«Запретный остров»

Запретный остров (fb2) - Запретный остров [СИ] (Частицы - 2) 2399K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Роман Сергеевич Лагутин

Роман Лагутин Запретный остров

Пролог

Юго-восток США, штат Флорида, город Орландо

Законы дорожного движения придумали сами люди, чтобы обезопасить скоростное передвижение во всеобщем потоке транспорта. К сожалению, некоторые, особо «умные» граждане, несмотря ни на что, стремятся их нарушать, тем самым обрекая на неприятности с законом не только себя, но и других участников движения. Поэтому Рой Моррисон, коренной житель города Орландо, доставляя на своем стареньком скутере очередной заказ пиццы адресату, не по своей вине попал в небольшое ДТП с водителем красного пикапа, мужчина оказался не совсем вменяемым.

— Слушай сюда! — даже в присутствии уже прибывшего полицейского, угрожающе произнес водитель пострадавшего авто. — Могу тебя заверить, что я ехал по своей стороне и не нарушал никаких правил. — Он махнул своей здоровенной рукой в сторону машины и символически обвел ею в воздухе примерный масштаб повреждений левого крыла. — Кто мне заплатит за все эти повреждения? — Взбешенный водитель бросил взгляд на размазанную по земле пиццу, так и не попавшую к своему заказчику. — И меня не интересует, где ты возьмешь деньги, чтобы рассчитаться со мной!

Поддев клапан нагрудного кармана, полицейский достал ручку стального цвета, и приготовился что-то писать в заранее оформленный бланк. Искоса взглянув на водителя автомобиля через широкие, солнцезащитные очки, он покрутил пальцами ручку. Солнечный свет, отразившись о ее металлическую поверхность, сформировал солнечного зайчика, пробежавшего по лицу мужчины. Автолюбитель прищурился, но не стал дерзить стражу порядка.

Пестрая свита зевак — потенциальных свидетелей, громко переговариваясь, наблюдала за происходящим.

— Так, значит, Вы утверждаете, что в момент столкновения ехали по своей полосе?

— Полицейский не дал водителю ответить на прозвучавший вопрос. — А позвольте узнать, на какой свет сигнала светофора Вы осуществляли движение на перекрестке? — Судя по всему, полицейский отнесся к дерзкому автомобилисту недоверчиво.

Рой все это время стоял молча, и обрабатывал оцарапанную руку дезинфицирующим средством, которое так любезно предоставил ему полицейский. А вот водитель пикапа, после вопроса представителя власти, заметно занервничал. Он, поджав губы, то и дело переводил свой бегающий взгляд то на толпу людей, то на полицейского, сверкающего своей шариковой ручкой.

— Когда я выехал на перекресток, горел зеленый свет.

Рой Моррисон никак не ожидал подобного откровенного вранья. Он тут же позабыл о кровоточащей ране и пристально уставился на, теперь издевательски улыбающегося, водителя автомобиля. То, что ответил этот проходимец, в прицепе, не могло быть правдой, так как Моррисон со своей стороны тоже выехал на перекресток под разрешающий сигнал светофора, и он был в этом стопроцентно уверен.

— Да он же лжет! — неожиданно вырвался возглас недовольного человека из толпы. Он, растолкав людей, просочился вперед.

Полицейский снял очки, убрал их в нагрудный карман, где прежде лежала ручка и, выплюнув изжеванную жвачку, а также изготовившись фиксировать показания, воззрился на свидетеля ДТП.

— Да, я все видел. Когда развозчик пиццы выехал на перекресток, горел зеленый сигнал, я это хорошо заметил, так как шел по тротуару этой же улицы. А на противоположном светофоре, горел красный.

Полицейский, записав данные и слова участливого человека, с любопытством уставился на водителя пикапа. Тот, в свою очередь, похоже, еще не до конца осознавал своего нелицеприятного положения. Г рузный мужчина, взирая на очевидца, агрессивно сведя брови и скалясь, что-то злобно бормотал себе под нос. Рой мог бы побиться об заклад, что если бы не присутствие представителя власти, то водитель пикапа разорвал бы незваного свидетеля на мелкие кусочки. Во всяком случае, выражение его лица говорило именно об этом.

Некоторые люди просто не приспособлены для вождения автомобиля или любого другого транспортного средства с двигателем, и водитель пикапа относился именно к такой категории людей. Естественно, сам, этот образец для не подражания, так не считал, а проявлялось это в его дальнейших неловких попытках оправдаться.

— Но, офицер, — со скоростью консультанта по бытовым товарам проговорил он, — этот человек не знает, о чем говорит! — Даже без чуткого слухового внимания можно было определить нотку самоуверенного лжевозмущения, присутствующего в его дрожащем голосе. — Как бы то ни было, что есть правонарушение с одним лишь свидетелем? И как он может утверждать, что я виновник ДТП, если его обвинения голословны и никто кроме него и этого развозчика пиццы не может подтвердить эту клевету.

Водитель пикапа мог бы и дальше морочить всем голову, но строгий голос офицера полиции быстро оборвал его глупые слова возмущения.

— Этого более чем достаточно, — не понижая тона, произнес полицейский и, наклонившись к уху автомобилиста, прошептал: — Чтобы ты не отделался символическим административным штрафом. Я никому не позволю водить себя за нос, понял? Особенно таким изощренным проходимцам, как ты!

Когда страж порядка отстранился от него, водитель пикапа медленно и вместе с тем загадочно настороженно сощурил веки, словно замышляя что-то недоброе. После того, как полицейский повернулся к Моррисону, чтобы взять его показания по случившемуся, водитель красного автомобиля откровенно уставился на черную дубинку с ручкой, не очень-то сильно пристегнутую к ремню полицейского.

Обозленный на весь мир автомобилист медленно наклонился и, прежде чем совершить, возможно, не самую большую в своей жизни глупость, обратил взгляд на людей, уже расходящихся в разные стороны. Никого более не интересовало происходящее, и никто за ним отныне не наблюдал. Этим он и воспользовался.

— Что за?.. — запоздало, спохватился полицейский. Его рука замерла на ремне, где еще секунду назад висело его деревянное оружие. К счастью, огнестрельное, как и раньше, оставалось на прежнем месте. — Верни дубинку, кретин! — запаниковал полицейский, а его ладонь скользнула вдоль ремня: прямиком к крышке кобуры с револьвером.

Джефри, именно так звали полицейского, никогда прежде не приходилось сталкиваться с ситуацией — подобной этой. Он абсолютно не ожидал, что водитель красного пикапа окажется настолько невменяемым, что даже посягнет на закон. Джефри, не отводя ладони от кобуры, попятился назад, при этом подталкивая и Моррисона. Сумасшедший мужчина, вертя в ладони полицейскую дубинку, заулыбался и стал медленно подходить.

На все это безумие Рой с выпученными глазами созерцал через плечо полицейского.

— Еще шаг, и я буду вынужден применить оружие! — осведомил человека Джефри, медленно расстегивая кобуру.

Водитель пикапа остановился в постойке смирно.

— И что, застрелишь меня на глазах очевидцев?! — Вокруг вновь стала собираться толпа народа, чтобы поглазеть, чем все это в итоге закончится. — Давай, стреляй. — Сумасшедший развел руки в стороны, и все это время улыбка душевнобольного человека не сходила с его уст.

Джефри продолжал неотрывно следить за психически больным человеком, завладевшим его дубинкой, и ничто не могло отвлечь его пристального внимания. А сам водитель пикапа еще и не догадывался, как ему не повезло повстречать такого ответственного и опытного полицейского, как этот.

Неожиданно для Моррисона, но не для Джефри, чокнутый автомобилист сорвался с места в их направлении. Только, черная, как смоль, дубинка успела взметнуться над головой полицейского, как прозвучал оглушительный выстрел, после которого к толпе зевак прибавилось еще, по меньшей мере, человек тридцать.

Черт! — протяжно прозвучало за спиной Джефри. — Вот это да! Такое, я только по телику однажды видел!

Полицейский обернулся и увидел на лице Роя Моррисона не скрываемое удивление, граничащее с радостью, что все закончилось для него благополучно.

Преступник с кратким криком рухнул на дорогу.

Представитель власти покосился на тушу мужчины, изнывающего от боли.

— У нас частенько такое бывает! Мне не привыкать, — самопохвально, невзначай приврал, довольный собой, Джефри.

Примерно через полчаса полицейский, сопровождая тележку с потерпевшим, сперва обратил внимание на санитаров, толкающих четырехколесную кровать, затем на простреленную ногу водителя пикапа, а после и на его сморщенное от боли лицо. Когда мужчина открыл глаза и посмотрел на Джефри, тот, вежливо помахав рукой, проводил его со словами:

— Кость твоего бедра не задета. К твоему счастью, я встал сегодня не с той ноги и поэтому промахнулся. — Полицейский напоследок улыбнулся, а водитель красного пикапа, яростно проклинающий его в мыслях, вновь сморщился и застонал, больше не от боли, а от бессилия что-либо сделать.

Мопед при аварии пострадал лишь внешне. Несмотря на разбитые фары и спидометр, все же оставался на ходу. Рой, закончив обсуждать с полицейским все важные нюансы, подобрал фирменную сумку с испорченными пиццами, сел на скутер и, дребезжа выхлопной трубой, покатил домой зализывать раны: там он сможет привести себя в порядок и быстро восстановить психологическое потрясение. А также надо еще обмозговать, как правильно объяснить своему шефу причину, по которой он не смог доставить пиццу.

Надо будет, как следует постараться объяснить все быстро и доходчиво, потому, что если вдруг объяснение не устроит владельца пиццерии, он, поддав ему хорошего пинка под зад, выдворит Моррисона вон и, несмотря ни на что, оставит даже без выходного пособия. При всем при том владелец пиццерии имел большие связи и знал, каким образом все это можно провернуть. Проще всего для Роя, при общении с начальником, следует быть кратким и лаконичным. Также не менее важен разговор именно по телефону, а не с глазу на глаз. Мало ли что. Сильные мира сего, иной раз могут позволить себе и рукоприкладство.

Прибыв на место, он поспешно открыл входную дверь своей маленькой и не очень уютной квартирки. Вбежав внутрь, захлопнул ее и, повернув затвор, уперся спиной. Так он простоял какое-то время с закрытыми глазами. Затем сделал глубокий вдох и приподнял веки, дабы в очередной раз осмотреть свое убогое жилище. Естественно, тем, что вновь предстало перед его глазами, он не остался доволен. Днем при солнечном свете комната, и мебель в ней, выглядела еще хуже, чем в полумраке настольной лампы.

Обычно с работы он приходил очень поздно.

— Г осподи, как же я докатился до такой жизни?! — его вопросительные слова к всевышнему прозвучали, как мольба о помощи. Как и прежде, господь не ответил ему и даже не подал какого-либо знака, в честь того, что услышал его слова.

В сущности, Рой уже давно к этому привык. Он не ждал каких-либо ответов или намеков. Тем более, он понимал, что не единственный, кто просит о помощи невидимую всемогущую сущность и, в отличие от некоторых, у него хотя бы, какая-никакая, но есть крыша над головой, а также рваный, но мягкий диван. Такими мыслями он частенько кривил душой: само собой, ему хотелось большего.

Как и всем нам…

Сумка с измятой пиццей уже битый час валялась на полу, и Рой не знал, что дальше делать с ее содержимым. Но, во всяком случае, выбрасывать он пока что ничего не собирался. Сам он смирненько лежал на измученном жизнью диване, смотрел в пошарканный временем потолок и вертел на пальце брелок от ключей. Безделушка представляла собой пластмассовую табличку с видом на шикарный двухэтажный особняк с надписью под ним: «Рай на земле».

— О, боже, вот она — долгожданная расплата за усердную работу и начинается, — сам для себя промолвил Рой, когда раздался телефонный звонок. Моррисону даже не потребовалось смотреть на дисплей мобильного телефона, чтобы понять, кто его вызывает. Характерная ругательная мелодия говорила сама за себя.

Рой неохотно нажал зеленую кнопку соединения.

— Так что ты мне посмеешь сказать в свое оправдание? — Судя по тому, как громко кричал владелец пиццерии, Моррисон сразу догадался, что разговор не будет клеиться и никакие объяснения не помогут ему оставить за собой это место работы.

«Тогда надо удержать эмоции и попытаться не говорить ничего лишнего. Вероятно, можно будет претендовать хотя бы на половину выходного пособия», — не без надежды подумал Рой. Но разве мог он просчитать словесную игру опытного спекулянта на много шагов вперед. В отличие от самого Моррисона, пиццерийный магнат уже заранее знал, чем весь этот диалог закончится. Именно по этому он и позвонил служащему сам, как только узнал от своих дорогих клиентов, что они не получили свои заказы и впредь не будут больше пользоваться услугами нерасторопного заведения.

— Синьор, — обратился пиццерийный развозчик к своему рабовладельцу, покосившись на ароматную сумку для транспортировки пиццы, валяющуюся под ногами.

— Я готов пойти на любые Ваши требования, лишь бы остаться работать на Вас. Сегодня, во время доставки, не по своей вине, я попал в аварию. Знаете, такая странная история получи…

— Меня это абсолютно не интересует! — прорычал владелец заведения общественного питания. — Лучше давай поговорим о другом. Что ты там сказал насчет моих условий, которые ты с радостью можешь принять?

— Ну, чтобы возместить понесенные убытки, я готов работать на Вас в течение года за половину моей скромной зарплаты.

— Половину?! — еще яростнее прорычал в трубку телефона итальянский предприниматель. — После потери богатых клиентов, у тебя еще хватает наглости так высоко замахиваться? Ну, ты и наглец! — умеренно проговорил он. — Только по тому, что я стал в последнее время немного сентиментальным, пойду на небольшую уступку. Буду платить тебе половину половины твоей зарплаты.

— Но, синьор! — взмолился Моррисон. — Мне этого не хватит даже на то, чтобы оплатить мое нынешнее съемное жилье!

— Так у тебя еще и отдельное жилье?!

— Оно, по самым низким меркам, необычайно скромное.

— Мне плевать на то, что ты будешь делать! Если хочешь и дальше работать, советую тебе снять койку в общей комнате для малоимущих, но на большее, чем я тебе предложил, можешь не рассчитывать.

— Да пошел ты, куда подальше, ублюдок жирный! — неожиданно, для самого себя, вырвалась брань из уст паренька трудоголика.

— Ах ты, сосунок! Прыщ мелкий! Чтоб я тебя здесь больше не видел. Только появись на пороге, ноги переломаю. А на выходное пособие можешь даже не рассчитывать.

Рой, убедившись в своих догадках, сразу же прервал связь и с силой бросил невинный мобильник на потертый диван.

«Превосходно, — подумал он, укоряя себя в несдержанности. — Но в то же время задавался вопросом: сколько можно было продолжать терпеть все эти издевательства?

Ладно, пусть я работал, как проклятый — с утра до ночи, но хотя бы деньги получал на элементарные нужды, а теперь, что мне надо было вообще за бесплатно вкалывать?»

Рой, конечно, утешал себя тем, что якобы поступил правильно, но, разумеется, и сожалел о том, что отныне остался практически без средств к существованию. Если бы он не проявил упрямство и не взорвался эмоциями, хотя бы можно было рассчитывать на какие-то деньги и положительное рекомендательное письмо, через год — при увольнении, а теперь совсем никаких денег у него в ближайшее время не будет.

И надо ж было такому случиться накануне зарплаты!

— Да пошло оно все! Будь что будет! — злобно сплюнув на потертый деревянный пол, произнес Моррисон и взгромоздился на диван.

Рой на секундочку прикрыл дрогнувшие веки и мгновенно растворился в приятных, чарующих его воображение, снах. Его сокровенные мечты и желания — в сновидениях, предварялись в жизнь и, словно явь, представлялись ему продолжением дневной мучительной жизни, но уже в ином — положительном обличие. Но иногда Моррисон понимал, что это всего лишь сон — нематериальная иллюзия, так как порой все желаемое достигалось слишком просто. По сути, это было единственным предательским минусом в его стране иллюзорных грез.

Радостная мелодия, доносящаяся из динамика мобильного телефона, вытащила Роя из сонного царства, в котором он правил каждый раз, как только закрывал глаза. Не обнаружив при себе трезвонящий телефон, он неприятно вспомнил последний разговор, и место, куда швырнул устройство. Спустя несколько секунд Рой, ориентируясь по звуку, обнаружил телефон в своих ногах. Так как мелодия была приятная, Моррисон понял, что звонит не бывший начальник, а кто-то из его хороших знакомых.

Когда трубка оказалась в его руке, он незамедлительно ответил:

— Привет, Норман, как дела? Никак не ожидал, что ты позвонишь…

— Ты что, не в себе, приятель?! Мы с тобой месяц назад договорились о встрече. Советую тебе поскорее начать пользоваться одной очень нужной функцией, имеющейся и в твоем допотопном мобильнике, напоминание называется или типа того!

— Норман, у меня сейчас небольшие проблемы, с работой.

— К черту твою каторжную работу. Этот жирдяй тебя совсем не уважает.

— Он меня сегодня уволил.

— Тем лучше. Завтра из России приезжает один мой хороший друг — Владимир, помнишь, я тебе про него рассказывал?

Пока Рой припоминал, образовалась небольшая пауза.

— Да, припоминаю, но смутно.

— Ладно, это не важно, — в нетерпении протараторил Норман. — Завтра, ближе к вечеру, мы закатим крутую вечеринку. Ты просто обязан прийти!

Моррисон тяжело вздохнул и признался:

— Я, наверное, не смогу этого сделать. Днем мне нужно будет искать работу, а вечером просматривать новые объявления.

— Ну, ты парень совсем помешался. Еще раз повторяю, к черту работу. Вот скажи мне, я хоть раз унижался перед такими работодателями, на которых ты вкалываешь с утра до ночи, и где ты только находишь этих безжалостных сволочей? Хватит уже корпеть над железным камнем, пытаясь высечь примерный образ своего будущего — он будет нелепым.

Рой секунду подумал, а потом сказал:

— Мы с тобой из разных классов общества. У тебя состоятельные родители, а у меня. — он не стал произносить неприятные сердцу слова.

— Да, знаю я! Отец алкоголик, мать наркоманка. Но послушай, я никогда не прибегал к помощи своих богатых предков. Я самостоятельно всего достигаю. Короче, Рой. Завтра твой шанс. Приходи на вечеринку и твоя жизнь изменится раз и навсегда!

И это были не пустые слова.

Глава 1

Тот, кто хочет изменить свою жизнь, в независимости, к лучшему или к худшему, в любом случае должен хоть что-то сделать вопреки обыденности, а чтобы это сделать, опять же нужно применить силу воли.

«Рой Моррисон, в размышлениях о текучести жизни»

Особняк семейства Г рин — штат Флорида, город Орландо

— Ты уже сказал своим предкам, куда собираешься отправиться?

Норман вопросительно посмотрел на собеседника.

Нежданный вопрос от Владимира показался ему довольно-таки странным и неуместным. Казалось, прозвучавшие слова сбили Нормана Грина с толку. Если так вышло, что он всерьез задумал совершить опасное и вместе с тем, с материальной точки зрения, выгодное путешествие, неужели он должен вводить в курс дела тех, кому об этом ни в коем случае не следует знать. Тем более его родители точно будут против, если узнают, что в ближайшее время намеривается сделать их сын. Неужели Владимир не задумывался о подобном или просто хотел удостовериться, что человек, с которым он идет на дело — понимает, что к чему и умеет хранить тайны?

— А как насчет тебя? — небрежно бросил Норман. — Ты сам-то сказал, куда отправился, перед тем как покинуть порог родительского гнездышка?

Заинтригованный русский, воззрившись на Нормана, подозрительно сощурился. После, похоже, догадавшись, к чему клонит товарищ, дернул бровями и растянулся в улыбке. Снующие вокруг них люди, не все из них являлись ровесниками, были поглощены дармовой выпивкой и безудержным весельем. Их абсолютно не интересовал диалог двух собеседников, сидевших на креслах в углу огромной гостиной.

— Естественно, я сказал, куда поехал, иначе они не пустили бы меня даже за порог. Только я не стал уточнять детали своего дальнейшего путешествия, — Проговорил Владимир после небольшой паузы. Затем сделал небольшой глоток мартини. — И раз я здесь, можешь догадаться о том, что они небыли против.

— Ах ты, плут! — с улыбкой, словно похвалил, произнес Норман и бережно похлопал ладонью по массивному плечу товарища.

— Любое дело зависит не от самой информации, — после очередного глотка горячительного напитка, пояснил Владимир, — а от того, как ты эту информацию используешь и как ты ее выдаешь.

Возможно, Владимир слегка преувеличивал свои способности вести продуктивные диалоги. Но и не исключено, что говорил всерьез. Порой Норман и впрямь замечал, что Владимир, пользуясь весомыми доводами, частенько обращал ситуацию с вою пользу.

Вот и теперь Норман не смог противостоять напору русского и согласился пойти с ним на уже не первое сомнительное мероприятие. «Мне стоит быть с ним поосмотрительнее, — подумал Грин. — Вдруг, когда-нибудь затянет меня в прожорливое болото, из которого я потом не смогу выбраться».

— Только прошу тебя об одном, — теперь вслух произнес Норман. — Когда мы туда прибудем, не совершай необдуманных поступков. Ничего не пытайся предпринимать, прежде чем посоветуешься с остальными. И постарайся особо не напирать на Моррисона. Он парень с характером.

— Не надрывайся объяснять мне, как и что следует делать, — произнеся мягко, успокоил Владимир Нормана. — У меня есть своя стратегия и модель поведения. А на счет самодеятельности, не волнуйся, все будем делать сообща.

Норман всегда пытался сдерживать себя от язвительной аргументации в разговорах с Владимиром. Прозорливый русский редко когда действовал сообща. Но лишь одно необдуманное слово, касающееся сомнения, может побудить Владимира раз и навсегда прекратить взаимовыгодные отношения с Норманом, а он этого очень не хотел. Ведь в противном случае он лишится хорошего заработка и тем самым уважения среди своих знакомых. Норман вовсе не намеревался гнуть спину на таких проходимцев, как скупердяй макаронник, на которого так долго работал Моррисон.

Норман, не без оснований, предполагал, что новая затея Владимира может принести невиданные доселе доходы. Подобная мысль его очень радовала, но в то же время его беспокоила одна маленькая деталь, без которой общий механизм будет работать несбалансированно. Рой — единственный человек, которому Грин мог по-настоящему доверить свою жизнь. Если Моррисон откажется участвовать в опасной спецоперации по обогащению, вряд ли Норман сунется в опасное путешествие без него.

«Без разницы, согласится ли Рой или нет, я все равно затащу Нормана на яхту и уговорю отправиться со мной на тот остров в Индийском океане, — размышлял Владимир.

— Пока что Норман и его знакомые очень нужны мне для этого дела, но когда я заполучу все, что мне нужно, пусть убираются ко всем чертям. Как компаньон, Грин мне больше не понадобится».

Владимир никогда не разменивался на мелочи. Если он терял деловой интерес к определенной личности, будучи не сентиментальным, быстро и деликатно расставался с таким человеком.

— Естественно, сообща, — с улыбкой подыграл Норманн человеку, который, по-видимому, даже не знал значения этого слова и в то же время так легко им разбрасывался. У него не было и малейшего сомнения в том, что Владимир способен больше, чем на предательство. Вот только деловые интересы не позволяли Норману заявить открыто о своих подобных подозрениях. В общем, чаще всего, он пытался об этом не думать и продолжал широко улыбаться на непонятные шутки русского. — Но тебе будет нужно еще решить, что делать со своими камнями дальше. Вряд ли ты сможешь увести их к себе в Россию.

Очередная порция алкоголя растворилась в крови. Похорошевший Владимир не обратил внимания на последние прозвучавшие слова давнего деловитого товарища. Его внимание привлек, появившийся на входе, странный персонаж, никак не вписывающийся в общую картину веселья и чревоугодничества.

Внешний вид и одежда прибывшего паренька не контрастировали с присутствующими во вместительной гостиной приятными тонами дорогой мебели и шикарной евро отделкой. Владимир не испытал к человеку, возникшему из ниоткуда, какого-либо призрения, скорее, он почувствовал к нему нечто вроде жалости.

Владимир являлся выходцем из благополучной семьи. Возможно, этим и объяснялась его потребность в сострадании к малоимущим. Хотя он сам никогда не испытывал подобного, тем не менее, знал, чем чревато нищенское существование: голод, болезни и многое, многое другое, чего никогда, по своей природе, не должен переносить ни один разумный человек. Глядя на подобное, он никогда не оставался безучастным. Так же как и страна, уроженцем которой он был, всегда мог, в допустимой мере, помочь ближнему.

По сути, Владимира нельзя было назвать жадным, плохим человек, скорее, он был заинтересованным и сполна брал только то, что ему причиталось по праву. Он всячески отвергал самое неприятное для себя высказывание: «Если у меня есть все то, чего ты так ревностно желаешь — значит, я властен над тобой».

Скорее всего, причиной этому был страх. Владимир подсознательно опасался зависти окружающих.

Его внимание к незнакомому человеку гораздо усилилось, сразу после того, как тот, взглянув в их с Норманом сторону, огибая развлекающихся гостей, прямым ходом устремился к ним.

— Ага, вот и прибыл тот, кого я уже так долго жду, — произнес Норман, поприветствовав неуверенного в себе приятеля, и подмигнул Владимиру. — Слушай, я уже начал было переживать, что ты не придешь!

В просторной комнате звучали многие громкие голоса, но, то место, в котором прибывали Норман с Владимиром, обладало особой акустической способностью: распространяющийся по комнате посторонний шум, частично поглощался на подходе к этому месту. Даже самому Норману это казалось удивительным феноменом.

— Я хорошенько подумал над твоими словами, Норман, и принял отчаянное решение заявиться сюда. Вот только у меня не нашлось для этого подходящего костюма, — Моррисон расслабленно развел руки и взглянул на свою потрепанную футболку.

— Я, все ожидаю, когда ты нас, наконец, представишь друг другу, — сказал Владимир Норману, потеряв терпение, — но, похоже, мне самому придется представиться. — Уперев ладони в спинки кресла, он поднялся и протянул руку, чтобы поздороваться.

Бывший доставщик пиццы хоть и был в некомфортной для себя обстановке, тем не менее, не растерялся и ответил взаимностью. Их заинтригованные взгляды встретились, а крепкое рукопожатие прочно скрепило новый дружественный союз.

— Ах да, — озадачился Грин. — Владимир, это Рой Моррисон. Рой, это Владимир. Фамилию его, я, к сожалению, не могу тебе сказать.

Моррисон, отпустив Мощную ладонь русского, вопросительно уставился на Нормана.

. — Потому что никак не могу запомнить. — Грин невинно улыбнулся.

Владимир указал на свое кресло, тем самым предлагая новому знакомому присесть, а сам сел на соседнее — справа.

— Взаимовыгодное знакомство — самое главное, — проронил Владимир, взяв с барного столика стакан недопитого мартини.

— Что это значит? — не понимая сути сказанного, осведомился Моррисон.

— Как?.. — Владимир приподнял брови и, взглянув на Грина, вновь уперся взглядом в лицо Роя. — Он тебе еще ничего не рассказал? Этому человеку ничего нельзя доверить! — Русский, с усмешкой на лице, кивнул в сторону Нормана. — Даже не может собрать команду к намеченным срокам.

Грин заулыбался, понимая, что товарищ просто шутит, а Рой ему невзначай подмигнул.

— Если он обещает, что сделает все быстро и в лучшем виде. — Владимир развел руки в стороны и улегся на спинку темно-коричневого кожаного кресла. Горячительный напиток в его прозрачном стакане плюхнулся, и чуть было не выплеснулся через края. — Можно сразу уяснить себе: в ближайшее время не следует ждать стопроцентных результатов.

В глазах русского блеснул холодный и вместе с тем расчетливый разум. Моррисон же пришел к подобному выводу еще тогда, когда пожал ему руку. На лице этого человека читалась настойчивость и целеустремленность. Теперь, не дюжая умственная способность русского, подтвердилась и по манере его разговора. Сразу становилось понятно: этот человек знает, чего хочет от жизни.

-. И любого, кто начинает указывать на этот его недостаток, он считает назойливым или просто посредственным человеком. Если кто-то: друзья, товарищи, неважно кто, напоминает ему, что пора бы и поторапливаться, того ждут большие неприятности. Поскольку желание в дальнейшем сотрудничестве у этого человека быстро угасает. — Произнося это, Владимир мотнул зрачками в сторону Нормана.

— Нет нужды рассказывать обо всем этом Рою. Мы с ним друзья детства. — Грин хмыкнул. — Он знает меня, как облупленного. Так что твои завуалированные упреки в мой адрес, тут не пройдут.

— Возможно, как ты там выразился, он тебя и знает, — не растерялся Владимир, — но зато наверняка не в курсе, каков ты в качестве делового партнера. — Победная улыбка растянулась по довольному лицу русского.

Несмотря на то, что изворотливый ум Владимира частенько раздражал Грина, он даже сейчас не подал и намека о недовольстве, разыгравшемся у него на фоне невыгодного себя обсуждения. В мыслях он, как следует, выругался в адрес прозорливого русского, но на деле же, лишь улыбнулся.

Внезапно раздался громогласный и весьма неприятный хохот. Он показался очень громким даже в звукоизоляционной — дальней части гостиной. Владимир неприятно поморщился от накатившего раздражения и поспешил сделать очередной глоток мартини. Быстрым шагом в комнату вошли два шумно беседующих человека. Они приближались, и Моррисон сразу догадался, что новоявленная парочка идет к ним. Покосившись на Владимира, он заметил, как тот ухмыльнулся.

«Наверное, он их уже знает», — смекнул Рой.

— О, благородный господин, — приблизившись, проговорил один из них веселым звонким голосом, — спасибо, что пригласил нас в свое скромное жилище. — Он демонстративно обвел рукой шикарные апартаменты. Мы твои верные слуги — прибыли по твоему первому зову.

Норман сначала улыбнулся, притворно демонстрируя, что оценил шутку, затем состроил серьезное лицо и невозмутимо посмотрел на шутника.

— Знакомься, Рой, этот большой шутник — Дэвид.

— Скорее, небольшой, а высокий, — сострил Владимир.

Дэвид, в свою очередь, терпеливо выдержал удар кинжалом в спину от русского.

Он правильно сделал, что решил в дальнейшем не препираться с Владимиром.

— Дэвид у нас яхтсмен. У него есть замечательная яхта.

— Спецзаказ на судостроительном заводе, — подмигнул тот Моррисону. — Мой отец там большая шишка. Он прищурился. — А тебе парень что-то нужно делать со своим прикидом, иначе, рано или поздно, кто-нибудь может тебя посчитать за голодранца и выгнать отсюда.

— Никто его не выгонит, — буркнул Грин. — А если я не догляжу, и это все-таки произойдет, тот, кто это сделает, сам вылетит следом и больше никогда не войдет обратно.

Владимир, потягивая новую порцию мартини, промолчал на этот счет. Видимо, он предполагал, что такое может запросто случиться.

— Ты, можешь! Я тебя знаю, — закивал головой Дэвид.

Моррисон еще не знал к чему все это идет, но пока не задавал наводящих вопросов.

«Когда сочтут нужным, сами раскроют все карты к нему лицом», — подумал он.

— А этого господина, — продолжил представление Норман, — зовут Бернард. Он у нас вулканолог — уважаемый человек!

Бернард кивнул Рою.

Моррисон бросил невольный взгляд на Владимира и понял, что тот, так же как и Грин, в восторге от ученой степени Бернарда.

Норман все больше входил в образ предприимчивого руководителя. Ну, или пытался таким казаться.

— Говорят, что в Атлантическом океане, недалеко от берегов Намибии, промышляют пираты. Дэвид, можешь ли ты поручиться за то, что твое судно, при необходимости, сможет вытащить нас из передряги?

Порой, Дэвида нелегко было удивить. Но сомнения Нормана на счет того, что он — Дэвид — опытный яхтсмен может, будучи в чем-то неуверенным, пуститься в опасную авантюру, поразили его на повал.

— Норман. — без намека на браваду произнес яхтсмен. — Если бы я тебя не знал настолько хорошо, то подумал бы, что мы познакомились только вчера. — Да! Я уверен в своем судне и не только по тому, что оно стоит бешеных денег, но по той причине, что на нем установлено самое первоклассное оборудование.

— Она у тебя очень большая — твоя яхта. Вот я и подумал, вдруг на море будет штиль именно в тот момент, когда надо будет рвать когти?

Дэвид принял упор на одну ногу и, усмехнувшись, произнес:

— Так прими к сведению, что там, кроме парусов, присутствует и пара мощных двигателей.

Спорный диалог товарищей, для Роя, спровоцировал легкое провидение. И хотя Моррисон со слов Грина поверил в свою удачу на половину меньше, чем доверял жадному, своему бывшему работодателю, он попытался не упустить редчайший шанс в своей жизни: подзаработать немного больше, чем ему прежде платили.

— Так, ребята, я не понял: какой океан, какие пираты? Вы вообще, о чем тут толкуете? — Хотя Рой не был кретином, все же вопрос из его уст показался Норману не в пример глуповатым.

Грин принял решение более не томить давнего друга догадками, он понял, что пора бы, вкратце, обрисовать ему курс намечающегося дела.

— Мы собираемся отправиться на остров — на запретный остров в Индийском океане.

Рой ни на секунду не засомневался, что товарищ говорит правду.

— И что вы там забыли?!

Дэвид, не удержавшись, хихикнул. Норман строго взглянул на него, а затем продолжил объяснение, адресованное Моррисону:

— Родители Владимира занимаются сбытом драгоценностей. Подслушав тайный разговор, он узнал кое-что очень важное и теперь владеет информацией на многие миллионы долларов. А в силу своей доброжелательности, Владимир поделился со мной этой информацией, на том условии, что я соберу команду как минимум из пяти человек и мы все отправимся.

— На остров — Дайменд клавс, — перебил Грина Владимир.

— А что там, на этом острове? — не скрывая заинтересованности, полюбопытствовал Рой.

Норман с Владимиром переглянулись. Затем Грин взглянул на недавно прибывших товарищей.

— Ладно… мы пойдем, выпьем чего-нибудь, — определив смысл взгляда, проронил Бернард и потянул за собой Дэвида.

— Да, погуляйте сегодня от души, — улыбнулся Норман. — Потому что с завтрашнего дня начинается весьма тяжелый период в нашей прежде легкой жизни.

— Но оно того стоит, — добавил Владимир.

Дэвид и Бернард растворились в толпе веселящегося народа.

— Этот остров неспроста подвергся изоляции, — продолжил объяснение Г рин. — Раньше там добывалось несметное количество природных алмазов. Но потом неожиданно фирма, которая занималась разработкой драгоценных минералов, признала себя банкротом, а остров закрыли на неопределенный срок.

«Странно, — почесывая пальцем подбородок, подумал Рой, — с чего бы это?»

Владимир будто бы прочитал мысли Роя и продолжил рассказ Нормана:

— Как я узнал из надежных источников, на острове располагаются вулканические пещеры, в которых еще полным-полно ценного минерала. А фирму «Шимеринг стоун», по решению суда, просто заставили прекратить свою деятельность.

— Но почему? — удивился Моррисон. — На каком основании?!

Владимир решил раскрыть все карты:

— Также мне стало известно, что там, по непонятным причинам, погибло очень много людей. И множественные жалобы побудили судейскую коллегию признать остров запретной территорией.

— Час от часу не легче. — пробубнил Рой. — Но, а как мы попадем туда, если остров охраняется?

— Он охраняется лишь на бумаге. Сперва предпринимались неудачные попытки организовать патруль, но, в конечном счете, правительство посчитало нецелесообразным тратить деньги налогоплательщиков на охрану не приносящей дохода земли, тем более находящейся на чужой территории.

— Как я понял из разговора, этот остров находится где-то в Атлантическом океане? — уточнил Моррисон.

— Нет, — ответил ему Норман, — в Индийском, но плыть нам придется через Атлантический.

— Его точное расположение не ясно, — промолвил Владимир. — Но, как я понял, он находится где-то между Мадагаскаром и Австралией. может, чуть ниже.

— Так вот, как я тебе и говорил, Рой, тебя ждет большой сюрприз. Ответ остается только за тобой. С нами ты или нет?

Моррисон, усиленно размышляя над прозвучавшим предложением, впился пальцами в мягкую спинку кресла. Владимир заметил подобное колебание и слегка взволновался, но тревога рассеялась сразу же, как только пальцы Роя ослабили хватку и податливо повисли вдоль кожаной обивки седалища.

— Да! — ответил бывший развозчик пиццы, — я с вами, ребята!..

Глава 2

Прочная связь между прошлым и будущим никогда не будет прервана, и не только в мире разумных людей, но и среди всего разумного.

«Интерпретированная человеком мысль всемогущего разума, при создании земли»

Утро в особняке семейства Г рин — штат Флорида, город Орландо

— Если бы мне однажды кто-то сказал, что Дэвид способен на такое, я бы ему в жизни не поверил!.. — во всеуслышание проговорил Норман, входя в комнату для гостей, в которой ночевал Моррисон.

Вулканолог Бернард, следуя за взбешенным Грином, пытался всеми силами найти беспечному товарищу оправдание, вот только слова Бернарда были неуверенными, а голос предательски дрожал. Было ясно как день, что Нормана такие оправдания совершенно не удовлетворяли.

— Должно быть, он обезумел, раз, будучи в опьяненном сознании, отправился с этой девкой кататься по ночным барам и забегаловкам накануне важного события! — Норман был безутешен.

От громогласных слов Грина, Рой уже совершенно проснулся и, облокотившись на локоть, смотрел на товарища, застывшего в центре комнаты. Тот, схватившись ладонью за лоб, словно бы его тревожили внутричерепные боли, возмущенно покачивал головой. На пороге в комнату появился Владимир, неспешно завязывающий пояс халата. Норман окинул взглядом присутствующих, оценивая их готовность к новой ситуации. Судя по всему, русский слышал крики Грина и понял в чем дело: сдвинутые брови и задумчивый взгляд свидетельствовали о нешуточном беспокойстве, охватившем его. Норман, дабы не подлить масло в огонь, стоял какое-то время молча.

Наконец Рой не выдержал и спокойно спросил:

— А в чем собственно дело? Зачем, из-за слабостей этого яхтсмена, разводить весь этот сыр-бор? Можно же взять другую лодку. Вы парни богатые, я знаю!

«В отличие от тебя, конечно. — Владимир слегка наморщился тревожной догадке, которая касалась не только Дэвида, но и спутницы, с которой он ночью покинул пределы владений семейства Грин. Вот теперь, из-за не проконтролированной ситуации, несмотря на многодневную тщательную подготовку, все мероприятие может пойти коту под хвост.

— Что, если эта особа не такая простая штучка, какой может показаться Дэвиду? Вдруг он расскажет тот секрет, который я привез им с собой из России?» Однако вслух Владимир произнес следующее:

— После этого он недостоин оставаться участником нашей команды, — слова его прозвучали достаточно грубо. — Это твоя вина, Норман. Это твой человек и ты за ним недоглядел!

Рой, наконец, встав с кровати, быстро натянул джинсы и облачился в изжеванную футболку.

— Что теперь об этом говорить, ведь то, что свершилось, этого уже не изменить!

— Правильные слова, мой друг, — немного смягчившись, проговорил Владимир. — Я страстно хочу надеяться, что Норман ценит тебя куда больше, чем собственное достоинство.

— Владимир, без сомнения, я виноват в случившемся. Я это полностью признаю и осознаю свою ошибку. — Г олос Г рина звучал волнительно, как и полагается провинившемуся человеку. — Я попытаюсь все исправить. Сделаю все, что в моих силах, чтобы мы уже сегодня могли отчалить от побережья Форт Пирс. Я понимаю, для тебя перелет чреват стрессом, вызванным восьмичасовой разницей во времени. Ты только не переживай. Я обо всем позабочусь.

— Ты уже один раз позаботился! — произнес Владимир, но перед тем, как уйти, сказал еще кое-что: — Ладно, делай дело. Только учти, это твоя последняя попытка! Если еще будет какой-нибудь форс-мажор, я отменяю операцию.

Владимиру не было необходимости затрагивать тему об отмене мероприятия, так как Норман, боясь потерять возможность иметь большие деньги, которые принесет плавание, и без негативных намеков, вон из рук выбьется, чтобы повернуть ситуацию в прежнее русло.

«Ничтожный червь. Именно таким ты останешься в моей памяти, Дэвид, после того, как я придушу тебя собственными руками. Ты неспособен даже увидеть кончик собственного носа. Как же я мог быть таким глупым, чтобы связаться с тобой?!» — думал Норман, выбирая из списка записной книжки мобильного телефона номер Дэвида.

— Я убью тебя, идиот! — прокричал Грин в трубку мобильного устройства. — Будь ты хотя бы на пятьдесят процентов разумным человеком, стал бы ты так поступать? Твоим долгом было остаться здесь, а ты увязался за какой-то дешевой проституткой! Ты больше не в игре. Понял!

— Элизабет недешевая. то есть я хотел сказать, никакая она не проститутка. Она моя девушка! — с треском прозвучал голос Дэвида из динамика мобильника Нормана. — И я прошу тебя, больше так никогда не говорить про нее!

— Ну, извини, если я задел твои чувства. Надеюсь, ты меня хорошо слышал. Пока!

Грин отключился еще до того, как Дэвид успел объяснить ему, что первоначальный план никак не изменился.

Рой сидел уже на собственноручно заправленной кровати и смотрел, как Норман, не отвечая Дэвиду, пропускает один звонок за другим. Он сам стойко переносил разыгравшийся интерес.

— Может, ты все-таки ответишь, — проговорил Бернард. — Вдруг у него есть, что сказать в свое оправдание!

Грин решил все же сжалиться над Дэвидом и нажал на зеленую кнопку ответа.

— Я ничего плохого не делал. Да! Не отрицаю, мы с Элизабет неплохо провели эту ночь. Под утро я уже почти протрезвел и поехал в Форт Пирс. Сейчас я уже на своей яхте и практически полностью закончил подготовку к отплытию. Разве не ты сам вчера сказал, чтобы мы как следует повеселились перед круизом?! — с бешеной скоростью протараторил Дэвид.

— Постой, постой. Что ты сказал? Ты уже подготовил судно к отплытию?

— Да! И жду вас всех тут с минуты на минуту.

Вот такие слова Норман был рад услышать.

— Так и быть, продолжим наше дальнейшее сотрудничество. Только в следующий раз предупреждай о своих намерениях. Владимир был очень недоволен такими обстоятельствами.

— Я сам потом перед ним извинюсь!

— Хорошо. Заканчивай все оставшиеся приготовления. В ближайшее время мы подъедем к условленному месту.

* * *

Когда вся часть команды подъехала к пирсу на шикарном серебристом джипе Нормана, Дэвид сидел на бортике кормового трапа с таким удрученным видом, словно он собирался плыть не за несметными сокровищами «чуда острова», а отправляется через два моря на деревянный эшафот.

— И все-таки я ощущаю тревогу, — проговорил Владимир на ухо Грину. — Это не курортное путешествие с целью отдыха или досуга. Сможет ли он доставить нас туда в целости и сохранности, а потом еще и вернуть обратно?

— Он справится!.. — ответил Норман и поволок свой багаж к карме яхты.

Владимир, хмыкнув, позволил себе снисходительную улыбку, таким образом, словно бы выражал двузначную мысль: «Надеюсь, ты прав» или «Хорошо, если ты прав».

— Ты, конечно, можешь не одобрять сделки с этим человеком, Владимир, — чуть удалившись вперед, громко, чтобы слышал Дэвид, проговорил Норман. — Но мы переживаем такие времена, когда очень сложно найти хороших союзников. А если удается найти, хоть кого-то более-менее достойного, и в силу того, что этот человек может принести достаточно высокую пользу, надо, как мне кажется, быть к нему поснисходительней.

Русский без труда догадался, куда клонит Норман и когда Грин обернулся, Владимир ему согласно кивнул.

— И все же я повторяю, в нашем случае речь идет не о простом путешествии, оно может оказаться для нас всех гораздо опаснее, чем вы себе представляете. — По дрогнувшему голосу Владимира можно было догадаться, что он о чем-то умалчивает либо просто пока что не хочет говорить.

Только Рой заметил это предательское колебание в голосе русского, но не стал никому говорить об этом. Еще не хватало, чтобы его упрекнули в паранойе либо обвинили в излишней подозрительности. Тогда он точно рисковал бы оказаться за бортом судна еще до того момента, как яхта отчалит от пирса.

— Помоги мне, Дэвид, — протягивая яхтсмену чемодан, спокойно проговорил Владимир. Он попросил его об этой услуге только по тому, что заметил, как тот подсобил Норману с его пожитками.

— Я хотел извиниться, — чуть слышно произнес Дэвид, взяв в руки чемодан Владимира. — Я не нарочно заставил вас всех понервничать. Мне Норман сказал, что ты даже чуть не отказался от мореплавания.

— Да! Подобный разговор имел место быть. У меня нет нескольких жизней, как у кошки, и поэтому я должен быть уверен в своем человеке наверняка. Понимаешь?.. Если в сбалансированном механизме одна деталь оказывается бракованной, рано или поздно весь аппарат приходит в негодность, и это не просто метафора. Так и в жизни все происходит.

— Хотя я и совершил уже этот промах, — промямлил яхтсмен, — тем не менее, я склонен с тобой согласиться. — Последние слова Владимира показались Дэвиду достаточно аргументированными. — Какими бы ни были наши мотивы, мы всегда должны принимать взвешенные решения. — Пусть еще вчера шутливый яхтсмен показал себя совершенно с другой стороны, к счастью, сейчас он осознавал свою ошибку.

У Владимира даже в глубине сознания проснулось небольшое чувство доверия к Дэвиду.

— Хорошо, что ты все понял, моряк. Теперь у нас в дальнейшем не будет никаких осложнений.

— То же самое с уверенностью могу сказать и от себя лично, — шатаясь по палубе и направляясь к входу в каюту, пробормотал бородатый Бернард. — О, боже. только бы меня не вырвало во время качки.

Еще несколько секунд Владимир сохранял молчание, а затем, когда Бернард исчез в недрах яхты, русский, похоже, приняв окончательное решение, развел руки в стороны.

— Ну что ж. отправляемся! Алмазы сами к нам не придут!

— Это уж точно, — кивнул Дэвид и вручил Владимиру его чемодан. Я отвяжу кормовой фалинь. Носовой и оттяжки, я уже отвязал.

Владимир согласно кивнул и спустился в кают-компанию.

— Я тебе помогу, — вынув руки из вытянутых карманов джинсов, проговорил Рой, обращаясь к Дэвиду. Он проследовал за ним к кормовому трапу.

Моррисон был единственным пассажиром судна, который прибыл на яхту без чемодана и, как следствие, запасных вещей. Что касается его самого, на счет этого он совершенно не переживал. Он уже давно привык ходить в одной и той же одежде. Но она всегда была чистая, хотя и старая. Каждый раз, поздно возвращаясь с работы, он замачивал пропитанные потом вещи, а после скорого ужина, вручную состирывал. Чаще всего, к утру все уже высыхало.

— О-о, я гляжу, ты обзавелся новой рубашкой, — прежде чем ступить на пирс, заметил Дэвид. Он бережно пощупал материю вещи, которую Рой держал в руках. — Да и ветровка ничего!..

— Одолжил тут кое-чего по мелочи у Нормана. Он сказал, что в море будет холодно и дал мне это.

— Он отличный парень, правда? — развязывая паловый узел фалиня и взглянув на Роя, произнес яхтсмен. — И, оказывается, соображает хорошо. По крайней мере, лучше, чем я.

Оба улыбнулись.

— Лови, — крикнул Дэвид, бросая фалинь Моррисону. — А через секунду запрыгнул на кормовой трап. От получившегося толчка яхта медленно отплыла от пирса.

Судно с пятью членами экипажа на борту отчалило от берега. Теперь, вроде бы, все шло как надо.

«Интересно, о чем говорили Владимир с Дэвидом, смогли ли они, в конечном счете, достичь консенсуса, — облокотившись на спинку дивана в кают-компании, размышлял Норман. — Скорее всего — да, чем — нет. Иначе Владимир не маячил бы тут с таким умиротворенным видом».

Грин, конечно, уловил суть взаимопонимания Владимира с Дэвидом, но он хорошо знал русского и понимал, что, даже несмотря на улыбчивый вид Владимира, он все равно будет продолжать пристально следить за человеком, который хоть раз совершил какую-либо ошибку, пусть даже самую, казалось бы, незначительную.

«Все это пустяки. Главное только, чтобы Дэвид не выбросил еще какой-нибудь необдуманный сюрприз».

Опытность Дэвида, как первоклассного яхтсмена, позволит как можно быстрее осуществить план Владимира. По сути своей он был незаменимым человеком, впрочем, как и любой из присутствующих на борту яхты с историческим названием «Каравелла». В долгосрочной перспективе это плавание обещает быть максимально продуктивным, но только в том случае, если никто не будет идти в разрез с общепринятыми правилами.

Теми, которые были объявлены гораздо раньше, прежде чем они все оказались на этом судне. Только Моррисон был непросвещен аналогичными наставлениями, так как в них абсолютно и не нуждался.

Удивительно, как изменился Дэвид после прошедшей ночи. Еще вчера он был весельчаком и заводилой, а сегодня само спокойствие и покорность. Абсолютно серьезно, без единого колкого слова или подвоха, объясняет Моррисону, как вести себя во время шторма, а как следует быть при полном штиле. Сейчас, глядя на него, можно было бы подумать, что он — сама невинность. Поразительно, как жажда наживы или боязнь потерять долю от продуктивного мероприятия заставляет человека становиться полноценно взрослым и, принимая сбалансированные решения, вести себя соответствующе.

А может быть, он просто что-то скрывает. И теперь, чувствуя некую вину за прежде содеянное, стремится, таким образом, ее загладить. Владимир рассчитывал, что все пойдет по намеченному плану, но Дэвид неправильно сыграл свою роль. И, кажется, Владимир догадывался о возможном проступке яхтсмена. Но, в конце концов, не стал публично оглашать этого, хотя намеривался, чуть позже, поговорить с самим Дэвидом на эту тему.

Но только тогда, когда будет удобный момент. Хотя тот человек, который хорошо знает Владимира, не будет утверждать, что русский всегда рассчитывает на волю случая. Обычно он сам создает для себя нужную ситуацию, тогда как для других это кажется совершенно непредсказуемым поворотом событий.

В любом деле всегда присутствует вероятность появления невинных жертв, как в прямом, так и в переносном смысле. Владимир же хотел избежать подобных казусов. До тех пор, пока он является членом их команды, он не позволит отрицательным моментам обрушиваться случайными неприятностями на кого-либо из окружающих. Полностью пытаться контролировать ситуацию, было для Владимира обычным делом.

Он покинул кают-компанию и вышел на палубу. Над его головой распустилась пара белоснежных парусов. Владимир сделал несколько шагов к штурвалу судна, за которым стоял Дэвид и о чем-то беседовал с Моррисоном. Яркий солнечный свет приятно согревал плечо и затылок. Соленый морской бриз то и дело осаждался мелкими капельками на спортивную рубашку и волосы русского. Приятный звук от разбивающихся волн о носовую часть яхты напоминал композицию расслабляющей музыки для медитации.

— Рой, ты не мог бы пойти в каюту и помочь ребятам приготовить обед, — добродушно улыбнувшись, громко проговорил Владимир. — А мы пока с Дэвидом поговорим о наиболее оптимальном маршруте нашего пути.

Моррисон согласно кивнул и через несколько секунд исчез за входом в каюту. Взгляды двух оставшихся людей встретились и, по выражению лица Владимира, Дэвид догадался, что разговор будет отнюдь не про навигацию.

На задворках Карибского моря — яхта «Каравелла», вблизи Багамских островов

— Может, хватит уже водить меня за нас, — сказал Владимир, пристально глядя в глаза Дэвиду. Он негативно отнесся к первому — отрицательному ответу яхтсмена.

Думаешь, я не догадываюсь, что твоя подружка, Элизабет, неслучайно появилась на вечеринке Нормана?!

Дэвид тяжело сглотнул и неуверенно ответил:

— Конечно, не случайно. Это я ее пригласил!

Владимир подозрительно сощурил глаза.

— Не делай вид, что ты не понимаешь, что я имею в виду! — Ты, главное, не переживай, расскажи все как есть. Мы же с тобой уже договорились, что твоя ошибка с исчезновением вчерашней ночью, осталась в прошлом. И ты сам сказал, что отныне не допустишь каких-либо оплошностей. Признайся, ты ей что-то рассказал?

Рука Владимира застыла на уровне пояса, а его мощный кулак сжимал рифленую рукоятку пистолета «Смит и Вессон» — девяносто четвертого года, модель: «Сигма».

Когда Дэвид опустил голову и увидел, блеснувший от солнца, стальной затвор оружия, он узнал его. Потому что у Нормана был точно такой же пистолет и тот ему однажды показывал его.

— Черт!.. — испугавшись, отпрыгнул от штурвала Дэвид. — Откуда он у тебя?

— Нашел в тумбочке, в доме Гринов. Вот, как видишь, решил позаимствовать на время.

— Ты хочешь меня пристрелить?! — проговорил шокированный ситуацией моряк.

— Да нет, что ты несешь? — непроизвольно мотнул стволом русский. — Просто решил показать тебе и предостеречь. Если на острове, кроме нас, еще кто-то будет, я их всех до единого — убью. Мне не нужны неприятности. Так что, если тебе есть, что мне рассказать, то лучше сделай это прямо сейчас, иначе потом будет уже слишком поздно.

Владимир любезно предоставил Дэвиду некоторое время, чтобы хорошенько все обдумать. А сам тем временем, спрятав пистолет, стал прохаживаться по палубе яхты, выглядывая через высокие борта на ребристые волны, мерно расходящиеся в стороны от механического воздействия судна.

Дэвид вновь ухватился за колесо управления. Он пытался как можно отчетливее припомнить вчерашний разговор с Элизабет. Когда Дэвид растрепал ей все планы, он был весьма пьян и плохо понимал, что делает, а потом она, словно по дуновению легкого ветерка, наподобие пушинки, исчезла в неизвестном направлении. «Черт, кажется, я, в самом деле, вчера чересчур много болтал языком!»

— Вроде как, я вчера сболтнул ей лишнего, — признался яхтсмен.

— Что ты ей рассказал? — словно приведение, оказавшись за спиной Дэвида, осведомился Владимир. — Слава богу, ты решил признаться. Не опасайся меня, тебе ничего не грозит. Продолжай.

Дэвиду, даже несмотря на вероятное предательство, совсем не хотелось, чтобы Элизабет хоть как-то пострадала в свете намечающихся разборок, вдали от цивилизации.

— Только пообещай мне, что ничего ей не сделаешь, — взмолился яхтсмен.

— Хорошо! Так и быть, но за остальных, с кем бы она ни была там, я не ручаюсь!

— Я рассказал ей практически все, что знал: курсы, примерные координаты, в общем, всю навигацию. Мне казалось, что она ничего не понимает, а потом она просто испарилась, и тогда я осознал, что совершил непростительную глупость.

— Теперь с этим уже ничего не поделать. Главное, что сейчас ты поставил меня в известность, а что касается прочих единомышленников, хотя бы на этот раз не будь болтуном и держи язык за зубами.

Когда Владимир вернулся в каюту, Дэвид наконец-то вздохнул спокойно и уверенно. Теперь ему нечего было скрывать, и он почувствовал, как будто с его плеч тяжелый камень забот свалился. Хотя все могло быть и получше, если бы не его длинный язык. Но, по крайней мере, относительно Элизабет он может быть абсолютно спокойным. По рассказам Нормана, слову Владимира можно было полностью доверять.

На первый взгляд в кают-компании царило усердное взаимопонимание. Однако Владимир понимал, что на деле это было далеко не так.

— Обед скоро будет готов, — сообщил Бернард, выглядывая из кухни. Он бросил на раскаленную сковороду кусок сублимированного мяса. Тот в свою очередь приятно зашипел, а через какое-то время каюта заполнилась ароматным запахом хорошо прожаренного бекона. — Овощи уже почти приготовились.

Владимир взглянул на Моррисона, по картофельным и морковным отчисткам, которые тот бережно собирал в полиэтиленовый пакет, он примерно прикинул, сколько вручную ему пришлось обработать овощей.

«Ну, парень, ты единственный достойный человек на этом судне. не считая меня, конечно.»

Владимир краем уха уловил приятные звуковые импульсы, распространяющиеся со стороны комфортабельного дивана, стоявшего под рядами, расположенных друг за другом, продолговатых иллюминаторов.

На мягком ложе он заметил Нормана, неприлично там расслабившегося. Тот, время от времени потягивая из прозрачного стакана, через трубочку, апельсиновый сок, наслаждался и приятным вкусом прохладного напитка и чудесной музыкой, доносившейся из его карманного проигрывателя с большим сенсорным экраном. Источаемый маленьким устройством звук, можно сказать, был на высоком уровне.

Владимир, неохотно пересекая черту наглости, всей тяжестью тела уселся рядом. Воздушная обивка дивана сотрясла Нормана.

Он неохотно приоткрыл глаза и, взглянув на русского, сонно проговорил:

— Поаккуратней, Владимир.

— Ты устал, наверное, очень, раз не помог Рою обработать продукты? Есть, наверное, тоже не будешь?..

Норман ни на кого не оглянулся. Он, уже находясь в преддверии крепкого сна, начинал посапывать. Владимир собирался было вылить на Грина остатки недопитого напитка, но Рой вовремя остановил русского от частично обоснованного поступка. Рой отрицательно покачал головой, давая понять Владимиру, что нет необходимости этого делать. Ну не хочет человек проявлять заинтересованность в приготовлении пищи, ну и бог с ним. Может быть, он просто не в том состоянии, чтобы что-то подобное делать.

Мало ли, не дай бог еще вырвет в посуду с готовящейся едой!

Владимир поставил стакан на место, и почтительно кивнув Моррисону, по важным делам удалился в гальюн.

К вечеру, все вновь собрались в кают-компании за овальным столом. Того, что было приготовлено в обед, хватило и на ужин. Каждый присутствующий, включая их самих, жадно поглощал добротную еду, умело приготовленную Моррисоном и Бернардом. Даже Грин сейчас не побрезговал очередной попыткой принять пищу. В обед, его хорошенько вывернуло. Его вестибулярный аппарат оказался менее приспособленным к качке, чем у остальных. Прочищая желудок, он примерно час не выходил из корабельной уборной.

— Я думал, что это мне будет плохо, — закончив трапезу и вытерев белой салфеткой засаленные губы и часть бородки, проговорил Бернард. — Меня с самого детства мутило на каруселях. Помнится мне, однажды посадили меня на одну такую. Много в тот день на карусели детей было, а все их родители чуть поодаль стояли, а конструкция к тому же была высокая, и когда все закрутилось.

— Лучше не продолжай, — уже представив примерную картину события и зажав ладонью набитый едой рот, промямлил Норман. Когда его тошнотворный позыв немного утихомирился, он дожевал остатки пищи и добавил: — А то вы сейчас почувствуете себя на месте тех горе-родителей.

Владимир, опустошив стакан с соком, посмотрел на Грина, утоляющего свою жажду, и проговорил:

— Тебе честь мыть посуду.

Похоже, Норман никак не ожидал подобного. По выражению его лица можно было судить, что он остался не слишком доволен требовательными словами русского.

— Что ты на меня так смотришь?! — удивился Владимир. — Я не буду, потому что мыл в обед. И на Дэвида не надейся, он сейчас пойдет проверять авторулевой. Так ведь, Дэвид? — с чуть заметной улыбкой проговорил Владимир, взглянув на высокого яхтсмена.

Как по волшебству, тот быстренько вытер рот и, поставив тарелку и приборы в мойку, поспешил отправиться на палубу к рулевому колесу и прочим многочисленным навигационным приспособлениям.

— Сделай милость, — вновь проговорил Владимир, вставая из-за стола. — Сотвори хоть что-нибудь полезное на этом корабле. Ты, пока что, тут единственный, кто еще не принес никакой пользы с момента нашего отплытия.

Норман поочередно взглянул на каждого из присутствующих. Их никак не заинтересованные лица, в конечном счете, заставили его согласиться с требованием Владимира.

— Я никогда этого раньше не делал, — не без тревоги на лице проговорил Норман. Подобное обязательство ему показалось унизительным.

— Тут нет ничего сложного, — ухмыльнулся русский. — Радуйся еще, что тут у Дэвида стоит посудомоечная машина, она практически сама все делает. Тебе останется только расставить посуду по полкам. — А вот мне однажды приходилось мыть тарелки вручную.

И заметь, я от этого не умер.

— Ну, хорошо, — теперь уже точно решился Норман. — Только, если ты не против этого, я возьму с собой на кухню Роя. Он мне один раз покажет, как это делается, и я буду это проделывать каждый день до тех пор, пока мы не вернемся обратно во Флориду. Вот и мне нашлась, какая-никакая, работенка.

— В обед, я тебя буду сменять, — насмешливо отозвался Владимир и отправился отдыхать в носовую каюту.

Бернард последовал туда же.

— Как-то он себя в последнее время странно ведет, — проговорил Норман, вставляя тарелки в пазы шкафа автомоечной машины. Это был очередной прямой сигнал недовольства Грина. Он нередко прибегал к обсуждению с товарищем, тревожащих его, жизненных моментов. Вот только до этого он обычно лишь звонил, чтобы взять доброго совета, а теперь разговор проходил с глазу на глаз, и для Моррисона это показалось чем-то новым. Даже появилось чувство некоторой неловкости.

Рой со щелком захлопнул крышку посудомойки и, нажав кнопку включения, повернулся к товарищу.

— Даже не знаю, что сказать по этому поводу, — задумчиво почесал свой лоб Рой. — Я его раньше не знал. Мы ведь только вчера познакомились. Но мне кажется, что следует воспринять изменение в его поведении как неизбежное. На мой взгляд, Владимир просто хочет любую ситуацию держать под контролем.

— И только теперь я понял, что ты абсолютно прав. — У Нормана возникло непроизвольное чувство, что он поступил правильно, взяв в путешествие Моррисона. — Спасибо, Рой.

Дэвид, произведя последние настройки авторулевого, вознамерился на ночь опустить паруса и отправиться в кормовую каюту для отдыха. Ему не пришлось звать на помощь товарищей по команде. Не зря же он говорил, что яхта сделана по специальному заказу. Практически все тут было автоматизировано. Посудиной в одиночку мог бы управлять даже пятнадцатилетний подросток, более-менее разбирающийся в навигации. Дэвид краем пальца поддел на панели управления пластиковую прозрачную крышку, под которой располагались всевозможные индикаторы, датчики, а также множество тумблеров и кнопок. Все это многообразие органов управления было размещено не хаотично, а по определенному принципу, о котором знал только сам яхтсмен. Прорезиненные края пластмассовых разноцветных кнопок с символами не допускали проникновение влаги внутрь электронного сердца панели управления. Такое техническое оснащение яхты избавляло Дэвида от необходимости использовать ручные способы управления судном. И тем более ему не хотелось брать на борт каких-либо помощников. Нажав соответствующую кнопку, он привел в действие механизм сворачивания паруса.

Вж-вж-вж. Все механизмы и электроника яхты работали, как единый слаженный механизм. Дэвид получал удовольствие от этого ровного звука, ведь он свидетельствовал о том, что все функционирует как надо.

Дэвид на всякий непредвиденный случай включил двигатели на малый ход. Курс, который он чуть ранее отредактировал, оставался неизменным.

Еще немного постояв перед панелью управления и по подрагивающим стрелкам удостоверившись в правильности настроек, яхтсмен направился к входу в каюту. Еще даже не ступив на первую ступеньку, он помедлил. Его внимание привлекло чистое черное небо, сплошь усеянное мириадами мерцающих звезд. Было довольно-таки прохладно по сравнению с температурой, которая была днем. Дэвид поежился, но не поспешил укрыться в теплом нутре судна.

«Какая сегодня прекрасная ночь.» — подумал Дэвид, глядя на звезды.

Именно в такие моменты можно почувствовать себя неотъемлемой частицей этого мира. Вдали от хаоса городов возникает ощущение в своей высокой значимости. Тут ты не становишься вторсырьем, которое переработав, выбросят на помойку. Здесь ты можешь быть самим собой, никем не осужденный и ничем не обремененный. Единственный закон, которому отныне подчиняешься — закон природы.

Когда-то давным-давно в небе редко можно было увидеть передвигающуюся мерцающую или светящуюся точку. Теперь же это было частой регулярностью, нежели случайностью. Курсирующие по небесному морю самолеты, плавающие в глубине космоса рукотворные спутники, являлись неотъемлемой частью безграничного и порой даже более опасного пространства над головой. Они несли потенциальную угрозу, гораздо весомую, нежели чем не менее технологичные предметы, созданные человеком и перемещающиеся по поверхности самой земли.

Пребывание на яхте, раскачивающейся по поверхности морской глади, было чем-то неописуемым. Вокруг лишь вода. Ни одного островка суши, лишь только безмолвные подводные жители — единственные разумные существа и те живут под водой, своей какой-то другой жизнью. Собака или кошка, куда ближе для человека, чем подводный обитатель. В море, конечно, было спокойно, иногда красиво, но задержаться тут в одиночестве на многие годы или месяцы представлялось Дэвиду чем-то несопоставимым с человеческой жизнью.

Когда Дэвид вошел в теплую кают-компанию, прохладный морской воздух остался где-то позади. Внутри яхты было весьма комфортно. Все еще присутствовал приятный аромат свежеприготовленного блюда недавней трапезы. Дэвид смекнул: «Похоже, кто-то решил сэкономить электроэнергию». — В кают-компании было мрачно, почти темно, свет горел лишь на кухне и был приглушенный. Да к тому же настолько, что едва можно было заметить очертания обеденного стола, прикрученного к полу, и выпуклые спинки просторного дивана.

Он на ощупь присел на его край, а в следующее мгновение почувствовал, что на нем кто-то уже лежит. Его рука молниеносно соскользнула с теплой, обнаженной, человеческой ноги. Дэвид бросил взгляд туда, где недавно находилась его рука. Глаза уже начинали постепенно привыкать к темноте. Голая нога в черном носке продолжала лежать на своем месте. Дэвид устремил взгляд дальше и обнаружил, что ее владелец не кто иной, как Рой Моррисон. Он, блестя зрачками, смотрел с выпученными глазами на Дэвида, как на сумасшедшего или извращенца.

— Слушай, парень, — шутливо проговорил Рой, — ты не в моем вкусе!..

— О чем это ты?.. Ты что тут делаешь? Испугал меня до смерти.

— Напугал?! А ты кого тут хотел увидеть?

— Почему ты не в спальной каюте? Там ведь полно места.

Моррисон немного подумал, а затем признался:

— Хотелось побыть одному, подумать немного. Привычка, знаешь ли, перед сном погружаться с головой в мысли. — Говорил Рой шепотом. — А когда кто-то рядом лежит, не удается полноценно сосредоточиться.

Холодный лунный свет частично проник через ряды иллюминаторов в кают-компанию. Он, ведомый поворотом яхты, прошелся белым сиянием вдоль прямой — по стенам полу и потолку. «Пожалуй, не помешает отправиться в свою мягкую кровать и как следует выспаться», — подумав об усталости, принял решение Дэвид.

Перед тем как уйти, он подошел к дверце шкафа, расположенной у изголовья дивана, и вытащил весьма приемлемый для шикарных апартаментов теплый плед с практически реалистичным изображением самой яхты. У картинки, так же как и у настоящей яхты, ближе к носовой части, красовалась крупная надпись: «Каравелла».

Дэвид, похоже, был заботливым человеком. Он протянул Моррисону полушерстяное одеяло, а сам на мгновение, глядя через иллюминаторы, задержал свой взгляд на чуть взволновавшейся морской глади. Рой не спешил укрываться. Пока что он не чувствовал холода. В каюте хватало тепла. Питающиеся от солнечных батарей теплорадиаторы были еще достаточно нагреты, чтобы оберегать теплом яхтенную комнатку от внешней стужи.

— Думаю, ближе к утру, точно понадобится, — спокойно произнес Дэвид, указав на изысканное покрывало.

Рой согласно кивнул.

Яхтсмен вновь посмотрел на плещущиеся волны. По его лицу пробежало легкое напряжение.

Моррисон заметив негодование Дэвида, сосредоточил на его взгляде свое внимание.

— Нам угрожает шторм? — прямо спросил он.

Дэвид, с секунду помедлив, ответил:

— Не думаю. Компьютер показывает, что циклон движется параллельно нам. Мы в относительной безопасности.

— В относительной?! — теперь тревожно переспросил Рой.

Дэвид посмотрел на Моррисона и, слегка улыбнувшись, непринужденно хмыкнул.

— Не переживай. Вряд ли нам что-то угрожает. Вероятность того, что непогода повернет в нашу сторону, до безобразия мала. Примерно один к трем.

Дэвид, дружески похлопав новоиспеченного приятеля по плечу, пожелал ему приятных снов, а сам, прежде на кухне прополоскав специальной жидкостью рот, отправился отдыхать в кормовую каюту.

Какое-то время Рой еще думал над словами Дэвида. Ему даже показалось, что один к трем это не такой уж большой разрыв в теории вероятности. «Вот если бы это было сто к одному, — рассуждал Моррисон, — еще можно было бы утверждать о безопасности плавания». — Затем, поверив уверенным словам опытного яхтсмена, что все будет в полном порядке, закрыв глаза, погрузился в свое сонное царство.

Где-то в Атлантическом океане — яхта «Каравелла», за много километров от побережья Пуэрто-Рико

Прошло уже несколько дней плавания с того момента, как яхта «Каравелла» покинула побережье Форт Пирс. Этот очередной наступивший день, как и предыдущие, не отличался ничем особенным. Ничего плохого не предвещалось, но и ничего хорошего тоже. Вокруг на многие сотни километров лишь вода, затем снова вода и опять вода. Ничего больше, только одна вода.

Такое положение вещей весьма угнетало Владимира. Он даже не мог и предполагать, что окажется настолько психологически неподготовленным к подобному путешествию. Но делать ничего не оставалось. «Терпение, терпение и еще раз терпение», — иной раз повторял он себе в мыслях, словно мантру. Единственным положительным спутником его мыслей была уверенность в том, что им не придется долго курсировать по Индийскому океану. Надежда на то, что когда они туда приплывут и им не придется тратить много времени на поиски острова, не угасала. Надежда, балансируя на грани с полной уверенностью, наоборот, с каждым днем все крепчала. Именно это и поддерживало в нем дальнейшее терпение.

Будет неправильно не сказать, будто Владимир не понимал, что рискует. Так с ним всегда бывало. В подобные этому моменты он просто старался не зацикливаться на том, что, если будет так, а не иначе. Рассудительная часть его безудержного разума не бросалась из крайностей в крайность. Его мысли и тело, работали синхронно только в том направлении, которое было выгодно самому Владимиру. Он давно привык не рассчитывать на обстоятельства. «Будь что будет!» — поговорка, смысл которой он даже не знал. Для него это были пустые слова. Бессмысленный набор звуков. Обычно он четко планировал что-то без излишних «НО». А чтобы непредвиденная ситуация не застала его врасплох, просто в нужный момент вовремя приспосабливался к новым обстоятельствам.

Владимир лежал на шезлонге, покрытом хлопковым белым полотенцем. Мельчайшие капельки соленой воды бризом осаждались на его лицо. Причудливое, деревянное, складное кресло с удлиненным седалищем было крепко зафиксировано поверх носовой палубы в специальных неглубоких пазах стальными креплениями. Не то чтобы оно там всегда находилось. Несколько дней назад Дэвид случайно проболтался, что частенько расслабляется подобным образом и по просьбе Владимира, ему пришлось установить шезлонг на время длительного путешествия.

Владимир, лежа на спине под частичной тенью паруса, мог краем глаза видеть Грина с Моррисоном, стоявших у леерного ограждения. Диалоги их были разносторонние и, в большей степени, в другом месте вряд ли смогли бы заинтересовать русского. Однако сейчас ему все равно нечего было делать, и он временами прислушивался к их дружеской беседе. На фоне звука бьющихся о борта волн, подслушивать было довольно-таки необычно.

Норман, сделав упор на одну ногу, крепко вцепился левой рукой за леерное ограждение. Он, глядя вдаль бескрайнего моря, пытался отогнать дурные мысли о потенциальных проблемах и неприятностях, которые могут возникнуть при встрече с морским патрулем на различных границах океана. К счастью, таковых, весь проделанный путь пока еще не было на горизонте. Лишь дюжина неутомимых дельфинов, час или два, провожали их какое-то время назад. Больше они не попадались ему на глаза. Похоже, что у этих, страдающих бессонницей, морских млекопитающих и без того была масса других дел, вместо того, чтобы гнаться за стремительной яхтой.

Рой стоял справа от Нормана. Он остерегался качки и поэтому держался за ограждение обеими руками, словно кошка, вцепившаяся в края тазика с водой, которую пытаются искупать. Изначально он любовался мерцанием плещущейся воды, а немного ранее за дельфинами, разрезающими волны. Ему стало немного грустно, что эти замечательные морские животные постепенно отстали.

«Что это за тьма?!» — в мыслях спросил он себя, глядя на распростершуюся вдали темно-серую занавесь.

«Все в порядке, Рой!» — обычно ему всегда так говорили. Он, конечно, не верил пустым словам, но всякий раз подсознательно желал, чтобы они оказались правдой. Как правило, утешительные слова всегда оказывались ложью. Правда зависит от точки зрения. Для одного она истина, для другого путь в один конец.

«Дэвид сказал, что им опасаться нечего, — припомнил он, не отводя взгляда от бушующей вдалеке пучины. — Шторм идет с ними параллельно и вряд ли повернет в сторону яхты».

И в это Моррисон подсознательно хотел верить, как и словам владельца пиццерии, обещавшего со временем сделать из него не развозчика пиццы, а менеджера по продажам. То был обман. Но сейчас другая ситуация. Рой ничего не может поделать со своей тревогой. Он не может позволить себе настаивать на том, что им грозит опасность, так как капитан Дэвид сам верит в то, что говорит, а говорит он то, что показывают приборы.

Доверить свою жизнь электронике, а не внутреннему голосу — панацея или холодный просчет?..

«Приборы показывают лишь то, что есть на данный момент, они не предсказывают будущее. Только биологический живой организм обладает шестым чувством прорицательства и тот, у кого хорошо развито это чувство, имеет больше шансов остаться в живых».

Рой отвел взгляд от океана, бушующего вдалеке под темной занавесью. Таким образом, он попытался стряхнуть с себя все сильнее накатывающие сомнения. Взгляд его сосредоточился на солнечном горизонте, наполненном красками жизни. В отличие от той разрушительной силы природы, это направление представляло собой созидание и благополучие.

На фоне созерцания разбушевавшейся стихии и полного штиля у Моррисона возникла странная ассоциация с тем, как протекает человеческая жизнь. В ней тоже бывают пути успеха и дороги страдания. Как и в природе, разрушительная сила, в человеческой жизни зло всегда может, повернувшись к тебе лицом, направиться в твоем направлении. И тогда твой благовидный путь становится лишь вопросом времени.

Как и любой страждущий человек, Рой жаждал спасения. Почему-то для него уже не имело значения, какова вероятность того, попадут они в шторм или нет. Он сейчас ощущал себя так, что подобное просто неизбежно. Это можно было назвать как угодно: шестым чувством, прозрением, догадкой. Все сводилось к одному. Он вновь бросил взволнованный взгляд в бушующее пространство вдалеке.

Теперь же оно не выглядело настолько недосягаемым, как было ранее.

«Возможно, это всего лишь игра моего воображения», — в мыслях попытался утешить себя Моррисон.

На почве внезапно усилившегося беспокойства, Рой, лишенный возможности успокоить разыгравшееся в душе волнение, поддался панике. Она демонстративно не вырвалась наружу, предупреждая окружающих о неприятности. Ее воздействие оказалось скованным внутри контролируемого сознания Моррисона.

Про такого человека обычно говорят: «Да у этого парня просто железные нервы!»

— Ребята, держитесь!.. — пронзительно крикнул Дэвид. Он резко крутанул штурвал влево, а затем дернул рычаг, расположенный рядом с панелью нактоуза. В следующую секунду загудели двигатели, и яхта, задрав нос, примерно раза в два прибавила в скорости.

— Давай детка, поехали!

От крутого поворота и наклона яхты, а также в силу ее внезапного ускорения, Владимир не смог вовремя сориентироваться и понять в чем дело. Он, свалившись с шезлонга, прокатился несколько метров по носовой палубе и, распластавшись по деревянному настилу, остановился, ухватившись рукой за поручень у входа в каюту. В отличие от расслабившегося русского, Норман и Рой крепко вцепившись в леерное ограждение, удержали равновесие.

— Ты в порядке? — помогая Владимиру подняться на ноги, проговорил появившийся из каюты Бернард. Его очень встревожил внезапный наклон яхты, из-за которого с полок на кухне, под сопровождение неимоверного шума, свалились все кастрюли и сковородки. Благо, что бьющаяся посуда находилась в специальном шкафу и ни одна эксклюзивная фарфоровая тарелочка не разбилась. Прочие составляющие кают-компании были прикреплены на совесть и даже не накренились.

Владимир при помощи Бернарда принял вертикальное положение и, глубоко вздохнув, перевел дыхание. Всплески прежде накатившей злости и раздражения постепенно покинули его сознание.

— Дэвид, объяснись. — оттягивая рукава халата, проговорил Владимир. Ему легко удалось справиться с остатками угасающей агрессии.

Закадычные друзья в лице Г рина и Моррисона тоже подошли поближе, чтобы услышать объяснение яхтсмена.

— У нас большие неприятности!.. — не обнадеживающе начал он. — Шторм, о котором я ранее упоминал, непредсказуемо свернул в нашу сторону и быстро приближается.

Все прислушались, вокруг повисла пугающая тишина — предвестница скорой бури.

Гррр. Гррр — приглушенно где-то вдалеке прозвучали раскаты грома. Все обратили внимание в сторону неумолимо приближающейся темной занавеси.

У Моррисона от нестерпимого волнения несколько раз дрогнуло веко.

— Еще вчера ты был уверен, что этого не произойдет! — всплеснул руками Рой. Его прежняя скучная жизнь отучила сознание терпимо воспринимать необычные настораживающие вещи, и поэтому он принял происходящее слишком близко к сердцу. — Ты убедил меня в том, что ничего плохого не случится, а теперь.

Дэвид оторвал взгляд от навигационного компьютера и, словно не ожидая подобных обвинений в свой адрес, тупо уставился на испуганного Моррисона.

— Спокойно, приятель! Ничего страшного еще не произошло. Я подкорректировал курс и, судя по приборам, мы, возможно, полностью сможем обогнуть его.

Вновь неуверенные слова Дэвида заставили Роя понервничать.

— Ты сказал — возможно?.. — не остался равнодушным Владимир.

— Как тебя понимать?.. — вклинился Норман.

Бернард, в свою очередь, промолчал.

Сознание Моррисона взывало о помощи. Несмотря на свою скверную жизнь, он совершенно не хотел погибать. Тем более в кораблекрушении. Перед глазами предстала ужасная картина: его безжизненное тело погружается на морское дно, а там, уже собравшись в кучу, его поджидают полчища голодных членистоногих тварей.

— Я не первый день в море! — энергично проговорил Дэвид. — Что думаете, я никогда в шторм не попадал? Да, бывало, и не раз! И как можете видеть, я все еще стою здесь, жив и здоров. Успокойтесь и просто доверьтесь опытному яхтсмену. Если я сказал: довезу до острова, значит так и будет.

Моррисон — бывший развозчик пиццы, на этот раз уступал участникам круиза в психологической устойчивости, но зато, невзирая на сильное переживание, был на шаг выше в рассудительности. Перво-наперво он, как обычно, попытался усмирить расшатавшиеся нервы. Собравшись с чувствами, постарался успокоить Нормана, а тот, в свою очередь, вразумил Владимира. Его слова: «На морских просторах, шторм — это столь же естественно, как пробки на дорогах большого города», — подействовали безотказно.

«Столь заурядное сравнение, это повсеместная практика, — подумал Рой. — Если хочешь успокоить человека перед волнующей его ситуацией, обрати ее восприятие в занудливую регулярность».

Когда они все, кроме Дэвида, спустились в каюту, Рой почувствовал себя так, словно находился в хмельном состоянии после затянувшейся попойки. Разве что симптомы были не такими скверными: слабо кружилась голова и чуток подташнивало.

Загнанный в угол этим неподходящим для данной ситуации чувством, он попытался отмахнуться от него позитивным самовнушением.

Гррр. Гррр. — Все приближающиеся раскаты грома не поспособствовали позитивному самогипнозу Моррисона.

Небо над яхтой быстро почернело.

— Ничего страшного, бывало и хуже, — пробормотал себе под нос Дэвид, приводя в порядок последние настройки управления яхты. Перед тем как уйти в каюту он значительно сбавил скорость и активировал сворачивание парусов. Механизм исправно зажужжал и парусина начала опускаться. — Надеюсь, эту непогоду мы переживем, — напоследок промолвил он, бросив взгляд на механизмы управления. Затем вошел в каюту и плотно задраил дверь.

Дэвид вошел в кают-компанию. По встревоженным и одновременно вопросительным лицам попутчиков он сделал вывод, что предлагать развлечение в виде просмотра видео или прослушивания музыки — не стоит. Никого из присутствующих на борту, отныне не интересовала отупляющая мультимедиа.

Внезапно яхту здорово качнуло. Хлесткие звуки, бьющихся о борта волн, значительно усилились, что, несомненно, говорило об их высокой силе в связи с увеличением размера. Порывистый ветер, свистя, словно Соловей-разбойник, раскачивал посудину из стороны в сторону. Он явно стремился опрокинуть ее и потопить непрошеных гостей, вторгшихся без спроса в океанические владения.

— Надеюсь, парус успеет свернуться, пока этот сумасшедший ветер не переломил мачту, — сказал Дэвид, выглядывая в иллюминатор. Он, внимательно прищурившись, вытер тыльной стороной ладони, проступивший на лбу, волнительный пот. — Это будет, то еще путешествие, — откровенно заявил яхтсмен.

Бернард, копаясь с грудой разбросанных на полу кастрюль и сковородок в тесном яхтенном камбузе, услышал подозрительный хрустящий звук ломающейся древесины еще до того момента, как почувствовал, случившийся в следующую секунду, тяжелый удар. Что-то массивное приземлилось на крышу каюты. К счастью, обшивка не пострадала.

Судя по тому, что поблизости — в округе на многие километры, кроме воды больше ничего не было, Дэвид догадался — это было не что иное, как мачта.

Черт!.. Не может быть! — проговорил Дэвид, словно прорычал голодный лев.

— То-то! — пробурчал Владимир.

— Молодец, напророчил, — уперев руки в бока, разозлился Норман. — И что теперь мы будем делать без этого чертового паруса?

Дэвид, вооруженный готовым ответом, повернулся к Грину. Он придал своему выражению лица бесстрастный многозначительный вид. Хотя на самом деле он едва сдерживался от приступа неудержимой паники.

Самое главное на любом корабле, чтобы капитан всегда оставался твердым и уверенным в том, что корабль никогда не потонет. даже если он уже на полпути к морскому дну.

— Вообще-то, у нас еще есть двигатели! Главное только, чтобы упавшая мачта не повредила панель управления. Сейчас нельзя выходить наружу. В данный момент я могу предложить только одно — отправиться спать.

— Едва ли я засну под такие раскаты грома и безумную качку, — пробормотал Рой. — Меня вот-вот вырвет. — Он демонстративно прикрыл ладонью рот и, скрючившись, отвернулся к стене.

— Это уж точно!.. — отведя взгляд от Моррисона и воззрившись на яхтсмена, согласился Норман. — У тебя в целом отличная яхта, Дэвид, и парень ты вроде бы не глупый. Но я все никак не могу понять только одного, зачем тебе понадобилось делать систему управления снаружи, а не внутри? Ведь можно было сконструировать эту яхту вроде моторной — беспарусной! К чему все эти сложности.

Дэвид, не находя вразумительного ответа, замялся на месте.

— Черт, — сплюнул Грин. — Лучше бы я взял кого-нибудь из наемщиков! Как же мне надоели дилетанты.

«Откуда этому сухопутному кроту знать все тонкости мореплавания, — подумал Дэвид. — Еще смеет рассуждать и давать мне наставления, каким образом мне надо было делать собственную яхту. Вот когда у тебя будет своя, тогда и будешь решать, как ее лучше модернизировать!»

Однако сказал он совсем другое.

— Нет причин для беспокойства. Я сомневаюсь, что мачта задела панель управления. Посмотрите наружу, — он указал на бушующий океан сквозь немного запотевшие иллюминаторы. — Мы все еще движемся — значит, двигатели работают и яхту особо не бросает из стороны в сторону, словно птицу без хвостового оперения.

— Ну, я не знаю. — Норман, символически оттолкнувшись от стены и совершив несколько мелких шагов, вцепился в край прикрученного к полу стола. — Сколько у нас бензина?

Дэвид загадочно отвел взгляд в сторону и неуверенно ответил:

— Хватит, чтобы на остров приплыть.

После прозвучавших слов, если бы не проворство Владимира, Норман вцепился бы руками Дэвиду в горло и вряд ли бы отпустил, пока не задушил.

— Он нам еще пригодится, — в стиле черного юмора пошутил русский, усаживая взбешенного Грина на мягкий диван.

— Так, значит, остров отменяется? — зачем-то вытирая об полотенце чистые руки, поинтересовался Бернард. — А я надеялся, что мне представится редкая возможность изучить вулканические пещеры, которым более миллиона лет.

Складывалось странное впечатление, что алмазы и деньги его мало интересовали. Вероятно, они были ему нужны только для того, чтобы заниматься своими исследованиями и изысканиями.

— Что ты делаешь? — поинтересовался у него Владимир, указывая на полотенце.

— Вытираю руки, что-то ладони вспотели, — удивленно ответил вулканолог.

— Так! — Владимир решил взять в свои крепкие руки вышедшую из-под контроля ситуацию. — Бернард, прекращай волноваться, никто еще ничего не отменял. А ты, — обратился русский к Дэвиду, — без заковырок ответь честно на мой единственный вопрос.

— Ты точно уверен, что запасенного топлива нам хватит, чтобы доплыть до острова?

Прежде чем ответить на вопрос Владимира, Дэвид взглянул на Бернарда, в отчаянии отбросившего на стол полотенце.

— Хватит только на то, чтобы доплыть до Индийского океана. На поиски острова, увы, будет недостаточно. Но если предположительные координаты, хотя бы на пятьдесят процентов верны. Все в ажуре!

Рой, глядя на Нормана, мог поклясться, что его забавляет этот разговор. Грин не видел никакого смысла в том, чтобы с риском для жизни плыть на остров, при этом, не имея возможности вернуться обратно.

— Кто согласен рискнуть? — оглядывая присутствующих, прямо спросил Владимир. Его взгляд первым делом остановился на вулканологе.

Бернард без промедления, в знак одобрения, показал русскому приподнятый вверх большой палец. Владимир, чуть заметно улыбнувшись, подмигнул ему в ответ. «Так я и думал». Дэвид же, в свою очередь, уже давно был всеми руками «ЗА», а Рой, чуть склонив голову, лишь промолчал. Владимир воспринял это как знак согласия.

— А ты — авантюрист! — насмешливо промолвил Норман, взирая на русского. Затем бросил поочередный взгляд на Бернарда с Дэвидом. — Вы что, совсем рехнулись. Я что, тут один здравомыслящий человек? Рой, скажи им, не молчи!.. — Грин потряс товарища за руку.

— Сомневаюсь, что мое слово тут много значит, — спокойно ответил Моррисон.

И он был абсолютно прав.

— Владимир, ты сумасшедший! Из-за тебя мы все погибнем. Если даже нам все-таки удастся добраться до этого чертового острова, как мы вернемся обратно? Мы там долго не протянем. Подохнем от голода или жажды! На фига мне такое небо в алмазах. Я хочу жить.

Владимир, будто зная все тайны мира, растянулся в удовлетворенной улыбке.

— Ты меня очень плохо знаешь, Норман. Я никогда не рискую, если не уверен в затее как минимум на девяносто девять процентов. А один процент слишком ничтожен, чтобы обращать на него внимание.

Мощный русский, пошатываясь вместе с яхтой, выпрямился во весь свой рост.

Этим он произвел серьезное впечатление на окружающих его людей.

— На острове есть заброшенная перевалочная база. На ее территории располагаются множественные технические постройки: ангары, гаражи. Думаю, там мы сможет предостаточно отыскать топлива для яхты, а потом пуститься в обратный путь.

«Ах, вот как!» — подумал Рой, воззрившись на Владимира, и в душе улыбнулся находчивому русскому.

После услышанного, прежде напряженный Норманн мгновенно обмяк. Плюхнувшись спиной на мягкую спинку дивана, он закрыл глаза и наконец-то расслабился. Все его возражения растаяли в минувших мгновениях прошлого.

Глава 3

В любых начинаниях всегда будьте готовы к непредвиденным проблемам. Идти у них на поводу — безрезультатно, сопротивляться им — бесполезно. Чтобы справиться с проблемами, просто не обращайте на них внимания. А выигрывает лишь тот, у кого хватит на это способности.

«Незначительный фрагмент из глубокомысленных рассуждений Владимира»

Яхта «Каравелла» на водных просторах Атлантического океана — недалеко то берегов Намибии

Ни при каких обстоятельствах нельзя проявлять слабость в присутствии посторонних людей: друзей, товарищей или просто знакомых. Стоит им только почувствовать твою слабость или даже малейшую неуверенность, они мгновенно перестают считать тебя лидером команды и забывают о твоих прочих достижениях. Не хватало еще, чтобы сейчас Владимир ослабил, прежде накинутые на единомышленников, крепко натянутые нити.

На протяжении нескольких дней после разрушительного шторма, все было отлично. Сломанная мачта благополучно отправилась в свободное плавание. С принятием подобного решения Дэвиду было нелегко справиться. Но стоило русскому дернуть за веревочку и описать возможные неприятности от громоздкой рухнувшей конструкции, как все они уже выпинывали ее за борт.

Уже на протяжении нескольких дней яхта шла на одних лишь двигателях. Днем и ночью они поочередно неустанно работали. С вечера до утра скорость посудины составляла семь узлов, а с утра до вечера: десять — одиннадцать. Дэвид старался погонять яхту со средней скоростью, дабы не насиловать двигатели и как можно выгоднее уменьшить расход топлива.

— Где мы сейчас, Дэвид? — подойдя ближе, спросил Владимир, провожая своим требовательным взглядом заинтересованное созерцание яхтсмена вдоль приборной доски.

— Что показывает навигация?

Дэвид молча вглядывался в координаты, выводимые на экране бортового компьютера. Прежде чем ответить, яхтсмен, в очередной раз сверившись с данными, выдержал небольшую паузу.

— Мы, сейчас. — На мгновение он задумался. — Недалеко от Намибии. Входим в поворот. Скоро будем огибать Южную Африку.

Владимир отчаянно стремился получить дополнительное вдохновение для своей настойчивости в любом обрывке информации. Не проходило и секунды, чтобы он не задумывался о точном местонахождении острова. Расстояние до Индийского океана с каждым часом неуклонно сокращалось. Удастся ли им отыскать этот алмазоносный остров и есть ли он вообще? Об этом Владимир задумывался гораздо больше, чем о проблемах, которые точно возникнут, если им так и не удастся найти запретную сушу. Правильнее будет сказать: о последних он совсем не думал.

Что касается Дэвида, он абсолютно не сомневался. Ему было достаточно того, что их лидер Владимир — предводитель операции, достаточно осведомлен обо всех нюансах и не станет легкомысленно ставить свою жизнь перед лицом опасности.

Насчет всего этого он глубоко заблуждался.

Стопроцентной уверенности у русского ни в чем не было. Осведомленность Владимира была лишь косвенная, основанная на неподтвержденных зацепках. Все его знания, всего лишь результат чей-то плохо скрытой беседы.

— Ты что-то обнаружил, — догадался Норман. Вот уже несколько дней он по просьбе Владимира пытался отремонтировать деформированную спинку шезлонга. Судя по тому, что он никак не мог привести ее в порядок, Грин не являлся участником клуба специалистов «ручных дел мастер».

Моррисон, все сильнее вытягивая шею вперед, явно за чем-то или за кем-то наблюдал через мощные окуляры стодолларового бинокля.

— К нам наперерез кто-то очень быстро приближается на стареньком захудалом катере. И как только вообще эта посудина все еще держится на воде?..

Норман так быстро соскочил с места, на котором сидел, словно нечаянно задел пятой точкой невидимый глазу, но раскаленный докрасна уголь. В считанные секунды, оказавшись возле Роя, он выхватил у него массивное приближающее приспособление и стал при помощи него внимательно всматриваться в прибрежную даль.

— Это пираты? — заволновался прежде лежавший на полотенце, а теперь привставший на колени Бернард. Он безрезультатно всмотрелся вдаль. Вряд ли, тонкие стекла его очков, могли бы составить конкуренцию толстым лупам бинокля.

— Сплюнь!.. — гаркнул Владимир, приближаясь к леерному ограждению левого борта.

Он страстно желал более подробной информации касательно приближающихся незваных гостей. Слишком многое было поставлено на карту. Через мгновение бинокль с подачи Грина перекочевал в его крепкие руки.

— У них автоматы! — уведомил русский жаждущих информации соратников. — Будьте вы прокляты, враждебные чернокожие братья!..

Владимир вернул бинокль Норману и, прыгая через препятствия в виде разобранного шезлонга, а также разбросанных Норманом инструментов, поспешил к Дэвиду.

— Сколько эта малышка может выжать? — имея в виду яхту, быстро протараторил Владимир под ухо Дэвиду.

— Тридцать узлов — точно сможет! — не задумываясь, ответил яхтсмен.

— Тогда, жми. Полный вперед.

— Но в этом случае мы сожжем много горючего! — попытался возразить Дэвид.

— Плевать! — в бешенстве прорычал русский. К нам приближаются пираты. Если они нас захватят, никакой бензин нам больше не понадобится.

После столь красноречивого высказывания Дэвид забился в панике, но долго это не продолжалось. Твердый взгляд Владимира восстановил его временно утерянное психологическое равновесие. Еще через мгновение яхтсмен до упора вдавил рычаги обоих двигателей в изящную, снежно-белую, стойку нактоуза. Яхта резко задрала нос и, словно необъезженная кобыла, что было мочи, сорвалась с места. Все те, кто в этот момент стоял на носовой палубе, через секунду, проскользив по гладкой поверхности дощатого покрытия, уже валялись у трехступенчатого трапа в каюту.

Внезапное ускорение Яхты обеспокоило чернокожих пиратов. Они уже находились в зоне невооруженной видимости. Вдогонку удаляющемуся судну раздались очереди громогласных выстрелов автоматического оружия.

— Вот, засранцы, из наших стреляют, — спокойным тоном проговорил Владимир.

— В каком смысле? — удивился Дэвид, крепко вцепившись в штурвал.

— «АК-47» — российские автоматы.

Несколько шальных пуль зазвякали, столкнувшись с металлическими частями корпуса яхты. Владимир, увлекая за собой Дэвида, присел на корточки, а когда выстрелы прекратились, осторожно выглянул через кормовой фальшборт.

— С чего ты взял, что у них именно эти автоматы? — теряясь в догадках, осведомился вернувшийся к штурвалу яхтсмен.

Владимир встретился с ним своим загадочным взглядом. Застенчиво ухмыльнувшись, он ответил:

— Звук этого автомата, не спутаешь ни с каким другим. В нем отражается вся мощь и превосходство российского оружия. Именно поэтому оно и используется во всем мире для устранения наглого врага и установления порядка.

— Похоже, что оно служит не только для наведения порядка! — шуточно вымолвил Дэвид. — Но и для захвата в заложники законопослушных людей.

— Как и любое другое. — прокомментировал поднимающийся на ноги Бернард. — Ни у одного оружия нет разума, оно не может выбирать, кому служить — добру или злу.

— А если говорить на прямоту, не такие уж мы законопослушные, — добавил Норман.

— Но, по крайней мере, законопослушней, чем они, — разрядил обстановку Рой.

Несмотря на случившийся и пока что еще не совсем закончившийся инцидент, все улыбнулись. Оправдывающие их, сравнительные слова Моррисона показались соратникам одновременно забавными и лишь чуточку правдивыми. Честно говоря, ни на что большее Рой и не рассчитывал.

Моррисон поднялся на ноги с поверхности дощатой палубы. Он даже не заметил, как быстро они ушли от преследования. Пристально вглядываясь вдаль, он частично смежил веки. Маленькая точка, только что видневшаяся на горизонте, через секунду исчезла за океанической синевой. Картинки, одна страшнее другой, предстали в его мыслях. Похоже, что подонки пираты провалили дело, а что, если бы нет? Они точно причинили бы им вред. Возможно, даже покарали бы, расстреляв из автоматов, а яхту забрали и продали, а может, разобрали бы на запчасти, которые потом продали.

Трудно предположить, что будет на самом деле, если тебя возьмут в заложники.

Все зависит от степени психологического расстройства преступника или преступников. Кто знает, на что способно их больное воображение. А оно точно будет больное, так как здравомыслящий человек никогда не пойдет на такое. Возможно, они потребовали бы выкуп у родственников. Все, кроме Роя, спаслись бы при подобных обстоятельствах, а за Моррисона платить было некому. Рой глубоко вздохнул и успокоился. Все обошлось. В определенной степени он подсознательно благодарил за это Владимира, вовремя спохватившегося и заставившего Дэвида пустить яхту на полную мощность. Теперь, каковы бы ни были цели потенциальных захватчиков, это уже не имеет никакого значения. Возможные неприятности исчезли вдалеке вместе с неудачливыми пиратами.

А может, самое страшное еще впереди?

Нет. Рой не хотел об этом больше думать. Да и кому нужны эти деструктивные представления о грядущем, особенно сейчас, когда до запретного острова, относительно проделанного пути, рукой подать.

Насколько скоро они смогут отыскать его на просторах Индийского океана?

Владимир, положив Дэвиду свою тяжелую ладонь на плечо, привлек его внимание. Он попросил яхтсмена вернуться к экономичной скорости, аргументируя это тем, что чернокожие захватчики вряд ли будут продолжать преследование на своей ржавой лодке, весьма неустойчивой перед большими волнами. Скорее всего, они уже давно повернули назад. Дэвид доверился сообразительности русского и, дернув рычаги, сбавил ход до восьми узлов.

По мнению Дэвида, эта скорость была наиболее оптимальной, по крайней мере, для его яхты.

В настоящий момент, по предварительным подсчетам яхтсмена, из-за состоявшейся гонки на выживание, топлива оставалось как раз на то, чтобы, будучи в Индийском океане, приплыть именно на координаты примерного расположения острова. Отныне, на поиски острова, топлива совершенно не оставалось.

— Ну, как наши дела, капитан? — приблизившись, осведомился Владимир.

Стоявший у штурвала Дэвид — опытный яхтсмен — нерадостно уставился на приборную панель.

— Не особо перспективные. — отведя взгляд, выдохнул он. — Мы сожгли очень много топлива.

— Зато это нам спасло жизнь! — не выдержал Моррисон.

— Я не отрицаю, — согласился Дэвид. — Вопрос в том, что мы будем делать дальше.

— Уже после шторма я понял, что продолжать путешествие слишком опасно! — вновь запаниковал Норман. — Надо было повернуть назад, когда еще было не слишком поздно!

— Боюсь, что именно теперь, уже поздно что-либо делать, — погладив пропитанную морской солью бородку, проговорил Бернард. — В подобной ситуации наши шансы найти заветную сушу невелики, но все же, они есть.

Все они были вблизи штурвала, и затаили дыхание. Прислушиваясь к приглушенным звукам двигателей и пробегающих мимо яхты волн, каждый погрузился в собственные размышления. Никто из единомышленников не позволил себе ни раздраженной гримасы, ни отчаянного вздоха. Постояв какое-то время все вместе, затем они просто взяли да и разбрелись по палубе.

Владимир не потерял контроля над ситуацией. Он лишь позволил каждому из соратников побыть наедине с самим собой. Даже ему самому это сейчас требовалось. Необходимо было собраться с мыслями, а самое главное, отринуть те, которые оказывают деморализующее действие.

Норман с Бернардом вернулись к успокаивающему нервы занятию — ремонту исковерканного штормом шезлонга. А Моррисон, отыскав бинокль, продолжил наблюдение.

Яхта «Каравелла» на просторах Индийского Океана, где-то между Мадагаскаром и Австралией

Приближалась досадная пора — заканчивалось топливо. Было слышно как умеренно сильный ветер, негромко завывая, гуляет по поверхности палубы. Погода стояла солнечная, ветер был неприятным, но теплым. Не хватало только одного — парусов, которые поспособствовали бы рациональному использованию природной воздушной стихии.

— Потрясающе. — проговорил Норман. — Действительно впечатляет. Так далеко забраться и в самый неподходящий момент испытать нужду в нехватке горючего. — Рассуждая об этом, сам он лежал на недавно отремонтированном шезлонге.

Сейчас двигатель одного из моторов работал на самых низких и экономичных оборотах. Дэвид решил не тратить понапрасну драгоценный бензин. Отныне топливо расходовалось только в дневное время, преимущественно в период штиля. Благо, штиль, на удивление был весьма частым явлением, что и способствовало дальнейшему продвижению.

— Если и дальше не возникнет никаких новых осложнений, — сказал Владимир, — мы скоро обнаружим наш остров. Я чувствую, он уже должен быть где-то рядом. Дэвид, отключи на время двигатель, волны увеличиваются.

Яхтсмен безоговорочно выполнил поступившее от русского распоряжение. Хотя он и промолчал, все же подумал про себя: «Сейчас выключать мотор нежелательно. Течение может нас далеко отбросить от поставленного курса. В этом случае нам грозит еще большая опасность. Уйти с корабельных путей, не имея в запасе достаточно горючего и продовольствия, означает неминуемую гибель». — Однако вслух он сказал другое:

— Владимир, ты уверен, что это хорошая идея?

— Нет, — кратко ответил русский, — я в этом не уверен.

«Что ты затеял, самоубийца? — подумал Дэвид. — Неужто решил пустить все на самотек?»

— Возможно, это и есть наш шанс отыскать остров, — неожиданно промолвил русский. — Как я полагаю, сейчас мы на верных координатах и как можем видеть, никакого острова поблизости нет. Мне кажется, что волны сами принесут нас к заветному месту.

Дэвид слегка поколебался.

— Ну, хорошо. Тебе виднее.

— В таком случае моя задача предупредить вас всех, что полагаться на счастливый случай не стоит, — вымолвил Норман. — Это неправильно. Неправильно думать, что природа сама поможет нам достичь желаемого. Напротив, она хочет погубить нас. И если мы не будем сопротивляться, то ей это точно удастся сделать!

— Успокойся, Норман! — не выдержав, прикрикнул Владимир.

— Нам всем скоро придет конец! — закончил распинаться Грин.

— Я уже говорил, — смягченно выдал Владимир. — Я не совершаю опрометчивых поступков. Да, я полностью не уверен, что нам это поможет, но, тем не менее, шанс очень велик. Если подумать, то становится ясно, почему никто, кроме осведомленных людей, не мог найти этот остров. Все дело в том, что, осуществляя поиски, они действовали наверняка. Мне известно, что остров был найден совершенно случайно! Так доверимся же и мы этой случайности.

Разговор завершился на приятной ноте. Владимир вновь смог воодушевить свою команду. Он плавно покрутил головой, разминая шею, затем сменил Нормана на шезлонге. От его настойчивости и уверенности зависит успех операции, а от успеха операции зависит успешное будущее, а значит необходимо быть как минимум на шаг выше от удручающей обыденности. Ненужно поддаваться пессимистическим настроениям — это позволит исключить даже малейшую вероятность каких-либо осложнений из-за ошибок. Неожиданно Владимира посетила приятная мысль о том, что на самом деле все идет как надо.

Дэвид открыл свой персональный блокнот. Это не был судовой журнал. Просто обычная карманная записная книжка. Туда он записывал различные маршруты, множество координат украшали белые клетчатые страницы блокнота. Опасные территории были обведены в овальные кружки, а наиболее важные маршруты подчеркнуты двумя параллельными линиями. Сверившись с навигацией, он сделал соответствующие пометки на страницах блокнота.

Упаси бог, если вдруг новый план Владимира сорвется и им не удастся отыскать остров, хотя бы будут сведения, с помощью которых можно будет понять, как далеко их отнесло от первоначального маршрута. Хотя спутниковая навигация работала исправно, Дэвид на собственном опыте знал, что на электронику полноценно надеяться никогда нельзя. Именно по этой причине, а совсем не для красоты, на стойке нактоуза присутствовало не только современное оборудование, но и допотопный компас с соответствующей прочей навигацией. Как опытный яхтсмен, Дэвид хорошо знал простую истину, что если сейчас все эти технологии давно ушедшего века не используются, это не означает, что они никогда ему не понадобятся.

«Я потратил многие годы на то, чтобы освоить все премудрости мореплавания. Многие годы. До совершенства, конечно, еще далеко, но и оно однажды наступит. По крайней мере, я сам готов к этому, — в уме рассуждал Дэвид. — Черт!.. — неожиданно осознал он одну неприятную истину. — Как я мог взять, так мало топлива. Я не должен был рассчитывать на паруса. Хотя откуда я мог знать, что подобное случится. Хотя, возможно, я просто не хотел думать о вероятности неприятной ситуации. Чертов шторм!»

Невозможно заранее подготовиться к каким-либо неприятностям, ведь узнать о грядущей проблеме человеку не под силу, вплоть до того момента, пока она не появится.

Дэвид задумчиво углубился в изучение записанных ранее координат, уже значительно отличающихся от тех, которые теперь показывал электронный навигационный прибор. Это был прямой толчок к тому, чтобы проверить направление, в котором их относит океаническое течение.

Дэвид вбил данные в специальную программу расчетного компьютера. Небольшое, но весьма мощное вычислительное устройство, было закрепленное тут же, на панели нактоуза. Через секунду компьютер выдал точный результат.

— Ты был прав, Владимир! — громко и вместе с тем радостно произнес он вслух. — Течение нас относит в определенном направлении. Попробуем включить двигатели и плыть вместе с этим загадочным океаническим течением. Не исключено, что это даст определенный, весомый, а главное скорый результат.

Неумение сдерживать эмоции, Владимир расценивал как признак недостаточного самоконтроля. Но только что, не без эмоций, сказанные Дэвидом слова, он отнес немного к другой категории негласных правил поведения.

Хотя Владимир еще в детстве научился подавлять, свойственные каждому человеку, эмоциональные чувства, так как порой они приносят только одни неприятности, сейчас он, даже отдавая себе в том отчет, широко улыбнулся и почувствовал, где-то в области сердца, мимолетный трепет.

Он не стал задавать лишних вопросов, а лишь согласно кивнул, тем самым давая Дэвиду свое согласие.

Что ж, теперь Дэвид начал больше доверять Владимиру, чем тогда, когда тот сказал ему отключить мотор и дрейфовать вместе с волнами. Дэвид, конечно, не нанимался в прислужники, как, например, Норман, все же относился к русскому, как к руководителю. Дернув за рычаги, он не спеша погнал яхту к новому, приблизительно отмеченному месту. Все желали поскорее найти чертов остров, а Дэвид стремился максимально ускорить это событие.

Несмотря на то, что топливная стрелка подрагивала возле ноля, и в запасе не было ни одной канистры с бензином, он в задумчивости дотронулся до рычагов двигателей и легким движением ладони, слабо нажимая, прибавил еще немного дополнительной скорости. Каждый присутствующий заметил незначительное ускорение, но укорять яхтсмена в расточительности, никто не спешил. От этого Дэвид почувствовал прилив сил и еще большую веру в положительный результат. Ведь Владимир, сказал, что это может помочь.

Спустя полчаса Дэвид, не видя долгожданного клочка суши, вновь начал постепенно погружаться в уныние. Вокруг яхты, насколько хватало глаз, простирался, казалось бы, бескрайний Индийский океан. Его глубокие воды скрывают под своей необъятной поверхностью несвойственную для человека жизнь. Как и в космосе, под водой мы всего лишь гости, приходим туда осмотреться, наслаждаемся увиденным, порой разрушаем, а затем вновь возвращаемся в свой индустриальный мир.

Нельзя сказать, что люди по своей природе истребители. Все мы просто потребители. Конечно, чаще, чем того хотелось бы нам самим, в силу нашего ненасытного потребления, проявляется и дурная черта прогресса — истребление. Таков уж этот мир и человек тому не исключение. Животные тоже уничтожают что-то или кого-то для своего насыщения. Но, как бы там ни было, все это зависит от масштабов поглощения.

«Как стыдно за свою доверчивость, — рассматривая в бинокль линию горизонта, подумал Моррисон. — Я всегда на слово верил посторонним людям. При всем при том это были люди, которые, тем или иным образом, являлись заинтересованными в моем теле, моих руках, мыслях. в общем, заинтересованные в моей работе — работе, которую я должен был выполнять. Людям, которые хотят от тебя что-то получить — доверять нельзя. Интересно, что хочет от меня получить Норман? Могу ли я ему довериться?»

Все то время, которое они были знакомы, можно сказать, что Грин никогда ничего не просил у Роя взамен какой-то своей помощи, в том числе и материальной. Вот и сейчас, взяв его в команду Владимира, Норману не требовалось никакой отдачи, лишь бы друг прикрывал спину в момент опасности. В свою очередь, Норман сделает то же самое.

Удлиненный, на вид плоский объект, мелькнув, показался из-за линии горизонта.

«А это что такое?» — не произнося не звука, спросил себя Рой и попытался подстроить оптику. Более четкое изображение увиденного, заставило Моррисона вздрогнуть. Сердце учащенно забилось, а внизу живота, словно защекотало.

Он попросил Дэвида взять левее.

«Неужели мы нашли его?!» — вновь молча, спросил себя Рой, не обращая внимания на подбежавших к нему людей. — Черт возьми, это действительно он! — теперь вслух констатировал Моррисон, передавая бинокль Владимиру.

Тот, чуть ли не дрожащими от нетерпения руками, вцепившись в прорезиненные трубки окуляров, уставился на все приближающийся и увеличивающийся в размерах зеленоватый объект. Через какое-то время пристального наблюдения он попросил Дэвида еще немного повернуть влево, а затем продолжать держать выверенный курс.

Дэвид, терпимо борясь с желанием взглянуть в бинокль, после просьбы Владимира незначительно повернул штурвал. Чувство, граничащее с возбуждением и научным открытием, лезло из его нутра, словно лава из жерла извергающегося вулкана. Вскоре его любопытство было удовлетворено. Поверх синей глади океанической воды появился зеленый оазис. Теперь видеть его яхтсмен мог невооруженным глазом.

Бернард, не веря своим глазам, снял внезапно вспотевшие очки и, после тщательной протирки, вновь водрузил их на переносицу. Вулканолог быстро понял, что зрение не сыграло с ним злую шутку. Он, как и Норман, раскрывший от удивления рот, и вправду видел, наконец-то найденный, запретный остров Дайменд клавс.

Теперь им уже ничто и никто не помешает добраться до «чуда-острова», спрятавшегося на просторах Индийского океана, словно крохотное серое пятно на белой шкуре собаки.

Топлива было как раз достаточно, чтобы довести яхту до берега. Они уже через несколько минут, упаковав рюкзаки необходимой провизией, смогли бы отправиться на поиски ближайшей пещеры. Конечно, и так тоже можно было бы сделать, вот только Владимир не привык спешить. Тем более зная о потенциальной опасности острова, о которой он в подробностях никому не сообщил. В силу этого, им было принято решение: изначально снабдить яхту топливом, чтобы, в случае прямой опасности, имелась незамедлительная возможность покинуть остров.

— Друзья, — со счастливым выражением лица, громко произнес Владимир, — собирайтесь. Мы сегодня еще успеем осмотреть ближайшие к побережью границы острова. Наша первая цель: заброшенная перевалочная база.

Глава 4

Прежде чем оценить важность полученной информации и перед тем как воспользоваться ее, убедись в надежности ее источника. Но и это не панацея. Главное, всегда помни!

Действительно ценная информация никогда не лежит на поверхности, она укрыта от посторонних глаз множеством тайников замысловатых слов.

«Отец Владимира, поучая сына премудростям жизни»

Запретные территории — Дайменд клавс

Первым делом Дэвид записал в свой блокнот точные координаты острова, а затем легко смог пришвартовать свою громоздкую и на первый взгляд неповоротливую яхту к посеревшему деревянному помосту, выходящему далеко от берега. У него не было времени искать другие подходы. В конце концов, помост как раз выходил на достаточную глубину, чтобы яхта не села на мель. Как показывали приборы, их шансы застрять на мелководье были ничтожно малы, так как побережье острова, спустя всего пару метров, резко обрывалось в многометровую глубину.

С другой стороны, яхтсмену не хотелось рисковать понапрасну, и он пришвартовался в самом конце помоста. Таким образом, остановившись на приличном расстоянии от берега, он исключил вероятность, в случае шторма, выброса яхты на мель. Дэвид, остановив посудину, быстро выскочил из яхты на деревянный помост и проворно привязал кормовой фалинь к импровизированному деревянному кнехту. Туда же зафиксировал и носовую оттяжку. Незамысловатый пирс, впервые за многие годы, невольно принял первых посетителей.

Сооруженный на скорую руку пирс, в свое время не был покрыт специальным лакокрасочным материалом, защищающим древесину. Местами виднелись гнилые прорехи. Кое-где были заметны торчащие гвозди — свидетели того, что, возможно, когда-то давно прохудившийся деревянный настил покрывался тонкими листами из гальванизированной стали. Несмотря на плачевный вид, помост еще мог послужить добрую службу — ну, по крайней мере, года два, от силы три.

Дэвид был очень рад маломальской пригодности помоста, так как это позволило ему избежать необходимости ставить яхту на якорь и распаковывать, нетронутый прежде, комплект с резиновой лодкой.

Владимир с удовлетворенной гримасой на лице стоял у края носовой палубы с таким видом, словно осматривал какие-то достопримечательности. Леерное ограждение при всем желании не смогло бы уберечь его от падения, если бы он ненароком оступился. Дэвид, закрепив судно к помосту, принялся опрыскивать средством от кровососущих насекомых незащищенные одеждой руки и ноги.

— Я бы не советовал тебе стоять так близко к краю, — опрыскивая левую руку, проговорил яхтсмен. — Если яхту сильно качнет, ты можешь слететь прямо на пирс. При этом есть большая вероятность разбить голову, а еще хуже — сломать шею.

— Ты прав, Дэвид. — Владимир повернулся лицом к яхтсмену и аккуратно отошел от опасного края. — Не знал, что так скверно может закончиться мое любопытство. Этот остров меня просто очаровал своей привлекательностью.

— Согласен! — яхтсмен оторвался от процедуры опрыскивания. — Меня больше всего привлекает мысль о том, что где-то там. — Он указал в сторону джунглей. — Лежат несметные залежи алмазов и дожидаются нашего прихода. — Лицо его насмешливо исказилось. — Совсем не хочется заставлять их ждать.

— Всему свое время, Дэвид. Всему свое время.

Как только они запасутся достаточным количеством горючего для яхты, время для поисков алмазов, наконец, настанет, а поможет им их обнаружить — опытный вулканолог Бернард.

Казалось, Норман наблюдал за кратким диалогом Владимира с Дэвидом — а может быть, и нет, с маху трудно было сказать. Во всяком случае, Рою так показалось. В подобные этому моменты Моррисон немного завидовал Грину, потому что ему не было нужды сдерживать себя в высказываниях, он мог запросто подойти к Владимиру и задать интересующий его вопрос. Но он этого почему-то не делал. Возможно, потому что знал гораздо больше, чем Моррисон, но, скорее всего, его просто не интересовали подробности. А вот у Роя к этому времени созрело уже достаточно разносторонних вопросов, на которые он вряд ли получит ответы, по крайней мере, в ближайшее время.

— Владимир, ты вроде бы говорил, что на острове есть какая-то опасность. — Моррисон ненавязчиво попытался войти в курс дела. — Хотелось бы узнать, в чем она заключается. Чего или кого следует опасаться?

— Уймись, Рой, — внезапно отреагировал Норман. — Нет тут никаких опасностей.

Если будем действовать по уму, никакие неприятности нам не грозят.

Вопреки прозвучавшим словам, Владимир возмущенно произнес:

— Норман, не будь столь самоуверенным. Здесь — не город, а дикая природа. Ядовитые змеи, насекомые и даже растения, все может нести потенциальную опасность. Нужно быть предельно осторожными.

— Ну, я же, вроде, сказал, что надо действовать по уму. — Широкая улыбка расползлась по лицу Грина.

Однако Владимир был не в том настроении, чтобы шутить. Он метнул на Нормана свой грозный взгляд.

— Посерьезней, Грин! Мы не на отдыхе. Здесь не безобидная аллейка деревьев.

Один неверный шаг одного из нас — и мы все можем от этого пострадать.

— Хорошо, Владимир, не кипятись. Я все понял. — Норман взглянул на Моррисона. — Рой, здесь и вправду очень опасно. — Лицо его стало более серьезным. Он не хотел пугать друга, но решил, что будет лучше, если все будут знать правду. — Этот остров кишит опасностями, не зря же его объявили запретным. Тут что-то раньше жило, оно погубило работавших тут людей. Надеюсь, что теперь — «этого», тут уже давно нет.

Рою становилось ясно, что Грин знал куда больше, чем Дэвид с Бернардом, но точно не всю информацию, которой располагал Владимир.

Владимир, стоя рядом, взглянул на Дэвида, внимательно прислушавшегося к словам Нормана. Тот, заметив на себе тяжелый взгляд русского, сделал бесстрастное лицо, словно бы его больше ничего не интересовало.

— Возьмите свои рюкзаки, — проговорил Владимир, позаимствовав у яхтсмена средство от москитов. — Перевалочная база должна быть где-то поблизости. — Он взглянул на берег острова. — Пойдем по каменистой тропинке, она должна вывести нас к нужному месту. Сдается мне, при помощи этого старенького псевдо-пирса раньше с кораблей получали продовольствие. Значит комплекс базы совсем рядом.

Отвернувшись от соратников, Владимир проверил у себя за поясом наличие огнестрельного оружия. Затем принял протянутый Грином рюкзак и махнул в сторону острова:

— Пойдемте уже, наконец, проверим эти окрестности!

Единомышленники с нескрываемым воодушевлением последовали за ним без каких-либо пререкательств, но русский, прежде чем ступить на помост, бросил мимолетный взгляд назад и заметил беспокойный взор Моррисона. Он предчувствовал опасность, а Владимир догадывался, чего им всем следует бояться.

— Самопроизвол будет строго пресекаться, — добавил Грин, следуя за русским и неуверенно ступая на помост. — Ни в коем случае не разделяться! Если кто-то пренебрежет этим предостережением и все же потеряется, остальные ждать его не будут.

Прежде чем ступить на песчаный пляж, Владимир обернулся. Его глаза сузились, превратившись в узкие щелочки:

— Не скрывайте своей находки! Все, что мы найдем здесь, должно быть поделено поровну.

Судя по тону, с которым русский произнес эти слова, у него не было намерения шутить по поводу предметов обогащения. Он не будет снисходителен к жадности. Любой, кто проявит подобную слабость, будет наказан — лишится своей доли от найденных драгоценных минералов.

Он осмотрел пристальным взглядом стоявших позади соратников и когда понял, что его слова глубоко врезались в их память, ступил на песок и быстро зашагал к каменистой тропинке, скрывающейся под пышной листвой деревьев.

Остановившись перед густой насыщенной зеленью тропических джунглей, Владимир вслушался в глубину мрачного леса. Подозрительная тишина подействовала настораживающе. Русский лишь поджал губы и не выказал никаких признаков беспокойства. Казалось, даже птицы, если они тут жили, вели себя крайне тихо и стремились не привлекать к себе внимание.

— Дорожка заросла кустарником и лианами! — Из бокового кармашка рюкзака Владимира торчала крупная рукоятка внушительного мачете.

— Ты же сам говорил, что тут нам не отдых, — припомнил Грин.

— Я займусь этим! — вызвался добровольцем Моррисон. Протиснувшись между Дэвидом и Бернардом, он подошел к Владимиру и ловким движением руки вытащил мачете из его рюкзака.

Когда Рой рубанул сплетенные ветви кустарников, где-то вдалеке раздался испуганный замысловатый вопль диковинной птицы. Все разом затаили дыхание, услышав этот неожиданный шум, казалось, стремящийся предупредить посетителей о какой-то неведомой опасности, но не тут-то было. По-прежнему соратники не поворачивали назад. Моррисон бросил скользящий взгляд на Владимира, стоявшего слева от него. Убедившись, что тот ничего не собирается говорить, он замахнулся острейшим мачете и разрубил толстые связки темно-зеленых лиан.

— Как ты думаешь, что это был за звук? — следуя за Бернардом, поинтересовался Дэвид.

— Я, конечно, не орнитолог, — поправляя рюкзак, сказал Бернард. — Но, как мне кажется, это была какая-то птица.

— Да, и мне так показалось, но голосок у нее был какой-то странный, неприятный и даже пугающий.

— Скорее всего, ее кто-то сожрал, — с усмешкой проговорил Норман. Он шел впереди Бернарда и, несмотря на шум от рубящего мачете, хорошо расслышал все прозвучавшие позади слова. — Это же джунгли!.. Здесь все кого-то едят. Так что давайте просто постараемся не стать чьим-то обедом.

Моррисон, неустанно, продолжая махать рукой, рубил заросли, тем самым прокладывая своим нелегким трудом сомнительный путь. После слов Нормана, его начали осаждать неприятные мысли. Это было намного хуже, чем воспоминания о прошлой работе. Он всего лишь развозчик пиццы и иметь дело с загадками природы совершенно не привык.

— Прекрати пугать людей, — не замедляя шага, произнес Владимир. — Нас тут никто не сможет съесть. Разве что тут водится какая-нибудь гигантская рептилия. Но я в этом как-то сомневаюсь, знаешь ли!

Таким образом, русский попытался дать понять, что ничего ужасного и сверхъестественного на острове нет. Рою показалось странным, что никто даже не спросил, откуда такая уверенность. Обычно, когда человек утверждает, что якобы бояться нечего, стоит серьезно задумать о том, не лжет ли он. Тяжело быть в неведении, если догадываешься о грядущих неприятностях. Еще тяжелее скрывать от товарищей информацию об опасности, заведомо зная, чем это для них всех в итоге может закончиться.

Несколькими метрами позже, кладоискатели вышли на заасфальтированную площадку с сетчатым забором, опутанным растениями. Повсюду асфальт был пронизан корнями, а кое-где виднелись молодые всходы папоротника. Между зелеными ограждениями располагались чуть менее проросшие, прямоугольные, сетчатые ворота на рельсовых колесиках. Должно быть, когда-то давно они исправно функционировали и при нажатии кнопки, в видневшейся поблизости будке оператора, впускали и выпускали работающих здесь людей.

Все пятеро без особых затруднений перелезли через, когда-то подвижную, сетчатую изгородь.

Представшая их взору, выложенная каменной кладкой аллея была покрыта плотным лиственным навесов деревьев, стоявших по обе стороны на всем протяжении давно неухоженной дорожки. Множественные переплетения лиан, свисающих, словно цепи между колонн, постепенно стягивали плотно произрастающие насаждения ближе к центру аллеи. Возможно, еще пару лет и от рукотворной дорожки не останется и следа.

Моррисон, не дожидаясь, когда его попросят, почти машинально прорубил и этот заросший путь. Позвякивающее в его запястье бритвенно-острое мачете будто было продолжением его руки. Казалось, ему и в самом деле нравится кромсать повсеместно разжившуюся флору.

«Растения, — подумал Владимир, глядя на работу увлекшегося Роя, — могут ли они понимать происходящее вокруг них. Каким образом чувствуют боль или утрату?»

Непрерывное звяканье мачете не на шутку раздражало его.

Он не мог себе объяснить, почему это происходит. Возможно, потому, что его музыкальный слух не переносил грубые разрушительные звуки. Грохот, лязг и гул никогда не доставляли ему удовольствия.

Еще Владимир не любил, когда слишком много говорили, особенно по пустякам. Он считал, что без причинно открывать рот — пустая трата своего и чужого времени.

«Я думал, что Дэвид не будет умолкать ни на секунду. В обще-то, рано делать скоропалительные выводы. Если он сейчас ведет себя настолько скромно, это не имеет ровным счетом никакого значения. Уже через секунду он вновь может начать отбрасывать свои глупые шуточки, как и раньше. Хотя, похоже, что таинственность острова пока что держит его в узде. Главное, чтобы это продлилось как можно дольше».

Каждый из членов взаимовыгодной экспедиции был слишком занять своими мыслями, чтобы сразу заметить, что каменистая аллея, поросшая папоротником, постепенно заканчивается.

Они осознали это лишь тогда, когда оказались на открытой, заасфальтированной, озаренной солнечным светом площадке. Территория была огорожена поросшим сетчатым забором. Кое-где изгородь была нарушена, а ее проржавевший и изогнутый в нескольких местах каркас устало лежал на земле.

Владимир попытался воскресить в памяти тот день, когда он стоял за углом полупрозрачной стеклянной двери в родительском доме и подслушивал индивидуальный разговор своего отца с бывшим совладельцем фирмы «Шимеринг стоун». Захваченный любопытством, он, ощущая неловкость, смущение и даже страх, тем не менее, оставался на месте и внимательно вслушивался в заветные слова о секретном острове, слетающие с губ миллиардера. Хотя этот счастливый случай свершился относительно недавно, образы, которые представил Владимир со слов того человека, постепенно помутнели. Но скорее всего дело было в другом. То, что представлял себе русский, в полной мере не соответствовало действительности.

Справа от себя, команда обнаружила полуразрушенную лабораторию медицинского сооружения. Там они решили долго не задерживаться, так как, то и гляди, остатки крыши могли обвалиться в любую секунду. Не спеша, шагая по поросшей зеленью территории, они направились к обветшалому двухэтажному зданию главного комплекса. Несмотря на то, что ангары и гаражи находились относительно близко к главному сооружению и выглядели на порядок лучше предыдущего здания, все же было принято решение изначально осмотреть, побуждающую сильное любопытство, внушительную двухэтажную постройку.

«Как я помню из рассказа, когда-то это место не выглядело таким заброшенным и безжизненным, — размышлял Владимир. — Разговоры людей, кропотливая работа, судя по изменившемуся природному дизайну, все это навсегда осталось в прошлом. Прошло не так уж много времени, но природа его зря и не теряла. Она уже достаточно сильно вытеснила воспоминания о прошлом».

Скорее всего, они уже никогда не узнают о тех людях, которые работали здесь и день за днем делали одну и ту же рутинную работу. Нравилась она им или нет, теперь навсегда останется загадкой.

Владимир не хотел впускать в свой разум незваные скверные мысли. Он тщетно пытался их подавить.

Бернард, неожиданно для себя, понял, что наступил на что-то хрупкое. Звук ломающейся палки скользнул в его слуховой канал, заставив остановиться. Он взглянул на шедших впереди соратников — они тоже услышали подозрительный хруст и обернулись. Иногда любая мелочь может оказаться ключом к прозрению.

Совсем близко от кучки любопытный людей догнивал, давно бездействующий, с разбитыми стеклами вертолет.

«Может быть, это всего лишь сухой пальмовый лист, спрятавшийся под поросшей над асфальтом зеленью», — успокаивая себя, подумал Бернард.

Вулканолог, как и остальные, не хотел думать о дурном. Все и так уже были напряжены до предела. Разруха и заброшенность этого места наводила на пугающие мысли. Бернард посчитал, что пришло время проверить, что на самом деле находилось под резиновой подошвой его походного ботинка.

Когда Бернард примял весь папоротник вокруг находки, взору присутствующих предстал разорванный напополам человеческий скелет. Некоторые его части были замотаны в прогнившую от природного воздействия пожелтевшую материю. Складывалось впечатление, что бедолагу, когда он был еще жив, замотали в пастельные простыни, а потом одним махом перерубили надвое гильотиной.

Рой удивился, что ни у кого на лице не возникло даже и намека на прямолинейный вопрос Владимиру: «Что, черт возьми, все это значит?» Хотя сам русский, поочередно взглянув на каждого, несомненно, ждал шквал вопросительных слов. Когда взгляд Владимира дошел и до Моррисона, Рой резко отвернулся и, уставившись на разорванный надвое человеческий скелет, сделал такой вид, будто и в самом деле не понимал, что тут когда-то давно произошло нечто ужасное. Хотя он и впрямь догадывался об этом.

Перевалочная база — Дайменд клавс

Рой не без труда пробрался через покореженные, когда-то исправно функционирующие двери, преградившие вход в главное сооружение. Когда Моррисон оказался внутри мрачного вестибюля он взмахнул рукой и перерубил, проржавевшие насквозь, дверные петли. Никчемная преграда, подняв столп пыли, тяжело рухнула на мраморный пол.

Владимир, перед тем как войти самому и впустить остальных, еще раз не поленился напомнить о самом главном правиле: все, что будет найдено, должно быть поровну поделено. Конечно, тут он не рассчитывал найти какие-нибудь драгоценности, просто хотел в умах единомышленников создать иллюзию скорого обогащения. Не надо было быть гением или экспертом, чтобы понять, что Владимир не относится к людям, которые снисходительны к глупости. Вряд ли кто-то посмеет ослушаться его слов.

Пока что соратники в той или иной мере доверяли русскому: для них он был как единственная яркая звезда в ночном небе. Все они понимали, что существует некая грань, через которую ни в коем случае нельзя переступать. Насколько знал Норман, Владимир был отзывчивым, но не принимал категоричных возражений. Во всяком случае, Грин не считал это слабостью, скорее, наоборот.

Наконец они все вошли внутрь — в беззубую пасть двухэтажного здания главного комплекса.

Какое-то время Дэвид стоял молчал. Он, как и все остальные, заинтересованно разглядывал обшарпанные углы вестибюля и коридоры первого этажа. Чихнув от зависшей в воздухе пыли, он обтер рукавом нос и произнес:

— Разве нам не надо искать топливо для яхты? Мы ведь именно этим в первую очередь собирались заняться!

Владимир повернулся к яхтсмену. Под его ногами неприятно заскрежетали бетонные крошки и мраморные осколки. Было столь же не ясно происхождение этого мусора, как и образование глубоких выбитых отметин на потолке. Красно-оранжевое солнечное сияние, скудно пробивающееся через дверное отверстие, предупреждало о скором заходе солнца.

— Ты прав, Дэвид. — Он кивнул в сторону широких ступенек, ведущих на второй этаж. — Но сначала мы должны убедиться в том, что кроме нас, здесь больше никого нет.

В голове промелькнула странная мысль: «Что, если уже кто-то позарился на драгоценные минералы острова?» Затем продолжил: —.Одна из наших главных задач — как следует все проконтролировать.

— А ты не задумывался о том, что если бы здесь, кроме нас был еще кто-то живой, то мы бы уже заметили следы их присутствия? — Норман с удивлением на лице обвел жестом руки запыленный вестибюль обветшалого здания. Казалось, он испытывал очень сильное беспокойство, но, пока что, не хотел верить в неподтвержденные подозрения.

Похоже, что Нормана не интересовали неприятные подробности случившегося здесь. Не хватало еще, чтобы он и других заразил этим своим явным беспокойством! Владимир прекрасно знал, что оно, как вирус — очень быстро распространяется. Он знает слишком много, ошибка была на лицо, Владимиру нужно было лучше поскупиться в отношении выдаваемой Г рину информации.

— Я не столь мелочный, чтобы задумываться. Я лишь следую неопровержимым фактам, Норман!

— Но мы прибыли сюда затем, чтобы собрать минералы.

— Без сомнений, ты прав. Мы займемся этим завтра на рассвете, а сегодня, после того как проверим верхний этаж, запасемся горючим.

— Что, если я откажусь подниматься с вами? Я лучше схожу к ангарам за бензином. Рой, ты пойдешь туда со мной?

Моррисон стоял на первой ступеньке широкой лестницы, он собирался было спуститься с нее и направиться к Норману, но Владимир, выставив перед ним руку, остановил его.

— Таким образом, вы нарушите первое правило: не разделяться! Я думал, ни кто иной, как ты, первый скажешь мне это напоминание, но почему-то все оказалось по-другому. Ты чего-то боишься?

Норман тяжело сглотнул, поймав на себе ожидающие взгляды партнеров по экспедиции. Пыльный стоячий воздух создавал в горле неприятное сухое ощущение. Грин прокашлялся и отрицательно качнул головой:

— Я — нет!

Владимир хотел сказать что-то еще, но не сделал этого, так как осознал, что Норман пришел к определенному выводу и решил следовать всеобщему направлению.

— Ладно, — махнул рукой Норман, — черт с вами. Давайте поскорее закончим с этим.

Проходя мимо Владимира, Норман со щенячьим взглядом посмотрел на него исподлобья. По мнению русского, это был хороший знак. Грин в очередной раз убедился — кто здесь главный. Владимир прекрасно знал, как должен себя вести настоящий руководитель — должен быть настойчивым. Он вел себя соответствующим образом.

— Я все же считаю, что…

На этот раз русский перебил Грина, задав вопрос всем присутствующим:

— Кому-нибудь еще страшно?

— Нет! — раздалось дружное отрицание. Голос Моррисона, Владимиру тут услышать не удалось. Но он и без этого понимал, что бывший развозчик пиццы, пока что, отступать не намерен. При возвращении в родной город с пустыми руками, Моррисону не на что будет надеяться.

Русский откровенно улыбнулся на удовлетворивший его ответ. Затем зашагал вверх по ступеням. Норман не ощутил никакого раздражения: Владимир, несмотря на бодрый вид, должно быть тоже чувствовал себя немного обеспокоенно.

— Не будем терять времени, поторапливайтесь.

Норман поспешил подняться на лестничную площадку вслед за Владимиром. По пустующему пространству заброшенного здания разнеслись шаркающие звуки человеческой поступи. На втором этаже, так же как и внизу, царила унылая разруха. Не было видно не единого признака присутствия других людей. Весь пол находился под покровом сантиметровой пыли и крошек строительного мусора. То, что поверх пыли не оказалось даже застаревших следов, в меру успокоило подозрительность Владимира.

Глядя на побитые стены и валяющиеся на полу двери, выбитые из косяков прежде жилых комнат, он мысленно прокрутил в голове сцены, когда-то давно случившейся здесь борьбы.

«Все это было в прошлом. По крайней мере, теперь нам нет нужды беспокоиться за свои жизни, — желанная, но не до конца истинная мысль Владимира, помогла ему справиться с психологическим гнетом окружающей обстановки. — Нас сдерживают только собственные страхи. — Он сделал первый шаг и не спеша направился вдоль комнат, порой заглядывая в некоторые из них. — Какой ужас! Переломанные напополам кровати, скелеты людей с перебитыми костями ног. Хаос.»

Как и Владимир, все кто шел за ним по коридору, от неожиданности испугавшись, отшатнулись к стенам. Маленький гладкошерстный серо-желтый зверек: непонятно откуда взявшаяся и каким образом тут выжившая полевая мышь, выпрыгнула из следующего проема очередной комнаты. Рой взглянул на Владимира, чтобы оценить его психологическое состояние, у того на лице не дрогнул ни один мускул. Русский, осознав нелепость своего испуга, быстро смог восстановить здравомыслие от неожиданного потрясения. Подобное качество самообладания, всегда помогало ему быть на высоте в трудных ситуациях.

Характер у русского был что надо.

Когда зверек с молниеносной скоростью проскользнул мимо расступившихся людей, он пробежал еще какое-то расстояние, затем, не замечая опасности, остановился возле ступеней. Крохотный гладкошерстный комок, вытянувшись, привстал на задние лапки и, шевеля симпатичной усатой мордочкой, внимательно принюхался.

Рой закапался в своем рюкзаке, он достал гамбургер и отломил кусочек говяжьей котлеты.

— Иди сюда, малыш, хочешь хорошо прожаренного мяса? — подзывая мышонка, он положил кусочек котлеты на свою ладонь. — Давай, не бойся, я тебя не обижу.

— На кой черт он тебе нужен? — Спросил Норман, неприятно поморщившись, глядя, как зверек, забравшись на ладонь Моррисона и схватив передними лапками подачку, увлеченно поедает мясо. Потом слегка приподняв брови, он стойко смирился с новым другом своего товарища. — Вообще-то, они переносчики опасных заболеваний, — в последний раз попытался Норман достучаться до Роя.

Рой, увлеченный новой игрушкой, разглядывая зверька, уже не обращал ни на кого внимания, и последние слова Г рина тоже ускользнули от его понимания.

Владимиру, как и Дэвиду, тоже приглянулся новый участник их компании, но он воздержался от желания подержать малознакомое существо на своих руках.

— Здесь нет для нас ничего интересного, — проговорил русский и направился в сторону ступеней. Там он намеревался свернуть налево, чтобы, перед тем как покинуть это место, посетить просторный зал отдыха.

— Что это?.. — неожиданно послышался озадаченный голос Дэвида. Он быстро свернул с прямого пути коридора и зашел в одну из комнат. Все остановились и принялись ждать его появления. Вскоре он вышел, но не с пустыми руками. Держа за ремешок, он поднял перед собой согнутый напополам автомат «М-16».

— Кто бы это ни сделал, — поправляя очки, вымолвил Бернард. — Либо этот человек обладал высокой силой, либо ему просто здорово пришлось постараться, что бы достичь такого удивительного эффекта. Автомату — конец, вряд ли он еще когда-нибудь будет стрелять.

— Кому вообще это понадобилось делать? — Нормана не обрадовала находка яхтсмена.

— Брось его! — сказал Владимир и, быстро повернувшись, пошел дальше. Достигнув поворота, он скрылся за углом. — Шевелитесь! У нас не так много времени осталось, солнце садится.

Когда небрежно брошенный Дэвидом автомат загремел по комнате, в которой яхтсмен нашел его, все, постепенно переходя на легкий бег, заторопились за Владимиром.

— Надеюсь, и тут мы тоже долго не задержимся, — толкнув створчатые двери и войдя в когда-то благоустроенную общую комнату отдыха, устало сказал Грин.

Несколько секунд Владимир, молча, осматривал помещение. Казалось, вся его прежде роскошная утварь была перевернута вверх дном. В отличие от предыдущих частей здания, здесь был свежий воздух, как оказалось, благодаря правильной механической системе вентиляции.

— Ну, что ж, и тут нам задерживаться больше не стоит. Ничего полезного, один хлам, да и только.

Кажется, там кухня, — уведомил всех Бернард. Он указал в сторону — слева от барной стойки. — Будем ее осматривать?

Владимир, прицокнув языком, отрицательно покачал головой.

— Нет… Там тоже не будет ничего интересного. Уже красное зарево за окном. Пойдемте к ангарам, поищем топливо для яхты.

Вертолетный ангар — перевалочная база

Внутреннее убранство вертолетного ангара, несмотря на свое предназначение, выглядело намного презентабельнее, чем предыдущие места посещения. Как и в здании главного комплекса, тут тоже все было покрыто сантиметровым слоем пыли, но зато разрухи, которую недавно лицезрели путники, здесь не наблюдалось.

Владимир обернулся и посмотрел на широко раскрытые ставни ворот. Сломанный амбарный ржавый замок валялся не подоплеку. Затем он прошелся взглядом вдоль правой стены. Его внимание привлекла чуть заметная потайная дверь. Она была чуть приоткрыта. «Кто-то очень торопился убраться отсюда». О том же свидетельствовало и одно из свободных мест, предназначавшееся для еще одного вертолета. Владимиру не потребовалось много времени, чтобы догадаться, что вертолет, который стоит неподалеку от разрушенного здания, и есть тот самый — второй, а точнее первый из винтокрылой пары. «Выходит, тому человеку тоже не удалось спастись!»

Норман слегка наклонил голову набок, чтобы прочесть надпись с пластины, повисшей на одном единственном шурупе:

— Собственность «Шимеринг стоун». Что же их так напугало, раз они не удосужились вывести с острова рабочую технику. Даже несмотря на его непрезентабельный вид, ясно, что вертолет исправен. — Г рин подтолкнул локтем стоявшего рядом Владимира. Глядя русскому в лицо, улыбнувшись, он произнес: — Чем тебе не ценная находка?!

— Мы не сможем его отсюда вывести, — ухмыльнулся Владимир. — А жаль, конечно. Его даже с поддельными документами можно было бы продать задорого.

Рой в очередной раз, обходя внутренние угодья значительного ангарного пространства, молча внимал словам, слышимым из разговора Владимира с Норманом. Остановившись возле вертолета и заглянув в его кабину, Моррисон подумал: «Интересно, а что если улететь на нем». — Затем поймал себя на мысли: «Если бы это было возможно, скелет того разорванного надвое бедолаги не лежал бы сейчас там…»

— А почему бы нам просто не разобрать его на запчасти? — шуруя по полкам, поинтересовался Дэвид. Он уже нашел бочки с бензином и теперь слонялся в поисках подходящей тары. — Мне кажется, это не сложно.

— Возможно, — указывая на верхний ярус стеллажа, ответил Владимир. — Но у нас нет на это времени. Да бросьте думать об этом. Вы что, забыли, зачем мы сюда прибыли? Тех сокровищ, которые мы тут отыщем, нам хватит, чтобы купить несколько вертолетных заводов!

— Да. но мы их еще не нашли. — чуть слышно пробормотал подсаживающий Дэвида Бернард.

Яхтсмен толкнул ряд пластиковых канистр, и они с глухим грохотом попадали вниз. Теперь дело оставалось за малым — лишь надо заполнить их топливом.

Сделав несколько шагов к валяющимся на бетонном полу канистрам, Дэвид остановился и, посмотрев на изобилующую кучу пластика, повернулся назад, затем едва заметно кивнул Моррисону, приглашая поучаствовать.

— Только не говори, что ты никогда не занимался воровством горючки, Рой, — наклоняя с Бернардом тяжеленную бочку, кряхтя, сказал Дэвид. — Когда я учился в колледже, если вдруг нам с ребятами по комнате не хватало денег на бензин для машины, чтобы катать девочек, мы частенько промышляли этим делом.

— Никогда бы не подумал, что тебе когда-то недоставало денег на столь элементарные нужды, — прокряхтел Бернард. — Твои богатые предки, что ли в ежовых рукавицах тебя держали? Я ведь угадал, они ведь и вправду богатые, раз ты сейчас рассекаешь на такой яхте?

— Уже полная. — пробормотал Рой, кивнув на канистру.

— Ты не ошибся, Бернард — но, сколько бы мне денег не давали родители, их все равно никогда не хватало именно на бензин. Находилось тысяча причин, чтобы потратить всю сумму на что-то другое. Кстати, как оказывалось — совершенно ненужное.

Рой закрутил пробку, а затем взял другую канистру. Дэвид с Бернардом вновь поднатужились.

— Выходит, что вы крали бензин у обычных рабочих людей, зарабатывающих тяжелым трудом свои кровные на элементарные нужды? Однажды у меня тоже кто-то опустошил бензобак! — недовольно фыркнул вулканолог, глядя как желтоватая жидкость, подбирается к горлышку матовой канистры.

Дэвид хоть и имел способность не хуже других людей сохранять напущенную невозмутимость, но в этот раз он не смог справиться с психологическим давлением, которое на него своими словами оказал Бернард. Казалось, мгновение он прибывал в состоянии близком к замешательству, а затем, поставив бочку на широкое днище, быстро проговорил:

— В этом случае… точно был не я!

Бернард, блеснув стеклами своих увеличивающих очков, с усмешкой взглянул на яхтсмена.

— Конечно — нет, — Улыбка разошлась вширь на лице вулканолога. — Ведь ты уже давно вышел из того возраста! Ведь так?

— Что значит, из того возраста?! — озадачился Дэвид. — По-твоему, я такой старый?

— Да я не об этом.

— А о чем же?..

Бернард раздраженно отвернулся от непонятливого собеседника и уставился на парящую струю высокооктанового бензина. «Вот идиот, не может понять элементарного смысла банальных слов! Или он специально так повел себя? Неужели думает, что это было забавно?!»

Дэвиду было все равно, о чем думает Бернард, он не затруднил себя извиниться.

Рой, меняя канистру за канистрой, лишь молчком выслушал весь диалог и не стал проявлять глупую инициативу: вступать в бессмысленный разговор и тем более участвовать в препирательствах. А концовка странной беседы между Бернардом и Дэвидом всласть позабавила его. Подставляя очередную канистру под парящую струю топлива, он в мыслях улыбнулся теперешнему их молчанию.

Глава 5

Постичь непостижимое может только господь бог, человеку не следует искать пути, чтобы бросить ему в этом вызов.

«Расшифрованные письмена на древнем камне»

Тропические джунгли — Дайменд клавс

Красные солнечные лучи утренней зори, наступившего дня, уже давно остались в прошлом. Полуденное тепло небесного светила растеклось по зеленым верхушкам переплетенных ветвей деревьев. Пятеро кладоискателей, отбиваясь от назойливых насекомых, под густым пологом леса, пробирались к заветной цели.

Владимир взглянул на компас. Другого результата он и не ожидал. Поиски и в самом деле оказались весьма затруднительными, впрочем, как и в его представлениях. Прежде ему никогда еще не приходилось испытывать такое чувство взволнованности, но для беспокойства было еще слишком рано.

Русский никогда не рассчитывал на запасной план, и в этой ситуации у него подобного не было.

— Мы должны были убедиться, что тут ничего нет, — сказал Владимир, обращаясь к соратникам, следующим за ним. — Ладно, придется немного вернуться обратно, а затем повернем на север. Несмотря на отсутствие желаемого результата, по крайней мере, наша усталость все равно оправдана: здесь точно нет пещеры.

— Да, — возмущенно начал Г рин, — дела наши, лучше некуда. — Он устало попинал папоротник. — Мы с самого утра продираемся через эти чертовы джунгли, а результат, лишь бесполезная убежденность!

Владимир наградил Нормана загадочным взглядом. Грин поймал себя на мысли: «Не следует продолжать и дальше озвучивать свои возбужденные мысли».

— Просто у нас нет никаких данных о расположении пещер. Поэтому приходится использовать информацию, основываясь на получаемом опыте.

Переведя дух, через пару минут они уже двигались в обратном направлении, но уже не так медленно, как прежде, теперь не было необходимости прорубать себе путь через плотные заросли. Они возвращались к намеченной точке по проложенному пути.

— Это невыносимо! — пока они шли, не уставал жаловаться Норман. Он то и дело прихлопывал на шее и руках настойчивых жужжащих кровопийц. — Враждебная природа. Человечество точно вымерло бы, если бы не стало приспосабливать ее под себя.

Вновь прошло немало времени тяжелого пути. Исходная точка была достигнута с наименьшими потерями сил. Владимир остановился и вновь обернулся к товарищам. С секунду сверившись с компасом, он произнес:

— Тут сворачиваем в северном направлении.

Он перехватил взгляд Моррисона и вручил ему измазанный зеленью листвы и лиан мачете. Рой был весьма воодушевлен подобным положением вещей, так как ему было скучно преодолевать путь без проявления значительной участливости, теперь же ему представилась возможность прокладывать дальнейший путь. Избавившись от мачете, Владимир помассировал плечо и не без благодарности взглянул на Роя.

Надеюсь, если мы пойдем в этом направлении, через какое-то время нам улыбнется удача! — устало пробормотал Норман. — Не знаю, сколько я еще выдержу эти муки. — Он встряхнул почти опустошенный баллончик с аэрозолем. Даже этого мощного средства от москитов не хватало надолго. Хотя на этикетке крупно было написано: «Непрерывная защита двадцать четыре часа». Как всегда производитель сильно преувеличивал качество своего товара.

Моррисон энергично махал рукой, прорубая новый путь через плотную растительность. В отличие от Нормана, он как всегда был полон сил и решимости. Тяжелая унизительная жизнь закалила его тело и дух. Здесь — на острове, все ему казалось легче, чем в мире денег и законов. Тут он чувствовал себя, как рыба в воде. Даже голодные москиты его почти не трогали.

— Если нас и там ждет то же самое, что и в предыдущем месте, то есть ничего, — без нотки разочарования в голосе, проговорил Владимир, — вернемся обратно и пойдем в другую сторону. Мы проделали такой путь сюда не для того, чтобы возвращаться домой с пустыми руками.

Эти слова воодушевили, немного отчаявшихся Дэвида с Бернардом. Они переглянулись и, отыскав на лицах друг у друга признаки возродившейся надежды, уверенно зашагали вперед. Лишь только измученный мягкотелый Норман, тяжело вздохнув, без намека на инициативу — поддержать уверенный настрой, поплелся следом.

— Я почти уверен, что именно это направление будет для нас более выгодным. — Владимир, дернув плечами, поправил рюкзак. — А сейчас нам надо просто идти вперед и ни о чем постороннем не думать. К вечеру посмотрим, каких результатов мы смогли достигнуть за этот день.

В ответ Грин снова лишь устало вздохнул.

Имелся лишь один, не сказать, что простой, но зато очень эффективный способ пробираться через заросшие джунгли: при помощи острейшего мачете безжалостно рубить зеленых жителей тропического леса, тем самым образуя лишь узкую дорожку, а не выжигая напалмом весь лес целиком. Пока Рой сражался с беззащитной растительностью, он, ориентируясь на собственные ощущения, разработал наиболее эффективный способ борьбы с зарослями. Перед тем как замахнуться, он в очередной раз подумал, что не стоит рубить все подряд, его чувства небыли безжалостны к природе, необходимо перерубать только плотные переплетения лиан, а кусты и так можно примять в сторону.

Сперва Владимир с удивлением смотрел на работу Моррисона, но затем, догадавшись, в связи с чем он так делает, лишь улыбнулся, подумав, что все-таки не все люди на земле имеют склонность к какому бы то ни было насилию.

Дэвиду, как, впрочем, и Бернарду, было уже не интересно, насколько далеко они продвинулись бы в поисках пещеры, если б не свернули обратно. Удаляться далеко от перевалочной базы было нельзя — слишком опасно. Имелся естественный риск потеряться. Замечательно, что Владимир располагает хорошей сообразительностью и находчивостью. Такие люди, как он, всегда достигают своей цели. И уж точно он не допустит, чтобы они все потерялись на этом диком острове. Норман — был бы плохим координатором.

Время шло с той же скоростью, с которой настойчивые кладоискатели прорубались сквозь джунгли, разве что чуть быстрее. Порой Моррисон нуждался в отдыхе, но передавать мачете Владимиру или еще кому-то, напрочь отказывался. Русский с понимание отнесся к Моррисону и не пытался настаивать.

«Побольше бы таких усердных людей», — когда они вновь двинулись в путь, подумал Владимир.

Во влажном лесном воздухе то и дело раздавалось размеренное лязганье мачете, перерубающего очередное переплетение толстых лиан. Наконец Владимир, обернувшись, подал долгожданный сигнал к остановке. Затем, сделав пару больших шагов вперед и тихонько положив руку на плечо Рою, остановил его неукротимую напористость.

— Не шумите какое-то время! — быстро произнес русский и, прищурив глаза, внимательно прислушался. Он покрутился в разные стороны, словно бы ища какой-то источник звука. — Мне кажется, я что-то слышал.

Норман взглянул над головой Владимира. Там он увидел, впрочем, как и над остальными, тучу кучкующихся полудохлых комаров и мошек. По-видимому, аэрозоль все-таки оказывал какое-то отравляющее действие.

— Наверное, это был предсмертный крик москита, которого я только что прихлопнул на своей руке, — с уставшей улыбкой произнес Норман, почесывая тыльную сторону ладони.

По озадаченному лицу Владимира можно было догадаться, что он пропустил слова Грина мимо своих ушей. Его слуховое восприятие было сосредоточено на чем-то другом, находящемся где-то поодаль от них. Рой тоже прислушался и удивился: действительно, какие-то странные воющие звуки. Моррисон синхронно повернулся в том же направлении, что и русский. Владимир, убедившись, что ему не почудилось, не произнося ни слова, сорвался с места. Теперь лианы и низкий кустарник ему уже не составили больших помех, ведь теперь его подталкивала небезосновательная причина — это воет ветер, гуляющий в огромном проходе вулканической пещеры.

— Следуйте за мной, мы на верном пути! — прокричал Владимир соратникам, уже мчащимся за ним.

— Постой, Владимир, помедленней, кх-кх, — задыхаясь от усталости, прокричал оставшийся в хвосте Норман. Затем подавился, случайно проглоченным, кровососущим насекомым. — Чертова природа!..

Владимир не обратил внимания ни на тон, ни на слова Грина. Выбежав на папоротниковую поляну — под густые кроны высоких деревьев, он остановился и от того, что увидел перед собой, замер на месте, как вкопанный. Эмоции попытались вызвать у него приступ безудержной радости, но стойкий русский смог подавить бессмысленный приступ веселья. Он ограничился самоуважительной в меру сдержанной улыбкой.

Через мгновение подоспели и остальные. Норман с большим опозданием и с недовольным измученным видом на лице, тоже прибыл на место.

Перед ними, всего в нескольких метрах, величественно возвышалась, представшая во всем своем величие, внушительная вулканическая пещера. Ее черный вход, с воющим в глубине ветром, был направлен в их сторону, словно огромная прожорливая пасть, пытающаяся всех проглотить. Неподалеку виднелось оставленное и давно бездействующее оборудование. Чуть левее пещерного входа виднелось технического характера сооружение, по-видимому, предназначавшееся для обработки, изъятой из пещеры руды. С глубины пещеры, словно язык, к зданию тянулась конвейерная лента.

Алмазоносная пещера — Дайменд клавс

— Искусственное преобразование.

— Что?.. — Владимир пристально посмотрел на Бернарда.

— Я говорю, вход в пещеру расширен искусственным путем. Вероятно, для удобства сделано. Могу побиться об заклад, что изначально вход был не больше автомобильного дверного проема.

Они уже достаточно близко подошли к пещере, чтобы тень от ее свода заслонила их от все еще теплых лучей, но уже вечернего солнца. Владимир остановился и сначала посмотрел вверх. Ближе, вход в пещеру оказался куда значительнее, чем наблюдался со стороны леса. Затем он взглянул в черное непроглядное нутро кимберлитовой трубки, в ее ограниченном пространстве он ясно услышал, уже ставшее хорошо знакомым, завывание блуждающего по тоннелям ветра.

Безусловно, всех их радовало схожее осознание того, что ненужно будет перемещаться ползком, ведь проход, скорее всего, на большое расстояние уже тщательно прорублен прежде работавшими здесь людьми. Пока еще им не удалось преодолеть и малейшую часть открывшегося перед ними пути. Они не спешили входить внутрь — во тьму бездонную, без какого-либо осветительного прибора.

Груды обломков вулканической породы неподвижным грузом лежали на конвейерной ленте — точно уже не один год. В некоторых местах транспортерная лента изрядно просела под большим весом многокилограммовых валунов. Что-то блеснуло на сколе в одном из камней. Владимир заметил манящий отблеск и, сделав несколько шагов вперед, приблизился к камню. В следующую секунду, словно бы из ниоткуда, в его руке появился походный нож. Это был удобный складной комплект с дополнительным классическим набором из открывалки и кусачков.

— Иди к папочке, малыш, — кряхтя, пробормотал Владимир, скрупулезно пытаясь извлечь блестяшку из серого камня. — Вот наш красавец!..

Он приподнял извлеченный алмаз на всеобщее обозрение. Даже без попадания на него солнечных лучей, камень выглядел завораживающе. Норман долго не мог отвести от него своего голодного взгляда.

Русский поспешно убрал свою находку в карман. Норман, воскресив в памяти слова Владимира, что все найденное будет поделено поровну, заметно обомлел. Его прежде напряженные от беспокойства мышцы тела перестали сопротивляться рождающемуся в мозгу приступу жадности. Неожиданно Грин уловил в стороне — где-то справа от себя, слабое звонкое постукивание. Волосы на руках Нормана встали дыбом, но, как оказалось, повода для беспокойства не было. Дэвид, воодушевленный находкой Владимира, вооружившись небольшим молоточком, прильнул к шершавой стене у входа в пещеру и пытался там что-то извлечь, но, кроме искры, ему больше ничего не удалось высечь.

— О, господи, Дэвид, что ты делаешь? — раздраженно произнес Норман.

— Как это — что? Пытаюсь добыть алмазы. Разве мы не за этим сюда прибыли.

Норман в поисках поддержки взглянул на вулканолога.

— Норман прав, Дэвид. Он хотел тебе сказать, что тут ты уже ничего не найдешь.

— Как будто нельзя было сказать мне это раньше! — буркнул яхтсмен, убирая молоточек в боковой карман рюкзака.

— Ты и сам мог бы об этом легко догадаться, если бы чуток пошевелил мозгами. По-твоему, зачем трудящиеся тут работники добывали руду из недр пещеры? Чтобы алмазы на выходе оставить на посошок?

Дэвид ничего не ответил в свое оправдание. Он воздержался от резких слов, которые уже закипали в котле его сознания, и ограничился лишь обидчивым взглядом, упершимся в глубокую темень пещеры. А вот Бернард остался в меру доволен тем, что Норман не поскупился на слова и отчитал яхтсмена. Теперь, неприятный разговор, состоявшийся в вертолетном ангаре, выветрился из его отдела памяти обидных воспоминаний.

Вскоре нервное напряжение, образовавшееся на время между участниками поисковой экспедиции, поугасло.

— Все, — сказал Владимир. — Пора идти внутрь. Скорей надевайте каски с фонариками, мы отправляемся на поиски алмазов. Надеюсь, далеко нам идти не придется.

— Точнее, глубоко. — проговорил Бернард, застегивая на подбородке ремешок каски с галогеновым фонарем.

— Тонко подмечено, Бернард, — сказав, подмигнул ему Владимир и принялся надевать свой, аналогичный прочим, своеобразный шлем.

Черная непроглядная тьма в чреве пещеры разверзлась в стороны, когда пять мощных лучей с головных уборов людей единовременно устремились в непроглядную, отчасти горизонтальную глубину. Мгновение, казалось, все они были в некотором замешательстве: уже в двадцати метрах от входа, пещера начинала понемногу сужаться, таким образом, оказывая неблагоприятное влияние на психику не спеша продвигающихся в ней людей.

И вот уже невидно стало, со стороны входа, даже отдаленного солнечного света. Сырость, невзрачные лужи в углублениях, приглушенные шорохи, редкие отзвуки где-то недалеко капающей воды — все это еще больше омрачало и без того тяжелое для сознания ощущение замкнутости. Стены с каждым пройденным метром все больше начинали давить на сознание.

Петляющие повороты и развилки не раз заставляли путников останавливаться и принимать сложные решения, куда идти дальше. Теперь Бернард был в центре внимания. Его богатый опыт и знания о вулканических пещерах, тут не остались без внимания. Ищущие обнадеживающего ответа взгляды, отныне были прикованы только к нему. Когда он открывал рот, чтобы произнести хоть слово, все тут же замолкали и сосредоточенно внимали каждому слову вулканолога.

Никто из соратников даже не допускал мысли о возможности легко заблудиться в этих многочисленных вулканических тоннелях. Рой не подавал виду, но в сердцах начинал постепенно переживать по этому поводу. Не то, чтобы он засомневался в Бернарде, но что, если им не удастся найти верный обратный путь.

Только сейчас Моррисон заметил, как в руке вулканолога показался электронный прибор. Вероятно, Бернард делал туда какие-то пометки.

— Что это у тебя? — не удержав в узде любопытство, поинтересовался Рой.

Бернард, прежде чем ответить, символически поправил очки и взглянул на экран замысловатого приспособления.

— Это, друг мой, очень полезная вещица. Без нее, я ни за какие деньги не сунулся бы сюда. Устройство работает на базе обычной операционной системы для компьютеров, но имеет ряд значительных изменений. Тут нет никаких игр и прочих развлечений, как на обычном компьютере. Это устройство выполняет сугубо координирующую функцию. Как известно, в пещерах подобного рода, электронной связи с внешним миром нет. Но она и не нужна. в нашем случае. Этот карманный компьютер ни к чему не привязан. Чтобы не заблудиться, я лишь ввожу определенные числовые значения: указываю повороты и развилки. Обработка информации мгновенная. Как только я ввел данные и если нажать на эту кнопку, — вулканолог поднес устройство к лицу Моррисона, — сразу появляется трехмерная модель пути, который мы проделали.

— Очень полезная вещь, молодец, Бернард. — Неожиданно в разъяснение вулканолога вклинился голос Владимира. — Но не могли бы мы продолжить путь? У нас не так много времени. Хотелось бы выйти из пещеры до наступления ночи.

— Я согласен, — присоединился Дэвид. — Лучше ночевать под открытым небом, под звездами, чем здесь — в этом склепе.

Рой, поблагодарив Бернарда за краткий экскурс, признательно кивнул. Путь искателей продолжался, теперь все они опять шли дальше, с каждым шагом отдаляясь от выхода и погружаясь все ниже в глубину — к вулканическому сердцу. К счастью, оно остановилось много тысяч лет тому назад.

Неожиданно из глубины очередного тоннеля раздался душераздирающий человеческий крик. Судя по всему, кричал какой-то мужчина.

Норман, выпучив глаза, застыл как вкопанный. Все остальные, включая Владимира, тоже остановились. Рой украдкой взглянул на лицо Грина, по выражению лица приятеля Моррисон определил, что его сковал самый невероятный страх, какой только может испытать человек.

— Я что-то не понял, — дрожащим голосом проговорил Дэвид, — это взаправду кто-то кричал, или как?..

Моррисон, присмотревшись, вдалеке определил двигающуюся цель. Некое, непостижимое, голубоватое существо, умело владея своими крабьеобразными конечностями, перемещалось по потолку. Затем в свете фонариков мелькнули три человеческие фигуры, убегающие от монстра. Люди уже были совсем близко, когда синее чудовище пропало из поля зрения Моррисона.

Возможно, чудовище ретировалось, а может, просто свернуло в какой-нибудь скрытый в темноте проход.

Надо бежать. надо бежать! — подбегая к пятерке единомышленников, прокричала бегущая во главе троицы девушка.

— Элизабет?! — проговорил Дэвид, узнав в девушке свою подругу. — Какого черта ты здесь делаешь, предательница?! — громогласно выругался яхтсмен.

— Бегите, я сказал, черт вас дери! — еще громче Дэвида прорычал один из мужчин, следующих за Элизабет. Проносясь мимо Бернарда, он задел плечом его запястье и выбил из руки пещерный навигационный прибор. Взлетев в воздух, устройство сперва сильно стукнулось об стену, а затем, упав под ноги Владимиру, разлетелось на несколько кусочков. Дисплей, покрывшись паутинками трещин, расплылся в разноцветной радуге.

Подобное открытие взбесило Владимира не на шутку, и он, что было сил замахнувшись, вдарил пробегающему мимо незнакомцу в боковую часть лица. Тот, естественно, не успел увернуться. Пошатнувшись, от сокрушительного удара русского богатыря, незнакомец завилял и, в конце концов, споткнулся о собственную ногу. Падая на каменистый пол, он зацепил своего соратника, а тот, в свою очередь, непроизвольно подставил подножку запыхавшейся девушке. Через секунду все они, постанывая, лежали на холодной пещерной земле.

— Кто вы такие, идиоты? — не предоставляя троице перевести дух, начал напирать Владимир.

— Это моя девушка, Элизабет, — помогая встать представительнице слабого пола на ноги, признался Дэвид. — Помните ее на вечеринке.

— Так, значит, ты ей растрепал все наши планы? — Владимир угрожающе взглянул на яхтсмена.

— Не вини его! — грозно прорычала Элизабет на русского. — Он хороший, но доверчивый человек и совсем не догадывался о моих намерениях. Хочешь выяснить отношения, тогда вали все на меня.

— Я что, похож на тех ублюдков, которые бьют беззащитных женщин, — буркнул постепенно успокаивающийся Владимир.

— Ты меня плохо знаешь, — фыркнула Элизабет. — Я совсем не беззащитная.

Не выдержав пылкого взгляда этой тигрицы, Владимир, удрученно покачав головой, отвернулся в сторону Бернарда, тот капался со сломанным навигационным устройством.

— Ну, и какие у нас шансы выбраться отсюда?

Вулканолог отбросил куски пластика и электронной начинки, теперь ставшие бесполезными.

— Боюсь, что они не очень велики. Но если мы будем двигаться в обратном направлении, то шанс, какой-никакой, но есть.

Владимир достал компас и сверился с направлением.

— Нужно идти на юг. — Повернувшись в выбранном направлении, он, не дожидаясь остальных, отправился в обратный путь. Вся команда Владимира последовала за ним. Провожатые Элизабет отряхнулись и тоже пошли следом за остальными. Элизабет, успокоившись, взяла себя в руки. Она тоже не осталась стоять на месте.

Глава 6

Пещере глубоко наплевать, человек ты или любое другое разумное существо. Она не одушевлена и у нее нет сожаления или моральных принципов. Но если ты заблудился в ней, она будет играть с тобой в лабиринт до тех пор, пока ты не погибнешь в ее недрах, либо освободишься, если по какой-то счастливой случайности найдешь выход.

«Благоговейный трепет Бернарда перед силой природы»

Где-то в глубинах вулканической пещеры — Дайменд клавс

— У нас погибло два неплохих человека, — увязавшись за Владимиром, робко проговорила Элизабет. Все остальные тоже ее хорошо услышали. — Когда мы вошли в большой грот, синие паучьи выродки безнадежно покалечили Феликса и Стэнфорда, а затем… — в конце незаконченного предложения голос девушки стал достаточно плаксивым, чтобы один из ее провожатых продолжил рассказ.

— Они стали их, вроде как, оплодотворять, что ли. Я точно не могу утверждать об этом, но, по всей видимости, действия чудовищ являлись чем-то подобным. Эти безжалостные пауки, взгромоздившись на Феликса и Стэнфорда, принялись обмазывать бедолаг какой-то голубовато-синей желеобразной гадостью.

— Феликс был нашим пещерологом, — подхватил мужчина, получивший от Владимира приличный удар в лицо. — Он вел какие-то записи в записную книжку. Она осталась лежать в том паучьем гроте, рядом со своим владельцем. Сволочи!.. — Мужчина, глянув под ноги, покачал головой.

Владимир внимательно выслушал россказни всех этих людей, он не стал обвинять их во лжи, но и дословно верить всему сказанному тоже не торопился. Русский, не оглядываясь, продолжал идти вперед, обмозговывая услышанное. Затем, по-видимому, прейдя к какому-то решению, остановился и повернулся лицом к остальным.

— Думаю, эти записи могли бы нам пригодиться. — Он посмотрел на Бернарда и спросил: — Ориентируясь по этим записям, ты смог бы нас отсюда вытащить?

Все ежесекундно уставились на вулканолога.

Бернард поправил свои очки, затем задумчиво пригладил бороду и наконец ответил:

— Безусловно. Если нам удастся отыскать исходную точку, найти выход будет несложно.

Владимир перевел взгляд на троицу.

— Как нам найти это место?

Элизабет, выпучив сумасшедшие глаза, прошипела словно змея:

— Ты с ума сошел, наверное, если хочешь туда пойти!

Владимир стойко выдержал неожиданный натиск девушки.

— У нас нет другого выбора! — резче, чем хотелось бы, произнес он.

Элизабет, опустив смиренный взгляд в пещерный пол, ничего не ответила.

— Тогда нужно идти обратно, — произнес мужчина, с почти бордовым синяком на лице.

Владимир взглянул на его широкое покраснение и произнес:

— Ты, это. извини, что я так здорово к тебе приложился, ничего личного, просто ты разбил наш единственный навигационный прибор — шанс выбраться отсюда. Я осознал, что ты ненамеренно это сделал и по этой причине решил принести свои извинения.

— Да ладно. проехали уже. Значит, заслужил — раз получил. — Мужчина с синяком, сам себе усмехнулся. — Меня зовут Оливер, а это Карл.

Русский незамысловато кивнул им обоим.

— А я Владимир. — Он также назвал имена всех присутствующих из своей команды.

Элизабет указала вперед. Через несколько метров виднелся очередной перекресток, он ничем особенным не отличался от других таких же. Как это обычно бывает, несколько абсолютно одинаковых проходов исходили из куполообразного расширения, когда-то давно созданного залежавшейся в этом месте кипящей, а после извергнувшейся лавой. И когда они подошли поближе, то смогли убедиться в полнейшей идентичности этого перекрестка с уже ранее пройденными.

— Думаю, мы тут проходили, когда погружались в пещеру, — оглядывая куполообразное пространство, сказала девушка. — По крайней мере, у меня что-то похожее отложилось в памяти. Или нет?..

Владимир, поочередно, несколько минут всматриваясь в каждый тоннель, пытался вспомнить из какого они вышли, когда погружались в пещеру. Это имело бы смысл, если бы они еще прежде не допустили ошибку в правильном выборе пути. И с каждой пройденной секундой подобное ему казалось весьма вероятным событием. В пещерах очень легко заблудиться. Лишь стоит один раз допустить ошибку — тогда пиши пропало.

— Ненавижу! — неожиданно выкрикнул Норман. — Чертов лабиринт. Все это, мне что-то очень напоминает: я чувствую себя подопытной крысой. Эти невзрачные перекрестки, все как один, похожи друг на друга. Мы никогда не найдем отсюда выход. Владимир, я тебя ненавижу, это ты во всем виноват!

Русский не придал никакого значения словам Грина, казалось, он уже давно привык к подобному с его стороны.

Было непонятно, с какого именно тоннеля внезапно прозвучал агрессивный мерзкий писк. Казалось, множество отвратительных, неведомых человеку тварей, единовременно издали неистовый пугающий вопль.

На спине Нормана выступили пупырчатые мурашки.

Следующие несколько секунд тянулись невыносимо долго, в тишине, наполненной ужасом.

Грин перевел дыхание, но его облегчение продолжалось недолго, потому что за предыдущим многоголосым воплем, раздался еще один, гораздо громче и намного ближе предшествовавшего.

Все присутствующие, с выпученными в ужасе глазами, оглядываясь по сторонам, завертелись на месте — вокруг своей оси.

А еще после, когда затихло эхо прозвучавшего писка, запаниковавшие кладоискатели испытали очередное потрясение. Эхо писклявого вопля больше не донеслось до их ушей. Теперь звуковые колебания были совсем иного характера.

Казалось, вибрация в повисшем воздухе перемещалась вместе с пока что еще невидимым врагом. Небольшие разноразмерные сталактиты обрушивались с потолка куполообразного пещерного преобразования. Пролетая незначительное расстояние, они падали под ноги людей и разламывались на несколько невзрачных кусочков.

— Землетрясение? — загадочно посмотрев на разломанную перед своими ботинками каменную сосульку, спросил Дэвид. — Или. что еще это может быть?! — гораздо взволнованнее проговорил он, посмотрев на озадаченного Бернарда.

Теперь Рой наконец-то уверовал в то, что он действительно видел чудовище, гнавшееся за спасшейся троицей. Прежде, их рассказы не произвели на него большого впечатления, зато отныне, ситуация приняла совсем непредсказуемый оборот.

Страшная неприятность может произойти с ними в любую секунду. Владимир, как и все остальные, прекрасно это понимал. Как и прежде, ему не очень-то было интересно, подтвердятся ли слова рассказчиков. Как бы то ни было — лишь бы остаться в живых. С все нарастающей приближающейся вибрацией, возникла острая необходимость выбрать правильное направление. Оставаться на распутье и в дальнейшем, было больше нельзя.

«О, мой бог!» — в уме проговорил Владимир, увидев за спиной Карла, заостренные на концах, мощные членики синего монстра.

Кто-то еще, по выражению лица русского, тоже смог угадать, куда следует смотреть. Столь же резко, как и появился, многоногий хаос затих, словно его и не было. Теперь все обезумевшие взгляды смотрели на Карла. Он же не мог смотреть на себя, его взгляд застыл на зрачке Владимира, в котором он смог разглядеть, уже знакомый ему, синеватый отблеск «членистоногой смерти».

«Он точно не один, — думал Владимир. Русский, глядя на непостижимую сущность, приноравливающуюся к Карлу, стоял не шелохнувшись. — Как только монстр нападет на него, все остальные его сородичи тут же покажутся из того же тоннеля и прикончат всех присутствующих здесь». — Не надо было быть арахнологом, чтобы понять все это.

— По моей команде мы все побежим, — чуть слышно проговорил Владимир, кивнув в тоннель, ведущий в обратном направлении. Не все из присутствующих правильно расслышали его слова.

Норман стоял дальше всех от русского. Он неожиданно сорвался с места и побежал в указанном Владимиром направлении. В начале тоннеля он резко остановился. Он не обнаружил за собой звуков преследующих шагов. Именно поэтому и решил притормозить. Затем он обернулся и с большой осторожностью выглянул из пещерного прохода.

Какое-то время он следил за пауком, застывшим за спиной Карла. Тот совершенно не подавал никаких признаков жизни. Массивные, заостренные на концах, передние придатки монстра, возвышаясь над плечами человека, казались обледенелыми. Начиная от своей передней части, синий отсвечивающий неоном паук медленно покрывался какой-то бледной коркой. Уже через мгновение Норман понял, что от света лампочки, его нашлемного фонаря, этот процесс заметно ускорился.

Владимир заприметил Грина, выглянувшего из тоннеля. Русский, махая ему рукой, негромко проговорил:

— Сматывайся отсюда, Норман! Мы за тобой.

Но, вместо того чтобы выполнить его указание, Норман оставался стоять как вкопанный и пристально таращиться в сторону дрожащего в страхе Карла.

Владимир еще не успел понять намерение Грина, как тот, выпрямившись во весь свой рост и не испытывая страха, стал размеренными шагами приближаться к Карлу.

Сердце у Карла екнуло, когда Норман подошел к нему вплотную и, выставив перед собой правую руку, отодвинул его в сторону.

— Твою ж мать, Грин, что ты делаешь? Не трогай его! — поспешил сказать Владимир, когда понял, что Норман подошел к монстру слишком близко.

Норман присел на корточки напротив чудовищной головогруди неподвижного паука. Карл отошел подальше от чудища, он был несказанно рад, что смог, наконец, отдышаться после случившегося шока.

— Не делай этого! — не выдержав, выкрикнул Владимир, пытаясь остановить любопытство, а правильнее будет сказать: дурное намерение Нормана.

— Не дергайся ты так, Владимир! Все под контролем! — Когда Грин прикоснулся кончиком своего указательного пальца к твердой поверхности передней ноги паука — это была последняя и самая глупая ошибка в его жизни, чувство острого жжения заставило его резко отдернуть руку назад. — Вот зараза, как жжется! — Норман обхватил указательный палец краем рубашки и попытался затереть режущую боль.

— Я же говорил тебе не делать этого, или не говорил?.. — раздосадовано буркнул Владимир и приблизился к соратнику. Норман взглянул вверх — в лицо русского, вроде как, жгучая боль в его пальце немного утихомирилась. Грин выпрямился и озадаченно посмотрел на монстра. — Кажется, я догадался, чего остерегаются, эти сволочи.

Владимир в желании получить важную для успеха дела информацию, заинтригованно воззрился на Нормана.

— И что же это такое?

Грин отвел взгляд от неподвижной фигурки паука и посмотрел в глаза Владимира.

— Это — обычный свет, они боятся света. Вот, полюбуйся, как он на них действует, — он махнул рукой в сторону застывшего монстра.

«Теперь становится ясно, почему паук не прикончил Карла, — подумал Владимир. — Он просто не успел этого сделать. Множественный свет, от галогеновых фонарей на их шлемах, парализовал его».

— А что у тебя с пальцем? — взволнованно поинтересовался Рой у своего закадычного друга.

Грин отпустил край рубашки и посмотрел на свой указательный палец. Пока что там было всего лишь легкое кровавое покраснение. Частицы за прошедшее время успели уже глубоко погрузиться в человеческое тело бедолаги Нормана.

— Немного жжется, а так все в порядке, — ответил Г рин. Край его рубашки был запачкан в собственной крови, а на кончике пальца осталась, как не странно, быстро запекшаяся корка крови. — Думаю ничего страшного.

Он еще тогда не знал, что эти его слова не имеют никакого отношения к истине.

Из тоннеля, позади парализованного паука, раздались приглушенные и не совсем приятные поскребывающие звуки. Все, кто был в закутке на распутье, разом переглянулись, а когда шуршание и подбирающийся скрежет усилились, кладоискатели с завидной синхронностью дернулись с места. Устремившись в обратный путь, они исчезли в глубине уже знакомого тоннеля.

Когда на распутье вновь воцарилась темнота, гигантский альфа-паук, показавшись из чрева тоннеля, озарил своей неоновой синевой стены небольшого куполообразного закутка. Немного поколдовав своими передними придатками над парализованным сородичем, он определил его временную дестабилизацию. Поняв, что родственник не травмирован, альфа-паук повернулся к тоннелю справа — туда, куда ушли люди. Мгновение помедлив, он издал незамысловатый писклявый звук и направился следом, а за ним, по стенам и потолку, постукивая остроконечными члениками, просеменила и вся его многочисленная свора.

Пещерный тоннель

Владимир пока что плохо понимал, что им всем следует делать дальше, но оставаться в пещерном перекрестке, точно было нельзя. Так что решение, идти обратно, было достаточно обоснованным. Тем более что этот путь они уже более-менее знают и, возможно, им даже удастся найти паучий грот, а там и записи Феликса.

Недавнее ранение Нормана никак не давало покоя мыслям изрядно подуставшего Моррисона. Он временами украдкой посматривал на пульсирующий красный указательный палец Грина. Даже по внешним признакам можно было с уверенностью сказать, что он у него весьма сильно болел. Подтверждением тому было чуть заметное, временами проступающее на лице Нормана, нетерпимое сморщивание.

Рой только наблюдал, и это было все, что он мог делать в данной ситуации. Врача тут не вызвать, а сам он мало что понимал в медицине, но точно знал, что подобное покраснение и вздутие — сильнейшее воспаление, чем-то хорошим, явно не закончится. В тайне он переживал за здоровье своего богатого друга.

— Я не знаю, что еще с тобой можно сделать, — сказал Владимир. Он показал на руку Нормана. — Кроме как обеззаразить твое ранение. — Чуть ранее, палец Грина обработали перекисью водорода.

Норман приподнял перед глазами руку с распухшим пальцем и изучающим взглядом посмотрел на предмет своего безудержного любопытства. Только теперь он начинал все сильнее сожалеть о содеянном. А вот в этом — своем глупом порыве, он уже не мог винить никого. Собственное любопытство сыграло с Норманом злую шутку.

Если они когда-нибудь выберутся отсюда и благополучно вернутся к цивилизации, это будет гораздо большей радостью, чем найти залежи алмазов, за которыми они сюда прибыли. Норман, в случае удачного расклада, пообещал себе, что никогда больше не будет поддаваться на провокации своего недальновидного разума, ведь именно он привел его в этот ужас, в котором он сейчас находится, а не Владимир. Мы всего лишь заложники собственного сознания и все ошибки мы допускаем исключительно по своей вине.

— Может быть, следует сделать перевязку, — немного замедлив шаг и обернувшись назад, предложила Элизабет. Ее участливый взгляд встретился с волнительным взором Моррисона, а затем метнулся к руке Грина. Теперь пострадавший морщился не переставая, покачивал, убаюкивая руку.

Норман приподнял взгляд и устремил его в лицо миловидной девушки. Он ничего не ответил, а лишь покачав головой, дал понять, что ему становится все хуже. Угасающее состояние Нормана производило деморализующий эффект.

— Уберите от меня свет! — внезапно прокричал он и, отбежав назад, спрятался за просматриваемым поворотом. Вдоль шершавой стены он спустился на колени, а затем не спеша прилег на холодный пещерный пол. — У меня все тело горит от этого света. — Нечеловеческим хриплым голосом проговорил он, а затем погасил свой нашлемный фонарь и оказался в частичной темноте.

Свет со стороны соратников, уперевшись в противоположную стену поворота, его не касался.

— Слушай, приятель, — обратился к другу Рой, — ты не можешь остаться там, вот так просто лежать. Мы должны идти дальше! Нам надо выбираться отсюда! Слышишь?!

— Да. я их слышу, они уже близко. — начал бредить Норман. Он лежал совсем обессиленный, казалось, сознание вот-вот покинет его. Боясь навредить, а скорее всего, заразиться странной болезнью, никто не рискнул к нему приблизиться.

Никто, кроме Моррисона.

Рой, взглянув на Владимира, кивнул ему, а затем, погасив свой нашлемный фонарь, приблизился к почти безжизненному телу Грина. Вроде как, тот лежал на последнем издыхании и, похрипывая, тяжело дышал.

— Друг, ты совсем плохо выглядишь, — произнес Рой, присев на корточки рядом с распластавшимся Норманом. Он, взяв его за плечи, приподнял и усадил, уперев спиной к бугристой пещерной стене. — Как же это все могло с нами случиться? — Моррисон, глядя на товарища, сожалел, что может созерцать все это безумие. «Лучше бы я остался в Орландо и никуда не ехал», — подумал он, сокрушаясь, что уже ничего нельзя изменить.

Грин с повисшей головой, проскользив по стене, вновь упал на бок. На мгновение Рою показалось, что друг уже отдал богу душу. Сердце Моррисона перестало биться и крепко сжалось от душевной боли, но когда Рой смог разглядеть слабое прерывистое дыхание друга, оно снова забилось, хотя душевная боль по-прежнему не унималась.

Рой отчетливо услышал за спиной неспешные приближающиеся шаги. Резко обернувшись, он узнал силуэт Владимира. Русский тоже потушил свой фонарь и решил выяснить самочувствие соратника.

Взгляд Владимира неистово задрожал, когда он увидел деморализующее состояние Нормана.

— Черт! Да он же совсем плох! — само собой вырвалось из глотки русского. Еще до этого он думал, что все не так плохо, как кажется на первый взгляд. Он ошибся в выводах, его заблуждение было вызвано дурным влиянием пещерного лабиринта и полученным в итоге стрессом.

Тик-так, тик-так, — часы на руке Нормана отсчитывали последние мгновения его жизни.

Неожиданно он пришел в себя и, с трудом приподняв тяжелые веки, открыл глаза.

— Вам надо уходить, — устало прохрипел полумертвый Грин. — Они приближаются.

— Кто — они?! — заволновался Владимир. — Ты бредишь! Мы не можем тебя тут бросить.

Рой вновь усадил Нормана. Тот запрокинул свою голову и уперся затылком во влажную стену.

— Вы не понимаете. я слышу. чувствую их. Они очень близко. Эти твари приближаются, они хотят нас убить.

Рой пристально смотрел в замутненные синеватой пленкой глаза Нормана. После прозвучавших слов, у Моррисона, сначала по рукам, а затем и по всему телу пробежал холодок. Волоски на его коже вздымались от пупырчатых мурашек. На лице Владимира тоже отразилась гримаса негодования.

С черной, от непроглядной темноты, стороны пещерного тоннеля, усиливаясь, начинали доноситься тревожащие слух постукивания и уже знакомый скрежет. Оба соратника, озабоченных состоянием товарища, напугано переглянулись. Судя по всему, Норман и впрямь чувствовал приближение пауков. Вдобавок, глядя на удручающий вид Грина, Рой с Владимиром пришли к правильному умозаключению, что пауки на самом деле гораздо опаснее, чем кажутся, а кажутся они очень опасными.

— Оставьте меня! — громко вырвалось из горла Нормана, когда оба соратника попытались поднять его на ноги. Затем они вновь опустили его на пещерный пол. Казалось, ему стало еще хуже, чем было несколько секунд назад. Упав на бок, Норман звучно отрыгнул синевато-красную слизь, которая, помимо отталкивающего вида, обладала еще и тошнотворным запахом гниющей плоти. — Я не могу больше двигаться, а каждое прикосновение, словно адская пытка в котле с кипящей водой, в котором варятся души грешников.

С темной стороны тоннеля раздались громкие звуки паучьей поступи. Ядовитый, синий неоновый свет коснулся противоположной стены поворота. Мгновение спустя пауки замедлили свой стремительный порыв, опасаясь, что спрятавшиеся за углом двуногие организмы могут осветить их искусственным светом. Лучи фонариков, от сгрудившейся неподалеку горстки ожидающих людей, не позволят им пройти дальше освещенного места.

— Убирайтесь! — хрипло простонал Норман, не открывая глаз, замкнутых отяжелевшими веками. — Спасайте свои жизни. Нам незачем тут всем погибать. Кх-кх, — прокашлялся Норман и вновь отрыгнул отвратную слизь, а затем, потеряв сознание, почти сразу перестал дышать.

— Он умер! — констатировал Владимир, положив ладонь на плечо Моррисона. — Мы в любом случае ничем не смогли бы ему помочь. Чем меньше он мучился, тем легче и нам и ему.

Русский говорил так пугающе спокойно, словно всю жизнь проработал в больничном морге. Казалось, его нервная система может выдержать и не такое.

Внезапно с противоположной стороны тоннеля заверещал многоголосый паучий вопль — то ли радости, то ли предупреждения. Моррисон мгновенно выпрямился и, глядя, как на стене хаотично маячат синие блики, стал пятиться назад. Владимир тоже не остался стоять на месте.

Терпение пауков, по-видимому, закончилось — так как они стали лезть на рожон. Некоторые из первых, выпрыгнув на свет, сразу же кристаллизовались. Владимир с Моррисоном, на ходу включив нашлемные фонари, резко развернулись и побежали к остальным.

Восьминогие создания, перелезая через кристаллизованных собратьев, заполнили собой весь просматриваемый поворот. Они не погнались за быстро удаляющимися людьми. Зачем гнаться по пятам и подвергаться риску кристаллизации, если можно просто преследовать жертв и уничтожать их по отдельности.

Глава 7

Как жаль, что только теперь я понял, какую мы совершили ошибку, когда высадились на берегу этого проклятого острова.

«Эти слова Владимир адресовал Рою Моррисону»

Паучий грот — алмазоносная пещера Дайменд клавс

Элизабет стояла перед входом в большой пещерный зал и вглядывалась в его непроглядную глубину. Она не рискнула войти в грот в гордом одиночестве и решила дождаться всех участников изможденной команды. Вскоре они подоспели к неутомимой девушке, изрядно отдалившейся от них.

Когда горстка неудачливых кладоискателей миновала некоторую часть пещерного грота, Владимир подступился к ней со словами:

— Откуда ты только черпаешь силы?.. — Он говорил в меру тихо, чтобы остальные его не услышали. — Может быть, поделишься своим секретом бодрости?

Элизабет вскользь посмотрела на Владимира и вздохнула:

— У меня нет никаких секретов, но зато есть огромное желание выжить и выбраться отсюда.

— Думаешь, у нас у всех нет того же намерения? — Владимир кивнул в сторону соратников, беспокойно топчущихся на месте и с опаской разглядывающих потолок. — Мы тоже хотим выбраться отсюда, но от этого сильнее не становимся.

Элизабет помедлила и снисходительно посмотрела на русского, а затем произнесла:

— Значит, оно не настолько безудержное, как у меня! — Элизабет, указывая направление, качнула головой в сторону. — Вон там оставался лежать Феликс, когда мы убежали отсюда.

Остальные заметили, куда направилась парочка в лице Владимира и Элизабет, и решили не отставать от них далеко.

— Вот тут они и застали нас врасплох — эти биолюминесцентные ползучие твари, — не без ненависти в голосе проговорил Оливер. Его растекшийся по скуле синяк постепенно начинал синеть. Несмотря на стоячий воздух, в пещере было немного прохладно.

— Ага, — подхватил Карл. — Пауки появились внезапно и застали нас врасплох. Мы были совершенно не готовы повстречать тут что-то подобное. Они, сгрудившись, свисали со сталактитов, как пышные виноградные грозди.

Рой, Дэвид и Бернард глядя на рассказчика, любопытно внимали его словам.

— Изначально мы и не подумали, — признался Карл, — что это были на самом деле живые организмы.

— Вот здесь, это произошло! — узнав место, прервал рассказчика Оливер.

Соратники направили свои любопытные взоры в указанном направлении. У разорванного изнутри человеческого тела, которое они увидели перед собой, стояла Элизабет, а чуть поодаль от нее, что-то разыскивая на бугристой земле, маячил нашлемный фонарь Владимира.

— Только сейчас я поняла, — взглянув на впередистоящего Роя, сказала Элизабет, — почему в прошлый раз здесь было так светло. Это тела пауков озаряли все пространство грота.

Не было необходимости принюхиваться, чтобы почувствовать тошнотворный запах, который источало разорванное тело Феликса. Скорее всего, столь же целое, как и это, тело Стэнфорда тоже лежало неподалеку. Ни у кого из присутствующих не возникло желание поискать его.

— Наконец-то нашел! — с ноткой радости в голосе произнес Владимир. Быстро зашагав к Бернарду, он протянул ему, немного запачканную кровью, записную книжку почившего Феликса.

Вулканолог, поправив очки, принялся внимательно изучать содержимое исписанных, никому непонятными заметками, прямоугольных листков.

— Бернард. — почти дрожащим голосом молвил Владимир. — Что ты можешь обо всем этом сказать?

Вулканолог приподнял брови и воззрился на русского. Тот нервно потирал ладони друг о друга, ожидая, скорее, чего-то плохого, нежели хорошего. Бернард вновь взглянул на записи, затем устремил задумчивый взгляд куда-то вверх под углом, а после, повертевшись на месте и осмотревшись по сторонам, чуть заметно улыбнувшись, согласно кивнул головой.

— Да, я хорошо понимаю все эти записи. — Он быстро перелистал страницы. — И для меня не составит большого труда вывести нас из этого пагубного места.

* * *

«А он не ошибся, предложив вернуться в грот за записями бедняги Феликса, — подумала Элизабет на счет Владимира, когда Бернард их повел к очередному пещерному тоннелю. — Теперь понятно, почему он является их руководителем, у него для этого есть все необходимые качества: воля, выдержка, способность конструктивно мыслить.»

«Слава богу, нам удалось найти блокнот, — в душе радуясь, думал Владимир. — Теперь, главное, чтобы нас не поймали эти пещерные монстры. Судя по рассказу Карла — их намного больше, чем мы видели. — Владимиру сразу же поплохело, как только он вспомнил про Нормана. В голове предстали ужасные картины нещадной кровожадности пауков, яростно разрывающих плоть Грина. — Интересно, а почему обнаруженное тело Феликса выглядит таким образом, будто его что-то разорвало изнутри?» — Пока что, русский не придал особого значения этому подозрительному факту.

Бернард продолжал вести группу неудачливых кладоискателей к противоположному концу пещерного грота. Опираясь на записи Феликса, он надеялся отыскать там дополнительный тоннель, из которого группа Элизабет впервые вошла в этот вулканический грот.

— А на чем вы приплыли на остров? — спросил Дэвид у Карла, в надежде удовлетворить свое затянувшееся любопытство. — Вблизи помоста, где мы пришвартовались, нам не попалось на глаза никакое другое судно.

— Мы приплыли сюда на яхте Оливера.

— Парусная?.. — посмел предположить Дэвид, теперь обращаясь к Оливеру. Он осветил его лицо своим нашлемным фонариком. Казалось, синяк на его скуле, в страстях презентованный Владимиром, стал более отчетливым, с ярко-красными прорисованными краями.

— Нет. Моторная. Мы встали на якорь в северной части острова.

— Потому что предполагали, что вы подплывете с юго-запада — к захудалому пирсу, — прервав Оливера, призналась Элизабет. — Но мы совсем не рассчитывали, что вы прибудете так скоро и тем более не собирались тут с вами встречаться.

— Чертовка судьба подложила нам и вам еще ту свинью! — негодуя над обстоятельствами, рапортовал Владимир.

Масштабное пространство пещерного грота, оставшись позади, утонуло в полнейшей темноте. Сейчас маячащие лучи от фонариков кладоискателей то и дело, скользя по массивной стене, метались между двух тоннельных проходов. В конце концов, все воззрились на вулканолога.

Бернард, скрупулезно изучая пометки Феликса, поочередно посмотрел в настораживающую, на первый взгляд безжизненную, темноту каждого прохода.

— Судя по записям, нам следует идти сюда, — рука вулканолога метнулась к левому тоннелю.

— А что. там?.. — не удержавшись, спросил любознательный Дэвид. Его взгляд, как и свет от нашлемного фонаря, уперся в правый тоннель.

Бернард, посмотрев в блокнот, перелистал страницы.

— По поводу этого тоннеля, в записях нет никаких пометок, — покачав головой, ответил вулканолог.

Моррисон сразу же взглянул на Элизабет, она моментально поймала на себе его вопросительный взгляд.

— Мы туда еще не ходили, — принялась объяснять миловидная и в то же время не бесхарактерная девушка. — Собирались, но не успели. Пауки обрушили все наши планы. А из этого тоннеля, — она указала на проход, который порекомендовал Бернард. — Мы пришли сюда.

— Это хорошо, что вы отсюда пришли! — порадовался Владимир. — Значит, мы вскоре точно сможем отсюда выйти. Я имею в виду не только из грота, но и вообще из пещеры.

Элизабет кивнула и вскользь, не без интереса, взглянула на Роя. На мгновение Моррисону показалось, что девушка поведала им все это, потому что именно ему оно было интересно. Его взгляд словно бы попросил ее об этом небольшом одолжении. Позже Моррисон отмахнулся от навязчивой мысли, в дальнейшем ничем не подтвержденной.

Некоторые вещи давались Карлу намного лучше, чем следить за тем, куда или к чему приведет его следующий шаг. Он был весьма привязан к уединению и именно по этой причине решил возглавить дальнейшее продвижение колоны кладоискателей. В нескольких метрах позади него, сверяясь с записями, вышагивал Бернард, а за ним и все остальные.

— Ну, когда там будет следующий перекресток? — входя в не просматриваемый поворот, обернувшись, спросил Карл. Он и не предполагал, что там его ждет смертельный сюрприз, заботливо подготовленный хитроумными, членистоногими, синими тварями.

— Буквально в нескольких метрах от зигзагообразного поворота, — ответил ему Бернард.

Вот только Карла уже не интересовали, теперь ставшие бессмысленными, подробности дальнейшего пути.

Вулканолог, не услышав от ведущего мужчины никого ответа, заподозрил неладное. Он остановился и пристально уставился в стену образующую резкий поворот. Когда он отвел нашлемный прожектор в сторону, то боковым зрением смог разобрать просачивающийся из-за поворота синеватый блик. Карла впереди не было видно, потому что он уже успел войти в пещерный загиб.

— Ребята, вы не могли бы поторопиться, — бросил назад Бернард. — Такое впечатление, что вы не стремитесь поскорее оказаться на воле.

Путники, услышав его, ускорили шаг и уже мгновение спустя окружили вулканолога.

— В чем дело, почему остановились? — осведомился Владимир. Затем посмотрел вперед. — И куда подевался Карл?

Вулканолог подтянулся к уху русского и шепнул ему:

— Мне кажется, с ним что-то случилось! Он задал мне вопрос, а когда я ему ответил, от него никаких слов больше не последовало, он скрылся в повороте. Я не рискнул позвать его. Я подозреваю плохое.

Рой, в общем, как и все остальные, прекрасно расслышал шепот вулканолога и, немного подавшись вперед, выкрикнул:

— Карл!.. Ты где?.. С тобой все в порядке?

Все разом прислушались, а Моррисон, стараясь не издавать ни звука, не без сожаления прокручивая в памяти страшную кончину Нормана, выверенными шагами прошел к повороту. Пока что ничего существенного увидеть ему не удалось, лишь только слабо доносящийся синеватый блик холодной смерти отражался на стене по правую руку Роя. Он прислушался и то, что услышал, совсем не обрадовало ни его самого, ни взирающих на него соратников.

Все без исключения смогли прочесть на лице Моррисона откровенное замешательство, за которым прорисовался неестественный ужас.

Бывший развозчик пиццы заглянул за угол и обомлел. Попятившись назад, Рой уперся спиной в холодную бугристую стену, и когда это произошло, он непроизвольно вздрогнул.

— Вот, черт!.. — Единственное, что своим дрожащим голосом смог произнести он.

Находящаяся на грани ужаса толкучка кладоискателей робко двинулась к соратнику. Войдя в пределы пещерного загиба, они увидели душераздирающую картину. Карл, повисая в нескольких сантиметрах над поверхностью вулканического образования, запутался в голубоватой паутине. По незнанию арахнологии он неистово дергался, таким образом, все сильнее запутываясь в клейких волоках свеженанесенных паучьих испражнений.

Теперь-то становилось понятно, почему Карл не отвечал. Его лицо, так же как и тело, были частично запутаны в прочных нитях. По тому, как он мычал, пытаясь что-то сказать, присутствующие догадались об ужасе, а может и о боли, которую тот испытывал.

— Слышите?.. — неожиданно произнесла Элизабет и сделала такой вид, словно пронизывала своим необычайно острым слухом, уходящую далеко вперед, часть тоннеля.

— Чертовы пауки! — выкрикнул Дэвид. — Они нас будут по очереди убивать! Смотрите. вон они! — яхтсмен дрожащей рукой мотнул вперед. — К нам быстро приближаются.

— Вот, гады! — выразился Владимир. — Значит, они разделились. А другая их часть, я так предполагаю, сейчас заходит к нам с тыла.

— Пойдемте! — прокричал Рой и бросился бежать в сторону грота, из которого они недавно ушли. — Нам надо опередить пауков, пока они не перерезали нам путь к отступлению, — задыхаясь от бега, прохрипел он Владимиру, нагнавшему его. — Наш единственный шанс: тот неизведанный тоннель.

— Значит, теперь пришло время его исследовать, — прогудел Бернард, обгоняя Владимира. Вулканолог оказался куда выносливее, чем казался на вид.

Спустя уже несколько минут непрерывного бега, путники осознали, что паутина, пауки и бедолага Карл, остались далеко позади, а перед глазами проясняется, озаренный синевой, выход в пещерный грот — с двумя разорванными трупами. Они вернулись обратно. Подобное не оказалось для них удивлением, так как именно сюда все и стремились. Удивляло только то, что на этот раз пещерный грот был погружен не во тьму, а оказался освещен ядовито-синим свечением.

Даже несмотря на шумный топот бегущих позади людей, Рой услышал, встревожившие его сознание, звуки паучьей поступи. По знаку Владимира, все, замедлив движение, перешли на легкий шаг.

— Как я и предполагал, — сказал Моррисон Владимиру, остановившись практически у самого выхода из тоннеля. — Они хотят загнать нас в ловушку, и если мы сейчас из этого тоннеля не выберемся — нам не поздоровится. Он осторожно подался вперед и выглянул в пещерный грот. — Пауки остановились, — вновь проговорил Рой. — Стоят на месте, «башками» крутят. Наверное, прислушиваются. Хотят определить, где мы.

— Приготовьтесь, — обернувшись к соратникам, шикнул русский. — По знаку Роя побежим в соседний тоннель.

— Г лавное, выждать момент, — медленно проговорил Моррисон, неотрывно следя за неподвижными пауками.

Когда пауки отвлекутся и начнут двигаться, если только, конечно, они сразу же не решат направиться к ним, тогда и нужно будет бежать вперед без оглядки. А если сделать это сейчас, то кто-нибудь из людей точно угодит в объятия монстра. Теперь целью кладоискателей был единственный свободный от пауков путь — тоннель, в который еще не ступала нога ни одного человека.

Рой медленно приподнял руку — самое трудное начинается.

Бернард, страшась утерять единственную ниточку к спасению, поспешно убрал записную книжку Феликса в карман. Все они сейчас должны справиться с этой задачей и если кто-то не успеет ускользнуть от монстра, все остальные не должны останавливаться и сожалеть о гибели товарища. И дело было не в трусости. Речь шла о стремлении жить, о спасении многих и о том, чтобы выбраться из этого злосчастного места.

Кисть Моррисона дрогнула, а в следующую секунду рука метнулась вниз. Рой на мгновение нахмурился и что было сил, оттолкнувшись от стены тоннеля, быстро побежал вперед. Никто из единомышленников не заколебался ни на секунду. Все они, следуя по пятам за Моррисоном, пересекая незначительное пространство, проскочили в соседний тоннель.

Пробежав еще какое-то расстояние, Рой почувствовал, как у него отлегло от сердца. Стало легче дышать, и появилась надежда на спасение. Пауки остались позади, и тут его осенило: «Я точно видел, что, по крайней мере, один из них, глядя в мою сторону, проводил меня словно бы взглядом. Что это — галлюцинация или они просто специально загоняют нас в какую-то свою ловушку?»

— Я думаю, теперь уже можно притормозить, — задыхаясь и следуя позади всех остальных, громко прохрипел Дэвид. — У меня сейчас сердце остановится. Моим легким не хватает воздуха. Я больше не могу бежать.

Рой помедлил, но для верности пробежал еще несколько метров до полной остановки. Он тоже устал. Ни для кого не было сюрпризом, что в пещере явно недоставало свежего воздуха. «Сейчас бы кислородную маску», — подумал Рой и, уперевшись ладонями в колени, попытался привести сбившееся дыхание в норму.

Через несколько небольших шагов Владимир примкнул к Моррисону, а затем приблизились и все остальные. Дэвид, широко раскрыв рот, тяжело дышал. Было видно, что яхтсмен уже совсем выбился из сил. Он присел пятой точкой на холодный пещерный пол и уперся спиной о влажную стену тоннеля. Постепенно его дыхание начало приходить в норму.

— Господи!.. — сказал Оливер. — Как думаете, они преследуют нас?

— Если бы это было так, мы бы их уже услышали, — ответила ему Элизабет. Затем, словно бы что-то увидев, она, обогнув Моррисона, прошла немного вперед.

— Слушайте, — сказал Рой, — кто-нибудь еще, кроме меня, обратил на них внимание?

Соратники, переглянувшись, отрицательно покачали головами.

— А что? — озадачился Бернард, вынимая из кармана спрятанный там блокнот.

Рой на время призадумался, а потом, выпрямившись, окинул присутствующих взглядом и произнес:

— Мне показалось, что пауки повели себя так, словно и впрямь хотели, чтобы мы сюда проследовали. Они перекрыли нам те два пути. и разве не странно, что этот оставили открытым. — Рой махнул рукой в обратном направлении. — Мало того, они даже не преследуют нас.

— Я тоже подозревал нечто подобное, — покачав головой, признался Владимир. — У них есть определенная стратегия или, я бы даже сказал, у них есть план и они пытаются его реализовать. И как видно из опыта, пока что, им это хорошо удается делать. Но как ты правильно сказал, Рой: «Мне показалось». Возможно, и мне тоже все это лишь мерещится. Мы уже слишком долго засиделись в этой вулканической пещере, и не исключено, что потихоньку начинаем сходить с ума.

— А куда подевалась Элизабет? — оглядываясь по сторонам, заволновался Оливер. — Элизабет! — выкрикнул он.

— Да тут я, тут, — отозвалась девушка. — Идите лучше скорее сюда и сами все увидите.

Глава 8

Возможно, когда-нибудь Владимир поблагодарит пауков за то, что они вывели их к алмазам, но это будет только в том случае, если ему удастся выбраться из пещеры живым.

Но также, он их и проклянет за ужасные смерти невинных людей, а особенно за убийство Нормана.

Отныне, месть будет для него лучшим лекарством от душевной боли.

«Радость Владимира на грани с безудержной ненавистью к пещерным монстрам»

Алмазный грот — вулканическая пещера на острове Дайменд клавс

Абсолютно никто из кладоискателей, вошедших в алмазный грот, никогда прежде не видел столько много разноцветных, крупных и очень дорогих минералов в одном месте, но это не помешало им вообразить, на что можно потратить горы денег, вырученные за все эти сокровища.

— Что-то мне подсказывает, — честно признался Владимир, — что все эти светящиеся синевой сгустки представляют прямую опасность.

Кроме скоплений драгоценных камней, стены пещерной комнаты были вымазаны в синей желеобразной субстанции. Именно благодаря большому скоплению подобной слизистой массы, казалось, что грот был освещен невидимыми лампами или синими галогеновыми прожекторами.

— М-да. К тому же, мне сдается, что вся эта дрянь результат деятельности наших восьминогих врагов, — разглядывая потолок и стены, прокомментировал Моррисон.

Сперва Элизабет крутилась рядом, а потом, похоже, заприметив нечто привлекательное для себя, немного отдалилась от группы.

Да уж, в этом гроте много было чего привлекательного. Завораживали не только разноразмерные, разноцветные алмазы, но и грозди паучьих коконов. На первый взгляд, их было ничуть не меньше драгоценных минералов. Некоторые из них облепляли алмазы, другие, словно бы подбирались к ним, а третьи, угрожающе свисали с потолка. Зрелище было — то еще. В общем, не для слабонервных.

— Элизабет, я не хочу тебе указывать, — внезапно проговорил Владимир, — но на твоем месте я бы старался обходить стороной эти мерзкие синие образования. — Он повернулся ко всем остальным. — И почаще смотрите на потолок. Не дай бог, если эта гадость приземлится вам на голову.

— Спокойно, Владимир, — словно бы проурчала, сказала Элизабет. — Тут на всех хватит.

— Да я не о том!..

Девушка загадочно улыбнулась и повернулась с ножом в руке к красному камню, размером с шарик для настольного тенниса. Слегка поковыряв кимберлит острием охотничьего ножа, ей удалось извлечь минерал из материнской породы. Все остальные, не пренебрегая предостережением русского, разбрелись по алмазному гроту в поисках своего идеального камня.

— Хоть какое-то вознаграждение за все это безумие, — пробормотал Владимир, извлекая из кимберлитовой породы очередной драгоценный минерал.

Дэвид устремил взгляд на Моррисона, снующего по пещерной комнате. Яхтсмена удивил тот факт, что Рой не стремится заполнить все свои карманы драгоценными камнями. Было заметно невооруженным взглядом, что его больше интересуют не алмазы, а повсеместно размазанная синяя субстанция.

— Рой, тебе совсем безразлично все это богатство? — спросил Дэвид.

Моррисон взглянул на потолок и, убедившись, что над ним отсутствуют сгустки мерзопакостной синей слизи, воззрился на Дэвида.

— С этим вопросом ты попал в самую точку, — спокойно ответив, улыбнулся Моррисон.

Элизабет, оторвавшись от приятного дела, заинтересованно посмотрела на Роя.

— Да ладно?! — промолвила она. — Не может быть, чтобы ты так равнодушно относился ко всем этим сокровищам.

— На мой взгляд, его больше интересует синяя слизь, он же с нее глаз не сводит.

Рой застенчиво посмеялся и проговорил:

— Зачем мне все это богатство?! Меня вполне удовлетворит средний достаток. Деньги, сколько бы их у тебя не было, не принесут счастья. Я взял лишь один, больше всего понравившийся мне камень. — Он достал из кармана синий полупрозрачный алмаз, размером с мяч для гольфа. — Думаю, этого будет достаточно, чтобы прожить остаток жизни беззаботно. На «Ламборгини» или на «Феррари» я ездить не собираюсь.

— Твоей скромности можно обзавидоваться, — усмехнувшись, пробормотал Владимир, не отрываясь от дела. Отковырнув очередной камень, он всерьез произнес: — Жаль, что я не такой.

— Знаете, что я вдруг понял? — трагически проговорил Рой. — Эта гадкая слизь, как и пауки, боится света, она от нее блекнет, но это не самая интересная моя догадка. Отсюда нет другого выхода. Эти пауки загнали нас в ловушку.

— Черт! — взволнованно проговорил Дэвид, оторвавшись от стены с алмазами. — А как же мы теперь вернемся обратно? Эти восьминогие дьяволы не выпустят нас отсюда!

— Как-нибудь попытаемся прорваться, — спокойно промолвил Владимир, трамбуя карманы алмазами. — Что-нибудь придумаем.

— Лучше сейчас уже начинать думать, — отстранившись от стены, сказала Элизабет.

— Потому что отсчет времени уже пошел. — Она подошла поближе к Моррисону.

Владимир резко отпрянул от стены с алмазами, его заставила это сделать, скатившаяся с потолка, мерзкая синяя субстанция. Он живо осмотрел весь пещерный зал. Казалось, синий свет дрожал, но землетрясения не было — вибрации не было. Русский взглянул в направлении соратников, сбившихся в кучу возле Моррисона. То место оказалось наиболее безопасным участком.

Несколько подряд слизистых мембранных отложений полопались. Звук от этого явления прозвучал столь же отвратительно, как и последовавшие шлепки от падающего на каменистый пол вязкого содержимого коконов.

— Владимир, беги скорее сюда, — прокричал русскому взволнованный Бернард. — Здесь более безопасно.

Владимир осмотрел весь каменистый путь и, не обнаружив синей гадости, собирался было сорваться с места, но голос Моррисона быстро прервал его стремительный порыв.

— Замри на месте!

Владимир застыл как вкопанный, а через секунду, прямо перед ним, шлепнулась вязкая смертоносная субстанция с миллионами Частиц.

— А теперь беги! — вновь выкрикнул Моррисон.

Возвышение, на котором они находились, на какое-то время сможет уберечь их от слизистой синевы, ставшей излишне подвижной. К счастью, на потолке в этой точке, на расстоянии пяти метров, слизи не наблюдалось. Владимир проворно подскочил к остальным на возвышенность. Кладоискатели, созерцая подвижный синий ужас, сгрудились поплотнее и стали ждать, когда наступит удачный момент и им в голову придет столь желанная идея, по поводу собственного спасения.

Глава 9

Главная проблема всего человечества — собственная неосмотрительность. Только люди, обладая высоким интеллектом, могут подстроить дикую природу под свои нужды.

Сделать, практически любое место обитания, комфортным только для человеческой жизни, а животным в таком случае приходится подстраиваться под нужды самого человека.

Из этого всего следует, что мы сами для мира оказываемся куда враждебней и опасней, чем сама сущность природы.

Но это неизбежно. Таким уж устроен человек: нам свойственно уничтожать то, что мы так сильно любим.

«Итоговое заключение Бернарда»

Загнанные в угол

Еще секунду назад казавшаяся твердой земля под ногами — дрогнула, извергнув из образовавшихся трещин тухлый аромат сероводорода. Бернард, взглянув под ноги, проследил, как из трещин высвобождается знакомая дымка с неприятным запахом.

«Да уж, — подумал он. — Все это дело скверно попахивает — тухлыми яйцами».

Услышав мерзкий паучий скрежет, раздающийся из пещерного тоннеля — единственного отсюда выхода, он устремил луч своего прожектора на противоположную стену и подозрительно прищурился. Все, кто стоял рядом с ним, тоже уставились туда же. А тошнотворная сероводородная дымка продолжала просачиваться через трещины и заполнять алмазный грот смертельно опасным газом.

Все происходящее напомнило Дэвиду страшные кадры из фильмов ужасов. Если бы ни одно маленькое различие — реальность данной ситуации, он вряд ли сейчас испытал бы страх. Внезапно Дэвид вздрогнул. Нет, не от пугающего скрежещущего звука, а от увиденного им. Сквозь дымку сероводородной занавеси проскочило что-то синее, затем еще и еще. Спустя несколько секунд, алмазный грот заполнился постукиваниями стекловидных паучьих конечностей.

— Ни в коем случае не гасите свет нашлемных прожекторов, — настороженно осматриваясь по сторонам, прошептал Владимир всей своей напуганной свите. — Не смотрите под ноги. Если кто-то из нас опустит луч прожектора вниз — это будет последним, что он сделает.

— У меня уже кружится голова от этой дымки, — пожаловался Дэвид. — И подкатывает тошнота.

Под ботинками кладоискателей что-то хрустнуло.

— А у меня болит голова, — пробубнил вулканолог. — И это вполне нормально, учитывая то, что мы сейчас вдыхаем токсичные пары сероводорода. Кстати говоря, это не самое ужасное. Если мы тут задержимся еще на какое-то время, то потерям сознание, а затем наступит летальный исход.

— Какой еще к чертям сероводород?! — удивился Владимир. — Этому вулкану уже тысячи лет. Он уже и на вулкан-то не похож стал. Тут не может быть вулканической активности.

— Даже тысячелетний вулкан может хранить в себе сто тайн, — рапортовал Бернард. — А эта, уже вторая его тайна, ненамеренно стремится нас отравить, а первая, целенаправленно пытается нас истребить.

— Да, — подтвердила Элизабет. — Пока что у этой членистоногой — первой тайны, подобное хорошо получается.

Пауки, издавая своей поступью постукивания и поскребывания, уже ставшие неприятными слуху, перемещались по стенам и потолку. Окружив дрожащую от страха горстку людей, они вынашивали зловещий план стремительной атаки. Сигнал альфа-паука — действовать, заставит собратьев накинуться на двуногих страдальцев и в муках оборвет их и без того скоротечную жизнь.

— Наверное, где-то под нами все еще бьется вулканическое сердце, — неразборчиво проговорил Бернард, прикрывая рот и нос воротником рубашки.

— Думаю, что нам конец, — произнес Дэвид и трагически опустил голову. Его взгляд под ноги был мимолетным, однако пауку, прыгнувшему на него, этого оказалось более чем достаточно.

Паук, вонзив передний придаток яхтсмену прямо в плечо, словно бы выхватил его из небольшой кучки народа. Под сопровождение своего душераздирающего крика, Дэвид, уносимый безжалостной тварью, скрылся за клубящимися испарениями сероводорода.

Это был обычный паук — членистоногий солдат, смертоносная боевая единица, не альфа-самец, который многократно превосходил размером своих исполнительных собратьев.

— Что нам теперь делать, Бернард? — широко раскрыв глаза, спросила Элизабет.

Голубоватый отсвет, от перемещающихся по стенам пауков, отражался на его испуганном лице.

— Я. я не знаю, — прокашлявшись, хрипло ответил он. — Если мы сойдем с этой возвышенности, то окажемся на паучьей слизи. Скорее всего, она нас погубит. Не зря же она сама к нам так рьяно устремляется. Ну и, естественно, если останемся здесь, то пауки нас рано или поздно всех прикончат. По очереди. Тем более, если учесть тот факто, что мы скоро потеряем сознание от скапливающегося тут сероводорода.

Рой, не обращая внимания на слова Бернарда, внимательно осматривая окружающую территорию, искал пути к отступлению, но таковых, как и прежде, не наблюдалось. Тогда он решил придумать маневр обхода, но и тут его постигла неудача. Расстелившиеся сплошным одеялом синие подвижные сгустки перекрывали собой весь досягаемый путь.

Владимир сделал шаг назад, так как к его ногам почти уже подобрались Частицы. И когда его вес сконцентрировался на новой точке, вновь послышался знакомый подножный хруст — треснувшего в нескольких местах кимберлита. И именно этот хруст натолкнул Моррисона на светлую мысль.

— Слушай, Бернард, — обратился Рой к вулканологу, — а что там — под нами, может быть.

Бернард призадумался, а затем, когда вблизи него, пропищав, пронеслась восьмилапая особь, испугавшись, поспешно ответил:

— Там может быть бурлящая лава, которая изжарит за считанные секунды все, что в нее попадет.

— Я думал, это нам как-то поможет, — прискорбно произнес Моррисон. — Значит, не вариант.

— А что ты задумал?! — не без любопытства спросил у него вулканолог.

Рой бросил на него многозначительный взгляд и сказал:

— Я думал, так мы сможем спастись. Если хорошенько попрыгать на месте, вулканическая порода под нашими ногами провалится.

Бернард выпучил на него любопытные глаза.

— А что!.. Это идея.

— Так ты же сказал?.. — не закончил Владимир.

— Неважно, что я сказал! — поправился вулканолог. — Есть и другая возможность.

Под нашими ногами может находиться еще одна пещерная комната. Это наш шанс!..

— Выбора у нас все равно нет, — сказал Владимир. — На счет три, все разом подпрыгиваем на месте. Раз. два. три!..

Когда прозвучало заветное слово из трех букв, пятеро кладоискателей, пока что еще не совсем отчаявшихся, единовременно оттолкнувшись от пола, на несколько сантиметров взмыли в воздух. Скалистая поверхность под их ногами, громко захрустев, окрасилась в сеточку новых прорисовавшихся трещин. Их зависание в воздухе оказалось более чем непродолжительным. Через секунду их ноги вновь ступили на потрескавшуюся вулканическую поверхность возвышенности, и когда вся масса их тел надавила на пол, под сопровождение пугающего хруста, он, рассыпавшись, буквально ушел у них из-под ног.

Несколько метнувшихся от стен пауков, в считанных сантиметрах пролетели над головами провалившихся под землю людей. Пламенный свет, который проник через образовавшееся отверстие, мгновенно кристаллизовал их. Сородичи менее удачливых собратьев не рискнули следовать неудачному примеру. У них еще будет шанс «пообщаться» с проворными двуногими созданиями. Необходимо лишь найти безопасные пути на нижний уровень.

Глава 10

Удачные обстоятельства всегда предоставляют новые возможности. Но успех в чем-либо, сам никогда не прыгнет тебе в руки. Чтобы достичь желаемого — попытайся воспользоваться сложившимися обстоятельствами!

Если все сделать правильно, через определенное время прояснится следующий путь.

«Рой Моррисон»

Термальный купол — нижний уровень алмазного грота

Бернарду — вулканологу, не понадобилось много времени, чтобы понять, что теплая поверхность, на которую они приземлились, является тонким вулканическим стеклом, а под ней бурлит раскаленная лава. К тому же, его соображения подтверждали магматические сгустки, освещающие пещерную комнату и шипящие от высокой температуры, проступающие из углов полукруглого пола куполообразного грота.

— К нашему счастью, большая часть сероводорода поднялась в алмазный грот, — сделав несколько шагов по хрустящей поверхности, рапортовал Бернард. — Иначе, мы бы уже точно смертельно отравились.

— Честно говоря, — призналась Элизабет, — я и сейчас чувствую себя не очень хорошо.

— Болит голова, кружится и подступает рвота? — осведомился вулканолог.

Девушка согласно кивнула.

— У нас сейчас у всех похожие симптомы, — пояснил Бернард. — Это нормально. если учесть, сколько мы вдохнули этого тухлого газа.

— У меня подошвы ног горят, — сказал Оливер и принюхался. — Вроде бы даже резиновый протектор плавится.

— Возможно. — Бернард поправил очки и погладил бородку. — Под нами как-никак магма варится. — Нам тут не стоит долго задерживаться. Г азы вновь начинают скапливаться. Мы все еще можем отравиться ими.

Владимир зашагал за Бернардом, направившимся к ближайшему тоннелю. Там, в отличие от центральной части термального купола, царила темнота но, несмотря на факт опасности, другого выбора не оставалось. Все равно нужно искать выход.

За Владимиром зашагал Оливер, а за ним, прежде не без интереса взглянув на Моррисона, устремилась и Элизабет. Рой остался стоять на месте. Мгновение поразмыслив, он окликнул их.

— Постойте!

Соратники, обернувшись, помедлили.

— Мы не можем вот так все оставить. Пауки все равно будут нас преследовать. — Он осторожно заглянул через дыру в алмазный грот. Синие паучьи блики все также продолжали хаотично маячить по стенам. — Они все еще здесь. Наверное, откладывают новую порцию своей мерзкой слизи. — Рой взглянул себе под ноги. — Вот если бы у нас была возможность взорвать этот пол.

— Ты хочешь взорвать вулканическое стекло?! — Еле сдерживаясь от крика, проговорил Бернард. Он немного приблизился к Моррисону, чтобы взглянуть в его глаза и прочесть в них правдивость его намерения.

Он не ошибся в догадках. Взгляд Моррисона был Холодным и спокойным, почти как у Владимира.

Губы Бернарда задрожали:

— Этого нельзя делать, — почти прошептал он. — Видишь проступающую в углах лаву?

Моррисон посмотрел на пламенные сгустки.

— Она просачивается через многослойный пол, полностью состоящий из тонкого вулканического стекла. Она заполняет полости в прорехах, тем самым не позволяя воздуху проникнуть в бурлящий котел, ею сдерживается извержение. Теперь, представь, что тут, — вулканолог указал под ноги, — появляется узкое отверстие, шириной хотя бы в один сантиметр. Давление внизу колоссальное. Что, по-твоему, произойдет, когда маленькая дырочка пройдет насквозь?

— Я догадываюсь, — ответил Моррисон. — Будет извержение.

— Это мягко сказано. А в подробностях, это выглядит так: От алмазного грота и этой термальной камеры останутся лишь воспоминания. Все тоннели заполнятся кипящей магмой. Все, что находится в пещере — погибнет, включая нас. Ты этого хочешь?

Владимир подошел ближе и привлек внимание Бернарда.

— Это был бы хороший способ уничтожить пауков. — Бернард хотел было что-то сказать, но русский перебил его. — Если все сделать правильно, мы и сами можем спастись и с тварями покончим. Они должны поплатиться за смерти невинных.

Вулканолог расслабленно вздохнул, словно бы успокоился от каких- то собственных мыслей.

— Хорошо, что у нас нет ничего такого, что могло бы разрушить этот хрупкий обсидиан под нашими ногами. — Бернард, хрустя по вулканическому стеклу, обогнув Элизабет с Оливером, направился к входу в тоннель. — Вы оба просто чокнутые, — удаляясь, прошептал он себе под нос.

— У меня есть бомба. с таймером, — внезапно проговорил Оливер, вытащив из рюкзака небольшую квадратную коробку.

Моррисон, взглянув на лицо Элизабет, заметил, что после прозвучавших слов она не выказала никакого удивления.

«Значит, она уже давно об этом знала», — подумал Рой.

Что касается Бернарда, он не очень обрадовался на счет взрывчатки, появившейся в руке Оливера. Вулканолог вновь принялся трындеть и настаивать на том, что взорвать обсидиановый пол будет большой ошибкой. В конце концов, грозный взгляд Владимира заставил вулканолога успокоиться и смериться с тем, что замысел будет исполнен в любом случае, хочет он этого или нет.

Через небольшой промежуток времени взрывчатка была благополучно установлена в центральной части термального грота. Много было споров по поводу того, сколько необходимо установить времени на отсчетном таймере. Три часа, показалось соратникам, более чем достаточно.

Взрывчатка представляла собой монолитный блок с электронными часами.

Большие красные цифры высвечивались на табло. Когда Оливер выставлял необходимое время, что-то зашуршало над головой, рука мужчины дрогнула, и он нажал кнопку активации в тот момент, когда на дисплее часов высвечивалось только шестьдесят минут.

— Черт! — сплюнув, выругался Оливер. — У нас в запасе только шестьдесят минут.

— Думаешь, этого будет достаточно? — осведомилась Элизабет.

— Не знаю, но все равно уже ничего нельзя изменить. — Оливер нервно потыкал зеленую клавишу. — Кнопка сброса не работает.

— Хорошо, что это не шестьдесят секунд, — громко проговорил Владимир. Его слова подействовали на соратников в какой-то мере успокоительно. — Пойдемте, нам нужно идти.

Давно пора! — пропыхтел Бернард, проходя перед Владимиром. Русский устремился следом за ним.

Проходя мимо Моррисона, Оливер еще раз напоследок осмотрел термальную вулканическую камеру.

— Вся эта пещера, — проговорил он, входя в темноту тоннеля, — напоминает мне человеческий организм. Вошли мы через рот. Прошли по пищеводу в желудок, я имею в виду алмазный грот. Затем провалились ниже — в кишечник. Запах тут соответствующий. Теперь следуем по нему дальше, надеюсь, к выходу.

— Исходя из твоей теории, — насмешливо заключил Владимир. — Когда будем в прямом кишечнике — выйдем из задницы!

Глава 11

Время — это река! Если плыть по его течению, оно может вынести тебя к водопаду. Свалившись вниз, вряд ли сможешь когда-либо подняться обратно.

Если плыть против течения, можно нагрести больших проблем и опять же остаться ни с чем.

Как же быть?.. Парадокс жизни!

«Глубокомысленное высказывание Элизабет»

Алмазный грот

Синие собратья расступились, пропуская вперед своего альфа-паука. Он медленно подошел к провалу, созданному людьми в центре алмазного грота, и остановился.

Из почти круглого, достаточно большого отверстия исходило магматическое тепло и светло-красный лавовый свет. Альфа-паук, страшась жара и кристаллизующего света, попятился назад. Заняв наиболее безопасную позицию, он принялся изучать своими чувствительными ворсистыми рецепторами происходящую внизу обстановку.

В следующую секунду альфа-паук яростно запищал, осознав, что людей внизу уже нет. Оставленный ими неприметный монолитный предмет, восьмипалый монстр не заметил. Слишком уж сильно он заволновался на счет двуногих разумных созданий, незаметно ускользнувших из вида.

Один из ближайших собратьев приблизился к альфа-пауку.

«Что нам дальше следует делать?» — беззвучно обратился он к весьма крупному предводителю. Прочие пауки тоже в своем паучьем мозгу слышали этот вопрос. Те, кто до этого был чем-то отвлечен, мигом отреагировав, повернулись к восьминогому главе.

«Останьтесь здесь, братья, я сам поймаю оставшихся. — Он указал передним придатком на кристаллизованных собратьев. — Впредь нельзя допускать подобного. — Затем повел кончиком стекловидной лапки в направлении окровавленных людей, посаженных рядом друг с другом. Дэвид и Норман прибывали в бессознательном состоянии, их уже нельзя было вернуть к жизни. — Дождитесь рождения наших новых братьев».

«Слушаемся тебя!» — единовременно беззвучно произнесли все пауки.

Покинув своих собратьев, альфа-паук, просеменив по единственному тоннелю, вышел в грот — с двумя мертвецами. Его голубоватое неоновое сияние частично озарило погруженную в кромешную темноту значительную пещерную комнату. Когда-то тут тоже были коконы с Частицами, но когда закончились алмазы, все они переместились в последний тупиковый грот.

«Какой выбрать путь?» — замерев на месте, озадачился восьминогий монстр. Паук, приподняв передние придатки, сперва прощупал колебания исходящие из дальнего тоннеля, находящегося в другом конце грота. Не обнаружив ничего подозрительного, он повернулся к туннелю напротив. Кончики его стекловидных лапок дрогнули, когда он почувствовал вдалеке, немного ниже своего уровня, перемещающиеся, живые, двуногие организмы. Паучье сознание словно бы перенеслось в то место, где сейчас проходили люди.

Определившись с правильным направлением, альфа-паук, перебирая восемью лапками и издавая характерные его поступи ритмичные постукивания, отправился в дорогу — наперерез к заплутавшим путникам.

Извержение — алмазоносная пещера Дайменд клавс

Бернард всегда был горд своей профессией вулканолога. Он с самого детства мечтал о путешествиях и пещерных исследованиях. Все это свершилось в его жизни, и всегда он мог найти множественные пути к выходу. Но только теперь он разочаровался в себе, осознав, что без специальных навигационных устройств или вспомогательных ориентиров его знания практически ничего не стоят.

— Сдается мне, что отсюда мы так и не сможем найти выход, — разочарованно подметила Элизабет, опустив взгляд в темно-серый каменный пол. Даже если нам в ближайшее время удастся найти знакомый перекресток, потребуется еще масса дополнительного времени, чтобы отыскать выход из пещеры. Я права?

Бернард, не оборачиваясь, только согласно хмыкнул. Моррисон на ходу снял свой рюкзак и вытащил плитку молочного шоколада.

— Вот, возьми, — сказал он Элизабет. — Шоколад — самое лучшее успокоительное средство. Он способствует выработке эндорфинов.

Владимир тоже посмотрел на Элизабет. Ее усталый вид говорил сам за себя.

Долгие мучительные скитания по закоулкам пещеры не пошли на пользу ее внешней привлекательности. Но, несмотря на это, она все равно выглядела весьма аппетитно.

— Лично у меня гормон радости и хорошего настроения вырабатывается не за счет шоколадок, а посредством спиртосодержащей жидкости, употребляемой внутрь. Желательно в больших количествах! — Владимир помедлил, изучив физиономии уставившихся на него сподвижников. — Шутка. Небось вы считаете: в России только и делают, что пьют спиртное, да тренируют медведей играть веселые мелодии на балалайках?!

— Ну. не совсем так, — осторожно потрогав свою распухшую щеку, отозвался Оливер. — Еще вы очень любите доказывать свою правоту за счет физической силы. И, надо сказать, подобное самоуправство у вас здорово хорошо получается. А чего только стоит эта старинная русская забава: «стенка на стенку!»

«Он шутит или действительно восхищается?» — подумал Владимир и решил, что не будет вдаваться в подробности.

— Да. но насколько я знаю, — пробормотал идущий впереди всех Бернард, — подобное уже давно не практикуется. С каждым годом индивидуальность российских граждан все больше подвергается испытанию западного влияния. Мне кажется, что такая огромная страна как Россия, в конце концов, превратится во вторую Америку.

— В этом есть своя толика правды, — подтвердил Владимир. — Все развивающиеся страны хотят быть похожими на Америку. Ведь это не самый плохой образец для подражания и если исключить некоторые неприятные нюансы, можно сказать, даже хороший.

— Как я помню из школы, наш преподаватель по истории однажды сказал: Америка, всегда хотела походить на Россию, именно по этой причине стремится быть многонациональной страной. — Сказав это, Рой протянул Элизабет пластиковую бутылочку с минералкой.

Лицо девушки скрасилось приятной улыбкой. Шоколад подействовал так же безотказно, как и разыгравшаяся беседа с политическим уклоном.

— Ну, как наши дела? — обогнав русского, спросил Оливер у вулканолога.

Бернард пробормотал что-то невразумительное, явно адресуя искаженные слова самому себе, потом ответил Оливеру.

— Пока ничего. Нет даже малейших зацепок на верный путь, но я, как и вы, ничего сделать в данной ситуации не могу. Уже хорошо, что этот тоннель тут единственный и, рано или поздно, он нас куда-нибудь выведет.

— Ладно, пойдем вперед, посмотрим, что будет дальше, — Владимир обернулся назад, а затем вновь воззрился на собеседников. — Возвращаться обратно все равно бессмысленно. — Он взглянул на часы, нашлемный прожектор осветил циферблат. — К тому же нам не хватит на это времени. Двадцать минут — все, что осталось до взрыва.

— А через несколько минут после него, все, что останется от нас — кучка невзрачного пепла, растворенного в бурлящей лаве! — прокомментировал Бернард грядущие события.

На распутье

— Поторапливайтесь! — исчезнув за поворотом, выкрикнул Бернард. — Побыстрее нельзя?

Соратники, ускорив шаг, вошли в поворот. Первое, что они там увидели, был крутящийся на месте Бернард. Судя по всему, он пытался отыскать единственно верный путь из имеющихся трех на распутье тоннелей. Чтобы не сбить вулканолога с толку, никто не стал ему задавать вопросов. Соратники Бернарда тоже прошли в центр перекрестка и стали поочередно вглядываться в черные проходы.

Хоть и было из чего выбирать, Бернарда такое положение все равно не радовало. Он предпочел бы и дальше идти по единственному пути. Теперь же от него требовалось многозначительное решение. От этого решения будет зависеть, куда всех их приведет новая дорога.

— Все не так просто, как может показаться на первый взгляд, — проговорил Владимир, воззрившись на вулканолога. — Верно, Бернард? Три пути, одно решение — один единственный шанс на спасение.

— Да, но я еще не сказал последнего слова, — Бернард упер взгляд в пол и трагично покачал головой. — Честно говоря, я не знаю, какое выбрать направление.

— Значит, придется принять решение сообща, — произнесла Элизабет, привлекая к себе многозначительные мужские взгляды.

Когда девушка произнесла последние слова, все, кто был на распутье, разом прислушались. Знакомые постукивания привлекли внимание сподвижников. Как и в прошлый раз, соратники заколебались с определением истинного направления приближающихся монстров. Пока что они не знали, что в этот раз альфа-паук решился действовать в одиночку. Он очень осторожный и умный противник, практически никогда не допускающий промахов или ошибок. Люди завертелись на месте, как волчки. Они прислушивались, пытаясь отыскать опасный путь.

— Скоро взорвется бомба, — заговорил Владимир. — Надо срочно принимать решение. Бернард, куда нам идти?!

— Слушай, Владимир, я знаю не больше тебя. Сам принимай решение, мне не хочется потом испытывать угрызение совести из-за допущенной ошибки с выбором верной дороги.

— Я тоже не хочу брать такую ответственность! — выкрикнул русский на вулканолога. — И не буду. Ты у нас эксперт по пещерам, вот и скажи, куда нам податься!

— Может, бросим жребий? — предложил Моррисон. — Свалим всю ответственность на волю случая.

Владимир с Бернардом благодарно взглянули на сообразительного развозчика пиццы. Судя по их расслабившимся лицам, его предложение им очень понравилось. По крайней мере, если бы он не предложил этого, русский с вулканологом могли бы и подраться. Но, скорее всего, это была бы не драга, а избиение. Уж очень сильным человеком был этот русский.

Оливер взглянул на наручные часы. По его приблизительным расчетам до взрыва бомбы оставалось чуть более пяти минут. Ему без особого труда удалось предположить, что этого времени им никак не хватит на спасение собственных жизней. Он попытался подготовить свое сознание к трагической участи. Звук звякнувшей монеты привлек его внимание.

— Решка!.. — констатировал Владимир, взглянув на стальной кружок, лежавший на его мужественной ладони. — Следуя из этого, идем налево.

Взгляды соратников уперлись в соответствующий проход. Прислушавшись, они осознали, что звуки паучьих шагов теперь отсутствовали. Возможно, восьмипалые монстры ушли, либо просто притаились и ждут подходящего момента для смертоносной атаки.

Бернард сказал соратникам следовать за ним, а сам, войдя в темноту тоннеля, быстро зашагал к очередному внутритуннельному загибу, показавшемуся впереди. Сподвижники зашагали следом за вулканологом.

Не успели они войти в выбранный тоннель, как услышали, вновь возникшие, знакомые постукивания. Судя по нарастающему звуку, существо очень быстро приближалось и становилось отчетливо ясно, что какой-то паук действует в одиночку. Путники замерли на месте. Бернард, будучи уже в тоннеле, тоже остановился. Он очень испугался, раздающейся эхом, поступи монстра. Повернувшись лицом к сотоварищам, он решил вернуться на распутье.

— Бернард, берегись! — воскликнула Элизабет, заприметив синие неоновые блики, высвечивающиеся из-за поворота.

Бернард оглянулся и увидел, что прямо перед ним стоит огромная, светящаяся синевой, фигура агрессивно настроенного альфа-паука. Вулканолог вздрогнул и не спеша попятился назад. Паук, совершив осторожные движения лапками, тоже сделал несколько шагов. Дистанция между человеком и монстром осталась прежней.

Паук не собирался отступать. Бернард прекрасно понимал, что подобная, созданная для убийства, насекомообразная тварь, может в любой момент разорвать его на части. По непонятной причине паук не спешил этого делать. Возможно, этот монстр привык завладевать своей жертвой во время бурной охоты. Преследуя добычу, он набрасывается с сзади и умерщвляет существо.

— Разве свет не должен его обездвижить? — прошептал Оливер.

Бернард тоже услышал его слова и попытался повнимательнее присмотреться к пауку, неподвижно стоявшему перед собой. Затем сделал несколько шагов назад. Паук каменно-мертво остался стоять на прежнем месте.

— Похоже на то, что он тоже окаменел, — произнес Бернард и повернулся к сотоварищам.

Он сделал шаг вперед, затем еще один, и когда он уже находился возле тоннельного сопла, монстр, пулей сорвавшись с места, врезался передним придатком в плечо вулканолога. Окровавленный кончик стекловидной лапки на десять сантиметров вышел с противоположной стороны. Бернард, взревел от невыносимой боли так громко, насколько ему хватило голоса. Паук движением смертоносного придатка приподнял человека над полом. Вулканолог, морщась от нестерпимой боли, ухватился руками за фрагмент паучьей конечности, торчавший из его плеча. Альфа-паук неспешно попятился назад, а затем, яростно запищав, скрылся в глубине пещеры — за тоннельным изгибом.

Еще какое-то время, прибывая в шоке от увиденного, пока что еще живые кладоискатели стояли неподвижно, словно терракотовые статуи. Очки Бернарда, унесенного пауком, остались лежать на том месте, где он только что стоял. Внезапно раздался внушительный грохот от разорвавшейся в термальном куполе монолитной бомбы. После, все задрожало, как при сильном землетрясении.

— Все за мной! — что было сил, прокричал Владимир и вбежал в темноту правого тоннеля. Никто не остался на распутье. Все дружно согласились с мимолетным выбором русского.

Термальный грот, после взрыва заложенной бомбы, соединившись с алмазным гротом, превратился в сплошное вертикальное жерло вулкана. Пробивающая сила раскаленной магмы поднималась вверх, разрушая на своем пути многотонную кимберлитовую породу. Некоторая часть лавы высвободившейся под давлением, словно кровь, бегущая по венам, устремилась по закоулкам многочисленных тоннелей.

Блуждающие по алмазному гроту светящиеся синевой пауки, вместе с Частицами — мгновенно превратились в драгоценный минерал. Присутствуя продолжительное время в вулканическом жидком пекле, в конце концов, они превратятся в графит, так же как и алмазы, находившиеся в алмазном гроте.

Глава 12

Если мы не понимаем животных, тех которые не хотят съесть нас или просто убить, это не дает нам повода отвергать их помощь.

Даже маленький, неприятный с виду зверек, однажды может оказаться очень полезным.

«Рой Моррисон»

Неожиданная встреча в тоннеле — алмазоносная пещера, верхний уровень

Время: все зависит от его количества. И когда оно исчерпано, ничего уже нельзя изменить.

Владимир не давал команды останавливаться. Его соратники, заслышав впереди громкий треск и скрежет разрушения, сами остановились. Когда шум обвала затих, вновь стал слышен только все нарастающий гул извержения. Со стороны обвала пришла непроглядная волна клубящейся пыли и на какое-то время окутала собой измученных кладоискателей.

Оставался только вариант: продолжать также двигаться вперед, но уже вдоль стен, ориентируясь по их направлению.

Оглушительный грохот извержения пошатнул внутренности пещеры и сбил с ног людей, с трудом пронизывающих пыльную занавесь. Четверо кладоискателей расстелились на пока что еще прохладной пещерной поверхности, целиком состоящей из вулканической породы.

Владимир чуть было не отчаялся, когда, приподнявшись на руках, посмотрел перед собой. Пылевая дымка рассеялась, а перед его глазами прояснился ужасный завал. Крупные булыжники в сочетании с мелкими камушками плотно закупорили дальнейший ход. Они проделали такой нелегкий путь, стерпели столько напастей и все это для того, чтобы теперь, попав в каменную ловушку, изжариться в кипящей магме? Поднявшись на ноги и посмотрев вверх, Владимир понял, что не зря рисковал жизнью.

Обрушившаяся вулканическая порода образовала широкий проем в потолке, а Моррисон, разгребая непроходимый мусор, пытался подобраться к зияющей дыре как можно ближе.

Рой, взобравшись по насыпи камней, разгреб мешающие проходу булыжники и когда оказался под отверстием, подозвал остальных. Соратники стали по очереди забираться наверх, последнего — подсадившего всех Оливера, втянули за руки. «Надо же, как нам повезло, — подумал Владимир, теперь вышагивая по тоннелю верхнего пещерного уровня. — Если бы не произошел тот обвал, мы бы вряд ли оттуда выбрались».

Оказывается, было еще не поздно спасти свои жизни, вот только сделать это без помощи опытного вулканолога будет трудновато. Сейчас они вышли на знакомые пути, но без записей Феликса выбрать правильное направление — шанс не велик. Да если бы и были записи, кто, кроме Бернарда, сможет в них разобраться?

Кладоискатели вновь вышли на распутье. Знакомый перекресток, но какой из тоннелей выбрать? Фигурка кристаллизованного паука, как и перед уходом, стояла на прежнем месте, в той же позе. Люди, вспоминая участь Нормана, сторонились неподвижно-каменного изваяния.

Кристаллизованный монстр производил пугающий эффект. В памяти еще не остыли воспоминания кончины Бернарда. Тот здоровый паук явно прикидывался парализованным. На него не действует искусственный свет, хотя этот, стекловидный паучок, точно был обездвижен, так как и цвет у него имелся какой-то мутноватый.

Пока путники выбирали дальнейший путь, периодическая, внутренняя, пещерная вибрация сбрасывала с потолка откалывающиеся каменистые осколки. Во время таких вибраций слоняющиеся на распутье люди только и занимались тем, что уворачивались от падающих с потолка камней.

Моррисон заметил, как увесистый кусок кимберлита летит на голову Владимира. Он не стал медлить, неожиданная ситуация не вогнала его в ступор. Когда камень был в считанных сантиметрах от макушки русского, Рой врезался в соратника. Пролетев пару метров, они оба оказались у одного из тоннельных проходов.

Владимир обратил внимание на то место, где он только что стоял, и увидел там разломившийся напополам увесистый камень. Сердечно поблагодарив Моррисона за спасение жизни, русский поднялся на ноги и собирался помочь встать Рою, но тот отказался от помощи. По его выражению лица Владимир догадался — что-то подозрительное привлекло его внимание.

Вулканический гул на время притих, как и затянувшаяся, сопутствующая гулу, тряска. Теперь не только Моррисон, но и остальные смогли услышать приевшиеся поскребывания. Страх холодными мурашками пробежал по коже людей. Все, кроме Моррисона, уставившегося в темноту тоннеля, стали пятиться назад.

— Рой, — прошептал Владимир, — чего ты лежишь, вставай и дергай оттуда.

Но Рой не торопился, он лишь привстал на колено, продолжая вглядываться в темноту. Он догадался, что звуки издает не паук, а что-то другое. Поскребывания приближались, но до боли знакомой синевы не наблюдалось.

Внезапно Моррисон заметил какое-то движение. Он, направив луч нашлемного прожектора в пол, уставился на животное. Маленькое усатое существо стояло на задних лапках и что-то чуяло носом. Затем послышалось негромкое мышиное «пи-пи.».

Знакомая полевая мышка, радостно попискивая, подбежала к Моррисону и встала передними лапками на его ногу. Она с интересом смотрела в его человеческие глаза и словно бы просила взять на руки и желательно покормить. Как раз это, Рой и поспешил сделать.

Очередной тоннель — алмазоносная пещера острова Дайменд клавс

Даже в этом отдаленном месте — на распутье, где соратники в данный момент находились, Моррисон вздрогнул, когда услышал, пронизывающий насквозь нервную систему, душераздирающий писклявый вопль альфа-паука. У него не было догадок, с какой стороны доносится ревущий писк, но он точно знал, почему паукообразный монстр так яростно вопит. Все его собратья, кроме того, который был кристаллизован и стоял на перекрестке, погибли в тысячеградусном супе бурлящей лавы.

«Прости меня, Норман. Прости. — мысленно скорбел Рой о своем товарище. — Я бы при всем желании не смог бы уберечь тебя от твоей же глупой ошибки».

— Он точно захочет с нами поквитаться! — сказала Элизабет. — Нам следует поторопиться.

Полевая мышка, сидевшая на ладони Роя, доела последние крошки от кусочка сэндвича, которым человек с ней щедро поделился.

— О, боже, Рой! — отчаянно произнес Владимир. — Ну что ты возишься с этим мышонком? Нам скоро конец, а ты тут занимаешься, невесть знает чем!

— Он тоже живое существо, нуждающееся в пище, мы должны заботиться о братьях наших меньших.

— Ну не в такой же момент, в котором мы сейчас находимся, — немного раздраженно проговорил Владимир, слоняясь от тоннеля к тоннелю. — Какой же выбрать путь?

— И, кроме того, — продолжил Моррисон, — он может нам помочь найти выход отсюда. Животным не нужны никакие приборы и заметки, они без особого труда всегда находят обратную дорогу. Рой опустил мышонка на пещерный пол.

Животное, шевеля усатой мордочкой, почуяло носом свой след. Затем, встав на задние лапки, вновь принюхалось, а после побежало в тот самый тоннель, из которого и появилось.

— Выход там! — обрадовавшись, промолвил Рой, посмотрев на единомышленников.

— Нам просто нужно следовать за мышонком и скоро мы выберемся отсюда. — Он зашагал за зверьком, быстро устремившимся вперед.

Владимир нахмурился.

— Черт, все это так странно, — покачав головой, сказал он и последовал за Моррисоном. — Ты точно уверен, что этот грызун идет к выходу?

Рой, не оборачиваясь, ответил:

— Да. Он чувствует опасность и стремится к выходу.

— А чего же он тогда к нам притащился? — поинтересовался идущий за Элизабет Оливер.

— Чувство голода. сему причиной было банальное чувство голода. Я же его покормил тогда… помните? Вот он и пришел ко мне, чтобы я его снова угостил. — Рой сам себе улыбнулся, а затем снова сосредоточился на бегущем перед собой маленьком существе.

Элизабет удивленно уставилась на затылок Моррисона, словно бы смотрела ему в лицо.

— Забавно получилось! Если мышонок и правда выведет нас из пещеры, нашим спасением мы все будем обязаны только тебе. А точнее, твоей дальновидности.

— Пока что мы еще не вышли из этого ада, — прокряхтел Владимир. — Так что рановато еще искрить благодарностью.

Рой в душе усмехнулся над недоверчивостью соратников по отношению к животному инстинкту братьев наших меньших. Он ничего не сказал. Не попытался никого переубеждать или убеждать. Соглашаться с мнением многих, тем более не собирался, так как был уверен в своей правоте более чем на сто один процент из ста имеющихся.

И этот тоннель, в который устремилась маленькая мышка, тоже не мог продолжаться бесконечно. Вскоре на горизонте появилась развилка. Две трубы очередных тоннелей располагались рядом друг с другом и были похожи на многократно увеличенную выхлопную трубу спортивного авто.

Мышонок остановился и в очередной раз, встав на задние лапки, вытянув вперед подвижную мордочку, принюхался. От столь бдительного существа, как этот мышонок, не смог бы утаиться ни один потайной ход. А представшие взору видимые пути, тем более не представляли никакой сложности. Вскоре маленьким прозорливым животным была указана новая дорога.

— Господи! — встревоженно произнес Владимир, войдя за Моррисоном в очередной тоннель. — Надеюсь, он знает куда идет.

— По крайней мере, как мне кажется, он уводит нас от того здоровенного паука, — выдал предположение Оливер.

— Да, я уверена, мы точно двигаемся от центра, а не наоборот, — сказала Элизабет. — Вы заметили, что толчки и вибрация, стали гораздо мягче?

— И гул утихает, — мельком оглянувшись, констатировал Рой.

— Не отвлекайся, пожалуйста, — прохрипел ему измотанный Владимир хриплым голосом. — Не хватало еще сбиться с пути. Следи за этим мышонком.

«Ага, значит, ты все-таки веришь, что этот маленький зверек может вывести нас отсюда», — усмехнувшись в душе, подумал Моррисон.

Свет в конце тоннеля

Рой сам не заметил, куда делся мышонок, за которым он только что так пристально следил. Он поймал себя на мысли, что зверек секунду назад был перед глазами, а теперь его нет.

Он остановился и, с силой сощурив глаза, часто поморгал. Воззрившись на темную дорожку, освещенную светом нашлемного прожектора, Рой не обнаружил там мышонка. Сначала Моррисону показалось, что он просто не видит маленькое животное в черноте тоннеля, но потом понял, что его и на самом деле нет нигде поблизости. А значит, они снова потерялись.

Владимир быстро догадался, что Рой неспроста притормозил. Обычно они останавливались на перекрестке или развилке, а тут прямой тоннель: с какой стати медлить, если только усатый проводник куда-нибудь не запропастился.

Рой обернулся и осмотрел вулканический пол. Остальные тоже догадались, в чем собственно обстоит дело, и теперь все четверо незадачливых кладоискателей маячили нашлемными фонарями по полу вулканической пещеры, разыскивая маленького проводника, ускользнувшего из вида.

— Только не двигайтесь, — устало прохрипел Владимир. — Он запросто может пробежать у наших ног, мы можем случайно его раздавить. — Куда же запропастился этот маленький чертенок?

Рой был краток:

— Думаю, его здесь уже давно нет.

— Святые угодники! Рой, как ты мог упустить его? Я же тебе говорил, чтобы ты следил за ним очень внимательно.

— Я и следил внимательно! — раздосадовано сказал Моррисон в свою защиту. — Он был прямо перед моими глазами. Я только моргнул и, бац, его больше нет.

— Там, где ты остановился, случайно никакого трупика не валяется? — жалобным голосом осведомилась Элизабет.

Рой бросил взгляд в указанном направлении. Осветив поверхность вулканического пола, он глубоко вздохнул, а затем расслабленно выдохнул, успокоенный тем, что мышонок не был случайно им раздавлен.

— Ели бы мы его назвали, то смогли бы хоть позвать по имени, — промолвил Оливер, вглядываясь в темную глубину тоннеля. Спереди послышалось знакомое «пи-пи.» — Вы поняли, что это? — обрадовался Оливер. Он, наверное, дожидается нас на очередном перекрестке.

— Он зовет нас! — выкрикнул Моррисон и побежал на постепенно удаляющееся, негромкое, мышиное попискивание. Соратники, не отставая, поторопились за ним.

Они все четверо, не обращая внимания на одолевшую усталость, продолжали долго бежать. Спотыкаясь о ребристые выступы, и неуклюже проваливаясь в выбоины, с большим трудом удерживали равновесие. Порой они поддерживали друг друга, дабы не упасть, так как никто из них не хотел останавливаться, даже на секунду.

Рой бежал впереди всех. По не понятной самому причине, он зачем-то прислушался к скорым, шаркающим за спиной, шагам бегущих за ним соратников. Они почему-то замедлились. Моррисон тоже притормозил, но не остановился, и оглядываться, тоже не стал. И тут он услышал, как за спиной застучали знакомые пугающие постукивания паучьей поступи.

«Он все-таки догнал нас! — в панике подумал Рой. — И что-то мне подсказывает, что надо бы бежать куда быстрее, чем мы сейчас движемся». — Он начал постепенно набирать обороты, но отдалиться от сподвижников на значительное расстояние не успел.

Усталый и в то же время мужественный голос Владимира приостановил его прыть:

— Рой, подожди нас! куда ты так рванул?

Обернувшись к товарищам, он не увидел восьмипалого монстра, преследующего их. Игра воображения сыграла с ним злую шутку. Мерещащиеся постукивания от паучьей поступи были ничем иным, как звук от падающих на каменный пол россыпей драгоценных минералов. Избавляясь от лишней тяжести, соратники Роя, не останавливаясь, продолжали бежать и на ходу вычерпывали из карманов горсти алмазов.

В отличие от Владимира, Оливер и Элизабет уже принялись за опустошение рюкзаков.

Владимир же не стал тратить на подобное дело никакого времени и тем более уже давно исчерпанных сил. Он просто скинул его с плеч, а когда рюкзак упал на холодный каменный пол, русский рванул вперед с удвоенной силой.

— Ты выбросил все свои алмазы?! — нагнав Владимира, спросил у него Моррисон. Затем вскользь обернулся справиться, где там запропастились Элизабет с Оливером.

Когда Рой увидел, что они тоже начали постепенно нагонять их, он успокоился и вновь вернулся к своему вопросу. — Неужели не оставил не единого камня?

— С ума сошел?! Что ты такое говоришь, Рой?! — задыхаясь от усталости, хрипнул русский. — Я что, совсем что ли — идиот. Честно сказать. — Владимир попытался отдышаться. — Мне даже было как-то обидно услышать от тебя подобный вопрос.

Моррисон на ходу пристально посмотрел на вспотевшую физиономию русского.

Он догадался, что и сам выглядел не лучшим образом. Владимир, поймав на себе взгляд Роя, подмигнул ему.

— Конечно же, я оставил себе несколько увесистых камушков.

Моррисону даже стало неудобно за такую глупость. Как вообще он мог о подобном подумать и тем более произнести такие мысли вслух. Вопрос такого рода в любой ситуации будет звучать достаточно наивно.

«В любой, но только не в этой!» — подумал Моррисон и отвлекся на мысли о скором спасении.

Рой в очередной раз, обернувшись, посмотрел на Элизабет с Оливером.

Убедившись в их присутствии, он устремил свой взгляд вглубь пещеры. Фонарик на его каске постепенно начинал тускнеть. К счастью, и этого света оказалось достаточно не только для того, чтобы светить себе под ноги и не споткнуться обо что-нибудь, но и для того, чтобы заметить постепенное расширение вулканического тоннеля.

«Не верю своим глазам, — подумал Рой. Его сердце забилось быстрее. — Неужели тоннель расширяется? Я прекрасно помню: когда мы входили внутрь, путь постепенно сужался. Значит, впереди выход!»

— Это мне только кажется, или стены и вправду расходятся? — превозмогая одышку, произнесла Элизабет.

У Моррисона немного болела шея, а в горле стоял ком. Он чуток сбавил темп, чтобы поближе подпустить Элизабет с Оливером.

— Все — правда! Это не оптический обман зрения. Тоннель на самом деле расширяется. Сперва я тоже подумал, что мне просто-напросто показалось, но потом я понял, что — нет.

Владимир неумело претворился, что якобы ничего такого не заметил. Но Рой-то сразу догадался, что суеверный русский просто боится отогнать удачу.

А самое главное, Рой знал, что скоро впереди появится долгожданный маленький просвет широкого выхода.

Все они поравнялись. Широкий путь предоставил им возможность образовать шеренгу. С удвоенной силой путники ускорили свой бег. Открылось не второе, а уже, наверное, четвертое или пятое дыхание. Остатки жизненной энергии, от спасительной мысли, извергнувшись из своего источника, растеклись по изношенным мышцам уставших людей, тем самым придав им былую стойкость и выносливость.

— О, господи, смотрите, — воскликнул Оливер не своим голосом. — Это же выход. Черт его подери, это наш долгожданный выход!

Нашелся все-таки.

Свет в конце тоннеля был не очень яркий — не дневной, и путники сразу поняли, что время близится к вечеру. Часовая маленькая стрелка на наручных часах Владимира подтвердила догадку.

Путь через джунгли до яхты «Каравелла» не близкий. Им следует поторапливаться, если они не хотят в лесной ночи быть застигнутыми врасплох альфа-пауком, озверевшим от злости. Он не успокоится, пока не отомстит за смерть своих собратьев. Он точно знает, что спровоцированное извержение — проделки самолюбивых людишек.

Глава 13

Лес — это большой живой организм, живущий по своим особым законам.

И если тебе однажды посчастливилось оказаться в его зеленых дебрях, ты обязан соблюдать некоторые правила, ежели не хочешь остаться в нем на веке.

«Дрю Стивенсон» Обратный путь — джунгли Дайменд клавс

По правую сторону от теперь шагающих сподвижников тянулась знакомая конвейерная лента. Все путники очень устали во время пробежки на дальнюю дистанцию. Они не собирались останавливаться для отдыха, но и опять бежать сломя голову — тоже не могли. Казалось, силы совершенно покинули их измотанные тела.

Владимир, приводя дыхание в норму, следовал вдоль конвейерной ленты. Он не сводил с нее глаз, в надежде отыскать хотя бы какой-нибудь махонький сверкающий камушек. Ему было немного грустно от того, что пришлось пережить столько сложностей, а драгоценных камней в его кармане хватит разве что на небольшой островок в Карибском море. Запросы русского были куда более масштабными, чем у Моррисона.

Выйдя из широкой пасти закончившегося тоннеля, Рой потуже затянул ремни на своем рюкзаке. Затем осмотрев ближайшую земную поверхность, без задержки, для себя определил, что от пробегавшего тут мышонка и след давно простыл.

— Не туговато? — подойдя к Моррисону и дернув за лямки его рюкзака, спросила Элизабет. Она вскользь осмотрела территорию до раскинувшихся впереди джунглей. — Что, твоего маленького друга нигде не видно?

— К сожалению, нет, — ответил девушке Рой и, используя ладонь руки, как козырек, посмотрел в небо — на заходящее солнце. — Наверное, убежал к своим деткам или родственникам. Я не знаю.

— Да ладно, Рой, не переживай так. — Элизабет улыбнулась и посмотрела ему в глаза. — Зато мы все, благодаря этой крошке, остались живы.

— Но ненадолго, — проходя мимо них, произнес Оливер. — Если мы сейчас не поторопимся, паук расстроит все наши планы — благополучно вернуться в цивилизацию. — Он зашагал в сторону джунглей, но не туда, откуда пришла команда Владимира, а в другую сторону.

Ага, конечно же, Оливер был прав. Хоть как-то расслабиться и распрощаться с ужасным монстром можно будет только тогда, когда они все будут на яхте плыть в сторону запад и, миновав юг Африки, возьмут курс вверх — к берегам Флориды.

— Пора в путь, — проговорил Моррисон. Следующие слова он направил к уху Оливера. — Но мы пойдем не к твоей яхте, а к судну Дэвида. Оно находится гораздо ближе и дорога оттуда уже проложена нами, путь займет немного времени.

* * *

Рой направился в знакомом направлении — к зеленным, частично прорубленным, зарослям, под высокие кроны могучих деревьев. Еще недавно полная, а теперь изрядно поредевшая, вся их команда кладоискателей, отсюда когда-то вышла к вулканической пещере. Рой вспомнил то счастливое мгновение и радостные лица почивших Нормана с Дэвидом.

«Теперь уже поздно пытаться что-либо изменить», — такими мыслями он попытался себя успокоить, но это все равно ему не помогло справиться с накатившим разочарованием.

Если бы они все только знали, чем все это закончится.

«Так вот значит, каково чувствовать потерю лучшего друга?» — неожиданно, для себя самого, Рой осознал подобное горестное чувство.

Нет, он не винил себя в гибели людей, оставшихся на веке в пещере. Его вины в этом и не было. Он никого не заставлял и не принуждал туда входить. Он, как и все прочие, был просто участником вышедшей из-под контроля экспедиции.

— Владимир, ты идешь или решил остаться? — Обернувшись, Рой увидел русского возле транспортерной ленты, именно поэтому и задал такой вопрос. Владимир что-то выковыривал из массивного вулканического булыжника.

— Да, иду! Подождите секунду, я почти извлек редкий черный вид алмаза. — Справившись с задачей, он поспешил к соратникам и продемонстрировал им, сплошь черный, глянцевый камень.

— Да это же обсидиан! — усмехнулся Оливер.

— Отличная находка, Владимир. — Рой дружески похлопал ладонью по плечу русского. — А теперь нам нужно отправляться в путь.

Все они, следуя по прорубленной тропинке, пошли за Моррисоном. Владимир, не глядя под ноги, покрутил в руке находку. Повнимательнее присмотревшись к сомнительному глянцу, он понял, что ошибся и, размахнувшись, забросил обсидиан в ближайшие кусты.

— Зачем ты его выбросил? — озадачился Оливер. — Можно было бы оставить на память. Настоящее вулканическое стекло! Ты знаешь, что в древности из обсидиана делали зеркала?

— Знаешь, мне как-то все равно! — фыркнул Владимир. Он очень огорчился, что такой внушительный кусок камня не оказался настолько драгоценным, как алмаз.

Кладоискатели уже глубоко погрузились в зелень тропических джунглей, но это не помешало им услышать дикий паучий писклявый вопль, донесшийся до них из темноты пещерного входа. Вся команда резко остановилась. Напуганные лица людей оглянулись. Элизабет едва сдержалась, чтобы не закричать: «Бежим отсюда поскорее!» но не сделала этого, так как понимала: не стоит никого заражать своим страхом, все люди и без того ужасно напуганы.

Вряд ли паук выйдет из пещеры, пока не зашло солнце. Он все-таки похож на своих погибших собратьев и если свет фонаря на него не действует, это не означает, что солнечный свет не причинит ему вреда и оставит его равнодушным.

— Похоже, что наш папаша паучок очень недоволен нашим поведением! — насмешливо проговорил Оливер.

Путники вновь вернули взгляды в сторону тропы и побрели дальше.

«Это существо не даст нам фору, — подумал Владимир. — Как только зайдет солнце, оно погонится за нами. Стоит ли об этом говорить всем остальным? Думаю, что не стоит, ведь у них есть свои мысли на этот счет».

Элизабет догнала Моррисона и спросила:

— Сколько нам идти?

Он не сразу ей ответил, а лишь остановился и приложил палец к губам. Ни звука. Шорохи шагов за спиной тоже прекратились. Рой, внимательно вслушиваясь в шум, выделил из его контраста особые звуки. Кроме шелестения зеленой листвы, от легкого ветерка на верхушках деревьев, и непрерывного жужжания кровососущих насекомых, присутствовало что-то еще. Каким-то внутренним чувством он понимал, что этот сторонний шипящий звук представляет очень высокую опасность.

Рой не припоминал, что бы когда-нибудь слышал подобный звук так близко, находясь в чреве природы.

— В чем дело, Моррисон? — поинтересовался Владимир. — Почему мы остановились?

— Он собирался шагнуть к Рою, но тот, сделав знак рукой, остановил его.

— Не двигайтесь! Стойте, где стоите. — Только теперь Рой пожалел о том, что русский избавился от своего рюкзака, набитого алмазами, ведь к рюкзаку Владимира крепилось бритвенно-острое мачете. Сейчас бы оно им здорово пригодилось.

Моррисон посмотрел в красивые, чуть-чуть встревоженные, глаза Элизабет.

— У вас что, какой-то особый язык? Давайте же. надо идти! — заявил Владимир и обогнул Оливера. Сделав несколько шагов, он закричал, скорее всего, от боли, чем от удивления, и присев на левое колено, схватился за правую ногу.

— Черт подери! — воскликнул Оливер. — Его укусила змея. — Мужчина сломал рогатую ветвь, растущую поблизости, и, потихоньку просунув двуглавый кончик палки между кронами папоротника, прижал голову змеи к земле.

— Выбрось ее куда-нибудь подальше, — морщась от боли, пропыхтел Владимир. — Пока она еще кого-нибудь не ужалила.

Оливер раздвинул пышные верхушки высокого папоротника и сказал Владимиру:

— Сначала нужно внимательно посмотреть, какая змея тебя укусила, и только потом выбрасывать.

— Ты говоришь, прям как опытный серпентолог, — усмехнулся Владимир и попытался встать, переведя вес на не раненую ногу. Этого сделать ему не удалось. Вымотанный долгими скитаниями организм быстро поддался яду змеи из семейства аспидовых.

— Да он же нам все уши прожужжал, когда мы плыли сюда на его яхте. Мол, говорит надо быть подготовленными, — шуточно проговорила Элизабет.

Сперва Моррисон подумал, что она просто издевается над Владимиром, находящимся в смертельной опасности, затем подумал: возможно, просто шутит, пытаясь отвлечь русского от гнетущей мысли о скорой смерти, но потом понял, что она знает то, о чем ему покамест не было известно.

Владимир чувствовал пульсирующую боль в месте недавнего укуса. На мгновение он испытал всепоглощающую ненависть ко всем ядовитым существам на земле. Если бы у него сейчас в руке было мачете, он бы обязательно отрубил бы зеленой змеюке голову. Он вспомнил про пистолет в кармане куртки, но почему-то в данной ситуации тоже не решился им воспользоваться.

— Красавица — посланница смерти, — сказал Оливер, осматривая зеленое пресмыкающееся. Он держал змею за заднюю часть головы.

Зеленый аспид, кроме как мотать в разные стороны своим острым кончиком мягкого хвоста, больше ничего не мог поделать. Змеюка, нервничая, попыталась шикнуть, но и этого ей толком сделать не удалось.

— Похоже, она злится, — заглядывая пресмыкающейся твари в глаза, рапортовал Оливер. — Пора бы ее отпустить.

Когда он отбросил змею назад, та быстро скрылась из вида в ближайших кустах. Ей точно не понравилось поведение людей, унизившее ее достоинство, и она вряд ли захочет с ними вновь встретиться.

Оливер, сняв с плеч рюкзак, принялся в нем что-то искать.

— А что это была за змея? — поинтересовался Моррисон.

Мужчина, отыскав в своей сумке кассету прозрачных пробирок с мутной жидкостью, принялся изучать надписи. Определившись с целью, Оливер открыл пластиковую крышку герметичной охлаждающей упаковки и вынул необходимую дозу противоядия.

Набирая мутную жидкость в шприц, он, наконец, ответил Моррисону:

— Это была «узкоголовая мамба» очень красивая изумрудно-зеленая змея из семейства аспидовых змей. Очень ядовитая. — Всосав в шприц все содержимое прочно закупоренной пробирки, Оливер принялся делать Владимиру спасительную инъекцию.

Русский неприятно поморщился, когда острая игла вошла ему под кожу.

— Скажите честно, доктор, мне конец? — улыбнувшись, шутливо спросил он у Оливера.

— Ничего страшного, больной, — подыграл тот. — Жить будете. Обычно эта змея встречается в дождевых лесах Южной Африки, на восточной ее части. Я подумал, что и здесь она может быть, именно поэтому и взял сыворотку против ее яда. Летальный исход, в среднем может наступить уже через сорок минут после ее укуса. Опять же странно, что она тут водится. На этом острове климат, скорее как на Мадагаскаре, чем на востоке Южной Африки.

Рой полюбопытствовал:

— А на Мадагаскаре — значит, они не водятся?

Оливер надел колпачок на иглу и убрал использованный шприц обратно в рюкзак. Судя по всему, он не хотел оставлять в этом девственном лесу признаки человеческого пребывания. Хотя мог просто выбросить шприц в кусты, а потом какой-нибудь мелкий грызун или змея поранились бы. Оливеру было не все равно на счет всего этого.

— На Мадагаскаре вообще нет ядовитых змей, — закидывая рюкзак на плечи, прокряхтел Оливер.

— Доктор, мне как-то не хорошо, — вновь попытался пошутить Владимир. Сейчас он разлегся на зеленой подстилке тропического леса и ждал, когда сыворотка подействует. — У меня болит голова, тошнит немного и в глазах двоится, а еще мне тяжело дышать и очень хочется спать.

— На лицо все признаки отравления токсичной слюной от ядовитой змеи. — Скоро противоядие уничтожит вредоносный белок, и ты сможешь идти.

Когда Оливер закончил произносить воодушевляющие слова, Владимир тяжело вздохнул, а потом его глаза закрылись, он потерял сознание. Голова русского расслабленно повисла с плеча над примятым папоротником.

Глава 14

Месть — опасная штуку. Она может навредить не только человеку, которому мстят, но и самому мстителю. Второй, в свою очередь, получает гораздо больше неприятностей, чем первый.

Эта зараза свойственна как людям, так и животным: подобное уже никак не назовешь инстинктом. Верно?..

«Тонкая грань между животным миром и миром людей»

Зыбкая дорога к яхте «Каравелла»

Владимир, приподняв отяжелевшие веки, с трудом открыл глаза, раздумывая о том, что может так сильно одновременно сотрясать его тело и опьяненное сознание, которое постепенно начинало к нему возвращаться. Через секунду он понял, что бесполезно учащенно моргать глазами, пытаясь прояснить зрение. Оно было в порядке. Это джунгли погрузились в ночную темноту, а фонарик на его каске уже давно был выключен. Это было первое, что он сделал, когда вышел из пещеры. Подпрыгнув на плече Оливера, он ощутил неприятную давящую боль в области солнечного сплетения.

— Стой. остановись, — судорожно прохрипел Владимир сползая с широкого плеча самонареченного серпентолога. — Похоже, я очень долго был без сознания. Где мы сейчас находимся?

Все дружно остановились.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил русского Оливер.

— Спасибо за помощь, друг. Теперь мне гораздо лучше. Неужели ты столько времени нес мою тяжеленную задницу?

Оливер удивленно хмыкнул. Вопрос Владимира показался ему забавным.

— Я не один это делал. Мы менялись с Моррисоном.

— Спасибо большое, ребята. Так, где же мы сейчас?

— Недалеко от перевалочной базы, — ответил Рой. — Ты сможешь сам дальше идти?

Владимир кивнул.

— Кажется, силы вновь вернулись ко мне.

— Может, теперь ты нас всех по очереди понесешь?! — пошутила Элизабет.

— Я бы с радостью, — признался Владимир. — Но боюсь, что на это, сейчас, сил у меня точно не хватит.

— Давайте поспешим, — поторопил всех Моррисон. — паук точно нас уже давно преследует и, сдается мне, передвигается он куда быстрее, чем мы. Дневной форы нам может оказаться недостаточно, чтобы сейчас успеть отчалить от берега.

Сподвижники двинулись дальше. Вскоре они вышли из зарослей на щебневую дорожку, изрядно поросшую пучками травы, корни которой, скорее всего, были завезены на остров вместе с камнями. Когда-нибудь эта живучая флора, вытеснив повсеместно произрастающий папоротник, и тут неплохо обоснуется. И опять же виновником нецеленаправленного изменения экосистемы окажется сам человек.

— Ну да, — заговорил Владимир, когда они все пересекали темное черное пространство — территорию перевалочной базы. — Свяжись мы с пауком здесь и сейчас, ничто не заставило бы его передумать расправиться с нами самым жестоким образом.

— Полностью согласен с тобой, Владимир, — прошептал Оливер. — К твоим словам, и добавить больше нечего.

— Если мы приняли важное решение приплыть сюда, то должны были быть готовы к любым неожиданностям, а мы не были готовы. И справиться с этой, преследующей нас проблемой, мы тоже не сможем, хоть и обязаны. — Рой пошаркал подошвой об старый асфальт, а потом, поймав себя на мысли, что этого не стоит делать, стал выше поднимать ноги.

Все то время, пока они бороздили океаны и искали выход из вулканической пещеры, Моррисона не покидала одна свербящая мысль, а сейчас она его уже начинала постепенно раздражать: «Владимир что-то скрывает. Неужели он знал о пауках и о той опасности, которую они представляют?» Думая об этом, Рой и не догадывался, что русский неспроста стал в последнее время таким раздражительным. Он испытывал угрызение совести и был готов в любой момент излить душу. Не хватало только маленького катализатора.

— Между прочим, — сказала Элизабет, — знай мы заранее об этих тварях, все равно бы не смогли достаточно хорошо подготовиться. Поднимите руку, кто из вас поверит в подобные россказни. — Она поочередно посмотрела на сподвижников. Рой даже не обернулся, так и шагал впереди. Лица мужчин, следующих позади нее, тоже оказались безучастными. — Я так и думала! — Девушка самодовольно улыбнулась.

— Все верно, это звучит не очень-то убедительно, — когда интерес Элизабет немного поостыл, неожиданно произнес Рой. — Но мы все же стали бы вести себя тут намного осторожнее. И смогли бы избежать глупых смертей.

— Ладно, хватит! — вспомнив о Грине, воскликнул Владимир. — Настало время раскрыть все карты. — Это моя вина. — Русский остановился и опустил голову в черный асфальт, а через секунду его осветила вышедшая из-за облака луна и вся территория перевалочной базы окрасилась в наичистейший серебряный цвет.

Соратники стояли и внимательно смотрели на поникшего лицом крепкого мужчину. Они ждали вразумительного объяснения, которое пака что не спешило слетать с губ русского. А Рой не выглядел недоуменно, в отличие от прочих. Теперь ему стало легче от того, что Владимир все же решился сказать правду. Но обвинять его в чем-то, Моррисон отнюдь не собирался.

«Если этот человек знал достаточно об этих тварях, как же он тогда сам угодил в их ловушку?!» — Мысль Роя была достаточно аргументированной, чтобы вынести русскому самый справедливый приговор. Презумпция невиновности была на лицо: «Человек не виновен, пока не доказано обратное», из этого следует, что вины Владимира, в гибели товарищей, никакой нет.

— Я знал, что на этом острове что-то не чисто, — посмотрев соратникам в глаза, произнес Владимир. — Но я не знал, что именно, здесь не так. — Он опять опустил голову, затем, резко запрокинув ее, воззрился в звездное небо. — Я бы все отдал, что бы вернуть Нормана, Дэвида и Бернарда к жизни. Повернуть время назад и рассказать об опасности.

— Это ничего бы не изменило, — внезапно промолвил Моррисон и прошел между Оливером и Элизабет. Под их сопроводительными взглядами он остановился перед отчаявшимся русским. — Даже если бы мы заранее были полностью осведомлены об этих монстрах, те из нас, кому было суждено тут остаться на веке, все равно бы погибли.

Взгляды мужчин столкнулись в полном взаимопонимании. Неожиданно Владимир в душе испытал к Рою большую благодарность, не только за благородные слова, но и за то, что он на самом деле так думал.

— А из вас двоих, тоже никто не виновен в смерти Феликса и Стэнфорда, — повернувшись к Элизабет и Оливеру, сказал Рой. Они, как и Карл, сами приняли решение приплыть на этот адский остров.

Эти два разнополых страдальца, застигнутые врасплох проницательностью Моррисона, виновато опустили головы.

Поставив все точки над «И», путники отправились дальше.

Рой с Владимиром снова вышли к сетчатой подвижной ограде, заросшей зеленью. Элизабет и Оливеру это место было пока не знакомо. Через секунду, после того как Оливер попытался сдвинуть уже давно неподвижную сетку, преграждающую дальнейший путь, Владимир упомянул о том, что когда они только приплыли на остров, уже пытались это сделать, но безрезультатно.

Оливер, поднатужившись, воспользовался еще одной попыткой. Сетчатые ворота на стальных роликах скрипнули по ржавой поверхности рельса и больше, чем на миллиметр, не сдвинулись.

— Хватит понапрасну тратить силы, — положа руку на плечо Оливера, сказал Рой. — Это бесполезно. Тем более у нас нет времени возиться со всем этим. За нами охотится не тупой хищник, руководствующийся лишь инстинктами, а не в меру разумное здоровенное насекомое.

Оливер в последний раз решил попытать счастье с высокой преградой. Сетчатые ворота задрожали, но опять же не сдвинулись с места. Вспотевший мужчина нервно сплюнул и прекратил бесполезное занятие. Посмотрев на Элизабет, он произнес:

— Придется перелазить. Эта штука, словно вросла в землю.

— Ну, а я что говорил, — усмехнулся Владимир.

— Попытка не пытка. — Оливер развел руки в стороны.

— Но не в нашем случае. — Рой вскочил на ограду и ловко вскарабкался по ней наверх. Усевшись на горизонтальной трубе — элементе каркаса ворот, он, свесившись, протянул руки. — Давайте, ребята, подсадите Элизабет.

— Вообще-то я и сама смогу, — сказав, отстранилась та. Затем окинула взглядом высоченную преграду и поняла, что не сможет. — Ладно, подсобите мне. — Она подняла вверх указательный палец и предупреждающе произнесла: Только, чур, за задницу не лапать.

Мужчины переглянулись. На их лицах созрела долгожданная улыбка.

— Ну, это как получится! — произнесли Оливер и Владимир в один голос.

Девушка, хмыкнув, подошла к воротам. Сильные руки обхватили ее стройные ноги, а через мгновение все ее пятьдесят восемь килограмм взметнулись в воздух. Запястья Элизабет обхватили крепкие пальцы Моррисона, а еще через секунду она оказалась наверху — напротив него. Их взгляды встретились.

— Спасибо, — нежно и ласкова, проговорила та.

— Не за что, — засмущавшись, ответил Рой. Он никак не мог отвести взгляда от ее прекрасного лица, окрашенного в серебристый цвет от призрачного света луны.

— Да, нас не надо благодарить, — усмехнувшись, сказал Оливер. — Но все равно, пожалуйста.

Слова Оливера позабавили Владимира, и он не смог сдержать улыбки.

Внезапно их спокойствие было прервано диким паучьим писклявым воплем. Они поймали себя на мысли, что слишком расслабились. Даже успели позабыть о чудовищной опасности, преследующей их уже несколько часов подряд. И вот приближающийся паук наконец-то напомнил о своем присутствии и о недоброжелательных намерениях.

— Пора отступать, — воскликнул Моррисон и быстро спустился вниз. — Повисни на воротах, и несильно оттолкнувшись ногами, прыгай в мои объятия, — стоя на твердой земле и смотря вверх, обратился он к напуганной девушке. — Я поймаю тебя, не бойся.

Элизабет выполнила все, что он ей сказал, и когда руки Моррисона обхватили ее стройную талию, она удовлетворенно выдохнула, в душе радуясь, что ничего себе не повредила. Ей совсем не хотелось быть обузой.

В тот момент, когда где-то далеко позади что-то зашуршало, Оливер обернулся и с выпученными от страха глазами уставился в сторону леса:

— Черт, в этих джунглях прячется масса ядовитых существ. Почему они не причиняют ему никакого вреда?

— Наверное, потому что знают: он хозяин на этом острове, — предположил Владимир и перемахнул через ворота.

Когда Оливер остался один на территории перевалочной базы и повернулся к сетке преграды, по его спине пробежали холодные мурашки. На мгновение ему показалось, что паук стоит за его спиной. Он резко обернулся, там никого не было, лишь озаренное лунным светом открытое заасфальтированное пространство, открывающееся взору сразу за аллейкой, обрамленной густым кустарником и пальмовыми деревьями.

Прозвучал новый вопль, но уже гораздо ближе. Оливер за секунду вскочил на преграду и исчез по другую сторону сетчатых ворот.

* * *

Внезапно Моррисон вспомнил напуганное лицо Бернарда, перед тем как паук пробил ему плечо своим острым придатком. Сердце Роя забилось чаще и он, ускорившись, побежал еще быстрее. Он ловко проскакал по захудалому помосту, чудом не провалившись ни в одну из его многочисленных дыр. Достигнув конца пирса, Рой резко остановился напротив яхты. Взглянув на канаты, он на секунду задумался, не зная, что ему дальше следует делать. Яхта легко покачивалась на смирных прибрежных волнах. Тросы, которые удерживали судно, были обвязаны вокруг затертого пенька и чуть слышно поскрипывали, отираясь о старое сухое дерево.

— Отвяжи фалинь и оттяжку от кнехта! — прокричал Моррисону Оливер, аккуратными перебежками пересекая дырявую поверхность помоста.

Рой подбежал к серому ссохшемуся с пирсом столбику, который торчал у противоположной его кромки, и принялся отвязывать от него туго затянутые узлы толстого троса. Присев на правое колено, он усердно взялся за непосильную работу. Как бы он не тужился, как бы ни старался, отвязать трос, у него не получалось.

— Моррисон, что ты там возишься? — паникующим голосом прокричал издалека Владимир. Он помог Элизабет перебраться через большую расщелину в середине помоста. Затем они оба быстро добежали до следующей дыры, не такой большой, но не менее опасной. Деревянные доски под их ногами натужно кряхтели.

— Вот так это делается, парень, — подбежав к Рою, сказал запыхавшийся Оливер. Он дернул за один из концов веревки. Шикарный, старательно завязанный Дэвидом узел, распался на отдельные составляющие и оба конца двух толстых веревок расслабленно брякнулись на дощатую поверхность пирса. — Понятно?

— Теперь — да, — кивнул Рой.

— Бросай их поскорее на палубу, а я пока что запущу двигатель.

Рой снова кивнул и наклонился за веревками.

Оливер, словно Тарзан, сиганув на борт судна, через секунду оказался на яхте. Когда Рой закинул фалинь и оттяжку, к нему подоспели Владимир и Элизабет.

— Нужна какая-нибудь помощь? — быстро проговорил Владимир, обращаясь к Моррисону.

Неожиданно их внимание привлек, внезапно заурчавший, двигатель Дэвидовойяхты.

— Помощь нужна мне, — произнесла Элизабет, кивнув в сторону судна. Помогите мне, пожалуйста, погрузиться на корабль. Боюсь, что я сама не смогу этого сделать.

«Действительно, — подумал Рой, — этот пирс скорее предназначен для лодок или маленьких катеров, но никак не для яхт».

Несколько минут спустя все они четверо, оставшиеся в живых, находились на кормовой палубе и беспокойно наблюдали за тем, как Оливер старательно пытается разобраться с замысловатым нестандартным управлением «Каравеллы». Наконец ему удается понять, как включить задний ход. Соратники облегченно вздохнули, когда яхта постепенно начала отходить от догнивающего свой век пирса.

Элизабет обомлела, одновременно от усталости и облегчения, она расслабленно прильнула к груди стоявшего рядом Моррисона. Какое-то время ее глаза были крепко закрыты. Она слушала мощное биение его сильного сердца. Мерные глухие стуки в его груди подействовали успокаивающе. Она чувствовала эйфорию и облегчение, вплоть до того момента, пока не открыла глаза и не взглянула на песчаный берег.

Глава 15

Никто толком не может сказать: кто такой настоящий герой? Тот ли это, о ком все постоянно говорят и слагают легенды или тот, кого не знает никто, кроме тех, кому он однажды помог ценой собственной жизни.

«Владимир, в память об Оливере»

Свежая кровь. В нескольких метрах от песчаного берега — Дайменд клавс

«Надеюсь, этот восьмипалый кровожадный монстр не очень злопамятный», — подумал про паука Моррисон, обнимая изящную талию прильнувшей к нему Элизабет.

Он осознал, что его мысли далеки от истины, как раз тогда, когда оторвал взгляд от Оливера и посмотрел на темное побережье. Что-то большое и синее, стремительно передвигаясь по песчаной поверхности пляжа, двигалось от джунглей к помосту. Паук бежал очень быстро. Ни зыбкий песок, ни прогнивший помост с множеством причудливых дыр и почти ровных отверстий, не оказывали ему существенную помеху.

— Оливер, скорей набирай обороты! — выкрикнул Рой новому капитану «Каравеллы».

После этих слов, Оливер с Владимиром, тоже увидели паука. Лица их, искривившись в негодовании, весьма явно помрачнели.

— Думаешь, он боится воды? — спросил у Оливера русский.

— Я даже не хочу об этом знать, сдается мне, ответ будет не в нашу пользу. Попытаюсь сейчас развернуть яхту. — Оливеру казалось, что он сумеет это сделать вовремя. И он бы сумел, если бы это была его яхта. Он совсем позабыл, что сейчас находится за штурвалом более громоздкой яхты Дэвида.

— Нет, Оливер! — заметив, что «Каравелла» входит в разворот, воскликнул Рой. — На это нет времени.

— Не переживай ты так, я отлично лажу со всякими механизмами, а особенно с моторными яхтами. Если у этой парусной яхты есть двигатели, то и эту малышку я обуздаю. — По крайней мере, Оливер на это надеялся. Он был уверен в своих силах, но он не знал, насколько силен альфа-паук.

Оливер замолчал. Все остальные тоже стояли молча и наблюдали за приближающейся тварью. Внезапно, и без того стремительное создание, еще больше ускорилось, заподозрив неладное со стороны двуногой добычи отмщения.

Оливер запереживал, глядя за тем, как быстро сокращается расстояние. Он с новой интенсивностью завертел штурвал. Яхта развернулась почти на месте.

— Ему теперь уже не успеть, — проговорил капитан Оливер, и собирался было дернуть за рычаг газа. После чего яхта в считанные секунды отошла бы от берега.

Яхту здорово тряхнуло, когда паук приземлился на ее кормовую палубу, в считанных сантиметрах от спины Оливера. Мужчина очень испугался неожиданному толчку и обернулся назад. Испытав шок, Оливер не проявил страха.

О, господи! — заорал Владимир, как сумасшедший, увидев возле себя мерзкие стекловидные придатки насекомого. В следующую секунду он уже летел в воду. Оливер столкнул его с палубы, чтобы уберечь от неминуемой гибели.

— Черт! — болезненно воскликнул Оливер, ощутив в своей ноге острый придаток синего насекомого. Он упал на дощатую поверхность палубы и снизу вверх взглянул на оторопевших Роя и Элизабет. — Ну, что вы стоите? Прыгайте в воду и плывите на берег. Я задержу паука. Только не знаю, насколько меня хватит, так что поторопитесь. — Он еще раз закричал от боли.

Альфа-паук довольно попискивал. Мстительное издевательство над человеком явно доставляло ему удовольствие.

«Оказывается, не только человек способен на такое — получать удовольствие от мести, — подумал Рой. — Значит, это существо на самом деле очень развитое».

— Сваливайте! — крикнул Оливер на остолбеневших соратников.

Моррисон схватил за запястье изумленную зрелищем Элизабет и увлек за собой в воду. Она оказалась куда прохладней, чем он предполагал. Подкожные рецепторы живо отреагировали на низкую температуру, а нервные импульсы, проникая в мозг, взбодрили сознание плескающихся на волнах людей.

Плавание немного затянулось. Рой ощутил усталость во всем теле, но они все еще находились в воде. Рядом плюхалась Элизабет. Она тоже очень устала. Хватая ртом воздух, бедняжка нечаянно заглатывала соленую воду и испытывала неприятные тошнотворные позывы. Где-то позади прозвучал пронзительный крик Оливера. Становилось ясно, что этот человек погиб и больше не будет страдать и испытывать какого-либо страха в этой жизни.

Моррисон забеспокоился, что его ждет подобный конец. Хотя, что он теряет? «Теперь — есть что!» — подумал он и взглянул на Элизабет, а в его кармане теплился внушительный кусок драгоценнейшего камня.

Владимир, стоявший совсем рядом с океанической водой, омывающей побережье Дайменд клавс, инстинктивно отпрыгнул назад, когда из темноты воды появились две фигуры. Он сперва подумал, что это паук, но потом понял — это были его соратники. Ему не удалось найти среди них Оливера, и тогда русский осознал, что их самоотверженный спаситель остался на судне — он погиб.

— Господи, Владимир, слава богу, это ты! — откашлявшись от соленой воды, проговорила Элизабет. Ты нас так напугал, стоишь тут, как приведение в потемках.

— Вы меня — тоже! — признался тот. Он не стал спрашивать об Оливере, ему было тяжело об этом говорить и думать.

Оставшаяся в живых команда кладоискателей воссоединилась на пляже Дайменд клавс. Теперь у них не было рюкзака Оливера с противоядиями. Элизабет сожалела о своем рюкзаке с вещами и остатками продуктов. Рой не сожалел об утерянной сумке. Все, что ему было так важно, находилось сейчас рядом с ним, либо при нем. Единственное, сложное обстоятельство, которое смущало его — отсутствие какого-либо искусственного света. Каски с прожекторами остались на яхте, вместе с рюкзаками.

«Вот незадача!» — подумал Моррисон, а затем кивнул в сторону джунглей, за которыми скрывался заброшенный объект — перевалочная база.

Перевалочная база — Дайменд клавс

Моррисон, прячась с коллегами по несчастью в просторном зале со сломанной и просто брошенной мебелью, поневоле начал осознавать, что уже не в первый раз, как оказался на этом острове, чувствует себя жертвой неутомимого охотника. И это не было умственным бзиком, фобией или просто галлюцинацией — все было реально!

Все они трое сидели сейчас за барной стойкой в бывшей общей комнате отдыха для работников «Шимеринг стоун». Теперь она мало чем напоминала собой некогда уютное местечко, где, после рабочего дня, собирались люди, и за кружечкой безалкогольного пива проводили время за бильярдным столом либо за душевными разговорами. Уже давно тут ничего подобного не было и, скорее всего, никогда не будет. Восьминогое существо навсегда отвоевало себе этот остров «дрейфующий» на просторах Индийского океана.

Владимир, когда, можно сказать, им всем осталось жить последние минуты (если это так), наконец засомневался в правильности поступка — приплыть сюда. Подобная мысль далась ему с трудом, он не желал думать об этом, так как сразу начинал считать своей виной жестокую участь погибших соратников. К счастью, слова Роя, сказанные в защиту его невиновности, сдерживали внутриличностный конфликт.

— Пригнись, Владимир, — прошептал Рой, сидевший на корточках слева от русского. Он заметил, что соратник слишком уж высунулся из-за временного укрытия. — Паук может прийти сюда в любую секунду.

Владимир послушал его. Пригнувшись, он убрал с пола крупные осколки из-под пивных кружек и, усевшись, уперся спиной на деревянную поверхность барной стойки.

— Черт! Как же у меня ноги гудят от всей этой беготни, — хриплым голосом прошептал русский. — Если вы оба не против. я вот так чуть-чуть посижу, и не ругайтесь, если вдруг немного вздремну.

— Как ты можешь думать о сне в такой момент? — удивилась Элизабет.

— А о чем мне еще думать, если я устал, как собака?

— Как знаешь, — усмехнулась девушка. — Спи, если хочешь, вот только есть вероятность, что ты уже никогда не проснешься.

— Да ладно тебе, Элизабет, — проговорил Рой. — Я смотрю, ты тоже хочешь спать и просто завидуешь немного, что Владимир решил себе позволить такую роскошь, а тебе мешает страх. Не бойтесь, я буду бодрствовать. Поспите немного. Если услышу что-то подозрительное, сразу разбужу.

Владимир скрестил на груди руки и, свесив голову, закрыл глаза. А Элизабет, благодарно посмотрев Рою в лицо, соблазнительно улыбнулась. Рой даже подумал, что она была готова его расцеловать, но не сделала этого из-за легкого чувства смущения.

Ведь они сейчас были не наедине.

Честно говоря, пусть они сейчас займись тут любовью, Владимиру было бы глубоко на это наплевать. Он заснул уже через секунду, как его веки сомкнулись. Вскоре и Элизабет тоже засопела. Она, словно кошка, свернулась на полу калачиком и сладко спала.

Чем дольше соратники Роя прибывали в стране снов, тем больше ему самому хотелось спать. Он с трудом сдерживал натиск сонливости, но веки с каждой минутой тяжелели все больше и больше, в конце концов, он тоже заснул.

Ненадолго.

Странный сон явился Моррисону в мире грез: Лежат они все трое, как и наяву, за барной стойкой — якобы прячутся, а паук-мучитель знает об их местонахождении и, незаметно для их слуха, постепенно подкрадывается. На своем лице и на лице соратников Рой видит довольную мимику. Синее насекомое обходит барную стойку и встает перед ними в атакующую позу. В следующую секунду, когда паук бросается на них, Владимир достает пистолет, непонятно откуда взявшийся, и убивает монстра.

Звонкий звук бьющегося стекла единовременно пробудил соратников. Рой с Элизабет лишь вздрогнули и, широко раскрыв веки, остались лежать на месте. Они смотрели в напуганные глаза друг друга. Владимир отреагировал гораздо эффектнее. Проснувшись, он резко поднял голову и ударился затылком об барную стойку, а после, взбудораженный, вскочил на ноги.

— Ты что, Владимир. с ума сошел, что ли? Живо пригнись! — в страхе за жизнь товарища, за свою собственную, а так же за жизнь Элизабет, прошипел Рой. Монстр вот-вот заметит тебя, если уже не заметил.

Внезапно послышалось знакомое постукивание паучьих лапок, это синий монстр, ворвавшийся через окно, вышагивал по усыпанной стеклами поверхности пола и, судя по всему, он направлялся к Владимиру. Рука русского потерялась в кармане. Рою постепенно становилось ясно, что Владимир что-то пытается там отыскать, а может, просто пока что не решался вытащить. Наверное, хотел подготовить пауку какой-то забавный сюрприз.

— Уже заметил, — судорожно проговорил Владимир. — Поздно зады прятать. Тварюга направляется к нам!

Русский резко вырвал руку из кармана. Его ладонь крепко сжимала рукоятку пистолета «Смит и Вессон». Вооруженный мужчина принял оборонительную стойку и вцепился двумя руками в оружие. Указательный палец правой руки замер под скобой — на спусковом крючке. Паук замер на месте в ожидании более подходящего момента для нападения.

— Сейчас я ему покажу, кто правит этим миром, — Так сказать, научу гадину родину любить, — пробормотал Владимир и прицелился. Внезапно русского озарила мысль, что теперь оставаться тут бессмысленно (в прядки с этим чудовищем не поиграешь), и раз паук поостерегся оружия в его руках — значит, надо этим воспользоваться. — Вставайте, и живо бегите к двери, — бросив мимолетный взгляд на соратников, промолвил он.

Рой встал из-за преграды и посмотрел на неподвижного паука. Ему показалось, что монстр тоже смотрит на него.

У этого существа было нечто похожее на глаза, но вряд ли они видели четкие грани. Зрение паука было ничтожным, скорее всего, глаза-бусинки атрофировались от долгой жизни в темноте вулканической пещеры. Но и не исключено, что они вообще никогда хорошо не видели. Несравненное паучье чутье с лихвой заменяло визуальное восприятие.

— Ну что, скотина, — с такими словами обратился Владимир к синему монстру, когда Рой с Элизабет на полусогнутых ногах направились к створчатым деревянным дверям. — Думаешь, только ты можешь убивать? Нее-ет. — Владимир покачал головой. — Ты много на себя берешь, мерзкая гадина. Ты убил моих друзей и заплатишь за это сполна! — он крикнул на паука.

Насекомое импульсивно дернулось и отстранилось назад, приподняв передние придатки, встало на дыбы. Вряд ли Владимир так позволял бы себе потешаться над существом, для которого человек всего лишь организм для собственной репродукции и размножения, если бы знал, что оружейный выстрел для плоти этого уничтожителя, всего лишь легкая царапина, как от гвоздика на поверхности стекла.

— Владимир, потише ты! — шикнул на русского напуганный Моррисон. Он уже стоял с Элизабет у створчатой двери, ведущей в короткий коридор со ступеньками на первый этаж. — Помнишь оружие, которое мы нашли в одной из безобразных комнат? Автомат был переломлен надвое.

Владимир тяжело сглотнул и посмотрел сперва на свой пистолетик, а затем, проследовав взглядом вдоль блестящего ствола, уставился на почти недовольного паука. Тот постепенно изменял свое положение. Все сильнее прижимаясь к полу, принимал атакующую стойку.

— Бегите, — прошептал Владимир. Его указательный палец поплотнее прильнул к курку.

— Что? — не расслышав, осведомился Рой.

— Бегите отсюда! — прокричал русский. — Убирайтесь вон! Я следом!.. — Слова прозвучали гораздо резче и громче предыдущих.

Паук снова странным образом отреагировал на крик вооруженного человека — встал на дыбы и, словно колдун, принялся маячить перед собой передними придатками. Похоже, что монстр не знал, что за приспособление в руке человека. Но, будучи сообразительным, догадался, что оно может представлять какую-то опасность, раз двуногое существо им в него целится.

Вот только паук знал свою силу и мощь. Он не испытывал страха перед человеком, а всего-то остерегался хитроумного изобретения в его руках, лишь по незнанию такового.

Владимир не стал ждать у моря погоды. Когда соратники скрылись из вида за створчатой дверью, он выстрелил в тело монстра, вставшего на дыбы. Пуля угодила под головогрудь насекомого и, звякнув, срикошетила в пол.

Паук, то ли от неожиданности, то ли от какой-то боли, отскочил к стене, а затем запрыгнул на потолок.

Владимир разочаровался в свойстве оружия против паукообразного монстра. Он сделал несколько шагов и, выйдя из-за барной стойки, попытался направиться к створчатой двери. Паук, спрыгнув на пол, напугал русского. Мужчина остановился. Паук тоже не двигался.

«Что ты затеял, Паразит?!» — подумал Владимир и сделал небольшой шажок.

Монстр проделал то же самое. Затем постоял несколько секунд на месте, а после, перебирая своими восьмью стекловидными лапками, уверенно зашагал к человеку.

И тут Владимир по-настоящему сильно испугался. Колени задрожали, а зубы застучали, словно от холода.

Членистоногий монстр, почуяв страх человека, заметно ускорился.

Владимир сорвался с места и быстро побежал к двери. Паук вскочил на потолок и оказался быстрее русского. Он приземлился прямо перед ним. Владимир, вовремя, резко затормозил и не врезался в паука.

Монстр уже через секунду убил бы его, но палец мужчины, дрогнувший на спусковом крючке, непроизвольно заставил оружие выстрелить гигантскому насекомому прямо в один из его атрофированных глаз-бусинок.

Паук взревел от ярости, но скорее всего от боли. Уже через мгновение он отпрыгнул от человека в левый угол просторного зала, а когда Владимир снова пальнул в монстра (не причинив ему никакого вреда), тот не стал рисковать здоровьем и поспешил ретироваться.

Паукообразное создание скрылось из вида в том же окне, из которого пожаловало.

Глава 16

Враги никогда не появляются из ниоткуда.

Мы сами создаем их для себя, и не от того, что нам скучно и нечем заняться, а потому,

что мы всегда стремимся добиваться чего-то большего в своей жизни. «Тот, кто стоит между тобой и твоим успехом, всегда будет считаться врагом».

А каждое мыслящее существо, живущее на Земле, уже может расцениваться как потенциальный враг. Выход из подобной ситуации только один: сделать врага союзником, а если это невозможно, то его следует просто уничтожить, иначе он уничтожит тебя.

«Незамысловатая стратегия жизни»

И снова в путь

Когда Владимир бежал к ангару, ему казалось, что на всей Земле нет такого существа, которого бы он испугался так же сильно, как синего альфа-паука, в тот момент, когда восьминогая тварь за долю секунды очутилась прямо перед ним. И думая об этом, он отдавал себе отчет в том, что совершенно не преувеличивал.

В голове запыхавшегося русского прорисовались страшные картинки. «Что, если паук уже расправился с Элизабет и Роем? Кто знает, куда он побежал, когда получил пулю в глаз!» — подумал Владимир. Не сосредотачиваясь на этой мысли, он отбросил сомнения и прибавил ходу.

Остановившись у ворот ангара, он прильнул к ним спиной и, немного отдышавшись, припомнил: «Когда мы тут в последний раз были, вроде бы ворота были раскрыты настежь». — Он дернул за скобообразные проржавевшие ручки. Створки ворот задребезжали, но не открылись. Они были заперты на огромный шпингалет с противоположной стороны. Владимир облегченно вздохнул, догадавшись, что это его соратники засели в ангаре.

«Они не могли погибнуть, раз заперлись тут. Если бы паук проник внутрь, тут были бы большие разрушения. А на вид все вроде бы целехонько».

Владимир постучал по дереву. За массивными створками послышались перешептывания двух человек. Мужской и женский голос были напуганы. Владимир постучал повторно, но на этот раз решил проявить фантазию, выбив не классическое трио, а знакомую композицию. За воротами послышались приближающиеся шаги. Владимир заметил, как в щели между створками мелькнуло чье-то лицо.

— Владимир, это ты? — Голос принадлежал Рою.

— Конечно, я, а кто же еще это может быть? По-твоему, паук может знать новогоднюю мелодию из щелкунчика?

— Так вот, значит, что это было?! — Послышался удивленный голос Элизабет из глубины ангара.

— Я немного подзабыл мотивчик, — признался Владимир. — Так вы меня впустите внутрь или нет?!

— Нет! — импульсивно проговорил Моррисон.

Владимир опешил от неожиданности. Он никак не ожидал подобного ответа.

— То есть. я хотел сказать, тут мы тебя не впустим. Засов на воротах заело. Пройди по правую сторону от ангара в его конец, там есть дверь.

— Хорошо, — быстро проговорил Владимир. Он сперва выглянул за угол и, не заметив ничего подозрительного, направился к двери.

А ведь паук мог быть сейчас где угодно: на крыше ангара, на его противоположной стороне и даже за спиной самого Владимира. Он, в свою очередь, как раз старался об этом поменьше думать. Следуя к цели, русский не оглядывался, он боялся вновь встретиться лицом к лицу с непобедимой тварью. И тогда непостижимый охотник убьет его одним точным ударом своего стекловидного придатка, вонзив его прямо в область человеческого сердца. Владимир остановился у двери и тяжело сглотнул. По его уставшему телу пробежал холодок.

— Владимир, ты здесь? — послышался приглушенный голос Моррисона из-за двери.

— Да, — прошептал тот и в нетерпении добавил: — Впустите вы меня, наконец, внутрь или нет?

За дверью раздались подозрительные звуки передвигаемой мебели, а может быть, ящиков. Затем дверь отварилась, и в проходе появился Моррисон. Он выглянул и осмотрелся по сторонам.

— Быстрей входи!

Когда Владимир оказался в чреве ангара, Рой поспешил запереться. Вновь прозвучал знакомый шорох от передвигаемых по полу вещей. Владимир посмотрел на работу Роя и увидел, как тот подтаскивает деревянный шкафчик к когда-то кем-то выбитой двери.

* * *

Время все шло. Владимир уже давно рассказал соратникам историю, которая приключилась с ним, после того, как товарищи покинули просторное помещение бывшей комнаты отдыха. Бедная, измотанная страхом, голодом, жаждой и физической усталостью, троица ютилась в не менее просторном ангаре. Все они сидели в вертолете. Владимир в счетных попытках пытался завести винтокрыл, но ничего не получалось. На вид железная птица выглядела обнадеживающе, но двигатель наотрез отказывался работать.

— Это бесполезно, — устало произнесла Элизабет. Она устроилась в пассажирском салоне вертолета. — Вот, что происходит с техникой, если за ней долго не ухаживать. Она, как женская кожа — очень восприимчива к внешним воздействиям, и если ее не обогащать маслами или кремами, начинает грубеть.

— А кто-нибудь вообще умеет управлять этой штуковиной? — невзначай поинтересовался Моррисон. Он сидел рядом с Владимиром в кабине пилота.

— Лично я — нет, — призналась Элизабет.

Владимир разочарованно посмотрел в глаза Роя:

— К сожалению, я тоже.

— Какой же тогда смысл пытаться завести эту груду железа? Нам надо идти дальше.

— Ночью? — Испугавшись, Элизабет вскочила с места.

— Он прав! — вступился Владимир в пользу слов Моррисона. — Паук скоро очухается. Я уверен, он теперь станет намного осторожней и трижды агрессивней. Если мы не уйдем сейчас, потом он не даст нам этого сделать.

Элизабет опустила голову и покорно села на место. Она и без защитных слов Владимира была убеждена в правильном решении Роя. Точнее сказать, это был их единственный шанс. Но девушка не хотела верить, что им опять придется идти куда-то. Она чувствовала невероятный упадок сил. К счастью, недавний сон немного приободрил ее, но лишь немного.

— Как же мы пойдем ночью через джунгли? — устало спросила девушка. — Мы же заблудимся. У нас нет никакого искусственного света. Мне не кажется, я уверена, что в джунглях ночью гораздо опасней. Там для паука мы будем так же легко доступны, как и для волка — три отбившиеся от стада овечки.

— Полностью с тобой согласен, это будет затруднительно, — почесав макушку, согласился с Элизабет Владимир.

— Мы не пойдем через джунгли, — внезапно парировал Моррисон. Он пристально посмотрел в лицо русского и добавил: — Мы пойдем по побережью, а лунный свет укажет нам дорогу.

Песчаный берег под холодным лунным светом тянулся дугообразной линией далеко вперед. Можно было подумать, что песочный путь доведет их до места, где высадилась команда Элизабет, вот только Рой предполагал, что пляж когда-нибудь закончится и им придется продираться через зеленые дебри, не имея на вооружении необходимого инструмента — мачете.

«И хорошо еще, если в потемках нам не придется соваться в джунгли», — подумал Моррисон.

Все они уже достаточно отдалились от перевалочной базы. Тяжело было идти по рыхлому песку, ноги у всех страшно гудели. Даже спортсмены — бегуны, не испытывают такие перегрузки во время тренировок, которые сейчас приходится переносить не атлетам, а заурядным людям, невольно бросившим вызов самой природе.

— М-да ужжж! — протяжно прогудела Элизабет. — Лучше бы мы пошли через джунгли. — Она, конечно, на самом деле не думала, что это был бы хороший вариант, но все равно сказала, чтобы подчеркнуть степень своей усталости.

— Если бы мы пошли через джунгли, — пробубнил Владимир, паук бы нас там уже давно настиг и прикончил. Сдается мне, он давненько, как хватился нас!

— Я уверен, что он знает, где мы, — признался Моррисон. — Но пока что остерегается нападать. Скажу честно, Владимир, видать, ты его хорошенько припугнул. Вот только рано или поздно он все равно попытается нас убить.

— Думаю, я ему причинил весомую боль, — сказал русский. — Но какая бы она у него сильная не была, ей не сравниться с той моральной болью, которую испытываю я из-за гибели товарищей.

— Мы все в равной степени скорбим по погибшим, — промолвила Элизабет. — Но мы ничего не можем сделать. Мы не можем уничтожить это дьявольское создание.

Внезапно она заметила краешком глаза, как что-то синее промелькнуло в ближайших кустах, и было это примерно в семи или восьми метрах от них. Наверняка — паук. Элизабет резко остановилась, и сильно сжимая кулаки, пристально уставилась в подозрительные кусты в преддверии ночных джунглей.

— Паук! — не отрывая взгляда от зарослей, сказала она через пару минут. Именно столько ей потребовалось времени, чтобы убедиться в действительности увиденного.

Ее провожатые остановились и уставились в сторону джунглей.

— Я ничего не вижу, — далеко не шепотом промолвил Владимир.

— Тс-с! — Элизабет раздраженно посмотрела на Владимира. — Потише! Посмотрите вон туда. — Она подняла руку и направила указательный палец в сторону подозрительных кустов.

Моррисон не сводя взгляда с указанного места, неторопливо подошел к девушке.

— Да, точно! — согласился Рой, увидев чуть заметный, с этого места, синий блик за пышной листвой мангрового кустарника. — Наверное, он уже давно преследует нас.

— Судя по всему, ему неплохо удавалось оставаться все это время незамеченным, — заключил русский. — И как такое громоздкое существо может столь тихо перемещаться по зарослям?!

— Самое главное, — умиротворенно произнес Рой, — что он пока что не хочет на нас нападать.

— Скорее всего, он хочет, — посмотрев на стоявшего мужчину, произнесла девушка.

— Вот только ждет более удобного случая.

— Абсолютно согласен с тобой, Элизабет.

Сказав это, Рой повернулся в сторону направления их пути и, выбрасывая из-под подошвы обуви незначительные горстки песка, зашагал дальше. Его соратники поспешно разделили желание Моррисона поскорее убраться с острова. Они незамедлительно устремились за ним.

Здесь — на пляже, в отличие от джунглей, было немного по-другому: открытая местность, много песка, то и дело попадающего в обувь. Через каждый час пути приходилось останавливаться и вытряхивать отяжелевшие ботинки. В другой ситуации это место вряд ли сгодилось бы в качестве убежища или плацдарма для атаки. Но в данной ситуации, люди, находясь здесь, выигрывали у осторожного паука дополнительное время.

И все благодаря Владимиру. Если бы он не выстрелили пауку прямо в глаз в момент истины, тот и дальше думал бы, что ему все дозволено. Хорошо, что теперь монстр видит в них не только объекты для размножения, но и какую-то, даже пусть самую незначительную, опасность. Самое главное, чтобы это продолжалось как можно дольше.

«Я, конечно, понимаю, что паук пока что не причиняет нам никакого вреда, — рассуждал Владимир, временами попинывая холмики из песка. — Но он меня раздражает своим навязчивым присутствием. Да и к тому же стоит ли нам ждать, когда монстр решится напасть?»

Раздражение Владимира усилилось, он резко вынул из кармана «Смит и Вессон». Его блестящее дуло сверкнуло под лунным сиянием (для любого ценителя оружия это оказалось бы истинным удовольствие — созерцать свою любимую игрушку в столь интимный момент), а затем оружие, под сопровождение оглушительного грохота, извергло яркие вспышки выстрелов.

— Чтоб тебя, Владимир, какого черта ты вытворяешь? — спросил Рой, когда патроны в пистолете русского закончились.

— Он мне осточертел уже! — воскликнул Владимир.

— Ты расстрелял всю обойму, — произнесла Элизабет. — Я надеюсь, у тебя есть еще патроны?

Взбешенное лицо русского постепенно обмякло, казалось, оно стало даже добрее. После, черты его физиономии выразили глубочайшее сожаление по поводу случившегося.

— Все ясно, — сказала девушка. — У тебя больше нет патронов.

— Надеюсь, паук не догадается о том, что мы исчерпали свой лимит боеприпасов, — рассчитывая на глупость насекомого, выдал Моррисон.

— Не думаю, — сожалея о поступке, покачал головой Владимир. — Будем уповать на то, что насекомое убежало уже достаточно далеко, чтобы расслышать осечки. — Он расслабленной рукой бросил пистолет на холодный песок.

Еще какое-то время в воздухе присутствовал легкий запах сгоревшего пороха — последний признак постепенно угасающей надежды на спасение, в конце концов, и он, уносимый ветром, исчез бесследно.

Владимир еще раз взглянул на брошенный «Смит и Вессон», затем повернулся к морю и подошел к воде. Пенящиеся волны набегали на его ботинки, он присел на корточки, опустил ладони в воду и, зачерпнув ее, умыл покрытое высохшим потом лицо. Холодная вода подействовала отрезвляюще. Сразу стало как-то легче на душе и спокойней в сознании. Деморализующее воздействие страха, вызванного долгим преследованием паука, постепенно сошло на нет.

Наконец Моррисон устал ждать и подошел к Владимиру. Русский услышал, что Рой пошел к нему и, ожидая чего-то, стоит за его спиной. Да, им всем сейчас нелегко и, прежде чем продолжать путь, просто необходимо перевести дыхание.

— Нам придется выложиться на полную мощность, чтобы выжить, — заметил Рой.

— Да, а мне еще предстоит немного полечиться у психиатра, если мы когда-нибудь вернемся к цивилизации. — Владимир выпрямился и посмотрел в воду, там он увидел свой черный силуэт, словно тень на белой стене в солнечный день. Луна, будто нимб, отражалась холодным сиянием за его головой.

— Специалист подобного рода нам бы сейчас всем не повредил, — подметил Рой и положил ладонь на мощное плечо Владимира.

Элизабет разделяла эмоциональные потуги Владимира, но им требовалось идти дальше. Приблизившись к соратникам, она извинилась за бессердечность со своей стороны и поторопила мужчин.

Рой согласно кивнул девушке.

Она, улыбнувшись ему, повернулась к ним боком и медленно зашагала вперед. Подобным ходом отдалиться ей от провожатых не удалось, вскоре Рой с Владимиром ее нагнали. Элизабет не считала свои эмоции настолько устойчивыми, чтобы противопоставить их мужскому самообладанию. Она бы, на месте Владимира, наверное, уже давно бы сошла с ума, если бы так сильно была привязана к погибшим людям.

К счастью, они были для нее только лишь наемниками, но и это не мешало ей вспоминать о них с поникшей головой и с грустью на лице. Возможно, мужская привязанность и дружба намного крепче, чем женская, хотя, скорее всего, дело не в этом.

Рой встретился взглядом с Элизабет, он шел слева от нее, а ее взор, на время устремленный вдаль моря, непроизвольно скользнул на его лицо.

— А ты стойкая девушка, — улыбнувшись, сказал он ей, а затем смущенно отвел взгляд себе под ноги.

— Нет, — глубоко вздохнув, тут же ответила она. — На самом деле я не такая, просто хочу казаться такой. Ведь если я буду постоянно хныкать и жаловаться, вскоре вы точно захотите от меня избавиться и скормите пауку.

Ее шутка возымела большой успех. Даже изможденный до невероятия Владимир расплылся в широкой улыбке.

Привал — побережье Дайменд клавс

Никто и не думал, что идти вкруговую по пляжу будет легко. Но было хорошо и то, что удалось остаться в живых до рассвета.

Пока не начался полуденный зной, путники, волоча по песку «ватные» ноги, упорно продолжали идти вперед, но когда солнце поднялось достаточно высоко, и жара стала нестерпимой, никто больше не мог передвигаться, мало того, троица едва стояла на ногах. В неподходящий момент, под палящим солнцем, любой из них мог потерять сознание. Соратники, сообща, приняли единственно верное решение: организовать дневной привал.

Первая нужда, мучавшая каждого из них уже довольно-таки продолжительное время, напомнила о себе сразу после того, как они расположились под сенью тропических деревьев.

Жажда — нестерпимая жажда.

Пышные кроны, близко растущих друг к другу кокосовых пальм, состоящие из мириад длинных листочков, создавали самый подходящий навес.

Никому не хотелось даже днем погружаться в джунгли. Путники, несмотря на соленый морской бриз, вызывающий еще большую жажду, предпочитали оставаться подальше от густых зарослей.

«Черт! Как же сильно пить хочется», — думал Владимир, лежа у пальмы с закрытыми веками и с приоткрытым ртом. Он облизнулся, представив в своей руке прозрачный стакан с холодным апельсиновым соком.

В синем небе не было ни единого облачка, которое закрыло бы собой обжигающее кожу солнце хотя бы на несколько секунд. Казалось, песок вот-вот расплавится от повышающейся температуры.

«Хорошо, что мы решили остановиться здесь», — в мыслях порадовался Рой. Его взгляд с запекающегося пляжа перенесся на Элизабет. Девушка сладко спала. Он тоже на секундочку прикрыл глаза и сразу же растворился в расслабляющем сновидении.

— О, господи! — спустя примерно три часа безмятежного сна, воскликнул Моррисон.

— Что с тобой?! — вскочив на колени, испуганно спросила Элизабет.

Рой держался за правую ляжку и натужно морщился от боли. Элизабет осмотрелась по сторонам, затем просмотрела ближайшее пространство от Роя. Ее внимание было вознаграждено. В нескольких метрах от правой ноги Моррисона лежал крупный светлозеленый, круглый предмет — настоящий кокос.

Поднявшись на ноги, она подошла к диковинному ореху. Когда плод оказался в ее руках, на то место, где она только что отдыхала, приземлился почти такой же, но немного поменьше.

— Точно на голову! — с улыбкой на лице сказал Владимир, посмотрев в глаза девушке.

— Ага, очень смешно, — не разделяя радости русского, произнесла та.

Внезапно рядом с Владимиром приземлился еще один упавший кокос. Мужчина вскочил со своего места и отошел от ствола пальмы.

— Чего ты так испугался?! — усмехнувшись, спросила Элизабет.

— Да ладно тебе ехидничать, — взволнованным тоном бросил он ей и обратился к Моррисону. — Ну как ты, друг, ходить сможешь?

Рой уже не корчился от боли, неприятное резкое чувство уже отступило от него.

— Думаю — да. — Он поднялся на ноги и отошел от плодоносного дерева. — Эти деревья опасны, — заключил он. — Что если такой снаряд приземлится на голову спящего?.. — он похлопал по толстой оболочке кокоса в руках Элизабет.

— Вряд ли этот человек когда-нибудь проснется, — заключила девушка.

— Вот именно, — подметил Моррисон. Будем держаться подальше от основания пальм, а отдыхать лучше под теми, где плоды еще не созрели.

— Вот дьявол, как же сильно пить хочется, — тяжело сглотнув, заявил Владимир. — В глотке совсем пересохло. Может кто-то из вас знает, как выжать из этого фрукта немного жидкости.

— Это орех, а не фрукт, — поправила его Элизабет.

— Без разницы, что это такое, мне все равно пить хочется!

— Нам всем хочется пить, — сказал Рой. — И раз мы не знаем, как извлечь из этого плода кокосовое молоко, нам следует научиться, это делать. Если мы в скором времени не примем, хотя бы немного жидкости, нам грозит обезвоживание.

— Человек без воды может прожить от трех до пяти дней, — заявила Элизабет — В нашем случае — вдвое меньше, — не оставшись равнодушным к словам девушки, промолвил Владимир.

Она с ним согласилась в этом.

— Да, без еды мы, конечно же, еще несколько дней протянем, а вот без воды, скорее всего, к завтрашнему вечеру можем погибнуть. — Слова Моррисона прозвучали не обнадеживающе.

Уже через несколько минут изможденные кладоискатели в тщетных попытках пытались придумать, каким образом извлечь из кокоса кокосовое молоко. Толстую сочную кожуру снять с самого ореха, ну никак не удавалось, а разбивать кокос, в столь эластичной оболочке, дело бесперспективное. Неоднократно проявлялись попытки расколоть плод, поместив его между двумя камнями. В первый раз, брошенный на кокос булыжник, отлетел Моррисону на ногу. Во второй раз, спружинил сам плод и угодил Владимиру в интимную промежность. Третий и последующие разы — были не менее безуспешными.

Полуденная жара постепенно спадала, а вот зато раздражение, от впустую потраченных сил, наоборот возрастало и к тому же очень быстро.

— Ах ты, чертов фрукт, — яростно воскликнул Владимир. — Сейчас я с тобой разделаюсь! — Он схватил кокос обеими руками, а затем как следует, замахнувшись правой рукой, швырнул его в ближайшее дерево.

Кокосовый плод срикошетил от пальмы и полетел в обратном направлении, слава богу, что с наименьшей скоростью, потому что уже через секунду он ударил отвернувшегося Владимира по затылку.

— Если так и дальше пойдет, — заявила Элизабет, — пауку не придется нас убивать, — она усмехнулась сама себе. — Рано или поздно мы сами себя убьем.

Владимир, морщась от боли и почесывая ушибленный затылок, посмотрел на девушку. В его взгляде не читалось ни агрессии, ни ненависти, он просто смотрел на нее и думал о том, как же смог докатиться до такой жизни. Хотел разбогатеть, а в итоге оказался на острове, который каждую секунду пытается, теми или иными способами, тебя уничтожить. «Природа безжалостна к слабости!»

— Вот если бы у нас сейчас был, хотя бы кухонный нож или мой рюкзак, — произнес Рой, глядя на зеленый плод под ногами Владимира. — Мы могли бы просверлить в кокосе небольшое отверстие, и нам даже не пришлось бы сдирать с него его почти резиновую оболочку.

Потратив остатки сил на безуспешную работу, горе кладоискатели устроились на незапланированный отдых под тенью пальм. Звук прибоя навевал приятные воспоминания о счастливых днях. Вот только Владимир думал немного о другом. В его голове, словно запись на магнитной ленте, прокручивались слова Моррисона: «Вот если бы у нас был, хотя бы кухонный нож, кухонный нож, просверлить отверстие». — Пробить отверстие, — чуть слышно пробубнил Владимир.

Соратники, приподнявшись на локтях, недоуменно посмотрели на него.

И тут Владимиру явилось откровение. Он ощутил бескрайнюю благодарность к своему сознанию и был даже готов громко-громко прокричать «эврика». Откуда-то появились силы подняться на ноги. Русский очень быстро пересек обжигающий песок пляжа и, не раздеваясь, вошел в воду. Ощущение было очень приятным. Почти прозрачная небесно-голубая морская гладь играла бликами от яркого солнца. Владимир исчез с головой под морским соленым одеялом.

— Он что, решил утопиться? — с выпученными от удивления глазами, невозмутимым тоном осведомилась Элизабет.

Рой, превозмогая боль и усталость, встал на ноги. На его устремленном к морю лице читалась тревога. Похоже, он сам не думал даже, что Владимир способен на суицид. Моррисон продолжал стоять на месте и всматриваться в сверкающую морскую гладь. Он отсчитывал в уме мгновения, секундная стрелка уже давно перевалила за шестьдесят.

«Возможно, он надолго умеет задерживать дыхание», — в уме попытался себя утешить Рой.

— Чертов самоубийца, — воскликнул Моррисон и, прихрамывая, бросился к воде, когда начала заканчиваться вторая минута.

Он не успел добежать и до середины пляжа, как из воды показалась голова Владимира. Русский стряхнул с лица обильные соленые капли и глубоко вздохнул, немного отдышавшись, поплыл к берегу.

— Я понимаю: нам сейчас всем очень тяжело, но зачем сводить счеты с жизнью, — взволнованно протараторил Рой, когда русский вышел на берег.

— О чем это ты?! — Владимир подозрительно уставился на Моррисона.

Рой перевел взгляд к правой руке соратника и увидел, что тот держит пару гладких и вместе с тем удлиненных камней.

— Зачем они тебе? — Догадавшись, что предположение Элизабет было ошибочным, Рой вознамерился пустить разговор в другое русло.

— Сейчас увидите, зачем! — отвлекшись от навеянного Моррисоном подозрения, воодушевленно сказал русский и быстро зашагал к деревьям.

Оказавшись под их тенью, он положил на камень-наковальню один из найденных на морском дне камней и стал, словно опытный скульптор, аккуратно, при помощи камня-молота, отбивать от камешка лишние фрагменты. Вскоре любопытному взору сподвижников предстало нечто похожее на каменное долото, но только с пикообразным концом.

Подняв перед глазами единомышленников свое творение, Владимир сказал:

— Теперь все получится!

Запасной камешек не пригодился, изделие получилось с первого раза. Русский, вспоминая боль на затылке, взял неподдающийся диковинный плод. Он попросил Роя удерживать его длинной стороной вверх, а сам размахнулся и вонзил каменную пику в кокос. Камень плотно засел в кожистой оболочке.

— Дальше я сам справлюсь, — сказал Владимир и схватился за плод левой рукой, а в правую руку взял увесистый булыжник и вдарил по обуху своего творения.

Спустя час, вокруг соратников образовались скопления опустошенных кокосов, а сами люди, утолив жажду, почти удовлетворенные отдыхали в тени развесистых пальм. Почему почти? Да потому что, сколько не пей жидкости, голод этим не утолишь.

В путь с новыми силами

Относительно безопасный день подходил к своему логическому концу.

Люди неплохо отдохнули и морально, и физически. Красный закат окрасил собой побережье Дайменд клавс, близилось опасное время — ночь, в которой неутомимый охотник — причудливый паук-убийца, терпеливо выслеживает свою добычу — беззащитных людей. И как нелегко было покидать соратникам место своего дневного отдыха, они были вынуждены это сделать. Если они хотят прожить подольше, то должны поскорее добраться до яхты Оливера и сгинуть с этого проклятого острова раз и навсегда.

Либо они ускользнут от паука и уплывут к себе домой, либо паук вскоре настигнет их и всех вместе убьет, а может и еще хуже: использует их тела в качестве инкубатора. Ни один из вариантов не прельщал Моррисона, но что поделаешь? Иногда приходится выбирать не в свою пользу, кому какая смерть по вкусу: быстрая — безболезненная, или медленная — мучительная. «Лично для меня — никакая», — подумал Рой.

Хотя сейчас и нет определенного плана действий, на случай внезапной атаки монстра, это не значит, что в момент истины, здравая мысль не посетит светлую голову.

Через несколько метров пути по кроваво-красному побережью, Владимир, глядя на сужающуюся линию пляжа и осматривая верхушки молодых, еще бесплодных пальм, пожалел, что не заготовил парочку кокосов в дорогу. «А может и к лучшему, — попытался утешить себя русский. — Чем больше пьешь, тем больше хочется. Обезвоживание нам пока что не грозит, просто нужно немного перетерпеть первый позыв жажды».

Элизабет, не останавливаясь и не замедляя шага, оглянулась, в надежде увидеть место привала, но не смогла разобрать знакомых очертаний вдалеке. Они уже прилично отдалились от своего природного уголка для отдыха. Зато она, как и Владимир, тоже заметила, что пляж начинает сужаться. Нет, это не был признак вечернего прилива, так как позади них, вдалеке, песочная территория оставалась не изменой.

«Для него, как и для нас — все это не игра, — пиная холмики красноватого от заката песка, думал Владимир касательно паука. — По всей вероятности, раньше он, наверное, получал удовольствие от охоты в своем клане, но теперь, когда его собратьев не стало, кроме мести, он больше ничего не чувствует. А мы, кроме страха — ничего…»

— Не будем сидеть у своей удачи на шее и в очередной раз испытывать судьбу, — промолвил Моррисон, ступая на мокрый песок. Крохотные набегающие на берег волны окутали высокую подошву его походных ботинок. — Будем держаться подальше от джунглей. Лучше замочить ноги холодной водой, чем своей теплой кровью.

Слова Роя прозвучали убедительно и Владимир с Элизабет оценили по достоинству зашифрованный в них смысл.

Глава 17

Борьба за жизнь, как и борьба за правление, они схожи по своей многогранности. Тот вид животных или тип правителя, который в итоге победит — зависит дальнейшее существование многих.

«Итоговая мысль Владимира с глубоким подтекстом»

Последняя ночь на Дайменд клавс

«Самое главное — поскорее добраться до яхты Оливера и незамедлительно убраться с острова», — Думал Моррисон.

Когда Рой думал об этом, он еще не знал, что это второстепенная задача, которую нужно будет выполнить потом. А на данный момент актуально: попытаться справиться с собственным страхом и не поддаться панике. Ко всему хорошему быстро привыкаешь. Всего лишь день спокойствия и все минувшие переживания тускнеют в памяти, а новые покажутся гораздо страшнее. Так всегда бывает.

— Как считаете, паук скоро объявится? — прошептала Элизабет провожатым. Ее вопросительный взгляд временно задержался на лице задумавшегося Моррисона, озаренном лунным светом.

— По мне, так лучше бы он вообще не появлялся, — хрипнул Владимир. — Осточертела мне уже его мерзкая подвижная рожа! — фигурально выразился русский. Он совсем не поскупился на слова и придал им значительную эмоциональную окраску.

Элизабет как всегда держалась молодцом: не стала беззащитно подыгрывать Владимиру, как обычно делают эмоционально слабые люди. Девушка не стала обливать насекомое словесной грязью, ведь от этого не будет никакого прока. А вот себе нервы запросто вымотаешь. Она, усмехнувшись, промолчала, а Владимир понял, что от этого сдержанного человека можно научиться кое-чему очень важному.

Если им даже удастся в полноценном составе добраться до яхты, вполне возможно, что паук очень быстро поймет к чему все идет, скорее всего, там он точно нападет и им придется драться. «Но чем?» — мысленно озадачился Моррисон.

— Что мы — хрупкие люди — можем противопоставить против столь смертоносного существа, которого и пуля-то не каждый раз ранит, — рассуждая в уме, вслух проговорил Моррисон.

— В чем дело, парень? — спросив, скривился лицом Владимир. — Ну что опять не так?

— Все не так, Владимир, все не так! Я, вот о чем думал. Как мы сможем отбить следующую атаку монстра? Мне удалось вывести одну не очень-то приятную закономерность, а заключается она в следующем: Каждый раз, когда нам удавалось сбежать от него, кто-то из группы обязательно отдавал сою жизнь за это.

— Кроме случая с Владимиром, — подметила Элизабет.

— Да, — согласился Рой. — На этот раз жизнь ему спас пистолет. В противном случае, его бы сейчас с нами не было.

Владимир глубоко вздохнул и спокойно выдохнул.

— Значит, я уже искупил свою жертву и теперь точно останусь в живых?!

Элизабет состроила насмешливое лицо, будто бы шутка Владимира возымела успех, хотя на самом деле это было не так. Она догадалась, к чему он клонит, и эта догадка ей совершенно не пришлась по вкусу.

— Сейчас мы не имеем никакого оружия, и спасать нас некому. — Моррисон хотел было впасть в уныние, но решил отложить это неблаговидное дело на потом.

Девушка навязчиво задела задумавшегося Роя своим локтем и, как только он взглянул на нее, произнесла:

— У нас есть оружие, точнее будет, — поправилась она. На яхте Оливера есть ружье, он мне сам его показывал и не только мне, вроде бы он им всем хвастался.

— А что, оно какое-то особенное, что ли? — удивился Владимир.

— Он как-то называл его, я не помню. В общем, типа оно коллекционное, но, если хотите мое мнение, скорее всего по спецзаказу сделанное. Раньше я таких стволов никогда не видела даже по телевизору в самых крутых боевиках. Но учтите, я, конечно, не эксперт и в оружии мало что понимаю. Пусть мне стойко и удавалось переносить все, что тут на нас обрушилось, не забывайте: я все-таки женщина и мне не особо интересны мужские игрушки.

Моррисон загадочно посмотрел на девушку и улыбнулся. Она, почувствовав на себе его теплый взгляд, тоже повернулась к нему лицом, а ее привлекательные сочные губы, расплывшись в умопомрачительной, завораживающей улыбке, особенно в темноте под интимным светом луны, показались ему соблазнительными.

Он, инстинктивно шагая по мягкому, временами бугристо-волнистому песку, сосредоточился на ее лице и долго не отводил взгляда. Элизабет засмущалась и, отвернувшись, посмотрела в темную даль бескрайнего моря.

«И как в такие моменты, как этот, я могу думать о.». — подумал Рой и постарался перевести мысли в другое, жизненно выгодное в данный момент, направление.

Ноги путников стали насквозь мокрыми от морских волн, периодически окутывающих их обувь. Как было решено ранее, сейчас они шли подальше от джунглей и ближе к воде. Чем дальше они продвигались, тем сильнее сужалась пляжная линия, заставляя людей чувствовать себя существами, которых сама природа, постепенно срезая масштабы места обитания, выдворяет их из относительно безопасной зоны в смертельно опасную стихию.

Слева пляжный песок пожирало море, справа поглощали собой густо сплетенные растения тропических джунглей. Нет, они не произрастали непроглядной стеной, их распространение было постепенным, и чем дальше в дебри, тем плотнее заросли. Но черная темнота под пляжными пальмами заставляла мозг воспринимать тропический лес как непроходимую стену, через которую нельзя войти, но выйти оттуда может все что угодно, но только не человек.

Со стороны джунглей что-то зашелестело, затем гулко ухнулось на мягкую заросшую папоротником почву. Роя с Владимиром, одновременно передернуло. Постоянная концентрация на окружающей обстановке изрядно расшатала их прежде крепкие нервы.

Элизабет бросила в сторону леса опасливый взгляд, но осмотревшись, не увидела ничего подозрительного. Не останавливаясь даже на секундочку, чтобы перевести дух, она произнесла:

— Наверное, кокос упал с пальмы. — На протяжении всего пути ей уже доводилось краем уха слышать нечто похожее, но гораздо глубже в джунглях.

— Если ты права, — успокоившись, промолвил Владимир. — От паука мы пока что не умрем, впрочем, как и от жажды.

Элизабет мотнула головой в ночные джунгли:

— Если только ты осмелишься войти туда. Лично я — нет.

— Сейчас и я — нет, — ухмыльнулся русский. — Но может быть днем, когда будет хорошо видно упавшие на землю фрукты.

— Орехи! — возмущенно, уже не в первый раз поправила его девушка.

— Да знаю я — знаю. Просто специально решил тебя подразнить!

«Вот засранец!»

Этого предположения опять же может быть недостаточно, потому что звуки в природе бывают обманчивы, как и визуальные формы. Моррисон представил, как будто альфа-паук внезапно выскакивает из темноты тропического леса и бесшумно набрасывается на них со спины. Эта восьминогая креатура не из тех созданий, которые чтят этику сражений: синий монстр не смотрит ни добыче, ни врагу в лицо. В этом Рой успел убедиться, когда погиб Бернард. Подобная тварь нападает сзади. «Так и норовит застать свою жертву врасплох».

— Элизабет, сколько нам еще идти до яхты Оливера? — спросил Рой. — Не хотелось бы на этом острове провести еще одну ночь.

Элизабет в уме прикинула, в каком примерно месте располагается резиновая моторная лодка и как далеко от берега яхта, и где в данный момент находятся они сами.

— Если мы и дальше будем идти с той же скоростью, думаю, ближе к утру дойдем.

Аспекты недопонимания

Альфа-паук гнался во всю прыть за временем, все утекающим в прошлое, пока не оказался вблизи побережья. Он остановился и замер, по меньшей мере, в ста метрах от песчаного пляжа. Этого расстояния ему было достаточно, чтобы понять, где он сейчас находится. Отступать монстр не был намерен, и будет продолжать преследовать людей до тех пор, пока не уничтожит. Отныне его не интересует репродукция; теперь его кредо — месть.

— Я знаю, что мы нарочно похоронили собратьев гигантского паука, — проговорил Владимир. — Но вам не кажется, что мы поступили с ним слишком жестоко, лишив его самого дорогого — семьи?

— Ну вот, опять эта сентиментальщина, — устало простонала Элизабет. — Что значит, жестоко мы с ним поступили? Мы бы ничего такого не делали, если бы эти членистоногие создания не перебили наших товарищей. Ты что хотел, чтобы они нас всех истребили? — Девушка вызывающе взглянула на Владимира.

— Ага! — произнес русский с эмоциональной окраской. — Вот ты и попалась, дорогуша! Я специально спровоцировал тебя, чтобы вывести на чистую воду. Ты слишком спокойно вела себя все это время, но оказывается, и у тебя нервы не железные.

— Я могу сдерживаться до поры до времени, но твои глупые слова вывели меня из себя. Предупреждаю тебя, Владимир, если ты не угомонишься со своими провокациями, я сделаю тебе очень больно!

— Господи, да прекратите вы оба уже или нет! — наконец не выдержал Моррисон. — Сколько еще можно вас терпеть. Уже в течение двух часов только и делаете, что компрометируете друг друга. Вы что, совсем забыли, где мы находимся?

— Пусть он сам ко мне не лезет со своими глупостями, — бросила Элизабет и, прибавив шагу, отдалилась вперед.

— Что с тобой?! — Моррисон приподняв бровь, уставился на ухмыляющегося русского. Затем лицо Роя немного помрачнело.

Увидев прорисовавшееся на лице соратника раздражение, Владимир извинился и произнес:

— Мне стало скучно, вот и все. Чтобы не заснуть на ходу, я решил завязать беседу, но Элизабет не захотела разговаривать, вот я и начал выдумывать способы, как вынудить ее поговорить со мной.

— Ну и к чему вся эта твоя забава привела? Смотри, ты ее обидел. Думаешь, после этого она прикроет тебе спину, когда паук явится.

Владимир удрученно посмотрел под ноги. Затем, собравшись с мыслями, устремил взгляд на фигуру отдалившейся девушки. Ее стройное тело и, несмотря на усталость, изящная походка пробудила в нем самые теплые чувства.

— Элизабет! — громко, чтобы та услышала, произнес он. — Извини меня, пожалуйста. Я натуральный идиот. Веду себя, просто как ребенок.

Девушка остановилась, чтобы поравняться с соратниками. Когда они оказались напротив нее, она улыбнулась русскому и произнесла:

— Ладно, не беспокойся Владимир, я прикрою тебе тыл, но только в случае острой необходимости.

«Та еще штучка!» — подумал русский и расплылся в довольной улыбке.

Безудержный страх

Некоторые дела требуют коллективной работы.

Альфа-паук по-своему корил себя за то, что слишком многое взял на себя, из-за чего и погибли его сородичи. В следующий раз он будет действовать осмотрительнее и не допустит такой оплошности. Но эти гадкие люди недостойны стать инкубаторами его прообразов. «Их ждет мучительная, медленная смерть», — монстр в своих мыслях уже окончательно приговорил горе кладоискателей. «А теперь пора заняться ими основательно».

Первый шаг к успешной победе: поразить противника психологически.

Прежде чем осуществить свой хитроумный замысел, монстр вышел из зарослей джунглей на песчаный берег. Один из его темно-синих почти слепых глаз-бусинок покрылся засохшей синей кровью — жидкостью поддерживающей долговечную жизнь в подобном творении. Холодный, металлический лунный свет отразился от его стекловидного тела, но люди не увидели этой завораживающей картины. В этот момент они не оглядывались назад.

Паучье чутье не подвело своего хозяина. Он оказался именно там, где и намеревался оказаться: не возле самих преследуемых им людей, но и не слишком далеко от них. Паук не видел людей визуально, но чувствовал их присутствие, расположенными на восьми гигантских лапках, ворсистыми голубоватыми рецепторами. Монстр знал — люди передвигаются, и он понимал, что они не просто бредут в неизвестном им самим направлении, а следуют в определенное место назначения.

Постояв еще какое-то время и поразмыслив над ситуацией, паукообразный монстр исчез с пляжа в ночных зарослях тропических джунглей. Он, перемещаясь осторожно, словно истинный охотник, двигался практически беззвучно и вместе с тем достаточно быстро.

— Мы не должны размениваться по мелочам, — сказал Рой, когда Элизабет с Владимиром, наконец, добились консенсуса во взаимопонимании. — Думать, что паук решил оставить нас и сохранить нам жизнь, столь же нелепо, как и пытаться подкупить монстра его же алмазами. Лучше бы нам как-то подготовиться к его внезапному приходу. Вот что мы с вами предпримем, если он вдруг явится и решит напасть?

— Убежим! — открыто заявил Владимир. — Нам ведь это уже неоднократно удавалось сделать.

— Мы помним, чем подобное было чревато для нас и это уже обсуждалось.

Владимир припомнил бессмысленные смерти погибших соратников и согласно кивнул Моррисону. Идя по влажному песку, временами погружающемуся под сантиметровую толщу воды от прибрежных волн, он попытался перенастроить себя, чтобы предстать перед прибывшим монстром, не опечаленным, в связи свой намечающейся погибели, а решительным, с высокоприподнятой головой.

С широко раскрытыми глазами Элизабет проследила момент, когда Владимир занимался самовнушением, усиливающим самоконтроль. Удачное психологическое наставление отразилось на его лице маской холодного спокойствия и целомудренной сдержанности. Такой самонастрой Владимиру всегда хорошо удавался, он сразу же становился другим человеком — свидетельство его сильной, непоколебимой воли.

— Надеюсь, и этот очередной шелестящий звук — признак упавшего с пальмы кокоса, — сказала Элизабет, вскоре после того, как из джунглей послышался шум взбудораженной кустарниковой листвы.

На удивление, глухого стука, от приземлившегося на землю увесистого плода, не последовало.

«Наверное, угодил в заросли папоротника», — в мыслях заключила девушка. Вскоре она посчитает, что ошиблась в своем предположении. Но тот шелест на самом деле прозвучал от упавшего с пальмы кокоса и угодившего в густой папоротник, а паук передвигался в меру тихо и лишь случайно оказался перед глазами Моррисона.

— Вот и вернулось долгожданное чудо, — не скрывая испуга, граничащего с непомерным раздражением, произнес Рой. После слов Элизабет он непроизвольно бросил случайный взгляд в джунгли и заметил, мелькнувшее между кустов, синее неоновое свечение от промчавшейся там восьминогой твари.

— Вот, выродок! — зло бросил Владимир в адрес синего паука. Сам он, как и Элизабет, пока что не видел монстра.

— Уважаемые господа, мне непросто вам это сказать, — в купе с разочарованием проговорил Моррисон с видом приговоренного к смерти человека. — Мы не подготовились к этой встрече, — он хотел показаться наивным и говорил с относительно юмористическим тоном. — Эта встреча, скорее всего, последняя со столь ужасным созданием — несущим смерть. — А может, он и в самом деле был немного наивным, раз посчитал, что паук окажется настолько глупым, чтобы идти в атаку, не убедившись в собственной безопасности.

Монстр все еще не знал, что у людей теперь нет оружия и им уже нечем обороняться.

Все трое ахнули, когда паук стремительно, словно молния, выскочил из мангрового кустарника и взгромоздился на толстый ствол ближайшей пальмы. Чуть ранее, по внимательным ищущим взглядам людей, он догадался, что они уже знают о его, недавно тайном, присутствии; продолжать скрываться и действовать тайком, в дальнейшем не представляется логичным. Монстр, неуклюже восседая на шершавом стволе кокосовой пальмы, на секунду-другую замер, а потом, повернувшись своей мерзкой физиономией к людям, испустил до безобразия дикий писклявый вопль — не отчаяния, а угрозы.

Соратники с полуслова догадались, что именно, он этим хотел им сказать. А продемонстрировали они ему свое понимание классическим представлением: галопом побежали вперед. Они понимали, что таким образом им не удастся от него спастись, если тот решит гнаться за ними, но от страха ничего не могли с собой поделать. Люди, запаниковав, словно бы отупели и запросто подчинились элементарному инстинкту самосохранения, который в данной ситуации вряд ли сыграет им добрую службу.

— Мои соболезнования, друзья, — с пересохших губ Владимира слетели эти слова. — Я виноват во всем этом, ведь никто иной, а именно я, тем или иным образом втянул вас в эту передрягу. — В конце предложения голос русского устало захрипел.

— Не болтай ерунды, Владимир! — несмотря на одышку, смогла на него прикрикнуть Элизабет. — Мы сами выбрали такой сложный путь к счастливой, обеспеченной жизни. И если мне суждено здесь и сейчас погибнуть, лично я ни о чем не жалею. Я сделала все, что могла, я пыталась изменить свою жизнь, но раз изменить судьбу оказалось невозможным, так что ж теперь об этом жалеть! Лучше не болтай попросту, а побереги силы и я вместе с тобой поберегу свои.

Альфа-паук, несмотря на свои крупные габариты и тяжелый вес, довольно-таки умело, словно восьмирукий Маугли, перескакивал с пальмы на пальму. Некоторые из деревьев, переломившись напополам, обрушивались под его помноженным на скорость весом. Что удивительно, устремившийся за убегающими людьми паук, всегда приземлялся на ноги, и даже не имело значение, в каком положение существо падает на землю.

«Должно быть, у него хорошо функционирует вестибулярный аппарат, — подумал Рой, умело осуществив краткосрочную оглядку. От него также не ускользнула мысль о том, что монстр, вместо того, чтобы выйти на пляж и двигаться по ровной поверхности — без препятствий, продолжает продираться сквозь джунгли. — Значит, он все еще остерегается. Спасибо тебе за это, Владимир!»

— Посмотрите, он уже обогнал нас, — прохрипел Владимир и остановился.

Элизабет с Моррисоном тоже притормозили и, остановившись, уставились на товарища.

Русский, отдышавшись и с трудом проглотив сухой комок в горле, хрипло воскликнул:

— Все кончено, бежать не имеет смысла, нам от него не уйти! — Затем мужчина упер руку в бок и часто задышал. — Чертова одышка!

Восьминогая синяя креатура переместилась с деревьев на поросшую папоротником землю и, ускорившись, исчезла где-то впереди.

— Он точно куда-то спешит, — заключила Элизабет — Все равно, куда, — прошептал Рой. — Главное только, чтобы подальше от нас.

Отличное желание, только, увы, несбыточное.

— Опять что-то задумал, паразит поганый! — не сдерживая эмоциональный порыв, выразился Владимир и почувствовал себя угнетенным от того, что недавний самостоятельный психологический настрой, ему не особенно помог.

Владимир хотел что-то еще злословное добавить к только что прозвучавшим своим словам, но по определенной причине был не в силах сделать этого. Судя по его искривившемуся от злости лицу, он очень хотел поругать паука, но его замучила одышка, а всему причиной: не правильное питание, алкоголь. Он ртом жадно хватал солоноватый морской воздух, не в силах вымолвить ни слова. К счастью, вскоре приступ удушья оставил его в покое.

— Мы не станем обсуждать нашего поражения, не сейчас и не потом, — сказал Моррисон, глядя, то на соблазнительные губы Элизабет, то в напуганные и одновременно злые глаза Владимира. — Мы еще не проиграли битву за свое счастье и поэтому сдаваться нам тоже еще рано.

Десять минут спустя никто из сподвижников не хотел думать, что будет дальше. Потому что как только мысли касались этой темы, в голове прояснялись не самые приятные анимированные картинки безжалостного и безнаказанного действа кровожадного паука. Простыми словами, каждый из них видел в своем напуганном воображении, как монстр своими мерзкими придатками превращает их тела в бесформенные куски мяса.

«Не самое приятное зрелище, — подумала Элизабет. — Я столько времени потратила, чтобы привести свое тело в нынешнее идеальное состояние и никому, тем более этому насекомому, не позволю его изуродовать. Я буду сопротивляться до тех пор, пока силы и сознание окончательно не покинут меня!»

— Паука продолжительное время не было видно, — внезапно раздался голос Моррисона. — Я уже устал стоять на месте, давайте хотя бы пройдем немного дальше и, если он так и не объявится, продолжим наш утомительный путь.

И они пошли.

Моррисон всем своим нутром чувствовал, что на этот раз паук надолго их не оставит и поэтому нужно в полной мере воспользоваться форой, предоставленной с его стороны. Скорее всего, насекомое неспроста убежало далеко вперед. Похоже, что монстр пытается осуществить какой-то свой хитроумный замысел. Нужно быть готовыми к любой неожиданности. Сейчас Роя эта мысль очень волновала. В глубине души затаилась тревога.

За годы неблагодарной работы он привык переносить любые невзгоды, которых, если бы он с рождения был обеспеченным, можно было бы избежать. Он не понимал Владимира: зачем сыну состоятельных родителей отправляться в опасную экспедицию на остров с алмазными пещерами, если он и так все имеет, кроме. «Да, точно! — неожиданно осенило Моррисона. — Он всего лишь хотел таким образом заполучить независимость».

У каждого свои проблемы: кто-то выбивается из сил, чтобы заработать непосильным трудом на «черствый кусок хлеба» и прокормить вечно голодных детей, а

кто-то прикладывает массу усилий, чтобы преодолеть моральные, психологические трудности и добиться уважения в обществе.

«Если по внешним признакам все мы люди относительно одинаковые, то по внутренним характеристикам: по своему сознанию и мировоззрению — кардинально разные. На всей земле не найти радикально одинаковых людей, — в уме рассуждал Рой. — Вот в чем наша уникальность — она в нашем сознании, потому что именно оно неповторимо!»

Испуг, словно взбудораженный ветром песок в пустыне, в сердцах соратников постепенно улегся. Они проделали значительную часть пути после того, как паук своим внезапным появлением выбил у них почву из-под ног.

— Мне это мерещится или?.. — начала говорить девушка, встревоженная новой ситуацией, но Рой мягко оборвал ее слова:

— Да, Элизабет, это не мираж.

Вдалеке виднелась, тянущаяся поперек пляжа, светящаяся неоновой синевой линия. От воды она уходила вглубь джунглей.

— По-моему, там не один паук — их целая куча, — предательским испуганным голосом рапортовал Владимир. Он никак не хотел проявить свой страх, но тон в голосе выдал его истинные чувства. Когда Элизабет сочувственно взглянула на него, обманчивая маска смелости на его лице мгновенно растаяла.

— И они ждут нас, — спокойным тоном произнесла она, готовая пережить все что угодно, лишь бы поскорее закончилась эта адская физическая и психологическая мука.

Соратники замедлили скорость ходьбы, но не остановились. Они, заранее не договорившись, подсознательно решили посмотреть страху в лицо. Единомышленники обязательно подойдут ближе, чтобы убедиться: страшен ли черт на самом деле так, как его ликуют. Только в этой ситуации, черт — это их воображение, которое, не зная истины, ошибочно внушает им опасность.

Опасность тут, конечно, в любом случае имеется, но не такая, какой представляет людям их бурная фантазия, изнасилованная непрекращающимся страхом, переживаниями и усталостью.

— Идем дальше, — вернув прежнюю скорость ходьбы, сказал Рой. — Раз мы все еще живы, проясним и эту загадку.

Глава 18

Порой, чтобы узнать истину, необходимо проявить немного смелости!

«Рой Моррисон»

Загадочная неизвестность

С каждым проделанным шагом троица отважных кладоискателей приближалась к загадочному сиянию, преграждающему впереди путь. Когда люди подошли на достаточное для визуального осмотра расстояние, их сознанию предстала истина, о которой они раньше могли только подозревать, но, как ни странно, даже не подумали о подобном.

Слава богу, Владимир ошибался. Перед ними была не свора пауков, ведь они все погибли в лаве вулканической пещеры, а склизкая, размазанная по песку, синяя желеобразная субстанция.

Частицы.

Перекатывающиеся внутри мембранных коконов, в виде неказистых лепешек, сгустки Частиц, вызывали тошнотворные позывы. Люди, взирая на это чудо, опасаясь за свои бесценные жизни, не рискнули приближаться. Расстояние в пять метров от первой такой синей подвижной лепешки с Частицами, они сочли наиболее подходящим для относительной безопасности.

— Надо же, какой сюрприз подготовила нам эта скотина! — не стесняясь присутствия дамы, вульгарно выразился Владимир.

Сейчас ему было глубоко наплевать на приличия. Да и сама Элизабет в любую секунду была готова разразиться бранью. Уж очень сильно паук достал ее своими издевательскими фокусами.

«Если хочешь убить! — подумала разгоряченная девушка. — Так сделай это быстро и безболезненно. Зачем же так издеваться-то?!»

— Зачем ему потребовалось делать все это? — озадачился Владимир. — Даже обидно! Неужели он и вправду думает, что мы такие идиоты, чтобы сунуться в эту ловушку, ведь нам на примере Нормана уже известно, чем может быть чревато соприкосновение с пауком, а что касается этой дряни. — Русский махнул на коконы Частиц. — Оно даже выглядит опасно.

— Может быть, таким образом, он хотел нас оскорбить? — шутливо, чтобы разрядить обстановку, предположила Элизабет. — А помните, как эта гадость подбиралась к нам в алмазном гроте?

— Еще бы! — отозвался Владимир. — Разве такое забудешь.

— Все, что от нас требуется, — в итоге заключил Моррисон, — это держаться подальше от этого подозрительного, не в меру подвижного вещества.

— Отвратительного. — дополнила Элизабет. — Ты забыл добавить — отвратительного.

Моррисон согласно кивнув, улыбнулся девушке.

— И надо бы поискать способ обойти их.

Моррисон внимательно осмотрелся по сторонам, а также изучил ближайшие подступы. В лазурной синеве шевелящихся Частиц он обнаружил удлиненный заковыристый предмет, который наверняка сгодится в качестве испытательного приспособления для проверки сомнительного пути. Он сделал пару шагов и уже оказался возле находки. Присев на правое колено вознамерился вытащить толстую ветку из песка, скорее всего, принесенную морем откуда-то издалека и выброшенную на берег Дайменд клавс прибрежной волной в ненастную погоду. В дождливый сезон здесь бывают очень большие волны.

«Сколько еще раз придется переживать тяготы этого не совсем удачного путешествия, прежде чем удача повернется к нам лицом и отправит нас обратно в цивилизацию?» — с тоской над безвыходностью ситуации подумал Моррисон.

— Владимир, ты не мог бы мне помочь вытащить эту толстую ветку, — обернувшись к соратникам, проговорил Рой. — Наверное, она тут уже давно лежит, раз успела настолько погрузиться вглубь песка.

Владимир, как и Элизабет, уже успел догадаться, по какой причине Моррисону приглянулась эта невзрачная коряга, намертво засевшая в песок. Русский безоговорочно подошел к соратнику и сделал глубокий вдох, затем, наклонившись, вцепился мощными пальцами в сухую древесину и, вместе с Роем, как следует, потянул вверх.

Совместная работа над одной проблемой возымела положительный эффект — старая коряга была благополучно вызволена из песчаного заточения.

— А она на самом деле гораздо длиннее, чем казалась на первый взгляд, — задумчиво почесывая подбородок, заметил Владимир.

К ним подошла Элизабет со словами на устах:

— Тонко подмечено, Владимир! Но, по-моему, это нам даже на руку. Верно? — спросила она нежно, и не без любопытства вгляделась в глаза Роя, сверкающие синевой.

Он стоял обращенный лицом в сторону Частиц, светящихся лазурным неоном. Его взгляд на какое-то время задержался на красивом лице Элизабет.

Владимир молча оценил обстановку. Его зрачки пробежали от лица девушки к лицу Роя и обратно. Он не хотел прерывать их молчаливую беседу, но выбора не было.

— Буду счастлив, если нам не придется запачкаться той синей дрянью.

Моррисон пришел в себя и, застенчиво улыбнувшись Элизабет, посмотрел на товарища. Владимир уже наклонился к коряге и пытался приподнять ее в одиночку. Рой не сомневался, что русский был сильным мужчиной, но вдвоем осуществить задумку будет куда сподручнее.

— Постой, Владимир, я тебе помогу.

Владимир, усмехнувшись сам себе, кряхтя, произнес:

— Ну, давай, дамский угодник! Это же все-таки была твоя идея. — Русский покосился на лицо девушки и увидел на нем искреннюю улыбку. «В этот раз она позитивно оценила мою шутку!»

Вскоре иссохшаяся коряга, с силой брошенная четырьмя мужскими руками, пролетев почти пару метров, глухо ухнулась в считанных сантиметрах от ближайших коконов с Частицами.

— И что теперь? — удивился Владимир. — Говорил тебе, надо было подойти ближе. — Русский состроил возмущенное лицо и протянул руку в направлении коряги. — Она даже до них не долетела.

— Так и задумывалось, — спокойно произнес Моррисон, терпеливо наблюдая за движением сгустков Частиц под тонкой мембраной лепешкообразных коконов. — Если бы мы подошли ближе, а бревно приземлилось на один из таких коконов, он бы лопнул, а та подвижная густая масса, внутри них, забрызгала бы нас с ног до головы.

Элизабет заинтригованно воззрилась на уверенного в своей правоте Моррисона.

Рой заметил ее ищущий ответов взгляд. Он не заставил девушку ждать и не повременил с ответом:

— Все это, часть моего плана. Если со стороны коконов не будет никакой ответной реакции на ближайший раздражитель, тогда мы сможем спокойно пройти между ними.

— Ладно, — не дав закончить Моррисону свое объяснение, понятливо промолвила Элизабет. — Мне твоя идея очень нравится. В любом случае мы остаемся в выигрыше: если они никак не проявят себя — пойдем дальше, а если они поведут себя негативно, мы, хотя бы будем знать, что поступили верно, раз не сунулись через столь сомнительный путь.

— Ребята, гляньте-ка сюда, — Владимир кивнул на коконы с Частицами, находящиеся возле брошенной коряги. — Что-то подозрительное с этой гадостью происходит.

Моррисон с Элизабет тут же уставились на синие лепешки с Частицами, вибрирующие в лихорадочном пароксизме. С каждым мгновением у ближайших к бревну коконов усиливалось внутреннее движение, равносильное бьющей вибрации, словно бы живая субстанция, внутри них, пыталась извергнуться наружу. В конечном счете, так и произошло. Тонкая мембрана коконов вскоре не выдержала внутреннего усиленного давления и, под сопровождение хлюпнувшего звука, ближайшая кладка паучьих яиц полопалась и извергнула на несколько сантиметров вокруг себя подвижные Частицы в желеобразной оболочке.

Люди, затаив дыхание, смотрели на сие чудо и ждали, что будет дальше.

Смертельно опасное шоу продолжалось.

Высвободившиеся из коконов скомковавшиеся Частицы медленно перекатывались в своем желе по прилипающему к ним песку. Те, что попали на бревно, взялись за его изучение на предмет пригодности в качестве инкубатора, но вскоре, поняв, что оно им не подходит, слегка утихомирились, их неугомонное движение понемногу сошло на нет. Тем временем мембранные коконы, ближайшие к лопнувшей кладке, тоже завибрировали. Пошла цепная реакция. Спустя пару секунд они также лопнули и разбрызгали свое отвратительное содержимое.

— Так, ну вроде бы теперь все прекратилось, — произнес Рой, не наблюдая продолжение извержения коконов. Большая часть мембранных яиц не отреагировала на ложную провокацию, Частицы внутри коконов оставались спокойными, терпеливо ожидающими настоящую жертву.

— Потрясающе, — пробормотал Владимир, ища несуществующую дверь из неприятно сложившейся ситуации. — Стало значительно хуже. Теперь практически все забрызгано этой гадостью. Как мы пойдем дальше?

— Успокойся, Владимир, — спокойно молвил Моррисон. — Мы бы все равно не воспользовались этим путем. Ты только что сам видел, какая у них случается реакция на приближающийся объект. Только представь, что было бы с нами, находись мы там в тот момент, когда синяя гадость начала вырываться на свободу!

— Верно, — русский с поникшим лицом опустил голову и уставился на песок под ногами. — Все верно.

Какое-то время путники стояли молча и созерцали живую неоновую, с лазурным оттенком, усиливающуюся синеву.

Ситуация застопорилась. Вот только Элизабет не хотела верить в столь не приятное и бесперспективное для нее предначертание. «Нет, это не моя судьба!» — подумала она, а затем ее приятный голос разорвал тишину ночи:

— Ну, давай Владимир, ты же у нас, вроде как, головастый, придумай что-нибудь толковое! — В голосе Элизабет прозвучали подбадривающие ноты. — Как нам из этой ситуации выкрутиться?

— Да, точно! — поддержал девушку Моррисон и не только потому, что питал к ней теплые чувства, впрочем, как и она к нему, а еще потому, что верил: интеллект Владимира в критической ситуации способен на многое. — Идея с кокосами была удачной, и если бы не твой гений, мы бы вскоре погибли от жажды. Пораскинь немного мозгами, может быть, и по этому поводу у тебя созреют свежие мысли.

Владимир искоса посмотрел на требовательную парочку, а после, усмехнувшись, ответил:

— Благодарю вас за комплимент, мои дорогие друзья. За то, что по достоинству смогли оценить мое нестандартное мышление, но, к сожалению, я вынужден вас разочаровать, именно сейчас, как назло, ничего не приходит в голову.

Заполненный Частицами, словно синими кляксами от чернил белый лист бумаги, участок пляжа невольно напоминал собой идеально организованное минное поле, которое практически невозможно перейти, как и обойти.

Справа, бескрайней темной завесой тянулись джунгли, в отдалении обманчиво растворяющиеся в непроглядной темноте. Слева, море Индийского океана, повсеместно омывающее и ежесекундно подтачивающее берега Дайменд клавс. Возможно, это и есть выход из затруднительного положения. Хотя — нет. Со дна, сквозь толщу воды, на поверхность высвобождается до боли знакомая синева.

«Паук и там отметился. Смышленый сукин сын!» — злоречиво подумал Владимир.

— Не подумайте, что я настолько мнительная, — сказала Элизабет, — но у меня такое ощущение, будто бы за нами кто-то пристально следит.

Моррисон просканировал внимательным взглядом притихшие джунгли.

— Внутреннее чутье не подводит тебя, гляньте-ка лучше вон туда! — Моррисон указал рукой в направлении одной из дальних пальм.

За пышной листвой, развесистой кроны пальмового дерева, притаилось синее создание.

Заприметив паука, Владимир прокашлялся:

— Вот, восьминогий паразит, никак не отступится. Похоже, мы тут застряли надолго.

Элизабет передернуло, как будто бы она ощутила неприятное ощущение на коже.

— Г лавное, не остаться здесь навечно!

— Не переживайте, наш мозг обязательно что-нибудь придумает, — уверенно проговорил Моррисон. — А сию минуту нам ничего не удается сообразить, потому что сейчас мы все немного отчаялись, вот и все.

Владимир не стал спорить и объяснять причину своего внутреннего негодования — слишком все сложно. Хотя, вкратце, все равно изложит свои ощущения, раз разговор имеет место быть. К тому же он понимал, что и остальным не легче в угнетенном состоянии воспринимать обстановку. А скоротечные улыбки на устах, лишь обманчивая маска, скрывающая невероятные внутренние переживания и конфликты внутри сознания.

— Я уже отчаялся отчаиваться, — не опуская головы и не отводя взгляда, признался Владимир. — Только благодаря способности к позитивному самовнушению я все еще не сошел с ума, но, можно сказать, нахожусь на грани. Вера в то, что это еще не конец, а начало чего-то нового и грандиозного, удерживает меня от отчаянного шага: плюнуть на все и войти в джунгли, отдав себя на растерзание пауку.

Элизабет перевела взгляд от мужчины, изливающего душу, в сторону раскинувшегося, погруженного в непроглядную темноту, тропического леса.

— Он, наверняка, был бы очень рад такой легкой победе, — ровным тоном сказала она.

Владимир скупо улыбнулся ее словам, а затем, расстегнув замочную молнию нагрудного кармана, живо забарахтал пальцами в его скрытых недрах. Мгновение спустя он достал из него изысканно украшенный футляр. Щелкнув не хитрой застежкой, мужчина открыл декоративную, с металлическими краями, пластиковую коробченку и извлек из нее, должно быть очень дорогую, цельную сигару с прилагающейся коллекционной зажигалкой.

Жадно откусив запечатанный конец сигары (каттера у него при себе не нашлось), и, отплевавшись от попавшего в рот табака, он вставил ее в рот, затем звякнул хромированной крышкой своего огнива и, чиркнув колесиком о кремень, сосредоточенно прикурился.

Воздух вблизи русского, дымящего своей сигарой, заполнился пряным ароматом дорогого табака.

Когда сигара полноценно затлела, он набрал полный рот табачного дыма, а затем, в блаженстве закрыв глаза, медленно его выдул.

— Пришло время скурить последнюю сигару, — Шаблонно проговорил Владимир, тем самым указывая на безвыходность ситуации.

— Что-то ты поторопился, — сказала Элизабет.

— Потом может быть уже поздно. — Владимир посмотрел на красно-желтую шапочку своей сигары. — Для полного удовольствия не хватает только крепкого кофе, а лучше стаканчик виски со льдом. — Владимир выдул очередную порцию дыма. — Знаете, между прочим, курение сигар, из-за иного подхода к курению, не так опасно, как например курение обычных сигарет.

— Но, несмотря на это, подобный вид употребления никотина, тоже не назовешь полностью безопасным. — Элизабет помахала перед лицом рукой и, поморщившись от запаха табачного дыма, немного отдалилась от Владимира.

— Ради удовольствия, порой приходится идти на некоторые жертвы!

Элизабет ничего на это не ответила.

Моррисон перевел взгляд с девушки на расслабившегося курильщика.

— Я почему-то считал, что ты не куришь.

— Это и не назовешь курением, так — баловство, да и только. Но и от этой забавы становится немного легче в стрессовой ситуации. — На лице русского прорисовалась заметная умиротворенность.

— Все равно это вредно, — фыркнула Элизабет. — И как же теперь воспринимать твои недавние слова о здоровом образе жизни? Как пустой звук?

— Что теперь об этом. — ответил Владимир, почувствовав слабость в ногах.

Немного отойдя от воды, он уселся на сухой песок. Он немного забылся и по ошибке сделал затяжку. Г оречь и жжение заполнили его легкие. Мужчина прокашлялся, а затем, прослезившись, отбросил окурок в сторону Частиц.

— Надеюсь, от этого тебе сильно не поплохело? — произнесла Элизабет. — Нам еще долго нужно будет идти.

— Так и думал, что дешевка. — протирая раскрасневшиеся глаза, пробубнил Владимир. На самом деле сигара оказалась на редкость хорошей, а причина того, что он поперхнулся дымом, была в нем самом.

Всему причиной — негативные мысли. Именно они и провоцируют новые неудачи.

Лепешка с Частицами, на которую угодил все еще тлеющий окурок сигары Владимира, заметно побледнела. Моррисон заметил это, а еще через несколько секунд его осенило, каким образом подобное можно выгодно для себя использовать.

— Владимир, ты гений! — воодушевленно проговорил Рой.

Русский подозрительно уставился на соратника.

Рой кивнул на уже полностью посеревший кокон. Владимир, поняв, в чем соль события, быстро вскочил на ноги и, даже не стряхнув с задницы прилипший песок, приблизился к товарищу.

Элизабет также не осталась равнодушной. Знакомый восторг Роя пробудил в ней возобновленную искру надежды.

— Так вот, значит, в чем заключается их слабость! Кто бы мог подумать, что даже незначительный огонек от сигары убивает их.

— С ума сойти! Вот это да! — Элизабет, на радостях, страшно захотелось обнять своих попутчиков, но она, собрав все силы в кулак, сдержалась от проявления откровенных эмоций. «Пусть продолжают думать, что я очень сильная и стойкая. Потому что осознание этого, им самим придаст немало сил. Все мужчины так устроены».

Воодушевленная новым открытием, троица разбрелась по пляжу в поисках сухих пальмовых веток. Им не потребовалось много времени, чтобы собрать достаточное их количество, ведь пальм на берегу было предостаточно. Сухие пальмовые листья имеют одну очень хорошую, для данной ситуации, особенность — они превосходно горят.

— Погоди-ка, — сказала Элизабет так, как будто что-то еще другое можно было сделать. — Ты уверен, что это сработает?

Рука Владимира, в которой колебалось пламя из хромированной зажигалки, застыла в нескольких сантиметрах от пальмовой ветки в руках озадачившейся девушки.

Он усмехнулся и произнес:

— Сейчас мы это и выясним! — Он продолжил приостановленное движение руки, а когда пламя коснулось сухого кончика листа пальмовой ветви, ссохшееся под солнцем опахало быстро взялось обжигающим пламенем.

Элизабет не ожидала столь быстрого эффекта и, испугавшись за свои длинные волнистые волосы, незамедлительно отбросила пылающую огнем ветку на Частицы, окончательно успокоившиеся некоторое время назад.

Когда объятая пламенем пальмовая ветвь коснулась слизистой субстанции, все Частицы, находившиеся в радиусе огненного поражения, мгновенно кристаллизовались.

Как и предполагал Владимир, одной такой ветки оказалось недостаточно, чтобы проложить путь, допустимый для безопасности. Еще несколько подобных факелов накрыли собой завибрировавшие коконы.

Паук, созерцая трагедию своих живучих, но не устоявших перед пламенем, многочисленных испражнений, заколыхался на верхушке далекой пальмы. А затем дико взвыл от ярости. Монстр был удручен и одновременно взбешен таким, казалось бы, непредсказуемым событием, но, несмотря на это, инстинкт самосохранения и сейчас не позволил ему напасть на смышленых людей.

И вновь человеческое благоразумие одержало победу над коварным изощренным умом хитрого противника.

Паук и не знал, до сей поры, что в мире людей частенько так бывает: все самые важные и грандиозные открытия совершаются абсолютно случайно, в процессе какого-то иного занятия.

Все пауки в природе весьма жизнеспособные создания, в том числе и эта непостижимая загадка природы, в мгновение ока ускользнувшая от глаз путников в зеленую гущу разнообразных растений. Лес принял его с распростертыми объятиями, как любой счастливый народ принимает своего любимого короля.

— Прости, паучок, что все так вышло, — с ноткой соболезнования произнесла Элизабет, обернувшись и осмотрев потускневшие на песке умерщвленные огнем Частицы.

— Но ты сам нарвался на неприятности, а у нас не было другого выбора.

— Думаю, он простит тебя, когда убьет и поглумится над твоим телом, — заулыбавшись, промолвил вернувшийся к жизни Владимир.

Сперва Рой счел, что у русского такая бесхитростная манера общения: постоянно подстегивать окружающих. Но теперь он стал догадываться, что Владимира, как и его самого, всего-навсего привлекает столь незаурядная девушка. Вот только эта — его не хорошая привычка: острым словцом привлекать к себе внимание, очень раздражала саму Элизабет. Заурядность Владимира, ей совсем не нравилась.

Девушка ответила на последние слова русского холодным молчанием. Мужчина на мгновение смутился.

«Наверное, теперь он догадался, в чем его проблема, — подумал Рой. — По-видимому, она, как и я — не из высшего общества, — уже не впервой рассуждал Моррисон.

— И такое вульгарное красноречие в выражениях, которое позволяет себе Владимир, ее не прельщает. Как бы он не старался произвести на нее положительное впечатление, будет только хуже. Ему нужно как можно скорее пересмотреть свои приоритеты в общении с противоположным полом».

Настоящая женщина никогда не будет уважать мужчину, который, добиваясь расположения от дамы, принижает ее собственное достоинство. А чтобы по-настоящему добиться успеха у субъекта своего вожделения: нужно сначала что-то хорошее сделать, а потом попытаться не испортить достижение глупыми словами.

Только вот в жизни зачастую происходит следующее: Много говорим пустых, ничего незначащих слов, а потом вдобавок ничего не делаем. Так плодотворные отношения не строятся.

С другой стороны, Рой был очень рад тому, что Элизабет всячески отвергает Владимира. Он чересчур богат и привык контактировать с легкодоступными женщинами, выполняющими любую его прихоть за определенную сумму денег. Элизабет из другой категории — не худшей и не лучшей, просто нейтральной. А у самого Моррисона на нее большие виды. К счастью, пока что она отвечает ему взаимностью.

— Ладно, друзья, готовьтесь, — состроив серьезный вид, сказал Рой сподвижникам. — Могу побиться об заклад, что паук подготовит нам новую пакость, и она будет куда хуже его предыдущей ловушки. Но это будет немного позже, а сейчас, слава богу, идем дальше.

Сквозь джунгли Дайменд клавс

Когда-то давно, намного раньше нынешних событий, альфа-пауку нравилось ощущать внутри себя некий трепет в процессе выслеживания добычи для репродукции. Особенно тогда — на территории со строениями, возведенными людьми, пока еще двуногие существа там прибывали. Альфа-паук охотился на них, и ему доставляло несказанное удовольствие чувствовать витающий тогда в воздухе страх и запах человеческой крови.

Только теперь все было иначе. Отныне он не ощущал себя настолько неуязвимым созданием, чтобы действовать без опаски для своего здоровья. Человеческая рука с хитроумным стреляющим изобретением пошатнула его изрядную самоуверенность. Вот к чему приводят долголетия незаконной, безнаказанной власти и самовосхваления: паук оказался не готовым к ответным действиям.

Альфа-паук пробуривался вглубь джунглей очень быстро. Иногда, зверский злоречивый собственный писк, сопровождал его стремительное передвижение.

«Они добились, чего хотели, — так бы понял человек мысли паука. — Мало того, что они уничтожили моих собратьев, теперь еще и расправились с коконами. Эти люди слишком глупы и не понимают, что им все равно не уплыть с острова. Гораздо легче для них было бы сдаться и тогда, возможно, я постараюсь убить их безболезненно и быстро».

Альфа-паук резво вскочил на пальму, возвышающуюся в нескольких метрах от него. Дерево пошатнулось от внушительной массы тела паука, а сам монстр на какое-то время замер, размышляя, что будет делать дальше.

«Скоротечные создания, вы поплатитесь за свою дерзость. Думаете, вам удастся ускользнуть от меня? Ошибаетесь! Ваше примитивное мышление слишком предсказуемо и я разрушу все ваши планы».

Синий монстр перескочил на соседнее — иного характера дерево, находившееся почти в семи метрах от относительно невысокой пальмы. Для креатуры подобного рода это не доставило особых трудностей. Столь могучее создание было способно намного большее, чем просто скакать по деревьям — оно могло с гениальной эффективностью выслеживать добычу, а затем мгновенно умерщвлять ее, если, конечно, прежде не захочет поиздеваться.

«Когда я доберусь до вашего плавучего приспособления — конец мечтам вашим, убраться с этого острова». — Паук пошевелил передними придатками. Этот жест чем-то напоминал, как люди потирают ладони друг о друга, когда в голове созревает какой-то грандиозный план.

На радостях от своей сообразительности, монстр лихо спикировал с дерева на землю, усыпанную мощным папоротником.

«Не беспокойтесь, жалкие людишки, основываясь на большом опыте, я знаю, как освежевать вас за живо, не задев жизненно важные органы. Так что, когда я буду рвать вас на части, вы будете еще живы».

Если бы у любого человека появилась возможность заглянуть в мысли этого загадочного создания, никому из нас не понравилось бы то, что мы там увидели. Это можно сравнить с тем, как если бы животное, мясо которого мы употребляем в пищу, заглянуло бы в наши мысли в момент нестерпимого голода. Хотя альфа-паук, впрочем как и его погибшие собратья, не питался органическими продуктами, но его мысли и образы по разделке мяса, в порыве гнева, были чересчур красочными и могли бы свести с ума любого человека.

«Вы можете придумать своим недалеким случайным умом все что угодно, пока неспешно будете двигаться к своему месту назначения. Вот только вам все равно не удастся оказаться непредсказуемыми, в отличие от меня. Идите люди дорогие в мою ловушку, я буду с нетерпением вас там ждать».

Заканчивая свою мысль, паук сделал неловкий шаг вперед, а затем остановился и сосредоточенно покопался в воспоминаниях, чтобы свериться: ничего ли он важного не забыл.

Убедившись в собственной компетентности, монстр с завидной резвостью сорвался с места и, выбрасывая из-под стекловидных конечностей плодородную черную землю, устремился в выбранном направлении. Миновав за кротчайшие сроки внушительное расстояние, он, не снижая скорости, удачно войдя в поворот, направился в северную сторону острова.

Ни одно живущее на планете и перемещающееся по земле существо не способно выполнять столь резкие маневры на такой внушительной скорости: когда все краски и очертания, находящихся вокруг объектов, сливаются в однородную бесформенную массу.

Опасней этого творения — придумать просто невозможно. Так зачем же природе понадобилось создавать сие чудо?..

Кусты и невысокие молодые деревца, попадающиеся монстру на пути его следования, были им нещадно уничтожены, но только те, которые он ни при каких обстоятельствах не мог обогнуть. Паук чувствовал боль погубленной им флоры. Растения страдают, так же как и все живое на земле. Но он ничего не мог с этим поделать. Временами, случайные жертвы становятся неизбежными.

«Вы, жалкие людишки, уничтожили мой идеальный мир, — время от времени паук в своем мозгу прокручивал болезненную мысль и, как угорелый, несся навстречу своей цели. — А я, в свою очередь, уничтожу вас. Но даже самая мучительная казнь не окупит тех потерь, которые вы мне причинили».

Отныне паук будет мстить людям на протяжении тысячи лет или всей жизни, если проживет дольше. Любой человек, который когда-либо посетит остров Дайменд клавс, останется здесь навечно. Его гниющая плоть послужит удобрением для растений. А альфа-паук больше никогда не заведет новое племя, так как потеря собратьев оказалась для него слишком болезненной.

У монстра, как и у любого разумного существа, тоже есть чувства. Не странно и то, что внутренний голос у него также имеется, который ежесекундно твердит ему: убить, убить. убить.

Относительность течения времени для такого монстра ничего не значит, но даже ему показалось, что он прибыл на запланированное место куда быстрее, чем сам рассчитывал. Острая злость, подправленная жгучей местью, сделала его намного сильнее.

Он прощупал чувствительными волосками на стекловидных придатках внушительное пространство далеко позади себя. Он почувствовал усталость людей и их неспешное передвижение. У монстра в запасе оказалось достаточно много времени, чтобы подготовиться к «торжественной встрече», а может, правильнее сказать, к «прощальному вечеру».

Паучье чутье никогда не подводило его, в том числе и сейчас тоже. Он обнаружил резиновую лодку с мотором именно в том месте, где и ощутил ее присутствие, находясь за пару километров отсюда. Альфа-паук неспешно залез в кусты и, приблизившись к плавучему человеческому приспособлению, разнес его в клочья.

Резиновые клочки уничтоженной шлюпки разлетелись в разные стороны. Металлическое днище, к которому были пристроены деревянные скамьи и кормовая часть с мотором, он вытащил из кустов на видное место, как приманку. По замыслу паука, люди, увидев свою лодку в ненадлежащем виде, на время потеряют рассудок, они бросятся к ней с мольбами к господу о помощи и проклятиями в адрес самого монстра, а он, притаившись в кустарнике, выскочит в самый выгодный для него момент.

Тут-то и будет все кончено.

Северо-западная часть побережья — Дайменд клавс

Кладоискатели проделали нешуточный путь с момента последнего приключения, не выбившего почву из-под ног горе странников, а наоборот, данное событие, оказавшееся им по силам, придало людям немного больше уверенности в себе. Как не жаль, но радость от маленькой победы в очередной битве с пауком не давала им право считать себя победителями в этой страшной войне.

Рой, отделившись от еле плетущихся соратников, отдалился на пару шагов в сторону. Честно сказать, он и сам с трудом перебирал ноги, но нужно было идти дальше. Он настороженно прислушался, осматривая непроглядную стену ночных джунглей. Ни шороха, не единого звука ему услышать не удалось. Лес то ли умер, то ли просто спал. Знакомой синевы, слава богу, тоже не обнаружилось.

— Паук уже давно не появлялся, но я сомневаюсь, что он потерял к нам интерес. Для нас это весомый признак серьезно задуматься, — сказал Моррисон, вернувшись к единомышленникам. Все они двинулись дальше с прежней скоростью.

Элизабет, размышляя о чем-то, поджала губы, а затем, причмокнув ими, произнесла:

— Как бы мы не старались что-то придумать, он всегда будет на несколько шагов впереди нас, ведь не мы — он властелин этого острова, а мы всего лишь незваные гости.

— Не понимаю и не хочу понимать, что именно ты хочешь этим сказать, Элизабет, — сказал Владимир. — Я знаю одно. Мы люди, а значит — цари природы и никакое другое существо не способно превзойти нас по разуму. Не исключено, что все случившиеся ранее события, лишь череда случайностей и совпадений. — Даже, несмотря на то, что сам Владимир так сказал, он не считал это полноценной правдой. Все, чего он хотел добиться этим — пятиминутного успокоения.

На большее не хватало терпения к самообману.

— Такая приятная прохлада, — оценил блаженство ночи вздохнувший Моррисон. — Самое подходящее время для дальнего похода по пляжу. Хорошо бы успеть дойти к лодке до рассвета. Как долго нам еще идти, Элизабет?

Элизабет, вытянув руку, указала вперед, ее палец был согнут под углом вправо. Вдалеке, в лунном свете, стал понемногу проясняться резкий поворот. Прямая линия пляжа, наконец, заканчивалась. Они постепенно начинали входить в северный изгиб острова.

— Где-то там — за поворотом. Думаю, когда свернем, еще несколько часов идти придется. Но не слишком долго. Когда мы высаживались на берег, я отчетливо видела с той стороны острова этот резкий загиб.

Внезапно она подумала о том, что песок стал мягче и сильно затрудняет передвижение: «Не слишком ли я погорячилась на счет предположенного времени? Хотя, с другой стороны, точных цифр я никаких не называла».

— О, боже, как пить-то хочется! — прохрипел Владимир.

— Мне тоже, — согласилась девушка. — А на яхте полно свежей прохладной воды и много разной еды.

Владимир, после слов Элизабет, жадно проглотил слюни. Он, в отличие от Моррисона, привык всегда хорошо питаться и выражение: «вынужденная голодовка», было плохо ему знакомо, а его смысла он вообще не понимал и не хотел понимать.

Да, пусть Владимиру повезло в жизни немного больше, чем Рою, но зато Моррисон оказался куда более приспособленным к столь затруднительной ситуации. Но если они все выберутся отсюда, то заживут — каждый в свое удовольствие, и поговорка: «Каждому по способности, каждому по уму», будет для них в дальнейшем неактуальна.

Как говорится: «Лучше один раз провести водопровод к дому, чем всю жизнь ходить за водой к реке!»

Рой понимал, что когда они будут волочить лодку к воде, паук догадается об их плане и уже ни что не помешает ему попытаться атаковать напрямую, а когда он осознает, что им больше нечем обороняться — просто порвет их на части. «Может все пройдет гладко? Нет! Точно — нет!»

Владимир уже устал понапрасну беспокоиться и шел спокойно, глядя себе под

ноги.

А вот Элизабет переживала не меньше Моррисона. Ей что-то почудилось, и она резко оглянулась назад, затем спокойно вздохнула и пошла дальше. Рой тут же оказался рядом.

— Не волнуйся, — сказал он. — Я тебя в обиду не дам.

Элизабет улыбнулась его наивным словам. Как же он сможет одолеть монстра, если вдруг придется столкнуться с ним лицом к лицу. Такой паук будет не по силам даже самому могучему человеку на земле. «В том числе и группе людей с ним не справиться».

Какое-то время путники продолжали идти молча, чтобы сохранить немного сил на грядущие события. Они шли и шли, стараясь не думать о том, сколько еще осталось до заветного места, и о чудовище, которое, скорее всего, будет их там поджидать.

— Жаль, что мы с тобой познакомились в такой сложной ситуации, — не выдержав тишины, сказал Моррисон девушке, устало плетущейся рядом с ним. — Я бы хотел, чтобы мы встретились в другом месте — там, где не так страшно и опасно.

— Боюсь, что в другом месте и в другое время, ты бы во мне разочаровался, — призналась Элизабет, наградив его мимолетным взглядом. — До того как приплыть сюда, я была другой и вся моя жизнь была другая. Мои мысли, чувства и эмоции являлись полной противоположностью нынешним. Единственное, что осталось во мне неизменным — стойкость перед любыми сложностями.

Моррисон не отводя взгляда от девушки, жадно внимал ее словам.

— Есть кое-что очень важное, чему я здесь научилась. — Элизабет внимательно посмотрела на Роя и продолжила: — Я наконец-то убедилась, что внешность зачастую бывает очень обманчивой. Кажущийся бесперспективным человек, на самом деле способен на многое, а те, кто мнил себя героями, на самом деле слишком слабы. — Ее взгляд молниеносно выстрелил во Владимира, вновь поникшего лицом.

Русский не обратил никакого внимания на ее слова. Он был слишком занят своими мыслями.

Вознаградив Роя самой теплой улыбкой, она отвернулась и устремила свой непоколебимый взгляд далеко вперед.

Моррисон прекрасно понял значение всех произнесенных ею слов, но не обиделся. Не важно, что она могла подумать о нем раньше. Самое главное, что она думает о нем сейчас. И то, что она думает — ему, безусловно, нравится.

Они очень много говорили в течение всего пути и поэтому большая часть сил уже покинула их измученные тела. Но шагать немо, они тоже не могли, потому что тишина и постоянный страх — способны свети с ума любого.

К всеобщей радости, расстояние до поворота было благополучно преодолено. Паук так и не показался людям на глаза. Путники не были уверены, но догадывались, что его поблизости и не было. Похоже на то, что у него для этого имелись очень важные основания.

Радость от того, что оставалось идти, по меньшей мере, часа два, никого не пробудила изъявить желание сделать хотя бы пятиминутный привал.

«Ну да, — подумал Рой. — Даже и предлагать не стоит. По настоящему отдохнуть мы сможем только тогда, когда окажемся на яхте Оливера».

Глава 19

Почему бы пауку не оставить нас в покое?

Зачем продолжать преследовать нас?

Разве отличительная черта разумного существа не в том, что оно способно подавить в себе животный гнев и безудержную ярость?

Я не понимаю.

«Слова Владимира, адресованные Моррисону»

В считанных метрах от яхты Оливера — побережье Дайменд клавс

— Твой план провалился, насекомое! — заликовал Владимир, увидев вдалеке, колыхающийся на кротких волнах, тускловатый свет единственного опознавательного прожектора. «Значит, где-то неподалеку должна быть и лодка», — подумал русский, предвкушая скорое утоление жажды прохладной чистой водой и насыщение обильной пищей.

— Рано радуешься, Владимир, — сказал Моррисон, подозревая недоброе. — Мы все еще находимся на острове, и говорить о нашем спасении пока что несвоевременно!

Владимир никогда не любил паникеров, а сейчас предупредительные слова Роя были совсем некстати: расстройство взяло верх над мимолетным позитивом в его мыслях.

Через несколько метров путники остановились. Яхта колыхалась вдалеке, прямо напротив них. Об этом свидетельствовал и свет сигнального прожектора.

— Именно здесь мы и высадились, — сказала Элизабет. Она взглянула под ноги, в надежде обнаружить след от волочимой по песку резиновой лодки.

Не следа.

Девушка обернулась назад и всмотрелась в ближайшие кусты, а Владимир проследил за ее взглядом. Рой продолжал смотреть на яхту, едва заметную в далекой темноте, и попытался навскидку оценить расстояние до нее.

— А что это такое?! — спросил русский тоном, который говорил: «Неужели этот хлам и есть та самая резиновая шлюпка?» — Элизабет, прошу тебя, скажи, что это всего лишь шутка, и что это не та лодка, которая должна доставить нас на яхту!

— Да, к сожалению, это она и есть, по крайней мере была ею когда-то.

— Черт! — Владимир упер руки в бока и гневно сплюнул. — Мы опять в заднице.

— Еще в какой! — подтвердила Элизабет.

— Нам из нее пока что еще и не удавалось выбраться, — проговорил Рой. — И я не понимаю, почему вы так этому удивились. Вы что, думаете этот монстр дилетант? Ошибаетесь! Он хитроумная машина для убийства и хорошо знает, за какие ниточки нужно дергать, чтобы деморализовать жертву.

Владимир затрясся от злости, вызванной осознанием того, что ничего нельзя изменить.

— Я, не задумываясь, убью этого монстра, когда у меня в руках окажется ружье Оливера.

— Владимир, ты забыл одну очень важную вещь — его невозможно застрелить.

Мужчина так уставился на Моррисона, словно говорил: «Ты меня еще плохо знаешь!» — Мне же удалость причинить ему вред от пистолета. Думаю, при помощи ружья, я сделаю ему гораздо хуже.

— Но для начала нужно доплыть до яхты! — отрезала Элизабет.

Рой не стал продолжать стоять столбом на месте и впустую разглагольствовать о своем негодовании. Впрочем, он не испытывал столь сильного стресса, который с трудом уже переносил Владимир. Он сделал несколько шагов в сторону уцелевших фрагментов резиновой шлюпки и, остановившись, принялся разглядывать их.

Владимир задумался и состроил такое лицо, как будто до него только что дошло что-то очень важное.

— На твоем месте, я бы не стал так близко приближаться к этим плотным кустам. За ними может скрываться кто угодно. Ты понимаешь, кого я имею в виду?

— Спокойно, Владимир. Ближе я подходить не стану. К тому же я считаю, что, если бы паук был здесь, мы бы его уже заметили.

Непонятно почему Моррисон вообще это сказал. Ему самому собственные слова показались совсем неубедительными. Он направил озадаченный взгляд на подозрительные кусты, а после сделал шаг назад.

— Хотя бы двигатель уцелел, — повнимательнее осмотрев останки лодки, рапортовал Моррисон.

— Ну и на кой он нам сдался без самой шлюпки?! — раздраженно фыркнул Владимир. — Куда мы его вставим? В задницу?! А потом прыгнем в воду и поплывем? Не сработает!

— Если бы у нас были инструменты, — неуверенно проронила Элизабет. — Хотя бы мачете, можно было бы соорудить плот.

— На это тоже ушло бы слишком много времени! — рявкнул русский. Владимир, в свете произошедших событий, больше не в силах был проявлять терпение. — Я плохо плаваю, — скромно признался он.

— Так вот в чем дело! — удивилась своему открытию Элизабет. — Теперь стало понятно, откуда взялась эта паника.

Моррисон повернулся лицом к соратникам и соответственно спиной к подозрительному кустарнику, перед которым лежали останки шлюпки.

Владимир насупился. У него было множество мыслей по любому поводу, но он больше ничего не сказал. Мужчина осознал, что был немного резок со своими преданными друзьями по несчастью. Они не бросят его в полном одиночестве на пляже: один на один с пауком и со смертью, которую тот несет почти каждым своим появлением.

— Простите меня. Не понимаю, что со мной случилось здесь. Раньше я был таким рассудительным и спокойным. Думал, что смогу выдержать все что угодно. А теперь все чаще и чаще срываюсь. Этот остров изменил меня, в корне поменял мое сознание.

— Он всех нас в какой-то мере изменил, — сказал Рой, стоя в нескольких метрах напротив единомышленников. — Не переживай так сильно, Владимир, я тебя хорошо понимаю.

Подобные слова произвели на русского большое впечатление. Он поймал себя на мысли, что обязательно обнял бы Моррисона и благодарно похлопал бы его по спине, если бы тот сейчас стоял перед ним на расстоянии вытянутой руки. Приблизиться к месту, вызывающему у него подозрение, он не решился.

«А он не такой уж безнадежный грубиян, как я изначально считала», — подумала Элизабет, смерив Владимира заинтригованным взглядом.

Моррисон на мгновение задумался, вглядываясь вдаль моря, в том направлении, где продолжал сверкать сигнальный прожектор яхты Оливера.

«Если яхта все еще цела — значит, паук ее не может разрушить. Она далеко от берега, ему до нее не допрыгнуть. Монстр не боится воды, но плавать он не умеет. Он, конечно, при желании сможет дойти до нее по дну моря, но опять же, подняться на поверхность ему не удастся — он слишком тяжелый для этого».

Элизабет пристально посмотрела на него. Рой заметил до боли знакомый вопросительный взгляд и не дал ей повода затеряться в обилии животрепещущих вопросов, которые ютились в ее хорошенькой головке.

— Она так далеко и одновременно так близко! — он кивнул в сторону моря. — Вот только как мы туда доберемся — вплавь? Нет! Владимир не умеет плавать, а оставлять на этом острове в одиночку мы никого не будем.

В глазах Элизабет под лунным светом блеснула лаконичная мысль.

— Возможно, мы могли бы вдвоем с Владимиром остаться на берегу, — предложила она.

Рой бросил на нее тревожный взгляд. Она поняла, что Моррисон опасался за ее безопасность ничуть не меньше, чем за жизнь Владимира, а может даже больше.

— А разве на яхте есть еще одна шлюпка? — поспешил Моррисон задать свой вопрос.

Он понимал, что соль разговора совсем не в этом, а в том, чтобы подвести судно как можно ближе к берегу и бросить спасательные круги. Но в этом случае присутствует большой риск: паук может воспользоваться этим и добраться до судна даже раньше, чем до него доплывут Владимир с Элизабет. А это будет уже совсем не хорошо.

Элизабет ничего не сказала и лишь отрицательно покачала головой.

Владимир, по очереди, тупо посмотрел на них обоих.

— Я никак не вникну, о чем вы тут толкуете. Нужно просто кому-то догрести до яхты и подплыть на ней поближе к берегу — вот и все дела.

Моррисон отвел взгляд от Элизабет и быстро заморгал, как будто что-то попало ему в глаз, и это была не соринка, а осколок от стрелы купидона, угодившей ему в сердце.

— С таким делом связаны большие риски. Мы можем лишиться и этой яхты. Что, если паук явится именно в тот момент, когда я начну подплывать к берегу?

Владимир робко промолчал. Спорить и доказывать, что паук уже давно забыл про них, было нелепо, ведь он приходил сюда. Он разорвал лодку, чтобы они не смогли добраться до яхты. Само собой разумеется, для последней расправы он обязательно нагрянет.

Люди еще и не подозревали, что монстр намного ближе, чем они думают, он следит за ними. Он так близко, что если бы сделал хотя бы один шажок и вытянул передние педипальпы, то смог бы прикоснуться к одному из них. И лишь чрезмерная осторожность, которую альфа-паук приобрел относительно недавно, сдерживала его от резкой атаки.

Паук на этот раз решил действовать медленно — не спеша.

— Надо получше спланировать последовательность действий, — сказал Рой. — Если в цепочке событий будет скрываться хотя бы одно слабое звено, выбирать не придется.

А пока он это говорил, за его спиной, через листву кустарника, протяжно тянулись синие придатки восьмипалого монстра.

В сантиметре от смерти

Владимир был очень рад, когда увидел, что Моррисон собирается подойти к ним. Ему станет гораздо спокойнее, как только Рой сойдет с того места, где в данную минуту стоит. Ох, не нравились Владимиру эти подозрительные кусты позади товарища.

Рой сделал первый шаг к соратникам и начал приближаться. Он вышел из темноты, которую над ним создавала пышная крона кокосовой пальмы. Лунный свет осветил ровные контуры лица Моррисона, а его спутники смогли разобрать на нем символ абсолютного спокойствия.

Уже скоро эта спокойная гримаса напрочь исчезнет с его лика.

Незавидная уравновешенность Владимира постепенно начала расслаиваться. И чем ближе подходил товарищ, тем сильнее возникало чувство опасности. Пока не видел проблемы, русский чувствовал себя взволнованно, но относительно спокойно, а когда Рой немного отклонился от курса, он понял, в чем дело.

Сначала Моррисон спас себя сам. Помедли он еще возле останков шлюпки, придаток монстра, находившийся в сантиметре от его спинного мозга, лишил бы Роя возможности двигаться на весь остаток жизни, если бы он пережил следующие пару минут. Что вряд ли.

Затем дикий возглас Владимира отсрочил гибель товарища.

Мужчина, заметив синюю стекловидную конечность, тянущуюся из глубины кустов, заорал соратнику предупредительные слова.

— Рой, быстро в воду! — Схватив девушку за руку, Владимир затащил ее в море по пояс. Холодная вода подействовала отрезвляюще.

Судя по тому, что Моррисон не последовал громогласному ору иностранного сподвижника, свидетельствовало о его полнейшем недопонимании. И в этом, кстати говоря, не было ничего странного.

Увидев позади себя отвратительную конечность, Рой не на шутку испугался. Он не собирался умирать, особенно теперь, когда у него в кармане лежал редчайший алмаз на несколько миллионов долларов. Он, ловко изогнувшись, словно тугая пружина отпрыгнул в сторону, а через мгновение на том месте, где он только что стоял, оказался паук.

Моррисон верно догадался уйти с опасного пути. За долю секунды, после рывка Роя, альфа-паук взмыл в воздух и, выпрыгнув из плотных кустов, оказался на пляжном песке. Человеческие следы оказались аккурат под его головогрудью.

Представив, что стряслось бы с ним мгновение назад, Моррисон тяжело сглотнул и принялся подниматься на ноги, крепко хватаясь пальцами за шершавый ствол пальмы. Приняв более удобное — вертикальное положение, он повернулся лицом к восьминогому оппоненту, держа на вооружении лишь кучу вопросов в собственных мыслях.

«Что будет со мной в следующую секунду? Где Владимир с Элизабет? Останутся ли они, в конечном счете, живы?»

Если бы все мысли, которые в тот момент проносились в голове Роя, могли бы сыграть функцию автоматной очереди — паук вряд ли остался бы невредимым.

Паук не спешил приближаться. Моррисон, незаметно для монстра, уперся левой ладонью в шершавый ствол пальмового дерева, которое стояло прямо позади него. Когда наступит удобный момент, Рой обязательно воспользуется случаем и, оттолкнувшись от пальмы, побежит к воде. Дерево жестко давило ему в спину, хотя если учитывать тот факт, что оно неподвижно — Рой сам с силой упирался в него.

Пышная крона пальмы чуть слышно шелестела над его головой от легкого прибрежного ветерка.

Паук, конечно, знал, что человек ему не сможет ничего противопоставить с физической точки зрения, но все же, он не спешил с уничтожением — он опасался. Несмотря на то, что люди слабы, у них есть один очень весомый приоритет над другими существами — мощный интеллект, который способен быстро анализировать информацию и находить самые невероятные пути выхода из неудобной ситуации.

«Люди — существа слишком спонтанные. Никогда не знаешь, что у них на уме. Они не привыкли долго и скрупулезно планировать, их наиважнейший критерий — незамедлительное решение проблемы «здесь и сейчас». Единственное создание в природе, жаждущее сиюминутного результата».

Пристально глядя на неподвижную фигурку светящегося синевой паука, Моррисон трясся от страха. Внезапно туман в сознании будто бы рассеялся, и он почувствовал, как шершавый ствол кокосовой пальмы сильно врезался ему в спину. Он немного расслабился и чуток выпрямился. Только сейчас Рой понял, в каком неудобном положении находился в течение нескольких минут. Его правая мышца бедра импульсивно задрожала от долгого напряжения. Левая педипальпа могучего монстра возбужденно дрогнула. Похоже на то, что он почувствовал мышечные спазмы стоявшего перед ним человека. До сей поры, паук никогда не придавался столь продолжительному изучению существа, прежде чем убить его.

Эти люди, его очень интересовали. Они были такими же разумными, как и он сам.

В последний раз, когда он встречался с людьми, у него не было возможности хорошенько изучить их повадки. Теперь, такая возможность есть. Но в итоге он все равно безжалостно уничтожит их. А приобретенные знания пригодятся ему для последующих подобных встреч.

«Если я сейчас что-нибудь не придумаю, — в уме взмолился Рой. — Паук точно убьет меня!»

Если он сделает неспешное провокационное движение, монстр успеет его поразить одним из своих стекловидных придатков, прежде чем Рой успеет совершить следующий шаг. Моррисон уже успел убедиться, насколько паук быстрый. Любой уважающий себя ковбой позавидует его скорости. Из всего этого следует, что нельзя медлить и осторожничать. Лучшим вариантом будет — действовать быстро. При удобном случае, естественно.

«На хитрость он тоже не поведется, — в уме смекнул Рой. — Да и какая к черту хитрость, в голову ничего разумного не приходит! Если это не патовая ситуация, то значит — полнейший проигрыш».

Моррисон невзначай подумал, что их молчаливая баталия напоминает безмолвие дуэлянтов перед первым выстрелом. Вот только кто из них двоих сделает первый выстрел — первый шаг?

Паук медленно приподнял передний придаток и послал в направлении Моррисона сокрушительный удар. Рой незамедлительно среагировал на внезапную атаку. Оттолкнувшись левой ладонью от ствола пальмы, он отпрыгнул в сторону и, совершив профессиональный кувырок, вскочил на ноги.

Если бы паук мог выражать эмоции, сейчас он бы как минимум усмехнулся человеческому проворству.

«Какие же вы люди — забавные создания». — Так можно было бы охарактеризовать мысли восьмипалого монстра. Паук, без признака на агрессию, уставился в направлении оторопевшего человека.

Моррисон застыл, словно каменное изваяние.

«Вы хоть и сообразительные животные, но недостаточно дальновидные, что бы ускользнуть от меня». — Паук неспешными шагами начал постепенно подступаться к Рою.

Моррисон, тяжело дыша, отсчитывал в уме последние секунды своей жизни. А когда монстр оказался на расстоянии двух метров от него, Рой, под гнетом безвыходности, пошел на беспрецедентный шаг, который на первый взгляд, возможно, покажется не совсем разумным действием. Он, машинально нагнувшись, взметнул в направлении синего чудовища искусственный столп песчаной бури.

Что знал этот паук о человеке? Оказалось, что ничего не знал. Людей невозможно изучить, потому что они — непредсказуемые.

Пока Рой черпал руками мягкий песок и швырял его в направлении паука, тот агрессивно отмахивался от потоков песчаной пыли. Такой поворот событий сбил монстра с толку, и он не сразу понял, что следует сделать в следующую секунду. А когда осознал, было уже поздно.

Моррисон зачерпнул последнюю порцию песка, а после, словно проворный хищник, отскочил в сторону. Через мгновение, сквозь пелену песка выскочила восьминогая громадина и приземлилась на прежнее место Роя. А сам Моррисон отбежал чуть поодаль этого места.

О безопасности можно было только мечтать в данной ситуации, но Рой не унывал. Он уже был рад и тому, что паук находится за пределами чрезвычайно опасной зоны. Дистанция в десять метров могла оказать весомую поддержку на пути к выживанию. Если паук совершит очередной прямой ход ладьей, то Рой не останется стоять на месте и сделает очередной косой ход слоном. На этом острове, как и в шахматах, единственный способ победить — совершать разумные ходы и правильные телодвижения.

«Боже мой! — подумал Рой. — Что, если паук переключит свое внимание на Владимира? С ним ведь Элизабет».

У Моррисона на душе сделалось скверно. Возобновленное беспокойство поселилось в его сердце. А паук почувствовал это волнительное колебание во всеобщем эфире окружающего пространства. Он понял, что это был страх, но не за самого себя, а за кого-то другого — дорогого сердцу человека.

«Кстати, интересно, где они?» — Моррисон не отводя взгляда от массивного стекловидного тела паука, внимательно прислушался к окружающим звукам.

Тут Рой догадался, что товарищи прячутся в темноте воды, не освещенной лунным светом. Ночное светило переместилось с верхних краев черного неба, ближе к линии горизонта, и теперь белый призрачный свет извечного спутника земли частично исчезал за верхушками пальм и столетних высоких деревьев. Моррисон услышал нехарактерный звук прибрежной волны. Он осознал, что это Владимир с Элизабет перемещаются в воде к более безопасному месту.

Паук, после неудачной попытки нападения на человека, продолжал неподвижно стоять на месте и невозмутимо изучать испускаемые Моррисоном в пространство флюиды психической энергии.

«Если я их слышу и знаю предположительное местонахождение, — размышлял Моррисон, с опаской наблюдая за монстром. — То он и подавно знает, где их искать. Надеюсь, Владимир понимает, что застать паука врасплох в любом случае не удастся».

Рой оказался перед выбором: бороться с пауком до конца и погибнуть, или сбежать от него — попытаться укрыться в воде. С первым случаем все было предельно ясно, а что касается второго варианта, Владимир с Элизабет не будут благодарны Моррисону за то, что он привел к ним большую синюю, восьминогую проблему.

Неужели все, что сейчас происходит — это правда?! В этот момент Рой не хотел доверять своему сознанию. Временами оно выкидывало еще те фокусы. А сейчас происходящее смахивало на уже знакомый самообман. Возможно, всего этого на самом деле нет. Но, даже если так, лучшим будет не проверять: действительно ли нынешнее положение вещей — самая настоящая реальность.

«А может, паук пытается дождаться, когда Владимир с Элизабет выйдут на берег, чтобы расправиться со всеми разом?»

Со стороны джунглей послышался шелестящий звук упавшего с пальмы кокоса. Паук от неожиданности встрепенулся. Он был слишком поглощен вниманием к сложившейся ситуации. Посторонний звук вывел его из психологического равновесия. А прежняя внимательность мгновенно улетучилась.

Моррисон воспользовался этим моментом и, в мгновение ока, пулей сорвавшись с места, спрятался за песчаным бугром, из которого торчала старая пальма. Лежа на песке, он поймал себя на тревожной мысли: «Я на самом деле сделал все это незаметно или мне всего лишь показалось? И вообще, зачем я это провернул? Ведь эту тварь подобным образом обмануть не удастся. Он же как-то нашел нас в комплексе перевалочной базы. Неужто тут он оставит меня незамеченным?

Моррисон, взяв собственное сознание под щепетильный контроль, прервал неугомонные бесперспективные размышления. Все это уже не имеет значения. Решение принято: нужно идти до конца. Единственная здравая мысль: «Паук теряет терпение и соответственно осторожность. А значит, нужно всеми силами тянуть время».

«Скоро рассвет, — понадеялся Рой. — Я это знаю, и паук это понимает. Если он не поспешит прикончить нас в течение этого часа, то он больше никогда не сможет этого сделать. Если только, конечно, он не самоубийца!»

Ну что ж, уже недолго осталось. Все, что так интересует Моррисона относительно паука, он сможет выяснить в ближайшие шестьдесят минут.

Своевременное участие

Лунный свет едва касался пляжа, а ближайшая морская гладь и вовсе погрузилась в не просветную темноту.

Владимир ненавязчиво задел Элизабет по плечу. Та вздрогнула. Все то время, пока они стояли по пояс в воде, девушка с широко раскрытыми глазами следила за страшной ситуацией, разворачивающейся на пляже. Она очень переживала за Роя, но ничем не могла ему помочь.

— Что будем делать? — тихо спросила она стоявшего рядом с ней Владимира. — Нам надо его как-то выручить».

«И желательно без ущерба для себя», — подумал русский.

Элизабет, не получив незамедлительного ответа, взглянула на него. Владимир, почувствовав ее вопросительный взгляд, кивнул ей.

— Давай потихоньку попробуем еще пройти вправо. Затем выйдем на пляж и постараемся как-нибудь отвлечь паука с тыла.

— Давай сделаем это и поскорее, — шепотом проговорила Элизабет. — Потому что если мы и дальше будем тут стоять и бездействовать, то нас скоро останется только двое!

— Да уж! Тонко подмечено, Элизабет.

— Если он расправится с Роем, — ей тяжело было это говорить. — Мы следующие в его списке продуктов.

— Я не записывался в паучье меню, — шепотом отрезал Владимир.

Они оба знали, что монстр вряд ли является плотоядным, о чем и свидетельствовали многие факты. Но привыкли сопоставлять понятие: «убийство животным», с чувством голода.

— Тогда не стой на месте, а двигай задницей, — прошипела Элизабет. — Выполним все, что ты там придумал.

«А что я придумал? — поразмыслил Владимир над словами девушки. — Да ничего существенного. Выйти на берег и отвлечь чудище от Моррисона — это даже не план, а скорее самоубийство».

Владимир решил оставить сознание Элизабет в покое до лучших времен. Он не стал спорить о том, что его недавнее предложение плохо продумано и требует пересмотра. Русский решил так: сперва отдалиться подальше от паука, выйти на берег, потом, глядишь, может быть, и получится что-то толковое. Нельзя раньше времени судить о догадках, ведь истина покажется только тогда, когда переступишь на следующую ступень. Две фигуры сдвинулись с места и зажурчали в воде. Их усталые выбившиеся из сил ноги отказывались аккуратно шагать в вязкой жидкой субстанции. Временами они оба по очереди оступались и, создавая всплески воды, погружались в нее с головой. Это бесило Элизабет, но тяжелые ботинки скользили по каменистой поверхности дна. Примерно через несколько метров сложного пути, они свернули к берегу, и когда под ногами, сквозь резиновую подошву, почувствовался мягкий ровный песок, они с облегчением вздохнули.

— В следующий раз я не пойду на такое рискованное мероприятие, — признался Владимир, выползая на берег.

Элизабет тяжело дыша, лежала рядом. Она пристально посмотрела на русского. В ее взгляде читалось недопонимание.

— Я говорю не о нашей нынешней затее, а обо всем вместе взятом: о том, что любопытство взяло верх над моим разумом, а он, поддавшись самообману и жадности, убедил других людей в стоящем деле. И они погибли.

— Но оно ведь и вправду оказалось стоящим, — отдышавшись, сказала Элизабет. — Разве не так?

Владимир настороженно оценил мимику девушки на предмет уловки в ее словах.

Поняв, что та говорит серьезно, он ответил:

— Да, но какой ценой!

— Я тебе скажу честно. — Девушка уселась в позу Будды. — Если бы все началось сначала, я все рано бы пошла на это.

Владимир расслабился, внимательно слушая ее слова.

— Ты и не представляешь, какой унизительной жизнью я жила до этого. Спасибо родителям алкоголикам! — Девушка состроила ироничное лицо. — Мне казалось, что мой путь беспросветный, и ничего хорошего не предвидится в моей до безобразия скромной жизни. — Она поднялась на ноги. — Я благодарю бога за то, что познакомилась с Дэвидом за месяц, перед тем как узнала от него о твоем замысле. Этого времени мне хватило, чтобы добиться от него полного доверия.

Владимир тоже поднялся с песка.

— Я даже не знаю, что на это сказать, — скромно проронил он.

— Да, я понимаю, что не очень хорошо поступила по отношению к Дэвиду, но он — спасибо ему за это — дал мне билет в новую жизнь. И спасибо Оливеру, и его команде. Он не взял с меня ни цента. На слово поверил о несметных сокровищах Дайменд клавс.

Внезапный яростный писк прервал их затянувшуюся трогательную беседу.

Элизабет, в ожидании мужественных слов, воззрилась на русского.

Владимир, пресекая нарастающий страх, самоотверженно произнес:

— Пора выручать друга, детка. — Прежде чем двинуться к намеченной цели, он, посмотрев в глубину ее чарующих глаз, согласно кивнул, как бы выражая тем самым полную солидарность со всеми ее словами.

Вскоре они уже вышли из прибрежной темноты на освещенный синевой более опасный участок пляжа. Прямо перед ними рисовалась душераздирающая картина: Моррисон стоял в нескольких метрах от паука и держит в руках крупный плод кокосовой пальмы. А возле самого паука лежал еще один, точно такой же.

«Наверное, поэтому монстр так раздраженно заверещал, — подумал Владимир. — Рой, обороняясь, швырнул в него этим своеобразным шаром для боулинга. Как бы он еще больше не разозлил паука столь эксцентричной выходкой».

Владимир, приложив не малые усилия, взял себя в руки, а Элизабет, нервно осматриваясь по сторонам, проявляла нетерпение.

— Рой, держись, мы тебе сейчас как-нибудь поможем, — выкрикнул соратнику русский. «Только вот как?!» — в уме спросил он сам себя. — Главное, не делай резких движений. — Эй, ты — восьминогий ублюдок, а ну-ка посмотри-ка на меня. — Владимир раздраженно чертыхнулся, когда понял, что паук не проявляет к нему никакого интереса.

— Я к кому, по-твоему, обращаюсь, ты — стеклообразный кусок коровьего дерьма?

— Г осподи, Владимир, какого черта ты делаешь?! — взмолилась Элизабет, ударив русского кулаком в бицепс. — Ты же привлечешь к нам внимание паука!

— Я знаю! — резче, чем ему бы хотелось, ответил он девушке. — Так и задумано!

«Ну, зачем же он так громко орет? — напряженно думал Моррисон относительно Владимира, глядя на неподвижно застывшего перед собой паука. Он очень переживал за Элизабет. — Хотя, если им удастся отвлечь его от меня, я, логично, воспользуюсь этим: устремлюсь к воде. Затем, что есть сил, погребу к яхте, а потом. Что буду делать потом, подумаю после.».

Кровь в жилах Владимира начинала закипать. Оно и верно, кому понравится, когда на твой зов враг не обращает абсолютно никакого внимания. В пылу ярости разгоряченный мужчина пнул песок под ногами и уже в следующую секунду почувствовал в ноге резкую боль. Почти круглый, внушительного размера предмет, лежавший ранее перед его ногами, укатился в ближайшие кусты.

Он, скрепя зубами, все же удержал в мыслях, стремящуюся сорваться с его горячих уст, нецензурную брань. Чуток побаюкав ушибленную ногу, мужчина воззрился на песок под ногами. Ближайший к нему участок пляжа был усеян иссохшимися под знойным солнцем кокосами, когда-то давно упавшими с пальм и никем не востребованными. С некоторых из них уже давно слезла сгнившая кожура.

— А что, это не плохая мысль, — поймав себя на обнадеживающей идее, проговорил Владимир. — Такой орех нам пригодится.

Элизабет, не сдерживая удивления, прорисовавшегося на ее лице, любопытно уставилась на русского. Он уже поднял очищенный природой кокос с песка и заинтересованно рассматривал его. Затем взгляд мужчины направился на паука, угрожающего Моррисону.

«Наконец-то усвоил урок!» — подумала Элизабет.

В тот момент, когда монстр устал тупо стоять и играть с человеком в гляделки, и сделал первый незначительный шаг в сторону Моррисона, из его дрожащих рук безнадежно выпал кокосовый снаряд. Можно даже сказать, что Рой его сам отпустил.

Ведь он знал не хуже самого паука, что подобное средство для удержания обороны, плохо сочетается со словом оружие.

Кокос Роя, напуганного до безумия, глухо упал на холодный песок. Синяя восьминогая тварь вновь шагнула к человеку. Монстр, неспешно приближаясь к Моррисону, то и дело шевелил своими мерзкими педипальпами. Рой перед лицом неотвратимой смерти расслабленно упал на колени. Пляжный песок смягчил падение. Паук совершил еще один шаг, и вот уже его противные придатки раздраженно вибрируют перед лицом Моррисона. Быстро попрощавшись с жизнью, Рой закрыл глаза и опустил голову.

Элизабет наблюдала за всем этим с трагическим выражением на лице. Она прикрыла ладошкой полураскрытый рот. Возможно, она хотела закричать, но звук не желал или, скорее всего, не мог вырваться наружу. А ее слезы, скатывающиеся по щекам из повлажневших глаз, блеснули хрустальной дифракцией от мелькнувшего мгновение назад за верхушками пальм лунного света.

В отличие от Роя, раздраженный Владимир покрепче схватился в обшелушенный кокос, недавно поднятый с песка. Он обхватил его ладонями так сильно, что наверняка раздавил бы его своими мощными ладонями, примыкающими к еще более мощным рукам, если бы вдруг не почувствовал в глубине души желание запустить этим самым кокосом в переднюю часть торса паука.

Владимир не привык отказывать себе в желаемом и уже через мгновение, размахнувшись, запустил кокос в монстра, деловито подергивающего своими подвижными придатками.

На удивление русскому (Владимир никогда не участвовал в сборной по волейболу или баскетболу), тропический плод угодил пауку точно по головогруди. Хаотичные подергивания педипальп монстра резко прекратились.

Кокос, издав треснувший звук, отскочил в ближайшие кусты. Моррисон приоткрыл один глаз, чтобы выяснить причину, по которой он все еще оставался жив, а заодно решил распознать источник загадочного кратковременного треска.

Изначально, кроме тупой паучьей физиономии, не выражающей никакой мимики, Рой больше ничего особенного перед собой не заметил. Но уже через секунду, вновь послышался трескучий звук, а потом возле Моррисона упал до боли знакомый, почти круглый предмет — диковинный плод кокосовой пальмы.

— Эй ты — тупая скотина, — прозвучал голос Владимира. — Как тебе это нравится?! — Русский поднял с земли очередной кокосовый снаряд. — Молчишь, насекомое? А у нас в России есть одна очень поучительная поговорка на этот счет: «Молчание — знак согласия». Вот и получай еще, выродок восьминогий.

Владимир размахнулся и метко зарядил в монстра очередным кокосом. Элизабет не осталась равнодушной и быстро подхватила инициативу единомышленника. Девушка, проворно изогнувшись, подняла с песка свой снаряд и с той же завидной меткостью, что и Владимир, попала кокосом в головогрудь паука. По стечению обстоятельств ее бросок произвел на чудовище небывалый прежде эффект.

«Вряд ли ему больно, — подумал Рой, разглядывая монстра. — Скорее всего, это раздражение».

Паук яростно запищал, а затем, быстро задвигав восьмью ногами, повернулся к надоедливым оппонентам. От неожиданности очередной орех выпал из рук Владимира, а Элизабет застыла в полусогнутой позе. Ее руки зависли в нескольких сантиметрах от ближайшего к ней облупленного кокосового плода.

— Веселье закончилось! — с насмешливой интонацией подметил Владимир. — Только не делай резких движений, — сказал он Элизабет и принялся пятиться назад.

Девушка чутко последовала его примеру.

Паук сделал сейчас, то же самое, что обычно проделывал в подобной ситуации. Он начал совершать краткие шаги, относительно шагов своей добычи. Не исключено, что это было инстинктом. Ведь даже самые умные представители человеческого вида не всегда способны противостоять подсознательному наваждению: будь то сексуального или какого-либо другого характера.

Пока паук отдалялся от Роя, он тем временем, не издавая ни звука, как можно тише поднялся с колен на ноги. На песке, в том месте, куда он приземлился коленными чашечками, осталась пара вмятых углублений.

«Пусть лучше здесь останутся эти следы, свидетельствующие о моем пребывании, чем собственное разорванное на куски тело», — подумал Моррисон, глядя под ноги.

Членистоногое синее чудовище уже отдалилось на приличное расстояние, как и соратники Роя. А он не растерялся и, что было сил, рванулся к морю. Войдя в воду, он ощутил приятную прохладу, а потом кожа под пропитанной потом одеждой покрылась пупырчатыми мурашками.

Не придавая значения потенциальным опасностям, подстерегающим человека в морской пучине: внезапной судороге, акулам, медузам и прочей смертельно опасной дряне, Моррисон, загребая уставшими руками воду, как мог быстро поплыл к яхте Оливера.

Временами, сплевывая попадающую в рот и вызывающую тошнотворный позыв соленую воду, он старался не думать, что сейчас на берегу происходит с Владимиром, а главное, с Элизабет. В такой момент обычно всегда приходят в голову только самые плохие мысли, способные вывести из привычного равновесия даже самого психически устойчивого человека.

Рой просто говорил себе в мыслях, что с ними все в порядке и паук пока что не причинил им никакого вреда.

«Если я потороплюсь, то с ними точно ничего плохого не случится», — подумал Моррисон и, превозмогая боль в ноющих мышцах, удвоил скорость.

Глава 20

Для одного, солнечный свет — источник жизненной энергии, для другого — вредоносная среда, жизнь в которой без пагубных последствий не представляется возможной. Существо, которое воспринимает этот свет негативно, должно обладать определенной чувствительностью относительно времени суток, а что, если в отчаянии, немыслимый зверь отказывается внимать внутреннему голосу? Ждет ли его та погибель, что свойственна человеческому пониманию?

«Рой Моррисон — последние воспоминания»

Моторная яхта Оливера — прибрежная линия Дайменд клавс

— О, боже мой, как же я сильно устал, — прохрипел Моррисон, поднимаясь на палубу по кормовому трапу.

Свалившись с металлической лесенки на дощатую поверхность пола яхты, он прополз на карачках пару метров в направлении ее салона, в передней части которого, по предположению Роя, должен был находиться капитанский мостик с элементами управления.

Войдя в каюту и заперев за собой дверь, Рой почувствовал кратковременное успокоение. В салоне было тепло и уютно. Нащупав переключатель, Моррисон включил свет; обстановка в салоне оказалась весьма шикарной. Покой и уют, дружно шептали ему на ухо: присядь путник на диван, закрой глаза и расслабься. Моррисон откинул от себя навеянную убранством слабость и, припомнив, что его друзья находятся в страшной опасности, живо опомнился. На отдых никакого времени не оставалось.

— Когда все закончится, — успокоил он сам себя, глядя на просторное, покрытое белым пледом, мягкое ложе. — Я обязательно, как следует, здесь отдохну. А вот сейчас на это нет абсолютно никакого времени. — После таких слов, адресованных самому себе, наваждение в сознание Моррисона быстро отступило.

Оказавшись у штурвала с панелью управления, Моррисон быстро понял, что иметь желание управлять яхтой — гораздо проще, чем уметь это делать. Но выбирать не приходилось. Ему не к кому было обратиться с вопросами, пришлось все постигать самому на практике, без стеснения, пользуясь хорошо проверенным методом «научного тыка». Даже в такой напряженный момент, Рой поспешил воспользоваться некоторыми, с его точки зрения, полезными воспоминаниями и это ему хорошо удалось сделать. Он вспомнил Дэвида и общие уроки управления яхтой, которые он ему как-то преподал.

«На самом деле никогда не знаешь, какая именно информация пригодится тебе в определенный момент времени!» — подумал Моррисон и нашел на панели управления красную кнопку, с надписью под ней: «POWER».

После первого же нажатия послышался едва заметный урчащий звук исправно работающего двигателя. Теперь оставалось дело за малым: привести посудину в движение.

«Да что тут думать! — Рой услышал в голове, когда-то сказанные Дэвидом слова. — Слегка давишь на рычаг, и яхта сама послушно следует указанному штурвалом маршруту. Но если дернуть резко, она рванется с места, как необъезженная кобыла».

— То, что надо! — прокомментировал Моррисон собственные воспоминания. — А теперь — полный вперед!

Он, что было сил, дернул за рычаг газа и с завидной ловкостью провернул штурвал вправо. Яхта нацелилась носом в сторону пляжа, на котором Владимир и Элизабет продолжали совершать бесчисленные попытки по спасению собственных жизней.

* * *

Паук загнал соратников Моррисона в ловушку, из которой не наблюдалось никакого выхода. Точнее, выход был: через смертоносные придатки синего паука. В этот момент он стоял прямо перед ними, а за спиной возвышался непроходимый кустарник. И как вообще они смогли угодить в эту ловушку. Ведь на первый взгляд все начиналось довольно таки неплохо.

Когда Моррисон отправился вплавь до яхты Оливера, в определенный момент времени Элизабет не выдержала психологического натиска паука и побежала. Владимир, увидев однозначную реакцию монстра, тоже не остался стоять на месте. Но долго в подобной манере их игра продолжаться не могла. Паук настиг их в тот момент, когда они оба совершали круг, чтобы побежать в обратную сторону. И сделали они это не совсем разумным образом: свернули в сторону джунглей, а нужно было в сторону моря.

Осуждать их за такой глупый проступок тоже нельзя, потому что в их поведении нет ничего странного. Кто из нас — людей, не совершал ошибок в эмоциональнострессовой ситуации? Если таковой есть, пусть первый бросит в них словесный камень обвинения!

— Все, теперь нам точно конец! — парировал Владимир, взмахнув руками.

На паука этот жест, как и слова, не произвел особого впечатления. Он никак не отреагировал.

— Господь не допустит этого, — тихонько пробормотала Элизабет. Она стояла с закрытыми глазами и, шевеля губами, что-то шептала себе под нос. А ладони ее находились на уровне груди и были крепко приложены друг к другу.

— Что за бред? — удивился Владимир. Не страшась паука, он говорил, не понижая тона. — Откуда такая уверенность?

— Я в течение года ходила в церковь по воскресеньям. — Девушка опустила руки и, раскрыв глаза, пристально посмотрела в сторону моря.

На горизонте появилась крупная, быстро приближающаяся точка. Знакомый звук мотора возвещал о яхте Оливера. Элизабет, при всем своем желании, ни с каким другим звукам не могла бы его спутать.

«Да, это он», — в мыслях порадовалась она. А следующие слова произнесла вслух: — Это Моррисон.

* * *

Рой продолжал гнать яхту на всех парах. Пока что его мало волновало то, что берег уже совсем близко. Заметив вдалеке знакомое синее паучье свечение, он взял правее. Судно послушно отреагировало на незначительный поворот штурвала.

Яхта, словно ветер, неслась к берегу, в сторону соратников Роя. Не замечая их в далекой темноте, тем не менее, он знал, что товарищи там, и они в опасности, потому что паук перестает маячить перед глазами только тогда, когда загоняет жертву в угол.

— Я вас спасу, друзья, — чередуя моментами затишья, повторял Моррисон. — Я уже совсем рядом, рядом. рядом?..

И тут его слова и мысли резко оборвались. Все это время он старался не отводить взгляда от пляжа. Он видел его, но распознал грозящую опасность слишком поздно.

— Рядом с берегом! — прокричал он вслух сам себе. — Черт!..

Рой предпринял некоторые телодвижения, которые, по его мнению, могли помочь избежать столкновения с песчаной сушей. Он резко крутанул штурвал и отдернул рычаг «полный вперед» на «полный назад».

«Почти получилось», — подумал он, поднимаясь на ноги после жесткого столкновения.

Выглянув через лобовое стекло, он убедился, что до берега так и не доплыл, потому что застрял немного раньше. Кормовая часть яхты, судя по исправно работающему двигателю, все еще находилась на приличной глубине. Вот только, к сожалению, мощности мотора было недостаточно, чтобы стянуть качественно засевший нос яхты с прибрежного песка.

Выбежав на носовую палубу и перегнувшись через фальшборт, Рой навскидку определил глубину: «Примерно по пояс. — Затем устремил взгляд в сторону берега. — Должно быть метров десять, а может пятнадцать», — с сомнением подумал он.

До уха Моррисона донеслись громкие голоса соратников, а затем душераздирающий крик Элизабет.

— О, боже, нее-ет! — воскликнул Рой и посмотрел на то место, где в последний раз заметил, отдающее неоном, синее свечение паука.

Монстр находился там же, где и раньше. Теперь Рою удалось заметить и соратников. Но, то ужасное положение, в котором он их увидел, очень напугало его. Владимир лежал животом на песке, а прямо на нем, взгромоздившись, сидело ужасное восьминогое чудовище.

Храбрость Элизабет поразила Моррисона. Она не убежала, не оставила Владимира погибать под смертоносными придатками убийцы-паука. Девушка, выбиваясь из сил, держала русского за руку и пыталась вытянуть его из-под тела могучего монстра.

Внезапно Рой вспомнил про ружье Оливера, про которое рассказывала Элизабет. Он, запинаясь о собственные ноги, докатился до входа в каюту и, вбежав внутрь, стал разглядывать стены. Повсюду висели разнообразные картины и фотографии тематического морского характера, и лишь в одном месте взгляд Роя соприкоснулся с желаемым образом.

В деревянном лакированном параллелепипеде, за стеклянной витриной весело трехствольное ружье, больше похожее на дробовик. Да, бесспорно, это и был дробовик, но только — что необычно — с тремя стволами, расположенными по форме треугольника.

— Получается, что Элизабет ошиблась в собственных предположениях. Оно и к лучшему, что это дробовик, а не ружье: не нужно будет тратить много времени на частую перезарядку, — подумал Моррисон, разбивая стекло деревянного прямоугольного короба.

Взяв оружие в руки, он удивился, насколько оно оказалось легким.

«Наверное, какой-то особый сплав из легких, но прочных металлов», — смекнул Рой.

Он собрался было передернуть затвор, но остановился. Ему в голову пришла верная мысль о том, что, скорее всего, оружие не заряжено.

— Значит, надо поискать патроны, — произнеся вслух, сам себе подметил Моррисон.

— Черт, как же быстро бежит время! — Он вознамерился раскиснуть, словно подгнивший овощ, но, вовремя взяв себя в руки, отрешился от этого опасного для жизни желания. — Я должен спасти своих друзей, даже ценой собственной жизни.

После произнесенных слов, его взгляд пал на тумбочку, стоявшую перед ногами. Она находилась под теперь разбитой витриной для дробовика, и взор Роя не случайно коснулся ее дверной ручки. Мужчина не стал тратить время на банальности и с силой пнул по деревянной дверце незамысловатой тумбочки. Она тут же открылась. Заглянув внутрь, Рой увидел ремень с патронами. Поспешно схватив находку, он пристегнул его к трехствольному дробовику и поспешил на палубу.

Мгновение спустя, оказавшись на носовой палубе, Рой посмотрел на волнующий его участок пляжа. За время его отсутствия, деморализующая картина успела слегка измениться. Элизабет все так же продолжала вытягивать Владимира из-под ужасной твари. А вот паук затеял неладное. Он вскинул один из своих передних заостренных на концах придатков и намеревался пронзить им хрупкое тело несчастной девушки, нежелающей оставлять товарища на стопроцентную погибель. Она и не подозревала, что уже через секунду может погибнуть сама.

— Элизабет!.. — Заорал Моррисон как резанный и выстрелил тройной залп в воздух.

Он не стал стрелять в направлении паука, так как понимал, что точно ранит, а может даже и убьет своих товарищей.

Выстрелы оказались весьма результативными и своевременными. Паук с молниеносной скоростью спрыгнул с Владимира и, вскочив на верхушку ближайшей пальмы, исчез в труднопроходимых зарослях тропического леса.

Элизабет, рыдая одновременно от страха и от радости, которую даровал им Моррисон, помогла Владимиру подняться на ноги. Мужчина быстренько ощупал себя на предмет ранения. К счастью, никаких признаков посторонней боли не оказалось. Лишь только гудящие от изнеможения ноги и ноющие от усталости мышцы рук напоминали ему, что он все еще жив.

Девушка, страшась возрождения временно исчезнувшей опасности, устремилась к яхте, столь грубо пришвартовавшейся к берегу. Она, словно преданный союзник, обняв Владимира за пояс и положив его тяжелую руку на свои хрупкие плечи, помогала ему шагать прихрамывающими ногами. Он не был ранен пауком, но уже устал так сильно, что не мог самостоятельно передвигаться. Мужчина, кряхтя и морщась от ноющей боли, в душе горячо благодарил господа за то, что эта девушка тоже оказалась на этом ужасном острове. В противном случае Владимир бы уже погиб.

* * *

— Я что, не по-русски объяснял? — первым делом спросил Моррисона Владимир, как только оказался на кормовой палубе яхты. Подобное выражение русского носило шаблонный характер. — Я же тебе тогда четко и ясно прокричал, чтобы ты бежал в воду.

— Вот именно, что по-русски. А я бы тебя понял, Владимир, если бы ты не по-русски, а по-английски орал, — раздраженно отрезал Рой.

Владимир закатил глаза вверх и попытался припомнить, как все было на самом деле. «Действительно, — подумал он, почесывая указательным пальцем подбородок. — Наверное, от страха родная речь прорезалась!»

— Мне никак не удается услышать звук работающего двигателя, — взволнованно произнесла Элизабет. — Он что, сломался, да?

— Нет, — поспешно ответил Рой, рассматривая заросли, в которых исчез паук после прозвучавшего выстрела. — Я его сам недавно выключил. Яхта села носом на мель, а мощности двигателей не хватает, чтобы стянуть нос с песка.

— Час от часу не легче, — пробормотал Владимир и попытался самостоятельно подняться на ноги. Сделать это ему не удалось.

— Чем-то помочь? — осведомилась девушка, глядя на русского.

— Нет, спасибо. Мне ничего не надо. Я всего лишь хотел поменять положение: задница затекла, — приврал он, не желая показывать собственной слабости.

Рой прекрасно понимал, что долго так продолжаться не может. Да, пусть они сейчас все были на яхте, но рано или поздно паук вновь захочет попытаться вступить с ними в физический контакт. К сожалению, патроны для дробовика, запасы пищи и воды на судне были не бесконечными. А когда все припасы закончатся, им уже не спастись.

— Так что нам теперь делать? — разведя руки в стороны, спросила Элизабет. Ее взгляд застыл на лице глубоко задумавшегося Роя.

— Может, для начала поесть! — воодушевленно предложил Владимир, кряхтя, переваливаясь на другой бок.

— Я сейчас схожу в каюту и сделаю нам всем бутерброды, — посмотрев на русского, сказала она. Затем ее взор вновь устремился на Моррисона. Она догадывалась, что он о чем-то знает и вот-вот скажет им об этом.

Моррисон уставился на замученных пауком соратников — людей, которые в свете минувших событий смогли не растерять остатки здравомыслия. Люди — не самые жалостливые создания из всех существ, но всегда откликнуться на просьбу о помощи даже в том случае, когда она обретает вид безмолвной тишины.

— Есть один вариант, — наконец проговорил Рой. — К сожалению, это единственный способ и если он окажется недейственным.

— Что это за способ? — спросила Элизабет, сверля его взглядом.

— Нам нужно дождаться вечернего прилива, а затем включить задний ход на полную мощность.

— Отличная мысль, Рой, — искренне похвалил Моррисона Владимир. — Надеюсь, паук еще не сошел с ума, и не станет нас беспокоить в течение дня! Скорей бы рассвет.

Элизабет, как и обещала, ушла в каюту, чтобы приготовить себе и соратникам что-нибудь поесть. Рой, вооруженный трехствольным дробовиком, стоял на носовой палубе и следил за потенциально опасным периметром. Владимир, постанывая от ноющей боли в мышцах, как и прежде, пребывал на кормовой палубе.

Русский неоднократно задавал себе вопрос: почему я устал гораздо сильнее, чем эти двое. Он всегда получал от своего подсознания один и тот же ответ: роскошная жизнь сделала тебя мягкотелым. Вдобавок ко всему прочему, его мощное телосложение оказывало большую нагрузку на тело. Он был сильным — накаченным мужчиной, но недостаточно выносливым, как, например, Рой.

— А она молодец, — внезапно проговорил Владимир.

Моррисон сразу догадался, что речь идет об Элизабет — девушке, которую он так любит.

«Это была любовь с первого взгляда», — подумал Рой.

— Она души в тебе не чает, — вновь произнес Владимир и каким-то чудесным образом сумел подняться на ноги и подойти к Рою.

Взгляды мужчин встретились.

Моррисон сумел распознать на лице русского добродушное выражение лица.

Поиграв с Роем какое-то время в гляделки, Владимир произнес:

— Я видел, как она на тебя смотрит. Тебе бесконечно повезло, парень. Таких женщин, как она, одна на миллион. Если мы выберемся живыми с этого проклятого острова, вас ждет долгая счастливая жизнь. Надеюсь, вы позовете меня стать крестником вашего первенца?!

Моррисон смущенно заулыбался. С того момента, как Рой встретился с Владимиром, он впервые наблюдал такого расчетливого человека с другой стороны. Казалось, что русского отныне не интересует бесконечная прибыль. Складывалось неподдельное впечатление, словно бы все его интересы мгновенно изменились.

Спустя еще пять минут, из каюты появилась Элизабет, а в руках у нее был приятный и долгожданный сюрприз в виде тостов с сыром и копченой колбасой.

Продукты питания лежали на большом блюде, которое она несла в одной руке. Подобное умение — признак продолжительного периода работы на должности официантки. В другой руке, девушка несла упаковку с полулитровыми бутылочками минеральной воды.

Время шло.

Они сытно поели и вдоволь напились чистой прохладной воды.

Небо постепенно начинало озаряться первыми лучами утреннего солнца. Небесное светило словно бы переваливалось через горизонт и тянуло к людям свои теплые руки, чтобы поприветствовать их и поздравить с тем, что они все еще живы.

Сейчас они были не просто живыми, но и чувствовали себя таковыми. На переваривание съеденной пищи требовалось много энергии и поэтому, как только солнце полностью вышло из-за линии горизонта, все они, получая удовольствие от долгожданного отдыха, быстро заснули.

* * *

Синий восьминогий монстр сидел в засаде и сожалел о том, что не прикончил двух из троицы, когда была такая возможность. Он получал психологическое удовлетворение от происходящего в тот момент события и по этой причине тянул время. В следующий раз он не допустит подобного послабления со своей стороны.

Плотные листья кустов и деревьев шуршали над его стекловидным телом. Он прятался в самом темном месте, которое смог отыскать ближе к побережью. Таящийся здесь полумрак сохранялся плотной растительностью. Заросли хоть и препятствовали попаданию большего количества солнечного света, все же это не могло полноценно защитить паука от смертоносного ультрафиолета.

Он не был подвержен кристаллизации от искусственного света, в отличие от своих почивших собратьев, но солнечный свет, как и положено, оказывал на него пагубное воздействие. Если он попадет под прямые солнечные лучи, тут же начнет, медленно но верно, превращаться в хрустальное изваяние.

Ощущая острое покалывание во всем теле, паук имел страстное желание вернутся в пещеру. Не в ту, что была уничтожена людьми. Он хотел возвратиться туда, где впервые появился в этом чуждом ему мире.

«Я вернусь туда только тогда, когда закончу свою миссию мести», — такими словами можно было бы интерпретировать мысли паука.

Как только покончит с людьми, монстр планировал удалиться в пещеру и, погрузившись в летаргический сон, прибывать там долгие годы, до тех пор, пока внутренняя боль, которую он сейчас ощущал всеми своими фибрами души, не сотрется с его памяти. Он будет ждать столетия, если понадобится — тысячелетия.

Когда-нибудь, спустя много лет, возможно, человечество уже не будет существовать на земле, а может, просто деградирует, он создаст новую паукообразную популяцию своей колонии. Она будет больше, сильнее и умнее. Их вид станет непобедимым и завоюет Землю.

* * *

Когда солнце разместилось в зените, стало невыносимо жарко и дальнейшее пребывание на палубе яхты сделалось невозможным. Троица сонных путников укрылась от жары в тени просторной каюты. Ее светлые тона оказывали на сознание приятные впечатления.

Рой, заприметив приглянувшийся ему ранее диван, незамедлительно взгромоздился на его мягкую поверхность. А затем, свернувшись калачиком, растворился в сновидениях. Элизабет с Владимиром тоже нашли себе не дурные места для отдыха.

Все они спали долго и видели приятные сны, которые порой омрачались страшными воспоминаниями минувших событий.

Снова и снова путникам виделся синий паук, звонко постукивающий передними придатками по каменистой поверхности вулканической пещеры.

Увидев во сне неприятные четкие воспоминания, Рой перевернулся на другой бок, в надежде переключить сознание на что-то приятное. Ему это удалось. Картинки в его призрачных грезах стали более красочными и жизнерадостными. И все бы хорошо, вот только вся эта радость не продолжалась долго. Вскоре перед глазами вновь промелькнуло синее неоновое создание, знаменующее переход от приятного сна к страшным воспоминаниям.

Когда во сне паук снова исчез из поля зрения, вот тут Моррисон, наконец, почувствовал облегчение. Его веки перестали импульсивно вздрагивать. Бок, на котором он лежал уже долгое время, неприятно побаливал, но Рой не спешил менять свое горизонтальное положение, боясь отогнать приятный сон.

Внезапный толчок пробуди его ото сна. Он с трудом вскочил на ноги, по пути раскрывая слипшиеся веки. Рой облегченно вздохнул, когда увидел, что его соратники уже проснулись, а опасности, в лице восьминогого монстра, нигде поблизости не наблюдается.

— Сдается мне, начинается прилив, — прокомментировал Владимир очередной толчок судна.

Моррисон покачнулся, и чуть было не упал. К своему счастью, он сумел вовремя ухватиться пальцами за спинку мягкого ложа, на котором в лежачем положении провел немало времени.

— Неужели уже вечер? — потирая заспанные глаза, спросил он.

— Да, — ответила Элизабет. — Я недавно выходила на палубу, чтобы осмотреться. Уже тогда солнце начинало садиться.

Услышав это, Рой резко мотнул головой в сторону иллюминатора, а затем поспешно схватил дробовик и быстрыми шагами направился к выходу из каюты. Его соратники тут же повскакивали со своих мест и устремились за ним. Им было любопытно, чего такого интересного им готовят ближайшие несколько минут.

На последнем дыхании

«Вот и настал момент истины!» — подумал Моррисон, перегнувшись через фальшборт. В данный момент песчаного дна уже не было видно, а значит, появилась потенциальная возможность стянуть с мели нос яхты, так крепко засевший в прибрежный песок.

Он с тревожным видом посмотрел на красноватый закат, после, его озабоченный взгляд устремился в пляжные заросли. Появление паука пока что не наблюдалось.

— Владимир, иди в ходовую рубку и заводи двигатель, а я буду показывать тебе знаки, благодаря которым ты поймешь, что следует делать в определенный момент времени.

— Может быть, лучше будет, если я пойду? — проговорила Элизабет.

Владимир остановился на полушаге в направлении каюты.

Рой взглянул на девушку и произнес:

— Нет, Элизабет! Мне спокойнее, когда ты рядом. Останься, пожалуйста, здесь. Ок?

— Ну, хорошо! Как скажешь.

Владимир исчез в брюхе судна, а через несколько секунд в ходовой рубке включился свет. За стеклом появилась мощная фигура русского. Он сразу же встал у штурвала и завел двигатель. Как и прежде, исправный мотор яхты заурчал мирно и спокойно.

«Хотя бы техника не подводит!» — в сердцах порадовался Моррисон.

Мимолетно взглянув на Элизабет, он понял, что девушка смотрит за берегом. Его это весьма обнадежило, так как самостоятельно Рой не мог уследить сразу за всем, что происходит вокруг.

Рой подал Владимиру жест рукой. Русский незамедлительно врубил задний ход на полную мощность. Урчание мотора сменилось диким ревом. Кормовая часть яхты закивала в разные стороны.

— Элизабет, присядь и схватись за что-нибудь, а то ненароком вывалишься за борт.

Девушка не решилась ослушаться. То, как начало бросать яхту в разные стороны, ее сильно напугало.

Мужчина, выглянув через фальшборт, негативно оценил неутешительные результаты.

— Чертов идиот! — рявкнул Моррисон сам на себя и вновь посмотрел на красное солнце.

Элизабет вжалась во внешнюю обшивку каюты и боялась пошевелиться.

Поднялась на ноги она только тогда, когда рев мотора перешел на легкие обороты урчащего двигателя.

Владимир выглянул через ветровое стекло — своеобразный модифицированный иллюминатор.

— Я правильно понял: ничего не получается?

— Прямо в точку, — подметил Моррисон. — И воды больше не прибавится.

Солнце тем временем уже превратилось в большой красный шар, в нижней части отрезанный черной линией горизонта.

— Вот, сволочь! — выругался Владимир, глядя в направлении берега.

Уже само подозрение, что эти слова были сказаны им не впустую, раздосадовали Моррисона. А когда он воочию увидел приближающегося паука, ноги его почти подкосились. Рой сделал вид, будто бы оступился, а затем выпрямился во весь рост.

— Думаю, нашего дорогого друга обеспокоил тот факт, что мы пытаемся уплыть не попрощавшись, — попыталась пошутить Элизабет.

В былые времена Владимир как минимум улыбнулся бы подобному высказыванию, вот только сейчас ему было не до радости.

Синий восьминогий монстр не стал дожидаться темноты. Он ни при каких условиях не желал отпускать людей здоровыми и невредимыми в свободное плавание. Правильнее будет сказать, паук их вообще не собирался никуда отпускать.

Монстр, пренебрегая опасностью, которая исходит от солнца и может за считанные секунды превратить его в цельный кристалл, вышел на тропу войны. Он терпеливо прождал дневной период, но сейчас, видя, что люди собираются удрать с острова, не выдержал психологического натиска в свое сознании. Элементарные понятия: «за» и «против», оказались неуравновешенными.

Рой, как и его соратники, не отрывая взгляда, внимательно наблюдал за приближающимся пауком. В уме, для себя сам он отметил один приятный момент: с каждым последующим шагом поступь паука замедлялась. Это открытие было самым приятным за последние несколько дней. Он поспешил поделиться своей заметкой с единомышленниками, тем более что они были не на шутку взволнованными.

— Смотрите, присмотритесь повнимательнее, с ним происходит то же самое, что произошло с первым пауком от искусственного света наших нашлемных прожекторов. Помните, того паука, с которым мы встретились на распутье? Он словно бы окаменел! С этим чудовищем сейчас происходит подобный механизм кристаллизации.

— Вот только процесс протекает не так быстро, как хотелось бы. У того, более мелкого паука, он был гораздо стремительнее, — заметил Владимир.

— И, кстати говоря, он все равно продолжает приближаться! — заволновалась Элизабет.

— В такой скверной ситуации, в которой мы сейчас находимся, нам не предстало жаловаться, — пробубнил Моррисон себе под нос. — Спасибо солнышку и за это!..

Солнечные лучи хоть и были уже далеко не такими горячими, как днем, все же оказывали на тело паука мощное кристаллизующее действие. С каждым шагом монстр ощущал острую резь в местах крепления своих многочисленных ножек. Он понимал, чем ему все это грозит, но останавливаться на полпути не собирался.

Внешняя оболочка паука полностью превратилась в тонкую корку кристалла. Паук потерял былую подвижность, но не желание расправиться с людьми, а как раз наоборот. То, что с ним сейчас происходит, еще больше разозлило его. Не обращая внимания на режущую боль, он упорно продолжал приближаться к яхте.

Когда расстояние между судном и пауком сократилось до двух метров, к этому времени ноги монстра находились уже в воде, Рой не выдержал и выстрелил в него. Дробинки откололи от тела восьминогой твари несколько незначительных кусочков кристаллов внешней оболочки. Фрагменты кристаллов разлетелись в разные стороны.

Если бы один из таких кусочков угодил на кого-нибудь из людей, того человека ждала бы участь Нормана.

Именно в процессе кристаллизации тело паука становится миной замедленного действия. Любой прикоснувшийся к кристаллизованному пауку — заразится Частицами и, как следствие, смерть наступит уже через несколько часов.

«Не самая хорошая идея стрелять в паука с такого близкого расстояния», — подумал Рой. Интуитивно он догадывался, чем может быть чревато попадание паучьего осколка в тело человека.

Рой сделал два шага назад и еще раз пальнул по насекомому, еле двигающемуся к ним навстречу.

Паук остановился и на какое-то время замер на месте. Затем привстал и сделал резкий рывок к яхте. Он с силой ударил ее, но не повредил обшивку.

Люди расстелились на носовой палубе. А когда поднялись на ноги и выглянули за борт, паука там уже и след простыл.

* * *

Кристаллизация тела паука достигла отметки выше среднего. Любые движения давались ему очень тяжело, но это не помешало ему хитроумно спрятаться.

К тому времени, когда уже половина красного солнца укрылась за горизонтом, Рой, не наблюдая поблизости присутствие членистоногой твари, самоотверженно принял серьезное решение: спуститься в воду и самостоятельно — в ручную подтолкнуть яхту.

Эта идея, конечно же, была не самая блестящая, но что еще можно было предпринять в данной ситуации?

— Ты куда намылился?! — не скрывая удивления в прорезавшемся голосе, спросил Владимир, пристально уставившись на товарища.

Моррисон застыл возле носового фальшборта.

— Думаю, если я отсюда спрыгну, вода смягчит мое падение, — не по существу вопроса ответил он.

— Так вот значит, что ты задумал, — взволнованно залепетала Элизабет. — Я тебя не пущу на это самоубийство.

— Это не самоубийство, — быстро проговорил Моррисон, — а единственный шанс на наше спасение.

Рой хотел было уже перекинуть ногу через фальшборт, но Владимир вовремя остановил его последней просьбой:

— Прежде чем совершить критическую в своей жизни глупость, давай хотя бы проверим, насколько твоя идея продумана.

Русский подошел к внешней обшивке каюты и, протянув руки, снял с креплений спасательный круг. Приблизившись к Моррисону с этой ношей на руках, он сказал:

— Сейчас мы проверим, здесь ли еще наш друг!

Рой ничего не ответил и ограничился лишь согласным кивком. Он был весьма удивлен тем, почему сам до этого не додумался. «Все-таки одна голова хорошо, а три лучше», — подумал он.

Владимир несильно размахнулся и бросил спасательный круг в воду. Этот предмет в форме бублика хорошо сливался с поверхностью воды, окрасившейся на закате в светлокрасный цвет, и лишь только белые полоски на плавучем торе выдавали его точное местонахождение.

Через пару секунд, после того как спасательный круг оказался в море, вода под кормовой частью яхты забурлила, а еще через мгновение брошенный в море предмет был четвертован двумя точными и сильными ударами от мощных лап синего паука.

Восьминогий охотник и не подозревал, что своими несвоевременными действиями только демотивировал одного из людей совершить глупую оплошность. Купившись на уловку Владимира, он выдал свое присутствие и вдобавок подставил себя под выстрелы трехствольного дробовика.

Рой, не задумываясь, начал стрелять в паука, и за считанные секунды освободил весь магазин дробовика. Семь одинаково громких выстрелов оборвались едва слышным щелчком. Моррисон принялся перезаряжать чудо-оружие.

Хотя паук большей частью своего тела находился под поверхностью воды, тем не менее, клубки заряженных скоростью дробинок хорошо поцарапали кристаллизовавшееся тело синего чудовища. Отколотые куски паучьего тела какое-то время еще оставались на водной поверхности, а затем по непонятной причине погрузились на песчаное дно.

— Вот, сволочь, — выругался Моррисон, рефлекторно передернув затвор своей трехствольной пушки. — Он все это время прятался под килем яхты!

— По-видимому, ему воздух совсем не нужен, а может быть, он способен на очень долгое время задерживать дыхание, — предположила Элизабет.

— На очень долгое. — подтвердил Владимир. — Ты только глянь, что осталось от спасательного круга, — указав на обломки, сказал он Рою. — Теперь представь, что могло случиться с тобой!

— Фактически ты спас мне жизнь, Владимир, — промолвил оторопевший Моррисон.

— Спасибо тебе, спасибо вам обоим.

На лице Владимира появилась мимолетная улыбка.

— Мы здесь только и занимаемся тем, что спасаем друг другу жизни.

И даже теперь, находясь на последней стадии кристаллизации, паук не собирался сдаваться. Увидев, что перед ним не человек, а всего лишь одно из его изобретений, монстр рассвирепел пуще прежнего. Злость паука вылилась сильнейшим ударом в бок яхты.

К счастью, конструкция была очень прочной, и корпус отделался лишь парочкой царапин.

Рой с Владимиром не удержались на ногах и расстелились по палубе, а вот Элизабет повезло меньше. Она стояла слишком близко к борту, а когда произошел толчок, девушка, вопреки своему желанию, перевалилась через него и плюхнулась в воду.

Для Моррисона этот эпизод показался тянущимся бесконечно долго. Он словно бы видел происходящее в замедленном действии. Как только Элизабет исчезла из поля его зрения, мужчина, в ужасе выпучив глаза, схватился за дробовик и помчался к противоположному борту.

Владимир быстро сообразил замысел Моррисона и устремился на выручку к Элизабет. Он обнаружил ее стоявшей по грудь в воде. Она была весьма напугана, о чем и говорили ее дрожащие направленные вверх глаза. По ее виду можно было угадать, что она уже и не ждала спасения. Когда Владимир потянул к ней свои руки, за спиной загромыхала очередь шумных выстрелов.

— Получай, мерзкий ублюдок, — послышались злоречивые слова Роя в затишье между громких залпов.

Выстрелы от столь мощного оружия сыграли Элизабет на руку. Они замедлили стремительный порыв паука, который вознамерился направиться к противоположному борту яхты. Моррисон стрелял и стрелял, откалывая от кристаллизующегося создания кусочек за кусочком, до тех пор, пока монстр не остановился, а случилось это прямо напротив носа судна.

«Как раз вовремя, — подумал Рой. Он посмотрел на пристегнутый к оружию ремень — У меня в запасе осталось ноль патронов!»

Несмотря на слабость во всем теле, Владимиру с первого раза удалось втянуть Элизабет на фальшборт, а затем и на палубу.

Рой внимательным взглядом оценил самочувствие девушки. На первый взгляд казалось, что все в порядке.

«Главное, что при падении она никак не пострадала», — подумал он, а затем сообщил не совсем приятную новость: — У меня осталось в дробовике всего лишь три патрона.

Владимир подошел к товарищу, его целью было полюбоваться тем, чем в данную минуту занят монстр. Приблизившись к Рою, русский ухмыльнулся и, заглянув за фальшборт, проговорил:

— Как раз для того, чтобы застрелиться. Три патрона, нас тоже трое, делайте выводы, друзья.

Моррисон не был любителем черного юмора и поэтому не совсем положительно воспринял неуместную шутку Владимира. Русский, по выражению лица соратника, догадался об этом и не стал продолжать еще что-то говорить по этому поводу, хотя искрометные мысли так и сверкали в его голове. Уже следуя из этого, можно с точностью утверждать, что остров и впрямь изменил Владимира. Прежде откровенный, теперь мужчина стал по-настоящему сдержанным.

Рой не оставил поведение товарища незамеченным, ведь Владимир никогда раньше не останавливался на полуслове, осознав в чем дело, он проникся глубоким уважением к его натуре.

От заходящего за горизонт солнца теперь виднелась лишь верхушка, а в организме паука, от его воздействия, заканчивались последние процессы кристаллизации. Еще немного, еще чуть-чуть и монстр превратится в монолитный кристалл. Восьминогое создание очень сильно ослабело, но решилось сделать последний рывок.

Собрав все силы и приподнявшись на ноги, он как мог в последний раз ударил по носу яхты. Действие монстра, наконец, оказалось удачным, но не для него, а для людей. Судно сошло с мели и стало не спеша отплывать назад. Паук бессильно пал брюшком и головогрудью в воду. Лишь его верхняя часть виднелась над подвижной морской гладью, омывающей окончательно кристаллизовавшееся тело монстра.

Яхта была на воде, а паук не стал продолжать преследование, точнее, он не мог этого сделать. Рой жизнерадостно взглянул на соратников, а затем изо всех сил побежал в ходовую рубку.

Вскоре яхта уже своим ходом отплавала от побережья Дайменд клавс. Рой стоял за штурвалом и разворачивал судно в противоположную сторону. Они очень быстро отплыли от берега. А монстр остался неподвижно лежать на прежнем месте, наполовину погруженным в воду. Солнце его уже окончательно доконало.

Находясь на открытом пространстве, он теперь никогда не сможет вернуться к прежней жизни. Каждый день, не успев восстановиться даже на двадцать процентов, вновь будет полностью кристаллизован под лучами палящего солнца. Это будет продолжаться до тех пор, пока небесное светило не прекратит свое существование, либо до тех пор, пока какой-нибудь ненормальный не высадится на этот остров и не сотворит какую-нибудь элементарную глупость.

* * *

Рой не спешил гнать судно вдаль Индийского океана. Пока еще солнце окончательно не скрылось за горизонтом, он решил отыскать «Каравеллу» и забрать с ее борта свою сумку и рюкзак Элизабет. Обогнув северо-западную часть острова, он направил яхту к помосту, к которому когда-то было пришвартовано моторно-парусное судно Дэвида.

Они нашли ее только спустя полчаса. Океаническое течение уже хорошо успело сыграть свою роль. «Каравелла» дрейфовала за много километров от пирса. Высадившись на ее кормовую палубу, они не обнаружили тело Оливера.

— Наверное, паук разорвал его, а части выбросил в море, — прискорбно заключил Владимир.

Рюкзака Оливера тоже нигде поблизости не оказалось.

Схватив свою сумку и рюкзак Элизабет, Рой перебросил их на другую яхту — на ту, которая теперь поможет им добраться до дома.

Владимир попробовал завести «Каравеллу», положительного результата, как и предполагала Элизабет, не последовало.

— Придется бросить ее здесь, — сказала девушка. — Может быть, ее когда-нибудь кто-нибудь найдет.

Соратники с ней согласились.

Рой, попрощавшись с «Каравеллой» и всеми теми, кто навеки остался на проклятом острове Дайменд клавс, последним перебрался на яхту Оливера. Ему было тяжело осознавать гибель многих, когда «Каравелла» постепенно превращаясь в маленькую точку, исчезала в темной дали.

Моррисон вновь поднял сумки и направился в каюту. Он не собирался разбирать вещи, в данный момент это его совершенно не интересовало. А вот Элизабет не поленилась залезть в свой рюкзак. Ей было интересно, может быть, еще где-то в вещах завалялся дополнительный к прочим драгоценный камешек. Рой какое-то время полюбовался ее действиями, а затем вновь посмотрел на свою сумку. Он непроизвольно вздрогнул, когда в ее недрах что-то зашевелилось. А потом, это — что-то, постепенно начало продвигаться к верхней части и остановилось прямо возле, чуть расстегнутой, замочной молнии.

«Паук вряд ли смог бы поместиться в сумке, — успокоив свои нервы, подумал Моррисон. — Тогда что же это, а точнее кто?»

Он не спеша потянулся к замку молнии, а после, резко отдернув руку, расстегнул ее. Рой улыбнулся увиденному существу и вздохнул спокойно.

— Привет, дружок! — удивленно сказал он. — Каким ветром тебя сюда занесло?

Элизабет и Владимир живо устремили вопросительные взгляды на товарища, а затем русский произнес:

— Эй, да это же твой друг, мышонок, который вывел нас из вулканической пещеры.

— Тогда возьмем его с собой, — радостно проговорила девушка. — Он же нам все-таки в тот раз жизнь спас.

Мышонок довольно запищал и повертел усатым носом по сторонам. Он учуял хлеб с сыром, оставленный Элизабет на столе, она не успела его убрать, после того как приготовила бутерброды. Моррисон, взяв мышонка в руки, поспешил перенести его на обеденный стол.

— Пусть утолит свой голод, — добродушно промолвил Рой. — Он это заслужил.

Когда Элизабет наливала мышонку воды в блюдце, Владимир вышел на палубу и посмотрел в звездное небо. Солнце уступило место полной луне. Невольно у русского сложилось впечатление, что в этих широтах всегда полнолуние. Он быстро отмел эту глупость, так как понимал: подобного в принципе не может быть.

Владимир не случайно решил уединиться, у него было одно незаконченное дело.

Он засунул пустую руку в карман походных брюк, а через мгновение вытащил оттуда небольшую книжечку. Это был блокнот Дэвида с точными координатами призрачного острова. Русский быстро пролистал страницы и нашел главную запись. Посмотрев несколько секунд на замысловатые письмена, он быстро закрыл блокнот и зашвырнул его в темные глубины Индийского океана.

Теперь тайна острова, вместе с его проклятием, растворится в соленой морской пучине, отныне никто и никогда больше не обнаружит загадочный остров Дайменд клавс.

Закончив с последними делами, Владимир вернулся в каюту, а затем проследовал в ходовую рубку. Элизабет уже давно была там и стояла рядом с Моррисоном. Русский порадовался счастливым лицам влюбленной парочки. А его собственное настроение подогревалось горсткой крупных драгоценных минералов в его нагрудном кармане походной куртки.

Было много случаев, когда камни причиняли ему неудобство и даже боль, особенно в тот момент, когда огромный паук повалил его на живот, а сам взгромоздился на спину.

К собственной радости, несмотря ни на что, Владимир сохранил хотя бы эту добычу. И пусть ему не стать миллиардером, но миллионером он точно сможет прожить весь остаток жизни.

Русский развернулся, и собирался было уйти в каюту для отдыха, чтобы не тревожить идиллию влюбленных и заодно восстановить утраченные силы, но голос Моррисона, наполненный энергией жизни, остановил его.

— Скажи, пожалуйста, как ты догадался, что требовалось от тебя в тот момент, когда Элизабет свалилась за борт? Мы же не успели с тобой обмолвиться ни единым словом! Не знаю, поступил ли я правильно, что не поспешил к ней на выручку, а устремился в сторону паука.

Владимир помедлил с уходом и, улыбнувшись взирающему на него Моррисону, воодушевленно ответил:

— Разум — штука заразительная! Мне кажется, мы подсознательно выбрали свои роли в той ситуации. А поступил ты очень даже верно. Если бы ты не расстрелял паука, он точно тогда бы подоспел к Элизабет раньше меня.

— Спасибо вам, друзья, — вклинившись в диалог, добродушно сказала Элизабет.

— Всегда пожалуйста, прекрасная синьорина, — промолвил Владимир, а затем, уважительно кивнув Моррисону, удалился на заслуженный отдых.

Девушка стояла рядом с любимым человеком и, положив ему свою голову на плечо, обнимала за талию, а Рой, в мыслях проклиная и навсегда распрощавшись с кристаллизованным монстром, после попытался представить, какая в дальнейшем счастливая ждет его жизнь. Он вырос в тяжелых условиях и не знал, что значит быть счастливым. Ему не удалось полноценно вообразить будущее, но уже очень скоро он сможет его испытать на практике, живя богатой полноценной жизнью вместе с красавицей Элизабет.

Эпилог

Пути господни неисповедимы!

Жаркий день на берегу — Дайменд клавс

Солнечный жаркий день подогревал пляжный песок Дайменд клавс. Эта, представляющаяся человеческому глазу, сплошная субстанция, на самом деле состоящая из мириад мельчайших песчинок, имела нехарактерный чрезвычайно яркий белый цвет.

Не знающий человек мог бы запросто счесть попадающиеся глазу редкие песчаные насыпи за снежные торосы. Сам же пляж, словно был покрыт снежным покрывалом.

Вся картина кардинально менялась только тогда, когда нога незваного путника ступала на берег. Часть пляжного песка, находившегося под водой и рядом с ней, имела характерный светло-коричневый цвет. Человек, созерцая истину, мог убедиться, что песок это не снег, а всего лишь оптический обман зрения.

Все дело в том, что песок на Дайменд клавс был наичистейшим в природе — незагрязненный, первозданный песок, не имеющий никаких инородных вкраплений. Он был столь же уникален, как и сам остров, а также, некогда доминирующая здесь, скудная фауна в лице паукообразных монстров.

Солнце находилось в зените, когда вдалеке моря внезапно появилась крохотная темная точка. Судя по постепенному увеличению, объект приближался. Вскоре неприметный силуэт прорисовался четкими гранями старинного катера.

Через небольшой промежуток времени невзрачный катерок пришвартовался к берегу тайного острова. Две фигуры, вооруженные автоматами, неспешно сошли на берег. Незваные гости подозрительно осмотрелись, поводя перед собой дулами автоматического оружия. Убедившись в относительной безопасности, они опустили стволы и втащили катерок на берег.

Затем их внимание привлекло блеклое стекловидное образование, недвижно застывшее вблизи воды. Лишь на мгновение в руке у одного из прибывших людей показалась знакомая записная книжка — чудом уцелевший в соленой воде блокнот Дэвида с координатами острова. Темнокожий человек в последний раз сверился с данными и, словно сокровище, спрятал книжечку под выцветшую футболку, тщательно заправленную в штаны.

— Как ты думаешь, что это может быть? — убрав блокнот, спросил человек у товарища. Речь его, как не странно, прозвучала на английском языке.

— Не знаю, — отрицательно покачав головой, ответил тот. — Но очень похоже на что-то очень ценное.

— Как ты думаешь, сколько оно весит?

Товарищ призадумался, а затем убедительно рапортовал:

— Сейчас мы это выясним! — сказал он и зашагал к кристаллизованному изваянию паука. — Если окажется тяжелым — значит, на самом деле очень дорогое.

Человек с блокнотом за пазухой согласился и проговорил:

— Эта штуковина очень красиво играет на солнце.

Радости африканцев не было придела, когда они оба стояли напротив друг друга, а между ними находился неподвижный монстр. Если бы они тогда только знали, что нашли не клад, а самую настоящую смерть — ужасную смерть с пагубными последствиями.

Они, недолго думая, нагнулись и крепко схватились за тело кристаллизованного паука. Мгновенная режущая и одновременно обжигающая боль поразила их ладони. Африканцы, морщась от невыносимого жжения, резко отдернулись от статуи, но было уже слишком поздно. Пробужденные от кристаллизации, дремлющие на лапках паука Частицы, за доли секунды проникли в их плоть.

Отныне эти двое приговорены к неминуемой собственной гибели, но хуже всего то, что они также станут и родоначальниками новой популяции смертоносных созданий.

Пока существует человечество, всегда найдутся глупые люди, благодаря которым жизнь смертоносных пауков на Дайменд клавс будет возрождаться снова и снова!

Быть может, альфа-паук был прав и люди недостойные претенденты на роль правителей этого мира. Возможно, когда-нибудь на земле настанет восьминогая эра паукообразных разумных чудовищ. Может статься, это произойдет уже очень скоро. Время покажет!

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg