзкая ухмылка растянулась на физиономии мага от уха до уха, бесчеловечная и безумная, а во взгляде его метались только мысли о собственной правоте. Бесполезно что-либо доказывать такому человеку.

– Я просто хотел развлекаться, – безобидным тоном заявил он. – Почему во время ожидания дальнейших приказов я должен был отказывать себе в удовольствиях? Рабы готовили, убирали, развлекали меня кровопролитными поединками. Все любят красиво жить!

– Ублюдок, – я не удержалась и плюнула ему в кривую рожу. – А такие ценности как «семья» тебе незнакомы? У всех есть родители и возлюбленные! Есть дети!

– Это их слабости, – бездушно захихикал маг, проигнорировав слюну на щеке. – Ко мне это не относится!

На него было мерзко смотреть. Я перешла в наступление.

– А как к тебе относится ведьма Ашила? Она тоже с вами в заговоре? Это она вам, магам, говорит, что делать?!

– О-о-о, – Лже-Тулий довольно закусил разбитую губу. – Играешь не по правилам, да? Я не отвечаю на такие вопросы, малыш-эльф.

Меня начало трясти от раздражения. Я сорвала с его шеи амулет Аэдана, желая сделать магу как можно больнее.

– Тогда у меня последний вопрос. – Я бегло оглянулась на присутствующих, сжимая в кулаке возвращенную реликвию. Мне не хотелось обсуждать личные вопросы у всех на виду, но выбора не было.

– Удиви меня, эльфийка.

– На мне магия древней ведьмы. Я не эльф. Ты понимаешь меня? Я была человеком и им остаюсь. Ты можешь вернуть мне прежний облик?

В ответ маг тоскливо улыбнулся.

– На это способны только Боги.

Примерно этого ответа я и ожидала. Он не мог мне помочь. Расстроенная, я не хотела поворачиваться лицом к стоящим позади людям. Они молчали, никто не нарушал воцарившуюся тишину, а напряжение незримым грузом давило на мои плечи. Все они чего-то ждали. Но вот чего? Объяснений? Или грустной истории о перевоплощении?

Не дождутся.

Я, не мигая, смотрела на мага – он на меня. Мужчина виновато улыбался, будто бы был единственным из всех, кто понимал мои чувства. Глаза из злобных превратились в добрые, светлые, ясные. Но это ничего не меняло.

… А потом он кратко кивнул. В этот же самый момент я провела лезвием по его горлу. Черная кровь потекла по шее вниз, глаза закатились. Черная – словно деготь. Я видела, как из мага уходит жизнь, но улыбка с каждой секундой на его уродливом лице становилась все более умиротворенной. Он ушел к Дугарам без прощальных слов, и никто у меня за спиной не шелохнулся. Время замедлило свой ход для всех, кроме меня. Я могла смотреть на черную кровь бесконечно: она окрасила мои руки и кинжал. Слишком неестественная, нереальная, вязкая….

Но тут чья-то теплая рука легла мне на плечо:

– Идем, – голос Гёто показался далеким и очень тихим. – Тут больше нечего делать.

Как во сне я пошла за ним, путаясь в собственных ногах. Что серокожие братья, что Демиан с подругой – все странно косились на меня. Я ничего не понимала. В голове стоял дикий гул, мешающий соображать. Даже освещение библиотеки изменилось до неузнаваемости. Что-то было не так. Меня начала одолевать дремота, усталость.

Протяженное эхо множества шагов наполнило библиотеку оглушительным шумом, звоном, треском. Солдаты одного знамени замелькали в узких проходах – их вел за собой мужчина средних лет с дряблым, морщинистым лицом.

– Демиан! Лоурен! – с облегчением воскликнул тот при виде магички и имперца. – Что здесь произошло?! – его голос звучал протяжнее воя стального бруска о точильный камень. И двигались все они медленно. Очень медленно… Нас всех накрыла зыбкая зеленая пелена, не имеющая никакого отношения к реальности. Я перестала чувствовать тепло руки Ватари. Он вел меня вперед, но будто бы стоял на месте. И здесь меж закованных в тяжелую броню воинов я увидела того, кого здесь быть не должно. В черной рясе, в капюшоне, незнакомец притворялся чьей-то тенью, следуя за общим потоком людей. С любопытством он осмотрел то, что осталось на полу от бывшего правителя города. Улыбнулся. Затем с той же улыбкой посмотрел на меня.

– Он был плохим человеком, – монах заговорил с той же интонацией, как при нашей встрече в ночном лесу. Я узнала его, и чем ближе он подходил, тем больше вокруг нас расплывались привычные очертания библиотеки. Солдаты, как остальной мир, замедлились и застыли. Все происходило как в прошлый раз. – Я рад, что он, наконец, ушел. Спасибо. Ты сделала за меня всю работу. Теперь я тебе должен чью-то жизнь… – незнакомец поморщился, разглядев в толпе солдат Демиана. – Когда я приду в следующий раз, ты можешь назвать кого угодно. А приду я очень скоро.

Я попыталась возразить бледному приведенью, но голос мой утонул в вакууме зеленого тумана.

Монах подставил костлявый палец к губам:

– Тише, – шепнул он. – Любопытство плохой друг.

На этом темнота приняла меня в распростертые объятья, окутав с головой.

… И такой я себе представляла победу над рабством?

Глава 7 Змея под камнем

Остаток ночи город приходил в себя. Местные жители, что не бежали за стены, помогали тушить прибывшим воинам собственные дома. В конечном итоге О’нес выгорел только наполовину, как ветхие городские постройки, так и Восточное крыло главного замка – остальное удалось спасти. Пожар был потушен ближе к рассвету, но даже после восхода солнца над главной площадью поднимались черные клубы дыма – погребальные костры.

Я очнулась в небольшом шатре, когда через неплотную ткань стали пробиваться первые лучи. Лежала, отрешенно смотрела на колыхающийся на ветру навес, а потом резко вскочила, вспомнив про призрачного монаха и зеленый туман.

От дурмана закружилась голова. Отдаленные разговоры и топот ног снаружи пульсировали болью. На мне было все то же рабское платье, перепачканное сажей, кровью и грязью, а от волос невозможно воняло гарью. Пошатываясь на ватных ногах, я вышла из шатра, не имея ни малейшего представления, зачем.

– Возьми это, – златовласая магичка протянула мне весомый сверток, как только взглянула на меня. Казалось, она долго поджидала меня у входа.

– Что это?

– Одежда, – девушка пожала плечами. К этому моменту ее лицо уже было без сажи, а вместо потрепанной одежды странника – голубоватое платье. – Твой друг попросил передать это тебе.

Передо мной открылся палаточный городок, поставленный во внутреннем дворе полуобгоревшего замка. Всюду мелькали воины в тяжелом обмундировании и легких доспехах, ходили всадники. Кажется, они друг друга не замечали, выполняя отданные полководцем задания, но их всех объединял один и тот же герб, что и на шатрах – морская медуза на красном фоне. Я не видела этого знамени ранее, но могла только догадываться, каким могуществом обладает тот человек, который ведет за собой стольких солдат.

… Странно было снова оказаться во внутреннем дворе возле высокой арки, но на этот раз без кандалов и лая голодных гончих.

– Ватари? – уточнила я у помрачневшей знакомой.

Девчонка скривилась.

– Я не знаю его имени.

– А как твое имя?

– Лоурен, – фыркнула она. – Но для тебя я миледи или госпожа. Ясно?

Желание продолжать с магичкой разговор тотчас отпало.

– Мне нужно идти.

Взяв тяжелый сверток в охапку, я пошла в сторону главного выхода в поисках какого-нибудь знакомого лица. Я чувствовала необходимость узнать, чем закончилась битва в библиотеке, и что случилось потом; поговорить с кем-нибудь из тех, кому я могла доверять, но бывших пленников я увидела только на главной площади – вся она была усыпана щепками, битым стеклом, мусором и погребальными кострищами. Здесь царила скорбь.

Оказалось, не многим рабам удалось покинуть город во время суматохи. Теперь эльфы были свободны, но город продолжал удерживать их своими острыми когтями – они остались, чтобы достойно проводить падших товарищей в последний путь. Безызвестные тела сжигались в самом центре в громадном котловане, а те, кого опознали, придавались огню отдельно от остальных под молитвы скорбящих друзей.

Первым я заметила Заку. Он стоял в одиночестве чуть поодаль от главной арки, не отрывая взгляда от полыхающего рядом огня. В отличие от магички он ещё не успел навести марафет и стереть черные разводы с лица.

– Очнулась? – в его глазах промелькнуло чуть заметное облегчение. – Тебя не было несколько часов.

– Что случилось?

– Ты упала без сознания, а потом мы с Ватари отнесли тебя в шатер.

– Как мило, что вы уже познакомились.

Закарайя проигнорировал мой нелепый укор и вновь повернулся к костру:

– Амон позволил нам воспользоваться его гостеприимством. Я рассказал ему обо всем, что происходило в замке. Теперь его очередь как наследника трона наводить порядки в городе. О’нес остался без правителя, а я без дома.

В огне я узнала очертания несчастной Амидэ. Заку провожал эльфийку с размахом, достойным императрицы, соорудив из бревен величественный круг. Парень смотрел на девушку, не скрывая тоски, отчего я невольно задалась вопросом: связывало ли их что-нибудь помимо рабских пут?

Я решила сменить тему:

– Куда вы теперь? Ты уже говорил с Дарэ?

– Мой брат собирается отправиться на поиски матери. Он хочет найти наш клан и узнать побольше о культурном наследии Темных. А я… – полукровка недовольно хмыкнул. – Меня они не примут. Я не один из них.

– И что ты задумал?

– Я пойду с вами.

– Что? Я ослышалась?

– Нет, – на мгновение мне показалось, что собеседник слабо улыбнулся. – Раз я влип в ваши разборки с магами, я хочу посмотреть, чем все закончится. Ватари сказал, что вы направляетесь в столицу. Если так, то я рад покинуть это место. Я прожил в стенах О‘нес всю жизнь, но замок никогда не был для меня домом. Мне нужно найти свое место в жизни. – Он запнулся. – А у тебя есть дом?

К чему врать?

– Нет, – я подошла поближе к эльфу-полукровке. – Меня всегда вела дорога приключений. Хорошо будет лишь там, где тебя любят и ждут. – Я подбадривающе похлопала парня по плечу, хотя меня саму тоска разрывала на части. – Рано или поздно мы все найдем свой дом. Но, прошу, не закончи так, как они. Не хочу больше никого терять.

– Да что со мной будет, – пробурчал Заку. – Ты лучше найди Ватари, пока он не начал прощание без тебя.

– Прощание? – под ногами будто разверзлась пропасть. – С кем?

– Орнелла, – озвучил он мой страшный кошмар.

* * *

Бедная Роми совсем не была похожа на себя. Вся иссохшая, тонкая, она напоминала древнюю мумию, с высохшей кожей как у печеного на солнце яблока. От неё остались лишь кости да кожа-чешуя, а белые волосы пожрала старость. Из Ёмы словно высосали все жизненные соки. Никто не знал, что с ней произошло. По словам Гёто они с Заку и остальными обнаружили её в таком виде среди трупов у лестничного пролета, когда возвращались назад, но то, как подобное с ней произошло, осталось за завесой тайны.

Я смотрела на неё со слезами на глазах. Не хотелось её отпускать. В голове вертелся только один вопрос «как?», и не находил ответа. Сердце сжималось болезненным комочком, будто я потеряла родную сестру, а не малознакомую наемницу Каана.

– Чем ближе мы к Джованни, тем больше хороших воинов покидают этот мир, – на мгновение я задержала дыхание, чтобы не разреветься. – Мне надоело терять близких и тех, кто мог ими стать. Больше этого не повторится. Я не позволю. Никого не отдам.

В отрешенном молчании Ватари поджег факелом сено у невысокого деревянного алтаря.

– Да примут тебя твои боги, Орнелла из рода Роми.

Минута скорби под треск сгорающих поленьев, казалось, могла длиться вечность. В свете восходящего солнца огонь завораживал своей красотой. Изуродованное тело, окутанное белой тканью, постепенно исчезало под языками ярко-оранжевого пламени. От горькой вони тлевшей плоти в горле застрял ком. Роми покидала нас навсегда.

– Обещай, что не оставишь меня, – я с мольбой посмотрела на темноволосого эльфа, не в силах более мириться с тишиной. – Будь рядом. Не уходи, как она.

– Не уйду, – тихо произнес он. – И тебя больше никто не заберет.

Несколько секунд мы тоскливо смотрели друг на друга, а потом я обняла его так же крепко, как внизу в подвалах под кухней. Роднее него никого не осталось. Он был рядом от начала до конца, и пришел за мной туда, откуда выход казался плодом больной фантазии. Если он искал меня, значит – я была ему не безразлична. И этого оказалось достаточно.

Позади вдруг послышался неловкий кашель:

– Де’Лин? – поинтересовался грубый мужской голос и Ватари нехотя отстранился.

За нашими спинами появились двое: переодетый в обычную одежду Демиан, ухоженный с головы до пят, и мужчина средних лет в доспехах со знаменем морской медузы.

– Что вам? – угрюмые лица имперцев не предвещали хороших новостей.

– В любой бы другой ситуации мы бы арестовали тебя, Де’Лин, за разбой, убийства и грабежи, содеянные твоей шайкой за последние несколько лет, – холодные, умудренные жизнью глаза воителя, пристально глядели на нас с Гёто, выискивая всевозможные изъяны. – Но сейчас мы не в том положении. Империя разваливается на части, а у нас катастрофически не хватает людей.

– И что вы предлагаете? – я заметила, как Ватари насторожено дернул ушами.

– Я Лукардо Доминики, – важно представился собеседник. – И я бы хотел видеть тебя в наших рядах.

– Ты располагаешь полезной информацией, – Амон кратко кивнул. – Мы ведем армию на узурпатора Джованни, а ты, насколько нам известно, долгое время сражалась под его началом.

– А какой мне от этого прок?

– Можно ли вам доверять? – Гёто сделал шаг вперед, будто ограждая меня от опасности. Людям этот жест не понравился.

– Ты можешь взять с собой своих товарищей, – произнес Лукардо, грозно покосившись на моего спутника. – Насколько нам известно, вы тоже идете в Ортог.

Мы с Ватари обменялись сомнительными взглядами.

– Информация взамен на еду, кров и безопасность, – Демиан устало улыбнулся. – Что скажешь?

– И что потом? Казните меня, когда все закончится?

– Эту проблему я возьму на себя. Ничего подобного не случится.

Я вздохнула.

– Видимо, выбора у нас нет.

Рыцарь Доминики выдержал паузу, а затем протянул мне латную перчатку:

– Добро пожаловать в армию сопротивления, Присцилла.

– О таком мне даже мечтать не приходилось, – я пожала ему руку в ответ, однако мужчина расслышал мой плохо скрываемый сарказм и нахмурился.

– У вас есть время до завтрашнего утра, – сказал напоследок Амон с таким видом, словно его не обрадовал заключенный союз. – На рассвете мы покидаем О’нес. Приведите себя в порядок и соберите необходимые припасы. Путь будет долгим, – с этими словами Демиан и его провожатый зашагали обратно в сторону лагеря, не озвучивая при нас своих мыслей.

Мы вновь остались с Ватари наедине возле дымящегося костра.

– Орнелла была бы против сотрудничества с ними, – почти без акцента прошипел эльф. – Власть может изменять людей до неузнаваемости, и в итоге их слова могут оказаться пустым звуком.

– Если он соврал, – я стиснула зубы, глядя Амону вслед. – То перед тем как отправиться на плаху я обезглавлю его магичку.

– Конфликта можно всегда избежать, – со вздохом напомнил Гёто и повернулся лицом к погребальному кострищу.

Мой взгляд упал на сверток, который я оставила на земле у сваленной груды мусора. Я могла смотреть на все что угодно, но только не на полыхающую в огне Ёму.

– Что там, Ватари? – спросила я, в который раз нарушив скорбную тишину. – Это же ты просил мне передать?

– Мы с Орнеллой собирались сделать тебе подарок по возвращению из города, – быстро сообразил он. – Но она так и не увидит твоей радостной улыбки.

Его слова пронзили меня подобно стреле – по щекам вновь покатились горячие слезы. Я не помнила, когда в последний раз столь крепко упивалась эмоциями, ведь в окружении преданных разбойников и огнедышащего дракона приходилось всегда оставаться хладнокровной и жестокой. Даже Хаку считал меня эталоном средь прочих воинов, поскольку я никогда не давала волю чувствам.

Но что случилось потом?

– Прошу, вернись в шатер, – не оборачиваясь, произнес Гёто с нескрываемой мольбой. – Я все закончу сам, а тебе необходим отдых. Завтра настанет новый день, – сказал он на прощанье. – Все будет хорошо.

– Будет.

Но когда?

* * *

Ночь я спала без сновидений, тихо и мирно посапывая в коконе из теплых одеял. Сон был похож на забытье, на временную потерю памяти в безмятежной гармонии, но на рассвете реальность вырвала меня цепкими когтями обратно в могущество быстро ускользающего времени, заставляя вновь подставиться под ритм дикого танца, называемого жизнью.

Насколько стало известно, маленькая Кали и её отец решили остаться в О’нес новыми придворными поварами под широким крылом новой хозяйки города, назначенной самим Амоном. Эта женщина выступила с речью после Демиана на заре, стоило колоколам храма Дугаров собрать всех вернувшихся в город жителей на главной площади. Она больше была похожа на широкоплечего мужчину, нежели на представительницу «слабого» пола: белые густые волосы, стрижка под горшок, тяжелая броня. Эта леди взяла город под свой контроль с небольшой кучкой подчиненных солдат, и кажется, люди сразу приняли её в сердца – воительница почему-то сияла ярким ореолом благородства, благоразумия и доброты.

Город был в безопасности.

После воодушевляющего выступления эльфы, до сих пор находящиеся в городе, стали собираться в далекое путешествие к родным краям. Светящийся счастьем Дарэ отправился за стены города с отрядом темных эльфов под строгим надзором пузатого Малика. Закарайя потратил более получаса, чтобы попрощаться с братом и предостеречь его пухлого друга о всевозможных опасностях, что могли поджидать их на пути к Огненным землям.

Вскоре пришла и наша очередь собираться в дорогу. Меланхоличный Демиан предложил нам скинуть вещи в телегу одного скучающего кучера, да самим залезть под провисший навес. Странно, но Амон совершенно не выглядел отдохнувшим. То же было и с его молчаливой подругой.

Мы закидывали баулы в телегу, когда к нам незаметно подкрался темноглазый парень с прежней лучезарной улыбкой:

– Вы направляетесь в столицу? – добродушно поинтересовался бард, держа в руках бордовый камзол. На какое-то мгновение все замерли, чтобы настороженно рассмотреть незваного гостя.

– Мне нужно попасть в Ортог, – продолжил говорить он, не замечая прикованных к себе многочисленных взглядов солдат и Демиана с магичкой. – У меня там невеста и она ждет ребенка. Я должен забрать её до того как вы начнете штурмовать город. Одному путешествовать небезопасно.

Заку с Ватари озадаченно промолчали, но Лоурен не смогла сдержаться и отчаянно завизжала как свинья при виде мясника с ножом:

– Я не поеду с ним!

Это решило все.

– Запрыгивай, бард, – я одарила магичку злобным взглядом. – Добро пожаловать в команду.

Парень отвесил поклон и забрался в телегу, улыбнувшись каждому из настороженных полукровок, а девчонка в платье гневно прожигала во мне дыру, искривившись в лице так, будто только что проглотила кислый лимон.

Демиан с упреком покачал головой.

– Что?! – я развела руками, стоя на краю скрипучей повозки. – Он, между прочим, помог устроить мятеж! – мне было сложно понять, рада я видеть барда или нет, но от лишнего человека ситуация не менялась.

– Ничего, – Амон безразлично пожал плечами и смерил взглядом разгневанную подругу. – Не напрягайся ты так, – обратился он к ней. – Мы все равно поедем впереди.

Магичка что-то прошептала воину с луком за спиной, вздорно фыркнула, и удалилась прочь в сторону выжидающей группы всадников.

Демиан медленно последовал за ней:

– Надеюсь, Присцилла, твой друг не доставит нам хлопот.

– Можете не переживать на этот счет! – веселясь, отозвался из телеги бард. – Я не буду донимать вас своей болтовней и постараюсь больше не попадаться под копыта! Стану незаметным, как мышь!

– Посмотрим, – угрюмо отозвался мужчина и исчез.

От озадаченных взглядов своих спутников мне захотелось исчезнуть тоже.

– Я думаю, вы ждете объяснений, – когда темноволосые эльфы подошли ко мне, я присела на край повозки.

– Ещё бы, – хмыкнул Заку.

– Я сам все расскажу, – вдруг отозвался бард. – Меня зовут Ерихон и я зарабатываю на хлеб песнями и музыкой.

– Замечательно, ещё один, – Закарайя с восторгом закатил глаза. – Над твоим именем родители тоже не задумывались?

Уголки губ на лице парня растянулись до ушей.

– Я не придаю этому значения.

– Вы хоть не против ещё одного попутчика? – спросила я, обведя друзей взглядом.

– А почему нет? – Гёто смиренно кивнул. – Мне нечем возразить.

Под ржание коня короткостриженый кучер выглянул из-за края навеса:

– Вы как, готовы? – гаркнул он хриплым голосом. – Армия выдвигается, поэтому советую занять свои места, если не хотите остаться здесь. – И как по команде где-то впереди за многочисленными спинами солдат послышался протяженный рев горна, объявляющей о начале путешествия.

* * *

Демиан не знал что хуже: молчание Лоурен или её раздраженные причитания. Девушка не замолкала не на секунду, пока их упряжные скакуны медленно плелись за Лукардо и его элитным отрядом всадников средь расстилающихся вокруг полей пшеницы и фермерских домов. Должно быть, шествующая армия пугала земледельцев, поскольку все они тотчас прятались по своим домам.

Солнце припекало голову и спину, расплываясь ярким пятном в безоблачном голубом небе. В высокой траве по бокам обочины стрекотали сверчки. Впереди ехали конники, позади – пешая армия и повозки с припасами. Когда Амон набрался смелости обернуться, ему почудилось, будто мятежная армия растянулась на несколько километров сельской дороги. Возможно, так оно и было, но у замыкающих процессию всадников тоже имелся горн, и в случае непредвиденных ситуаций они бы непременно подали сигнал. Но наследника трона это не успокаивало. Он продолжал волноваться даже сейчас, потому что никогда ещё не вел за собой такое количество людей. Для него это было в новинку, если учесть, что Демиан никогда не стремился стать полководцем.

– … Сначала эльфийка, затем этот беглый маг, – не унималась Лоурен Додзеро. – Ты о чем вообще думаешь, Амон? Им нельзя доверять! Стоит нам расслабиться, как кто-нибудь из них перережет нам глотки во сне! Эльфийка – разбойница, а её узкоглазые отщепенцы и того хуже! Полукровки! И где она только таких находит?! Они…!

– Прошу, прекрати, – горестно взмолился Демиан к небесам. От голоса подруги у него уже гудела голова. – Они такого же мнения о нас с тобой.

– А я тебе о чем говорю?! – воскликнула светловолосая девушка. – Они представляют для нас опасность!

– Но ты видела, как они держались в бою, – вновь напомнил лучник подруге. – Эльфы могут быть очень полезны для армии. И я сомневаюсь, что они просто так возьмут и нападут на нас. Подумай сама, Лоурен, если бы они хотели нас прикончить, то сделали бы это ещё в замке О’нес.

– Они, но не беглый маг, – гневно надулась всадница. – Ты ещё пожалеешь, что позволил эльфийке взять его с собой.

На этом в разговоре последовало очередное многоточие, обещающее недолгую передышку. А вдруг магесса была права на их счет?

Демиан помотал головой, отгоняя от себя неприятные мысли, однако смурное настроение непреклонно следовало за ним. Он переживал за Лоурен. Ему не удалось разговорить девушку, как вчера, так и сегодняшним утром. Она продолжала что-то скрывать, и чем дольше молчала, тем невыносимее становилась. Демиан все понимал: даже у сильных духом людей нервы не железные. Бедная магесса изводила сама себя, но говорить о том, что происходит, не хотела. Видно было, что её что-то держало в страхе. Она дергалась от любого шороха и по ночам никогда не гасила свечи. Она почти не спала… Но Амон не знал как помочь подруге, хоть и искренне ей сочувствовал.

На закате дня, когда в темном небе начали появляться первые звезды, Демиан решил разговорить девушку, чего бы ему это не стоило. Ему надоело видеть её угрюмое лицо и холод в глазах. Она же совсем не такая! Парень помнил прекрасную улыбку дочери графа, её добрый взгляд, нежные прикосновения. Та девушка, за которой он наблюдал последние несколько дней, казалась ему совсем незнакомой.

Что же так переменило Лоурен, заставив её превратиться из ангела в ночную фурию? Как это произошло?

Но перед тем как заявиться к ней в шатер, ему необходимо было поговорить кое с кем другим. После захода солнца намечалось собрание для корректировки дальнейших планов мятежной армии.

С наступлением сумерек солдаты начали возводить лагерь для ночлега. В воздухе пахло жареным мясом и дымом костров. Присцилла в сопровождении хмурого Лукардо Доминики появилась в шатре ровно в назначенный час. Как и страж, девушка была одета в черную броню, под стать серьезности военного собрания. Стальные пластины украшали правый рукав эльфийки от плеча до самого запястья, в то время как сам доспех представлял собой куртку из твердой кожи и доброго десятка широких ремней.

Наконец девчонка стала походить на того, кем является… Разбойница – во плоти.

– Твои воины получили оружие и броню? – Демиан оторвал взгляд от потрепанной карты империи на столе, как только услышал шаги. – Я посылал гонца.

– Конечно, – девушка сдержанно кивнула. – Думаю, они поблагодарят тебя, Амон, лично, когда не полягут в бою. Сталь нам пригодится.

– Отлично. – Вновь неуважение из уст разбойницы. Но как с этим быть? – Ты знаешь, зачем тебя сюда позвали, Присцилла?

– Я полагаю для обмена информацией.

– Безусловно, – подал голос Лукардо и, громыхая латами, подошел к деревянному столу. – Как можно судить по карте, до столицы еще неделя пути. При штурме оборонительных стен мы должны точно знать, сколько сотен воинов обороняет город и где расположен главный аванпост. – Мужчина исподлобья глянул на разбойницу. – Мы должны знать все, что известно тебе, если хотим одержать победу над врагом. – Игра свето-тени десятка свечей обрисовывали на лице воителя все изъяны его возраста.

На мгновение эльфийка задумалась. Она смотрела на положенную перед ней карту так, будто впервые видела её, но потом достала из ножен кинжал и стала дырявить старое полотно в подтверждение своим словам.

– Я помню, что примерно здесь, здесь и здесь, – тонкое лезвие оставило маленькие дыры. – Располагались лагеря разведчиков. В самом замке, – кинжал медленно переместился на картинку высокой башни – вместе с Джованни насчитывается армия в семьсот мечей, а если считать с моими бывшими подчиненными, то около восьмисот. Сколько сейчас – я не могу точно сказать.

– Сколько у нас солдат? – сразу отреагировал Амон, метнув взгляд на рыцаря.

– Пятьсот, – настороженно пробасил тот и задумался. – У графа Кристофа ещё двести. В пути мы можем собрать ещё триста человек, учитывая, что на равнинах Эмши до земель Ортога овец больше, чем людей.

– Этого слишком мало, – Амон выпрямился во весь рост. – А сколько солдат оставалось в столице, когда правил Салазар? – его тряхнуло от одного упоминания имени брата.

– Если верить разведчикам, то около восьми тысяч, милорд, – слова Доминики прогремели как гром среди ясного неба. – Столько же сейчас и на приграничных территориях с Востоком и Западом.

– И, безусловно, несколько тысяч охраняют побережье от народа Песка. – Обреченно выдохнул Амон. – Север рвут на части, а у нас нет даже тысячной армии, чтобы отбить столицу.

– Также неясно, сколько человек сейчас в самом Ортоге, – холодно напомнила Де’Лин.

– Взять город нам поможет только благословение небес, – заключил Лукардо. – Или верная тактика.

– Что тебе известно о самом лорде? – сменил тему Амон, обращаясь к эльфийке, тем самым прогоняя проползший по спине холодок. – Каковы его бойцы? В чем их главное преимущество?

– Его войско – исключительно тяжелая пехота, – задумчиво стала рассуждать Присцилла. – Они отличаются дисциплиной и сплоченностью в бою. Среди них есть мечники, алебардисты, арбалетчики и пикинёры. Они не могут быстро перемещаться по полю брани, но их сила и командная работа достойны восхищения.

– А что же сам лорд?

– Это очень жестокий и радикальный человек. Он пожертвовал своим краем в угоду развития собственной армии. Я бывала там лишь однажды – город Аланктар был в запустении, а вокруг только снег и мерзлая пустошь, – разбойница указала в дальний край серо-зеленой карты, где у моря возвышались горы. – Сам же лорд не бьется в первых рядах авангарда. Он всегда встает за третью линию обороны, командует, однако если враги пробиваются сквозь первые ряды, он также берется за оружие и сражается не хуже любого из воинов.

– Странно, – морщины сошлись грозным треугольником на лбу воителя. – Я не думал, что эти земли вообще обитаемы. На наших картах никогда не было обозначений находящихся там владений.

– Нам тоже показалось это странным, потому что город находился среди гор и больше напоминал гигантский полуразвалившийся склеп.

– Потому что он некромант! – Лоурен с округленными от ужаса глазами влетела в шатер. Её руки дрожали, сжимая ветхую книгу, а сама магесса побелела, точно снег.

– Объяснись, – насупилась эльфийка.

Не раздумывая, дочь графа швырнула старую книгу на стол. Часть страниц разлетелась от сильного удара, но это не имело никакого значения, поскольку с пожелтевших страниц старинного фолианта средь каллиграфических записей на присутствующих уставилось рисованное карандашом мужское лицо. Даже в таком виде взгляд человека из книги внушал страх.

– Это он?! – Лоурен выжидающе уставилась на разбойницу, указав на портрет пальцем.

Лицо Присциллы так же осунулось и помрачнело:

– Какого…, – только смогла произнести она.

В этот момент Демиана как ледяной водой облило – его подруга попала в точку – он видел этого человека прежде, когда был ребенком. Жуткий господин гостил в императорском дворце несколько дней и постоянно проводил время в библиотеке, беседуя с его отцом. Но с тех пор много лет, и как лицо незнакомца из воспоминаний попало на страницу книги, не находило объяснений.

Единственным, кто сохранил хладнокровие, оказался Доминики:

– Откуда это? – обыденным тоном произнес он.

– Замок О’нес, – выдавила Лоурен, с ужасом глядя Амону в глаза. Мужчина почувствовал, как ему начал передаваться её страх. – Я взяла оттуда несколько книг. Хотела изучить историю наших предков. Эти записи сделаны около трехсот лет назад, – она судорожно сглотнула. – Это он, да?!

В напряжении Присцилла закусила губу.

– Может быть это его предок? Я не верю, что…

– Он некромант! – вновь запротестовала девушка и ударила кулаком по столу. – Здесь написано его имя! Написано, что этот лорд держит вокруг себя армию мертвецов! Он…!

– Собрание окончено, – Лукардо раздраженно взмахнул рукой, заставив магессу замолчать. Такой дерзости со стороны старого воителя никто не ожидал. – Видимо вы переутомились, миледи, поэтому я попрошу вас вернуться в свой шатер и хорошенько отдохнуть.

– Но лорд…, – проскулила она и тут же поникла под пристальным взглядом сердитого стража. В глазах её пылал прежний гневный огонек, но девушка сдержанно промолчала.

– Тоже касается и остальных, – Доминики грозно посмотрел на эльфийку, затем на Демиана. – Вы начали придумывать небылицы на сон грядущий! Прошу всех разойтись. Сейчас же. Мы продолжим с утра. И чтобы я больше не слышал о некромантах и магии! – И немного успокоившись, добавил. – Не всегда то, что мы видим – является истиной. Нельзя обосновывать свои страхи только на сомнительных догадках и картинках из старых книг.

* * *

Демиан упал на растянутый меж двух столбов гамак, стоило ему только шагнуть за порог собственного шатра. Он все продолжал обдумывать слова Лукардо, стараясь понять, кто из них двоих сходит с ума: старый рыцарь, принявшего очевидные факты за бред, или же сам Амон, поверивший в сказки о магии.

Но ведь магия существовала. Демиан лично видел, как его подруга управлялась с огнем, и как Лже-Тулий окутывал все невидимыми барьерами – их сила была столь же реальна, как жар солнца. И почему же к этому списку нельзя было причислить того, кто в теории мог сохранять свою молодость за счет жизней других людей?

Мысли не давали мужчине покоя. Он понимал, что не уснет до утра, так же как и Лоурен с Присциллой не сомкнут глаз. Правда открылась так внезапно, что он сам не ожидал. Все сходилось – части мозаики собраны. И неизвестный город Аланктан, возникший на необитаемой земле, и непобедимая армия. Если некромант захватил столицу, почему бы другим некромантам не поселиться в других городах?

Готовилось что-то страшное, Демиан был в этом уверен. И маг в О’нес был только началом конца. Что грозит Берселии, когда все маги вылезут из подполья? Что тогда случится с Империей? Другими землями? Амон не знал ответов на эти вопросы, и головная боль все сильнее впивалась в виски.

Не в силах метаться в догадках, парень слез с гамака и встал посреди шатра, зацепившись взглядом на отблеске свечей. Почему-то их свечение показалось ему странным… Необычным. Красно-оранжевое пламя постепенно изменяло свой оттенок и Амон смог пошевелиться лишь тогда, когда огонь свечей заплясал зеленым, совсем неестественным пламенем.

– Здравствуй, Демиан, – прошептал голос над самым его ухом. – Ты забыл обо мне?

Тот отпрыгнул и упал на землю, не в силах выдавить и звука – ярко-зеленые глаза хищно уставились на него по ту сторону тени. Те же самые, что в день гибели старшего брата. Но это был не Салазар… Нет, совсем не он. Глаза его, но тело не соответствовало воспоминания. Тот Салазар всегда был худощавым и хилым, как вечно голодающий ребенок, а это же существо, возникшее из неоткуда, было ростом под два метра – настоящий исполин. Чудовище, закутанное в черную бесформенную материю… Но лицо осталось прежним: впалые щеки, заостренный подбородок, темные волосы цвета воронового пера и болезненная серая кожа.

– Демон! – Амон сжал зубы, попытался подняться на ноги, однако воздух невероятной тяжестью придавливал его обратно. Где-то в глубине души лучник понимал, что если он закричит, никто его не услышит. Страх перед жутким существом начал побеждать здравый смысл.

– Я же сказал, что вернусь за тобой, братец, – страшная ухмылка была сущим пустяком по сравнению с горящими во тьме глазами. – Я отпустил тебя только потому, что мне понравилось с тобой играть. Но сейчас мне не до игр.

Существо присело на колени – Демиан зажмурился.

– О, ещё не время умирать, – Амон почувствовал на своей щеке прикосновение тонких холодных пальцев. – Я хочу сначала поговорить с тобой.

Наследник трона стал задыхаться от паники и невозможного отвращения.

– Прежде я хочу спросить, братец, кто ты сейчас? Ты отличаешь свои мысли от чужих или же подчиняешься во всем своему податливому разуму?

– Что ты имеешь в виду? – мужчина набрался смелости и взглянул на обезображенного демона.

– Над тобой висит магия, Демиан. Она подчиняет тебя, ломает. Я разочаровался в тебе. Тебя взяли под контроль как куклу и держали возле себя. Что ты на это скажешь? Твоя подруга столь безобидна?

– Лоурен, – вдруг закашлялся тот.

Поганая улыбка сделала Салазара ещё более жутким:

– Такая слабая магия и такая действенная… Девочка только входит во вкус, но ей не суждено выжить. Она слаба так же, как и ты.

– Но трогай её, – прошипел Демиан, стараясь пошевелить хотя бы пальцем. – Она здесь ни при чем!

– Она сделала из моего брата марионетку! Думаешь, я буду смотреть на это?! – с наигранной фальшью заявило существо. – Я же твой старший брат! Я обязан защищать тебя! – тут монстр громко расхохотался – от звона его голоса замерзала кровь. – А хочешь, я открою тебе секрет? Знаешь ли ты, братец, что я не имею никакого отношения к нашему «папаше»?! Какой-то маг околдовал нашу мать и отодрал её как портовую шлюху прямо в нашем замке! А потом так некстати появился я! Как тебе такой поворот?! – Салазар выдержал на Демиане гневный взгляд, но тот как обомлел и не мог найти подходящих слов. – Она сама сказала мне об этом, когда во мне стали разжигаться новые силы! – продолжил бесчинствовать маг. – Я честно не хотел её убивать! Я могу поклясться всеми Дугарами! Я любил её! Но Боги моря решили, что она им нужнее и забрали её из-за моей ошибки.

– Убийца, – обессиленно простонал Амон. – Ты разрушил нашу семью!

– Ты опять ноешь?! Сколько можно?! – глаза демона превратились в узкие щелки. – Тебе-то что переживать? Мать тебя любила, отец тоже. А я же был у вас козлом отпущения! Папаша всегда был ко мне необычайно строг! Он знал, что я не такой как ты или Байрон. И я отыгрался на нем сполна, когда выжал его жизнь до последней капли! Каково тебе было смотреть, как он стареет прямо у тебя на глазах? За несколько дней я сделал из него дряхлого старика! Мои силы росли! Силой я заменил родительскую любовь, а объятья женщин вздохами умирающих жертв! – гримаса боли отразилась на бледном лице. – Вы сами сделали меня таким! Я мог бы творить добро, но теперь я этого не хочу! Я отомстил каждому кроме тебя! И я буду мучать тебя дольше всех, потому что из всей нашей дрянной семейки ты для меня хоть что-то значил!

Костлявые пальцы медленно проскользили по лбу Демиана, обмораживая кожу. В голове прикосновения отдались болью, однако больше страданий доставили несчастному услышанные откровения. Тот стиснул зубы в ожидании предсмертной агонии, мысленно взывая к ничего не знающей Лоурен, такой дорогой и прекрасной, но тут ледяное дыхание старухи с косой вдруг оставило его в покое.

– Я пока не стану тебя убивать, – лукаво проворковал Салазар и погладил пленника по голове. – Ещё не время. У меня появилась идея получше: как ты смотришь на то, чтобы вернуть трон? Я хочу сыграть с тобой в последний раз!

Холодная рука старшего Амона потянула Демиана с земли. К лучнику моментально вернулась возможность двигаться; зеленые свечи стали красными. Некую долю секунды парень думал, что спасся, но тут темное зарево окутало его со всех сторон, подобно миллиону сотканных из дыма мух. А затем все это завертелось, закружилось и проникло в последнего из семьи Амон, будто в бездонный сосуд.

На мгновение повисла всепоглощающая тишина. Мужчина стоял посреди шатра неподвижно, напоминая мраморную статую, такую же холодную и бледную… И тут все кончилось: свечи заплясали как и прежде, покачивался гамак, снаружи доносились голоса собравшихся у костров солдат, травивших друг другу байки, а время ускорило свой шаг.

Спустя миг мужчина пошатнулся и устало потер глаза – в них вспыхнул ярко-зеленый свет. Никакой магии – просто блик свечей.

– Превосходно, – с самодовольным видом Демиан уставился на свои руки, рассматривая ладони, – Просто прекрасно, – и он тихо засмеялся, улыбнувшись безумно и властно.

* * *

После собрания я брела по лагерю как во сне, толком ничего не соображая. Глаза лорда Джованни застыли у меня перед мысленным взором: злые, холодные, бездушные, а его взгляд словно говорил «я знаю, каков твой следующий шаг». Художник, кем бы он ни был, смог с удивительной точностью передать его черты лица. Со страниц старого фолианта на меня смотрел именно он, Джованни, и никто другой.

«Но это же невозможно!» – сокрушался в панике внутренний голос. – «Это не может быть правдой!»

Однако факты говорили сами за себя: несколько долгих лет я путешествовала с магом-некромантом и его армией мертвецов. Это объясняло и странное поведение лорда, и его незаинтересованность к обыденным человеческим радостям. Иногда мне казалось, что Джованни вел себя как старик, повидавший все на своем пути, но я не придавала этому особого значения. Но сейчас… Меня воротило от одной мысли, что я делила спальное ложе с мертвецом.

Наша палатка находилась на отшибе мятежного лагеря – подальше от назойливых солдат и шума их вечерних сборищ. Я не заметила, как дошла до места привала, лавируя меж деревьев и расставленных шатров. От мрачных мыслей меня отвлек голос Гёто, когда я вышла в свет разведённого костра и замерла, словно в дурмане.

– Как все прошло? – продублировал вопрос эльфа Закарайя, быстро изменившись в лице. Пока меня не было, он успел сменить городскую одежду на кожаную броню, что окончательно преобразило его из эльфа-повара в воина. – Что случилось?

Я только помотала головой и, не снимая сапогов, забралась в крохотную палатку, выделенную нам из резервных запасов мятежной армии. Я не хотела ни с кем говорить кроме Аэдана. Зачем всем знать о том, что я не должна была делать, но все-таки делала? Я ощущала себя ненужной, использованной вещью. Жгучий стыд и обида сковывали меня подобно тяжелым цепям.

А вдруг Джованни все это время знал, где я нахожусь и что собираюсь делать? Вдруг он следит за каждым моим шагом? Ведь он маг! Это в его власти!

Снаружи у костра послышался взволнованный шепот, и вскоре, как должно было произойти, мой покой нарушил Ватари. Кое-как он убедил меня выбраться из палатки и рассказать о собрании. Так я и сделала, но почему-то услышанное нисколько не встревожило моих спутников – их лица только исказились мрачными гримасами, а из глаз исчезла теплота.

– Я не удивлен, – невесело хохотнул бард, прервав тем самым возникшую тишину. – В лорде было что-то зловещее. А его солдаты? Когда я сидел в камере, то ни разу не слышал, как они общаются друг с другом.

– Интересно, а он так же держит людей под контролем, как Лже-Тулий? – с усилием Закарайя оторвал от черствого хлеба большущий кусок. – В любом случае с ним будет не больше проблем, чем с тем магом в городе.

– Присцилла, – неуверенно пробормотал Гёто, обращая на себя общее внимание. – Помнишь, ты рассказывала нам с Роми о том, как старуха-маг превратила тебя в эльфа и отправила на пограничные земли?

– Ну, – я от чего-то крепче сжала в руках железную кружку с теплой водой.

– Я начинаю думать, что она сделала это не просто так.

– В каком это смысле?

Ватари тяжело выдохнул, собираясь с мыслями.

– Мне кажется, она спасла тебе жизнь.

Я промолчала в ожидании разъяснений, а остальные одарили эльфа-полукровку вопрошающими взглядами. На какое-то мгновение я потеряла Гёто и Заку из виду за дымом костра, взмывающим к верхушкам зеленых деревьев и звездному небу.

– Если тот лорд – маг, – с осторожностью стал рассуждать Ватари. – То она должна была это знать или почувствовать. По твоим словам ведьма пришла в город одна, без армии, и исчезла сразу после вашей встречи. Ей нужна была ты.

Я хотела возразить, но резко передумала, не успев и рта раскрыть – в словах парня присутствовала доля правды. Ведь он верно подметил: после того как я преградила дорогу ведьме Ашиле, её больше никто не интересовал кроме меня.

– Она спасла тебя от него, – повторил ещё раз эльф и, будто чего-то опасаясь, аккуратно приступил к вечерней трапезе.

Больше никто ничего не сказал. Мы ужинали молча, слушая далекий гул разговоров отдыхающих солдат, иногда прерывающийся веселым гоготом. Впереди за деревьями в свете оранжево-красных костров я видела шатры, палатки, а также брошенные до утра повозки и дремлющих лошадей. Лесной воздух пропах дымом, едой и навозом. Я уже собиралась отойти ко сну, доедая последний кусок хлеба, но тут Ерихон, привалившийся спиной к стволу дерева, встрепенулся и сосредоточенно уставился на лагерь.

– Что там? – мгновенно вырвалось у меня.

– Я почувствовал… – задумчиво протянул парень. – Нет, ничего.

– Говори.

– Магия, – бард поднялся на ноги с земли и потер языческую татуировку на предплечье. – Я почувствовал сильную магию.

– А сейчас? – я не знала, снимать мне сапоги или браться за меч.

– Сейчас…, – несколько секунд собеседник внимательно смотрел вдаль. – Ничего.

– Утром разберемся, – кивком головы я попросила барда сесть на место. – Нам нужно отдохнуть, – и усмехнулась, надеясь, что это была лишь дурацкая шутка.

* * *

Утро не придало Лоурен уверенности в себе. Более того: проснувшись с восходом солнца, она почувствовала себя ещё хуже. Её душу изнутри обгладывал страх. Сначала к ней пришел воскресший Салазар с угрозами; затем открылась тайна нынешнего властителя Севера. Магия… Магия была всюду. Девушку терзала неизвестность и отчаянное желание открыться единственному другу, которому могла доверять. Но она не могла этого сделать – Салазар следил за ней. Лоурен чувствовала его присутствие, стоило ей только оказаться в одиночестве наедине с собой.

Однако терпению её пришел конец.

«Лучше бояться вместе, чем одной», – размышляла она.

Покинув свой шатер, едва продрав глаза, девушка решилась открыть Демиану правду о его брате. Молчание сводило её с ума. Она думала, что хуже не будет, если пренебрежет угрозами мага. Тем более, как ей казалось, Демиан стал подвергать сомнению их дружбу из-за её дерзкого поведения. Умом Лоурен понимала, что вела себя как заноза в заднице, но это происходило не потому, что она так хотела, а потому, что так было нужно!

Девушка обнаружила Амона возле его же шатра. Мужчина сидел на деревянных коробках над тазом с водой и сбривал щетину хорошо заточенным кинжалом. В отличие от остальных проснувшихся солдат, снующих рядом, он казался одетым не по погоде – хоть солнце только и поднималось над деревьями, ночной холод крепко держался за стылую почву и покрытую инеем траву. Демиан был в светлой безрукавке, в то время как закованные в броню стражники знамени графа Кристофа стучали зубами от холода.

Протиснувшись между двумя скучающими меченосцами, Лоурен поправила дорожный плащ и замедлила шаг, стараясь показаться другу менее навязчивой.

– Демиан, я…, – было начала она, и тут же запнулась на полуслове, стоило ей поймать на себе осуждающий взгляд ярко-голубых глаз. На какой-то миг мужчина показался ей совершенно чужим – бесчувственным и злобным. То лицо, что посмотрело на неё, никак нельзя было назвать отдохнувшим: под глазами Амона образовались заметные темные круги, щеки осунулись, а во взгляде ощущалась некогда отсутствующая решимость. На Лоурен будто смотрел совсем другой человек, твердо уверенный в своих силах. Но главным изменением стало совсем не это. Волосы… Демиан остриг длинные пряди, оставив прежнюю длину только возле побледневшего лица.

«Совсем не тот, совсем другой».

– Ты, – с вызовом фыркнул Амон, медленно снимая лезвием мыльную пену с подбородка. – Я как раз хотел тебя разыскать.

Дочь графа лишь ошарашенно промолчала, ощущая, как земля разверзлась под ее ногами.

– Впредь держи свою магию при себе, магичка, – резкость слов кольнула девушку как нож. – Я более не твоя кукла. Я очнулся. Ты пыталась контролировать меня.

– Я… Нет…! – страх Лоурен сменился ужасом осознания её раскрытого секрета. Она хотела только помочь Демиану, подталкивая его на не или иные решения, но никак не контролировать его целиком. – Как ты об этом узнал? Я… Я все могу объяснить!

– Нет, – холодно отрезал парень, лязгнув грязным кинжалом по краю железного таза. – Избавь меня от своего детского лепета. Я бы прямо сейчас сдал тебя Лукардо, но именно ты нашла меня в лесу, а потом подарила армию. Поэтому, – Амон издал мерзкий смешок. – Я буду молчать, пока ты ещё раз не оступишься.

Лоурен будто услышала, как на её запястьях защелкнулись тяжелые кандалы.

– Что с тобой, Демиан? – девушка ещё никогда не чувствовала себя такой одинокой. Ей вдруг захотелось броситься прочь, однако она покорно ждала, пока Амон поставит точку в разговоре.

– А ты милая, – хитрая ухмылка преобразила лик мужчины. – Но мне надоело. Побудь милой где-нибудь ещё. У меня нет настроения разговаривать с тобой сейчас.

Последние слова друга проткнули в ее сердце зияющую, кровоточащую дыру. Наследник трона смотрел на неё как на ничтожество. Все стало ясно: Демиан возненавидел её, а вместе с тем превратил прежнюю дружбу в оковы. Лоурен была готова глотать горькие слезы и проклинать себя, понимая, что те самые оковы она надела добровольно.

Сдерживая рыдания, девушка быстро зашагала прочь по хрустящей от инея траве, но заметить не успела, как вдруг столкнулась с выросшим за её спиной мужчиной.

– Миледи, будьте осторожны, – добродушно произнес Доминики и бережно погладил подопечную по плечу. – Я удивлен, что вы уже проснулись.

– Лукардо! – с воодушевлением поздоровался Амон. – Сегодняшний день как раз для пеших путешествий!

Как в дурном сне Лоурен отстранилась от престарелого стража, преградившего ей путь. Тот как всегда сверкал своей начищенной до блеска броней и мечом на поясе.

– Рад видеть такую бодрость духа, Демиан, – рыцарь искренне улыбнулся. – Если поторопимся, то уже к вечеру прибудем во владения графа Каллена. Я получил от него с утра почтового голубя – нас уже ждут.

– Превосходно, – ядовитая ухмылка лучника вызывала у девушки только отвращение и страх. – Я надеюсь, граф Каллен примет нас с должным уважением.

– Надеюсь, вчерашний инцидент улажен? – Доминики прищурился.

– Мне казалось, что мы обсудили это на утреннем собрании, – усомнился Амон. – Лорд Джованни не имеет отношения к магии. Так ведь, Лоурен?

Дочь графа вздрогнула, услышав свое имя.

– Да, – сдавленно выдохнула она, не разделяя взглядов бывшего друга. Почему-то ей показалось, что лучше подчиниться, нежели отстаивать свою точку зрения.

– Прекрасно, – с удовлетворением воин стукнул кулаком по железному нагруднику. – Выдвигаемся через час. У вас есть время на сборы.

С прытью обогнув Лукардо, не проронив больше и слова, Лоурен быстро зашагала прочь. В глазах её стояли слезы. Никто из солдат ополчения не смотрел на неё – сонливые и неуклюжие, они занимались своими делами, укладывая все в запряжённые повозки. Девушка хотела побыть наедине с мыслями, однако на развилке нескольких троп под увесистыми кронами дуба на пути ей встретилась угрюмая эльфийка.

– Готова поспорить, если так дальше пойдет, то желчь забрызжет у него изо рта.

– Что? – удивилась магесса, отшатнувшись от нежданной гостьи.

Присцилла невесело рассмеялась:

– Я попыталась поговорить с Демианом после собрания, но он явно был не в духе. Он отослал меня куда подальше, как только я подошла к его шатру. Знаешь что? Передай своему другу, что если ещё хоть раз он оскорбит меня или кого-то из моих друзей, я отрежу его поганый язык.

И тут одна ненависть. Разбойница буравила Лоурен озлобленными глазами, отчего девушка ощутила себя ещё более несчастной, чем несколько минут назад. Казалось, весь мир отвернулся от неё. И что она могла сделать в такой ситуации? Ничего. Только беспомощно наблюдать за тем, что произойдет дальше.

* * *

Весь день стояла невыносимая духота. Я почти все время глядела в ярко-голубое небо, надеясь увидеть на горизонте надвигающиеся темные облака, но дождь так и не начался, вопреки убедительным прогнозам изнывающего от жары барда. Все мы чувствовали себя в крайней степени паршиво, впрочем, как и остальные солдаты, плетущиеся в хвосте вооруженной процессии. Но они пеклись под дневным светилом в кожаных доспехах, что нельзя было сказать про нас четверых, прятавшихся от солнца под рваным навесом скрипящей телеги.

Шло время – мы развлекались как могли: играли в карты пока от них не стало тошно. Как я поняла, если бы в нашей маленькой компании не появился Ерихон, то большую часть пути мы бы ехали молча. Бард был только рад потрепать языком, в то время как Гёто и Заку, измученные жарой, предпочитали помалкивать, передавая флягу с водой из рук в руки. Я была рада лишь тому, что Демиан с подругой ехали где-то впереди, не доставляя мне радости лицезреть их кислые лица, и даже надоедливые вопросы Ерихона о моем перевоплощении в эльфа не могли испортить настроение.

Я сомневалась, но все же чувствовала, что с Амоном явно что-то произошло. Это также отметили все мои спутники, обмолвившись с ним лишь парой-тройкой фраз. Он стал совершенно другим: самодовольным, упрямым и высокомерным, будто самовлюбленности в нем прибавилось в десятикратном объеме. Меня не прельщало проводить время с тем, кто так рьяно доказывал окружающим свое превосходство. То же самое мы все отметили в городе графа Каллена, где Амон выступил перед местными жителями – его речи так и сочились ядом, призывая всех к оружию. И все же методы нового Демиана оказались действенными. Наутро возле главных ворот собралась большая часть населения под зелено-красным знаменем семьи Каллен с самим престарелым графом во главе. Мятежная армия увеличилась ещё на сотню воинов, но побеседовав с Лукардо Доминики, он отметил, что этого недостаточно, чтобы попытаться войти на территории столицы. Тем же утром я ещё спросила у него, почему бы воскресшему из мертвых Амону просто не явиться перед бывшими подчинёнными, переняв командование на себя, и получила на это жесткий и ясный ответ:

– Разведчики докладывают, что лорд Джованни – ныне именованный Императором Джованни, – насупился рыцарь. – Распространяет по всем землям гонцов с информацией порочащей последнего из рода Амон, называя Демиана – лживым самозванцем, а нас всех – предателями. Он издал указ отлавливать всех сторонников мятежного движения и убивать на месте. Поэтому нам придется пробиваться к Ортогу силой – лорд хорошо вцепился в трон, а армия, принесшая клятву защищать императора, не оступится от своих слов.

Когда темнота следующего дня явила собой прохладу и звезды, армия принялась ставить новый лагерь на возвышении дугообразной горы и готовиться к плотному ужину, за которым последует сон, но ко всему моему удивлению к нашей палатке, только мы поставили её, на белом коне подоспел Демиан и его магичка. Её ездовой конь плелся позади, покачиваясь от усталости, но сама Лоурен показалась мне ещё более замученной.

– Вы с нами в город? – с прежним самодовольством поинтересовался он, притормозив скакуна. В кои-то веки он сменил свои доспехи на обычную одежду с накинутым на плечи дорожным плащом.

Я с непониманием осмотрела своих друзей возле разведенного костра: Ватари ответил за всех, озадаченно пожав плечами.

– Ты про далекие огни, что видно со склона? – бард неуклюже поднялся с травы, отряхивая штаны от грязи.

– Да, – всадник выставил напоказ свои белые зубы, криво ухмыльнувшись. – Я считаю, что нам всем пора развеяться. – Его взгляд соскользнул на меня. – Спорим, что я перепью тебя, эльфийка, и ты окосеешь после первой же кружки эля?

Я рассмеялась.

– Что, думаешь взять меня «на слабо»?

– Я никогда не пил на спор с эльфами, – его конь раздраженно фыркнул, переминаясь с копыта на копыто. – И почему-то мне кажется, что ты сдашься с первого же глотка.

Я посмотрела на свою свиту: Закарайя недовольно сложил руки на груди, Гёто отрицательно помотал головой, подкинув сухого хвороста в огонь, и только бард своей улыбкой показал, что не прочь провести ночь где-то в другом месте.

– Я с вами, но выпивка и еда, милорд Амон, за ваш счет, – мои глаза тотчас поймали тоскливый взгляд златовласой девушки, словно умоляющий о чем-то и совершенно ей не свойственный. – Я не прочь погреться в таверне.

– Кто-нибудь ещё хочет теплого эля? – вопрос Демиана адресовался вставшим за моей спиной друзьям.

Недолго думая эльф-полукровка Заку лениво пожал плечами:

– Я выражу общее мнение, если скажу, что никто из нас не отказался бы от ужина и чистой питьевой воды.

– Тогда решено, – наследник престола весело хохотнул, но никто не поддержал его болезненного восторга. От его натянутого смеха у меня все похолодело внутри. – Жду вас всех на выходе из лагеря через десять минут. Седлайте лошадей. Эль сам себя не выпьет!

* * *

Грегор знал, где ждать. Смешаться с людьми лорда Каллена не стоило особых хлопот. Для этого потребовалось лишь убить одного смельчака и забрать его броню, после чего скинуть труп в сточную канаву в трущобах небольшого городка. Несколько часов ожидания, и вот он, Демиан Амон, во плоти, а вместе с ним его отряд из желторотых новобранцев. Грегор стал частью мятежной армии не потому, что хотел, а потому что так пожелал лорд Джованни, его новый господин. За десяток лет долгой службы понимаешь, что не важно, кому служить. Главное, кто больше платит, а новый император не жалел средств ради достижения поставленных целей.

И теперь Грегор, звеня золотыми монетами в кармане, был лазутчиком во вражеском тылу. Благодаря его работе Северный лорд – ныне император, мог знать о враге все: от численности армии до маршрута передвижения. Но целью вольного наемника были отнюдь не обычные солдаты. Амон – главная мишень. В случае форс-мажора его следовало убить и замести следы преступления. За его тело, наверное, выплатили бы целое состояние. Однако, какой смысл в спешке? Уж лучше насладиться кровопролитным противостоянием двух сторон, наблюдая за зрелищем со стороны, чем решать исход всей войны легким движением кинжала.

Слава императору Джованни! Слава!

* * *

Морокеи Ортакор сидел посреди своей комнаты на ворсистом ковре и с интересом изучал лежащего перед ним мужчину с торчащей из спины кочергой. Для юноши охота на подосланных наемных убийц стала чем-то вроде забавной игры, где он всегда превосходил противника в хитрости и ловкости. За спиной Морокеи в камине трещали поленья; блики огня прыгали со стены на стену, играя красками на запылившихся портретах – парень любил проводить тихие и спокойные вечера в семейном замке с людьми, которые приходили за его жизнью.

– Итак, – молодой Ортакор с явным отвращением приподнял за волосы голову раненого громилы и тот обратил на него свой угасающий взор. – Давай угадаю: ты из Каана, владений Даттесса или города Камои?

Вместо слов и оскорблений убийца лишь измученно застонал – ворсинки ковра под ним слипались от стекающей по кожаному доспеху крови. Железная кочерга вздымалась вверх-вниз в такт его тяжелому дыханию, а кожа успела значительно побледнеть после смертоносного удара. Морокеи знал, что незваному гостю осталось жить считаные минуты, и это только раздувало его кровожадное любопытство.

– Камои! – воскликнул юноша, шмякнув наемника лицом об пол. Ковер не смягчил удара о твердые каменные плиты и тот жалостливо заскулил. – Да кто вас нанимает?! Ты третий за эту неделю! Вчера какая-то девчонка взобралась по отвесной стене до окон моей спальни! Я подвесил её исхудалое тельце в пыточной за крючья и расстреливал из арбалета, пока она не откинулась! Почему никто из вас не отвечает на мои вопросы?!

Дыхание убийцы постепенно начинало напоминать скрип несмазанных дверных петель. Мужчина задыхался, отчаянно пытаясь сохранить остатки увядающих сил. Его конечности затряслись в конвульсиях. Ортакор мог бы проявить милосердие и жалость к умирающей жертве, но вместо этого он приподнялся на коленях и резким движением вытащил кочергу из рослого бойца. Тот издал булькающий звук, отдаленно напоминающий крик боли, с силой дернулся, а затем безвольно упал ничком на запачканный ковер с широко раскрытыми глазами.

Морокеи растянулся в улыбке и убрал спутанные волосы с лица. Его совсем не смущала окроплённая чужой кровью одежда. Он всегда был рад гостям. Иногда у них при себе оказывались интересные безделушки, привезенные из далеких стран. Ортакор никогда не покидал Южных земель и мысли о путешествиях приятно согревали его душу всякий раз, когда он обыскивал тела подосланных убийц. На момент совершеннолетия у него уже была собрана большая коллекция из всяческих амулетов, медальонов, браслетов, именного оружия – из всего, что было так дорого убитым им наемникам. Сейчас же под трофеи уходила целая кладовая второго этажа, и казалось, место в ней вот-вот закончится.

Парень обыскал труп; изъял из карманов золотые монеты и помятый лист бумаги. У нерасторопного громилы не оказалось при себе ничего, стоящего внимания, кроме двух заточенных кинжалов – это несколько огорчило Морокеи. Он присел на край кровати и нехотя развернул потрепанную бумажку. Ему казалось, что сейчас он увидит свой портрет и написанное под ним вознаграждение, но его ожидания не оправдались, так как с помятого листка на него уставилась незнакомая эльфийка.

– Надо же, – в полголоса хмыкнул юноша, изучая объявление о розыске. – Да ты у нас прибыл с Севера, торопыга, – его взгляд на мгновение зацепился за бездыханное тело в противоположном углу спальни. – А, плевать, ты все равно уже меня не слышишь. И кому нужна эта девчонка?

Железная дверь комнаты с грохотом ударилась о стену, заставив юношу от неожиданности подскочить на месте. Как он и ожидал, в дверях застыл его отец, серьезный и строгий. Лицо Хозяина Юга постепенно теряло свои прежние очертания за рытвинами появляющихся морщин, брови его в негодовании сходились над переносицей, из темных глаз сыпали молнии, а нос, похожий на орлиный клюв, в игре свето-теней становился неестественно длинным.

– Что случилось, отец? – молодой Ортакор ощутил на себе уничижительный взгляд, но не побоялся ответить на него добродушной улыбкой.

Продолжая молчать, мужчина внимательно осмотрел комнату, игнорируя сгорбленный у стены труп.

– Я просил тебя не убивать людей в своей комнате, кровь плохо отмывается с этого ковра, – мрачно произнес он, покривив ртом. – Ты опять нарушил обещание.

– Я сделал это не нарочно, – Морокеи вдруг почувствовал себя очень неуютно. – В следующий раз я буду осторожнее.

– Ты уже говорил это, – с упреком прорычал властитель Южных земель. – Но сейчас я здесь не по этому поводу. – Мужчина прошел в спальню и закрыл дверь. В свете камина его пышная грива волос, собранная на затылке, редела на глазах – время не щадило Алвора Ортакора, и с каждым новым днем он все быстрее превращался в дряхлого старика. Его тело усыхало, волосы выпадали, появлялись залысины, но дух хозяина Юга оставался все так же силен и крепок – мужчина вселял страх в людей одним только взглядом.

– Ты обеспокоен, – заметил юноша, не выпуская из рук листка с изображением эльфийки.

– Скажи мне сын, – басом протянул старец. – Ты хочешь отправиться на войну?

– Против кого?

– Не против, а за кого.

– Не понимаю, – паренек совсем растерялся.

Алвор Ортакор поморщился так, будто проглотил что-то невероятно гадкое:

– Север предлагает нам союз, – речь слетала с уст хозяина Юга резко и обрывисто, словно после каждого слова стояла запятая. – Они докладывают о взбунтовавшихся магах и собирающемся мятеже во главе с выжившим отпрыском императора. Требуют помощи.

– А что они предлагают взамен на помощь?

Старец усмехнулся.

– Ничего. Мир.

– Так не пойдет, – Морокеи закатил глаза, такие же темные, как у отца. – Трон должна занять наша семья. Время династии Амон прошло.

– Ты ещё слишком молод и глуп, Морра! – лицо Алвора покраснело от злобы. – Посадить тебя на трон – все равно что прокопать через границы Четырёх Сторон бескрайнюю пропасть! Люди не пойдут за тобой, глупец! Сначала повзрослей, а затем уже требуй права на трон!

Слова хлестали юношу по лицу как ветви терновника.

– И что ты хочешь этим сказать, отец? – пытался сохранить он хладнокровие.

– Мы поможем щенку семьи Амон заполучить трон, – наконец выдавил из себя старик, устремив взгляд на спящий за темными окнами город. – Но когда империя Виллион воссоединится, ты будешь должен иметь должное влияние на наших соседей. Если они не будут тебя уважать, они не поддержат тебя. А сейчас же ты для всех безродный щенок без имени и крова. Работай над собой! Война – прекрасный способ проявить себя.

Морокеи озадаченно развел руками.

– Так что, ты отправляешь меня на Север? У нас перемирие?

– Да, Морра. Я отдам тебе половину армии, а ещё отправлю с тобой Миури.

– Эту старуху?! – молодой Ортакор на мгновение пришел в ярость и принялся метаться по комнате, смяв найденную листовку в кулаке. – Зачем?! Я никогда не любил твою гадалку!

– Она будет присматривать за тобой, – холодно процедил Алвор. – Мать не хотела бы, чтобы с тобой случились неприятности, а Миури видит сквозь время. Она убережет тебя.

– Мать уже давно забрали Дугары! – продолжал сокрушаться юноша, кидаясь от стены к стене. – А твоя гадалка с искусственным глазом не умеет держать язык за зубами!

– Успокойся, Морра, – отец поймал сына за плечо и почти шепотом добавил. – Это не единственная причина, почему я посылаю тебя на Север.

Парень не смог выдержать пронзительного взгляда старика. Поежился от пробежавшего холода по предплечью:

– Что ещё?

– Наша семья мала, и нас осталось всего двое, – старец ещё крепче схватился в юношу костлявыми пальцами. – Но ходят слухи, что твоя матушка сохранила жизнь первому ребенку. Дочери. Если это так – найди её. Миури говорит, что девочка жива и не покидала территорий Империи. Это вторая причина, почему я отправляю «старуху» с тобой.

– Но по законам мы тогда должны убить девчонку, – уверенность Морокеи таяла как снег на солнце под пристальным взглядом отца. – Она не имеет права на жизнь.

– Если раньше я ненавидел твою мать за ложь, то сейчас я готов боготворить её за содеянный проступок. Девчонка нужна нам живой и невредимой.

Умерив пыл негодования, юноша послушно кивнул и отпрянул от правителя Юга. В глубине души он надеялся, что жизнь его теперь станет куда ярче, чем прежде, переставая ограничиваться лишь кровавыми «играми» с подосланными наемниками и изучением библиотечных книг.

* * *

Ночь была темна, однако придорожный городок не спал. Жизнь в стенах единственного увеселительного заведения била ключом. Я была крайне удивлена, услышав музыку и топот пляшущих ног из холла постоялого двора. Мы не успели переступить порог дома, как бодрое пение лютни окутало нас с головой. В помещении пахло едой и какими-то пряностями, всюду – масляные лампы, ярко освещающие прилавок и входную дверь. Нашу разномастную компанию отдыхающие не заметили, всем своим видом показывая, что заезжие путники у них не редкость. Когда мы заняли стол в самом дальнем углу, подальше от всеобщего веселья, смеха и музыки, к нам тут же подбежала молоденькая служанка явного северного происхождения: светловолосая и голубоглазая, с внешностью, достойной внимания аристократов.

– Должно быть, вы устали с дороги, – мило улыбнулась она. – Вам эля или мясного супа?

Демиан тут же оглядел её взглядом хищного зверя, в пол-оборота развернувшись на стуле. Почему-то после появления в городе он стал очень напряженным и будто бы взволнованным. Недовольная барабанная дробь была тому доказательством – стук его пальцев по деревянному столу пробивался даже сквозь всеобщий гул.

– Даме красного вина, – отрывисто пробубнил Амон, не сводя холодных глаз со служанки. – А мне и остальным Красноводного Эля с закусками.

Лицо красивой девушки помрачнело быстрее, чем я успела что-либо возразить.

– Красноводного? – осторожность промелькнула в её голосе. – Вы уверенны, сэр?

– А у вас его нет?

От напора собеседника служанка невольно покачнулась в сторону и виновато насупилась.

– Нет-нет, что вы! – взвизгнула та подобно испуганной мыши. – Конечно, Красноводный Эль есть в нашей кладовой, но он очень крепкий, а его стоимость больше чем у зажаренной свиной туши!

– Две бутылки, – в свободной руке Демиана звякнули золотые монеты. – Вина и свинину с овощами для всех за этим столом.

С округлившимися от изумления глазами девушка приняла плату и молча скрылась за спинами посетителей битком набитого постоялого двора. Одна песня сменилась другой, люди продолжали танцевать, разговаривать, пить теплый эль, но только над нашим «уютным» уголком почему-то сгущались мрачные тени. Никто из нас не чувствовал духа веселья, который источал практически каждый из присутствующих гостей. Мы молчали, даже не смотря друг на друга; изучали стол или собственные руки. Напряжение, возникшее в воздухе, физически ощутимо давило на плечи, и всему виной был Демиан, взирающий на нас всех с высокомерием. Непонятным для меня оставалось только то, почему магичка Лоурен чувствовала себя так же неуютно, как и мы. На её лице не сияла улыбка – только сухая угрюмая гримаса задумчивости и печали. Обстановка изменилась лишь когда на наш стол принесли еду. Мало-помалу бард заставил нас всех разговориться, сравнивая местных поваров с качеством поданных яств, и вроде бы все стало налаживаться, однако появившиеся на столе бутылки с кружками в корне все поменяли: болтливость барда уменьшалась в пропорции с выпитыми кружками эля, а Амон, окрыленный хмелем, все усерднее демонстрировал остроту своего языка.

– Допивай, эльфийка, – Демиан с усилием треснул кружкой по столу, демонстративно показывая, что та уже пуста. – Что, неужели ты сдаешься?

Пришлось пересилить себя и допить остатки своего обжигающе острого напитка. Это была уже вторая кружка. Я ударила ей с той же силой, и от этого звука у меня поплыло перед глазами – эль с невероятной скоростью затуманивал разум. Наверняка что-то похожее ощущали и остальные.

– Я в игре, – эти слова сопроводил истерический смех сидевшего возле Гёто барда. Парень хлебал эль быстрее нас всех, и после третей добавки темно-красного варева его красноречие сменилось обрывистым хихиканьем гиены.

– Не надо, – вдруг оживился Закарайя. – Мне кажется, что уже хватит, – полукровка вяло откинулся на спинку стула и, задрав подбородок, смерил меня мутным взглядом осуждения. Несмотря на стойкость, которую он усердно пытался кому-то доказать, хмельная магия эля все равно взяла его под контроль. Да, он был в стельку пьян, как замкнувшийся в себе Гёто и мерзко хихикающий бард, облокотившийся на край стола. Самой адекватной из нас оставалась только магесса Лоурен, усталая и угрюмая, которая медленно отпивала вино из поднесенного к губам бокала.

– Я предлагаю спор, Присцилла, – заявил Амон. Его самообладание начинало потихоньку слабеть, окончания слов становились нечеткими. – Соревнование в выдержке. На твой амулет.

– Амулет? – теперь вместо барда засмеялась я. – Кто ты?

– Что? – мгновенно насторожился мужчина, изогнув бровь.

– Отвечай на вопрос. Кто ты?

– Демиан Амон.

Хитрый взгляд молчаливой магички тут же соскользнул на меня. Ватари недовольно хмыкнул.

– Воин или девка? Может император?

– Император, – задумчиво промолвил тот, заметно расслабившись.

– Тогда слушай сюда, император, – я подняла свою кружку и расстроенно поставила её на стол, обнаружив, что она пустая. – Император, как и воин должен зарабатывать себе украшения мечом и кровью, снимая их с поверженных врагов, а не золотом, приправленных льстивыми словами, как городская шлюха.

После моей реплики Ерихон вновь захохотал, а Лоурен Додзеро вылупилась на меня с такой ненавистью, будто я её оскорбила.

– Не в обиду сказано, миледи, – небрежно пробормотала я и упала головой на руки, заходясь в припадке заразительного смеха вместе с бардом.

Обиженная гримаса девушки скривилась ещё сильнее. Она попыталась подняться с места, но вдруг покачнулась, не удержав равновесия, и плюхнулась обратно на стул самым неграциозным образом. Наш угол взорвался ещё одной волной смеха: теперь к нам с бардом также присоединился Заку. Невесело было только покрасневшей от досады Лоурен, дремлющему на столе Гёто и Демиану, в недовольстве сложившему руки на груди.

– Так мы спорим на амулет или нет? – злобно сощурился Амон.

– Нет. Он мой. Тебе дорога в ювелирную лавку дальше по улице, – наши с Ерихоном осоловевшие взгляды встретились в предвкушении новой шутки. – Если, конечно, она тут есть.

Смех вновь заглушил музыку. Лоурен только надулась, Демиан издал рык раздражения.

– Тогда я ухожу, – оскалился тот и небрежным движением руки подозвал к себе пробегающую мимо служанку. – Милая, покажешь мою комнату?

Девушка-северянка, та самая, что принимала у нас заказ, озадачено покачала головой.

– Вам одноместную с камином?

Амон взял её за руку и улыбнулся:

– Покажи самое лучшее, что у вас есть.

Та засмущалась, покраснела, а в глазах её вспыхнул огонек.

– Пойдемте со мной, – игриво проворковала она и повела Демиана за собой сквозь толпу к лестнице на второй этаж. Они исчезли очень быстро. Мы остались впятером, но создавалось ощущение, будто нить, которая связывала воедино нашу компанию, лопнула с уходом обозленного лучника: Гёто спал на столе, бард продолжал тихо хихикать, а Заку растерянно смотрел в потолок. В воздухе повисла неловкая пауза, удручающая и без того неприятную ситуацию. Лоурен же не отводила изумленных глаз с места, где только что исчез её друг. Мне было почудилось, что по её порозовевшим щекам полились слезы, но тут Закарайя вернулся в реальность из своих раздумий.

– Нам, наверное, тоже пора закругляться, – он попытался выглядеть равнодушным, но не смог – лицо украсила предательская улыбка облегчения. – Возвращаемся в лагерь?

– Нет, никто никуда не идет, – не закончив фразу, Лоурен швырнула несколько серебряников на стол, ловко выудив их из рукава. – Я оплачу вам всем комнаты. Мы останемся здесь до утра, но сначала мне нужно на свежий воздух.

– Мне тоже, – кое-как бард поднялся из-за стола, стараясь удержаться на ногах. – Пошли вместе.

– Нет, – молнии гнева из глаз девушки пронзили меня насквозь. – Со мной пойдет эльфийка, а вам всем предлагаю разойтись по комнатам. Я договорюсь с хозяевами ночлежки.

Я вопрошающе посмотрела на друзей – никто не возражал против подобного поворота событий. Любой бы на их месте не отказался от ночи в тепле на чистых простынях. Даже я тихо радовалась в душе, что не придется тесниться в сырой палатке до восхода солнца.

Через несколько минут мы с Лоурен уже стояли на крыльце постоялого двора, удостоверившись, что на каждого из нас есть по свободной комнате где-то на верхнем этаже. Эльфы вместе с бардом удалились на боковую, и теперь мы с магичкой встретились один на один вдали от посторонних глаз под надзором бледного ночного светила. Над крышей свистел ветер, в окнах домов по ту сторону дороги гуляла темнота. Ничто не освещало улицу кроме блеклого сияния масляной лампы на входе в таверну.

Ночная прохлада все же заставила протрезветь и вернула мне искусство говорить полными предложениями, не запинаясь, озвучивая мысли, затесавшиеся в голове.

– Ты позвала меня сюда не просто так, я права?

Дочь графа перестала играть в молчанку и тяжело вздохнула, проведя рукой по лбу.

– Это так.

– И зачем?

– У меня к тебе дело.

– Я слушаю, – внезапная серьезность собеседницы встревожила меня.

– С этого дня я нанимаю тебя как личную охрану, – на долю секунды она задержала на мне взгляд светлых грустных глаз. – Ты же наемница, так? За какую плату ты работаешь?

– Ты боишься, – заметила я, однако моя открытость только смутила магессу.

– Возможно и так, – промолвила та, опустив голову. – И что с того?

В ночную тишину ворвался многоголосный гогот из постоялого двора, а затем все вновь стихло, сменившись легким музыкальным пением струн.

– Кого ты боишься?

– Будем откровенны, Присцилла Де’Лин, – Лоурен деловито сложила руки замком, увиливая от ответа, а её кукольное лицо погрубело. – В любой бы другой ситуации я бы даже не заговорила с таким человеком, как ты, – она осеклась. – Эльфом… Но это не меняет всей сути. Мы с тобой очень разные: ты головорез из черни, разыскиваемый преступник, а я из знатного рода Додзеро, и…

– Переходи к сути, маг, – от моей хмельной дерзости девушка в раздражении прицокнула языком и замолчала. – Чего ты хочешь? Если тебе интересно, ты мне тоже не симпатична, но я все же выслушаю тебя чисто из любопытства. Что ты задумала?

Сначала магесса зашипела в негодовании, но затем согласно кивнула.

– Демиан – он не тот, за кого себя выдает. Сегодня за ужином, – она перешла на шепот. – Мне показалось, что ты хотела вывести его на чистую воду, и это натолкнуло меня на одну мысль.

– Что значит «не тот, за кого себя выдает»? Может, он просто, наконец, проявил свой настоящий характер.

– Нет, это исключено, – с прежней напыщенностью возразила Лоурен. – Я предлагаю тебе сделку: ты отвечаешь за мою безопасность, а я попытаюсь доказать всем, что новый Демиан – это не настоящий Демиан.

– Интересно, а куда же делся, по-твоему, настоящий Демиан? – мне вдруг захотелось рассмеяться, но я сдержалась. Слова магички напоминали пьяный бред.

– Это нам и предстоит выяснить, – она протянула мне руку, сделав шаг вперед. – Ты в деле? Я плачу золотом.

Я улыбнулась и пожала руку в ответ.

– Думаю, договоримся.

* * *

Душу проснувшегося на заре Гёто демоны сомнений и похмелья раздирали на части. Особенно болезненно он ощутил это, очнувшись с сильной головной болью на чистой постели в комнате постоялого двора. Как он уснул, эльф не помнил, но ему хватило нескольких секунд, чтобы понять причину его раннего пробуждения – огромная темно-красная птица хаотично колотила клювом по стеклу единственного в спальне окна. Её желтые недружелюбные глаза, не мигая смотрели на Ватари, пока тот не поднялся с постели. Он открыл окно – гость-доносчик взмахнул крыльями и приземлился на одинокий стул у закрытой двери. На лапе птицы блестела железная почтовая капсула.

– Откуда же ты, – сонливо прошептал полукровка и с осторожностью приблизился к иноземному посланнику. Таких птиц он никогда ранее не видел. Точнее, видел, но очень и очень давно, когда жизнь его была чем-то вроде сладкого сна без печали и постоянных тревог. Но все изменилось…

Птица противно гаркнула, встрепенулась, распушила красный гребень на голове, но все же спустя мгновение позволила Гёто прикоснуться к себе и забрать письмо. Как он и предполагал, послание было на иностранном языке. Когда Ватари раскрыл свернутый в трубочку кусок пергамента, в глаза ему тут же бросились непривычные символы и знаки – он сразу осознал, из каких мест прибыл крылатый хищник – то была другая часть света. От бумаги пахло благовониями. Эльф до сих пор помнил этот аромат, навивающий воспоминания о забытой жизни по ту сторону темных морей. Мысли о прошлом только болезненно кольнули его сердце, и он, оставив почтовую птицу в комнате, выбрался на козырек крыши через открытое окно.

Воздух пропитался влагой, плитки из колотого сланца блестели под его ногами, окропленные капельками утренней росы; солнце поднималось над горизонтом. Местные жители уже не спали – работа на полях подле маленького городка шла полным ходом. Ватари свысока видел женщин и мужчин, занятых сбором урожая средь широких гряд посаженных овощей.

Под грохот проезжающей мимо телеги с сеном Гёто присел на край крыши и попытался прочесть письмо. С первого раза суть послания показалась ему несколько спутанной, но перечитав текст в четвёртый раз, он смог полностью разобрать его смысл. Да, все шло как нельзя лучше, и теперь оставалось только рассказать об этом главнокомандующему Лукардо Доминики.

– Почему ты не спишь? – отвлек эльфа от раздумий знакомый голос. Тот повернулся: Присцилла сидела на подоконнике своей спальни, свесив ноги к мокрым сланцевым плитам. Её окно так же выходило на козырек крыши, а потому она легко повторила подвиг Ватари, составив ему компанию.

Эльф только поморщился, когда та присела рядом.

– Меня разбудил вестник, – вздохнув, он показал девушке письмо, будто бы совсем этого не желал. У неё от удивления округлились заспанные глаза.

– Что это? Весточка от твоего клана?

– Нет. Это гёто.

– Гёто? – глупо переспросила она как попугай. – Но как?

– А я разве не говорил? – на мгновение в Ватари вспыхнуло раздражение. – Когда мы были в О’нес, я отправил птицу на Острова с просьбой о помощи. Сообщил объединенным племенам, что у нас проблемы с магами, и, судя по письму, они выслали в нашу сторону несколько кораблей.

Вместо радости эльфийка только приуныла.

– Вообще-то, – её грустный взгляд устремился вдаль на поля. – С момента нашей встречи в О’нес мы так и не разговаривали.

Полукровка призадумался – все так и было. Они давно не оставались наедине. Рядом всегда ошивался то бард с его вечными россказнями, то Закарайя, неумело маскирующийся под чью-то бледную, молчаливую тень. И откуда они вообще взялись? Ватари эти личности нравились куда меньше, чем ныне покойная Орнелла. Она не вызывала у него отвращения.

– Знаю, прости, – слова, слетевшие с губ, пропитались гнилью. – Но и сейчас я не могу поговорить с тобой. Я должен идти.

– Куда? – апатия все сильнее давила на девушку. Кажется, теперь она уже ничему не удивлялась.

– Мне нужно встретиться с Лукардо Доминики, показать ему письмо. Гёто требуют, чтобы их встретил я и кто-то из главнокомандующих, иначе они не спустят якоря.

– Хочешь сказать, что ты собрался встречать корабли гёто один?

Неприятная пауза наэлектризовала воздух.

– Да.

– Я пойду с тобой! – эльфийка вдруг дернулась и схватила собеседника за руку. – Ты с ума сошел?! Ты ведь пришел за мной в О’нес не для того, чтобы потом оставить здесь одну?!

– Ты никуда не пойдешь. Точка, – парень грубо оттолкнул подругу от себя. – В письме сказано «прибыть с отрядом». Я не должен противиться их требованиям, а если я возьму тебя с собой, то придется тащить хвостом всю остальную армию!

Ватари сам не заметил, как повысил голос. Очередную вспышку раздражения сменил стыд, а вот на лице Присциллы застыл явный испуг. В её блестящих глазах одна мысль сменялась другой.

– Что с тобой? – голос прозвучал отстранённо и холодно.

Эльф поднялся на ноги, стараясь не встречаться с девушкой взглядом. К горлу вдруг начала подниматься тошнота.

– Прости, – даже повернувшись к собеседнице спиной, он чувствовал на себе испепеляющий взор. – После смерти Орнеллы многое изменилось. У меня было время на раздумья.

– Что же ты надумал, Ватари?

Он нашел в себе силы повернуться к эльфийке.

– Что я больше не хочу никого терять. В ту ночь, – парень запнулся. – В ту ночь, когда на нас напали разбойники, я не смог тебя защитить. Также я не смог защитить Орнеллу. Если я возьму тебя с собой, вероятность что все это повторится, очень высока. Даже с малым отрядом я не могу дать гарантии, что все пройдет без осложнений.

Присцилла поднялась на ноги.

– И поэтому ты хочешь пойти один, представляя себя ещё большей опасности?

– Да.

– Потому что не сможешь меня защитить?

– Да, – ещё раз кивнул Гёто.

– Ты думаешь, я не могу за себя постоять?

Вместо ответа неловкое молчание.

– Понятно, – девушка смахнула что-то со щеки. Возможно, это были слёзы. – Ладно, это твое дело, Ватари, делай что хочешь. Но прежде я могу тебя спросить?

– Спрашивай.

– В ночь нападения, в палатке, ты задал мне вопрос. Какой ответ ты хотел на него получить?

Эльф замер в оцепенении. Действительно, что он хотел услышать в тот раз? Ведь ядовитый вкус сомнений не покидал его с рассвета на похоронах Орнеллы. Старые раны не заживают со временем, а только медленно гниют под плотью незримо для остальных, и только ты чувствуешь, как «болезнь» разъедает твое нутро и душу, калеча рассудок.

Парень не побоялся ледяного взгляда Присциллы, потому сделал глубокий вздох и высказал то, о чем думал все последние дни.

– Я и сам не знаю ответа на этот вопрос, – он виновато склонил голову. – Но больше я не хочу никого терять. Я не переживу ещё одной утраты, – слова давались с трудом. – Мне жаль, что все так получилось. Прости.

Полукровка вернулся в свою комнату разбитым и жалким. Жалел он сам себя, а птица, засевшая на потолочной балке, вопросительно уставилась на него злыми глазенками. Ватари решился написать ответ и отвернулся от закрытого окна, в надежде, что девушка поняла его правильно. Он оставил её одну на крыше… Интересно, возненавидит ли она его теперь? Быть может. Эльф не хотел причинять ей боль, но это было ради её же безопасности. Он думал, лучше держаться поодаль на расстоянии, наблюдая за происходящим, нежели находиться рядом и подставить подругу под удар.

Гёто хотел искренне верить, что поступил правильно. Но то, как он это сделал, оставило в его душе неприятный осадок.

– Все будет хорошо, – вслух попытался успокоить он себя и черкнул первое слово на белом пергаменте.

* * *

Демиан проснулся в кровожадном настроении и довольный собой, а в его объятьях тихо посапывала Лоурен. Все прошло как нельзя лучше: за одну ночь он поигрался сразу с двумя шлюхами. Салазар, ныне носящий личину младшего брата, уже давно не испытывал ничего подобного, сладкого и бессовестного. Единственное, что ему досаждало, так это настоящий Демиан пленённый в глубинах своего же сознания. Он кричал, бился о стенки разума, звал на помощь, но его никто не слышал. Каково это, блуждать в совершенном одиночестве в кромешной темноте? Как бы Демиан ни старался, он не мог вернуть себе тело. Его время прошло, и настала эра Салазара, эра – которая запомнится людям своей жестокостью и безжалостным кровопролитием.

«Тебе не победить» – глухой голос Амона-младшего, подобный эху, тихо отозвался откуда-то из глубин сознания. Салазар мог только рассмеяться: подобное он слышал последние несколько дней, но воля Демиана слабела, а вместе с тем возрастала вероятность шанса, что и сам он скоро исчезнет.

Что же касалось Лоурен, то она заявилась в его комнату после игрищ с беловолосой северянкой, когда та уже ушла. Это стало для молодого мага настоящим сюрпризом, ведь он совсем не ожидал увидеть её на пороге. В этот момент парень лежал в кровати, закутавшись в покрывало, а на тумбе рядом догорала одинокая свеча.

– Зачем ты делаешь все это? – жалобно простонала девушка, застыв в дверях. – Зачем? Что я тебе сделала?

Салазар не видел её лица, сокрытого под капюшоном, но догадывался, что оно исказилось от душевных страданий – этого он и добивался. Его игра на эмоциях оказалась выше всяких похвал.

– Зачем ты пришла? – задал он прямой и грубый вопрос. – Ты хочешь снова меня окутать своей магией?

– Я просто хотела сказать, что ты дорог мне, – Лоурен зашла в комнату, закрыла дверь. – И что мне не стоило применять против тебя магию даже в благих намереньях.

– И?

– Ты сможешь простить меня?

– Простить? – притворное удивление Амона прозвучало как искреннее. – Почему я должен идти тебе на уступки?

– Потому что я пойду на все ради тебя.

Она села на край кровати, сняла капюшон, их губы встретились, и она осталась в объятьях Салазара до утра, а Демиан, запертый в потемках, безустанно нисходил на крик. Наверняка если бы у него имелись конечности, он бы стер их до костяшек в попытках выбраться из клетки-западни, но на деле все обстояло иначе. Сейчас Лоурен мирно дремала на плече Салазара и совсем не подозревала о его намереньях. Ведь он мог убить её прямо сейчас, полюбоваться внутренностями, посмотреть как она дергается в предсмертных конвульсиях с выпотрошенным животом, и все же Амон решился оставить девушку в живых. По его мнению, любой маг, даже не знающий десятой части азов, был дороже и опаснее сотни опытных солдат. Время смерти Лоурен ещё не пришло – сладкое всегда оставляют напоследок.

За створчатым окном играли солнечные лучи, внизу на первом этаже слышались голоса. Салазар думал было натянуть на себя штаны, пока его подруга не проснулась, но тут в дверь постучали:

– Демиан! – от громкого восклика эльфийки, наверное, переполошился весь постоялый двор. Обнажённая Лоурен подпрыгнула на кровати с ужасом в глазах, натягивая на себя одеяло. – Лукардо рвет и мечет! Вся армия собралась у порога этого захолустья!

Мужчина даже слова произнести не успел – Прицилла бесцеремонно шагнула внутрь во всем своем обмундировании и оружием на поясе.

– Избавьте меня от подробностей, – поморщилась она, не скрывая недовольства. Её жесткий взгляд застыл на испуганной дочери графа, а уши вздернулись как у насторожившейся рыси. – Лукардо Доминики очень хочет видеть вас двоих. Не знаю, почему я вдруг согласилась на роль посыльного, но, по-моему, я сделала это зря.

Быстрый топот ног по деревянному полу показал, что эльфийка задерживаться здесь не желала. Демиан тут же принялся зашнуровывать штаны, Лоурен молча надевала платье. Волосы девушки были взъерошены подобно гриве дикого льва, но зато как красивы! Маг не скрывал своей улыбки – все-таки его подруга обладала очень привлекательной внешностью и фигурой. Жаль только, что он воспринимал её как бездушный кусок мяса. Не более того. Кукла или игрушка? Амону не был интересен ответ на этот вопрос.

– Доброе утро, рыцарь-командор! – обратился Салазар к Лукардо, спускаясь с лестницы. Утро – однако, до полудня рукой подать.

Мужчина отвесил еле заметный поклон, плотно сжав губы. Покрытое морщинами лицо явно сковывал гнев, от доспехов отражалось солнце. За ним, казалось, столпился целый легион, заполонивший сельскую дорогу от края до края, а также эльфы-полукровки с татуированным бардом. Похоже, все они плохо переносили похмелье, если судить по их безжизненным лицам.

– Вы сбежали ночью, не сказав никому ни слова, – с упреком произнес рыцарь. – Демиан, ты в своем уме?! Скажи спасибо этому парню, – Лукардо с чувством ударил узкоглазого эльфа по спине, заставив его выйти вперед. Вроде бы его звали Ватари. – Он прибыл в лагерь раньше, чем мы принялись за поиски!

Салазар продолжал улыбаться, наслаждаясь хорошим настроением, хоть ему и не понравился тон воина. Ничто так не расслабляет лучше ночи, чем ночь, проведенная в объятьях шлюхи.

– Мне сказали, что ты хотел нас видеть, – умело перевел маг тему. За его спиной замерла Лоурен, в недоумении осматриваясь вокруг ещё заспанными глазами. Создавалось ощущение, что её мутило после вечернего пьянства так же, как и остальных. – Есть какие-либо новости помимо твоего безрадостного настроения?

– Вообще-то да, – серьезно пророкотал Доминики – злоба ещё до конца не отпустила его. – Наши планы сильно изменились.

– Мы меняем маршрут?

– Нет, все гораздо сложнее.

Суровый взгляд мужчины-воителя упал на полукровку Ватари. Тот заговорил:

– Когда мы были в О’нес, я отправил птицу на Острова гёто, – его робкие слова заглушал гул множества солдат. – Они выслали несколько кораблей с войсками к нам в поддержку. – Парень протянул Демиану пергамент с черно-белыми закорючками. – Здесь сказано, что я должен их встретить на северно-западной стороне берегов Берселии с кем-то из представителей армии. Также они хотят, чтобы я пришел в сопровождении небольшого отряда. Они в курсе, что в Империи Виллион начались беспокойные времена. Племена гёто решили выйти из нейтралитета и поддержать права на трон последнего из рода Амон.

– Немного неожиданно, – Салазар действительно не думал, что услышит нечто подобное. Он всегда недолюбливал ускоглазых иноземцев.

– Я хочу сказать, – латная перчатка Лукардо легла на плечо эльфа. – Этот паренек оказал Северу неоценимую услугу. Задумайся, Демиан, гёто среагировали на просьбу о помощи скорее, чем хозяева соседних земель! Я уже сомневаюсь, что они вообще поддержат нас, но с людьми гёто у нас есть все шансы на победу. Я слышал, что их воины обладают ловкостью кошек, а их оружие острее и быстрее любого из наших клинков.

– И что теперь? – задала Лоурен Додзеро вполне логичный вопрос, постепенно обретая силу голоса.

– Мне неприятно говорить об этом, но мы уходим.

– Кто «мы»? – не понял Лже-Демиан.

– Мы, – Доминики переглянулся с выродком из гёто. – Я забираю своих лучших воинов, и мы выдвигаемся на северо-запад.

– Но это же в другую сторону, – возразила магесса. – Пройти до северо-западных берегов – все равно вернуться в графство моего отца!

– У нас нет другого выхода. Время поджимает. Мы уходим сейчас же, – мужчина тяжело втянул воздух через ноздри, будто прибывая в раздумьях. – Демиан, я оставляю тебя за главного. Ты поведешь армию дальше на северо-восток к Ортогу, остановишься на самой его границе, там, на возвышенности, где равнина заканчивается отвесной скалой, и будешь ждать встречи с графом Кристофом. Место сбора уже заранее оговорено – граф прибудет туда со своей армией меньше чем через неделю. Вы должны добраться до границ Ортога раньше, чем он. Это понятно? Дальше командование на себя возьмет милорд Кристоф.

Несколько долгих секунд Салазар не мог выдавить из себя ни звука. Он буквально потерял дар речи – все складывалось куда лучше, чем он себе представлял! Ему не пришлось никого убивать! Страж-рыцарь и его свита покидали армию по собственной воле. Изначально маг планировал убивать одного за другим, чтобы те не мешали исполнению его планов, но птица удачи сидела у него на плече – благодаря полукровке из гёто он обрел власть раньше положенных сроков. Игра становилась все интереснее.

– Я не подведу Империю, – прижав кулак к груди, Демиан склонил голову. – Для меня большая честь перенять на себя командование, – его лицо сделалось скорбным, но в душе он ликовал и смеялся. – И я сделаю все, чтобы вернуть землям Берселии прежнее величие.

– Надеюсь, все это не напрасно.

Лукардо отошел от крыльца, оседлал коня. Гремя доспехами, из толпы к нему подъехала тяжелая кавалерия – сопровождающая свита. Их кони были перегружены баулами с припасами и буквально ломились под их тяжестью. Ватари оседлал одну из лошадей, что привезли прошлым вечером к постоялому двору, имея за плечами всего лишь дорожную сумку.

– А Де’Лин случаем не с вами отправляется? – вдруг опешил Салазар, не отыскав в толпе и среди всадников остроухую девчонку. Он не мог её далеко отпустить только по одной причине – она носила амулет. В этой безобидной на вид побрякушке таилась великая сила, не то дар, не то проклятье, но эльфийка не обладала магией, а потому сила древнего талисмана была ей неведома, так же как и способы выпустить наружу, то, что томилось внутри.

Рыцарь-командор оглянулся через плечо, огибая скопище стоящих поодаль мечников.

– Нет! Де’Лин остается в твоих рядах!

Вереница грозных воинов покинула поселение за считанные секунды. Когда солдаты проводили всадников взглядом, их разговоры заметно притихли. Вооруженный легион ждал слов нового главаря, а жители маленького городка, спрятавшиеся по домам – их скорого ухода.

Демиан поднялся обратно на крыльцо и взмахнул руками, привлекая внимание. Теперь он улыбался ещё шире.

– Выдвигаемся! – окликнул он армию. Свою армию. – К вечеру нас ждет городок под названием Моббертонг! Если есть желающие сходить в увольнительную после наступления темноты, то сегодня – ваш шанс!

Солдаты зарукоплескали. Их довольные возгласы прокатились волной от начала столпотворения до конца. И все бы ничего, но, даже с крыльца, Салазар не мог разглядеть среди воинов остроухую эльфийку, и это мало-помалу начинало действовать ему на нервы.

Хотя, куда она могла деться? Ведь у них одна цель – добраться до Ортога; до города, где все ещё билось черное сердце врага.

Глава 8 Свет союзных огней

Дни в пути проходили незаметно. Мы двигались прежним маршрутом, не меняя курса, и объезжали встречавшиеся на пути города в поисках новых рекрутов. Иногда я мысленно вопрошала: кто-нибудь из ныне живущих хоть раз видел Демиана таким счастливым? Казалось, будто он был только рад отсутствию Лукардо – ядовитая ухмылка не слазила с его лица даже во время сна. Я знала, он точно что-то замышлял, и мне это не нравилось, точно так же как его вдумчивый и хитрый взгляд. Мне вообще не нравилось находиться в поле зрения этого человека, но я не могла оставлять Лоурен без присмотра, ведь она так щедро платила мне золотом по наступлению сумерек. Её планы раскрыть личину имперского отпрыска были не более чем девичьим капризом. Она почему-то слепо верила в то, что место её любовничка занял кто-то другой, однако с каждым новым днем моя вера в это угасала. Как бы девушка ни пыталась выставить близость с Амоном за обманный маневр, я пропускала ее откровения мимо ушей.

После ухода Ватари меня охватила тоска. Без него наша компания стала совсем маленькой. Эльф ушел, но вместо него в наше спевшееся трио влилась долгожданная гармония. Больше не было того странного напряжения в разговорах, которое сопровождало нас от самого города О’нес. Мы миновали Моббертонг, ещё несколько городов, собрали около сотни завербованных новобранцев и за считанные дни добрались до границ Великого Ортога. Громадные башни замка и крепостных стен возвышались над лесом, разверзая вдали ровную границу между землей и ало-красным небом на горизонте. Я стояла на утесе отвесной скалы, размышляя, имело ли смысл проделывать столь долгий путь к месту, где мне хотелось находиться меньше всего на свете? Стоила ли смерть Орнеллы и Амидэ достижения этой цели? Нужно ли было возвращаться сюда? Да, меня вела в столицу месть за друга, но какова цена этой мести, если в погоне за ней погибали те, кто мне дорог? В отсутствие Ватари меня поглотило отчуждение и чувство безразличия ко всему, уныние. Он казался мне совсем другим, но, в конечном счете, просто оставил меня одну, как и потерявшийся где-то Аэдан. Дракон никогда не покидал меня так надолго. Я уже начинала думать, что он больше не вернется, а его прощальным подарком, как камень, висел на шее эльфийский амулет.

В центре мятежного лагеря средь шатров и палаток образовалась «точка сбора», полукругом на поляне выстроились шатры главных чинов. Семейный герб каждого мелкого графства, воткнутый в землю, отличался от других цветом и изображенными на них зверями. Пользуясь недолгим отъездом Лукардо, Демиан сказал, что расположит лагерь «тактически правильно». Так он и сделал, указывая всем и каждому, куда приткнуться. Слева от палаток главнокомандующих устроились вольные мятежники, не обученные мужчины и женщины из безымянных деревень, а справа – опытные воины, подаренные мятежу от графских домов. Мы же оказались вдали от отвесного склона под кронами высоких деревьев, по соседству с общей кухней, где Закарайя умудрялся помогать местным поварам, заменив тем самым позабытого всеми эльфа Виева.

Шел второй день нашей стоянки у границ Ортога – армия графа Кристофа не торопилась к месту встречи. Также к нам не торопились и патрульные отряды из столицы. Имперский тракт пустовал: ни путников, ни воинов. Ближние земли города словно вымерли, и даже одинокие фермы, когда-то славившиеся своим зерном, теперь превратились заброшенные захолустья. Мельницы стояли без дела, никто не следил за заросшими полями – чем ближе мы подходили к землям Ортога, тем меньше все вокруг напоминало окрестности некогда могущественной державы. Местное хозяйство пришло в упадок, но кого стоило винить в этой беде? Разгоревшуюся войну с Песком или нового безответственного властителя?

Я сидела возле потухшего костра над дымящимися угольками, закутавшись в шерстяную накидку. Третье утро на пограничных землях выдалось на удивление холодным, а небо заволокло серым полотном. Большая часть солдат ещё пребывала в царстве снов, но вдалеке за остроугольными шатрами уже слышался звонкий лязг мечей тренирующихся воинов. За моей спиной в палатке продолжал храпеть бард, размеренно и невыносимо громко. Наверное, это меня и разбудило. Я проснулась ещё затемно, однако Заку поднялся раньше меня. Его не было в палатке и даже у костра. Я старалась оживить потухший очаг, когда вылезла на улицу, но у меня ничего не вышло. Хотелось спать, уши мерзли от ветра – утес продувался со всех сторон. Казалось, вот-вот пойдет дождь.

Закарайя появился, лишь когда я оставила попытки разжечь пламя и просто ковырялась палкой в углях. Неизвестно, где он раздобыл новую одежду и дорожный теплый плащ. В руках парень держал сумку.

Я искоса посмотрела на него.

– Только не говори мне, что ты тоже уходишь.

– Ухожу, – полукровка присел возле палатки и начал ворошить свои пожитки. Послышался тяжелый вздох. – Но в отличие от Ватари я могу взять тебя с собой.

– И куда ты собрался? – меня вдруг пронял озноб, но не от холода.

– В Ортог.

– Ортог? – сомнение отразилось в голосе сильнее, чем испуг. – Зачем?

– Мне нужны травы, которые в это время года уже не найти, но Ортог большой город. Я уверен, там должны быть аптечные лавки, – его сумка с щелчком захлопнулась. – Ну, или алхимические.

– Стой, ты алхимик?

Заку улыбнулся, словно хвастаясь.

– Когда настоящий Тулий был жив, я не отказывал себе в чтении, ведь двери его библиотеки всегда были открыты.

– И зачем тебе все это понадобилось?

– Понимаешь, – он подсел ко мне на поваленное бревно. – Чем больше я провожу времени с солдатами, тем меньше мне хочется участвовать в предстоящем сражении. Какой из меня воин? Пушечное мясо. В битве с громилой Лже-Тулия я орудовал кухонным ножом! Это не по мне. Уж лучше я буду спасать жизни раненым, чем полезу в бой. Не хочу, чтобы кто-то умирал на моих глазах. Каждый воин имеет право на второй шанс.

Храп барда сбил меня с мысли.

– Ты точно знаешь, что тебе нужно из трав?

– Да, – эльф задумался. – Ещё нужно будет раздобыть ингредиенты для бомб из радужной соли.

– Путешествие в город – это опасная затея, – первая капля дождя упала мне на нос. – Как я могу пойти туда с тобой, если меня повсюду разыскивают? Тем более… Там Джованни. Если он узнает, что я в городе – жди беды.

На мои страхи Закарайя только отмахнулся.

– Натянешь шапку на уши, и никто тебя не узнает, – собеседник вновь залез в сумку и достал оттуда что-то напоминающее черный шерстяной носок. – Надень это.

Я последовала его совету, надела. Голове стало тепло, но уши неприятно закололо. Я не любила шерстяные вещи.

– Спасибо, – я постаралась улыбнуться. – Но твой план подобен безумию.

– Так ты со мной или нет?

– Конечно, с тобой, – тут и думать нечего.

– Тогда собирайся, – полукровка положил на землю сумку, поднялся. – Мы пойдем налегке без лошадей и доспехов, чтобы не привлекать внимания людей и стражи. Единственное, что ты можешь взять, это оружие. Лучше всего – кинжал.

– Смотрю, ты долго думал над этим походом, – я тоже поднялась с места, но не скинула теплую накидку с плеч. – Правда же? Наверное, с самого отъезда из О’нес.

– Ну а как ты думала? – в платке послышалось шевеление, Заку понизил голос. – Я что, дурак лезть в город неподготовленным, где правила игры устанавливает маг-некромант?

– Тогда вам нужно быть вдвойне осторожными.

Мы с другом одновременно обернулись на голос. Демиан – кто же ещё. Мужчина стоял в нескольких шагах от нас, прислонившись к дереву. И как мы могли не заметить его? Металлические детали доспеха должны греметь при ходьбе. Надменная ухмылка мужчины будто бы превратилась в глиняную маску, а голубые глаза смотрели куда-то сквозь.

– Это похвально, что ты хочешь быть лекарем на поле битвы, – обратился тот к полукровке. – Но воин из тебя тоже неплохой. Хоть я и не люблю таких как ты, людей твоей крови, однако ты можешь сдерживать натиск врага. Это мне нравится. Если бы того великана в О’нес не окутывала магия, твой удар пришелся бы ему точно в шею.

Мгновение мы смотрели с эльфом друг на друга, не зная, как ответить человеку, который все это время подслушивал наш разговор. Мой взгляд метался с Заку на Демиана – что-то во всем этом было ненормально. Я чувствовала подвох.

– Доброе утро, милорд, – попытка изобразить вежливость увенчалась успехом.

Амон все же раскусил меня, но рассмеялся.

– Оставим приветствия. Если вы хотите уйти, то уходите сейчас пока не разыгралась буря. У меня к вам будет ещё одно попутное задание.

– И что же это?

– Соберите побольше информации о городе и сторожевых башнях. Разузнайте, кто теперь командует городской стражей, сколько дозорных патрулей на крепостных стенах. Любая деталь, даже незначительная, может стать решающей при захвате столицы.

– Не обещаем, – безжизненно пробормотал Закарайя. Тоном своим он дал понять, что не желает продолжать разговор. – Мы уходим только за ингредиентами. Сидеть в городе и наблюдать за врагом не наша работа.

Демиан учтиво кивнул. Его взгляд, полыхнувший пламенем, заставил меня отшагнуть назад, но больше мужчина не проронил ни слова. Мы с Заку быстро позавтракали похлебкой, наполнили фляги с водой, собрались и выдвинулись в путь. Уж лучше моросящий дождь, чем духота – в шапке холод не ощущался. Трава шуршала под ногами. Спускаясь вниз по склону, эльф-полукровка казался ещё молчаливее и угрюмее, чем обычно, и я догадывалась почему.

– Он наблюдает за нами, да?

– У деревьев, – почти одними губами произнес друг.

Я мельком глянула – силуэт стоял неподвижно чуть поодаль от палаток лагеря, скрываясь в тени. Взгляд мужчины прожигал дыру в моей спине. Демиан внимательно наблюдал, как мы уходим, скрестив руки на груди, и мне от этого зрелища становилось не по себе. Тут Заку застыл столбом посреди дороги, я налетела на него и чуть не сбила с ног.

– Ты чего?!

Парень снял капюшон и распустил черные волосы, завязанные в хвост на затылке.

– Бред какой-то, – помотал он головой, разговаривая, словно сам с собой. – Здесь что-то не вяжется.

– Что случилось?

Мы двинулись дальше, а серые тучи над головами превратились в черноту. В пору было зажечь факел.

– Демиан сказал, что я хороший воин, но он не мог видеть, как в самом начале боя я парировал удар громилы и попытался вогнать нож в его шею.

– Почему нет?

– Потому что в это время Демиан был в отключке от полученного ранения, а магичка оттаскивала его к книжным шкафам.

Раскат грома раздался очень некстати. От него чуть не заложило уши. Как в страшной истории я снова оглянулась на лагерь, но вместо Демиана я увидела нечто огромное с горящими в темноте зелеными глазами.

* * *

Грегору определенно нравилась новая миссия. Кормили добротно, ноги были в тепле, а главная цель – Демиан Амон – всегда крутился где-то на виду. Особенно сильно воина забавляли новобранцы, не умеющие обращаться с оружием. И кто сказал, что армия мятежников опасна? Чушь. Казалось, неумелые идиоты перебьют друг друга раньше, чем успеют взглянуть в обезображенное лицо врага.

– Что вы делаете? – поинтересовался Грегор, устало приложив ладонь ко лбу. Скрежет бьющейся стали жестко прервал его размышления.

Мальчишки, им не было и семнадцати лет, в смятении опустили мечи. Один еле стоял на ногах под тяжестью металлической кирасы, а второй, Дугары ему в помощь, держался обеими руками за гарду, а не за рукоять.

– Мы тренируемся, – гордо ответил парень в кирасе, и кожаный шлем съехал ему на глаза. – И скоро станем самыми лучшими воинами!

– Да ну? – наемник поднялся с деревянного ящика, внушив мальчишкам страх. Они ему в пупок дышали. – Вернулись бы вы домой, парни. К семье, к родителям. Зачем вам воевать? Загубите свои ничтожные душонки.

– Но мы не можем, – второй, что неправильно держал меч, стерпел на себе осуждающий взор двухметрового исполина. – Наши дома сожжены, мать погибла, а отца забрали люди лорда Джованни на войну с Песком.

– Так вы братья?

– Да, и нам некуда возвращаться, – парни тоскливо переглянулись. – И мы искренне верим, что когда вернем трон семье Амон, наступит долгожданный мир.

«Не наступит», – хотел сказать наемник, но потом одумался. Может, где-то лорд и перегибал планку своей жестокости, но зато хорошо платил тем, кто служит под его началом. Его это вполне устраивало.

– Ладно, парни, – Грегор замялся, сомневаясь, правильно ли хочет поступить. – Чтобы вы не убились раньше положенного срока, я покажу вам пару приемов.

– Правда?! – в лицах мальчишек засияла радость. – Вы научите нас боевым искусствам?!

– Да, – хмыкнул наемник, а затем мысленно добавил: «Все равно вас ничто уже не спасет».

– Я Гейб! – восторженно представился мальчишка в кирасе, подобранной не по размеру.

– А я Флоренц, – кивнул второй.

* * *

Морокеи Ортакор недолюбливал гадалку Миури с самого детства. Уже тогда она казалась ему невозможно старой и дряхлой. От неё пахло смертью, но та так и не приходила по её душу. Стеклянный глаз старухи будто отпугивал все, что могло её убить. Он метался по глазнице непроизвольно и совершенно неестественно, повергая в замешательство каждого, кому «повезло» столкнуться с ней. Кожа гадалки обвисла, покрылась старческими пятнами. Одетая в широкий необъятный балахон, она могла бы сойти за монашку, если бы не была такой страшной, а седые волосы – менее сальными. Рядом с этой женщиной никто не мог вздохнуть спокойно – она держала всех в напряжении одним своим диковатым видом.

Даже сейчас все взгляды были прикованы к старухе. Морокеи выехал из города с небольшой горсткой телохранителей, и те, то и дело, перешёптывались между собой, не отрывая глаз от спины необычной спутницы. Что ж, молодой Ортакор всегда говорил отцу, что нужно отдать Миури в цирк уродов, однако тот держался за неё как за собственную мать. «Она видит будущее» – говорил он, – «Она поможет избежать нам множества бед». Кто-то даже верил, что дряхлая женщина – настоящая ведьма, но Морокеи-то знал, что никакой магией она не обладала. Она была лишь ученой травницей, лекарем, возможно, могла предсказывать погоду, но была ли она магом? Нет, никогда.

Молодой Ортакор вел своего коня впереди, наслаждаясь блеском новых доспехов, изготовленных по приказу отца. Над его головой сияло солнце, небо заливалось синевой; за Морокеи и его всадниками шлейфом тянулась дорожная пыль, расплываясь позади подобно туману. Парень любил жару, несмотря на сухой воздух, ведь он – сын Юга и самого могущественного человека в землях Силвании. Он отправлялся на войну.

Мерзкий смех Миури сквозь сомкнутые зубы, если таковые имелись, заставил юношу обернуться. Потрескавшиеся губы старухи растянулись в улыбке от уха до уха, но остальное её лицо скрывал белый капюшон дорожной мантии. Быть может, это было к лучшему. Кто знал, в какую сторону сейчас смотрят её жуткие глаза?

Остроконечная стрела впилась в землю прямо возле копыт ездового коня. Тот встал на дыбы, громко заржав. Морра даже не успел ничего толком понять, как вдруг оказался на земле, придавленный тяжестью собственных доспехов. Свет солнца скрылся за поднявшийся пылью, где-то сбоку началась суматоха, послышался топот ног и лязг расчехленных мечей, сопровождающийся под непрекращающееся ржание испуганного коня.

– Что у нас здесь? – голос скорее насмехающийся, чем угрожающий. Говорила женщина.

Кто-то из сопровождающей свиты ловко помог молодому Ортакору подняться на ноги. Тот смог удержать равновесие, но взор его замылил песок. Глаза предательски заслезились – он не мог разглядеть возникших на дороге всадников, преградивших путь. Бандиты? Наемники? Не похоже – те и другие нападают сразу и без разговоров.

– Малыш Морра, это ты? – женский смех слился с мужским многоголосным гоготом. – До сих пор не умеешь держаться в седле?

Смех незнакомцев поддержала старуха, рассмеявшись во всю глотку. Юноше пришлось снять латную перчатку, чтобы протереть глаза. Свита из десятка телохранителей стеной встала за его спиной, но почему-то их клинки вновь вернулись в ножны.

Почему?

Морокеи убрал грязь с лица, проморгался, пришел в себя. Свободной рукой он инстинктивно потянулся к рукояти меча.

– Женевьева, – раздраженно зашипел парень, наконец, вспомнив ее голос. Рыжеволосая, властная, в тяжелой кольчуге и луком в руках, женщина возглавляла Силванских патрульных и глядела на него тем же волчьим взором, как раньше при дворе. Кудри воительницы в свете солнца напоминали огонь, но лицо её заметно постарело – время не щадило женщину, чего нельзя было сказать о мерзкой гадалке, до сих пор хихикающей где-то позади.

– Куда направляешься, мальчик? – гневно и жестко вопросила стражница тоном матери, требующей объяснений от провинившегося сына.

– Я имею права не говорить тебе, Женевьева.

– Как твой регент я требую немедленного ответа, – ещё строже пророкотала та.

– Ты была моим регентом, когда я был подростком, а отец странствовал по морям! Я уже давно не ребенок!

– Не смеши меня, мальчик, – глаза воительницы, холодные, как лед, превратились в узкие щелки. – Я уверена, ты даже не поймешь, что делать с наклюкавшейся дочерью фермера, если она тебе попадется, – патрульные южных земель снова загоготали, поддерживая предводительницу. – Поэтому, Морра, не дерзи, и отвечай на мои вопросы.

– Отец отправил юношу на войну с захватчиками Севера, миледи, – старуха Миури выехала на черной кобыле вперед и отвесила поклон стражникам, не оголяя седой головы. Голос её звучал как скрипучая дверь, из-за сквозняка качающаяся на петлях. – Мы направляемся к истоку реки Шогл, где нас уже дожидается армия, готовая отправиться в путь через пролив Ладла. Мы должны добраться туда к сегодняшнему закату.

Лицо женщины вместо понимания только погрубело – брови её сначала взлетели вверх, а затем грозно сошлись над переносицей.

– Алвор что, впал в слабоумие? – процедила она сквозь сжатые зубы. – Мальчик слишком молод, чтобы воевать, тем более неопытен и глуп.

Глуп. Глуп.

Морокеи хотел прямо сейчас лишить рыжую потаскуху головы, не теряя времени на раздумья. Гнев разрывал его изнутри, по телу побежала дрожь, а в голове вертелся лишь один вопрос: «почему они недооценивают меня?!». Ведь Морокеи уже отпраздновал свое совершеннолетие. Он считал себя взрослым мужчиной последние две зимы, но все при дворе почему-то до сих пор считали его неразумным ребенком. Парень хорошо владел боевыми искусствами, мог сам себя защитить от подосланных наемников, не прибегая к помощи приставленных шевалье… Он мог бы уже занять трон отца, если бы ему позволили! Однако в глазах других он оставался беспечным тринадцатилетним мальчишкой, который даже не знал с какой стороной правильно держать меч.

– Это ничего не меняет! – возразил Морра, взмахнув рукой. Ненависть к Женевьеве словно окрыляла его и придавала сил. – Я отправляюсь на Север, нравится вам это или нет! Так решил мой отец! Если попытаетесь остановить меня, то сразу же отправитесь на гильотину! Это мое последнее слово!

Последовала пауза. Юный Ортакор еле сдерживал смех – железная дева воззрела на него как испуганная сова, казалось, потеряв дар речи от подобной дерзости. Морокеи чувствовал, что победил в этом разговоре.

– Никто не собирался останавливать тебя, Морра, – после недолгого молчания заключила женщина, морщины разгладились на её лице. – Мы отправимся на Север вместе с тобой. Это мое последнее слово. – Всадники Женевьевы послушно развернули коней в обратную сторону, вновь подняв дорожную пыль. – Я не позволю умереть единственному сыну Юга на чужой земле. Это – мой долг.

«Мне не нужна ещё одна нянька!» – подумал про себя Морокеи, но произносить не стал – ком вдруг застрял в горле от жуткого взгляда Миури. Один из глаз гадалки точно смотрел ему прямо в душу. Но, может, оно и к лучшему? Лишние люди на войне не помещают, тем более, если есть шанс придать Женевьеву смерти на поле боя.

Морра залез на угомонившегося скакуна, его свита поступила также. Времени оставалось мало, чтобы добраться до реки Шогл к назначенному сроку. Юноша вновь ехал впереди, наслаждаясь ясной погодой, но теперь за ним хвостом плелась не только старуха, но и рыжеволосая воительница. Это раздражало – Морокеи желал смерти и той, и другой, и искренне надеялся, что Север примет их в свои объятья.

* * *

Порыв ветра прошелся по зарослям боярышника, раскинувшимся по обе стороны дороги. Ливень все не прекращался, вода затекала под рубаху и камзол, намокший плащ давил на плечи. Хаку медленно шагал по размытой лесной тропе, подставляя холодным каплям лицо – промокнуть сильнее он уже не мог, даже свались в колодец. Куда торопиться? До ближайшего поселения, судя по намокшей карте, оставалось ещё несколько часов пути. Он брел по грязи, понимая, что его поиски могут значительно затянуться. Никто не знал, где сейчас Присцилла. Люди довольствовались слухами, которые сами и придумали. Единственная зацепка, которая была у юноши – это город О’нес. Поговаривали, что эльфы затеяли там мятеж, вследствие чего город чуть не сгорел дотла. Подобный беспредел был в духе Присциллы. Если кто-то и мог оставлять после городов руины – то это она. Насколько помнил Хаку, его подруга с самого детства доставляла землям Берселии огромные неприятности, будь то нападения на торговые караваны или сожжения деревень. Она всегда действовала поперек закона, наносила удар и исчезала в тени. Её люди, безродные бандиты, всегда безоговорочно выполняли отданные приказы. Они души не чаяли в девчонке, так как она олицетворяла все, во что они верили.

Монотонный стук капель по листве заглушил другой внезапно появившийся звук – торопливый топот копыт и металлический звон. Всадники, коих было не много, вывернули на тропу из-за поникшего дуба. На лицах мужчин отражалась усталость, по щекам их стекала дождевая вода. Хаку представлял, насколько тяжело им было в железных сбруях под названием доспехи. Казалось, будто они куда-то очень торопились, но юноша не стал терять выпавшего на его долю шанса.

– Постойте! Остановитесь! – он выбежал на середину дороги и замахал руками, преграждая им путь. – Прошу вас!

В самый последний момент лошади всадников замедлили свой ход, чуть не задавив мальчишку. Молчаливые воины выглядели внушительно, грозно. Наверняка они служили какому-нибудь высокопоставленному господину голубых кровей – об этом говорил герб-медуза на отсыревших робах. Рыцари были вооружены, по бездушным глазам видно – опытные бойцы, закалённые в сражениях. Они смотрели на Хаку так, словно вот-вот могли обнажить мечи.

– Чего ты хочешь, путник? – заговорил мужчина, что ехал во главе эскорта. Он был явно старше остальных, как по возрасту, так и по званию.

– Я ищу подругу, – запинаясь, пробормотал паренек, нервно перебирая пальцами. – Её зовут Присцилла Де’Лин. Вы знаете, что случилось в городе О’нес? Вы едете с той стороны?

Вместо ответа глава отряда кивнул кому-то из своих товарищей, после чего вперед неспешно выехал худощавый воин на черном коне, чью голову закрывал капюшон. За спиной его торчал лук и стрелы. Этот тип очень сильно отличался от остальных всадников телосложением и ростом.

Важная персона, должно быть? Раз уж его сопровождает такая грозная свита.

– Зачем тебе Де’Лин? – грозно потребовал ответа незнакомец. По-видимому, он не собирался тратить много времени на разговоры, однако по интонации путешественника стало совершенно ясно – Присцилла для него не призрак из застольных баек. От этого у Хаку поджались колени.

– Я её друг, но наши пути разошлись, – голос парня вдруг задрожал, стоило ему увидеть непривычные раскосые глаза из-под капюшона. – Я хочу найти её. Вы что-то ведь знаете, так? Вы знаете, где она?

– Ватари, время не ждет, – конь главы эскорта подтвердил слова хозяина резким ударом копыта по грязи. Всадники медленно двинулись в путь, оставив Хаку с лучником наедине – ждать отстающих они не собирались.

– Я заплачу за любые сведенья! – взмолился юноша, перекрикивая дождь.

– Мне не нужны деньги, – незнакомец и договорить не успел, как его конь побрел вслед за свитой, утопая копытами в грязи.

– Но я просто обязан найти её! Мы знакомы с детства!

Опешив, всадник вдруг натянул повод на себя и обернулся:

– Хаку?

Юноша никак не ожидал такой реакции, вздрогнул – раскосые глаза светились недоверием и неприязнью больше, чем заинтересованностью.

– Откуда ты знаешь мое имя?

Окинув резвым взглядом удаляющихся рыцарей, незнакомец затараторил так быстро, что слова начали сливаться в еле понятные фразы с ощутимой долей акцента.

– У меня нет времени для разговоров, парень, и выяснять, кто ты есть на самом деле. Так что запрыгивай, – он кивнул себе за спину. – Поговорим в пути. Если попытаешься прикончить меня, то с тебя снимут голову. Все понял? Без шуток.

– Без шуток! – не раздумывая, юноша взобрался на коня. Уж лучше в седле, чем пешком и по грязи. Хаку был искренне рад такому невероятному стечению обстоятельств, но рыцари молча буравили его злобными взглядами, не одобряя решения товарища. Парень, названный Ватари, вел своего коня позади всех, и только когда воины перестали поглядывать в его сторону, тот принялся задавать вопросы.

Оказывается, Ватари был не человеком, а эльфом! И более того, он действительно знал Присциллу! Эльф-полукровка поведал юноше обо всем, начиная со встречи у лагеря эльфов и заканчивая восстанием рабов в городе О’нес. Судя по его рассказам, у Де’Лин действительно отрасли уши, но это не помешало ей вести привычный образ жизни, приносящий Берселии проблемы. Единственное, чего так и не услышал Хаку – это россказней о могучем драконе, который истреблял целые поселения. Где же сейчас Аэдан?

– А теперь, парень, давай разберемся с тобой, – суровый тон нового знакомого заставил паренька дернуться на месте как от внезапного тычка. – Если ты действительно тот, за кого ты себя выдаешь, то ты должен быть мертв.

– С какой это стати?

Эльф глянул на него через плечо и указал на шею:

– Тебе перерезали глотку. Я увидел твой шрам и подумал, что ты, возможно, и есть тот самый Хаку.

Парень инстинктивно потянулся замерзшей рукой к уродливому увечью. Что-то в словах лучника заставило его задуматься. Он не помнил, как получил эту рану. Не помнил ничего, что случилось после захвата столицы. Однако в его теле все ещё билась жизнь, а это значило, что он не должен отказываться от выбранного пути.

– Нет, я живой, – твердо заявил юноша, будто доказывая самому себе. – А раз я живой, значит, меня никто не убил.

– Интересно, что скажет Присцилла, когда вы встретитесь, – под нос пробормотал себе эльф. – Честно говоря, я еще слабо верю, что ты настоящий Хаку, ведь Де’Лин твердо уверенна, что тебя нет в живых.

– Вы сейчас направляетесь к ней?

– Нет, у нас есть более важные дела. Я высажу тебя в ближайшей деревушке и возможно, потом подберу на обратном пути. С нами ты далеко не поедешь.

Странный звук впереди заставил Хаку отказаться от вертевшейся на языке фразы. Всадники вдруг встали как вкопанные и уставились вдаль.

– Что…? – лишь успел произнести кто-то из стражи, прежде чем мужчина, ехавший впереди, звеня доспехами, безвольно свалился с лошади. Из него торчало оперение стрелы, вошедшей прямо в глаз. Шлем слетел с его головы.

Мгновение, и на фоне дождливого неба также беззвучно взмыл еще десяток остроконечных стрел, образующий смертоносную арку над дорогой. Все произошло слишком быстро: Хаку смотрел на приближающуюся погибель не в силах отвести взгляда, но тут что-то столкнуло его с лошади прямиком в зябкую грязь. От сильной боли помутился разум – затылком он ударился о что-то твердое. Несколько долгих секунд юноша боролся с нависшим над ним забвеньем, и все-таки, благодаря силе воли, победил, открыв глаза.

Но увиденное сквозь пелену тумана оказалось страшнее забвения. Битва, в которой так жаждал поучаствовать Хаку, уже успела закончиться. Кругом валялись окровавленные тела рыцарей, запачканные грязью, и проткнутые стрелами лошади. Все, кто ехал впереди, были мертвы. Почти все…

– Повтори-ка еще раз, – голос женщины донесся до юноши как через далекий туннель. – Каков был приказ императора Джованни?

– Приказ – убить эльфа-Гёто, – бесстрастно пробасил в ответ мужчина.

Зрение постепенно возвращалось к Хаку. Он отчетливо разглядел пятерых воинов в легкой кожаной броне посреди дороги под проливным дождем. Наемники, не иначе – бесчестные ублюдки, нападающие из-за спины. Как?! Как пятеро воинов смогло с такой легкостью перебить всех всадников хорошо экипированного отряда?! Уму непостижимо! В доспехах погибших зияли дыры от арбалетных болтов – вероятно, стрелы были лишь обманным маневром, после чего арбалетчики с легкостью расправились с рыцарями. Но… где они сами?

– Это точно тот самый эльф? – продолжила с недовольством вопрошать женщина.

– А ты видишь здесь еще одного?

– Понятно, – послышался разочарованный вздох. – Я думала, это задание будет хоть капельку сложнее. Работа без удовольствия – это не работа.

– Плевать на удовольствие, – фигура впереди махнула рукой. – Главное, сколько нам заплатили за это дело.

Ослабшей рукой Хаку попытался достать из-за пояса кинжал. Тело, у которого столпились наемники, все еще шевелилось, хоть из него и торчала стрела. Плащ в грязи, черные волосы, рубаха в крови.

Женщина с интересом склонилась над эльфом:

– Крысиный хвост! – воскликнула она и схватила несчастного за волосы, собранные на затылке. – Он тебе не нужен! – лезвие сверкнуло в ее свободной руке и с легкостью срезало копну волос. После этого Ватари опять упал головой в грязь, издав странные нечленораздельные звуки.

– Ему и уши не нужны, – заметил кто-то из наемников под чей-то тихий смех.

Женщина еще раз прильнула к эльфу.

– Действительно, не нужны, длинные какие-то, – сухо согласилась она и безжалостно резанула одно ухо клинком. Смех воинов перекрыл крик боли.

Юноша попытался подняться на ноги, но слабость оказалась сильнее его. В голове звонили колокола. Поэтому, вместо того чтобы напасть на разбойников, он просто метнул в их сторону кинжал. Взоры наемников тотчас обратились к нему – глупый, опрометчивый поступок, но единственный правильный, ведь иначе они могли убить Ватари.

– Смотрите-ка, – судя по голосу женщины, она получала удовольствие от мучений других. – А тут ещё один! Живой!

– Убьем сначала эльфа или мальчишку? – плечистый наемник сделал несколько шагов в сторону Хаку. – Свидетелей быть не должно.

– Мальчишку! – с азартом ухмыльнулась мучительница. – Эльфа оставим на сладкое! У него очень странные глаза! Ему они тоже не нужны!

И пяти секунд не прошло, как женщина в маске присела над пареньком и схватила его за шею. Хаку она показалась очень сильной, как будто за горло его держал мужчина.

– Я вижу у тебя шрам, – промурлыкала она, не сводя с юноши жутких серых глаз. – Давай вскроем его и посмотрим что внутри?

Она занесла над головой клинок – Хаку зажмурился. Он думал, что так и закончится его жизнь; прощался с ней, вспоминая старых друзей, но тут что-то рядом с ним плюхнулось в грязь, а теплая жидкость – явно не дождь, вдруг омыла его лицо.

Парень открыл глаза и почувствовал страшные рвотные позывы: от головы наемницы остались кровавые ошметки, а за ее спиной возник рыжеволосый бледный эльф с мечом в руке, уже изрядно вымотанный и потрепанный.

– Не время умирать, – флегматично произнес тот и кинулся на оставшихся воинов, не растерявших боевого духа.

Хаку сдержал второй рвотный позыв – не смотря на обезглавленность, хватка наемницы не ослабла. С силой, чуть ли не в панике, он отодрал от себя окоченевшую руку, скинул тело набок и тут же пожалел об этом. Серые безжизненные глаза до сих пор продолжали смотреть на юношу. Голова. Отрубленная голова упала в каких-то нескольких сантиметрах от его лица.

Парень успел лишь откатиться в сторону, прежде чем все его нутро вывернулось наизнанку с остатками недавнего завтрака. Этого зрелища он не мог стерпеть. Даже банда разбойников Присциллы не обладала подобной жестокостью. По крайней мере, Хаку никогда не видел отрубленных голов в такой близи.

А тем временем шум битвы прекратился.

– Вставай, парень, – рука эльфа-спасителя подняла юношу на ноги, схватив за капюшон дорожного плаща. Тот чуть не упал. – Нам нужно уходить отсюда. Я перебил весь отряд стрелков, скрывающихся в лесу, но подмога из имперского замка уже близко.

Хаку обернулся, стараясь не смотреть на обезглавленную наемницу. Тщетно. Эльф обезглавил и всех остальных. Грязь на дороге смешалась с их кровью, а головы наемников валялись как разбросанные тыквы, выпавшие из телеги фермера.

– Аэдан? – спросил он, заранее зная ответ.

Конечно, кто еще мог бы так безжалостно истребить противников, не поведя бровью? Только Аэдан, имеющий сотню обличий. Дракон. А в руках он держал меч под названием «Рубящий головы» – меч Присциллы, который решил использовать по назначению. Как раз кстати…

– Уходим, – с той же безжизненной гримасой, перепачканной грязью и кровью, повторил эльф. – Обыщи наемников, а я приведу безухого гёто в чувства, пока он не испустил дух.

– Обыскать наемников? – от безысходности и нового рвотного позыва Хаку чуть не рухнул обратно в грязь, однако он должен был выполнить указания Дракона. Ведь он лучше знал, что делать, а что нет.

* * *

Столица! О, Дугары! Город высоких башен и оживленных улиц! Как же было странно возвращаться в Ортог под покровом сумерек в промокшей насквозь шапке, прятавшей уши. Стражники у главных ворот и взглядом нас не удостоили – наверное, беженцы с прибрежных земель теперь не редкость, и они пускали за крепостные стены всякий сброд. В самом городе же ощущалось незримое напряжение, начиная от угрюмых лиц горожан и заканчивая полностью экипированными в броню уличными патрулями – воинами Джованни. Мертвяками они были или нет, мне проверять не хотелось, и я лишь молчаливо взывала к одиннадцати Драконам, чтобы те скрыли меня от их глаз.

Мы успели войти в город как раз к закрытию лавок и торговых палаток на рыночной площади Верхних кварталов. Там же Закарайя смог найти все необходимые ингредиенты для изготовления зелий. Старый травник с толстыми гусеницами-бровями, только увидев чужеземца, сразу поднял цены на товар. Спорить с ним Заку не стал – только швырнул ему на прилавок несколько золотых монет, чтобы у того челюсть отвисла. И не у него одного… Эльф-полукровка ответил на мой вопросительный взгляд пояснением, сказав, что это подарок Лже-Тулия и что мертвецам не нужны деньги.

Я кивнула – его правда.

Остаток вечера мы провели где-то на задворках столицы в Нижних кварталах в уютной таверне, отдыхая с долгой дороги. В нашем распоряжении была теплая похлебка и мягкий хлеб, а тепло очага помогало высохнуть нашей одежде. Заку заплатил за комнату, чтобы в спокойной обстановке пересчитать купленные ингредиенты и расфасовать их по отдельным кулькам – его сумка буквально расходилась по швам от напиханной туда травы и порошков.

Я сидела на деревянном полу у камина с кружкой горячего мёда, Закарайя – на широком подоконнике, забравшись туда с ногами. Из окна третьего этажа открывался отличный вид на городские ворота и главную улицу, пестрившую нищенскими домами и местами увеселений. Мы проводили время в тишине, не разговаривали, но когда на улице зажгли первые масленые фонари, Заку тихо спросил, продолжая фасовать засохшие корешки:

– Присцилла, там не твои друзья?

Я усмехнулась: какие друзья? Натянув улыбку я подошла к окну, предполагая увидеть на улице перепалку двух подвыпивших бандюг, но мои ожидания не оправдались – я прижалась к полу быстрее, чем сообразила, что делаю.

Закарайя подавил навязчивый смешок.

– Так я и думал, – насмешливо улыбнулся он, сворачивая корешки в кулек. – Сам лорд и его свита.

Я привстала на колени и выглянула из окна, не поднимая головы выше подоконника. Спину лорда Джованни можно было узнать где угодно, особенно если тот был в дорожном плаще кроваво-алого цвета и верхом на белой лошади в кольчужной сбруе. Он медленно брел по уложенной камнем улице к воротам меж зажженных фонарей, распугав пешим отрядом рыцарей блуждающих по улице бедняков. Белые волосы трепались на ветру как щупальца осьминога.

– Ищи, ищи, Джованни, – во мне вдруг заговорила злоба. – Все равно не найдешь. Что ты посеешь, то и пожнешь.

– Рифмуешь? Забавно. – Засмеялся эльф.

– Заку, – вспышка ненависти сменилась настороженностью. – А тебя не интересует, почему он вдруг решил покинуть стены замка и отправиться куда-то в путь на ночь глядя?

Друг даже не посмотрел на меня:

– Я полагаю, что дозорные увидели дым от наших костров – в ясную погоду над мятежным лагерем поднимаются столбы копоти. Я думаю, лорд направляется на переговоры.

– Переговоры и Джованни? Нет, что-то тут не вяжется. Он взял с собой две дюжины солдат. Зачем?

– Две дюжины солдат ничто по сравнению с мятежной армией. Может быть это личные телохранители? – наши глаза встретились. – Что ты так на меня смотришь? Я говорю неправильные вещи?

– Не знаю, – когда вереница солдат во главе с лордом скрылась за воротами, я, наконец, поднялась с пола. – Может, стоит послать весточку Демиану?

– В этом нет нужды, – Закарайя в этот момент показался мне спокойнее трупа, будто его ничто не волновало. – Если наш Демиан – не Демиан, то он уже наверняка догадывается о скорых гостях. Та жуткая тварь с горящими глазами должна же хоть как-то проявить себя.

Я удивилась:

– Ты тоже это видел?

– Да, когда мы уходили из лагеря.

– И почему ты тогда молчал?! Я думала, мне показалось!

– Я решил не поднимать паники. Тварь же не напала на нас.

С невозмутимым видом Заку принялся дальше перебирать свои желто-красные листочки, перекладывая их с подоконника в шуршащий кулек. Его безмятежный вид почему-то меня озадачил. Как можно быть таким спокойным, когда ситуация вокруг может измениться в любой момент? Я несколько секунд молча наблюдала за его действиями, но потом мое терпение лопнуло:

– Когда мы вернемся назад? – когда я заговорила, парень лениво поднял на меня взор. – Я так понимаю, теперь мы не сможем беспрепятственно бродить по городу, пока Джованни не вернется в свое змеиное гнездо. Что будем делать? Уходим сейчас, пока лорд не вернулся, или ждем его возвращения?

– Я вообще не думаю, что нам нужно возвращаться, – эльф покривил ртом, отложив из рук сушеные листья. – Во-первых, мне все еще не хватает трав. Во-вторых, мне надоело спать в сырости и делить палатку с человеком, который то храпит как дракон, то не может сдерживать свои газы. В лагере делать нечего, особенно – если туда направляется некромант-Джованни. Сейчас в городе безопаснее, чем где-либо. Зачем возвращаться в лес, если можно оставаться в более пригодных для жизни условиях?

Он поставил меня в тупик. На языке вертелась едкая фраза, но пришлось ее проглотить вместе со слюной. В какой-то степени я поддерживала затею эльфа. Что может быть лучше небольшого отпуска в столице, когда средств и времени предостаточно? Однако во мне также боролись и противоречивые чувства: можно ли бросать товарищей на произвол судьбы, ничего не сообщив им о дальнейших планах?

Заметив мою растерянность, Заку задал серьезный вопрос:

– Как ты думаешь, сколько должно пройти времени, чтобы Ватари вернулся с подкреплением?

– Недели две.

– Насколько я знаю карту Берселии, недели две – это в лучшем случае. Пока армия Гёто не прибудет, мятежники не возьмутся за оружие. Они так и будут бездействовать.

– А как же та тварь, что претворяется Демианом? Мы должны что-то предпринять! Лоурен ведь наняла меня как телохранителя и хотела вывести Демиана на чистую воду. Теперь её подозрения не кажутся мне таким-то бредом, – я задумалась. – А еще мы ничего не сказали Ерихону.

Подобие улыбки осветило лицо друга.

– Я бы не волновался на этот счет. Ерихон присмотрит за Лоурен, а та тварь, что под личиной Амона, безусловно, даст отпор Джованни. Что может быть лучше битвы двух монстров? Ха! Я бы сделал ставку!

Думать было нечего. Я вновь присела у камина и поднесла к огню руки, понимая, что на моем лице тоже появилась улыбка.

– Тогда мы останемся здесь. Если что – вернемся в лагерь в любой момент.

– Не торопи события! – судя по звуку, Заку снова принялся за листья, но голос его стал довольнее, чем обычно. – Ты лучше подумай о том, как восстановить силы. Вскоре начнется настоящая война.

* * *

Лоурен дремала в своем шатре, когда над лагерем пронесся низкий гул горна, напоминающий крик морского чудища. Она тотчас открыла глаза – суматоха снаружи поднялась нешуточная: громкие голоса сливались с топотом копыт и лязгом железной брони. Что случилось? Толком не сообразив, в чем дело, девушка вскочила с постели и стала натягивать сапоги на босые ноги, мысленно проклиная себя за полуденный сон. Магесса выбежала на улицу с надеждой утихомирить свою тревогу, но только пала духом при виде полностью экипированных воинов собирающихся под «домашними» знаменами. В лагере творилось невесть что! Над центральной поляной трепались флаги союзных графств, созывающие солдат к месту сбора, а сами люди будто с ума посходили – метались туда-сюда, не переходя с бегу на шаг. Ало-красное солнце, катившееся к закату, никогда не казалось Лоурен таким зловещим и холодным. Оно играло на начищенных до блеска доспехах так, словно заранее обозначая, куда воин получит смертельное ранение.

Плохой знак! Очень плохой!

– Я должна найти Демиана, – вслух подумала девушка и бросилась на его поиски, приподняв подол длинного светло-синего платья, но в подобной суматохе найти нужного тебе человека не так-то просто – помимо удачи нужен еще и талант – не попасться несущейся лошади под копыта. Воины как будто не замечали дочери графа Кристофа, и казалось, что каждый невзначай мог столкнуть ее с тропы, отмахнувшись как от назойливой мухи.

Куда же подевался наследник трона? Чьи-то пальцы сомкнулись на локте магессы и затащили в тень ближайших палаток.

– Ты! – воскликнула Лоурен, узнав в лице похитителя улыбчивого барда. Его настроение, видимо, ничто не могло испортить. – Где Присцилла? Я не вижу ее уже второй день!

– Солдаты поговаривают, что она ушла вместе с эльфом-поваром еще вчера утром, – пожал тот плечами, поглядывая на проходящих строевым шагом солдат. – Они вроде еще не вернулись.

– А где Демиан?! – несмотря на такую странную встречу, Додзеро была очень рада встретить знакомое лицо в этом переполохе. – Ты знаешь, что происходит?

– Как «что»? – удивился бард. – Это дозорные сигналят. Один сигнал – союзники, два – враги. Кто-то хочет заявиться к нам на огонек.

На мгновение весь посторонний шум заглушил второй позыв горна, да такой силы, что под ногами задрожала земля.

– Враги, – пробормотала девушка, но голос растворился в несусветной брани от пробегающих мимо рыцарей. Судорожно вздохнув, она уже в который раз пожалела, что Лукардо отправился за подкреплениями – с ним всегда было спокойнее.

– Идем, – брад взял Лоурен за запястье и потащил меж палаток к выходу из лагеря, подальше от дороги и озлобленных вояк. – Демиан должен быть где-то там, – пояснил он. – Мы обосновались на возвышенности, так что враг может прийти только с одной стороны.

И правда, почти все отряды и знаменосцы уже успели переместиться с главной поляны на перелесье, за которым начинался спуск в низины. Отряды в разномастной броне с трудом умещались на небольшом островке зелени поодаль от палаток и опустевших телег. Амон же стоял впереди всех, возглавляя выстроенную оборону с несколькими телохранителями за спиной. Двумя руками он держался за эфес меча, воткнутого в землю – намечались переговоры. Но с кем? Враг не торопился. На наклонной тропе, уходящей вниз, не было ни души, только деревья покачивались из стороны в сторону, отбрасывая длинные тени, но все продолжали всматриваться вдаль, а вместе с тем воздух становился все тяжелее от напряжения. Время почему-то тянулось умопомрачительно долго.

– Удачи, – бард похлопал магессу по плечу, растянувшись в беззаботной улыбке. – Это будет веселое представление. Я, пожалуй, займу место получше. – С этими словами он пошел в обход выстроенных войск, махнув рукой как на прощанье.

Лоурен тоже не растерялась. Её путь лежал прямиком через ряды солдат к главнокомандующему армией.

– Лучше бы ты оставалась в лагере, – сухо процедил Демиан, заметив, что златовласая девушка встала рядом с ним – никто из воинов не преградил ей дороги. – Тебе опасно оставаться здесь.

– Нет, – твердо заявила дочь графа, мотнув головой. Волосы ее как всегда были собраны в хвост, хоть и немного растрепались на ветру. – Я должна быть рядом с тобой.

За спиной послышались перешептывания злых языков с новой волной брани, но предметом разговора стала отнюдь не Лоурен. Всему виной был бард, взобравшийся на огромный булыжник по правую сторону от оборонительных отрядов. Он словно строил из себя местного шута, несносного мальчишку, который старался привлечь к себе внимание.

– Жалкий юнец! – прошипел Амон, когда тот помахал с каменной глыбы всем тем, кто с упреком смотрел на него. Действительно, парень нашел себе место получше. Даже можно сказать – в первых рядах!

Но времени на разбирательства не осталось – враг прибыл. Строевым шагом сначала вышла шеренга рыцарей в пластинчатой броне, а следом за ними грозный всадник в красном плаще, за которым тянулась ещё одна шеренга. Все воины – с копьями и щитами; на их доспехах блистала никому не известная эмблема – белый волк с оскалившейся пастью. Кто-то из мятежников рассмеялся. Должно быть, его позабавило количество прибывших неприятелей, однако Лоурен было не до смеха – она узнала лицо из старой книги – лик лорда Джованни. Тот никак не изменился. Портрет, рисованный на страницах, точно передавал его черты лица: жуткий, худощавый, беловолосый, с высокими скулами и странным носом, а глаза его и того страшней – могли испепелить любого и пронзить душу.

– Чем обязаны? – поинтересовался Демиан, повысив голос. Лорд, ныне император, с кислой рожей спешился с исполинского жеребца.

– Отдайте мне эльфийку и останетесь в живых, – прозвучало как угроза. У Лоурен все внутри похолодело – голос хуже внешности. – Где она? – мужчина возглавил шеренгу своих молчаливых воинов, не открывших забрала. Красивый узор, инкрустированный серебром, был вытравлен на его нагруднике, отполированном настолько, что излучал сияние даже при самом тусклом свете.

Тишина. Демиан изогнул бровь в непонимании. Солдаты ждали его приказов, однако казались такими растерянными, что навряд ли смогли бы быстро атаковать врагов. Златовласая магесса почувствовала пронявшую тело дрожь.

– Назови имя, – Амон закусил губу, словно желая съязвить, но сдерживался. Все знали, что это игра, но не подавали виду.

– Присцилла, – Джованни сощурил глаза, осматривая присутствующих. – Где она? Она должна вернуться домой.

– Присцилла с эльфом! – хохотнул с булыжника бард и скатился с него на землю.

– Где эльф? – требовательно рявкнул лорд, не заставляя дожидаться следующих вопросов.

Лоурен опешила, застыла как статуя. «Откуда в этом парне столько наглости?» – думала она. Этот вопрос задавали себе и остальные мятежники, если судить по их скорченным лицам.

– А вот этого я не знаю! – юный бард вышел вперед, игнорируя изумленные взгляды, впивающиеся ему в спину. – Я ему не мамочка, чтобы он докладывал мне обо всех своих планах!

Лицо Джованни вмиг раскраснелось. Теперь оно казалось не таким бледным.

– Да как ты смеешь, мальчишка! – раздраженно взревел мужчина и в два прыжка оказался возле барда. Лорд был выше парня на голову, тот смотрел на него снизу вверх, но не боялся уничижительного взгляда. Улыбался. Джованни впился бедняге в плечи тонкими пальцами, наверное, хотел встряхнуть его, чтобы научить уважению, но вдруг отшатнулся, согнулся пополам и зашипел, прижимая ладони к груди. Все видели – его руки задымились! Белый дымок, исходящий от лорда, наверняка заметили и последние ряды оборонительного строя. Защитники хозяина Севера кинулись к правителю на помощь, выставив копья.

– Такие как ты ничего мне сделать не могут! – загоготал бард, сделав ещё один шаг вперед к обезумевшему от злобы лжеимператору. Воины в броне заградили ему путь. – Я думаю, ты знаешь, что значит мое появление!

– Я же сказал, что приду с армией, Джованни, – Демиан встал возле барда, держа в руке «меч переговоров». Ясно было, что переговоры закончены. – Я сдержал свое слово, а сдержишь ли ты свое?

Лорд резко выпрямил спину.

– Ты! – казалось, он сбит столку. – Вы! – Взгляд отрешенный, будто тот пытался разглядеть что-то, чего не мог видеть никто другой. Голубые глаза сначала казались удивленными, метающиеся с одной враждебной фигуры на другую, но затем в них вспыхнул гневный огонь. – Я хотел решить все по-хорошему! Но теперь – пощады не ждите! Орден Терры пал! Всех вас ждет смерть! Всех – до единого! Никто из вас не достоин жизни! Никто! А ты!.. – Джованни указал дрожащей рукой на Амона – та продолжала дымиться. – С тобой мы разберемся позже, мелкая мразь! Подставная кукла! Ты лезешь не в свое дело, но смерть не будет обходить тебя стороной вечно! Попомни мои слова!

Угрозы его казались беспочвенными. Лорд убрался восвояси быстрее, чем Лоурен успела опомниться.

Что это было? Он испугался? Стоило императору запрыгнуть на лошадь, как он умчал в низины, а свита послушно ринулась за ним. Позорное отступление – лучше не придумаешь. Но что его так напугало?

Лоурен уже знала ответ на этот вопрос.

А тем временем солдаты радовались своей первой победе, стуча мечами по щитам и ликуя во всю глотку. Простому народу так мало надо для радости! Джованни должен был слышать воинственный звон металла и гул голосов – своеобразный пинок под зад ему вдогонку. Пользуясь временным ротозейством мятежников, магесса побежала к лагерю за бардом, который невидимой тенью покидал перелесок обходными путями.

– Стой! – крикнула она ему в спину. Он послушался, но не обернулся, засунув руки в карманы штанов. – Я знаю, кто ты!

– Кто же? – с прежней беззаботностью захихикал парень.

– Сначала я думала, что ты беглый маг! Но теперь я знаю наверняка – ты из Ордена Терры, а твоя татуировка всего лишь прикрытие! Я ведь права, да?! Почему ты молчал?!

Бард все же повернулся лицом к Лоурен и отвесил ей поклон.

– Браво! – хлопнул он в ладоши. – Я думал, что никто не догадается. А ты смышленая, девушка-маг.

Слова парня прозвучали для магессы как гром среди ясного неба.

– Как давно ты знаешь?

– С нашей первой встречи у стен города О’нес.

– Ты убьешь меня? – девушку прошиб холодный пот. Голоса людей, что продолжали радоваться победе, стали для нее далекими и будто ненастоящими. Сейчас настоящим для Лоурен был только улыбчивый воин Ордена с черными южными глазами.

– С чего бы? – парень насмешливо развел руками. – Да, Джованни сказал правду – Орден пал, но люди Терры еще держатся особняком. У нас сейчас нет башни, в которой мы обучали магов контролю над собственными силами, поэтому, таких адептов как ты, Лоурен, мы не трогаем. Нас интересует чуть большая дичь, что представляет угрозу для жизни людей.

– Как Джованни?

– Да, как Джованни – некромант.

Девушка почувствовала, как камень сомнений слетает с ее плеч.

– Но что вы делаете с такими магами, как он? Как с ними справляетесь? Они же бессмертны!

– Лоурен, – на секунду бард прикрыл глаза, выдерживая паузу. – Ответь мне на вопрос: что делают с мертвецами?

– Закапывают в землю или сжигают.

После слов собеседницы парень согласно кивнул головой, намекая, что она сама ответила на свой вопрос, а затем развернулся и побрел дальше по шуршащей траве под кроны деревьев, где начинался палаточный городок.

– Погоди! – снова окликнула девушка барда. – У меня есть еще пара вопросов!

– В другой раз, миледи! В другой раз!

– В другой раз, значит? – послышался еще один голос.

От неожиданности Лоурен Додзеро подпрыгнула на месте. Конечно, любой испугается, если к нему подкрадутся сзади. Демиан стоял за спиной магессы и холодным взглядом провожал беспечного паренька. Даже Лоурен стало худо от его хмурого лица и безрадостных глаз – это объясняло, почему бард удалился так скоро, толком не закончив разговор. Но… Почему она не услышала приближающихся шагов?

– Орден Терры, – высокомерно хмыкнул Амон, потирая подбородок. – Интересно. Знаешь, а у эльфийки недурной вкус на друзей. Этот человек может увеличить наши шансы на победу.

– Ты слышал весь разговор?

Мужчина злорадно ухмыльнулся.

– От начала до конца. Я пошел за тобой, как только лорд убежал, поджав хвост. И почему вы такие невнимательные? – тяжелая ладонь легла испуганной девушке на плечо. – Не бойся, никуда ты от меня не денешься.

* * *

Говорят, что вечно можно смотреть на три вещи: на воду, огонь и занятого работой человека. В этот вечер Хаку ощутил на себе всю силу гипнотизирующего огня, сначала танцующего в ладони Аэдана, а затем на сухом хворосте. Магический огонь был как нельзя кстати – он дарил тепло и свет, согревал замерзшие ладони, поджаривал пищу. Освежеванный кролик висел над открытым пламенем уже достаточно долго, чтобы превратиться в ужин. Аэдан усердно полировал меч, стирая с него засохшую кровь, а эльф-гёто прижимал к груди колени и безучастно пялился на костер. Несчастный Гёто, досталось же ему: лишили волос, проткнули стрелой и отрезали ухо. Теперь вместо левой ушной раковины торчал крошечный обрубок, а под окровавленной рубашкой виднелись бинты. Пострадал, но выжил, везучий черт Ватари.

Большую часть пути, что Хаку провел в компании дракона и малознакомого иноземца, любителей поговорить не находилось. Аэдан, как помнил юноша, всегда был немногословен и предпочитал сопровождать Присциллу в виде летающей рептилии, превращаясь в человека лишь в моменты срочной необходимости. Что же касалось эльфа-гёто, то он после случившегося впал в тоску и будто замкнулся в себе.

– Вы шли на северо-запад? – вдруг заметил рыжеволосый эльф, не отрываясь от насущных дел. Его вопрос больше походил утверждение. Хаку сразу насторожился – вроде как Аэдан обращался к Ватари, но тот не шелохнулся, все так же гипнотизируя языки пламени.

– Вы должны были встретить те корабли, что с недавних пор прячутся среди скал в Каменистой гавани?

Вопрос демона вновь остался без ответа. Что-то в лице Гёто изменилось, но он не проронил ни слова. Он молчал с тех самых пор, как дракон перевязал его раны. К этому моменту Хаку успел снять кролика с открытого огня и разделить на три части. Никто так и не притронулся к еде.

– Флаги этих кораблей белые, с рисунком красного восходящего солнца, – не унимался Аэдан, без утайки наслаждаясь душевными терзаниями Ватари, наблюдая, как от напряжения на его лице появляются морщины. – Три гигантских фрегата пришвартовались в тени прибрежных скал, подальше от сражений Песка и Берселии. Они чего-то ждут… Но надолго ли хватит их терпения?

Юноша слушал старого друга очень внимательно. Он ничего не знал о кораблях и миссии погибших воинов, но встревать в диалог права не имел – в этом разговоре он явно был лишним.

– Это уже не имеет никакого значения, – наконец не выдержал эльф и от огорчения сплюнул под ноги. – Лукардо Доминики погиб, и я ничего не смог сделать. Я не смог его спасти, как не могу спасти самого себя. Какой теперь толк в этой затее? Гёто требовали встречи с главнокомандующим мятежников – это обязательное условие. Явиться к ним один я не могу. Да и откуда тебе все известно, Ша’гел?!

Последнее слово наверняка было эльфийского происхождения. В раскосых глазах Ватари проснулся гнев, безразличное спокойствие сменилось яростью. Из-за небрежно остриженных прядей, свисающих на лицо, и порезанного уха эльф напоминал неотесанного безумца.

Аэдан отложил меч, торжествующе ухмыльнулся и поднялся на ноги.

– Я мог и не приходить за тобой, Ватари. В этом мире все закономерно. Моя задача не вмешиваться, а наблюдать. Я должен был дать вам всем умереть, но вместо этого я решил несколько уравновесить чашу весов.

С этими словами серокожего эльфа окутали пары горячего воздуха, размывая его силуэт.

– Смотри на меня, Ма’Серрей! – продолжил говорить он. – Если ты не можешь явиться к гёто без сопровождения высокопоставленного рыцаря, то я могу временно взять эту роль на себя.

Теплое свечение на мгновение разогнало ночной мрак, заставив деревья отбросить длинные тени. Воздух остыл, расступился, и вместо рыжеволосого эльфа у костра предстал беловолосый рыцарь в стальном доспехе. Голубые глаза, остриженная бородка, шелковые пряди до плеч – этот человек был сыном Севера, совсем как другие коренные жители Берселии, но при этом под его личиной прятался дракон, столь же холодный и рассудительный, как взгляд ледяных глаз.

– Демон! – вдруг завопил Ватари и затараторил что-то на эльфийском. Задергался, попытался дотянуться до лука и стрел, что лежали у подножья дерева, но скрючился от боли и упал спиной на траву, сжимая кулак в месте, откуда еще недавно торчала стрела. Хаку в оцепенении наблюдал за безрассудными попытками эльфа дотянуться до оружия.

– Признаться, я удивлен, – голос Аэдана стал более певучим, но звучал ниже на полутон. – Неужели моя Ариен тебе не рассказывала обо мне?

– Да кто ты такой?! – в панике рявкнул Гёто.

– Я – Дугар, – мужчина горделиво ударил себя по нагруднику. – Один из одиннадцати драконов, самый младший из них и средний по силе. Мое имя Аэдан, и я единственный, кто проявляет хоть какой-то интерес к жизни простых смертных.

Испуганный шёпот эльфийских слов еле достигал ушей Хаку, растворяясь в шуме леса и в треске обугленных поленьев. С уст эльфа будто бы слетали молитвы священнослужителя, просившего об избавлении себя и своих близких от напасти. Как от такого не проголодаться?

Дракон поморщил нос, кинул взгляд в темноту.

– Собирайте вещи и тушите огонь, – он поднял меч и сунул его в пустующие ножны. – Сюда движутся гости.

– Враги? – прошамкал юноша, в спешке набивая рот сочной крольчатиной.

– Не сомневаюсь.

Ватари не перестал читать молитвы, но все же осторожно поднялся с земли и сел.

Вскоре Хаку сделал все, как хотел Аэдан: замел следы и потушил костер. В прошлом он этим занимался каждый день, когда разбойники кочевали с места на место, прячась от рыскающей стражи и конкурентов «по охоте».

Интуиция Дугара не подвела. Через несколько минут на дороге возник караван с крытыми телегами, в сопровождении вооруженных людей с факелами. От шествия неумолимо несло трупным смрадом. Оно и понятно – крытые пологом телеги были доверху набиты телами людей. Они лежали хаотично, друг на друге, как дрова для растопки. Из-под плотной ткани торчали то окровавленные руки, то босые ноги. Отвратное зрелище, Хаку чуть не вывернуло от аромата гнили, но он сдержался, зажав нос рукой.

Аэдан действовал без жалости и сожаления. Он подождал, пока караван смерти пройдет мимо, а затем по одному, подкрадываясь со спины, рубил людям головы. Одеждой наемники напоминали тех, кто недавно напал на отряд Ватари. Тревога поднялась, когда дракон перекромсал чуть ли не половину отряда, но и то не спасло оставшихся людей: их головы лежали в грязи, а кровь окрасила дождевые лужи.

Хаку с Гёто вышли из-за деревьев, только когда Дугар подал сигнал, взмахнув рукой. Он приказал им отсиживаться до окончания побоища, чтобы те не мешались под ногами. Наверное, это было правильным решением.

Волосы рыцаря испачкались в крови, как и его блестящий доспех, в руках вместо меча красовался факел. Он стоял у одной из телег с глубоко задумчивым видом, подняв полог. Не зажимая носа к трупному скопищу подойти было невозможно. Видимо, трупы разлагались в этих повозках не первый день. Хаку с трудом сдерживал тошноту.

– Ма’Серрей, вы знаете этих людей? – с неприкрытым любопытством Аэдан поднес факел к зловонным телам. На некоторых из мертвецов была броня с гербом медузы. – Телеги везли со стороны Ортога.

Все еще испуганный, Ватари медленно приблизился к Аэдану, закрывая лицо грязным рукавом.

– Я никого не узнаю, но мне знаком рисунок на доспехах. Тот же был у Лукардо и его товарищей.

– Армия мятежников не ожидала подкрепления?

– Вроде поговаривали, что должен прибыть некий граф Кристоф.

– Значит, не прибудет, – покачал головой рыцарь и передал факел эльфу.

Тепло ночных звезд и луны не согревало окровавленную землю. Еще мгновение поглазев на трупы, Дугар бесцеремонно, с характерным звоном металла, вывалил из повозки человека, что лежал ближе остальных боевых товарищей.

– Что ты делаешь?! – обезумев от непонимания, Хаку отпрыгнул назад на несколько шагов. Он не сразу понял, что с шепота перешел на крик, но кто его услышит в глуши леса кроме мертвецов?

– Я надену его доспехи, думаю, они будут мне впору, – деловито прищелкнул тот языком. – А ты, мальчишка, отвяжи лошадей. Я проведу вас к кораблям самым коротким путем по равнинам.

* * *

– Орден Терры? – с непониманием переспросил Альфонс и отложил вилку на стол, от края до края заставленный всевозможными яствами. – Вы уверенны, милорд?

– Более чем, – хмыкнул лорд, с брезгливостью осматривая перебинтованные запястья. – Помнишь парня, который служил при дворе музыкантом? Та еще крыса. Нужно было его убить, когда была такая возможность.

– Не хочу дерзить, господин, но, – воин невольно замялся, заметив на себе холодный взор хозяина. – Зачем вы самолично отправились за эльфийкой? Вы могли бы подослать наемников или приказать Грегору доставить ее в замок. Зачем так рисковать?

– Рисковать?! – лорд повысил голос и выпрямился на кресле в полный рост, треснув кулаком по столу. – Я посмотрел на этот сброд и понял, что у них нет ни единого шанса. Неужели ты не уверен в моем здравомыслии? Как меня может осуждать тот, кто недавно допустил самую большую оплошность – упустил эльфийку в О’нес и дал ей присоединиться к мятежникам?! – слова правителя отдавались звоном в пустых бокалах.

Альфонс виновато опустил глаза:

– Чем я могу загладить свою вину, милорд?

– Я уже нашел для тебя работу, прихвостень, – не скрывая неприязни к собеседнику, Джованни скрестил руки на груди. – Узнай, кем был этот бард. Собери о нем как можно больше информации. И когда все выяснишь, мы устраним его, как врага.

– Слушаюсь, господин, – понимая, что доесть ужин в придворной обеденной зале не получится, Альфонс поднялся с места и скрылся в дверном проеме.

Лорд был искренне рад, что, наконец, может насладиться пряными сладостями в одиночку при ярком свете камина. Он не любил делить свой стол с прислугой и вообще с кем-либо, кроме его возлюбленной подруги жизни, ныне похожей на смерть. Но, чтобы та обрела желанную плоть, ей нужно преподнести живое и благословлённое древним ритуалом тело, закалённое в магическом огне. Она ждала, а вместе с тем на нет исходило и терпение Джованни.

– Ты нашел свиток? – поинтересовалась черная тень, все это время парящая за спиной заклинателя.

– Нет. Пока еще нет.

* * *

Над черной гладью воды замерцали огоньки, как светлячки, слетающиеся на свет. Лодки, их было больше трех десятков. Хаку, словно зачарованный, смотрел на приближающийся из-за скал флот, манящий сиянием ярче, чем ночные звезды, а Ватари стоял босыми ногами в воде, сигнализируя заморским гостям двумя зажжёнными факелами.

Небо ясное, чистое, блекло светила убывающая луна, легкий ветерок поддувал с моря. Где-то вдали раздавался низкий гул, пролетающий раскатом грома над лесом – то была битва между Берселией и Песком, продолжавшаяся днем и ночью.

Первая лодка ударилась дном о мель возле самого берега. Хаку очень волновался перед этой встречей, и как оказалось, не зря: несколько жутких силуэтов выбрело на песчаный пляж. Броня массивная, черно-красная, местами похожая на чешую; широкие наплечники, пластинчатые юбки, черные кирасы, длинные изогнутые мечи. Лица воинов скрывал шлем, похожий на маску с необычными рогами. Вид у них был угрожающий, такой необычный! Хаку впервые видел воинов гёто, и не знал, чего от них ожидать.

Один из солдат вышел вперед, снял шлем-маску. Черты его лица и темные волосы говорили о безоговорочной принадлежности к людям Востока. Ростом парень был выше среднего, как Аэдан в виде рыцаря-блондина, но раза в два младше него.

– Господин Ватари Ва Орлиенс Дейлли Саратариель Ма’Серрей? – вместо рукопожатия низкий поклон. – Твое имя не забыто в наших краях и я до сих пор рад, что мы недолго, но вместе несли службу в горах на границах поселения Ош. Твое послание обеспокоило меня, и я показал его нашему правителю. Император написал тебе ответ своей собственной рукой – гёто с древности знакомы с магами, и борьба против их неведанных сил раздробила наши земли на Острова. Мы прибыли, чтобы помочь.

Юный воин еще раз поклонился, прежде чем обратиться к Аэдану и Хаку.

– Моё имя Мако Сарутоби. Я буду вашим переводчиком на время путешествия, – он устало вздохнул. – Главнокомандующий Ямада Хорадо уже подплывает к берегу.

Ватари проговорил что-то на странном языке с благодарной улыбкой, кивнул и удалился. Аэдан не потерял самообладания:

– Господин Сарутоби, – он так же отвесил уважительный поклон. – Я Кельсельмо Востарг, один из приближенных к семье Амон, а это, – мужчина ободряюще похлопал Хаку по плечу. – Мой оруженосец. Наш отряд был больше, но мы понесли потери. Волнения в Берселии только нарастают и нужно быть готовым ко всему.

От прикосновения латной перчатки демона плечо юноши словно покрылось ледяной коркой – настолько оно было неуместно и неприятно. В остальном же Аэдан был на высоте, талантом лжи он владел не хуже, чем мечом. После своих слов он скорбно наклонил голову, прижав кулак к нагруднику снятых с трупа доспехов. Вот незадача: запах мертвечины пропал за несколько дней пути, но ощущение отвращения, что вызывали доспехи, никуда не делось. Хаку до сих пор казалось, что на них блестела засохшая кровь. Он был бы рад поделиться своими переживаниями с Ватари, но тот предпочитал с ним не разговаривать и только сверлил озадаченным взглядом.

– Об этом вы в подробностях расскажете командиру Ямада. Мы должны знать, что происходит, и с чем имеем дело.

– Ох, – с тоской выдохнул Ватари. – Сарутоби, доказательств произошедшего по пути будет более чем предостаточно.

* * *

«Что ещё?» – подумал бард, не переставая перебирать пальцами тугие струны лютни. Рев горна вновь облетел местную округу, как и в прошлый раз – на закате солнца. Люди сразу встрепенулись, забегали, поднялась суматоха. Солдаты до сих пор не могли отойти от появления лорда Джованни, и вот вам, снова незваные гости, но, сколько бард ни ждал, сидя в тени палатки, второго сигнала не последовало.

– Должно быть, союзники, – пробубнил он себе под нос и лениво побрел в сторону взволнованной толпы у входа в лагерь.

Солдаты держали строй, как и в прошлый раз: со щитами и оружием наготове. Демиан стоял впереди в железном нагруднике с «мечом переговоров», рядом – леди Лоурен с несколькими телохранителями, самыми крепкими из опытных бойцов. Может, мятежники и ожидали союзные войска, но выглядели все так, словно грядет битва с десятком огнедышащих драконов.

Пробил час. Ерихон устроился на облюбленном булыжнике, дабы наблюдать за многолюдным шествием свысока: сначала в низинах показались всадники, затем пешие знаменосцы. Золотой коршун с раскрытыми крыльями сверкал под прямыми лучами солнца… Определенно – южане. Бард обошел все земли империи пешком и точно знал, к какой семье относится этот герб. Ортакоры. Хозяева Южной стороны. И побереги Дугар тех, на кого падет гнев их смертоносного клинка.

Когда вереница всадников понеслась вверх по склону – все смуглые, загоревшие под южным солнцем, у многих людей от изумления пооткрывались рты. Их можно было понять – у пригорья собралось невообразимое количество воинов. Три сотни? Восемь… Двенадцать? Все двадцать? Этого было достаточно, чтобы многих повергнуть в ужас. Количество южан не поддавалось подсчету, ибо большую часть прибывшей армии скрывали высокие лиственные деревья.

Первой на перелесье появилась рыжеволосая женщина в тяжелом обмундировании и неспешно слезла с лошади. Властная особа и сильная характером, её жесткий взгляд никого не оставил равнодушным. За ней появились и остальные: угрюмый длинноволосый мальчишка в посеребрённой броне – важная персона, мощные воины-телохранители и старуха. Вот тут-то у Ерихона защекотали нервишки, а письмена на руке обожгло как ледяным огнем. Что с этой старой женщиной? Очередной маг? Старуха скрывалась под белым плащом с накинутым на голову капюшоном, и выяснить, кто она на самом деле, не представлялось возможным. Оставалось только ждать… И наблюдать за происходящим с самого удобного места.

– Демиан Амон? – рыжеволосая воительница подошла достаточно близко, чтобы не повышать голоса. Её меч резким движением воткнулся в землю. Говорила она с ощутимым южным акцентом – в разных частях империи люди говорили немного по-другому. – Найти вас было достаточно проблематично.

Не смотря на всю дерзость и неуважение со стороны гостьи, Демиан оставался спокойным. Он слабо улыбнулся, будто что-то его рассмешило.

– Я вижу знамена семьи Ортакор, – ненавязчиво заметил мужчина. – Но вы, миледи, явно не голубых кровей. Так кто же вы?

Прекрасное лицо воительницы мгновенно перестало быть прекрасным. Оно погрубело и состарилось, а рыжие кудри заиграли на ветру, словно безумный огонь.

– Я Женевьева Хайд – бывший регент при Морокеи Ортакоре и ныне один из советников Алвора Ортакора – Хозяина Южных земель Силвании. – Голос женщины не дрогнул, звуча холодно и бесстрастно, как закаленная сталь. – Я имела честь сопровождать юного Ортакора и его армию на Север, покуда сам Морокеи не силен в чтении карт, – она задумалась и бегло добавила. – Милорд.

Кто знал, сколько усилий ушло у воительницы, чтобы выдавить из себя последнее слово, но пристыженнее неё был только сын Юга, раскрасневшийся от злобы, опозоренный перед всем собравшимся народом. Юноша в сверкающей броне вышел вперед, протянул руку Амону, что еле сдерживал свою ехидную ухмылку.

– Дорога была долгой. Мы здесь, чтобы помочь отвоевать столицу.

Почему-то темноволосый Морокеи вызвал у Демиана странный лицевой спазм, но тот все равно сделал шаг вперед и пожал парню руку.

– Кажется, мы встречались, – кивнул Амон головой. – Ещё когда были детьми, а наши отцы собирались в Южном Медане и устраивали балы.

– Да, что-то припоминаю, но с тех пор многое изменилось. Мой отец согласен заключить с Севером «белый» мир на десятилетний срок. Я предоставлю тебе его соглашение завтра утром. Мы устали, и наши люди тоже. Я приказал им разбить лагерь в низинах, так как здесь не уместится и одна десятая часть моей армии.

– Дело ваше. Рад, что Юг откликнулся на призыв о помощи.

– А я-то как рад, – юноша сверкнул темными глазами и откланялся. – Намечается что-то интересное!

Рыжеволосая стражница умчала во главе своего отряда вместе с Морокеи. Люди, стоявшие оборонительной шеренгой у лагеря, тоже стали расходиться. Их заметно расслабленные лица питали улыбки – для солдат появление союзников – это только очередной повод напиться. Замешкалась у спуска только немиловидная старуха, что так старательно пыталась взобраться на коня. Демиан долго смотрел на нее, прежде чем пойти навстречу. Бард среагировал так же быстро: спустился с камня и, пригнувшись, побежал меж деревьев, стараясь не выдать себя. Он сразу понял, что старуха притворяется и лишь тянет время.

– Вам помочь? – учтиво улыбнулся Амон. На поляне почти никого не осталось, кроме разговаривающих у палаток бойцов, а магесса еще несколько минут назад вернулась в лагерь вместе с воинами-телохранителями.

Придерживая апатичную кобылу за вожжи, старуха скинула с головы капюшон. Барда вмиг передернуло от увиденного зрелища: огромный блестящий глаз, как у рыбы, спутанные седые волосы, паутины из морщин на лице. Несмотря на то, что юноша прятался достаточно далеко от странной особы, по его коже все равно пробежал холодок, а письмена на руке кольнуло льдом. Что же касалось Демиана, то он ничуть не испугался и продолжал улыбаться жуткой незнакомке. Морокеи Ортакор понравился ему куда меньше.

– Здравствуй, Салазар, – старуха неожиданно ухмыльнулась, выставив напоказ пожелтевшие зубы. В единственном ее здоровом глазе промелькнул восторг. – Интересную же ты затеял игру.

Добродушие Амона испарилось в одно мгновение:

– Откуда…?

– Брось, – протянула та скрипучим голосом. – Я знаю, кто ты. От себя не убежишь.

– Что тебе нужно? – мужчина бегло осмотрелся по сторонам, словно опасаясь, что их разговор могут подслушать. Правильно опасался: Ерихон сидел у корней дерева, скрываясь в высокой траве, и услышанное только подтверждало все его догадки.

– Ничего, мальчик мой. Ничего не нужно. Я не осуждаю и не поддерживаю твои замыслы, но знай одно, – когтистым пальцем старуха ткнула собеседника в грудь. – Это тело долго не протянет, – как в подтверждение ее словам по лицу Демиана проскользила струйка крови от носа к подбородку. – Это тело не мага, а человека. Оно не предназначено для таких адептов как ты. И если ты, Салазар, ничего не предпримешь, то погубишь вас обоих.

Не дожидаясь ответа, старуха залезла в седло. Амон нахмурился, стер кровь тыльной стороной ладони, но при этом сдержанно промолчал.

– Мне жаль бедняжку Демиана, – добавила южная ведунья напоследок, когда развернула коня. – Мальчик же ни в чем не виноват.

Раздался удаляющийся топот копыт. Бард посидел еще немного у дерева, вслушиваясь в тишину, а потом начал собираться с духом. Татуировка на его руке продолжала болезненно пульсировать. Он подождал, пока ведьма ускачет подальше, поднялся с места, но тут чья-то ладонь со всей силы оттолкнула его обратно к корням дерева – из воздуха, как по волшебству, возник Демиан с кровавыми разводами на лице, злобный и страшный.

– Парень, – прошипел тот как гремучая змея, глаза его горели зеленым пламенем. – А ты знал, что подслушивать нехорошо?

Глава 9 Жадный лев или горе птицы

Время мчалось незаметно и быстро. Джованни вернулся в столицу через два дня своего отсутствия в Ортоге, а потом я перестала считать дни. У меня была удобная возможность убить его, например, пустив стрелу с крыши прямо в голову. Возможно, я бы так и сделала, если бы не знала, кто он есть на самом деле. Может ли обычная калёная стрела убить некроманта? Навряд ли. Поэтому я просто сидела на подоконнике и наблюдала из окна таверны, как моя цель проходит мимо с отрядом вооруженных железных банок. С тех пор Джованни из замка не высовывался, зато мы с Заку почти беспрепятственно обошли все торговые улочки города в поисках нужных ингредиентов. Мы хорошо проводили время, и иногда я даже забывала, что на границе города нас ждет мятежная армия. К реальности меня возвращали далекие костры и дым, взмывающий к небесам. Однажды вечером этих костров стало куда больше, и через день мы с Зу-Зу выступили в обратный путь.

К наступлению сумерек нас встретили мятежные владения, уставших и измученных, с баулами дурно благоухающих лечебных трав. Я ожидала, что нас примут как желанных гостей, но на деле мы уткнулись в громоздкие деревянные ворота, возведенные из поваленных деревьев. Пятеро лучников, выставленные на прочных стенах, угрожали нам немедленной расправой, если мы приблизимся еще на шаг. Они держали нас на прицеле, словно диких животных, и чудо, что нам удалось объяснить им, кто мы и откуда.

Стемнело, а мы все также торчали у ново построенных укреплений – стража не давала нам пройти на территорию лагеря без личного разрешения Демиана Амона и некого Морокеи Ортакора.

– Странно, – задумчиво бросил Заку лежа в траве, рассматривая чистое ночное небо. – Я думал, что к нам на подмогу прибыли гёто, но эти люди совсем не восточных кровей.

Я почти задремала на мешке с травой, но слова друга прозвучали на удивление отчетливо – парень озвучил мою собственную мысль. Я открыла глаза:

– Мне кажется, что это южане с земель Силвании.

– Из противоположной части империи?

– Ну, ты видел их знамя?

– Нечто вроде золотой птицы. Я читал о Юге и их преданиях. Скажу лишь одно – они сильно отличаются от Северян повадками и заведенными на их землях обычаями. Они – все равно, что дикари-кочевники, но более цивилизованные, с собственными домами и выбранным предводителем.

На стенах вдруг появились люди, и створки ворот разошлись со скрипом. К нам навстречу вышло несколько человек: мужчины в звенящих латных доспехах и девушка в зеленом платье. Её я, конечно же, узнала.

– Не удивлена, – та высокомерно вздернула носом, только наши взгляды соприкоснулись. Леди Лоурен выглядела чрезвычайно сердитой. – Проходите, пока я не передумала. А вы, – солдаты позади нее встали по стойке смирно. – Вы свободны. Передайте своему господину, что эти эльфы будут находиться в Верхнем лагере под нашим присмотром.

Смуглые воины молча кивнули и ушли, а мы, прихватив свои баулы, потащились за разгневанной Лоурен по тропе, освещенной десятками масляных светильников. Повсюду были натыканы палатки и шатры с вышитым поверх гербом семьи Ортакор; пахло лошадьми, дымом и наваристым супом, слышался приглушенный смех. Солдаты, проходившие строем мимо нас, на порядок превосходили по обмундированию северян и прочих людей из мятежной армии. Они смотрели на нас с Заку как на прокаженных. В голове так и вертелся вопрос: «У них что, в Силвании не водится эльфов?»

– Рассказывай, что нового, – пришлось начать разговор первой – напряженное молчание угнетало, а магичка бы и рта не раскрыла, хоть ущипни ее. – Твой отец уже прибыл?

– Прояви уважение, Де’Лин, – рявкнула девушка и ускорила шаг. – Вы исчезли, Дугар знает куда, а потом к нам заявляется Джованни. Будто бы вы знали, что так случится!

– Ничего мы не знали, – сдержанно возразил Закарая, кашлянув за нашими спинами. – Тактическое отступление еще никому не вредило.

– Да ты на взводе! – я подошла поближе и ткнула магичку локтем.

Та воззрела на меня с ненавистью голодной гиены:

– Ещё бы! – на миг девушка остановилась и сжала кулаки. – С появлением Юга начало твориться невесть что! Жуткая старуха наводит страх на народ, от моего отца ничего не слышно, а люди пропадают неизвестно куда! Да и ты еще, эльфийка, не оправдала себя! От тебя помощи как от дохлой кошки!

– Кто пропал? – перевела я тему.

Магесса помотала головой и вроде бы умерила свой пыл.

– Ваш Ерихон, и еще несколько солдат. Это случилось дня два назад.

Неприятная новость. Что-то меня насторожило. Я скинула баулы на тропу и положила руку девушке на плечо, не обращая внимания на косые взгляды со стороны высоких шатров.

– Мы со всем разберемся. Расскажи все по порядку.

Минут через пятнадцать мы уже сидели в шатре Лоурен, доедая то, что осталось у поваров с ужина. Демиана встретить так и не довелось, но отчет о проделанной вылазке я могла предоставить и с утра.

– Начни сначала, – горячий черный чай пришелся как раз кстати. – Что с Демианом? Ты выяснила, что с ним случилось?

– Он одержимый, – магесса задумчиво закусила губу. Нескольких светильников хватило, чтобы увидеть растерянность в ее кукольном лице. – Или что-то вроде этого. Нечто влияет на его разум извне и заставляет повиноваться. Я прочитала об этом из той книги с портретом…

– Джованни, – закончила я за девушку. – И что теперь?

– Теперь нужно изгонять демона.

– С проблемами разберемся по мере поступления, – сон отступил, и я рвалась в бой. Хотелось как можно скорее разузнать все о последних новостях. – Что с твоим отцом и отрядом, что пошел за Гёто?

– Тишина. Ни весточки. С обеих сторон.

– Выясним.

Заку молчал. Глянул на меня и поднес железную кружку к губам. Кажется, он не совсем понимал, что происходит, и готов был покрутить пальцем у виска. В какой-то степени он был прав: мы должны позаботиться об отдыхе, а не забивать информацией дурной, не выспавшийся разум.

– Ты говорила про старуху.

– Да, – Лоурен накинула на плечи теплую накидку. – Странная особа со стеклянным глазом. Почти все верят в то, что она ведьма.

– А что с пропавшими людьми?

– В лагере поговаривают, что она их забрала. Среди пропавших был Ерихон и еще несколько новобранцев. Барда я не видела со встречи с южанами.

– Что же с Джованни?

Магесса во всех красках описала встречу со лжеимператором. О том, что его привело и что прогнало. После ее недолгого рассказа меня одолели сомнения.

– Бард, что…?

– Из Ордена Терры. – подтвердила мою догадку Лоурен и поведала о краткой беседе с Ерихоном. – Но после этого поговорить с ним не вышло – он пропал.

Заку допил чай, отставил тарелку с едой и поднялся с расстеленных покрывал. На его растрепанной голове вороны словно свили гнездо.

– Я пойду спать, – заявил он, потянувшись за ношей с сухими травами. – Посмотрю, может, что осталось в палатке из вещей Ерихона.

– Тебе бы тоже пора, Присцилла. – заметила Лоурен, но настаивать не стала.

Я кивнула другу, тот ушел, плотно закрыв за собой полог. Свечи, что не были накрыты стеклянными плафонами, дернулись от резкого дуновения ветра. Снаружи похолодало, и мне не хотелось покидать уютный шатер дочери графа.

– Допью чай и пойду, – я хмыкнула носом. – Какой-то туман стоит перед глазами.

– Это от усталости, – девушка перевела взгляд на тусклый огонек масляной лампы, что вился возле её ног. – Ты могла бы и сообщить, что уходишь. Я очень расстроилась, когда узнала. Без твоей компании и Лукардо, мне, по большому счету, больше не с кем поговорить. Прочие воины смотрят на меня как на добычу. Понимаешь, они долго не общались с женщинами. А Демиан слетел с катушек и все время прячется в своем шатре. Вроде он продумывает какие-то стратегии по захвату столицы, но мне это кажется маловероятным, – она перешла на шепот. – Я боюсь его.

– Я попробую поговорить с ним завтра, – моя кружка совсем опустела. – Мы с Заку видели нечто, когда покидали лагерь, – я вспомнила про тварь, что провожала нас в Ортог. – Интересно, что Демиан ответит на это.

– А я буду рядом и подстрахую.

Я встала на ноги – Лоурен тоже. Уже собиралась покинуть шатер с накинутой на спину сумкой с травами, но тут златовласая магесса неожиданно заключила меня в объятья. Скорее – докоснулась, осторожно приобняв.

– Спасибо, что вы вернулись, – от нее пахло благоухающими маслами и дымом. – Я думала, вы уже мертвы.

В нешуточном смятении я похлопала ее по плечу:

– Слишком рано хоронишь. Я вернусь к тебе на рассвете.

Недоумевая, я вышла прочь под сияние ночных звезд. По сравнению с лагерем Юга – Северный казался почти безлюдным и мрачным. Кое-где все еще догорали костры, но голоса доносились до меня приглушенно, будто люди боялись, что их услышат, а вытоптанные тропы покрывал мрак. Ни светильников, ни факелов. Лагерь освещался только естественным ночным сиянием.

Мое дыхание превращалось в пар, трава покрылась инеем. Чудилось, что вот-вот пойдет первый снег, но до него, я знала, оставалось еще одна-две луны. Я шла вперед по знакомому пути, глаза постепенно привыкали к темноте, но тут кто-то оттолкнул меня в сторону.

– Что за…, – чуть ли не выругавшись, я запнулась, понимая, что этого человека вижу впервые. Силуэт выплыл из-за дерева как призрак из мира теней. – Ты вообще кто?

Темноволосый юноша лишь оскалил ровный ряд зубов. Он был в простой одежде, но хорошего покрова. Вероятно, кто-то знатный из прибывших южан. Глаза черные, сдвинутые брови. Он обладал несколько женственными чертами лица; почему-то напомнил кого-то, но не настолько важного, чтобы шарить по воспоминаниям.

– Ты та самая эльфийка! – совсем по-доброму вдруг обрадовался мальчишка, сделав шаг вперед. В его руке чуть заметно блеснуло лезвие кинжала. – Да! Точно! Ты! У меня хорошая память на лица! Я видел листовку, что нашел у наемника! Ты изменилась, но лицо все то же!

Баул с травами свалился с плеча. Рука непроизвольно потянулась к поясу, но тут я с ужасом осознала – оружия при мне нет. Пришлось отступить на шаг:

– Что тебе нужно, смерд?

Парень сплюнул и угрожающе покачнулся.

– За твою голову назначено вознаграждение, а ищет тебя сам император! Как думаешь, что лучше, позволить слизняку Амону взойти на трон, или же подмазаться «подарком» к некогда безызвестному лорду и в самый неожиданный момент кольнуть его клинком в грудь? – незнакомец несдержанно захихикал. – Трон будет моим!

– Да ты умом тронутый, – я попятилась назад, в надежде, что мне удастся как-нибудь отвлечь жуткого типа и добежать до шатра Лоурен. – Возвращайся восвояси, иначе подниму тревогу.

– Перестань! – отмахнулся юноша, постепенно сокращая расстояние. – Какая тревога? Ты – обычный эльф, я – надежда Империи Виллион. Ты должна гордиться, что удостоена чести пасть от моей руки!

Медлить было нельзя – одна упущенная секунда равносильна смерти. Противник был настроен серьезно, поэтому я, не раздумывая, подпрыгнула к нему, треснула ногой по колену, сбила с ног и побежала к магичке.

…Однако гад был быстрее меня. Я не знала, какой силой обладал этот мальчишка, но за считанные секунды он сумел нагнать меня, опрокинуть на землю, и резво подставить к горлу кинжал.

– Скучно, – расстроенно выдохнул парень. Я хотела закричать, набрала в легкие воздуха, но южанин оказался быстрее и со всей силой треснул меня локтем по грудине, от чего я чуть ли не испустила дух. – И не интересно.

Где моя сноровка? Годы тренировок? Безупречная защита и навыки самозащиты? Где?! Какой из меня воин, если какой-то чужеземный мальчишка может уложить меня на лопатки?! На фоне ночного неба парень напоминал воплощение ангела смерти, что забирает людей к Дугарам, когда приходит их время. Совершенно безумен. Настоящий убийца. Бесчестная, нелепая погибель.

Лезвие болезненно скользнуло по шее. Я подумала, что умираю. Только всхлипнуть от страха успела, но тут кинжал выпал на оледенелую траву из рук юнца. Тот схватился за горло, закряхтел, и свалился в конвульсиях на землю возле меня.

– Мерзкий мальчишка, – голос старой женщины заставил меня приподнять голову. В глазах тускнело, что-то теплое стекало по шее, но все же я смогла различить впереди на дороге старуху в монашеском наряде и белый овал света рядом с ней, полупрозрачный и яркий. Призрак. Еще одна старуха с седыми, длинными волосами, огромная, как полярный медведь.

– Ашила? – вместо слов получился лишь хрип.

Свечение рядом с монашкой пропало, одна старуха будто кивнула другой, а стоило чуть прикрыть глаза, исчез и остальной мир.

* * *

Закарайя проснулся, когда лучи солнца, словно комары, назойливо пробивались в темноту палатки меж складок плохо задернутого полога. Пробуждение далось ему нелегко. Он долго не хотел выбираться из-под теплого покрывала – ночные холода с рассветом не ослабили хватку, но потом эльф понял, что спутницы его рядом нет, и ему пришлось отправиться на поиски. Сначала он полагал, что девушка просто проснулась раньше него, однако потом оказалось, что в палатку эльфийка не возвращалась.

Леди Лоурен тоже ничего об этом не знала. Встретив Заку возле своего шатра, она только развела руками.

– Ничего не понимаю. Она говорила, что придет ко мне на рассвете, – пробормотала девушка себе под нос, сидя на пустом бочонке с гребешком для расчесывания. Эльф застал магессу, когда та заплетала волосы в косу. – Может, у нее появились какие дела?

– Ага, посреди ночи, – съязвил Закарайя в ответ, не то от злости, не то от утренней прохлады. – По пути сюда я нашел на земле несколько сушеных листьев цветка Коэльи, которые могли выпасть из ее сумки. Это единственная зацепка.

Девушка отвлеклась от плетения волос:

– Думаешь, она пропала, как остальные?

– Хотелось бы думать иначе. Я бы мог поискать следы, но за утро здешнюю тропу разнесли в грязь.

Собеседница тяжело вздохнула. Она пыталась не подавать виду, но от волнения у нее затряслись руки.

– Вот что сделаем, – деловито заявила та. – Я пойду, поговорю с Демианом, а ты порасспрашивай солдат. Может, кто-нибудь заметил ночью что-то необычное.

Так они и сделали: Заку начал расспросы за обеденными столами на кухне, а Лоурен скрылась меж шатров высокопоставленных персон. В итоге, когда они снова встретились в заранее обговоренном месте, вид каждого оставлял желать лучшего – обоих постигла неудача.

– Ничего, – пожала плечами Додзеро, сворачивая с оживленной тропы вслед за эльфом. – Солдаты ничего не знают, а Демиан безвылазно торчит в своем шатре. Ко входу он поставил охрану, на случай, если кто-то решит его побеспокоить.

– А среди новобранцев одни тугодумы, – с негодованием произнес Закарайя. – Никто и пары слов связать не может. Я не стал тратить на них время.

– Тогда, – девушка вдруг ускорила шаг. – Идем в лагерь Юга.

Ничего поумнее Заку придумать не смог, и ему пришлось согласиться. Мерзлый ветер приносил с низин едкий запах гари. Чем ниже путники спускались по склону, тем сильнее становился этот смрад. Обычное солнечное утро? Точно. Особенно «обычным» казался черный густой дым, затмевающий свет восходящего солнца. В лагере союзников происходило что-то странное: за внутренними воротами солдаты в спешке покидали свои посты, отвлеченные от завтрака приглушенными звуками борьбы и звоном стали, а из конюшни доносилось подозрительно громкое ржание испуганных лошадей. Но и здесь делегаты с Севера получили отказ:

– Нет, – грубо отрезал страж на входе, один из немногих, кто не ринулся на подмогу к остальным. – В лагерь приказано никого не пускать.

– А причины? – кукольное лицо Лоурен превратилось в озлобленную гримасу. – Я одна из приближенных к Демиану Амону!

Закарайя промолчал. Зачем подливать масло в огонь? Магесса завелась с пол-оборота, а южный страж еле сдерживался, чтобы не использовать меч по назначению.

– Мне глубоко плевать, кто вы, госпожа, – произнес мужчина с прежним хладнокровием. – Приказ есть приказ. Если милорд Ортакор запретил пускать в лагерь чужаков, то так оно и будет. Внутрь может пройти только сам Демиан Амон, а вам двоим лучше убраться отсюда добровольно, пока мы не вышвырнули вас вон.

Эльф похлопал обозленную магичку по спине, остужая ее пыл.

– Идем. Нам здесь не рады.

С трудом, но Лоурен все же повернулась спиной к южному воину, облаченному в латы, прекращая взглядом прожигать в нем дыру. В ее светлых глазах мерцали молнии.

– Что ты задумал? – тихо спросила девушка, поравнявшись с Заку на пересечении нескольких лесных троп.

– Идем в обход, вдоль выстроенной заставы.

– У тебя есть план?

– Не совсем, но мне пригодится твоя помощь, – с этими словами парень свернул в лес. – Если увидишь такого же худощавого стражника, как я, дай знать. Тогда войти в лагерь будет куда легче.

– Надеюсь, ты не собираешься никого убивать? – в голосе девушки проскользнуло сомнение, но она не собиралась сворачивать обратно на вытоптанную тропу.

Закарайя развел руками:

– Поверь, даже я не знаю ответа на этот вопрос.

* * *

Я очнулась в полной темноте. Пришла в себя, но шевелиться не стала – нутром чуяла, что делю темноту с кем-то еще. Под кожей на шее пульсировала тугая боль. Я лежала под теплым шерстяным пледом, различая запахи неведомых душистых трав и благовоний, но внезапно слабое свечение потревожило мой разум через сомкнутые веки.

– … Несносный мальчишка! – послышался чей-то скрипучий голос. – Знаешь, что ты натворил?!

Я приоткрыла глаза: чуть поодаль, где на деревянном столике мерцала одинокая свеча, стояли две темные фигуры, повернутые ко мне спиной. Слева – мужчина, высокий и с прямой осанкой; справа – нечто в длинном балахоне, отдаленно напоминающее женщину. Их тени хаотично подрагивали, иногда открывая мое лицо тусклому оранжевому свету, и тут, как белой вспышкой молнии, в голове всплыли ужасы прошедшего вечера.

– Я всего лишь хотел убить эльфийку! – вспыхнул гневом мужчина. Голос я сразу узнала – этот тип поранил меня кинжалом. – За её голову назначена награда!

Парень, было, указал на меня рукой, но тут старуха огрела его по голове чем-то похожим на половник.

– Ты всего лишь глупец, если не видишь истины! – злобно зашипела она, наблюдая, как собеседник от удара согнулся пополам и сжал голову руками. – Эта девушка носит уши изгнанника не с рождения! Она – как и ты! Вы с ней одного поля ягоды!

– Ты выжила из ума, старуха?! – парень выпрямился, скривился лицом, но как бы ему не хотелось отвесить обидчице сдачи, он этого не сделал.

– Ступай, – махнула женщина рукой. – К нам пожаловали гости.

Паренек и возразить не успел, как полог шатра всколыхнулся и озарил все вокруг солнечными лучами. Внутрь влетел обеспокоенный солдат с копьем в руке, что-то нечленораздельно пролепетал и юноша побежал следом за ним, позабыв про разборки со старухой.

Воцарилась тишина. Свеча продолжала подрагивать от сквозного ветра. Я закрыла глаза, слушала, притворялась спящей, но мой фокус не прошел:

– Очнись, дитя, я слышу – твое дыхание изменилось, – ласково проскрипел старушечий голос. – Я знаю, что ты не спишь.

Повинуясь воле незнакомки, я осторожно присела на спальном месте и вопросительно уставилась на неё.

– У тебя много вопросов, но у меня к тебе их больше, – старуха в черном балахоне медленно побрела по шатру и присела в кресло. Капюшон скрывал её лицо, но не ехидную ухмылку. – Расскажи мне о себе, дитя. Откуда ты? Мне известно, что эльфийские уши тебе подарили за особые заслуги.

– Ага, я слышала, – язык оказался быстрее разума. – Кто вы вообще? Откуда вы про меня знаете? И кто тот тип, что пытался меня прикончить?! – что-то внутри мне подсказывало, что эта странная особа уже становилась предметом для размышлений. А именно – была той самой Южной ведьмой, из-за которой пропадали люди.

– О-о-о, – женщина открыло свое лицо и меня перекосило от неожиданности. – Изволь сперва поведать о себе, а после я тебе представлюсь. Мне ведомо многое, о чем другим думать не под силу.

Седые грязные волосы, глубокие морщины; глаза, как у мертвеца. Точнее глаз… Один глаз все еще мог показаться живым, но не второй, что вблизи напоминал стекляшку.

– Нет уж, – я отрицательно помотала головой, ощущая, как внутри от негодования забурлила кровь. – Вы и так лучше меня знаете, кто я. Вы пытались рассказать это тому парню! Кто он такой?!

Ведунья тяжело вздохнула и откинулась на спинку кресла:

– Что же, Присцилла Де’Лин, возможно в твоих словах есть щепотка правды, – она задумчиво задрала подбородок. – Я начну с того, что у тебя очень могущественные покровители. Хелена Броундет явилась мне и предупредила о беде. Вчера я могла опоздать.

– Броундет? – я поморщилась, а перед мысленным взором возник призрачный силуэт беловолосой ведьмы. – Ашила? Стойте…

В подтверждение своим догадкам я потрогала шею – все верно. Мне не показалось. Пальцы прошлись по неровному, но тонкому шву, зудящему от боли. Такая рана могла обойтись мне смертью без временно оказанной помощи.

Старуха смиренно ждала, пока я снова обращу на нее внимание:

– Благодарности свои прибереги для Хелены, – морщины добродушно собрались гармошкой у уголков ее глаз. – Я лишь заштопала рану.

– А что с тем парнем?

– Вы с ним как две части одного разбитого зеркала, – её костлявые пальцы потянулись к окровавленной тряпице на подлокотнике. Поднеся ткань к лицу, она с шумом, словно с наслаждением, втянула воздух в ноздри.

Меня в который раз передернуло:

– Это что, моя кровь?!

– Твоя, – неспешно кивнула собеседница. – И она принадлежит к роду Ортакор, как и у юного Морокеи.

– Как…? – сама я умом все понимала, но мне не верилось в подобную чушь. Ведь детство я провела в рыбацкой деревне у реки Шогл, а не в императорском дворце. Меня выращивал одинокий старец, рассказывая, что моя мать умерла при родах. Он был хорошим и заботливым отцом, но в то же время слишком старым, чтобы защитить меня от обозленных горожан, решивших, что я сойду за жертвенного ягненка на обеденном столе Дугаров. Пришлось бежать, оставляя за собой дорожку из умертвленных тел…

– Дитя, зачем спрашиваешь, если знаешь ответ?

– Извините, но в ваших словах нет смысла.

Старуха только устало покачала головой. В тусклом свете, во всем этом беспорядочном хаосе высокого шатра, среди связок трав и ветхих пергаментов, она выглядела как злобная ведьма-отшельник из легенд, пересказанных предками. Однако при этом, не смотря на отталкивающую внешность, она излучала свет и доброту. Ореол благодати обогревал меня сильнее, чем шерстяной плед. И эта старуха, якобы, была причастна к исчезновению людей?

– Сейчас я осмотрю твою шею и попрошу стражу проводить тебя до лагеря, – нежно промурлыкала она, выворачивая жутким взглядом мою душу наизнанку. – Сейчас в низинах небезопасно, одурманенные люди твоего друга так и вьются у главных ворот.

– Какого друга?

– Лорда Джованни.

* * *

Когда я зашла в шатер «Тактической планировки», предо мной предстала очаровательная картина: Заку и Лоурен, в компании хмурых южных стражников, стояли у невысокого монумента на коленях в ожидании, пока Демиан не перестанет в разочаровании упираться лбом в ладонь.

– … Эти двое шныряли как крысы у наших стен! – сокрушался один из воинов во всю глотку, не брезгуя летящей изо рта слюной. – Мы бы их казнили, да помним, что эта девчонка всегда крутится возле вас!

– Этого больше не повторится, будьте уверенны, – без каких-либо эмоций произнес Амон, обращая взгляд на стражу, а затем я театрально покашляла в кулак.

– Я с докладом.

Южане были крайне недовольны моим появлением, но кажется, это заставило их уйти. Два огромных бугая чуть не столкнули меня с ног, следуя к выходу. И только они скрылись, Демиан устало, не скрывая облегчения, закатил глаза:

– Вы оба свободны. Мне не интересно знать, что вы забыли у лагеря Юга, но впредь не попадайтесь, иначе все закончится кровавой резней.

Отряхиваясь, эльф и магесса поднялись с дощатого пола. На их лицах отразились сотни вопросов, когда те проходили мимо меня. Они молчали, не могли ничего сказать. Да и я не могла – каждый раз встречаясь с Амоном взглядом, мне чудилось, что он вот-вот превратится в то чудище, что одним дождливым днем провожало нас с Заку из лагеря.

Полог закрылся. Мы остались наедине, как хорек и тигровый уж, закрытые в одной клетке. За недолгое время отсутствия я поняла, что Демиан стал выглядеть хуже: его кожа стала бледной как пергаментная бумага, щеки страшно осунулись, а под глазами собрались темные круги, будто тот нарисовал их углем. Делать было нечего – я рассказала ему все… О беспокойствах в столице, нищете и беженцах, про стражу из живых мертвецов в броне, и то, как сам лорд Джованни отсутствовал в столице несколько дней. Я смогла даже по памяти отметить на карте города, где примерно стоит стража, и где сменяются патрули, однако Амон был не очень доволен этой информацией. Какое-то время он напряженно вглядывался в карту, закусив губу, а затем вовсе прогнал меня прочь, объясняя это желанием «побыть одному».

Дальше неподалёку от шатра я встретила Заку и Лоурен. Мы отошли от оживленных троп и кухни, чтобы поговорить без лишних ушей. Идеальным местом для разговоров стало то самое перелесье, которое разделяло лагерь Юга и Севера спуском вниз. Здесь все голоса звучали отдаленно и тихо, вокруг ни души. Солнце сияло в зените среди безоблачного неба.

Мы присели в тени деревьев недалеко от склона. Ветер лениво шелестел поблекшей листвой, пели птицы. Это, конечно же, успокаивало, но мне не дали насладиться спокойствием. Все началось с вполне ожидаемого восклицания «Что с тобой было?!», как только мы вышли на пустующую тропу, а закончилось расспросами о ведьме Ашиле, поисках Ерихона и оспариванием моей принадлежности к роду Ортакор. Как и я, друзья решили, что ведьма тронулась умом. После мы хотели наведаться к Демиану, чтобы раскрыть его одержимую личину. В какой-то степени это было безрассудно и даже отдавало преднамеренным самоубийством, однако в последний момент, когда мы уже дошли до шатра Амона, землю вдруг сотряс низкий гул горна.

Это стало неожиданностью для всех. Я видела, как солдаты на бегу доедают обеденную жижу из мисок и как ужаленные несутся к своим палаткам за обмундированием. Поднялась тревога. Все готовились к войне, но второго «гудка» так и не прозвучало.

Наверное, разведчики проспали появление войск гёто. Спустя несколько минут в наш лагерь примчался южный всадник и сказал, что они уже пропустили через свои ворота небольшой отряд заморских воинов. Мятежники, сомкнувшие ряды на перелесье у склона томились в ожидании. Амон появился позже всех с мечом, но без доспехов. Хоть он и был одет в дворянские тряпки, вид его оставлял желать лучшего. В солнечном свете он выглядел еще болезненнее, чем в шатре, а вены его проступали синими полосками на коже. Мы с Лоурен стояли за его спиной, и я читала эмоции по её лицу как открытую книгу.

Первым к нам прибыл эскорт всадников юного Ортакора во главе с рыжеволосой «железной» девой. Этот парень в тяжелой броне выглядел крайне нелепо. Особенно в посеребренной, как у него. В ней было больше серебра и юношеского самолюбия, чем пользы. Конечно же, мы встретились глазами. Когда Морокеи посмотрел на меня взглядом полным ледяной ненависти, я поняла, что мы с ним еще скрестим клинки в бою, но тот бой будет честным и не в его пользу.

Вскоре по склону начал движение второй отряд. В веренице всадников я насчитала не менее тридцати десятков солдат, и все они резвым ходом приближались к нам.

У меня замерло сердце в ожидании, Лоурен стала нервно перебирать кружева платья. Её можно было понять: она ожидала возвращения Лукардо и его людей, но среди воинов, добравшихся до места сбора, она не встретила ни одного знакомого лица. Странные доспехи гёто породили в рядах солдат шёпот. Никто из них не остался равнодушным – броня заморских воинов в корне отличалась от имперской, как и длинные изогнутые мечи. Что тут говорить про их раскосые темные глаза и другой оттенок кожи?

Заку стоял в первом ряду среди мятежников, держа наготове металлический щит. Я глянула на него из-за спины, но он тут же взмахом руки «сказал» мне развернуться. Потом я поняла, почему – среди прибывших я узнала Ватари.

– Дугары! – прошептала я.

У него не хватало одного заостренного уха, на лице застыла скорбная маска, а волосы, что раньше всегда были собраны на затылке, теперь лежали кривыми короткими прядями на лбу. Но самое страшное заключалось не в этом – он старательно избегал наших взглядов, будто мы никогда не были знакомы. При виде его мое сердце сжалось, а магесса заметно встревожилась и глянула на меня с безутешной печалью. В её светлых глазах заблестели слезы. Я сама почувствовала неладное и решилась утешить её, в то время как Демиан и палец о палец не ударил, с важным видом разглядывая незнакомцев.

К нам приблизились трое. Один – высокий, но молодой юноша, явно напуганный таким количеством людей, второй – хмурый мужчина, высокомерный и старый. Видимо, он не дышал к эльфам особой страстью, потому что стоило ему узреть мои вытянутые уши, как он сморщился в отвращении и задрал подбородок. Третий же человек был в имперской броне с гербом-медузой. Я видела его впервые, но почему-то он показался мне смутно знакомым. Остриженная бородка, белые волосы, голубые глаза, заостренное лицо… Истинный Северянин. Взгляд мужчины извергал безразличный холод, и тут я оцепенела от блеснувшего осознания истинной личности воина.

– Прибыл по вашему приказу, – поклонился имперский рыцарь.

Несколько долгих секунд Амон сомнительным взглядом изучал северного воителя. Воздух замер в ожидании, а тишина стала вдруг оглушительно громкой. Я уже думала, что личину Аэдана вот-вот раскроют, но вместо громких слов Демиан сухо поинтересовался.

– Где остальные?

– Мертвы, милорд, – я видела, как каждое слово незнакомца все сильнее разрывало душу Лоурен на части. – И граф Кристоф тоже. Наемники врага сделали свою работу бесшумно и гладко. Мы наткнулись на крытые телеги с трупами на пути к морю.

По лицу магессы бесшумно покатились слезы. Она закрыла лицо руками и побежала прочь. Воины, выстроившиеся полукругом на перелесье, быстро расступились, освобождая ей путь.

– Это очень скорбные новости, сэр…

– Востарг, – закончил за Амоном рыцарь.

В голосе Демиана не было и малой доли сочувствия. Он благодарно кивнул Аэдану и обратил взор на гёто. Пешим ходом, оставив лошадей, к нам приблизилась рыжеволосая женщина и настороженный Ортакор.

– Я Мако Сарутоби, господин. Я буду вашим переводчиком, – взволнованно затараторил черноволосый юноша и отвесил очень низкий поклон. Говорил он с легким оттенком акцента, но слушать его было куда приятнее, чем Ватари в первые дни знакомства. – Этот человек, – кивком головы он указал на престарелого мужчину. – Капитан Ямада Хорадо, наш военачальник и духовный наставник. Мы прибыли поддержать вас в войне.

Клянусь, Амон даже не удостоил юношу взглядом. Пока тот говорил, его голубые глаза были прикованы к старику в громоздкой пластинчатой броне, и стоило пареньку-переводчику закончить, как Демиан сделал шаг вперед и поклонился военачальнику, обратившись к нему на их родном языке.

Не буду лгать, у всех в этот момент от удивления пооткрывались рты. Даже у воинов гёто! Я видела издалека округленные глаза Ватари, но старик же в ответ на выходку Амона просиял довольной улыбкой и поклонился ему в ответ, явно удивившись такому радушному приему.

Дальше началось что-то невероятное: Демиан стал бегло рассказывать командиру гёто о мятежниках и воинах Юга. Возможно, он даже представил старому Хорадо юного Ортакора и его рыжеволосую спутницу, потому что старик Ямада принялся им кланяться после его речей. Когда же их разговор закончился, военачальник с довольным видом удалился к своим воинам у самого спуска в низины, Южане оседлали коней, а Амон приказал мятежникам разомкнуть ряды и растворился в толпе. Лишь у немногих людей осталось приподнятое настроение – дурные вести сильно понизили боевой дух. Мне было крайне интересно, что почувствовал одержимый дух в теле Демиана, зная, что он остался единственной главной шишкой в Северном лагере. Наверняка торжествовал…

Но сейчас я думала совсем о другом.

– Аэдан, – я посмотрела в ясные глаза рыцарю, понимая, что ненависть к нему переполняет края чаши. – Ты вернулся?

Вместо слов он выдержал на мне невозмутимый взгляд. Не шелохнулся. Мне самой пришлось подойти к нему, чтобы суметь влепить пощёчину. Во мне боролись противоречивые чувства. Я хотела убить его, но когда оказалась слишком близко, мужчина тяжело выдохнул и прижал меня к себе.

– Поговорим после заката в этом же месте. Есть много новостей, – прошептал он мне на ухо, а затем отпрянул. – Пока что тебе будет, чем себя занять.

Сначала я его не поняла. Он указал рукой в толпу гёто и я долго всматривалась в их лица – бессмысленное занятие.

– Хаку, – как призрак прошлого знакомый силуэт протиснулся меж заморских солдат и встал посреди тропы. – Но как? – мой глаз задергался так, словно под веком забилось крохотное сердце насекомого. – Как такое возможно?

Я не могла его ни с кем спутать. Та же улыбка, застенчивость, глаза. Единственное, что я не видела прежде, это широкий уродливый шрам на его шее, почти такой же, какой мне оставил Ортакор. Земля уходила из-под ног, обращая явь в сон.

– Он мертв, – флегматичным тоном пророкотал Аэдан, оборвав тем самым все мои надежды.

– Но тогда как…?!

– Я не знаю, – ответил тот. – Я наткнулся на него, когда спасал эльфа от рук бандитов. Здесь замешана магия, но неизвестно, чья.

Я промолчала, на мгновение потеряв дар речи. Дракон продолжил говорить:

– А насчет твоего друга Ватари, – мужчина понизил голос. – Побеседуй с ним. Не пойми меня неправильно, но все это время он вел себя так, будто жаждет встречи со смертью. – С этими словами Аэдан покинул меня, смешавшись с расходившейся толпой.

Однако не успела я опомниться, как возле меня возник запыхавшийся Заку с щитом в руке. Вид у него был обеспокоенный.

– Твой друг? – спросил он, глядя вслед рыцарю-северянину.

– Даже больше, – резкий вопросительный взгляд заставил меня объясниться. – Это наш билет на победу. Туз в рукаве.

Эльф не воспринял меня всерьез.

– Он не сказал тебе, что случилось с Ватари?

– Нет, этим можно заняться чуть позже. Видишь того паренька? – я помахала Хаку рукой и тот быстрым шагом направился к нам. – Веди его к нашей палатке, а я найду Лоурен. Нам нужно многое обсудить.

* * *

Сумерки сгущались над лесом, заставляя небесное око вырваться из небесных объятий. Мхаири Валкариан вела своих людей через низины, чтобы как можно ближе подобраться к армии мятежников. Она любила темноту. Выросла в ней и была ею ведома. Её люди – разведчики, Старк и Келль, держались рядом на небольшом расстоянии, изучая, на всякий случай, пути к отступлению из дремучей чащи. Их задача состояла в том, чтобы выяснить участь посланного на штурм небольшого отряда наемников Каана. Хотя, и Дугару было понятно, что те еще днем лишились голов.

Мхаири шла впереди, придерживаясь строго обозначенного маршрута. Цепкие ветви кустарников безустанно хватали ее за волосы и ободранные края старой рубахи, торчащей из-под корсета, а разум девушки окутывал одурманивающий туман. Ей не переставало казаться, что она позабыла нечто важное – это случалось каждый раз, когда она покидала стены столичного города. И чем дальше она углублялась в леса, тем отчетливее и сильнее становились видения. Стоило ей на мгновение отвлечься, закрыть глаза, и перед ней возникал образ яркий образ молодого юноши, лет девятнадцати: карие, добрые глаза, темные волосы, самодовольная ухмылка. Как же его звали? Девушка бездумно глядела себе под ноги, стараясь вспомнить имя.

– Х… Хаку? – шепнула она одними губами, а после остановилась и на миг прислушалась к тишине. Лес ей не ответил, но она почему-то решила, что угодила точно в цель. Парнишку не могли звать по-другому. Определенно – Хаку и никак больше. Она испытывала к нему теплые чувства. Они грели её душу изнутри, даже когда шел снег. Всегда грели, как и сейчас.

Последние несколько недель Мхаири вдруг осознала, что не помнит ничего из детских лет: ни родителей, ни друзей. Только стены Ортога, постоянные тренировки во внутреннем дворе, и беловолосого императора, которому обязана служить.

– Мхаири, – позвал её низкий баритон. Это был Келль, широкий в плечах и с пышной бородой. Тот вышел из-за деревьев с гордо выпрямленной спиной. – Идти дальше бессмысленно. Я видел следы – наемники ушли на штурм. Если никто из них не вернулся, значит, все мертвы. Возвращаемся.

– Постой! – разведчица обеспокоенно схватила друга за запястье и повернула его к себе лицом. – Ты тоже видишь это…? Чувствуешь?

Мужчина с подозрением сощурился. От этого он показался еще старше, совсем как старик. Не хватало лишь седых прядей волос, свисающих на глаза. Келль был старше многих воинов в казармах, но при этом также был сильнее всех. Орудуя двуручным мечом, он мог справиться хоть с освирепевшей ордой. Он был выше всех и шире. Настоящий титан. Могучий воин с древних фресок храмов Богов Дугары, мудрый и решительный. Его лучистые голубые глаза полыхнули недоумением:

– Неужели и ты?

– И я, – раздался над их головами третий голос, и перед разведчиками возник юный Старк, спрыгнувший с дерева. За его спиной как всегда торчал лук и оперенья заостренных стрел. – Все время в голове всплывает какая-то девчонка южного происхождения, с огромным таким мечом! – парень развел руками, демонстрируя оружие из своего видения. – Вот только имени её вспомнить не могу.

Мхаири внимательно глянула на Келля и тот неловко кашлянул.

– А я видел дракона. Знаю, похоже на бред, но я видел его острые зубы! Крылья! Закрывая глаза, вижу, как он летает над моей головой! Совсем низко! Как настоящий!

– Но почему все это происходит? – обеспокоилась девушка.

Не зная ответа, Старк слабо улыбнулся, заправляя за ухо вылезшую прядь белоснежных волос. Этот парень всегда отличался тягой к жизни и орлиным зрением – среди столичных лучников ему не было равных. Он попадал в цель с сотни ярдов и мог выстрелить три стрелы разом! Настоящий сын Севера, красивый и ловкий. Не то, что Мхаири – безродная дворняга. Её волосы были цвета вороньего пера, кожа смуглая, а глаза – как кора дерева.

– Здесь что-то нечисто, но я скажу одно, – Келль задумчиво провел по бороде. – О видениях при дворе лучше не распространяться. Вдруг нас примут за изменников, верных Лже-Амону?

Воздух замер в ожидании ответа, но разведчики решили промолчать. Каждый из них понимал, что нынешняя обстановка в Ортоге напоминает бочку с порохом, готовую взорваться. Патрули, частые дозоры… Угнетение местных жителей, нехватка провизии, беженцы, паника, неразбериха. Ещё чуть-чуть, и горожане поднимут бунт. Все это понимали, но не император Джованни. Он был увлечен войной с Песком, обманными маневрами, тактикой. Ему служил Каан, подчинялась имперская армия и вольные разбойничьи гильдии. Все ждали его приказов: имперские войска держали побережье, границы, а вольные наемники вели скрытую борьбу против мятежа. Этим сейчас и занимались разведчики.

Дорога назад обещала быть долгой и утомительной, холодной и мучительно безмолвной. Ветер шуршал листвой над головами воинов, унося их мрачные мысли в неизвестные дали. И если бы не острый слух Старка, такой же, как орлиный глазомер, то этот день бы закончился куда раньше.

«Стойте здесь» – жестами потребовал тот и скрылся в темноте. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он вернулся, задумчиво почесывая затылок.

– Что там? – нахмурился Келль, спокойно выдержав минуты ожидания. Иногда, но не слишком часто, он напоминал Мхаири послушного сторожевого пса, готового плясать под дудку хозяина.

– Я и сам толком не понял, – увиденное сильно озадачило юного стрелка. Угрюмость делала его лицо глубоко несчастным, но себя таковым он наверняка не чувствовал. – Тут недалеко его есть пересохшая канава, а там тела… Штук пять, если не больше. Все связанны по рукам и ногам, с явными следами побоев, и судя по потрёпанным одеждам – мятежники.

– Чего ты не договариваешь? – насторожилась разведчица.

Парень вздохнул:

– Среди них есть один живой человек.

* * *

Умирая от жажды, Ерихон с трудом открыл глаза. Тугая боль в голове казалось, вот-вот разломит череп на части. Он с трудом дышал. Каждый вздох отдавался болью в грудной клетке. Только спустя какое-то время, парень понял, что находится в подвешенном состоянии. Буквально. Он еле доставал до каменного пола кончиками пальцев, а затекшие руки крепко стягивала тугая веревка. Тот, кто подвесил паренька, не пожалел даже безрукавки, оставив его в одних подштанниках.

– С пробуждением, – резкий мужской голос облетел просторную залу, отталкиваясь эхом от стен. – Как спалось, смерд?

Кое-как собрав остатки сил в ослабевшем теле, бард сумел поднять голову и оглянуться через плечо: беловолосый демон, не кто иной, как Джованни, стоял позади него, бережно, с увлечением раскладывая на деревянном столике странные металлические предметы – орудия пыток. Ерихон сразу почувствовал, как холод остудил его кровь, но то был не страх, а мерзлый сквозняк из глубин подземелья. Стало быть, он находился глубоко под столичным городом, где о солнечном свете можно только мечтать, лелея блеклое, неприветливое мерцание свечи.

Бард попытался заговорить, но вместо слов у него вышло лишь хриплое шипение – от обезвоживания язык прилипал к нёбу.

Послышался злорадный смех.

– Побереги силы, ничтожество, – Джованни продолжал завороженно рассматривать инструменты, изучая их тонкими, бледными пальцами. – Так или иначе, ты расскажешь мне все, и даже всеми воспетая кровь Терры не убережет тебя от бед. – Он деловито присвистнул.

Не прошло секунды, как по его команде, из темноты, словно дрессированная собачонка, появилась молоденькая служанка с кружкой воды. Бард пил жадно, давился, проливал все на себя, но это был единственный шанс выжить. Живот мгновенно скрутило от ледяной воды. Он ничего не помнил после встречи с Салазаром. Лишь смутно припоминал, как тот оглушил его и заставил провалиться во тьму с жуткими, яркими снами. Ерихон не знал, приходил ли он еще в себя с того момента? Сколько времени он не пил? Не ел? Почему его тело изнывает от боли? А главное, почему он вдруг стал пленником Джованни? Все это напоминало ночной кошмар, а лорд-некромант – самого страшного монстра из глубин разума. Где-то в душе бард все еще надеялся, что спит, однако спектр болезненных ощущений доказывал обратное.

– Что? Решил сделать из меня свою новую куклу? – Ерихон ощущал, как страх медленно подступал к горлу, но при этом собрал всю волу в кулак, стараясь не растерять остатки самообладания на потеху врагу. – От меня ты ничего не услышишь. Лучше сразу убей.

– Да что ты говоришь? – мужчина поднял со стола нечто, напоминающее серп, и поднес его к масляной горелке, как врач, подготавливающий инструменты к предстоящей операции. – К сожалению, мне все еще дорога твоя жизнь, поэтому не думай, что отделаешься от меня так просто. – В голубых глазах сверкнула молния. – Твои мучения будут куда страшнее смерти.

– Твои жалкие железки не заставят меня говорить.

– А они не для тебя, – Джованни отвлекся от горелки и громко хлопнул в ладоши. – Ведите её!

«Кого её?» – хотел насмешливо уточнить бард, но когда створчатые двери распахнулись, издавая демонический визг заржавевших петель, он потерял всякую смелость и обмяк, повиснув на веревке – стражники волокли по полу её – возлюбленную Катриэль. Он узнал девушку по цвету волос и ошметкам одежды, что ныне приходились платьем. Её хрупкое маленькое тельце к полу прижимали кандалы, а цепи тащились шлейфом за её ногами.

– Нет, только не это… Нет, – обессиленно заскулил парень. Ему уже было плевать на чувство собственного достоинства и гордость. Ведь главное – чтобы жила она.

– Ты сам себя слышишь, щенок? Где твоя надменность? Высокомерие? – лорд медленно обошел стол и направился в сторону дверей, не выпуская серп из бледной клешни. Полы мантии устрашающе зашуршали по каменной кладке.

– Я расскажу тебе все, что знаю. Только не трогай её. Прошу…

– Рассказать-то расскажешь, но кажется мне, что ты солжешь.

Бронированные стражники швырнули измученную девушку на пол и молчаливо покинули пустынную залу. Та не шевелилась, но с её стороны послышался тихий плач. На обнажённых запястьях виднелись ссадины и кровавые подтеки.

– Не трогай её. Умоляю! Тебе нужен я, а не она!

Некромант схватил бедняжку за волосы и поднес к ее шее серп, игнорируя выкрики барда. Огромные, испуганные глаза, похожие на синие озера, с мольбой и жалостью уставились на юношу.

– Я начну с главного: что замышляет Присцилла? Где она сейчас?

– Она ушла с эльфом. Это все, что мне известно! – Ерихон еле сдерживал слезы, глядя на побитое грязное лицо своей невесты. – Кто-то поговаривал, будто они направились в столицу. На этом все! В лагере больше их не видели!

Секунду-другую некромант с задумчивым видом вглядывался в лицо барда, но затем злобно оскалился:

– Не удовлетворяющий ответ, – острый конец серпа проскользил по лицу светловолосой девушки, чуть ли не задев глаз, и та пронзительно завизжала, безуспешно пытаясь вырваться из крепкой хватки. По её подбородку пробежала струйка крови.

– Остановись! – обезумев от страха, Ерихон начинал задыхаться, глотая слезы отчаянья. – Это все, что я знаю! Убей меня, но отпусти её! Она ни в чем не виновата! – он пытался высвободиться из пут, но тщетно – только мозоли стерлись на руках до крови.

– Третий вопрос, – бесстрастно проговорил Джованни, встряхнув за волосы пленницу, возвращая её в чувства. – Кто союзники Присциллы? Мне нужны имена! – повысил он голос.

Бард перечислил их, не задумываясь.

– Демиана и эльфа из гёто знаю. Кто остальные?!

– Заку – эльф из города О’нес, Лоурен – магичка Демиана из знатной семьи.

– Ничего нового я не услышал, – серп незамедлительно оставил еще один след на красивом девичьем лице. Катриэль завизжала еще громче, но её «успокоил» удар увесистой рукоятью. Та мгновенно замолчала и потеряла над собой контроль, превратившись в безвольную куклу в руках безжалостного кукловода.

– Прошу… – в который раз взмолился Ерихон осипшим голосом, но его молитвы оставались без ответа.

– Четвертый вопрос, – в ледяных глазах лорда промелькнул азарт, он получал явное удовольствие от происходящего. – Что ты знаешь об армии мятежников? Кто их ведет? Зачем Юг подослал союзные войска?!

Ерихон рассказал ему все. Выдал мятежников подчистую. Поведал о местных графах и лордах, поддерживающих Демиана, о конных отрядах и союзниках гёто, выславших свои корабли. И при этом парень все время смотрел на Катриэль, ужасаясь её бесчувственного, изуродованного лица, мысленно моля о спасении. Мятежники не важны, когда жизнь единственного родного человека в опасности. Он бы сделал все ради неё и её улыбки, даже пошел бы на убийство, только бы уберечь девушку от смерти. Она была для него всем.

Когда бард закончил говорить, Джованни кровожадно ухмыльнулся.

– Теперь ты понимаешь, почему по заповедям Ордена вам не положено иметь семей? Ваши жены, дети… Это все ставит вас под удар. Вы слабы и никчемны. Где же тот самый Орден, что загнал меня в пустошь северных гор? Где бесстрашные воины, жаждущие моей смерти? – лорд отшвырнул от себя пленницу и кинул на пол серп. – Давно пора признать, смерд, мы одержали победу. Орден Терры пал, ваша башня под нашим контролем. Там мы обучаем новых магов и готовим к войне. Нас больше, чем вас. И мы гораздо могущественнее, чем когда-либо. Скоро весь мир будет под нашим контролем, а люди, несогласные с новым порядком, будут изгнаны в специальные лагеря. Мы не завоеватели, а освободители. Мы освободим народ от тирании зажравшихся семей, веками удерживающих трон подле себя. Мы – справедливость, и наш новый мир будет свободен он войн, бедноты и болезней.

Маг остановился возле Ерихона, взглянув на него с притворным сожалением. Лик его был страшнее любого восставшего мертвеца.

– А знаешь, что самое печальное? – спокойно спросил он. – Из твоих речей я не услышал ничего, на что бы следовало обратить внимание.

Взмах руки, и Катриэль вспыхнула как сальная свеча, ярче полуденного солнца. Пламя объяло её целиком. Она кричала, дергалась, извивалась, но это продолжалось недолго. Ерихон, срывая голос, продолжал выкрикивать имя возлюбленной, когда она вдруг зашипела, разгораясь еще сильнее, а затем, быстро обугливаясь, превратилась в черные обгоревшие останки.

Бард уже не сдерживал рыданий, взывая к смерти. Жаждал уйти вслед за Катриэль, но никто не мог подарить ему желанного избавления. Оставалось лишь уповать на скорую кончину от обезвоживания, слизывая с губ терпкую гарь.

Джованни же не сводил с пленника отрешенного взгляда. Рот его был слегка приоткрыт, словно в предвкушении чего-то захватывающего. Остекленелые глаза зачарованно смотрели прямо перед собой:

– Ты думаешь, на этом все? – тихо поинтересовался он. – Нет. Я еще кое-что приготовил для тебя.

– Мерзкая тварь, усопший ублюдок, – стиснув зубы, всхлипнул бард. – Либо убей меня, либо я вскоре заставлю тебя самого гореть в очищающем пламени.

– Не так быстро, герой-спаситель, – захихикал лорд и снова хлопнул в ладоши. Створчатые двери снова отворились, но на этот раз в проходе появились не стражники, а чуть полноватая женщина с небольшим свертком в руках. Младенческий плач прогремел в подземелье как гром среди ясного неба.

– Твоя Катриэль разродилась недели три назад, – воодушевленно заявил Джованни. – Угадай, кем тебе приходится этот малыш!

От горя Ерихон потерял дар речи. Лишь потерянно смотрел на кричащего младенца в руках скорбящей служанки, крохотного и беззащитного. Это был предел его сил. Того, что он сможет выдержать. Призрачная надежда на миг обогрела его душу при виде ребенка, но он понимал, что того тоже ждет страшная участь матери.

– В этом выродке течет кровь Терры, – маг подошел к служанке и дотронулся до младенца, как в подтверждение своих слов. От его пальцев повалил белый дым. – Не вижу смысла сохранять ему жизнь.

– Только попробуй, скотина! – начал сетовать Ерихон охрипшим голосом в очередном приступе паники. – Только попробуй причинить ему вред!

– Не стану. Пока что, – послышался усталый вдох. – Надеюсь, теперь ты готов выслушать мои требования.

– Чего ты хочешь…?

– Все очень просто, смерд, – в мгновение ока Джованни подлетел к пленнику и схватил его за подбородок. Рука мага задымилась, но он продолжал стискивать его челюсть. – Ты должен лишь привести ко мне Присциллу и её обожаемых эльфов, а взамен я отдам тебе младенца, живым и невредимым. Я даю тебе десять дней. Не более. Но если не придешь или попытаешься схитрить, рассказав кому-нибудь о нашей милой беседе, то мальчик сразу умрет. Я тебе обещаю. Я узнаю об этом сразу же, как только ты откроешь рот. Уяснил? – лорд отступил от Ерихона, отряхнув костлявые руки. – А пока что ребенок останется в моем замке. Не беспокойся, я приставлю к нему целую дюжину нянек. Я ведь не какой-нибудь там безжалостный тиран и всегда сдерживаю свои обещания.

Уставившись в никуда, под не унимающийся плач младенца, Ерихон безнадежно кивнул, отдаваясь во власть беловолосого демона Севера.

* * *

Карен Доли уже потеряла счет времени, отсиживаясь в темнице поместья графа Кристофа. Холодные стены её более не пугали. Она привыкла к одиночеству и тишине, но мысленно рвалась наружу за ненавистную стальную дверь, что отделяла её от свободы. Девушкой двигала месть: ведь Демиан, следуя руководству контракта, должен быть мертв. И она собиралась исполнить предначертанное, пока перед ней не разверзлись низины огненного царства Дугаров. Время еще есть… И кодекс наемника требовал от Карен повиновения.

День шел за другим, сменяясь то тьмой, то светом в прямоугольном окошке под потолком. Девушке было не привыкать – казармы в Каане выглядели в точности как тюрьма, только там двери были открыты и кормили воинов, как королей. Карен сидела на своей койке, причесывая рыжие локоны рыбьей костью, когда снаружи послышались какие-то необычные звуки. Она отложила кость на простыни и приблизилась к двери, приложив ухо к холодному металлу. И минуты не прошло, как в замке кто-то повернул ключ. Щелчок, один, второй, и та с силой распахнулась, озаряя тесную камеру белым свечением.

– Ну и вонь же, – потирая нос, произнес мужчина, вставший на пороге. Его недоверчивый взгляд уперся в лежащую на полу наемницу, и когда она поднялась, произнес: – Карен Доли, ты освобождена досрочно по приказу императора Джованни. – Воин в кожаной броне поклонился. – С возвращением, госпожа.

– Что… Кто вы? – испугалась девушка. – Где стражники?

– Никто из них больше не преградит нам путь, – за спиной спасителя выросло еще три человека. Все они были как один, с масками на лицах и одинаковых доспехах. – Император хочет, чтобы ты, Карен, завершила свое дело. И если справишься, он отдаст тебе это поместье.

– Но я не понимаю, – совсем растерялась наемница, прикрывая ладонью глаза от белого зарева. – А как же граф Кристоф?

Мельком переглянувшись, один солдат передал другому нечто переливающееся на свету. Только потом наемница поняла, что это была отрубленная голова с золотыми, длинными волосами.

– Это бывшая хозяйка поместья, – пояснил мужчина и поднял голову за волосы, открывая свету мертвый лик. – Её муж и люди мертвы. Единственная наследница поместья – Лоурен Додзеро. Теперь она тоже вписана в контракт.

– Магичка?!

– Она самая, – свободной рукой наемник снял маску с лица, открыв тайну своего заморского происхождения. – А также я и мои люди предоставим тебе поддержку, чтобы следующая встреча с сыном Амон и его подругой оказалась последней. Мы должны вернуться во владения Ортога, а после встретиться с человеком по имени Грегор, что с недавних пор сидит в тылу врага.

Несколько секунд Карен не могла поверить своим ушам. Она свободна! А главное – может продолжить охоту на очень важную дичь. Её взгляд небрежно метался с наемника-спасителя на голову миледи Додзеро, а затем она торжествующе хлопнула в ладоши.

– Превосходно! – ласково улыбнулась она смуглому главарю наемников. – Сделайте мне ванную! Выступаем на рассвете.

Глава 10 Тот, кто не хотел умирать

С возвращения Аэдана прошло всего три дня, но для меня они обернулись головною болью длиною в жизнь. Все началось с малого – с небольшого презента со стороны армии гёто. Каково было всеобщее удивление, когда запыхавшийся переводчик Мако притащил к нашей палатке огромный бело-красный сверток и назвал это «подарком от друга». Что же, я не растерялась. Улыбчивый паренек с удовольствием проводил меня до своего лагеря, воодушевленно рассказывая о морском путешествии с родных Островов в Берселию. Оказывается, он был не прочь поболтать на насущные темы с малознакомыми чужеземцами. Стражники на входе окинули нас неприятными взглядами, но преграждать путь не стали, перекинувшись между собой неясными мне фразами. На нас косились все, кто не был занят обустройством палаточного городка, однако кое-чего я не ожидала.

– Присцилла! – я услышала приближающиеся шаги, а после кто-то повис у меня на спине. – Как я рада тебя видеть!

Это была Кали. Та самая эльфийка из города О’нес, маленькая и хрупкая. Она рассказала мне, что они с отцом покинули стены замка по просьбе Ватари, так как армии гёто не хватало поваров и знатоков местной кухни. Я очень обрадовалась, увидев её – хоть один светлый лучик в этом царстве мглы.

Дальше мы распрощались с Мако и девушка привела меня прямиком к эльфу-полукровке. Тот обосновался в самом отдаленном уголке лагеря совсем как отшельник. Разжигал костер, ел рыбную похлебку, а во взгляде его кружила пустота.

– Что происходит?

– А что? – с малым интересом парень пожал плечами, взбесив меня одним лишь безразличием.

– Ты даже не подошел к нам! Не сказал, что привел с собой Кали и ее отца! Как это понимать? Что случилось с тобой?!

Мгновение он колебался, а затем устало поднял на меня взгляд.

– Я был прав, Присцилла, – мне не показалось, я услышала в его голосе звонкие нотки отчаянья. – Если бы я позволил вам пойти со мной, вы бы погибли.

– Но там же был Аэдан! Он бы не позволил!

– Про демона-еретика я вообще говорить не хочу, прости. Я знал, что за тобой стоит что-то темное, но чтобы настолько…

– Он не демон, он – Дугар.

– Для меня нет разницы. Дугары – это боги, с сочувствием наблюдающие за происходящим. Они не ходят по земле и не притворяются людьми. А твой Аэдан – зло во плоти, непредсказуемое существо и очень опасное. Он соткан из нитей мрака и может одной мыслью обратить нас всех в пыль.

– Но это не объясняет твоего поведения, – я присела рядом с эльфом, но тот лишь скорчил грустную мину. Миска в его руках дрогнула.

– Ты знаешь, сколько мне лет, Присцилла?

– Где-то около сорока.

– Нет, мне сто двадцать восемь лет, – собеседник не обратил внимания на мое удивление. – Эльфы живут долго, но порой не так счастливо, как бы хотелось. Ты многого обо мне не знаешь: я уже потерял всех, кто был мне дорог, и я бы не хотел потерять ещё кого-то. Моя жена погибла у меня на руках несколько десятилетий назад. Жизнь – это не игра, смерть Орнеллы заставила меня многое вспомнить. Именно поэтому я решил остаться с гёто. И именно поэтому я думаю, что нам больше не стоит общаться. Прости меня. Я слишком слаб. – Последние слова дались ему с большим трудом. – А ты должна уйти.

Молча я поднялась с коряги дерева и попыталась выдавить улыбку:

– Спасибо, что был рядом.

«Спасибо хоть, что пришел за мной в городе О’нес, а не оставил там помирать» – шепнул голос разума, и я молча побрела обратно в Северный лагерь сквозь территории гёто и южан.

Когда я вернулась, Хаку с Закарайей уже успели возвести высокий шатер и перетащить туда все вещи. Неплохо, но это было излишне. После недолгого обеденного перерыва я попросила друзей поставить рядом старую палатку, а потом забилась туда как черепаха, спрятавшаяся в свой панцирь. И дело было не только в Ватари… Хаку, он стал другим. Это чувствовалось в общении. Он опустел, будто бы в нем отсутствовала отколотая частица души, но этот изъян не помешал Закарайе быстро найти с пареньком общий язык. Они много разговаривали у костра, особенно когда сгустилась темнота. В основном, сидя в палатке, я слышала только голос Хаку, повествующий темноволосому эльфу о былых похождениях разбойничьей банды, а Заку взамен делился с ним знаниями о событиях происходящих сейчас. Я слышала, как они обсуждали пропавших людей, магов, мятеж в городе О’нес, странности Демиана, Джованни…

От этого я начала чувствовать себя еще тоскливее. Ведь если задуматься, лорд опережал нас на шаг. Мы ему союзные войска, а он нам палки в колеса, засады, облавы. Кто знал, каков его следующий выпад?

Немного успокоившись, я пошла на поиски Лоурен. Мне было с кем поделиться своим чувством горечи, ведь, если верить слухам – она сегодня потеряла отца. Как и предполагалось, она сидела в своем шатре при зажжённых светильниках. Меня немного удивило присутствие Аэдана в её покоях. Он рассказывал ей о путешествии, наемниках лорда, и все это время у девушки по щекам текли слезы. Заметив меня на пороге, Лоурен кивком головы предложила мне присесть. Как в прошлый раз на низком столике стоял чайник с заваренным чаем. Мне с трудом верилось, что мы с Заку вернулись из столицы всего день назад.

– Знаешь, я уже стала достаточно сильной… – всхлипывая, прошептала магесса, когда Аэдан оставил нас наедине. – Даже если это чревато смертью, я собственноручно убью Джованни и всех его людей. Я нашлю на них геенну огненную. Поступлю с ними так же, как они с моим отцом и его людьми. Я отомщу за свою семью. – Она утерла слезы. – Мне надоело. Пора с этим кончать. С завтрашнего дня займемся поисками людей и изгнанием злого духа из тела Демиана. Я скучаю по нему настоящему…

Какое-то время я посидела с Лоурен, чтобы та не чувствовала себя всеми покинутой. Пыталась успокоить её, но кто мог успокоить меня? Подарить уверенность в завтрашнем дне?

Как и договаривались, Аэдан встретил меня на перелеске у спуска в низины. Не много нового я узнала из уст дракона. Он больше говорил об обстановке на поле брани, войсках Джованни и Песка, чем отвечал на мои вопросы. Единственное, что я поняла из его запутанных речей, так это то, что нас зажали со всех сторон, в Демиане сидит «всеядный червь», а лорда поддерживают темные силы.

Наш разговор закончился так же быстро, как начался. Я уже было думала лечь спать, подальше от тягостных мыслей, но возле костра меня поджидал встревоженный Хаку. Время было уже далеко за полночь, и я удивилась, почему паренек еще не спит, ведь храп Заку я услышала еще на подходе к нашему шатру.

Юноша поведал мне о странных вещах:

– Когда Закарайя уснул, я пошел в лес справить малую нужду, – с неловкостью начал тот. – И когда возвращался обратно, увидел огонек, промелькнувший меж деревьев.

– И что?

– Это был Демиан! – в его глазах отразилось нечто, похожее на страх. – Мне показалось странным, что он отошел так далеко от лагеря, и я решил проследить за ним.

Я задумалась, Хаку продолжил.

– Он остановился возле пруда, поставил рядом лампу, снял рубашку.

– То есть ты подсматривал за ним, пока он мылся?

– Нет, нет, ты что! – запротестовал юноша, замахав руками. – Я тоже так сначала подумал, собрался уходить. Но потом присмотрелся.

– И что же ты увидел? – я заулыбалась. Отнекивания Хаку показались мне забавными.

– Его рука и часть спины, – парень показал на себе. – Они были покрыты какими-то наростами, или, может язвами. Выглядело это жутко, словно у него проказа! Он долго сидел на берегу и рассматривал свою руку, ковыряясь в язвах прутиком!

– По-моему, меня сейчас стошнит, – фантазия позволила мне представить эту неприятную картину. Не знаю, что меня настораживало больше: Демиан, уже начавший разлагаться, или же Хаку, не знающий, что он сам из армии восставших мертвецов. Конечно, юноша был счастлив меня видеть, задавал много вопросов о длинных ушах и приключениях, но при этом он не помнил, как на Ортог напала хозяйка Песка. Я не стала расстраивать друга дурными вестями. Аэдан, видимо, тоже. Хаку стал для нас полноценной заменой Ерихона, однако потом это не понадобилось – вскоре бард вернулся сам.

Он буквально ползком добрался до ворот Южного лагеря, а там его определили к старухе-травнице на лечение. К вечеру того дня он был уже свеж как огурчик, но его подавленный, угрюмый вид не давал мне покоя. Бард перестал улыбаться, шутить, и все время смотрел на меня так, будто я стала его злейшим врагом. Большую часть времени парень сидел на краю обрыва, свесив вниз ноги, и безмолвно смотрел на далекие башни столицы. Добиваться от него ответов было все равно, что биться головой о каменную стену – безрезультатно. Он продолжал молчать, не говорил нам, где пропадал эти несколько дней. Обмолвился лишь, что долго блуждал по лесу, прежде чем выйти на торговый тракт, ведущий к Ортогу.

Я не верила ему. Чувствовала, что в нем таится злоба. Хотела помочь несчастному, но не знала как. Это разъедало душу. Я все задавалась вопросом: почему он не хочет открыться мне? Но вместо ответа боль жужжала в висках.

Следующий день начался с неприятного сюрприза. Я проснулась раньше всех, чтобы наведаться к старухе-целительнице для разговора, но стража меня не пропустила, обосновав это приказом Морокеи Ортакора. Я не стала с ними спорить, просто развернулась и ушла. У меня было достаточно времени, чтобы позавтракать, пока остальные мятежники спали.

Пришла на «кухню» – от котлов уже валил пар и пахло чем-то вкусным. Несколько человек – все знакомые лица, вовсю выплясывали от столов к кипящим чанам. Обеденные столы под навесом были пусты. Я взяла миску горячего супа и присела за один из них. Спокойствие, казалось бы. Безоблачное небо не предвещало беды, но тут напротив меня присел человек в черном капюшоне. Я сразу узнала его – то был Морокеи Ортакор, что полоснул меня по горлу.

– Возьми это, эльфийка, – старательно скрывая лицо, он нехотя положил предо мной вытянутый сверток. Я видела, как в раздражении искривились его губы. – Я не верю, что мы с тобой родня, но раз старуха Миури уже отослала птицу к отцу, это тебе пригодится.

Я подвинула к себе сверток, ослабила на нем ремень – показавшийся наружу эфес короткого клинка поприветствовал меня отблеском солнечных лучей.

– Подарок?

– Послушай сюда, – южанин бегло оглянулся по сторонам, а в голосе его прорезалась грубость. – Мой отец будет здесь через пару недель. Старуха сказала ему в письме, что ты якобы потерянная дочь Юга. Он хочет познакомиться с тобой, но я знаю его лучше, чем кто-либо. Поэтому, когда он прикажет убить тебя, заметив эльфийские уши, тебе придется чем-то отбиваться от стражи.

Я поморщилась:

– Ты хочешь напугать меня?

– Нет, предупредить и вооружить. – Поддернув подол черной накидки, юноша встал из-за стола. – Против меня сейчас у тебя нет шансов на победу, а вот насчет стражи я не уверен. Я хочу, чтобы ты выжила, чтобы потом мы с тобой закончили начатый бой.

Парень ушел, но подарок его остался лежать на столе. Под косые взгляды молчаливых поваров я забрала сверток и побрела прочь, позабыв про недоеденный завтрак. Позже, скрывшись от посторонних глаз, я присела в тени старого дуба, чтобы внимательно изучить клинок. Тот был с гравировкой, явно сделанный руками знающего толк мастера, заточенный и легкий. Я никогда не видела ничего подобного, если только издалека и в руках какого-нибудь знатного человека. На позолоченной рукояти был изображен коршун с расправленными крыльями – герб южан. Должно быть, этот клинок попал ко мне из личной оружейной юнца Морокеи. Но с чего он вдруг так расщедрился? Ведь вооружиться, по сути, можно и камнем, привязанным к палке.

К полудню Демиан собрал всех мятежников у своего шатра и сделал объявление о начале подготовки военных действий. Итак, общее собрание не заставило себя долго ждать. К закату шатер «Тактической планировки» был забит людьми как базарный переулок. Здесь собрались все: гёто, Южане, Север… По правую сторону стола с пожелтевшими картами стояли люди Юга вместе с юным Ортакором и рыжеволосой Женевьевой, по левую – гёто, их военачальник и переводчик Мако. Демиан же занимал почетное место во главе стола, деля его с Лоурен, Аэданом-рыцарем и парочкой графов и телохранителей. Я тоже присутствовала на собрании, но в этот вечер мне скорее была отведена роль стороннего наблюдателя, чем действующего лица.

Разговоры были долгими, утомительными. Прислонившись к столбу за спинами Гёто, я начала засыпать, слушая, как главы трех сторон медленно переходят от одной темы к другой: обсуждались нападения наемников, тактика лжеимператора, гибель графа Крситофа и невинных людей. Лишь когда разговоры дошли до захвата столицы, из тени поста наблюдателя вышел Ерихон и толкнул самую нелепую, на мой взгляд, идею:

– Прежде чем пускать в бой кулаки, нужно попробовать дипломатический подход.

Шепот сомнений послышался со всех сторон, но Демиан с серьезным видом попросил барда продолжить.

– Можно послать в столицу нескольких делегатов с каждой из сторон, явиться к лорду Джованни на прием и потребовать его немедленной капитуляции, аргументируя это численным превосходством нашей армии у его стен и союзниками с соседних земель.

– Да, сейчас, – шепотом выругалась я, осознавая ничтожность подобного плана. Зная Джованни, я могла предположить, что он скорее возьмет делегатов в плен, а затем казнит на главной площади, нежели согласится на поставленные ему условия.

– Может сработать, – ко всеобщему удивлению кивнула рыжеволосая воительница. – Если лорд напрямую объявит войну, то к нам на подмогу примчится Запад. У Юга с Западной стороной уже несколько десятилетий заключен союз.

По толпе пополз одобрительный шёпот. Я видела, как Мако бегло пересказывает слова Женевьевы своему командиру, возбужденно жестикулируя руками. Все вели разговоры. Все – кроме Демиана и его людей. Амон стоял, тяжело оперившись руками на дубовый стол, разглядывая что-то на карте. Я переглянулась с Лоурен и прочла её мысли. Она словно говорила мне: «Демиан еле стоит на ногах». То же хладнокровие сохранял и молчаливый Аэдан, но что с него взять? Он не мог вести себя иначе.

– Согласен с Женевьевой Хайд, – в раздумьях выдохнул Амон, заставив всех замолчать. – Быть может, стоит воззвать к благоразумию Джованни, но это очень рискованная затея.

Улыбка, блеснувшая на лице Ерихона, неволей вынудила меня тоже выйти вперед.

– Да вы все свихнулись! – я встала возле Мако, треснув кулаком по столу. – Какой в этой дипломатии толк, если лорд играет по своим правилам?! Ему не интересны наши союзники и войска. Он хочет власти! И заняв трон, он уже с него так просто не слезет!

Молчание. Жуткие, неприветливые взгляды. Спустя несколько секунд общего ступора, вперед подался насупившийся Морокеи.

– Я поддержу эльфийку, сказав, что это бессмысленно. Вопрос с тиранией может быть решен только кровью. Особенно, если мы имеем дело с магом. – Парень сдержанно кивнул мне, а я только опешила от его жеста одобрения.

– Замолкни, юнец! – пришикнула на него рыжая дева сквозь зубы. – Ты ничего не понимаешь в этом!

– Объявляю голосование, – с трудом, но Амон выпрямился в полный рост и с вызовом окинул присутствующих гостей. – Кто за то, чтобы мы приступили к военным действиям, минуя дипломатию?

Три руки. Я, Ортакор и Мако, спешно поднявший руку после беглого, почти синхронного перевода слов Демиана. Остальные проигнорировали. Больше всех меня удивила Лоурен, которая, глядя на меня, только пожала плечами.

– Кто «против»?

Почти единогласно. Все, как один, подняли руки вверх.

– Тогда решено. – Амон показался мне слегка повеселевшим. – Завтра же выберем делегатов и отправим их в Ортог. Если лорд не примет капитуляцию, то его будут ждать крупные… – он вдруг осекся. – Что вам?

Полог шатра отодвинулся, внутрь прошли воины, экипированные в сталь. Крови на их доспехах было больше, чем блеска. Не все сразу сообразили, что сейчас произойдет.

– Привет от императора Джованни! – воскликнула кровожадная воительница и по рукоять вогнала нож в грудь переводчика-Мако.

* * *

Пятеро пострадавших, двое смертельно раненных. И это только в шатре! Еще два десятка солдат, попавшихся наемникам на пути, требовали срочной помощи целителей. Нападавших было около десятка, может, больше, и они не имели ничего общего с Каанскими головорезами. Они действовали точно и слажено, без лишнего шума. Кто-то из раненых сказал, что якобы они вскарабкались на гору по отвесному склону, но мало кто поверил в эту небылицу. Всех волновал только один вопрос: выживет ли Женевьева и Мако?

Стоило окровавленному кончику лезвия показаться из ребер юноши-гёто, как Морокеи с молниеносной скоростью запрыгнул на стол, и, обнажив оружие, спикировал на горстку воителей у входа. Дальше к драке подключились остальные. Сцепившись с каким-то громилой, я увидела, как Женевьева со звериным ревом замахнулась на неприятеля двуручным мечом. Но она не учла одного – наемник оказался в несколько раз быстрее. Я не успела ничего предпринять. Никто бы не успел. Женщина свалилась на пол с проткнутым животом до того, как я освободилась от своего противника. Чудо, что не пострадал кто-то еще. Неизвестно, что бы еще произошло, не будь рядом Аэдана. Этот воин предал смерти большую часть врагов. Каждый его удар моим мечом становился смертельным, и через минуты две борьба прекратилась, предоставляя присутствующим возможность полюбоваться залитыми кровью картами и мертвецами на полу.

На звуки битвы сбежалась чуть ли не вся мятежная армия, а дальше все было разыграно как по нотам: возгласы паники, носилки, помощь раненым и всплески словестных ругательств. Особенно сильно досталось Аэдану. Когда главы союзных войск в сопровождении лекарей покидали лагерь, Демиан не постеснялся в выражениях, обвинив рыцаря в неуправляемой агрессии.

– Ты мог бы хоть одного оставить в живых! – приглушенный голос Амона из шатра все равно достигал посторонних ушей. – Мы могли взять пленника, но ты лишил нас этой возможности!

Дракон молча сносил подобную неблагодарность, и, наверное, то было правильным решением. Мы с Лоурен сидели за палатками, подальше от всеобщей суматохи. Я перевязывала ей запястье, стараясь игнорировать громкие голоса и звон тяжелых лат. На её руке была небольшая, но глубокая рана. В пылу драки кто-то из головорезов смог подобраться к ней достаточно близко, чтобы дотянуться кинжалом, однако Демиан посчитал, что за этот проступок наемника необходимо лишить головы.

– Не болит? – спросила я, заканчивая стягивать бинт.

– Болит, но хорошо, что кровь остановилась.

Хотелось о многом расспросить магессу, но я пока не могла придумать подходящих слов. К тому же место было не подходящее – в тени чужой палатки у одной из оживленных троп нас всегда могли подслушать.

– Если почувствуешь, что что-то не так, иди сразу к врачевателю.

– Спасибо тебе.

– Присцилла! – окликнул меня знакомый голос из-за угла. – Я уже весь лагерь обыскал! Тебя хочет видеть Демиан!

Я неуклюже поднялась с травы и вышла навстречу Заку, окинув Лоурен на прощанье взглядом недоумения.

– Но он же там ругается с Аэданом, разве нет?

– Уже нет, – эльф развел руками. – Он стоит у своего шатра и вид у него очень грозный.

Пропустив мои чертыханья мимо ушей, Закарайя решил проводить меня к Амону. Он поступил очень мудро, потому что стоило мне увидеть бледнолицего наследника трона, как я развернулась и пошла в обратную сторону.

– Нет, – Заку поймал меня за плечо и подтолкнул вперед. – Все будет хорошо. Веди себя естественно, а я подстрахую.

– А вдруг он попытается сожрать меня?

– Сомневаюсь. На людях он точно этого делать не станет.

Хотелось выругаться на эльфа за его «воодушевляющую» поддержку, но я не успела, так как ледяные глаза Амона уже сделали из меня мишень.

– Есть разговор, – коротко бросил тот и кивнул Заку, напоминая ему, что это личный разговор. Парень ушел, и меня почему-то прошибло холодной дрожью. Хотелось верить, что он действительно будет меня «подстраховывать».

В напряженном молчании Демиан повел меня вдоль одной из оживленных троп, минуя шатры и отдыхающих мятежников. Он немного прихрамывал на левую ногу, однако я подозревала, что причины этого увечья кроются не в недавней передряге, а в чем-то совершенно ином. Например, в язвах, прячущихся под одеждой.

Вскоре мы вышли за черту лагеря и остановились на крохотной поляне недалеко от брошенных телег, склада и конюшни. Это место отличалось от остальных тем, что ровный край цветущего луга заканчивался крутым склоном вниз – обрывом. Один шаг в сторону, и ты отправишься в свободный полет, красочно завершающий твою жизнь. Никто из солдат так и не решился обжить этот крохотный уголок земли… Никто, кроме того, кто обложил угли затухшего костра камнем и перетащил сюда несколько поваленных бревен.

– Располагайся, – Амон пошарил в траве и достал оттуда узкую зеленоватую бутыль. Та была пуста. – Это мое место для медитации. Наслаждайся тишиной.

– Медитации, – фыркнула я и сделала несколько шагов к краю, стараясь сообразить, можно ли выжить, рухнув вниз с этой высоты. Логика подсказывала, что нет. Далеко внизу росли деревья, непроходимая роща, чаща, расстилающаяся от края до края, а за ней, на линии горизонта, гордо возвышались громадные башни города Ортога, тонувшие в красном свете уходящего солнца.

– Потрясающий вид, не так ли? – уточнил мужчина и присел на край обрыва, свесив ноги вниз. – Присоединяйся.

Поборов мимолетный порыв отвращения, я расположилась на траве недалеко от Амона, не ощущая, что вечерние лучи светила согревают кожу.

– Что же, Присцилла, – задумчиво произнес тот. – У меня к тебе есть несколько вопросов. Твое выступление на совете было слегка неуместным. Ладно, твой бард – необразованный дикарь, но куда полезла ты? Как наблюдатели вы не имели права вмешиваться.

– Идея Ерихона – это безумие. Если бы его никто не поддержал, я бы так и осталась стоять в стороне.

– Но тем не менее ты этого не сделала.

– Я не вижу смысла в переговорах с Джованни. Это пустая трата времени. Неужели ты не понимаешь? Возвращение в столицу все равно, что самоубийство. Враг не одумается, не отдаст тебе трон. Наш «знак вежливости» он воспримет как плевок в лицо, а затем прихлопнет твоих делегатов как писклявую мошкару!

– Поэтому одним из делегатов буду я, – резкий, холодный взгляд через плечо заставил меня вздрогнуть от неожиданности. – Лучше ответь мне, эльфийка, что ты сама будешь делать с Джованни, если вы встретитесь лицом к лицу? Убьешь его? Так просто?

Ветер с низин ледяной волной ударил меня по лицу и запутался в волосах.

– Убью, – я сама не поверила своему оробевшему голосу.

– Серьезно? Сможешь вонзить в него клинок? – еще пуще разошелся Демиан. Видимо, я задела его за живое, но так и не поняла, каким именно словом. – Не сможешь, ты потеряешь контроль. – Амон надменно ухмыльнулся. – Я раскусил тебя – ты личность, ведомая эмоциями. Все будет зависеть от случая: либо ты бросишься в атаку, обезумев от злости, или же кинешься наутек. А я, знаешь, не готов полагаться на такую сомнительную удачу.

– Что ты хочешь этим сказать? – мне захотелось толкнуть Демиана в спину и отправить его в полет, но вместо этого я лишь сделала глубокий вдох, чуть отдаливший меня от черты необдуманных поступков.

– Будет лучше, если на поле битвы я сам возьмусь за него.

– Неужели? Ты думаешь, тебе это будет под силу? – сарказм сорвался с моих губ не от большого ума. – Тебе известно, как убить некроманта?

Собеседник развернулся. Теперь он сидел ко мне лицом, но спиной к пропасти. В голубых глазах бегали злобные огоньки.

– Могу поспорить, что у меня получится.

Я вновь хотела съязвить, но в последний момент удержала язык за зубами. Упоминание о чернеющих язвах могло породить новую цепочку вопросов, и та бы обеспечила меня очень серьезными проблемами вплоть до насильственной смерти. В конце концов, сейчас я беседовала с врагом. Не с Демианом, а с тем, кто взял над ним контроль. И личность эта с каждой секундой нравилась мне все меньше.

В воздухе возникло напряжение.

– Раз молчишь, то ответь мне еще на один вопрос, эльфийка, – глаза мужчины превратились в узкие щелки. – От кого ты бежишь?

– Ты о чем, Амон?

– С самого начала. Чего ты боишься? Кто гонится за тобой? С давних пор твои следы ведут от уничтоженных деревень к большим городам. Ты не можешь идти по земле – ты с детства шагаешь по сожженным трупам. И чем дальше, тем хуже.

– Заткнись! Не тебе…

Демиан дерзко перебил меня:

– Неужели ты нападаешь, чтобы не напали на тебя? Подумай, ведь без твоего могущественного покровителя ты ничто. Ничего не можешь. Возьми в пример город О’нес: в глазах других ты хочешь быть бесстрашным оратором, героем, но в глубине души ты знаешь, что это не так. Ты, скорее, маленький запуганный ребенок, потерявшийся в мире взрослых.

– Сдаться – значит умереть. Лучшая защита – это нападение! – из молчаливого ступора я вдруг резко перешла в атаку. В защиту себя, как личности, и своих интересов. И мне было плевать, откуда этот человек знал про Аэдана и О’нес. Я лишь хотела оказаться от него как можно дальше.

Но Амон все не унимался:

– То есть, следуя твоим суждениям, даже заполучив императорский трон, ты бы продолжила нападать на союзные страны? – мужчина поднялся с края обрыва, тенью своей заслонив солнечный свет. Мне пришлось последовать его примеру. – А хочешь, я сделаю так, чтобы тебе больше не пришлось убегать и защищаться? Одно мое слово и стража снимет с тебя все обвинения. Будешь жить в большом городе, приобретешь собственный дом. Заведешь семью, детей, собственный сад…

– Чего ты хочешь? – стоило Демиану сделать ко мне шаг, как я отскочила в сторону и схватилась за рукоять подаренного кинжала. И дурак бы понял, что из этих сладостных речей сочится яд.

– Небольшая мелочь, не более, – бледная рука потянулась ко мне. – Твой амулет, как плата за спокойное будущее и свободу. Я ведь знаю, о чем ты думаешь, о чем мечтаешь. От меня ничего не скрыть, – змеиная ухмылка заставила меня обнажить клинок. – Ты помнишь? Я должен тебе одну жизнь.

Вот тут-то пелена спала с моих глаз. Предо мной уже стоял не Демиан, а тот самый монах из далекого прошлого, когда еще Орнелла охраняла мой сон. То же исхудалое лицо, синяки под глазами, взгляд, пронзающий душу… И он сидел в теле несчастного Амона, выкачивая из него жизненные соки, подобно ленточному червю.

– Отдай амулет, – приказным тоном рявкнул мужчина. – Отдай, пока я милосерден с тобой и предлагаю что-то взамен. Иначе я сам сниму его с твоего охладевшего тела. Даю тебе последний шанс.

…И думать нечего. Я рванула прочь быстрее, чем сообразила что делаю, сжимая в руке клинок. Один в поле не воин, особенно, если воин идет против мага – злобного духа. Силы были не равны.

Я бежала, но враг позади тоже набирал обороты. Он догонял, был совсем близко, словно ветер подталкивал его вперед… Но тут монах споткнулся и на мгновение я ощутила себя в безопасности. Обернулась – тот лежал на спине, обхватив больную ногу. «Шанс!» – подумалось мне, но идея тут же сошла на «нет». Ведь вместе с монахом умрет и хозяин тела.

– Стой! – зарычал Амон, когда я помчалась прочь от него во весь опор.

Я должна была привести помощь, найти кого-нибудь. Все мои мысли были лишь о том, чтобы добраться до лагеря живой. Сердце колотилось в ушах, а перед глазами помутилось, будто все окутал туман. Но то был не адреналин, не страх… Самая настоящая магия начала обволакивать лес тёмно-зелёными красками, размывая черты реального мира. Все происходило в точности как в библиотеке города О’нес. Солнечный свет потускнел и поблек, а далекие звуки лагеря слились в гулкий унисон.

И тут кто-то преградил мне путь.

– Присцилла! – в испуге воскликнул черноволосый эльф, и мы вместе повалились на землю. Пелена магического искажения отступила, точно её и не было. Заку с недоумением уставился на меня. – Ты чего?!

Запах сладких пряностей закрутился в воздухе: Лоурен, возникшая рядом, помогла мне подняться.

– Где Демиан? Что случилось? Ты жутко выглядишь!

– Что вы…, – отдышка не давала нормально говорить и вздохнуть полной грудью. – …Здесь делаете? – в этот момент я еще слабо отличала реальность от того, что могло бы ей показаться. Эти двое, попавшиеся на пути, вполне могли сойти за колдовской мираж.

– Тебя ищем, – вдруг отозвался третий голос, который я ожидала услышать в самую последнюю очередь.

– Ватари?! – средь тени зеленых кустарников я не сразу заметила эльфа-гёто, застывшего за спиной магессы. – А тебя каким ветром сюда занесло?

– Пришел сюда, как только увидел переполох в Южном лагере, раненых и Мако.

– Как он? – превозмогая тяжесть, я выпрямила спину.

– Умирает, – эльф произнес это так, будто в случившемся чувствовал свою вину. – Наш целитель сказал, что душа его уже покинула тело. Мако не встретит рассвет.

– Скажи ей то, что рассказал нам! – потребовала от эльфа Лоурен, не проявив и капли сочувствия. Жаль было мальчика-переводчика, но головы моих друзей явно тревожило нечто посерьезнее.

Ватари кивнул. Мы втроем обступили его полукругом, приминая высокую траву. Ветер, поддувающий с равнин, веял свободой, но мне все равно казалось, что за нами наблюдают.

– Иногда я могу настроиться на определенную волну и слышать мысли других людей и эльфов, – Гёто замялся, испытывая неловкость. – Конечно, если в этом есть необходимость.

– Ближе к делу, – рассерженно кинула златовласая девушка и скрестила руки.

– Я прибегнул к этой способности в день возвращения. Слышал мысли всех и каждого, похожий на шум жужжания осиного гнезда… – рассказ давался Ватари очень тяжело, словно тот стыдился своего признания. Ему приходилось выдавливать из себя каждое слово.

– И? – продолжила настаивать Лоурен. Видно было, что она напряжена как струна, готовая лопнуть. Её нервозность испытывал и Заку.

– Я слышал внутренние монологи каждого, сильные и испуганные голоса, но только у Демиана в голове, помимо основного, я смог уловить еще один голос, – наши с эльфом взгляды встретились. – Тот безустанно молил о помощи.

Время остановилось. Секунда ушла на осознание услышанного, вторая – на то, чтобы развернуться в обратную сторону и отправиться на поиски затерявшегося в лесу монаха.

– Ты куда? – опешила Лоурен. – Нам сначала нужно позвать Ерихона! Стражу! Ещё кого-нибудь!

– Я не нашел ни барда, ни Хаку. У нас не так много времени. – Закарайя пошел за мной, и я благодарно ему кивнула.

– Если не поймаем эту скользкую тварь за хвост сейчас, то не сделаем этого никогда.

* * *

Кали не понимала языка гёто, но знала, что эти люди относятся к ней благосклонно. Они были улыбчивыми и всегда благодарили ее за еду на своем смешном языке. Однажды кто-то из солдат даже подарил ей цветок, сорванный на пути к лагерю мятежников. Это было так мило! Но сегодня вечером почему-то никто не улыбался.

Черноволосые Гёто во время ужина вели себя на удивление тихо. Отец Кали – старый эльф Виев, сразу почувствовал неладное. «Наверное, кого-то убили» – сказал он дочери, помешивая черпаком варево в большом котле, а затем, как в подтверждение его слов, в лагерь вошел бледнокожий парень со странными узорами на руке. Выглядел он угрюмее любого из воинов Восточной стороны, и Кали тот час помчалась к нему.

– Что случилось? – испуганно спросила она. – Кто-то погиб?

Вместо слов парень пробежался изучающим взглядом по эльфийке с головы до пят.

– Если бы я могла, то спросила бы у гёто, – начала сердиться она на его сдержанное молчание. Проходящие мимо остроугольных шатров солдаты с сомнением осматривали странную парочку чужеземцев.

– В лагерь пробрались враги, но обошлось без больших потерь, – заверил ее незнакомец и ловко перевел тему. – Ты ведь подруга Присциллы, я угадал?

– С ней что-то случилось?! – в страхе пискнула эльфийка.

– Нет, но может, – человек тяжело вздохнул. – И если ты хочешь помочь ей избежать бед, то должна выслушать мою просьбу.

Недолго думая Кали отвела печального человека в тень высокой ивы и попросила его изложить суть дела. И то, что она услышала, заставило ее засомневаться в правильности решения оставить город О’нес и отправиться в путешествие вместе с Ватари и войском Гёто.

* * *

Я думала, что Лже-Демиан сбежит как трусливый пес, испугавшись численного перевеса, но ошиблась. Тот стоял на краю обрыва и с безмятежным спокойствием смотрел на далекие башни столицы. Он ждал нас. Услышав шаги по шуршащей траве, обернулся, и с улыбкой произнес:

– Долго же вы соображали. Наивные.

Все выставили оружие вперед. Ватари натянул тетиву лука, а в дрожащей руке Лоурен замерцал огненный шар.

– И что вы сделаете, убьёте меня? – засмеялся Амон. – Если сделаете это, то погибнет и ваш друг Демиан. У меня очень ценный заложник. Впрочем, – немного помедлив, мужчина вытянул из-за пазухи кинжал и поднес его к горлу. – Еще один шаг, и я сам это сделаю.

Мы все опешили от подобного трюка. Лоурен в панике искала глазами поддержку, но никто из нас сам толком не знал, что делать. Я почти слышала, как в голове у Заку закрутились шестеренки.

– Как твое имя, маг?! – я выступила вперед, в то время как все сделали шаг назад.

– Что, прости? – существо в теле Демиана, казалось, испытывало эйфорию от происходящего. Он все еще продолжал держать кинжал под кадыком.

– Я должна узнать твое имя, прежде чем убить тебя!

– Кодекс воина? – средь безумия промелькнул восторг. – Какая прелесть. Я польщен, что ты считаешь меня ровней.

– Имя! – разговаривать с врагом куда проще, когда за твоей спиной стоят боевые товарищи и девушка-маг.

– А ты осмелела, – засмеялся тот. – Ладно, теперь играем по твоим правилам. Я Амон. Точнее, был когда-то одним из них.

– Салазар…, – с ужасом выдохнула Лоурен и все взгляды устремились к ней. – Разве такое возможно?!

Монах пожал плечами:

– Никто не хочет умирать.

– Но Джованни же убил тебя! – прокричала я.

– Глупости, моя милая, все было подстроено, – взгляд мага вдруг разгорелся зеленым пламенем. – Он обвел нас всех вокруг пальца! Я был его игрушкой, куклой на веревочках. Он командовал мной, как хотел, надеялся посеять смуту в городе. Джованни заставил меня убить старшего брата, захватить для него трон, и делать множество неприятных вещей… Но он не знал, что я могу выйти из-под контроля и испортить все его планы. Это наш козырь, Присцилла, мы ведь боремся за одно дело. Я ненавижу его не меньше, чем ты, – Амон снова потянулся в мою сторону. – Но я не могу стать сильнее без твоего амулета. Ты не знаешь его секретов, истинной мощи, так отдай его, и я исполню все, как ты захочешь. Мы сможем убить Джованни!

Руки опустились сами собой, но пальцы продолжали сжимать рукоять. Одних лучше убеждать ножом – особенно если умеешь им пользоваться, а других проще сразу треснуть по голове философским камнем. Маг вновь заговорил сладостными речами, однако, я чувствовала – он лгал.

Горячие потоки воздуха с силой хлестнули меня по лицу, словно приводя в чувства. Не успел никто из нас и рта открыть, как между мной и монахом возник Аэдан в образе беловолосого рыцаря. Заку с Лоурен в изумлении вылупились на нежданного гостя, а Лже-Демиан и вовсе обомлел от страха. Кинжал вылетел из его рук. Кажется, он был единственным, кто понял, кого видит перед собой.

– Уйди, демон! – заорал тот, оступился, и рухнул в траву у самого обрыва. В приступе паники зеленые глаза мага поблекли и вернули человеческий вид.

– Глупые людишки, – фыркнул рыцарь и угрожающе покачнулся в сторону одержимого. – Даже не можете изгнать гнилую душу из тела.

Все мы продолжали стоять как вкопанные. Будто ноги вросли в землю. Одна из рук Аэдана, та, что не в латной перчатке, приковала наши взгляды – вместо человеческой ладони торчала невероятно жуткая клешня с длинными и когтистыми пальцами. В ней плескался блеск магической силы, окруженный ярким ореолом.

– Не трогай меня! – опять сорвался Салазар на крик, отползая от врага. То ли от страха, то ли от осознания собственной ничтожности, из носа его ручьем полилась кровь.

– Не трогай меня! – дерзко передразнил мага Аэдан. – А что ты мне сделаешь? – мужчина развел руками. – Давай, нападай! Я даю тебе шанс защититься!

Секунда, и маг покатился в сторону, отчаянно стремясь увеличить расстояние между собой и северянином-убийцей. Подскочил, создал в дрожащих руках оранжевую сферу, но та вдруг лопнула с треском и грохотом, ударной силой отбросив заклинателя на спину. Салазар в который раз чуть не угодил в пропасть, успев приподняться на локтях. Теперь кровь текла и из его глаз.

– Ты ничего не можешь, – рыцарь подошел к противнику, продолжая удерживать магический шар в искривлённой руке. – Ничего, падаль. Впредь знай свое место. – И с этими словами огрел Лже-Демиана по голове.

Яркий свет затмил собой поляну и заходящее солнце, но яркая вспышка не продлилась более мгновенья. Когда свечение погасло, все открыли глаза. В воздухе летали крошечные мерцающие песчинки похожие на пыль, а Аэдан так и продолжал стоять над обездвиженным телом наследника престола.

Лоурен ахнула от испуга, а я убрала меч в ножны.

– Все закончилось, Аэдан?

Мужчина лениво обратил к нам свой лик. Спутанные белые пряди лежали на лбу. Его взгляд ледяных глаз говорил о многом, но на деле он продолжал молчать. Губы его скривились в ухмылке. Какое-то время мужчина с сомнением осматривал наши недоумевавшие лица, а затем вокруг него вспыхнуло красно-желтое пламя, и он прыгнул вниз.

Жуткий, нечеловеческий рев вмиг прокатился над землями Берселии, застав землю содрогнуться. Громадные кожистые крылья заслонили горизонт, а вихрь, созданный неистовыми взмахами, с силой покачнул стоящие рядом деревья.

– Дракон! – с ужасом воскликнул Ватари, прикрывая лицо, но из-за порывистого ветра никто не услышал его голоса.

Огромный чешуйчатый ящер с шипастым хвостом быстро улетал вдаль. Рокот его рычания эхом разносился над равнинами, внушая ужас всем, кто имел уши.

– Вот это да! – выдохнул потрясенный Закарайя. – Вот это громадина!

– Чего вы стоите?! – Лоурен вдруг сорвалась с места и рухнула на колени возле измученного Демиана, будто исчезающий в небе дракон нисколько ее не интересовал. – Помоги мне перенести его в лагерь! Зовите лекаря!

Я тотчас возникла возле магессы, но вид окровавленного лица Амона не мог заглушить моего внутреннего ликования. Ведь Аэдан вновь обрел способность обращаться в могучего Дугара! А это значило, что теперь вернуть власть над столицей будет гораздо проще.

* * *

Сын Юга Морокеи Ортакор был вне себя от счастья. Он смог проявить себя в битве, а Женевьеве проделали дырку в животе! Но, сколько бы парень не тешил себя мыслью о ее смерти, он знал, что гадкая старуха Миури обязательно найдет способ вытащить ее с того света.

В целительстве способности ведуньи выходили за рамки воображения. У раненого в живот нет шансов – все это знали. Защитить рану от инфекции крайне трудно, и она начинает гноиться, живот вздувается, а несчастный умирает в страшных муках несколько ночей, при условии, что кишки его не превращены в фарш.

Но Миури умела не только избавлять раненых от мучений. Благодаря ее снадобьям многие вставали на ноги за считанные дни, и теперь она хлопотала над пострадавшими как курица-наседка, а рядом с ней – целый полк чужеземных лекарей.

К ней принесли всех! Всех чертовых северян и воинов гёто. Голубоглазые и черноволосые… Ортакору не нравились ни те, ни другие. Все они должны были служить Югу, а не наоборот. Лагерь южан трещал по швам от внезапного наплыва людей. Тесно – не протолкнуться! Морокеи решил, что лучше уж наблюдать за мучениями рыжеволосой Женевьевы в лазарете, чем пытаться внушить людям снаружи основы поведения дисциплинированного общества.

– Как твое самочувствие? – позлорадствовал Морра.

Женщина искоса бросила на юношу затуманенный взор, а затем снова закрыла глаза. Тяжело дышала. На ее лбу блестели капельки пота. Волосы спутались. Выглядела она плохо, с учетом того, что кожа ее стала мертвецки бледной.

– Где… Миури, – простонала Женевьева. – Где…

– Она занята, – продолжал улыбаться парень, стоя над койкой воительницы. – Подойдет, как только сможет.

Морокеи обвел взглядом лазарет – своего рода огромный тент, натянутый над землей. Раненых гёто было раз-два и обчелся, но над одним пареньком собрался целый конклав из черноволосых людей. Юный Ортакор слышал их разговоры сквозь общий шум, но не понимал, что они несут. Не понимал до тех пор, пока схватившись за седую голову, к ним не подбежала одноглазая старуха.

– Не нужно никого убивать! Он поправится! – заверещала Миури, заслонив собой раненого мальчика. – Дайте ему время до утра! – затем, заставив всех отшатнуться от вида ее жуткого лица, произнесла несколько слов на ломаном языке Гёто.

Мужчины в доспехах только пожали плечами. Тихо что-то обсудили и нехотя подняли раненого на носилки. Морра не удивился: они не могли противиться воле главной провидицы земель Силвании.

– Старуха скоро подойдет, – притворно подбодрил Женевьеву юноша, наблюдая, как та вновь присела над кем-то из северян, продолжая перевязывать раны. Какой-то парень в потрёпанной кожаной броне принялся помогать ей. Весь взъерошенный, с жутко зашитой раной на шее, тот не был сыном Севера, как Морокеи предполагал сначала.

– Как тебя зовут, мальчик? – не глядя на помощника спросила старая гадалка.

– Хаку, – буркнул он.

– Твоя подруга, Хаку, забыла в моем шатре целый обоз целебных трав, – мужчина вскрикнул от боли, когда Миури принялась обрабатывать его рану странной жидкостью из стеклянного пузырька. – Но скорее всего не она занимается травничеством. Я права?

Парень с сомнением глянул на ведунью, но потом, видимо, отбросил все тягостные мысли, решаясь рассказать ей все. Только сейчас Морра понял, что речь шла о длинноухой Присцилле.

– Этим занимается другой эльф, – покачал головой парень. – Вы хотите, чтобы я отнес травы ему?

– Как в воду смотришь, дорогой, – улыбнулась карга. – Но лучше не уноси травы, а приведи самого эльфа ко мне. Уверена, ему не повредит несколько уроков алхимии.

Хаку хотел что-то сказать, но тут же закусил губу, услышав страшный, оглушающий рев, который могло издать лишь одно существо. На несколько секунд все закрыли рты и начали озираться по сторонам. Кто-то даже схватился за оружие и вышел из-под тента, устремив напряженные взгляды в оранжево-красное небо. Наконец наступила долгожданная тишина, но юный Ортакор не почувствовал облегчения – он знал, что на такой рык способен только кто-то могущественный и невероятно большой.

– Помилуйте нас Дугары, – женщина с забинтованной ногой, что делила соседнюю койку рядом с Женевьвевой, вдруг открыла голубые глаза. – Это же дракон Присциллы Де’Лин!

– Дракон? Присциллы? – пополз взволнованный шепот по толпе. – Где он?

Морокеи чуть нахмурился:

– У этой девчонки еще и дракон есть? – его вопрос остался без ответа.

Покинув умирающую Женевьеву, юноша направился к чужаку по имени Хаку, плутая между рядов раненых солдат, но не успел, так как все взоры вдруг обратились к безухому эльфу-полукровке, возникшему на пороге лазарета.

– У нас беда! – запыхаясь, воскликнул он. – Человеку нужна помощь!

– Кому? – с раздражением рявкнул молодой Ортакор.

– Демиану Амону!

* * *

К наступлению темноты Аэдан не вернулся, впрочем, как и все остальные из лагеря южан. Все ждали пробуждения Демиана, столпившись за спиной старой целительницы, ну а я же предпочла остаться до рассвета в нашем пустующем шатре. Расставила на ящиках свечи, завернулась в теплую звериную шкуру и присела возле опорного столба, продолжая рассматривать в тусклом свете позолоченную оправу амулета.

– Такая маленькая вещь, а доставляет так много проблем, – произнесла я вслух, изучая странный фиолетовый камень. – Сколько жизней ты заберешь еще?

Теперь мне казалось, что Лже-Тулий был далеко не первым счастливчиком, на время заполучивший амулет в свое пользование. Сколько людей умирало еще до того, как заполучить эту реликвию? И скольких не станет потом?

Из головы моей не выходил тот светлоглазый монах, назвавший себя вторым из семьи Амон. Да, он был плохим, его жизненные принципы и убеждения, возможно, были слишком критичны и чужды обычным людям, но я вдруг ощутила в нем родственную душу, которой прежде не встречала на своем пути. Он сказал, что Джованни использовал его так же, как и меня. Держал под контролем. Возможно ли это? «Мы боремся за одно дело», – говорил маг. Его речи, пропитанные ядом искушения, все же поразили мой разум. Вдруг он действительно мог помочь? Вдруг Аэдан напрасно предал его смерти? Я мало что знала про Салазара Амона, но он был единственным, кто тянулся ко мне, в то время как все отворачивались. Хоть и из-за собственной выгоды…

– Ты хотела видеть меня, эльфийка?

Я тут же вскочила на ноги, шкура съехала с плеч. Рядом никого не было, но голос раздался отчетливо и громко, будто говоривший стоял в паре шагов от меня.

– Я за тобой, – вкрадчиво пояснил нежданный гость.

Повернулась, и в ужасе закусила фалангу указательного пальца, пошатнувшись назад.

– Как?!

За столбом, расплывчатый и бледный, неосязаемый, полупрозрачный, стоял Салазар Амон в своем первоначальном облике послушника храма Дугаров. Лицо его перекосило от страданий. Он прижимал призрачные руки к вискам, крепко сомкнув веки. Горе, которое испытывал мужчина подсказывало мне, что причина душевных терзаний – не недавнее происшествие на краю обрыва, а что-то другое и более значительное.

– Ты же мертв! – выдохнула я.

– Почти мертв, – волчьи, голубые глаза призрака встретились с моими. – Но я все еще здесь. Благодаря тебе.

– Но как?! – слетел шепот ужаса с губ.

– Эта штука, – кивком головы маг указал на амулет, что я продолжала сжимать в кулаке. – Она светит ярче солнца. Зовет меня. Так я нашел тебя среди темноты. – Амон, будто чего-то опасаясь, бегло осмотрелся вокруг. Зрачки его метались из стороны в сторону, словно он видел то, чего не могла увидеть я. – Мне так страшно. Страшно! – он вновь зажмурился, послышался всхлип, бледные пальцы обхватили голову. – Я не хочу умирать! Прошу, помоги! Я на все согласен! Помоги мне! Помоги!

Даже самые стойкие из мужчин, ломаясь, начинают торговаться со смертью соплями и слезами, когда приходит их час.

– Ни за что, пока ты мне не расскажешь про амулет! – по телу явственно пробежался жар от собственной наглости – теперь правила игры устанавливала я. – Что вы все так усердно скрываете от меня?! Почему каждый второй маг пытается заполучить эту безделушку?! Что в ней особенного?!

Салазар злобно выпучил на меня глаза, как одержимый всеми демонами мира.

– Ладно. Я расскажу. Расскажу тебе! – хныканья сменились нездоровым смехом. – Амулет – ключ к бессмертию! К вечной жизни! К великой силе! Именно из-за него ты видишь меня сейчас! Я на пороге преисподней – ни здесь, ни там. Но скоро я исчезну! – в припадке безумия призрака резко скрючило в рыданиях. – Прошу, помоги! Я совсем один! Я готов отказаться от трона, от амулета… От всего! Я просто хочу жить! Жить! Жить!

«Разве такая тварь достойна прощения?» – промелькнула мысль в голове под причитания духа. А тот все продолжал:

– … Я больше не буду гоняться за тобой. Не буду мучать брата. Не причиню никому вреда. Откажусь от магии, покину земли Империи. Уплыву. Пропаду. Меня никто никогда не увидит. Только прошу, помоги мне! Я сделаю все, что ты пожелаешь! Все! ВСЕ!

И тут меня озарило очень плохой идеей. Как удар молнии, осветивший каждый темный закоулок сознания. Лицо растянулось кривой усмешкой в упоении от страданий несчастного. Жалость? Скрытые мотивы? Возможно. Рядом никого не было, чтобы напутствовать мне советом. Сомнения отпали, а принятого решения уже не оспорить.

– Ты сможешь пойти за мной?

– Я…, – на мгновение призрак замялся, будто усомнился в услышанном. – Смогу. Пойду по твоим следам. На свет.

Босяком я ступила во мрак сгустившейся ноги. Холодно, но не на столько, чтобы дыхание превращалось в пар. Кругом тишина. Лишь зажжённые за палатками костры и караульные стражи, витающие между гранью реальности и желанного сна. Темное небо блестело как осыпанное драгоценными камнями.

Мы преодолели перелесок, спуск в низины. Южный воин на посту учтиво поклонился мне, вместо того, чтобы преградить дорогу.

– Раненые солдаты гёто в вашем лазарете? – тихо спросила я у рыцаря в доспехах.

– Нет, – хмыкнул тот, проведя рукой по черной бороде. – Их уже давно перенесли.

– Спасибо.

Пройдя по освещенным тропам нижнего лагеря, впереди открылись остроугольные шатры, скреплённые бамбуковыми стеблями. На пути мы не встретили ни одного бодрствующего мечника гёто, стоящего на посту. Салазар следовал за мной по воздуху, как полупрозрачное облако тумана. Молчал, смотрел в никуда. Был невидим для всех, но реален для меня.

– Здесь, – шепнула я, еще не подозревая, что приоткрыла правильный полог. Словно озарение вело меня в нужном направлении.

Запах благовоний, смешанный с ароматами целебных трав защипал ноздри. От сквозняка задрожали свечи. Внутри лежало несколько спящих-перевязанных тел, но нужного человека я нашла сразу. В самом дальнем углу шатра. Серого, и почти мертвого.

– Посмотри… ты сможешь что-нибудь сделать?

Я с осторожностью положила руку на лоб переводчика Мако. Амон повторил мое движение – его рука прошла сквозь мою, пронзив запястье нестерпимым холодом.

– Ах, – удовлетворённо прошипел дух, на миг прикрыв глаза. – Я чувствую. Жизнь теплиться внутри него, но хоромы пусты. Душа ушла и больше не вернется.

– Если ты сдержишь все свои обещания, то тело твое.

– Оно уже мое, – не улыбка – оскал, стер с лица Амона прежние признаки слабости. – Знаешь, эльфийка, ты нравишься мне больше, чем эта шлюха-магичка. Жаль, что ты продала душу дракону. Я бы смог подарить тебе вечность.

– Это того не стоит.

– Теперь я должен тебе три жизни.

– Почему три?

– Одна за мага в городе О’нес, вторая – моя, третья – твоей подруги ящерицы. Это я убил ее.

Тысячи ругательств застряли комом в горле, а скулы свело от негодования. Приоткрыв рот, я смотрела в ясные глаза убийцы, но не могла произнести ни звука. Бледнолицый призрак только шире ухмыльнулся.

– Спасибо, я верну свой долг сполна.

И с этими словами… Исчез.

* * *

Демиан очнулся в темноте, не имея ни малейшего понятия, где находится. Первым, что он ощутил, была невыносимая боль, от которой раскалывалась голова. Затем нахлынула паника, и лишь позднее он вспомнил, что был одержим. Амон вспомнил все до мелочей, вплоть до того как бился в глубинах своего же сознания, а его «обожаемый» братец делал с Лоурен все, что хотел, в том пресловутом постоялом дворе.

Злоба взбудоражила мужчину с прояснившимся зрением – будто пелена спала с глаз. Над ним, затаив дыхание, стояло слишком много людей. Кого-то из них он тут же узнал, а кого-то видел впервые. Южане, северяне, гёто… Они раздражали своими разномастными рожами.

– Все. Вышли. Вон, – обрывисто выдавил Демиан, закрыв глаза. Вместо слов только неразборчивый хрип. – Все. Вышли. Вон, – повторил он настойчивее, но люди, казалось, только прильнули к его койке. Если бы не слабость, то мужчина собственноручно давно бы вытолкал всех из шатра.

– Демиан очнулся? Что он говорит? – послышался где-то над головой волнительный шепот.

Теплые ладони коснулись руки Амона. Он не мог не узнать эти прикосновения. Лоурен, все такая же нежная и ласковая была рядом с ним, а значит, мучениям его пришел конец. Но этого оказалось ничтожно мало, чтобы успокоить гнев, бередивший душу.

Пришлось открыть глаза. Кое-как Демиан приподнялся на локтях, не отпуская руки подруги, и с презрением оглядел собравшихся воинов.

– Все. Вышли. Вон! – повысил он голос. – Вон отсюда! – Амон закашлялся, понимая, что не стоит так перенапрягать себя, а затем подтянул к себе Лоурен Додзеро, которая с чего-то решила покинуть шатер быстрее всех. – Кроме тебя, – в полголоса пояснил он подруге, встретив ее обескураженный взгляд.

Под недовольное бормотание толпа начала рассасываться. Одними из первых шатер покинули воины Гёто, организовано и молча, и только за ними все остальные, шепчущие ругательства под нос. Страшная старуха поймала за плечо эльфа-полукровку из компании Присциллы, стоило ему сделать несколько шагов в сторону выхода. Другие прихвостни эльфийки, вместе с татуированным бардом, не стали дожидаться товарища.

– Мальчик, это ты у нас травник?

Закарайя пробормотал что-то неразборчивое. В создавшемся шуме было сложно различать слова.

– Завтра жду тебя на рассвете, – кивнула ему седовласая женщина и вдруг обратила жуткий неживой взор на Демиана. – Я вернусь позже, милорд.

Людям хватило не более минуты, чтобы убраться восвояси. Сразу стало легче дышать. На золотых, растрепанных локонах магессы играл свет от одинокого подсвечника. В темноте они стали темными, будто маслянистыми.

– Ты помнишь все? – тихо удостоверилась девушка, опустив голову.

– Да.

– Прости меня. – Лоурен присела на крой койки, старательно пряча свои глаза под прядями, упавшими на лицо. Амон продолжал сжимать ее руку, но потом внезапно осознал, что лежит обнаженным по пояс. Холодок, пробежавший по коже из-за сквозняков, создавал определенный дискомфорт.

– Лоурен, как ты могла? – мужчина попытался присесть, но ноющая боль в спине сделала эту задачу сложнее. – Ты действительно использовала магию против меня? Управляла мной?

– Ничего подобного, – только сейчас Демиан обнаружил, что по ее щекам бегут слезы. – Я лишь хотела направить тебя. Сделать тебя решительнее, чем обычно. Я… – она резко оборвала себя, сделав глубокий вздох. – Я не должна была этого делать. Это моя самая глупая ошибка. Ты мог справиться и без моей помощи.

Не раздумывая, Амон бережно обхватил пальцами подбородок девушки, повернув ее лицо. Магесса сморгнула набежавшие слезы. Удивленные глаза Лоурен, переполненные тоской, испытующе глядели на Демиана, и искали в нем… но что? Этого он не мог понять, а потому попросту прижал ее к себе. Слабый аромат парфюма и пряностей заставил его сердце содрогнуться.

– Это уже не важно, – прошептал он девушке на ухо. – Главное, что все закончилось, и я снова рядом. Больше никто не посмеет причинить тебе боль. Я обещаю.

А потом он поцеловал ее. И она, наконец, сдалась.

* * *

Грегор только дивился тому, как легко пробить оборону мятежников. Он думал, что прикончить кого-нибудь из главных шишек будет столь же просто, но воины, подосланные из Ортога, потерпели неудачу. Он наблюдал со стороны, как они теряли головы, один за другим. Всему виной был беловолосый тип из приближенных Демиана, которого он раньше не примечал. Изначально Грегор думал, что он один из новичков, но когда тот взял в руки меч все в корне изменилось. За этим типом требовался глаз да глаз, чтобы собрать о нем больше информации; узнать, кто он и откуда, а затем сообщить в столицу.

Мужчина стоял на перелесье у спуска в низины, рассматривая стоящий внизу лагерь южан. Глубокая ночь вскоре должна была смениться началом нового дня.

– Учитель! – торопливый топот ног заставил воина обернуться. – Демиан Амон жив? Он очнулся? С ним все хорошо?

– Да, – кротко кивнул наемник, вспоминая, как Амон прогонял всех из шатра старой целительницы. Никто толком не знал подробностей тех событий, при которых пострадал наследник трона, но после произошедшего лазутчик явственно ощутил перемены внутри этого человека. Даже его взгляд стал другим. Из грозного волка тот превратился в овцу. Его будто подменили. Внешне практически ничего не изменилось, но Амон был уже не тот, что прежде. И Грегор, как верный страж своего императора, должен был сообщить об этом в следующем рапорте после получения денег за проделанную работу.

– Вы видели дракона? – парень по имени Флоренц в изумлении захлопал глазами. – Такой огромный!

– Что случилось с милордом Амоном? – вновь затараторил его брат Гейб, не желая менять тему разговора. Слишком возбужденный и упрямый, чтобы слушать и запоминать. – На него напали люди лжеимператора?! Пора бы им всем свернуть шеи!

– Отправляйтесь спать, – нахмурился воин, скорчив грозное лицо. – Сейчас не время бездельничать. На рассвете встретимся в то же время в том же месте. Если проспите или опоздаете, будете не допущены к тренировке.

– Мы придем раньше всех, – высокомерно фыркнул юнец и похлопал брата по плечу. – Вы будете гордиться нами, учитель.

Наемник опять прислонил ладонь ко лбу и покачал головой.

Вскоре, после начала тренировок с этими мальчишками, у Грегора собрался целый отряд убогих новобранцев, умолявших его научить их владению мечом. Что ж, кривя душой, он все же взялся за их обучение, ведь повседневная скука – очень страшный враг.

– Завтра посмотрим, чего вы стоите, – кинул воин им вслед, а потом мысленно добавил: «Будет интересно посмотреть на ваши лица, когда император Джованни прикажет мне убивать всех и каждого, кто будет мешаться на пути».

* * *

Я проснулась раньше всех. Заснула в нашей старой палатке, зная, что скоро вернутся остальные, и там же очнулась ото сна. Потянулась, оделась, вылезла наружу. Утро не изобиловало солнечными лучами – небо казалось серым и плотным, как моя льняная рубаха. Угли догоревшего за ночь костра тлели на ветру. Слякоть хлюпала под ногами.

Я какое-то время простояла у задернутого красно-черного полога шатра, прежде чем заглянуть внутрь: три спящих тела не подозревали, что кто-то следит за ними. Один, с татуированной рукой, лежал ко мне спиной; другой завернулся в кокон как бабочка, а третий, черноволосый и длинноухий, лежал в позе мудреца, сложив руки замком на груди. Эта картина заставила меня улыбнуться, но потом улыбка увяла как засохший цветок – я должна была спуститься в лагерь гёто. И чем быстрее, тем лучше.

Мало кто из воинов бодрствовал в столь ранний час. Проходя мимо пересечения из нескольких троп, кто-то из явно подвыпившей группы солдат не стесняясь в выражениях, сообщил мне, что Демиан Амон пришел в себя. Эта новость где-то отозвалась радостью в душе, но жизнь другого из семьи Амон волновала меня сейчас куда больше.

Южане спали, спала и знатная элита. Никаких пьяных лиц и членов королевской семьи – только караульные стражи, не покидающие своих постов до пересменки. Сонные, уставшие, но с оружием наготове. Никто не знал, когда враг сделает следующий шаг, а потому все старались держать ситуацию под контролем.

В лагере заморских союзников дела тоже шли не так гладко. Видимо кто-то умер, раз многие в церемониальных рясах столпились у погребального кострища. Я только услышала их голоса, сливающиеся унисоном в скорбной песне, как земля ушла из-под ног. Думалось мне, что они придают огню Мако, но вбежав в местный лазарет, я обнаружила, что пустует совсем другая койка.

Парень – Мако или нет, сидел на своем спальном месте, свесив босые ноги вниз. Весь перевязанный, чуть бледноватый, он бездумно пялился на руки, расслабленно лежавшие на коленях.

Я подошла к нему. Один из гёто, что, кажется, только вернулся из царства грез, сердито пришикнул на меня и махнул в сторону выхода. Я не обратила на него внимания.

– Мако? – шепотом спросила я.

Карие глаза, метнувшие в меня молнией, стали ответом. Никакого Мако больше нет – лишь Салазар в новой телесной оболочке. Он протянул мне руку, и я помогла ему подняться. Мужчина, что был крайне не рад моему появлению, вскочил на месте, придерживая окровавленные битны на плече, и что-то быстро затараторил на родном диалекте. Парень-переводчик заставил его заткнуться одним только резким словом. Дипломатических навыков тот не растерял…

Мы вышли на свет. Мако хромал. Я видела, как рана в груди доставляла ему огромные неудобства. Он шел чуть согнув спину, но при этом поглядывал вперед. Кали, маленькая и хрупкая, встретилась нам средь палаток с небольшим ковшом в руках. Вместо приветствия она лишь кивнула головой и отвела печальный взгляд в сторону, а затем шатры скрыли ее от моих глаз. Я бы пошла за ней, но меня ждал совсем другой разговор.

Мой провожатый остановился возле брошенных телег с какими-то припасами под широкими кронами зеленых деревьев. Ни одна живая душа не услышала бы наши голоса.

– Салазар? – скорее утверждение, чем вопрос.

Ухмылка, уже такая знакомая, украсила чужое лицо.

– А ты ожидала кого-то другого?

Я призадумалась:

– Сал или Зар?

– Скорее уж Сол, – откашлялся маг.

– Хорошо, – повисла неловкая пауза. Амон выжидающе закусил губу, не сводя с меня черных глаз. – Твой сосед по лазарету умер сам или ему помогли?

– Мне пришлось забрать его душу, чтобы залечить рану.

– Ублюдок, – на мгновение я зажмурила глаза, понимая, какое чудовище сотворила. – Упаси нас всех Дугар.

– Один умелый маг дороже сотни воинов, – холодно напомнил мне собеседник. – Выбор был за тобой.

Хотелось выругаться, но я осеклась:

– Твое лицо. Что с ним? Глаза, – пальцы сами очертили дугу над веком. – Они стали другими. Будто ты южанин, а не гёто. Я с трудом узнаю прежнего Мако.

– Я чудом успел остановить этот процесс.

– О чем ты?

Маленький огонек пламени вспыхнул в ладони Амона. Крохотный, но достаточно опасный. Он то разрастался, то угасал в его руках – парень игрался с ним, как с игрушкой. Хитрая ухмылка Салазара говорила о том, что ему доставляет удовольствие мое искривленное удивлением лицо.

– Знал ли об этом наш Мако? – с наигранным сомнением поинтересовался заклинатель. – Но у него был шанс стать тем, кого все ненавидят. Поэтому его тело не будет гнить, как тело Демиана. Не станет покрываться рубцами и язвами. Оно начнет изменяться вместе с душой, подстраиваться, пропуская сквозь себя магические потоки, и прослужит еще много-много лет, – заметив мое смятение, он самонадеянно рассмеялся. – Правда, забавно? Мне уже четвертый десяток лет, а выгляжу как желторотый юнец. И все благодаря тебе.

Огонь погас в его руке, и та резво взметнулась к моему плечу. Неожиданно и совершенно нагло, маг вдруг коснулся губами моего лба. В омерзении я отшатнулась назад, отдёрнув от себя его холодную клешню.

– Как поцелуй смерти, – вместо слов злобное шипение. – Отвратительно!

– Нет, это хуже, – парень вновь засмеялся, но теперь над собственной шуткой. – Когда приходит старая подруга Дугаров, понимаешь, что во многом был не прав. Ночью я чуть не умер по-настоящему… и впредь ошибок я не допущу. Слушай сюда, эльфийка, – Амон вновь предпринял попытку приблизиться ко мне, однако я отступила от него. – Ты должна закончить войну до того, как наш обман разоблачится. Личина твоего дружка Мако не вечна. Недели четыре, не более, я смогу оставаться таким, как сейчас. Ну а дальше к нам, а особенно ко мне, будет очень много вопросов.

– Как ты себе это представляешь? Как за четыре недели прорвать оборону Ортога такой крошечной армией? Салазар, я…, – будто испытывая стыд, я опустила взгляд на поникшую траву. Гнев улетучился вместе с дуновением мерзлого северного ветра. – Ты говорил про свой долг. Говорил, что сможешь убить Джованни.

– Я понимаю, к чему ты клонишь, – под шелест листвы маг тихо усмехнулся. – Да, я смогу это сделать. Жизнь за жизнь. Ты забрала жизнь моего врага – я разделаюсь с твоим. Ты подарила мне жизнь, и я уберегу твою.

– А что делать с жизнью друга? – перебила я его.

– Этого я вернуть не смогу, – пожал Сол плечами. – Мы что-нибудь придумаем, а пока храни нашу маленькую тайну.

Что-то заставило Амона проглотить язык.

Черный силуэт вырос за нашими спинами быстрее, чем я успела обернуться. Аэдан! Разъярённый и беловолосый, он бесшумной тенью выплыл из-за соседней телеги. Все-таки вернулся. Щеки его пылали от злобы, но это не могло сравниться с пламенем, бушующим в безумных голубых глазах. Как ревнивый отец, заставший свою невинную дочь с местным ловеласом, дракон подскочил к Мако и, отпихнув меня в сторону, сжал латную перчатку на его горле, прижав парня спиной к повозке. Какое-то мгновение он пристально всматривался в лицо переводчика гёто, но потом, видимо, распознав подмену, с силой дернул его и поднял над землей. Несчастный маг болтал в воздухе босыми ногами.

– Так я и думал, – Аэдан одним только взглядом превратил меня в камень. – Это твоя работа?!

Не в силах противиться божеству, я кивнула. В глазах Амона застыло изумление, но не испуг. Он не дышал. Задыхался, хрипел. Извивался в захвате рыцаря как беспомощный уж.

В припадке гнева, Аэдан, сделав над собой неимоверное усилие, все же сжалился, и отшвырнул мага в сторону на деревянные коробки. Тот треснулся об них грудиной и упал в траву навзничь, заскулив от боли. Бинты тотчас побагровели из-за открывшейся раны.

– Если он хотя бы раз оступится, – угрожающе пророкотал воин, прижав руку к эфесу меча. – Я убью его. Сразу, – не обращая внимания на то, что противник медленно поднимается на ноги, Аэдан продолжил говорить. – Я не понимаю логики твоих поступков, Ариен. Не одобряю, и вовсе не поддерживаю тебя в этом… союзе, – он с ненавистью отхаркнулся на землю. – Ты играешь в очень опасные игры с теми, кто опытнее и хитрее тебя. Угадай, во что ты можешь вляпаться, если к тебе вовремя не подоспеет помощь? Неужели над тобой нужен постоянный контроль?

– Я уже не маленькая, Аэдан. Я сама в ответе за свои действия, – мое сердце билось размеренно и четко, но ноги дрожали как у трусливого ягнёнка.

– Как знаешь, – фыркнул Дугар и прошел мимо побитого Амона, толкнув его плечом. – Я слежу за тобой, маг. За вами двумя, – отошел, обернулся. – Твое присутствие необходимо в лагере южан, Ариен, и ты должна пойти за мной.

Салазар молча проводил нас взглядом, придерживая кровавые бинты. По его натянутой лицом мимике, я бы не сказала, что он по достоинству расценил жест милосердия от бесчувственного и жестокого дракона.

* * *

Аэдан никогда не шел на переговоры, но в этот раз все же уступил и разрешил мне позавтракать в лагере людей гёто. Я хотела увидеть Кали и узнать, все ли у нее в порядке, но на кухне как пчела-труженица, средь белого пара, крутился только ее отец Виев с несколькими черноволосыми помощниками. Мы не могли задерживаться, а потому, как упрямый мул, рыцарь потащил меня к южанам.

Перый, кого я увидела, войдя в шатер старой целительницы вместе с Дугаром, был Заку, помешивавший что-то в небольшом котле. Эльф, было, поприветствовал нас кивком головы, выдавив из себя еле заметную улыбку, но затем седовласая женщина с особым усердием треснула его поваренным черпаком по голове.

– Мешай правильно, смотри, что ты делаешь, глупый мальчишка! – запричитала она, нагнувшись над котлом с булькающим там варевом. Стеклянный глаз старухи безвольно вертелся в глазнице. Не смотря на то, что котелок стоял на столе, жидкость в нем пузырилась, будто снизу его подогревало горячее пламя. От умопомрачительного запаха все поплыло перед глазами. Терпкая вонь словно прилипала к зубам. Я с мольбой оглядела Аэдана, но тот подтолкнул меня вперед и ушел.

На столе и под столом были разложены всяческие корешки и травы в свертках – все то, что Закарайя покупал в Ортоге. Хаос, беспорядок! Пергаменты, мешки, солома, книги, смятая одежда… В свете масленых ламп блестели разбросанные повсюду склянки. Порошки, зерна, соль…

– Это радужная соль?! – удивилась я, разглядев возле котла рассыпчатую горсть крупных гранул красноватого оттенка. – Когда вы успели?

– С утра, – пробурчал Заку и вновь получил оплеуху от наставницы.

– Не отвлекайся! – с надрывом прорычала она. Казалось, ведунья еле сдерживала свою раздражительность, начиная метаться из стороны в сторону.

– Что вообще происходит? Ой…, – куча хлама возле моих ног внезапно ожила. Хаку, его лицо было опухшим и красным, как спелый помидор, протянул ко мне такую же вздувшуюся руку. Кожаный доспех паренька чуть ли не трещал по швам. Он попытался что-то сказать, но губы его не шевелились. – Что вы сделали с ним?!

– Нельзя класть корень Холезного дерева раньше времени! Нельзя! – резко пролаяла ведьма, на ее лбу проступили темно-синие жилы. – Столько редких ингредиентов потрачено зря! Алхимия – не кулинарное дело, это – целая наука! Суп, может, не станет хуже, если посолить его раньше времени, а вот с зельями такой фокус не пройдет. Хватит!

По команде старухи Закарайя выпустил из рук поварешку и сделал несколько шагов назад, с настороженностью глядя на темно-зеленое варево, похожее на пожеванные и выплюнутые кем-то водоросли.

Седовласая женщина набрала жижу в свой поваренный черпак.

– Выпей! – потребовала она и протянула его мне. Один из ее глаз смотрел куда-то в сторону, но второй заставил душу забиться в пятки. – Это последний шанс для твоего друга доказать, что он может стать алхимиком! Мальчика Хаку он отравил, но я сказала, что новую партию зелья он сварит специально для тебя!

За спиной целительницы Заку виновато опустил голову. Черные волосы – слипшиеся пакли, скрыли его усталое лицо.

– Да вы тут все с ума посходили!

Старуха достала что-то из кармана черного балахона и мгновенно нанесла удар. В ее зажатых пальцах промелькнуло что-то маленькое, похожее на морскую ракушку, но след на коже остался как от глубокого пореза ножом.

Я зашипела от негодования, переглядываясь с ведуньи на Заку.

– Выпей! – вновь приказным тоном рявкнула старая карга.

Я забрала черпак и с неимоверным отвращением поднесла его к губам. Воняла жижа хуже, чем я могла себе представить. Задержала дыхание, сделала глоток. Хаку под ногами что-то неразборчиво прохрипел, но было уже поздно. Я почувствовала, как тошнота подползает к горлу, а потом… Странное покалывание обожгло рану на руке, и та как по волшебству моментально затянулась, не оставив и следа. Моему удивлению не было придела.

– Превосходно! – хлопнула ведунья в ладоши. – Превосходно, мой мальчик!

Закарайя выпрямился, словно не поверив услышанным словам. Он выглядел не менее пораженным, чем я, в недоумении округлив карие глаза.

– А теперь, детишки, я покажу вам, как правильно разливать зелье! Присцилла, – старая женщина небрежно махнула рукой в мою сторону. – Помоги другу подняться, а я пока приготовлю для него противоядие. Вы трое сегодня полностью в моем распоряжении по наказу Демиана Амона! Он попросил подготовить все необходимое для поездки в Ортог.

Я так и замерла, понимая, на что в действительности подписал меня Аэдан.

Глава 11 Последний рубеж

– Нападайте же! – в предвкушении славной битвы Джованни чиркнул лезвием по каменной стене. – Покажите мне, как вы работаете в команде! Трое против одного!

Воины, застывшие на другом конце тренировочного зала, многозначительно переглянулись, и как по команде невидимого полководца, выставили оружие перед собой. Джованни хорошо знал, на что способны эти бойцы – самый старший и коренастый из троицы приходился одним из первых учителей для Присциллы Де’Лин. По левую руку от него стояла смуглолицая девушка западного происхождения с парными клинками, а за ними двумя беловолосый северянин – мастер лука и молниеносных атак кинжалами.

Лорд скинул с плеч императорский камзол и битва началась. Звон стали нарушил тишину. Двое, самых проворных, сразу обрушили серию неистовых ударов на противника, вооруженного тяжелой алебардой. Бились они жадно, в полную силу, будто от исхода битвы зависела их жизнь. Бородатый Келль мастерски орудовал двуручным мечом, а девчонка вертела клинками так, словно те были естественным продолжением ее рук. Довольно коварные соперники – их атаки были согласованы и взаимно дополняли друг друга. Вначале Джованни применял исключительно защитную тактику. Блокировал и уворачивался от ударов двух врагов, пристально наблюдая за третьим, пытающимся зайти со спины, но потом, найдя более подходящий ритм, стал ждать, когда его противники устанут от непрерывных атак и допустят неизбежную ошибку.

Первым открылся Келль. Точный выпад заостренным наконечником адамантовой алебарды заставил его отступить на несколько шагов. А второй, не менее продуманный удар, был предназначен для темноволосой Мхаири, который, безусловно бы, в настоящем бою смог раскроить ей череп.

– Вы проиграли, – торжествующе произнес император, задержав лезвие алебарды над головой испуганной девчонки. – Я победил.

– Не совсем, – вдруг откликнулся голубоглазый Старк, возникший за спиной Джованни. Кинжал его метил точно в шею врага. Крутой разворот вокруг своей оси, толчок в плечо, и северянин упал на ковер, прижатый тяжестью адамантового орудия.

– Это не честно! – возмутился паренек и попытался подняться, но лорд вновь откинул его на лопатки. – Финальный удар был за мной!

– Так нужно было бить, а не языком плести, – усмехнулся Джованни. – Встретившись с реальным противником, ты тоже решишься переброситься с ним несколькими фразами? Врагов убивают, а не разговаривают с ними. Запомните это.

Мужчина хотел окинуть взглядом превосходства стоящих позади бойцов, однако двуручный меч выпал из рук Келля быстрее, чем лорд обернулся, и мужчина без чувств свалился на спину. Сначала бородатый старец, затем его подруга. Глаза девушки закатились, а ноги ее превратились в вату. Она рухнула рядом с воителем, чуть не налетев на его меч.

Не понимая, что происходит, Джованни выжидающе глянул на молодого Старка, но и он тоже перестал подавать признаки жизни. Чьи-то саркастичные и ленивые аплодисменты заставили лорда вздрогнуть от неожиданности.

– Браво, – голос незваного гостя разразился яркой вспышкой в голове мага, вызвав жуткую боль в висках. Властности в нем слышалось больше, чем скрипа благоразумия. – Признаться, я разочарован. Эта халупа ничуть не лучше твоих прежних владений.

С трудом поборов животный страх сковавший душу, Джованни обернулся к пришельцу. Тело будто оледенело и едва ли слушалось его. Алебарда с оглушительным грохотом вывалилась из дрожащих рук.

– Азурис-Рей! – выдохнул лорд и встал на колени, припав головой к полу. – Дармонд-Ние Онори Кхагел’он Нацуи Деми-Нака…

– Хватит! – незнакомец в раздражении взмахнул рукой, прервав жалкие причитания нового императора Берселии. – Я не в настроении выслушивать оправдания! Посмотри на меня!

Зная, что любое неповиновение карается жестокими и ужасающими пытками, лорд подчинился и нерешительно поднял глаза, скользя взглядом по давно знакомому черному одеянию Всевышнего. Латные сапоги, мантия, узор Древних, вышитый на богатой одежде, и вот он увидел его – могущественного и кровожадного Создателя, обладающего неисчерпаемыми запасами силы. Их глаза встретились лишь на миг, но и этого хватило, чтобы у Джованни перехватило дух. Ярко-голубые, бездушные и острые, они говорили о том, что их обладатель привык убивать не задумываясь. Лицо мужчины, бледное и худощавое, было как из камня, а черные волосы свисали до плеч. На вид ему было не больше сорока лет, но взгляд, впитавший в себя мудрость нескольких тысячелетий жизни, говорил об обратном. За спиной мага зияла огромная черная воронка, из которой, видимо, тот и появился.

– Сколько лет прошло с моего последнего визита в Берселию? – напыщенно прорычал Всевышний.

– Тридцать семь, – сдержанно ответил лорд, в то время как внутренности его играли в чехарду.

– Значит, тридцать семь лет тому назад я приказал тебе узурпировать трон…, – мужчина, было, задумался, но затем его рука метнулась к поясу. Хлыст с металлическим наконечником со свистом взмыл в воздух. – Слишком долго, Джованни!

Пресмыкающийся северянин стоически выдержал удар, с характерным хлопком оставивший рваную рану на обнажённой спине.

– Ты слишком долго захватывал власть над этим клочком земли! – продолжил гневную тираду Азурис-Рей. – Зная твою нерасторопность, мне пришлось обрюхатить императрицу, чтобы мой ребенок, названный Амоном, занял трон по наследству, если ты вдруг не оправдаешь моих ожиданий! Но что в итоге, вышло?! – казалось, спросил он сам себя. – Чего ты добился, спутав все мои планы?!

– Мне…

– Неважно! – Создатель вновь прервал Джованни на полуслове. – Я пришел в столь дальние края не для того, чтобы внимать твоим речам!

– Милорд?

– Поднимись с колен! – гневно приказал он. – Я привел тебе гостей, – с этими словами из бездонной воронки начали появляться люди. Мужчины и женщины. Даже несколько детей. Все в одинаковых мантиях с узором солнца на широких рукавах. – Это мои ученики, закончившие свое обучение в бывшей обители Ордена Терры. Выпускники. И последний экзамен они пройдут здесь. – Пояснил маг, и Джованни пришлось подняться.

Люди медленно рассредоточивались по тренировочному залу, образуя замкнутое кольцо вокруг лорда и своего учителя. Тела оглушенных магией бойцов словно никто не замечал.

– Мне не интересны твои личные дела, Джованни, и одержимая охота на эльфийку, – продолжил говорить Азурис-Рей. Его гнев заметно смягчился в присутствии посторонних. – Хочешь вернуть возлюбленную вместе со своей верной шайкой? Пожалуйста. Это не мои проблемы. Но если она возомнит себя «королевой», то корона, как и ее голова, слетит с плеч. – Он тяжело вздохнул. – Я пришел сюда за вторым сыном из семьи Амон. Мальчик должен вернуться домой. Это твое наказание, Джованни. Ответственность предстоящего мероприятия полностью ложиться на твои плечи, как Четвертого сына рода Дармонд-Ние Онори Кхагел’он.

Маленькая беловолосая девочка вышла из воронки самой последней и остановилась подле Создателя. Бордовая мантия, украшенная позолоченными нитями, выглядела очень эффектно, но взгляд девочки был куда страшнее ее серой кожи. Глаза темной эльфийки горели ярким, желтым огнем, а руки ее напоминали лапы дикого нагрога, с невероятно длинными пальцами и черными когтями.

– Береги мою Софи. Она еще совсем молода, но очень способная. Я подарил ей часть своей силы, чтобы она смогла выжить после встречи с Орденом. Эти безжалостные людишки убили ее родителей, но не ее саму. Названная дочь, – мужчина приобнял остроухую девочку за плечи и та прижалась к его груди. Теперь он обратился к окружившим его магам. – Думаю, ни для кого не секрет, что любой может заработать звание Высшего Адепта, если сможет доставить ко мне Салазара Амона целым и невредимым.

– А что, если мы вдруг убьем вашего сына, господин? – голос нежный, как лепестки роз.

Всевышний ласково погладил сиротку по голове. В желтых стеклянных глазах ребенка любовь сочеталась с преданностью, восхищением и уважением.

– Не волнуйся, милая, – впервые за несколько десятков лет Джованни увидел еле заметную улыбку на лице Создателя. – У меня очень много детей. Одна смерть ничего не изменит, но я все же хочу большую и крепкую семью, – тот с укором посмотрел на правителя Берселии. – Кровные узы важнее циничных убеждений. Правда же, Четвертый сын? Я ненадолго задержусь в Ортоге, чтобы подготовить все к скорому представлению. Я должен знать, чему научился мой мальчик за все эти годы. Встретьте его со всеми почестями!

Толпа адептов ликующе зарукоплескала, а Джованни лишь покорно склонил голову. Только прошлым вечером он получил спешно нацарапанную записку от своего верного лазутчика с вестью, что мятежники планируют что-то глобальное. Неужели те собираются напасть на столицу? Или нечто более подлое? Салазар Амон в позаимствованном теле вдруг решил наведаться в Ортог? Или же эльфийка на своем драконе будет штурмовать крепостные стены? «Скорое представление», – сказал Азурис-Рей. Значило ли это, что он знал о том, что было сокрыто от нового правителя империи?

В любом случае, Всевышний обладал невообразимым кладезем знаний, который был неподвластен даже языческим богам-Дугарам. Свет рано или поздно проиграет, а Тьма заставит содрогнуться весь существующий мир.

* * *

Было тихо и холодно. Почти так же, как в дни, когда выпадает первый снег. Закат не радовал изобилием красок в пасмурном небе, изменяясь с серого цвета на черный. Темнело. Ватари молчаливо сидел возле костра и затачивал наконечники стрел, не смотря в лица пришедших к нему гостей.

– Я не собираюсь в этом участвовать, – наконец обдумал эльф предложение Ерихона. – Это меня не касается.

Кали и бард тоскливо переглянулись. В последнее время их друг стал ворчлив как дряхлый старик, уже не заинтересованный в жизни, и был столь же непреклонный.

– Но Кали может понадобиться твоя помощь, – продолжал настаивать парень, и девушка закивала в подтверждение его словам.

– Безрассудство, – в который раз фыркнул Гёто, скорчив недовольную гримасу. – И не просите.

Вновь воцарилась тишина, нарушаемая лишь треском костра и далеким журчанием ручья за территорией лагеря. Одна минута сменялась другой. Где-то пели сверчки.

– Это бесполезно! – вдруг выдохнула эльфийка и поднялась с земли, с раздраженьем одернув платье. – Я возвращаюсь к отцу! Он уже заждался!

Кали ушла, но бард остался сидеть, припав спиной к стволу дерева. И его взгляд не мог сравниться с той пустотой, что таилась в душе Ватари – тот был глубже и куда страшнее. Парень не сводил глаз с огня. Думал. И его темные мысли были ведомы эльфу из племени гёто.

– Почему ты не уходишь? – после долгих размышлений поинтересовался лучник и убрал наточенную стрелу в колчан, потянувшись за следующей.

– Там никого нет, – хмуро процедил Ерихон. – Все в лагере южан.

– И раз ты все еще здесь, я хочу спросить у тебя: ты действительно хочешь осуществить задуманное?

– Да, – отозвался тот без тени сомнения, а затем, помедлив, добавил. – У меня нет чувства вины. Они сами собираются в Ортог. Я не принуждал их к этому. Только подтолкнул.

– И что потом?

– Выход у меня как минимум один, – произнес бард и упал лицом в колени, подтянув их к себе. Лицо его не подавало никаких признаков душевных терзаний, но внутри человеческой души бушевал ураган.

– Я тоже терял близких, – решил посочувствовать эльф, не отвлекаясь от дела. – Но прошу, не совершай того, о чем будешь потом сожалеть всю жизнь. Не стоит уподобляться тем, против кого мы боремся.

Яркая вспышка на долю секунды осветила палатку и костер. Гёто застыл в недоумении, отложив стрелу, осознавая, что яркий свет исходил от рун, начертанных на руке барда. Те продолжали светиться, но постепенно угасали, как затухает догоревший уголь.

Ерихон даже не шелохнулся, продолжая вжиматься в колени.

– Уберегите нас боги, – только прошептал он. – Все те, кто пойдут в Ортог, обрекут себя на смерть.

– Я бы еще поспорил, – буркнул себе под нос эльф и мысленно обратился к дракону Присциллы.

«Не дай свершиться этим злодеяниям».

* * *

Вечером того же дня я встретила Демиана Амона в низинах за лагерем Южан. Совместно с Морокеи Ортакором и несколькими сторонними наблюдателями народа гёто они проводили учения «ударных» отрядов, приблизив бой к реальным условиям. Неистовый лязг скрещенных мечей отголосками разлетался по всему лесу. Сначала могло показаться, что каждый сражается сам за себя, но потом я поняла истинную цель этих учений – воины обучались слаженной работе. По меньшей мере пятнадцать отрядов из Гёто, Юга и Севера сошлись на поле брани, прикрывая спины союзникам.

Самые лучшие качества, конечно же, проявляли заморские воители. Вооружившись изогнутыми клинками, названными «катанами», те с легкостью сдерживали натиск нескольких врагов, ловко отражая их атаки. Южане тоже нисколько им не уступали: облаченные в тяжелую броню, они наступали на противников, не ведая страха и жалости. Били сильно и точно, не оставляя времени на контратаки. И только жители Берселии, сыны Севера, казалось, лишь мешались под ногами хорошо обученных солдат. Наблюдая за сражением, я чертыхалась сквозь сомкнутые зубы, взбираясь на невысокий холм. Большинство людей из мятежной армии Демиана Амона были набраны из фермеров и скотоводов, не знакомых с военным делом, и только немногие группы воинов, сверкавшие гербами местных графств поверх доспехов, могли хоть как-то доказать свою полезность в бою. Я смутно себе представляла, как бы ополченцы выступили против воинов Джованни и Ортога, если бы не подоспевшие на подмогу Юг и гёто.

– Смотрю, тебе уже лучше, – я подошла к Амону сзади, а он вздрогнул, как будто не услышал моих шагов.

– Давно не виделись, Присцилла, – улыбнулся в ответ мужчина. Цвет его лица выровнялся, глаза подобрели. Демиан казался ангелом добродетели, в то время как его брат буйствовал в царстве безумия. – Если тебе интересно, то мои раны затягиваются, а разум чист от дурного влияния. Все не без стараний целительницы Южных земель – она здорово меня подлатала.

– Рада, что так. Где Лоурен? – я встала рядом с другом, опустив взгляд на разыгравшуюся битву. – Я не видела ее со вчерашнего дня.

– Отдыхает. Изучает библиотечные книги города О’нес. Она хочет основательно подготовиться к встрече с нынешним императором и его слугами.

Я подавила тягостный вздох.

– Так мы все же идем в столицу? – мысль об этом невольно отозвалась судорогой в ногах. – Ты точно уверен, что мы должны соваться в Ортог? Помнится, на прошлом собрании решение принял не ты, и мне очень интересно услышать именно твое мнение на сей счет.

– Если это поможет избежать войны и тысячи ненужных смертей, то попробовать стоит. А если нет, то мы хотя бы официально заявим о начале военных действий, оставив лорду Джованни несколько дней, чтобы тот в срочном порядке вывел мирных жителей из города.

– Пойми, он не станет этого делать, – я почувствовала, как от раздражения вздулась жилка на лбу. – Джованни не пойдет у вас на поводу. Атаковать нужно сразу и без предупреждения. Это полное безумие! Почему ты не слышишь меня?

– Атаковать сразу, пожертвовав всеми жителями Ортога? Представь, каковы будут последствия. – Демиан посмотрел на меня укоризненным взором, призывая умерить свой пыл.

– Поэтому ты готов пожертвовать собой и всеми нами?

– Если хочешь, можешь остаться здесь, – пожал он плечами. – Это дипломатический визит. Не более. На случай непредвиденных ситуаций я попросил старую Миури снарядить нас всех целительными зельями и парой бомб из радужной соли.

– Да черта с два я позволю вам отправиться одним, – пришлось смириться со скорым отъездом и сменить тему. – Ты говорил об этом с Морокеи Ортакором? Или с главнокомандующим Ямадой Хорадо?

– Еще нет.

– Вопрос: а как ты теперь будешь общаться с предводителем гёто?

Амон закатил глаза.

– Если бы я знал. Очень неприятная ситуация. Мой брат знал несколько языков, но теперь я хочу верить, что с ним покончено, – замолчав, мужчина задумчиво провел рукой по небритому подбородку. – Скажи, тот переводчик Мако еще жив?

Так и хотелось вставить колкую фразу на счет Салазара, но я удержалась.

– Да, он пришел в себя сегодня утром.

– Хорошо, – кивнул Амон. – Это несколько упрощает дело. И все же знаешь… Даже у войны есть хорошая сторона.

– В каком это смысле?

– Она сближает людей.

– Надеюсь, ты пошутил.

– Отнюдь. Ты посмотри на это, – Демиан развел руками, обращая мое внимание к полю брани, обозначенному зажжёнными по кругу лампами и факелами. – Ты когда-нибудь видела как Север, Юг и Гёто сражаются бок о бок? Мой отец был бы счастлив, застав подобную идиллию.

– Но до мира еще далеко, – сурово напомнила я. – Я хочу послушать, что ты скажешь, когда взглянешь в лицо врага.

– О-у, тебе недолго осталось ждать, – вдруг усмехнулся воин. – В ближайшие три дня мы уже будем на пути к столице. Наверное, будет «приятно» вернуться домой.

– Все равно, что войти в горящую лачугу и закрыть за собой дверь.

Шутка недобрая, но я засмеялась. Общаться с настоящим Демианом оказалось куда приятнее, чем с тем, кто был до него. Смотря на возрожденного Амона, с восторгом малого ребенка наблюдавшего за боем, мне хотелось верить, что у империи Виллион еще есть будущее.

* * *

В шатре Мако Сарутоби нашлось множество интересных вещей. Кое-как отделавшись от восточных врачевателей и лазарета, Салазар провел некоторое время среди заморских солдат, а затем «методом тыка» выяснил местоположение предназначенных для него покоев. Ничего особенного – просторный шатер со спальным мешком, низким столиком и нераспакованными ящиками. Странная мешковатая одежда с широкими рукавами, именное оружие, доспехи – все это теперь принадлежало ему одному.

– Неплохое начало, – вслух произнес Амон, выудив из последнего ящика несколько бутылей с вином. – Мне необходим отдых.

После этого маг старался не покидать шатра. Зажег благовония, обустроился возле выхода и наблюдал. Сквозь оставленную щель приоткрытого полога открывалась прекрасная панорама на всех обитателей лагеря. Сол знал, что располагает слишком малой информацией о своих новых союзниках, чтобы спокойно находиться в их обществе. Он много читал о порядках и нормах поведения гёто, отличавшихся особой дисциплиной, но этого было ничтожно мало. А как же иерархический строй? Салазар никого не знал. «Гунсо», «Сотё», «Тайсё»… Разные чины требовали особого отношения. Кому кланяться, а кому стоит лишь кивнуть? Чтобы разобраться в этом, требовалось время, и особое внимание к произношению и сказанным словам.

Ближе к ночи, когда пасмурное небо окончательно погрузилось во тьму, перед шатром возникла недовольная эльфийка. Ее появление было предсказуемо. Более того, маг дожидался ее появления, в предвкушении смакуя вино.

– Почему я должна бегать за тобой как послушная собачонка? – бросила она с порога, а затем передала Салазару заполненный до краев пузырек со странной зеленоватой жидкостью. – У меня было больше, но в лазарете пришлось поделиться несколькими склянками.

Парень хотел съязвить насчет собачонки, мол, «так оно и есть», но озвучил совершенно иную мысль.

– Алхимическое зелье?

– Я подумала, что оно тебе пригодится.

С благодарностью кивнув, Сол предложил эльфийке присесть рядом, но та предпочла разместиться на спальном мешке. Как будто из вредности.

– До меня дошли слухи, что ты можешь являться потерянной дочерью семьи Ортакор – улыбнулся маг и немного отпил из полупустой кружки.

– Несусветная чушь.

– Да ладно? – он чуть не подавился. – Ты вообще в курсе, что тебя выловили из реки?

– Никто никого не вылавливал. Я родилась в рыбацкой деревне. – Несмотря на изможденный вид, девушка продолжила настаивать на своем. Ей приходилось морщиться, потому что расставленные по углам масляные лампы светили на удивление ярко.

– Ты хоть знаешь, что говорят про тебя в народе? Иногда мне даже кажется, что я знаю о тебе больше, чем ты сама. – Новый глоток приятно заскользил по гортани, но не смыл взметнувшуюся внутри вспышку раздражения. Парень не понимал, почему собеседница вела себя как упертый мул и абсолютно любую фразу воспринимала в штыки. – Попробуем разобраться. Первый вопрос: ты помнишь свою мать? Какой она была?

– Она была южанкой, умерла при родах, а отец был неистовым скрягой.

– Да ладно?! – в который раз усмехнулся Салазар, в негодовании дернув руками. – Южанка среди северян? Как давно? В рыбацкой деревне?! Во время бушевавших волнений и гражданской войны?! Прости, но это бессмыслица. Другая история больше походит на правду: тебя вытащили из реки Шогл, воспитали как «родную кровь», а потом, когда подросла, решили принести в жертву Дугарам.

Она сощурила глаза:

– Откуда ты…

– Если ты не сильна в географии наших краев, – резко перебил он ее. – То река Шогл как уродливый шрам тянется с юга на север через всю империю. Мимо южной столицы, мимо границы, мимо твоей деревни…

– Смени тон!

Маг прикусил язык. Задумался. Возможно, ему не стоило портить отношения с единственным человеком (то есть эльфом), которого можно было назвать союзником. Или, может, даже подругой по духу. Действие восточного вина очень уж рьяно подогревало изнутри его пылкую натуру.

– Ладно, прости меня. Погорячился, – парень наиграно поднял руки, давая понять что сдается. – Мир?

Все еще обозленная, Присцилла сверкнула глазами.

– Возможно, – от гнева ее лицо наливалось багровыми красками, а от яркого света в волосах эльфийки закралась рыжина.

– Я это к тому, – Салазар сделал еще несколько глотков, будто хотел найти что-то очень ценное на дне деревянной кружки. – Если ты дочь Ортакора, то представь, какие перед нами открываются возможности. Моя магия и твой клинок. Хочешь вновь обрести трон? Мы могли бы убить Демиана с его магичкой и сыграть свадьбу, соединив две враждующие фракции. Восток и Запад не смогли бы сопротивляться воле старого Алвора Ортакора, и имерия Виллион вновь бы обрела единство.

Девушка только сдвинула брови.

– Да ты пьян! – воскликнула она. – Сколько пальцев я показываю? – и с этими словами выставила средний, зажав остальные в кулак. Салазар было чуть вновь не впал в слепую ярость – в наглости эльфийка ему не уступала. Скорее всего, неуважительный жест был ответом на предложение женитьбы.

– Прекрати, – опешив, отмахнулся он. – Я вполне в трезвом сознании и не собираюсь никого убивать. Быть может, я бы и решился побороться за трон с младшим братцем, но не буду по нескольким причинам. Первая – я обещал тебе, что больше не стану гоняться за властью, – Сол кивнул головой в знак признательности, – Вторая – некоторое время я еще пробуду выродком из гёто, и третья – даже если я верну прежний облик, люди не примут меня. Знаешь почему? Потому что после спектакля, разыгранного под строгим руководством Джованни, все кругом думают, что я кровожадный деспот, лишивший империю всякой надежды на воссоединение.

Он подумал, что может сболтнуть лишнего, но кому какая разница, если поговорить он мог только с одной эльфийкой, в темных глазах которой одна мысль хаотично сменялась другой?

Она выжидающе молчала, Сол продолжил говорить:

– Безусловно, я бы и так убил Байрона Амона с его женушкой и ребенком, но где-нибудь в темноте безлюдного переулка, а не у всех на виду. Он никогда мне не нравился. Все время командовал и помыкал мной, будто я – прислуга. Все детство я мечтал провалиться сквозь землю, прятался от него в темнице и от отчаянья сворачивал крысам головы голыми руками. С отцом была та же проблема, и только матушка, такая светлая и добрая, могла меня утешить и ободрить. Но потом родился этот мелкий паразит, и я практически лишился ее заботы.

– Мне очень жаль, – Салазр и не заметил, как девушка подошла к нему, присев на колени. Ее рука бережно легла на его плечо. – Прошлое тянется шлейфом за каждым из нас. Отбрасывает тени на настоящее. От него не скрыться и не убежать, и этот груз приходится нести на себе. Я понимаю тебя.

Недолго раздумывая, маг припал к эльфийке, уткнувшись лбом в предплечье.

– Пожалуй, я действительно пьян.

– Я не сомневалась.

Без энтузиазма, но Присцилла все же приобняла его. Чужое тепло куда приятнее, если человека к нему не принуждают. Сол растянулся в коварной усмешке незаметно для подруги: все шло как нельзя лучше, ведь жертва, наконец, попалась на крючок. Долгая охота, но какая интересная! Она больше не сбежит и не уйдет. Никуда не денется. «Долг», скорее, как предлог, чтобы держать остроухую особу подле себя, а вместе с ней и амулет. Он говорил, что отказывается от погони за могущественной реликвией, но что мешает ему по-честному заслужить ее, добившись к себе должного расположения?

– Поможешь мне справиться с последней бутылкой? – замешкавшись, маг достал из-под столика еще одну кружку.

– Да ты основательно подготовился.

– Ну а как же. Попробуй! Это слабее Красноводного пойла, но куда более изыскано.

Получив вино, Де’Лин вернулась на облюбованный спальник. Одного глотка хватило, чтобы ее взгляд потупился и потускнел.

– Что ты сюда подсып…, – только успела она произнести перед тем, как отправиться в забвенье.

Салазар вмиг подскочил, осторожно положил девушку на подушки, забрал кружку из ослабевшей руки и вернул обратно в тень стола.

– Поспи, – мрачно хмыкнул он. – Помолчи и дай подумать.

Снотворное из сундуков Мако тоже оказалось вполне действенным. Осторожность и предусмотрительность – первые правила выживания, и чутье не подвело Амона. Чьи-то торопливые шаги, определенно принадлежавшие не воинам гёто, приближались к шатру. Всегда нужно быть начеку: думать, слушать, и запоминать. За день изучения Восточного лагеря Салазар понял, что гёто никуда не торопятся. Разве что на войну или собственную погибель.

Парень мельком глянул через щель в пологе – так оно и есть. Дугар навязчиво продолжал следить за ним, наворачивая круги меж расставленных палаток. Только теперь не в теле рыцаря Севера, а жуткого бородатого мужика южного происхождения. Он менял свои образы каждые несколько часов, чтобы не вызывать подозрения у невнимательных солдат, но мага таким простым фокусом не провести.

Шаги становились громче. Дугар, ощутив на себе взгляд неприятеля, остановился посреди тропы и торжествующе улыбнулся. Наверное, сотворил какую-нибудь пакость, чтобы разнообразить себе скучный дозор.

– Что вам? – грубо кинул Мако застывшей перед шатром троице. Ему пришлось притвориться, что хмель вот-вот польется у него из ушей.

– Мы за Присциллой. – произнес короткоухий эльф-слуга и без приглашения шагнул внутрь. Бесцеремонно и бестактно! Остальные двое за ним – парень с порезанной шеей и потрепанный полукровка.

– Привет Мако, – миролюбиво поздоровался прихвостень Де’Лин, слишком глупый и молодой, но его товарищи не были столь дружелюбны. Увидев подругу, лежавшую на спальнике, те осуждающе посмотрели на притворяющегося мага.

– Она спит, – пояснил он, а сам в душе порадовался, что успел усыпить эльфийку. Пришла бы делегация на минуту раньше, то она обязательно сболтнула бы что-нибудь лишнее.

– Ну да, как же, – усомнился тот, кто всю жизнь ютился в кухонных стенах. – Забираем ее и уходим. Не зря меня попросили присмотреть за ней.

Сол опять воззрел на Дугара по ту сторону тропы, покрытой ночной мглой. Он продолжал улыбаться – точно же, его засланный «подарок». Пока полукровка и юнец поднимали на руки Присциллу, эльф-гёто молча передал Мако смятый клок пергамента.

– Слабак, – шепнул напоследок Салазар незваным гостям, а именно короткоухому и черноволосому эльфу. Тот обернулся и свирепо нахмурился. Услышал. Маг бы засмеялся, но решил просто отвести взгляд. Этот тип ему никогда не нравился. Слишком начитанный и умный, чтобы быть покорным рабом, но при этом слишком нерешительный и хилый, чтобы пробивать себе дорогу в свет.

Убить бы, да забыть.

«Эльф сам напросился на вражду, и теперь ему придется пожинать плоды своих трудов» – пообещал себе Амон и без усилия осушил стакан. Подождал, пока шаги гостей утихнут, а затем взялся разворачивать записку соплеменника. Та была нацарапана на языке гёто жуткими руническими знаками:

«Когда ты думаешь, мне кажется, что ты кричишь. Ты не Мако. И я сказал об этом Дракону»

– Упырь, – засмеялся парень, перечитывая послание снова и снова. – Хорошая попытка, но безрезультатная, – поднес к лампе и сжег. – Следующий шаг будет за мной.

* * *

– Это все сон, – продолжала успокаивать я себя, шагая по широкому коридору с высоким потолком. На пути встречались груды каменных обломков и щебня. Колонны, достигающие свода полуразрушенного туннеля, были покрыты густой паутиной трещин. Позади темнота, впереди – лестница, тянувшаяся далеко вверх на удивительный помост, освещенный сотнями, а может и тысячами ярких огней. Ступени раскрошились и осыпались. Поднимаясь по ним, я боялась смотреть назад. Темнота ползла за мной по пятам, пугала и подгоняла, поглощая оставленные за спиной разрушенные каменные изваяния. Каждый шаг отдавался гулким эхом в этом жутком подземелье, а дыхание срывалось облачками белого пара. Холод и сухость. Пыль. Шагая вперед, без оружия и с явственным ощущением, будто все происходит наяву, я вышла на помост, тянувшийся на километры вдаль под расписным куполом невообразимых размеров.

Там меня уже ждали. Аристократ в дорогих одеждах расплылся в улыбке, словно был чрезвычайно рад нашей встрече. Даже несмотря на возраст, он был вызывающе красив. Черные волосы свисали до плеч, а голубые глаза, подведенные сурьмой, могли пронзить на расстоянии.

«Творец ночных кошмаров» – промелькнула мысль в голове.

– Наконец явилась! – довольно произнес незнакомец. Голос мелодичный и успокаивающий, бархатный, но почему-то с первых же нот вселил в меня неописуемый ужас. – Тебе нравится твой новый дом?

Захотелось броситься наутек. Разум в упоении придался панике. Я попыталась отшагнуть назад, но поняла, что тело больше не слушалось – на ногах, как и на руках, повисли тяжеленные кандалы, связанные толстой ржавой цепью.

Чья-то рука впилась в плечо. Костлявые и длинные пальцы. Знакомый профиль вырос по левую руку от меня. Джованни – кто же еще – как и прежде, высокомерный и злой, грубой силой принудил меня упасть на каменные плиты. Тяжелые оковы не позволяли выпрямить спину, а сердце вырывалось от страха. Я и не заметила, как вокруг столпились люди. Слишком много. Их темные силуэты плотно заслонили яркий свет, медленно затухающий под куполом, подобно моим надеждам.

Захлебываясь чувством отчаянья, стиснув зубы, я глянула на беловолосого обидчика. Слова застыли в горле. Его глаза горели неестественным желтым светом, как и у остальных появившихся людей. Все бледные, неживые, как фарфоровые куклы, тянули ко мне когтистые руки, но застыли, будто в ожидании команды. Живым здесь был только аристократичный кукловод, а его прислужники напоминали людей все меньше.

– Это предостережение, – сухо процедил создатель кошмара, скрывшись за толпой явившихся чудовищ. – Допустишь ошибку – окажешься здесь. – Мертвецкая рука Джованни вдруг потянула меня за волосы, руки остальных тварей схватились за одежду. – И криков твоих даже Дугар не услышит.

Тьма обступала со всех сторон. Приближалась, обволакивала. Сердце неистово стучало, но не находило ответов. Тут я закричала…

… И проснулась.

Не сразу мне удалось понять, где нахожусь. Дыхание тяжелое, сиплое. Сердце отбивало бешеный ритм, пульсируя в висках. На коже проступила испарина. Некоторое время я бездумно глядела перед собой, любуясь красотой солнечных лучей, пробивающихся сквозь ткань шатра, но странный шорох резко привел меня в чувства.

Я была крайне удивлена, обнаружив себя на спальном месте Заку, однако больше меня возмутила незнакомка, роющаяся в наших скудных пожитках.

– Эй! – прикрикнула я на нее, вскочив на месте. В припадке злобы я подумала, что сверну ей шею.

Та дернулась и с неприязнью взглянула на меня через плечо. Не девушка – женщина – длинноволосая и темноглазая, развернулась ко мне лицом и тут же исчезла, подобно миражу. Я толком даже не успела разглядеть ее. Поняла, что все это ненормально, и дрожащими руками принялась искать свои сапоги. Амулет на шее вдруг неприятно обжег кожу.

Вышла на улицу – никого. Костер давно остыл, а солнце припекало макушку. Оказалось, я проспала большую часть дня. В воздухе пахло свежеприготовленным обедом, но голода, как такового, я не ощущала совсем.

Не тратя время на раздумья, ноги сами двинулись по направлению к лагерю гёто по спуску в низины через обитель южан. Не разбирая пути, минуя полосу препятствий, я налетела на кого-то в толпе. Повезло же мне наткнуться на Морокеи Ортакора. Он оттолкнул меня так, что я чуть не рухнула наземь.

– Совсем ничего не боишься? – вмиг обозлился парень, а потом до него дошло, кого видит перед собой. – Эльфийка, ответь-ка мне на пару вопросов!

Зажмурив глаза, я протаранила парня головой и погнала от него прочь, слушая вдогонку отборную грязную брань. Южные солдаты смотрели на меня как на умалишенную. Что за сумасшествие такое! Утро не задалось с самого пробуждения. Как ужаленная пчелой в задницу, я промчалась по лагерю гёто и тут же обнаружила Лже-Мако в компании нескольких обритых наголо воинов. Они о чем-то оживленно беседовали, но при виде меня улыбка парня тут же поблекла. Я подлетела к нему, схватила за ворот рубахи и потащила в тень ближайшего шатра, не обращая внимания на ошарашенные взгляды его друзей.

– Что ты мне подмешал?! – вспыхнула я, как облитая маслом ветошь. – Сначала мне снятся кошмары, а потом мерещится невесть что!

– Что с тобой? – Сол вдруг поймал меня за подбородок и начал растягивать лицо пальцами. – Ты не в себе!

– Отпусти!

Клянусь Дугарами, я бы убила его! Начала барахтаться, отбиваться, в бешенстве нанося удары по его раненой груди. Поглазеть на нашу возню собралось немало желающих. Видимо, потеряв терпение, Сол жестко скрутил меня под руки и поволок в свое убежище. Однако на этом наше сражение не закончилось. Даже там я продолжала дубасить его, ведомая то ли ненавистью, то ли жгучей страстью. Все закончилось тем, что он бесцеремонно замотал меня в спальный мешок и сел сверху.

– Ну как, успокоилась? – насмехаясь, спросил он, наблюдая за моими безуспешными попытками высвободиться из кокона.

– Нет! – рявкнула я, и в новой вспышке ярости начала извиваться как плененный уж. Салазар будто специально науськивал меня, когда гнев начинал сходить на «нет». Ему пришлось прождать достаточно долго, пока мои силы не истощились, а потом, нехотя, он все же позволил мне выбраться из спальника и вздохнуть полной грудью.

Я рассказала ему обо всем: от странного подземелья с творцом ночных кошмаров до наглой незнакомки, пытающейся что-то найти наших личных вещах. Маг слушал, задумчиво молчал. Почему-то я думала, что он, в конце концов, рассмеется, но парень сумел сохранить бесстрастное выражение лица.

– Этого не может быть от действия снотворного, – заключил Сол. – Сны не должны быть такими реалистичными, а с женщиной-воровкой все может обстоять куда сложнее, – он понизил голос. – Это мог быть шпион, подосланный из столицы.

– Чертовы маги, – меня пробрала дрожь. Травяная настойка, что Амон принес с кухни, оказалась как-никак кстати. – Кошмары тоже ее рук дела?

– Вполне возможно, – тот растерянно покачал. – В старых книгах говорится, что если заклинателю очень нужно проникнуть в чей-то разум, то он обязательно найдет способ сделать это.

– Допустим, если это была шпионка из Ортога, то почему она меня не убила? Ей бы не составило труда расправиться со мной, пока я сплю.

– А может у нее была другая миссия? Пока мы ее не поймаем, этого не выясним. И тем более, – наши глаза встретились. – Ты нужна Джованни живой.

– С чего ты взял, что она вернется? – я нервно отпила еще несколько глотков. Приторная сладость заваренной травы оставляла долгое послевкусие. – Неужели ты знаешь что-то, чего не знаю я?

– Поверь, я знаю гораздо больше, чем ты, – собеседник внезапно возомнил себя птицей высокого полета. – И первое, что мы должны сделать – это избавить тебя от возможного влияния извне. Нужен постоянный контроль. И будет лучше, если ты начнешь ночевать здесь.

Что-то внутри меня екнуло и оборвалось. Мотивы мага стали ясны как белый день.

– Не жирно ли тебе будет?!

– Зря ты так со мной, Присцилла, – с нажимом прошипел Салазар. – Я ведь просто хочу защитить тебя. Жизнь за жизнь. Неужели ты забыла? Расслабься и хорошенько подумай, – на мгновение он отвел взгляд в сторону. – Допустим, вернется та самая воровка. И что тогда? Поймают ли ее твои друзья? – последнее слово он выделил так, словно упомянул что-то очень омерзительное. – Они смогут противостоять ее магии? Смогут сопротивляться внушению? Мечи и стрелы хороши только против обычных воинов, а вот маги… К ним нужен особый подход.

Я пристыженно уставилась в чашку. Каким бы мерзким не был Сол, он глаголил истину. Меч бессилен против магии, а человек очень уязвим. Но до последнего мне не хотелось признавать его правоту. Согласится с ним, все равно, что принять свою беспомощность. Меня это не устраивало.

– Ладно, уговорил, – покривила я душой. – В этом случае сила на твоей стороне.

– Безусловно, – надменности у мага не убавилось. Он с осторожностью приоткрыл плотную завесь и выглянул наружу, будто кого-то там высматривал. – Даже с холодным оружием в руках я буду более искусным воином, чем они все.

– А вот это уже слишком самоуверенное заявление.

Парень вновь растянулся в уже такой привычной, вызывающей ухмылке.

– Я могу доказать. Пойдем со мной, – и поманил меня следом.

Я вышла за ним, молчаливо утопая в сомнениях, но он не сделал и десяти шагов. Застыл, как статуя, посреди тропы, а я же, слишком рассеянная и невнимательная, с чувством подтолкнула его сзади, не предвидя резкой остановки. Он никак не отреагировал, однако меня это смутило. Неожиданно для себя я отметила, что от него не так уж и плохо пахнет.

– Твой дракон начинает действовать мне на нервы. – Салазар жестом указал на молодого паренька в желтой жилетке на пуговицах, что поджидал нас на повороте. – Сколько у него лиц?

– Он просто делает свою работу, – я ободряюще похлопала мага по плечу. – Отойду на пару слов.

Светловолосый мальчонка, лет двенадцати, встретил меня недружелюбной кислой рожей. У меня получилось выдавить улыбку, но тупая боль за глазами, словно поржавевший гвоздь, вогнанный в плоть, стерла притворство с моего лица.

– Ветер меняется, – заметил Дугар, устало потянувшись. – Я чувствую это. Что-то грядет. Большое зло явилось на эти земли.

– Что?

– Это предостережение, – слова мальчишки синхронно отозвались с голосом из ночного кошмара. Я почувствовала, как помутилось в голове. – Джованни – ничтожество, по сравнению с тем, кто затаился в тени.

– Мне приснился страшный сон, Аэдан.

– Это коснулось не только тебя, – зеленые глаза дракона с настороженностью скользнули на Лже-Мако, ждавшего на тропе. – Каждый солдат проснулся сегодня в холодном поту. Я сам видел это. Кто-то или что-то пытается сломить ваш дух.

На языке закрутилось невообразимое множество вопросов, но я произнесла совсем другое, зная, что Дугар не ответит толком ни на один из них. От упоминания о странной женщине мальчик в непонимании нахмурился.

– Маг? В лагере? Это невозможно. Я бы почувствовал его и тут же вспорол живот. Моя задача охранять тебя, Ариен, и можешь быть уверена, я выполняю свои обязанности. Тебе ничто не угрожает, чего я не могу сказать о других.

– Спасибо, Аэдан.

Тот сдержано кивнул и удалился, а я же вернулась к Солу, ощутив себя почему-то глубоко виноватой перед старым другом… Но внутренняя борьба продлилась недолго.

Оказывается, я все проспала! С утра пораньше, на самой заре, Демиан, воодушевленный внезапным порывом, а именно – ночным кошмаром, приказал людям обустроить стрельбище и тренировочную площадку. Так оно и случилось – уже к полудню в месте, где всегда тренировалась небольшая группа воинов, теперь ютились манекены, щедро набитые соломой, и мишени для зорких лучников. Сколько же здесь было людей! И гёто, и южане, северяне. И у каждого имелось дело по душе: кто-то занимался фехтованием, устраивая честные дуэли, кто-то оттачивал удары на соломенных противниках, а кто-то и вовсе в отдалении ото всех учился обращаться с луком. Одним из них был Закарайя. Я сразу приметила его и Ватари на другом конце поляны, и не поверила глазам. Эльф-полкуровка с одним уцелевшим ухом что-то очень оживленно рассказывал, жестикулируя руками. Обучал, как хороший наставник, наблюдая за действиями ученика. И они, как мне показалось, издали почему-то больше походили на отца и сына, чем на простых друзей.

Мы с магом проскользнули за мишени незаметно для окружающих. В их тени было куда проще укрыться от солнца и косых взглядов. Излишнее внимание ни к чему, если ты – эльф с ручным драконом, о котором шепчется вся мятежная армия, а твой друг – безбашенный повелитель темных искусств.

– Осмотрись и выбери противника, – во взгляде Амона блеснул азарт. Несмотря на то, что его проницательные голубые глаза превратились в черные воронки, они продолжали меня пугать. – Определи лучшего из всех, и я докажу, что ты не права.

Насупившись, я высунулась из-за соломенной мишени; Салазар встал за моей спиной, сложив руки на груди. Уж очень хотелось утереть ему нос, выбрав воина, который, не напрягаясь, свернет его в крендель. Пусть даже ростом Сол превосходил многих мятежников, слишком жилистое телосложение не играло ему на руку. Мне нужен был боец с широкими плечами, сильными руками и ясной головой.

И я нашла его.

Там, вдалеке, за толпой безродных бойцов, занятых в сражениях под лязг несгибаемой стали, в низины спускался Аэдан в облике беловолосого рыцаря Востарга, сопровождая Демиана Амона и его прекрасную спутницу Лоурен.

– Дракон, – произнесла я и выжидающе посмотрела на друга. Другие воины меня больше не интересовали. Дугар был в полном боевом облачении и с мечом в ножнах – этого вполне достаточно, чтобы отделать любого мастерски обученного противника.

Маг надменно вскинул брови.

– Ты издеваешься?

– Это сильный воин. Докажи, что я не права, – пожав плечами, я тихо рассмеялась. – И о магии он ведает больше, чем ты.

– Разумеется. Но вспомни вот что: твой дракон не уберёг тебя от ужасов рабства города О’нес, а я бы спас, прими бы ты мое предложение в нашу первую встречу.

– Это всего лишь слова, – внутри все похолодело от мрачных воспоминаний. – И, возможно, ложь.

– Значит, ты мне все еще не доверяешь?

И тут мимо его лица резко пролетела заостренная стрела. Я видела, как яркое оперение коснулось щеки парня. Еще бы чуть-чуть, и та бы вонзилась в голову.

Воздух вокруг угрожающе завибрировал. Сол пошатнулся, будто потеряв ориентацию в пространстве, а взор его затянула белесая пелена – ярость, что разгоралась в маге, была жарче полуденного солнца.

– Уродец! – он вышел из тени мишени, закатывая рукава. – Ты за это ответишь!

Однако горе-лучник не видел в этом проблемы. Он продолжал стоять на прежнем месте, и, кажется, даже как-то не по-доброму улыбался. Закарайя опустил лук, но заготовил еще одну стелу. Когда я вышла вслед за обезумевшим Салзаром, приобняв себя за плечи, Ватари потянулся к эльфу полукровке и что-то быстро прошептал ему на ухо. Его улыбка моментально поблекла.

– Научись стрелять, кривоглазый! – продолжил разоряться маг, стремительно сокращая расстояние. – Хочешь проблем?!

Эти крики заставили всех отвлечься от заурядных тренировок – куда интереснее было наблюдать за чужим конфликтом. Толпа за спиной Лже-Мако становилась все больше, пока воины не обступили его полукругом, в ожидании зрелищного представления. Я искренне надеялась, что Заку вот-вот ударится в извинения, но в ответ на угрозы прозвучало отчетливое: «В следующий раз я не промахнусь!»

Сол этого не выдержал. Заорал так, что вокруг него собрались все заморские воители. Все же их акцент он парадировал идеально. Гёто засуетились, начали что-то кудахтать на родном наречии. Кто-то даже протянул магу свои изогнутые мечи, но бесстрастный взгляд Салазара упал на Хаку. Этот парень с рождения имел талант вляпываться в неприятности – особенно сейчас, каким-то чудным образом оказавшись в компании гёто. Где он раздобыл себе новый комплект доспехов и оружия – тайна, покрытая мраком.

– Я одолжу твои сабли, – больше утверждение, чем просьба.

Без особого желания юнец все же протянул Лже-Мако оружие. Как же оно переливалось в солнечных лучах! Красивые, легкие, изящные клинки! И заиметь себе такие Хаку мог только одним способом – бессовестной кражей.

Я с пренебрежением посмотрела на юношу. Он, конечно же, заметил меня, и только осознав, что ему воздастся за содеянный проступок, виновато улыбнулся, скрывшись среди людей гёто.

Салазар вышел в центр круга, плотно окруженный мятежниками. Толпа начала улюлюкать и возбужденно насвистывать, когда Закарайя последовал его примеру. Держался эльф неуверенно, и так же неуверенно сжимал в руке меч – обычный клинок с рукоятью и металлической гардой. Я бы не сказала, что эльфа трясет от страха, но взгляд его панически метался из стороны в сторону в поисках поддержки. А потом он осмелел.

– Последнее слово? – маг сделал выпад вперед, заставив полукровку встрепенуться. Воины истерически загоготали. – Я научу тебя выбирать врагов!

И они сошлись. Неистывые удары, невероятно быстрые и сильные, градом обрушились на неподготовленного полукровку. Тот только успевал отражать удар, как уже следовал другой. Прогибался под натиском противника, но не сдавался, стискивая зубы. Толпа ликовала, венчая Салазара победителем.

Я оказалась в первых рядах беснующихся людей, и не знала, как остановить это безумие. Вмешаться – значит накликать на себя беду и выставить Заку в не лучшем свете. Мол, за него вступилась девчонка.

Получив гардой по лбу, Заакарайя уязвленно всхлипнул. Все видели, что Сол только забавлялся с противником, пытаясь унизить его. Подло и мерзко… Если бы они встретились в реальном бою, Заку давно бы валялся в траве с рассеченной головой.

– Боль – лучший учитель, – мрачно прокомментировал кто-то рядом со мной. Беловолосый и крепкий воин наблюдал за боем, сморщив нос, как от дурного запаха. Подле него резвились низкорослые мальчишки, переругиваясь между собой из-за не совпавших вкусов выбранных фаворитов. Лицо воителя почему-то мне показалось смутно знакомым, будто я встречала его раньше то ли в Ортоге, средь имперского караула, то ли на службе у Джованни, но от мыслей меня отвлекло чье-то легкое прикосновение.

– Что происходит? – Демиан уставился на меня так, словно я должна была знать все и обо всем. Кое-как вместе с Лоурен и Аэданом они протиснулись сквозь одичавшую толпу, жаждущую крови и насилия. – Это переводчик гёто?

– Да, – мой голос дрогнул.

– А он хорош собой. Быстро пошел на поправку, – заметил младший Амон, а потом сдвинул брови. – Но почему парные клинки? Этот стиль боя…

Скользкий холодок пробежался по позвоночнику. Салазар – лютый кретин! Одна мелкая ошибка в выборе оружия и его маскировка могла быть разоблачена! Пребывая в бешенстве, он явно не задумывался об этом! Идиот!

При виде магессы я приветственно ей поклонилась, выдавив слабую улыбку, но внутри все изнемогало от желания проучить мага. И любого, кто подвернется под ноги.

Я постучала по металлическому нагруднику Дугара и отвела его чуть в сторону, насколько это было возможно. Интересно, как складывалось его общение с Лоурен и наследником трона, когда они уже, несомненно, знали о его принадлежности к древним Хранителям-драконам.

– Аэдан, верни мой меч. Я хочу преподать кое-кому жизненный урок.

Тот посмотрел на меня как будто с восхищением – я оправдала его ожидания.

– Знал, что ты попросишь.

– Я не терплю, когда обижают моих людей.

– Еще бы, – рыцарь кивнул и избавил оружие от ножен. – Даже в нашей маленькой «семье» во время странствий по Берселии все споры на кулаках решало твое появление.

– Семья…, – я потянулась к любимому мечу. Какой же привычной оказалась рукоять! Сбалансированный… относительно легкий. «Рубящий головы» был подарком от разбойника, убив которого, я по праву заняла его место во главе небольшой шайки. Сам же меч был откуда-то из заморских стран, и такого крепкого металла больше не сыщешь во всем Виллионе.

– Запомни, Ариен, – снова заговорил Дугар, не стараясь перекрикивать общий шум. – У этого мага за плечами долгие годы тренировок при дворе со всеми лучшими мастерами столицы, а ты, – на мгновение он отвлекся на поединок под страстное улюлюканье собравшихся зрителей. – Тебя обучал я сам, и еще некоторые люди с добрыми сердцами, которых ты должна помнить.

– Келль, – выдохнула я. Было странно вдруг вспомнить о старых друзьях, когда вообще не задумываешься об их судьбе – все они остались в Ортоге после появления Ашилы.

Толпа феерически взревела. Несколько обманных движений сабли, несколько ударов по внутренней части клинка противника – и вот уже меч отлетел в сторону. Двойной удар в грудь сбил Заку с ног.

Бой окончен.

Люди, чьи лица не были обременены интеллектом, ликовали и размахивали кулаками, как потерявшие себя пьянчуги в тавернах. Я видела, как кто-то из мятежников настойчиво науськивал Демиана выйти против Лже-Мако в честном поединке, и тот вроде бы собирался согласиться, но я остановила этот беспредел, ступив за черту незримого круга арены.

– Я сама, – мой клинок в руке оказался куда красноречивее слов.

Солдаты встретили меня аплодисментами и овациями, радуясь, что веселье только начинается. «Покажи ему, Де’Лин!» – раздался позади чей-то крик, тут же поглощённый общим шумом. Я удивилась, узнав голос златовласой Лоурен, однако оглядываться не стала.

Сабли мага уперлись в горло поверженного полукровки.

– Слабак, – сплюнул Сол с торжествующим блеском в темных глазах. – И только попадись мне еще.

Своим мечом я треснула по его клинкам, заставив их убрать. Присела возле эльфа и помогла ему подняться.

– Живой?

– Да.

За словом последовал неуверенный кивок. От удара гардой на лбу Заку кровоточил опухший синяк, и сам он выглядел слегка контуженным. К нам тут же подоспел молчаливый Ватари и повел друга прочь, глянув на меня такими злобными и осуждающими глазами, будто я что-то ему задолжала.

– К чему весь этот цирк?! – мы с Салазаром остались вдвоем на импровизированной арене. Воздух накалился до такой степени, что казалось, будто над нами раскрылись створки разгоряченной жаровни. – Ты искал воина под стать себе, а вышел против младенца! Необученного кухонного эльфа!

– Он напросился сам, – сабли в руках Сола опасно покачнулись в мою сторону. – А теперь, Присцилла, защищайся! Твоя очередь танцевать со мной!

И я сняла кинжал с пояса – ведь мне придется биться двумя руками.

* * *

Скрежет скрещенных лезвий обозначил начало поединка. Толпа восторженно вздохнула. Первым в нападение бросился Мако, но эльфийка быстро перехватила инициативу. Держались они наравне. Клинки с лязгом более получаса рассекали воздух. Демиан Амон, помнится, редко наблюдал действительно занимательные бои. Каждый из противников не хотел уступать другому, а потому создавалось ощущение, что сражение из тренировочной возни вскоре переросло в настоящий бой. Проигрыш равноценен падению лицом в грязь. Рядом с Демианом стояла Лоурен, а за ее спиной дракон, притворяющийся мужчиной, и они так же не могли отвести взгляда от разыгравшейся схватки.

Ловкие сабли – рубящий меч и кинжал. Мако наседал, нанося новую серию молниеносных ударов. Присцилла старалась уклоняться, но за каждым движением соперника следовал очередной яростный выпад, и ей приходилось ограничиваться только глухой защитой, оставляя атаки без ответа.

Низко присев, переводчик гёто постарался прорвать оборону.

Девчонка отреагировала быстро и ловко: перенеся свой вес на выставленную ногу, она рванула вперед, нацелив клинок в незащищенную грудь врага. Но это был лишь обманный маневр! Скрестив сабли буквой «V», Мако поймал ее меч и с легкостью выкрутил его из руки, а сама эльфийка оступилась, потеряв равновесие, и тяжело рухнула на землю. Люди, наблюдавшие за боем, затаились в ожидании.

– Я доказал – ты плохой воин, – острие клинков было обращено к девушке. Но, видимо, гёто настолько возгордился собой, что на мгновение потерял бдительность. Присцилла тотчас лягнула его по колену и подсекла ногу, заставив противника опрокинуться на спину. Она не растерялась, последние секунды изменили ход битвы: пока враг лежал, устремив непонимающий взор к небу, эльфийка сумела выбить клинки из его рук и, придавив парня сверху, подставила кинжал к незащищенному горлу.

– Повержен! – громко заявила она. Боковым зрением Демиан увидел, как дракон улыбнулся, а затем скрыл свою улыбку, поднеся к губам латную перчатку. Во взгляде голубоглазого мужчины возникло что-то, напоминающее гордость.

– Это мы обсудим позже, – процедил переводчик, но все же взмахнул руками, показав присутствующим, что сдается. Радостные рукоплескания воителей эхом прокатились по лесу – представление не обмануло их ожиданий.

Де’Лин помогла гёто подняться, протянув ему руку. Тот охотно согласился на помощь, а потом отвесил легкий поклон ей и всем собравшимся. Девушка повторила его благодарный жест.

Стоило людям начать расходиться, как заморские войны столпились вокруг своего человека, не дав ему проходу, а остроухая девчонка подобрала свой меч и медленно вышла из круга.

– Начинай паковать вещи в дорогу, – понапутствовал ей Демиан. – Завтра на рассвете я созову последний совет, а затем мы отправимся в Ортог. Тебя я беру с собой как телохранителя.

– Какая честь, – эльфийка еще раз поклонилась, но на этот раз только для Амона и Лоурен. – А как же мой друг? – она намекнула на возникшего рядом рыцаря Востарга.

– Он тоже пойдет с нами, если захочет. – Лоурен озадачено посмотрела на воина в тяжелом обмундировании. – Как нам теперь тебя называть?

– Аэдан, – произнес мужчина и потрепал Присциллу по голове. Она явно не ожидала, что кто-то латными пластинами взъерошит ей волосы. – И скорее всего, я составлю вам компанию на пути к столице.

– Хорошо. Сопровождение… – на мгновение Демиан замялся. – Дугара нам точно пригодится.

– Не сомневаюсь, – бросил рыцарь, продолжая мучить подругу. Та с трудом отделалась от его навязчивого внимания, приглаживая свившееся на голове воронье гнездо.

– Аэдан рассказал вам о ночных кошмарах? – поинтересовалась она.

– Конечно, – Амон кивнул. – Еще в утреннем рапорте. К этому причастна магия. – Снаружи Демиан мог показаться спокойным, но в голове его плясали всевозможные ругательства на этот счет. Он не питал симпатией к магам, презирал их и боялся. Только Лоурен стала очень приятным исключением из этого списка – она была для него светом и вела к выходу из многолетней темноты одиночества. Он больше доверял ей, чем самому себе, и не капли не жалел об этом.

– Причем очень сильная, – заметила магесса, настороженно осмотревшись вокруг. Даже наморщившись, она выглядела обворожительно. – Кто-то пытается завладеть нашими умами. Мне снился жуткий голос, который призывал меня выступить против мятежников.

– А мне бойня, где все наши солдаты полегли в бою, – Амон с ужасом вспомнил сновиденье, где лагеря пожирало неистовое, будто живое пламя, а людские крики доносились со всех сторон под чей-то злорадный и торжествующий смех.

Черноволосый гёто возник как раз некстати. Его хитрый взгляд сначала заскользил по Дугару, затем по эльфийке, и потом вдруг остановился на Лоурен. Демиану это не понравилось: в глазах чужака промелькнуло что-то самодовольное, требовательное, и будто бы… голодное? Парень словно хотел ее проглотить.

– Присцилла, – холодно проговорил он. – У твоего друга назревают проблемы, – и указал в сторону вновь собирающейся толкучки.

Сначала никто не понял, что происходит, однако гневные вопли послышались практически сразу. Некто обворованный, со знаменем малоизвестного графства, пытался отобрать у мальца со шрамом на шее свои сабли и броню.

Эльфийка в который раз выставила меч, помрачнев, как темная туча, но Демиан остановил ее.

– Хватит, – попросил он. – Это уже по моей части.

И пошел развивать навыки дипломатического подхода с малосговорчивым и разъяренным типом. «Наверное, то же самое ждет меня в Ортоге» – подумал Амон и увидел, как по тропе к южному лагерю удаляются два эльфа. Один – с луком и стрелами, а второй с подорожником, приложенным ко лбу. И почему же они не поздравили свою подругу с такой потрясающей победой? Демиан не мог найти объяснения странной разобщенности друзей Присциллы, но с другой стороны, его это не очень-то волновало.

* * *

Морокеи Ортакор наблюдал за боем эльфийки и чужака Гёто свысока, засев в тени на полуразрушенном выступе лесной полосы, где та обрывалась и уходила вниз к тренировочной поляне песчаным обрывом. Все же он приметил, что девчонка может постоять за себя. Она билась неплохо, но и чужеземец ей не уступал. Морра видел, как славно тот подыграл Присцилле, подарив ей победу. Должно быть, чтобы не опозорить ее честь?

– Ты все любуешься, но не спешишь тренироваться, – поддразнила юношу рыжеволосая Женевьева, прислонившись к близстоящему дереву. Сегодня она даже смогла выйти за территорию лагеря! Удивительно.

Бывшая регентша всегда была надоедлива, но не сегодня, когда молодой Ортакор нуждался в общении. В этот момент он порадовался, что женщина не померла от раны, ведь, в конце концов, иногда она играла для него роль давно погибшей матери. И роль наставницы, властной и очень жестокой.

– Я сегодня видел жуткий сон, – пробурчал Морокеи, поежившись от мерзлого ветра, залетевшего под рубашку. – Старуха сказала, что это предупреждение. Я чувствовал, как земля уходит из-под ног, вокруг полыхало пламя, а мои руки беспомощно болтались как плети.

– И это перед отъездом в столицу Берселии, – в раздумьях хмыкнула воительница. – Ты действительно уверен, что стоит так рисковать? Идти прямо в лапы мага Джованни, не зная, сколько еще за ним стоит адептов магических искусств?

– Плевать, – отмахнулся юноша, заинтересовавшись новым, разыгравшимся внизу спектаклем. – Я никогда не видел магов. Мне важно знать, что они из себя представляют.

Там, на тренировочном поле, Демиан Амон пытался оттащить рослого вельможу от какого-то мальчишки, который бегал от него кругами. С высоты это казалось смешным, но не настолько, чтобы привлечь внимание Женевьевы.

Она произнесла:

– Маги достаточно опасны. Могут убить тебя на расстоянии, но вблизи их плоть податлива для острия клинка, – послышался тяжелый вздох. – Так поведала мне Миури.

Морра иногда подумывал, что старуха ведала обо всем на свете, и оттого так долго живет, зная тайну, как можно избежать смерти.

– Значит, – подытожил он. – Нужно подбираться к ним вплотную раньше, чем в меня полетят проклятья.

– Я отправлю с тобой своих лучших людей, Морокеи, но мне придется остаться здесь.

– Ты испугалась? – Ортакор обескураженно обернулся к собеседнице.

– Нет, – нахмурилась она, подставив лицо редким солнечным лучам, проникающим сквозь листву деревьев. – Во-первых, Миури приговорила меня еще к двум неделям постельного режима, а во-вторых, Морра, твой отец скоро будет здесь.

– Так быстро? – удивился юноша.

– Он выехал с небольшим отрядом, и как я понимаю – они сплавляются по реке Шогл на корабле. Возможно, когда вы вернетесь из Ортога, отец уже будет ждать тебя.

– Представь его лицо, когда он увидит эльфийку, – вдруг оскалился Морокеи. – Он точно прикажет разделаться с ней.

– Не уверенна, – регентша лишь в несогласии покривила ртом. – Все же ваши черты лица несколько схожи. Те же волосы, глаза, подбородок. И оба вы не можете и дня прожить, чтобы не нажить себе новых врагов! – женщина засмеялась. – Говорят, что девчонка получила свои уши в борьбе с каким-то магом, как наказание. Ты присмотрись к ней – умение обращаться с оружием вам досталось от матери. Гвиневра была невероятно сильной женщиной, но кто знал, что ее погубит яд.

– Мне было лет шесть, когда ее отравили, – вспомнил юноша. – На этом мое детство закончилось, и начались бесконечные тренировки.

– Терпи, Морра, и может, лет через пятнадцать ты сможешь занять императорский трон, – сказала Женевьева напоследок.

Но пятнадцать лет это слишком долгий срок. Ортакор почувствовал, как собираются морщины на лбу. Необходимо было придумать, как убрать все лишние фигуры с шахматной доски и подобраться к самому «королю».

– «Король», – Морокеи задумчиво сощурил глаза, наблюдая за попытками Демиана Амона разрешить конфликт внизу. – Когда-нибудь я приду за тобой, и отец будет мной гордиться.

* * *

С наступлением темноты Аэдан с нетерпением ждал встречи. Он забрался в горы так высоко, насколько это было возможно, будучи обычным человеком. Подъем без доспехов бы облегчил его путь, но Дугар чувствовал нешуточную опасность, а потому должен был оставаться настороже.

Природа шептала, природа пела. Все кричало: «он пришел», и медленно умирало, впитывая темную энергию того, кто ступил на земли империи. Как лужа дегтя, чернота медленно расплывалась вокруг столицы, поглощая все живое и затягивая в воронку. Дракон чувствовал это сердцем и душой, и искренне беспокоился за будущее Берселии. Что же обладало такой мощью, способной затмевать солнце над Ортогом? Почему над городом весь погожий день клубились тучи? Кто горазд на это, кроме самих Богов Дугары?

С рокочущим ревом в небе возник крупный силуэт. С трепетом, почти с благоговением, Аэдан наблюдал, как, спикировав, Мереди приземлилась на утес рядом с ним, шумно рассекая крыльями ночную прохладу. Яркое свечение объяло рогатого черного дракона, и после из вихря горячих потоков вышла умудренная возрастом женщина с коричневым оттенком кожи – дитя народа Песка.

– Мне так тебя не хватало! – воскликнул Аэдан, подскочив к старой знакомой. – Ты знаешь, почему я позвал тебя сюда!

Женщина безропотно обратила морщинистое лицо к далекому замку, превратив безразличие в гримасу омерзения. Лучше бы Дугар не видел, как у нее вспыхнули глаза. Неужели панику разожгла искорка страха?

– Он здесь, – с надрывом выдохнула она, заправив черные волосы за ухо. – Это начало конца. Мы должны покинуть эти земли.

– Кто «он»? – все не мог понять рыцарь. – Что происходит?

– Он пришел пожинать мир. Опять. И мы не должны ему препятствовать.

– Да кто же «он»?! – мужчина начинал злиться. Вспышки гнева становились для него не редкостью. В последнее время он только и делал, что скакал с эмоции на эмоцию. Вел себя как человек, упиваясь поведением, свойственным для людей, а не драконов. Бесстыдно и глупо. Каждый раз, ощущая новую волну внутри себя, он чувствовал стыд. И гнев. Они прекрасно дополняли друг друга. Ощущать что-то для Аэдана стало в диковинку после проснувшихся в его голове отрывков воспоминаний. И с каждым днем они становились все ярче и увлекательнее. Вскоре он перестал считать эмоции смертным грехом, но перед людьми, а особенно Ариен, дракон старался держаться как прежде – не темпераментнее чайной ложки.

Подруга смерила его недобрым взглядом, и чуть ли не с презрением произнесла:

– В тебе сейчас больше от человека, чем от горделивого Бога. – Слова ударили Дугара звонкой пощёчиной. Почему Мереди так сердится на него? За что ненавидит? Кого она так боится?

– Я лишь хочу узнать правду!

– Ты знал правду, – бесстрастно заметила она, а лик ее становился все грубее. – Но отказался от нее и попросил нас забрать твои воспоминания. Мы приняли тебя таким, какой ты есть, а теперь я думаю, что мы должны были оставить тебя умирать.

– Почему?! – Аэдан отшатнулся от собеседницы, словно пьяный, и чуть не улетел вниз с обрыва. Ее злобные речи доставляли ему боль. Что-то у него в груди болезненно щелкало, и он отводил отчужденный взгляд.

– Мы избавили тебя от мучений. Подарили силы и бессмертие. Ты стал одним из нас – хранителем – Дугаром. Но теперь ты отвергаешь наши дары. Я знаю, что у тебя на уме – ты вновь хочешь все испортить!

– Испортить что?! – Казалось, что женщина несла полную несуразицу. Аэдан лишь хотел поддерживать мир и порядок, равновесие сил, удерживая одержимых силой магов подальше от простого народа. Именно поэтому он заключал договоры с людьми – благодаря им он мог свободно ходить по земле смертных и не возвращаться в Небесную Колыбель, когда этого потребуют Старейшие. Только он видел все бреши, через которые зло проникало в новый мир, и боролся с ними так, как от него требовали другие – не в полную силу, следуя «порядкам» и «правилам». Сто одиннадцать столетий как один утомительный день – и вот он очнулся. Понял, что мир стремительно тонет, а драконы просто наблюдают с небес, как гибнет человечество. Не шевелятся, бездействуют. Как бессердечные и хладнокровные рептилии.

– Что сокрыто в амулете?! Что это за сила?! – начал швыряться вопросами Аэдан в лицо надменной Мереди. – Что с тем мальчишкой?! – Рыцарь экспансивно махнул рукой на лес, где на темном фоне сотни зажжённых костров игрались как светлячки. – Почему, когда я вижу этого мага, мне хочется закончить его жизнь медленно и как можно мучительнее?!

– Яблоко от яблони. Каков отец, таков и сын, – высокомерно проворчала женщина, одернув полы длинного платья. – Больше не рассчитывай на мою помощь, Восьмой. Отныне ты один. Никто не придет к тебе на помощь, когда небесную длань закроет сажа. Все так, как должно быть. Последняя Буря неизбежна. Мы не вмешиваемся, потому что так приказано!

– Плевал я на ваши приказы! Уж лучше постараться остановить этот хаос, чем смотреть, как погибают невинные люди!

Пожилая женщина потупила взор.

– Ты уже пытался. И каково оно? Хочешь повторить еще раз? – грациозно, как рассерженная графиня, Мереди подошла к краю обрыва. – Я ухожу. Прощай, Аэдан.

И полетела, издав рев пронзительнее любого металлического скрежета. Дугар, когда-то названый одним из защитников нового мира, больше не чувствовал себя таковым. Изгнанник. Ну и пусть. Пока ему была подвластна магия и мастерство разящего клинка, он знал, что есть шанс все изменить.

* * *

Иллюзии и отстраненность – лучший способ скоротать время. Салазар никогда не думал, что писания гёто смогут столь сильно вовлечь его, что он не заметит, как свет сменится тьмой. Свитки пергамента лежали на столе, под ногами и на его коленях. Везде. Изученные и самые интересные, оставленные напоследок. Здесь было все: от духовных познаний и второсортных историй до наставлений по боевым искусствам. И все это стоило Амону всего лишь одной фразы: «У нас есть что-нибудь почитать?».

Без сомнения, гёто – дисциплинированный народ, но уж очень альтруистичный. Отдадут тебе все по первому же слову и не попросят ничего взамен. Странные люди, а их язык в виде закорючек еще более странен. Салазар знал, по меньшей мере, шесть языков, на которых мог говорить совершенно свободно, и еще столько же на низком уровне, чтобы суметь понять, о чем идет речь. Его готовили быть дипломатом, посланником земель империи Виллиона, однако никто не догадывался, что жизнь повернется совсем иначе.

Как и прошлым вечером эльфийка нарушила его покой. Вошла без стука и предупреждения, а затем молча приземлилась на спальник, начиная снимать обувь.

– Что насчет реванша? – сухо поинтересовалась она, развязывая шнуровку. Видно было, что девушка устала, а уши ее как-то необычно покосились по сторонам, высовываясь из-под волос.

– Не сегодня, отложим эти игры, – покачал головой маг, шурша пергаментной бумагой. – Днем я был в дозорном отряде. Решил поразмять кости. Гёто такие дотошные – пока не осмотрели все близлежащие леса, не хотели возвращаться. У меня отваливаются ноги.

– Сегодня весь день наперекосяк, – согласилась Присцилла и упала головой на твердые подушки, прикрыв глаза.

Также гёто были и очень чистоплотны. Сол подумывал, что вряд ли кто из них согласился бы спать на сене без особых удобств. Возможно, именно поэтому Де’Лин снова удостоила его своим вниманием, ощутив вкус роскоши и комфорта в его шатре.

– Будешь ловить свою женщину-магичку? – после недолгой паузы поинтересовалась она. Лампады подрагивали, то угасая, то вспыхивая вновь.

– А что? – Салазар отложил пергамент в сторону, прервавшись посреди строки. – Ты все же согласна переночевать здесь?

– Я не хочу возвращаться в северный лагерь. Никуда не хочу.

Прозвучало заманчиво. У Амона вдруг зачесались руки.

– Почему?

Эльфийка лениво приподняла голову:

– Ты видел, как они все смотрят на меня? Эти полукровки, бард, новобранцы… Даже Кали! После нашей потасовки я подошла к Зу-зу и сообщила, что отыгралась за него, а он в ответ безразлично пожал плечами. С меня этого достаточно. Уж лучше твоя компания, чем их. Но только на сегодня.

«Лестно» – шепнул внутренний голос. Руки продолжали чесаться от предвкушения. Учитывая, что дракон куда-то исчез, сегодняшняя ночь могла стать очень непредсказуемой.

– Тогда спи, – в полголоса произнес маг, возвращаясь к свиткам. – А я буду сторожить твой покой, – он не мог определиться, врет ли, или говорит правду.

– Если приблизишься ко мне хоть на шаг, я вспорю тебе живот, – пригрозила девушка и повернулась на бок. – У меня нет настроения.

Прошло несколько часов. Присцилла спала и, судя по всему, никто ее не собирался забирать. Ни дракона, ни надоедливых прихвостней – вчерашних гостей. По лагерю Гёто ходили только одиночные караулы, обозначая свои перемещения ярким ореолом света факелов, пролетающим над палатками. Тишина да романтика. Ничего, что могло отвлечь от важных дел.

Утомившись от бесполезного чтения, Сол плотно прикрыл полог и тоскливо покосился на эльфийку. Даже позавидовал ее безмятежному спокойствию – он давно не спал так крепко. Разозлился, и достал из-под скрученного пергамента кинжал. Тот переливался в зареве зажжённых лампад отполированной поверхностью, красиво и завораживающе.

Кончиком языка маг прошелся по острию лезвия. Привкус крови всегда бодрил его, пусть и своей собственной. Нет, он не помышлял об убийстве подруги. Скорее наоборот, ему стало интересно, как поведет себя Присцилла, если проснется от холодного прикосновения заточенной стали. Испугается? Будет ли выполнять все то, что Салазар ей прикажет? Станет ублажать его?

Он судорожно вздохнул.

«Ей придется»

И тем не менее вернул кинжал на место. Отложенное удовольствие куда интереснее спонтанных набегов. Он мог бы овладеть эльфийкой прямо сейчас, но не стал, проявив милосердие.

«Всему свое время» – и с этой мыслью погрузился в сон, после чего дернулся, как это бывает, задремав на дежурстве. Дремота оказалась настолько глубокой, что на мгновение парень позабыл, где находится. Вспомнил, но остался неподвижным в полулежачем положении – чувствовал, что в шатре есть кто-то еще. Приоткрыл один глаз и стал накапливать в ладони магический заряд энергии.

Женщина-воровка все же вернулась. Нашла Присциллу, хоть та сменила место ночлега. Грубейшая ошибка. Незнакомка стояла спиной к Амону и, кажется, не подозревала о своем скором поражении. Темные длинные волосы, парчовая накидка из белого шелка. Она нависала над девчонкой как подосланный наемный убийца, размышляющий, стоит ли брать такой грех на душу.

Но думать было слишком поздно.

Сол неожиданно вскочил с места и швырнул в противницу голубоватый шар, еле видимый глазу, способный парализовать любого, до кого докоснется. Однако сфера попросту рассеялась, не достигнув цели. Глаза, переполненные глубочайшей печалью, с ужасом оглядели обидчика. Такие же темные, как у людей с Юга. Впились, будто зубами, осветили все потаенные уголки души мага, заставили почувствовать его таким же несчастным, а потом… Исчезли. Женщина растворилась в воздухе, подобно дыму на сильном ветру, и тут свет, переливающийся всеми цветами радуги, заиграл на стенках шатра.

Салазар так и застыл с опущенными руками. Вывод напрашивался сам собой: таинственная незнакомка являлась из амулета.

* * *

– Не пора ли нам спать? – Демиан нежно приобнял Лоурен за плечи и прижался щекой к ее щеке. – Завтра трудный день.

Девушка ценила его заботу и очень хотела разделить с ним ложе, но понимала, что есть более важные дела, которые необходимо закончить до отъезда в Ортог. Знания – лучшее оружие. Особенно если ты ищешь «оружие», способное победить некроманта. У магессы осталась лишь пара книг из библиотеки города О’нес, с которыми не составило бы труда ознакомиться до наступления поздней ночи. Последняя надежда. Возможно, именно в них таилось то, чего она никак не могла отыскать. Иначе все усилия напрасны.

– Тебе нужен отдых, – настаивал мужчина. От него исходил жар, который было не так-то просто игнорировать. Магесса пылко поцеловала его, поддавшись порыву.

– Подожди до завтра, – отпрянув, она улыбнулась, мысленно проклиная себя за эти слова. Сложно устоять соблазну, когда рядом такой красавец. Благородная внешность говорила о многом. Истинный дворянин – утонченное, но в то же время мужественное лицо, широкие плечи, ясные, голубые глаза, глубокие, как океаны. Любая знатная особа попробовала бы побороться за его сердце, но оно принадлежал только Лоурен Додзеро. Тем более – сам Демиан был с этим согласен.

Мужчине ничего не осталось, кроме как подчиниться. Амон лукаво поцеловал возлюбленную и удалился. Тепло приятно расползлось по щеке от ласкового прикосновения губ.

Конечно же, Демиан почти сразу отправился в мир ярких грез, укрывшись одеялом. Управление армией забирало у него слишком много сил. Как моральных, так и физических. Чего только стоил сегодняшний инцидент с вороватым мальчишкой Хаку и сыном графа Каллена – высокопоставленным господином земель Берселии. Мальчишка чуть не лишился головы… или правой руки. Провинившемуся человеку редко дают большой выбор конечностей, которых того могли лишить.

Свечи танцевали полукругом, ночь шептала тишиной. Потянув остывшего травяного чая, девушка принялась за первую книгу.

Ничего стоящего. За минут пятнадцать она пролистала ее, особо не вчитываясь в текст, и положила в стопку к остальным. Истории о знатных семьях империи ее не очень впечатляли. Позабавило лишь, что на каждую семью и ее предков нашелся замечательный художник, в точности передавший внешние черты каждого рода от Амонов до Ортакоров.

Осталась последняя рукопись с замысловатым названием «Сказания о Древних». Пыльная кожаная обложка с двойным швом и твердым переплетом. Книга достаточно ветхая, но не до такой степени, чтобы пожелтевшие страницы рассыпались в пыль от любого неосторожного прикосновения.

Скептически надув губу, девушка принялась за изучение старого фолианта. За последние два вечера она успела пересмотреть не один десяток книг в поисках действительно полезной информации, и уже сомневалась, что сможет наткнуться на что-то действительно важное.

Почерк автора, мягко говоря, хромал на обе ноги. Некто «Кольят» писал на достаточно старом диалекте, но Лоурен это не испугало – в детстве она достаточно долго изучала старый язык с приставленным наставником в отцовской библиотеке. Этот старик ей никогда не нравился, но в основном потому, что он говорил раздражающе правильные вещи.

– Бывшей отцовской библиотеке, – вслух поправила она себя, и представила, как лорд Джованни молит о пощаде, умирая от ее руки.

Смысл некоторых слов терялся в контексте, а многие оставались непонятны: то ли устаревшие, вышедшие из обихода, то ли рукописец путал буквы, в спешке царапая пером по девственно чистым пергаментным листам, оставляя чернильные пятна.

История повествовалась о незапамятных временах, когда еще Дугары не спустились с небес, а за власть над миром билось два божества: Якши-Адэт – покровитель света, и Азурис-Рей – воплощение высшего зла, сумевшего выбраться из подземной темницы и ступить на землю в образе человека. Автор описывал события так, словно сам был невольным наблюдателем Великой битвы между Добром и Злом.

Только потом Лоурен поняла, что эта книга – далеко не оригинал. Её написал кто-то третий, слепив «Сказания о Древних» из сохранившихся по сей день легенд и заметок из личного дневника неизвестного Кольята.

Время шло за полночь, наследник трона спал, но магесса никак не могла оторваться от старой рукописи. До конца оставалось не так уж и много страниц, чтобы откладывать прочтение до утра. Демиан был прав – завтра сложный день, но сонливость внезапно покинула Лоурен, когда в тексте появилось упоминание о могущественной женщине-маге, что кидалась за Кольятом из огня да в полымя. О доблестной союзнице, способной одним мановением руки превратить горы в равнины.

«Армия темного Творца насчитывала миллионы обученных магов. Охотники, невероятно выносливые и ловкие, безустанно шли по нашим следам и дышали в затылок, – рассказывал житель Старого мира. – Мы потратили столько лет, чтобы выпустить кишки главному старцу, но он оказался лишь пешкой в его большой игре. Ложной мишенью. О Боги, сколько хороших людей погибло во время этой осады! Сколько преданных солдат и верных друзей! Вся земля от каменных стен до осадных машин багровела на фоне заката!

И все это зря – они погибли напрасно. Наше поражение заведомо было предрешено, а то, за что мы боролись, утекало песком сквозь пальцы.

Миллионные орды захватывали империю за империей. Первым пал Согхат, за ним Вольтерн, Йолмунд, Логтан… Ветер с морей приносил нещадный запах гнили. Природа умирала, гибли животные. Чума убивала там, куда еще не добралась война, словно врагу расчищала дорогу поступь самой смерти. Прислужники Творца разрушали города, не оставляя камня на камне. Лишь черные котлованы, километровые вширь и вглубь служили горьким упоминанием о недавних человеческих утопиях, строившихся веками. Охотники ничего не оставляли. Даже изгнившие труппы использовались вторично. Как саранча, они истребляли все живое без жалости и сожаления, а огонь, пожирающий леса, иссушал целые океаны. Только пепел и дым. Маги, чтившие волю Творца как религию, повиновались ему во всем, не имея собственной воли. Хорошие солдаты, слуги, последователи.

И я когда-то был одним из них.

Немногие смельчаки пошли за мной, воспротивившись новому режиму. Но те, кто смог победить внушение, отважно бились до самого конца.

И вот настал финальный бой. Пробил час. Помню, как колокола отбивали отсчет в моей голове, а волны шумно разбивались о скалы. Последний оплот человечества, нетронутый смертью. Последний рубеж. Небольшая горстка солдат встала против бесчисленной армии Темного Бога у запертых ворот города. Сам Творец наблюдал свысока за смертельной схваткой. Я видел его на торчащей из воды глыбе над ордами желтоглазых магов. Смотрел ему в жестокие глаза и жаждал убить. Вырезать его червивое сердце из груди. Растоптать. Уничтожить.

Но они окружили нас и не оставили шансов на победу. Слишком много, им не было конца. Мы гибли, защищая близких и тех, кто прятался за стенами. Многих моих друзей не стало в первые же часы боя. Мы отступали и без чувств падали в морскую пучину. И только когда осталось пятеро солдат, с ног до головы залитых кровью, Охотники остановились – их господин, Азурис-Рей, спустился с каменной стелы. Сжалившись, насколько может сжалиться тот, кто не испытывает чувств, он предложил нам вечное рабство у него во служении, равносильное смерти, но с условием, что моя возлюбленная, единственная незапятнанная душа средь отъявленных головорезов, светлая, как луч солнца, уйдет с ним как «самая полезная раба».

И в миг, когда нам уже не за что было бороться, и все слова были сказаны под шипение морских волн, снизошли драконы. Сколько же их было! Как праведной рукой Якши-Адэт, они искоренили темное войско, обозначив рассвет новой эры – эры Дугаров – верных Хранителей и советников Светлого Божества.

Все закончилось. На обожжённой, отравленной земле выжившие должны были начать все сначала, но драконы, милосердные создания Якши, помогли людям перебраться в другую часть света, неизведанную, чистую и бескрайнюю.

Стали отстраиваться новые города, исследовались территории, рождались дети. Но моя возлюбленная так и не увидела счастья нового мира. Азурис-Рей утащил ее в своих когтях и бесследно пропал, стоило огню поглотить его войско. Все что осталось от нее – амулет.

А я… Я ушел с драконами, не в силах выдержать страданий умирающей души.

Прости меня, Альма. Ариен из рода Времяходящих»

До конца книги оставалось еще страницы две, но магесса с чувством захлопнула ее и сжала с такой силой, что побелели фаланги пальцев. Не страх – леденящая злоба охватила ее, накручиваясь по спирали, виток за витком. Истории о Дугарах, которые девушка изучала вместе с наставником, в корне отличались от того, что ей удалось выудить из старого фолианта. Те легенды больше походили на детские сказки для несмышленых младенцев, причем, весьма скучные.

И это перевернуло все вверх ногами.

Получалось, что учения Храма Дугары не верны. Книги священнослужителей и жрецов повествовали о том, как драконы, величественные и прекрасные, спустились с небес и взмахом когтистых лап остановили войну между дикарями, уведя их за собой. Там не было ни слова про других богов и страшную битву Света и Тьмы. Ни слова о том, как погибло почти все человечество. Как воины, чьи имена должна были превозносить выше, чем имена Одиннадцати драконов, держали оборону у стен последнего города. Вот же они – настоящие герои! Святые!

И где они теперь…?

«Кольят» – вот что осталось от тех храбрецов, отбросивших свою тень в истории.

Путаясь в лихорадочных мыслях, девушка положила рукопись на вершину книжного столпа, но тот вдруг подкосился и «Сказания», как и все остальные книги, россыпью повалились подле ее ног. Демиана это не разбудило, но Лоурен так и подпрыгнула, когда жуткий портрет уставился на нее с раскрывшихся страниц фолианта. Неприветливый, страшный, с пронзительным взглядом хищного зверя. Желтые страницы утратили свое величие, а вот рисованный на них мужчина – нет. Может, в какой-то степени его можно было назвать красивым, но присутствовало в нем нечто знакомое и одновременно отталкивающее. Слишком поздно магесса поняла, кем не может налюбоваться. Надпись с левого края гласила «Азурис-Рей».

Словно ошпарившись, она отдернула руку и присела на колени, проглотив все чертыханья. Средь валявшихся книг Лоурен в спешке нашла нужную про знатные семьи империи. Отыскала в ней историю рода семьи Амона и открыла страницу с портретом, откуда на нее посмотрел ныне покойный император, красавица императрица – мать Демиана, и трое осоловелых подростков. Видимо, слишком уставших, чтобы позировать художнику.

– Одно лицо! – ахнула она, сравнивая лик древнего Творца и Салазара Амона. – Одно лицо…

И тут же вспомнила, каким ужасным был старший брат Демиана. Даже старательно притворяясь другим человеком, он не мог совладать со своим гневом, неосмотрительной жестокостью, грубостью и безмерным эгоизмом. Вдобавок ко всему – он был магом. Некромантом, сумевшим вернуться из мертвых.

В душу девушки закралось плохое предчувствие.

– Может, он возродился? – шепотом озвучила она жуткое предположение, прикидывая, сколько может уйти времени у могущественного мага, чтобы завладеть новым телом и вернуться на тропу войны.

* * *

Итак, Совет был созван на рассвете. Все прошло достаточно быстро и, обсудив дальнейший план действий, все стали собираться в путь. Со стороны Севера Амон взял с собой только Лоурен и нас с Аэданом, как личный караул Его величества. Многие вельможи союзных графств лишь обрадовались тому, что не придется посылать своих людей на смерть. Демиан ответил им «всему свое время», и направился в сторону конюшни, с беспринципным видом отряхивая ладони. Я смеялась, увидев их побелевшие лица. Неужели никто не понял его мрачной шутки?

Представителем Юга решил выступить юный Морокеи и его несколько приближенных. Воинственная Женевьева была еще слишком слаба, чтобы сопровождать принца Южных земель в столь дальнее путешествие, но вот переводчика Мако эта проблема не коснулась. Его раны затянулись всего за несколько дней и главнокомандующий Гёто Ямада Хорадо, узнав об этом, сразу приказал снарядить его в экспедицию. Я мысленно злорадствовала – иначе и быть не могло. У нас с Салазаром зародился план, достойный самих королей. Общая тайна. И он обещал воплотить его в жизнь, если в Ортоге представится такая возможность. Я молчаливо кивнула ему, догадываясь, что возможностей нам хватит с лихвой. Я знала Джованни и его подлые мыслишки, а потому готовилась не к дипломатическому чаепитию, а к кровавой резне: меч крепился в ножнах за спиной, кинжал на поясе, а в сапоге, потрепанном и грязном, таилась крохотная заточка. Вещица маленькая, но очень важная. Никогда не предугадаешь, что может пригодиться в пути, и что выпадет для тебя выигрышной картой.

Я закрывала глаза и видела, как тронный зал Ортога утопает в криках и смерти. Видела хаос, огонь, пожирающий ковры и гобелены, и лорда Джованни на троне, дергавшего за ниточки своих слуг. Я знала, что иду туда добровольно, как рабы идут к открытым воротам, не подозревая, что запах свободы будет стоить им стрелы, выпущенной в спину.

Наверное, Сол читал мои мысли, потому что вдруг положил мне руку на плечо и сказал: «в этот момент я буду рядом с тобой». Чушь, но, несмотря на его лживую и мерзопакостную натуру, я поверила брошенному вскользь обещанию. Ведь только маг может убить мага, а также сможет от него уберечь. Кто, если не Салазар? На кого еще положиться? Я сомневалась, что Лоурен, со всеми ее фейерверками и штормом магического пламени бросится ко мне на помощь, если на шее Демиана сомкнется костлявая клешня врага.

Я не могла рисковать. Доверие – это хорошо, но на нем не стоит строить планы.

Пробуждение оказалось не из приятных. Кто-то громко сопел мне в плечо, нарушая прелесть тишины. Такой жуткий! Сол почему-то лежал рядом со мной с зажатым в руке кинжалом, а его растрепанные волосы неприятно кололи шею.

Я проглотила гневные ругательства и брезгливо отодвинула его в сторону, разгоняя остатки сна. Парень с силой дернулся. Наверное, он всегда так просыпался, но я не придала этому значения. Испугалась и от неожиданности влепила ему хорошую затрещину.

Лже-Мако страдальчески взвыл и прижал руки к лицу. Кинжал упал в складки скомканного спальника.

– Что ты себе позволяешь?! – на его щеке остался след, как от ожога.

В какой-то степени мне стало стыдно, но я не извинилась. Утром я всегда не в духе.

– Как твоя ночная охота, Сол?

– Ах, это, – вопрос, кажется, застал Амона врасплох. Он слегка подобрел и растянулся в зевке. – Твоя женщина появляется из амулета.

– Ты опять пил вино? – бережно рука потянулась к безделушке с фиолетовым камнем. Ничего особенного. Единственное, что могло скрываться внутри красивой бижутерии – это несколько граммов чистого золота и магическая энергия, позволяющая видеть мертвецов.

– Нет, я говорю то, что видел, – парень снова зевнул, но теперь уже с бо́льшим наслаждением. – Магия не может ее поразить. Я пытался, но не вышло. Воровка сама соткана из магических нитей, и это позволяет ей являться, когда заблагорассудится.

– Забавно. И что она делает, когда выходит погулять?

– Она просто стояла и смотрела на тебя.

– Мне жутко, – признала я, представив, как какая-то странная особа всю ночь наблюдает за тем, как я сплю. Пришлось засунуть амулет под рубашку подальше от дурных мыслей.

Взгляд Салазара обратился ко мне. Слишком чувственный, но в то же время пугающий и ухищренный: маг что-то задумал, и я не могла разобрать, какие мысли мечутся у него в голове. Он продолжал лежать рядом со мной. Совсем как любовник. Я чувствовала его тепло сквозь тонкую ткань покрывала и сладкий аромат, достаточно упоительный, чтобы все мое естество всколыхнулось желанием плотского греха.

Какой абсурд!

Едва уловимый запретный намек дрогнул в уголках его улыбающегося рта. Пьянящий морок окутал разум. Словно колдовские чары, слишком сильные, чтобы сопротивляться, призывали меня прыгнуть в пропасть. Однако… я просто закрыла глаза и с усилием прописала Солу по переносице, избавившись от ненужных соблазнов.

– Твою мать! – выругался он, теперь схватившись за нос.

А я, без лишних слов, быстро покинула его шатер, забрав с собой сапоги. Конечно же, он нагнал меня. Схватил под руки и поволок в тень, где бы нас никто не услышал. Амона трясло. Он бился в каком-то припадке безумия, необузданного возбуждения, вцепившись мне в предплечья, и говорил, что прикончит Джованни. Прямо как старшего брата на званом балу – заставит захлебнуться собственной кровью, описывая в красках весь свой коварный замысел. И я верила, теряясь в темных омутах его глаз. Я верила всему, что он говорит. А потом мы сидели за грядой оставленных телег, средь припасов и хлама, и Салазар сказал: «я буду рядом».

И как тут остаться равнодушной? Он подобрался ко мне слишком близко, чтобы при случае суметь пронзить ножом.

Местом общего сбора были обозначены главные ворота Южного лагеря, упирающиеся в торговый тракт – прямую дорогу до столицы, уложенную камнем. Лес пленял своей благодатью: золотые солнечные лучи пробивались сквозь густую листву высоких деревьев, бликами играя на траве. Погода не препятствовала дальнему странствию.

Низкорослый помощник конюха привел нам лошадей за уздцы. Мальчик, ему не было и четырнадцати, очень обрадовался, что ему оказали такую честь. Мы проверяли снаряжение и оружие. Когда Демиан сообщил, что отобрал для поездки лучших коней, он не соврал. Они были хорошо подкованы, выносливые и сильные. Кто-то даже надел на них попону с гербом графства Додзеро. Словом – лошади выглядели отменно, и даже опрятнее некоторых людей.

Я заглянула в большие глаза своей серой кобылы и поняла, что дороги она жаждет не меньше, чем я. Простаивать в стойле не нравилось никому, и от нетерпения она разрывала копытами землю.

– Как ее зовут? – поинтересовалась я у мальчонки.

– Гларди, – улыбнулся помощник конюха.

Хорошая кобыла с хорошим именем. Она начинала мне нравиться. Единственная лошадь, имя которой мне захотелось узнать, однако никто не мог сравниться с моим Барнахом, который так и остался где-то в Ортоге. Наверняка новый император приказал его заколоть.

Я проверила все крепления и седельную сумку. В ней уже лежало несколько склянок с зельями Заку и кульков с радужной солью. Закарайя тоже отправлялся с нами в столицу, но только в качестве лекаря, а бард Ерихон как соглядатай Ордена Терры.

– Сегодня погожий день для странствий, – задумчиво произнес Демиан и взобрался на самого лучшего скакуна мятежной армии. Белый конь, как и его начищенная до блеска сбруя, не уступал в вычурном виде своему хозяину. Грубая рубаха, обшитая богатой тесьмой, очень странно смотрелась с надетыми поверх рукавов кожаными наручами и луком за спиной. Создавалось ощущение, что Демиан собирался на званый бал, где вместо закусок гостей будут угощать ударами раскалённого добела клинка.

– Все готовы? – Лоурен следом за другом запрыгнула на свою лошадь. Полы длинного платья, совсем не предназначенного для поездки верхом, развивались на мерзлом ветру. Девушка выглядела совсем как королева со старинных фресок. Красивое кукольное лицо казалось слегка усталым.

Все остальные оседлали коней. Дипломатия дипломатией, но таким количеством вооруженных людей можно было бы ограбить не одну деревню. Хаку стоял в воротах, прижавшись спиной к опорному столбу. Его огорченная ухмылка не упрятала фальши.

– Где Ватари? – окрикнула я друга.

– Не пойдет! – ответил он. – Даже гёто не смогли расшевелить этого упрямого эльфа!

С утра я орала на Хаку диким зверем. Он хотел поехать вместе с нами. Рвался на встречу с Джованни так, словно тот был его хорошим другом. Или возлюбленным. Но моя взбучка быстро избавила его от этих намерений. Лорд один раз уже убил его, а значит, мог убить и второй. Смертельная обида Хаку оставила для меня время на раздумья и, я все же дала ему свое особое наставление.

– Ты не идешь, потому что у тебя будет другое задание.

– Какое же? – недоверчиво покривил тот губами. Напоминал он ребенка, не попавшего под купол цирка в день представления.

– Ты поедешь за нами следом, но так, чтобы тебя никто не видел, – я заметила, как эта фраза магически завладела вниманием паренька. – А затем, в Ортоге, ты отыщешь всех из нашей маленькой семьи. Начнешь с казарм, а закончишь стражниками на стенах. Мы должны собрать всех, кто еще жив.

– Как в старые добрые времена? – в момент оживился Хаку.

– Да, как в старые и добрые, – подтвердила я. – Эти люди, что сражались вместе с нами плечом к плечу, не заслуживают такой участи, как прислуживать Джованни. Я даже почти скучаю по ним. Чего стоил один Старк, постоянно встревающий в передряги.

Парень засмеялся, и я поняла, что он сделает все, что он него требуется.

Рядом с Хаку у ворот возникла старая гадалка и Женевьева. Да что уж там – весь лагерь собрался у главного входа, чтобы проводить нас. У оградительных стен и за стенами, на поляне, возле палаток. Этих людей бы хватило, чтобы плотно заселить один небольшой городок.

– Морокеи, не подведи меня! – крикнула рыжеволосая воительница юному Ортакору. Кожаные доспехи больше шли ему к лицу, чем увесистая сталь. – Не совершай бездумных подвигов, и докажи, что достоин короны земель Силвании! А вы, парни, – обратилась она к южанам, сопровождающим юношу. – Берегите своего господина, иначе Алвор Ортакор не пощадит никого из вас!

Мужчины кратко кивнули.

Воины гёто присоединились к нам последними. Заморская броня и необычные маски воинов так и притягивали взор. Колонной они проследовали через толпы провожающих нас мятежников на черных лошадях. Внушительные и страшные воины. Их было пятеро. Во главе колонны правил коня мудрый старец Ямада Хорадо, а за ним, среди четверых других бойцов, как капли воды похожих друг на друга, должен был ехать Сол.

При виде Демиана главнокомандующий Гёто снял страшную маску, и, судя по интонации, задал какой-то вопрос. Амон плохо скрыл свою растерянность. Одёрнув скакуна за уздцы, он попытался произнести что-то на чужом языке, но вышло это слишком неуклюже и глупо.

Однако ситуация не успела выйти из-под контроля. Один из воинов тут же нагнал командира и быстро объяснился с ним. Это был Салазар, вжившийся в роль Мако. Я узнала его голос, а затем и глаза, смотревшие через узкие прорези.

Закончив говорить со стариком, переводчик обратился к Демиану:

– Я сказал Тайсё, что вы, милорд, после полученной травмы головы позабыли многие слова.

– Спасибо, – расслабившись, Амон благодарно поклонился Мако, приложив руку к груди. Я готова была поспорить, что под маской Сола скрывалась коварная усмешка.

И мы выдвинулись в путь.

* * *

Поля тянулись по обе стороны дороги, насколько хватало глаз. Равнины Берселии поистине казались необъятными. Есть где разгуляться. Ветер гнал волны по высокой траве, а по небу с невероятной скоростью проносились темные облака, откидывающие тени на наши головы, заслоняя солнечный свет.

Первые два часа мы неслись по торговому тракту во весь опор, но потом Демиан пришпорил своего коня, принуждая всех последовать его примеру. И вскоре стало понятно почему – болота. Дорога вдруг уходила вправо, по-прежнему уложенная камнями, но по бокам теперь расстилались настоящие топи. Один шаг в сторону и твоя кобыла могла оказаться по шею в трясине. Опасное место, жуткое и мрачное. Кисловатый запах гниения, исходящий от застоявшейся воды, мешал думать. Пробивной запах, будто бы вокруг разлагалась мертвечина.

Я не хотела этого признавать, но дорога до столицы крайне изменилась. Ведь только недавно мы с Заку ходили по этому пути. Не было в округе таких топей, и подобной невыносимой вони. Могло показаться, что чем ближе мы подбирались к Ортогу, тем больнее становились земли вокруг. Деревья иссыхали, осыпались листья. Лес топей и равнин дышал глубокой осенью, в то время как в прибежище мятежников еще гостило лето.

За топями мы въехали на пригорок, открывший вид на далекие башни города и заброшенные фермы. Хозяйство пришло в упадок. Люди покинули свои дома – здесь ничего не росло. Земля трескалась под копытами лошадей. Я заметила, с каким ужасом Демиан осматривал родные владения. Еще бы, кого бы это не напугало? Главный тракт Берселии пустовал – ни одного путника или заурядного торговца с телегой, заполненной овощами. Никого. Простой люд словно вымер. Мы были совершенно одни в этих увядающих прериях, бьющих когда-то рогом изобилия.

Отряд гёто плелся в хвосте, перед ними – южане, а впереди ехал Демиан и о чем-то эмоционально переговаривался с Лоурен. Я не слышала их разговоров; видела только, как раздраженно жестикулирует его рука. За их спинами молчаливо плелся бард, склонив голову так, будто его очень интересовала лука седла. Парень был полностью поглощен какими-то своими унылыми думами. Закарайя вел свою лошадь рядом с ним, но не разделял энтузиазма друга и уверенно смотрел вперед, наблюдая за алым закатом.

Я тайком оглянула Аэдана – он очень меня беспокоил. Мужчина покачивался в седле так, будто плыл в лодке, которую раскачивают волны. Иногда я думала, что он вот-вот выпустит поводья и упадет с коня. Вид его был смятенный, задумчивый, бледный. Он не желал вести разговоры, и на мои вопросы отвечал: «все нормально, просто болит голова». Поэтому, чтобы не провоцировать дракона вопросом «всех ли Дугаров мучают мигрени?», я окликнула Заку, заставив его обернуться.

– Как твой синяк, Зу-зу?!

Он одёрнул скакуна и подождал, пока я доеду до него. Моя Гларди презрительно фыркнула.

– Зажил, – коротко ответил эльф. – Зелья хорошо работают, но мерзкие на вкус.

– Расскажи мне, почему вы все так злитесь на меня?

– Я? – Закарайя запнулся, словно этот вопрос поставил его в тупик. – С чего бы мне злиться? – в его сумке звенели склянки в ритм стуку подкованных копыт. Он мог бы сойти за целителя, но его одежда больше напоминала лохмотья рабочего крестьянина. Наверное, полукровка решил, что броня, подаренная когда-то Амоном, ему не пригодится в путешествии.

– А что же тогда происходит с вами?

– Ну, – эльф тяжело выдохнул. – Ватари считает, что ты плохо выбираешь себе друзей, Кали, я слышал, очень обеспокоена войной, Хаку расстроен, что пришлось остаться в лагере, а Ерихон, – его взгляд уперся в спину угрюмого парня – даже я не знаю, почему он стал таким.

Я промолчала. Замечание Ватари меня возмутило.

– И все же ты не переживай, – продолжил говорить Заку. – Все образумится. Мако мне тоже не нравится – слишком многое себе позволяет. Но я надеюсь, что ты когда-нибудь найдешь правильный путь и не дашь никому собой помыкать.

– Спасибо, – удивительно, но стало легче. Я сразу приметила, что Закарайя был очень рассудительным собеседником, не ведомым ветрами эмоций, и сохраняющим трезвость ума там, где остальные теряли головы. В какой-то степени я ему даже симпатизировала. Любой король хотел бы иметь при дворе такого советника. Достаточно умного, чтобы тот действовал негласно и дергал за нужные ниточки знатных вельмож в угоду своему правителю.

И почему все мои мысли крутились вокруг трона?

Эльф нагнал барда, а я же еще долго провела времени в раздумьях, блуждая где-то по закоулкам памяти. И не заметила, как кто-то поравнялся со мной. Мако. Заморские доспехи гремели стальными пластинами от тряски.

Он снял рогатую маску:

– Если раньше я и хотел вернуть корону, то теперь мне она не нужна, – я не поверила – печаль в его глазах была не поддельной. – Посмотри вокруг. Поля превращаются в болота. Все гниет, к чертям собачим, а люди ушли в поисках лучшей доли. И это Берселия? Я прожил здесь всю свою жизнь и не узнаю родных земель.

– Ты действительно расстроен?

– Это слабо сказано, – грустно улыбнулся воин гёто. – Что-то отравляет почву, и я не удивлюсь, если вместо столицы нас встретят руины.

– И Джованни будет восседать на груде каменных плит, – поддержала я.

В ответ Салазар закатил глаза так, что зрачки исчезли под веками. Рот открылся, язык бесстыдно высунулся, а на лице его застыло выражение глубочайшего ужаса. Будто бы он кричал, но беззвучно.

И тут что-то ясной вспышкой прояснилось в голове. Словно проржавевший от времени замок щелкнул и раскрылся, не в силах сдержать то, что рвалось из старого сундука воспоминаний. Пред мысленным взором всплыли времена, когда еще моя рука, детская и столь слабая, не успела познать тяжести окровавленного меча.

Три всадника въехало в деревню. За ними – целый пеший полк. Белые кони с красно-золотыми гербами, благородные и сильные, везли на себе сыновей полноправного властителя Виллиона. Душераздирающие звуки фанфар из металлических труб взволновали народ сильнее, чем звон колокола храма Богов Дугары на холме у поселения.

Услышав шум, я спрыгнула с крыльца и поправила драное платье – дочери рыбака не пристало носить дорогие одежды. Одни лохмотья, перестиранные множество раз, потерявшие цвет и прочность.

– Папа! – позвала я старика в дырявой шляпе, что отдыхал у входа в нашу жалкую лачугу. – Солдаты пришли!

По главной дороге быстро проходили горожане. Я слышала встревоженные переговоры, и значимость появления императорских стражей в их глазах. И всех этих людей я знала в лицо. Соседи, все как большая семья. Мы ели один и тот же хлеб и пили из одного колодца. Я почувствовала укол страха.

Старец поперхнулся и смачно сплюнул в ночной горшок. Папа Раллоф очень любил плеваться:

– Не ходи туда, девочка! – спросонья прокряхтел он. – Их кобылы могут затоптать тебя!

Я хотела ответить, но чья-то рука, большая и теплая, похлопала меня по спине.

– Грегор! – обрадовалась я, признав брата.

Будучи шестилетним ребенком, этот человек казался мне настоящим гигантом. Я смотрела на него снизу вверх и едва ли доставала макушкой до пояса. Он был самым высоким в деревне и бескорыстно трудолюбивым рыбаком. Люди называли его «добрым великаном».

– Пойдем со мной, – мужчина улыбнулся и взял меня за руку. Маленькая ладошка исчезла в его широкой ручище. – Посмотрим на солдат поближе.

– Ты совсем идиот?! – взорвался старец и еще раз сплюнул. – Ты же погубишь Присциллу!

– Не бойся, – подмигнул мне исполин. – Со мной тебе ничего не угрожает.

И мы вышли на деревенскую площадь, окруженную полуразвалившимися домами, где единственной достопримечательностью был флюгер-петух на крыше дома Старосты.

Солдат оказалось больше, чем местных жителей. С трудом, но мы все же смогли протолкнуться к всадникам. Узкие имперские знамена трепал ветер. Несколько пикинёров стояли подле знатных сыновей. Латы с желобками, начищенные до блеска, преломляли тусклый дневной свет. Лица солдат не выражали беспокойства – их скрывали забрала, но вот старший сын императора был крайне серьезен.

– Нам объявили войну, – громогласно заявил тот и выждал, пока не затихнут испуганные возгласы в толпе. – Ящеры Роми уже на наших землях. Они хотят сделать из нас рабов, но мы им не позволим, – голос волевой, грубый, но внушающий доверие. Голубые глаза всадника оценивающе оглядывали каждого потенциального новобранца. Брат Грегор мешался ему как бельмо на глазу. – Мы явились сюда, чтобы призвать на службу всех, кто может держать оружие в руках. Это прямой приказ Его Величества.

Я слушала выступление рыцаря вполуха, больше увлекаясь происходящим. Грозные стражники вблизи казались еще страшнее, а кони, здоровые и ухоженные, смотрели на меня с тем же интересом, что и я на них. В то время я еще слабо представляла, кто правил нашими землями. Не знала я и того, что старшего наследника престола звали Байрон, а мальчишек за ним – Демиан и Салазар.

Байрон выглядел внушительнее многих из его почетного сопровождения. Короткие волосы, усы и борода, округлое лицо. По нему можно было сразу сказать, что умом он любит работать не меньше, чем мышцами. Любой бы захотел иметь такого друга.

Но вот двое других сыновей невыгодно смотрелись на его фоне. Один, черноволосый и хилый, все время норовил поковыряться в зубах, а второй, лет четырнадцати, и вовсе казался каким-то подавленным. Безучастный взгляд юноши говорил о том, что он вовсе не понимал, что делает здесь среди собравшегося сброда.

Салазару воодушевляющая речь брата не пришлась по вкусу. Подъехав к Демиану, он нагнулся к нему и начал что-то нашептывать, тыча пальцем в спину Байрона. Юному принцу это быстро наскучило: он попытался отмахнуться от Сола, как от назойливой мухи, но тот оказался проворнее и легким движением руки вытолкнул его из седла. Мальчик чудом не насадился головой на пику своего охранника. Стражник подхватил младшего Амона в самый последний момент.

Раздался безумный смех, но тут же стих. Байрону пришлось прерваться на полуслове:

– Салазар! – рявкнул он с той ненавистью, на которую только был способен. Из его глаз посыпались молнии. – Хотя бы здесь веди себя достойно!

Повышенный тон подействовал на юношу успокаивающе. Какое-то время он бездумно вертелся и дергался, словно не зная, куда себя деть, а затем его глаза сделались несчастными, как у бездомного щенка, а внутренняя злоба поравнялась с тоской.

С черепичной крыши взлетел и закаркал ворон. Как выпущенной стрелой, взгляд черноволосого Амона пронзил меня и сбил дыхание. Увы, такова сила страха. Из всех людей, что столпились возле его гнедого коня, он выбрал именно меня.

– Что ты вылупилась на меня, мерзкая южанка?! – прорычал он и скорчил ту самую неописуемую рожу, с которой сейчас скакал на лошади.

Как будто бы древняя печать снялась с петель, и открылись двери. Я вспомнила, какую важную роль для меня играл старый папа Раллоф. Вспомнила, что до встречи с Аэданом у меня был другой защитник, не менее слабый и справедливый. Какое-то наваждение… Его лицо тонуло в неразборчивых тенях. Моменты из детства будто бы лежали на дне мутного ручья, который размывал их, как песок. В памяти остался только силуэт высокого мужчины с очень широкой спиной, за которой можно было спрятаться от любой опасности. Брат Грегор так и не вернулся с войны. Кто-то говорил, что он исчез вместе с имперским фрегатом, а кто-то наоборот напевал песню о том, как ловко он расправлялся с солдатами Роми и с честью пал в бою. В любом случае это ничего не изменило: мы с отцом остались одни. Он – старый и беспомощный пень, и я – девочка, что с трудом справлялась по хозяйству. И все бы могло закончиться куда лучше, если бы жители деревни не объявили меня врагом народа и самих Дугаров.

Интересно, как бы все сложилось, будь Грегор с нами? Умер ли папа Раллоф в собственной постели, а не от полученных ран? Встретилась бы я с Аэданом на дне глубокой расщелины? Пустилась бы на грязный путь грабежей и убийств? Нашла бы Джованни?

Можно сойти с ума с одной формулировки «если бы»…

Салазар ехал рядом и с отсутствующим видом смотрел куда-то сквозь полотно реального мира. Такой же, как в тот день, когда Грегор покинул деревню, но в то же время совсем другой. С новым заходом солнца, прожитым годом, часть каждого нас безвозвратно умирает. Шрамы остаются неизменными на наших телах, мир продолжает встречать закаты и рассветы, и лишь мы становимся старше, снося испытания преподнесенные жизнью. Тот самый мальчик Демиан, когда-то давно слетевший с лошади и незаинтересованный в политических интригах, теперь шел возвращать трон, принадлежащий ему по праву. Сол, ранее буйный и потерянный, мне казалось, наконец, смог обрести своеобразный внутренний стержень, удерживающий его от необдуманных поступков. А я же – безродная дочь рыбака, вместо того чтобы смириться с судьбой, продолжала с ней бороться, несмотря на болезненные взлеты и падения и появившиеся недавно ненавистные эльфийские уши. Моя цель была такова: одержать победу над Джованни, вернуть порядок в Берселии, а дальше добраться до старухи Ашилы, лишившей меня человеческого облика. И прикончить её, завершив тем самым путешествие, похожее на дурной и чересчур реалистичный сон.

Мы встали в километрах десяти от стен города, заметив вдали светящиеся, манящие огни жилых домов.

– Деревня, – нахмурился Демиан, когда я подъехала к нему. – Вроде бы Норхейм.

– Арвуд, – вставил свое слово Лже-Мако, а потом спокойно добавил, поймав недоверчивый взгляд златовласой Лоурен. – Я достаточно хорошо изучил карты. Норхейм позади.

– Здесь всегда было такое запустенье? – подал голос Морокеи, подъехав к нам со своими людьми. – Хуже выгребной ямы никогда не видел.

Южане поддержали слова Ортакора дружным ржанием, но Закарайя проявил твердость.

– Одних забрали на войну, другие ушли сами, – пояснил он и повернулся к южному принцу. – Что тут непонятного?

– В Арвуде нам придется остаться до утра, – произнес Амон и тяжко вдохнул ночную прохладу. – Траву затянуло инеем, неба не видно из-за налетевших туч. Ночью пойдет снег.

– Может, перебьемся и переночуем в лесу?

Единственная обитаемая деревушка не внушала никакого доверия. Мы – мотыльки, а свет впереди на дороге – жаркий костер. Вроде бы обещает согреть, но я чувствовала – сожжет. Дыхание срывалось облаком пара. Хотелось переубедить Демиана соваться в Арвуд, но чья-то кляча с наслаждением пустила газы, лишая меня всяких аргументов. Кто-то из южан опять разошелся смехом.

– Нам необходимо передохнуть и подумать, – Лоурен покачала головой, показывая, что ей эта идея тоже не по душе. – И лучше это делать в тепле и на сытый желудок. Стоя здесь мы только теряем время.

Спустя минут пятнадцать мы уже были у входа в хлипкую двухэтажную таверну с сомнительным названием «У Осы». Кто такая Оса, мне узнавать не хотелось, но большая часть нашей разномастной шайки уже зашла внутрь, следуя за музыкой певучей лютни и запахом медовухи.

Демиан возвращался по каменистой дороге совсем один. Должно быть, он все же нашел место в этом скудном поселении, куда можно пристроить лошадей. Двое из пятерых южан остались присмотреть за нашим табуном. Согласны они или нет провести ночь на сеновале, продуваемом ветрами, Морокеи не очень волновало. Иногда очень приятно иметь прислугу.

– Можем идти, – кивнул нам Амон с совсем невеселой ухмылкой. – Комнаты за мой счет.

– Ариен, – вполголоса произнес Аэдан. Он позвал меня, но почему-то обернулись мы с Лоурен, и взгляд её был очень подозрительный и мрачный. – Я буду наблюдать сверху.

Яркий свет окутал усталого мужчину и спустя несколько секунд он уже вспорхнул в небо, разогнав ледяной воздух драконьими крыльями. Я тут порадовалась, что на улице не оказалось местных зевак, готовых поднять шум из-за появления Дугара.

– Ариен? – магесса изогнула одну бровь, когда стих ветер.

– Что? – я развела руками, а затем поднялась по скрипучим ступеням, натягивая на уши вязаную шапку. – Причуды с именем не моего ума дело. Идемте, не до утра же здесь торчать.

Глава 12 В размахе

– Вы опоздали, – рассмеялся Грегор, оскалив полумесяц белых зубов. Скорченная гримаса рыжеволосой наемницы, только спрыгнувшей с лошади, доставила ему несказанное удовольствие. – Демиана здесь нет.

– А где он? – с вызовом бросила она, подозвав к себе соратников.

Ее смуглолицые воины выглядели грозно. Люди земель Песка всегда отличались жестко очерченными скулами и густыми черными бровями. Видно было, что они более недели провели в пути, а также это чувствовалось по запаху пота и лошадей.

– Отправился в Ортог, – лазутчик припал спиной к дереву возле пустующего тракта. – Думаю, если поторопитесь, то нагоните его там.

– А как же приказ императора Джованни зачистить мятежную армию?

– Да брось, – Грегор замялся, глянув на далекие столбы дыма от костров за лесом, где стоял лагерь. – Амона не станет и мятежники разбегутся. За что им сражаться, если нет харизматичного дурака, что поведет их на смерть, обещая сказочно беззаботную жизнь после? Глупости. Эти люди как овцы: подай им пастуха и поле сочной травы, как они тотчас позабудут про все невзгоды. Ведомая масса за собой никого не поведет, а значит, не представляет угрозы.

Наемница уставилась на него диким взглядом неразумного барана, готового выставить рога. Её дружки чудесным образом сумели изобразить то же выражение лица, потакая предводительнице. Без сомнения, эта Карен Доли пылала красотой, способной сводить мужчин с ума, но ее место, определенно, в борделе. Даже таких красавиц не щадят на поле боя.

– Но у меня есть другое предложение, – подвел итог Грегор, сверкнув голубыми глазами. – Мне кажется, что Демиан с друзьями вернется из Ортога. И когда вернется, мы устроим ему достойную встречу, – он подавил смешок. – Госпожа Доли, броню какого графства вы предпочитаете?

* * *

Кали, маленькая и хрупкая, всегда боялась ездить верхом. Даже сейчас, проехав десяток километров, она ощущала себя в седле крайне неуверенно; поводья дрожали в ее руках, а седалище подпрыгивало на каждой кочке. Но девушка не могла вернуться назад, ведь человек по имени Ерихон попросил ее о помощи. Он сказал эльфийке выехать следом за делегацией, только та покинет лагерь.

Но зачем?

– Ты должна меня слушаться, – прошептал тогда парень под старой ивой, в день, когда наемники из столицы проникли в тыл мятежников и ранили многих людей. – Когда я позову тебя, ты подойди, а если скажу бежать – беги и не оглядывайся. Ты все поняла?

– Что происходит? – испугалась Кали.

– Узнаешь на месте, – парень настороженно оглянулся на лагерь людей гёто, будто опасался слежки. – Главное доберись до столицы, а там я тебя встречу. Ты мне очень нужна, – он осекся. – Нам всем. Постарайся ради Присциллы и ее друзей.

И она послушалась. Как только Демиан и остальные покинули пригорье, она попросила главного конюха – заросшего бородой северянина – помочь ей выбрать коня. Мужчина долго не соглашался. Говорил, что ни за что не доверит ей лошадь, но мальчик, что помогал ему в конюшне, все же смог уговорить бородача.

Дорога была долгой и утомительной, а когда спустилась ночь, стало невозможно различать следы копыт на потрескавшейся земле. Холод щипал за щеки. Дорога вела куда-то вдаль меж вытянутых рядов деревьев, но глаза не видели дальше вытянутой руки. Паника забилась в душе девушки: и зачем она на это согласилась? Ей пришлось покинуть лагерь, не сказав отцу ни слова. «Наверняка он будет очень обеспокоен, – молча размышляла Кали, сдерживая слезы. – Но Ерихон просил, чтобы я держала отъезд в тайне».

Она начинала подумывать, что ужасы, творившиеся в городе О’нес, не сравнятся с ночью, которую ей предстоит переждать, но тут ее слух уловил ритмичный стук подков по гравию – кто-то быстро приближался со стороны осажденного мятежниками леса. Эльфийка обернулась. Свет, нагоняющий ее, становился все ярче, рассеивая сгустившуюся мглу. Друг или враг? Девушка поняла это, когда увидела лицо темноволосого всадника. Черный конь поднялся на дыбы, стоило парню резко одернуть поводья.

– Кали?! Это ты? – юный Хаку, казалось, увидел нечто, находящееся за гранью его понимания. – Какого Дугара ты здесь делаешь?!

На его груди сверкал странный камень, размером с куриное яйцо. Желто-зеленое сияние, неестественное и магическое, так и притягивало взгляд – внутри оберега словно горела свеча без фитиля и воска. Девушка никогда не видела подобных вещей, с опаской изучала украшение, но ее лошадь внезапно отшатнулась и в страхе прибавила шагу.

Юноша поспешил следом:

– Кали! – снова окликнул он эльфийку. – Ты тоже направляешься в столицу?!

– Да, – буркнула она себе под нос. С одной стороны ей невероятно повезло столкнуться с другом Присциллы в такой глуши, но с другой – ей хотелось убежать, потому что светящийся камень источал тьму более злую, чем лес вокруг.

– Кто тебя послал туда?

Тишина. Она плотно сжала губы. Её тень на дороге, блеклая и вытянутая, будто указывала путь вперед. Уж лучше спрятаться где-нибудь в роще, чем позволить магии талисмана окутать разум.

Парень не стал церемониться и, подстегнув скакуна, преградил эльфийке путь.

– Может, поговоришь со мной? – взгляд его требовал объяснений.

– Ерихон попросил меня об этом, – выдавила девушка и поморщилась от яркого света.

Мгновение, и свечение исчезло. Хаку снял побрякушку с груди и положил в карман. Теперь мерцания амулета хватало лишь на то, чтобы не потерять друг друга в безлунной ночи.

– Если тебе не нравится свет-камень, то я могу развести костер, – предложил юноша, а потом устало потер шею. – Мне не важно, какие у тебя дела в Ортоге с этим парнем, но раз мы встретились, то я готов поделиться с тобой едой и теплым одеялом. Блуждать в одиночку по этим местам очень опасно, особенно для таких, как ты.

«Он прав» – вспомнила Кали о работорговцах.

– Откуда у тебя этот камень? – голос ее предательски дрогнул.

– Подарок, – всадник на коне растянулся улыбкой от уха до уха. – Его подарила мне целительница из лагеря южан. Сказала, что талисман пригодиться в пути и не ошиблась. Оказывается, он накапливает солнечный свет, а потом может светиться до самого утра!

– Но в нем магия…, – от последнего слова холод пробежался по рукам девчонки.

– Это? – юноша издал краткий смешок. – Давай найдем место для ночлега, и я покажу тебе, как работает амулет. Идти дальше по такой темноте – самоотверженное самоубийство.

Эльфийка нехотя направилась за Хаку и свернула с каменистой дороги. Она чувствовала, что он был хорошим человеком, добрым и отзывчивым, но то, что таилось за его дыханием, откликалось мертвецким холодом. Когда они с Ватари и гёто прибыли за ней с отцом в О’нес, эта сила проявлялась куда менее слабо, а сейчас же оно будто бы пыталось побороть сущность паренька в нечестной схватке. Магия везде и повсюду… Девушка поняла, что причиной обжегшего ее страха был не камень на веревке, а сам Хаку. В нем происходили метаморфозы, незримые человеческим глазам.

Необычно сильное шуршание листвы заставило Кали поднять голову вверх. Громадина! Пролетевший мимо дракон чуть ли не задел своим брюхом высокие сосны, торчащие над лесом как штыки.

– Я же сказал, что это опасное место, – глянул юноша через плечо, а затем ухмыльнулся. – Кроме волков есть твари и покрупнее, и чтобы стать для них обедом, достаточно одного неловкого шага.

Эльфийка промолчала. Все-таки нужно было оставаться в О’нес, где магия не отбрасывает теней на каждый куст, а в небесах не летают чешуйчатые ящеры. И кто ее дернул пойти вместе с гёто? Сомнения, пронзившие душу Кали, оказались острее тысячи иголок.

* * *

Хелена Броундет вернулась на военный фрегат под покровом темноты. Флаг владений Песка с двуглавой змеей гордо веял над реями. Волны раскачивали корабль из стороны в сторону, шептали и разбивались о борт. То было краткое перемирие между воюющими сторонами, чтобы проститься с погибшими и провести подсчет потерянных кораблей.

– Госпожа! – высокий воин торопливо вышел из каюты на палубу. – Вас не было несколько недель! Наша армия уменьшилась на треть!

– Но северяне все равно отступают с берегов, – довольно ухмыльнулась седовласая старуха. – У меня было много дел, но я не забыла, что мы ведем столь интересную игру. Завтра же мы осядем на побережье и будем расчищать путь к столице. – Она осмотрела ряды трехмачтовых шхун по левому борту, сбросивших якоря. – Ты молодец, сынок.

– Мама, – понизил голос солдат, явно недоверчиво восприняв похвалу. – Ты была в Берселии?

– Ох, – соленые брызги оживили старую ведьму. – Ты тоже почувствовал эту силу?

– Да, – мужчина протянул руку и продемонстрировал пляшущее на ладони пламя, осветившее спущенные паруса. – Я никогда не думал, что способен на такое.

– Время пришло! – торжествующе процедила Ашила – хозяйка земель Песка. – Там, где появляется Творец, всё насыщается магией, а неприспособленное к ней гниет и умирает. Его появление должно отвлечь северян и сыграть нам на руку. Север вскоре будет наш, а с ним и весь Виллион!

* * *

Я выдохнула, как это обычно делают перед глотком обжигающего горло напитка, и распахнула взвизгнувшие на петлях двери. Свет множества лампад ударил по глазам, а табачная вонь – по легким. Дым или дурман, решал каждый для себя, но вот источник едкого запаха оставался неизменным – трое из гёто заняли столик в самом дальнем углу таверны и курили трубку, передавая по кругу, а сам же узкоглазый Ямада Хорадо расположился у запотевшего окна с единственным благоразумным подчиненным. И, к моему сожалению, это был не Салазар.

– Сестра южанка! – воскликнул парень за стойкой у пивных бочонков. – Добро пожаловать в Арвуд! – черноволосая девушка, разливающая пиво по кружкам, и еще двое работников забегаловки приветливо помахали нам, когда за мной появились Демиан и Лоурен. – Давно у нас не было столько гостей!

– Комнат на всех хватит? – подал голос Амон, еще не переступив через порог.

– Конечно! – кивнул молодой трактирщик. – Только разместиться вам придется по три-четыре человека! Как говорится: «в тесноте, да не в обиде».

– Идет, – Демиан рассеянно пожал плечами и в несколько шагов преодолел расстояние от двери до прилавка. Я услышала звон монет, хоть тот и заглушала поющая лютня местного музыканта. – Я плачу за всех, кроме той компании, – он качнул головой в сторону разгалдевшихся южан. – Позаботьтесь о еде, комнатах и напитках, а те парни в состоянии сами расплатиться по счетам.

– Они уже заплатили, – с алчной ухмылкой сообщил юноша, смахнув полученную плату в карман. – Можете не беспокоиться, милорд, мы сделаем все, чтобы вы почувствовали себя как дома. Повара на кухне уже готовят свиные окорока.

Меня как облило ледяной водой с кусочками битого стекла, но Демиан был слишком невнимательным и усталым, чтобы хоть что-то заметить. Расточительность может сыграть плохую службу, особенно если ты единственный претендент на императорский трон, а за твоей головой охотятся наемники.

Амон, как ни в чем не бывало, поманил к себе Лоурен и присел за стол поодаль от курящей компании, заказав у черноволосой дамы в платье крепкие напитки. Магесса прошла мимо меня, не удостоив взглядом. Сняла капюшон дорожного плаща. Походка легкая, почти порхающая, грациозная. На ее лице играла непринужденная улыбка, на щеках – румянец, а мои мысли играли в лихорадочную чехарду, и никто вокруг не мог распознать подаваемых мной сигналов. «Милорд… как дома…» – они явно подготовились к этой встрече. Знали, кто идет к ним на огонек. Слишком приветливые для голодных селян, на чьей земле не растут даже сорняки. «Свиные окорока»…Откуда у них здесь свиньи? Чем они их кормят? Что замышляют эти люди?

Мои ноги занемели и вросли в пол. Дверь за спиной с силой захлопнулась от ветра, чуть не заехав мне по затылку. Когда крысы попадают в ловушку, они вместе с болью получают бесплатный сыр, а нам же за этот сыр пришлось еще и заплатить. Все, что я видела, было результатом слаженной игры актеров, и мне оставалось лишь импровизировать, чтобы не подставляться под удар раньше положенного срока.

В спешке я огляделась в поиске свободных мест, потирая запястья, предчувствующие скорую битву. Таковых не оказалось: один угол заняли гёто и местный музыкант, другой – южане, где Моррокеи Ортакор, привалив стул к стене, закинул грязные сапоги на стол, словно возомнил себя королем. Заку сидел рядом с Ерихоном, наверняка наслаждаясь неразговорчивостью своего компаньона, а Демиан с Лоурен, зачинив спор, начали изучать старую карту, которая так и норовила скрутиться в рулон.

Гул и разговоры, жар камина, теснота. Облезлые деревянные стены и неприятные запахи. Трактирщик лег локтями на стойку и жестом пригласил меня подойти. Один из стульев, стоящих без дела у прилавка, был предназначен мне.

– Ну, здравствуй, брат южанин, – я выдержала взгляд его темных глаз и присела напротив. – Расскажешь мне кто такая «Оса»? Название у вашего заведения очень необычное.

Парень засмеялся. Смех заразительный, как у умалишенного. Скорее всего, он был главарем среди тех, кто уготовил нам засаду. От него исходила какая-то интригующая сила, но не настолько, чтобы проникнуться к юноше симпатией.

– «Оса» – это Урсула, хозяйка таверны. Но сегодня ее здесь нет, – южанин загадочно ухмыльнулся и поставил передо мной кружку пива, заполненную до краев. Белая пена соскользнула на стол. – Угощайся. Твой друг за все заплатил.

Я понадеялась, что парень не заметит моей беглой оглядки. Подмешать снотворное или яд было бы слишком расточительно для таких искусных охотников, как они. Южане Ортакора не глядя осушали одну кружку за другой, и если бы в пиве кроме хмеля присутствовало что-то еще, они бы давно слегли на пол и дали послушать песни сгорбившегося у прохода барда.

Сделала глоток:

– На вкус как ослиная моча. Слишком теплое и горькое.

– Как тебя зовут? – не моргая спросил собеседник.

– Ариен, – соврала я. Что-то в его спокойном лице меня смутило.

– Маркус, – представился он, а затем вышел в зал к мужчине в грязном фартуке, что вынес испеченные яства.

– Правда, он красавец?

Я дернулась от испуга, когда черноволосая девушка приобняла меня за плечи. Эти люди уже заранее прощупывали, где и у кого есть слабые места. В толпе, незаметно подкравшись сзади, можно кольнуть человека иглой, смоченной ядом, и при этом никто не догадается, от чего тот шел и вдруг упал. Но иглы в руках работницы трактира я не ощутила.

– Ну-ну, – фыркнула я и позволила девушке отойти от меня невредимой.

Ее похвала принадлежала Маркусу. У каждого свои вкусы и понятия красоты. Поджарый, растрепанный, мрачный, с улыбкой, как у моей Гларди. Мне нравились южане, но этот трактирщик не входил в их число.

Марк вернулся за прилавок с раздражающе ехидной физиономией.

– Вы идете в столицу?

Он знал, куда мы идем, но притворялся наивным идиотом.

– А почему бы вам не уйти из этих мест? – я пригубила теплого пойла. – Как я погляжу, хозяйство здесь не идет.

– Этот год действительно очень засушливый, но я уверен, дальше будет проще.

Лживые и гадкие слова, в них закралась фальшь, от которой резало слух. Я сделала еще один глоток, а Маркус продолжил говорить:

– Какой у тебя меч, – заметил он, томно осмотрев рукоять за моим плечом. – Не тяжеловат ли для девчонки, вроде тебя?

– Я очень люблю отсекать им длинные языки, которые лезут не в свое дело.

– О, – весело хмыкнул трактирщик. – Да ты у нас с коготками, госпожа!

«Которые при случае выцарапают тебе глаза»

– Пожалуй, я пойду, – пришлось выпить содержимое кружки залпом. – Доброй ночи, Маркус.

Пошатываясь, я вышла из-за прилавка. Пиво было хорошим, неразбавленным, но на вкус все равно как моча. У стола Демиана столпились люди. Все смотрели на карту, а сам Амон что-то пытался растолковать им. Странно, что меня никто не пригласил.

Старец гёто кивал, когда Лже-Мако переводил услышанные фразы, Лоурен обнимала себя за бока, будто ей было холодно, Ерихон, как и Заку, внезапно оживившийся, поглаживал подбородок, а двое других в южных доспехах имели честь наблюдать за собранием вместо Морокеи Ортакора, что продолжал беззаветно пьянствовать. Один из них со смуглой кожей и блестящей лысиной показался мне олицетворением доблести и справедливости. Проникнуться к нему доверием было очень просто – такое уж у мужчины складное лицо.

Шлепок по спине вернул меня в чувства. Марк оказался выше меня, и мне не понравился его напор:

– Позволь я покажу тебе комнату.

– Обойдусь без твоей помощи. Не заблужусь. Спасибо.

Его фигура привлекла Сола – тот все понял без моих слов. А может, уже заранее знал? Дым от курительной трубки окутал все туманом. Глаза темноволосого мага, все менее походившие разрезом на глаза гёто, затянулись белесой пленкой, как это было на тренировочном поле. Неужели ревность? Поразительно, что делает с людьми вареный хмель и вдыхание курительных смесей.

Черноволосая мадам тоже не заставила себя ждать. Когда Маркус подтолкнул меня к лестнице на второй этаж, ее взгляд полыхнул гневным огнем, словно я была виновата в том, что он меня куда-то тащит.

Мы поднялись и сразу уперлись в открытый дверной проем. Он зашел за мной следом и захлопнул дверь. Я отчетливо услышала, как щелкнул замок. Удивительно, что в этом захолустье вообще были замки, а не проржавевшие защелки.

– Хочешь поговорить без обиняков? – поинтересовалась я, положив руку на рукоять кинжала. Тишина угнетала, а темнота в отсыревшей комнате – тем более. Парень не торопился расчехлять оружия – эта игра ему доставляла удовольствие.

Рывком он сорвал с меня грязную, вязаную шапку.

– Эльфийка! – заорал Маркус при виде моих ушей. Хорошо, что гогот южан снизу заглушил его крик. – Я так и думал! Ты мне солгала!

– Кто тут кому врет? – легкий кинжал оказался в моей руке, готовый атаковать. – Вы поджидали нас с самого начала. Говори, кто вы и чего хотите, иначе будешь собирать свои внутренности по полу.

– Угроза? – когда трактирщик рассмеялся, моя ненависть к нему увеличилась десятикратно.

Как он мог насмехаться надо мной?! Злобно клацнув зубами, я подскочила к парню и занесла руку для разящего удара.

– Хватит, – процедил он, поймав мой взгляд.

Острее клинка замерло возле его груди. Но не по моей воле. Я хотела проткнуть его сердце, но руки не слушались. Опустились. Не я – кто-то другой заставил меня отступить на шаг. Нечто подобное со мной совершал Салазар в нашу первую встречу. Я не умела сопротивляться магии гипноза.

– Допрыгалась, – торжествующе сообщил Марк и выбил оружие из ослабевшей руки. – Оказывается, все так просто! – откуда-то из-под застеленной койки он выудил тугую веревку.

Один узел, второй, третий. Он заматывал мои руки с таким усердием, будто я была силачом, способным в одно мгновение разорвать тугие путы. Излишние меры предосторожности – Маркус понапрасну терял время.

– И что теперь? – из всех возможных способностей он оставил мне вертлявый язык. Очень неосмотрительно с его стороны, ведь я могу заболтать до полусмерти.

– Мы отправимся в столицу, – непринуждённый тон, с которым он это сказал, не подействовал на меня успокаивающе.

– Вы все маги и работаете на Джованни?

– Никто на него не работает, – мои слова почему-то его рассердили. – Но ты станешь хорошим денежным призом. Странно, что до меня никто до этого не додумался. Зачем гоняться за тобой с оружием, если можно просто включить смекалку?

– Действительно. Но может, повременим с отъездом? Я хочу есть.

Я не успела закинуть ничего в желудок, кроме мерзкого пива. Нужно было выудить из южанина как можно больше информации, а вместе с тем попытаться оттянуть время.

– Не пытайся сторговаться со мной, Присцилла. – Верёвка стянула мои локти. – Скоро с твоими друзьями внизу будет покончено, и я отвезу тебя в Ортог.

– Как это благородно с твоей стороны. Знаешь, у Джованни всегда при себе есть человек, который как дрессированная собачка должен приносить тапочки. И ты, Марк, прекрасно подходишь на эту роль.

Парень отпустил концы веревки, но за этим последовал тяжелый удар. Я упала и покатилась по скрипучему полу, зацепившись головой о гарду собственного меча. Крепления на спине с оружием – это хорошо, но не когда падаешь на спину. Перед глазами от боли замерцали белые пятна.

– Я никогда не буду служить ему! Никогда! – я все же задела Маркуса за живое, иначе бы он вряд ли вспыхнул как масленый фитиль. – Создатель – вот наш господин! Мы пойдем за ним хоть на край земли! А Джованни лишь мелкая сошка, не способная выполнить поставленных задач! Он – ничтожество!

Его гневную тираду оборвал треск оконной рамы и бьющегося стекла. Салазар имел хорошую привычку появляться вовремя. Спустившись с крыши, он выбил окно ногами и приземлился на осколки. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Хладнокровие и решимость. Черные омуты его глаз горели как раскаленные угли в кузнице. Но вместо того, чтобы обнажить клинок и вогнать его в глазницу ошарашенному магу, Сол скинул на пол кожаные перчатки.

– Ты! – навзрыд выдохнул Марк, едва не испустив дух при виде гостя. – Ты будешь моим!

Взревел, сорвал с пояса кинжал, накинулся на гёто. А толку? В одной руке Маркуса блестела сталь, в другой материализовалась магия. Салазар увернулся от его неловкого удара, а затем с легкостью заломал парню руку. Видимо, Марк был мастером только в лживых словах и иллюзиях, способных подчинять человека собственной воле.

Душераздирающий крик трактирщика постиг меня в ужас. Спустя секунду я поняла, почему он завопил так истошно – его лицо покраснело и начало покрываться волдырями, как будто суп закипел. Одна рука Салазара сдерживала жалкие попытки Маркуса к освобождению, а вторая ладонь лежала у него на голове. В темноте от меня не укрылся черный дымок от пальцев и мерзкий запах горелого. Я видела, как жизнь уходила из несчастного мага, но тот продолжал корчиться от боли. Его волосы вспыхнули, не успел он повалиться на пол, и тут же погасли. Там, где рука Сола касалась головы, не хватало кожи – одно прожаренное мясо. Налитые кровью глаза чудом не лопнули от жара.

– И где твой дракон? – жестко рявкнул Салазар, стряхивая с руки куски прилипшей подгорелой плоти. – Этот тип мог убить тебя в любой момент, – сказал он и отхаркнулся на парня с прожаренными мозгами.

– Фактически он мне ничего не сделал, – с последним вздохом Марка ко мне вернулась власть над телом. Кое-как перевернувшись, я села на колени. – Помоги, у меня связаны руки.

– Ты не очень-то сопротивлялась, пока он тебя связывал.

– А ты бы что делал, будь на моем месте?

Сол перешагнул через труп и поставил меня на ноги. Интересно, сколько пива он успел в себя влить? Смесь запахов табака, хмеля и сгоревшего человеческого мяса не лучшее, что когда-либо вдыхал мой нос. И он поцеловал меня, стиснув в объятьях. Так жадно, что замерло сердце, а на губах ощутился вкус крови. Я пожалела о том, что не могу остудить его ударом кулака, но раздавшийся снизу грохот, пошатнувший обветшавшую таверну, сразу вернул его в чувства.

Маг отстранился. Посмотрел на меня так, будто впервые увидел, а затем вторая взрывная волна, как от разорвавшейся пороховой бочки, резко побудила его выхватить катану и высвободить мои руки.

* * *

Демиан не до конца понимал, нужен ли ему императорский трон. Иногда даже спрашивал себя: что подвигло его на столь отчаянный шаг? Он никогда не мечтал о короне, а уж тем более о заботах, с которыми император имеет дело каждый день. Но стоило ему увидеть лучезарную улыбку юной магессы, как все вставало на свои места. Ведь в начале своего путешествия он согласился ступить на этот сомнительный путь только из-за уговоров ее отца графа Кристофа и той самой миловидной улыбки с ямочками на щеках.

И все же это казалось ему не очень хорошей идеей. Демиан искренне боялся, что люди, узнав о его возвращении, станут кидаться камнями, питая ненависть к роду Амон и старшему брату, что окончательно разрушил надежды Берселии на светлое существование. Но он ошибся: герцоги и графы открывали перед ним двери и внимали каждому слову. Многие из них не одобряли переходящей из рук в руки власти, и хотели вернуть прежний порядок, усадив на трон кровного сына правителя Севера, лелея мечту, что он станет таким же стойким и самоотверженным, как его отец. Северяне следовали за Амоном, хоть сам он где-то внутри и сопротивлялся этому. Они видели в нем спасителя, однако Демиан не был готов к такой ответственности. Что-то внутри него так и кричало «Да какой я император?!», и отчасти это было правдой. Он любил Северные земли, но не хотел ими править.

И вот теперь, воочию увидев, во что превращается родной край, Амон твердо решил вернуть Ортог и замок, где жили его деды и прадеды. Он должен был это сделать хотя бы из чувства долга перед семьей, не говоря уже о людях, веривших в него. Не для того же столетиями его предки восседали на троне, отстраивая империю камень за камнем, чтобы Демиан – последний из рода – потерял все в одночасье.

– Смотрите сюда, – Амон ткнул пальцем в карту, указывая на чернильные башни. – Завтра на рассвете мы уже упремся в главные ворота, и…

– Зачем идти через главный вход, если можно воспользоваться восточными воротами? – в который раз прервала его Лоурен.

Немного, но это начинало раздражать. Демиан взглянул на нее исподлобья – она повторяла свой вопрос снова и снова, как только он раскрывал рот.

– А зачем идти в обход? – прицыкнул мужчина языком.

– Мы не знаем, что стало с людьми в городе, Демиан. – Магесса была как никогда серьезной. – Магия некромантов способна изменять людям память и управлять ими – я читала об этом. Они явно не будут встречать тебя воем волынок, пиршеством и фанфарами. Возможно, попытаются убить. Мы не можем так рисковать.

Все застыли в ожидании, то ли соглашаясь со словами девушки, то ли испугавшись упоминания о таинственной силе некроманта, а старик Гёто с безмятежным видом все продолжал хлопать глазами. Конечно же, он ничего не понимал. Его переводчик незаметно для всех покинул холл таверны так же, как Присцилла. Амон осмотрелся по сторонам в их поисках, но нашел лишь заморских воинов, играющихся с курительной трубкой, работников трактира и южан с Ортакором, хлещущих горькое пиво через край. Эльфийка недавно была в столице – она могла бы рассказать всем о том, что происходит за крепостными стенами, но тут Демиан вспомнил о существовании одного из ее спутников:

– Закарайя, что можешь сказать о городе? – он с трудом выудил из памяти имя эльфа. – Вы вместе с Присциллой ходили туда за травами.

Собравшиеся озадаченно посмотрели на черноволосого парня с заостренными кончиками ушей. Тот задумался.

– Слишком много вони и беженцев, – полукровка поморщился так, будто снова вспомнил ароматы трущоб. Он не ждал, что его спросят, но был готов ответить. – Все голодают, а по городу ходят патрули солдат, распугивая людей. Они создают видимость защиты, но на самом деле это не так.

– Мертвецы под стальными доспехами, – прошептала Лоурен, но ее едва ли кто услышал из-за разгоготавшихся во всю глотку южан. – Мы уже обсуждали это.

– Плевать на мертвецов, – подал голос татуированный бард. Слишком агрессивно, как показалось Демиану. – Они нам ничего не сделают. С нами Юг и гёто, и лорд навряд ли станет гневать другие народы, учитывая, в каком плачевном состоянии находится армия Берселии и Север в целом. Ему придется впустить нас и выслушать.

– Чем больше я слышу про этого лорда-некроманта, тем любопытнее мне взглянуть на него, – произнес обритый наголо страж с ярко выраженным акцентом южных земель. – Он действительно поднимает мертвых и заставляет их выполнять различные команды? Как животных в цирке? И скольких он может поднять?

– Как тебя зовут? – мгновенно отреагировал Амон.

– Я Раннох Д’Халья, старший офицер и заместитель капитана Женевьвевы, – говорил он гордо и достаточно жестко, чтобы поверить в его слова.

– И, как я понимаю, ты не совсем южанин.

– Я с далеких земель Анарата, милорд, и прошел много миль пешком, прежде чем попасть во служение к Алвору Ортакору.

– Это похвально, – поднявший хохот со стороны сбил Демиана с мысли. – Кстати об Ортакоре…

– Сегодня я за него, – подметил офицер Раннох, не глядя на пьющую компанию. – Юному Морокеи уже поздно что-либо объяснять. Мальчик отдыхает, и мне кажется, он может себе это позволить, пока не прибыл его отец. Я поговорю с ним утром.

– Сам Алвор Ортакор жаждет навестить Север? Не знал.

В мыслях Амона витало много незаданных вопросов о завтрашнем дне, идеях, путях отступления на случай, если лорд Джованни окажется невменяемым человеком, как предсказывала Присцилла; о неожиданном визите хозяина Юга. Но все это вмиг ускользнуло из его головы, когда этажом выше послышался жуткий вопль, от которого похолодело внутри. Даже южане, не сговариваясь, сомкнули рты и уставились на лестничный проход, а местный бард перестал играть на лютне.

– Началось! – с восторгом воскликнула черноволосая девушка, когда страдальческий вой оборвался. – Да здравствует Создатель! – и что-то в ее руках вдруг сверкнуло, вспыхнуло и разорвалось.

* * *

Миновав дверь, мы затаились в темноте коридора. На противоположной стене, освещенной бликами света с первого этажа, танцевали силуэты. Слышались голоса, топот ног и звон скрещенной стали. Меня поразило, как быстро изменилась ситуация. Стоит лишь на мгновение забыться, как холл таверны, где только недавно можно было пригубить пива, превращается в раскаленную сковороду Дугаров.

– Убейте их! – прорычал где-то мужчина, достаточно отчетливо, чтобы я смогла разобрать слова сквозь шум. – Не щадите никого!

Явно запахло жаренным, но внизу не полыхал огонь, что казалось странным после прогремевшего взрыва. Я чувствовала, что должна помочь тем, кто попал в самое пекло, но Салазар, сжавший в руках изогнутый клинок, нервно тряхнул головой. В его лице читалось напряжение, хоть несколько минут назад он хладнокровно убил мага ни разу не моргнув. Часть заморских доспехов Сол потерял еще до того, как пришел за жизнью Маркуса. Наручей и перчаток точно не хватало, не говоря уж о латном нагруднике.

– Я иду вперед, а ты не высовывайся, – пришикнул он на меня и выпрыгнул на лестницу.

А я за ним, выставив вперед «Рубящий головы» и кинжал. Даже оставь Салазар меня со связанными руками, я бы не стала сидеть на месте, робко, как мышь. Битва встретила нас с полагающимся ей жаром. Столы переворачивались, падали, гремели кружки. Теснота сковывала движения тех, кто защищался, и тех, кто атаковал. Сколько людей! Я с трудом различала «своих» и «чужих». Все они увязли в пылу схватки.

Ерихон говорил, что не умеет драться? Ха-х! Он был первым, кого я заметила у лестницы. Не умел бы драться – спрятался бы в углу. В руках парня блестел маленький нож, вероятно, поданный к свинине, а над ним нависал здоровенный мужик с кочергой в руке. Перепрыгнув через несколько ступеней, Сол с упоением вонзил в громилу меч, увеличив шансы Ерихона увидеть рассвет. Салазар не мог сейчас использовать магию против врагов, но мастерство клинка защищало его не хуже. Не использовал… однако глаза барда расширились так, словно мимо него пронеслась огненная стрела, сотканная из заклинаний.

Оставив татуированного музыканта, я кинулась за магом в самую гущу. Видела, как храбро отбивались южане и гёто, сдерживая напор. В толпе я узрела истину: на нас набросились обычные люди, и по виду – жители Арвуда, грязные и зловонные, без достойного оружия и навыков владения им. Они превосходили нас числом, и это могло стать проблемой…

Главные двери были распахнуты в темноту. Снаружи, во мраке безлунной ночи, тоже кто-то сражался, но я не видела, кто. Мужчина с пышной бородой попытался наброситься на меня сзади с черенком от лопаты, но мой меч подарил ему быструю смерть, ударив прямиком в сердце. Чтобы убивать без жалости не нужно сохранять трезвость ума.

Я не понимала, что происходит. Почему местные жители решили свести с нами счеты? За что? Куда делись те, кто пришел сюда вместе с Маркусом?

Там, за ужасами кровавой бойни, я увидела Лоурен. Она пряталась за перевернутым столом как за щитом, а в руках ее дрожал кинжал. Несчастная девушка никогда не видела подобного кровопролития. В О’нес ее охраняла магия огня, но здесь, извергнув из себя пламя, она бы подвергла всех большой опасности, а также открыла миру свою страшную тайну. В отцовском поместье ее вряд ли обучали фехтованию и боевым искусствам.

– Сзади! – окликнула я подругу. Когда-то магия Лоурен защитила меня от мертвяков, и теперь я была готова отплатить ей тем же. Сделав рывок вперед, я насадила беловолосую женщину на острие меча и опрокинула на скрипучие половицы, уже окрашенные чьей-то кровью.

В бою никогда нельзя стоять на месте. Любое лишнее движение, ненужный взгляд, и ты уже на полпути к святилищу драконов. Кивнув испуганной Лоурен, я помчалась вперед и увидела, как возле открытых дверей Демиан сцепился с группой ободранных крестьян. Лучник мало на что способен в опасной близости от людей, размахивающих топорами. Разве что бежать. Однако Амон не оступился, сделал подкат и воткнул в ногу одного из парней что-то острое. Тот закричал, согнулся, но томагавк второго рыжеволосого юнца уже очерчивал в воздухе дугу, чтобы рассечь Демиану череп.

Спасение пришло от гёто. Крики, стоны боли. Не секунды ни сомневаясь, Салазар порезал крестьян катаной и начал расчищать дорогу к дверям от вновь нахлынувшего с улицы сброда. Губы искусаны до крови, а руки в ней по локоть, как будто в черных перчатках. Два брата стали биться плечом к плечу за общую цель – жизнь, которую в тайне мечтали отобрать друг у друга. Комично? Нет. Скорее грустно.

Что-то тяжелое огрело меня по голове и повалило на пол, чуть не лишив чувств. Нельзя останавливаться на поле боя. Ох, нельзя. Отвлечешься – жди беды. Мне повезло, что в затылок прилетела пивная кружка, а не нож для разделки мяса.

– Что ты сделала с Марком?!

Вот и старая знакомая, черноволосая и злая. Ее блеклое платье местами окрасилось в багровый цвет изгнанных из мира душ. Лицо сморщилось от негодования, а по щекам градом скатывались слезы.

– Ты убила его! – ответила она на свой вопрос.

Мне бы потребовалось не более двух секунд, чтобы поднять меч и отсечь магичке башку, но ей понадобилась всего секунда, чтобы сложить в ладонях свет и заставить его лопнуть.

С оглушающим грохотом по углам от эпицентра вихревого потока разлетелись столы, вещи и люди, мертвые, как и живые. Судя по треску и звону, таверна лишилась окон. Проделав в воздухе сальто, я потеряла меч и тяжело ударилась об стену. Только свалившись на пол, я нашла себя на кухне, где воняло похуже, чем от местных обитателей. Под столом у окна лежали потроха и свиная кожа, обозначая место смерти упитанного хряка.

В ушах звенело, я почти ничего не слышала; с сомнением посмотрела на кинжал, все еще сжатый в левой руке. Это лучше чем ничего. Перевернулась, попыталась подняться, но когда встала, обнаружила, что меня окружили.

Они появились беззвучно, как тени, словно из воздуха. Пятеро в одинаковых черных одеждах, расшитых золотыми нитями. Высокие мужчины, различавшиеся лишь по возрасту и комплекции. Был среди них один старик и широкий, жирный боров. И всем своим видом они намекали, что разговор со мной будет коротким.

В пылу битвы можно легко потеряться. С тоской я глянула за их спины на дверной проем, где разверзся ад. В голову пришла мысль, что та магичка специально отделила меня от остальных, раскидав всех по разным углам. Западня. Они что-то говорили, но я почти не слышала их голосов. Голова кружилась. Я могла бы сначала прикончить старика и вспороть брюхо жиртреста, в надежде выиграть время, но тут ярко-изумрудные глаза поймали меня в фокус.

– Она моя, – глухие слова мальчика отозвались как из медной трубы. Эльф, еще совсем ребенок с белыми кудряшками, вышел из-за спин устрашающих союзников.

Мой старый наставник Келль любил повторять: «Всегда смотри врагу в глаза и не смей отворачиваться. В них ты можешь узреть то, о чем он сам еще не подозревает».

Зря я последовала этому наказу: в отражении круглых глаз остроухого мальчишки я лишь увидела себя, жалкую и беспомощную, плененную могущественными чарами. Меня не слушался даже язык. Тело онемело, как закованное в лед, а лезвие кинжала уперлось в горло. Его сжимала моя рука.

– Убить девчонку? – сомневаясь, спросил юный эльф у морщинистого старика. Парнишка прижимал пальцы к вискам, и чем сильнее он сдавливал их, тем больше становилось его влияние. Он был страшнее Марка и Сола вместе взятых. Недюжинная сила в руках ребенка.

Холодное прикосновение стали меня не разбудило. Кинжал чуть прошелся по коже, словно пробуя на вкус, но потом остановился. Морок окутывал разум, путая мысли. Я с трудом различала свой внутренний голос.

– Нет, – буркнул старец с обвисшим лицом, томно окинув взглядом бойню в холле. – Это наш главный трофей.

И маги выволокли меня во двор через заднюю дверь. Послушно, как прирученный зверек я шла следом за толстяком по покрытой инеем траве. В таверне не стихали сражения, но она становилась все дальше, а огни ее все бледнее.

Покинув деревню, мы вышли на главный торговый тракт, ведущий к Ортогу. В траве пели сверчки. Пеший путь до города занял бы несколько часов. Я прикинула, какова вероятность на спасенье и молча вскинула взгляд к небесам. Позволить себе кричать – непозволительная роскошь. Даже если бы я могла, меня никто бы не услышал.

– Разум так податлив, – нарушил общее молчание маленький эльф. Мерзлый ветер уносил его слова прочь и обжигал лицо. – Никакого сопротивления. Будто бы она создана для того, чтобы подчиняться.

– Я бы на тебя посмотрел, прослужи ты несколько лет Джованни, – ответил здоровяк. Возможно, мой разум и тлел от чужого вмешательства, но голос толстяка показался мне пропитанным жалостью. – Может, убьем девчонку хотя бы из милосердия?

– Нет, – тем же скрипучим тоном возмутился старик. – Сначала сдадим ее, а затем вернемся за остальными, если кто-то останется в живых.

Невыносимая боль обожгла грудь. Амулет, болтающийся под туникой, словно выпустил из себя весь жар и свет, вобравший в себя за последние сутки. От резкой вспышки конвой остановился, и все маги заметно напряглись.

Даже если ты спрячешься в темноте и замолчишь, это не спасет тебя от острых глаз хищника, желающего твоей смерти. Я не видела лиц людей, только очерченные силуэты, и от тех исходил страх.

– На ней амулет! – испугался мальчишка. – Вы чувствуете это? – Где-то позади послышался хлюпающий звук, и кто-то из магов шмякнулся на камни. – Что…?

В руке толстяка вспыхнуло яркое пламя. Его маленькие глазенки выискивали кого-то за моей спиной, но потом его лицо, испорченное двойным подбородком, вытянулось и побледнело.

– Даг! – воскликнул он, и тяжелыми шагами, покачиваясь, прошел мимо. – Здесь кровь!

Контроль над телом вдруг начал ослабевать. Я еще не могла почувствовать твердь земли под подошвой сапогов, однако пальцы рук стали сгибаться против воли заклинателя.

Я моргнуть не успела, как что-то со свистом рассекло воздух. Послышался всхлип, и нечто большое рухнуло на землю. Свет в руках жирного борова вмиг погас, возвращая лесу вокруг привычные краски. Раз, два… И вновь тишина. Как будто кто-то отсчитывал секунды ритмом падения мертвецов. Остался только старик и мальчик.

Я улыбнулась в темноту. Кто-то или что-то помогло мне сравнять счеты. Медленно, но верно, моя рука с кинжалом оторвалась от шеи и теперь я хаотично начала размышлять, кого поразить первым. Пока маги постигали силу оцепенения, охваченные недоумением, я могла убить любого из них.

– Не двигайся, – шепнул старик ребенку. Я не видела – почувствовала, как в его руках закружила неведанная сила. Но сдавленный хрип за спиной побудил меня к действию: с вернувшейся легкостью в теле я прильнула к старику и вогнала лезвие ему в горло.

Мрак – ни друг, ни враг. Это особое обстоятельство, способное решить исход любой битвы. Побеждает тот, кто лучше всего подготовлен, и теперь я могла сказать наверняка – эльфы видят абсолютно все оттенки темноты, и двигаются куда проворнее, чем люди.

Старец схватился за шею, закашлялся и упал. Я обернулась. Ноги юного эльфа болтались в воздухе. Два кинжала, вогнанных ему в живот, не позволяли мальцу соскользнуть на землю. Ужасно долгая и мучительная смерть. Мальчик сам того не ведая, барахтался, только ухудшая свое положение.

Но я смотрела не на него. Женщина, та, что когда-то копалась в наших вещах, сжимала эти кинжалы. Белую накидку трепал ветер, как разорванный флаг. Её лицо оставалось бесстрастным, а в глазах светилась пронзительная ясность. Казалось, что в этой жизни незнакомку больше ничто не удивит. Слишком холодный взгляд, пропитанный ядом отчаянья.

– Как ты…

Женщина рывком вытащила клинки из вспоротого живота и сурово посмотрела на меня, будто осуждая. Мальчик упал на толстяка и взвыл, подобно раненому волку. Его белые ручонки, дергающиеся в судорогах, быстро окрасились в красный, сжимая раны.

Незнакомка молчала, и меня заставляла молчать. Губы сжаты в плотную полоску. Лицо волевое, серьезное, острое. За ней бы пошли миллионы, будь она предводителем. И путали бы страх с уважением.

– Пожалуйста, помогите, – захныкал белокурый эльф у наших ног. – Я вам все расскажу. Все, что пожелаете. Только помогите! Я этого не хотел! – его вздох сопровождался жутким хрипом. – Создатель подчиняет нас себе!

Дети слишком молоды, чтобы умирать, и слишком невинны. Я присела возле мальчика, не зная, как облегчить его страдания, но женщина жестко отбросила меня назад.

– Он может быть полезен! – запротестовала я, понимая, что та хочет сделать.

Однако искры с кончиков ее пальцев быстро переродились в пожар. Толстяк вспыхнул, а эльф загорелся вместе с ним, как будто облитый маслом. Так ярко, что защипало глаза. Снова вонь горелого мяса и душераздирающий вопль. Дым. Насколько бы мальчик не оказался хорошим магом иллюзий, крик боли, рвавшийся изнутри, был настоящим. Нестерпимым и ужасающим. Сквозь пламя я видела, как сгорают кудряшки, кожа, лицо, руки, ищущие спасения. Как он тлеет до костей, а затем гаснет.

Догорающие останки напоминали бесформенную черную массу.

– Ты чудовище! Монстр! – когда тьма вновь спустилась с деревьев, незнакомка исчезла, но я продолжала чувствовать ее присутствие. – Можно было просто свернуть ему шею и прекратить страдания! Зачем сжигать заживо?! Он был достоин лучшей смерти!

Амулет снова раскалился и засиял, но я сорвала его с себя и с отвращением отшвырнула в заросли.

– Где ты была, когда я попала в О’нес?! Почему ты не спасла Орнеллу и Амидэ?! Почему не помогала раньше?!

В ответ, как всегда, тишина. Она бросила меня как Аэдан перед таверной. Я осталась сидеть в гордом одиночестве посреди дороги с трупами и обгоревшими донельзя костями.

* * *

– Сколько их еще?!

– Не знаю! Гоните всех на улицу!

И Морокеи послушался собственного приказа. Столкнувшись с черноволосой магичкой, что вновь собиралась всколыхнуть заклинанием воздух, он ударил ее плашмя мечом и вытолкнул во двор. Следом за ними из полуразвалившейся таверны вылетело двое потрепанных южан в потрепанной броне. Преданные воины и славные бойцы, они с самого начала битвы держались рядом. Юноша не знал их имен, поэтому одного про себя называл «Лысоголовый», а второго «Хитрец» из-за прищуренных глаз.

Примеру южных воинов последовали и гёто. Под натиском изогнутых мечей они выгнали из таверны всех оставшихся противников и окружили их. Несколько магов, и трое крестьян. Глаза людей казались бездумными и затуманенными. Когда рослый колдун в поварском фартуке махнул рукой, те без чувств рухнули наземь.

– Хватит, – прищелкнул он языком.

– Кто вас послал? – повысил голос Морокеи. Меч не дрожал в его руке, хоть сам юноша не успел протрезветь, будто жажда крови опьяняла его еще больше.

– Мы не в игры пришли играть, – сплюнул маг, потирая окровавленные рукава. Его совсем не смущало численное превосходство воинов. – Мы забрали эльфийку и наша задача выполнена. Мы уходим.

– Но они убили Марка! – со слезами на глазах продолжала возмущаться девчонка. – Они должны заплатить!

Двое других молчаливых заклинателей проводили взглядом Демиана и его убогую свиту, возникшую в дверях.

– Где эльфийка, ублюдки?! – прорычал один из гёто. Даже в темноте его разгневанное лицо не скрывало красных оттенков.

Не озадачиваясь объяснениями, маг что-то кинул себе под ноги, окутав ночь густым дымом. Где-то поблизости послышалась возня и лязг стали – они хотели сбежать.

– Держите их! – скомандовал Демиан и скрылся в белом тумане.

Ортакор побежал на шум, довольствуясь только слухом, но тут кто-то с силой оттолкнул его в сторону, помогая избежать удара, прилетевшего сверху. Земля сотряслась. Человек, кем бы он ни был, повалил Морокеи и закрыл своим телом. На них посыпался песок и куски замёрзшей грязи. Сквозь дымку проступил огромный силуэт и два желтых, светящихся глаза.

– Дракон! Это дракон! – заорал кто-то сбоку.

Началась суматоха. Взмах крыльев огромного ящера осыпал южан новым слоем земли, а испуганные крики перемешались с огненными вспышками обороняющихся магов.

– Лежи! – прорычал Лысоголовый, вдавив Ортакора в замершую траву. Массой он определенно превосходил паренька, но тот продолжал сопротивляться.

Крылатое чудище вдруг взмыло в воздух и приземлилось где-то за пеленой дыма. Послышался громкий треск: либо дерево упало, либо рухнул дом. Новая серия магических всплесков отразилась в ночном небе.

– Морокеи! Милорд!

Юноша лягнул ногой южанина и выбрался из-под него. Он должен был убить хотя бы одного мага! Руки зудели от предвкушения, а легкие полыхали от холодного воздуха. Дыхание сбивалось. Морокеи бежал сломя голову на звуки сражения через туман, но когда вышел из него, округу огласил жуткий вопль.

– Кошмар! – Демиан остановил юношу, схватив его за плечо. – Даже врагу такой смерти не пожелаешь!

Дракон возвышался над крышами одноэтажных домов, заслонив вражеским магам пути к отступлению. Шипы торчали у него из спины и головы, напоминая рога. Мощные когтистые лапы, думал Ортакор, могли бы поднять в воздух не одну корову. Маги поливали чудовище огнем и другими заклинаниями, без ущерба стекающими по его черной чешуе. Все застыли на дороге, разинув рты, понимая, что врагу не уйти. И не выжить. Маловероятно, что многие из присутствующих часто встречались лицом к лицу с магами и настоящими драконами.

Жалкие атаки противников только разозлили ящера. Издав пронзительный рев, он размозжил двоих заклинателей о каменистую твердь тракта, третьего рассек шипами на хвосте, а магичку, что любила оглушать взрывами, он подкинул в воздух и, заглотив, сжал челюсти, острее любых сабель и клинков.

Она успела лишь пискнуть, прежде чем исчезнуть в его пасти. Враг был повержен, но никто так и не тронулся с места. Дракон не спешил улетать и пристально наблюдал за людьми стеклянными глазами.

– Святые духи, – прошептал Хитрец и снял впопыхах надетый шлем. С его лба стекал пот. – Да спасет нас всех Дугар, – и приклонился перед ящером, присев на одно колено.

– Дугар, – произнес где-то позади Лысоголовый и также присел, почтительно склонив голову.

Южане – диковатый народ, со своими замашками и жестокими законами, но уж с очень набожными сердцами. Наблюдая, как солдаты превращаются в пресмыкающихся, Морокеи так же упал коленями на траву. Но не из благих чувств к крылатой твари, прислуживающей Присцилле, а чтобы не выделяться из общей толпы. Примеру южан последовали гёто и северяне. Даже эльф-полукровка, взлохмаченный и грязный, согнулся в три погибели. Подруга Демиана упала на землю одной из первых, коснувшись золотыми волосами мерзлого инея.

Пошел снег. Небеса разродились белыми хлопьями. Когда дракон, наконец, покинул деревню, извергнув из ноздрей пламя, все стали озираться по сторонам, озадаченные и испуганные. Разрушенные дома и кровавое зрелище не оставило никого равнодушным.

– Офицер Д’Халья, скольких не хватает? – выдохнул Амон облачком пара.

Лысоголовый мрачно нахмурился. Вид у него был хуже, чем у землекопа.

– Вон там Милтар и Кодди, – указал он рукой на два бездыханных тела у таверны. – Внутри я еще видел Толлара, проткнутого вилами, и одного гёто. Думаю, стоит провести перекличку.

Немногочисленные заморские воины сбились в кучу. Неясно как, но старик, изрядно вымотанный, стал называть каждого по имени, будто внемля совету. Демиан осмотрел своих союзников и позднее произнес:

– Не хватает Присциллы и переводчика.

* * *

И вот мы здесь. Стоим у высоких, украшенных узорами бронзовых дверей в тронный зал Ортога. Один единственный шаг отделял меня от окончания путешествия длиною в жизнь. Я прошла всю Берселию, билась с наемниками, магами, обретала и теряла друзей, боролась с рабством, не раз висела на краю гибели, и все это для того, чтобы вернуться сюда и взглянуть в лживые глаза человека, ложью и обманом заполучившего трон.

Теперь я не хотела мести, я жаждала лишь справедливости. Таинственным образом Хаку вернулся ко мне, и чувства отмщения более не мучили душу. Я пришла, чтобы избавить империю Виллион от «Гнилого» и прочей падали, отравляющей Север. Ведь это был мой дом, который воспитал меня и принял такой, какая я есть. Эльф или человек – не важно. Главное – то, кем ты чувствуешь себя, какую цель преследуешь, и что составляет тебя изнутри. И я была Присциллой Де’Лин – человеком, желающим восстановить прежний порядок, вернув трон тому, кто по праву должен его занимать.

«Сказала эльфийка, прославленная грабежами и убийствами» – хмыкнул внутренний голос.

Я долго ломала голову: смогу ли я противостоять лорду Джованни, когда сойдусь с ним в поединке? Все же за столь короткий срок мы изменились до неузнаваемости. Для меня он стал некромантом, повелителем теней, обманно манипулирующим мной, как фигуркой на шахматной доске, а я заполучила эльфийские уши – потеряла человеческий облик, но при этом как заново обрела себя. Мой разум был чист, не впитывая яда нерешительности, злобы и отчуждения. Я чувствовала, что перестала быть блеклой тенью, у которой украли нечто большее, чем свободу выбора и ориентиры жизненного пути.

И я знала – кровь прольется.

Лишь для Демиана и остальных это был дипломатический визит, а мы же с Солом сомневались, что сможем протянуть до заката. Ну, а если бы протянули, то он стал бы самым удивительным за прожитые двадцать лет.

Салазар нашел меня среди трупов и обгоревших тел. Говорил, что гнал коня так быстро, как тот только мог. Но ему не пришлось скакать далеко; остановился, спешился и поднял меня с земли. Сказал, что я кажусь холоднее снежинок, падающих нам на головы, а затем повез меня к полуразрушенному Арвуду.

– Хочешь, я увезу тебя отсюда? – спросил он вдруг, покосившись на меня из-за плеча. – Это больше не твоя война. Не наша. Все стало гораздо сложнее, и я предпочел бы бежать отсюда, пока есть возможность. В Ортоге засело зло, неподвластное моему пониманию. И мне бы не хотелось быть тем счастливчиком, кто выявит его тайну.

– Уже некуда бежать, – я крепко вцепилась в бока Салазара, а амулет, привязанный к запястью, раскачивался в такт цокающих копыт. – Зачем бежать, если враг все равно догонит? Нужно атаковать раньше, чем он нас, – я на миг запнулась. – Тот мальчик, что молил о пощаде… Теперь я осознаю свою ошибку. Если бы магесса из амулета не сожгла его раньше, он бы, возможно, сделал то же самое со мной. Я видела его глаза – до сих пор вижу их, когда смыкаю веки. Он говорил одно, но его взгляд совсем другое. Он врал, хоть и знал, что умрет; смотрел на меня так же, как и Марк, и с тем же чувством говорил про какого-то Создателя. – Снежные хлопья таяли на щеках. – Ты знаешь что-нибудь об этом?

– Уверен, что скоро узнаю.

Мы ночевали в лесу, натянув от снега дырявый тент. Одеяла и вскипячённая родниковая вода помогали согреться. Мы все сидели вокруг костра, и южане не отставали от меня с расспросами про Аэдана. Молчал этим вечером только Морокеи, задумчиво счищая с меча засохшую кровь.

Утром к нам присоединился беловолосый рыцарь по имени Кельсельмо Востарг, усталый и изрядно замученный, но встретили его с особым почетом. К его личности воины проявили неподдельный интерес и просили перевоплотиться в дракона, пока не пришлось собираться и седлать лошадей. Я надеялась, что общение с людьми хоть как-то растормошит Аэдана, но мрачная гримаса стала еще жестче. Он рассказал нам, что живых людей в Арвуде не осталось: маги, подчинив их, лишили всех мозгов до того, как мы показались на дороге. Поведал еще о закрытых воротах в столицу, но слушать о женщине из амулета наотрез отказался, скинув все на плохое предчувствие.

– А ты знаешь, почему драконов называют Дугарами? – спросил он, поравнявшись со мной на пути к Ортогу. Южане плелись за нами слишком медленно, а гёто наоборот умчали вперед за Амоном, будто играя с ним наперегонки. Снег растаял с рассветом.

– Открой мне тайну, – меня никогда особо не увлекали древние мифы и легенды, но из уст того, кто существовал до начала времен, это звучало интригующе.

– Дугара – последний город людей, который не успела погубить война. Драконы уберегли его, сокрушив армию противника, и этим обозначили начало новой эры.

– Что это вдруг на тебя нашло?

– Я просто… вспомнил, – мужчина потупил взор. Почему-то кровь заметно отлила от его лица, сменяя красноту щек на мертвецки-бледные оттенки.

– Ты был там?

– Да. Думаю, да.

Это было странно. Мы никогда не разговаривали с Аэданом на подобные темы. Более десяти лет мы скитались по дорогам бок о бок, но все равно он оставался для меня загадкой. Дракон умел удивить. Приятно обнаружить, что ты не все знаешь о человеке и всегда есть шанс, чтобы узнать его лучше.

– Ты мне кого-то напоминаешь, – вдруг сказал он.

– Она тоже убивала людей ради пропитания?

– Сомневаюсь.

– Тогда ты ошибся. Только не говори, что когда-то давно у тебя была подружка.

И тут он упал. Выпустил поводья и рухнул на камни, тяжело и звонко, как обоз с кастрюлями. Поднялась пыль, а моя Гларди встала на дыбы от испуга. Пугливая кобыла. Я чуть не повторила подвиг рыцаря Востарга, но все же смогла пришпорить лошадь и слезть на землю.

– Аэдан!

Он не пошевелился. Глаза крепко закрыты, руки холодные. Светлые волосы трепались на ветру. Мужчина выглядел так, словно продолжительно болел малокровием и умирал от хвори.

– Помогите!

Южане приблизились к нам с озадаченным видом. Первым спешился бритоголовый Раннох, а за ним чем-то вечно недовольный Морокеи. Столпившись всей гурьбой, они перетащили дракона в тень деревьев, не снимая с него доспехов. Вскоре подоспели и все остальные.

– Может, он перегрелся? – предположила Лоурен, осматривая рыцаря. – Вы давали ему зелье?

– Уже, – я потрясла пустым пузырьком. – Не помогает. Должно быть, тут дело не в физическом состоянии.

– А в чем же? – задумчиво хмыкнул Закарайя. Присел над рыцарем, роясь в сумке в поисках подходящего средства, но тут же отскочил. Все сделали несколько шагов назад от желтого сияния, внезапно обхватившего Дугара, как огонь, и настолько же горячего.

Так происходило всегда, когда Аэдан менял личину. Свет исчез, и перед нами лежал уже другой человек. Никто не проронил ни звука.

Я приблизилась:

– Ерихон, подойди.

Бард неуверенно подступил ко мне и только потом понял, что я хотела от него услышать. Мне не приходилось видеть подобного облика Аэдана. Широкие плечи, изодранная рубаха, старый плащ с порванными рукавами и золотыми пуговицами. На коже множество почерневших шрамов. Спутанные русые волосы струились по земле до самой поясницы, и казалось, старательно избегали гнева цирюльника всю жизнь. Впалое лицо, ярко выраженные скулы, густая щетина. Судя по тонкой борозде морщин, соответствующих возрасту, этот человек поведал всё на своем пути, а главное, был готов на эти сложности ответить.

Руки. Я не могла оторвать от них взгляд. Те самые «клешни», которыми Аэдан вырвал душу Салазара из тела на краю обрыва. Длинные – невероятно длинные, жуткие пальцы, с черными, нечеловеческими когтями. А от запястья тянулись белые, хаотичные линии – письмена. Те самые, как у Ерихона, но достаточно блеклые, чтобы не увидеть издалека.

– Смотри, – я указала на руку. – Как у тебя.

Насупившись, бард присел возле меня и начал изучать незнакомца.

– Они белые, – заключил он очевидную вещь.

– Тоже мне новость!

– Это значит, что маг, который их оставил, мертв.

– Маг? – к нам сзади подошла Лоурен и остальные смельчаки, плененные необычным видом незнакомца.

– Орден Терры изначально был создан магами. Магами от магов, чтобы направлять силу собратьев в правильное русло, – даже я затаила дыхание от подобной новости. – Только потом они начали набирать воинов из обычных людей, и чтобы те не были подвержены влиянию оцепенения и гипноза, вшивали им множество печатей, повышающих сопротивление к магии. – Парень оглядел нас всех, будто размышляя, стоит ли ему продолжать рассказ. – Этот способ пришел из древности. Маги вшивали печати не только людям, но и друг другу, чтобы на поле боя «чувствовать», где находятся союзники.

Ветер всколыхнул пожелтевшую листву, обрушившуюся на нас шорохом волн, бьющихся о каменные берега.

– Какого рожна! – амулет вновь обдал меня огненным прикосновением, оставив ожег на коже. Инстинктивно я стянула его с себя, но тут обнаружила, что оживился не только он. Письмена на руке Аэдана стали чернеть и раздуваться, словно пульсирующие вены, по которым разливалась черная кровь.

Мужчина распахнул глаза. Такие же желтые, как глаза дракона или пуговицы на плаще. Нечеловеческие. И все вокруг вдруг воспламенилось. Не разбирая дороги, мы бросились врассыпную, лавируя между потоками и брызгами пламени, путаясь ногами в цепких кустарниках. Дугар вспыхнул свечой, а потом раздался крик. Огромный силуэт крылатого ящера вырисовался за стеной огня, но это был не звериный рев. Этот звук не поддавался описанию. Человек, пес, лошадь… даже дракон. Все мы кричим одинаково, когда нам больно. Нестерпимо больно, почти смертельно.

А затем он взмахнул крыльями и на миг прижал пламя к земле, взмыв ввысь.

– Аэдан! – я смотрела на него с той же печалью, как глядят люди вслед улетающим птицам из окон темницы. Огонь начал угасать, танцуя на почерневшей траве.

– По-моему, он не вернется, – произнес Демиан, прикрыв рукой глаза от солнца.

Сол прошел мимо меня, отмахнувшись, как от навязчивой идеи:

– Странный, безумный дракон.

– Ерихон, а кто основал Орден Терры? – вопрос Лоурен прозвучал совсем неуместно. Южане принялись отлавливать сбежавших от страха лошадей, кто-то смеялся от потехи, но лица магессы и барда сохраняли прежнюю сосредоточенность, похожу на апатию.

– Морган Кольят, – настороженно, но с гордостью сообщил он.

* * *

Парадный холл пред тронной залой казался пустым и темным. Лишь четыре масляных факела на каждой стене, оставляющие следы копоти на каменной кладке. Не было здесь ни картин, ни ковров. Только длинные столы из темного полированного дерева с пыльными вазами и одиноким графином – пиршество в нашу честь было бы крайним излишеством.

– Чего встали?! – в холле за нашими спинами показались стражники, сопровождающие нас от самых городских ворот. – Ждете особого приглашения?!

Я заскрежетала зубами – тупее рож еще не видела. Они преградили нам путь, стоило подъехать к наружным стенам Ортога. Не отряд – целое ополчение с двуручными топорами. Слишком ободранные и грязные, чтобы быть охранниками имперской столицы. На их серых нагрудниках, прямо над сердцем, блестел белый волк с раскрытой пастью, небрежно рисованный поверх герба семьи Амон. Золото и снег. Желтый дракон просвечивал через тонкий слой краски, как бы намекая, кому на самом деле принадлежит город.

– Никто не пройдет! – рявкнул солдат, идущий во главе дозорных. – Император приказал зарыть ворота!

Честно говоря, я не разбиралась в геральдике, и все же белый волк заставил меня усомниться в своих силах и саму оскалить зубы. Дух Джованни подле столицы чувствовался во всем, как в поникших желтеющих деревьях, так и в самом воздухе, пропитанном вонью из нищих трущоб.

– Но мы беженцы! – фыркнула я, хотя черный кожаный доспех с латными вставками вдоль рукавов кричал об обратном.

– Ага! И эти чужеземцы тоже! – зарычал воин, указав топором на южан перед собой. – Убирайтесь отсюда, иначе скормим вас нашим псам!

И действительно, впереди у ворот послышался голодный собачий вой.

Я молча переглянулась с Демианом, и тот выдвинулся вперед навстречу одичалым стражникам, позабывшим, что такое сон на чистых простынях и прикосновения любящих женщин. Прошло с полчаса, прежде чем Амон вернулся. С омерзением сплюнув на землю, он поведал, что в город пропустят не всех.

– Пройдут трое гёто, и трое южан. По три человека с каждой стороны.

– А мы что? – я поймала вопрошающий взгляд Заку. – Эльфы не в счет? Кто останется?

– Не горячись, Присцилла, – украдкой усмехнулся Демиан. – Можешь снять шапку с ушей – они тебя узнали. Ты у них главное блюдо дня. Даже если попытаешься бежать, они пошлют по твоему следу гончих.

– Прекрасно, – я кивнула эльфу-полукровке с осознанием нашего шаткого положения. – Если мы не вернемся к закату, скажи Аэдану, чтобы разнес всю столицу к чертям.

Судя по всему, тот был не прочь остаться, и без лишних вопросов раздал всем по зелью и кульку с радужной солью. Мы приблизились к воинам. Спешились, попрощались с теми, кто останется ждать на обочине тракта, и последовали за конвоем, оставив лошадей и половину припасов. Наш отряд несколько уменьшился. Ноги, ощутившие твердую почву, непривычно ныли от путешествия в седле. Впереди, уже как по привычке, шел Демиан и вел остальных, а мне в спину дышали гёто и южане. Мельком я заметила, как Ерихон, звякнув монетами в руке, вложил их в ладонь стража и едва слышно заговорил с ним. Глаза мужика расширились, и он страстно закивал, удивленно изучая плату. Это меня смутило, но имперский воин, разглядывавший меня как кусок сочного мяса, смущал еще больше.

Поэтому я обогнала барда и присоединилась к Амону и его подруге.

– Что ты им наплел? – шепнула я достаточно тихо, чтобы имперские солдаты мирно продолжили свой марш. Теперь боевые топоры лежали у них на плечах, покачиваясь, как коромысла.

– Сказал правду, – пожал плечами Демиан. – Это дипломатический визит к новому правителю.

– А ведут нас как на казнь, – возразила я, но на этом разговор закончился.

Врата города поднялись со скрежетом и лязгом подъемных механизмов, обнажив острые зубья. Мы преодолели туннель через толстую крепостную стену, и нам открылся город – Нижние кварталы. По обе стороны мостовой теснились жалкие лачуги, прилипая друг к другу – беспорядочная мешанина жилых домов, таверн и скудных лавочек. Здесь воняло бедностью, лошадьми, потом, испражнениями, но больше страшило не это – на улице не было людей. Все двери закрыты, ставни захлопнуты. Ни пьянчуг, раскисающих у обочины, ни сомнительных компаний, простых прохожих. Ортог казался пустым, как мои карманы, в одночасье превратившись из густонаселенного города в пустыню.

Солнце продолжало напекать наши головы, но небо стало каким-то совершенно безжизненным, словно чуточку зеленоватым, а лучи небесного светила искаженно преломлялись, будто через толстое стекло.

В царившей вокруг тишине таилась недобрая странность, и я в страхе одернула Салазара за рукав.

– Что это за дерьмо?

– Ты про запах или запустенье? – улыбка дрогнула на его лице, подобно тени.

– Второе.

Выждав пока страж за нашими спинами не отвлечется на свои ноги, Сол прошептал:

– Это все магия, причем настолько мощная, что накрыла всю столицу. Не успели мы войти в город, как кто-то раскинул свои сети. Они нас ждали, – он выдержал паузу. – Я могу сделать лишь два предположения: либо кто-то пытается нас запугать, либо хочет утаить от горожан наше прибытие.

– Понятно, – кивнула я, жалея, что Аэдан так скоропостижно покинул нас в припадке огненного безумия.

До императорского замка мы шли в напряженной тишине во власти грозного конвоя. Миновали Нижние кварталы, потом Верхние – более богатые, но такие же пустые, а затем прошли в ухоженный двор дворца через внутренние крепостные стены. Только там бо́льшая часть стражников оставила нас, и двинула в сторону городских ворот. Воинов осталось двое. Один из них долго отсутствовал, исчезнув за парадными дверьми, но потом вышел с отрядом из придворных слуг в дорогих одеждах.

– Император ждет, – поклонился нам коротковолосый юноша и пригласил внутрь.

Я заметила, как искривилось лицо Демиана, когда мы проходили сквозь лабиринты запустелых залов и коридоров. Это место когда-то было его домом, а теперь же напоминало сырой и старый склеп. Ни пажей, ни горничных, ни почетного караула, охраняющего лестницы и проходы. Наши шаги разлетались эхом, летала пыль. Меня проняла мелкая дрожь, когда мы прошли мимо входа в вишневый сад, куда за мной являлась Ашила. Сколько воспоминаний, столько и терзаний от них. Я сделала большой круг, вернувшись туда, откуда начинала. Со мной были новые союзники, товарищи, друзья, но кто давал гарантию, что лорд Джованни не сделает с ними то же, что и с Хаку?

Мои пальцы побелели на ручке бронзовых дверей – настолько сильно я их сжимала. Слуги куда-то исчезли и теперь нас сопровождали только воины-дозорные.

– Чего встали?! – прикрикнул один из них, и я взглянула на Демиана.

– Император идет первым.

Амон вздохнул, ободряюще похлопал меня по плечу, будто с сочувствием, и сделал то, на что не решилась я, шагнув навстречу своей судьбе.

Глава 13 Ортог

Рассеянный свет, пробивающийся сквозь полуоткрытые ставни, разгонял мрак такого знакомого тронного зала.

– Демиан Амон и Присцилла Де’Лин, – объявил герольд.

Забавно, остальные не стоили даже упоминания. Задело ли это гордость юного Морокеи? По крайней мере, он выглядел куда более напряженным, чем узкоглазый старик Ямада и его двое подчиненных.

Уверенной поступью мы пересекли огромный зал, расставленные вдоль стен стражники внимательно наблюдали за нами: вооруженные арбалетами – располагались слева и справа, мечами – у трона и дверей. Здесь собрался, казалось, весь придворный люд. Это объясняло отсутствие придворных слуг на нашем пути. Зал утопал в разнообразии одежд: бархат, шелк, кружева. Собравшихся не менее сотни. Они провожали нас взглядами от дверей до императорского постамента. По мере нашего приближения придворный гомон то нарастал, то спадал. Едва слышимые колкие реплики, оскорбительные шутки, удивленные восклицания… Особенно много разорялись люди на счет моих ушей и ущербной одежды Демиана. И это не нравилось никому из нас. Я всеми силами старалась не смотреть на трон, а потому мой взгляд метался с затылка Амона на золотые локоны Лоурен. Она посмотрела на меня через плечо: слишком тоскливо, будто бы знала, чем закончится наше путешествие.

И вот тогда я обратила взор на каменный пьедестал.

Прошедшие месяцы никак не отразились на Джованни. Все та же надменная гримаса, тонкие пальцы, отыгрывающие недовольную дробь на подлокотнике. Он гордо восседал на троне с накинутой на плечи мантией из волчьей белой шкуры, черная корона прикрывала лоб. Рубины в ней переливались в солнечном свете, что нельзя было сказать о затуманенных голубых глазах.

Придворный люд расступался перед нами. Благоухание, исходившее от лордов и леди, резало нос: я не переносила столь резких запахов апельсинового масла.

– Ну, здравствуй, Присцилла, – выбил знакомый голос почву из-под ног.

Мы остановились. Шумные переговоры тотчас стихли, и я медленно подняла взгляд по каменным ступеням. «Здравствуй» – это все, что он мог мне сказать? После того как подослал наемников, мечтающих о вознаграждении, и заставил меня бегать от них по лесам? После того, как вероломно приказал убить Хаку? «Здравствуй», – боль кольнула разум. Джованни не интересовал ни Демиан, ни прибывшая разношерстная свита – он смотрел только на меня. Презрение? Нет, было в этом что-то еще, подмазанное его дивной улыбкой, которая говорила: «Я знаю то, о чем ты даже не догадываешься».

Амон, было, открыл рот, но Джованни оборвал его:

– Бард, ты свободен, – маг лениво поднял запястье и указал Ерихону в сторону выхода. – Я знал, что ты не подведешь. Тебя уже ждут.

Какое-то мгновение я переваривала смысл услышанных слов, однако поведение барда окончательно меня сразило: он просто поклонился и ушел под перешептывания людей и злорадные ухмылки, спрятанные за шелковыми платками.

Скинув с себя тяжесть повисших в воздухе вопросов, Амон вышел вперед и встал возле закованных в броню мечников, охраняющих подход к ступеням.

– Мы пришли поговорить с тобой, Джованни, и дело не только в праве на трон. Хватит играть в игры: Берселия тонет в нищете, земли умирают, люди покидают свои дома, а с моря нас давит Песок. Северу как никогда нужен сильный правитель, и им должен быть я, – на мгновение зал окутала тишина, а лорд выжидающе подставил руку к подбородку. В его лице читался еле уловимый интерес, но это больше походило на скуку. – И меня поддерживают не только северяне, которых ты заклеймил мятежниками, – продолжил говорить Демиан под нарастающий гомон. – Со мной Юг, и даже люди гёто. И если ты не примешь наших условий, нам придется пойти на столицу войной.

Если Демиан и репетировал речь, то прозвучала она неубедительно, будто он только что ее придумал. Знать засмеялась, и даже слуги позволили себе мерзко захохотать вместе с помпезными лордами. Амону не хватило решимости в голосе, как и злости, которую тот испытывал, но почему-то скрывал.

Смех Джованни прокатился раскатом грома:

– И ты серьезно в это веришь, мальчишка? – оскалился он. – Вы многого не знаете. Империя уже моя, и я не собираюсь уступать трон какому-то слизняку, возомнившему, что семья Амон еще имеет вес в обществе. Глупости. Запад уже признал меня императором, а на очереди ждет Восток.

– Каким образом?! – Лоурен, чья храбрость оказалась сильнее здравомыслия, встала на защиту Демиана, в то время как я потерялась в каком-то дурмане, борясь со своими страхами. Мой взгляд опустился на грязные пятна подола ее платья.

– А вы разве не слышали? – самодовольно фыркнул лорд. – Буквально на днях семью Вайлон постигло несчастье, и место хозяина Запада занял его советник.

– Твой друг, – внезапно заключил Морокеи. – Я прав?

– Сегодня вечером та же участь ждет семью Теган на Востоке, – публика взорвались овациями одобрения, а Джованни хищно прищурил глаза. – Ты ведь Ортакор, мальчишка? Радуйся, что твой отец вовремя покинул город, но надолго его не хватит.

– Моя армия раздавит тебя прежде, чем ты шагнешь на Южные земли! – с вызовом бросил юноша, но внимание лорда уже переключилось на кого-то позади меня.

– Что же касается тебя, – я обернулась – обращался он к Салазару. – То я, признаться, поражен. Столько выдержки, смелости, хитро провернутых авантюр… и ради чего это все? Ты переметнулся на светлую сторону или это всего лишь убедительная игра? – заметив вопросительные взгляды, обращенные на переводчика гёто, Джованни, насмехаясь, улыбнулся. – Никто не знает, я угадал? Ты все держал в секрете от своих друзей? Что же, тогда я сам сделаю всю грязную работу. Дамы и господа, – лорд поднялся с трона и развел руками, обращая к себе внимание и взывая к тишине. – Позвольте представить вам…

– Заткнись! – по лицу поплыл жар с таким же пылом, как и дрожь по рукам. Мне хватило наглости прервать императора на полуслове, и теперь толпа придворных поедала меня глазами.

– О, – изобразив удивление, Джованни не сдержал издевательского смешка. Лицемерно-ангельское лицо подхлестнуло мою ярость. – Это твой новый приятель? Как мило, что ты защищаешь его. А где же твои остроухие полукровки? Я так хотел познакомиться с ними лично, прежде чем рассказать о тебе множество интересных вещей.

Я промолчала, закусив губу. Мой взгляд был прикован к носкам грязных сапог, а пальцы болели от натуги, сжатые в кулаки. Старый наставник Келль говорил всегда смотреть врагу в глаза, но после общения с Марком и лупоглазым эльфом я открыла истину, что в глазах врага – только смерть.

– Присцилла, почему ты не смотришь на меня? Боишься? Ты не хочешь ничего мне объяснить? Нам всем. Или ты желаешь, чтобы я рассказал о тебе всю правду?

У меня засосало под ложечкой. Шестеренки скрипели в голове, но я не понимала, к чему он клонит. Знала лишь, что мы зря теряли время – обмена подарками не предполагалось, вина и эля не предлагалось. Лорд старательно затягивал разговор, но для чего? Что он задумал?

Напряжение в воздухе ощущалось физически. Из-за трона вышло несколько людей в черных одеяниях – то же происходило и в толпе. Эльфийский слух улавливал щелчки заряженных арбалетов у рядов стройных колон.

Салазар встал передо мной и закрыл своей спиной.

– Это уже переходит все границы, Джованни, прекращай свой спектакль. Время разговоров закончилось. Быть войне, и твоих людей никто щадить не станет.

Темнота сгущалась с потолка, закрыв богатые расписные узоры. Она заскользила по стенам, окнам, остерегаясь солнечных лучей, и клубилась черным дымом. Холод пополз по коже. Я вновь одернула Сола за рукав, но он был слишком занят.

– А вы уверены, что нам нужна война? – жестом лорд приказал людям в черных балахонах оттеснить придворных подальше от нашей компании. Послышались испуганные вздохи. – Сдавайтесь, и может быть, я позволю вам жить у себя во служении. Ортакор, хочешь быть моим личным водоносом?

Тени начали обретать очертания, руки, лица. Они явились мне такими же неосязаемыми, как Салазар в день изгнания из тела. Он еще думал, что у него темная душа? Смешно. Те, кто предстал предо мной, были чернее копоти. Среди прочих силуэтов главенствовала женщина. Она висела в воздухе прямо над троном. Жуткая, воинственная, некромантша тянула ко мне тощие руки. Сквозь дым проглядывались серые ребра, пустые глазницы и челюсть с отсутствующими зубами.

– Ты видишь меня? Хорошо, – шепот, повторивший слова женщины, пополз по ее прислужникам, еще более громкий, чем шум, создаваемый людьми. Их не видел никто кроме меня и не следил за плавными перемещениями.

Морокеи брызжал слюной от гнева, ему вторил Демиан. Салазар обнажил катану со страстным желанием вогнать ее в ближайшего мечника, Лоурен обхватила голову руками, но только чей-то крик смог заглушить их всех:

– Они нас всех сожрут!

И он принадлежал мне.

* * *

– Присцилла? – переводчик Мако встряхнул эльфийку за плечо. – Присцилла! Что ты видишь?

Девушка не откликалась. Насколько мог судить Демиан, ее взгляд метался по потолку, словно видела она там не только расписные узоры давно ушедших художников.

– Я тоже это чувствую, – выдохнула Лоурен. Глаза ее, большие и светлые, исказились от испуга. – Их слишком много.

– Уходим! – завопил Мако, и в этот момент раздался свист выпущенных стальных болтов, резко впившихся в ковер у императорского постамента. Амон чудом уберег магессу от удара – также несказанно повезло Присцилле и Морокеи, которых пареводчик-гёто успел оттолкнуть в сторону.

Демиан бежал из тронного зала как в день гибели старшего брата. Те еще воспоминания. Ноги цеплялись за складки ковра. Позади него, запыхаясь, бежала Лоурен – главной задачей было вытащить ее отсюда и самому при этом выжить. Мечники Джованни, бросившиеся за ними следом, встретили сопротивление южан и заморских бойцов. Скрестилась сталь, закричали люди. Ортакор бросился в битву одним из первых, но Раннох Д’Халья призывал всех к отступлению – враги только прибывали.

– Да начнется Великая охота! – воскликнул Джованни с явным наслаждением. – Убейте их всех! Всех, кроме эльфийки!

Стражники у бронзовых дверей не остались стоять в стороне; выставили вперед клинки и преградили единственный выход. Мако вырвался вперед. Ему хватило несколько секунд, чтобы нейтрализовать троих мужчин, а затем он громко закричал что-то на родном наречии, подгоняя соплеменников.

Коридор сменялся коридором. Эхо множества шагов предвещало погоню. Огненные брызги магических шаров врезались в голые стены над головами – маги, желающие присоединиться к всеобщему веселью, высовывались из каждого узкого проема. Их было в разы больше, чем думал Демиан на подходе к столице. Южане отстреливались от них бомбами из «радужной соли», но черные балахоны продолжали мелькать в свете каждого факела. Яркие вспышки молний, вихри льда, нагоняющие по полу и стенам, сгустки пламени. Приходить в Ортог было очень плохой идеей. Амон проклинал себя за детскую наивность и то, что подверг такой опасности Лоурен.

Он посмотрел на нее – замученная, она едва поспевала за ним, придерживая полы платья; волосы спутались, лицо покраснело, в глазах теснилось горе.

– Их слишком много, – повторила магесса. – Они сильнее меня. Я ничего не могу сделать.

– Впереди! – послышался голос эльфийки.

Не раздумывая, Демиан отпрянул от Лоурен и выпустил из лука несколько стрел. Все они угодили точно в цель – в грудь рослого мужчины в бесформенных черных тряпках. Заклинание, играющее светом на его ладонях, растаяло и распалось пылью.

– Куда? – Ортакор остановился возле лучника, взяв короткую передышку. На стене коридора очертились тени преследователей – их стало только больше.

Сердце стучало, мысли гудели. Только сейчас Амон осознал, что все это время он вел всех в противоположном направлении от парадных дверей. Как можно было так просчитаться?! Из-за отсутствия убранств и навешанных штандартов все коридоры ни капли не отличались друг от друга. Без них дворец становился похожим на бесконечный лабиринт или каменный ларец, без выхода и входа.

Шаги приближались. Демиан судорожно пытался сообразить, в какую сторону лучше направить носки сапог, но тут услышал четкую команду от Мако Сарутоби:

– Прямо и направо! – скомандовал тот, и вверх, словно предупреждение, взметнулось огненное зарево, разлетевшись брызгами с потолка.

Все тронулись с места, пробежали пару коридоров, запустелых комнат, лестниц и уперлись в тупик полукруглого зала, когда-то служившего учебным классом по фехтованию. Лишь подрагивающий факел на белой стене – ни окон, ни дверей.

– Тут нет выхода! – в отчаянье заорал Демиан на гёто, будто тот мог на самом деле знать верный путь к спасенью.

– Вот именно, – в ответ Мако мрачно усмехнулся. – Зачем бежать если они догонят? Мы примем бой.

И с этими словами в его руке что-то задребезжало. Искры! Множество бело-синих огоньков, набирающих обороты. Послышался странный свист, пронзительный и тонкий. Каждая лишняя секунда наполняла сферу невиданной силой в руках чужеземца. Магический свет разогнал тени по углам, осветив все, как днем.

– Маг! – ошеломленно воскликнул Демиан, но его слова утонули в топоте приближающихся ног – преследователи спускались по винтовой лестнице и, судя по бликам, мерцающим на каменной кладке, в их руках таился не один десяток готовых к бою заклинаний.

Гёто с ужасом уставились на своего товарища. Даже запыхавшийся старик, вечно сохранявший равнодушие, теперь казался потрясенным до глубины души. То же было и с южанами – юный Ортакор так и стоял, отвесив челюсть, прикрывая глаза от яркого сияния. И только на лице Присциллы лишь на мгновение промелькнул испуг, сменившийся затем неясным Демиану удовлетворением.

– Нет! – магесса вдруг яростно завопила и вырвалась из-за спины Амона.

– Лоурен!

Он не успел поймать ее за руку. Так близко – но так далеко.

– Упаси нас Дугар, – с отчаяньем прохрипел Раннох, и тут магическая сфера с грохотом разорвалась, сменяя свист оглушительным ревом. Даже прихвостни Джованни не ожидали подобной встречи: искры, горячие и яркие как солнце, закружились ослепительным смерчем. По стенам стремительно побежали трещины, посыпался потолок. Прижатый обжигающими потоками к стене Демиан почувствовал, как пол уходит у него из-под ног и, задыхаясь, соскользнул куда-то вниз в пробитую вихрем бездну.

* * *

Ерихон вернулся к парадному входу и выглянул из-за дверей. Те противно скрипнули – придворные слуги давно не смазывали петли.

– Ты привел ее?

– Она здесь, сир, – страж учтиво поклонился, звякнув топором по белокаменным ступеням. Вроде такой злобный, сильный, неотесанный мужлан, но вел себя как барышня на балу, присевшая в глубоком реверансе. Иногда уважение можно купить даже у дворовой собаки – была бы кость.

Встретившись взглядом с миниатюрной эльфийкой, отвесившей робкий кивок, бард кинул мужчине еще один золотой. В конце концов, он прекрасно выполнил свою часть сделки.

– Пойдем, Кали.

– Сир, – суетливо окликнул страж, когда дверь почти захлопнулась. – С ней еще был какой-то парень. Я его тоже пропустил.

– Не важно, – отмахнулся Ерихон и повел девушку вглубь императорского дворца. Его пожирала уязвленная совесть. Внутренний голос безустанно повторял: «Предатель!», хоть и не порицал за содеянное.

Мертвая тишина угнетала. Казалось, если остановиться и прислушаться, то можно расслышать стук собственного сердца, разлетающегося эхом по коридорам. Разграбленные залы некогда самого великого дворца могли бы нагнать ужас на кого угодно. Солнечные лучи лежали на стенах золотыми полосами, в воздухе кружила пыль. Эльфийка молчала, пугливо озираясь по сторонам. Наверняка бы и продолжала держать рот на замке – привычка, выработанная в служении у людей, берущая свое начало в страхе, но бард все же решил обернуться:

– Спасибо, что пришла, – выдавил он кислую улыбку.

– Я не могла поступить иначе, – голос сдержанный, но почему-то тоскливый.

– Безусловно, – согласился Ерихон. – Но прежде позволь рассказать одну историю. Выслушаешь меня?

Кали настороженно кивнула. Большие эльфийские глаза имели свой особый шарм. Уши дрогнули.

– Ты знаешь, что такое Орден Терры? – заметив неловкое замешательство, парень грустно ухмыльнулся. – Хорошо, тогда я объясню тебе как можно понятнее: Орден Терры это сообщество, обучающее «хороших» магов и уничтожающее «плохих», – парень провел подругу через лестничный проем меж разбитых мраморных статуй, потерявших былую красоту. – Знаешь, что бывает, если у «плохого» мага и воина Ордена рождается общий ребенок?

Опять испуганный, вопрошающий взгляд. Они покинули лестницу и вошли в просторный зал с множеством испорченных портретов и старых картин, теперь раскиданных по каменному полу – лики предков Демиана Амона явно навлекли на себя чей-то гнев.

Ерихон подавил вздох:

– Моя Катриэль не была «плохой». Она укрывалась от Ордена, потому что умела использовать запретную магию, но при этом не представляла угрозы для людей. Я гонялся за ней по всей империи, чтобы поведать о кодексе и вере Терры, о спасении и силе, которые мы можем подарить, однако она не захотела принимать эти знания и сама увлекла меня в свою веру. Я был очарован ею, влюблен, а потому нарушил все запреты – остался в Берселии, несмотря на поступившие приказы. Тогда это казалось мне такой незначительной мелочью, но теперь же мой мир лежит в руинах, а разум пуст, как пустеет наполненная вином чаша.

Эльфийка продолжала молчать. Молчала, но при этом внимала каждому слову, нервно перебирая тоненькими пальчиками светлые пряди волос. Понимала ли она смысл услышанного признания? Наверное, нет. И все же кто-то должен был знать всю правду.

– Я написал письмо Мегрену, когда Джованни освободил меня из плена, – бард ободряюще улыбнулся девушке через плечо, однако сомневался, что улыбка смогла убедить своей искренностью. Он продолжал уводить ее вглубь императорской обители. – Наверняка ты узнаешь Мегрена, когда вы встретитесь – он славный малый. Любит фокусы с магическими огоньками и сам по себе добряк, каких мало. До жути разговорчивый. Я рассказал ему о Катриэль и магах, захвативших Север. Орден Терры скоро будет здесь, – Ерихон затаил дыхание и встал у неприметной деревянной двери, похожей на вход в кладовую. – А что же касается ребенка…

Дверь отворилась. Полноватая женщина с пухлыми щеками без слов пригласила незнакомцев войти. Полумрак не питал страхом, напротив – в нем ощущалось тепло. Единственное окно плотно задернуто шторой, посреди комнаты деревянная детская кроватка. На столике плясала одинокая свеча, расплывшаяся воском.

Такой маленький, совсем еще кроха, младенец мирно спал, завернутый в покрывало. Бард взял его на руки – тот умещался на ладонях. Он мягкий и теплый, большая головка и маленькие ручки. Тихо посапывал, не заметив появления отца.

– Имя ему Сван, – заключил Ерихон, взглянув на сына. Не хотел его отпускать, пальцы впились в одеяльце, но он знал, что держит его в первый и последний раз. Оставив детскую и печальную няньку, парень пошел обратным путем, подстроившись под шаг растерянной Кали.

– В крови ребенка скверна противостояния, – теперь бард заговорил шепотом. – Сила моих печатей и магии Катриэль. Ему нужен особый контроль, который может дать только Орден. Но я отступил от правил… Поэтому, если Мегрен решит все-таки убить Свана, защити его. – Тревога блеснула слезами в глазах эльфийки, словно она, наконец, поняла, почему Ерихон позвал в столицу именно ее. – Расскажи обо всем Присцилле, когда все закончится, и попроси о помощи, если придется. Её новый друг – маг. Возможно, он сможет контролировать силы Свана в будущем, если Орден Терры окажется от опекунства.

– А как же ты? – всхлипнула Кали.

– А я…

Как и предполагал бард, в зале с картинами их поджидала целая орава. По двое магов в каждом углу и серокожая девочка-эльфийка в самом центре. Ерихон, ощущая скребущую боль внутри, бережно передал Кали младенца. Тот всхрапнул, но глаз так и не открыл. Спал. Так и не увидел отца. Вот оно – прощание.

– Беги, Кали, – спокойно произнес он. – Не оборачивайся.

И она быстрым шагом пошла вдаль, все быстрее и быстрее, прижимая к себе кроху. Без разговоров и пререканий. Мимо разбитых рам, мусора, рваных кусков полотна, мимо девочки с желтыми глазами, что проводила ее свирепым взглядом. И затем быстро засеменила по лестнице – насколько быстро, как умела.

– Вы за мной? – смиренно спросил Ерихон, сделав вид, что не слышит эха сдавленных рыданий подруги. Руки, безвольно повисшие, продолжали помнить тепло маленького ребенка – последнего луча заходящего солнца над руинами поломанной судьбы.

– Младенец умрет от скверны, а ты можешь доставить нам всем неприятности, – прощебетала белокурая девочка, будто извиняясь. – Джованни сказал не выпускать тебя из замка, пока ты не испустишь дух. И Творец, мой господин, с этим согласен.

– Что же…

Маги медленно сокращали дистанцию. Рожи хищные, злобные, жаждущие крови. От их заклинаний, постепенно набирающих силу, магические письмена стали обжигать кожу. Ерихон был готов отразить любой их удар – его этому учил сам Мегрен. Но тут что-то со страшной силой покачнуло замок, послышался далекий грохот, и это сыграло решающую роль: вытащив мешочек с «радужной солью» и двумя кремневыми камушками, бард черкнул ими, пролив на плетеный ремешок несколько горячих искр.

– Попробуйте остановить меня, ублюдки.

И под треск бегущих по стенам трещин вспыхнуло синее пламя.

* * *

Семья – это не только ограниченный круг людей, связанный кровными и родственными узами. Так же к ней можно отнести «братьев» и «сестер», встретившихся на пути. Может они и будут отличаться цветом кожи, ростом, убеждениями, но цель у вас одна – идти туда, куда глаза глядят, испытывая жизнь на прочность. Такие люди не бросят, не сбегут и не станут предавать. Проехав с тобой по одной дороге слишком долго, они не смогут так просто воткнуть нож в спину. Они – самые верные и отчаянные воины, готовые пожертвовать собой, защищая найденных «братьев» и «сестер». И именно их сказала отыскать Присцилла. Всех, кто смог выжить в Ортоге под правлением Джованни.

Занялся полдень. Хаку блуждал меж тесных улочек, заполненных беженцами и бедняками, вспоминая, сколько прошло времени с тех пор, как он делал нечто подобное. Ведь ему пришлось влезть на городскую дозорную башню и безжалостно оглушить лучника! Повезло, что тот стоял там один, иначе достать броню для маскировки было бы куда сложнее.

Переодевшись, парень направился в казармы, а именно – в столовую, откуда стоило начинать поиски. Его бы не заподозрил даже самый бдительный страж. Хаку знал несколько маленьких хитростей, а потому с легкостью проник в тыл врага, минуя железных рыцарей Джованни у раскрытых дверей, и сел за стол рядом с темноволосым человеком со шрамом поперек лица. Тот не взглянул на него и лишь издал протяжный вздох, почесав седеющую бороду. Худощавый, но с широкими плечами. Потрепанный как старый кошелек. Совсем не изменился.

– Ты все-таки жив, мальчишка. Похвально. А что же Де’Лин? – голос низкий и вдумчивый, но с ощутимым дребезжанием, как у старика. Мужчина продолжал изучать странную на вид похлебку, не обращая внимания на копошащихся вокруг императорских солдат.

– Она тоже жива, Коршун.

– Я знал, что вы не так просты, – покривил он ртом и зачерпнул ложкой кашицу. – Сначала нам сказали, что вас убила ведьма, но затем пошла молва, что Де’Лин отрастила эльфийские уши. Так чему из этого верить?

Старый Коршун любил поговорить. В основном, конечно, о том, что выпало на его долю за последние пятьдесят лет, и все же при желании он мог стать душой любой компании – была бы выпивка.

– Присцилла теперь похожа на кролика, – заверил Хаку друга. – И она вернулась в столицу.

– Занятно, – хмыкнул страж. – Не думал, что доживу до чего-то подобного.

– Она хочет, чтобы я увел вас всех отсюда.

– Очень кстати, – попробовав на вкус похлебку, мужчина выплюнул ее обратно в тарелку. – Еда здесь хуже помоев.

– А что с остальными?

– О-о, – воин с досадой ударил себя по бедру. – Кажется, я один пребываю в доброй памяти, в то время как другие видят цветные сны и не помнят прошлых дней. Посмотри туда, – небрежно махнул он в сторону короткостриженого паренька за соседним столом. – Узнал его? Это Дарсиа. Слюнтяй обстриг свои кудри и вдруг запел, что уйдет служить в храм Дугары. Все таскается со своими священными книжонками, – мужчина отхаркнулся, как бы проявляя уважение к религии. – Это смешно хотя бы по тому, что он не умеет читать. Разве человек, всю жизнь промышляющий грабежами, убийствами и развращением малолетних девиц, может вдруг стать праведником? Здесь замешана какая-то чертовщина.

– А как ты избежал этой порчи?

Не тратя слов, старый Коршун чуть одернул рукав на запястье.

– Браслет, – процедил он сквозь зубы, демонстрируя старую вещицу. – Наверное, в нём все дело. Ты же знаешь, мальчик, что я падок на антикварные безделушки, вот и украл эту прелесть из покоев Джованни в день, когда вы с девчонкой пропали. С тех пор все превратились в безмозглых болванов, а я же продолжаю вкушать все прелести реалий.

Через несколько минут Дарсиа уже хлюпал разбитым носом и молил о пощаде в тесной кладовой. Вторым любимым делом Коршуна после безделушек были пытки – только он мог мучать людей с такой пылкой страстью, не чувствуя при этом укора совести.

– Что случилось в месяцы снега два года назад?! – взревел воин, пугая юношу ножом. – Вспоминай!

– Но я не знаю! – хныкал тот как девчонка, не поднимаясь с колен. – Пожалуйста, отпустите меня! Я ничего плохого не сделал!

Пока братья выясняли отношения, Хаку изучал браслет, оставленный на сохранение, присматривая за коридором через узкую щель. Его друг бережно относился к вещам, но не к людям, а потому страшился больше замызгать кровью ценности, чем руки. Руны – странные письмена покрывали браслет, как с внешней, так и с внутренней стороны. Вид его, хоть и обшарпанный, все же привлекал внимание. Хаку заворожённо смотрел на вещицу, пока неожиданно болезненное покалывание в пальцах вдруг не отдалось вспышкой перед глазами – он все вспомнил: и горящий вишневый сад с далеким смехом ведьмы, и холодный клинок, перерезавший шею.

Отшатнулся, привалился к стене, но так и не понял, каким чудом ему удалось выжить. А братья все продолжали возню, больше походившую на беспорядочный мордобой. Никто не заметил его временного замешательства.

И тут Хаку понял, как можно использовать браслет. Он буквально почувствовал бурлившие в нем силы, и выплеснул незримую энергию на своих товарищей, кувыркающихся на полу. Оба это почувствовали, остановились, а затем Дарсиа вскрикнул:

– Слезь с меня, старый хрыч! – прозвучало это гнусаво, потому что из носа юноши лился кровавый ручей. Теперь тот не плакал, а был готов дать сдачи.

Коршун поднялся и спрятал нож.

– Парень, как тебе это удалось?

– Мне бы самому понять.

Юный Дарсиа, чуть придя в себя, удивленно выпучил глаза:

– Хаку?!

– Парень, – вновь повторил изуродованный страж, скрыв потрясение за маской невозмутимости. – Если повторишь это еще раз, выпивка за мой счет.

Второй раз этот фокус удался без особых усилий. Отряд становился все больше. Сначала они нашли Фойза и внедалёкого Камили, вытащили Салари из комнаты служанок, а после кинулись на поиски оставшихся трех товарищей. К сожалению, их пришлось брать силой. Завидев на крепостной стене незваных гостей, Келль, будучи вспыльчивым по своей природе, ринулся к ним навстречу, приготовившись пустить в ход двуручный меч. Однако «вспышка осознания» быстро привела всех в чувства.

– Как я скучала! – смуглокожая Мхаири повисла на шее Хаку, только ее затуманенный взор прояснился. – Ты вернулся!

Все вокруг дружно загоготали, горячо приветствуя друг друга, будто не виделись целую вечность. Всё напоминало сон, настолько сладкий, что его не хотелось покидать. Компания в сборе – не хватало только Присциллы и ее дракона. Но даже во сне кошмары имеют место: под странный рокочущий гул одна из башен императорского дворца подозрительно наклонилась, приковав к себе взгляды множества горожан со всей округи. Трещины побежали по ней паутиной от основания до самой крыши, перекинулись на нижние этажи императорской обители, а затем все обрушилось под испуганные крики городских обывателей.

В воздухе повисло напряжение. От руин левого крыла дворца вздымался дым, черной копотью заслоняя небо. На улицах под крепостной стеной нарастала паника. Засуетилась стража.

– Поспорим, что там Присцилла? – оскалился старый Коршун, потирая ладони.

– Идиоты! – Хаку обвел всех решительным взглядом. – Мы должны вытащить её оттуда!

* * *

Сдавленная боль в груди. Пыль и камни. Беспросветная темнота. Не продохнуть. Меня чем-то придавило. Пытаясь подняться, я закашлялась. Судя по звуку, сверху продолжали сыпаться обломки, а земля не могла унять дрожь. Каменная глыба с грохотом соскользнула с моей спины.

– Присцилла, – услышала я знакомый голос, и в ту же секунду мрак разогнало светом. Пламя вспыхнуло в руке Сола, подобно яркому факелу. Среди темноты я видела только его встревоженное и перепачканное лицо, украшенное кровавым подтеком.

– Где мы? – Он помог мне подняться. Тело ломило от боли – я чувствовала каждую мышцу, поврежденную в падении. Все не могла отдышаться и разогнуть спину. Повезло еще, что после встречи с разверзшейся преисподней, которую учинил Салазар, я вообще могла стоять на ногах.

– Под завалами в подземелье, – подумав, сказал маг. – Далеко пришлось падать.

Какой-то странный запах ударил в ноздри. В воздухе помимо удушливой извести витало что-то еще. Мерзкое и страшно знакомое. Кровь.

Я обернулась с замиранием сердца, пытаясь в полумраке отыскать источник.

– Старик!

Предводитель гёто был мертв – его раздавило под завалом. Очень жуткая смерть. Скорее всего – мгновенная. Вдалеке, в слабых лучах магического пламени, средь глыб и фрагментов обрушенной стены, я увидела Ямадо Хорадо, придавленного меж каменных плит. Его седая голова безвольно болталась, а по руке, как и по камням, сочилась темная кровь.

От тревоги пересохло во рту:

– Сол, где остальные?!

– Если ты о прислужниках Джованни, то они нас больше не побеспокоят, а что же касается наших друзей, – последнее слово он подчеркнул с особенной неприязнью. – Будем надеяться, что они смогли уцелеть.

Даже сейчас он сохранял хладнокровие. Мертвый старик его не интересовал, как и судьбы тех, кто пришел в Ортог вместе с нами.

– Как ты можешь быть таким бессердечным?!

– Нельзя ничего предугадать, – покачал тот головой с прежним безразличием. – Гёто – малая жертва, которую пришлось принести ради общего блага. Остальных я попытался откинуть как можно дальше от воронки. Если бы не я, нас бы все равно догнали и превратили в фарш.

Сол был жесток в своих методах, нетактичен и груб. И все же в его словах прозвучала истина – если бы маги нас настигли, никто бы не спасся. Промелькнувшая перед мысленным взором некромантша, сотканная из дыма, напомнила мне, как прекрасно чувствовать себя живой.

Сверху раздался рокочущий гул. Вибрация, зародившаяся где-то в животе, быстро достигла ушей, и плиты над головой пришли в движение. Ловушка могла захлопнуться в любой момент, но я не знала, где выход.

– Уходим отсюда!

Салазар схватил меня за руку и поволок куда-то в темноту, ловко лавируя меж падающих обломков, но тут я услышала крик:

– Помогите!

И побежала в обратную сторону, вырвавшись из хватки мага. Не ощупь, без света, спотыкаясь о камни. На запах крови и сдавленный хрип, средь булыжников, гораздых без труда проломить череп.

– Присцилла! – прорычал за спиной Сол. – Проклятье!

– Лоурен, ты где?!

– Здесь! – девушка закашлялась, а затем впереди замаячил огонек, осветивший пыльную завесу и горы обвалившихся плит, когда-то бывшими стенами и полом. Чудом я перескочила через труп второго гёто. Несчастный. Целыми остались только сапоги.

– Присцилла, вернись! – заорал Салазар. Он догонял меня. Возможно, был близко настолько, чтобы поймать, но накренившийся потолок испортил его планы. Ему пришлось отпустить пламя из рук и использовать другую магию, способную остановить поток падающих на нас камней.

Я нашла Лоурен. Она была словно обсыпанная мукой. Беспомощно сидела на полу, пряча в ладонях огненные всплески. Плакала. Её ногу зажало под завалом, а когда она попыталась вытащить её при виде меня, я поняла, что дело там было серьезнее обычного перелома.

– Мне так больно!

Я начала бороться с завалом, хватаясь цепкими пальцами за валуны. Сверху все трещало и гремело. Я не могла бросить подругу здесь. Цена слишком высока. Она помогала мне, а я должна помочь ей.

– Присцилла! – в который раз зарычал Сол. Я видела, как в сгустившемся полумраке за облаком пыли его лицо раскраснелось, а под кожей от напряжения вздулись жилки. – У нас нет времени! Я не смогу стоять так вечность!

Кто знал, сколько у него уходило сил на сдерживание камнепада, готового похоронить нас заживо, но я ответила жестко, отталкивая в сторону очередной булыжник:

– Один маг дороже сотни воинов!

– Ты не успеешь ее спасти!

– Помоги мне! – захныкала Лоурен у моих ног. – Не бросай меня!

Весомый аргумент. Я продолжила копать.

– Выбирай, Де’Лин! Либо империя, либо эта магичка!

– Я не оставлю ее!

– А если останешься здесь сама, мы проиграем войну! – это уже был яростный рев, а не крик. – Та черная тварь завладеет тобой, и весь мир полетит к чертям! Она уже здесь!

Я подняла голову: некромантша висела прямо над нами, хищно ухмыляясь гнилыми зубами через черную дымку. Она казалась страшнее, чем прежде и, кажется, обрела более ясные очертания, раз ее увидел даже Сол. Истинный облик смерти. Она развела руками, будто бы желая сердечных объятий. Из костлявой груди вырвался смех, а треск над нашими головами усилился в несколько раз, словно именно она пыталась обрушить потолок.

– Присцилла! – в голосе Салазара лязгнуло отчаянье. – Она сильнее меня!

– Не бросай меня! – опять повторила Лоурен. В ее слезах блеснуло мое отражение.

С силой я обхватила её за запястье:

– Ты не умрешь! Ты для них слишком ценный заложник!

– Что?! – паника в лице девушке исказилось безумием.

– Мы вернемся за тобой с армией! Демиан вернется!

И побежала. Так быстро, насколько могла. Некромантша смеялась, страхом подгоняя меня вперед. Салазар ринулся следом. Как будто волной нас настигали плиты и камни. От грохота звенело в ушах. В темноте маг держал меня за руку. Вел вперед, как будто что-то видел перед собой. А потом мы полетели – лестница, уходившая вниз, оказалась очень серьезным препятствием. Кубарем я покатилась со ступеней, путая небо и землю. Кажется, вывихнула плечо. Достигла конца. Упала ничком в холодный, грязный каменный пол и заревела, как маленький ребенок.

– Лоурен…, – боль мешала дышать.

Сверху что-то грохотнуло, будто выход на лестницу запечатало плотной крышкой. Не хватало еще помереть в этой дыре под Ортогом. Как Лоурен…

Огненная вспышка возникла совсем рядом.

– Я сломал руку, – констатировал Сол. И не только её – нос его напоминал кровавое месиво. Я продолжала реветь, а он припал к ближайшей стене. Теперь не карие глаза смотрели на меня, а ярко голубые. Неизвестно как, но он перестал быть Мако. Исчезло все, что могло бы относить его к чужеземному роду гёто. Передо мной был Салазар, тот самый, что когда-то явился ко мне за амулетом в рясе послушника.

– Мы должны были спасти её.

– Не смогли бы.

– Должны, – я всхлипнула. – Лоурен…

– Нужно выбираться, – маг подполз ко мне, его левая рука болталась как плеть. Погасив пламя, он долго рылся в складках заморского доспеха, а после выудил оттуда несколько склянок с зельем, чудом не разбившихся при падении.

Плечо ныло даже после целебной жижи. Рука Сола тоже восстановилась, но не настолько, чтобы одержать ей верх в схватке. Ссадины и синяки зажили. Нос маг вправил сам.

Мы долго скитались по однообразным сырым коридорам подземелья, пока вдруг не обнаружили лестницу, уцелевшую после козней некромантши. Казалось бы, счастье так близко. Я уже чувствовала свежие дуновения воздуха, поднимаясь наверх, но путь нам преградила серокожая девочка-эльф с желтыми, горящими в темноте глазами.

* * *

– Амон… Амон, ты живой?

Гулкий голос Ортакора вернул Демиана из путешествия по миру грез. Он открыл глаза – все поплыло, как после пьянки. Пришлось зажмуриться от солнечных лучей, что пробивались сквозь толщу поднявшейся пыли. Руки и лицо жгло от полученных ожогов.

– Живой? – повторил где-то рядом Морокеи.

– Да, – выдавил Демиан, хоть отчасти и сомневался в этом. Попытался встать.

– Неправильный ответ!

Острая боль пронзила плоть где-то над сердцем. Так резко, что все вокруг потемнело, лишаясь смысла. Во рту ощутился вкус крови, горячий и какой-то медный.

– Промазал! – раздосадовано воскликнул юноша.

Амон перевернулся с живота на спину, пытаясь удержать нить ускользающих реалий. Стиснул зубы. Неужели кинжал? Морокеи сидел рядом с ним на коленях, сжимая кроваво-красный клинок. Лицо спокойное и мрачное. Прирожденный убийца. Известковый туман помешал парню нанести точный удар, но он медлил, не довершив дело до конца.

– Почему?! – вместо слова хрип. Демиан вытер с губ кровь.

– Не стоило тебе просыпаться, Амон, – Ортакор криво ухмыльнулся. – Ты не вернешься отсюда живым и не получишь трон. Он по праву мой, – он посмотрел куда-то в сторону. – Лысоголовый, сюда! Раз Хитрец остался под завалами, то ты за него!

За завесой показался южный страж. Раннох держался за правое плечо – от раны кожаный доспех впитал красные оттенки.

– Убей его, – хмыкнул Морокеи.

– Милорд…, – страх промелькнул в темных глазах. Ужас и не понимание.

– Убей! – продолжал настаивать юноша. – Его кровь должна быть на твоих руках! Если это сделаю я, мне придется убить и тебя, Лысоголовый, как свидетеля!

Страж сглотнул. Ортакор быстро вложил свой кинжал в ослабевшую руку Демиана и чиркнул им по себе, оставив неглубокую отметину над кожаным наручем. Где-то позади за завалами из стен и обрушившихся потолков послышался грохот, предвещающий обвал, но достаточно далекий, чтобы насторожить тех, кто чудом оказался в коридоре первого этажа. Задрожал пол.

– Видишь, он напал на меня! – Морокеи поднялся на ноги. Уже без кинжала – тот бесполезно покоился в ладони Амона. У мужчины не хватило бы сил выиграть схватку с Южным пасынком земель Сильвании в таком плачевном состоянии.

Разве что выстрелить из лука…

– Убей его! – продолжил разоряться Ортакор, в раздражении взмахнув руками. – Он угрожает мне! Моей жизни! Угрожает Югу! Ты должен защитить меня!

Страж колебался. Демиан посмотрел ему в глаза, и стало ясно, что тот не выполнит приказа. Но люди по своей природе эгоисты. Собственная шкура дороже чужой. И Раннох с сожалением обнажил меч.

– Превосходно! – кровожадно восторжествовал Морокеи.

Странное шипение сначала показалось вполне безобидным – словно деревья качались на ветру. Но оно становилось все ближе. Запахло чем-то жженым, воздух нагрелся, а затем коридор заполнил свет. Юный Ортакор стоял спиной к всепоглощающей стене пламени, надвигающейся со скоростью разящего клинка.

– Нет! – юноша ничего не успел сделать. Волна огня поглотила его раскалёнными языками и заставила исчезнуть в своих глубинах. Секунды имели свойство растягивать свой ход: Раннох тут же кинулся к Демиану наперегонки с горячим смерчем. Но не для того, чтобы убить – он лег и заслонил его собой. Настоящий живой щит. Пламя, жгучее и опасное, окрасило потолок над его лысой головой. Страж закричал, но крик его растворялся в бурлящем водовороте оранжевого огня. Демиан видел, как кожа на его голове и руках пузырилась, лопаясь с брызгами. Он сам чувствовал этот жар. Зажмурил глаза и вдыхал полной грудью раскаленный воздух, бесполезный для легких.

И тут все закончилось. Огонь исчез, как и появился, стоило лишь моргнуть, а Раннох, истинное воплощение доблести, с хрипом повалился на пол. Его кожа почернела, потрескалась, сочилась сукровицей, но он все еще оставался в сознании, словно что-то не позволяло ему покинуть этот мир. Хотя боль, которую он испытывал, нельзя было ни с чем сравнить.

– Раннох, – Демиан сел. Рана от кинжала показалась ему сущим пустяком по сравнению с мучениями его спасителя. Губы пересохли, а все слова благодарности, которые можно было произнести, вылетели из головы. – Если выживешь, я посвящу тебя в рыцари, титулую. Ты сможешь остаться в Берселии.

В ответ лишь сдавленное мычание. Бедный Раннох. С такими ожогами люди не выживают. И, кажется, он это знал.

Впереди по коридору, откуда вырвалось пламя, возникла поджигательница. Нагая, с похабной улыбкой на лице и огненно рыжими волосами, спускающимися на плечи и грудь. Красивая. Пылкая, как само пламя. Улыбка ее цепляла, а колдовские чары завораживали как живых, так и мертвых – Раннох тоже смотрел на неё одурманенным взором.

– Иди ко мне, Демиан, – позвала она и пошла навстречу, медленно вращаясь и вытягиваясь, не позволяя отвести от нее взгляда.

Амон опешил, но все же смог подняться с разгорячённого каменного пола. В какой-то момент это показалось ему не такой уж плохой идеей. Уж лучше принять смерть от ее рук, чем от кого-то другого. Но он не хотел умирать – сначала ему предстояло найти Лоурен, облик которой постепенно тускнел в его отравленном разуме.

– Соединись со мной! – воззвала магесса со страстно соблазнительной хрипотой в голосе, проведя руками по бедрам и плоскому животу. – Возьми меня! Со мной ты обретешь покой!

«Это уж точно».

Кинжал – единственное, что осталось от Морокеи. Демиан сжал его еще сильнее, направил на заклинательницу, но та залилась звонким, тоненьким смехом.

– Ты думаешь, это остановит меня? Не хочешь поиграть со мной?

В ее тонких руках заиграли яркие искры, готовые создать новый огненный шторм. Воздух затрепетал в искушении. Солнечный свет пробивался через разбитые окна. И тут в магессу впилось несколько остроконечных стрел. Она зарычала, обернулась назад – магия вспыхнула в ее ладонях, но звякнувший клинок с легкостью отсек ее голову и откинул в сторону, как гнилую тыкву с телеги торговца.

– Демиан!

Амон с трудом узнал лицо паренька. С Хаку из компании Присциллы он общался меньше всего и только в тот момент, когда юнец ограбил сына графа Каллена.

Юноша подбежал к нему.

– Где все остальные?

Лицо его раскраснелось от бега и утомительной борьбы, с меча и доспехов капала кровь. За его спиной возникла целая орава бойцов, которых Демиан видел впервые. С виду опасные и опытные. У всех оружие в кровавых разводах – им пришлось прорываться во дворец, идя по трупам.

– Там, – Амон указал на завал из груды камней и закашлялся. Дышать становилось все труднее.

– Но в ту часть крыла не попасть, – рядом с Хаку появилась смуглая девчонка. – Все этажи завалены.

– Помогите ему, – Демиан указал на Ранноха, но не заметил, как над южанином уже склонилось несколько мужчин.

– Живой, – заметил воин с изуродованным лицом.

– Его нужно доставить к лекарю за городом, – снова кашель.

– С какой это стати?

– Они – наши братья, – произнес юноша почти приказным тоном, и его товарищи замерли в ожидании объяснений. – Их приняла Присцилла.

– Что-то новенькое, – засмеялся рослый бородач и стал готовить Ранноха к транспортировке.

Амон невольно посмотрел на то, что осталось от рыжеволосой магички и подавил болезненный вой. Она не была нагой… И оказалась вовсе не красавицей. Все что он видел – дурацкая магия иллюзии.

– А что с этой остроухой делать?

Все обернулись. В коридор вошел еще один потрепанный юноша с миниатюрной девчонкой в платье, которая всеми силами пыталась вырваться из его захвата. В руках ее был маленький сверток – ткань, свернутая в клубок.

– Отпусти Кали, Дарсиа! – взорвался Хаку. – Она наша сестра! Присцилла тебе голову за неё оторвет!

Тот послушался. Завидев друга, эльфийка заметно растерялась, но слезы от этого хлынули только пуще.

– Хаку, там проблемы. Ерихон… Он… – все было понятно без слов.

– Как попасть в ту часть дворца, Демиан? – внимательный взгляд мальчишки, словно пропитанный магической силой, взбудоражил в голове Амона давно забытые воспоминания детства.

– Старый Город, – вдруг произнес он, а в мыслях промелькнули образы ветхих фолиантов императорской библиотеки. – Город под городом. Путь из подземелья ведет в туннели, а оттуда за стены Ортога.

– Куда? – не моргая, спросил Хаку.

– Пещера, – странный морок окутал разум. Демиан говорил, а перед глазами возникали четкие образы и картины. – За рекой. Через Великий мост от восточных ворот Ортога. Справа от дороги. Часа два пешком.

– Спасибо.

Мир потускнел, а вокруг затанцевали черные точки. Прикосновение магии опустошает жизненные силы. Почти без чувств Амон повалился с ног, но Хаку успел его поймать, а затем услышал:

– Келль, вытащите этих троих отсюда. Коршун и Мхаири – за мной!

И на этом все оборвалось.

* * *

Холодный взгляд убийцы не скрыть за детской беспечностью. Девочка-эльф погнала нас вниз по лестнице, расплескивая вокруг искрящиеся молнии. Вспышки освещали наш путь, но я все равно запнулась и покатилась по ступеням. Снова. Салазар попытался подхватить меня, но сильный поток энергии отбросил его в темноту подземелья.

Я лежала на холодных камнях у лестничного пролета, смотрела в потолок. Серая эльфийка застыла надо мной, страхом заставляя позабыть о боли. Глаза горели, а руки – жуткие, как клешни Аэдана, заметно дрожали.

– Джованни сказал, что я стану императрицей.

Детский голосок прозвучал так нелепо и глупо, что я рассмеялась.

– Он скорее насадит тебя на штык, чем уступит трон.

Она среагировала мгновенно – заклинание ударило в пол, оставив на нем черный след копоти. Я успела откатиться, вскочила, игнорируя ломоту в теле – последствие очередного падения, и кинулась на магичку с кинжалом.

Кто бы знал, где мой меч… Ножны за спиной пустовали. Скорее всего, он остался под завалами. Его утрата сыграла значимую роль в сражении. Будь лезвие бы чуть-чуть подлиннее, я бы достала до ее головы, но эльфийка одним взмахом руки отбросила меня в стену.

Сол кинулся на девчонку со светящимися дисками – раскаленными добела звездами, однако его также отшвырнуло прочь.

– Слабые! Вы оба слабые!

Её вопли породили головную боль. Клянусь, я не смотрела ей в глаза. Я держала их закрытыми, но мое тело, как и все прошлые разы, вдруг пронзил паралич.

– Служи мне! – воскликнула она и я встала.

Сама себе не подчиняясь, выставила вперед кинжал. Понимала, что магичка заставит меня атаковать Салазара или бесстыдно использует как щит. Осознавала, но молчала, будто мой рот прошили крепкими нитями.

Снова искры осветили подземелье.

– Нападай, маг! – взгляд эльфийки метался по темным углам, выискивая Сола средь обломков, не выдержавших землетрясения. – Где же ты?!

За спиной на лестнице послышался шум. Желтоглазая девчонка швырнула туда молнию, оскалив зубы, но противник с ловкостью обошел направленный удар: перепрыгнул через несколько ступеней, нагнулся и побежал вперед. Мой кинжал очертил дугу… И попал точно в цель.

Все случилось слишком быстро. Лезвие вошло в мягкую плоть по самую рукоять. Девочка звонко рассмеялась, а у меня сердце екнуло от страха. Её заклинание подчинения ослабло – я смотрела, как умирает Ерихон.

Удар пришелся барду точно в грудь. Он медленно сполз с короткого клинка, и я упала рядом с ним на колени. Парень улыбался, истекая кровью. В этот момент Салазар, выпрыгнув из темноты, обрушил на магичку всю ярость своих заклинаний, но я не боялась, что они смогут ударить мне в спину, отрикошетив от стены. Было уже все равно.

– Не нужно меня жалеть, – наверное, бард читал мысли по моим глазам. Под рубашкой расползалось кровавое пятно. – Я все равно обречен – Орден Терры заберет мою жизнь, если я выберусь отсюда.

– Как же ты здесь… – ничего умнее я сказать не сумела.

– Присцилла, присмотри за Сваном, – прошептал парень. Большую часть фразы я прочла по его губам. – Присмотри, а я избавлю вас от этой твари. Вы сможете спастись…, – улыбка померкла. – И прости меня, если я что-то сделал не так.

Бард нашел в себе силы подняться. Удивительно, на что способна сила воли и выдержка, натренированная годами. Его татуировки пришли в движение. Они начали излучать свет, от которого все вокруг затмило ослепительной белизной. Парень шагнул вперед. Подземелье исчезло – остался только Ерихон, похожий на черный полуразмытый силуэт. И вся его сила, накопленная в магических печатях, вырвалась наружу, обрекая девочку-эльфа на смерть.

Она закричала, но в момент погибели захотела забрать с собой своего врага. Я услышала странный булькающий звук, и все прекратилось. Свет печатей погас, оставив нас в кромешной темноте.

Салазар отделился от стены и призвал огонь. Жуткое недоумение отразилось в его лице: девочка лежала на полу, почти невредимая, но не живая – слабый дымок исходил от её кожи, а рядом с ней возлег бард со вспоротым животом. Её острые черные когти все-таки добрались до него, и теперь он видел сны в царстве Дугаров, куда, скорее всего, улетел мой Аэдан.

– С меня хватит твоей беспомощности, Присцилла, – злобно пророкотал Сол, будто хотел задеть мои чувства. – Марионетка для желаний магов! – Он сплюнул и устремился к мертвой девочке. В его свободной от пламени руке мелькнуло лезвие, и он вонзил его в грудь маленькой эльфийке, начиная потрошить труп.

– Перестань!

Он меня не послушал, продолжая свое темное таинство. Словно в одержимом припадке безумия Салазар ломал ей ребра, что-то искал…

Меня затошнило.

– Вот!

Сердце? Странный черный сгусток в его руке. Оно продолжало биться.

– Съешь его! – голубые глаза мага настаивали красноречивее слов. – В сердце врага заключена его сила! Ешь, если хочешь выйти отсюда живой!

– Но…

Сол вложил его в мою ладонь. Маленькое, до сих пор теплое, сердце пульсировало так, словно девочка эльф еще могла открыть глаза и забросать нас огненными шарами.

Пришлось смириться. Я поднесла к губам и откусила кусок побольше. Кислота, чуть горьковатая, защипала в гортани. Сырое мясо нужно долго жевать, особенно – черное, и со слизкими соплями. Если бы я не согласилась на это, Сол бы запихнул его в меня силой. Прожеванный кусок рвотными позывами просился наружу, но впереди меня ждал еще один.

– Ешь! – яростно закричал Салазар. – Иначе перед врагами ты беззащитна!

Невероятная слабость подкосила ноги. Меня затрясло, будто бы упала в ледяную воду. Мир закружился, поблекли цвета, затихли звуки. Маг запихнул в меня вторую половину сердца – оно затрепетало и задергалось, ударяясь о нёбо.

– Тебе полегчает, я обещаю! – я почти его не слышала. Слова становились то громче, то тише, а потом и вовсе до меня долетали обрывками фраз. – Прости меня! – Сол перешел на жалостливые причитания. – Что я наделал?! Пожалуйста, вернись! Я не хотел!

Почему-то его голос сливался с другими мольбами. Через туманный морок я увидела серого эльфа, молящего о пощаде. В грязных обносках, дырявых сапогах, он съежился на голой земле, а поодаль от него на фоне деревьев стояли люди в белых доспехах, как будто из драконьих костей.

– Не убивай её! – зарыдал эльф, а вместе с ним я услышала Салазара, приглушенно, как эхо, повторившего эти же слова.

Не внимая рыданиям, воины превратили серокожую эльфийку в кровавое месиво. Забив, как забивают коров на скотобойне, а затем двинулись к остроухому мужчине, готовые повторить расправу. Жестокие люди. Хладнокровные. Лица многих скрывали забрала, и только одно лицо, покрытое странными письменами, выражало ненависть.

Эльф зарычал. Изрек рев из глубин своей души, собрал в ладонях огненные потоки, и здесь я поняла, что смотрю на все это глазами ребенка. Маленькие серые ручки потянулись к остроухому магу. Он был единственной преградой между мной и кровожадными воителями.

– Папа…

Вокруг разлился белый ореол, и я очнулась. Ломка прошла, исчезла дрожь, плечо перестало ныть тугой болью. Салазар стискивал меня в объятьях как плюшевую игрушку – теперь ознобом колотило его. Весь белый, бледнее лежащих рядом мертвецов. Я почувствовала слезы на щеках и шее, но не свои.

– Жива, – всхлипнул он, когда поймал на себе мой взгляд. – Жива! Спасибо тебе!

Благодарность принадлежала кому-то другому. Я не сразу нашлась в этой ситуации: обхватила мага за шею, и он помог мне подняться. Сквозь остроту непонятных чувств, обостривших все ощущения, я узрела темноволосую женщину из амулета. Её ладони струились прохладным синеватым светом.

– Ты излечила меня?

В ответ она одарила меня нежной улыбкой утешения, той самой, с которой мать может смотреть на своего ребенка, ободравшего коленки.

– Она помогла тебе выиграть битву, – выдохнув, пояснил Сол. – Эта девочка… Оказалась слишком сильна. Ты умирала, – он запнулся. – Я не подумал, что все может так обернуться. Я был неправ. Её магия начала отравлять…

Жар раскаленной печи вдруг обуял меня, и слабость уступила место гневу. Слова мага пролетели мимо ушей. Немигающим взглядом я изучала незнакомку, чувствуя к ней тоже, что к Аэдану – болезненное разочарование.

– Ты была там, но не помогла спасти Лоурен! – мой голос разлетелся эхом от стен. Секунду назад я бы расцеловала магессу за спасенье, но теперь мне хотелось её убить. – Ты могла помочь сдвинуть тот камень! Мы бы забрали ее оттуда!

Женщина нахмурилась, явно недовольная. Секунду-другую она будто бы размышляла, отведя взгляд в сторону, а затем свечение в ее руках померкло. Рядом от неожиданности напрягся Салазар, издав еле слышный стон.

Какие-то шорохи, многоголосный шепот. Какофония звуков стремительно нарастала. Что-то внутри мне подсказывало, что не стоит разжигать огонь, и догадки оказались верными – отголоски смеха некромантши заставили меня содрогнуться с головы до пят. Она приближалась, и не одна.

Позади в туннеле вспыхнули огни – их держала магесса, воинственно преградив проход, а перед ней очертилась беспросветная чернота – голодные прислужники ведьмы, или души тех, кто нашел свою участь под завалом. Сол одернул меня за руку, словно тоже их увидел.

– Уходим!

Мертвые глаза барда и эльфийки проводили нас, медленно двигаясь в глазницах.

«Не спрячешься» – прошипел голос в голове, но ноги заплетаясь, неслись вперед. Мимо лестницы, куда-то вглубь подземелья. За спиной снова замерцали яркие вспышки, грохот которых заглушал дьявольский вой призрачных созданий, сотканных из дыма. Некоторые из них гнались за нами по стенам, кто-то пытался ухватить за ноги. Их слишком много… Они не отставали. Потолок начал осыпаться, во все стороны потянулись трещины.

– Вниз! – скомандовал Салазар и огнем разогнал тени.

Сердце вырывалось из груди, отдаваясь громким стуком.

– Куда вниз?!

Перед нами возникла некромантша. Мне показалось, что я слышала, как она шепчет, отдавая приказы. Слова её сливались в унисон с шипением плененных душ. Я бы пронзила ее клинком, но у меня его не было, как и способности превращать дым в живую плоть.

От знакомого свиста новой вихревой воронки заложило уши. Сол направил её в пол под своими ногами, как будто это могло остановить некромантшу и шквал падающих на нас камней.

– Держись за меня! – закричал маг.

В этом шуме я почти его не расслышала. Черная ведьма оскалилась и полетела к нам, вытянув руки, не подбирая за собой дымчатого шлейфа. Призраки вторили её словам, словно написали песню. И здесь сила Салазара вновь образовала смерч, от которого можно было ослепнуть. Воронка раздувалась, расширялась, шипела. Мы стояли в центре, нетронутые потоками огня. Он переливался всеми оттенками, которые только могут возникнуть в пламени, а затем каменная кладка под нашими ногами потрескалась, задрожала, и мы отправились в полет.

* * *

Обнаружив себя живой среди обломков, я стала сомневаться, что подобный вихрь может убить некромантшу. Скорее ослабить и сбить с толку, но никак не погубить.

Как лишить жизни того, у кого её нет?

Мы долго шли в потемках, слушая далекие раскаты обрушавшихся сводов подземелья и верхнего этажа дворца. Ни погони, ни странного шепота. Воняло затхлой сыростью и чем-то еще, похожим на серу. Под ногами булькала вода, а создаваемое нашими шагами эхо звучало так отдаленно, будто мы шли не по тесному коридору, а по тронной зале.

Когда амулет моргнул светом из-под доспеха, оставив новый ожог на коже, я судорожно выдохнула:

– Она вернулась.

– Долго же ей пришлось держать бой с этими тварями, – хриплым голосом отозвался Сол. – Она помогла нам выиграть время.

– Но бросила умирать Лоурен, – вырвался упрек.

– Мы пришли, – внезапно объявил Салазар и остановился. Если недавно он и проливал слезы как пятилетний мальчишка, то теперь на смену ему вернулся бессердечный повелитель темных искусств. Я не задавала вопросов, способных спровоцировать его гнев.

Рука мага нащупала что-то впереди – он поднес магический огонь поближе.

– Готовься, мы станем первыми исследователями за последние пятьсот лет.

– Исследователями чего?

Не стена, а огромные металлические ворота преграждали нам дорогу. Ржавчина отрывалась от них кусками, являя старинный расписной орнамент. Меня одолевали сомнения – мы находились под Ортогом глубже, чем я могла представить, а подземные двери казались настолько старыми, что наверняка бы не смогли отвориться.

Но Сол нашел свой подход – он нащупал какой-то рычаг на стене и двери, взвизгнув как полчища демонов, медленно разъехались по сторонам под грохот несмазанных шестеренок.

Мгла. Волосы взъерошил неожиданный порыв ветра. Эхо щелкающего механизма стало отдаваться болью в висках – там было так же пусто и темно, как по эту сторону дверей.

– Ты уверен, что отсюда есть выход? – слова повторились монотонным гулом высоко над нашими головами. – Что это за место?

Мы прошли вперед, перешагнув через высокий порог. Сапоги ступили на твердь каменных плит, украшенных узорами.

– Смотри внимательно, – пришикнул на меня маг и с силой дернул за толстую цепь, висевшую сбоку. Несколько секунд ничего не происходило, но затем послышались странные щелчки и шум плещущейся воды.

– Работает! – ошалелый взгляд мага пытался что-то разглядеть во мраке. – Спустя столько лет!

– Что происходит?

Начинало раздражать, что он не отвечал на мои вопросы. Игнорировал их, будто не слышал. И тут сверкнули золотые искры. «Пуф!» – рядом ярко вспыхнул чан с человеческий рост. То же произошло и с другими, развешанными по стенам. Десятки, сотни… Они заполнили оранжевым светом каменный зал, в разы больше самого дворца. Массивные колонны подпирали сводчатый потолок, под которым висела система медных труб, наполнивших чаны маслом.

Я присвистнула. Размах катакомб сломал все мои представления о том, что могло находиться под землей. Громадная статуя из бронзы, позеленевшая от времени, угрюмо пронзила нас невидящим взором, по сей день не потерявшая былое величие.

– Это уже не Ортог и не Берселия, – воодушевленно сказал Салазар. – Это – живая история.

Повсюду стояли тараны, покрытые толстым слоем пыли. Оружейные стойки, ящики, коробки, бочки, старые катапульты, рыцарские латы с гравировкой золотого дракона – гербом семьи Амон.

– Это же…

– Каприз первого императора Виллиона, – хмыкнув, маг направился к бронзовому гиганту. – Знакомься – пред тобой основатель империи – Клауд Амон Несокрушимый.

Я взглянула на могучего мужчину, закованного в зеленые доспехи, и по спине пробежал неприятный холодок. В чертах его лица угадывалось сходство с Демианом, но к Салазару это не относилось.

– Раньше это место называли «Лазом Клаудианна» – в честь императора, но потом, несколько веков спустя, переименовали в Старый Город. – Казалось, Сол наслаждался своей находкой. – Сколько книг написано об этом, сколько сказаний и легенд… Эти залы строились не одну сотню лет.

– И ни одну сотню лет ими не пользовались, – я чихнула.

Заклинатель подавил ехидный смешок:

– Кто знает, кто был здесь до нас. – Следы от его сапог очерчивались на полу пылью, словно тот ступал по тонкому слою снега. – Клауд Амон приказал возвести такие туннели под всей империей от столицы к столице, обосновывая это страхом перед возвращением «желтоглазых». Он говорил: «Когда они вернутся, мы будем готовы к войне и станем обороняться». – Парень смерил меня удручающим взглядом. – Я думаю, теперь в его словах куда больше смысла, чем прежде.

Я вспомнила про желтые глаза Аэдана и эльфийку, чье сердце теперь бурлило в моем животе. И откуда взялась такая тварь? Сильная и непобедимая, как десяток таких же магов. Если Орден Терры боролся с такими, как она, то работал очень и очень плохо, раз нечисть успела расплодиться по всей империи, дотянувшись до власти.

Со мной что-то происходило, хоть внешне я оставалась прежней. Я чувствовала это в каждом движении, сокращении мышц, вздохе. Силы прибавлялись, а скорбь по погибшим только усиливала их.

Вооружившись мечами из арсенала далеких предков и подтянув ремни на доспехах, мы двинулись дальше по туннелям, которым не было конца. Со всех сторон нас окружали запасы метательных ядер и осадные орудия, ожидавшие встречи с армией, что так и не пришла. Салазар сказал, что знает дорогу к выходу. Якобы он в юношестве изучал книги о Старом Городе и помнит их примерную планировку. В это верилось смутно, но уж лучше идти по освещенным туннелям, где тысячи воинов могли пройти маршем, не касаясь стен, чем вернуться во мрак туннелей, где рыскала некромантша. Я начинала вновь слышать шепот её слуг – они неустанно продолжали следовать за нами, но слишком медленно, словно их что-то останавливало.

Удивительно, но Сол ничего не слышал. Говорил, что это разыгралось воображение, но отнесся к моим наблюдениям с настороженностью.

Когда на пятках протерлись мозоли, мы свернули в узкий проем, где вскоре наткнулись на высокую лестницу меж полуразрушенных колонн, ступени которой крошились и осыпались.

Я резко остановилась, а дыхание перехватило.

– Это все сон, – напомнила я себе, вспоминая далекий ночной кошмар.

– В каком смысле? – маг нахмурился и обернулся.

– Я была здесь.

– Во сне? – сомневаясь, уточнил Салазар.

– Черт возьми, – я схватилась за голову, когда паника комом подкатила к гортани. – Я знаю, что будет дальше. Он ждет наверху. Ждет!

– Кто «он»? – все еще сомневаясь, парень посмотрел на лестницу и ярко освещенный помост. – Там никого быть не может.

Мой вздох сорвался облачком белого пара, опровергая предположение друга. Холод пополз по стенам, а темнота зашевелилась и начала бороться с пламенем, горящим в котлованах. Я потянулась к новому мечу – во сне я была безоружна, но с оружием мои шансы на выживание, несомненно, возросли. Салазар повторил мои действия и одними губами произнес: «Я пойду вперед».

У него не получилось успокоить меня. Страх умел побеждать. И победил, поскольку мои колени задрожали. Я ощутила чужое присутствие – эта энергия, сила, казалась необъятной и темной. Он был здесь – создатель ночных кошмаров.

Мы поднимались по ступеням молча с клинками наголо. Холод нас подгонял, и как в кошмаре, я боялась обернуться назад, опасаясь увидеть висящую в воздухе некромантшу. Нас зажали с двух сторон. Иного пути не было, только вперед в объятья Творца.

«Творец?» – я чуть не споткнулась об обломок щебня. Странное слово пришло в голову само собой, будто кто-то его нашептал и скрылся. Пение, похожее на шелест листьев, коснулось ушей. Но то были не прислужники черной некромантши, а нечто иное, говорящее совсем на другом языке.

Помост приближался. Сердце сжалось в клубок. Ладони вспотели, крепко обхватив рукоять. Салазар поднялся первым, а затем сбавил шаг и опустил меч, узрев что-то впереди. Я же не хотела так просто сдаваться… Перепрыгнула через несколько ступеней, и шагнув на ярко освещенный помост, побежала, вскинув клинок.

Аристократ в дорогих одеждах сохранял бесстрастие. Выглядел он точно как во сне: черные волосы обрамляли лицо, а голубые глаза были подведены сурьмой. Легкое движение его тонких пальцев подняло меня в воздух и лишило меча.

– Как глупо, – произнес незнакомец, когда мои сапоги оторвались от пола. Я неподвижно зависла, а он чуть заметно ухмыльнулся. – Жизнь ничему не учит.

Сол замялся в нерешительности. Может, силы врага испугали его? Парень все же направил меч на мага, но стоило тому взглянуть на Салазара, как он опустил руки.

– Не дергайся, мальчишка, – в бархатном голосе Творца проскользнули явные нотки недовольства. – Не усугубляй свое положение. Ты перебил почти всех моих учеников и вырвал сердце из моей дочери. Такая фамильярность не может оставаться безнаказанной.

Его взгляд стелой метнулся ко мне:

– А что до тебя, девчонка, – невидимые клешни сжали тело так, что стало трудно дышать. – Я бы прикончил тебя, не задумываясь.

Прозвучало убедительно. Я действительно подумала, что могу прощаться с жизнью, но все же удивилась, что маг не торопился приступить к исполнению угроз.

– Кто ты?! – с вызовом бросил Салазар. Нагло, но голос его дрогнул. – Еще один из прислужников Джованни?!

– Подобных глупостей мне давно не приходилось слышать, – он едва шевельнул кистью. Незаметный жест, но этого хватило, чтобы подбросить Сола в воздух и с силой шмякнуть его об пол. – Я бы сказал, что жажду возмездия, но в вас я заинтересован больше, чем в ваших смертях.

Это обнадеживало, но ясности не внесло. Я с трудом могла сделать вдох, витая над помостом, а Салазар, спустя мгновение, тяжело поднялся на ноги, звякнув пластинами заморского доспеха.

Что-то горячее вдруг поползло по телу и лицу. Жгучее настолько, как расплавленный металл, которым заливают наконечники стрел. Я закричала, не в силах высвободиться от сдавивших меня невидимых оков.

– Стой, мальчишка! – приказал Творец встрепенувшемуся Солу. – С эльфийкой ничего не случится, пока я этого не захочу!

И тут боль отступила. Я взглянула на свои руки и не узнала их – древние письмена покрывали кожу тонкими нитями черных строчек, тесно прижатые друг к другу. Я была как книга, которую невозможно прочесть. То же было и под одеждой, и скорее всего, на лице. Как татуировки барда, но в несколько раз страшнее.

– Дугары! – обреченно воскликнул Сол.

– А я все гадал, чего же от тебя хочет Джованни, – Творец сделал несколько шагов в нашу сторону. Движения плавные, легкие, но в них чувствовалась мощь. Почему-то в голове проскользнула неуместная мысль, что слабая женщина умерла бы в его постели.

– Столько печатей, столько сложных чар, – мужчина опустил меня пониже, чтобы рассмотреть. – А Джованни не терял времени зря, изготовив драгоценный сосуд из твоей бренной оболочки. Но теперь, – он замолчал, будто к чему-то прислушавшись. – Теперь это не имеет никакого значения, – и взмахом руки развеял печати синим дымом.

Незримый груз свалился с плеч. Я мягко приземлилась на обе ноги, ощутив безграничную свободу. Творец стоял совсем рядом – лишь руку протянуть, и я осмелилась встретиться с ним глазами. То был холодный взгляд, от которого затрепетала душа: на меня словно смотрел Салазар, проживший достаточно, чтобы добиться поставленных целей.

– Что со мной будет? – я не боялась задавать вопросы, но остерегалась делать лишние движения.

– Я освободил тебя. Эти печати могли помешать развитию новых способностей, – ответил Творец. – Но теперь все будет по-другому, – заметив замешательство в моем лице, он слегка улыбнулся. – Ведь я не такой уж плохой.

Рука Сола легла мне на плечо. Каким-то чудным образом он сумел подобраться незамеченным, все сжимая клинок в руке.

– Нужно уходить, – произнес он с тревогой в голосе.

– Я еще никого не отпускал.

Салазар попытался воспротивиться, но вряд ли ожидал, что его унесет порывом ветра, как листок, сорванный с дерева. Было безрассудством вытащить заточку из сапога и попытаться заколоть ею Творца. Меня отбросило в ту же сторону, что и друга, перекувырнув через голову. Амулет слетел с шеи и звонко брякнув, упал на камни.

– Совсем забыл про эту интересную вещицу, – маг сделал несколько шагов и поднял безделушку с фиолетовым камнем. – Сколько веков прошло с тех пор, как я её создал?

Он щелкнул пальцами по золотой оправе, и моя защитница явилась перед ним, явно напуганная видом незнакомца.

– Здравствуй, Альма, – холодно поздоровался он.

Женщина занервничала. Голубые глаза мага с любопытством наблюдали, как она в напряжении отступала назад. Белая накидка трепыхалась от сквозных ветров, как и темные волосы. Огонь дергался в настенных котлах, играя бликами на лицах.

– Я же говорил, что он не придет, – услышав Творца, я приподнялась на локтях. – Так почему ты все пытаешься убежать от меня, Альма? Ты разве видела недостаточно? Сколько войн и смертей я должен показать тебе еще, чтобы ты изменила свое решение?

Магесса остановилась у самых ступеней. Её взгляд сквозил надеждой и отчаяньем, словно она собиралась прыгнуть в бездну, но ожидала, что кто-то её остановит. В руках заискрилась магия.

– Ясно, ты не понимаешь меня, – маг устало потер лоб. – Как давно я отнял у тебя голос? Сначала мне нравилось, как ты кричишь, но потом это стало утомлять. – И он повторил свою тираду на древнем языке.

Я поднялась с пола, нуждаясь в переводчике. Старинный диалект больно резанул слух – в первый год общения Аэдан разговаривал со мной так же, пока не перенял мой стиль речи. Я понимала лишь отдельные слова, но вот Салазар внимал каждому предложению.

Мне не понравилось, как менялось выражение лица женщины. Она становилась все покорнее, а вскоре и вовсе опустила голову. Творец восторжествовал, когда она приклонилась перед ним, как воин, ожидающий посвящения в рыцари, встав на одно колено.

– Так же нельзя, – я сильнее сжала заточку от досады. – Это неправильно.

Наверное, Салазар разделял мои переживания, а потому осмелился приблизиться к Творцу. С его губ слетели слова, не поддающиеся моему пониманию. Резкие и колкие, будто оскорбительные, но смех врага прозвучал громом средь ясного неба, обесценивая их.

Они… спорили? Как будто миновав зеркальную призму, на помосте встретилось два отражения одного человека. Они скалились и мерились клыками, проверяя на прочность остроту языка. Если Сол распалился с первых же секунд, то Творец просто играл на его чувствах, задевая нужные струны души. Победитель словестной дуэли был известен еще до ее начала.

А я все не сводила глаз с женщины, названной Альмой. Она не должна остаться здесь – я чувствовала её боль и видела, как тяжело вздымаются плечи. Она без труда могла убить ребенка, молящего о пощаде, но продолжала скорбеть о прошлом, оплакивая его безутешными слезами.

Творец повысил голос. Гордо вздернув подбородок, он швырнул в Салазара фразой, от которой у того округлились глаза. Меч с лязгом ударился о каменный пол, выскользнув из ослабленных пальцев.

– Повтори, – ошарашенно попросил он уже на родном языке.

Насмехаясь, маг отвесил легкий поклон:

– Род Дармонд-Ние Онори Кхагел’он.

Что бы ни значил этот бессвязный набор слов, но от него Салазар позеленел и пошатнулся, растеряв остатки самообладания. Я никогда не видела его таким потрясенным.

– Мы уходим, – он схватил меня за запястье и быстро поволок дальше от лестницы, будто за нами кто-то гнался.

– Ваше право, – злорадствовал Творец. – Но вы вернетесь. Все возвращаются, даже те, кто этого не хочет.

– Постой! – я вырвала свою руку и развернулась. Это начинало входить в привычку. – А мой амулет?!

– Он принадлежит мне по праву, – отозвался маг, сжимая его в кулаке.

– Но мой друг оставил его мне, а не вам, – я кивнула Солу. – Ты можешь перевести на древний язык то, что я скажу?

Он не понимал моих намерений, но согласно качнул головой – я хотела поговорить с Альмой. Творец широко расправил плечи, словно подготавливаясь к атаке, однако лик его оставался непроницательным, как каменная маска.

– Тот, кто оставил мне амулет, видел день, когда драконы спасли Дугару от гибели.

Мозаика из крупиц знаний начала складываться в единую картину. Салазар перевел мои слова, и Альма обратила на нас свой взгляд. Маг нахмурился.

– Он тоже говорит на вашем языке, – я подбирала слова как можно медленнее, чтобы друг успевал за моим потоком мыслей. – А глаза у него – желтые, – я не знала, кого лучше описывать, дракона или мужчину с белыми татуировками на руке, но последние слова сыграли свою роль.

Ревностно окинув магессу взглядом, Творец искривился в жесткой гримасе. Тени поползли к нам со всех сторон, обволакивая чаны с горящим маслом.

– Я знаю, что он жив.

Салазар, набравшись решимости, перевел и его слова. Альма поднялась с колен, подтянув рукав на правой руке – белые татуировки отбрасывали отблески от пламени, противореча сделанному заявлению. Здесь-то я поняла, что мое предположение оказалось верным.

– Вы ведь знаете, кем он стал теперь? Знаете, как велика его сила?

– Даже отрастив крылья, он ничтожество по сравнению со мной. Я создам новый мир, безупречный и чистый.

Магесса медленно пошла в нашу сторону, по-прежнему склонив голову. Я опасалась, что Творец помешает ей, но он ничего не предпринял. Неужели отпустит её так легко?

– Позвольте узнать, а как должен выглядеть мир в вашем представлении? – дерзнул вдруг Салазар, оклемавшись после словестного удара. Он шагнул вперед, заградив спиной меня и Альму.

Творец деловито сложил руки замком. Перстни на пальцах щелкнули друг о друга.

– Ты слишком много позволяешь себе, щенок, но я отвечу на твой вопрос. В последний раз ты общаешься ко мне в подобном тоне, – его властный взор соскользнул с Сола на меня, а затем на магессу. – Этот мир нуждается в едином правителе и истинном Боге. Люди поклоняются бесполезным летучим ящерицам, в то время как имя Якши-Адэт забыто в годах, как и мое.

Первое, что потерял маг в смуте долголетия и покорении темных искусств, был рассудок, сменивший его манией величия.

– Они не знают их имен, но неистово верят, что в сложные времена те спустятся с небес, как это случилось в Дугаре, – продолжил говорить он. – Но вокруг, как и тысячу лет назад, процветают кровопролитные войны и вражда. Ничто не меняется. Драконы не слышат молитв – они лишь прислужники Якши-Адэт и внемлют только его приказам. – Маг сделал паузу, плотно сжав губы. – Иногда мне кажется, что он солидарен со мной в моих методах. Я стремлюсь к уравнению и гармонии, как и Якши. Людям, у которых нет силы, я могу их даровать, а те, кто с рождения связан магией, должны превозносить меня как Бога. Мир должен объединиться…

– Мир уже объединяется против магов, позабыв о прошлых обидах, – резко перебила я его. За спиной Салазара было нечего бояться, но когда Творец злобно окинул меня взглядом, внутри все сжалось.

– И это говорит мне девчонка, что съела сердце моей дочери? – мрачно рассмеялся он. – Не противоречишь ли ты сама себе? Очнись, теперь ты одна из нас! Больше некуда бежать! Вы двое связаны со мной той нитью, которую невозможно порвать. И вы будете либо служить мне, либо погибнете от рук невежественного Ордена, основанного Кольятом! – Творец перевел дыхание, и морщины недовольства разгладились на его бледном лице. – Салазар, Седьмой сын, – от такого обращения мой друг вздрогнул. – Сегодня ты избежал погибели от рук моих учеников и доказал, что достоин короны Виллиона. Джованни в который раз подвел мои ожидания и я благословляю тебя на убийство. Ты можешь прямо сейчас подняться наверх и свершить правосудие.

Сол ответил не раздумывая:

– Однажды я уже убил брата в тронном зале в бесчестном бою. В этот раз я справлюсь сам и без чьей либо помощи, – и поспешно добавил. – Отец.

Я вылупила глаза на этих двоих. Мыль о том, что меня приравняли к магам, не показалось столь ужасной, как своенравный обмен любезностями двух темных адептов.

– У тебя большие перспективы, юнец, и я готов понаблюдать за твоими деяниями.

– Моя армия промарширует по Ортогу в месяцы Цветения, когда растает снег.

– Да будет так, – Творец подкинул в воздух амулет, и я поймала его. – А что касается магички, то вернете её мне, когда захотите обменять.

– Обменять?

Мой голос отозвался эхом, но ответа не последовало – мужчина успел исчезнуть, растворившись в тени, оставив больше вопросов, чем ответов. Мне нужно было время, чтобы все хорошенько обдумать.

– Идем, – Салазар развернулся и приобнял меня за плечи.

– Ты не хочешь ничего мне объяснить?

– Он – мой отец, – лед блеснул в его холодных глазах. – Остальное – потом.

– Но я думала, твой отец был императором.

– Мой отец оказался куда могущественнее.

Дальше мы шли в полном молчании, минуя длинные проходы, лестницы и коридоры. Альма исчезла в тот же миг, когда и Творец, вернувшись светом в золотую побрякушку. Так быстро, что я даже не успела извиниться перед ней за вспышки гнева и необдуманные слова. И все же я несла её наверх из Старого Города, подальше от Творца и прочей нечисти, а значит, это могло восприняться как благодарность.

Вскоре горящие чаны с маслом остались далеко позади, и мы вновь наткнулись на металлические двери. Сол проделал с ними то же, что и с другими, и перед нами открылась пещера, в которой ветер гонял холодный воздух средь узких сталактитов.

Парень протянул мне руку:

– Не боишься?

Я обхватила его ладонь.

– Разве что тебя.

* * *

Дышать становилось все труднее. Тень Лоурен двигалась и плясала на стенах из обломков обвалившихся этажей – они сложились вокруг неё защитным куполом, подобно домику из карт, но, по сути, стали каменной ловушкой, склепом и последним пристанищем.

Огонек, меньше, чем у свечи, танцевал в её покрытых грязью руках, отбрасывая тени. Иногда мир замедляет свое кружение, и начинаешь замечать малое, что некогда казалось таким незначительным. Приходит время, и ты понимаешь, что твоя мать не всегда может защитить тебя, а мудрый наставник тоже совершает ошибки.

В грязных складках платья блестел полупустой пузырек. После зелья во рту оставался горький привкус. Лоурен ощущала его горечь и солоноватый привкус слез на губах. Боль ушла – приваленная завалом нога онемела, и тягостным мучениям пришли на смену удручающие мысли, более страшные, чем физическая боль.

Магесса сомневалась, что за ней кто-то придет: будто то враги или союзники. Она была слишком глубоко под завалами, чтобы люди услышали её крики, и слишком далеко от тех, кто мог бы ей помочь.

Откуда-то сверху капала вода. Она отмеряла секунды, словно часы. Ожидание всегда мучительней самой смерти, но девушка не хотела умирать. Никто этого не хочет, будь то король или босой бродяга. Всегда есть надежда, но та стремительно угасала вместе с блеклым огоньком в руках.

Вокруг все померкло – на долю секунды откуда-то ворвался свежий воздух, и загасил магическое пламя. Оно вспыхнул вновь, но когда магесса взглянула перед собой, её дыхание оборвалось.

– Азурис-Рей, – шепнула она одними губами.

Незнакомец присел перед ней, не сводя голубых глаз. Совсем такой же, как образ со страниц книги. Он подставил руку и в его ладони взвился точно такой же крохотный огонек.

– А можешь больше? – заинтересованно спросил мужчина.

Лоурен послушно превратила искру в разгоряченный шар. Тот развивался в воздухе, распространяя вокруг тепло, но руки девушки предательски похолодели.

– А так? – неожиданно пламя в руках незнакомца обрело иную форму. Взмыв под центр купола, огонь разросся по сторонам, очерчивая каждую мелкую деталь. Магесса не верила что такое возможно – размытое огненное пятно вдруг обратилось миниатюрным драконом и стало летать по кругу, совсем как живое существо.

– Вы убьете меня? – наконец спросила она, смирившись со всеми ужасами жизни. – Я знаю, кто вы, Азурис-Рей.

Лоурен подумала, что лучше быстрая и безболезненная смерть, чем погибель в муках от голода, жажды, и загноившейся ноги, в ожидании, пока не закончится воздух.

– Лестно, когда юное поколение проявляет хоть каплю уважения, – мужчина поднялся и его дракон рассыпался горсткой ярких искр. – Я пришел сюда за тобой, Лоурен.

Девушка совсем растерялась.

– Убить? – судорожно переспросила она.

– Забрать, – и маг подтвердил свои слова, откатив тяжелый булыжник легким движением кисти.

Магесса взвыла от проснувшейся боли. При взгляде на изувеченную конечность у неё закружилась голова – подол платья окрасился черно-бордовым цветом, а голеностоп в сапоге вывернулся под неестественным углом.

Мужчина бережно поднял Лоурен на руки, прижав к себе.

– Ты когда-нибудь видела место, где кончается Старый мир и начинается Новый?

– Нет, – девушка ощущала, как начал заплетаться язык. Все казалось настолько нереальным, что она боялась проснуться.

– Дугара – сказочное место. Я уверен, тебе там понравится, – от одежды заклинателя пахло можжевельником и чем-то сладким, похожим на розы. – Там я залечу твою ногу и покажу несколько новых заклинаний. У тебя когда-нибудь был учитель? Ты ведь способная, а способности нужно развивать.

– Но почему именно я?

Маг улыбнулся, но теплота улыбки увядала за её многозначительностью.

– А кто, если не ты?

* * *

Какая странная складывалась картина. Прежде чем покинуть пещеру, я должна была ответить на вопрос: кто для меня этот Салазар и что, черт возьми, делать дальше?

Мы долго шли вглубь пологих сводов, щебень трещал под сапогами, а потом Сол вдруг остановился и погасил единственный источник света. Не сон, а забвенье, наваждение. Быть предметом чувственных удовольствий такого мужчины – подарок судьбы. В стылом сумраке пещеры его руки и губы были обжигающе горячими. Встреча с Творцом вымотала его морально, но не физически. Животные инстинкты затмевали голоса разума – я сомневалась, что потом мы сможем отыскать все части наших доспехов в густых потемках.

Это было прекрасно. Восхитительно. Я опасалась, что он растает как сон. Не хотела отпускать. Мы соединились во тьме на камнях там, где стекала вода, и он шептал. Слова сочились сладким ядом, как и нежные поцелуи. И этому не было конца.

Мы вышли из пещеры обновленными и свежими – ничто не отрезвляет лучше, чем холодная родниковая вода. Я держала его за руку, когда свет заходящего солнца ударил по глазам, пробиваясь ярким пятном в конце туннеля.

– Стойте там, где стоите! – прогремел низкий голос, и выход преградила группа людей. – Думали, уйдете так легко?!

Салазар развеял магическое пламя и потянулся к катане.

– Что здесь забыли разбойники?!

– Это наш эскорт.

Голос Коршуна было невозможно забыть. Я отстранилась от мага и пошла навстречу старым друзьям, поправляя кожаный нагрудник. Все-таки Хаку не подвел, выполнив все по задуманному плану.

– Вот это да! – засмеялся Коршун, только желтые лучи коснулись ушей. Тот ничуть не изменился. – Дарсиа, ты мне проспорил!

– Убереги тебя Дугар, Присцилла! – юноша ударил старика в грудь. – Я поставил на тебя целое состояние!

Мхаири одарила меня добродушной ухмылкой, подошла и обняла. Я скучала по этой разбойнице. В нужные моменты она была прекрасным собеседником и хорошим другом. Её смуглая кожа оттеняла мою белизну.

– Выглядишь лучше, чем я представляла, – хмыкнула она, а затем прищурилась в темноту. – А это твой новый приятель? Что ж, мне он уже нравится больше, чем Джованни.

Краска поползла по лицу, и она это заметила, улыбнувшись еще шире.

– Замолчи, будь добра.

– Присцилла, – из-за спин товарищей вышел Хаку в компании беловолосого лучника Старка. Тот игриво подмигнул мне, но вот лицо мечника исказилось от плохих предчувствий. – Где остальные?

– Гёто мертвы, – Сол вышел на свет и остановился поодаль от меня. Моя шайка с интересом впилась в него глазами. – Лоурен и бард тоже.

– Это… – в чертах Хаку промелькнула озадаченность.

– Не Мако, – закончила я за него.

– Но как же тогда…

– Я забрал его броню, – подытожил Салазар.

Мы оседлали коней и выдвинулись вверх по склону, туда, где тропа выходила на уложенный камнем тракт. Солу досталось место в седле за Коршуном, а я же поехала на черном жеребце Мхаири и разговаривала с Хаку.

Странно было слышать, что они нашли во дворце Кали с каким-то младенцем на руках. Так же странно, как весть о Морокеи и его южанах. Получалось, что из всех, кто заходил в тронный зал, выжили только мы трое? Четверо, если лысоголовый страж выкарабкается – но не более. Слишком много смертей. Под завалами я потеряла больше, чем приобрела, а сколько потеряла мятежная армия?

Салазар посмотрел на меня через плечо – судя по взгляду, Коршун рассказывал ему то же, что мне Хаку. В бледном лице читался немой вопрос, а затем он отвернулся, любуясь алым закатом.

Проехав через мост, мы свернули в лес. Настил из опавших листьев глушил топот копыт – в случае погони это сыграло бы значимую роль. Высокие деревья оголяли кривые ветви, тянувшиеся к кровавым облакам. Не такую империю я помнила, и не удивилась бы, увидев некромантшу средь темно-желтой листвы.

Прошел час, если не два. Старк, что вел отряд, подъехал к скромному лагерю на поляне, разбитому союзниками. Увидев вдали спину Демиана, я спешилась на ходу, оставив Мхаири одну в седле.

– Что-то не так?

– Более чем.

Мне не хотелось разговаривать с этими людьми. Особенно смотреть в глаза Амону и говорить, что его дражайшая Лоурен осталась под завалами, потому что я не смогла её вытащить оттуда. Чувство вины? Возможно. А еще я чувствовала гнев. Наверняка бы Демиан стал кричать и обвинять меня в её смерти. И не только меня…

Салазар спрыгнул с крупа лошади и пошел ко мне. Мимо нас проехал угрюмый Дарсия. Ощущения были точь в точь как пред дверьми тронного зала.

– Что сейчас будет, – я безысходно упала лицом в ладони. – Может, уйдем отсюда пока не поздно?

– Что за глупости? Испугалась моего братца?

– Я – не гонец плохих вестей.

И все же я пошла туда за Солом, а именно за его силой. Он надел маску, что все это время крепилась за его спиной. Треснутая, грязная, но способная на время скрыть его личность. Я радовалась, что Хаку не любил попусту трепать языком, зная о вещах, которые его не касаются. Молчали и все остальные.

– Присцилла! – обрадовался Келль. Как медведь он сгреб меня в объятья, оторвал от земли и чуть не выдавил дух. Его борода кольнула щеку. – Тебя не узнать!

– Отпусти, – прохрипела я.

В бою мои люди были жестоки, но в кругу семьи все старались относиться друг к другу с должным уважением и дружелюбием. Зверей и в лесу полно, а вот человечности у тех, кого вырастили дороги, всегда не достает. По крайней мере, при мне все лицемерили с улыбкой – боялись дракона, который лет восемь назад съел их вожака по моему приказу.

Двое гёто и трое южан – все, что осталось от групп их сторон. Они поднялись и отошли от костра, обступив прибывших всадников. К ним присоединились лица, которые только год назад стали частью моей семьи. То были времена смуты, и мысли о Джованни и военной стратегии занимали мою голову куда больше, чем общение с новичками, которых находил Келль.

Демиан стоял над телом южанина в тени высокого дуба. Заметив нас, он развернулся и быстрым шагом направился к лагерю, а Заку отделался лишь кротким кивком головы и продолжил дальше колдовать порошками и зельями над лысоголовым воителем.

– Присцилла, где остальные? – обеспокоенно спросил Амон. – Лоурен… она?

Я плотно сжала губы, мечтая провалиться под землю, где огненные реки не будут обжигать меня столь же сильно, как взгляд Амона. Я видела, как менялось его лицо. Осознание пришло практически сразу: глаза широко распахнулись, а кожа натянулась, искажая лик. Он начал тяжело дышать.

– Мне жаль, – и я искренне об этом сожалела.

– Ты! – зарычал Амон, увидев воина гёто в маске. На него можно было без угрызений совести обрушить свой гнев. – Что ты наделал?!

Салазар промолчал. Может, он и собирался что-то сказать, но точный удар кулака в лицо вынудил его проглотить слова. Одна половина маски откололась и упала на увядшую траву.

– Демиан! – я выступила между ними, заградив собой Сола, согнувшегося пополам. – Хватит!

Но Амон был непреклонен:

– Он убил гёто! Он убил Лоурен! Этот чертов маг чуть не погубил нас всех!

Серьезное обвинение. Воины начали шептаться, не скрывая удивления. Даже оставшиеся гёто, казалось, поняли смысл его слов. Моя шайка столпилась позади нас молчаливым конклавом, закрыв все пути отступления. Нервно заржали лошади.

Во мне боролось уважение к семье Амон и ненависть ко всему человечеству:

– Демиан, он не виноват! Так бы убили нас всех! Он сделал то, что должен!

– Хорошее оправдание для того, кто его недостоин!

– Выбирай слова, мальчишка, – Салазар выпрямился во весь рост, открыв окровавленную часть лица – его нос не выдержал очередной атаки. Взгляда холодных голубых глаз хватило, чтобы Демиан искривился в неописуемом ужасе.

– Ублюдок! – его рука потянулась за спину, но не нащупала там ни лука, ни колчана стрел. Он попятился, коснувшись кинжала на поясе. – Ты отнял у меня всех!

– Успокойся, Демиан! – вскрикнула я, а сама же сомневалась, что человек может обрести спокойствие после этой фразы. В какой-то степени я пожалела, что Амон не остался под завалами.

Обернувшись к гёто, Салазар сказал им несколько слов на чужом языке. Парни тут же вздернулись и напряглись, как струны лютни: один из них обнажил катану и всадил её меж ребер товарища, пронзив его насквозь – послышались испуганные вздохи. Дальше воин гёто молниеносно помчался на Сола, замахнувшись окровавленным клинком, но тот быстро вытащил меч из ножен и полоснул противника по горлу. Гёто развернулся, обдав фонтаном крови ошалевших южан, не сумевших отскочить в сторону.

– Убийца! – закричал Демиан. Южане, собравшиеся за его спиной, скорее всего, были с ним солидарны, но боялись как-либо действовать.

– О, Дугары! – Старк беспомощно взвыл.

К нам подоспел Заку. Окинув непонимающим взглядом два трупа, он с недоумением уставился на Сола. Сейчас все смотрели на него так же, как мы недавно на Творца.

Амон попытался наброситься на брата, но я оттолкнула его назад, увернувшись от острия кинжала. Удивительно, что мне вообще хватило сил остановить такого сильного мужчину.

– Хватит на сегодня смертей!

– Да, прекращай этот спектакль, Дем, – кроваво усмехнулся Салазар. – Игра закончена. Для тебя.

Я держала одного Амона, но тут поняла, что нужно бы сдерживать другого. Особенно в том, что он говорит.

– Трон Севера мой, – без колебаний произнес маг. – В моих руках все козыри, которых у тебя нет, братец.

– Бастард! – заорал Демиан, но я снова удержала его. – Ты убил мою семью! Ты поплатишься за это своей головой!

– Смотри, как бы твоя не слетела с плеч. Армия гёто уже на моей стороне. Тайсе мертв, и высшие за ним по рангу – тоже.

– Но ты же больше не Мако! – внезапное осмысление промелькнувшее искрами в глазах Амона, пронзило меня молнией. – Это твоя работа, Де’Лин?! Ты с ним заодно?! Хорошо, тебя казнят вместе с ним!

Мои люди зашевелились. Раскидываться угрозами очень безрассудно, если за тебя могут постоять всего полтора бойца, а за противника целый отряд.

– А зачем гёто Мако, если у них будет горячо любимый Салазар Амон, который уже дважды бывал в Солнечном Дворце императора Харуна Третьего, и пользуется его расположением?

Не найдя нужных слов в приступе гнева, Демиан судорожно сменил тему:

– Юг раздерет тебя на части за гибель единственного наследника Морокеи! Я скажу им, кто похоронил его под завалами! Объявлю тебя изменником перед Алвором Ортакором!

– В этом нет нужды, – Сол встал позади меня и бережно убрал пряди с моего лица. – Присмотрись, есть ли сходство? Перед тобой Присцилла Ортакор – потерянная дочь Юга, – теперь оживленный шепот шайки заглушил голоса южан. – Даже если ты заклеймишь меня предателем, я сделаю Ортакору милость, взяв его единственную дочь в жены.

– А меня кто-нибудь спросил об этом? – я выскользнула из рук Сола и с раздражением впилась в него глазами. – Какой трон?! Какая дочь Юга?!

– Присцилла, хватит отрицать очевидное, – говорил маг спокойно, но с ощутимой толикой злобы. – Вы с Морокеи схожи не только лицами, но и повадками. Южане уже признали тебя. – все посмотрели за спину сконфуженного Демиана и увидели, как южные воины в замешательстве преклонили колени. – А что же касается женитьбы – я обсужу это с твоим отцом. Вряд ли кто-то еще захочет взять в жены его невоспитанную остроухую дочь.

– Что ты себе позволяешь?!

Слова его прозвучали колко, задев за живое. Если бы не приближающийся стук копыт, я бы не удержалась и прописала ему промеж глаз, разбив вторую часть маски. В толпе своих разбойников я увидела испуганную Кали с младенцем на руках.

– Демиан! – всадником на серой кобыле оказался Ватари, облаченный в черно-красные доспехи гёто. – Я с вестью! – он бы заговорил дальше, но вид мертвых соплеменников связал ему язык. Он не понимал, что своим вмешательством, возможно, уберег кому-то жизнь.

– Говори, полукровка, – процедил Амон сквозь сжатые зубы, будто это эти слова могли его обжечь.

– В лагерь прибыл Орден Терры.

Тишина раздумья продлилась недолго, а затем Демиан рассмеялся так натужно и злобно, что у всех вокруг защекотали нервишки. Я могла бы оспорить его сходство с императором Клаудом Амоном и прировнять к детям Творца. Только в эту секунду я нашла смысл в разговоре Салазара и древнего мага – Джованни тоже приходился Творцу сыном.

– Нет! – теперь настала моя очередь расплёскивать гнев и панику вокруг себя.

– О, да! – продолжил расходиться смехом Демиан. – Орден будет рад встрече с тобой, Салазар! Я лично прослежу, чтобы ты умирал в мучениях, как вся моя семья!

– Никто его не заберет! – даже холодный ветер не смог остудить мой пыл. – Никто!

Заку смерил меня осуждающим и жалостливым взглядом, а Ватари стал вторить ему скорбящим сочувствием, спрыгнув с усталого коня.

Неужели я такая никчемная, что меня нужно жалеть?!

– Тебя они тоже заберут, эльфийка, – не унимался злорадствующий Амон, надрываясь в истерии. – Вы погорите вместе в огне инквизиции! Плевать, дочь ты Ортакора, или нет! За Лоурен вы ответите сполна!

– Ваше Высочество! – испуганно воскликнул Закарайя, пытаясь привести Демиана в чувства. Но мужчина быстро заставил эльфа замолчать, ударом кулака повалив на землю.

Мимо меня прошел озлобленный Коршун, вскинув перед собой меч, за ним – Дарсиа и Мхаири с ожесточенными лицами. Они собирались заколоть Демиана, как сделали бы с каждым, кто осмеливался отозваться плохо о любом члене нашей семьи.

Амон обнаружил угрозу слишком поздно. Кинжал не смог бы его защитить. Разбойникам плевать, кого резать – свинью или королевскую особу, поэтому я сжала зубы и заточкой резанула себя по руке, вложив в удар всю накопленную ярость. Красная вспышка раскидала всех по сторонам, кто оказался в зоне поражения.

– Сегодня больше никто не умрет!

Я соврала. На деле я была готова убить любого, кто приблизиться хоть на шаг. Кровь ручьем выливалась из раны, но не падала в траву – она вздымалась в воздух, превращаясь в острые иглы, готовые пронзить противников на расстоянии. Всех – если потребуется, и Амона, если еще раз не побоится открыть поганый рот.

Вот она сила съеденного сердца и часть души серой эльфийки. Вечерний воздух накалялся вокруг меня, а кровавые иглы образовали опасную сферу над головой. Меня разрывало от бешенства, злобы и негодования. Я видела, с каким страхом на меня стали смотреть люди. С каким благоговением и трепетом! С тем же, к которому стремился Творец! Я не могла остановиться. Огонь сердца девочки бушевал во мне и рвался наружу. Трава у моих ног начинала тлеть.

– Ты такая же, как он! – страх вернул ясность в замыленные глаза Демиана.

Я шагнула к нему:

– Сегодня больше никто не умрет, – голос не дрогнул. – Это касается всех!

Под гнетом нахлынувших чувств я ощутила свободу. Сила наполняла меня, насыщала. Я уже не была той Присциллой, которую все знали. Я стала иной, чужой и совершенной. И возможности мои не знали границ. Сегодня на поляне пред Ортогом родилась новая Присцилла Ортакор, эльфийка – названная дочерью Юга. И заметив восхищенный взгляд Салазара, поднявшегося на ноги, я вдруг подумала:

«Кто попытается меня остановить?».

* * *

«Это первая моя запись за последнюю тысячу лет.

Всё правда: Согхат разрушен и необитаем. Священная земля пуста. Я стою на руинах города Элювилена, некогда могущественной столицы. Все вокруг поросло травой – ни одного упоминания о войнах и кровопролитных боях, что проходили вдоль этих стен в эпоху первого возвращения магов.

Я устал. Устал от поисков того, что не возвратить и не похоронить. Говорят, что время движется по спирали, но оно не может повернуть вспять. Я не могу исправить ошибок прошлого. Горькая истина. Мое прошлое, мои призраки – мертвецы и те, кого я предал, – сейчас плясали вокруг меня, встретив на руинах древнего города.

Память тяготила, воспоминания не хотели отпускать. Несмотря на пустоту внутри, я продолжал искать Ариен, которая рассыпалась видениями среди этих призраков.

И кто я такой, чтобы вершить самосуд?

Ведь я видел, во что превратилась Дугара. Я пролетал над ней по пути на Согхат. Как и тысячу лет назад, по побережью скалистых гор маршировали желтоглазые Охотники. Но они были не захватчиками – они жили в этом месте, вероломно осквернив последний оплот человечества времен страшной войны.

Азурис-Рей снова стал плодить эту заразу. Я насчитал с высоты около тысячи магов – это далеко не предел его возможностей – это только начало. Начало, что положит конец новому миру, за который мы все так отчаянно боролись, не жалея собственных жизней».

Аэдан закрыл книгу и положил её рядом с собой на камни. Магическое перо с бесконечным запасом чернил скрылось во внутреннем кармане плаща.

– Как можно быть таким глупцом? – спросил он у пустоши. – На что я надеялся?

И в ответ услышал:

– Мы все боролись заодно.

Знакомые слова, но принадлежали не тому голосу, что их когда-то произнёс. Обернувшись, мужчина увидел мальчика с копной светлых волос – Дугар, один из тех, который предпочитал всегда оставаться в тени.

– Здравствуй, – он поднапряг память. – Коннор.

Мальчик слабо улыбнулся. Стоял за спиной. Казалось, он все время был там и изо дня в день молча ждал, когда, наконец, Аэдан поймает на себе его печальный взгляд.

– Все-таки узнал, – произнес ребенок и превратился в мужчину. Красные лучи заходящего солнца мрачно очертили его увеличившийся силуэт. Драконы любили маскироваться и менять тела, не говоря уже об именах.

– Какими судьбами?

– Я здесь, чтобы снова пойти с тобой одной дорогой.

– Это безрассудно, Коннор. Учитывая нашу вражду…

– Кольят, ты никогда не был мне симпатичен, – мужчина присел рядом на сгибе двух повалившихся крепостных стен. Вьющиеся волосы развевались на ветру, а свет серебрился на металлических частях старого доспеха. – Но и бездействовать я тоже не могу.

– Старейшие ведь не одобряют моих помыслов.

– А тебя раньше это останавливало?

Аэдан усмехнулся:

– Тоже верно.

– Альма жива, Кольят – он помедлил. – Я узнал об этом только лет двести назад.

Белые татуировки на руке не могли развеять сомнений дракона.

– А как объяснить это? Я бы чувствовал, что её сердце бьется.

– Оно бьется, но не там, где ты ждешь, – непонимающий взгляд друга требовал объяснений. – Творец остановил её жизнь, но не смертью. Альма привязана к вещи и остается заложником в её темнице, – мужчина выдохнул. – Именно поэтому я решил спуститься и пойти за тобой, зная, что ты не отступишь. Я знаю, где она.

– И где же?

Вокруг зарукоплескали колючие кустарники, как бы поддерживая Дугара.

– Там, где ты её оставил, Морган.

– Тогда, – Аэдан поднялся, осматривая развалины города, что когда-то приходился домом. Родное имя отдалось болью в голове, но вместе с тем вернуло веру в собственные силы. – Мы найдем Ариен и уничтожим армию Творца в самом её зародыше. Два дракона – сила. Два дракона и маг – уже безумие.

– Время идет, а ты не меняешься, – сквозь тоску улыбнулся Коннор.

Морган согласно кивнул:

– Как был глупцом, так и остался.

Оглавление

Пролог

Глава 1 Наследие изгоев

Глава 2 Доброе сердце

Глава 3 Свои среди чужих

Глава 4 Там, где свобода – лишь миф

Глава 5 Вкус бессилия

Глава 6 «Я просто хотел развлекаться»

Глава 7 Змея под камнем

Глава 8 Свет союзных огней

Глава 9 Жадный лев или горе птицы

Глава 10 Тот, кто не хотел умирать

Глава 11 Последний рубеж

Глава 12 В размахе

Глава 13 Ортог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg