«Последыш Древних»

Последыш Древних (fb2) - Последыш Древних [litres] (Оттар Руговир - 1) 1363K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Василий Иванович Сахаров

Василий Сахаров Последыш Древних

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес (), 2014

Пролог

– Твое величество, они прибыли.

Царь Великой Мореи, сорокалетний Эраций Раен, широкоплечий длинноволосый брюнет в позолоченном камзоле, бросил взгляд на своего троюродного брата князя Ируанского Айрика Раена. Тот улыбался.

– Пусть подождут, – сказал царь.

– Слушаюсь.

Князь, стройный щеголеватый блондин в строгом синем мундире с тонким эльфийским мечом на боку, кивнул и вышел, а царь посмотрел на рабочий стол, заваленный бумагами, поморщился и задумался.

Перед ним были налоговые отчеты из провинций, докладные записки «черных клинков», аналитические прогнозы личных порученцев и письма губернаторов. Больше сотни совершенно секретных документов. И практически все они говорили об одном – Морея находится на краю пропасти. Еще один шажок, и государство рухнет в бездну. После чего на Морею набросятся соседи, и остатки великой империи перестанут существовать. Незавидное будущее. Поэтому царь искал выход из трудного положения, и он был найден.

Тяжко вздохнув, Эраций покинул рабочее место и, заложив руки за спину, подошел к окну. Его взгляд надолго остановился на мраморном памятнике, находившемся во внутреннем дворе дворца под кабинетом государя. Два человека с одинаковыми лицами, воин и маг, смотрели куда-то вдаль и готовились отразить атаку. Воин был в ламеллярном доспехе и сжимал кривую саблю, а облаченный в мантию маг конечно же держал длинный посох с наконечником из крупного драгоценного камня. Суровые люди из суровых времен, смелые, хитрые, жестокие и страшные в гневе. Таким можно было верить, но вместе с тем их следовало опасаться.

Царь это знал как никто другой. Ведь воин и маг, изображения которых пятнадцать лет подряд высекал в мраморе талантливый столичный скульптор Никсай Имерэ, были предшественниками властителя Мореи. Родной дед Эрация и его брат даже после смерти повергали в ужас врагов. И царь, вглядываясь в их суровые лица, невольно вспомнил историю своего народа и государства…

Шестьсот лет назад на материк Ирахо высадилась огромная армия завоевателей, которая пересекла океан. Морейцы – так называли себя пришельцы, проделавшие дальний и долгий путь не ради славы и наживы, а ради новых земель. Далеко-далеко на западе, за бескрайними водными просторами, этому народу стало тесно на своей родине, и морейцы начали захват новых территорий. Они были настолько умелы в военном искусстве и сильны в магии, что коренные народы Ирахо, эльфы и гномы, а также полудикие кочевники и варвары из людских племен, подчинявшиеся и служившие подземным коротышкам и остроухим лесовикам, ничего не могли им противопоставить. Итог войны был закономерным. После нескольких кровопролитных сражений, во время которых люди массово переходили на сторону морейцев, гордые эльфийские короли и прижимистые подземные властелины признали свое поражение и подняли белые флаги.

Так большая часть Ирахо стала вотчиной морейцев, принесших на материк многие секреты, вытащивших людей из грязи, нищеты и дикости, а затем давших им справедливый закон и запретивших рабство. Для магов – пришельцев из-за океана все разумные существа были равны, они обучали немногочисленных чародеев из других племен и делились с ними секретами. Архитекторы возводили акведуки, строили чистые светлые дома и прокладывали широкие каменные дороги, по которым могли перемещаться все без исключения. Чиновники не брали мзду, военные охраняли границы. Стражники ловили воров и черных колдунов. Охотники, следопыты и егеря истребляли нечисть и нежить. Ну а вчерашние племенные вожди, властелины и короли, без ущерба для чести, становились губернаторами морейских провинций. И вдобавок к этому, что немаловажно, завоеватели признавали всех богов, лишь бы те не требовали кровавых жертв.

Это было благословенное время, эпоха мира, благоденствия и спокойствия, и продолжалась она до тех пор, пока на далекой родине морейцев не произошла жестокая гражданская война, унесшая миллионы жизней и практически уничтожившая великую цивилизацию. В то время большая часть морейской армии на материке Ирахо была переброшена обратно за океан, и нелюди, почувствовав слабину, ударили пришельцам в спину и учинили безжалостную резню, убивая всех без разбору, и старых, и молодых.

Однако наместник Ирахо принц Турдо Раен действовал быстро и решительно, поэтому смог удержаться и подавить выступления предателей. Леса эльфов вырубались, и остроухих сажали на кол. Подземелья гномов заливались нефтью и сжигались. А людей, оставшихся верными вчерашним хозяевам, десятками тысяч загоняли на рудники и стройки.

В общем, морейцы огрызнулись так, что мало никому не показалось. А затем из-за океана вернулись остатки армии и вместе с ними вынужденные покинуть разоренную родину новые колонисты. После чего, оставшись единственным представителем павшей династии, Турдо Раен объявил себя императором. Нелюдям, коим уже не доверяли, но которых было решено не уничтожать – слишком мало воинов имел в своем распоряжении император морейцев, – в обмен на спокойствие оставили территории для проживания. Люди, которые им помогали, раскаялись и понесли наказание согласно законам. А наиболее непримиримые мятежники были уничтожены или бежали. Кто в далекую Лахманию, великий халифат на юге, а иные на восточный берег материка, полуостров Шитторо.

И снова все затихло. Опять на многострадальных землях Ирахо воцарился мир, и триста сорок пять лет было более-менее спокойно.

За это время морейцы присоединили к своему государству несколько королевств, превратив их в имперские провинции, начали колонизацию суровых северных просторов и уничтожили сборище черных колдунов под названием Орден Читар. И все бы ничего, но морейцы расслабились. Династия Раен потеряла былую хватку, и произошло то, чего нельзя было представить даже в кошмарном сне. Один за другим ушли из жизни все взрослые члены рода Раен. Причем уходили они так, словно над самой могущественной семьей империи нависло проклятие разбитых «читаров». И это было страшно, ибо никто, даже имперские маги и придворные мудрецы, не мог объяснить причину свалившихся на Раенов несчастий.

Сначала смерть настигла принца Крона, который погиб на охоте, упал с коня и сломал себе шею. Затем в бочке с вином захлебнулся родной брат государя, великий князь Саттмар. На следующий день, видимо переживая потерю единственного сына, приняла яд императрица Мариш. После нее бросилась с высокой башни принцесса Оливия. А спустя седмицу на крутой лестнице споткнулся, ударился головой о ступени и впал в кому повелитель огромной империи, и самые искусные столичные целители не смогли ничего сделать. Арнис Первый, поэт и политик, умер, не приходя в сознание, и его государство моментально затрещало по швам.

Словно по команде, полыхнули кровавыми мятежами окраины, и начался парад суверенитетов. Архипелаг Ируа объявил о создании вольной республики, и главным источником дохода для островитян, как и встарь, стало пиратство. Смуглые и чернобородые кочевники-хаджары перебили всех имперских чиновников, раскололись на племена и рода, а затем вернули обряд кровавых жертвоприношений демонам, которых считали своими создателями. В горных теснинах хребта Ченстрой, где находились главные имперские рудники, произошел бунт каторжников. Преступники вырвались на свободу, захватили власть в окрестных городах, и на развалинах провинции возникло не меньше сотни новых независимых баронств, где правителями стали наиболее сильные криминальные авторитеты и недобитые чернокнижники из Шитторо. Бывшая Бордонская Марка провозгласила независимость, и на престол взошел Лотар Вирданни, дальний родственник последнего императора, намеревавшийся стать властителем Мореи и собиравший силы для похода на столицу, славный Алькантар. Богатый и плодородный Рубайят преобразовался в вольное герцогство. Эльссария, родина эльфов и последняя провинция, где остроухих было большинство, вспомнила о былой ненависти к людям, и уже через месяц после смерти Арниса нелюди изгнали имперские отряды, а с морейского наместника содрали кожу. Ну а вслед за ними из подземелий вылезли гномы, которые, как оказалось, тоже ничего не забыли и по-прежнему были готовы к войне.

Так в империи воцарился хаос, но Морея держалась. Власть в государстве перешла в руки Лиги Достойных, сформированной из самых богатых морейцев, промышленников, купцов, землевладельцев, аристократов, придворных маршалов, магов и наиболее влиятельных чиновников. Все они ожидали совершеннолетия двух младших Раенов, пятилетних близнецов Дьего и Бьерна, которые должны были занять трон. Однако до этого было далеко, и Лига пыталась руководить государством по своему усмотрению.

Имперские войска отразили нападение алчных и завистливых лахманов. В Ченстрой, Бордон, Рубайят, Хаджарию и Эльссарию выдвинулись карательные корпуса, а к архипелагу Ируа направился огромный имперский флот. Но, несмотря на все усилия Лиги, заменить императора она не могла. Династия Раен – вот что цементировало государство, которому требовался один лидер, а не сотня. Поэтому в итоге члены Лиги Достойных передрались и рассорились. Военные не желали подчиняться гражданским. Маги требовали больше денег. Купцы и промышленники хотели льгот. А дворяне, как обычно, мечтали о новых родовых владениях и дополнительных правах, без расширения обязанностей.

Смута, беда, разброд и шатание. Все сложилось одно к одному. Врагов было слишком много. Удары сыпались на имперцев со всех сторон. Государство разваливалось, и спустя несколько лет после гибели старших Раенов истощенные легионы вместе с этническими морейцами и людьми, продолжавшими хранить верность империи, стали стягиваться к столице. На плечах отступающих висели дружины мятежников, зарубежные наемники, ватаги эльфов и отряды гномов. Но, несмотря на это, легионеры пробились. Они дошли до морейских провинций и спасли всех, кого смогли. И тогда над ними вместо серебристо-красных имперских взвились черные траурные знамена, ибо воины обещали вернуться и отомстить. Пусть даже через сто лет, но посчитаться с теми, кто вырезал мирных жителей, травил на пути беглецов колодцы, предавал и нарушал клятвы.

После этого на границах провинции Саргай остатки морейских легионов, ополчение и маги остановились. Они заняли оборону по реке Рамайн и дали противнику бой. Несколько месяцев продолжались кровопролитные схватки, и не раз казалось, что еще немного – и имперцам конец, а затем нелюди и предатели прорвутся к столице. Да не тут-то было. Морейцы выстояли, и лидеры сепаратистов, понеся огромнейшие потери, были вынуждены заключить временное перемирие. Лига Достойных оставляла за собой Саргай, Северную и Южную Морею, Партанию, архипелаг Ируа и две северные колонии, Дрангию и Хартоссу. Итого шесть провинций, ставших Морейским царством. А все остальные имперские территории получали независимость и право на самоопределение. Вот только пользы и радости сепаратистам с этого было немного.

В Ченстрое, Бардиате и Тлахтао постоянно шли феодальные войны, и десятки тысяч людей ежегодно продавались в Шитторо, где власть снова оказалась в руках некромантов и чернокнижников. Хаджария и Бордон оказались один на один против Лахмании, были разбиты и стали вассалами южан, готовившихся к новому натиску на север. Таррим, Накко и Баир рухнули в пучину дикости и перебили всех морейских целителей, а потом в течение одного года потеряли от чумы половину населения. Басконда раскололась на пять частей. Тирио встала на колени перед Эльссарией. Несковию захватили гномы. В Райно и Рубайяте постоянно скапливались наемники и добровольцы, продолжавшие, несмотря на мирные соглашения, вести войну против Мореи. Северные колонии и островные архипелаги невдалеке от материка обезлюдели, и кругом, куда ни посмотри, лилась кровь. Что поделать? Смутные времена не обходятся без жертв.

Ну а что касательно Морейского царства, то легионы, потерявшие множество бойцов и не получавшие пополнения, были преобразованы в полки и батальоны. Они по-прежнему держали границу и отбивали налеты врагов, а Лига Достойных управляла страной. По крайней мере, пыталась. Но упадок продолжался, и остановить его было трудно. Дрязги среди морейских лидеров раздирали страну на части, и кто знает, к чему бы это привело, если бы не последние Раены, юные близнецы Дьего и Бьерн, которые призвали к себе нескольких боевых генералов и стали действовать.

Не дожидаясь совершеннолетия и опасаясь, что они могут умереть, как старшие родичи, братья ввели в Алькантар войска, утихомирили разбушевавшихся членов Лиги и взяли в свои руки власть. При этом было убито несколько влиятельных сановников, возможно причастных к смерти императора Арниса, и царем стал Дьего. А его брат Бьерн, сильный маг, создал и возглавил отряд «черных клинков», выполнявших тайные поручения Раенов, обеспечивая безопасность государя и отлавливая его врагов.

С той поры минуло свыше ста лет. Морейское царство процветало, хотя цари не имели всей полноты власти, как прежние императоры. Враги отступили и занимались решением своих собственных проблем. И только на границах с разбойничьим Рубайятом происходили постоянные стычки да пираты вблизи берегов шалили. Халифат Лахманидов распался и остановил экспансию. Некроманты и чернокнижники из Шитторо затихли и при помощи порталов в иные пространства занимались исследованием новых миров, а эльфы и гномы подавляли восстания людей на подвластных территориях. Однако положение Мореи, как это ни странно, было плачевным. Годы мира резко увеличили численность населения, казна опустела, а свободных земель и ресурсов не хватало. Близился жесточайший кризис, который мог уничтожить страну, и Эраций Раен оказался перед нелегким выбором. Несмотря на трудности, он не хотел воевать, но ничего другого для решения внутригосударственных проблем повелитель Мореи придумать не мог. Простой народ хотел жить в достатке, а его не было. Люди желали получать продовольствие и иметь собственную землю, а не самые богатые и плодородные северо-западные территории материка Ирахо не могли их прокормить. И тогда царь решил объявить войну соседям. Тем более что память о гонениях более чем вековой давности не забылась и военные жаждали реванша. Но прежде чем бросить в бой армию, следовало решить финансовый вопрос, и Эраций вызвал к себе пятерку самых богатых людей государства, ожидавших его сейчас в тронном зале…

– Надеюсь, что я все делаю правильно, – прошептал Эраций, а затем, словно живым, кивнул каменным близнецам, один из которых умер от яда, а другой погиб в бою с вампиром, и покинул кабинет.

Когда царь вошел в тронный зал, где, кроме князя Ируанского и приглашенных гостей, никого не было, они поклонились ему, а Эраций взмахнул рукой. Гости, солидные люди в расшитых серебряными нитями плащах, присели в резные кресла. Князь Айрик встал возле царя, а Эраций облокотился на подлокотник древнего трона, привезенного первыми морейцами с далекой прародины, и спросил:

– Господа, скажите мне, я хороший правитель?

Чистокровные морейцы из самых знатных семей государства переглянулись, и царю ответил седовласый Сигват Дорат:

– Да, государь, вы хороший правитель.

– А почему?

– Наверное, потому, что продолжаете дело своих предков, деда и отца. Вы не перегибаете палку и не дерете с народа три шкуры, но при этом не даете спуску нашим врагам и ворам. Это главное, а остальное прилагается.

– Интересно, что значит – остальное.

– Покровительство ученым и чародеям, постоянно нуждающимся в деньгах. Строительство дорог и новых портов. Финансирование сельского хозяйства и рыболовной отрасли за счет государства. Регулярные социальные выплаты малоимущим. Государственные народные школы и больницы. Недопущение рабства в пределах царства и выкуп недоимщиков. Все это бесценно, и на материке не найти еще одного такого правителя, который о государстве и народе думает больше, чем о себе. И это не лесть, мой царь, а чистая правда.

– Что же, господа, – Эраций кивнул, – мне приятно это слышать. Однако я пригласил вас к себе не для того, чтобы выслушивать дифирамбы, а дабы поделиться проблемой… Мы банкроты…

Гости зашумели, но царь снова взмахнул рукой, остановил их и продолжил:

– Вы не ослышались – мы банкроты. В прошлом году от налоговых сборов, торговых пошлин, морских промыслов и серебряных рудников Хартоссы казна получила триста сорок пять миллионов золотых альго. Сумма крупная и впечатляющая, и следует отметить, что она на семь процентов превышает ту, что мы имели в позапрошлом году. Однако потрачено гораздо больше… Пятьсот семь миллионов альго, и это только самые главные, на мой взгляд, затраты: армия, госаппарат, строительство дорог, портов и стратегических объектов, а также образование и соцвыплаты. Все это очень важно и отмене не подлежит. Поэтому мои планы по устройству справедливого государства неизменны, и отказываться от них я не собираюсь.

Царь замолчал, и Сигват Дорат, оглянувшись на сотоварищей, кашлянул и осторожно спросил:

– И вы, ваше величество, пригласили нас, чтобы взять кредит?

– Да, так и есть, уважаемый Сигват.

– Но это только продлит агонию.

– Разумеется, если кредит проесть и растратить на обустройство жизни малоимущих морейцев. Но у меня другие планы. Я собираюсь приумножить капитал и щедро вознаградить вас за помощь.

– А позволено ли нам будет узнать, каким образом это будет происходить?

– Война, господа. Пришло время, когда мы можем посчитаться с неприятелями и наполнить нашу казну золотом врагов. Это все, что вам нужно знать. И золотые альго, полученные мной от вас, будут израсходованы на армию. Нам нужно больше оружия, магических эликсиров и боевых машин, да и полки снова придется разворачивать в легионы.

Сигват Дорат, чей прадед бежал из объятого мятежом Таррима в одних подштанниках, прижав к груди единственного сына, оскалился, будто волк, и в его глазах блеснул злой огонек. Остальные приглашенные отреагировали точно так же – все они были общеизвестными милитаристами, поддерживавшими придворную военную партию, и Дорат спросил:

– Какую сумму желает получить царский дом от нас, своих верных слуг?

– Четыреста миллионов альго единовременно в течение трех дней.

– Это огромные деньги. – Сигват покачал головой, помедлил и согласно мотнул головой: – Однако на святое дело ничего не жаль. С меня сто миллионов. Уже завтра.

Остальные гости поддержали старика, и царь улыбнулся. Все шло согласно плану, и отступать было поздно. Машина запущена, дело сдвинулось с мертвой точки, и уже через полгода царские войска пересекут полноводный Рамайн и начнут наступление на ненавистный Рубайят.

Глава 1

В подземельях было тепло и по-особому уютно. Поэтому я скинул полушубок, поправил ножны с коротким мечом и принюхался.

Вековая пыль, потревоженная шагами людей. Сырая кожа. Пот моих спутников: резкий конский от дядьки Эльвика, моего верного воспитателя, сопровождавшего меня, сколько я себя помню, и еле слышный травяной от лихого следопыта Тео. Промокший мех верхней одежды и сгоревшая смола факелов.

Ничего необычного, и никаких посторонних запахов. Так и должно быть. Я потянулся к потокам невидимых магических сил, пронизывавших все вокруг, зачерпнул крохотную толику и преобразовал чистую энергию в огненную. Все это делалось на ходу, привычно и без каких-либо усилий: сказывался опыт и природный талант. И когда заклятие «огненная бабочка» было сформировано, я выпустил его из ладони.

Огненный мотылек завис под сводами и затрепетал крылышками. Сумрак древней пещеры озарился неярким светом, и, не оборачиваясь, я сказал:

– Тео, веди.

Опытный северный бродяга, втрое старше меня, сопляка благородных кровей, не спорил. Да это и понятно. Земли в радиусе сорока миль вокруг родового замка баронов Руговиров наши, а он на них живет и промышляет. Значит, зависит от нас. А помимо того мы с Тео знакомы не первый год, и он прекрасно знает, на что я способен и каковы мои жизненные интересы. Отсюда уважение и подчинение.

– Следуйте за мной, господин Оттар, – сказал он. – Рисунки, о которых я вам говорил, дальше. Здесь недалеко.

Мотылек полетел вперед. Тео пошел за ним, а мы с дядькой Эльвиком следом.

Шли недолго. Пересекли пещеру. Свернули в узкий проход под уклоном. Спустились в неширокую камеру. Отсюда еще один коридор, и он вывел нас в следующую пещеру. Стены ровные, и вдоль них вырубленные в камне уровни-карнизы, каждый в ширину от двух до трех метров. В центре подземного помещения углубление с чистой водой, стекавшей с подволока. А в дальнем конце пещеры пара дополнительных выходов.

В общем, неплохое убежище, где когда-то жили древние люди, которых принято считать дикарями, тупыми и безмозглыми. Но я с этим был не согласен и пару раз пытался объяснить своему почтенному батюшке, барону Алану Руговиру, что нельзя на месте заброшенного тысячи лет назад горного поселения разворачивать добычу камня. Однако он человек упрямый и никого не желал слушать, тем более меня, своего младшего сына, не похожего на старших братьев. И, получив подзатыльник, я замолкал, а горные работы на горе Ястребиная продолжались, и жилища древних людей уничтожались без всякой жалости. Печально. Ведь наскальную живопись не восстановить, и археологические находки воспринимались моей родней словно мусор. Поэтому все, что я мог, – это собирать собственную коллекцию да выезжать в пещеры, которые для меня были дороже родного замка, и здесь делать зарисовки с наскальных рисунков.

– Господин Оттар, вот они.

Тео кивнул на правую стену, и я заставил мотылька подлететь к ней. Действительно, рисунки древних здесь имелись, и было их немало, не меньше четырех сотен.

«Надо будет работягам, обнаружившим эту пещеру, пару медных монет на пиво выделить, да и следопыта забывать нельзя», – отметил я и подошел к стене.

Итак, что мы имеем? Человек с копьем замахивается и хочет поразить оленя. Мужчина на лодке острогой бьет рыбу. Женщина с ребенком на руках стоит на коленях перед треугольным алтарем. Бородатый старик разжигает костер. Конь бежит по полю. Все рисунки сделаны опытной рукой, уровень выше среднего, и использовано три вида красок. Но в целом в этом не было ничего необычного. Самые распространенные бытовые сцены, и меня они интересовали постольку-поскольку. Главное, ради чего я полдня ехал по заснеженным полям, с одной большой остановкой в рыболовецком поселке, находилось ниже. Иероглифы древних, может быть, одни из первых в нашем мире. Ценная находка. Без сомнений. И я протянул Эльвику ладонь:

– Дядька, давай карандаш и альбом.

– Держи.

Эльвик передал то, что я просил, а затем вместе с Тео отошел в сторону – они люди приземленные, и слово «археология» для них просто набор звуков. Ну а я занялся делом, присел на круглый булыжник, положил обтянутый тонкой кожей альбом на каменную ступеньку и начал делать зарисовки. Один иероглиф. Второй. Третий. Черточка к черточке. Линия к линии. Работа спорилась, и я, узнавая иероглифы, попадавшиеся мне ранее, улыбался. Кажется, повезло. Передо мной древний букварь-азбука. Рисунок, а под ним иероглиф. Возможно, древний человек обучал в этом месте сына или группу подростков, а теперь здесь моя скромная персона пытается разобраться в том, как и чем жили наши предшественники.

Прошел час. За ним другой. Спина затекла, а мотылек стал гаснуть. Энергия, которую я в него вложил, почти иссякла. И, подзарядив магическую бабочку, я покинул «рабочее место» и подошел к своим спутникам.

Дядька Эльвик знал, что мне нужно, и протянул сверток с едой. На обед копченая свинина, кусок рыбного пирога и сыр. Еда незатейливая, но сытная. В нашем походе все по-простому и без изысков.

Отрезав пластинку мяса, я закинул ее в рот и, пока ел, разговаривал со следопытом:

– Тео, дальше из этой пещеры ходили?

– Да, – отозвался он.

– И как?

– Никак, господин Оттар. Завалы, а рядом с ними кости человеческие, мелкие осколки гномовых секир и рваные куски ржавых кольчуг. Ничего интересного.

– Понятно. Но если что-то еще найдется, сразу ко мне.

– Само собой. Отнорков в горе много, так что находки будут. Кстати, есть у меня на примете парочка пещерок. С виду самые обычные, но заметно, что раньше к ним тропки были протоптаны. Могу сводить, вместе посмотрим, что там.

– Времени нет, Тео. Батюшка послал меня охотников проведать, а я здесь. Так что надо поторапливаться.

Следопыт промолчал, а Эльвик, мой воспитатель, осуждающе покачал головой, и непонятно, кого он осуждал, то ли меня, то ли отца. Да и не важно это. Поэтому, быстро перекусив, я снова занялся копированием иероглифов, и, пока руки делали привычную работу, в голове бился один вопрос, который я задавал себе едва ли не каждый день: «Почему я не похож на своих родственников?»

Мой отец барон Алан Руговир. Воин и чародей, как и большинство морейских дворян. У него есть замок, мощное и величественное укрепление. У него дружина в три десятка всадников. У него жена-красавица, урожденная баронесса Норнасс, подарившая мужу крепких детей. У него богатые земли: поля, каменоломни, большое богатое рыбой озеро и лес. У него пятнадцать деревень и полторы тысячи трудолюбивых крестьян. У него самые лучшие лошади на севере. А еще у него пять сыновей. Как он сам говорит – четверо умных, а один странный. Не сложно догадаться, что странный – это я, Оттар Руговир, восемнадцатилетний баронет, который умеет обращаться с мечом, и магию освоил, и дикого упыря в прошлом году убил, а этой осенью матерого секача лично на рогатину принял. То есть не слабак и не нытик. Но, по мнению родителя, до старших братьев мне далеко, и в чем-то он прав.

Старший брат, Рой Руговир, светский лев и знатный дуэлянт, блистает при дворе нашего доброго царя Эрация и состоит в свите князя Айрика Раена. Второй, Ангус Руговир, приумножает богатства семьи, тоже проживает в столице и занимается торговлей. Третий, Годрик Руговир, мореход, и у него собственный корабль, превосходный каракк. Четвертый, Рикко Руговир, несмотря на молодость, уже сильный боевой чародей. И на их фоне я действительно белая ворона, которого даже мать сторонится, словно чужака. Магией заниматься не хочу, что освоил, то и хорошо, а большего не надо, потому что приходится напрягаться. Путешествовать ради добычи неинтересно. Служить в армии опять-таки желанием не горю, хотя числюсь корнетом запаса в одном из резервных пехотных полков провинции Дрангия. А приумножать богатства семьи на родовых землях и погонять крестьян скучно.

Нет. Все это не то. Моя страсть книги, древние загадки и конечно же пещеры. Вот что влекло меня более всего. Но развернуться было негде и не с чего, особенно когда глава семьи против. И что мне делать дальше, я не знал.

Конечно, пора уже выходить в свет, и хотелось бы уехать в Алькантар. Можно было попробовать с братом Годриком в океан сходить или с Рикко позаниматься магическими искусствами, а потом, получив независимость, продвинуть собственные проекты. Однако отец держит меня при себе, и он против того, чтобы я покидал родные края. Барон считает, что мне нужно жениться на младшей дочке нашего соседа графа Дирнафа, шестнадцатилетней Валенсе, и обеспечить его внуками. А помимо этого на меня возлагаются обязанности хранить родовые земли, которые в итоге достанутся брату Рою. И если, с его точки зрения, это правильно, то мне сие не нравится. Категорически. Не хотелось бы всю жизнь просидеть на севере, где снег по полгода лежит, а потом быть при старшем родиче приживалой.

Впрочем, пока все вилами по воде писано, и если ничего в моей жизни не изменится, тогда я сбегу. Честное слово – соберу котомку, оседлаю верного жеребчика, и в путь. Царство у нас немаленькое, найду себе место. Тем более что есть адрес профессора Теско, возглавляющего Царскую академию наук. Было дело, я писал ему письма с описанием моих археологических находок и теориями их происхождения, но ответа так и не получил. Скорее всего, профессор счел эти послания бредом провинциального выскочки. Но если бы я встретился с ним лично, возможно, получилось бы убедить авторитетного ученого в правильности моих идей и это изменило бы всю мою жизнь. Хотя очень может быть, что не только мою.

«Эх! – вздохнул я мысленно. – Мечты-мечты».

Неожиданно, нарушив тишину пещеры, от входа раздался шум, и я обернулся. Правая рука по привычке легла на меч, а в левую я перегнал магическую энергетику для формирования боевого заклятия. Мало ли, вдруг под землю проникла дикая хищная тварь, каких у нас на севере хватает, или молодой вампиреныш, голодный и жаждущий крови. В наших краях такие гости не редкость, и люди, бывает, целыми деревнями без следа исчезают, так что надо всегда быть начеку. Это закон.

Однако в пещеру заглянул человек, знакомая личность, десятник отцовской дружины Айк Юссир, похожий на медведя здоровяк.

«Сейчас начнется, – подумал я. – Наверняка десятника отец послал, чтобы проконтролировать меня. А когда Юссир приехал на заимку охотников, то узнал, что я помчался к горе, и кинулся следом. Так что теперь достанется мне на орехи, потому что дружинник молчать не станет. Он отцу все как есть расскажет, а батя такой человек, что может и ударить. Хотя не страшно. Просто неприятно – это точно».

– Тебе чего? – кивнул я десятнику.

Дружинник оглядел пещеру, кивнул Тео и Эльвику и только после этого ответил:

– Господин Оттар, барон вызывает вас в замок. Срочно.

– А с чем это связано?

– Не могу знать. – Юссир повел плечами. – Знаю только, что в замок примчался гонец от наместника провинции.

Я тяжело вздохнул. Только две трети иероглифов успел скопировать, и, когда снова из замка на волю вырвусь, не ясно. Жаль. Но медлить нельзя. Раз отец вызывает, необходимо возвращаться. Да еще и срочно. К чему бы это? Может, с кем-то из братьев неприятность случилась? Или меня решили женить раньше срока? Или на границах снова неспокойно? Вариантов много, а подробности можно узнать только дома.

– Собираемся, – сказал я Эльвику и кивнул следопыту: – Тео, проследи, чтобы сюда никто не лазил.

– Наконец-то возвращаемся… – еле слышно проворчал дядька. – В тепло, к бабам, к поварне поближе… А то носимся по полям да по пещерам ползаем… Будто нам заняться больше нечем…

– Будет сделано, господин Оттар, – покосившись на дядьку и усмехнувшись, сказал следопыт. – Посторонних не пущу. Не извольте беспокоиться.

Захлопнув альбом, я почувствовал, как непонятно отчего сжалось сердце. Предчувствие неприятностей или перемен. Непорядок. Но, спрятав карандаш в карман, я встряхнул головой, прогнал дурные мысли и направился к выходу.

Когда я вернулся в родовой замок, то думал, что отец примет меня в личных покоях. Но в этот раз все было иначе. Родитель находился в моей комнате, которую он обычно не посещал, и, прежде чем зайти к себе, я замер перед ростовым зеркалом и постарался успокоиться.

Вдох-выдох! Дыхание выровнялось, и я окинул себя взглядом. Среднего роста русоволосый и голубоглазый юноша. Типичный мореец. Округлое лицо, светлый пушок под носом и на щеках, прямой нос, прическа короткая. Одежда, конечно, грязная, а батя этого не одобрял. В далеком прошлом он несколько лет служил на границе, где воевал с налетчиками. Там барон дослужился до командира роты и лейтенанта, и это наложило отпечаток на всю его жизнь. Поэтому от всех домочадцев, не говоря уже про дружинников и слуг, он требовал порядка. И по-хорошему, мне следовало помыться и переодеться, прежде чем предстать пред его очами. Однако не судьба, и, приготовившись к возможному разносу, я вошел в свою комнату.

Отец стоял возле стены, на которую я наносил иероглифы Древних, так сказать, для наглядности. Сложив руки за спиной, на лице ни единой эмоции, слегка постукивал носком правого сапога по деревянному полу. В общем, он был несколько раздражен, но не разгневан, и это добрый знак.

– Добрый день, батюшка, – сказал я и встал рядом с родителем.

«Сейчас он поинтересуется, где я был и почему так долго добирался», – промелькнула мысль. Но отец покосился на меня, кивнул на стену и спросил:

– Эти знаки что-то означают?

– Да, – ответил я и пальцем стал указывать на знакомые символы: – Огонь. Ветер. Вода. Человек. Меч. Копье. Олень. Волк. Дуб. Рыба. Звезда. Светило. Капкан. Ловушка. Камень.

– И какой от них может быть прок?

Вопрос был старый, и если раньше мои объяснения не удовлетворяли отца, а порой и бесили, то с тех пор я многое переосмыслил. Поэтому про личный интерес и тягу к научной деятельности говорить не стал, а зашел с другого бока.

– Отец, эльфы и гномы утверждают, что они были первыми поселенцами на материке Ирахо и первопроходцами нашего мира. Следовательно, люди должны признать их превосходство и старшинство. Но мои находки свидетельствуют об обратном. Наши далекие предки проживали на этих землях задолго до остроухих и коротышек, а значит, гости не мы, а они. И это лишь политический аспект, а есть иной, практический.

Батя покосился на меня и одобрительно кивнул:

– Продолжай.

– Иероглифы, которые я копирую, несут в себе не только смысловую нагрузку, но и магическую. Многие знаки Древних похожи на руны, используемые некоторыми нашими чародеями. Однако рун, известных морейцам, всего лишь три десятка, а иероглифов тысячи. И если вычленить истинную суть каждого знака, то магических рун станет намного больше и рунная магия получит развитие. Но для этого необходимо много работать и привлекать к делу специалистов.

Отец помолчал, а затем кивнул и сказал:

– Если бы я услышал подобную речь раньше, твоя судьба сложилась бы иначе. А сейчас это пока не важно. Пришел твой черед покинуть родовое гнездо, и, прежде чем ты оставишь стены родового замка за спиной, я хочу открыть тебе тайну.

Было мгновение, когда отец замялся, словно принимал тяжелое решение. Но затем он взмахнул рукой и выдохнул:

– Ты мой сын, но твоя мать никогда не была моей женой.

Суть этих слов дошла до меня не сразу, и я впал в ступор. Как так?! Неужели баронесса не моя мать?! Может быть, отец пошутил? Но это злая шутка, и если ей верить, то я бастард.

Однако, поймав взгляд отца, внимательный и одновременно с этим оценивающий, я понял, что он говорит правду. Это был не розыгрыш, и, присев на стоявший у окна стул, я попросил его:

– Расскажи мне все.

– Все тебе знать не надо, Оттар. Да и не знаю я всего. Не вижу общей картины, только фрагменты. Но часть истории твоего появления на свет ты узнаешь. – Барон вздохнул и продолжил: – Девятнадцать лет назад вместе с дружинниками я патрулировал северную границу моих владений и напоролся на стаю волков-оборотней. Этих тварей было немного, всего пять, но догнать их не получалось, матерые монстры. Однако мы преследования не бросали, гнали их к океану и уничтожили бы тварей, но начался буран. Лошади остановились. Силы воинов иссякли. Ничего не было видно. Кругом мрак, а магия не помогала: слишком много помех. Поэтому решили переждать бурю. С трудом разбили лагерь и укрыли коней. Обычное дело, и все бы ничего, но я заблудился. Вышел из палатки, отошел от стоянки на несколько шагов и потерялся, словно кто-то отвел глаза. Ориентиров никаких, и я побрел сквозь метель. Долго шел и, скорее всего, просто замерз бы и погиб, однако услышал женский голос, звавший меня по имени. Делать было нечего, я двинулся на зов, проломился через сугробы и упал в прикрытую коркой снега глубокую расщелину. От удара потерял сознание, а очнулся в пещере, примерно в такой же, в каких ты находишь свои иероглифы…

Отец поморщился и снова заговорил:

– Рядом со мной была прекрасная женщина. Она представилась как Чара из рода Гаукейн, и потом произошло то, чего я никак не ожидал. На время я потерял разум. Мне хотелось обладать этой красавицей, и я позабыл про дом, семью и детей. А она мне не отказала, и мы провели с ней несколько дней. Наверное, самых лучших дней в моей жизни. Все это время я не думал ни о чем плохом, не мечтал и не строил планов. Мир был сам по себе, где-то далеко, за снежной метелью, а я тонул в глазах Чары, вне всякого сомнения, мощной чародейки, пленившей меня. Но ничто не вечно. Буран стал утихать, и моя возлюбленная, о которой я не знал ничего, сказала, что уходит. Ну а меня она освобождает, и через девять месяцев плод нашей любви окажется под дверями моей спальни. Вот так мы расстались. Чара ушла по подземному коридору, а я вышел из пещеры и обнаружил лагерь дружинников, оказавшийся совсем рядом…

Снова пауза, и я поторопил отца:

– А что было дальше?

– Дальше? – Отец слегка дернул шеей и усмехнулся. – Так и не догнав оборотней, мы вернулись в замок, и я решил не рассказывать жене о том, что со мной произошло. Но она женщина неглупая и проницательная, и для нее моя душа словно раскрытая книга. Поэтому вскоре она узнала обо всем, и начался кошмар. Скандалы, слезы, ругань. Все как в обычной семье, и если бы не дети, возможно, она покинула бы меня. Ну а так-то еще и ничего. Время примирило нас, и мы стали ждать срока, о котором говорила Чара. Ждали терпеливо и дождались. Спустя девять месяцев, день в день, минуя тройные караулы и собак, кто-то проник в замок. Каким образом, до сих пор не понимаю. В непогоду, через глубокий ров и через стены, в мое жилье кто-то пробрался, и мы с баронессой проснулись оттого, что под дверями спальни услышали плач. Это был ты, мой сын. И сомнений в нашем родстве не было – я все-таки маг, хоть и не сильный. Поэтому, дабы не разглашать историю, которая могла опорочить меня и скомпрометировать семью, мы с баронессой признали тебя своим сыном. Такая вот история, Оттар.

– А почему ты не рассказывал о моем происхождении раньше?

– Несколько раз собирался, но духу не хватало, и постоянно что-то мешало.

– И много людей знает правду?

– Сейчас, вместе с тобой, семь человек. Мы с женой, твои братья, на крови поклявшиеся молчать, и ты. Больше никто. Разве только слуги из стариков могут догадываться, но догадки мелочь. И если вдруг выяснится, что баронесса тебя не рожала, то в этом нет ничего страшного. Люди подумают, что я погулял с красивой крестьянкой, и только.

– А что с моей настоящей матерью? Ты искал ее?

– Да. Неоднократно, потому что хотел понять, почему Чара так поступила и кто она такая. Но поиски ничего не дали. Я даже пещеру, где мы были вместе, не нашел. Однако кое-что все-таки выяснил. Оказывается, подобное в наших краях происходило и раньше, и в некоторых семьях благородной крови появлялись малыши, которых главы семей признавали своими потомками.

– И что с ними происходило?

– Ничего, потому что они жили как все и ничем не выделялись. Вот разве только пещеры любили. Как ты. А больше странностей не было. Хотя кто знает? Про такие случаи говорят полушепотом и с оглядкой, на всякий случай, а значит, истину узнать сложно.

В голове царил кавардак, очень уж все неожиданно. Но был в исповеди отца и жирный плюс. Теперь я понимал, что со мной не так и отчего баронесса терпит меня, но никогда не приласкает. Тут все ясно, и я спросил родителя:

– Отец, а почему ты решил открыться именно сейчас?

– Я же говорю – ты покидаешь замок. Пришла твоя пора оставить меня, и что с тобой будет дальше – лишь богам ведомо.

– Однако еще пару дней назад ты не хотел меня отпускать.

– Не хотел. Верно. Но полк, к которому ты приписан, разворачивается до штатной численности и выступает в Северную Морею. Таков приказ царя, и я расцениваю это как знак судьбы, не желающей, чтобы ты прозябал на севере. Поэтому на сборы тебе три часа. С тобой отправится десятник Юссир – человек опытный, десять лет в войсках, и сержантом был. Ну и дядьку Эльвика прихвати – он еще не старый и может пригодиться. Деньги принесет казначей, полсотни альго на первое время хватит. Перед отъездом посети баню, от тебя смердит. Карета будет ждать у ворот. Там простимся как положено… Вопросы?

– Мать… – Я запнулся и поправился: – Баронесса меня проводит?

– Нет. Честно говоря, она воспринимает твой отъезд как благословение небес.

– А что будет с Валенсой?

– А ты хочешь жениться?

– Пока нет.

– Вот и забудь про нее. Она девушка видная, и приданое за ней хорошее, так что не пропадет. А ты себе, если выживешь, другую найдешь, по любви, а не по сговору родителей.

Старший родич был немногословен и краток. Ошарашенный известиями, я никак не мог прийти в себя. По этой причине только кивнул и выдавил из себя:

– Я понял, отец.

– Тогда служи честно, сын, и не опозорь фамилию. В первую очередь ты Руговир и мореец и только после этого сын северной колдуньи, про которую люди сочиняют сказки и легенды.

Батя хлопнул меня по плечу и направился к выходу, а я проводил его к двери и замер. Оглядел просторную и светлую комнату, где прожил большую часть жизни, и вздохнул.

Стол и пара стульев, платяной шкаф, стойка для мечей и кинжалов, избитая метательными клинками мишень и рисунки древних иероглифов на противоположной стенке, три сундука и постель. Всего этого мне хватало, и вот теперь я должен покинуть отчий дом. Возможно, навсегда. Ведь не просто так царь собирает резервные полки дальних провинций. Наверняка грядет война – это самый очевидный вывод. И если так, то мне деваться некуда. Из всей нашей семьи я единственный, кто был недорослем записан в военный резерв. Но поскольку полк у нас запасной, то порядки в нем были простые. Ежегодно отец отсылал полковнику подарок, а тот отмечал, что я посещаю военные сборы. И таким образом я дослужился до корнета, а через пять лет мог бы и поручиком стать, а затем лейтенантом. Что характерно, без муштры и службы. Ну а сейчас этот номер не пройдет. Служить придется, и я в общем-то не имею ничего против. Хотел вырваться в большой мир? Да. Тогда получай. И единственное, о чем я буду жалеть, – это о любимых пещерах и наскальных росписях.

Впрочем, мои записи останутся со мной, да и несколько научных трактатов, часть из которых на эльфийском языке, можно прихватить. Так что работа над расшифровкой иероглифов древних людей продолжится. Однако это потом, а пока пора собираться в путь-дорогу…

В назначенный срок я уже был у ворот. Простился с отцом, получил тяжелый кошель с золотом и выехал за ворота.

Карета пересекла подъемный мост и оказалась на дороге, которая выведет нас на тракт, связывающий Хартоссу и Дрангию. На душе было немного тоскливо, а помимо того стало казаться, что за мной кто-то наблюдает. Нечто подобное со мной и раньше случалось, в основном в пещерах. И ощущение взгляда было настолько сильным, что в нескольких милях от дома я приказал вознице остановиться и вышел.

Вокруг заснеженные холмы. Ничего подозрительного, и, махнув рукой, я вновь забрался в карету и поехал навстречу своей судьбе.

На одном из холмов стояла молодая женщина, стройная красивая брюнетка в охотничьем костюме, и наблюдала за парнем на дороге. Он оглядывался, словно что-то выискивал, и его взгляд иногда скользил по фигуре женщины. Но парень ее не замечал, а потом он резко взмахнул рукой, сел в карету и продолжил свой путь, а брюнетка улыбнулась и щелкнула тонкими аристократическими пальцами.

Снег взметнулся, и из сугроба выскочил волк, матерый самец белого цвета, прижался к ногам красавицы, приподнял морду и поймал ее взгляд.

«Следуй за Оттаром, – брюнетка отправила волку мысленный посыл. – Присматривай за ним и будь рядом».

Зверь не ответил, хотя мог. Он все понял. Приказ был ясен, и волк медленно затрусил вдоль дороги вслед за каретой. А Чара Гаукейн удовлетворенно кивнула. Пока все шло по плану. Очередной потомок Древних, ее сын, отправился в путь, и, возможно пройдя через битвы, испытания и сражения, он вернется назад, на север, и исполнит то, что должно. Ведьма снова щелкнула пальцами. Опять взметнулся снег, и когда снежная пыль, засыпая следы, опала, на холме было пусто.

Глава 2

– Проходите, корнет.

Адъютант прославленного на севере полковника Рифа, нашего земляка, командира 48-го запасного пехотного полка, кивнул на кабинет начальника. Ну а я, выдохнув, одернул новенький темно-красный мундир, купленный всего пару часов назад в городе, вошел и остолбенел. Не от волнения, как можно было подумать, хотя я волновался, а от того, что увидел. Ведь я ожидал, что войду и предстану перед старшим офицером, чье имя овеяно славой и чья репутация честного воина кристально чиста и не подвергается сомнениям. И как всем известно, такой человек должен быть мужественным, опрятным и производить приятное впечатление. Тем более что адъютант командира части, капитан Татцу, показался мне образцовым офицером царских войск, от него пахло одеколоном, он выглядел как аристократ и произвел на меня хорошее впечатление. Но полковник Хассо Риф, судя по всему, героем был неправильным или, если выражаться несколько иначе, нестандартным.

И что же я увидел?

В просторном кабинете командира полка пахло застарелой рвотой, прокисшим вином и табаком. Из мебели два старых кресла на витых ножках и потертая кушетка, на которой спала совершенно голая женщина, скажем так, в возрасте и с огромными обвисшими грудями. А в центре помещения находился массивный дубовый стол, и за ним восседал сам полковник, косматый мужик с рожей разбойника в грязном шелковом халате, и его глаза были закрыты. Видимо, командир полка был пьян и дремал, а я не знал, как на это реагировать. Но колебался недолго и решил действовать по уставу – это наилучший вариант. Поэтому я сделал шаг вперед, встал по стойке «смирно» и бодро доложил:

– Господин полковник, корнет Оттар Руговир прибыл для прохождения службы во вверенном вам подразделении!

Полковник приоткрыл один глаз, помолчал и прохрипел:

– Заткнись.

Я замолчал, а командир полка покосился на проснувшуюся женщину и спросил ее:

– Марта, ты еще здесь?

Женщина что-то пробурчала, а Риф попросил:

– Дорогуша моя, сделай доброе дело, принеси рассола, а то башка раскалывается, спасу нет.

Без какого бы то ни было стеснения, не пытаясь прикрыть наготу, женщина встала и, на ходу почесывая подмышки, вышла из кабинета. После чего мы с полковником остались одни, и он, потерев глаза, посмотрел на меня и кивнул:

– Бумаги.

Из планшетки я извлек личный паспорт с магическим оттиском и документы, согласно которым служил под командованием Рифа уже седьмой год, начиная с недорослей. Все как положено. Ведь я не какой-то там бродяга, а выходец из древнего рода, и мой отец в свое время вместе с полковником вдоль границы бегал и резал вражеских наемников. Боевое братство не забывается и кое-что значит, а помимо этого к чему-то еще и обязывает.

Риф нагнулся, вынул из сапога тонкий стилет и вскрыл конверты. Затем он бросил косой взгляд на официальный документ, вызов в полк, который сам же и подписывал, а потом заглянул в паспорт, содержавший все мои личные данные: описание облика, место и дату рождения, особые приметы, титул и статус.

– Порядок. – Он скривился, словно съел что-то кислое, и документы упали на стол, поближе ко мне.

Я ожидал, что сейчас полковник скажет традиционные слова, встречающиеся в военной беллетристике. Что-то вроде: «Добро пожаловать в наш славный полк, корнет» или «Царь получил еще одного храброго воина, и это хорошо». Но полковник молчал и о чем-то размышлял, а может быть, пытался собраться с мыслями после перепоя. И томительная пауза тянулась долго, несколько минут, до тех пор, пока не появилась Марта, уже одетая в платье с глубоким декольте, и принесла командиру полка кувшинчик с рассолом.

К счастью, женщина не задержалась, а иначе она могла бы меня смутить: больно шалый у нее взгляд, не говоря уже о поведении. Она только покосилась на меня, и я слегка покраснел, ибо в наших краях подобное поведение считалось бесстыдным. Но женщина вновь удалилась, а Риф припал к кувшинчику, сделал несколько жадных глотков и только затем решил со мной поговорить.

– Корнет, я знаю, что ты ждешь от меня приветствия и напутствия, мол, служи честно, и родина тебя не забудет. Однако ты ничего подобного не услышишь. Вместо этого я задам тебе несколько вопросов, на которые хочу услышать краткие, честные и четкие ответы. Ты готов?

– Так точно, господин полковник! – гаркнул я.

– Тише-тише. – Риф поморщился и взмахнул рукой, а затем задал мне первый вопрос: – Корнет, ты когда-нибудь людьми командовал?

– Да, десятком конников в дружине отца.

– Это все?

– Еще бригадами каменотесов, охотников и рыболовов руководил. До пары сотен человек под рукой было.

– И как успехи?

– Справлялся.

– Ну хоть что-то. Людей с собой много привез?

– Двоих, слугу и десятника дружинного в помощь.

– Здесь не дружина.

– Он отставной сержант третьего полка.

– Тогда действительно воин. Зачислим его в штат полка как добровольца с сохранением звания. Будет при тебе, а то сержантов не хватает, особенно опытных. А теперь скажи, как у тебя с военной подготовкой?

– Отец гонял, так что многому научил. Конный бой, пеший и рукопашный. Стрельба из лука и арбалета. Меч, копье, секира, кинжалы, рогатина. Тактика пехотного подразделения. А потом еще у следопытов немного опыта поднабрался. В общем, умею практически все, а что не освоил, буду перенимать на ходу.

– Проверим. Ну а с магией что?

Я протянул вперед правую ладонь, и на ней заплясало пламя.

– Основы есть. Атака. Защита. Исцеление. Магом не стал, усидчивости не хватило, но легкой добычей для вражеских колдунов не стану.

– А для чего полк разворачивают и в Северную Морею перебрасывают, понимаешь?

– Думаю, это связано с войной. – Огонь на ладони погас. – Или враги вторжение готовят, либо мы собираемся границу перейти.

– Логично. А что скажешь насчет своих обязанностей?

Тут я немного замялся, ибо вопрос не содержал никакой конкретики. Пехотный полк царской армии по штатам военного времени включает в себя две тысячи человек. Из них одна тысяча шестьсот рядовых воинов, двести сержантов и двести офицеров, из которых половина младший командный состав, корнеты и поручики. Но поскольку ранее я в полку не появлялся, да и вообще впервые столкнулся с настоящими военными в их естественной среде обитания, ответить было сложно. Ведь до сегодняшнего дня Оттар Руговир числился адъютантом командира четвертого батальона, то есть должность так себе, на посылках и в разгоне. Но теперь, по логике, меня должны были поставить в строй. И в этом случае не ясно, кем я стану. Возможно, командиром взвода, начальником ротного обоза или артиллеристом, под началом которого будет полевая баллиста. Короче, все зыбко, и я пожал плечами:

– Многое будет зависеть от того, какую должность я займу, господин полковник.

Риф кивнул, как мне показалось, с удовлетворением и дал вводную:

– Допустим, ты командир взвода. Каковы твои дальнейшие действия, когда ты покинешь этот кабинет?

– Для начала я узнаю, кто мой ротный командир и где его найти. Затем доложусь по команде, приму имущество взвода, встану на квартиру, построю подразделение, проведу смотр и обойду казарму. Ну а далее выполняю все команды ротного и тренирую личный состав согласно учебному плану. Это пока мы находимся в базовом лагере, а во время боевых действий…

– Понятно. – Полковник остановил меня взмахом руки. – Твой папаша тебя готовил, и это заметно. А каков ты в деле, увидим. Однако это позже, так сказать, в процессе службы. А пока, корнет Руговир, слушай меня и запоминай. Наш полк самый северный, и мы находимся на отшибе. Личного состава у меня в данный момент сорок семь офицеров, полсотни сержантов и сотня рядовых сверхсрочников. В основном старики и увечные воины, потому что сорок восьмой полк находится в лагере уже семнадцать лет, проверок нам не устраивают и учения проводились пять лет назад. На складах, которые мы охраняем, старое вооружение. Конского парка нет. Баллисты сгнили. Маг в полку только числится, а сам постоянно болеет. И я говорю тебе это, чтобы ты понимал – здесь героям ничего не светило. Здесь люди дослуживали до пенсии и не более того. Поэтому я, боевой офицер, ничего не мог изменить, ибо финансирование шло по остаточному принципу. Но вот поступил приказ – за месяц довести полк до штатной численности и выступить. И мои офицеры понимают, что это невозможно. Однако я намерен сделать все, что в моих силах, а значит, будь готов к тому, молодой Руговир, что спать ты будешь мало, а бегать много. А должность твоя на данный момент – командир второй роты второго батальона. Это временно, пока не появится кто-то повыше званием и более опытный. На день, максимум на два. Ты меня понял?

– Так точно, господин полковник.

– В таком случае свободен. Увидимся в полдень, в офицерском клубе.

Полковник говорил уверенно, и ему хотелось верить. Но я почему-то не верил. Не может запустивший себя, пьющий человек, который берет подарки от местных аристократов и держит в кабинете шалаву, быть хорошим командиром. Вот раньше, да, наверняка он был славным воином, а теперь это алкоголик. Однако молчание золото, и вслух я этого не сказал. Разумеется. И когда Риф отпустил меня, коротко кивнул и, придерживая рукоятку меча левой рукой, развернулся и вышел. Я только что получил первую должность.

– Что скажешь, корнет? Как тебе наш полковник? – спросил меня капитан Татцу, когда я покинул кабинет Рифа.

«Начальство обсуждать можно только в своем кругу, а лучше вообще этого никогда не делать и свои мысли держать при себе», – вспомнился мне завет отца, и, глядя на улыбающегося адъютанта, я развел руками и тоже улыбнулся:

– Нормально.

– А куда полковник тебя направил?

– Вторая рота, второй батальон. Временно. Кстати, господин капитан, не подскажете, где можно найти моего непосредственного начальника?

– Он сейчас в городе. Новобранцы еще не прибыли, и мы пока живем по-старому. Без суеты, как привыкли. Так что появится он только в полдень, на совещание в офицерском клубе. Там его и увидишь, корнет. А сейчас занимай место в казарме, пока есть такая возможность, и прогуляйся. Провожатого я выделю.

– Ясно, господин капитан.

Спустя четверть часа я уже находился в казарме. Обычный заснеженный деревянный барак, холодный и пустой, а рядом брусчатый плац и еще два таких же строения. Это батальонный сегмент на огороженной частоколом полковой территории, а дальше другие полковые сегменты. Снова казармы, конюшни, кузни и штаб, за ним склады с ветхим вооружением, просроченными продовольственными припасами, палатками и обмундированием. А вдали виднеются каменные башни города, главного поселения провинции Дрангия, сорокатысячного Дагардаза, где я пару раз бывал вместе с отцом и братьями. Только что туда направилась карета, доставившая меня к месту службы. И пока недовольный своей участью Эльвик готовил для проживания офицерскую комнату на пять человек, где имелась своя печка, я провожал взглядом карету, и мне хотелось вернуться в родовой замок.

– Тоскуете, господин Оттар? – услышал я голос Юссира, который остановился рядом.

– Не знаю, Айк, – честно ответил я десятнику, приставленному отцом ко мне в помощники. – Не так я себе военную службу представлял, и от этого есть какое-то внутреннее неудовлетворение.

– Ничего, все наладится. Пока вы с полковником беседовали, я с сержантами потолковал. Многого от нашего полка не ожидают. Лишь бы новобранцев собрали, одели и обули да в Северную Морею довели. А там наш полк, скорее всего, сделают учебным. Воинов раскидают по боевым частям, а офицеры займут лагерь регулярного подразделения и тихо-мирно будут служить. Однако не все, только старики и ветераны, а молодых отправят на фронт. И если вам нужен мой совет, господин Оттар, то ни с кем не сходитесь. Ни к чему это, потому что вы здесь человек случайный.

– Хороший совет, Айк, так я и сделаю. А про местное начальство, про офицеров, что разузнал?

– В основном это неудачники, картежники, забияки и пьяницы, которых отослали с глаз долой, подальше от столицы. Так что деньги им в долг давать нельзя, верить тоже, пить с ними не надо, и вообще, следует быть осторожнее. А если возникнут неприятности, никаких дуэлей и никакой атакующей магии, полковник Риф запретил. Поэтому сразу бейте обидчика кулаком в челюсть, как вы умеете, и вырубайте, так будет правильно.

– А про моего комбата что скажешь?

– Капитан Коста Резаир. Из семьи купцов. Игрок. Нищий. Женат. Трое детей, девчонки. Как человек никакой, серый и мутный, без чародейского таланта, доверия не вызывает, но плохим его назвать тоже нельзя. Сослан на север за денежную растрату. В полку уже четыре года, на общем фоне ничем не выделяется.

– Так-так, а полковник часто пьет?

– Нет. Так-то он командир справный. Просто вчера все офицеры были в городе, губернатор в честь доблестных защитников родины устроил бал. А сегодня еще одно мероприятие намечается. Прием в доме градоначальника, так что готовьтесь, господин Оттар, возможно, и вас пригласят.

«Не зря отец ко мне Юссира приставил, – отметил я. – Действительно, полезный человек. Самое главное сразу увидел и с новобранцами мне поможет».

– Печку затопил, – услышали мы голос Эльвика. – Заходите. Сейчас чай пить будем и поедим.

Еще раз я обвел рассеянным взглядом пустой лагерь, который вскоре должен наполниться людьми, и кивнул десятнику:

– Пойдем, Айк. Перекусим, а то до обеда еще далеко, да и кормят здесь наверняка не по-домашнему.

– Вы правы, господин Оттар.

По губам воина пробежала улыбка, и я спросил его:

– Чему улыбаешься?

– Хорошо мне. Снова в армии, жалованье двойное пойдет, от господина барона и от царской казны. Жив и здоров, а впереди новые земли, горящие города врагов и встречи со старыми друзьями. Вот и радуюсь.

Время до полудня пролетело незаметно. Пока позавтракали, пока устроились, да пока я униформу подгонял и меч, год назад подаренный мне отцом, затачивал, прошло несколько часов. После чего в казарме появился мой непосредственный начальник, капитан Коста Резаир, среднего роста худощавый брюнет в аккуратно заштопанном мундире, который, лишь только увидел меня, приподнял вверх ладони и произнес:

– Слава богам, наконец-то я вижу новое лицо. И что характерно, чистое, свежее и благородное.

– Здравствуйте, господин капитан. – Я сделал шаг навстречу командиру батальона. – Позвольте представиться, корнет Оттар Руговир.

– Рад. – Он пожал мне руку и зачастил: – Очень рад. Я капитан Резаир, но для своих товарищей и в приватной обстановке просто Коста. Вижу, вы уже начали обживаться, и это правильно, устраивайтесь. Но это подождет, корнет. Потому что сейчас мы пойдем в офицерский клуб. Там только нас, наверное, и не хватает.

Мы направились к офицерскому клубу, располагавшемуся возле штаба, и капитан задавал вопросы. Стандартные. А затем Резаир спросил о самом главном:

– Корнет, а как у вас с деньгами?

При этом его глазки масляно заблестели, и я понял, что сейчас у меня попросят в долг, возвращать который никто не собирается. Поэтому я ответил уклончиво:

– Есть немного, на первое время хватит.

– А не могли бы вы ссудить мне десять альго?

– Нет.

– А пять?

– Тоже нет.

– А как насчет проставы для офицеров?

– Какая простава, господин капитан. По документам я служу в нашем полку уже семь лет, гораздо дольше вас.

Капитан моментально насупился и отстранился. Обиделся или сделал вид. Да и плевать. Мне с ним дружбу водить не хотелось, пару месяцев вместе послужим и разбежимся кто куда. Ну а затем мы вошли в офицерское собрание, по сути, буфет, где можно было на халяву выпить и покурить. И здесь меня представили командному составу полка. Кстати, не только меня. Всего за несколько часов 48-й полк пополнился двумя майорами, двумя капитанами, четырьмя лейтенантами, десятком поручиков и пятью корнетами. Поэтому все прошло быстро.

Хассо Риф, выглядевший в мундире значительно солиднее, чем утром в халате, вышел в центр комнаты и стал по одному вызывать вновь прибывших и представлять ветеранам. Между прочим, весьма непрезентабельным людям. Как правило, все на одно лицо. Слегка за сорок, какие-то потертые, заштопанные и битые жизнью. Но, наверное, такими и должны быть офицеры, сосланные на север и забытые. А что касательно новичков, то они были разными. Кто-то, подобно мне, уже числился в полку, а кто-то пришел из запаса. Кто-то был богат, а кто-то явно бедствовал. Кто-то гордился родовым гербом, а иные были выходцами из народа. И это событие, представление новичков, не привлекло бы моего внимания, если бы не один офицер, крепко сбитый тридцатилетний майор в черной униформе и скрещенными обнаженными мечами на шевроне.

Это был «черный клинок», контрразведчик и шпион, а также профессиональный охотник на нежить и нечисть. Раньше мне подобных людей видеть не доводилось, но слышал я про них много, как хорошего, так и плохого. Как же, закрытая воинская каста, или, правильнее будет сказать, орден, в который нельзя попасть по блату. «Черные клинки» сами отбирали сослуживцев и обучали их, а подчинялись они только главе своей организации и царю. Больше над ними не было никого, и они могли позволить себе многое из того, о чем обычные люди, не только простолюдины, но и аристократы, могли только мечтать. И речь в данном случае не о деньгах, а о влиянии этой организации.

В общем, «черный клинок» по имени Тейваз Кано меня заинтересовал, и я за ним наблюдал. Хотелось понять, чем он отличается от остальных офицеров. Почему «черные клинки» выбрали именно его и в чем особенность майора. Однако я ничего нового не увидел. Офицер как офицер, только мундир черный и двигается, подобно кошке, мягко и плавно, словно профессиональный боец-рукопашник, способный в одиночку заломать пару-тройку вооруженных бойцов. А потом мне захотелось подойти к Кано и пообщаться с ним. Но смотрины вновь прибывших офицеров закончились, и полковник вскинул вверх правую руку.

Моментально разговоры в клубе стихли. Наступила тишина, и Риф сказал:

– Господа, внимание. Сегодня мы приглашены на прием к градоначальнику Дагардаза, достопочтенному мэтру Мияру, но торжество отменяется.

Старослужащие зашумели. Не часто их приглашали в город самые уважаемые люди провинции. Однако полковник остановил гомон, покосился на майора Кано и продолжил:

– Это связано с тем, что новобранцы начнут поступать в полк раньше. Первая партия в количестве пятисот человек уже готова и прибудет вечером. Вторая, в триста человек, подойдет ночью, а еще одна подтянется утром. Так что, господа, к делу. Новобранцы будут распределяться по ротам и батальонам по мере поступления. Учебные планы у комбатов. Кого увижу в нетрезвом виде, пусть не обижается. Отлучки в город запрещаю. Разойдись!

Офицерский клуб опустел, и вместе со мной в расположение батальона отправилось шесть сержантов и четыре офицера: лейтенант, поручик и два корнета. В связи с этим на роту меня так и не назначили, и я этому был рад – меньше ответственности, меньше хлопот. Но все равно руководителей не хватало, и я был назначен заместителем командира роты, опять-таки временно. Кстати, ротным стал поручик Сигват Дорат, кадровый офицер, получивший ранение в стычке на границе и долечивавшийся дома. Ну а тут война намечается, и в штабе Дрангийского военного округа он получил назначение в 48-й полк, а не в родной 7-й. Такие вот дела, и, добравшись до казармы, мы стали ожидать появления новобранцев первой очереди, которые, если верить служебным инструкциям, уже должны были пройти начальную военную подготовку и различали, где правая нога, а где левая.

Глава 3

Восьмой день военной службы. Я проснулся до рассвета, сел на своем неудобном ложе и не сразу осознал, где нахожусь. В полутемной комнате было душно, ходили какие-то люди и, ворча, одевались. И запахи при этом стояли такие, что меня едва не замутило. Но я встряхнул головой, справился с собой, окончательно проснулся, и все встало на свои места.

Незнакомцы, присутствовавшие в комнате, мои сослуживцы, командир роты и три взводных. Я пятый. Меня зовут Оттар Руговир, и я корнет, командир первого взвода и заместитель ротного. Все мы служим в сорок восьмом пехотном полку, и нам здесь не нравится. По крайней мере, мне точно.

Однако деваться некуда и приходится выполнять приказы. Меня, чужака и бастарда, скинула семья – это понятно. Поручик Фредегард Оракис кадровый военный, и служба на благо государства краеугольный камень его жизни, а корнеты выходцы из небогатых семей, поэтому выбор у них невелик, либо армия, которая их поднимет или уничтожит, либо нищета. Ну а с рядовыми все еще проще. Прижимистые деревенские старосты и городские мастеровые старшины отдавали в солдаты кого не жалко: лентяев, разгильдяев, буянов, недоимщиков и выпивох. И хорошо еще, что не больных и не увечных присылали, за этим следили строго. Но, в общем, личный состав от идеала был далек и ничего не умел, хотя каждый новобранец должен был получить начальную военную подготовку. Да только должен – совсем не значило, что получил, ибо все мы люди и запасных, которых первыми отправляли в войска, откупали. Военные из штаба Дрангийского округа получали небольшую мзду и подарки, и новобранцы, вместо чистки оружия и маршей, работали на полях, рубили лес, подновляли стены городов, ловили рыбу и охотились. Обычное дело, а мы теперь расхлебываем, и магией свои силы не восстановишь, ибо запрещено полковником Рифом, который вспомнил молодость, подстригся, привел себя в порядок и снова превратился в образцового командира, словно с героической картины. После чего стал гонять всех, и офицеров и рядовых, в хвост и в гриву, дабы повысить нашу выносливость.

Впрочем, для меня это не должно было стать сюрпризом, но стало. Ведь когда я только прибыл в полк, Риф сразу пообещал сделать из полка полноценную боевую единицу. Но тогда я ему не поверил, а зря. Знал бы, что все так сложится, попробовал бы подготовиться. А теперь поздно…

– Оттар, давай быстрее, – окликнул меня поручик Оракис.

Я промолчал, начал быстро одеваться и через пару минут вслед за ротным вошел в казарму, где находились рядовые. А следом появились сержанты, среди которых был Айк Юссир.

«Сейчас начнется спектакль», – подумал я, глядя на то, как сержанты, имевшие при себе обтянутые кожей дубинки, рассредоточиваются по бараку, и прислонился к стене.

Долго ждать представления под названием «Утренняя побудка» не пришлось. Один из сержантов дунул в свисток, резкий звук которого выдернул людей из сонного состояния, и закричал:

– Подъем!

Помещение моментально наполнилось шумом. Новобранцы вскакивали с жестких топчанов, и кто был поумнее, тот первым, хватая одежду, прыгнув в сапоги, бросался на выход. Ну а кто медлил, получал пинок под зад или дубинкой по спине. Разумеется, не сильно, ибо царю и вооруженным силам увечные и больные воины не нужны, но чувствительно. И все это на фоне злых сержантских окриков:

– Быстрее!

– Живее!

– Пошевеливайтесь!

– Родина ждет от вас подвига, бойцы!

– Кто такой?! Почему последний?! Наряд вне очереди!

– Каракатицы! Проснулись!

Хлопали двери казармы, и внутрь влетали порывы холодного ветра. У нас началась весна, но на севере весна понятие относительное, снег еще пару месяцев будет таять. Однако кого волнует холод? Есть приказ – каждое утро начинать с общей пробежки вокруг полкового лагеря. И потому все мы, офицеры и солдаты, этот приказ выполняем. Из одежды только грубая полевая роба, сапоги и шапка. Этого достаточно, согреемся на бегу.

– Пошли! – отдал команду ротный, и мы, офицеры, выскочили из казармы вслед за рядовыми и сержантами.

Построение. Общая ротная колонна с разделением на взводные группы. Поручик Оракис впереди, а я за ним, во главе своего взвода.

Звучит усиленная магами громкая команда начальника штаба полка, майора Георги Арака, прибывшего в часть три дня назад. Побежали. Рота вливается в строй второго батальона, возглавляемого капитаном Резаиром. Как и мы, он не любитель забегов на дальние дистанции, но вынужден бегать. И после этого подразделение, подобно горному ручью, быстро вытекает за стены лагеря и поворачивает налево. Расстояние не очень большое, пробежать надо всего две с половиной мили, однако под ногами снег, прикрывающий заледеневшую дорогу, и нельзя делать никаких остановок. Ведь полковник Риф, начштаба, майор Кано и пара чародеев, недавно присланных в полк, наблюдают за пробежкой и отмечают тех, кто выпадает из общего строя или помогает себе магией.

Бегом марш! Через полмили во рту скапливается тягучая слюна, глаза застилает пот, дыхание становится хриплым и наружу рвется кашель. Но впереди маячит спина поручика Оракиса, несмотря на старое ранение в ногу, бегущего легко и без напряга, а позади слышны голоса сержантов, подгоняющих солдат и готовых без колебаний пустить в ход дубинки. Все жестко, и никаких послаблений, ибо это настоящая армия и реальная служба. А иначе никак. Война на носу, и этим все сказано.

Первую милю преодолели. Я поймал темп, и во взводе никто не упал, не зря мы с Юссиром лично отбирали самых крепких и сильных новобранцев. Вторую милю пробежали медленней, но уверенней. До финиша оставалось всего ничего, один рывок. И в этот момент справа я разглядел командира батальона. Опустив голову, он стоял на обочине, его выворачивало желчью. Все понятно, капитан опять не выдержал. Видимо, сказывалась спокойная размеренная жизнь гарнизонного вояки, после которой он никак не мог собраться. Подобное мы наблюдали каждый день, поскольку капитан пока ни разу не добрался до конца дистанции, и делали вид, что ничего не замечаем, хотя своей слабостью Резаир позорил офицеров полка. И сейчас, подобно другим корнетам, мне следовало сделать вид, что я ничего не замечаю. Но, сам не знаю почему, может быть, вспомнилась попытка комбата выудить у меня деньги, я окликнул Резаира:

– Устали, господин капитан? Может, вам помочь?

– Корнет, отставить! – Оракис на ходу обернулся и ожег меня недовольным взглядом.

Разумеется, я заткнулся, потому что уважал своего ротного, настоящего бойца, на которого следовало равняться. Однако Резаир меня уже услышал, поднял голову и недобро прищурился, а я, вместо того чтобы отвернуться, еще и улыбнулся.

Впрочем, забег продолжался. Резаир остался позади, и мы финишировали. С радостными воплями второй батальон влетел в лагерь вслед за первым, и поручик Оракис распустил роту. Следующее построение, во время которого будет произведен развод на занятия и работы, через час, а пока следовало умыться и привести себя в порядок.

Я направился было в казарму, но поручик меня остановил:

– Корнет Руговир!

– Я! – Четкий поворот на месте, и мой взгляд столкнулся с твердым взглядом ротного.

– Корнет, – Оракис был сугубо официален, – если вы еще раз посмеете отпустить шпильку в адрес командира батальона, пеняйте на себя. Вы будете наказаны. Вы меня поняли?

– Так точно, господин поручик!

Оракис оглянулся и, понизив голос до полушепота, добавил:

– Оттар, не надо заводить врагов. Я понимаю, что ты выходец из знатной семьи и у тебя есть будущее, а капитан конченый человек, без здоровья, без таланта и без перспектив. Но пока он твой, а главное – мой начальник. Поэтому веди себя спокойно. Капитан и так на тебя зуб заточил, не знаю почему, и вчера спрашивал, что я о тебе думаю и не замечал ли за тобой каких-то странностей. Это нехороший признак, так что будь настороже.

– Благодарю, Фредегард. – Я кивнул. – Буду вести себя сдержанней и постараюсь не высовываться.

– Хорошо.

Поручик направился в барак, а я последовал за ним и попробовал представить, каких неприятностей можно ожидать от Резаира. Но ничего серьезного в голову не пришло. На крупные пакости у капитана нет времени и возможностей, да и трусоват он. На дуэль не решится и в лицо мне ничего не выскажет. Это факт, а остальное мелочь.

Правда, Резаир мог отыграться на всей роте. Но давить всерьез, скорее всего, не станет, поскольку показатели роты – это и его показатели, а он и так в подвешенном состоянии. Полковник Риф им недоволен, а командир батальона майорская должность. И если бы у командира полка был запасной офицер, то Резаир давно бы, подобно Оракису, командовал ротой или стал бы начальником штаба батальона. Однако штаты полка до сих пор не укомплектованы, и капитан все еще комбат.

На пороге казармы я оглянулся. Резаир входил в лагерь вслед за третьим батальоном, и вместе с ним шли отставшие солдаты. Он был бледен, пошатывался и выглядел настолько убого, что мне его даже стало немного жаль. Не повезло человеку в жизни. Впрочем, каждый сам выбирает свою судьбу, и Резаир не исключение, так что нечего его жалеть.

Почувствовав взгляд, капитан посмотрел на меня, и мне захотелось сказать ему что-нибудь подбадривающее и смешное. Однако я сдержался, потупился и вошел в казарму. Впереди еще один день, очень длинный, и не надо думать о капитане, когда своих забот полно. Следует привести в порядок старые доспехи, полученные взводом со складов, и поменять все сгнившие ремни. Проверить оружие: тридцать мечей, тридцать кинжалов, полторы сотни дротиков и пять арбалетов; а затем заменить испорченное или отремонтировать. Вывести солдат в поле и погонять их, чтобы они хотя бы немного к латам и шлемам привыкли да из арбалетов по мишеням постреляли. А потом получить шанцевый инструмент. Суета сует, и это только начало. Ведь есть еще личная подготовка для каждого офицера и дополнительные занятия: тактика, фехтование и магическая защита. И на это тоже необходимо выделять время, а его немного, и мне, как и другим корнетам, постоянно хочется спать.

Утренний развод проходил как обычно. Общее построение полка. Подъем флага. А затем полковник нарезал комбатам задачу на день. После чего капитан Резаир вернулся к своему батальону, вызвал ротных командиров, замерших перед ним по стойке «смирно», и отдал приказ:

– Первая и третья роты занимаются чисткой оружия и ремонтом доспехов, а вторая до полудня отправляется на разгрузку обоза с припасами.

Командиры первой и третьей роты коротко кивнули, а поручик Оракис кинул косой взгляд на корнета Руговира, при солдатах публично принизившего капитана Резаира, и комбат слегка улыбнулся. Маленькая месть за насмешку и недовольство Оракиса слегка приподняли ему настроение. Поэтому он улыбнулся и сказал:

– Вольно, господа.

Офицеры отправились к своим подразделениям, а Резаир вместе с дежурным по батальону начал обход казарм.

Сначала капитан посетил первую роту. Далее зашел в третью. Ну а самое интересное, расположение второй роты, капитан оставил напоследок. Коста Резаир никак не мог забыть насмешливого взгляда наглого Руговира, ему хотелось с ним посчитаться. И пока комбат шел в последнюю казарму, он вел с собой мысленный диалог, словно в нем не один, а два человека:

– Да кто он такой, этот мальчишка, и что он о себе возомнил?! – возмущался один Резаир.

– А что не так? – парировал второй. – С его точки зрения, все правильно, Коста. Ты нищий и слабый неудачник, а он выходец из благородной семьи. Его родственники богаты и имеют влияние даже при дворе царя, а он получил хорошее воспитание, силен, молод и смазлив. И если его не убьют в первых сражениях, быть ему генералом, а ты так и останешься капитаном, пока не умрешь в бедности, и никто тебя не вспомнит.

– Но это же несправедливо – одним все, а другим ничего.

– А кто тебе виноват? Меньше надо было в азартные игры играть. Глядишь, был бы сейчас при деньгах, уволился бы в запас и обеспечил приданое дочерям и достойную старость себе и жене. Но нет, ты понадеялся на счастливый случай и спустил все, что имел. Причем не только свои накопления, но и деньги супруги. А затем пошел на должностное преступление и теперь торчишь на севере, где даже летом холодно.

– И все равно корнет не прав. Нельзя позорить старшего по званию и должности. Тем более при солдатах.

– Нельзя.

– Значит, его необходимо наказать.

– Надо. Но то, что ты делаешь, низко и подленько. Дай ему наряд или три, а затем поговори с ним и заставь признать ошибку. Ты же офицер, так будь им на деле, а не на словах.

– Заткнись! Я делаю то, что считаю нужным.

– Ну-ну, делай. Только как бы тебе потом об этом не пожалеть.

Голоса смолкли. Капитан вошел в казарму второй роты, и дежурный сержант скомандовал:

– Смирно!

– Вольно. – Капитан прошелся по солдатскому бараку, сделал пару мелких замечаний и заглянул в офицерский отсек.

В комнате командного состава находились слуги офицеров, один служил поручику Оракису, а второй корнету Руговиру. В помещении было чисто, ни пылинки, ни соринки, видимо, слуги уже успели прибраться и после завтрака помыли посуду. А теперь они сидели у печи, на которой закипал чайник, но, увидев капитана, оба встали и почтительно поклонились.

– Шкафы к осмотру! – приказал Резаир.

Слуги переглянулись. Формально командир батальона имел право досматривать вещи ротных офицеров. Однако делом это считалось низким, и потому приказ капитана выглядел странновато.

Впрочем, слуги, пожилые мужчины, приказ выполнили. Они открыли дверцы шкафов, а капитан прошелся мимо, отметил, что все вещи аккуратно уложены, а почищенная униформа висит на плечиках, и скривился.

Изначально он планировал наложить на офицеров второй роты взыскание за беспорядок. А позже это взыскание, вместе еще с несколькими, могло стать основанием для отметки в личном деле Руговира. И, кроме того, на корнета стали бы злиться сослуживцы, и это осложнило бы ему жизнь. Вот только порядок был идеальным, и Резаир решил было, что из его затеи ничего не получится, и собрался уйти. Но в этот момент он заметил, что под вещами Руговира лежит стопка книг. Мелочь. Но одна из них на эльфийском языке. ЭЛЬФИЙСКОМ! Языке врагов Великой Мореи, и это была небольшая зацепка.

– Ты слуга корнета Руговира? – Капитан посмотрел на седоватого мужчину, стоявшего подле шкафа.

– Да, господин капитан, – ответил он.

– Достань книги.

Слуга пожал плечами, мол, чудите, господин офицер. Но книги, которых было пять, достал, положил их на стол и рядом с ними пристроил широкий толстый альбом.

– Это книги твоего хозяина? – спросил Резаир.

– Конечно.

– Дорогие?

– Наверное.

Капитан взял верхнюю книгу. Толстая. Качественный переплет. Листы с зеленоватым оттенком. Письмена в виде лиственных узоров, неповторимая эльфийская вязь. Красота. А внутри рисунки. Какие-то руны, иероглифы, пиктограммы и узелки на веревках.

Следующая книга тоже эльфийская. Потертая и без рисунков. Судя по ровным столбцам вязи, сборник песен, стихов или баллад. Чужая и чуждая письменность. Вредоносная и, несомненно, несущая в себе угрозу.

Так считал капитан, переключившись на остальные трактаты: морейские. «Основы боевой магии» чародея Ореста Данкина, «Энциклопедию рун и древних знаков» под редакцией профессора Теско и «Легенды северных земель» графа Энергара. Ничего необычного или запрещенного. И вдобавок к этому альбом со множеством рисунков, по большей части иероглифов.

– Убирай. – Капитан кивнул слуге и добавил: – Осмотр окончен.

Слуги остались в комнате, дежурный по батальону вернулся на пост, а Резаир засел в своей комнате, достал бумагу и чернила, немного подумал и начал писать:

Командиру 48-го пехотного полка

полковнику Хассо Рифу

от командира 2-го батальона

капитана Косты Резаира

Рапорт

Господин полковник, довожу до вашего сведения, что во время утреннего осмотра офицерского блока в расположении 2-й роты вверенного мне подразделения мной была обнаружена эльфийская литература, принадлежащая корнету Оттару Руговиру. В связи с чем считаю целесообразным проверить вышеназванного корнета на предмет подрывной деятельности и тлетворного влияния чуждой морейскому образу жизни культуры.

Командир 2-го батальонакапитан Коста Резаир

Комбат поставил точку и усмехнулся. Как на дело ни посмотри, а он ничем не рискует. Всего лишь изложил факт, который имеет место быть, и высказал предложение проверить молодого корнета. Мало ли, а вдруг Руговир скрытый поклонник эльфов? Симпатии к нелюдям в морейском обществе не приветствовались. Даже если их и нет, этих самых симпатий, «черные клинки», а точнее, представитель этого ордена в сорок восьмом полку, просто обязан взять корнета на заметку и присмотреться к нему. После чего в личном деле молодого офицера появится соответствующая отметка. На всю жизнь.

– Вестовой! – запечатывая рапорт в конверт, Резаир позвал дежурного солдата.

– Здесь, господин капитан! – В комнате появился один из ветеранов.

– Полковник у себя?

– Так точно! Самолично видел, как он с плаца в штаб направился.

– Отлично. Вот тебе пакет. Срочно в штаб, передашь его адъютанту полковника.

– Есть!

Солдат, взяв конверт, ушел, а в голове капитана вновь заспорили два голоса:

– А почему лично полковнику не доложил? Страшно, да? Не уверен в себе?

– Да ну… Полковник наверняка сразу постарался бы дело замять. А пакет с печатью – дело другое. Официальный документ, который капитан Татцу обязан сразу же внести в полковой журнал, а затем передать Рифу.

– Но потом-то полковник тебе это припомнит.

– Не думаю. Ведь я сказал правду, а потом Руговиром займется Кано, и это уже другое дело.

Глава 4

– К бою! – Поручик Оракис взмахнул мечом и вышел на фехтовальную площадку, вокруг которой собрались офицеры нашего батальона, а помимо них здесь присутствовали один из полковых магов и Тейваз Кано.

– К бою! – Я шагнул навстречу ротному командиру и прикинул шансы на победу в учебном бою.

Поручик опытней, но он еще не отошел от ранения, и я моложе, резче и быстрее. А еще мы бьемся разным оружием, каждый своим, и это я тоже расцениваю как преимущество. У Оракиса хаудеген, семидесятисантиметровый меч с однолезвийным клинком, двулезвийным острием и корзинчатым эфесом без гарды. А у меня подарок отца, обоюдоострая скьявона с корзинчатой гардой и клинком на пять сантиметров длиннее, чем у моего оппонента. Так что шансы как минимум равны.

– Начали!

Команду подал судья, капитан Резаир, устроивший вчера досмотр наших вещей, а сегодня улыбающийся, словно ничего не произошло. Скотина! Ни чести, ни совести! И хватает же у кого-то наглости копаться в чужих вещах? Мерзавец!

Однако к делу.

Первым в атаку перешел я. Шаг вперед. Скольжение и выпад.

Мимо! Поручик отступил, а я последовал за ним. Четкий вертикальный замах и удар в голову Оракиса, легко отбившего мой клинок в сторону. Обмен ударами. Еще один и еще. Мы закружили по площадке. Удар за ударом. Выпады и финты. Весело звенит сталь, и слышны голоса сослуживцев, которые делают на нас небольшие ставки. Никто не уступал, несмотря на то что идет всего лишь очередная тренировка. Но неожиданно поручик споткнулся и едва не упал, а я обрадовался. Наконец-то. Старая рана Оракиса, полностью не залеченная даже военными магами-целителями, дала о себе знать, и этим следовало воспользоваться.

Я прыгнул на ротного, и мой клинок должен был соприкоснуться с его грудью, слегка, чтобы обозначить мою победу в поединке, но не пробить войлочную тренировочную куртку. Однако я недооценил поручика. Он споткнулся специально, а сам готовился к моему рывку. Хитрец! И когда я рванулся вперед, Оракис шагнул навстречу и плечом сбил меня наземь.

Падение. Грудь перехватило. Дышать невозможно, и голова ничего не соображает. А когда я оклемался, то обнаружил, что лежу на спине и смотрю, как по чистой синеве небес медленно плывут белые облака. Вот тебе и победил. Проиграл на третьей минуте боя. Плохо, не такого исхода поединка я хотел. А если бы это произошло в реальном бою, что было бы? Наверное, Оракис уже отрубил бы мне голову.

В голове легкий звон, и я пытаюсь восстановить дыхание. Вроде бы стало полегче, звон исчез, и я услышал:

– Как ты, Оттар?

Надо мной навис улыбающийся поручик, и я прошептал:

– Ничего… Сейчас продолжим…

– Давай. Жду.

Спустя полминуты я поднялся. Второй раунд. Новая команда Резаира, и мы сходимся.

Оракис двинулся ко мне мягким кошачьим шагом, и я тоже пошел на сближение. На середине площадки мы встретились, и снова зазвенела сталь.

Мне в лицо летит клинок хаудегена. Шаг влево – и ответный выпад. Поручик уклонился, и опять базовые диагональные удары от правого плеча и столкновение клинков.

«Нет. Так дело не пойдет, – промелькнула у меня мысль, – нельзя играть по правилам соперника, это означает проигрыш».

Я разорвал дистанцию. Оракис продолжал атаковать и наращивал темп, но я уходил от прямого боя, который он хотел мне навязать, кружил и ждал удобного момента. И когда соперник увлекся, я сделал полоборота влево и резко сократил расстояние. Для противника это было неожиданно, и он отпрянул, а я поступил нестандартно, метнул скьявону в Оракиса, и полуторакилограммовая полоса остро заточенной стали, просвистев в воздухе, распорола его войлочный доспех. Ничего подобного ротный себе, наверное, даже представить не мог. Ведь это против правил. Ну а я уже был рядом, и мой кулак метнулся к его горлу.

– Вы убиты, господин поручик! – не доводя смертельный удар, который мог сломать офицеру гортань, воскликнул я.

– Согласен. Счет один-один. – Поручик кивнул, покосился на мага и обратился к нему: – Уважаемый Аграни Терье, так как насчет боя с применением магии?

Разговор об этом зашел перед началом тренировки, и маг отказал. Он не хотел тратить силы на возведение защитного купола, призванного обезопасить площадку и блокировать смертоносные заклинания. Но Оракис проявил настойчивость, и полковой чародей, пожилой блондин в неброской серой мантии, сдался:

– Хорошо. Однако предупреждаю вас, господа офицеры. Подобные поединки проводятся исключительно по обоюдному согласию, и вам запрещается применять мощные боевые магические приемы, а также целиться в голову. Только в корпус, по ногам и рукам. И желательно, что-то останавливающее или шокирующее.

– Мы поняли. – Ротный посмотрел на меня и спросил: – Так как, корнет, магию применяем?

– Да.

– В таком случае, готовься. Сейчас я тебя уроню.

– Это мы еще посмотрим.

Третий раунд. Меч в правой руке, левая остается свободной, и каждый готов применить заклинание из своего арсенала.

Магия. Многие морейские дворяне и немало простолюдинов ею владеют и передают секреты своим детям. В этом наша исключительность и отличие от коренных жителей материка Ирахо. Но по сравнению с магами мы всего лишь любители. Для них это профессия, накладывающая отпечаток на всю жизнь, а мы с поручиком Оракисом владеем тремя десятками простых заклинаний, применение которых не требует больших усилий, и нам этого хватает. Подлечиться и восстановить силы. Выставить невидимую охранную или сигнальную сеть. Заставить организм работать быстрее. Метнуть «огненный шар» или «ледяную стрелу». Приманить зверя или заставить не имеющего магической защиты человека говорить правду. Вот для чего нам магия, а настоящий чародей может гораздо больше, и он в несколько раз сильнее нас обоих вместе взятых. Однако магия не всемогуща, и чем сильнее чародей, тем больше он отдаляется от обычных людей и меняется. В подробности пока вдаваться не стану, а на примере пояснить могу.

Год назад приезжал к нам в гости брат Рикко, выбравший стезю мага. Молодой двадцатитрехлетний красавец, широкоплечий блондин. И что он должен был делать, посетив родные края? Разумеется, охотиться, бегать за девками, вкусно есть и сладко пить, посещать балы и отдыхать – все-таки пять лет его дома не было. А что он? С утра до вечера сидел на диете, поглощал один сельдерей, запивая его ключевой водой, на красоток местных ноль внимания и с родителями общался словно нехотя. Чуть свободное время выпадет, уединится, подожмет под себя ноги и уходит в астрал, через который он общался со своими собратьями по ремеслу. Ну и ради чего этот аскетизм? Чтобы применять мощные заклинания и поддерживать себя в форме. А магия, при всем при этом, совсем не всесильна. Не везде ее можно применять, и, оказавшись в месте, где нет доступа к магическим потокам, чародей становится беспомощным и может полагаться только на заряженные артефакты и зелья. А вдобавок к этому есть негаторы, блокирующие применение магии. Так что все не просто, и жизнь мага может казаться легкой только неодаренным. А мы понимаем, что за все необходимо платить, и многие одаренные сознательно не желают обременять себя. Поэтому в первую очередь мы люди и полагаемся на твердую руку и острый клинок, а магия облегчает нам жизнь, но мы не становимся зависимыми от нее. И нас это устраивает.

Впрочем, я увлекся.

Третий раунд, бой на мечах с применением магии. Купол сформирован, и Резаир отдает команду. Сослуживцы шумят сильнее, и ставки выросли. Пора.

В моей левой ладони сформировалась «огненная капля», и я бросил ее в Оракиса. Прицелился так, чтобы попасть по ногам, но поручик был начеку. Перекатом, словно акробат, он ушел в сторону, и «огненная капель», ударившись в невидимый защитный купол, погасла. Следующий ход за ним, и в меня полетело полупрозрачное облако пыли. Нечто из арсенала шокирующих заклятий, возможно, «белый лотос», которым усмиряют буйных животных или диких зверей. Но я, как и Оракис, на реакцию не жалуюсь. Поэтому пригнулся, и пыльца пролетела над головой.

Нормально. Сходимся, и опять в ход идут клинки. Хаудегер против скьявоны. Звон стали, и четкие удары. Схлестнулись и разошлись. После чего я начал создавать воздушный щит, призванный оглушить противника, но Оракис оказался быстрее. Я увидел, что в руке у него готовое заклятие, только не разобрался какое, и приготовился уйти с линии атаки. Однако опоздал. Поручик взмахнул рукой, и земля ушла у меня из-под ног. Невидимый силовой жгут обхватил ногу. Рывок! Короткое падение, и на этом бой окончился.

Снова я оказался на спине. Упал удачно и, можно даже сказать, что мягко. Опять над головой синева небес, а затем появился поручик.

– Два-один, Оттар? – спросил он.

– Да. Признаю свое поражение. Но завтра поединок повторим. Или послезавтра, как время будет.

– Согласен.

– И еще…

– Что?

– Ты научишь меня своему приему.

– Посмотрим. – Поручик протянул мне руку. – Надо площадку освободить, другие тоже хотят силами помериться.

Поднявшись, я отряхнулся, и мы вышли за пределы купола, внутрь которого сразу же направились два корнета. Теперь уже я стал зрителем и приготовился увидеть поединок со стороны. Но рядом оказался Тейваз Кано, который кивнул мне и сказал:

– Как поживаете, корнет Руговир?

– А вы не видите, господин майор? Только что проиграл схватку ротному командиру.

– Надеялись выиграть?

– Конечно.

– Напрасно. Поручик имеет боевой опыт, а вы нет. И этим все сказано.

– Пожалуй, так и есть. Я себя переоценил.

– Это хорошо, что вы трезво оцениваете свои возможности. Однако речь не о ваших тренировках. Пройдемте в штаб, у меня есть к вам несколько вопросов.

– Надо получить разрешение комбата, сегодня тренировками руководит он.

– Не стоит его отвлекать. Все уже улажено. Ступайте за мной.

Словно специально, рядом оказался капитан Резаир, он прислушивался к нашей беседе и ехидно улыбался.

«Гадина! – подумал я о капитане. – Наверняка вызов в штаб связан с ним. Ну ничего, разберемся. Вины за мной никакой нет, и бояться мне нечего».

Кабинет у майора Кано был небольшой, но уютный. Из окна открывался вид на обозную конюшню, где у коновязи стояли лошади, а в помещении горела теплая печь, в которой потрескивали сосновые дрова. Тепло и спокойно. Обстановка для доверительной беседы самая что ни на есть подходящая, и «черный клинок» с ходу перешел к делу.

– Значит, так, корнет, ходить вокруг да около не стану. Поступил сигнал, на который я, как полковой контрразведчик, обязан отреагировать. О чем пойдет речь, понимаете?

– Нет. – Я покачал головой.

– Ладно. Тогда сразу к сути. У вас есть книги на эльфийском языке?

«Резаир, мелкий пакостник, подсуетился», – вспомнил я ухмылку капитана и ответил:

– Да.

– И сколько их у вас?

– Две.

– Тематика?

– Одна книга является собранием стихов великого Тергона дин-Амиэски из Торацийского леса. Кстати, это любимый поэт первого морейского императора Турдо Раена и князя Ируанского Айрика Раена. А вторая книга копия трактата «О сущности знаков» неизвестного автора.

– И откуда эти книги у вас?

– Стихи остались от старшего брата, в настоящий момент он служит князю Айрику. По ней он учил эльфийский, а заодно сонеты заучивал, чтобы было чем столичных красавиц развлекать. А вторая книга от другого брата, боевого мага, который заказал по моей просьбе точную копию старинного трактата, находящегося в публичной столичной библиотеке. И она нужна мне для изучения древних знаков, иероглифов и рун.

– Выходит, вы знаете эльфийский?

– Читаю неплохо, а разговорной практики нет. А что, в знании эльфийского языка есть нечто постыдное или бросающее тень на мою репутацию?

– Что вы, корнет! – воскликнул Кано и всплеснул руками. – Просто в вашем личном деле нет отметки об этом. А один чересчур активный капитан, изрядно вас невзлюбивший, поспешил сделать из этого вывод и высказать предположение, всего лишь предположение, о ненадежности корнета Руговира. То есть формально он проявил бдительность, а по сути показал свое гнилое нутро.

– Пожалуй, я вызову этого капитана на дуэль.

– Ни в коем случае, иначе, по законам военного времени, я буду вынужден принять меры, хотя война еще не объявлена, а полковник Риф меня поддержит. Так что не следует горячиться, корнет. Время все расставит по своим местам, не стоит марать руки об тех, кто этого недостоин, и тем самым губить свою жизнь и карьеру. Договорились?

Майор поймал мой взгляд, и я не выдержал, опустил глаза и выдавил из себя:

– Да, господин майор… Мы договорились…

– Очень хорошо. Ну а раз уж мы с вами оказались один на один, давайте просто пообщаемся. Не скрою, мне это нужно по службе. Я обязан знать все о солдатах и офицерах полка. Но помимо этого вы интересны мне как человек, ибо немногие корнеты сорок восьмого полка знают эльфийский и читают книги. Не только стишки, но и научные трактаты, насколько я понимаю. Правильно?

– Верно. Спрашивайте, господин майор, и я отвечу на любые вопросы, но с одним условием.

– Что за условие?

– Вы, в свою очередь, расскажете мне о том, как стали «черным клинком». Разумеется, если это не тайна.

Кано помедлил, а затем моргнул и сказал:

– Идет.

Мы разговорились, и майор не пытался узнать у меня о настроениях среди офицеров, а также что солдаты думают о царе и грядущей войне. Его не интересовали слухи, домыслы и чьи-то неосторожные слова. Он понимал, что я не послух, следящий за своими товарищами. Поэтому мы говорили на нейтральные темы, и я поведал ему о себе и моем увлечении археологией. А он, как это ни странно, заинтересовался и пообещал по своим каналам узнать судьбу моих писем, адресованных профессору Теско.

В общем, я облегчил душу. Давно назрела потребность поделиться своими мыслями с умным человеком. Но такого собеседника все не находилось, и от этого иногда бывало тоскливо. А Кано меня внимательно выслушал и поддержал, а попутно сделал отметки в моем личном деле, что корнет Оттар Руговир имеет склонность к наукам и мало-мальски говорит на эльфийском, а также разбирается в пиктограммах гномов. Мелочь. Очередная. Но именно из таких мелочей состоит наша жизнь, и порой они оказывают на нее огромное влияние.

Впрочем, тогда я об этом не думал. И спустя час, когда Кано знал обо мне практически все, кроме того, что моя настоящая мать мифический северный персонаж из легенд, я обратился к нему:

– Господин майор, я рассказал вам о себе, а теперь ваша очередь. Как вы стали «черным клинком»?

– В этом нет никакой тайны, корнет, хотя вспоминать свою историю мне не хочется. Но раз уж вы со мной откровенны, то надо отвечать вам тем же. Я родился в Хартоссе, на берегу океана. Отец рыбак, а мать воспитывала детей и выделывала шкуры, которые приносили охотники. Жили мы небогато, семья большая, а работников всего двое. Однако мы не горевали и никогда не голодали. А когда мне исполнилось восемь лет, на поселение налетели пираты с острова Пелег. Отца убили на пороге дома. Мать изнасиловали, а потом тоже убили. Ну а меня, вместе с другими детьми поселка, закинули в трюм корабля и повезли на родину пиратов, продавать в рабство. Однако далеко морские разбойники не ушли. Лоханку пиратов догнал патрульный корабль Северной флотилии, и мы были освобождены. После чего детей доставили в Рупьенгард, крупнейший порт Северной Мореи, и определили в детский дом. Вот там меня и приметили вербовщики «черных клинков», присматривали за мной, а затем, по достижении шестнадцати лет, отправили в учебный лагерь ордена.

Он замолчал, а я спросил:

– И чем вы все эти годы занимались?

– А это уже второй вопрос, корнет. – Он встал и добавил: – Приятно было пообщаться.

Меня выпроваживали – это понятно, и вскоре, покинув кабинет полкового контрразведчика, я вернулся к выполнению своих непосредственных служебных обязанностей.

Проводив Руговира, майор Кано закурил пахитоску. Завернутый в тонкий кукурузный лист рубленый табак слегка затуманил его голову. «Черный клинок» расслабился и задумался.

В отличие от офицеров 48-го полка Тейваз Кано знал, куда будет направлен удар царских войск. И еще он был в курсе того, что на защиту Рубайята встанут соседи. Королевство Райно, Содружество Басконды, олигархи Баира, гномы из Несковии и, разумеется, остроухие мерзавцы со своими наемниками. И если так, то война будет длиться долго и царским войскам наверняка понадобятся переводчики, понимающие язык нелюдей. Поэтому среди многочисленных инструкций, которые присылали Кано из столицы, была одна, предписывающая ему искать таких людей. Это было не срочно, но Руговира майор отметил. А помимо этого он собирался написать запрос на имя начальника своего отдела с просьбой найти письма молодого корнета профессору Теско и передать их настоящим специалистам.

«Да, именно так и поступлю, – решил майор. – Руговир парень, конечно, умный и хваткий. Однако он провинциал и не понимает очевидных вещей. Посылать письма главе Царской академии наук все равно что молиться богам. Небожители витают в облаках, и им безразличны дела простых смертных. И то же самое можно сказать о Теско. Знаменитый придворный профессор слишком важная персона, чтобы заниматься мелочами, и он не ученый, а скорее администратор, распределяющий деньги от царских дотаций. Этим все сказано, и, скорее всего, письмами баронета никто не занимался. А зря, ибо несколько лет назад в столице произошел скандал, связанный с древними иероглифами, и я про него помню».

Тем временем пахитоска потухла, и майор бросил окурок в корзину для мусора. А затем, сделав несколько взмахов руками и разогнав застоявшуюся кровь, майор Кано присел за стол, достал бумагу, перья, чернила и сургуч, на миг задумался и начал составлять докладную записку.

Глава 5

День за днем – вот и неделя прочь, а за ней другая. Сорок восьмой пехотный полк продолжал готовиться к выступлению, и наконец этот момент настал. Штаты полка были укомплектованы практически полностью, только офицеров по-прежнему не хватало. Вооружение и доспехи получены, обоз сформирован, и недоставало лишь баллист.

Несмотря на многочисленные проблемы, полковник Риф сдержал свое слово, совершил небольшое чудо, и толпа новобранцев стала напоминать регулярное войско. Разношерстное, конечно, и слабо организованное, но до Северной Мореи оно должно было дойти в срок. Поэтому в назначенный день 48-й полк развернул черное знамя и, оставив в лагере полсотни ветеранов, начал движение.

Мы прошли через Дагардаз, жители которого приветствовали нас радостными криками и пожеланиями разгромить всех врагов, а затем полк вышел на южную окраину города. Здесь он соединился с двумя конными резервными эскадронами, подобно нам, направлявшимися в Северную Морею, и начался марш.

В день войска проходили не менее восемнадцати миль, не так уж и много, но это было нелегко. Время от времени небеса закрывали тяжелые свинцовые тучи и сверху срывался снег, валивший мокрыми крупными хлопьями. А потом он быстро таял и превращался в ледяную воду, проникавшую под одежду. Лошадей пехотным командирам званием ниже капитана не полагалось, так что мы делили все «прелести» походной жизни с рядовыми и сержантами. И постоянная болезненная сырость, отправившая в обоз трех воинов моего взвода, достала всех до такой степени, что ничего не хотелось, ни подвигов, ни славы, ни богатства. И основной мечтой молодых корнетов и опытных старших офицеров в это время было добраться до мест, где тепло и сухо. Однако до Северной Мореи путь не близкий, и мы продолжали шагать, ночевали в поле, грелись у костров и считали каждую милю.

Куда ни кинь взор, нас окружали безлюдные просторы, серые холмы, мутные речушки и покрытые прошлогодним бурьяном поляны, за которыми иногда виднелись одинокие избы трапперов и собирателей – это унылое зрелище наводило тоску. Но спустя десять дней, когда мы покинули Дрангию и прошли мимо каменного столба, служившего границей между двумя царскими провинциями, вдруг распогодилось. Выглянуло солнышко, подсушившее нас и раскрасившее окрестные пейзажи яркими красками. Стало гораздо теплее, и полк зашагал быстрее. И, наверное, мы добрались бы до места назначения спокойно и без приключений, но в небольшом городке Тараих возле тракта, по которому маршировал 48-й полк, нам пришлось сделать незапланированную остановку.

На окраине мирного поселения, не имевшего оборонительных стен, нас встретил местный мэр, который сообщил, что вблизи городка появились вампиры. И минувшей ночью эти твари, растерзав множество дворовых псов, убили полтора десятка человек, всех городских стражников во главе с местным шерифом. А помимо этого твари похитили семерых подростков, отчего горожане в превеликом страхе. Вот-вот начнется бегство людей, и мэр попросил полковника Рифа о помощи, а он не отказал. Защита людей – наш долг, и уже через пару часов сторожевые посты окружили Тараих по периметру, а в окрестные поля выдвинулись конные поисковые группы.

Разумеется, охота на нежить и нечисть не наше дело. Этим занимаются отряды «черных клинков», которых уже вызвали, или добровольцы из дворян, жрецов и магов. Однако бросать перепуганных горожан тоже нельзя. А что еще важнее, кровососы вышли на охоту стаей в шесть голов, и это были не безмозглые вурдалаки-упыри, а истинные вампиры. Следовательно, они представляли серьезную угрозу. Ведь от настоящих вампиров, появлявшихся в пределах Великой Мореи очень редко, за крепкими дверями и высокими заборами не спрячешься. Потому что они твари умные, хитрые, быстрые и очень сильные. Скорость реакции у них минимум в два раза выше, чем у обычного человека, и эти отродья тьмы были способны вырезать городок, в котором проживало пятьсот человек, за одну ночь.

Так ситуация выглядела с моей точки зрения, и мои сослуживцы ее разделяли, а поручик Оракис, с которым мы за минувшее время крепко сдружились, обратил внимание на один странный момент. Все так называемые «истинные» вампиры имеют свое логово, но на территории Великой Мореи их нет, ибо мы, в отличие от многих наших зарубежных соседей, не приемлем соседства с живыми мертвецами, пьющими кровь живых людей, и считаем, что все подобные твари достойны только одного – смерти. Значит, они пришли к нам с востока или юга. Это очевидно. Но тут возникают щекотливые вопросы. Каким образом нежить проскочила через границу и смогла, пройдя через Партанию, так далеко проникнуть в пределы нашего государства? Как получилось, что вампиров не заметили наши зоркие пограничники, могучие чародеи, мудрые жрецы и непобедимые «черные клинки»? Что нежить ищет здесь и почему проявила себя возле стратегического тракта, связывающего царскую столицу и северные провинции? Вопросы более чем серьезные, а ответов на них не было.

Итак, произошла задержка. «Черные клинки» должны были прибыть через пару дней. Конные патрули вернулись ни с чем – вампиры спрятались, и обнаружить их не удалось. Пехотные роты встали на постой и выставили караулы. Штаб полка и чародеи, под прикрытием первой роты первого батальона, засели в городском храме, а горожане оплакивали своих детей.

Но в целом все было спокойно. Мы не сомневались, что нежить не рискнет вновь потревожить покой Тараиха. И вместе со своими товарищами я сидел возле костра, кунял головой и прислушивался к разговору, который вели Оракис и корнет Валли Виниор из небогатого, но очень многочисленного дворянского клана воинов, считавших себя потомками древних фридлозе (берсерками) из погибшего тысячу лет назад королевства Рунг.

– Скажите, поручик, – спросил корнет, – а правду говорят, будто в западных королевствах вампиры живут среди обычных людей?

– Да, так и есть, – подтвердил Оракис и добавил: – И даже более того, Валли, кое-где они в большом почете и находятся на службе.

– Не может быть.

– Однако так и есть. Ведь это для нас с вами вся чернота без разбора зло, которое необходимо искоренять. А для мятежных самозваных правителей запада и юга они союзники. Причем не рядовые, а очень ценные. Ну сами подумайте, какая польза от кровососа, прошедшего инициацию, обратившегося и сохранившего разум? Огромная, поскольку настоящий вампир, не превратившийся в глупого упыря, одержимого вечной жаждой крови, обладает огромной силой, способностями к гипнозу, быстрой реакцией, регенеративными возможностями и его сложно убить. А если он живет сотню лет или больше? О-о-о! В таком случае он еще и мудрец, ибо не может глупец выживать веками. И если такой вампир соглашается служить кому-то из властителей, за кровь, за богатства, за рабов или за возможность обладать властью, он на многое способен. Вспомните хотя бы историю смерти великого Бьерна Раена. Не помните? Жаль. А его, между прочим, убил вампир, присланный правителями Бардиаты, и он смог пробиться сквозь охрану, а потом добраться до горла основателя ордена «черных клинков». Правда, кровососа все равно убили. Но нам, морейцам, от этого не легче. Великий человек и чародей погиб, и государство ослабло – про это нам известно, а вот что кровосос получил за свое деяние, остается тайной. Поэтому, если вампиры, атаковавшие Тараих, окажутся шпионами или диверсантами наших врагов, которые убивают мирных морейцев за плату, я этому ничуть не удивлюсь.

– Но если они диверсанты, что им нужно здесь, в нашей глухомани?

– Я не знаю, корнет. Возможно, старый кровосос натаскивает молодняк. Возможно, своими действиями они отвлекают внимание «черных клинков» от другой стаи. Возможно, вампиры получили приказ на устранение какой-то важной персоны, которая должна была проехать по тракту, но оголодали и не сдержались, вошли в Тараих и увлеклись. А может быть, они должны перекрыть тракт и тревожить нас разбойными действиями. Сие мне не ведомо, да и не нашего ума это дело.

– Поручик, а если они нападут, что нам делать?

– Они не полезут, уверен в этом.

– А вдруг?

– Тогда меч в руку, корнет. Побольше света, и выстраиваешь своих солдат в прикрытую щитами коробку. А дальше по обстоятельствам, главное, не бояться. Что есть под рукой, тем кровососов и бей. Магия, сталь, огонь. В ход пойдет все.

– А разве сталь может остановить вампира?

– Если ему раскроить или раздробить череп, то его ничто не спасет. Без мозга тело ничто, хоть у человека, хоть у зверя, хоть у вампира. Это закон природы. Вот только попасть в истинного кровососа проблема, они верткие и быстрые, а главное, сообразительные…

Поручик и корнет продолжали беседу, а я почувствовал, что сейчас засну. После чего, покинув костер, забрался в палатку, разбитую для меня дядькой Эльвиком.

«Все-таки хорошо, когда рядом есть человек, который обеспечивает твой быт, пусть даже походный, и не задает лишних вопросов», – подумал я и стал проваливаться в сон.

Однако лишь только я закрыл глаза, как в городке тревожно завыли уцелевшие собаки. Это был знак, что нежить рядом, а значит, вампиры решили повторить налет на Тараих, и плевать они хотели на царских солдат, магов и офицеров.

«Видимо, выспаться не получится», – с досадой подумал я и выскочил наружу.

В лагере уже царила суета. Слышались команды офицеров, и строились солдаты, а полковые маги запустили в темное небо несколько осветительных шаров, зависших в вышине и озаривших окрестности мутным призрачным светом. Обычные действия подразделения в случае боестолкновения с нежитью, и я, быстро облачившись в доспехи и затянув ремни, занял свое место в строю. Дальше дело за старшими командирами. Какой приказ они отдадут, то мы и сделаем.

Тем временем в городе бахнул взрыв. Кто-то из магов обнаружил противника, а попал он или нет, нам было неизвестно, слишком далеко. Однако то, что загорелось здание в центре городка, увидели все. Ну а рядом с нашей стоянкой все было спокойно. Ровные шеренги воинов, а между ними офицеры. Все, кто имел личные магические артефакты или какие-то способности, выискивали врага и посылали в темноту магические поисковые сети. Но вампиры отсутствовали. Они находились в Тараихе, куда просочились сквозь охранную цепь воинов. И там один за другим взорвалось еще несколько магических зарядов, а затем полыхнули молнии. Бой разгорался, а мы стояли, и неизвестно, сколько бы еще ждали приказов, если бы не Оракис, который подскочил к Резаиру и что-то ему сказал, а затем вернулся к роте и отдал приказ:

– Первый, второй взвод, слушай мою команду! Нале-во!

Шум металла и дружный поворот солдат.

– Шагом ма-арш!

Два взвода, мой и корнета Виниора, направились в сторону города, а мы подскочили к ротному, на ходу объяснившему, что нам предстоит делать:

– Задача следующая – блокируем выходы из Тараиха и ждем. Наши маги вампиров отобьют, тут сомнений быть не может. И если кровососы начнут убегать из городка, то могут выскочить на нас. Так что смотрите за крышами, будьте начеку и, если заметите быстрые тени, скользящие над крышами или бегущие по улице, бейте не раздумывая. Летать вампиры не могут. Разве только в летучую мышь перекинутся, но это удел избранных. Так что должны спуститься и уходить станут по земле, а тут мы, ждем их. Вопросы?

Вопросов не было, и через несколько минут, растянувшись цепью и сформировав резервную группу из десяти самых опытных бойцов во главе с сержантами, два взвода второй роты блокировали узкую улочку и пару переулков. Пехотинцы держали в руках дротики и прикрывались щитами, а за ними стояли арбалетчики. Бойцы неопытные, и мандраж вчерашних крестьян и рыболовов чувствовался даже без применения магии. У одного новобранца даже оружие из рук выпало, трясучка на него напала. Но других воинов у нас не было, а наши шансы перехватить вампиров я расценивал как мизерные. Ведь выходов из городка много, а потом кровососы проскочат между ротными коробками, и только мы их и видели. Однако поручик Оракис оказался прав.

Бой в центре городка, возле храма, продолжался недолго. Что-то шипело, взрывалось, и слышались крики. А потом на краткий миг все затихло, только собака неподалеку жалобно скулила, и я почувствовал на себе недобрый и какой-то липкий взгляд. Подняв голову, я обнаружил невдалеке вампира. На крепком заборе, окружавшем крайний дом, балансируя, стоял человек, и в лунном свете силуэт его фигуры выделялся очень четко.

Надо было действовать, и, перегоняя в ладонь «огненную каплю», заученное с детства заклинание, я закричал:

– Внимание! Противник! На заборе! Бей!

Что тут началось! Пара испуганных воинов от неожиданности, спотыкаясь и роняя щиты, попыталась спрятаться за спинами сослуживцев и рухнула в канаву. Арбалетчики выстрелили, причем только двое в вампира, а остальные кто куда. Ну а корнет Виниор взмахнул мечом и прорычал нечто неразборчивое.

В общем, полный разброд – кто в лес, кто по дрова, и только Оракис не растерялся. Поручик метнул в вампира заранее заготовленную молнию. И хотя он промазал, кровососа ротный спугнул. Вампир спрыгнул с забора во двор, а потом перемахнул через него обратно, выскочил на улицу и попал под арбалетный болт. Сержант Юссир выстрелил в него с пяти метров и попал.

Арбалетный болт, даже стандартный из железа, штука неприятная. Он броню прошибает, и человек от выстрела в упор наверняка получил бы смертельное ранение. Но вампир не человек, и потому его только отбросило к забору, а затем кровосос бросился на сержанта. И вот тут уже вмешался я. «Огненная капля», подобно камушку, который кидают касательно воды, чтобы посчитать шлепки, выскользнула из ладони, скользнула по воздуху и вонзилась в грудь вампира.

Кровосос издал резкий крик, и запахло паленым. Однако тварь была жива и могла удрать, и если бы ни Виниор, то вампир нырнул бы в темноту и исчез. Но потомок берсеркеров из Рунга (во времена Морейской империи колония Рунгия, а сейчас населенная бродягами дикая северная пустошь) показал себя во всей красе. Из его горла вырвался боевой клич, а потом он двумя прыжками преодолел несколько метров и вонзил свой меч в горло вампира, который резко дернулся и тем самым отсек свою никчемную зубастую голову от плеч.

Победа! Можно грозно потрясать оружием и готовить на парадном мундире дырочку для ордена или медальки. Да не тут-то было. Ничто еще не закончилось, и порадоваться мы не успели.

Вслед за первым кровососом последовали его собратья по стае, и было их трое. Подобно вихрю они пронеслись по улочке и буквально смели заслон. Удар! И молодой воин с окровавленным лицом, не успев издать крик боли, падает наземь. Рывок! И второй, лишившись челюсти, отлетает в сторону. Посвист воздуха! И третий боец, в глазу которого оказалась металлическая стрелка, опрокидывается на спину.

Все это происходило очень быстро. Взгляд едва успевал следить за движениями вампиров, и тело запаздывало. Нам не хватало скорости реакции, и монстры почти прорвались. Почти, потому что Оракис кинул навстречу кровососам полупрозрачное световое облако, несшее в себе частичку солнца, и противник замялся. Заклятие поручика не остановило тварей, поскольку ротный не мог накачать в заклятие много силы, но оно их притормозило и заставило обойти магическое облако. Для них это потерянная секунда, а для меня возможность снова пустить в ход магию. И когда последний вампир проносился мимо, вдогонку ему я бросил силовой жгут, тот самый, которым Оракис опрокинул меня на спину во время учебного поединка.

«Не достану! – мысленно воскликнул я, наблюдая за движением магического кнута. – Не успею! Опоздал!»

Но я успел. Силовой жгут обхватил ногу бегущего вампира, и я дернул его на себя.

Хлоп! Кровосос упал мордой в слегка подмороженный грунт, и его напарники повернули обратно. Наверное, хотели выручить собрата по стае, но за моей спиной раздался топот копыт – это спешила подмога, и они скрылись. А мой пленник попробовал освободиться самостоятельно и вскочить на ноги, однако рядом с ним уже был Виниор, с размаху опустивший подбитый стальными подковками армейский сапог ему на лицо. Да так удачно, что сразу же сломал вампиру один клык и челюсть. Хруст костей слышали многие, и корнет мог бы его добить, но не успел. Появился Тейваз Кано и один из полковых магов, а следом примчались кавалеристы.

– Отставить! – воскликнул «черный клинок», и Виниор остановился. Его клинок замер всего в паре сантиметров от головы вампира, а Кано спрыгнул с коня, подскочил к кровососу и бросил на его тело какой-то предмет.

Вампир дернулся и замер без движения, словно умер, а мой силовой жгут рассеялся. После чего майор подошел к Оракису и хлопнул его по плечу:

– Ротный, быть тебе лейтенантом! Молодец! Все молодцы! Теперь с утра пораньше мы пустимся за ними в погоню и найдем логово вампиров. Клянусь, что ни один не уйдет!

Он замолчал, вновь приблизился к клыкастому пленнику и склонился над ним.

Вокруг шум, гомон и бесцельное движение людей. А мы не знали, что нам делать, и продолжали охранять периметр. Однако вскоре прибыл полковник Риф, приказавший вернуться к батальону, и мы, оставив на месте пятерых убитых солдат, построили воинов и повели их в наш лагерь.

Больше той ночью ничего не произошло. Все было тихо, но заснуть не получалось, и мы до утра просидели у костров. А на рассвете, в сопровождении полусотни всадников, в основном офицеров и сержантов из разных подразделений, на стоянку батальона въехали маги и Тейваз Кано, который пригласил меня, Оракиса и Виниора принять участие в охоте на сбежавших кровососов. Предложение заманчивое, поскольку это шанс еще раз отличиться, и мы конечно же согласились.

Глава 6

Майор Кано пристроил своего коня рядом с моим и спросил:

– Устали, корнет?

– Есть немного. – Я не стал отрицать очевидного. – Ночь без сна, применение заклинаний и нервотрепка, а теперь дорога. Пятый час в пути, лошадей не жалеем.

– Ничего. Немного осталось. Вскоре выйдем к логову кровососов, добьем нечисть, вырвем клыки на память – и назад.

– А вы уверены, что мы не проскочим мимо?

– Уверен. Вампир, которого вы пленили, оказался разговорчивым.

– Вот оно, значит, как. А я почему-то всегда думал, что их нельзя испугать и заставить выдать тайну.

– Разговорить можно любого, и кровососы не исключение. Главное – знать, на что надавить и какую пытку применять.

– А вы, выходит, это знаете?

– Выходит, что так.

– А со мной секретом не поделитесь?

– Это не секрет, корнет. Вампиры любят брать кровь и начинают плакать, когда теряют свою. И на этом основан один из психологических приемов техники допроса, когда пленником оказывается вампир. Вообще-то подобных приемов много, хоть тот же самый солнечный свет применять. Но этот самый простой и, на мой взгляд, наиболее эффективный. Связываешь клыкастого гада и начинаешь у него на глазах спускать в банку то, что течет по его венам. При этом банка должна быть прозрачной, тогда эффект хороший.

– Запомню.

– Да-да, корнет, обязательно, ибо жизнь длинная и неизвестно, что может пригодиться.

– А почему мы не стали ждать «черных клинков»?

– Кровососы могут удрать. Клыкастых диверсантов осталось всего двое, и они попробуют скрыться. А нам нельзя их упускать.

Кано замолчал было, но я чувствовал, что он в настроении. Поэтому следовало пользоваться моментом, и я продолжал задавать вопросы:

– Господин майор, а что стало с похищенными из Тараиха детьми?

Кано нахмурился, потемнел лицом и выдавил из себя:

– Они мертвы. Для вампиров кровь молодых людей самая вкусная и наиболее питательная еда.

– Странно.

– Что?

– Кровососов было шесть, а детей похищено семь. Может быть, есть еще один вампир, который находится в стороне и координирует действия стаи?

– Возможно, хотя захваченный кровосос утверждал, что их всего шесть. Хотя, конечно, резон в ваших словах имеется, корнет, и с пленником надо будет потолковать дополнительно, с еще большим пристрастием.

Я согласно мотнул головой и продолжил:

– А как проходил бой в городке?

– А вы не в курсе?

– Нет. Наш батальон на отшибе стоял, только вспышки и зарево пожара видели.

– Кровососы проникли в городок и сразу атаковали штаб. Начали резать часовых, но сработала охранная магическая сеть, и мы дали им отпор. Сначала только полковые маги и я, а затем офицеры подключились и стрелки помогли. Бились четверть часа. Спалили дом мэра и еще пару хибар рядом с храмом. Потеряли семнадцать воинов, но завалили двух вампиров. Остальные бросились бежать, видимо, они не ожидали, что мы сможем так легко отбиться, и на окраине напоролись на вас.

– Понятно. Только не ясно, зачем они проникли к нам в тыл и налетели на заштатное поселение вдалеке от границы.

– Все просто. Там, – майор кивнул на запад, – понимают, что мы готовимся к реваншу и вскоре перейдем границу. Вот западные правители и суетятся, подсылают к нам вампиров, оборотней, гаррид, хедов и прочую недобитую сволочь из монстров, которую можно купить и нанять.

– И для чего это делается?

– Они хотят, чтобы мы отвлекали силы на охрану тыловых коммуникаций и мирных поселений. И нам придется это делать. Нельзя допустить разорения деревень и гибели мирных людей. Так что наши враги своей цели добьются. В провинциях придется сформировать дополнительные отряды охотников на нечисть, а это расходы, как финансовые, так и людские.

– Вы сделали такой вывод на основании нападения и одного допроса?

– Нет, корнет. Вы многого не знаете, чин у вас не тот, а я получаю сводки, и если им верить, то лишь за последние три месяца произошло сорок девять пересечений границы вражескими диверсионными группами. И в большинстве случаев это вампиры, настолько расплодившиеся на западе, что в некоторых городах их уже даже не десятки, а сотни. Целые диаспоры кровососов, подумать только. А сколько стычек на границе? Тоже не знаете, а я вам скажу. Только за этот год наши пограничники вступали в бой более двухсот раз.

– Ничего себе…

– И это в девять раз больше, чем в прошлом году, ведь наши противники не дураки. Они мобилизуют все свои силы, заключают альянсы и тоже готовятся к войне. Однако мы сильнее и все равно их поломаем, а затем втопчем останки врагов в землю. Правда, потери будут и у нас.

– А почему они напали именно на штаб полка?

– Так ведь наемники… Район для нападения им выделили, а достойных целей здесь нет… И тут штаб царского полка, во главе с командиром, с магами и офицерами. Цель достойная, и за наше уничтожение они планировали получить награду, но пролетели.

Снова пауза и новый вопрос:

– Скажите, господин майор, а что вы бросили на тело вампира?

– Хочешь знать, отчего он потерял сознание и перестал сопротивляться?

– Да.

– Это зачарованная лобная кость убитого вампира, прожившего свыше четырехсот лет, и при соприкосновении с телом более молодого кровососа этот артефакт лишает его силы. После чего вампир впадает в шок. Старый прием, еще со времен первопоселенцев.

– Впервые о подобном артефакте слышу. Это секрет?

– Нет. Просто до недавнего времени ваши интересы, корнет Руговир, лежали в иной плоскости. Читали бы книги про охотников на вампиров, знали бы об этом приеме.

– Вы правы, так и есть. Кстати, господин майор, вы могли бы обращаться ко мне на «ты». Все же мы с вами не первый день знакомы и находимся не на плацу.

– Думаю, не стоит, корнет. Я простолюдин, хоть и старше званием, а вы из благородных. И эта разница между нами навсегда. Поэтому мы можем общаться, но на равных не будем никогда. Впрочем, если когда-нибудь вы станете «черным клинком», это не будет иметь никакого значения.

– Я вас понял, господин майор.

– Кстати, корнет, а чего вы хотите от жизни? Какие у вас планы?

– Не знаю. У всех моих родственников есть цель, и они выбрали свою стезю. А я вот какой-то неправильный. Нет великой мечты, ради которой бы я был готов бросить все и идти напролом. Пока служу, а дальше видно будет. Возможно, когда-нибудь стану ученым и всерьез займусь археологией. Но когда это будет? Только после моей отставки или выхода на вынужденную пенсию в связи с тяжелым ранением. Сами понимаете, пока я не могу что-то решать самостоятельно, ибо грядет война, и насколько она затянется, никому не известно.

– Правильно думаете, Руговир. Но учтите, что, если вы хотите жить свободно, вам нужны деньги, связи и помощники. Запомните это и, пока вы в армии, постарайтесь все это получить.

– Интересно, каким образом?

– Трофеи и награды, корнет. Помощь влиятельным и богатым лицам, которых иногда заносит в зону боевых действий. Знакомства и дружба с людьми из вашего окружения. Все это поможет вам в будущем.

– Честно говоря, от кого другого, а от вас таких речей не ожидал.

– Отчего же?

– Вы «черный клинок». И то, о чем вы говорите, никак не вяжется с вашей принадлежностью к ордену охранителей царя.

Кано фыркнул:

– А я, корнет, не предлагаю вам изменять царю или поступаться честью. Нет. Я говорю о том, что всегда необходимо использовать свой шанс и более трезво смотреть на жизнь. Вот в чем главная суть моих слов. Не зевайте и не прожигайте жизнь зря. У вас есть потенциал, так используйте его. Думайте, прежде чем что-то сделать. И не стесняйтесь требовать награду за то, что уже было сделано вами во благо государства.

– Теперь я понял вас. Благодарю за совет. Учту.

Майор кивнул и остановил коня, а затем приподнялся на стременах и ткнул пальцем в сторону наполовину развалившейся сторожевой башни на высоком холме:

– Приехали. Они там. Старое поселение гномов из клана Крушителей Гранита, Daup Nerre. Нижние уровни завалены, а верхние присмотрели вампиры. Вперед!

Лошади устали, да и люди после бессонной ночи едва не выпадали из седел, но мы поспешили и через полчаса оказались у подножия древней башни, давным-давно, еще до высадки морейских поселенцев на материк Ирахо, охранявшей подземное поселение. И будь у меня свободное время, я постарался бы проникнуть в жилище гномов. Зачем? А затем, что есть у меня версия, будто гномы селились в местах, где ранее проживали древние люди. Но пока это только теория, которая подтверждается личными наблюдениями, а фактов нет, и, дабы они появились, необходимо много работать, ползать по подземным уровням и добывать доказательства.

– Руговир! Оракис! Виниор! – Прерывая мои размышления, Кано окликнул меня и товарищей.

Я перекинул повод коноводу и вместе с сослуживцами подошел к «черному клинку». Мы молчали, ждали приказов, а майор и полковые маги вели поиск входа. Раскрытые ладони чародеев были направлены в сторону развалин. Надо отметить, не маленьких, по ним можно целый день ползать и ничего не найти. Но маги вход нашли, и первым высказался Аграни Терье, указавший на крупный каменный осколок в полусотне метров от нас:

– Спуск в подземелье там.

– Да, – подтвердил второй маг, молодой, но уже опытный Ирвайн Замахо, и, помедлив, добавил: – На входе две ловушки. Какие-то артефакты. И еще я чую вампиров. Они в темноте, на втором уровне, но не спят. Кровососы знают, что мы рядом, и готовятся подороже продать свои никчемные жизни.

– Отлично. – Кано усмехнулся, а потом повернулся к нам и солдатам. – Со мной идут маги, первые три десятка сводной кавалерийской группы и офицеры, отличившиеся в ночном бою. Остальным организовать стоянку и быть готовыми прикрыть нас. Перестраховка, но все может быть, так что лучше иметь резерв.

Тейваз Кано направился к обломку, скрывавшему вход в подземелье. Воины и маги двинулись за ним. Все были полны решимости прикончить вампиров, и у многих я заметил зачарованное оружие. У кого-то серебряный кинжал или короткий меч, а у некоторых магические светильники, испускавшие солнечный свет. Это личные вещи, такие в армии не выдавали, и мы с товарищами ничего подобного не имели. Поэтому полагались только на себя. Виниор на ярость и силу фридлозе, Оракис сформировал огненный шар, а я полюбившийся силовой жгут.

Прикрытый сухим прошлогодним бурьяном вход обнаружили быстро. С двух метров смотреть будешь – не найдешь, но мы знали, где искать, и времени зря не теряли. А затем начался спуск в темноту по осыпавшимся каменным ступеням.

Первым вниз спустился Кано. За ним несколько офицеров из первого батальона и пара кавалеристов с арбалетами в руках. Следом маги и остальные.

В подземелье проникли без помех, но тут случилась заминка. Чародеи приступили к обезвреживанию ловушек кровососов. Первая представляла собой закрепленный под потолком артефакт, который мог взорваться и вызвать обвал. А вторая была невидимой паутиной, перегораживающей проход в глубь поселения гномов. И в этот момент я подумал, что наши противники хоть и вампиры, но глупцы. Они снова нас недооценили, и ловушки какие-то не серьезные. Но потом пришла другая мысль. Кровососы прибыли с востока, а там людей, наделенных магическими способностями, мало. Это у нас один одаренный на сотню, и в обычной деревеньке, бывает, до десяти наделенных даром человек проживает. А там, откуда родом клыкастые диверсанты, потенциальные чародеи рождаются редко, один на тысячу. Отсюда у «восточников» непонимание местных особенностей, привычка считать себя самыми крутыми и наглость, которая в итоге привела стаю к уничтожению. Ну-ну, нам это только на руку.

Маги сняли ловушки быстро. Терье обезвредил бомбу, а Замахо сжег паутину. После чего группа двинулась дальше.

На первом уровне чисто. Никого. Все именно так, как говорили чародеи, и мы спустились на второй.

Темные своды, и сверху капал конденсат. Над воинами парили огненные мотыльки, и в руках нескольких офицеров были световые артефакты. Шли осторожно, не торопясь. Из подземелья вампирам не выбраться, запасных выходов нет. И в дополнение к этому снаружи день и ярко светит весеннее солнце, губительное для кровососов. Значит, в запасе, до наступления темноты, есть несколько часов, а нам, чтобы добить монстров, нужен всего час.

Второй уровень был небольшим. Всего с десяток помещений, хотя раньше наверняка их было больше. Однако наши морейские предки, еще во времена первой войны с гномами и эльфами, так встряхнули подземелья, что мало кто из низкорослых крепышей уцелел. Уровни обвалились, а потом все так и осталось. Больших богатств у гномов в наших краях никогда не водилось, в основном тут стояли военные гарнизоны. А раскопки дело дорогостоящее, по этой причине предки оставили подземелья в покое, и если бы не вампиры, то здесь еще лет сто, а то и больше, никого бы не было.

Одно помещение осталось позади. Чисто. Второе прошли. Никого. Еще два и еще столько же, а затем коридор. Снова пусто. Вампиры отступали, но в конце концов они уперлись в тупик.

Все! Дальше уходить было некуда, и они приняли бой.

Лишь только мы вошли в последнее помещение, зал с высокими гулкими сводами, как я услышал знакомый посвист и выкрикнул:

– Стрелы!

Маги вскинули ладони и прикрыли офицеров силовым щитом, но пара металлических стрел успела проскочить и кого-то задела. Раздался вскрик боли, и на пол упало тело. Следом пришел звук падающего на камень металла. А потом появился вампир.

Из темноты, нацелившись на Замахо, выскочил человек. В свете магических шаров его выпирающие вперед клыки казались белоснежными и чересчур большими даже для кровососа. Он двигался стремительно, но мы не на прогулку вышли и к его появлению были готовы. Поэтому на него сразу же обрушился град магических ударов. Световое облако от Терье. Сгусток пламени от Кано. Кислотная капель от Замахо. Огненный шар от Оракиса. Две молнии и луч искусственного солнечного света от остальных офицеров. И тут же арбалетные болты да пара серебряных метательных кинжалов. От этого смертоносного шквала уклониться было нельзя, и вампир, поймав грудью сразу несколько заклятий и кинжалов, обугленным обрубком упал на пыльные плиты подземелья и сдох.

Легко вышло. Однако был второй вампир, и пока первый отвлекал на себя внимание, по факту, шел на сознательную смерть, он нанес свой удар.

Падающая тень. Кровосос сорвался с потолка и оказался практически в центре нашего отряда. Остановить его, не задев никого из своих, было трудно. Противник это понимал, точно так же как и то, что его время на исходе. Поэтому на месте он не стоял, а двигался и убивал.

Руками затянутый в приталенный кафтан вампир свернул голову сержанту-кавалеристу. Затем он бросился на ближайшего офицера и клыками разодрал ему горло. Потом переключился на следующую жертву, но перед ним оказался Кано, и майор ловко отмахнулся от вампира мечом.

Издавая нечленораздельные звуки, походившие на шипение змеи, кровосос отскочил от майора, и очень удачно для меня. На долю секунды спина вампира оказалась в двух метрах, и я метнул силовой жгут, ударивший его, но не спеленавший. Просто сильный толчок, заставивший монстра потерять равновесие и упасть на колени. И хотя он смог подняться, это дало возможность Виниору приблизиться к вампиру и пронзить его своим клинком.

Корнет оказался на высоте и не смазал. Его хаудеген пронзил вампиру бок, но тварь все еще была жива и опасна. Кровосос задел Виниора рукой, и его острые когти рассекли прочную броню доспеха. Корнет отлетел к стене, и вампир приготовился к прыжку на следующую потенциальную жертву. Но его накрыло посланное Замахо световое облако, кстати, на порядок мощнее того, что имел в своем арсенале Оракис, и бледная тварь завизжала от нестерпимой боли. Свет разъедал кожу вампира и разлагал его тело в пепел. Зрелище некрасивое, но приятное, ибо всегда приятно видеть, как твой враг, пивший кровь людей и убивавший твоих товарищей, погибает в мучениях.

Спустя минуту тело вампира превратилось в прах, и от него остались только вещи. Кучка грязной одежды и несколько металлических предметов: пара бронзовых браслетов, перстень, кинжал и стрелы. Немного. И, поворошив предметы ногой, майор Кано одобрительно кивнул, а затем приказал воинам еще раз осмотреть подземелье, на предмет тайников, и оказать помощь раненым.

Разумеется, я сразу же подошел к Виниору. И обнаружил, что корнет жив и почти не пострадал. Нагрудник и толстый войлочный поддоспешник спасли ему жизнь, а контузия, полученная при ударе об стену, не смертельна, так что все в норме. В итоге операции мы потеряли двух воинов, сержанта и офицера, и двое получили ранения. Но зато отряд уничтожил живых мертвецов и выполнил свой долг. Неплохо, и кроме того, прислушавшись к разговору магов, я узнал, что у кровососов оказалось несколько артефактов, не шибко ценных, но представляющих интерес для наших исследователей в столице.

Короче, группа вражеских диверсантов полегла. Мы стали выбираться из подземелья, и на одном из поворотов я замер. Вроде бы ничего необычного. От стены отвалился кусок мраморной плитки. Под ней я увидел знакомый древний иероглиф, который, если мне не изменяла память, обозначал направление. Да, точно. Это был иероглиф Запад. И я не удержался.

– Господин майор! – позвал я Кано, и мой голос прокатился по гулким подземным галереям.

– Что случилось? – отозвался он.

– Разрешите мне немного задержаться.

– Зачем?

– Нашел нечто интересное… Древний иероглиф…

– Тьфу! Я уж было подумал, что клад откопал.

– Так что, господин майор, я задержусь?

– Даю вам один час, корнет.

– Благодарю.

– В случае чего, кричите.

– Обязательно.

Отряд ушел, и я остался один. Каждое движение эхом отдавалось от стен, и было немного жутковато. Но меня это не смутило, и я привычно запустил «огненного мотылька». А затем, достав кинжал, начал снимать со стены остатки рыхлого цемента и искать другие знаки, нарисованные не гномами, а людьми. Это еще один камушек в фундамент моих теорий, и я работал не покладая рук.

Война. Вампиры. Походы. Чепуха это все, поскольку в тот момент не было ничего важнее новых находок, и мои старания оказались вознаграждены. Вскоре солидный кусок стены был очищен, и передо мной оказалось полтора десятка древних знаков, половину из которых я увидел впервые.

В общем, неплохой день и следовало бы провести в древнем поселении гномов настоящие раскопки. Однако я человек служивый, и, когда истекло отпущенное Тейвазом Кано время, вниз спустился посланный майором сержант.

Мне пришлось вылезать к свету, и когда я оказался на поверхности, то подумал о том, что майор Кано прав. Если хочешь делать то, что нравится, а не то, что приказывают, необходимо иметь друзей, деньги и связи. Значит, надо к этому стремиться и грядущую войну рассматривать как шанс приподняться и получить то, что я хочу, – свободу действий и независимость.

Глава 7

После возвращения сводной кавалерийской группы майора Кано в Тараих 48-й пехотный полк передал пленного вампира и захваченные артефакты группе «черных клинков», покинул городок и продолжил поход. Цель – город Рупьенгард. Погода нам благоприятствовала, и спустя восемь дней мы прибыли в пункт назначения, в большой полевой лагерь на берегу реки Амасар – несколько добротных строений, полигон и огромное скопище палаток. Опоздали всего на сутки, немного, причина была уважительная, и на свой счет 48-й полк мог записать стаю вампиров.

Однако царских генералов, суровых мужчин, прошедших десятки сражений и требовавших беспрекословного подчинения, это не волновало. Мы не уложились в сроки – невыполнение приказа и срыв графиков, и за это полковник Риф получил нагоняй. После чего, благодаря ходатайству «черных клинков», ему вынесли благодарность. Так бывает, государство одной рукой треплет за загривок, а другой награждает. А что касательно нас, сдружившейся троицы, то поручик Оракис стал лейтенантом – Кано слов на ветер не бросал, а меня и Виниора представили к награде.

Такие вот дела, но, в общем, мне было как-то невесело, потому что полк, к которому я уже начал привыкать, стали растаскивать. Из рядовых сформировали маршевые батальоны и роты, которые сразу же выдвигались на западную границу. Старые офицеры оставались на месте, для обучения новых рекрутов. Полковник Риф был назначен инспектором северных учебных лагерей. А корнетам, поручикам, лейтенантам и капитанам предстояло пройти аттестационную комиссию и отправиться к новому месту службы. Ну а там, как известно, все по-новому, и придется опять вживаться в коллектив, узнавать солдат и подстраиваться под начальство. И пока мы ожидали приезда высоких начальников, которые решат нашу судьбу, готовили униформу и обменивались адресами с товарищами, мне довелось выслушать множество самых разных слухов относительно будущего назначения.

Одни утверждали, что нас направят в Партанию, где формируется Первая Северная армия, которая готовится для удара по Рубайяту с северо-запада. Другие доказывали, что мы окажемся в Саргае, во Второй Восточной армии или в Третьей Юго-восточной. Еще говорили, что резерв, скорее всего, оставят в Северной Морее, дабы мы обеспечивали безопасность тыловых коммуникаций наших войск. Кто-то клялся, что слышал в штабе, будто офицеров 48-го полка и запасных эскадронов перекинут на границу с королевством Накко, откуда снимаются части ветеранов. А пара пожилых майоров, непонятно почему, была уверена, что из нас будут делать морских пехотинцев.

Короче, слухи и домыслы будоражили наши умы, и продолжалось это ровно четыре дня, до тех самых пор, пока нам не объявили, что аттестационная комиссия сформирована и офицерам следует явиться в штаб. А помимо этого стало известно, что возглавляет комиссию не абы кто, а лично князь Айрик Раен, проводивший инспекцию Североморейского военного округа и изъявивший желание посмотреть на пополнение из Дрангии.

Разумеется, князь прибыл не один, а со свитой. И в этой свите находился мой старший брат Рой, которого я, честно говоря, недолюбливал. Так с детства повелось, что он сторонился меня, а я, чувствуя отчуждение, старался держаться от родственника подальше. Ну а сейчас, когда мне стала известна тайна моего происхождения, поводов сближаться стало еще меньше, и я решил, что напрашиваться на встречу с братом не стану. Захочет со мной пообщаться – пойду навстречу, а нет, так и не надо, не очень-то и хотелось.

Вскоре, в отглаженном темно-красном мундире, на котором не было ни пылинки, ни соринки, с мечом и кинжалом на широком ремне, вместе с Оракисом и Виниором, я прибыл в штаб. Как проходит аттестационная комиссия, я не знал, но из слов опытных офицеров сделал вывод, что мне станут задавать хитрые вопросы и проверять мои знания, а затем выдадут направление. Однако все оказалось гораздо проще. Видимо, судьба офицеров 48-го полка уже была решена. И когда настала моя очередь, меня пригласили пройти в просторный зал, использовавшийся в зимнее время как фехтовальный зал, и я предстал перед комиссией.

За продолговатым столом, накрытым белым полотном, вольготно расположились люди. Было их пятеро, и про каждого я мог что-то сказать.

Князь Айрик Раен – один из самых богатых и влиятельных людей государства. Друг и близкий родственник царя. Седьмой человек в очереди на престол, но по сути, если с Эрацием Раеном что-то случится, первый, потому что наследники государя еще дети, а царица – женщина слабого здоровья. Князь воин и неплохой маг, путешественник и коллекционер вин, любимец дам и баловень судьбы, на которого равняются многие аристократы. Благодаря брату, я знал о его жизни гораздо больше, чем обычный дворянин с севера. Но сейчас эта информация не давала мне ничего.

Генерал Ингвар Хаголаз – кавалер множества орденов и старый вояка в должности заместителя начальника командующего Североморейским военным округом. Важная персона и чрезвычайно упрямая личность, он начинал свою военную карьеру с самых низов и дослужился до заветного звания и дворянского титула. Поэтому генерал старался облегчать жизнь солдат и крайне недоброжелательно относился к офицерам с благородными корнями.

Полковник Хассо Риф – наш командир, которого оставляли в тылу. Он хотел отправиться на фронт, можно сказать, рвался на войну. А вместо этого вынужден готовить и обучать резервы. Дело нужное, но, как мне кажется, на поле брани от полковника толку было бы больше.

Майор Тейваз Кано – «черный клинок». После боя с вампирами мы с ним не общались, а жаль. Он интересный человек, и у него можно многому научиться. А теперь все – наверное, наши пути расходятся, и встретимся ли мы вновь, неизвестно.

И последний человек из комиссии, генерал Юрай Эрахов, – сутулый и совершенно седой мужчина с обожженным лицом. Потомственный дворянин и очень богатый человек, владевший четвертью провинции Северная Морея. Генерал командир 22-го полка, расквартированного в Рупьенгарде, и по слухам, на базе его полка разворачивался 14-й легион. Причем сформировать его Эрахов собирался из крестьян, проживавших и трудившихся на его землях, и собственных дружинников. Что немаловажно, за свой счет. А на должности офицеров набирались исключительно его вассалы. Так что в учебном лагере он личность случайная и что здесь делал, не понятно.

Как положено, я представился и замер. Меня ни о чем не спрашивали, и только майор Кано незаметно подмигнул, словно старому приятелю. Это был добрый знак, а затем полковник Риф протянул мне свернутый в трубочку лист бумаги:

– Примите, корнет Руговир.

Бумага оказалась у меня в руках, после чего, поклонившись, я вышел. Уже в коридоре я отошел в сторону и сразу же ознакомился с документом, из которого следовало, что корнет Руговир направляется в 9-й пехотный полк, в отдельную штурмовую роту капитана Эрнано Агликано. Причем отправляюсь я не самостоятельно, а вместе с маршевой ротой через трое суток.

– Оттар, куда тебя распределили? – Спустя пару минут ко мне подошел Виниор, а за его спиной маячил Оракис.

– Вторая армия, девятый полк, штурмовая рота, – ответил я.

– Серьезно, – с уважением в голосе сказал потомственный фридлозе. – А меня в Первую армию направили, в распоряжение штаба.

– А тебя? – Я кивнул Оракису.

– Мне дорога в столицу, там новое подразделение формируется, какой-то особый батальон, и нужны опытные воины.

– Когда отбываете?

– Сегодня, – ответил Виниор.

– Прямо сейчас, – сказал поручик и добавил: – Жаль, господа. Хотелось бы посидеть с вами в трактире и выпить вина, но не судьба. Впрочем, я уверен, что мы еще встретимся.

«Это хорошо, что уверен, – промелькнула у меня мысль. – Ты, поручик, и в Тараихе был уверен, что вампиры не нападут. Однако ошибся. И как бы тебе сейчас не ошибиться».

Мысль пришла и ушла, и я протянул товарищам руку:

– Давайте прощаться, господа.

Мы обменялись крепкими рукопожатиями и расстались. Все прошло без надрыва и лишних слов, но на душе было как-то неспокойно и чуточку тоскливо.

Впрочем, предаться тоске мне не дали, потому что как только я покинул штаб, то услышал знакомый голос Роя Руговира:

– Оттар!

Я обернулся и увидел брата. Внешне мы были с ним похожи, только он на десять лет старше, волосы носит длинные и в плечах пошире. А еще Рой наследник титула, родовых земель, лейтенант гвардии, следовательно, на одну ступень выше армейцев, и заметная персона при дворе. Он гордость семьи, любимец матери и надежная опора отца. Ну а я так, выходит, мимо проходил, и, если со мной что-то случится, тосковать никто особо не станет. Махнут рукой – сгинул непутевый и странный Оттар, а затем забудут.

– Здравствуй, Рой. – Я постарался напустить на лицо доброжелательное выражение и направился к родственнику.

Приблизившись к брату, я ожидал, что он, как обычно, будет вести себя отстраненно и сдержанно. Однако Рой улыбался, вполне искренне, словно был рад меня видеть, и спросил:

– Как служба, корнет?

– Неплохо, господин лейтенант гвардии. – Мой взгляд скользнул по синему мундиру брата.

– И это правильно. А как тебе назначение? Это я, между прочим, за тебя походатайствовал.

«Надо же, какое большое дело сделал, – не теряя осторожности и выискивая скрытый подвох, подумал я. – Походатайствовал он. Молодец! И отправил меня в штурмовую роту, которая в первом же серьезном бою потеряет от трети до половины личного состава. Специально, что ли? По просьбе матушки, чтобы бастард побыстрее погиб? Очень даже может быть. Однако об этом молчок».

– Благодарю, брат, – приложив правую ладонь к груди в области сердца, я слегка поклонился. – Но зачем ты это сделал?

– Как это зачем?! – Рой всплеснул руками и улыбнулся своей знаменитой белозубой улыбкой, заставлявшей млеть придворных красоток. – Мы родня, и я, как старший, хочу помочь младшему. Вот и определил тебя в роту моего друга Агликано. Он за тобой присмотрит, поможет, если что, и не забудет отметить младшего Руговира в наградном листе. А то война закончится быстро, и ты можешь ничего не успеть.

«Да уж, братец, видать, ты при дворе совсем позабыл, что такое настоящая служба и для чего создаются штурмовые подразделения. И я, человек, который в армии всего-то ничего, второй месяц, соображаю гораздо больше тебя. Ты так улыбаешься и горишь азартом, словно война будет победоносным парадом. А это не так. После общения с Оракисом и другими опытными офицерами я знаю, что рубилово намечается страшное, и твоего оптимизма не разделяю».

Вновь, в который уже раз, вспомнив заветы отца и поручика Оракиса, я сдержал готовые вырваться резкие слова и только кивнул. А брат указал мне на роскошную карету неподалеку от штаба и сказал:

– В общем так, Оттар. Это моя карета, и на сегодня она в твоем полном распоряжении. Я знаю, что ты отбываешь только через трое суток, так что можешь развеяться. Поезжай в город, посети бордель, погуляй. Отдыхай, брат, а то когда еще придется.

– А как же ты?

– Поеду с князем, а карету потом отпустишь, и она меня нагонит. Кстати, может, тебе денег дать?

– Не надо. Мне хватит.

– Ну смотри сам. Позже увидимся, и, возможно, я представлю тебя своей невесте.

– Где и когда увидимся? И кто твоя избранница?

– Встретимся на фронте. Князь Айрик будет командовать Второй Восточной армией, а я при нем адъютантом. Так что расстаемся ненадолго. А невеста у меня такая, что ахнешь, братец. Это самая лучшая девушка на свете, из хорошей семьи и красивая. Ради нее я готов на многое, и она будет моей. Однако об этом поговорим в другой раз.

– Понял тебя, брат.

Обменявшись несколькими пустыми фразами о доме и службе, мы разошлись. Рой отправился в штаб, а я, проводив брата взглядом и так и не поняв его веселого настроения, велел кучеру кареты ждать на выезде из лагеря, а сам вернулся в палатку, где меня ожидали Эльвик и Юссир.

Слуга и сержант выглядели хмурыми и недовольными. Они хотели получить увольнительную, выехать в город и посетить трактир, где есть свежее пиво, жареное мясо и разбитные служанки. Но не получалось. Я пребывал в подвешенном состоянии, а они со мной. Вот и не было у них настроения.

Однако я принес им радостную весть:

– Назначение получено. Отправляемся на восток. Через трое суток. Поэтому можете выехать в город. На все про все вам сорок восемь часов. Вещи сдайте местному каптерщику, под роспись, и свободны.

– Слава небожителям! – воскликнул радостный сержант.

– Да здравствует господин Оттар, – осторожно добавил слуга.

И, посмотрев на плутовские лица Юссира и Эльвика, намеревавшихся отдыхать и кутить от всей своей широкой души, я улыбнулся, махнул рукой и направился к карете. Служба службой, а отдыхать тоже нужно. Хотя бы просто на большой город посмотреть – мне, провинциалу, одно это уже в радость.

Тейваз Кано вошел в свою палатку и посмотрел на полного мужчину с добродушным румяным лицом, расположившегося за раскладным столиком и попивавшего его вино. Скинув на походную кровать широкополую шляпу с черным пером, с заметным раздражением в голосе майор спросил гостя:

– Дэкс, болотная гаррида тебя задери, что происходит?

Командир отряда «черных клинков», отвечающих за безопасность государства в провинции Северная Морея, Дэкс Куорсон, приподнял глиняную кружку, сделал большой глоток и, обтерев рукавом камзола губы, сказал:

– Во-первых, здравствуй, Тейваз. Во-вторых, у тебя неплохое вино. В-третьих, перестань нервничать. А в-четвертых, присаживайся, спокойно поговорим, и я отвечу на все твои вопросы.

Майор находился в иерархии ордена на две ступени ниже Куорсона, хотя, было время, они вместе обучались в школе «черных клинков». Он кивнул и присел на второй раскладной стул. После чего гость провел раскрытой ладонью в воздухе, проверил, нет ли рядом магического или живого послуха-шпиона, и только после этого продолжил разговор:

– Итак, мой друг, чем ты недоволен?

– Многим, Дэкс. Но больше всего тем, что мое мнение ни в грош не ставят.

– Поясни.

– Хорошо. – Кано налил себе вина, приложился к кружке и продолжил: – Передо мной поставили задачу: выявлять шпионов и недовольных среди личного состава сорок восьмого полка, а также подыскивать подходящие кандидатуры для зачисления в наш орден. После чего я начал работу и сделал все, что необходимо. Среди солдат и офицеров полка неблагонадежных людей и последователей темных культов не обнаружено. На севере такие люди не приживаются. Есть мерзавцы, трусы, картежники, взяточники и пьяницы – обычное дело, как везде. Но предателей и темных культистов нет – лично проверял и поисковыми талисманами работал. А вот кандидатов для обучения в нашей спецшколе нашел предостаточно. Десять человек – не мало, и на каждого я составил подробное досье и провел с ним собеседование, а когда выпал удобный случай, еще и проверил воинов в бою с вампирами. Так было дело?

– Да.

– Затем я отослал список кандидатов и сопроводительные документы тебе, моему непосредственному начальнику, и предложил отправить этих воинов в столицу, для дополнительной проверки и возможной вербовки. Но ты меня проигнорировал, и получается, что мои труды пошли насмарку, а ценные кадры отправляются на фронт. И я повторяю свой вопрос, Дэкс, что происходит?

Куорсон был спокоен и пожал плечами:

– Дело случая, Тейваз. Он вмешался, и наши планы рассыпались.

– Пояснить можешь?

– Ради этого я сюда и приехал. Люди, которых ты подобрал для вступления в орден, так или иначе, почти все связаны с Айриком Раеном.

– А это здесь при чем?

– При том, что месяц назад на князя Айрика поступил донос, в котором утверждалось, будто он предатель и замышляет измену.

– Чушь!

– Командор Дигеон тоже так решил, тем более что неизвестно, кем был написан донос. Но порядок есть порядок, а бумага была составлена грамотно, и в ней излагались весьма интересные факты. Поэтому он отдал приказ проверить князя, и, знаешь, многое из того, что Айрик скрывал, подтвердилось. И это заставило нас начать его разработку.

– А князю есть что скрывать?

– Как и всякому человеку из плоти и крови.

– Ну и что же это за тайны?

– Например, мы узнали, что на острове Раимон, в родовом замке Айрика, проживает его любовница-эльфийка, и она воспитывает их общего ребенка, полукровку, а это преступление против короны. Кроме того, в последнее время он часто встречается с генералом Эраховым, под винными парами прилюдно заявившим, что для него настоящий царь Айрик Раен, а Эраций слишком мягок. И в дополнение к этому дворяне Северной Мореи, Ируа и Дрангии весьма расположены к князю, гораздо больше, чем благородное сословие из центральных провинций, и мы расцениваем это как почву для мятежа. О перевороте или активных действиях речь пока не идет, но план князя Айрика и генерала Эрахова, если он есть, становится очевидным. Князь лично возглавит Вторую Восточную армию. При помощи опытного полководца одержит немало славных побед, и его популярность вырастет в разы. А потом, вернувшись в столицу, с помощью преданных полков и дворянских дружин он сможет сместить царя и провозгласит себя государем. Ну а мы, не желая начала гражданской войны, будем вынуждены его признать, и остальные влиятельные группы в государстве поступят точно так же.

– Да уж… – протянул Кано. – Всякого я ожидал, но чтобы Айрик замышлял предательство… В это поверить трудно…

– Однако факты вещь упрямая, и пока это еще не предательство, а мысли о нем.

– Царь уже знает?

– Нет. Ему сообщили только о ребенке Айрика и его сожительнице. Одно это уже должно караться наложением огромного штрафа, лишением титула, ссылкой князя и уничтожением полукровки. Однако сейчас все проще. Старые законы уже не так сильны, а князь брат царя и его друг. Поэтому командору Дигеону приказано не обращать на тайную жизнь Айрика внимания, словно нет у него никакого ребенка от мерзкой остроухой дряни. А насчет возможного заговора Эрацию говорить рано. Нет убедительных фактов, а предположения к делу не пришьешь. Впрочем, мы продолжаем работать и принимаем меры предосторожности. Одна из них коснулась твоих кандидатов. Сам понимаешь, как мы можем принять в свои ряды Валли Виниора, если его отец был дружинником ируанского князя? Как можно приблизить лейтенанта Сухэя из резервного эскадрона, если его жена родственница мадам Роуф, которая поставляет Айрику вина? Как можно иметь дело с Оттаром Руговиром, если его старший брат приближенный князя? Никак. Так что давай без обид, Тейваз. Мы не можем рисковать и не станем. Новоиспеченного лейтенанта Оракиса выбрали, одного из десятка, и этого хватит. Пусть послужит в особом батальоне, который станет вылавливать нечисть в тылу наступающих армий, а дальше видно будет.

– Да, наверное, ты прав. – Кано кивнул и спросил: – Кстати, раз уж вспомнили Руговира, что насчет его писем профессору Теско?

– Знаешь, а вот тут ты попал в точку. Письма обнаружились в академическом архиве, их просмотрел секретарь, а затем они отправились в подвал. Мы эту писанину изъяли и передали мэтру Маскро.

– Тому самому, который поднял шум о пропаже из академического музея плит с наскальной росписью древних людей?

– Да, ему.

– И что он?

– В восторге. В полнейшем. Ведь он выдвигал похожие идеи еще лет тридцать назад, но его никто не слушал. А теперь он прочитал письма, скопировал рисунки и получил дополнительный материал. И сейчас мэтр пишет научный труд о первопоселенцах, которые придумали иероглифы, ставшие прообразом магических рун. Он собирается его опубликовать и за счет этого прославиться.

– А Руговир вроде как ни при чем? – Майор поморщился.

– Выходит, что так.

– Однако это как-то нечестно. Профессору слава. Царю обоснование, что первопоселенцами материка Ирахо были люди. Магам возможность поработать с иероглифами и найти новые руны. А парню что?

– Он не дурак и пробьет себе дорогу самостоятельно, ведь ему никто не запрещает общаться с мэтром Маскро напрямую. И если считаешь нужным, сведи их, тем более что интересная информация у парня еще имеется. Так что, может, он и соавтором знаменитого ученого станет. Кстати, в твоих силах помогать этому корнету дальше, поскольку тебя ожидает новое назначение. Отправишься во Вторую Восточную армию, заместителем начальника контрразведки восьмого легиона.

– Когда отправляться?

– Поедешь вместе с маршевой ротой для девятого полка.

– Значит, через трое суток?

– Да.

Сказав это, Дэкс Куорсон встал и направился к выходу, но, сделав пару шагов, остановился, обернулся и сказал:

– Чуть не забыл, Тейваз.

– Что?

– Есть новость насчет вампиров, атаковавших вас в пути. Интересная информация. Кровососов было не шесть, а семь. Одного вы упустили, и он скрылся. И не просто так. В одном крохотном поселении на западе Партании он вырезал семью и кровью жертв сделал на стене дома надпись.

– Какую?

– Кровосос пообещал отомстить всем охотникам, убившим его братьев по стае.

– Собака лает, ветер носит. – Кано поморщился.

– Согласен. Но все же будь осторожен. Седьмому вампиру хватило ловкости и силы, чтобы уйти от погони, хитрости, чтобы спрятаться от чародеев, и выдержки, чтобы не броситься на вас сразу. И это говорит о многом.

– Я тебя услышал, Дэкс.

Глава 8

Первое, что я сделал, оказавшись в городе, – отпустил карету и снял номер в самой лучшей гостинице под названием «Граф Рупьен». Затем заказал хороший обед и принял горячую ванну. Сменил наряд, скинул мундир и оделся в привычную одежду по сезону.

Темная шелковая рубашка, камзол, мягкие широкие штаны для верховой езды, которые я заправил в сапоги, шляпа и портупея с мечом и кинжалом. Ни дать ни взять северный следопыт, выбрался в большой город, удачно сбыл шкурки куниц и лисиц, а теперь бродит по улицам в поисках приключений и развлечений. И вот в таком виде, на время позабыв про службу, с полновесными золотыми альго в кошельке, я отправился гулять.

Обнесенный высокими и прочными стенами Рупьенгард мне понравился. Большой портовый город, где проживало свыше семидесяти тысяч человек. У причалов вдоль берега реки, через несколько миль впадавшей в океан, десятки кораблей, не только торговых и промысловых, но и военных. Улицы широкие, и по ночам они освещались масляными фонарями. Народ доброжелательный, и есть городская стража, которая следит за порядком. Много лавок и магазинов, трактиров, храмов и памятников. В центре огромная площадь и дворец наместника, а за ним тюрьма и общественные бани. Ну а на другой стороне зверинец, городская библиотека и музей. Красота. У нас на севере все проще, и ничего этого не было. Так что посмотреть было на что, и я бродил по городу до самой ночи. Заходил в оружейную лавку и приценивался к мечам из Виттенгарда и пятизарядным арбалетам из Ортенлейна. Заглянул в квартал чародеев и сделал себе зарубку в памяти – обязательно прикупить снадобий и бодрящих настоек. Посетил библиотеку, где посидел в тишине и полистал еженедельные информационные листки из столицы, которые некоторые называли газетами. Ну а потом поужинал в уютном и тихом ресторане, где подавались свежие морепродукты, среди которых я особо отметил жаренных в масле кальмаров.

В общем, впечатлений масса, и, довольный проведенным днем, уже в сумерках я возвращался в гостиницу, откуда собирался отправиться в поход по злачным местам. Однако заблудился и остановился на одном из освещенных перекрестков. Судя по указателям, слева улица Белорыбников, справа Травяной переулок, а я на Бронной. Значит, следовало пройти немного прямо, а затем свернуть на Богатую и по ней выйти к гостинице. Все просто, но, когда я сделал первый шаг, впереди, приближаясь, послышался стук колес, сопровождавшийся ржанием лошадей. А затем где-то вдалеке раздался истошный мужской крик:

– Лошади взбесились! Поберегись!

После этого на улице показалась запряженная парой породистых белых лошадей карета, которая неслась прямо на меня. Дорога шла под уклон, к реке, причем резко. Видимо, возница не сдержал животных, и они понесли. Скорость они набрали серьезную, не остановишь, так что еще несколько секунд – и меня просто размазало бы по мостовой. И что делать? Выбор невелик. Мне оставалось либо отскочить в переулок, либо прижаться к стене. Это самое разумное, и, наверное, так бы я и поступил. Однако дверца кареты резко открылась, и мелькнул силуэт человека, а потом я услышал испуганный женский голосок:

– Помо-ги-те!

До столкновения оставались мгновения, и я действовал, как мне подсказывала интуиция. В левую ладонь перетекла магическая энергия, которую я, не задумываясь, преобразовал в сдобренный пламенем воздушный щит. А затем бросок, и заклятие отправилось навстречу лошадям.

Ржание животных, которым огонь опалил морды, разнеслось по улице, и в нем было столько боли, что не передать словами, и он дополнился громким хлопком. Воздушный с примесью огня щит заставил лошадей свернуть в сторону, и обезумевшие животные врезались в угол крайнего дома, а карета, которую они тянули, накатила на них и едва не развалилась. Она сильно покачнулась, на короткий миг замерла на левой стороне, повисла на двух колесах, а затем опрокинулась на мостовую.

Вид неприглядный. В воздухе запах паленого мяса и шерсти. Лошади бьются в агонии, и по чистой брусчатке льется кровь. Возницы нигде не видать, как выяснилось позже, лишь только он почуял, что не удержит животных, сразу же спрыгнул, сломал себе ногу и закричал – именно его крик я услышал. А из кареты пыталась выбраться пассажирка, бившаяся, словно птица в клетке, и я бросился к ней на помощь.

Дверцу из ценной дормской сосны заклинило, но я не церемонился. Вытащил меч и клинком поддел хрустнувшую створку. Дверь распахнулась, и, наклонившись вниз, я отдал команду женщине:

– Руку давай!

В мою ладонь легла маленькая женская, и осторожно, чтобы не покалечить даму, я вытащил ее наружу и поставил на мостовую, где смог разглядеть, кого спас, и остался доволен.

Молодая девушка, моя ровесница. Блондинка, личико чистое и миловидное. Одета в темно-зеленое платье с причудливым орнаментом, который носят только целители. В ушах сережки с дорогими камешками, а на левой руке перстенек с крупным бриллиантом.

Невольно вспомнились истории из детства, когда зимними вечерами наша семья собиралась вместе и заезжие менестрели, развлекая благородных Руговиров, пели песни, рассказывали сказки и пересказывали сплетни большого мира. В то время в мою голову вложили немало романтики и любовной лирики, и это дало о себе знать. Поэтому как-то сразу я представил себе, что будет дальше, и улыбнулся. Красавица, без сомнения, в благодарность за свое спасение пригласит меня в гости, и будет свидание при свечах, и будет вино, и будет общая постель. А потом…

Однако мечты были прерваны истеричными криками девушки:

– Мерзавец! Убийца! Что ты сделал с моими любимыми лошадками?! Мими! Лола! Вы хоть знаете, сколько они стоят?!

Девушка вырвалась из моих рук и отскочила. А тут еще и городские стражники появились, и она, вместо того чтобы отблагодарить меня, кинулась к ним и стала орать пуще прежнего:

– Арестуйте его! Он убил моих лошадок!

Вот тебе и благодарность. Правильно говорят мудрые люди – не делай добра и не получишь зла. Но мне повезло. Пожилой лейтенант, командир патруля, был свидетелем того, что произошло, и взбесившиеся лошади едва его самого не раздавили. Поэтому он был на моей стороне, и, вместо того чтобы кого-то арестовывать, офицер стал давить на девушку, которую, судя по всему, знал:

– Госпожа Юна, посмотрите сюда. – Без всякого пиетета и почтения, стражник развернул ее к спуску. – Видите? Еще немного, и мы собирали бы ваши останки, дабы было что передать вашему почтенному батюшке. А вы возмущаетесь. Из-за вас едва не пострадали горожане, которых ваши милые лошадки за малым не растоптали, и молодой человек сделал то, что должен был. Так что успокойтесь. Мы во всем разберемся.

Юна, именно так звали спасенную девушку, сбавила тон, но не сдалась. Она ткнула в меня пальцем и, всхлипывая, потребовала:

– Проверьте его документы.

– Само собой, – кивнул стражник и обратился ко мне: – Следопыт, паспорт есть?

– Да, господин лейтенант, – отозвался я. – Только вы ошибаетесь, к следопытам я отношения не имею.

Мы отошли в сторону, и, протянув стражнику паспорт, я следил за его реакцией. Однако лейтенант воспринял мою принадлежность к армии спокойно и, возвращая документ, спросил:

– Отдыхаете, корнет?

– Так точно, первый вечер в городе, и сразу приключение.

– Скажу как есть. Ты верно поступил. Иначе лошадок было не остановить. Хотя конечно же жаль животных. Они-то ни при чем. Во всем виноваты хозяева, которые ленятся обучать лошадей и не накладывают на них магические заклятия, зато любят гонять по темным улицам. Лихачи дурные.

После этих слов он неодобрительно покосился на Юну, с горестным видом смотревшую на животных. По ее личику катились крупные слезы. Я спросил лейтенанта:

– И что дальше?

– Для тебя ничего. Можешь быть свободен, корнет. Только свой адрес мне скажи.

– Гостиница «Граф Рупьен».

– Хорошее место выбрал. Если понадобишься, тебя вызовут в участок, дашь показания. Но это вряд ли, и так все ясно.

– Господин лейтенант, – я покосился на девушку, – а она кто?

– Юна Эстайн, третья и любимая дочь графа Люциана Эстайна. В нашем городе он личность заметная и уважаемая. Серьезный человек, только детей своих в узде удержать не может. Они шалят, а он их потом покрывает. Впрочем, это к делу не относится.

– Понятно. Так я могу идти?

– Иди, и чем скорее ты отсюда удалишься, тем для тебя лучше.

– А почему?

– Сейчас налетят поклонники Юны, а затем ее братья пожалуют. Они ребята горячие, могут тебя на дуэль вызвать. А оно тебе надо?

– Я не трус. – Мои плечи расправились.

– Никто и не сомневается. Но проткнуть твое бренное тело они могут легко и просто. А мне потом труп оформлять, никакого интереса нет, корнет Руговир. Уяснил?

– Да.

– Вот и замечательно. К утру все уладится – графу я все как есть расскажу, еще, глядишь, награду получишь. Но до утра надо дожить.

Кивнув лейтенанту, импонировавшему мне деловитостью и откровенностью, я продолжил свой путь. Позади всхлипывала и жалела «бедных лошадок» Юна Эстайн. Стражники вызвали уборщиков. Мимо, с помощью прохожих, проковылял стонущий кучер. А я, испортив себе настроение, шел по улице, и в голове было пусто. Мелькали какие-то обрывки мыслей касательно человеческой неблагодарности, и только.

В итоге я снова заблудился. Город незнакомый, вновь свернул не туда и оказался совсем не там, куда мне было нужно прийти. Оглянулся, рядом таверна, вывеску не видно, но над входом горел фонарь. И я решил зайти, немного выпить и сбить нервное напряжение, а заодно узнать дорогу.

Сказано – сделано, и я вошел в заведение. Взгляд скользнул по большому залу, и я остался удовлетворен. Чисто. Публика приличная, в основном мастеровые разных гильдий и торговцы. В воздухе ароматы хорошего табака, специй, лука, маринада и жареного мяса. Справа и слева ряды столов. За стойкой толстый дядечка в белом переднике и рядом парочка пухленьких молодых девушек, а в углу сидит старик, перебирающий струны гитары и что-то тихо напевающий себе под нос.

В общем, посидеть можно, и я направился к стойке, чтобы заказать свежего пива. И снова в мою жизнь вмешалась случайность.

Один из посетителей, хорошо одетый дородный мужик с красным лицом, резко поднялся и взмахнул кружкой. Наверное, он хотел произнести тост, но эль, который он собирался выпить, расплескался и обрызгал мой камзол. А за такое в приличном обществе на дуэль могут вызвать или просто дать по лицу. Это неуважение и непотребное поведение, за него необходимо отвечать, и я решил, что спуску давать нельзя.

– Ты что делаешь?!

Рукой я схватил мужика-ротозея за отворот кафтана и слегка его придушил, а он сразу же заюлил и стал извиняться:

– Это случайность… Честное слово… Простите, господин следопыт… Я не хотел…

Ротозей был старше меня лет на двадцать и выглядел солидно. Пузико, откормленная ряшка, пояс с серебряными нитями и перстень-печатка из золота. Все это говорило о том, что человек не бедствует, и он мог попытаться дать мне отпор. Но мой «обидчик» испугался. Возможно, меча и кинжала, следопытского наряда, или просто лицо у меня было злое. Не важно. Главное, что он извинился, и я его отпустил.

При этом краем глаза я заметил, как из-за стойки выдвинулся хозяин заведения, и в его руке была обтянутая кожей дубинка, как у армейских сержантов. А еще отметил, что на помощь ему были готовы броситься некоторые посетители, видимо, постоянные клиенты. Однако конфликт был исчерпан, извинения приняты, и хозяин таверны вернулся за стойку. Ну а дородный раззява предложил:

– Следопыт, разреши, угощу тебя пивом?

– Давай, – согласился я и присел за стол, где помимо нас находилось еще два человека, судя по одежде, выходцы из среднего класса.

Словно по мановению волшебной палочки, о которой мечтают ленивые ученики магических школ, передо мной появилась кружка светлого пива, а рядом с ней тарелка с куском жареного сочного мяса. Запах от него шел одуряющий, да и пиво оказалось свежим. Вокруг все успокоилось, и, сделав пару глотков пенного напитка и отведав мяса, я опять почувствовал себя хорошо. Проблемы отступили, и образ Юны Эстайн подернулся дымкой. Я посмотрел на дородного мужика и спросил его:

– Тебя как зовут?

– Дориан Ледарей, – ответил он.

– А меня можешь называть Оттаром. Чем живешь?

– Лавка у меня своя. Здесь неподалеку. А ты следопыт?

– Он самый, – согласился я, приподнял кружку, кивнул Ледарею и предложил: – Выпьем мировую?

– Выпьем, – улыбаясь, согласился он, и наши кружки встретились над столом.

За первой кружкой была вторая, а за ней третья. И в процессе общения выяснилось, что я оказался в компании лавочников. Дориан Ледарей торговал тканями и нижним бельем, а его друзья, имена которых я в памяти не удержал, занимались мехами и соленой рыбой. И разговоры у приятелей в основном шли о барыше, поставках, наценках и налогах. Темы от моей жизни очень далекие, но послушать их было интересно, что-то новое. А когда через пару часов я собрался вернуться в гостиницу, покинул таверну и вышел на улицу, то обнаружил, что пьяный Ледарей повис на моем плече, а его приятели испарились.

Я решил было оставить случайного знакомого на пороге таверны. Зачем он мне? Однако лавочник пришел в себя, встряхнул головой и, постоянно икая, попросил:

– Оттар, не бросай меня… Ик! Помоги добраться домой… Тут рядом… А то меня… Ик! Все бросили… Не дойду… Деньги потеряю… Алоиза ругаться будет…

Пьяные люди бывают жалкими, и в голосе Ледарея звучало столько печали и обиды на друзей, что я тяжело вздохнул и сказал:

– Показывай дорогу, гуляка.

Лавочник действительно жил неподалеку, и до его двухэтажного домика добрались относительно быстро. Правда, пару раз Дориан падал, но я его все-таки довел и вскоре колотил в окованную железными полосами прочную дверь. Ударил раз и другой – никакого движения, и тогда уже начал молотить кулаком изо всех сил. Грохот стоял такой, что половина улицы, наверное, проснулась, и только тогда из-за двери раздался голос рассерженной женщины:

– Кто там?! Сейчас стражу вызову!

– Алоиза… А это мы… – расплываясь пьяной улыбкой, подал голос Ледарей.

– Явился, значит?! Не пущу! Сначала проспись и в себя приди! Пьянь! Через день уже в трактире гуляешь! Скоро там ночевать будешь!

– Алоиза… Ты не права… – Лавочник попытался взмахнуть рукой и снова едва не упал, но я его поддержал, и он продолжил: – Открывай немедленно! Кому говорю… Мне перед другом неудобно…

– Знаю я твоих друзей!

– Мадам, – я подумал, что надо вмешаться, – принимайте своего благоверного, и я пойду. А если нет, то оставляю его на улице и ругайтесь дальше.

На мгновение наступила тишина, а затем скрипнул засов, дверь открылась, и на пороге я увидел жену лавочника. Брюнетка слегка за двадцать, невысокого роста, но весьма фигуристая и с правильными чертами лица. Она была в распахнутом халате, под которым виднелась полупрозрачная ночная рубашка. И, благодаря свече в ее руках, я смог оценить все достоинства суровой Алоизы, особенно аппетитную грудь.

«Хороша красотка», – подумал я и сказал:

– Доброй ночи, хозяюшка. Принимай мужа.

Взгляд Алоизы оценивающе скользнул по мне, а потом ее глазки заблестели, и язычок жены лавочника пробежался по губам. Знак многообещающий. Но в этот вечер меня уже посетила одна фантазия, развеявшаяся, словно туманная дымка под жарким палящим солнцем, и я подумал, что рассчитывать на теплый прием все-таки не стоит. Однако на этот раз судьба была ко мне благосклонна.

– Помоги этого борова в дом занести. – Алоиза встала справа от мужа, а я пристроился слева.

Вместе мы завели окончательно захмелевшего Ледарея внутрь и уложили на кушетку. После чего он моментально захрапел, а лавочница посмотрела на меня и спросила:

– Ты из следопытов?

– Да.

– Надо же. – Она качнула головкой и усмехнулась. – Мой муженек вашего брата боится, не раз ему от следопытов и охотников в тавернах перепадало. И тут сюрприз, другом тебя назвал. Давно вы знакомы?

– Часа два, может, чуть дольше.

В этот момент халат Алоизы слегка распахнулся, и мой взгляд прилип к ее ножкам. Стройные и красивые, своей белизной они манили меня, и я не находил сил отвернуться. Женщина это заметила и резко покраснела. Лицо ее налилось краской до корней волос, и она, смущенно запахнув халатик, вопросительно кивнула:

– Куда сейчас пойдешь-то, ночью? Остановиться есть где?

– Нет. – Я покачал головой и, почувствовав, что этой ночью мне точно перепадет немного любви, спросил: – Может, приютишь, красавица? Я заплачу.

– Денег не надо… – выдавила из себя Алоиза, посмотрела на мужа и указала на лестницу, которая вела на второй этаж: – Пойдем… Там у нас гостевая…

– Благодарю, хозяюшка.

Она стала подниматься по скрипучей лестнице, а я шел за ней. Бедра женщины призывно колыхались, и я думал только об одном – лишь бы не сорвалось. А хозяйка зябко ежилась и пару раз замирала. По-видимому, она сомневалась, стоит ли оставлять меня в доме. Но, в конце концов, мы поднялись и вошли в гостевую комнату.

Алоиза поставила свечу на полку и произнесла:

– Здесь можешь переночевать.

Я не ответил, а приблизился к ней со спины, осторожно обнял женщину за талию и прижался к ее теплому телу. При этом она вздрогнула, но промолчала, не одернула меня и не попыталась вырваться. Значит, я не зря остался, правильно истолковал ее поведение и продолжил свои действия.

Осмелев, моя правая ладонь сместилась выше, к груди, стала ее поглаживать, и соски Алоизы напряглись. А левая ладонь в это время поддернула ночную рубашку и легла на ее живот.

В нос ударили дурманящие женские ароматы. Пальцы гладили обнаженную кожу и ласкали восхитительные округлости. Морально-этические запреты исчезли, а дыхание женщины стало учащенным и прерывистым. Все было просто замечательно, мне хотелось обладать этой женщиной, и, подхватив ее на руки, я перенес Алоизу на кровать, положил на покрывало и стал сбрасывать с себя одежду.

– Что ты делаешь? – прошептала она. – Не надо… Я замужем… Остановись…

Вроде бы отказ и несогласие. Но это было сказано таким тоном, что становилось ясно – она хочет того же, что и я, любви. Не какой-то там мифической, на века, про которую сочиняют стихи и поэмы, а самой обычной, плотской, когда два тела сливаются воедино и обмениваются теплом. И, раздевшись, я прилег рядом с ней и снова стал ласкать грудь красотки.

Твердые бугорки напряженных сосков скользили по ладоням, я целовал их, и женщине это нравилось. Наши губы встретились, и дыхание двух людей стало единым. Можно. В этот момент можно было все, и мои руки сорвали с нее халат, разорвали ночную рубашку, и правая ладонь спустилась по телу Алоизы вниз, к заветному бугорку, покрытому мягкими курчавыми волосами.

В тот момент мы словно обезумели, потеряли над собой контроль, и в первый раз я взял Алоизу жестко, будто на меч насадил. А она, заглушая стоны, подобно волчице, зубами впивалась в мое плечо, и ее ногти полосовали мою спину. И в этом была такая несравненная и ни с чем не сравнимая сладостная мука, что хотелась продолжать ее вечно…

Эту ночь мы провели вместе. Я любил ее, а она меня – все легко и просто.

Однако ничто не вечно, и утром, чуть свет, мне пришлось оставить красавицу Алоизу и возвращаться в гостиницу.

Ледарей еще спал, а его жена провожала меня и долго смотрела вслед, я обернулся и помахал ей рукой, но ничего не сказал. Ни к чему слова. Случайная встреча. Случайная любовь. Случайные люди. Ночью такие близкие, а днем совершенно чужие и бесконечно далекие.

Глава 9

В гостинице меня ожидали.

Пожилой слуга в расшитой красными нитями белой ливрее поклонился и передал конверт, в котором находилось приглашение на вечерний прием в доме графа Люциана Эстайна. Все ясно – это было связано с ночным приключением на Бронной улице, и я решил пойти. Горячих молодых дворян, родственников и поклонников Юны Эстайн, я не боялся, а персональное приглашение от настоящего графа присылали не всякому, и это надо было ценить. Но сначала следовало выспаться, поэтому я поднялся в номер, принял ванну и завалился спать.

Сон пришел моментально. Только закрыл глаза и провалился во тьму.

Однако выспаться не получилось, поскольку меня накрыли странные видения, смесь из неприятных воспоминаний, детских страшилок и темных фантазий. Сначала приснилась первая охота, когда отец взял меня, двенадцатилетнего мальчишку, в лес, и там я подстрелил молодого оленя, а потом долго смотрел в его большие глаза, наполненные слезами, и едва сдерживал собственные. Затем вспомнилось болото невдалеке от родового замка Руговиров, из которого, как мне казалось, ночами выбираются страшные монстры и пытаются перебраться через высокие стены, чтобы вцепиться в горло людям. А еще всплыла из глубин памяти стычка с обезумевшим голодным упырем невдалеке от Ястребиной горы. В тот вечер вместе с Эльвиком я возвращался домой, и неожиданно кони встали на дыбы, а потом захрустели придорожные кусты, и на дорогу выползло страшилище, лишь отдаленно напоминавшее человека. И мне казалось, что сердце выскочит из груди, но я не растерялся и всадил в мерзкое создание «огненную каплю», а то, что осталось от упыря, изрубил на куски и сжег на костре.

На этом моменте я проснулся. Лицо в испарине, болела голова, и подрагивали руки. Ничего подобного со мной никогда раньше не бывало. Но я решил не придавать этому значения и, применив слабое исцеляющее заклятие, быстро пришел в норму и опять упал на кровать.

Вторая попытка. Тишина и спокойствие. Условия для отдыха наилучшие, и я начал засыпать. Однако снова пришли видения. Правда, на этот раз ничего ужасного. Скорее, то, что я видел, можно было назвать исторической сказкой…

Невидимый и бестелесный, я завис над землей. Внизу горная долина, судя по обилию северного можжевельника и присутствию сосен с синеватым оттенком, это была моя родина, провинция Дрангия. И на мгновение мне показалось, что я даже узнаю место. Похожая долина находилась во владениях нашего соседа барона Северуса Панчеро, замкнутого и чрезвычайно сварливого человека, проживавшего в предгорьях Скального хребта. Мы были там с отцом проездом, и нас встретили неласково. Настолько, что дружинники Панчеро висели на хвосте нашего обоза до тех пор, пока мы не покинули его земли.

Впрочем, это могла быть и другая долина, подобных мест в предгорьях хватало, а я продолжал парить, и ничего не происходило. Но вскоре птицы, находившиеся в долине, резко и неожиданно собрались в одну стаю и потоком устремились на юг. За ними последовали звери – пара горных львов, которых истребили еще сто лет назад, несколько оленей, зайцы и лисы, а замыкал «дикую» колонну одинокий сохатый.

Пауза и новое действие. В центре долины набухло сиреневое облако, оно быстро расширялось и сминало все, что находилось на его пути. Деревья и камни не могли остановить распространение цветного тумана, от которого прямо-таки разило магией, а затем, спустя несколько мгновений, в долине образовался ровный и совершенно гладкий купол. Но и он, в свою очередь, просуществовал недолго, потому что лопнул, подобно мыльному пузырю, и на его месте появился ровный каменный круг диаметром около полумили.

Что это такое – я не гадал. Портал. И хотя магических ворот, которые использовались для перехода из одного места в другое, а также давали доступ к иным мирам, я никогда не видел, сомневаться не приходилось. Подобные порталы описаны в многочисленных старых книгах. Да и сейчас кое-кто, несмотря на огромные энергетические затраты и сложность заклинаний, их воздвигает и использует. Например, царские маги, связавшие постоянным коридором Алькантар и остров Раимон, самый большой и наиболее богатый клочок суши Ируанского архипелага. Или чернокнижники из Шитторо, пошедшие еще дальше и связавшие наш мир с другими параллельными реальностями. Или чародеи лахманского султана, пытавшиеся найти в иных мирах бессмертие, а вместо этого взорвавшие половину своей столицы. Кстати, там же погиб местный правитель, и после этого в Лахмании вспыхнула гражданская война, остановившая натиск южан на север, а затем отбросившая их обратно.

На мгновение видение вздрогнуло и подернулось рябью. Долина подо мной качнулась, словно от землетрясения, и я моргнул, а когда открыл глаза, то был новый день. Солнечный диск вновь поднимался над горизонтом, и портал работал.

С шумом, гомоном и криком в долину выходили люди, мужчины и женщины, которых было очень много. И вместе с ними шли животные: лошади, коровы, овцы, собаки, кошки, козы, ослики, верблюды и даже элефанты. Тысячи людей, десятки тысяч, с повозками и поклажей заполняли долину, а потом, повинуясь командам вождей и командиров, формировали обозы и выходили на равнину. Там они зажигали костры, готовили пищу и ставили временные укрытия от ветра. И, всматриваясь в лица тех, кто пришел в наш мир, я понимал, что это не один народ, потому что слишком разными они были, как по внешнему виду, так и по одежде. Широкоплечие блондины, сплошь в костяной броне и с кривыми ятаганами, ставили лагерь рядом с горбоносыми курчавыми брюнетами, смотревшими на соседей с опаской, кутаясь в шерстяные бурки и сжимая длинные кинжалы. Темнокожие дикари в одних набедренных повязках, которым явно было очень холодно, сидели у костров приземистых желтолицых крепышей в дорогих шелковых накидках. А загорелые бронзовокожие воины помогали ставить временные шалаши серолицым малышам, имевшим одну общую черту – у всех был пробит нос, и в нем торчала резная палочка.

Это было переселение народов, и, судя по всему, племена бежали в новый мир в большой спешке и уходили с боем. Очень уж много было изломанного оружия, битых доспехов и раненых, с которыми возились целители и маги разных племен, невзирая на цвет кожи и языковые различия. А еще я заметил, что среди переселенцев практически не было детей и многие молодые женщины плакали, а мужчины, их мужья, отцы и братья, стояли рядом, иногда вскидывали к темному звездному небу крепко сжатые кулаки и что-то выкрикивали. Наверное, они клялись отомстить, но я их языка не понимал. Только иногда чудилось что-то отдаленно знакомое, но это были редкие слова, связать которые в предложение не получалось.

Еще одна пауза, и видение вздрогнуло. Очередное смещение по времени. Ночь прошла, и утро третьего дня. На равнине скопилось уже около полумиллиона человек, хотя я мог ошибаться, и она была переполнена. Однако никто не уходил. Люди чего-то ожидали, и наконец поток беженцев прекратился. Последним из портала вышло небольшое племя, не более трех тысяч человек, при виде которого у меня дрогнуло сердце. Я увидел тех, кто населял пещеры, где мне было так комфортно. И ошибки быть не могло – это были они, древние люди, от которых остались только наскальные рисунки, знаки и глиняные черепки. Стройные, высокие и голубоглазые, в отличных кольчугах и шлемах с искусной чеканкой в виде иероглифов. Они не имели повозок и не тянули за собой скарб. Но почти все сжимали в руках покрытые свежей кровью обнаженные мечи, что характерно, из стали. И когда они вышли в долину, несколько человек развернулись к порталу лицом и одновременно вскинули ладони.

Около минуты ничего не происходило, а затем над магическим переходом возник огромный огненный иероглиф, очень сложный, такой сразу не запомнишь, и стал наливаться силой. Казалось, что он весь пропитан огнем, лавой, перетекающей по нему, а потом знак пропал. Портал был запечатан – мне так показалось, и племя, последним покинувшее долину, вышло на переполненную беглецами равнину.

Приветственными криками встретили их беженцы, и вперед выдвинулся вождь, настоящий воин, хоть картины с него рисуй. Лицо открытое, взгляд уверенный, плечи расправлены, правая ладонь на мече, а левая за поясом. Он улыбался и вел себя непринужденно, словно привык повелевать, и к нему стали подходить вожди иных племен, которые кланялись и что-то говорили. После чего они возвращались к соплеменникам и табором уходили прочь…

На этом моменте видение померкло, и я услышал мягкий женский голос:

– Так люди пришли в этот мир, и вместе с ними были мы, потомки Ярохора, народ Вайда.

Этот голос я слышал впервые. Но мне показалось, что я знаю того, кто со мной говорит, и я прошептал:

– Мама?

А в ответ ничего. Перед глазами муть, а в ушах звон, и только где-то далеко крошечное световое пятнышко, к которому я рванулся изо всех сил…

По глазам ударил яркий свет, и я проснулся.

По лицу тек пот. В окно падали лучи заходящего солнца, и я не понимал, что со мной произошло. Видения, слова, порталы, долина, тысячи лиц, переселенцы и рунная магия древних людей в действии. Полный бред, но забыть его не получалось, и я попробовал смыть воспоминания водой.

Плескался долго, и мне стало легче. Звон в ушах прошел, голова стала соображать, и я решил, что необходимо записать свое видение. Ведь если оно правдиво, то сразу же всплывает множество вопросов, на которые необходимо найти ответы.

Почему люди переселились в наш мир? От чего они бежали и с кем сражались? Кто открывал и закрывал портал? Существует ли долина из видения сейчас? Отчего народ Вайда, если он действительно был, одичал и жил в пещерах? Когда все это происходило? И надо ли мне этим заниматься?

«Нет, все-таки это не бред», – решил я и огляделся в поисках бумаги и чернил. Но ничего не обнаружил. Гостиничный номер был самым обычным, без дополнительных услуг. И я подумал, что все необходимое смогу достать у персонала гостиницы. Однако за окном, на площади, начал бить колокол, и после седьмого удара я вспомнил, что собирался на прием в дом графа Эстайна.

– Вот так так, – вздохнул я. – К приему не готов, одежды приличной нет, прическа армейская. И что делать, если времени в обрез, только час остался?

Выход был найден быстро. Парадный мундир у меня новый и чистый, а я на действительной военной службе. Остается только сапоги почистить, и готов. Так что ничего нового придумывать не стал, привел себя в порядок, быстро оделся и через полчаса стоял внизу, перед ростовым зеркалом.

– Красавец. – Оглядев себя, я улыбнулся своему отражению, молодому человеку в красном мундире и черных брюках, с мечом и кинжалом на ремне.

– Вы что-то сказали? – Рядом остановился гостиничный служка.

– Карету вызови, – бросил я.

– Не извольте беспокоиться, наемный экипаж уже стоит у дверей и отвезет вас, куда скажете.

Он поклонился и отступил в сторону, а я подмигнул себе и, прогнав все беспокойные мысли, вышел на улицу.

Граф Люциан Эстайн вместе с семьей проживал на окраине города, в большом особняке, и, когда я попал внутрь его дома, меня встретил лично хозяин, сухопарый седовласый аристократ в сиреневом камзоле и обтягивающих светлых лосинах, наряд популярный среди столичной элиты тридцать – сорок лет назад. И для моей скромной персоны вечер начинался именно так, как я себе представлял. Слуга объявил меня, я подошел к Эстайну, и мы смогли немного пообщаться. Граф поблагодарил меня за спасение непутевой, но любимой дочки, а затем спросил, чем бы он мог меня отблагодарить. Ну а я, разумеется, ответил, что ни в чем не нуждаюсь и расположение графа Эстайна и есть моя самая главная награда.

В общем, традиционные слова, как с его стороны, так и с моей. Уложились в минуту, и я было направился в зал, где играла музыка и дефилировали дамы, а мужчины играли в азартные игры, обсуждали дела и выпивали. Но хозяин праздника меня задержал и, обхватив мой локоть, понизил голос и сказал:

– Корнет, не стану скрывать, что моя дочурка выставила вас в дурном свете. И ее поклонники, а их у такой красивой девушки с хорошим приданым немало, сначала хотели разыскать вас и отрезать наглому провинциалу с севера уши. Но я подоспел вовремя, и конфликт затих, не успев разгореться. Поэтому отдыхайте и веселитесь. Чувствуйте себя свободно и не обращайте внимания на колкости, которые могут долететь до ваших ушей. До прямых оскорблений, уверен, дело не дойдет. А мелкие подначки не в счет.

– А если меня все-таки оскорбят всерьез? Что тогда?

– Решать вам, но учтите, что мы не в войсках, а вы на отдыхе, хоть и в мундире. Значит, можете бросить вызов на дуэль. Желательно до первой крови, потому что смерть гостя – это позор на мой дом. Впрочем, вряд ли в этом возникнет необходимость.

– Я вас понял, господин граф.

– Хорошо. Мне кажется, что вы, корнет, разумный человек. И кроме того, я немного знаком с вашим братом, и мне не хотелось бы с ним ссориться, если с вами что-то произойдет.

– Вы знакомы с Роем?

– Нет. – Он улыбнулся. – Речь об Ангусе, у нас общее дело по торговле. Хотя вам, военному человеку, это неинтересно. Отдыхайте, корнет. Отдыхайте и помните, что с этого дня в Рупьенгарде у вас есть друг.

Мы разошлись. Граф остался встречать других гостей, а я прошел в зал, взял с подноса бокал вина и, сделав пару глотков терпкого варнийского, начал медленный обход. Двинулся вдоль левой стены и был сама вежливость. Улыбался дамам, особенно симпатичным, и смаковал вино, но чувствовал себя чужаком. Никого не знаю, ни с кем не знаком, самому представляться не с руки, воспримут как назойливость, а ходить просто так, напиваться и набивать за чужой счет брюхо не хотелось.

Короче, скука, по крайней мере, в начале вечера, когда гости ведут себя скованно. Но поставленной с утра цели я достиг, познакомился с графом Эстайном. Так что светское мероприятие посетил не зря. Я решил, что побуду здесь часок-другой и уйду. Город большой, развлечений много, и мне хотелось посмотреть на ночную жизнь Рупьенгарда. Раз вчера не получилось, сегодня выйдет точно.

После первого бокала мне стало немного веселее, и музыканты заиграли бодрую ируанскую мелодию. Народ оживился и начал двигаться. Гостей становилось больше, и я даже увидел знакомую личность, майора Георги Арака, начальника штаба 48-го полка, после аттестационной комиссии оставшегося в тылу. Это хорошо, хоть с кем-то можно было перекинуться парой слов, и я направился к нему. Но когда я его «настиг», то обнаружил, что он занят, и не решился его отвлекать.

В углу зала, как оказалось, имелся весьма точный и большой макет северо-западной части материка Ирахо. Города и крупные поселения, реки и горы, переправы и мосты, дороги и болота, рудники и каменоломни, границы государств и места дислокации армий, как наших, так и вражеских, – словом, все как положено. Возле макета расположились гости, восемь или девять человек. Что характерно, половина военные в немалых чинах, среди которых самым младшим по званию был майор Арак. И собравшиеся гости рассуждали о грядущей военной кампании, но особо выделялся один, молодой напудренный шатен в строгом полувоенном сюртуке и с изящной скьявонеской на боку. К нему я как-то моментально стал испытывать неприязнь, а связано это было с тем, что в его голосе чувствовалось превосходство над окружающими. Сам сопля и в армии наверняка ни дня не служил, а туда же, в стратеги метит. Однако при этом, стоило отметить, он знал о состоянии наших и вражеских войск в несколько раз больше меня, и слушать его было интересно. Поэтому я стиснул зубы, еще раз напомнил себе, что не надо нарываться на неприятности, и прислонился к стене.

– Итак, господа, – шатен в сюртуке вышел к макету, и в его руке возникла световая указка, – ни для кого не секрет, что скоро начнется война. Про это знаем мы, и про это, разумеется, знают наши противники, ибо скрыть передвижение полков, сосредоточение сил на границе, призыв на службу резервистов и магов, а также государственные заказы оружейникам невозможно. Но никому не известны планы наших стратегов, и мы с вами попробуем разобраться в том, как будут развиваться события и как долго продлится война. И уж если я выступаю в роли докладчика, позвольте высказаться откровенно.

Полноватый полковник в сером мундире тылового снабженца, не иначе какая-нибудь шишка при штабе Североморейского военного округа, одобрительно кивнул и сказал:

– Продолжай, Сьеррэ. Тебе всегда есть что сказать. Ждем-с.

Сьеррэ кивнул и продолжил:

– Наша основная цель – захват плодородных земель и оккупация Рубайята. Цель противника – отбить наше вторжение, прогнать нас обратно и захватить трофеи. Наши преимущества в большом количестве магов, превосходно подготовленных войсках, баллистах, огненных смесях и ненависти, которую мы испытываем к потомкам мятежников, разваливших империю. А сила врага в том, что он станет драться на своей земле, и в многочисленных союзниках, которые придут к нему на помощь, в вампирах и прочей нежити, в эльфах и гномах, а также в сильных крепостях. Между нами полноводный Рамайн, преодолеть который будет непросто, и далее вдоль всего пограничья у противника множество укрепленных районов, замков, городков, фортов и тайных логовищ. Все это наши воины должны преодолеть, дабы прорваться в Центральный Рубайят, взять вражескую столицу и в идеале захватить местного самозваного королька, чья власть ничтожна, но он символ и знамя вражеского сопротивления. Я правильно говорю?

– Да-да, – подбодрил шатена полковник.

– Тогда двигаемся далее. На начальном этапе боевые действия будут проходить на фронте протяженностью в сто семьдесят миль, от границы с королевством Райно до границы с Баирским торговым союзом. Однако война с Рубайятом наверняка вызовет стычки и провокации везде, где мы соприкасаемся с недружественными соседями, и я перечислю все наши силы. В Хартоссе, – световая указка скользнула на верхний край макета, – находится Отдельный Северный корпус в составе двух полков, одного регулярного и одного запасного, а также десять пограничных отрядов, под общим командованием полковника Тимо Байлахо, который держит границу с Райно и рунгийскими пустошами. В Партании Отдельный Северо-восточный корпус генерала Имая Ортуса, в составе двух регулярных полков и одного запасного, семи пограничных отрядов и нескольких дворянских дружин. Задача та же самая, что и у северного соседа, охранять пограничье. Ну и, кроме того, в Партании практически сформирована Первая Северная армия генерала Алана Беркудо, в которой сосредоточено три легиона. Они составят левый фланг фронта, и это немалая сила, господа. Ведь каждый новый легион состоит из двух пехотных полков, конного десятиэскадронного полка и вспомогательных отрядов. Следовательно, в легионе шесть тысяч воинов, полторы сотни метательных машин и полсотни магов, из них половина целители, а половина боевые.

– Это всем известно, – уже принявший на грудь полковник покрутил указательным пальцем на уровне груди, – дальше.

Сьеррэ сделал вид, что не услышал его.

– После Партании переходим к Саргаю. Там сразу две наших армии. Вторая Восточная, генерала Дамиана Ликантэ, которого позже сменит князь Айрик Раен, и Третья Юго-восточная, генерала Валента Хамаддино. Ликантэ и князь нанесут основной удар, и у них пять легионов. Хамаддино наступает на правом фланге, и под его командованием четыре легиона. Вдобавок к этому формируется Резервная армия из двух легионов и нескольких полков, а на границе с Баиром и Накко стоит Отдельный Южный корпус генерала Бруно Тасвира. Все это не считая учебных полков в глубоком тылу, флота с его морской пехотой, отрядов стражи, «черных клинков» и многочисленного ополчения. И таким образом против Рубайята мы имеем три армии общей численностью семьдесят две тысячи воинов. Настоящую армаду, сильную, непобедимую, и ничего подобного не было уже минимум сто лет. Вдумайтесь, господа! Целый век мы, морейцы, не собирали таких сил, и грядущая война – поворотный момент истории. С нее начнется отсчет новой эпохи, которая расставит все на свои места, и потомки клятвопреступников ответят за злодеяния своих гнусных предков, а мы возвысимся.

Юноша взял паузу, чтобы гости почувствовали значимость момента, а затем световая указка сместилась на Рубайят, и он продолжил:

– Теперь наши противники, самый главный из которых Рубайят, разоренный, измочаленный и лишенный крепкой власти. Плодородные поля заросли бурьяном, города превратились в клоаки, рудники заброшены, а тракты разбиты. Но при всем при этом Рубайят родина Вольных отрядов, которые с момента распада империи продолжают нас тревожить и проникают в Саргай и Хартоссу. А еще есть нежить, пригретая местным королем, и рядом с Вольными отрядами встанут сильные феодалы с опытными дружинами. Эльфам и гномам выгодно, чтобы люди дрались между собой и бандитский Рубайят нависал над нашим царством подобно карающему мечу. Поэтому они помогают тамошним аристократам, вчерашним разбойникам и ворам, и, когда начнется война, эта помощь увеличится в несколько раз. Ну а пока для пограничных сражений Рубайят может выставить тридцать тысяч воинов, треть из которых кавалеристы, некоторое количество магов и вампиров.

Докладчик засмеялся:

– Ха-ха! Господа! Еще полсотни лет назад кто мог подумать, что вампиры станут солдатами регулярных армий и воинами дворянских дружин? Во времена наших дедушек это было немыслимо, а сейчас воспринимается спокойно. А что поделать? Все мы смертны, а на востоке появилась мода. Лишь только благородный человек чувствует приближение смерти, как сразу приглашает к себе кровососа, который проводит обряд инициации и делает его собратом. Вот так они обманывают смерть, продолжают править и диктуют свою волю бесправным холопам. И с одной стороны, это печально, а с другой – смешно.

От смеха Сьеррэ закашлялся. Его поддержали практически все присутствующие, и даже я улыбнулся. А затем юноша взял себя в руки, световое пятно его указки сместилось на другие государства Южного Ирахо, и он опять заговорил:

– Армия Рубайята нас не остановит. Легионы форсируют Рамайн, захватят крепости и разовьют наступление. Но это не конец, поскольку на помощь Рубайяту придут соседи. И кто же? Конечно, тяжелая кавалерия из Райно, рыцарская элита. Дружины королей Басконды – этой злобной пятерки, которая грызется друг с другом, но против нас выступит единым фронтом. Наемники из Баира, опытные воины, прошедшие через жестокую войну с Бордоном. Гномы из Несковии, бронированный таран в превосходной броне. Какой-нибудь добровольческий отряд эльфов, превосходных стрелков. Ну и конечно же все колдуны, шаманы, ведьмы и нежить, какую только можно нанять за золото и человеческую кровь. И это еще одна армия, от двадцати пяти до сорока тысяч мечей с немалым количеством чародеев. Весомая сила, и повозиться с врагами нам придется. А тот, кто говорит, что война закончится через месяц, мягко выражаясь, не прав. Переоценивать противника не стоит, но самоуверенность до добра тоже не доведет. Таково мое мнение, господа.

Собравшиеся, а больше всех тыловой полковник, похлопали докладчику, и после этого гостей пригласили к столу. По одному и группами они разошлись, а я остался, некоторое время всматривался в карту, пытаясь ее запомнить, но затем тоже решил подкрепиться.

Кормили в доме графа Эстайна на славу, ничего не скажешь, и мне удалось попробовать множество деликатесов, о которых раньше я только слышал. А затем начались танцы. Красивые нарядные девушки и молодые кавалеры кружились в центре зала, и хотя я не большой любитель танцевать, кое-чему меня в родовом замке научили. Поэтому я начал высматривать партнершу. Однако в этот момент меня толкнули в бок, и я услышал разгневанное шипение:

– Что ты тут делаешь?!

Как не сложно догадаться, это была Юна Эстайн, рассерженная и сжимающая маленькие кулачки. В таком виде она была весьма привлекательна, и, улыбнувшись, я поклонился ей и ответил:

– Меня пригласил ваш отец.

– Да что… Да как ты… Да почему это…

Она не находила слов, чтобы выразить переполнявшее ее возмущение, и я протянул ей руку:

– Разрешите пригласить вас на танец.

– Нет!

Девушка отступила от меня, и рядом с ней, словно специально, возник уже знакомый мне Сьеррэ и, вскинув подбородок, спросил:

– Юна, этот корнет к тебе пристает?

– Да… То есть нет… Это он убил Лолу и Мими…

– А-а-а… – протянул Сьеррэ, – перед нами храбрый убийца лошадей.

– Так и есть, – стараясь сохранять спокойствие, согласился я и добавил: – Пришлось остановить взбесившихся животных, чтобы спасти человеческую жизнь.

Шатен кивнул девушке на меня и сказал на эльфийском:

– Teykla asge u fereyn num.

Дословно это переводилось так: «Какой забавный и глупый мужлан», и я ответил на том же самом языке:

– Miopiya voi arim human ir pnai sadve nais gainn ossami. Ulie savoen tu?

«Смеяться над незнакомым человеком на чужом языке может только трус. Не правда ли?»

Что-что, а сдерживать себя Сьеррэ не умел. В его руке возникла перчатка, и он бросил ее мне в лицо:

– Мерзавец! Вызываю тебя на дуэль!

Наш конфликт привлек внимание публики. Музыка резко стихла, и сотни глаз оказались направлены на нас. Перчатка, ударив меня по носу, упала на пол, и я наступил на нее пыльной подошвой. Следовало что-то ответить, и я это сделал.

Носком сапога я поддел перчатку и, подкинув ее, отшвырнул в сторону Сьеррэ. В лицо она, к сожалению, не попала, а упала на грудь моего противника и, оставив грязный отпечаток, снова свалилась на пол. Шатен позеленел от злости, сдержанности ни на грош, и я сказал:

– Вызов принимается. Мой выбор мечи. Место и время можете назначить сами.

– Отлично! Бьемся здесь! В саду! Немедленно!

– Согласен. Если хозяин дома не против.

Только я это сказал, как услышал голос графа Эстайна:

– Хозяин не против. Но с одним условием – до первой крови. Никаких смертей я у себя не потерплю.

Старый дворянин был хмур и невесел. Он не хотел дуэли, но прекрасно понимал, что за пределами его дома мы станем драться насмерть, поэтому принял неизбежное и выдвинул свое условие. В общем-то поступил весьма разумно. А гости были рады. Им интересно посмотреть на бой двух молодых петушков, и всей толпой, вслед за нами, они повалили в сад.

Площадку нашли быстро, широкая и хорошо освещенная садовая аллея возле дома вполне подошла. Гостям все видно, и нам места хватает. Секундантом Сьеррэ стал давешний тыловой полковник, а я обратился к майору Араку:

– Господин майор, я корнет Оттар Руговир, служил вместе с вами в сорок восьмом полку. Не могли бы вы стать моим секундантом?

– Принимается. – Он подошел ко мне и покачал головой: – Зря ты связался с этим балбесом. Он в драке хорош, и на счету три дуэли, правда, ни одной смертельной. А главное, у него влиятельная родня.

– Насколько влиятельная?

– Генерала Эрахова помнишь?

– Да.

– Он его родной племянник и все время рядом с дядей крутится. Поэтому знает о военных делах столько, сколько ему знать не положено, и думает о себе слишком много.

– Понятно. Но отступать поздно.

– Это точно.

Майор отошел в сторону. Вместе с полковником обсудил условия и вернулся.

– Значит, так, Руговир. У тебя скьявона, а у противника скьявонеска. Считай, то же самое, только у него нет защитной гарды. Бьетесь до первой крови, но он постарается ранить тебя так, чтобы ты долго не встал. Магия под запретом, только клинки. Запомнил?

– Да.

– Тогда боги тебе в помощь.

Снова Арак оставил меня одного, и мы с противником вышли на аллею. Зрители, среди которых была Юна, молчали. Секунданты замерли, и раздался вопрос графа:

– Господа, не желаете ли примириться?

– Примирение невозможно, – сказал Сьеррэ.

– Нет. – Я качнул головой.

– Вас ознакомили с правилами поединка?

– Да.

– Да.

Пауза и команда:

– Сходитесь!

Сьеррэ вскинул меч вверх, так, чтобы эфес находился на уровне лица. Стандартное приветствие, которое заучивали в фехтовальных школах для благородных. Но оно было необязательным, всего лишь жест вежливости, и я, подумав, что мой противник идиот, шагнул вперед и сделал длинный выпад.

Младший Эрахов попробовал прикрыться, но было поздно. Я оказался быстрее, и поединок завершился в мою пользу. Острие скьявоны распороло противнику ладонь и рассекло сухожилия, и он, обливаясь кровью, уронил меч и закричал от боли.

Жалобный крик Сьеррэ разнесся над садом графа Эстайна и вспугнул ночных птиц. К нему тут же бросился маг-целитель, а вместе с ним Юна и полковник. Дело сделано. Однако меня никто не поздравлял, я по-прежнему оставался чужаком. И, закинув меч в ножны, я раскланялся с майором Араком и подошел к графу Люциану, который сказал:

– Корнет, от своих слов, что моя семья вам обязана, я не отказываюсь. Но сейчас вам надо уехать. В гостиницу не заезжайте, сразу в лагерь. Ваши вещи привезут позже. Поверьте, так будет лучше. Карета уже ожидает.

– Благодарю, господин граф. – Спорить я не собирался, тем более что Эстайн был прав. – Прошу прощения, что доставил вам неудобство.

– Ничего, – по губам графа пробежала усмешка, – дело молодое. Прощайте, корнет Руговир.

– Прощайте, господин граф, – сказал я и покинул его дом.

Спустя несколько минут я уже ехал обратно в полевой лагерь за городом. Опять мне пришлось покидать место, где я влип в неприятность, но сожаления не было. В конце концов, отдохнул неплохо. Погулял, выпил, провел ночь с красивой и страстной женщиной, а потом снова выпил и подрался. Вот только жаль, что потанцевать не получилось, но какие наши годы – еще успею.

Глава 10

Дуэль в доме графа Эстайна на моей жизни никак не сказалась. По крайней мере, сразу. Меня никто не искал и не пытался отомстить. Корнет Оттар Руговир оказался никому не нужен – и слава богам, ибо у меня проблем и без того хватало.

Своим чередом, в назначенный вышестоящим командованием срок, маршевая рота для пополнения 9-го полка начала свой поход на восток. А командовал этой ротой недовольный новым назначением и злой на весь белый свет капитан Коста Резаир. Отношения у меня с ним так и не наладились, а даже наоборот, переросли в сильнейшую неприязнь, и если бы не майор Кано, который был с нами, наверняка мы порвали бы один другого на куски. Но присутствие «черного клинка» отрезвляло, и ничего не происходило. Капитан Резаир командовал, а я и другие младшие офицеры выполняли его приказы. Это днем, а вечерами, если я не находился в карауле, мы с Кано сидели у костра, много разговаривали и спорили. А потом по его совету я написал письмо мэтру Маскро, использовавшему мои записки для своего труда. Пусть, мне не жалко. Но мое имя в своем научном трактате он был обязан указать. Это было бы справедливо.

В общем, я не скучал, а спустя четырнадцать дней маршевая рота пришла в полевой лагерь «скальных тигров». Именно этот хищник был тотемным символом 9-го полка. И здесь мы расстались. Капитана Резаира отправили ротным командиром в пехотный батальон. Новобранцев и младших офицеров в линейные роты. Майор Кано стал заместителем начальника контрразведки восьмого легиона. Ну а я попал в отдельную штурмовую роту капитана Эрнано Агликано, разгильдяя, весельчака, дамского угодника, дуэлянта и повесы, постоянно пропадавшего в Микароне, близлежащем городе, где было немало веселых девочек, игорных домов и кабаков. А ротой в его отсутствие командовал лейтенант Рунольв Виниор, кстати, дальний родственник моего приятеля Валли, а с ним были его родные братья Ари и Гуннар, как и я, корнеты. Так что все просто. Агликано появлялся редко, и мы четверо делали то, что считали необходимым. А поскольку Рунольв придерживался мнения, что солдат необходимо гонять с утра до вечера, дабы их побольше выжило, весь день рота пропадала на полигоне и отрабатывала штурм укреплений. Причем офицеры бегали вместе с солдатами, а затем, вместо отдыха, мы разрабатывали тактику применения огненных смесей, изучали схемы вражеских крепостей, добытые нашей разведкой, и занимались фехтованием. И тут мне доставалось больше всех, потому что Виниоры магией не владели, они фридлозе, прирожденные штурмовики, а у меня с этим все в порядке, и я для братьев идеальный спарринг-партнер. Вот и приходилось отбиваться от них не только клинком, но и заклятиями. И все это без защитного купола, ибо все военные маги куда-то пропали, по слухам, они заряжали защитные амулеты для солдат.

Своим чередом пролетел месяц, и за это время у меня было всего два выходных дня, которые я провел в Микароне. Обстановка в пограничье накалялась, и вражеские диверсанты наглели все больше. Что ни день, так известие о нападении. Вот-вот мы ожидали царского указа о начале военных действий, а пока его не было, сегодня утром, как обычно, построили роту, покинули укрепленный лагерь 9-го полка и вышли на полигон, начинавшийся с полосы препятствий, длиной в полмили.

Сначала рвы с подвешенными над ними узкими досками. Далее высокие щиты из дерева. Потом развалины каменной башни, которую мы ежедневно закидывали бутылками с горючкой. Небольшое поле и стены. Один взвод в обороне, а три в наступлении. Учебная задача атакующих – прорваться к башне, сформировать штурмовую колонну и захватить стену. Вроде бы игра, но на деле это тренировка на выносливость и боевую слаженность воинов роты.

Виниор провел инструктаж. Взвод Ари отправился занимать оборону, а трое атакующих выстроились перед наполненными грязью рвами. Мой взвод четвертый, и я подошел к нему. В глазах воинов, рослых здоровяков – других в штурмовики не брали, – тоска и усталость. Им надоела беготня и тренировки. Ведь они пришли в армию не ради утомительных учений, а за богатством, славой, почестями и наградами, и тайные желания солдат были ясны и понятны. Они хотели поскорее добраться до противника, разгромить его, растоптать вражеские знамена, ворваться в чужие города, завладеть богатствами восточных королевств и красивыми женщинами, а затем вернуться на родину, дослужить свой срок и, получив пенсию и кусок плодородной земли, осесть на одном месте. Но до того момента было далеко, и я приготовился к постановке учебной задачи перед сержантами, которых в моем взводе не двое, а трое, поскольку Юссир по-прежнему рядом, получает двойное жалованье и не тоскует.

Только я собрался отдать приказ, как с дороги послышался топот копыт, и я обернулся.

Сюрприз! Нас почтил своим присутствием командир роты, капитан Агликано, по прозвищу Красавчик, жгучий стройный брюнет с шалыми глазами, выглядевший сейчас чрезвычайно взволнованным.

Ротный остановил коня, спрыгнул наземь, и тут же к нему подошел старший Виниор, доложивший:

– Господин капитан, рота проводит плановую тренировку! Лиц, незаконно отсутствующих, нет! Докладывал заместитель командира роты лейтенант Рунольв Виниор!

Агликано кивнул, оглядел покрытое грязью поле и сказал:

– Тренировка отменяется. Всем сбор. В полдень в полковом лагере пройдет общее построение, на котором будет зачитан царский указ.

– Началось? – спросил Рунольв.

– Да.

– Когда выступаем, неизвестно?

– Думаю, что сразу. Выдвигаемся к Рамайну, а с утра начинаем переправу.

Виниор развернулся к нам и приказал строить роту. После чего мы вернулись в лагерь, собрали ротное имущество и стали готовиться к построению.

Заметив, что мы пакуемся, нашему примеру последовали соседи, и вскоре суета охватила половину полка. Забегали солдаты, завозились обозники, и лагерь стал напоминать разворошенный муравейник. Но лично меня это не касалось. Взводом занимались сержанты, на которых можно было положиться, а мои личные вещи и палатку собрал Эльвик. Оставалось только ждать, и я присел под раскидистый молодой дубок, и тут меня окликнул вестовой из штаба.

– Господин корнет, разрешите обратиться? – Рядом остановился молодой, не старше шестнадцати лет, солдатик, видимо, сын полкового ветерана, которого родитель определил на службу с испытательным сроком.

– Разрешаю. – Я кивнул ему.

– Господин корнет, а не подскажете, где найти командира роты?

Я огляделся. Агликано нигде не видно.

– Нет его. А что ты хотел?

– По приказу майора Фаркудо разношу по ротам свежую почту. Говорят, скоро выступаем, вот и спешу по всем подразделениям пробежать.

– Если письма, давай мне. Они не пропадут.

– Спасибо, господин корнет.

Без споров вестовой отдал мне связку писем, и я просмотрел адреса. Шесть капитану, и все от женщин, запах дорогих духов ощущался сразу. Три братьям Виниорам, потертые и залапанные конверты, наверное, из дома. Сержантам и солдатам пять, серые треугольники. А в самом конце еще два, адресованные мне. Мои первые письма на службе, одно из дома, от отца, а другое от мэтра Маскро, который все-таки ответил, и, пока было немного времени, я передал чужие письма Рунольву, а сам занялся прочтением своих.

Весточка от родителя была короткой. Все хорошо. Зиму пережили. Следопыт Тео передавал мне привет и сообщал, что нашел две пещеры с древними рисунками, а в горах он видел женщину, которую описал отцу, и в ней барон опознал мою мать. А так-то на севере без изменений. Тишина и размеренное течение жизни.

После прочтения этого послания в голову вновь полезли воспоминания о видениях в гостинице «Граф Рупьен», о которых я никому не рассказывал. Но сейчас они мне только мешали, и, постаравшись освободить голову, я вскрыл письмо от Маскро, написанное на четырех листах.

Глаза скользили по ровным черным линиям строк. Прочитал раз, а следом другой. И у меня в голове сложился образ знаменитого ученого. Худой, нескладный, истощенный, нервный и очень напуганный. Чем напуганный? В своем письме он постоянно упоминал каких-то скрытых врагов нашего государства, которые спят и видят, как бы извести мэтра Маскро и уничтожить результаты его исследований. И я расценил это как манию.

Понятно, что работа ученого и мои наработки о древней цивилизации ломают стереотипы и трактат Маскро заставит многих ученых-историков пересмотреть свои взгляды. Кроме того, от майора Кано мне известно, что в прошлом имели место случаи, когда найденные археологами древние артефакты и ценности похищались. Однако убивать из-за этого Маскро, прикрываемого «черными клинками», по меньшей мере глупо, странно и не логично. Зачем и кому это нужно? Лично мне и «черным клинкам» такие люди неизвестны, а вот мэтр Маскро был уверен, что против него работает целая тайная организация. Но доказательств ее существования нет, и потому мое доверие к ученому было подорвано.

Впрочем, если откинуть манию мэтра, то в остальном человеком он был умным, обладал энциклопедическими знаниями и имел доступ к архивам Академии наук. Благодаря этому Маскро смог сложить свою мозаику минувших веков и тысячелетий, и то, о чем он писал, укладывалось в мое собственное мировосприятие.

Приблизительно девять тысяч лет назад на Ирахо высадились люди. Они быстро расселились по всему материку и смогли колонизировать земли за океаном. Но затем что-то произошло. Катаклизм или война отбросили цивилизацию в дикость и варварство. И только после этого появились эльфы и гномы, ставшие властителями Ирахо и сотни лет стиравшие память о древней працивилизации людей. До тех пор, пока не появились морейцы. Так наше далекое прошлое видел Маскро, и я его поддерживал. Видения, мои собственные исследования и следы давних сражений в пещерах служили доказательством нашей правоты. Однако заниматься археологией, историей и поиском правды, которая по большому счету никому не нужна, я мог только после войны. Поэтому письма были убраны в рюкзак с личными вещами, и в этот момент пропела сигнальная полковая труба.

Сбор. Общее построение.

Громыхая латами и поскрипывая кожей, штурмовая рота капитана Агликано вышла на огромный плац. Рядом с нами еще четыре такие же штурмовые роты. Дальше линейная пехота. За ними обозники и артиллеристы. А в центре, возле черного знамени с головой скального тигра, командир 9-го полка, бравый полковник Ангус Урамин, за спиной которого весь штаб и вернувшиеся в лагерь полковые чародеи.

Тишина. Плац затих, и Урамин поднял вверх правую ладонь. По этой команде один из магов усилил его голос, и полковник, развернув украшенный тяжелой печатью свиток, начал читать:

– Указ царя Великой Мореи Эрация Раена. Слушайте и не говорите, что не слышали.

Короткая пауза, и полковник продолжил:

– Морейцы! Свершилось то, чего мы давно ожидали и к чему готовились. Пограничные конфликты с беззаконным и разбойничьим государством Рубайят все чаще перерастают в ожесточенные сражения. Враги посылают в мирные морейские провинции нежить, проклятых вампиров, вершащих кровавые расправы и убивающих наших соотечественников. Наши заставы обстреливаются и подвергаются постоянным нападениям, а торговые обозы грабятся. Науськанные эльфами и гномами предатели рода людского, безбожники и осквернители храмов, попрали все прежние договоренности, и наше терпение иссякло. Настал час справедливого возмездия, и я, царь Великой Мореи, объявляю королевству Рубайят войну.

– А-а-а!!! – волной над батальонами и ротами прокатился гул.

– Слава царю!

– Смерть врагам!

– Уничтожим нежить и нелюдей!

– Девятый полк – вперед!

Это произошло спонтанно, и никто из командиров ничего подобного не ожидал. Но было заметно, что боевой настрой воинов полковнику понравился. Он улыбался. А затем Урамин вновь приподнял ладонь, солдаты притихли, и он дочитал указ:

– Приказываю моим генералам форсировать реку Рамайн, вторгнуться в Рубайят и вернуть самозваное мятежное государство под контроль Мореи. На нашей стороне правда и сила. Значит, мы не можем проиграть, а потому наступайте, мои воины. Будьте быстрыми, решительными, храбрыми и суровыми. Докажите нашим врагам, что морейцы по-прежнему сильны и готовы дать отпор любому противнику. Без сомнений и колебаний уничтожайте всякого, кто выступит против вас с оружием в руках или с помощью магии попробует остановить наши непобедимые легионы. Никакой пощады. Никакой жалости. Никакой милости к клятвопреступникам и предателям. Победа или позор. Боги и предки смотрят на нас, и мы не имеем права на поражение. Так вперед же, мои воины, и не останавливайтесь до тех пор, пока Рубайят снова не станет царской провинцией.

Опять пауза, и полковник огласил подпись:

– Эраций Раен, милостью богов царь Великой Мореи. Писано в Алькантаре, в месяц дамир, пятого числа.

Снова плац содрогнулся от радостных криков и боевых кличей. Однако продолжалось это недолго. Полковник Урамин приказал полку выступать, но перед этим следовало получить защитные амулеты.

Вдоль строя двинулись солдаты с мешками. В них лежали самые обычные медные кругляши на веревочке, похожие на монеты. Это защита от магии для каждого воина, далеко не самая надежная и недолговечная, в обычном металле заряд держится не больше месяца, а в дереве десять – пятнадцать дней. Ну а потом их надо заряжать по новой, либо у мага, либо в храме. Однако у врагов вообще ничего подобного нет, так что это еще одно наше преимущество. И хотя мне амулет был не нужен, имелась собственная защита, да и Виниорам он ни к чему, у них родовые магические браслеты из серебра с драгоценными камнями и мощными оборонительными заклятиями, тем не менее от дополнительного артефакта никто не отказался.

Через час, покинув лагерь, мы выступили на восток. На берегу Рамайна 9-й полк должен был соединиться с остальными подразделениями восьмого легиона, 12-м пехотным и 8-м кавалерийским полками, а затем начнется переправа на вражеский берег и будет битва. Разумеется, если наш противник не драпанет при виде славных морейских войск, но это вряд ли.

Рунольв кинул в костер горсть семян, и пламя, жадно пожирая угощение, приподнялось вверх. Легкий ветерок с реки погнал насыщенный пряными ароматами дым на нас, и братья Виниоры, вдыхая его, начали читать молитву:

– Барр, великий и грозный небесный воитель, бог отцов, дедов и прадедов наших. Под взглядом твоим мы идем в бой и просим тебя укрепить сердца и руки наши, дать силу преодолеть все преграды и уничтожить зло. А мы, во имя твое, прольем кровь врагов и напитаем ею мать-землю. И придут новые времена, и будешь ты доволен нами, а мы возродим то, что было утеряно, продолжим чтить тебя превыше остальных богов и славить имя Барра…

Братья говорили, говорили и говорили. Они общались с богом так, словно видели его, а я был рядом и молчал. Как и многие морейцы, я чтил всех светлых небожителей, но никого не выделял, и обряды для меня значили немного. Человек сам определяет свою судьбу – это мое мнение, а у небожителей свои заботы, и им не до нас.

Надышавшись дыма, я почувствовал себя нехорошо. Но ветер слегка переменился, гарь рассеялась, и стало легче. А затем Виниоры замолчали. В полной тишине они пару минут простояли на месте, а затем дружно, в едином порыве, поклонились затухающему пламени и отошли.

Вчетвером мы стояли на высоком и крутом обрыве. Позади ночная стоянка роты, на которой отдыхали наши солдаты, а перед нами река, полноводный Рамайн, целых сто лет служивший границей между морейцами и нашими стародавними врагами. От берега до берега тянулся понтонный мост, и по нему нескончаемым потоком шли войска. За ночь на территорию Рубайята уже перешли два полка восьмого легиона, а сейчас идет наш девятый. Сначала легкая пехота, а затем все остальные.

Вдали, на вражеском берегу, рассекая утренний сумрак, блеснула яркая вспышка, и Рунольв сказал:

– Там уже идет битва. Маги бьются.

Снова вспышка, а за ней еще несколько сполохов и еле слышный отзвук, будто гром прогрохотал, и Ари добавил:

– Точно. Так и есть. Скорей бы и нам в бой.

– Успеем, брат. Войны на всех хватит. – Старший Виниор усмехнулся и посмотрел на меня: – Оттар, ты наш уговор помнишь?

– Да. – Я кивнул. – Если в плен попадется эльф или гном, отдам его вам.

– А зачем он нам, понимаешь?

Историю я знал неплохо, и ненависть фридлозе, потомков рунгийцев, к нелюдям была общеизвестна, точно так же как и ее причины.

Когда морейцы высадились на материке Ирахо, остроухие и коротышки как раз добивали северян. От королевства Рунг оставалось два или три горных замка, битком набитых женщинами и детьми, и они находились в осаде. Так что еще немного, и не признавшие власть эльфов непокорные рунгийцы были бы уничтожены, полностью, все до единого, невзирая на пол и возраст. Однако морейцы их спасли. После чего остатки этого народа влились в наш, и не было у династии Раенов более преданных воинов, чем фридлозе, а у нелюдей не было более страшных врагов. Потому что рунгийцы ничего не забывали. Они копили обиды и не один раз посылали императорам, а затем царям предупреждение о том, что нелюдям нельзя доверять и они должны быть истреблены. Но Раены, особенно первые императоры, были гуманистами. Они пытались создать гармоничное государство, в котором не было бы ненависти между расами и народами и все подданные могли бы быть счастливы. Мечтатели. Благородные и наивные, поплатившиеся за свою близорукость. Нелюди несколько раз ударяли в спину морейцам. А затем, побитые и униженные, они падали на колени и снова клялись в верности, а наши государи их прощали. Ну а теперь все – никакой пощады. Никто не забыт, и ничто не забыто. Указ царя позволял уничтожать и пытать врагов, и братья Виниоры восприняли его как руководство к действию. И нелюдям к ним в руки лучше не попадать, ибо смерть пленников будет долгой и мучительной.

– Да, Рунольв, я все понимаю.

Виниор удовлетворенно кивнул и посмотрел на тропу вдоль берега:

– Кажется, ротный возвращается.

Действительно, к нам спешил Агликано, получивший приказ. И, присев у костра, он подозвал нас:

– Господа офицеры, ко мне.

Мы приблизились, обступили капитана, и он, достав карту, с радостью в голосе сказал:

– Рота получила приказ, и у нас есть превосходный шанс отличиться.

«Кому чего, – подумал я, – а ротный хочет отличиться. Для Агликано война трамплин, который подбросит его вверх по служебной лестнице и сделает героем. Для воинов возможность разбогатеть. Для Виниоров шанс поквитаться с врагами и пролить кровь во славу своего родового бога. А что она для меня? Наверное, всего лишь работа, где я пока новичок».

– Смотрите, – Агликано ткнул в точку на карте, – это укрепление Дер-Вагат. Оно в стороне от основных дорог и трактов, по которым двинется восьмой легион. И противник желает использовать его для фланговых ударов по нашим коммуникациям. Допустить этого нельзя, и, пока враг не успел стянуть к Дер-Вагату крупные силы, мы обязаны его захватить. Идем не одни. С нами еще две штурмовые и две линейные роты, батарея баллист, осадной обоз с павизами и лестницами, три десятка кавалеристов и два мага.

– Кто старший командир? – спросил Рунольв.

– Я. – Капитан горделиво расправил плечи.

«Понятно. Агликано подсуетился и, по сути, возглавляет сводный батальон. Это огромный задел на будущее, и если он возьмет крепость, быть ему майором. Вот что значит – человек имеет связи и делает карьеру».

Такими были мои мысли, и Виниоры, судя по всему, думали точно так же. Но в настоящий момент это было не важно, Агликано не самый плохой командир, когда надо, может собраться, и Рунольв задал новый вопрос:

– Когда выдвигаемся?

– Сейчас. У переправы сбор сводной группы, и переходим на другой берег.

– Какие укрепления в Дер-Вагате, известно?

– Ничего нового. Разведка внутрь не проникла и сообщает о каменных стенах высотой до восьми метров. Шесть донжонов, и на каждом мощная катапульта. Рва нет, грунт скалистый. Подступов мало. Ворота одни. Под крепостью большое количество подземных галерей, где могут прятаться вампиры, но пока там пусто. Гарнизон состоит из двухсот дружинников местного графа, полусотни наемников и некоторого количества ополченцев. Однако это ненадолго. Вскоре новые группы воинов и остатки вражеских отрядов, которые будут разбиты нашими передовыми частями, стянутся в кулак, и Дер-Вагат придется осаждать по всем правилам военного искусства, а припасов за его стенами хватает.

– План какой?

– Подходим, вышибаем ворота и штурм. Незатейливо и просто, главное – действовать быстро.

Больше вопросов не было, и Агликано приказал выдвигаться.

Спустя полчаса, спустившись к переправе, мы соединились с приданными нам ротами, осадными повозками, кавалеристами и магами. И на холме, рядом с командиром нашего полка, я заметил брата Роя в парадном гвардейском мундире. Скорее всего, по поручению свежеиспеченного командующего Второй армией князя Айрика он поторапливает отставших, а заодно обеспечивает резвый старт своему приятелю Агликано. Так-то, без поддержки штабного офицера, шиш бы он командовал захватом крепости. Но рука руку моет, и мой старший брат про своего столичного приятеля не забыл.

Рой вниз не спустился. Брат помахал рукой Агликано, а капитан ответил, и мы начали переправу.

Отряд перешел реку и двинулся по старому разбитому тракту, который никто не чинил целый век. Но по нему шагали недолго, и, когда окончательно рассвело, колонна свернула налево. До вражеской крепости было около двенадцати миль, расстояние не очень большое, а значит, дойти должны были за четыре с половиной часа. Однако отряд задержался, ибо вскоре нам пришлось вступить в бой.

– Впереди противник! – К голове колонны подскакал поручик, командовавший кавалеристами.

– Кто именно?! – Агликано схватил повод его разгоряченного коня.

– Ополченцы и рыцари с оруженосцами. Сотни четыре пехотинцев и полсотни конных. Идут в направлении на Дер-Вагат и опережают нас на милю.

– Они вас заметили?

– Нет.

– Задержать их сможете?

– Как?! – Кавалерист взмахнул рукой. – Нас только тридцать человек.

– Я сказал: задержать, а не остановить.

– Попробуем обойти противника по флангу и на дороге покрутимся, – ответил всадник. – Возможно, враги подумают, что мы авангард крупного отряда, который движется им навстречу, и замнутся.

– Правильно мыслишь, поручик. Действуй.

Поручик умчался, а капитан приказал ускориться, и, оставив позади обоз, пехота и маги, спокойные пожилые дворяне в серых мантиях и верхом на мулах, прибавили ходу. Шли бодро, схватки жаждали все, и офицеры, и солдаты, а маги, как обычно, витали где-то в облаках. И спустя час мы разглядели толпу врагов, которые, увидев перед собой гарцующих морейских кавалеристов, остановились. Они ждали развития событий и дождались. Пока они топтались на месте, мы подперли их с тыла, и один из вражеских рыцарей, наверное командир, выскочив на холм, протрубил в рог.

На миг все замерло. Первый наш бой, и я, как и остальные офицеры, смотрел на капитана Агликано. А он молодец, не растерялся и начал отдавать приказы:

– Первый взвод, щиты на руку, вперед! Второй взвод на левый фланг! Третий на правый! Четвертый в тылу! Арбалетчики, не зевать! Приготовиться к бою! Не робей, воины! Противник аховый, ополченцы! А рыцарей магией и болтами свалим! Марш!

Подобно чешуйчатой бронированной многоножке, рота зашевелилась и двинулась в наступление. Одновременно с этим остальные роты нашего отряда начали фланговые охваты противника, а маги встали рядом с Агликано. Мы шли вперед, словно на учениях. Сталь клинков и копейные жала поблескивали на солнце. Лица воинов были суровы и сосредоточенны. Прикрытие надежное и с нами уверенный в себе бравый капитан, а мы уверены в нем. Ну а противник в самом деле пустяковый. Тут ротный прав.

– Четче шаг! – услышал я голос Рунольва Виниора, шедшего с первым взводом по неширокой дороге, и посмотрел на своих воинов. Порядок. Солдаты четвертого взвода шли в ногу и не сбивались.

– Арбалетчики! Оружие на изготовку! – Над строем пронеслась очередная команда Агликано.

Тем временем, пока мы перестраивались, противник занял оборону на холме. В центре рыцари и оруженосцы, разнобойная кавалерия, кто в настоящей броне, а иные в простых войлочных поддевках и кожанках из воловьей шкуры, у одного меч, а у другого дубина. А за ними строились ополченцы, крестьяне и охотники из окрестных деревушек, разбойники, воры и контрабандисты, тайком переправлявшие через Рамайн в Рубайят морейские товары. Короче, настоящая банда, которую мы собирались уничтожить.

Расстояние между отрядами стремительно сокращалось, и вскоре засвистели стрелы. Вражеские лучники попытались нас остановить, но мы прикрылись щитами, и стрелы не причинили нам никакого вреда. Однако это было только начало. Стрелы продолжали сыпаться на штурмовиков, а затем к ним добавились свинцовые желуди, которые метали пращники, и у нас появились потери. Один воин упал, а потом еще двое. Несмотря на хорошую защиту, вражеские стрелы и свинец находили слабые места, ломали ключицы и вонзались в тела. Но штурмовики не останавливались, и вскоре прозвучала следующая команда Агликано:

– Арбалетчики! Цель – рыцари! Залп!

В нашей роте, как и в пехотной, всего двадцать стрелков. Немного, но в умелых руках профессионала мощный арбалет не знает промахов, и он сильнее обычного лука. Поэтому первый же наш залп скинул наземь пятерых всадников и покалечил несколько лошадей. После чего в центре вражеского отряда возник хаос.

К тому моменту фланговые роты уже взяли холм в полукольцо и вражеский командир, тот самый рыцарь с рогом, решил опрокинуть нас и растоптать, а затем вырваться. План неплохой, и у него был бы шанс на его осуществление, если бы не наши чародеи.

На холме раздался боевой клич, и оставшиеся в строю вражеские рыцари и оруженосцы устремились на нас. Лошади мчались с высоты и стремительно набирали скорость, а пехота противника последовала за всадниками. Грозное зрелище, и страшно смотреть на толпу врагов, накатывающую на тебя, но до нас рыцари так и не доскакали.

На вражеских кавалеристов обрушилось облако удушающего газа. Роняя седоков, лошади стали падать и ломать себе ноги. Ополченцы замялись, а новая порция арбалетных болтов, выпущенных нашей ротой, добавила неразберихи, а затем второй маг один за другим выпустил в противника три разрывных огнешара.

Взрывы. Огонь. Пламя. Запах горелого мяса и шерсти. Ржание лошадей, крики людей и новая команда ротного:

– В атаку! На слом!

Штурмовики рванулись на противника, и мы схлестнулись. Десятки наконечников копий, пробивая доспехи и одежду, с хрустом вошли в живую плоть. Фланговые роты сомкнули кольцо и стали смыкаться, а мой четвертый взвод вошел в прореху между первым и третьим и вступил в бой.

– Падаль!

– Боги с нами!

– Смерть врагам!

– Убивай морейских собак!

– Штурмовики! В атаку!

– «Скальные тигры» не отступают!

– Во славу царя Эрация!

– За предков!

– Вали предателей!

Выкрики сотен людей и боевые кличи смешивались. Грохот оружия бил по ушам, и вокруг кипела битва. Ополченцы, понимая, что они уже в окружении, подвывая и проклиная нас, насели на штурмовиков, а мы встретили их правильным строем, стеной щитов и не отступили. Наши маги и арбалетчики продолжали поддерживать роту огнем и точными выстрелами.

В просвете между щитами мелькнуло бородатое лицо с косым шрамом на левой щеке, и на меня обрушился удар палицы. Я принял его на щит и выдержал, хотя рука чуть не отсохла, а затем ткнул в живот врага клинком. Не промазал. Сталь вспорола брюхо ополченца, и он, обливаясь кровью, упал. Однако на его месте возник другой противник, спешенный рыцарь в кольчуге двойного плетения с чеканным нагрудником. Обеими руками он сжимал тяжелый шестопер и был готов меня ударить. А я этого ждать не стал и кинул ему в лицо «огненную каплю», причем сделал это не задумываясь, не выпуская меча, прямо с клинка. Раньше у меня такой прием редко выходил, обычно требовалось освободить руку, а сейчас заклятие выскочило легко и просто. Видимо, бой активизировал реакции организма и заставил мобилизоваться, отсюда и эффект.

«Огненная капля» упала на открытое лицо рыцаря, и оно моментально превратилось в обугленное полено. После чего ударом щита я опрокинул его на спину и вместе со всем взводом сделал шаг вперед.

– Мо-ре-я!!! – разнесся над ротой дружный клич первого взвода. – По-бе-да!!!

– Мо-ре-я!!! – подхватил мой взвод и остальные. – По-бе-да!!!

Ополченцы и остатки рыцарей не выдержали. Они начали отступать, и отступление быстро превратилось в беспорядочное бегство, а мы рванулись за ними. Строй распался, но он уже был не нужен. Сопротивление врагов было сломлено, пришло время резни, и мы их просто убивали.

Передо мной мелькали спины, и я вонзал в них клинок. Никто не обернулся и не посмотрел в мои глаза, глаза своей смерти. И только на вершине, куда я забежал первым, меня ждал достойный уважения противник. Это был вражеский командир, рыцарь с рогом, заметно прихрамывавший на правую ногу, но не отступавший.

– Сдавайся! – потребовал я.

– Нет! – Он вскинул меч и приготовился к схватке. – Я умру в бою!

– Не выйдет. – Я покачал головой, сформировал силовой жгут и выбросил его в сторону рыцаря.

Захват получился удачный. Заклятие схватило противника за раненую ногу, и я потянул невидимую плеть на себя. Рывок! И рыцарь свалился. Громыхнули доспехи, надо отметить, неплохие, не иначе работа баирских оружейников, и я навис над ним. Рыцарь был без сознания, приложился сильно, но живой.

– Как дела, корнет? – В сопровождении воинов на холме появился Агликано.

– Хорошо, господин капитан, – отозвался я. – Вражеского командира взял.

– Молодец, корнет. Он нам пригодится. Сейчас наши маги его в чувство приведут, сломают ему волю, и он сам проведет нас в Дер-Вагат. А ты собирай своих головорезов и прикажи им снимать с врагов одежду и доспехи. Мы должны походить на местное отребье. Понял меня?

– Так точно!

– Тогда действуй.

Глава 11

Через час после того как наша сводная группа разгромила отряд противника, капитан Агликано разделил нас на две части. Три штурмовые роты и кавалерия облачились в трофейные одежды, и под видом местных воинов нам предстояло захватить Дер-Вагат. А линейная пехота и обоз должны были подтянуться следом. Нормально, план Агликано был неплох, вот только с магами пришлось поспорить. Чародеи ни в какую не желали натягивать на свои изнеженные тела кишащие насекомыми, блохами и вшами наряды местных вояк. Но капитан их убедил. Он схватился за меч, набычился и навис над магами, а затем прохрипел:

– У меня есть приказ, господа! И я его выполню! У вас тоже имеется приказ – подчиняться мне и выполнять мои указания! И если вы не подчинитесь, пеняйте на себя! Я расценю это как диверсию и прикажу воинам вас арестовать! Итак, выбирайте! Либо вы со мной, либо против меня!

Маги переглянулись, а затем покосились на братьев Виниоров, вставших у них за спинами. После чего они согласно кивнули и один из них, Антей Цавьер, сказал:

– Мы подчиняемся, капитан Агликано. Но о вашем поведении и угрозах мы доложим нашему начальству.

Главного чародея в 8-м легионе, архимага Антона Нобле, руководившего всеми военными магами, капитан не боялся. По крайней мере, сейчас. А потому усмехнулся и ответил:

– Это ваше право, господа. Но жаловаться будете потом, а пока поторопитесь и смените свои наряды.

С недовольными минами на лицах чародеи взяли предложенную им одежду и удалились за повозки с осадными припасами, а капитан приказал построить штурмовые роты.

Приказ был выполнен быстро, и я замер на правом фланге четвертого взвода. За дорогой холм, покрытый телами вражеских воинов. Мы пленных не брали, только нескольких «благородных» рыцарей оставили в живых. И среди них самым знатным оказался тот, которого взял я. Кстати, личность в пограничье известная. Самозванец барон Рожер дер Бегас по кличке Кровавый Пес. Дворянской крови в нем капля на ведро. В прошлом наемник. Был удачлив, разбогател и поселился в окрестных землях. За три года сколотил сильную банду и совместно с убийцами из Вольных отрядов и вампирами несколько раз перебирался на морейский берег Рамайна и нападал на наши пограничные заставы. Но самым громким его деянием было уничтожение морейской деревушки, после которого, бросив своих воинов, он сумел скрыться. В общем, ублюдок редкостный, и за него я должен был получить неплохую награду.

Мой взгляд скользнул дальше. Линейные пехотинцы рыли могилы для наших воинов. И вроде бы потери у нас небольшие, всего одиннадцать убитых и втрое больше раненых, которые, благодаря целителям, вскоре вернутся в строй. Однако это наши товарищи, и при виде мертвых воинов на меня накатывала тоска. Павших не жаль. Нет. Они погибли за правое дело в бою – это почетно, и воины ушли достойно. Просто невольно я представлял себе, что на их месте мог оказаться я, корнет Оттар Руговир. И в этот момент разум нашептывал: «Будь осторожнее и не рискуй понапрасну».

– Ай! – Мои размышления были прерваны укусом насекомого под мышкой, и я невольно дернулся.

– Что случилось, господин корнет? – Агликано посмотрел на меня.

– Блоха, господин капитан, – отозвался я и добавил: – Проклятые дикари совсем за собой не следили и про стирку, наверное, ничего не знали.

Капитан промолчал, усмехнулся и почесал живот. Наверняка насекомые и его достали. А затем, когда появились маги, уже взгромоздившиеся на мулов, он запрыгнул в седло, приподнялся на стременах и взмахнул рукой в направлении Дер-Вагата:

– Марш!

Командиры других рот и взводные развернули подразделения на дорогу, и мы начали движение. Впереди конница, изображавшая из себя рыцарей, капитан и мало что соображающий барон дер Бегас с личным штандартом в руке, а штурмовики за ними…

К вражеской крепости подошли через три часа. Крутой холм, а на нем Дер-Вагат. Стены мощные и крепкие, донжоны солидные, дорога только одна, а позади река, приток Рамайна. Примерно так я себе все и представлял, кроме одного. В Дер-Вагат, опередив нас, входили наемники, человек триста, не меньше.

Это был один из Вольных отрядов, а бойцы там лихие и профессиональные, не хуже морейских воинов, и в каждой такой банде есть чародей либо прикормленная нежить с нечистью. Поговаривали, что в некоторых отрядах вампиры службу тянут как разведчики и диверсанты, а еще есть болотные гарриды, четырехрукие болотные уроды, превосходные стрелки из лука. И сталкиваться с ними не хотелось. Однако отступать было поздно. Нас уже заметили, и Агликано, не оборачиваясь, прокричал:

– Врагов гораздо больше, чем мы думали! Но это не беда! Чем больше их перебьем, тем больше нам славы и чести! И тем солиднее будет награда от его царского величества!

В первую очередь эти слова были адресованы офицерам, и мы его услышали. Значит, поворачивать не станем – так решил командир, и крепость все равно придется брать теми силами, какие у нас есть.

К этому моменту ротный строй давно рассыпался, и мы его не ровняли, а даже наоборот, делали из подразделений толпу. Каждый взвод шел по дороге неорганизованной кучкой, как ополченцы. И кто бы за нами ни наблюдал, он видел войско барона дер Бегаса. Штандарт, синяя тряпка с красным кривым мечом и белой розой, колышется на ветру. Сам барон присутствует, он во главе и пару раз взмахнул рукой. Рыцари, оруженосцы и ополчение – все это есть. Следовательно, к крепости подходили не враги, а свои. И когда штурмовики поднялись на возвышенность и подошли к воротам, они открылись, и никто не пытался разобраться, кто мы такие. Войско барона ждали, и оно пришло.

Наша рота оказалась внутри большого крепостного двора первой. Мы вошли сразу за кавалеристами и чародеями и остановились.

Вокруг нас неторопливо шла размеренная и спокойная жизнь крепости. В углу двора стояло множество повозок, и рабы разгружали припасы. Конюхи распрягали лошадей и вели их в конюшню. Наемники медленно разбредались и направлялись в казармы. С кухни тянуло ароматом наваристого мясного бульона. Куда-то спешили слуги местного коменданта, барона Рамая Панвербока по кличке Лысый Пень. А сам комендант, пожилой и неопрятный мужик с блестящей лысиной и огромным пивным животом, вместе с несколькими офицерами-наемниками и парой охранников стоял на внутренней стене, откуда окликал дер Бегаса:

– Рожер, мой друг! Как я рад, что ты подошел! Теперь-то мы точно удержим крепость и докажем этим морейским засранцам, что не стоило им к нам соваться! Поднимайся к нам! У нас вино и девочки – все, что ты любишь! А ночью Закария появится, и совсем весело станет!

Дер Бегас только глупо хлопал глазами и никак не мог понять, где он и что с ним происходит. И пока противник не разобрался, что мы не те, за кого себя выдаем, Агликано вскинул меч и выкрикнул:

– Ата-ка-а-а!!! Бей! Море-а-а!!!

Команда прозвучала, и начался бой, застрельщиками которого выступили маги.

Без долгих раздумий Антей Царьер влепил в коменданта и его гостей мощный огнешар, который взорвался, обвалил кусок стены и уничтожил всех, кто попал под удар. Жуткое зрелище, ошметки прожаренного мяса раскидало поверх обломков, и вражеским командирам не помогли даже защитные амулеты, наверняка имевшиеся у них в избытке. А второй наш чародей, Лукас Эстербатто, занялся воротами. Он направил на гарнизонных вояк бурое кислотное облако, и они, теряя сознание, попадали наземь. А затем чародей бросил молнию, вонзившуюся в запорный механизм, оплавившую металл и заклинившую его. Теперь даже если наша миссия потерпит неудачу, ворота все равно будут открыты, и мы сможем отступить, а затем повторить попытку вместе с линейными пехотинцами.

Впрочем, действия магов я отметил краем глаза. Отвлекаться на это было нельзя. Следовало захватывать крепость, и главные объекты были распределены заранее. Наша рота блокирует казармы и по возможности давит сопротивление. Еще одна захватывает внутренний донжон, ключевую позицию. А третья берет на себя очистку стен и внешних оборонительных башен с катапультами, откуда могли обстрелять наше подкрепление.

– Воины! За мной! – Скидывая с плеч грязный и вонючий плащ, снятый с вражеского вояки, я выхватил скьявону и увлек за собой взвод.

С диким ревом солдаты кинулись на врагов, большинство из которых были растеряны и не понимали, что происходит. А мы этим воспользовались и убивали их без сомнений и колебаний.

На пути возник наемник, пожилой дядька с роскошными вислыми усами в добротном кожаном доспехе.

– Что… – Он не договорил. Мой клинок рассек ему горло, и я прыгнул на следующего противника.

Молодой слуга в линялой синей рубахе, тянувший из ножен длинный кинжал. Его я ударил ногой в грудь, и он кубарем покатился по брусчатке, остановился у стены, и парня мимоходом добил сержант Юссир.

Следующий. Конюх-здоровяк поднял оглоблю и начал ее раскручивать, а я пригнулся. Тяжелая дубина просвистела над головой, и я скользнул в сторону отчаянного противника, а затем достал его выпадом в грудь.

Дальше. Взвод свернул за угол, и перед казармами мы столкнулись с первым серьезным сопротивлением. Не меньше дюжины наемников, выставив щиты и короткие копья, напоминавшие дротики, преградили нам путь. И здесь я вновь применил магию. Нельзя ее без должной подготовки и обучения часто использовать. Пару-тройку заклятий в день, а потом необходим отдых. Но иначе было никак, воины не успевали за мной, и я обрушил на противника удушающее облако. Слабенько, конечно, но на большее сил не хватало, я не рисковал использовать огонь или силовую плеть, а облако сработало. Оно накрыло вражеских воинов и стало быстро рассеиваться, надолго его не хватило, а наемники, чихая и отхаркиваясь, сами разрушили монолитность строя, и подоспевшие штурмовики моего взвода налетели на них, словно ястребы на цыплят.

Несколько быстрых шагов вперед. Я оказался среди врагов, и в нос ударил запах прелого сена, остатки заклятия. Но я не обращал на это внимания и продолжал сражаться. Выпад, и острие скьявоны вонзилось в глаз противника. Замах от плеча, и клинок, разрубив войлочную шапку, рассек череп. А затем, на краткий миг, мой взвод оказался не у дел, и я, подобрав щит наемника, смог оглядеться.

Позади, во дворе крепости, идет резня. На стенах тоже рубка. Справа взвод Ари, опередивший нас и бьющийся за вход в казарму, длинное продолговатое здание из камня. Ему на помощь спешит Гуннар. Где взвод Рунольва и маги, непонятно. Все при деле, и приказов нет, однако что делать дальше – вопроса не возникало. Прямо перед нами еще одна казарма, а возле нее небольшой плац, и на него выбегали воины, судя по всему, дружинники сгоревшего в магическом пламени и разорванного на куски барона Панвербока. Кто-то смог их организовать, и они готовились ударить во фланг второму взводу, а нам предстояло их остановить.

– Стрелки, не спать! – надрывая горло, выкрикнул я и клинком указал на дружинников: – Бей!

Щелкнули арбалеты, и болты, всего несколько штук, устремились к цели. Не самый удачный залп, стрелки свалили только двоих. Но это была лишь разминка, поскольку затем на дружинников обрушился мой взвод.

– Строй! Сомкнуть щиты!

Солдаты выполнили команду четко и рванулись на противника.

Удар! Мы столкнулись с грохотом и шумом. Щит в щит. Лицо в лицо. Мечи против мечей. И победить должен был тот, кто сильнее и лучше организован.

– Жми! – отдал я команду и принял на щит чужое тело. – Жми! Не отступай!

– Счет! – вклинился голос сержанта Юссира.

– Раз! – выкрикнули штурмовики и дружно налегли на щиты.

– Два! – общий толчок.

– Три! – еще один.

– Четыре! – шаг на противника, не выдержавшего давления и прогнувшегося.

– Ломай! – мой клинок, скользнув в узкую щель, рассек бедро открывшегося противника.

Дружинник отшатнулся назад и задел кого-то из своих товарищей. Именно этого я и добивался. Вражеский строй рассыпался, а значит, победа уже наша. Штурмовики надавили на противника сильнее, и замелькали наши клинки. Мы выполняли свою кровавую работу на совесть, и вход в казарму был запечатан. Быстро и четко, пока остальные вражеские вояки не опомнились.

Мы забросали вход бочками и трупами убитых, и всех, кто пытался вылезти, встречали арбалетными болтами и копьями. То же самое Ари и Гуннар сделали возле соседней казармы, и было слышно, как внутри готовятся к последнему бою враги. Выход из помещения только один, а окна узкие, не вылезешь. Правда, имелись проходы в основной донжон, но там уже хозяйничали штурмовики из другой роты, которые тоже не сплоховали.

На время крепость затихла, и пришла благословенная тишина. Недобитки оказались в ловушке и пытались нас обстреливать. Однако выходило у них это плохо, и потери у нас были небольшие. А затем появился Рунольв, взявший конюшню, где оказалось много наемников и ополченцев. Немногим позже подошли подкрепления, линейные пехотинцы с обозом, и нам принесли зажигательные смеси. Ну а потом, вместе с изможденными магами, едва стоявшими на ногах от усталости, пришел капитан Агликано и начал переговоры. Сначала он предложил сдаться дружинникам.

– Эй! В казарме! – ротный позвал недобитков.

Небольшая пауза. Шевеление. Скрип тетивы. Звук хлесткой затрещины. И только после этого ответ:

– Да! Слышим тебя!

– Ваш барон мертв, а я капитан Агликано, командир отряда, захватившего Дер-Вагат! С кем говорю?

– Полусотник Дамир Эгро!

– Слышь, полусотник, сдавайтесь!

– А смысл?

– Жить будете!

– Рабами?!

– Да!

– Нет! Нам это не подходит! Будем биться!

– Не получится битвы, Дамир! Думаешь, мы с вами на мечах рубиться станем?! Нет! Сейчас внутрь огнесмесь метнем, и конец вам! Сгорите! Так что сдайся, а там как получится! Военное счастье, оно переменчиво! Глядишь, еще обменяем тебя на своих воинов!

– А может, договоримся?

– А ты можешь что-то дать?!

– Могу! К нам подкрепление подойдет! Ночью! Вампир из старых, зовут Закария, а с ним стая! Они по реке идти будут, а затем по подземному ходу! У нас для них апартаменты готовы!

Агликано посмотрел на магов. Царьер кивнул, и капитан продолжил переговоры:

– Да, слышал о таком вампире! Ну и что?

– Вампир будет ждать сигнала, а он известен немногим!

– И что ты хочешь за секрет?

– Отпусти нас!

– А сколько вас осталось?

– Именно дружинников полтора десятка! А так нас в казарме полсотни!

– Идет!

– Дай клятву!

– Слово офицера, что отпущу вас! Но только после того как возьмем вампира! Этого тебе хватит?

Заминка и ответ:

– Принимается!

В казарме раздался звон стали и вскрики. Там шел бой, но вскоре он затих, и капитан спросил:

– Эгро, что у вас?

– Были не согласные! Мы их утихомирили!

– Ладно! Выходите!

Раскидывая тела убитых и бочки, под прицелом стрелков, дружинники и оказавшиеся вместе с ними воины из других крепостных отрядов покинули казарму и вышли на плац. Здесь их разоружили и под конвоем линейных пехотинцев отправили в темницу. Причем полусотника, бывалого вояку с приметным косым шрамом на лбу, отделили от остальных, и его увели наши маги.

После этого Агликано подошел к казарме наемников. Внутри было полторы сотни вольных бойцов, и они собирались драться до конца, каким бы он ни был. Поэтому на предложение капитана сложить оружие наемники ответили нецензурной бранью, вспомнили его матушку и всю родню, а затем обозвали любимца дам Агликано гомиком, и капитан приказал их сжечь.

Штурмовики из второго взвода действовали не колеблясь. Прижимаясь к стенам, они подкрадывались к бойницам, поджигали фитили и кидали внутрь стеклянные бутылки. А дальше просто. Жадная огненная смесь пожирала все, чего касалась, и спасения от нее не было.

Пожар разгорался быстро. Пламя стало вырываться наружу, и наемники закричали. Кто-то ругался, кто-то молился богам, самые отчаянные пытались выбраться через вход, а иные пробовали пробить потолок и выскочить на крышу. Но все было зря. Проклятия оставались всего лишь словами. Боги на помощь не спешили. Смельчаки погибали. А потолок был крепким и выдержал.

Вскоре казарма запылала по-настоящему, и через несколько минут крики гибнущих людей стихли. Дым забил наемникам легкие, и многие задохнулись еще до того, как к ним подобрался огонь. Честно говоря, я поступил бы иначе. Можно было обложить казарму хворостом и выкурить наемников – так проще. Но Агликано решил по-другому, возможно, хотел опробовать огнесмеси в реальном бою, и это его право.

Удостоверившись, что опасности от вольных бойцов больше нет, капитан погнал штурмовиков на крепостной двор, а мой взвод отправил в подземелья. Для нас еще ничего не закончилось. Ночью подойдет стая кровососов, а это противник серьезный, особенно под руководством опытного вожака.

Глава 12

Подземелья Дер-Вагата впечатляли. Множество комнат и просторных залов, галерей, переходов и отнорков.

Было видно, что строители работали всерьез и труда вложили немало. Ведь первоначально, когда первые правители Рубайята еще имели реальную власть и по-настоящему готовились к большой войне с Мореей, планировалось, что в подземельях крепости будут организованы продовольственные склады и госпиталь для раненых. Но затем Рубайят рухнул в пучину хаоса, и были созданы Вольные отряды, которые не подчинялись королю. Каждый пограничный феодал был сам по себе, и крепость оказалась в руках баронов Панвербоков, получавших деньги от наших ушастых недругов из эльссарских лесов. Поэтому госпиталь остался лишь на бумаге и продовольствие не подвезли, а подземные помещения пустовали до тех пор, пока не появились вампиры. Для них покойный барон Панвербок, мечтавший пройти инициацию и стать вечно живым мертвецом, оборудовал специальные помещения. И кровососы, которым он скармливал рабов, частенько гостили у него, перед тем как отправиться на охоту в Морею.

Впрочем, сейчас это уже не важно. Барон мертв, крепость под нашим полным контролем, а ночью в Дер-Вагате появятся вампиры. И, осмотрев подземелья, капитан Агликано и маги организовали для них ловушку.

Кровососы приплывут на лодках по реке и подадут световой сигнал – это предосторожность на тот случай, если морейцы уже взяли крепость в кольцо или заслали за стены своих шпионов. Полусотник Эгро ответит условным сигналом, и рабы откроют подземный ход. После чего вампиры проникнут внутрь, и вот тут-то они и умрут, по-настоящему. Заранее закрепленный в тоннеле артефакт обвалит подволок, кровососы окажутся в одном из залов, и чародеи накроют монстров мощным потоком искусственного солнечного света. А потом останется только собрать трофеи, и рота капитана Агликано, уверенного, что вскоре станет майором, запишет на свой боевой счет несколько вампиров.

В общем, так это должно было произойти, и после осмотра подземных сооружений, уже под вечер, мы вышли на поверхность. Перед беспокойной ночкой следовало хотя бы немного отдохнуть, и, определив свой взвод на постой в донжон, я умылся, переоделся и упал на топчан, служивший еще караульным крепости. Однако горячка боя и пролитая кровь давали о себе знать, и сон не приходил. Глаза слипались, и постоянно накатывала дрема, но покоя не было. А тут еще и запахи, проникавшие в донжон, донимали. Смесь из дыма, паленой шерсти и сырой крови, на которую со всей округи слетались вороны. Все это беспокоило, и я сел на топчан.

Воины думали, что я уже сплю, и разговаривали. А я прислонился к прохладной каменной стене и прислушался к их беседе.

– Неплохо сегодня повоевали, – сказал сержант моего взвода, Шенни Амур, потомственный вояка в четвертом поколении.

– Да, – ему ответил Юссир, с которым они крепко сдружились и имели общих знакомых. – Врагов накрошили под тысячу, не меньше, и крепость взяли. А потеряли человек шестьдесят, если с теми, кто на дороге полег, считать.

– А твой-то воспитанник молодец. – В голосе Шенни Амура промелькнули веселые нотки. – Бравый воитель. Как давай мечом махать и магией плеваться, только головы отлетали.

Он говорил обо мне, и Юссир усмехнулся:

– Так и есть, молодой Руговир себя хорошо показал. Это все видели. Но я его не воспитывал. Парня отец готовил и северные следопыты. Вот он себя и показывает во всей красе. Только горяч больно – жаль будет, если голову сложит.

– Но ты-то его прикрываешь, почти всегда рядом.

– Мне за это деньги платят. И, надо сказать, друг мой Шенни, неплохие. Считай, второе сержантское жалованье.

– Деньги – это хорошо. – Амур помедлил и сказал: – А вот интересно, какая нам награда за крепость выйдет.

– Давай прикинем, – предложил Юссир и продолжил: – Во-первых, жалованье, три альго рядовому штурмовику и пять сержанту. Во-вторых, тройные боевые. В-третьих, премиальные за захват стратегического объекта, еще одно жалованье. Итого в конце месяца двадцать золотых. Неплохо. А если ротный к награде представит, а он это сделает, то еще и наградные.

– В самом деле, неплохо. Теперь бы еще до конца войны дожить и взять у полкового казначея, что причитается.

– Доживем, дружище. Обязательно. А потом еще и землю в собственность получим.

– А кто на ней работать станет? Лично я не пахарь и не садовод. Поэтому в земле ковыряться не собираюсь. Мне бы на террасе небольшого уютного домика сидеть, пиво попивать да за крестьянами наблюдать. Вот это по мне.

– Не вопрос. Работать станут местные жители. За деньги или из-под палки. Ты обратил внимание, что Агликано приказал освобожденных рабов разделить?

– Нет.

– А зря. Рабов в крепости человек двести, но свободу получили только морейцы. Да и то предварительно. А паспорт им выдадут лишь после проверки личности. А остальных никто освобождать не собирается. И если так пойдет дальше, то у нас могут узаконить рабство, но только в отношении чужеземцев, не являющихся поддаными Великой Мореи.

– Считаешь, что это возможно?

– Запросто.

– Посмотрим, а пока давай выпьем чая.

– А может, пива?

– Нет уж. Вот маги кровососов сожгут, тогда и будет пиво. А пока только чай.

– Тоже верно.

Сержанты замолчали, а я опять прилег на топчан, накрылся плащом и задумался. Юссир поднял серьезную тему. Капитан Агликано действительно сразу разделил рабов, и если морейцев расковали, покормили и переодели, то остальных заставили работать, и сейчас они убирали трупы, наводили порядок и тушили пожары. А поскольку наш ротный человек из высшего общества, то он знает что-то, что неизвестно мне. И его поведение говорит о многом. Кстати, надо будет узнать, что с рабами происходит в других крепостях и городках, захваченных морейской армией. И уже тогда можно делать выводы. Хотя чего тут думать? Наши предки относились к покоренным и присоединившимся народам слишком мягко, а Эраций Раен, судя по всему, эту ошибку повторять не собирается. Для своих соотечественников все, а чужакам ничего. Так что прав Юссир, рабство, скорее всего, узаконят. Но меня это пока не касается никаким боком. Ведь тут только начни задумываться, и сразу в голову лезет сотня вопросов. Как будет распределяться захваченная земля? Что отойдет аристократам? Что достанется солдатам? А что останется в собственности государства? Каким образом будут делить рудники, каменоломни, рыболовецкий промысел и уцелевшие производства? Кто и за чей счет начнет ремонт дорог, строительство новых трактов и восстановление городов? И так далее. А потому не надо забивать себе голову. Ни к чему это, пока идет война.

На этой мысли я все-таки заснул и провалился в блаженную тьму, принесшую мне новые видения о былом величии древнего народа и судьбе людей, оказавшихся в незнакомом им мире…

Равнина, куда выходили переселенцы, быстро опустела, и на ней осталось только племя, пришедшее последним и запечатавшее магический переход, а также горстка неприкаянных одиночек. Это были сироты, изгои или раненые, брошенные на произвол судьбы, пара сотен никому не нужных людей, не больше.

Но, судя по всему, участь их вождя не интересовала. И, отправив вслед за многотысячной ордой разведчиков, он тоже повел свой народ, но двинулся не в сторону теплого юга и не на восток, а на север. Я видел это, паря над идущими людьми, не имевшими никаких серьезных запасов, только у некоторых были заплечные котомки и рюкзаки. И действия вождя мне были непонятны, причем настолько, что захотелось оказаться рядом с ним во плоти и, встряхнув его, закричать: «Глупец! Зачем ты отделился от тех, кто имеет повозки, пропитание, одежду и скот? Куда ты идешь? Подумай о людях и выбери для проживания хорошее место, где всегда тепло и можно легко добыть еду». Однако я был всего лишь зрителем, не властным что-либо изменить. А затем, когда на землю опустилась тьма и племя, выставив дальние дозоры и караулы, расположилось на ночлег, я стал свидетелем новых событий.

Вернулись разведчики и доложили вождю о движении народов и племен – это я понял по знакам. И вождь, слушая их, улыбался, а люди его поддерживали. Хотя было заметно, что многие страдают, кто-то от ран, а иные от голода. С наступлением полночи вождь подозвал к себе пятерку воинов, наверное, самых близких, и отдал им команду.

Бойцы племени выслушали его, и по движению губ я уловил имя вождя. Ярохор – так они его называли, и это имя я уже слышал во время прошлого видения.

Действие продолжалось. Ярохор и воины отошли от стоянки и образовали круг. Несколько минут ничего не происходило, но потом в воздухе возникла напоенная магической силой огненная руна, точно такая же, какую я видел в долине, только размеры у нее были небольшие.

Хлопок! В видении появился звук, и реальность вздрогнула. На земле возник портал, к которому приблизились люди, а воины и вождь вошли в магические ворота и пропали.

«Что же будет дальше?» – спросил я себя и увидел, как из портала полетели продолговатые предметы.

Это были мешки с едой. Хлеб, мясо, овощи, фрукты. Некоторые мешки лопались, и продукты вываливались наземь. А когда перед порталом выросла гора продуктов, мешки оттащили в сторону, поближе к стоянке, где началась раздача еды. Ну а магические врата продолжали работать. Вслед за продовольствием полетели тюки с одеждой, кипы теплых одеял и связки превосходного оружия, в основном кинжалы и дротики. И это было только началом даров, сыпавшихся на людей словно из рога изобилия. Потому что потом появились груженные овсом и зерном повозки, лошади и большая отара жирных овец.

«Откуда все это?!» – поразился я, подспудно надеяясь услышать женский голос, который все прояснит. Но ответа не было, а видение шло своим чередом.

Ярохор и воины вернулись к племени, и был знатный пир. Люди ели, танцевали и смеялись. Они были счастливы и радовались, словно дети, легко и непринужденно. Почти все, так как некоторые хранили молчание и в их глазах царили неизбывная печаль и тоска, а взоры этих людей были направлены в сторону долины, где остался запечатанный портал.

Ночь пролетела быстро. Наступил рассвет, и племя продолжило свой путь. Уходили, а затем возвращались разведчики и охотники. Лошади тянули повозки, и люди шли на север. И так пролетел день, а за ним другой и третий. Привалы сменялись новыми переходами. Вокруг не было ни единого человека. А пейзажи оставались неизменны. Горы и долины, равнины и леса, реки и ручьи. Суровая северная природа, родная для меня, проплывала перед глазами, но наконец, примерно на двадцатый день пути, племя уперлось в океан.

На берегу была организована большая стоянка, и вновь открылись магические врата. Опять воины и Ярохор снабжали соплеменников припасами и устроили пиршество. Все хорошо. Все празднично. Все нормально. Однако несколько мужчин в сопровождении женщин подошли к вождю и стали от него что-то требовать, а он выслушал их и отрицательно покачал головой.

Люди ушли, но праздник был испорчен, танцы прекратились, и лагерь затих. Я по-прежнему мало что понимал, и меня удивило произошедшее на следующий день. Племя, такое сильное и дружное, разделилось. Одна группа, примерно семьсот человек, среди которых выделялись те, кто минувшей ночью выдвигал вождю претензии, осталась на месте. А большинство приняло сторону Ярохора, открывшего портал. Вождь и воины шагнули в него, а соплеменники вместе с повозками и всеми припасами последовали за ними.

Приняв последнего человека, магические врата захлопнулись, и оставшиеся на берегу океана люди повернули обратно. Они возвращались по своим следам, страдали от ночного холода, голодали и выживали только за счет охоты. Но они все же дошли. На исходе короткого северного лета люди добрались до равнины и встретились с теми, кого бросили переселенцы…

На этом видение стало меркнуть, и я услышал уже знакомый женский голос:

– Так народ Вайда разделился, и ты, сын мой, потомок тех, кто не пошел за славным Ярохором.

Я хотел было задать матери, которую никогда не видел, множество вопросов. Однако меня окликнул другой голос:

– Господин корнет, просыпайтесь.

Я открыл глаза, вернулся в реальность и в сумраке разглядел солдата из первого взвода.

– Чего тебе?

– Вас ротный вызывает.

– Иду.

Зябко поежившись, я покинул нагретое место, прицепил клинок и накинул плащ. Надо было идти, но меня бил озноб, а в голове царил кавардак. Сотни «отчего», «почему» и «зачем» бились в черепную коробку, и от того, что я не понимал подоплеки странных видений, хотелось выть. Однако я заставил себя сконцентрироваться и покинул донжон.

Агликано находился во дворе, и вместе с ним были отдохнувшие маги, полтора десятка офицеров из разных подразделений и взвод арбалетчиков. Одновременно со мной в группу влилось еще несколько человек, и капитан, оглядев нас, сказал:

– Господа, как вам известно, у нас ожидаются гости. Это вампиры, и мы собираемся их уничтожить. С планом вы ознакомлены, поэтому буду краток. Сейчас все мы спустимся в подземелья. Там вы займете позиции и будете ждать кровососов, а когда они появятся, мы их прихлопнем. Первыми наносят удар маги, а затем все остальные. Вопросы?

Все промолчали, и капитан указал в сторону подвала, имевшего выход в подземные галереи:

– Прошу. После выдвижения на позиции хранить молчание и не спать. Ждите команду. До появления кровососов у нас есть час-полтора.

Вампиров мы сделали, и операция по их уничтожению прошла настолько легко и просто, что и рассказать нечего. После всего, что со мной произошло, я ожидал жаркой схватки, а в итоге ничего не успел. Отсюда легкое разочарование, и мои товарищи по службе, в первую очередь братья Виниоры, были настроены точно так же. У кровососов слишком серьезная и пугающая репутация. Они живые мертвецы и безжалостные убийцы. Они практически бессмертны. Они сильные, ловкие и хитрые. Они очень и очень серьезный противник. Все это знали, а в итоге кровососы попались в простейшую ловушку. И ладно бы молодые вампиры, которым от двух до пятнадцати лет, – эти могли от голода и желания поскорее выпить свежей крови потерять осторожность. Но с ними был Закария, старый и мощный ублюдок, недавно отметивший сотый день рождения в облике вампира. Вроде бы опытная сволочь, на его счету не десятки и не сотни, а тысячи человеческих жизней. А поди ж ты, попался, словно только что обращенный вампиреныш.

В назначенный час от реки несколько раз мигнул огонь, и полусотник Эгро ответил. После чего рабы, потомственные слуги покойного Панвербока, плохо соображающие животные, рожденные под землей и ни разу не поднимавшиеся на поверхность, открыли потайной ход, и вампиры, восемь кровососов, проникли в подземелья крепости и оказались в западне. В плане капитана Агликано не было сбоев, и наши маги не зевали.

Подрыв! Артефакт взорвался! Грохот! Немного пыли ударило в спины вампиров. И потайной тоннель наружу обвалился.

Вспышка! Треск! Искра! И зал оказался залит ярким светом сродни солнечному.

Ну а дальше вой подыхающих тварей, пламя и арбалетные болты, втыкаемые в кровососов, хотя можно было обойтись без этого. Молодые вампиры сгорели моментально, а старый Закария, по виду молодой и весьма красивый юноша в черном приталенном камзоле и сумкой на плече, продержался немного дольше и даже попробовал добраться до ближайшего стрелка. Да только куда там. Он сделал всего пару шагов и споткнулся, а затем его объятое языками племени лицо исказила судорога, и кровосос свалился. Был грозный монстр, а через несколько секунд обугленный обрубок.

Короче, охота на вампиров закончилась быстро, и, обсудив с братьями Виниорами уничтожение монстров, я снова отправился на покой.

Спал хорошо, никаких видений, и до утра меня никто не тревожил. А вот на рассвете я вновь был вызван к капитану Агликано. И первая мысль – сейчас мой взвод снова отправят в подземелье или заставят прочесывать берег, где в зарослях были спрятаны лодки кровососов. Но я ошибался.

Капитан Агликано, расслабленный и довольный собой, в распахнутой на груди белой шелковой рубашке, расположился в покоях барона Панвербока и, сидя возле массивного стола, на который он закинул ноги, пил вино и смотрел в окно. А когда я вошел в помещение, он взмахнул рукой и сказал:

– Без доклада, корнет… Проходи… Присаживайся…

До этого момента мы с капитаном один на один не общались. Да и вообще встречались редко. Раньше он пропадал в городе, а я на полигоне. Ну а потом началась война. Поэтому я не знал, чего от него ожидать, и даже не предполагал, о чем пойдет речь, если он встретил меня по-свойски.

Я присел на свободный стул, а ротный кивнул на темную бутылку, стоявшую на столе, и сказал:

– Наливай. Отметим захват крепости и первое удачное дело нашей роты. Барон Панвербок, конечно, был редкостной сволочью, но вино в его подвалах отменное.

Упрашивать меня не пришлось, и, налив вина, я приподнял простую глиняную чарку и спросил:

– За победу, господин капитан?

– Да, корнет, за нашу победу.

Мы выпили. Вино действительно оказалось неплохим, и по венам пробежала теплая волна, окончательно снявшая напряжение минувшей ночи. Но я понимал, что меня пригласили не на пьянку, так что не расслаблялся – и правильно делал.

– Корнет, ты знаешь, что попал в мою роту по ходатайству своего брата? – спросил Агликано.

– Да. Он говорил.

– А зачем, Рой тебе сказал?

– Чтобы я мог отличиться и заслужить награду.

– Правильно. И я скажу тебе, что награду ты получишь. Ходатайство на имя командира полка уже составлено, и я его подписал.

– Благодарю, господин капитан.

– Не надо, корнет… – Агликано поморщился. – Ты показал себя, и я тебя отмечаю. На мой взгляд, в отличие от Виниоров у тебя есть перспектива, а твой брат мой добрый приятель. Так что выводы делай сам.

– Я не совсем понимаю, о чем вы, господин капитан.

– Позже поймешь. А пока послушай меня, корнет. Эта война многих возвысит и многих опустит. Мы должны это помнить и всегда поддерживать тех, кто поддерживает нас…

Капитана слегка развезло, и он, долив в чарку вина, сделал новый глоток и продолжил:

– О чем это я? Вспомнил… Мы говорим о поддержке… В самом скором времени меня повысят в звании и в должности. И ты, корнет, если будешь держаться рядом, не пропадешь. Скрывать не стану, я хочу стать командиром штурмового батальона. Отдельного. И я им стану. Без сомнений. А знаешь, почему я в этом уверен?

– Нет.

– А я объясню. Потому, что у меня серьезные покровители. Сам командующий нашей Второй Восточной армии князь Айрик Раен знает обо мне и станет тянуть меня и таких, как я, за собой. А мы, в свою очередь, это запомним и будем готовы за него кому угодно глотку порвать. Хоть восточным гнидам, хоть генералам, хоть высокородным аристократам, хоть царю. Уяснил?

«Агликано перепил и болтает лишнее, – решил я. – И, при желании, его слова можно истолковать как измену. Да только у меня такого желания нет. Хотя пьяные речи ротного запомнить нужно. Не хочется лезть в политику, слишком много у меня своих проблем, одни видения чего стоят, да и жизненные приоритеты иные. Отсюда вывод – смотри в оба глаза и держи нос по ветру. Не влезай в авантюры и в первую очередь думай о себе».

– Да, я все понял, господин капитан.

– Очень хорошо. Надеюсь, ты будешь держать язык за зубами, и подробней на тему верности мы поговорим потом. Ну а пока собирайся в дорогу. Выезжаешь через час.

– Куда?

– Вместе с кавалеристами отправишься в расположение нашего легиона, кстати, там же и ставка командарма. Отвезешь официальную докладную записку и наградные листы полковнику Урамину, а также несколько писем. Заодно сопроводишь обоз с наиболее ценными трофеями и бумагами, захваченными у местных баронов. Все сдашь под роспись, и учти, письма, которые повезешь, должны попасть в руки адресатов. Лично.

– Приказ ясен. А если адресатов не окажется на месте?

– Передашь послания своему брату.

– Разрешите выполнять?

– Подожди. Письма сразу возьмешь.

Агликано с трудом поднялся и, направляясь в соседнюю комнату, кивнул:

– За мной.

Я пошел за ним, и мы оказались в спальне. В центре огромная кровать, и на ней совершенно голая девчушка, брюнетка не старше пятнадцати лет, сжавшаяся в комок и забившаяся в угол. На лице ссадины, тело в синяках, взгляд затравленный.

– Не обращай внимания, Руговир. – Агликано махнул в сторону девчонки рукой. – Это дочка Панвербока. Была еще мамаша, но старовата, и я ее капитану Рейнеру отдал. А малышку оставил. Думал, что-то особенное, и позволил себе с ней расслабиться. Но она уже не девочка оказалась. Представляешь? А еще из благородной, по ее мнению, семьи. Так мало того, она пыталась меня зарезать и про какого-то жениха лопотала. Дрянь. Хочешь, подарю ее тебе?

– Не надо.

Почему-то в душе я испытал к капитану чувство брезгливости. Понятно, что война – победа для одних и горе для других. Ясно, что законы военного времени жестоки и дочь Панвербока виновата уже только потому, что ее отец наш враг, а значит, у нее нет и не может быть никаких прав. Но пока еще мое сердце не ожесточилось. И увидеть, что твой ротный, в общем-то неплохой командир и храбрый воин, опускался до насилия и бил девушку, было неприятно.

Тем временем капитан подошел к небольшому походному сундучку, окованному стальными полосками, и провел над ним ладонью. Щелкнул скрытый замок, и я отметил, что Агликано не лишен магических способностей. Однако в бою он ничего не применял. А может быть, я просто этого не видел.

– Держи. – Капитан извлек из сундучка четыре запечатанных конверта, и на каждом я почувствовал магическую сигналку.

Письма я спрятал под мундир, а ротный одобрительно кивнул и сказал:

– Свободен. Провожать не стану. Все документы получишь у моего сержанта. Брата увидишь, передай привет.

– Обязательно. – Стараясь не смотреть на дочь барона, наблюдавшую за нами, словно мы самое ужасное явление ее жизни, я развернулся к двери и замер, потому что заметил одну весьма интересную вещицу.

– Что-то не так, корнет? – спросил Агликано.

– Разрешите вопрос, господин капитан?

– Спрашивай.

– А это у вас откуда? – Я указал на добротную сумку из желтой кожи, на которой лежала толстая тетрадь с древним иероглифом на обложке, обозначавшим Смерть.

– Трофей, – ответил ротный. – Сумка вампира Закарии. Артефакты, зелья и пару кинжалов маги сразу забрали, а сумку бросили. Там немного денег было и эта тетрадь. Посмотрел, хрень какая-то, древние баллады про смерть и гибель мира, частично на эльфийском, личные записи и несколько рисунков. А почему ты об этом спросил?

– Сам не пойму. Рисунок на обложке внимание привлек, и стало интересно, что там может быть. Вдруг какая-то тайна?

– Нет там ничего. – Капитан усмехнулся. – Сплошной вампирский бред, про тьму и радость пития крови. Если хочешь, забирай.

– А может, лучше ее передать куда следует?

– Куда?

– Например, в контрразведку.

– Нет, Руговир. Сейчас подобные тетрадки никому не нужны, ни магам, ни воинам, ни разведчикам, ни «черным клинкам». Потому что всех интересует иное. Вражеские приказы, подписи местных аристократов под закладными банковскими расписками, кредитные билеты гномов, донесения рубайятских шпионов своим эльфийским хозяевам и магические книги. А это так, мелочовка. Подобного добра навалом.

Я промолчал, подхватил дневник вампира и вышел.

За спиной раздался вскрик девушки, а затем я услышал неразборчивые слова капитана и звук хлесткой пощечины. Однако я не обернулся и не остановился. А спустя пару минут оказался во дворе крепости, сдал взвод Рунольву, получил тяжелую сумку с трофейными документами и донесениями Агликано и подозвал к себе Юссира.

– Что-то случилось, господин Оттар? – Сержант вопросительно кивнул.

– Выступаем. Ты, я и Эльвик. Через час, вместе с кавалеристами. Дядьке скажи, пусть вещи соберет. А сам бегом на конюшню и выбери пару-тройку хороших лошадок из трофейных. Если кто-то будет против – скажи, что это приказ капитана Агликано.

– Есть!

Глава 13

Второй день войны, а морейская армия уже сломила сопротивление приграничных феодалов Западного Рубайята, захватила все вражеские крепости вдоль реки Рамайн и парочку городов. Противник был разбит и откатывался на восток, а наши легионы продолжали наступление. Мерный топот тысяч солдатских сапог и лошадиных подков сотрясал землю, и царские войска текли по дорогам обреченного королевства сплошным стальным потоком. Настолько плотным, что наш небольшой караван, три десятка всадников и пять повозок с трофеями, едва вклинился между батальонами 11-го резервного легиона. Но мы все же смогли найти прореху, вышли на разбитый ухабистый тракт, наследие былого имперского величия, и направились к ставке командующего Второй Восточной армии, находившейся в расположении восьмого легиона.

Движение неспешное. Погода хорошая, начало лета. Кругом свои, мы в тылу, диверсантов не видно и не слышно, так что опасаться нечего. Поэтому я не напрягался и, мерно покачиваясь в седле, размышлял. Требовалось навести порядок в своей голове, и я это делал.

Самая главная проблема конечно же видения, посылаемые мне, как я считал, матерью, северной колдуньей. Защититься от этих видений и предугадать их приход нельзя. По крайней мере, я такого способа не знал. Но кое-какие выводы из всего, что со мной произошло и что я увидел, можно было сделать.

Ну и что же в итоге вышло?

Во-первых, я потомок древних людей, пришедших на материк Ирахо через портал, и моя матушка, соответственно, тоже. Во-вторых, наши предки, проживавшие на закате своей истории в пещерах, обладали возможностью при помощи сложных рунных знаков (иероглифов), не чета современным, открывать магические врата между мирами и делали это очень легко. В-третьих, они старались открывать порталы втайне от других народов, которые пришли в новый мир, а значит, предки чужакам не доверяли или не воспринимали как равных. В-четвертых, по неизвестной мне причине, племя, называемое матушкой народом Вайда, раскололось. И если часть племени, наиболее многочисленная, хорошо снабженная и имеющая сильного вождя-мага, ушла дальше, то другая вернулась обратно и осталась возле первого большого портала. В-пятых, дела давно минувших тысячелетий влияют на мою жизнь, и мне это не нравится. С одной стороны, каждое видение – это новые знания, от которых отказываться не хотелось. А с другой стороны, я не давал никому разрешения лезть в мои сны. Тем более мифической ведьме, родившей меня и оставившей на попечении отца.

Таковы были доступные мне исходные данные. Но всей картины я пока не видел, а значит, не мог принять правильного решения. Поэтому оставалось ждать развития событий, копить информацию и держать язык за зубами. Не нужно никому знать, что у меня бывают странности, а то ведь могут счесть за сумасшедшего, и конец карьере. Это в лучшем случае, если мне не поверят. А если поверят? При таком раскладе меня могут отдать магам для опытов и не посмотрят, что я из благородной семьи. А потом на север отправится команда охотников, которая будет ловить мою мать, и снова я окажусь крайним. Так что лучше всего молчать. Папаня молчал и ни с кем на откровенный разговор не выходил, и я не буду. И для здоровья полезно, и для репутации.

– В общем, ничего не меняется, – прошептал я себе под нос.

– Ты что-то сказал, Оттар? – На меня посмотрел поручик Ян Михар, командир кавалеристов.

– Нет. – Я покачал головой.

Поручик отвернулся, а я сосредоточился на другом проблемном вопросе.

Мой ротный командир капитан Агликано практически открытым текстом дал понять, что поддерживает князя Айрика Раена, оказывающего ему и другим офицерам своей армии особую протекцию. И в этом нет ничего нового. Протекционизм и кумовство везде, и пусть это не очень хорошо, ничего постыдного в этом нет. До тех пор, пока это явление не переходит определенных рамок. Но помимо этого капитан проговорился, что ради князя он готов порвать глотку даже царю. Серьезное заявление, и раньше за эти неосторожные слова его подвесили бы на крюк и долго пытали, выясняя, спьяну он это сказал или с умыслом. Да и сейчас тоже, если начнется серьезное разбирательство, миндальничать не станут. Вот только мы беседовали один на один, без свидетелей, и все, что я могу, – это найти майора Кано и доложить обо всем ему. Однако сразу возникает вопрос – а оно мне нужно? И ответ очевиден – нет.

Я с этого ничего не выгадаю, а хлопоты возникнуть могут, поскольку Кано наверняка заставит меня следить за капитаном и братом Роем и втираться к ним в доверие. А мне что царь, что князь Айрик. Особой разницы между этими двумя сиятельными Раенами для меня нет. И как я уже отмечал ранее, желание лезть в авантюры отсутствует. Так что долой интриги и подковерную борьбу за власть. Я останусь в стороне и продолжу честно служить. А дальше посмотрим. Как сказал один философ позапрошлого века – будет день, и будет пища.

От того, что я определился со своими дальнейшими действиями, на душе сразу стало легче, и, подняв голову, я посмотрел на заходящее солнце и улыбнулся. Поручик Михар это заметил и сказал:

– Гляжу, у вас, корнет, настроение приподнялось.

– Да, – кивнул я и спросил: – Нам еще долго ехать?

– Расстояние-то небольшое, семь-восемь миль. Но сегодня до ставки не доберемся. Дорога забита, и нашим лошадкам необходим отдых. Видимо, придется остановиться на ночлег в поле или возле какой-нибудь местной деревушки.

– Наверное, придется, – согласился я.

Мы замолчали и продолжили движение. Но вскоре стало смеркаться, и караван, свернув с тракта, остановился на околице небольшого безымянного села. В самом поселении, представлявшем из себя скопище лачуг, сараев и землянок, расположился пехотный батальон. Ну а нам места не нашлось. Впрочем, не очень-то и хотелось спать в переполненном земляном подвале. Поэтому лагерь разбили на окруженной густым кустарником поляне. Выставили караулы, разожгли костры, и вместе с поручиком Михаром мы раскинули простейшую сигнальную цепь. На что-то более серьезное не хватило сил.

Пока готовился ужин, я присел у огня и достал трофейный вампирский дневник. Несколько секунд смотрел на знакомый иероглиф Смерть, а затем открыл толстый журнал и на заглавной странице обнаружил четверостишие на эльфийском:

Yan wuss ri derum olanna! U getra pat isna bunniya uftay. Getras lolley u ditt, Yak ar isu ter anait ri narre anatar.

Перевод был несложным:

Ты умерла во блеске красоты! И спишь под сенью старых вязов. Спи, милая, и жди, А я к тебе приду в свой срок.

Дальше шла запись на морейском:

«В мире живых есть много вещей, которые считаются ценными. Это любовь и слава, мудрость и почет, красота и уважение, имущество и деньги. Но когда к живым приходит бледная старуха в белом саване, все это теряет смысл. Отсюда вывод – смерть сильнее всего, и будущее за теми, кто встанет на ее сторону и будет ей служить».

На следующей странице то же самое. Смерть. Смерть. Гибель. Кровь. Страдания. И опять смерть. Ничего нового, сплошной психоз, навевавший тоску. И это писал вампир, которому свыше ста лет? Бред! Мне было трудно в это поверить. Но тем не менее против фактов не попрешь. Кровосос, погубивший множество людей, был романтиком. Он записывал в дневник стихи и, судя по тому, что все они были мне неизвестны, сочинял их самостоятельно. Странно. Однако что мне известно о вампирах, кроме того, о чем говорят люди вокруг? Практически ничего. Поэтому исключать, что вампир вполне мог быть романтиком и поэтом, не следовало.

Я быстро пролистал тетрадь до конца и кое-что интересное все-таки обнаружил. Никаких страшных тайн и схем, по которым можно найти клад. Обычные записи и несколько иероглифов. Уже знакомая мне Смерть и семь дополнительных: Восток, Граница, Тьма, Серый, Башня, Кровь, Спуск. Для чего Закария нарисовал эти знаки и где их увидел? Непонятно. И, подумав, что слишком часто на моем пути попадаются иероглифы Древних, словно специально, я убрал дневник вампира в сумку.

– Оттар! – окликнул меня Михар. – Давайте ко мне. Как раз каша поспела. С превосходным вяленым окороком, между прочим. А к нему свежее пиво.

Отказываться было неудобно, и я присоединился к поручику. Сразу получил глубокую глиняную тарелку с кашей, ложку, хлеб, кусок сдобренного перцем хваленого окорока и кружку пива. От ароматных запахов во рту начала выделяться слюна, но поесть не довелось.

С тракта на поляну свернул большой обоз из госпитальных фургонов под охраной полусотни всадников. Ничего необычного, места всем хватит, и мы с поручиком были не против. Вот только вслед за фургонами появилась освещенная светом дорогого магического светильника карета, и из нее вышла девушка, которую я узнал. Это была Юна Эстайн, и я не сдержался, встал и, улыбаясь, махнул ей рукой:

– Добрый вечер, госпожа Юна.

Она посмотрела на меня и не признала, что и немудрено. Девушка чистенькая и гладенькая, от нее за милю духами пахнет, а я грязный, уже потертый и закопченный дымом походных костров, стою в полутьме с котелком в руках и скалюсь. Как такого узнаешь?

Тогда я подошел к ней, отвесил вежливый поклон и спросил:

– Какими судьбами вы здесь, госпожа Юна?

Глаза девушка расширились. Теперь она меня вспомнила. Вот только ответить не успела, из-за спины я услышал голос:

– Мы сопровождаем груз для военных госпиталей Второй армии. Это дар жителей города Рупьенгард нашим военным.

Я обернулся и обнаружил еще одного знакомца, Сьеррэ Эрахова в мундире лейтенанта. Что и немудрено. Если его родной дядя командует 11-м легионом, который он набирает из своих вассалов, карьерный рост Сьеррэ обеспечен.

– Ты-ы-ы! – прошипел он и сжал кулаки.

Смотреть на Сьеррэ было смешно, очень уж комичной выглядела его злость, особенно после кровавого штурма Дер-Вагата. И очень по-детски он себя вел. Но смех пришлось сдержать. Мне не хотелось ссоры, тем более с офицером выше меня по званию на две ступени. Однако в отличие от меня молодой Эрахов сдерживаться не собирался и, схватившись за меч, воскликнул:

– Ты мерзавец! И я готов снова бросить тебе в лицо перчатку!

– Ну и зря. – Я усмехнулся. – Мы на войне, так что подожди. Вот победим, тогда и встретимся.

– Нет! Поединок! Прямо сейчас! Я требую сатисфакции!

– Да пошел ты. – Я снова посмотрел на Юну: – Извините, госпожа…

Договорить не получилось. На затылке шевельнулись волосы. Опасность! И я отскочил в сторону.

– Получи, негодяй!

Сьеррэ все-таки решил вынудить меня на поединок, который по законам военного времени в действующих войсках карался весьма сурово, вплоть до смертной казни, и попытался ударить ногой. Однако удар пришелся в пустоту, а он, не удержав равновесия, растянулся на грязной траве, и его ладони при падении уткнулись в человеческие экскременты, которых вокруг хватало. Некрасивая ситуация. Можно даже сказать, что позорная, и Сьеррэ закричал:

– Солдаты! Ко мне!

Не понимая, в чем дело, на помощь к лейтенанту бросились его воины, а ко мне поспешили кавалеристы поручика Михара. Заскрежетала сталь, и кто знает, что бы произошло дальше, но сработала моя сигнальная сеть. Судя по всему, поручик тоже что-то почуял и начал оглядываться. А затем из темноты вылетели стрелы, и воздух содрогнулся от рева вражеских воинов:

– За короля! Убивай морейских собак!

Раскинув руки и обливаясь кровью, упал кавалерист. В его шее торчала корявая охотничья стрела, простая самоделка с гусиными перьями, и на миг все вокруг меня застыло, словно кто-то остановил время. Но продолжалось это недолго. Ровно столько, чтобы я понял – на нас напали вражеские диверсанты, не вычищенные морейскими егерями.

После этого время побежало с привычной скоростью, и, выхватывая клинок, я закричал:

– К бою!

В воздухе свистели стрелы. Одна вонзилась в карету Юны Эстайн и задрожала, а еще несколько попятнали кавалеристов. Свет! Лучники били на свет, излучаемый магическим фонарем. И, подпрыгнув, клинком я ударил по магическому светильнику на крыше кареты. Он треснул и погас, а Юна закричала:

– Что вы делаете?!

– Прячься! – Без церемоний я толкнул ее в сторону ближайшего госпитального фургона, а затем повернулся навстречу врагам.

Вражеские стрелки били на яркий свет фонаря, но он погас, и они переключили свое внимание на лошадей и обозников, находившихся у костров. Стрелы летели стайками по двадцать – тридцать зараз. Обстрел был сильным, и не прикрытые броней и щитами морейцы выбывали из строя. Одному при мне стрела попала в висок. Другому в сонную артерию. Третьему в руку, а четвертому пробила щеку и вышибла пару зубов. Поручик Михар при этом пытался стянуть кавалеристов, и своих, и Эрахова, в ударный кулак, а испачканный дерьмом Сьеррэ, еще минуту назад такой храбрый, потерял голову и, подвывая, на карачках полз под карету Юны.

«Мразь! Как на дуэль, так первый нарывается, а как начался реальный бой, обделался», – подумал я, кинув на него взгляд, и встал рядом с Михаром.

– Оттар, они за кустарником! – воскликнул поручик. – Сможешь что-нибудь сделать?

Михар магией владел плохо, хоть и благородных кровей, только защита и сигнальные сети в арсенале. Чародеев рядом не было, а батальон в стороне, и в деревне, судя по шуму, тоже шел бой. Значит, рассчитывать можно только на себя, и я предложил поручику:

– Давай так: я бью огнем, и идем в атаку. А здесь оставим десяток воинов, вместе с обозниками они продержатся.

– А если противник только этого и ждет?

– Не думаю. Была бы у вражеского командира пехота, она бы на нас уже налетела, момент подходящий. Так что нет. В кустах только стрелки.

– Ладно! Попробуем! Бей! А я соберу бойцов!

Магические потоки были рядом, и я зачерпнул сколько смог, на пределе своих возможностей. После чего сформировал клубок из жидкого огня и, размахнувшись, кинул его в кусты.

Получилось. Озаряя все вокруг тусклым светом, огнешар улетел в темноту и рухнул именно там, куда я его послал.

Яркая вспышка слегка ослепила меня, и огнешар взорвался. Радиус поражения у него небольшой, метров шесть – восемь. Однако он накрыл некоторых вражеских лучников, заметавшихся в панике, и поджег несколько кустов. Прекрасный ориентир, и следом я отправил второй огненный клубок.

Еще одна вспышка. Люди в кустарнике закричали сильнее, и обстрел почти сразу же прекратился, а поручик Михар отдал команду:

– В атаку!

Он рванулся в кусты первым. Я следом. А за нами несколько десятков спешенных кавалеристов.

– Господин Оттар! – Рядом появился сержант Юссир, протягивавший на ходу мне круглый кавалерийский щит с массивным бронзовым умбоном. – Возьмите!

Щит оказался у меня и привычно лег на левую руку, а затем мы вломились в кустарник. Треск веток. Хруст сучьев под ногами. Шорох опадающей листвы, сбиваемой телами людей. Крики воинов и звон стали. Все это смешалось, и трудно было понять, что происходит. Подобно другим бойцам, я ломился через кусты в сторону огня. Там находились враги, и вскоре я оказался перед ними.

Кустарник закончился неожиданно. Я выскочил на небольшой покатый холмик с чистой вершиной и оказался на позиции рубайятских лучников, грузивших на брезентовое полотнище обожженное тело своего товарища.

Они обернулись, и, хотя я не видел их глаз, наверняка в них было недоумение и непонимание. Рубайятцы не ожидали, что мы так быстро придем в себя и полезем в кусты, и это было их ошибкой. А за ошибки, как известно, надо расплачиваться. Кровью.

– Ха-а! – На выдохе, длинным выпадом я достал первого противника, обычного крестьянина.

Клинок легко проскользнул между ребрами рубайятца, и я потянул его на себя. Двое других противников, то ли охотники, то ли собиратели, оказались не трусами. Они выхватили короткие мечи и бросились на меня. На что они рассчитывали, не знаю, но шансов у них не было. Я шагнул навстречу тому, который был справа, отбил его зубочистку и наотмашь ударил ополченца в лицо, моментально превратившееся в кровавую маску. После чего отступил в сторону, уклонился от выпада второго противника, привычно принял на щит следующий удар и подсек лучнику ногу.

С криком он упал, и я его добил. Клинок опустился сверху вниз на его голову, и раздался характерный треск проломленной черепной коробки. Одновременно с этим из кустов вылез отставший Юссир, огляделся, покачал головой и с уважением в голосе сказал:

– Вы прямо зверь какой-то, господин Оттар, никого в живых не оставили.

Я не ответил, а двинулся дальше, и он последовал за мной.

Мы вышли на широкую тропу и обнаружили, что на нас валит толпа в полтора десятка вражеских вояк. Ополченцы. Стадо баранов даже льва может растоптать, я это понимал и удержать рубайятцев на пару с Юссиром не смог бы. Поэтому промелькнула мысль – отступить и дождаться подкрепления. Но в этот момент со мной что-то произошло. В голове щелкнуло, и я увидел, как в воздухе возник бледный иероглиф Смерть, с которым я был связан невидимой нитью. А еще пришло ощущение того, что где-то совсем рядом бурлит полноводная река, от нее веет свежестью и огромной магической силой. И эта сила отличается от той, которой оперировали чародеи Ирахо, но я мог ею воспользоваться.

«Что это?! Зачем?! Откуда?!» – пронеслось в голове, а подсознание в это время само потянулось к неведомой силе и стало перегонять ее в иероглиф.

– Нет! – понимая, что ситуация выходит из-под контроля, воскликнул я и усилием воли разорвал нить, связывавшую меня и древний знак.

Иероглиф Смерть рассеялся, но сила в нем уже была, и она выплеснулась на врагов, как и сержант Юссир, ничего не видевших и не понимавших. И эта смертоносная энергия, подобно дождевым каплям, опала на тела увидевших нас ополченцев, и они застыли. Секунду назад, сжимая оружие, с боевыми кличами, они неслись по тропе и были готовы нас убить. А затем все переменилось. Люди замерли, и один из них, которому досталось больше всего смертельных «дождевых капель», опустился на колени. Его лицо было искажено невыносимой мукой и страданием, настолько сильным, что он не мог даже застонать. Паралич охватил его тело, а потом он умер. Просто взял и скончался. В краткое мгновение жизнь ушла из человека, а его товарищи стали покачиваться и медленно приходить в себя.

– Господин Оттар! – услышал я голос Юссира. – Не знаю, что с ними, но этим надо воспользоваться!

– Да, – согласился я, стараясь сохранять спокойствие. – Атакуем.

Вдвоем мы набросились на рубайятцев, и мой клинок испил новую порцию вражеской крови. Удар! И голова с плеч. Выпад! И сталь пронзила грудь сжимавшего охотничий лук ополченца. Толчок щитом в лицо другого местного вояки! И бронзовый умбон пробивает его голову.

Ослабленные и ничего не соображающие ополченцы умирали, а мы с Юссиром собирали кровавую жатву. А затем появились кавалеристы под предводительством Яна Михара, и дело было кончено. Пока я бился на фланге и перекрывал тропу, поручик и основные силы нашего отряда уже разобрались с остальными ночными налетчиками. Больше убивать было некого, кто успел, тот сбежал, и мы с Михаром, оставив солдат собирать трофеи и вытаскивать трупы рубайятцев на поляну, вернулись обратно.

– Последние лучники были странными, какие-то сонные, – сказал поручик. – Не знаешь, что с ними, Оттар?

– Не знаю. – Я покачал головой.

– Да понятно, в чем дело, – вклинился в разговор Юссир. – Наверное, отвара дурманного перед боем выпили, для храбрости, и перебрали.

– Может быть, – сказал Михар и хлопнул меня по плечу: – Ты оказался прав, Оттар. Мы атаковали и победили. Славный бой вышел.

– Славный. – Я выдавил из себя улыбку, и мы вышли на поляну, где царила суета.

Ржали подраненные лошади, и стонали задетые стрелами люди. Юна Эстайн, как и положено целительнице, помогала пострадавшим, и я видел, как от ее рук, соприкасавшихся с ранами, исходило легкое зеленое свечение. Девушка была бледна и растрепана, но держалась. Значит, не белоручка, хотя избалована сверх всякой меры. Так бывает. Человек сам по себе неплох, но излишнее внимание близких может превратить его в домашнего тирана, который знает, что любое желание будет выполнено, а любая проказа прикроется старшими родственниками. Но ничего, жизнь все расставит по своим местам, и есть надежда, что красавица Юна поймет, что к чему, и сделает правильные выводы…

Михар и я вернулись к кострам и сменили одежду. Сержанты справлялись без нас, и наше вмешательство в ночную лагерную суету лишь добавило бы хаоса. Поэтому мы с поручиком обновили магическую сигнальную цепь, которая среагирует на чужаков, если они вновь появятся, и стали готовить ужин. Он подкинул в костер смолистых сучьев, я поставил рядом с огнем котел с кашей, а дядька Эльвик, прятавшийся весь бой, сжимая в руках дубину, под повозками и следивший, чтобы никто не разграбил трофеи, расстелил на траве полог и стал накрывать новый стол.

Спустя час, обсудив ночной бой и поужинав, мы с поручиком подвели итоги. В нашем отряде трое убитых, семь раненых, и выбыло шесть лошадей. В госпитальном караване восемь убитых, два с половиной десятка раненых, и выбыло семнадцать лошадей. Серьезные потери, но могло быть гораздо хуже, если бы мы продолжали сидеть в обороне. А у противника двадцать семь убитых, и мы взяли пятерых пленников. Главарь банды налетчиков, являвшейся частью большого подразделения, к сожалению, сбежал. Добычи взяли мало. Что с нищих взять? Разве только оружие из сыродутного железа, а больше ничего не было.

Тем временем, когда трупы врагов были собраны в кучу, появился Сьеррэ Эрахов, сделавший вид, что ничего не произошло. Он уже отмылся от дерьмеца и попытался руководить не только своими кавалеристами, но и нами с Михаром. А мы демонстративно отвернулись, и поручик приказал воинам сносить к мертвым телам хворост для погребальных костров.

При виде такого неуважения Сьеррэ вскипел:

– Господа офицеры! Я старше вас по званию! Поэтому требую исполнять мои приказы и проявлять уважение!

Поручик улыбнулся и сделал вид, что ничего не слышит. А я кивнул на руку лейтенанта и сказал:

– Господин лейтенант, а у вас ладонь в какашках. Да и пахнет от вас как-то не по-военному.

– Где?!

Сьеррэ вскинул к лицу ладони и конечно же ничего не обнаружил. После чего, понимая, что над ним издеваются, резко развернувшись на каблуках, он ушел, и его проводили смешками.

Больше в ту ночь ничего не произошло. Пару раз на нашу стоянку выезжали патрульные из конно-егерского отряда, чьей задачей было обнаружить налетчиков заблаговременно, но они прозевали нападение. Им мы передали пленников, которых допросят и повесят, а сами, отринув прочь заботы, завалились спать.

Поутру воины сложили два погребальных костра, и огонь испепелил тела павших воинов, морейских и вражеских. После чего наш караван продолжил путь, и на опушке меня окликнула Юна Эстайн:

– Корнет!

Я подъехал к девушке, которая первой обратилась ко мне, что было добрым знаком, и всмотрелся в ее лицо. Она выглядела усталой, и глаза Юны лихорадочно блестели. Всю ночь она, избалованная отцом благородная аристократка, помогала раненым, и, спрыгнув с лошади, я кивнул ей и сказал:

– Доброе утро, госпожа Юна. Наши встречи не приносят нам радости и заканчиваются неприятностями. Но все равно я рад видеть вас, и вы, как всегда, великолепны.

Девушка слегка улыбнулась и сказала:

– Спасибо за комплимент, корнет, и жаль, что все так выходит. Видимо, такова судьба, и опять мы расходимся в разные стороны. Но прежде чем вы снова исчезнете, я должна вам сказать, что была не права. Вы два раза спасли меня. Сначала в Рупьенгарде, а затем минувшей ночью, а я отплатила вам черной неблагодарностью.

«Слава богам! – Я кинул взгляд на небеса. – Она все поняла. Наконец-то. И ей понадобилось на это всего каких-то два месяца».

– Рад служить вам, госпожа Юна. Надеюсь, мы еще встретимся при других обстоятельствах.

– Буду рада… – Она замялась, а затем все же выдавила из себя: – Будьте осторожны… Сьеррэ затаил на вас зло…

– Мне не страшно, но я буду начеку. Кстати, а он вам кто, не жених, случаем?

– Нет… Просто друг детства… У него с девушками не очень… Впрочем, это не важно… Прощайте, корнет Руговир.

Красавица направилась к госпитальным фургонам, возле которых стоял хмурый Сьеррэ Эрахов, а я, запрыгнув в седло, сказал ей вслед:

– До встречи, госпожа Юна. Я уверен, что мы еще встретимся. Обязательно.

Глава 14

И снова дорога. И опять беспокойные мысли о странностях моей жизни. Я пытался найти логичное объяснение тому, что ночью смог «оживить» и применить знак древних людей, а результата не было. О том, чтобы кто-то помимо простых рун использовал в магии сложные иероглифы, мне слышать не доводилось. Но это было возможно. Видения и то, что я повелевал одним знаком, это подтверждали. Однако повторить вызов иероглифа не получалось, а вопросы, как обычно, оставались без ответов. И тогда я попробовал послать мысленный зов той, которая дала мне жизнь:

«Мама! Если ты слышишь меня – ответь! Прошу тебя!»

Всем сердцем я хотел услышать ее голос, но Чара из рода Гаукейн промолчала, и меня это покоробило, а затем в душе поднялась волна гнева.

«Какого дьявола меня дергают за нитки, словно марионетку?! – из нутра вырвался вопль. – Зачем мне посылают видения и не объясняют прописных истин?! Отчего странности начались, когда я покинул родные края?! И неужели нельзя было рассказать о моем происхождении несколько лет назад?! Проклятье!»

Гнев очень сильное чувство, и я его испытал. Внешне оставался спокойным, а внутри все кипело, и в моей голове снова что-то щелкнуло, а потом я вновь почувствовал близость мощного потока, обладающего огромной магической силой.

Судорожно я стал вспоминать иероглифы, которые мог бы применить прямо сейчас. Однако лошадь подо мной занервничала, а потом резко ушла на обочину, и я сбился. Связь с потоком оборвалась, и, успокоив животное, под недоуменным взглядом поручика Михара, я выехал на дорогу и услышал у себя в голове Чару, соизволившую ответить:

– Ты звал меня, сын мой?

– Мама? – уточнил я, продолжая сохранять каменное выражение лица.

– Да, я твоя мать.

– Ты знаешь мои вопросы. И я хочу услышать ответы.

– Время, сын мой. Оно ограничено. И все, что я могу, – посылать тебе сны. А дальше ты должен разобраться сам.

– Что за чушь?! – возмутился я.

– Молчи. – Чара одернула меня. – Когда настанет срок, к тебе придет мой слуга, и он ответит на все вопросы. А пока будь терпелив и запомни – каждый раз, когда ты применяешь силу народа Вайда, то подвергаешь себя опасности. Враги могут засекать места, где применяются знаки Древних.

– И кто же он – мой враг?

– Наш враг, – поправила меня она.

– Ладно. Наш враг. Кто он?

– Наемники тех, кто уничтожил народ Вайда и охотится за нами, последышами Древних…

По интонации слово «древних» прозвучало с большой буквы, как нечто очень значительное или имеющее собственное имя, а затем связь оборвалась, резко и неожиданно. После чего я встряхнул головой и, на вопросительный кивок поручика Михара, сказал:

– После беспокойной ночи голова болит.

– Так примени исцеляющее заклятие, – посоветовал он. – Ты ведь умеешь.

– Уже. Скоро все пройдет.

Опять тишина. Скрип подпруг и цокот подков. Фырканье лошадей и перестук колес. Для меня все это было привычно и не отвлекало. Поэтому я продолжал размышлять и перебирал в памяти каждое слово Чары. И в итоге, за то время, что наш обоз добирался до полевого лагеря восьмого легиона, я осознал, что запутался и по-прежнему ничегошеньки не понимаю. Мой мир, несколько месяцев назад такой предельно простой, ясный и понятный, треснул по швам и разваливался на кусочки. А чтобы склеить новую картину мира, не хватало информации. Северная ведьма Чара, словно гадалка-обманщица с городской ярмарки, напустила тумана и не сказала ничего стоящего. А меня воспитывали жестко, и я уже привык ощущать себя военным человеком, у которого все четко. Там враги. Тут друзья и союзники. Цель – победа, и для этого необходимо дойти до вражеской столицы и захватить ее, а затем выйти к границам Рубайята. Делай то и не делай этого. Живи по уставу и по кодексу чести морейского дворянина, и тогда будет тебе счастье. В этом нет ничего сложного, и мне требовались нормальные исходные данные. Кто враг и как он выглядит? Как применять знаки народа Вайда? И что значит «последыш Древних»? Вроде бы я человек спокойный и рассудительный. В основном. И только иногда совершаю резкие поступки. Но в данном случае поведение родной матушки меня выбесило. Мало того что бросила в грудном возрасте и восемнадцать лет не показывалась. Так теперь еще и всей правды не говорит. Это нехорошо. Приличные люди так не поступают, и я это запомню…

До чего бы я еще додумался – не знаю. Однако после полудня обоз добрался до места назначения, и все лишние мысли исчезли. Потому что меня ждало общение с командирами и начальниками, и требовалась сосредоточенность.

Сначала я предстал перед полковником Ангусом Урамином и вручил ему донесение капитана Агликано. Он про захват Дер-Вагата и так знал, маги постоянно общались со своими коллегами, но к официальному документу, скрепленному подписью и печатью, отношение особое. Затем встретился с адъютантом начштаба полка, получившим от меня наградные листы. Далее отправился на склад и под роспись сдал трофеи: артефакты, деньги, меха, драгоценные камни, а также золотые и серебряные изделия. И только после этого, когда наступил вечер, я мог быть свободен. До утра. Поскольку на рассвете вместе с кавалеристами Михара должен был снова отправиться в дорогу, в город Савасс. Именно туда, получив через чародеев приказ, выдвигалась сводная группа капитана Агликано.

В общем, день прошел, да хрен с ним – как говорят у нас в армии. И, посетив свою палатку, поставленную дядькой Эльвиком там, где расположились всадники Михара, я надел парадный мундир и отправился на другой конец лагеря. Там находилась ставка командующего армии и проживали люди, которым мне следовало передать письма ротного.

Первый адресат, толстый весельчак барон Гарий Нейсс, находился на месте. Второй, заядлый игрок и знаменитый столичный забияка граф Рикардо Дин, вместе с группой конных арбалетчиков был на передовой. Ну а третий, полковник Гнат Сирма, первый помощник главного армейского интенданта, находился в гостях у моего брата Роя, которому предназначалось четвертое письмо. Поэтому я управился быстро и, после того как передал старшему родственнику послания Агликано, засел в его просторном шатре, где собралась веселая компания друзей и единомышленников, вчерашних столичных гуляк и гвардейцев, подавшихся в армию за деньгами и славой.

Как водится, вино текло рекой, и было много шуток, хвастливых речей и занимательных историй. На меня внимания никто особо не обращал, и я сидел в уголке, тянул неплохое винцо и старался не напрягаться. Короче, грел уши и за полчаса узнал практически все военные секреты. Где и какие части нашей армии. Куда и какими силами наносятся удары. Кто командует армейскими группами и сколько взято трофеев. А потом рядом присел Рой и начал учить меня жизни:

– Знаешь, братец, а ведь война это золотое дно.

– Для кого как. – Я пожал плечами. – Штабные всегда могут озолотиться и нажить капитал, а я всего лишь корнет штурмовой роты.

– Ты прав. – Он смерил меня покровительственным взглядом и ухмыльнулся: – Но у тебя есть я, старший брат. Помни об этом и никогда не забывай.

– Хочешь меня в ставку командарма ординарцем или вестовым пристроить?

– Нет. Тебе здесь не место, не приживешься. У меня предложение иное. – Он обвел взглядом палатку и достал пахитоску, прикурил ее от свечи и предложил: – Думаю, братец, тебе надо выправить инвалидность и уволиться со службы.

Я удивился и спросил:

– Зачем?

– А затем, что после этого тебя можно пристроить в добровольческую дружину. Сейчас князь Айрик готовит проект, который вскоре подпишет государь, и в дополнение к регулярным войскам в Рубайяте появятся добровольцы.

– Что-то вроде местных Вольных отрядов?

– Да, сходство есть. Наемники на самообеспечении.

– И что это мне даст?

– Многое. Добровольцы не будут получать жалованье, но вместо этого им разрешат не сдавать в казну трофеи.

Схема в голове сложилась моментально, и я кивнул:

– Понимаю тебя, брат. Ты при штабе и знаешь, где слабый противник и богатые усадьбы. Туда направляется якобы независимый добровольческий отряд, на самом деле сформированный тобой и твоими приятелями, и захватывает хорошие трофеи. Работа не слишком рисковая, и на этом делается прибыль. Легионеры бьются на фронте и давят врага, а полунезависимые добровольцы подчищают остатки, практически не несут потерь, но имеют много золота. И что интересно, за это никто не несет ответственности. Военные коменданты люди временные и прислушиваются к мнению из ставки, а гражданские чиновники появятся только через пару месяцев. Так?

– Верно мыслишь.

– Нет. Мне это не подходит. Я не могу бросить боевых товарищей и в тылу хабар собирать. Не мое это.

Рой скривился и покачал головой:

– Не торопись. Подумай. Повоюй, покорми вшей, а потом встретимся и опять поговорим. Может, вправишь себе мозги. Ведь война закончится, многие начнут жизнь заново, и в этот момент встанет вопрос денег. Кто успел обогатиться, тот уважаемый человек, а кто за одно жалованье рисковал, так и останется на обочине жизни.

– Хорошо, я подумаю.

Брат сделал пару затяжек и пыхнул дымком. А потом к нему подошел слуга, старый и преданный, словно пес, дядька Неригерд, человек из родового замка Руговиров, и, покосившись на меня, он сказал Рою:

– Господин, к вам посыльный из штаба.

– Эх! – Брат вздохнул. – Нет покоя.

Он ушел, а я прислонился к пологу шатра и закрыл глаза. Устал. Ничего не хотелось, и я слушал хвастливые речи прихлебателей князя Айрика, какие они герои. Может грубовато звучит – прихлебатели, но после общения с братом никакого иного определения я им дать не мог. Легионеры дерутся по слову царя и во благо государства. А эти что? В первую очередь думают только о себе. Как бы обогатиться, чтобы самим ручки не марать и без риска, да славу дешевую получить, пока рядовые солдаты и офицеры без протекции будут штурмовать вражеские крепости и кровь проливать. Не благородно это. Не правильно. Не честно. И потому мне с ними не по пути. Хотя и против я выступать не собираюсь, не тот у меня уровень. И в общем-то я должен быть благодарен судьбе, что Рой не чурается нашего родства. Да и про деньги он правильно сказал. Кто успеет обогатиться во время войны, того жизнь возвысит. А на жалованье корнета, пусть даже тройное, особо не разгуляешься.

– Спишь? – снова рядом оказался брат.

– Не-а. – Я посмотрел на него.

– А соображаешь хорошо? – Рой досадливо поморщился, словно он был чем-то сильно раздосадован.

– Нормально. – Я пожал плечами. – А что?

– Ты зачем младшего Эрахова задел?

– Само так вышло. Он нарвался, а я ответил. Сначала в Рупьенгарде сцепились, а потом в дороге встретились.

Брат хлопнул себя по бедру:

– Ты понимаешь, где он, а где ты?

– Да что случилось-то?

– Пока мелочь. В ставке князя прозвучала фамилия Руговир, и мне сразу же об этом доложили. Лейтенант Сьеррэ Эрахов подал рапорт, в котором обвиняет тебя и некоего поручика Яна Михара в невыполнении его прямых приказов. Так что завтра задержитесь с выступлением и, прежде чем покинуть лагерь, дадите показания и напишете объяснительные.

– Ясно.

Рой помолчал, а затем улыбнулся и спросил:

– Гляжу, ты неприятностей не боишься?

– Нет.

– Ну и правильно, братишка. Никого не бойся, в обиду тебя не дам, и ничего вам с Михаром не будет. Сьеррэ из одиннадцатого легиона, а вы из восьмого, и у вас свое начальство, так что его приказы имели право не выполнять. Тем более, насколько я понимаю, вы сопровождали важный груз и по дороге имели стычку с противником. Так было дело?

– В общем-то так.

– Вот на этом и стойте. Но с младшим Эраховым ссориться не советую. Сам я с ним незнаком, но говорят, что человек он вспыльчивый и весьма обидчивый. Ну и, кроме того, он часть нашей команды, идущей вслед за князем Айриком.

«Если у вас такая команда, – промелькнула у меня мысль, – то мне с вами точно не по пути. Зачем мне такие друзья?»

Брат налил вина, протянул мне кубок и сказал:

– Впрочем, есть и хорошая новость. Пришла твоя медаль за стычку с вампирами вблизи города Тараих. Завтра после подъема флага получишь награду. Ты рад?

– Пока не знаю. – Я одним махом выпил вино и встал. – Пойду спать. Благодарю за заботу и прием, но завтра у меня тяжелый день.

– Слабоват ты, братец. Вот я в твои годы…

«Пошел ты, – покидая шатер, подумал я. – В мои годы ты во дворце в необременительном карауле стоял, а потом на дуэлях до первой крови дрался и с дамочками в садах обжимался. И это подвиг? Нет уж, братец. Тебя бы в крепость Дер-Вагат, когда мы ее штурмовали и кровь рекой лилась. Вот это испытание, а твои столичные похождения и служба при штабе командующего армией отдых. Так что не надо мне рассказывать, каким ты был. У тебя своя судьба, а я двигаюсь отдельно».

Шатер брата остался позади. Свежий ночной ветерок взбодрил меня, и я направился к своей палатке. Однако в расположении легиона меня перехватили.

– Корнет Руговир? – Дорогу преградил незнакомый поручик в обычном пехотном мундире.

Правая рука легла на рукоять скьявоны, и я кивнул:

– Он самый. С кем имею честь?

– Поручик Бастон. – Он кивнул и добавил: – Адъютант майора Кано. Он приглашает вас в гости.

От сердца отлегло. Кажется, это не покушение. И я направился вслед за поручиком, который какими-то темными лагерными закоулками, мимо отхожих мест и обозных фургонов, вывел меня к палатке заместителя начальника контрразведки восьмого легиона майора Кано.

Тейваз Кано опустил голову и почувствовал, как проваливается в сон. Однако спать было нельзя, и он встряхнулся. «Черный клинок» достал фляжку с крепким бодрящим настоем и сделал большой глоток.

Кровь быстрее побежала по венам, и лицо контрразведчика покраснело. Ему стало легче, пусть ненадолго, и он начал перебирать документы, скопившиеся за день. С самого раннего утра он находился в движении: допрашивал пленных, инструктировал конных егерей, встречался с рядовыми «черными клинками», прикомандированными к боевым подразделениям, а потом присутствовал на военном совете старших офицеров восьмого легиона. Работы было много, и проблем хватало, а людей наоборот. На весь легион всего семнадцать «черных клинков»«, а требовалось в три-четыре раза больше. Поэтому майор зачастую занимался не своим делом и в палатку вернулся уже затемно. А здесь вместо отдыха его ждали бумаги, которые требовалось хотя бы просмотреть и на каждую наложить свою резолюцию.

В руках Кано оказался первый документ. Один из агентов, высокородный морейский дворянин, сообщал, что в штабе князя Айрика Раена и среди комсостава восьмого легиона все чаще озвучивается мнение о неспособности царя Эрация править страной, как это делали великие предки. И агент составил список неблагонадежных офицеров, которые много болтают, хотя сам командарм хранит спокойствие, в порочащих его действиях не замечен и слов на ветер не бросает.

Начальник контрразведки легиона поставил резолюцию: «Не обращать внимания, продолжать наблюдение», и майор Кано сделал то же самое. Князь Айрик знал, что за ним присматривают «черные клинки». А контрразведчики знали, что он об этом знает. Такая вот игра. Все в курсе того, что происходит, но сейчас это было не важно. Главное – победа, а внутренние разборки могут подождать. И тут у каждого свой резон. Князь Айрик считал, что после захвата Рубайята, когда у него появится сила и будет поддержка воинов, никто не сможет его остановить. А «черные клинки», понимавшие, что без веских доказательств и оснований царь Эраций своего родственника наказывать не станет, копили материал, следили и ждали удобного момента. Пусть сиятельный вельможа, командующий самой сильной морейской армией, продолжает служить и воевать, лишь бы не зарывался. Ну а если он потеряет чувство меры и попробует выступить против царя, так война дело опасное – прилетит из темноты арбалетный болт «вражеского» диверсанта, и нет князя. Был у потенциальных мятежников и свергателей законного государя лидер, но злая смерть унесла его драгоценную жизнь. К сожалению, господа. Конечно же к огромному сожалению всего народа и «черных клинков» в частности. И царь здесь, разумеется, ни при чем, а во всем виноваты враги Великой Мореи.

Следующим документом, которым занялся Кано, было донесение командира конно-егерского батальона майора Киникара. За минувшие сутки его подразделение, вылавливавшее диверсантов и оказавшихся в тылу морейских войск вражеских воинов, девятнадцать раз вступало в бой. Потери батальона достигли сорока семи человек только убитыми, но результат впечатлял. Уничтожено свыше двухсот и захвачено в плен более ста пятидесяти вражеских солдат. Разгромлены четыре крупных рубайятских отряда, и еще два рассеяны. Взято немало оружия, перехвачен табун в сто пятьдесят породистых лошадей. Обнаружено поселение болотных гаррид, к которому отправилась усиленная магами пехотная рота. Однако майору Киникару не хватало сил. Приставленные к его батальону чародеи находились на грани истощения, и он просил оказать ему содействие, выделив подразделению хотя бы трех-четырех «черных клинков» для допроса пленников и их сортировки.

Резолюция начальника контрразведки была короткой: «Отказать. Пусть обходится собственными силами». А Кано решил, что Киникару необходимо помочь. Морейская армия, точнее, передовые ударные группы легионов продолжали наступление широким фронтом, и объем работы у конных егерей должен был только возрастать. Правда, помимо этого батальона, относившегося к 8-му легиону, были и другие, но это майора Кано волновало мало. Поэтому под резолюцией начальника он написал: «Рекомендую ходатайствовать перед командованием легиона о выделении конным егерям дополнительных сил. А также прикомандировать к батальону Киникара десяток бойцов из особого резервного батальона нашего ордена».

Пауза. Короткий вздох, и майор продолжил работу. Докладные записки о преступных деяниях некоторых офицеров, прикарманивавших трофеи. Рапорт о дезертирстве двух солдат, убивших своего сержанта, покинувших расположение роты и переметнувшихся на сторону врага. Покаянные письма нескольких местных дворян, которые, чуть только припекло, решили перейти на сторону морейцев и утверждали, что всю свою сознательную жизнь мечтали быть подданными его царского величества несравненного, милостивейшего, мудрого и благородного Эрация Раена. Длинный список документов из архива рубайятского герцога, успевшего сбежать, но вся его переписка с эльфами, гномами и зарубежными друзьями попала в руки «черных клинков». А также донесение разведчика, находившегося в стане врага и сообщавшего о сосредоточении большой вражеской армии возле Сайгары, столицы Рубайята.

Все это требовало внимания, и Кано старался вникнуть в суть каждого документа. Но за пологом палатки раздалось осторожное покашливание, и майор, узнавая своего адъютанта поручика Бастона, сказал:

– Входите.

При этом он машинально перевернул кипу бумажных листов чистой стороной вверх и блаженно вытянулся в кресле.

– Разрешите, господин майор? – останавливаясь у входа, спросил поручик.

– Да. Что у тебя?

– Как вы и велели, привел Оттара Руговира.

– Ах да, – Кано прикоснулся ладонью ко лбу, – совсем забыл. А почему так долго?

– Он у своего старшего брата был. А вы знаете, какая компания у него собирается. Там «черных клинков», мягко выражаясь, недолюбливают. Пришлось немного подождать, а потом вести корнета закоулками.

– Правильно поступил, поручик. Не надо никому знать, что он у нас был. Приглашай гостя, а сам снаружи побудь и посмотри, чтобы посторонних рядом не было.

Бастон покинул палатку, а вместо него вошел Оттар Руговир. И майор, смерив молодого человека оценивающим взглядом, одобрительно кивнул. За то время, что они не виделись, корнет очень сильно изменился, и, по мнению Кано, в лучшую сторону. Плечи раздались. Взгляд усталый, но уверенный. Держался корнет свободно, но был готов дать отпор любому противнику. В общем, идеальный полевой офицер царской армии, уже успевший повоевать и пролить кровь врагов.

– Здравствуй, Оттар, – сказал майор. – Располагайся, разговор к тебе имеется.

– Здравствуйте, господин майор. – Корнет подтянул к столику походный сундучок, присел и спросил Кано: – Ну и зачем я вам понадобился?

Майор усмехнулся:

– Сразу к делу?

– А чего тянуть? Вы сами про разговор сказали и пригласили не просто так, про жизнь и мою службу поговорить.

– Верно. Время позднее, и тянуть кота за хвост не стану. Ты письма от мэтра Маскро давно получал?

– Пару недель назад, в лагере еще.

– Понятно.

– А в чем дело?

– Маскро погиб.

– Как?

– Сгорел при пожаре. Было проведено следствие, но никакого злого умысла не выявлено. Сам об этом только три дня назад узнал.

– Жаль ученого. А что с его бумагами?

– Все сгорело.

– А у вас, у «черных клинков», копий его трудов нет?

– Кое-что, конечно, есть. Но кто этими записками будет заниматься и продолжит дело мэтра? Для этого нужен человек с именем, известный в научных кругах, фанатичный и преданный своему делу. Короче, второй Маскро.

– Значит, дело заглохло и трактат Маскро свет не увидит?

– Пока нет. Впрочем, я не знаю. Мы с тобой на фронте, а в столице свои расклады.

– А как произошел пожар?

– Квартира этажом ниже загорелась. Местный брадобрей решил ночью спалить мусор, а дымоход оказался забит. В итоге пламя вырвалось из печи, и заполыхал весь дом. Погибло шесть человек, и еще десять получили ожоги.

– Вот так судьба… – протянул корнет. – Маскро боялся заговорщиков, а в итоге сгорел. Печально.

– Подожди. Не все так просто. Устроивший пожар брадобрей уцелел. Он сбежал, а через полчаса утопился в реке. И мне это кажется подозрительным. Все концы, как говорится, в воду, и виновных уже не найти. Так-то, а человек, руководивший следствием, мой добрый приятель, выяснил, что перед пожаром у Маскро был гость, и он вышел от него с плотно набитым мешком.

– Значит, все-таки есть заговорщики?

– Да не знаю я! – Майор пристукнул по столику, и тот качнулся. – Оснований подозревать убийство нет. Профессор задохнулся, а затем сгорел, и следов насилия на его теле не обнаружено. Но на сердце неспокойно, а потому будь осторожен, Оттар. У Маскро были твои письма, и если его убили, то могут подобраться к тебе. Шансы на это не велики, и пусть это всего лишь мое предположение, я решил, что ты должен о нем знать. Так что если почуешь неладное, сразу ко мне, а я постараюсь тебе помочь.

Руговир поморщился и сказал:

– Что такое не везет и как с этим бороться. Мало мне бед и проблем, еще и это.

– А у тебя неприятности?

– Как у всех, господин майор, и самая главная, разумеется, война, на которой могут убить или покалечить. – Корнет улыбнулся и добавил: – Не обращайте внимания. Ничего серьезного. Сцепился недавно с одним спесивым лейтенантом, и он на меня рапорт настрочил. Для начала.

– И это все?

– Остальное мелочи. Разберусь самостоятельно, да и брат помощь обещал.

– Раз брат, тогда да. Больше вопросов к тебе нет.

Руговир встал и спросил:

– Разрешите идти?

– Ступай.

Оттар кивнул и вышел, а майор несколько секунд смотрел ему вслед, затем размял затекшую шею и вернулся к своей работе. Рапорта, доклады, доносы, допросные листы, справки, прошения, предложения…

Глава 15

Наступило утро, и в полевом лагере восьмого легиона прошло построение тыловых частей, на котором мне вручили первую награду. Круглую и блестящую медаль «За Храбрость», сделанную из серебра и подобно всем царским наградам имевшую свой порядковый номер. После чего вместе с Михаром мы написали объяснительные по поводу ночного боестолкновения на тракте и поведения лейтенанта Эрахова, а затем отправились на соединение с нашим отрядом.

В дороге никаких приключений не произошло, и уже вечером мы оказались в двух милях от городка Савасс, куда только что подошла сводная группа капитана Агликано. Задача перед нами была поставлена простая – захват населенного пункта и его удержание до подхода гарнизонных частей.

В общем-то ничего сложного, и городок так себе, плюнуть и растереть. Деревянные стены невысокие и дырявые. Ворота хлипкие. Рва нет. Оборонительные сооружения и катапульты отсутствовали. Горожан около пяти тысяч, и с ними пара тысяч крестьян из окрестных деревень. Значит, против нас, при полной мобилизации сил, жители Савасса могли выставить шестьсот – восемьсот необученных и слабо организованных ополченцев.

Однако имелась одна сложность. Городок был населен сектантами зловредной, а потому запрещенной на территории Великой Мореи богини. Имя ее было Гэль, прозвище Двурогая, а главным жрецом этой кровавой дьяволицы являлся местный аристократ, некий барон Жофф Ятнах, весьма мерзкий тип, тупой, агрессивный и практикующий черную магию чародей, если верить слухам, лично своих детей в жертву принесший и за это получивший темные знания. Он сдаваться и уходить на восток не собирался. А даже наоборот, приказал горожанам готовиться к битве и стянул в Савасс свою дружину, полсотни отъявленных головорезов. Все это мы узнали в дороге, от купцов, которых Ятнах лишил товара, по сути, ограбил, и они решили перебежать на сторону морейской армии. А поскольку не доверять им оснований не было, к штурму Савасса отряд готовился всерьез.

Перво-наперво стоянку отряда прикрыли обозными повозками, а затем чародеи раскинули магические сигналки, и к городку выдвинулись боевые дозоры. Все как положено, до утра можно было отдыхать. Да только не вышло.

Сначала из Савасса к лагерю вышел наш человек. Разумеется, разведчик. Вот работал бы он на противника, тогда злобный и коварный шпион. А если свой, значит, храбрый и героический разведчик, с риском для жизни находившийся в тылу врага и добывавший информацию. Впрочем, это к слову. Прознатчик подал магам какой-то хитрый сигнал, и они его пропустили, а капитану Агликано он предъявил кожаную бирку с печатью «черных клинков», белая башня, а над ней прямой меч. После чего разведчик, неприметный пожилой дядька, сообщил, что горожане готовят вылазку. Причем перед этим барон Ятнах, словно мясник, своими собственными руками разделал на алтаре своей покровительницы трех девственниц, а теперь совершает темный обряд и поит народ каким-то отваром. В итоге горожане беснуются, впадают в дикую ярость и грозятся порвать нас голыми руками.

В общем, намечалась бойня, и, выслушав «черного клинка», капитан Агликано приказал готовиться к бою. Четыре роты, две штурмовые и две линейные, заняли оборону, а наша вышла за пределы лагеря. Командир отряда собирался ворваться в город на плечах разбитого противника, а нам, согласно его плану, предстояло обойти поле боя и захватить ворота. Разумно, хотя и рискованно. Но это лучше, чем на следующий день лезть на стены, – так решил Агликано.

Прошло примерно три часа. Рота стояла в неглубоком распадке в полумиле от лагеря. Ни шороха, ни звука. В городе все спокойно, и солдаты стали роптать, мол, чего ждем, ничего не будет. Однако противник уже был рядом, и первыми его обнаружили не маги, а боевые дозоры, которые оттянулись за повозки и тихим посвистом, по цепочке, подали нам сигнал.

Несколько минут ничего не происходило, а затем один за другим в темное небо взлетели два световых шара. Они озарили местность, и Рунольв Виниор выдохнул:

– Проклятье!

Я промолчал, но с Рунольвом был согласен. Мы-то считали, что против нас выступит неполная тысяча ополченцев и дружинники, а увидели, что вышел весь город. Минимум четыре тысячи человек. И поле между Савассом и лагерем было усеяно людьми: мужчинами, женщинами, подростками и даже стариками, неорганизованной толпой, сжимая в руках дубины, молоты, ножи, самодельные пики, вилы и косы, молча валившими вперед. Горожане, обезумев, в едином порыве пошли в атаку на неполные пять сотен морейских солдат. А за спинами этих опьяненных наркотическими отварами и речами жрецов людей, в окружении конных дружинников, находился высокий мужик в белом балахоне, барон Ятнах собственной персоной. И вроде бы расстояние до него было приличное, половина мили, но темного мага, которому место на костре, попадись он нам в руки, видели все, кто находился рядом со мной. Не иначе какой-то чародейский прием.

– Приготовиться к маршу! – Рунольв отдал команду.

Штурмовики построились в колонну и замерли. А жители Савасса тем временем приближались к повозкам. Они по-прежнему молчали, и это было страшно. Ни криков, ни яростных кличей, ни стонов, ни женского плача. Только равномерный топот тысяч ног и дрожь земли, редкое звяканье металла и слитное дыхание людей, дышавших, как мне показалось, в унисон. И когда до стоянки морейского отряда оставалось двести шагов, наши арбалетчики дали дружный залп. Не менее сотни арбалетных болтов ударили в толпу, и каждый нашел цель. Первый ряд горожан рухнул словно подкошенный, но масса людей продолжала молчать и была подобна океанскому приливу, который невозможно остановить.

В лагере пропела сигнальная труба, и одновременно с этим наши чародеи метнули два крупных огнешара. Они целились в барона, погонщика человеческого стада, но огненные комки до него не долетели. Они распались на кусочки, упавшие в толпу и проредившие ее. Но это мелочь, слишком много оказалось врагов, и они не обращали на потери никакого внимания. Главным было другое – Ятнах не шарлатан и кое-что умеет. Темный жрец отбил двойной удар морейских магов, которые по умолчанию сильнее местных чародеев, и это было серьезной угрозой.

Бум!!! Толпа горожан накатила на повозки, и звук столкновения раскатился по окрестностям. Световые шары наших магов медленно угасали, но в лагере зажгли множество факелов, и мы видели, что там происходит. Морейские солдаты осыпали противника дротиками и били врагов копьями, а арбалетчики стреляли. Но удержать толпу на расстоянии не получилось, и вскоре дело дошло до рукопашной. В ход пошли мечи, и, судя по всему, наши товарищи проигрывали. Под напором атакующих груженые обозные повозки сдвинулись с места, и появились прорехи. Толпа оболваненных людей бросилась в эти проломы, и если бы не линейная пехота, стеной щитов заткнувшая проходы в лагерь, то противник мог бы прорваться внутрь, и тогда разгром отряда был бы неизбежен.

Впрочем, это было только вопросом времени. Натиск толпы возрастал, и план капитана не удался – это очевидно. Значит, нам следовало действовать по обстановке, и Рунольв Виниор, окинув взглядом своих братьев и меня, сказал:

– Надо атаковать барона. Пока он жив, толпа не остановится.

С лейтенантом никто не спорил. Он был прав, и рота покинула свое укрытие.

После боя за Дер-Вагат нас оставалось всего девяносто человек. И если бы хотя бы часть атакующей толпы повернула на нас, то рота перестала бы существовать. Но мы шли в темноте и в стороне от боя. Поэтому марширующую колонну морейцев никто не увидел, а мы огибали толпу врагов по полю и следили за развитием сражения.

Горожане атаковали как безумные. Хотя почему как? Они и были безумцами, потерявшими страх под воздействием наркотических отваров и темных заклятий. А морейцы отбивались от них, и вскоре в ход пошли зажигательные смеси. Солдаты кидали в толпу обвязанные камнями бутылки, лопавшиеся при падении, и огненная жидкость, попадая на не прикрытые броней тела врагов, превращала их в живые факелы. Но что поразительно, они продолжали движение. Неумолимо, не чувствуя боли и по-прежнему без криков, враги шли вперед, на арбалетные болты, на дротики, на копья и на мечи. И только когда тело не выдерживало, они умирали и падали, а другие горожане равнодушно переступали через них и продолжали наступление.

Ну а наши чародеи вели свой бой. Они обменивались с бароном магическими ударами, и не всегда было понятно, что они используют. После огнешаров чародеи кинули молнию и ледяную стрелу, но барон снова смог отбиться и ответил. Он послал в сторону отрядной стоянки кроваво-красную кляксу, и тут уже наши маги не сплоховали. Клякса сгорела в воздухе, и в Ятнаха полетело что-то вроде светового трезубца, почти достигшего цели. Однако барон вновь показал свое умение. Трезубец ударился в силовой щит и рассыпался. По окрестностям пронесся громкий звон, будто разбили поднос с хрустальной посудой, и магическая дуэль продолжилась.

Короче, все были при деле, и только мы в стороне. Штурмовая рота продолжала быстрый переход и, обойдя толпу врагов, которая начала обтекать лагерь сводного отряда с флангов, остановилась всего в сотне шагов от барона и его дружинников. Вот-вот нас должны были заметить. Скрываться дальше смысла не было, и Рунольв, вскинув меч, закричал:

– В атаку!

Как мы шли колонной, так и побежали. Никакого правильного строя. На это просто не было времени, а противник перед нами конный и мог сбежать. В общем, ставка была сделана на скорость, и она себя оправдала. Дружинники барона и он сам ничего подобного от морейцев не ожидали. На своей земле и под прикрытием атакующей массы оболваненных горожан они чувствовали себя в полнейшей безопасности. А зря, потому что мы были уже рядом.

Штурмовики накатили на противника из темноты, подобно смерчу, и устроили резню. Я оказался в первых рядах и на ходу кинул в толпу врагов «огненную каплю», яркой искрой с шипением пронесшуюся по воздуху и упавшую в строй конных воинов. В барона не попал, но парочку дружинников из седел выбил.

В ушах стоял рев бегущих воинов, встретивших мое удачное начало одобрительными криками, а потом я оказался перед всадником, который вздыбил своего коня, и подкованные копыта животного собирались опуститься на мой шлем. Думать было некогда, в бою это опасно, и я подпрыгнул. Левая рука схватилась за повод уздечки, а правая, сжимавшая скьявону, продолжила движение вверх. Я надеялся достать всадника, но смазал. Клинок прошел в стороне от закованного в броню тела, но зато я удержал коня и уцелел.

– Морейский пес! – услышал я и увидел, что дружинник барона выхватил из ножен саблю.

«Уклонюсь! – подобно молнии, промелькнула в голове мысль. – Под мордой коня спрячусь».

Но меня опередили. В дружинника вонзился арбалетный болт, и он, падая из седла, выронил оружие.

«Неплохо!» – потянув на себя повод, я успокоил животное, а затем взгромоздился в седло и огляделся.

Вокруг шел бой. Штурмовики смели дружинников в считаные секунды, и только возле барона оставалось пять или шесть человек, прикрывавших его. Однако останавливать схватку никто не собирался, и численный перевес был на нашей стороне. Поэтому уничтожение темного чародея и жреца Двурогой Гэль было делом минуты.

Один вражеский всадник упал, его сбили выстрелом из арбалета. Второй рухнул, копье пробило ему живот. Третьего стащили из седла и посекли мечами. Все шло отлично, и в этот момент барон применил магию. Видимо, сил у темной сволочи было много, и это понятно, ведь рядом столько крови и смертей, а своих воинов он не жалел и действовал грубо. Жофф Ятнах взмахнул рукой и воздвиг вокруг себя силовой круг, отбросивший от его тела всех, кто находился рядом. Дружинники на конях и штурмовики – заклятие барона выкинуло их за пределы защиты. И теперь Ятнах мог попробовать сбежать, а остановить его было нечем. Примерно так, наверное, он думал. А вот братья Виниоры думали иначе. У каждого мощный защитный амулет и сила фридлозе, и они, будто охотники, уже вышли на цель.

Словно не замечая невидимой преграды, Ари Виниор прошел через силовую защиту, и меч корнета был направлен на Ятнаха. Барон вскинул руку, и в его ладони появился черный комок, от которого веяло смертью. Но позади темного чародея и жреца возникли Рунольв и Гуннар, ударившие барона в спину. Два клинка вонзились в тело Ятнаха, и он, так и не успев нанести последнего удара, лицом вниз упал наземь, и ладонь с черным заклятием оказалась под его телом. Дело было сделано. Вражеский вожак и пастух человеческого стада погиб, а магия из его руки стала пожирать тело барона. Страшное заклятие. Мясо и кости на глазах в считаные секунды превращались в дурно пахнущий студень. И Виниоры отступили от Ятнаха в сторону, на всякий случай, вдруг чернота перекинется на них.

Со смертью барона наступление на позиции нашего отряда прекратилось не сразу. Сначала горожане стали чувствовать боль, и в толпе раздались первые крики, а затем задние ряды резко сбавили скорость и люди начали оглядываться. Направляющая толпу воля уходила, и это чувствовали даже те, кто не являлся одаренным. А тут еще и наши чародеи сказали свое веское слово. Их заклятия обрушились на толпу, и в основном это были простейшие огнешары, взрывавшиеся среди горожан и наносившие им огромный урон.

– А-а-а-а!!! – над толпой разнесся негодующий и слабо разборчивый гул, и огромная масса людей замерла.

– Всё! – услышал я голос Рунольва. – Мы выстояли! Теперь надо городские ворота захватить, пока они обратно не повернули. Воины! Ко мне! Строиться!

Штурмовики, подхватывая раненых товарищей, начали собираться, а Рунольв посмотрел на меня и рукой указал на городские стены:

– Оттар! Бери трофейных лошадей, сажай в седла бойцов и скачи вперед! Захвати ворота, а мы следом подтянемся!

– Понял! – отозвался я и спустя несколько минут, когда толпа горожан, сминая и затаптывая своих раненых, повернула обратно и стала отступать, во главе пятнадцати штурмовиков помчался по направлению к Савассу.

Городские стражники приняли нас за отступающих с поля боя дружинников барона. Они распахнули ворота, а мы влетели в городок и стали их рубить. Прикончив всех, мы заняли оборону и дождались подхода нашей роты. После чего ворота снова были закрыты, и штурмовики приготовились к бою. Однако того, что произошло далее, никто не ожидал.

Позади притихший городок, и где-то плакали дети. Наверняка там хватало людей, не вышедших на площадь к храму Двурогой Гэль и не пивших отраву темных жрецов, и они лезть в драку не собирались. Поэтому удара в спину мы не опасались. Главная опасность шла от толпы одурманенных фанатиков, отступающих в Савасс, и вскоре они появились.

Огромная масса людей, с криками и воплями, подобно спасающимся от огня крысам, в панике бежала в родной городок и уперлась в закрытые ворота. Прохода нет. Стоп! Но горожан это не смутило. Ведомая инстинктами и пробудившимся страхом, словно многоголовый и многоногий зверь, в едином порыве толпа нажала на ворота, и они, хрустнув, упали. И ничто не могло остановить обезумевших людей: ни арбалетчики, ни камни, которые сверху кидали солдаты, ни потери среди тех, кто первым ударился в преграду, а затем оказался стоптан ногами земляков. После гибели барона горожане быстро потеряли всю свою смелость и стремились попасть домой, где, как они надеялись, страх отступит и они окажутся в безопасности. Чушь, конечно, потому что следом за ними двигался наш отряд, понесший огромные потери. Однако можно ли было объяснить очевидные вещи сектантам, находившимся в наркотическом бреду? Наверное, нет. Да мы и не пытались. Перед нами были враги, невзирая на пол и возраст. А враг должен быть уничтожен, и это руководство к действию.

Стены с расположившимися на них штурмовиками едва не рухнули вслед за воротами. Но, к счастью, они устояли, и когда сметающая со своего пути любые преграды толпа вошла в город и растворилась в нем, мы смогли спуститься. Проход в Савасс был завален трупами и мусором. Кровь, человеческие внутренности, куски металла, обломки оружия, камни и полусгнившие куски ворот. Все это смешалось в один липкий бурый комок, и тогда я покачал головой. Нет. Не так я представлял себе войну. Совсем не так. Однако кого это волнует? Пожалуй, что никого. И, несмотря на бурю в душе и переполнявшие меня эмоции, я промолчал.

За стенами пропела сигнальная труба, и наша штурмовая рота заняла оборону лицом к улицам города. А спустя несколько минут в Савасс вошли все оставшиеся в строю бойцы сводного отряда капитана Агликано, и командир, голова которого была перевязана, по очереди подошел к ротным офицерам и каждого обнял. Сначала Рунольва, а затем меня, Гуннара и Ари.

– Если бы не вы, господа офицеры, – сказал Агликано, – нас сейчас уже не было бы в живых. Сами видели, что в поле творилось. Фанатики лезли на нас и потерь не считали, а самое страшное – они ничего не боялись. Но вы нас спасли, уничтожили барона Ятнаха, и все переменилось. Благодарю и обещаю, что сделаю все возможное, чтобы ваш подвиг и решительные действия были вознаграждены. Впрочем, об этом поговорим позже, а сейчас слушай боевую команду!

Последние слова относились ко всему отряду, и воины подтянулись. На миг наступила тишина, и капитан, оглядев солдат, которых было человек триста, вскинул вверх правый кулак и провозгласил:

– Не щадить никого! Слышите?! Никакой пощады! Убивайте любого, кто причастен к нападению на наш лагерь, и не давайте сектантам опомниться! Город отдаю на поток – своей властью! Воины! Что возьмете, все ваше – мое слово тому порукой!

– Слава капитану! – выкрикнул кто-то из солдат, и остальные подхватили:

– А-а-а!!!

– Даешь!!!

– На поток город!

– Смерть фанатикам!

– Отомстим за погибших!

Агликано поднял руку и, когда солдаты притихли, продолжил:

– Рота капитана Рейнера атакует храм Гэль Двурогой, и я приказываю его сжечь! Рота капитана Локаррэ занимает ратушу и северную окраину городка! Рота капитана Иньехо захватывает восточную часть Савасса! Рота капитана Нергеля, за вами южный район! Лейтенант Рунольв, вы со мной, как резерв! В атаку!

Отряд распался и колоннами, поротно, хлынул в город. На острие, как и положено, штурмовики, а линейная пехота следом. Но как такового разделения не было. Нападение горожан унесло жизни сотен наших соотечественников, и общий настрой солдат был понятен. Они хотели мести, и приказ капитана воспринимался естественно. Смерть врагам! Убить всех! Отомстить сектантам-фанатикам за павших товарищей! Уничтожить жителей Савасса и кровью смыть липкий страх, засевший в каждом, кто пережил наступление толпы на лагерь!

Выбивались двери домов, и воины врывались внутрь. Расстреливались сторожевые псы и блокировались перекрестки. Закидывался огненными смесями храм Двурогой Гэль, а жрецы темной богини были искромсаны мечами и сброшены в мусорную канаву. Воины не щадили никого, разве только женщин и девушек, которых сгоняли в рабский загон возле городской ратуши. Рвущееся к темным небесам пламя пожаров озарило городок, и едкий дым расползался по улочкам и закоулкам. Крики, стоны, плач и боевые кличи морейских солдат наполнили Савасс. Смерть взмахнула косой и за пару часов унесла тысячи жизней. Вокруг воцарился кроваво-огненный хаос, а я шел за капитаном Агликано, подгонявшим воинов, сжимал верную скьявону и был готов выполнить любой приказ. Но больше в ту ночь я никого не убил. Мне не нашлось работы. Благо желающих проливать кровь горожан и без меня хватало. Поэтому я стал простым наблюдателем, отстраненно смотревшим на резню, а мыслями парил где-то далеко от этого проклятого места. Так, на время я впал в ступор, и все мои движения были какими-то механическими. Сумасшедшая ночь. Кровавая вакханалия, и вокруг дикие люди, с которых слетел тонкий налет цивилизованности. И очнулся я только на рассвете, когда все было окончено.

Над слегка притихшим городом медленно поднималось прикрытое дымом солнце. Я стоял во дворе добротного двухэтажного дома и равнодушно наблюдал за тем, как три воина из моего взвода насилуют пышную бабенку. Двое держали сопротивляющуюся женщину, один за голову, второй за ноги, а третий, матерясь, задирал ей подол. Другие бойцы в это самое время вытаскивали из здания восточные ковры и серебряную посуду. Еще два штурмовика, сжимая в руках початые бутылки с вином, ногами избивали какого-то старика и требовали от него указать место, где он спрятал драгоценности. А еще несколько, словно наемники из Вольного отряда или разбойники, обнажив оружие, стояли друг напротив друга, и спорили, кому должен достаться большой сундук из покоев бывшего хозяина.

Я все это видел и был свидетелем того, как исполнительные штурмовики превратились в мародеров и безжалостных убийц. Но исправлять ситуацию я не собирался. Поэтому отвернулся и вышел на улицу. В тот момент воины опьянели от крови, и остановить их не смог бы никто, ни капитан Агликано, своей властью отдавший город на разграбление солдатам, ни командир полка, окажись он здесь, ни сам царь. Это я понимал очень четко, и все, что мне оставалось, – ждать. Когда волна боевого азарта схлынет, а кровавая пелена в глазах воинов рассеется и они проспятся, тогда я снова стану их командиром, который сможет отдавать приказы. Однако это будет потом, а пока на мои команды всем было начхать…

– Господин Оттар! – Меня окликнул голос Эльвика, и я обернулся.

Дядька был не один, а вместе с Юссиром, и глазки у моих людей блестели. Было заметно, что оба уже выпили, и я по привычке рыкнул:

– Вино пили?! Кто разрешил?!

– Командир, – сержант бочком приблизился ко мне и подмигнул, – не ругайся. Сегодня можно, ведь смерть в одном шаге от нас прошла…

– Молчать! Смирно!

Будь Юссир обычным сержантом, скорее всего, он послал бы меня куда подальше, а затем, возможно, схватился бы за меч. Однако он служил Руговирам и потому встал по стойке «смирно».

– Так-то лучше. – Я кивнул. – Вольно.

Сержант расслабился, вновь заулыбался и сказал:

– Зря вы нас ругаете, господин Оттар. Мы тут кое-что разглядели и сразу к вам. А вы кричите…

– Что вы видели?

– Купцов помните, которые к нам из города сбежали?

– Да. Трое их было, и Агликано отправил торгашей в легион, пусть с ними «черные клинки» разбираются. Наверняка у них с прошлым непорядок.

– Верно. Купцов отправили, а приказчики остались. И мы увидели, как они в один неприметный домик на окраине вошли. Ну мы с Эльвиком за ними, а они там пол земляной разрыли и сумку выкопали. По виду, тяжелую.

– И что с того?

Юссир посмотрел на меня как на блаженного:

– Господин Оттар, там же казна купеческая, а слуги не морейцы и без разрешения покинули лагерь. Значит, если мы их по-тихому уберем, деньги окажутся у нас в руках.

Моментально в голове всплыли слова брата Роя: «Война – это золотое дно, главное, – свой шанс не упустить». И я подумал, что вот он – мой шанс, сам в руки идет. Но прежде чем кидаться в авантюру, я положил руку на меч, надвинулся на сержанта и спросил:

– Что ко мне прибежали, хорошо. Только одного никак в толк не возьму.

– Чего, господин Оттар? – Юссир заметил мое движение и сделал шаг назад.

– Вы ведь сами можете купеческих приказчиков порезать и казну прибрать. Правильно?

Эльвик и Юссир переглянулись, а затем сержант согласно мотнул головой:

– Верно.

– И зачем вам тогда я?

– Просто все. – Сержант развел руками. – Богатство взять не сложно, а вот удержать трудно. И мы решили, что без вас нам не обойтись. Казну возьмем, а вы нас прикроете и не обделите.

Сержант говорил искренне – я это чувствовал. И он был прав, без меня сохранить казну будет сложно, потому что крупную сумму они утаить не смогут, а потом наверняка начнутся проблемы. А оно им надо? Нет. Поэтому покумекали два товарища и пришли ко мне. В общем-то логично.

– Хорошо. – Я отпустил рукоять клинка. – Ведите. Только одного слугу надо живьем взять, чтобы узнать, чья именно казна и почему они решили откопать ее сейчас, а не потом, когда все затихнет и мы уйдем из Савасса.

Эльвик и Юссир шмыгнули в узкий проулок, а я последовал за ними.

Шли недолго и спустя несколько минут оказались в обнесенном зеленой изгородью дворе. В центре глинобитная хибара, а за ней сараюшка. Больше ничего не было, и нам навстречу, с кожаными переметными сумками на плече, выходили слуги рубайятских купцов.

– Стоять! – выхватывая меч, проревел Юссир.

После этого приказчики должны были замереть и не дергаться. Однако они были настроены решительно и, скинув сумки, не колеблясь, бросились на нас. В руках у них заблестели длинные кинжалы, спрятанные под одеждой, и если бы мы не ждали нападения, они могли бы нас завалить. Но «если» не считается, а мы были настроены на драку и действовали быстро.

Сержант встретил своего противника и мечом отбил кинжал, а затем прямым ударом ногой в грудь свалил его наземь. А мне достался второй, которого я с ходу пронзил длинным выпадом в грудь.

Один труп и один пленный. Своих, морейцев, рядом не было. Все тихо и спокойно. Можно было работать дальше, и мы затащили пока еще живого слугу и сумки в хибару. Допрос оставили на потом. Сначала добыча. Но когда Эльвик открыл первую сумку, сержант разочарованно присвистнул и сказал:

– Кажется, мы обмишурились.

В сумке оказались книги, толстые бухгалтерские гроссбухи: приходы, расходы, долги, вклеенные расписки и поручительства. Для нас, военных людей, мусор, хотя документы, наверное, ценные, и я решил их сберечь. Глядишь, пригодятся. Жизнь-то длинная.

– Давай вторую открывай. – Я кивнул на следующую сумку.

Эльвик выполнил команду, и мы увидели то, что ожидали: упаковки золотых альго и баирских марок, больше тысячи монет.

Сказать, что сержант и дядька обрадовались, значит, не сказать ничего. Они запрыгали от счастья и были готовы запеть. Но я их утихомирил и, оставив подельников любоваться золотыми кругляшами, подсел к слуге.

– Я буду молчать, – сразу же заявил он.

– Зря. – Я достал кинжал и вспомнил то, чему меня в свое время учили северные следопыты.

Впрочем, пытать приказчика не пришлось. Лишь только клинок приблизился к его мошонке, он заговорил, да так бойко, только успевай запоминать.

Оказалось, что сам он из местных жителей, а беглые купцы из Басконды. Он и его покойный друг работали на иноземных торгашей год и жили неплохо. А когда началась война и морейцы перешли в наступление, купцы захотели уехать. Однако барон Ятнах перехватил их караван и отобрал все товары, а деньги и торговые книги присвоить не успел. Купцы спрятали ценности в лачуге, снятой на ночь для обозников, подкупили стражника и сбежали. А когда мы взяли Савасс, приказчики решили подумать о себе и обогатиться, пока Агликано не приказал сжечь весь городок. Да только не успели они, попались на глаза Юссиру и Эльвику.

– История простая, – сказал сержант, нависая над приказчиком.

– Да, – согласился я с ним и, отворачиваясь, сказал: – Кончай его.

– Подо…

Пленник хотел жить, но нам свидетели ни к чему, и он захрипел.

Больше в лачуге делать было нечего, и я приказал сержанту привести из лагеря наших лошадок. Дядьку поставил в караул, а сам вышел наружу.

Над головой солнышко и голубое небо. День замечательный, и город затих. Только кое-где иногда вскрикивали люди, а так все спокойно. И, присев на крыльцо, я раскинул вокруг двора магическую сеть и задремал. Не сон и не явь. Состояние странное, вроде бы бодрствую, но одновременно с этим и отдыхаю. Голова чистая, а на душе, несмотря на ночное побоище и пару трупов невдалеке, спокойно. И в этот момент меня вновь посетили видения. Словно назло, когда их не жду, тогда и приходят.

Глава 16

Вечер как вечер, ничем не примечательный. И один из лучших портовых трактиров стольного морейского града Алькантар с незатейливым названием «Счастливая подкова», как обычно, был переполнен. Мужчины пили, разговаривали и смеялись. В углу, под бренчанье старой гитары, пытались танцевать пьяные матросы. Взвизгивали гулящие девки, и был слышен характерный стук падающих на столы игральных костей. Посетители в основном постоянные клиенты или матросы с торговых судов, и Рок Кайра, стройный коротко стриженный шатен в дворянском плаще без герба, но с мечом на боку, вошел в зал, осмотрелся и улыбнулся. Ему здесь нравилось, потому что с этим местом было связано очень много, как хорошего, так и не очень, и этот вечер он собирался провести здесь. Но прежде чем заказать пива и пригласить за стол симпатичную девчонку из примыкающего к порту квартала, Кайра подошел к хозяину заведения, толстому дядюшке Нодару, сидевшему за столиком в полутемном уголке, рядом с двумя представительными вышибалами.

– Привет, дядюшка. – Кайра кивнул трактирщику.

– Кого я вижу. – По губам Нодара пробежала улыбка. – К нам заглянул сам малыш Рокки. Давно тебя не было, дружочек. Рад видеть, что ты жив и здоров. А ведь мы с Дайяной недавно вспоминали тебя. Присаживайся.

Обычные слова приветствия, однако Кайра сразу же насторожился. Как и Нодар, он вел двойную жизнь, и упоминание Дайяны, любовницы трактирщика, являлось условным сигналом. Это означало, что для Кайры есть работа и отдых отменяется.

Рок присел на крепкий стул, а дядюшка еле заметно кивнул вышибалам, сразу же ушедшим в зал, и положил на стол зачарованный нож с серебряным клинком. Если кто-то попытался бы подслушать разговор Нодара и Кайры, лезвие сразу бы потемнело. И, удостоверившись, что можно разговаривать без помех, трактирщик сказал:

– Заказчик твоим крайним делом доволен и рассчитался полностью. Свою долю можешь получить в любое удобное время. Как обычно, через банк.

Кайра кивнул. Заказ был не очень сложный, требовалось убрать одного столичного профессора и похитить его бумаги. Единственная проблема – это требовалось оформить как несчастный случай, так как за ученым по какой-то причине присматривали «черные клинки». Но Рок, ликвидатор со стажем, пятнадцать лет, половину своей жизни, убивавший людей, справился. Профессор, археолог и любитель древностей, сам открыл ему дверь, получил в лицо заряд «снежной пыли», сильного наркотика, и потерял сознание. После чего Кайра уложил жертву на диван, собрал все бумаги, черновики, записки и письма, какие нашел, набил ими мешок и вышел. А его напарник Хонзо, маг-недоучка, опоил живущего этажом ниже обывателя и устроил пожар, а затем вывел потерявшего свободу воли подставного человечка и отдал ему приказ спрыгнуть в реку. И за все это группа дядюшки Нодара, в которую входило три десятка человек, получила восемьсот полновесных альго, деньги огромные, цена благородной головы какого-нибудь графа или богатого барона. Поэтому Кайра ждал подвоха и собирался всерьез поговорить с дядюшкой на предмет выяснения личности заказчика. Однако все обошлось, деньги были получены, и никто не пытался убрать Рока как свидетеля. Значит, беспокоиться было не о чем и Нодар прав – заказчик проверенный и глупых поступков совершать не станет.

– Чего молчишь? – Дядюшка склонил голову набок. – Ты чем-то недоволен?

– Доволен. Просто жду, когда ты заговоришь о новом деле.

– А за жизнь поговорить?

– Не хочу. Настроение не то.

– Ладно, Рок, не хочешь за жизнь, тогда поговорим о новом задании. Оно от того самого заказчика, которому ты приглянулся. Цена вопроса – две тысячи альго.

– Серьезная сумма. – Кайра скривился и спросил: – Кого надо убрать, министра или генерала?

– Нет. Простого корнета действующей армии, и не убрать, а похитить.

– Это не мой профиль, дядюшка. Пошли Марику или Денегара. Они справятся, тем более что цель незначительная, всего лишь корнет.

– Послал бы, не вопрос. Но заказчик хочет поручить это дело именно тебе.

– Почему?

– Говорит, что у тебя талант.

– Да кто он такой, что ты выполняешь его пожелания?

Нодар вздохнул:

– Он тот, кому наши с тобой деды обязаны жизнью.

– Эльфийский князь? – Глаза Кайры сузились.

Нодар не ответил, но утвердительно качнул головой, и Рок задумался.

Мало кто из подданных царя Великой Мореи знал, что во времена империи у императоров имелись свои «черные клинки». Тогда это была мощная организация с простым и незатейливым названием Тайная имперская стража. Служили в ней крепкие профессионалы, даже покруче современных «черных клинков», и они обладали огромной властью, солидным арсеналом артефактов и связями не только в пределах государства, но и за границей. Однако когда погиб император Арнис, тайные стражники оказались предоставлены сами себе, человека, который бы их объединил, не нашлось, и начался разброд. Кто-то продолжал служить стране и позже примкнул к ордену «черных клинков». Кто-то влился в дружину крупного феодала или остался в свите войскового генерала. А многие, решив, что былого величия уже не вернуть, а клятвы императорам, раз империи уже нет, недействительны, решили уйти на вольные хлеба, и среди таких оказались предки Нодара и Кайры. Оба служили в Ченстрое и находились на подпольном положении, один держал лавку, а второй трактир. Но после того как провинция заполыхала огнем восстаний и на свободу вырвались каторжники, прихватив своих близких, тайные стражники решили отправиться к Восточному океану и перебраться в Судовию, островное государство на севере. Однако далеко они не ушли. На караван налетели разбойники, которые смогли заставить тайных стражников сложить оружие и сдаться.

Тайные стражники оказались в плену, и участь их была незавидна. Наверное, их просто убили бы или продали в рабство, а жен сделали бандитскими подстилками. Но судьба улыбнулась морейским шпионам. В предгорных лесах разбойники были атакованы эльфами князя Заара дин-Нейдаля, одного из самых уважаемых властителей Эльссарии, который всегда сохранял верность Раенам и слыл большим чудаком. Он не вмешивался в дела людей и своих сородичей, мало кого принимал и был затворником-мизантропом. Однако для тайных стражников, сознательно отколовшихся от своей организации, он сделал исключение. И спустя седмицу оба оказались «в гостях» у князя, поставившего их перед выбором. Либо они служат ему и получают свободу, либо умирают, но перед этим станут свидетелями смерти своих родных.

Предки выбрали жизнь и получили первое задание Нейдаля – вернуться в Алькантар, осесть в морейской столице и создать небольшой отряд профессиональных убийц. Все просто – эльф собирался их использовать. И спустя всего год в столице Великой Мореи на основе трактира «Счастливая подкова» и двух пригородных усадьб, купленных на эльфийское золото, появилась автономная ударная группа, готовая выполнить любой приказ своего ушастого хозяина. Но шли годы, а команды не было. Ушли в прошлое императоры, и им на смену появились цари. Время от времени клан убийц отправлял в Эльссарию доклады, а взамен получал немного денег, но продолжалось это недолго. По неизвестной причине связь с Нейдалем была потеряна, и само так получилось, что лишенная финансовой подпитки группа стала брать заказы. Купцы, желавшие убрать конкурентов. Дворяне, решавшие свои споры с помощью яда и кинжала. Политики, боровшиеся за власть. Заказов было много, но группа никогда не наглела и всегда действовала чрезвычайно осторожно. Это спасало убийц от разгрома, поэтому они чувствовали себя спокойно и достаточно уверенно.

Своим чередом сменилось поколение. Умерли окруженные многочисленной родней основатели группы, и им на смену пришли дети, продолжавшие семейное ремесло и не забывавшие заветов отцов. И тогда вновь появились посланники эльфийского князя, знавшие про убийц все, и дали им понять, что если не будет сотрудничества, то все они погибнут. Выбор был очевиден. Группа, точнее сказать, ее лидеры подтвердили клятву отцов-основателей, а эльфы продолжали присылать деньги и время от времени поручали убийцам какое-то дело. То на север сгонять и убрать малолетнего сопляка, творившего непонятную волшбу и этим заинтересовавшего царских магов. То подрезать морехода, вернувшегося из экспедиции к покрытому льдами острову Кермен. То встретить на границе вампира и проводить его в Алькантар. То похитить из музея тяжелую плиту, покрытую множеством знаков и рисунков.

Время шло, и настал черед Кайры поработать на эльфийского хозяина. Отказаться было нельзя, помимо убийц в Великой Морее у князя Нейдаля были и другие подпольные автономные группы. Поэтому Рок Кайра помолчал, обдумал ситуацию и сказал:

– Я тебя понял, дядюшка. Работа не моя, но я за нее возьмусь. Говори, кто цель.

– Вот и молодец. – Нодар одобрительно кивнул и продолжил: – Цель – корнет Оттар Руговир. Служит в отдельной штурмовой роте капитана Агликано, полк Ангуса Урамина, восьмой легион, Вторая Восточная армия. Пока за ним нужно присматривать, а затем, по дополнительной команде, похитить его. На фронт попадешь под своей настоящей фамилией, направление в полк Урамина и уведомление о приеме на военную службу тебе выпишут завтра. Сроки самые расплывчатые, возможно, месяц или два. Это пока неизвестно.

– Мне все ясно, дядюшка.

– Вопросы есть?

– Да. Первый – кто будет со мной на связи? И второй – как после выполнения задания я вернусь обратно в столицу?

– На связи Хонзо, твой подельник, кстати, если будет нужно, можешь привлекать его к делу. А вернешься очень просто – напишем тебе в личном деле, что ты получил тяжелейшую травму, и этого будет достаточно. Или еще проще сделаем, организуем свидетелей, которые увидят, как ты утонул в реке или болоте. После чего сменишь личину, тебе не привыкать, и дело в шляпе. Насчет этого не переживай. Документы получишь завтра – Марика принесет.

– Договорились.

Убийцы замолчали. Вроде бы все было сказано, но оставалось еще что-то, Кайра чувствовал это и оказался прав.

– Знаешь, Рокки-малыш, – дядюшка воровато оглянулся на зал, где продолжали гулять и веселиться посетители, а затем навис над столом, – чем дольше я живу на белом свете, тем больше мне не нравится то, что нам приходится делать.

– Ты про службу эльфийскому князю говоришь?

– Нет. Вообще, все не нравится. Тайная жизнь, интриги, страх перед «черными клинками» и опасность разоблачения. Это душит меня и не дает жить.

– Так уйди на покой.

– Хорошо бы, только преемника нет. Лишь на тебя и Марику могу положиться. Она моя дочь, кровиночка родная, да и ты не чужой, в семье с рождения и про наши тайны знаешь.

– Ну и к чему ты это говоришь?

– Хочу, чтобы вы с Марикой опять сошлись, как в юности. Вы же любите друг друга, и только гордость мешает вам снова быть вместе.

– Ты хочешь, чтобы я сделал первый шаг к нашему примирению.

– Очень хочу.

– И тогда ты уйдешь на покой, а я займу твое место?

– Да.

– Я подумаю. Но многое будет зависеть от Марики.

– Уверяю тебя, если ты признаешь, что был не прав, она будет с тобой. Уж кто-кто, а я дочку знаю.

Дядюшка снова замолчал, а Кайра встал и сказал:

– Бывай, Нодар. Коль сладится дело, вернусь, и мы с тобой еще поговорим. И про Марику, и про твой уход, и про место главы клана.

– Удачи тебе, Рокки-малыш. Возвращайся скорей.

Возле палатки кто-то остановился, и я услышал голос Рунольва Виниора:

– Оттар! Ты здесь?

– Чего? – Я вышел наружу.

– Напоминаю, сегодня вечером жду тебя у себя. – Фридлозе улыбался. – Гулять будем.

– Приду. Обязательно.

Рунольв кивнул и направился в сторону полкового штаба, а я проводил боевого товарища взглядом и усмехнулся. Он имел все основания для хорошего настроения. Сегодня командир восьмого легиона подписал приказ о присвоении лейтенанту Рунольву Виниору внеочередного звания. Отныне он капитан, и вечером будет пьянка. Очередная. И это начинает меня беспокоить, потому что сводная группа Агликано пришла в лагерь легиона пять дней назад, и с той поры не было такого, чтобы вечером мы не пили. Сначала обмывали новое звание нашего ротного, ставшего после штурма Савасса майором и командиром сводного штурмового батальона. Затем Ари и Гуннар Виниоры получили ордена, а поручик Михар медаль. Ну и так далее, то брат к себе в гости позвал и напомнил о предложении перейти в добровольческую дружину, то случайно Оракиса, вступившего в ряды «черных клинков», встретил.

В общем, поводов хватало, а завтра, как сообщил Рой, и мне кое-что перепадет. Приказ о присвоении корнету Руговиру звания поручика уже подписан, но пока его придержали. Полковник Ангус Урамин считал, что нельзя сразу осыпать личный состав наградами, и делает это постепенно, чтобы боевой дух не падал. Что же, это его право, и я не против. Днем раньше, днем позже. Какая разница, если должность у меня прежняя, командир штурмового взвода? Никакой. Разве только к жалованью пару монет добавят. Но после того как удалось захватить купеческую казну, спрятанную невдалеке от стен Савасса, это уже не так важно. Теперь я богат, хотя золотом смогу воспользоваться только после окончания войны, и это греет мне сердце…

– Господин корнет, новобранцы прибыли. – Рядом остановился сержант Амур Шенни.

– Ну и что с того? – Я посмотрел на него.

– Из офицеров в расположении роты только вы. Вот вам и докладываю.

Я оглянулся и понял, что так и есть. Агликано уже майор, и он постоянно пропадает у моего брата Роя, который вместе с князем и его штабом находится в захваченном три дня назад городе Нархард. Ари и Гуннар отправились к землякам в соседний батальон, а Рунольв, питающий надежду стать ротным, но еще не знает, что на смену Агликано придет человек из свиты князя Айрика, в штабе полка. Следовательно, я старший офицер в роте и должен принять пополнение. Суета, но в этом был и плюс. Я раньше других мог выбрать бойцов для своего взвода.

– Веди. – Я кивнул сержанту.

Мы обошли армейские палатки, вышли на небольшой плац, и здесь меня ожидали будущие штурмовики, которых привел молодой корнет. Хотя какой молодой? Мой ровесник, но в глазах офицера было столько веселого задора, что на его фоне я сам себе казался стариком и ветераном. Война началась меньше двух недель назад, а сколько всего произошло. Дер-Вагат. Бои на тракте. Штурм Савасса. Все это не могло не оставить на мне свой отпечаток, и я изменился.

– Корнет Фойер, – представился офицер. – Привел пополнение для первой роты сводного штурмового батальона майора Агликано.

– Дежурный по роте корнет Руговир, – ответил я и спросил его: – Откуда новобранцы?

– Южная Морея, в основном выходцы из Ортенлейна.

– Добро. Расписываться где-нибудь нужно?

– Нет. Документы будут переданы в штаб батальона.

Заложив руки за спину, я прошелся вдоль строя из полусотни воинов. Все обучены, одеты, обуты и снабжены оружием. Лица чистые, каждый боец здоровяк, и настроение у них, судя по всему, бодрое. Это хорошо, значит, воевать станут на совесть. И я ткнул пальцем в загорелого крепыша:

– Ты! Шаг из строя!

Воин выполнил команду, а я двинулся дальше и продолжил отбор. Одного за другим выдергивал новобранцев из строя и, когда набрал одиннадцать человек – именно столько людей не хватало в моем взводе, объявил:

– Отныне вы воины четвертого взвода. Нале-во! Шаго-ом, марш!

Четкий поворот бойцов, и краем глаза я увидел выглядывающего из-за палатки Юссира:

– Сержант! Разместите людей в палатках!

Юссир занялся новобранцами. Амур Шенни возглавил основную колонну, и мы с Фойером остались вдвоем.

– Вам сейчас куда, корнет?

– Мне приказано прибыть в штурмовую роту капитана Рейнера.

– Выходит, будем сослуживцами?

– Наверное.

– Тогда вам направо.

– Благодарю.

Фоейр ушел. Вокруг не было никого, и я, увидев на краю плаца бревно, присел.

Спокойно. Хорошо. Совсем рядом шумел большой лагерь, который через пару дней сдвинется дальше на восток, но меня никто не беспокоил. Значит, можно было насладиться одиночеством и привести в порядок свои мысли.

Итак, война продолжается. За двенадцать дней Великая Морея, ломая сопротивление противника, оккупировала пятую часть Рубайята. Приграничные сражения выиграны, а крепости взяты. Группы диверсантов и партизан отлавливаются и уничтожаются, и средняя скорость продвижения нашей Второй Восточной армии семь-восемь миль в день. А вот наши соседи из Третьей Юго-восточной армии генерала Валента Хамаддино отстают. Они уперлись в болота и мощные укрепрайоны, куда враг стянул большую часть Вольных отрядов, и ведут ожесточенные бои. Дело, конечно, идет, но с трудом, и это сказывается на нас. Передовые части армии князя Айрика вырвались вперед, а это опасно. Слева враждебное королевство Райно, а справа Гейонская равнина, вотчина местных феодалов, многие из которых являются вампирами или продались темным силам. И если противник сможет собрать в кулак достаточно резервов, а затем ударит по нам с флангов, часть армии может быть отрезана от снабжения и окажется в окружении.

Однако на фронте резервов у противников, грызущихся между собой и до сих пор не выбравших главного лидера, немного. Поэтому пока рубайятцы, словно заманивая нас, оставляют заслоны из фанатиков, иногда налетают конными отрядами и отступают к Сайгаре, своей столице. Там собираются все, кто готов против нас воевать, и туда же стягиваются подкрепления из-за рубежа. И кого там только нет. Местное ополчение – смазка для мечей. Дворянские ватаги из Восточного и Северного Рубайята. Отряды северных бродяг и охотников. Стаи вампиров. Прайды гаррид. Несколько некромантов, собирающих, по слухам, армии мертвецов. Рыцари из Райно. Дружинники из Басконды. Баирские наемники. Конные тарримские лучники. Превосходные мечники и секироносцы из Несковии, конечно же гномы. Эльфийские стрелки. И если верить штабистам, бывающим в гостях у брата Роя, в самом скором времени численность вражеской армии перевалит отметку в тридцать пять тысяч воинов, и это не предел. Резервы продолжают подходить. Ну а наш доблестный полководец, сиятельный князь Айрик Раен, наперекор советам генералов Ликантэ и Эрахова, стремится поскорее ввязаться в большое сражение и стать самым великим воителем всех времен и народов. И все это происходит на фоне того, что недружественные соседи постоянно атакуют морейские границы на севере и юге. Провокации заставляют царский Генштаб держать в тылу серьезные силы, и значительных подкреплений мы не получим. Так что, коли прикажет князь нашей армии зарубиться с основными силами врага, то против сорока тысяч у противника мы выставим только двадцать восемь – тридцать. Правда, в победе я не сомневаюсь, но потери у нас могут быть огромными.

Это что касательно войны. А лично у меня все гораздо проще. Выполняю приказы, пока отдыхаю и жду новых видений. Но их нет. Как в Савассе накрыло, так с той поры и ничего. Видений нет, магические знаки не вызываются, мать общаться не желает или не может, и посланца, который должен дать мне разъяснения и ответить на вопросы, не видно. В общем, ничего не происходит, и, наверное, это даже хорошо, потому что можно собраться с силами и провести анализ истории народа Вайда…

После того как часть племени, оставив Ярохора, вернулась к большому порталу и соединилась с брошенными изгоями, наступила зима и на север накатили холода. Людям приходилось бороться за жизнь, и они пошли по самому простому пути. Все вместе беглецы переселились в пещеры, охотились, ловили рыбу и собирали подмороженные ягоды. За счет этого выжили, а весной некоторые женщины родили первых детей. И когда настала теплая пора, народ Вайда стал понемногу расселяться. В долинах строились дома, охотники запасали дичь и дрова, а женщины собирали грибы и выделывали шкуры. Обычное дело. Люди начинали все заново и трудились. Но несколько человек постоянно находились возле портала в иной мир и чего-то ждали. Видимо, они считали, что портал откроется вновь. Однако их ожидание было напрасным. Магические врата оставались закрыты.

Прошел год, а за ним другой и третий. Потом минуло целое десятилетие и еще одно. Портал по-прежнему не открывался, а люди стремительно дичали. На все племя только одна кузница, и запасы металла были скудными. Одежда изо льна и хлопка истрепалась, и ей на смену пришли меха и кожи. Соль находилась далеко, и за ней раз в год уходили караваны. Верховых животных не было, и все делалось вручную. Так что, по-хорошему, народу Вайда следовало бы покинуть суровый север, но люди упрямо продолжали оставаться на месте, и в это же самое время на стенах пещер, в которых проживала половина племени, стали появляться иероглифы. Множество знаков, нарисованных стариками, наносилось на гладкие поверхности, а молодежь их запоминала.

«Вот так люди стали дикарями, и дальше, видимо, ничего интересного уже не будет», – подумал я тогда, но поспешил с выводами.

В один ничем не примечательный летний день к вождю племени, старому воину, продолжавшему караулить магические врата, пришел человек, и он привел своего сына. О чем они разговаривали, я так и не разобрал, а затем парень вскинул вверх ладони, и в воздухе загорелся знак, а портал засветился. Но сил подростку не хватило. Он не смог открыть переход в иной мир и свалился без чувств.

Свершилось! В племени родился чародей, сила которого была похожа на ту, что использовал Ярохор. И для племени это оказалось великой радостью. А когда подросток пришел в себя, его окружили старики, и был долгий разговор. После чего молодой маг стал применять другие знаки.

Знак Зов, а рядом с ним Олень. И к стоянкам племени вышло большое стадо оленей.

Знак Вода и Рыба. И на берег ближайшего озера стали выбрасываться лососи и горбуши.

Знак Металл. И в горах полыхнуло зарево, обозначившее выход на поверхность земли богатой железной руды.

Один человек без особого труда накормил все племя. Но вождям этого было мало. Они хотели иного, и вскоре подросток вновь попробовал открыть портал. Только не большой, который был запечатан, а новый, поменьше размерами, и это у него получилось.

Магические ворота открылись, и первыми в них вошли воины, вернувшиеся спустя сутки с добычей. Мужчины народа Вайда принесли тюки с одеждой, золотую посуду и привели нескольких рабов. Успех! И с этого момента для северян началась новая жизнь. Молодой чародей выполнял приказы старших сородичей, и так продолжалось достаточно долго. Следующее видение показывало мага уже взрослым мужчиной, который был женат, имел детей и много улыбался. Без сомнения, счастливый человек. Ведь его уважали и любили, а родное племя благоденствовало и не знало ни в чем нужды. Но покой чародея нарушили старейшины, вновь потребовавшие от него открыть большой портал, и после долгого спора он согласился.

Маг вышел к магическим вратам, и опять загорелся и стал наливаться силой древний иероглиф. А портал засветился, и казалось, что он вот-вот откроется. Однако этого не произошло. Чародей не выдержал нагрузки, схватился за сердце и упал. Он умер, и старейшины, поняв, что они вновь остались без магии, рвали свои седые бороды и плакали. Глупцы!

Таким было видение, посетившее меня в Савассе, и я понимал, что мой талант управлять древними иероглифами сродни тому, каким обладали надорвавшийся чародей народа Вайда и Ярохор. Только пользы мне пока от этого никакой, и где-то вдали маячила угроза со стороны неведомых врагов…

Прерывая мои размышления, в лагере легиона пропела сигнальная труба. Общий сбор легиона! Из-за чего?

Поправив ножны с мечом, я выбежал с плаца к ротным палаткам и нос к носу столкнулся с Рунольвом.

– Что случилось? – спросил я его.

– Противник контратакует! По всему фронту! А пятнадцатый полк попал в окружение и просит подкрепления! – на бегу выдохнул он и добавил: – Мы идем на выручку!

«Значит, отдых отменяется», – промелькнула у меня мысль, и я встал на правом фланге своего 4-го взвода.

Глава 17

– Ускориться! Подтянуться! – Майор Агликано приподнялся на стременах, оглядел растянувшуюся по дороге колонну батальона и взмахнул рукой: – Никаких привалов! Марш-марш! Передайте по ротам – кто отстанет, шкуру спущу!

Комбат подгонял нас – и правильно делал. Мы – штурмовики! Мы – самые лучшие солдаты морейского войска! Мы – на острие удара и в самом пекле! Мы – не имеем права на слабость! Поэтому, когда противник перешел в контратаку и попытался опрокинуть наши передовые части, а серьезно ослабленный штурмом Нархарда 15-й пехотный полк попал в окружение, именно мы первыми покинули лагерь легиона и направились на выручку.

Впереди, в авангарде, конный взвод поручика Михара, а позади, в арьергарде, свежий линейный батальон, отставший от нас на пару миль. Расстояние от стоянки легиона до поля боя, большого и богатого села Травена, около пятнадцати миль, и мы преодолели уже двенадцать. Привалы были короткими, и жара допекала. На губах пыль, во рту сухость, а по спине течет струйка пота. Хотя нет. Лишней влаги в моем теле уже не осталось, а пот высох и застыл соляным ручейком.

В общем, тяжко. Но мы идем. Осталось всего три мили, и батальон уже у цели, так что еще немного – и бой. Разумеется, если враг не отступил. Однако это вряд ли. По сообщениям разведки и магов, поддерживающих связь со своими коллегами в Травене, рубайятцы дерутся словно бешеные, накатят и отступят, а затем снова в атаку. Потому что впервые они вступили в битву не сами по себе, а при поддержке добровольцев из-за границы, тарримских конных стрелков и некромантов из Шитторо. А это значит, что придется иметь дело с новым противником, не только живым, но и мертвым. И пусть некроманты не всесильны и могут контролировать ограниченное число мертвяков, репутация у них жутковатая. Ну и, кроме того, всем известно, что некроманты, по крайней мере, верхушка темных магов в Шитторо, имеют доступ к порталам в иные миры, и что они могут оттуда притащить в наш, неизвестно. Достоверной информации об этом не было, а слухов хватало. В основном говорили про мощные боевые артефакты и про страшных монстров, которых невозможно убить. Но опять-таки это были только слухи, а каковы чернокнижники в реальном бою, мы собирались проверить лично…

– К бою! – в уши ворвалась команда комбата.

– Первая рота! – мгновенно среагировал Рунольв, который временно, до прибытия нового командира, возглавил нас. – Сомкнуть щиты! Арбалетчикам зарядить оружие! Первый взвод прямо! Второй напра-во! Третий нале-во! Четвертый на месте!

Противника никто не видел, но команда была выполнена четко. Громыхая металлом и тихо матерясь, рота перестроилась в коробку и прикрылась щитами, а затем на холмах вдоль дороги замаячили всадники. Это были тарримцы, смуглые и курчавые дикари в малахаях. Одежка приметная, так что ошибки быть не могло. Лошадки приземистые, а луки небольшие, но опасные. Стрелы летят на двести шагов и могут нести неприятный сюрприз.

Тем временем на дороге появились всадники Михара. Они мчались к нам, и за ними шла погоня. Морейцы отступали, а противник, все те же самые тарримцы, гнался за ними по пятам и вел обстрел. К счастью, никто из наших конников не пострадал. Воины Михара добрались до батальона без потерь и прикрылись пехотным строем, а вражеские лучники попробовали осыпать штурмовиков стрелами.

Залп! Полсотни стрел с обеих сторон дороги зависли в воздухе и упали на дорогу. Практически все отскочили от брони и щитов, но одна попятнала нерасторопного новобранца из взвода Гуннара.

Второй залп! И противнику ответили наши арбалетчики. В роте пострадавших не было, а тарримцы потеряли трех или четырех бойцов и несколько лошадей. После чего, не принимая боя, они скрылись за холмами, а Гуннар воскликнул:

– Внимание! Стрелы отравлены! Целитель! Сюда! Скорее!

Из лагеря с нами вышли пять целителей, и один из них подбежал к раненому. Я был рядом и увидел, что молодой боец, румяный здоровяк, кровь с молоком, лежит в пыли и на глазах чернеет, а из его бедра торчит обычная хворостина всего с парой перьев. Гуннар попробовал было выдернуть стрелу, но вытащил только древко, а наконечник остался в теле воина. И тогда он без колебаний ножом вскрыл бойцу кожу, засунул в мясо пальцы и, подцепив кусочек металла, вытащил его наружу.

Целитель приложил к ране штурмовика левую ладонь, а правую опустил на грудь. Процесс излечения пошел. Руки мага засветились изумрудным светом, и в излечении раненого можно было не сомневаться. Маг опытный и оказался рядом вовремя, так что все будет хорошо и смотреть не на что. Другое дело наконечник. Вот это уже было интересно, тем более что он оказался с хитрецой. На лопасти желобок и закорючка. В желобок наверняка заливалась отрава, а закорючка для хорошего зацепа с мясом.

– Падлы! – выдохнул Гуннар и отбросил наконечник прочь.

– Точно, – согласился я.

На миг все затихло. Батальон по-прежнему стоял на дороге, а надо было двигаться дальше, и Агликано приказал продолжить марш.

Раненого, раны которого затянулись, а он сам заснул, положили на носилки, и три штурмовые роты вновь затопали в сторону Травены.

Иногда на холме появлялся одинокий лучник. Метнет стрелу и спрячется. Наши арбалетчики не зевали и давали отпор. Но тарримцы ребята верткие, а мы были начеку и в броне. Так что ничего страшного, с обеих сторон без потерь. Штурмовики продолжали идти и спустя полтора часа, уже под вечер, оказались на месте.

Травена – вольное село у важной речной переправы, с местным самоуправлением и королевской грамотой, освобождавшей поселян от любых налогов и поборов. Народ здесь всегда жил неплохо и держался за свою волю. Поэтому травенцы имели оружие, частенько враждовали с местными феодалами, и приходу морейцев многие даже обрадовались. Причем настолько, что селяне выслали навстречу нашим войскам депутацию старейшин, просивших о защите и готовых присягнуть царю. Это был хороший пример для наших пропагандистов, и князь Айрик приказал незамедлительно занять село. Приказ был выполнен, и первым в Травену вошел 15-й полк, практически сразу вступивший в бой с превосходящими силами противника, которые отступали и стремились проскочить через реку. Однако наша пехота переправу удержала, и натиск был отбит. Последовала небольшая передышка, и новая атака. На этот раз с двух сторон и с применением магии. Полк оказался в окружении, и командир пятнадцатого попросил о помощи. И вот мы здесь, но вокруг все тихо. Часть большого села горит, а в поле множество трупов, которые стягиваются к погребальным кострам. Противника вроде бы нет. Однако он рядом. Из леса неподалеку постоянно выезжали всадники, беспокоившие своими стрелами покойницкую команду, а на другом берегу реки слышался чужой барабанный бой, сопровождавшийся писклявыми звуками бескарийских дудок, сделанных из берцовой кости человека.

Одна за другой штурмовые роты батальона вышли на окраину поселения, и комбат отдал приказ:

– Лагерь пока не разбивать! Привал! Выставить усиленные караулы! Возможно, придется помогать отставшим пехотинцам!

Уставшие воины повалились на землю, целители сразу пошли в госпиталь, а комбат умчался в штаб 15-го полка. Мне тоже, подобно солдатам, хотелось расслабиться. Да куда там! И пришлось наводить порядок.

– Сержант Юссир?

– Я!

– Возьмите пять человек и обеспечьте взвод водой!

– Есть!

– Сержант Шенни!

– Я!

– На вас ужин и костры!

– Есть!

– Сержант Эхуд!

– Я!

– Проверьте оружие рядовых!

– Есть!

Сержанты подняли воинов, и началась рабочая суета. Ну а я выдвинулся на околицу и подошел к усталому и заморенному лейтенанту, который расположился у стены глинобитного сарая и маленькими глотками пил из фляжки, судя по красной струйке на подбородке, не воду.

– Тебе чего, штурмовик? – Увидев меня, он завинтил фляжку и вопросительно кивнул.

– Корнет Руговир, – представился я. – Хотел узнать, что тут происходит и чего нам ожидать.

– В бою уже был? – спросил лейтенант и, не дождавшись ответа, сказал: – Вижу, что был. Присаживайся.

Я присел, и пехотинец кивнул на поле:

– Видишь трупы?

– Вижу.

– Там три сотни погибших, может, больше. Все из местных ополченцев, и дружина герцога Куно Райфеля. Из-за него весь сыр-бор и драка. Он не успел вырваться к своим, слишком быстро мы Травену заняли, и теперь находится в кольце. Справа конные егеря подходят, а слева усиленный батальон. Река неширокая, но быстрая, и вдоль берегов топи. Перебраться ему трудно, сам-то может уйти, но тарримцев и своих воинов герцог бросать не хочет. Остается только наша переправа, вот он и попытался прорваться, а мы атаку отбили. Другой бы на его месте бросил войско и удрал, а этот упрямый, позвал на помощь вассалов и некромантов, и мы сами оказались в окружении. День простояли, а ночь – время темных колдунов, поэтому срочно вызвали подкрепление.

– Ясно.

– Да ничего тебе не ясно, корнет. Трупы в поле, чует мое сердце, ночью оживут, и моим солдатам страшно, а собрать всех убитых не получается, отряды Райфеля в лесу, только начни наступление, и снова драка завяжется. Это все. Свободен.

Лейтенант нахмурился и снова открутил фляжку. Общаться далее он не хотел, и я вернулся к своей роте.

К тому времени были выставлены караулы, и мои сержанты доложили о выполнении приказов. Воины начинали готовить ужин, и на горизонте показалось облако пыли – это подходил пехотный батальон.

«Лишь бы прошли», – доставая меч и протирая клинок, подумал я и оглянулся на вернувшегося комбата, который, подобно мне, наблюдал за приближением легионеров.

И только я так подумал, как на дорогу стали выходить вражеские воины, не меньше полутысячи пеших и пара сотен всадников. Намечался бой, и Агликано приказал батальону выдвигаться навстречу нашим пехотинцам.

Ужин пришлось отложить, и штурмовики начали наступление. Однако противник боя не принял. Снова он оттянулся в лес, и мы замерли напротив рубайятцев и тарримцев. Линейные пехотинцы миновали нас, и я было уже решил, что сейчас мы оттянемся вслед за ними и станем готовиться к неизбежной ночной битве. Но воины герцога Райфеля нас удивили. Из строя выехало несколько дворян, по виду местная аристократия, и один из них закричал:

– Морейцы! Мы вызываем вас на поединок! Нас пятеро! Выставляйте столько же воинов, только благородных!

Лично я, наверное, послал бы поединщиков куда подальше и не стал терять время на одиночные бои. Однако Агликано, продолжавший нарабатывать репутацию, чтобы как можно скорей взобраться вверх по карьерной лестнице, считал иначе. Бой офицеров для него слава, и поэтому он ответил:

– Мы не против, но вы конные!

– Можем спешиться! – отозвался рубайятский дворянин.

– Тогда не вопрос! Будут вам поединки! Меч против меча! Один на один! До смертельного исхода!

– Отлично! Только без магии и щитов!

– Принимается! – Майор оглянулся на строй и спросил: – Господа офицеры, кто примет вызов врага?!

Выходить не хотелось, но братья Виниоры вызвались, и я тоже сделал шаг вперед. Зачем? Не знаю. Возможно, сработал стадный инстинкт или я подспудно не хотел, чтобы меня считали трусом. И так поступили практически все офицеры батальона, а комбат выбрал поединщиков:

– Рунольв Виниор! Гуннар Виниор! Варан Агриоль! Тур Тарагир! – Краткая пауза, взгляд комбата скользнул по лицам офицеров, и он добавил: – Оттар Руговир!

«Вот и зачем мне это?» – промелькнула в голове мысль, а затем, уже выбирая себе противника, вместе с Виниорами я направился на поле. Будем биться. Такая наша судьба.

Мой противник оказался молодым блондином на несколько лет старше меня. Он был собран и готов к поединку, ноги на ширине плеч, а в правой руке длинная рапира из хорошей узорчатой стали, не иначе работа гномов или умельцев из Ченстроя. Боец. Он вышел на бой ради славы, чтобы его именем гордилась дама сердца, а со мной все понятно, корнет Руговир на войне и выполняет приказ. Мы люди разные, и цели наши не совпадали. Но было у нас и кое-что общее. Уцелеть должен был только один, и каждый хотел победить.

Замираем один напротив другого. Мы на поляне между двумя небольшими армиями, а справа и слева другие пары поединщиков. Ждем команду, и она звучит:

– Сходитесь!

Команду подал восседающий на породистом белом жеребце высокий и худощавый брюнет с длинными, спадающими на плечи волосами. Наверное, сам герцог Райфель. И мы сошлись.

Противник наступал и двигался весьма быстро, приблизился на расстояние удара и сделал пробный выпад. Я отступил, и он последовал за мной. Его преимущество в длине оружия, а мое в универсальности скьявоны, которая наносит не только клюющие удары, но и рубящие. Он наступает, а я уклоняюсь и отхожу. Сталь блестит перед глазами, и в лучах опускающегося за горизонт солнца это выглядит красиво. Выпад! Еще один! И он кричит:

– Трус! Дерись!

Плевать! Я свои возможности знал и, ожидая подвоха, просто изучал противника. Однако он меня ничем не удивил. Стандартные базовые стойки и приемы. Значит, можно было переходить в контратаку, и, когда его очередной выпад провалился в пустоту, я сделал шаг в сторону и резко, без переходов, прыгнул на него.

Местный аристократ оказался молодцом, реакция у него была хорошая, и он успел отступить, но скьявона полоснула его по темно-серым лосинам в области бедра. Есть! Я его достал. По ноге потекла кровь, и он споткнулся.

Следующий удар! Скьявона отбила рапиру вверх, и мой клинок метнулся к горлу противника. Острие пробило трахею, порезало вены и артерии, и я остановился. Вот и все. Немного терпения, сноровки и самообладания, а в итоге победа. Противник повержен и, захлебываясь кровью, отбросил оружие, а потом прижал ладони к горлу. Бесполезно. Он уже не выживет, и я, сделав шаг назад, огляделся.

Рунольв Виниор победил легко, просто свалил рубайятца одним мощным ударом и отсек ему голову, в лучших традициях северных берсерков. Варан Агриоль, верткий лейтенант из роты Рейнера, взял своего ловкостью и вонзил меч ему в глаз. Тур Тарагир, второй лейтенант из роты Локаррэ, метнул свой клинок в противника, словно копье, и пробил ему переносицу. А вот Гуннару приходилось трудно. Его противник воином оказался серьезным, совершенно седой пожилой вояка, бившийся с фридлозе на равных, не уступая ему ни в чем, и исход поединка был не определен. Клинки встречались и отскакивали. Бойцы кружили по поляне и бились в полную силу. Но наконец Гуннар взревел, подобно дикому зверю, и резко усилил натиск. Он входил в состояние боевого исступления, и его скорость заметно увеличилась, а сила ударов возросла. И тогда его противник, уже понимая, что проигрывает, сам подставил под меч Виниора грудь, и Гуннар вонзил в нее свой клинок. Это правильно – убивай врага без колебаний. Однако рубайятский аристократ смог ответить, и его меч достал фридлозе, уткнувшись поручику в пах.

Седой упал, а Гуннар, потеряв сознание и теряя кровь, боком свалился на него. После чего Рунольв бросился к брату, а мы прикрыли его, и сделали это очень вовремя. Несмотря на договоренность о честности поединка, герцог Райфель плюнул на свою честь и послал против нас тарримцев. Наверное, он надеялся захватить кого-то из морейских офицеров и отбить тела поединщиков, но мы были начеку.

«Огненная капля» вылетела из моей ладони и сшибла одного всадника. Агриоль метнул кусок льда, ударившийся об землю и расколовшийся на сотни осколков, и свалил еще троих. А Тарагир послал навстречу противнику облако темного дыма, на время прикрывшее нас от вражеских выстрелов.

– Ай-я-я-я-яй!!! – разнесся по полю боевой клич тарримцев, и один из них вынырнул из дыма. Агриоль попытался достать его «ледяной иглой», но всадник ловко свалился под брюхо лошади, а затем снова оказался в седле, и в его руках появилась черная веревка с большой петлей. Аркан. Он метнул его, и петля опустилась на Тарагира. Поворот лошади и резкий рывок. Лейтенант упал, но я был рядом, и скьявона рассекла веревку. А затем я применил силовую петлю, тот же аркан, только невидимый, и скинул вражеского конника, который рухнул наземь спиной и сразу же заткнулся.

– Отходим! – услышали мы команду Рунольва. И, подхватив трофейную рапиру, законную добычу, я бросился бежать. А вот Тарагир и Агриоль вместо оружия прихватили сбитого тарримского кавалериста. Опасно, так как вслед за первым всадником могли появиться другие, но все обошлось.

До строя добежали благополучно. Вслед летели стрелы, но дым не давал тарримцам прицелиться, а когда он рассеялся, мы уже были среди своих. Истекавшего кровью Гуннара приняли целители. А батальон начал бить в щиты и двинулся на врага.

Дух-х! Дух-х! Дух-х!

Удары в такт шагам. Ровный строй и блеск оружия. Штурмовики надвигались на войско герцога Райфеля, подобно стальной несокрушимой лавине. Однако рубайятцы и тарримцы боя не приняли. Всадники осыпали нас стрелами и получили в ответ добрую полусотню арбалетных болтов, а затем рассеялись. Ну а пехота герцога отошла в лес, куда нам лезть не хотелось, и комбат приказал отходить.

В Травене готовились к ночному сражению. На окраину села выдвигались полевые баллисты, маги принимали общеукрепляющие настойки. Воины точили клинки и ужинали, а офицеров собрал Агликано, нарезавший каждой роте свою боевую задачу. Кому куда, а наши четыре взвода поставили на переправе через реку как усиление двух пехотных рот, и комбат был с нами.

Мост был нужен всем, и нам, и противнику. Поэтому его никто разрушать не собирался. На той стороне по-прежнему продолжали грохотать барабаны, и воинам мерещились жуткие тени. Многие рядовые, особенно новобранцы, были напуганы и шепотом пересказывали друг другу страшилки про черных колдунов. Но сержанты свое дело знали, и после разговора «по душам», когда Юссир и Шанни убедили бойцов, что они страшнее живых мертвецов, панические разговоры стихли.

Ближе к полуночи барабаны заткнулись. Что будет дальше? Об этом думал каждый. Однако ответ на этот вопрос знали только наши враги, и все, что нам оставалось, – ожидать их первого шага.

– Стрелы! – услышал я чей-то вскрик и вскинул щит.

С вражеского берега нас стали закидывать метательными снарядами, и с этого началось ночное сражение за Травену. В темные небеса, рассеивая мрак ночи, поднялись осветительные магические шары, и на чужой стороне безымянной речки я увидел множество спешенных вражеских лучников, как рубайятцев, так и тарримцев. Они засыпали нас стрелами, но легионеры и штурмовики построили «черепаху», а затем свое веское слово сказали наши баллисты и арбалетчики. Морейские стрелки ударили из-за укрытия, а выпущенные из метательных машин дротики добавили. Выстрелы за выстрелы, и этот бой практически сразу оказался за нами. Противник не выдержал и, теряя бойцов, откатился от берега в темноту.

– Победа!!! – проревел кто-то из офицеров линейной пехоты, и воины подхватили его клич, но это было только началом.

На западной стороне села начался бой. Как и предсказывал лейтенант, с которым я беседовал днем, мертвецы стали оживать и двинулись на позиции морейской пехоты. А что им сделаешь? Мертвеца можно только сжечь или разрубить на куски, а потом все равно спалить. Огонь главный очиститель скверны, так всегда было и так будет в будущем. А стрелы, болты и мечи трупам не страшны. Вот и приходилось нашим воинам стоять, ждать подхода мертвецов, за которыми маячили воины герцога Райфеля, и тратить драгоценные огненные смеси.

Впрочем, потратили не так уж и много, поскольку тактику выбрали правильную. Мертвеца, медленно приближавшегося к строю под прикрытием тарримских стрелков, принимали на щиты, а затем протыкали его копьями и прижимали к земле, рубили руки-ноги и баграми тащили на костер. Правда, при этом возрастали наши потери от вражеских стрел, но натиск нежити подкрепленная штурмовиками линейная пехота выдержала с честью. Но и это был не конец, а только разогрев перед основными событиями.

На реке раздался шум, и вновь ударили барабаны. Всплески по воде, будто ныряет огромная рыбина. Подобные звуки были не редкостью у меня на родине, на озере, где я контролировал рыболовецкую артель. Так что ничего странного. Однако было в этом звуке что-то, что я не мог уловить и понять, а тут еще барабаны эти, пропади они пропадом. Одно к одному, и я забеспокоился. Кстати, не только я, но и многие офицеры, кто имел хотя бы небольшие способности к магии, и наши чародеи. Но дополнительных приказов никто не отдавал, и роты продолжали блокаду моста.

Некоторое время ничего не происходило. На западной окраине добивали мертвецов и отстреливались от тарримских лучников, а у нас спокойствие, и только барабаны сменили ритм. Был ровный бой, а пошел рваный. Бум-бум! Стоп! Бум-бум-бум! Три раза и снова стоп! К чему это? Словно сигнал какой-то, а потом вода возле нашего берега вскипела, и мы увидели голову страшного монстра. Огромная черная башка, усеянная острыми шипами, гладкая и склизкая, большая пасть с клыками и множество глаз на морде. Ничего подобного я даже в страшных снах представить не мог, но откуда-то из глубин памяти всплыло название чудища. Багауд – вот что это такое, тварь из человеческих и звериных тел, спаянных в единое целое, устойчивая к огню и крайне живучая. Откуда я это узнал? Непонятно, да и не важно, ибо в тот момент тварь стала выбираться на берег.

Рывками багауд стал вылезать из воды, и показалось покрытое белыми костяными чешуйками тело. А вслед за первым монстром появились другие. Одна за другой из воды показывались головы чудовищ, и всего их было пять. Надо было что-то делать. А что? Лично я не понимал и попробовал потянуться к привычной магии. Но на сегодня мои силы были исчерпаны, энергия не давалась, и тогда я крепче сжал рукоять клинка.

– Арбалетчики! Бей! – подал команду Рунольв, и стрелки дали залп.

– Маги! Огня! – воскликнул Агликано, и наши чародеи, Антей Цавьер и Лукас Эстербатто, кинули в передового монстра жидкие комки огня.

– Дротики! – вторил штурмовикам командир легионеров, и в багауда полетели короткие метательные копья.

Однако все это не причинило чудовищу особенного вреда. Арбалетные болты выбили несколько глаз и застряли в мясе, дротики отскочили от костяных чешуек, а магический огонь стек по телу в воду и погас. После чего монстр, издав громкий нечленораздельный горловой звук, от которого в жилах застыла кровь, ударил по воде змеиным хвостом и выбрался на сушу.

«Плохи наши дела», – промелькнула мысль, и я постарался собраться. Да только получалось это плохо, даже у меня, у офицера, а про рядовых воинов и говорить нечего. От странных звуков, издаваемых монстром, многие просто попадали на колени. Он словно лишал нас силы воли, и у меня заныли зубы, а тут еще и некроманты, погонщики багаудов, появились. Ничего не страшась, пять человек в черных мантиях (как без них, своего рода форменная одежда) вышли к мосту и замерли. Самый удачный момент, чтобы расстрелять этих гадов, но стрелки не могли поднять оружие, а заряженные баллисты не звякали тетивами, потому что прислуга не решалась нажать на рычаг спуска. Нас охватила апатия, всех без исключения, и не только на восточной позиции, но и на западной. Сил к сопротивлению не оставалось, и только маги еще пытались что-то предпринять.

– Получай! – закричал Цавьер и кинул в приближающегося багауда молнию, оторвавшую монстру несколько шипов на голове.

– Бей! – собрата по ремеслу поддержал Эстербатто и обрушил на морду чудовища силовой молот, проломивший ему череп, но не остановивший его страшный ход.

Вот-вот багауд должен был добраться до строя воинов, и нам пришел бы конец. В тот миг именно такими были мои мысли, и я испытал отчаяние. Жить-то хотелось, а тут такая глупая смерть, от полумертвого существа, управляемого некромантами. Обидно и неправильно. В магии чернокнижники наших чародеев переплюнуть не могли. Но звук, в котором не было ничего магического, парализовал нас, и мы превращались в легкую добычу.

«Что делать?! Что делать?! Что делать?!» – билось в голове. И в этот момент, снова испытав сильное чувство, я ощутил рядом мощный поток магической энергии. Сила народа Вайда вновь была со мной, и я ощутил, что ко мне возвращается свобода. Страх отступил, и тело опять подчинялось мне. А значит, я мог дать отпор некромантам. Однако я заметил, что между нами и вражескими чародеями подрагивает воздух. Это было признаком того, что они поставили силовой щит, который должен был прикрыть их, а я не был уверен, что смогу его пробить. И если так, то надо бить багаудов.

«А получится? – подумал я и тут же сам себе ответил: – А куда ты денешься? Жить хочешь? Да. Тогда действуй».

В голове возникли иероглифы Древних. Многие незнакомы, я просто не знал, что они обозначают. Но один подходящий был. Солнечный Свет. Сложный узор, в центре которого круг с несколькими кривыми лучами. Это было именно то, что нужно, ведь багауды, как и вся нежить, наверняка боятся солнца, и я попытался представить, что над нами возникает знак народа Вайда.

Иероглиф появился моментально, словно кто-то нарисовал, и в него сразу же устремился мощный поток энергии. Знак налился силой, засверкал золотой желтизной, будто был отлит из благородного металла, и я испытал дикий восторг. Получилось! У меня все получилось!

Однако радоваться было рано. Багауды, первая пара, уже ворвались в строй легионеров и устроили бойню. Продолжая издавать горловые звуки, клыками они рвали и кромсали тела даже не отступавших, парализованных воинов. Хвостами сбивали их наземь и топтали слоновьими ногами, которых у монстров было три пары. Поворачивались телом и крушили морейских бойцов. Побоище! А наши чародеи, продолжая кидать в багаудов боевые заклятия, истощавшие их силы, начали отход в глубь Травены. Медлить было нельзя, и я разорвал связь с магическим потоком. Но боеготовый иероглиф, который, кроме меня, скорее всего, никто не видел, продолжал висеть в воздухе. Он словно ждал команды, а я ее не знал.

«Действуй!» – послал я мысленный приказ.

Никак.

«Взрыв!»

Ничего.

«Откройся!»

Толку нет.

«Свет!»

Знак даже не дрогнул.

Я не понимал, как должен поступить, и тогда вновь взял немного магии, скомкал ее в обычный силовой шарик и направил в знак Солнечного Света.

Это подействовало. Иероглиф еще раз полыхнул золотом и взорвался.

Прекрасное зрелище и незабываемое. Миллионы золотых искр закружились, рассыпались и разлетелись над полем боя, а затем окрестности залил яркий свет, после полутьмы больно ударивший по глазам.

Веки сомкнулись, и что происходило с монстрами, я не видел. Нельзя было открыть глаза, а когда спустя несколько секунд свет стал меркнуть и я проморгался, то с багаудами уже все было кончено. Они распались на составляющие: кости, мясо и жилы. Твари сдохли, морейские воины очнулись, а некроманты, не понимавшие, что происходит, будто взлетающие птицы, взмахивали руками.

– Баллисты! – раздалась команда Агликано. – Не спать, мать вашу!

Обслуга дернула рычаги, и копья ударили в прикрывающий некромантов щит. Он устоял, но затрещал. Пара офицеров метнула в них простенькие заклятия, и тут же открыли стрельбу арбалетчики. Силовое прикрытие чернокнижников не выдержало и рассеялось. А затем один из черных колдунов получил в живот стальной болт и рухнул на колени, а остальные, петляя, словно зайцы, и смешно подпрыгивая, бросились наутек.

Некроманты сбежали. На западной окраине вспыхнул бой. Там воины тоже очнулись и встретили войско герцога Райфеля, который пошел на прорыв. Видимо, он имел связь с черными колдунами и подгадал удобный момент. Но сегодня не их день, правильней, ночь, и потому враги не прорвутся. Теперь я был в этом уверен, хотя связь с магическим потоком пропала.

«Это ничего, – подумал я. – Наверное, так и должно быть».

– Корнет, – меня окликнул Лукас Эстербатто, вернувшийся на берег реки, – ты ничего странного не видел?

– В смысле? – Отворачиваясь от тел убитых легионеров, которых полегло не меньше шести десятков, я посмотрел на чародея и вопросительно кивнул.

– Откуда взялся солнечный свет?

– Не имею понятия.

– А никого чужого рядом не заметил?

– Не знаю. Кругом свои были.

Чародей кивнул и начал опрос других штурмовиков, в то время как Антей Цавьер разговаривал с легионерами. А я обратил внимание, что Юссир, постоянно находившийся рядом, резко опустил голову. Он что-то заметил и сделал какие-то выводы, но сержант будет молчать. Не в его интересах много болтать, и я ни с кем на откровенный разговор выходить не стану. Так что все в порядке, продолжаю служить дальше.

Глава 18

Ютта Куйнари, старший ученик великого некроманта Эссау Гебариди, вскинул вверх руки и закричал:

– Логио! Осторожней!

Однако он опоздал. Болт морейского арбалетчика ударил его друга в живот, и он свалился. Ютта бросился к нему на помощь, но услышал мысленный приказ учителя, находившегося от него за тысячу миль, но все видевшего и ничего не упускавшего:

«Беги! Не останавливайся!»

Старший ученик подчинился и вместе с другими членами команды, петляя, устремился в спасительную темноту, подальше от берега реки, от моста и смертельно опасных арбалетных болтов. Некроманты, потратившие на создание багаудов и оживление мертвецов много времени, сил и драгоценных эликсиров, покидали поле боя, которое должно было остаться за ними. Но морейцы оказались сильнее, они смогли отбиться и применили неизвестную магию, а значит, учитель не получит обещанных герцогом Райфелем денег и артефактов. Плохо! Очень плохо! Ведь Эссау Гебариди, суровый человек и глава клана, мог разгневаться на своих нерадивых учеников, и тогда наказание неизбежно…

«Не беспокойся. – Гебариди услышал мысли старшего ученика и решил сразу же с ним пообщаться. – Вы не виноваты. Среди врагов последыш Древних, и шансов на победу у вас, скорее всего, не было».

«Учитель, а кто это – последыш Древних?»

«Позже поговорим».

Учитель замолчал, а некроманты, молодая поросль клана Гебариди, которых глава послал на запад, дабы они проверили себя в реальных боях с морейцами и заработали репутацию, остановились в глубоком распадке возле дороги. Непривычные к бегу и физическим нагрузкам, чернокнижники тяжело дышали и плохо соображали. По их полным изнеженным телам, прикрытым черными мантиями, струился пот, а лица налились краской. И если бы морейцы попробовали их догнать, они сделали бы это без особого труда, после чего чернокнижников ждала бы мучительная смерть. Но воины царя Эрация понесли потери и на преследование не решились, и это спасло Ютту и других учеников мастера Гебариди.

Впрочем, была другая опасность. В сопровождении нескольких дружинников и слабого колдунишки, чахлого и бледного юноши в драной серой мантии, к некромантам подошел сын и наследник герцога Куно Райфеля граф Эдвуд Райфель, знаменитый рыцарь и сильный воин, один из лучших в Рубайяте. Он был в бешенстве и, вскинув вверх сжатый кулак, зарычал:

– Почему?! Почему, я вас спрашиваю, вы не выполнили уговор?! Слабаки! И вы смеете называть себя магами?!

Эдвуд не боялся никого, ни богов, ни демонов, ни чернокнижников, и он был в ярости. Что же, его можно было понять. Отец, на которого Эдвуд всегда равнялся и старался походить, потерял половину своего войска и много наемников, но так и не смог прорваться. А без воинов герцог Райфель ослабнет, и это увидят другие рубайятские аристократы из первой десятки. Следовательно, авторитет герцога упадет, что повлияет на жизнь всего его многочисленного семейства. Все просто. Однако Ютта Куйнари не должен был уронить честь своего клана, и, стянув остатки магических сил, он накинул на плечи невидимый «плащ страха» и шагнул навстречу Эдвуду, в порыве гнева уже схватившемуся за меч.

Колдун из свиты рубайятского аристократа почувствовал заклинание и сделал пару пассов руками. Но он был слабым самоучкой, запуганным и забитым, не чета ученикам мастера Гебариди, и у него ничего не вышло. Колдун не смог развеять «плащ страха» и отступил, а Эдвуд замолчал на полуслове и опустил голову. Заклятие Куйнари надавило на профессионального воина, в глазах молодого некроманта заблестели злые огоньки, и сын герцога испытал внутренний трепет. Старший ученик Гебариди стал казаться ему выше ростом и шире в плечах, и от него пошла такая волна угрожающей энергетики, что Эдвуду захотелось развернуться и убежать. Однако он сдержал себя, и в этом ему помогли мощные защитные артефакты, которых на теле воина было не менее пяти. Результат был достигнут, заклятие сработало, и, когда Ютта почувствовал в Эдвуде слабину, он заговорил:

– Не смей, властитель земной, ругать тех, кто несоизмеримо сильнее тебя духовно. Слышишь меня?!

Слова вырывались из горла Куйнари, словно змеиное шипение, и аристократ, кивнув, выдавил из себя:

– Да… Я услышал тебя, чернокнижник…

– То-то же. – Старший ученик оскалился и добавил: – Мы не выполнили наш договор – признаем это. По этой причине не возьмем с вашей семьи плату и уйдем. Тебя это устроит?

– Нет… Нам нужна ваша помощь и далее…

– Мне необходимо посоветоваться с главой клана. – Ютта Куйнари посмотрел на своих спутников и кивнул в сторону обоза, находившегося чуть поодаль: – Пойдемте, братья.

Чернокнижники, спотыкаясь, побрели к своим палаткам, охранявшимся лишенными воли рабами и крупными двухголовыми церберами черного цвета, каждый размером с годовалого бычка. А Ютта, уходивший последним, почувствовав, как силы стремительно покидают его, на ходу достал из сумки склянку с мутной жидкостью и опрокинул ее в рот.

Горькая настойка провалилась в желудок, и Куйнари, подумав о том, что нельзя показывать свою слабость нанимателям, медленно добрел до палатки, вошел внутрь и упал на раскладную походную кровать.

– Господин, – к нему немедленно бросилась любимая рабыня, белокожая красавица Мэри, купленная Юттой год назад у некромантов из клана Карандой, – что я могу для вас сделать?

Когда-то Мэри Апрау была аристократкой, дочерью королевского канцлера, и жила в другом мире. Но это осталось в прошлом. Охотники за людьми, работавшие на некромантов, похитили ее из отцовского дома, а опытные колдуны внушили девушке, что главная цель ее жизни – служение господину и беспрекословное выполнение любых приказов. Сейчас господином был Ютта Куйнари, и Мэри была готова отдать за него жизнь. Однако старшему ученику, который чувствовал себя разбитым и уставшим, не хотелось ничего. Поэтому он оттолкнул рабыню ногой и воскликнул:

– Пошла вон, шлюха!

– Да-да, господин.

Полуголая девушка в прозрачных шальварах и белом топике быстро закивала, а затем на карачках покинула палатку. А Ютта, оставшись один, встряхнул головой и вспомнил Логио, своего единственного друга. Странно это, некроманты и друзья. Обычно среди чернокнижников, группировавшихся кланами вокруг мощных чародеев, дружба расценивалась как слабость, и в основном всеми их поступками двигали зависть и желание стать первым. Но Ютта и Логио были иными. Оба попали в клан Гебариди, когда им исполнилось десять лет, и подростки имели схожую судьбу. У обоих матери были потомственными рабынями-морейками, а отцов они не знали. И когда мальчишек купили торговые эмиссары темного чародея, в Шитторо обоих везли в одной клетке. А затем началась тяжкая учеба, во время которой выживали только самые хитрые, сильные и умные, и не раз доведенные до крайней степени истощения подростки подумывали о самоубийстве. Но плечо друга помогало устоять на краю пропасти, дожить до звания полноправного ученика и получить новое имя. А Гебариди, видя это, как ни странно, парней не разъединял и не стравливал. Видимо, ему было интересно наблюдать за учениками, а теперь вот оно как вышло. Ютта жив, а Логио убит, и не в магическом поединке чести с магом из другого клана, а в бою с простыми морейскими арбалетчиками.

«Смерть – это только начало, мой друг, – подумал Ютта, прогоняя образ Логио из памяти. – И умерло только твое тело, а дух будет жить вечно, и ты еще послужишь нашему клану. Возможно, станешь Призрачным Охотником или обретешь новое тело. Какое-никакое, а существование, которое лучше того огненного пекла, которое ждет наши души в аду».

Куйнари начал проваливаться в сон. Нужно было поспать хотя бы пару часов, а затем связаться с учителем и попросить у него новых указаний. Но Гебариди вновь сам вышел на связь. Между ним и старшим учеником протянулась защищенная от прослушивания нить, и глава клана, никогда не баловавший своих последователей личным общением, спросил:

«Ты устал, Ютта?»

Внутренне Куйнари сразу напрягся. Он почитал Гебариди и одновременно с этим боялся его, ибо старый маг, помнивший еще Морейскую империю и переживший времена жестоких гонений, был непредсказуем и весьма жесток. Поэтому, услышав от него вопрос про усталость или о здоровье ученика, следовало быть особенно осторожным и предельно честным.

«Да, учитель, устал. Но я готов выполнить любой ваш приказ».

«Хороший мальчик. – Посыл мастера был приправлен усмешкой, и он продолжил: – Слушай и запоминай меня, старший ученик».

«Я готов».

«Ты спрашивал, кто такие последыши Древних, и я тебе отвечу. Про них мало кто знает, но тебе повезло, и сейчас ты прикоснешься к новому знанию. – Краткая пауза и новый посыл от Гебариди: – Давным-давно в нашем мире проживал народ, сам себя называвший Вайда. Именно эти люди привели сюда первых поселенцев, а затем гномов и эльфов. И они с легкостью творили заклятия, какими мы с тобой никогда не сможем воспользоваться. Но, несмотря на великую силу и умения, Вайда были уничтожены. Практически полностью…»

Учитель замолчал. Он всегда так делал, когда ждал реакции ученика, и Куйнари спросил:

«Однако кто-то все же уцелел?»

«Верно. Кое-кто, пройдя через жестокий обряд, выжил и прячется глубоко под землей, в таких пещерах, куда даже гномы не рискуют соваться. И Вайда ничего не забыли. Они помнят тех, кто истреблял их и убивал, поэтому мечтают о мести и о возвращении на поверхность. Но для этого им нужна зацепка, живой человек с магическими способностями, полностью сформировавшийся, являющийся частью мира и добровольно призвавший их обратно. Последыш Древних – так его назвали эльфы, и так его называл мой наставник, а сейчас я передаю это знание тебе».

«Значит, тот человек, который уничтожил багаудов, последыш народа Вайда?»

«Да».

«И что мне теперь делать?»

«Ты и твоя команда должны его обнаружить, захватить и привезти ко мне».

«А зачем, учитель?»

«Порталы в иные миры, Ютта. Только последыш Вайда может их открывать и делать стабильными, и никто более».

«Это что же выходит – магические врата, которые находятся в Шитторо, открывал один из Вайда?»

«Правильно. Когда Морейская империя разваливалась, нам повезло. Мы, некроманты, вернулись в разоренное государство и захватили последыша, дали ему набрать силу, а затем заставили его открыть для нас порталы в иные миры. Это дало нам возможность не зависеть от королей материка Ирахо, самостоятельно добывать человеческий материал в мирах, где нет чародеев, и получать новые знания. Но мы были слишком жадными, и когда одурманенный наркотическими зельями потомок Вайда открывал четвертый портал, он умер. Надорвался, гаденыш, а ведь я предупреждал своих собратьев, что необходимо дать ему передышку и исследовать источник его силы. Впрочем, это не важно. Сейчас главное – обнаружить его и не ошибиться, а затем похитить и доставить в Шитторо. Это очень важно и опасно, потому что за ним наверняка уже охотятся эльфы, и ради ценного пленника они не пощадят никого. И чтобы ты не провалил задание, я посылаю к тебе одного из моих Призрачных Охотников. Он тебе поможет, а заодно и присмотрит за тобой. Ты меня понял?»

«Да».

«Тогда действуй».

Гебариди хотел разорвать канал связи, но Ютта решился на вопрос:

«Учитель, а как мне вычислить последыша?»

«Наблюдай, следи за морейцами и делай выводы».

«А когда ждать Призрачного Охотника?»

Глава клана не ответил, а в углу сгустился воздух, проступили очертания человеческой фигуры, и Куйнари услышал скрип, в котором с трудом можно было разобрать человеческую речь:

– Я уже здесь.

В тот момент, когда некромант Ютта Куйнари общался со своим учителем и получал от него указания, корнет Оттар Руговир спал, и сон офицера был ровным и спокойным. Видения его не посещали, совесть не мучила, а вокруг были боевые товарищи. И он знать не знал и ведать не ведал, что вокруг сжимается кольцо, а охотники выходят или пытаются выйти на его след. Но, наверное, это и к лучшему, ибо меньше знаешь – крепче спишь. Хотя с другой стороны, опасность необходимо встречать во всеоружии, тем более когда она грозит с разных сторон.

Убийца Рок Кайра, с офицерским патентом на руках, в эту ночь как раз пересек реку Рамайн, и до лагеря восьмого легиона ему оставалось шестьдесят пять миль.

Эльфийский князь Заар дин-Нейдаль, вечно молодой длинноволосый красавчик, которому недавно исполнилось пятьсот лет, почувствовал применение заклятия из арсенала народа Вайда. После чего он прервал свидание с прекрасной дамой и, стоя у окна своего деревянного замка на высокой скале, смотрел на восток и мысленно представлял, каким пыткам он подвергнет последыша Древних, когда тот окажется в его темнице. Разумеется, если последыш Древних и человек, писавший письма покойному мэтру Маскро, одно лицо.

Прикомандированный к штурмовому батальону майора Агликано боевой маг Лукас Эстербатто доложил о ночном бое своему непосредственному начальнику архимагу Антону Нобле и попросил у него совета. И главный чародей легиона, опытный человек, пообещал прислать ему новейший поисковый артефакт, который должен был обнаружить скрытого мага, а также пару молодых, но способных чародеев для исследования багаудов.

Сьеррэ Эрахов вызвал к себе в шатер верного телохранителя, лучшего стрелка провинции Северная Морея, и приказал ему под видом возницы устроиться в обоз штурмового батальона господина Агликано, а затем, при первом удобном случае, подстрелить наглого выскочку из рода Руговиров. Есть человек, и нет человека. Обида будет смыта кровью, и оскорбивший Сьеррэ северянин вместе с дымом погребального костра вознесется на небеса.

А еще был белый волк-оборотень, посланный Чарой Гаукейн вслед за ее сыном. Он затаился неподалеку от Травены, всего в трех милях, и следил за разбитым войском герцога Райфеля, пытавшимся продраться через топи и выйти к реке. Волк хотел устроить охоту и выбирал удобную позицию.

Все это происходило в одну ночь и, так или иначе, касалось Оттара. Но корнет продолжал спать, тихо посапывал и не думал ни о чем плохом.

Глава 19

После ночного боя в Травене, когда были уничтожены багауды, несколько дней не происходило ничего значительного. Наступило утро, и вместе с линейной пехотой сводный штурмовой батальон майора Агликано начал облаву на герцога Куно Райфеля. По плану нашего командования нам предстояло прижать его войско к реке и уничтожить, а самого герцога по возможности захватить в плен. Однако рубайятский феодал совершил ночной марш-бросок, проломился через топи и форсировал водную преграду. Правда, воинов своих он растерял и потопил немало, но вырвался, подлый шакал, и вместе с ним из окружения вышло не меньше двухсот воинов, в основном пехота и местные дружинники.

В общем, мы прогулялись по окрестным лесам и болотам, так сказать, совершили променад. При этом отловили полтора десятка изможденных тарримцев, твердивших, что в чащобе на них напал страшный белый волк. Однако никаких следов зверя обнаружено не было, да никто особо и не искал, а затем вернулись в Травену, где узнали, что Гуннар Виниор отправлен в госпиталь легиона, очень уж серьезная у него рана.

Так минул один день, а на следующие утро в вольное поселение пришли гарнизонные войска, и мы получили приказ продолжить преследование войсковой группы герцога Райфеля. После чего батальон перешел реку, и все ожидали, что нас станут атаковать тарримские конные стрелки и ожившие мертвецы, которых поднимут недобитые некроманты. Но вражеская кавалерия не появлялась, и чернокнижники себя никак не проявляли.

Не принимая боя, рубайятцы и наемники откатывались на восток, к столице королевства, а мы шли по их следу и любовались пейзажами. Надо отметить, весьма бледными, ибо смотреть было не на что. Кругом разоренные деревушки из скопища землянок, откуда насильно забрали всех мужиков, заросшие бурьяном и кустарником поля, разбитые дороги и вырубленные леса. Поганая страна. Нищая и никчемная. Народ темный и запуганный. Вина нет, только вонючая бражка, которую невозможно пить. С продовольствием огромная проблема, и бабы какие-то страшные и неухоженные. Смотришь на них и не признаешь женщину, чудовища с гнилыми зубами диковатого вида и словарным запасом в сотню слов. Так что с развлечениями в Рубайяте было плохо, и ничего ценного я вокруг себя не замечал. Однако наш царь посчитал, что Великая Морея нуждается в новых территориях, и мы продолжали поход.

Наконец впереди показался городок под названием Пирка, и мы стали готовиться к его штурму. Но посланные на разведку кавалеристы Михара вскоре вернулись обратно и доложили, что в поселении никого нет. Люди ушли, и было заметно, что они уходили подготовившись. Все, что можно было вывезти, они вывезли, а тяжести наверняка закопали в лесу. Продовольствия не было, и единственными живыми существами, обнаруженными морейцами в городке, были бродячие собаки.

Агликано приказал войти в Пирку и отдыхать. Что мы и сделали. Мой взвод расположился в просторном каменном доме, еще морейской постройки, со всеми удобствами, времен поздней империи, и я смог принять ванну. Дядька Эльвик, мечтавший о скорейшем возвращении на родину и разделе спрятанного золота, все подготовил, и я погрузился в теплую воду.

Что такое блаженство? В разное время ответ на этот вопрос разный. Но в тот момент блаженством для меня было лежать в ванне, смотреть в потолок и знать, что никуда не надо спешить и рядом нет никакой серьезной опасности.

Расслабившись, я стал погружаться в полудрему, и опять пришли видения. Да и ладно. Я к ним уже стал привыкать. Головные боли не донимали, а история народа Вайда, в связи с последними событиями в моей жизни, волновала меня все сильнее. Сюжеты и вырванные из многовековой летописи племени кусочки. Все это складывалось в моей голове в общую картину, а затем я делал выводы…

Единственный чародей Вайда умер, и старейшины племени, сильно разросшегося и расширившего свое влияние по северным землям, не знали, что делать. Они впали в тоску, а людям, винившим стариков в гибели единственного мага, словно в былые времена, приходилось добывать себе пропитание охотой, рыболовством и собирательством.

Опять народ Вайда покатился по наклонной и стал скатываться в бездну дикости. Была добытая в иных мирах бумага, но она быстро закончилась, и пришлось мужчинам вновь рисовать знаки на стенах пещер. Было добротное оружие, но оно ломалось, и кузнецы племени стали добывать собственное железо, а это процесс трудоемкий. Было много тканей и одежды, но она истрепалась, и ее стали заменять привычными кожами. Были лошади, но они плохо переносили суровый северный климат, и многие пали, а тех, которые выжили и приспособились, на все племя не хватало.

Короче, ничего хорошего. Десятилетия пролетали перед моим взором. Старейшины умерли, и им на смену пришли другие, которые не тратили время на дежурства у большого портала и постарались про него забыть. Народ добывал пропитание в поте труда своего, жизнь была трудная, а затем стала еще трудней, потому что пришла война.

С юга на северян накатили потомки тех людей, кого предки Вайда привели в новый мир, и была большая битва. Ну как большая? С одной стороны полторы тысячи варваров, и Вайда выставили столько же. Рубились жестоко, и на первый раз северяне отбились, и даже смогли взять немало трофеев. Однако за налетчиками, многие из которых уцелели и ушли обратно на юг, должны были последовать другие, ибо богатства у моих предков имелись, в основном золото и драгоценные камни, хранившиеся в пещерах. Значит, следовало крепить оборону и готовиться к войне, а это отвлекало от добычи пропитания, с которым на севере всегда тяжко, и Вайда решили нанести соседям ответный визит.

Так началась затяжная война. Рейды небольших групп, атаки, засады, налеты и отстрел вражеских вождей. Пролитая кровь порождала новую кровь. Месть толкала вождей на необдуманные поступки. Пленных перестали брать, и уже не жажда наживы вела воинов в битву, а лютая ненависть. И обе стороны показали себя достойными бойцами, но южан было гораздо больше, чем Вайда. Да и с пропитанием у них было легче, а где сытость, там меньше болезней и больше детей. Поэтому северяне стали проигрывать и отступать, а когда они потеряли несколько рейдовых групп, предки вынужденно перешли к обороне.

И вот настал час решающей битвы. Южане «в силах тяжких» пришли в северные долины и уничтожили все деревни Вайда. Немногие уцелевшие воины племени, спрятав детей, женщин, стариков и богатства в пещеры, приготовились умереть. А старейшины сварили отвар, предназначенный умертвить всех, кто не способен держать в руках оружие. Лишь бы только они не попали в руки врагов. Но прежде чем отравить своих жен, детей и внуков, северяне попытались договориться с захватчиками и откупиться. Да только южане ответили отказом. Они пришли мстить, а добыча интересовала их в последнюю очередь. Так что надежды на мир не было, и оставалось надеяться на чудо, которое произошло.

Видимо, судьба была благосклонна к народу Вайда или где-то на небесах не забывал о них их божественный покровитель. А иначе как объяснить тот факт, что, когда войско налетчиков-карателей пошло в атаку на северян, сразу два воина, братья по крови, смогли вызвать древние знаки? И после этого исход битвы был предрешен. Южане в магии были слабаками, как и большинство современных народов, населяющих материк Ирахо в мое время. А знаки Вайда имели огромную мощь, и они без труда смели не имеющее магического прикрытия войско врага. Огонь и Снег – именно эти иероглифы, наверное, по наитию или зову души, вызвали братья, и на южан обрушилась огненно-снежная метель. Белое и красное на фоне зеленой панорамы покрытых хвойными деревьями гор. Жуткая смесь пронеслась по долине и очистила ее от людей. А воины-северяне, в едином порыве, атаковали лагерь врага и захватили много лошадей и оружия, а самое главное, продовольствие.

Победа! Враг потерпел сокрушительное поражение, а народ Вайда обрел былое могущество, и кое-кто из старейшин попытался вновь взять чародеев под контроль. Но братья-воины отказались подчиняться старикам, и племя их поддержало. После чего маги сами стали решать, что им делать и как поступать, а старейшин оттеснили от управления, и они стали хранителями знаний. Все по справедливости – кто работает, тот и отдает приказы, а старики могут давать советы, и только.

Началась новая эра, и братья-чародеи совершили поход в земли южан, по нескольким пейзажам я понял, что это территории современной провинции Северная Морея на границе с Южной. Они жестоко расправились с вождями враждебных племен и нагнали на них страху. А когда войско Вайда вернулось обратно, люди стали думать, что делать дальше и как жить.

Прошел общий сход племени, на который собралось около трех тысяч человек, и были долгие споры, и хотя смысл их от меня ускользал, но общую суть я уловил. Одни настаивали на том, что необходимо перебраться в другое место, более уютное и теплое. Другие вспоминали Ярохора и хотели, чтобы братья повели народ по его следу. Третьи говорили, что здесь их новый дом и никуда уходить не надо, а уютные пещеры самое лучшее жилье на свете. Ну а четвертые, которых было большинство, отмалчивались.

Однако кто бы и что ни говорил, решающее слово оставалось за чародеями, и они, сходив к большому порталу, посидели возле него, подумали, посовещались и приняли решение остаться.

Вновь на севере наступил мир, и народ Вайда благоденствовал. Открывались порталы в иные миры, и снаряжались военные экспедиции добытчиков. Но вскоре стратегия изменилась, вместо военных в порталы пошли торговые караваны, и племя стало перепродавать товары, а пещеры превратились в огромные склады. Слитки железа, меди, олова, серебра и золота. Драгоценные камни и украшения. Бочки с вином, медом, маслом, нефтью и благовониями. Мешки с зерном и крупами. Мечи, копья, топоры, наконечники и кинжалы. Щиты, доспехи и кольчуги. Книги и свитки. Магические артефакты и монеты. В огромных хранилищах Вайда было все, о чем только можно было подумать.

При этом на поверхности оставались лишь сторожевые башни из камня и несколько поселений в самых защищенных долинах. Страх перед новым нашествием с юга, где множились племена переселенцев, крепко въелся в моих предков. Поэтому основная жизнь кипела в подземельях или в параллельных мирах. А братья-чародеи думали о будущем и готовились к защите соплеменников. Они приносили боевые артефакты и создали превосходную дружину, где каждый боец стоил десятерых. Они завалили все удобные подходы к горам и понастроили множество ловушек. Они приводили из других миров мастеров, возводивших укрепления. Они посылали в глубь подземных переходов разведчиков и оборудовали там долговременные хранилища. Но больше всего их беспокоило то, что у них нет смены. Маги, как и все люди, старели, хотя их жизненный срок длиннее, чем у обычных людей. Но продлевать жизнь до бесконечности Вайда почему-то не умели, или это было против каких-то обычаев. Даже, скорее всего, именно так дело и обстояло, потому что я видел, как чародеи перепродают магические зелья, которые омолаживали других людей. Впрочем, это к делу относилось краем и показывалось мне мельком, так что выводы делать было рано. Главное, что братья искали возможность гарантированно передавать свое умение потомкам, и они ее нашли.

Из своих странствий, из другого мира, они привели себе жен, которые были сильными ведьмами и могли предсказывать появление одаренных детей. И вскоре Вайда обрели новых магов, унаследовавших доступ к двум магическим силам. Смена появилась. Братья добились своей цели, и, наблюдая за их жизнью, деяниями и поступками, сам для себя я решил, что они великие люди, жертвовавшие своими интересами ради всего народа. Ведь могли братья провозгласить себя королями и стать диктаторами? Да. Могли бросить все и, наплевав на мнение сородичей и могилы предков, посвятить жизнь удовольствиям и радостям? Да. Могли не думать о будущем? Да. Но они так не поступили, и за это им от меня уважение. И только одну ошибку они допустили. Только одну, но очень серьезную, можно даже сказать, фатальную. Под конец своей жизни, когда в племени было уже полтора десятка молодых ведьм и магов, использовавших силу иероглифов, братья привели в наш мир гномов и эльфов.

Судя по всему, родной мир нелюдей погибал. Поэтому они искали спасения, и маги народа Вайда им помогли. Кстати, не бесплатно. А за огромные богатства, кучу мощнейших артефактов и договор о вечной дружбе. По-моему, договор справедливый, хотя я не понимал, почему маги Вайда не перебросили нелюдей в другой мир. Вот непонятно, и все тут. Ведь есть много других миров, так зачем же сажать потенциальных противников себе под бок? Примера южан-людей не хватило? Но позже все прояснилось. Эльфийки. Прекрасные женщины, хоть и чужой расы. Они умели находить слабину в людях, пусть даже чародеях. По этой причине к нелюдям отнеслись особо, словно к равным и близким.

В районе современной Эльссарии открылось сразу несколько порталов, и в наш мир хлынули новые переселенцы. Поначалу они вели себя очень дружелюбно и мирно. Эльфы и гномы расселялись на свободных землях, которых хватало, и были лучшими друзьями Вайда. Но это продолжалось до тех пор, пока они не освоились и не поняли, в чем сила и слабость северных магов. И когда братья-чародеи умерли, а власть над народом Вайда перешла в руки их детей, многие из которых большую часть своего времени проводили в эльфийских лесах, нелюди нанесли удар. Сразу несколько чародеев Вайда, находясь в гостях у друзей, погибли от яда или удара кинжалом в спину, а еще несколько были захвачены в плен и стали заложниками. А затем войско эльфов и гномов, собрав огромную армию людей, спустя сотни лет после переселения уверенных, что все зло в мире от моих предков, двинулось на север…

Тук-тук-тук! – вырывая меня из состояния полусна, раздался стук в дверь.

– Кто там? – откликнулся я.

Мне ответил Эльвик:

– Господин Оттар, там майор Агликано, вас спрашивает.

– Иду!

Во двор я спустился через несколько минут и здесь обнаружил не только майора Агликано, но и большинство офицеров батальона, улыбавшихся и настроенных весьма добродушно.

«Чего это они, – промелькнула у меня мысль, – может, рубайятцы капитулировали и войне конец? Это, конечно, невозможно. Ну а вдруг?»

Однако дело было в ином, и майор, хлопнув меня по плечу, сказал:

– Поздравляю, Руговир.

– С чем? – отозвался я.

– Пришел приказ о присвоении тебе звания поручика.

– Наконец-то. – Я улыбнулся и спросил комбата: – А что дальше?

– Дальше как обычно. Ждем от тебя праздничный стол. Сегодня вечером, потому что завтра снова в дорогу. Ясно?

– Так точно.

– Тогда готовься. Как начнет смеркаться, мы придем. Верно, господа?

Офицеры батальона подтвердили слова Агликано, а затем поздравили меня с повышением. За тот недолгий срок, что мы вместе, нам пришлось через многое пройти, и они стали моими друзьями. Что будет потом, никто не знает, и как сложатся наши судьбы, неизвестно. А сейчас офицеры – одна семья с общими целями, и самая главная из них, разумеется, победа над врагами Великой Мореи.

Вскоре боевые товарищи разошлись, а я крепко задумался. Необходимо накрыть стол, тут все понятно, ибо это традиция. Однако если с продуктами в батальоне положение терпимое, есть вяленое мясо, мука, соленая рыба и крупы, то с выпивкой совсем туго, а выпить нужно. Следовательно, кровь из носу, а до вечера требовалось достать и поставить на праздничный стол не меньше двадцати бутылок вина. А его нет, и это проблема.

– Поздравляю вас, поручик. – Ко мне подошел незнакомый корнет, стройный шатен, слегка за тридцать, в чистом мундире и с коротким клинком на боку.

– Благодарю.

Я кивнул, и он представился:

– Корнет Рок Кайра, командир второго взвода первой штурмовой роты, прибыл на смену Гуннару Виниору.

– Оттар Руговир.

Разговаривать с Кайрой было некогда, и я собрался сразу уйти, а затем вызвать сержантов, чтобы поставить перед ними «боевую задачу» – изыскать внутренние резервы и достать алкоголь. Но корнет спросил:

– Руговир, а почему офицеры батальона ходят с неуставным оружием? Положен пехотный гладий, а у всех длинные мечи, кацбальгеры, скьявоны, скьявонески, спаты или рапиры, а кое у кого я даже секиры видел.

Пришлось ответить:

– Гладий хорош для линейного строя, а мы штурмовики. Нас куда кинули, там и деремся. Полевых сражений, чтобы армия билась против армии, пока не было, а личное оружие надежней.

– Понятно. А не подскажете, где можно раздобыть хороший клинок?

– Рапира подойдет? – вспомнив о своем трофее, задал вопрос я.

– Смотря какая.

– Стандартная, но ковка не морейская, а гномская. Отличный клинок.

– Надо посмотреть.

– Пойдемте.

Смотрины трофейной рапиры много времени не заняли. Такое оружие в Алькантаре могло бы стоить сотню альго, а я отдавал меч за полсотни. Однако у Кайры с деньгами было плохо. Рапира ему понравилась, это я заметил. Но он мялся, а потом сделал предложение, от которого я не смог отказаться:

– Поручик, у меня только двадцать пять монет, половина от предложенной вами цены. Однако мне не хотелось бы, чтобы на загривке повис долг, и вторую половину суммы я мог бы покрыть хорошими продуктами и вином. Есть рикийский сыр, дорамская ветчина, добротная солонина из Виттенгарда и сорок бутылок превосходного сегорийского с виноградников графа Деншо.

«Вот так удача», – промелькнула у меня мысль, и я спросил:

– Откуда у вас такое изобилие?

Он пожал плечами:

– Делал запас на долгий срок, а в Пирку добирался с обозом, так что смог все довезти. А сюда приехал, огляделся и понял, что война идет всерьез и гулянки редкость. Поэтому лучше сразу свой запас выставить. Пусть не от себя, а от вас, и мне хорошо, и вам.

– Договорились, корнет. – Я протянул ему руку. – Вы меня выручили, и ваше предложение принимается.

– А вы помогли мне. – Он ответил на рукопожатие и предложил: – А давайте перейдем на «ты», поручик Руговир?

– Согласен. Можете называть меня Оттар.

– А я Рок.

После этого подготовка к пирушке пошла своим чередом. Во дворе дома был накрыт стол, и, когда стало темнеть, появились гости, не только офицеры, но и чародеи. Комбат произнес тост, и меня еще раз поздравили. Ну а затем все присутствующие выпили и закусили. В общем, праздник покатился по накатанной колее, и все бы ничего, если бы не происшествие.

Ближе к полуночи, когда мы уже расходились, чародеи встревожились. Рядом был вражеский разведчик, как они сказали, бесплотный дух. А затем на крыше соседнего дома патрульные обнаружили обозника, только сегодня прибывшего в батальон и непонятно что делавшего на чердаке. Ему ножом вскрыли глотку, но виновника, наверняка рубайятского диверсанта, так и не нашли.

Как и положено, патрули были усилены, а солдаты еще раз прочесали городок. Однако происшествий больше не было. Ночь прошла спокойно, а на рассвете батальон продолжил марш и двинулся на соединение с основными силами восьмого легиона. До Сайгары, вражеской столицы, оставалось всего сорок семь миль, и враг собирался драться за нее всерьез. А значит, намечалось большое сражение, во время которого штурмовые роты морейской армии окажутся на острие атаки.

«Запомни, Рокки-малыш, одну простую истину. Когда берешь задание по устранению человека, будь внимательным и не торопись. Подготовься основательно, осмотрись, изучи повадки жертвы и просчитай варианты. Это главное, а помимо этого, обращай внимание на возможных конкурентов, ибо одного и того же человека порой пытается устранить не одна группа, а несколько. И если ты увидел знакомую или подозрительную морду лица, пытающуюся опередить тебя, уничтожь соперника. Ведь нам ни к чему лишаться денег за заказ».

Примерно так звучало одно из поучений дядюшки Нодара, когда он готовил Кайру к стезе убийцы. Но Рок никогда не думал о том, что у него могут быть конкуренты, слишком хорошо работали «черные клинки», которые вылавливали душегубов и уничтожали их без всякой жалости. Однако все когда-нибудь происходит впервые, и, отправляясь из полевого лагеря восьмого легиона в расположение сводного штурмового батальона майора Агликано, убийца привычно отслеживал реакции людей вокруг себя и заметил «знакомую морду лица», как выражался дядюшка Нодар, которая вела себя странно.

В толпе обозников промелькнул и пропал человек, самый обычный, каких много вокруг, а память Кайры сразу же выдала на него информацию. Урда Тьен, лейтенант семьи Эраховых, лучший стрелок Северной Мореи, десять лет назад выступал на царском турнире в Алькантаре и занял второе место. Внешность изменил и слегка постарел, но это был он, сомнений нет, потому что Рок его запомнил хорошо. Было дело, Кайра ставил на победу лучника пять альго, все свои сбережения на тот момент, и проиграл. И тут же возник вопрос – почему дружинный офицер, под командой которого должно быть минимум полсотни воинов, скрывается под личиной простого возницы? Неизвестно. Однако наверняка это неспроста.

Рок Кайра отметил это и, расплатившись с тыловым офицером, направившим его не куда-нибудь, а нашедшим вакансию в штурмбате майора Агликано, отправился в путь.

В дороге ничего необычного не происходило. Обоз, сопровождаемый конными егерями, благополучно добрался до Пирки, и здесь Кайра познакомился с человеком, которого должен был похитить. Корнет, то есть уже поручик, Оттар Руговир ему понравился. Честный юноша, без дворянской спеси, простой в общении, но сам себе на уме и с двойным дном. Наладить с ним контакт получилось быстро, и это было хорошо. Значит, будет легче вырубить его и вытащить за пределы лагеря, где Руговира примут эльфийские рейнджеры. Однако это произойдет только после того, как все будет готово и Хонза подаст сигнал, а пока Кайра принял взвод и надел маску морейского патриота, по собственной воле отправившегося на фронт и случайно оказавшегося среди штурмовиков.

В общем, опытный убийца стал врастать в среду. Но когда вместе с Руговиром, продавшим ему превосходную рапиру, он вышел во двор, то краем глаза заметил лейтенанта Тьена.

Стрелок стоял у ворот и наблюдал за Оттаром. И это не было простым любопытством. Нет. Тьен смотрел на Руговира, как охотник смотрит на дичь. Следовательно, как и Кайра, он получил на него заказ.

«Как тесен мир», – подумал тогда Кайра, вспоминая наставление дядюшки Нодара и наблюдая за тем, как стрелок переводит свой взгляд на крышу соседнего двухэтажного дома, ветхого и потому не занятого морейскими воинами.

Разумеется, про Тьена убийца никому и ничего не сказал. А когда поручик Руговир устроил пирушку, Кайра покинул ее после второго тоста и, перебежав темную улочку, проник в соседнее здание и поднялся на крышу.

Он ждал стрелка, и тот пришел.

Сначала этажом ниже скрипнула половица. Затем ступенька на внутренней лестнице. А после этого появился лейтенант Тьен, в руках которого был превосходный арбалет из Ортенлейна.

Стрелок поднялся на чердак, подошел к слуховому окну, и Кайра решил не медлить. Словно кошка, мягко и бесшумно, с кинжалом в руке, он приблизился к Тьену, и острая сталь прижалась к его шее.

– Тихо… – прошипел Кайра. – Нам ведь не нужен шум, господин Тьен…

– Д-д-да… – выдавил из себя стрелок.

– Вот и хорошо, что ты меня понимаешь. Ответишь на парочку вопросов, и разойдемся. Договорились?

– Да. – Голос стрелка стал тверже.

Кайра помедлил и, не расслабляясь, спросил Тьена:

– Кто тебя сюда послал?

– Я сам…

– Не врать! – Клинок надавил на горло и прорезал кожу.

– Ладно-ладно, только не нервничай… Меня послал Сьеррэ Эрахов…

– Кто это?

– Племянник генерала Эрахова.

– И зачем ты здесь?

– Надо убить одного наглеца.

– Руговира?

– Его.

– Ты один?

– Да.

– Точно?

– Ага!

Все, что хотел, Кайра узнал. А причины заказного убийства его не интересовали. Видимо, дворянские разборки. И он сделал то, что был должен.

Клинок кинжала полоснул Тьена по горлу, а левая рука Кайры зажала ему рот, и через несколько секунд все было кончено. Стрелок пару раз сильно дернулся и попытался закричать. Но его всхлипы никто не услышал. А еще через две минуты командир второго взвода корнет Кайра, прихватив арбалет, вернулся на пирушку и поднял кружку вина за поручика Руговира, которому он пожелал как можно скорее стать лейтенантом.

И если бы не Призрачный Охотник, почувствовавший смерть человека и метнувшийся на свежую кровь, труп Тьена не обнаружили бы еще долго. Но сработали защитные артефакты морейских магов, и мертвеца нашли.

Впрочем, это уже ничего не меняло и не имело никакого значения, потому что профессиональных сыщиков среди штурмовиков не оказалось, и смерть «обозного возницы» списали на вражеского диверсанта-одиночку.

Глава 20

В шатре воцарилась тишина. Отгремели жаркие споры, были приведены все возможные доводы, и теперь оставалось лишь дождаться решения, которое примет командующий. И Айрик Раен, князь Ируанский, поднял голову от развернутой на столе карты и хлопнул в ладоши. На губах командующего Второй Восточной армией появилась улыбка, и, окинув взглядом двух генералов, он сказал:

– Мы продолжаем наступление на Сайгару.

В хлопке, в улыбке князя и его порывистом решении было много ребяческого, и Юрай Эрахов покосился на Дамиана Ликантэ. А начальник штаба армии, по сути, второе лицо после князя и его военный советник, нахмурился. Он был профессионалом и не одобрял веселого настроения командарма, а главное, не скрывал этого, и Эрахов его понимал. Как и Ликантэ, он всю свою жизнь посвятил военной службе, и никто не мог сказать, что ему, богатому аристократу, все доставалось легко. Нет, это было не так. Эрахов начинал службу с чина корнета, и прежде чем стать поручиком, он три года отслужил на границе с королевством Райно. А дальше было так же, и ничто не давалось Эрахову за его титулы и деньги, потому что морейские военные старой закалки выскочек не терпели. Правда, сейчас, в связи с резким увеличением армии и развертыванием резервных полков, требования к офицерам снизились, но бывалые вояки все равно уважали только профессионалов из кадровых военных, уже имевших какие-то заслуги.

Вот только Айрик Раен, на которого Эрахов и Ликантэ в начале военной кампании возлагали большие надежды, был другим, и это становилось проблемой. Жизнь князя всегда была простой, и ему не требовалось прилагать усилий, чтобы получить желаемое. Хочешь собственную морскую флотилию? Получай. Хочешь быть превосходным фехтовальщиком? Не проблема, к твоим услугам лучшие учителя и маги, которые помогут развить тело и быстрее усвоить боевые приемы. Хочешь любви прекрасных дам? Ни одна из светских львиц и придворных дам никогда не откажет такому блистательному кавалеру. А когда князь пожелал возглавить самую сильную царскую армию, Эраций Раен принял это как должное, и Айрик стал командармом.

Однако война – это не поединок двух дворян, один из которых заведомо сильнее, и не дерзкий пиратский налет на логово морских разбойников. В первую очередь это слаженная работа штаба, тщательная проработка всех операций, четкое руководство войсками и анализ действий противника, которого никогда нельзя недооценивать, каким бы слабым и беспомощным он ни выглядел. Боевые генералы об этом знали, а князь воспринимал все происходящее как веселое приключение, призванное принести ему великую славу, а затем, возможно, помочь вскарабкаться на царский трон. Поэтому он не думал о том, что обозы, двигавшиеся по разбитым трактам, не успевают за передовыми частями. Не обращал внимания на потери и болезни среди солдат. Не хотел рассчитывать скорость легионов, полков и батальонов, шагавших по вражеской земле и отдалявшихся от своих тылов. И совсем не принимал в расчет того факта, что из-за отставания соседей правый фланг его армии оголился. На предупреждения опытных генералов, убеждавших его остановиться и перегруппировать силы, Айрик Раен не обращал никакого внимания. Ну а когда советники начинали ему надоедать, князь горделиво вскидывал подбородок и повторял одни и те же патриотические лозунги: «Морейская армия самая лучшая в мире. Наши маги самые сильные. Храбрость, выносливость и боевой дух царских солдат не имеют пределов. Враг труслив, и он бежит, а лоскутное войско, собирающееся под стенами рубайятской столицы, мы разметаем за пару часов…»

Такими были слова командарма, приказывавшего не ослаблять давления на противника и продолжать его преследование. А генералы, люди военные, привыкли выполнять приказы. Пусть даже неправильные и неосторожные. Вот и сейчас князь всего несколько минут с задумчивым видом посмотрел на карту и принял решение, которое могло сказаться на ходе всех боевых действий. Он уперся, и наступление морейских войск продолжится, хотя генералы настаивали на закреплении достигнутого успеха и временной передышке.

– Мой князь…

Ликантэ хотел еще раз привести свои доводы, но Айрик Раен оборвал его:

– Ничего не хочу слушать. Я все взвесил, и решение мое окончательное. И если вас, генерал Ликантэ, оно не устраивает, вы можете отправляться на заслуженный отдых, а на ваше место я назначу другого человека.

Под другим человеком князь конечно же подразумевал приближенного из своей свиты. Там хватало молодых и амбициозных офицеров, мечтавших о стремительном взлете. И Айрик не шутил. По этой причине Ликантэ промолчал, и в разговор вступил Эрахов, считавший, что командарм обязан прислушиваться к его мнению особо. Ведь именно он возглавлял военную партию, готовившуюся после победы над Рубайятом возвести Айрика Раена на престол.

– Господин командующий, разрешите высказаться?

– Да, генерал Эрахов, говорите.

– Мы не оспариваем вашего решения. Командующий вы, а мы ваши подчиненные. Однако я еще раз хочу обратить ваше внимание, что силы противника превосходят Вторую армию числом и враг находится в обороне, а это преимущество…

– Плевать! Мы все равно раздавим войско рубайятцев и их союзников, а потом возьмем Сайгару.

– Да, ваша светлость. Но какой ценой это будет достигнуто? И за счет чего? Разумеется, за счет больших потерь, которых мы можем избежать, если немного постоим на удобных для наступления рубежах и подтянем обозы. Нам нужна всего седмица. Семь дней. За этот срок из Резервной армии к нам подойдет свежий четырнадцатый легион, а наши войска отдохнут.

– Однако противник за это самое время тоже усилится. Ну и, кроме того, к Сайгаре подойдут полки генерала Хамаддино. А потом придворные лизоблюды, сгрудившиеся у трона Эрация, скажут, что основная заслуга принадлежит ему, а не нам. Разве не так?

– Так, ваша светлость, – согласился Эрахов.

– Во-о-от! – Князь назидательно поднял вверх указательный палец. – А мы с вами, господа генералы, как договаривались? Берем Сайгару и разбиваем вражескую армию. После чего я получаю всю славу и царский трон. А вы становитесь маршалами и продолжаете войну, расширяя морейские владения и раздавая покоренные земли тем, кто вам предан. И сейчас я в недоумении, господа генералы. Победа рядом, только руку протяни. Но вместо того чтобы поддержать меня, вы медлите. И если бы я не знал о ваших прежних заслугах, то, честное слово, посчитал бы вас изменниками.

Ликантэ и Эрахов покраснели и едва не сорвались, ибо даже намек на предательство был для них оскорблением, которое необходимо смывать кровью. Однако они сами связали свою судьбу с князем Айриком, и отступать было поздно. Да и не тот человек брат царя, чтобы они могли вызвать его на дуэль. Поэтому старые вояки снова промолчали и только скрежетнули зубами, а князь завершил разговор:

– Впрочем, здравое зерно в ваших доводах имеется, и я пойду вам навстречу. На сбор дополнительных сил я выделяю сорок восемь часов. Двое суток – это большой срок, за который можно многое сделать, а затем мы переходим в решительное наступление. Я все сказал!

Князь победно улыбнулся и покинул шатер командира 11-го легиона, где проходил военный совет в узком кругу, а генерал Ликантэ посмотрел ему вслед и покачал головой:

– Кажется, друг Юрай, мы с тобой ошиблись.

– Может быть, Дамиан. – Эрахов согласно качнул головой и добавил: – Айрик вовсе не так умен, как он казался издали, и это наша ошибка. Однако отступать поздно, мы связали свою судьбу с ним, и теперь придется пойти до конца.

– А я думаю, что все еще можно переиграть. – Ликантэ прищурился. – Ведь пока мы не сделали ничего, что можно истолковать как измену.

– А как же клятвы, которые мы давали Айрику?

– Он тоже много чего обещал. Помнишь?

– Да. Управление войсками на нас с тобой, а он в роли «свадебного генерала», соглашается с нами и кивает головой.

– Правильно. И если он не держит слово, то мы свободны.

– Подожди, – Эрахов положил руку на плечо друга, – не торопись. Вот раскидаем вражескую армию, а потом и посмотрим, каким путем дальше идти.

– Юрай, ты знаешь, как я тебя уважаю и ценю. Но сам посмотри. – Ликантэ кивнул на карту. – Один вражеский рывок, удар по нашему правому флангу, и мы окажемся в окружении. На чужой территории и без продовольствия. Попомни мое слово, противник именно так и поступит.

– У рубайятцев нет единого командования, и они не решатся на подобный маневр. Да и потом, мы всегда сможем пробиться обратно, и нам поможет Хамаддино.

– Он поможет, само собой. Однако славная победа, за которую будет заплачено жизнями тысяч солдат, все равно будет омрачена, и маршальские жезлы проплывут мимо нас.

– И все же я прошу тебя не делать скороспелых выводов.

– Хорошо, только из уважения к тебе.

Ликантэ коротко кивнул и вышел, а Эрахов остался один и, нахмурившись, посмотрел на карту. Он искал выход из сложившегося положения, но ничего нового придумать не мог. Во Второй Восточной армии уже шесть легионов: 1-й, 2-й, 4-й, 5-й, 8-й и 11-й. Без учета конных егерей и гарнизонных частей, прикрывавших и зачищавших тылы, это двадцать девять тысяч воинов. На подходе еще 14-й легион, но он только-только начинает переход через Рамайн. Слева, растекаясь вдоль границы с Райно, идет Первая Северная армия генерала Алана Беркудо, но сил у него немного. А справа, проломившись через болота и укрепрайоны, выходила на Гейонскую равнину Третья Юго-восточная армия, возглавляемая преданным царю генералом Валентом Хамаддино. И в чем-то князь Айрик был прав. Надо было рискнуть и выиграть, а иначе история выкинет его и тех, кто был с ним рядом, на обочину, и не видать им величия как своих ушей. Однако и Ликантэ, старый друг и товарищ, прав. Если князь уже сейчас свое слово не держит, что будет потом, когда он станет государем? Неизвестно. А тут еще и «черные клинки», подлые псы, за всем наблюдают и готовы нанести удар.

«Вот и думай, Юрай, – размышлял генерал, – как жить и что делать? То ли отречься от Айрика и отскочить в сторону, пока не поздно, то ли держаться за него обеими руками и надеяться на удачу».

Прерывая уединение генерала, за его спиной колыхнулся полог, и он обернулся. В шатре появился барон Горан Гердахо, полный блондин с округлым лицом, выглядевший совершенно безобидно. Ни дать ни взять добродушный тряпичный медвежонок, с которым играют дети. Однако это впечатление было обманчивым. В свите генерала Эрахова барон Гердахо отвечал за его безопасность, а попутно возглавлял разведку всего 11-го легиона. Он был с Юраем Эраховым везде, куда того кидала судьба, и, когда дело доходило до боя, толстый блондин преображался в лютого бойца, не раз прикрывавшего сюзерену спину и принимавшего на себя предназначенные тому удары. Поэтому генерал верил ему безоговорочно, и Гердахо мог войти в его шатер когда угодно, хоть днем, хоть ночью.

– Что-то случилось? – Эрахов кивнул барону.

– Да.

– «Черные клинки»? – Генерал напрягся.

– Нет. – Гердахо покачал головой и сказал: – Урда Тьен убит.

– Как? Где?

– В Пирке. Три дня назад. Ему перехватили глотку.

– А что он там делал?

– Думаю, что наш лучший стрелок был отправлен туда по приказу Сьеррэ, чтобы убить Оттара Руговира.

– Тьена убили люди Руговира?

– Вряд ли. Он простой офицер, и у него нет личной охраны, только один сержант, обеспечивающий прикрытие в бою.

Генерал ударил кулаком по столу и хотел обругать барона, но не сделал этого. Он сам разрешил Сьеррэ взять лейтенанта Тьена под свое командование, и если кого-то обвинять, то в первую очередь самого себя. Слишком много воли он дал любимому племяннику, в котором видел своего преемника, ибо боги не дали ему сыновей. Но, видимо, он ошибался.

«Слишком часто ты стал допускать ошибки, Юрай», – с досадой подумал генерал и спросил барона:

– Это все?

– Пока да.

– Вызови ко мне Сьеррэ. Прямо сейчас. И узнай, где находится корнет Руговир.

– Штурмовой батальон майора Агликано сегодня днем прибыл в расположение восьмого легиона, и Оттар Руговир уже поручик.

– Хорошо. Его тоже пригласи. Я хочу с ним поговорить. А заодно попробую помирить горячую молодежь. Не мое это дело, но вражда с семейством Руговиров нам ни к чему, да и Сьеррэ надо проучить. Ступай.

– Слушаюсь, мой генерал.

Когда за моей персоной явился посыльный из штаба полка, я подумал, что меня собираются как-то отметить. Ведь есть за что, одна дуэль с вражеским офицером чего стоит, и Агликано, как только выпадало свободное время, без устали подписывал наградные листы для своих офицеров. Однако дело было не в наградах, и меня направили в штаб 11-го легиона, неофициально уже именовавшийся Эраховским. И вот тут, скажу честно, сердечко у меня дрогнуло, а затем я подумал, что надо бы передать весточку брату Рою. Мало ли что на уме у Сьеррэ Эрахова, этого мстительного говнюка, да и дядя у него человек суровый, резкий и, как утверждали слухи, труднопредсказуемый. Но все происходило очень быстро, и я ничего не успел.

От штаба 11-го легиона, в сопровождении патруля, словно я подозреваюсь в каком-то преступлении, меня отвели к шатру генерала. Там пришлось немного подождать. А потом меня все же пригласили внутрь, и я, выдохнув и собрав в кулак волю, откинул полог и вошел.

В шатре было три человека. Генерал Эрахов, смеривший меня оценивающим взглядом, от которого мне стало не по себе. Неестественно бледный Сьеррэ, смотревший куда-то в сторону и делавший вид, что ничего не замечает. И какой-то толстяк с добродушным лицом и холодными глазами убийцы.

– Господин генерал, поручик Руговир по вашему приказанию прибыл.

– Хорошо. – Командир легиона еле заметно качнул головой и сразу же перешел к делу: – Поручик, мне стало известно, что у вас есть трения с моим племянником. Это так?

– Лично у меня к лейтенанту Эрахову претензий нет. Волей случая мы повздорили на приеме в доме графа Эстайна, и была дуэль. А потом встретились на тракте, и лейтенант посчитал себя оскорбленным.

– А ты, значит, ни при чем?

– Так точно, господин генерал.

– Ну а ты что скажешь? – Старый воин кивнул племяннику.

– Дядя, я все сказал…

– И добавить тебе нечего?

– Нет.

– Ладно, не хочешь по-хорошему, будет, как судьба распорядится.

Услышав это, Сьеррэ словно вышел из ступора и решил высказаться, но генерал его оборвал:

– Заткнись. Поздно искать оправдания.

Лейтенант закрыл рот и промолчал, а старый Эрахов вновь обратился ко мне:

– Скажу как есть, поручик. Мне хотелось помирить вас и Сьеррэ. Однако он этого не желает, и он в своем праве. Но есть еще кое-что. Недавно мой племянник совершил серьезный проступок, и за него он будет наказан. Отныне я лишаю его своей опеки и протекции. По крайней мере, до тех пор, пока он не докажет, что способен отвечать за свои слова и поступки. И еще… Лейтенант Сьеррэ Эрахов переводится в сводный батальон майора Агликано, на должность командира взвода. Так что будете служить рядом, а дальше судьба сама распорядится, кто прав, а кто виноват. Вы свободны, господа офицеры.

Я развернулся, шагнул из палатки и услышал голос генерала:

– Тебя это тоже касается, Сьеррэ. Свободен.

На свежем воздухе я на мгновение замер, вобрал полную грудь воздуха и попытался разобраться в том, что сейчас произошло. Однако получилось это у меня плохо, ибо я не владел всей полнотой информации и не понимал решения старого Эрахова. Ясно, что Сьеррэ в чем-то провинился и впал в немилость. И понятно, что генерал решил его наказать. Вот и все, что я мог сказать, но этого было мало. Почему его переводят в штурмбат Агликано? Может быть, чтобы он испытал все тяготы походной жизни и повоевал, а затем сблизился со мной? Запросто, ибо это в традициях старых морейских вояк – бросить двух противников в один котел и посмотреть, что из этого получится…

– Ты! Ты во всем виноват! – услышал я шипение остановившегося рядом Сьеррэ. – Все из-за тебя! Проклятый Руговир, как же я тебя ненавижу!

За спиной Сьеррэ появился толстяк, который вышел из шатра, и я решил, что спорить не стоит. Поэтому пожал плечами и молча ушел…

В расположении нашего батальона лейтенант Эрахов появился вечером, и под его командование перешел свободный взвод из роты капитана Рейнера. После чего он показал себя во всей красе. Построил бывалых штурмовиков-ветеранов, уже прошедших через несколько сражений и проливших кровь врагов, и устроил им, словно сопливым новобранцам, строевой смотр с последующим досмотром личных вещей. То есть он с ходу настроил против себя воинов и поплатился за это.

Ночью у Сьеррэ украли превосходные сапоги, пошитые на заказ, которые он выставил из палатки для просушки. И это было только началом его злоключений. В следующую ночь неизвестные злоумышленники облили палатку лейтенанта водой, а когда он выскочил наружу, то споткнулся об растянутую на земле веревку и лицом вниз упал в кучу нечистот. При этом часовые конечно же никого не видели и ничего не слышали, а пьяный слуга лейтенанта был обнаружен связанным возле отхожего места и не помнил, как он там оказался.

Понятное дело, все понимали, что лейтенанта достают солдаты и сержанты его взвода, плевать хотевшие, чей он племянник. Со дня на день мы ожидали марша на Сайгару и большой битвы. Так чего или кого бояться воинам, которые первыми пойдут в атаку и возглавят авангард? Капитана Рейнера? Так он вмешиваться не собирался, точно так же как майор Агликано, а бежать со своими жалобами в штаб полка Сьеррэ не решился, поскольку это позор.

Ну а что касательно меня, то я наблюдал за бедами недруга со стороны, и все бы ничего, вот только в своих проблемах с личным составом он обвинял меня. Видимо, племянник генерала считал, что я такой же, как и он, злобный, мелочный и спесивый человечек, только и мечтающий, как бы сделать ближнему своему какую-нибудь гадость. А мне и без того было чем заняться, ибо проблем хватало, и помимо повседневных служебных забот я пробовал осваивать древние знаки и пытался представить себе ситуации, при которых их можно было применить.

Кстати о моем наследии, то есть об иероглифах и магии Древних.

После сражения с багаудами связь с магическими энергетиками Вайда пропала. Но когда я попробовал вызвать ее, она появилась. Это был успех, значит, я перешагнул какой-то барьер, стал сильнее, и радости моей не было предела. Однако когда волна внутреннего восторга пошла на спад, я задумался и задал себе вопрос. А какие именно знаки я могу использовать прямо сейчас? И тогда провел краткую ревизию своих знаний.

Есть стихийные знаки: Огонь, Вода, Земля и Воздух. Но я знал лишь Огонь. Есть обозначения животных, наверняка несколько сотен. Но я знал только пару десятков. Есть иероглифы предметов, которых тысячи. Но я знал примерно двести. Есть растения, эмоции, чувства людей, природные явления и многое другое. Но мои знания были скудными, и пробел следовало заполнить, чем скорее, тем лучше. Ведь это какая власть окажется в моих руках, если мне, например, станет известен иероглиф Разум? Огромная, потому что можно будет повелевать практически любым человеком или группой людей. А если этот знак применить в бою против некромантов? Да это же почти гарантированная победа, быстрая и бескровная. Приказал чернокнижникам сдаться, и сражение окончено. Впрочем, и без этого в арсенале кое-что имеется. Уже упомянутый мной иероглиф Огонь, Смерть и Солнечный Свет. Все это вполне реально использовать, и кое-что я уже могу.

«Эх! Скорее бы уже появился посланец матушки, которая молчит и не отвечает на мой зов», – подумал я, а затем пришли совершенно другие мысли, тоскливые и безрадостные.

Допустим, появился посланец и открыл мне все секреты Древних. Или хотя бы разъяснил моменты, остающиеся для меня загадкой. Ну а что дальше? Выйти к морейским магам и сказать – вот он я, молодой, но уже могучий чародей, способный открывать порталы в иные миры и побеждать толпы врагов. А они сразу обрадуются и сделают меня своим архимагом? Нет уж. Скорее всего, такого ценного человека попытаются взять под контроль и начнут вытряхивать из моей головы все тайны народа Вайда. Про это я уже думал ранее и поразмыслил об этом снова. После чего пришел к логичному выводу. Не надо высовываться, а то спеленают, накинут на шею магический поводок и отправят в Алькантар.

Вон Лукас Эстербатто до сих пор ходит и вынюхивает подробности боя в Травене, и в его руках я неоднократно видел мощный поисковый артефакт. Штука известная. Лишь только где-то рядом начнут творить чародейство, как артефакт укажет место и локализует человека. А я хочу сохранить свою тайну и остаться на свободе. Тут все понятно. А помимо морейских магов еще имеются эльфы, которые могут чуять магию Древних. Да и удравшие от нас некроманты наверняка заинтересовались личностью чародея, уничтожившего хваленых багаудов. И в таком случае бесплотный дух, кружащий чуть ли не каждую ночь возле стоянок нашего батальона, вражеский разведчик. Так что куда ни кинь, всюду клин. Минимум три разные структуры хотели бы добраться до меня, и спасают мою персону только два фактора – осторожность и анонимность. Другой бы на моем месте, возможно, уже сидел в клетке, а я на свободе. Вот какой продуманный человек.

«Отставить! – я одернул себя. – Не расслабляйся, будь начеку и не забывай, что ты далеко не первый последыш Вайда. И вряд ли твои предшественники были слабее или глупее. Однако же они все погибли или попали в рабство, и это должно служить тебе напоминанием, что опасность всегда рядом. Значит, чтобы себя не раскрыть, умения Древних стоит применять только в самом крайнем случае, когда не остается ничего другого. Есть меч и общедоступная магия. Вот и ладно. Этого пока хватит».

К такому решению я пришел после долгих ночных размышлений, когда оставался один. А потом стало не до этого. Вторая Восточная армия, разделившись на колонны, по нескольким дорогам двинулась на Сайгару, и спустя трое суток мы подошли к вражеской столице, под стенами которой стояло вражеское войско. И противник не стал ждать, пока мы соберемся в ударный кулак, а сам перешел в наступление. Ну и, как водится, первыми, кто встретил натиск врага, были воины авангарда. Конные егеря, штурмовики Агликано и несколько пехотных рот сбили фланговый заслон противника и успели закрепиться на высоком холме рядом с главным трактом, а затем через магов получили приказ держаться до последнего солдата или до подхода подкрепления.

Глава 21

По полю вдоль тракта, набирая скорость и горяча тяжелых коней, на наш батальон надвигалась лавина рыцарей из Райно. Сотни ярких значков и знамен развевались на ветру, блестела на солнце сталь, гремели барабаны, а поступь лошадей заставляла дрожать землю. Грозное зрелище, при виде которого невольно начинаешь искать укрытие. И остановить противника, решившего навязать морейцам встречный бой, было нечем. Не может линейная и штурмовая пехота одолеть тяжелую латную кавалерию в чистом поле, без рвов, поддержки артиллерии, группы магов и оборонительных рубежей – это закон, известный любому офицеру царской армии. Поэтому майор Агликано сделал то, что был должен.

– Батальон! – разнесся над трактом его голос, и оголенным клинком он указал на высоту справа от дороги. – Бе-гом! Марш! Взять холм! Живее!

Приказ был выполнен без сомнений и колебаний. Штурмбат развернулся и, сбрасывая с плеч тяжелый груз, поротно устремился на высоту. Следом за нами туда же направились линейные пехотинцы, шедшие за штурмовиками. А с левого фланга, нахлестывая коней, к нам приближались кавалеристы Михара и конные егеря, обеспечивавшие фланговое прикрытие.

Восхождение было трудным. Склон крутой, пыльный и покрыт сухой травой, так что зацепиться особо не за что, а тут еще сверху полетели стрелы и круглые булыжники. Неизвестно, кто командовал вражеским войском, если в нем вообще имелся главный полководец, но он поступил правильно. Противник решил ударить первым и навязать нам сражение, пока мы не сосредоточились и не вышли на исходные позиции, а удобный для обороны холм, с которого можно было обстреливать тракт, оказался занят рубайятским отрядом. Все логично, и если это начало большой битвы, что будет дальше? Ночь близка, и через пару часов стемнеет. После чего из своих укрытий вылезут вампиры, а некроманты покажут, на что они способны. И в этом кровавом замесе мы – штурмовики, пехота и кавалеристы авангарда.

С неприятным посвистом мимо пролетела стрела, а следом, сбивая с ног воинов, прокатился крупный камень. Шквал метательных снарядов обрушился на батальон, и на миг солдаты остановились. Но по вершине ударили наши чародеи, опустившие на нее облако ядовито-желтого газа. И хотя заклятие практически сразу рассеялось – верный признак того, что у противника тоже есть маги, – это придало нам уверенности, и кто-то из офицеров, кажется Рунольв Виниор, закричал:

– Не останавливаться! Морея, вперед!

– Морея-а-а! – подхватили солдаты и снова поползли на вершину.

Раз за разом, оскальзываясь, царапая руки и проклиная врага, во главе своего взвода я упрямо полз наверх, откуда продолжали катиться камни и лететь стрелы. Рядом падали солдаты. Кому-то раздробило ногу, а другому бойцу стрела попала в глаз. Кровь, пыль, грязь, брошенная аммуниция и обрывки сухой травы. Все это смешалось, а вопли раненых морейских воинов, грохот камней и звон оружия влетали в уши, напрягали барабанные перепонки, и на какое-то время я потерял слух. Вокруг движение и раззявленные в крике рты воинов, а я оглох и не обращал на это внимания. У меня была цель – добраться до вершины и убить тех, кто пытался убить меня. Ярость и злость бурлили во мне и заставляли двигаться быстрее. Поэтому я продолжал упрямо подниматься и добился своего.

Последний рывок, и, перепрыгнув через крупный валун, я оказался на более-менее ровной площадке. В руках была верная скьявона, а в левой ладони сформировалась любимая «огненная капля». Где враг?! Вот он! Прямо передо мной здоровяки, катившие к краю площадки огромные камни, а за ними строй лучников, пара магов и несколько офицеров, стоявших на фундаменте древнего имперского бастиона. Всего на вершине человек триста. Наверное, вражеские командиры считали, что этого хватит, дабы сдержать морейцев. Но они ошибались. Нас не остановить, и я бросился вперед.

Не знаю, был ли рядом со мной кто-то еще, наверное, все же был, потому что за спиной мелькали тени. Однако в ту минуту я словно обезумел, потерял чувство реальности, и мне было не страшно. Ужас остался там – на склоне позади меня, когда сверху летела смерть, а я ничего не мог сделать. А когда видишь врага и можешь до него дотянуться, тут расклады уже иные и есть шансы выжить.

– А-а-а-а!!! Убивай! – закричал я, и ко мне вернулся слух, но опять же это было не важно и несущественно.

С хрустом клинок скьявоны разрубил череп мужика, который хотел столкнуть вниз камень.

Я пригнулся, и, едва не зацепив голову, надо мной пролетел дротик.

Поднялся, и шаг вперед.

Замах! Удар! И еще один вражеский воин рухнул наземь.

Уход в сторону, и очередное копье пролетает мимо.

Все реакции ускорились, а чувства обострились. В теле небывалая легкость, хотя никаких бодрящих настоек я не принимал, и бой шел сам по себе.

Мужики-толкальщики, не знаю, как их еще можно назвать, бросая камни, побежали к стрелкам, а я рванул за ними. Несколько лучников, по команде командира, приготовились залпом поразить меня, и тогда из ладони вылетела ожидавшая своего часа «огненная капля». Сгусток огня с шипением пронесся по воздуху и попал в грудь вражеского офицера, расплескался, и сразу несколько человек оказались в зоне поражения. Смертельно ранен только командир, а с остальными ничего серьезного, ожоги. Однако это вызвало замешательство в рядах противника, и я ворвался в строй рубайятских вояк.

Из горла вырывался хрип, и я что-то кричал. Скьявона, будто пушинка, летала в моих руках, и кровь лилась ручьями. Одного свалил. Второго. Третьего. Отбил выпад. Отбросил противника и ответным выпадом поразил его в грудь. Бей! Круши! Морея! Да только я был одиночкой. Если кто и пошел со мной в атаку, тот уже полег, а врагов было много, и меня все-таки свалили.

Удар в бок, и я пошатнулся. Еще один, и упал на колени. Хотел потянуться к магии, но не смог, не хватало времени, и нельзя было сосредоточиться. А затем надо мной завис вражеский боец с палицей в руках. Он замахнулся, а я понял, что это конец, и взгляд застыл на лице убийцы, которому суждено оборвать мою жизнь. Это был молодой парень в добротном кожаном доспехе, курчавый и темноглазый, человек как человек, и он собирался меня убить, ибо, по его мнению, я враг и захватчик. Что же, со своей стороны он был прав, и, не имея сил подняться, я закрыл глаза и приготовился отправиться туда, где всегда спокойно и тепло, в мир мертвых.

– Руговир! Держись! – услышал я голос Рунольва и, прогоняя слабость, снова посмотрел на парня с дубиной в руках, моего убийцу. Теперь уже несостоявшегося убийцу, потому что в его голове засел арбалетный болт, а на вершине шел бой. Мы сделали это! Мы прорвались! И в этом была моя заслуга. Я пугнул камнеметателей и отвлек стрелков. Пусть ненадолго, всего на минуту или полторы, но этого времени штурмовикам хватило, чтобы сделать последний решительный рывок и взобраться на холм.

«Подъем!» – отдал я себе команду и, превозмогая слабость, встал на ноги. Скьявона по-прежнему была при мне, и я попытался достать ближайшего противника. Однако рука подвела. Она дрожала, и я промазал, а вражеский стрелок отшатнулся и вместе с другими лучниками бросился бежать. Штурмовики преследовали их и рубили, а наши чародеи хотели достать рубайятских магов, которых они осыпали молниями. Но из этого ничего не вышло. Толпа врагов, перепуганная и больше напоминающая стадо баранов, чем войсковое подразделение, подобно горному потоку по восточному склону скатилась вниз и отступила. А в такой толчее в одиночную цель попасть сложно, и морейские чародеи промазали. Жаль. Очень жаль, потому что позже это должно было нам аукнуться.

Снова я услышал голос Агликано:

– Офицеры, ко мне! Маги! Берегите силы, они вам еще понадобятся!

Пошатываясь, я подошел к майору, находившемуся на краю площадки, и внизу увидел тракт. По нему потоком валила вражеская конница, сначала латная, а за ней легкая, в основном тарримцы, осыпающие морейских егерей и всадников Михара стрелами. Нашим кавалеристам пришлось тяжелее всего. Они бросили лошадей и поднимались на холм последними, и потерь у них было много, каждый второй погиб. Впрочем, кто успел, тот поднялся, и общая картина следующая. Мы на стратегической высоте, откуда можем препятствовать продвижению противника. Припасов мало, но есть трофеи. А противник наступает на полки нашего легиона, который отходит: слишком силен напор.

«И что нам делать?» – спросил я себя, но ответил мне не внутренний голос, а Лукас Эстербатто, обратившийся к Агликано:

– Господин майор, приказ из штаба легиона. Держать позицию и не отступать! Ни шагу назад!

Агликано кивнул и стал отдавать приказы:

– Принимаю командование на себя! Пехота – на восточный склон! Перекрыть спуск и оборудовать оборонительные позиции! Все маги, сколько вас, кстати, трое? Нормально! Вы со мной! Кавалеристам отдых, они резерв! Штурмовикам позиция над дорогой! Сейчас покажем вражеским конникам, как с высоты камешки летят! Приказ ясен?! Вопросы?! Нет?! Выполнять!

Я отошел в сторону, ко мне подскочил Юссир и протянул флягу:

– Промочите горло, господин Оттар.

Пара глотков теплой и слегка солоноватой воды действительно освежила меня, и голова прояснилась. После чего я приказал Юссиру собрать рассеянный взвод и все трофейное оружие, какое только попадется, в первую очередь луки, стрелы и метательные копья. И пока он суетился, я осмотрел себя. На броне вмятины от дубины. Шлем и щит где-то потеряны. Рюкзака нет, и кинжал выскочил из ножен. На щеке длинная царапина. Правый бок сильно саднит, возможно, сломано ребро, а то и парочка. Короче, состояние так себе, на оценку «удовлетворительно», но могло быть и хуже. А так еще терпимо. Главное, что живой остался, а болячки можно подлечить, и я сформировал простенькое заклятие исцеления. Полного оздоровления оно не даст, но раны затянутся.

Зелень заклятия сверху вниз окатила меня, и в теле появилась бодрость. Усталость отступила, и захотелось действия. А тут как раз взвод построился, двадцать два человека – все, кто уцелел. Правда, были еще легкораненые, но они вместе с кавалеристами, в резерве, а тяжелые остались на склоне и в дополнение к переломам получили тарримские стрелы.

– Кто умеет стрелять из лука, шаг вперед!

Из строя вышло семь человек.

– Разобрать трофейные луки и стрелы! Арбалетчики вместе с ними – вы стрелковая команда! Остальные будут метать и сбрасывать камни!

Солдаты зашевелились, разбились на две группы, и я привел взвод к Агликано, выделившему нам участок. Все! Штурмовики были готовы продолжать бой. Но пришлось подождать отставших, и, когда рядом с нами встал взвод Рока Кайры, а с другой стороны солдаты Сьеррэ Эрахова, который выжил и постоянно бросал взгляд на свой окровавленный клинок, комбат отдал команду:

– Начали! Берегите боезапас и камни! Бейте только наверняка!

Стрелки шагнули к краю площадки и дали залп, а команда «каменщиков» столкнула камни.

Внизу в это время навстречу 11-му легиону шли баирские наемники. Тарримские конные стрелки и около сотни рубайятских лучников обстреливали нас, ловили морейских коней, собирали брошенное нами имущество и добивали раненых, а баирцы маршировали и с завистью поглядывали на тех, кто уже успел урвать трофеи, но не останавливались. Это крепкий противник и дисциплинированный, четкий строй облаченных в доспехи ротных колонн, и над каждой покачивался надраенный до блеска бронзовый значок. Однако пройти мимо без потерь им не удалось – мы не дали.

Ливень стрел и арбалетных болтов, а затем полтора десятка крупных булыжников обрушились на врага, и все изменилось. Колонны потеряли стройность и сломались. Множество раненых и убитых повалились наземь. Тарримцы и рубайятские лучники побежали, смешались с баирцами и добавили хаоса. Ну а потом были новые залпы, и дополнительная порция булыжников скатывалась по склону, набирала скорость, подпрыгивала, на мгновение зависала в воздухе и, сминая людей, падала на дорогу. Отличный результат, при котором мы не несли потерь, поскольку достать нас баирцы не могли, руки коротки. А еще они опасались наших магов, сейчас отдыхавших. Поэтому вражеский колдун поставил дымовую завесу, словно покрывалом накрывшую треть тракта, и под этим прикрытием баирцы смогли отойти в поле. А полки и батальоны, двигавшиеся от города за ними, последовали их примеру и стали делать крюк.

– Прекратить стрельбу! – Агликано устало взмахнул рукой.

На время все стихло, и я присел возле крупного булыжника, который мы не успели столкнуть вниз.

За горизонт садилось солнце, и тени заметно удлинились. На душе было спокойно, и, приняв предложенную мне Роком Кайрой фляжку, я услышал от него:

– Эх, Оттар, знал бы я, что в такую передрягу попаду, остался бы в Алькантаре.

– Ничего. – Я усмехнулся. – Бывает и хуже.

– Да куда уже хуже. – Он скривился. – Легион связан боем, и мы от него отрезаны. Сидим на высоте и мешаем вражеским войскам продвигать на запад свои резервы. Значит, нас попробуют сковырнуть и сделают это ночью, наверняка под прикрытием некромантов и при помощи вампиров. А я себе военную жизнь не так представлял. Совсем не так.

– Плевать! Продержимся. Нам бы только до рассвета дожить, а потом наши подойдут.

Кайра промолчал. Он нахмурился и впал в меланхолию, а я отправился проверять свой взвод. Ночь обещала быть беспокойной и кровавой, но в любом случае мы были обязаны держаться.

Ночь наступила внезапно. Только что солнечные лучи освещали окрестности, а спустя мгновение все вокруг окутала тьма. И, стоя на вершине холма, я оглядывался и видел гораздо больше, чем днем. На востоке Сайгара. На стенах зажигались светильники, а в поле собирались рубайятские отряды, преимущественно из ополченцев, вчерашних крестьян. На юге ничего. На севере огненные змеи, проселками ползущие мимо и смещающиеся вправо, – это вражеские полки, продолжающие наступление на морейские легионы. А на западе вся линия горизонта была покрыта вспышками и яркими всполохами. Там шло сражение между магами и рубились наши товарищи, остановившие натиск противника и готовившиеся перейти в контрнаступление.

В общем, развернувшееся на десятки миль сражение шло своим чередом, а мы готовились к обороне стратегической высоты, и, пока рядом было тихо и спокойно, поисковые группы штурмовиков и легионеров спустились с холма. Нам не хватало оружия, в первую очередь боеприпасов для метания, значит, его следовало собрать. А попутно разбирался фундамент старого имперского бастиона, и на восточном склоне выкладывалась невысокая стенка. Так что работы хватало, и все мысли были только об одном: как бы выжить, не оставить на этом холме свое здоровье и дождаться рассвета. А потом появился Юссир, нашедший мой потерянный рюкзак, и я, не мудрствуя, приказал ему выкопать возле бастиона яму и зарыть его. Зачем? Да затем, что прав Рок Кайра, шансов уцелеть не так уж и много, а мне не хотелось, чтобы мои записи и деньги, полсотни альго, попали в руки рубайятцев.

Тем временем приближалась полночь. Вражеские полки продолжали идти навстречу морейским легионам, а в поле скопилось не меньше четырех тысяч местных ополченцев и пара сотен дружинников. Это то, что мы видели, а помимо них рядом находились вампиры, недобитые вражеские чародеи и некроманты, присутствие которых чувствовали наши маги. Враг превосходил нас числом, и мы ожидали, что первыми удар нанесут кровососы и попытаются расстроить наши боевые порядки. Однако рубайятские командиры решили поступить иначе и для начала кинули на нас пехоту.

Сначала я увидел, что в костры бросают охапки какой-то травы, а затем ветер принес еле слышный запах конопли. А вражеские воины подходили к кострам и дышали дымом.

Все понятно, метода старая. Чтобы не бояться смерти, точнее, чтобы воины не боялись, рубайятские военачальники прибегли к помощи наркотиков. Одно слово – варвары, и, когда большая часть вражеских бойцов надышалась сожженной коноплей, ударили барабаны, и их равномерный бой, тревожный и одновременно с этим агрессивный, привел ополченцев в неистовство. После чего они двинулись на холм.

Никакого строя. Никакого четкого разделения на отряды. Ничего этого не было. Просто толпа полуголодных мужиков из глухих и разоренных рубайятских деревень. Они шли нас убивать, ибо морейцы символ всего плохого, что было в их жизни. А мы при чем? Разве я насиловал их жен по праву первой брачной ночи? Разве я забирал у них последний хлеб и заставлял жрать дубовую кору и лебеду? Разве я запрещал им иметь оружие, охотиться в лесах и ловить рыбу? Разве я продавал их детей в рабство вампирам и некромантам? Нет, я и мои товарищи здесь ни при чем. Но огромная толпа оболваненных людей собиралась нас растерзать, а мы собирались выстоять.

Дух-дух! Ду-ду-дух! Дух-дух! Ду-ду-дух! – барабаны били, а толпа приближалась, и вскоре я мог разглядеть лица врагов, многие из которых несли в руках факелы. Вот один – грызет край щита и вскидывает дубину. Вот другой – на губах белым комком застыла пена. Вот третий – хромой старик, чей смертный час уже близок, но в его руках копье, и он, выставив оружие перед собой, шагает вперед, поднимается на холм и улыбается. Может быть, впервые в своей жизни они были совершенно счастливы. Однако это был самообман.

– Бей! – прозвучала команда комбата, и наши стрелки, выдвинувшись за линию пехотных щитов, дали дружный залп.

Сотни арбалетных болтов и стрелы свалили передовой ряд рубайятцев. Но они продолжали наступать, и это напомнило мне другой ночной бой, под Савассом. Большое сходство, только в этот раз ощущения были иными. Потому что страха не было, и это очень важно.

Второй залп, и снова арбалетные болты собрали кровавую жатву. А третий залп дать уже не получилось. Барабаны сменили ритм на более быстрый. И толпа ополченцев, выкрикивая славу своим богам и проклиная нас, побежала.

Стрелки отступили и спрятались за щиты. Линейная пехота приготовилась к бою, а штурмовики, выставив прикрытие на крутых склонах, откуда могли появиться кровососы, встали второй линией.

Грохот! Два войска схлестнулись, и по окрестностям прокатился гул. Многоголосый вопль тысяч людей. Лязганье сотен клинков. Треск копейных основ и щитов. Толпа врагов накатила на нас, словно океанская волна на берег, но первая линия из легионеров линейных рот выстояла. Стрелы и болты продолжали лететь в рубайятских ополченцев. Копья пробивали их тела, а мечи кромсали мясо и вспарывали животы. Кровь заливала сухую землю, а убитые сплошным ковром устлали весь восточный склон холма.

Однако, несмотря на потери, враги не останавливались. Они продолжали бой, наскакивали на ощетинившуюся копьями стену щитов, которая гнулась, но не ломалась, прыгали и кричали. Дубины сминали щиты и шлемы. Немногочисленные мечи из сыродутного железа, топоры и длинные ножи выбивали из металла еле заметные искорки, пробивали броню, а затем вонзались в морейских солдат. И ожесточение рубайятских крестьян было настолько сильным, что казалось, еще немного – и строй рухнет.

– Первая и вторая роты! Усилить легионеров! – раздалась очередная команда Агликано, вместе с чародеями наблюдавшего за ходом сражения с развалин бастиона.

Штурмовики бросились вперед, и я конечно же был со своим взводом.

– Сюда! Заткните дыру! – воскликнул перепачканный кровью капитан и указал, где нам встать.

Мы подоспели вовремя. Впереди упал воин, которому ударом топора снесли голову, и строй легионеров разорвался. Но штурмовики уже были рядом, не дали развиться прорыву и уплотнили оборону.

– Умри! – Вражеский боец попытался достать меня рогатиной, но я пригнулся, поднырнул под его оружие и, поднимаясь, снизу вверх вонзил скьявону ему в горло.

Противник захрипел и захлебнулся кровью, а я оттолкнул его ногой, и передо мной возникла стена щитов. Воины взвода прикрыли командира, а спустя пару минут подошла вторая рота, и ополченцы не выдержали. Видимо, запас прочности у них был невелик или наркотик оказался не сильным, и они сначала сбавили напор, затем остановились, а потом стали откатываться на исходные позиции.

– Отбились! – выдохнул Юссир и с заметным облегчением обтер лицо.

«Нет, сержант, это только начало», – промелькнула у меня мысль, и я встал на труп убитого врага, таким образом приподнявшись над строем, и попытался разглядеть, что происходит у противника. Но ничего подозрительного не заметил. У костров в поле стояли кучки людей, профессиональные воины, которых рубайятские военачальники берегли, и среди них были маги и некроманты из Шитторо. И это выглядело немного странно. Толпа ополченцев драпала без оглядки, а наши стрелки провожали беглецов арбалетными болтами и не знали промаха, ибо сложно смазать, когда перед тобой огромная масса неорганизованных людей. А эти спокойно стоят, словно так и надо.

– Осторожно! Противник начинает колдовать! – разнесся над холмом усиленный магией возглас Лукаса Эстербатто.

«Интересно, что задумали чернокнижники?» – мелькнула мысль, и ответ пришел моментально.

Свежий труп, служивший мне опорой, сильно дернулся и стал оживать, отчего на мгновение мне сделалось не по себе. Мертвец есть мертвец, и к ожившим трупам привыкнуть сложно. Но как действовать в таких случаях, я знал и сориентировался быстро. Скьявона зависла в воздухе, а затем я опустил ее на череп мертвеца и пробил его клинком. Труп снова затих, и я выкрикнул:

– Рубите мертвецам головы! Слышите?! Черепа разбивайте и отсекайте их от плеч!

То же самое выкрикивали другие офицеры, а солдаты не струсили и не растерялись. Они стали рубить мертвецов, оживленных некромантами, стараясь попасть в голову, и снова закипела кровавая работа.

Сколько трупов было перед нашими позициями? Семь-восемь сотен, не меньше. И каждому надо было пробить череп, чтобы повредить мозг. Но самый простой вариант конечно же солнечный свет. Вот только наши чародеи почему-то медлили, и Агликано подстегнул их окриком:

– Маги! Свет! Дайте свет!

В ответ тишина. Пауза. А затем отозвался Антей Цавьер:

– У противника негаторы… Мы ничего не можем…

Это было плохо. Даже очень. И вражеские маги сыграли красиво, это стоило признать. Сначала они погнали в атаку местное быдло, которое не жаль, подпитались энергетикой смерти и оживили мертвецов. А потом врубили негаторы, судя по всему, мощные. И теперь мы имеем то, что имеем. Перед строем мертвяки. В поле ополченцы, которых дружинники приводят в чувство и готовят к новой атаке. Магия заблокирована. Так что самое время появиться вампирам.

Только я так подумал, как на левом фланге раздался истошный крик:

– Помогите!!!

А следом еще один, только с правого фланга:

– Вампиры!

Строй морейских солдат моментально стал терять свою четкость и монолитность. Мертвецы напирают, а маги не помогают. А тут еще кровососы, быстрые твари, атаковали нас с флангов. Как тут сохранить спокойствие? И тогда я подумал, что пришла пора воспользоваться своими умениями – вот он, тот самый крайний случай, о котором я думал. Но каково же было мое изумление, когда из этого ничего не вышло. Поток был совсем рядом, я чувствовал его, и знаки формировались. Однако энергетика не шла и не могла напитать знак силой. Значит, негатор обрубил связь с потоком. Ничего иного в голову не приходило, и оставалось положиться только на свои собственные силы и умения.

– Ха! – На выдохе, длинным выпадом, я раскроил переносицу ожившего мертвеца и толкнул клинок вперед.

Хруст костей! Труп качнулся и упал, а я сделал шаг назад, переступил через мертвого легионера, которого от оживления спасал армейский магический талисман, и услышал голос Агликано:

– Отход! Всем к бастиону!

– Отходим! – Я продублировал команду майора и бегом бросился на вершину, к развалинам башни.

Штурмовики, легионеры и кавалеристы – все, кто успел вырваться и выйти из боя, правильным квадратом окружили майора и магов. Темнота сгустилась, и вокруг закружилось несколько вампиров, бывших, по своему обыкновению, в черном. Арбалетчики попытались их поразить, но безуспешно.

Короче, снова смерть приблизилась ко мне и моим товарищам. И выхода, как мне казалось, не было. Но противник почему-то медлил. Ожившие мертвецы, которых осталось не так уж и много, остановились всего в полусотне метров, вампиры ждали команды, а ополченцы все еще находились в поле и пытались собраться в толпу.

Впрочем, затишье продлилось недолго. Один из кровососов метнулся к нам и зацепил солдата. После чего рывком откинул его в темноту и последовал за ним. Звук удара. Вскрик и чмокающие звуки, а стрелки снова не успели. Противостоять вампирам мы не могли. Разве только фридлозе имели шансы с ними справиться, у них реакция и сила выше нормы. Но кровососы чуяли берсерков, поэтому не нарывались, а нападали на тех, кто слабее. И тогда Агликано, пошептавшись с чародеями, принял решение атаковать.

Глупо? Бессмысленно? Может быть. Но ничего иного нам не оставалось. Либо погибнуть на вершине, либо спуститься с холма, пройти триста метров и атаковать тех, у кого находится негатор.

– Черепаха!

Команда прозвучала, и воины перестроились. Со всех сторон щиты, и пусть это иллюзия защиты, потому что вампира такой строй не остановит, но мертвецов мы могли раскидать.

– Вперед!

Печатая шаг, примерно четыреста воинов пошли в атаку, и каждый скандировал:

– Мо-ре-я! Мо-ре-я! Мо-ре-я!

Бронированная черепаха двинулась навстречу противнику, и так получилось, что я оказался в центре глухого строя. В общем-то нормальная ситуация – офицеры прикрываются солдатами. Однако рядом был Сьеррэ Эрахов, пребывающий в шоке, и, позабыв, что между нами вражда, он постоянно дергал меня за руку, канючил и задавал глупые вопросы:

– Руговир, слышь, а что теперь будет? Оттар, не молчи… Куда мы идем? Ну чего ты молчишь?

– Отстань.

Я шикнул на него, но он не унимался:

– Руговир, как же это? Я не могу умереть… Кто угодно, но только не я… Так не должно быть…

«Сдулся Сьеррэ, и тут все ясно. Всемогущего дяди рядом нет, прикрыть некому, и потому знатный аристократ, которому с детства во всем потакали, заходится в истерике» – такой вывод я сделал, и мне захотелось его ударить. Но вмешался один из пехотных офицеров, на ходу приставивший к спине младшего Эрахова рукоять клинка и прошипевший:

– Лейтенант, если ты не замолчишь, я тебе позвоночник сломаю и выброшу твою тушку на потеху вампирам. Понял меня?

– Да-а-а… – заикаясь, выдавил Сьеррэ и замолчал.

Одновременно с этим наша колонна ударила в толпу мертвецов и, не сбавляя скорости, расшвыряла ее. Под ногами стало мокро, и я услышал хлюпанье. Мы шли по пропитанной кровью земле, по кишкам и расчлененному мясу. Противно, но мы шагали.

Оживших мертвецов, пытавшихся остановить нас, миновали быстро. А затем Агликано оставил прикрытие, полсотни воинов во главе с Рунольвом Виниором, которые должны были сдержать натиск вампиров, а заодно отвлечь мертвечину. По сути, они шли на верную смерть, но никто не скулил, подобно Сьеррэ Эрахову. И Рунольв, войдя в состояние боевой ярости, закричал:

– Эй! Кровососы! Все ко мне! Я убивал вас еще ребенком, и мне не страшны ваши клыки! Потому что вы никчемный кусок мертвой плоти, и я один перебью всю вашу трусливую шайку! Мрази! Сюда! Скорее!

Видимо, оскорбления, которыми Виниор осыпал вампиров, подействовали, так как они от нас отстали и набросились на прикрытие. Ну а мы продолжали переход, спустились с холма, вышли в поле и столкнулись с ополченцами, брошенными на убой вражескими полководцами. Однако в этот раз напор рубайятских нищебродов был слабым. И как только мы на них надавили, они расступились, а затем в толпу полетели бутылки с зажигательной смесью, сбереженные штурмовиками, и пламя обратило врага в бегство.

Вспышки! Грохот! Выкрики! Проклятия! Посвист клинков и щелканье арбалетов! Короткая стычка закончилась нашей победой, и до вражеских костров оставалось всего сто метров. Это один рывок. Но некроманты задумали сбежать.

Меня в этот момент вынесло на передний край, я заменил раненого бойца, перехватил его щит и увидел, что чернокнижники собирают свои вещи, хватают сумки и разворачиваются лицом к городу. Однако отпускать их было нельзя, ведь у них негатор, а вампиры по-прежнему рядом, и врагов гораздо больше, чем нас. Значит, без помощи магов мы все равно погибнем, и майор проревел:

– Воины! Бегом! Каждый сам за себя! Убивайте всех, кто против нас! Главная цель – чернокнижники! Арбалетчики, ко мне!

– Убивай! – поддержали комбата солдаты и офицеры, наш плотный строй рассыпался, и мы побежали к вражеской стоянке, откуда навстречу нам устремились дружинники местных феодалов. Причем часть бросилась к лошадям, но большинство кинулось в драку пешком.

Дикий рев, тяжелые хрипы, топот сотен ног и ударивший в нос едкий запах человеческого пота. Именно таким этот бой запечатлелся в моей памяти. А спустя несколько мгновений я столкнулся с врагами.

Левое плечо на приближающегося дружинника. Щит выдвинулся вперед, и я принял на него тело противника, низкорослого вояки в кольчуге и с шестопером в руках. Столкновение! Удар! Левая рука онемела, и в плече что-то хрустнуло. Но боли не было, или я ее пока не чувствовал, а хорошо натренированное тело действовало само по себе.

Выпад! Клинок скьявоны, пробивая кольчугу, вонзился в сердце противника и, подобно змеиному жалу, немедленно вернулся назад. Толчок ногой! Тело убитого дружинника, тяжелый шестопер которого лишь слегка коснулся моего щита и повис на перевязи, упало. Проход освободился, и снова я бегом бросился в бой. Но далеко не убежал, поскольку дорогу мне преградил еще один противник, здоровяк с кривой саблей в правой руке и небольшим кавалерийским щитом на левой.

Размен ударами и звон стали. Противник ногой пнул меня по щиту, а я не смог удержаться и сделал шаг назад. Рука не слушалась, щит не удержать, и рывком я отбросил защиту в сторону, а затем перешел в атаку. Замах! Горизонтальный удар, и дружинник отступил. Промах! И вражеский боец попробовал подсечь мне ноги. Да только не успел. Мимо него пробегал Ари Виниор, и он на ходу, легко и непринужденно, полоснул его по шее клинком, а потом бросил мне:

– Оттар, не отставай!

«Легко сказать – не отставай, – криво ухмыльнувшись, подумал я, направляясь вслед за фридлозе, – рука не слушается, сил уже почти не осталось, магии нет, а между нами и некромантами минимум сотня бойцов. Преграда, конечно, так себе. Но она есть, и без потерь ее не преодолеть, тем более быстро».

Впрочем, эти мысли ушли из головы сразу. Я продолжил движение к кострам и заметил, что один из рубайятских дружинников упал на карачки, то ли поскользнулся, то ли рану получил, не ясно. Но его прикрытая броней спина оказалась передо мной, словно удобная подставка, и я на нее запрыгнул. Встал, но не задержался, а прыгнул дальше и, перелетев через пару вражеских бойцов, готовившихся проткнуть меня кавалерийскими пиками, оказался возле костра. Равновесие не удержал, покатился по траве и едва не попал в пламя. Однако повезло, и, с трудом поднимаясь, я огляделся и понял, что не первый, кто оказался на стоянке наших врагов, и мой взгляд заскользил в поисках противника.

Чисто. Рядом, на расстоянии удара, никого не было. Зато я разглядел Сьеррэ Эрахова, который, вместо того чтобы биться, испуганно оглядываясь, бросился в темноту.

– Мерзавец! – прошипел я, сделал несколько шагов в сторону и воткнул меч в спину вражеского воина, боровшегося с нашим солдатом.

– Благодарю, господин поручик, – отозвался совершенно незнакомый воин, и я отвернулся.

«Где некроманты?! – в голове возник вопрос, но среди сражающихся людей чернокнижников я не разглядел. – Неужели удрали?»

– Стрелки! Бей! – снова команда вездесущего комбата, непонятно как оказавшегося впереди авангардной группы морейских солдат. Видимо, он обошел поле боя по флангу. А затем появилась связь с магическими потоками. Значит, наши стрелки все же завалили некроманта с негатором, и в подтверждение этого над полем боя вспыхнул нестерпимо яркий солнечный свет.

Мне пришлось зажмуриться. А когда, утирая выступившие слезы, я открыл глаза, то обнаружил, что живые мертвецы один за другим падают у подножия холма, а вампиры, задетые краем солнечного света, повизгивая, удирают в сторону тракта. Морейские маги не оплошали и сделали то, что было нужно, да и воины показали себя. Однако сражение продолжалось, потому что вновь нас попытались атаковать ополченцы, а вместе с ними конные дружинники.

– А-а-а-а!!! – с неистовым ревом на меня налетел всадник, и я отскочил в сторону, а потом бросился на него, ухватился за вонючий сапог дружинника и потянул его на себя.

Получилось. Всадник выпал из седла, и я, выронив клинок, припечатал его кулаком в горло. При этом оцарапался о кольчугу, но кадык ему сломал и сразу же услышал шум со спины.

Я обернулся и обнаружил, что на меня мчится еще один вражеский кавалерист. И снова я попытался уклониться, на этот раз неудачно. От удара копья ушел, но лошадь дружинника сбила меня с ног. И, перекувыркнувшись через себя, на какое-то время я потерял сознание.

Сколько провалялся без памяти и кто топтал тело поручика Руговира, пока мой разум находился вне пределов родной телесной оболочки, не знаю, десять минут точно. А когда я очнулся, то обнаружил, что штурмовики и пехотинцы отошли и двигаются в сторону холма.

– По-до-жди-те! – Я попытался подать голос, но из горла вырвался неразборчивый хрип. Меня бросили, ибо посчитали мертвым, и каждый был занят спасением собственной шкуры, а я находился в стороне. Но подыхать не хотелось, и я снова поднялся. Левое плечо не чувствовал, в голове звон, ребра ноют, а во рту сухость. Магию при этом ощущал, как привычную морейскую, так и ту, которую использовали чародеи Вайда. А вот применить не мог: концентрации не хватало. И в дополнение к этому еще спина ныла так, будто я весь день мешки с солью для засолки рыбы таскал.

Короче, мне было очень плохо, но я мог передвигаться и, подняв верный клинок, побрел к нашим оборонительным позициям.

Шаг. Другой. Третий. Каждый давался с огромным трудом, но я не останавливался. Где-то совсем рядом шел бой, и рубайятцы пытались преследовать отступающих морейцев, однако меня это никак не касалось.

Шаг. Еще один. И еще. На пути оказалась кочка, которую я не заметил, и носок сапога за нее зацепился. После чего короткий полет, я покатился по сухой колючей траве и приземлился в какой-то сырой канаве.

Над головой крупные звезды, а вдали крики, вспышки и звон оружия. Мне так и не удалось применить свои магические умения, и, может быть, это к лучшему. Тем более что сражался я достойно. И вот на такой мысли я стал погружаться во тьму, и перед глазами все поплыло. Однако «уплыть» и обрести покой не получилось. Кто-то резко встряхнул мое безвольное тело. И я разглядел склонившегося надо мной корнета Кайру, похлопавшего меня по щекам и спросившего:

– Руговир, ты живой?

– Пока не знаю, – прохрипел я.

– Ничего. Если ответ вразумительный, значит, пока в норме… Держись…

Корнет взвалил меня на плечи и мелкой трусцой побежал за отступающими солдатами, а я опять стал проваливаться в забытье. Но прежде чем вокруг снова воцарилась темнота, получилось уловить бормотание Кайры:

– Ты будешь жить, Руговир, и я тебя не брошу… Точно говорю… А иначе кто же мне две тысячи альго заплатит…

Глава 22

Сначала были запахи.

Пахло кровью, дерьмом, гноем, потом и страхом. Запахи обволакивали меня со всех сторон, раздражали, и это подействовало так, словно к носу поднесли склянку с резким пахучим спиртом, вроде того, каким пользуются нервные дамочки на душных светских приемах, дабы не терять сознание. После чего я понемногу начал приходить в себя. Ощутил боль во всем теле и почувствовал, что лежу на боку. А затем восстановилось зрение, и мой взгляд оказался направлен прямо на продолговатый стол, рядом с которым стояли люди в мешковатых мантиях зеленого и серого цвета, целители и один маг. При этом все вокруг было залито кровью, словно здесь только что разделали стадо свиней, но данный факт никого не беспокоил, ибо спасители человеческих жизней работали. Они кромсали обнаженного брюнета с наколкой на предплечье – оскалившийся тигр, командира нашего штурмового батальона майора Агликано, и все это происходило в полной тишине.

Встряхнув головой, я попытался хоть что-то услышать. Но звука не было, а от резкого движения снова накатила темнота, и к горлу подступил комок. Я едва не потерял сознание, и мне показалось, что в голову воткнули стальную иглу. А потом тело покрылось липким потом, и по нему пробежала сильная судорога, словно магическими цепями сковавшая меня.

«Все! – промелькнула мысль. – Вот и смертный час пришел… Опять… Сколько раз я уже «умирал» за эту недолгую по времени, но бесконечную по ощущениям военную кампанию? Пять или шесть… Да… Так и есть… Но в этот раз, кажется, я доигрался, слишком уж паршивые ощущения… А с другой стороны… Если я чувствую боль и могу соображать, все не так уж и плохо».

Впрочем, вскоре боль отступила, а способность двигаться частично вернулась, и я смог слегка приподняться.

В военно-полевом госпитале, большой и просторной брезентовой палатке (а в том, что я оказался именно в госпитале, сомнений не было), царила рабочая суета. Бегали женщины в грязных халатах, уборщицы и помощницы лекарей. Кругом, даже на полу, лежали раненые. Целители и маг продолжали резать и штопать Агликано, а остальные ждали своей очереди. Самым главным сейчас было сохранить шкуру майора, который наверняка станет национальным героем. Хотя нет, я был не прав. Рядовыми и младшими офицерами, многие из которых имели нашивки нашего штурмбата, тоже занимались.

В углу пожилая тетка перевязывала голову поручику Михару. А рядом два солдата держали раненого бойца, и невысокий целитель, подложив под разбитую палицей ногу страдальца толстый чурбак, отпиливал ему конечность.

«Да, не повезло парню, будет на одной ноге по жизни ковылять, а Михар молодец, выжил кавалерист», – промелькнула мысль, и в этот момент ко мне вернулся слух.

Крики. Стоны. Противный скрежет пилы, вызывавший зуд в зубах. Ругань. Приказы. Сопение. Топот ног. Вся эта мешанина звуков хлынула в мою бедную бедовую головушку, и я прижал к ушам ладони. Однако это не помогло, и показалось, что сейчас мой череп лопнет и разлетится на сотни мелких осколков. В глазах снова потемнело, но, слава богам, вскоре приступ прошел. Как-то резко. Без переходов. Раз, и все. Боль отступила, звуки стали восприниматься как обычно, и я услышал приятный женский голос:

– Как вы себя чувствуете, поручик Руговир?

Подняв голову, я обнаружил, что рядом стоит моя давняя знакомая, благородная Юна Эстайн.

– Здравствуйте, Юна… – с огромным усилием вытолкнул я из себя.

Девушка поморщилась и повторила свой вопрос:

– Как вы себя чувствуете?

– Плохо… Все болит… Глаза… Тело… Ломает… Со слухом что-то… Приступы накатывают… Не могу сосредоточиться…

– После серьезной контузии это нормально. – Она кивнула. – Но все поправимо.

Я хотел спросить Юну, что она здесь делает, но не успел. Целительница приложила к моему лбу прохладную, пахнущую мятой ладошку, и я поплыл, а затем в очередной раз погрузился во тьму беспамятства…

В следующий раз я пришел в себя уже в доме. Просторная чистая комната с открытым окном, за которым стоял ясный и теплый день. Вокруг царила тишина, а я был одет в мягкую светло-синюю пижаму и лежал на роскошной постели. Условия конечно же хорошие, прямо генеральские, так бы лежал и ни о чем бы не думал. Да только я проснулся не просто так. Хотелось справить малую нужду, и пришлось вставать. Однако в этот момент в помещение вбежала пожилая женщина с крупным лицом, которая замахала руками и запричитала:

– Лежите-лежите. Вам пока нельзя вставать. Рано еще.

– Да… Это…

Покраснев, я хотел объяснить ей, что у меня проблема, но она все поняла без слов:

– Не беспокойтесь. Все хорошо. Я вам помогу, для того сюда и приставлена.

Из-под кровати она извлекла «утку», и не успел я ей возразить, как она все сделала, а затем удалилась. Ну а я слегка смутился, не привык быть слабым и беспомощным, особенно если рядом женщины. А потом мое смущение еще усугубилось, потому что в комнате появилась Юна, свежая, чистая и красивая.

– Добрый день, поручик Руговир, – улыбнувшись, сказала она.

– Добрый, – пробурчал я и спросил: – Где мы находимся?

– В Сайгаре. Сюда из полевого армейского госпиталя перевезли часть тяжелораненых офицеров.

– Значит, вражеская столица в наших руках?

– Да. Рубайятцы сдали ее без боя и даже не стали ничего разрушать. Но про это вы поговорите со своими друзьями, а меня интересует ваше здоровье. Голова болит?

– Нет.

– А левое плечо?

Я пошевелил рукой:

– Тоже в порядке.

– Хорошо.

Она замолчала, и я поинтересовался:

– Что у меня было? Какие ранения?

– Несколько переломов, сильный ушиб головы и вывих ноги. Но вам, поручик, повезло. Ваш товарищ, кажется корнет Рок Кайра, дотянул вас до батальона, а на рассвете наши войска прорвались к городу, ворота которого были открыты. После чего всех раненых доставили в полевой госпиталь, временно развернутый возле тракта. А затем, пока вы находились без сознания, вас и еще три десятка офицеров переместили в этот дом, здесь раньше королевский канцлер проживал.

– Понятно. А давно я у вас?

– Уже сутки.

– А кто меня лечил? Наверное, вы?

– И я в том числе.

– Благодарю, Юна.

Девушка кивнула, снова притихла, а потом спросила:

– Поручик, а вы не знаете, что стало с младшим Эраховым?

«Сказать ей правду? А смысл? Лучше отмолчаться, ничего не знаю, ничего не видел, так проще».

– Нет, я потерял нашего общего знакомого сразу, как только мы налетели на вражеский лагерь. А разве его не нашли после боя?

– Разбор трупов еще идет, но морейцев отыскали всех, кроме Сьеррэ. Он пропал.

«Видимо, отсиживается где-нибудь на болоте, трусливая сволочь, и думает, какую сказку рассказать своему родственнику», – подумал я, но вслух этого не сказал. А Юна, наклонившись и обдав меня травяными запахами, приложила к моей голове ладонь и сказала:

– Спите, поручик. Вам нужно отдыхать.

Я мог прогнать наваждение, связь с магическими потоками восстановилась. Однако я послушно закрыл глаза и заснул…

Отдых был спокойным, и меня никто не тревожил, а проснулся я уже заметно окрепшим и очень голодным. Естественная реакция молодого организма, при помощи целителей быстро шедшего на поправку, и дальше все было без неожиданностей. Обед. Прогулка. Сон. Ужин. Прогулка и осмотр, проведенный пожилым целителем Данго Арьенте. Кстати сказать, учителем Юны, с детства опекавшим и обучавшим подающую надежды девочку, который смог привить этой взбалмошной аристократке любовь к магической медицине.

Потом была ночь, и единственное, чего мне не хватало, – это общения. Хотелось узнать, как проходил бой и что произошло после того, как Рок Кайра дотащил меня до своих. Но санитары и сиделки ничего толком не знали, кроме того, что наши войска продолжают гнать разбитого противника к восточной границе. А офицеры, находившиеся в соседних комнатах, были в гораздо более тяжелом состоянии, чем я. Поэтому приходилось проявлять терпение, и, постояв над кроватью спящего майора Агликано, которому вражеские копья вскрыли грудную клетку, но он выжил, я отправился к себе.

Ночь пролетела незаметно. Только закрыл глаза, а уже утро. И после завтрака меня вновь навестил Арьенте, который сказал, что в самом скором времени, через пару дней, я смогу вернуться в батальон. А мне, честно говоря, было все равно. Я уже как-то навоевался, и приключений хватало, а в госпитале для офицеров, кстати, он был не единственным, царил покой, и мне здесь было хорошо. Опять же красавица Юна время от времени забегала, а она мне нравилась, и я, к чему скрывать, хотел бы с ней сблизиться и чтобы у нас появились какие-то отношения. Пусть не любовные, но хотя бы дружеские. И если бы целитель сказал, что мне нельзя покидать госпиталь еще две недели, то я бы не возражал.

Вот с такими мыслями я вновь упал на кровать и приготовился потренироваться в вызове знаков. Однако ко мне пришли гости. И первым, кто меня посетил, был сержант Юссир, тоже раненый, левая рука на перевязи, а на голове повязка.

Дверь приоткрылась, и в комнату боком проник сержант. Он кивнул мне и спросил:

– Разрешите, господин Оттар?

– Юссир? – Гостю я обрадовался. – Проходи.

Сержант присел на краешек дорогого кресла с обивкой из красного баирского бархата, и я засыпал его вопросами:

– Ну как ты, рассказывай? Что нового? Где наш батальон? Что было? Как до утра продержались?

Он шмыгнул носом и сказал:

– Эльвик погиб, господин Оттар.

Старого дядьку, занимавшего определенное место в моей жизни, было жаль. Но когда вокруг гибнут тысячи людей, чувства притупляются. Поэтому я особо не горевал, а взял паузу, немного помолчал и спросил Юссира:

– Как он погиб?

– Перед самым рассветом. Кровососы попробовали вновь нас атаковать, наверное, пленного некроманта хотели отбить, и вместе с ними были остатки вражеских дружинников. Вот один из них Эльвика и подстрелил, из лука.

– Да уж, судьбина… Будет время, помянем старого дядьку… А пока рассказывай по порядку… Что, как и отчего, да откуда у нас взялся пленный чернокнижник?

– Пока штурмовики и пехота атаковали вражескую стоянку в лоб, майор Агликано и стрелки обошли поле боя по флангу, а затем, когда некроманты попытались удрать, двоих подстрелили. Да так удачно все вышло, что получилось одного черного злодея взять. Он без памяти был, но живой. И когда наши чародеи в силу вошли, майор приказал отступать. Мы похватали раненых, кто рядом оказался, и обратно на холм побежали. Там передышка, и корнет Кайра вас принес. А потом еще две отбитые атаки, смерть Эльвика и тяжелое ранение майора. Но мы держались, дотянули до утра, и только солнышко над землей начало подниматься, как на тракте появились наши пехотинцы и кавалеристы. Некроманта сразу же сдали «черным клинкам», а сами на отдых.

– И сколько нас всего осталось?

– В батальоне в строю полсотни солдат и сержантов, да три офицера: Ари Виниор, корнет Кайра и капитан Рейнер. Еще столько же по госпиталям.

– Где сейчас стоите?

– В городе, в казармах королевского полка. Жителей нет, все богатства из Сайгары заранее вывезли, делать нечего. Так что сидим, раны зализываем и надеемся, что до конца войны нас дергать не станут.

– Ага, хорошо бы.

Вопросов у меня было много, но появились новые гости, Ари Виниор и Рок Кайра. Поэтому сержант, шепнув на ухо, что рюкзак с моими вещами у него, удалился.

Как только закрылась дверь, Ари достал фляжку и три небольших стаканчика. После чего разлил крепленое вино и предложил:

– Давайте выпьем, господа офицеры. За Рунольва, брата моего, которого вампиры загрызли, и всех, кто погиб на том проклятом поле. Помянем боевых товарищей.

Мы выпили, и огненный комок прокатился по пищеводу. Кровь прилила к щекам, и в этот момент я почувствовал, что меня наконец-то отпустило. Что-то внутри вернулось в привычное состояние, на душе стало по-настоящему спокойно, и я протянул Кайре руку:

– Я твой должник, Рок.

Он ответил на рукопожатие и ухмыльнулся:

– Ничего, Оттар. Придет срок, может, сочтемся.

Далее разговор пошел своим чередом. От меня вопросы, а от сослуживцев ответы. Ари снова налил вина, и мы опять выпили. Голоса наши стали громче, и на шум зашел Арьенте, увидел у Виниора фляжку и выгнал штурмовиков вон. Мол, вредно мне пить и это может сказаться на здоровье.

В общем, все нормально. Я жив и здоровье сберег – есть повод для радости. Оставшись один, я подошел к окну, так, чтобы меня не увидели снаружи, и всей грудью вобрал свежий ветерок, опьянивший меня даже сильнее, чем вино. А потом увидел Ари и Рока, вышедших со двора офицерского госпиталя и разошедшихся.

Виниор двинулся в одну сторону, а Кайра в другую. Ничего странного, у каждого свои дела. Но лишь только Ари скрылся за углом, как Рок взмахнул рукой, и к нему подскочил невысокий смуглый мужичок с лицом прохиндея. Они обменялись несколькими фразами, и Кайра указал ему на мое окно. Зачем? Почему? Для чего? Неизвестно.

Впрочем, спустя пару минут они ушли. А я, подумав, что при случае надо будет спросить Кайру, о каких деньгах он вспоминал, когда тащил меня на вершину холма, упал на кровать. Только прилег, как сразу же погрузился в полудрему, и в очередной раз ко мне пришли видения из жизни народа Вайда.

– Хонзо, иди сюда!

Рок Кайра подозвал своего старого приятеля и напарника, прятавшегося в узком проулке, но не оставшегося незамеченным.

– Привет, Рок. – Маг-недоучка, шпион и отравитель, выглядевший, словно морейский обозник, приблизился к убийце и улыбнулся.

– Привет. – Кайра кивнул и спросил: – Давно за мной ходишь?

– Пару часов. В город только сегодня утром прибыл.

– А до этого где был?

– У эльфов гостил. Кстати, ты от Руговира?

– Да. – Убийца указал на распахнутое окно. – Вон его комната. Пойдем, а то нас могут заметить.

– Ну и что? – Хонзо по привычке потер постоянно мерзнущие ладони. – Мы ведь свои.

– Это так. Но мало ли, «черные клинки» за спиной маячат, не забывай. Так что пойдем отсюда и поговорим о наших делах в другом месте.

– Как скажешь, Рок. Ты старший, решать тебе.

Кайра и Хонзо нырнули в проулок, вышли на небольшую выглядевшую безлюдной улочку и присели на бревно у глухой каменной стенки. После чего маг раскинул сигнальную сеть, и напарники перешли к серьезному разговору.

– Значит, так, Рок. – Хонзо воровато огляделся. – Связь с бойцами нанимателя я наладил, теперь дело за тобой. Завтра или послезавтра, крайний срок, рубайятские дружины и свежие эльфийские отряды, среди которых группа князя Заара дин-Нейдаля, ударят по флангу Второй армии…

– Это точно? – Кайра оборвал Хонзо.

– Да. Я говорил с сотником Кайми дин-Нейдалем, это доверенное лицо нашего нанимателя и его родственник. И он был со мной откровенен. Правда, разговаривал сквозь зубы и словно нехотя, но такова уж эльфийская порода…

– Ближе к теме.

– Ладно. Среди рубайятской знати раскол, каждый крупный феодал тянет одеяло на себя, а король ничтожество. Поэтому эльфийские командиры взяли руководство объединенным войском на себя. Открыто власть не хапают, а действуют через агентов влияния, и война идет по их плану. Так что все не случайно. Битва в окрестностях Сайгары обескровила в основном некромантов и войска тех князей и герцогов, кто не признавал ушастых и не хотел их слушать, да баирцев с рыцарями из Райно. И теперь, понеся большие потери, они отступают, а морейцы, подобно гончим псам, гонят беглецов на восток, к границе. Ну а эльфы, гномы и немалая часть вампиров в это самое время отошли на юго-восток, пропустили колонны царских войск и готовятся к реваншу. Они хотят отбить Сайгару, перерезать транспортные пути и ослабить армию князя Айрика. В общем, ничего нового не придумано, но Раен сам влезает в ловушку, и было бы превеликой глупостью не воспользоваться этим.

Кайра, за последние дни привыкший считать себя частью морейской армии, пусть даже временно, а теперь узнавший о готовящемся нападении врага, поморщился. Ему было неприятно слышать о глупости командующего и коварном ударе противника, но делиться ценной информацией с начальством и бросать дело, которому он посвятил свою жизнь, он и не думал. И, прогнав куда подальше дурные мысли о долге, чести, присяге и боевом братстве, убийца спросил Хонзо:

– Выходит, мы должны воспользоваться моментом и сдать Руговира эльфам из группы Кайми дин-Нейдаля?

– Правильно.

– Что же, это упрощает дело. Руговир мне доверяет, и, когда придет пора вырубить его, я буду рядом.

– А может, поступим проще и отравим поручика? Подсыплем парню в питье хитрых травок, и он потеряет сознание, а когда очнется, то будет уже в плену.

– Посмотрим по обстоятельствам.

Хонзо пожал плечами и вопросительно кивнул:

– Так я пойду?

– Да, – разрешил Кайра и добавил: – Завтра навести меня.

Маг рассеял сигнальную цепь и, напевая под нос бодрую мелодию, пошел по улице, а Кайра посмотрел на солнце и тихо прошептал:

– Боги! Как же я устал от всего, что вокруг происходит. От крови, от подлости, от интриг и двуличия. Но иначе никак – не было такого, чтобы Рок Кайра не выполнил заказ, и не будет. А потому прости меня, поручик Руговир, твоя участь предрешена.

Когда войска Второй Восточной армии вошли в обезлюдевшую Сайгару, а затем продолжили преследование противника, город снова опустел. Но спустя краткое время в нем вновь закипела жизнь и появились люди.

Оставлять столицу Рубайята без присмотра никто не собирался. Поэтому ее стали заполнять штабы тыловых армейских подразделений, обозы, госпитали, остатки разбитых и понесших большие потери армейских рот и батальонов, гарнизонные вояки во главе с комендантом, добровольческие дружины и конные егеря. А помимо этого были «черные клинки» четырех легионов, обосновавшиеся в столичной тюрьме.

Надо отметить, что тюрьма в Сайгаре была такая, что все соседние королевства могли позавидовать. Добротная. Крепкая. С толстыми стенами из тяжелых гранитных блоков и железными решетками на узких окнах. С оборонительными башнями. С казармой. С многочисленными подземельями и камерами. И не просто камерами, а специализированными. Одни для обычных преступников. Другие для особо опасных. Третьи для вампиров и оборотней. Четвертые для магов и колдунов. Пятые для эльфов и гномов, в основном полукровок и квартеронов, проживавших среди людей или торговавших с ними. А еще, как поговаривали старожилы, имелась одна тайная, рассчитанная на демона. Но это, наверное, уже выдумки, потому что, будь иначе, «черные клинки» и майор Кано, заместитель начальника контрразведки восьмого легиона, про это бы знали. Ну а если разведка говорит, что это досужие домыслы и слухи, значит, так и есть, тем более что на схемах тюрьмы камеры для демонов не существовало. А искать ее никто не собирался, потому что работы у «черных клинков», как обычно, было много.

На новом месте контрразведчики освоились быстро и сразу же разбились на подразделения. Кто-то занимался разведкой, кто-то работал в войсках, а кто-то выискивал вражеских шпионов и вел расследование воинских преступлений. Но большая часть «черных клинков» вела допросы особо важных пленников, и майор Кано, которому достался некромант из клана Гебариди, был в их числе. А поскольку чернокнижники Шитторо, все без исключения, имели магические блоки для защиты своей памяти и могли достаточно долго переносить сильную боль, то в помощь майору выделили опытного чародея и пыточного мастера. Так что шансов отмолчаться у колдуна не было никаких, и он заговорил уже через пять часов после начала допроса. Между прочим, очень хороший результат, как считал Кано, и когда истерзанный чернокнижник, не выдержав методов дознания, стал нести откровенную чушь, майор забрал у писаря допросные листы, еще раз их перечитал и нахмурился.

Из показаний захваченного штурмовиками Агликано пленника следовало, что он входил в группу старшего ученика Куйнари из клана Гебариди. И цель у чернокнижников, в большинстве этнических морейцев, воспитанников темных колдунов, была простая – нанесение урона царским войскам, захват трофеев, уничтожение магов и помощь рубайятским феодалам. Но позже, после боя за Травену, лидер группы получил от своего хозяина категорический приказ – сосредоточиться на поимке одного морейского чародея, скорее всего находившегося в сводном штурмовом батальоне восьмого легиона. После чего на помощь некромантам прибыл Призрачный Охотник, и колдуны приступили к выполнению поставленной задачи.

В общем, все достаточно просто, и Кано это никак не касалось, а значит, он мог передать допросные листы своему непосредственному начальнику, умыть руки и перейти к другим делам. Однако имелась пара моментов, которые заинтересовали майора, и он решил не торопиться.

Пленный сообщил, что неизвестный морейский чародей использует иероглифы народа Вайда (что это за народ, молодой некромант не знал) и он скрывает свои умения от царских магов. Однако некроманты его все же вычислили. Призрачный Охотник постарался и, наблюдая за лагерем штурмовиков, обнаружил офицера в чине поручика, создающего древние знаки, а затем рассеивающего их.

«Древние иероглифы – мэтр Маскро – Оттар Руговир», – в голове майора Кано сложилась нехитрая логическая цепочка, и он посмотрел на чернокнижника, безусого юнца, который забился в угол и дрожал, а затем на мага, писаря и палача. Писарь был штатным сотрудникам ордена «черных клинков». Палач тоже свой, редкий специалист. Значит, эти двое будут молчать. А вот маг, пожилой брюнет с крючковатым носом, мог использовать то, что услышал при допросе, в своих целях.

– Всем выйти! – Кано отдал приказ, дождался, пока камера опустеет, присел перед некромантом и спросил его: – Ты слышишь меня?

– Д-д-да-а… – пуская слюни, протянул чернокнижник.

– Хочешь, чтобы тебя оставили в покое?

– Ха-а-чу…

– Тогда соберись и ответь мне на один вопрос. Всего на один, и ты будешь отдыхать. Готов?

Чернокнижник еле заметно качнул головой и выдавил из себя:

– Да.

– Зачем главе вашего клана чародей, за которым вы охотились?

– Тот, кто повелевает древними знаками, может открывать порталы в иные миры…

Глаза пленника закрылись, и майор, удовлетворенно качнув головой, встал и вышел, а затем направился к кабинету своего начальника полковника Саара.

Дело в том, что Кано не был обделен здоровым честолюбием, поэтому он мечтал о карьерном росте. Без фанатизма и без вреда для службы, но ему хотелось стать главой собственного отделения в структуре ордена. Однако шансы возвыситься были не велики, поскольку майору не хватало малости – удачи. Но вот судьба дала ему шанс, и упускать его он не собирался. Ведь как можно посмотреть на Оттара Руговира? По-разному. С одной стороны, он патриот Великой Мореи и отмеченный наградами офицер, живущий своей жизнью, и орден «черных клинков» в нем пока не заинтересован. А с другой стороны, поручик – носитель редчайших способностей с огромным потенциалом, скрывающий свою истинную суть, разумеется, если Кано не ошибся в своих выводах. И тот, кто первым возьмет этого офицера под контроль, сможет приподняться сам, и вокруг этой темы – наследия Древних и порталов в иные миры – можно развернуть целую структуру. Подумать только, новый отдел, со своим финансированием, штатом сотрудников и охранным отрядом. Да это же мечта всей жизни. Вот только без помощи полковника провернуть это было трудно, и Кано решил не рисковать. Одна голова хорошо, а две лучше. И если Саар не дурак, а он им не являлся, оба контрразведчика получат то, что заслужили. Но для этого следовало взять Руговира, сохранить его драгоценную жизнь и не допустить, чтобы он попал в руки противника.

Тук-тук-тук! – Кано остановился перед окованной железными полосами дверью и постучал.

Тишина и повтор: тук-тук-тук!

Скрипнул засов, дверь открылась, и майор увидел перед собой полковника Саара, растрепанного и помятого толстяка с кинжалом в правой руке.

– Тейваз, что случилось? – Полковник был недоволен. – Я же сказал, будить меня, только если узнаете что-то о планах противника и местонахождении эльфийских отрядов. Ты получил эту информацию?

– Нет.

– Тогда какого…

– Господин полковник, у меня есть нечто более ценное.

Саар вздохнул, проморгался и, освобождая проход, кивнул майору:

– Заходи.

Глава 23

Итак, меня вновь накрыли видения из далекого прошлого. Причем настолько далекого, что оно даже в имперских хрониках не отмечено. И чем дальше, тем больший интерес у меня вызывали события минувших тысячелетий. Что и неудивительно. Поскольку все, что происходило на севере материка Ирахо до прихода морейцев, напрямую касалось меня и сказывалось на моей жизни.

Однако перехожу к тому, что я узнал о войне народа Вайда и ушастых предателей. Куски мозаики продолжали складываться, но они шли обрывками. Плохо. Так многое упускалось из виду, но основную суть я уловил…

Эльфы, взяв заложников, собрали огромную армию и двинулись на север. Они хотели уничтожить Вайда и подчинить себе чародеев, думаю, чтобы начать экспансию за пределы материка и перехватить торговлю с другими мирами. Но мои предки проявили упрямство, не испугались и решили биться до конца. И, несмотря на то что у врага хватало магов и мощных артефактов, в том числе и негаторов, сопротивление они оказали достойное. На оборонительные рубежи вышли дружинники, элитные бойцы, а рядом с ними встали наемники из других миров. Волки-оборотни, белоснежные мощные красавцы, умевшие при желании перекидываться в людей и обликом схожие с братьями Виниорами, такие же широкоплечие здоровяки без страха и сомнений в голубых глазах. А помимо них были обычные люди, которых успели навербовать в самый последний момент, перед тем как порталы перестали работать. И когда армия нелюдей и обманутых ими людей столкнулась с войском народа Вайда, произошла жестокая битва, длившаяся несколько дней и закончившаяся ничьей.

Вайда, по-прежнему не имевшие единого лидера и управляемые советом ведьм и чародеев, потеряли почти всех мужчин. А эльфы и гномы лишились магов и заложников, по неизвестной причине умерших в один момент, словно из них вынули жизнь. И, по моему мнению, эта война была никому не нужна, а значит, обеим сторонам следовало заключить мирное соглашение. Но меня там не было, а ненависть затмевала вождям разум, и война продолжалась. Эльфы не могли допустить, чтобы Вайда получили доступ к резервам из других миров. А предки выдохлись и могли только обороняться. То есть они приняли условия навязанной эльфами игры, и в итоге это принесло им поражение.

Сначала под предводительством боевого вождя Рунга, легендарного основателя одноименного королевства, ушли наемники, у которых истек срок контракта, и с Вайда остались только два десятка оборотней. А затем с юга к эльфам прибыло подкрепление, в основном бойцы из людских королевств, и конфликт вышел на новый виток.

Снова стали гореть поселения, опять полилась кровь, и было много героизма, предательства, горя, слез и страданий. А завершилась эта война, точнее, затухла, когда Вайда, потеряв последнего своего чародея, спустились глубоко под землю, в странную пещеру, где царило безвременье. А молодой маг, раненый и прикрывавший отступление женщин и детей, сотворил странную и чрезвычайно мощную волшбу. Он воздвиг между подземельями и поверхностью непреодолимую преграду, убившую всех гномов, идущих по следу беглецов, но и сам не уцелел. После чего все затихло, и на север пришло относительное спокойствие.

Однако то, что я увидел дальше, мне не понравилось. Категорически. Потому что подземное убежище стало для выживших Вайда и сохранивших верность клятве оборотней тюрьмой. Да, именно так, тюрьмой. Ибо развеять заклятие последнего чародея мог только равнозначный по силе чародей одной с ним крови. А люди, спасенные этим магом, не старели. Проведенный в подземелье год казался им минутой, а все волнения, беды и горести остались на поверхности. Вайда, которых осталось около двух тысяч, попали в ловушку времени, и если на земле прошли тысячелетия, то для них минуло несколько суток. И только ведьмы, пять прекрасных женщин, иногда могли преодолевать преграду и выходить к солнцу. Но наверху их поджидали враги, искавшие способы добраться до беглецов и завладеть огромными богатствами тех, кто помог им покинуть погибающий мир. Так что ситуация сложилась нехорошая, можно сказать, патовая. Вайда не могли вернуться, а эльфы не имели возможности их добить. И так продолжалось столетия, до тех пор, пока на материк не высадились морейские войска.

С этого момента многое изменилось, но не для Вайда. Колонизаторы разбили эльфов и гномов, закрепились и стали строить первые города. Действие негаторов, естественно, исчезло, и тогда ведьмы решили выйти с новыми поселенцами на контакт. Вот только морейцы сразу же попытались их захватить, и парламентерам, двум женщинам, пришлось спасаться бегством, а затем снова прятаться и ждать изменений. Почему так получилось – не знаю. Но факт остается фактом, принц Турдо Раен, создатель новой империи, определил Вайда в разряд врагов. После чего морейцы охотились на северных ведьм, воспринимали их как врагов и даже пытались спуститься в подземелья под горами, но неудачно. А моя мать и ее сестры скрывались и выходили к людям тайком, с одной только целью – получить продолжение своего рода. Чтобы вырос новый чародей, который снимет заклятие, а потом выведет Вайда к свету или откроет портал в новый мир, где не будет опасностей и все можно начать с чистого листа.

Минули века. Морея росла, крепла и расширялась, а потом был хаос, развал империи и государственные мужи про ведьм забыли. А они тем временем продолжали выходить на поверхность, но официальным представителям государственных структур колдуньи уже не доверяли. Следовательно, старались оставаться незамеченными. И для северян женщины народа Вайда стали мифом, согласно которому они соблазняют мужчин, а затем, через девять месяцев, подкидывают им ребенка и уходят под землю. Временная ловушка выпускала их с трудом, и они не имели возможности воспитывать своих детей. Однако и без них они не могли. В сердцах ведьм, из которых на данный момент лишь самая младшая, моя мать Чара Гаукейн, еще могла родить ребенка, жила надежда получить свободу. И я был их последней надеждой. Или предпоследней, не суть важно. А важно то, что до меня «последышей Вайда» было три с половиной десятка, и я стал свидетелем того, какой смертью и как они умирали, когда проявляли и развивали свои способности. А поскольку дело происходило в Морее и все они были наполовину морейцами, то я понимал язык, узнавал знакомые места и сопереживал собратьям «по избранности и одаренности», будь она сто раз неладна.

Первый был чем-то похож на меня. Шестой сын имперского наместника провинции Дрангия, гвардейский офицер и прирожденный воин. Как и меня, его привечал отец, но для остальной родни он являлся чужаком. Как и меня, его отправили на войну – империя добивала сопротивление кочевых хаджаров. И там, на поле боя, он стал понимать, кем является. Но в отличие от меня гвардеец объявил о своих умениях и не стеснялся их демонстрировать. До тех пор, пока темной ночью подосланный эльфами убийца не вонзил ему в глаз острый нож.

Второй оказался сыном траппера и знатным охотником. Он не собирался покидать родные места и с самого раннего детства знал о народе Вайда. Однако ему не повезло. Как только молодой траппер впервые применил силу Древних, его засекли наши ушастые враги, и парня затравили, словно дикого зверя. Эльфийские рейнджеры, в это самое время уже ставшие гражданами империи, двое суток гоняли «последыша» по болотам и все-таки убили. И то обстоятельство, что спустя час эльфов порвали оборотни, ничего уже не меняло.

Третий уродился спокойным и смирным человеком. Сидел тихо-тихо и не желал высовываться, был как все, сын богатого рыбака и сам рыбак, плевать хотевший на какие-то там видения. Крепкий, здоровый, симпатичный мужчина. В свой черед женился, и у него появилось потомство. И жизнь его текла размеренно до тех пор, пока рыбака не навестила мать, самая старая ведьма Денна Тагайн, потребовавшая от сына действий и развития своих способностей. А «последыш» от этого ошалел и сошел с ума. После чего проявил свои умения, попал под надзор Тайной имперской стражи, и его попытались задержать. А когда он оказал сопротивление, рыбака-чародея уничтожили, просто подстрелили из арбалета. Ну а его жену и детей отправили в Алькантар, но до места они не доехали. Карета перевернулась, упала в реку, и все утонули.

В общем, судьба у «последышей», как нас называли эльфы, была незавидная. Пятому камнем проломили череп. Седьмой сам повесился, не выдержал душевных мук и не смог спокойно воспринимать видения. Восьмому на голову скинули каменную плиту, когда он впервые выбрался в город. Девятого преднамеренно и по предварительному сговору проткнули на дуэли, как водится, из-за женщины. Тринадцатый, еще ребенком, попал в плен к имперским магам, пытавшимся разобраться с его способностями и запытавшим мальчишку до смерти. Семнадцатый утоп на болоте. Двадцатого отравили. Двадцать второй почти достиг финиша, переехал в Рунгию и там, в горном замке, под прикрытием оборотней и преданных дружинников, благополучно пережил десяток покушений, но не смог устоять перед женской красотой и получил в ухо длинную шпильку. Двадцать пятый погиб в бою, знатный был рубака, дослужился до полковника и свои способности начал развивать, уже будучи зрелым человеком. Двадцать шестой случайно упал с коня и сломал шею. Двадцать девятый во время смуты, когда разваливалась империя, оказался рабом некромантов, открывал для них порталы и надорвался. Тридцать первого зарезали, причем убийца очень походил на корнета Кайру повадками, движениями и даже лицом. Тридцать третьего опоили, а потом повесили. И так далее. Нет в жизни счастья, как нет покоя «последышу Древних», и если я частично Вайда, имеющий шанс стать полноценным чародеем, то опасность будет грозить мне всю жизнь. Так я решил, просмотрев краткое жизнеописание своих предшественников, и на этом моменте очнулся…

На Сайгару уже опустилась ночь. Госпиталь затих, но через открытое окно в комнату проникали самые обычные звуки: скрип аммуниции караульного, всхрапывание лошадей у коновязи и еле слышный грохот колес по булыжникам мостовой. Все как обычно. Ничего страшного и подозрительного. Однако меня колотило, словно от лихорадки, и хотелось закричать во все горло: «Зачем?! Почему?! Я не хочу быть каким-то там «последышем»! Оставьте меня в покое! Сволочи!» Но я конечно же не закричал. Не то воспитание, и не такой я человек, чтобы криком сбивать стресс. Для этого есть иные способы, и я, покинув постель, достал оставленную Ари Виниором сумку. Там находились подарки от сослуживцев, обычный офицерский набор: сдобренная пряностями ветчина, хлеб, яблоки, несколько пахитосок, хотя я не курил, и литровая фляга крепкого вина.

Алкоголь – вот что мне было нужно, и, сделав пару солидных глотков, я почувствовал себя гораздо лучше. После чего зажег свечу, присел за стол у окна и попробовал закурить. Но табак не пошел, не мое это. И, затушив пахитоску, я крепко задумался и попробовал самостоятельно ответить на свои вопросы.

«Чего от меня ждут мать и ее сестры?

Понятно чего. Чтобы я стал чародеем, вошел в полную силу и дал им свободу.

Какую помощь я могу от них получить?

Советы и, возможно, оборотня или пару, которые станут меня охранять.

Есть ли опасность для моей жизни?

Разумеется.

Кто мои враги?

Эльфы и некроманты – они враги. Но и царские маги мне не друзья, точно так же как и «черные клинки», потому что они наверняка постараются меня использовать. А я этого конечно же не хочу.

Можно ли все отыграть обратно, залечь на дно и прожить спокойную жизнь, как большинство людей?

Нет, и на это есть несколько причин, среди которых выделяются две самых главных. Во-первых, я уже применил силу Древних, и на мой след, скорее всего, вышли охотники. А во-вторых, отказываться от использования мощной магии и ограничивать себя несусветная глупость. И если судьба так распорядилась, что в моих руках мощь народа Вайда, ее необходимо использовать. Да и богатства предков по материнской линии, хранящиеся в горных пещерах, бросать нельзя.

Надо ли делиться тайной с кем-то, кто может мне помочь?

Не стоит, ибо друзей, готовых отдать за поручика Руговира жизнь, у меня нет. А союзники могут предать и продать. Поэтому я сам по себе. И только мне решать, как и каким путем я должен двигаться.

Что делать дальше?

Жить, постоянно озираться и быть готовым к тому, что придется бросить армию и бежать. Это, конечно, дезертирство. Но если не останется никакого иного выбора, я оставлю службу.

А куда бежать?»

Вот тут я замялся. В самом деле, а куда? Вопрос из вопросов. Однако ответ появился:

«В Рунгию, где самый удачливый «последыш Древних» по имени Халли Фэшер едва не стал полноценным чародеем. Там есть его схроны, никем не найденные, а в них дневники и артефакты».

– Отлично, – сказал я сам себе и улыбнулся: – Хоть что-то прояснилось.

Только я замолчал, как скрипнула дверь и в комнату, с магическим огоньком в руке, вошла Юна Эстайн, увидела на столе флягу и покачала головой:

– Поручик, вам не надо пить. Это вредно.

– Жить тоже вредно, Юна, от этого умирают. А вино иногда пьют не для радости, а чтобы снять горечь души.

– А вы, оказывается, не такой уж провинциал, поручик, раз цитируете древних философов.

Не знаю, каких философов она имела в виду, сказал то, что было на уме. Но отпускать девушку не хотелось, поскольку я испытывал потребность в живом человеке рядом. Поэтому я привстал, слегка поклонился и указал целительнице на свободный стул:

– Присаживайтесь, Юна.

– Вообще-то у меня ночной обход… – Она замялась.

– Я прошу вас. Посидите со мной, хотя бы немного.

– Хорошо.

Девушка погасила магический огонек и присела, а я снова улыбнулся. Кажется, отношения с прекрасной целительницей налаживались.

Ночь прошла неплохо. Пообщался с Юной Эстайн, и разговор шел легко. Болтали о музыке, о жизни и поэзии, а затем она даже разрешила мне подержать себя за ручку. Это немного, но на большее я пока и не претендовал. Просто боялся вспугнуть девушку и решил проявить терпение.

В общем, благодаря этому я немного отвлекся, а когда Юна ушла, заснул и утро нового дня встретил в прекрасном расположении духа. Поднялся сам, без побудки, сделал зарядку, размялся, умылся и подумал, что все не так уж и плохо, как могло бы быть, и с этого момента моя жизнь обязана наладиться. Однако, должен признать, я ошибался. Но это я понял потом, а на тот момент, как говорится, ничто не предвещало беды.

После завтрака меня вновь навестил Ари Виниор, которому было скучно, и он, слегка под хмельком, бродил по вражеской столице и завернул в гости к своему боевому товарищу.

Естественно, он предложил выпить, но я отказался и начал расспрашивать собрата-офицера о земле его предков, провинции Рунгия. Зачем? Да затем, что мысль о возможном дезертирстве прочно засела в моей голове и направление, куда следовало бежать, я уже выбрал. Вот только про Рунгию информации было очень мало. А Виниор, несмотря на то что он родился и вырос в Дрангии, как и все фридлозе, про историческую родину никогда не забывал и был в курсе всего, что там происходило. Поэтому для меня Ари оказался кладезем знаний, которые следовало впитать в себя, пока в запасе имелось немного свободного времени.

– Значит, хочешь узнать про Рунгию? – приложившись к фляжке, спросил Виниор.

– Хочу, – ответил я.

– А тебе это зачем?

– Недавно выяснил, что у меня там очень дальний родственник проживал. Вот и заинтересовался. Втемяшилось в голову, и никак эту мысль не могу выгнать.

– И кто твой родич?

– Вождь Халли Фэшер. Слышал о таком?

– Ага. Заметный человек на севере. Был когда-то, пару веков тому назад. А ты ему с какой стороны родственник?

– По материнской линии.

Я не лукавил. Халли Фэшер сын моей матери, а значит, мой единоутробный брат. И то обстоятельство, что он жил двести лет назад, данного факта не отменяло. Родственник, и все тут.

– Ладно. – Ари махнул рукой. – Хочешь говорить про Рунгию, я не против. Все равно идти некуда и заняться нечем. Баб нет, выпивка на исходе, а в казарме пусто и тоскливо. С чего начнем?

– С развала империи.

Виниор помедлил, собрался с мыслями и начал рассказ:

– Когда империя скончалась, провинция Рунгия считалась преуспевающей колонией. Металлы, строительный камень, рыболовецкие промыслы и охота. Все это приносило немалый доход, но людей в том краю проживало немного. Суровый климат, сам понимаешь, и после уничтожения эльфами королевства Рунг часть земель на севере до сих пор не пригодна для проживания. Почва в стекло спеклась, призраки летают, нечисть бродит, и дикие оборотни стаями гуляют. Короче, опасно. А когда морейские легионы отступили за Рамайн, провинция вообще обезлюдела. Там и мародеры порезвились, и рейнджеры ушастых, и некроманты, и гномы пару рейдов провели. Но со временем все более-менее наладилось. Охотники, трапперы, собиратели, искатели древностей, беглые рабы и должники из южных королевств. Эти люди, в основном дерзкие, смелые и лихие, искали волю и нашли ее. Живут они спокойно, поселениями, стараются никого не трогать, но и себя в обиду не дают. Так обстоят дела в Рунгии сейчас.

– А как же диверсанты, нападающие на наше пограничье?

– Среди диверсантов местных почти нет, разве только проводники. В основном это пришлые наемники, дружинники из Райно, Рубайята, Несковии и Басконды да рейнджеры из Эльссарии.

– А как же местные жители кормятся? Чем живут?

– Я же говорю, охотой промышляют, рыбачат и торгуют. Хлеба, конечно, не хватает, а вот мяса и ягод с грибами всегда в достатке.

– А торгуют вольные люди с кем, с пиратами, наверное?

– Да, с морскими бродягами. Опять же южные короли своих купцов присылают, наши контрабандисты из Хартоссы бывают, да и гномы появляются.

– Интересно. А ты с братьями там бывал?

Виниор прищурился и поиграл желваками, словно мой вопрос был неприятен или как-то его задевал, но ответил:

– Да. Бывал. Только не спрашивай, с какой целью, – все равно не скажу.

– Хорошо, Ари, лишних вопросов задавать не стану. А насчет Халли Фэшера что-нибудь сказать можешь?

– Про него я мало что знаю, давно он жил. Но если интересуешься, скажу. Халли пришел в Рунгию в разгар колонизации и выкупил один из горных замков, разрушенный эльфами. После чего нанял бригаду рабочих и начал раскопки. Что он искал, никто так и не узнал. Но, судя по всему, Фэшер что-то нашел. Потому что вскоре у него появились деньги, и он отстроил замок заново, а затем обзавелся дружиной из фридлозе. И мало того, поговаривали, будто Халли с оборотнями знался, по проклятым местам бродил и занимался черной магией, а имперского советника прилюдно погаными словами хаял и никого не боялся…

Ари замолчал, словно задумался, и я его поторопил:

– Ну а что потом было?

– Ничего. Убили его. По слухам, женщина прикончила. Однако подробностей я не знаю. Для меня он всего лишь легенда, одна из многих. Удачливый вожак, который никому не подчинялся и непонятно чем занимался. Личность таинственная, странная и мутная.

– Скажи, Ари, а ты бы хотел вернуться в Рунгию?

– Нет, Оттар. Я на царской службе, и мое место там, где война. В Рунгии наши святыни и могилы предков, а дом в Дрангии, в родовом замке. И если будет выбор…

Договорить Ари не успел, так как хлопнула дверь и на пороге появился еще один мой старый знакомый, майор Тейваз Кано собственной персоной, пришедший явно не с добром. А иначе как объяснить то, что за его спиной боевой маг с артефактом в руках и три стрелка с заряженными арбалетами? Ась? В гости, дабы навестить раненного в бою офицера, с таким сопровождением не ходят. Сие любому дураку понятно. И это только те бойцы, кого я увидел. А сколько их всего? Неизвестно. Но под окном наверняка уже была засада, и дергаться не стоило.

– Доброго вам дня, господа офицеры. – Кано снял черную широкополую шляпу с коротким белым пером и слегка взмахнул ею на уровне груди. – Прошу прощения, что прервал вашу беседу и появился без предупреждения, но мне необходимо срочно побеседовать с поручиком Руговиром. Дело государственной важности.

– У тебя проблемы? – еле слышно прошептал Виниор.

– Мелочь, не обращай внимания. – Я поморщился. – Уходи, сам разберусь.

– Если что, постарайся со мной связаться. Я весь полк на уши подниму, но тебя в обиду не дам.

– Благодарю.

Ари встал и направился к выходу, а Кано присел на его место, дождался, пока фридлозе оставит нас, и кивнул арбалетчикам:

– Закройте дверь! Никого не впускать!

«Допрыгался ты, Оттар», – промелькнула у меня мысль, но суетиться, хвататься за оружие или вызывать знаки Вайда я не стал. Терпение и спокойствие. Кано, хоть и «черный клинок», мужик в принципе неплохой и с понятием. Поэтому сначала следовало с ним пообщаться.

– Чем обязан, господин майор? – Я улыбнулся. – К чему вам такая охрана, опасаетесь кого-то?

– Ты ошибаешься, поручик, – майор тоже попробовал улыбнуться, но в его улыбке мне почудился волчий оскал, недобрый и опасный, – охрана не для меня, а для тебя.

– Вот как?! – Я изобразил удивление. – С какой это стати?

– А сам не догадываешься?

– Нет.

Кано слегка дернул шеей, расстегнул ворот мундира и решил сменить тактику:

– Руговир, давай поступим вот как. Сейчас ты немного помолчишь, а я коротко и четко изложу тебе, зачем сюда пришел. После чего задам пару вопросов, и ты на них ответишь, предельно честно. Договорились?

– Да.

«Черный клинок» кивнул и заговорил:

– Вчера из очень надежного источника я узнал, кто такой на самом деле поручик Оттар Руговир, и очень удивился. Оказывается, ты не простой человек, северянин, а имеешь доступ к древним магическим приемам, основанным на иероглифах. И, честно говоря, поверить в это было трудно, но источник информации у нашего ордена надежный, и потому я здесь. Ты человек не глупый и не трус, мы это знаем. Ты давал клятву на верность царю и доказал свою преданность нашему общему делу. Ты имеешь награды и являешься офицером морейской армии. Но кроме этого, Руговир, ты можешь открывать порталы в иные миры, а значит, интересен нашим врагам, которые хотят захватить тебя. Таковы исходные данные, имеющиеся в распоряжении ордена «черных клинков». И как ты понимаешь, мы не можем оставить тебя без присмотра и не должны позволять такому редкому таланту рисковать своей драгоценной жизнью на поле боя. Поэтому я здесь и со мной солдаты, а также чародей, имеющий при себе негатор. Что это значит, ты должен знать, и пойми меня правильно, Оттар. Я и мои коллеги просто делаем свое дело и не желаем тебе зла. Однако мы не можем поступить иначе, и теперь выбор за тобой. Сделай его, поручик, и определись, либо ты с нами, либо против нас. Подумай хорошенько, прежде чем отвечать, поскольку от этого зависит твоя судьба и наше к тебе отношение. Ты понимаешь, о чем я толкую?

Понимал ли я, о чем он вел речь? О да, конечно же. Непонятно, откуда «черные клинки» узнали о моей истинной сути и сорвались с места. Но прежде чем заламывать руки, майор Кано решил сыграть на моем патриотизме, припереть меня к стенке и поставить перед выбором, а он не велик. Первый вариант – я признаю, что являюсь «последышем Вайда», соглашаюсь на сотрудничество, а затем добровольно отправляюсь в Алькантар или в какой-нибудь тихий укромный замок, который станет моим домом до конца жизни. А второй еще проще – меня вяжут, и я все равно отправляюсь туда, куда нужно «черным клинкам». Та же картинка, только вид сбоку и отношение более жесткое. А при попытке бежать или оказать сопротивление мне прострелят ноги-руки или вообще убьют, потому что это лучше того, что я попаду в плен к некромантам или эльфам. Правда, можно было попробовать закосить «под дурака» – я не понимаю, о чем вы говорите, господин майор. Но Кано не городской стражник, которому нужны доказательства, а «черный клинок». Значит, в «непонимайку» он играть не станет, ибо для него закон не писан и на первом месте целесообразность.

В общем, пока я мечтал и смотрел видения, меня обложили и загнали в угол. Выхода не было, а Кано ждал ответа, и я сказал то, что он хотел услышать:

– Я вас понял, господин майор.

Тем самым я признавал, что Кано прав, и в его глазах мне почудился радостный блеск. Он был доволен, без сомнений, и продолжил разговор:

– Молодец, что идешь нам навстречу. Это тебе зачтется, Оттар. Но прежде чем мы покинем госпиталь, скажи мне – ты согласен сотрудничать с нашим орденом?

– Да, согласен.

– И ты готов выполнять все мои приказы?

– Да.

– И ты не отрекаешься от клятвы, которую дал царю?

«Да пропади он пропадом, ваш царь, – с необъяснимой внутренней злобой подумал я. – Ведь можно было подойти ко мне по-человечески и все объяснить без скрытых угроз. Но нет, вы, верные слуги государя, как всегда, действуете с позиции силы. А так нельзя! Не надо меня ломать и надевать мне на шею хомут! Ведь я не какой-то там простолюдин, а дворянин. Но «черным клинкам», которым важен только конечный результат, на это плевать. И я им это припомню».

Впрочем, мои мысли, как обычно, остались при мне, и я сказал:

– Не отрекаюсь.

Майор резко встал:

– Отлично! Собирайся! Без промедления, прямо сейчас, мы покинем Сайгару и помчимся в Алькантар.

Вещей при мне было немного. Поэтому собрался я быстро и спустя несколько минут, под конвоем стрелков и мага, державшегося у меня за спиной, выходил из госпиталя. И это был один из самых неприятных моментов в моей жизни. Ну сами посудите. Вокруг столько офицеров, солдаты, санитарки, целители и Юна Эстайн. И все они видят мой позор. Ведь никому не объяснишь, что происходит на самом деле. А если нет объяснений, то мысли людей ясны и понятны. «Скурвился поручик Руговир! Продался врагам! Наверное, украл казенное имущество и пропил. Мерзавец! Не иначе царя ругал и поносил! Предатель! Так ему и надо! А еще штурмовик, называется! Одно слово – козел!» Примерно так думали все, кто видел меня тогда, и я, понурившись, забрался в карету без окон и краем глаза заметил стоящего на углу и наблюдающего за нами Рока Кайру. Но корнет практически сразу пропал из вида, а я упал на мягкое сиденье, и рядом расположился майор.

Карета тронулась, и Кано стал рассказывать мне сказки о том, как замечательно мы с ним заживем, когда окажемся в Алькантаре. Ему чины и звания, а мне почет, уважение и все, что я только пожелаю. Разумеется, если я буду послушным мальчиком.

Но мне его слушать не хотелось, и я перебирал варианты побега. Один за другим отбрасывал их, как негодные, и так продолжалось до тех пор, пока возле городских ворот карета не замерла на месте.

– Что случилось?! – Кано выглянул наружу. – Кто посмел нас остановить?!

– Господин майор, – в ответ усталый голос, – дальше дороги нет!

– Почему?!

– Противник ударил по нашим тылам. Эльфы, гномы, много конных дружинников. Они всего в семи-восьми милях от города и продолжают наступление.

– Значит, тракт уже перерезан?!

– Так точно!

Майор помолчал и обдумал ситуацию, а потом обратился к вознице:

– Поворачивай! Возвращаемся!

Глава 24

Камера была тесная. Семь шагов в длину и четыре в ширину. Одиночка. Сумрачная, но сухая. Удобств никаких. В одном углу шконка, а в другом вонючая выгребная яма. Окна нет, зато под потолком узкая вентиляционная щель, пропускавшая свежий воздух и тусклый свет. По углам вмурованы мелкие негаторы, вместе образующие закрытый прямоугольник, а значит, камера предназначена для магов.

Вот в таком месте, после того как у меня отобрали оружие и взяли под арест, а затем доставили в штаб-квартиру «черных клинков», я провел весь день. Скучно. Печально. Тоскливо. И только шаги охранника за крепкой тяжелой дверью служили доказательством того, что я не один в этом мире.

Дьявол! Кто бы еще пару дней назад сказал, что я стану узником, – не поверил бы. Но человек предполагает, а судьба располагает, и все, что я мог, это спать и думать. Но отдыхать не хотелось, а от невеселых мыслей становилось совсем плохо. И в конце концов я не выдержал, подскочил к двери и стал колотить по ней ногами. Гулкие удары раскатились по тюремному коридору, шаги замерли, и я услышал голос охранника:

– А ну не шуми!

– Слышь, воин, – в моем голосе зазвучали командирские нотки, – вызови майора Кано.

– Будет нужно, он сам придет.

– Вызови, кому говорю, а то пожалеешь. Меня отсюда все равно выпустят, и я тебя лично отпинаю.

– У меня приказ. Не положено. Так что молчи и жди. А угроз я не боюсь.

– Скотина ты!

– Не положено.

Охранник замолчал, а я продолжал осыпать его оскорблениями. Однако вскоре утомился, упал на шконку, закинул за голову руки и вновь попробовал заснуть, может быть, на связь выйдет матушка и подскажет, что мне дальше делать. Но в этот момент стены вздрогнули, и с потолка посыпалась пыль. Сомнений не было, кто-то нанес по тюремному комплексу сильный магический удар.

– Эй, охрана! Что там?!

Тишина. Мне никто не ответил, и я прижался к двери:

– Воин, ты живой там? Отзовись?

Ничего. Я попытался поймать хоть какой-нибудь звук и кое-что уловил. Еле слышное позвякивание металла и шаги, очень мягкие и осторожные. А затем мне показалось, что я услышал вскрик, и на каменный пол упало нечто тяжелое.

«Что это?!» – пронеслась в голове мысль, а затем в коридоре раздался голос Рока Кайры:

– Руговир, ты где?!

– Здесь! – отозвался я. – Средняя камера!

– Понял! Подожди немного! Сейчас я тебя освобожу!

Заскрежетал плохо смазанный замок, дверь темницы открылась, и в наполненном пылью коридоре я разглядел Рока Кайру в полном боевом облачении: латы, шлем и оружие – все как положено. А рядом с ним стоял и скалился тот самый невзрачный тип, которого я видел рядом с ним возле госпиталя.

– Что происходит, Кайра? – покидая камеру, спросил я корнета.

– Война, Руговир. В полный рост. Эльфы и гномы уже в городе. Идут уличные бои.

– А ты тут как оказался?

– Да вот решил тебя вытащить. Остатки нашего штурмового батальона брошены на защиту тюрьмы, и, пока люди на стенах бьются, я спустился в темницу. Впрочем, об этом поговорим потом, а сейчас тебе надо бежать. Так что давай живее на выход. Переоденем тебя и в город выведем.

«Странно. С чего бы Року меня выручать? Он офицер и выполняет приказы, а тут раз, и резкая смена приоритетов, прямое нарушение приказа и оставление позиций. Да и охранника нигде не видно. Неужели он его убил?»

Мысли пронеслись в голове, и, решив, что доверять Кайре нельзя, очень уж он подозрительно себя ведет, я направился за ним. При любом раскладе это было лучше, чем оставаться в камере.

Мы свернули за угол и вышли к лестнице, под которой я разглядел ноги человека. Наверняка это был охранник, но я промолчал, будто ничего не заметил, и вслед за корнетом поднялся на следующий этаж. Здесь свернули в глухой тупичок, и на полу обнаружился плотный сверток.

– Переодевайся, Оттар.

В свертке была кожаная броня, как у вспомогательной морейской пехоты, глухой шлем с личиной, плащ и короткий клинок. Откуда это у Кайры, спрашивать не стал, а переоделся и обратился к корнету:

– Куда теперь?

– Тихо! – Он прижал к губам указательный палец. – Кто-то идет.

Затаились. Встали у стены, и мимо нас, грохоча сапогами, прошли солдаты, пять или шесть человек, а затем я услышал голос Тейваза Кано:

– Пленников убить! Всех! Нельзя, чтобы они достались противнику! Поручик Бастон, за мной! Слышишь?!

– Так точно, господин майор! – отозвался адъютант майора, с которым я пересекался пару-тройку недель назад.

«Вовремя меня Кайра вытащил. Очень вовремя. Но доверия к нему все равно нет».

– Пошли. – Корнет толкнул меня в бок, и мы побежали.

Коридоры. Лесенки. Переходы. Везде было темно, а в воздухе висела пыль. Но вскоре мы оказались во внутреннем дворе, и по глазам ударил яркий свет.

Половина тюремного комплекса была объята огнем. В темном небе, рассеивая темноту, висели осветительные шары. Куда-то бежали солдаты и обозники. Горели факелы, кричали люди, и ржали лошади, а на повозке невдалеке от нас стоял пожилой «черный клинок» в звании полковника, указывавший на главные ворота тюрьмы и отдававший приказы:

– Всем, кто может держать оружие и готов биться, сосредоточиться у парадного выхода! Сейчас пойдем на прорыв! Живее! Все сюда!

Толпа воинов: пехотинцев, «черных клинков», штурмовиков, возниц и кавалеристов, – словно водный поток прихлынула к воротам и сгрудилась, а мы последовали за ними и затерялись в толпе. После чего полковник вызвал офицеров, и к нему подскочило несколько человек, среди которых был Ари Виниор. Но Кайра не вышел, и я конечно же тоже. А потом офицеры вернулись к воинам, стали раздавать вводные, и основная была простой – идем на прорыв, выходим в город и двигаемся к восточным воротам. Решение, наверное, правильное. Если противник смог ворваться в Сайгару и почти выкурил «черных клинков» из хорошо укрепленной тюрьмы, значит, силенки у нелюдей имеются. А поскольку погибать никто из морейцев не хотел, следовало вырваться на оперативный простор и соединиться с легионами. Либо с теми, кто двигался на восток, но теперь наверняка повернул обратно, либо идти на запад, откуда по разбитому тракту на помощь Второй армии двигался 14-й легион.

В общем, надо было пробиваться к своим, и ворота тюрьмы распахнулись. После чего полковник вскинул меч и отдал команду:

– Вперед! Марш!

Воины на ходу перестроились в колонну и, оставив позади горящую тюрьму, выдвинулись на городскую улицу. Только вышли, и сразу бой. Дорогу морейцам преградили гномы, тяжелая пехота, не меньше полусотни крепышей с узорчатыми квадратными щитами и прямыми мечами, имевшими сходство с моей скьявоной, только по длине меньше. Это была элита подземных коротышек, меченосцы из состава регулярных войск. Секироносцы так, горское ополчение, а мечники бойцы знатные. Однако нам отступать было некуда, назад дороги нет. И когда мы с ними схлестнулись, над улицей разнеслись боевые выкрики. Причем кричали все: и люди, и гномы, и эльфийские стрелки, расположившиеся на крышах домов вдоль всей улицы и отстреливавшие нас.

– Морея!

– Наступай!

– Orogo Daup Nerre!

– Смерть недомеркам!

– Dazar human!

– На слом!

– Не отступать!

– Keye vaio!

– Победа или смерть!

Грохот ударов. Звон металла и сопение сотен живых существ. Масса против массы. Сила против силы. Кто кого? И начало боя сложилось для нас не очень хорошо. Первый ряд морейских воинов полег полностью. А вот второй ряд уже смог завязать ближний бой, и я оказался перед гномом, вынимавшим свой клинок из горла убитого легионера. Сплошная броня, и кажется, что его не достать. Но он поднял на меня взгляд, и обнажилась его шея. Всего на миг, но я не медлил. Выпад! Росчерк стали, и клинок вонзился в горло коротышки.

Есть! Первого достал, но радоваться успеху было некогда. Справа на меня навалился еще один вражеский мечник. Однако Рок был начеку и щитом отбросил его в сторону. Гном оступился, а товарищ Кайры, выглядевший, словно возница, неожиданно применил магию. Правая ладонь «обозника» раскрылась, и облако зеленоватой пыли окутало голову гнома. После чего коротышка выронил меч, прижал к голове руки и свалился замертво.

«Правильно я решил, что нельзя им доверять. Ой как правильно, – подхватывая меч гнома, подумал я. – Один вроде бы офицер, но ведет себя, словно шпион, и про какие-то деньги вспоминал. А второй скрывает магические способности и рядится в одежду обозника. И если я хочу выжить, при первой же возможности от них придется сбежать. Так будет правильно».

Тем временем бой продолжался. Наши маги метнули в строй врагов пару огнешаров и окончательно разбили монолитный строй гномов. Эльфы ответили, и какие-то гибкие зеленые плети прошлись по тылам нашего отряда. А тут еще стрелы, разившие наповал, и бодрые команды полковника:

– Не стоять! Ломи их, ребятушки!

В общем, хаос. Как обычно. Кто, где и чей, не всегда понятно. Но ясно одно. Надо было двигаться дальше, и мы двигались.

На моем пути еще один гном. Стальная кираса с изображением молота, в левой руке треугольный офицерский щит, а в правой меч. Он что-то сипел и хотел рубануть меня четким горизонтальным ударом, который, учитывая природную мощь гнома, мог рассечь тело человека напополам. Ну а мне деваться некуда, толчея не давала сдвинуться, и я кинул ему в лицо «огненную каплю».

Запахло паленым, и гном умер почти мгновенно. А затем по левому плечу скользнула выпущенная эльфийским лучником стрела, слава богам, ничего серьезного, и толпа вынесла меня в какой-то проулок. И вдруг неожиданная встреча, майор Кано перевязывал руку.

– Эй, воин! – позвал он меня. – Ко мне!

– Да пошел ты! – ответил я и снова бросился в бой.

– Руговир?! – Он узнал меня по голосу и крикнул вслед: – Стой! Стой, дуралей!

«Да пошел ты!» – мысленно повторил я, словно заклинание, влился в человеческий поток и вместе с ним продолжил движение к восточным воротам.

Впрочем, прошел я немного. Гномов мы уже разметали, и позиции стрелков остались позади. Морейские маги прикрывали арьергард, а офицеры пытались построить солдат. Самый удобный момент, чтобы скрыться, но рядом со мной вновь появились спасители, Кайра и «обозник».

– Уходим! – Корнет дернул меня за руку и кивнул в сторону ближайшего дома с выбитыми дверями.

Бегом мы покинули колонну и сделали это вовремя. Позади кто-то требовал остановиться, наверное, кто-то из офицеров. Да куда там! Отныне приказы вышестоящих командиров морейской армии нам были не писаны, и мы сбежали.

Прошли дом. Миновали внутренний двор. Проскочили амбар и через черный ход для прислуги вышли на следующую улочку. Отсюда дальше. Снова дом и опять двор.

Здесь я остановился и потянулся к силе Древних, а Кайра замер, посмотрел на меня и вопросительно кивнул:

– Ты чего, Оттар?

– Прощаться будем, Рок. Ты иди своей дорогой, а у меня своя.

– Да ты чего, дружище? Мы же тебя выручили! – Кайра покосился на «обозника», попытавшегося обойти меня, а я сделал шаг назад, прижался к стене и вызвал иероглиф Смерч.

– Назад, Кайра. – Знак был готов к бою. – Я не знаю, кто ты на самом деле, и не хочу этого знать. Но мне с вами не по пути. Ты меня услышал?

Корнет усмехнулся, и в его руке появился метательный нож, а затем он произнес:

– Хонзо, только не насмерть!

«Обозник» попытался использовать уже знакомое ядовитое облако, но я высвободил силу Древних, и в центре двора появился смерч. Крутящаяся воздушная спираль раскрутилась моментально, вобрала в себя мусор и мелкие камушки, а затем обрушилась на Кайру и его товарища. Ну а я, придерживаясь стены, юркнул обратно в дом и продолжил бег. Вряд ли заклятие убьет «спасителей», силы в знак я закачал немного, но Смерч их остановит и задержит. А потом ищи ветра в поле – город большой, и в нем идут ожесточенные бои.

Спустя десять минут я остановился и огляделся. В городе пожары. По улице пробежали морейские солдаты, а на площади невдалеке строились гномы. Совсем рядом знакомый мне дом, наверное, единственный знакомый, госпиталь, в котором меня лечили. И во дворе, если судить по выкрикам и отборному мату, находились феодальные дружинники, рубившие головы пленным морейцам.

«Брось, Оттар, это уже не твоя война, и ты оказался здесь случайно, – подумал я, но сразу пришла другая мысль: – Там же твои боевые товарищи. Там Агликано и поставивший тебя на ноги целитель Арьенте. А еще там Юна. Так неужели ты пройдешь мимо?»

– Нет, не пройду, – сам себе ответил я, поудобнее перехватил трофейный меч и перебрался через каменную стену.

Прыжок! Присел, осмотрелся и понял, что оказался в саду. Сила Древних по-прежнему была со мной, и, вызывая знак Смерть, я направился к дому. Опять случай изменил мои планы, но тогда я об этом не думал.

Когда карета, в которую «черные клинки» усадили поручика Руговира, скрылась за углом, Юна Эстайн посмотрела на Данго Арьенте и спросила его:

– Учитель, неужели этот офицер действительно оказался предателем?

– Не думаю. – Старый маг, вырастивший не одно поколение целителей, пожевал губами и добавил: – «Черные клинки» занимаются не только тем, что ловят предателей, ересиархов, черных колдунов и воров. У них большие полномочия, и мой опыт подсказывает мне, что Руговир нам не враг. Ну сама посуди. Если бы он оказался в чем-то виновен, то его сразу бы заковали в кандалы, а поручик вышел самостоятельно, и конвой следил не только за ним, но и за нами. Это две большие разницы, причем Руговир не сопротивлялся. Правильно?

– Да. – Юна кивнула.

– И какой мы должны из этого сделать вывод?

– Не знаю.

– Вот! – Наставник вскинул вверх указательный палец. – Не знаешь. Поэтому я тебе скажу. Скорее всего, Руговир секретоноситель или важный свидетель. Так что не забивай себе голову, мне кажется, что все будет хорошо. Поручика допросят и освободят. А что, тебе приглянулся этот молодой штурмовик?

Девушка слегка смутилась и покраснела, а затем покачала головой:

– Просто мы немного знакомы и раньше встречались.

– Он тоже из дворянской элиты?

Всем было известно, что Арьенте, чей отец трудился простым каменщиком-поденщиком, недолюбливал аристократов, и Юна много раз выслушивала от него поучительные истории, в которых простолюдин всегда оказывался умнее и талантливее дворянина. Вот и сейчас, несмотря на загруженность госпиталя, куда продолжали присылать раненых офицеров, и непомерное количество работы, он мог, позабыв обо всем, поведать девушке очередной рассказ. Но выслушивать нравоучения Юне не хотелось, и ее ответ был коротким:

– Нет.

– Ладно. Ступай. Через час начнем обход больных.

– Хорошо.

Целители разошлись. Арьенте направился в свою комнату, а девушка вышла в сад и, прогуливаясь по тенистым дорожкам, размышляла о своей жизни.

Сколько себя помнила, Юна Эстайн всегда получала все самое лучшее, и отец с братьями выполняли любые ее прихоти. Породистые лошади, собственное имение, дорогие столичные наряды, благовония из далеких южных земель, любые драгоценности, превосходные репетиторы и безумно дорогие духи. Все это девушка имела с момента своего рождения, и общество, где Юна всегда находилась в центре внимания, состояло из таких же людей, как и она. Золотая молодежь Северной Мореи, потомственные дворяне и дети богатых купцов могли позволить себе любые шалости и развлечения. Над ними никогда не стоял кто-то, ограничивающий их свободу, и это порождало чувство превосходства над простолюдинами, которые должны знать свое место и не имели права поднимать глаза на касту господ. Но тем не менее благодаря влиянию Арьенте и отца, иногда, через силу, становившегося строгим, душа Юны не была испорчена. И она не стала спесивой аристократкой, для которой все небогатые люди навоз под ногами и бессловесное быдло. Поэтому девушка не гнушалась проявлять сострадание к больным, и случалось так, что она лично стирала грязные бинты в общественной больнице родного Рупьенгарда, а затем дежурила в палатах для бедных, которые не могли оплатить дорогостоящие услуги мага-целителя.

В общем, Юна жила странной двойной жизнью. Вечерами кружилась на балах, где вокруг нее вились толпы ухажеров. А днем, как прилежная ученица целителя Арьенте, она приезжала в больницу, накидывала потертую зеленую мантию и безвозмездно помогала людям. И так продолжалось до тех пор, пока Сьеррэ Эрахов, друг детства и верный кавалер, не сделал ей предложение руки и сердца.

После этого жизнь девушки, не торопившейся говорить «да», изменилась и она, может быть, впервые всерьез подумала о том, что ожидает ее в будущем и каким оно будет.

Сьеррэ Эрахов считался выгодной партией. Знатный, богатый, начитанный, не дурен собой, умен и неплохой фехтовальщик. В Рупьенгарде он входил в пятерку самых завидных женихов, и граф Эстайн, друживший с семейством Эраховых, наверняка бы благословил союз молодых людей. Это несомненно, и будь на месте Юны другая девушка, она согласилась бы без колебаний. Но ученицу Арьенте одолевали сомнения, и она не торопилась, поскольку был у Сьеррэ один постыдный недостаток, о котором мало кто знал. Он не мог овладеть женщиной, не причинив ей боль. И чтобы снять напряжение, юноша частенько инкогнито выезжал в город, где находил дамочек легкого поведения, готовых ради нескольких альго вытерпеть все, что угодно.

Юна узнала об этом совершенно случайно, подслушав слова Арьенте, пытавшегося излечить юношу от такого странного порока. Но он не смог ничего сделать, потому что болезнь гнездилась не в теле Сьеррэ, а в его голове. Поэтому, в конце концов, целитель отказался от пациента. Ну а Юна, ставшая в это самое время свидетельницей дуэли между младшим Эраховым и Руговиром, всю ночь проплакала, а затем приняла волевое решение и тоже отказала несостоятельному жениху.

Как переживал разрыв Сьеррэ, девушка не знала. Он исчез из города, и неприятная история понемногу стала забываться. А потом началась война, и Рупьенгард, столицу Северной Мореи, охватила патриотическая лихорадка. Войны ждали давно, и многие мечтали о ней, ибо в победе морейского оружия никто не сомневался, а новые завоевания открывали перед людьми новые перспективы. Аристократам грезились богатые владения и покорные рабы, которые достанутся младшим сыновьям. Купцам – рынки сбыта. Промышленникам – рудники. Воинам – слава и добыча. Ремесленникам – заказы на поставку вооружения, а простому люду снился личный клочок земли. И когда наместник Северной Мореи объявил о создании собственного легиона, возглавляемого знаменитым генералом Эраховым, на призыв откликнулись все слои населения. В первую очередь конечно же вассалы генерала, а вслед за ними подтянулись и другие североморейцы, среди которых оказалась любимая дочь графа Эстайна.

Нельзя сказать, что граф Люциан одобрил решение дочери и встретил его с радостью. Но легион был своим, родным, и в нем служило много родственников графской семьи, а ученики Арьенте практически все отправлялись на войну добровольцами. По этой причине глава семейства рассудил, что дочь будет под присмотром, вздохнул, поцеловал Юну в лоб и выделил на нужды 11-го легиона крупную сумму денег.

Дело было сделано, и Юна, вновь встретив Сьеррэ, находившегося в учебном лагере и не терявшего надежды стать ее супругом, отправилась на поиски приключений. Однако война оказалась совсем не такой, какой Юна себе представляла. И за тот недолгий срок, что девушка провела на фронте, она увидела очень много такого, о чем хотела бы позабыть.

Никаких благородных рыцарских поединков. Никаких пикников на фоне красивых сражений. Никакой романтики. Только кровь, грязь, вонь, распоротые кишки и разбитые головы, отрезанные руки и ноги, страдание людей и бессилие целебной магии, не властной излечить всех. Это то, что окружало Юну в полевом армейском госпитале. Но это было не самое страшное, ибо наиболее ужасные виды открывались в пути. Брошенные и разоренные деревни, сожженные города и заросшие поля, изнасилованные местные женщины, брошенные на произвол судьбы дети, протягивающие руки к проходящим мимо солдатам, горы дерьма на обочинах разбитых дорог, павшие животные, повешенные на деревьях диверсанты и разлагающиеся останки вампиров, насаженных морейскими егерями на колья.

Все это было настолько ужасно, что поначалу девушка не могла спать. Однако человек привыкает ко всему, такова его природа, и Юна тоже привыкла. После чего она стала искать вокруг себя что-то позитивное, какую-то отдушину. И такой отдушиной стал Оттар Руговир, молодой и симпатичный офицер, случайный человек, с которым можно было говорить откровенно и рядом с которым ей было спокойно. Обычная житейская ситуация, вот только дружба не сложилась, ибо на это не хватило времени. Поручика забрали «черные клинки», и девушка не могла ничего изменить. Разве только пожалеть Руговира и надеяться, что все обойдется, а затем, при случае, узнать о его судьбе через родственников, служивших в 11-м легионе…

Такие мысли занимали голову красавицы Юны. Не сказать, чтобы совсем тоскливые, но и не радостные. А вскоре ее уединение было прервано боем сигнального колокола, чей тревожный глас взбудоражил сидящих на деревьях птиц, и девушка, покинув сад, быстро вернулась в дом, где царила непонятная суета.

– Что случилось? – Юна остановила пожилую санитарку.

– Солдатик прискакал! – отозвалась она. – Ельфы с коротышами под стенами города! Тьма-тьмущая! Потоком идуть, не сосчитать! И нам приказано спешно вакуироваться кудыть подальче!

Девушка бросилась к своему учителю и спустя пару минут включилась в работу. Требовалось срочно погрузить всех раненых на повозки и вывезти их в безопасное место, а начинать следовало с тяжелых. Однако повозок не хватало, и к восточным воротам отправили только половину офицеров, с которыми был Арьенте. А Юна, несколько санитарок и десять легионеров под командованием сержанта остались охранять госпиталь и ждать транспорт.

Минуло три часа. В городе царила суматоха, повозки не пришли, а легионерам было приказано отправляться к западным воротам. Никто ничего не знал. Известий от Арьенте не было, и мимо госпиталя постоянно проходили небольшие отряды морейских солдат, выдвигавшиеся навстречу вражескому войску. А затем наступила ночь, на Сайгару опустилось темное покрывало, и в городе заполыхали пожары. Противник смог прорваться в город, не готовый отразить массированный штурм, а Юна не понимала, что она должна делать и как поступать. Для принятия решений требовался лидер, каковым она не являлась. Но как это случается, в трудную минуту нашелся человек, взявший ответственность на себя.

Покинув палату, к девушке, пошатываясь, подошел майор Агликано, командир штурмового батальона, и сказал:

– Беру командование на себя… Всех, кто в состоянии драться, в строй… Женщинам спрятаться в подвале…

Юна хотела ему возразить, но не смогла. В голосе майора-штурмовика проскользнули командирские нотки, и она поступила так, как он велел. Санитарки и целительница спрятались в пустом винном погребе, а офицеры, все как один, взяв личное оружие, заняли оборону и забаррикадировали вход. Их было немного, меньше двух десятков. Но они были воинами, знавшими, что такое долг, и за их спиной находились морейские женщины. Ради них они были готовы сражаться и умирать, и вскоре час испытаний настал.

Первыми здание госпиталя попробовали атаковать эльфийские разведчики, несколько юрких и быстрых стрелков, осыпавших главный вход и окна градом стрел. Но морейские офицеры находились в укрытии, и один из них, несмотря на слабость, кинул в рейнджеров молнию и свалил самого дерзкого стрелка. После чего эльфы, забрав своего убитого, отступили и скрылись в темноте.

Это было началом. Наверняка рейнджеры сообщили о том, что в здании засели морейцы, и вражеский командир выделил на захват госпиталя полусотню дружинников, попытавшихся вышибить дверь тараном, но со второго этажа на них скинули тяжелый диван, и они сменили тактику. Дом был большой, входов много, и рубайятцы этим воспользовались. Они атаковали здание с нескольких сторон, пролезли внутрь через выбитые окна и вступили с ранеными офицерами в ближний бой. Морейцы дрались отчаянно, до последней капли крови. Но защитников госпиталя было мало, и дружинники их задавили, кого убили, а некоторых, среди которых оказался майор Агликано, взяли в плен и выволокли во двор.

Всего этого Юна Эстайн не видела. Вместе с перепуганными женщинами, дрожа от страха и надеясь на чудесное спасение, она сидела в винном подвале. И это было ошибкой. Не стоило прятаться там, куда озверевшие от крови враги могли заглянуть сразу, как только захватят дом. Но Юна этого не знала, и, когда в закрытую дверь начали бить толстым неошкуренным бревном, она стала молиться богам. Да только молитвы не помогли. Дружинники выбили дверь, ворвались в подвал, и впереди всех оказался неестественно худой и небритый шатен в порванном сиреневом камзоле, наверняка командир, который увидел женщин и закричал:

– Отлично, ребятки! Наконец-то нам перепадет немного любви! Гуляем!

Не нашедшие вина, но обнаружившие женщин воины, хватая визжащих санитарок, поволокли их во двор. А командир подошел к Юне и, смерив ее сальным взглядом, ухватил девушку за мантию, и в его руке появился кинжал. В этот момент его можно было ударить или кинуть в рубайятца боевое заклинание. Однако Юна растерялась, и все, чему ее учили братья и платные наставники, выскочило у девушки из головы. Колени целительницы дрожали, руки тряслись, и она не могла вымолвить ни слова. Не собиравшийся ни с кем делиться своей добычей, по крайней мере пока, насильник потянул ткань мантии на себя и полоснул ее клинком.

Обнажая белое тело, материя распалась, и Юна попыталась прикрыться руками, но рубайятский командир отвесил девушке сильную хлесткую пощечину, и она едва не потеряла сознание. В голове у нее зазвенело, к горлу подступил комок, и душа закричала от боли, негодования и нестерпимого ужаса. Девушка понимала, что сейчас произойдет, однако страх парализовал ее и лишил сил. Сопротивляться не было никакой возможности, и, закрыв наполненные слезами глаза, она почувствовала, как с нее срывают остатки одежды, а потом услышала самодовольный голос рубайятца:

– Вот это сиськи! Именно такие мне всегда нравились! Шикарно!

– Нет! – жалобно запищала Юна. – Прошу вас… Пожалуйста! Не делайте этого… Мой отец богат, и он заплатит за меня выкуп…

– Конечно, заплатит… – Насильник засмеялся. – Но это потом… А сейчас мы с тобой развлечемся, и ты увидишь, как выглядит настоящий болт… А потом тобой займутся мои злобные мальчики…

Девушка дернулась, но неудачно. Снова пощечина, захват стал жестче, и дружинник закричал:

– Не дергайся, морейская шлюха! А то на ремни порежу!

Целительница зажмурилась еще сильнее, и в этот миг она почувствовала резкий рывок, а затем пол ушел у нее из-под ног. Захват исчез. Девушка покатилась по полу и головой ударилась об пустую деревянную бочку. Перед глазами у нее все поплыло, и на некоторое время она потеряла всякую ориентацию. А когда Юна вновь смогла соображать, то обнаружила рядом с собой труп насильника и окровавленного Оттара Руговира. Он склонился над ней и спросил:

– Ты в порядке?

– Д-д-да… – заикаясь, ответила девушка.

– Тогда вставай и бегом за мной. Времени мало.

Юна поднялась, стыдливо запахнула обрывки зеленой мантии и двинулась за Оттаром. Но, сделав пару шагов, она вернулась, ногой пнула тело рубайятца, в шее которого торчал клинок, и сплюнула:

– Скотина! Будь проклят! Гореть тебе в огненной яме до скончания веков!

– Оставь его! – окликнул Юну поручик. – Нам надо спешить!

Девушка промолчала и еще раз плюнула на труп, а затем побежала вслед за Руговиром.

Я остановился на границе света и тьмы. Сад остался за спиной, а впереди дом, где находился госпиталь. Окна выбиты, и по комнатам с факелами в руках перемещались группы рубайятских вояк. Большая часть вражеского отряда занялась мародеркой, но многие бойцы оставались снаружи и развлекались. Прямо во дворе они раскладывали пленных санитарок, срывали с них одежду и выстраивались в очередь. А пятерых морейских офицеров, которых пока не убили, оставили под охраной двух молоденьких воинов. Магов не видно, эльфов и гномов нет, кругом обычные дружинники, по внешнему виду вчерашние лесные разбойники, дорожащие своей шкурой. Так что все неплохо, хотя могло бы быть лучше. Мне бы собрать всех врагов в одну кучу и сразу пришибить их мощным знаком – самый простой вариант. Но морейцы и рубайятцы вперемешку. Значит, придется побегать и повоевать всерьез. Главное, чтобы сила Вайда не оставила меня, а то подставлюсь и никого не выручу.

Продолжая накачивать в древний знак Смерть энергию, я крутанул в руке трофейный клинок, вышел на свет и направился к пленным офицерам. Молоденькие охранники при этом меня не видели. Они смотрели на то, как их старшие товарищи устраивают групповуху. А так нельзя. Как говорят опытные морейские сержанты – Устав написан кровью дураков. И это верные слова, истина для каждого профессионального военного, невзирая на цвет кожи и национальность. Однако рубайятцы не регулярное войско, и мне это на руку.

– Эй! – Один из охранников заметил блеск стали и попытался обернуться, но было поздно. Острый клинок разрубил ему голову, и он упал рядом с пленными.

– Тревога! – закричал второй боец и, выхватив короткую саблю, отпрыгнул от меня. Неудачно. Видать, он был сильно напуган и потому поскользнулся, а затем свалился на задницу. Смешно и как-то по-детски. Сабля улетела в темноту, а охранник сидел и лупал своими глазенками. Ему бы в лес спрятаться, куда все селяне, кто поумнее, сбежали, глядишь, пережил бы войну. А теперь-то что? Хотел стать воином? Без проблем. Но учти, что смерть будет всегда рядом.

Выпад! Клинок вонзился охраннику в шею, и из перерезанных артерий на брусчатку потоком хлынула кровь.

«Жаль, вампира рядом нет, он бы кровушки напился, чего добру пропадать», – промелькнула мысль, и я развернулся навстречу другим рубайятцам, которые, оставив санитарок, толпой бросились на меня.

В голове пустота, а на душе полное спокойствие. Иероглиф налился силой, и, прекратив подпитку, я его активировал.

Древний знак рассыпался и пропал. Как так?! Где он?! На мгновение мне показалось, что иероглиф не сработал. Однако сила Вайда показала себя во всей красе. В воздухе материализовалось бледное полупрозрачное покрывало, которое рухнуло наземь и накрыло всех дружинников одним махом. После чего пятнадцать или шестнадцать человек, крепкие мужики с обнаженным оружием, всего секунду назад жаждавшие меня убить и разорвать, замерли на одном месте. Всех дружинников словно парализовало, а потом они упали. Постояли немного и рухнули лицом вниз. Примерно то же самое происходило на тракте, когда на нас напали вражеские диверсанты. Но тогда иероглиф не успел впитать достаточно силы, а сейчас я уже имел понятие о том, что это такое. И результат был посильнее. Все нападавшие погибли, а спустя пару секунд, прямо на глазах, они стали разлагаться.

«Вот это да! Некромантия в чистом виде. Почти».

– Ай! – позади меня раздался вскрик, и я обернулся.

Среди пленных морейских офицеров оказался Агликано. Выжил комбат, везунчик. Однако он катался по брусчатке и кричал от боли. Пара туманных капель с иероглифа Смерть попала на него, и майору было больно.

«В будущем следует более точно соразмерять силу магического удара», – промелькнула мысль, и я подскочил к комбату.

– Как ты?! – впервые я обратился к своему командиру, теперь уже бывшему, словно к равному.

– Ломает! – выдохнул он. – Всего наизнанку выворачивает!

– Потерпи! Сейчас помогу!

Никаких целебных знаков Вайда я не знал. Но имелась обычная магия и заклятие исцеления, знакомое мне с детства, и я его применил. Зеленая магическая пыль осыпала майора, и он затих. Ну а мне предстояло разобраться с находившимися в доме рубайятцами и санитарками.

– Как тебя зовут? – подбегая к парадному входу, я окликнул одну из женщин.

– Маргата, – отозвалась молодка лет тридцати в порванной одежде.

– Живо! Собирай своих подруг и к раненым! Поняла?

– Ага!

– Тогда бегом, а то сейчас здесь другие дружинники будут.

– Как скажете, господин. – Она кивнула и добавила: – В подвале госпожа Юна…

После этого санитарки, оборванные и с разбитыми в кровь лицами, поспешили к офицерам, а я обернулся к дому, из окон которого на меня смотрели ошалевшие рубайятцы, и услышал их крики:

– Это чародей!

– Братва, стрелами его!

– Какие стрелы?! Бежим за подмогой!

«Сейчас будет вам подмога», – замечая в проеме двери тень человека с луком, подумал я и потянулся к силе предков. Что именно применить, я не знал, положился на интуицию, и она выдала иероглиф Камень.

«Почему бы и нет? Камень так Камень», – я начал закачку энергии, а спустя пару секунд высвободил ее. В воздухе возник силуэт огромного булыжника, и раскрытыми ладонями я оттолкнул его прочь.

Ду-ду-хх!!! – магический камень снес часть стены и, похоронив под обломками большинство рубайятцев, прокатился по первому этажу и обвалил половину здания. Зрелище великолепное, и, на ходу напевая веселую песенку северных следопытов, я направился в подвал, выручать Юну Эстайн:

– Вот-ка! Вот-ка! Вот-ка! Вот-ка! Вот какой я молодец! Разудалый молодец!

В подвале, бывшем винном погребе, откуда прошлый хозяин заблаговременно вывез все ценное, было пыльно, но видимость оставалась нормальной, и я разглядел двух человек. На полу лежала полуобнаженная Юна Эстайн, шарившая вокруг себя руками в поисках опоры. Судя по всему, при ударе Камня в здание она приложилась головой о пустую бочку и приходила в себя. А второй человек оказался рубайятским дружинником. Он стоял на коленях, и у него в руке был зажат кинжал. Нормально. Могло быть и хуже. Слава богам, что Юна еще жива и не покалечена, а дружинник всего один. Толпу в замкнутом пространстве одолеть проблематично, поскольку у меня в магическом арсенале что ни знак, так массового поражения для ударов по площадям.

Прислонив трофейный меч, для которого у меня не было ножен, к стенке, я подошел к дружиннику и ногой ударил его в лицо. Хрустнул перебитый нос врага, и он, выронив оружие, перекувырнулся через себя, а затем завопил:

– Помо-ги-те!!!

Разумеется, его никто не услышал, а я подобрал кинжал, склонился над ним и воткнул клинок ему в горло. Кровь брызнула во все стороны и запачкала мою броню.

«Надо было ударить его со спины, чтобы не мазаться», – спокойно отметил я и увидел, что Юна пришла в себя.

– Ты в порядке? – Я подошел к девушке.

– Д-д-да… – заикаясь, пролепетала она.

– Тогда вставай и бегом за мной. Времени мало.

Несмотря на опасность, девушка заметно смутилась, прижала к телу обрывки мантии, и мы направились к выходу. Однако она не сдержалась, видимо, ей требовалось дать выход эмоциям и выплеснуть страх. Поэтому она вернулась и стала плевать на труп рубайятца, а затем пинать его. Забавная картина. Высокородная морейская аристократка и целительница бьет мертвеца и осыпает его проклятиями. Как это не похоже на прежнюю Юну, повстречавшуюся мне в Рупьенгарде. Два разных человека, кому расскажи, не поверят.

Впрочем, она быстро пришла в себя, последовала за мной, и наружу я вышел первым. В руке меч, который я не собирался бросать, а в воздухе уже висел готовый к бою знак Ветер, которым можно было и стрелы отбить, и противника опрокинуть. Дармовая энергия, бери сколько хочешь без всяких откатов и вреда для здоровья, текла рядом, и оттого, что у меня все получалось, хотелось петь во все горло. Чувство всемогущества распирало изнутри, но я ему не поддавался, ибо понимал, что расслабляться нельзя. Никогда. И перед глазами был пример дальних родичей, повязанных эльфами, словно щенки. Да и меня, когда «черные клинки» пришли, спеленали без особых хлопот, и это урок. Сколько буду жить, столько буду помнить.

Наверху было относительно спокойно. Весь двор покрыт толстым слоем серой пыли, а в разрушенном здании стонали и в голос надрывались рубайятские вояки, придавленные камнями. От них я беды не ждал. Но рядом находились другие вражеские отряды, а самое главное – эльфийские чародеи, и я снова поторопил Юну:

– Не отставай! За мной!

Мы шмыгнули в сад и на аллее нашли своих. Санитарки суетились над офицерами, один из которых все-таки умер. Еще трое раненых еле шевелились. И только Агликано, несмотря на все испытания, которые выпали на его долю, был на ногах.

– Оттар, подойди! – позвал меня комбат.

Я подошел к нему, и он, харкнув на траву темным сгустком спекшейся крови, сказал:

– Ты нас спас, хотя я не понимаю, как это у тебя вышло. Но это пока и не важно. В любом случае ты молодец. Однако что дальше-то?

– Будем выбираться из города.

– Не получится. – Майор покачал головой. – Бабы раненых далеко не унесут, да и я вот-вот свалюсь. Так что поступим иначе.

– Как?

– Надо дворами выйти из центра города и остаться в каком-нибудь плохоньком домике. Эльфы и гномы город не удержат. Уже завтра к вечеру или послезавтра утром их выбьют, и нам надо немного пересидеть.

– Опасно.

– Конечно. Но иного выхода нет.

– Согласен с тобой, комбат. Вот только я с вами не останусь.

– Проблемы с «черными клинками»?

– Да.

– Понимаю тебя, поэтому удерживать не стану и вот что скажу. Когда уходить будешь, Юну с собой возьми. Она девка крепкая, далеко уйти сможет, а у нас шансы остаться незамеченными, честно говоря, невелики.

Неожиданно в разговор вклинилась целительница, находившаяся рядом:

– Нет! Я останусь с ранеными!

– Дура! – неожиданно воскликнул майор и ткнул ее пальцем в вывалившуюся из разорванной мантии грудь, надо отметить, весьма аппетитную. – Позора хочешь?! Беды?! Не наигралась еще в войну?!

Юна опустила голову, а комбат сбавил тон, снова сплюнул и добавил:

– Пойдешь с Руговиром. Это приказ. Ясно?

– Да, – пролепетала девушка.

– Вот и правильно.

Меня при этом как бы и не спрашивали, согласен я взять девушку или нет, слишком силен был напор Агликано, прирожденного командира. Так что спорить с ним я не стал, а принял его план, и вскоре мы покинули разбитый госпиталь.

Двигались кучно, все вместе. Я в авангарде. В центре женщины, которые с трудом волокли офицеров, а в арьергарде Агликано.

Как только покинули сад, сразу столкнулись с небольшой группой гномов, спешивших на выручку дружинникам. Однако невидимый знак Ветер продолжал висеть в воздухе, и я послал его на врага.

Гномов отбросило метров на десять, и они посыпались на тротуар, словно кегли. Удобный момент, чтобы всех прикончить, но мы спешили и юркнули в ближайшую подворотню.

Из центра города выбирались не очень долго, около получаса, и остановились тогда, когда силы санитарок иссякли. В каком районе оказались, непонятно, но вокруг было тихо, шум боя остался позади, и отсветы пожаров стали далекими отблесками. Квартал был мастеровой, дома и торговые лавки вскрыты, и рядом ни единой живой души.

– То, что надо, – устало выдохнул Агликано. – Давай искать убежище.

На пару мы начали поиск и вскоре обнаружили хорошее местечко. Старый амбар, а внутри вход в просторный подпол. Вот туда-то женщины вместе с офицерами и спрятались. А мы с Юной закидали вход гнилыми опилками, мусором и дровами. При желании Агликано мог толкнуть крышку снизу и выбраться на свободу, а снаружи посмотришь – ничего подозрительного не видно, куча хлама, и все.

– Ну что, пойдем? – Я кивнул девушке, успевшей перепоясаться офицерской портупеей.

– А может, я останусь? – спросила она.

– Как хочешь. Только мусор сама разгребать будешь.

– Нет уж… Только не это…

Юна выдавила из себя усталую улыбку, и мы направились к городской стене.

Вдвоем, без обузы, до окраины Сайгары добрались быстро и уперлись в старую стену. Справа, в паре кварталов от нас, выход из города, но он охранялся. Следовательно, надо было найти лестницу на стену, связать веревку и спуститься. Так я думал вначале. Но когда увидел, что преграда хлипкая, решил не церемониться.

– А как же мы выйдем из города? – Целительница жалобно посмотрела мне в глаза.

– Нормально выйдем, посторонись.

Я отодвинул Юну в сторону и второй раз за ночь вызвал знак Камень. Иероглиф вспыхнул в воздухе, напитался силой, и я толкнул его в стену.

Столкновение! Магический знак ударил в кладку и прошиб ее насквозь. Сама стена устояла, но в ней появился проем. И, подождав пару минут, пока осядет пыль, мы вышли в поле, а затем из последних сил помчались к лесу.

Позади нас трубили сигнальные горны и к порушенной стене двигались факелы. Однако мне было все равно. Свобода! Отныне я был свободен и ни от кого не зависел. И пусть все выходило совсем не так, как я планировал, поскольку не было почетной отставки и не будет, так как я, по сути, дезертир. Плевать! Меня это уже не волновало. Хватит! Повоевал во славу Великой Мореи и царя Эрация! Теперь следовало подумать о себе. Вот только Юну в расположение ближайшего легиона провожу, и можно топать в Рунгию. Правда, не сразу. Прежде всего необходимо выкопать казну, спрятанную невдалеке от Савасса. Ведь с деньгами новую жизнь, как мне думается, начинать легче и веселее.

Глава 25

– Оттар, что там?

Я спрыгнул с дерева, посмотрел на усталую Юну и ответил:

– Сторожка. По виду заброшенная. Людей не видно. Так что можно остановиться.

Девушка кивнула, и я слегка приобнял ее за плечи:

– Все хорошо. Пойдем.

Мы углубились в кустарник и медленно направились к строению посреди леса.

Минувшей ночью мы покинули горящую Сайгару и двинулись на запад, навстречу четырнадцатому легиону. Но от тракта пришлось удалиться, слишком опасно, потому что вокруг рубайятской столицы образовался слоеный пирог из эльфов, гномов и людей. Ночь. Неразбериха. Где-то рядом постоянно вспыхивали скоротечные бои и слышались крики умирающих. Вот мы и ушли в дебри, а на рассвете наткнулись на один из военно-полевых морейских госпиталей.

Все разбито и порушено. Несколько пустых повозок без колес опрокинуты набок. Рваные палатки. На траве засохшая кровь и мусор: обрывки бинтов, клочья одежды, распоротые мешки и объедки; а вот людей не было. Но совсем рядом в овраге слышалось звериное рычание, и я сразу понял, что произошло. Наверняка передовые вражеские отряды, сбив морейские заслоны, налетели на госпиталь и устроили здесь резню. А вот Юна о случившемся не догадывалась или тешила себя иллюзиями, что персонал госпиталя и раненые успели скрыться. Что же, если ей так проще, пусть верит, а я разубеждать девушку не стал, подобрал и свернул несколько кусков порванного брезента, нашел кое-какие съестные припасы, котелок и пару резных ложек, обвязал меч старой рогожкой и нашел хороший нож. После чего мы продолжили движение и опять углубились в лес, где людей было, наверное, больше, чем в городе.

Дезертиры, разбойники, беженцы из Сайгары и крестьяне из окрестных деревень. Кто тут только не скрывался. Лес прятал всех, но люди прижимались к дорогам, и это ошибка, поскольку возрастала опасность. Ну а мы шли, шли и шли, старались не попадаться никому на глаза, делали краткие привалы и к вечеру благополучно добрались туда, где белки спокойно прыгали по ветвям деревьев, птицы не шумели и я не видел ни одного свежего человеческого следа. Вот здесь уже можно было отдохнуть и привести себя в порядок, а тут, словно на заказ, сторожка.

К покосившемуся бревенчатому домику с дырявой крышей из крупных веток подошли не сразу. Сначала я обогнул уютную полянку по кругу, проверил и не обнаружил ничего подозрительного. И только затем мы приблизились к заброшенной времянке лесовиков.

Дверь была подперта крупным бревном, и вокруг сторожки росла свежая непримятая травка. Гости сюда давно не заходили, и внутри царило запустение. Один широкий деревянный топчан, очаг, солидный запас дров и больше ничего. За домиком родничок, а где есть вода, там человек проживет.

Вечерело. Мы по очереди помылись, и уже в сумерках, раскинув сигнальную цепь, я растопил очаг, подвесил над огнем котелок с водой и начал готовить нехитрый ужин. Что было, все в суп: немного сала, крупы и мелко нарубленной ветчины. Без изысков, но питательно и вполне съедобно.

Ужинали в тишине. Каждый думал о своем, и не знаю, что было на уме у девушки, а я пытался в очередной раз распланировать свое будущее и выделить основные жизненные приоритеты…

Итак, я дезертир, и меня объявят вне закона. Следовательно, возвращаться на родину нельзя, и я должен скрываться. А свободная Рунгия именно то место, где я смогу отсидеться, окрепнуть, развить свой талант и получить новые знания. Тут все просто. Дальше сложнее, потому что вылезают острые углы. Как влиться в общество рунгийцев? Чем я там буду заниматься? Где достать новые документы и нужны ли они вообще? Как уберечься от охотников за моей головой и не выдать себя? Почему до сих пор нет посланца от матери? Отчего она сама молчит, неужели так трудно выкроить немного времени на общение с сыном и потенциальным спасителем целого народа? Вопросы, вопросы, вопросы. Жизнь сделала резкий финт, и то, что еще вчера казалось важным, сегодня уже мираж…

«Ты обеспокоен, мой сын?» – неожиданно пришло мысленное послание от Чары Гаукейн.

«Наконец-то, – прерывая ужин и стараясь сохранять спокойствие, я отослал матери ответ. – Почему ты не отзывалась раньше?»

«Теперь тебе известна история нашего народа, и ты знаешь ответ. Мы в ловушке, и только когда в защите проявляется слабость, можем выходить на поверхность. Так же и с общением».

«Да. Теперь я знаю, кто ты, и понимаю, чего от меня хочешь».

«Не лично я, а весь наш народ».

«Однако я Вайда только на четверть, а ты наполовину. Разве не так?»

«Это верно».

«Так зачем мне вытаскивать Вайда из плена и давать им свободу? Зачем?»

«Ты обязан. Это твое предназначение. Ради этого я выносила и родила тебя, а мои сестры, жертвуя своим здоровьем, держали магическую завесу».

«Нет. Я никому и ничем не обязан. Вы, последние хранительницы знаний племени, преследуете свои цели, сидите в подземельях и строите планы. А ваши дети, по сути брошенные на произвол судьбы, погибали один за другим. И ради чего? Чтобы спасти тех, кого они даже не знают? Чушь, матушка! Это полнейшая чушь!»

«Ты отказываешься от своего предназначения?»

Мысленное общение интонацию передавало плохо, но я уловил скрытую угрозу и решил сбавить напор:

«Не отказываюсь. Но я должен понимать, ради чего стараюсь и что будет потом. Конечно же если меня не убьют, как моих предшественников».

«Это все?»

«А еще мне нужно ваше всемерное содействие».

«Например?»

«Поделитесь знаниями. Полный набор иероглифов. Еще не разграбленные схроны Вайда. Подземные ходы. Артефакты. Дайте мне преимущество над врагами и помогите. Ведь это в ваших интересах».

«Мы сделаем все, что возможно».

«Хотелось бы в это верить».

Связь пропала. Так же внезапно, как возникла. И, подняв взгляд, я увидел, что Юна смотрит на меня.

– Что-то не так? – спросил я девушку.

– На миг мне показалось, что ты умираешь. Взгляд стеклянный, и дыхания не слышно.

– Не обращай внимания. – По губам пробежала улыбка. – У меня такое иногда бывает.

– И как часто?

– Не знаю. – Я пожал плечами. – Редко.

– Это болезнь?

– Узнаю настоящую целительницу. Чуть что-то не так, сразу болезнь. Нет. Просто думаю много и порой витаю в облаках.

– А-а-а… – протянула она. – Тогда понятно. Ты мечтатель, Оттар.

– Наверное.

После этого мы вернулись к ужину и досуха выскребли свои тарелки. А затем, не полагаясь на догадливость Юны, сроду не утруждавшей себя приготовлением пищи, я сполоснул котелок, опять вскипятил воду и приготовил взвар. Думал накидать в кипяток лесных ягод и запарить. Но девушка, как ни странно, помогла, добавила пару веточек и откопала несколько корешков, которые были порублены на маленькие кусочки и отправились вслед за ягодами.

В общем, взвар приготовили сообща, а потом сидели у огня, впитывали в себя его тепло и пили сладковато-терпкий напиток.

Так прошло часа два. На лес опустилась тьма. Ничего не видно, хоть глаз выколи. Но опасности рядом не было. Сигнальная цепь чужаков не чувствовала. Ночные певчие птахи выводили свои рулады, а в траве копошились мелкие зверьки. И, привалив к двери бревно, я спросил Юну:

– Давай спать?

Она втянула голову в плечи, настороженно посмотрела на меня и сказала:

– Топчан только один… Как же мы вместе будем?

– Нормально. – Я улыбнулся. – Не бойся. Приставать не стану. Ты с одного края, а я с другого.

Юна помялась, но согласилась:

– Хорошо.

На ложе кинули пару кусков палаточного брезента и еще один оставили как покрывало. Юна легла к стене, а я подкинул в очаг пару поленьев и разместился с краю. Спать хотелось неимоверно, сколько уже на ногах, и мы заснули, аки младенцы, не помышляя ни о чем плохом. Хотя пару раз мысли о плотской любви промелькнули, признаю. Однако до дела ночью не дошло. А вот утром… Утром, да… Сбылись самые потаенные мечты и многие фантазии…

Я проснулся от того, что у меня затекла рука. И, открыв глаза, обнаружил, что ее вместо подушки использует Юна. Она спокойно посапывала, и лицо ее в этот момент, в свете первых солнечных лучей, проникавших в сторожку сквозь щели в крыше, было таким прекрасным и умиротворенным, что я не удержался и погладил девушку по щеке.

Кожа у нее была очень нежная и гладкая, только под глазами темные круги да на скуле почти исчезнувшая ссадина. И от Юны шла такая бешеная женская энергетика, что я едва не задохнулся от восторга. Да, мне говорили, что женщины-целительницы часто подобны магниту, который притягивает мужчин. Однако я никогда не думал об этом всерьез, а теперь, кажется, попал в ловушку и ничуть об этом не жалел.

Тем временем Юна почувствовала прикосновение, проснулась и посмотрела на меня. Глаза в глаза. Никто не отводил взгляда, и она спросила:

– Почему ты так смотришь на меня?

– Влюбился.

– Серьезно? – Она улыбнулась.

– Куда уж серьезней.

Девушка приподнялась и попыталась покинуть топчан:

– Пойду очаг раздую.

– Нельзя, дым могут увидеть.

Сказав это, я осторожно обхватил Юну за талию и притянул к себе.

– Отпусти! – потребовала она. – Оттар, не надо шуток!

Вместо ответа я погладил Юну по бедру, а потом впился в ее губы поцелуем.

– Прекрати! Нельзя! Я закричу! – отстранившись, заявила целительница.

– Кричи. На пару-тройку миль вокруг точно никого.

И снова поцелуй, долгий и страстный, на который она ответила.

На этом сопротивление, скорее наигранное, чем настоящее, прекратилось, и, опять утонув в глазах девушки, я сказал:

– Не бойся.

Пауза, изучающий взгляд и ответ:

– А я и не боюсь…

Мои руки заскользили по телу Юны и зажили своей жизнью. Они распустили портупею, распахнули остатки зеленой мантии и стали ласкать девушку, а наши губы снова встретились. И хотя несколько раз она замирала, будто не понимая, что с ней происходит, или сомневаясь, я не давал ей остановиться и не отступал. Ладони полностью оккупировали грудь красавицы и накрыли тугие шары, а Юна, все больше распаляясь, не выдержала, застонала и выдохнула:

– Оттар, миленький, а мы не торопимся?

– Нет, – отозвался я и скинул с себя одежду.

Торопимся или нет, меня такие вопросы уже не интересовали и не волновали. В самом деле, как можно остановиться, когда рядом прекрасная девушка, которая немного боится того, что должно произойти, но в то же самое время не против этого? Ответ – никак. Остановки быть не могло. Время разговоров прошло, и я впился губами в набухшие соски девушки. Руки прошлись по бедрам Юны, ее тело оказалось подо мной, и, продолжая ласкать красавицу, я окунулся в пучину страсти, окончательно потеряв голову. У нас было все. Страсть, вскрики девушки, переплетение двух тел, ногти Юны на моей спине и обжигающий безумный жар любви…

В себя я пришел только через полчаса. Юна была рядом, мы в обнимку лежали на нашем неудобном ложе, и, поцеловав девушку в глаза, на которых застыли капельки слез, я спросил:

– Тебе было больно?

– Немного, – сказала она. – В самом начале только.

– Прости меня, если я был груб.

Она кивнула, плотнее прижалась ко мне и спросила:

– А как же мы станем жить дальше?

Мне хотелось сразу сказать ей, что на ближайшие годы наши пути-дороги расходятся и жениться на ней, если в голове прелестной целительницы есть такие мысли, я не собираюсь. Однако зачем портить хороший день, если в лесу надо сидеть еще минимум сутки и только затем выходить на тракт? Незачем. Поэтому я ответил уклончиво:

– Хорошо заживем, любимая.

– Любимая… – протянула она и улыбнулась. – Странно слышать такие слова от тебя.

– А что, я хуже других или настолько нелюдим?

– Не знаю. Просто привыкла видеть тебя воинственным штурмовиком, с которым всегда непросто.

– Это пройдет. Ведь на самом деле я совсем не такой.

– А какой же ты в действительности?

– Добрый, мягкий, пушистый, романтичный и очень сентиментальный.

– Что-то мне не верится.

– Ничего, со временем ты узнаешь меня получше… Наверное…

Неожиданно, прерывая наш разговор, где-то в лесу завыл волк.

Летом. Днем. Воет волчара. Судя по всему, матерый. Это само по себе уже необычно. Но мало того, мне показалось, что в этом вое есть нечто скрытое, какое-то послание, которое я могу разобрать.

«Опасность! – выл матерый хищник. – Беда рядом! К бою!»

Я встряхнул головой и приподнялся, а Юна уцепилась за мою руку:

– Что-то случилось?

Волк завыл вновь, и я схватился за оружие и одежду. Причем сначала за меч, а только потом за штаны.

– Да что происходит?! – воскликнула девушка.

– Кажется, рядом враги, – сказал я и перекинул целительнице ее мантию, точнее, то, что от нее осталось. – Вставай и будь наготове. Возможно, придется повоевать.

Ютта Куйнари приподнялся на носилках и с презрением посмотрел на новенького раба, белокожего юношу. После чего с оттяжкой стегнул его по спине кнутом и прошипел:

– Не спать, скотина!

Раб вздрогнул и подравнял шаг под движение соседа, крепкого баирца. А Куйнари закрыл глаза, поудобнее устроился в покачивавшемся на ходу кресле и послал зов главе своего клана:

«Учитель, мы уже почти достигли цели. – Великий Мастер не отозвался, но Ютта знал, что его слушают, и продолжил: – Призрачный Охотник выследил последыша. Он в лесу, и мы его захватим. Клянусь. На этот раз ошибки не будет».

Старший ученик перестал колебать эфир и услышал ответ:

«Твоя третья ошибка станет последней. Ты знаешь закон – невыполнение приказа влечет за собой умерщвление телесной оболочки».

«Да, учитель».

«Как и когда ты собираешься брать последыша?»

«Ночью. Атака шестеркой церберов и полусотней наемников. А когда он раскроется, в бой вступим мы с Надаиром и Призрачный Охотник».

«Действуйте и помните – чародей Вайда нужен мне живым».

«Я все понял».

Гебариди замолчал, а Куйнари оглянулся и поморщился, так как настроение у него было паршивым. После боя под стенами Сайгары, когда практически разбитые морейцы совершили неожиданный рывок вперед и отбили дорогостоящий негатор, некромантов оставалось всего двое, сам Куйнари и Надаир, слабый по магической силе этнический хаджар. Но пострадавший от заклятий морейских чародеев Призрачный Охотник уцелел, а учитель, который не мог быстро перебросить в Рубайят новые группы поисковиков, поторапливал выживших и требовал результата.

Так охота вышла на новый виток. На последние деньги, продав любимую рабыню, палатки и некоторые мелкие артефакты, Куйнари нанял ватагу профессиональных наемников, а Призрачный Охотник вывел чернокнижников на цель. Последыш уже рядом, в заброшенной лесной избушке посреди чащобы, а с ним молодая и красивая девушка-целительница, тоже знатный трофей. Однако атаковать наследника Вайда сразу Ютта не решился. Ночь – вот время некромантов. Именно тогда они наиболее сильны, да и Призрачный Охотник отдыхает, спит в темном кувшине, куда не проникает солнечный свет, и появится только вечером. Поэтому старший ученик решил дать воинам отдых.

– Стоп! – Куйнари вскинул вверх руку. – Привал!

Наемники остановились и сразу создали защитный периметр, а рабы аккуратно поставили носилки некромантов на землю, и Ютта заметил, как баирский здоровяк пнул неуклюжего молодого раба. Юноша вскрикнул от боли, а Куйнари машинально впитал в себя его слабость и улыбнулся. Настроение старшего ученика заметно приподнялось, и у него появилась уверенность в удачном исходе дела. После чего он стал отдавать приказы:

– Горако! – Взмах псарю, следившему за животными. – Псов на цепь! Капитан Демьеро! – Кивок командиру наемников. – Высылайте дозорных! Только осторожно! К поляне, на которой избушка, не приближаться! Надаир! Иди сюда!

Второй некромант, как и большинство хаджаров, смуглый, курчавый и горбоносый, приблизился, и Ютта хотел еще раз обговорить с ним план ночного нападения на сторожку. Но в этот миг где-то неподалеку завыл волк, и церберы, страшные двухголовые монстры, залаяли.

– Угомони их! – Ютта погрозил кулаком Горако. – Немедленно!

Щелкнул кожаный бич. Раз. Другой. И монстры, поскуливая, замолчали. А вот волк – наоборот. Его вой становился все сильнее, и он стал смещаться вокруг временной стоянки отряда. Что это значило и почему зверь ведет себя так странно, Куйнари не понимал. А потом ему стало не до размышлений. Потому что последыш Древних сам пришел к некромантам.

Волчара продолжал выть, и в его вое мне слышался призыв:

«Атакуй! Не стой на месте! Ты можешь одолеть врага! Не медли!»

Я встряхнул головой, вышел на порог сторожки и огляделся. Что за бред? Откуда вой? Неужели это посланец матери? Возможно. И что делать? Пойти на зов, забаррикадироваться в доме или бежать? Оборона наверняка провал – самый простой вариант обложить избушку хворостом и сжечь. Побег с Юной на плечах затруднителен, далеко не убежим. Значит, необходимо идти вперед. Но кто мой враг?

«Скорее! Поспеши!» – продолжал звать меня матерый хищник, и я решился, посмотрел на Юну и спросил:

– У тебя боевые заклинания есть?

– Да. – Она кивнула.

– Какие?

– «Игла», «стальной обруч» и «стеклянный дождь».

– Не густо, но это лучше, чем ничего. Применить хоть что-то сможешь, не растеряешься, как в госпитале?

Юна помедлила и ответила:

– Смогу.

– Отлично. Тогда оставайся здесь, завали дверь и жди меня. Я скоро вернусь.

– Оттар! – воскликнула она. – Не уходи! Мне страшно!

Пришлось обнять ее и поцеловать. Это немного, хотя бы на время, успокоило девушку. Ну а затем я все-таки пошел в лес и спиной чувствовал ее взгляд, укоризненный и растерянный.

Впрочем, когда я достиг кустарника, дверь сторожки уже была заперта. Несмотря на кажущуюся слабость, за последние пару суток девушка сильно изменилась. Дури в голове стало поменьше, а прагматизма, как мне кажется, больше.

Кругом кусты и ничего подозрительного. Но я продолжал идти на зов и вскоре увидел воина, крепкого скуластого бойца в кожаном доспехе и с превосходным железным шестопером на плече. Сразу видно, бывалый человек, но совершенно расслабленный, и я смог подойти к нему незаметно.

– Дядя, пахитоска есть? – похлопав воина по плечу, я спросил первое, что пришло в голову.

– Чего…

Он обернулся, и я ударил его кулаком в гортань, как меня учили незабвенные братцы Виниоры. После чего подхватил безвольное тело и помог ему прилечь на травку.

«Так-так, одного противника убрал. Теперь посмотрим на остальных».

Моя голова приподнялась над кустами, и я увидел перед собой стоянку небольшого вражеского войска. Вокруг небольшой травянистой низины воины, не иначе наемники. В центре рабы, ставившие палатки, и рядом с ними некроманты, два ублюдка в темных мантиях. А немного в стороне церберы, странные существа, две крупных песьих башки, тело массивное, будто у теленка, и все твари, словно на подбор, черной масти без единого светлого пятнышка.

«Ага! Вот, значит, кто по мою душу прибыл. Чернокнижники. Ну-ну, посмотрим, кто кого. Не в первый раз уже с вами сталкиваюсь и знаю, что кровь у вас красная, как у всех обычных людей».

Снова меня стал распирать боевой азарт, и в воздухе возник иероглиф Смерч, который я стал накачивать силой, насколько возможно. Зарядка боевого знака длилась всего несколько секунд, а противник ничего не подозревал. Некроманты, переговариваясь и размахивая руками, смотрели туда, где продолжал свое пение волчара, воины несли караульную службу, а рабы бегали по низине и суетились.

«Пора!» – решил я и нанес удар.

Энергия смерча высвободилась в самом центре вражеского лагеря, в нескольких метрах от некромантов. Хлопок! Резкий и гулкий. А затем возникла воронка, которая стала быстро раскручиваться и захватывать в свое движение все, что попадалось. Люди, трава, грунт, кусты, сучья, носилки, палатки, рюкзаки и оружие. С рычанием смерч хватал пищу. Его вращение становилось все сильнее, и противник растерялся. Никто не понимал, что это такое, откуда посреди лесных дебрей возник смерч, и только один некромант попытался оказать сопротивление. Он отскочил в сторону и, не обращая внимания на не успевшего вырваться из мощного воздушного потока коллегу, вскинул ладони и воздвиг силовой щит. Это его спасло, и он под этим прикрытием стал отступать от воронки. Однако далеко некромант не ушел, потому что такого врага, резкого и быстро соображающего, я отпускать не собирался.

Покинув свое укрытие, я направился к чернокнижнику, и на меня никто не обратил внимания. Всем было не до того. Люди, кто не попал под удар продолжающего набирать силу рукотворного смерча, убегали и спасали свои жизни, так что подобраться к черному колдуну получилось без проблем.

Трофейный клинок в руках и спина врага на расстоянии вытянутой руки. Бей! И победа. Но лишь только я занес клинок, как некромант обернулся и воскликнул:

– Последыш Вайда?!

Эти слова изменили мое первоначальное намерение, и, вместо того чтобы убить чернокнижника, по всем морейским законам, как официальным, так и рыцарским, подлежащего немедленному умерщвлению, я его вырубил.

Рукоятка меча ударила колдуна в висок, и он свалился. Вроде бы живой, а если сдохнет, не страшно. И когда чернокнижник стал заваливаться набок, я подхватил его на плечо, отнес в сторону и сбросил под куст. Затем связал пленника, который мог рассказать мне немало интересного, и опять осмотрел низину.

Лагеря не было. Достигший своего апогея смерч, теперь бесцельно гулявший по лесу, разогнал или убил всех, кто сопровождал некромантов. Так что полный успех. Однако оставались церберы, которые были привязаны к огромному поваленному зимними ветрами старому грабу и никак не могли вырваться на свободу. И для них я вызвал следующий знак, уже испытанный и хорошо зарекомендовавший себя Камень.

Все делалось привычно. Знак, подпитка, удар.

На этот раз камень, огромный булыжник, упал на противника сверху. И результат был известен. Бух! Шлеп! Церберы, эти могучие монстры, превратились в кровавые лепешки, а ствол дерева рассыпался в труху.

– Отлично! – Словно каменщик, я отряхнул ладони и почувствовал, что на меня кто-то смотрит.

Клинок наотмашь, разворот и базовая стойка. Я был готов биться с любым противником, но в десяти шагах от меня из кустарника вышел крупный белый волк, именно такой, каких я неоднократно видел в видениях о жизни народа Вайда. Оборотень. Неутомимый охотник. Враг нежити. Мощный и свирепый хищник. И в то же время человек.

«Я приду к тебе ночью, – от оборотня пришло мысленное послание. – Говорить будем».

– Хорошо. – Я кивнул.

Оборотень отвел взгляд, подпрыгнул и исчез в кустах. Наверняка отправился на охоту, добивать сбежавших наемников. Ну а я взвалил на плечо тушку некроманта и поволок его к сторожке.

Глава 26

День удался, и сомнений в этом не было. Утром любовь прекрасной девушки, а затем битва, завершившаяся полным поражением противника и моей победой. Все как у древних героев, словно в легендах, и я немного возгордился. Вот это я молодец! Вот это по-мужски! Да я вообще очень сильный и умный человек!

Однако горячка боя вскоре отступила. На смену ей пришла усталость, и я вновь стал самим собой. Дезертиром, беглецом и последышем народа Вайда, которого будут травить, словно дикого зверя, и постараются загнать в тупик. Будущее вновь стало казаться мне опасным и безрадостным, а впереди не было ничего, кроме одиночества, лишений и опасностей. Ни семьи, ни детей, ни дома, ни родины, ни флага, ни славы, ни почестей. Всего этого меня лишило мое происхождение. И теперь, чтобы открыто называть себя по имени и фамилии, мне требовалось одолеть врагов. Всего-то. Какая мелочь. Стать могучим чародеем и заставить орден «черных клинков» считаться с собой, втоптать в грязь эльфов и некромантов, а потом освободить народ Вайда. Задача, скажем прямо, неподъемная, и шансы уцелеть у меня были мизерные. Я это осознавал, но сдаваться не собирался и мысленно подбодрил себя: «Ничего, Оттар. Прорвемся. Ты, главное, не раскисай».

Это подействовало. Мой шаг стал тверже, и, дотащив пленного некроманта к нашему убежищу, я сбросил его возле порога лесной избушки и, улыбаясь, постучал в дверь:

– Хозяйка, открывай! Мужик с поля вернулся! Голодный и грязный!

Юна меня узнала, откинула бревно, выскочила наружу и бросилась ко мне на шею:

– Миленький! Я так боялась! Что там было?!

– Небольшой вражеский отряд.

Мои ладони прошлись по гладкому телу красавицы и замерли на ягодицах, таких манящих и приятных на ощупь, что захотелось позабыть обо всем, подхватить девушку на руки и отнести на ложе. Но пока не время. Нельзя.

– Ой! А кто это?! – Высвободившись из объятий, Юна ткнула пальцем в некроманта.

– Пленник. Черный колдун.

Я заметил, что некромант очнулся, но делал вид, будто до сих пор находится без сознания, и отвесил ему пару хлестких пощечин:

– Хватит притворяться.

Он открыл глаза, и я спросил:

– Кто перед тобой, понимаешь?

– Да-а-а… – просипел он. – Ты…

– Не надо лишних слов. Поговорим потом. А пока запомни – не пытайся сбежать. Твоего отряда больше нет, и один ты далеко не убежишь.

– Ты меня развяжешь?

– Дурак, что ли? Конечно же нет.

Некромант замолчал, а я накинул ему на голову брезент и скрутил его вокруг шеи. Говорят, профессиональных чародеев это очень сильно сбивает с толка, а потом дополнительно связал колдуну ноги.

– Он не опасен. – Я посмотрел на девушку, подхватил с земли увесистую палку и кивнул на лес: – Там трофеи остались. Пойду соберу. А ты пока присмотри за темным и, если почувствуешь, что он начинает колдовать, бей его дубинкой прямо по голове.

Палка перешла в руки девушки, по-прежнему боявшейся оставаться одной, но не спорившей со мной, и я отправился на поле боя…

Смерч стих. Сила леса остановила его и рассеяла стихию. В чащобе вновь запели птицы, и только иногда я слышал отдаленные крики людей, которых убивал оборотень. Ну а в низине, выбранной некромантами для привала, царил хаос. Все было вперемешку: трава, сучья, грунт, оружие, тела людей и поклажа. Под корни деревьев намело горы мусора, и вот из него мне предстояло выбрать что-то ценное. Ведь я теперь сам по себе и нахожусь на самообеспечении. Поэтому вынужден надеяться только на себя.

Словно бывалый бродяга, отыскав хорошую палку, я начал поиск, и он длился пару часов. Устал сильно, но копался не зря. Девять кошельков, сумка некроманта, десять рюкзаков и несколько солдатских ранцев, принадлежавших наемникам, семь мечей, десяток кинжалов, пара плащей и немало всякой походной мелочовки, вроде курительных трубок, котелков, кружек, табачного зелья, жевательной смолы, иголок и огнива. Добра немало. Но все это я утащить с собой не мог. Парень я, конечно, здоровый, но лошади у меня нет, а на своих двоих с тяжелым грузом далеко не уйдешь. Значит, следовало выбрать самое ценное или наиболее нужное, а остальное припрятать или бросить.

На чистом пятачке земли я расстелил плащи, а потом высыпал на них трофеи и только сумку колдуна не стал трогать. После чего оглядел добычу и начал ревизию.

Деньги. Без них никуда. Из всех кошельков высыпал монеты, разобрал и остался доволен. Семь золотых альго, три равноценные морейским монетам баирские марки, три десятка серебряных и сотня медных. Учитывая, что у меня в карманах пусто, это уже неплохой куш. Двойное офицерское жалованье вместе с боевыми за месяц.

Продовольствие. Солонина, много сухарей, пара серых хлебов и лепешки, копченое мясо, пара ранних яблок, репа, килограмм шесть разной крупы, в основном пшено, кукуруза и рис, фляжка масла, грамм триста соли и обернутый тряпкой большой кусок розового сахара. Беру все, ибо в Рубайяте голод. Как говорил ныне покойный сержант Шенни Амур – народ последний хрен без соли доедает. А до Савасса неделя пути, если по лесам идти и форсировать реки в обход мостов. Так что припасы пригодятся, их еще и не хватит.

Одежда и снаряжение. Этого добра навалом. Поэтому мне нужны лишь две чистые рубахи из запаса наемников, плащи и пара рюкзаков. Один комплект для меня, а другой для девушки, которую необходимо довести до расположения наших войск. Хотя каких «наших»? Постоянно приходится напоминать себе, что я уже не солдат Великой Мореи.

Мелочовка. Надо взять нитки, иголки, флягу под воду и моток прочной бечевки.

Оружие. Оно всегда в цене, и разбрасываться им нельзя. Однако меч у меня уже есть и кинжал имеется, а больше не надо. Или все-таки надо? Да, нужны ножны и еще один кинжал. И, поворошив кучу трофеев, я нашел то, что мне нужно, а остальное оружие собрал, разложил на две неровные кучки, связал и обернул тряпками. С собой клинки не возьму, а вот зарыть нужно. Мало ли, вдруг пригодятся? Вот не могу просто так оружием разбрасываться, и значит, придется немного потрудиться. Впрочем, можно поступить проще, положить вязанки в ближайшую яму и применить Ветер, который все заровняет.

«Да. Так и сделаю», – решил я и, разобрав трофеи, приступил к осуществлению задуманного.

Что забираю – в сторону. А остальное столкнул в рытвину под корневищами разбитого заклятием граба и призвал Ветер. С помощью магии заровнял тайник, вновь нагрузился, словно рабочий ослик, и потащил добычу в логово…

За суетой совершенно незаметно наступил вечер, и солнце стало клониться к горизонту. Еще пара часов, и на лес опустится ночная тьма.

Вместе с Юной мы разобрали трофеи, упаковали рюкзаки, приготовили ужин и поели. Девушка была погружена в себя и о чем-то размышляла. Разговор не клеился, и, взяв котелок, я вышел, присел возле пленника, находившегося у двери, и развязал его.

– Есть будешь?

– Лучше напиться дай.

Не опасаясь, что он сбежит, но держа наготове кинжал, я передал ему флягу, подождал, пока пленник утолит жажду, и всучил некроманту котелок.

– Ешь.

– Не хочу. – Он помотал головой.

– Ладно. В таком случае давай поговорим.

– Давай. – Колдун послушно согласился и спросил: – Что со мной будет?

– Все от тебя зависит, я пока не решил. Можно сдать тебя «черным клинкам», а можно убить.

– Учти, последыш, мы смерти не боимся, и выбить из меня информацию силой не получится.

– Слышал об этом. Но я ведь тебя не допрашиваю. Пока мы ведем беседу.

Чернокнижник замялся и слегка прикрыл глаза, словно к чему-то прислушивался, а затем сказал:

– Последыш, мой учитель сейчас следит за нашей беседой, и он хочет предложить тебе сделку.

– Какую?

– Он говорит, что в одиночку тебе не выжить. Ты погибнешь, а наш клан может дать тебе защиту.

– А что взамен? Подожди… Не говори, сам догадаюсь… Наверное, я должен буду делиться знаниями, открывать порталы в иные миры и спать с бабами, которых вы под меня подложите. Так?

– Да.

– Ответ честный, уважаю. Но я должен подумать.

На самом деле размышлять над предложением темных колдунов я не собирался. Они враги – это ясно. Однако некромант, которого я при любом раскладе собирался убить, должен был стать более откровенным и поделиться со мной крупицами информации. Поэтому мой ответ был уклончивым, и я оказался прав. Глазки пленника заблестели, и он затараторил:

– Последыш, соглашайся, и у тебя будет все, о чем только может мечтать человек. Золото, власть, самые красивые женщины. Мой учитель, великий Гебариди, слов на ветер не бросает. Ты только представь, какие перспективы перед тобой открываются…

– Подожди, – прервал я его. – Для начала давай кое о чем условимся. Во-первых, ты можешь называть меня по имени. Идет?

– Согласен.

– А во-вторых, торопиться не станем. Для начала расскажи о том, как вы, некроманты, живете и как выследили меня? Договорились?

Снова чернокнижник прикрыл веки, выслушал приказ начальника и кивнул:

– Принимается. Спрашивай. Учитель велел быть с тобой предельно откровенным.

«Знаем мы вашу откровенность. – Я поморщился. – Сейчас начнешь расписывать, какие вы добрые, а мир вокруг вас злой. Но это ничего, я послушаю, ибо врага надо знать, и вы, мерзавцы, еще ответите мне за смерть одного из моих предшественников».

Я стал задавать вопросы и спустя час узнал очень много. Про кланы некромантов и их постоянное соперничество. Про то, как они ходят в иные миры за добычей и рабами. Про их интерес в Рубайяте. Про тайную войну с эльфами. Про мой прокол, и как они меня засекли. Про Призрачного Охотника, спавшего, словно сказочный джинн, в сумке некроманта. Ну и конечно же про саму охоту.

Говорили долго, и когда чернокнижник, которого звали Ютта Куйнари, устал, я поднялся и взял его за плечо.

– Пойдем.

– Куда? – Некромант послушно встал.

– Пойдем-пойдем.

За плечо я отвел его от дома. Мы вошли в кустарник и оказались на краю небольшого оврага, примеченного мной еще днем, и Ютта спросил:

– Зачем ты меня сюда привел? Ведь ты же не собираешься…

– Передавай привет учителю, – сказал я и, зажимая некроманту рот, вонзил ему в бок кинжал.

Колдун задергался, но вскоре затих. Колени Куйнари подломились, и я, дополнительно перерезав ему глотку, столкнул тело в овраг. Ожить он вряд ли оживет, хотя от чернокнижников можно всякого ожидать, а крупных хищников рядом не было, наверное, оборотень всех распугал. Так что пусть валяется, все равно уже завтра мы с Юной покинем это место.

Одно дело было сделано, и, представив себе, как очень далеко от Рубайята сейчас беснуется глава клана Гебариди, я вернулся в сторожку и встретился с укоризненным взглядом Юны.

– Что-то не так? – Я улыбнулся.

– Ты его убил? – спросила она.

– Некроманта?

– Да.

– Нет. Отпустил.

– Врешь.

– Само собой, а ты чего ожидала, что я его «черным клинкам» отдам?

– Честно говоря, ожидала.

Я пожал плечами, а она сказала:

– Оттар, я слышала, о чем вы говорили.

– И что?

– Это правда, будто ты какой-то там последыш Древних?

– В общем-то да.

– И что это значит?

Из моей груди вырвался тяжкий вздох, и, прижав девушку к себе, я прошептал:

– Это значит, что к морейцам я не вернусь. Тебя доведу, а сам не выйду.

– А куда ты потом пойдешь?

Говорить девушке о своих истинных намерениях я не собирался и выдал версию для «черных клинков»:

– Подамся в Южную Морею. Там сяду на корабль и переберусь на остров Пештар.

– А я? Как же я?!

– Настанет срок, и, если ты меня не забудешь, красавица, мы встретимся, и я заберу тебя с собой.

– Ты обещаешь?

– Да.

– Смотри, я буду ждать.

Где-то в лесу завыл волк. Оборотень закончил охоту, и, оторвавшись от Юны, я прихватил сумку некроманта и молча вышел. Больше мне нечего было сказать девушке, и моя душа разрывалась на части.

Одна половинка кричала:

«Не отпускай ее! Не смей! Где ты вторую такую найдешь?!»

А другая половина настаивала на обратном:

«Беги прочь! Не подставляй девчонку, не губи! У нее вся жизнь впереди, а с тобой Юна погибнет!»

Разумеется, я находился на стороне второй половины, и это уже было озвучено. Но легче от этого не становилось. По крайней мере, пока.

Оборотень появился, когда я заканчивал сжигать имущество некроманта, и выглядел он как человек. Крепкий мужчина лет сорока пяти, русоволосый, прическа короткая, одет в трофейную одежду наемника, штаны и рубаха, но босой, а на плече плотно набитый рюкзак. Такой вот посланец моей матушки, наемник, не бросивший Вайда и продолжавший служить им на протяжении пятнадцати веков – именно столько времени прошло после того, как северные порталы в иные миры закрылись. Так что он в какой-то мере тоже Древний, осколок былых времен и легенда. Однако я встретил его спокойно. Легенда и легенда – мне-то что? За минувшее время на меня столько всего свалилось, что я уже мало чему удивлялся.

– Привет, – пробасил оборотень, останавливаясь возле костра так, что огонь костра был между нами.

– Привет, если не шутишь. – Я бросил в жадное пламя небольшой продолговатый кувшин, практически сразу лопнувший, и мне почудился вскрик.

– Призрачный Охотник умер. – Оборотень кивнул на осколки кувшина. – Навсегда умер, и не будет его душе доброго посмертия.

– Наверное. – Я пожал плечами и спросил его: – Тебя как зовут, волчара?

– Меня не зовут, я сам прихожу. – Он оскалился, а затем добавил: – Мое имя Вольгаст.

– И давно ты за мной ходишь?

– С самого начала. Как только ты покинул замок отца.

– А почему раньше на помощь не приходил?

– Не видел смысла.

– А если бы меня убили?

– Значит, такова твоя судьба, Оттар. Но ты не думай, что тебя бросили. Я почти всегда рядом был. Например, в Савассе, когда стрелок Сьеррэ Эрахова хотел тебя подстрелить, но не успел, потому что его убрал наемник эльфов Рок Кайра. Во время боя в Травене, когда ты уничтожил монстров. Или в тот момент, когда ты бился под стенами Сайгары. Еще немного, и я бы бросился к тебе на помощь. Но ты всегда справлялся сам, или тебе помогали другие.

– А сейчас почему вышел?

– Ты осознал себя как Вайда и избавился от многих иллюзий. Значит, с тобой уже можно разговаривать серьезно. Самое главное, что ты понимаешь – дороги назад нет, и готов драться за свое право на жизнь с любым, кто встанет на пути и попытается тебя остановить.

– А раньше, выходит, не понимал?

– Нет, и я это видел.

– Надо же, какой ты проницательный. – Я саркастически усмехнулся.

– Оттар, ты не первый последыш Вайда на моей памяти. Далеко не первый. И все они, встречаясь со мной, вели себя по-разному. Кто-то за меч хватался, кто-то требовал знаний, а кто-то плакал и умолял оставить его в покое. А я всего лишь посланец ведьм и охранник, который может многое, но далеко не всемогущ.

– И сколько же тебе лет, Вольгаст?

– По меркам вашего мира мне больше полутора тысяч годков. А если по факту, то пятьдесят два.

– Тоже в пещерах спал?

– Это нельзя назвать сном. Там нечто совсем иное. Пустота. Входишь, и время летит незаметно. Его нет. Оно где-то наверху.

– Безвременье.

– Да.

В костер полетела сумка чернокнижника, и, поджав под себя ноги, я присел. Вольгаст повторил мое движение, мы продолжили разговор, и я попросил его:

– Расскажи о себе.

– Необычный вопрос.

– Почему?

– Как правило, наследники Вайда, кто имел в душе стержень, сразу требовали новых знаний. А тебе интересна моя жизнь.

– Знаний у тебя нет, оборотень, потому что ты не Вайда, и твоя жизнь мне неинтересна. Просто я должен понимать, с кем имею дело.

Вольгаст усмехнулся, кивнул и начал рассказ.

Он родился в ином мире – понятно, и его народ торговал с Вайда. От моих предков оружие, магические зелья, ткани и редкие металлы, а от народа оборотней воины для сопровождения торговых караванов. Ну а когда началась война, Вайда навербовали наемников, и Вольгаст пришел в наш мир. Молодой воин крушил врагов и рвал им глотки, выживал, получал раны и стал сильным бойцом, но мои предки все равно проиграли, и оборотни разделили с ними судьбу. Они ушли в подземелья, а затем сопровождали ведьм в их вылазках на поверхность, а позже присматривали за последышами. Однако, что бы они ни делали, результат был один и тот же – чародей Вайда, так и не набрав сил, погибал, и все начиналось сначала. Выбор отца, выбор времени для зачатия, выход ведьмы, соблазнение, рождение ребенка и передача его родителю. Оборотни при этом часто находились рядом, но в процесс взросления мага почти никогда не вмешивались, ибо на постоянный контроль не хватало сил. И вот в такой суете пролетело огромное количество лет. Мир стал другим, а для оборотней и народа Вайда все оставалось по-прежнему.

Вольгаст говорил, и слушать его было интересно. До тех пор пока он не начал меня поучать. Почему-то он считал, что лучше меня знает, каков мой путь, и оборотень предлагал вернуться в Дрангию, чтобы оказаться поближе к родовым владениям. Но я понимал, что там меня станут искать в первую очередь. Да и соседство с ведьмами, на мой взгляд за минувшие века сильно сдавшими и не совсем ясно понимающими, что происходит в мире, мне не нравилось. Пока есть редкое мыслеобщение, и этого хватит. Пусть сначала знаниями поделятся и реальную поддержку дадут, тогда поговорим подробней. А начнут таиться, ничего страшного. Есть тайники Халли Фэшера, моего братишки.

– В общем, так, Оттар, – продолжал говорить оборотень. – Завтра, чуть свет, выходим на тракт и передаем твою подругу солдатам, а затем окольными тропами, через Партанию и Хартоссу, выйдем в Дрангию…

– Нет. – Я оборвал его.

– Что «нет»? – он посмотрел на меня, и я заметил, что зрачки у него в отсветах костра светятся.

– Мы не пойдем в Дрангию.

– Но такова воля твоей матери.

– Я сказал: нет.

– А если я тебя силком потащу?

По моей воле над головой оборотня образовался знак Камень, и он его увидел. После чего согласно кивнул, поморщился и сказал:

– Спорить не стану. Выбирай дорогу сам, чародей.

Он принял мое главенство, и это правильно. Оборотень сильнее и выносливей человека, так что мог выбрать удобный момент и заломать меня. Но дело ведь не в том, кто сильнее, а в том, кто является наиболее ценной фигурой. Поэтому принуждать меня к определенным действиям не стали, наверняка оборотень таких указаний не получал. И, рассеяв знак, я подкинул в костер палку и спросил его:

– Ты знал моего брата Халли Фэшера?

– Да. Я был рядом с ним и возглавлял отряд диких оборотней. Хороший вожак был, боевой, и дружина вокруг него сколотилась знатная, воины один к одному. Жаль его – глупо погиб. Только начал порталы в иные миры открывать и с торговли доход пошел, и такой нелепый конец.

– Отведешь меня к его могиле. Сможешь?

– Смогу.

– В путь тронемся на рассвете, тут я ничего против не имею.

Вольгаст промолчал. А что он скажет? Заставить меня он не может, и авторитетов я не признаю. Хватит. Наслушался уже… Делай то, не делай этого… Ты обязан… Чушь это. Отныне я сам выбираю путь и, как мне кажется, знаю правильный.

Оставив оборотня у костра, я вернулся в сторожку. Юна лежала на топчане, тихо посапывала и изображала сон, но на самом деле девушка следила за мной и Вольгастом. Она не понимала, кто он, и не могла слышать наш разговор. Поэтому переживала и волновалась. Как и всякий человек, подспудно она боялась труднообъяснимых вещей. А то, что вокруг меня происходило, объяснить трудно. Отсюда ее душевные терзания, ненужные мысли и подозрения. Очень противоречивый клубок, в который вплеталась страсть, но я надеялся, что после нашего расставания Юна забудет меня – так будет лучше для всех. В первую очередь для нее.

Я прилег рядом с девушкой и прижался к теплому манящему телу. Она вздрогнула, открыла глаза и развернулась ко мне.

– Оттар… – Она хотела задать сотни вопросов, но я закрыл ее рот поцелуями и ласками отвлек от дневной суеты. Нам стало не до разговоров…

Утро наступило резко. Солнце поднялось над лесом, и мы приступили к сборам. Девушка пару раз пыталась со мной поговорить, однако я ее отвлекал, не давал завязать разговор, и она замолкала.

Завтракали молча, а затем я сел писать письмо «черным клинкам», благо в сумке некроманта нашлись письменные принадлежности, единственное, что я оставил. Потратил на это полчаса, и только после этого мы покинули гостеприимное место.

Вместе с присоединившимся к нам Вольгастом закинули на плечи походные рюкзаки и направились к дороге. И снова молчали. Юна боялась оборотня и прижималась ко мне, а я не хотел лишний раз бередить душу ни себе, ни ей.

Лес. Поляны. Буреломы. Звериные тропки. Просеки. Ручьи. Шли быстро и почти без привалов. Вольгаст умел находить удобную дорогу, и в полдень мы заметили морейский конный разъезд. Егеря патрулировали фланги 14-го легиона, спешившего в рубайятскую столицу, но нас не видели, и тогда я подкинул вверх «шутиху», детское заклинание. Яркий огонек с шипением поднялся над землей, рассыпался в воздухе на сотню разноцветных мотыльков, и егеря, развернув лошадей, направились к нам.

– Вот и все, – прижимая к себе Юну, сказал я. – Нам пора прощаться.

– Мне так много нужно тебе сказать… – прошептала она.

– Лучше молчи, я все знаю. Не надо слов, они пусты. Просто поверь мне. Наступит срок, и я вернусь за тобой.

– Буду ждать.

Последний поцелуй. Наши губы встретились, а языки сплелись. Оторваться было трудно, практически невозможно, но я это сделал и отступил от Юны.

Она осталась на месте, а мы с Вольгастом юркнули в чащу и скрылись. Оборотень первым выскочил на небольшой лесной холмик и пошел дальше, а я задержался и обернулся. Юна стояла возле опушки, а вокруг нее вились егеря. Судя по всему, встретили ее достойно положению, и один из всадников уступил девушке лошадь, а остальные решили прочесать окраину леса. Пусть побегают, им нас не догнать. Главное, что целительница в безопасности, а о себе мы позаботимся.

С трудом отвернувшись, я вышел на след оборотня и, чтобы не думать о девушке, попробовал сразу же сосредоточиться на чем-то ином. Например, на том, что действия моих предшественников в корне неправильны. Не стоило им цепляться за материк Ирахо, где на них открыта охота, и наш родной мир Кассарин. Это ловушка, и, чтобы не попасть в сеть, необходимо воспользоваться своим преимуществом. Каким? Порталами. Ведь я могу открыть небольшие врата в иной мир, ускользнуть и там войти в силу, а затем вернуться. Такова программа минимум, а программа максимум привести с собой сильное войско и с его помощью одолеть врагов. Вот как надо действовать, а не ждать, пока на шею ошейник накинут или в спину ножик воткнут. Но перед этим следовало узнать, как правильно осуществлять переход, и для этого мне необходимы записи покойного братишки. Так что план не меняется. Сначала идем в Савасс, а после этого в Рунгию.

Глава 27

Попутчиком Вольгаст оказался хорошим и мне подходил идеально. Выносливый, молчаливый, превосходный следопыт, и после нашего первого разговора у костра он больше не пытался на меня давить. Видимо, оборотень имел приказ осторожно направлять своего подопечного и охранять. Поэтому он сменил тактику и старался втереться ко мне в доверие. А я этому не препятствовал, наблюдал за ним, на ходу перенимал какие-то повадки и старался выудить из него побольше информации о прежних последышах Вайда. Так что общий язык мы с ним нашли, немного пообтерлись и благодаря оборотню добрались до Савасса не за седмицу, а всего за четыре дня. Кстати, очень вовремя, потому что если бы я был один, то потерял бы свой клад.

К находившемуся в роще схрону вышли уже ночью. Подходим, глядь-поглядь, а там уже кто-то трудится. Яма раскопана, рядом масляный светильник, а внизу человек кряхтит и лопатой шурует.

Оборотень при этом втянул носом воздух и усмехнулся. Чему он улыбался, я сразу не понял, а выхватил клинок, навис над схроном и прошипел:

– Эй, землекоп! Не устал?!

Человек выругался, и из ямы показался заряженный арбалет. Однако я был начеку, ударил по нему ногой, выбил оружие из рук незнакомца и приготовился его убить. Но спустя пару мгновений на поверхности появилась испачканная голова землекопа, и он выдохнул:

– Пресветлые боги! Господин Оттар, вы ли это?!

– Юссир, – сквозь грязь я разглядел лицо сержанта, – а ты здесь что делаешь?

Мой бывший охранник выбрался из ямы, присел на горку земли и сказал:

– Господин Оттар, мне корнет Кайра сказал, что вас арестовали и вы больше не вернетесь. Ну и что мне было делать? Я прихватил все ваши вещи и купил у всадников Михара трофейного коня. А потом в штабе батальона написал отказную от службы, я же доброволец, и бежать. Сам толком не понимаю, почему так поступил… Скорее всего, просто испугался… Вот и рванул из города… Только выехал, а тут эльфы с гномами к стенам подступают, и я в лес. Там отсиделся, сутки прятался, а потом сразу сюда…

– Понятно. Решил казну к рукам прибрать?

– Да. Вам-то без надобности, раз «черные клинки» за вас взялись…

Сержант покосился на меня с опаской, но я хлопнул его по плечу и сказал:

– Все правильно сделал, Юссир. Спасти ты меня не мог, помочь тоже. Значит, должен был подумать о себе.

– Ну да. Так и есть, господин Оттар. И поверьте, мне чужого не надо. Я ведь как рассудил: золотишко выкопаю – и домой, в Дрангию. Там свою долю возьму, а вашу вместе с вещами передам барону Алану.

– А ты и вещи мои взял? – удивился я.

– Конечно.

– И где они?

Юссир указал в сторону Савасса, где сейчас находилась охранная рота морейских войск:

– В городе. У меня там знакомый, он за поклажей присматривает.

– Что же, молодец. – Я кивнул на яму и спросил: – Казну уже выкопал?

– Немного осталось, один рывок, и сумки у нас.

На пару мы быстро завершили то, что начал сержант, достали добычу, и в этот момент из темноты вынырнул Вольгаст. Сержант снова схватился за арбалет, но я его остановил:

– Спокойно, Юссир, это свой.

Сержант всмотрелся в лицо Вольгаста и прищурился:

– А я ведь тебя знаю. Ты следопыт с Горького Лога и приходил в замок Руговиров шкурки песцов сбывать. Правильно?

– Да. – Оборотень усмехнулся. – Было такое.

– А здесь что делаешь?

Вольгаст посмотрел на меня:

– Оттар, сам все расскажешь, или не стоит?

Мне нужны были напарники, небольшая команда из опытных бойцов. Это я понимал четко, ибо в одиночку выжить трудно. Халли Фэшер в свое время правильно поступил, сколотил отряд из преданных вольных бойцов, повязанных кровью, и они сами встречали убийц и шпионов, приходивших к последышу. Правда, это не уберегло его от гибели, но тут уже не их вина. А сержант Юссир человек правильный, меня не предаст и вояка опытный. Поэтому я решил рассказать ему свою историю. Не всю, разумеется, и планами о переходе в один из параллельных миров я делиться не собирался. Но про мои магические способности и то, что за Оттаром Руговиром идет охота, Юссир должен был знать.

– О чем это он? – Сержант вопросительно кивнул, и я начал рассказ.

Суть Юссир ухватил сразу, задумался, посидел, поскрипел мозгами и уточнил:

– Выходит, господин Оттар, что «черные клинки» вас хотят в плен взять и в неволю заточить, чтобы вы на них до старости трудились?

– Так и есть.

– И все, кто был рядом с вами, могут попасть под удар?

Я вспомнил Юну и письмо с предостережениями, отправленное царским контрразведчикам, и кивнул:

– Да, сержант.

– И что мне теперь делать? – Он нахмурился. – Домой-то теперь лучше не возвращаться. А то ведь вспомнят, что я рядом с вами во всех битвах был, и начнут кишки на кулак наматывать. Почему не доложил? А что ты видел? А что слышал? А с кем господин Оттар встречался? А нет ли меж вами сговора? Никакого житья не дадут.

– Это верно, покоя тебе не будет, – согласился я и, дав сержанту немного времени на размышления, добавил: – Но Морея не единственное место, где люди живут, Юссир. Поэтому я предлагаю тебе отправиться с нами.

– Куда?

В этот миг решалась его судьба. Про мое намерение отправиться на север знал только Вольгаст, и лишние свидетели нам были не нужны. Однако я был уверен, что Юссир пойдет со мной, и ответил честно:

– В Рунгию.

– Эх! – Сержант вздохнул. – Хотелось мира и покоя, да, видно, не судьба. Где наша не пропадала – я с вами, господин Оттар.

– Вот и отлично, сержант. – Я был искренне рад тому, что рядом со мной будет испытанный воин, но это было не все, и беседа продолжилась: – Кстати, Юссир, а чем ты хотел заниматься в отставке?

– Думал хутор поставить, жениться на грудастой красотке, чтобы детишек мне нарожала побольше, и торговлишку с охотниками-промысловиками наладить. Я им припасы и мелочовку всякую, а они мне шкурки да коренья целебные.

– Отличная идея, и если мы об этом заговорили, то хутор можно и в Рунгии поставить. Я же говорю, люди везде живут, а денежка у тебя теперь имеется.

– И вы не будете против, господин Оттар? – Он прищурился и бросил на меня косой взгляд.

– Нет. И даже наоборот, помогу.

– А зачем вам это?

– Ну сам посуди, сержант. Мы беглецы, и нам нужно скрываться. Но при этом необходимо где-то брать припасы и одежду. Правильно?

– Да.

– Вот от этого и отталкиваемся. Ты ставишь хутор, который становится нашей базой, ведешь торговлю и обрастаешь связями, а мы неподалеку тремся.

– Знаете, господин Оттар, – сержант заулыбался, – а мне ваши мысли весьма нравятся. Вот только один вопрос между нами остался – как золотишко делить будем?

– А ты на что рассчитываешь?

Сержант почесал затылок и ответил:

– На треть. Это моя доля, по справедливости.

– Идет.

Спорить я не стал. Не надо верного человека кидать, тем более на деньги, и мы занялись разделом добычи. Триста пятьдесят золотых монет Юссиру, а семьсот мне, плюс еще сотня находилась в моих вещах. Неплохо. Очень даже неплохо. С деньгами и парой крепких воинов рядом я уже более уверенно смотрел в будущее. И на рассвете нового дня, после того как сержант сходил в город, наша маленькая компания двинулись в сторону королевства Райно.

После того как мы покинули окрестности Савасса, прошло четыре седмицы, и мы оказалась в поселении Каргард на границе Райно и Рунгии. Как сюда добрались, история долгая и нудная. Скажу только, что Вольгаст умел находить короткие пути, и если бы он стал контрабандистом, то ему бы цены не было. Поэтому мы прошли через разоренный войной Рубайят, благополучно избежали встреч с морейскими солдатами и эльфийскими рейнджерами, без помех пересекли границу и добрались туда, где формировались караваны для торговли с независимым северным людом.

Дальше, за пределами Каргарда, заканчивалась земля воинственного короля Альфонсо Третьего Райно и начинались слабо заселенные территории, мало кого из сильных мира сего интересовавшие. А почему так – понятно любому здравомыслящему человеку. Золота, серебра и ценных металлов там не было, сколько ни искали, ничего не нашли. Опасностей много, климат суровый, а подданных, которые любят свободу, привыкли воевать партизанскими методами и имеют много оружия, покорить трудно. Значит, легче с ними торговать и подчинять вольных людей экономически, а держать на севере гарнизоны, строить города и прокладывать дороги – только лишняя трата ресурсов. Примерно так рассуждали властители государств, окружавших Рунгию со всех сторон, и по этой причине она до сих пор сохраняла независимость.

Что же касательно самого поселения, куда нас занесла судьба, то на постоянной основе в нем проживало не более трех тысяч человек, а остальные были пришлыми, они приходили и уходили. Документы здесь ни у кого не спрашивали. Номинальная власть находилась в руках назначенного из столицы чиновника, отгородившегося от мира высоким забором и старавшегося ни во что не вмешиваться. А фактически Каргардом заправляли богатые купцы, содержавшие почти полную сотню наемников и прикармливавшие изредка появляющихся королевских дружинников.

Такой вот городок, и нам повезло – сезон находился в самом разгаре, и мы прибыли в поселение вовремя. Каргард был переполнен, и кого мы здесь только не увидели. Северяне, суровые люди, приехавшие сбыть меха, ценные лекарственные травы, редкие минералы, промысловую кость, медвежий жир и добычу из древних раскопов. Рейдеры, профессионально промышлявшие набегами на морейские территории и получавшие за это плату от эльфов. Контрабандисты, тянувшие на запад наркоту. Местные купцы, истинные хозяева Каргарда, содержавшие трактиры и постоялые дворы, а также постоянные торговые лавки, где можно было купить все, что угодно, начиная от одежды, ворованного армейского снаряжения и припасов до книг и мелких магических артефактов. Гномы, продающие оружие, скобяные изделия и недорогие украшения. Несколько эльфов, которые здесь непонятно что делали. Одинокие шлюхи, желающие ухватить оголодавшего без женской ласки мужичка. Коноводы из Басконды с табуном крепких рабочих лошадок. Выкупившиеся и мечтавшие о свободе переселенцы, бывшие рабы. Беглые из разных земель и передвижные бордельеро с фургонами невольниц. Баирцы, предлагавшие крепкие вина и наркотики. Торговцы рабами, которых в независимых северных землях, не только в Рунгии, но и в Бескарии, и в Феррене, и Кермене с Пелегом, всегда ценили. Королевские рудознатцы, не терявшие надежды найти что-то ценное, и просто безродные бродяги.

Короче говоря, на общем фоне, когда в поселении собралось свыше пятнадцати тысяч человек, наша троица ничем не выделялась. Про паспорта здесь слыхом не слыхивали, и первое, что мы сделали, разместились на постоялом дворе и еще раз обговорили свои дальнейшие действия. А какие они? Самые очевидные. Нам нужны лошади и повозки, обувь и теплые вещи, полотно и брезент, гвозди и оружие, припасы и горное снаряжение, вино и соль. Список выходил очень длинный. А помимо этого требовались старые имперские карты Рунгии и люди, хотя бы пять-шесть человек, которые помогут сержанту отстроить жилье. Раз уж собрались всерьез осесть на севере, то надо подходить к делу ответственно. И после недолгого совета, оставив на постоялом дворе Вольгаста, мы с Юссиром разошлись по Каргарду, собирать информацию о ценах и караванах, которые пойдут в Рунгию.

Люди, лица, встречи, расспросы, товары и цены. Гортанные фразы иноземцев, исковерканный морейский язык простолюдинов, выкрики зазывал, шепот предлагающих свои услуги потрепанных жизнью сиплых женщин, бурканье гномов и плавная речь эльфов. Переполненные трактиры, где рекой лились спиртные напитки. Драки оборванцев, сцепившихся в смертельной схватке ради куска хлеба. Наказание вора, пойманного на горячем и без всякого суда, под одобрительный гул толпы, повешенного на грязной площади. Ближе к вечеру все это до отказа заполнило мою голову, и я вернулся на постоялый двор.

Юссир, которого я пару раз мельком видел на огромном рынке и на бирже труда, еще не пришел. А Вольгаст захотел отлучиться, сказал, что рядом с поселением крутится парочка диких оборотней, и исчез. Так что я остался один и, расположившись в общем зале, одним глазом наблюдал за входом в нашу комнатушку, где хранились деньги, а другим за толпой, слушавшей травившего бородатые анекдоты весельчака. Ну а попутно ужинал, пил слабое пиво, размышлял и ждал сержанта.

– Сейчас, добрые люди, – распинался весельчак, рыжий крепыш в рваном халате на голое смуглое тело, – я расскажу вам, какая в моем родном городе стража.

Толпа, в основном простые люди, не богатые, но и не голь перекатная, попивая мутный эль, обступила его и притихла. А рассказчик, умело изображая персонажей, начал:

– Прибегает к стражникам человек, стучит в караулку и кричит: «Помогите! Помогите!» Дверь открывается, и унтер-офицер спрашивает: «Тебе чего, доходяга?» – «Там мясник жену убивает, гоняется за ней с топором». – «А нам-то что?» – «Он еще грозится дом поджечь.» – «А нам-то что?» – «Он еще соседей убить хочет». – «А нам-то что?»

Весельчак изобразил сержанта, вальяжного и толстого, и жалобщика, стеснительного, но с хитрецой, и завершил анекдот:

«А еще сосед кричал, будто все стражники толстые овцелюбы». – «Что?! – вскричал сержант и обернулся в караулку: – Робяты, преступление против короны совершается! Стражу оскорбляют! Все за мной!»

История была старая, но неискушенным северянам она понравилась. После чего кто-то кинул в дырявую шляпу балагура пару медных монеток, и рассказчик продолжил развлекать людей:

– Идут по улице два ленивых стражника. Видят, труп лежит, а у него во лбу арбалетная стрела. «Какое странное самоубийство», – говорит один. – «И не говори, – вторит ему другой, – нет бы, как все нормальные люди, повеситься, а он из арбалета самоубился».

Снова смех и следующий анекдот:

– Мальчик спрашивает у папы:

«А почему у всех стражников на рукавах металлические пуговицы?» – «Чтобы они не вытирали об мундир сопли». – «А почему пуговицы блестят?» – «Так они все равно вытирают».

Толпа зашлась от хохота, да и я посмеялся, а потом перестал, так как заметил, что волосы у весельчака не настоящие. Он носил парик, хороший, надо отметить, но если слушатели на это внимания не обратили, то я – напротив, и у меня возник резонный вопрос: кто этот балагур? Беглец, вроде меня? Возможно. Агент какой-то спецслужбы? Тоже может быть. И если так, то надо смотреть за ним в оба глаза и держать меч под рукой. Заклятия Древних применять нельзя, засекут, но я и с клинком кое-что умею.

Впрочем, вскоре я про весельчака забыл. Он, конечно, продолжал выступление, но вернулся Юссир, и мне стало не до него.

– Рассказывай. – Я кивнул сержанту.

– Сейчас. – Он сделал пару глотков пива, смочил горло и начал доклад: – Значит, так, господин Оттар, я весь город обежал и все уладил. Люди есть, повозки и товары по сходной цене, немного ниже, чем в Каргарде.

– За поселение выезжал?

– Да. Там тоже людей много, большим табором стоят. Послезавтра на север уходит большой караван, и старшина в нем правильный, можно с ними пойти. Там же крепкие повозки продаются, всего по пятнадцать альго, тягловые лошадки по десять и верховые полукровки по двадцать. Кое-что здесь заметно дешевле, чем у нас на родине.

– А людей где брать, на бирже?

– Ага. Там нищих и обездоленных полно, и я помощников себе уже присмотрел. Три семьи, крепкие мужики с бабами, но без детей. Работяги из вольных, пришли из Несковии. Плата малая – с меня пропитание, одежа, немного скарба на обзаведение да защита. Для начала. А на следующий год новый сговор.

– Хорошо. Завтра все, что нам нужно, купим, с людьми пообщаемся – и в путь. Это все?

– Нет. – Сержант мотнул головой. – На севере, говорят, с женщинами трудно. Поэтому, думаю, нам тоже кого-то надо взять. Откровенными шлюхами я брезгую, и, если вы не против, надо бы невольничий рынок посетить.

– А почему я должен возражать? Я пока обойдусь, а ты бери. Дело-то житейское.

– Ну мало ли. – Юссир пожал плечами. – Вы же дворянин, а в Морее рабов нет.

– Морея там, – я неопределенно махнул рукой, – а мы здесь и живем по законам другого общества, более злого, опасного и менее терпимого. Тут законы расплывчаты, человек человеку враг, и кто сильнее, тот и прав.

– Да, господин Оттар, вы правы.

Тем временем наступила ночь. Балагур, собрав немного денег, исчез. Юркий тип, вроде бы только что рядом крутился, а потом пропал. Постояльцы стали расходиться, и мы тоже отправились на покой…

С утра, чуть свет, подъем. Как раз вернулся Вольгаст, доложивший, что отныне под его командованием есть пара оборотней, и мы с Юссиром отправились за покупками.

Как это ни странно, но все прошло просто отлично и без приключений. Мы закупили все необходимое и даже смогли достать подробную карту имперской провинции Рунгия. После чего договорились с переселенцами и старшиной каравана мастером Серпаком, а сержант приобрел себе женщину, двадцатилетнюю симпатичную деваху из Рубайята, купеческую дочь, которая, спасаясь от «ужасных» морейцев, покинула родину и оказалась в кандалах. Везучая. Ведь Юссир мужик неплохой, хозяйственный и в общем-то спокойный, поэтому они, наверное, поладят.

Так прошел еще один день. А на следующий мы покинули поселение, и, оседлав полукровную лошадку, я выехал на невысокий холмик и огляделся. По широкой грунтовой дороге медленно двигался караван из полусотни груженых повозок, три из которых наши. Впереди почти покрытая высокой травой равнина, а дальше заснеженные горы, и среди них спрятался замок моего покойного брата Халли, точнее, его развалины. Ну а позади последний оплот цивилизации, Каргард. И, глядя на дома и бараки этого поселения, повинуясь внутреннему порыву, я взмахнул рукой и выкрикнул:

– Прощай, мир цивилизованных людей! Пока мне нет здесь места, но настанет срок, и я вернусь! Вернусь для того, чтобы отомстить всем, кто хотел моей смерти, кто убивал моих братьев и охотился на Вайда! Клянусь!

Это был крик души, выплеснувшийся в мир, и на мгновение мне показалось, что этот посыл услышали, а затем откуда-то издалека пришли неразборчивые отклики. Но конечно же мне это только показалось, и, ударив пятками по бокам лошади, я помчался вслед за караваном…

Эпилог

Вырвавшись из души, мощный посыл молодого и неопытного чародея, пока не осознававшего пределов своей силы, прокатился по эфиру, всколыхнул его, и слова Оттара Руговира услышали многие. Но подавляющее большинство имеющих магические способности людей и нелюдей не обратили на это никакого внимания. Для них это было неразборчивое бормотание, секундная помеха в виде постороннего шороха, и только. А вот перед теми, кто думал о молодом маге или был с ним близко знаком, послание раскрылось полностью, и реакция на заявление Оттара вернуться и покарать врагов была очень разной.

Барон Алан Руговир в этот самый день получил два письма. В одном его извещали, что поручик Оттар Руговир пропал без вести во время боев за Сайгару. А в другом старший сын барона писал, что младшего арестовали, но он, кажется, смог сбежать, и «черные клинки» не спешат придавать этому делу огласку. Значит, на это есть какие-то тайные причины, и барону, на всякий случай, следовало бы поостеречься и более внимательно присмотреться к новым людям в его владениях. И тут неожиданное послание Оттара, просто слова, прилетевшие из ниоткуда. После чего глава семейства Руговиров встряхнул головой и решил, что это навеянный беспокойными мыслями бред, который можно прогнать лишь доброй порцией крепкого рома…

Примерно о том же подумал Рой Руговир, ехавший в одной карете с князем Айриком Раеном и направлявшийся в столицу, дабы разделить с ним наказание. Из-за опрометчивых приказов командующего Вторая Восточная армия потеряла много воинов, и за это кто-то должен был ответить. И хотя князь Айрик надеялся обелить свое имя, а основную вину переложить на плечи генералов, шансов на это было немного. «Черные клинки» заручились поддержкой разуверившихся в князе военных, уже успевших предоставить государю полный отчет о деятельности командующего и поведении его штабных офицеров. Правда, самому князю, который в приватной обстановке, как член семьи, разговаривал с царем на равных, вряд ли грозило что-то серьезное. Максимум изгнание на родные острова сроком на пару-тройку лет, пока история с потерей Сайгара забудется. Но для его приближенных это был крах многих надежд и конец карьеры. Вот о чем думал Рой Руговир, и послание младшего брата для него ничего не значило. Чепуха! Это просто чепуха! Потому что этого не бывает…

Рок Кайра лежал в госпитале. Из-за почуявшего неладное Оттара он и Хонзо не успели покинуть город, и двум убийцам пришлось открыто перебежать на сторону эльфов из отряда Кайми дин-Нейдаля. Но ушастый сотник прогнал их, хорошо, что не убил, и велел продолжать поиски. А как это сделать в охваченном войной и пожарами большом городе? Сие практически невозможно, и убийцы, впервые не выполнив контракт, решили возвращаться к морейцам.

Прорваться было нелегко. В одной из стычек, когда убийцы уже покинули рубайятскую столицу, Кайре подрубили ногу, а Хонзо, трусливая собака, бросил его и скрылся. Однако пресветлые боги не оставили Рока своей милостью. Ему повезло, и корнета подобрали скрывающиеся в лесах тыловики. Жаль только, в госпиталь Кайру доставили поздно. Рана уже загноилась, и началась гангрена. Поэтому Року по колено отрезали левую ногу, и временно он находился на попечении военных целителей. А когда убийца услышал голос Оттара, то засмеялся и, забыв о потере ноги, вскинулся с постели. Но, не удержав равновесие, упал и, ударяя кулаками по полу, закричал:

– Я достану тебя! Я все равно тебя достану!

– Что с вами?! – К Року бросились санитарки, уложили его обратно в постель и влили ему в горло смешанное с лекарствами сильнодействующее успокоительное.

– Все хорошо, – затихая, сказал Кайра. – Просто минутная слабость… Простите… На меня что-то накатило…

Санитарки отошли, а Рок немного подумал и, уже засыпая, тихо прошептал:

– А знаешь, Руговир, если судьба снова нас сведет, то я не стану тебя убивать… Нет… Лучше я перейду на твою сторону, ведь ты удачливый сукин сын… Впрочем, кому я такой теперь нужен… Даже своему клану, наверное, уже неинтересен… Без ноги… Калека… Разве только опытом своим смогу поделиться…

Эльфийский князь Заар дин-Нейдаль разбил о стену хрустальный бокал с вином и, покинув бал в честь столетия своей дочери, прекрасной Наилувиерь, вышел на балкон, вдохнул чистый воздух лесов и отправил ненавистному последышу Вайда ответный посыл:

«Ты решил бросить мне вызов?! Что же, попробуй! Но знай, что, когда тебя приведут в мой замок, ты будешь ползать у меня в ногах и молить о пощаде! Я сгубил десяток твоих предшественников, и ты от меня не уйдешь! Рано или поздно ты раскроешься, и тебя поймают! Ты слышишь меня?!»

Затем князь, сохраняя бесстрастное выражение лица, словно ничего не произошло, вернулся к гостям. Однако вечер уже был испорчен…

Эссау Гебариди, напротив, нервничать и злиться не стал, ибо это бессмысленно. Вместо этого он сразу бросился в заклинательный покой, приступил к работе и при помощи подневольных духов попытался обнаружить Оттара. Но из этой затеи ничего не вышло. Слишком много магов на материке Ирахо, и очень недолгим по времени был душевный порыв наследника Древних…

Мудрые люди говорят, что пьяный человек может находиться в трех состояниях. Сначала он подобен певчей птичке, весел и беззаботен. Затем он храбрый тигр. А потом свинья.

Майор Агликано пребывал в первом состоянии. Он был в окружении хмурых друзей-собутыльников, сделавших ставку на князя Айрика Раена и прогадавших, ибо родственник царя впал в немилость и лишился поддержки авторитетных генералов. Но майор не обращал на это никакого внимания. Командир штурмового батальона обмывал очередной орден и за свое будущее был спокоен. Ведь штабные разборки фронтовика не касались, а обвинить его было не в чем. И, откупоривая следующую бутылку, он услышал голос Оттара, усмехнулся и подумал: «Выжил все-таки, поручик. Ну и молодец. Дай боги тебе удачи. И даже если твой голос мне мерещится, не важно. Все равно, желаю удачи».

Практически сразу комбат об этом позабыл и провозгласил тост:

– За победу, господа! За царя Эрация и за храбрость морейских солдат! Прошу всех встать!

Собутыльники поднялись, и гулянка продолжилась…

Юна Эстайн находилась в Рупьенгарде и чувствовала постоянное смутное беспокойство. Кровь и ужасы войны не давали ей наслаждаться мирной жизнью, и она переживала за Оттара, ставшего ее первым мужчиной. Однако время лечит, и чем дальше, тем быстрее она забывала все плохое, и образ Руговира понемногу затуманивался.

Почему так – она не знала, но догадывалась. Поручик был человеком войны, упрямым, злым и безжалостным по отношению к врагам, непримиримым и непредсказуемым. Он нес беспокойство и смуту, а она хотела того же самого, что и большинство женщин, – мира, гармонии, покоя и тихого семейного счастья. Поэтому, вспоминая о поручике, девушка вновь возвращалась в ненавистный ей кровавый хаос, и, когда она услышала голос того, кого не так давно считала своим избранником, Юна не выдержала и заплакала.

Впрочем, вскоре она успокоилась, собралась и стала приводить себя в порядок. Этим вечером царский наместник провинции Северная Морея давал большой прием в честь первых вернувшихся с поля боя героических земляков, и она должна была выглядеть сногсшибательно…

Вот такими были реакции на посыл последнего чародея Вайда. Но если люди, как и нелюди, вскоре позабыли про Оттара Руговира и вернулись к своим повседневным делам и заботам, то кое-кто продолжал его искать и собирать информацию. Разумеется, в первую очередь речь идет о «черных клинках», и уже через полчаса после встряхнувших эфир слов беглеца командор ордена суровый Ига Дигеон, мощный маг и фанатичный сторонник царской династии, принял в своем кабинете Тейваза Кано.

Майор выглядел неважно. Потертый и не раз штопанный полевой мундир, на лице щетина, в растрепанных волосах седина, а во взгляде тоска. Он ожидал наказания за проваленную операцию, которую начал, не дожидаясь распоряжений из Алькантара, и последние несколько дней бывший заместитель начальника контрразведки восьмого легиона провел в тюрьме ордена. Однако командор вызвал его не для того, чтобы объявить приговор.

– Ты понимаешь, в чем ошибся? – Кинув на Кано косой взгляд, Дигеон присел за широкий рабочий стол и пододвинул к себе толстую папку с документами.

– Да, – ответил майор.

– И в чем же?

– Я самонадеянно посчитал, что смогу контролировать Руговира, пошел по самому простому пути и не попытался с ним договориться. В результате чего поручик стал воспринимать меня и всех «черных клинков» как врагов. А еще я не принял в расчет тот факт, что его могут освободить. Этого никак нельзя было ожидать, ведь он находился в самом надежном месте, в бывшей королевской тюрьме.

– Убийство, значит, предусмотрел, а освобождение нет?

– Так точно, командор.

Дигеон раскрыл папку, просмотрел несколько листов и сказал:

– Это хорошо, что ты не ищешь отговорок и не сваливаешь вину на погибшего при прорыве из Сайгары полковника Саара. Значит, ты продолжаешь болеть за наше общее дело и готов принять наказание.

– Да! Я готов понести любое наказание и ответить по законам военного времени! – выпалил майор.

– Тише. – Дигеон поморщился. – Мы не на плацу.

Командор просмотрел еще несколько листов, пожевал губами и принял решение:

– Ты продолжаешь вести дело Руговира и возглавишь новый отдел.

– Но я…

– Молчи, – оборвал его Дигеон. – У нас серьезные потери, Рубайят до конца еще не покорен, хотя уже объявлено о победе, из-за границы постоянно лезут диверсанты, и людей не хватает. Поэтому мой выбор пал на тебя, никого больше нет. Так что постарайся не сплоховать, Тейваз, и найди мне этого парня. Делай что хочешь, изыскивай резервы, вороши старые имперские архивы, ищи информацию на Вайда, разговаривай с теми, кто был знаком с Руговиром, ставь ловушки и разберись, кто вытащил его из темницы. В общем, учить тебя не стану, человек опытный. Но прежде чем ты приступишь к работе, ознакомься с этим.

Диоген протянул майору грязный залапанный конверт-треугольник, и Кано спросил:

– Что это?

– Письмо Руговира нам, всем «черным клинкам», и тебе в частности. Оно получено от целительницы Юны Эстайн, выходившей из окружения вместе с ним.

Слегка подрагивающими пальцами не ожидавший резкого взлета майор развернул конверт и вчитался в неровные строки, явно написанные наспех и не за столом:

«Уважаемые «черные клинки» и лично майор Тейваз Кано. Не стану утомлять вас историей своей жизни, при желании вы во всем разберетесь самостоятельно, и я буду краток. Из-за ваших действий мы стали противниками, и отныне я, поручик сводного штурмового батальона Оттар Руговир, считаю себя свободным от клятвы вашему государю. Я был готов умереть за Великую Морею и ради процветания государства, с именем царя Эрация на устах, убивал других людей, не сделавших мне ничего плохого. Однако это уже в прошлом – я не желаю становиться рабом и заложником системы, а потому прощайте. Хотя до свидания, так будет правильней. У меня нет сомнений, что я вернусь на родину и мы еще встретимся. И вот тут, господа «черные клинки», многое будет зависеть от вас. Станем ли мы врагами или будем союзниками? Решать вам.

Не примите мои слова за пустую браваду – это может дорого вам обойтись. Воспринимайте это как предостережение от поспешных выводов и неосмотрительных действий. Не трогайте тех, кто близок мне по крови и с кем я находился в приятельских отношениях. Вот тогда, возможно, мы с вами найдем общий язык, поладим и вместе уничтожим наших стародавних врагов.

С искренним почтением, Оттар Руговир-Вайда».

В конце письма была нарисована улыбающаяся рожица, и майор, едва не скомкав бумагу, посмотрел на командора и выдохнул:

– Это же форменное издевательство.

– Да. – Дигеон согласно кивнул. – Мальчик после боя, весь на нервах, и его поступок выглядит весьма спорно. Однако что мы от него хотим и чего можем ожидать? Ему всего восемнадцать лет, образование домашнее, то есть неполное. И он уже головорез, выживший там, где другие, более опытные воины, не смогли. Но при этом Руговир не профессиональный чародей, а иначе бы знал, как контролировать свою силу и не выплескивать в эфир угрозы. Поэтому, совершенно естественно, получив магические способности предков, он ведет себя необдуманно и дерзко, ибо в этом выражается его отношение к окружающему миру. Таким образом парень защищает себя, и на каждую угрозу, даже гипотетическую, он будет отвечать ударом. Это вывод наших психологов, и я им доверяю.

– И что нам теперь делать? Не допрашивать его знакомых?

– Допрашивать, майор. Конечно же допрашивать. Но давить на них не надо. Мало ли, вдруг кто-то из них выведет нас на логово мальчишки.

– Я понял, командор.

– В таком случае свободен.

Дигеон передал майору папку с документами, и тот вышел, а командор вздохнул, попытался еще раз понять, что же за человек этот Оттар Руговир и на чем его можно подловить. Но сколько командор ни думал, слабых мест в беглом поручике найдено не было. Он ничем не дорожил, у него не было детей, и в Морее его ничто не держало.

«Кто ищет, тот всегда найдет, и мы разберемся, в чем его слабость. Но на это нужно время», – подумал Дигеон и занялся другими делами своего ордена…

Впрочем, одна слабость у молодого Руговира-Вайда все же была, но даже он о ней не знал…

Далеко-далеко от Рунгии и Алькантара, на окраине Рупьенгарда, есть большое кладбище, где в старых каменных склепах хранились урны с прахом умерших горожан. И возле одного такого склепа, небогатого, но ухоженного, стояла красивая полная брюнетка. Звали женщину Алоиза Ледарей, и несколько дней назад от пьянства умер ее непутевый супруг. Но она не пролила ни слезинки.

Алоиза никогда не любила Дориана, склочного, трусоватого и хвастливого, поэтому смерть муженька для нее трагедией не стала. Она, как положено, проводила супруга в последний путь, продала его товары и теперь могла спокойно заниматься воспитанием ребенка, который должен был у нее родиться. И хотя Алоиза не имела никаких магических способностей, благодаря малышу под сердцем она тоже услышала посыл Оттара и, улыбнувшись, погладила живот.

«Жив твой папка, малыш. – Настроение женщины заметно улучшилось. – И если боги позволят, вы обязательно встретитесь, я в это верю».

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg