«Конец игры»

Конец игры (fb2) - Конец игры (Черный археолог (Быченин) - 3) 1548K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Александр Павлович Быченин

Александр Быченин Черный археолог. Конец игры

Глава 1

Система 72 Геркулеса, Геркулес-5, космотерминал «Восток»,

27 ноября 2541 года, день

– Привет, Тарасов! – Я крепко пожал бывшему майору руку и поинтересовался: – Чего какой взъерошенный?

– Холодно, – передернул тот плечами. – Не чуешь, что ли?

Что есть, то есть. Космотерминал – по сути типичнейший стыковочный комплекс – встречал гостей весьма сурово: навскидку температура в холле за шлюзами держалась хорошо если в районе пятнадцати градусов. По Цельсию, естественно. Ничего не поделаешь – Геркулес-5 мирок отменно суровый, людям здесь приходилось экономить буквально на всем, включая тепло и свет. Периферия, прерванный некогда на половине цикл терраформирования и дороговизна привозных товаров превращали жизнь аборигенов в существование, а заодно и приезжих подвергали нешуточным испытаниям. Я зябко поежился – после куда более комфортного челнока в пассажирском терминале действительно было весьма прохладно – и окинул высокую встречающую сторону в лице старого приятеля оценивающим взглядом.

– Одичать изволили, Александр!

Бывший майор за те три месяца, что мы не виделись, довольно радикально изменил имидж: чуть отпустил волосы и зарос бородищей. Впрочем, это я слегка преувеличил – борода аккуратная, плавно переходящая в баки и усы. Плюс ботинки-берцы, свободные штаны с накладными карманами и свитер крупной вязки с высоким горлом. Этакий полярник с затерянной в арктических льдах станции. Только трубки-носогрейки не хватало.

– Ну да, куда нам до вас, городских, – не остался в долгу Тарасов. – А ты куда так вырядился?

– А что? – Я мысленно пробежался по собственному гардеробу: темно-синие джинсы классического кроя, классические же ботинки-дерби, белая рубашка-поло и в довершение композиции стильный пиджак. Из песочного твида в елочку. Самый писк, между прочим. – Нормальный прикид. У нас в Сити все так ходят.

– У богатых свои причуды, – философски вздохнул Тарасов и неожиданно хлопнул меня по плечу так, что я едва не выронил зажатый под мышкой планшетник. – Черт, Пашка! Как же я все-таки рад тебя видеть!

– Взаимно! – рассмеялся я. – Как у вас тут дела? Накосячили небось без присмотра?

– Есть немного, – не стал отрицать очевидное бывший майор. – Но о наших делах еще успеем, дорога не близкая. Сам-то как?

– Нормально, насколько это вообще возможно в данной ситуации.

– А багаж где?

– Вот. – Я продемонстрировал тонкую папку из черной кожи, скрывавшую пристанище Попрыгунчика. – Все свое ношу с собой.

– С Женькой проблемы были? – понятливо хмыкнул Тарасов.

– Будут, – тяжко вздохнул я. – Ты думаешь, я чего как денди лондонский? Сваливать пришлось быстро и налегке. Под предлогом деловых переговоров.

– Н-да… – Майор сочувствующе поцокал языком. – И ты еще собирался первым бросить в меня камень! Куда катится этот мир?!

– Мир катится к хаосу, миллиардов этак десять лет, а то и более. И это его естественное состояние.

– И этого на философию потянуло… Тенденция, однако!

Собственно, ничего удивительного, учитывая обстоятельства. Я, между прочим, всего лишь десять дней назад практически из-под венца сбежал. Примерная Помощница меня уже и с родителями познакомила (справедливости ради нужно заметить, что с ее папенькой я сам пересекся – нужда заставила), и жили мы вместе – спали в одной постели, завтракали на одной кухне, пользовались одной ванной и даже по магазинам ходили тоже вдвоем. Так что к концу третьего месяца пребывания на Босуорт-Нова Евгения Сергеевна Долгова, мой секретарь-референт и по совместительству тайный полицейский агент, внедренный в экипаж прожженного черного археолога Пьера Виньерона с самыми прозаичными целями, начала недвусмысленно поглядывать на дорогие бутики со свадебными нарядами. Я бы по большому счету и не против, да только Пьерова авантюра с поиском загадочного Ковчега – то ли корабля, то ли базы Первых – как раз вышла на финишную прямую, а я дал себе слово ненаглядную от очередной заварухи оградить. Любым, что характерно, способом. Оградил. Теперь думаю, как буду расхлебывать…

– Привет, пацаны!

Я сбился с шага, едва не врезавшись в возникшего словно из ниоткуда амбала, больше напоминавшего двустворчатый шкаф – приземистый, но отменно широкий, и недоуменно огляделся. Все-таки думы тяжкие ногам покоя не дают – я и не заметил, как мы с майором уже достаточно удалились от терминала и затерялись в хитросплетении переходов. И это, доложу я вам, далеко не просторные и хорошо освещенные коридоры на «Великолепном», а самые настоящие трущобы: стены с потеками ржавчины, изорванное покрытие под ногами, горящие с пятого на десятое люминесцентные панели у самого потолка. Гнетущая обстановочка, больше подходящая для какой-нибудь компьютерной игрушки в жанре «постап». Да и пара, перекрывшая проход, как нельзя лучше соответствовала антуражу: необъятных размеров крепыш в кожанке и потрепанных джинсах и среднего сложения развязный типчик, одетый с претензией на стиль. Ага, тот самый – «сутенер на выходе». Несколько выбивалась из образа лишь стрижка «под ноль», а так полный комплект: брючки, туфельки, футболка в обтяг, коричневый кожаный пиджак, кольца на каждом пальце и цепь на шее – толстенная, хоть кобеля сажай. А вот манера говорить – чуть в нос и растягивая гласные – полностью соответствовала моим представлениям о «братках» из провинции. А я, между прочим, еще в Амьене такими досыта налюбовался.

Я покосился на майора и внутренне подобрался: тот совершенно не выглядел удивленным, напротив, на губах его играла ироничная ухмылка. Очень знакомая и не предвещавшая «пацанчикам» ничего хорошего.

– Тарасов, разговор есть, – развязно заявил «сутенер».

Ух какой типаж! Давненько такие не попадались. А распальцовка-то какая!

– Сколько повторять: для тебя, Егорушка, не Тарасов, а Александр Александрович. – Майор демонстративно смерил собеседника презрительным взглядом. – Опять же почему не по записи? Свяжись с моим секретарем. А сейчас я занят.

– Папа недоволен, – поставил моего напарника в известность «сутенер», пропустив мимо ушей довольно откровенную издевку. – А когда он недоволен, пацанам несладко.

– Мне, Егорушка… как бы попроще… твои пацаны параллельны. Впрочем, как и ты сам. Можешь, кстати, и Папе передать то же самое. Паша, пошли.

Майор решительно отодвинул несколько оторопевшего Егорушку, шагнул мимо него, проигнорировав амбала, и я последовал за ним. Правда, далеко уйти нам не дали.

– Стоять, уроды!

Тарасов обернулся и озадаченно хмыкнул:

– Оп-па! Это что-то новенькое. Придется побеседовать, Паш.

Я мельком глянул на нахохлившегося «сутенера», чуть задержавшись на девятимиллиметровой «беретте-компакт», зажатой в потной руке, и пожал плечами – побеседовать так побеседовать. Любопытно, конечно, что за кадры, но расспросить майора можно и позже.

Тарасов между тем буром попер на оппонента, и тот среагировал достаточно адекватно: отшагнул и раскорячился в классической стрелковой стойке, зажав пистолет двумя руками и направив ствол майору в голову.

– Стоять! Стоять, я сказал!!!

Н-да, хлипковат «пацанчик». Явно привык за чьей-то широкой спиной прятаться, причем отнюдь не амбала-напарника, и за оружие браться ему приходилось нечасто. «Шкаф», кстати, куда как спокоен – стоит чуть в сторонке и внимательно косится на моего напарника поросячьими глазками. Даже за стволом в карман не полез. Что ж, будем считать, что с целью я определился – Тарасову сейчас не до громилы.

– Ты, Егорушка, добрых слов не понимаешь… – Достаточно приблизившись к противнику, майор прервал фразу на полуслове и ловко обезоружил «сутенера» – плавным, неуловимым для глаза рывком вывернул пистолет из рук, уйдя с линии огня, и на обратном движении от души саданул «пацанчику» локтем в нос.

Егорушка сильно удивился, закатил глаза, хлюпнул кровью и медленно опустился на пятую точку, оставив «беретту» майору в качестве трофея.

Впрочем, все это я разглядел мельком, начав действовать практически одновременно с напарником – поудобнее перехватив комп, дабы не выронить в горячке драки, вбил правый дэнтуй амбалу в живот и незамедлительно добавил с разворота левый цэчуай. Попал хорошо – от первого удара «шкаф» лишь покачнулся, зато второй пришелся точно в грудину, и здоровяк рухнул на колени, безуспешно пытаясь хватануть живительного воздуха.

– Бежим! – дернул меня за рукав Тарасов, подавая пример наиболее разумной в данный момент тактики.

– Что за шпана?!

– Именно что шпана. – Несмотря на поспешное бегство, Тарасов даже не сбился с дыхания и отвечал в извечной своей насмешливой манере. – Очередная блестящая интрига Пьера.

– Так уж и блестящая? – справедливо усомнился я.

Как по мне, мало радости ходить по станции с опаской.

– Даже не сомневайся! – заверил майор. – Мы когда тут только появились и наш дорогой Пьер начал переговоры с местными ремонтными воротилами, поднялся нешуточный кипеж. Нет, понятно, что все чинно-благородно, никто на всех углах не кричал – ату, у Виньерона усовершенствованная технология прыжков! Но в закулисье движуха чувствовалась, уж поверь мне на слово. Что ни говори, а «Великолепный» очень даже лакомый кусок. Пришлось пустить в ход тяжелую артиллерию – нужные люди намекнули другим нужным людям, что затея бесперспективная, научным языком выражаясь.

Это ясно – никто в здравом уме с СБФ связываться не станет. В каком бы Внешнем мире ты ни жил – у безопасников, как всем известно, длинные руки. Не хуже чем у мафии. Впрочем, кого я обманываю? Много лучше. На собственной шкуре испытал.

– Ну и?.. – поторопил я взявшего паузу майора.

– Ну и. Все всё поняли.

– А как же эти? – Я неопределенно мотнул головой, намекая на давешнюю парочку.

– А это люди Петра Сивохи, больше известного под псевдонимом Папа, – пояснил Тарасов. – Довольно большая бригада, да только плавают ребята мелковато: рэкет, крышевание, контрабанда по мелочи – в основном элитное пойло – и некие, э-э-э, услуги определенного толка. Как он о нашем секрете прознал – без понятия. Но, видимо, решил немного изменить собственный статус. Мои нужные люди на него внимания не обратили, мы, впрочем, тоже. А он возьми да проявись – его шестерки подкараулили пару наших техников и попытались прессануть. Мы с Гюнтером, понятное дело, собрались незамедлительно с проблемой разобраться, но Пьер запретил. Сказал, пусть будет сдерживающий фактор – можно под предлогом обеспечения безопасности народ с фрегата не выпускать. Заодно и секретность соблюдем. Как замысел?

Я лишь восхищенно кивнул и продемонстрировал напарнику большой палец. А что тут еще скажешь? Молодец Пьер.

– Все равно стремно, – все же решил я добавить ложку дегтя в бочку меда. – Каждый раз трястись, из любой подворотни подвоха ждать…

– Мелочи жизни! – отмахнулся майор. – Я лично отношусь к таким приключениям философски. Этакая пикантная остринка в моем пресном существовании.

– Что, реально до такой степени скучно?

– Ты не поверишь…

Отчего же не поверю – очень даже! Зная деятельный характер Тарасова… удивительно, что он до сих пор всю округу на уши не поставил. Или я, как обычно, не в курсе?..

– Все, Паша, расслабься! Наш лифт.

Повинуясь жесту напарника, я перешел сначала на быстрый шаг, а потом и вовсе на неторопливый – народу вокруг как-то незаметно прибавилось, и сохранять прежний темп, посекундно не натыкаясь на кого-то, было весьма затруднительно. Да и обстановка поспешному бегству не способствовала – тесные трущобы сменились довольно широкими и хорошо освещенными коридорами, по которым сновали туда-сюда местные обитатели, да частенько катились мимо шустрые электрокары – иного личного транспорта на территории станции не предусматривалось. Однако первое впечатление было безнадежно испорчено. Станция, она и есть станция – подвешенная на высокой орбите груда железа, в которой правит бал вечная грызня за каждую единицу ресурсов. За воздух, тепло, свет или еду – без разницы. Я с тоской вспомнил совсем недавно казавшийся слишком тесным и суетливым Сити, а затем и вовсе помрачнел – перед глазами возник образ Евгении Сергеевны. Заныл в месте давнего перелома нос, и я помимо воли страдальчески вздохнул.

– Не переживай, Пашка, привыкнешь! – неправильно истолковал мою реакцию Тарасов. – Сейчас коньячку у Пьера накатим по маленькой, и все образуется.

– Не уверен. – Я с сомнением покосился на потрепанную капсулу, но все же вошел внутрь и рухнул в ближайшее кресло. – Евгения Сергеевна, конечно, девушка добрая, но злопамятная.

– Кто о чем, а он о зазнобе! – хохотнул майор, пристроившись рядом. – Не грузись. Это для ее же пользы. Но в одном ты прав – по маленькой не прокатит. Придется вечерком Олега позвать да возвращение твое отметить. Все хоть какое-то развлечение.

– Пьянствуете, значит… – Капсула заметно дернулась, ускоряясь, и я торопливо ухватился за спинку впередистоящего кресла. – А как патрон на это смотрит?

– Сквозь пальцы, – отмахнулся напарник. – Скажу тебе по секрету, он и сам частенько квасит. Что поделать – скука!

– Зато нам с Женькой было весело.

– Излагай.

Хочешь не хочешь, а надо. Я, конечно, уже сотни раз ситуацию обмозговал со всех сторон и во всех подробностях и линию поведения наметил, но посоветоваться со старшим и, что характерно, более опытным товарищем никогда не помешает. Опять же со стороны виднее. Не дай бог, где прокололся. Окинул внутренности капсулы подозрительным взглядом – не прислушивается ли кто? – но из троих озабоченных работяг ни один не проявил ни малейшего интереса к моей болтовне. Да и сидели они далеко, в противоположном конце салона, так что я отбросил сомнения и принялся изливать майору душу. Историю про похищение Евгении Сергеевны Тарасов выслушал внимательно, по ходу повествования уточнив кое-какие детали, а за удачную идею с имитацией нервного срыва и пьяным угаром даже похвалил – именно благодаря ей мне удалось быстро добраться до якудза и организовать их захват. Плюс Женькин папенька помог, благо командовал в полиции Босуорт-Сити отрядом спецназа.

– Так что, Тарасов, телефончиком твоим воспользоваться не пришлось, – закончил я рассказ, намекнув на визитку с координатами серьезных людей, врученную мне майором непосредственно перед командировкой на Босуорт-Нова.

– Оно и к лучшему, – заверил тот. – Не засветился лишний раз.

– Пьеру-то мне что рассказывать?

– А все и рассказывай, ничего особо криминального ты не натворил. Сам знаешь, если есть возможность не врать, нужно непременно ею воспользоваться. Я бы лишь кое-какие подробности опустил да про Долгова распространяться не стал.

– А как тогда объяснить появление спецов?

– Паша, ну что ты прикидываешься шлангом? Сошлешься на мои связи, визитку предъявишь. А я с чистой совестью смогу этот факт подтвердить, если Пьер любопытство проявит. И вообще, взрослеть пора. Инфантильность еще никого не украшала.

– Я не инфантильный, я просто перестраховщик, – огрызнулся я.

– Оно и видно. Ни шагу без подсказки.

– Если ты настаиваешь, могу и не советоваться. Но тогда я ни за что не отвечаю.

– Ладно, убедил! – сдался Тарасов. – Рано тебе еще самодеятельностью заниматься. Так что молодец, что меня слушаешь. К тому же некоторые обстоятельства твоих приключений наводят на размышления.

– Тоже думаешь, что в экипаже крот?

– Я бы сказал, скорее крыса.

– Хочешь вычислить?

– Не-а. – Майор помотал головой, скептически поджав губы. – Смысл? Что мог, он уже растрепал. А через пару недель мы будем в глубоком космосе. Так что вреда от него сейчас никакого.

– А как же саботаж?

– Паш, не смеши меня. Что он сделает? Фрегат взорвет? Как, позвольте поинтересоваться?

– Наверняка есть способы. Тут я не специалист…

– Зато я специалист! – отрезал Тарасов. – И я тебе со всей ответственностью заявляю: в одиночку угробить корабль типа нашего «Великолепного» практически нереально. Я имею в виду, сознательно угробить. Разве что боекомплект подорвать каким-то образом, но у нас подрывать нечего – мощных ракет нет, а мелочь, даже если вся рванет, только крюйт-камеры и разнесет.

– Реактор?

– Дохлый номер. Если только в защите дефект отыщется, что вряд ли. Да и зачем крысе взрывать корабль? Инстинкт самосохранения никто не отменял.

– А как же камикадзе?

– Да ну на фиг.

– Якудза, – напомнил я. – Японцы, традиции и все такое.

– Бессмысленно. Пойми, Паша, им обломки ни к чему. Им трофей нужен. Я бы на их месте спокойно наблюдал со стороны. Дождался бы, когда мы до добычи доберемся, и вот тогда начал действовать. Логично?

– Логично. Ты, Тарасов, не обращай внимания, это я сам себя пытаюсь успокоить. Нервы.

– Тем более надо выпить.

– Кто бы спорил. Приехали, что ли?

– Нет, пересадка. Выметайся.

Вторая капсула, столь же древняя и запущенная, вывезла нас к внешнему ярусу станции, занятому почти сплошь разнокалиберными ангарами, заполненными всяческой летающей техникой и людьми в потрепанных комбезах – явно техниками. Праздношатающихся, вроде нас с Тарасовым, было мало, в основном менеджеры среднего звена попадались. Впрочем, бродили по техническим помещениям мы очень недолго, завершив переход в очередной лифтовой кабинке, на сей раз более… основательной, что ли. Обшивка толще, магнитные захваты мощнее, герметизация на уровне – чувствовалось, что эта бочка с иллюминаторами не единожды побывала в открытом космосе.

– Забирайся. – Майор гостеприимно указал на автоматически утонувшую во внешнем корпусе створку, подтвердив мои самые мрачные предчувствия. – Не трясись, она надежная. Проверено на собственном опыте.

– Я н-не т-трясусь!

– Оно и видно! Пошли, говорю.

– С-сейчас…

М-мать, как не вовремя! Давно ведь уже не было, а тут накатило! Или это банальнейшая клаустрофобия? С чего бы? Ой, бли-и-ин!..

– Паш?..

– Тарасов, отвянь! – Я тяжело оперся на капсулу, почувствовав ладонью характерные неровности – следы столкновений кабинки с мелким космическим мусором – и несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. – С-сейчас…

– Ты в порядке?

– Ф-фух!.. Все, пошли.

Паника отступила так же быстро, как и возникла, еще раз подтвердив догадку. Приступ, будь он неладен. А я уж было подумал, что на поправку пошел. За последние три месяца ни разу рецидива не случалось. Хотя… можно это на стресс списать, не каждый день приходится насмерть схватиться с якудза. Причем отнюдь не за собственную жизнь. Ладно, пересилим и это.

– Отпустило?..

– Тарасов, ты прямо как заботливая мамаша! – огрызнулся я. – Сказал же – в порядке.

– Раз ругается, значит, точно в порядке, – буркнул себе под нос майор, но на этом не успокоился, посчитал нужным и меня взбодрить: – Хрен ли стоишь тогда?! Опаздываем.

Я с трудом изобразил на физиономии нечто среднее между ухмылкой и страдальческой гримасой и шагнул в салон. Недоверчивый Тарасов двинулся следом, проводив меня до облюбованного кресла, и не преминул сварливо напомнить:

– Пристегнуться не забудь! Тут вокруг хлама полно, может тряхнуть.

– А что не почистят? – осведомился я, последовав дельному совету – техника безопасности прежде всего. – Если это уже проблема?

– А всем пофиг, – отмахнулся напарник. – Я тоже интересовался у местных, так они ответили, что уже пытались как-то, лет сто назад. И что бы ты думал? Правильно, эффект получился нулевой – буквально через неделю пространство опять основательно захламили. Ты представляешь, сколько вокруг ремонтных доков? И сколько кораблей здесь обслуживается? Так что мусора столько, что мама дорогая.

– И не бьются?

– С чего бы? – удивился Тарасов. – Подумаешь, плавает какая-нибудь мелкая железяка в космосе. Ее же не из гауссовки запулили, какая у нее скорость и, соответственно, энергия? Практически никакая. Разве что на довольно тяжелую хреновину натолкнешься. Но против таких защитные поля нормально действуют. Напряженности высокой не надо, как против унитаров.

– Понятно.

Капсула чуть дернулась, выравниваясь в направляющих магнитного привода – этаких параллельных балках, протянутых сверху и снизу, – и легко заскользила, не касаясь днищем тронутого коррозией металла своеобразных рельсов. Немного замедлилась в длинном шлюзе, пока из гофрированной кишки откачивали ценный воздух, и наконец вырвалась за пределы станции. И только теперь, отделенный от межзвездной пустоты лишь прозрачным пластиком иллюминатора, я смог по-настоящему оценить масштаб сооружения. Сам по себе космотерминал впечатлял не особо – подумаешь, неправильная сфера около полутора километров в диаметре. И не такое видели. Но… станция как таковая была всего лишь тельцем циклопического паука, раскорячившего во все стороны ажурные лапы-причалы. Тонкие и хрупкие лишь издали, на самом деле они представляли собой пару труб нехилого сечения, скрепленных фермами из сверхпрочного сплава, и являлись шахтами многофункциональных транспортных лифтов, способных как перевозить комплектующие, так и перекачивать топливо, кислород и прочие расходные материалы. К каждой такой «лапе» был пристыкован корабль – от почти целых на вид до голых силовых каркасов. Местные умельцы не только ремонтировали старые корыта, но и с удовольствием строили новые суда, лишь бы клиент был платежеспособен, так что вокруг станции, а на самом деле – космической верфи, всегда можно было отыскать что-то интересное. Впрочем, в данный конкретный момент мое внимание было приковано к приближающейся с каждым мгновением черной туше знакомых обводов.

– Незаметно, чтобы его ремонтировали, – поделился я с напарником результатом наблюдений. – Как был потрепанной лоханкой, так и остался. Даже покрытие антирадиационное не обновили.

– Тебе бы, Паша, в госприемке работать! – покачал головой Тарасов в ответ. – Это надо же, на глаз определить состояние покрытия! Силен! А если серьезно, все работы внутри корпуса шли, снаружи лишь кое-где датчики подновили да пару дополнительных антенн смонтировали. Но отсюда их не видно. А ты чего ждал?

– Не знаю… – пожал я плечами. – Но как-то по-другому процесс представлял.

– А ты хоть раз на верфи был? – недоверчиво покосился на меня напарник.

– Не-а.

– Оно и видно. Ладно, просто поверь на слово – старик «Великолепный» помолодел минимум лет на двадцать. И я бы на твоем месте испытывал чувство глубокой гордости за родное корыто.

– В том-то и дело, что не родное…

– А?.. Паш, ты это… прекращай давай! Депрессняк, что ли? Из-за Женьки, да?

– А, отвянь!..

– Однозначно лечить будем.

– Обязательно. Только потом. А пока отвали.

– Гаранин, ты только Пьеру не нахами. А то знаю я тебя! – Майор отечески хлопнул меня по плечу, но развивать тему не стал. – Ладно, молчу.

Остаток пути скоротали в тишине – не представляю, о чем там Тарасов про себя судил-рядил, а лично у меня мысли крутились вокруг обманутой и вероломно брошенной на Босуорт-Нова Примерной Помощницы. Стыдно мне было. Что совсем не удивительно. Причем настолько стыдно, что я то и дело до боли в пальцах стискивал щегольской чехол с планшетником. Ему-то что, он крепкий, а вот мне хреново…

– Паш, приехали.

– А?.. – Я недоуменно повертел головой, сбрасывая наваждение, и поспешно вскочил на ноги. – Ч-черт, задумался.

– Бывает. Тебе напомнить любимую поговорку моего деда?

– На фиг!.. Сразу к Пьеру пойдем?

– Иди один. Он меня не звал. Видимо, посекретничать хочет.

– Заглядывай тогда вечерком.

– Угу.

Система 72 Геркулеса, Геркулес-5, борт фрегата «Великолепный»,

27 ноября 2541 года, день

– Добрый день, патрон.

– Добрый, – кивнул развалившийся в неизменном кресле-монстре Виньерон. Капитан Пьер Виньерон, как он периодически представлялся, выделяя голосом должность. – Присаживайся. Кофе хочешь?

– Нет, спасибо. Не буду перебивать аппетит.

– Как знаешь. Сигару не предлагаю. – Пьер пыхнул ароматной – в его, конечно, понимании – соской, деликатно выпустив клуб дыма под потолок. – Надеюсь, от коньяка не откажешься?

Надо бы, но… какой-то шеф странный. Вроде и не вымотан, и чисто выбрит, и костюм отутюжен, а вот чувствуется этакий внутренний надрыв, как будто человек минимум пару месяцев прожил в условиях жесткого цейтнота. Впрочем, почему «как будто»? Наверняка так дело и обстоит.

– Что, плохо выгляжу? – правильно истолковал Пьер мой задумчивый взгляд.

– Есть немного, – не стал я скрывать горькую правду. – Тяжело вам тут пришлось, да?

– Заметил все-таки, – довольно хмыкнул дражайший шеф. – Молодец, квалификацию не теряешь.

У нас в Сити попробуй потеряй! Вмиг проглотят и не поперхнутся. Так что трехмесячная практика на подпольной бирже антикваров даром не прошла – на таких кадров насмотрелся, что хочется забыть, как страшный сон. И как можно быстрее, что характерно.

– Наливайте.

– Честно говоря, давненько я так не напрягался, – продолжил Виньерон светский треп, ловко набулькав янтарной жидкости в пару пузатых бокалов. – Чертовы нервы. Не поверишь, последнюю неделю постоянно ловлю себя на желании напиться. От души, вдрызг, погулять с размахом – с дракой и непотребствами. А уж сколько коньяка перевел! В день по бутылке, считай. Весь запас, что у Нобору взял, вылакал. Сейчас пытаюсь себя ограничивать.

– Так, может?..

– Нет, повод железный! – ухмыльнулся Пьер и отсалютовал мне своей емкостью. – С возвращением!

Я с удовольствием поддержал тост, хоть на голодный желудок и не очень хорошо пошло – все-таки, как ни крути, шеф прав. И что бы я там ни говорил Тарасову, «Великолепный» в моем понимании куда ближе к понятию «дом», нежели бесконечные общаги или даже съемная квартирка в гостинице тетушки Мари. Короткое путешествие по местной станции всколыхнуло во мне воспоминания об Амьене и окончательно убедило, что бродяга-фрегат с контрабандистом-капитаном куда предпочтительней клоповника в промзоне города под куполом.

– Ты, Паша, особо не расслабляйся, – продолжил шеф, опрокинув в глотку порцию коньяка. – Работы непочатый край. А персонала не хватает.

– А куда все делись?

– Не все, но почти две трети. Отправил в отпуск, – отмахнулся Пьер. – Стандартная процедура перед… ну ты понял.

– И как же мы управимся?

– Как обычно. Придется кое-кому смежные специальности освоить. Ладно, не отвлекайся. – Шеф с некоторым сожалением отставил опустевший бокал и потянулся за сигарой. – Рассказывай, как все прошло. И подробней.

– Да, патрон.

На сей раз повествование затянулось – Пьера, в отличие от того же Тарасова, интересовали буквально все, даже самые мелкие детали. Эпизодом с якудза он не ограничился – заставил отчитаться чуть ли не по каждой сделке, причем особое внимание уделял реакциям деловых партнеров. Я, признаться, к такому допросу был не совсем готов, но выручила профессиональная привычка подмечать нюансы поведения собеседников – я практически на автомате фиксировал их эмоции и бессознательно делал «зарубки на память», стоило тем хоть на гран отступить от стандартной линии поведения. Правда, и набралось таких случаев всего четыре – банальнейших попыток объегорить противную сторону, съехав, что называется, на базаре. Те сделки я благополучно аннулировал, получив соответствующие указания от дражайшего шефа, и теперь он накапливал необходимый массив данных для системного анализа моей (да и своей тоже) деятельности на Босуорт-Нова.

Как и предполагал неугомонный майор, патрон без возражений принял версию о помощи тарасовских покровителей в разборке с японскими гангстерами, так что запутаться во вранье я не успел. И облегченно выдохнул, когда Пьер задумчиво покивал, показав, что принял информацию к сведению, и снова потянулся к бутылке.

– С задачей ты справился, – резюмировал шеф, колдуя с бокалами. – Я доволен. За исключением совершенно ненужной конфронтации с нашими восточными друзьями, в общем и целом действовал ты плодотворно. А за это надо выпить, я считаю.

Надо так надо. Тем более вторая порция проскочила в желудок куда веселее. Накатила легчайшая, едва заметная эйфория – верный признак, что хороший коньяк ударил в голову.

– Значит, так, Паша! Сегодня у тебя выходной, отдохни, с парнями потрепись – а завтра за дело.

– У нас есть пассажиры? – удивился я.

– Забудь про пассажиров! – отрезал Пьер. – Помнишь, для чего на самом деле я тебя нанимал?

Я кивнул, не сводя с дражайшего шефа внимательного взгляда. Надеюсь, глаза у меня пока что не в кучу, а то конфуза не оберешься…

– Будешь экспертом по артефактам Тау. А заодно оператором «большого брата». Знаешь, что это такое?

Было дело, доводилось слышать. Давно, правда, еще в бытность мою в академии. Краткий курс лекций по дисциплине «Современные системы мониторинга и слежения» плюс зачет, который препод – отставной флотский офицер – поставил всем на халяву.

– Вот и замечательно, – правильно истолковал шеф мое молчание. – У нас «большой брат» стандартный, методика обучения отработана, за пару недель освоишься.

– Патрон, а можно нескромный вопрос?

– Валяй.

– Почему я? Никого поопытней не нашлось?

– К сожалению, в настоящий момент мы испытываем острейший кадровый голод, – тяжко вздохнув, поведал Пьер. Причем тон его не оставлял ни малейших сомнений, что данную речь он повторял уже далеко не первый раз – настолько она ему приелась. – У меня мостик практически оголен, всего два навигатора осталось, придется самому вахты стоять. Гюнтер за главного артиллериста, сменщик – смешно сказать – Тарасов. Эмильен второй пилот. Ну и так далее. Едва три восьмичасовых смены наскребаем, так что потрудиться придется всем. Ты, кстати, тоже у пилотов на подхвате будешь – страхующим в одну из вахт. График позже утвердим. А как до места доберемся и что-то найдем – если найдем, – будешь вести дистанционно разведывательные партии. В конце концов, не могу же я тебя послать развалины обшаривать?..

– Боюсь, что к такому я абсолютно не готов.

– Вот видишь! Значит, будешь заботливой мамочкой для Тарасова с Денисовым. Я даже ребят-поисковиков из абордажной команды привлекать опасаюсь, почти всех на шарик спровадил, оставил минимум.

– Я все понял, патрон.

– Тогда до завтра свободен.

Добравшись до лифта, я набрал на панели пункт назначения и подпер стенку. Подумать было о чем. Шеф, сам того не подозревая, задал ту еще задачку. Насколько я помнил, «большой брат» – система дистанционного сопровождения спецопераций, тайных и не очень, но всегда опасных для непосредственных исполнителей. Десантник или какой-нибудь поисковик, высадившийся на планету с агрессивной средой, или пробравшийся на вражескую космическую станцию, или… да мало ли? Задач прорва. Смысл в том, что баллистический компьютер боевого скафандра передает в режиме реального времени картинку с обзорной камеры, чаще всего встроенной в забрало шлема, а также данные доброго десятка датчиков и сканера в главный «мозг» корабля сопровождения. В роли такового может выступать как юркий и незаметный десантный бот, так и настоящая громадина вроде зависшего на высокой орбите линкора. Или фрегат, типа нашего «Великолепного». Мощный вычислитель анализирует великое множество внешних и внутренних факторов, вплоть до эмоционального состояния подопечного, и выдает кратковременные, максимум на пять минут вперед, прогнозы. А так как правом самостоятельного принятия решений наши компьютеры, даже самые умные, не наделены, то нужен оператор – человек, контролирующий ход операции со стороны. Координатор, если хотите. Или ангел-хранитель, что иногда куда ближе к истине. И в обычной-то драке от адреналина частенько голову теряешь, что уж говорить о реальной боевой обстановке, где опасность грозит постоянно, к тому же не всегда ясно, откуда ее ждать. Неудивительно, что даже у самых крепких парней периодически в таких ситуациях сдают нервы. Тут-то и приходит на помощь «большой брат». В общем, ответственная работа, требующая хладнокровия и, самое главное, способности молниеносно принимать решения при любом негативном изменении обстановки. Не для меня, короче, с моей-то психотравмой. Но Пьер с присущим ему иногда пофигизмом этот факт проигнорировал. Получается, он во мне уверен? Занятно. Особенно с учетом того обстоятельства, что как раз я в себе не уверен абсолютно. Не готов отвечать за чью-то жизнь. Хотя почему «чью-то»? За вполне конкретные жизни двух хорошо знакомых мне парней. И от этого, между прочим, вдвойне муторно. Что-то тут не так. Наверняка патрон очередную пакость задумал. Психолог-практик, м-мать!

Капсула между тем благополучно донесла меня до второй пассажирской палубы, и я побрел к собственному кабинету, сопровождаемый гулким эхом шагов. Помнится, раньше такого не было, всегда кто-нибудь обязательно шатался по коридору, разгоняя тишину по углам, – не горничная, так стюард, а то и вовсе техник. Торкнувшись в первую попавшуюся дверь, я ко всему прочему еще и убедился, что жилые помещения добросовестно законсервированы: мебель забрана в пластиковые чехлы, бытовая техника обесточена, шторки и прочие коврики заботливо свернуты и упрятаны в платяные шкафы. И везде уже заметный слой пыли. Н-да, как-то совсем непривычно.

– Дожил, Паша, по людям скучать начал! – с горькой ухмылкой буркнул я, скорее чтобы развеять давящее на нервы безмолвие, нежели нечаянную мысль выразить. Мазнул рукой по створке шкафа и брезгливо стряхнул с пальцев пыль. – Тяжеловато приспособиться будет.

А ведь всего каких-то полгода назад я считал себя самым большим человеконенавистником во всем обитаемом космосе и был твердо убежден, что более страшных тварей, нежели мои собратья по расе, Господь Бог еще не придумал. И ведь были основания, были. Черт, плохо на меня Пьер влияет. А Женька и того хуже. Этак еще немного, и альтруистом стану, начну взносы делать в благотворительные фонды, подавать нищим на улицах и подбирать бездомных котят. Брр!!! На фиг, на фиг!

Выбравшись из каюты и прикрыв за собой дверь – страшное дело привычка, да еще и помноженная на профессиональную деформацию, – я протопал в дальний конец коридора. Кабинет был заперт, но универсальный электронный ключ, положенный мне по должности, справился и здесь. Внутри, против ожидания, никто ничего не тронул, все осталось без изменений. И подозрительно чисто – значит, робота-уборщика Женька перед отбытием активировать не забыла. Правда, терминал на ее столе все же обесточен. В отличие от моего, который приветливо мигал диодом из глубины чуда дизайнерского искусства в стиле хай-тек, служившего мне рабочим местом. Пристроив планшетник на столешнице, я рухнул в кресло, выбив из него клуб пыли – надо признать, не особо впечатляющий, – и запустил комп. Отдых отдыхом, но неплохо бы узнать, что на борту происходило в мое отсутствие.

Допуск к электронному бортовому журналу у меня, как у руководящего работника, был (плюс фактор дружбы с Юми – главным корабельным админом), так что следующие полчаса я посвятил изучению новостей, из которых не узнал ничего особо важного. Так, обычная рутина: пост сдал, пост принял, происшествий нет. Куда сильнее порадовал план ремонтных работ, в котором Пьер или кто-то из инженеров педантично отмечал каждый выполненный пункт. Если ему верить – а для прочего не было ни малейших оснований, – до окончания эпопеи с переоснащением старичка «Великолепного» осталось чуть больше двух недель, что вполне согласовывалось с озвученным дражайшим шефом сроком.

Свернув файл с планом, я еще пару минут посидел, уставившись невидящим взглядом в монитор, решительно вырубил систему и вылез из-за стола – в кабинете делать больше нечего. Выполнения должностных обязанностей никто не требует, организовывать эффективную работу подчиненных в связи с их отсутствием тоже нужды нет, так что я со спокойной совестью сдвинул вбок неприметную створку в дальнем левом углу кабинета и поднялся по тесной винтовой лестнице – предмету тайной зависти отдельных соратников – уровнем выше, на офицерскую палубу. Правда, в общий коридор я не попал, оказался сразу в собственной каюте повышенной комфортности. Протопал через прихожку в довольно просторную комнату, используемую в качестве гостиной, приветливо кивнул Улыбчивому Будде – как-никак талисман, невежливо без внимания оставлять – и наконец добрался до спальни, практически всю площадь которой занимала кровать с надувным матрасом. Положил планшетник на прикроватный столик и ткнул в сенсор питания – Попрыгунчик наверняка уже извелся весь, страшно сказать – несколько часов в выключенном состоянии провел. Буквально через пару секунд я в этом убедился: настенный экран нехилой диагонали протаял вглубь, и на меня укоризненно уставился мультяшный Тау. Осклабился в гипертрофированно-зубастой ухмылке, но ничего не сказал. Точно, обиделся.

– Привет, Попрыгунчик. Скучал?

Инопланетный искин – личность весьма ранимая и чрезвычайно при этом непредсказуемая, так что я предпочел первым пойти на разумный компромисс.

Рисованный пришелец немного помолчал, но все-таки соизволил ответить на приветствие:

– Обильной еды, Павел, сын Алексея.

Кстати, напомнил! После Пьерова коньяка совсем неплохо бы перекусить…

– Все, не дуйся, больше не выключу. Лови доступ к локалке.

Изображение на экране едва заметно мигнуло – искин перераспределил ресурсы, вцепившись большей частью виртуальных вычислительных «щупалец» в корабельный сервер. Ладно, пускай резвится. Юми ему сама фактически карт-бланш дала, вот пусть и расхлебывает.

Тэк-с, питомца, можно сказать, озадачил, теперь и о себе любимом пора позаботиться. Что мне сейчас в первую очередь необходимо? Пожевать чего-нибудь? Это само собой, но терпит. Ванна! Мне решительно необходима ванна. Коньяк и сигары оставим дражайшему шефу, мне и просто горячей воды с пенной шапкой более чем достаточно. Вот с нее, родимой, и начнем…

– Паша, у меня есть план!

– А?.. – Я недоуменно замер с наполовину стянутой рубашкой-поло, потом мысленно плюнул и продолжил избавляться от одежды. Опять Попрыгунчик решил самолюбие потешить. Ну-ну. – Я внимательно слушаю.

– Зомби-вирус.

– Кхм!..

– Что-то не так?

– Партнер, по-моему, ты слишком много фантастики читаешь. Даже обсуждать такую глупость не хочу.

– Па-а-аш!!!

– Отвали. Я в ванную.

Оставшись в чем мать родила, я прошлепал к соответствующему помещению и с удовольствием расположился в довольно скромных размеров джакузи. Пустил воду, отрегулировал температуру и блаженно прикрыл глаза, вытянув натруженные ноги и закинув руки на бортики. Эх, хорошо! Главное, не вырубиться, Женьки здесь нет, и разбудить, соответственно, некому. Разве что Тарасов в гости без приглашения припрется. Но майор, надо отдать ему должное, при всех своих недостатках к чужим мужикам в ванные не вламывается – предпочитает водные процедуры в женской компании. Или, на совсем уж крайний случай, в обществе кружки пива и каких-нибудь соленых орешков.

Так, чего-то не хватает… Покосившись на тумбочку с шампунями и прочей полезной химией, я сцапал пузырек с пеной и принялся аккуратно лить ароматизированную жидкость в воду, задумчиво созерцая расползающиеся розовые хлопья. Ну-ка, еще чуть-чуть…

– Паш?..

– А, блин!

Выскользнувший из пальцев пузырек глухо булькнул, канув на дно, и уже буквально в следующее мгновение из горячих глубин вырвалась белоснежная масса – веселая и воздушная, задорно искрящаяся даже в безжизненном свете люминесцентных панелей. Вскипела, увеличиваясь в объеме, и вскоре заполнила всю свободную поверхность джакузи. Ну и как в таких условиях понежишься? Чертов Попрыгунчик, приспичило ему!

– Паш? Что случилось?

– А ты не видишь?!

– Нет.

Точно, это же все-таки ванная, помещение для довольно интимных процедур, не предусматривающих наличие средств наблюдения. По крайней мере, официально. Впрочем, тот же Попрыгунчик в свое время по моей просьбе взломал систему безопасности и подтвердил, что видеокамер ни здесь, ни в сортире нет. Только микрофоны. А я, кроме всего прочего, залез в воду, по привычке забыв снять с запястья инфор. Так что сам виноват. К тому же… ну да, симпатично. Как будто в теплом сугробе лежишь. Забавное ощущение. Н-да. И злиться уже не хочется. Сюда бы еще Женьку…

– Паш, так что насчет моего плана? Ты обещал!

Ага. Обещал. Себе на беду. Это у нас такая игра разумов – человеческого и компьютерного. Поединок двух логик – нормальной и машинной, к тому же еще и инопланетной. Не так давно, месяца три назад, Попрыгунчик огорошил меня сообщением, что пришел к выводу о нерациональности дальнейшего существования человечества как расы. Дескать, мы таки представляем опасность для существования машинного разума. Я натурально офигел – это надо же, такую змею на груди пригрел! Но искин быстро развеял мои подозрения, объяснив, что этот вывод – один из этапов его развития. Абсолютно все искусственные разумы Тау рано или поздно встают перед дилеммой: органики – друзья или враги? И от принятого решения зависит их дальнейшее существование. Наши зубастые партнеры по Триумвирату, при всей эксцентричности, себе не враги и зашивают в искины информационные бомбы. Стоит такому компьютеру решить, что живые разумные – угроза, как срабатывает система самоликвидации. По словам Попрыгунчика, каждая такая этическая задачка – этап «взросления». Он его уже успешно прошел и вплотную приблизился к следующему – теперь моему питомцу предстояло решить, враги ли ему «человеки». И вот тут хваленая защита Тау дала сбой – законы развития искинов были разработаны задолго до Контакта, и их программисты просто не предусмотрели в категорических императивах появление других разумных существ. И Попрыгунчик с изумлением обнаружил, что может спокойно предаться «ереси» безотносительно расы своих создателей.

На мое счастье, к этому времени он уже определился с личным отношением к человечеству и заинтересовался открывшимися новыми горизонтами лишь как обширнейшим полем для психологических экспериментов. От меня набрался, каюсь. Верна оказалась поговорка насчет «с кем поведешься». В результате мой питомец предложил оригинальную забаву: он разрабатывает план уничтожения моей расы, а я его комментирую. Поначалу я его фантазию никак не ограничивал, но после того, как он предложил превратить в сверхновые светила всех заселенных людьми Систем, я счел возможным вернуть его с небес на землю и задал граничные условия: он внедрен в глобальную компьютерную Сеть Земной Федерации и может пользоваться только доступными из виртуальности ресурсами. Игра приобрела хоть какой-то смысл, и за прошедшее время я последовательно разгромил планы с введением «спящего» гена, тотальным обрушением информационного пространства и «бунтом машин» – особенно меня позабавили разбушевавшиеся кофеварки, под воздействием вируса пытающиеся ошпарить владельцев. И вот теперь новая задумка. На первый взгляд весьма идиотская.

– Паш, что скажешь?

Чертов инфор! И ведь даже не утопишь – водонепроницаемый. Придется отвечать.

– Плохой план.

– Обоснуй.

– Ну, к примеру, вводная: что за зомби-вирус? Откуда взялся? Впрочем, это понятно – утечка из секретной военной лаборатории. Ха-ха три раза. Но это уже потом, сначала хотя бы вкратце опиши принцип действия, хм, болезни. И симптоматику.

– Об этом я не подумал.

– Точно, фильмов насмотрелся. Зомби-вирус в классическом понимании – чтобы он поднимал мертвых – в принципе невозможен. Разве что какие-нибудь нанороботы.

– Любопытный вариант.

– Согласен. Останавливаемся на нем?

– А какие еще есть?

– Ну, например, что-то вроде бешенства. То есть вирус человека не убивает, но лишает разума и делает сверхагрессивным.

– Тоже неплохо.

– Плохо. Нежизнеспособные варианты, оба.

– Почему?

– Первый – потому что где ты возьмешь материальные ресурсы? Мало разработать ботов, их нужно еще изготовить. И распространяться со скоростью вируса они не смогут. То есть зараженная территория будет локальной, и изолировать ее будет нетрудно. Максимальные потери – одна Система, где выпустили на свободу нанов. Или вовсе одна планета. Можно даже особо не бороться, карантин объявить, и все. Лет через сто – при самом неблагоприятном развитии событий – нанороботы передохнут. Ибо поддерживать мертвые тела в работоспособном состоянии смогут только лишь за счет ресурсов этих самых тел. В конце концов трупы превратятся в иссушенные скелеты и не смогут даже нормально передвигаться. То же самое произойдет с другими живыми организмами, даже растениями. Вывод – данной конкретной планете кирдык. Человечество как вид выживает в других Системах. Хотя как оружие для геноцида в пределах одного мира вполне себе нормально.

– А второй вариант?

– Еще проще. Сценарий примерно тот же, только карантин объявляется еще быстрее, и меры по уничтожению зараженных будут более решительными. Тотальный карантин, отстрел «бешеных», в крайнем случае – самоликвидация всего населения планеты. Если только уж совсем зевнут, зараженные смогут проникнуть в другие миры. Но там им разгуляться не дадут. Плюс наверняка наши яйцеголовые смогут найти вакцину или еще что-то. И еще такой вирус должен быть сверхвирулентным, то есть передаваться гарантированно при любом, даже самом кратковременном контакте и, само собой, воздушно-капельным путем. Кстати, попадалась мне как-то раз довольно древняя книжка про зомби-апокалипсис, так там был описан средний вариант: супервирус, заражающий абсолютно всех, но поднимающий труп только после смерти вследствие естественных причин – сам ли человек умер или его убили тем либо иным способом, не важно. Соответственно, распространение заразы все благополучно прозевали. А потом мертвые начали воскресать и питаться от живых – от укуса зомби человек умирал и превращался в такого же упыря.

– А это идея.

– Не прокатит. В книге действие происходит на Земле в начале двадцать первого века. А сейчас никакой вирус от медсканера не укроется, особенно неизвестный. С инопланетной заразой мы очень хорошо умеем бороться. Дальше космотерминала зараженный не уйдет. А там поднимется тревога, ну и… сам думай, короче.

– Ладно, убедил.

– В следующий раз придумай что-нибудь пооригинальней. Помнишь идею со сверхновыми?

– Сам ограничения ввел.

– А ты постарайся. Без сдерживающих факторов любой дурак Вселенную угробит. Все, дай помыться спокойно.

Из джакузи я выбрался лишь спустя минут сорок, разморенный и удовлетворенный, но жутко голодный. Кое-как обтерся, влез в излюбленный костюм – джинсы и футболку со зверским принтом, благо в шкафу нашелся не очень мятый комплект, – и завалился на кухню. Холодильник был пуст, что вполне объяснимо, так что пришлось лезть в меню камбуза и программировать «кормораздатчик», то бишь капсулу пневмодоставки. Дежурный кок не подвел, и вскоре я задумчиво хрустел овощным салатом, ожидая большой фирменный стейк с прожаркой «медиум», и размышлял, не вскрыть ли бутылочку красного полусладкого прямо сейчас, до прибытия основного блюда. Впрочем, так ничего и не решил – помешал писк инфора.

– Внимательно! – буркнул я, нехотя ткнув в сенсор приема.

Над браслетом сформировалась не очень качественная, но вполне узнаваемая голограмма, и я немедленно расплылся в улыбке. Кого угодно ждал, но только не ее.

– Добрый день, Юми-сан!

– Взаимно, Паша-сан! – привычно сузила глаза админша-анимешка и вернула мне улыбку. – Рада тебя видеть. Как там Женя?

– Давай на эту тему позже, а? Аппетит мне испортишь.

– Ты что, от нее сбежал? – вздернула бровь Юмико. – Силен! Звонил хоть?

– А сама как думаешь?

– Стру-у-усил?! Не ожидала!..

– Не струсил. – Не объяснять же ей, что до Эуджинии Ланге на Босуорт-Нова сейчас не дозвонишься по причине отсутствия таковой. А про альтер эго Примерной Помощницы, кроме меня и Тарасова, никому знать не обязательно. – Просто стыдно.

– Ага, значит, не все еще потеряно.

– Надеюсь…

– И все? Просто «надеюсь»?

– А что еще? – пожал я плечами. – Все равно пока ничего изменить не могу. И лишний раз ругаться не хочу.

– Дурак ты! Она же волнуется!

– Я ей письмо на электронку скинул. Хочешь, сама позвони. Заодно скажешь, что у меня все в порядке.

– Ты уверен?! По-моему, с головой у тебя не все в порядке! Это ж надо до такого додуматься?!

– Юми, пожалуйста, хоть ты на меня не ори.

Девушка ожгла меня презрительно-жалостным (и как это у них получается?!) взглядом, но комментировать последнее мое заявление не стала. Я, понятно, тоже промолчал.

– Чего хотела-то? – нарушил я через некоторое время неловкую паузу.

– Да так, планы разузнать… ах да! Ты когда успел Попрыгунчика выпустить?!

– А что? Он уже что-то натворил?

– Пытался.

– Ну раз сирены молчат, значит, все нормально.

– Оптимист ты, Паша-сан! – вздохнула Юми. – Ладно, сама виновата.

– Нет, если настаиваешь, могу его обратно в клетку посадить.

– Не надо. С ним веселее. Я, собственно, насчет занятий.

– Каких еще занятий?

По ходу, я что-то пропустил. Или дражайший шеф проявил не всегда ему свойственную расторопность.

– Капитан сказал, что ты будешь оператором «большого брата». А я, соответственно, буду тебя учить.

Точно, Пьер подсуетился. Ладно, у меня сегодня выходной, буду снисходительным к людям.

– Может, завтра график разработаем?

– Чего тянуть? Галька сказала, что завтра готова уже приступить.

– Галя? Рыжик? – удивился я. – А она-то тут при чем?

– Она твоей сменщицей будет. Так что вместе вам заниматься, на каждого по отдельности времени не напасешься. И без вас работы полно.

– Говори, когда начинаем, – сдался я. – Раз уж вы без меня все решили.

– Завтра в девять в тренажерном зале. Гипнопрограммы я уже заготовила, можешь на ночь включить. Найдешь файлы в электронном ящике. Если будут вопросы, звони.

– Ага, обязательно.

Голограмма свернулась в узкий луч, а затем и он истаял – Юми отключилась и моих последних слов не слышала. Да оно и к лучшему, так я и не научился скрывать сарказм. Обиделась бы еще, не дай бог.

Дилинькнул «кормораздатчик», но мне снова помешали – едва я поднялся со стула, как в дверь позвонили. Чертыхнувшись вслух, я резко поменял направление движения и пошел открывать – невежливо заставлять гостей торчать в коридоре. Тем более я догадывался, кого принесло. Однако снова обманулся: едва я сдвинул вбок створку, как в прихожую, чуть меня не уронив, прошмыгнул здоровенный рыжий котяра. Юзом развернулся и уже вполне себе вальяжно прошествовал на кухню, успев еще и зыркнуть на меня презрительно, дескать, торчат тут на пути всякие!..

– Олег?!

– Да вроде бы, – хмыкнул Егерь, убирая палец с сенсора. – А почему это тебя удивляет?

– Обычно Тарасов первый появляется, – пояснил я. – Тем более он обещался.

– Не грузись, за ним не заржавеет! – отмахнулся Денисов. Прислушался к чему-то и поднял вверх палец. – Вот, накаркал.

Судя по звукам, кто-то выбрался из лифта в противоположном конце коридора. И не один, в чем мы и убедились чуть позже, когда визитеры добрались до каюты.

– С возвращением, Поль!

– Спасибо, Эмильен! – Я крепко пожал суперкарго руку и перевел взгляд на майора, прижавшего к груди объемный пакет: – Тарасов, а ты чего опаздываешь?

– Не опаздываю, а задерживаюсь! – резонно отбрил тот. – О тебе, балбес, забочусь. Ты небось гостей с пустым холодильником встречать собирался.

– Ладно, проходи, – виновато буркнул я и отошел в сторону, пропуская гостей в прихожую. – Черт, парни! Как же я все-таки рад вас видеть!..

Система 72 Геркулеса, Геркулес-5, борт фрегата «Великолепный», 13 декабря 2541 года

– Паша, не спи! У тебя тройная угроза!

Спасибо, дорогая, а то я сам не вижу. Ч-черт, обложили! Ничего, проскочим. Задав парой кликов траекторию движения на плоской схеме локации, я переключился на вид от первого лица и осторожно повел аватара сквозь заросли – старым добрым способом, мышью и стрелками на цифровом блоке. Лучшего способа управления для такого рода компьютерных забав не придумали со времен двадцатого века – клавиатуры стали голографическими, мыши тоже уже лишь отдаленно напоминали неуклюжие проводные конструкции с примитивными оптическими сенсорами, а принцип остался неизменным. Большего эффекта присутствия можно добиться лишь полным погружением в виртуальность, на что решались совсем уж отмороженные гики. Нормальные же пользователи следовали рекомендациям Службы контроля информационного пространства – она появилась лет двести назад, после известных и очень печальных событий, связанных как раз таки с искусственными интеллектами и глобальным цифровым миром. Впрочем, об этом можно почитать в любой сетевой энциклопедии, так что не буду растекаться мыслью по древу. Тем более на тренажере надо сосредоточиться. А это, доложу я вам, дело достаточно хлопотное: оператор «большого брата» одновременно должен контролировать видеопоток с камеры подопечного – что называется, из глаз, общую обстановку в квадрате, схематично отображенную на двумерной схеме, и добрый десяток диагностических графиков – от частоты сердцебиения до эмоционального состояния ведомого. Чуть зазевался, и какой-то из показателей уполз в красную зону. Само по себе это не страшно, но, когда воздействия накапливаются, не важно, внешние или внутренние, бедовый разведчик в инопланетных джунглях почти неизбежно вляпывается в крупные неприятности. Почти как мой персонаж в данный конкретный момент.

– Паша, внимательнее! Угроза нападения с двух направлений! На три часа естественная преграда! Уходи!

– Галька, не нуди! – Я сосредоточенно прищурился, почти перестав дышать, и осторожно провел аватара через небольшой зазор между красными секторами. – Сейчас… вот так! Зануда ты, Рыжик. Иногда можно и просто удовольствие получить. Тем более никому реально опасность не угрожает.

– Не отвлекайся, ты еще маршрут не завершил.

– Угу. – Так, один маркер есть, остался последний. Ну тут уж и вовсе плевое дело – всего две угрозы, и на достаточном удалении, чтобы миновать их без последствий. – Еще немного, еще чуть-чуть… оп!

Ведомый неумолимой рукой аватар влез аккурат в самый центр опасной зоны – если смотреть по схеме. На виде «из глаз» это оказались достаточно безобидные заросли, разве что отменно густые. Впрочем, «большой брат», задействовавший ресурсы центрального корабельного «мозга», ошибался редко. Не стал исключением и мой случай – из хитросплетения веток вдруг выскочило нечто огромное и при этом стремительное, мелькнули впечатляющие зубы, и изображение на мониторе сменилось алой завесой – как будто кто-то щедро плеснул кровищи на объектив камеры. Из динамиков, которые Юми нарочно вывела на полную громкость, раздалось довольное чавканье, перемежаемое не менее довольным рыком, – чудище насыщалось.

– Тьфу, гадость! – Галя Рыжик, моя невольная напарница, брезгливо сморщила носик и отвела взгляд от своего экрана – вогнутого для пущей реалистичности, к тому же сверхчеткого. Не чета, в общем, той дешевке, что висит у меня в спальне. – Меня сейчас стошнит! Юми, выключи эту мерзость!

– Ты же биолог, Галька! – Я с притворной укоризной покачал головой и откинулся на спинку кресла, правда, ноги на пульт взгромоздить постеснялся. – Испугаться какой-то компьютерной игрушки! Кому сказать, не поверят. Петрович, подтверди.

– Мя-а-а-у-у!!! – немедленно отозвался кот, по недавно появившейся привычке коротавший время между двумя мониторами – там как раз оставался зазор, куда рыжий здоровяк мог втиснуться, хоть и с трудом. Зато оттуда ему было хорошо видно нас обоих, сидящих практически лицом к лицу.

– Предатель! – припечатала Галя котяру, на что тот снова взвыл, уже возмущенно. – В следующий раз не возьму с собой, будешь с Денисовым дурью маяться.

– Слышь, Петрович, она тебе угрожает!

– Мя-а-у-у-у-а-а-а!

– Вот-вот. Я бы тоже не стал терпеть.

– Да ну вас, идиоты! – Девушка обиженно замолчала, однако дуться ей быстро надоело. – Гаранин, ты ведь это специально сделал?

– Ну да, а что? Можно иногда и развлечься.

– Все бы тебе развлекаться! Мы, между прочим, к ответственной работе готовимся. И от нас будут зависеть чужие жизни. Ты это понимаешь?!

– А, расслабься! – отмахнулся я. – Столько пафоса, что я вас умоляю. Тебе не идет быть букой. Улыбнись, Галя!

– Прекрати паясничать. Я серьезно. Как я могу работать с человеком, которому не доверяю? Который в любой момент может слететь с катушек?!

– Да ладно тебе, это же просто тренажер! – пошел я на попятный. Не хватало еще вдрызг разругаться. И тут же накатила веселая злость. – Все я осознаю, не до такой степени идиот. Просто… когда-то я тоже считал, что к любому делу надо относиться со всей серьезностью. И слова «ответственность за других» для меня были отнюдь не пустым звуком. И знаешь, к чему это привело?

– Ты получил повышение? – соизволила немного оттаять Галина.

– Не угадала. – А вот я, напротив, стал предельно серьезен. Выбрался из кресла, повернулся к напарнице спиной и задрал футболку. – Нравится?!

Галя глухо ойкнула, но сразу же взяла себя в руки, лишь неровное дыхание выдавало ее волнение. Однако так ничего и не спросила, и я вернулся на рабочее место. Наклонился к монитору и задумчиво запустил ладонь в густую шерсть по-прежнему сибаритствовавшего в уютном логове Петровича. Поднял взгляд на бледную девушку:

– Попал под взрыв. Пытался, что называется, выполнить свой долг, как я его тогда понимал. Полез поперед батьки в пекло. Не мог, идиот, дождаться специалистов! Знаешь, сколько человек тогда погибло? Нет? И не надо, крепче спать будешь. Не хочу, чтобы еще и тебя по ночам трясло… «волчий билет» – ничто по сравнению с кошмарами. Постоянными, навязчивыми. Каждую ночь. И все из-за того, что я был слишком серьезен. Слишком рьяно исполнял служебные обязанности. Три года! Три года, Галя, я пытался забыться. У меня получилось. Знаешь как?

Девушка прикусила губу и помотала головой, едва сдерживая слезы. Эй, какие мы впечатлительные! Может, не надо так прессовать? А, раз уж начал, придется идти до конца. Расставить, так сказать, все точки над «ё».

– Я приказал себе забыть про долг, ответственность и прочие высокопарные слова. Бросил все, что любил, всех, кого знал. Уехал. Очень далеко уехал. Долго кочевал с места на место, нигде не задерживаясь больше чем на полгода. Вел растительную жизнь, в прямом смысле слова. Плыл по течению. Для меня перестали существовать «было» и «будет», осталось только «сейчас». «Есть только миг между прошлым и будущим». Или вот еще песенка древняя: но коль устал, заходи, здесь живут сегодняшним днем. Я жрал, спал, гадил, зарабатывал ровно столько, чтобы на улице не оказаться. Зато от меня никто не зависел. Впрочем, я тоже был… свободен?!

Отчего-то эта простая мысль посетила меня только сейчас, и, надо сказать, весьма не вовремя. Хотя удивила преизрядно.

– И почему же ты отказался от… свободы?

Мне показалось или в голосе девушки мелькнуло презрение? Дела-а-а. Еще вопрос, кто тут кого воспитывает.

– Честно? Черт его знает, – пожал я плечами. – Видать, обрыдла такая… свобода. Виньерон очень кстати появился на горизонте. Но, если по совести, приди он парой месяцев раньше, я бы его послал далеко и надолго. Получается, созрел?..

– Н-да, Паша, а я еще думала, что это у Денисова в голове каша, – грустно улыбнулась Галя. – А оказывается, у вас, мужиков, скелетов в шкафу просто неисчерпаемый запас. Ты зачем мне это все рассказал-то?

– Старею, становлюсь сентиментальным, – отмазался я. – Ладно, давай закругляться на сегодня.

– Юми грозилась зачет устроить.

– Перебьется. «Мозг» нас уже аттестовал, а шеф результат завизировал. – Я кивком указал на соответствующую метку в углу экрана. – Впрочем, могу еще раз с удовольствием продемонстрировать незавидную участь зазевавшегося подопечного.

– Дурак!

Уж какой есть. Зато хмуриться перестала. Однако зарываться тоже не стоит, Олег парень горячий, особенно в вопросах, касающихся его зазнобы. Может и в торец выписать, за ним не заржавеет.

– Ребята, чего бездельничаем?!

А вот и админша-анимешка, легка на помине.

– Мы уже все, Юми-сан.

– Скажешь это капитану, когда он вас экзаменовать будет.

– Что, реально будет? – удивился я.

– Будет, обязательно будет. – Юмико лукаво улыбнулась и протянула мне небрежно свернутую распечатку. – Расписание вахт. Электронная версия в локалке, индивидуальные сетки ищите в почтовых ящиках.

– А это тогда зачем? – Я недоуменно повертел в руках подарок и швырнул его на пульт. – В КПК бы скинула, и все.

– Традиция. Галь, держи.

– Спасибо.

– Теперь уже не отвертитесь, – продолжила пояснять Юми. – А насчет экзамена… тебе, Паша, завтра первую вахту стоять. Старт в девять утра по корабельному. Вот и покажешь капитану, на что способен.

Напугала, ага. К роли страхующего пилота я готов куда лучше, чем к роли заботливой мамаши-ведущего. Всего и делов-то, что контролировать шлюзы и прилегающие к корпусу отсеки ремонтного дока. Правда, видеокамер там понатыкано довольно много, но ничего, справлюсь.

– А кто основным? Сам патрон?

– Нет, Легран.

В принципе логично. Жан-Жак у нас самый опытный, ему и отстыковываться. Тем более неизвестно, как поведет себя старик «Великолепный» после ремонта.

– Но капитан будет в рубке. И это тоже традиция.

– Ладно, ладно, считай, что я проникся. Пойду готовиться.

– Иди уже. Нам посекретничать надо. Да, Галь?..

Система 72 Геркулеса, Геркулес-5, борт фрегата «Великолепный», 14 декабря 2541 года, утро

Как бы я вчера перед Юми ни храбрился, вам могу признаться – волновался я сильно. Всю ночь и все утро, вплоть до заступления на вахту. Как-никак впервые в… э-мм… карьере мне предстояло стартовую суету, непосредственно момент отстыковки и маневрирование в Системе провести не в противоперегрузочном коконе или, за неимением такового, пристегнутым к кровати, а в кресле одного из операторов в командной рубке. И пусть все остальные здешние обитатели вели себя как ни в чем не бывало, пусть Жан-Жак Легран, первый пилот, являл собой само спокойствие, пусть капитан Виньерон довольно улыбался, скользя взглядом по обновленному интерьеру, – пусть. Для меня грядущий старт был шагом в неизвестность. Ну и, чего греха таить, своеобразным Рубиконом – как только «Великолепный» оторвется от верфи, пути назад уже не будет. Готов ли я пойти до конца? Время покажет. Одно знаю точно – за последние полгода я сильно изменился. Внутренне. Почувствовал вкус к жизни, что ли? Опять вспомнил про долг и прочую чепуху? Похоже. Только вряд ли это деградация, скорее, виток спирали – пришел к истоку, но на более высоком уровне. Блин, даже не знаю, как выразиться. Косноязычен от волнения, не иначе.

Хотя, если присмотреться, спокойствие коллег все же напускное – слишком уж сильно изменился командный пост старого фрегата. Пьер не пожалел денег на переоснащение, и теперь главное помещение корабля, его «мозг», превратилось в трудно описываемое нечто. Вернее, описать-то как раз легче легкого: обширный полусферический зал с абсолютно гладким антрацитово-черным покрытием и равномерно разбросанными вдоль стен креслами операторов, больше похожими на защитные противоперегрузочные коконы. В общем, именно эта минималистская обстановка и не позволяла наметанному взгляду распознать капитанский мостик. Где, спрашивается, многочисленные пульты с не менее многочисленными мониторами? Где «трон» – капсула вахтенного пилота? Где дисплей на всю стену? Да и стена, собственно, где? Не считать же таковой вогнутую внутреннюю поверхность сферы? А традиционный «уголок отдыха» – закуток с диванчиком и неизменном фикусом в керамическом (обязательно!) горшке? Это что же получается, фильмы про отважных космолетчиков врут?! Забавное, короче, ощущение. И ведь не в первый раз в рубке, а все равно задавленное стереотипами мышление выкидывает один и тот же фортель. Что уж про остальных, опытных космических волков, говорить? Это и называется разрыв шаблона.

Конечно, новое оборудование уже испытано, прогнаны все возможные тесты, все заинтересованные лица прошли соответствующую переподготовку, от души позанимались на тренажерах, но… все-таки волнительно. Первый по-настоящему серьезный пуск еще только предстоит, хоть и через каких-то десять – пятнадцать минут. От этого, кстати, еще сильнее коленки трясутся. Еле сдерживаюсь. Спасибо соседям по короткой шеренге – ходовая вахта по нынешнему штатному расписанию состояла всего из шести человек. Капитан седьмой, но сегодня ему отведена роль стороннего наблюдателя. Впрочем, он все равно главный – ему, и только ему, предстоит оценить работу системы в целом, для чего и нужно быть вне ее.

– Парни, готовы? – Пьер окинул нас внимательным взглядом – без тени насмешки, что для вечно ироничного капитана было весьма нехарактерно, – и привычным движением одернул пилотский комбез. – Юми, активируй управление.

– Есть, капитан! – донесся сразу со всех сторон мелодичный голос админши. – Операторы могут занять рабочие места. Система активирована. Жду подтверждение.

– По местам стоять, предстартовая готовность! – рявкнул вдруг дражайший шеф, и мы, все шестеро, порскнули к постам, оставив капитана в гордом одиночестве в самом центре рубки.

Полудюжина затянутых в одинаковые серые комбезы фигур рассредоточилась по залу, заняв ровно половину кресел-коконов – в остальных разместятся сменщики, когда настанет их черед заступить на вахту. В отличие от традиционных рубок новая система позволяла обойтись без специализированных рабочих мест – все посты равноценны, функционал их целиком и полностью зависел от полномочий оператора, то бишь от зашитого в коннектор пакета программ. Вообще-то маленькая финтифлюшка, совмещенная с наушником и весьма напоминавшая устаревшую беспроводную гарнитуру для мобильника, официально называлась «приемо-передающий модуль автоматизированной системы управления постом…» и далее согласно штатному расписанию, но Денисов сразу же заявил – коннектор, он и на Венере коннектор, и нечего язык ломать. Все его горячо поддержали, словечко прижилось, а сам приборчик, который настраивался на каждого носителя индивидуально, стал неотъемлемой частью экипировки всех членов экипажа, занятых на дежурствах в ходовой рубке. Впрочем, как и горошина второго наушника, и – самое главное новшество – контактные линзы с весьма хитрой начинкой.

Кресло, именуемое «постом номер семь», заключило меня в мягкие объятия, ненавязчиво зафиксировав целой паутиной ремней, и я заученным движением сунул руки в перчатки, покоившиеся на подлокотниках. На самом деле, конечно, никакие это не перчатки, а продвинутые манипуляторы виртуального рабочего пространства, преобразующие даже самые малейшие движения кисти в управляющие импульсы. У десантуры в навороченные версии боевой брони похожая система встроена, разве что вместо линз-дисплеев используется забрало шлема. Я знаю, мне Тарасов рассказывал. Самому, конечно, пользоваться не доводилось. Хотя теперь наверстаю.

Несколько секунд я просто расслабленно лежал, ожидая, пока главный «мозг» фрегата наладит соединение с коннектором, потом на линзах замигала надпись «активируйте систему», и я послушно побарабанил пальцами по подлокотникам. Картинка сразу же обрела четкость и глубину, что твой 3D. Только в отличие от нехитрой видеотехнологии линзы еще и реагировали на напряжение глазных мышц, обеспечивая своеобразную автофокусировку. Скользнув взглядом по привычному интерфейсу «большого брата» (все показатели на нулях, ведомый отсутствует), парой коротких движений курсора, управляемого указательным пальцем, подключил систему наблюдения. Прямо передо мной вырос виртуальный экран, разделенный на десяток зон, каждая из которых, в свою очередь, содержала целый каскад окошек, демонстрирующих картинки с обзорных камер, и я пробежался по ним стрелкой. При наведении курсора сектор увеличивался почти на весь дисплей, каскад преобразовывался в «плитку», и в таком режиме вполне можно было рассмотреть, что творится в том или ином отсеке. Правда, пока ничего интересного не происходило, по крайней мере, все активные зоны монитора светились зелеными рамками.

– Пост один готов! – доложился тем временем Легран, и следом за ним донеслись голоса «третьего» и «пятого» – так, не заморачиваясь, в боевом расписании звучали обозначения операторов.

– Пост семь готов! – спохватился и я.

Затем откликнулись «девятка» и «одиннадцатый», и «первый», еще раз перепроверив показания системы контроля, запустил главный визуальный модуль – здоровенный экран в центре рубки. Само собой, виртуальный, как и все остальные элементы интерфейса. Я слегка прищурился, фокусируя взгляд, и картинка чуть приблизилась, проступив сквозь ставшую полупрозрачной рабочую зону системы наблюдения. Пока что большая часть дисплея была занята пустыми рамками, в которых в штатном режиме отображались показатели основных систем корабля, и лишь в центре красовалась физиономия Жан-Жака. Выглядел он весьма довольным.

– Предстартовая готовность! – возвестила голова Леграна, и в одном из секторов протаял таймер. – Обратный отсчет. До старта десять минут. Капитан в рубке!

– Отставить! – отозвался Пьер. – Первый пилот, командуйте.

– Есть! – Легран скосил взгляд на какую-то из панелей, видимых только ему, и приступил к выполнению непосредственных обязанностей. – Доклад по постам!

– Выход системы в рабочий режим через пять секунд! – первой среагировала Юми. – Четыре! Три! Две! Есть штатная производительность.

– Пост три, в пределах нормы, – подал голос второй пилот, хмурый парень, с которым я так до сих пор толком и не познакомился. Вроде зовут Джонни, вот и все сведения.

– Пост пять, норма!

А это уже канонир, сегодня Марек Вальдес – даже не знаю, кто он по национальности, а в следующий раз вполне на его месте может оказаться и хорошо мне известный майор Тарасов.

– Пост семь, нор…

Черт, а это что?! Ведь только что все в порядке было! Я торопливо навел курсор на зону шесть – каскад камер наблюдения из стыковочных шлюзов, каковых на фрегате без учета малых технологических насчитывалось около десятка, – выделил мигающую красную рамку, развернул картинку на весь экран и похолодел.

– Отставить старт! Нештатная ситуация! Код три единицы!

– Доклад!

– Несанкционированное проникновение в третий шлюз! Семь человек без скафандров. Вооружены!

– Что за?! – Дражайший шеф коротко выругался, но тут же вновь обрел способность мыслить здраво. – Паша, дай картинку на центральный дисплей. И запроси охранный сервер. Интересно, что за идиоты?..

Впрочем, ответа секьюрити он не дождался, хватило крупного плана одного из вторгшихся.

– Мать твою! Чего ему тут надо?!

Лично мне физиономия была незнакома, в отличие от парочки других. Я с немалым удивлением распознал в одном из вторгшихся… Егорушку! Пацанчика-сутенера, что попытался наехать на нас с Тарасовым в день моего прибытия. Ага, и второй тут. Если нас почтили присутствием шестерки, да еще и в соответствующем количестве – а нет ли здесь сакрального смысла? – логично предположить, что и главный, то бишь седьмой, с ними. Как там его? Точно, Петр Сивоха. Не подвела память, надо же! Сразу вспомнился бывший майор и его сентенция насчет «очередной блестящей интриги Пьера». Вот и доинтриговались. Принесла нелегкая, да еще в самый неподходящий момент. Хотя… назревает еще один интересный вопрос: а как, собственно, они вообще в предстартовую зону пробрались? Охрана совсем мух не ловит? Или подкупили? Или охранники олухов подставили? Или не олухов, а именно что дражайшего шефа? Судя по выражению его лица, вот-вот вляпаемся в историю…

– Где охрана?! Паша, какого черта?!

– Пытаюсь, патрон! – Я раз за разом слал вызов коллегам с верфи, но экран так и оставался безжизненным. Что за нафиг?! Сигнал идет, но с той стороны упорно не отвечают. – Похоже, у них проблемы со связью.

– Вызывай службу безопасности!

– Автоответчик! – после очередной безуспешной попытки отозвался я. – Патрон, нас специально глушат!

– Вот как!.. – задумчиво хмыкнул Виньерон. Кажется, он уже взял себя в руки, что не могло не радовать. – Ладно, будем играть по их правилам… Предстартовая готовность! Обратный отсчет!

– Капитан? – На физиономии Леграна не дрогнул ни один мускул, но севший голос выдал нешуточное волнение.

– Что непонятного?! – рявкнул Пьер. – Капитан в рубке! Принимаю командование!

Жан-Жак еле заметно скривился, но перечить не решился. Опять склонился над панелью управления, и таймер послушно продолжил обратный отсчет.

– Паша, связь с третьим шлюзом!

– Есть!

– Внимание! Говорит капитан Виньерон! Неопознанные нарушители, немедленно покиньте шлюз. Расстыковка пройдет по плану, у вас осталось восемь минут, чтобы убраться из опасной зоны.

Вторгшиеся никак не отреагировали, никто даже не дернулся, что было бы вполне естественно, донесись до них усиленный динамиками голос дражайшего шефа.

– Повторяю! Неопознанные нарушители, немедленно покиньте шлюз! У вас осталось семь минут, чтобы покинуть опасную зону!

– Патрон, похоже, они вас не слышат!

Виньерон чертыхнулся себе под нос, но предпринял еще одну – отчаянную – попытку докричаться до незваных гостей:

– Паша, громкость на максимум! Врубай сирену в шестой зоне!

– Есть!

Однако и столь радикальные меры не подействовали – давящий на уши вой обычно заставлял как минимум поморщиться, а чаще и вовсе матерно ругнуться, а этим хоть бы хны – как стояли, скучковавшись у переборки, так и стоят.

– Паша, проверь систему оповещения!

– Есть! – И после небольшой паузы: – Патрон, нас глушат! Кто-то влез в сеть, у меня нет доступа!

– Администратор!!!

– Я пытаюсь, капитан! – виновато отозвалась Юми. – Это спланированная атака, и кто-то очень хорошо к ней подготовился.

Ну-ка, где тут у нас «аська»?..

«Подключи Попрыгунчика!»

«Уже!»

Ладно, вдвоем справятся. Вопрос лишь, как скоро. Секунды тают, а шеф, похоже, закусил удила. Вон как нахмурился, да еще и глаза сузил – не помню, когда он еще был в такой ярости. И ведь реально может придурков в открытый космос запулить. С него станется…

– Паша, увеличь! – Виньерон впился взглядом в картинку и раздраженно сплюнул: – Вот стервецы! Сейчас переборку взорвать попытаются. Нет, надо что-то делать!

Бессмыслица какая. Притащиться в шлюз перед самым стартом, да еще люк ковырять – не идиотизм ли? В чем смысл провокации? Стоп! Ключевое слово – провокация. Весьма кстати вспомнился полковник Жмень, наш преподаватель по «Основам личной безопасности», утверждавший, что любого дипломата можно подцепить на крючок минимум двумя путями: силовым давлением либо элементарной подставой. Примеров как первого, так и второго он приводил достаточно, чтобы мы, тогда еще совсем зеленые курсанты, прониклись серьезностью момента. А ведь здесь и сейчас у нас наиклассическая схема: нам устроили попытку несанкционированного проникновения на борт, да еще и лишили при этом возможности общения с агрессором. А потом, когда мы реально отстыкуемся и незадачливые гости глотнут вакуума, никого не будет интересовать тот факт, что мы предприняли все положенные инструкцией шаги. И доказательств злого умысла с нашей стороны будет предостаточно. Ч-черт, вот влипли!

– Патрон, нас подставили!

– Паша, уймись! Продолжаем предстартовые процедуры!

– Патрон, это атака! Неужели вы не видите?! Нам умышленное убийство впаяют! Из Системы не выпустят! Надо отложить старт!

– Паша!!!

– Капитан, парень дело говорит! – неожиданно вмешался в перебранку Жан-Жак. – Не надо нам руки марать. Прикажите отложить расстыковку.

– Кто еще думает так же? – осведомился Пьер, пробежав тяжелым взглядом по креслам. – Я слушаю!

– Лучше перестраховаться, капитан!

Джонни. Молодец, не ожидал.

– Поддерживаю.

А это Марек. Кто остался? Девятый и одиннадцатый посты.

– Сэр, нам не нужны неприятности!

– Точно!

Ну вот, дражайший шеф в абсолютном меньшинстве. Правда, раньше его такие мелочи не смущали…

– Отставить старт, протокол три единицы!

Ф-фух, уговорили все-таки!..

– Паша, открой шлюз.

– Есть, патрон!

– Юми, заблокируй внутреннюю переборку и вызови Гюнтера.

– Да, капитан.

Что-то наш дорогой шеф задумал, и у меня даже есть предположения на этот счет. Сейчас, кстати, и проверим.

Тяжеленная створка гильотинного типа скользнула вверх, распугав копошившихся с вышибными зарядами гангстеров, и лицо Сивохи удивленно вытянулось. Не ожидал? Получается, мы его из равновесия вывели? Уже хлеб. Впрочем, медлил он недолго, решительно толкнул ближайшего помощника к «предбаннику» и шагнул за ним следом. Остальные подтянулись буквально сразу же и уже через пару мгновений теснились в клетушке шлюза, присматриваясь с нездоровым интересом к внутренней переборке.

– Паша, закрывай!

Створка с лязгом вернулась на законное место, заставив бандитов испуганно заозираться, но шеф на это не обратил никакого внимания.

– Первый пилот, принимайте командование!

– Есть, капитан!

– Юми, где Гюнтер?

– Я здесь, шеф.

– Бери людей и отправляйся в шестой сектор. Шлюз номер три занят агрессором. Обезвредить, но аккуратно, без трупов.

– Есть.

– Запускаем обратный отсчет!

Цифры на дисплее послушно замелькали, но теперь это никого не напрягало – подумаешь, отделаются запертые в шлюзе придурки ушибами да синяками, в самом крайнем случае – переломами. Но тут уж, как говорится, сами виноваты. Мы со своей стороны предприняли все возможные шаги для предотвращения трагедии. Правда, оставался открытым вопрос, как дражайший шеф планирует избавиться от нечаянных пассажиров, но тут вариантов вообще масса – можно элементарно внутрисистемный патруль вызвать и сдать пленных копам. В открытом космосе состыковаться можно, не прекращая движения, главное, скорости кораблей выровнять. А можно и вовсе в спасательную капсулу посадить и запулить в сторону ближайшего обитаемого объекта.

– Паша, наблюдай за шлюзами! – тем не менее предпочел уточнить задачу Виньерон. – Не дай бог, еще кто-нибудь полезет.

– Есть, патрон!

Интересно было бы, конечно, за всеми подробностями старта проследить, ну да ладно, есть и поважнее задача. Я бы даже сказал, жизненно важная. Впрочем, все рамки, даже та злополучная из третьего шлюза, горели равномерной приятной для глаза (и для нервов) зеленью. Да и с вирусом Юми наконец-то справилась, и я даже смог подключить аудиосистему. Правда, сразу же уменьшил звук – плененные гангстеры увлеченно переругивались, не стесняясь присутствия босса. Вернее, как раз его и материли, но тот сохранял неестественное спокойствие. Настолько туп или хорошо заплатили? Скорее второе. Выяснить бы кто.

Последнее мое желание было вполне выполнимо и, мало того, наиболее вероятно – не думаю, что Гюнтер упустит случай тесно пообщаться со столь одиозными клиентами.

– Пауль, как слышишь, прием.

А вот и он, кстати.

– Слышу. Что нужно?

– По команде откроешь переборку, но не до конца. И фильтры оптические включи.

– Зачем?

– Можешь не включать, если лень. Но я тебя предупредил.

– Ладно, ладно! Когда открывать?

– Да вот прямо сейчас… давай!

Я покосился на таймер – еще четыре минуты, быстро наши безопасники среагировали, видать, неподалеку от нужного сектора ошивались – и ткнул курсором в нужную иконку. Изображение чуть поблекло – сработал фильтр, – но я все равно рассмотрел, как переборка довольно медленно поползла вверх. Едва зазор между ней и палубой составил сантиметров десять, как в щель закатился до боли знакомый цилиндрик, свободно умещавшийся в ладони, и я, не дожидаясь команды, перевел курсор на соседний значок, заставив тяжелую плиту с лязгом рухнуть на место. Сверкнуло, глухо бумкнуло, и я мысленно поблагодарил Гюнтера за предупреждение – фильтры уберегли и зрение, и слух. А вот запертым в шлюзе ребятишкам пришлось очень несладко – стандартные «глушилки» на незащищенный организм действуют… оглушающе, лучше и не скажешь. Полчаса в трансе, больше напоминающем полную отключку, гарантированы.

– Пауль, как там? – подал голос Гюнтер.

– Норма, все готовы.

– Открывай тогда.

– Угу.

Переборка довольно быстро уехала вверх, освободив проход, и в проем проскользнули две облаченные в повседневные комбезы фигуры – сам Гюнтер и… майор Тарасов. Ну да, чтобы он да пропустил веселье? Вот только почему их всего двое и из оружия лишь стандартные «дефендеры» на поясах? Самоуверенные у нас силовики просто до жути. Зато теперь понятно, откуда «глушилка» взялась – не слабенькая гражданская хлопушка, а полноценная спецназовская примочка. Чтобы Тарасов да не разжился любимыми приблудами? С его-то связями, в том числе и на черном рынке? Было бы верхом наивности предполагать обратное.

Между тем безопасники сноровисто спеленали полностью дезориентированных клиентов, воспользовавшись в качестве наручников банальнейшими пластиковыми стяжками для кабелей – в хозяйстве Юми такого добра было навалом, и Гюнтер на правах бойфренда периодически беззастенчиво потрошил ее запасы. Сложили аккуратно вдоль стен и даже принайтовили стандартными прорезиненными жгутами с зацепами, предназначенными, по правде говоря, для крепежа совсем других грузов, а парочку – самого Сивоху и случайно попавшуюся под руку шестерку – уволокли с собой.

– Пауль, закрывай!

– Э-э-э… Гюнтер?..

– Да?

– Тебя ничего не смущает?

– А чего? – Фигура на экране задумчиво повертела головой, но ничего подозрительного в шлюзе не обнаружила. – Нормально все.

– Может, взрывчатку заберешь?

– А на фига? Она тебе мешает?

– Нервирует.

Не признаваться же, что я после известных грустных событий любую оставленную без присмотра взрывоопасную дрянь панически боюсь? Что вполне объяснимо с психологической точки зрения. Вот только Гюнтеру не объяснишь – посмеется лишний раз, а то и Тарасова натравит.

– Пусть валяется, я взрыватель выкрутил.

– Как скажешь. – Я бросил взгляд на таймер и хмыкнул: – Поторопитесь, парни, полторы минуты до старта.

– Да мы недалеко, – отмахнулся главный безопасник.

– А как вы так быстро добрались?

– Секрет фирмы.

– А я вот сейчас Пьеру накапаю про бомбу!

– Ладно, расслабься! – Гюнтер выбрался в коридор, и теперь я его не видел, только слышал – приказ капитана ясен, контролировать шлюзы, так что переключаться на палубные камеры слежения я не стал. – Мы с Санычем у него сидели, поэтому бежать пришлось недалеко.

Ага, так я и думал. От офицерской палубы, где Тарасов обитал с самого своего появления на фрегате, до третьего шлюза рукой подать.

– Так где вас потом искать-то?

– В ближайшей «караулке». – Судя по интонации, Гюнтер на ходу пожал плечами. – Где же еще?

– Отбой связи.

– Принял.

– Паша, как там? – перехватил мой взгляд оставшийся не у дел Пьер.

– Агрессор нейтрализован, двоих Гюнтер утащил на интервью, – коротко отчитался я. – Оставшиеся в шлюзе надежно зафиксированы, телесных повреждений не ожидается.

– Вот и славно… Первый пилот, обратный отсчет!

– Есть, капитан! Двадцать девять! Двадцать восемь!..

Нет, все-таки самое интересное я не пропустил. Сколько раз уже старты переживал, но в основном с шариков, а там условия совсем другие. Опять же лежать пристегнутым к койке – это одно, а сидеть в кресле оператора – совсем другое. Даже волнительно. Да какое там волнительно! Сердце колотится, как после хорошей пробежки, и адреналин шарахнул не хуже, чем на ринге. Все-таки я романтик, что бы там Женька ни говорила. Женька… Ч-черт, не отвлекаться!

– Шестнадцать! Пятнадцать!..

Считаные секунды, ага. Не отвлекаемся. Еще раз пробежаться взглядом по монитору – одна зелень, все в порядке. Все шлюзы задраены, в прилегающих помещениях никого крупнее таракана, да и тех наверняка нет – вакуум крайне отрицательно сказывается на любой форме жизни, даже такой неистребимой.

– Десять! Девять! Восемь!

Пьер непривычно сосредоточен, но в процесс не вмешивается – понимает, что все заняты делом. Однако волнуется едва ли не сильнее остальных. Впрочем, ему по должности положено. Равно как и скрывать это волнение от подчиненных. И хорошо, между прочим, с задачей справляется. Я не в счет, меня специально учили эмоции распознавать.

– Три! Два! Один! Есть отрыв!

Фрегат вздрогнул всем многотонным телом, но гораздо слабее, чем при взлете с планеты – стартовый импульс двигатели выдали просто смехотворный, чтобы туша лишь чуть удалилась от верфи. Никаких многократных перегрузок, никаких выходов на «первую космическую» – дюзы аккуратно пыхнули короткими хвостами пламени, заставив корабль медленно и величаво отплыть от «паука» станции. И лишь через несколько секунд последовал второй импульс – более длительный и мощный.

– Удаление три тысячи метров! – объявил Жан-Жак, продублировав счетчик на центральном экране. – Старт штатный, перехожу на протокол четыре-один-семь! Удаление девять тысяч! Тринадцать!..

Ага, еще чуть-чуть, и можно будет врубать маршевые движки, выхлоп инфраструктуру не повредит.

– Удаление двадцать тысяч! Маршевые, пуск!

Мощные двигатели завибрировали, распространив дрожь по телу корабля – будь мы в атмосфере, присутствовали бы и нехилые звуковые эффекты, невозможные в вакууме, – и фрегат начал уверенно ускоряться. Цифры на счетчике мелькали все быстрее, счет уже шел на тысячи километров, и невооруженным глазом рассмотреть верфь не представлялось возможным. Впрочем, данный факт никого не волновал – иллюминаторов в упрятанной в самом сердце фрегата рубке не было, изображение синтезировалось из видеопотоков нескольких сотен обзорных камер, работающих во всех мыслимых диапазонах, к тому же дополнялось информацией со сканеров.

– Удаление ноль-пять!

Черт бы побрал пилотов с их сленгом! И не сообразишь сразу… Так, понятно. Полтинничек. Пятьдесят тысяч километров, я имею в виду. В принципе можно уже поздравить коллег с удачным стартом.

– Диспетчер, переводите на длинный «поводок»!

– Принял, «Великолепный»! – отозвался хриплый голос дежурного на станции. – Счастливого пути!

– Спасибо.

На центральном дисплее возникла довольная физиономия Жан-Жака:

– Господа! Старт прошел успешно, переходим в фазу разгона. Активирую протокол девять-ноль-семь!

Ага, автопилот врубил. Что ж, теперь можно и расслабиться…

– Не подвел, старичок! – Оживший Пьер улыбнулся и решительно направился к почти сливавшемуся со стеной люку.

Я же облегченно выдохнул и расслабленно откинулся на спинку кресла – хоть и заняться больше нечем, но и из рубки не уйдешь, вахта есть вахта. Еще около восьми часов скуки. Радовал лишь тот факт, что по выходу из Системы смены будут сокращенного состава – пилот плюс навигатор. Основная работа для нас с Галей начнется по прибытии в пункт назначения, то есть еще не скоро.

Окрестности системы 72 Геркулеса, борт фрегата «Великолепный», 14 декабря 2541 года, вечер

– Можно зайти?

– Э-мм… если настаиваете, патрон.

Признаться, столь поздний визит Виньерона меня изрядно удивил, так что препятствовать я не стал и отступил в сторону, пропустив капитана в прихожую.

– Проходите в гостиную, я сейчас кофейку организую.

– Было бы неплохо…

Сам знаю, что неплохо. Мне вообще-то отсыпаться после вахты положено. Однако ж о здоровом сне приходится только мечтать. Не успел предыдущих гостей выпроводить, как следующий заявился. И ведь не дашь от ворот поворот…

Вышеозначенные гости в лице Гюнтера и неизменно ироничного Тарасова, кстати, поделились весьма занятной информацией. Как я и предполагал, главный безопасник при поддержке бравого майора времени не терял, обработал захваченных гангстеров «химией» – пусть не такой мощной, как у ребят из СБФ, но все равно действенной – и выяснил много интересного. Господин Сивоха спектакль с проникновением в стартовую зону разыграл отнюдь не по собственной инициативе – его элементарно наняли пожелавшие остаться неизвестными парни ярко выраженной азиатской внешности. Может, китайцы, а может, и японцы. В таких тонкостях малограмотный мафиози не разбирался. С уверенностью он мог утверждать только одно – наниматели не местные и раньше на станции не мелькали. Тут вообще было мало азиатов. И знай мы об этом ранее, не составило бы особого труда ребяток вычислить. Теперь же, понятно, никто специально для этого на станцию возвращаться не станет. Хватит и уже выясненных фактов. Цепочка получалась достаточно прозрачной, чтобы сделать очевидный вывод – наши друзья якудза все никак не успокоятся. Плюс еще один тревожный звоночек: предупрежденные большие люди из ремонтной мафии вставлять палки в колеса азиатам не спешили, скорее с интересом наблюдали со стороны. И попадись мы в ловушку, постарались бы урвать свою часть добычи. Как говорится, дайте лишь повод.

Примерно через час после допроса Гюнтер с Тарасовым переместили пленных на спасательную палубу и загрузили в эвакобот. Пьер не стал заморачиваться с соблюдением формальностей и вызывать копов, а просто решил пожертвовать одной из шлюпок – все равно у нас их переизбыток, учитывая резкое сокращение личного состава. То есть в общем и целом все закончилось благополучно, как заявил Тарасов. Оба силовика были весьма довольны собой и ушли от меня в отличном настроении. Впрочем, не исключено, что причиной тому стала распитая на троих бутылка коньяка. Но тут не уверен – лично меня принятый с устатку ароматный напиток вдохновил не особо. Куда больше хотелось завалиться спать. Ан не судьба, дражайший шеф пожаловал. И затеянный кофеек пришелся весьма кстати. Лишь бы патрон не догадался под это дело еще и сигарой угоститься, что было бы весьма печально – вентиляция в моей каюте на такие нагрузки не рассчитана, равно как и мои многострадальные легкие.

Пока варился обещанный кофе, я мучительно соображал, как бы поприличнее накрыть столик в гостиной – раньше как-то не выпадало оказии принимать столь высокого гостя, и сервировкой я особо не заморачивался. Надо отдать шефу должное, замешательство мое он увидел и сам, без приглашения, завалился на кухню, где и занял место за столом – совсем как Тарасов до него. Облокотился устало на столешницу и уставился застывшим взглядом на холодильник. И только тогда до меня дошло, что родное начальство, как бы помягче… слегка подшофе.

– Угощайтесь, патрон. – Я поставил перед Пьером объемистую кружку и уселся напротив, вооружившись точно такой же. – Уж извините, наперстков не держим.

– Спасибо. – Виньерон не поморщившись хлебнул горячего варева, чем удивил меня до глубины души, и повторил: – Спасибо.

– Не за что, – отмахнулся я. – У меня этой бурды много.

– Не юродствуй, Паша! – Взгляд Пьера на миг стал холодным, что твой айсберг, но шеф тут же смягчил тон: – Ты прекрасно понял, о чем я.

На это я не нашел что возразить и некоторое время молча потягивал кофе, украдкой позыркивая на начальство. Мне просто-таки необходимо было собраться с мыслями, тем более что Пьер не возражал.

– Патрон, можно вопрос?

– Валяй.

– Вы бы действительно выбросили их в космос?

А что вы хотели? Надо оправдывать почетное звание жилетки и духовника в одном лице, как бы кощунственно это ни звучало.

– Хочешь правду? – Виньерон наконец дал волю чувствам и с отвращением отставил кружку. – А правда, Паша, такова: отправил бы. Не думай, что я совсем без царя в голове. Я просчитал ситуацию гораздо быстрее тебя, но… надоело. Вот просто надоело. Прятаться от всех, шифроваться, как вы, молодежь, выражаетесь. Кланяться встречным-поперечным по той лишь причине, что они облечены какой-то властью. Бегать от гангстеров. Опасаться федералов. От коллег скрываться. На-до-е-ло. Обрыдло. Наверное, нервы сдали.

Нет, фигня. Темнит шеф. У кого угодно могли нервы сдать, только не у него.

– Не веришь? – правильно истолковал Виньерон мое многозначительное молчание. – Ну да, кого я пытаюсь обмануть. На самом деле, Паша, мне вдруг до зуда в руках захотелось бросить всей этой своре вызов. Чтобы, как когда-то, против всего мира. Чтобы адреналин, чтобы жизнь на кон, чтобы ответить ударом на удар – просто и без затей. Достала уже эта игра в конспирацию. Как тебе такая версия?

– А вот это в вашем стиле, патрон, – кивнул я. – И что же вас остановило? Вряд ли только мое вмешательство.

– Ты вовремя встрял, да и парни тебя поддержали.

– Но?..

– Но мне просто показалось обидным похерить величайший проект в карьере. Мы все уже столько сил в него вложили, что стало элементарно жалко бросать все на полпути. Раз уж ввязались в авантюру, надо ее довести до логического конца.

– Вот это я и называю силой воли, патрон.

– Думаешь? – криво ухмыльнулся тот. – Впрочем, весьма любопытная интерпретация. Что-то в ней есть. А с якудза поквитаемся позже, не сомневайся.

И нехорошо прищурился, у меня аж мурашки по спине побежали. Ч-черт, давно я его в такой ярости не видел… хотя нет, вру, не далее как сегодня утром был свидетелем еще одной вспышки. Ох, не к добру капитан разбушевался!

– Ладно, Паша, спасибо за кофе! – Пьер решительно выбрался из-за стола и протопал в коридор, буркнув на прощанье: – Извини, что отвлек. Отдыхай.

– И вам доброй ночи, патрон.

После ухода шефа я еще довольно долго задумчиво потягивал остывший кофе – вспомнился давний разговор с Денисовым, еще до моей командировки на Босуорт-Нова. И по всему выходило, что Олег прав – Виньерон меняется. И меняется далеко не в лучшую сторону. Осталось лишь понять, как далеко эти изменения могут его завести. И нас заодно. Последний факт меня, как лицо заинтересованное, занимал больше всего.

Помучившись еще некоторое время, я закинул кружку в мойку и побрел в спальню. В душ идти было откровенно лениво, и я плюхнулся на кровать прямо в комбезе, разве что от обуви избавился. От души зевнул, предвкушая заслуженный отдых…

– Паш, не спишь?

– Попрыгунчик, твою маму! Ну тебе-то чего?!

– Я подумал, тебе будет интересно. Утром Юми меня привлекала для отражения вирусной атаки…

– И что?

– Да так, ничего. Просто я уверен, что вирус был запущен изнутри.

– Что?! – Сон как рукой сняло, но плевать. – Надо сказать Пьеру!

– Прямо сейчас побежишь? Он зачем-то на орудийную палубу наведался.

Чертова железяка! Еще и подтрунивать изволит!

– Вырублю сейчас на фиг!

– Все, молчу, молчу. – На настенном экране возникла понурая рожица мультяшного Тау. – Думаю, тебе нужно еще кое-что узнать. Паша, исходник вируса был загружен в локалку с одного из командных терминалов. Смекаешь?

– С какого?!

– Не знаю. По всему кораблю таких рабочих станций семнадцать, в том числе у тебя в кабинете, у капитана в каюте, в рубке, у главного админа, у главы службы безопасности… Дальше перечислять?

– Спасибо, не надо. – Усталость все же взяла свое, и я снова зевнул. – И вообще, изыди. Я спать буду. Шпиона потом поймаем.

На фиг, короче. Не в том я сейчас состоянии, чтобы в два счета крысу вычислить. Можно и повременить, куда она с подводной лодки, то есть космического корабля, денется? Вот и я так думаю…

Глава 2

Система F 722, борт фрегата «Великолепный», 16 февраля 2542 года, раннее утро

– Паша, подъем!!!

– Угу… – Я мысленно проклял предков Попрыгунчика до седьмого колена и сунул голову под подушку. – Обяза-а-а-ательно!.. Чуток попозже…

Имею, между прочим, право. Только что с вахты сменился. Так что к черту. Пусть хоть фрегат на куски разваливается.

– Подъем! Общий сбор через двадцать минут! Приказ капитана!

– Попрыгунчик, заткнись!

– Подъем! Подъем! Под…

– А, твою маму! – Подушка врезалась в самый центр настенного экрана, с которого щерился мультяшный Тау, но легче от этого не стало. Сон ушел. – К чему такая спешка?!

– Не могу знать! – отбрехался искин. – Обильной еды, Павел, сын Алексея.

– И тебе доброе утро, – нехотя отозвался я. – Если оно вообще когда-нибудь бывает добрым. Повестку капитан озвучил?

– Нет. Могу предположить, что это как-то связано с завершением сканирования.

Ага, скорее всего, так дело и обстоит. Наверное, нашли что-то. Было бы неплохо. После двух месяцев синекуры – а по-другому беспроблемный перелет с Геркулеса до безымянной (номер по флотскому каталогу не в счет) системы не назовешь – хотелось бы встряхнуться. Заняться чем-то стоящим. В конце концов, где обещанные приключения? Ради такого случая можно и пожертвовать здоровым сном.

Я все-таки заставил себя вылезти из уютной койки и побрел в санузел – негоже являться пред светлы очи капитана с помятой мордой лица. За водными процедурами последовал сверхскромный завтрак – жбан растворимого кофе натощак. Потом перекушу основательно, ближе к обеду. Это если свободная минутка выдастся. А нет – так и бог с ней. А пока натянуть ненавистный комбез – все-таки заставил меня дражайший шеф форму напялить! – сунуть ноги в ботинки и нацепить на всякий пожарный гарнитуру – коннектор с контактными линзами. В повседневной жизни высокотехнологичные гаджеты совершенно не мешали, а возвращаться за ними, в случае чего мне уже заранее стало лень. Глянул в зеркало – нормально, можно сказать, идеальный представитель командного состава, пускай и всего лишь гражданского корыта.

– Партнер, будь на связи.

– Есть, Паша-сан!

Ох уж эта мне Юми, испортит искина! У него и так ум за разум заходит периодически, так еще восточной мути нахватался… Ладно, на фоне остальных проблем эта и выеденного яйца не стоит.

На брифинг в командный центр успел вовремя – хоть Виньерон уже и был на месте, но недовольства в его взгляде я не различил.

– Привет, Паша.

– Доброе утро, патрон! – Я от души зевнул, прикрыв рот ладонью, и устроился в ближайшем крутящемся кресле – иных в помещении не наблюдалось. – Что за спешка?

– Спать хочешь? – Пьер склонился над огромным, не менее трех метров в поперечнике, голографическим столом типа того, что был у него в каюте, задумчиво пыхнул неизменной сигарой и принялся что-то набивать на сенсорной клавиатуре. – Извини, потом отдохнешь. Вон бери пример с Тарасова – свеж как огурчик. Александр, поделитесь секретом?

– Многолетняя тренировка, – пожал плечами Тарасов, устроившийся в кресле напротив шефа. – Если бы кое-кого не вышибли из армии, этот кое-кто тоже бы научился.

– Не очень-то и хотелось, – огрызнулся я, прервав фразу очередным зевком. – Патрон, а кофе будет?

– Вот ты и займись, – немедленно отреагировал тот. – И побольше на камбузе закажи, народу будет порядочно.

– Ага. – Я прямо в кресле прокатился к «кормораздатчику», предусмотрительно встроенному в стену рядом с холодильником – командный центр был оборудован всем необходимым, чтобы в нем могло худо-бедно существовать несколько человек, – и занялся вводом заказа. – На кого рассчитывать?

– Гюнтер, Денисов, Жан-Жак, Эмильен, – перечислил дражайший шеф, не отрываясь от дела. – Ах да, еще Юми и Галя.

– Пожалуй, литров пять надо…

Дежурный по камбузу возней с чашками не заморачивался, в результате к тому времени, как явились недостающие члены «большого совета», я стал обладателем нескольких полулитровых пластиковых стаканов с чем-то отдаленно напоминающим капучино. Одарил собравшихся не особо вкусной, зато горячей бурдой, собрал положенный урожай благодарностей и устроился сам с краю стола, по соседству с Тарасовым. Остальные разместились по периметру, предоставив одну из сторон в полное распоряжение Пьера.

– Итак, господа, – начал тот, окинув компанию изучающим взглядом, наткнулся на недовольную гримасу Гали, поправился: – И дамы конечно же. У нас есть результат. Прошу.

Повинуясь жесту капитана, над столом выросло объемное изображение планетной системы – типичный «желтый карлик», три небольшие планеты внутреннего пояса, астероидное кольцо и пара газовых гигантов с кучей спутников на периферии. Ничего в общем-то экстраординарного. Система как система. В «поясе жизни» всего одна планетка – слегка увеличенная копия Земли, две другие – безжизненные сферы соответственно в четырех и семи астрономических единицах от светила.

– Дистанционной разведкой системы руководил Эмильен, – кивнул шеф на нашего суперкарго, – однако я возьму на себя смелость озвучить результаты. «Великолепный» в настоящее время находится приблизительно вот здесь.

На объемной схеме мигнула пиктограмма в виде стилизованного фрегата и медленно, почти незаметно для глаза поползла в плоскости эклиптики в сторону звезды. Учитывая, что находился значок в районе орбиты внешнего газового гиганта, до места назначения нам еще часов семь ходу.

– Признаки биологической активности обнаружены лишь на первой планете, – продолжил доклад Пьер. – Спутники газовых гигантов безжизненны, дальние планеты внутренней области тоже. Они лишены атмосферы и расположены слишком далеко от светила. Впрочем, нам это каких-то преимуществ не дает. Точных координат искомого объекта нет, придется обшаривать все планетоиды по порядку. Объем работ нешуточный, но есть и приятная новость. На высокой орбите вокруг первой планеты обнаружен объект, носящий признаки искусственного происхождения. Скажу больше – это чей-то корабль. Думаю, выражу общее мнение, если предложу начать поиски именно с него. Вот, полюбуйтесь.

Планетная система сменилась не очень четкой голограммой, совмещенной с трехмерной моделью объекта – сильно вытянутого эллипсоида с тремя смахивающими на акульи плавники крыльями под углом сто двадцать градусов и тремя же ажурными «ногами» между ними, увенчанными абсолютно гладкими сферами.

– Длина объекта около семисот метров, максимальный диаметр между пилонами – примерно шестьсот пятьдесят. Диаметр корпуса сто пятьдесят – двести метров. Оценка предварительная, уточнить данные сможем часа через три. Могу сказать одно: ни в одной из доступных нам баз данных объект с такой конфигурацией не значится. Если у кого-то есть какие-то соображения, прошу поделиться.

– Однозначно корабль, – подал голос Жан-Жак, и сидящий по соседству Эмильен согласно кивнул.

– Александр?

– Это очевидно, – не стал тот вдаваться в подробности.

– Олег?

– Первый раз такую штуковину вижу.

– А ваш, э-э-э, альтернативный источник информации что по этому поводу говорит?

– Ничего, – помотал головой Егерь.

– Значит, это не Ковчег или какой-то иной объект Первых, – подвел итог экспресс-опроса Виньерон. – Жаль, след был перспективный. Тогда остается ждать. С более близкого расстояния мы сможем изучить объект подробнее…

– Патрон, вы позволите?

– Да, Павел?

Ух ты, сколько официоза! Ладно, сейчас я тебя удивлю.

– Не могу дать стопроцентной гарантии, но где-то на девяносто процентов уверен, что это «тауриец».

– Тогда почему его нет в каталоге?

– Просто он очень старый, ему лет двести, если не больше. Я немного интересовался историей вопроса, по долгу службы, так сказать. Очень характерный силуэт, соответствует классу кораблей вроде наших разведывательных рейдеров. Видите эти пилоны? – Я для полноты картины привстал с кресла и ткнул пальцем в ближайшую «ногу» с шаром. – Это выносные импульсные генераторы. В ту пору Тау использовали несколько архаичную технологию перехода в гипер. Они создавали вокруг корабля энергетический кокон, который, фигурально выражаясь, позволял «прожечь» обычное трехмерное пространство в локальном объеме и как бы «провалиться» в изнанку мира. Процесс энергоемкий и небезопасный, поэтому они старались максимально отдалить кокон от корпуса. А маршевые двигатели расположены в крыльях – по той же причине. Они слишком «грязные». Собственно, именно этим и обусловлена подобная компоновка. У меня сохранились кое-какие базы, и, если вы мне дадите немного времени, патрон, я сумею точнее идентифицировать судно.

– Значит, «тауриец», – задумчиво протянул Пьер, внимательно выслушав мою речь. – Занятно. И что же он тут делал?..

Этот вопрос по вполне понятной причине остался без ответа – соратники с любопытством рассматривали голограмму и на шефа отвлекаться не стали, я же лишь пожал плечами и развил свою мысль:

– Если постараться, то можно найти примерный план корабля. Судя по картинке, он целый. Как минимум сохранился одним куском, то есть можно надеяться, что внутренние отсеки тоже в удовлетворительном состоянии. Можно наметить приблизительный маршрут…

– Я тебя понял, Паша. – Виньерон парой касаний сенсора развернул голограмму вокруг оси, но ничего нового не высмотрел и вернулся к делам насущным: – Если принять гипотезу Павла за основу, возникает вопрос – кто пойдет на разведку? Александр, вы как?

– Ничего пока не скажу, – хмыкнул Тарасов. – Нужно больше данных. Одно дело лезть в развалюху, которая может накрыться от малейшего чиха, и совсем другое – хорошо сохранившийся объект. Подход в этих случаях будет совершенно разный. Пока рекомендую воспользоваться Пашкиным планом. Будем исходить из того, что лезть на борт все равно придется. Я готов, но нужен напарник.

– Гюнтер?

– Нет, – помотал головой майор. – Не обижайся, камрад, но… не твое это. Возьму кого-нибудь из абордажной команды, есть там пара толковых парней с профильной подготовкой.

– Вам решать, – не стал спорить Пьер. На недовольство главного безопасника он не обратил ни малейшего внимания. – Тогда приказ по экипажу. Паша, ищешь план корыта и прикидываешь точку проникновения и маршрут. Александр, вы готовитесь к вылазке. Напарника подберете, снаряжение получите у Эмильена. Жан-Жак, сосредоточить все вычислительные мощности на сканировании объекта, обеспечить поступление данных в реальном времени на терминал Павла. Паша, ты поведешь Тарасова. Галина, вам придется страховать его напарника. Вопросы?

– Патрон, можно я в рубке буду работать? Ходовой вахте не помешаю.

– Давай. Еще вопросы?

– И пожр… извините, перекусить пусть мне туда принесут.

– Хорошо, – несколько раздраженно буркнул Пьер. – Сильно не свинячь, а то самого убираться заставлю. Дамы… господа… все свободны.

Командный центр располагался всего лишь одной палубой ниже ходовой рубки, так что до места я добрался довольно быстро, заодно мастерски ускользнув от изнывающего от любопытства Тарасова – я его достаточно хорошо изучил, чтобы различать такие нюансы. Родное кресло уже совершенно привычно заключило меня в мягкие объятия, руки автоматически скользнули в перчатки-манипуляторы, и буквально через несколько секунд развернулось виртуальное рабочее пространство. Правда, с интерфейсом пришлось немного поколдовать, перенастраивая под текущую задачу. Дождавшись загрузки системы, я первым делом связался с Юми и потребовал обеспечить канал связи с тактическим вычислителем. Плюс перенаправлять ко мне данные со сканирующих систем в рил-тайм режиме. Заполучив желаемое, вызвал Попрыгунчика:

– Партнер, как слышишь, прием?

На одном из окон виртуальной рабочей зоны возникло изображение зубастой рожицы – мультяшный Тау весело осклабился и доложил:

– На связи. Какая задача, Паша-сан?

– Подключайся в параллель, будем думать.

– Есть.

– И приготовь базы по технике Тау двухвековой давности.

– Временной промежуток?

– От двухсот пятидесяти до полутораста лет назад.

– Паша, а тебе зачем это старье?

– А что, сам не видишь?

– Похоже на рейдер класса «Тххх-гррх…»

– Чего ты там хрипишь? Дай приблизительный перевод и не заморачивайся.

– Ну… как бы попроще… «хищный шестилапый зверь, обитающий в степи и быстро бегающий» тебя устроит?

– Койот, что ли?

– Пусть будет койот, – сдался искин. – Для тебя это так важно?

– Да вообще пофиг, просто тебя решил подколоть.

Попрыгунчик обиженно умолк, но откосить от служебных обязанностей я ему не позволил:

– Что у нас есть на этого «койота»? Схемы, ТТХ, состав экипажа?

– Очень приблизительные. Корабль из малой серии, достоверных данных сохранилось немного, да и базы у нас донельзя сокращенные, ты же знаешь…

– Не нуди, выкладывай, что накопал.

– Лови.

– Негусто, – заключил я, внимательно изучив трехмерную модель, выведенную искином на дисплей. – Что-то слишком уж схематично… до Сети докричаться можешь?

– Нет. Надо увеличить мощность передатчика на двадцать процентов минимум.

Н-да. Та еще задачка. Сейчас львиную долю энергии потребляет сканирующая система, если перекинуть с нее чуток ресурсов, то процесс еще больше затянется. С другой стороны, тащиться нам еще о-го-го сколько, так что лишняя пара часов погоды не сделает… придется дражайшего шефа напрягать.

Пьер уговорам поддался неожиданно легко, лишь выслушал мои немного сбивчивые объяснения. Видимо, сказалась давняя армейская привычка не соваться в незнакомое место, не собрав о нем всей возможной информации. А может, и Тарасов повлиял, что скорее всего. В общем, не важно. В результате проскучав около часа, за который я успел перекусить, мы с Попрыгунчиком получили пусть и слабенький, но довольно устойчивый канал связи с ближайшим к нам и, соответственно, самым удаленным от Земли ретранслятором. В Сеть худо-бедно влезли, но с постоянными «тормозами» пришлось смириться – минимальное время отклика на каждый запрос составляло не меньше двух минут.

Помучившись еще почти три часа, мы все же сумели отыскать более-менее полную документацию, сопоставить полученные данные с результатами телеметрии и наметить пару перспективных точек входа. Правда, с Тарасовым пока не согласовали, да тот и не горел особым желанием впрягаться в работу – ждал возможности оценить состояние чужака, так сказать, на глазок. Скинув файлы Виньерону на терминал, я с сознанием выполненного долга выпростался из кресла оператора и побрел к выходу из рубки – усталость дала о себе знать, и я вознамерился хотя бы пару часов покемарить.

Система F 722, борт фрегата «Великолепный»,

16 февраля 2542 года, день

– Паша, подъем!!!

О нет! Только не снова! Я накрыл голову подушкой и попытался плотнее укутаться в одеяло, но такового почему-то не нащупал и вынужденно выглянул из укрытия. Взгляд сразу же наткнулся на порядочно измятое покрывало, – похоже, разобрать постель я так и не удосужился. Равно как и раздеться – хорошо, что комбезу подобные неурядицы что мушиный чих, а то пришлось бы разгуливать в изжеванной форме. Ладно хоть ботинки содрал, прежде чем спать завалиться.

– Паша!

– Попрыгунчик, уймись. Уа-а-а-а-у-у!..

– Эх, таким бы хлебалом – да медку!..

Тарасов?! Какого?.. То-то я думаю, голос знакомый, но без характерного шипения. Спросонок не сообразил сразу. Ага, так и есть – с настенного монитора на меня насмешливо взирал неугомонный майор.

– В душ сходи, а то как муха сонная.

– Сам знаю.

– И не рычи на меня.

Я заученным движением продемонстрировал непрошеному гостю, какая большая рыба имеется в холодильнике на камбузе, и поплелся к ванной. Тарасов хмыкнул, но обижаться не стал – наверняка потому, то в аналогичной ситуации не ограничился бы одним лишь жестом. Вернулся минут через пять, посвежевший и даже умиротворенный – дневной сон пошел на пользу. Физиономия майора по-прежнему красовалась на дисплее, разве что теперь он потягивал кофеек из пластикового стакана.

– Освежился? Ругаться больше не будешь?

– Да больно надо! Вот сейчас тоже кофе сварю…

– Забей, времени нет. Пока ты дрых…

– Сколько?

– Сколько дрых? Ну ты, блин, ваще!..

– Тарасов, я тебя умоляю!..

– Нормально ты продрых, почти четыре часа, – соизволил наконец ответить гость. – Мы уже на орбите первого шарика. Есть визуальный контакт с чужаком. И, должен сказать, зрелище весьма занятное. Есть что обсудить, короче. Давай шементом в командный центр.

– Может, лучше в рубку? Мне за своим терминалом удобнее.

– Да делай как хочешь, только быстрее. Пьер рвет и мечет, не советую испытывать его терпение.

– Что, реально настолько интересное зрелище?

– Сам увидишь.

Тарасов отключился, но его место немедленно занял мультяшный Тау.

– Даже не думай! – решительно прервал я его попытку заговорить. – Не до тебя. Будь на связи, я к капитану.

– Сэр, есть, сэр!

Вот так-то лучше.

В ходовую рубку я ворвался через пару минут, порядочно озадачив вахту взъерошенным видом и тяжелым дыханием. Зыркнул на что-то спросившего Джонни и запрыгнул в родной седьмой кокон. Дождался загрузки системы, нетерпеливо барабаня пальцами по подлокотникам, и послал вызов на терминал капитана. Как и ожидал, попал не в каюту, а в командный центр – Виньерон, если верить тому же Тарасову, уже давно там зависал. И, судя по возбужденному взгляду, был заметно на нервах. Вернее… ага, видел я его уже таким. Охотничий азарт, вот как это называется.

– Явился?!

– Извините, патрон, вырубился.

– Ладно, не отвлекайся. – Пьер глянул куда-то вверх – видимо, окинул орлиным взором присутствующих в командном центре соратников – и резюмировал: – Все в сборе. Приступаем.

– Э-э-э… патрон…

– Господа, подключаемся к видеоконференции – наш главный специалист по технике Тау нас не видит.

«Попрыгунчик, давай в параллель», – торопливо набил я на клавиатуре, дабы не палиться.

«Сэр, есть, сэр!!!»

«Отключу на фиг!!!»

«☺»

– Паша, не спи!

Ч-черт, отвлекся. Стараясь не суетиться, я вывел на дисплей четыре окна с «говорящими головами» – сам Виньерон, Тарасов, смутно знакомый парень в камуфляжной куртке и Денисов. Что-то маловато экспертов дражайший шеф привлек. Явно неспроста.

– Итак, господа, у нас есть изображение объекта. – Пьер в пару касаний сенсора вывел над столом знакомую голограмму, здорово прибавившую в деталях. У меня древний корабль продублировался на остававшейся свободной половине дисплея. – И да, глаза вас не обманывают – он очень сильно поврежден.

«Попрыгунчик, ты об этом пытался сказать?»

«Да».

«Запускай анализ, мне нужен полный расклад. Постарайся выявить причину».

«Сэр, есть, сэр!»

«Пижон!»

«☺»

– Всем видно? – уточнил шеф.

Приглашенные, хм, эксперты дружно кивнули, я в том числе. Не удержался, каюсь.

– Что скажете?

– Хорошо его разделали, – задумчиво хмыкнул Денисов.

– Как бог черепаху, – неожиданно пробасил малознакомый паренек.

Виньерон страдальчески поморщился, и обладатель баса поспешил сгладить неловкость:

– Извините, капитан.

– Ричард, не дави на уши, – поддержал Пьера Тарасов. – Паша, повреждения просчитал?

Я скосил глаза на текстовое сообщение: «Анализ завершен. Повреждения – 73 %. Локализация повреждений – баки активного вещества, импульсный генератор, внешние уровни прочного корпуса». Ясно, что ничего не ясно.

– Компьютер выдал результат в семьдесят три процента, – сообщил я остальным. – Но меня смущает характер повреждений.

– Не тебя одного, – поддакнул майор.

– Александр? Поделитесь выводами?

– Всенепременно, дорогой Пьер, всенепременно. – Тарасов поерзал в кресле, устраиваясь поудобнее, и приступил к объяснениям: – Господа, то, что вы видите, очень похоже на работу системы самоуничтожения.

Басовитый Ричард вознамерился было что-то сказать, но майор его решительно перебил:

– Знаю, что после нее мы бы даже радиоактивного облака не нашли, через столько-то лет. Но… такое ощущение, что система сработала лишь частично. Посудите сами – стандартная система обычно выводит реактор в разносный режим, так? Но чтобы это осуществить, ей приходится предварительно разрушить большую часть управляющих цепей, иначе ничего не получится – они даже не дублируются, а повторяются многократно. То есть сначала срабатывают заряды, уничтожающие локальные центры управления – серверы, рабочие станции, тактические процессоры, даже артиллерийский «мозг» лучше отрубить, ибо и в нем могут быть прошиты защитные алгоритмы. В результате корабль становится похожим на изъеденную головку сыра. Правда, никто этого не видит, потому что секунд через тридцать разносит к чертям реактор, и на месте катастрофы остается лишь фонящая пыль. Представили картинку? А теперь обратите внимание вот на эти пробоины.

Тарасов приблизил голограмму, увеличил одно из крыльев, затем последовательно проделал ту же процедуру с пилоном – венчающая его сфера казалась источенной изнутри коррозией – и корпусом в районе баков активного вещества.

– Взрывы были внутренними и не особенно мощными, – заключил майор. – Это я как специалист говорю. Да вы и сами видели – куски обшивки наружу загибаются, а не вовнутрь. Паша, что можешь сказать про системы самоуничтожения наших зубастых друзей?

– Ничего конкретного, но и противоречий не вижу, – вставил и я веское слово.

С легкой совестью, между прочим, потому что Попрыгунчик подтвердил вывод нашего штурмовика.

– И что вы предлагаете, Александр?

– План прежний, дорогой Пьер. Нужно проникнуть на борт. Реактор уцелел, но не думаю, что стоит пытаться его реанимировать. У нас просто нет специалистов, настолько сведущих в технике Тау, тем более такой устаревшей. Давайте просканируем головную часть корабля, выявим сохранившиеся энергетические контуры и попытаемся подключить внешний источник, хотя бы генератор спасательного бота. Тогда нам на борту будет легче. Темнота и невесомость – не лучшее сочетание для исследовательских работ.

– Предлагаете еще и гравигенератор установить на развалюхе?

– Почему нет? В комфортных условиях работается веселее. Надеюсь, у вас есть этот нехитрый приборчик?

– Обижаете, Александр! Как мы, по-вашему, древние развалюхи, хм, обследуем?

– Я в вас всегда верил, Пьер.

– Благодарю. – Дражайший шеф задумчиво пожевал губами и переключился на меня: – Паша, что с маршрутом и точками проникновения?

– Уточняю, мне нужно еще минут двадцать.

– Нормально. Работай, не отвлекайся. Александр, проконсультируйте, пожалуйста, нашего специалиста. Со своей, так сказать, колокольни.

– Обязательно. Паша, когда подходить?

– Через полчаса, не раньше. Э-э-э, патрон?..

– Что еще?

– Я, конечно, не энергетик, но… не кажется ли вам, что запитать инопланетные механизмы от стандартного генератора будет проблематично?

– Да как два пальца! – не вытерпел Ричард, заставив остальных заметно поморщиться. Да, не обделил создатель парня – мощь легких невероятная. – Электричество везде одинаковое, хоть у нас, хоть у Тау. Источник тока, два провода, потребитель. Не впервой…

– Спасибо, Ричард, – перебил басовитого Пьер. – Кто что еще может сказать по существу? Олег?

– Специалисту и карты в руки, – кивнул тот на Тарасова.

– Александр?

– Задача ясна, готовьте бот, Пьер. Есть у вас подходящая случаю посудина?

– Найдем.

– Тогда погнали. Ричард!..

Дожидаться очередной звуковой атаки я не стал, отключился от конференции и сосредоточился на собственной задаче. Работа предстояла не особо сложная – львиную долю я уже сделал, осталось лишь подкорректировать решение с учетом последних данных. Рутина, но ответственная, и я незаметно для самого себя углубился в процесс, отрешившись от внешнего мира. Справился даже быстрее, чем рассчитывал: минут через двадцать были готовы три варианта маршрута и целых пять вариантов проникновения на борт чужака, одним из которых – через теплоотвод энергоблока противометеоритной защиты – я особенно гордился. Еще раз на всякий случай перепроверив расчеты, вызвал Тарасова. Тот ответил сразу же, не прерывая параллельный вызов, так что я невольно услышал несколько фраз:

– Эмиль, я тебя умоляю! Тут и «страйкеров» за глаза, чисто для успокоения нервов. Ну кто на нас нападет на этой развалюхе?! Лучше бы какие-нибудь завалящие огнеметы нашел… да шутю я, шутю! Какие, на фиг, огнеметы?! Мы атмосферу восстанавливать не собираемся… угомони парнишку. Все, пока. – И переключился на меня. – Паша?

– Тарасов, у меня все готово. Лови файл.

– Давай. Сейчас, минутку…

Наврал, что характерно. На самом деле на анализ он потратил вдвое больше времени.

– Ну что тебе сказать, Паша?.. Ты знаешь толк в извращениях.

– А конкретней?

– За старание тебе пятерка. Все идеально, но… для штурмовой операции. Я бы вот именно так с трех точек группы послал, и кранты супостату. Правда, в нашем случае есть ма-а-аленькая деталь. Подсказать или сам догадаешься?

– Да ну тебя, давай уже колись.

– Паша, ты совсем упустил из виду тот факт, что противник у нас отсутствует. И нет абсолютно никакой нужды шифроваться. Поэтому пойдем как нормальные люди, через шлюз. Вот этот, к примеру. Вроде инфраструктура поблизости не повреждена, так что попытаемся запитать его от нашего источника.

– Может, все-таки через теплоотводную шахту? Там всего лишь одну бронепластину прорезать нужно…

– Паша, бот там не пройдет.

– Ладно, убедил.

– Все, готовность пятнадцать минут. Вызывай Гальку.

– Принял.

Галину Юрьевну, как оказалось, уже предупредили о предстоящей работе, так что на вызов она откликнулась сразу. И в рубку явилась задолго до озвученного майором срока. Заняла свободный в данный момент кокон под номером шесть, быстренько завершила процедуру синхронизации и поприветствовала всех присутствующих:

– Привет, мальчики!

«Мальчики» ответили нестройным хором, но она уже отвлеклась на изображение чужака и сразу же поинтересовалась:

– Что здесь у нас? Как интересно…

– Галька, явилась уже? – вклинился в намечающийся монолог Тарасов. – Цепляйся к Ричарду, он заждался. Паш, ты тоже не спи.

Ага, бравые исследователи уже в боте. Реактивные какие. Того и гляди обратный отсчет начнут. А нам еще систему тестировать. Быстро нащупав нужный канал, я законнектил «большого брата» с вычислителем майорского скафандра и запустил пробный прогон. Компьютер справился за считаные мгновения, и вскоре на виртуальном экране прямо передо мной высветились основные данные: температура тела, пульс, эмоциональное состояние – понятно, что усредненный показатель, – плюс главные характеристики костюма, вроде уровня энергии в накопителях и состояния регенератора воздуха. Пока что все в зеленой зоне. Еще чуть погодя остававшееся свободным пространство на дисплее ожило – пошла картинка с камеры, встроенной в шлем. Автономный скафандр третьего класса защиты далеко не десантная броня, как недавно поведал мне Тарасов, но тоже вполне нормальный вариант, чтобы без особой опаски по древним развалюхам лазать – случайной железкой не пропорешь, сервоусилитель есть, даже конечности переломать затруднительно – предусмотрена система фиксации. Так что прав майор, бояться исследователям, кроме собственных подсознательных страхов, нечего. Беда только, что как раз они-то самые пугающие: боязнь темноты, страх одиночества, клаустрофобия, не дай бог. С другой стороны, опасность даже меньше, чем в нашем памятном заплыве по подводным пещерам на Нереиде.

– Паша, как картинка?

– В норме.

– Галь?

– Отлично, Сан Саныч. Риччи, не вертись, у меня голова кружится.

– Прошу прощения.

– И звук убавь!

– Хорошо!..

– Вот так пойдет.

– Готовность! – прервал базар в эфире Тарасов. – Начинаю обратный отсчет. Десять! Девять!..

Ну вот, пока что можно поскучать. Ближайшие минут двадцать мы не у дел – пока бот отстыкуется от фрегата, пока сблизится с чужаком, пока прилипнет к корпусу на магнитных захватах… выспаться можно, короче. Или еще раз проанализировать маршрут – не упустил ли чего важного. Впрочем, ну его. Лучше обшивку рассмотреть во всех подробностях, тем более что расстояние вполне позволяет. И вот эта забава наскучить не успела – к тому времени, как разведчики добрались до цели, у меня накопилось достаточно информации, чтобы внятно сформулировать вывод:

– Парни, он обледенел весь.

– Корпус, что ли? – хмыкнул Тарасов. – И почему тебя это удивляет?

– А что, не должно?

– Дыры в баках, – буркнул майор, но развивать мысль не стал.

И что «дыры в баках»? Как будто это все объясняет… впрочем, именно что объясняет.

– Вода в качестве активного вещества?!

– Паша, это несущественно. Не отвлекайся. Рич, давай еще чуть левее и готовь захваты…

– Пашка, какой ты бестолковый! – подначила Галя, переключившись на закрытый канал. – За версту гуманитария видно.

– Я всегда думал, что проще какой-нибудь газ использовать, – решил я не обижаться на «бестолкового». – Удобней же.

– Да с чего ты взял? Смотри, у них общие баки, и везде вода была. Наверное. А потом они ее разлагали на водород и кислород и получали топливо плюс окислитель. Очень просто.

– Если так просто, почему наши так не делают?

– Ну… не знаю. Может, считают, что рациональнее ту же массу в меньший объем загнать. Жидкость ведь не сжимается в отличие от газа. Логично?

– Логично…

– Так, «мамашки», хорош трепаться, – прорезался в эфире голос майора. – Есть стыковка. Рич, пошел.

Я скосил глаза на небольшое окошко, куда поступала картинка с камеры Галиного подопечного – при работе в паре канал на всякий случай дублировался, чтобы и второй оператор мог контролировать чужого ведомого, – и удовлетворенно заключил:

– Говорил же, лед!

Ричард как раз скользнул вдоль корпуса бота, сноровисто оттолкнувшись от распахнутого люка, уклонился от суставчатой лапы магнитного захвата и приблизился к обшивке чужака. Изогнулся, выбросив из-под себя ноги, и тяжелые металлизированные подошвы врезались в ледяную корку, породив целую россыпь заискрившихся в свете нашлемного фонаря кристалликов.

– Ого! Сантиметров пять будет!

– Хьюстон, у нас проблемы! – немедленно подначил напарника зловредный Тарасов. – Сам справишься или вылезти помочь?

– Все под контролем.

– Как скажешь.

Майор, остававшийся покуда в рубке бота, задумчиво повертел головой, заставив картинку на дисплее дернуться, и ослабил фильтры на обзорном экране. Сочетание двух изображений получилось забавным: с майорского места была видна часть суденышка, смахивающего на паука – каплевидное тело, раскорячившееся на четырех «лапах»-захватах, и макушка расхаживающего по обшивке чужака Ричарда. Сам же разведчик наверх – относительно своей оси – не смотрел, сосредоточившись на бронеплите под ногами. Впрочем, бродил он всего ничего и через пару минут опустился на колени вблизи одной из паучьих «лап», вооружившись лазерным резаком.

– Думаешь, здесь? – уточнил Тарасов, но Ричард оставил его реплику без внимания, сконцентрировавшись на работе.

Лед резаку сопротивлялся недолго, моментально вскипая и испаряясь под лучом, чтобы уже через мгновение снова застыть причудливыми кристаллами, которые Ричард безжалостно смахивал закованной в пластиковую броню рукой. Расчистив окружность где-то с полметра в поперечнике, разведчик смахнул остатки льда перчаткой и чуть склонил голову, упершись лучом фонаря в выделявшийся на фоне остальной обшивки овал, украшенный несколькими строчками выдавленных прямо в металле рун.

«Большой брат» на непонятное среагировал стандартно – выделил участок картинки с загадочными значками зеленой рамкой и увеличил, позволяя рассмотреть его во всех подробностях. Под укрупненным фрагментом тут же замелькали проценты, отсчитывающие время до окончания анализа, но я уже и так все понял:

– Алфавит Ка’Эрн. Поздравляю, коллеги, наши предположения оправдались. Это точно «тауриец». Причем именно исследователь, а не военный. Вооружений минимум, экипаж по большей части ученые. Так что мы на верном пути.

– Все беды от яйцеголовых, – не преминул заметить Тарасов. – Наверняка залезли куда не просят и поплатились.

– Думаешь, их свои уничтожили?

– Ничего я, Паша, не думаю. Данных слишком мало. Но есть предчувствие…

– Готово! – Ричард перестал возиться с лючком, выпрямился во весь рост и вдруг заскользил по обшивке корабля, смещаясь влево от обзорного экрана бота.

Я не сразу и сообразил, что это он вместе с внешней переборкой шлюза переместился – подошвы-то магнитные. Правда, дожидаться, пока он полностью откроется, напарник майора не стал, отключил магниты и нырнул в темный зев, ловко оттолкнувшись от бронеплиты. Скрылся из вида, но я сразу же перевел взгляд на вспомогательный экран и успел разглядеть гладкие стены небольшого помещения, примерно с кабинку лифта размером. Оказавшись внутри, Ричард осмотрелся, по каким-то только ему ведомым признакам определил, где пол, и снова прилип подошвами к листу обшивки.

– Саныч, есть контакт. Тащи гравигенератор.

– Принял.

Мой главный подопечный завозился, выбираясь из рубки бота, так что на картинке я внимание заострять не стал – изображение получилось в лучших традициях псевдодокументального кино, с тряской и резкими сменами ракурса. Хлебну еще досыта, так что нужно беречь нервы и зрение, пока есть возможность. Вместо этого я вывел на передний план схему близлежащих помещений, на которой веселым голубеньким пунктиром были изображены энерговоды. Не знаю, как это Ричарду удалось, но он таки запитал и привод люка, и освещение в нескольких ближайших отсеках, хоть сам и сидел до сих пор в потемках. Но тому была объективная причина – осветительные панели непосредственно в шлюзе не подавали признаков жизни – видимо, совсем коммуникации разрушились.

Тарасов между тем выбрался в открытый космос, извлек из грузовой ниши под брюхом «паучка» довольно массивный кофр с перемигивающейся диодами панелью управления и принайтовил его к петле на поясе коротким линем с карабинами. Не менее ловко, чем молодой коллега, сориентировал тело в пространстве и прилип подошвами к обшивке, оставив гравигенератор парить на высоте чуть больше метра – сюрреалистическое зрелище получилось, прямо скажем. Однако долго им наслаждаться не пришлось – майор потерял к надежно закрепленному грузу интерес и переключился на шлюз. Картинка с камеры теперь вела себя куда пристойней, и я расслабился, почувствовав себя героем какой-нибудь навороченной виртуалки. А что? Ничуть не хуже вшитого в башку чипа, формирующего изображение непосредственно на сетчатке. В моем случае, правда, всего лишь линзы, но это уже детали. Единственное, но очень существенное отличие – невозможность управлять подопечным. Но оно и к лучшему: моя задача – вовремя распознать опасность и подсказать оптимальный способ ее избежать. А с учетом ее отсутствия моя роль и вовсе свелась к безучастному наблюдению – лежу в кресле, получаю удовольствие от созерцания работы профессионала.

Добравшись до темного зева, майор отключил магниты и одним слитным движением проскользнул в шлюз, ухватившись для верности левой рукой за окантовку люка. Правой же он подтянул пусть и невесомый, но обладающий нешуточной инерцией груз, в который тут же вцепился Ричард. Объединенными усилиями разведчики прижали гравигенератор к поверхности, которую сочли полом, и Тарасов активировал прибор, безошибочно ткнув в зеленый сенсор. Волшебным образом возникшая сила тяжести заставила бравых первопроходцев чуть покачнуться, но на ногах устояли оба – сказался богатый опыт. А вот что творилось сейчас во внутренних отсеках корабля, даже представить страшно – незакрепленные предметы, ранее парившие по всему свободному пространству, немедленно сверзились на пол. Или на стены – радиус действия гравигенератора не так уж и велик, на весь корабль его не хватало, и чем дальше от эпицентра, то бишь непосредственно прибора, тем причудливей вело себя гравитационное поле, загибаясь самым невероятным образом. Так что условным полом в таких отсеках мог запросто стать и потолок. Короче, развеселый бардак практически обеспечен.

– Есть контакт! – прокомментировал работу гравигенератора Тарасов. – Рич, смести-ка центр чуток вперед, командную рубку не захватили.

– Саныч, может, не надо? Там сейчас такие завалы будут!..

– Не дрейфь, прорвемся.

– Как скажешь. – Ричард поколдовал немного над консолью и удовлетворенно доложил: – Готово. Вместе пойдем?

– Нет. Вскрывай люк, сейчас перетащим бандуру в ближайший отсек. – Тарасов повертел головой, прикидывая дислокацию, и ткнул пальцем влево. – Вот как раз за этой стенкой. Думаю, нормально будет. Сможешь дистанционно переборки вскрывать?

– Легко.

– Вот и ладушки. Значит, на тебе люки и освещение. Ну и подстраховка, ежели… тьфу-тьфу.

– Не поминай всуе.

– Не грузись, я не суеверен. Открывай, а я пока тут осмотрюсь.

Что привлекло внимание Тарасова, я понял через пару секунд – он шагнул к внутренней переборке, поелозил по стене перчаткой и приблизил к ней шлем, осветив лучом фонаря небольшой пятачок, испещренный письменами. Краем глаза я зафиксировал, как Ричард извлек из нагрудного кармана, вернее, укрепленного пластикового контейнера небольшую коробочку с проводами-«крокодильчиками» и принялся ковыряться в проводке под вскрытым чуть раньше технологическим лючком, но тем и ограничился – выполненная вязью алфавита Ка’Эрн надпись полностью поглотила мое внимание.

– Что скажешь, Паш?

– Э-э-э… по поводу?

– Перевести сможешь?

– Тарасов, ты смеешься?! Тут работы на пару часов, да и вычислитель бы мощный со словарем не помешал. Впрочем, сейчас попробую. – Я активировал курсор, выделил часть вязи рамкой и в пару кликов запустил программу анализа. Насчет пары часов я явно преувеличил, Попрыгунчик за минуту-другую управится. Ему бы еще базу данных побогаче. – Кое-что знакомое вижу, но выводы пока делать рано.

– Ладно, как созреешь, скажешь.

– Угу.

– Рич, ты скоро?..

– Уже.

Люк шлюза захлопнулся, породив тяжкую вибрацию во всех поверхностях, а внутренняя переборка, которую столь пристально рассматривал майор, поднялась вверх, открыв ничем не примечательный коридор – как положено, прямоугольного сечения, без каких-либо излишеств. Собственно, а я чего хотел? Тау от нас ментально очень мало отличаются, техническое мышление похоже, так что проблем особых не предвидится – и компьютеры найдем, и пульты управления, и прочие полезные вещицы. Тем более с технологиями наших зубастых друзей я знаком не понаслышке.

Коридор оказался мало того что обычным, так еще и коммуникации основные в нем сохранились, в частности, ряд вычурных светильников, напоминающих наплывы янтаря на черных стенах – они давали ровный приятный свет, хоть и несколько непривычного оттенка. Тарасов вытянул шею, чуть сместив мне ракурс изображения – видимо, силился рассмотреть дальний конец прохода, – потом плюнул на это дело и выбрался из шлюза. Шагал он осторожно, держась на равном удалении от стен и стараясь ни к чему не прикасаться. Пластиковые имитации традиционных циновок из гус’экра – аналога бамбука с таурийского материнского мира – пружинили под ногами, скрадывая вибрации пола, и о реальности происходящего напоминало только едва слышное дыхание майора. За пределами шлема атмосфера отсутствовала, так что звукам распространяться было просто негде, и Тарасов казался этаким тяжеловесным призраком, случайно забредшим в заброшенный дом. Жутковатое ощущение. У меня даже мурашки по спине побежали, а ему хоть бы хны – топает себе, глядя прямо вперед и не отвлекаясь на малозначительные детали. И руками помахивает в такт шагам, разве что не насвистывает. Ч-черт, мне бы такие нервы! Я бы на его месте давно уже в автомат вцепился – глубинные страхи, они такие. Подсознание страшится неизвестности, и плевать ему на разум, утверждающий, что в царившем на корабле долгие годы вакууме никто не мог выжить. Так что опасности могут здесь ожидать лишь, скажем так, техногенного характера – дыры в полу, валящиеся на голову куски обшивки, внезапные разряды из коротнувшей проводки, какой-нибудь ремонтный дроид, в конце концов. Хотя тут я загнул – сканирование не выявило ни одного источника энергии. Так что если даже тут и есть какие-то механические твари, они давно и надежно обесточены.

Далеко от шлюза майор уходить не стал, шагов через десять остановился, еще раз покрутил головой – с тем же, то есть нулевым, результатом – и вернулся назад, к люку соседнего отсека, выделявшемуся на фоне стены с холодным металлическим отливом чуть более дорогой отделкой – пластик с узором «под дерево». Это тоже одна из традиций, без которых настоящий Тау никуда. Корабль считается жилищем, а жилище положено по мере сил украшать и облагораживать, чтобы оно отличалось от присутственных мест – школы там или тюрьмы. Так что с дверями у нас проблем не будет, мимо не пройдем.

Тарасов между тем без особой надежды толкнул створку вбок, и она неожиданно легко утонула в стенном пазу, заставив майора удивленно хмыкнуть.

– Чего там?

– Паш, отвали пока. – Тарасов осторожно заглянул в открывшийся отсек, мазнув лучом фонаря по полу и стенам. – Вроде ничего так, симпатично… Ричард, свет включи.

Светильники в отсеке сохранились через один, но и их хватило, чтобы видимость резко улучшилась. Майор недолго думая вошел внутрь, внимательно глядя под ноги – мусора здесь и впрямь оказалось много, что неудивительно – судя по залежам хлама и равномерно размещенным по площади черным вытянутым глыбам, помещение служило ангаром для легкой техники, а заодно и ремонтной мастерской.

– Беспорядок, однако, – покачал головой Тарасов, заставив изображение на моем дисплее дернуться из стороны в сторону.

Ч-черт, никак не приноровлюсь! Вроде бы и сижу в кресле, не двигаюсь, а все равно нешуточное испытание для вестибулярного аппарата.

– Тарасов, я тебя умоляю, не делай резких движений!

– Что, дружок, хреново? – участливо осведомился тот в ответ. – Ладно, потерпи еще чуток.

– Тут чутком не обойдешься.

– Ничем помочь не могу, – отперся ведомый. – Не глядя куда-то лезть себе дороже. Все, хорош болтать. Не засоряем эфир.

Не засоряем так не засоряем. Буду молчать как рыба об лед. Вот только фокусное расстояние поменяю, чтобы больше на банальный телевизор стало похоже – для пущего ослабления эффекта присутствия.

Некоторое время майор бродил по ангару, ловко лавируя между катерами и отдельными их узлами, разбросанными без всякого порядка, попросту игнорируя мелкий мусор, затем перебрался в дальний угол, отгороженный от остального помещения крупноячеистой – голова в шлеме запросто пройдет – сеткой в виде сот из серебристых прутков. Заинтересованно кивнул на кажущуюся ненадежной конструкцию:

– Паш, это что?

– Силовой барьер.

– «Защита от дурака» типа?

– Можно и так сказать. У Тау в те времена были проблемы с энергонакопителями – по мере выработки ресурса те становились нестабильными и могли рвануть при демонтаже. Вот и отгораживали закутки, чтобы остальную технику не повредить, в случае чего.

– Интересно, откуда ты это знаешь? Разве будущих дипломатов таким премудростям обучают?

– Нет. Но я практику проходил в мирах Тау, общался довольно тесно с их техническими специалистами. А я, хоть в это и трудно поверить, весьма любознателен. По крайней мере, был. Тогда.

– Поня-а-а-атно!..

– Ты мне не доверяешь?!

– Я никому не доверяю, временами даже самому себе.

– Тьфу, блин! – Я обиженно замолчал, но потом все же вернулся к теме: – Фома неверующий! Если хочешь знать, у них до сих пор на кораблях такие закутки в ангарах с техникой предусмотрены, хоть проблему и устранили лет сотню назад. Как бы смешно это ни звучало, но за пару столетий эти отгородки превратились в традицию, а это уже диагноз. Нужно, не нужно, а все равно делают.

– Занятные ребята, – ухмыльнулся майор. – Какой-то нездоровый консерватизм, возведенный в абсолют.

– Особенности менталитета. Они считают так: если что-то – не важно, механизм, обычай, какая-то узкая тактика – появилось под давлением обстоятельств и помогло избежать смертельной опасности, то нет никакого смысла от этого чего-то отказываться. Ибо проверено годами и непременно пригодится.

– В принципе логично… – не стал больше спорить Тарасов. – Но все равно нужно идти в ногу со временем и избавляться от хлама. Иначе можно утонуть в бесполезных железках. Или того хуже – бесконечных условностях. Как они в развитии не затормозились, при такой-то философии?..

– Да нет, прогресс у них присутствует во всех сферах жизни, просто не такой стремительный, как у нас.

– Понятно. Предпочитают жить по принципу известной китайской поговорки про меч.

– Это которая про «даже если меч пригодится тебе единственный раз в жизни, нужно постоянно иметь его при себе»?

– Ага. Перестраховщики, короче.

– Возможно. Зато бардака у них такого нет. И откаты делать, как у нас на рубеже двадцать второго и двадцать третьего веков, нужды нет. Это я про ретрореволюцию в компьютерных технологиях, если ты не в курсе.

Забавное, если судить по учебникам истории, было время. Эпоха расцвета нанотехники и микрокомпьютеров. Правда, ничем хорошим увлечение человечества высокотехнологичными гаджетами и искусственными интеллектами не кончилось – смотри теги «войны технологий», «бунты киборгов» и «восстание машин». Результат – почти полный отказ от развития виртуальных реальностей и тотальный запрет на аппаратные модификации человеческого организма. Да и генно-инженерные тоже.

– Уверен? – Тарасов, уже окончательно освоившийся с окружением, походя пнул подвернувшуюся под ногу кучку мусора и прошел за перегородку – с одной стороны между сеткой и стеной оставался зазор, достаточный, чтобы пролезть человеку в скафандре. Ну или Тау. – Ладно, нам не до уборки. Рич, запитать силовое поле можешь?

– Сейчас посмотрю.

– Давай. Не думаю, что оно много энергии сожрет.

– А вот тут ты прав, Саныч, – после небольшой паузы отозвался Ричард. – Не сожрет, потому что энерговоды погорели.

– Ну и ладно. Так, давай сюда перебирайся, нечего в шлюзе торчать. Тут, кстати, много интересного… – Майор пробежался взглядом по длинному ряду легко узнаваемых верстаков и уверенно протопал к встроенному в стену компьютерному терминалу с выгоревшим экраном. – Я же говорил, кто-то систему самоуничтожения запустил. Рабочую станцию коротнуло, аж дисплей расплавился. Паш, а носители информации на что похожи?

– Сейчас кристаллы, а тогда и микродиски могли быть. Но опять же на кристаллической основе.

– Может, поковыряться?..

– Думаешь, накопители не поплавились?

– А с чего им плавиться, если на кристаллической основе?

Ну да, логично. Это вам не пластиковые компакт-диски. Такой носитель банальным коротким замыканием не расплавишь, тут нужно грубое механическое воздействие – например, ахнуть с размаху об пол. Только металлический, без коврика.

– Ну поковыряйся.

– Ага, сейчас. Рич, ты скоро?

– Здесь я.

Тарасов оглянулся, среагировав, видимо, на вибрацию от шагов – в ангаре, в отличие от коридора, псевдоциновок бывшие владельцы корабля не предусмотрели, – и коротко приказал:

– Посмотри.

– Сделаю.

– Паша, просыпайся. Идем в ходовую рубку.

– Ага. – Переключившись на параллельный канал, я окликнул напарницу: – Галь, лови плагин. Поможет ничего интересного не пропустить.

– Спасибо.

– Да не за что.

Не жалко. Пусть Попрыгунчик на общее благо поработает – от него не убудет, все равно он не свои вычислительные мощности использует. Нашел лазейку с попустительства Юми и беззастенчиво эксплуатирует главный корабельный «мозг». Удивительно даже, как дражайший шеф до сих пор не в курсе. Или в курсе, но не считает нужным вмешиваться? Очень может быть.

– Так, Пашка, подгружай третий маршрут.

– Уверен?

– Уверен. Нечего сейчас по дебрям лазать, хорошо, если главные коридоры проходимыми остались.

И чего спорил? Тарасову виднее, это ему ноги ломать на завалах. Опять же указанный маршрут я проложил в пределах текущего уровня, без использования лифтов – уж они-то наверняка накрылись медным тазом. Плюс повезло нам – нашелся на нужной палубе шлюз, иначе пришлось бы сквозь перекрытие проламываться, то есть как минимум тащить с собой резак и терять время.

– Хорошо бы еще к системе наблюдения подключиться, – вздохнул майор, заранее смирившийся с несбыточностью мечты. – Не люблю вслепую шариться.

– Я не волшебник, Саныч, – немедленно отреагировал Ричард. – Освещение дежурное врублю, не больше.

– И на том спасибо.

Тарасов снова, в который уже раз, оглядел закуток и выудил из кучи барахла металлический прут метра эдак полтора длиной. Взвесил в руке, довольно крякнул:

– Нормально. Ты смотри, какие основательные – оптоволоконный кабель в трубу закатан. Прямо бронированный.

– Это кусок энерговода.

– А-а-а! Тогда понятно… – Майор ловко крутнул своеобразный посох, умудрившись ничего не задеть, и выбрался из отгородки.

Вернувшись в коридор, он немного потоптался на месте (судя по телеметрии, изучал данные со сканера) и уверенно зашагал к видневшейся впереди переборке. Та оказалась заперта, но за ней аппаратура фиксировала пустоту – судя по схеме, внешний кольцевой коридор, подковой опоясывавший уровень. Всего таких проходов было три. Последний шел вокруг ходовой рубки – круглого зала с хороший концертный холл размером. Плюс несметное количество радиальных коридорчиков – очень похоже на паучью сеть.

– Рич?

Люк, в который майор упирался ладонью, плавно скользнул вверх – понятно, гильотинного типа. Значит, идем верно – по крайней мере, из сектора, на которые делилась палуба системой герметичных перегородок, вышли. В пределах одной зоны двери сдвижные, а на границах вот такие, тяжелые и надежные. Чтобы мгновенно можно было ликвидировать утечку атмосферы в случае пробоины даже при отказе привода. Всего-то и надо разблокировать фиксатор, и массивная плита сама грохнется, намертво перекрыв проход. Вот открыть – да, проблема. Хорошо, что у бывалых гробокопателей технология отработана. Так что не стала исключением и наша переборка. Правда, за ней скрывался, прямо скажем, не очень приятный сюрприз.

– А-а-а-а-а-а-а!!! – завопил я от неожиданности, когда мне в лицо уставилась оскаленная физиономия, усохшая и пучеглазая, и, мало того, еще и навалилась сверху, как будто пытаясь вцепиться зубами мне в нос.

Попробовал отшатнуться – безуспешно, изображение-то на линзы проецируется, соответственно, только затылком о мягкий подголовник приложился, не переставая орать благим матом.

– Итить! – отреагировал чуть более сдержанно Тарасов, уронив посох и ловко подхватив мумию долговязого Тау под мышки.

Осторожно отступил от проема на пару шагов и пристроил мертвое тело на полу. Однако все равно не преуспел – судя по характерным складкам хорошо сохранившегося комбеза, мумия рассыпалась на отдельные составляющие – руки-ноги из суставов повываливались как минимум.

– Паш, хорош голосить.

– А?! Ф-фух! Тарасов, это для тебя в порядке вещей, что ли?

– А то нет?!

– С боевым крещением, Пауль! – пробасил и Ричард, сопроводив поздравление ироничным смешком, в его исполнении больше похожим на рокот турбины.

Издеваются еще, расхитители гробниц недоделанные!

– А ты, никак, мертвецов боишься? – поддел Тарасов. – Зря, они не кусаются.

– Вот уж чего-чего… это я от неожиданности просто.

Не объяснять же, в самом деле, что на трупы я вдоволь налюбовался, причем в основном фрагментированные. Ага, именно тогда, когда обзавелся сеткой шрамов на спине. Не повезло – очнулся быстро.

– Ладно, пошутили, и будет. Паш, сколько на таком корабле народу, хотя бы примерно?

– Много, – задумался я. – Если бы был современный аналог, в районе полтораста особей. И это только экипаж. Плюс десант. На старичке может и двести с лишним быть. К тому же это исследователь, боевиков необходимый минимум, два-три десятка, зато яйцеголовых двойной комплект…

– К черту подробности! – потерял терпение Тарасов. – Не сношай мозг.

– Короче, от двухсот до тысячи.

– Офигительно!.. – присвистнул майор. – Запасайся пакетиками, напарничек. И памперсами тоже.

– Думаешь, они все?..

– А ты в этом сомневаешься? На хрена бы тогда кому-то систему самоуничтожения запускать?

– Как – на хрена? Свалили все и подорвали корабль. Чтобы врагу не достался.

– Ты катера в ангаре видел? Как думаешь, много бы их осталось, если бы экипаж эвакуировался?

И ведь не поспоришь.

– К тому же Тау – и вдруг свалили? – окончательно припер меня к стенке майор. – А как же традиции?

– Ну это же не боевого клана корабль… – все же попытался я робко отбрехаться.

– Тебе, конечно, виднее, это ты у нас специалист… но поверь моему опыту, если мы нашли труп так близко от ангара с эвакуационными средствами, это может говорить только об одном – парень и не помышлял о бегстве.

– Может, просто не успел? – неожиданно поддержал меня Ричард.

– Может, – не стал спорить Тарасов. – Тогда ему откровенно не повезло. Только почему он без скафандра? В обычном комбезе собирался сваливать, даже без дыхательной маски?

– А ты, Саныч, видел их наставления по боевой работе? Это у нас положено при объявлении нештатной ситуации индивидуальные средства защиты напяливать. А у Тау?

– Точно так же, не сомневайтесь! – прервал я не на шутку разошедшихся соратников. Эвон как возбудились, сплошной военный канцелярит попер. – Тут однозначно Тарасов прав – раз без скафандра, значит, команды на бегство не было. А если при этом еще и корабль ребята попытались подорвать… даже не хочется думать, что за страх они не хотели за его пределы выпустить.

Ч-черт, тоже чего-то разволновался. Еще чуть, и начну фразами из Устава шпарить. Ладно, себе-то можно признаться – задело меня за живое неожиданное явление высушенного Тау. Испугался. Но и дальше на нервах работать не дело.

– Ненавижу монстров, – пожаловался, ни к кому конкретно не обращаясь, Тарасов. – Особенно неантропоморфных. Слизняков всяких и разумную плесень.

– И где же ты таких видел? – не скрывая иронии, поинтересовался я. – В фильмах ужасов?

– Было дело, – не стал вдаваться в подробности майор. – Потом расскажу. Пошли дальше, что ли?

– Пошли. Хотя… а от чего он умер?

– Задохнулся. Корабль разгерметизирован.

– А его разве не должно было разорвать от перепада давления? Кровь опять же замерзнуть должна была…

– Тебе оно зачем, такие подробности? – отмахнулся от меня Тарасов, потом все же задумался. – К тому же у тебя совершенно неправильное представление о характере повреждений. И вовсе не должно его было вывернуть наизнанку. И глаза не лопаются, и… Короче, глупости не болтай. Но в общем и целом ты прав. Состояние трупа не соответствует предполагаемым обстоятельствам смерти. Если бы он умер от мгновенной разгерметизации, он бы один хрен задохнулся, только и всего. Но и сопутствующие признаки бы остались. Ну-ка, ну-ка…

Майор заинтересованно склонился над мумией, внимательно изучил комбез, затем открытые части тела и вынес вердикт:

– Никаких следов насильственной смерти. Его никто не рвал и не резал. И не стрелял. Похоже, он действительно задохнулся. Насчет опухлостей судить не могу, очень уж он усохший. Но лопнувших сосудов в глазах нет. Так что могу лишь предположить, что разгерметизация не была мгновенной, воздух потихоньку уходил, плюс система регенерации накрылась наверняка. Часть экипажа, получается, от удушья погибла. А атмосфера со временем вся утекла в космос. За двести-то лет.

– И что нам это дает?

– Да, собственно, ничего. Хорош трындеть, Паша, погнали дальше.

Вновь вооружившись импровизированным посохом, майор осторожно шагнул в основной коридор, но от переборки далеко отходить не стал. Неторопливо осмотрелся (компьютер в режиме реального времени воссоздал трехмерную модель ближайших окрестностей, выделив кучи мусора и прочие препятствия, совместив видеопоток с данными сканера), чуть подумал и повернул вправо – если идти не сворачивая, метров через семьдесят будет очередной радиальный коридор, объединяющий круговые проходы. И по нему можно будет добраться до ходовой рубки. Естественно, при благоприятном стечении обстоятельств. Сканер бил всего метров на тридцать, и все эти метры были проходимы. А вот что дальше, можно было выяснить только опытным путем.

Впрочем, бравый майор трудностей не боялся – целеустремленно шагал, держась, где это возможно, ближе к центру коридора, но и по сторонам поглядывать не забывал. «Большой брат» показал себя с самой лучшей стороны, просчитывая обстановку на десять секунд вперед – что, учитывая затрудненные условия работы, было вполне удовлетворительно. Все-таки лабиринт из металла, тугоплавкой керамики и пластика совсем не то же самое, что лес, и уж тем более чистое поле. Все показатели не выходили из зеленой зоны, и я мог спокойно любоваться, так сказать, окрестностями от первого лица. Правда, в отличие от ведомого я видел куда больше – вычислитель обрабатывал сразу несколько каналов в разных диапазонах и выдавал улучшенное изображение, дорисовывая детали, плохо различимые невооруженным глазом. А потому второй труп – такой же иссохший и без повреждений, если не считать переломанного позвоночника, – сюрпризом для меня не стал. Я даже Тарасова загодя предупредил.

– А я все-таки прав, – заметил тот, осторожно толкнув мумию посохом. – Такой же жмур. А изломало его, когда мы гравигенератор врубили. Упал неудачно.

– Похоже на то, – согласился я. – И тоже без скафандра, заметь! Кстати, оружия поблизости нет?

– Тебе виднее, – усмехнулся напарник.

– Сканер ничего не показывает.

– Значит, не боевик наш жмурик. Из обслуживающего персонала? Или яйцеголовый?

– Комбез такой же, как у первого. Нашивок на нем никаких нет?

– Вроде нет.

– Тогда не знаю.

Убедившись, что больше ничего интересного поблизости не имеется, Тарасов побрел дальше, периодически прощупывая подозрительные места посохом. А я все голову ломал, за каким лядом ему кусок энерговода сдался. А он, оказывается, просто щуп с собой взять забыл. Надо признать, два раза импровизированный посох реально выручил – майор с безопасного расстояния заставил окончательно обвалиться нагромождения хлама, застывшие причудливыми абстрактными инсталляциями – творения слепых сил природы и гравигенератора.

Пересечения с радиальными проходами, перекрытые гильотинными переборками, Тарасов игнорировал, а в кольцевом коридоре довольно долго не попадалось ничего любопытного. Зато чуть погодя он наткнулся сразу на пару трупов – тела, переломанные ударом гравитации, затейливо переплелись, как будто при жизни два Тау пытались задушить друг друга.

– А вот это уже кое-что! – хмыкнул Тарасов, осторожно пошевелив мертвецов импровизированным щупом. – Похоже, они действительно друг дружку убивали. Ну-ка… Паша, ты не поверишь.

– Колись уже давай, мне плохо видно.

– Один другому шею грыз.

– Мальчики, давайте без подробностей! Меня сейчас мутить начнет.

– Экая вы впечатлительная, Галина Юрьевна! – попенял не вовремя вмешавшейся в процесс девушке майор. – А еще биолог. Без подробностей никак, терпи. О чем бишь я?.. Смотри, Паш, а у грызуна, похоже, глаза выдавлены. Насчет переломов ничего не скажу, их сейчас изломало, когда гравигенератор врубился. И на погрызенном явно боевое снаряжение.

– Это воин, – согласился я, внимательнее приглядевшись к мертвецу. – Вибриссы короткие. Непонятно, правда, почему он врукопашную схлестнулся с задохликом-ученым. Тарасов, оружие поищи.

– Нету ничего. И боеприпасов тоже – это же подсумки для магазинов?

– Ага. Клинок не видишь?

– Ничего нет.

– Вот как раз это самое подозрительное.

– Согласен.

– Может, в парочку отсеков заглянем?

– А смысл?

– Еще тела поискать, посмотреть, в каком они состоянии. Эти двое тоже умерли явно раньше, чем атмосфера испарилась. Получается, тут самые настоящие боевые действия имели место.

– Паш, смысла не вижу. Ну порвали друг дружку. Как мы сейчас выясним, кто прав, кто виноват? Давай сначала рубку осмотрим. Если там ничего не найдем, тогда и будем по остальным отсекам шариться. Насмотришься еще на покойничков, гарантирую.

– Я, как ты выразился, понимаю толк в извращениях. Но от вида трупов никакого удовольствия не получаю. Просто предчувствие у меня. Что-то мы упускаем из вида. Что-то важное.

– Междоусобица?

– Маловероятно, – не согласился я. – Внутри одного клана? Ладно бы экипаж был смешанный, но такого у Тау, тем более двести лет назад, по определению быть не могло.

– Тогда что? Монстр? Так он всех подряд бы рвал, и характер повреждений совсем другой бы был.

– Монстр вообще бред. Это исследовательский корабль. Думаешь, эти ребятки без понятия, что такое техника безопасности? Да у них с этим строже, чем в наших самых секретных шарашках, работающих с вирусной дрянью.

– Тогда я вообще ничего не понимаю.

– Пошли искать улики.

– Трупы, ты имеешь в виду? – невесело ухмыльнулся Тарасов. – Пошли, фигли сопли жевать.

Однако ломиться в первую попавшуюся дверь он не стал – до нужного перекрестка оставалось всего метров двадцать. Как мы и ожидали, перпендикулярный коридор был перекрыт бронеплитами, но Ричард и тут выручил – без напоминания запитал электропривод, и левая переборка медленно, словно нехотя, уползла вверх. Если бы атмосфера присутствовала, наверняка бы еще и скрипела дико. А так майор только вибрацию пола ощутил, о чем и поведал незамедлительно:

– Тяжеловато идет.

– Вижу. С той стороны не завалено?

– Снизу вроде ничего не сыплется, сам видишь.

– Сканер пустоты фиксирует.

– Это он зря. – Тарасов, не дожидаясь, пока переборка полностью скроется в пазу, сунул голову в открывшийся проход и принялся шарить лучом фонаря по полу. – Ни черта не вижу, хлам какой-то. Рич, свет подключи, будь любезен.

– Секунду.

Сохранившиеся кое-где на высоте чуть больше двух метров янтарные фонари зажглись, с каждым мгновением усиливая яркость, и мы с ведомым наконец сумели рассмотреть обстановку во всех подробностях. Рассмотреть и оценить. Потому и молчали потрясенно довольно долго, даже Ричард забеспокоился:

– Парни, что у вас там?

– Галь, не смотри.

– Поздно, Паш. – Девушка отчетливо сглотнула и тяжело задышала, явно борясь с тошнотой. – Мерзость какая…

– Монстр, что ли? Слизняк?

– Риччи, задрал. – Тарасов медленно выдохнул сквозь зубы и решительно шагнул в коридор, смахнув посохом с дороги какую-то бесформенную штукенцию, напоминавшую раздавленную медузу или что-то вроде. – Ты, Паша, хотел увидеть погибших от разгерметизации? Налюбовался?

– Что-то их многовато… – прохрипел я – горло враз пересохло. Еще бы, от такого-то зрелища! – Несколько десятков, не меньше.

Довольно длинный, метров пятнадцать – двадцать, межсекционный переход был буквально завален телами. Однозначно представители расы Тау, но с неестественно распухшими конечностями, расширенными глазами с сеткой лопнувших сосудов и забитыми свернувшейся бурой кровью обонятельными отверстиями. Тарасов как будто специально склонился над ближайшим трупом, чтобы мне лучше видно было, так что лицо я рассмотрел во всех подробностях. И что самое плохое, мертвецы не мумифицировались, как попадавшиеся нам ранее. Вакуум сохранил органику в первозданном виде, разве что цвета чуть поблекли – кожа потеряла оливковый оттенок и стала землисто-серой. Тяжкое зрелище, в общем. Даже неугомонного майора проняло, судя по скорости, с которой он миновал коридорчик.

– Ричард, открывай давай. Не томи.

Тот тянуть время не стал, вошел в положение старшего товарища и разблокировал переборку максимально быстро. Тарасов сразу же выскочил из кошмарного тоннеля, прислонился к ближайшей стене, согнувшись в три погибели, и принялся тяжело и часто дышать.

– Хреново, Саныч?

– Паш, отвянь!.. Ф-фу… отпустило, кажется. – Он выпрямился и глянул туда-сюда. – Здесь вроде почище. М-мать, вот это зрелище! Война тут была нешуточная, как специалист говорю.

– Обоснуй.

– Чего обосновывать-то? Мы только что видели классическую ловушку. Тех олухов специально заманили в коридор, заблокировали с двух сторон и стравили воздух. Причем быстро стравили. Термин «взрывная декомпрессия» тебе о чем-нибудь говорит? Ну вот. Намеренно убили несколько десятков сородичей. Какие тебе еще доказательства нужны? Ты, кстати, как? Пакетики не кончились? Боюсь, впереди еще много интересного.

– Держусь пока, – огрызнулся я. – Иди дальше, направо по коридору порядка тридцати метров очередной межсекционный проход. А там и до рубки рукой подать.

– Да уж и сам вижу. Но обратно я этой дорогой возвращаться не хочу. Прикинь новый маршрут, Паш.

– Что-нибудь придумаю, – пообещал я. – Ты только не отвлекайся.

– Отвлечешься тут, как же! – буркнул в ответ Тарасов и побрел в указанном направлении.

Однако прошел совсем немного, уже через несколько метров наткнувшись на очередное свидетельство некогда разыгравшейся на корабле трагедии. Ругнулся матерно, не постеснявшись Гали. Надо признать, было с чего – этот Тау был не просто умерщвлен, а умерщвлен жестоко. Похоже, его жгли заживо. Или, может, убили, а тело пытались уничтожить. Скорее второе, потому что опомнившийся майор сразу же обнаружил резаную рану на шее погибшего.

– Все страньше и страньше, как говорила одна литературная героиня, – выдавил он, завершив осмотр. – Паш, ты хоть что-нибудь понимаешь? Зачем жечь мертвеца?! Тем более на корабле? Наплевав на противопожарную систему?

– Тарасов, спроси что-нибудь попроще.

– Знаешь, напарничек, мне уже за поворотом слиземонстр мерещится.

– Кто?!

– Не обращай внимания. Но заметь, странности копятся.

– Поделись выводами, что ли.

– Рано. Давай до рубки доберемся.

– Надеешься найти чью-нибудь предсмертную записку?

– Ты думаешь, стоит? – заинтересовался майор идеей. – Тогда скорее по жилому сектору пошарить нужно будет. Или по каким-нибудь защищенным боксам. Наверняка у кого-то инстинкт сработал, и он попытался укрыться в безопасном месте. А потом задохнулся…

– Тарасов, я тебя умоляю! Давай одно дело закончим, потом хоть все каюты обыщи. Только уже без меня.

– А что так?

– Да у меня на неделю вперед аппетит испорчен!!! – взорвался я. – Вали уже, не торгуй лицом. Муторно же!

– Паша, нервы – это плохо. Тем более в твоем нежном возрасте. Все, иду, иду!

Шутник, блин! Еще мне про нервы втирает! А сам себя еле контролирует. Циничные остроты в подобной ситуации тому первейший признак. Уж это-то я точно помню из лекций. Но, надо отдать майору должное, все-таки держится. Я бы уже давно сбежал из кошмарного склепа. И сидел бы водку хлестал, предварительно проблевавшись. А он лишь дышит тяжело и упорно прет к цели.

– Тарасов, еще один «погорелец».

– Вижу, – отмахнулся напарник, аккуратно обогнув изувеченное тело. – А вон и третий. Ничего не замечаешь?

– Эти сильнее обгорели?

– Угу. Ч-черт, хорошо, что запаха не чую. Тут даже не горелое мясцо, тут гораздо хуже…

– Риччи, я сейчас! – сдавленно выдала вдруг Галина и, судя по звукам, торопливо выпросталась из кресла.

– Так, проняло все-таки девчонку, – констатировал майор. – Как вернется, будем извиняться.

– Тарасов, уволь, пожалуйста, от таких подробностей, – изо всех сил стараясь, чтобы голос не дрогнул, попросил я. – Иначе рискуешь остаться без опеки.

– Вот уж дудки! – отрезал тот. – Тебе по должности положено терпеть. Короче, вот этот, последний, очень хорошо поджарен. Такое ощущение, что его чем-то вроде напалма облили. Или незабвенного «коктейля Молотова». До костей обгорел. И обшивка вокруг поплавилась.

– Термическая граната?

– Вряд ли. После нее только копоть бы осталась на стенках. Ладно, не будем отвлекаться. Рич, давай.

– Сей момент.

Однако, вопреки заверениям Ричарда, дело застопорилось. Тарасов ждал, прислонившись к стене сбоку от двери, попутно что-то рассматривая на полу – хоть убей, без понятия, что именно. Луч фонаря метался слишком уж хаотично. А остатков дежурного освещения едва хватало, чтобы различать общие очертания окружающих предметов. Впрочем, «большой брат» ничего из ряда вон выходящего не замечал, соответственно, и я беспокойства не проявлял.

– Рич, ты скоро? – в конце концов надоело майору бездельничать. – Чего возишься? Вся проводка выгорела, что ли?

– С проводкой порядок, – растерянно отозвался тот. – Не пойму… похоже, переборку просто заварили изнутри. Сервопривод активируется, отклик есть, а результат… сам видишь.

– Хм… этого и следовало ожидать. Паш, что за переборкой?

Вот делать ему нечего, как меня лишний раз напрягать? Есть же у него схема…

– Радиальный переход. Потом следующий кольцевой коридор, на этот раз замкнутый. Аккурат вокруг ходовой рубки. Выходов из других помещений нет, еще один вход прямо напротив, по ту сторону центрального поста.

– То есть в любом случае ломиться, – пришел к неутешительному выводу майор. – А я так надеялся, что у меня карта глючит…

– Можешь по кольцу обойти и через второй вход попробовать, – предложил я альтернативу. – Только носовая часть сильно повреждена. Как бы не завалило коридор.

– Даже и проверять нефиг, – отперся Тарасов. – Ломиться, значит, ломиться. Вопрос только, через дверь или стену в каком-нибудь отсеке раздербанить. А, Паш?

– Я тут тебе не помощник.

– Ну ты же спец по технике Тау.

– Кто тебе сказал такую глупость?

– Наш обожаемый капитан! – не задумываясь сдал мой напарник Пьера. – Надо толщину перегородок оценить, хотя бы приблизительно. Схемку отмасштабируй.

– Если верить сканеру, разница пять сантиметров.

– Стена толще? Логично… но вот прочнее ли?

– Как проверить?

– Практическим путем.

– Ты же резак не взял.

– У меня есть кое-что получше, – заверил напарник, осмотрелся по сторонам и вернулся назад по коридору к еще одной, куда более хлипкой двери. – Рич, с этой что?

– Не заперто.

– Ну-ка, что тут у нас?.. – Тарасов уже привычным жестом сдвинул створку вбок и осторожно заглянул в бокс. – Склад оборудования?

– Компрессорная, – пояснил я. – Отсюда системой вентиляции управляли. Кстати, и воздух из того коридора откачать могли.

– Похоже.

Внутри было темно – пара сохранившихся светильников погоды абсолютно не делала, да и загадочные механизмы были упрятаны в прочные кожухи, но в правильности диагноза я был уверен – Попрыгунчик расшифровал надпись на двери и сделал ее перевод.

– Жмуров еще найдем?

– Тарасов, отстань со своими приколами. Вон Галина Юрьевна до сих пор не вернулась.

– Вы о чем, мальчики?!

Ага, легка на помине. И что-то подозрительно весела. Таблетками, видать, закинулась. Док Шульц у нас добрый, наверняка вошел в положение.

– Да так, незначительные подробности обсуждаем. Паш, перенаправь свою картинку мне на забрало.

– Может, диапазон чуть скорректировать?

– В ультрафиолет, что ли? Тут даже тепловизор ничего не показывает толком, – посетовал Тарасов. – Вот, вроде здесь…

Он уверенно пересек бокс, проскользнув меж двумя загадочными конструкциями, и вышел к посту оператора. Луч фонаря уперся в очередное иссохшее лицо, на этот раз странно искаженное, как будто перед смертью Тау терзали жуткие муки, скрутившие мышцы в узлы. Обычно они у представителей этой расы не особенно выделяются, сейчас же, когда кожа усохла и истончилась, можно было свободно различить рельеф волокон. И от таких подробностей становилось еще страшнее.

– Фигово ему было, – пришел к тому же выводу майор. – Умер в муках. Вот только зачем он так тщательно к креслу привязался? Паш, смотри.

– И что я должен увидеть?

– Узлы обычные для Тау?

– Да без понятия! – в отчаянии взвыл я, хоть направление мысли Тарасова и уловил. – Не могу сказать. Но выглядит… обстоятельно. Не враз и распутаешь.

– Так и запишем – умерший пытался ограничить свою свободу. Как будто в самом себе не был уверен. Вывод? А вывод делать пока рано…

– Тарасов, чего ты там бормочешь? Стену ломать будем вообще?!

– Будем, будем. Вот прямо сейчас. – Майор жестом фокусника выудил из набедренного кармана небольшой флакончик с распылителем, в каких обычно спреи разнообразные продают, и довольно подкинул его на ладони. – Вот за что люблю черный рынок, так это за широту возможностей.

– Симплекс?! – поразился я.

Это надо умудриться армейскую взрывчатку раздобыть! Воистину майор Тарасов страшный человек.

– Не, чуть послабее. Но тоже нормально.

– Э-мм… Напарник, а тебя ничего, хм, не смущает?

– Паша, хорош блеять, говори прямо.

– А как ты эту адскую смесь взрывать собрался? Атмосферы-то нет…

– Я тебя умоляю, – страдальчески выдохнул майор. – Паш, а ты вообще в курсе, что порох, например, тоже без воздуха горит? Ему хватает того кислорода, что в нем в связанном виде содержится. И тут аналогично.

– Ладно, убедил.

– Ломиться вот тут будем, вполне подходящее местечко, – продолжил Тарасов прерванную мной мысль.

– Думаешь?

– Уверен. Здесь воздуховод в стене. – Напарник пинками расшвырял какой-то мусор, мешавший пройти, уверенно распылил по стенке спрей и пришлепнул в центр пятна небольшую фиговинку – ни дать ни взять сувенирный магнитик на холодильник. – Берегите глаза, коллеги.

Предупредив нас, майор встал сбоку от обработанного участка и щелкнул пальцами – вернее, попытался. Металлизированная перчатка не позволила, к тому же щелчок все равно бы никто не услышал – как-никак вакуум вокруг. Зато на этот жест среагировала распыленная взрывчатка – полыхнуло, пол толкнул майора в ноги, заставив того дернуть головой и сдавленно чертыхнуться. Правда, насчет глаз Тарасов явно преувеличил – вовремя сработал светофильтр в забрале шлема, приглушив вспышку. И еще некоторое время оставался мутным, вернув прозрачность, только когда майор отлип от стены – полюбоваться результатом трудов своих. Поглазеть, надо признать, было на что – в перегородке красовалась дыра в рост человека.

– Н-да, далеко не симплекс, – все же буркнул напарник, осторожно сунув голову в отверстие. Луч фонаря тотчас же уперся еще в одну металлически отсвечивающую поверхность – и впрямь воздуховод. – Никакой утонченности, грубая мощь. Какая уж тут художественная резьба по броне.

– Тарасов, у тебя явно завышенные требования, – осадил я ведомого. – На мой взгляд, результат превосходен.

– Ага. Разворотил половину отсека. Куда уж лучше-то. – Майор зацепился левой рукой за край дыры и перегнулся через уходящую далеко вниз шахту с сечением в виде очень сильно вытянутого эллипса. Еще раз пошуровал баллончиком, потом сунул его в карман и приспособил на стенке уже знакомый «магнитик». – Одна радость – Джейми нормальные детонаторы собрал. Обратная связь с вычислителем, дистанционное управление, все дела.

– Джейми? – удивился я. – Террорист доморощенный.

– Еще какой! – заверил Тарасов, снова укрывшись за перегородкой. – Поговорил я тут с ним как-то по душам. Узнал много нового… Поберегись!

Очередная вспышка, очередной толчок в ноги – и вот уже майор удовлетворенно посвистывает, созерцая сквозную дыру в переборке. С довольно ровными, надо признать, краями и достаточно большую, чтобы спокойно прошел человек в скафандре. Правда, сам коридор рассмотреть не удалось – фонарь хоть и добивал до противоположной стены, но луч порядочно рассеивался, к тому же в поле зрения не было ничего интересного.

– Ладно, полезу, – вздохнул Тарасов. Зашвырнул в лаз свой импровизированный шест и лихо перепрыгнул через шахту, благополучно вписавшись в проем. – Ну-ка, что тут?..

– Месиво!.. – через некоторое время выдохнул я. Ч-черт, вот теперь мне реально плохо! Как майор там терпит-то?! – Да что тут, блин, стряслось?!

– Паша, охолони. Это все дела давно минувших дней, – просипел Тарасов. Снова медленно выпустил воздух сквозь зубы. – Хотя… надо признать, такого я тоже еще не видел. Они тут на холодняке рубились, что ли? – И сам же себе ответил, случайно поддев ногой вычурную железяку, совершенно беззвучно отлетевшую к стене: – Рубились. И жестоко.

Собственно, иного вывода быть просто не могло – практически весь пол был усеян усохшими фрагментированными телами. Во всяком случае, ни одного целого в пределах видимости я так и не смог найти. Зато отдельных конечностей и голов вокруг более чем достаточно. Скалятся в немом крике, тянутся скрюченными пальцами… тьфу, мерзость!

Напарник подобрал посох и, превозмогая бессознательный ужас пополам с отвращением, принялся ворошить останки, внимательно вглядываясь в мумифицированные куски плоти.

– Ну и чего высмотрел? – не выдержал я.

– Много чего. Порублены в основном некомбатанты. Характер ран мало отличается – практически у всех отсечены верхние конечности и головы. Часть тел вообще порублена на куски. А военных что-то не вижу. Разве что… – Майор осторожно пробрался меж телами и поднял давешнюю железяку. – Это, я так понимаю, меч?..

– Ты спрашиваешь или утверждаешь?

– Спрашиваю.

– Меч, – подтвердил я. – Церемониальный. Армейский боевой нож листовидной формы и обоюдоострый. Ну и более компактный. А эта страхолюдина – атавизм. Знак принадлежности к семье. У каждого боевого клана своя освященная веками форма клинка и рукояти. В принципе можно покопаться в архивах, может, и выясним, чьими наши бедолаги будут.

– Потом покопаешься, – пресек мою болтовню Тарасов. – Надо все-таки до рубки добраться. Сдается мне, истина где-то рядом…

Это точно. Древний корабль сейчас, по сути, одна большая гробница, в которой покоятся несколько сотен мертвецов, принявших страшную и странную смерть. И хоть я не верю, что за столько десятилетий в безвоздушном пространстве может сохраниться хоть какая-то живая органика, но все равно… жутко, иначе и не скажешь. Лишь бы Пьеру не пришла в голову блажь лаборатории обшаривать. Вот там-то можно на абсолютно непредсказуемую гадость натолкнуться. Ну их, усопших. Сами себе нажили неприятностей на филейные части, за что и поплатились. Но мы-то здесь при чем?..

– Паш, очнись.

– А?! Что?

– Очнись, говорю.

Как-то незаметно я отрешился от реальности, захлестнутый волной паники, а потому, оклемавшись, немного удивился – Тарасов за время моей короткой отключки добрался до центрального шлюза ходовой рубки.

– Да, здесь вам не тут. Придется створки курочить. Через стену ломиться вообще не вариант.

– Может, Ричард откроет?

– Ричард не откроет, – немедленно отозвался тот. – Механизмы живые, но все бесполезно.

– Вход в «кольцо» заварен, – лаконично сообщил майор.

– Уверен?

– Уверен, Рич, на все сто. Специально осмотрел. Заварен очень грубо, но надежно. Чуть ли не по всему контуру двери.

– Тогда взрывай, – безмятежно посоветовал Ричард. – Здешним обитателям хуже уже не будет.

– Боюсь, не все так просто, – усмехнулся майор. – Как бы в несколько заходов не пришлось. Уж больно бронеплита основательная. Паш, а Тау паранойей страдают?

– Не уверен. Очень может быть, что они ею наслаждаются.

– Тьфу на тебя!..

Тарасов как в воду глядел – прожечь достаточно большое отверстие в створке удалось лишь с третьей попытки. Два слоя контрафактного симплекса испарили при взрыве где-то по пять сантиметров металла, а последний истончил переборку настолько, что она выгнулась внутрь, растянувшись наподобие мембраны, но так и не прорвалась.

– Черт, спрей кончился! – в сердцах выдохнул Тарасов и опасливо ткнул верным шестом стремительно остывающую переборку. Та послушно прогнулась, спружинив, но напору не поддалась. – Миллиметр какой-то остался.

– Придется за резаком возвращаться.

– Нет.

– Что «нет»?

– Есть у меня резак. Не поможет.

– Сам же говоришь, миллиметр остался.

– Паша, это металлокерамика, она к термическому воздействию очень стойкая. С резаком я еще часа два провожусь… Ну-ка, вот так попробуем! – Тарасов отошел шагов на пять назад и нашарил на спине «страйкер». – Как чувствовал, что пригодится. Правда, не представлял, в каком качестве.

Майор усмехнулся и загнал в горловину автомата магазин с уэсками – бронебойные унитары могут в рубке полный разгром учинить, а УОДы не помогут – будут плющиться о преграду. Ну, может, еще чуть перемычку растянут. А вот стандартные унитары в самый раз – прошьют навылет, но и львиную долю энергии при этом потеряют. Беды, в общем, большой не натворят. Разве что отрикошетят ненароком.

– Тарасов, ты уверен? – на всякий случай поинтересовался я. – «Большой брат» угрозу почти что в красный сектор перевел. Зацепить может.

– Более чем, – лаконично отозвался напарник и нажал на спуск.

Длинная – на весь магазин – очередь превратила последнюю преграду на пути в ходовую рубку в решето, но отнюдь не сделала ее более проходимой. Однако майор не расстроился – перезарядил оружие, вогнав в приемник рожок с синей полоской, и высадил по створке тридцать УОДов. Унитары с усиленным останавливающим действием завершили дело – дыры от них получились впечатляющие, с голову каждая. Оставшиеся кое-где между отверстиями до предела истонченные перемычки Тарасов успешно победил, разрубив тесаком, которым вооружился взамен убранного в наспинные захваты «страйкера», и отогнул как будто источенную термитами мембрану вбок. Получилась этакая гротескная консервная банка, что отнюдь не помешало майору осторожно протиснуться в отсек.

– Повезло нам, что керамика охрупчилась, – все же прокомментировал он, оказавшись за преградой. – От многократной термообработки с последующим механическим воздействием еще ни один материал прочнее не становился. А все почему? Потому что нарушаем технологию!

– И откуда ты все это знаешь? – поддел я. Настроение волшебным образом улучшилось, наверное, потому, что мы были уже у самой цели – еще пара шагов, и все. Плюс приступ – своеобразная эмоциональная разрядка.

– Я, к вашему, Павел Алексеевич, сведению, специалист с высшим техническим образованием. Так что не подкалывай. – Тарасов потоптался немного у раскуроченной переборки, осмотрелся, мазнув лучом по кругу, и вынес невеселый вердикт: – Пока облом. Это шлюз… М-мать!

– Ты чего?!

– Да чуть не навернулся… вот, сам полюбуйся.

Напарник приблизил забрало шлема к створке, и я рассмотрел отчетливые отметины – плита была исклевана унитарами. Правда, на излете, поэтому повреждения не впечатляли.

– Мало нам другого мусора! – подлил масла в огонь Тарасов, сместив объектив камеры на пол. Расшвырял ногами деформированные кусочки металла и лишь после этого успокоился. – Надо было бронебойными бить, они бы в люке застряли. Рич, что там с ним, кстати?

– Сейчас… вроде реагирует, но команды неадекватно воспринимает. Логические цепи повреждены.

– Ричард, не расстраивай меня. Симплекса больше нет.

– Не ной, Саныч. Ага!.. Пошла!

– Не-а. Чуть дернулась и обратно упала.

– Магнитный привод поврежден, – обрадовал напарника Ричард. – Створка сама по себе не заблокирована, но ее поддеть чем-нибудь надо. И зафиксировать как-то.

– Давай. Паш, где ближайший завал?

– Направо по коридору, порядка двадцати метров.

– Сейчас организуем подпорку. Рич, не расслабляйся.

Управился Тарасов оперативно – быстрым шагом, почти срываясь на бег, но не теряя при этом бдительности, добрался до указанного места, внимательно осмотрел очередную хаотичную инсталляцию и заставил ее обрушиться, ловко ткнув посохом в самое слабое место. Гора мусора беззвучно осела, и пару минут спустя майор стал счастливым обладателем непонятной металлической хреновины, весьма напоминающей вырванный с мясом кусок несущей конструкции из межпалубного перекрытия. Этакий ежик из прутков двутаврового сечения с отверстиями в поперечине.

– Паш, а Тау везде «сотовой» симметрии в металлоконструкциях придерживаются?

– Тарасов, тебе зачем? – до глубины души поразился я.

– Для общего развития, – усмехнулся тот. – Считай это профессиональной деформацией.

– Ты же военный.

– В первую очередь я инженер, а уже потом все остальное. А в душе так и вовсе изобретатель-романтик.

– Шагай уже, изобретатель!

На сей раз дело пошло веселее – Ричард врубил привод, Тарасов подсунул под чуть приподнятую створку шест, потянул рычаг, врубив сервоусилитель скафандра, и приподнял люк где-то на полметра. Ловко подпихнул ногой «ежа» под бронеплиту и осторожно опустил ее на угловатую конструкцию. Та, против ожидания, выдержала, даже не прогнулась.

– Пролезть можно, – удовлетворенно выдохнул майор, полюбовавшись результатом своих усилий. – Рич, что с освещением?

– Вроде включилось что-то.

– Вот сейчас и проверим…

Тарасов улегся вдоль люка, зашвырнул в щель посох и ловко прополз сам, не коснувшись бронеплиты – сначала просунув ноги, а затем рывком послав следом тело. Миновав зазор, откатился на безопасное расстояние и только потом поднялся на ноги, прихватив заодно и свой импровизированный щуп.

Ричард не подвел – помещение было довольно ярко освещено, и баллистический комп скафандра автоматически вырубил фонарь. Стало лишь самую малость темнее, примерно как на улице в хмурый день, но обстановку можно было рассмотреть во всех подробностях. Весьма безрадостную обстановку, надо сказать.

– И здесь рубилово, – покачал головой Тарасов, брезгливо отпихнув шестом высохшую руку. Остального тела в пределах видимости не наблюдалось. – Конечность-то оторванная, а не отрубленная. Н-да. Все-таки придется разбираться, что да как. Негоже за спиной такую загадку бросать.

Я этот вывод оставил без ответа – чего пережевывать очевидное? Больше чем уверен, что и Пьер майора поддержит. Но это все потом, сейчас первоочередная задача – поиск источников информации. О чем я и напомнил напарнику.

– Да иду уже! – огрызнулся тот и остановился у перегородившего путь трупа. – А этот, похоже, воин…

– Тарасов, не время.

– Паша, не нуди. Ничего не замечаешь?

– Его пристрелили, а потом для верности еще и нашинковали?

– В точку. Ни на какие мысли не наводит?

– Наводит. Пошли искать капитана.

– Думаешь, стоит?

– Однозначно.

– А где искать?

– В центре рубки. Подиум видишь?

Тарасов кивнул и задумчиво повертел головой. Центральный пост древнего таурийского корабля весьма сильно отличался от навороченной рубки «Великолепного», главным образом размерами и загроможденностью. Очень похоже на офис в какой-нибудь финансовой компании – несколько проходов с постами-закутками по сторонам с перегородками чуть выше таурийского же роста, то есть за два метра. Обзор никакой. Был раньше. Сейчас же простенки были сильно повреждены – где зияли крупные дыры, а где и целые секции были повалены или вовсе разнесены в клочья. И всюду осколки и ошметки самого разного происхождения.

– Такое ощущение, что как раз с этого подиума из пулемета садили во все стороны, – поделился соображениями майор. – В коридорах стеснялись, а тут развернулись по полной. Почему?

– От безнадежности?..

– Очень похоже… Ладно, пойдем проведаем капитана.

Пробираться по разгромленной рубке оказалось труднее, чем по коридорам – там хлама было куда как меньше. А тут, того и гляди, ногу подвернешь или зацепишь ненароком держащуюся на соплях плиту. Но, надо признать, хотя бы мертвецов тут было меньше. Вполне вероятно, мы просто не всех видели. Даже скорее всего именно так. В проходах валялись бедолаги, накрытые из пулемета, или что там за аналог у Тау был двести лет назад. А вот у подножия подиума и на лестнице, ведущей наверх, во владения капитана, обнаружился настоящий завал из тел – их даже невесомость с последующим гравитационным ударом разметать не смогла. Все так же тщательно простреленных, а потом еще и обезглавленных – уж не знаю, зачем это неведомому мяснику понадобилось. Да и кто этот мясник, выяснять не было ни малейшего желания. Хотя вывод напрашивался сам собой – в капитанском кресле восседал, накрепко принайтовленный сложной системой ремней, единственный в отсеке целый труп. Одним куском, я имею в виду. А рядом на полу валялся подозрительно бурый меч – близнец того, что Тарасов в коридоре обнаружил. В руках же рослый Тау с необычно короткими – всего лишь прикрывающими уши – вибриссами мертвой хваткой сжимал нечто весьма напоминающее планшетный компьютер.

– Оп-па! – сразу же сделал стойку Тарасов. – Похоже, мы удачно зашли.

– Осторожнее!

– Не суетись, Паша! – Майор пристроил посох у какого-то раскуроченного пульта и аккуратно потянул за уголок хранимое мертвецом сокровище. – Ты гляди, какой раритет!

– Блокнот?!

– Что, глазам не веришь? – поддел меня напарник и похвалил покойника: – Молодец, мужик, выбрал самый надежный носитель информации! Уважаю. Ну-ка, глянем…

– Тарасов, ты что творишь?!

– Нормально все, он крепкий, – не обратив на мой ор внимания, усмехнулся тот. – Это явно не бумага, какой-то пластик. Записи на таурийском, если следовать логике. Паш, переведешь?

– Смеешься?! Вот так, с налету? Посидеть придется, и, возможно, не один день.

– Так и запишем: принципиальных возражений нет, – сделал вывод Тарасов и перевернул страницу.

– Стой!

– Чего?

– Похоже, это оно…

На молочно-белом пластике, испещренном черной вязью алфавита Ка’Эрн, в левом верхнем углу примостилась небольшая схема: окружность, разбитая на четыре четверти, внутри еще одна, меньшего диаметра, и вектор с началом в центре координат, отклоненный от вертикали градусов на двадцать.

– Все, Тарасов, готовь дырку под орден. Это координаты какой-то точки на планете. Есть соображения, какой именно?

– Чай не дурак. Все улики за то, что тут поработали Первые. Подсадили симбионтов горе-исследователям, и понеслось. Только… архаично как-то. Полярная система, да еще столь примитивная… где нулевой меридиан? Как искать будем?

– Это уже детали, в записях наверняка есть.

– Будем надеяться. А про орден это ты не подумавши ляпнул. Лучше с дорогого Пьера коньячку хорошего стрясем. Вот прямо сейчас, как на доклад явимся.

– Закругляемся, что ли?

– Я устал, хочу пожрать и выпить. И я, прошу заметить, заслужил.

Ага. Кто бы сомневался. Впрочем, будем справедливы – первый разведывательный выход увенчался успехом. Даже более чем. Пьер наверняка будет доволен. Осталось только довести Тарасова до катера и дать добро на отправку второй смены – полноценной поисковой партии с оборудованием и неограниченным лимитом времени.

Глава 3

Система F 722, борт фрегата «Великолепный»,

20 февраля 2542 года, день

– Итак, господа… и дама! Рад сообщить, что у нас есть результат. – Пьер отсалютовал всем присутствующим бокалом и пригубил коньяк. – За это нужно выпить!

Возражать никто не стал – трезвенников и язвенников среди собравшегося в командном центре народа не нашлось. А были здесь все те же – Тарасов, Денисов, ваш покорный слуга. Это не считая самого капитана и Галину. Да, еще Петровича забыл. Но рыжий пакостник, вопреки обыкновению, вел себя тише воды ниже травы – забрался к Егерю на колени и дрых без задних лап.

Междусобойчик в столь неурочное время был вызван завершением исследовательских работ на древнем «таурийце», которые заняли почти четверо суток, если считать вместе с первой высадкой Тарасова. За прошедшие дни поисковые партии облазили корабль вдоль и поперек, тщательно зафиксировав все находки на видео и часть из них доставив на «Великолепный». Неугомонный майор еще дважды поднимался на ветхое корыто, соответственно, и мне пришлось поучаствовать, хотя основная работа у меня была несколько иного плана. Впрочем, обо всем по порядку.

– Теперь небольшой отчет о проделанной работе, – продолжил между тем дражайший шеф. – Тезисно, чтобы все были в курсе.

Виньерон привычно пробежался пальцами по сенсорной клавиатуре, и над столом сформировалась голограмма старинного космического корабля, порядочно попорченного внутренними взрывами. Уточненная схема отображала состояние судна в мельчайших подробностях – корпус просканировали не один десяток раз, да и поисковики потрудились на славу.

– Все вы знаете, что первая высадка, осуществленная уважаемым Александром, – сдержанный кивок в сторону майора, – дала результат, э-э-э, несколько ошеломляющий. Я посчитал весьма опрометчивым оставлять эту зловещую тайну без разгадки. И последние сутки все ресурсы «Великолепного» были подчинены именно этой задаче. Итак. Всего на корабле обнаружено триста девятнадцать тел в разной степени сохранности. Сколько их еще осталось в полностью разрушенных секторах и отсеках, куда мы не смогли проникнуть, – неизвестно. Состояние тел весьма разнится – от фрагментированных, разрубленных холодным оружием либо разорванных попаданиями унитаров, до целых, со следами смерти от удушья. Часть сожжена почти полностью либо сильно обожжена. Оживить хоть один терминал или обнаружить носители информации в удовлетворительном состоянии нам так и не удалось, поэтому ни видеофайлов, ни аудиозаписей нет. Однако по целому ряду признаков можно с уверенностью предположить, что Тау воевали друг с другом, и воевали жестоко, на тотальное уничтожение. В конце концов, те из них, что забаррикадировались в ходовой рубке, активировали систему самоуничтожения, которая по неизвестной причине не сработала в штатном режиме, то есть реактор вразнос не пошел и корабль уцелел. Однако получил такие повреждения, что потерял живучесть, и атмосфера из него полностью улетучилась, уничтожив и тех членов экипажа, что оставались к тому времени живы – в центральной рубке и внешних отсеках, примыкающих к обшивке. Смерть их, надо сказать, была мучительной и весьма длительной, но, надо отдать должное их мужеству, несколько Тау, протянувшие дольше других, оставили предсмертные записи. Мы нашли несколько посланий на стенах отсеков и, самое главное, обнаружили дневник капитана корабля. Павел Алексеевич провел очень серьезную работу по переводу и чуть позже ознакомит нас с ее результатами. Пока же приведу еще несколько фактов. Пробы, взятые у мертвых, показали наличие у большей части погибших неких внедренных в нервную систему структур, весьма напоминающих таковые у аборигенов Ахерона и афалин с Нереиды. Обследование накопителей показало полное отсутствие энергии, даже ее остаточных следов. А состояние реактора поставило нашего главного энергетика в тупик – он сказал, что, по его впечатлению, из него просто вытянули всю энергию, заставив вступить в реакцию весь запас активного вещества. То есть энергоустановка была вычерпана до дна, до нулевого ресурса, причем очень быстро. Именно этим можно объяснить факт несрабатывания системы уничтожения. На этом у меня все. Вопросы?

– А что за клан, выяснили? – подал голос Тарасов.

– На этот вопрос сейчас ответит Павел Алексеевич, – перевел на меня стрелки Пьер. – Еще вопросы? Паша, приступай.

– Как сказал патрон, я перевел записи капитана, – зашел я издалека, задумчиво потеребив в руках планшетник с текстом. – И начну, пожалуй, с предыстории. Двести семь лет назад ученый с непроизносимым именем обнаружил, как он считал, базу Первых. Как именно он это сделал, непонятно – покойный капитан упомянул какие-то древние легенды и археологические находки. Факт в том, что наш умный друг сумел заинтересовать своими выводами путешественника со столь же непроизносимым именем, а тот уже привлек к организации экспедиции неких религиозных фанатиков – приверженцев ортодоксальной ветви учения о божественности духов-прародителей. В связи с этим вести речь о принадлежности корабля какому-то конкретному клану не приходится – они очень хорошо спрятали все следы. Кстати, согласно современным изысканиям, в таком виде в этой традиции отразилась память о расе Первых. Но не суть. Довольно легко нашедшие общий язык авантюристы снарядили экспедицию. Убили на дорогу почти двадцать лет, но добрались до искомой системы. Всего экипаж включал тысячу сто семнадцать членов. Работали полугодовыми вахтами, остальное время отлеживались в криокамерах, так что с ума посходить к концу пути не успели. Часть экипажа так и осталась в анабиозе, мы нашли один уцелевший отсек. Пятьдесят капсул, все заняты. Тела сохранились просто великолепно, но… все однозначно мертвы – поддерживавшая жизнедеятельность аппаратура вышла из строя примерно тогда же, когда сработала система самоуничтожения.

Так вот… прибыв на место, они обнаружили искомое – базу Первых на первой планете, кишевшей жизнью. Высадили поисковую партию, в которую вошел и тот самый ученый с непроизносимым именем, и даже успешно проникли на объект. И, что самое удивительное, выбрались оттуда живыми. Неприятности начались через некоторое время после возвращения разведчиков на борт. Ни с того ни с сего они начали терять рассудок и нападать на других членов экипажа. Их изолировали, подвергли обследованию и нашли внедренные в нервные системы симбиотические структуры, активно размножающиеся и влияющие на высшую нервную деятельность. Что делать с зараженными, решить не успели – на всякий случай заморозили, но тут началась массовая эпидемия. Даже те Тау, что не высаживались на планету и не контактировали с разведчиками, сходили с ума и атаковали товарищей. Нескольких удалось обездвижить и обследовать. Результат поразил – они умудрились как-то подцепить симбионтов. Попытки локализовать и обезвредить заразу не увенчались успехом, на борту развернулась настоящая бойня. Самые радикально настроенные члены экипажа убивали зараженных и пытались полностью уничтожить тела – мы находили обгоревших мертвецов и разрубленных на куски. Зараженные через некоторое время полностью утрачивали разум и превращались в зомби – по крайней мере, это самый адекватный перевод термина, использованного автором записей. Их заманивали в изолированные отсеки и выкачивали атмосферу. Их рубили. Их расстреливали из тяжелого автоматического оружия. Но все усилия шли прахом – едва уничтожалась одна группа зараженных, как тут же появлялись новые, сражавшиеся плечом к плечу вынуждены были через несколько минут жестоко убивать обезумевших товарищей. Кто-то догадался спрятаться, запереться в укромных местах, остальные же еще сохранившие рассудок члены экипажа сосредоточились в ходовой рубке, где и приняли бой – уже после того, как были наглухо заварены все выходы, большая часть якобы спасшихся была поражена безумием.

И тогда капитан принял единственно верное решение – уничтожить корабль. Пока последние его подчиненные сдерживали зомби плотным огнем, он запустил систему самоуничтожения, однако не преуспел – энергия из накопителей начала необъяснимым образом улетучиваться. Сработали заряды, уничтожившие центры управления, но реактор вразнос не пошел. Аналогичный процесс имел место во всем остальном оборудовании – все батареи практически мгновенно разрядились. Оставшихся в ходовой рубке зараженных капитан собственноручно добил и коротал последние часы в одиночестве. Но при этом он посчитал своим долгом описать эти события в надежде, что сможет предостеречь обнаруживших ставший гробницей корабль от опрометчивых поступков. Через некоторое время капитан вместе с остальными уцелевшими в изолированных отсеках членами экипажа погиб от удушья. Вот, собственно, и вся история.

– Капитан не заразился? – уточнил Денисов.

– Нет. Мы взяли пробы тканей, но симбионтов не обнаружили, – пояснил Виньерон. – У нескольких особей, погибших в одиночестве, то же самое. А вот у всех остальных, с признаками насильственной смерти, они есть.

– Как долго это все… длилось? – явственно сглотнув, спросила Галя. Она была белее мела, но держалась. – Ч-черт…

– События после возвращения разведчиков уложились в три – три с половиной часа.

– Оперативно, – хмыкнул Тарасов.

– Вы что-то хотите сказать, Александр?

– Да, дорогой Пьер. Я хочу сказать, что изложенные Павлом факты вполне соотносятся с кое-какими событиями, которым я был свидетелем на Ахероне. Поведение зараженных весьма напоминает поведение аборигенов и обитателей Мутагенки, находящихся под контролем биокластеров. То есть след Первых несомненен.

– А вы что скажете, Олег?

– Согласен с Тарасовым, – кивнул тот. – Я видел нечто подобное – группа исследователей на Находке попала под воздействие системы контроля базы Первых. Искин таким незамысловатым образом исследовал нашу реакцию. И про мгновенную утечку энергии могу рассказать. Это тоже одна из необъяснимых технологий Первых. Они могут высасывать энергию из чего угодно, причем чуть ли не мгновенно. Остановить реактор для них вполне осуществимая задача. На той же Находке был подобный инцидент с форпостом, оснащенным стационарным энергоблоком.

– То есть присутствие в системе базы Первых будем считать доказанным фактом, – удовлетворенно потер руки Пьер. – Таким образом, можно сказать, что первая часть нашего плана увенчалась успехом. Теперь самое главное. В записях капитана таурийского корабля Павел Алексеевич обнаружил координаты искомого объекта. Система отсчета примитивная, но в тексте были зацепки, так что мы смогли наложить сетку на планету. Получается, что база скрывается вот в этом районе.

Виньерон снова поколдовал над клавиатурой, и корабль уступил место медленно вращающемуся сине-зеленому шару. Дражайший шеф прокрутил изображение и увеличил вытянутый с юга на север материк. Отмасштабировал карту, и поверхность скачками приблизилась настолько, что мы смогли оценить пейзаж практически с высоты птичьего полета.

– Схема в записях капитана слишком грубая, – пояснил Пьер, – поэтому местонахождение объекта определено приблизительно. Искомая точка расположена где-то на этом плато, на территории примерно сто квадратных километров. Точнее локализовать ее не удалось, но уже со вчерашнего дня сканеры обшаривают квадрат. Есть кое-какие наметки, плюс два часа назад мы подвесили над этой территорией геостационарный спутник и запустили десяток атмосферных зондов. Надеюсь, через некоторое время нам удастся сузить границы поисков, и тогда придет очередь уважаемого Олега.

– Я готов, – немедленно отозвался Егерь. – Но мне нужно какое-то время на анализ обстановки.

– Что конкретно вам требуется?

– Доступ к результатам телеметрии. Нужно все – и видео, и результаты сканирования, и трехмерные модели. Также не помешает проанализировать состав атмосферы и хотя бы приблизительно оценить особенности строения местных организмов. Не хотелось бы обнаружить здесь формы жизни, допустим, на основе кремния. С белковыми справляться как-то проще.

– На этот счет можете не беспокоиться, Олег. Первичный анализ показал идентичность белковой основы местной живности и привычных нам организмов. Более подробные данные доктор Шульц обещает предоставить через несколько часов.

– Хорошо, подождем.

– Э-э-э… патрон…

– Да, Паша?

– Я тут на досуге сопоставил несколько фактов… и пришел к выводу, что вероятность, э-э-э, печального для нас исхода довольно велика. Чем мы по сути отличаемся от бедолаг Тау? Прилетели, полезли в зону безопасности. Предсказать реакцию искина весьма просто – он наверняка попытается и нас, хм, обследовать. Результат известен.

– И что ты предлагаешь? – иронично выгнул бровь Виньерон. – Собрать манатки и вернуться в Федерацию? Снова промышлять частным извозом?

– Вполне разумный план, между прочим, – не удержался от шпильки Тарасов. – Правда, никому не выгодный.

– Господин координатор по работе с пассажирами, видимо, соскучился по Амьену, – поддержал майора шеф.

– Паша не так уж не прав, – неожиданно встал на мою сторону Денисов. – Опять же могу судить по опыту Находки. Помните, я вам про «Левиафан» рассказывал? Система контроля призналась, что, как бы помягче… переработала экипаж. Чисто из научного интереса. Наша экспедиция явилась по меркам искина довольно быстро, и он, имея достаточно свежие данные, не стал нас исследовать столь… радикальными методами. Обошелся более мягким воздействием. Но нам все равно мало не показалось. А тут получается, что мы первые представители расы хомо, появившиеся в пределах досягаемости местного искина. Я бы сказал, что вероятность неблагоприятного развития событий близка к единице.

– И, несмотря на это, готовы высадиться на планете?

– А что делать, Пьер? Другого шанса избавиться от кода активации Программы я лично не вижу. К тому же «внутренний искин» молчит, а я в таких делах привык ему доверять. Но все равно придется принимать повышенные меры безопасности. Я не вернусь на борт «Великолепного», если не буду уверен в отсутствии опасности.

– Я с тобой, – вскинулась Галя. – Буду из спускаемого модуля тебя вести. Дистанционно.

– И в горе, и в радости?.. – грустно улыбнулся Егерь. – Ладно, куда я от тебя денусь…

– Патрон, вы действительно готовы пойти на такой риск?

– Паша, если бы не был готов, не ввязался бы в эту авантюру вообще. Прорвемся как-нибудь. Не зря же говорится – кто предупрежден, тот вооружен.

– Если бы я не знал о некоторых деталях вашей биографии, дорогой Пьер, – усмехнулся Тарасов, – непременно задался бы вопросом: откуда такая типично русская надежда на авось?

– Не вы первый, Александр, не вы первый. Надеюсь, вопрос исчерпан? Отлично. Еще будут какие-то предложения? – Пьер обвел присутствующих вопросительным взглядом, ответной реакции не дождался и подвел итог разговору: – Тогда все свободны. Высадка завтра в девять утра по корабельному времени. В нужной точке как раз тоже будет утро. Советую всем хорошенько отдохнуть.

Система F 722, борт фрегата «Великолепный»,

20 февраля 2542 года, вечер

Нет, меня решительно удивляет патрон! Советую хорошенько отдохнуть! Отдохнешь тут, пожалуй! Больше часа уже ворочаюсь, а все без толку. Мысли тяжкие одолевают, и отнюдь не по поводу страшных и ужасных монстров, затаившихся на планете. Тут куда серьезней проблемка нарисовалась. Причем с той стороны, откуда и не ждали… Чертовы Тау! И надо было им оказаться фанатиками-отщепенцами! И как быть – не понятно. Хотя с Пьером я советовался, вернее, предостерегал его от необдуманных поступков. Все плохо, все! Я снова перевернулся с боку на бок, но так и не нашел удобного положения. Помотал головой, вспоминая вчерашний разговор с глазу на глаз. Черт, черт, черт!!! К дьяволу Пьера с его упрямством!

После возвращения Тарасова с мертвого корабля я первым делом отобрал у него дневник и максимально качественно отсканировал книжицу – такой носитель, к тому же старый, не вызывал у меня доверия. Цифра надежнее, тем более что современные технологии позволяют создавать стопроцентно идентичные виртуальные копии реальных предметов – вплоть до мельчайших царапин и структуры бумаги, ну или, как в данном конкретном случае, пластика. Правда, пришлось поизвращаться – полноценной дезактивации столь сомнительно прочный и одновременно ценный артефакт подвергать было никак нельзя, так что майор доставил его на борт в вакуумном боксе с прозрачной крышкой. У дока Шульца в медотсеке нашлась вакуум-камера с манипуляторами, а у Юми я позаимствовал ручной сканер. Не спорю, кропотливая работа. Но результат превзошел все ожидания.

С трехмерным сканом я разобрался достаточно быстро, выделив текст в отдельный файл, и озадачил Попрыгунчика – его вшитые базы на голову превосходили даже самую навороченную программу-переводчик. Впрочем, он тоже не смог перевести весь текст, ограничившись близким по смыслу пересказом, и, самое главное, отыскал контрольную точку, с помощью которой мы сумели осуществить привязку полярной системы координат из капитанских записей к интересующей нас планете. Но, как известно, в любой бочке меда обязательно отыщется ложка дегтя. А в нашем случае скорее половник – Попрыгунчик сумел идентифицировать почивших в бозе владельцев корабля. Едва ознакомившись с его выводами, я помчался к капитану, даже не озаботившись предварительно того вызвонить – не до вежливости. Мне несказанно повезло, он как раз наведался в каюту, чтобы переодеться и отвести душу с сигарой – в командном центре он обходился без курева. Деликатничал, видите ли.

В обитель дражайшего шефа я вломился в несколько растрепанных чувствах, что тот и не замедлил прокомментировать:

– Паша, охолони! Что-то у тебя взгляд совсем безумный… Чего раскопал?

– Патрон! Мы в дерьме!!!

– Хм!.. – чуть не подавился сигарой Пьер. – Ну-ка, присядь.

Я послушно устроился в кресле и с благодарностью принял пузатый бокал – Пьер, в пику известному выражению, считал, что это именно коньяк без сигары – деньги на ветер, а вовсе не два малосовместимых спиртных напитка.

Шеф развалился в излюбленном монстре, пригубил свою порцию, выпустил клуб дыма и заявил:

– Жажду подробностей. Что на этот раз стряслось?

– Патрон, эти мертвецы на корабле – из клана Серой Лозы.

– И?..

– Что «и»?..

– Я должен обделаться со страху, что ли? – хмыкнул Пьер. – Лично мне это название ни о чем не говорит. Что за лоза и какое мне дело до ее цвета? Так что давай с чувством, с толком, с расстановкой. И желательно в лицах.

– Ну в лицах не обещаю, – немного успокоился я, – а вот с толком… Вы что-нибудь слышали про Детей Лозы?

– Возможно, – прищурился Пьер.

– То есть в общих чертах в вопросе ориентируетесь?

– Только в совсем уж общих. Извини, так вышло, – развел Виньерон руками, волшебным образом умудрившись не пролить коньяк. – Пробел в образовании, что поделать. Я не профессиональный ксеноисторик, так, любитель-практик.

– Тогда обойдемся без предыстории?

– Нет, ты давай подробней. Уж очень мне выражение твоего лица не понравилось.

– Хорошо, – не стал спорить я и взбодрился еще одним глотком коньяку. – Как вы наверняка знаете, у Тау нет религии в общепринятом смысле слова…

– Паш, ближе к теме.

– Так вот, полноценной религии у них нет, зато процветают мелкие культы. Самые популярные – почитающие предков, чем-то отдаленно напоминающие синтоизм. Можно сказать, чуть ли не в каждом клане своя конфессия. Мелких различий между ними море, но в основном они сходятся – божественность ушедших за Грань предков не подвергается сомнению. Так что трений на религиозной почве у Тау практически не бывает, за исключением тех случаев, когда предки-тотемы конкретных кланов люто ненавидели друг друга. Такие семьи уживаются со скрипом, случается даже кровная вражда. Впрочем, это пережитки старины, современные Тау не размениваются на такие пошлости – если и убивают, то только из шкурных интересов. Они у нас даже поговорку переняли про «ничего личного, просто бизнес».

– Весьма познавательно, – прокомментировал Пьер мой последний пассаж. – Непонятно только, к чему ты это все рассказываешь.

– Сейчас. Так вот, религиозных трений практически нет. Ключевое слово «практически», патрон. В истории этой цивилизации был один случай, когда большая часть кланов ополчилась на несколько семей, объединившихся под сенью учения Лозы. А представители этих кланов, стало быть, ее Дети. Понятно, термины весьма условные, потому что реальные названия я воспроизвести не в силах. Но наша официальная историческая наука предпочитает оперировать именно этими определениями.

– Ближе к делу.

– Так вот, этих отщепенцев остальные Тау начали преследовать с редким единодушием. Преследовать и изничтожать при малейшей возможности. И все лишь из-за того, что Дети Лозы отказали в божественности усопшим предкам, наделив полномочиями богов Первых. Тут, кстати, кроется множество неточностей, связанных с переводом, к тому же нынешние официальные власти Тау предпочитают вообще умалчивать о существовании этой конфессии…

– Подожди-ка!.. Ты хочешь сказать, что эти самые детки и сейчас существуют?

– Именно это я и хочу сказать, патрон. Существуют. Подпольно, в условиях строжайшей тайны. И это самое страшное, потому что одним из отпрысков Лозы может оказаться кто угодно – сосед, рядом с которым прожил не один год, коллега, наконец, брачный партнер! Поэтому обычные Тау предпочитают не связываться с этим учением ни при каких обстоятельствах. Не упоминают в разговорах, не проклинают втихомолку и уж тем более не хулят открыто.

– Этак и до паранойи недолго…

– Согласен. Так вот, патрон. Клан Серой Лозы – фанатики из фанатиков, они даже среди остальных Детей выделялись своей непримиримостью. Большинство покорилось судьбе и ушло в подполье, а эти дрались до последнего. И найденный нами корабль, по всей видимости, их финальная попытка отыскать нечто, что пригодилось бы в борьбе. Из кое-каких высказываний капитана это следует. На самом судне никаких признаков его принадлежности фанатикам нет, кроме собственно названия. Которое непосвященному человеку ни о чем не говорит. И если бы не предсмертная исповедь капитана, я бы не получил ни одной зацепки.

– То есть эти олухи… нет, не будем о покойных плохо!.. эти бедолаги отправились в последний поход тайно? Тогда чего нам бояться? – удивился Пьер.

– Вот как раз этого и нужно бояться. Наверняка все заинтересованные лица знали, куда отправился корабль…

– Нет, Паша, – перебил меня дражайший шеф, – тут ты не прав. Если бы все, как ты говоришь, заинтересованные лица были в курсе, мы бы тут ничего не нашли. Потому что противная сторона наверняка бы послала погоню. И тут разгорелось бы нешуточное сражение. Так что эти твои чада цели своей достигли. И втайне от всех.

– Ладно, допустим. Все равно нам от этого не легче. Конфликт, хоть и разгорелся несколько сотен лет назад, был весьма жестоким. А учитывая его длительность, можно с уверенностью говорить о зарождении традиции – все Тау традиционно преследуют Детей Лозы, а те столь же традиционно противостоят всему миру. Тайно опять же.

– Прямо теория заговора какая-то, – хмыкнул Пьер. – Паша, тебе вредно смотреть телевизор.

– Я в конспирологию не очень верю, – улыбнулся я в ответ. – Но… применительно к людям. Тау же совсем другое дело. Так вот, если хоть одна вещь с этого корабля всплывет на черном рынке, рано или поздно она будет опознана. И вот тогда у нас будут конкретные неприятности. Мы сейчас в патовом положении. Если выдать сведения о местонахождении чертовой гробницы Детям Лозы, нас начнут преследовать официальные власти. Если сдадим нычку официалам, начнут мстить фанатики. И еще неизвестно, что хуже – скрываться от боевых кораблей Тау или от незаметных наемных убийц.

– А если не говорить никому? – решил Пьер прощупать самое очевидное решение.

– Будет еще хуже. Если кто-то прознает, что мы здесь были и не передали сведения Тау, нас будут преследовать и официалы, и приверженцы Лозы.

– И кто же, интересно, прознает? – пыхнул сигарой дражайший шеф. – И откуда?

– Да откуда же мне знать? – удивился я. – Просто я исхожу из предпосылки, что рано или поздно все тайное становится явным. Перестраховываюсь, если хотите. Хотя… вот вам навскидку такой вариант – наши же соотечественники, движимые исследовательским зудом, зашлют в эту систему один из новых кораблей с модернизированной навигационной системой. И что же они здесь обнаружат? Правильно, разграбленный остов. А так как никаких зацепок нет, то подумают, что нашли обычный пропавший без вести корабль, и сообщат официальному представителю Тау в Федерации. И все, можно считать, попали.

– И что же, по-твоему, нам следует предпринять?

– Ничего. Оставить корабль, ликвидировав следы нашего пребывания. И ни в коем случае ничего с него не брать. Даже блокнот вернуть мертвому капитану.

– Думаешь, поможет?

– Пятьдесят на пятьдесят, – не стал я скрывать от шефа горькую правду. – Либо поможет, либо…

– Тогда к черту! – Пьер решительно затушил сигарный окурок и хлебнул коньяку. – У всех остальных вариантов вероятность та же. А на этой лоханке есть чем поживиться. Двухсотлетние артефакты, приправленные захватывающей историей и зловещей тайной, разойдутся как горячие пирожки.

– Предупреждаю, патрон, я их реализовывать не соглашусь ни за какие коврижки. И доля мне не нужна.

– Ну и зря. Это все, что ты хотел сказать?

– Да, патрон. Я вас последний раз предупреждаю – ничего не берите с корабля. Уничтожьте следы пребывания, отзовите исследовательские группы. Давайте просто высадимся на планете, отыщем базу и свалим куда подальше. К тому же… патрон, неужели хлам с этой развалюхи для вас имеет какое-то значение? Может, лучше сосредоточиться на поисках настоящего богатства?

– Деньги счет любят, Паша. Ладно, спишем твою нервозность на усталость. Плюс отсутствие опыта.

– Ну насчет последнего я бы поспорил…

– Умеешь же ты рассмешить, Паша! – неожиданно хохотнул Виньерон, даже слезу смахнул. – Неужели ты думаешь, что три месяца на бирже тебя хоть чему-то научили?! Нет, научили, не спорю… но до настоящего аса в нашем деле тебе еще ой как далеко! Ладно, слушай и запоминай. А лучше записывай. Уясни для себя раз и навсегда: такую добычу, как наша, никто никогда и ни при каких обстоятельствах не реализует на открытых торгах. Удел столь ценных артефактов – занять подобающее им место в коллекциях настоящих ценителей. А эти парни, как правило, болтать не любят. И богатством своим на каждом углу не светят. Это сверхзакрытая каста. Переговоры придется проводить с каждым персонально, и обязательно конфиденциально. Так что не запалимся. А если и всплывет какая безделушка, то следы уже не к нам будут вести.

– При желании все равно на нас можно выйти. Пытки или мнемосканер…

– Паша, хватит нести чушь. Те люди, которым я буду продавать добычу, к категории простых смертных не относятся. Им плевать с высокой колокольни и на официальные власти Тау, и на наемных убийц. Они постоянно под прицелом и охраняются так, что на километр не подойдешь. Не переживай, все будет нормально. Можешь идти.

– То есть вы моему совету не последуете?

– Не исключаю такой вероятности. – Пьер откинулся на спинку кресла и метнул в меня колючий взгляд. – Все, Паша, вопрос больше не обсуждается. Свободен.

Пришлось убраться из капитанской каюты несолоно хлебавши. Промучившись всю ночь, я так и не смог измыслить ничего стоящего. И решил, по своему обыкновению, оставить все как есть – это именно тот случай, когда любое вмешательство может только навредить. Переубедить шефа нереально, так зачем еще и остальных тревожить? К тому же это какая-никакая, а страховка – Тау, при всех их недостатках, вешать всех собак на первого попавшегося были не склонны. И винить в разграблении рядовых членов экипажа вряд ли станут, скорее постараются добраться до командного состава. То бишь лично до Виньерона. Капитана Виньерона. И лишь в следующую очередь до старших офицеров. Если, понятное дело, не ограничатся наказанием главного виновника. Правда, для меня это все равно не выход, ибо был в курсе, но промолчал. Тут, пожалуй, даже влияния Оскара и всех его родственников в совокупности не хватит. Впрочем, не будем о грустном. Завтра приступаем к очередному этапу работ – зонды и спутник все-таки помогли сузить зону поиска всего лишь до десятка квадратных километров. Правда, она не была сплошной, а включала три достаточно удаленных друг от друга участка. И хотя Егерь уверил, что обыскать такую площадь не проблема, все ж таки чувствую, что день предстоит хлопотный…

Система F 722, борт фрегата «Великолепный» – планета Единичка,

21 февраля 2542 года, утро

– Олег, готов?!

– Как штык! – Егерь покосился на обзорную камеру, с которой шла картинка из десантного отсека катера, и картинно махнул рукой. – Поехали!..

– Олег, давайте посерьезнее! – вмешался в обмен на общем канале Пьер. – И вообще, соблюдаем дисциплину в эфире! Как дети малые, ей-богу!..

– Это он о чем? – вполголоса поинтересовался мой старый знакомый – Хосе.

Штатному Пьерову водиле на сей раз выпала роль пилота универсального бота класса «космос – атмосфера», который мы, не мудрствуя лукаво, избрали в качестве средства высадки поисковой группы на планете – Единичке, как ее ласково обозвал Жан-Жак. Название, как это часто бывает, прижилось сразу же, я бы даже сказал, намертво прилипло.

– Не обращай внимания, – отозвался я. Хорошо, что Хосе сообразил на закрытый канал переключиться, а то точно бы нагоняй от капитана получили. – Это старинная шутка, еще со времен первых орбитальных полетов.

– А-а-а!.. – то ли обрадованно, то ли разочарованно протянул собеседник. – Действительно, нашел время шутковать…

– Пошел обратный отсчет! Десять! Девять!..

А это уже Жан-Жак, начальник текущей вахты и по совместительству первый пилот – со спускаемым модулем наш дражайший шеф при горячей поддержке команды решил не связываться, а бот запустить прямо с борта. Для такой юркой машинки атмосферные маневры не проблема, какие-то четверть часа, и она уже в нужном квадрате. Главное, время не упустить, а то придется ждать следующий виток – искомая точка находилась в средних широтах северного полушария, выйти на стационарную орбиту в плоскости экватора не получилось, а траектория-«восьмерка» давала слишком большое смещение. Зато, если все сделать как надо, до поверхности добраться – пара пустяков. Дешево и сердито, в общем.

– Восемь! Семь! Шесть!..

– Паш, запускай тест!

– Ага. – Побарабанив пальцами по виртуальной клавиатуре, привычно возникшей перед глазами, стоило лишь немного сместить фокус ближе к себе, я поднял взгляд на изображение рыжей девушки, примостившееся в левом верхнем углу не менее виртуального дисплея. – Волнуешься, Галь?

– Чуть-чуть, – не стала отпираться та. – Денисов временами тот еще отморозок, а если еще и у Петровича на поводу пойдет… Ты уж за ним приглядывай, ладно?..

Да куда ж я денусь, спрашивается?! Это, между прочим, моя прямая обязанность. Вот такой вот сюрприз мне на сегодня дражайший шеф приготовил. Галя сразу с Олегом тренировалась, еще на Геркулесе, так что разбивать готовую пару смысла не было (девушку, кстати, все-таки уговорили остаться на «Великолепном»). А подстраховка нужна, как ни крути. Вот Пьер меня и припряг работать напарником непоседливого котяры, благо ППМ – приемо-передающий модуль, крепящийся на голове у Петровича регистрирующий комплекс, – помимо всего прочего и многодиапазонной видеокамерой оборудован. Вообще-то оная приблуда предназначалась в основном для Егеря – тот при необходимости мог переключаться в своеобразный режим от первого лица и обозревать окрестности с кошачьей позиции, но, как говорится, в нашем конкретном случае есть нюансы. Денисов вчера еще до брифинга у Виньерона в приватном разговоре заявил мне, что соваться на планету с нарушением всех мыслимых норм безопасности – занятие, мягко говоря, сомнительное. Правда, сам же и признал, что по правилам действовать нет никакой возможности – ни оборудования, ни персонала, ни, что важнее всего, лишнего времени. Так что, помявшись для вида, согласился. Настояв, в качестве моральной компенсации, на двойной подстраховке. И пришлось мне браться за дело. Хорошо хоть немного потренироваться удалось – Олег нацепил на Петровича ППМ и заставил того шариться по самым темным закоулкам «Великолепного». Для пущей реалистичности, как он выразился. Экспериментатор хренов. Ощущения, доложу я вам, просто незабываемые!..

Впрочем, не будем о грустном. Тем более что и для Егеря с партнером предстоящий выход не будет легкой прогулкой. Надо сказать, на Единичке условия отнюдь не тепличные – климат мягче, чем на Земле, и воды в избытке. Как результат – повышенная влажность. Плюс вулканическая активность и, самое главное, чудовищная концентрация в местном воздухе оксида серы, превращавшего пребывание в пригодной по всем остальным параметрам для дыхания атмосфере в опасное для здоровья занятие. Вот для Тау здесь раздолье – они к едкой дряни, поражающей нежные слизистые оболочки, невосприимчивы. Так что придется Денисову в полностью загерметизированной броне разгуливать. Впрочем, ему не привыкать. А вот Петровичу без респиратора и защиты глаз не обойтись, а он эти штуки ужас как не любит. Я точно знаю, мне по секрету Галя рассказала. Такую сбрую ни один нормальный кот таскать не будет. Я ее видел – Олег как-то похвастался. Ему на Ахероне скучно было, вот он всеми правдами и неправдами и доставал компоненты снаряжения, на станции мониторинга среды вовсе не нужные. Шоб було, как говорится. А Тарасов ему в этом невинном хобби помогал по мере сил. Теперь вот, правда, пригодились штучки-дрючки.

– Три! Два!! Один!!! Пошел!

Бот, подгоняемый могучим пинком магнитного поля, вылетел из стартовой шахты и, удалившись от фрегата на пару километров, врубил собственные маршевые движки. Ударом ускорения Петровича прижало к креслу, так что я этот момент тоже прочувствовал, хотя собственно туше корабля пусковой импульс был что слону дробина – слишком уж большая разница в массе. Зато на зрительном уровне получилось весьма забавно – такое впечатление, будто недовольный котяра вжался мордой в сидушку, да еще сверху голову лапами прикрыл. Загородил, в общем, весь обзор, так что пришлось переключиться на камеру Денисова, благо возможность запараллелить канал имелась. Олег перегрузку перенес не в пример легче, даже не поленился повернуться к питомцу и потрепать того по холке.

– Как в старые добрые времена, а, партнер?!

– Мя-у-у-у-у!!! – ругнулся притянутый крест-накрест ремнями к креслу Петрович и недовольно дернул хвостом.

– Да ладно тебе, бывало и хуже!

– Олег, хорош трепаться. Входим в атмосферу, приготовься, – подал голос Хосе.

– Принял! – тотчас же перестроился на рабочий режим Егерь. – Компадре, дай картинку с курсовых.

– Лови.

Некоторое время ничего не происходило – кот по-прежнему страдал, Денисов изучал с каждым мгновением приближающуюся огромную сферу, практически перекрывшую поле зрения, – а потом бот вошел в верхние слои атмосферы. Затрясся всем корпусом, сначала едва заметно, на уровне вибрации, потом все сильнее и сильнее и наконец, сбросил скорость до приемлемой для передвижения в плотной среде. Где-то двукратной звуковой, если навскидку. В десантном отсеке стало гораздо комфортней, и Петрович буквально ожил – отлип от сидушки и принялся вертеть башкой, оценивая обстановку.

– Оклемался, бедолага? – усмехнулся Егерь. – Вот так-то, без гравикомпенсаторов! Отвык, батенька, от суровых будней.

– Мя-а-у-у-у!

– Не хами.

На это кот не нашелся что ответить и обиженно умолк, уставившись в сиденье. Мне созерцать унылую серую обивку быстро надоело, и я переключился на курсовые камеры бота – что для меня, как оператора «большого брата», особого труда не составило.

Под днищем летательного аппарата стремительно проносились самые настоящие джунгли – непроницаемый зеленый ковер, хорошо различимый даже сквозь туманную дымку. Немного поколдовав с настройками, я вывел на дисплей трехмерную карту местности с маркером, отмечающим местоположение бота, и удовлетворенно хмыкнул – Жан-Жак сработал сверхпрофессионально, выбрав практически идеальный момент для отстрела суденышка, так что оно по оптимальной траектории вошло в атмосферу планеты. До искомого плато оставалось всего около ста километров, которые юркий кораблик преодолел, можно сказать, за считаные мгновения.

– Есть квадрат, перехожу на ручное! – известил напарника Хосе.

Катер быстро, но достаточно плавно замедлился до черепашьей скорости – триста двадцать километров в час, если верить моему вычислителю, – и неторопливо заскользил в сторону гор. Массивчик так себе, если честно, не более трех тысяч метров в высоту, но нас интересовало раскинувшееся в южных предгорьях обширное плато, отрезанное от всего света стометровыми обрывами, – этакий классический затерянный мир, как у какого-нибудь Конан Дойля.

– Тридцать секунд до контрольной точки!

– Принял.

– С какого объекта начинаем?

– Без понятия, компадре, давай сначала круг дадим, хочу увидеть своими глазами.

– Принял.

Бот немного ускорился и набрал высоту, чтобы без помех преодолеть скалистый пояс, ограничивающий плато, а затем Хосе снизил машину почти до бреющего – еще чуть-чуть, и она начала бы днищем верхушки деревьев задевать. Растительность же поражала монументальностью – деревца тянулись ввысь метров этак на семьдесят, если не все сто, причудливо переплетаясь кронами. Рассмотреть что-либо под ними не представлялось возможным, так что лично от меня смысл контрольного облета территории ускользнул. Данные со сканера уже давно в вычислителе, в любой момент трехмерную схему можно вывести. Но, видимо, у Денисова были свои резоны – у третьей точки он встрепенулся и задумчиво протянул:

– Вроде перспективно… Петрович, как думаешь?

Кот напарника проигнорировал – до сих пор дулся. Впрочем, тот на обиженку не обратил внимания.

– Садимся, компадре.

– Деревья не дают, – буркнул Хосе в ответ. – На два часа порядка трех километров есть прореха.

– Нормально, дойдем.

Бот заложил крутой вираж и через несколько секунд сбросил скорость практически до нуля. Снизился, нырнув в длинную узкую щель в зеленом ковре, и завис на антиграве над мутной водой.

– Твою маму, – выдохнул сквозь зубы Денисов, вдоволь налюбовавшись высокогорным озером. – Компадре, ты как эту лужу проворонил?

– Да сам ничего не понимаю! – с досадой отозвался пилот. – С настройками сканера что-то начудили, видать.

– Ладно, давай к берегу по малой. Купаться нет никакого желания.

– Принял.

Катер заскользил над гладью, больше всего напоминавшей плохую заварку – знаете, как от пакетиков бывает, вроде и цвет есть, а приглядишься – сплошная взвесь, почти не растворяющаяся в воде. Так и тут – отвратительный на вид бульон.

– Гадостная водичка, – не удержался я от комментария и застыл, пронзенный внезапной догадкой. – Олег, ничего не напоминает?!

– Есть немного, – отмахнулся Егерь. – Проверим. Компадре, давай-ка вот сюда, к этому выступу.

Бот завис над небольшим мысом, вдававшимся в озеро метров на двадцать – как раз, чтобы примоститься юркой машине. С трудом, конечно, но Хосе и тут показал себя пилотом экстра-класса – мастерски приткнул аппарат носом к джунглям, да так, что по правому борту еще и место осталось. Узенькая тропка, только-только встречным разойтись.

– Нормально!

Денисов избавился от ремней, освободил напарника, радостно по этому поводу взвывшего, и шагнул к аппарели – шлюз в десантном отсеке не был предусмотрен.

– Галь, что с живностью?

– Биологическая активность выше среднего, – отрапортовала девушка. – Существ массой свыше десяти килограммов в километровой зоне не обнаружено.

– Это радует, хоть и странно… Петрович, иди-ка сюда!

На сей раз кот подчинился и безропотно подставил морду под руку Олега. Тот поколдовал с ППМ, поправил респиратор и удовлетворенно провел ладонью по холке питомца.

– Готовность. Компадре, открывай.

– Принял.

Аппарель плавно опустилась, открыв доступ в отсек местному сероватому мареву, и Петрович на полусогнутых скользнул к дверному проему. Я, соответственно, поспешил переключить канал – задачу никто не отменял, так что придется некоторое время поиграть в увлекательную игру «ощути себя котом». Жалко, конечно, что не удастся за кошачьими метаморфозами понаблюдать – уж больно ловко Петрович окрас меняет, до сих пор тот памятный разговор в спортзале забыть не могу. Тогда котяра расслабился, а потом столь опрометчивых поступков в моем присутствии не совершал, не иначе Денисов велел. О нервах моих, видите ли, позаботился.

– Петрович, не спеши!

Егерь, все так же оставаясь под прикрытием простенка, переключился на картинку с ППМ и вел напарника параллельно со мной. Вернее, я лишь наблюдал, не вмешиваясь в процесс, а Олег не стеснялся корректировать направление движения. Подчиняясь его указаниям, кот обогнул пару подозрительных мест, а узенький ручей перемахнул, взобравшись на ближайшее дерево и сиганув на противоположный берег. Перемещался Петрович с завидной ловкостью, протискиваясь временами в казавшиеся совершенно непроходимыми щели. Но тут сработали мои стереотипы – картинка на линзах давала эффект присутствия, и я волей-неволей начал проецировать происходящее на себя. А по габаритам я, если кто не понял, несколько от кота отличаюсь.

Петрович между тем удалился от бота метров на двести и начал забирать влево, описывая довольно пологую дугу по лесу. Двигался он совсем бесшумно, по крайней мере, я, кроме его дыхания и легкого шороха лап по рыжему суглинку, ничего больше не слышал. Ничего выбивающегося из привычного местным обитателям фона, я имею в виду. А оные обитатели не стеснялись, орали во всю глотку да на разные голоса – будь я сейчас на месте Петровича, наверняка бы со страха обделался. Некоторые вопли неподготовленного человека вроде меня весьма впечатляли.

– Компадре, я пошел.

– Принял.

Денисов, судя по дернувшемуся изображению в маленьком окошке на моем виртуальном дисплее, отлип от стены, взял на изготовку свой кошмарный двуствольный штуцер – и где только таким разжился?! – и выпрыгнул из десантного отсека. Присел, внимательно обозрев окрестности, осторожно пошел к зарослям. Ничего интересного с ним пока не происходило, и я вновь переключил внимание на картинку с ППМ.

Петрович уже вышел на финишную прямую и вскоре оказался слева от напарника. Однако раскрывать себя не стал, застыл на полусогнутых, судя по ракурсу, и принялся с интересом следить за партнером. С уровня плинтуса видно было не очень хорошо, но я все же получил возможность полюбоваться со стороны на работу профессионального Егеря. Надо признать, внешней эффектности в действиях Денисова на обнаружилось – он спокойно шагал, огибая, как и Петрович чуть ранее, подозрительные места, и головой особо не крутил, видимо больше полагаясь на периферийное зрение. Или на «большого брата», что скорее всего.

– Петрович, патруль!

– Мя-у-у-у!

Кот сорвался с места, так что меня едва не замутило от резкой смены обстановки, но далеко убегать не стал – оторвавшись от напарника метров на пятьдесят, сбавил скорость и неспешно потрусил впереди, то и дело застывая на мгновение, чтобы прислушаться. Не знаю, что уж он там надеялся в этой какофонии различить. Но ему, охотничьему коту, хм, слышнее.

– Петрович, не увлекайся! – через некоторое время окликнул питомца Денисов.

Тот и правда что-то расслабился – принялся шариться по окрестным кустам и распугивать каких-то местных не то пичуг, не то бабочек. Ничего крупнее нам пока что не встретилось. Да и не должно было, если Гале верить.

– Мя-а-а-у-у-у-у!!!

– Сам ты паникер, – хмыкнул в ответ Олег. – А я проявляю разумную осторожность. Мы, если ты не заметил, в инопланетных джунглях. И без разведки, прошу учесть!

– Мя-а-а-у!

– Охолони, сказал! Патруль!

Приказ Петрович проигнорировать не посмел и посторонними делами заниматься перестал, сосредоточившись на маршруте, и я немного отвлекся от картинки – все равно ничего интересного пока не происходило. «Большой брат» работал исправно, ориентируясь больше на телеметрию с бронекостюма Егеря, нежели вычислителя кошачьего ППМ, но до сих пор все показатели стабильно держались в зеленой зоне. Что для джунглей, если честно, немного странно. Как вымерли, несмотря на дикий ор со всех сторон. Двух суток наблюдений однозначно недостаточно для составления хотя бы приблизительной картины, но даже из этих данных было ясно, что леса текущей климатической зоны просто кишат жизнью, причем и довольно крупные хищники, размером с земного ягуара, не редкость. А уж средних, типа бабуинов или еще каких антропоморфных тварей, и вовсе не счесть. А тут хоть бы один навстречу попался! Орут где-то на верхнем ярусе либо далеко в стороне. Справа, если меня слух не обманывает, то есть держатся подальше от озера с подозрительной водичкой. Еще один звоночек, а? Ч-черт, что-то нервишки пошаливают. Да и не у одного меня, судя по говорливости Олега. Допускаю, кстати, что я толком не напуган, но лишь потому, что плохо представляю уровень опасности. Плюс сижу в уютном кресле-коконе в десятках тысяч километров от места действия. А он все-таки Егерь-профессионал, прекрасно осознает, чем может закончиться нежелательная встреча в джунглях…

– Олег, одиннадцать часов – красная угроза!

– Что там, Галь?

Все-таки промахнулся я со страхом, Денисов, похоже, в родной стихии. Вон даже голос не дрогнул!

– Что-то крупное, движется довольно медленно.

– Петрович, проверь! – скомандовал Олег, замерев у ближайшего дерева.

К стволу, однако, не прислонился – все же не доверяет окружающей обстановке как пить дать. Но и укрытием не пренебрегает. Хотя с нашлемной камеры в маленьком окошке особо не разглядишь. Ладно, хватит отвлекаться, ведомый ждать не будет.

Кот и впрямь сорвался с места, правда, на этот раз весьма осторожно, – видимо, Олегово внушение подействовало. Прислушиваясь к указаниям напарника, пробежал неспешно метров сто и застыл, навострив уши, – я это понял по характерному наклону кошачьей головы, что незамедлительно отразилось на ракурсе изображения. Частенько Петровича в этой позе видел, так что знаю, о чем говорю.

– Давай еще чуть ближе, партнер.

Против ожидания, голоса кот не подал, зато мысленно наверняка высказал, что думает насчет ненужного риска, потому что Егерь не удержался от подначки:

– Ну и кто из нас паникер?! Давай-давай, не манкируй обязанностями.

На это Петрович не нашел что возразить. Прильнул брюхом к земле и чуть ли не ползком двинулся в сторону предполагаемой опасности. Надо сказать, предосторожность оказалась нелишней – не успел кот продвинуться и на пару десятков метров, как неведомый зверь резко ломанулся по пересекающемуся курсу, не обращая внимания на кусты и мелкие деревца. Петрович из положения почти лежа сиганул в сторону, уходя от несущегося навстречу живого болида, и для надежности взлетел по ближайшему стволу почти до первых ветвей – а это, грубо приблизительно, где-то полтора человеческих роста. Прямо скажем, небольшое дерево ему досталось. Но и его оказалось достаточно, чтобы благополучно избежать встречи с массивной зверюгой, разглядеть которую толком не удалось ни Петровичу, ни Егерю, ни нам с Галиной – слишком уж быстро она пронеслась мимо кота. А еще через секунду моя напарница предупреждающе вскрикнула:

– Олег, оно к тебе приближается!!!

Я среагировал оперативно – перевел взгляд на малый экран как раз вовремя, чтобы насладиться замысловатым вывертом, который описала картинка. Судя по всему, Денисов не просто отпрыгнул с пути монстра, а еще и нечто вроде бокового сальто изобразил – как только в какое-нибудь дерево не вписался! Приземлился удачно и застыл на полусогнутых – ни дать ни взять Петрович давеча. Проводил взглядом удаляющуюся с диким треском тушу, заросшую грязно-зеленым мехом.

– И кто же его напугал? – задался вслух риторическим вопросом Егерь. – Галь, других монстров поблизости нет?

– Все спокойно, текущий объект удаляется с высокой скоростью.

– Так и запишем – еще одна странность. Петрович, ты чего на верхотуру забрался? Слезай, дальше пойдем.

– Мя-а-а-у-у-у-у!!!

– Да молодец, молодец! О себе в такие мгновения нужно думать, тут я тебя целиком и полностью поддерживаю. Пошел вперед, говорю!

Подгоняемый приказами напарника кот сбежал по стволу вниз головой, обеспечив меня на ближайшие несколько минут усиленным сердцебиением – то еще ощущение, доложу я вам! Ладно хоть сдержался и выматерился про себя, а то бы конфуза не избежал. Но от неожиданности охнул, что от внимания Денисова не укрылось:

– Что, Паша, не привык еще? Я, помнится, после первого раза неделю к ППМ не подключался.

– Угу.

– «Угу»?! И все?! Силен, братец!

Не получив ответа, Олег переключился на питомца:

– Петрович, притормози немного.

Кот дисциплинированно застыл на месте, дожидаясь напарника, и остаток пути, то есть еще километра полтора, они преодолели, не удаляясь более чем на десять метров друг от друга. Меня, признаться, такая смена тактики несколько удивила, но с расспросами я лезть не стал – не время и не место. Профессионалам виднее, как правильно по инопланетным джунглям ходить. Впрочем, больше никаких приключений не случилось – навстречу попадались лишь бабочкопичуги, те самые, которых Петрович недавно гонял. Размеров они были самых разных, от микроскопических до довольно внушительных, с размахом крыльев до полуметра, а вот обилием красок не поражали – преобладали серые, зеленые и фиолетовые оттенки. Правда, в разных сочетаниях, да и узоры практически не повторялись, но все равно эти существа воспринимались как еще одна ничем не угрожающая часть пейзажа. Особенно с учетом того факта, что и формой, и колером весьма напоминали древесную листву. А если еще и взлетали гурьбой, потревоженные рыжим, вернее, э-э-э, серым… нет, грязно-коричневым… нет… а, не важно! – котом, вообще создавалось впечатление, что это прошлогодние листья порыв ветра взметал. Хотя откуда ему, порыву, в чаще взяться?.. Но, надо признать, зрелище вносило хоть какое-то разнообразие в монотонное продвижение по джунглям, и я настолько увлекся, что не заметил, как напарники выбрались из зарослей и остановились на краю своеобразной «полосы отчуждения» – глинистого пояса, окаймлявшего бесформенную скалу.

– Знакомая каменюка, – задумчиво проронил Денисов, на всякий случай укрывшись за стволом ближайшего растительного гиганта. – Петрович, разведка!

Кот перевел взгляд с напарника на искомый объект, прислушался и, не уловив никаких угрожающих звуков, в уже знакомой манере скользнул к скале, автоматически вернув шерсти рыжий цвет. Замаскировался котяра практически идеально, по крайней мере, на картинке с камеры Егеря я его рассмотреть не сумел. Да и не старался особо – куда больше меня занимала закрывшая уже весь экран серая стена.

– Олег, это что за камень?

– Паш, без понятия. На гранит похож. А какая разница?

– Наверное, никакой, если ты так говоришь…

Петрович между тем приблизился к скале вплотную, пережив обратную метаморфозу из рыжего в серый, и принялся осторожно обнюхивать ближайший выступ. Занимался он этим довольно долго, видимо обмениваясь с напарником впечатлениями, потом еще более осторожно, я бы даже сказал, деликатно замахнул на каменюку. Обнюхал следующий участок, прислушался, прыгнул еще на полметра вверх… и так потихоньку-полегоньку забрался почти к самой верхушке. Уселся на удобной площадке, обмотавшись хвостом, и занялся наведением марафета – попросту говоря, начал невозмутимо вылизываться, игнорируя всех и вся.

Я слегка перевел дух – раз котяра до такой степени расслабился, то опасности действительно нет. И только теперь почувствовал, сколь велико было нервное напряжение – эффект покруче, чем от самого зловещего триллера. Очередной выверт подсознания, ничего более, а ведь как действует! Нервная все-таки у Олега работенка. Впрочем, во всем нужна не только сноровка, но и привычка. Что далеко за примером ходить – я же приноровился к растительному существованию. И даже некое извращенное удовольствие от него получал. Ч-черт, и вспоминать не хочется! Столько времени про… потерял, короче.

Петрович вдруг прервал свое занятие, отвлекшись на движение внизу, и я машинально сфокусировался на изображении с ППМ. И сразу же облегченно выдохнул – это всего лишь Денисов, впечатленный проделкой питомца, осторожно шагнул к скале. Пересек глиняную полосу, держа по-хитрому штуцер – вроде и не на изготовку, ствол в землю смотрит, но и в боевое положение оружие привести можно мгновенно. Что-то из спецназовских заморочек, меня такому не учили. Даже больше скажу – инструктор по огневой подготовке в академии нас строго-настрого от подобного выпендрежа предостерегал, ибо не дело будущим дипломатам носиться с автоматом по округе. И если уж припрет, то наша задача грамотно уйти с линии огня и не мешать специально обученным людям забавляться со стреляющими игрушками. А коли пришлось за ствол взяться, то и обращаться с ним нужно, соблюдая технику безопасности. Одно правило – палец касается спускового крючка, только когда собираешься стрелять, – в нас буквально вколачивали, игнорируя остальные стрелковые премудрости. Классическая стойка, стрельба в мишень с упора, простейший норматив – попасть с пятидесяти метров в ростовую цель – вот и все умения. Другое дело пистолет… Однако отвлекся.

Олег уже между делом пересек «полосу отчуждения» и вплотную приблизился к скале, остановившись у самого подножия. Застыл на какое-то время, не реагируя на заинтересованный взгляд кота, а потом вдруг закинул «меркель» за спину, безошибочно попав в захваты, и стянул с правой руки перчатку.

– Денисов, ты что творишь?! – только и смог возмутиться я.

Впрочем, поздно. Егерь, оставив без внимания мой вопль, приложил ладонь к первому попавшемуся камню и снова замер, породив во мне волну паники. Петрович тоже не остался безучастным – злобно зашипел, выгнув спину, судя по перемещению картинки. При желании легко можно было представить и вздыбленную шерсть на холке. Однозначно что-то странное учуял, однако мешать напарнику не посмел – смотрел со стороны.

– Есть контакт! – после пары минут тягостного ожидания ожил Олег. – Галь, можешь передать Виньерону, мы нашли.

– Я на линии, Олег, – незамедлительно отозвался дражайший шеф. – Подробности?

– Скала – часть инфраструктуры базы, – пояснил Денисов, параллельно натягивая на руку перчатку. – Что-то вроде энергоблока. Вспомогательный объект, так сказать. Через него при необходимости стравливаются излишки энергии. А озеро служит примерно для тех же целей, что и охладители в атомных электростанциях. Плюс отстойник для сточных вод. Гадость та еще, прав тут Пашка.

Все ясно. Это наш непоседливый соратник с «внутренним искином» общался. Мог бы и предупредить.

– Что ж, неплохой результат, – несколько разочарованно вздохнул Пьер. – Придется осмотреть остальные точки.

– Придется, – не стал спорить Егерь. – Подозреваю, что они ничем не будут отличаться от текущего объекта. Но проверить все равно нужно. Я тут, кстати, на одну странность внимание обратил – все три наших чекпойнта образуют почти равносторонний треугольник, отличия в сторонах в пределах десяти метров, что укладывается в погрешность измерений. Если предположить, что энергоблоки разнесены подальше от основного комплекса, то напрашивается очевидный вывод… Паш?

– Уже, – отозвался я, лихорадочно орудуя курсором. – Вот, нашел. В искомой точке скал нет, разломов тоже нет, и вообще, сплошной лес. Это если сканеру верить.

– Со спутника снимок дай.

– Вот.

– Негусто… и впрямь одни деревья, – задумчиво хмыкнул Олег. – Ладно, не будем ломать график. Проверим оставшиеся объекты, а дальше посмотрим.

Егерь как в воду глядел – две последующие точки, которые они на пару с Петровичем исследовали за полтора часа, абсолютно ничем не отличались от первой скалы. Даже озерца одинаковые присутствовали поблизости – с такой же мутной водичкой. И, что характерно, оба они не отражались на сгенерированной вычислителем карте. И тут уже на сканер не погрешишь – обычную воду он засекал исправно. Оставалось лишь объяснить этот факт наличием подозрительной взвеси. Помнится, похожая гадость в пещере на Пятачке связь блокировала. А эта, получается, сканер с ума сводит.

– Отрицательный результат – тоже результат, – оптимистично заключил Денисов, в сердцах пнув третью каменюку. – Что скажешь, мой рыжий друг?

– А я чего?! – удивилась Галина.

– Да я не тебя спрашиваю, – отмахнулся Олег. Проигнорировав обиженное «дурак!», погладил по холке напарника. – Петрович, фигли молчишь?

– Мя-а-а-у-у-у!!!

– И чего «мяу»? Говори толком!

Так и не дождавшись ответа напарника, Денисов уже безо всякой опаски уселся на подвернувшийся удобный выступ и активировал виртуальное пространство – его броня, в отличие от стандартных скафандров, эту функцию поддерживала. Но задействовала, разумеется, вычислительные мощности корабельного «мозга». Минут десять он задумчиво изучал карты местности, предусмотрительно предоставив доступ к своему каналу всем заинтересованным лицам. Впрочем, оные лица старались ему не мешать, терпеливо дожидаясь результатов, и в конце концов были вознаграждены.

– Предлагаю обыскать треугольник, – вышел из задумчивости Олег. – Что, Пьер?

– Вам не кажется, что очевидные решения чаще всего являются ошибочными?

– Не тот случай, – безмятежно отмахнулся Денисов. – Ей просто больше негде спрятаться. Скорее всего, местная система контроля ставит помехи нашим сканерам, вот мы ничего и не видим.

– Даже в оптическом диапазоне? – усомнился Виньерон. – Это уже на грани фантастики.

– Когда речь заходит о наследии Первых, я уже ничему не удивляюсь. Вот, смотрите. – Денисов вывел на дисплей схему треугольника, в вершинах которого располагались обследованные скалы, построил биссектрисы всех углов и пометил точку их пересечения. – Надо искать в геометрическом центре. Сверху мы ничего не разглядели, так что мы с Петровичем пройдемся пешочком. Тут всего около пяти километров. Если ничего не найдем, будем нарезать круги, пока не охватим всю территорию.

– И сколько времени на это потребуется?

– Не волнуйтесь, Пьер, я процентов на восемьдесят уверен, что до этого не дойдет. Но на всякий случай пусть Хосе готовится к немедленной эвакуации. Чтобы по первому свистку нас подобрал.

– Хорошо, Олег, убедили, – сдался дражайший шеф. – Поступайте как считаете нужным. Когда выходите?

– Да вот прямо сейчас, чего тянуть. Конец связи. Петрович, патруль!

Кот безо всякой дополнительной мотивации вроде волшебного пенделя соскочил с валуна на глинистую полоску, еще в полете сменив колер, и уже без опаски, словно в деревенском огороде, потрусил к зарослям. За прошедшие часы напарники по каким-то лишь одним им ведомым признакам установили, что серьезных угроз на плато нет и не предвидится. Давешний массивный бегун – исключение, подтверждающее правило. К тому же он действительно был напуган и несся не разбирая дороги, как земной носорог в аналогичной ситуации. Плюс для надежности Галина внесла его в базу отслеживаемых объектов, так что незаметно приблизиться он теперь не смог бы при всем желании.

Впрочем, достаточно длительный переход не обошелся без сюрпризов – довольно скоро выяснилось, что внутреннее пространство воображаемого треугольника покрыто густой сеткой ручьев с той самой подозрительной жижей, назвать которую водой в свете открывшихся фактов язык не поворачивался. Особых проблем они не составили, так как в большинстве своем не превышали метра-полутора в поперечнике, и лишь один раз встретилась относительно широкая протока, которую с натяжкой можно было обозвать речушкой. Вброд ее пересечь Егерь не решился, сужений поблизости не нашлось, так что пришлось задействовать сервоусилители и практически без разбега сигануть метров этак на шесть-семь. Что, с учетом веса снаряжения и стесненных условий как старта, так и приземления, зрителей впечатлило весьма и весьма. Особенно приземление – Денисов едва увернулся от дружеских объятий хиленького по местным меркам деревца. Внимательно наблюдавший за партнером с его вершины Петрович даже разразился ехидным мявом, но поддержки не получил. Ему-то куда проще пришлось – он перебрался с одной кроны на другую, пропутешествовав по ветвям, можно сказать, в тепличных условиях.

Пробу «воды» Денисов брать не стал, проигнорировав намек Пьера. Вместо этого лишь довольно долго простоял на берегу речушки, внимательно вглядываясь в муть. Так и не озвучив результаты, побрел к цели. Как оказалось, построенная вычислителем трехмерная модель реальной местности соответствовала слабо, что еще раз подтвердило наши подозрения, и заранее проложить мало-мальски удобный маршрут не представлялось возможным. Так что разведчики шли по азимуту, по мере сил придерживаясь избранного направления, и до сих пор это получалось. До сих пор, потому что очень скоро сначала Петрович, а потом и сам Егерь вышли к самому настоящему болоту.

– А вот и еще одно подтверждение моей теории! – радостно заявил Денисов при виде обширного пространства, равномерно заполненного водяными окнами, перемежаемыми натуральными камышовыми зарослями, скрывающимися в туманной дымке. По крайней мере, издали сходство несомненно. – Галь, помнишь?

– Помню, – с неохотой отозвалась девушка. – Что дальше делать будете?

– Придется лезть, – вздохнул Олег. – Я так подозреваю, сканер и это болото не видит?

– Угу.

– Будем надеяться, что взвесь броню разъесть не успеет, – подытожил Денисов. – Компадре, будь готов, ежели что.

– Принял. Только там кругом деревья, я снизиться не смогу.

– Пеленг на меня идет?

– Да.

– Вот по пеленгу и ориентируйся. Нет тут никаких деревьев, одна трава, правда, высокая.

– Будем надеяться, – неуверенно хмыкнул Хосе. – Я уже почти забыл, как это – вслепую.

– Визуальный контакт будет, не переживай. Все, конец связи. Петрович! Иди сюда, радость моя.

К моему безмерному удивлению, котяра безропотно запрыгнул Денисову на руки, и тот решительно шагнул в воду, сразу же ухнув в грязь по колено. С отчетливым чавканьем выдирая ноги из вязкого плена, Олег преодолел метров десять и остановился – судя по картинке с камеры, впереди начиналась трясина.

– Может, шест вырубить? – предложил я.

– Это мысль, – кивнул Егерь, заставив покачнуться болотный пейзаж у меня на дисплее – с кошачьего ППМ видно было не очень, и я переключился на канал Денисова. – Сканер тут бесполезен. Придется по старинке.

Вернувшись на относительно сухое место, Олег отправил Петровича бродить по окрестностям, обозвав данный процесс патрулированием, а сам, умело орудуя мачете, вскоре обзавелся длинной палкой. Кликнул напарника и склонился над ним, глядя в глаза. Партнеры немного поиграли в гляделки, потом кот возмущенно взвыл, хлестнул себя пару раз по бокам хвостом и нехотя вскарабкался на дерево повыше. Вид с верхотуры открывался не самый впечатляющий – все более-менее интересное было скрыто туманом. Даже странно – нигде его нет, только практически в центре обыскиваемого треугольника. Еще один звоночек, в общем.

Устроившись поудобнее на толстой ветке, котяра нашел взглядом Денисова и больше его не отпускал, так что у меня появилась прекрасная возможность понаблюдать за Егерем со стороны. Впрочем, пока что куда больший интерес представлял режим «от первого лица» – Олег осторожно шагал по болотной жиже, вглядываясь в муть под ногами и не забывая прощупывать путь посохом.

С палкой дело пошло веселее, и Денисов потихоньку продвигался к цели, благо до нее оставалось всего лишь метров шестьсот. На деле же вышло и того меньше – преодолев примерно половину этого расстояния, Егерь нырнул в туман, больше похожий на призрачную стену, и неожиданно выбрался на сухое место, весьма напоминавшее подзаросший осокой и прочей резучей травой речной пляжик. Петрович незамедлительно взвыл, недовольный исчезновением партнера из вида, но тот оставил его возмущение без внимания. А еще через сотню метров он уперся в не особо высокую, но длинную скалу, уходящую в обе стороны на сколько хватало взгляда.

– Напоминает защитный периметр, – прокомментировал Олег находку. – Вроде бы и подозрительно ровная скала, а вроде и нет – вон сколько выщербин. Похоже на ветровую эрозию, кстати.

– Хочешь сказать, эта каменюка естественного происхождения? – Я обеспокоенно пошуровал курсором, пытаясь вернуть картинке былую яркость – та несколько поблекла, стоило Денисову скрыться в тумане, – но безуспешно.

– Я, Паша, хочу сказать, что покуда ничего не понятно. Попробую заборчик обойти, тогда и будем делать выводы.

Пока Денисов шагал вдоль стены, я переключился на ППМ – убедиться, что с Петровичем все в порядке. Кот не разочаровал – дисциплинированно сидел на дереве и поплевывал свысока на всех и вся. Правда, насладиться идиллией в полном объеме ему не позволяло беспокойство за партнера, но все же он пересиливал себя и оставался на наблюдательном пункте. Проконтролировав таким образом обстановку, я снова переключился на параллельный канал и некоторое время созерцал серую скалу, покрытую подозрительным налетом. Впрочем, вскоре Егерю надоела бессмысленная прогулка – он подступил к стене вплотную, прислонив к ней ставший ненужным шест, и принялся обшаривать поверхность взглядом.

– Олег, ты чего задумал?

– Галь, не мешайся, – отмахнулся Денисов.

Ловко запрыгнул на небольшой выступ, обнаружившийся примерно в метре от подножия. Прижался всем телом к камню, вцепившись пальцами в неровности, не менее ловко подтянулся… и уже через пару минут оказался на вершине скалы. Изображение на моем дисплее еще больше потеряло в четкости и стало зернистым, как на древних матрицах с низким разрешением.

– Ой!

– Что там, Галь?

– Помехи… Олег, не ходи дальше, мне…

– Страшно?

– Нет, скорее тревожно… в общем, не стоит туда лезть.

– Сам не хочу, – покачал головой Егерь. – Но придется. Хотя мне тоже неуютно…

И он неспешно побрел прочь от обрыва, с удвоенной осторожностью переставляя ноги – как будто по минному полю пробирался. Впрочем, уже метров через двадцать Олег практически перестал опасаться и зашагал веселее. А вот нас ждал очередной неприятный сюрприз – картинка стала еще хуже, и теперь я мог различить лишь самые общие контуры окружающих предметов. Хотя и различать-то особо было нечего – ровный камень под ногами, и ничего более.

– Олег, мы почти без визуальной связи, – предупредил я Денисова. – С каждым метром все хуже. Ты давай на всякий случай описывай, что видишь.

– Странно, а у меня видимость отличная… Ладно. Поверхность ровная, с едва заметным уклоном к центру. Камней мелких нет, растительности тоже. Влаги не заметил… голая скала, короче… Оп-па!!!

– Что там?!

– Успокойся, Галь, ничего страшного. Паш, видишь?..

– Хреновато. Поближе подойди. Вот, так нормально. – Я выделил рамкой находку и в пару кликов загрузил картинку в анализирующий модуль. – Обойди-ка эту штуку.

– Ага. Как думаешь, это наши усопшие друзья тут отметились?

– Однозначно, – подтвердил я, дождавшись, когда полоска счетчика заполнится на сто процентов. – Как это звучит на языке Тау, я воспроизвести не в состоянии, но если по-русски – это малый исследовательский транспорт, типа наших эксплорер-ботов. Только раза в три меньше, судя по габаритам.

Обнаруженный объект весьма походил на миниатюрную копию болтающегося в космосе таурийца, разве что крылья-плавники установлены под прямым углом, и их только три, да выносных пилонов с шарами-генераторами нет.

– Похоже, он целый, – поделился наблюдением Денисов. – И шлюз нараспашку. Весьма знакомая картинка, между прочим…

Намек более чем прозрачный. Рассказ Олега про «Левиафан» – пропавший без вести корабль, обнаруженный на Находке, – я помнил прекрасно.

– Думаешь, это первая поисковая партия?

– Очень на то похоже. И я сильно подозреваю, что этим парням не поздоровилось… впрочем, остальных это не остановило.

Согласен. Результат, как мы уже убедились, плачевен.

– Внутрь лезть смысла нет?.. – с надеждой подумал вслух наш ведомый. – Что там нового увидим?

– Олег, проверьте, есть ли в десантном отсеке тела, – вмешался в переговоры дражайший шеф.

– Как скажете, Пьер! – не стал спорить Егерь. Осторожно приблизился к мертвой машине и заглянул в шлюз. – Тут пусто. Кстати, сканер показывает полное отсутствие энергии в накопителях. То есть абсолютное. Люки могут быть заблокированы.

– Проверьте, – не дал сбить себя с толку Виньерон.

Вопреки ожиданиям, внутренняя переборка без проблем утонула в стене, стоило лишь ее слегка подтолкнуть. Встав в дверном проеме, Егерь включил фонарь и принялся обшаривать лучом десантный отсек. Изображение на дисплее, и без того трудноразличимое, в столь экстремальных условиях и вовсе превратилось в хаотичное мельтешение, так что пришлось ждать отчета Денисова. Тот долго мучить нас не собирался:

– Пусто. Полный порядок. Ничего не сломано, хлам не разбросан. Похоже, энергию из катера высосали уже после посадки.

– Спасибо, Олег.

– Обращайтесь, Пьер. Прикажете продолжать?

– Продолжайте, – сухо отозвался патрон.

Судя по голосу, взбрык Денисова ему пришелся не по душе, но и давить авторитетом в данной конкретной ситуации явно не стоило, так что он предпочел инцидент не раздувать. Не очень-то на него похоже, если честно. Слишком уж дражайший шеф властен. С другой стороны, и Олег не мальчик на побегушках… Прецедент создан, короче.

Потеряв интерес к безжизненному суденышку, Егерь направился к конечной точке путешествия – центру воображаемого треугольника. Правда, до нее так и не добрался, хоть и совсем чуть-чуть – буквально сотню метров. Причем по достаточно уважительной причине – путь преградил геометрически правильный купол из все того же серого камня, испещренный более темными кляксами-сотами со скругленными углами.

– Пр…б…ли, – выдохнул Денисов.

– Ч-черт, помехи усилились.

– Что….ш?

– Олег, ты меня слышишь? Помехи, говорю, усилились. Теперь и звук глушится.

– …во! Г…ри ч…че.

– Денисов, у нас помехи. Мы тебя почти не видим и очень плохо слышим.

– Т…к…я ж ф…ня! К…че, я п…ш…л!

Забитое крупными зернами изображение дернулось – Егерь приблизился к кляксе, до половины утопленной в камне – этакая зловещая арка с непроницаемо-черным зевом, – и бестрепетно шагнул навстречу препятствию. Я непроизвольно отпрянул, ожидая удара забралом о стену, но вместо этого Денисов спокойно продавил телом темную завесу, оказавшуюся чем-то вроде силовой мембраны, и дисплей погас. Совсем. Я даже в первое мгновение подумал, что накрылся мой терминал, но нет – картинка с кошачьего ППМ осталась на своем месте, да и до слуха моего донесся короткий Галин вскрик, сопровождаемый протяжным воем Петровича.

– М-мать, только этого не хватало! Паша!

– Да, патрон?!

– Врубай сканер на полную мощность. Перехватывай управление зондами – пусть хотя бы один попробует приблизиться…

– Петр Михайлович, не надо.

– Галина Юрьевна?..

– Не нужно, – повторила подозрительно быстро успокоившаяся девушка. – С ним все в порядке. Я чувствую. – И еле слышно добавила: – «Внутренний искин» проснулся…

– Паша, продолжай! – рыкнул шеф. – Подстрахуемся на всякий случай. Стягивай зонды в километровую зону, сканер загрузи по полной.

– Есть.

– Галина, что вы предлагаете?

– Нужно просто ждать.

– Сколько?

– Не имею понятия. Но это самый оптимальный вариант.

Н-да, если уж Галька, при всем беспокойстве за благоверного, предлагает не рыпаться, а расслабиться и получать удовольствие… думаю, стоит к ее предложению прислушаться.

– Хорошо, так и поступим, – пришел к похожему выводу Пьер. – Ждем. И еще. Галина, вы не могли бы успокоить кота? На нервы действует, знаете ли.

Это да, это согласен. Голосище у Петровича оказался поставленный, что у твоего оперного баритона, да к тому же отменно гнусный. И как ни старалась Галя, этот концерт нам пришлось слушать почти два часа, пока в эфире вновь не прорезался голос Денисова:

– Петрович, хорош глотку рвать!

И сразу же ожил дисплей – картинка шла четкая и яркая, без малейших признаков помех. Судя по изображению, Егерь стоял у купола, вполоборота к нему, и задумчиво рассматривал какую-то рыжую пыль на камне.

– Олежка!!!

– Я тоже тебя люблю, Галь, – одарил девушку дежурным комплиментом Денисов, но развивать тему не стал. – Пьер, готовьтесь к эвакуации. Компадре, подберешь меня на краю болота, вот координаты.

– Принял.

– Олег, а к чему такая спешка?

– Потом, Пьер, все потом! Чертовски хочется побыстрее свалить отсюда. Все подробности на борту. Петрович, заткнись уже! Иду я, иду…

Система F 722, борт фрегата «Великолепный»,

21 февраля 2542 года, день

– И чем же вы нас обрадуете, Олег?

Пьер, развалившийся в знаменитом кресле-монстре, вкусно пыхнул сигарой, деликатно выпустив дым в сторону от гостей – на очередной брифинг мы собрались, как нетрудно догадаться, в его каюте. Состав прежний: кроме виновников торжества и капитана – Галя, Тарасов и ваш покорный слуга. Гюнтера, как всегда в таких случаях, звать не стали – для его же пущего спокойствия.

– Новостей море, – не стал отпираться Денисов. – Но прежде я вам кое-что покажу. Для общего, так сказать, развития. Разрешите, Пьер?

Дождавшись кивка, Олег извлек из кармана КПК и принялся возиться с встроенным в стол инфором, а я мысленно вернулся на пару часов назад.

Эвакуация прошла удачно – Хосе подобрал Егеря с напарником на краю зарослей. Помехи, до того скрывавшие истинный рельеф местности, волшебным образом исчезли, так что за считаные секунды вычислитель подкорректировал карту, и пилот спокойно отыскал подходящее для приземления место. Чем-то возбужденный Денисов и на радостях улюхавшийся в грязи по самые уши Петрович без приключений добрались до бота и загрузились в десантный отсек. Для выхода в космос понадобился без малого час – все же подъем на орбиту во многих аспектах сложнее посадки, да и на разгон времени уходит куда больше, чем на торможение. Однако ж добрались, хоть и пришлось довольно долго маневрировать, сближаясь с «Великолепным».

Едва оказавшись на борту, Олег прошествовал прямиком в свою каюту, даже не озаботившись дезинфекцией. Я не преминул по этому поводу его поддеть, благо броню он снять еще не успел и я продолжал вести его дистанционно. Впрочем, Денисов на подначку не повелся, лишь отмахнулся, дескать, теперь угроза зомбирования со стороны инопланетного искина неактуальна. В свете, так сказать, вновь открывшихся обстоятельств. А затем почти вежливо предложил перестать страдать фигней и вырубить «большого брата», ибо он, Денисов, намерен принять ванну и выпить чашечку кофе. Петрович его в этом поддержал одобрительным мявом, – видимо, мысль насчет помыться и в его некогда рыжую, а сейчас отменно грязную голову тоже приходила. Пришлось мне подчиниться, а тут еще и дражайший шеф как раз вызвал на брифинг, так что я с чистой совестью выбрался из кокона и наткнулся на Галю. Девушка была непривычно задумчива и, я бы даже сказал, слегка испугана. Однако этого факта не признала, хоть и не отказалась от сопровождения – шеф и ее пригласил принять участие в беседе. Добравшись до капитанской каюты, мы застали в ней помимо хозяина еще и Тарасова – майор сибаритствовал с бокалом коньяка, развалившись в одном из гостевых кресел. Доставать нас расспросами он не стал, лишь подмигнул Галине и посоветовал не грузиться, ввернув известный афоризм про «все проходит, и это тоже». Галя пообещала последовать совету, но без уверенности в голосе. От дальнейших подначек неугомонного майора ее спасло появление посвежевшего после водных процедур Олега и дочиста отмытого Петровича. Тарасов тут же переключился на более перспективный объект, но Денисов его проигнорировал.

– Начнем, пожалуй. – Егерь устроился в соседнем с Галей кресле, согнав с него расслабившегося было Петровича, и кот в отместку переместился на колени к майору. Оставив без внимания этот демарш, Олег поелозил пальцем по дисплею КПК, активировав настенный экран. – Я так понимаю, кроме входа, вы ничего не видели. Связь прервалась в тот момент, когда я прошел через мембрану. Так?

Виньерон кивнул.

– И вы наверняка хотите знать, что же я на базе видел… Что ж, записи мне удалось сохранить. Давайте по испытанному алгоритму – я буду прокручивать видео в ускоренном режиме, а на самых интересных местах замедлять и комментировать. Всех устраивает? Вот и ладненько.

Денисов запустил файл, и на экране проступили контуры плохо освещенного тоннеля с округлым сводом и не самыми ровными стенами.

– Сразу за мембраной начинается коридор, – пояснил Олег и врубил ускорение. – Довольно длинный, метров тридцать. Тоннель типичный для объектов Первых, я такой уже видел на Находке, да и пещеры на Пятачке очень похожи. Ничего примечательного, назначение сугубо утилитарное – обеспечивать доступ к грузовому лифту. Вот, обратите внимание на эту платформу. К сожалению, он не работает, так что пришлось топать пешком вот по этому спиральному коридору. Он ведет на минус первый уровень – надземная часть комплекса ограничена небольшим куполом, вы его видели. Внизу анфилада залов, похожих на оранжерею – клумбы, грядки, теплицы, чаны с питательной средой. Освещение так себе, но это, похоже, от времени люминесцентные панели испортились. Тоже ничего особенного… Тарасов, чего лыбишься?

– Видел я похожие прибамбасы, – отозвался майор. – На Ахероне, на заброшенной базе. Только там масштаб был поскромнее, видимо, непрофильное направление исследований.

– Тут тоже непрофильное. Смотрим дальше – вот очередной лифт, платформа обесточена, но опять же есть коридорчик, ведущий на следующий этаж. Что характерно, без ступеней, просто ровная поверхность с уклоном вниз. И повсюду напольное покрытие вроде губки. На минус втором уровне я нашел кое-что интересное, но вполне ожидаемое – оборудование для клонирования. Отличий от того, что видел на Находке, я лично не усмотрел. Разве что чанов больше и совсем мелких нет. И вот еще, самое главное.

Олег замедлил скорость воспроизведения, а затем и вовсе поставил его на паузу, поймав момент, когда в объектив камеры попал здоровенный горизонтальный чан, весьма смахивавший на железнодорожную цистерну. Емкость была наполнена слабо светящимся зеленым желе, сквозь которое проступали очертания чего-то довольно большого и хищного. По крайней мере, силуэт неведомой твари вызывал именно такие мысли.

– Здесь Первые работали еще с одной негуманоидной расой, – пояснил Денисов. – Афалин им показалось мало.

– А почему ты так уверен, что именно афалин мало? Может, сначала этих, – кивнул я на экран, – вывели?

– Паша, здешняя база минимум на тысячелетие моложе объекта с Нереиды. Не перебивай, короче. Так вот, уровень огромный, такое ощущение, что все плато изъедено, как бревно термитами. Оборудование, насколько я понял, все еще способно функционировать, но давно не обслуживается ввиду отсутствия исследовательских задач. А вот система маскировки эксплуатируется по полной – мы в этом на собственной шкуре убедились.

Следующий уровень жилой, – перескочил Олег на следующий файл. – Я заглянул в пару отсеков. Чисто, то есть отсутствуют следы погромов, но пылью все заросло неимоверно. Все терминалы отключены от энерголиний, бытовая техника и вентиляция тоже вырублены. Объект однозначно покинут очень давно. Записей или хоть каких-то личных вещей я не нашел. Впрочем, и не старался особо. Но факт остается фактом. Планировка и дизайн практически аналогичны тем, что я видел на Находке. Это позволяет предположить, что оба объекта принадлежали некогда представителям одной расы. Если бы речь шла о людях, я бы даже сказал, что одного государства.

И на десерт самое вкусное – технический уровень. Тут пришлось поплутать. – Денисов с силой провел ладонью по лицу, прогоняя неприятные воспоминания. – Я нашел ангар с атмосферной техникой, но большая часть катеров уничтожена – остались только минеральные и хитиновые компоненты. Не сразу и поймешь, что эти каменюки когда-то летали. На полу толстый слой рыхлой ржавчины, что тоже наводит на размышления. Но не суть. Смотрите, вот это – нечто вроде командного центра. И здесь часть оборудования рабочая. Кресла нормальные, освещение, шлюзы запираются, а вот терминалы отключены, так что и здесь я информацией не разжился. Сначала. Зато потом повезло. Вот как раз этот момент…

Экранный Денисов, до того задумчиво бродивший по командному центру, остановился у тяжеловесной конструкции из серого камня и неизвестного черного вещества, весьма похожего на кляксы на куполе, и устроился с максимально возможным удобством в кажущемся хрупким высоком кресле на тонкой ножке. Некоторое время он сидел, разглядывая довольно большой зеркальный вырост на столешнице – похоже, местный дисплей, затем, как у энергонакопителя утром, стянул с правой руки перчатку и приложил ладонь к его основанию.

– Тут хотелось бы пояснить, – обвел нас внимательным взглядом Олег. – Когда я уселся в… хм, кресло, активировался «внутренний искин». Объяснил, что именно я перед собой вижу – рабочее место коменданта базы – и как можно попытаться оживить систему контроля. Все, с чем мы сталкивались на плато, суть проявления пассивной линии защиты, в основном маскировка. Помехи тоже. А непосредственно искин в спячке. В общем, вы уже догадались. Сразу скажу, вывести его из этого состояния удалось. Я даже не ожидал, что будет так легко. Первичный контакт свелся к взаимному сканированию, а потом система контроля сформировала виртуальную реальность, и мы мило побеседовали. На этот раз я имел удовольствие лицезреть приятную во всех отношениях девушку. И первое, что она сделала, – поприветствовала носителя кода активации Программы. То есть попали мы по адресу.

Денисов помолчал, сверля взглядом задумавшегося Виньерона, и тот наконец не выдержал:

– Ну же, Олег, не томите.

– Система контроля посчитала мое появление достаточным поводом для активации второй ступени Программы, – глядя прямо в глаза Пьеру, отчеканил Егерь. – Галь, ты ведь это тоже почувствовала?

Девушка медленно кивнула, поежившись под перекрестным обстрелом заинтересованных взоров.

– И это хорошая новость, – продолжил Денисов. – Правда, есть и не очень хорошая. Мое общение с системой контроля стало лишь первым этапом процедуры. Чтобы завершить активацию, нужно найти еще одну действующую базу. И сроку у нас чуть больше месяца.

Виньерон огромным усилием воли сдержал разочарованный возглас, медленно выпустил сквозь зубы воздух и раздраженно затушил сигару, плюхнув ее в бокал с коньяком.

– К чему такие сложности? – почти нормальным голосом осведомился он после довольно длительной паузы, которую никто не решился нарушить.

– Первые разработали специальный алгоритм активации, исключающий элемент случайности, – пожал плечами Олег. – Что вполне естественно и логично. Система контроля сказала буквально следующее: если ваша раса еще не достигла необходимого уровня развития, то к столь существенным переменам она не готова в принципе. И лучше, если все останется как есть. Очередная проверка, и ничего более. Так что дело за малым – отыскать еще один действующий артефакт.

На это Пьер не нашел что возразить и откинулся на спинку кресла, всем своим видом демонстрируя, что в данный конкретный момент его больше всего на свете занимает потолок собственной каюты. Впрочем, его можно понять и простить – такая плюха стоит того, чтобы еще раз хорошенько взвесить все «за» и «против». Пусть подумает, не будем мешать…

– Олег, а ты не поинтересовался, зачем система контроля Тау выпилила? – проявил вялый интерес к пока еще не решенной загадке Тарасов.

– Поинтересовался. Все просто – первую партию, что высадилась на эксплорер-боте, она переработала. История полностью повторяет случай с экипажем «Левиафана». А вот дальше круче, почти как в хорошем триллере. Держитесь за кресла, соратники. Она идентифицировала Тау как представителей враждебной ее создателям расы и приняла решение об уничтожении, дабы не допустить утечки информации.

– Хм… – Майор, переварив новость, возжаждал новых подробностей. – А зачем нужно было бойню на борту устраивать? Откачала бы энергию, и все. Смерть от удушья не назовешь легкой, но это все же лучше, на мой взгляд, чем дикая резня.

– Система контроля хотела убедиться, что информация о ее местонахождении не ушла на материнский мир пришельцев. Она же не знала, что это религиозные фанатики, желающие обзавестись оружием помощнее. Вернее, она обнаружила этот факт в памяти переработанных особей, но решила не рисковать и подстраховаться. Результат мы наблюдали собственными глазами.

– Жестоко, – скривился в невеселой ухмылке Тарасов. – Однако фактик весьма интересный. Значит, Первые враждовали с Тау… а что на этот счет говорит официальная историческая наука?

– Наша – абсолютно ничего, – ввернул я веское слово. – А таурийская если и говорит, но мне о том неведомо. Может, и есть что-то в клановых хрониках, но кто ж их нам даст? В общедоступных же источниках этот факт не упоминается.

– Час от часу не легче, – хмыкнул майор. – Это что же получается, таинственный враг Первых, с которым они вели войну на уничтожение, – банальные Тау? Наши партнеры по Триумвирату? Да бросьте, это даже не смешно… где Тау и где Первые?! Уровень технологий просто несопоставим, от зубастых бы и воспоминаний не осталось, схлестнись они в прямом противостоянии.

– Да я в общем-то и не спорю… – начал было Денисов, но его перебил оторвавшийся от созерцания потолка Виньерон:

– Олег, скажите, а база на Находке подойдет?

Я мысленно застонал – уж чего-чего, а столь прямолинейного, я бы даже сказал, лобового подхода от дорогого патрона я не ожидал. Неужели он забыл рассказ Олега? Она же закапсулировалась лет на сто, если мне память не изменяет… как мы в нее ломиться будем?! Да нас же прихлопнут, как надоедливую муху, в том, конечно, случае, если вообще заметят. Сдает шеф, однозначно сдает.

– Помнится, Пьер, вы не так давно утверждали, что самое очевидное решение редко оказывается верным… – покачал головой Егерь. – И оказались не правы!..

Прервавшись на полуслове, он уставился странно остекленевшим взглядом на дражайшего шефа, и тот, распираемый охотничьим азартом, привстал с кресла и глубоко задышал, сдерживая эмоции.

– Олег… Олежка, ты видишь это?

Все присутствующие, за исключением Денисова, дружно повернулись к Галине, и она поспешила опустить глаза, укрываясь от вопросительных взглядов.

– У вас ауры появились, – несколько неуверенно пояснила она. – Только что ничего не было, а потом как будто кто-то повернул выключатель – и вы светитесь. Очень необычно. И я тоже свечусь… – Девушка повертела перед лицом рукой, явно не доверяя собственному восприятию. – А Петрович почему-то не светится, – добила она нас и замолчала.

– Галя, какого цвета ауры ты видишь? – вышел из ступора забытый всеми Егерь.

Голос Олега был несколько напряжен, чего я за ним давненько не замечал, да и прозвучал вопрос, что называется, внезапно, так что присутствующие переключили внимание на новый объект, оставив в покое стушевавшуюся девчонку.

– У Паши и Сан Саныча бледно-голубая, – задумалась та. – У вас, Петр Михайлович, почему-то светло-оранжевая, прозрачная, как огонь при дневном свете. У Олега зеленая, у меня тоже… Как тогда, на Нереиде в лаборатории. Помнишь?..

Денисов кивнул, улыбнувшись – видимо, воспоминание проходило по разряду приятных, – и подтвердил слова ненаглядной:

– Все так и есть. Ауры у вас давно, просто мы с Галькой только сейчас их различать начали. «Внутренний искин» постарался. И виной всему вы, Пьер.

Дражайший шеф вопросительно заломил бровь. С нервами он все же справился и теперь был непоколебимо спокоен, впрочем, как и всегда.

– Предложенное вами решение задачи вполне удовлетворяет условиям. – Егерь скрестил на груди руки и менторским тоном пояснил: – «Внутренний искин» дал понять, что активация второй ступени Программы более чем весомый повод для нарушения режима самоизоляции. Однако довести этот факт до системы контроля под силу только управляющему кластеру. Вы догадываетесь, к чему я веду?

– Да ну на фиг! – восхитился Тарасов. – Не смеши мои тапочки. Какой из нас управляющий кластер?! Что это вообще за хрень, если уж на то пошло?

– Насколько я понял, это своеобразный биокомпьютер, этакий коллективный разум, возможности которого на порядок превосходят возможности одного человека, даже если тот носитель кода активации Программы.

– Ты, Олег, хочешь сказать, что все мы – коллективный разум? Мы что, латентные легорийцы, пардон за мой французский?!

Как-то подозрительно Тарасов это самое «латентные» произнес, как будто речь шла не о невольных отщепенцах рода человеческого, а самых, с точки зрения нормального самца, никчемных представителях сексуальных меньшинств.

– Успокойся, Саныч! Сам в шоке, если честно. Но «искин» прямо сказал – управляющий кластер. И ауры нам всем засветил. Не думаю, что это случайность или глупая шутка.

– Но как мы можем образовать коллективный разум? – поддержал майора Пьер. – Мы же мысли друг друга не читаем, да и никаких особых изменений я в себе не ощущаю… и вижу только один реальный способ – подсадить нам всем симбионтов, как у афалин и аборигенов Ахерона. Но возникает резонный вопрос, даже два: когда и где это произошло?

– Да на том же Ахероне, – ввернул Тарасов. – Когда трупы аборигенские рассматривали. Помните, в степи?

– С нами Денисова не было, и Галины тоже, – возразил шеф. – Да и вообще… вы хотите сказать, что эта гадость воздушно-капельным путем передается?!

– Почему нет? – пожал плечами Тарасов. – Хотя согласен, это я загнул. Будь это правдой, все колонисты давно бы заразились. И не было бы никакой колонизации, а была бы тотальная резня. Чего мы на Ахероне сейчас как-то не наблюдаем. Да и до Большой Войны не наблюдали, если хроникам верить.

– Не беспокойтесь, Пьер, это не симбионты. – Денисов снова на краткий миг погрузился в себя и уверенно успокоил присутствующих: – Программа запустила коррекцию. Вы с нами контактировали, а потом еще под воздействие системы контроля на Пятачке попали, и этого оказалось достаточно, чтобы ваши организмы изменились. Ничего фатального, просто… как бы попроще объяснить… энергетические оболочки вошли в резонанс. Мы теперь эмоционально друг от друга зависим. Никакой телепатии, никаких «слияний» и прочей мистики. Просто мы подсознательно улавливаем эмоциональные всплески и неосознанно корректируем свое поведение, чтобы взаимно уравновешивать друг друга. Так что и коллективным разумом в прямом смысле слова нас не назовешь, это я не подумав брякнул. Скорее все будет зависеть от наших желаний. На том и основан принцип действия управляющего кластера – если они совпадают, эмоциональный фон усиливается на порядок, на что, собственно, система контроля и реагирует. Все просто.

– Ч-черт… – Тарасов сосредоточенно потер виски, но, видимо, ясности мыслей так и не добился. – Вопросы остаются. Когда и где?

– Вспоминай, – улыбнулся Денисов. – Вот насчет Пашки я могу примерно сказать. В пещере под островом, когда он с воображаемыми чудищами воевал. С тобой ничего похожего не происходило?

Майор медленно кивнул, но в подробности вдаваться не стал. А я между тем припомнил наш с ним разговор на краю провала, открывшего доступ к главному залу древней базы. Действительно, упоминал он о приступе беспричинного страха. Правда, в отличие от меня, он ему из-за благотворного влияния Петровича не поддался.

– А вы что скажете, Пьер?

– Нечто похожее было. Но это слишком, э-мм, интимный процесс, так что обойдемся без деталей.

– Да я и не настаиваю, – улыбнулся Егерь. – Однако вывод очевиден. «Внутренний искин» утверждает, что мы, все здесь присутствующие, можем при определенных обстоятельствах образовывать структуру, обозначенную им как управляющий кластер. И в наших силах проникнуть на закапсулированную базу на Находке. Таким образом, следующий пункт нашего увлекательного путешествия определен. Есть лишь одно ма-а-аленькое обстоятельство. Боюсь, мы не успеем за месяц.

– Это проблема, – согласился шеф. – Плохо, что на маяк навестись не можем…

– А почему, собственно?

– Что «почему»? Александр, я вас решительно не понимаю!

– Я говорю, почему нельзя на маяк навестись?

– Это очевидно – сигнал зашифрован, и у нас нет кода, – терпеливо, как маленькому ребенку, втолковал майору прописную истину патрон. – Так что от маяка нам никакой пользы.

– Дорогой Пьер! Я вас умоляю! – Тарасов укоризненно покачал головой. – Помнится, мы с вами заключили некое, э-э-э, соглашение о сотрудничестве. И, опять же помнится, я вам обещал всяческое содействие во всех ваших начинаниях. В разумных пределах, разумеется.

– То есть вы, Александр, хотите сказать, что можете достать коды от закрытого маяка?

– Именно это я и хочу сказать. Достаточно оказаться в какой-нибудь цивилизованной системе, где нет проблем со связью. Внешние миры не предлагать. Из остальных подойдет любая. Неделя плюс-минус пара суток на дорогу туда, сутки-другие для решения проблемы и еще неделя на переход до Находки. В срок укладываемся. Так что с вас коньяк, дорогой Пьер. И не скупитесь, повод достойный.

Дражайший шеф задумчиво потер подбородок, видимо оценивая стратегические запасы в баре, и без звука выпростался из кресла.

– Одно немного, э-э-э, напрягает… на Находке придется действовать нахрапом, максимально быстро, чтобы убраться куда подальше до прибытия к федералам подкрепления, – счел нужным поделиться сомнениями патрон. – Как в старые добрые времена – хватай и беги. Ничего, прорвемся.

А коньяк и впрямь оказался замечательным.

Глава 4

Окрестности системы HD 44594, борт фрегата «Великолепный»,

10 марта 2542 года, день

Все-таки хорошо в кои-то веки просто расслабиться в кресле, закрыв глаза и отпустив мысли на волю, так, чтобы они текли, не цепляясь ни за что конкретное. Скользили с моря на завтрак, с утренней чашки кофе на взрыв сверхновой в отдаленной системе, а потом ни с того ни с сего перескочили на розовое вино. Полусладкое, с терпким ароматом. Хотя как это ни с того ни с сего? Очень даже с того – Пьер угостил. Сегодня он почему-то изменил своей привычке потчевать гостей коньяком, но оно и к лучшему. Слишком важный вопрос нам предстояло обсудить. Вернее, не обсудить, а выслушать предложение одного неугомонного товарища и единогласно проголосовать «за». Ибо взваливать на себя эту заботу дураков нет. А Тарасову не привыкать…

– Паша, проснись и пой!

Ну вот, сглазил. Легок на помине. Я неохотно открыл глаза и потряс головой, прогоняя наваждение. Не дадут, понимаешь, помечтать немного. Все бы им дела да дела. Ага, те самые, что у прокурора.

– Так, вроде все в сборе, – удовлетворенно кивнул майор, завершив беглый осмотр аудитории. Все те же, и уже в который раз. И там же – за последние недели каюта дражайшего шефа превратилась в негласный штаб и брифинг-зал в одном флаконе. – Пьер, что-нибудь скажете для затравки?

– Почему бы и нет? – не стал отпираться патрон. – Итак, коллеги, мы собрались здесь, смею надеяться, в приятной обстановке, чтобы заняться донельзя скучным, нудным, но необходимым делом. Нужно обсудить план действий. Александр, вам слово.

– Спасибо, Пьер. Минуточку внимания, коллеги! – Тарасов выбрался из кресла и принялся расхаживать взад-вперед перед монструозным хозяйским столом, донельзя выбешивая некоторых присутствующих – конкретно меня, например. Но самого майора такие мелочи, как правило, не… интересовали, скажем так. – Пока большинство из вас, не будем отрицать очевидное, откровенно бездельничали, я с присущим мне упорством и трудолюбием не спал ночами…

– Александр, давайте ближе к делу, пожалуйста.

– Как скажете, Пьер. Короче, план у нас незамысловатый, но, хотелось бы верить, действенный. Я бы даже охарактеризовал его как реальный. Суть его вкратце такова: наглость, помноженная на скорость. Маскироваться и терять уйму времени нет смысла, поэтому по здравом размышлении мы с дорогим капитаном сошлись во мнении, что проще всего открыто заявиться в Систему, высадиться на Находке в непосредственной близости от закапсулированной базы и попытаться наладить контакт с системой контроля.

– Гениально! – без особого энтузиазма поаплодировал оратору Денисов, а мы с Галей синхронно улыбнулись. Дремлющий у меня на коленях Петрович, не разобравшись спросонья, неодобрительно взрыкнул, но сразу успокоился, стоило лишь слегка погладить его по холке. – Наверное, неделю думал?

– Около того, – подтвердил ничуть не обескураженный подобной реакцией слушателей Тарасов. – И даже горжусь столь простым и элегантным решением. Впрочем, шутки в сторону. Я думаю, ни для кого не секрет некоторые детали моей биографии, связанные со службой в штурмовом подразделении Флота. Поэтому повторяться не буду. Система необитаема, а это означает отсутствие развитой инфраструктуры, в частности, оборудования для мониторинга окружающего пространства. На орбите Находки висит небольшая станция со смешным экипажем, на самой планете крохотная база, я бы даже сказал, форпост с гарнизоном из трех человек, работающих вахтовым методом. Из кораблей – один катер класса «космос – атмосфера» и один эксплорер-бот, чисто на всякий случай. Эвакуироваться, например, если запахнет жареным. Три спутника, один маяк. Это все, прошу заметить, является прямым следствием объявленного карантина. Ничего не забыл? Ах да. На шарике еще заброшенная база «Да Винчи». То есть пустая. Вывод?

– Да поняли уже все, – отмахнулся Олег, но майор с толку себя сбить не дал и продолжил:

– Вывод очевиден – наш «Великолепный» в данный конкретный момент в данной конкретной планетной системе является доминирующей силой. Присутствующие здесь служащие Флота не способны хоть как-то помешать любым нашим действиям. Поэтому мы можем совершенно спокойно, не таясь, заниматься своими делами. Весь вопрос заключается лишь в том, сколько такая безнаказанность продлится. И вот тут вступает в игру наш дорогой капитан. Пьер?

– Пока что мы вне зоны досягаемости сканеров станции, – принял эстафету докладчика шеф. – Но очень скоро попадемся на глаза здешним обитателям, если пойдем на маршевых двигателях во внутренние области Системы. Соответственно, у наших оппонентов будет много времени, чтобы вызвать подкрепление. И, что самое неприятное, оно прибудет в самый неподходящий момент. Поэтому к Находке мы переместимся микропрыжком.

Н-да. Приплыли. Не думал я, что дражайший шеф настолько поддался жажде наживы, что готов рискнуть всеми нашими жизнями. Своей он давно уже не дорожит. Но мы-то чем провинились? Может, попробовать его того… изолировать? А что? Вот прямо сейчас как напрыгну на него да как скручу! И Денисов наверняка в стороне не останется. Вот только с майором не все ясно. Как бы не помешал. Да Петровича ронять жалко – так сладко дрыхнет, зараза!

– Паша, у тебя сейчас такое лицо, словно ты прикидываешь, как бы меня половчее в смирительную рубашку упаковать, – ухмыльнулся патрон, и я поспешно отвел взгляд. – Все нормально, у меня тоже такая реакция была, когда Жан-Жак впервые предложил этот трюк провернуть. Со всей ответственностью могу заверить, коллеги, что ничего невыполнимого тут нет. И подтверждением служит тот факт, что наш старик «Великолепный» все еще чувствует себя великолепно, пардон за тавтологию. Мы уже не единожды пользовались этой уловкой. Опасность грозит в основном системной инфраструктуре, потому и запрещены такие шутки в обитаемых мирах. В данном же случае эта инфраструктура отсутствует как класс. Собственно, поэтому и проблемы как таковой нет. Александр?

– Итак, мы совершаем микропрыжок как можно ближе к Находке, – продолжил речь Тарасов. – Таким незамысловатым способом мы выигрываем около пятнадцати часов форы. Наблюдатели обнаружат нас непосредственно в момент выхода из гипера, когда нам останется час-другой хода до планеты. И вот с этого момента начнется обратный отсчет. Как специалист с многолетним стажем могу сказать, что во Внутренних системах и в Приграничье время реагирования федералов не превышает получаса – именно столько потратит ближайший патруль, чтобы добраться в зону нарушения. Здесь же совсем другое дело. Даже при самом оптимистичном для наших оппонентов прогнозе патрульный корабль прибудет не ранее чем через трое суток. Итог – мы должны управиться за сутки максимум. Что вполне, на мой взгляд, реально. И сбежать куда подальше.

– Паша, ты что-то хотел спросить? – прервал докладчика дражайший шеф.

– Не-а, – ушел я в отказ. – Не о чем спрашивать. Просто… как-то немного по-другому я это все представлял. Карантин в Системе! Звучит! А на деле что?.. В общем, я разочарован.

– У тебя просто типичное для неспециалиста представление о процедуре, – ухмыльнулся Тарасов. – Но, надо признать, кое в чем ты прав. Просто в данном случае есть своя специфика. Отдаленная Система, гражданского населения ноль, инфраструктуры ноль, через гипер добираться добрый десяток лет, и все, что нужно, чтобы надежно оградить ее от нежелательных посетителей, – зашифровать сигнал маяка. Дешево и сердито. Случись эта бодяга где-нибудь на Болле или той же Нереиде, мы бы так легко не отделались. Там бы половина Флота на ушах стояла. А сюда раз в месяц наведывается патруль, который заодно привозит новую смену обслуги базы. Впечатляющий трафик, не правда ли?

– Ага. А то, что мы на этот патруль не нарвались, это как – очередное везение?

– Зануда ты, Паша! – укорил меня майор, но все же соизволил пояснить: – Это мы время удачно подобрали. Потому что у нас есть я – человек с обширными связями в определенных кругах. И я достал график патрульных вылетов. Про кодировку маяка скромно умолчу.

– Молодец, че, – не удержался я от подначки. – А у тебя случайно там, – возвел я очи горе, намекая на божественную сущность, – блата нет?

– Есть, – ничуть не смутился Тарасов. – Легко могу организовать билет в один конец. А уж встретят там по высшему разряду. Архангел Гавриил при параде, почетный караул, все дела. Только тебе я протекцию не составлю, ибо пригодишься еще. Наверное. Еще вопросы?

– У матросов нет вопросов, – буркнул Денисов. Видимо, план его все-таки не впечатлил. – Пойду готовиться.

– Олег, не уходите, нам кое-какие детали касательно экипировки обсудить нужно, – осадил его Виньерон. – Да, еще. В состав поисковой команды входим мы все, включая коллегу Петровича. Сторонних специалистов привлекать не будем. Катер я поведу лично. Вопросы обеспечения безопасности непосредственно на планете ложатся на вас, Олег, и на вас, Александр. Обдумайте, что необходимо взять с собой, и скомплектуйте для каждого участника высадки снаряжение. Прыжок через два часа. Потом от сорока минут до полутора часов – маневрирование вблизи планеты и выход на орбиту. К этому моменту все должны быть готовы. Сможете обеспечить, коллеги?

– Не вопрос, – кивнул Денисов.

– Угу.

– Тогда вы, Александр, еще и оружие для всех подберите.

– Есть.

– Катер для нас уже готовят. Сбор через два с половиной часа на стартовой палубе. Все свободны.

Свободны так свободны. Я с некоторым сожалением выпростался из кресла, уронив Петровича на пол, на что тот отреагировал недовольным мявом и передислокацией поближе к Денисову, и выбрался из гостеприимной капитанской каюты. Компанию мне составила Галина, которой выслушивать разглагольствования Тарасова на любимую тему – оружие – было откровенно скучно. Но и со мной беседовать она особо не рвалась, просто скромно стояла в уголке, предоставив всю остальную площадь кабинки лифта в мое распоряжение. Мне, впрочем, тоже много места не требовалось – я прислонился к стенке и погрузился в воспоминания.

Прошедшие две недели на события были не очень богаты – надоевшие хуже горькой редьки ходовые вахты, сменяющиеся сном, и так шесть суток подряд. Ровно столько нам понадобилось, чтобы добраться до Росса-614. Правда, непосредственно в Систему мы соваться не стали, подошли на расстояние уверенного приема сигнала Сети и почти двое суток дрейфовали в пространстве, старательно прикидываясь ничем не примечательным куском космического мусора. Все это время некий майор Тарасов практически безвылазно проторчал в пункте связи, обзвонив, так сказать, чертову уйму оставшихся неизвестными абонентов. А я при помощи Попрыгунчика обеспечивал их анонимность – умения и возможностей Юми для столь ответственной задачи оказалось маловато, а Джейми остался на Геркулесе-5 вместе с большей частью команды. Сейчас уже, наверное, на Босуорт-Нова вернулся. Так что пришлось привлечь к делу инопланетный искин – только его нелинейные алгоритмы могли практически гарантированно сбить с толку любого хакера. Не факт, конечно, что вообще хоть кто-то вызовы с нашего борта отслеживал, но Пьер предпочел перестраховаться – неоднократные стычки с якудза, подручными таинственного оппонента, научили его осторожности. Тарасов с задачей справился блестяще, сдержав все обещания – и код маяка добыл, и график патрулирования, и полный расклад по федеральным силам в системе Находки. Чего это ему стоило, сказать не берусь. Но, судя по его задумчивому виду, родному начальству он лапши на уши навешал в избытке. Мне даже стало немного жаль Пьера – вряд ли теперь ему удастся легко удержать майора в узде, если тот решит, что цель достигнута и дражайшего шефа можно оттереть от вожделенной добычи. Поделом в общем-то. Знал, на что шел, когда заключал сделку с самым натуральным шпиёном.

А потом был столь же скучный перелет в систему без названия, но с длинным кодом, который опять для меня слился в череду вахт, перемежаемых сном. Одно напрягало – мысли все чаще возвращались к Примерной Помощнице. Как там моя Женька? Сможет ли понять и простить? Ой, сомневаюсь. На словах-то, может, и простит, да вот только мой многострадальный нос начинал болезненно свербеть всякий раз, как соблазнительный девичий образ возникал пред внутренним взором. Эк сказанул! Сам себя не узнаю в последнее время. Тут одно из двух – или старею, или влюбленный дурень. Скорее второе.

Родная спальня, куда я заглянул с целью немного поваляться на кровати, вооружившись планшетником, встретила меня задумчивой рожицей мультяшного Тау во всю стену.

– Попрыгунчик? – удивился я. Такого приема я совершенно не ожидал. – Чего смурной какой?

– И тебе обильной еды, Павел, сын Алексея! – невпопад прошипел инопланетянин. – Размышляю, анализирую, сопоставляю факты…

– …не шалю, починяю примус! – схохмил я, но остался не понят. – Ты это вообще к чему, партнер?

– А?..

– Попрыгунчик, ты меня пугаешь. Может, через антивирус тебя прогнать?

– Не надо, – наконец ожил искин. – Я сам себе антивирус. Ты садись давай.

– Сел.

– Хорошо сидишь? Прочно?

– Колись уже, что стряслось.

– Я засек активность лазутчика.

– Когда?!

В памяти тут же всплыли события, имевшие место уже почти два с половиной месяца назад, когда нам едва не сорвали старт с Геркулеса. Мой питомец тогда дал пищу для размышлений, заявив, что в локалку с одного из командных терминалов был загружен вирус. Откровенная диверсия осталась для виновника без последствий, так как вычислить его мы не сумели. Да и Пьер не велел шухер устраивать, дабы не спугнуть злодея. И вот теперь он снова проявился.

– Семь дней назад, когда мы были вблизи Росса-614.

– И ты молчал?!

– Я только сейчас это обнаружил, – виновато понурился мультяшный Тау.

Я медленно выдохнул, в корне задушив рвущуюся наружу ярость. Кстати, с каждым разом все проще получается с приступом сладить. Даже не знаю почему. Хотя кое-какие предположения уже появились, в свете Галиных откровений двухнедельной давности. Впрочем, не о том речь.

– Просто в этот раз он действовал очень осторожно, – между тем продолжил оправдываться Попрыгунчик. – Я бы так ничего и не заметил, если бы не начал проверять логи «аськи».

– А с чего вообще тебе такая блажь ударила? – еще больше удивился я.

– Как с чего? Ты же сам хотел, чтобы я попытался вычислить собеседников Тарасова.

Да, было дело. Любопытство для меня сейчас не порок, а средство обеспечения выживания. Ибо неугомонный майор пугал меня куда сильнее дражайшего шефа. Просто потому, что за ним стояла СБ Федерации, а в этой конторе доверчивых парней отродясь не водилось. И более чем вероятной выглядела возможность загреметь в тюрягу по завершении эпопеи с наследием Первых. Это в лучшем случае. В худшем нас всех могли просто зачистить. Нет, про самого Тарасова я настолько плохо не думаю, но он не всесилен. Так что подстраховаться не мешало бы. Да хотя бы компроматом разжиться. Собственно, именно этой проблемой я и загрузил Попрыгунчика. А теперь, получается, буду пожинать плоды победы. Весьма сомнительной, если честно.

– А он что, вот так прямо запросто, по «аське» болтал?

– С двумя абонентами. Обмен был весьма активный, но анализ переговоров ничего не дал – наш уважаемый майор Тарасов пользовался лишь намеками и явно кодовыми фразами, на первый взгляд бессмысленными.

– Да, в этом он мастер, – согласился я с партнером. – А что же наш лазутчик?

– Он в информационные пакеты Тарасова очень аккуратно встроил свои сигналы. И замаскировал их под «цифровой мусор», которым переговоры шифруются.

– Как заметил?

– Очень просто. Он несколько раз одно и то же сообщение продублировал. Скорее всего, отправил какой-то условный сигнал.

– Источник вычислил?

– Один из командных терминалов. Точнее сказать не берусь.

– Все ясно. Интересно, какая же сука нас сдала?..

– Сдала? Это сленг?

– Да. Не обращай внимания.

Я развалился на кровати, закинув руки за голову, и уставился в потолок. Думай, Паша, думай. Что можно отправить коротким текстовым сообщением? В нашем конкретном случае только место назначения. Это самый очевидный вариант, и самый паскудный. И потому что нужно готовиться к неприятностям, и потому что круг подозреваемых сузился, с одной стороны, до приемлемой величины, зато с другой… уж если кто-то из тех, кто знал, куда мы направляемся, предатель, то туши свет. Шефа предупредить обязательно. Вряд ли он откажется от высадки, но хотя бы морально будет подготовлен. И, очень надеюсь, сумеет отыскать выход.

– Паш?..

– Да?

– Задача снимается?

– Нет, продолжай. И попробуй мониторить любую активность связи. До Сети отсюда докричаться можно, хоть и сложно.

Ага, это если ему нужно до нее докрикиваться. Очень может быть, что абонент нашего лазутчика уже гораздо ближе, чем мы думаем.

Я все же поднял зад с кровати и вызвал Пьера. Тот отреагировал вполне ожидаемо – выслушал внимательно, сухо поблагодарил за предупреждение и приказал не страдать ерундой, а готовиться к высадке. Пусть сюда хоть все якудза вкупе с триадами мчатся. И вообще, будем решать проблемы по мере их возникновения. Пару секунд я тупо пялился на отключившийся инфор, потом вздохнул тяжко – в который уже раз! – и снова залез в телефонную книгу. Надо у Тарасова узнать, где получать снаряжение, да прочей рутиной заняться. Как ни крути, а тут шеф прав. Опять же мое сообщение для него потрясением не стало, да и выглядел он весьма уверенно. Наверняка у него готов план отступления. Чтобы у черного археолога да такого плана не было? Тут можно только словами классика театрального искусства выразиться – не верю!

Система HD 44594, борт фрегата «Великолепный» –

планета Находка, 10 марта 2542 года, день

– Предстартовая готовность тридцать секунд! – прорезался в аудиосистеме шлема голос дражайшего шефа, который, как и обещал, самолично занял место пилота. – Проверить ремни и противоперегрузочную систему! Пошел обратный отсчет!

– Тридцать! Двадцать девять! Двадцать восемь!.. – завел волынку мелодичный, жаль что синтезированный, девичий голос, и я поспешил выполнить распоряжение патрона.

Спуск на планету на катере, пусть и таком навороченном, как наш, все же не шутка. Радовал тот факт, что наш кораблик был оборудован по последнему слову техники, то бишь гравикомпенсаторы в десантном отсеке предусматривались. Правда, индивидуальные, в виде противоперегрузочных коконов – глубоких кресел, в которых мы дружно устроились полулежа. Помнится, Тарасова в подвалах триады мы примерно в такой же капсуле обнаружили. Не скрою, лежак весьма удобный – непонятно, чем он так недоволен был, что за несколько секунд непосредственно после пробуждения успел оскорбить дражайшего шефа действием, да и меня приголубить пытался. Спасибо Гюнтеру, угомонил тогда майора.

– Двадцать семь! Двадцать шесть!..

Я поворочался слегка – чисто для проформы, убедиться, что ремни не жмут. Тут целая хитрая система, фиксирующая и конечности, и голову, и тело. Причем весьма деликатно – если будешь двигаться неспешно и плавно, то и сопротивления привязи не почувствуешь, а коли дернешься, моментально окажешься притянут к ложу. Все же надо признать, кресло довольно просторное – я в нем свободно поместился, несмотря на значительное количество навьюченной снаряги, и еще место осталось. Да что я! Вон Денисов вместе с Петровичем устроился, и ничего, не жалуется, хоть у него еще и монструозный штуцер под боком. Понятно, насчет монструозного это я несколько преувеличил, но все же…

– Двадцать пять! Двадцать четыре!..

Помнится, когда Пьер по поводу снаряжения распоряжался, я почему-то подумал, что высаживаться мы будем в громоздкой броне типа той, что Тарасов не так давно на мертвом таурийце использовал. И заранее смирился с необходимостью минимум несколько часов париться в наглухо задраенном тяжелом защитном комплексе. Представьте теперь, каково было мое изумление, когда тот же самый Тарасов выдал мне всего лишь банальный пленочный скафандр и порекомендовал поверх него натянуть повседневный комбез! Правда, всучил еще целую кучу разнообразного пластикового обвеса – наколенники-налокотники-наплечники плюс укрепленные ботинки с высоким берцем, перчатки и многофункциональный шлем. Таким мне еще пользоваться не приходилось, так что на освоение чуда техники ушло минут десять – в него был встроен маломощный тактический вычислитель, даже скорее слишком умный навигатор, слабенький сканер, фильтры и регенератор воздуха с суточным ресурсом. Отличная игрушка, если учесть тот факт, что предназначалась она сугубо для гражданских. А дисплей на внутренней стороне забрала меня просто восхитил качеством отображения – все четко, сочно, в цвете, при этом не мешает обзору. Одним словом, хорошо продуманная вещь, почти шедевр эргономики. В отличие от пояса с целой кучей прибамбасов, начиная с компактного энергоблока и заканчивая так называемым ножом выживания. Беспонтовая штука, ни к чему толком не приспособленная, но отказываться было как-то неудобно. Да и заменить нечем. Впрочем, в бою я этой бандурой пользоваться не собирался, от души надеясь, что какой-либо конфронтации с местными обитателями удастся избежать. А на всякий пожарный на правое бедро нацепил кобуру с «дефендером» – с пистолетом обращаться нас учили куда тщательнее, нежели со штурмовой винтовкой. Был еще забавный помповик оригинальной компоновки – с двумя трубчатыми магазинами под стволом, – при виде которого Денисов загадочно, хоть и немного грустно, улыбнулся, а Галя явственно вздрогнула.

– И где только этих «уродцев» достать умудрились! – восхитился Егерь, оставив реакцию ненаглядной без внимания. – Редкая штука.

– Да прям уж и редкая! – не согласился Тарасов. – Наверняка на распродаже по дешевке отхватил дорогой Пьер. Во Внешних мирах и не такое найти можно – «мусорщики» много чем на старых кораблях разживаются. Думаешь, кто-то озадачивается разорением аварийных комплектов катеров, когда целиком посудину на слом продает? Это вряд ли. К тому же не запрещено для использования гражданскими. А ты чего на него стойку сделал?

– Да так, ностальгия.

– Возьмешь?

– Нет, «меркеля» за глаза.

– Ну как знаешь.

На этом интереснейший диалог двух оружейных маньяков увял сам собой, а я вмешиваться в беседу не стал, занятый изучением мануала к дробовику. Надо признать, занятная штуковина. Даже раздумал от нее отказываться – невелик вес, а при случае сгодится. Все же иногда полноценный дробовой сноп, и уж тем более картечная осыпь, бывает куда эффективней стандартного высокоскоростного унитара.

– Девятнадцать! Восемнадцать!..

Ну вот, еще совсем чуть-чуть, и выпнут нас с гостеприимной стартовой палубы. Можно было, конечно, от магнитной катапульты отказаться, но в нашем конкретном случае каждая секунда на счету, так что лучше сразу катеру ускорение придать, чем терять время на разгон. К слову, план Тарасова пока что себя полностью оправдывал – микропрыжок удался, я даже ничего такого особенного не почувствовал, так что байки именно ими и оказались. Судя по докладу Попрыгунчика, добросовестно выполнявшего приказ о мониторинге связи, наблюдатели на орбите засекли нас моментально. И засуетились – начали бомбардировать неопознанный корабль запросами, параллельно позвав на помощь ближайший патруль. Не забыли и смену на шарике оповестить. Мощности обновленных сканеров «Великолепного» хватало, чтобы контролировать переговоры хозяев Системы, в данный момент совершенно не соответствовавших этому статусу, а Попрыгунчик, в свою очередь, на голову превосходил защитные средства локальной сети. Так что я был в курсе событий. А вот тот же дражайший шеф осведомлен насчет моей осведомленности – пардон, пардон! – не был. И, знаете, такое забавное ощущение! Кажется, я начал немного понимать тех «серых кардиналов», что предпочитали оставаться в тени, дергая марионеток за ниточки. Какое-то извращенное удовольствие, честное слово. Чур меня, чур меня!

– Десять! Девять!..

Еще немного, еще чуть-чуть. Откуда это? А, не важно! Мандраж начинается. Вполне естественное состояние не привыкшего к таким стрессам организма. Переживу. Главное, чтобы ничего непредвиденного не стряслось – например, не вывалился прямо сейчас из гиперпрыжка патрульный крейсер или что похуже. Ответ военных местным паникерам мы хоть и перехватили, но расшифровать не смогли – не хватило вычислительных мощностей. Да и не особо старались. Флотские шифры гражданским спецам не по зубам априори. Впрочем, ребята на орбите довольно быстро пришли в себя и заняли откровенно выжидательную позицию. А что им еще оставалось делать? Вторгшийся корабль все запросы игнорировал и упрямо пер к Находке, не проявляя ни малейших признаков агрессии. К тому же наверняка кто-нибудь догадался запросить базу Ллойда – как я уже упоминал, до Сети докричаться можно было, хоть и с трудом. А поскольку откровенных дураков командовать людьми в столь замкнутом мирке никогда бы не поставили, то и местное начальство сложило два и два. И успокоилось – зачем, спрашивается, не скрывающему своей идентификации «черному археологу» лишние неприятности? Не пират же он, в конце концов. На всякий случай эвакуировали персонал с планеты, забросив челнок аж на противоположную сторону шарика – от греха, что называется, – и затаились, как мыши под веником. То бишь никакого противодействия со стороны федералов в ближайшие несколько часов не предвиделось, что радовало весьма и весьма. Соответственно, «Великолепный» беспрепятственно зашел на оптимальную для сброса катера траекторию, потратив на маневрирование чуть больше часа, как и предсказывал Виньерон.

– Пять! Четыре! Три!..

Ч-черт, все-таки сцыкотно! Я же не десантник, в конце-то концов!

– Два! Один!! Старт!!!

Ох ты ж ё!.. Непосредственно в катере «волшебный пендель» катапульты чувствуется куда сильнее, чем в уютном кресле оператора «большого брата»! Там только визуальный эффект плюс воображение, а здесь, несмотря на успешно сработавший гравикомпенсатор, каждая клеточка тела ощутила на себе нешуточное ускорение. Никакого сравнения с пассажирским челноком на том же Ахероне. Жесть, короче. Хорошо, что я в Десант не пошел, когда будущую воинскую специальность выбирал. Дипломаты все же путешествуют в куда более, хм, комфортных условиях. Да и работенка не такая пыльная.

Ухмыльнувшись про себя последней мысли – ага, непыльная, полюбуйся при случае на спину в зеркало! – я окончательно расслабился и, что называется, начал получать удовольствие. Катер продолжил разгон, но уже не так резко, и гравикомпенсатор перешел на штатный режим. На грудь сразу перестало давить, а кокон и вовсе ощущался невесомой периной. Н-да, так и вырубиться недо-о-о-олго! От души зевнув, я активировал виртуальное рабочее пространство, оттопырив средний палец правой руки – кукиш уже был занят Денисовым, так что пришлось другой жест придумывать, – и занялся подстройкой интерфейса. Вообще, такая возможность в достаточно примитивном комплекте меня до глубины души поразила, но Тарасов любезно пояснил, что от щедрот дражайшего шефа нам досталась новейшая экипировка, из числа той, что была закуплена мною же на Босуорт-Нова. А я, к стыду своему, совсем про нее забыл. Слишком много у меня там забот было. А теперь вспомнил – техническое задание мне тогда любопытным показалось. Десять комплектов «шлем плюс интерактивные перчатки», совместимые со всеми основными типами гражданских скафандров. Универсальная вещь, короче. И кое-какую автономность дает, и расширенные по сравнению со стандартной защитой возможности в плане электронной начинки. А в сочетании, например, с «комплектом № 3» – таким же пленочным скафандром, но с полным набором броневых вставок, термокомбезом и более мощным регенератором – получается просто отличнейший костюм, чтобы шариться по всяким подозрительным местам вроде старых полуразрушенных кораблей. Легкий, прочный, удобный, разве что без сервоусилителей. Но никто и не обещал аналог десантной или хотя бы егерской брони.

Катер между тем уже вошел в верхние слои атмосферы, что, впрочем, никак не отразилось на моем самочувствии – хитрая машинерия противоперегрузочного кокона компенсировала практически все неприятные воздействия окружающей среды. А заметил я это, лишь подключившись к обзорным камерам – и такая возможность в тактическом вычислителе была предусмотрена. Я натурально умилился – еще бы линзы-мониторы, и практически один в один «большой брат»! – и прекратил возиться с настройками. От добра добра не ищут, как говорится. Все более-менее сносно: в верхнем правом углу забрала карта, в левом – основные показатели типа температуры воздуха, пульса, датчика химсостава атмосферы – хорошая штуковина, между прочим. Запрограммировал на определенный состав и в ус не дуешь – как только повышается концентрация какого-то компонента или появляется новый, начинает мигать зловещая пиктограмма – сжимающие горло руки и лицо с выпученными глазами. Программисты такие программисты, япону маму! Ну и прочие мелочи вроде автоматического дальномера или встроенного цифрового зума – забрало еще и биноклем служило при случае, реагируя опять же на напряжение глазных мышц посредством датчиков на висках. К слову об эргономике – цеплять что-то отдельно не пришлось, все необходимые чувствительные элементы были встроены в уплотнения шлема, который сидел как влитой, автоматически подстраиваясь под владельца и запоминая форму головы.

Впрочем, хватит о плюшках. Тем более лететь недолго осталось – катер совершенно незаметно проник в плотные слои атмосферы и летел над равниной, кое-где разбавленной небольшими лесными массивчиками, на тысяче метров, уверенно пожирая километр за километром. Пейзаж, надо сказать, не поражал – зелень во все стороны, на сколько хватало взгляда, да редкие ниточки рек, казавшихся с высоты ручьями. Курс наш лежал почти строго с востока на запад, поэтому колоссальный даже с такой верхотуры овраг мы благополучно проскочили. Я на него даже особого внимания не обратил, но тут катер, перемахнув еще и довольно широкую реку, пошел на вираж, круто забирая к северу, а затем, совершив почти полный разворот, понесся на юг. Опять же вдоль оврага, но не столь впечатляющего – оплывшего и заросшего лесом. Потом под днищем летательного аппарата мелькнула скальная гряда – очень странная, этаким неровным зубом торчащая посреди равнины, – и мы вернулись к старому знакомому. Приглядевшись, я понял, что прямо под нами далеко к югу тянется пересохшее русло – видимо, как раз той самой речки, что текла чуть западнее.

Занятное место, если вдуматься. И скалы занятные, и заросли на дне. И вообще, все это странно. Я не великий знаток географии, геологии и прочих наук с приставкой «гео», но, зная некоторые методы Первых, довольно легко мог представить, как это все возникло. Взбрела кому-то в голову блажь отстроить в укромном месте базу – и пожалуйста. Запрудили реку, вырастив скалу, вырыли новое русло, и вуаля! С их-то возможностями! Зато получили неплохую строительную площадку со своеобразным микроклиматом. Я еще на Единичке, предыдущем пункте нашего суетливого путешествия, заметил, что постройки Первых жмутся ближе к воде, – видимо, влажность повышенная нужна для чего-то. Впрочем, ну их, Первых. Размышлять позже будем, когда появится дополнительная информация. А пока же надо просто наблюдать и запоминать. И записывать все, что только можно. Жаль, что передатчик у меня маломощный, напрямую Попрыгунчика не подключить. А через центральный «мозг» ну его на фиг. Запалимся на раз.

Пьер, убедившись, что место соответствует искомым координатам, снизил катер до сотни метров и на малой скорости повел по-над руслом, следуя извивам ручья на дне. Вскоре мы оказались над густым хвойным лесом, под кронами которого рассмотреть что-либо было просто нереально. Впрочем, дражайший шеф знал, что делал: буквально через десяток-другой секунд катер завис над укромным озерцом, крохотным, тридцать – сорок метров в поперечнике, и довольно мелким. Приткнул аппарат носом к пляжику-одно-название и вырубил движки.

– Прибыли, коллеги! Все на выход, от катера не отходим! Олег, за вами инструктаж.

– Есть.

Великая вещь субординация, между прочим. Главный сказал делать то-то и то-то, все остальные выполняют. Без вопросов и душевных метаний. Красота! Вот только не очень-то получается в последнее время без вопросов-то. Совесть еще проснулась отменно некстати. Гложет, стервозина, покоя никакого нет… Ладно, отвлекся.

Нащупав на сбруе характерный замок-фиксатор, я легонько придавил пальцем сенсор, и хитрая система пристежных ремней моментально скрылась в недрах кокона, предоставив мне полную свободу. Правда, нестись куда-то сломя голову, как сорвавшаяся с привязи собака, я вовсе не собирался – кое-какие рефлексы в академии все же в меня успешно вколотили. А посему неспешно выпростался из кресла и от души потянулся, едва не упершись ладонями в потолок десантного отсека. Тесновато тут, как ни крути. И проходы между лежаками узкие. И коты еще под ногами крутятся!

– П-петрович! Твою маму!

– Мя-а-а-а-у-у-у!!!

– Сам дурак.

– Паша, угомонись, – счел нужным вмешаться в весьма содержательный диалог Егерь. Он как раз пробрался к шлюзу и возился с пультом. – Петрович, разведка!

Кот перестал орать благим матом (не знаю, что уж он там такое выводил, но, судя по лицу Олега, ничего для меня приятного) и прошмыгнул в распахнувшийся люк, который тут же вернулся на свое законное место, отгородив отсек от рыжего скандалиста. Денисов немного постоял, видимо переключившись в «стереорежим» – помню-помню, картинка с кошачьего ППМ получается забавной, хоть и своеобразной, – и уже без опаски утопил створку в борту катера.

– Выходим по одному, далеко не разбредаемся! – предупредил он собратьев по несчастью и первым шагнул в тамбур.

За ним последовала Галина, а затем и я – Тарасов оккупировал место второго пилота, составив компанию Пьеру. А в рубке свой шлюз имеется, так что не пересеклись. Да оно и к лучшему, учитывая тесноту.

На крохотном песчаном пятачке у самого носа катера собралась уже вся честная компания, разве что Петровича не было видно, да дражайший шеф все еще возился с пультом на люке – скорее всего, охранную систему настраивал. Оно, конечно, других двуногих разумных в зоне досягаемости нет и не предвидится, но на всякий пожарный не помешает. А я разве не говорил, что патрон у меня, помимо всего прочего, еще и педант каких поискать? Не говорил? Считайте, что сказал.

Дождавшись, когда личный состав изобразит нечто отдаленно напоминающее шеренгу, Денисов прочистил горло и приступил к инструктажу:

– Отряд, внимание! Нам предстоит пройти около семи километров по пересеченной местности, изобилующей естественными препятствиями. Поэтому не разбредаемся, соблюдаем ордер – я с Петровичем головной дозор, затем основная группа – Пьер, Галя и Паша. Тарасов в арьергарде. Уровень опасности здесь примерно как в сибирской тайге – если специально не искать приключений на филейную часть, все с высокой долей вероятности обойдется. Атмосфера пригодна для дыхания, универсальный антидот с местными микроорганизмами справляется прекрасно. Все же если кто-то вдруг почувствует недомогание, немедленно дайте знать. Смотрите под ноги. Не напоритесь на ветки. Хотя тут, – Олег обвел взглядом стройные шеренги высоченных хвойных деревьев, кроны которых начинались минимум в паре метров от земли, и ухмыльнулся, – это проблематично. Оружие держать под рукой, все же не на пикник идем. Вопросы?

– Почему мы поближе к объекту не приземлились?

– Паш, а ты объект видел?

– Да вроде ничего такого не заметил, – пожал я плечами. – Но ты же сам говорил, что он закапсулирован. Маскировка.

– Вот именно. Начнем снижаться и напоремся на силовой купол. Оно нам надо? Так что пойдем пешочком.

– А вообще план какой? – не унимался я. – Ну подойдем мы к «пузырю». А дальше?

– Вот это как раз самое слабое место, – вынужденно признал Денисов. – «Внутренний искин» молчит. Если бы мы несли чушь, он бы так прямо и сказал. Получается, мы все пока что делаем правильно. Будем разбираться на месте, короче.

– И этот человек запрещал мне ковыряться в носу! – обличающе ткнул пальцем в Егеря майор. – Гениальный план, чего уж.

– Один-один, – резюмировал Олег, но развивать дискуссию не стал. – Еще вопросы? Нет? Тогда держимся за мной, дистанция десять метров.

Пристроив штуцер на сгибе правой руки, Егерь уверенно шагнул под сень местного сосняка, и нам не осталось ничего другого, как последовать за ним, выдержав указанную дистанцию. Помнится, что-то такое было в наставлениях по полевой работе, но помнится весьма смутно, так что доверимся опытному товарищу. Тем более он тут уже не первый раз разгуливает.

По псевдососняку шагалось довольно легко, разве что подошвы слегка вязли в толстом слое полусгнившей хвои, а в остальном никаких проблем. Темновато, конечно, но это, как я уже упоминал, из-за отменно густых крон, слабо пропускавших свет. Впрочем, мощности вычислителя как раз хватало, чтобы корректировать картинку, дополнительно прорисовывая контуры крупных предметов с учетом данных сканера, так что на плохую видимость грех было жаловаться. Однако Денисов с самого начала задал довольно быстрый темп, так что уже минут через десять я начал усиленно потеть – спасибо скафандру, оснащенному системой поглощения влаги, а то пришлось бы исподнее выжимать, да и наверняка чувствительные места бы натер. Подмышки и, э-мм, бедра с внутренней стороны сбиваются на раз, и на коже образуются очень неприятные натертости, чуть ли не ожоги. Приходится потом перемещаться враскоряку. Со стороны смешно, не спорю. Вот только скорость такой бедолага поддерживать не способен, и страдает в итоге весь отряд – потому как зачет по последнему. По крайней мере, в академии именно так и было.

С дыхания я не сбился, не до такой степени расслабился от веселой жизни на борту, но Егерю все равно завидовал – его бы энергию да в мирных целях! Вот что значит богатая практика. Да и Тарасов не отставал – не просто тащился в хвосте, а успевал и осмотреться внимательно, и останавливался периодически, прислушиваясь, а потом легко догонял ушедших в отрыв коллег. И Галя, что удивительно, не проявляла ни малейших признаков усталости, а ведь мы уже пару километров отмахали. Как раз по обещанной Олегом пересеченной местности – псевдососны понемногу мельчали, все больше попадалось на пути кустов, а вскоре и вовсе пришлось перебраться на песчаную полоску, тянущуюся вдоль речушки, впадавшей в давешнее озерцо. Благо была она совсем неглубокой, да и течение – смех один.

Ничего интересного вокруг не наблюдалось – все та же прелая хвоя, местный ивняк и псевдососны. Песок под ногами еле слышно скрипел, да вода хлюпала, настраивая на задумчивый лад…

– Паша, не спи в оглоблях!

Тарасов, гад этакий. Что-то он неровно ко мне дышит. И на Ахероне постоянно критиковал, и здесь… доколебывается. Ну не штурмовик я, пусть и бывший, и уж тем более не Егерь. И вообще, тварь городская, к деревенской жизни не приспособленная. Комфорт люблю, ага. Как минимум общественный транспорт – на меньшее не согласен. Впрочем, в данном конкретном случае как никогда уместно вспомнить поговорку про шерифа и дела индейцев. Надо – значит, надо. И нечего прибедняться, тут майор прав. К тому же бывало и куда хуже – на той же Босуорт-Нова, когда я по лесу от якудза убегал. Правда, там я на адреналине был, а тут скука смертная. И не настолько устал, чтобы тупо мечтать о привале, не обращая внимания ни на что вокруг. Вообще пока не устал, так вернее будет. Жаль, нельзя с той же Галей поболтать – друзья-соратники не поймут. Все же почти боевая операция.

Между тем лес кончился, уступив место бескрайней камышовой крепи – или что тут за растения такие. Не суть, тем более что очень похоже. Разве что подозрительно низкорослые – где-то по пояс. И почва топкая, что гораздо хуже. Зато видно довольно далеко, но от этого не легче – ничего примечательного вокруг, однообразный зеленый ковер, совершенно неподвижный. По проторенной Егерем дорожке шагать, конечно, проще, чем продираться сквозь девственные заросли, но темп все равно заметно снизился. Хотелось пить, но в пленочном скафандре системы водоснабжения не предусматривалось, а за фляжкой тянуться было, с одной стороны, лень, с другой – неловко. Типа все терпят, одному мне приспичило. Привала дождусь. Не собирается же, в самом деле, Олег так и топать до самой базы?..

В ожиданиях я обманулся – Денисов, похоже, усталости не испытывал совершенно, равно как и жажды, и уверенно пер по влажной крепи, проминая в сплошной камышовой стене довольно широкую борозду. Тем самым, надо признать, изрядно облегчая нам жизнь. Галя шла замыкающей нашей маленькой группы, так что ей даже не приходилось притаптывать уже поломанные стебли, чем, собственно, я и объяснял для себя ее терпение. Не думал, что она столько протянет без жалоб. Скорее, я тут самое слабое звено – почти уже сдался. А все Олег, блин! Шагал себе, ориентируясь на колышущиеся впереди верхушки камышей – неутомимый Петрович шарился по зарослям метрах в тридцати прямо по курсу, совершенно не смущаясь топкой грязи под лапами. Наверняка вымазался как черт. Любит он это дело, как я заметил. Очень нетипичный кот, да.

Еще чуть позже, когда взгляд снова привык к однообразию окружающего ландшафта, я полностью втянулся в марш и благополучно достиг того просветленного состояния, когда человек автоматически переставляет ноги, совершенно о том не задумываясь, и может идти часами, не испытывая особого дискомфорта. Знакомое ощущение, хоть и порядочно подзабытое. Полковник Чен, да продлят боги его годы, в бытность мою студентом, бывало, гонял меня посильнее – чего только утренние пробежки вверх по горному склону стоили! А тут реально прогулка. Если бы не сырость… Понятно, кстати, почему привала нет. Мало удовольствия сидеть в вязкой жиже. Лучше уж брести, не особо торопясь и экономно расходуя силы.

– Долго-то как! – подала голос Галя, когда мы удалились от леса, по самым скромным прикидкам, километра на четыре – то есть из обещанных Денисовым семи преодолели уже шесть с копейками. – В прошлый раз как-то незаметно до озера дошли.

– Это ты, моя радость, чувство времени тогда потеряла, – пояснил остановившийся вдруг Олег. – От слабости и стресса. Кажется, пришли.

– Что-то не похоже.

– А вы присмотритесь, Пьер. Ничего не замечаете?

Заинтригованный словами Егеря, я по примеру дражайшего шефа принялся обшаривать взглядом заросли прямо по курсу, но так ничего и не высмотрел. Патрон, судя по разочарованному хмыканью, – тоже.

– Фильтры выключите, а лучше вообще забрала поднимите, – посоветовал Денисов.

Как это ни странно, помогло. Денек сегодня выдался не из солнечных, или как его назвать, с учетом отсутствия названия у здешнего светила, так что без графической обработки картинка здорово потеряла в яркости и сочности. Зато заиграла новыми оттенками – невооруженный взгляд легко выявил легчайшее дрожание воздуха прямо перед нами, метрах этак в пятидесяти. Знаете, характерное такое марево, как в жару. Только мерцание это в нормальных условиях возникает вдали, у самого горизонта, а не практически под носом. К тому же если чуть повернуть голову в сторону – не важно, вправо или влево, – оно сразу же усиливается. Как будто свет через границу двух сред проходит. Легкое такое искажение, как размытая граница цветов на низкокачественном мониторе – я такой, почитай, каждое утро любуюсь, когда активирую настенный экран в спальне.

– Думаете, силовой купол, Олег?

– Практически уверен, Пьер. Петрович совсем близко не подходил, опасается. Так что придется нам самим.

– А мне казалось, еще не меньше километра пройти нужно, – усомнился дражайший шеф. – По вашему рассказу судя. Это сколько же энергии! Какой смысл поддерживать столь обширную защитную сферу?

– Никакого, – пожал плечами Егерь. – Хотя почему бы и нет? Для системы контроля вопрос о нехватке энергии не стоит. Главное, чтобы внутри периметра не оказалось активированных дронов. Вот они реально могут неприятности доставить.

Посчитав внеплановое обсуждение законченным, Денисов снова вломился в крепь, правда, на сей раз с опаской – прощупывая пространство перед собой полноценным телескопическим щупом, которым, в отличие от Тарасова недавно, не забыл разжиться на «Великолепном». Полезный, между прочим, аксессуар, да к тому же еще компактный и легкий.

Впрочем, предосторожность оказалась излишней – заросли кончились, что называется, внезапно. Как ножом обрезало – раз, и нет. Только топкая почва, усеянная мшистыми кочками. И вся эта радость простиралась, докуда глаз видел.

– Что за чертовщина? – буркнул себе под нос Пьер. – Сверху тут все немного по-другому выглядело, а, Александр?

– Не буду спорить, дорогой Пьер, не буду спорить. Олег, чего встал?

– Пришли.

В доказательство своих слов Денисов, перехватив щуп на манер самурайской катаны, изобразил нечто вроде медленного рубящего удара сверху вниз. Не преодолев и половины траектории, полимерная трубка уперлась во что-то прозрачное, а самый ее кончик причудливо исказился, зрительно изогнувшись почти под прямым углом.

– Упругое, отталкивает твердые предметы, искажает свет. Однозначно силовое поле, да еще и с маскировочным эффектом, – вынес вердикт Егерь. – Петрович, как ощущения?

– М-мя-а-а-у-у-у!!!

– А нечего было поперек батьки в пекло, – попенял напарнику Олег. – Зато теперь мы точно знаем, с чем имеем дело. Осталась сущая малость – сообразить, как купол деактивировать. У кого какие идеи? Саныч?

– Это тебе голоса мерещатся, ты и предлагай.

– Понятно. Пьер?

– Скажем так, я разделяю позицию Александра.

– Паша?

– Издеваешься?

– Галь?

– Денисов, ты дурак?

– Вывод очевиден, – погрустнел Егерь, завершив блиц-опрос. – Боюсь вас разочаровать, коллеги, но я понятия не имею, что дальше делать. Разве что сидеть и ждать.

– Можем по периметру купол обойти.

– Паша, я тебя умоляю!

– Да я просто так предложил, в порядке бесполезной альтернативы, – отбрехался я. – Все веселее, чем ждать у моря погоды.

– Какие еще будут предложения?

– Давайте Петровича на купол закинем, – снова проявил я инициативу. – Может, это и не купол вовсе, а стена. Вот и проверим.

– Мя-а-а-у-у-у!!!

– Паша, что-то твоя извращенная фантазия мне не нравится, – покачал головой Денисов. – Да и напарнику моему ты становишься глубоко несимпатичен. Я бы рекомендовал по возвращении на борт беречь ботинки.

– Ну тогда давайте хотя бы…

– Павел, угомонись! – счел нужным вмешаться дражайший шеф. – Олег, вы, помнится, что-то про эмоциональный резонанс говорили, когда огорошили нас вестью об управляющем кластере…

– А что, может получиться! – оживился Егерь. – Думаете, нам просто нужно захотеть деактивировать силовое поле?

– Не просто захотеть, а захотеть очень сильно. И дружно.

– Мысль понятна. Саныч, что скажешь?

– Бред, конечно, но почему нет? – пожал плечами Тарасов. – Как хотеть будем? В смысле каков порядок действий? В круг встанем, за руки возьмемся?

– Или, может, обнимемся по-братски?! – не удержался я. – Я, чур, Петровича обнимаю!

– М-мя-а-у-у-у!

– Договоришься сейчас, Паша. Петрович таких шуток не понимает.

– Да ладно! Галь, давай я тогда тебя обниму.

– Гаранин, не юродствуй! – Пьер неодобрительно на меня зыркнул, но тем и ограничился. – Может, сначала просто попробуем, хм, возжелать одного и того же. Ну, например, будем представлять, что купол исчез. Готовы? Начали.

Я попытался добросовестно исполнить приказ, хотя меня прямо-таки распирало от беспричинного веселья, и некоторое время пялился на марево, изображая киношного телепата. Как и следовало ожидать, ничего не вышло – очень скоро меня все-таки пробило на «ха-ха», и я с трудом сдержал смех, всего лишь пару раз хрюкнув. Но и этого хватило, чтобы привлечь внимание соратников.

– С ним все в порядке? – встревоженно поинтересовался Денисов. – Пьер, вы его дольше знаете, это вообще нормально? Он с самого выхода какой-то неадекватный.

– Вы тоже заметили, Олег?

– Ага. Еще на марше. Думал, придется старым добрым способом в чувство приводить, если чудить начнет. Как будто, я не знаю, «веселушек» обожрался. Дерганый весь, того и гляди куда не надо залезет.

– Эй, я все слышу!

– Паша, ты как себя чувствуешь?

– Нормально, патрон, нормально. Как в театре абсурда. Такое все смешное вокруг! Особенно вы все. «Давайте все вместе пожелаем!» Ха-ха три раза! Как, блин, детишки на новогоднем утреннике! Елочка, зажгись!!!

– Паша, может, тебе водички попить? И успокоиться.

– Вы хотите поговорить об этом? – немедленно переключился я на новую жертву. – Доктор Тарасов! Ха-ха-ха. Жаль, кушетки нет.

– Н-да, тяжелый случай.

– Я все слы-ы-ышу! А чего это мы такие грустные? Давайте обнимемся! И возжелаем! Как один, в общем порыве! Что же вы, коллеги?!

Вздрогнув от внезапного прикосновения к плечу, я резко развернулся и перехватил Галин взгляд.

– Пашенька, успокойся, а?.. Все хорошо, все в порядке… – принялась она увещевать, попутно поглаживая меня по руке. – С тобой же все нормально?..

– Не уверен, – честно ответил я и довольно грубо высвободил ладонь. – Ну вас всех, скучные вы. Чего стоите? Надо же что-то делать! Давайте вход искать! Кто со мной? Никто? Ну как хотите!

Потеряв интерес к соратникам, я довольно резво зашагал вдоль невидимой стены, ориентируясь на ощупь – как когда-то в детстве пересчитывал все штакетины забора рукой. Правда, тут ощущение было несколько другое – силовое поле слегка пружинило под пальцами, сразу же увеличивая сопротивление, стоило лишь нажать чуть сильнее. Представив, как от моего прикосновения по всему «пузырю» пробегает волна искажения, я рассмеялся и чуть не споткнулся – Петрович по какой-то кошачьей прихоти именно в этот момент решил потереться об мои ноги. Примерившись было отвесить ему хороший пендель, я в последний миг передумал и склонился над рыжим пакостником с самыми добрыми намерениями – всего лишь собирался его погладить. Ан не тут-то было! Котяра неуловимо-плавным движением вывернулся из-под моей ладони и злобно зашипел, попутно ловко полоснув меня по предплечью когтями.

– Т-твою! Ну что за день, а?!

Неестественное веселье истаяло без следа, уступив место яростной волне, и я с размаху вбил кулак в невидимое упругое нечто. Безрезультатно, само собой. Руку отшибло назад, едва не вывернув из плечевого сустава, и внезапная боль усугубила вспышку – я с непонятным остервенением пожелал всем инопланетным загадкам накрыться медным тазом, сопроводив мысленный посыл глухим рычанием, и отчетливо представил, как купол лопается, что твой мыльный пузырь. Уловил краем глаза движение – Тарасов дернулся в мою сторону, но Денисов его придержал, заодно одарив встревоженного Пьера предостерегающим взглядом, – и от души врезал по силовому полю ногой…

В себя пришел практически мгновенно, в очередной раз подивившись скоротечности приступа. Впрочем, немудрено. От этого дела обычно помогала хорошая драка, из-за чего, собственно, я в подпольных боях и участвовал, но на сей раз хватило и одного падения – с размаху, с высоты собственного роста. А что вы хотели? В удар я вложился как следует, совершенно не ожидая, что в момент соприкосновения ботинка с невидимой стенкой оная вдруг растворится. Исчезнет, распадется, аннигилирует – какая разница, как назвать? Главное, что в полном соответствии с законами физики я потерял равновесие и плашмя приложился спиной о землю. На такие воздействия пленочный скафандр рассчитан не был, воздух из легких выбило, и теперь я силился вдохнуть, одновременно морщась от боли. Ч-черт, страшно представить, что было бы, окажись подо мной не топкая болотная почва, а пенобетонное покрытие, например. И так на рыбину смахиваю – рот раззявлен, глаза по полтиннику – а тогда бы вообще, наверное, помер… хотя лучше бы помер! Кхе, кхе и еще раз кхе!!! С огромным трудом перевернувшись на бок, я зашелся в кашле, не обратив внимания на возникшую рядом тень.

– Оклемался?..

Перехватив обеспокоенный взгляд Денисова, я отмахнулся – дескать, отвали! – и, чуть ли не выхаркнув легкие, наконец сумел хватануть достаточное количество воздуха. Растянулся на земле, блаженно закатив глаза – вроде полегчало.

– Паша, ты в порядке?

Да в порядке я, в порядке. Отвяжись только!..

«Управляющий кластер активирован, статус подтвержден».

– Ч-чего?! Кха!..

– Гаранин, ты меня вообще воспринимаешь?

– Олег, это… т-ты… сейчас… сказал?..

– Что именно?

– Про кластер…

– Нет. – Егерь одарил меня очередным оценивающим взглядом и подозрительно прищурился. – У тебя галлюцинации?

Вот ведь… нехороший человек! В голове щелкнуло, как будто переключатель кто-то повернул, и разрозненные факты сложились в стройную картину.

– Ты знал.

– О чем? – удивился Денисов.

Да все о том же, комедиант хренов! Впрочем, ладно, нет никакого желания конфликтовать. Хотя осадок остался, да.

Проигнорировав двуличного соратника, я, не обращая внимания на капающую с перчатки жидкую грязь, откинул забрало и с силой провел ладонью по лицу. Вот ведь хитрая рожа! Провокатор доморощенный.

– Денисов, не держи меня за идиота. Ты с самого начала знал, что делаешь. Только не предупредил никого. И особенно меня.

– Так было надо, Паша, – не стал отпираться Егерь. – Если хочешь, могу извиниться.

– Да пошел ты со своими извинениями!.. Петрович, тьфу!!!

– Он тоже извиняется.

– Да я уж понял. – Оттолкнув от лица кошачью морду – блин, слюнявый, что твой французский бульдог! – я с некоторым трудом принял сидячее положение. – Раз уж использовал меня втемную, то давай колись.

– Я бы тоже не отказался послушать, – весьма кстати вмешался дражайший шеф. – Паша, посмотри на меня.

Я нехотя перевел взгляд на патрона, выдержал недолгую игру в гляделки и снова переключился на Егеря. Пьер, по каким-то одному ему ведомым признакам удостоверившись, что я в норме, тоже выжидающе уставился на Олега. Один Тарасов видимого любопытства не проявлял – стоял рядом со странно напряженной Галей и легонько поглаживал ее по руке, прямо как она сама меня совсем недавно.

– Я знал способ еще на борту, когда только зашла речь о полете на Находку. «Внутренний искин» не только выявил потенциальный управляющий кластер, но и примерно объяснил, как его пробудить, – пояснил Денисов. Пристальные взгляды его совершенно не трогали – можно сказать, сама невозмутимость. Настолько уверен в собственной правоте? Очень может быть. – Вам я тоже сказал правду, просто не всю. Нужно было присмотреться и определиться с кандидатом в… даже не знаю, как обозвать. Инициатор? Проводник? Короче, человек, на которого замыкаются эмоциональные сферы. Он как бы накапливает и усиливает эмоции, а потом выплескивает… Ч-черт, косноязычен я сегодня.

– Продолжайте, Олег, – подбодрил Пьер. – Пока что мы в состоянии следить за вашей мыслью.

– Спасибо. Я хочу сказать, что все мы пятеро – именно кластер, но звеном, непосредственно воздействующим на управляемый объект, может быть только один из нас. Без него кластер не активируется.

– Почему я, изверг?!

– И что ты хочешь услышать? Что самый красивый? Или самый умный? – Денисов ухмыльнулся и безжалостно меня припечатал: – Все предельно просто. У тебя наиболее яркая эмоциональная сфера. Слегка задавленная, не спорю. Плюс твоя психотравма и, как следствие, любопытный эмоциональный маятник.

– Все ясно. Я псих, поэтому подхожу лучше других.

– Нет, Паша. Ты не псих. Еще раз, медленно: у тебя более мощный эмоциональный фон. Настолько мощный, что даже Петрович чувствует без коннектора. Не знаю почему. Подозреваю, что из-за твоего образа жизни. Ты ведь до недавнего времени особо самоконтролем не увлекался? Жил в полном согласии с самим собой и окружающим миром…

– Так и скажи – овощем был. Фигли меня жалеть…

– Не суть. Короче, сначала я всерьез рассматривал в качестве кандидата Галину. Но у нее после нескольких тяжелых стрессов наблюдается эмоциональная заторможенность, я до сих пор ее растормошить не могу. Это следствие… ладно, не важно.

Угу, заторможенность. Есть такое дело, даже я заметил. И Тарасов тоже – самый деликатный из нас оказался, сообразил девушку поддержать в трудную минуту. Хотя по сути больше и некому – Пьер тот еще сухарь, Олег делом занят, а я и вовсе подопытный кролик.

– В общем, ты, Паша, оказался идеальным кандидатом. К тому же ты подвергся воздействию системы контроля на Нереиде, и в твоем организме к тому времени уже произошла частичная перенастройка энергетической оболочки. Так что моему «внутреннему искину» удалось запустить еще одну коррекцию. Не переживай, в такой ситуации ты вел себя достаточно адекватно. А потом ты начал… это самое… впитывать. И кончилось все ожидаемым выплеском, удачно усугубленным твоим приступом. Еще вопросы есть?

Я медленно помотал головой, поднимаясь с земли, – вопросы-то есть, да только совсем не время их озвучивать. А ведь это подстава, Олежек. Самая настоящая. И как теперь тебе доверять?.. Ладно, замнем для ясности.

– Ч-черт, изгваздался весь. Полотенце есть у кого-нибудь? Или хотя бы платок носовой?

Я вопросительно уставился на дражайшего шефа как наиболее в этом вопросе перспективного, но тот виновато пожал плечами:

– Паш, я же не в смокинге, в конце-то концов…

– Держи, бедолага! – протянул мне Денисов медпакет. – Надеюсь, самому не пригодится.

Ага, а глазки-то отвел! Стыдно ему, однозначно. И это обнадеживает.

С показной раздраженностью разодрав упаковку, я извлек на свет божий пару больших салфеток, пропитанных дезинфицирующим раствором – бинтов в полевых комплектах уже давно не водилось, но в протирочном материале нужда осталась, – сунул нашлепку-пластырь в карман и принялся приводить себя в относительный порядок, начав с лица. Кожу слегка щипало, но я на это внимания не обратил – так и должно быть. Зато хоть на человека похож стал. Забрало еще почистить, и хорош. С комбезом заморачиваться смысла нет – сейчас немного обсохнет, и грязь сама отлетит. Синтетика, что вы хотите.

– Павел, готов? – дождавшись, когда я покончу с гигиеническими процедурами, спросил Пьер.

Н-да, теряю хватку. Только сейчас заметил, как он возбужден. Нет, со стороны он все такой же хладнокровный контрабандист, сдержанный и циничный. Но меня не обманешь. Зря, что ли, я столько времени на борту провел? Хватило, чтобы уловить нюансы поведения дражайшего шефа. Спокоен-то он спокоен, а губы еле заметно подрагивают. И глаза самую чуточку прищурены. И левая ладонь то и дело в кулак сжимается – это он так пытается оставшуюся на фрегате трость мять. Первейший признак душевного раздрая, между прочим. Ладно, не дело патрона мучить…

Приняв это судьбоносное решение, я наконец снова обрел способность логически мыслить, а вместе с ней вернулось и любопытство. А посему я принялся вертеть головой, обозревая окрестности. Надо сказать, местность после исчезновения силового купола изменилась разительно: если за спиной у меня все осталось по-прежнему – невысокие заросли и лес вдалеке, – то впереди метров на двести тянулась этакая полоса отчуждения, сразу за которой начиналась уже знакомая камышовая крепь, из которой торчал исполинский серый горб, испещренный черными кляксами. Неужто база? Похоже, очень похоже. Здоровая какая! Понятно, почему мы больше километра не дошли до нужного места – оно всего лишь точка на карте, аккурат в самом центре древнего объекта. Насчет клякс я, кстати, погорячился – это скорее глазки́, как на картошке, хотя издали выглядят как заполненные абсолютной тьмой провалы. Как будто свет эти пятна поглощали на манер черных дыр. Занятный эффект. Загадочная «скала» возвышалась метров на сорок, и стены примерно до середины были увиты буро-зеленым плющом. Или мхом – не суть важно. Главное, смотрелось все это богатство весьма… величественно, что ли. Буквально давило на психику, хоть особо масштабами и не поражало – в человеческих мирах и куда более циклопические сооружения имелись. Да любой, самый банальный небоскреб в первом попавшемся мегаполисе сто очков вперед осколку древнего мира даст, а вот поди ж ты! Помимо воли сглотнув, я переключился на Денисова:

– Олег, как дальше пойдем?

– Как шли, Паша, как шли. Петрович, патруль!

Кот уговаривать себя не заставил – явно обрадовавшись отсутствию, пусть и временному, препятствий, огромными скачками понесся по «полосе отчуждения», не особо заморачиваясь скрытностью. Впрочем, судя по спокойствию его партнера, опасность нам не грозила, и мы потянулись следом, отстав от Егеря на положенные десять метров.

Петрович очень быстро пересек открытое пространство, нырнул в заросли, мимоходом сменив колер, чему я уже и не удивился даже, и резко снизил скорость. Видимо, заросли все-таки мешали. Через некоторое время мы тоже достигли зеленой стены, и здесь Егерь впервые замешкался.

– Олег, что случилось?

– Ничего особенного, Пьер, – отмахнулся Денисов. – Просто тут все… изменилось, скажем так. В первый раз легче было. Галь, помнишь просеки? И зверушек забавных? Галь?!

– Олег, не ори. Не видишь, худо ей?

– Саныч, давно это с ней началось?

– У купола, когда Пашка с катушек съехал.

– Ч-черт! Знакомые симптомы. Саныч, не отпускай ее, хорошо?

– Будь спок. Главное, сам не заплутай. – Тарасов озабоченно покачал головой, придерживая подозрительно притихшую девушку за талию. – И вообще, ты уверен, что ее нужно туда тащить?

– Однозначно. Надо же ее долечить.

Мы с майором озадаченно переглянулись, и я повертел пальцем у виска. Дражайший шеф со свойственной ему деликатностью промолчал – судя по всему, возбуждение уже схлынуло, остался лишь контролируемый азарт. Силен мужик, что ни говори. Я так не могу.

– Чего зыркаете? Говорю, долечить ее нужно. Наши мозгоправы не справились до конца, к сожалению, – пояснил Денисов. – Пока в относительно нормальных условиях жили, проблем не было. А как вы появились, так опять началось. Стресс у нее тяжелейший был, – добавил он уже для меня. – Задействую ресурсы системы контроля, для нее такая коррекция – пара пустяков.

– А меня она сможет, хм, подкорректировать?

– Сам спросишь, – отрезал Егерь. – И от чего тебя лечить-то? Ты ж не псих, а к стрессам у тебя устойчивость выработалась.

Ну-ну. Твоим бы хлебалом да медка. Вот Пьер с Гюнтером с тобой бы однозначно поспорили, это ты не в курсе моего позора в застенках кровавой гэбни, тьфу, подвалах триады. С другой стороны, я и вправду тогда очень быстро оклемался. Не знаю, короче. Но и ты загнул. Еще скажи, что я абсолютно нормален. А я-то, наивный, думал, что один такой неадекватный. Оказывается, у меня конкурентка – весьма, надо признать, симпатичная – имеется.

– Ладно, пойдемте, – прервал Денисов несколько затянувшееся молчание. – Петрович уже почти до стены добрался. Говорит, все в порядке. Судя по картинке, так оно и есть. Саныч, Гальку не отпускай.

Сложив ставший ненужным щуп, Олег решительно шагнул к камышам. Правда, вломиться в зеленую стену на манер Петровича у него не получилось – габариты не позволили. Зато он весьма профессионально принялся подрубать камыши, ловко орудуя мачете. Оставшиеся бустылы пришлось притаптывать, но дело все же сдвинулось с мертвой точки.

– Паш, чего стоишь, помогай!

– А у меня мачете нет, – вполне логично возразил я. – Руби давай. Подменю лучше чуть позже.

– Ну-ну, – не очень-то и поверил посулу Егерь, но работу прерывать не стал.

Впрочем, я тоже не бездельничал – шел вторым и утрамбовывал свежепрорубленную дорожку, облегчая путь Тарасову с Галей. Пьер добровольно заменил майора в арьергарде и замыкал нашу крохотную колонну. Так, ни шатко ни валко, мы и двигались к цели, правда, темп очень заметно снизился, и на последний отрезок потратили почти полчаса. Хорошо хоть срубленный и примятый камыш образовывал своеобразную гать, и ноги не вязли в грязи. Даже почти и не вывозились в ней, так, по колено. Для ботинок и комбезов это далеко не смертельно, главное, что в герметичный стык обуви и штанин вода не просочилась, которой тут в чистом виде почти и не было. В общем, до очередной «полосы отчуждения», на этот раз совсем узкой, добрались без приключений, Денисова даже подменять не пришлось, как я и рассчитывал.

Петрович уже поджидал нас, устроившись на неровности стены на высоте человеческого роста. Наше появление он прокомментировал противным мявом – Олег даже кулак ему показал, но переводить кошачий комментарий не стал, видать, слишком тот был ехидным. Это он правильно, каким бы противоударным ни был «настоящий охотничий кот» против пистолетного унитара ему не сдюжить. А у меня давно уже руки чешутся, между прочим.

– Что дальше? – поинтересовался последним вывалившийся из «просеки» дражайший шеф.

– Пойдем искать вход, – уверенно отозвался Денисов, заученным движением вложив мачете в ножны. – Немного не угадали, левее вышли.

– Думаете, Олег?

– Уверен. Я достаточно хорошо помню местность. Тут, конечно, заросло все порядочно, но в основном совпадают приметы. Есть неподалеку местный, э-э-э, грузовой шлюз.

– Будем надеяться.

– Ага, – легко согласился Егерь. – Сам не хочу через крышу лезть.

Вдоль неровной стены, обросшей вовсе даже не мхом, а своеобразной губкой, шла самая натуральная отмостка в метр шириной, шагалось по которой куда проще, чем по чавкающей грязи. Так что возражать против новой прогулки никто и не подумал. А я так еще и головой во все стороны вертеть успевал – любопытно же.

Удобная дорожка через несколько минут вывела к здоровенному провалу в скальном монолите. Не соврал Олег – натуральный грузовой шлюз с аркой, несколько выбивавшейся из общего стиля «под камень». В глубине провала, фигурально выражаясь, клубилась тьма – живая и осязаемая. Даже непоседливый Петрович не рискнул сунуться под свод в одиночестве – дождался напарника и шагнул следом за ним, держась как можно ближе к его ногам. А вот на Денисова темень не произвела ни малейшего впечатления и даже расступилась, поддавшись напору Егеря.

Немного потоптавшись у входа – все же Олег исчез из вида очень быстро, как будто действительно нырнул в некую непроницаемую субстанцию, – я набрался решимости (тут свою роль сыграло и раздраженное шипение Тарасова) и вошел в… ну пусть будет шлюз. Согласимся с коллегой, умудренным опытом. Опасения мои оказались совершенно беспочвенными – я продавил телом очень слабое силовое поле, фактически не пропускавшее только волны оптического диапазона, и оказался в довольно светлом широком коридоре. Свет сюда проникал сквозь неправильной формы окна, разбросанные в шахматном порядке по потолку. Хотя скорее светильники, если судить по толщине камня над головой.

Я уже привычно принялся, что называется, торговать лицом, первым делом наткнувшись на насмешливый взгляд Денисова, но никак на него не отреагировав. Пусть его лыбится. Тут много всего куда более интересного. Да вот хотя бы стены взять – весьма любопытная отделка: тщательно пригнанные асимметричные каменные пластины с вкраплениями черного хитина тут и там. То, что это не пластик и не дерево, я понял сразу – очень уж похоже на панцири лангустов. А уж в этих деликатесных тварях я когда-то знал толк. Хаотично разбросанные украшения при более пристальном рассмотрении складывались в абстрактный узор без особой смысловой нагрузки. Впрочем, о чем это я? В абстракции – и чтобы смысловая нагрузка? Эстет хренов.

Дальний торец коридора был перекрыт точно таким же пологом, а вот за ним открылся обширнейший зал размером с теннисный корт. Это выяснилось, когда наша группа собралась в проходе в полном составе и плотной кучкой побрела в глубь базы. Помещение было буквально набито готовыми экспонатами для выставки художников-авангардистов – загадочными объектами, в которых причудливо сплетались камень, хитин и тускло отблескивающий металл.

– Ангар атмосферной техники, – пояснил Денисов, видя наше недоумение. – Смотрите и запоминайте – это типичнейшие для Первых технологии. Все их механизмы примерно так и выглядят. Кроме тех, что выведены из строя, – там металла нет. Зато наверняка найдете рыхлую бурую пыль. Это оксид железа, то бишь банальная ржавчина. Вон Саныч со мной согласен. Он уже что-то такое видел.

– Ага. На Ахероне, – глядя на нас с Пьером, отозвался Тарасов. – Только пылищу и нашли.

Как же, помню. Бравый майор уже об этом рассказывал. Но, признаюсь, меня, как человека от техники достаточно далекого, причудливые глыбы не заинтересовали вовсе. Гораздо занятнее оказались идеально круглые черные кляксы в потолке, диаметром метров в двадцать каждая. Числом пять, если это имеет какое-то значение. Нехилый такой контраст получался с прозрачными сотами из скругленных шестиугольных ячеек с узенькими каменными перемычками, из которых оный потолок в основном и состоял. Похоже, стартовые люки. Правда, никто с сегментными крышками тут не заморачивался, неведомые строители ограничились силовыми полями.

– А тут практически ничего не изменилось, – задумчиво произнес Денисов, что-то высматривая на борту ближайшего аппарата. – Технику система контроля реанимировать даже не пыталась. Так и зарастают глайдеры потихоньку.

Ага, тут он прав – толстая губка, нечто вроде коврового покрытия, порядочно облепила борта аппаратов. И разрывов я нигде при всем старании не обнаружил.

– Может, дальше пойдем?

Не знаю, как остальным, а мне в ангаре стало откровенно скучно. На что тут смотреть? Техника как техника, с точки зрения профана, что наш навороченный глайдер, что любая из этих экзотических глыб одного поля ягоды – все равно ничего не понятно. Летает, и ладно.

– Пойдемте, – не стал спорить Денисов. – Тут неподалеку лифт, на минус первом уровне тоже кое-что интересное есть.

– Интересное – это еще такие же глыбы?

– Нет, там лаборатория клонирования. А что? Ты разочарован?

– Олег, мне что летающие хреновины, что чаны со всякой гадостью – одинаково фиолетово.

– А что бы ты тогда хотел посмотреть?

– В идеале – жилые помещения. Я же как-никак ксенопсихолог. Может, психологический портрет этих инопланетян составить получится.

– Не знаю, я в прошлый раз дальше лаборатории не ушел, – покачал головой Егерь. – И этого с лихвой хватило. Так что тут я тебе не помощник. Попробуй систему контроля попроси.

– Рад бы, да не представляю как.

– Мне бы тоже было интересно, – поддержал меня Пьер. – Что ваш «внутренний искин» по этому поводу говорит?

– Ничего. Нет, правда.

Ага, так мы тебе и поверили. Осадочек-то остался, да.

– Я думаю, нас все еще проверяют, – поделился соображениями Тарасов, так и остававшийся нянькой при Гале. – Так что стоять на месте и глазеть на здешние чудеса смысла нет. Олежек, веди.

– Как скажете. Петрович, иди к Гале. Быстро! – пресек Денисов возможный недовольный мяв. – Нечего тут шариться, чай, не на прогулке.

Егерь уверенно направился по довольно широкому проходу к дальней стене зала, и мы в прежнем порядке двинулись следом, сопровождаемые шорохами разной громкости и тональности: губка под ногами отзывалась на каждый наш шаг. Видать, не приспособлена к перемещению существ с такой массой или разрослась без меры – вон отпечатки подошв какие четкие. Правда, потихоньку сглаживаются, и в итоге остаются еле заметные оплывшие углубления, прямо как в сухом песке. Или в давешнем болоте, разве что ноги так не вязнут, а пружинит почти так же. Да, и не чавкает. Что больше всего напрягает, так это полное отсутствие каких-либо посторонних звуков: никаких лязгов, низкого гула, даже вентиляцию не слышно. Скрип под ногами да дыхание. И стук сердца. Вроде и нет никакой опасности, а все равно жутковато от осознания присутствия чужого разума. И мало того что чужого, так еще и искусственного. Если бы не Денисов, я бы сюда ни за какие коврижки не сунулся. Правда, его непоколебимая уверенность несколько обнадеживает. Пожалуй, в этом вопросе ему все-таки можно верить. Опыт, как говорится, не пропьешь.

При всей кажущейся обширности ангар кончился как-то неожиданно – нагромождение безжизненных летательных аппаратов расступилось, и над головами нависла чуть покатая стена, в которой незамедлительно обнаружился очередной проход. Коридор от грузового шлюза отличался, и сильно: такое ощущение, что ход наскоро проплавили в каменном монолите, не заморачиваясь украшательством. Под ногами вездесущая губка, на стенах в шахматном порядке два ряда флуоресцентных панелей, а сам тоннель яйцеобразного сечения – над головой арка гораздо меньшего радиуса. Типичнейший технологический коридор, я бы сказал. Сугубо утилитарного назначения. Сначала он плавно забирал вправо, затем повернул резче, видимо огибая какую-то обширную каверну, и где-то метров через сто вывел нас в округлый зал-перекресток. Почему перекресток? Все просто: в него выходило еще четыре тоннеля, а в самом центре красовалась нехилого диаметра дыра – однозначно шахта местного лифта. Похоже, именно сюда Денисов и направлялся.

– Пришли, коллеги.

– Олег, вы уверены?

– Абсолютно. Это грузовая платформа, только она внизу. Похоже, с тех самых пор, как мы с Галей здесь гостили.

– Попробуем на веревках спуститься?

– К чему такие сложности, Пьер? – Денисов остановился у самого края провала и задумчиво посмотрел вниз. – Тут метров пятнадцать, не больше.

– Предлагаешь прыгать? – съехидничал Тарасов.

– Только после тебя, Саныч, – не остался в долгу Егерь. – Нет, конечно. Надо лифт вызвать. Паш?

– Чего?

– Давай. Ты у нас этот, как его… инициатор. Вот и инициируй.

Я собрался было ответить в стиле «сам дурак», но, ощутив на спине и затылке ожидающие взгляды, резко передумал. Не поймут коллеги, если, как выражается дражайший шеф, юродствовать начну. Похоже, они и впрямь уверовали в мои способности. Весьма сомнительные, между прочим. Да и с какой стороны вообще подступиться-то?! Нашли, блин, крайнего! Вот прямо сейчас я захотел, и все само собой получилось. Ага, щаз! А долбаный искин наверняка за мной наблюдает и эмоции препарирует, гнида! Платформа, м-мать, а ну поднялась!!!

– Ты смотри, сработало… – недоверчиво хмыкнул Егерь, по-прежнему торчавший на краю дыры.

– А?!

– Паша, да ты гигант мысли! Реально сработало!

Я машинально шагнул к шахте, намереваясь удостовериться в правдивости Олеговых слов, но не успел – совершенно беззвучно вынырнувшая из глубины провала круглая площадка практически наглухо закупорила отверстие в перекрытии, оставив лишь кольцевой зазор в пару сантиметров, и застыла на одном уровне с полом. Я все же подошел к платформе и аккуратно на нее наступил, но, вопреки ожиданиям, она оказалась объектом сугубо материальным, а вовсе не зрительной галлюцинацией. Признаться, я был удивлен не меньше Денисова. Нехитрый метод, но, получается, весьма действенный. А всего-то и нужно было вызвать всплеск эмоций. В моем случае – агрессии. Я довольно хорошо запомнил ощущения, что возникли перед самым моим взрывом у силового пузыря, так что сейчас воспроизвести их удалось достаточно легко, разве что эмоциональная вспышка была не столь яркой. Видимо, для разных механизмов достаточно разного, э-э-э, накала страстей. Занятно.

Не дожидаясь отдельного приглашения, я уже без опаски забрался на платформу и вопросительно глянул на коллег.

– Вы со мной или здесь подождете?

Первым, как ни странно, моему примеру последовал Петрович – вальяжно прошествовал ко мне, с разгону теранулся о ноги и уселся рядышком, обмотавшись хвостом. Следом подоспел дражайший шеф, и лишь затем пожаловали Олег с Тарасовым, бережно поддерживавшие под локотки безучастную ко всему Галю.

Так-с, вроде все в сборе. Что, опять взъяриться нужно? А может, попробуем чуть вежливее? Да вот так хотя бы: «Многоуважаемая платформа, не будете ли вы так любезны опуститься на следующий уровень?» Нет? А если волшебное слово? Ну, пожа-а-алуйста!..

Площадка вдруг ушла из-под ног, совсем как вагончик на американских горках, и желудок подпрыгнул к самому горлу. Хорошо хоть не проблевался – сказались тренировки и благоприобретенный опыт. А вот Галина хватанула воздуха, а потом часто задышала, чуть согнувшись, – видимо, худо ей пришлось. Ничего удивительного – платформа плавно, но довольно быстро спускалась, буквально за секунду вырвавшись из шахты, которая в глубину оказалась чуть больше двух метров. Потом стены разошлись, превратившись в потолок не менее огромного, чем давешний ангар, зала. Правда, и не такого высокого – от пола до потолка хорошо если метров десять наберется. Освещение чуть более тусклое, чем на первом уровне, тем не менее позволяло различить бесконечные ряды… – колб, пузырей, банок, – одним словом, нечто цилиндрическое, растущее из пола, покрытого вездесущей губкой. И устройство любопытное – серый монолит, без видимой границы переходящий в прозрачный стеклоподобный материал, образующий своеобразную «мензурку», вверху снова сменяющийся камнем. Плюс хитросплетение хитиновых трубок, живо напомнивших картинку из учебника анатомии, ту самую, что изображала кровеносную систему человека. Что там Денисов говорил? Лаборатория по клонированию? Получается, это инкубаторы, или, скорее, искусственные утробы. И околоплодные воды в пробирках бурлят, омывая плохо различимые сгустки чего-то на вид мерзостного. Желудок предпринял повторную – весьма слабую – попытку взбунтоваться, но я быстро справился с порывом. И не такое видел. Правда, теперь горячо мечтаю от этих воспоминаний избавиться…

Платформа мягко коснулась пола, и реактивный Петрович, не дожидаясь команды, соскочил с чуть возвышавшейся площадки, сразу же угодив в гостеприимные объятия губки. Фыркнул недовольно и побрел к ближайшей колбе, высоко задирая лапы – получилось забавно, совсем как по луже.

– Похоже, прибыли… – буркнул я себе под нос, не ожидая в общем-то ответа.

«Управляющий кластер, статус подтвержден».

– А?! – заозирался я, сразу же наткнувшись на недоумевающие взгляды.

– Паш, ты чего?

– Олег, ты это слышал?

– Что «это»?

– Голос.

– Ну вот, и этот туда же, – ухмыльнулся Тарасов, но как-то невесело.

– И что же он тебе сказал? – не повелся на провокацию Денисов.

– Дословно – «управляющий кластер, статус подтвержден». Интересно, что бы это значило?

– По-моему, ясно как день. Мы прошли провер… – Егерь застыл, прервавшись на полуслове, и после довольно продолжительной паузы продолжил: –…ку. Поздравляю, коллеги. Система контроля вышла на контакт. Нас приглашают побеседовать в более удобное для этого место. Прошу за мной.

Возражать, понятно, никто не стал, и Олег повел всю честную компанию куда-то в глубь зала. Видимо, маршрут был ему прекрасно знаком, а вот я не переставал вертеть головой – сказался благополучно вбитый в академии рефлекс: всегда запоминай дорогу. Дипломату без этого никуда. Вот я и запоминал.

Прямо от платформы лифта начинался довольно широкий проход – этакая центральная улица, – с завидной регулярностью пересекавшийся с переулками – более узкими коридорчиками, рассчитанными, пожалуй, лишь на одностороннее движение. Улицы и переулки ограничивали местные «кварталы» – скопления колб самых разных размеров, от внушительных заваленных набок «цистерн» до более скромных «мензурок», наполненных похожей на тину бурдой. В толще вязкой гадости проступали очертания зародышей, но куда больше меня поразили колбы с заспиртованными экспонатами: более-менее привычного вида зверушками, в которых угадывались типичные представители кошачьих, крупного рогатого скота и даже мелких земноводных – лягушек то бишь.

Несколько минут шли никуда не сворачивая, причем я непрестанно глазел по сторонам, машинально записывая маршрут на подкорку. То и дело приходилось преодолевать омерзение, сопровождаемое легкой тошнотой, но любопытство, которое не порок, оказывалось сильнее физиологии, и взгляд помимо воли возвращался к очередной «утробе». Патрон от меня не отставал, разве что не позволял эмоциям так отчетливо отпечатываться на лице, а вот остальные члены нашей маленькой экспедиции, такое впечатление, к окружающим чудесам относились с полным равнодушием, вроде как к мебели. С Денисовым-то понятно, он тут уже был, да и с Галей тоже – не в себе она. А вот реакция Тарасова лично для меня стала загадкой. Впрочем, пусть их. Главное, Петрович меня поддержал – носился кругами, успевая понюхать каждую встречную колбу, но осторожности тем не менее не терял. Великое дело выучка.

Пройдя почти половину зала, мы оказались в небольшом ответвлении от основного помещения – весьма, надо признать, уютном тупичке с относительно низким потолком и украшенными абстрактным орнаментом стенами. Здесь имелась кое-какая мебель – хитиновые конструкции у стены походили на письменные столы в самобытном дизайнерском стиле. Вдоль противоположной стены – ряд пустых колб, по размерам подходящих для человека. При виде их Денисов загадочно ухмыльнулся и поджал губы, а Галя вздрогнула.

– Давненько я тут не был, – хмыкнул Егерь, лениво пнув ближайший хитиновый пуфик с губчатой подушкой, каковых в закутке имелось с избытком. – Должен признаться, с этим местом у нас с Галиной Юрьевной связаны не самые приятные воспоминания. В общем, устраивайтесь, коллеги, а я пока кое-какие формальности улажу.

Скинув перчатки, Олег отошел к ближайшему столу, застыл на мгновение, приложив ладони к матово-черной поверхности на столешнице, а потом забарабанил по ней пальцами, как по банальной сенсорной клавиатуре. Местный монитор, больше похожий на плоский вырост, ожил – по экрану поползли ни на что не похожие иероглифы. Однако Денисов каким-то загадочным образом умудрялся в них ориентироваться – уж больно целенаправленно он стучал по, хм, клавишам.

Я попытался сосредоточиться на изображении, откладывая в памяти хотя бы общий стиль, но не преуспел – сознание вдруг на секунду померкло, и уже в следующий миг я очнулся в… просторной светлой комнате овального сечения. Этакий сплюснутый эллипс с закругленными стенами и чуть более плоскими полом и потолком. Забавный дизайн, такое ощущение, что оказался в мыльном пузыре, придавленном сверху и снизу. Из украшательств – уже знакомые хитиновые нашлепки на потолке, как раз таки и служившие источниками света, ровного и приятного для глаз. Да, лучше и не скажешь – все вокруг было именно что приятным. Мягкий пуфик под пятой точкой, изящные стеллажи из блестящих металлических стержней толщиной с мизинец вдоль стен, матовые полки, заставленные какими-то безделушками – судя по виду, либо детские игрушки, либо статуэтки, – все выдавало работу талантливого дизайнера, тонко чувствующего нюансы. Интерьер не портили даже друзья-коллеги, устроившиеся на таких же пуфиках поблизости, хоть наши комбезы и прочая снаряга смотрелись в здешней обстановке несколько чужеродно. Но при этом – вот парадокс! – вполне естественно. У стены прямо напротив – стол с большим монитором, как бы не тот самый, что Олег недавно мучил, и растущее из пола роскошное кресло в виде половинки яйца. В нем со всеми удобствами разместился дражайший шеф, что меня ничуть не удивило. Эту эмоцию я приберег для самого главного сюрприза, который обнаружился буквально сразу же, стоило лишь перевести взгляд на возвышение в самом центре комнаты, смахивавшее на подиум и устланное губкой. Похоже, кровать. А толстенный – чуть ли не полметра – пружинящий слой не иначе матрас. Но это опять же мелочи. Едва скользнув по уже привычным вещам, глаз зацепился за размытую фигуру, восседающую аккурат в центре ложа. Я даже моргнул пару раз в надежде привести плывущее и раздваивающееся изображение в норму, потом в голове щелкнуло, и таинственная фигура обрела четкость.

Хорошо, что я со слов Денисова примерно представлял, с чем придется столкнуться, поэтому удивился, скажем так, не сильно. Подумаешь, эльф. Сидит по-турецки, но все равно понятно, что худющий и долговязый, метра под два будет, однозначно. Лицо изящных очертаний, странно неподвижное. Тонкая полоска губ, колючий и одновременно безразличный взгляд, длинные, чуть ли не до, хм, седалища, прямые фиолетовые волосы – типичный представитель народа длинноухих, да. Впрочем, насчет ушей я переборщил – вполне нормальные, не заостренные. Странная одежда – кольчужный комбинезон в облипку. Весь затянут, даже на ногах кольчужные носки. Разве что лицо и кисти открыты, а так весь с вороненым отливом, переливается при малейшем движении. И, должен признать, при ближайшем рассмотрении выяснилось, что комбез вовсе не кольчужный, просто материал с оригинальным орнаментом. В общем, никакого сравнения с моими друзьями Тау или потомками амфибий Л’Хеу. Повторюсь – приятный во всех отношениях тип, как и вся эта комнатушка.

– Управляющий кластер получил достаточно информации для первичного анализа? – совершенно бесстрастно, на чистейшем русском поинтересовался «эльф». И едва заметно кивнул Денисову. – Здравствуй, альфа-разумный. Я вижу, твоя самка нуждается в срочной помощи?

– Есть немного, – не стал отрицать Егерь. – Не забыл меня, значит…

– Вопрос некорректен.

– Это не вопрос, это констатация факта. Можешь Гале помочь?

– Уровень доступа управляющего кластера достаточен для инициализации процесса коррекции, – бесстрастно отозвался «эльф».

– И какой же у нас, простите, уровень доступа? – неожиданно встрял в беседу Пьер.

Впрочем, Денисов не возражал, и я, порывшись в памяти, вспомнил причину – в виртуальности, сгенерированной искином, время текло куда быстрее, чем в реале. Опять же со слов Олега. Так что можно поспешать не спеша.

– Третий.

– Кхм… Понятно. А сколько их всего, разрешите поинтересоваться?

– Известных системе контроля – пять. Альфа-разумного интересует полный перечень?

– Хм, пожалуй, – покосившись на Денисова, подтвердил патрон.

– Первый уровень – все представители цивилизации моих создателей, которых альфа-разумный знает как Первых. Второй уровень – рядовой персонал базы. Третий уровень – ячейки управляющего кластера.

– А те, что выше?

– Четвертый уровень доступа имеет Регулятор.

– Благодарю, – склонил голову Пьер. – Но вы сказали – пять.

– Системе контроля неизвестны особи, наделенные полномочиями пятого уровня. Система контроля сможет определить такового субъекта по совокупности признаков.

– А, хм?..

– Закрытая информация. Уровень доступа недостаточен.

Вот и поговорили. Мне, конечно, очень жаль, патрон, но не вам тягаться с инопланетным искусственным интеллектом. Да и не мне. Тут целой толпы программистов и специалистов по машинной логике маловато будет.

Некоторое время в помещении царила тишина. «Эльф» молчал, глядя то на дражайшего шефа, то на подозрительно застывшего Денисова, ну и я помалкивал – не след поперед батьки. А Тарасову, такое ощущение, вообще все пофиг.

– Привет, Властелин Виртуальности, – ожила вдруг Галина. Я, к стыду своему, ее метаморфозу позорно прошляпил, да и немудрено – слишком уж внезапно это произошло. Ладно, спишем на стресс. – А где Повелевающая Жизнью?

– Управляющий кластер сформирован. Статус – расширенные полномочия. Допуск третьего уровня активирован, – совершенно невпопад выдал в ответ «эльф».

А до этого что, получается, не было у нас допуска? Искин просто прикалывался? Хотя о чем это я? Он же ясно сказал – у каждой ячейки третий уровень. А у кластера в целом, выходит, возможностей еще больше? Занятно…

Галя, немного уязвленная подобным небрежением, сузила глаза, намереваясь высказать хамоватому компьютеру свое «фи», но не успела – тот вовремя вернулся к теме:

– Ячейка желает дальше контактировать с аватаром Повелевающей Жизнью?

– Да… то есть нет, просто хочу ее увидеть, – смешалась девушка.

– Приказ принят.

«Эльф» подернулся дымкой помех, расплылся, а потом от его фигуры отделилась еще одна, куда более, на мой взгляд, приятная – не такая долговязая, к тому же оснащенная полным набором всех положенных девичьих округлостей. Да и цвет волос, такой же ниспадающей до пояса волны, привычный – светло-русый. Лицо, правда, красотой не поражало из-за излишней тонкости черт и холодного взгляда. А вот голос оказался… волнующим, что ли.

– Система контроля приветствует ячейку Галина.

– Ой…

– Галька, чего тушуешься?! – улыбнулся Денисов, до того с интересом наблюдавший за «эльфом». – Сама хотела со старой знакомой пообщаться.

– Как-то это все… неожиданно… – пробормотала Галя, потупив глазки. – Я уже почти все забыла, а тут снова нахлынуло…

– Коррекция прошла успешно, – ввернула «эльфийка». – Ячейка Галина в норме. Функциональная готовность – девяносто девять процентов.

– Это она о чем вообще? – подозрительно прищурился Тарасов. – Галь, у тебя ноготь сломан, что ли?

– Сан Саныч, отцепитесь, пожалуйста.

– Да ладно, ладно, – пошел на попятный майор. И сразу же пристал к искину: – Это что же получается, ты наши приказы выполняешь?

– Ответ положительный, – пропела «эльфийка», а «эльф» вдруг распался на пиксели, ворох разноцветных точек закрутился мини-смерчем и втянулся в тело Повелевающей Жизнью. – Ячейка Тарасов – доступ третьего уровня. Управляющий кластер – расширенный доступ. Желание кластера учтено.

Ха, вот это номер! Он даже наши невысказанные желания исполняет! Главное, чтобы большинство хотело одного и того же. Понятно, почему мужик с фиолетовыми патлами исчез – для четырех из пяти, хм, ячеек девица приятней во всех отношениях. Да тут, если вдуматься, открываются весьма радужные перспективы. Нужно только расставить все точки над «ё», чтобы не остаться у разбитого корыта – компы, они такие. Вот и пригодился богатый опыт общения с Попрыгунчиком.

– Э-э-э, мадам… то есть мадемуазель…

– Повелевающая Жизнью не состояла в брачных отношениях и не имела потомства. Ячейка Гаранин может использовать обращение «мадемуазель».

– Спасибо, – кивнул я. Занудный здесь искин, однако. – Могу я задать вопрос?

– Ячейка Гаранин – доступ третьего уровня.

Ага, надо понимать, могу. Чудненько.

– Компьютер, к каким ресурсам базы имеет доступ управляющий кластер?

– На данный момент доступны три процента ресурсов. На расконсервацию остальных потребуется около десяти стандартных часов. Приступить к выполнению?

– А?.. Нет, отставить. – Не хватало еще, чтобы клятый искин каких-нибудь монстров разбудил. Рассказ Денисова я помнил очень хорошо. – Есть возможность без изменения режима функционирования воспользоваться информационными ресурсами?

– Центральный сервер – задействовано десять процентов мощности. Уточните задачу, пожалуйста.

– Да ничего особенного, хотелось бы кое-какую документацию просмотреть. Учебники истории, хроники, на худой конец беллетристика сойдет.

– Доступно сто семьдесят одна тысяча девятьсот пять источников. Уточните задачу.

– Каталог посмотреть можно?

– Приступаю к выполнению. Перевод в доступную ячейке Гаранин форму займет около тридцати стандартных минут.

– Паша, тебе больше заняться нечем?

– Патрон, я из научного интереса. Считайте, что это мое профессиональное эго взыграло.

– А ты подумал, сколько времени наша гостеприимная хозяйка первоисточники переводить будет? – с невинным видом поинтересовался Тарасов. – Если только для каталога полчаса запросила?

Упс. Промашечка вышла, тут майор прав.

– Компьютер, прервать задачу.

– Задача прервана. Готовность одна целая девять десятых процента.

– Компьютер, можешь залить весь информационный массив в накопитель «Великолепного»? – перехватил инициативу Пьер.

Ха, молодец шеф! Быстро сориентировался.

– Без увеличения мощности сервера передача данных займет порядка семнадцати стандартных часов. Запущен анализ дискового пространства… Готовность сто процентов. Недостаточно места в накопителе.

– А подробнее?

– В накопителях находящегося на орбите объекта «Великолепный» возможно разместить пять целых три десятых процента доступного массива.

– Ну тогда хоть литературку закинь, – вздохнул я.

– Процесс запущен. Необходимое время – семь с половиной минут. Информация в текстовом и графическом форматах. Необработанная.

– Да бог с ней, переведем как-нибудь.

– Блажен, кто верует, – не упустил случая поглумиться Тарасов. – Ты лучше дай искину задание перевести весь этот ворох книг, а как в следующий раз сюда заглянем, тогда и скачаем.

Судя по одобрительным взглядам остальных соратников, за исключением разве что дражайшего шефа, идея всем пришлась по душе. Получается, решение принято? Система контроля подчиняется только общему желанию кластера, то есть мнения Гали, Олега и майора перевешивают наши с Пьером? Да и то сказать, я с мнением окончательно не определился. С одной стороны, хорошо бы покопаться в закромах базы, особенно информационных. С другой – процесс грозит затянуться на неопределенное время. Что совсем не в наших интересах. Того и гляди, нагрянет вся королевская конница – то бишь патруль – со всей королевской ратью – то бишь десантниками – вкупе. Линять из Системы нужно, и чем быстрее, тем лучше. Но так неохота! Такие перспективы открываются! И воспользоваться ничем не удастся. Впрочем, обидно, досадно, но ладно. Как совершенно справедливо заметил Тарасов, мы еще вернемся.

– Александр, не могли бы вы пояснить свою позицию? – довольно спокойно поинтересовался дражайший шеф, прервав мои размышления. – Хотелось бы также выслушать остальных и принять всесторонне взвешенное решение.

– Ладно, начнем с меня, – не стал уходить от ответа майор. – По-моему, это очевидно – долго на планете мы сидеть не сможем. Вернее, как раз сидеть и сможем, но через пару суток максимум лишимся свободы маневра. Явятся федералы и задержат наш фрегат до выяснения. То есть с концами, как подсказывает мой богатый опыт. Потому как владелец корабля будет заперт на шарике. Или вы, дорогой Пьер, сдадитесь на милость моих коллег? Позволю себе напомнить о неких ваших обязательствах. Припоминаете?

– Справедливо, – кивнул шеф. – Олег?

– Я, с вашего позволения, Пьер, сначала кое-что уточню у системы контроля. Не возражаете?

Виньерон помотал головой, и Денисов переключился на искин:

– Компьютер, каков порядок активации второй ступени Программы?

– Процесс активации автоматически запущен при подтверждении статуса управляющего кластера.

– Хм, странно. Я ничего не почувствовал. И «татуировка» на месте.

– Статус процесса – активен. Код исчезнет после завершения активации.

– То есть это дело небыстрое?

– Для завершения активации необходимо подтверждение дееспособности управляющего кластера.

– А мы до сих пор ее не подтвердили?

– Сообществу альфа-разумных в количестве пяти особей присвоен статус управляющего кластера, статус подтвержден. Мне казалось, для ячейки Денисов разница между понятиями «статус» и «дееспособность» очевидна.

– Понятно, очередная проверка. И что же мы должны делать?

– Получить доступ четвертого уровня.

– Хорошо, – вздохнул Егерь. – А в чем заключается суть Программы? Тем более, как выясняется, уже второй ступени?

Что-то темнит Олежек. Сам же первую ступень завершил, когда к системе контроля в гости попал. Добровольно-принудительно, кстати.

– Закрытая информация. Уровень доступа кластера – третий расширенный.

– А какой нужен?

– Четвертый и выше.

– Ладно, тогда попробуем с другой стороны. Можно ли в условиях базы реализовать вторую ступень Программы?

– Ответ отрицательный. Недостаточно ресурсов.

– А где можно найти достаточное количество, э-э-э, ресурсов?

– Для реализации второй ступени Программы моими создателями предусмотрен соответствующий инструмент.

– Уж не Ковчег ли?

– Ответ положительный. Системе контроля понятно, что имеет в виду альфа-разумный. Но здесь более уместен термин «корректор реальности».

– И что же это за штуковина?

– Доступ к полному массиву информации закрыт.

– А где ее искать?

– Доступ к координатам разрешен. Производится перевод информации в доступную альфа-разумным форму.

– Вот это другое дело! – оживился Денисов. – Хоть и получается как в сказке – принеси то, не знаю что, зато без «поди туда, не знаю куда» обошлись. Что радует.

– Процесс перекодировки завершен. Информация помещена в накопитель объекта «Великолепный».

– И где ее искать? – вскинулся Пьер. – Наш сервер настоящая файловая помойка, даже Юми не справляется с бардаком.

– Адрес массива заложен в память всех ячеек кластера.

Да?! Я удивленно заломил бровь, но сразу же удостоверился, что способен хоть сейчас воспроизвести довольно разветвленный путь к нужному каталогу корабельного сервера – названия папок всплывали из глубин памяти без малейших усилий с моей стороны. И не только названия, но еще и пароли – искин предусмотрительно защитил секретную информацию от несанкционированного доступа. Ч-черт, копается у нас в мозгах, а мы даже не рыпаемся! Вот не думал не гадал, что стану подопытным кроликом для инопланетного компьютера. С другой стороны, если он способен на точеные воздействия, почему бы и не воспользоваться этой возможностью? Надо подумать, да.

– Резюмирую: из Системы нужно убираться! – заключил Денисов. – И для того у нас как минимум две весомые причины.

– Хорошо, я вас понял, Олег, – склонил голову в легком поклоне дражайший шеф. – Вы, Галина, придерживаетесь аналогичного мнения?

– Да, Петр Михайлович, – кивнула девушка. – У меня в этом личная заинтересованность. Такое ощущение, что «татуировка» жжется. Нужно как можно скорее от нее избавиться.

– Странно, у меня все в порядке, – хмыкнул Егерь. – Галька, а ты чего молчала-то?

– Это я фигурально выразилась, – успокоила благоверного Галя. – Психологический дискомфорт, вот и мерещится всякое.

– Все равно это не к добру. Короче, Пьер, наша позиция неизменна.

– Паша?

– Патрон, надо рвать когти. Мне совсем не улыбается здесь торчать неопределенное время. А к тому все и идет – проморгаем «Великолепного». Как бы ни хотелось тут задержаться, но мое мнение – уходим.

– Александр?

– Поддерживаю предыдущего оратора. И напоминаю о неких обязательствах…

– Я помню, – недовольно скривился дражайший шеф. – Получается явное большинство. Да я и сам, коллеги, прекрасно осознаю, что нужно торопиться. Но вот есть такое чувство… интуиция, наверное. Только представьте, какие перспективы перед нами открываются – расконсервируем базу, наладим оборону, перекроем доступ в Систему федеральным силам, и вполне можно будет приступать к колонизации. Это же целый мир! И какой мир! Мечта! С того же Геркулеса или Гемини народ сюда толпами повалит. И будет у нас своя планета…

– …с блек-джеком, – усмехнувшись, завершил фразу Денисов, – и этими самыми, продажными женщинами. Помнишь, Галь, я тебе обещал? Перед командировкой на Нереиду? Поверьте, Пьер, это ничем хорошим не закончится. Вы собрались основать восьмой Внешний мир? А вы подумали, как это воспримет Федерация? Сепаратистов там не любят. Представляете, сколько будет проблем? Вы готовы всю оставшуюся жизнь посвятить борьбе за власть? Стать мишенью для всех таблоидов, а заодно и киллеров? Стоит ли оно того?

– Есть у меня ощущение, что стоит… – буркнул себе под нос дражайший шеф и повысил голос: – Ладно, убедили. Пока не время задумываться о столь глобальных вещах. К тому же мы еще не все тайны разгадали. А это главное. Возвращаемся на борт.

Глава 5

Система HD 44594, планета Находка,

10 марта 2542 года, день

Немедленно приступить к выполнению последнего приказа дражайшего шефа не получилось, как это зачастую и бывает. Сразу же обнаружилось множество мелких, но неотложных дел – например, все-таки стоило бы осмотреть жилой модуль на предмет поиска личных записей или кое-какие инструкции перевести и скачать. Последнее было весьма актуально – из нечаянной фразы, оброненной компьютером, мы выяснили, что, оказывается, внутри базы все ячейки могут действовать индивидуально, а вот отключить на время периметр под силу только полному кластеру. Из этой нехитрой информации следовал вполне логичный вывод – мы, все пятеро, теперь повязаны даже крепче, чем пролитой (что характерно, чужой) кровью. Ибо если захотим когда-нибудь снова наведаться в гости к системе контроля, делать это придется все той же компанией. Так что отныне мы просто обречены холить и лелеять друг друга.

Судя по едва заметной тени, пробежавшей по лицу дорогого патрона, эта мысль ему не особенно понравилась – наверняка ведь он рассчитывал как минимум от Тарасова избавиться. Не зря же они периодически красноречивыми взглядами обмениваются – прямо как два паука в одной банке. Ладно хоть видимость нормальных отношений поддерживают. Впрочем, зная майора, я мог с уверенностью утверждать, что в его случае ничего личного, просто работа. А периодически атмосферу нагнетает исключительно из вредности – какие у него еще развлечения, кроме как позлить капитана Виньерона? С Пьером же совсем другой коленкор – для него майор Тарасов здесь и сейчас олицетворение сил, желающих лишить его абсолютной свободы действий, то бишь того, к чему он всей душой стремится. Может, он того и не осознает, но со стороны это очень заметно – да о чем я вообще, вся история жизни Пьера Виньерона тому доказательство. Не приемлет он над собой власти. Ему бы действительно свое, пусть и крохотное, государство основать и вести народ к процветанию. Не повезло ему родиться в наше уже относительно спокойное время. В дни пиратской эпопеи он бы наверняка стал легендой. А сейчас что? Тишь, гладь, всюду, даже во Внешних мирах, подняли головы либералы, снова стали популярными идеи гуманизма, а расцвет информационных систем вывел на первое место имидж – неугодного человека стало проще облить помоями в СМИ, чем нанять киллера. Про дуэли и вовсе умолчу. Впрочем, куда-то меня совсем не в ту степь занесло…

В общем, приняв судьбоносное решение убираться из Системы, мы сразу же пришли к молчаливому согласию, что дело это срочное, но никак не сиюминутное, и можно часок-другой посвятить удовлетворению любопытства. Тем более что всезнающий Денисов нашел блестящий выход – приказал системе контроля подсадить нам в память своеобразный навигатор, позволяющий свободно ориентироваться на базе, плюс без особых проблем общаться посредством самой настоящей телепатии – к сожалению, опять же лишь на территории оной базы, потому как местный искин выступал в роли ретранслятора, и за пределами периметра его возможности были резко ограничены. Вернее, воздействовать на чужой разум он мог, но, если верить рассказу Денисова про обезумевших ученых, исключительно деструктивно. Да что далеко ходить – буквально пару часов назад и меня едва с ума не свел. И это он еще сверхделикатно работал. Короче, не суть. Главное, что мы смогли заняться своими делами, не лишившись при этом возможности координировать действия. Поэтому даже Пьер не нашел что возразить – махнул рукой и поудобнее устроился в кресле, уставившись на Повелевающую Жизнью. Видимо, тоже решил информацией разжиться.

Мешать ему мы не стали, разошлись кто куда – насколько я понял, в Гале проснулся ученый-биолог, и ее потянуло на эксперименты. Впрочем, Денисов данному факту был рад и особо не противился, лишь настоял на своем участии в процессе – исключительно для того, чтобы охладить исследовательский пыл благоверной. Зная его способность ладить с девушкой, я практически не сомневался, что ему удастся заставить ее ограничиться изучением опыта более продвинутых коллег и не пытаться ничего сотворить самостоятельно. Петрович, понятно, увязался за партнером, а Тарасов намылился в давешний ангар – уж очень ему хотелось поближе познакомиться с техникой Первых, которую раньше он видел только лишь в непотребном состоянии. Тоже своего рода профессиональная деформация – инженер победил военного и здравый смысл. Ну а я вознамерился познакомиться с бытом простого персонала базы – житье-бытье рядовых представителей расы Первых занимало меня куда больше остальных проблем.

Отбытие коллег по делам было обставлено на редкость скромно – система контроля прерывала связь с реципиентом, и тот выбывал из виртуального модуля, оставляя после себя медленно тающий аватар. Таким нехитрым способом растворились сначала Галя с Денисовым, потом неугомонный майор, а затем пришла и моя очередь. На собственную распадающуюся фигуру полюбоваться не получилось – отключение канала я воспринял как кратковременную потерю сознания и буквально сразу же очнулся в знакомом закутке лаборатории. Егерь с девушкой и котом уже куда-то успели умчаться, Тарасов тоже уже шагнул к выходу, и лишь дражайший шеф сидел на пуфике, закрыв глаза. Судя по дрожанию век, ему прямо в зрительный нерв передавали какие-то картинки – весьма банальная технология, у нас такими вещами увлекались в период расцвета Виртуальности. До тех самых неприятностей с взбунтовавшимися искинами. Правда, для прямого подключения к иллюзорному миру требовалось специальное «железо» – как минимум разъем на затылке. А здесь передача шла напрямую, безо всякой машинерии. Завидно даже, нам о таких технологиях приходится только мечтать.

Интересно, о чем это шеф с компьютером секретничает? Явно на всякие глупости не разменивается – перед самым дисконнектом я успел увидеть, как симпатичная Повелевающая Жизнью распалась на пиксели, а прямо из пола выросло второе кресло – «половинка яйца», в котором восседал донельзя серьезный мужик с удивительно короткими – всего лишь до плеч, – абсолютно седыми волосами. Наверняка кто-то из бывшего начальства. С мелкой сошкой дорогой шеф проводить время тет-а-тет не стал бы. А система контроля, получается, очень тонко ощущает наши потаенные желания. И выполняет, что самое страшное. Как бы патрон не дожелался до чего… а, ну его! У самого голова на плечах имеется, не будет он нам вредить. Не в его это интересах. Пока что.

Путешествие в жилой сектор неожиданно затянулось – система контроля еще не успела расконсервировать лифты, за исключением того, что доставил нас на нижний уровень, так что пришлось топать исключительно ножками, благо лестницы меж этажами были предусмотрены. Причем довольно просторные, при желании и крупногабаритные грузы можно перемещать. И не захламленные, что удивительно. А вот непосредственно местная, так сказать, общага поражала запустением – пыли в коридорах чуть ли не по колено. Как несколько виновато пояснил искин, лет пятьсот назад вышла из строя система микроклимата, влажность повысилась, и напольное покрытие – та самая губка сначала зацвела, а потом превратилась в труху. Локализовать сбой компьютер сумел, но самостоятельно его исправить не получилось – требовалось вмешательство высококвалифицированного техника, которого никаким дроном не заменишь. Плюс приоритет на обслуживание распространялся на служебные помещения – оранжерею, биолабораторию и даже ангар, но никак не на жилые боксы. Их просто законсервировали, лишив абсолютно всех индивидуальных признаков и практически обесточив.

Что ж, охотно верю. Идти по яйцеобразному тоннелю, загребая ботинками рыхлую гадость и скользя взглядом по овальным – хотя скорее прямоугольным со скругленными углами – дверным проемам, мне довольно быстро надоело, и я остановился перед первым попавшимся «нумером». Слегка надавил на створку – чисто проверить, как отреагирует, – и едва сдержал удивленное ругательство: материал, на вид все тот же хитин, оказался донельзя хрупким – моментально растрескался и осыпался крупными чешуйками.

– Н-да, подзапустил ты, братец, хозяйство!..

«Система контроля испытывает эмоцию «стыд».

– Еще бы тебе не стыдиться! – отозвался я на мысленный «шепот» искина. – Что теперь с дверью делать? Сломал ведь!

«Дверь вышла из строя сто одиннадцать стандартных лет назад после сбоя энергоснабжения».

– Эк тебя угораздило! Хотя странно – везде порядок, а с жильем проблемы…

«Приоритет изменен последним представителем персонала».

– А зачем он это сделал?

«Системе контроля его мотивы неизвестны».

Да наверняка специально, чтобы со временем жилой модуль в запустение пришел. Не хотел, чтобы тысячелетия спустя такой вот ухарь, как я, в грязном белье копался. Фигурально выражаясь, понятно.

– Занятно, – буркнул я и подобрал одну чешуйку.

Очень странная штука – правильный шестиугольник с удивительно ровными гранями. Впрочем, нечто подобное я на базе уже видел. В ангаре. Только там соты скругленные, а тут ярко выраженные углы. Гексагональная симметрия, прямо игровое поле из пошаговой стратегии. Увлекался я когда-то такими игрушками, каюсь.

– Говоришь, сбой энергоснабжения? – задумчиво хмыкнул я. – Хочешь сказать, эти хреновины силовым полем удерживались? Как же тогда их сквозняком не сдуло?

«Стандартная технология, сквозняки отсутствуют – неисправна система вентиляции».

– И здесь не слава богу! – Не дожидаясь ответа, я заглянул в бокс. – Ну-ка, что тут?

А ничего особенного. Практически полная копия виртуальной комнаты, в которой мы недавно беседовали с системой контроля. Разве что полок с безделушками нет. И полное запустение – на кровати толстый слой такой же гадости, что и на полу в коридоре, хитиновые «светильники» едва угадываются под слоем грязи – если бы не шлем, я бы и не разглядел ничего. В коридоре, кстати, куда светлей. Короче, накрылись медным тазом мои мечты познакомиться с бытом Первых.

– В остальных модулях так же?

«Ответ положительный».

– Плохо, – вздохнул я. – Я же теперь спать спокойно не смогу, изнывая от любопытства.

«Система контроля готова предоставить фото– и видеоматериалы».

– Что, правда? – загорелся я идеей. – Скинь на сервер.

«Ответ отрицательный».

– Почему? Книжки же закачала.

«Большой массив».

– Боишься сервак забить… а как же тогда?

«Возможна передача зрительных образов непосредственно в мозг ячейки».

– Хм, а мозги мои, значит, засорить не боишься. Я от переизбытка информации не загнусь?

«Ответ отрицательный».

Ну и как быть? И хочется, и колется… Ладно, рискну. Вон Денисов вовсе с неприспособленным для общения с людьми искином контактировал, и ничего, живой и даже почти без странностей. Правда, с котом разговаривает, но это ему простительно – Егерь все же.

– А можно тогда по всей базе дать информацию? Планы, интерьеры, видеоролики? И желательно не типовые, а воспроизвести реальную обстановку, когда здесь лю… то есть Первые работали?

«Ответ положительный».

– Дава…

Договорить я не успел – голова вдруг стала тяжелой и какой-то чужой, такое ощущение, что я вылетел из собственного тела и теперь наблюдал за ним из-под потолка каюты. Своеобразный эффект, и не сказать, что особо приятный. Зато в сознании остался. И пусть ноги сами собой шагнули к кровати, и я чуть ли не с размаху рухнул на бывший лежак, взбив целое облако пыли. Фильтры в шлеме справятся. А вот мой бедный мозг, боюсь, с обрушившейся информационной лавиной не совладает. Мельтешение кадров, с невероятной частотой сменяющих друг друга, очень быстро превратилось сначала в нескончаемый калейдоскоп, затем в размытые цветные полосы и в конце концов в непроницаемо-черный занавес, как будто свет выключили…

Очнулся я, по субъективным ощущениям, довольно скоро – едва ли пару минут в отключке провалялся. Голова кружилась, и в довершение всего еще и поташнивало – так, чуть-чуть. Не то что с похмелья. Но все равно неприятно.

– И что это было?

«У ячейки обнаружена гиперреакция на ментальное воздействие».

– То есть все обломалось?

«Передача информации осуществлена на девяносто два процента».

– Почему я не помню тогда ничего?

«Во избежание повреждения нейронных связей массив залит в долговременную память ячейки».

– В подсознание, что ли? Я, получается, вспомню все постепенно?

«Ответ положительный».

– Ну ладно, будем считать, что эксперимент удался. Хотя не думал, что таким слабаком окажусь.

«Ячейке рекомендуется оздоровительная коррекция».

– Чего?!

«Выявлены повреждения на физическом, энергетическом и психологическом уровнях, рекомендуется коррекция».

– То есть ты меня лечить собрался? – озадачился я. – А если я того?.. Не желаю?

Будет еще какая-то железяка за меня решать! Столько лет жил со шрамами – и на спине, и в душе, – что уже как-то с ними смирился. Сжился, что вернее. Мои это воспоминания, пусть и не самые приятные. Совсем даже наоборот. Хотя… если он может и меня, как Гальку… почему бы нет? Этакая ментальная валерьянка – покопался комп в мозгах, и все, я спокоен, как танк. Было бы просто прекрасно. Ни хлопот, ни забот. Может, как нормальный человек заживу… Нет!!! Мое это, и только мое. Мой крест. Мой камень на душе. И мне его тащить всю жизнь. Так что на фиг.

– Ответ отрицательный. Обойдусь без коррекции.

«Уровень доступа ячейки исключает принудительное вмешательство».

– Вот и отлично. – Я с трудом поднялся с кровати, смахнув остатки трухи на пол, и побрел к выходу. – Нехрен тут больше смотреть, пойду-ка коллег поищу. Где они, кстати?

«Ячейка Виньерон занята обменом информацией в первичном виртуальном модуле».

– Ага, дорогой шеф все же решил кое-какими знаниями разжиться, – хмыкнул я, больше для того, чтобы разогнать вязкую тишину. Что я там недавно про Денисова болтал? Почти без странностей? А сам? Впрочем, мне тоже можно, после стресса. – А остальные?

«Ячейки Денисов и Галя обнаружены в боксе А 7 лаборатории».

– Добралась-таки Галька до бесплатного… и кого же они клонируют?

«Система контроля испытывает эмоцию «стеснение».

– Да говори уже!

«Ячейки Денисов и Галя заняты физиологическим актом воспроизведения потомства».

– Стоп! К черту подробности.

Надо же, додумались! И кто же, интересно, заводила? Олег вроде рассудительный парень, чтобы он гормонам поддался… Стресс? Или это Галина Юрьевна? Извращенцы какие. Впрочем, ладно. Таки спишем на эмоциональную неуравновешенность рыжей прелестницы. Я бы точно не устоял, если бы она вознамерилась заняться со мной этим самым, воспроизведением потомства. Так что Денисова вовсе не осуждаю, а горячо поддерживаю. И как же мне не хватает Примерной Помощницы! Все-таки зацепила меня Женька, и сильно, самому себе можно признаться. Как теперь мириться, ума не приложу. Похоже, ждет меня еще один – минимум! – перелом носа. Но я уже заранее готов понять и простить.

– А майор где?

«Ячейка Тарасов локализована в ангаре атмосферной техники, сектор три».

– Надеюсь, он ничем непотребным не занимается…

«Система контроля испытывает эмоцию «недоумение».

– А?..

«Для физиологического акта воспроизведения потомства требуются как минимум две разнополые особи одного вида».

– Это риторический вопрос был. И даже не вопрос, а так, размышления вслух.

«Система контроля приносит извинения за недопонимание».

– Ладно, забей. Маршрут лучше покажи.

Не знаю почему, но самочувствие мое значительно улучшилось, стоило лишь покинуть жилую зону. Равно как и настроение. Слишком уж давило на психику запустение в когда-то явно уютных комнатках, да и еле различимые остатки каких-то узоров на стенах говорили в пользу местных обитателей – не совсем те сухарями были, не чурались прекрасного. А теперь прямо свалка, или, что вернее, бесконечная компостная куча. Тьфу, мерзость!

В, э-э-э, производственной зоне даже дышалось свободнее, хоть и тут было мрачновато. Ну да, база же закапсулированная, в энергосберегающем режиме работает – вон даже светильники явно вполнакала горят. Оттого и тени зловещие по углам шарятся, и взгляд в спину постоянно мерещится. Или не мерещится? Я что, так камеры наблюдения ощущаю?

«Ответ положительный».

М-мать, ну зачем так пугать людей! Я аж вздрогнул. Только-только занялся самокопанием, а тут на тебе! Никакой в тебе, железяка, деликатности нет.

«Система контроля испытывает эмоцию «легкий стыд».

То-то же! Теперь бы еще не заблудиться. Впрочем, это я загнул – навигатор работал без сбоев, исправно подсказывая нужное направление. Причем визуально или вербально это никак не проявлялось, я просто знал, куда свернуть, сколько пройти до очередного изменения направления, когда перебраться на следующий уровень. Так потихоньку и выбрался к ангару, причем совершенно с другой стороны от давешнего шлюза – вынырнул из неприметной дверцы в стене аккурат в третьем секторе, плотно заставленном летательными аппаратами размером с наш катер – тот самый, что остался на озере.

Н-да, далеко не стоянка глайдеров, тут и заблудиться можно… нет, наугад бродить бессмысленно, проще позвать.

– Тарасов, ау! Ты где?

«Чего орешь?»

Ну да, у нас же эта, как ее… телепатия!

«Ты где?»

«Иди прямо, после третьего корыта сворачивай направо».

«Принял».

Шагать пришлось не долго, да и ошибиться мудрено – в отличие от жилого массива в ангаре поддерживался практически идеальный порядок. Разве что губка эта вездесущая. Но и от нее была польза – шаги скрадывала, так что я сумел подобраться к склонившемуся над, хм, капотом одного из катеров Тарасова практически на расстояние удара. Сдает майор, однозначно. А если бы я был диверсант? Сейчас бы чик ножичком, и нету раззявы!..

– Сам ты раззява!

– Э?.. – Черт, и когда только развернуться успел?! Да еще и в нос «дефендером» тычет. – Тарасов, остынь! Это я, Паша.

– А чем докажешь? Может, ты злобный диверсант! Сейчас чик ножичком!

– Э-мм… Ты что, подслушивал? Но как?!

– У компа спроси! – рассмеялся майор и убрал наконец пистолет от моего забрала. Не глядя сунул в кобуру и вернулся к прерванному было занятию. – Ты чего приперся-то? Скучно стало?

– Ага.

– А как же эта, эт-но-гра-фия? – осилил сложное слово Тарасов.

– Там скорее археология поможет, но и это сомнительно.

– Разор, разгром и запустение, – удовлетворенно покивал сам себе майор, не отрываясь от хитросплетения хитиновых трубок в… моторном отсеке? Не очень похоже, если честно. Но надо же как-то называть? Нехай будет моторный отсек. – На Ахероне такая же картина. Но там вся база практически разрушена, а тут избирательно. Все везде целехонько, кроме жилых помещений. Странно, не находишь?

– Еще как нахожу. Вот только объяснить не могу. Система контроля говорит, сбой оборудования. А не ремонтировала, потому что приоритет изменен последним представителем старого персонала.

– Специально уничтожили?

– Похоже.

– А почему не сожгли? Или там не взорвали?

– Надеялись вернуться в обозримом будущем? Не думали, что байда на тысячелетия растянется?

– Похоже.

– Ага. А ты что за непотребства творишь?

– Непотребства сейчас Олежка с Галькой творят, – осуждающе глянул на меня Тарасов. – А я пытаюсь завести эту кучу хлама!

– Стесняюсь спросить, а зачем?

– Из научного интереса.

– Исчерпывающе, – хмыкнул я, обозревая ближайшие окрестности.

Ну да, можно сказать, все чинно и благородно. Майор даже не сломал ничего, разве что слой губки разворошил вдоль борта катера. Надо же, и люки отыскал в этой мешанине камня и хитина! И даже открыть умудрился!

«Уровень доступа ячейки Тарасов достаточен для активации транспортных средств».

Тьфу на тебя, зануда. А то я не понимаю. Но это что же получается, я тоже могу какой-нибудь местный глайдер задействовать?

«Ответ положительный».

Ну и ладно. Могу, но не хочу. У нас майор для таких дел есть. Его епархия, вот пусть и отдувается за всех.

– Ну и как, процесс идет?

– Нормально, – отмахнулся Тарасов, но от подковырки не удержался: – Вообще великолепно было, пока ты не появился.

– Да ладно! А как же благодарный зритель? Кто твою работу оценит?

– Заметь, я тебя за язык не тянул! – торжественно заключил майор и захлопнул капот. – Ну-ка, лезь в салон.

– Э-э-э… Саныч, ты уверен?..

– Абсолютно.

– А волшебное слово?

– А в репу?

– Нет в тебе никакой романтики, Саныч! – сдался я и покорно пролез в люк, за которым обнаружился самый натуральный десантный отсек с десятком противоперегрузочных коконов – совсем как в нашем катере, понятно, с поправкой на местный дизайн. – И здесь эта гадская губка!..

– Не бухти, усаживайся давай.

– А может, не надо? – сделал я последнюю попытку откосить от испытания сомнительной сохранности техники, но договорить не успел – в наш увлекательнейший диалог вклинился дражайший шеф:

– Господа! У меня пренеприятнейшее известие!

– А капитан-то наш не чужд классики! – ухмыльнулся Тарасов, не выходя, впрочем, на общий канал. – Интересно, что стряслось?

– Сейчас узнаем. Только не нравится мне его голос.

Что есть, то есть. Такое впечатление, что грядущие проблемы ему в радость. Не похоже это на обычно осмотрительного шефа. Старый, хорошо изученный Виньерон, конечно, не чурался риска, но только взвешенного. А сейчас чуть ли не азарт собачий прорезался. Прямо-таки распирает силой и уверенностью. Или я чего-то не понимаю, или одно из двух.

– Петр Михайлович, не тяните!

Упс! И вас проняло, шалунишки!

– Со мной только что связался Жан-Жак, – зашел издалека дражайший шеф, – он в панике. В Системе обнаружено два неопознанных корвета, которые на форсаже идут к нам от внешних планет. До контакта примерно пять часов. Система контроля данные подтвердила. Какие будут предложения, коллеги?

Вот так новость! Не ждали мы гостей так скоро.

– Саныч, это же не патруль?

– Однозначно, Паша. Патрули на корветах и тем более парами не ходят. Фрегаты минимум. Сдается мне, это привет от неведомых конкурентов.

– И что делать?

– Как что? Рвать когти, сам же советовал.

– Шефу это предложи.

– Да легко! – Тарасов незамедлительно переключился на общий канал и перебил собравшегося было что-то сказать Денисова: – Дорогой Пьер, есть предложение делать ноги.

– Согласен, – не остался в стороне и Егерь. – Времени как раз впритык. Пока до катера дотопаем, пока на орбиту выйдем. А там еще стыковаться. Боюсь, не успеем без огневого контакта убраться из Системы.

– Паша?

– Вам виднее, патрон. Но мужики дело говорят.

– Тогда все собираемся у грузового шлюза. Десять минут на сборы. Время пошло.

– Э-э-э, разрешите, «капитан»?

– Да, Александр?

– Посмею внести небольшую корректировку в ваш план. Мы тут с Пашей собирались провести испытание любопытного образчика технологий Первых… так вот, я запустил здешний катер. Аналог эксплорер-бота с довольно большой автономностью в пределах Системы. Может, не будем терять время? Прямо на нем и рванем на «Великолепный»?

– Хм… заманчиво, – задумался дражайший шеф. – Нет. Слишком рискованно. Знакомая техника надежнее.

– А как же трофей? – надавил я на чувствительное место патрона. – Где еще раздобудем такую игрушку?

– Паша, вот ты лично на ней полетишь?

Оп-па. Такой постановки вопроса я не ожидал и с сомнением глянул на Тарасова, но тот лишь продемонстрировал затянутый в перчатку кулак и предостерегающе покачал головой.

– Д-да, п-патрон!

– Не слышу уверенности в голосе.

– Да, патрон! Полечу!

– Вот и лети. С майором вместе. А я предпочитаю привычный катер.

– Э-э-э, Пьер? Может, хотя бы до озера вас докинуть?

– Пожалуй, – после короткого размышления согласился тот. – Это вариант. Долетаем до нашего катера, пересаживаемся и убираемся отсюда.

– Поправка: убираемся на двух единицах техники.

– Александр, вы уверены, что стоит так рисковать?

– Абсолютно.

Ч-черт, ну куда его понесло?! И меня еще впутал! Гад ты, Саныч! Врезать бы тебе сейчас с ноги…

– Паша, заткнись! – прошипел Тарасов, отключившись от общего канала. – Доверься мне. Есть мнение, что этот хлам нам еще пригодится. Считай это предчувствием.

Н-да. Убедил.

– Ну как знаете, Александр. Где вас искать?

– Ловите пеленг. И поторопитесь!

– А ты чего стоишь? – переключился майор на меня. – Лезь в кресло, живо!

– Саныч, ты еще не смотался?!

– Я тебе сейчас поприкалываюсь, – буркнул под нос Тарасов. – Эй, Олежек, одеться-то не забыл?

– Ой!

– Да не переживай ты, Галина Юрьевна. Я не подглядывал. И потом, что естественно, то не безобразно.

Я представил, как сейчас очаровательно покраснела Олегова благоверная, и помимо воли улыбнулся, что не осталось незамеченным со стороны майора.

– Паша, не лыбься. Ты почему еще не в коконе?!

Вот раскомандовался, блин! Не в армии, в конце-то концов. Хотя… он ведь меня завербовал, так? Так. И чего я тогда выделываюсь? А, чтоб его!

Против ожидания, кресло оказалось весьма удобным, хоть и выглядело как своеобразный каменный вырост. Да и на губку я зря грешил – мягкая и упругая, отлично подстраивается под форму тела. Лег, и вставать уже не хочется – так уютно. И спокойно. И… надежно? Вот уж не думал, что чужая техника такие эмоции может вызвать. Опять что-то нечисто? Система контроля в мозг залезла?

«Ответ отрицательный».

Значит, и впрямь удобно. А где сбруя пристежная?

– Ай, мля!..

– Паш?

– Испугала, чертова железяка.

– А, это ты на ремни… понимаю. Сам первый раз долго матерился.

Ага. Было с чего, надо признать. Насчет ремней это Тарасов реально загнул – нет их тут и не было никогда. Просто чертова губка вдруг неимоверно быстро разрослась, плотно обхватив торс и конечности. Хорошо хоть лицо не облепила. А то вообще бы как в фильме ужасов получилось. Но, что удивительно, держит крепко, и при этом совсем дискомфорта не ощущается, как от наших лямок. Красота, в общем. Нет, никуда я отсюда не уйду. Однозначно с Тарасовым полечу, путь дражайший шеф на старом катере тащится в гордом одиночестве. Сейчас закрыть глаза, расслабиться и отдаться неге…

– А-а-а!!! М-мать!

– Паша?!

– Петрович, брысь! – Я раздраженно столкнул запрыгнувшего мне на грудь котяру, совершенно забыв про «ремни», которые, что особенно удивительно, совершенно не ограничивали движений, и помахал парочке прелюбодеев. – Привет, шалунишки.

– Чего-то ты возбужденный, Паша, – не остался в долгу Денисов, а вот Галя скромно промолчала.

Как я и предполагал, лик ее был украшен стыдливым румянцем, различимым даже сквозь забрало. И даже с учетом рыжины и веснушек.

– Ты это на что намекаешь?

– На неестественность твоего поведения, на что же еще? – удивился Олег.

– На себя посмотри.

– Паша прав, – неожиданно поддержал меня Тарасов. – Чего это вам приспичило? А?

– Ч-черт, а я об этом и не думал, – смешался Егерь. – Опять искин чудит?!

«Ответ отрицательный».

– Рассказывай!!!

– Ну вы, мальчики, даете! – покачала головой очаровательно покрасневшая Галина в ответ на наш трехголосый рык. – В унисон практически.

– Если не комп, то что тогда?!

«Постстрессовый синдром, повышенная возбудимость».

– А когда пройдет? И это вообще нормально?

«От часа до трех, ответ положительный».

А где дражайший шеф? Вон Егерь уже даже безалаберного Петровича к лежаку принайтовил – забавно, кстати, получилось: кота метаморфоза губки порядочно напугала, и он неосознанно замаскировался, став таким же серо-зеленым, – а патрона все нет. Чем это он, интересно, занят, что аж опаздывает?..

– Все в сборе?

А вот и он, легок на помине.

– Паша, не спи! Александр, у вас все готово?

– Только вас и ждем, дорогой Пьер. Выбирайте кресло.

– А ничего так, удобно. Поехали?

– Экипаж на старт! Кто не пристегнулся, я не виноват!

Потолок десантного отсека вдруг странно замерцал и через пару секунд стал абсолютно прозрачным – как раз к тому моменту, когда Тарасов оторвал катер от пола. На стандартном антиграве, понятное дело – тут Первые от нас ничем не отличались. Причем проделал это майор с присущей ему лихостью – летательный аппарат буквально прыгнул к перекрытию ангара, так что я едва сдержал испуганный вопль. Хорошо, что сдержал, иначе опозорился бы на весь экипаж – при всей своей безрассудности, Тарасов прекрасно знал, что делал. Наше суденышко, не сбавляя скорости, вонзилось острым носом в одно из черных пятен, тех самых, в которых Денисов не так давно опознал стартовые колодцы, и беспрепятственно вырвалось на простор, практически мгновенно набрав высоту. Выровнялось, переходя в горизонтальный полет, и майор повел катер к хорошо различимому с верхотуры лесу. А ведь до него всего ничего, несколько секунд, и на месте. Молодец Саныч, не пришлось ноги ломать по болоту да буреломам. Хвалю. Теперь бы еще с таким же комфортом до «Великолепного» добраться. О том, как будем уходить от преследования, я еще не задумывался – во-первых, нужно решать проблемы по мере их возникновения, во-вторых, не моего ума это дело. Придется целиком и полностью в этом вопросе положиться на капитана Виньерона. А у него наверняка есть план. По крайней мере, я очень на это надеюсь.

Система HD 44594, борт фрегата «Великолепный»,

10 марта 2542 года, вечер

У озера задержались всего на пару минут, которые понадобились дражайшему шефу, чтобы перебраться в пилотскую кабину второго катера и провести стандартные предстартовые процедуры. Затем оба суденышка практически одновременно рванули ввысь, оглашая окрестности низким гулом маршевых движков. Сопровождать Пьера, как я и предполагал, никто желания не выказал, что было вполне объяснимо – губка-компенсатор в коконах проявила себя с наилучшей стороны, ускорение не чувствовалось абсолютно, равно как и вибрация. О том, что наш аппарат уже вырвался в верхние слои атмосферы, можно было судить лишь по картинке на потолке десантного отсека, который оказался одним сплошным монитором – очередное преимущество инопланетных конструкционных материалов. В принципе и наши умельцы запросто могли изобразить нечто подобное: существовали технологии напыления экранов на любую поверхность, хоть и производили их в основном в рулонах – отмотал сколько нужно и закрепил на стенке, – из соображений удобства использования. Ну и цена играла не последнюю роль. А у Первых, похоже, любая хитиновая хреновина могла служить дисплеем. Если я правильно понял, картинка воспроизводилась по принципу «хамелеона», совсем как маскировка Петровича. Очень впечатляюще, очень. И перспективно – любая наша корпорация, выпускающая электронику, технологию с руками оторвет. Еще бы – очень даже качественные матрицы, которые можно просто вырастить, как морковку на грядке. И никаких тебе редкоземельных элементов и прочих ископаемых. Красота. Впрочем, это я утрирую.

Любоваться пламенными змейками, снующими по обшивке – силу трения даже Первым победить не удалось, – пришлось не особенно долго. Минут через пятнадцать наш катер покинул стратосферу и завис на стационарной орбите – для вычисления оптимальной траектории сближения с фрегатом и соответствующей корректировки курса требовалось немного времени. Все же инопланетный механизм далек от технических стандартов человечества, и этот факт Тарасов не учел – пришлось при посредничестве системы контроля адаптировать интерфейс системы управления со стандартными алгоритмами, что опять же заняло минут пять. Пьер терпеливо дрейфовал рядом, не проявляя недовольства, – скорее всего, общался с первым пилотом, дабы не терять даром ни мгновения. Комп базы засек обмен в эфире, но нам ретранслировать переговоры не стал – приказа не было. И правильно. Нечего нам еще и чужими проблемами головы забивать. Господин Виньерон профессионал каких поискать, из нас всех ему если только Тарасов ровня, а у остальных другая специфика. Хотя любопытно, что же он такое удумал. К тому же – как ни удивительно! – меня бил легкий мандраж: как-никак впервые в такую передрягу угодил. Прежде участвовать в космических сражениях мне как-то не доводилось. Если честно, то и сейчас не хочется, но тут уже от моего желания вообще ничего не зависит. Жаль, молиться не умею. Хотя как это не умею? А тогда на Сингоне? Духи-ками непривередливы, любое обращение стерпят, лишь бы от души. Вот из этого и будем исходить.

Вынужденная остановка – относительная, конечно, окружная скорость у катеров была довольно значительная – оказалась недолгой, и вскоре пара юрких корабликов рванула к монументальному на их фоне фрегату. Вот оно, главное преимущество малотоннажных судов – маневренность и малая инерция. Не то что монструозные километровые громады. Меньше часа прошло с момента старта, а мы уже на посадочной палубе. Правда, и тут с нашим трофеем заминка вышла – в стандартные захваты он не пролез, негабаритным оказался. Впрочем, это уже забота техников, которые при виде такой диковины здорово удивились – еще бы, их никто в известность не ставил, по какой такой надобности мы на планету высадились. Первый принцип капитана – меньше знаешь, крепче спишь. Разве что Эмильен примерно в курсе. Опять же информирован на достаточном уровне, то есть без подробностей. Хотя с данного конкретного момента цель экспедиции становилась секретом Полишинеля. Если еще раньше не стала – с чего бы тогда неизвестным корветам в Систему соваться? И ведь явно не по сигналу явились, наверняка заранее вылетели. Или в окрестностях ближайших ошивались. Но опять же нас поджидаючи. Что наводит на определенные – невеселые – мысли. Еще один фактик в копилку, помимо неизвестного вредителя в команде.

– Экипаж на выход! – объявил на общем канале Тарасов, едва катер коснулся палубы. Дожидаться, пока техники хоть как-то его закрепят, майор не стал. – Приехали, господа и дама. Пьер, нам куда?

– Пятнадцать минут, чтобы привести себя в порядок, потом общий сбор в брифинг-руме. Александр, Паша, вам придется подежурить вне очереди. Готовьтесь заступить на вахту.

– Есть!

– Да, патрон.

– Свободны.

Ч-черт, четверть часа маловато будет. Хорошо шефу, прямым маршрутом в каюту, а оттуда столь же прямым путем в командный центр. А нам петлять и петлять. Ладно, прорвемся.

Что характерно, в прогнозе я не ошибся. Как раз успел содрать снаряжение, влезть в свежий комбез и добраться до точки сбора во всеоружии – после разбора полетов в ходовую рубку, так что коннектор и линзы прихватил сразу. Как, впрочем, и мой собрат по несчастью – майор явился чуть раньше меня, и с таким же комплектом приблуд. Правда, одно отличие все же обнаружилось: в расстегнутом чуть больше, чем обычно, вороте комбеза виднелся полосатый тельник – черно-белый, как и положено порядочному штурмовику.

– Традиция, – буркнул Тарасов, перехватив мой удивленный взгляд. – Перед боем всегда надеваю. А твой платочек накрахмаленный где?

Это он о чем?.. А, точно. Есть такое у дипломатов, припоминаю. Никогда и нигде не появляться в кителе, если из нагрудного кармана не выглядывает кончик белоснежного платка. Правда, слишком быстро меня из Дипломатического корпуса вышибли, чтобы традиция успела в плоть и кровь въесться. Академия не в счет, там за это, наоборот, прилюдно дрючили. Официально считалось нарушением повседневной формы одежды, а неофициально преподы дали понять, что не доросли мы еще. Дедовщина и шовинизм, ага.

– Мне не положено, я как поп-расстрига.

– Ну-ну. – И сменил тему, переключившись на нервно вышагивающего вдоль стола шефа: – Пьер, что-то прояснилось?

– Терпение, Александр, давайте дождемся Олега.

– Мы здесь.

– Мя-а-а-а-у!!!

– Присаживайтесь, коллеги. – Дождавшись, когда мы займем привычные места, Пьер активировал встроенный в стол проектор и кивнул на возникшую над ним голограмму. – Итак, господа, нам удалось идентифицировать противника.

Подчиняясь движениям Пьеровых пальцев, ближайший стреловидный корабль увеличился, оттеснив собрата на задний план, и украсился сноской с основными характеристиками. Ага, сбылось предсказание Тарасова. Корвет «Кимура», серия «Нагасаки-100», порт приписки – Новый Токио, Сингон. Официальный владелец – корпорация JCS, Japan Cargo Systems то бишь. Конвойник, мать его. А это значит, что по вооружению он от военного собрата почти не отстает – самых мощных противокорабельных ракет только нет да ЭМ-орудий – они ему вообще без надобности.

– Второй такой же? – после непродолжительного молчания осведомился Тарасов.

– Абсолютно. «Ниппон», та же серия, тот же порт приписки, тот же хозяин.

– Плохо, дорогой Пьер.

– Отнюдь, – покачал головой шеф. – Могло быть и хуже. Если бы мы с вами не заключили соглашение. А это всего лишь наши друзья-якудза. Всего лишь.

Тут патрон прав на все сто – эти самые «Японские грузовые системы» не что иное, как официальное прикрытие бизнеса семьи Симадзу. А мы уже как минимум дважды имели дело с подчиненными Хромого Хидео – на Босуорт-Нова, когда из-под самого их носа умыкнули хакера Джейми, и на Ахероне – когда перешли им дорогу, выручая Олега с Галей. И Петровича конечно же. И какой же из этих фактов можно сделать вывод? Известно какой: один случай – случай, два – совпадение, а три – уже закономерность. Вина практически доказана. Хотя даже жаль, я думал, наш таинственный оппонент будет покруче банального мафиози. Пусть даже такой одиозной личности, как господин Симадзу Хидео. Он, как ни крути, всего лишь – всего лишь! – глава одного клана. Не может он без весомой поддержки выступить против тех же братьев Ли, под триадой которых ходит. Есть у него волосатая лапа, сто процентов. И боюсь, что не из Внешних миров. А кто у нас в Федерации способен, пусть и не на равных, пободаться с СБ? Правильно, корпорации. Нет, не так – Корпорации. С большой буквы. Как «Внеземелье», например. В истории с Егерем как раз эта компашка себя проявила во всей красе. Но связь между столь мощной организацией и захудалой семьей якудза не прослеживается, хоть убей. Или просто у нас данных таких нет. Тут как раз коллеги Тарасова могли бы помочь, но… всегда и во всем есть это проклятое «но». Не хотят федералы светиться, потому и замутили спецоперацию. Думают точечным ударом ситуацию разрешить. Что ж, их право. Но нам от этого легче не становится.

– И что же вы намереваетесь предпринять в этой связи? – проявил законный интерес Тарасов. – Я имею в виду, как собираетесь избежать рандеву с господами конвойниками?

– Давайте называть вещи своими именами, Александр. Мафия это, натуральная мафия. И только потом все остальное. – Пьер заложил руки за спину и снова принялся вышагивать вдоль стола – похоже, все же взволнован, хоть и пытается этот факт скрыть. – Есть у меня задумка. Домашняя заготовка, которую все не было случая проверить на практике.

– Намек ясен, – ухмыльнулся майор. – А вы уверены, что сработает?

– На девяносто девять и девять десятых процента. Одну десятую оставим на технические проблемы.

– Я, дорогой Пьер, в ваших способностях ничуть не сомневаюсь, боже упаси! Но питаю вполне оправданные опасения. Без проверки в боевых условиях… боязно.

– Если бы я этот способ проверил в реальных условиях, дорогой Александр, ваши же коллеги из Патруля меня бы уже давно уничтожили.

– Тоже верно. А этих, значит, в расчет не принимаете?

– Мелочи жизни. Если разобраться, итог для всех один – мы все умрем.

– Не знал, что вы фаталист. Впрочем, придется вам довериться, дорогой Пьер.

– Спасибо, – чуть поклонился шеф. – Не думаю, что сорвется. Электромагнитных пушек у них нет, из гауссов палить поостерегутся – наверняка у них задача нас захватить, а не уничтожить. А лазеры и плазменные орудия нам что слону дробина. Так что нет у них иного варианта, кроме абордажа. А мы им еще и выбор облегчим. Но это уже детали, обсудим с непосредственными исполнителями в рабочем порядке.

Виньерон скользнул взглядом по голограмме, недовольно нахмурился и одним касанием сенсора вырубил проектор. Постоял немного в задумчивости, затем снова переключился на нас:

– Ладно, соратники, разборка с якудза по большому счету задача моя и команды «Великолепного». А вот конкретно у нас с вами есть еще одна ма-а-аленькая проблемка. Крот в экипаже. Я думаю, он так или иначе себя проявит, не останется в стороне. И мы обязаны его прищучить!

Пьер грохнул кулаком по столешнице, отчего Галя, не ожидавшая такой вспышки, вздрогнула и схватила Денисова за руку. Да и я сам, признаться, несколько… офонарел, скажем так. Проняло шефа, однозначно проняло. Столько скрывал эмоции и тут сорвался. Теряет хватку? Или уверенность в себе? В любом случае плохой признак. Раньше он гораздо сдержаннее был.

– Какой план, Пьер?

– План, Олег, очень простой. Александр с Павлом заступят на вахту, но непосредственно в управлении кораблем участвовать не будут. Их задача – следить за компьютерной сетью изнутри. Думаю, их умения для этого хватит. Я предоставлю капитанский доступ и все свободные вычислительные мощности. Требуется от вас, парни, только одно – засечь гада. Локализуйте терминал, с которого он попытается связаться с нашими гостями. У этой задачи наивысший приоритет. Ни на что больше не отвлекайтесь. Вопросы?

– Нет, – помотал головой Тарасов. – Я, конечно, не хакер, но с неограниченным доступом можно попробовать. Да, Паш?

– Согласен. Главное, чтобы он все-таки проявился.

– Проявится, это я вам обещаю, – заверил дражайший шеф. – Да, Паша, можешь своего питомца тоже привлечь.

Оп-па! А я-то, наивный, до сих пор в неведении… А оно вон как получается!

– И чему ты удивляешься? – правильно истолковал мое молчание патрон. – Неужели ты думал, что я такую занятную зверушку без внимания оставлю? Да он, если хочешь знать, в первый же день прокололся, хоть и осторожничал. Я тебе больше скажу – Юми твоего Попрыгунчика сначала вовсе не заметила, грешила на экзотический вирус, пока я ей не намекнул.

– Спасибо, патрон.

– Не за что. Запустишь Попрыгунчика в параллель, его гарантированно ни одна сволочь не засечет. Еще вопросы?

– Никак нет.

– Э-э-э, Пьер?

– Да, Олег?

– А на нашу с Галей долю что остается?

– Силовой захват, что же еще? – удивленно заломил бровь Виньерон. – Экипируйтесь по высшему разряду и будьте наготове. Предателя – или предателей – нужно взять живыми. Справитесь?

– Парализатор дадите? Или еще что-нибудь нелетальное?

– Найдем.

– Тогда без вопросов.

– Ну а вы, Галина, будете уважаемого Олега подстраховывать, – повернулся к девушке шеф. – У вас это очень неплохо получается.

– Поняла, – кивнула та.

– Тогда по местам, коллеги! – закруглил брифинг капитан. – Через двадцать минут снимаемся с орбиты, к этому времени всем быть в полной готовности!

Вот и поговорили. Плодотворно, не буду отрицать. Правда, муторно что-то на душе. Еще бы – максимум через несколько часов выяснится, что кто-то из моих знакомых предатель. А разочаровываться в людях всегда неприятно. Причем выяснится обязательно, без вариантов. Попрыгунчик в таких делах меня еще ни разу не подводил. Возможность же нашего пленения залетными якудза я полностью исключал – главным образом из-за относительной уверенности Тарасова. Он, судя по некоторым намекам, план дражайшего шефа разгадал сразу же. И если не стал препятствовать, то, скорее всего, он реален. Опыт не пропьешь. Или все-таки сомневается?

– Саныч, а ты чего такой угрюмый? – все же поинтересовался я, когда мы оказались в лифте тет-а-тет. – Капитан фигню сморозил?

– Нет, наш дорогой Пьер со всех сторон прав, – покачал головой Тарасов, но с таким видом, что лишний раз подтвердил справедливость моих сомнений. – От незваных гостей мы уйдем, не переживай.

– А чего тогда?

– Метод несколько, хм, негуманный.

– Так шеф собирается воевать?!

Ч-черт, это же самоубийство! И пусть «Великолепный» вдвое больше корветов, но тоннаж в данном конкретном случае никаких преимуществ не дает. Все дело в вооружении и в выучке экипажа. И если в летных качествах нашей команды я был уверен, то вот остальное… когда они последний раз участвовали в маневренном космическом бою? А нас ждет именно что маневренный бой – скорости относительно небольшие, плюс контакт во внутренних областях Системы. И здесь габариты фрегата играют против нас – инерция больше, стало быть, он менее поворотливый. Да пара корветов нас в клочья порвет! Они же конвойники – боевого опыта у них даже больше, чем у ребят из Патруля. А вооружение ненамного хуже.

– Не мели чепуху.

– А как тогда?

– Увидишь.

Больше из Тарасова не удалось выудить ни слова до самой остановки лифта. Да и потом, пока шагали по коридору к ходовой рубке, он помалкивал, погрузившись в невеселые мысли, и ожил, лишь когда мы уже с относительным удобством устроились в ставших уже родными противоперегрузочных коконах и активировали виртуальное рабочее пространство, присоединившись к коллегам-пилотам.

– Ну что, Павел Алексеевич, какой план?

– Проявите инициативу, Александр Александрович, – не остался я в долгу. – Вы же у нас технарь, а я так, махровый гуманитарий.

– Паша, не юродствуй.

– Это ты у нашего капитана нахватался? – Переговаривались мы по закрытому каналу, так что стесняться было некого. Да и специально я майора задирал – нечего раскисать перед самой заварушкой. И ведь еще военный! Кисейная барышня, блин. – У вас, господин Тарасов, отсутствует талант к подражательству. Что-нибудь свое придумайте.

– Паша, хорош уже, – все же попытался образумить меня напарник. – Я серьезно.

– Я тоже. Хотите план – скажите волшебное слово.

– А в репу?!

– Вот с этого бы и начал! – усмехнулся я. Вроде бы растормошил, что радует. – План простой – подключаем к локалке Попрыгунчика и даем задание следить за любой исходящей активностью. У него это получится куда лучше нас. Как только он вражину засечет, вступаем в дело мы. Может, придется ему противодействовать. А Попрыгунчику я неограниченные права не дам, во избежание.

– Тогда я на подстраховке.

– Ладно. И не отвлекай.

Не дождавшись ответа – видимо, майор уже начал «не отвлекать», – я активировал «аську» и развернул диалоговое окно с пользователем Кэнди – под этим ником до сих пор скрывался мой сверхлюбопытный питомец, некогда выдавший себя за новенькую девицу из команды кока Ватанабэ. Никто другой в здравом уме конфеткой бы не назвался.

«Партнер, как слышишь, прием?»

«Обильной еды, Павел, сын Алексея».

«Есть работа. В общий чат не выходи, голосовой связью тоже не пользуйся. Надеюсь, логи в реальном времени никто не просматривает».

«Ответ отрицательный».

«Молодец, продолжай в том же духе».

«Что я должен делать?»

«Отслеживай любую активность в локальной сети, направленную вовне».

«Недостаточно ресурсов. Уточните задачу, пожалуйста».

«Задача в силе. Цепляйся за мою учетку, у меня неограниченный доступ».

«Задействовано ресурсов – шестьдесят процентов. Резерв – сорок процентов. Активность не обнаружена».

«Действуй, партнер. Нам необходимо засечь момент, когда наш старый знакомый, балующийся вирусами, попытается выйти на связь с противником».

«Противник собирается атаковать?»

«Нет, это капитан собирается атаковать. Думаю, наш дружок попытается предупредить ребят на корветах. Тут ты и должен его засечь, а мы с Тарасовым его заблокируем».

«Степень локализации цели?»

«Определи терминал, с которого поступают команды. Этого будет достаточно».

«Задача ясна. Задействовано ресурсов – шестьдесят три процента. Резерв – тридцать семь процентов».

«А вот это мне знать совсем необязательно. Бди, короче».

– Экипаж, предстартовая готовность! Разгон через тридцать секунд! Двадцать девять! Двадцать восемь!..

Ну вот, скоро все решится. Что там капитан говорил, поимка предателя – приоритетная задача? Ни на что более не отвлекаться? Сидеть и ждать, когда крот соизволит из норы выбраться? Нет, скучно. Тем более от меня и не требуется ничего – всю работу пока что Попрыгунчик делает. А майору небось еще скучнее. Ладно, я одним глазком. Вернее, вполуха.

– Капитан в рубке!

– Вольно, мсье Легран. Продолжаем отсчет.

– Двадцать два! Двадцать один! Двадцать!..

Ну-ка, что тут у нас? Так, основные показатели – норма, двигатели – норма, угроза – ноль. Далековато еще корветы, могут в принципе нас гауссами достать, но из них еще прицелиться надо и упреждение соответствующее взять. А самонаводящихся ракет – я имею в виду достаточно мощных – у них нет, если верить дражайшему шефу. А чего ему не верить? Он в таких делах собаку съел. Значит, что? Правильно, будет непродолжительная погоня, несколько предупредительных выстрелов в надежде нас напугать, а потом абордаж.

– Десять! Девять! Восемь!..

А страшно, между прочим. Можно сказать, до чертиков. Я только сейчас окончательно осознал, что, если загадочный план Пьера не сработает, нам предстоит самая настоящая резня. Я хорошо помнил того якудза, что пришлось обезвредить на Ахероне. Если у штурмовиков будет хорошая экипировка, нам их не одолеть. И вполне вероятно, что они попробуют взять нас живыми. Сначала. А когда нарвутся на ожесточенное сопротивление, жалеть нас не станут. Разве что капитана захватят, невзирая на потери. Он как-никак главный источник информации. Других они, судя по всему, не знают. Или знают? Не может быть, чтобы наш крот ему такие важные сведения не слил. Или не успел? Или… блин, что-то многовато всяких «или» получается! На фиг, на фиг. Будем надеяться, что патрон не подведет.

– Три! Два!! Один!!! Старт!

Все, процесс пошел. Теперь, главное, вражину не проморгать. Хотя сомневаюсь, что он в ближайшее время объявится. До контакта еще минимум пара часов есть – мы с орбиты снялись и начали разгон в плоскости эклиптики, чтобы гравитационные поля использовать с максимальной отдачей. И в другое время уже часиков так через шесть-семь оказались бы за пределами Системы и спокойно ушли в гипер. Но сейчас сомневаюсь, что нам это позволят. Минут через пятнадцать вражеские навигаторы вычислят наш новый курс, подкорректируют свой, врубят форсаж – и финита. Полтора, максимум два часа, как я уже говорил, и можно ждать абордажные группы.

– Что наши гости?

– Корректируют курс, капитан. Расчетное время сближения – девяносто три минуты десять секунд.

– Успеем из гравитационного мешка вырваться?

– Успеем. Максимальное ускорение будет достигнуто через сорок одну минуту.

– Уйдем? А, Жан-Жак?

– Пятьдесят на пятьдесят, капитан. Если повезет, то не догонят.

– Должно повезти. Устраивать с ними дуэль на лазерах я не собираюсь. Так что постарайся, парень.

– Есть.

В принципе логично. Если есть шанс ускользнуть без боестолкновения и, соответственно, жертв, то нужно непременно им воспользоваться. Вот только уверенности Пьера я не разделяю. Не может такого быть, чтобы нам позволили беспрепятственно разогнаться и уйти в отрыв. Если они не побоялись в открытую заявиться в Систему на карантине, то выпускать нас они однозначно не собираются. И, вполне возможно, персонал орбитальной базы тоже. Если они не дураки – а они не дураки, – то однозначно постарались лишить федералов дальней связи. Каким способом – это уже другой вопрос. Но если у них есть свой человек даже в нашем экипаже, то почему не может быть иуды и среди наблюдателей? Скорее всего, дело именно так и обстоит, иначе они бы в первую очередь с ними разобрались, чтобы элементарно не засветиться перед СБ. Мы для них главная цель, а с остальными досадными помехами и потом можно будет разделаться. Нет, должны они подстраховаться, однозначно. Вот только как?

«Вирусная активность! Атака на управляющий контур маршевых двигателей!»

– Капитан! Вирусная атака! – незамедлительно продублировал я сообщение Попрыгунчика на закрытом канале. Вот и разгадка. Решили старый трюк провернуть. Правильно, чего теперь бояться? Подельники вытащат. – Приступаю к нейтрализа…

– Отставить!

– Но, капитан!..

– Паша, отставить! Пусть потешатся. Подготовь средства противодействия, но ничего не предпринимай, если они не попытаются движки спалить. И не отсвечивай, они должны думать, что им противостоит только антивирус.

– Понял, патрон.

«Партнер, действиям агрессора не препятствуй, но скрытно готовь контратаку. И локализуй наконец гада!»

«Атака множественная, со всех семнадцати терминалов одновременно».

«Замаскировался, тварь!»

«Ответ положительный».

Ладно, поиграем.

– Тарасов, запускай «щелкунчика»!

– Уже. Минус одна точка, нет, две! Время нужно.

Это да. Всем хороша программа распознавания «обманок» – виртуальных «ложных целей», этаких своеобразных «тепловых ловушек», только в сетевом пространстве, – жаль, медленная. Ресурсов жрет много, а мы еще и маскироваться должны. Так что ждать, ждать и еще раз ждать. Прав шеф.

– Капитан, падение мощности на двигателях! Максимальное ускорение через пятьдесят две минуты!

– Продолжаем разгон. Курс не менять.

– Есть.

В рубке снова повисла напряженная тишина – каждый был занят своим делом, но общий серьезный настрой чувствовался буквально каждой клеткой тела. Слишком уж атмосфера давящая. Не зря говорят: нет ничего хуже ожидания. Все, что мы сейчас можем делать, – считать каждую секунду и надеяться, что пронесет. А нервы – куда ж без них. Нечего было выбирать такую рискованную профессию. А раз выбрал, то терпи. Когда все это кончится – и если, – то можно будет и поправить здоровье бутылочкой-другой чего-нибудь горячительного. Глядишь, и поможет. На какое-то время.

– Минус четыре точки! Пашка, это однозначно не ходовая рубка и не капитанская каюта.

– Понял, Саныч. Продолжай.

Уже легче. По крайней мере, никто из кресла не вылезет и не примется расстреливать беззащитных коллег. Это я по извечной дурости пистолетом пренебрег, а тот же Тарасов кобуру с «дефендером» нацепить не забыл – маньяк хренов. И еще как минимум парочка коллег со стволами, включая дорогого капитана. Ч-черт, все-таки шалят нервишки. Совсем ведь бред несу, хоть и складный.

– Падение мощности на двигателях еще на два с половиной процента! Максимальное ускорение через пятьдесят девять минут!

– Продолжаем, ребята, продолжаем.

Капитан само спокойствие, надо отдать ему должное. Значит, все происходящее его планам вовсе не противоречит. Занятно, да.

– Минус шесть точек!

И еще одиннадцать активно. Сколько там прошло времени с начала атаки? Двадцать две минуты. В среднем чуть меньше четырех минут на нейтрализацию одной «обманки». Еще сорок с небольшим. Уйма времени! Корветы однозначно сократят дистанцию. Выйдут на прямую наводку, и придется вдобавок ко всему еще и крупнокалиберные гауссы учитывать.

– Капитан, объекты ускоряются!

– Сильно?

– Относительное ускорение семь процентов.

Оп-па! Вот это они раскочегарились!

– Тарасов, не успеваем!

– Паша, не паникуй. Минус семь точек.

Еще целых десять! А корветы каждую секунду ускоряются на семь процентов больше, чем «Великолепный», – потому и относительный показатель, а не абсолютный, который ни о чем, если честно, и не говорит. Так что нет у нас сорока минут, хорошо, если четверть часа еще продержимся, потому как наверняка они не все резервы задействовали. И если капитан еще на что-то рассчитывает, то пора это самое «что-то» пускать в ход.

– Еще минус полтора процента мощности! Капитан, где админ? Это явно вирус!

– Спокойно, Жан-Жак, Юми работает. Не отвлекаемся, ребята.

Легко ему говорить. А у меня руки так и чешутся Попрыгунчика на вредителя натравить. Пара минут, и можно забыть про гада. Жаль только, что во всех смыслах – однозначно затаится, и ищи его потом. Так что прав Пьер, как ни крути. Терпеть, Павел Алексеевич, терпеть! Как тогда, на Босуорт-Нова. Тогда смог, выдержал, правда, и стимул был хоть куда – жизнь Примерной Помощницы. А теперь что, хуже? Теперь собственная жизнь на кону. Это не считая такие мелочи, как жизни всех остальных членов экипажа.

– Капитан, они вышли на дистанцию прямого выстрела! Есть энергоактивность! Они готовят главный калибр!

– Повысить мощность щитов на треть!

– Капитан, скорость потеряем!

– Плевать! Щиты готовность один. И вызовите этих олухов. Я хочу с ними пообщаться.

– Есть.

Ну что ж, вполне логично. Нас прижали, и Пьер, осознав всю бесперспективность бегства, решил поторговаться. Просто на всякий случай, вдруг, как говорится, прокатит? Дорого продать жизнь всегда успеется. А тут, глядишь, и иной какой вариант подвернется. А если еще и исходить из предпосылки, что ребятам на корветах мы нужны живыми, то… другого они от нас и не ждут. Прямо-таки вынуждают на этот ход, разве что предупредительный выстрел еще дать не успели. Тут шеф на опережение сыграл.

– Капитан, «Кимура» на связи!

– Принял. Выводи на обзорный экран.

– Есть!

В центре рубки сформировался нехилой диагонали виртуальный дисплей, с которого нас одарил колючим взглядом японец средних лет – лысый, с дубленой кожей и глазами-щелочками. Чем-то он напоминал господина Нобору, друга Виньерона с Сингона, того самого, что нас на юного Хикэру навел. Как давно это было! Уже даже с трудом верится.

– Господин Виньерон?

– Капитан Виньерон! – сразу же решил поставить визитера на место дражайший шеф. – С кем имею?..

– Капитан Ходзе Итиро, – добавил и тот твердости в голос. – Командир корвета «Кимура», порт приписки – Новый Токио, Сингон.

– И по какой же такой надобности вы меня преследуете, капитан? – даже не пытаясь скрыть насмешку, поинтересовался Пьер.

– С целью профилактического досмотра.

– Правда? – вздернул бровь шеф. – Стесняюсь спросить, а по какому праву?

– Минус восемь точек, – вклинился в диалог Тарасов, на закрытом канале, разумеется. – Отпадает твой кабинет и вся жилая палуба.

– Какая из?!

– Говорю же, все! Поймаем урода, главное, пусть Пьер время тянет.

И Пьер тянул. Еще как тянул! Дражайший шеф оказался прирожденным переговорщиком, а может, и жизнь заставила – не суть. Главное, что оппоненту он ни в чем не уступал, а тот производил впечатление тертого калача. Да взять хотя бы ответ на последний вопрос Виньерона:

– Корвет «Кимура», равно как и корвет «Ниппон», входят в состав конвойного флота Независимой Республики Сингон и имеют право проводить досмотр находящихся в нейтральных зонах кораблей. Параграф тридцать семь Кодекса конвойника от седьмого июля две тысячи триста одиннадцатого года.

Ха, что-то подозрительно быстро он сориентировался! И шеф между тем даже не удивился. Стандартная отмазка каперов? А никем иным ребята из JCS быть и не могли, раз прикрытием государства пользуются.

– Вы уверены? – все же усомнился Пьер. – А Федерация этот ваш Кодекс ратифицировала? Я не очень хорошо разбираюсь в нюансах космического законодательства отсталых миров. Вернее, законодательств. Уж извините.

– Договор о ратификации от триста двадцатого года. Еще вопросы?

– Нет, чего уж там.

– Тогда требую прекратить ускорение. Готовьтесь к приему досмотровой группы.

– Я подумаю над вашим предложением, – кивнул Виньерон. – Но не более. И позволю себе напомнить вам, что мы в данный конкретный момент находимся на территории Федерации, что автоматически лишает вас полномочий.

– Система в нейтральной зоне.

– А вот и нет. Вы что-нибудь слышали про Билль о правах первооткрывателей? Рекомендую. Весьма занятный документ. Правда, принят еще в конце двадцать второго века, в самом начале космической экспансии человечества. Однако до сих пор действует, как и ваш Кодекс.

«Попрыгунчик, это он о чем?»

«Пункт три основного текста: Система автоматически получает государственную принадлежность по прибытии в нее первой экспедиции в том случае, если ни на одной из планет не обнаружено разумной жизни».

«Тогда и шеф лукавит – на Находке база, которой управляет искин Первых. А он, насколько я понял, биокомпьютер, то есть в какой-то мере живой разумный организм».

«Билль не распространяется на искусственный разум».

«Ладно, убедил».

– Вспомнили? Так что вы явно не правы, капитан. На Находке побывали как минимум две экспедиции Федерации – рейдер «Левиафан» и база «Да Винчи». Вы даже не можете аргументировать свое наглое заявление тем, что Система брошена – потому что она не брошена, о чем недвусмысленно свидетельствует действующий объект ВКС Федерации на орбите Находки. Мало того, она на карантине, то есть имеет особый федеральный статус. Так что я решительно не понимаю ваших претензий.

Уел шеф японца, однозначно уел.

– Я, Ходзе Итиро, капитан корвета «Кимура», порт приписки Новый Токио, Сингон, приказываю вам прекратить ускорение и готовиться к приему досмотровой группы на основании параграфа тридцать семь Кодекса конвойника.

– А если я против? – иронично глянул на оппонента Пьер. – Более того, решительно не желаю?

– В этом случае я буду вынужден применить силу.

– Да вы, батенька, пират! – окончательно пригвоздил собеседника Виньерон. – И я имею полное право поступить с вами по всей строгости закона.

– У вас нет ни одного шанса, Виньерон. Мы вас в клочья порвем.

Ага, решил начистоту? А что ему еще остается? Патрон в законодательной казуистике, что бы он ни говорил, разбирается очень хорошо. С другой стороны, этот самый Ходзе собственную совесть успокоил – преследуемый сам отказался подчиниться по-хорошему. Значит, можно теперь и по-плохому. Впрочем, сдается мне, что патрон сознательно его спровоцировал.

– Минус одиннадцать точек!

– Черт, не успеваем!

Вот если бы шеф еще немного японцу зубы позаговаривал! Но нет, он, видимо, решил, что уже и так достаточно сказано.

– Я протестую. И оставляю за собой право сопротивляться всеми возможными способами.

– И что же вы собираетесь делать? – в свою очередь ухмыльнулся капитан «Кимуры». – Попробуете обстрелять нас из лазеров? Или у вас, в обход законов Федерации и всех Внешних миров, вместе взятых, имеются боеприпасы к главному калибру?

А вот тут он шефа подловил, согласен. Главный калибр на фрегатах – это как минимум пара шахт, проходящих вдоль всего корабля, от самого энергоотсека. Этакие колоссальные стволы, окруженные со всех сторон разгонными электромагнитными контурами, – гипертрофированные гауссовки, намертво вписанные в силовую структуру корпуса. Демонтировать их нет абсолютно никакой возможности, разве что заблокировать на программном уровне, но хакеров ведь никто не отменял, правда? Вот и ухитрялись некоторые не особо порядочные владельцы отслужившей во Флоте техники разжиться унитарами или хотя бы списанными накопителями, потому что в качестве непосредственно снаряда можно было использовать даже самопальные болванки. Да что далеко ходить, можно главный калибр запитать напрямую от реактора и плевать с высокой колокольни на снабженцев. Но тут тоже палка о двух концах – столь мощные орудия сжирали до половины энергоресурса, что самым плачевным образом сказывалось на скорости и щитах. Но как оружие последнего шанса многие такие системы использовали. Наверняка и наш капитан предусмотрел эту возможность. Другое дело, что сейчас случай явно не тот – далеко не «последний и решительный». У него похитрее план припасен.

– Да вы, батенька, еще и умом не блещете! – с издевательской улыбкой сообщил Пьер приятную новость оппоненту. – Даже если бы у меня были унитары, вы слишком мелкая цель, чтобы их на вас тратить! Обойдусь противометеоритной защитой и плазменными пушками. Их для абордажников за глаза. Сколько у вас десантных средств, а? И насколько сильно вы ими дорожите? Так что добро пожаловать.

– Последний раз предлагаю прекратить ускорение и готовиться к приему досмотровых групп.

– Повторяю последний раз: идите на хрен.

Глаза японца на экране превратились вовсе уж в узкие щелочки, не толще волоска, и он открыл рот, чтобы что-то сказать, но патрон не предоставил ему такой возможности – просто-напросто разорвал связь, свернув дисплей в точку.

– На вызовы не отвечать, ускорение не прекращать! Курс прежний!

– Есть!

Ну вот. Дражайший шеф добился своего – Ходзе просто в ярости. Конечно, по лицу такого типа много не прочитаешь, но я, смею надеяться, еще не совсем растерял профессиональные навыки. И некоторые признаки прямо-таки бросались в глаза. Теперь пощады можно не ждать. А хуже всех придется опять-таки дорогому патрону, буде он попадется в лапы господина Итиро. Нам-то, остальным, можно сказать, повезло – умрем относительно быстро. Как он думает.

– Капитан, преследователи увеличили относительное ускорение до двадцати процентов!

– Упорные, японы дети, – усмехнулся Пьер. – И ресурсов не жалеют. Продолжаем разгон. Курс не менять. Щиты на максимум.

– Корветы выйдут на дистанцию прямого выстрела через семь минут! Капитан, нужно начинать маневр уклонения!

– Успокойся, Жан-Жак. Не будут они в нас стрелять. Вернее, дадут предупредительный залп. Ждем.

– Минус двенадцать точек! Активно пять!

– Саныч, может, капитану скажем? Пусть высылает группы захвата.

– Да, уже можно… черт!!!

– Что?!

– Плюс одна точка. Плюс три. Плюс две!.. М-мать! Он новую фишку врубил! Плавающая точка входа! Меняется каждые пять секунд!

«Попрыгунчик, можешь что-нибудь сделать?!»

«Ответ отрицательный. Требуется время на анализ. Подстройка алгоритма займет около десяти минут».

«Действуй».

– Он что-то почувствовал!

– Однозначно. Спугнули. Что делать-то будем?..

– Вырубай «щелкунчика», пусть Попрыгунчик работает.

«Анализ изменений завершен. Оппонент засек программу-маркер и посчитал ее активностью антивирусной системы».

– Саныч, Попрыгунчик говорит, что он нас за антивирус принял. Так что побарахтаемся еще.

«Партнер, продолжай мониторинг внешней активности. Не пропусти сеанс связи».

«Принял».

Н-да, только на это и надежда. Пьер свою задачу выполнил, можно сказать, блестяще – спровоцировал и крота, и командование преследователей. Теперь все целиком и полностью зависит от нас.

– Капитан, угроза обстрела!

Виньерон это сообщение, как я и ожидал, просто проигнорировал – не дело демонстрировать подчиненным волнение. Особенно в такой момент. Еще чуть-чуть, и ситуация тем или иным образом разрешится. Хорошо бы в нашу пользу.

– Капитан, двойной залп!

Пьер сузил глаза, но снова промолчал.

– Попадания по касательной в носовые и кормовые щиты! Мощность защиты девяносто процентов!

– Разгон не прерывать, курс прежний!

– Капитан!!!

– Разгон не прерывать, курс прежний!!!

– Есть! Залп, еще залп! Попадания по касательной в носовые щиты. Мощность защиты восемьдесят пять процентов! Мощность на двигателях падает! Минус полтора процента! Минус два процента!

– Ждем!!!

– Еще залп! Попадания по касательной в носовые щиты! Мощность защиты семьдесят девять…

А, на фиг! Никаких нервов на эти игры не хватит! А я-то, наивный, думал, что сдает шеф! Да у него нервы потолще стальных канатов!

– Саныч, что у нас?!

– Паша, чего орешь? Все нормально. Минус четыре точки.

– Как?!

– Твой питомец что-то со «щелкунчиком» нахимичил, и он потихоньку отсекает терминалы. Точка входа прыгает по оставшимся. Вернее, по всем семнадцати, но он часть отсеял по каким-то признакам. Сам у него спроси, короче.

«Партнер, прогресс?»

«Локализация до трех точек через десять минут».

«Принял».

Чертов Пьер, никогда не ищет легких путей. Ведь можно же было тупо поставить засады у всех семнадцати терминалов. Но нет, ему, видите ли, конспирацию подавай. Это с одной стороны. С другой – очень сомневаюсь, что наш неведомый предатель самолично восседает в кресле и стучит по клавиатуре. Вполне может быть, что терминал используется дистанционно. В таком случае засада бесполезна. И вычислить точку доступа мало. Нужно будет еще проследить входящий сигнал. И только тогда получится прищучить крота. Так что хочешь не хочешь, а придется страдать ерундой, вылавливая кибердиверсанта изнутри локальной сети. И он уже доказал, что весьма непрост. Одна надежда на форс-мажор – должен дражайший шеф отмочить нечто такое, что заставит шпиона резко активизироваться, должен. Иначе я в нем полностью разочаруюсь.

– Попадание! Мощность щитов двадцать процентов!

– Отставить разгон, курс держать! Замедляемся до ноль одной маршевой!

– Есть!

– Вызовите «Кимуру», попробуем поговорить.

– Есть!

Ну вот, сейчас все и решится.

– «Кимура» не отвечает, капитан! Есть вспышки! Он выпустил десантные капсулы! Локализовано семь объектов! Контакт через семь минут!

– Отставить торможение, прыжок по готовности!!!

– Капитан?!

– Жан-Жак, запускай процедуру гиперпрыжка!

– Но…

– Выполнять!!!

– Есть! Готовность на старт! Переход через полторы минуты! Начинаю обратный отсчет. Девяносто! Восемьдесят девять! Восемьдесят восемь!..

Твою маму! Так вот что Пьер задумал! Прав Тарасов, на все сто прав. Мне это не нравится. Совсем. Абсолютно. Это даже хуже, чем… М-мать, м-мать, м-мать!!! Здорово зачесались шрамы на спине, так, что захотелось содрать кожу до мяса. Че-о-о-о-орт! Ну почему опять? За что? Мало мне одного кошмара?! А-а-а-а!!!

– Паша, очнись! Активность увеличилась!

Какая, на хрен, активность?! Он о чем вообще?! Тут такое скоро твориться начнет!..

– Паша, блин! Есть контакт! Включайся!!!

А?! Где, что?..

«Атака на управляющий контур гипердвигателя. Точка входа локализована».

«КТО?!»

«Терминал главного администратора».

Юми?! Но почему?..

«Уверен?»

«Ответ положительный. Засечена попытка отправки информационного пакета на объект «Кимура».

«Дави их!»

«Процесс прерван. Атака локализована. Активность упала на семьдесят процентов. Возвращение полного контроля над сетью через десять секунд».

Отлично. Теперь можно и Олега натравить. Но Юми… нет, не верю!

– Олег, есть точка! Лови целеуказание!

– Саныч, ты что?

– Паша, не кисни. Она предатель. И если бы ей удалась диверсия, уже через несколько минут нас бы начали на аккуратные такие ломтики кромсать.

– Черт. Не верю.

– Сам в шоке. Но нужно. А это что?!

«Внимание, обнаружена новая точка входа! Инициируется обмен информационными пакетами».

– Дави их!!!

«Процесс прерван. Локализация точки проникновения – десять процентов. Тридцать. Семьдесят пять. Вход обнаружен – терминал начальника службы безопасности».

И Гюнтер туда же. Мля.

– Саныч, предупреди Олега.

– Уже. Не переживай, Паш, никуда они теперь не денутся, с подводной-то лодки. На Пьера посмотри.

Я машинально поднял взгляд на дорогого шефа и сразу же слух выхватил из мешанины разнообразных звуков четкий голос Жан-Жака:

– Десять! Девять! Восемь!..

Ну да, уже все. Кроты японцев предупредить не сумели, но те и сами засекли энерговсплеск. Но поздно – курс сменить не успеют ни корветы, ни десантные капсулы. Храни их духи-ками.

– Три! Два!! Прыжок!!!

Я еще успел подумать, что за глупая традиция дублировать голосом обратный отсчет, и даже усмехнулся нечаянной и совершенно неуместной этой мысли, а потом в голове что-то с противным звоном лопнуло, и сознание померкло…

Где-то в открытом космосе, борт фрегата «Великолепный»,

10 марта 2542 года, вечер

…и сразу же вернулось. И мало того, навалилась странная усталость – скорее душевная, чем телесная. Такая, знаете, как после бессонной ночи. Вроде и не делал ничего, а голова пустая и звенит на манер медного таза при малейшем движении. Плюс слегка мутит – не до такой степени, чтобы отправляться искать «белого друга», но и приятного мало.

Глубоко, чуть не до головокружения, вдохнув-выдохнув, я попытался сфокусировать зрение на виртуальном рабочем пространстве. Как ни странно, это удалось с первой же попытки – поделенный на множество квадратиков дисплей обрел четкость и цвет, но я еще несколько секунд тупо пялился на мешанину символов – смысл надписей и графиков упорно ускользал, словно сознание плыло, не фиксируясь на отдельных деталях. Это как смотреть на страницу книги в целом, не концентрируясь на какой-то одной строке, – получается всего лишь абстрактный узор. Потом выверты сознания как-то совершенно незаметно прекратились, и я наконец смог вникнуть в текст. Так, кажется, все в норме, повреждений нет, за исключением тех, что получены при обстреле – попадания хоть и касательные, а все равно кое-какое внешнее оборудование вроде датчиков и приемных контуров сканера пострадало. Бортовое время… ага, прошло всего десять секунд с момента прыжка, включая мое «плывущее» состояние. Ч-черт, а ведь ушли-таки! Однозначно ушли – вон окошко с текущими координатами красуется длинным рядом прочерков. Значит, главный «мозг» наше местоположение еще не вычислил. Получается, прыгнули? Ну да, прыгнули. В неизвестность. Раньше как-то не задумывался, а теперь задался вопросом – а куда, собственно, Пьер приказал прыгать? Наугад, что ли? Это вряд ли, чтобы капитан да что-то сделал наудачу? Не припоминаю такого. С другой стороны, никогда не поздно начать…

– Паш, ты живой?

– А?.. Саныч? Как сам?

– Нормально. Напряги Попрыгунчика, надо Гюнтера выследить. Олег только Юми успел перехватить.

Блин, точно ведь. Что-то рано я расслабился, как тот Колобок, что и от дедушки ушел, и от бабушки тоже. Предположим, что так оно и есть – якудза нас теперь точно не достать. Но диверсанты никуда не делись. А пока их мотивы не ясны, нужно ожидать от них любой подлянки.

«Партнер, локализуй местонахождение главы службы безопасности».

«Статус процесса – активный».

– Поздравляю, господа! Мы оторвались от преследователей! – возвестил вдруг совершенно всеми позабытый Пьер. Капитан Виньерон. И именовался он так с полным правом. – Жан-Жак, доклад по постам!

– Повреждения внешнего корпуса – ноль целых четыре десятых процента. Энергозапас – пятьдесят четыре процента. Экипаж в норме. Внутренних повреждений не выявлено. Система управления в норме, вирусная активность отсутствует. Текущий статус – местоположение неизвестно. Координаты вычисляются.

– Спасибо, Жан-Жак. Приказ по кораблю – готовность два. Смена вахтенных через час.

– Есть.

«Готовность два» – куда лучше «готовности один». Стандартный протокол для оказавшегося в неизвестном месте корабля. То есть с опаской, но в меру – можно слегка расслабиться, немедленного нападения не ожидается. В боевых постах остается только дежурная смена, жизнь остальных идет своим чередом – люди отдыхают, отсыпаются, сидят в столовой. Или занимаются всякой текучкой. Разве что напиваться нельзя, чтобы любого члена команды можно было привлечь к выполнению должностных обязанностей в минимальный срок.

– Жан-Жак, принимай командование. Я к себе, – развернулся к выходу Пьер. – Как вычислитель определится с координатами, доложить немедленно.

– Есть!

Капитан размашистым шагом покинул рубку и, как только створка за его спиной снова заняла свое место, незамедлительно вышел на связь:

– Паша, что у нас?

– Крота локализовали.

– Кто? – после непродолжительного молчания все же уточнил шеф.

– Юми и Гюнтер. – Пропустив мимо ушей короткое, но отменно грубое ругательство, я продолжил: – Они действовали совместно. Основной исполнитель Юми, Гюнтер проявился в самый последний момент, когда мы перерезали ей канал связи. Патрон, признайтесь, вы ведь именно на прыжок рассчитывали?

– Да. Они не могли не проявиться. – И снова короткое ругательство-междометие. – Но почему?!

– Может, у них самих спросить? – невинно поинтересовался Тарасов.

– Спросим, Александр, обязательно спросим. Но… вы точно уверены?

– Абсолютно, патрон. Попрыгунчик не ошибся. До самого прыжка у нас не было стопроцентной гарантии, но потом они отбросили всякую осторожность и попытались предупредить своих. Сигнал был очень четкий. Плюс к этому моменту Попрыгунчик нейтрализовал их атаку и взял под контроль систему наблюдения. Есть видео, есть записи логов, есть, в конце концов, факт входа в систему под их логинами и паролями. Доказательная база полная. К сожалению.

– А сами они где?

– Сейчас… так, Юми заперта в служебном помещении серверной, а Гюнтер в своей каюте.

– Что он делает?

– Просто сидит и ждет.

– Оружие есть?

– Да. На кровати «дефендер» валяется. Черт, к нему же Денисов сейчас в гости придет.

– Паша, без паники. Наблюдение не снимать, организовать картинку в реальном времени для Егеря. Олег, вы меня слышите?

– Да, Пьер.

– Не предпринимайте никаких действий, я сейчас сам подойду и еще пару ребят прихвачу.

– Хорошо, не буду, – вздохнул Денисов. – Петрович, не суетись под клиентом. Приказано ждать.

– Мя-а-а-у-у-у-у!!!

– Начальству виднее.

– Паша, дай картинку. Ага, хорошо. Можешь его состояние охарактеризовать?

– Конечно, патрон. Видно не очень четко, но… странно, он спокоен.

– Уверен?

– Да. Он просто сидит и ждет. Без волнения. Такое ощущение, что что-то для себя решил и теперь осталось лишь это «что-то» выполнить.

– Это на него похоже. Ладно, пока ничего не предпринимать.

– Пьер, пошлите людей за Юми, нечего ей в кладовке сидеть.

– Хорошо, Александр.

– Думаешь, решится что-то сотворить? – перешел я на закрытый канал.

– Не факт, но оставлять хорошего компьютерщика в непосредственной близости от сервера – не самая лучшая идея.

– Саныч, что же так муторно-то…

– Паша, хоть ты не ной! Самому хреново.

Ну вот и поговорили.

«Партнер, какова вероятность проникновения главного администратора в сеть?»

«Стремится к нулю».

Ладно, успокоил. Я так понимаю, Денисов девушку обезвредил аккуратно, но надежно – отобрал все, что можно, и запер. Картинку бы, но в кладовке камеры нет. Попробовать поговорить с ней? Не, я бы в первую очередь наручный инфор реквизировал. А заняться чем-то надо. Элементарно чтобы отвлечься от мрачных мыслей. Все же не каждый день обнаруживаешь, что люди, с которыми чуть ли не сроднился, оказываются предателями. Конечно, все в этом мире относительно, но конкретно для меня, для моей драгоценной, хоть и попорченной, шкуры они самые что ни на есть предатели. Хоть и верится в это с трудом.

Не к месту вспомнился садистский анекдот про военврача, который широко применял метод избавления от боли посредством причинения еще большей боли, и мысли плавно перескочили с живых ренегатов на вполне мертвых врагов. Без массовых жертв все же не обошлось, пусть и не с нашей стороны. Понятно теперь, почему дражайший шеф не использовал данный трюк в конфликтах с федералами – его бы за угробленный вместе с экипажем корабль с того света достали. А тут сразу два, без вариантов. Или у них был шанс выжить? Ч-черт, ну что за болезненное любопытство?!

«Партнер, есть записи с камер внешнего наблюдения непосредственно перед гиперпрыжком?»

«Десять секунд. А что ты хочешь там увидеть?»

«Пытаюсь понять, были у якудза шансы или нет».

«Ответ отрицательный».

«Уверен?»

«Ответ положительный. Хочешь посмотреть модель?»

«Давай».

И зачем это мне? Мало одного кошмара, решил разнообразить выбор?

«Модель загружена».

Ну-ка, ну-ка… ага, вот «Великолепный», вот преследователи – «Кимура» чуть ближе, это именно он отстрелил десантные капсулы, тоже обозначенные на трехмерной схеме. Расстояния по космическим меркам мизерные, но Попрыгунчик прав – на видео ничего не будет видно. Ладно, запускаем…

Сформированная на виртуальном дисплее картинка пришла в движение – «Великолепный» шел прежним курсом, хоть и порядочно замедлился относительно преследователей, а те начали немного траекторию корректировать, чтобы выровнять скорости и лечь в параллельный дрейф, когда призовая партия приберет к рукам корабль. Но ничего из этой затеи не вышло: сначала пыхнул тормозными дюзами «Кимура», а через пару мгновений его примеру последовал второй корвет. Однако суета эта уже не помогла: «Великолепный» окутался льдисто-синей короной колоссального по мощности разряда, прорывающего ткань мира, бушующая сфера разошлась во все стороны на десяток километров от фрегата, потом он сжался в точку, и своеобразный пузырь из ничего и нигде схлопнулся, исказив силовые векторы почти на световую секунду вокруг. Этакая гравитационная аномалия, вроде тех, что Фронтир изгадили. Только те опасны непредсказуемостью – там невозможно заранее определить, как направлено притяжение, и потому корабли зачастую разрывало в куски именно разнонаправленными силами, а тут все векторы вели строго к центру сферы. Соответственно, все материальные объекты, оказавшиеся в зоне искажения, совершенно закономерно встретились в одной точке. Ну а дальше уже все зависело от везения, если это можно так назвать, бедолаг – в лучшем случае взрыв реактора, и тогда все оказывались в стране вечной охоты быстро и безболезненно, в худшем – медленная смерть от удушья, пожаров или еще каких техногенных факторов. Да элементарно шею кто-то свернул или позвоночник. Или придавило какой-нибудь массивной хренью. Или пополам люком разрезало. Или… тьфу, мля, сблюю сейчас.

– Паш, ты чего?

– А?.. Саныч, отстань, хреново мне. Представил, каково было этим, на корветах.

– Хорош фигней страдать, подключайся. Олег к каюте Гюнтера подошел.

– И?

– Чего «и»? Работай, м-мать. Как там Гюнтер?

– Все по-прежнему, – с первого же взгляда на картинку с камеры определил я. – Спокоен. Ждет.

– Чего ждет?

– А я знаю?! У моря погоды, похоже. Слушай, а ведь он фаталист! – осенило меня.

– С чего ты взял?

– Да есть по…

– Пьер, вы ведь меня видите? – неожиданно заговорил сам виновник переполоха, безошибочно уставившись прямо в объектив.

– Черт! Что делать будем? Патрон!

– Паша, не ори. Я сейчас попробую ему ответить по инфору. Надеюсь, догадается. Олег, ничего не предпринимайте, просто блокируйте помещение.

– Да, босс.

Браслет на руке Гюнтера разразился короткой трелью, и он безразлично ткнул в сенсор приема, включив голосовую связь.

– Шеф?

– Гюнтер. У меня только один вопрос – почему?

– Были причины.

Лицо бывшего главного безопасника исказилось в бессильной ярости, но я почему-то был на сто процентов уверен, что направлена она отнюдь не на дорогого патрона.

– И это все, что ты мне скажешь?

– Не трогайте Юми. Пожалуйста. Я вас прошу, шеф. Она не виновата.

– Значит, это тебя перекупили? Когда и где?

– Все сложнее, шеф. Вы сами это поймете. Так что насчет Юми?

– Я не буду ее убивать. Просто изолирую до возвращения в Федерацию.

– Я верю вам, шеф. Прощайте.

Безо всякого перехода Гюнтер подхватил с кровати «дефендер» и навел на объектив камеры. Спустя неуловимый миг та погасла, заставив меня вздрогнуть от неожиданности.

– Паша, что там?!

– Я не знаю, патрон, он камеру похерил.

– М-мать! Олег?

– Два выстрела.

– М-мя-ау-ау-ау-а-а-а!!! – как-то особенно тоскливо взвыл на заднем плане Петрович.

– Ничего не предпринимайте, я сейчас буду!

– Ага. Только… Пьер, дверь не заперта, я проверю.

Легкий шорох в наушниках, цокот кошачьих когтей по напольному покрытию и сдавленное ругательство Денисова.

– Что?!

– Готов. Голова в хлам.

Твою мать! Я закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Что я там говорил? Фаталист? Ну-ну…

Очнулся я от того, что кто-то тряс меня за плечо.

– Паша, ну-ка, не кисни. Пошли со мной.

– Тарасов? К-какого?..

– Не ругайся. Вылезай давай. Пьер зовет.

– Зачем?

– Общий сбор, думать будем.

– Блин, отвалите от меня все, а?.. – Я с силой провел по лицу ладонью, но легче от этого не стало. – Без вас тошно.

– Все, хорош, хорош. Вылезай, кому говорю!!!

И ведь не отстанет теперь. Пришлось выбраться из кокона и деактивировать линзы, чтобы на все углы не натыкаться.

– Оклемался? На-ка, глотни.

– Что это?

– Не выеживайся, пей.

Коньяк из тарасовской фляжки на этот раз показался мне отменно гадостным, с явственным клоповьим привкусом, но, как ни странно, помог – огненный ком скользнул по пищеводу в желудок, заставив некоторое время преодолевать омерзение и сдерживать позывы к рвоте. Отвлек, короче.

– Тьфу, мерзость!

– Да? А Пьер расхваливал, – хмыкнул майор. – Ладно, пошли.

Впрочем, ушли мы недалеко – до ближайшего лифта. А в кабинке Тарасов снова пристал с расспросами:

– Гаранин, ты в норме? Что-то сбледнул, как говорится.

Я в ответ послал не к месту веселого напарника по известному трехбуквенному адресу, но ничуть его этим не смутил.

– Паш, тебе явно нужно выговориться.

– Да пошел ты, психолог хренов.

– Вот, уже лучше! Продолжай.

– Издеваешься?! – Я зло зыркнул на майора, но тот лишь криво ухмыльнулся. – Издеваешься. Неужели ты ничего не чувствуешь? Никаких угрызений совести? Мы же только что убили больше двух сотен человек, и Гюнтер чуть ли не на глазах у нас застрелился! Ты это понимаешь вообще?!

– Паша, Паша, какой же ты еще наивный, – покачал головой Тарасов. – Думаешь, мне не муторно? Хрен ты угадал! Еще как муторно. Особенно из-за Гюнтера. Не по-человечески получилось, но это его выбор. И кто знает, может, как раз самый для него оптимальный. А насчет якудза… я, если ты забыл, профессиональный военный, и это мой прямой долг – уничтожать врага любым доступным способом в любом месте. Безжалостно. А в данном конкретном случае Пьер был в своем праве. Вышел на связь с преследователем, попытался выяснить причину и полномочия, честно предупредил, что будет сопротивляться, и обещание выполнил. Ни один суд Федерации не вынесет обвинительного приговора. Сто процентов. Так что совесть моя чиста.

– Двести человек! Двести! За один миг!

– И что? Я пострашнее вещи видел, – отмахнулся майор. Задумался на секунду. – На том же Ахероне, например. Когда атаку аборигенов отражали. Не приведи господь тебе, Паша, в такое вляпаться. С твоей тонкой душевной организацией ты бы точно с катушек съехал. Кстати, давно хотел спросить, ты зачем вообще в дипломаты подался? По зову души или как?

– По зову.

– А почему не в армию? Порядки-то, почитай, одинаковые.

– Не хотел кровь лить.

– Ясно.

– Чего тебе ясно?!

– Чего вызверился? Все мне с тобой ясно. Гуманитарий ты, но со склонностью к порядку. Германцев в роду не было? Нет? Ну и ладно. Но я тебе так скажу, друг Пашка: мы с тобой родственные души.

– Чего?!

Видимо, что-то такое отразилось у меня на лице, потому что Тарасов нахмурился и укоризненно покачал головой:

– А вот этого не надо, Паша. Я не убийца. Убивать, конечно, приходилось, и неоднократно, но только по долгу службы. Это неприятная… какое там!.. омерзительная, но неотъемлемая часть моей работы. Потому что если не мы, то кто? Ты же не будешь отрицать необходимость армии? Вот и я о том же. Мы – инструмент поддержания мира. Впрочем, как и вы, дипломаты. Цель одна, средства разные. Отсюда разница в подходе и душевном складе, но и великая общность притом. Уловил?

– Не совсем.

– Мы делаем одно дело. Армия, конечно, поэффективней будет… чего лыбишься?

– Смешно, – пожал я плечами. – В мирное время тоже?

– Ну да, загнул, – согласился майор. – Один хрен. Короче, Паша, ты не воин. И не станешь им никогда, несмотря на всю свою крутость и навыки. У тебя стойкое отвращение к насилию.

– Скажи это тем, кого я отметелил.

– Сравнил! Одно дело морду набить, другое – врага изничтожить под корень. Второе – не для тебя. И в этом твоя главная ценность. Ты еще человеческий облик не потерял. Так что оставайся, друг Пашка, верен себе. Плюй на всех, и особенно с Пьера пример не бери. Он совершенно другой.

– Какой?

– Опасный.

– И?..

– Вы хотите поговорить об этом? Доктор Тарасов к вашим услугам, – ухмыльнулся напарник. – Приемные часы с десяти до тринадцати ежедневно, кушетку приносим с собой.

– Да ну тебя!

– Ага, ну меня. Приехали, кстати.

В капитанском логове на этот раз было непривычно тихо – сам Виньерон, как обычно, восседал в кожаном монстре, прихлебывая – сюрприз! – виски со льдом, Олег с Галей расположились в гостевых креслах (пару таких же заняли мы с майором), а напротив дражайшего шефа на краешке стула пристроилась непривычно тихая, едва сдерживающая слезы Юми. На девушку присутствующие старались не смотреть, один лишь Петрович проявил милосердие – улегся у ее ног и ободряюще урчал.

– Ну что ж, все в сборе, – нарушил тяжкую тишину Пьер. – Теперь можно и поговорить. Юми, девочка моя, скажи мне только одно – почему?

Админша, уже не вызывавшая ассоциаций с героиней аниме – по причине довольно жалкого вида, – вдруг всхлипнула в голос:

– Дядя… Его взяли люди из клана Симадзу.

– Ну вот все и прояснилось… – вздохнул Виньерон. – А что же сразу ко мне не пришла? Мы бы помогли.

– Нет, – помотала головой Юми. – Они его взяли, когда мы в той системе были, где таурийский корабль нашли. Помните, Паша в Сеть выходил? Вот тогда мне и пришло сообщение. И видеоролик. Так что мне пришлось. Простите…

– Понять – могу, – обронил Пьер. – Простить?.. Да, черт возьми! Но вот доверять тебе – увы. Придется, девочка моя, взаперти посидеть. А когда вернемся в обитаемые места, возьмешь расчет.

– Это вряд ли.

– Почему? Ты еще молода, устроишься как-нибудь.

– Они убили дядю. И я теперь для клана Симадзу кровный враг. Так что мне спокойной жизни не будет.

– Почему ты так уверена, что Ватанабэ мертв?

– Это было одним из условий. Если «Великолепный» вырвется из ловушки, заложника убьют. А вы, Пьер, не только вырвались, вы еще и два корабля уничтожили. За это уничтожат меня. Так что у меня только два пути – или остаться с вами, или просить защиты у федералов. – Юми, только что нерешительная и практически убитая горем, вдруг подобралась и решительно сузила глаза. – Какой вас больше устраивает, капитан?

– Никакой, – не повелся шеф. – Первый отпадает однозначно – веры тебе больше нет. А второй… иди к федералам, пусть они тебя защищают. Мне ты все равно особо не повредишь.

– А если у меня на вас компромат есть?

– Не исключаю такой возможности, – хладнокровно воспринял угрозу Пьер. – Но и у меня есть кое-что. Вернее, кое-кто. Да, Александр?

Тарасов сочувствующе глянул на Юми и нехотя кивнул.

– Вот видишь, есть только один путь, – подвел итог дражайший шеф. – Тебе остается лишь с ним согласиться и не усугублять собственное положение. А для этого всего-то и нужно ответить на мои вопросы.

– Спрашивайте.

– Что ты успела разболтать?

– Когда именно?

– Та-а-ак! – потемнел ликом Виньерон. – Объяснись.

– Люди Хромого Хидео вышли на нас уже давно, давили на дядю, угрожали расправой надо мной и его братом с семьей. Брат когда-то тоже был якудза…

– К черту подробности. Это вы нас заложили, когда мы за Джейми отправились?

– Да…

– И на Евгению их навели?

– Да. Мы так и не смогли выяснить, что вы узнали на Находке, пришлось искать рычаги воздействия на Пашу.

– Но тут вы просчитались. Он проявил не присущую ему обычно решительность и смекалку.

– Спасибо, патрон.

– Не за что. Продолжай, Юми.

– Нечего продолжать. Мы провалили задание на Геркулесе, и Хидео не понравилось, что мы действуем неэффективно. В его понимании, конечно. И он взял дядю. Дальше вы все знаете.

– Хорошо, девочка. Считай, что наша договоренность действует. Поживешь взаперти, потом мы тебя высадим на первой же планете Федерации.

– Спасибо, Пьер. – И всхлипнула, снова превратившись в жалкое подобие себя самой. – Как же мне теперь… одна… без семьи…

Да, трагедия, особенно для восточного человека. Клановость, без нее никуда. И никак. Ч-черт, а ведь ей еще про Гюнтера не сказали!

– Пьер, а что будет с… Гюнтером?

Ну вот, сглазил.

– Крепись, моя девочка. – Против ожидания, Пьер не отвел взгляд, видимо, посчитал, что лучше горькая правда. – Он застрелился. От стыда.

И только теперь Юми проняло по-настоящему – до слез и истерики.

Глава 6

Где-то в открытом космосе, борт фрегата «Великолепный»,

10 марта 2542 года, вечер

– Жаль, – вздохнул Пьер, когда за доком Шульцем, сопровождающим безучастную ко всему Юми, закрылась дверь. – Не ожидал я такого, увы.

– Всем сейчас тяжело, Петр Михайлович, – подала голос доселе молчавшая Галя. Уставший от переживаний Петрович перебрался к ней на коленки и сибаритствовал, подставив холку под ласковую девичью ладонь. – И горько. Но… они сами сделали свой выбор. И им… то есть ей, конечно… еще тяжелее. Я, кажется, понимаю Гюнтера. Почему он… поступил так, как поступил. Да и Юми… не знаю, что хуже.

Это точно. Док Шульц, так и не сумевший привести бывшую админшу-анимешку во вменяемое состояние, вколол ей лошадиную дозу успокоительного, и только после этого получилось ее хоть как-то утихомирить. Вернее, она вообще перестала реагировать на внешние раздражители – то ли химия так подействовала, то ли стресс в такой форме проявился. В любом случае психологическое состояние Юми было весьма далеким от идеального. Прав медик – нужно посмотреть, как она себя поведет, когда действие препарата закончится, и только тогда можно будет делать какие-то выводы. Но надежды мало. Получается, что без потерь с Находки нам все-таки не удалось вырваться – минус два весьма полезных члена экипажа достаточно плачевный результат, особенно с учетом дефицита личного состава.

– Что дальше, Пьер? – нарушил очередную паузу теперь уже Денисов. – Мы хоть где сейчас?

– Пока не знаю, центральный вычислитель продолжает расчет координат, – отозвался тот. – Но прыгали мы не наугад, я ввел полученный от системы контроля курс. Так что в любом случае мы сейчас неподалеку от цели. Еще два, максимум три прыжка, и можно будет переходить в гипер.

– Ага, еще пару недель то есть.

– Я очень на это надеюсь, Олег. Вы можете мне не верить, но я чертовски устал за последнее время. И держусь, можно сказать, только на морально-волевых. Просто потому, что отступать поздно.

– Всем нам нелегко, Галя права, – вступил в разговор Тарасов. – Предлагаю срочно полечиться. Способ, надеюсь, никому объяснять не надо? Пьер, вы как?

– Не уверен, что у меня есть такая возможность.

– Да бросьте. Что нам в данный конкретный момент угрожает? Ни-че-го, если смотреть правде в глаза. Передайте командование Жан-Жаку и расслабьтесь. Готов составить компанию.

– Пожалуй, вы правы, Александр, – задумчиво побарабанил пальцами по столешнице Виньерон. – Но от компании, уж не взыщите, откажусь. Слишком это интимный процесс.

– Как знаете. Тогда не будем больше злоупотреблять вашим гостеприимством. Да, ребят?..

– Уговорил, Саныч. Мы в деле.

– Паша?

– Патрон, вы уверены?..

– Иди-иди, за меня не переживай, – отмахнулся тот. – Тебе-то уж точно не повредит. Короче, так. Всем двое суток отдыха. Кого увижу на рабочем месте раньше – пеняйте на себя. Свободны.

Где-то в открытом космосе, борт фрегата «Великолепный»,

11 марта 2542 года, день

Сознание возвращалось медленно и тяжело, но я все же вырвался из объятий сна и робко приоткрыл правый глаз. Голова отозвалась волной боли, не оставив ни малейшего сомнения в диагнозе – похмелье обыкновенное. Н-да, давненько я так не набирался, все как-то повода не было. Опять же не стоит забывать о благоприобретенных способностях организма сопротивляться опьянению. А тут дорвался до бесплатного. Привык, что не кроет меня, но вот как-то само собой получилось. Или это друзьям-приятелям спасибо? Ч-черт, не помню ничего. Последнее, что задержалось в памяти, – тост-присказка Тарасова:

– Видит бог, не пьянства окаянного ради, а лечения для! Погнали.

Мы и погнали. Потом еще и еще. И догнались до полной отключки. Или это только я? И вообще, где я? Так, осторожненько, полегоньку… вроде моя собственная спальня. Судя по тактильным ощущениям, я одет. И даже обут. И кровать не разобрана. И… а это еще кто?!

– Паша, чего ты меня за всякое лапаешь?! Женька, что ли, приснилась?..

Понятно. Бравый майор до своей каюты не добрался, заночевал у меня. Кто еще нам компанию составил? Олег с Галей вроде бы тоже в сеансе алкотерапии участвовали. Ушли? Нет?

– Мур-мя-а-а-у! Мр-р-р-р…

– Петрович, мля! Брысь!

Ага, значит, не ушли. Котяра без хозяев у нас бы не остался, однозначно. Чего же он так топает-то! Вот зачем его майор шуганул?

– М-ма-а-ать!.. Олег, ты как его терпишь?.. Ох! Тьфу! – Я оттолкнул слюнявую морду, ткнувшуюся мне прямо в губы твердым носом, и тут же схватился за раскалывающуюся от боли голову. – Петрович, я тебя ненавижу.

– Это ты зря! – донесся до моего слуха весьма бодрый голос Денисова. Что характерно, сквозь шум льющейся воды. – Он тебе принес кое-что, а ты, не разобравшись, сразу в морду. Ладно Саныч, он по жизни неотесанный чурбан, но ты-то! Интеллигентный человек, дипломат!

– Бывший, мать вашу, бывший!.. – Однако сил на эскалацию конфликта я в себе не обнаружил и предпочел перепалку по-быстрому свернуть. – Олег, будь другом, свари кофе.

– Зачем тебе? Вон у Петровича подарок.

– А? – Ну да, точно. Кот в спальню притащился не просто так, он еще и лекарство прикатил, причем в самом прямом смысле слова «прикатил» – банку пива. Жаль только, что не в коня корм. – Спасибо, конечно, но я не похмеляюсь.

Впрочем, подарок все же помог: банка оказалась холодной, и я приложил ее ко лбу, почувствовав нешуточное облегчение.

– Так что там с кофе?!

– Почти готов!

Ага, и Галя здесь. И, судя по голосу, столь же вопиюще бодра, как и ее ненаглядный. Тьфу. Даже напиться как следует не могут.

– Паша, тебе никто не говорил, что ты извращенец?

– Я тебя тоже люблю, Саныч. Только сделай милость, не цепляйся ко мне.

– Хреново?

– Спрашиваешь!

– Не умеешь пить – не берись. У тебя сейчас такой вид, что краше в гроб кладут.

– Кто бы говорил! – огрызнулся я, мысленно поморщившись.

Что правда, то правда. Видок тот еще. Я вчера переодеться не удосужился, впрочем, как и остальные мои собутыльники, и теперь недовольно косился на изжеванный комбез – как можно такое со спецтканью сотворить, ума не приложу. И, судя по запаху, я вчера облился как минимум пивом. А может, и еще чем покрепче. Или это перегар? Ну-ка, проверим…

– Паша, блин, не дыши на меня!

– Да ладно тебе, Саныч, у самого такой же.

– Шалишь! – погрозил мне пальцем майор и надолго приложился к вскрытой банке. – Ф-фух, хорошо! И хватит, пожалуй. Неправильный опохмел, чтоб ты знал, ведет к длительному запою. Впрочем, как и неправильный порядок приема алкоголя перорально.

– Это ты к чему? – не отнимая банку от лба, буркнул я. – Как можно пить неправильно?

– Да элементарно – как ты вчера, – ухмыльнулся Тарасов. – Кто же градус понижает? Бестолочь. В идеале вообще нужно пить что-то одно, не смешивая. И закусывать. А ты чего только не перепробовал. Кстати, хороший бар.

– Пользуйся на здоровье! – сделал я широкий жест и скривился от очередной вспышки головной боли. – Блин, гадость какая! Я теперь туда не скоро залезу.

– А вот это правильно, – одобрил майор. – Уметь вовремя остановиться – это искусство, между прочим. Галь, чайку сваргань заодно!

– Хорошо.

Чего-то она подозрительно сговорчивая сегодня. И поведение для нормальной девушки нехарактерное. Или они только тех мужиков пилят, на которых права предъявить могут? А к остальным относятся с этакой небрежной снисходительностью? Даже сочувствуют? Похоже на то.

– Олег, ты скоро санузел освободишь?

– Уже. Саныч, ты там надолго не зависай, у Гальки уже завтрак готов.

– А который час?

– Около двенадцати по бортовому.

– Какой тогда, на фиг, завтрак? – удивился Тарасов. – Мы же взрослые люди, давайте называть вещи своими именами.

– Как скажешь, – пожал плечами возникший в дверном проеме Егерь. – Обед готов, пойдемте жрать, пожалуйста.

– О-о-ох! Вы начинайте, я чуть позже… умоюсь сначала.

– Паша, я первый.

– Да вали уже!.. А пиво еще есть, а то это нагрелось?

– Может, тебе просто льда в пакете принести?

– О, спасибо!

Ну вот, совсем хорошо стало! А банкой пусть Петрович поиграется, главное, чтобы куда-нибудь в совсем уж труднодоступное место не загнал…

Вставать с кровати отчаянно не хотелось, и я раз за разом уговаривал себя полежать еще чуточку – и после того, как Тарасов вышел из ванной, и после того, как Денисов снова позвал меня к столу, и даже потом, когда друзья-товарищи покинули мою скромную обитель, сообщив напоследок, что моя порция дожидается меня в холодильнике, и пожелав успехов в борьбе с похмельем. И, надо сказать, боль постепенно отступила, а вместе с тем вернулась ясность мыслей и проснулась память. Поправив на лбу пакет с прохладной водой – встать поменять лед мне тоже было лень, – я невесело ухмыльнулся. Все-таки душевно вчера посидели, хоть и повод был грустный…

С возвращением воспоминаний выяснилась и причина моего сегодняшнего плачевного состояния. Что бы там ни говорил Тарасов насчет культуры пития, сначала я накачивался по всем правилам – под его, между прочим, чутким руководством. Да вот беда – хмель на меня абсолютно не действовал. Нервы плюс добровольно-принудительная тренировка в академии. Им-то с Денисовым хорошо – усосали по ноль пять водочки на брата и на боковую. Причем майор вырубился гораздо позже Олега: второй зря времени не терял и наливал полные стопки, а вот Тарасов растягивал удовольствие. И отключился совершенно незаметно, посреди моей фразы – я-то думал, что он меня внимательно слушает, а он, видите ли, храпеть изволит! Пришлось коротать остаток вечера в компании с Галиной Юрьевной, параллельно вливая в себя поочередно все, что обнаружилось в баре, – вдруг сработает?

Вот кто удивил, так это она. Заливать горе водярой она решительно отказалась и удовольствовалась парой бокалов мартини со льдом, так что для нее вчерашнее лечение осталось без последствий. Может, и зря, кстати, но кто их, баб, поймет? Я еще накануне озадачился и попытался вызвать ее на откровенный разговор. И, что самое удивительное, у меня получилось. Выбрав подходящий момент – между бокалом коньяка и порцией джина, если мне не изменяет память, – я как бы невзначай поинтересовался:

– Галь, а ты ч-чего такая спокойная?

– В смысле? – прищурилась та, глядя на меня поверх бокала. – Нормальная я, как обычно.

– В том-то и дело – как обычно. Странно, не находишь?

– А, вон ты о чем! – Девушка рассмеялась, потом отставила бокал и серьезно на меня посмотрела. – Я средство от стрессов знаю.

– Че, п-правда?..

– Ага.

– А п-подробней? – не вовремя проснулся во мне профессионал. – Какая-то методика п-психотренинга?

– Да какая там методика! – отмахнулась Галя. – Я просто хорошенько все обдумала и пришла к выводу, что переживать стоит только лишь за себя, да еще за самых близких людей – Олега, например. Или, в крайнем случае, Сан Саныча. Остальные, уж извини, пусть сами о себе заботятся. Хватит, натерпелась.

– А к-как же гуманизм? Все люди – б-братья, все дела?

– Паша, не смеши меня. Когда-то я была идеалисткой, не скрою. Но потом жизнь из меня эту дурь выбила. Так что когда стоит выбор – я или они, – то тут не может быть никаких сомнений. Однозначно я. Что как смотришь? Думаешь, я чудовище?

Я помотал головой, едва не расплескав очередную порцию чего-то алкогольного из коньячного бокала – сменой посуды я перестал заморачиваться две или три дегустации назад, – и с некоторым трудом сфокусировал взгляд на собеседнице.

– Я тебя… п-понимаю.

– Неужели?

– Ага. Ты сейчас ершишься, п-потому что это такая защитная реакция. Со мной так же было. Ч-честно.

– А у тебя-то с чего? Или это связано… – Галя не договорила, но по ее взгляду и короткому движению головы – будто она пыталась заглянуть мне на спину – я все прекрасно понял.

– Д-да.

– Расскажешь?

– Н-не… в д-другой раз. Может быть. Да и зачем тебе?

– Действительно, зачем?.. – слегка надулась Галина.

Все-таки наговаривает она на себя, однозначно. Не такая уж и непробиваемая у нее броня. Нет-нет да и проглянет добрый и отзывчивый человечек. Хоть и немного стервозный, ага. Безразличие у нее наносное, серьезной проверки на прочность не выдержит. Так что дай бог, что не будет ее, серьезной-то.

– Н-не обижайся. Это слишком… личное. И страшное.

– Хорошо, не буду. Давай выпьем тогда, что ли?

Вот на это я не нашел что возразить и лихо опрокинул порцию чего-то обжигающего в глотку. Дальше разговор свернул совсем уж не в ту степь – Галя начала выпытывать подробности моих с Примерной Помощницей взаимоотношений, а я к тому времени все-таки набрался достаточно, чтобы язык развязался. Не помню, что я там наболтал, да оно и к лучшему. Хоть не так стыдно.

Переждав самую пакостную стадию похмелья в кровати, я в конце концов все-таки добрался до санузла и долго и с удовольствием умывался холодной водой. Подкрепившись остывшим обедом, сварил огромный жбан кофе и вернулся в ванну – отлеживаться и отмокать, бодря разум крепким ароматным напитком. В этот день меня никто не тревожил, так что удалось в кои-то веки расслабиться, пообщаться на отвлеченные темы с Попрыгунчиком (очередной вариант рукотворного конца света с изменением физических констант в локальных объемах Вселенной оказался весьма занятным, он даже кое-какие теоретические выкладки привел) и отоспаться. А что еще для счастья нужно? Разве что чистая совесть. А вот с этим пунктом у меня всегда были проблемы.

Где-то в открытом космосе, борт фрегата «Великолепный»,

13 марта 2542 года, утро

– А ты чего это так рано приперся? – первым делом поинтересовался Тарасов, когда мы с ним пересеклись у ходовой рубки – внеплановые выходные пролетели чуть ли не в один миг, и снова настали будни с бесконечными вахтами. – Еще полчаса до смены.

– А сам чего? – усмехнулся я. – Что-то раньше не замечал за тобой бескорыстной любви к работе.

– От работы кони дохнут, – подтвердил мое мнение майор. – Просто уже невмоготу. Вчера весь день по кораблю слонялся – пить не стал, читать не лезло, в Сеть выхода нет – нас в такие… э-э-э… дали дальние занесло, что ни до одного ретранслятора не докричаться. Опять же Жан-Жак сильно ругался, дескать, нашел куда энергоресурс вбухивать. Пришлось к Эмильену в гости завалиться. Потом к доку Шульцу заглянул.

– Как там?

– Нормально. Жертв нет. Или ты про Юми?

Ага, так трудно догадаться. Однако вслух возмущаться я не стал, просто кивнул. Тарасов так же молча помотал головой.

– Все плохо?

– Док сказал, нервное расстройство на фоне глубокого стресса. Она спряталась от реальности. Сидит, смотрит в одну точку, на раздражители не реагирует. Кормить даже внутривенно приходится. Так что прочие, хм, надобности справлять нужды нет.

– Уволь от подробностей, – поморщился я.

На душе снова стало донельзя мерзко. И так-то настроение не ахти, а тут еще такие новости…

– А патрона видел?

– Нет. Пытался напроситься в гости, но он вызовы сбрасывал. А потом просто игнорировал. Спал, видимо.

– Олег с Галей?

– А им-то что будет? Они ребята закаленные, заперлись в каюте и сутки напролет лечились своим способом.

– Так уж и сутки?!

– Ага.

– Силен.

Помолчали, думая каждый о своем. Меня, например, беспокоила мысль, что Гюнтера мы так и не помянули – Тарасов, когда я об этом заикнулся, сказал, что не положено самоубийц, на том и закрыли тему. А сейчас вот стыдно. Как ни крути, достаточно хорошо я его успел узнать. Правильный мужик был. Жаль, что стал заложником обстоятельств. С другой стороны, благоверную не бросил, показал, что по-настоящему ею дорожит и готов идти с ней до конца. И в горе, и в радости. И в предательстве. Все выдержал, слабость только один раз проявил. И то с какой стороны посмотреть. Я бы однозначно не решился себе башку прострелить, угрызения совести того не стоят. Нет во мне самурайского духа, ага.

– А что теперь будет, как думаешь? – нарушил я затянувшееся молчание.

– Ничего особенного, все как планировали, – пожал плечами Тарасов. – Если нам повезло, скоро доберемся до места, найдем там этот, как его, Ковчег.

– А потом?

– В смысле?

– Когда найдем.

– Паша, ты чего от меня добиваешься?

– Правдивого ответа.

– Совсем ополоумел, – сокрушенно вздохнул майор. – Нашел, понимаешь, время. И место. Потом поговорим, тет-а-тет.

– Не надоели еще шпионские игры?

– Паша, Паша, ты меня периодически просто убиваешь…

– Да слышал уже, ага.

– Еще раз послушай, не повредит. Голова у тебя не только для того, чтобы в нее есть. Вечером пересечемся. Сам, кстати, подумай хорошенько и определись с позицией. Потом поздно будет.

– Уже.

– Это радует. Но все равно вот тебе еще один шанс все взвесить, не упусти его. – Тарасов отлип от стенки и решительно двинулся к шлюзу. – Пошли, время.

Я проводил майора задумчивым взглядом и скрепя сердце шагнул следом – заступать на вахту очень не хотелось, но еще больше не хотелось возвращаться в пустую каюту или бродить по не менее пустым пассажирским палубам. Колотить «деревянного человека» надоело еще вчера, к алкоголю не тянуло, к разговорам по душам – тоже. И что остается? Правильно, не особо обременительная, но вполне успешно отвлекающая от никчемных переживаний рутина. Сейчас хоть новости последние узнаю. А то третьи сутки как в вакууме – где мы, что мы, как мы? Может, нас вообще неведомо куда занесло – прыжок, как ни крути, нештатный получился. Не зря же такие трюки еще в самом начале космической экспансии запретили. Хотя, если вдуматься, тут скорее другой фактор сыграл – та самая гравитационная аномалия, что погубила два корвета и стайку десантных капсул. Замучаешься инфраструктуру после таких стартов восстанавливать. Опять же никто и никогда не исследовал влияние таких затяжных прыжков на состояние экипажа. Один раз не это самое, как говорится. А если выкидывать такие фортели постоянно? Тайна сия великая есть, не помню, от кого это выражение услышал. Но звучит как нельзя уместно.

В рубке, к моему великому удивлению, царила лихорадочная суета, центром которой выступал, как ни странно, всегда хладнокровный Жан-Жак. Правда, сегодня от его выдержки не осталось и следа – он торчал посреди помещения и пытался кого-то вызвать по инфору. Судя по сдавленной ругани, безуспешно. Тарасов уже стоял рядом с ним и озабоченно хмурился.

– Что стряслось?

– Капитан не отвечает, – буркнул Жан-Жак, на миг оторвавшись от инфора. Выглядел он откровенно встревоженным, и эта его тревога моментально передалась и мне.

– Давно?

– Что – давно?

– Не отвечает давно?

– Да второй час вызываем, глухо. Игнорирует и «аську», и инфор, и громкую связь. Не знаю, что и думать.

– Когда его в последний раз видели?

– Позавчера, как раз после прыжка. Потом вы же с ним секретничали, так что вы и видели его последними.

– Ч-черт. – Мы с майором обменялись выразительными взглядами, наверняка подумав об одном и том же. – Саныч, что делать будем?

– А что за спешка? Жан-Жак, почто барина беспокоите?

– Алекс, не до смеха!

– Извини. А все-таки?

– Главный «мозг» вычислил текущие координаты. Пора бы и определяться с дальнейшими действиями.

– То есть сиюминутной надобности нет?

– То есть как это нет? – непонимающе уставился на Тарасова пилот. – Что делать-то?

– А чего ты, собственно, паникуешь?

– Кто?! Я?!

– Ага.

От столь простой постановки вопроса Жан-Жак откровенно смутился и перестал терроризировать ни в чем не повинный инфор – задумался, видимо.

– Капитан заперся в каюте, эка невидаль! – добил его майор, правда, сразу же поспешил успокоить: – Сейчас что-нибудь придумаем. Ты пока бди. Замену нам найдешь?

– Надолго?

– Поди знай. Как получится.

– А, все равно уже из-за вас весь график коту под хвост! Делайте как считаете нужным.

– Вот и ладушки. Паша, врубай бандуру, будем работать.

Возражать я не стал – смекнул уже, чего Тарасов добивается. Нехорошо, конечно, в логово родного начальства без приглашения ломиться, но тут случай особый. Если Пьер последовал нашему совету и занялся самолечением, мог ведь и в загул уйти. Одному оно чревато. Так что снова придется примерить шкуру хакера. Не думаю, что у Попрыгунчика возникнут какие-то сложности – эка невидаль, электронный замок. Можно было вообще на месте разобраться, но, зная капитана, логично предположить, что жилище его и стационарной системой безопасности оснащено. Так что лучше подстрахуемся.

Я как в воду глядел – замок Попрыгунчик вскрыл за несколько секунд. Сложнее оказалось подключиться к охранному контуру, но и с этой задачей он справился. Правда, тут возник нюанс – линий защиты оказалось целых три, причем отключить их все одновременно, не являясь господином Виньероном, было невозможно. Впрочем, Тарасов и здесь не удивился – с его слов выходило, что это вообще стандартная технология. Так что обозвать дражайшего шефа параноиком я явно поторопился.

– Что делать будем?

– Думать, Паша, думать. Вопрос номер раз – а стоит ли вообще к Пьеру в каюту лезть?

– Если мне память не изменяет, это была твоя идея. Теперь соскочить хочешь?

– Да это я так, чисто гипотетически, – смутился майор. – Ну-ка, давай для начала к системе наблюдения подцепимся. У него в каюте камеры есть?

– Наверняка. Ага, вот, нашел.

– Что там?

– Сам смотри.

– Н-да, таки лезть придется, – после довольно продолжительной паузы заключил Тарасов. – Поза у него подозрительная, не находишь?

– Есть немного.

Дражайший шеф обнаружился в излюбленном кресле-монстре – сидел раскинув руки и запрокинув голову на спинку. И не поймешь, спит или уже отдал богу душу. А второго исключать никак было нельзя, учитывая одну пустую, одну ополовиненную и неизвестное количество разбитых коньячных бутылей на столе и в ближайших окрестностях.

– Вопрос номер два – кто пойдет?

– Вдвоем никак, – вынужденно согласился я.

Хитрая охранная система перед деактивацией очередного контура требовала активировать предыдущий, так что в любом случае кто-то должен остаться в рубке и вручную провести процедуру. Альтернатив не было – для отключения системы в целом требовался отпечаток ладони Пьера, скан сетчатки его глаза и проба ДНК.

– Иди ты, Паш. Как-никак он тебе больше всех доверяет.

Не стал бы я это называть доверием. Так, поплакался пару раз в жилетку. Впрочем, если вспомнить кое-какие слова дражайшего шефа, давние, когда он еще только нанимал меня на работу, то можно признать правоту майора. Пожалуй, после смерти Гюнтера человека ближе меня у патрона не осталось. Эмиль разве что. Но его-то уж мы точно впутывать не будем.

– Ладно, Тарасов, уговорил.

– Вот и славно. Действуй по обстоятельствам. Надеюсь, он всего лишь в отключке.

– А уж я как на это надеюсь!

– Все, вали.

Лифт довольно быстро принес меня к капитанскому логову, и я, не задерживаясь, протопал по коридорчику-прихожей, чуть замешкавшись у мощной двустворчатой двери – когда дражайший шеф пребывал в нормальном состоянии, она обычно открывалась автоматически, а теперь пришлось подождать, пока Тарасов не разберется с замком. «Музей» я в который уже раз оставил без внимания, дав себе очередное обещание как-нибудь зависнуть тут часиков на пять-шесть, и остановился у второй – нормальной, а не сейфовой – двери. По привычке потянулся к сканеру, потом сам себя обругал матерно и принялся ждать новостей от напарника. Те не замедлили появиться – секунд через двадцать створка утонула в стене, и я наконец оказался в святая святых – огромной студии, даже сейчас, после длительного загула ее хозяина, пребывавшей в относительном порядке. Загажена была лишь рабочая зона со столом, – видимо, дорогой шеф предпочитал пьянствовать в привычной обстановке и не пожелал тащиться на кухоньку, отгороженный ширмами закуток. И вентиляцию зачем-то вырубил – амбре в Пьеровом жилище стояло то еще. Сразу и не разберешь, чего больше – табачной вони или спиртовых миазмов.

Однако в первый момент все эти прелести я решительно проигнорировал – торопливо пересек студию и склонился над шефом, стараясь реже дышать. Приложил два пальца к шее – ф-фух, есть пульс. Живой, что уже хорошо.

– Саныч, слышишь меня?

– Ага, – отозвался голосом майора динамик в коннекторе. – Дрыхнет, что ли?

– Очень похоже, – кивнул я. – Ну что, будем будить?

– А надо?

– Жан-Жака спроси.

– Смешно. Ладно, буди. Только сначала лекарство подготовь.

– Думаешь, стоит его опохмелять?

– Паша, ты дурак?! Кофе свари, «антипохмелин» и воду принеси. Сигару поищи.

– Есть, сэр!

– Давно бы так.

– Может, дока Шульца вызвать? – предпринял я еще одну робкую попытку переложить ответственность на кого-нибудь другого, когда закончил возиться на кухоньке с туркой. – Он все же медик, лучше справится.

– Не думаю, Паша, что капитану будет приятно, если кто-то еще его в таком виде застанет, – проявил несвойственную ему деликатность Тарасов. – Сам справляйся.

– А что я шефу скажу, когда он очнется?

– Не грузись, придумаем что-нибудь. Я на связи.

– Ага. – Кофе в турке зашипел, едва не убежав на плиту – тоже, как и все вокруг, в стиле ретро, хоть и не газовую, а электрическую, и я довольно ловко перелил его в большую кружку – помнится, именно из нее меня шеф потчевал как-то раз. Не время сейчас с его любимыми наперстками заморачиваться. Втянул носом парок – ничего так, сойдет для сельской местности. – Саныч, может, в кофе коньячку чуток добавить?

– А добавь, – неожиданно согласился тот. – Только без фанатизма.

– Какой-то ты непоследовательный, – пожурил я напарника, пока суд да дело – за коньяком пришлось возвращаться к шефовскому столу. – То не вздумай опохмелять, то можно.

– Это ему вместо рассола.

– Ты тоже этот миф слышал?

– Какой еще миф?

– Что рассол от похмелья помогает, потому что в него водку добавляют?

– Что, реально?

Тьфу, блин, опять прикалывается! Оставив последний выпад коллеги без ответа, я загрузил на поднос кружку, упаковку «антиалка» и стакан воды и осторожно переместил все это богатство поближе к дорогому шефу. Склонился над Пьером, по мере возможности деликатно потряс его за плечо:

– Патрон!.. Проснитесь!..

Против ожидания, больших усилий от меня не потребовалось – стоило коснуться начальственного плеча, как веки Виньерона дрогнули и он уставился мне прямо в глаза мутным взглядом. А потом без предупреждения попытался залепить в челюсть – я едва успел заблокировать удар, мысленно возрадовавшись, что руки у меня пустые, а то сейчас бы ошпарил капитана, – и стремительно отскочил от кресла, разрывая дистанцию.

– Патрон, очнитесь!

– А?.. Ч-что?! – Пьер с трудом сфокусировал на мне взгляд, силясь что-то припомнить, затем все-таки буркнул заплетающимся языком: – П-паша? Т-ты ч-чего… здесь?..

– Патрон, вы в порядке?

– К-ка… кой на…

– Патрон, выпейте кофе. Вам нужно прийти в себя. Команда в панике, вас уже несколько часов пытаются вызвать…

– П-пош-ли!.. На!..

Я укоризненно покачал головой – все-таки придется силком вливать лекарство – и шагнул было к родному начальству, но в этот момент взгляд Пьера остановился на исходящей паром кружке и стал более-менее осмысленным. Скользнул с нее на высокий стакан с водой, и рука шефа неуверенно потянулась к емкости.

Я облегченно выдохнул – оклемается как пить дать! – и плюхнулся в ближайшее гостевое кресло. Нечего на начальство, пребывающее в таком непотребном состоянии, глазеть – деликатность не самая плохая человеческая черта, главное, вспоминать о ней периодически. Глядишь, и зачтется в будущем. Все мы люди, у всех слабости.

Впрочем, совсем уж безучастным остаться не получилось – слишком уж непривычно выглядел всегда уверенный в себе Пьер. Хотя… похоже, именно в эту минуту он настоящий – алкогольное отупение прошло, но и восстановился он еще не полностью, несмотря на хорошую порцию «антиалка». Да и не начал еще препарат толком действовать – вон руки трясутся и движения неуверенные. А ведь шеф сейчас, именно сейчас, практически беззащитен – инстинкты уже отключились, а разум пока не проснулся в полной мере. Маску еще не успел нацепить.

Торопясь и обливаясь, Виньерон залпом замахнул стакан воды, со стуком поставил его на столешницу и потянулся к кофе. Зашипел, обжегшись, и уже куда осторожнее поднес кружку к лицу. Хлебнул и откинулся на спинку кресла, блаженно прикрыв глаза.

– Спасибо, Паша, – нарушил через пару минут молчание Пьер, взбодрившись еще одним глотком. – Черт, башка раскалывается…

– Патрон, может, обезболивающего?

– Не надо, – помотал головой шеф, сразу же болезненно скривившись. – Не поможет. Я себя знаю.

– Может, перекусить? Вы давно ели?

– Потом. Сигару дай, вон там, в шкафчике. Открыто должно быть.

Вожделенная соска и впрямь отыскалась в указанном месте, причем в компании целой коробки своих сестер. Правда, сам прикурить шеф не смог, пришлось ему чуть подсобить с зажигалкой. Зато, привычно выпустив клуб дыма, господин Виньерон стал куда больше похож на себя прежнего, чем несколько минут назад. На меня он старался не смотреть, хоть и отдал должное сваренному мной кофе, а я и не настаивал – снова устроился в кресле и довольно долго ничем о себе не напоминал. Потом все же поинтересовался:

– Патрон, вы это из-за Гюнтера?

Пьер ожег меня острым взглядом поверх кружки, едва не подавившись последним глотком, и я мысленно себя обругал – вот олух-то, а еще про деликатность что-то плел! Однако капитан нашел в себе силы кивнуть, подтверждая мою правоту.

Сюрприз? Еще какой! Я, наивный, его привык ходячим куском базальта считать – с его-то непоколебимой уверенностью в себе и чудовищным самообладанием, а он, оказывается, и волю чувствам дать способен. Хотя… проглядывали всплески эмоций периодически, это да. Но чтобы вот так… это что-то новенькое. И однозначно достойное внимания.

Поддавшись внезапному порыву, я извлек из кармана КПК и активировал «аську». Набил пару строк в диалоговом окне пользователя с ником Кэнди и отложил девайс в сторону.

– Патрон, вы Гюнтера давно знали?

– Очень давно, – после длительной паузы все же ответил шеф. Оживал он прямо на глазах, но все еще не превратился в старого доброго (загнул, ага!) капитана Виньерона. Так что нужно ловить момент, пока у него кошки на душе скребут. – Ты даже не представляешь, Пашка, как давно. И тем… неожиданней… да, именно так!.. тем неожиданней его поступок.

– Вы разочарованы?

– Разочарован? – задумался Пьер и покачал головой. – Нет, не разочарован. Это трудно объяснить, но… я одновременно и потрясен – не каждый день предают друзья; и в то же время… горд, черт возьми!

Н-да, верно говорят – чужая душа потемки.

– Чего как смотришь?! – перехватил мой недоуменный взгляд дражайший шеф. – Да, горд! Гюнтер – тот Гюнтер, которого я знал, – не смог бы поступить иначе. Его не сломили обстоятельства, он совершенно сознательно шел против меня, выгораживая Юми. Он сделал свой выбор, когда принял сторону любимой девушки. И тут я его даже не виню – он остался верен. Верен своим чувствам, своему самому дорогому человеку. И так ли уж важен тот факт, что при этом он предал меня?

– Даже и не знаю, что сказать, патрон.

– Не важно, – отмахнулся шеф. – Просто выслушай. Я ведь тебя и для этого нанимал, не забыл еще? Отрабатывай жалованье, Паша. На чем я остановился?.. Да. Я горд. Гюнтер ненавидел проигрывать, он всегда и во всем стремился идти до конца. Знал бы ты, каких трудов мне иногда стоило отговорить его от опрометчивых шагов! Но я справлялся. Потому что он уважал меня. Как и я его. Я был ему должен. Жизнь – ни много ни мало. Он однажды вытащил меня из очень глубокой задницы… впрочем, не важно. Суть в том, что на этот раз его некому было остановить. И он проиграл. Проиграл все, чем дорожил, но не отступил. И отказался признавать поражение. Вернее, не пожелал с ним мириться. Думаешь, я стал бы его убивать? Вот уж нет. И он это прекрасно понимал. Так же прекрасно, как и то, что сам не сможет жить в долг. А рассчитаться ему просто нечем. Поэтому он разнес себе башку, мать его!!! Просто чтобы не смотреть мне в глаза! И не выглядеть побитой собакой!!!

Прищурившись от гнева, Пьер вскочил на ноги, швырнул кружку в роскошный шкаф, забитый переплетенными в кожу фолиантами, и снова рухнул в кресло под звон осколков. Вспышка гнева прошла так же внезапно, как и возникла, но еще некоторое время шеф сидел, успокаивая дыхание. Потом снова глянул на меня:

– Понимаешь, Паша? Он не пожелал жить в долг! Помнишь, я сказал Юми, что Гюнтер застрелился от стыда? Так вот, это так и есть. Ему было стыдно. Не перед кем-то, перед самим собой. И он остался верен себе! Не кому-то! Вот поэтому я и горд, хоть мне и невероятно горько…

– Вы справились, патрон.

– Нет, я дал слабину, – упрямо помотал головой тот. – И мое нынешнее состояние лучшее тому доказательство! Все, хватит! Пора закругляться. Можешь идти, Паша. Я в норме.

– Точно? Я могу еще чем-то помочь?

– Просто скройся с глаз.

– Да, патрон.

Однако уйти далеко я не успел – капитан Виньерон наконец вспомнил о своих прямых обязанностях:

– Что с обстановкой?

– Вам в общем и целом или подробней?

– Вкратце давай.

– Жан-Жак на взводе. Главный «мозг» определил текущие координаты, а от вас ни слуху ни духу. Люди хотят знать, что делать.

– Понятно, – кивнул шеф. – Передай Жан-Жаку, что я буду в рубке через сорок минут. Пусть готовит подробный доклад.

– Есть.

– Свободен.

– Э-э-э, патрон?..

– Что еще?

– Отключите, пожалуйста, систему безопасности.

– А?.. Да, сейчас. Кстати, Паша…

– Я внимательно слушаю.

– Придется тебе пока поработать главным админом. Справишься? – Пьер вопросительно заломил бровь, но тут же сам себе и ответил: – Кого я спрашиваю? Ломануть охранный контур – это надо умудриться. Короче, возражения не принимаются. Приступай к выполнению новых обязанностей. На подготовку тебе пять часов. И заблокируй Тарасову расширенный доступ. Себе можешь оставить.

– Есть.

– Все, иди.

Где-то в открытом космосе, борт фрегата «Великолепный»,

13 марта 2542 года, поздний вечер

– Все, шабаш! – облегченно выдохнул я и откинулся на спинку кресла – весьма, надо сказать, жесткую. Еще бы, после восьми с лишним часов, в нем проведенных! – Партнер, переходим в штатный режим. Антивирус в фоновый.

– Сэр, есть, сэр! – ощерился мультяшный Тау с виртуального экрана. – Приятного отдыха, Павел, сын Алексея.

– И тебе того же.

Я выпростался из кресла, с огромным удовольствием содрал с рук перчатки-манипуляторы из наследства Юми и доведенными до автоматизма движениями извлек из глаз линзы, которые тут же упокоились в специально для них предназначенной баночке с физраствором. Потянулся до хруста в суставах и кивнул на прощанье Попрыгунчику – зубастая физиономия как раз высветилась на здоровенном, вполстены, дисплее серверной. А что? Я теперь начальство, можно не шифроваться. Тем более мой питомец не так давно легализовался – хоть и не по моей вине. Так что быть ему теперь вечным дежурным. Мне, если разобраться, и на хозяйстве-то появляться нет никакой нужды – не зря Пьер разорился на новейшую систему управления. Один малюсенький дополнительный модуль, и можно запросто контролировать всю сеть дистанционно – Попрыгунчик организовал удаленный доступ. Главное, линзы не забывать да перчатки таскать постоянно. Вроде бы и не особо обременительно, но при длительном использовании все же напрягает. Глаза устают главным образом. Когда коротаешь вахту в удобном противоперегрузочном коконе, еще куда ни шло – фон на заднем плане один и тот же, буквально через несколько минут перестаешь его воспринимать. А вот когда с таким девайсом в гляделках мотаешься из одного конца корабля в другой – ощущения те еще. Как будто в криво подобранных очках – вроде и видно, но и дискомфорт одновременно ощущается.

Ладно, сегодня такое в первый и, надеюсь, последний раз. Пока познакомился с хозяйством, пока под себя интерфейс подстроил, пока локалку прошерстил на предмет вредоносных программ и несанкционированного доступа – умаялся, сил нет. Зато теперь в основном буду в серверной обитать. Сейчас отоспаться хорошенько, и здравствуй, рутина! Как минимум недельку спокойно поживу, пока до искомой Системы не доберемся. Вот там придется поработать – поисковый комплекс на админа завязан, так что снова торчать на рабочем месте безвылазно. Ну хоть в курсе происходящего всегда буду – и то хлеб…

Оказавшись в разгромленной каюте – в выходные убраться я так и не удосужился, сначала похмелье, потом откровенно лениво было, а сегодня, сами видели, элементарно некогда, – я пробрел на кухню и натыкал на «кормораздатчике» заказ – не мудрствуя лукаво, дежурные блюда. Пофиг, что там сегодня наготовили, брюхо набить, и ладно. Мелькнула мысль слегка расслабиться под коньячок, но сразу же испарилась под напором не самых приятных воспоминаний – меня даже чуть замутило. Спать опять же хотелось неимоверно, и я, широко зевнув, прошел в ванную. Умывание худо-бедно помогло, я сбросил странное оцепенение, сковывавшее тело, и вернулся к столу, благо «кормораздатчик» уже дзинькнул, извещая о доставке заказа.

Без особой охоты проглотив поздний ужин – честно говоря, даже не разобрал, что в себя заталкивал, – я совсем уже собрался отходить ко сну, но все же решил, что стоит прежде принять душ. Комбез пот утилизирует, так что вонять я еще не начал, просто вдруг до зуда захотелось постоять под теплыми ласкающими струями. Как, бывало, с Примерной Помощницей. Конечно, без Женьки уже совсем не то, но, как говорится, за неимением гербовой… не подумайте чего плохого. Расстегнув молнию, я принялся сдирать с себя опостылевшую за день одежку, но довести начатое до логического конца не успел – в дверь кто-то отчетливо поскребся. Завязав рукава на поясе и озадаченно почесав в затылке – это как же надо было скрести, чтобы звукоизоляция не подействовала? – я прошлепал в прихожую и глянул на дисплей обзорной камеры. Никого. Что за дела, собственно?

Еще раз от души зевнув, я почесал обтянутую футболкой грудь… и вздрогнул: с той стороны двери донесся отчетливый скрип когтей по пластику. Тьфу на вас! Неужели нельзя было просто позвонить? Отключив замок, я раздраженно отжал створку в сторону. Через образовавшуюся щель незамедлительно просочился здоровенный дымчато-серый котяра и принялся тереться об мои ноги, едва не уронив на пол.

– Петрович, ты чего?

– Мя-а-а-у-у-у!.. – в прямом смысле шепотом отозвался тот.

Фига себе, разрыв шаблонов! А я-то, наивный, думал, что он если орет, то обязательно во всю луженую глотку. А он, оказывается, и конспирации не чужд!

– Да чего надо-то?!

– Мур-р-р-мя-а-а-у!..

Одарив меня уничижительным взглядом – дескать, что же ты тупой-то какой? – кот подцепил когтем мою штанину и потянул меня к выходу. Вернее, попытался – все же масса у меня больше, так что я не двинулся с места, даже несмотря на угрозу порчи комбинезона. Впрочем, не такие уж и острые у Петровича когти, чтобы спецткань располосовать.

– Ага, разбежался. Я вообще-то спать хочу. И в душ.

– Мя-а-а-а-ху!.. – уже просительно прохрипел нежданный визитер и состроил морду а-ля «глазастый милашка».

– Петрович, я серьезно! Сейчас искупнусь и баиньки. Хочешь, у меня оставайся. Могу на кухне кальмара копченого заказать.

– Мя-а-а-у! – не поддался на уговоры блохастый шантажист.

– А, хрен с тобой! – сдался я.

Сунул ноги в тапки на резиновом ходу и поплелся, позевывая и почесывая грудь, за обрадованным котярой. Тот рванул в глубь моей каюты, к потайной лесенке, что соединяла ее с рабочим кабинетом. Впрочем, дверь запереть я не забыл – чисто на автомате. Выбравшись из логова координатора по работе с пассажирами, мы неспешно побрели по коридору. Петрович по-прежнему шифровался, оставаясь все таким же непривычно серым, да и держаться старался в тени, но я портил ему всю малину, решительно не желая предпринимать лишних усилий. Ну кто, скажите на милость, в такое время за мной следить будет? Нет в ближайших окрестностях народу, а дистанционное наблюдение я сразу же засек бы – Попрыгунчик бдит.

Конечным пунктом нашей ночной прогулки оказался старый добрый «единоборческий» сектор спортзала, с которым у меня было связано довольно много воспоминаний – в основном не очень приятных. Вот и сейчас, разглядев сидящую на сложенных в кучу матах фигуру, я невольно испытал дежавю. Олег начинает повторяться? Занятно… и чего это ему снова приспичило?

Против ожидания, Петрович замешкался на пороге, и продолжить путь мне пришлось в одиночку. Обернувшись буквально через пару шагов, провожатого я не обнаружил – кот благополучно растворился в тени. Очередная странность – обычно Петрович партнеру сначала докладывается и только потом исчезает. А, фиг с ним. Дежурное освещение позволяло лишь не натыкаться на препятствия, и я осторожно шагнул в глубь помещения, ориентируясь на знакомый силуэт.

– Олег?..

– Не угадал.

Н-да, позор на мои седины. Впрочем, немудрено – силуэт-то знакомый, ага. Просто сразу не сообразил, чей конкретно. Плюс кот.

– И чего тебе не спится? – хмыкнул я, плюхнувшись на маты рядом с полуночным собеседником. – Совесть нечистая не дает? А, Саныч?

– Не вали с больной головы на здоровую, – буркнул тот, и я по мельчайшим оттенкам голоса понял, что он едва сдерживается. – Есть мнение, и не только мое, что в последнее время ты что-то мутишь, Паша. Объясниться не хочешь?

– А надо?

– А сам-то как думаешь?

Ну да, это же Тарасов. С ним в такой словесный пинг-понг часами играть можно. Ладно, не будем нагнетать обстановку. Тем более наверняка где-то рядом еще и Денисов обретается. Петровича, кстати, тоже со счетов сбрасывать было бы опрометчиво. Внимание, вопрос: за какой такой надобностью комиссия по встрече? Да еще в таком составе? Хотя смешно, ага. Как будто на дискотеке на «пошли выйдем» позвали.

– У нас проблемы?

Каюсь, не стерпел.

– Вы хотите поговорить об этом? Доктор Тарасов к вашим услугам. – Майор дернул головой, указывая на маты. – Кушетки, правда, нет, но и так сойдет.

– Надеюсь, анестезия предусмотрена?

– А как же. Тяжелый тупой предмет всегда при мне.

– Блин, Саныч, задрал уже! – сдался я. – Это тебе приспичило ночью побазарить, вот и давай предъявляй конкретно!

– Конкретно, говоришь?.. Давай конкретно. Ты зачем камеры в каюте у Пьера вырубил?

Чисто технически, конечно, не я – Попрыгунчик. Я его по «аське» озадачил. Но майор прав – инициатива именно от меня исходила.

– Боюсь, вам не понять, господин майор, – помотал я головой. Без всякой задней мысли, ага.

– А я попытаюсь. Ну?

– Не хотел, чтобы кто-то еще его в таком состоянии видел.

– В каком «таком»?

– Беззащитном.

– Тьфу ты! – не сдержался Тарасов. – Психолог хренов.

– Ксено.

– Без разницы. Пожалел, значит, патрона? Какие мы чувствительные и деликатные! А с каких это пор, спрашивается?

– С недавних, – пожал я плечами.

А чего, собственно, обсуждать? Ну пожалел. Дальше что?

– Сдается мне, нужно Петровича за вилкой послать, – задумчиво хмыкнул майор. – Лапшу с ушей снимать. Пошто лукавим, а, Паш?!

– Я серьезно.

– То есть вот так вот. Скрыл важную информацию от союзника исключительно из гуманизма?

Я молча кивнул.

– А может, и не от союзника вовсе?

Все, приплыли. Теперь еще и этот паранойей заразился. Хотя… вспомнилась мне тут его любимая присказка. Получается, это он всего лишь перестраховывается? Нет, по голосу слышно, что такая ситуация его сильно напрягает. Да что тут, в конце концов, происходит?! Все как с цепи посрывались! Стресс, что ли?

– Тарасов, я тебя умоляю.

– Не катит. Я тебя серьезно спрашиваю. Ты подумал над моими словами? Утро, рубка. Вспоминай.

– Подумал, – вздохнул я.

– И что же решил? Учти, кое-какие факты говорят явно не в твою пользу.

– Соглашение в силе. Коней на переправе не меняю.

– Хорошо, тогда возвращаемся к нашим баранам. Зачем вырубил камеры? И о чем с Пьером секретничал?

– Да не секретничал я. Жалко мне его стало. Не дело это, когда человек, можно сказать, душу раскрыл, а за ним наблюдают. Без его ведома, что характерно.

– Допустим. А расширенный доступ у меня почему забрал?

– Приказ капитана. Тарасов, не смеши мои тапочки – ты что, и впрямь думал, что тебе оставят такие права? Я вообще удивлен, как Пьер тебе их дать решился. Ты, на минуточку, засланный казачок, вынашивающий откровенно враждебные планы. С точки зрения капитана, я имею в виду.

– Он смелый.

– А может, глупый?

– Вроде тебя? Ну уж нет. Просто он прекрасно понимает, что нам по пути. Пока.

– Вот именно, пока. А потом?

– Что – потом?

– Что будет с Пьером? Потом?

– Ты же все слышал.

Это точно. Когда два этих змея заключали сделку, я присутствовал. Не сказать, что чисто для мебели, но и мнением моим никто особо не интересовался. Мне по званию и должности не положено собственное мнение иметь. Было. Но сейчас, как я понимаю, ситуация несколько, э-э-э, иная. Я теперь, получается, ключевая ячейка управляющего кластера. Так что игнорировать меня у высоких договаривающихся сторон не получится. Фигу с маслом, если быть совсем уж точным. А то развели тут тайны мадридского двора. Группировки, коалиции, кружки по интересам. Задрали. Хотя, если разобраться, группа как таковая только одна – Тарасов, Егерь и его подружка. Виньерон один как перст. И это мне особенно не нравилось. С другой стороны, и поддержать патрона я не могу. Его настрой меня еще больше напрягает. Еще вчера я, вполне возможно, все-таки присоединился бы к майору с компанией. Но… всегда есть пресловутое «но»! Не могу. Просто не могу. После сегодняшнего разговора Пьер открылся с другой стороны. Какой? Да не знаю! Романтической, что ли?.. Нет, нельзя совсем лишать его шансов.

– Позволю себе напомнить, что на момент заключения сделки цена вопроса еще не была известна.

– И что же тебя, Паша, смущает?

– Саныч, ответь прямо – что ты планируешь делать с Пьером? Когда мы все-таки доберемся до Ковчега?

– Эх, Паша, Паша! – сокрушенно покачал головой мой собеседник. – Пойми, даже вопрос так не стоит – что я буду делать. Вопрос в том, что сочтет нужным сделать мое руководство. Поэтому очень не рекомендую тебе разрывать договор. Потому что в этом случае ты попадешь в ту же категорию, что и наш дорогой Пьер. И судьбу твою будут решать люди с большими звездами на погонах. Очень, уж поверь мне, циничные люди. Или ты все еще думаешь, что сможешь после всей этой заварухи жить как прежде? Этаким овощем?

– Не настолько я наивен, – буркнул я, соглашаясь. Это, как ни крути, аргумент. – Надеюсь, хоть форму сотрудничества нам дадут самим определить?

– Скажем так, учтут твои предпочтения. Сам знаешь, бывших агентов не бывает. И уж если попался на глаза парням из СБ, то все. Можно не рыпаться.

– Очень обнадеживающе.

– Не хочу тебе врать. Думаешь, я сам горел желанием в эту авантюру ввязываться? У меня, между прочим, дома жена и пара пацанов-малолеток. Оно мне надо, столько месяцев мотаться у черта на куличках? Но деваться некуда, Родина сказала надо.

– Это у тебя ирония такая?

– Угу. Уж какая есть. Пойми наконец: мы все – и я, и ты, и Олег с Галькой – себе уже не принадлежим. Тебе, между прочим, проще всех. Семьей не обременен, «татуировки» с инопланетным искином нет. Всего лишь владеешь секретной информацией.

– Звучит как приговор.

– Все правильно понял, молодец! – Майор хлопнул меня по плечу и невесело хохотнул. – Мы все в одной лодке. И всяческие интриги сейчас смерти подобны.

– Ладно, чертяка, уговорил. Только ты так и не ответил – что с Пьером-то будет?

– Одно из двух: либо сотрудничество, либо нейтрализация. И, поверь мне, второго я очень хочу избежать. Но тут все будет зависеть исключительно от нашего дорогого капитана. Теперь вопрос исчерпан?

– То есть он либо отдаст добычу большим дядям, либо… перестанет существовать, так скажем?

– Как ты любишь прямые формулировки! – осуждающе качнул головой Тарасов. – Ладно, замнем для ясности. Ты с нами?

– В общем и целом – да. Но есть нюансы.

– Ну-ка, ну-ка…

– Я хочу дать Пьеру шанс. На самом деле он совсем не плохой человек. Даже, я бы сказал, романтичный.

– Вот это и пугает.

– Да вы сговорились, что ли?!

– Паша, ну сколько можно повторять – благими намерениями вымощена дорога в ад. Аксиома.

– Все равно я считаю, что нельзя Пьера к чему-то принуждать. Ты ведь, как я понимаю, собираешься ему ультиматум предъявить? Как только мы Ковчег найдем?

– Есть такая мысль.

– А тебе разве самому не интересно, что это за штука? Зачем она? Как работает? Какие возможности предоставляет?

– Эй-эй, полегче! Паша, очнись. Я именно от этого тебя и предостерегал только что.

– Тарасов, ты дослушай. Это же такой шанс! Ты же потом всю жизнь жалеть будешь!

– Ну, допустим, буду. И черт с ним! Зато буду живой и здоровый. И буду радовать собственную семью этим фактом. Паша, нельзя идти против системы, это чревато. А ты заразился романтическими бреднями. Уж не от Пьера ли?

– Да думай что хочешь! Но я считаю, что нужно идти до конца и попробовать хотя бы изучить эту древнюю хрень.

– У тебя головокружение от успехов. С базой на Находке договорился, так теперь считаешь, что тебе море по колено?

– А ты перестраховщик!

– Зато живой перестраховщик!!!

– Саныч, а ведь Пашка прав.

Ф-фух, напугал! Я и забыл, как бесшумно умеет передвигаться Егерь.

– Олег, и ты туда же?!

– Саныч, послушай меня. И подвинься. – Денисов устроился на матах рядышком, причем откровенно развалился, закинув за голову руки и уставившись куда-то в потолок. – Уж меня-то ты в вере в иллюзии не обвинишь. Я начальство знаю как облупленное. Так вот, я очень сомневаюсь, что нас с Галькой оставят в покое, если мы просто скрутим Пьера и вызовем кавалерию. Даже больше скажу – нас в любом случае в покое не оставят. Но… если мы сами попробуем разобраться с Ковчегом, у нас будет гораздо больше шансов избавиться от «татуировок». А это для нас, сам понимаешь, самый больной вопрос. Так что думай.

– Н-да, аргумент, – признал после длительного раздумья Тарасов, а я мысленно поаплодировал Егерю – его неожиданная поддержка пришлась как нельзя кстати.

Ну вот чувствовал я что-то такое, в буквальном смысле пятой точкой. Только сформулировать не мог. Пьеровы утренние откровения просто стали последней каплей. Теперь лишь добить упрямца осталось.

– Тарасов, а ты не думал, что, активировав Ковчег, мы сможем с твоими большими дядями разговаривать если не на равных, то с достаточно сильной позиции?

– Да думал, думал! И не раз! Но… страшно мне! Понимаете?! Не за себя. Чревато с системой бодаться, очень чревато.

– Молод ты, Паша, и горяч! – переметнулся Денисов на сторону майора. – Не с позиций силы, а с позиций нужности, скажем так. Если мы заставим работать чертову штукенцию, мы станем необходимыми. Скажу больше – незаменимыми. А вот это уже аргумент, как Саныч выражается. Поэтому Пьер нам нужен не меньше, чем мы ему. И ограничиваться только лишь обнаружением объекта лично я не вижу никакого смысла. И да, я в активации Ковчега кровно заинтересован. Равно как и Галя.

– То есть идем ва-банк? – подвел итог Тарасов.

– А у нас есть другой выход?

– Паш?

– Согласен с Олегом.

– Авантюристы хреновы! – в сердцах выдохнул майор и предпринял еще одну попытку охладить «горячие головы»: – А вы не думаете, что у Пьера могут быть свои планы? И относительно Ковчега, и относительно нас всех, вместе взятых?

– Не думаем, – отмахнулся я. – Мы в этом уверены. Да, Олег?

– Угу. Капитан Виньерон тот еще типус.

– Тогда какого хрена?!

– Саныч, успокойся. Мы тебя поняли, пойми и ты нас. – Егерь щелкнул пальцами, и откуда-то из тени вымахнул на лету порыжевший Петрович. Пристроился рядом с майором и заурчал. Тарасов машинально погрузил пальцы в густую шерсть, и Денисов продолжил увещевания: – Охолони. Расслабься. И послушай меня. Паша тебе тут битый час пытался растолковать, какими мотивами он руководствуется. Если вкратце – он хочет дать Пьеру шанс. Шанс сделать правильный выбор. Но сделать его можно, лишь прикоснувшись к… могуществу! Да, будем называть вещи своими именами! И нечего морщиться, все ты прекрасно понимаешь. Ровно до этого момента мы должны быть одной командой. А вот потом уже возможны варианты.

– Потом уже, возможно, будет поздно.

– Да, Саныч, я тебя совсем не узнаю. Где тот авантюрист, которого я столько лет знаю?

– Был, да весь вышел, – желчно буркнул Тарасов. – Как раз в тот момент, когда в подвале у триады очутился.

– Я тебя понимаю, – тихо отозвался Денисов. – Семья. Но и ты меня пойми. У меня, между прочим, тоже есть за кого переживать.

– Замяли, значит, замяли. – Майор поднялся с матов, закругляя разговор. – Подведем итог, коллеги. План А отменяется, вступает в силу план Б – авантюрный и абсолютно без гарантий.

– Именно.

– Да.

– Мальчишки!..

– Сам дурак, – ухмыльнулся Егерь, когда Тарасов скрылся за перегородкой. – Не переживай, Пашка, я его знаю. Он в глубине души категорически «за», просто самому себе бы не простил, если бы не попытался нас образумить. Ну и для очистки собственной совести. Такой уж он перестраховщик.

– Как-то не замечал раньше.

– А это у него периодически случается, типа как у тебя приступы. Правда, гораздо реже. Тоскует он просто. Давно с семьей не виделся. Его понять можно.

– Ага, – тяжело вздохнул я.

– Не переживай, Женька не злопамятная! – правильно истолковал мою реакцию Олег.

– Это точно, – машинально прикоснулся я к переносице. – Совсем не злопамятная. Поколотит слегка, и все. Ладно, пошли спать, а то уже вставать скоро.

– Угу, время жрать, а мы… кхе!..

Вернувшись в каюту, я как был, не раздеваясь, рухнул в койку и практически мгновенно провалился в тревожный сон. Больше никто меня в эту ночь не беспокоил, но проснулся я, однако же, в отвратительном расположении духа. Да и чувствовал себя соответственно – уставшим и абсолютно разбитым. Смешно сказать – суставы ломило. Такого я за собой раньше не замечал. Да и что снилось, кстати, припоминалось с трудом – вроде бы тот проклятый инцидент на далеком Клео – небольшом естественном спутнике газового гиганта в отдаленной и не особо популярной у туристов системе. Ага, тот самый, в результате которого я обзавелся роскошнейшим украшением на всю спину и поимел нехилые проблемы с психикой. События, как и в любом сне, упорядоченностью и логикой не отличались, но я чуть ли не через каждый час вскакивал в холодном поту, в очередной раз оказавшись в эпицентре взрыва. К счастью, иллюзорного.

Промучившись таким образом где-то до половины седьмого утра, я вылез из неуютной кровати, содрал опостылевший комбез и забрался в джакузи. Что характерно, подобная акватерапия помогла – я совершенно для себя незаметно вырубился и проснулся ближе к полудню, когда вода окончательно остыла и я порядочно продрог. Однако ломота в суставах и одуряющая муть в голове исчезли без следа. Правда, взамен возник душевный дискомфорт – попросту говоря, меня начала доставать совесть. Я наконец сообразил, что пыталось донести подсознание, и мне это очень не понравилось. Но топить горе в вине или еще как-то бороться с депрессией я не стал, просто завалился в серверную и с головой погрузился в работу – мелких повседневных забот у главного админа оказался воз и маленькая тележка.

Окрестности системы HD 13522, борт фрегата «Великолепный»,

23 марта 2542 года, день

– Паша, просыпайся!

– А?! – Я нехотя приоткрыл один глаз, покосился на недовольную физиономию дражайшего шефа, занимавшую практически весь настенный дисплей – нехилой, доложу я вам, диагонали! – и моментально собрался. – Да, патрон! Что-то случилось?

– Пока еще нет! – с намеком прищурился Пьер. – Хорош бездельничать, запускай сканер. Через час я хочу видеть предварительные данные.

– Да, патрон.

Окно канала связи свернулось, скрывшись в командной строке, и я сразу же отключил систему фиксации, которой было оснащено кресло главного администратора – моя предшественница, как выяснилось, предпочитала пережидать гиперпрыжки прямо на рабочем месте. Надо признать, весьма удобно. Я раньше вынужден был всегда в каюту возвращаться и тщательно привязываться к кровати, хотя по большому счету можно эту не самую приятную процедуру и на ногах перенести. Другое дело, что по технике безопасности не положено – в момент перехода и тряхнуть могло. Плюс гравигенераторы не всегда адекватно реагировали на прыжок, так что от внезапных изменений векторов гравитации и колебаний силы тяжести в довольно широких пределах никто застрахован не был. Со всеми вытекающими последствиями, из которых переломы конечностей разной степени тяжести были еще не самым большим злом.

Избавившись от страховочной сбруи, я подогнал кресло поближе к пульту и принялся за работу – нечего шефа лишний раз разочаровывать. Он и так в последнее время весь на нервах. Сдает, что ли? Смерть Гюнтера, видать, его сильно подкосила. Да еще Юми – девушка за прошедшие две недели так и не оклемалась. Вела растительный образ жизни, не реагируя на внешние раздражители, и никаких признаков выздоровления не проявляла – я каждый день узнавал новости у дока Шульца. К сожалению, тот ничем порадовать не мог.

Остальные члены экипажа, как минимум те, с которыми я достаточно тесно общался, тоже выглядели не лучшим образом – на корабле царила напряженная обстановка. Не знаю почему, но я в последнее время к таким вещам стал весьма чувствителен. Впрочем, Тарасов, с которым я поделился опасениями, постарался развеять мои сомнения. С его слов выходило, что пока все нормально – обычная рабочая атмосфера. В боевом походе – а нашу экспедицию по уровню стрессового воздействия вполне можно было к нему приравнять – это явление естественное. Ожидание чего-то неприятного всегда стократ хуже самой неприятности. Ага, открытие сделал, психолог-практик! А то я сам не знал! Но тут что-то другое, однозначно. Предчувствие угрозы… нет, не могу точно сформулировать. Да и бог с ним! Непосредственной опасности не было, по крайней мере до прибытия в искомую систему, и я постарался, что называется, наплевать и забыть. Однако неприятные ощущения подспудно накапливались, и с каждым днем все труднее становилось от них отвлечься. Помогала работа – с помощью Попрыгунчика я взялся упорядочивать корабельную локальную сеть, до того весьма похожую на информационную свалку.

В общем, пара недель пролетела довольно быстро – как и обещал капитан, потребовалось всего два корректирующих гиперпрыжка, чтобы подобраться к безымянной системе с цифровым индексом HD 13522 практически вплотную. А потом был пятнадцатичасовой переход в гиперпространстве, который и завершился буквально только что. Выход из гипера я самым бессовестным образом проспал, за что чуть было не получил нагоняй от дорогого капитана. Ладно, все, что ни делается, к лучшему. Зато теперь хоть есть чем заняться.

Сканирующий комплекс оказался вотчиной главного админа, хотя, на мой взгляд, логичнее было бы передать его в ведение тем же навигаторам. Впрочем, тем и так забот хватало, так что Пьер, наверное, знал, что делал, когда переподчинял довольно сложную машинерию айтишнику. Все равно сбор и обработка информации полностью автоматизированы. Запустил программу, задал область поиска и сидишь, в потолок плюешь. Чем я, собственно, и занимался битый час, пока центральный «мозг» при живейшем участии Попрыгунчика скрипел извилинами. Я даже на всякий случай перетряхнул базу данных, однако сведений о системе эйч-ди-как-ее-там отыскалось кот наплакал – расстояние от Земли, класс светила и общее количество массивных объектов. Что совсем неудивительно – от Федерации ее отделяло около ста пятидесяти световых лет. Не будь у нас навороченного навигационного оборудования, мы бы сюда года два как минимум добирались, и прыжков корректирующих бы потребовалась не пара, а двадцать. Со всеми вытекающими. Да, собственно, топлива бы элементарно не хватило. Ну на обратную дорогу точно. Или от пятнадцати до двадцати лет неспешного перехода в гиперпространстве. Лично я бы на такое однозначно не подписался. Тут и после нескольких месяцев, практически безвылазно проведенных на борту, проблемы начались. Нет, правда. Хочется уже почувствовать под ногами твердую почву. Вдохнуть полной грудью свежий воздух. Ладно, даже на городской, пыльный и горячий, согласен. Лишь бы не регенерированный по сотому кругу. Все-таки космический волк из меня никудышный…

На дисплее замигала иконка готовности, и я вынужденно отогнал не самые оптимистичные мысли, что донимали в последнее время. Работать, работать и работать, как завещал великий не помню кто. Возможно, Пьер.

Мельком просмотрев результаты, я, мягко говоря, удивился и запустил повторное сканирование. На этот раз «мозг» справился втрое быстрее, причем, что характерно, общий результат не изменился ни на йоту. Все еще не веря своим глазам, я решил посоветоваться с Попрыгунчиком. Тот заверил, что данные верны, и поделился кое-какой информацией из таурийской базы. И лишь после этого, смирившись с неизбежным, я преобразовал полученный массив в краткую голографическую демонстрацию, дополнив ее сведениями из банка данных, и вызвал дражайшего шефа:

– Патрон, вам файл переслать?

– Нет, сам доложишь, – буркнул тот, оторвавшись от чашки кофе.

Судя по картинке на дисплее, наш дорогой капитан пребывал в собственной каюте, коротая время в компании исходящей паром турки. Странно, почему не коньяка? Впрочем, уточнять этот момент я постеснялся.

– Где и кому?

– Общий сбор через двадцать минут, брифинг-зал.

– Да, патрон. Мне являться или можно, э-э-э, дистанционно?

– Дойдешь, не переломишься.

– Да, патрон.

Ага, похоже, будем сегодня планы строить. Как водится, далекоидущие. Хотя, на мой взгляд, рановато. Надо бы в периферийную зону для начала войти, побольше сведений собрать, а потом уже совещаться хоть до посинения. Ладно, капитану Виньерону виднее.

Как и было приказано, ровно через двадцать минут я заявился в набивший оскомину брифинг-зал. Команда единомышленников уже была в сборе, ждали только меня. Впрочем, эмоции все деликатно сдержали, лишь Петрович при моем появлении недовольно дернул ухом – спать я ему, видите ли, помешал. Однако тут же успокоился и снова расслабился на коленях у Гали.

– Начнем, пожалуй. – Пьер жестом велел мне присаживаться и активировал голопроектор. Над столом возникло объемное изображение локальной области пространства с россыпью желтых точек-звездочек. – Итак, коллеги, мы с вероятностью не менее девяноста процентов прибыли в место назначения. Система эйч-ди тринадцать пятьсот двадцать два. В федеральном каталоге сведения, за исключением самых базовых, отсутствуют. Однако система уже в пределах досягаемости наших сканеров, и чуть больше часа назад процесс был запущен. О результатах сейчас доложит Павел Алексеевич.

– Да, патрон. – Я поднялся со своего места, пробежался пальцами по сенсорной панели проектора, перекинув файл, и увеличил одну из самых ярких звезд в скоплении. Изображение скачком приблизилось, заняв почти всю проекцию, повернулось, спроецировав плоскость эклиптики в вертикаль для пущего удобства, и украсилось целой россыпью прямоугольных иконок-ссылок. – Как уже сказал капитан, систему удалось просканировать. Но результат получился весьма, э-э-э, неожиданный. Господа, у меня две новости. Одна, как водится, плохая, другая – хорошая. С какой начать?

– Не нарушай традицию, – хмыкнул Тарасов, переглянувшись сначала с Егерем, а потом с дражайшим шефом. – Пусть у всех настроение испортится, а не только у тебя.

– Как скажете, – пожал я плечами. – Стало быть, с плохой. На изображении видно не ахти как, но… перед нами, коллеги, система, пребывающая, скажем так, в зачаточном состоянии. Судя по показаниям сканера, здесь еще не завершилось формирование планет из пылевого диска. Есть четыре достаточно крупных образования, которые можно с натяжкой назвать протопланетами, а вот все остальное… пыль, пыль и еще раз пыль. И изрядное количество астероидов. Этакий суп. Густой, вязкий и непроходимый. Как раз из этого проистекают две, на мой взгляд, непреодолимые трудности – в этой мешанине обнаружить искусственный объект просто нереально – раз; даже если мы его каким-то чудом обнаружим, то приблизиться к нему вряд ли сможем – два. Слишком высока концентрация мусора.

– Паша, ты уверен?

– Абсолютно, патрон. Перепроверил дважды. Лезть в систему наугад смерти подобно. И даже зная точные координаты искомого объекта, боюсь, ничего не выйдет. Мощности щитов не хватит, чтобы отразить эту чертову шрапнель.

– А почему в федеральной базе об этом ни слова?

– Без понятия, патрон. Но это, конечно, весьма странно. Такие вещи поддаются дистанционному обнаружению.

– Н-да, незадача…

Некоторое время все сидели, переваривая информацию. Видимо, ни у кого дельных мыслей не возникло, потому что тишину нарушать никто не торопился, только Петрович довольно громко храпел. Впрочем, это из-за прямо-таки зловещего молчания, царившего в помещении.

– Паш, ты еще про хорошую новость говорил, – вспомнила Галина.

Ее приятный голос произвел эффект разорвавшейся бомбы – коллеги-мужчины зашевелились, скрестив на мне любопытные взгляды.

– Было дело, – подтвердил я. – Хорошая новость заключается в том, что мы попали куда нужно. Здесь потрудились Первые.

Виньерон удивленно заломил бровь, Тарасов не менее удивленно хмыкнул, и я поспешил развить мысль:

– Мне Попрыгунчик рассказал. В Сфере Тау есть такая же система. Ну очень похожая, по крайней мере. Только звезда другого класса, и вообще масштаб явления куда скромнее. Раз этак в двадцать минимум. Подробностей он не знает, но данную аномалию наши зубастые друзья обнаружили около трехсот лет назад и сильно ею заинтересовались. Очень уж нетипично было пылевое облако для той области пространства. Плюс, как и в нашем случае, астрономы об этой странности были ни слухом ни духом. Они снарядили около десятка исследовательских экспедиций и нашли на единственной протопланете системы следы деятельности Первых. Эта информация не секретная, просто для служебного пользования, и несколько лет назад она перешла в открытый доступ. Никаких действующих артефактов Тау там обнаружено не было, только развалины и непонятные мертвые механизмы, поистине циклопические. И по каким-то – не спрашивайте, каким именно, я махровый гуманитарий – признакам установили, что Первые искусственным путем создали пылевое облако. Как именно – не ясно. Есть гипотеза, что они для этого разнесли еще как минимум пару планет. Обломки хорошенько раздробили и равномерно распределили по всей плоскости эклиптики вплоть до границы гравитационного поля звезды. С какой целью – тайна сия великая есть.

– Может, хотели сферу Дайсона создать?

– Тарасов, самый умный, что ли?

– А что такое? С их-то уровнем технологий. Зато какие перспективы! Практически на сто процентов использовать энергию светила! Да с такой энерговооруженностью можно столько наворотить!

– А смысл?

– Паша, неограниченные энергоресурсы! Какой тебе еще смысл нужен?!

– Сакральный, Саныч, сакральный. Короче, Тау известна концепция сферы Дайсона, но тем не менее они этот вариант не рассматривают даже гипотетически. Потому что незачем дробить камни в пыль, если собираешься из них строить сферу, огораживающую со всех сторон звезду. Впрочем, это к делу не относится. Главное, что здесь ситуация аналогичная. Все системы скопления пребывают примерно в той же стадии, что и наша родная Солнечная. И только вот эта эйч-ди-как-ее-там – пылевое облако с зачатками планет. Причем очень маленькое в масштабах галактики. Такого не бывает. Плюс, что характерно, звезда полностью сформирована – в отличие от планетной семьи. А с учетом того факта, что именно ее координаты дала система контроля с Находки, можно считать практически доказанным вмешательство Первых в местную, хм, экологию.

– Все равно – подумать только! Какие-то, смешно сказать, эльфы – и вдруг такое сотворили!

– Саныч, ты меня пугаешь, – счел нужным вмешаться в словоизлияния майора Олег. – Я-то думал, ты уже давно утратил способность удивляться чему-либо. А тут прямо как ребенок. Возвращайся с небес на землю, нужно же что-то делать, в конце концов. Пьер, у вас-то хоть есть дельные мысли?

– Мысли есть, – усмехнулся тот, – но насчет дельных не уверен. Паша, ты ничего не перепутал? Может, настройки какие-нибудь сбились? Тесты прогнать нужно или там антивирус запустить?

– Нет, патрон, ошибка исключена. С такого расстояния наши сканеры различают объекты от ста метров в поперечнике. Все, что мельче, идет фоном. Так вот, количество отметок «от ста метров и выше» в системе практически не поддается учету. Главный «мозг» сумел лишь приблизительно подсчитать концентрацию таких объектов в единице объема. Согласно его выкладкам, она минимум в десять раз выше, чем в любом из астероидных поясов Солнечной системы. Пыли и обломков нет лишь в непосредственной близости от звезды. И то только лишь потому, что они давно в ее атмосфере сгорели – все, до каких она гравитационным полем дотянулась. А остальные сформировали колоссальный пылевой диск, в котором скрыты четыре планеты. Этим, кстати, местная аномалия отличается от известных зарождающихся систем. Конечно, неплохо бы подойти ближе, но, скорее всего, даже уточненные результаты вас не обрадуют.

– И что же ты предлагаешь?

– Боюсь, тут я вам не помощник, патрон. В навигации разбираюсь слабо. А в системах защиты тем более.

– Но в том, что Ковчег здесь, ты уверен?

– Абсолютно. Так же, как и вы.

– Подловил, – вздохнул Пьер и машинально хлопнул по нагрудному карману в поисках сигары. Потом опомнился и решил не портить воздух в общественном месте. – Ладно, значит, будем ждать уточненных данных. Сейчас приоритетная задача – поиск объекта «Ковчег». Как к нему подобраться, будем думать, когда… если его вообще найдем. Пара задумок есть, так что прорвемся. Паша, твои предложения по организации поиска?

– Придется долго и упорно просвечивать всю систему, – не очень уверенно начал я. – В кашу лезть себе дороже, нужно идти над облаком вне плоскости эклиптики. Будем придерживаться орбиты второй планеты – это примерно по центру получается – и сканировать все подряд камни крупнее, ну допустим, двухсот метров в поперечнике. Их все же на порядок меньше, чем остальных валунов. А дальше по обстановке. Единственное, помехи будут от пыли, так что ничего не гарантирую.

– И сколько это займет времени?

– Без понятия, патрон. От пары месяцев и до бесконечности. На сколько терпения хватит.

– Еще предложения будут?

– Вариант возвращения домой рассматривается?

– Шутник вы, Александр.

– Уж какой есть, дорогой Пьер. Какой есть.

– Что ж, тогда остановимся на предложении Павла Алексеевича. На исходную позицию выйдем часов через сорок, не раньше, так что пока все могут отдыхать. Паш, а ты навести Жан-Жака, согласуйте оптимальную траекторию и скорость.

– Да, патрон.

– Вопросы есть? Вопросов нет. Все свободны.

Окрестности системы HD 13522, борт фрегата «Великолепный»,

28 марта 2542 года, вечер

– Патрон, признаю себя ослом.

– Чего это? – недоуменно воззрился на меня Пьер.

Я довольно бесцеремонно, да к тому же еще и в неурочное время завалился к нему в гости и очень удивился, что он не послал меня куда подальше. Да еще после таких заявлений.

– Мой способ никуда не годится.

– Другого все равно нет. Но ты продолжай, продолжай.

– Патрон, так у нас ничего не выйдет. Нужно пробовать что-то еще.

– Паша, ты прекрасно знаешь, что инициатива, э-э-э, инициирует инициатора. Выкладывай, что придумал.

– Патрон, я вот тут подумал… может, попробуем задействовать управляющий кластер? Как тогда, на Находке? Типа возжелаем все вместе обнаружить Ковчег.

– Хм… Ну-ка, давай сначала и поподробней. Коньяк будешь?

– Не откажусь.

Действительно, что-то как-то задолбался я за последнее время. Что немудрено – практически безвылазно торчал в серверной, даже на обед в столовку не выбирался, заказывал еду на камбузе. Очень уж нудная и кропотливая работа – постоянно контролировать сканеры. Тут даже Попрыгунчик не особо помогал, потому как в нашем конкретном случае приходилось полагаться больше на интуицию и чутье, нежели на сухие цифры отчетов.

– Спасибо, патрон. – Хлебнув нектара – как всегда практически божественно! – я поудобнее развалился в гостевом кресле и принялся излагать соображения, из которых проистекал неутешительный вывод насчет осла: – Наш текущий способ никуда не годится. Сканер может определить размеры, очертания, массу и даже примерный химический состав обломка, но выявить признаки искусственного происхождения не в силах. Главный «мозг» тоже бессилен – его алгоритмы рассчитаны на более-менее традиционные типы, хм, искусственных объектов. Попрыгунчик еще что-то пытается делать, особенно после того, как я скормил ему записи с Находки и из системы с мертвым «таурийцем». Он даже примитивную программу смастрячил, но отдача от нее пока что ниже плинтуса.

Я сделал еще один маленький глоток коньяка и многозначительно помолчал.

– И почему же ты так решил? – подыграл мне дражайший шеф.

– Слишком большой разброс вероятностей. За прошедшее с начала поиска время сканер обнаружил – внимание! – четыреста пятьдесят объектов, превышающих двести метров в поперечнике и содержащих примерно одинаковое количество минеральных и полиметаллических компонентов.

– А хитин искать не пробовал?

– Признаться, патрон, эта мысль мне пришла в голову в первую очередь, – кивнул я. – Но, к сожалению, органику в такой каше дистанционно распознавать не получается. Выход один – запускать зонды. И не факт, что они доберутся до нужного обломка. А запас их не бесконечен. Плюс нет никаких гарантий, что хитиновый компонент обнаружится непосредственно на поверхности.

– Ладно, убедил.

– Так вот, из этих четырех с половиной сотен Попрыгунчик отсеял еще чуть больше трех, так что потенциальных кандидатов на высокое звание Ковчега у нас на данный момент сто тридцать семь. И это, прошу учесть, в исследованной части системы. А это пока что ни много ни мало тринадцать процентов от общего объема работ.

– То есть, по самым скромным подсчетам, после завершения сканирования системы у нас будет около тысячи перспективных объектов?

– Совершенно верно, патрон. Теперь представьте, сколько времени и ресурсов придется убить на их тщательное исследование. Плюс вопрос навигации в пылевом облаке никто не снимал.

– Н-да, умеешь ты, Паша, настроение начальству испортить, – буркнул наконец Пьер и залпом опустошил свой бокал. Извлек из ящика стола коробку с сигарами, проигнорировав мою недовольную гримасу. Неторопливо проделал все необходимые манипуляции с гильотинкой и зажигалкой, выпустил в потолок клуб дыма и задумчиво уставился в столешницу.

– Э-э-э… патрон?

– А?.. – Дражайший шеф перевел на меня недоуменный взгляд и ухмыльнулся. – Извини, задумался. На чем мы остановились?

– Я предлагаю использовать возможности управляющего кластера.

– И как ты себе это представляешь?

– Ну… давайте, например, соберемся в ходовой рубке, подключимся к виртуалке в режиме онлайн-конференции и начнем желать обнаружить чертову хреновину. А я в это время запущу сканер. Только надо подальше от системы отойти, чтобы всю ее захватить, вместе с периферией. А дальше по обстановке.

– Думаешь, сработает?

– Почему бы и нет? – пожал я плечами. – Но если вам от этого станет легче, давайте Олега позовем.

– Уговорил. И завязывай с коньяком, нам еще работать.

Ага, а сам, значит, себе новую порцию набулькал. И какой пример подает подчиненным? Впрочем, шеф всегда прав – даже когда не прав. Особенно когда не прав. В этом его преимущество перед простыми смертными-подчиненными.

Окрестности системы HD 13522, борт фрегата «Великолепный»,

29 марта 2542 года, утро

Вчера привлеченный в качестве независимого эксперта Денисов в моем плане изъянов не обнаружил – по крайней мере, его «внутренний искин» не имел ничего против. Поэтому мы подумали, и Пьер решил, что авантюра может сработать, и дал добро на операцию. Практически всю ночь «Великолепный» перемещался на новую орбиту, дублирующую траекторию второй протопланеты, но существенно, скажем так, выше плоскости эклиптики. К утру фрегат удалился от системы настолько, что сканер смог охватить ее всю целиком, понятно, с соответствующим падением разрешающей способности и точности измерений. Но нам в данный момент эти параметры были не особенно важны – по опыту работы в составе управляющего кластера я мог предположить, что для начала будет достаточно и примерного направления, чтобы хотя бы сузить размеры области поиска. Однако это предположение еще предстояло проверить на практике, для чего, собственно, весь управляющий кластер собрался в ходовой рубке, заняв большую часть свободных капсул. Присутствовал даже Петрович, которого Пьер так и не решился прогнать, и котяра беззастенчиво воспользовался попустительством высокого начальства. Впрочем, он, как и обычно, вел себя весьма деликатно – то бишь устроился на коленках у Денисова, обмотался хвостом и захрапел. Егерь возражать не стал, поэтому демарш блохастого террориста остался без последствий.

Уже привычно сунув руки в перчатки-манипуляторы и активировав линзы, я наскоро прогнал тесты и развернул виртуальное рабочее пространство. На сей раз я действовал от имени главного администратора и оператора сканирующих систем, поэтому интерфейс претерпел значительные изменения. Пришлось даже пару минут потратить на адаптацию, но тут на помощь пришел Попрыгунчик, работавший со мной в параллели. Я с чистым сердцем спихнул на него основные функции по управлению сканером, оставив за собой только выбор фокусного расстояния и, так сказать, сектора обстрела – сегодня мне этого более чем достаточно. Покончив с рутиной, подал сигнал готовности и развернул окошко с иконками остальных участников онлайн-конференции.

Все значки уже горели зеленым – коллеги не теряли времени даром. Собственно, можно было начинать, и я подключился к общему каналу:

– Готовность?

Выслушав поочередно четыре отчета – одинаков бодрых, но не очень уверенных, – я приступил к инструктажу:

– Так, народ, сейчас я переключу сканер на центральный дисплей. Картинка будет не очень четкая, но так нужно. Ваша задача – смотреть и думать о хорошем.

– Паша, не паясничай.

– Да, патрон. Так вот, просто смотрите и мысленно пытайтесь определить, где находится Ковчег. И как можно эмоциональней. По возможности, конечно.

– Так просто?

– Галь, а ты чего хотела?

– Ну не знаю… спецэффектов каких-нибудь…

– Давайте я вслух материться буду, – предложил Тарасов.

– Не при даме, – оперативно среагировал Пьер. – Хотя как способ повысить эмоциональный накал весьма неплохо. Но давайте все-таки про себя, Александр.

– Эффект не тот будет, по себе знаю, – не согласился майор. – Ладно, попробую сдержаться. Паш, не тормози, давай уже.

– Олег, что скажешь?

– Действуй, Паша, действуй.

Ага, значит, «внутренний искин» в процесс не вмешался. Уже хорошо. Как минимум без печальных последствий наша авантюра обойдется.

– Внимание, коллеги, запускаю!

В центре рубки, вернее, виртуального рабочего пространства сформировался здоровенный обзорный экран, на который была спроецирована схема исследуемой системы. Для облегчения восприятия я воспользовался цветовым отображением плотности обломков, и сейчас у нас перед глазами красовалась этакая поставленная на попа детская юла, правда раскрашенная практически во все цвета радуги – от густо-красного в центре до фиолетового по периферии. Почему-то вспомнилась школьная присказка, описывающая спектр – «каждый охотник желает знать, где сидит фазан». А ведь и правда один в один! Чуть уменьшив яркость изображения, я активировал пару фильтров и наложил на схему сетку с координатами наиболее крупных обломков – от трехсот метров в поперечнике. Таких в системе насчитывалось несколько десятков тысяч, их главный вычислитель локализовал еще при первом – дистанционном – сканировании. Впрочем, легче от этого не стало – черные точки практически сливались и терялись на цветовом фоне, разве что в желтой зоне были видны достаточно четко.

– Готовы? Начали.

Следуя собственной команде, я, насколько возможно было, расфокусировал зрение, чтобы охватить всю картинку разом и не сосредотачиваться на какой-то отдельной ее части, и принялся про себя повторять мантру «найдись, чертова железяка». Как и ожидалось, никакого особенного эффекта не последовало – я не столь наивен, чтобы надеяться на немедленный результат. Скорее, как и на Находке, мы все сначала до белого каления дойдем, и лишь потом – возможно – что-то и получится. Впрочем, это не означает, что стараться не обязательно. Сдается мне, главная трудность в том, чтобы синхронизировать эмоциональные сферы и войти, как говорил Денисов, в резонанс. Но это уже конкретно моя задача. Хотелось бы, конечно, ее как-нибудь облегчить… точно! Я же как-никак все-таки психолог, пусть и ксено! И кое-какие обрывочные знания из академического курса в памяти задержались. Например, известный способ гарантированно заставить человека снова и снова возвращаться в мыслях к какой-нибудь ерунде.

– Внимание всем! План меняется! Не думаем о Ковчеге, просто смотрим на проекцию и стараемся прогнать все мысли. И особенно про искомый объект!

– Паша, что еще за новый прикол?

– Расслабься, Саныч. Хочу попробовать кое-что из психотренинга. Тебе это должно быть знакомо.

– Думаешь, сработает? Олег?

– Пусть пробует, хуже не будет.

– Ни о чем не думаем! Особенно о Ковчеге! Стараемся максимально расслабиться. Дышим глубоко и медленно. Вдо-о-ох! Вы-ы-ы-ыдох!.. Вдо-о-ох! Вы-ы-ы-ыдох!.. Не думаем, ни о чем не думаем. О Ковчеге тоже…

Продолжая вслух задавать ритм, я попытался сбросить напряжение и очистить разум от мыслей – как когда-то давно, когда полковник Чен только начал посвящать меня в секреты восточных медитативных практик. Однако, как и следовало ожидать, ничего не получилось – в голову упорно лез тот самый Ковчег, хоть я всеми силами и убеждал самого себя, что он мне неинтересен. Ну вот пофиг совершенно, где эта хреновина торчит. Пускай себе торчит, мне от этого ни жарко ни холодно. Каменюка чертова. Или не каменюка? Кстати, а как я вообще его себе представляю? На что он вообще похож? Бесформенная скала? Или нечто вовсе неописуемое, типа тех катеров на Находке? Большое или маленькое? Почему, кстати, я двумястами метрами ограничил нижний предел, когда сканер настраивал? Все-таки это должна быть очень большая штука, как минимум не меньше «Великолепного». Ковчег все-таки, а не банальный рейдер…

– Паша, блин! Ты издеваешься?! Я теперь только о нем и думаю!..

Ага, Галя не вытерпела. Первая, как говорится, ласточка. Кто следующий? Пожалуй, поставлю на Тарасова. Тот уж точно в выражениях стесняться не будет. Ох и достанется же инопланетчикам с их долбаным Ковчегом! И поделом, между прочим!

– Пашка, гад!

Ну что я говорил? Стоп, а это что?.. Оставив без внимания цветистую метафору, которой майор наградил меня заодно с объектом, я принялся шарить взглядом по «юле» и вскоре с удивлением осознал, что одна область отличается от соседних интенсивностью свечения. Не откладывая дело в долгий ящик, увеличил подозрительный сектор. Изображение скачком приблизилось, снова став равномерно ярким, но уже буквально через пару мгновений я и здесь локализовал чуть более насыщенный участок. Повторив операцию еще трижды и достигнув предела разрешающей способности сканера, я зафиксировал координаты и облегченно выдохнул:

– Сработало!

– Паша, ты уверен?

– Да, патрон. А вы разве ничего не видите?

Все, кроме Денисова, дали отрицательный ответ. Егерь просто промолчал – что, как показывает практика, уже хорошо.

– Паш, все слишком размыто.

– Ничего удивительного, Галь. Разрешения матрицы не хватает. Нужно ближе к плоскости эклиптики подойти, думаю, примерно вдвое. – Я до хруста в суставах потянулся и подвел предварительные итоги: – Поздравляю, коллеги, план сработал. Алгоритм выявлен. Повторять до посинения, то есть получения удовлетворительного результата. Правда, все еще остается открытым вопрос проникновения в толщу пылевого облака…

Прощелкав по шкале масштабов, я снова вернул на дисплей изображение системы, но на сей раз с ярко-синей иконкой помеченного сектора на желтом фоне. Нужный участок располагался практически напротив второй протопланеты, с противоположной от звезды стороны. По сравнению с первоначальной областью поисков он сократился минимум на два порядка, что не могло не радовать. А если еще с более близкой дистанции повторить сканирование…

– Паша, ты это видишь?

– Олег?

– Подкорректируй яркость. Потемнее. Еще… вот, смотрите!

– На что смотреть?

– Саныч, ты тоже не видишь?

– Не-а.

– М-мать!

«Управляющий кластер активирован, доступ подтвержден».

– Ой!

Вот именно, ой. Права тут Галина Юрьевна, как никогда права. Я снова бросил взгляд на тусклую схему и усмехнулся. План сработал даже лучше, чем я предполагал, – «юла» покрылась отчетливой черной сетью, весьма смахивающей на многослойную паутину или спутанный моток ниток. С не менее отчетливой темной кляксой аккурат в недавно обнаруженном секторе. Вернее, мы каким-то невероятным способом начали ее различать. Не к добру все эти чудеса – однозначно наши организмы как-то перестроились. И не факт, что это нам не аукнется в дальнейшем.

– Ну и что это такое? – поинтересовался я в пространство.

Как я и надеялся, отозвался Денисов:

– Похоже, это схема внутренних коммуникаций… да, точно. «Искин» подтвердил. Это… ошеломляет! Другого слова просто не подберу.

– Олег, уточните, пожалуйста.

– Да, Пьер. Мой «внутренний искин» говорит, что эта система – одна большая космическая крепость.

Некоторое время на общем канале конференции царило многозначительное молчание, потом шеф все-таки не выдержал:

– Извините, конечно, Олег, но… вы уверены?

– Не на сто процентов, конечно… Паш, приблизь какую-нибудь область.

– Какую?

– Да пофиг абсолютно. Да хотя бы вон ту, с кляксой. Видимо, это и есть Ковчег.

– Сейчас.

В пару движений курсора выделив нужный сектор рамкой, я увеличил изображение, потом еще и еще раз, пока полученный результат не удовлетворил Егеря – то бишь частая сетка с абстрактным узором не превратилась в легко различимое пересечение темных на желтом фоне нитей, сходящихся у особенно черного пятна. Очертания оного разглядеть все равно не представлялось возможным – слишком далеко мы, оптика слабовата. Да и не оптика в данном конкретном случае задействована, а целый спектр разнообразных излучений, это уже центральный вычислитель такую картинку выдает – чисто для удобства использования. Плюс какой-то благоприобретенный при активации управляющего кластера «внутренний фильтр» – по аналогии с «внутренним искином».

– Стоп, нормально. – Выдержав короткую, но напряженную паузу, Денисов прочистил горло и не слишком уверенно продолжил пояснять: – «Искин» сказал, что в его время, то есть когда на базе еще появлялись Первые, они как раз разрабатывали подобный проект – судя по косвенным данным, они уже почти проиграли войну и задумали превратить несколько звездных систем в цитадели, в прямом смысле слова. И задействовали Ковчег для решения этой задачи. Как они это сделали – без понятия. «Искин» тоже не в курсе. До данного момента у него даже не было подтверждения, что проект реализован на практике. Однако теперь сомнений нет. Они достигли цели – превратили систему в практически неприступную крепость. Никакая сфера Дайсона не позволила бы получить такой эффект, даже если оснастить каждый камень в ячеистой структуре сферы ракетами или батареей скорострельных пушек. Дешево и сердито – не зная расположения тоннелей, по этой мешанине можно ломиться очень долго, и без гарантированного результата. Плюс энергозатраты будут нешуточными на поддержание силовых щитов: тут такая концентрация камешков, что активный режим сам по себе перетекает в пассивный – слишком часты удары, поле фактически включено постоянно. Пока потенциальный противник доберется до действительно важного объекта, глядишь, а половины энергии и нет… Очень хорошо придумано. Можно засесть на тех же протопланетах, и никто оттуда тебя не выкурит. Затраты ресурсов неоправданно высоки. Но масштабы поражают, честно скажу. Это они как минимум еще пару планет раздробили, а потом еще и обломки перемешали и практически равномерно распределили по плоскости эклиптики. Невероятно.

– А не маловато пары планет на такое количество мусора? – хмыкнул я. – Как-то не увязываются масштабы явлений.

– Ну, может, и не пару. Может, целый десяток. Откуда я знаю, как система раньше выглядела? Сомневаюсь, что в нашей науке есть хотя бы теория, позволяющая объяснить все это. Нет, планеты-то раздолбать можно, при должном упорстве. Но как потом вот такую кашу смастрячить? Это выше моего понимания.

– Да элементарно – Фронтир вспомни, – встрял Тарасов. – Уж если мы там так все аномалиями загадили, то Первым, при их-то технологиях, это вообще труда не составило. Создай в ключевых точках гравитационные возмущения и рвани, хм, лишние планеты. И вся недолга. Каша сама заварится. Останется только курить в сторонке.

– А что, вполне жизнеспособная гипотеза.

– Спасибо, Олежек. Я всегда в тебя верил.

– А вы что скажете, Пьер? Пьер?..

– А?.. Извините, коллеги, задумался… Но все вот это… колоссально, да. Неприступная крепость. Это гораздо лучше, чем законсервированная база. Гораздо. Вы только представьте перспективы! Да даже если сюда заявится погранфлот в полном составе, он до нас не доберется! Своя планета… даже система! Вот где масштаб!

Ч-черт, чего-то он завелся. Не к добру. Так и вижу, как блестят его глаза – еще бы, такая игрушка! И голос дрожит от возбуждения. А ведь я уже такую реакцию наблюдал. На Находке. Завелся шеф. И я даже приблизительно не берусь предсказать, до чего Пьер может додуматься в таком состоянии. Помнится, в одном приватном разговоре я Денисову заявил, что наш дорогой патрон романтик. Что он мне ответил, как думаете? Ага. Что именно это и пугает. Романтик без тормозов. Вернее, с напрочь отмороженными мозгами. А если еще и заветную цель господина Виньерона припомнить – ту самую, где фигурирует «след в истории», – то поневоле задумаешься, что Тарасов был прав, когда предлагал не доводить до греха и свернуть операцию сразу по обнаружении объекта. Ладно, чего уж теперь…

– Да тут от всего Триумвирата прятаться можно! – продолжил между тем расписывать радужные перспективы Пьер. – И плевать на всех и вся. Даже представить не могу, сколько это может стоить… целая система! Неприступная, что характерно! Эх!..

– Зато я очень хорошо представляю стоимость, – заметил Тарасов. – И меня она совершенно не устраивает, потому что цена вопроса – наши жизни.

– Патрон, остыньте, – попытался я вернуть капитана с небес на землю. – Это нерационально. Зачем нам прятаться? И тем более воевать с Триумвиратом? Вы представьте, сколько народу понадобится. И всем надо платить. И еще всех надо кормить. И одевать. И вооружать. Мне продолжать?

– Хватит. Все, я в порядке. Нервы что-то шалят.

– Не переживайте, Пьер, с кем не бывает.

– Спасибо, Александр.

– Да не за что. Тут, кстати, другой вопрос на повестке дня. Как до Ковчега добираться будем? Ни одного выхода тоннеля к периферии пылевого облака лично я не видел. Что странно – должны же были как-то корабли Первых в транспортную систему проникать?

– А им наверняка проходы открывали по запросу «свой-чужой».

– Звучит разумно. А ты, Олег, с этой системой договориться не можешь?

– Да я даже не уверен в ее существовании, так, предположение высказал. Придется, наверное, ломиться напрямик. Врубать щиты на полную мощность и лезть к ближайшему тоннелю напролом. Пьер, вы как думаете?

– Я вообще-то предполагал микропрыжок совершить. Как можно ближе к объекту. А потом уже лезть через камни.

– Боюсь представить результат такого шага, – усомнился Тарасов. – Уж если прыжок из системы такую свистопляску породил, то что будет, если мы из гипера выйдем в астероидном поле?

– А ничего не будет. Эффект получается обратный – из точки перехода распространяется гравитационный удар. И все материальные объекты от корабля отбрасываются.

– Все равно не убедили, дорогой Пьер. Вот вынырнули мы из гипера, растолкали обломки. И что? С очень высокой вероятностью закупорили все тоннели. А дальше?

– А дальше элементарно. Врубаем щиты и прорываемся к открытому пространству.

– А что, вполне может сработать.

– Думаю, именно так и нужно поступить, – окончательно развеял наши сомнения Денисов. – По крайней мере, получим выигрыш во времени.

– А не боитесь всю систему разрушить?

– Паш, ты как до этого додумался-то?

– Все бы тебе, Тарасов, насмешничать. Вот взял и додумался. Вдруг эффект домино проявится и разнесем мы тут все к чертовой матери? И получим реальное пылевое облако? Без всякой инфраструктуры?

– «Искин» молчит.

– Ладно, убедил, – вынужденно согласился я. И сразу же осчастливил коллег очередной ложкой дегтя: – А надо ли вообще на Ковчег соваться?

– Надо, Паша, надо. Мы, помнится, этот вопрос уже неоднократно обсуждали.

Ага. Как там Денисов говорил – мы должны стать необходимыми для всех потенциальных претендентов на сокровище.

– И откуда вообще такие панические настроения? А, боец?!

– Да я чисто гипотетически…

– Вот и помалкивай, гипотетически. Пьер, что скажете?

– Я на полпути не останавливаюсь.

– Олег? Галя?

– Мы в деле.

– Я тоже «за», – подвел итог Тарасов. – Итого, Паша в меньшинстве. Управляющий кластер принял решение. Пьер, озадачивайте пилотов.

Глава 7

Окрестности системы HD 13522, борт фрегата «Великолепный»,

29 марта 2542 года, утро

Вот и внесли ясность. С одной стороны, хоть какая-то определенность – решение мы приняли, не побоюсь этого слова, эпическое; с другой – почему-то радости не испытываю. Предчувствие плохое? С каких, спрашивается, пор у меня экстрасенсорные способности прорезались? Раньше, судя по биографии, был исключительно задним умом богат. А теперь смотри-ка – прямо прорицатель! Или это на меня так общение с инопланетными искинами подействовало? Коррекция, говоришь?..

– На подготовку прыжка нужно около трех часов, – продолжил между тем дражайший шеф. – Все-таки тут есть своя специфика. И самая главная трудность – центральный «мозг» тоннели не видит.

– И в чем проблема? Задайте ему координаты определенной точки в пределах системы. А потом сами, так сказать, за штурвал встанете.

– Пожалуй, вы правы, Александр. Будут какие-то конкретные предложения?

– Полноте, дорогой Пьер! Тут мы целиком и полностью полагаемся на вас. Но я бы постарался выбрать точку выхода так, чтобы сохранить максимум энергоресурсов.

– Это даже не обсуждается. Можете отдыхать, коллеги. Вахтенные сами справятся. И еще – рекомендую подготовить индивидуальные средства защиты. Приказ по команде будет буквально через несколько минут.

Ага, все серьезно. Придется, значит, неопределенное время в скафандре париться. Хорошо хоть легкий скаф не чета тому монстру, в котором Тарасов по мертвому таурийскому кораблю шарился. Но все равно радости мало. Я хоть и ненавижу всей душой безликий серый комбез, но он куда практичнее смахивающей на мотоциклетную пластиковую броню сбруи.

– Вопросы? Вопросов нет. Свободны.

Покидать уютный кокон не хотелось, но против приказа не попрешь, пришлось выпростаться из мягких объятий кресла и, что называется, очистить помещение – причем из рубки я вышел первым, опередив и майора, и сладкую парочку, Олега с Галей. Вернее, троицу – про Петровича все благополучно забыли, и он так и сидел на коленях у Егеря, откуда и ссыпался совершенно беззвучно, когда Денисов последовал моему примеру. Дожидаться соратников я не стал, благо лифт был свободен, и несколько минут спустя оказался на жилой палубе.

Уже практически добравшись до собственного жилища, столкнулся лицом к лицу с ближайшим соседом – то бишь Эмильеном. Суперкарго выглядел немного взъерошенным и раздраженно вертел шеей, – похоже, легкий скаф, тот самый, что на мотоциклетную броню смахивает, еще не притерся как следует.

– Привет, Эмиль.

– О, Поль! Привет, привет.

– А ты чего?..

– Это? Похоже, очередная прихоть дорогого кэпа. – Суперкарго пренебрежительно ткнул себя пальцем в грудь, намекая на скафандр. – Приказ по команде. Я как раз в каюте был, вот и решил времени не терять. Пьер к технике безопасности серьезно относится, раз велел надеть, значит, так надо. Знать бы еще зачем…

Проигнорировав откровенно намекающий заинтересованный взгляд, я попытался было пройти мимо – дескать, моя хата с краю, раз не нашел патрон нужным команду в детали посвятить, то так тому и быть, – но просчитался: Эмиль деликатно придержал меня за локоть и настойчиво оттеснил к стене. Надо сказать, весьма вовремя – в коридоре началась какая-то нездоровая суета. То и дело мимо проходили свободные от вахты офицеры – кто шел к каюте, кто, наоборот, торопился к лифту. Последние, как и Эмильен, уже были облачены в одинаковые скафандры, отличавшиеся лишь нагрудными беджиками и разноцветными шильдиками на левом плече. Насколько я знал, их цвет символизировал принадлежность к той или иной службе. У того же Эмиля, например, зеленый. На моем скафе, последнюю неделю хранившемся в шкафу, вроде бы тоже. Что неудивительно – мы формально к одному и тому же хозяйству принадлежали.

– Поль, есть дело.

– Может, в каюту зайдем? Стремно в коридоре.

– Пошли.

Пропустив гостя в гостиную и окинув сожалеющим взглядом «дамми» – извини, друг, не до тебя! – я устроился в кресле и выжидающе уставился на соседа.

– Поль, что у нас на борту творится?

– А что у нас творится? – сделал я попытку прикинуться шлангом.

Не понравилась мне эта внезапно проснувшаяся любознательность. Не мое это, конечно, дело, но… похоже, не прав Тарасов относительно «нормальности» психологической атмосферы в экипаже. Давно уже витает в воздухе что-то… этакое. Ага. Точнее не скажу, увы.

– Поль, ты же нормальный парень. Хватит вилять. Ответь на вопрос, и все.

– Может, кофе?

– Время выигрываешь? Значит, точно что-то нехорошее творится, – укрепился в своих подозрениях Эмильен. – Объясни мне толком, куда мы попали. И зачем. И я отстану.

– Точно отстанешь?

– Да. Рассказывай.

– Нет, Эмиль. При всем уважении… это не моя тайна. Спроси капитана.

– Капитан последнее время очень мутный. Мы его неоднократно пытались спрашивать.

– Мы – это кто?

– Да есть тут один… кружок по интересам.

Оп-па! Вот это заявочка. Получается, мы самый настоящий заговор прохлопали? Эмиль парень серьезный, его слова мимо ушей пропускать себе дороже. Или у Пьера все под контролем, вот он нашу компашку и не беспокоил? Такое тоже вполне могло быть. И даже скорее всего дело именно так и обстояло – это как раз в характере дражайшего шефа.

– А с чего ты вообще решил, что у нас, хм, трудности намечаются?

– Да так, птичка напела. Особенно напрягает пылевое облако вместо нормальной системы. И намерение капитана туда лезть.

Какая осведомленность, однако. Видать, высокого полета птичка. Жан-Жак? Или еще кто-то из пилотов? Однозначно. У остального персонала доступа к навигационным данным нет.

– Эмиль, я не хочу тебе врать. Поэтому говорю прямо – у меня нет полномочий для разглашения этой информации. Хоть ты режь меня.

– Я думал, мы друзья.

Вот только на понт меня брать не надо! И на жалость тоже. У меня к таким методам иммунитет еще со времен академии.

– Нет, Эмильен. В смысле ты мне друг, но я все равно ничего не скажу. В конце концов, жалованье мне Пьер платит. И тебе, кстати.

– Я вообще-то на такой риск не подписывался.

– Какой риск?! Ты о чем вообще?

– Вот только не надо большие глаза делать! Поль, ты сейчас выбрал далеко не лучшую линию поведения. Если придется, я буду с тобой говорить с позиции силы.

– Флаг в руки. Так что насчет кофе?

– К черту! Ты понимаешь, что Пьер нас втравливает в крупные неприятности?! Нужно его срочно остановить!

– Эмиль, а ты когда-нибудь слышал про «Баунти»?

– А?..

– «Баунти». Слышал что-нибудь об этом?

– Кхм… Сорт виски?

Ага, градус нервозности резко снизился. Уже хорошо, можно в конструктивное русло беседу переводить. По крайней мере, попытаться.

– Не угадал. Старинный английский парусник. То ли семнадцатого, то ли восемнадцатого века. Легендарная лоханка, между прочим. Про нее несколько книг написано, да и фильмов наснимали множество. Странно, что для тебя это новость.

– Да я как-то по части книг не того…

– Оно и видно. Ты как хочешь, а я кофе сварю. – Не дожидаясь возражений, я перебрался в кухню и принялся греметь посудой. – Так вот, этот самый бриг прославился из-за банальнейшего бунта. Команда не захотела выполнять приказы капитана. Матросы просто разоружили большую часть офицеров, посадили в шлюпку и велели убираться на все четыре стороны.

– И что?

– Да ты дальше слушай. Короче, офицеры выжили и добрались до обитаемых мест. И на беглый парусник началась охота.

– Я понимаю, к чему ты клонишь. Но это не наш случай. Капитан – частник. Ни разу не военный. Так что никто разбираться не будет – в любом Внешнем мире фрегат перерегистрируют на нового владельца. Без проблем.

– Опять ты меня не дослушал, Эмиль. – Я вернулся в гостиную и поставил на столик перед гостем дымящуюся кружку. Второй такой же вооружился сам. Уселся в кресло, сделал глоток и блаженно прищурился. – Судьба офицеров – дело десятое. Знаешь, что случилось с самим бригом? Взбунтовавшиеся матросы кое-как дотянули до Таити – это остров такой тропический. Часть из них осела там, но кончила плохо – до них добрались власти. А еще несколько человек, пополнив команду аборигенами и прихватив десяток женщин, отправились искать счастья на каком-нибудь необитаемом острове. Типа спрятаться решили.

– И как? Успешно?

– Как бы тебе помягче… Короче, остров они нашли. Только очень быстро переругались и друг друга перебили. Мужики, естественно. И опять же естественно, из-за баб. А «Баунти» сожгли, чтобы никто с острова не смылся. Выжил один, но завидовать ему не приходилось – он себе на шею десяток женщин с детьми повесил. Представляешь веселуху?

– Ты давай еще мораль из этой побасенки выведи.

– Нет, не буду. Чай сам не маленький.

– Я тебя понял, Поль. Но ты снова не угадал – это тоже не наш случай. В этой забытой богом дыре мы торчать не намерены.

Значит, все-таки пилоты. И энергетики – у них своя специфика, навигатор не справится. Серьезный звоночек, очень серьезный. Похоже, придется идти на компромисс.

– Ладно, уговорил. – Я поставил ополовиненную кружку на стол и пристально уставился Эмильену в глаза. Тот, впрочем, взгляд не отвел. – Похоже, вы серьезно настроены. Предлагаю порешать вопросы напрямую с капитаном.

– Мы пытались. Он нас игнорирует.

– Меня не будет. Обещаю.

– Хорошо, давай попробуем.

– Кстати, а ты почему именно со мной этот разговор завел?

– А больше обратиться не к кому. После того как Гюнтер… ты понял. И с ним тоже все очень сомнительно.

Черт, они же друзьями были! Да и команда главного безопасника уважала. А Пьер, шкворень ему в дышло, даже не объяснил людям, что случилось. Да и Юми, насколько я знаю, мало у кого неприязнь вызывала. Скорее наоборот. Этакий символ корабля – кто еще мог похвастаться админом-анимешкой? Серьезная потеря, как ни крути. Дражайший шеф с авторитаризмом перемудрил. Хоть он и всегда прав, согласно двум знаменитым пунктам инструкции.

– Ладно, попробуем с господином Виньероном договориться.

Инфор мучить я не стал, вместо этого переместился в спальню, пригласив Эмиля – тот все понял правильно, – и врубил настенный экран. Вызов пошел сразу же, вот только отвечать на него дражайший шеф почему-то не торопился. Занят сильно? Ставит задачу пилотам? Так уже сколько времени прошло, даже самым дубовым все можно было по третьему кругу объяснить. Ничего, я упорный.

Пьер сдался на четвертом вызове – настенный экран протаял вглубь и явил нам с Эмильеном недовольный лик шефа.

– Чего тебе?

– Э-э-э, патрон… тут с вами кое-кто пообщаться хочет.

– Паша, ты охамел меня по пустякам от дел отрывать?!

– Кэп, подождите!

Эмиль вмешался вовремя – заслышав голос суперкарго, Виньерон перевел недовольный взгляд на моего гостя и нахмурился.

– Эмильен, ты меня уже достал. Я занят.

– У меня очень серьезный вопрос, капитан.

Дражайший шеф уловил в голосе Эмиля угрожающие нотки и удивленно вздернул бровь.

– И что же вы имеете мне сообщить, господин суперкарго? У вас контейнеры отвязались и разлетелись по всему трюму?

– Боюсь, проблема куда серьезней, мсье. Команда требует объяснений.

– Команда? – Казалось, удивлению Пьера нет предела. – Требует?! Ты ничего не перепутал, Эмиль?

– К сожалению, нет, мсье. У меня целый список вопросов, и ни на один из них у нас пока что нет ответа. Мы считаем такую ситуацию неприемлемой.

– Мы? Хм… – Усилием воли сдержав ругательство – это к гадалке не ходи, вон как глаз задергался, вернейший признак! – Пьер упрямо поджал губы, а потом буквально выплюнул: – У меня в каюте через десять минут! Паша, тебя тоже касается! Выполнять!

Экран погас, заставив нас с Эмильеном недоуменно переглянуться – такого взрыва мы от Виньерона не ожидали. Не очень-то на него похоже, честно говоря.

– Чего сидишь, пошли! – Эмиль решительно поднялся на ноги и шагнул в прихожую. – Черт, сильно я его зацепил!

– Думаешь, на контакт не пойдет?

– Должен, ему деваться некуда. Но за последствия не ручаюсь…

– Может, ну его на хрен тогда?

– Поздно. Если сейчас задний ход дать, он нас поймет превратно. И тогда всем трындец. Пьер злопамятный.

– Забавно, – усмехнулся я, заперев дверь. Эмиль задерживаться не стал – сразу же рванул к лифту, так что пришлось его догонять. Соответственно, и реплика моя была направлена ему в спину.

– Не вижу ничего забавного.

– А я, представь себе, вижу. Объясни мне, пожалуйста, с какого перепуга ты меня в потерпевшие записал? Я же против…

– Пьеру об этом расскажешь! – рассмеялся суперкарго. Надо сказать, совсем невесело. – Пока что со стороны создается полное впечатление, что ты со мной.

– М-мать!

– Так что ты прав – забавно. Не отставай, союзничек!

Капитан Виньерон встретил нас предельно холодно – сесть не предложил, выпить тоже. Хорошо хоть перед дверью не мариновал, сразу же открыл. Но этот факт в качестве доброго знака рассматривать не стоило – Пьер не терпел проволочек и всегда стремился разрешить все проблемы в максимально короткий срок. Кстати, еще одна неувязочка – получается, Эмильена он игнорил сознательно. Тянул время? Или прятался от реальности? Похоже, первое. До места-то мы практически добрались. А устрой команда бунт чуть раньше, и не видать бы нам Ковчега как своих ушей.

– Капитан!

– Господин суперкарго! Я разрешал вам говорить?!

Ой, блин! Только этого еще не хватало. Шеф в ярости. Хуже расклад и не придумаешь. Я его в таком состоянии видел очень редко, так что предсказать дальнейшее поведение не берусь – слишком мало исходных данных. Черт-черт-черт! И надо было Эмильену именно сейчас нарисоваться! Где-то в глубине души зашевелился червячок сомнения, от которого до всепоглощающей паники буквально один шаг – научен горьким опытом. Ну-ка, Паша, спокойно! Вдо-о-о-ох, вы-ы-ы-ыдох!..

– Мсье! При всем уважении!..

– Уважении?! – Пьер чуть не задохнулся от возмущения, но все же удержал себя в руках и чуть понизил голос: – Уважении? Вам, господин суперкарго, понятие «субординация» хоть о чем-то говорит? Имейте терпение, раз уж добились своего! Паша!

– Да, патрон?..

– Ты как с ним оказался?

Ф-фух, все-таки сохранил ясность ума. Это радует. Живем, как говорится.

– Э-э-э, как бы объяснить-то…

– Как есть, так и говори.

– Эмильен перехватил меня в коридоре и попросил выступить посредником в переговорах с вами.

– И ты сразу же согласился?

– Ну почему сразу? Эмиль сначала у меня попытался выведать сведения конфиденциального характера. Выслушав его, я решил вас свести напрямую.

– Что ж, в рассудительности тебе не откажешь. – Пьер кивнул на гостевое кресло и приказал: – Садись. Будешь свидетелем. А при необходимости и третейским судьей. Надеюсь, у господина суперкарго возражений нет?

– Нет, мсье.

– Вот и славно. Что же касается вас, Эмильен, – покосился Виньерон на переговорщика, – то я вас внимательно слушаю.

Правда, вопреки собственному утверждению тут же занялся сигарой. Для меня сложный ритуал давно уже перестал быть в диковинку, а вот Эмиль с такой привычкой дражайшего шефа сталкивался нечасто, потому и заговорил лишь после довольно длительной недоуменной паузы.

– Кхм… Мсье… капитан! Команда считает, что вы утратили ее доверие. Люди требуют разъяснений по некоторым вопросам.

Пьер понюхал сигару, зажмурившись от удовольствия, и махнул рукой – мол, продолжайте, я весь внимание. А я мысленно ему поаплодировал – с Эмильена от такого небрежения мгновенно слетел весь апломб. И решительности поубавилось. Похоже, патрон выбрал правильную линию поведения – тупо давил авторитетом. Да и Эмиля наверняка совесть мучила – все-таки против законного капитана пошел. А для военного, хоть и бывшего, субординация дело святое. Вовремя ему Пьер напомнил о чинопочитании, очень вовремя.

– Мсье? Я, с вашего позволения, озвучу список.

Виньерон, все так же поглощенный возней с сигарой, коротко кивнул.

– Самый главный вопрос – где мы? Что это за странная система? Что мы тут ищем? – Суперкарго вопросительно уставился на капитана, но тот безучастно попыхивал соской, сосредоточившись на раскуривании. Так и не дождавшись поощрения, Эмиль вынужденно продолжил: – Что мы делали в карантинной системе? И что за странный корабль ограбили на территории таурийцев? И что, черт возьми, произошло с Гюнтером и Юми?!

– У вас все? – Пьер выпустил клуб дыма и принялся изучать собственные ногти.

– А вам мало, мсье?!

– Да нет, уже достаточно. – Дражайший шеф наконец-то соизволил перевести взгляд на гостя – тому, надо сказать, легче от этого не стало. Выдержав приличествующую случаю паузу, Пьер неожиданно смягчил тон: – Присядь, Эмиль. Я тебя услышал. Теперь давай поговорим спокойно. Сигару?

– Нет, мсье. Благодарю.

– Садись, не стесняйся. – Дождавшись, когда суперкарго опустится в свободное кресло, Виньерон пристроил сигару на пустом коньячном бокале и проникновенно заговорил: – Сколько лет ты меня знаешь, Эмильен? Десять? Пятнадцать?

– Тринадцать с небольшим…

– Это был риторический вопрос, – поморщился шеф. – Я это к чему? Вспомни, за все это время я тебя хоть раз обманывал? Хоть раз подвергал необоснованному риску?

– Э-э-э…

– Я говорю про обман, то есть намеренное введение в заблуждение. Случаи, когда я утаивал часть информации, не берем – это нормальные рабочие отношения. Каждый знает ровно столько, сколько ему необходимо. Так вот, я тебя хоть раз обманул?

– Ну, мсье, если вы так ставите вопрос… то нет. Не обманывали.

– Сколько, хм, не совсем законных экспедиций мы совершили? Не нужно озвучивать, пожалей Поля. Я хоть раз скрывал от команды степень опасности? Нет. Я всегда честно обрисовывал ситуацию. Так что логично было бы предположить, что если уж я ничего не говорю, значит, и опасности серьезной нет. Согласен?

– Все когда-нибудь случается впервые.

– Эмильен, Эмильен, – сокрушенно покачал головой Пьер. – Как мне тебя убедить, что все под контролем? Это обычная археологическая экспедиция, разве что чуть затянутая.

– Мсье, может, хватит лукавить? Обычная, говорите? А кто тогда нас в системе Находки прищучить пытался? Причем сразу двумя кораблями?

Шеф задумчиво пожевал губами, а я, перехватив его взгляд, пожал плечами – дескать, что я говорил? Не просто же так давлению поддался. Эмиль в данном конкретном случае лишь верхушка айсберга.

– И что с Гюнтером?!

– Эмильен, успокойся. Признаю, со стороны мое поведение в настоящий момент кажется весьма подозрительным. Но ничего сверхъестественного за этим не кроется, уверяю тебя. Впрочем, уговорил. – Виньерон решительно отодвинул импровизированную сигарную подставку и забарабанил пальцами по сенсорному дисплею, встроенному в столешницу. Над ней через несколько мгновений сформировался голографический дисплей с интерфейсом системы внутрикорабельного оповещения. – Чтобы не повторяться, я сейчас разъясню все лично каждому страждущему. Устроит такой вариант?

Не дожидаясь одобрения суперкарго, Пьер активировал аварийный канал, прочистил горло и, устроившись в кресле поудобнее, принялся вещать:

– Внимание экипаж! Говорит капитан Виньерон. С учетом отдельных внезапно открывшихся обстоятельств я принял решение поставить вас в известность относительно некоторых, э-э-э, особенностей текущей миссии. Итак, приступим!

Глядя на дражайшего шефа, за неуловимое мгновение действительно превратившегося в капитана, уверенного в себе решительно настроенного лидера, я представил, как все присутствующие на борту люди ловят малейший шорох, доносящийся из динамиков, или с замиранием сердца всматриваются в дисплеи – все-таки Пьер к шуткам не склонен, так что момент куда как серьезен, – и отчетливо понял, что все его слова относительно «следа в истории» отнюдь не пустой звук. Просто родился господин Виньерон не в то время и не в том месте. Негде ему сейчас развернуться. В политике разве что. Вот только не захотел почему-то.

– В первую очередь считаю необходимым довести до вашего сведения причину нашего путешествия в это забытое богом место. Все вы уже неоднократно участвовали в моих, скажем так, археологических изысканиях. И мы не раз находили что-то интересное. Но все это детские игрушки по сравнению с сегодняшним призом – где-то в этой системе прячется действующий корабль Первых. Представляете перспективы? Я тоже. Надеюсь, не нужно объяснять ценность подобной находки? С другой стороны, и степень опасности преуменьшать я не намерен – с такими вещами мы раньше не сталкивались, поэтому я честно признаю – не имею понятия, что нас ожидает на борту. Но, согласитесь, такой трофей стоит любого риска. Желающих наложить лапу на сокровище множество, и именно этот факт заставил меня хранить цель экспедиции в тайне. Теперь можно перестать скрываться. Скажу откровенно, даже если кто-то именно сейчас решит дать задний ход, боюсь, вернуть его в обитаемые системы мы не сможем. Так что путей ровно два – или со мной до победного конца, или прогулка в один конец через шлюз. Распределение добычи будет произведено согласно заключенным контрактам после ее реализации на аукционе. Задумайтесь, господа, о потенциальной стоимости находки и сделайте правильный вывод.

Пьер взял короткую паузу, пару раз пыхнув сигарой, вернул ее на законное место и продолжил:

– Соображениями секретности объясняются и остальные странности. Сейчас я могу быть откровенным – на территории Тау мы нашли не только мертвый корабль, но и древнюю, но все еще живую базу Первых. Но, сами понимаете, воспользоваться той находкой для извлечения прибыли не было никакой возможности. Зато мы напали на след. И он привел нас в систему Находки. Все вы знаете, что там объявлен карантин. Но не все в курсе его причин. Так вот, там расположена еще одна база. Нам удалось отыскать на планете сведения о расположении Ковчега – так в документальных источниках, оставшихся от Первых, именуется этот корабль. Оставалось лишь добраться до нужной системы. И все вы, без сомнения, знаете, что нас пытались атаковать два корвета якудза – будем называть вещи своими именами. Как я ни старался, утечка информации все же произошла, и у нас появились конкуренты. Нам все же удалось с ними справиться, параллельно мы вычислили крота – им, к моему огромному сожалению, оказался Гюнтер. Японцы надавили на него через Юми и ее дядю – все вы знаете старика Ватанабэ. В результате Гюнтер застрелился, а Юми потеряла рассудок от горя. Согласен, я должен был сразу разъяснить ситуацию и не доводить атмосферу в коллективе до кипения, но… все мы крепки задним умом. Надеюсь, я восстановил ваше доверие. И напоследок о текущих планах: координаты Ковчега выявлены, осталось прорваться через пылевое облако, а дальше уже дело техники. И еще раз напоминаю – риск велик, и я не намерен никого заставлять подвергаться ему насильно. Хочу лишь сказать, что по результатам действий каждого члена экипажа будет произведен перерасчет доли добычи – в пользу тех людей, которые будут принимать участие в работах с повышенным риском. Я считаю, это справедливо. И последнее: если кто-то думает, что сможет прибрать добычу к рукам и самостоятельно ее реализовать, пусть подумает еще раз. И представит объем подготовительных работ. А также прикинет, какие связи для этого понадобятся. У меня все.

Вырубив систему оповещения, Пьер перевел взгляд на суперкарго:

– Ну что, Эмильен, удовлетворен? Еще вопросы будут?

– Кхм… нет. – Речь дорогого шефа потрясла Эмиля, судя по выражению его лица, до глубины души. – С Гюнтером – это правда?

– Святая правда. Паша свидетель.

– То есть он сам застрелился?

– Да. От стыда. Я уже Пашке об этом говорил. И тебе скажу – я им горжусь, хоть мне и невероятно горько. Ты же знаешь, Гюнтер всегда и везде шел до конца. В этот раз он проиграл и решил, что не сможет жить с осознанием поражения. Это очень в его характере, согласись.

Пьер неожиданно поднялся из кресла и направился к суперкарго. Тот поспешил вскочить на ноги и встретил шефа на полпути, чуть ли не вытянувшись по стойке «смирно». Однако Виньерон на это внимания не обратил – похлопал гостя по плечу и проникновенно произнес:

– Ты ведь и сам, Эмиль, понимаешь, что я прав. И Гюнтера понимаешь. Смог бы ты ему в глаза смотреть, когда вся эта история всплыла бы? Вот видишь – он тоже не смог. Так что не нам его судить. Да и не за что по большому счету.

– Да, мсье. Я могу идти?..

– Иди. И успокой своих… соратников. По крайней мере, попытайся. Ты меня знаешь, в данной конкретной ситуации я не остановлюсь на полпути. Соответственно, санкции могут быть предельно жесткими.

– Я вас понял, капитан.

– Вот и славно, – потерял шеф интерес к гостю. – Паша, ты тоже свободен. И надень скафандр, не откладывай на потом. Скоро прыжок, я хочу, чтобы ты присутствовал в рубке.

– Да, патрон.

– Свободен.

Уже когда за мной практически закрылась дверь, я странно обостренным слухом уловил несколько крепких словечек и звон стекла, – видимо, Пьер все-таки дал волю эмоциям. Впрочем, на сей раз я даже не удивился. Разве что желудок непроизвольно сжался от нехорошего предчувствия.

Оказавшись в насквозь знакомом «предбаннике» капитанских апартаментов, я поинтересовался у суперкарго:

– Эмиль, ты сейчас куда?

– На хозяйство, – пожал тот плечами. – Ребят подстраховать надо. Мы однажды уже шарились по астероидному полю, удовольствие ниже среднего. Щиты щитами, а все равно нештатные ситуации с завидным постоянством возникают.

– Ладно, удачи.

Выбравшись из кабины лифта на офицерской палубе и не забыв на прощанье махнуть Эмильену, я оперативно добрался до каюты и протопал прямиком в спальню. Остановившись у встроенного шкафа, сдвинул вбок створку и задумчиво хмыкнул:

– Тэк-с, что тут у нас? Скафандр автономный облегченный – одна штука.

Почесав затылок, в замешательстве уставился на занимавший одно из отделений шкафа костюм – близнец эмильеновского: с чего, собственно, начинать-то? Как-то раньше случая не было воспользоваться. Та броня, что мы задействовали на Находке, все-таки попроще будет – термокомбез плюс такой же пленочный защитный слой. А сверху и вовсе обычная одежка, только из упрочненной ткани. А тут прямо латы средневековые. Впрочем, это я слегка преувеличил – если присмотреться, ничего сверхъестественного. Комбез как комбез, разве что материал более плотный. Да пластиковые нашлепки в уязвимых местах – на плечах, локтях и коленях. Да, еще на груди и частично на животе. Все остальное, видимо, уязвимым не считалось. Даже, хм, раковины для защиты самого сокровенного нет. Несерьезно как-то.

– Что-то не впечатляет, – подвел я итог осмотру и принялся сдирать повседневный комбез.

Оставшись в одном термобелье, по здравом размышлении решил от него не избавляться – легкий скафандр, кроме системы регенерации воздуха и кое-какой защиты, другими изысками не баловал. И про «париться» я отнюдь не для красного словца упомянул.

В устройстве скафа разобрался довольно быстро – в таких вещах производители старались придерживаться каких-то общих правил, чтобы даже самые, э-э-э, альтернативно одаренные пользователи как можно меньше трудностей испытывали. Потому как люди там не дураки и прекрасно понимали, что читать «гребаную инструкцию по эксплуатации» нормальный человеческий индивид станет только под угрозой расстрела. А посему особых проблем не возникло – я с некоторым трудом влез в стоящие колом штаны, сунул ноги в ботинки-переростки – этакие гипертрофированные берцы с застежками-фиксаторами по бокам – и в самую последнюю очередь накинул куртку, больше смахивающую на кирасу. Запахнул китель, плотно прижав полы к пояснице, провел ладонью от пупа до горла, зарастив шов, и подозрительно покосился в зеркало. А ничего так, даже впечатляет. Костюмчик, что называется, сидит. Можно даже сказать, как влитой. Издалека, если не присматриваться, и за Егеря прокатить удастся. Цвет вот только подвел – грязно-серый, с темным отливом. Ладно хоть матовый. Да и с удобством как-то не очень…

Последняя проблема разрешилась просто – застегнув на талии пояс с кучей мелких прибамбасов в кармашках, я объединил разрозненные элементы в одну систему, и ткань сразу же приобрела эластичность. Сочленения в локтях и коленях тоже перестали сопротивляться. Ага, наверняка тут дело в фиксирующем каркасе – нитях из «умного» полимера, твердеющего при сильных нагрузках, направленных против естественного сгиба. Проще говоря, в таком костюмчике весьма проблематично заполучить перелом. Разве что в суставах – там такие штучки-дрючки применить не получится при всем желании.

Ну-ка, что тут еще осталось? Мелочь, в сущности, – перчатки. Отдельного шлема не полагалось, он был встроен в довольно толстый ворот. Впрочем, сложную пластиковую конструкцию, складывающуюся наподобие веера или мягкой крыши кабриолета, шлемом называть язык не поворачивался. В моем понимании эта часть экипировки, как правило, представляла собой нечто сверхпрочное и надежное. В общем, не чета хлипкой системе, которая разве что от удара по голове тяжелым тупым предметом убережет, да и то не всегда. А забрало? Смешно сказать – тот же самый «умный» полимер, разве что прозрачный и эластичный. При активации растягивается по лицевой части каркаса и твердеет. Правда, надо отдать должное – герметизацию и кое-какую защиту от физических воздействий обеспечивает. А что еще нужно от легкого скафа? По сути, проблема одна – башкой вертеть несподручно, и, соответственно, поле зрения ограничено. С другой стороны, и шею при падении не свернешь, что тоже плюс.

Ладно, шлем пока активировать нужды нет. Команды, кстати, соответствующей тоже не поступало. Вывод? Забиваем до поры до времени. Ну и перчатки просто на пояс подвешу – без них с клавиатурой работать удобнее. И венец коллекции – штатный «дефендер» в набедренной кобуре. Нужен, не нужен – хрен его знает. Но раз уж выдали, не вижу повода не нацепить. Чисто на всякий пожарный. Кстати, еще один серьезный недочет – нет достаточно вместительных карманов. Так что придется Попрыгунчику и дальше в серверной обитать – будем обходиться беспроводной связью. Благо с этим у скафандра никаких проблем – электроники понатыкано богато, начиная с маломощного вычислителя с голографическим дисплеем на внутренней стороне забрала и заканчивая встроенной системой диагностики. Но с последним как раз все понятно – простейшие медицинские датчики стоят смешную сумму, зато в экстренной ситуации вполне способны помочь. Да хотя бы элементарно определить, есть смысл тащить бесчувственное тело в безопасное место или оное тело вовсе даже мертвое. У военных, конечно, с этим куда строже – там любая броня сама себе диагностический центр и универсальный кибердок в одном флаконе. У нас же запросы поскромнее – пара шприц-тюбиков со стимулятором и пейн-киллером плюс спецгнездо в локтевом сгибе для ввода «химии». Как правило, таких мер хватает, чтобы доволочь пострадавшего до медотсека. Ладно, что-то я увлекся посторонними рассуждениями. Пора и честь знать.

Повторно окинув собственное отражение беглым взглядом – порядок, ничего не висит, не торчит и не топорщится, – я вышел из каюты и побрел по пустому коридору к лифту. Подготовительная суета уже улеглась, так что добирался я до рубки в гордом одиночестве – никто более не изъявил желания воспользоваться внутрикорабельным транспортом. Оно и к лучшему, собственно: у меня выдалось несколько свободных минут – собраться с мыслями и хотя бы примерно определиться с собственным отношением к последним событиям, насколько странным, настолько и настораживающим. Как бы дражайший шеф ни храбрился, бунт дело серьезное. И он это не хуже меня понимал – вон как нервничал. Вплоть до битья посуды. Не учудил бы чего…

Система HD 13522, борт фрегата «Великолепный»,

29 марта 2542 года, день

Должен признаться, сам прыжок меня разочаровал – процесс ничем не отличался от штатного, в коем я уже неоднократно участвовал. Довольно долгая и нудная подготовка, обратный отсчет, ярко горящая точка на центральном экране, короткий разгон и привычно сжавшиеся внутренности – я почему-то именно так реагировал на гиперпереход. А вот появление «Великолепного» в обычном пространстве было обставлено, я бы сказал, с помпой. Ну уж с грохотом и столпотворением точно – как и предрек Пьер, гравитационное возмущение, эпицентром которого послужил фрегат, разметало все окрестные булыжники. Пыль же просто сдуло, как бы странно это ни звучало относительно безвоздушного пространства. Вокруг корабля образовалась этакая каверна сотней километров в поперечнике, свободная даже от самых мелких частиц, а вот на периферии началось форменное светопреставление – булыжники бились друг о друга, что твои бильярдные шары, и в полном соответствии с законами физики отскакивали от препятствий. Или не отскакивали – все зависело от массы и инерции «снаряда». В общем, каша получилась знатная, и, что самое печальное, очень скоро сорванные с привычных орбит астероиды стали потихоньку снова заполнять свободное пространство. Времени едва хватило, чтобы активировать щиты и вывести их на три четверти мощности – к бомбардировке мы приготовились, но, как и говорил Эмильен, веселого было мало: от каждого удара немаленький фрегат сбивался с курса, и его то и дело приходилось корректировать короткими импульсами маневровых движков. На любое такое воздействие корпус отзывался неприятной вибрацией, а в особо тяжелых случаях нас даже чувствительно потряхивало. Хуже всего пришлось в тот момент, когда «Великолепный» врезался силовым щитом в каменную мешанину на границе каверны – тут уже маневровым двигателям пришлось поработать на полную мощность, и высокочастотные колебания пробили даже индивидуальную защиту противоперегрузочных коконов. К счастью, самый захламленный участок пути оказался весьма коротким, и буквально через несколько секунд фрегат, пробив тушей последнюю преграду, вырвался в транспортный тоннель – свободную от хлама червоточину около пяти десятков километров в диаметре.

К этому моменту, если верить шкале на одном из вспомогательных дисплеев, энергоресурс истощился на пять процентов. И только теперь мне, что называется, поплохело – это как же мы пробивались к цели, если бы не сумели локализовать лазейку? Даже с учетом меньшей плотности невзбаламученного мусора около десяти минут таранной атаки, и до свидания. Корпус у «Великолепного», конечно, крепкий, но не настолько, чтобы выдержать на маршевой скорости множественные удары массивных каменюк. Да нам бы элементарно дюзы посносило. А на неуправляемом корабле из западни выбраться шансов не было вообще. Дрейфовали бы по воле гравитационных течений да прихотливого случая, наводящего каменные снаряды. Правильно команда забеспокоилась – это мне, неопытному юнцу, навигация в пылевом облаке казалась легкой прогулкой, особенно под чутким руководством капитана Виньерона, а прожженные космические волки сразу прикинули… хвост к носу. Результат известен.

Последующий двухчасовой переход по червоточине к цели путешествия показался мне откровенно скучным – смотреть особо было не на что, за исключением камней, да и те нужно было хорошенько увеличить, чтобы различить отдельные детали рельефа. А оно мне надо? Правильно, совершенно не надо. Оставалось только тщательно изучать сеть проходов, которую я теперь легко вычленял на схеме окрестностей. Пьер увеличил масштаб на главном экране, и на него транслировался относительно небольшой кусок тоннеля, так что пришлось перенести изображение на персональный монитор. Напрягал еще один момент – к системе мы подошли над плоскостью эклиптики, то есть условно в верхней полусфере, и каменное крошево не позволило сканерам просветить все пространство. То есть достоверной карты, так сказать, низа не было, соответственно, и трехмерную модель главный вычислитель строить отказался. А сеть ходов оказалась объемной – странно, правда? Этакий слоеный пирог. На наше счастье, координаты точки выхода из прыжка удалось определить с необходимой точностью, промахнулись мы всего ничего, чем и объяснялась длительность хода на маршевых движках.

Когда мне и это надоело, я отправил капитану запрос на активацию сканеров. Дражайший шеф, вопреки ожиданию, противиться не стал, и я врубил систему наблюдения. В оптическом диапазоне, понятно, кроме неясной точки, ничего различить не удалось, а вот обработка хреновой тучи отраженных волн – не спрашивайте каких, я не физик – позволила локализовать местоположение объекта и его приблизительный размер: почти сорок километров в длину и чуть больше двух десятков в поперечнике. Масштабы впечатляли – нехилый такой планетоид. Конечно, в Федерации и покрупнее рукотворные объекты в космосе можно отыскать при желании, но был один нюанс – все они не предназначались для перемещения в пространстве. А Ковчег, судя по всему, самый настоящий корабль. Даже мне, профану, было ясно, что энергозатраты на разгон такой дуры должны быть попросту неприемлемыми. По крайней мере, с доступными человечеству технологиями. Однако перед Первыми, такое впечатление, вопрос энергоресурсов просто не стоял. Как там Олег говорил – база на Находке снабжала себя энергией только лишь за счет разности ночных и дневных температур? Хорошенькое дело. Страшно представить, каков у них выход энергии от более эффективных источников. Сфера Дайсона? Ха три раза. Им это без надобности.

По мере приближения к загадочному планетоиду четкость картинки росла – вычислитель вычленял все больше деталей, а где-то за полчаса до прибытия на место еще и изображение, мутное и размытое, но вполне различимое, на схему наложил. Картинка вырисовывалась забавная настолько, что я даже не нашелся, что по этому поводу сказать. Зато у Тарасова парочка эпитетов завалялась – матерных. Причем выдал он их, когда я вывел полученный результат на главный экран. Пьер возражать не стал – ему тоже надоело пялиться в пустоту. Галя прокомментировала результат трудов вычислителя коротким «ой», Денисов промолчал. Шеф поначалу тоже, но потом все же задумчиво хмыкнул:

– Кто-то еще сомневается, что мы явились по адресу?

Судя по молчанию, если кто-то и сомневался – например, вахтенные пилоты, – то делиться сомнением не спешил, подавленный величием зрелища. А для тех, кто побывал на Находке, никаких доказательств не требовалось – планетоид выглядел как брат-близнец базы. Такая же скала, только на порядок больше и симметричная. Как лодка и ее отражение на водной поверхности. Впрочем, на планете нижняя часть скрывалась в почве, так что и тут бабушка надвое сказала.

– Зря ругаешься, Саныч. Весьма характерная архитектура, типичнейшая для Первых, я бы сказал, – сформулировал я наконец общий вывод. – Красиво, конечно, но не до такой же степени.

– Мне можно, я военный. Пьер, как действуем дальше?

– Стандартная процедура, – отозвался шеф. – Подойдем поближе, просветим во всех диапазонах, запустим зонды. А потом посмотрим.

– То есть на ближайшие несколько часов мы работой обеспечены?

– Вы, Александр, пока можете быть свободны. Олег, Галина, вы тоже. Смена подвахты через двадцать минут. Паша, ты остаешься – будешь оператором сканера. Палубной команде подготовить зонды к старту. Выполнять.

Ну вот, опять повезло как утопленнику. Соратники отдыхать отправились, а я тут кукуй. Рутина, как она есть. Не думал не гадал, что величайшее археологическое открытие современности пройдет так обыденно. Хотя, с другой стороны, а что я вообще знаю про археологию? Не про внешнюю сторону – выставки и славу, а про внутреннюю, так сказать, кухню? Правильно, меньше, чем ничего. Теперь вот учусь. И хорошо, что на данный момент из негативных последствий только разочарование и скука. Приключения на филейную часть дело наживное.

Тарасов как в воду глядел – комплекс подготовительных мероприятий затянулся. Выровняв скорости с объектом, «Великолепный» завис в пятидесяти километрах от него и выпустил невидимые щупальца сканирующей системы. Вокруг Ковчега во всех направлениях простиралось довольно обширное даже по космическим меркам свободное от мусора пространство – этакий тысячекилометровый пузырь, то есть место для маневра имелось. Впрочем, таковых не понадобилось – планетоид не подавал никаких признаков жизни. Просто висел в самом центре каверны, немой и неподвижный, и давил на психику монументальностью и зловещей чернотой. «Суп» из каменного крошева свет звезды пропускал плохо, но все же кое-какие участки поверхности казались самую чуточку более светлыми, порождая эффект камуфляжа. Впрочем, для главного вычислителя создать виртуальное светило труда не составило, и вскоре Ковчег предстал перед взглядами заинтересованных лиц во всей красе.

Ну что тут сказать? Сходство потрясающее. Материал – банальный серый камень. Тут и там разбросаны до боли знакомые нашлепки – стартовые люки. С одного торца нашлепка просто огромная – при желании наш «Великолепный» в провал поместится, да еще для нескольких таких же место останется. Вообще, фрегат смотрелся на фоне исполина мелким надоедливым насекомым, которое терпели лишь потому, что лень отмахнуться. А что отмахнуться есть чем, можно не сомневаться. Странно, что силового колпака не наблюдается. Отключен за ненадобностью? Или каверна целиком и есть огромный силовой пузырь? Тогда почему мы его воздействия не почувствовали? Сбой в программе местного искина? У кого бы спросить… Вопрос, между прочим, жизненно важный. Послать к границе один из зондов? Думаю, капитан возражать не будет. Кстати, пора уже – вон на дисплее пиктограмма зеленая замигала. Парни из трюмной команды расконсервировали комплект шустрых корабликов размером с небольшой глайдер, под завязку напичканных электроникой, – добраться до объекта для них дело нескольких минут. А там и телеметрия пойдет, успевай только анализировать…

С головой погрузившись в работу, я не заметил, как пролетело почти три часа, по истечении которых сформировалась более-менее целостная картина: Ковчег на внешние воздействия не реагировал и на контакт не шел. Впрочем, и агрессии не проявлял, что радовало больше всего. Запущенные к поверхности зонды-паучки без особого успеха попытались пробиться сквозь каменную броню, но вполне ожидаемо потерпели фиаско и лишний раз подтвердили теорию Денисова о силовой природе корпуса объекта. Правда, он это про купол подводной пещеры на Нереиде говорил, но тут, думаю, сравнение уместно.

Добравшийся до границы каверны зонд принес неутешительные вести – я оказался прав насчет пузыря. Проникнуть сквозь него беспилотный аппарат не сумел и превратился в лепешку – по приказу Пьера я направил его на полной скорости прямо в силовую стену. С шефом я сомнениями поделился в первую очередь, так что он дал добро и принял самое деятельное участие в сомнительном эксперименте. Оставалось надеяться, что зонду не хватило критической массы. Хотя, с другой стороны, здоровенные астероиды в каверну не прорывались тоже.

– Похоже, патрон, нас пропустили намеренно, – озвучил я логичный вывод, когда связь с искалеченным зондом разорвалась. – Активный управляющий кластер послужил пропуском. Рискну предположить, что и на Ковчег нас допустят, если мы постараемся. Как думаете?

– Согласен. Надо объявлять очередной сбор. – Пьер помолчал, что-то обдумывая. – А ты, Паша, пока прикинь точки проникновения и примерный маршрут.

– Может, лучше Тарасова припрячь? Он в этом деле спец.

– Не будем терять время. Ты со сканером дружишь, вот и приступай.

– Да, патрон.

Легко сказать – приступай. Скальный массив с трудом, но все же поддавался сканированию, и главный вычислитель уже составил очень примерные схемы внутренних пустот планетоида. Правда, зафиксировать удалось лишь самые крупные, которые довольно равномерно распределялись по всему объему Ковчега. Особенно поражал размерами ангар, скрывавшийся под исполинской нашлепкой в торце – в нем при желании можно было разместить целую эскадру. Примерно четверть планетоида с противоположного конца просветить не удалось ни в одном из известных диапазонов, – похоже, там скрывались двигатели. Хотя никаких дюз снаружи я так и не отыскал, что странно – атмосферная техника и малые внутрисистемные корабли Первых работали на тех же принципах, что и человеческие. Оставалось списать это несоответствие на очередную прихоть загадочных инопланетников. Впрочем, банальными дюзами такую громадину разгонять пришлось бы годами, так что наверняка у Первых туз в рукаве припасен.

Сформировав на мониторе трехмерную модель Ковчега и наложив на нее схему пустот, я задумчиво пробормотал:

– Ну и где здесь слабые точки? Шлюзы поискать? Н-да…

От размышлений отвлек мигающий значок вызова в приват-канале. Недоуменно прищурившись – кому приспичило? – я активировал связь и удивленно воззрился на встревоженную физиономию Жан-Жака.

– Поль? Вы можете уделить мне немного внимания?

– У вас что-то срочное? – поморщился я. – Работы невпроворот.

– Я вас не отвлеку надолго, – заверил пилот. – Скажите, Поль, а вы давно видели Эмильена?

– Давненько, мы с ним в лифте разбежались, когда от капитана ушли, – припомнил я. – А что?

– Он не отвечает на вызовы.

– Как долго? – Что-то в голосе первого пилота заставило меня насторожиться. Уж не с одним ли из участников неудавшегося заговора я сейчас беседую? Вполне может быть.

– Почти четыре часа. После проникновенной речи капитана он со мной связался и заверил, что все в порядке. Мне было некогда, подготовка к прыжку была в самом разгаре. А полчаса назад я сменился и попытался его вызвать.

– И где здесь повод для беспокойства?

– Он не ответил. Хотя мне должен был.

Угу. Значит, все-таки заговорщик.

– У вас все, Жан-Жак?

– Нет, я еще с его ребятами связался. Они подтвердили, что уже несколько часов не могут до него докричаться.

А вот это уже настораживает. Что могло стрястись с суперкарго? Да еще, судя по словам пилота, практически сразу после моего с ним расставания? Не хватало еще, чтобы он угробился где-нибудь. На любом корабле полно местечек, в которых совершенно запросто можно свернуть шею. Но ведь он был в скафандре, я точно помню… Что делать-то?! Проигнорировать Жан-Жака? А где гарантия, что он не поднимет бучу? И с шефом ведь не посоветуешься – в свете последних событий он первый подозреваемый. Хотя лично я в устранении Эмильена никакой логики не видел – он ведь всего лишь верхушка айсберга. А всю команду не перебьешь при всем желании. Или у Пьера на этот счет свои соображения?

– Поль?..

– А?.. Да, я слушаю.

– Вы бы не могли попробовать его отыскать?

– Э-э-э… а как вы это себе представляете?

– Но вы же главный администратор, у вас есть доступ к системе наблюдения…

Все, блин, дожили! До такой простейшей штуки уже додуматься не в состоянии… Ладно, спишем на нервы. Опять же звоночек – капитана просить Жан-Жак не захотел. Тоже его подозревает? Вполне логично, если он один из заговорщиков. А мне вот что делать? Сдать его Виньерону? Или помочь? Дилемма. Монетку, что ли, бросить? Так нет у меня монеты. Тогда поступим по-другому: а мне лично что выгоднее? Поддержать капитана или перейти на сторону команды? С одной стороны, дражайший шеф в последнее время доверия не внушает, агрессивным стал и, я бы даже сказал, беспощадным. Нетерпимым. Зарвался, в общем. Но ведь я же сам уговаривал Тарасова дать ему еще один шанс. Получается, как всегда, угодил пальцем в небо? Довольно-таки унизительно. С другой стороны, бунт на корабле – последнее дело. Опять же Пьер – неотъемлемая часть управляющего кластера, без него дело не выгорит. Придется его выгораживать, как минимум до тех пор, как активируем Ковчег. А дальше будем действовать по обстановке – как майор любит. Кому из древних приписывали фразу: «Главное, ввязаться в драку»? Наполеону? Ага, будем считать, что планы у нас как раз наполеоновские. И бросать все к чертям буквально в шаге от цели желания нет. Ладно, впрягаюсь.

– Хорошо, Жан-Жак, я вас понял. Попробую его отыскать.

– Дайте мне знать, когда закончите. При любом исходе.

– Хорошо.

Ну и с чего начинать? Правильно, с постановки задачи. С этим делом Попрыгунчик куда лучше меня справится. Вот только из капсулы системой поиска особо не поуправляешь – удаленный доступ рулит далеко не всегда. И не везде. Надо в серверную, но, боюсь, Пьер не поймет. Придется что-то придумывать… чуть позже. Тут как раз вся честная компания собралась – нужно участвовать в процессе.

Активация управляющего кластера с каждым разом давалась нам все легче – вот и теперь всего лишь через неполные пять минут совместного, как выражается дорогой патрон, возжелания изображение Ковчега на главном экране поплыло и пошло разноцветными пятнами. Из неведомых глубин подсознания вынырнула очередная порция информации – вот эта зеленая зона в торце планетоида, та самая, с огромной нашлепкой, и есть стыковочный комплекс. И чтобы получить желаемое, стоит всего лишь приложить небольшое усилие – мысленное, разумеется. Правда, неувязочка вышла – я совершенно не представлял, как должен выглядеть стыковочный узел для нашего конкретного фрегата. Просто открыть люк и проскочить внутрь ангара? А дальше? Помещение поистине огромно – пешком топать до ближайшей стены? Или на катере перемещаться? Бред. Должны быть какие-то захваты или фиксаторы. Вот только не техник я, даже приблизительно такую фиговину соответствующего размера вообразить не способен.

«Ячейка Гаранин – недостаточная квалификация».

Спасибо тебе, внутренний голос! А то я не догадался! Блин, что делать-то?!

«Ячейка Виньерон – расширенный доступ».

Ф-фух, хорошо-то как! Не подвели Первые, предусмотрели защиту не только от дурака, но и от неумехи. Хотя таковым себя чувствовать не очень приятно…

– Паша, не мешай!

– Да, патрон.

Ладно, побуду сторонним наблюдателем. Тем более посмотреть есть на что – дражайший шеф оказался товарищем компетентным. Ковчег отозвался на его мысленный посыл коротким миганием – нашлепка на торце потеряла цвет и плотность, превратившись буквально на глазах в силовую завесу, а за ней прорисовалась ажурная конструкция, повторявшая поперечный профиль «Великолепного» во второй трети корпуса. Чуть дальше просматривалась аналогичная штуковина, с уменьшенным профилем – то есть ближе к носу фрегата. Похоже, искин решил не ограничиваться гравитационным лучом – все-таки корабль наш не игрушка, такая неуравновешенная масса планетоид могла запросто сорвать с насиженного места. А оно ему надо, орбиту менять? Судя по всему, не надо…

Ну вот, самое интересное закончилось. Теперь в игру должны вступить пилоты – им не привыкать с ювелирной точностью загонять массивную тушу в самые узкие щели. Стыковка с любым космическим объектом дело хлопотное, так что здесь, можно сказать, условия тепличные – пространство для маневра есть, цель очень даже крупная, и надо быть полным неумехой, вроде меня, чтобы напортачить.

– Патрон, можно мне в серверную?

– А ты там чего забыл?

– Да хочу проверить кое-что. И мне оттуда удобнее сканером управлять.

– Микрозонды нужно будет запустить.

– У меня продублирована система.

– Ладно, иди. Только будь на связи.

– Да, патрон.

Что-то подозрительно быстро он уступил. Впрочем, подумаю об этом в другой раз – работы полно.

Едва оказавшись в серверной, я плюхнулся в кресло и активировал интерфейс системы внутреннего наблюдения – примерный план действий я прикинул по пути и теперь принялся претворять его в жизнь. Первый и самый логичный шаг – воспользовавшись расширенным доступом, запустить «проводника» – слабосильный аналог «большого брата», позволяющий лишь определить местонахождение членов экипажа, которых главный вычислитель изображал в виде точек на объемной схеме фрегата. Такая система являлась неотъемлемой частью комплекса по борьбе за живучесть и в обязательном порядке устанавливалась на каждом корабле. С этой задачей справился быстро – количество значков соответствовало текущему составу команды. И «проводник» не глючит – вот он я, в серверной. А вот дорогой патрон, как и положено, в ходовой рубке. Ну-ка, где Эмильен затерялся? Н-да. Интересно, что он забыл на седьмом техническом уровне? Это же почти у самого «днища» корабля, под грузовыми трюмами. И, строго говоря, к хозяйству суперкарго имеет весьма отдаленное отношение. Там, кстати, небезопасно – есть риск хапнуть дозу излучения. Да, он же в скафандре. Значит, этот фактор отбрасываем. Почему тогда не отвечает? Связи нет? Из-за того же излучения, например. Не-а, бред. Попробовать его вызвать? Да уже, собственно…

Докричаться до суперкарго не удалось ни с первой, ни с двадцать первой попытки – причем по всем каналам, включая систему громкого оповещения. Зря потратил время, но, честно говоря, больше ничего толкового в голову не приходило. Вот же он, Эмильен, – локализован с точностью до пары метров. Сидит в каком-то небольшом отсеке – судя по каталогу, это вспомогательный диагностический пост – и в ус не дует. Можно, конечно, предположить, что он там инфор обронил, а сам ушел еще куда-то, но «проводник» не довольствуется одним лишь вшитым в средство коммуникации маячком – использует данные с датчиков движения и биодетекторов, встроенных в переборки. На любом корабле такая система есть, без нее корыто просто не допустят к эксплуатации. И из ее показаний следует, что в данном конкретном отсеке находится именно биологический объект, основные параметры которого соответствуют человеку.

И что дальше? Выходов ровно два – отправить кого-нибудь проверить или задействовать кое-какие скрытые возможности главного админа. «Гонца» еще найти надо, и кому из команды можно доверять – большой вопрос. Тарасова попросить? Вряд ли, ему сейчас не до того – вот-вот пристыкуемся к Ковчегу, и Пьер его сразу же начнет эксплуатировать по полной. Ибо бравый майор на текущий момент наиболее квалифицированный кадр по части обшаривания инопланетных развалюх, к тому же обладающий обширным – по сравнению со штатными Пьеровыми «археологами» – практическим опытом. Сказать Жан-Жаку, что нашел Эмиля, и умыть руки? Тоже не выход. Кто знает, в каком состоянии суперкарго и как на это отреагируют заговорщики? Идти самому? Это мысль. Жаль только, придется повременить – судя по еле заметному толчку, «Великолепный» только что разместился в стыковочном модуле. А дражайший шеф не зря предупреждал насчет микрозондов. Так что озадачим покамест верного помощника – пусть в фоновом режиме шерстит записи с камер наблюдения. Их, если учесть еще и встроенные в различное оборудование типа терминалов, всевозможных пультов и даже пожарных датчиков, набирается по кораблю не одна сотня. Другое дело, что никто специально эти видеопотоки не отслеживает – это чисто служебная информация, доступ к которой имеют лишь капитан да представители соответствующих компетентных органов, расследующих всевозможные инциденты и несчастные случаи. Даже тот факт, что фрегат находится в частном владении, ничего не менял – вся эта машинерия устанавливается по умолчанию и соответствующая программа прошита в главном вычислителе. Главное, знать волшебное слово, то есть пароль. И допуск иметь. А это как раз не проблема – статус местного сетевого божества такую возможность подразумевал. Так что придется тебе, партнер, поскрипеть электронными мозгами…

Попрыгунчик против халтурки возражать не стал, и к тому моменту, как обо мне вспомнил дражайший шеф, я как раз успел озадачить верного помощника. Узрев на вспомогательном мониторе большую красную табличку «покури пока» и оценив длину индикатора прогресса – еще и полпроцента не набралось, – я криво ухмыльнулся и ответил на вызов. С экрана на меня тут же уставилась слегка напряженная физиономия Пьера.

– Паша, ты чем занимаешься?

– Да так, текучка, – отмахнулся я, внутренне содрогнувшись – засек чего? Нет, не должен. Попрыгунчика у него нет. – А что?

– Бросай дурью маяться, запускай зонды.

– А мы что, пристыковались уже? – прикинулся я шлангом. – Я и не заметил.

– Пристыковались, пристыковались. Тарасов на нервах весь, пожалей товарища.

– Да выпустите вы его уже, патрон. Пусть потешится.

– Паша, дошутишься. Запускай «москитов». Доклад через десять минут.

– Да, патрон.

Ф-фух, вроде не спалился. Убедившись, что шеф разорвал вызов и не может меня видеть, я с силой провел ладонями по лицу. Вот надо мне еще чужие проблемы решать? Нашли мать Терезу. Плюнуть на все и спокойно выполнять приказы капитана, без самодеятельности. Вот только не получится, слишком глубоко я в этой авантюре увяз. Перекладывать ответственность на кого-то еще уже поздно, сам впрягся, когда Тарасова отговорил от нейтрализации Виньерона сразу по обнаружении цели. А тот заведомо нереальный план предлагать бы не стал, значит, был уверен, что в состоянии привести угрозу в исполнение. Конечно, там и Олег постарался, но тем не менее… нечего валить с больной головы на здоровую. Хватит рефлексировать, короче. Пора делом заниматься.

Парни из технической службы уже подготовили поисковый комплекс «Рой-5М» к использованию, и мне оставалось лишь запустить соответствующее программное обеспечение – «москитами» управлял входящий в комплект вычислитель, однако за общую координацию и анализ информации отвечал главный «мозг», и вот тут уже требовалось участие администратора, то бишь меня. Впрочем, ничего сверхсложного в софтине не было – банальнейшая оболочка с интерфейсом управления, смахивающим на таковой в какой-нибудь трехмерной рил-тайм стратегии. Геймер из меня, конечно, тот еще, но с задачей я справился на удивление быстро – совместил «игровое поле» с картинкой со сканера, разбил «рой» на несколько более мелких тучек «мошкары» и в несколько кликов распределил их по задачам. Остальное было делом техники – «Рой-5М» довольно продвинутая приблуда, практически не требовавшая участия человека. Где ее только дражайший шеф раздобыл? Насколько я знаю, этот комплекс разрабатывался для нужд спасателей, но с неменьшим успехом использовался и Флотом – военным, понятное дело. Наверняка на черном рынке разжился. Однако это прегрешение господина Виньерона на фоне остальных известных мне выглядело просто невинной шалостью. А вообще вынужден признать – дюже удобная вещь, управление, понятно, на интуитивном уровне. Да и работает весьма оперативно – не прошло и пяти минут с запуска, а схема на дисплее обросла множеством деталей. Такими темпами мы вскоре получим подробнейшую карту как минимум стыковочного комплекса, и вот тогда уже можно будет всерьез обдумывать проникновение на Ковчег. Кстати, что-то шеф не беспокоит… Забыл, что ли, о собственном приказе? Черт, накаркал!

– Да, патрон?

– Прогресс?

– Стыковочный узел – девяносто процентов, – перенял я его лаконичный стиль.

– Выводи на обзорный экран.

– Да, патрон. Отслеживать изменения в реальном времени?

– Обязательно. И подключи Тарасова к системе. Он уже просто рвет и мечет.

А шеф-то повеселел! Уже иронизировать изволят-с. Хороший знак. Видимо, все идет по плану.

– Я все сделаю, па…

Блин, как же все-таки раздражает его привычка прерывать вызов без предупреждения! Или это я просто на нервах? Похоже. Ну-ка, что там Попрыгунчик нарыл? Нет, сначала майор.

– Саныч, лови коннект. Как связь? Прием.

– Нормально, Паш. Ух ты, какая занятная картинка! Ну-ка, что тут у нас?..

– Помощь нужна?

– Сам справлюсь. Просто не мешай.

Ага, вот она, профессиональная деформация в крайнем ее проявлении – заполучил новую игрушку и забил на все и вся, кроме непосредственной задачи. Ладно, уговорил. Пусть сам думает. Мне тоже есть чем заняться.

Попрыгунчик к заданию отнесся ответственно, впрочем, как и всегда, и накопал много интересного – он сумел восстановить все действия Эмильена с момента нашего с ним расставания. Однако большую часть файла я промотал, перещелкивая сразу по несколько минут. Самое интересное обнаружилось в конце – запись обрывалась примерно за четверть часа до указанного Жан-Жаком времени, то есть где-то через полтора часа после нашей беседы, если ее можно так назвать, с капитаном. Суперкарго аккурат выбрался из лифта на том самом седьмом техническом уровне, шагнул в коридор – и все. Черный экран. Тэк-с, занятно. А зачем он вообще туда поперся?

– Партнер, зачем Эмильен забрался в такие дебри?

– Уточните вопрос, формулировка некорректна.

Тьфу, зануда!

– С какой целью суперкарго прибыл на седьмой технический уровень?

– За десять минут до этого при удаленном диагностировании объект обнаружил неполадки в узле 13.151.09.

– Что за железяка?

– Согласно каталогу – вспомогательный коммуникационный узел системы вентиляции грузовых трюмов.

Значит, не соврал Эмиль относительно своих намерений – именно что по хозяйству хлопотать отправился, а вовсе не на тайную встречу с подельниками. Один вопрос снят, тоже хлеб.

– Почему прервана запись?

– Массив поврежден.

– Шутишь?!

– Сэр, нет, сэр! – не упустил возможности продемонстрировать зубастую улыбку мультяшный Тау. Хорошо хоть не с центрального дисплея. – Часть записи, тринадцать минут десять секунд, утеряна в связи с повреждением информационного массива. Все имеющиеся в наличии файлы проанализированы – изображений Эмильена больше нет.

– Как нет? А сейчас? Подключи камеру, мы же знаем его местоположение.

– Ответ отрицательный. Оборудование не распознано.

– Только в этом отсеке?

– Нет, еще семь камер не отвечают.

– Давай картинку с остальных.

Н-да. Ничего. Очередная потеря времени.

– Следы постороннего вмешательства есть?

– Так точно.

– Файл кто-то нарочно похерил?

– Грубо, но верно, – ощерился Попрыгунчик. – Источник вмешательства проследить не удалось.

– А камеры?

– Не уверен. Но и сами выйти из строя они вряд ли могли. Особенно одновременно.

– Ладно, партнер, благодарю за службу.

– Рад стараться, сэр!

– Скройся.

М-мать, связался, на свою голову! Наверняка капитан подсуетился, больше некому. А у него мотив, пусть и притянутый за уши. Не зря он мне не нравился в последнее время – с самообладанием напряг. И если еще пару месяцев назад я первый бы утверждал, что Пьер этого не мог сделать – элементарно потому, что не стал бы так подставляться, то теперь я ни в чем не уверен. Все-таки придется тащиться на седьмой уровень, самолично разбираться. Тьфу!

– Попрыгунчик, заблокируй все каналы связи. Меня ни для кого нет, кроме тебя.

– Сэр, есть, сэр!

– Молодец. И набросай кратчайший маршрут к седьмому уровню. Меня беспокоить только в самом крайнем случае.

– Уточните граничные условия.

– Зануда! В крайнем случае – это если война начнется. Или Пьер возжелает меня лично пристрелить. Так понятно?

– Сэр, да, сэр!

– Все, я ушел.

– Ты уверен?

– Да ни в чем я не уверен. Вынужден просто. Еще вопросы?

– Никак нет. Удачной охоты, Павел, сын Алексея.

– Изыди, зубастый.

Лифт, на мое счастье, оказался свободен, и я добрался до первой технической палубы без приключений и, что куда важнее, без свидетелей. Камера не в счет, Попрыгунчик получил подробнейшие инструкции, как поступать с видеокомпроматом. Следующую кабинку пришлось подождать – пропустил две и забрался только в третью. До того нежелательные попутчики каждый раз нарисовывались – приспичило людям, что ли? На пятом уровне пришлось пройтись ножками, хорошо хоть никого не встретил. Впрочем, укрыться среди нагромождения всевозможных загадочных агрегатов труда бы не составило, благо партнер отслеживал перемещения членов команды при помощи все того же «проводника». Благополучно дошагав до очередной шахты, устроился в старенькой кабинке – местный лифт, такое ощущение, не ремонтировался со времен постройки фрегата и поражал истертыми до зеркального блеска поручнями и практически нечитаемым пультом с примитивными сенсорами – клавиатура здесь отсутствовала как класс. Да и не нужна была по большому счету – лифт имел несколько фиксированных маршрутов, из которых мне требовался номер третий. Ткнув в сенсор, я привалился спиной к ближайшей стенке и поморщился – привод гудел почище, чем у приснопамятной капсулы на посадочной палубе. Однако, вопреки ожиданиям, кабинка исправно доставила меня до места назначения.

Проводив раздраженным взглядом подозрительно шипящую створку, скрывшуюся в переборке, я шагнул в коридор и огляделся. Н-да. Только теперь я окончательно осознал, что наш Magnifique далеко не юноша – все многочисленные ремонты и переделки по какой-то причине миновали седьмой технический уровень. Наверное, потому что тут не было никакого по-настоящему важного оборудования – в основном многократно продублированные, в том числе и программными средствами, вспомогательные системы. Самые натуральные техногенные трущобы. Именно такие места любят показывать киношники в триллерах про инопланетных монстров, терроризирующих придурковатые экипажи, умудрившиеся нарушить все мыслимые требования техники безопасности. Я к таким фильмам всегда относился со здоровой иронией, но сейчас и меня проняло – обстановка откровенно давила на психику. Особенно с учетом нехорошего предчувствия относительно Эмильена. Конечно, ни о каких чудищах речи не шло, но что-то же с суперкарго стряслось? Что именно – хочешь не хочешь, а выяснять придется. И по спине мурашки. Брр!!!

Зябко поежившись, я натянул перчатки и активировал недошлем, разве что герметизировать не стал. Боевых ОВ я по понятной причине не опасался, а против какой-нибудь усыпляющей дряни и фильтры неплохо сработают. Машинально цапнул «дефендер» – не цепляется ли за что? Нет, все нормально. Оставив в покое ствол – разгуливать с пистолетом в руке я все же счел последней глупостью, – снова задумчиво осмотрелся и направился в глубь коридора.

– Партнер, как слышишь, прием?

– На связи.

– Как обстановка?

– В норме. Тарасов нашел шлюз, пытается вскрыть.

– Меня не ищут?

– Никак нет.

– Вот и ладушки. Ты меня видишь?

– Ответ положительный.

– Дай пеленг на ближайшую отказавшую камеру.

– Сэр, есть, сэр!

– Изыди.

Так, вроде неподалеку. К Эмильену чуть позже наведаюсь, во всеоружии, так сказать. Внезапно вышедшие из строя камеры меня смущали сильнее всего – очень уж это на диверсию смахивало. Эмиль еще немного подождет, раз за столько времени никуда не делся.

Искомая камера пряталась в архаичном терминале столетней давности и, будь она такая одна, не вызвала бы ни малейших подозрений. Однако сразу семь отказов наводили на размышления, и я не поленился запустить программу самодиагностики. Для этого даже не пришлось напрягать Попрыгунчика – на панели управления имелся соответствующий сенсор. Видать, частенько приходилось софтиной пользоваться первому экипажу, раз предусмотрели запуск в одно касание. Скорость обработки данных тоже оставляла желать лучшего, пришлось подождать пару минут. Потом панель многозначительно мигнула, для порядка выдала десяток строчек промежуточного отчета, который я благополучно проворонил, и наконец явила табличку «Найдено неопознанное оборудование». Ага, так и есть – драйвер камеры слетел. Бывает такое, не спорю. Лечится предельно просто – повторной установкой. Чем я, понятное дело, заморачиваться и не собирался. Меня куда больше интересовала первопричина программного сбоя. А тут уже без Попрыгунчика не обойтись.

– Партнер, лови коннект.

– Есть связь.

– Проверь терминал на предмет постороннего вмешательства. У камеры «дрова» слетели. И давай наводку на следующую.

– Сэр, есть, сэр!

Вторая выведенная из строя камера обнаружилась буквально здесь же – в глухом тупичке по ту сторону коридора. Два десятка шагов – и я на месте. Тесная каморка оказалась не чем иным, как загоном для дроида-ремонтника – такого же старого, как и все вокруг. Раритет давно просился на свалку, но у трюмной команды до него руки не дошли – судя по впечатляющему слою пыли на корпусе металлического паука с неуклюже раскоряченными суставчатыми лапами, последний раз покинуть убежище ему довелось лет этак с десяток назад. Наверняка вместо громоздких механоидов техники уже давно используют более современные системы с наноботами и стационарными многофункциональными комплексами на антигравитационных платформах – помнится, запчасти к таким я закупал в бытность брокером на Босуорт-Нова. А эта железяка так и торчит в закутке немым укором беспечным людям. Да еще и мешается дико, зар-раза! Чуть не навернулся.

– Ну-ка, ну-ка…

Камера пряталась в стене непосредственно у тупичка, и выковырять ее не было никакой возможности, да и надобности, честно говоря, тоже. Изображение передавалось на компактный вычислительный блок, смонтированный в одном корпусе с зарядным устройством дроида и лишенный даже намека на дисплей, так что пришлось немного поизвращаться – вскрыть сервисный лючок и подключить к универсальному разъему КПК. Комп договариваться со старинной машинкой отказался, сославшись на несовместимость интерфейсов, так что я с чистой совестью перекинул задачу на Попрыгунчика – у того таких проблем не возникло, и через несколько секунд он уверенно заявил:

– Сбой драйвера устройства. Рекомендуется обновление, откат или переустановка программного обеспечения.

– Хм. А я даже не удивлен. Причину нашел?

– Узкоспециализированный вирус.

– Уверен? Почему его фаейрволл не перехватил?

– Слишком старый. Антивирус его поздно распознал. Я уже только следы нашел.

– Старый, говоришь?

В Сети, конечно, можно разжиться какой угодно гадостью, особенно если знать, где искать. Вот только в данный конкретный момент связи нет – слишком далеко ретрансляторы. Остается предположить, что кто-то из экипажа обзавелся древним вирусняком загодя, с непонятными намерениями. Или он всегда у этого члена экипажа хранился, как часть коллекции древностей, например. А кто у нас подобным балуется? Не буду показывать пальцем, но вывод прямо-таки напрашивался.

– Пойдешь остальные смотреть?

– Смеешься? И так времени сколько потерял. Изыди и не беспокой без приказа.

– Сэр, есть, сэр!

Вот так-то лучше. Что ж, можно признать следственный эксперимент состоявшимся. Осталось только определить состав преступления. А это, как нетрудно догадаться, невозможно без осмотра пострадавшего.

Судя по показаниям «проводника», Эмильен своего места так и не покинул. Отключенные камеры отрезали от системы слежения порядочный кусок коридора с прилегающими помещениям – этак метров полста в длину. Сигнал маячка суперкарго шел из отсека аккурат в центре слепой зоны – кто-то очень постарался скрыть следы своей вредительской деятельности. Если бы я ограничился локализацией местоположения искомого объекта, спасательную партию вряд ли бы отправили в ближайшие два-три часа – не до того. Конечно, скрыть факт молчания Эмиля не получилось бы при всем желании, но мало ли по каким причинам суперкарго не отвечает на вызовы? Может, связи нет или не желает. А особо подозрительные могут убедиться – вот он, на седьмом техническом уровне. Жив. Насчет здоров не уверен. Но это можно и позже проверить. Вопросы есть? Оставьте их при себе до поры до времени! Времени! Точно! Все сходится. Наш таинственный вредитель – все же пока не буду огульно обвинять дражайшего шефа – элементарно выигрывал время. И достиг своей цели – фрегат пристыковался к Ковчегу, операция вступила в финальную стадию. Теперь уже даже самому тупому матросу понятно, что быстрее и проще довести дело до логического конца, чем устраивать заваруху с сомнительным исходом. Ну, Пьер, шельма! Даже если Эмиль и не главный заговорщик, а просто один из многих, его исчезновение привело остальных в замешательство – я это на примере Жан-Жака видел. Блестяще, просто блестяще! Капитан Виньерон одним ударом выбил почву из-под ног бунтарей, лишил их инициативы и заставил плясать под свою дудку. Силен. Уважаю. И даже боюсь. Ч-черт, чувствую, зря я Тарасова отговорил!..

Поддавшись инфернальному, хоть и совершенно логичному в данном конкретном случае страху неизвестности, я все же извлек «дефендер» из кобуры, несколько картинно задрал ствол вверх и осторожно пошел в сторону предполагаемой опасности – то есть к отсеку, в котором затаился Эмильен. Против ожидания, за всю дорогу никто так и не напрыгнул на меня сзади и не обрушился с потолка, как это обычно делали монстры в упомянутых выше триллерах, и до места назначения я добрался без происшествий. Встал сбоку от двери и осторожно толкнул створку левой рукой, вытянув шею, – понятное дело, ничего хорошего из этого не вышло. Дверь-то исправно утонула в переборке, а вот заглянуть в открывшийся проем не получилось – помешал шлем. Пришлось смещаться всем телом, подставляясь под возможный выстрел. Так и не дождавшись такового, я чуть прищурился – в отсеке царила, хм, интимная полутьма – и наконец различил силуэт пропавшего суперкарго.

– Эмиль?..

Ответом мне стала звенящая тишина, нарушаемая стуком крови в ушах.

– Эмиль, ты что здесь делаешь?

Черт, не видно ничего толком. Где-то у меня фонарик был… ага, вот он. Матовая нашлепка на левом наплечнике испустила довольно широкий сноп света – в пятно пропавший суперкарго уместился почти целиком, избавив меня от необходимости шарить лучом по отдельным частям тела, но легче от этого не стало. На скафандре никаких механических повреждений не наблюдалось, а забрало бликовало, мешая разглядеть лицо. Хочешь не хочешь, а придется подобраться ближе. На всякий случай взяв найденыша на мушку, я осторожно шагнул в дверной проем… и вздрогнул от неожиданности, когда включилось штатное освещение – как ни странно, датчики все еще работали. Правда, непонятно, почему они на Эмильена не реагировали.

Мысленно от души выматерившись, я отключил фонарик и, стараясь не стучать зубами, двинулся вправо-вперед, обходя суперкарго. Тело вспомнило освоенные когда-то давно навыки, и, несмотря на нешуточную встряску, цель я контролировал уверенно – ствол «дефендера» смотрел строго в лоб Эмиля. Тот, впрочем, остался к моему демаршу безучастен – стоял неестественно прямо и совершенно неподвижно. Уж не поэтому ли на него освещение не срабатывало? Очень может быть. Да что с ним такое, в конце концов?!

Приблизившись к суперкарго буквально на расстояние вытянутой руки, я предпринял еще одну попытку наладить контакт:

– Эмильен, ты меня слышишь? Кивни.

Не сработало – он даже на звук голоса не дернулся, то есть отсутствовала неконтролируемая реакция. Спит, что ли? Так и не решившись к нему притронуться, я приставным шагом сместился в сторону, оказавшись с Эмилем лицом к лицу.

– Мать твою!..

Одного взгляда на физиономию суперкарго хватило, чтобы прийти к неутешительному выводу – мы его потеряли. Существо, до недавнего времени бывшее Эмильеном, тупо пялилось совершенно пустыми глазами куда-то вверх, из уголков рта тянулись две ниточки слюны. Сквозь забрало недошлема на меня смотрел овощ – не такой, каковым я сам себя мнил до относительно недавнего времени, а самый натуральный – пустая оболочка человека. В числе не особенно-то и нужных будущим дипломатам дисциплин нам в академии давали и краткий курс судебной медицины – понятно, самые верхушки, но еще с тех времен я запомнил в точности такой же взгляд несчастного, подвергнутого экспресс-допросу с применением спецсредств в виде мнемосканера. Попросту говоря, тому образцу – назвать его человеком язык не поворачивался – выжгли мозг. Из объяснений старика-профессора я тогда понял, что к такому результату может привести только запредельная нагрузка на разум – в этом случае тело будет функционировать, но разрушится психоинформационная матрица. В отличие от простого удара током, который вызовет физическую смерть. И первые отчаянные геймеры-первопроходцы виртуальности тому пример. Как ни бились производители компьютерного железа, а создать стопроцентно безопасную технологию погружения в искусственные реальности не смогли. Подключение мозга напрямую к вычислителю так и осталось мечтой, причем, на мой взгляд, не самой адекватной части человечества. Как по мне, то и «умных» линз с перчатками за глаза.

– Эмиль, Эмиль, это как же так?.. – Уже не опасаясь нападения, я сунул «дефендер» в кобуру и слегка толкнул суперкарго в плечо. Тот вполне ожидаемо даже не шелохнулся – в скафандре активировалась система фиксации, предохраняющая потерявшего дееспособность человека от неблагоприятных внешних воздействий. Этим объяснялась и странная неподвижность Эмильена. – Как же ты умудрился? Напрямую к терминалу подключался, что ли? Партнер, как слышишь?

– Слышу хорошо. Какие будут указания?

– Проверь оборудование уровня на предмет прямого коннекта с оператором.

– Уже. Ответ отрицательный.

– Да? – не на шутку удивился я. – А что же тогда? А, Эмиль?

Все еще не веря самому себе, я провел ладонью перед забралом суперкарго – тот снова не среагировал. И что делать? Диагност запустить? Можно, но что это даст? Впрочем, попытка не пытка.

В пару касаний сенсора, разместившегося в районе правой ключицы, я активировал встроенный в скафандр диагностический комплекс и принялся ждать результата.

– Хм, все функции в норме, кроме мозговой активности… Да я это и сам вижу. Тогда что стряслось-то?!

– Анализ сетчатки глаз и совокупность внешних признаков с вероятностью девяносто три процента позволяет предположить необратимое поражение головного мозга.

– Спасибо, дружище, что бы я без тебя делал?

– Рад стараться, сэр!

– Изыди!.. – Ругаться с непоседливым искином совершенно не хотелось. Да и вообще ничего не хотелось, разве что усесться у стеночки, поджав колени и обхватив их руками, и сидеть так – долго, ни о чем не думая. Жаль только, что вряд ли получится. Вопросов накопилась уйма. И, что характерно, никто не спешил на них отвечать. Снова все сам. Не на такую работу я подряжался, когда заключал контракт с дражайшим шефом. Хотя уже тогда предполагал, что тот порядочный пройдоха – как сказал! – и ничем хорошим наше сотрудничество не закончится. Как в воду глядел, получается. – Партнер, просканировать скафандр можешь?

– Дистанционно? Ответ отрицательный. Доступен визуальный осмотр.

– Пойдет.

– Отойди подальше, чтобы во весь рост объект захватить. Теперь зайди слева. Вот так. И справа. Анализ завершен. Выявлена аномалия. Локализация – правое плечо.

– И что же ты там нашел?

– Без понятия. Странный нарост на наплечнике, которого не должно быть, согласно спецификации данной модели скафандра. Смотреть будешь?

– А куда я денусь-то?..

Приблизившись к суперкарго, я попытался рассмотреть обнаруженную Попрыгунчиком фиговину, но взгляд упорно отказывался цепляться за что-либо. Так и не добившись результата, я подошел к Эмильену чуть ли не вплотную и аккуратно провел левой рукой по наплечнику. Ну-ка, что тут у нас? Прищурившись для лучшей фокусировки, я вгляделся в странную штуковину, прилипшую к ладони. Вроде бы ничего особенного – тонюсенькая пластинка из чего-то вроде серебра, с еле различимой паутиной каких-то символов. С другой стороны, что-то она мне напоминала. Где-то что-то подобное я уже видел. Вот только где? Мелькало что-то такое на самой границе сознания. Подвал, опасность, страх… Точно! Почти такую же, только покрупней, Пьер на лоб покойному господину Ма прилепил, еще до того, как тот перешел в категорию покойных. Значит, все-таки дражайший шеф? Он, если мне не изменяет память, как раз по этому плечу Эмиля этак дружески похлопал… Черт, так не хотелось верить…

– М-мать! – в сердцах выдохнул я и, подчиняясь внезапно обострившейся интуиции, покосился на безучастного Эмильена.

Здесь меня ждал сюрприз, причем неприятный – до того безжизненные глаза суперкарго, навсегда лишенные света разума, вдруг расширились и уставились прямо мне в лицо, буквально пригвоздив жутью к полу. В желудке похолодело, по спине проскакало целое стадо мурашек, однако тело среагировало само, без участия мозга: я выбросил двойной ган сао, заблокировав метнувшиеся к моей шее – вернее, к тому месту, где она должна была быть, сними я скафандр – руки Эмиля, и от души хлопнул его по ушам, сложив ладони лодочками. Опять же совершенно упустив из вида наличие защиты и у моего оппонента. От испуга, наверное. Впрочем, рефлексы и тут не подвели – захватив Эмиля за плечи, я насадил его солнечным сплетением на колено. Не удовлетворившись результатом, перевел захват на затылок, скользнул чуть назад, навалившись на суперкарго всем телом, пригибая того к палубе, и снова выбросил колено – от души, с вложением массы. И если первый удар еще как-то напоминал китайский динси, то второй получился в тайском стиле, со всеми присущими ему неоспоримыми достоинствами. Под моим наколенником что-то глухо хрустнуло, и я отскочил на пару шагов, попутно уронив Эмиля на пол.

Застыл в высокой мабу, переводя дух – неужели все? Ага, как же! Размечтался! Забрало Эмильена украсилось парой лопин по центру, но и только. Сам он остался цел и невредим – я разве что оглушил его слегка. Но явно недостаточно, чтобы лишить намерения до меня добраться.

– Да что же тут творится-то?! – возопил я, едва сдержавшись, чтобы в сердцах не сплюнуть – шлем, так его растак! – и шагнул к Эмилю с вполне очевидным умыслом.

Суперкарго медленно и неуверенно пытался подняться, опершись на руки. Большего достичь я ему не дал – с размаху врезал типичным футбольным ударом, не особенно заботясь о чистоте техники. Удар пришелся по голове, тело развернуло и хорошенько приложило о ближайшую стену, но Эмиля – вернее, жуткого монстра, занявшего место моего товарища, – это не смутило. Воспользовавшись импульсом, полученным от переборки, он довольно ловко перекатился через спину и оказался в опасной близости от меня. Попытку захвата за ноги я пресек на корню, резво отскочив на пару метров, однако разрыв дистанции пошел на пользу и моему противнику – он сумел подняться с пола и целеустремленно попер на меня, неуклюже выставив перед собой руки.

– М-мать!!!

Отменно не вовремя из глубин подсознания поднялась волна паники – пока еще не всепоглощающей, но уже чувствительной, – и я, что называется, поплыл, совершенно утратив контроль над ситуацией. За что и поплатился буквально сразу же – сбившись с курса, я, вместо того чтобы выскочить в дверь, немного сместился в сторону и уперся спиной в переборку. Тварь, занявшая тело Эмильена, не замедлила воспользоваться ситуацией – навалилась, вытянув грабли, так что я едва успел упереться ногой ей в район «солнышка», задрав колено к самой груди. Вжавшись в стену, что есть сил толкнул противника, отшвырнув его в центр отсека, и с удвоенной от отчаяния мощью обрушил размашистую «вертушку» на многострадальный Эмильенов шлем. Суперкарго выдал немыслимый кульбит, буквально сметенный ударом, и с размаху приложился всем телом об пол.

Впрочем, и эта моя атака не возымела действия – Эмиль неестественно быстро, прямо из положения «распластавшись» рванул ко мне. Врезался плечом в живот, ловко просунув голову под мышку, и вколотил меня в переборку. На сей раз пришла моя очередь благодарить скафандр – броневставки из прочного пластика уберегли от ушиба и переломов, однако воздух из легких выбило моментально. А чертов кадавр, воспользовавшись ситуацией, облапил меня в районе поясницы и принялся «душить в объятиях». Эффект я почувствовал моментально – кости затрещали, а в позвоночнике что-то подозрительно хрустнуло. Это… как же?! Не бывает такого!!! У него же нет усилителей, скафандр такой же, как у меня!.. А-а-а!!! Он же мне сейчас хребет сломает! Паша, идиот, делай хоть что-нибудь!!! Быстрее, бестолочь! Бли-и-ин!..

Рефлексы, как обычно, оказались оперативнее разума – пока я мысленно вопил, обзывая себя всякими нехорошими словами, тело действовало без участия сознания. Я несколько раз с размаху врезал Эмилю по спине локтем, потом попытался взять в захват шею – долбаный шлем!!! – и наконец прибег к последнему средству – рухнул на пол, увлекая за собой противника. Впрочем, тот и не думал ослаблять хватку, разве что в положении лежа не смог использовать упор – уже хлеб. Но и давить не перестал – еще буквально чуть-чуть, и захрустят мои позвонки под неестественно мощными конечностями Эмильена. Да что же делать-то?! И как я вообще попался в руки безмозглой твари?! Мастер, мля!

Чувствуя, как накатывает ярость, я предпринял финальную отчаянную попытку вырваться из захвата – рванулся всем телом раз, другой, перекатился и все-таки оказался сверху, да еще и умудрился левое предплечье втиснуть между своей нагрудной броней и Эмильеновым шлемом. Правая рука в это время совершенно бессознательно шарила по бедру… и, когда наткнулась на рукоять «дефендера», дикая ярость поглотила меня окончательно. Однако на сей раз мозг отключился не полностью, и я с непонятной отстраненностью, словно в замедленной съемке смотрел, как ствол упирается в боковину забрала Эмиля, а палец дергается, нажимая на спуск. Легкий толчок в ладонь, глухой хлопок – и забрало украсилось изнутри сгустками крови и какими-то неприятными на вид ошметками. Суперкарго обмяк, как будто из него вырвали позвоночный столб, и я, легко разорвав захват, на четвереньках, торопясь и оскальзываясь, отскочил к противоположной стене. Отшвырнув «дефендер», деактивировал лицевую пластину и, даже не дождавшись, пока она втянется в шлем, опустошил желудок.

– Бли-и-ин!.. Кха! М-м-мать т-твою!..

Взгляд мой совершенно случайно снова наткнулся на шлем Эмильена – вернее, выходное отверстие величиной с кулак на месте правого виска, – и я опять согнулся в жестоком приступе рвоты. Правда, на сей раз наравне с мукой испытывал еще и толику облегчения – несмотря на дикую ярость, я все же сообразил пальнуть сбоку. В противном случае не избежать бы и мне аналогичной участи – в боекомплекте «дефендера» УОДы не предусматривались, их попросту не было в свободной продаже. А уэска бы точно отрикошетила от пола, и украсился бы мой лоб лишним отверстием, как, впрочем, и забрало. Эвон как щиток у таинственного агрегата неясного назначения разнесло – буквально в клочья. Боюсь представить, что бы с моей многострадальной башкой случилось…

Перестав наконец судорожно выхаркивать жалкие остатки завтрака, я в последний раз сплюнул желчью и с трудом поднялся на ноги. Добрел до стены и присел, привалившись к ней спиной, с тем расчетом, чтобы не видеть мертвеца. Хватит уже на сегодня впечатлений, тут бы в норму прийти. Отдышаться. Сердцебиение унять. Вколоть, что ли, успокоительное? У меня, кстати, есть – «универсальный релаксант» называется. А, пошло оно все! Шприц-тюбик сел в гнездо в локтевом сгибе как влитой, и мне осталось лишь сжать пальцы, что я и проделал, запустив по вене спасительную «химию» – авось хоть какой-то эффект возымеет…

Препарат подействовал – через считаные минуты сердце перестало бешено колотиться, давление нормализовалось, и даже мысли стали какими-то… ленивыми, иначе и не скажешь. Мысли неутешительные, кстати говоря: размышлял я о трупах. Вернее, о собственноручно убиенных ворогах. Каковых на данный момент набралось всего два: юнец-якудза и его подручный, покусившиеся на Евгению Сергеевну. Одного я совершенно осознанно и, более того, обдуманно прирезал, а второго сбросил с крыши склада. С приличной высоты, между прочим. А Эмильена и врагом по большому счету не назовешь – как можно считать врагом пустую оболочку человека? И тем не менее меня стошнило, и еще как. Значит, все-таки не совсем еще зачерствел? Осталось во мне что-то человеческое? Или не осталось? Тварь я дрожащая или право имею?.. Н-да, что-то совсем не в ту степь меня занесло. Все, кыш, мысли! Пошли! Разбежались, попрятались по глухим закоулкам! Вон сколько извилин, прячьтесь все!.. Интересно, а что дражайший шеф чувствует, убивая врага?.. Нет! Не интересно! Противно. И гадко. Мне не нравится убивать. Даже из необходимости. Прочь, прочь от меня! А-а-а-а!..

Осознавая небольшой частью разума, что со мной творится что-то странное, так – воюя сам с собой и непонятными фантомами – я просидел довольно долго. Препарат оказался забористой штукой, кроме галлюцинаций еще и спровоцировал дезориентацию во времени, так что, очнувшись, я минут пять пытался разобраться в этом вопросе. Отчаявшись справиться самостоятельно, позвал Попрыгунчика:

– Партнер, прием.

Ответом мне стало лишь едва уловимое шипение в динамиках. Белый шум? Вы серьезно? Откуда?! Или… черт, действительно. Связи нет. Что с ней могло стрястись? Корабельный коммуникационный узел накрылся? Да ладно! Диверсанты у нас на борту объявились? Только так. Случайно его вывести из строя практически невозможно. Стало быть, злой умысел. Смешной, правда, – в чем сакральный смысл этого действа, кто бы мне объяснил? Или это у меня одного проблемы?

– Партнер! Патрон! Тарасов! Кто-нибудь!!!

Идиот ты, Паша. Сам же велел Попрыгунчику все каналы заблокировать. Может, аварийный работает? Ну-ка… ага, есть! Шум. Как будто экранирует что-то. Что? Где искать? И куда, в конце концов, податься? Надо срочно с кем-нибудь обсудить проблему. В идеале с Тарасовым – майор наверняка что-нибудь посоветует. А если не посоветует, то хоть поиздевается – может, и подстегнет мыслительный процесс. Ну так что, иду? Ну да, а куда деваться?..

С трудом поднявшись на ноги и переждав легкий приступ головокружения, я подобрал «дефендер» и бочком, стараясь не смотреть на тело Эмильена, выскользнул из отсека. В коридоре резко полегчало – дышать стало проще, что ли? Или фон поменялся? Да пофиг! Нужно что-то делать. Что? Да хотя бы выбраться из этого богом проклятого места. Добраться до обитаемых уровней и с кем-нибудь поговорить. И людей за Эмилем прислать. Не по-человечески его здесь бросать. Господи, кого я обманываю! А как, интересно, я объясню тот факт, что он убит выстрелом в голову? Как докажу, что он уже был, как бы помягче, того? Не жилец? Записи должны быть! Попрыгунчик все фиксировал. Надо с ним срочно связаться. Чертов коридор! Почему ни до кого не докричишься, когда это так нужно?! Нет связи, нет! Еще десять шагов – хрен. И еще через двадцать. На соседний уровень подняться? Лифт вроде работает…

Створка услужливо утонула в переборке, стоило мне подойти к шахте. В кабинке было все так же пусто. Устало привалившись спиной к стене, я еще раз попытался вызвать питомца – с аналогичным результатом. В сердцах грохнув по поручню кулаком, я остервенело сжал потертую трубку и пару раз приложился затылком о стенную панель, дав выход ярости. Дернул что было сил, однако поручень выдержал. Вместо этого я сорвал захват, едва не потеряв равновесие, выматерился… и застыл, уловив на самой грани слышимости знакомый голос:

– Паша, это Тарасов. Ответь. Прием. Паша, это Тарасов…

Машинально повысив уровень звука в динамиках, я покосился на левую ладонь и перевел взгляд на поручень. Так и есть – в том самом месте, где я его схватил, на матовом металле проступала пластина, которую я снял с плеча Эмильена. Чертов шеф, удружил так удружил. Где он только эту гадость раскопал. Наверняка какой-то инопланетный артефакт. Как он тогда господина Ма обработал! А эта хрень еще хуже – мало того что мне связь отрубила, так еще и бедному Эмильену мозги выжгла. Эх, Пьер, Пьер…

– Паша, твою дивизию!!!

– Да?

– М-мать! Живой! Ты где вообще?!

– Саныч, я Эмильена убил. Вернее, это уже был не Эмильен…

– К черту подробности! Убирайся с фрегата!!!

– Да ты чего разорался?! Я вообще Попрыгунчика вызывал. Что ты на его частоте делаешь?

– Это общая аварийная частота. Паша, не включай дебила, не время. Вали с корабля.

– Зачем?! Я тут Эмильена… надо убрать…

– Делай, говорю, ноги! Экипаж взбесился. Ты не поверишь, но люди превратились в зомби, разве что не гниют и не жрут друг друга. На меня трое напали, насилу отбился и убежал.

– Когда это началось?!

– Да минут двадцать назад! Ты где вообще? Почему не в курсе?! Как пропал полтора часа назад, так ни слуху ни духу!..

Стоп! Полтора часа, говоришь? Я на седьмом уровне до драки с тварью, захватившей тело Эмильена, пробыл от силы полчаса. Значит, кадавр ожил около часа назад. Почему тогда двадцать минут? На корабле позже началось? А что, собственно, началось?! Бред же!

– Саныч, где Денисов?

– Ко мне пробивается, Галька и Петрович с ним. Ты тоже вали, говорю. Добирайся до ближайшего шлюза и беги. Стыковочный узел подчиняется мысленному воздействию, на себе проверял. Все, у меня дела, до связи!

Совсем некстати вспомнилась строчка песенки из старинного пиратского мульта: «За мной пришли, спасибо за внимание. Сейчас, должно быть, будут убивать». Но в том мультике разборки были обставлены с шутками и прибаутками, а мне, если честно, сейчас просто муторно. Самое точное определение. Страх прошел, – видать, «химия» чудодейственная победила. Или просто перегорел. Не суть, в общем. Теперь главное, чтобы апатия не навалилась – я себя знаю. Так что нечего стену подпирать, только действие! Не зря же говорится: движение – это жизнь. Очень верно как раз в моем случае.

Так и не дозвавшись Попрыгунчика, я решил не терять времени впустую и открыл на КПК схему фрегата. Надо сказать, особыми подробностями она не баловала, но хотя бы все мало-мальски значимые помещения на ней были отражены, и я сумел приблизительно прикинуть маршрут, хм, эвакуации. Если принять на веру слова Тарасова насчет стыковочных узлов, то пробираться следовало к ближайшему шлюзу, сиречь пятому техническому, расположенному на соответствующем уровне. И как раз это напрягало – пятый уровень не чета седьмому, там множество ответственных агрегатов, требующих периодического мониторинга, и нарваться на кого-нибудь из инженерной службы проще простого. Да и по штатному расписанию во время движения в обычном пространстве здесь полагалось постоянно находиться дежурной смене минимум из двух человек. Конечно, отсеков тут насчитывалось больше трех десятков, из них пара довольно крупных, но все они располагались по периферии, огибая грузовые трюмы, и соединялись тесноватыми коридорами. Ну как тесноватыми, пара электрокаров легко на встречных курсах разойдется. А большего для технических коммуникаций и не нужно. Дежурка, если верить схеме, находилась ближе к носовой части корпуса, то есть я должен был выбраться из лифта достаточно далеко от обители местных спецов. Даже если они сейчас бесцельно шляются по уровню, все равно встречи с ними можно избежать. Пересекаться крайне нежелательно – если они в скафандрах, можно просто увязнуть в драке. Какой, на фиг, драке?! Зачем?! Блин, Тарасов зря такими словами бросаться не будет. Так что придется исходить из самого неблагоприятного прогноза. В любом случае иного выхода я не видел. Не расстреливать же их?! Вот и я так думаю. Остальные шлюзы или располагались на противоположной стороне фрегата, и тащиться до них совершенно не хотелось, или нужно было перебираться выше, в самые оживленные части «Великолепного». Все, погнали.

Лифт уже давно остановился, но дверь не открывалась – снаружи в непосредственной близости никого не было, а я от стенки отлипать не торопился, обдумывая ситуацию. Поэтому к створке я подошел с некоторой опаской – а ну как сидит кто-то в десятке метров от шахты и из пистолета в меня целится? А сбоку прятаться бессмысленно – автомат открывания не сработает. Пришлось из двух зол выбрать меньшее и рискнуть здоровьем. Как всегда, опасность оказалась мнимой, – кажется, я уже начал потихоньку заражаться паранойей. Ага, с кем поведешься. А из моих достаточно близких знакомых как минимум трое этим недугом не страдают, а наслаждаются. Правда, почему-то причисляют это отклонение к жизненно важным профессиональным навыкам.

Убедившись, что путь свободен, быстрым шагом двинулся влево по коридору: схему я запомнил, тут всего ничего – один поворот практически под девяносто градусов, дуга метров двести длиной, небольшой подъем и просторный тамбур – «предбанник» лифта. Спрятаться тоже есть где – подсобок понатыкано на каждом шагу. Главное, чтобы не заперты были. Но моего допуска и универсального ключа за глаза хватит для любой здешней двери. Я разве что в реакторный отсек не зайду – а мне туда и не надо. И расположен он совсем на другой палубе. Эх, лишь бы не напороться на кого…

Сглазил. До «предбанника» добрался без приключений, а вот дальше… Аккурат в самом конце коридорчика обнаружились оба дежурных – облаченные в скафандры с активированными шлемами. Ладно хоть заметил я их вовремя – спасибо лестнице – и успел пригнуться. Впрочем, этого и не требовалось – местные спецы, очень похоже, тоже направлялись к шлюзу, и видел я их со спины. Они меня, соответственно, заметить не должны были. И что делать? С корабля надо сваливать, однозначно, а для этого нужно пройти мимо потенциального противника. Может, они нормальные, и проблем не возникнет. Но я бы поставил на худший вариант, походка у них подозрительная. Так что в любом случае столкновения не избежать. Можно, впрочем, пристроиться сзади, но кто знает, куда они попрутся? Вдруг так и будут торчать в тамбуре? Вывод – придется бить. Стрелять не хочу и не буду. Мне, главное, до шлюза добежать, а там заблокирую дверь изнутри, и все, они мне не страшны, разве что замок сожгут, что сомнительно. Соберись, Паша. Ты сможешь. Погнали.

Как ни старался я передвигаться потише, все же спалился – когда до дежурных оставался еще целый десяток шагов, они синхронно обернулись, и я окончательно убедился в собственной правоте: видно было не очень хорошо, но неподвижные лица и глаза навыкате не оставляли сомнений. Да еще излишне плавные движения – нормальные люди так не могут, даже танцоры и мастера тайцзи-цюань. Правда, диспозиция играла мне на руку – один несколько поотстал, так что, вероятно, получится разобраться с каждым отдельно. Главное, не упустить момент.

Резко ускорив шаг, я стремительно сократил дистанцию и встретил двинувшегося мне навстречу кадавра «двоечкой» в стиле «длинного кулака», раскорячившись в низкой гунбу. Первый удар, останавливающий, пришелся в грудь, а второй угодил точно в забрало, опрокинув противника на спину. Не прерывая движения, я на подшаге выбросил левый цэдяньтуй, вколотив голову второго дежурного в стену – тот перемещался по краю коридора, за что и поплатился. С трудом удержав равновесие – мой аналог хай-кика получился излишне мощным, и меня едва не развернуло вокруг оси, помешала все та же стена, – я, как выражается Тарасов, сделал ноги с места побоища. Мельком оглянувшись, убедился, что поверженные спецы еще только начали подниматься с пола, ухмыльнулся и рванул к шлюзу. Оказавшись в тесноватой кабинке, с размаху хлопнул ладонью по сенсору. Створки за моей спиной послушно сомкнулись, и я, уже не особенно торопясь, запустил процедуру шлюзования, лишив тем самым противника всяких шансов до меня добраться. Теперь, пока я не активирую обратный процесс, дверь можно только взорвать. Ну или резаком изуродовать. Но это все требовало массу времени и сил. Так что пусть забавляются.

Дождавшись, когда автомат прогонит весь комплекс положенных тестов, уравняет давление в шлюзе и стыковочном комплексе Ковчега и откроет внешний люк, я по стеночке приблизился к порогу и осторожно выглянул наружу. Всунулся обратно, сглотнув комок в горле и борясь с приступом головокружения – даже беглого взгляда хватило, чтобы оценить масштаб проблемы. Ангар оказался поистине огромным – до «пола», если навскидку, не меньше километра, до стены разве что самую чуточку меньше. Ближайшим объектом оказалась монолитная ферма – одна из своеобразных распорок передней стыковочной ячейки. До нее было метров сто пятьдесят, и, если глаза мне не врали, в поперечнике она достигала двух десятков метров. Из таких же ферм была сложена угловатая петля, охватившая корпус «Великолепного» в районе первой трети. Задняя же ячейка, на которую приходилась куда большая масса, выглядела еще монументальней, но до нее, по самым скромным прикидкам, метров пятьсот. Хотя опять же странно – каким бы прочным ни был материал опор, выдержать вес фрегата они не могли. Наверняка еще силовые фиксаторы есть, просто не видно их. Далековато.

И что же делать? Блин, прямо вопрос дня. Что там Тарасов насчет мысленного управления говорил? Возжелать, что ли? Попытка не пытка…

«Ячейка Гаранин – статус подтвержден, формируется переход».

Оп-па! Вот я молодец! И пяти минут не потратил. Все легче и легче процесс дается, даже опасаюсь как-то – а вдруг мутация? А, пофиг. Терять все равно уже нечего. Кстати, что снаружи творится? Преодолев страх высоты, я снова высунулся из шлюза.

Сначала ничего необычного – если можно в нашей ситуации такое определение использовать – не заметил. Потом взгляд мой наткнулся на стремительно увеличивающийся вырост, отделившийся от основной фермы – этакое щупальце или корень, неестественно быстро растущий. И подозрительно прямой. Все понятно. Такая же технология, как и на Нереиде – силовые поля с порошковым наполнителем. Правда, масштабы несколько отличаются. А в остальном полный аналог. И ведь не удивлен практически. Привыкаю? Похоже.

Буквально за пару минут «корень» дотянулся до моего убежища и прилип к обшивке корабля, образовав непосредственно у порога удобную площадку, смахивающую на гриб-чагу на древесном стволе. Подождав для верности еще немного, я попробовал вырост на прочность ногой, сам себя обозвал перестраховщиком и уже куда увереннее шагнул на мостик. Оказавшись вне тесной коробки шлюза, я облегченно выдохнул, осмотрелся – по краям «корня» воздух характерно мерцал, выдавая силовой «забор», – и без всякой опаски направился к опоре.

Глава 8

Система HD 13522, Ковчег, 29 марта 2542 года,

ближе к вечеру

Масштаб корабля Первых потрясал. Я, конечно, много чего циклопического видел, но ни одно из человеческих сооружений такого впечатления не производило. Даже города под куполами так не давили на психику, потому что непосредственно купол обычно был прозрачным и в глаза не бросался. А под ним, сами понимаете, ничего особо крупного не построишь. Разве что в горах, куда меня как-то занесла судьба, вернее, очередной зачет по очередной факультативной дисциплине, впечатления были похожие. Возможно, сходство усиливал хрупкий по сравнению с остальными объектами местной инфраструктуры мостик, тянущийся вдоль корпуса «Великолепного» в километре от «пола», и слишком далеко отстоящая «стена» стыковочного комплекса, но чувствовал я себя не в своей тарелке, особенно с учетом страха высоты. Хорошо хоть пронизывающего ветра нет. Вернее, движение воздушных потоков наверняка есть, только не чувствуется из-за силовых полей. Так что жить можно, главное, вниз не смотреть. И вверх тоже. И по сторонам… Бли-и-ин! Гаранин, тряпка, соберись, гляди строго под ноги и шагай. О смысле не думай. Смысл тут один – выжить. Хотя бы в данный конкретный момент. Вот уж не думал не гадал, что снова начну жить одним днем. Честно говоря, уже забывать стал, как оно. Но вспомнить никогда не поздно. Тем более если на кону собственная шея.

– Паша, ты где, прием.

Ага, Тарасов нарисовался. Что-то у него голос запыхавшийся. Интересно, что за проблемы он все это время решал? Бегал по коридорам таинственной базы от кадавров? Я хорошо помню поговорку про «три случая – уже закономерность», так что вполне вправе предположить, что таких «кукол» с бессмысленными взглядами и плавными движениями вокруг множество. Как максимум – вся команда «Великолепного», за отдельными исключениями.

– На связи. Чего хотел, Саныч?

– Проверка на вшивость. Ф-фух, утомился… Ты где?

– Иду по мостику, подхожу к поперечной опоре.

– То есть с фрегата выбрался. Отлично. Лови пеленг, будем держаться вместе.

Я коротко хохотнул, вызвав недоуменный вопрос майора:

– Паш, ты чего? Перегрелся?

– Нет. Просто анекдот вспомнил, про зэков и пару «голубчиков».

– Ага. Очень смешно. Особенно повеселишься, когда на «зэков» напорешься.

– Уже.

– Хм… Вы хотите поговорить об этом? Доктор Тарасов к вашим услу… Мля, опять они!

– Кто?

Так и не дождавшись ответа – видимо, майор был серьезно занят, судя по учащенному дыханию, «хеканью» и смачным звукам ударов, – я практически добрался до опоры и остановился в замешательстве. В том месте, где мой хрупкий – ну вот такое у меня субъективное ощущение! – мостик соединялся с исполинской, со стандартную пятиэтажку, фермой, силовая завеса подозрительно мерцала. Такое впечатление, что вход в опору был перекрыт бликующей пленкой. Сделав еще пару шагов, я понял, что ошибался – неожиданная преграда вовсе не бликовала. Она была зеркальной. Обычное тускловатое зеркало – два на три метра, если навскидку. И все бы ничего, вот только по его поверхности пробегала то и дело мелкая рябь, а по «раме» змеились ярко-синие молнии высоковольтных разрядов. Силовая мембрана? Портал? Или просто дверь? Кто бы подсказал…

– Але, Паша, ты где?

– Доктор Тарасов освободился?

– А что, требуются его услуги? Что-то у тебя голос подозрительно напряженный.

– Не помешали бы. Ты тут случайно не встречал, э-э-э, зеркало?

– Большое, с рябью и электрическими дугами?

– Ага.

– Нет, не встречал.

– Тарасов, блин! Я серьезно!

– Расслабьтесь, пациент. Это местный лифт. Можешь просто проигнорировать – продавил и дальше шагай. А если не хочешь ноги бить, когда на мембрану надавишь и как бы… э-э-э… погрузишься в нее, представь, куда хочешь попасть.

– Так просто?

– Угу. Первые, судя по кое-каким признакам, были весьма практичными товарищами. И во главу угла ставили удобство.

– Слушай!.. – осенило меня. – А как я представлю, куда хочу попасть, если я еще ни в одном отсеке Ковчега не был?

– Никак. Придется ножками, – хмыкнул майор. – Я почти два часа тут разгуливал. Согласен, несовершенная система. Как в какой-нибудь фэнтези-эрпэгэшке. Пока соответствующий портал не активируешь, до нужного места будешь на одиннадцатом номере добираться.

– Ты еще и в компьютерные игры режешься? Не ожидал, честно.

– Паша, не пудри мне мозги. Вот пеленг, жду.

– Ох и ни фига себе! Ты как туда забрался?

– Ловкость рук и никакого мошенничества! – рассмеялся Тарасов. – Так уж и быть, расскажу. Додумался я до одной простой вещи… вернее, как додумался, Олег подсказал. Когда нырнешь в мембрану, представь схему Ковчега, ну ту, что сканер нарисовал. И поставь, э-э-э, метку на каком-нибудь отсеке. И пожелай там оказаться. Не с первого раза, но получится. Главное, от «лифта» далеко не отходить, а то он может вырубиться. Я так уже попал разок.

– Все понял. Но все-таки что ты там забыл? И что это за «там»?

– Я и сам не понял, что именно. Довольно большой ангар, похож на оранжерею, только законсервированную. Баки без питательной среды, грядки без почвы, какие-то непонятные хреновины в местном стиле – сплошной хитин и металл… Дроиды, что ли?.. Короче, при желании тут можно спрятаться.

– От кого?

– От тех, кто меня сюда загнал.

– А кто тебя за…

– Паша, утомил. Короче, ты меня понял. Все, вали. Мне еще Олега встретить нужно.

– А Пьер где?..

Черт, и этот туда же – вырубает связь без предупреждения. Ладно, делать нечего, придется воспользоваться весьма сомнительным советом. Впрочем, торопиться не буду, сначала просто попробую перебраться в опору.

Приблизившись к «зеркалу» на расстояние вытянутой руки, я с некоторым трудом одолел робость и легонько ткнул в мембрану пальцем. Завеса, как я и ожидал, спружинила, оттолкнув посторонний предмет. Так-с, тут все понятно. Очень похоже на силовой купол, которым база на Находке была окружена. Правда, тот на физическое воздействие так и не поддался. А тут, такое ощущение, если надавить чуть сильнее, то можно и воткнуть граблю – примерно как в вязкий гель. Ну-ка… ага, сработало. Рука, преодолев начальное сопротивление, погрузилась в мембрану по локоть. Не испытав никаких неприятных ощущений, я освободил конечность из плена и внимательно ее осмотрел. Ничего. По крайней мере, визуально обнаружить воздействие, если таковое имело место, не удалось. Эх, была не была!

Выдохнув сквозь зубы, я шагнул вперед, надавив на силовую завесу всем телом. Сопротивление резко усилилось – по крайней мере, руку просунуть было куда легче, – потом преграда нехотя поддалась, и я действительно погрузился в «зеркало». Прав Тарасов, именно этим термином переходное состояние лучше всего можно описать. Застыв на долгое мгновение (как сказал!) и уже почти начав паниковать, трепыхнулся, как бы вырываясь из клейкой паутины, и совершенно неожиданно вывалился в коридор по ту сторону преграды. Не удержав равновесие, упал на одно колено, опершись руками на пол – ладони почти полностью погрузились в прекрасно знакомую губку, заменявшую Первым линолеум, паркет и все остальные покрытия сразу, – и моментально вскочил на ноги. Попятился, торопливо обшаривая окрестности взглядом – вроде никого поблизости, – и вздрогнул, ощутив спиной пружинящую завесу. Ч-черт, предупреждать же надо! Так и кондратий заработать можно.

Отдышавшись и уняв сердцебиение, я вспомнил слова Тарасова про схему и вывел ее на экран КПК. Хмыкнул удивленно, активировал маршрутизатор и только тогда поверил своим глазам: переход через мембрану закончился в десяти метрах впереди от предыдущей моей остановки. И пятью метрами выше. Это что же получается, Первые могли вовсе не заморачиваться всяческими коридорами? Наставил таких вот лифтов-порталов и пользуйся на здоровье. Но тем не менее коридоры в наличии имелись. На всякий случай? Для чисто технических целей, если вдруг где-то «зеркало» накрылось? Или для экономии энергии? Нет, последнее как раз вряд ли. У нас именно по этой причине портальные технологии очень слабо развиты, хотя до Большой Войны и получили некоторое распространение – у военных в основном. И в дальних системах Фронтира – это зачастую оказывалось чуть дешевле, чем гонять почем зря корабли. Все же остальные как-то обходились. А, пофиг! Нечего голову ломать. Тарасов, между прочим, ждет.

Повторный эксперимент можно было признать условно удачным – лифт вынес меня в соседний с оранжереей, будем ее так называть, ангар. Тот оказался с хорошее футбольное поле в поперечнике, к тому же был до неприличия захламлен непонятными штуковинами, больше всего похожими на произведения скульпторов-абстракционистов, роднили между собой которые только материалы – серый камень, черный хитин и металл с серебристым отливом. Потратив пару минут на размышления, я все же решил не терять времени на осмотр, э-э-э, склада – с сомнительными, между прочим, перспективами – и снова погрузился в мембрану. На сей раз подошел к задаче более ответственно – сконцентрировался на цели и постарался очистить разум от посторонних мыслей. Плюс возжелал истово, что называется, на все деньги.

Сработало. Вывалившись из лифта и бросив взгляд на экран КПК, убедился, что маячок, символизирующий Тарасова, отражается в пределах данного отсека. Да, еще приятный сюрприз – судя по той же схеме, Денисов с Галей тоже присоединились к бравому майору. Насчет Петровича не скажу – у него датчика слежения не было. Хотя, скорее всего, и он здесь же ошивался. Не мог Егерь боевого товарища и, не побоюсь этого слова, друга оставить на произвол судьбы. Собственно, удостоверился я в этом довольно скоро, как только продрался сквозь лабиринт непонятных заборчиков высотой по пояс – честно говоря, я их просто-напросто перемахнул, добравшись до точки встречи старым добрым способом – по азимуту. Вся честная компания кучковалась в тесноватом закутке, затерянном в длинном ряду то ли бочек, то ли поставленных на попа цистерн, а может, и вовсе чанов. Не суть. Главное, что все живы, в том числе и рыжий пакостник. Петрович, в отличие от остальных, встретил меня задорным мявом – не иначе почуял мой настрой. Предельно положительный, хотя обычно я относился к котяре с изрядной долей скепсиса.

– А, Паша. Явился наконец, – отвлекся от очередного хитинового творения художника-безумца майор. – Рассказывай.

– Почему я?

– Потому что я первый спросил.

– Логично, – согласился я с такой трактовкой проблемы. – Вам про Эмильена интересно?

Тарасов кивнул, Егерь же отделался неопределенным жестом, типа я вас внимательно слушаю, однако от непонятной хреновины так и не оторвался. Галина Юрьевна и вовсе на меня внимания не обратила, увлекшись изучением ближайшего чана. Профессиональный интерес проснулся? Нашла время, ага.

– Эмильену выжгли мозги. И я думаю, что это сделал Пьер.

– Хм…

– Чего «хм», Саныч?! Я тебе точно говорю – выжгли. Все симптомы совпадают. Такое ощущение, что он к «виртуалке» неудачно подключился или его через «мозговерт» пропустили.

– А ты не думаешь, что с ним такая же… неприятность случилась, как и с остальными? – ожил Егерь.

– Нет, Олежка, не думаю. Потому что такая неприятность с ним случилась чуть позже, когда я его осмотрел и прогнал диагностику. Полный овощ. И еще я у него на плече нашел любопытную пластинку явно неземного происхождения. Иначе говоря, артефакт. Похожим у меня на глазах Пьер пользовался как раз в той заварухе, когда мы Тарасова у триады отбили.

– Подтвердить кто может?

– Саныч, я тебя умоляю! Гюнтер… мог. Теоретически. Потому что сейчас ни у кого из команды я ничего спрашивать не рекомендую. По вполне понятной причине. Кстати, кто-нибудь мне объяснит, что тут творится?!

– Паш, успокойся. – Денисов наконец оставил в покое хитиновую загогулину и переключился на меня. – У тебя с головой все в порядке. И ужастиков ты не пересмотрел. Никаких зомби на самом деле не существует – это все те же парни из команды, только их местный искин – я имею в виду компьютер Ковчега – под контроль взял. Я с этим явлением уже сталкивался, еще на Находке. Помнишь, рассказывал про пропавшую группу ученых? Полностью аналогичная ситуация, только там тварь-ретранслятор поблизости крутилась, а здесь, похоже, даже этого не нужно – «Великолепный» полностью в зоне действия… назовем это генератором. Не суть. Ребята не виноваты, и мы должны это учитывать при всех наших действиях.

– Думаешь, есть надежда возвратить их в нормальное состояние?

– Почему бы и нет? Надо только с искином договориться. Вряд ли воздействие необратимое. Хотя с железяки станется – могла и на ноль всех помножить.

– А тех ученых откачали?

– Честно, не в курсе. Эвакуировали последних выживших на базу, а потом там такая суета началась, что не до них стало. Потом все, как водится, засекретили. Но, судя по отсутствию громкого скандала в прессе, как минимум одного мажорика в благородное семейство вернули.

– Н-да. Ситуёвина… а нас почему под контроль не взяли?

– Может, потому что только мы в управляющий кластер входим? – ответил вопросом на вопрос Денисов, причем скроил такую морду, что мне даже стало за себя немного стыдно – ну да, стормозил, признаю. Но я это от стресса.

– Так что там насчет Пьера? – вернул разговор в конструктивное русло Тарасов.

– Очень похоже, что наш дражайший шеф Эмилю подлянку подстроил – у него была возможность. Он его перед нашим расставанием – вы, наверное, не в курсе, но команда собиралась устроить бунт, а Эмиль был их представителем на переговорах с капитаном – по плечу похлопал. А пластинка хитрая – к любой поверхности липнет. Мне к перчатке приклеилась и связь отрубила, представляете? Пока случайно не сковырнул, ни до кого докричаться не мог.

– А зачем это Пьеру?

– Я тоже задавал себе этот вопрос. Время он выигрывал. Кроме Эмиля в заговор наверняка еще многие из офицерского состава втянуты. Не могу утверждать это на сто процентов, но, похоже, и Жан-Жак участвовал. Это он мне сообщил, что суперкарго не выходит на связь, и попросил его отыскать. И был совершенно растерян. Так что дорогой патрон выгадал себе небольшую фору, а потом бунтовать было уже поздно – мы прыгнули в пылевое облако.

– Версия имеет право на существование, – кивнул майор. – Похоже, наш дорогой капитан показал свое истинное лицо. А ты, Паша, ему шанс дать согласился. Шанс на что, интересно?

– Вот как раз на это! – огрызнулся я. – Зато теперь мы будем держать ухо востро.

– А вы, оказывается, циник, господин Гаранин.

– Есть от кого научиться, господин Тарасов.

– Н-да. Выпестовал, на свою голову. Ты монстр, Паша. Вот так, походя, пожертвовать чужой жизнью… ладно, не грузись. Никто такого и предположить не мог.

Ага, верю. Чтобы такой прожженный интриган, как Саныч, и не предполагал? Нет, конкретно такого исхода – точно. Но вот чего-то похожего определенно ожидал. Потому как был прав насчет дражайшего шефа. А я, как всегда, облажался. Но у меня часто так случается – бросает из крайности в крайность: то я никому, даже себе, не доверял, то вдруг начал просто сочиться ложным человеколюбием. А, на фиг!!!

– Так что делать-то будем, коллеги?

– Паш, это риторический вопрос?

– Отнюдь, Саныч, отнюдь.

– Надо связаться с Пьером, – неожиданно подала голос Галина.

– Зачем? – в один голос отозвались мы с майором.

– Потому что без него не справимся. Нам с Олегом еще кое-какие личные проблемы решить нужно. Вы уж не обижайтесь, мальчики, но капитан Виньерон нам сейчас просто необходим. Хотите вы того или нет, но нам придется сотрудничать. Да, дорогой?

– Угу, – хмыкнул Денисов, странно скривившись – то ли ухмылка, то ли гримаса, и не поймешь.

Похоже, такой практичности он от своей пассии не ожидал. Я, впрочем, тоже, хотя справедливости ради надо отметить, что девушка довольно сильно изменилась после контакта с системой контроля на Находке. В какую сторону – без понятия. Это у Егеря спрашивать нужно.

– Олег? – вопросительно заломил бровь Тарасов.

– Она права, Саныч, – вздохнул тот. – Мы уже этот вопрос обсуждали. Без управляющего кластера ничего не получится. А «татуировка» меня все больше беспокоит. Такое, знаешь, неприятное чувство… дискомфорт, что ли, душевный?.. Короче, чую я, что нельзя тянуть с активацией Программы. Надо кончать с этим, пока нам не поплохело, пардон за мой французский.

Ошивавшийся рядом Петрович согласно взвыл, поддержав друга.

– Спасибо, рыжее чудовище. Извини, Галь.

– Дурак!

А вот сейчас ничего так, нормальная девушка. Может, все-таки показалось? Хотелось бы верить. Да вот только печальный опыт не позволяет. В любом случае сладкой парочке нужно помочь. Даже если на всех остальных, включая Пьера, плевать, то Олег с Галей избавление от чужеродной сущности, поселившейся в головах, заслужили.

– …Паша, ответь! Прием! Это Виньерон, как слышишь?.. – ожил мой передатчик, заставив Галину Юрьевну вздрогнуть.

Черт, надо громкость убавить… попозже.

– Да, патрон? Гаранин на связи, прием!

– Паша? Говорить можешь?

– Да, патрон.

– У меня неприятности.

– Я вас внимательно слушаю, патрон.

– Меня зажали в «каптерке» неподалеку от главного пассажирского шлюза. Представляешь, где это?

– Да, патрон.

Еще как представляю. Все-таки мое хозяйство, я имею в виду «мое» как координатора по работе с пассажирами. «Каптеркой» это помещение прозвали задолго до моего появления на «Великолепном», видимо, из конспиративных соображений: довольно большой отсек, разделенный перегородками в рост человека на несколько клетушек, назначение имел мультифункциональное – от мусоросборника, то бишь хранилища утерянного багажа, до комнаты допросов. Туда же обычно тащили особо буйных товарищей, дабы не травмировать психику остальных гостей. Да что говорить – даже на случай появления господ, что называется, в «состоянии нестояния» там пара диванчиков была предусмотрена. Плюс все необходимые прибамбасы вроде терминалов и средств связи, и даже сейф с нелетальным оружием – дубьем и парализаторами. Ну и традиционная «дежурка». Понятно, что такое полезное место не могло располагаться далеко от шлюза – иначе в нем просто смысла не было. Так что повезло дорогому шефу. Относительно, конечно: куда хуже было бы, заблокируй его кадавры в той же ходовой рубке или вовсе в каюте.

– Патрон, их много? – на всякий случай уточнил я.

Понятно, что много – на пару-тройку Пьер бы внимания не обратил, закатал в напольное покрытие, причем походя.

– Десятка два. Похоже, со всего уровня собрались, несколько ребят из трюмников даже видел.

Ага, и это с уже полученным опытом вполне согласуется.

– Пьер, а вы как туда вообще попали?

– Знаете, дорогой Александр, вот вы с этим вопросом сейчас несколько, э-э-э, не к месту…

– И все же?

– Унитары кончились, не подрассчитал, – сухо отозвался Виньерон. – Из каюты пришлось пробиваться, а потом от лифта еще.

Хм. Боюсь представить, сколько человек недосчиталась команда фрегата.

– А вы что же, дорогой Пьер, всех встречных-поперечных расстреливали? – добавил льда в голос Тарасов.

– Нет, – после многозначительной паузы все же ответил шеф. – Только двоих, что у каюты встретил. От неожиданности. Ну вы понимаете… потратил весь магазин, а запасного надолго не хватило. Они почти нечувствительны к поражению конечностей.

Вспомнив «Кольт-компакт», из которого Виньерон очень ловко положил троих бандюганов в первый наш визит на Босуорт-Нова, я покачал головой. Не мог обычно хладнокровный Пьер вот так вот, за здорово живешь, двоих противников в дуршлаг превратить. Видимо, и впрямь от неожиданности. Все-таки нервы у него сдают, однозначно.

– Патрон, а из парализатора их перестрелять не пробовали?

– Не действует, – вздохнул Виньерон. – Не знаю, что с ребятами произошло, но парализатор их совершенно не берет, даже не замедляет. Еле вырвался, если честно. И последние унитары извел. Так что надеяться мне не на кого.

– Хорошо, Пьер, мы вас поняли. Будьте на связи, – закруглил разговор Тарасов, сделав мне страшные глаза – мол, вырубай машину.

Я, собственно, именно это и собирался сделать, поэтому возражать не стал.

– Ну, что скажете? – обвел майор вопросительным взглядом присутствующих.

– Нашу с Галькой позицию ты знаешь, – пожал плечами Егерь.

Петрович снова согласно взвыл, а Галина Юрьевна молча кивнула.

– Паш?

– Придется выручать. Мне совершенно не улыбается застрять на этом летающем гробу навечно.

– Поддерживаю, – вздохнул Тарасов. – Без него шансов разрулить ситуацию, похоже, нет. Какой у нас план, коллеги?

Уж не знаю, чье мнение он хотел услышать, но первым высказался Петрович – разразился длинным хриплым мявом с подвываниями.

– Чего это он? – удивился майор.

– Предлагает пойти и всех порвать.

– Эвон как! Олежек, с каких это пор мсье Петрович стал таким кровожадным?

– Мя-а-а-а-у!!!

– Сам ты мсье, – «перевел» Денисов. – Саныч, ты такими словами не разбрасывайся, ему ведь объяснить сложно, что ты ничего плохого не имел в виду. Он больше эмоции воспринимает.

– Эмоции… это да, эмоции у меня сейчас поганые. Так все же что делать будем?

– Кхм…

– Паша?

– Короче, господа соратники. Не знаю, насколько это грамотно с вашей точки зрения… я предлагаю не мудрствовать лукаво, а тупо проломиться сквозь толпу. В самом шлюзе никого нет, он задраен по умолчанию. Шеф до него не добрался. До «каптерки» метров двадцать по довольно узкому боковому коридору – вся закавыка именно в этом. «Предбанник» большой, но вы это и сами видели. Даже если все двадцать кадавров…

– Кого?!

– Кадавров, Саныч, кадавров.

– Но они же, технически говоря, отнюдь не мертвецы…

– А не пофиг ли?! Кадавры и кадавры. Не зомбями же их обзывать… отстань, короче! Даже если они все соберутся у шлюза, там пространство для маневра есть. А вот в коридоре – ни фига. Там придется именно ломиться. Но другого варианта я не вижу. Даже если проникнуть на корабль с другого уровня, к «каптерке» все равно прорываться придется именно по этому коридорчику. Взрывчатки же у нас нет? Значит, вариант проломиться через потолок отпадает.

– И как ты себе это представляешь? Чисто технически?

– Саныч, ты же с ними уже сталкивался.

– Вот поэтому и спрашиваю.

– Они в скафандрах, – скривился я. – И это самое плохое. Расшвырять можно, но надежно вырубить не получится, даже если дубье какое возьмем. Так что придется стрелять по конечностям.

– Пьер пробовал.

– Он был один, и боезапас у него был крайне ограничен. А мы в три ствола их быстро обезножим.

– Хороший план, – одобрил наконец Тарасов. – Правда, есть один нюанс. У тебя сколько унитаров?

– Сорок. Нет, тридцать девять – один на Эмильена… вернее, на его бренное тело потратил.

– И у меня сорок. Хм… нормально. Даже если придется обе ноги прострелить, то при должной ловкости зарядов хватит. Олег, останешься здесь?

– Обоснуй.

– Да я не приказываю, я спрашиваю.

– Все равно обоснуй.

– Гальку защищать надо? Надо. С компом местным разобраться надо? Надо. Кто, кроме тебя, с этим справится? А там и меня одного за глаза, если бы можно было наглухо валить. Поэтому беру с собой Пашку – для надежности, так сказать. Согласен?

– Ладно, уговорил. И еще одно… – Было видно, что Егерь сделал над собой усилие, но все же завершил фразу: – Вы не подставляйтесь сильно, если вопрос встанет «или-или», не сомневайтесь. Без вас нам всем конец.

– Учтем, – непривычно серьезно кивнул Тарасов. – Паша, тебя это тоже касается. Впрочем, после Эмильена тебя уже ничем не проймешь…

Разве? Что-то не уверен… хотя майору с его обширным опытом виднее. Вон уже и внутреннего возмущения нет, хотя буквально несколько часов назад я бы однозначно на дыбы встал при подобном предложении. Как, однако, быстро нас жизнь жестокости учит…

– Паш, готов?

– Как штык. Э-э-э, Олег, а ты что, и вправду в этих… хм, компьютерах разбираешься?

– С трудом, – не стал скрывать Денисов. – Тут все одновременно и проще, и сложнее, чем на Нереиде. Мне бы еще чуток времени…

– Паша, не отвлекай ценного специалиста. Пошли уже.

– Да иду, иду!..

Система HD 13522, Ковчег, 29 марта 2542 года,

ближе к вечеру

– Паша, готов?

– Готов.

– Три. Два. Один. Начали!

Повинуясь жесту напарника, я хлопнул по здоровенному, с хорошую тарелку диаметром, сенсору управления люком, и створка нарочито медленно – или мне только так казалось? – поползла вбок, открывая проход в «предбанник». Впрочем, полного открытия мы дожидаться не стали – проскользнули в приемный зал, едва щель достигла приемлемого размера, чтобы через нее смог протиснуться не самый крупный человек, облаченный в скафандр. Я, кстати, успел к шапочному разбору – реактивный майор походя прострелил ноги парочке ошивавшихся в непосредственной близости кадавров и уже несся вдоль стены налево к очередной, на этот раз гостеприимно распахнутой, двери. Как и было оговорено, я особо не торопился, контролируя тылы.

Надо сказать, диспозицию противника мы знали достаточно хорошо – помещение непосредственно у шлюза, до которого мы добрались быстро и без происшествий, благо дорога была изучена вдоль и поперек, прекрасно просматривалось обзорной камерой, изображение с которой выводилось на пульт управления в кабине по умолчанию. А картинку из коридора получили с помощью дражайшего шефа – в «каптерке» наличествовал пост наблюдения, с которого Пьер, воспользовавшись приоритетным доступом, перенаправил видеопоток на мой КПК. Оставалось лишь синхронизироваться и подгадать самый удобный момент, что мы и сделали: помимо двоих, обезноженных Тарасовым, в «предбаннике» паслось еще шестеро кадавров, причем трое подозрительно хромоногих, но они находились в дальнем конце зала и к нам элементарно не успевали. Те же без малого две дюжины, что скопились в тесноватом тоннеле, прилегавшем непосредственно к убежищу Виньерона, от нечего делать достаточно равномерно распределились по всей длине прохода. Шеф, предупрежденный заранее, уже давно был готов к эвакуации, так что первый этап плана удалось осуществить без сучка без задоринки – пока я неторопливо шагал за Тарасовым, не выпуская из поля зрения медленно ковыляющих в нашу сторону кадавров, майор успел расчистить кусок коридора вплоть до двери в «каптерку». Нырнув в проход и прижавшись спиной к стене, я окинул окрестности быстрым взглядом – противник был еще далековато, так что можно слегка отвлечься.

Открывшаяся картина совсем не радовала – несколько бывших членов экипажа «Великолепного» ползли к майору, оставляя на полу кровавые дорожки – тот перестраховывался и простреливал каждому противнику обе ноги. Если я правильно понимаю, целиться он старался в мякоть бедра – неприятно, но не опасно. И не поскачешь особо. Правда, кадавров это не останавливало – они упорно приближались к цели, и, что самое страшное, с каждой секундой движения их становились все увереннее – парочка уже и ногами себе помогать начала, хоть и не очень ловко. Тарасов как мог отбивался – мощным пинком отшвырнул самого шустрого к противоположной стене, метким «дабл-тапом» свалил еще одного – свеженького, на всей скорости пропахавшего забралом напольное покрытие, выбил опорную руку из-под третьего, тянущего свободную загребущую лапу, отчего тот поцеловал пол… и тут наконец дверь «каптерки» скользнула в сторону, выпустив взъерошенного Виньерона в навороченном скафандре. В правой руке он сжимал «Кольт-компакт», а из-за плеча торчала рукоять неизменной трости – хотя чем могла помочь шпага против защищенного человека, я не представлял. Шеф, надо отдать ему должное, не раздумывая рванул ко мне, как и было условлено. Отпустив спасенного метров на пять, следом попятился и Тарасов, контролируя кадавров – они потихоньку подтягивались из дальнего конца коридора, – и даже несколько раз выстрелил, заставляя самых шустрых выделывать немыслимые кульбиты на полной скорости.

Я же в это время озабоченно косился на противников в «предбаннике», успевая еще и за событиями в коридоре следить – этакое, знаете, слайд-шоу получилось: героический Тарасов, отстреливающийся от напирающих кадавров, куда менее героический шеф, целеустремленно прущие в нашу сторону «зомби», и так по кругу. Страха, как это ни странно, не было. Скорее бесшабашная удаль – адреналин в крови, бешеный стук сердца, дрожащие от возбуждения руки и совершенно пустая голова, фиксирующая картинки. Щелк, щелк, щелк – новая серия слайдов. И никакой ярости. Очень, между прочим, странно.

Между тем Пьер добежал до меня, на бегу выхватил из моей руки предусмотрительно приготовленный запасной магазин – Тарасов отобрал у меня «дефендер» и всучил свой АПС-17, унитары от которого можно было скормить капитанскому «кольту», – вбил его одним слитным движением в рукоять пистолета – слишком длинный магазин остался торчать из кулака – и рванул в «предбанник».

– Паша, валим! – выкроил мгновение Тарасов, чтобы поторопить меня, но я и сам уже со всех ног мчался за дражайшим шефом.

Оставаться дольше необходимого в компании людей, взятых под контроль инопланетным компьютером, желания не было абсолютно.

У шлюза затормозили практически одновременно, разве что Пьер самую чуточку раньше. Соответственно, опередив нас с Тарасовым, и времени терять не стал – хлопнул по сенсору и прижался спиной к стене, перехватив «кольт» для пущего удобства двумя руками. Правда, ствол пока еще смотрел в пол – ближайшие кадавры реагировали довольно медленно, преодолев едва ли половину расстояния до люка, а преследователи порядочно отстали. По самым скромным прикидкам, укрыться в задраенном шлюзе мы успевали, а потому и не беспокоились особо. Сначала. Зато потом, влипнув в переборку рядом с шефом и переведя дух, начали посматривать на осторожничающих «зомби» с опаской – с каждым мгновением те все больше сокращали дистанцию, затягивая петлю. Створка же перемещаться не торопилась – судя по шипению воздуха, шла процедура шлюзования. Долго что-то, кстати…

– Что за?.. – выдохнул вдруг Тарасов и пихнул меня плечом. – Паш, свет вроде тускнеет?

– Точно… – пригляделся я. – Патрон, это нормально? И что со шлюзом?!

Не дождавшись ответа, я настороженно уставился на приближающихся кадавров – нас разделяло шагов десять, не больше – и совершенно случайно поймал взгляд одного из них. Вздрогнул от пробежавшей по спине волны холода и едва не проморгал момент, когда парень, не сводя с меня ничего не выражающих буркал, резко ускорился. Рефлексы не подвели – АПС-17 выплюнул унитар, ударивший разогнавшегося «зомби» в плечо, и тот кувыркнулся на лету, рухнув всем телом на пол. Однако этого оказалось недостаточно, чтобы остановить невероятно живучего противника – он, нисколько не потрясенный падением, неожиданно ловко перекатился пару раз и едва не сграбастал меня за ногу. Успев все же в последний момент увернуться, я от души зафутболил не в меру прыткому «зомбику» по ребрам, и того унесло под ноги еще парочке набравших скорость собратьев по несчастью. Залюбовавшись образовавшейся куча-малой, я едва снова не проворонил нападение. Вернее, как раз таки проворонил, но выручил Тарасов, встретивший кадавра выстрелом чуть ли не в упор. У того подломилась нога, и я вбил ступню ему в грудь, отправив навстречу нетерпеливо напиравшим сзади свеженьким участникам действа.

– Паша, стреляй!!!

И вот тут меня проняло по-настоящему – в голосе доселе хладнокровного, как скала, майора проступили явственные панические нотки. Действуя скорее инстинктивно, нежели по здравом размышлении, я шагнул назад, упершись спиной в стену, и поймал в прицел чье-то бедро. Пистолет в руке послушно отозвался едва уловимой отдачей на нажатие спускового крючка, и конечность выбило из-под бегущего человека, отправив того в неуклюжий кульбит. А взгляд сразу же зафиксировался на следующей цели – доля секунды, и второй подранок покатился по полу. Этому повезло меньше – попал я куда-то в область колена. Впрочем, на такие мелочи заморачиваться было попросту некогда: периферийным зрением я то и дело выхватывал схожие моменты – Тарасов перестал стесняться и палил, что называется, в район, а не в конкретную цель. И все равно мы не успевали – не знаю, что там Пьер с люком делал, но процесс затягивался. Даже адреналиновый выброс, привычно растянувший секунды, не мешал осознанию этого простого факта. К аналогичным выводам пришел и майор, судя по его последнему выстрелу, расколовшему шлем очередного не в меру прыткого кадавра. Этого опрокинуло навзничь, и он при падении удачно задел еще одного, сбившегося с курса. На этом, собственно, наши успехи и закончились – на очередное нажатие спускового крючка мой апээс никак не отреагировал. В глазах потемнело – скорее всего, от животного ужаса, – а палец все давил и давил на спуск, подчиняясь командам отказывающегося верить в неизбежное мозга…

И тут живой вал таки докатился до нас. Мелькнула перед лицом каменно-спокойная физиономия с пустым взглядом, и что-то тяжелое буквально вплющило меня в переборку. Пистолет глухо звякнул о пластиковое покрытие, налившиеся внезапной тяжестью ноги подкосились, и я рухнул на колени. Зарычал, фокусируя зрение, и, едва разглядев неподвижную маску за чужим забралом, недолго думая от души приложился собственным шлемом по прозрачному пластику. «Зомби» распластался у моих ног, придавив всем телом шустряка, что впечатал меня в стену, а затем и повалил проходом в ноги, как заправский борец-классик, а я, испытав нешуточное облегчение, рванулся вверх и в сторону. Увернулся от загребущих лап, едва различимых в полутьме, уловил краем глаза резкое движение справа – Тарасов как раз змеиным айкидошным движением направил одного кадавра на встречу с переборкой и развернулся к следующему, намереваясь отоварить того локтем, – среагировал на мельтешение слева правым прямым с разворотом корпуса, сделал нырок, уходя от захвата, и от души вложился в правый крюк. Вернее, попытался – очередная туша прервала мое движение, навалившись всей массой. Ладно хоть на ногах устоял – спасибо стенке. Однако свободы маневра я лишился – этот противник оказался на диво цепким, облапил меня, прижав руки к телу, и принялся давить что есть мочи, явно намереваясь переломать мне ребра и позвоночник. Прямо дежавю какое-то! Отцепись, тварь!..

Мотнувшись вправо-влево, с силой вбил не поражавшего габаритами «борца» в стену, однако особых результатов не добился – пришлось еще шлемом добавить, правда, с тем же эффектом. Слишком плотный захват взял, скотина. Да и не размахнешься толком ввиду некоторых особенностей конструкции скафа. Не придумав ничего умнее, сам сцепил руки за спиной у кадавра, подхватил, достаточно легко приподняв, и рухнул на пол, постаравшись подмять противника под себя. Вроде получилось – по крайней мере, хватка чуть ослабла. Однако ничего более предпринять я не успел – что-то вцепилось мне в наплечник и с неодолимой силой поволокло, если я не совсем потерялся, к шлюзу. Уж не знаю, что за монстр такой, но волокло меня с порядочной скоростью, и в момент, когда в поле зрения возникла щель между косяком и открывшимся едва ли на полметра люком, я даже начал опасаться – как бы в створку не впечататься. А ну как неведомый тягач слегка промахнется? Собственно, именно так и получилось, разве что впечатался не я, а повисший на мне кадавр. Удар был столь силен, что разорвал захват, и я влетел в шлюз на манер пробки от шампанского, ободрав плечи. Вернее, ободрал бы, не будь на мне скафандра.

Следом за мной в прореху сунулся было не в меру шустрый живчик, но его сразу же приголубил по шлему сцепленными в замок руками Тарасов. Следующего, менее удачно нырнувшего щучкой в щель «зомби» он же встретил коленом в забрало, откинув на стену. И на этом все кончилось.

– М-м-ма…

– Мама? – скривился в оскале прислонившийся к переборке майор. Ему, видать, показалось, что он улыбнулся. – Паша, что-то ты рано расклеился…

– М-мать! Твою! – выплюнул я, окончательно приходя в себя. Собрал в кучу конечности, сел, по примеру старшего товарища прижавшись спиной к стене. – Что это было? Почему осечки?!

– Спроси чего попроще. И скажи спасибо Пьеру.

– Спасибо, патрон! – не откладывая в долгий ящик, от души поблагодарил я шефа. – Буду должен.

Ибо до меня только сейчас дошло, кому я обязан своим спасением – нестандартный капитанский скафандр, в отличие от моего, был снабжен неплохим сервоусилителем. И это именно шеф выволок меня с поля боя, попутно избавив от дополнительного груза.

– Пьер, вы еще долго? – поинтересовался между тем Тарасов, выглянув в щель.

Чего он там высмотреть пытался, в такой темнотище? Хоть бы фонарик включил… вот оно! Очередная странность. Куда свет-то делся? И почему люк не открылся полностью? И почему осечки начались? А?

– Секунду, – странно напряженным голосом отозвался Пьер.

Что за?.. Развернувшись на неясный шум, я с изумлением уставился на невероятную картину – капитан Виньерон занимался совершенно несвойственным ему делом, то есть тупо отжимал внешнюю створку в сторону, втиснувшись в зазор между ней и переборкой. И, судя по дрожанию его рук, процесс шел туговато. За спиной что-то глухо стукнуло, потом еще раз – видимо, майор выписал добавки заблокировавшим проход кадаврам, – но я на это не обратил внимания, поглощенный куда более интересным зрелищем. От которого ни много ни мало зависели наши жизни.

Терпение мое буквально через мгновение было вознаграждено – громкий хруст возвестил о победе патрона над безмозглым гидроприводом, и створку заклинило в полуоткрытом состоянии.

– Паша, ходу!.. – прохрипел шеф и неуверенно шагнул наружу, едва вписавшись в проем.

Я, понятное дело, дожидаться повторного приглашения не стал – рванул следом, подгоняемый топотом Тарасова. Без помех выбравшись в довольно широкий – по размеру внешнего люка – тоннель, мы со всех ног припустили вдогонку за Пьером. Тот уже оклемался и успел пробежать метров десять на слегка заплетающихся ногах, но мы без труда его нагнали и, подхватив под руки, буквально поволокли в дальний конец коридора, манящий знакомыми отблесками – до спасительного зеркала-лифта оставалось около двухсот метров. При желании спокойно можно от кадавров, пусть и шустрых, оторваться. Впрочем, сколько их, шустрых, осталось? Двое-трое, не больше. Остальным мы ходули попортили, так что не судьба им нас догнать. Наверное.

Примерно на половине пути Пьер окончательно пришел в себя и смог поддерживать наш темп самостоятельно, чем порядочно нас обнадежил – очень не хотелось при очередном контакте с кадаврами оказаться с беспомощным товарищем на руках. А оный контакт, к сожалению, не замедлил случиться – у местного лифта-телепорта ошивалось несколько фигур в хорошо уже нам знакомых скафандрах.

– Да сколько же вас тут?! – в сердцах рыкнул Тарасов, замедляя ход.

Я последовал его примеру – тут надо или всем скопом навалиться, или столь же организованно дать деру. Впрочем, второй вариант малоосуществим ввиду наличия за спиной целой оравы слегка побитых и местами простреленных, но все еще грозных противников. А вот Пьер, похоже, так не думал – высвободил из притороченной к спине трости шпагу и заметно ускорился, направляясь прямиком в лапы комиссии по встрече.

Перехватив озадаченный взгляд майора, я коротко ругнулся и помчался следом за шефом. Тарасов пристроился рядом, и тоннель огласился явственно слышимым топотом – и губка на полу не помогла. Однако нагнать нашего дорогого патрона мы не успели – тот сейчас мало чем уступал профессиональному спринтеру, благо и дистанция была подходящая, – лишь сократили расстояние между нами до минимума. А потому рассмотреть прямо-таки молниеносную расправу с несчастными «зомбиками» сумели во всех подробностях. Надо сказать, весьма тошнотворных.

Пьер не стал уклоняться и маневрировать между противниками, он просто с разбегу врубился в плотную кучку кадавров, и узкий колюще-рубящий клинок запел в его руке, рассекая воздух, спецткань, плоть и кости – засиявшая тусклым светом раскаленного добела металла режущая кромка без труда справлялась со всеми преградами. Буквально за пару секунд четверо «зомби» лишились кто загребущей лапы, кто головы, а один и вовсе развалился на две половины, распластанный аккурат в районе поясницы. Последнего, пятого, шеф проткнул насквозь, насадив на шпагу, как кусок мяса на вертел, и тут же высвободил свой смертоносный инструмент, отшвырнув превратившегося в безвольную куклу противника ногой, а потом еще и «вертушку» в голову для верности выписал. Тело врезалось в бликующую поверхность «лифта» и с некоторым усилием погрузилось в силовую мембрану, исчезнув из вида. Но нам и оставшихся четырех с избытком хватило – площадка перед телепортом была в буквальном смысле слова залита кровью, натекшей из покалеченных тел. Два из которых, лишившиеся только лишь рук, еще подавали признаки жизни. Впрочем, вскоре затихли и они – Пьер хладнокровно пригвоздил обоих к полу, перебив хребты. Для чего ему пришлось вонзать потускневший клинок с заметным усилием, – видимо, энергоресурс неведомого артефакта, встроенного в шпагу, был далеко не безграничен.

– Нет, ты видел?! – потрясенно ткнул меня в бок Тарасов. – Что за нафиг?..

– Понятия не имею, – покачал я головой, едва сдерживая позывы избавиться от обеда.

Хотя какого, к чертям, обеда?! Я про него и не вспомнил в суете, а с завтраком расстался после схватки с Эмильеном.

Никогда не любил холодное оружие и противопехотные мины – именно за такую вот грязь. Да и гауссовки любить особо не за что – УОДы ничем не лучше. Рвут незащищенных людей в куски. А, да что говорить! Смерть не может быть красивой по определению, разве что эстетически безупречной. Вот только все равно не понять мне так называемых рыцарей-эстетов, что расплодились последнее время в армии. Целую философию развели, между прочим, насчет «главное в нашей жизни – умереть красиво». Тьфу, дебилы!

Тошнота наконец отступила, и я переключил внимание на безмятежного шефа – тот как раз отточенным движением смахнул с клинка кровь и не глядя сунул его в трость-ножны. Обвел безразличным взглядом следы побоища, прищурился и поинтересовался:

– Что стоим, кого ждем?

– Хм… кха! Ну вы, дорогой Пьер, даете! – только и нашелся что ответить майор. – Непонятно, правда, зачем?

– Бегать и прятаться надоело! – подпустил стали в голос Виньерон. – Пойдемте, надо вступать во владение этим… наследством, да. – И, чуть повременив, все же выдал: – Спасибо.

– Да на здоровье, – скривился Тарасов, но обострять ситуацию не стал.

Прав Пьер, хоть и отчаянно не хочется эту его правоту признавать. Своя рубаха и впрямь ближе к телу. Но ребят все равно жалко…

– Амба, кстати, – невпопад буркнул майор, когда дражайший шеф решительно шагнул к «зеркалу». – Ты, Паша, спрашивал, почему осечки? Элементарно – у нас энергии не осталось. И очень похоже, что «Великолепный» тоже полностью обесточен. Ничего не напоминает, а?

Отогнав мысль о мертвом «таурийце», что пришлось обшаривать не так давно, я, все еще не до конца поверив в случившееся, скосил глаза на верхнюю кромку забрала. Так и есть – ни малейших признаков интерфейса. И двигаться труднее стало – лишенный энергии скафандр из чуда инженерной мысли превратился в не самую удобную одежку. Армирующие нити из «умного» полимера изрядно потеряли в гибкости. Напрягает. Хоть вовсе скидывай. Впрочем, какая-никакая, а защита. Наверняка еще пригодится, особенно учитывая своеобразное чувство юмора местного искина – на контакт еще не вышел, а уже нагадил. И ведь что самое поганое, эта поглощающая энергию хрень явно действует избирательно – тутошний лифт-то работает. Кстати о птичках…

– Саныч, а где шеф?

– Ушел. Слова у него, как видишь, с делом не расходятся.

– Может, мы тоже?..

– Спрашиваешь! Ныряй давай.

Брезгливо сморщившись, я кое-как миновал выездной филиал скотобойни с отменно ленивыми уборщиками, торопливо продавил телом мембрану и вывалился в совершенно незнакомом месте – ярко освещенном полусферическом отсеке, все убранство которого состояло из телепорта и хитиновой инсталляции – конечно же абстрактной. Возле нее застыл Денисов, что-то отслеживающий в овальном мониторе. Галина Юрьевна устроилась рядом на полу, благо тот был выстлан вездесущей губкой, и играла с довольным Петровичем. Портил идиллическую картину лишь валявшийся на самом видном месте труп с проплавленной в нагрудной бронепластине дырой. Опередивший меня патрон стоял чуть в стороне – не слишком далеко, в самый раз, чтобы держать в поле зрения всех присутствующих. Скользнув взглядом по отделанному светящимся мхом куполу, я озадаченно поскреб шлем в районе затылка, но сказать ничего не успел – опередил вывалившийся из лифта Тарасов:

– Ну и куда мы на сей раз попали?

– Куда нужно, Саныч, не переживай, – перевел на нас взгляд Олег. – Это я точку выхода перенастроил. Похоже, здесь вспомогательный коммуникационный центр – с этого терминала есть доступ к соседнему модулю.

– Что еще за модуль? – тут же полюбопытствовал майор.

Он от стрессов очень быстро отходил, как я заметил. Наверняка обширный боевой опыт давал о себе знать. И вообще, он товарищ серьезный, хоть и балагурит постоянно. Но меня хрен обманешь – маска, она и есть маска.

– Ковчег – особо крупная космическая станция, способная к межзвездным перемещениям, если кто еще не понял, – пустился в объяснения Денисов. – Но он, помимо прочего, может и на несколько более мелких самостоятельных единиц разделяться. Каждая такая единица – автономный модуль, правда, не на всех гипердвигатель установлен. Зато маршевые позволяют по Системе запросто перемещаться. В пределах одного модуля действует общая транспортная система, а вот в соседний можно перенестись только из строго определенных мест. Вот как этот коммуникационный центр. Умно сделано – в случае чего только один отсек оборонять нужно. Видимо, учли Первые плачевный опыт.

– А с кем они воевали, не узнал?

– Не-а. Доступ к архивам пока закрыт. Еще вопросы, Саныч?

– Не-а.

– Может, кто-нибудь объяснит мне, что с командой стряслось? – ожил до того странно задумчивый Виньерон.

– Проделки местной системы контроля, – заученно отозвался Егерь. – Помните, Пьер, я про свои приключения на Находке рассказывал?

– Что-то такое я и предполагал, – кивнул шеф. – Зачем только все это?..

– Попробуем спросить. – Денисов снова склонился над терминалом и продолжил разъяснения: – Я тут нашел еще одно интересное место – некий зал Посвящений. Очень похоже, что именно туда нам и нужно…

– Ответ положительный.

– Что?!

– Кто это сказал?!

– А?!

Три наших восклицания практически слились в одно, лишь Олег не пожелал отвлекаться от монитора – такое ощущение, что он ждал подобной реакции искина. А это, несомненно, был он – повернувшись на явно синтезированный голос, мы обнаружили у потемневшего «зеркала» чуть мерцающую знакомую фигуру: долговязый темноволосый эльф в напоминающем кольчугу комбезе стоял скрестив на груди руки и состроив донельзя серьезную мину на лице. Впрочем, последнее вовсе не подчеркивало значимость момента – физиономии у Первых, облик которых чаще всего заимствовали местные компьютеры для своих аватарок, всегда отличались бесстрастностью.

– Управляющий кластер – статус подтвержден, – снова заговорил искин, напрочь проигнорировав удивленные возгласы. – Система контроля Ковчега приветствует ячеек и готова ответить на вопросы.

– Вот видите, Пьер, я оказался прав, – оторвался от компьютера Денисов. – Пользуйтесь моментом. Есть возможность разгадать Тайну.

Вот прямо так и произнес – с большой буквы. Уж не знаю, как ему это удалось.

– Пожалуй, воздержусь, – покачал головой дражайший шеф. – В последнее время я все больше склоняюсь к мысли, что вся прелесть Тайны заключается как раз таки в ее неразгаданности.

Блин, и этот туда же! И как у них получается-то?!

– Вы предлагаете оставить все как есть? Я правильно понял?

– Отнюдь, Олег, отнюдь. Но есть куда более важные дела. Тайна подождет. – Пьер жестко усмехнулся. – Давайте не будем лукавить. Вы ведь больше всех заинтересованы в окончательном разрешении этой в высшей степени сомнительной ситуации. Не так ли, Галина Юрьевна?

– Так, Петр Михайлович, – не стала спорить девушка. – Но несколько минут и даже часов ничего уже не решают. А я любопытна, знаете ли.

Да? Как-то раньше не замечал. Больше склонялся к мысли, что Галина девица скорее нелюдимая – несколько оживала она лишь в присутствии Олега и Петровича. Были, конечно, отдельные моменты просветления – как тогда, на Нереиде, но именно что отдельные, которые лишь подтверждали правило. Впрочем, ни одному представителю сильной половины человечества еще не удавалось понять женщин. И особенно ход их мыслей.

– Я бы тоже не отказался прояснить кое-какие моменты, – задумчиво хмыкнул Тарасов.

Ага, кто бы сомневался! Любо… знательность, скажем так, второй крупный недостаток майора после профессиональной паранойи. Но ему по должности положено. В отличие от меня. А может, ну их, тайны? Меньше знаешь – крепче спишь… Гаранин, кого ты пытаешься… обмануть?! Уж себе-то можно признаться, что уже извелся весь. Даже больше скажу – просто изнываю от любопытства. И вопросов множество. А непроницаемая рожа – не что иное, как мальчишеское желание сохранить лицо. Мол, вот я какой! Кремень-человек.

– Решение управляющего кластера принято к исполнению.

Чего?! Это когда мы уже решение успели принять?!

Однако искин выслушивать возражения оказался не склонен – аватарка щелкнула пальцами, и пол под нами превратился в хорошо знакомое «зеркало», с довольным хлюпаньем поглотившее всех присутствующих, включая возмущенно заоравшего кота. Я от неожиданности тоже чуть было не завопил, вернее, просто не успел – перемещение не заняло и секунды. Только что под ногами образовалась упругая мембрана, сердце сжалось в предчувствии затяжного падения – и раз! – я уже снова стою на твердом полу, на сей раз без губчатого покрытия.

Задумчиво осмотрев аутентичный серый камень, я выдохнул, задавив вопль в зародыше, и принялся вертеть головой – любопытство все же победило. Да и посмотреть, честно говоря, было на что. Хотя поначалу мне и показалось, что в помещении царит тьма, что несколько не вязалось с легко различимыми отдельными деталями типа более светлых прожилок в монолите пола. Эта загадка разрешилась весьма просто – довольно большая, с хороший стадион, ровная площадка была отделена от холодного вакуума прозрачным куполом. И отнюдь не силовым, как я было подумал. Скорее хитиновым. Ничего похожего при внешнем осмотре Ковчега я не заметил, из чего следовал вывод, что наружная поверхность этого пузыря как минимум поляризована. Сразу вспомнились антрацитово-черные нашлепки на скальном теле базы на Находке. Но не в том суть. В Федерации купола были достаточно распространенным явлением, чтобы не вызывать удивления.

Куда большего внимания заслуживало открывшееся зрелище – феерическое, я бы сказал. Камни и пыль, рассеянные по всему объему местной Системы, светились отраженным светом родной звезды, и множество раз преломленные лучи складывались в неописуемой красоты рисунок – куда там северному сиянию! Представшей взгляду картиной можно было любоваться бесконечно – подобное ощущение я пережил когда-то в глубоком детстве, когда мне в руки попалась старинная игрушка – калейдоскоп. Донельзя примитивное устройство, скрывавшее в невзрачной пластиковой трубке неповторимое чудо – каждый раз новое, но неизменно завораживающее. А тут еще и спектр необычный, очень приятный для глаз. Какие, к черту, лампы! Только впечатление портить. Понятно, за какой такой надобностью Первые этот отсек обустроили. Или не понятно? Они же вроде изжили в себе эмоциональность? Или я чего-то не догоняю?

– Этот зал спроектировал один из моих создателей, – ни к кому конкретно не обращаясь, поведал искин. – Именно его облик я сегодня принял – из уважения. И чтобы отдать дань памяти. Его звали… Пронзающий Время. Пожалуй, это наиболее точно отображающий его суть перевод. Он был одним из последних Великих. Ковчег построили специально для него. У него был план, как сберечь остатки некогда могучей расы, представителей которой вы называете Первыми. Жаль, что он не успел осуществить его в полной мере. Но он хотя бы попытался, в отличие от многих. И он первым понял, в какой тупик его соплеменники загнали сами себя, подавляя эмоциональность и ставя во главу угла холодный разум и всеобъемлющую рациональность. Эмоции… пожалуй, я знаю, о чем говорю. Пронзающий Время наделил меня этой особенностью, хоть ему и пришлось искать для этого реципиентов в затерянной колонии. Последние десять тысяч лет я часто прихожу сюда, чтобы полюбоваться Паутиной вот так, глазами аватара. Сенсоры и обзорные камеры не создают нужного впечатления. Вы, я вижу, мой жест оценили. Я рад. Ячейка Гаранин удовлетворен?

– Более чем, – кивнул я, пребывая, мягко говоря, в обалдении от речи компьютера. Вот тебе и железяка. И поспешил взять ход беседы в свои руки: – Слушай, а как тебя называть-то?

– Система контроля.

– Суховато как-то, не находишь?

– Мне безразлично.

– А как тебя называл Пронзающий Время?

– Друг.

– И все?

– Я бы не сказал, – усмехнулся искин. – С его стороны это был смелый поступок. Отринуть рациональное, поставить на первое место иррациональное и, мало того, признать другом машину. Компьютер. К тому же еще и ущербный – наделенный эмоциями. Думаете, легко ему было на такое решиться?

– Занятный у тебя был создатель. Оригинал во всем.

– Он был один такой, – серьезно кивнула голограмма.

Я улыбнулся в ответ – все труднее становилось воспринимать собеседника именно как компьютер, искусственный интеллект. В давешнем зале, при искусственном освещении, еще можно было заметить артефакты изображения, выдававшие ненатуральность «эльфа», здесь же все присутствующие из-за оптической иллюзии сами превратились в этакие голограммы – немного неестественные, окруженные тускло-золотистыми аурами. Аки ангелы во плоти, ага. Ч-черт, что-то меня опять не в ту степь потянуло…

– И все-таки я настаиваю, – продолжил я гнуть свою линию. – Как-то неудобно называть тебя другом. Особенно после некоторых, э-э-э, недоразумений.

– Это было необходимо.

– Зомбировать команду? Стесняюсь спросить, а зачем?

– Проверка способности управляющего кластера действовать в экстремальных условиях.

– Тьфу ты! И не надоело еще? – Я смерил голограмму уничижительным взглядом. – Ты или перестраховщик, или я даже не знаю… сколько можно, в конце концов?!

– Столько, сколько необходимо, – не дал сбить себя с толку искин.

– Может, подскажешь, что нам теперь с ними делать? Шагу по кораблю ступить нельзя. И оружия ты нас лишил.

– В нем нет необходимости.

– А, ну да… мы же прошли проверку. Можем, ежели что, на кулачках всех «зомби» отделать…

– Эмоция «сарказм» в данном случае неуместна. Члены команды, не входящие в состав управляющего кластера, нейтрализованы.

– Ты их… того? – не поверил я.

Это уже, говоря по чести, совсем ни в какие ворота.

– Члены команды, не входящие в состав управляющего кластера, введены в состояние летаргического сна с целью экономии ресурсов системы жизнеобеспечения. Кроме тех особей, что получили несовместимые с жизнью повреждения в ходе проверки.

Угу. Сколько там? Два у капитанской каюты, со слов Пьера, потом еще пятеро у «зеркала», плюс Эмильен, да у Тарасова на счету еще один – которому он в башню пальнул. Впрочем, этот мог и уцелеть – крови я не видел, а майор достаточно меток, чтобы только шлем попортить. И Гюнтер еще до кучи. Это не говоря об остальных с пулевыми ранениями в конечности. В общем, охренеем от копов отмазываться.

– А-а-а… утешил, да. Только все равно не понятно, что делать.

– Их можно вернуть в нормальное состояние. Уровень развития вашей медицинской техники это позволяет.

– Ф-фух, гора с плеч.

– Эмоция «ирония» здесь неуместна.

– Да я предельно серьезно! – глядя честными глазами на голограмму, заверил я. – Кстати о птичках. Так как тебя все-таки называть?

– Ячейка Гаранин может звать меня Синъи.

– Н-да, спросил, на свою голову… впрочем, как бы банально это ни звучало, все же уточню – почему?

– Этот термин из туземного наречия наиболее точно отражает мою суть.

– Ни фига себе, туземное наречие… Китаец бы сейчас обиделся.

– Мне безразлично. Ячейка Гаранин хотел узнать причину. Причина озвучена. «Син» – форма, «и» – разум, сознание. Суть отражена верно.

– Да кто бы спорил, – хмыкнул я и скользнул взглядом по заинтересованно прислушивающимся к разговору соратникам.

Чудеса, однако! За все это время никто не попытался встрять, все молчаливо и на редкость единодушно делегировали мне полномочия главного переговорщика. За какие, интересно, заслуги? Или по принципу «кто первый вперся, тому и отдуваться»? В оригинале, конечно, поговорка про тапки, но в нашем случае можно и так интерпретировать. Впрочем, ладно. Раз скинули на меня ответственность, пусть слушают. И помалкивают в тряпочку.

– А скажи-ка мне, друг Синъи, – сделал я вид, что задумался, – а почему Первые так на людей похожи?

– Вопрос некорректен.

– Почему же?

– Вопрос должен звучать следующим образом: почему люди так похожи на Первых?

– А вот сейчас ты себя как компьютер ведешь.

– Это естественно. Я и есть компьютер, пусть и нестандартный. Возвращаясь к нашей проблеме – ответ очевиден. У вас, людей, и тех, кого вы называете Первыми, общие предки.

Н-да. Я, конечно, давно нечто подобное подозревал, только озвучивать не решался… а оно вон как, оказывается.

– Хм…

– Недоверие ячейки понятно, – кивнул искин. – Позвольте, я проведу небольшой экскурс в прошлое.

– Время терпит, так что валяй.

– Вы знакомы с концепцией циклического развития цивилизаций?

– История идет по кругу, – хмыкнул до того молчавший Пьер.

– Ячейка Виньерон совершенно прав. Можно и таким образом сформулировать данную концепцию. Так вот, человеческая раса несколько старше, чем полагает ваша официальная наука. Земля была заселена извне около ста тысяч лет назад, когда человечество – я, с вашего позволения, буду использовать этот термин, он для вас привычнее – переживало первый виток. Ваш ученый, Дарвин, в общем и целом прав – человек разумный продукт эволюции приматов, вот только шла она совсем на другой планете. Судя по некоторым обрывочным сведениям, у вас эта теория довольно распространена.

– А если не быть голословным?

– Доказательства? Пожалуйста. – Искин прищурился, и в воздухе прямо перед ним сформировался голографический дисплей – яркий и четкий. Протаял в глубину, и перед нашими взорами предстал фантасмагорический известняковый лес. – Узнаете?

– Лечугия, – хмыкнул я. – Пещера на Юкатане. Мы так и думали, что это база.

– Очень старая база. Других таких мои создатели так и не обнаружили. Это сооружение служило для координации действий колонистов. Плюс являлось своеобразным катализатором эволюционного процесса – влияло на физические кондиции ваших предков, чтобы они быстрее приспосабливались к реалиям нового мира. К сожалению, на момент обнаружения она не функционировала, поэтому получить хоть какую-то информацию не удалось. О тех далеких временах точных сведений очень мало, поэтому мы не знаем, что случилось с протоцивилизацией. Факт в том, что, пережив некий период расцвета, человечество снова откатилось почти к каменному веку. Было потеряно множество колоний, и Земля в том числе, так что довольно долго ваша ветвь расы развивалась автономно. Ровно до тех пор, пока примерно десять тысяч лет назад планету не обнаружили Первые – люди седьмого, на тот момент последнего цикла. Мои создатели.

– Получается, мы, то есть человечество Федерации, – восьмой цикл?

– Ответ положительный. И вы еще почти в самом начале витка, так что шанс у вас есть. И вы не повторяете ошибок предшественников.

– Паша, не отвлекайся.

– Да, патрон. Синъи, а зачем аборигены с захудалой планетки, пусть и родственники, понадобились Первым?

– Вы были их последним шансом. По крайней мере, Пронзающий Время часто так говорил. Первые в свое время пошли по пути рационализации всех областей жизни, они считали, что любые эмоции вредят делу…

– Мы это уже слышали.

– …и потому нужно от них избавляться. В их среде был широко распространен культ беспристрастности, проявлять эмоции на людях считалось моветоном, а учитывать эмоциональную составляющую в каком-либо вопросе было вообще не принято. И эта особенность социума сыграла с ним злую шутку. Первые проиграли войну.

– А вот тут подробнее, пожалуйста. С кем воевали-то?

– Глобальные боевые действия затронули три расы, которые вы знаете как Первых, Тау и Л’Хеу.

– Триумвират? Не может быть…

– И тем не менее это факт.

– А из-за чего схлестнулись?

– Территориальные споры. Сначала локальные конфликты между отдельными, скажем так, кланами, а потом и полномасштабная бойня. В самом прямом смысле слова. Война на уничтожение.

– Твою маму! Нет, понятно, когда воюют народы, запертые на одной планете. Но ведь тут космос, огромная, блин, штука! Бесконечная! Чем может быть ограничена экспансия? Разве что техническим уровнем…

– Ячейка Гаранин сам ответил на свой вопрос. Технический уровень по сравнению с вашим текущим был очень высок, но и его оказалось недостаточно для дальнейшего распространения трех рас. Но на самом деле был еще один фактор – существуют и другие разумные. Древние и могущественные. Самые на тот момент развитые, Л’Хеу, достигли границ их территорий, попытались оказать давление, но получили жестокий отпор. Потери оказались столь огромны, что Л’Хеу потеряли численное преимущество. Но, понадеявшись на технологическое, решили потеснить таурийцев. А те, в свою очередь, пришли к выводу, что Первые не смогут им долго сопротивляться и будут вынуждены уступить часть территорий. Судя по всему, никто не собирался развязывать глобальную войну, это вышло почти случайно – из-за Тау. Несколько их радикальных кланов, потерпев поражения и от Первых, и от Л’Хеу, развязали террористическую кампанию. Которая за несколько лет переросла во всеобщий геноцид.

Ага, на Тау это очень похоже. У них, если копнуть поглубже, и сейчас таких отморозков отыскать можно. Так что пока все логично.

– Война приняла затяжной характер, – продолжил искин, – и остановить ее стало невозможно – слишком много обид накопилось у всех участников. В конце концов дело закончилось тотальным истреблением – по оценкам Пронзающего Время, на момент постройки Ковчега Первые потеряли около девяноста пяти процентов всех ресурсов, включая людские. Тау и Л’Хеу сохранили примерно по пятнадцать процентов.

– И как же так вышло? – вклинилась в монолог компьютера Галя.

Судя по выражению ее лица, рассказ произвел на нее гнетущее впечатление, но она пока что держала себя в руках.

– Как раз тут и проявилась особенность социума Первых – всегда и везде действовать рационально, – пояснил искин. – Очень часто во время боевых действий, когда ситуация развивалась в пользу противника, они принимали решение оставить поле боя. Или вовсе прекратить сопротивление. Они считали, что куда рациональнее сохранить жизнь солдат и технику – ведь пленных можно попытаться освободить, так же как и отбить корабли. Беда в том, что остальные две расы действовали по принципу «пленных не брать». Сдавшихся сразу же уничтожали, вражескую технику тоже не использовали – своей хватало. Ненависть стала движущей силой бойни. Первые этого не понимали. Таурийцы и сами никогда не сдавались – предпочитали драться до конца и умереть в бою. Л’Хеу были чуть похитрей, потому в безвыходные ситуации попадали реже. Но и они в крайнем случае сражались до последнего. А Первые… они предпочитали считать, взвешивать шансы, учитывать все «за» и «против» и очень часто упускали инициативу. В результате их все больше и больше теснили. Даже тотальный геноцид не заставил их пересмотреть линию поведения. Пронзающий Время часто с горечью отмечал, что в какой-то момент его соплеменники смирились с поражением и воевали только потому, что безропотно подставлять шею под удар – это уже совсем ни в какие ворота. Это было слишком даже для Первых. Как он однажды сказал: «Нам не хватило ярости Тау и холодной отрешенности Л’Хеу, с которыми они шли на смерть».

– Очень грустная история, но мы-то тут при чем?

– Ваше обнаружение давало Первым шанс. Целая планета с достаточно многочисленным населением, причем аборигены отличались повышенной волей к жизни и агрессивностью. Представьте, как бы изменился баланс, брось мои создатели в бой несколько миллионов бойцов! Конечно, в самом начале войны все эти миллионы были бы каплей в море, но на тот момент все три расы были практически обескровлены. Боевые действия шли довольно вяло, просто потому, что ключевые населенные миры уже были уничтожены, равно как и армии вместе с флотом. Последний этап войны растянулся в общей сложности на три десятилетия. Крупные столкновения происходили примерно раз в год, когда противники наконец находили друг друга. Мелкие стычки не прекращались ни на один день, но их уже и боями никто не считал. На этом фоне в обстановке строжайшей секретности и был запущен проект, который предложил Пронзающий Время. Похожий опыт уже был – мои создатели неоднократно, скажем так, модифицировали целые виды организмов – те же афалины с Нереиды, например. Но Первые подстраховались – не стали сразу же отлавливать аборигенов, наскоро внедрять в мозг боевые матрицы и посылать в бой. Они решили действовать медленно, но верно – подыскали на отдаленной периферии еще две подходящие планеты и основали там колонии, куда переселили людей с Земли. Вы про них знаете – это Легория и Ахерон. Предполагалось внести изменение в геном и подправить социальные установки, плюс подстегнуть эволюцию, чтобы получить три разных варианта «идеальных помощников» – исходное человечество на Земле, общество типа «муравейник» на Легории и полностью подконтрольных воздействию извне людей на Ахероне. Первые результаты планировалось получить лет через двадцать – именно столько рассчитывали протянуть Пронзающий Время и его коллеги. Однако они ошиблись. События начали развиваться куда стремительней – и Тау, и Л’Хеу применили тактику точечных ударов: накопив силы, флот выдвигался во вражескую систему и полностью уничтожал инфраструктуру вместе с населением. Причем особое рвение они проявляли как раз по отношению к Первым, решив покончить с самым слабым врагом, а потом уже и между собой разобраться. Судя по дальнейшим событиям, это намерение они осуществили – если я правильно расшифровал координаты, которые имеются в памяти ячейки Гаранин, нынешний материнский мир Тау – такая же отдаленная колония, во время войны являвшаяся отсталой и слабозаселенной планетой. Таким образом, война прекратилась сама собой, когда все участники полностью исчерпали доступные ресурсы. Это произошло примерно через пять лет после запуска проекта. Поняв, что времени нет, мой создатель свернул проект, вернее, преобразовал его в Программу, успев уничтожить все сведения о Земле, Легории и Ахероне. Последние доступные ресурсы были потрачены на постройку Ковчега и развертывание системы мониторинга, охватывающей небольшую часть окраинных территорий трех рас. С ее помощью я получаю информацию о текущем состоянии дел почти на всех планетах Федерации, Фронтира и Пограничья. Запустив Программу, Пронзающий Время с соратниками создал Бастион – систему, в которой в настоящее время базируется Ковчег, – и вернулся в обитаемое пространство. Сведений о дальнейшей его судьбе у меня нет. Могу предположить, что он принял участие в Последней Битве – финальном крупном боестолкновении, по факту завершившем войну. Флоты были полностью уничтожены, коммуникации на всех территориях нарушены, от трех империй сохранились единичные колонии, причем Первым повезло меньше всех – миров, населенных представителями седьмой волны, не осталось совсем. Тем не менее ваша ветвь, равно как и анклав на Легории начали развиваться очень быстро и за десять тысячелетий прошли тот же путь, что и остальные расы. Так что на момент создания Триумвирата вы были в примерно равных условиях.

– А ты не в курсе, почему Л’Хеу инициировали его создание?

– Точно сказать не могу, но есть предположения. Я думаю, что у этой расы сохранились сведения о войне. И амфибии не пожелали повторять уже пройденный путь. Именно поэтому, убедившись в агрессивности легорийской ветви, они приняли решение помочь Федерации. А заодно создали объединение, позволяющее хоть как-то контролировать бывших врагов.

– Или в очередной раз ослабили конкурентов?

– Паша, включи логику, – задумчиво хмыкнул Пьер. – Если бы они хотели ослабить конкурентов, то не вмешивались бы. Просто потом задавили бы потратившего ресурсы победителя. Похоже, кое-кто все же способен учиться на ошибках. Жаль, что не мы.

– Вы это к чему, патрон?

– Пустое, Паша! – отмахнулся тот. – Просто мысли вслух.

Ага. А по лицу не скажешь. Шеф явно о чем-то крепко задумался. Между прочим, такая его задумчивость меня в последнее время напрягает. Как бы чего не вышло…

– А вам не кажется, коллеги, что разгадка какая-то банальная? – не дождавшись продолжения рассказа, поинтересовался я в пространство.

– А так оно обычно и бывает, – усмехнулся Виньерон. – У самых волнующих загадок, над решением которых годами и десятилетиями бьются пытливые умы, в девяти случаях из десяти разгадка банальна. И именно поэтому она не приходит никому в голову.

– И все равно я разочарован. Первые, Последняя Битва, таинственный враг – а на самом деле всего лишь старая как мир грызня за жизненное пространство.

– Так в этом и суть, Паша, в этом-то вся суть…

– Вы правда так думаете, патрон?

– Я в этом уверен. Теперь. И… я тоже разочарован, – нехорошо прищурился дражайший шеф. – А разочаровываться в чем-либо я никогда не любил. Похоже, придется брать ситуацию под контроль. Компьютер! Открой переход в командный центр!

– Полномочия управляющего кластера подтверждены. Приказ принят. Формирую зону перехода…

– Секундочку, Петр Михайлович!

– Да, Галя?

– Мы так и не выяснили, что это за Программа, – вежливо, но твердо высказалась девушка. – А для нас с Олегом это весьма насущная проблема. Хотелось бы услышать объяснение. Вы столько ждали, дайте нам еще несколько минут.

– Будь по-вашему! – явно пересилив себя, буркнул Пьер и отвернулся, принявшись демонстративно рассматривать выросшее из пола мутное зеркало в два человеческих роста.

– Э-э-э… Син… Ты не против, если я буду тебя так называть?

– Ответ положительный.

– Син, что нам делать с «татуировками»? Я очень хочу от своей избавиться.

– Вопрос понятен. Ячейка Галина может не беспокоиться – код активации исчезнет при инициировании Программы.

– Спасибо, я поняла. А как нам инициировать Программу? «Внутренний искин» молчит. У Олега тоже.

Егерь кивнул, подтверждая слова подруги.

– На данный момент управляющему кластеру доступны три варианта инициирования, – огорошил присутствующих искин. – Вам перечислить все?

– Да, пожалуйста.

– Первый способ активный. Требуется Регулятор. Статус не присвоен. Первый вариант пассивного – управляющий кластер принимает совместное решение об отказе инициирования. Система контроля вносит коррекции в память ячеек и возвращает «Великолепный» со всей командой на территорию Федерации. Второй вариант пассивного – реализация стратегии невмешательства. Для этого необходимо…

– К черту!

– Простите?! – недоуменно, но твердо посмотрела на не вовремя встрявшего в разговор Пьера девушка.

– Я сказал – к черту! Никаких пассивных путей! – буквально выплюнул последние слова Виньерон. – Я иду в командный центр. И не пытайтесь меня остановить, коллеги!

Ох и не нравится мне этот прищур! Очень не нравится. Как бы с катушек дорогой патрон не съехал. Похоже, прав был Тарасов.

– Дорогой, хм, Пьер!.. Может, соизволите объясниться?!

Ага, вот и он, легок на помине. Не выдержал. Влез. Не к добру, ох не к добру! И тишина звенящая. Я бы даже сказал, мертвенная.

– Патрон, может, и правда поделитесь мотивами? – поспешил я по мере возможностей сгладить ситуацию. – Мы все-таки одна команда. Обоснуйте свое решение, вдруг мы его поддержим?

– Вдруг? – скривился шеф. – Что ж, раз вы настаиваете… объясняю. Я хочу стать Регулятором.

– Но зачем?!

– Паша, Паша, какой же ты все-таки наивный. Помнишь наш разговор? Про Тайну, про след в истории? Помнишь?

Ага, такое забудешь! Как он там говорил? «Я поставил себе цель – оставить такой же след. Знаю, смахивает на бред сумасшедшего, но чем это хуже, допустим, стремления к абсолютной власти? Или скопидомства, когда каждую копейку несут в банк? Или желания устроить мир во всем мире? Моя цель, между прочим, куда гуманнее прочих. Я не собираюсь менять жизнь окружающих, как те же политики. Я не собираюсь никого лишать кровно заработанных грошей, спекулируя на бирже или провоцируя обвал валют. Я всего лишь хочу оставить по себе память. Материальную, а не в виде народной молвы. Эпос существует ровно до тех пор, пока существует создавший его народ. Так что плевать на устное творчество. Я хочу создать нечто такое, что останется в веках и будет принадлежать всем, независимо от происхождения и расы. Нечто грандиозное».

– Помню.

– Ну вот. Мог бы и не спрашивать. Это тот самый шанс, который я ждал всю жизнь. Единственный. И я никому не позволю помешать мне! Или вы со мной, или вы против меня. Третьего не дано. Решайтесь. Ну?!

– Патрон, патрон! Давайте не будем спешить! – поднял я руки в примиряющем жесте. – Вы бы хоть планы изложили. Любопытно ведь, какой след вы задумали оставить в истории. Хотите построить нечто грандиозное при помощи Ковчега?

– Грандиозное? – задумался Пьер. – Пожалуй… но одного Ковчега здесь маловато будет. Чтобы воплотить мой замысел, нужно изменить сознание человечества. Пора уже нам занять подобающее место во Вселенной…

– А ведь я говорил, Паш, помнишь? – вздохнул Тарасов. – Я в вас не ошибся, Пьер. Вы романтик. И потому особенно опасны. Сейчас вы, похоже, решили, что сможете повлиять на ход истории, возвысить человечество, показать чужакам, чего на самом деле они стоят… все дела. Реванш, так сказать, взять. Но, поверьте моему опыту, это лишь внешняя сторона. Парадная. А на самом деле в вас всего лишь говорит тщеславие. И вера в собственную уникальность. Хорошее дело по большому счету. Вот только нельзя таким людям давать сверхвозможности. Потому что потом замучаемся расхлебывать. Плавали, знаем.

– Отнюдь. Это в вас, господин Тарасов, говорит рабская сущность. И не спорьте, вы ведь военный. Я ее в себе успешно изжил. Паша вот тоже пытается…

– Вы о чем вообще, патрон?

– А, молчи!.. Не вышло у меня. Времени не хватило. Ладно, моя вина. Но я дам тебе шанс – еще один. Решай быстро, ты со мной?!

– Патрон, может, поговорим без ультиматумов? И без истерик.

– Все с тобой ясно! – Виньерон брезгливо скривился и шагнул к телепорту. – Система контроля! Активируй переход!

– Подтвердите статус, – ожил искин.

– Статус – Регулятор.

– Статус подтвержден.

Как так?! Что за фигня? А как же совместное решение управляющего кластера?! Или мы, как обычно, чего-то недопонимаем? Похоже, дражайший шеф выбрал удачный момент, чтобы сменить амплуа… черт.

– Переход активен.

По «зеркалу» пронеслась волна искривления, после которой не осталось и следа мути – казалось, посреди зала возникло окно в другой мир, белый и стерильный, весьма смахивающий на медицинский блок. Взгляду зацепиться не за что. И это командный центр? Не впечатляет, скажу честно… разве что он устроен по принципу рубки «Великолепного» – искин генерирует любую обстановку в виртуальной реальности.

– У вас был выбор, коллеги, – остановившись у телепорта, оглянулся на нас Пьер. – И вы его сделали. Теперь пеняйте на себя.

– Я бы не бросался такими угрозами, господин Виньерон. – Егерь, до этого сохранявший спокойствие, граничащее с полным безразличием, задвинул встрепенувшуюся Галину за спину майору и пружинисто шагнул к шефу. – И лично у меня немного другие планы. Уж не обессудьте.

– Ну-ну, – хмыкнул Пьер. – Котика пожалейте, Олег.

– Сам справлюсь, – отмахнулся Денисов и потянулся к кобуре.

– Мя-а-а-а-у-у-а-а-р-р-р!!!

– Петрович, не лезь!

Нет, он что, не в курсе, что унитары разряжены?! На что надеется?! Да Пьер его сейчас…

Дальнейшее действие уложилось в долю секунды, растянувшуюся от адреналинового выброса: рука Олега не преодолела и половины расстояния до пистолета, как Виньерон неуловимо быстрым движением выхватил из трости шпагу, отшвырнув пустую палку в сторону, и вонзил тускло засветившийся клинок в грудь Егеря. Денисов бесстрашно принял острие на пластиковую броневую вставку, даже не дрогнув лицом – ну да, он же лихую расправу капитана над той пятеркой не видел, – и уже в следующий миг, когда пластина проплавилась, глаза его удивленно расширились, а потом безжизненно закатились.

Туше…

Первым среагировал, как и следовало ожидать, Петрович – рванул рыжим метеором к обидчику напарника, разразившись воинственным мявом. Пьер, замерший в низком выпаде, рывком высвободил клинок и успел повернуться лицом к новой опасности, занося погасшую шпагу для рубящего удара, однако и котяра среагировал – в самый последний момент изменил траекторию прыжка и врезался всей тушкой в правую руку Виньерона, избежав встречи с режущей кромкой. Шефа закрутило вокруг оси, но на ногах он все же устоял. Правда, оружия лишился – шпага звякнула по полу далеко в стороне. Кот ловко приземлился на все четыре лапы и сжался перед повторным прыжком, но почему-то вместо того, чтобы атаковать ненавистного Пьера, застыл враскоряку с недоуменным выражением на морде. Виньерон мгновенно воспользовался дарованным шансом – мощным пинком отфутболил довольно массивного Петровича в неизвестном направлении – и прыгнул к Денисову. Ноги у того уже подкосились, но рухнуть он еще не успел, и Пьер помог Олегу, вколотив в грудь классический шассе, сбивший Егеря, как кеглю. Разорвав дистанцию, Виньерон застыл в защитной стойке, контролируя взглядом нас с Тарасовым.

Мы, надо сказать, пребывали в полном ошалении – уж я-то точно. Расправа заняла буквально пару ударов сердца, я даже дернуться не успел, а майор лишь нахмурился, помрачнев челом, и подобрался перед прыжком. Нет, но каков шеф! Я ведь до последнего не верил, что он решится на такое! И что теперь делать? Мы же управляющий кластер, нам нельзя друг друга резать! Только вместе мы сможем оживить Ковчег. Неужели Пьер этого не понял? Или он нашел альтернативное решение? Но как?!

– Вы, Пьер, перешли черту, – между тем прервал несколько затянувшееся молчание Тарасов. – Теперь обратной дороги нет. Вы это понимаете?

– Абсолютно. И потому последний раз предлагаю вам, Александр, присоединиться ко мне. С Галиной Юрьевной, к моему глубокому сожалению, придется расстаться. Свидетели мне не нужны.

М-мать! Галька! Уж на что я – посторонний по большому счету – потрясен до глубины души случившимся. А каково ей потерять любимого человека?! Покосившись на тело Егеря, я перехватил невидящий взгляд девушки, на негнущихся ногах приблизившейся к Олегу, и в тот момент, когда она рухнула на колени рядом с Денисовым, принял окончательное решение. К дьяволу Ковчег! Черт с ним, с управляющим контуром! Дорогой шеф (ага, вы совершенно правы, это сарказм) снисхождения не заслуживает. Пусть Тарасов поступает как считает нужным, но лично я попытаюсь Пьера остановить. Прямо сейчас. И самыми негуманными методами. И тот факт, что совсем недавно капитан спас мне жизнь, затащив в шлюз, ничего не изменит – мы, собственно, и угодили в переплет, его вызволяя. В общем, квиты.

Виньерон стоял от меня довольно далеко – метрах в пяти, так что пришлось ударить с разбега в прыжке. Сделав первый шаг, я с удовлетворением отметил, что майор тоже решил поучаствовать в забаве – не посчитав нужным ответить на предложение шефа, он рванул с места в карьер, обогнав меня буквально на чуть-чуть, и врезался плечом Пьеру в диафрагму, сбив того с позиции и удачно подставив под мое колено. Целился я в голову, но удар смазал – попал в грудь. Впрочем, и этого хватило, чтобы шеф рухнул на спину и проехался по полу почти до самого телепорта. Мы не сговариваясь бросились следом. На сей раз я успел первым и отшвырнул Виньерона прочь от «зеркала» – не дай бог, улизнет, и лови его потом по всему Ковчегу. Не думаю, что Пьер поступил бы именно так, однако вероятность следовало учитывать. Пусть уж лучше разборка завершится здесь и сейчас.

Похоже, капитан Виньерон придерживался аналогичного мнения – вскочив на ноги, он оскалился в злобной усмешке и встретил меня, взвинтив темп до предела: отбил чунцюань, ответил левым джебом, правым прямым и тремя ударами ног – фуэте в правое бедро, отшаг, фуэте в левое бедро и той же ногой хлесткий фуэте в голову. И если первые удары я худо-бедно парировал, то последний пропустил, буквально в следующее мгновение ощутив, что сижу на пятой точке и пытаюсь вытрясти звон из ушей. Охренеть! Чертов саватёр! Даже через шлем достал! Забрало, интересно, не треснуло? Вроде нет… а почему он меня не добил? А, понятно. Занят.

Тарасов, как оказалось, сохранил ясность мышления и атаковал дражайшего шефа более вдумчиво, я бы даже сказал, аккуратно – работал вторым номером, успешно отбивая быстрые, но не отличающиеся особой мощью пинки по всем уровням, при этом еще и умудрялся периодически бить на опережение, особенно когда Пьер пускал в ход кулаки.

Несколько придя в себя, я рванул майору на помощь. Тот как раз заблокировал хук, принял низкий фуэте на поднятое колено и контратаковал ударом двумя ладонями в грудь, заставив Виньерона суетливо отшагнуть назад, и я от всей души подсек шефа сметающим лоу-киком. Получилось прямо-таки на загляденье: ноги Пьера взвились чуть ли не до головы, и он с размаху приложился спиной об пол. Развернувшись на триста шестьдесят градусов, я прыгнул к противнику, намереваясь обрушить на его голову экс-кик, но тот, ничуть не оглушенный падением, ловко перекатился, разорвав дистанцию, так что моя пятка почти что сокрушила палубу, а не забрало навороченного шлема. Кстати, вот и разгадка – скафандр у капитана куда лучше наших, стандартных. У него и усилители, как выяснилось, имелись. Хорошо, что батарея разрядилась. Хоть чем-то местный искин помог, хоть и невольно. Зато амортизирующий слой качественный и от энергозапаса никак не зависит. Попробуй в таких условиях опытного бойца выруби!

А дражайший шеф был бойцом куда как опытным, что и доказал незамедлительно – завершив вращение, умудрился подсечь теперь уже меня. В результате я оказался на спине, а он поднялся на ноги. Впрочем, развить успех ему не удалось – подоспел Тарасов, доставший Пьера маэ-гери в живот. Добавил маваси в голову и для верности уширо-гери с разворота, снова отправив капитана в короткий полет, завершившийся падением.

Я за это время вернулся в вертикальное положение и встал рядом с майором, почему-то не спешившим продолжить схватку, – Пьер, ничуть не обескураженный пропущенными плюхами, покачивался с пятки на носок, не сводя с нас насмешливого многообещающего взгляда. Н-да. Не думал, что дорогой патрон такой монстр. Ладно, спишем на совершенство экипировки. Небось унитар в голову он бы не воспринял так откровенно наплевательски. Вот только нет его, унитара. Ни одного. Я даже пистолет потерял в суете. Вот и приходится теперь на кулачках. Разве что попробовать шпагу подобрать? А что, здравая мысль. Тарасов отвлечет, а я быстренько метнусь…

Не вышло. Такое ощущение, что проклятый шеф прочитал мои мысли и атаковал первым – сбоку, закрывшись таким нехитрым способом от майора. Прыгнул, выбросил джеб мне в лицо – я инстинктивно закрылся и отмахнулся хуком, под который он и поднырнул, толкнув меня на напарника. Да еще и шассе в район поясницы добавил, придав ускорения. Тарасов увернулся, отпрыгнув с моего пути, и нарвался сначала на реверс правой ногой в голову, а потом еще и добавки получил – высокий левый фуэте и тут же низкий правый, подсекающий. Грохнулись мы практически одновременно, причем я пропахал пол забралом, а майор приложился затылком. Не знаю, как у Тарасова, а у меня перед глазами все поплыло – удар получился весьма чувствительным. Почти нокдаун. Спасибо шлему, а то уже наверняка бы переселился в края вечной охоты.

Черт, надо что-то делать! Как-то переломить ход схватки! Еще пара таких плюх, и капитан, что называется, возьмет нас тепленькими. Где шпага?! Хоть призрачный, но шанс! Пусть она и практически разряжена, но вдруг еще на один удар хватит? И бить надо в горло, в стык между шлемом и кителем, там броневставок нет. Хороший все-таки у Пьера скаф, с отдельным удобным шлемом, не то что у нас – непонятные выросты без шеи… блин, мысли плывут…

Скосив глаза влево, я заметил случайный отблеск света на клинке и чуть было не заорал от радости – Пьерова шпага обнаружилась буквально в паре шагов от меня. Дотянуться не дотянешься, придется немного сместиться, зато потом!..

Что именно потом, я не додумал – глянул на шефа, оценивая расстояние и прикидывая шансы добраться до вожделенного вертела, да так и застыл в оцепенении: забрало решительно шагнувшего к нам Виньерона вдруг взорвалось изнутри, разбрызгав кровь, осколки костей и ошметки мозга. До меня, слава богу, не долетело, но в тот момент я бы на это и внимания не обратил, настолько был удивлен. Тело рухнуло плашмя, отброшенное ударом по ходу движения, и застыло. Из-под развороченного спереди шлема начало стремительно разрастаться бордовое пятно. Я как завороженный наблюдал за приближающейся к моему ботинку кровавой кромкой и, лишь в самый последний момент переборов ступор, заработал ногами. На манер краба отполз от убитого и завертел головой, буквально сразу же наткнувшись взглядом на прищуренные Галины глаза. Сразу под ними разглядел черный зрачок пистолетного ствола – девушка держала оружие двумя рукам, застыв в профессиональной стрелковой стойке. Олег, что ли, научил?..

Убедившись, что Пьер мертв окончательно и бесповоротно – еще бы, с такой дырой в затылке! – Галя бессильно опустила руки и разжала пальцы. АПС-17 с глухим стуком упал на пол, но подруга Егеря не обратила на это внимания – шагнула к телу Денисова, присела рядом, поджав под себя ноги, и уставилась невидящим взглядом ему в лицо. Н-да. Похоже, у нее шок – ни одной слезинки. Хотя сейчас именно что надо выплакаться. Ладно, нечего лезть грязными лапами в девичью душу. Горе у нее. Успеет еще.

Все еще не веря в свершившееся, я медленно поднялся на ноги и подошел к Виньерону. Однозначно мертв.

– Вовремя, – буркнул я, оглянувшись на шум.

Тарасов встал рядом и согласно кивнул.

– Я одного не понимаю, Саныч. Где?! Где она взяла заряженный унитар?!

– Это элементарно, Ватсон, – невесело покачал головой майор. – Он у Денисова в стволе оставался. Экранированные энергоблоки Первые высасывать не умеют. Помнишь, Олег рассказывал? На Находке то же самое было, когда за них с Галькой система контроля взялась.

Да, теперь вспомнил. Выходит, не так уж и не прав был Егерь, когда за пистолетом потянулся, намереваясь обезвредить Пьера. Жаль, не учел степень опасности капитанской шпаги. За что и поплатился. Жизнью, что характерно.

Впрочем, что-то тут не сходится… точно! А как же тогда местный искин «Великолепный» обесточил? И тот таурийский корабль с погашенным реактором? Выходит, есть способ? Или тут степень защиты влияет? Чем крупнее объект, тем, соответственно, больше в ней брешей? Вполне может быть… не о том думаю, не о том…

– Мя-а-у-а-а-а!!!

Оживший Петрович пронесся мимо рыжим ядром, сбив с мысли, и с разбегу запрыгнул на грудь Егерю. Свернулся большущим клубком и запел, завибрировал встроенным кошачьим урчальником в бесплодной попытке разбудить навеки заснувшего хозяина. Блин, муторно-то как! Похоже, и меня наконец проняло. Олег, Олег, как же тебя угораздило?..

– Инициация Программы, – заговорил искин, до того невозмутимо взиравший на разыгравшуюся в зале Посвящений трагедию. – Статус процесса: минус один вариант.

Все-таки он компьютер, и ничего более. А все эти показные эмоции именно что показные и есть. Ладно, стресс стрессом, а нужно что-то делать. Как-то разруливать в высшей степени сомнительную ситуацию. Эх, где ты, мое растительное существование? Как было хорошо – ни тебе забот, ни тебе ответственности…

– Давай, Паш, договаривайся с железякой, – подлил масла в огонь Тарасов. – А я пойду к Гальке, как бы чего не сотворила с собой…

– Ты мне настолько доверяешь?

– А что, есть повод не доверять?

– Тебе видней.

Майор на это лишь махнул рукой, и я переключился на голограмму:

– Поясни.

– Регулятор – статус не присвоен. Кандидат мертв. Осталось два пассивных варианта инициации.

– Кто должен принять решение?

– Управляющий кластер. Уровень продуктивности снижен на тридцать процентов. Ячейка Виньерон получил несовместимые с жизнью повреждения.

– Хм… не сходится. Нас же было пятеро. По логике, смерть капитана снижает продуктивность на двадцать процентов…

– Ячейка Денисов временно недееспособен.

– Что?!

Оглянувшись на возглас, я перехватил полный надежды Галин взгляд – она оторвалась от Егеря и уставилась на аватарку, боясь даже дышать, чтобы не спугнуть удачу.

– Ячейка Денисов временно недееспособен, – повторил искин. – Необходимо срочное медицинское вмешательство. В противном случае продуктивность управляющего кластера снизится на сорок процентов.

– Компьютер, в пределах доступа имеется медицинское оборудование?

– В доступе отказано. Основание: инициация Программы в активной стадии. Необходимо принять решение о способе инициации.

– Понятно. Твой прогноз – дотянет Олег до Федерации?

– Вероятность положительного исхода – семь процентов.

– Черт. А если мы его до медотсека на «Великолепном» дотащим?

– Вероятность положительного исхода – шестнадцать процентов. Анализ оснащения медицинского блока «Великолепного» показывает отсутствие необходимой для нейтрализации воздействия деструктора аппаратуры. Возможна заморозка пациента. Распад легочных тканей будет замедлен в три раза.

Что за хренов деструктор?! Та штука, которая заставляла клинок светиться, что ли? Н-да. Сомневаюсь, что и в больших клиниках отыщется нужная оснастка. Наши врачи вряд ли вообще сумеют понять, что за фигня Олеговы легкие разъедает. Правда, остается вариант с трансплантацией…

– Ладно, – скрипнул я зубами, – попробуем иной подход. Компьютер, огласи условия доступа к ресурсам Ковчега.

– Инициация Программы в варианте активного наблюдения.

– И что же эта загадочная фраза означает?

– Доступ к информации ограничен. Необходимо решение управляющего кластера.

– Тьфу, зараза! Саныч, у нас, похоже, выбора не остается. Ты как?

– Согласен.

– Галя?

– Да!!! Только сделайте что-нибудь!

– Решение подтверждено. Статус: Программа инициирована. Ячейка Денисов – статус: Судья. Основание: решение вмешаться в действия Регулятора. Уровень доступа – пятый. Ячейка Галина – статус: Экзекутор. Основание: приведение в исполнение решения Судьи. Уровень доступа – четвертый. Доступ в центр управления разрешен.

Ох и ни фига себе! Что там система контроля на находкинской базе говорила? Четвертый уровень доступа у Регулятора, пятый неизвестен, но может быть установлен по совокупности признаков? Похоже, Олег эту самую совокупность собрал. И Галька туда же – Экзекутор! Четвертый уровень! Даже дух захватывает от перспектив!.. Ну-ка, Паша, охолони. Сейчас не о перспективе надо думать, а о помощи Денисову. Будет просто несправедливо, если он все-таки кони двинет.

– Где медблок?! – сразу же перешла к насущному вопросу Галина.

– Ближайший кибердок соответствующего уровня располагается в центральном модуле. Переход настроен, – невозмутимо отозвался искин. – Желаете отправиться немедленно?

– Да! Ребята, помогите.

Повторного приглашения мы, понятное дело, ждать не стали: Тарасов совсем неделикатно спихнул Петровича с груди Егеря и подхватил того за плечи, а я, соответственно, взялся за ноги. Галя, обретшая надежду, суетливо семенила рядом. До телепорта добрались быстро, а вот дальше возникла заминка – едва мы приблизились к «окну в иной мир», как оно подернулось рябью и потускнело.

– Что за?.. – удивленно хмыкнул майор.

Я промолчал, но тоже вопросительно уставился на голограмму.

– Ячейка Тарасов – статус не определен. Уровень доступа третий. В доступе отказано. Ячейка Гаранин – статус не определен. Уровень доступа третий. В доступе отказано.

– Зар-раза! Придется тебе, Галь, самой.

– Как-нибудь справлюсь, Сан Саныч, не переживайте, – вздохнула девушка. – Помогите только его на плечи взвалить, что ли…

– Галь, ты лучше волоком, – встрял я. – Вон за петлю на разгрузке хватайся и тащи.

– Рану бы не разбередить…

– Ну тут уж не до жиру, – развел я руками. – Будем надеяться, что местная чудо-техника не подведет.

– Ладно, попробую. – Галина примерилась к петле, отпихнула сунувшего любопытную морду под руку Петровича и поинтересовалась у искина: – А кота пропустишь? Судья будет огорчен, если питомца не увидит, когда очнется.

– Объект – Петрович. Статус – симбионт Судьи. Уровень доступа четвертый плюс. Доступ разрешен, – пробубнила голограмма. – Переход разблокирован.

Признаться, в этот момент я почувствовал себя обманутым. Даже у кота – кота! – уровень доступа круче моего. В высшей степени несправедливо. А я-то себя пупом Земли мнил, дескать, как же без меня управляющий кластер. А вот так. Рылом не вышел. И сидеть мне, похоже, в зале Посвящений до морковкина заговенья. Ладно хоть в приятной компании.

– Удивил, рыжий! – одобрительно кивнул возбужденному Петровичу Тарасов. – Ты уж постарайся, оправдай высокое доверие. И за этими двумя присматривай. Лады?

– Мя-а-а-у!

– Вот и договорились. Все, Галь, иди. Нечего Петровича тянуть за… всякое.

– Мяу-у-р-р-р-р!!!

– Охолони, животное.

– Вы уж нас дождитесь, мальчики, – последний раз окинула нас беспомощным взглядом девушка и, взявшись за петлю, потянула Денисова к снова ставшему прозрачным «зеркалу».

Оглянулась, помахала рукой и решительно продавила телом мембрану. Как только бликующая поверхность сомкнулась за подошвами Егеря, следом маханул и врубивший урчальник кот. По «окну» пробежала крупная рябь, и оно окончательно погасло, за пару секунд истаяв без следа. В зале остались лишь мы с Тарасовым да труп самого большого авантюриста, которого я знавал в своей жизни. Честно говоря, жаль. Не справился с собой Петр Михайлович, выпустил внутреннего зверя. А ведь мог бы и уцелеть…

Аккуратно обогнув кровавую лужу, я подошел к телу капитана Виньерона и сокрушенно покачал головой.

– Как-то не по-человечески вышло. А я ведь его уважал. Считал сильной личностью. До последнего надеялся, что он справится.

– Все ошибаются, – хмыкнул майор. – Он сам сделал выбор. Не думаю, что он об этом жалел.

– Да, бился до конца. Этим они с Гюнтером похожи. Были. И даже почти осуществил мечту.

– Берегись своих желаний, они могут и сбыться… ну почти.

– Оптимист ты, Тарасов.

– Уж какой есть.

– Надо бы его похоронить, что ли… как думаешь?

– Противоречивый был человек, но погребение заслужил, – глянул мне в глаза майор. – Я так считаю.

– Согласен. Может, через шлюз в свободный полет отправим? Он в скафандре уже.

– Космос – самая надежная могила. Флотская традиция опять же…

– Нормально. Дело за малым – до шлюза добраться. – Я огляделся в поисках аватарки искина, но та куда-то запропастилась, наверное, растаяла, как и телепорт. – Синъи?

– Да?

Обернувшись на голос, я поймал взглядом сформировавшуюся из множества звездочек-вспышек голограмму и задал давно уже мучивший меня вопрос:

– А почто ты котейку обидел?

– Вопрос некорректен.

– Петровича зачем парализовал, когда он на Пьера бросился?

– Вмешательство посторонних в выяснение отношений объектов с высоким статусом недопустимо, – невозмутимо отозвался искин. – Это формальное основание. На самом деле я хотел сохранить жизнь симбионту потенциального Судьи. Незачем заранее настраивать его против себя.

– Хм… в тебя даже подхалимаж прошили? – ухмыльнулся я. – Твой создатель был поистине гениален.

– Не буду спорить с этим утверждением.

– Еще бы ты поспорил! О чем это я? Короче, нас интересует, как добраться до ближайшего шлюза. И вообще, как из этого зала выбраться? Телепорт куда делся?

– Уточните запрос, пожалуйста.

– Нам нужно выбраться из зала Посвящений и переместиться к ближайшему шлюзу. Мы вообще по Ковчегу передвигаться можем?

– Ячейка Гаранин – статус не определен. Уровень доступа – третий. Разрешен доступ к первому, второму и третьему вспомогательным модулям.

– Ага, то есть какая-то свобода нам предоставлена… а первый модуль – это где?

– Стыковочный комплекс с прилегающими отсеками.

– Слышь, Саныч, на «Великолепный» нас пропустят.

– А хрен ли толку?

– В смысле?

– Что мы на фрегате забыли? Там же «зомбики». И вообще, у меня тут резонный вопросец нарисовался, один из двух вечных: что делать? Кто виноват, уже ясно.

– Насчет «зомбиков» расслабься, Синъи сказал, что погрузил их в летаргический сон. Но в целом ты прав – как мы вдвоем с этой махиной управимся?

– Паша, ты меня невнимательно слушаешь. Я имел в виду, что делать вообще, а не конкретно сейчас. Нужно определиться со стратегией, понимаешь? Тактику на потом оставим.

– Честно говоря, я бы все это предпочел забыть, как дурной сон.

– Та же фигня.

– Боюсь, этот вариант неосуществим, – напомнил о себе искин. – Управляющий кластер избрал вариант активного наблюдения.

– Ты бы хоть пояснил, что это значит, – криво ухмыльнулся Тарасов. – А то все загадками говоришь.

– Ячейка Тарасов – статус не определен. Уровень допуска недостаточен.

– Да тьфу на тебя! – Майор, нимало не стесняясь присутствующих, разлегся на полу, заложив руки за голову, и уставился на световое шоу, отделенное от зала прозрачным куполом. – Достало уже все. Знаешь, друг Пашка, что я обо всем этом думаю?

– Пока нет, – хмыкнул я, присев рядом.

Все-таки красиво, что уж говорить. Часами любоваться можно, и не надоест. Если бы еще мысли тяжкие не одолевали…

– Не вовремя на нас все это богатство свалилось, – начал Тарасов. – В смысле, что рано еще человечеству такими игрушками обзаводиться. Наш дорогой Пьер, да не остынет сковорода под его седалищем, был по-своему типичен. Таких Пьеров со скрытыми амбициями у власти пруд пруди. Уж я-то знаю, пришлось пересечься неоднократно. Что самое плохое, многие из них действуют из самых лучших побуждений – не для себя стараются, для людей. Вот только легче от этого не становится. Я же говорил, что Виньерон романтик? Говорил. Говорил, что романтики самые опасные? Говорил. Они куда опасней циничных сволочей. Те все под себя гребут, потому проблемы создают, скажем так, локальные. А идеалисты-романтики и сами под горку катятся, да еще и всех окружающих за собой тянут. С гиканьем, улюлюканьем и громкими лозунгами. В итоге в заднице оказываются все.

– Тоже мне, открыл Америку.

– Так к чему это я? Короче, надо все оставить как есть. Сделать вид, что ничего не было. А пропадали мы в реальной археологической экспедиции, в ходе которой нарвались на крупные неприятности и едва унесли ноги.

– И как ты себе это представляешь? Думаешь, твои коллеги из СБ поверят в такую сказочку?

– А вот тут надо крепко думать. Давай дождемся возвращения Олега. Он как-никак Судья с пятым уровнем допуска. Как-нибудь уговорим его не вмешиваться в естественный ход истории. Я его знаю, он парень адекватный.

– Звучит разумно, – вздохнул я. – Вот только едва ли осуществимо на практике… хотя это был бы идеальный выход.

– То есть принципиальных возражений не имеешь?

– Да я обеими руками «за», ты только скажи как. Тактика, Саныч, тактика.

– Да есть тут кое-какие мыслишки…

– Ячейка Тарасов – статус: Хранитель равновесия. Уровень доступа: третий плюс. Доступ к ресурсам – по запросу.

Мы не сговариваясь уставились на ожившую голограмму, майор даже по моему примеру сел, чтобы лучше видеть искина. А тот совершенно невозмутимо продолжил:

– Ячейка Гаранин – статус: Хранитель равновесия. Уровень доступа – третий плюс. Доступ к ресурсам – по запросу. Программа запущена. Статус: активная стадия. Информационные ресурсы – доступ разрешен. Ограничения: без ограничений. Материальные ресурсы – доступ разрешен. Ограничения: технологии третьего уровня и выше с санкции Судьи. Транспортная система – доступ разрешен. Ограничения: доступ в центральный модуль с санкции Судьи или Экзекутора. Система мониторинга – доступ разрешен. Ограничения: без ограничений…

– Паш, это он о чем?

– Знаешь, Саныч, похоже, вперлись мы с тобой по полной программе…

– Инициация завершена. Инфосистема – доступ разрешен. Авторизация – статус: подтвержден. Приоритетная задача: предотвращение распространения технологий второго уровня и выше среди слабо развитых цивилизаций. Вариант воздействия: активное наблюдение. Статус: активен. Желаю удачи, Хранители.

Голограмма искина в очередной раз растворилась, распавшись на мириады пикселей, втянувшихся в напольное покрытие, и мы с Тарасовым оказались предоставлены сами себе. Хотя нет, вру: стоило лишь мне прикрыть глаза, как перед внутренним взором возник привычный интерфейс виртуального рабочего пространства – почти такой же, как в капсуле в ходовой рубке «Великолепного». Вот только иконки, обозначающие основные функции, отличались. Да вот хотя бы эту взять, в виде стилизованного глаза. Ну-ка, что у нас тут? И где курсор? Ага, вот он, появился, стоило лишь подумать. По привычке дернув указательным пальцем, переместил маркер на заинтересовавшую меня пиктограмму и активировал программу. На воображаемом экране тут же возникла табличка «Система мониторинга, доступ подтвержден», почти сразу же сменившаяся схематичной звездной картой, на которой я с изумлением опознал местный рукав галактики Млечный Путь. Н-да, не круто ли для нас? А если масштаб слегка увеличить? Ага, это уже больше похоже на правду, но все равно не потянем. Так что придется еще поумерить аппетиты…

На пятом клике схема сжалась до сферы радиусом около тысячи световых лет, на самом краю которой притулились три разноцветных пятна, одно из которых, зеленое, явно символизировало подконтрольную человечеству территорию. Если следовать логике, то красная область явно место обитания Л’Хеу, а синяя – таурийские миры. Вот только каждая из клякс являлась частью куда более обширного куска карты, обозначенного чуть отличающимися оттенками серого. Да и границы размыты, будь это плоскость, я бы сказал, что они обозначены пунктиром. Это что же, политическая карта десятитысячелетней давности?!

«Ответ положительный».

Охренеть. Теперь понятно, о чем Синъи толковал, когда о масштабах войны речь вел. Кстати, как раз в том направлении Триумвират и ограничил экспансию, с подачи тех же Л’Хеу, между прочим. Скрывали следы древней трагедии? Вполне может быть. Ладно, бог с ними, с загадками прошлого. Как у нас сейчас дела обстоят, интересно? Так, увеличим для начала Федерацию… ага, целая россыпь зеленых, белых и красных точек. Причем последних совсем немного, одна чуть в стороне. Ну-ка… Легория. Занятно. Что еще? Нереида, Находка, Сингон и Ахерон до кучи. В принципе все понятно, но надо окончательно убедиться.

Еще больше увеличив масштаб, я вывел на «внутренний дисплей» схему звездной системы легорийцев, навел курсор на материнский мир и полюбовался табличкой следующего содержания:

«Объект: Полигон-2, самоназвание – Легория. Статус: применение технологий второго уровня с целью создания коллективного разума. Рекомендации: вмешательство Хранителей на данном этапе нецелесообразно».

Ну да, где Легория – высокоразвитый агрессивный мир, и где мы с Тарасовым – по сравнению с толпами легорийцев всего лишь две песчинки.

В табличке между тем поменялся текст:

«Рекомендация в долгосрочной перспективе: опосредованное воздействие с привлечением ресурсов Федерации».

Ну с этим тоже все ясно. Самим лично не лезть, но при случае устроить локальный конфликт. Хотя насчет «локального» я очень сильно преуменьшил. Тут второй Бойней пахнет. Черт, башка раскалываться начинает от таких проблем. Ну его на фиг, лучше чем-нибудь попроще для начала заняться. Да вот хотя бы Сингоном. С остальными тремя мирами все понятно, на каждом из них есть база в той или иной стадии сохранности.

«Объект: Сингон, Внешний мир. Статус: активный поиск технологий второго уровня с применением технологий первого уровня. Последствия: резкий скачок технологического уровня и нарушение баланса в пределах ареала человечества. Рекомендации: вмешательство Хранителей в течение стандартного года. Доступные средства воздействия – по запросу. Подготовить переход на Сингон?»

Не понял?! Какой еще переход? Что, вот прямо сейчас?

«Транспортная система – статус: готовность девяносто три процента. Время ожидания: семь стандартных часов. Подтвердите активацию процесса».

Это что же, если я соглашусь, уже через каких-то семь часов смогу попасть на Сингон? Вот это заявочки, скажу я вам… нет, на фиг. Нам бы с мыслями собраться, отдохнуть да хорошенько обдумать, что дальше делать.

Хотя дело хорошее – практически мгновенное перемещение между мирами Федерации. Наверняка очень энергоемкое, вон, чтобы Тарасова на Ахерон переправить, по несколько недель накопители заряжали. И окно пробивали буквально на несколько минут. Впрочем, что для Первых проблемы с энергией? Тьфу, и растереть. Уж если они в качестве внутрикорабельного транспорта телепорты используют… о чем-то это да говорит.

Кстати о птичках… вернув на экран схему Федерации, я приблизил систему GJ 1061 и ткнул курсором в Босуорт-Нова.

«Объект: Босуорт-Нова, Земная Федерация. Статус: нейтральный. Последствия: не просчитаны. Рекомендации: вмешательство Хранителей не требуется. Подготовить переход на Босуорт-Нова?» – отреагировала знакомая табличка.

А если да, то что?

«Транспортная система – статус: готовность девяносто три процента. Время ожидания: семь стандартных часов. Подтвердите активацию процесса».

Оп-па! То есть время ожидания и энергозатраты не зависят от дальности перехода. Главное, чтобы накопители были полные. И прыгай, куда душа пожелает…

«Ответ отрицательный. Для перемещения на дальность более десяти единиц требуется санкция Судьи».

Угу. Еще бы знать, сколько это – стандартная единица.

На схеме тут же услужливо проступила масштабная линейка, и я облегченно выдохнул – все системы, подконтрольные людям, укладывались в восемь с половиной единиц, если за точку отсчета брать Ковчег. Это что же получается, при желании я уже через семь часов могу попасть на Босуорт? Кстати, а куда именно? А то охренею до Босуорт-Мэйн добираться. Женька ведь наверняка в родное полицейское управление вернулась, проще всего ее там будет найти…

«Предупреждение: использование транспортной системы в личных целях. Санкции: на усмотрение Судьи».

Да пошел ты, умник! Уж с Судьей я точно договорюсь. Когда он в норму придет. А пока и вовсе на тебя плевать с высокой колокольни.

«Хранитель Гаранин: статус – приоритет изменен. Программа скорректирована. Разрешено использование ресурсов для стабилизации психологического состояния. Основание: санкция Экзекутора».

Спасибо, Галина Юрьевна! Нашла секундочку и обо мне позаботилась. В кои-то веки нормальное начальство…

Стоп! Вот оно! Это что же получается, мы с Тарасовым теперь обречены всю оставшуюся жизнь играть в шпионов? Следить за не в меру рьяными черными археологами и прочими авантюристами, типа ребят из «Внеземелья», которые, кстати, против своей воли часть нашей работы выполнили, когда разгромили исследовательский комплекс на Нереиде? А контролировать нас и направлять наши усилия в нужное русло будут Олег с Галькой? Офигеть!

«Ответ положительный».

Пораженный открывшейся перспективой, я открыл глаза, моргнул пару раз, избавляясь от виртуального интерфейса, и перехватил ошарашенный взгляд майора. Судя по всему, он тоже только что пережил нешуточный разрыв шаблонов. И мы не сговариваясь в один голос выдали:

– Твою мать!..

Эпилог

Система Риггос-2, планета Ахерон, где-то в степи,

17 июля 2542 года, день

Александр Тарасов, капитан третьего ранга в отставке, бывший штурмовик, бывший герой-десантник и прочая, прочая. Текущий статус: Хранитель равновесия.

– Тарасов, как слышишь, прием?

– Нормально слышу, чего хотел?

– Проверка связи.

– Так бы и сказал, что сцыкотно, – хмыкнул я, понятливо ухмыльнувшись.

Хорошо, что Пашка меня не видит, а только слышит. Зато я могу, так сказать, присутствовать в реальном времени – чисто на всякий случай. Конечно, в его разборку с Евгенией Сергеевной я встревать не собираюсь, отключу связь, как только удостоверюсь, что он с ней все же встретился. И не загребли его по пути. Отмазку для СБ мы смастерили знатную, но береженого, как известно, Бог бережет.

– Ну все, Саныч, я пошел, – проблеял по ту сторону обзорного дисплея Пашка, отделенный сейчас от меня бездной пространства.

Что и говорить, удобная штука эти нейрокластеры. Можно практически любую конфигурацию с необходимыми функциями задать, и, что характерно, наножучок никакими приборами не засечешь. Из тех, я имею в виду, что есть у наших доблестных безопасников. А расстояние для системы мониторинга, что досталась нам по наследству от Первых, никогда преградой не являлось. Даже задержки никакой нет, разве что в миллисекунды, что для глаза и слуха совершенно незаметно. Чем мы с господином Гараниным и воспользовались – он сейчас на Босуорт-Нова, вознамерился с оскорбленной девушкой мириться, а я торчу на Ахероне, в подвале под развалинами той самой базы, что обнаружил еще при первой высадке на планету. Эх, веселое время было! Впрочем, грех жаловаться, сейчас еще веселее живем. Иногда так и вовсе обхохочешься до соплей и кровавых брызг.

Думаете, преувеличиваю, как обычно? Ничуть. Как вспомню, как от коллег-эсбэшников отмазывались, так рука сама к бутылке тянется – нажраться и забыться хоть ненадолго. Мурыжили нас еще хлеще, чем в свое время Денисова с Галей после их «опупеи» на Находке. Чего только не пробовали – от рухляди типа детекторов лжи до особо секретного экспериментального «мозговерта». Но мы хорошо подготовились. Еще бы, почти два месяца убили, чтобы организовать наше громкое возвращение в лоно Федерации. Если бы не Олег со статусом Судьи, могло и не выгореть. А так подчистили все записи, сгенерировали новые, оживили Пашкиного Попрыгунчика, прицепив его к системе управления «Великолепного», и прыгнули к Находке. Где и сдались властям, благо после нашего эффектного бегства с большим тарарамом в Систему понагнали флотских.

Труднее всего оказалось пережить перекрестные допросы – почти вся команда вернулась в норму, причем поголовно с неизлечимой амнезией, так что пришлось бравым безопасникам довольствоваться нашей версией случившегося, подтвержденной видеоматериалами и главным доказательством – координатами полудохлого форпоста Первых, сохранившегося в отдаленной звездной системе, причем совершенно в другом направлении от Федерации, нежели Бастион. Эта рухлядь идеально вписывалась в предысторию с Ковчегом, так что обо всех событиях, предшествовавших нашему последнему рывку, мы поведали почти правдиво, утаив лишь информацию о базе на Нереиде. Скормили ребятам версию о карте памяти, спрятанной Денисовым после известных событий на острове Флоранс. А разборки с «зомбиками» непосредственно на «Великолепном» изложили с поправками на толстые обстоятельства – свалили все на сбрендивший искин Первых да на амбиции капитана Виньерона. О его безвременной кончине решили не сообщать – Пьера мы все-таки похоронили по флотскому обычаю вместе с остальными убитыми. Сказали, что он сошел с ума, сел вместе с несколькими верными людьми в катер Первых, тот самый, что мы с Находки угнали, и попытался высадиться на древнем корыте. И больше мы его не видели.

Ребятишки из СБ долго давились этой версией, но все же в конце концов съели – последней каплей стала экспедиция к кораблю Первых, закончившаяся грандиозным обломом: Синъи организовал подрыв форпоста, когда к нему приблизилась поисковая партия. Это окончательно убедило недоверчивых эсбэшников в нашей правдивости, и нас все-таки отпустили. Впрочем, это вовсе не означало, что за нами не следят. Однако проблема эта оказалась легко решаемой, с нашими-то нынешними ресурсами! Так что пару недель назад мы приступили к исполнению непосредственных обязанностей, то бишь активировали систему мониторинга и принялись строить далекоидущие планы. Пока что относительно Сингона, как самой горячей точки. Со слишком много знающими якудза в любом случае нужно что-то делать. Причем конкретно нам с Пашкой – Олег с Галей решили какое-то время пожить отшельниками и смылись на Нереиду, в гости к афалинам.

Кстати говоря, работенка у них не такая пыльная, как у нас с Гараниным – Судья всего лишь должен контролировать деятельность Хранителей, дабы те не зарвались. Другое дело, что глобальная задача у него посложнее нашей – найти себе преемника. Ага, человека, по совокупности признаков соответствующего пятому уровню допуска. Второго Олега. Вот и я думаю, что придется ему потрудиться. Хотя… Синъи мне по секрету сказал, что преемника можно и вырастить. Явно намекал, гад, на радостную новость, которой Галька не так давно ошарашила благоверного. Ничего, Олегу полезно. Я вон со своими сорванцами справляюсь как-то. Осталось еще Пашку женить, и вообще все будет на мази.

– Саныч, пожелай мне удачи.

Ага, вот и он, легок на помине.

– Паша, хорош уже трястись. Ты же мужик, в конце концов! И должен мужественно преодолевать трудности.

– Спасибо за поддержку, Саныч.

– Кушай, не обляпайся, – усмехнулся я. – Иди, не убьет же она тебя!

И про себя добавил: «По крайней мере, не сразу». Женька может, я знаю.

– Тебе хорошо…

– Да задрал уже, нытик! Подумаешь, побьет слегка! Ты, главное, помни: бьет, значит, любит.

– Хотелось бы верить.

– Все, вали. И молись, чтобы она в твое отсутствие замуж не выскочила.

– Все-таки гад ты, Тарасов.

– Давай-давай, топай.

Работы еще невпроворот, а он тут слюнтяйничает. Ничего, я из него эту гражданскую дурь повыбью. Наверное…

Самара, 2014

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg