«Пикник на обочине. Зона отстрела»

Пикник на обочине. Зона отстрела (fb2) - Пикник на обочине. Зона отстрела (Пикник на обочине) 1387K скачать: (fb2) - (epub) - (mobi) - Владислав Валерьевич Выставной

Владислав Выставной Пикник на обочине. Зона отстрела

© В. Выставной, 2014

© ООО «Издательство АСТ», 2014

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ()

* * *

Все персонажи книги вымышлены, любое совпадение с реальными людьми является случайностью

Пролог

Черт его дернул в тот раз полезть в Зону.

Сталкера трудно удивить. Даже встреча с неизвестной аномалией для него, скорее, повод для беспокойства, чем для удивления.

А это его удивило. Более того, взволновало не на шутку. И казалось бы, ничего такого – просто еще один замаскированный лаз через Периметр.

Да только черта с два – «еще один». Это вам не дырка в заборе, не зыбкая тропка, по которой продираешься, рискуя нарваться на ооновскую пулю. Это мечта каждого сталкера – прямой и свободный путь, по которому ходи в Зону сколько вздумается – и остановить тебя некому. Дорога в «страну обетованную», будь она неладна.

Нашел он этот путь случайно. Забрел тогда на окраину, неподалеку от периметра. Искал место, куда хабар на время сбросить, да и для запасного схрона пригодилось бы. Здесь, рядом с границей Зоны, места небезопасные, но безлюдные. Из кварталов, примыкающих к контрольно-следовой полосе, жителей давно отселили, улицы закрыли для проезда, и райончик теперь напоминал самые настоящие трущобы.

Опасные места, если честно. Не Зона, конечно, но иногда и в Зоне бывает поспокойнее. Наткнуться здесь можно что на бомжей, что на ооновский патруль, что на самую обыкновенную шпану. Вон как стены размалевали красками из баллончиков. И граффити здесь специфические, мрачные. С другой стороны, лучшее место для тайника найти трудно.

Кот шел по пустынной улице, и со стены безликим провалом под капюшоном пялилась на него черная старуха с косой. Выведенная, разумеется, краской, но настолько реалистичная, что дрожь пробирала. Сюжет вполне логичный – до охраняемого периметра отсюда не больше сотни метров. Вжался в стену: послышался звук мотора. Через несколько секунд по поперечной улице прополз патрульный джип с символикой ООН на борту. Казалось бы, странно устраивать схрон в таком месте. Да только лучшей охраны, чем сами ооновцы, для хабара не найти. Удостоверение сотрудника Института поможет в случае проверки избежать неприятностей.

Дома глазели на него черными провалами окон – стекла сплошь и рядом выбиты. Кварталы эти давно надлежало снести, да только руки ни у кого не доходят. Кроме того, кое-кто в администрации не торопится с наведением порядка еще по одной причине.

Ждут нового Сдвига. Хоть ученые до сих пор не сошлись во мнениях, идея близкого «Конца света» здорово пустила корни – в том числе и в головах чиновников. А что – они тоже люди. А раз Зона может приползти и сюда – так зачем торопить события, вбухивать почем зря бюджетные средства?

Возможное новое расширение Зоны сталкера волновало мало. Если Зона и накроет схрон – не беда, тем лучше его сохранность. После можно вернуться и забрать. Конечно, если не плеснет в тайник «ведьминого студня» или еще какой дряни. Но это теория, а схрон нужен сейчас.

Бродил он около часа, не находя мест, достойных внимания. Устраивать тайник в брошенной квартире – глупо. Спрятать толком не получится, а дверь не запрешь – замок на двери на мародеров как красная тряпка на быка действует. Чердаки с подвалами – тоже не лучший вариант. Схрон не должен стать западней в случае облавы. Идеальный вариант – в каком-нибудь тихом закутке, на свежем воздухе.

Впереди показалась подозрительная компания, и Кот счел за лучшее нырнуть в ближайший двор. Дворик оказался довольно запущенным, захламленным, и это как раз было неплохо. Огляделся. За грудой строительного мусора, в тени деревьев с трудом разглядел приземистый куб облупившегося бетона. Не сразу сообразил, что это.

Бомбоубежище. Старое, заброшенное, времен позабытой уже холодной войны. Точнее – бетонный оголовок вентиляционной шахты. От нее – прямой ход под дом, где и находится собственно убежище. Кот не без брезгливости осмотрел сооружение. Уродливый куб был до половины засыпан мусором. В довершение всего, у ржавой решетки отдушины валялся разлагающийся труп собаки. Наверное, это и стало для него сигналом. У сталкеров все не как у людей. То, что в других вызывает отвращение, их маниакально притягивает. К тому же место было достаточно отталкивающим, чтобы устроить тайник. А потому Кот осторожно обошел эту вонючую кучу и направился к решетке. Для этого пришлось перебраться через груду какого-то металлолома.

– У, блин… – прошипел сталкер, потирая колено.

В этом нагромождении легко было переломать ноги. И непонятно, как сюда пробралась эта несчастная псина. А главное, зачем? Подняв обломок трухлявой доски, Кот отодвинул труп, поморщился: из него посыпались белые извивающиеся личинки.

Он огляделся. Не слишком удобное место, чтобы приползти сюда подыхать. Разве что, мертвое животное кто-то подкинул. Чтобы отбить у кого бы то ни было желание сюда лазить.

Очень интересно.

Пригнувшись, Кот подергал решетку. Он почти был уверен в том, что эта штуковина напрочь приржавела к раме. Она и впрямь не желала поддаваться. Он навалился сильнее – бесполезно. Неужто показалось? Еще раз оглядел ржавые жалюзи. И точно – справа сверкнул голый металл. Пошарив пальцами, попал во что-то склизское. Ругнулся, посмотрел на ладонь, понюхал. Солидол, смазка. Что там могли смазывать? Снова сунул руку в скользкую дрянь и надо же – нащупал что-то вроде щеколды. Откинул защелку, потянул решетку на себя. Та туго, но поддалась. Тихо, без скрипа, отошла на таких же свежесмазанных петлях.

Тут бы ему и плюнуть на это дело: ведь ясно же, что место занято, тайника здесь не сделаешь. Но включилось какое-то профессиональное любопытство. И он, не раздумывая, нырнул в тесное пространство шахты. Сунул в зубы цилиндрик компактного фонаря, быстро спустился по торчащим из бетона железным скобам.

Внутри было не чище, чем наверху, у бетонного куба – груда сухих листьев и веток почти по шею. Но его уже не обмануть. Он быстро разгреб листья, буквально нырнув в прелую кучу. Нащупал тяжелую и низкую железную дверь, ведущую через короткий ход в подвал-убежище. Быстро нашел уже знакомую по конструкции щеколду. Потянул дверь на себя, вполз внутрь на четвереньках и тут же уперся в кирпичную стену. Кладка была свежая. Видать, чтобы прикрыть сюда путь со стороны подвала. Справа же была приличная дыра в бетоне, а за ней… Сразу вспомнилось какое-то кино про побег из тюрьмы. Только вот этот туннель был куда основательнее того, что могут себе позволить беглые зэки. Узкий, низковатый, но вполне достаточный для того, чтобы, пригнувшись, двигаться вперед. Огляделся и довольно хмыкнул: здесь имелся самый обыкновенный выключатель. Щелк – и ход осветился бледным светодиодным светом. Стало видно, что стены и свод неплохо укреплены досками вперемежку с железной арматурой. Да уж, поработали здесь на славу. И можно не сомневаться, куда ведет эта подземная тропка.

Ему бы тогда подумать: вот серьезное сооружение, видать, ходят по нему серьезные люди. С которыми наверняка лучше не встречаться в этом самом месте, что они так тщательно скрывают. А у него, как у блудливого кошака, с ходу гормон в голову стукнул: раз есть халявный проход в Зону – значит, надо бросить все – и лезть туда! Будто на работе ему Зоны мало.

Хотя надо правду сказать: на работе Зона не та. Служебная она там. Следят за тобой во все глаза, шаг вправо, шаг влево – все фиксируется. А по возвращении – полный досмотр, как на таможне. Не говоря уж о том, что в Институт попадаешь и вовсе голый – через душевую кабину. Как заново на свет рождаешься. А рождаются, как известно, налегке, без хабара. Да и визиты в Зону по нормативам – не чаще, чем раз в трое суток. О здоровье твоем заботятся, значит. Так что о том, чтобы поработать на собственный карман при Институте, говорить не приходится. Остается по старинке – ночами да тайком.

А он как раз накануне приметил интересную полянку, у гаражей, не так далеко от периметра. Под ногой, помнится, звякнуло. Глянул – точно, «батарейка». И еще. Похоже, гнездо там у них. Он тогда незаметно так присыпал находку оранжевым своим ботинком от спецкостюма. Да и пошел дальше впереди группы. Ученые ничего не заметили.

А тут – такой шанс. Нырнул – и ты уже в Зоне.

Туннель был не слишком длинный и заканчивался в глубине кирпичного сарая – уже «на той стороне». Кот выбрался из-под ржавого железного листа, которым был предусмотрительно прикрыт выход. Огляделся. Вокруг какие-то пыльные банки, старые шины, прочий хлам. Выглянул наружу. Впереди был пустырь, позади же, за сараем, совсем близко – охраняемая полоса со столбами и колючей проволокой. В той стороне фырчали моторы и раздавались отрывистые голоса. Но сталкеру нужно совсем в другую сторону.

Он еще раз поразился своему необычному переходу через периметр. На открытой местности соорудить вход в подземелье и выход из него было бы невозможно, но в пригороде Искитима, как оказалось – вполне реально. Только для этого надо было иметь неплохие инженерные навыки и рабочую силу. Да еще – умение не попасться на глаза патрулям и полиции. А в придачу – уйму свободного времени и дьявольское упорство. Неужели он нашел тайную тропку бандитов? В таком случае лучше не становиться свидетелем их маленькой тайны.

В одну секунду Кот словно протрезвел. Зря он сюда полез, ох, зря. Ну да ладно, не пропадать же такой неожиданной ходке? Отсюда до тех гаражей – рукой подать. Довольно быстро он добрался до своей «делянки», благо ловушек на пути не было. Место оказалось и вправду «грибным». Довольно быстро он нагреб неплохой урожай «батареек». Пришлось у куртки рукава узлами завязать, чтобы было в чем тащить все это богатство. И тяжелая ноша казалась легкой – наверно, с тем же чувством грабители таскают золотые слитки.

Никогда еще не было у него такой быстрой, легкой и результативной ходки. По всему стоило насторожиться. Потому что так не бывает. По определению.

Это он понял, когда уже выбрался из туннеля, тщательно замаскировав факт своего пребывания в нем. К смехотворному количеству хабара, который он собирался припрятать, прибавился приличный груз «батареек». С этим добром надо было что-то делать, а значит – вопрос о схроне становился еще более актуальным. Не таскаться же по городу с охапкой запрещенных предметов? Прикинув, решил спрятать груз в соседнем дворе, подальше от подозрительного туннеля. Для этого требовалось всего-то – перейти улицу.

В такие-то моменты обычно и сыплешься. Шагнув со двора на тихую улочку, замер.

Прямо перед капотом полицейского «уазика». Как говорится, немая сцена. Длилась эта сцена, правда, секунду. Вцепившись в драгоценную ношу, Кот дал деру.

– Котляров, стоять! – заорали за спиной. Взревел двигатель, взвизгнули рвущие с места колеса.

Вот это номер! Его узнали! И может, выслеживали целенаправленно. А это хреново. Очень хреново. Если его возьмут сейчас с хабаром на руках – дело не ограничится административным взысканием и даже увольнением из Института. Его посадят. Как пить дать, посадят. Менты – они же спят и видят, чтобы живого сталкера засадить. И раструбить по всем СМИ: мол, мы не хуже этих ооновцев с нарушителями работаем.

Ворвавшись в соседний двор, он лихорадочно прикинул, куда сбросить хабар. Вариантов было немного – драгоценная ноша улетела прямо под ноги, в черный зев канализационного люка. Теперь нужно вышмыгнуть с той стороны двора быстрее, чем туда домчит чертов «луноход». Бросился вперед, спотыкаясь и хватая ртом густой воздух.

Не успел: «уазик» с эффектным заносом затормозил прямо перед ним. По инерции беглец перекатился прямо через широкий капот – и уперся в стену дома напротив. Тут же из машины выпрыгнули двое, перекрывая пути вправо и влево. Кот рванул было обратно и кубарем полетел на асфальт от удара: за спиной возник еще один полицейский, гнавшийся, видимо, за ним через двор. В крови бурлил адреналин, не давая адекватно оценить свои силы. Вскочив на ноги, он попытался вырваться.

Тяжелый кулак пресек эту попытку. В глазах сверкнуло, пейзаж завалился на бок. Уткнувшись лицом в асфальт, Кот почувствовал острую боль в суставах и услышал, как щелкнули на запястьях наручники.

– Я же сказал: «стоять!» – прозвучал над головой грубый голос. – В машину его!

Он с трудом соображал, куда его везут в тесной клетке в корме «УАЗа». Даже когда выволокли на воздух, впихнули в какую-то дверь и проволокли по лестнице, он все еще пребывал в прострации. Левый глаз заплыл, в голове звенело. По обилию людей в полицейской форме понял: его притащили не в какой-нибудь задрипанный участок, а в МОВД.

Как говорится, приехали. Проводив по длинному коридору, втолкнули к широкую дверь с золоченой табличкой, из которой он успел вычитать лишь слово «Начальник…», и усадили за широкий стол со множеством стульев. Во главе стола восседал полноватый мужчина в форме с редкими седеющими волосами и усталым взглядом.

– Все бегаешь, Кот? – спокойно, с некоторым даже сочувствием поинтересовался человек в форме. – Напрасно. Это бегущего слона за хвост не остановишь, а ты – Кот. И остановим, и приподнимем, и в мешок засунем.

Сталкер сразу узнал его. Это был начальник местной полиции, Кузнецов Иван Палыч, собственной персоной. До этого он его видел только с экрана телевизора. И вот – на тебе. Не крутовато ли для начала?

– Да никуда я не бегаю, – огрызнулся Кот. – Ваши ребята меня с кем-то перепутали.

– Правда? – искренне удивился начальник. – А это тогда что?

Кот болезненно поморщился: на стол перед ним грохнули герметичный мешок из прозрачного пластика. Внутри была его куртка с предательски рассыпавшимися батарейками.

– Убери эту дрянь со стола, – брезгливо приказал начальник. – И наручники с него сними.

Полицейские удалились вместе с курткой и хабаром. Кот мрачно поглаживал запястья. Если его привели к главному, положение становится серьезным.

– Как вы понимаете, Котляров, дела ваши далеко не блестящи, – заговорил Кузнецов. – У нас и без того на вас материалов достаточно, а тут вы, как нарочно, с этими «батарейками».

Он говорил мягко, с укором, постукивая по столу авторучкой. Словно не обвинял, а журил нерадивого подчиненного. Тем временем Кот тупо разглядывал стол начальника. Все как полагается: массивный письменный прибор из малахита, государственный флаг на подставочке, фото президента. Рядом – фотография детей в легкомысленной рамочке. Поднял глаза на главного милиционера. Нормальный вроде человек. Не орет, не давит, говорит уважительно, вроде как даже извиняясь, что приходится применять такие методы. Никак это не вязалось со слухами, что ходили вокруг шефа местных правоохранителей.

– С поличным вас взяли, как ни крути, – продолжал Кузнецов. – А мы всего-то хотели побеседовать с вами. Так сказать, по душам. Вас зовут – а вы в бега. Как говорится, на воре шапка горит, а на сталкере шапка фонит. Так что сами виноваты, чего уж там.

«Да-да, как же. „Просто побеседовать“. Знаем мы ваши беседы, – вертелось в голове у сталкера. – С хабаром действительно вышло глупо. Бездарно, просто слов нет. Если бы хоть спрятать все это, чтобы было за что сидеть. А так… Идиот. Просто идиот… Однако на кой лад я им сдался?»

Вслух же сказал:

– Это все не мое. Меня же не взяли при переходе периметра. Все, что мне можно предъявить, – это хранение объектов из особо охраняемой Зоны…

– …а еще сбыт и распространение, – добавил Кузнецов. – В последнем случае – в крупных размерах. Поверьте, у нас достаточно доказательств. Все это на пару лет потянет, как минимум. Я уж не говорю о последующем запрете на работу в Институте. В общем, сами знаете – была бы статья, а человек найдется.

Начальник развел руками. Кот мрачно молчал. Чего он хочет? Вряд ли ему доставляют сюда каждого мелкого жулика, чтобы читать тому нравоучительные речи. Ему явно что-то надо от сталкера, которого так ловко прижали к стенке.

– Вам что-то от меня нужно? – прямо спросил Кот.

– Ну-ну, притормозите! – Кузнецов протестующе всплеснул руками, откинулся на спинку кресла. – Если здесь что-то кому-то нужно, то не мне, Котляров, а вам. Или к вам лучше обращаться по прозвищу?

– Это как вам удобнее, гражданин начальник, – скромно сказал сталкер.

Он вдруг почувствовал, что дела могут повернуться не в худшую сторону. Сейчас начнется торговля. Интересно, что же от него потребуют в обмен на свободу?

– Хочу поговорить с тобой откровенно, Кот, – уже совсем просто, даже доверительно заговорил Кузнецов. Даже подался вперед, приблизившись к собеседнику. – Как ты, наверное, догадался, ты здесь не просто так. Давай прямо: мне нужна твоя помощь…

«А мужик-то он вполне нормальный, с таким можно иметь дело, – невольно подумалось сталкеру. Он тут же себя одернул: – Главное, не расслабляться. Шеф полиции, по определению, человек жесткий и хитрый. Расслабишься, заглотишь наживку – тут же тебя и подсечет…»

– Это твое «дело», – Кузнецов помахал в воздухе пухлой папкой, – оно, по существу, может и не иметь продолжения. Не то чтобы я поверил тебе, что ты хороший парень и исправишься. Сам понимаешь – закон есть закон. Но я тут сижу не только для того, чтобы тупо сажать всех подряд. Мне порядок в городе нужен, понимаешь?

Кот кивнул, хотя понятия не имел, к чему клонит высокопоставленный собеседник.

– В этом смысле ты – рыба мелкая, – продолжил Кузнецов, – ты уж меня извини.

– Ничего-ничего, – великодушно отозвался Кот.

– И если возникают более крупные проблемы, чем рядовой сталкер, задержанный с хабаром, можно закрыть на него глаза. При условии деятельного раскаяния – есть такое понятие в Уголовном кодексе. Ты меня понимаешь?

– Что, заложить кого-то надо? – напрягся сталкер. – Нет уж, от этого увольте. Никогда никого не закладывал и не буду. Уж лучше сажайте…

– Погоди-погоди. Ты всегда вот так, впереди паровоза бежишь? Деятельное раскаяние предполагает нечто деятельное, а не просто слова. В общем, «закладывать» я никого не прошу.

– Тогда что от меня требуется?

– А вот слушай. Думаю, ты знаешь, что вокруг Зоны кормится несколько криминальных группировок. Контролируют оборот наркотиков типа «экзо» и других объектов, нелегально извлеченных из Зоны. Рыбку в мутной воде ловят.

– Так в чужой лодке всегда больше рыбки. Хотя я почему-то думал, что наша полиция давно победила преступность в этих местах.

– Не валяй дурака, Кот. Или тебе показать оперативную съемку, где ты таскаешь хабар скупщикам?

– Не надо, я документальное кино не люблю.

– Тогда слушай дальше. Ты не думай, что полиция дурака валяет. Моя задача – сохранять порядок в окрестностях Зоны. А это вам не на джипах вокруг нее кататься, из пулеметов в белый свет постреливать…

Мысленно усмехнувшись, кот отметил обиду и какую-то ревность Кузнецова к ооновцам. Еще бы: те, по сути, местным властям не подчиняются и ответственность несут довольно условную. Кто там может проверить, что происходит на периметре? У них всегда один ответ: это Зона. А в Зоне, как известно, что угодно случиться может. У полиции такой отмазки нет, и ей приходится отдуваться за всю дрянь, что ползет из-за «колючки» в наш бренный мир.

– И порядок у меня здесь был, – продолжил Кузнецов, проникновенно глядя сталкеру в глаза. – Каждый знал свое место, кто не пойман – на свободе гулял, кто зарывался – отправлялся по этапу. Понимаешь? Равновесие было. Биобаланс, как в здоровом кишечнике. А сейчас биобаланс нарушен, пациента скрючило. И если не принять меры – знаешь что будет?

– Пациент обгадится? – предположил Кот.

– Это ты сейчас обгадишься, – посерьезнев, сказал Кузнецов. – Группировку «Спарта» знаешь?

– Слышал что-то.

– Слышал он… – проворчал Кузнецов. – У них двое братков в Зоне пропало. В смысле членов преступной группировки. Сначала один, а через пару дней – другой. Между прочим, лидеры в своей банде.

– Так на то и Зона. Вечно там кто-то пропадает.

– А вот «спартанцы» считают, что Зона здесь ни при чем. Думают, их решили потеснить конкуренты.

– «Мичуринские», что ли?

– Ну вот, а говоришь, ничего не знаешь, – Кузнецов с интересом разглядывал сталкера. Тот смутился:

– Да все это знают: «мичуринские» – отморозки, на что угодно способны.

– Вот и «Спарта» так считает. И если они найдут доказательства – будет война. Тут дело не только в порядке на моей территории. Нельзя допустить, чтобы бандитские разборки выплеснулись в область. В таком случае плохо будет не только мне. Военные давно хотят ужесточить режим вокруг Зоны. Думаю, в этом никто не заинтересован.

– Все это я понимаю. Но я-то здесь при чем?

– Мне нужен свой человек поближе к событиям. Чужака бандиты к себе не подпустят.

– Но я же не уголовник! – занервничал Кот. – И в группировки не вхожу – я сам по себе!

– А никто тебя не просит вступать в банду. Просто к тебе подойдет человечек от «Спарты», предложит поработать у них проводником. Немного – одна-две ходки. Так ты не отказывайся.

– И что я должен там делать? – мрачно спросил Кот. Он уже не был уверен, что лучше – подобное предложение или тюрьма.

– Да ничего особенного, – Кузнецов ободряюще улыбнулся. – Посмотреть, что к чему, принюхаться. А потом рассказать мне что да как.

– Вот что ни говори, а все равно стукачество получается… – проворчал Кот.

– А что делать? – философски заметил Кузнецов. – Все мы на кого-то кляузничаем, такова жизнь.

– А как с поговоркой, что доносчику – первый кнут?

– Так ведь за одного битого двух не битых дают. Не трусь, я тебя в обиду не дам. А для тебя это шанс. Смотри, не упусти его.

Кот не ответил. Глядя в широкое окно, на котором пока что не было решетки, он чувствовал, что вляпался в опасную историю.

Но тогда даже не представлял себе насколько.

Глава первая Проводник

– Тихо! – Кот поднял руку, замер. Трое за спиной остановились.

Кот вглядывался в чащу, но ничего подозрительного не видел. Наверное, показалось. Не любил он тайгу в Зоне. Неприятные места. Наверное, потому, что живые. Или просто изображающие жизнь – непонятную, чуждую.

– А чего мы стоим? – приблизившись, поинтересовался бандит – молодой, жилистый, вертлявый. Не зря его Шилом прозвали – видать, оно и свербит у него в одном месте. Вот и сейчас он присел вдруг на корточки, положив автомат на колени, с ходу закурил, с детским интересом глядя в сторону чащи. – Шатун, да?

Кот спокойно посмотрел на него, поинтересовался:

– Может, ты сам поведешь нас дальше?

– А что такое? – не понял Шило. С повисшей на губе сигаретой, он смотрел на сталкера снизу.

– Вы идете за мной и делаете все, что я говорю, – сказал Кот. – Так мы вроде условились?

– А ты что, дерзкий, да? – скалясь, спросил Шило. Медленно поднялся, дыхнул в лицо сталкеру вонючим дымом.

– А ну, Шило, расслабься! – тяжелым голосом сказал Краб. – Назад иди и не вякай.

– Я хотел, чтоб дошло до фраера… – начал было Шило.

Краб оборвал его:

– Ты чо, не понял? Объяснить доступно?

Вены, вздувшиеся на мощной шее Краба, намекали на то, что тот не шутит. Шило сплюнул и, больно задев локтем проводника, отправился в хвост группы.

Группа была небольшая. Главарь, известный в криминальной среде как Краб, был здоровенным, наголо бритым качком. В «Спарте» все были качками или хотя бы стремились походить на лидера. Банда изначально скучковалась вокруг некогда известного в городе тренажерного зала. Неизвестно, откуда пошло само название «Спарта». Возможно, вследствие суровой атмосферы, царившей в банде. Этим они сильно отличались от других группировок, тяготевших к более расслабленному образу жизни. Еще здесь был долговязый Рамзес, усеянный татуировками с такой плотностью, что те вполне могли заменить ему одежду. И Шило.

Всего трое – но никогда еще Кот не чувствовал такой гнетущей атмосферы. Казалось бы, у всех общая цель – добраться до базы, где у банды была заготовлена «дурь» на реализацию. Главарь проинспектирует корешей, «мулы» захватят груз – и обратно. Так нет же, всю дорогу они бычат, выясняют отношения и играют мускулами, как олени перед самками. И откуда у них только силы на это берутся?

– Значит, так, – терпеливо сказал Кот. – Не знаю, как вы там с Нюхом ходили, но со мной иначе: я сказал «тихо» или «стоять» – значит, тихо или стоять. По-другому я не могу работать.

– Лады, Кот, мы поняли, – сказал Краб. – Давай, куда там дальше?

– Дальше через лес пойдем, – сказал Кот. – Места поганые, потому идем за мной след в след. До заката можем не добраться, тогда заночевать придется. Может, и под открытым небом.

– Нюх за один день водил, – заметил Рамзес, поигрывая четками. Была у него такая раздражающая привычка.

– Ну и где теперь ваш Нюх? – хмуро отозвался Кот. Заметил, как дернулся Шило, поспешил поправиться: – Нюх дорогу знал. А я этим путем впервые иду. Я в проводники не напрашивался, сами позвали.

Тайгу пересекли почти без приключений. Разве что Шило, как обычно, ушел с проложенного сталкером пути и провалился в болото. Это так говорится – болото. Что там было на самом деле – одной Зоне известно. Шустрый бандит просто шагнул в сторону – и ушел в мох по самое горло. Еле успели его вытащить. Тогда Кот и ляпнул: «болото, мол». А теперь был уверен, что «мох» просто-напросто пытался сожрать шустрого. Или то, что ловко прикинулось мхом.

Впрочем, держались братки уверенно, чутко к опасности, как дикие животные. Поначалу Кот даже не понимал, зачем бандитам понадобился проводник. Как-то они обходились без него до этого. Все встало на свои места, когда оказалось, что настоящими сталкерами в группировке как раз и были те самые пропавшие бандюки. Собственно, потому-то первый, по прозвищу Нюх, и не боялся шастать по Зоне в одиночку. За что и поплатился. Ну а второй, как водится, полез искать пропавшего – и «Спарта» осталась без сталкеров. Этот момент больше всего напрягал этих крепких ребят: они не боялись ни черта, ни Бога, да только в ловушках Зоны терялись, как малые дети. Наверно, чувствуя такую неожиданную беспомощность, они и решили, что все это происки враждебной группировки. А потому обратились к авторитетному и независимому проводнику – Коту. Конечно, с подачи доверенных людей Кузнецова.

Тогда у него мелькнула мысль: раз этой банде понадобился проводник, значит, тот замаскированный тоннель точно не их рук дело. Может, его «мичуринские» выкопали? Или залетные одиночки? Нет, одиночкам такая работа не по зубам. Там точно постаралась какая-то группировка.

Вспомнив о «мичуринских», нахмурился. Перед самым уходом в Зону птичка на хвосте принесла еще одну тревожную весть: вроде бы у «мичуринских» Мавр пропал. А Мавр – это вам не хрен с горы, за пахана он у них. Была ли тут какая связь с другими исчезновениями – непонятно. У них и внутри банды собственных терок хватает. Тот же Штырь вот давно уже муть подымает, в лидеры метит.

Ну их всех к бесу.

Из чащи вышли прямиком на поля порченой земли. Слева мелькнуло мертвое пятно «комариной плеши», чуть поодаль – выгоревшая полоса, оставшаяся от бродячей «жарки». Концентрация ловушек неприятная. Кот аж задохнулся от нахлынувшего страха, от приступа обострившихся ощущений. С такими спутниками была нешуточная опасность поддаться раздражению, отвлечься и потерять чуйку. А сталкер без чуйки – просто ходячий мешок с костями, никакого от него толку.

Бандиты тупо наблюдали, как он стоит, скрючившись, с закрытыми глазами, упершись руками в колени. Может, думали, что он просто ломает перед ними комедию, изображая чуткого следопыта. Кто его знает, какая манера была у этого Нюха. Кот видел его лишь однажды: угрюмый и молчаливый тип, сидел за барной стойкой да хлестал стопку за стопкой крепкого. Бандит есть бандит, пусть даже и с даром первоклассного сталкера. Зоне ведь плевать на человеческие взгляды, у нее свои критерии, кому открыться, а кому – нет.

Отдышавшись, Кот выпрямился и решительно полез в карман за гайкой.

– Пойдем медленно, – сухо сказал он, подбрасывая в руке увесистый шестигранник. – Ориентиров здесь я не знаю, путь будем прокладывать заново.

Гайка полетела вперед. Следом еще пара – и группа двинулась дальше.

Он как в воду глядел: к закату дошли лишь до старой границы Зоны. Прошли мимо брошенной колонны из трех автобусов и полицейской машины сопровождения. Странное дело: когда во время последнего Сдвига народ дал деру со страшной скоростью, многие предпочитали уходить пешком, сторонясь автомобилей и прочего транспорта. Какой-то коллективный психоз. А может, и не совсем психоз. Сам Кот вполне одобрял такое поведение. Известно же, что многие опасные аномалии охотнее тянутся к технике, нежели к живым существам. Оттого и не приживается здесь автоматика, все приходится делать человеческими руками. И слава богу, скажем спасибо матушке Зоне: будет, значит, у брата-сталкера свой кусок хлеба.

Когда впереди показалась бетонная стена старой границы, Кот остановился. Тут же Шило снова начал быковать: ему, видите ли, хотелось во что бы то ни стало перебраться до заката на ту сторону. Может, оттого, что территорию внутри старого периметра бандиты считали своей исконной вотчиной. Глянув в сторону солнца, окончательно закатившегося за горизонт, Кот твердо сказал:

– Сейчас за стену нельзя. Там негде спрятаться.

– От кого? – осклабился Шило.

Сталкер внимательно посмотрел на него. И вдруг понял: этот дурачок – впервые в Зоне. Именно потому он из себя смельчака строит. Что ж, тем хуже для него. Ведь шансы у тех, кто впервые совершает «туристическую прогулку» по этим местам, гораздо ниже, чем у старожилов. Эту закономерность не могли объяснить ни наука, ни доморощенная сталкерская мудрость. Ее нужно просто принять за факт. Подумав в этом духе, Кот вдруг ощутил мстительное злорадство. Ужасно захотелось увидеть, как надоедливый гаденыш влетит в какую-нибудь случайную «мясорубку» или заживо поджарится в «микроволновке». Кот задавил в себе эти кровожадные мысли: не любит Зона злых людей. Странное дело – бандитов и подонков терпит, а обыкновенных злых людей – нет. Парадокс.

Нужно было искать место для ночлега. Брошенные автобусы сразу не понравились сталкеру. Может, неспроста их бросили в эвакуацию, и разумные доводы здесь ни при чем. Ну их в баню. Зато неподалеку виднелся остов упавшего вертолета. Обгоревший Ми-17 лежал, чуть накренившись, уперев изломанные лопасти в почву. Почему-то он показался предпочтительнее для ночлега. И дело даже не в том, что Кот знал причину аварии: аномалии были ни при чем – у пилота случился сердечный приступ. Что тоже неудивительно в той обстановке: считай, новое Посещение случилось. Удивительно, что пилот таки выжил, и даже работает сейчас при Институте. Кот решил считать это добрым знаком. Снаружи вертолет выглядел страшновато, словно сбитый «стингером» в афганских горах. Но это как раз и привлекало внимание. Есть у сталкеров такой негласный принцип – чем хуже, тем лучше. Как ни удивительно, он редко подводит. Лавров по этому поводу сказал что-то о выкрутасах энтропии, по которым якобы можно вычислять опасные аномалии. Следы копоти и окисления на корпусе в этом смысле были неплохим признаком. Тем не менее Кот не поленился швырнуть в затхлую темноту корпуса пару гаек.

Заглянул внутрь через проем сдвижной боковой двери. Пожар, охвативший двигатели с баками и облизавший корпус, как ни странно, почти не коснулся салона. Наверное, вовремя сработала система пожаротушения. За полтора года с момента последнего Сдвига все здесь сохранилось вполне сносно, даже обивка на откидных сиденьях.

– Здесь и переночуем, – сказал сталкер.

На этот раз спорить с ним никто не стал – бандиты тоже устали от двенадцатичасового перехода. Не говоря ни слова, они покидали внутрь рюкзаки, оружие и полезли следом. Последним внутрь забрался Кот, сразу же задвинув за собой боковую дверь. Как обычно, он выбрал себе место ближе к выходу, напротив двери, так, чтобы иметь возможность в любой момент выглянуть наружу. Сюда и кинул свой рюкзак. Упал на обитое искусственной кожей откидное сиденье, закрыл глаза и попытался расслабиться.

– Чего это ты тут разлегся, Кот? – раздался голос Рамзеса.

Кот открыл глаза. Рамзес разглядывал его с усмешкой, грызя незажженную сигарету.

– Это не твое – это пахана место, – пояснил он. – Твое место там.

Он кивнул в темную глубину салона, где в кучу был свален какой-то хлам. Кот вначале не сообразил, что происходит. По привычке он продолжал считать себя главным в группе. Но бандиты, видимо, не разделяли его мнения. И к вопросу места в тесном пространстве вертолетного салона относились с какой-то глупой, на первый взгляд, серьезностью.

До сталкера вдруг дошло. Эта железная конура для них ничем не отличается от обыкновенной тюремной камеры, в которой царит собственная, годами сложившаяся иерархия. Вот уж трудно было предположить, что с подобным столкнешься в глубине Зоны. Видимо, само слово «зона» носит для бандюков совсем другой оттенок.

Об этом он подумал, перебравшись со сравнительно удобных откидных лавок на ребристый металлический пол – ближе к хвосту сиденья были отломаны. Это не особо его расстроило: сталкеру не привыкать ночевать в условиях и похуже. Его же место с удобством занял сам Краб. Поворочался немного – и захрапел с детской беззаботностью. Одно утешение – не слишком громко.

Но и тут уснуть не получилось.

Рамзес достал из рюкзака мощный походный светильник. Щелкнул кнопкой, и внутренности вертолета залило ярким больничным светом.

– Выключи! – из своего угла потребовал Кот. – Видишь, иллюминаторы какие здоровые? Мы же светимся, как новогодняя елка, нас со всех сторон за версту видать!

– А ты не боись, – усмехнулся Рамзес. Ткнул кроссовком рюкзак, набитый боеприпасами. Под ногами, небрежно брошенные, лежали два укороченных «калаша», один «узи» и роскошная, с инкрустацией, «беретта» самого Рамзеса. – Если что – отобьемся. Да только кто сунется? Это ведь наши места.

На это заявление Коту было что возразить. Нет здесь ничьих мест. Здесь даже ты сам себе не принадлежишь – здесь все во власти Зоны, это понимать надо. Да только таким отморозкам все это объяснять бесполезно.

Свет бил в глаза, сон шел с трудом. А тут еще снова образовалась эта неугомонная заноза в заднице по кличке Шило. Он подполз к сталкеру, пытавшемуся прикорнуть у стенки, затряс его за плечо, бормоча:

– Слышишь, э! Спишь, что ль?

– Ну? – хрипло отозвался Кот, с трудом разлепляя веки.

– Сыграем, а? – С идиотской ухмылкой Шило тасовал карточную колоду. – Ты, говорят, мастер в картишки-то?

Он с треском пролистнул колоду. Довольно ловко, надо сказать.

– Что, прямо сейчас? – Кот поглядел в прозрачные, свободные от мыслей глаза бандита.

– А чо? Делать-то нечего.

– В покер, что ли?

– Да на фига мутить! Мы по-быстрому – в «секу»!

«Начинается!» – мелькнуло в голове сталкера. Сейчас этот мелкий жулик попытается его развести на бабки. Нехитрая задумка явственно читалась на этом не обезображенном интеллектом лице. Кот сразу понял, к чему дело идет: пока «старшие» спят, Шило попытается на нем отыграться, наказать за дневные обиды. «Ну-ну, это мы еще посмотрим», – лениво проползло в голове.

– Ладно, давай, – нехотя произнес Кот.

– На что играем? – быстро отозвался Шило.

– На интерес.

– Э, нет! В «секу» – на интерес?

– А на что ты хочешь?

– Давай по-пацански, по-крупному!

Кот внимательно поглядел в глаза бандиту, мельком глянул на карты. Колода-то крапленая. Да и неловкого подтасовщика опытный глаз сразу видит. Кот медленно достал из накладного кармана камуфлированных штанов собственную, запечатанную колоду. Лицо у Шила вытянулось.

– Давай моей, – спокойно сказал Кот. – Раз уж по-крупному, так будем по-взрослому, без сявства. Кто ж старой колодой всерьез играет?

Бандита перекосило. Но аргумент железный. Кот – игрок известный, не лошок какой из поезда Мурманск – Адлер. Тут бы ему самое время понять, что его «разводилово» не вышло, да соскочить. Но на то он и Шило, чтобы до конца бычить.

– На что играть будем? – спросил Кот.

– На твой гонорар, – ухмыльнулся Шило.

– Неслабо, – не моргнув глазом, сказал Кот. – Это ж, если я продую, считай, даром сюда перся?

– Слабо, что ли?

– Да почему же? – Сталкер в упор разглядывал ухмылявшегося бандита. – А ты что поставишь?

– А вот хотя бы свой «калаш», – Шило подтянул поближе и бросил перед собой автомат, АКС-74У с укороченным стволом. На черном рынке такой можно найти и подешевле, чем ставка проводника. Но сейчас дело не в цене, а в принципе.

– Идет, – кивнул сталкер.

– Только сдавать я буду, – сказал Шило, забирая у Кота колоду. Распечатал, шумно пролистнул, перетасовал.

Сон куда-то ушел, уступив место азарту. Тут уж ничего не поделаешь – водится за ним такой грешок. Вон даже бандиты про это знают. Понаблюдал за манипуляциями Шила, спросил:

– Что «шахой» будет?

– Сдвинь! – Шило протянул колоду.

Кот сдвинул. «Шахой», читай «джокером», выпало быть «семерке пик». Что ж, хорошее начало. Значит, «пруха» пошла, играть можно.

Шило раскидал по три карты. Кот глянул в свои, посмотрел поверх карт на соперника. Поинтересовался:

– Повышать будем?

Шило хмыкнул:

– Повышай, если есть чем.

Карта у бандита явно была сильная. Дураку это всегда мозг туманит. Надо его проучить.

– Давай обострим игру, – предложил Кот. – Проигравший делает на руке наколку: «Я клоун».

Шило остро посмотрел на него и зло осклабился:

– Идет! Вскрываемся!

Он ловко хлопнул перед собой картами:

– Два «лба»!

– Лихо, – признал Кот. Медленно положил свои. – Три «лба».

Шило непонимающе выпучился сначала на него, затем на карты. На рифленой металлической поверхности лежало пять тузов. Точнее, четыре туза и «шаха», взявшая на себя роль дополнительной старшей карты.

В реальной жизни такого не бывает. Или бывает настолько редко, что об этом складывают легенды. Но это, братцы, Зона. И здесь, в Зоне, у Кота своя «пруха». Как и сутки после нее на Большой земле. В это время не стоит и пытаться у него выиграть. Если ты, конечно, сам не отмечен Зоной.

Шило знать этого не мог. А потому налился краской и вдруг бросился на сталкера с лицом, перекошенным злобой. Щелкнуло лезвие выкидного ножа.

– Ты что, за лоха меня держишь?! – прошипел бандит ему прямо в лицо. Острый металл болезненно уперся в бок. – Колоду свою подсунул, сука?

– Ты же сам тасовал, сам сдавал! – стараясь говорить спокойно, отозвался Кот. Лицо ощущало мерзкие капли бандитской слюны.

– Хочешь сказать, что я клоун?! – Нож стал медленно погружаться в плоть, и сталкер вдруг понял, что дела плохи. Выиграть в этой игре изначально было невозможно. Ведь дело не в самой игре. Задача Шила – не обыграть, а унизить соперника. Такое вот он мелкое, злопамятное существо.

И похоже, он нашел повод, чтобы расправиться с обидчиком.

– Сейчас ты сдохнешь, падла, – с садистским наслаждением сообщил Шило.

– Останетесь без проводника, – дергаясь, прохрипел Кот.

Шило навалился сильнее.

– А ты больше не нужен! Мы, считай, пришли. Пацаны поймут, за что я зарезал шулера. Не того ты наколоть решил, гаденыш!

Надо было напомнить придурку, что в Зону прийти мало – надо как-то и выбираться, а для этого по-прежнему нужен проводник. Но у братка явно в голове не хватало шурупов, и выслушивать аргументы сталкера он не стал. Шило резко перехватил нож, и Кот вдруг понял, что это конец. Сейчас лезвие войдет ему под ребро, и он не в силах хоть что-то сделать – молодой бандит гораздо сильнее, ловчее его, вырваться просто нет шансов. Крик застыл в горле, прижатом острым локтем. Рука с ножом характерно отошла для замаха – удар будет снизу и станет началом смертельной серии ударов, добивающих агонизирующее тело…

С оглушительным треском лопнуло стекло иллюминатора. И молодого бандита будто ветром сдуло с обреченного сталкера. В один миг погас свет предательского фонаря, сметенного ураганным огнем, и тесное пространство наполнилось свистом пуль.

Кот мгновенно сориентировался и тут же откатился к корме, юркнув за кучу мусора.

«Доигрались! – мелькнуло в голове. – Говорил – не включать свет, кретины!»

О том, что сам только что избежал неприятностей, какие случаются от бандитского ножа, даже не думалось. Просто одна угроза внезапно сменилась другой.

– А, суки! – прорычал Рамзес, подползая к автомату. Над ним плясали в пыли обломки стекла, пластика, металла. Перекатившись на спину, он дернул затвор. Ловко вскочив на одно колено, открыл огонь в разбитый пулями проем иллюминатора. Сделал пару очередей – и, нырнув на пол, откатился в сторону. Место, где он только что находился, взорвалось дымной мешаниной обломков. Борт мгновенно превратился в рваное решето.

– Обложили! – всхлипывая, причитал Шило. – Обложили, падлы!

Он ползал, пытаясь нашарить разбросанное в темноте оружие. Почему-то не проявлял никакой активности Краб. Присмотревшись, Кот увидел его свесившуюся с лавки руку, по которой струилась густая темная жидкость. В счастливую, видать, минуту довелось уступить пахану «козырное» место. Не то лежать сталкеру там же, нашпигованному пулями, как гусь яблоками. Значит, не настал еще час помирать. Кот осторожно отполз глубже в темноту кормы. Присмотрелся – грузовая рампа висела буквально на соплях, в корме была заметная щель. Надо бы попытаться выбраться этим путем…

– А-а-а!!! – Толкнув бортовую дверь в сторону, Шило, не глядя, выпустил в темноту магазин – целиком, без остатка. Нашел, значит, автомат. И, по всему, не служил в армии. Вот так, по-ковбойски светиться перед невидимым противником – это надо быть полным идиотом.

Так же, видимо, посчитали и там, в темноте. Крик молодого бандита оборвался удивленным «кряком». Единственным точным выстрелом его отбросило назад, и он забился у противоположного борта в предсмертных конвульсиях.

Рамзес быстро сообразил, что дело плохо. Вжавшись в переборку за пилотской кабиной, он заорал:

– Не стреляйте! Я сдаюсь!

И с силой вышвырнул наружу автомат.

Стрельба, как ни странно, прекратилась. Но Рамзес не полез сразу наружу – сдаваться. В его руке появился десантный нож. Жуткий черный силуэт стал приближаться к укрытию сталкера.

– Кот, ты жив? – вкрадчиво поинтересовался Рамзес. – Где ты?

Сталкер вжался спиной в грузовую рампу. Самое время шмыгнуть в эту щель – но есть опасность застрять, и тогда его точно прирежут. Что-то урожайная выдалась ночь на поножовщину.

– Что же ты нас на засаду навел, Кот? – всматриваясь в темноту, сказал Рамзес. – Не спрячешься, падла. Я тебя вижу.

Бандит уверенно полез в его сторону через кучу хлама. Кот судорожно нашарил рукой какую-то железку. Ну уж так просто он свою жизнь не отдаст…

В проеме боковой двери появилась тень. Бандит резко обернулся, словно спиной почуял. Тень проникла в глубину салона – это ощущалось по дрожи металла. Вошедший не пользовался фонарем, возможно, смотрел через прибор ночного видения – слишком уж уверенно двигался.

– Все-все! – Рамзес поднял руки, нож со стуком упал на пол. – Я выхожу!

– В этом нет необходимости, – заверил незнакомый голос. – Получай свое – за Мавра.

Три глухих выстрела – и Рамзес мешком повалился на бок. Выстрелы слились со скрипом металла: Кот не стал дожидаться развязки, он отчаянно продирался в щель грузовой двери. Вываливавшись наружу, услышал за спиной запоздалые выстрелы. С визгом прошла над головой срикошетившая пуля. Почти на четвереньках, спотыкаясь и падая, не думая о возможных ловушках, он бросился в темноту.

– Уйдет! – крикнули за спиной.

– Хрена! Не уйдет! – уверенно отозвались с другой стороны.

Снова загрохотали выстрелы, вокруг засвистели пули. Кот бежал налегке, в абсолютной темноте, не зная куда несут его ноги и чем вообще кончится это бегство. Каждый знает, что если двигаться в Зоне по прямой, то с высокой долей вероятности рано или поздно вляпаешься в какую-нибудь смертельную аномалию.

Его спасла чуйка. Ноги остановились сами собой, и, не удержав равновесия, он рухнул на землю. Замер, вжавшись щекой в пыль. Другая щека ощущала явственное движение воздуха, и это был не ветер. Гайки остались в брошенном рюкзаке, но Кот вдруг осознал, что продолжает сжимать в потной ладони подобранную в вертолете железку, которой собирался драться с Рамзесом. Он так и не понял, что это за хреновина, просто примерился и бросил вперед. Прислушался. Резкий, характерный свист – железка мгновенно изменила траекторию и ушла в землю.

Так и есть – «комариная плешь». Участок повышенной гравитации, гравиконцентрат, если по-научному. Это он просто чудом в него не влез. Был бы сейчас беззаботным мокрым пятном на лике Зоны.

Снова послышались шаги, голоса. Проклятие! Они от него не отстанут. Кто бы это мог быть? Бандиты? Конкурирующая группировка? Или… Кто еще знал о том, что «Спарта» собирается в Зону? Кузнецов знал, что бандиты проводника ищут. Неужели с его подачи? Тогда как-то совсем нехорошо получается, гражданин начальник.

– Не дать ему уйти! – глухо бросил еще один голос, который на этот раз показался знакомым. – Найти и добить!

– А куда он денется, – отозвался другой.

– Вижу его, вон он прячется! – крикнул третий.

Кот еле успел нырнуть за ближайший камень. Булыжник подпрыгнул под ударами пуль. Огляделся, лихорадочно соображая, что делать. Кто эти люди и что им от него надо? Вспомнились слова убийцы: «за Мавра». Неужто «мичуринские»? Но почему за пропавшего лидера они решили мстить именно им? Считают, что пропажа подельников – дело рук «Спарты»?

Кот зло сплюнул. Вот же попал – между молотом и наковальней! Ему-то какое дело до всех эти бандитских разборок?! Пусть хоть все друг друга перестреляют – земля только чище станет…

– Эй, где ты там? – Голос был уже совсем близко.

Сталкер затравленно огляделся. Справа и слева от камня он отлично просматривается, туда ползти бесполезно. Оставалась ложбинка позади булыжника.

А за ней – «комариная плешь». Ее краев он не знает.

Вариантов нет. Придется рискнуть.

Кот попятился, ползком, по-рачьи, отталкиваясь локтями и сползая в опасную ложбинку. Замер, прислушиваясь к ощущениям. А, семь бед – один ответ! Бог даст – кривая вывезет. Извернулся и уже шустрее пополз дальше, стараясь успеть достигнуть крохотного бугорка впереди.

– Вот он!

Пули всплеснули фонтанчики земли у самого лица. Краем глаза он успел заметить, как пара «трассеров» резко ушла влево и в землю. Это аномальная гравитация. А значит – граница «комариной плеши»! Теперь спасти может только наглость. Кот подавил в себе желание сразу же броситься вперед. Вместо этого прошмыгнул за бугорок и замер.

Чтобы его достать, стрелку придется обогнуть бугор. А значит, пройти немного вперед. Совсем немного…

– А-а-а! Что это?!

– Боров! Куда делся Боров?!

– Назад! Это же «плешь»!

– О, черт…

– А этот козел – живой еще?

– Да вон за кочкой сидит.

– Вот же мразь! Давай его гранатами!

По ту сторону бугра началась нездоровая возня. Кот понял, что отсидеться не получится, и быстро пополз вперед. Грохнуло. Раз, другой. Вот же сволочи, не отстанут! Паника немного улеглась, и внутри проснулась другая часть натуры – мстительная и саркастичная. Кот прикинул расположение «плеши», осторожно продвинулся еще немного, забрал влево…

Вон они, стоят в свете собственных фонарей. Уже не заморачиваются маскировкой. Ну и нам нет смысла прятаться. Он медленно поднялся на ноги и спокойно пошел прочь.

– Вон он! Стреляйте!

Кот инстинктивно вжал голову в плечи. Но свиста пуль не услышал. Значит, расчет был верный: между ним и стрелками – «плешь». Над ней пули обретают вес нескольких тонн и врезаются в землю под собственной тяжестью.

Расслабляться, однако, не следует. Преследователи наверняка соображают, что делают. И их много. Ему попросту не уйти – он свидетель. Правда, так и не понял, чего именно. Нужно срочно найти нору, куда можно забиться на время. Самое главное сейчас – отдохнуть.

Сонный сталкер – мертвый сталкер.

Над горизонтом показалась луна. Такой источник света для него вполне кстати. Кот потоптался на месте, пытаясь понять, куда двигаться. Оглянулся – мелькающие огни приближались, охватывая его широким полукругом.

– Чтоб вас… – Кот нервно ругнулся.

Прятаться было некуда. Вокруг сплошной захламленный пустырь. На миг в свете луны показалась покосившаяся решетчатая конструкция в отдалении.

Его вдруг осенило. В этих местах, еще до Сдвига, копали, по слухам, какую-то шахту для сейсмологических исследований неподалеку от Зоны. Должны были заложить туда взрывчатку и грохнуть на радость институтским самописцам. Да только не успели – Зона сдвинулась. Шахту вроде бы даже законсервировать не успели. На это его последняя надежда.

Кот бросился в сторону решетчатой фермы. Добрался быстро и остановился в растерянности. Он понятия не имел, как должен выглядеть вход в эту шахту. Какое-то время бродил кругами под железной мачтой, пока не ощутил под ногами что-то более твердое, чем земля. Присел на корточки, сгреб слой песка. Что-то знакомое.

Бетонная подушка. И люк посередке. Обыкновенный люк, как в канализацию. Только сбоку оказалась выемка в бетонной плите, видимо, чтобы удобнее было поддевать тяжелый железный блин. Приподнял, отодвинул крышку, глянул во мрак.

И ощутил странное дежавю. Уже во второй раз за несколько дней судьба заводит его под землю. Похоже, это становится доброй традицией. Сунул в глубину руку, нашарил железную лестницу, прижавшуюся к стенке колодца. И на том спасибо. Сел, сунул в темноту ноги. Перед тем как нырнуть в затхлую «черную дыру», сгреб горкой песка на крышку, тщательно маскируя лаз.

Огляделся. Зловещие огоньки двигались прямо на него.

Сомнений больше не было. Он медленно перебрался на лестницу и тихо подтянул крышку. Глухой стук – крышка встала на место. Вцепившись в железную балку лестницы, Кот замер. Прислушался.

Ничего особенно слышно не было. Ни шагов, ни голосов, ни выстрелов. Как бы там ни было, надо спускаться.

Только бы не швырнули гранату. Если есть боковая штольня – скорее нырнуть в нее. Тогда есть шансы уцелеть при взрыве.

Конечно, если бандиты найдут люк.

Глава вторая Во тьме

Гранаты швырять не стали. Похоже, преследователи вообще не знали про шахту, иначе глупо было бы с их стороны не заглянуть в нее. Хотя не все имеют привычку заглядывать во всякие подозрительные дыры – в Зоне это может плохо кончиться.

Так или иначе, лучше отсидеться здесь несколько часов, пока охотники не утратят свой к нему интерес.

До сих пор он так и не понял, кто именно на них напал. На «спецов» не похоже: было в их действиях что-то непрофессиональное. Пожалуй, профессионалы просто не дали бы ему уйти. Но его группу уложили четко. И не кого-то, а самого лидера «Спарты» с корешами. Что само по себе серьезный вызов бандитской группировке. И тут уж призадумаешься: такой ли уж удачей было уцелеть в этой заварухе? Как теперь объяснять «шестеркам» убитого Краба, что произошло на самом деле? Что «его» бандитов прикончили какие-то «чужие» бандиты, что он, проводник, отвечающий за жизни ведомых, ни в чем не виноват?

Кузнецов прав в своих мрачных ожиданиях. Похоже, это война. Непонятно кого и с кем – но война, жестокая и беспощадная. Конечно, Зона – она все скроет. Но даже Зона не в силах сдержать человеческую злобу. Если все это вырвется за периметр – тогда держись.

Однако надо бы осмотреться. Удерживаясь одной рукой за холодную перекладину, второй Кот похлопал себя по карманам. Фонарик он посеял. Ничего, зато сохранил задницу. А это проблематично, когда продираешься сквозь рваный металл, подгоняемый шустрыми пулями. Ага, зажигалка на месте – живем! Зажигалка, как и полагается, фирменная, бензиновая. Ее он выиграл в карты у Кучерявого. Кучерявый – сталкер везучий, заполучить от него такую вещицу – все равно что немного удачи у него оттяпать. Стало быть, то, что из всех вещей с ним осталась только эта, – хороший знак.

Он чиркнул колесиком на увесистом металлическом корпусе. Огонек зажегся со второго раза. Глянул вниз. Дна колодца отсюда не видать. Но раз залез – надо осмотреться.

Спускался долго, потеряв ощущение высоты. Сказывалась усталость. Наконец, нога уперлась в твердую поверхность. Снова чиркнул зажигалкой.

Интересно. Вбок и немного вниз уходила невысокая штольня. С рельсами под ногами, между прочим. То ли для удаления лишней породы, то ли для того, чтобы подвезти в глубину необходимый заряд. Однако серьезно они подошли к делу. Что там собирались взрывать? Не атомную же бомбу, честное слово. Хотя, если «сейсмологические исследования» курировали военные – ждать можно чего угодно. Да и без военных у ученых собственной дури достаточно. Сколько он уже работает в Институте, а привыкнуть не может. Все-таки все эти академики немного психи. Это не считая тех из них, кто вообще больной на всю голову. Когда Посещение произошло, и люди гибли как мухи, профессора, говорят, прыгали от счастья, как папуасы на жертвоприношении. Это, видите ли, подтверждало какие-то теории и приводило к каким-то выводам.

Шагов через пятьдесят штольня вывела в довольно обширное помещение. Что это было, сразу понять не получилось: бледного света зажигалки не хватало. Кот глянул на ближайшую стену и хмыкнул от удивления: из неровной стены, на грубом железном держателе торчал факел. Разумеется, не горящий, но явно оставленный здесь для зажжения. Не думая ни секунды, Сталкер поднес к факелу зажигалку. Тот вспыхнул ровным, почти бездымным пламенем – сделано было умело. Однако, в этом мрачном месте бывают посетители. Остается надеяться, что не из той банды, которая сейчас охотится за ним.

Кот вынул факел из держателя и снова огляделся. Медленно направился вперед, во тьму. Через несколько шагов вдоль рельсов из мрака проступили неявные контуры.

Вагонетка. Небольшое корыто на железных колесах, упершееся в деревянный уступ тупика. Но взгляд притягивала не она. Что-то было там, у вагонетки. Странное. Пугающее и одновременно манящее. Ноги сами сделали шаг вперед – и тут же где-то глубоко внутри будто предохранитель сработал. Ноги стали деревянными, бросило в жар. Он замер.

Это чуйка сработала. Тело сжалось, сердце учащенно забилось. Главное теперь – не делать резких движений. Чуйка подводит редко. Это глаза, слух, обоняние – они в Зоне на втором плане. А необъяснимое сталкерское чутье – единственное, что действительно делает из грязного оборванца сталкера. Тем и отличается он от простого смертного, затем их и терпят те, кто считает себя «нормальными».

Он медленно опустился на рельсы, лег, отложив факел в сторону. Уткнулся лицом в корявые шпалы, пытаясь вернуть себе самообладание. Он действительно испугался. Прямо перед ним что-то было, и это что-то не являлось творением рук человеческих.

Оно было порождением Зоны.

Главное – не делать резких движений. Зона не любит спешки, она требует к себе уважения. Главное, понять, что это такое, – тогда и думать, что дальше делать.

Медленно поднял голову, всмотрелся во мрак.

Оно было прямо под вагонеткой. Точнее, вагонетка стояла посреди этого странного «нечто». Теперь он увидел. Бледная клякса странного матового вещества – будто капнуло парафином с огромной свечки. Метров двух в диаметре, не сильно бросавшаяся в глаза. Неудивительно, что он сразу ее не заметил. Если это действительно «клякса», то «капнуло» сюда раньше, чем подъехала вагонетка. По крайней мере, на вагонетке следов «парафинообразного» вещества видно не было.

Были другие следы.

– Нет… – пробормотал Кот, подтягивая факел поближе. – Не может быть…

Слегка приподнялся на локтях, осторожно, чтобы не пересечь границу подозрительной «кляксы», протянул вперед факел. Так и поднялся – в крайне неудобной позе, с вытянутой рукой и склонившись вперед. Глаза отказывались верить в то, что он видел.

Переплетаясь причудливыми узорами, тусклый металл вагонетки покрывали подтеки запекшейся крови.

Кровью, конечно, в Зоне удивить трудно. Когда ежедневно ходишь под смертью, кровь незнакомцев перестает не то чтобы удивлять, но даже вызывать сочувствие. Более того, вызывает раздражение, в смысле: «Ну чего же ты полез сюда, парень?»

Но здесь ситуация была не столь очевидной. Да, похоже, что какая-то незнакомая ловушка. Возможно, даже смертельная. Но сам этот кровавый антураж сбивал с толку. Было в этом что-то до боли знакомое. Слишком человеческое, что ли, при всей его мерзости.

Волна спасительного страха схлынула. Он поднялся, неторопливо обошел вагонетку, не забывая поглядывать под ноги. Всегда так бывает: только расслабишься, решишь, что опасность миновала, – тогда-то и начнется самое интересное. А интересного на сегодня и без того достаточно.

Но затейница-Зона, видимо, считала иначе.

Кот не смог избежать опасного искушения и заглянул-таки в вагонетку. Пусто. Только все те же бурые подтеки. Что характерно – стремящиеся в основном к одному, правому, борту. По всему выходит, что кровавый груз сбрасывали в ту сторону. Подсветив себе наполовину выгоревшим факелом, попятился вдоль рельсов назад.

Вот оно – то, что не бросилось в глаза с самого начала. Полосы крови на неровном бетоне, ведущие куда-то в сторону. Екнуло сердце. Отчего-то совсем не хотелось идти туда. Прошло время, когда он ждал чего-то удивительного от раскрытия страшных тайн. Все эти открытия не несли за собой ничего, кроме мерзости и проблем. Но тут уж ничего не поделаешь, от его желания ничего не зависит. Сталкерская натура ведет своего хозяина вне зависимости от его желания, и лучше не противиться инстинкту. А не то в следующий раз он, инстинкт, не приведи Господи, обидится и подведет в нужной ситуации.

Следы привели к лежащим прямо на бетоне двустворчатым дверям, будто выдранным из стены и уложенным плашмя. Подумав, Кот склонился и потянул за ручку одной из створок. Точно – двери оказались люком, скрывавшим неровный черный провал. Яма была выдолблена в бетонном основании, наверное уже после того, как шахту забросили.

Кот принюхался. Из ямы тянуло специфическим запахом. Хлорка? Похоже. Лег животом на бетон, подполз к краю ямы, превозмогая отвращение, глянул вниз.

– Ох, м-мать… – вырвалось из глотки.

Прямо в него вперлись выпученные глаза мертвеца. Кот выронил факел, шарахнулся от ямы. Отдышался, перевел дыхание. Спокойно, это всего лишь дохляк, а дохляки не кусаются. Впрочем, в Зоне иногда и кусаются, чего уж там…

Что же здесь, черт возьми, произошло? Заставил себя снова заглянуть в зловонную дыру. Факел внизу продолжал гореть, воткнувшись рукоятью в едкую жижу. Из жижи выглядывало то самое наполовину разъеденное химикатами лицо и рука с разбухшими пальцами. Что-то в этой руке показалось знакомым. Сдуру ухватил за мертвый палец, потянул. Хрустнуло, чавкнуло – палец остался у него в руке.

– Тьфу ты… – Кусок гнилой плоти полетел назад в жижу. Кот огляделся и увидел валявшуюся по соседству длинную деревянную палку с обугленным концом. Видать, он не первый, кому пришло в голову поковыряться в этом жутком месиве. Поддев палкой разбухшую пятерню, всмотрелся в расползающуюся кожу.

Татуировка. Черный спрут на тыльной стороне ладони с четырьмя длинными щупальцами – по одному на каждый из пальцев. Тату было знакомым. Помнится, оно поразило его воображение: щупальца шевелились, как у настоящего спрута, когда Нюх постукивал по столу пальцами.

Нюх! Ешкин кот, да это же он! Лицо, правда, основательно разъело, не узнать. Вот, значит, где он нашелся, пропавший проводник «Спарты»…

Кот резко поднялся на ноги. В голове лихорадочно носились мысли. Что же здесь стряслось? Сам он забрался сюда, этот Нюх, или его затащили сюда те, что оставили здесь этот факел? Умер ли он собственной смертью или его грохнули тут же, свалив затем тело в яму и залив химикатами? Если так – то зачем все это? Хоронить в Зоне не принято – себе дороже. Другое дело – скрыть следы чего-то такого, что хуже самого убийства.

Глянул на палку в руке. В голове шевельнулась догадка. Кривясь от отвращения, он ткнул палкой рыхлый труп, стараясь перевернуть его. Из разворошенной ямы ощутимо пахнуло могилой. Факел у стенки ямы грозил погрузиться в жижу и погаснуть окончательно. Но сталкер своего добился: в бледном свете догорающего факела из мутной глубины всплыла на поверхность еще одна голова – точнее, череп с остатками растворившейся плоти. Видать, Нюх покоился здесь не в одиночестве.

С отвращением отбросил палку, рефлекторно вытер руки о штаны. Поддел ногой и захлопнул дверь-люк.

Теперь он был в полной темноте. Но тьма уже не пугала его. Все мысли были заняты страшной находкой. Похоже, ему есть что рассказать Кузнецову. По крайней мере теперь понятно, куда исчезают бандиты. Неясно только, кто за этим стоит.

Однако пора отсюда убираться. А то как бы не встретиться с завсегдатаями этого подземного заведения и не разделить участь тех, кто в яме. Кот чиркнул зажигалкой. Напоследок обойти этот «бункер» по стенке – и можно сваливать.

Через несколько шагов он наткнулся на деревянную конструкцию, которую поначалу принял за пожарный щит. По крайней мере в какой-нибудь военной части на таком висит стандартный набор: огнетушитель, ведро для песка, топор, багор. Здесь тоже были какие-то инструменты. Только к противопожарной безопасности они не имели отношения. Тесаки, мачете, колющее оружие какого-то дикого вида. Между прочим – охапка заранее подготовленных факелов. Кот выдернул свежий факел, зажег. Снова оглядел странный «пожарный щит». Точно, какая-то коллекция холодного оружия. Правда, не очень похоже на коллекцию – слишком уж прагматично все размещено. Прямо бери – и используй.

Перевел взгляд в центр, на вагонетку. Неужели…

Когда-то в детстве был у него приятель. Не приятель даже – знакомый мальчишка из соседнего двора по кличке Филя. Приятелем быть он и не мог, потому как был, вроде как, не в себе. Поначалу все считали его обыкновенным придурком, какой есть в каждой школе, в каждом дворе. Наверное, природа создает таких для контраста с «нормальными» ребятами, калибруя таким образом ощущение «нормы» и удовлетворяя детскую потребность поиздеваться над «белой вороной». На него особо не обращали внимания, пока однажды в лесу, неподалеку, кстати, от старой границы Зоны, Кот с приятелями не наткнулся на него при весьма интересных обстоятельствах. Они даже и не поняли сперва, что происходит. Просто оторопели от мерзости и страха.

Филя расчленял собаку. Распял несчастное животное на коряге и заживо потрошил, размазывая кровь по лицу. Он даже объяснил им – с улыбкой на дебиловатом лице, – что производит жертвоприношение. Кому, зачем – тогда они даже не поняли. Или не услышали – ведь разум затуманило от ужаса и ненависти. Тогда они впервые избили Филю по-настоящему. А тот не плакал, нет, не молил о пощаде. Он катался по земле и хохотал, внушая избивающим еще большую ненависть.

После этого Филя попал в больницу. А недавно Филю, этого ограниченного идиота, у которого не было ни талантов, ни друзей, ни каких-либо перспектив в жизни, Кот увидел по телевизору. Филя важно вещал о каких-то государственных вещах, а на лацкане его дорогого пиджака скромно отблескивал депутатский значок.

Может, не зря он принес неведомым силам ту жуткую жертву?

Жертвоприношение. Вот что здесь произошло. Уже не думая, почти бегом, сталкер отправился к штольне. Убираться отсюда – и как можно быстрее. Те, кто устроил все это, – безумцы. А безумцы в Зоне – страшнее самой Зоны…

Он замер прежде, чем понял, что заставило его остановиться.

Звук. Он пришел оттуда – со стороны вертикального колодца.

Шаги – мерные шаги по вертикали железной лестницы. Кот выронил факел, торопливо притушил подошвой. Потушенный факел продолжал тлеть, окутываясь густым дымом. Черт, запах! Те, кто лезут сейчас навстречу, наверняка почуют вонь горелых тряпок.

Снова звуки шагов по металлическим перекладинам. Спускаются. Неторопливо, тяжело, уверенно. Кот попятился. Диким взглядом уставился на тлеющий факел, бросился к нему, подхватил, снова попятился.

И только теперь пришел настоящий страх. Странное дело: он даже обрадовался бы, узнай, что его убежище все-таки обнаружили бандиты – те самые, что шли за ним по пятам. В этом случае все было бы понятно: он свидетель, а свидетеля нужно убрать. Неприятно, зато вполне объяснимо. А главное – оставляет надежду на бегство, переговоры, случайности. Но он уже понимал, что это другие.

Сюда возвращались хозяева.

Тлеющий факел не давал ничего, кроме едкого дыма. Пришлось снова обратиться к зажигалке. Кот заметался в поисках укрытия. Ничего здесь не было, кроме проклятой вагонетки и пожарного щита. По какому-то наитию Кот выдернул из щита один из заготовленных факелов, вернулся к выходу из зала и воткнул факел в держатель. Может, не так заметно станет посещение этого зловещего места посторонним.

В глубине штольни мелькали лучи света. Гости совсем близко.

Плохо, очень плохо. Сегодня уже довелось прочувствовать на своей шкуре, что значит стать ненужным свидетелем. Вряд ли то, что он увидел здесь, предназначено для посторонних глаз. Вот же черт…

В глаза ударило ярким светом из штольни. Кот попятился, споткнулся, упал и откатился в сторону. Однако они не ограничиваются факелами! Или факелы им нужны исключительно для антуража? Он быстро огляделся. В бледной подсветке далеких еще фонарей стали видны стены небольшого зала. Да, факелы создают здесь совсем другое настроение. Однако дело швах, ребята, – спрятаться негде.

А может, и не надо прятаться? С чего он взял, что все настолько страшно? Может, это он сам себе нафантазировал – и про жертвоприношения, и про жестокость новых хозяев шахты? Главное – красноречие и природное обаяние – глядишь, и удастся договориться с незнакомцами…

Эти благостные мысли улетучились, как только из глубины штольни донесся стон, полный мольбы и боли. Характерные звуки ударов оборвали стенания. Донеслась какая-то возня, тихие голоса. Было слышно, как сюда волокут по бетону что-то тяжелое.

Сталкер снова огляделся, на этот раз лихорадочно и отчаянно. Взгляд уперся в створки жуткого люка. Времени на сомнения не было.

Жизнь сталкера – штука переменчивая. Иногда осыпает удачей, а иногда – как вброс дерьма в вентилятор. Сейчас как раз второй случай. Кот висел над зловонной жижей, вцепившись в крепежную перекладину то ли двери, то ли люка, стараясь не думать, что в спину ему остекленевшими глазами смотрит мертвый проводник бандитов. Дышалось тяжело – снизу подымались едкие испарения вперемешку со зловонием разложения. Самое мерзкое заключалось в том, что, по иронии судьбы, он – тоже бандитский проводник. Пусть временно, по воле судьбы, однако же неприятная закономерность прослеживается. На эту тему Кот старался не думать. Он думал о тех, кто там, наверху. Сквозь тонкие щели спасительной крышки невозможно было хоть что-то увидеть. Но некоторые детали понять можно.

Электрический свет погас, горели факелы. Там что-то происходило, даже думать не хотелось – что именно. Прогрохотала по рельсам тележка, остановилась. Снова приглушенный стук.

И стон.

Тихие, мерные голоса. Человек десять, не меньше. Кот прислушался. Ничего не разобрать. Но что-то знакомое было в этих интонациях. Похоже…

На молитву. Точно – там завороженно, как в трансе, бубнили какие-то непонятные мантры. Или не мантры – Кот совершенно не разбирался в религиозных культах. У него было только одно божество – Зона, и она для него заслоняла собой небо. А эти… Почему он ничего не слышал про этот жуткий, извращенный культ?

Снова стон. Кого же они там мучают? Проклятие! Неужели в Зоне объявились сатанисты? Этого только не хватало.

Хотя вряд ли. Не было в этом подземелье характерной атрибутики – знаков, свечей прочего сатанинского хлама. Или он просто слишком слабо владеет вопросом? Вот не знать бы ничего и дальше – так нет же, занесет кривая сталкерская дорожка в такие места, что мама не горюй.

Снова загрохотали по рельсам железные колеса: тележка возвращалась. Голоса забубнили громче. Стон неизвестного перешел в обреченный вой зверя, ведомого на убой. Похоже, на тележке катят именно его. Кот сжался, уже догадываясь, чем дело кончится. Затекшие конечности дрожали от напряжения, и он думал только о том, чтобы не свалиться в едкую жижу, в компанию к мертвецам. Но хриплый крик, переходящий в высокий, срывающийся вой, едва не заставил разжать ослабшие пальцы. Будто он сам ощутил все, что чувствовала эта загнанная, перепуганная жертва.

Крики оборвались хриплым булькающим звуком, от которого еще больше потемнело в глазах – хотя, казалось, большей темени вообразить себе просто невозможно.

– Вот черт… – сквозь зубы цедил Кот, заглушая для себя этот крик и бубнящий фоном хор унылых голосов. – Вот же влип!

Чувствуя, как нарастает предательская паника, изо всех сил старался думать о чем-то отвлеченном. Море, горы, пальмы… Получалось не очень – какие к черту пальмы, когда нужно преодолевать опасную слабость в руках и ногах? Приходило понимание, что долго так не провисеть. Когда же эти сволочи закончат свои ночные развлечения?

В глаза ударило светом, тряхнуло: кто-то попытался поднять створку «люка» вместе с подвешенным под ней грузом. Там, наверху, недовольно крякнули и оставили попытки. Тут же распахнулась створка по соседству.

У него словно включилось второе дыхание. Руки и ноги напряглись, подтягивая тело, вплющивая его в дверь, которая пока еще оставалась закрытой. В оцепенении он наблюдал, как рядом свесилась вниз чья-то голова.

Сейчас его заметят – и тогда конец. Кот почти смирился с неизбежным, но вдруг понял, что заглянувший сюда ведет себя как-то странно: взгляд устремился прямиком в трупную массу, плетьми опали руки, по отвалившемуся подбородку побежала струйка густой жидкости. Крупные капли скатились по лицу – и закапали в зловонную глубину.

Это был свежий мертвец. Тот, что еще только что был живым, дрожащим от страха человеком. В ушах еще звенел его стон, наполненные болью и страхом крики…

Господи, что же это за звери? Что за нелюди собрались здесь, в душном подземном мраке?

Легкий толчок – тело соскользнуло вниз, плюхнувшись в мертвое месиво. Кот ощутил, как к горлу подкатил отвратительный ком. Сейчас его вырвет – и это будет самое глупое, что может раскрыть его. Стиснув зубы, сталкер поборол предательский порыв.

С грохотом захлопнулась крышка. Он снова остался в темноте. Следующие полчаса провел как в бреду, уже не надеясь выбраться. Руки и ноги одеревенели, спасала только мертвая, «на замок», хватка в обнимку с поперечной балкой.

Свет в щелях наконец померк, голоса стихли.

Пора было выбираться из этой могилы. С трудом извернувшись, Кот просунул пальцы в щель между створками, попытался приподнять крышку.

Ничего не вышло. То ли не хватало уже сил, то ли чем-то придавили сверху. Он двинул кулаком в неподатливую поверхность:

– Открывайся же, ну!

Снова нахлынул удушливый ужас. Несколько минут он бился, как в агонии, скреб пальцами проклятую крышку, будто человек, заживо похороненный в тесном гробу. Он здорово рисковал рухнуть в ядовитую дрянь, жадную до податливой плоти. Но продолжал дергаться, теряя драгоценные силы. Это походило на истерику, равносильную в Зоне самоубийству.

– Стоп… – пробормотал он самому себе. – Хватит.

Отдышался, судорожно вытирая рукавом взмокшее лицо, отплевываясь от пота. Нужно что-то придумать. Что-то простое и очевидное. Как, к примеру, вот это.

– Вот же дурак… – с досадой пробормотал он.

Осторожно перебрался под соседнюю неподатливую створку, повис на хлипкой перекладине, рискуя оторвать ее и полететь вниз. И попытался приподнять ту, на которой только что висел сам. Надо же – створка без особых усилий поддалась. Кот тихо рассмеялся – и тут же оборвал себя. Качнулся – и ударом ноги откинул крышку. С глухим стуком та опрокинулась на пол. Замерев, прислушался: недавние гости могли все еще оставаться по соседству. Не услышав ничего подозрительного, перекинул тело – и выбрался наконец наружу. Перевалился через край ямы. И неподвижно замер, уткнувшись лицом в бетон.

Никогда еще затхлый воздух подземелья не казался ему таким опьяняюще свежим. Но сталкер знал: это обман. Надо выбираться отсюда, пока не оставили последние силы.

Однако же сразу «сделать ноги» не позволила все та же въедливая часть натуры, которая делает нормального человека сталкером. Встав на четвереньки, Кот чиркнул зажигалкой и посмотрел в сторону вагонетки, по-прежнему замершей в центре зала. Судя по тому, что он слышал, тележку успели отволочь в глубину штольни и в ней же подвезли сюда жертву. Видимо, в этой вагонетке и прикончили несчастного – вот они, подтеки свежей крови…

Кап… Кап… Последняя капля медленно набухла – и тяжело сорвалась вниз.

Сердце пропустило удар – так бывает, когда чувствуешь близость какой-то мрачной тайны. Что-то во всем этом казалось особенно странным. Кот поймал себя на мысли, что даже само убийство не так смущает его, как некое обстоятельство, которое продолжало вертеться на уме. Он приблизился к вагонетке – и застыл, не в силах сделать последний шаг.

Аномалия.

Как подрубленный, он упал на колени, пригнулся и жадно уставился туда, под вагонетку. Здесь должна была застывать кровавая лужа.

Под вагонеткой было чисто. Не считая той, последней упавшей капли.

С ней сейчас происходило что-то странное. Кот осторожно приблизился, светя зажигалкой, – и изумленно отпрянул.

Капля темной густой жидкости вдруг вскипела – и будто втянулась в бледную поверхность «кляксы». И вроде бы небольшая область вокруг исчезающей капли осветилась слабым сиянием. Кот тут же захлопнул крышку зажигалки.

«Клякса» бледно светилась, мерцая кроваво-багровым оттенком. Будто бы даже пульсировала, имитируя биение сердца. Наплевав на потенциальную угрозу от этой непонятной штуковины, сталкер протянул руку к вагонетке, провел по металлическому борту рукой – и стряхнул на «кляксу» несколько мелких капель. Аномалия снова налилась густым багрянцем – всего на несколько секунд. И вроде бы Кот почувствовал что-то. Что-то странное, но притом – болезненно притягательное. Будто заглянул в глаза самому змею-искусителю.

– К черту! – выдохнул он, попятившись.

Торопливо обтер окровавленную ладонь об одежду. Что бы это ни была за хреновина, он не хотел иметь со всем этим дела. Здесь все было пропитано злом. Черным, как мрак этого подземелья.

Прочь отсюда. Наверх. Быстро.

Он не помнил, как оказался на поверхности. Просто вывалился наружу, ногой отправив на место тяжелый люк. Что-то заставило его все же присыпать люк песком, замаскировав вход в подземелье. Не хотелось, чтобы завсегдатаи этого веселого местечка догадались о его неожиданном визите.

Жутко болела голова. Наверное, надышался химии в проклятой могиле.

Едва подумал об этом – тут же скрутило, шумно вывернуло наизнанку. Однако! Глядя в собственную блевотину, пожалел об аптечке, брошенной вместе с остальными вещами. Рукавом вытер с лица липкую слюну. Немного полегчало, но на смену тошноте пришла болезненная слабость.

Зарождался рассвет. Но особой радости не было. Он смертельно устал, от голода сводило желудок. А еще дико хотелось спать. Последние события здорово вымотали нервы, и организм грозился объявить забастовку. Но все то же внутреннее чувство гнало его вперед. Видимо, он выработал свой лимит пребывания в Зоне. Все знают: в Зону можно ходить, но надолго оставаться здесь невозможно. Были идиоты, которые пытались здесь жить, но все они плохо кончили. И раз «чуйка» говорит «прочь из Зоны», значит, пора убираться. Да и умом понимал: ощущения притупились, внимание рассеялось – все это прямой путь на тот свет. А вляпаться на ровном месте в какую-нибудь очевидную аномалию – непростительная глупость.

Он шел, пошатываясь, как пьяный. Даже не поглядывал по сторонам, как обычно, не прислушивался к подозрительным звукам. Окажись поблизости те, кто охотился за ним ночью, – он даже и не заметит.

– Спекся сталкер… – прохрипел он. Помотал головой. Проклятие! Как будто вата вместо мозгов. Руки и ноги не слушаются – как в таком состоянии через периметр перебираться? Даже удрать в случае чего не получится. Он остановился, тупо глядя себе под ноги. Какая-то мысль пыталась пробиться в затуманенное сознание…

И тут вспомнил. Туннель! Вот как можно пересечь охраняемый периметр даже в этом полубредовом состоянии. Все что нужно – добрести до замаскированного входа на этой стороне. Остальное – дело техники.

Легко сказать – добрести. И в хорошей форме не каждый преодолеет этот опасный маршрут. А тут чувствуешь себя как побитая собака. Остается надеяться на опыт и «чуйку». Да еще на крепкий организм, доставшийся от папы и мамы. Так и пошел – шатаясь, падая и поднимаясь, где хватаясь за мертвые коряги и камни, где просто двигаясь на четвереньках. Неважно, как это выглядит со стороны – главное дойти.

«Автопилот» не подвел. Почти без приключений Кот вышел сначала к заброшенным гаражам, а следом – к знакомому сараю, в котором прятался замаскированный вход в туннель. Остановился, прислушался. Невдалеке раздавались голоса патрульных, шипела и попискивала рация. Протарахтел и замолк двигатель. Залаяла собака.

К этому невозможно привыкнуть. Совсем рядом, рукой подать – нормальный человеческий город. Улицы, машины, люди. Жизнь. А в нескольких сотнях метров – иное измерение. Считай, другая планета. И расстояние между этими мирами – не сотни метров. Это только так кажется. Между ними – пропасть. И где-то на дне этой пропасти – кладбище, заваленное костями тех, кто считал иначе.

Кот осторожно заглянул в сарай. Все здесь было как тогда, в первую ходку этим хитрым путем. Оттащив в сторону ржавый железный лист, нырнул в привычную уже темноту. Нашарил на стене выключатель, щелкнул.

Холодный свет энергосберегающих лампочек показался чуть ли не южным солнцем.

– Так жить можно! – тихо усмехнулся сталкер.

Замаскировал за собой лаз и, насвистывая, двинулся по тоннелю. Даже походка стала как-то легче, будто не было этих тяжелых суток, заполненных ужасом и смертью. Сомнения, мысли, страхи – все это после. Впереди был нормальный живой мир. Впереди ждал дом.

Он уже преодолел тоннель, приблизился к боковому лазу – осталось лишь выбраться наверх через старое бомбоубежище. Тут-то его и переклинило. Тело напряглось, шерсть дыбом – как у кошака, кипятком ошпаренного. Аж в пот бросило.

– Что такое… – облизывая пересохшие губы, пробормотал Кот. И лишь после этого медленно опустился на утоптанную землю. Прижался щекой к прохладной шершавой поверхности, будто хотел врасти в почву.

Прямо перед глазами, в паре сантиметров над землей, чуть присыпанная прелыми листьями и почти не заметная, протянулась тонкая проволочка. Затаив дыхание, Кот осмотрел находку. С одного конца проволока была прикреплена к здоровенному кривому гвоздю, вбитому прямо в землю, с другого – к кольцу гранаты типа «Ф-1», зажатой между досками, крепившими стены.

Самая натуральная «растяжка». Смертельный сюрприз для незваных гостей. Сработает, как раз когда будешь возиться с дверью. Он готов был поклясться: в прошлый раз этой рукотворной ловушки здесь не было. Она появилась… после того как он влез сюда без спроса.

Кот облизал пересохшие губы. Интересно…

Взгляд выхватил еще одну проволочку – чуть поодаль. И еще одну – для стопроцентного результата. Нормально.

Осторожно поднялся, перешагнул «растяжки». Снова огляделся – теперь уже совершенно другими глазами. Следовало ожидать новых сюрпризов.

Камеру он обнаружил не сразу – она была ловко упрятана в щели между деревянными подпорками, сдерживавшими грунт от обрушения. Крохотный черный глазок и такое же компактное устройство инфракрасной подсветки – для съемки в темноте.

Кот вдруг осознал, что пялится сейчас прямиком в эту самую камеру. Он быстро протянул руку, выдернул припрятанное устройство. Проклятие! Камера не предусматривала записи – тонкий проводок тянулся куда-то прочь, видимо к передатчику.

Вот гады. Выходит, они теперь знают его в лицо.

А он их – нет.

И если камера была здесь с самого начала, и неизвестные видели, что их тайна раскрыта, значит, «растяжку» ставили не на кого-то, а именно на него, Кота. То есть целенаправленно собирались его убить.

Вляпался, ничего не скажешь. Аккуратно вернув камеру на место, он во всю ширь оскалился в объектив и даже рукой помахал. Пусть хотя бы знают, гады, что он их не боится.

Делать нечего, надо выбираться.

Он даже не удивился, обнаружив еще пару «растяжек» в колодце бомбоубежища. Видать, хозяева здорово дорожили своим тайным ходом.

Взмокший от напряжения, каждую секунду ожидая подвоха, он выбрался-таки на воздух. И вскоре уже шагал по людной улице, все еще вздрагивая от резких звуков.

Первое, что требуется по возвращении из Зоны, – это как следует отмыться и избавиться от загрязненной одежды. Но сейчас он мог отправиться только в одно место.

Грузно оседлав высокий стул, хлопнул по стойке. Парфюмер внимательно разглядывал его, продолжая протирать и без того чистый бокал. Ждал, паразит, что сталкер намекнет ему на наличие свежего хабара. Ничего, на этот раз перебьется. Кот уставился в матовую поверхность стойки и глухо бросил:

– Пожрать. И коньяк. Бутылку.

Глава третья Загнанный зверь

Домой он попал не сразу.

Возвращаться в таком состоянии нельзя. Дома Ирка. Бабы обычно рядом с ним долго не задерживаются, а тут такое дело… В общем, чувства у Кота проснулись. Хотя нет-нет, а закрадывалось подозрение, что есть у этой девчонки какой-то неизвестный науке артефакт из Зоны, который действует на него как приворотное зелье. Иначе как объяснить такие перемены в свободолюбивой натуре?

А потому из «Радианта» он отправился прямиком в подпольный игровой притон на окраине. Там он принял еще немного – коньяк подозрительно быстро отпускал, а трезветь никак не хотелось. Оглядел игровой зал: присутствовал обычный контингент плюс пара новеньких.

Была там и троица чудаков из «Черных ангелов». Ну тех, которых в шутку именуют «антисталкерами». Хотя это в корне неверно. Они именно сталкеры, получше некоторых. Только вот не за хабаром в Зону ходят, а с точностью до наоборот: скупают хабар у барыг и волокут обратно в Зону. Человеку, мол, человеково, а Зоне – зоново. Так или иначе, раньше за этими ребятами склонности к азартным играм не наблюдалось. Ну так это такое дело – главное начать.

Как обычно, после посещения Зоны пруха была на его стороне. Карта шла, партнеры легко велись на блеф и беззаботно расставались с деньгами. Довольно быстро он увеличил небольшую сумму, с которой сюда явился. Заодно поймал себя на мысли, что впервые за долгое время вернулся из Зоны совершенно пустой. Хабара не было, и праздновать в общем-то нечего. Ладно, шут с ним, с хабаром. Пустой – зато живой!

С вялым удивлением понял, что выкрикнул последнее вслух. Однако «не берет коньяк», как же. Пора побыстрее сворачиваться – и домой. Сгреб выигрыш, неряшливым комом засунул купюры в карман. Подняться со стула удалось не сразу. Пьяно посмеиваясь, он, наконец, выбрался на свежий воздух.

Дальше все было как в тумане. И какие-то подозрительные личности, которым что-то от него было нужно. То ли он кому-то должен, то ли его поймали на передергивании карт. Обвинение нелепое, Кот так и ответил. Но, видимо, использовал не те слова и ощутил, как тело мотает из стороны в сторону. Это было даже забавно, только он неожиданно обнаружил себя лежащим носом в асфальт, да еще слегка онемела левая половина лица.

Потом были улицы, машины, подворотни, перекошенные морды. В одну из них он вроде бы заехал кулаком. Были еще какие-то компании и новые бутылки. Новые бары, вроде бы даже с караоке. Иначе где еще он мог истошно орать в микрофон, не попадая в ноты? Потом он сделал что-то вызвавшее всеобщее возмущение, – и долго убегал, оглядываясь и безумно хохоча. Потом его шатало в лабиринте дворов, и казалось, он никогда не отыщет знакомый подъезд. Он что-то кричал – наверное, звал на помощь. Но ему не отвечали, будто даже старательно прятались от него, как от опасного безумца. И ничего забавного во всем этом не было, как не было происходившее с ним разгульными похождениями беззаботного пьяницы.

Так выходил из него глубоко въевшийся страх.

– Ой-йо… – дышалось тяжело, будто на грудь поставили наковальню. Глаза не желали открываться. Но тут защекотало нос, в физиономию ткнулось что-то мокрое. С трудом разлепив веки, он увидел разглядывавшую его в упор кошачью морду. Здоровенный черный котяра с любопытством и чуть брезгливо продолжал глазеть на сонного человека, топчась на груди пятью килограммами живого веса, беззастенчиво вонзая когти в немощную спросонья плоть.

– Васька, отстань… – прохрипел сталкер, пытаясь столкнуть зверя.

Не так-то это просто – тот впился в кожу когтями и урчал, как мотороллер на холостом ходу. Из кухни послышался звон посуды – Васька стартанул на звук, загребая на поворотах.

Острые когти привели в чувство. Сделав усилие, сел на краю дивана. В голове мерно пульсировало. Глянул на руки. Костяшки на кулаках разбиты в кровь, левый глаз видит определенно хуже, чем правый.

– Однако…

Неровной походкой Кот направился на кухню. Под ногами путался еще один из семейства кошачьих. Ирка стояла, опершись о подоконник, сложив на груди руки, и разглядывала его с неподдельным интересом. Пожалуй, в таком виде она наблюдала его впервые.

– Привет, – сиплым голосом старого пропойцы сказал Кот.

– Доброе утро, – не без ехидства отозвалась Ирка. – Что, шатуном прикинулся да в роль вошел?

– Чего? – Кот сначала не понял, что она имеет в виду. При чем здесь шатун, медведь-мутант из Зоны? Откуда она вообще про него знает?

– Шатался, говорю, где? – поинтересовалась девушка, с любопытством разглядывая его физиономию.

– А-а… – Кот не столько сел, сколько свечкой оплыл на табуретку. Поискал взглядом пачку, сунул сигарету в пересохшие губы. – Лучше не спрашивай.

– У тебя на все один ответ – «не спрашивай», – сказала Ирка. – Может, нам вообще прекратить разговаривать?

Уставившись на нее бессмысленным взглядом, сталкер отстраненно подумал: вот так все и начинается. Точнее, начинает двигаться к неизбежному концу. Бабам бесполезно рассказывать про сталкерские перипетии и переживания. Всегда все сводится к одному: «Когда ты это все бросишь, и мы наконец заживем „как люди“?»

– Когда же все это кончится? – словно прочитав его мысли, спросила Ирка.

Кот не смог сдержать усмешку. Ирка поняла это по-своему:

– Думаешь, я говорю смешные вещи?

– Нет, почему же…

– Ты что, позвонить не мог? Я же чуть с ума не сошла!

– Ты ведь знаешь, – как можно спокойнее заговорил Кот. – Я не беру мобильник, когда иду… туда. Ну и после возвращения мне просто необходимо расслабиться.

– Да я не об этом! – с досадой бросила Ира. Уселась за стол перед ним, пронзительно посмотрела прямо ему в глаза. – В какую еще историю ты влип, сталкер?

– Что еще за история? – чиркая зажигалкой, спросил Кот.

– Из полиции приходили, – сухо сказала Ирка.

– Да? – Кот вынул изо рта сигарету, внимательно посмотрел на подругу. – Чего хотели?

– А я почем знаю? И вокруг дома типы какие-то крутятся, на наши окна поглядывают. Что-то мне подсказывает – тоже по твою душу. И эти на полицейских не похожи. Скорее уж на каких-то уголовников, – она подошла к окну, чуть сдвинула штору, глянула мельком и кивнула другу: – Сам посмотри.

Кот подошел, посмотрел за штору, сжал девушке руку. На тротуаре под окнами топтался какой-то незнакомый человек в мешковатой спортивной одежде. Словно почувствовав на себе пристальный взгляд, оглянулся – прямо в сторону сталкерского окна. Тут же сбоку вынырнул еще один незнакомец и тоже откровенно зыркнул в его сторону. Кот сдвинулся в сторону, вернув штору на место.

– Очень интересно… – протянул он. Поймал тревожный взгляд девушки, улыбнулся. – Сделай-ка кофе, а? А то ничего не соображаю.

– Что же ты натворил? – помешивая ароматную жижу в турке, тихо спросила Ира.

– Веришь, нет – сам не знаю, – глядя в пустую чашку, так же тихо сказал Кот.

И он почти не врал.

Ирка не хотела выпускать его из дома. Словно чувствовала: добром это не кончится. Но пытаться удержать сталкера – все равно, что воду в решете. Да и отсиживаться – никаких нервов не хватит. Кот чувствовал себя как на раскаленной сковородке: вокруг него происходило нечто непонятное, тревожное. И неизвестность была мучительной.

По поводу полиции вроде бы все понятно – люди Кузнецова. Видать, их шеф желает пообщаться со своим новым информатором.

Кота передернуло. Информатор. Никогда не думал, что однажды сам примерит на себя эту отвратительную роль.

Но кто эти ребята под окном? Бандиты? Очень даже похоже. Что им от него нужно? Были ли это те, что пытались его убить в глубине Зоны? Неужто они узнали его там, в ночной темноте? А может, это «спартанцы» – пришли выяснять, что стало с пропавшими в Зоне подельниками? А вдруг это те самые строители секретного тоннеля под периметром? У них вполне могли созреть претензии к неугомонному сталкеру.

Или того хуже: это хозяева другого, кровавого, подземелья.

Последнее предположение заставило похолодеть. Но тут же он одернул сам себя: чушь, его не видели, да и не могли видеть – в противном случае лежать бы ему и булькать в той яме, по соседству с мертвыми бедолагами.

Однако хватит рассуждать, пора действовать.

Выходить из дома через подъезд – глупо, все равно что сразу на бандитский нож сесть. Из окна лезть – еще нелепее, возьмут тепленьким. Нужен ход конем. Спасибо нормальной стайерской паранойе: такой ход у каждого из этой братии имеется. На всякий случай.

Кот вышел, как нормальный человек, – через дверь. Но отправился не вниз, к крыльцу, а с точностью наоборот. Тихо поднявшись на площадку пятого этажа, глянул вниз, между перилами. Точно – внизу маячила чья-то башка в плоской кепочке. Взять бы сейчас кирпич, да на эту самую кепочку… Ну да ладно, с них станется.

С верхней площадки на чердак вела железная лестница. По ней Кот и отправился. Где еще Коту шифроваться, как не по чердакам да крышам? Тихонько прикрыл за собой тяжелую квадратную крышку, щелкнул фонариком, огляделся. В затхлом пространстве, придавленном низкой крышей, никого вроде не было. Не догадались сюда своих людей отправить. Оно и правильно: залезть сюда – полдела, надо как-то и слазить. Подобравшись к стене, сталкер вынул из кладки пару растрескавшихся кирпичей. За ними обнаружилась небольшая ниша. Тайник – на всякий случай. Ничего существенного хранить здесь нельзя, да и лазить часто – только внимание привлекать. Но кое-какую мелочь на случай бегства или еще какую напасть приберечь всегда стоит. Сунул руку в темную глубину, вытащил наружу пыльный пакет.

Немного денег, скрученных в тугой рулон и перетянутых резинкой, швейцарский складной нож, чужой паспорт. Этот паспорт он нашел в Зоне. Собственно, это все, что осталось от его владельца. Принес с собой, хотел даже в полицию отдать по доброте душевной. Но… Взял в руки, повертел документ, открыл. На первый взгляд – ничего необычного. Но как бы не так. Сейчас на фото – какой-то «левый» гражданин, с такими же «левыми» паспортными данными. Но стоит поносить его в кармане – и фотография обретет черты нового хозяина. Можно было предположить, что это какое-то хитроумное миниатюрное устройство, вмонтированное в обложку и плотные паспортные листы. Разные ведь люди в Зону ходят, среди них встречаются и очень непростые. Но Кот был уверен, что это – штучки Зоны. Во всяком случае, паспорт он решил оставить себе. Полезная штука.

Еще здесь была колода карт. Если по поводу паспорта он испытывал сомнения, то карты – это то, что прокормит в любых обстоятельствах. Была бы пруха. А вот и то, ради чего он сюда полез: старый мобильник с извлеченной на всякий случай батареей. Бросил устройство в карман и заметил еще кое-что.

Надо же, про него он совсем забыл. Маленький пластиковый пакетик с мелкой дробью. Всего пять крохотных дробинок. Это только на первый взгляд обыкновенная дробь для охоты на перепела. На самом деле – редкая и очень любопытная штука. Обнаружили их в Зоне недавно и до сих пор не нашли им ни цены, ни адекватного спроса. Сам Кот называл эти штучки «ядрами». Потому как обладали они довольно интересным свойством: отправленная легким щелчком дробинка сносила все на своем пути – как то самое пушечное ядро. Кот как-то мельком поинтересовался на работе у шефа: что же это за свойства такие у обыкновенной дроби? Но Лавров не понял, о чем он говорит. Сталкер догадался, что ученым пока что не попались на глаза эти «объекты». Ну и прекрасно. Мощь артефакта тем выше, чем меньше народа про него знает.

Ладно, пригодится. Сунув пакетик с «ядрами» в карман, Кот вернул остальное на место. Оставался пустяк: выбраться на крышу и спуститься по пожарной лестнице. Так он и поступил. Даже успел подивиться глупым бандюкам, что оставили этот путь без внимания. Но, уже повиснув на последней перекладине, увидел, как прямо под ногами вышла из темноты сутулая тень. Глупо вот так висеть обезьяной и дожидаться, пока тебя заметят. Единственный шанс – напасть первым. Оттолкнувшись, Кот полетел вниз.

Когда сверху обрушивается восемьдесят килограммов костей и мяса, устоять на ногах проблематично. Этот малый не стал исключением. Тихо ойкнув, повалился под весом сталкера, получив напоследок не очень гуманный удар в солнечное сплетение. Слыша за спиной топот и невнятные ругательства, Кот рванул вперед. Несколько поворотов по знакомым улочкам и дворам – и можно считать, оторвались.

Но торжествовать не было смысла. Нужно понять, что происходит, и главное – получить защиту от сильных мира сего. Раз Кузнецов втянул его в эту историю, пускай и разбирается. Вставив на место батарею, включил мобильник. Достал из кармана бумажку с номером Кузнецова: тот его оставил для связи – чтобы сталкер не светился лишний раз у здания полиции. Звонить не хотелось категорически. Все, что было связано с властями, с детства вызывало у него рвотные позывы. Но ничего не поделаешь. Кот вдавил кнопку вызова.

«Абонент недоступен». И так – пять раз подряд. Вот гадство.

Придется идти на личную встречу. Радость-то какая. Хоть и договаривались, что это не понадобится, а топать надо. Потому что пули над головой и бандиты у самого дома несовместимы с жизнью.

А дома Ирка.

Проснулся он от холода. Поежился, огляделся по сторонам. Надо же – уснул в кособоком деревянном домике на детской площадке. Какой-то пятилетний мальчуган с открытым ртом пялился на него через ярко выкрашенное окошко. Заметив, что спящий проснулся, поинтересовался с обезоруживающей непосредственностью:

– Дяденька, а вы бомж?

– Да как тебе сказать… – Выбравшись из домика, Кот размялся, не забывая поглядывать по сторонам, посмотрел на мальчишку мутными спросонья глазами. – Хочешь хороший совет?

Мальчуган кивнул, глядя на него снизу вверх.

– Не становись сталкером. Не придется ночевать на улице.

Подбежавшая откуда-то молодая мать схватила мальчонку за руку и потащила в сторону, опасливо поглядывая на Кота. Тот ощупал лицо с наросшей неряшливой щетиной, пригладил волосы.

Однако пора на деловую встречу.

Патрульный в полицейской форме и массивном бронежилете, с автоматом под локтем подозрительно оглядел небритого и помятого типа, подошедшего к зданию полиции. Еще несколько автоматчиков топтались в отдалении, некоторые в масках. Полицейские машины, выставленные кордоном, настороженные взгляды. Очередные учения или стряслось что-то?

На проходной его остановил дежурный.

– Мне к Кузнецову, – с нахальной улыбкой заявил Кот.

– Да что вы говорите? – невозмутимо отозвался полицейский. Он странно разглядывал вошедшего, и сталкеру вдруг стало неуютно.

– Он мне лично сказал: в любое время, – пояснил Кот. – Доложите ему, мол, Котляров пришел.

Полицейский не ответил. Просто кивнул второму сотруднику, сидевшему за стойкой. Тот снял трубку внутреннего телефона и что-то тихо сказал. Кивнул, жестом подозвал коллегу. Тихо заговорил, указывая на трубку и косясь на посетителя.

Что еще за тайны мадридского двора? Кот откровенно зевнул. Ей-богу, если бы ему пришлось работать в полиции, он бы руки на себя наложил от царящей здесь атмосферы. Вся эта бесконечная иерархия, вечный страх перед начальством, унижение и зависть, судорожное карабканье по служебной лестнице, которое на деле оказывается бессмысленным бегом белки в колесе… Брр… Уж лучше лежать в болоте у периметра Зоны. Воздух хотя бы свежий.

– Идите за мной, – сказал первый сотрудник, проходя турникет и сверля посетителя взглядом.

– Да уж куда я денусь, – продолжал ухмыляться Кот. – Что-то у вас все напряженные сегодня какие-то. Случилось что?

Полицейский не ответил. Он вел сталкера знакомым уже маршрутом – к приемной. Кот даже успел расслабиться и прикинуть, о чем он будет говорить с начальником полиции. Надо потребовать гарантий безопасности – для себя и для Ирки. А может, даже какой-то компенсации или премии – за вредность. Чем черт не шутит? В общем, он свое дело сделал и на этом пострадал. Кузнецов вроде мужик справедливый, так что надо торговаться по полной.

Решительно настроенным Кот и вошел в кабинет шефа полиции. Да так и замер с открытым для решительного заявления ртом.

Вот это новости! За столом, снисходительно разглядывая вошедшего, сидел отнюдь не Кузнецов. Но дело даже не в этом. Пусть бы там был хоть адмирал с эполетами и бакенбардами. Но в кресле начальника полиции пребывал старый знакомый, увидеть которого на этом месте Кот не ожидал ни при каком раскладе.

Брахман. Этого типа он знал только по прозвищу. Потому как в сталкерской среде не нужны фамилии. А этот был именно из сталкеров. Точнее, из числа тех странных сталкеров, которых называют «чудиками» и «шизиками», но которые точно так же рискуют своими жизнями ради собственных целей в Зоне. А цели у них действительно странные: собрать все артефакты, вынесенные человеком за пределы периметра, и вернуть обратно в Зону. Да, этот был из тех самых «Черных ангелов», вроде бы даже у них за главного. И прозвище у него соответствующее, как у какого-нибудь хиппи. Кот знал, что тот служит в полиции, но никогда не придавал этому значения. Потому что среди сталкерской братии можно найти кого угодно, от уголовника до священника. Но эта встреча сбила его с толку. В новенькой полицейской форме с майорскими погонами Брахман смотрелся попросту дико.

– Ты что здесь делаешь? – тупо спросил Кот. Тут же спохватился: – То есть вы…

– Да ладно, свои люди – можно «на ты», – спокойно сказал Брахман. – Присаживайся, Кот.

– А где Кузнецов? – усаживаясь поближе к столу начальника, спросил Кот.

– На повышение пошел.

– Ты, как я погляжу, тоже.

– Ну так на то она жизнь – все стремится к росту. Тебе бы тоже остепениться, карьерой заняться. Ты же у себя в Институте вроде как на хорошем счету?

– Да уж, на хорошем…

Оба замолчали, и пауза затянулась.

Разговор не клеился. Кот с сомнением разглядывал Брахмана, не зная, как себя вести. В курсе ли он их отношений с бывшим, как оказалось, шефом? Можно ли делиться с ним своими проблемами?

– Так ты по какому делу? – так же ровно спросил Брахман.

– Мне бы с Кузнецовым пообщаться, – уклончиво сказал Кот. – У меня было назначено.

– А его нет в городе. В соседний район отправили.

– Вот как…

– А ты не стесняйся, мне рассказывай. Все равно я теперь за него.

А может, и вправду рассказать? Черт его знает. Кот и раньше плохо знал Брахмана, все-таки у «Черных ангелов» интересы прямо противоположные сталкерским. Сталкеры тягают хабар, а эти, как муравьи безмозглые, его обратно волокут. Может, в этом все и дело, может, потому и назначили его на эту должность – с братом-сталкером бороться? В таком случае разумно заткнуться и уйти «в несознанку». Нет у сталкера друзей в полиции, да и быть не может.

С другой стороны, странно. «Черные ангелы» – они же, как хиппи, за вселенское добро и вообще не от мира сего. Карьеристов среди них нет по определению, ведь дело, которым они занимаются, не то что не выгодно – оно разорительно для собственного кармана. Сам Брахман, даром что полицейский, всегда был таким же – немного не от мира сего. Как его могли посадить на эту должность?

А вот на тебе. Сидит в начальственном кресле и, надо сказать, выглядит вполне солидно, даже грозно. То ли это он раньше так притворялся, то ли завязать решил. Кот вдруг ощутил себя неуютно. Что-то не так. Нельзя ему ничего рассказывать. Лучше уж самому выпутываться.

– Не, я по личному вопросу, – Кот заставил себя улыбнуться. – А телефона он не оставил?

– Нет, не оставил, – Бархман ответил такой же любезной улыбкой. – Может, передать что, если на связь выйдет?

– Спасибо, не надо. Ну я тогда пошел?

– Да, конечно. Если тебе больше нечего сказать.

Последняя фраза заставила сердце неприятно екнуть. Этот Брахман, начальничек новоиспеченный, явно что-то знал. Вопрос, что именно?

– Тогда до свидания. Извини за беспокойство.

Попятившись, сталкер вышел из кабинета, прикрыл за собой дверь. До самой проходной был уверен: сейчас его остановят, возьмут под белые рученьки и отволокут в камеру. Но он совершенно спокойно вышел на улицу. Остановился, все еще пребывая в состоянии недоумения, закурил.

Выходит, Кузнецов его «кинул». Впутал в историю с бандитами, а сам смотался из города. Сигарета вдруг повисла на отвалившейся челюсти. Ирка же говорила, что за ним из полиции приходили. И вот он сам к ним приперся – а они – ноль реакции. Только молча глазеют и ждут, что он сам скажет. Какая-то мутная история выходит. И в одиночку из нее, похоже, не выпутаться.

Кот вынул из кармана телефон. С сомнением поглядел на крохотный устаревший экранчик. Позвонить Шевцову? Тот может владеть ситуацией, благо служит в соответствующем ведомстве. Только не подставит ли он товарища таким звонком? К черту! Для того и существуют такие знакомства, чтобы использовать их в критических ситуациях. В конце концов, Шевцов обязан ему жизнью.

Быстро набрал номер, вслушался в гудки. Трубку не брали. Черт, Шевцов может и не ответить на незнакомый номер! А где его еще искать? Кот вдруг поймал себя на мысли, что понятия не имеет, где живет тот, с кем они прошли огонь и воду и не раз были на краю смерти. Даже о месте его работы он знал смутно.

Что тогда? К Лаврову? У академика, конечно, связи. Но как ему рассказать о том, что снова нелегально ходил за периметр? Он же давал слово – не подставлять шефа.

Дела… Что он обычно делает в таких случаях? Правильно, идет в «Радиант». Конечно, еще рано, но организм требует срочного снятия стресса. Есть, правда, еще кое-кто, владеющий информацией. И это как раз по пути.

Как и можно было предположить, в такую рань в баре он стал единственным посетителем. Столы были сдвинуты, елозил шваброй старый уборщик Тимофей. Тоже, между прочим, из бывших сталкеров. И не настолько он был стар, насколько потерпел от Зоны-матушки, изуродовавшей его до неузнаваемости. Смотреть даже не хотелось в его сторону – потому как с каждым такое приключиться может.

Взгромоздившись на высокий стул у стойки, Кот тупо уставился в стену из бутылок. В голове была каша. Парфюмер молча плеснул в стакан крепкого, пододвинул прямо под руку – только пальцы сожми да в глотку выплесни. Ничего не оставалось, кроме как последовать намеку. Алкоголь обжег горло и парадоксальным образом прояснил мысли. Немного отпустило.

Уже осмысленным взглядом Кот посмотрел на бармена:

– Поговорить надо, Парфюмер.

Тот невозмутимо натирал стойку мягкой тряпкой. Скосился на посетителя, снова уперся взглядом в стойку, продолжая елозить тряпкой. Кота всегда поражало, как этот крепкий малый с такой зверской внешностью, сплошь покрытый татуировками, выбрал себе такую работу? С утра до вечера – стаканы да пьяные посетители. Каждому налей, каждого рассчитай, каждому угоди, с кем надо пошути – и чтоб при том не в убытке. Да еще – скупай хабар у бродяг из Зоны и дрожи в ожидании очередной облавы. От тоски же подохнуть можно. Или ему не все известно про делишки Парфюмера?

– Можно и поговорить, – процедил, наконец, Парфюмер.

– Не в курсе – чего это на меня урки взъелись? В Зоне грохнуть пытались, теперь вот возле дома пасут.

– Уезжал бы ты из города, – туманно сказал Парфюмер.

– С какой это стати? – возмутился Кот. – Сами пусть сваливают!

– Кое-кто считает, что это ты «спартанцев» слил.

– Я?!

– Ты вернулся, они нет. Поговаривают, Кот облажался, навел Краба с корешами на аномалию, а сам цел вернулся. Знаешь, что за такое бывает?

Пристально глядя на побледневшего сталкера, бармен плеснул ему еще немного. Кот машинально поднес стакан ко рту, замер и медленно поставил стакан.

А ведь Парфюмер прав: он вернулся, а «спартанцы» – нет. Только с чего делать вывод, что те погибли? Краб и его ребята вполне могли остаться еще на пару суток – мало ли какие у них дела? Нет, ребята, такая «деза» может расползаться только с подачи тех, кто приложил руку к их гибели.

– Кто такое про меня болтает? – хрипло спросил Кот.

– Да разные, – уклончиво сказал Парфюмер.

– «Мичуринские»? – прищурился сталкер.

Парфюмер не ответил.

– Значит, «мичуринские», – со злым удовлетворением констатировал Кот. – Уж не Штырь ли за этим стоит?

Парфюмер принялся демонстративно протирать бокал.

Кот все понял. Со Штырем у него давние счеты. Еще тот отморозок – никаких рамок для него не существует. Даже в собственной группировке его боятся и ненавидят. Все потому, что никакие законы ему не писаны – ни человеческие, ни воровские. Такого, по идее, давно должны были кокнуть свои же, да только Штырь и поныне здравствует. И, видимо, решил, наконец, достать старого врага.

Сволочь.

– А еще говорят, что и тех, ранее пропавших, «братков» – тоже ты слил, – сказал вдруг Парфюмер.

Кот вздрогнул, поднял затравленный взгляд на бармена:

– И ты в это веришь?

– Я-то не верю. Но тебя я, положим, с детства знаю. А многие знают только Штыря. Он для них авторитет, а ты – крыса.

– Тех двоих я и не знал даже, – пробормотал Кот.

– Двоих? Вчера еще один пропал, на этот раз из «мичуринских». Штырь, говорят, бесновался, как Гитлер в своем бункере. И на тебя валит. Говорит, мол, это не случайность, это ты с «мусорами» спелся.

Перед глазами вдруг потемнело. Кот на мгновение вдруг ощутил себя в том страшном подземелье, в ноздри шибануло трупной вонью вперемешку с едкой химией. В реальность его вернул голос Парфюмера:

– Уезжал бы ты, Кот, пока не поздно. Достанут они тебя.

Сталкер мрачно посмотрел на бармена и одним глотком осушил стакан. Хлопнул ладонью по стойке, оставив купюру, и быстро направился к выходу.

Отгулы, полученные на работе, еще не кончились, и в Институте его не ждали. Но болтаться без дела и без информации стало мучительно. Да и было о чем поговорить с шефом. Еще издали он внимательно осмотрел подходы к зданию: не исключено, что его пасут и здесь. Не заметив ничего подозрительного, направился ко входу. На проходной остановил бдительный охранник. Ткнул в монитор компьютера:

– У вас же сегодня нерабочий день.

– Да «хвосты» доделать надо. Академик Лавров требует – нельзя же его подводить.

– Ну если академик требует… – пробурчал охранник.

Щелкнул турникет, загорелась зеленая стрелочка. Подмигнув охраннику, Кот прошел в здание. Вот так здесь и все: сколько ни бьется начальник службы безопасности Разуваев, всегда найдутся лазейки и дыры. Сколько жулья крутится вокруг Института – не сосчитать. Впрочем, неудивительно: места, где вращаются крупные инвестиции, всегда засижены паразитами. И объекты из зоны бесследно исчезают, и махинации с оборудованием не прекращаются. Не говоря уж о традиционном «распиле» бюджета на более высоком уровне.

Но это все сейчас его мало волновало. Двигаясь по коридору, Кот ощутил вдруг спокойствие. Как-никак, почти родные, можно сказать неприступные, стены. Тут же Кот ощутил тоску и даже ревность по отношению к «настоящим» сотрудникам Института. Их не волнуют бешеные деньги, зарытые в смертоносных землях Зоны. Им не нужно под пулями преодолевать колючую проволоку и хлебать грязь в болотах, рискуя подхватить порчу или влететь в «мясорубку». Их устраивает институтская зарплата, а все, что им нужно от Зоны, – это знания, сконцентрированные в бесконечных потоках данных. Этого сталкеру не понять никогда. Оттого и эти стены никогда не станут для него действительно родными.

Ведь по сути он здесь чужак. Хамелеон, по необходимости меняющий окраску, притворившийся таким же, как они, – добросовестным работником, живущим на одну зарплату. Даже шеф считает его покаявшимся грешником, хоть и знает о сомнительных делишках своего подчиненного.

А вот, кстати, и он сам. Кот едва не налетел на Лаврова, выходившего из лаборатории биофизики.

– А ты что здесь делаешь, Котляров? – без особого удивления спросил академик. – Сам же у меня отгул вымаливал, с кровью, можно сказать, вырвал.

– Поговорить бы, шеф.

– Поговорить-то поговорим. Я и сам тебя искал вообще-то. Так что хорошо, что зашел.

– А что случилось? – насторожился Кот.

Они двигались по коридору, и шедшие навстречу сотрудники в белой и синей лабораторной форме почтительно уступали дорогу. Лавров был здесь главным научным светилом. Да и не только здесь. Иногда Кота распирало от гордости, что он на подхвате у такой знаменитости, иногда пугало излишнее внимание, которое сталкеру ни к чему. Сейчас все эти люди скорее раздражали, так как мешали говорить открыто.

– Аким пропал, – сказал шеф.

– То есть как – пропал? – обмер Кот.

– Трое суток на работу не выходит. А у нас эксперимент намечен и вылазка в Зону – все на нем завязано. Не знаешь, что с ним? Может, заболел?

– Домой ему звонили?

– И сотрудников посылали. Нет его дома. Ничего не знаешь? Может, он уезжать куда собирался?

Кот покачал головой. Час от часу не легче. Завертевшись со своими проблемами, он совсем потерял друга из виду. Да и что говорить – Аким вполне освоился при Институте, на хорошем счету. Дисциплинирован, умен, социально адаптирован – это уже из характеристики службы безопасности.

Помнится, когда оформляли Акима на должность, службисты все кости ему перемыли. На полиграфе проверяли, чуть ли не рентгеном просвечивали. Да только что там они могли понять про этого парня, над которым большая наука уже столько лет голову ломает? Ведь это он только формально сотрудник. А на деле – настоящий объект для изучения, хоть тактичный Лавров и пытается это завуалировать. И сам Аким всю жизнь ощущает себя подопытной крысой – считай, вырос в лаборатории с проводками на коже. Тут у кого угодно крыша поедет.

Да только иначе и нельзя. Ну не может наука смотреть мимо человека, предсказавшего Посещение. И не только Посещение, если уж на то пошло. Неспроста же его за глаза именуют «пророком Зоны». Такой паренек не может не вызывать интерес у самых различных сил, в том числе и не связанных с наукой. Так что Лавров в Институте не только использует способности Акима, но и защищает его от посторонних глаз, насколько это возможно.

– А что говорит служба безопасности? – спросил Кот.

– Ты же знаешь, с Акима снято круглосуточное наблюдение – по его же просьбе.

– Знаю, – с досадой сказал Кот. – Сам бы спятил, если бы знал, что за мной следят постоянно. Но где же он может быть?

– Ищем, ищем… – проговорил Лавров. Внимательно посмотрел на лаборанта. Нетерпеливо глянул на часы. – Скоро совещание начнется, времени мало. Слышал – нашего старого знакомого, Зубова, директором филиала назначают?

– Что? – непонимающе проговорил Кот. До него дошло, и он изумленно выпучился на шефа. – Кого?!

Этого негодяя Зубова он на собственном горбу вытащил из Зоны, когда по уму стоило его там бросить навсегда. А лучше – сразу прикончить, чтобы этот гад не выбрался, чего доброго, как таракан из канализации. Гуманист Лавров быстро простил своему бывшему ученику все подлости, что тот учинил в его адрес[1]. Кот же продолжал считать его «пятой колонной» в недрах Института. И вот на тебе – его ставят директором. За какие такие заслуги, интересно? Как ученый – он и в подметки не годится Лаврову, а как администратор – такого подлеца и вора еще поискать.

– Так о чем ты поговорить хотел? – спросил Лавров.

– Я? – растерянно проговорил Кот. Размышляя об Акиме, он совсем позабыл, зачем явился сюда. – Да так, ерунда…

Собственные проблемы вдруг показались ему жалкими перед настоящей бедой. Он знал, что Аким не мог исчезнуть просто так. Это не в его правилах. А еще он знал, что его странный друг имеет свойство становиться центром опасных событий. И в этом нет его вины. Ведь силы, которые сделали его таким, какой он есть, страшны и непредсказуемы. Он бы и сам не поверил в подобное, если бы не видел все это собственными глазами.

На душе вдруг стало темно, навалились тяжелые предчувствия. Он развернулся и быстро направился к выходу.

– Котляров! – окликнул его вслед ученый. – Куда же ты?

Кот не услышал. Он был погружен в мрачные мысли.

Лавров проводил его удивленным взглядом, покачал головой и скрылся за дверьми лаборатории.

Нужно было срочно отыскать Акима. Не мог он просто «пропасть». Это исключено. Если он не вышел вовремя на работу – значит, случилось что-то серьезное.

Кот сам поражался себе: как быстро он привязался к этому странному парню, который только с виду младше его, а на деле же – выходец из давно ушедшей эпохи. Сталкеру нельзя иметь крепких привязанностей – ни подруг, ни друзей. Все знают – только одиночке в Зоне светит удача. Тот, кто решил жить как «нормальный человек», рано или поздно начнет терять. И в конце концов потеряет самое главное.

Жизнь.

Плевать. На то он и сталкер, чтобы нарушать правила. Да и Аким – не просто друг. Если говорить честно – он ходячее воплощение единства человека и Зоны. Хотите сказать, такое невозможно? Тогда катитесь к дьяволу. Почему-то всем этим подонкам ничего доказывать не приходится. Потому что Аким для них – не абстракция. Это деньги. Просто ходячее бабло. Многие правительства отвалят хороший куш за такого «подопытного кролика». Потому что чуют: за Акимом стоит Сила. Неизвестная, темная, опасная, но несомненно могучая. Чтоб им всем Аким поперек глотки встал, сволочи…

Аким жил в ведомственном доме, в квартире, выделенной из институтских фондов. У этого самого дома сталкер огляделся, зашел в подъезд (код на двери был ему известен). Поднялся, позвонил в дверь.

Ноль реакции. Встал на колено, осмотрел замок. Непохоже, чтоб его взламывали. Наверное, Аким просто не возвращался домой. Кот оглянулся на соседскую дверь. С сомнением нахмурился. Нет, просто уйти нельзя. Надо убедиться окончательно.

С замками он был «на ты». И отмычки зачастую таскал с собой. В «большом мире» они обычно не нужны, а в Зоне зачастую полезны. В общем, спасибо знакомым из уголовной среды. Не то чтобы был профессиональным взломщиком, но стандартный английский замок не был для него проблемой. Именно такой и стоял на двери в эту квартиру. Немного повозившись, услышал характерный щелчок и провернул механизм. Потянул дверь за ручку, вошел. Быстро обошел единственную небольшую комнату, кухню.

Как и следовало ожидать, квартира была пуста. Причем буквально. Поражала спартанская обстановка этого жилья. Будто хозяина вообще не интересовало место, где он обитает.

Старый диван и такой же древний круглый стол – вот все, что было в комнате, обклеенной дешевыми обоями. Не было даже занавесок. Ни телевизора, ни компьютера, ни другой аппаратуры, книг, газет и журналов не было тоже. И на кухне также пусто. Даже холодильника не было. Сталкер представил, как Аким возвращается вечером с работы, садится на диван и неподвижно ждет темноты. Потом ложится и засыпает. И так каждый день.

Стало немного не по себе. Аким ведь не нищий – Институт положил ему вполне приличный оклад. Не робот же он, в самом деле.

С другой стороны, парень всю жизнь прожил под наблюдением, в казенных помещениях и совершенно незнаком с «нормальной жизнью». Теперь уже Кот ощутил стыд. Нужно же помочь человеку адаптироваться. Он просто не знал, как все запущено.

Но все это после. Сейчас нужно просто найти его. Он уже собирался уходить, когда заметил на столе какой-то предмет. Точнее, заметил он его раньше, просто как-то не придал значения.

На первый взгляд похоже на уменьшенный кубик Рубика – только не с девятью, а с четырьмя квадратами на гранях и полностью сделанный из металла. Рука сама потянулась к предмету. Тот оказался увесистым, но не слишком. Металл был темный, грани вроде как потертые. Пальцы машинально сделали усилие – чтобы провернуть одну грань против другой. Ничего не вышло – видимо, предмет был монолитный. Явно не старая добрая головоломка. Странный предмет. В любом случае, это вещь Акима. И, видимо, единственная в этой пустынной квартире. Так что лучше положить ее на место.

Так он и сделал. И уже собрался повернуться, чтобы уйти, как услышал тихий щелчок. Краем глаза успел заметить: верхняя грань странного предмета сама собой повернулась на девяносто градусов – точно как собирался сделать он сам.

Его как кипятком обожгло.

Кот бросился к столу, встал на колени, глядя на штуку почти вровень со столешницей. Странный предмет мгновенно обрел в его глазах совершенно иное значение.

Никакая это не игрушка. Это объект из Зоны. Новый, ранее не известный артефакт. Настоящее открытие. И почти наверняка – огромная куча денег. Ведь на любую новинку из Зоны неизменно следует всплеск ажиотажного спроса. А если вещь уникальная – на ней можно заработать состояние.

И сомнений-то никаких не было, «чуйка» – она не подводит.

Облизав пересохшие губы, Кот продолжил разглядывать металлический куб. Откуда он у Акима? Подобрал в Зоне? Зачем? Никогда до этого Аким не приносил ничего из-за Периметра. Да и как он пронес бы это через карантин? Ведь он не сталкер, точнее, не настоящий сталкер – охотник за хабаром. Он же понятия не имеет, как проносить хабар через границу Зоны, как его прятать и как сбывать. Да и зачем ему продавать хабар, если он ничего не покупает? Это пустынное жилье – прямое свидетельство бессмысленности такого предположения. Нет, если Аким и принес эту штуку из Зоны, то явно не для продажи. А зачем? Он ведь знает, насколько опасны предметы из-за Периметра.

Кот вздрогнул: куб снова пришел в движение, повернув верхнюю грань еще на девяносто градусов. Это не было похоже на обычное механическое движение – кубик как бы и не переставал быть монолитным. Объяснить такое невозможно – это надо видеть. От любопытства потемнело в глазах. Он и сам не понял, как предмет снова оказался сначала у него в руках, а затем – в кармане.

Торопливо, как вор, оставляющий место преступления, Кот покинул квартиру.

Домой он возвращался в смешанных чувствах. С одной стороны, давили нахлынувшие проблемы – угроза собственной жизни и исчезновение Акима. Что-то подсказывало, что обе беды могут быть как-то связаны. Слишком уж резко все навалилось. С другой стороны, не давал покоя найденный в квартире Акима артефакт. С этой штукой нужно было разобраться. Он не был бы сталкером, если бы смог пройти мимо такой загадки.

Погруженный в размышления, Кот совсем позабыл об угрозе, подстерегавшей его возле дома. И пришел в себя, только когда налетел у собственного подъезда на пару угрюмых ребят спортивного телосложения. Его, похоже, узнали мгновенно. Оба пружинисто направились в его сторону, расходясь, чтобы отрезать пути бегства.

Кот попятился, оскалившись и приговаривая:

– Ищите кого-то? Погодка-то хороша сегодня… Где такой костюмчик достал? Спортсмен, да?

– А ну стой, – мрачно сказал тот, что был повыше и покрепче, в натянутой на лоб черной вязаной шапке.

Лапы у него были такие, что, казалось, в них череп должен дать сок, как треснувший арбуз. Испытывать на себе это никак не хотелось. И сталкер незаметно опустил руку в карман.

Не успел. Что-то произошло со зрением: подъезд с бандитами ушел куда-то вниз, в лицо метнулось вечернее небо, фонари и, наконец, асфальт. До него дошло: кто-то поставил со спины подножку. Тут же он перекинул тело в сторону, уходя от удара. Его все же задели, и больно – наотмашь двинув в плечо бейсбольной битой.

– Держи его! – прорычал рослый.

Те двое, что ждали у подъезда, и третий, поставивший ему подножку и огревший битой, разом бросились на скорчившегося на земле человека. Ясное дело, драться с такими на равных бессмысленно. К тому же ныло отбитое ударом плечо. Хорошо, левое, потому что пальцы правой руки уже нащупали в кармане заветный пакетик. Дробинка удачно легла на ноготь среднего пальца, рука покинула карман.

Здоровяк в спортивном костюме и черной шапочке уже тянул к нему свои «грабли». Но Кот не стал дожидаться расправы.

– Пошел вон, – тихо, но веско сказал он.

И щелчком отправил ему в живот дробинку.

Не каждый день такое увидишь: здоровяка согнуло пополам и смело с места, будто ударом бревна в брюхо. Вот этого Кот никогда не понимал: при такой силе удара мелкой дробиной тело должно было просто прошить насквозь – ан нет же, лупило, как объемной кувалдой. Такое вот у «ядер» действие – не убивает, но покалечить может легко. Оно и к лучшему – Кот не любил смертоубийства. Здоровяк корчился от боли метрах в пяти отсюда, оставшиеся двое, похоже, не осознали: перевес теперь не на их стороне. Нужно было окончательно прояснить ситуацию, и Кот выбрал типа с битой. Надо было наказать наглеца за грубость: плечо продолжало болезненно ныть, нельзя было исключать перелом.

От нового щелчка бандит и бита разлетелись в разные стороны. Третий все понял правильно и дал деру, бросив подельников стонать и болезненно сокращаться на асфальте. Кот достал пакетик, поморщился: дробинок оставалось всего три штуки. С этими ядрами одна беда: они одноразовые. После однократного применения они словно растворялись в воздухе. А штука редкая. Так что приходится экономить.

Кот подошел к здоровяку, который корчился, пытаясь восстановить дыхание. Присел рядом, поинтересовался:

– А чего надо-то было, а?

– Ты сдохнешь, падла! – прохрипел бандит, пытаясь дотянуться до кармана.

Кот опередил его, выхватив за торчавшую рукоятку пружинный нож. Заметил философски:

– Все мы когда-то сдохнем. Но я-то вам зачем?

– Ты, крыса, пацанов под ловушку подвел! На блатных руку поднял, сука!

– Кто тебе это сказал, малый? Неужто было у Штыря видение?

Бандит промычал что-то невразумительное, и Кот понял, что не ошибся.

– Так вот, слушай меня, ты, туловище. Передай Штырю привет, да еще, чтобы он чепуху не молол. А то нехорошо, когда серьезный человек, в авторитете, такую пургу несет.

– Падла…

– Это я уже слышал. Так вот, ты, я гляжу, человек в наших краях новый, потому на первый раз я тебя прощаю.

– Да я тебя…

– Не дергайся, кишки через попу вылезут – некрасиво будет. Слушай, запоминай и другим скажи: Кот никогда никого не подставлял. А будешь и дальше Штыря с открытым ртом слушать, он тебе в этот рот свой штырь и засунет. Видел у него эту железную хреновину? Вот ей он и оперирует, дуракам мозги вправляет.

Закончив лекцию, Кот поднялся и направился к подъезду. По пути он, как бы невзначай, но увесисто задел ногой стонущего неудачника с битой. Поднял взгляд и увидел за стеклом бледное лицо Ирки. Победное настроение сразу улетучилось. Он тут развлекается, а девчонка переживает не на шутку.

Однако, похоже, бандюки вынесли ему приговор. И не факт, что в следующий раз ему так здорово повезет. Если уж они решили от кого-то избавиться, то рано или поздно это сделают.

С другой стороны, непонятна такая заинтересованность Штыря. Ведь ему наверняка известно, что Кот не виноват в исчезновениях бандитов. Если он хочет повесить на него всех собак – стало быть, у самого рыльце в пушку.

У самых дверей Кот остановился как вкопанный. Его осенило.

Чтобы снять подозрения с самого себя, нужно найти настоящих убийц. Только вопрос – кого именно искать? Тех, кто в ту ночь расстреливал вертолет, или маньяков из старой шахты? А может, и тех и других? Связаны ли они друг с другом, как их искать, где, какими силами, – все это неважно. Главное, найти и ткнуть пальцем: вот они! Чтобы ни у кого не осталось сомнений.

В этом его единственный шанс на спасение.

Глава четвертая Чужой среди своих

В дверь настойчиво постучали:

– Эй, ты чего там делаешь? С тобой все в порядке?

Кот с трудом сообразил, что зовут именно его. Еще позже до него дошло, что зовет его Ирка. В голове был туман, а потому непросто было осознать, что ведет он себя странно. Никогда до этого при Ирке он не запирался один в комнате.

– Да нормально все… – пробормотал он, не отрывая взгляда от металлического «кубика Рубика», как он прозвал про себя эту штуку.

Который час он сидел в своей комнате и разглядывал эту головоломку. Головоломку, которая не имела решения и ставила одни лишь вопросы. Вот опять: щелчок – и верхняя грань провернулась, четко зафиксировав новое положение. На первый взгляд ничего не изменилось – кубик остался тем же.

Но ведь для чего-то это происходило!

Щелчок. На этот раз повернулась правая сторона по вертикали. И снова тишина.

Непонятная штуковина. Необъяснимая. Где же Аким ее взял? И почему ему не показывал? Очень странно. Никогда и ничего он не скрывал от него, особенно того, что касалось Зоны. Ведь это он, Кот, фактически устроил его на работу в Институт, подарил место под солнцем, да и вообще жизнь спасал неоднократно. И Аким вроде относился к нему с благодарностью, делился своими наблюдениями и находками. А вот эту штуковину скрыл. Или просто не успел показать?

– Я так понимаю, что со мной ты общаться не хочешь, – донесся из-за двери сердитый Иркин голос.

– Да ну что ты, – бесцветно отозвался Кот. Он ждал, что еще выкинет эта вещица.

– Ты так и будешь там сидеть? Не откроешь?

– Да-да…

– Ну ты и… – Голос девушки задохнулся от обиды. – Может, мне уйти?

Кот хотел было ответить, но кубик снова приковал его взгляд. Он не двигался, хотя по его расчетам уже должен был в очередной раз сдвинуть верхнюю грань. Была ли в его движениях какая-то закономерность? Шут его знает. Это не дело сталкера – исследовать, ставить опыты и делать выводы. Для этого вон целый Институт отгрохали да выучили кучу умников по всему миру. А его дело маленькое – отыскать, признать в незнакомом предмете порождение Зоны и, рискуя собственной шкурой, вытащить это в большой мир. И пусть, кто хочет, разбирается во всех этих необъяснимых свойствах, хоть на атомы разлагает – только сперва пусть заплатит сталкеру причитающиеся бабки.

Поморщился с досады: резкий звук заставил его выйти из состояния задумчивости. И только минуту спустя понял – хлопнула дверь. Заставил себя подняться, выйти из комнаты.

– Ира! – позвал он. – Ирин!

Ответа не было. Глянул в сторону прихожей. Не было легкой куртки и туфель. Ушла. Ощутив укол совести, Кот потянулся к мобильнику, лежавшему на полочке у зеркала, отыскал Ирку в списке контактов, коснулся пальцем кнопки вызова. И вздрогнул от неожиданности: телефон в руке завибрировал, огласился звуком. На экране вспыхнуло лаконичное: «Шевцов».

– Да, – сказал он, поднеся телефон к уху.

– Ты дома? – глухо проговорили в трубке. – Кот вдруг подумал: откуда приятель знает, с кем разговаривает по незнакомому номеру?

– Дома. А ты… – Короткие гудки оборвали начатую фразу.

Что это значит? Шевцов видел его звонок и решил вдруг зайти? Но ведь он не знает не только номера, но адреса, где живет приятель, – Кот успел сменить квартиру, когда начал встречаться с Ирой.

Черт – Ирка ведь ушла! Глупо вышло, будто он действительно стал ее игнорировать. И все из-за какой-то безделушки. Нет, конечно же, это не просто безделушка, это, братцы, серьезная вещь. Надо только понять, что она из себя представляет. Когда можешь лучше показать покупателю необычные свойства артефакта – шансы сорвать приличный куш повышаются.

Невольно скосился в сторону комнаты – туда, где на столе оставался таинственный кубик. Дело даже не в цене вопроса. Подумалось даже: он вовсе не хочет сбывать эту вещь барыгам. Вдруг снова, с неодолимой силой его потянуло к ней. Даже неприятность с Иркой забылась, не говоря уж о звонке Шевцова. Появилось смутное ощущение близкой отгадки – будто вот-вот он поймет, что за сила скрывается в маленьком металлическом кубе…

– …Эй, ты слышишь меня? Старик, очнись!

Кот ощутил, как кто-то трясет его за плечо. Оторвал взгляд от матовой металлической поверхности, скосился в сторону голоса. На плече крепкая ладонь без мизинца. В голове яркий флешбэк: ночь, нож поперек пальца, пораженного «ведьминым студнем». И резкий удар пулеметным прикладом.[2]

Шевцов. Хмурый, даже какой-то злой.

– Ты что, оглох? – поинтересовался Шевцов. Перестал трясти приятеля, быстро обошел комнату, осматривая все углы. Даже отодвинул занавеску и выглянул мельком на улицу. Было в этом что-то профессионально-небрежное, как и полагается контрразведчику. Совершив весь этот ритуал, Шевцов впился взглядом в сталкера. – Я стучу, стучу, ты не открываешь. Думал, беда какая – пришлось замок вскрыть. Случилось что?

– Аким пропал, – бесцветно сказал Кот.

– Что значит – пропал? – Шевцов мгновенно напрягся, впился в него острым взглядом.

– На работу не вышел. И найти его нигде не могут. Совсем на него не похоже.

– Так-так… – Шевцов пододвинул к столу стул, сел напротив.

Взгляд его упал на «кубик Рубика». Машинально взяв его двумя пальцами, Шевцов задумчиво повертел предмет перед глазами. В этот момент сталкер ощутил, что покрылся холодным потом от напряжения – словно боялся за сохранность своей новой собственности. Елки-палки, что за наваждение такое?

Шевцов поставил кубик прямо перед усатой мордой запрыгнувшего на стол Васьки. Зверь вдруг зашипел – и ударом лапы сбросил артефакт на пол. Шевцов хмуро следил за животным – он был погружен в свои мысли.

– Ты, я вижу, тоже какой-то взмыленный, – сказал Кот, поднимая и пряча кубик в карман «мастерки». – Тебе что-то известно?

– Об Акиме? – Шевцов покачал головой. – О нем – нет. И без него проблем хватает. Ты чего звонил?

– Сам же говорил: «Звони, если что», – огрызнулся Кот. – А у меня как раз это самое «если что» наступило. Бандиты со всех сторон обложили, крови моей хотят. Скажи лучше, как ты понял, что это я звонил?

– Обижаешь, дружище. Это моя работа. Ты еще спроси, откуда я твой новый адрес знаю.

– Ну, если ты такой Джеймс Бонд у нас, тогда помоги с «братками» разобраться.

– Давай поподробнее.

Сбивчиво, стараясь излагать все максимально ясно и кратко, Кот выложил все как есть. И про пропавших уголовников, и про разговор с Кузнецовым, и про свои злоключения в Зоне. Кот думал, что наибольшее впечатление на приятеля произведет рассказ о жутком «жертвоприношении» в заброшенной шахте. Но Шевцова отчего-то сильнее заинтересовало то, о чем Кот упомянул лишь вскользь, – встреча с Брахманом, неожиданно занявшим пост начальника полиции.

– Ну-ка, про это еще раз, – потребовал контрразведчик. Черты его лица странно заострились, и зрачки вроде бы сузились, как у хищного зверя. Он даже побледнел, что было совсем на него непохоже.

– …Вот так, – закончил Кот. – А потом я узнал, что пропал Аким.

Про странный артефакт, найденный им в квартире Акима, он умолчал. Словно кто-то внутри жадно вцепился в этот маленький металлический куб.

– Искать его надо, – зачем-то добавил он. Словно пытался искупить свою маленькую недомолвку.

– Аким, конечно, да… – проговорил Шевцов. Нервно побарабанил пальцами по столу. – Но тут надвигаются проблемы посерьезнее.

– Что за проблемы? – недоуменно спросил Кот. Что может быть серьезнее пропавшего друга? Каждый ведь знает: тот, чья работа завязана на Зоне, просто так исчезнуть не может. Значит, беда случилась. С другой стороны, Шевцов никогда не бросается словами.

Вот и сейчас он критически оглядывал сталкера. Словно сомневался, стоит ли с ним делиться информацией.

– Значит, так, – с усилием произнес, наконец, Шевцов. – Все, что я скажу, – это всего лишь наблюдения и догадки. Информации не хватает. Но молчать тоже нельзя. Если я исчезну – как тот же Аким – знай, что это неспроста. Значит, я прав и дело тут серьезное.

– О чем это ты? – севшим голосом спросил Кот. Слишком много накапливалось вокруг него «серьезных» тем. Будто снежный ком, за которым неизбежно последует лавина.

– Все началось буквально на днях, – продолжил Шевцов. – Пока я не понял, откуда ветер дует. Одно ясно: в моей конторе начались резкие и необъяснимые перестановки. Не спрашивай подробностей – это секретная информация. Дело в другом: на ключевые должности стали назначать совершенно случайных людей. По крайней мере, я не могу понять, с чего это у них такой резкий карьерный взлет. Я бы не придал этому значения, если бы по службе не получил еще кое-какую информацию. – Он сделал многозначительную паузу и сказал: – Так же быстро и необъяснимо начало обновляться руководство в городской администрации. А после – смена руководства Института. Поспешно, так, как будто кто-то куда-то торопится. Зубова директором поставили, знаешь?

– Да, я слышал уже.

– Вот-вот. А теперь ты говоришь, что и начальника полиции сменили, так?

– И что все это значит?

– А ты не догадываешься?

– Ну… Не знаю. А ты как думаешь?

Шевцов презрительно усмехнулся. Резко встал, сделал круг по комнате, заложив руки за спину. Остановился, с прищуром поглядел на сталкера.

– Захват власти – вот что это такое, – глухо сказал Шевцов.

Кот обмер. Как-то дико прозвучала эта фраза. Можно было представить себе этот самый «захват власти» где-нибудь в Гондурасе, на каких-нибудь далеких островах с пальмами и вечными карнавалами. Но трудно применить это понятие к реальности – тяжелой, унылой, но привычной, успевшей навсегда въесться в мозги.

– Скажешь тоже… – пробормотал Кот. – Кто же ее захватывает, власть-то? Революционеры? Вражеские агенты?

– Хотел бы я знать, – без тени улыбки сказал Шевцов. – Сам понимаю, что «переворот снизу» невозможен – слишком сложная система отношений, связей, взаимных обязательств. Круговая порука, если хочешь. В нашей любимой стране взять, да тихонько и резко сменить все руководство на местах – все равно, что незаметно пробежаться голяком по Красной площади. Тем более – в режимном городе, который под микроскопом у правительства. Я уж не говорю об Институте, что на виду у всего мирового сообщества…

– Погоди-погоди. А может, это случайность? Совпадение?

– Случайность? – Шевцов странно посмотрел на приятеля. – Я, брат, где, по-твоему, работаю?

– Вообще-то ты никогда не говорил, где работаешь, – не без яда заметил Кот. – Все, что я знаю, – мои собственные догадки.

– Так вот, – не обращая внимания на замечание собеседника, продолжал Шевцов, – у меня достаточно навыков, чтобы отличить совпадение от целенаправленных действий. Тем более когда они произведены с такой откровенной наглостью. Будто они ничего не боятся, словно за всем этим стоят такие силы, что нам остается только заткнуться.

– Так, может быть, эта сила – государство? Это ж такая сила, которая может, считай, все что угодно. Тогда все логично…

– Ни черта не логично! – Лицо Шевцова неприятно дернулось. – Я привык доверять тому, что вижу, и интуиция меня редко подводит. То, что творится, не может происходить с подачи государства. Понимаешь – не та логика, не те методы. Если хочешь – слишком примитивно, но в то же время – стремительно и эффективно. Я никогда с таким не сталкивался. Они просчитывают все шаги потенциальных соперников. Кого надо – увольняют, кого надо – повышают. Все это настолько ловко – что невозможно ни уследить, ни придраться. Словно они заранее уверены в результате.

– И кто это, по-твоему, «они»?

Шевцов криво улыбнулся:

– Так вот это и есть главный вопрос.

– Ну допустим, – Кот пожал плечами. – Ну и что следует из этого «захвата власти»? Ну что в этом такого, если одни кровососы сменят других?

– Здесь Зона, брат. Контроль над Зоной – это не просто власть. Если понимать, что именно ты хочешь от Зоны, – то власть страшная. А эти, кем бы они ни были, – отлично знают, чего хотят. Беда в том, что мы ничего не знаем. А когда поймем – может быть уже поздно.

– А в чем конкретно проявляется угроза? Если мы не ощущаем ее на собственной шкуре – стало быть, никакой угрозы и нет. По крайней мере для меня. Я человек маленький, кому я нужен?

– А ты и не нужен, – жестко сказал Шевцов. – Человек ты маленький, но вредный. Значит, скоро тебя не будет.

– Ну и шутки у тебя, дружище.

– Какие там шутки. Бандиты, говоришь, тебя достали? Аким пропал? Погоди, это только начало.

– Думаешь, это как-то связано?

Шевцов хлопнул по столу ладонью, оставив на нем измятый листок. Пояснил отрывисто и жестко:

– Это сводка динамики преступности за неделю. Я получал ее ежедневно, но новое руководство решило, что мне это ни к чему. Это последние данные, какие удалось получить – мой доступ к ним уже ограничен. Так вот, в городе идет война. И это только начало.

Будто в подтверждение этих слов, из окна донеслись далекие выстрелы.

– Так что будем делать? – тихо спросил Кот.

– Не знаю, – мрачно отозвался Шевцов. – Один я сделать ничего не могу, попытаюсь выйти на тех, кто принимает решение, – через голову здешнего руководства. Если мой труп выловят в реке или я случайно задохнусь газом на кухне – не верь. Сам-то что думаешь делать?

– Вариантов нет – Акима буду искать.

– Дурак! Не найдешь ты его, только сам в историю влипнешь.

– Я уже влип – дальше некуда. Но бросить его не могу. Во-первых, сам знаешь, кто такой Аким, и что будет, если он попадет не к тем людям. Во-вторых, он просто мой друг.

– Бесполезная затея. Сейчас просто так не пропадают, время такое. Он наверняка уже мертв.

– Иди к черту!

– Да иду уже, иду…

Шевцов поднялся, тяжелым шагом направился к дверям. Обернулся, сказал тихо:

– Видишь, как получается, – и помочь я тебе не могу. Слишком сложная заварушка начинается. Впрочем… – Он подумал немного, кивнул сам себе, словно решившись. – Если меня уберут, все этим гадам достанется. Пусть уж лучше тебе, по старой дружбе. Есть у моей конторы пара схронов – на всякий случай заложены. Сейчас я дам тебе ориентиры. Но если попадешься – меня не приплетай. Говори, мол, сам их нашел.

– Не вопрос. Что в схронах-то?

– То, что нужно в такое время.

– Намек понял. Глупо отказываться.

– Ну так чем богаты. Значит, слушай…

– Але, Ира? Ирка?! Слушай, я…

Короткие гудки были ответом. То ли девушка продолжала на него сердиться, то ли что-то со связью. Последнее время со связью действительно бардак. Война не война, но определенный беспорядок в городе явно наблюдается.

Кот отключил мобильник, нахмурился. Шевцов оставил его со всеми проблемами один на один, но это не означает, что надо бездействовать. Не в первый раз оставаться в одиночестве. Главное, не дать грохнуть себя посреди города, а в Зоне мы еще посмотрим, кто кого…

Быстро собрался, закрыл дверь, спустился по лестнице. Перед выходом во двор помедлил: кто знает, продолжают ли его пасти у крыльца? Толкнул дверь, вышел на улицу.

Никого подозрительного не увидел – не считая пары старух на скамейке, с испуганным видом обменивавшихся последними новостями. Да уж, новости на любителя, если, конечно, Шевцов не преувеличивает в своих опасениях. Хотя раньше за ним такого не водилось. Покидая двор, Кот обернулся на окна своей квартиры. Кто знает, доведется ли вернуться? Да и захочется ли возвращаться в опустевший дом? Не стоило так глупо ссориться с Иркой.

Рука сама нашарила в кармане металлический кубик. Тот немедленно провернулся вокруг одной из осей, приятно пощекотав пальцы. И ссора тут же забылась, уступив место до сих пор не разрешенной загадке.

Горбатого могила исправит. А сталкер навсегда останется сталкером.

Путь показался неблизким – хоть и шел он по давным-давно знакомым кварталам. Никогда еще он не чувствовал себя так в этом городе. Казалось, Зона дотянулась сюда своими незримыми щупальцами, обдала улицы своим зловонным дыханием.

Конечно же, дело не в этом, и Зона здесь ни при чем. Это все страх. Знакомые улицы перестали быть тем безопасным местом, где принято расслабляться после смертельного напряжения по ту сторону колючей проволоки. Что-то произошло с этим городом, и этому не было объяснения. Только намеки да дикие предположения, озвученные Шевцовым.

Но, даже просто окинув взглядом улицы, можно было заметить перемены – пока еще легкие, незначительные, но вполне очевидные для чуткой натуры сталкера.

Опрокинутый мусорный бак на углу и зловонная дымящаяся куча рядом, казалось бы, мелочь, пустяк. Но никогда еще Кот не видел такого здесь, в центре города, принявшего на своей территории филиал Международного Института и воинский контингент ООН. А вот и первые граффити на центральной улице – как свидетельство наступления преступных окраин. Что изображено-то? Непонятно. Похоже на какую-то знакомую аббревиатуру. Точно – «портовые». Мелкая шпана, которая раньше и нос сюда сунуть не смела, видать, начала подымать голову. Неужто Шевцов прав, и группировки принялись обозначать сферы влияния? Тогда и вправду дело серьезное.

Резкий звук заставил вжаться в стену, чуть ли не присесть от неожиданности: мимо с ревом промчалась потрепанная иномарка. С лихим заносом скрылась за поворотом. И тут же следом, завывая сиреной, надрывая мотор и рискуя опрокинуться на повороте, пронесся полицейский «уазик». В воздухе кружились, оседая, какие-то рваные клочья. Только сейчас Кот понял, что самое странное в этом городском пейзаже.

Людей не было. Улицы пустынны, как будто объявили комендантский час. «А может, действительно объявили?» – мелькнуло в голове. Он давно не смотрел новостей, даже радио не включал по сталкерской привычке. Не говоря уж об Интернете, который не понимал и в целом презирал как явление. В любом случае, на улице стало неуютно.

Он прибавил шагу. План был простой: отправиться в «Радиант», порасспрашивать знакомых сталкеров – может, видел из них кто Акима? План не слишком хитрый, но другого пути просто нет. Особенно не хотелось идти туда по самой простой причине: есть вероятность, что там его поджидают бандиты. Хотя уголовники не очень-то любят «Радиант» – не их формат, не та публика, да и на осведомителей наткнуться можно. Но сейчас не стоит надеяться на правила.

Возле бара было необычно шумно. Какие-то пьяные разборки. Кого-то били ногами. Надо же, в городе чертовщина какая-то происходит, а народ, знай себе, веселится. Хотя это, наверное, закономерно: чем хуже окружающая реальность, тем выше популярность питейных заведений.

Надвинув пониже капюшон «мастерки», Кот протиснулся сквозь разгоряченную толпу ко входу.

– Чувак, кайфануть хочешь? – проблеял рядом незнакомый голос.

Краем глаза сталкер заметил тощего незнакомца в мешковатой одежде. Вот это новости – дилеров у «Радианта» еще не наблюдалось.

– А что есть? – поинтересовался Кот. – «Экзо»?

– А ты шаришь! – Незнакомец обнажил в улыбке редкие зубы. В ладонь лег маленький целлофановый пакетик. – Шикарная «экзотика», просто улет – тебе со скидкой…

Договорить он не успел: сталкер встряхнул его так, что уродливые зубы клацнули, едва не отхватив торговцу язык. Подтянув поближе вяло сопротивлявшегося дилера, Кот прорычал ему прямо в лицо:

– Еще раз увижу тебя здесь – убью, гнида, понял?!

– Понял-понял! – натянуто улыбнувшись, отозвался торговец. – Я так Штырю и передам. Знаешь такого?

Кот с силой оттолкнул незнакомца, отчего тот споткнулся об урну и упал, рассыпая окурки. Кто-то заржал, кто-то стал помогать упавшему. Тот выкрикивал какие-то угрозы, но в драку не лез. Да Кот этого уже и не видел: он заходил внутрь. Но неожиданное происшествие не давало ему покоя. Никогда раньше наркотики не продавали так, внаглую, прямо у «Радианта». Похоже, бандиты действительно страх потеряли. Раньше «экзотика» почти полностью уходила прочь из «предзонника» и распространялась в других городах и странах – это было залогом безопасности и процветания группировок. И если теперь они стали реализовывать свой товар здесь же – значит, кто-то дал на это «добро». Кто-то действительно сильный, способный всерьез дестабилизировать обстановку в городе.

Кот вздрогнул. Так вот что имел в виду Шевцов и чего так опасался бывший начальник полиции, – взрыв преступности, вырвавшейся из Зоны в «нормальный мир». Дележка сфер влияния, борьба за новые рынки.

Война.

Кот мельком глянул в ладонь. Там оставался пакетик «дури», сунутый в нее торговцем. «Экзотика» – редкостная мерзость, от которой люди по всей стране мрут как мухи. Это только считается, что наркотик, выращенный в Зоне на «газированной глине», не вызывает привыкания и побочных эффектов. Как бы не так. Коварство этого зелья в том, что человек погибает от него не в прямую. Это до сих пор вводит в заблуждение полицию и медиков. «Экзо» вызывает настолько убедительные галлюцинации, что наркоманы сигают из окон и под машины, бросаются друг на друга и на посторонних людей, принимая тех за кошмарных монстров. Да и просто от разрыва сердца помирают, насмотревшись собственных глюков. Говорят, дохнут даже от восторга – от переизбытка положительных эмоций. В любом случае медики фиксируют смерть от чего угодно, только не от наркотика, следов которого в крови почти не остается. Страшное зелье, жуткое, а главное – не изученное толком, как и все, что из Зоны лезет. И если бандюков не остановить, страна в его потоках попросту захлебнется.

Не без труда он пробивался вперед, к стойке. В заведении царили шум и толчея, как на Новый год, ей-богу. Орала какая-то на редкость развязная музыка, а накурено было так, что вытянутая рука терялась в тумане. Зеркальный шар над головой с трудом пробивал цветными бликами мутную дымку. Вокруг шатались и отплясывали пьяные тела, хохотали девицы, и все это здорово напоминало пир во время чумы.

Помятый и взмыленный Кот добрался до стойки. Спихнул с ближайшего стула какое-то спящее тело, сел сам. Парфюмер профессиональным взглядом заметил его, подошел, поигрывая бутылкой, пододвинул стакан. Кот покачал головой: пить не хотелось совершенно. Парфюмер поманил его, склонился сам и сказал, указывая глазами куда-то влево:

– Вон видишь тех двух уродов? Про тебя спрашивали. Не послушал ты меня, не уехал. Теперь держись.

– Спасибо, дружище, – сказал Кот, прослеживая взгляд бармена. За столиком по соседству действительно сидели двое, выбивавшиеся из числа обычных завсегдатаев «Радианта». Они лениво озирались, словно не понимая, как можно веселиться в такой обстановке. По некоторым признакам Кот быстро определил в них «братков».

– А ну-ка, плесни мне крепкого, – не отрывая взгляда от незнакомцев, сказал он бармену. – Нет, не один – три стакана. Хороших людей угостить хочу.

Парфюмера не пришлось долго упрашивать. Одним движением он соорудил три «лонга». Оставалось только добавить особый ингредиент по собственному, только что сочиненному рецепту.

Схватив стаканы в охапку, Кот скользнул в сторону столика. Через пару шагов его было уже не отличить от любого пьяного посетителя.

– Привет, бродяги! – заплетающимся голосом крикнул Кот. Грохнул на стол стаканы: – Угощаю!

Тут же схватил один, отхлебнул и пьяно подмигнул напрягшимся вмиг бандитам. Те переглянулись, старший из них едва заметно кивнул. Тот, что был помоложе, грубо поинтересовался:

– Ты – Кот?

– Я?! – Сталкер удивленно выпучился и тут же оскалился: – Ага, Кот я! Мя-яу!

– Ну пошли, Кот, – мельком оглядевшись, сказал старший. – Нагадил – отвечать надо.

– А пошли! – хмыкнул сталкер. – Только давай же выпьем – за знакомство! Здесь не принято отказываться, это не дело!

Бандиты снова переглянулись, и старший кивнул. Взяли свои стаканы, старший бросил:

– За тебя, Кот, не чокаясь.

Выпили. Поставили стаканы.

– Теперь пошли, – старший подтолкнул сталкера в спину.

Младший плотоядно оскалился. Не нужно быть пророком, чтобы понять: ведут на расправу. Кот, однако, продолжал ломать комедию. Пьяно шатаясь, он двинулся чуть быстрее, чем мог себе позволить действительно «поддатый» посетитель. Немного оторвавшись от бандитов, он принялся вилять в толпе, не давая преследователям приблизиться.

– Куда? – рявкнул за спиной голос старшего.

– А ну стой! – взвизгнул младший.

Оба рванули вперед. Кот тоже прибавил ходу. И тут бандиты стали вести себя странно: чуть притормозив, принялись недоуменно озираться, беспомощно толкаться в толпе, бормоча невразумительно:

– Это что – лабиринт?

– А это что за твари? Лёха, ты видишь этих тварей?! Лёха, ты где?

– А… А-а!!! Убери от меня лапы, падла! Что это?! Что за чудовища?!

– Лёха, ты где?! Лёха, нам хана!

Все это забавляло посетителей, пока съехавшие с катушек бандиты не принялись размахивать пистолетами. Старший вдруг заорал и принялся стрелять в потолок, пытаясь попасть в зеркальный шар. Кто его знает, что он там увидел. Завизжали женщины. Тут же нашлись решительные ребята, которые бросились на обалдевших бандюков, сбили их с ног и скрутили.

Вот что значит немного «экзо», добавленного в алкоголь. Кот брезгливо отбросил в сторону опустевший пакетик. Огляделся. Пора найти действительно стоящих собеседников.

И нашлись они довольно быстро. В углу, за маленьким столом, в стороне от более «активного отдыха» сидели двое. Один – пожилой, но крепкий, с густой бородой, в старомодной брезентовой куртке с выцветшими эмблемами на рукавах и груди. Второй был помоложе, азиатской внешности, с густыми черными волосами в характерной прическе, в вызывающе ярком спортивном костюме. Азиата звали Цой, хотя Кот подозревал, что это прозвище. Пожилого он знал под кличкой Бам. Только недавно до него дошло, что погоняло «Бам» произошло от аббревиатуры «Байкало-Амурская магистраль», а не от звуков, издаваемых такими вот старыми пердунами, как он решил поначалу. Оба были сталкерами со стажем, причем Бам – вообще фигура легендарная. Когда-то он работал в Институте и был вроде бы ведущим сотрудником. Но в один прекрасный момент перемкнуло человека: понял он, что Зона непознаваема с научной точки зрения, а стало быть, его работа в Институте бессмысленна. С такими примерно словами он сделал ручкой – и свалил из Института при всеобщем изумлении. Позже оказалось, что, несмотря на непознаваемость Зоны, без нее самой жить он уже не может. И Бам подался в сталкеры. Институтский опыт пришелся как нельзя кстати, и бывший научный сотрудник быстро обрел авторитет и собственное место в непростом сообществе сталкеров. Если проводить аналогию между нормальными сталкерами и уголовниками, Бам был кем-то вроде «сталкера в законе». Очень уважаемый человек. Потому Кот сразу понял, что на этот раз ему повезло. Не теряя времени, он подсел к их столику.

– Приветствую! – нарочито бодро сказал он. – Вижу, живы, с чем вас и поздравляю.

– И тебе не болеть, лаборант, – отозвался Бам, отхлебывая пива из пузатой кружки. Он всегда называл Кота лаборантом, словно эта должность как-то подчеркивала его особый статус. – Как там Лавров? Все еще надеется раскрыть тайну Посещения?

– Ага, – кивнул Кот. – И по-моему, прилично продвинулся в этом деле.

– Ну-ну, – скептически заметил Бам, прикладываясь к кружке. На усах с бородой оставалось кольцо пены, придававшее бывалому сталкеру образ эдакого купца третьей гильдии.

Кот подмигнул Цою. Тот всегда был неразговорчив и вид имел таинственный, как и его музыкальный однофамилец. Но на этот раз Цой заговорил первым:

– Чем это ты так бандитов разозлил? Все группировки на тебя ополчились.

– Считают, что я их круто подставил и всем смерти желаю, – резко помрачнев, сказал Кот. – Ей-богу, просто смешно.

– Ничего смешного, – заметил Бам. – Тебя они знают и побаиваются в каком-то смысле. Зону-то ты получше них знаешь. А еще – Штырю дорогу перешел и жив остался[3]. Этого он тебе тоже простить не может. И ему верят: большинство-то уголовников – люди здесь новые.

– Бандиты долго в Зоне не задерживаются, – усмехнулся Цой. – Ротация кадров у них высокая.

– Это все я знаю, – отозвался Кот. – Не знаю только, что делать.

– Хочешь, мы тебя спрячем? – предложил Цой. – Или бежать поможем?

– Такое мне уже предлагали. Не хочу я бежать, натура не позволяет. Да и не могу – друг у меня пропал.

– Это который? – насторожился Цой.

– Аким. Знаешь такого?

– Слышали, – медленно опуская кружку, произнес Бам. – Это который «пророк Зоны», он, что ли?

– Он-он.

– Дела… – привычным жестом Бам смахнул с бороды пивную пену. – И каким образом он пропал?

– Как раз у вас хотел спросить: может, его где видели? Может, он говорил что? Три дня уже ищут.

– Что-то не припоминаю… – проговорил бывший научный сотрудник. Перевел взгляд на Цоя.

Тот прищурился, искоса посмотрел на Кота. Сказал:

– Вот как раз дня три назад я его видел. Не уверен, что это он… – Цой замялся. – Хотя нет – точно он…

– И что же? – нетерпеливо спросил Кот. – Где ты его видел?

– Да вот тут же и видел, в баре, – сказал Цой. – Сидел он вон там, сок пил. Я еще тогда подумал: странный парень, всегда только сок пьет. Зачем тогда, спрашивается, в бар приходить?

– Как зачем? – вставил Бам. – Встретиться с кем надо.

Кот вдруг вспомнил, как тогда, давно уже, Аким разыскал его – именно здесь, в «Радианте». Здесь же и уговорил его отправиться в Зону. Знай он тогда, во что все выльется, – ни за что бы не согласился. А он ведь и не согласился тогда – просто отправился вслед за этим парнишкой, что полез в Зону самостоятельно, без его помощи. Еле успел его из «зыбучего камня» вытащить. Да, наделали они тогда дел…

– Так с кем же он тут встречался? – спросил Кот.

– Да я и не видел, – растерялся Цой. – Честно – заметил только, как он уходил.

– Уходил один? – настойчиво гнул свое Кот.

– Да вроде…

– Точно?

– Да отстань ты от меня! – разозлился вдруг Цой. – Что я ему – надсмотрщик или нянька?

– Ладно, друзья, – поднимаясь из-за стола, устало сказал Кот. – Раз вы ничего не знаете, пойду еще кого поспрашиваю…

Он уже сделал шаг от стола, когда его остановил окрик Цоя:

– Погоди!

Кот обернулся.

– Мне кажется, я вспомнил, кто уходил вслед за ним. Да, кажется, они уходили вместе.

– И кто это был?

– Я не знаю его имени – я вообще редко его видел. Но, кажется, он один из этих придурков.

– Каких еще придурков?

– Которые хабар обратно в Зону тащат.

– «Черные ангелы», – подсказал Бам. – Славные ребята вообще-то. Только идеалисты, и в голове бардак.

– Точно, – кивнул Цой. – «Черные ангелы». С одним из них твой Аким, видимо, здесь и встречался.

– Спасибо, ребята, – несколько приободрившись, сказал Кот. – Вы просто не представляете, как мне помогли. Пиво – за мой счет!

Сначала хотел зайти домой – вспомнил, что Ваську покормить надо. Ирки-то дома нет, а зверюга голодная. Покинув прокуренный и душный «Радиант», быстрым шагом отправился прочь. За спиной еще долго звучала музыка и раздавались пьяные крики.

Он уже прикидывал план дальнейших действий, когда впереди, в темном переулке, ярко вспыхнули фары. Кот зажмурился, заслонил глаза ладонью, крикнул:

– Э, уважаемые! Дальний свет-то зачем в городе?..

Тут же он понял, что не по тому поводу выдвигает претензии: взревел мощный мотор, взвизгнули шины, и фары стали стремительно приближаться. Сомнений не было: его поджидали.

– О, черт…

Кот рванул было обратно к «Радианту», но уже через пару секунд понял, что не успеет. Каким-то чудом он увернулся от удара пронесшегося рядом уродливого «кенгурятника» и бросился влево, по узкой боковой улочке. Машина неизвестных резко сдала назад и рванула следом. Расстояние между беглецом и преследователями быстро сокращалось, и хуже всего было то, что некуда свернуть. Чувствуя это, убийца за рулем поддал газу. Его определенно хотели размазать по асфальту. Кот еще успел мельком посетовать на то, что не носит с собой оружия, – это как раз та ситуация, когда ствол пришелся бы весьма кстати.

Спасение пришло с неожиданной стороны: впереди показалась еще пара фар. Мотор за спиной сбавил вдруг свой истошный рев, и неслучайно – над кабиной неизвестно откуда возникшей новой машины весело засверкала гирлянда проблесковых маячков. Взвыла сирена, усиленный мегафоном голос крикнул:

– Стоять! Не двигаться!

Ага, как же! Кот лишь прибавил скорости, не обращая внимания на то, как двери полицейской машины распахнулись, и оттуда полезли рослые фигуры с оружием. Он просто бросился на капот – и перемахнул через машину, словно проходил полосу препятствий на полигоне. Ошалевшие от такой наглости полицейские открыли огонь. Вовсю засвистели пули, но, к счастью, стреляли неточно. К тому же вмешался казус: шут его знает, что там померещилось его преследователям – наверное, решили, что стреляют по ним. И в свою очередь открыли стрельбу по полиции. Завязалась перестрелка, и сталкеру удалось улизнуть.

Теперь о возвращении домой не могло быть и речи. Дорога была каждая минута. Нужно было искать этих самых «Черных ангелов», пока бандиты не нашли его самого. Он тут же забыл о преследователях – словно случившееся было уже рядовым событием в его жизни.

Теперь он думал только об Акиме. Кто знает, куда завело его общение с этими чудаками из «Черных ангелов»? Сам Кот не очень-то понимал их мотивации, кто они вообще по жизни и чего от них ждать. То, чем они занимались, было для него противоестественно – все равно, что вытаскивать за веревочку пищу из собственного желудка. Ведь хабар – он на то и хабар, чтобы его из Зоны тягать. Когда ты за хабаром под пулями ползаешь, то понимаешь, ради чего стараешься, – ради бабла, чтоб его так и разэтак. А самому приплачивать за смертельный риск, за то, что сам зарываешь в землю собственные деньги, – нет, такое даже в голове не укладывается. Впрочем, он и ученых не особо понимал. Те тоже больше за идею стараются, нежели за зарплату. Так что к разным человеческими заскокам он давно привык.

Но что понадобилось от них Акиму? Или наоборот – им от Акима?

Все это надо выяснить. Для чего – вначале отыскать. «Черные ангелы» – редкие гости в «Радианте». Многие из них и не пьют вовсе. Одним словом – ботаники недоделанные, додики.

Кот вдруг подумал, что у одного из «ангелов» как раз такое погоняло и было – Додик. И видел он его довольно часто. Покопавшись в памяти, вспомнил: тот работал продавцом в круглосуточном супермаркете. Это как раз неподалеку отсюда – по той же улице. Взмыленный, возбужденный и злой, Кот быстро направился к новой цели.

Крыльцо супермаркета сразу же напомнило о том, что в городе не все благополучно: половина обычно светящихся букв над входом погасла, две несли на себе следы пуль. Войдя вовнутрь, Кот наткнулся на настороженные взгляды охранников. Прошел мимо, машинально взяв с полки бутылку кефира. Окинул взглядом обширное помещение.

Вот он – тощий, нескладный, похожий на спящего богомола. Сидит на табуретке, рядом с колбасным холодильником, книжку читает. Весь скрючился, очки здоровенные. Точно – Додик.

Сталкер подошел поближе, в упор рассматривая «черного ангела». Тот вроде и не замечал его. И как такие чудики только в Зону ходят, да еще и живыми возвращаются? Верно говорят: Зона чует, когда к ней бескорыстно, с открытым сердцем. Видать, не так просты эти «ангелы», как про них принято думать.

– Привет, – сказал Кот, устало привалившись к стеллажу с продуктами.

Нарочно мягко сказал, но Додик от звука его голоса буквально подпрыгнул на своей табуретке, даже книжку выронил.

– Спокойно, свои, – немного опешив, сказал Кот. Сделал успокаивающий жест в сторону выглянувшего из-за стеллажей охранника. – Ты чего это, Додик, такой нервный?

– А… Это ты, Кот… – пробормотал тот, поднимая книжку и цепляя на нос слетевшие очки.

– А ты что же, меня знаешь? – немного удивился Кот.

– Кто ж тебя не знает? – Додик нервно дернул плечом. – Ты сталкер знатный. Столько дряни из Зоны натягал – нам это век исправлять.

– Ну так уж и век… – проворчал Кот. – Я вот давно спросить хотел: где вы бабки берете, чтобы хабар выкупать и назад таскать? Я, может, и в Зону перестал бы ходить, будь у меня столько лишних денег.

– Ты чего-то хотел, Кот? – неожиданно твердо поинтересовался Додик.

– Да. Хотел. Друга я ищу пропавшего. Акима. Знаешь его?

– Акима? – Додик пожал плечами. – Ну не то чтобы знаю. Видел всего пару раз. А я-то здесь при чем?

– Он вроде бы с вашими в последнее время общался?

– Может быть. Он парень необычный, наши идеи ему близки… – Додик прикусил язык, решив, видимо, что сболтнул лишнее.

Кот понял, что наживку забросил верно. Осталось только подсечь улов.

– Ну а, раз так, я хотел бы знать, где он сейчас, – жестко сказал Кот. – Он с вами в Зону ходил?

– Я не знаю, – упавшим голосом сказал Додик. – Среди нас разные люди есть, и в Зону в разных составах ходят. Лично я с ним в Зоне не был.

– А кто был?

Додик пожал плечами. Кот понял, что надо заходить с другой стороны.

– Ладно, – примирительно сказал он. – Шут с ним, с Акимом. Это его дело. А вот как бы мне с вами вместе в Зону сходить?

– Зачем? – Лицо Додика удивленно вытянулось. – У нас с такими, как ты, цели разные, мы совсем по-другому в Зону ходим.

– Я знаю, – сказал Кот. Его вдруг осенило, даже незнакомый азарт какой-то появился. – Я тут тоже решил отнести одну вещицу обратно в Зону.

– А что так? – На лице Додика появилось неприкрытое удивление. Он явно был заинтригован таким поворотом.

– Да мучает она меня. Боюсь, как бы беды не вышло, – Кот нащупал в кармане «кубик Рубика» и понял, что говорит почти искренне. – Опасная вещь. Очень опасная.

– Ну что же… – Додик задумался. – Это дело благородное. Я поговорю с нашими.

– Давай поговорим с ними вместе, а? Когда вы собираетесь за периметр?

– Завтра, – растерянно сказал Додик. – Точнее, уже сегодня. Утром.

– Ну так я к вам на хвост упаду, – улыбаясь со всем обаянием, на которое только был способен, сказал Кот. – Я даже уходить отсюда не буду. По пути только рюкзачок из тайника захвачу – и вперед. Лады?

Глава пятая «Черные ангелы»

Это была странная компания. В другой ситуации Кот не рискнул бы лезть в Зону в таком составе. Ясное дело, раз уж решил рискнуть жизнью, хочется быть уверенным, что у тебя за спиной надежное прикрытие, что рядом товарищи, на которых можно положиться, которые не бросят на произвол судьбы твое ошпаренное «жаркой» или пораженное «ведьминым студнем» тело (не приведи господи, конечно). Эти же были жалкой пародией на сталкеров, которых Кот сразу определил как мясо для фаршировки ооновскими пулями.

Трудно сказать, что толкает тех или иных людей в Зону. С такими, как он, к примеру, все ясно. Утонченный Лавров называет этот тип «конкистадорами». Они не лишены любопытства и смелости, они по натуре исследователи и немного мистики. Но в конечном итоге все их усилия направлены только на одно – отыскать свое эльдорадо. Говоря нормальным языком – деньги. Есть и другой тип – экстремалы. Эти лезут в Зону, чтобы пощекотать нервы. Такие долго не живут, так что и говорить о них нет смысла. Далее Лавров выделят главный, на его взгляд, тип – «доктор Фауст». Это ученые, которые пытаются исследовать Зону. Разумеется, это особый тип исследователей – слишком уж неохотно Зона раскрывает свои тайны, и иногда кажется, что Институт не наукой занимается, а плясками с бубном и прочей мистикой. Разумеется, к этой категории Лавров относит и себя самого. Есть еще один тип, который шеф именует «хобби». Видимо, потому, что представители этого типа относятся к своему занятию с какой-то простодушной наивностью. Они не столько сталкеры сами по себе, сколько играют в сталкеров. Как те энтузиасты, что наряжаются в средневековые латы и дубасят друг дружку деревянными мечами.

К последнему типу, пожалуй, можно было бы отнести и «Черных ангелов». Если бы не то обстоятельство, что они действительно ходят в Зону. И в этом смысле они всегда смущали Кота. Он-то знал, что это такое – Зона. Она не прощает легкомысленного отношения. Никаких игр, никакой имитации «крутизны» – все это верная смерть.

И оттого он с большим сомнением оглядывал эту маленькую группу, которая со всей решительностью собиралась окунуться в жестокий потусторонний мир.

Главным в этой группе был Сурок. Физиономия у него под стать прозвищу – мясистая, с редкими светлыми усиками, глазки маленькие, заплывшие. И сам какой-то пухлый, неуклюжий – не лидер, а мешок с недоразумением. Одежда на нем была соответственная – будто впавшей в маразм бабушке предложили снарядить внучка в долгий поход: нелепый свитер с изображением Дарта Вейдера, обвисшие на заднице джинсы, заправленные в резиновые сапоги, и вязаная шапка с помпоном. Торчащая из рюкзака складная удочка дополняла образ фальшивого рыбака. Тупее маскировку придумать было бы трудно.

Но, как оказалось, возможно. Вторым в группе был Молчун. Странный угрюмый тип, Коту он сразу не понравился. Такие вот тихие молчуны нередко оказываются скрытыми маньяками. В просторной клечатой рубахе в отвратительную безвкусную клетку, в полинялом комбинезоне из начала девяностых, он смахивал на обезумевшего лесоруба, вышедшего из леса через двадцать лет неистовой лесозаготовки. Беспорядочные комья грязных волос и фрагментарно, с неряшливыми порезами и запекшейся кровью побритое лицо лишь дополняли образ.

Один только Додик выглядел более-менее адекватно, да и то с натяжкой. Потому что в открытую напялить на себя охотничий камуфляж рядом с периметром – все равно, что развернуть над головой плакат: «Я иду в Зону!»

Хотя, возможно, он слишком критично смотрит на вещи. Если подумать, Кот и самому себе навязал самим же придуманный образ. Правду покажет Зона. Только она все расставит по своим местам.

Они собрались на окраине, в заброшенной детской беседке, и от своего нового окружения, от того, как они двигались и как говорили, сталкер испытывал острое чувство неловкости.

– Какие-то вы вялые, – говорил Додик. – Опять по Сети в «Танки» резались?

– Ага, – шмыгнув носом, отвечал Сурок. – Молчун с ходу ворвался, еле поспевал за ним. Прям кровавое месиво устроили, честное слово. Купил себе новые наушники – звук обалдеть просто. Хотел немного комп «прокачать» – так на хабар пришлось раскошелиться. Когда ты к нам присоединишься? Компанией веселее. Мы вот взвод сколотить хотим – оторвемся по полной!

– Не, у меня от компьютера голова болит, – Додик покачал головой. – Я больше по книгам. Ну и в «железо» вкладываться надо, а я модели собираю.

– Модели – дело серьезное, – важно кивнул Сурок.

Наступило молчание, которое Кот сразу же определил как неловкое. Достал флягу, свинтил крышку, протянул сначала Сурку, потом Додику:

– Выпить никто не хочет? Неплохой коньяк.

Сурок странно посмотрел сначала на сталкера, затем на Додика. Взгляд его как бы говорил: «Кого это ты привел?» Додик смущенно отвел взгляд. Ситуацию несколько выправил Молчун: он неловко взял флягу, отхлебнул, но переоценил свои возможности, выпучился и зашелся в кашле. Чуть соплями не захлебнулся и едва не уронил фляжку.

Ну и ну. С кем только ни приходилось за периметр лазить, но с такими чмошниками – ни разу. Кот зажмурился и хорошенько приложился к фляге. Помогло не особо. Тут и бутылкой не обойдешься. В любом случае, инициативу надо брать в свои руки. Иначе, сто пудов, гробанешься с такими попутчиками на ровном месте.

– Ладно, – решительно и несколько развязно сказал Кот. – Пошли уже. Не думали, где пересекать «колючку»? У меня есть на примете одно местечко, но это надо метров семьсот западнее…

– Послушайте, э-э, как вас там… – прервал его Сурок. Тихо так, вежливо, но твердо. – Не мы к вам пришли, а вы к нам. Додик вон за вас поручился, потому и берем с собой. Если хотите идти с нами – пожалуйста. Только делайте так, как мы скажем.

– Но я просто помочь хотел… – Кот немного опешил.

– Спасибо, – вежливо сказал Сурок. – Если понадобится ваша помощь, мы к вам обратимся.

Сталкер прикусил язык. Вот так история. Никогда еще его вот так не обламывали перед вылазкой. Он привык чувствовать себя в центре внимая, если не самой главной, то уже безусловно – ключевой фигурой. А эти великовозрастные «ботаны» плевать хотели на его авторитет и опыт. Но выбирать не приходится – он сам согласился на их правила. Только когда эти выскочки пропадать начнут – пусть сами на себя пеняют.

Тут же он одернул себя: гордыня в Зоне – нелучший спутник. Нужно расслабиться, выдохнуть и позволить событиям идти так, как они идут. А жизнь покажет, кто прав.

– Ну что, Фродо, в путь? – Сурок игриво ткнул Додика локтем в бок.

Тот сдержанно хихикнул. Даже Молчун слегка улыбнулся. Похоже, какая-то шутка. Что еще за Фродо? Сталкер какой-то? Не понять ему этих странных ребят, да и не хочется, по правде. Курить вот хочется.

Кот машинально сунул в рот сигарету, закурил.

– Можно вас попросить не курить, пока вы с нами? – с холодной вежливостью поинтересовался Сурок.

– Что, и курить нельзя? – криво улыбнулся Кот, вынимая изо рта сигарету.

– У Дока астма, – пояснил Сурок. – Закашляться может в ненужный момент. Или задыхаться начнет, чего доброго…

Сообразив, что Доком только что назвали Додика, Кот уронил сигарету на асфальт и загасил ее каблуком. Обалдеть – у него еще и астма! Остается надеяться, что животом и недержанием они не страдают. А то в критической ситуации обгадившиеся и обмочившиеся со страху компаньоны совсем ни к чему. Все это было бы смешно, кабы не горький опыт. А опыт свидетельствовал: слабакам в Зоне не место.

Решив до поры заткнуться и понаблюдать, Кот просто следовал за новыми спутниками. Надо сказать, те не только одевались, но и вели себя совершенно неадекватно. Всем известно – перебираться через периметр в городской черте нельзя. Не то чтобы совсем невозможно, но опасно и глупо. А эти, судя по всему, перли сейчас аккурат на окраину. Причем двигались открыто, не таясь, как абсолютные дилетанты. Немудрено, что через пару сотен шагов налетели на полицейский патруль.

Темный «УАЗ» мрачной тенью надвигался со стороны зарождавшегося рассвета. Кот уже знал, что последует за этим: «Стоять, руки за голову, ноги шире!» До него доперло, что эти идиоты направляются в сторону Периметра с рюкзаками, набитыми хабаром, который они собрались закопать в Зоне! Да что там – у него самого в кармане эта хреновина, в которой опытный глаз тоже признает предмет из Зоны.

Он мысленно взвыл: это же надо так глупо вляпаться – даже не добравшись до Зоны! Возьмут их сейчас тепленьких – и влепят по сроку. Как пить дать – влепят…

Полицейский «бобик» самым фантастическим образом проплыл мимо. Кот с изумлением успел заметить в кабине лица патрульных, равнодушно оглядевших его компанию. Машина скрылась за поворотом, даже не притормозив. Словно их и не было вовсе. Это казалось нереальным – просто потому, что с самим Котом ни разу подобного не было. Любая встреча с ночным патрулем неизбежно заканчивалась для него проверкой документов и обыском. Иногда с позитивным результатом, а иногда не очень. Что же изменилось?

Взгляд остановился на спутниках, продолжавших неспешно двигаться дальше. И до него дошло. Ай да «додики»! Вот тебе и «бабушкин прикид», вот тебе и физиономии, на которые не посмотрит ни одна нормальная девушка! Оказывается, то, над чем потешаются «крутые сталкеры», – самая что ни на есть первоклассная маскировка. Возможно, эти «черные ангелы» сами не понимают этого своего преимущества. Но ведь работает, черт побери!

С этими мыслями он и продолжал плестись за этими странными ребятами, пока все вместе они не свернули в какую-то подворотню. Поначалу сталкер не сообразил, где находится. Но, оглядевшись, содрогнулся, словно его ошпарили.

Тот самый заброшенный двор. Вон и бетонный куб бомбоубежища. И можно не сомневаться: «ангелы» направляются именно в его сторону. Вот, значит, чей это туннель. Кто бы мог подумать.

Это открытие словно протрезвило его. Выходит, не так просты эти простодушные ребята, борцы за чистоту родной земли от инопланетной заразы. Или они здорово маскируются, или за ними стоят какие-то более реальные силы, чем простое убеждение в собственной правоте. В конце концов, берутся же откуда-то деньги на выкуп хабара – а это деньги немалые.

– Давай за мной! – позвал Додик.

Выйдя из оцепенения, Кот увидел, как его знакомый ловко открывает вход в знакомый бетонный куб. Сталкер приблизился и спросил, изо всех сил изображая недоумение:

– Это что, туда, что ли?

– Туда, туда, – сказал Сурок, поглядывая на него со странным прищуром.

До сталкера вдруг дошло, что подлинные хозяева туннеля вполне могли видеть его лицо через ту самую камеру. Оставалось гадать: в курсе ли эти ребята, что он уже невольно прикоснулся к их тайне? А может, наблюдением занимаются другие? Или камера не работает? Хуже всего, если «ботаны» ломают комедию и просто решили пристукнуть его в темной глубине прохода. Впрочем, последнее представлялось совсем уже невероятным.

Кот выдохнул, скептически усмехнулся (для вида) и полез вниз. И едва удержался, чтобы не ляпнуть про растяжки под ногами. С одной стороны, не хотелось «палиться» – мол, он тут не впервые. С другой – кто их разберет, что они знают, а что нет? Узнали ли его по записи с потайной камеры наблюдения? В любом случае, взорваться на ровном месте в планы никак не входило.

Растяжек уже не было. Но, пока потайным путем пересекали официальную границу Зоны, в голове мелькали разные мысли. Во-первых, становилось ясно, как «черные ангелы» при всех своих странностях с такой легкостью шастают в Зону. Это вам не в пыли ползать, изображая из себя неприметную змейку, это совсем другое дело. Но чем дальше они продвигались, тем большие сомнения закрадывались в душу.

Почему с такой легкостью «ангелы» показали ему свою тайну? А ведь это не просто тайна – это, братцы, секрет на миллион, спросите любого сталкера. За такой путь любой деляга приличный куш отвалит, а бандиты еще и завалят на всякий случай, даже имени не спросят. Что уж говорить о командовании контингента ООН, обещавшего вознаграждение всякому, кто поможет в противодействии утечкам «объектов» из запретной Зоны?

Неужто ему настолько доверяют? Вот уж непохоже. Невооруженным глазом видно: они считают его чужаком. Да иначе и быть не может: он идеологический противник, классовый враг, чьи вредоносные действия они вынуждены исправлять. Он тягает хабар из Зоны, они возвращают его на место. Так что же происходит? Может, конечно, он зря кипешует, и все странности объясняются тем незатейливым обстоятельством, что его спутники – обыкновенные лопухи.

Так или иначе, расслабляться не стоит. Как не следует забывать о своей главной цели – поисках Акима. Ведь «упасть на хвост» этим ребятам он решил чисто интуитивно, решив что кто-то из «ангелов» последним видел Акима. А теперь засомневался, что выбрал правильное направление.

«Черные ангелы», они ведь не ходят толпой, это не одна крепко сбитая группа, члены которой неразлучны, как Чип и Дейл. Это что-то вроде клуба по интересам, а некоторые считают – даже секты, которая объединяет самых разных людей под одной простой мыслью: Зона есть порождение зла. Вынося из нее все эти соблазнительные «штучки», люди сами роют себе могилу, приближая апокалипсис. А стало быть, все, что из Зоны вынесено, должно быть возвращено обратно. Для «Черных ангелов» происходящее – это борьба «соблазна» и стойкости. Зона манит человека в ад своими яркими безделушками, как аборигенов бусами, а «ангелы» отбирают у глупых людишек эти дикарские «бусины» и волокут обратно. Что-то вроде этого.

В любом случае, Аким вполне мог тусоваться сейчас с совершенно другой группой этих самых «ангелов». Если он жив, конечно… Последнюю мысль Кот подавил в себе силой. Даже думать о таком нельзя.

Выбрались наружу через все тот же сарай. Кот продолжал усердно изображать удивление. Кося под дурачка, спросил у Додика:

– И как это вам удалось такой ход прорыть – прямо под носом ооновцев?

Додик открыл было рот, но под пристальным взглядом Сурка промолчал. Так молча они и пошли дальше.

Странно было чувствовать себя не лидером в группе, а простым ведомым. Это все равно, что профессиональному водителю ехать на пассажирском сиденье в «праворульной» иномарке – трудно отделаться от ощущения собственной беспомощности, поневоле хочется вдавить невидимые педали и вцепиться в несуществующий руль. Так и он – беспрестанно вздрагивал, озирался, прислушивался – но продолжал послушно плестись в хвосте группы, как баран на бойню. Он просто физически не мог доверить свою жизнь этим ребяткам, которым больше подходит сидеть на диване в тапочках, жрать пончики и смотреть свои бесконечные «Звездные войны» – или что там смотрят эти задержавшиеся в развитии ребятишки.

Но они продолжали идти вперед, и приходилось признавать: группа счастливо избегала опасных ловушек, хотя уже далеко углубилась в Зону. Опытный глаз отметил уползающие влево поля порченой земли, «комариную плешь» по правую руку, зловеще пересекшее дорогу облако «жгучего пуха». Поражало, что все это не вызвало ни малейшего внимания со стороны «ангелов». Даже не останавливались, как это принято у нормальных сталкеров, не оценивали обстановку, не кидали гаек на сомнительные участки. То ли они лихо пренебрегали опасностью, то ли просто не замечали ее.

А может, их действительно вела вера? Вера в свое особое предназначение? В «святое дело», ради которого они отправились сюда?

Кот поежился. От этих мыслей становилось не по себе. Вера верой, но и «черные ангелы», насколько ему известно, пропадают здесь с той же периодичностью, как и «простые смертные». А значит, до сих пор им просто-напросто везет. И элементарная статистика подсказывает: однажды это везение закончится.

– Здесь! – сказал вдруг Сурок, замедляя шаг.

Группа последовала его примеру, остановилась. Это была небольшая ложбинка между невысокими холмами. Ничем не примечательная, только при других обстоятельствах Кот и не подумал бы сюда соваться: рельеф довольно опасный, на дне такой ямки вполне может притаиться какая-нибудь ловушка. Вот и здесь он чувствовал какую-то притаившуюся угрозу. Если бы первыми сюда не полезли эти дилетанты, он бы сюда и носу не сунул.

А эта троица стала деловито обустраиваться, доставать саперные лопатки и маленькие пластиковые мешочки с непонятным содержимым. Видимо, сейчас он станет свидетелем погребения хабара, о чем до сих пор только слышал. Его передернуло, даже тошнота подступила к горлу: для него это было противоестественно – все равно, что деньги в землю закапывать. Извращенцы.

Тут же до него вдруг дошло: это место «ангелы» выбрали неспроста. Где следует погребать хабар, если не хочешь, чтобы его снова отыскали пронырливые сталкеры? Правильно – там, где его не станут искать: в потенциально опасных местах, желательно рядом со смертельными аномалиями. Как говорится, все гениальное просто.

Сурок проявил себя лидером: сам отдавал команды, а после смотрел, сложив на груди руки, как Молчун работает. Тот ловко срезал подсохший дерн, свернул его толстым неряшливым валиком и принялся копать, отфыркиваясь и отплевываясь. Когда яма достигла в глубину полуметра, Сурок решил:

– Хватит, наверное.

Молчун прекратил копать, отложил лопату в сторону и обвел спутников тяжелым взглядом.

– С чего начнем? – тихонько спросил Додик, оглядывая пакетики с хабаром.

– «Булавки»! – решил Сурок.

Додик поднял один из пакетиков и протянул своему лидеру. «Ангелы» встали на колени вокруг выкопанной ими маленькой «могилы». Выжидающе посмотрели на Кота. Ничего не оставалось, кроме как опуститься на колени рядом со всеми.

«Бред какой-то», – пробубнил в голове сварливый голос.

Внутри продолжал буйствовать и возмущаться прирожденный сталкер. Округлившимися глазами Кот наблюдал, как Сурок берет пластиковый пакетик, протягивает его перед собой, удерживая над ямой. И начинает бормотать, прикрыв глаза и покачиваясь, как в трансе:

– Ты, почва, пропитанная смертью, ты, порождение тьмы, ты, ад, сошедший на Землю! Благодарим тебя за твои дары – но нам не нужны они. Прими назад свои адские вещи, забери назад свои поганые дары, подавись смертью, которую ты сулила нам. Аминь.

– Аминь… – нестройно повторили Молчун и Додик.

Из пакетика в яму посыпались крохотные предметы, действительно напоминавшие обыкновенные булавки. Только знающий человек вам скажет: эти штуковины – не простые. В обычных руках они «поют», а в лабораторных условиях спецы извлекают из них такие свойства, что закачаешься. Оттого за них и выкладывают скупщики стабильную таксу: Парфюмер немного, в столице – побольше, а в Европе или, скажем, в Японии – вообще прилично. Не самый дорогой из «объектов» Зоны, но бабло есть бабло. А эти помолились – и давай закапывать. Своими руками бы придушил…

Кот снова ощутил неприятное посасывание под ложечкой: эта братия не стеснялась показывать ему, сталкеру, где хабар спрятала. Это же все равно, что пустить козла в огород. Они, вообще, понимают, с кем имеют дело? Или он сам чего-то не догоняет?

Молчун тем временем засыпал и заровнял ямку, прикрыл сверху сохраненным дерном, аккуратно притоптал. Только теперь Кот догадался спросить:

– А мы что, не все сразу закопаем?

– Нет, – не глядя в его сторону, сказал Сурок. – Мы так не делаем.

– Разные виды артефактов по-разному возвращаются, – торопливо пояснил Додик. Скосился на Сурка, словно опасался, что как-то «не так» скажет. Впрочем, Сурок уже не обращал на разговор никакого внимания. – Дальше пройдем – новую партию предадим Зоне. Скажи, когда сам будешь готов со своим хабаром расстаться.

– А что, я должен быть готов? – легкомысленно спросил Кот.

– Конечно, – проникновенно сказал Додик. – С этого и начинается посвящение.

– Посвящение? – не понял Кот.

– Чтобы стать «черным ангелом», надо сделать первый шаг. Мы знаем, как это трудно – подавить свою порочную страсть и сознательно расстаться с искушением…

У Кота едва не отвисла челюсть. А они ведь не шутят. Только тут до него дошло: черт возьми, эти ребята всерьез считают, что он решил стать одним из них! Нашли праведника, ёк-макарёк… Ну и дела. Не дай бог, приятели-сталкеры узнают – позора не оберешься.

Однако назвался груздем – полезай в кузов. Делать нечего, придется поиграть в раскаявшегося грешника.

– Да-да, конечно, – смиренно сказал он. – Привычка – она и есть привычка. Раньше – мне бы все из Зоны тягать, все мысли об одних только деньгах. Но Земля-то, она не резиновая, всей этой дряни в себя не вместит. Вот и я подумал: в этом же и моя вина есть, я сам приближаю конец света. Вот и решил: а ну его к черту. Пойду и верну все в Зону…

Поймав на себе недоверчивые взгляды, Кот понял, что перегибает палку. Фальшиво, видать, получается. Да как самому в эту пургу поверить? Сталкер, у которого вдруг такое просветление случилось, не в Зону идти должен, а прямиком к психиатру. Да ну их всех, идиотов, главное – Акима найти, там хоть трава не расти. Чтобы как-то сгладить свою не слишком искреннюю речь, он откашлялся, развел руками:

– В общем, сам себя не пойму – то хабар тягать хочется, потому как деньги нужны, то раскаиваюсь. Просто разрываюсь иногда, сил нет.

Молчун понимающе закивал, напряженное выражение сползло с лица Сурка. Видать, последнее высказывание было уже ближе к истине. Чтобы закрепить эффект, Кот смущенно поинтересовался:

– А, скажем, если не удержусь я… Ну, если после посвящения вдруг сорвусь и снова начну за хабаром ходить?

– Тут обратного пути нет, – без особых эмоций сказал Сурок. – «Черный ангел», нарушивший клятву, долго не живет. Тьма забирает его.

– Вот как… – бесцветно произнес Кот. – Тьма, значит, забирает. Очень интересно.

Не то чтобы он испугался. Смешно как-то бояться этих слабаков, изображающих из себя крутых борцов с силами зла. Было во всей их деятельности что-то условное, вроде костюмированной постановки Бородинской битвы – вроде бы и народу много, и эффектно смотрится, да только не веришь всему этому. Не настоящее – и все тут.

Но какая-то смутная тревога кольнула сердце, да так и поселилась там тихим, но не очень приятным фоном.

Когда шли мимо Чернореченского, Кот косился на дома в отдалении и невольно облизывался: была там у него небольшая, еще не разработанная «делянка», которая обещала выдать целый урожай «гремучих салфеток». Сами по себе вещички не сильно дорогие, но оптовая партия сулила неплохой барыш. Кот как раз хотел проверить одну свою теорию – точнее, следствие из кое-каких наработок Лаврова. Из них следует, что «гремучие салфетки» следует искать на землице с эдаким красноватым оттенком. Если выводы окажутся верны, то он откроет первую закономерность между видом почвы и ее содержимым. А это, друзья, достойно не лаборанта, а какого-нибудь кандидата наук. Если бы он сделал свое открытие легально – можно было бы претендовать на премию или, чем черт не шутит, на диссертацию. А так, только попробуй заикнись, что в Чернореченский без санкции лазил, – год колонии влепят, как пить дать.

Пока он размышлял на эти отвлеченные темы, «ангелы» отыскали какие-то высохшие кусты и снова сделали остановку. Здесь они решили захоронить пару принесенных с собой «браслетов». На это сталкер не мог смотреть без боли, и потому решил больше не тянуть с разговором. Понаблюдал некоторое время, как Молчун роет яму, и обратился к лидеру:

– Послушай, Сурок, а много народу идет к вам, в «черные ангелы»?

– А почему это тебя интересует? – отозвался тот.

– Ну как же… Зачем идут в сталкеры, я понимаю. Сам с детства в Зону хожу. Это же естественно – сначала хочется просто прикоснуться к тайне, отыскать что-то удивительное, чтобы все ахнули. Потом хочешь произвести впечатление на девчонок. Потом начинаешь понимать, что тупо нужны бабки. Ну а потом…

– Что – потом? – бесцветно глядя на него, спросил Сурок.

Кот усмехнулся:

– Потом все это превращается в манию. Вроде адреналиновой зависимости, только еще тяжелее. Ведь тут не только щекотание нервов. Тут другой мир, в который можно убежать от окружающего нас дерьма, забыться…

– Вот именно, – тихо сказал Сурок. – Забыться. Ну и чем тогда твое бегство в этот ад отличается от самоубийства?

– Самоубийства?

– Именно. Все верно: это иной мир. Уходя в иной, призрачный, мир, ты умираешь для мира реального. А что это, если не суицид – сначала фрагментарный, эпизодический, но рано или поздно кончающийся реальной смертью. Я ведь прав, сталкер?

Кот надменно улыбнулся и хотел было возразить, но не смог. Этот паршивец был прав: большинство сталкеров действительно кончают плохо. Только не передергивает ли он?

– Вот и получается, что фактически все вы, сталкеры, – самоубийцы, – продолжал Сурок. – Самоубийство запрещено любой религией, и неудивительно, что многие принимают именно нашу сторону.

– А сами вы в Зону не по собственной воле ходите? – вкрадчиво поинтересовался Кот.

– Мы ж не ради наживы или чтобы нервы пощекотать. Мы вроде как воины света, посланные в мир абсолютного зла. По большому счету, судьба каждого из «черных ангелов» не имеет значения, как не имеет значения жизнь сталкера. На кону стоит существование человечества – как вида, как хозяина этой планеты, если на то пошло. А что человечество делает? Тащит эту проклятую заразу в свой дом, не понимая, что оскверняет и разрушает его. Выпуская зло из Зоны, мы толкаем к самоубийству наш мир. И вот этого мы не должны допустить любой ценой. Я ответил на твой вопрос?

– Даже более чем… – пробормотал Кот.

Спорить с этими фанатиками бесполезно. Раньше он считал, что это только у ученых немного с головой не в порядке. Не в том смысле, что глупые они, а в том, что за идею надрываются, когда денежки у них между пальцев протекают и все – в карманы дельцов и бандитов. А теперь он увидел, что есть психи и покруче. Признак фанатика не в том, что его идеи безумны, а в том, что с ним бесполезно спорить.

Тогда Кот перевел беседу в более прагматичное русло:

– У меня есть один приятель. Замечательный парень, но со странностями. Мне всегда казалось, что есть в нем что-то особенное, а теперь я понял: он напоминает мне одного из вас. «Черного ангела» он мне напоминает, честное слово. Наверное, потому, что совершенно бескорыстный, да и идеалист в придачу – все мечтает изменить мир к лучшему…

Сталкер заметил, что его речь не привлекла особого внимания. Додик погрузился в чтение потрепанной книги, Молчун продолжал копать свою яму, только Сурок слушает с отстраненным равнодушием. Всей этой братии плевать на сталкера с его историями. Может, потому, что ему просто не верили.

А может… Его вдруг неприятно осенило. Они ведь не просто видят в нем чужака – это бы ничего, пережить можно. Но они не считают его себе равным. Для них он – тупое, ограниченное существо, с которым просто не о чем разговаривать. И самое интересное, что возразить этим «ботанам» нечего. Ну да, он мог бы похвастаться тем, что излазил Зону, как никто другой, знал ее, чувствовал. Но это скорее ему в минус – ведь делал он все это из низменных, корыстных побуждений. Да и впечатлило бы этих «интеллектуалов» хвастовство бродяжничеством?

Он мог бы сказать, что работает в Институте при самом академике Лаврове. Но упоминание о том, что он – простой лаборант, вызовет лишь их презрительную улыбку.

Ладно – он мог бы похвастаться количеством связей с женщинами, которых этим троим вместе взятым за всю оставшуюся жизнь не увидеть. Но Кот представил себе брезгливо-равнодушную реакцию этой троицы и вдруг ощутил стыд.

Черт возьми, да перед кем это он стыдится?! Неужто действительно считает этих самозванцев «ангелами», пришедшими с великой миссией?

Единственное, что было ясно наверняка, – так то, что чем дальше, тем неуютнее он себя чувствовал. Нужно довести дело до конца – и восстановить пошатнувшийся статус кво. «Ангелы» – шут с ними, пусть занимаются своими идиотскими обрядами, а он – сталкер, и останется сталкером до конца своих дней. А значит, его дело – рисковать жизнью, стрелять, коли понадобится, удирать от погонь, таскать из Зоны и незаконно сбывать хабар, в перерывах играя в карты и уходя в беспробудный загул. Это, братцы, совсем другая философия жизни.

– …Так вот, – продолжил он, – зовут моего друга Аким. Он давно интересовался «черными ангелами» и вроде вышел на контакт с вашими. Вы ведь в курсе, да?

Кот внимательно изучал реакцию «ангелов». И не ошибся. Сурок изо всех сил пытался сдержать эмоции, но это ему не удалось – кишка тонка.

– Аким? – Он неправдоподобно наморщил лоб, изображая задумчивость. Покачал головой. – Никогда о таком не слышал.

Молчун на секунду перестал копать, тяжелым взглядом поглядел на лидера – и вернулся к своему занятию. Додик даже не поднял взгляда от пожелтевших книжных страниц, только заметно вжал голову в плечи.

Тогда Кот и понял: он напал на верный след. Вслух же сказал:

– Жаль. Наверное, я ошибся.

Проведя нехитрый обряд над очередной партией погребенных артефактов, группа двинулась дальше.

Знают ведь что-то, мерзавцы. Знают и молчат. Но почему молчат? Что такого они могут скрывать? Помрачнев, Кот стал размышлять, как вытянуть информацию из этой странной компании. Внимательно поглядывал на спутников. Что тут скажешь – лохи лохами, только строят из себя крестоносцев. Прикинул: если как следует надавить, ни один из этих перцев не выдержит. Тут главное, правильно момент выбрать. Главное обрабатывать их поодиночке – тут-то они быстро слабину дадут и все как на духу выложат. Кот почему-то не сомневался в успехе – в конце концов, и не таких ломал. Просто правильно подобрать место и время. Скоро как раз темнеть начнет – лучшее для этого время.

Он как раз размышлял, как быстрее и эффективнее выдавить информацию из Сурка, как тот вдруг замедлил шаг, остановился. Кот машинально принялся оглядываться, выискивая угрозу, которую мог заметить лидер. Не почувствовав ничего особенного, стал разглядывать Сурка. Тот медленно обернулся. Выражение лица у него было такое, словно он что-то забыл или потерял.

– Надо вернуться, – негромко сказал он, глядя вдаль – туда, откуда они только что притопали на это место.

– А что такое? – спросил Кот. – Забыли что?

Сурок не ответил. Не то чтобы из хамства или высокомерия (которое, как оказалось, было не чуждо «черным ангелам»). Просто что-то манило его обратно – он даже перестал что-либо слышать и видеть вокруг себя. Типичное свойство какого-нибудь рассеянного интеллигента. Глядишь, сейчас пойдет отлить, а штаны расстегнуть забудет.

Группа послушно развернулась вслед за ним, как будто так и было задумано. Это вызвало у сталкера раздражение:

– Э, господа, позвольте! Вы чего это вдруг? Может, объясните, что случилось?

– Ты с нами? Или как? – раздался совершенно незнакомый голос – глуховатый, низкий, заставивший Кота вздрогнуть.

Он не сразу сообразил, что это произнес Молчун. И от его неожиданной фразы стало как-то особо неуютно, будто заговорило привидение. Кот нервно пожал плечами:

– А куда я денусь? Пойдем, раз приспичило.

Будь он во главе этой группы, назад не пошел бы ни при каких обстоятельствах. Это же аксиома для сталкера – никогда не возвращаться тем же путем, каким пришел. Почему так сложилось, никто уже и не смог бы вспомнить, да только правило работает стабильно: у тех, кто движется в Зоне, не оглядываясь, больше шансов выжить. Но у этих все не как у людей, и остается лишь наблюдать да надеяться, что на этот раз пронесет. Наивная, конечно, надежда – потому как в Зоне случайностей не бывает, и, если им суждено уцелеть, значит, эта темная сила почему-то к ним все еще благосклонна. Или попросту не замечает их – пока.

Сурок четко знал, куда ведет группу, – к месту последнего захоронения хабара. Кот продолжал гадать, что же заставило его повернуть назад, когда заметил на краю ложбины какое-то движение и услышал приглушенные голоса.

Вот это номер. Неужто кто-то повис у них «на хвосте»? Появилось крайне неприятное чувство: похоже, он слишком расслабился, доверившись «черным ангелам». А этого нельзя делать – Зона не любит, когда ее перестают воспринимать всерьез.

Между тем движение впереди заметили и «ангелы». Можно было ожидать, что они испугаются или хотя бы напрягутся, станут осторожнее – всем известно, что неожиданные встречи в Зоне редко сулят что-то хорошее. А эти, похоже, ничуть не удивились. Черт, да они будто знали, что здесь кто-то будет их ждать. Кот сделал предупреждающий жест: мол, тихо! «Ангелы» даже не посмотрели в его сторону.

Они остановились на краю ложбины, наблюдая за двумя незнакомцами, возившимися аккурат на месте последнего «обряда» «черных ангелов». Те увлеченно копали и сразу не заметили подошедших.

– Ага, есть! – раздался негромкий возглас.

В руках одного из чужаков показался недавно закопанный Сурком «браслет». Затем еще один такой же.

Сталкер перевел взгляд на Сурка. Тот наблюдал за происходящим спокойно, только выражение лица у него было какое-то новое. Молчун с Додиком мрачно глядели на разорение своего сакрального «клада», как дети, чей тайничок с фантиками обнаружили злые хулиганы. И все это было бы даже комично, если бы не парочка стволов, лежавших на песке рядом с незнакомцами. Не то чтобы что-то особенное – всего лишь помповое ружье и обрез двустволки. Но уже это красноречиво говорило о том, что незнакомцы способны на всякое. В этот момент Кот остро пожалел, что отправился в эту вылазку без оружия. Слишком уж он доверился «ангелам», как бы ни пришлось за это поплатиться.

Но все эти обстоятельства ничуть не смутили Сурка. Он первым шагнул навстречу неизвестным.

– Так-так, – произнес он, и в его голосе появились неприятные нотки. – Следите за нами?

Он спокойно наблюдал, как заметившие их незнакомцы потянулись к оружию, настороженно оглядели пришельцев, а затем как-то разом расслабились. Даже оружие опустили. Что-то в образе этой четверки вызывало в них снисходительную улыбку. Четверо безоружных чудаковатых грибников, случайно забредших в опасную местность, – примерно так они выглядели.

Сурок стал медленно приближаться к незнакомцам. Те поднялись на ноги, и теперь их можно было рассмотреть подробнее. Оба были в новеньком пижонском камуфляже, с каким-то нелепым туристическим набором, будто не в Зону собрались, а на рыбалку или, там, в пейнтбол поиграть. Но притом оба обладали довольно наглыми физиономиями и держались уверенно. Этих Кот раньше не видел, видимо «залетные», любители так сказать. Время от времени такие появлялись в Зоне, но обычно ненадолго. Самых самонадеянных забирала к себе эта суровая земля, сумевшие же адаптироваться к ее реалиям вливались в разношерстную среду сталкеров и бандитов.

– А в чем проблема, парнишка? – обратился к Сурку один из незнакомцев, мордатый и плохо выбритый. Демонстративно и нарочито небрежно он похлопал по прикладу дробовика.

– Это у меня, значит, проблема? – тихо отозвался Сурок. Он медленно обходил чужаков, осматривая их, словно решал, что с ними делать.

– У тебя, малец, у тебя, – косясь на него, оскалился мордатый. Коснулся пальцем спускового крючка – не понравилось, видимо, что Сурок пытается зайти со спины. – Ну, раз уж сами пришли – давайте-ка вещички скидывайте. В рюкзачках-то небось хабар лежит, а?

– Лежит, – глядя ему в глаза, спокойно сказал Сурок. – В этой яме тоже лежал, да вы его откопали без спросу.

– Какие-то претензии, ушлепок? Рюкзак снимать будешь или пулю захотел? – Второй незнакомец недвусмысленно щелкнул предохранителем обреза.

Кот мысленно закатил глаза. Такие разговоры в Зоне просто так не ведутся. Эти двое – явные отморозки. Сейчас они перестреляют их, как зайцев, а если кого не убьют сразу – с удовольствием перережут глотки. Вон и ножи у них что надо.

– Хабар, значит, наш нужен? – медленно снимая рюкзак, произнес Сурок. – Ну держи!

Рюкзак полетел в сторону незнакомцев. Мордатый заглянул внутрь, удовлетворенно хмыкнул:

– «Пустышка»? Неплохо, – он подмигнул своему спутнику. – Прикинь, эти придурки и впрямь свое добро обратно в Зону тащат! А я не верил, думал, брешут люди.

– Стало быть, хабар вам все равно не нужен, – сказал второй. – Так что давайте сюда рюкзаки, давайте, ну!

Молчун с Додиком даже не пошевелились. Кот с тревогой поглядел на них. Неужели не понимают? Это же Зона, здесь нет нормальных человеческих законов. Не понравится что или заподозрят – убьют и даже не задумаются! Сам сделал вперед шаг, медленно стягивая рюкзак и надеясь выиграть время. Были бы с ним другие люди, он рискнул бы первым напасть даже на таких вот вооруженных подонков. Но с этими рохлями… Что же за тотальная непруха, а?

– Выходит, вы за нами следили, – тихо продолжал Сурок. Незнакомцев он разглядывал со сдержанным любопытством зоолога. – Значит, знаете, кто мы такие?

– Знаем, отчего не знать, – усмехнулся мордатый, разглядывая только что выкопанный «браслет». – Вы редкостные придурки – вот кто вы такие. Лохи, каких еще поискать надо.

– Ну а раз знаете, то, стало быть, готовы ответить за последствия своих действий, – ровно сказал Сурок.

Те двое не обратили на его слова никакого внимания.

Напрасно. В следующую секунду тот, что был с обрезом, уже корчился на земле с пулей в животе. Второй рухнул на колени с простреленным бедром, так и не успев воспользоваться дробовиком. Он с изумлением и страхом смотрел на тех, над кем несколько секунд назад так опрометчиво издевался.

В ушах все еще звенели отголоски выстрелов. Сурок стоял над незнакомцами с тем же флегматичным видом, только в его левой, чуть отведенной в сторону руке испускала из ствола дымок серебристая «Беретта-92». Остолбеневший Кот не успел даже сообразить, как все это произошло. Слишком уж не вязалось происходящее со сложившимся у него образом «черных ангелов».

– Так вот, – размеренно двигаясь вокруг жертв и продолжая прерванный разговор, сказал Сурок, – вы напрасно вмешались в дела «черных ангелов». Мы осуждаем тех, кто выносит из Зоны осколки зла, которые вы зовете «хабаром». Но это ваш выбор. Однако вы пошли дальше. Решили, что можете глумиться над нашими усилиями, вершить зло нашими собственными руками. Да еще и посмеяться: мол, «черные ангелы» сами для нас хабар добывают, только успевай собирать. Так?

– Что ты несешь, козел? – прошипел мордатый. Он косился на дробовик, и Кот напрягся – все могло кончиться плохо.

– Я просто объясняю, – продолжал Сурок. – Вы имеете право знать, за что умрете.

– Да пошел ты! – взвизгнул мордатый, хватая дробовик.

Реакция у него была первоклассная. Но все же не такая, как у Сурка. Одним выстрелом, не глядя, будто наотмашь, он снес мордатому полчерепа. Не успел тот рухнуть окровавленным лицом вперед, как Сурок, небрежно прицелившись, добил его товарища.

Тишина, наступившая после этого, была мрачнее могильной. Впав в ступор, Кот ощутил, как его покидает ощущение реальности происходящего. Произошедшее казалось невероятным. Слишком уж не вязался образ Сурка с ролью безжалостного убийцы. И не убийцы даже.

Палача.

Молчун с Додиком принялись, как ни в чем не бывало, закапывать обратно «браслеты» и маскировать яму. После чего оттащили за ноги тела – шагов на десять от места расправы – и присыпали песком следы крови. Сохранить место захоронения хабара явно было для них приоритетной задачей.

– Вот так, – сказал, наконец, Сурок, пряча пистолет в боковой карман рюкзака. Перевел взгляд на сталкера: – Теперь твоя очередь.

– Что? – Кот обмер, не понимая, что имеет в виду этот оборотень. Неужто решил расправиться с нерадивым новичком?!

– Твоя очередь расстаться с хабаром, – пояснил Сурок. – Готовься – скоро ты станешь одним из нас.

Глава шестая Один из них

Сталкера душила жаба. Раньше он не особо вникал в суть этого выражения, так как по натуре человек был не жадный. Но поставленный перед фактом – собственными руками закопать уникальный артефакт с неизвестными свойствами – в полной мере ощутил на себе холодные жабьи лапы.

Странное дело, его не особо беспокоила перспектива стать одним из «черных ангелов». Притом что он лично убедился: не такие это наивные, безобидные ребята, как казалось с первого взгляда. Можно было догадаться, что, однажды приняв его в свое число, «ангелы» его уже не отпустят. А значит, он не сможет больше заниматься привычным делом – тягать из Зоны хабар, лишится нормального дохода, да еще и должен будет покупать артефакты на нищенскую зарплату лаборанта и, как полный идиот, делать то, что всегда считал безумием, – собственными руками закапывать в землю деньги. И нарушить новые обязательства ему будет непросто: он видел, как поступают с теми, кто идет против группировки. А может, секты? Последнее куда ближе к истине.

Краем сознания он еще брыкался, убеждая себя, что из сложившейся ситуации как-нибудь вывернется. Куда больше его волновала перспектива расстаться с маленьким металлическим кубиком. Это пугало куда больше пистолета в руке Сурка.

«Что за наваждение? – думал он, нащупывая в кармане периодически оживающий куб. – Что так притягивает к нему? Что в нем такого?»

С холодной ясностью он вдруг осознал: вот оно! Эта мания, эта зависимость – и есть свойство проклятого кубика. Его манит к этому предмету, как бандерлога – гипнотический взгляд удава. Это уже не просто любопытство, не чисто познавательный интерес. Это что-то болезненное, грозящее разрушить его и без того не чугунную психику. И неизвестно, что произойдет, когда он расстанется с чертовым кубом. Может, просто не выдержит мозг – и он спятит?

Спокойно, еще не вечер. Может, не придется ничего отдавать. Можно ведь что-то придумать.

Все это время он, облизываясь, поглядывал на оружие убитых сталкеров. Раз уж вопрос встал именно таким образом, и в разговор вмешались пули, неплохо было бы вооружиться. Вон хотя бы тот обрез припрятать. Всего два патрона – но вполне убедительный аргумент в любом споре.

Ничего не вышло. Прозрачный взгляд Сурка теперь не отпускал его ни на минуту, и момента, чтобы незаметно подобрать оружие, так и не представилось.

– Пошли! – позвал лидер. – До вечера нужно с твоим хабаром решить, а там уже не до того будет.

Эти намеки очень не понравились сталкеру. Что значит – «решить»? И главное – что значит «не до того будет»? Похоже, у «ангелов» были планы, посвятить в которые его не сочли нужным.

Оставалось лишь скрипнуть зубами и двинуться следом за группой. Все получалось совсем не так, как задумывал Кот, и неизвестно, как все закончится. Он чувствовал себя совершенно лишним в компании этих странных ребят. А все знают, что лишние в Зоне никому не нужны. В лучшем случае их используют для переноски грузов, хуже – если заставляют проверять путь на случай непредвиденных аномалий. А бывает, просто валят, чтобы перед глазами не маячили, – как тех двоих, незадачливо перешедших дорогу «черным ангелам».

Лишним быть никак не хотелось, как не хотелось просто получить пулю. Это всегда успеешь. В сомнительной ситуации лучше приспособиться, играть под дурачка, а жизнь – она покажет. Главное, не забывать об основной цели, а цель у него – Аким. Не больше и не меньше.

Хуже всего, что от него сейчас ничего не зависело. А ведь он привык принимать решения, вести за собой, спасать, стрелять, если надо. Непривычно было чувствовать себя пешкой в чужой игре. Тут главное, приглушить свое самое опасное качество – гордыню. Бывают ситуации, когда не представляешь, как достичь поставленной цели, вот просто не знаешь что делать, куда идти. В таком случае выход только один: оставаться в потоке. Это трудно объяснить нормальному человеку, для сталкера же быть в потоке – нормальное состояние. Это значит отключить голову и жить инстинктами, подстраиваясь под каждую конкретную ситуацию. Как животное. Звучит не очень приятно, но сколько уже раз состояние потока спасало ему жизнь.

Тут все очень просто: разум не в состоянии охватить все количество информации, которое тебя окружает в Зоне. Слишком сложна система, слишком много непонятного, чуждого, того, что невозможно объяснить привычными словами. Оттого ученые и не могут разобраться с последствиями Посещения – у них просто не хватает понятий, научных терминов, да и простых человеческих слов тоже.

А слова здесь и не нужны. Всё что ты можешь сделать – просто позволить инстинкту вести тебя, считывать непонятные тебе знаки и принимать за тебя решения. Инстинкт – он никогда не подводит. Не зря же считается, что все беды от головы.

Так они шли еще около часа. Решив пребывать в потоке и полностью доверившись «чуйке», Кот почувствовал себя лучше. Полностью доверившись «ангелам», каким-то краем своих ощущений он чуял ловушки, которые здесь были повсюду. Сурок умело обходил их, почти не снижая темпа. Похоже, он отлично знал эту дорогу. Это означало только одно: они идут не наобум, у них вполне конкретное направление.

И это становилось интересным.

Всю его расслабленность как рукой сняло, когда Сурок вдруг остановился и сказал, глядя куда-то в сторону:

– Ну вот, пришли.

Кот сразу понял: эти слова обращены к нему. Потому как ничего здесь не было, кроме россыпей булыжников и мертвого дерева по соседству.

– И что теперь? – с легкомысленной улыбкой спросил Кот.

– Что там у тебя – доставай, – предложил Сурок. – Хабар будешь хоронить здесь.

Кот продолжал улыбаться, но это показное. Сейчас ему было не до смеха: предстояло избавиться от того, что успело завладеть его разумом и волей. От одной мысли об этом начинало трясти. Пронеслись лихорадочные мысли: надо запомнить место, а позже вернуться и выкопать. Конечно, не хотелось повторить судьбу тех двоих, но он – стреляный воробей, так просто он не дастся…

– О’кей, – с готовностью сказал сталкер. – Где копать-то?

– Здесь, – Сурок указал в основание тяжелого камня у иссохшего пня.

Додик услужливо протянул саперную лопатку. Кот взял ее, оглядел спутников. Те молча смотрели в ответ, словно сталкеру не копать предстояло, а проходить сложный психологический тест. Он покачал головой, усмехнулся. Опустился на колени, примерился и принялся рыть. Углубившись сантиметров на тридцать, обернулся на спутников.

– Копай глубже, – приказал Сурок.

Сталкер вытер со лба пот и принялся вгрызаться лопатой в жесткую землю. Он быстро вошел в раж, и вскоре перед ним образовалась приличная яма. Но Сурок решил, что и она недостаточно глубока. Делать нечего – Кот продолжил копать.

В какой-то момент сталкеру стало жутко. Черт возьми, уж не роет ли он сам себе могилу?! От этих психов можно ожидать чего угодно. Он был уже по пояс в земле, когда Сурок решил:

– Хватит.

– А что так? – желчно отозвался Кот. – Я уже разошелся вовсю. Может, стоит продолжить? Глядишь, откопаю какой-нибудь ценный артефакт. Вы у меня его купите и тут же закопаете. И форму соблюдем – и мне прибыль.

– Шутник, да? – безо всяких эмоций произнес Сурок. – Времени нет. Давай доставай свой куб.

Сталкер машинально достал из кармана артефакт, и только тут до него дошло: он ведь до сих пор не рассказывал, что именно собирается закопать в Зоне. Выходит, Сурок знал это с самого начала… Ничего не понимая, сталкер смотрел на «черных ангелов» снизу вверх, держа на ладони маленький металлический предмет. Спутники смотрели на него сверху с такими лицами, словно видели его впервые.

Елки зеленые, а ведь они разыграли для него целый спектакль! Самое время разозлиться, выпрыгнуть из ямы и разобраться с этой братией. Но в руке Сурка он видел знакомый уже пистолет. Пока не направленный на него.

– Ну что, Кот, – присев на корточки, произнес Сурок. Пистолет теперь маячил у сталкера прямо перед глазами. – Настал момент истины.

– Откуда ты знаешь про куб? – стараясь держать себя в руках, спросил Кот.

– А ты не догадываешься? – усмехнулся Сурок.

– Гадать можно долго, – дерзко ответил Кот. – Да только не привык я беседовать, задрав голову. Может, спустишься?

– А ты потерпи, – посоветовал Сурок. – В терпении душа совершенствуется. Мы же тебя терпели, хотя ты – один из тех, кто ведет наш мир к гибели.

– Ладно, я не гордый, – проговорил Кот. – Можно и в яме посидеть, лишь бы вышел из этого какой-то толк.

– А это уже от тебя зависит, – произнес Молчун, и от его голоса сталкер хребтом ощутил холодок. – Похоронишь свой хабар – человеком станешь.

– Ну да! – фальшиво удивился Кот. Поглядел на кубик в своей руке. Тот вдруг шевельнулся – и в очередной раз щелкнул сместившейся гранью. – Так что это за хрень такая, а? Скажите, раз вы все знаете.

– Наживка, – сказал Сурок.

– Что еще за наживка? – не понял Кот.

– Просто наживка, – повторил Сурок. – Которую ты заглотил, как рыба, и которая привела тебя сюда.

– Погоди… – Кот вдруг обмер. – Выходит, ты знал про эту штуку с самого начала?

Сурок промолчал.

– Так это ты подложил эту хреновину в квартиру Акима?!

Сурок не ответил. Но сталкеру хватило одного взгляда на лицо «ангела».

Все встало на свои места. Кот ощутил, как в нем закипает ярость. Невольно скосился на лопатку в своей руке. Страшное оружие в умелых руках – особенно против слабаков, не умеющих драться.

– Ты эти фантазии брось, – посоветовал Сурок, небрежно покачивая пистолетом. – Ты же видел, как я стреляю. Лучше не дури, а хорошенько подумай.

– О чем? – хмуро спросил Кот.

– Из этой ямы у тебя только два пути, – пояснил Сурок. – Один – наверх, другой – на дно. Наверх ты попадешь, только если будешь на нашей стороне. Ты же с нами?

– Ну допустим.

– Я так и думал. Тогда все просто: ты положишь на дно ямы свой хабар – этот куб. Ведь это ценный хабар, как ты считаешь, сталкер?

– Я не знаю, – мрачно сказал Кот. Он врал: эта штука наверняка стоила бы на черном рынке уйму бабла.

– Итак, положишь его на дно ямы, произнесешь молитву – я подскажу как. И засыплешь яму.

– И это все?

– Для начала достаточно. Потому что с этого момента ты станешь одним из нас. И это уже будет совсем другой разговор.

Какое-то время Кот продолжал стоять в мрачной неподвижности, изображая тягостные раздумья. Но дело было в том, что раздумывать не о чем – выбора у него не осталось. Единственное, что он еще мог, – это немного потянуть время. А потому спросил:

– И все-таки для чего нужна эта штука? – Он подбросил в руке кубик.

– Понятия не имею, – сказал Сурок, и похоже искренне. – Единственное, что про нее известно наверняка, так то, что на человека она действует как блесна на щуку. Стоит забросить в нужное место – и остается лишь крутить катушку, подтягивая тебя поближе, пока ты не окажешься в сетке. Или в яме, как ты сейчас.

Сурок усмехнулся. Видимо, ему понравилась аналогия. Чего нельзя сказать про сталкера.

– Я бы добавил, что куб действует на тебя как Кольцо Всевластия на Фродо, – продолжил Сурок. – Ну так ты вряд ли про них слышал.

Рядом хихикнул Додик, даже Молчун оскалился в подобии улыбки. Ничего не скажешь – натуральные психи.

– Не знаю, о чем это вы, ребята, но сидеть в яме мне по-любому надоело, – сказал Кот. – Ну что там сделать надо?

– Бросай артефакт, – приказал Сурок.

Металлический куб полетел в рыхлую землю. Сердце пропустило удар – словно расставался с близким человеком. Ничего, это пройдет. Может, даже хорошо, что приходится это делать. Иначе зависимость могла зайти слишком далеко.

– Что теперь? – мрачно спросил Кот.

– Повторяй за мной… – Сурок забормотал текст молитвы.

Сталкер поморщился, как от боли. Он просто не мог поверить, что придется пройти через это. Происходящее напоминало пьяный бред, и безумно хотелось проснуться. Проснуться не получилось. Но в нудную речь Сурка вмешались какие-то посторонние звуки.

– Что это? – вздрогнул Додик.

Сурок недовольно прервал «молитву», поглядел туда, откуда доносились негромкие прерывистые шаги и еще какие-то невразумительные звуки. Прислушавшись, Кот понял, что это рычание. Что еще такое? Звери какие-то? В Зоне? Зверье здесь редкость, но уж коли встретил – держись. Хуже всего, если попадется шатун. Тут уж точно жди беды.

– Ох, ты ж… – пробормотал Сурок, медленно поднимаясь с корточек.

Он смотрел на то, чего было никак не разглядеть, стоя в яме. Додик с Молчуном попятились, Сурок поднял ствол. Ничего не скажешь – интригующе.

– Ну что там? – нетерпеливо спросил Кот.

Сурок не ответил. Он просто открыл огонь.

Когда пребываешь в состоянии потока, решения приходят спонтанно, и, что любопытно, зачастую верные. Тело действует само собой, и сознанию остается лишь отстраненно наблюдать за его действиями, удивляться да мысленно приговаривать: «Ну и ну, вот это я отмочил!» Так и на этот раз: едва Сурок выстрелил в первый раз, Кот нырнул на дно ямы, выхватил из песка заветный кубик и тут же выкатился под ноги лидера со словами:

– В кого палил-то? Попал хотя бы?!

Сам же незаметно сунул заветный кубик обратно в карман. К этому моменту Сурок успел спустить курок лишь в третий раз. И сталкер, наконец, разглядел, из-за чего паника.

Тут уж, по правде, было с чего в штаны наложить. К ним приближалась пара фигур – неторопливо, неровной сбивчивой походкой. Но в этой неторопливости было что-то ужасающее, вселяющее какой-то иррациональный страх. В то же время в этом же было кое-что знакомое. Такую походку уже доводилось видеть, и было ясно: живым так ходить ни к чему.

Так ковыляют одни лишь ходячие мертвецы, попросту говоря зомби. Или «муляжи», если кому интересны научные термины. Для сталкеров они всегда были зомби – и точка. Есть в Зоне такое явление. Не сказать чтобы слишком частое, но случается. Сам Кот давненько с «муляжами» не сталкивался и не сильно жалел об этом, потому как приятного в ходячих покойниках мало. Впрочем, и опасности особой нет, за редким исключением.

Но кое-что в этой сладкой парочке его смущало, если не сказать пугало. Дело не в самом факте появления зомби, а в том, что эти двое еще час назад были вполне себе живыми и здоровыми, пока не впали в немилость у «черных ангелов». Сталкер не припоминал, чтобы «муляжами» становились только что умершие люди. Тут ведь вот какое дело: нормальному зомби, чтобы созреть, в землице полежать надо, от Зоны силы напитаться. Ученые, правда, считают, что это всего лишь копии, созданные Зоной. Тем не менее далеко не сразу эти ребята вдруг вспоминают о том, что были когда-то людьми, и начинают лезть из могил. А потом бродить неприкаянно по Зоне, покидая иногда и ее пределы. Могут даже в гости зайти к родным и близким, что тех не всегда радует.

Но тут был явно не тот случай. Особенно напрягал недавно еще красномордый, а теперь бледный как полотно дохляк с начисто снесенной верхушкой черепа. Насколько Кот помнил, с пробитой башкой даже зомби не шастает. С научной точки зрения, наверное, интересный случай, только вот разбираться, что к чему, совсем не хотелось. «Ангелов» же больше всего впечатляло, с каким упорством эти двое перли на своих убийц, тянули к ним руки со скрюченными пальцами. Вон как оживились – словно захотели поживиться свежими мозгами. Что, разумеется, полная чушь. Все ведь знают, что зомби дела нет до наших мозгов, у них свои причины восставать из мертвых, и понять эти причины даже в Институте не могут, куда уж нам, темным.

Происходящее здорово напоминало ночной кошмар. И на Сурка, с его не особо, видимо, спокойной совестью, производило особо сильное впечатление. Да и его приятели, вообразившие себя «ангелами», тоже вон перепугались до смерти. Только у них не было пистолетов.

А у Сурка был. Злобно оскалившись, он высаживал в наступавших пулю за пулей. Те дергались, отшатывались под хлесткими ударами, мертвая плоть отплевывалась бурыми брызгами, одежда превращалась в лохмотья вперемешку со сгустившейся кровью. Но с тупым упорством мертвяки продолжали приближаться. Казалось, они воплощают в себе неотвратимость кровавой мести, и от этого становилось жутко даже всякое повидавшему сталкеру.

Ему даже захотелось крикнуть этим живым трупам: позвольте, а я-то здесь при чем?! Вам вот к этому гражданину с пистолетом! Он во всем виноват! Сурок, надо думать, тоже чувствовал, куда ветер дует. И бесновался, будто в него вселился демон: с каким-то отчаянным остервенением он опустошал магазин, словно уверовав в бесконечную силу пуль. Отстреляв магазин, щелчком выбросил его из рукоятки «беретты», с размаху вогнал новый – и с ходу разрядил его в приближающихся монстров. Пистолет в руке подпрыгивал, изрыгая пороховую гарь и сплевывая гильзы, но на покойников эта стрельба произвела слабое впечатление, если на них вообще хоть что-то еще способно было произвести впечатление.

В какой-то момент Сурок осознал: его пули не всесильны. Это, похоже, потрясло его до глубины души. «Ангела» перекосило, руки его задрожали, и пистолет шлепнулся на разбросанный лопатой песок. Со стороны «зомби» послышалось удовлетворенное рычание, словно те почувствовали слабину в стане живых. Сурок опомнился, рухнул на колени и суетливо подобрал оружие. Злобно зыркнув на спутников, крикнул:

– Уходим! Быстро!

Это был тот самый случай, когда приказ исполняется со всем пониманием и готовностью. Когда в высоком темпе они отошли метров на сто от места несостоявшегося захоронения куба, стало ясно, что парочка живых трупов не такая уж и страшная угроза. Во всяком случае, они были не в состоянии прибавить скорости и догнать группу. Другое дело, что с настойчивостью тени перли по пятам. А стало быть, рассчитывать на скорый привал не приходилось.

После этой истории «черные ангелы» в глазах сталкера несколько утратили свой зловещий лоск. Сурок потерял былую невозмутимость, стал нервным, потерянным, и это доставляло Коту злорадное удовлетворение. Особенно грело душу то обстоятельство, что в кармане лежал увесистый кубический артефакт, так и не преданный земле. Да еще то, что «черным ангелам» формально не удалось купить его душу.

Хотя сами они, видимо, считали иначе. Иначе как объяснить резкое оживление Додика. Неожиданно тот взял на себя роль духовного учителя и принялся наставлять «вновь обращенного»:

– Это хорошо, Кот, что ты теперь с нами. Ты ведь неплохой парень, всегда было жалко на тебя смотреть. Запутался ты. А всегда обидно, когда хороший человек пропадает.

– Это я, что ли, пропадаю? – подыгрывал ему Кот.

– Конечно! – с чувством говорил Додик. Разволновавшись, он то поправлял очки на переносице, то снимал их и принимался протирать краем грязной футболки. – Что толку от того, что ты – хороший сталкер? Ну хабар из Зоны тащишь, ну продаешь его, а дальше что? Ну, допустим, заработаешь ты свою кучу денег – а что от них толку, когда мир рухнет в пропасть? Только душу свою погубишь, потому что Зона – она ведь коварная. Она вроде как дарит тебе что-то, кидает подачки, а на самом деле – просто прикармливает тебя, как рыбак рыбу, а после – сосет из тебя душу, делая своим безмозглым орудием.

Кот слушал все это вполуха, серьезно кивая и мысленно посмеиваясь.

– Ведь это правильно, что ты преодолел себя и закопал ту штуку. Тяжело, наверное, было? Страшная вещь, ей-богу. Никого еще она до добра не довела…

– Вот как? – невольно нащупав в кармане кубик, проговорил Кот. – А что же с ней не так?

– Да со всеми предметами из Зоны что-то не так. Просто у одних это ярче проявляется, другие действуют исподволь. Все потому, что не человеческая у них природа. Вроде как антиматерия. Только происходит от них не аннигиляция тела, а аннигиляция души.

– Звучит жутковато, – признал Кот. – И все-таки, что не так с этим кубиком?

– Да какая теперь разница – все ведь уже в прошлом. Вещь – в земле, ты от нее свободен.

– Да не ломайся ты, расскажи.

Додик дернул плечом, поправил очки, заговорил:

– Слышал я от одного сталкера историю. Не историю даже, а то ли легенду, то ли поверье про некую уникальную штуковину в Зоне.

– Вроде Золотого шара?

– Ага. Только Золотой шар, он вроде как желания исполняет. А эта штука совсем для другого предназначена. Никто не знает, как она выглядит, одно известно – это некая головоломка.

– Головоломка?

– Да, загадка, созданная Зоной для человека. Якобы разгадавший эту головоломку познает все тайны Зоны. От принципов расположений ловушек до самой сути Посещения. Он станет неуязвим для опасностей Зоны, и более того – станет ее хозяином.

– Занятная легенда. Никогда такую не слышал. Как звали-то сталкера?

– Звали его Аптекарь…

– Помню его. Но он же вроде погиб?

– Погиб он позже, но это неважно. Дело в другом. Сидели мы, помнится, в баре – еще в Академгородке дело было. Болтали на отвлеченные темы. Он спьяну мне про эту головоломку и сболтнул. А я ему, естественно, и говорю: чушь все это. Зачем Зоне раскрывать кому-то свои тайны, ведь и тайны-то здесь никакой нет? Это, говорю, зло в чистом виде, вот и вся тайна. Стало быть, никакой такой головоломки не существует.

– А он что?

– А он хитро так улыбается, лезет в карман – и протягивает мне этот самый кубик.

– Этот же самый?

– Да. Если, конечно, кубик действительно уникален. Я тогда еще поразился, как он эдак сам в руке Аптекаря провернулся. С таким, знаешь, тихим щелчком. Дьявольская штучка…

– Ну-ну, и дальше что?

– Ну я и спрашиваю: что это? Аптекарь мне: это, говорит, она и есть, та самая головоломка. Я не поверил. Сдуру говорю: докажи!

Додик замолчал. Лицо его нервно задергалось. И хотя Кот не воспринимал всерьез его рассказ, в этот момент он насторожился. Не шутил этот парень, не выдумывал. И похоже, знал что-то серьезное.

– И что же он показал? – спросил Кот.

– А вот что: взял этот кубик и с силой так провернул. Как обыкновенный кубик Рубика из пластмассы… Посмотрел на меня, жди, говорит, новостей. Я, естественно, отмахнулся и тут же забыл и об Аптекаре, и о кубике. Знаешь, сколько чудаков вокруг Зоны водится?

– Это точно, – усмехнулся Кот, окидывая Додика взглядом.

– В общем, забыл я о нем. Да и недосуг вспоминать было – едва в живых остался. Потому что на следующий день случился Сдвиг.

Додик замолчал. Сталкер некоторое время ждал продолжения, пока не понял, что его собеседник сказал все, что хотел.

Сдвиг. Внезапное, непредсказуемое расширение Зоны. Страшная катастрофа, в результате которой Зона резко расползлась на многие километры, захватив Академгородок, водохранилище и еще множество населенных пунктов, сожрав заодно старое здание Института и угробив попутно немало народа.[4]

– Погоди… – проговорил Кот. – Ты хочешь сказать, что этот Аптекарь и устроил Сдвиг?! Вот так – просто повернув грань головоломки?

– Я хочу сказать только то, что сказал, – резко сказал Додик. – Про то, что видел своими собственными глазами.

– Совпадение… – проговорил Кот.

И сам не поверил собственным словам. Какое уж тут совпадение. Кубик действительно непростой. Да только и со Сдвигом не так все просто. Тут не вязалось многое. Взять хотя бы Акима с его предсказаниями. Аким ведь предсказал не только само Посещение, он предсказал и оба Сдвига. Вот вам и вопрос: если предположение Додика верно, то что именно предсказал Аким? Сам Сдвиг? Или поступок Аптекаря, приведший к Сдвигу?

– Я что-то не могу понять… – произнес Кот. – Если даже все это правда – как такое могла допустить Зона? Или то, что за ней стоит. Неужели какой-то сопляк с кубиком в руке может как угодно вертеть Зоной?

Додик с пониманием кивнул. Наверное, он ждал этого вопроса. Сказал:

– Я думаю, что у нас слишком убогое представление о причинно-следственных связях. Почему, к примеру, мы думаем, что смерть жертвы является прямым следствием выстрела киллера, а не наоборот?

– То есть? – не понял Кот.

– Гибель человеческого существа – гораздо более важное для мироздания событие, чем очередная работа наемного убийцы. И последствия от его смерти для него самого и его близких гораздо важнее причины. Стало быть, важен именно факт смерти, а вовсе не его причина. Вселенная решила прекратить жизнь конкретного индивидуума и нашла для этого средство – киллера. Отсюда парадоксальный, на первый взгляд, вывод: причиной выстрела убийцы стала смерть жертвы.

– Бред какой-то. Сначала-то был выстрел, так?

– Вовсе не обязательно. Восприятие времени – всего лишь субъективное свойство человека. Так уж мы устроены. Вместе с тем современная наука считает, что время вовсе не течет – это мы двигаемся вдоль условной линии времени, всегда пребывая в настоящем. А все прошлое и будущее, все события всех времен и в любой точке пространства – все это всегда существовало и будет существовать в вечности.

– Аминь… – пробормотал Кот.

– Вот и получается, что поступок моего знакомого с этой головоломкой был так же предопределен, как и сам Сдвиг. Точнее – стал следствием расширения Зоны, произошедшего на следующий день.

– Все равно ни хрена не понял, – честно признался Кот. – Но меня больше заботит сама эта головоломка. Что же это такое, по-твоему? Что-то вроде пульта управления Зоной?

– Я думаю, это сама Зона и есть.

Наступила пауза.

– Как это… – произнес Кот, нащупывая в кармане жуткий кубик. – Зона в кармане?

Он прикусил язык: только что едва не проболтался. Надо быть осторожнее и не писаться от восторга на глазах у всех, как впечатлительная собачка. Вслух же произнес:

– Как такое возможно?

– Сложно объяснить. Зона – это ведь не привычное нам пространство. Здесь действуют совсем другие законы, в том числе и другие законы физики. Так что вполне возможно, что Зона находится одновременно в нескольких состояниях, одно из которых может поместиться и маленьком кубе. Ты ведь знаешь, что наша Вселенная возникла из одной геометрической точки? Про теорию Большого взрыва знаешь?

– Слышал что-то, – проворчал Кот.

– А что такое квантовая суперпозиция знаешь?

– Чего?

– Это когда одна и та же частица может находиться в разных местах Вселенной. А что мешает такому же существованию Зоны?

– Притормози-ка. Все равно я ничего не понимаю. Все это чересчур мудрено.

– Потому-то и существует Институт, на том и пишутся сотни диссертаций. Да только не понять людям ничего. Потому что Зло специально создает для нас неразрешимые головоломки. В этом его цель – отвлечь нас от борьбы за собственную жизнь, за собственный мир. Пока мы пытаемся ловить в темной комнате несуществующую кошку, Зона медленно захватывает наш мир.

Дальше Додик перешел на проповедь, начались банальности, и Коту стало скучно. Хотя иногда ловил себя на мысли, что Додик в чем-то, пожалуй, и прав. Зона действительно крепко держала его. Может, и вправду успела отгрызть у него часть души, заполнив освободившееся пространство своей необъяснимой темной материей. Ну тут уж ничего не поделаешь – он с детства такой, какой есть, и, сколько ни читай проповеди, был и останется сталкером. Тут уже, как говорится, сколько волка ни корми, он все равно в лес смотрит.

Пока Додик толкал свои наивные речи, Кот разглядывал Сурка – с некоторым разочарованием, словно тот не оправдал его ожиданий. То жутковатое впечатление, которое произвел на него лидер группы, вдруг испарилось после истории с ожившими мертвецами. Сурок теперь был «не в своей тарелке», видать, чувствовал, что облажался в глазах соратников и особенно – в глазах новоиспеченного адепта культа «Черных ангелов». Это его явно злило, а потому в какой-то момент он резко одернул нудно бубнившего Додика:

– Хватит болтать! Под ноги смотри, умник! Сойдем с тропы – вляпаемся в «жарку»!

Перевел взгляд на сталкера, прищурился:

– Так ты закопал твой артефакт?

– Конечно! – не моргнув глазом, сказал Кот. И даже изобразил удивление от подобного вопроса. – Правда, успел только слегка присыпать, замаскировать времени не было.

Сам же снова вернулся к мысли о том, что у него в кармане – не просто железный кубик. Это вам не «браслеты» с «булавками», не говоря уж о каких-нибудь «черных брызгах».

Что бы оно из себя ни представляло, эта вещь не хуже Золотого шара будет. Такой артефакт способен изменить судьбу отдельно взятого сталкера. О судьбе человечества пусть другие думают.

– Неважно, – оборвал его размышления Сурок. – В любом случае, теперь ты – «черный ангел», а значит – один из нас.

– Ага! – кивнул Кот, не понимая еще, к чему клонит лидер. – Это я, типа, посвящение прошел?

– Пока только первый его этап, – туманно сказал Сурок. – Главное еще только ждет тебя. Но мы уже близко.

– Близко к чему? – спросил Кот.

Сурок не ответил. Такая вот у него манера – не отвечать, когда он не считает это нужным.

Через полчаса все-таки пришлось остановиться: Молчун подвернул ногу. Требовалось немного передохнуть, да и перекусить не мешало бы. Сталкер обернулся. Отсюда не было видно, но он знал: где-то за тем холмом, по их следам, безостановочно, с тупым упорством тащатся два ходячих мертвеца. Мертвая парочка не оставит их в покое. Это даже слегка веселило сталкера – он был уверен, что зомби прицепились именно к Сурку. Сурок был Коту неприятен, и не столько из-за своих взглядов, сколько из-за совершенно необоснованного зверства. Кот не любил фанатиков. Ей-богу, даже бандиты лучше. Убивают они из нормальных человеческих чувств: жадности, зависти, ненависти. А не ради эфемерных идеалов, как какие-нибудь большевики или католические инквизиторы.

– Так куда мы все же идем? – скидывая рюкзак, спросил Кот.

Додик хотел было с ходу ответить, но встретил на себе тяжелый взгляд лидера и промолчал.

– Понятно, – нервно усмехнулся сталкер.

Он уже начинал побаиваться этих «чёрных ангелов», которые еще совсем недавно казались ему безобидными чудаками.

Ни хрена они не чудаки. Они настоящие психи. И лучшее, что с ним может случиться, – это избавление от их навязчивой дружбы.

Привал устроили у края едва заметной грунтовки, заросшей желтой травой, рядом с давно брошенным грузовиком. Это был фургон с выцветшей рекламой какой-то строительной фирмы. На помятой будке пухлый, болезненно жизнерадостный строитель в красной каске замахивался на зрителя кирпичом. При этом в его глазах читалась тревога, он словно показывал взглядом: кто-то стоит у зрителя за спиной. Кот подавил желание обернуться и по привычке заглянул в кабину, вполне готовый увидеть скелет или что-то в этом роде. Скелета не было. Но за рулем, на сиденье и задней стенке кабины – черная тень и тонкий налет пепла. Такие же черные следы от пальцев на руле – словно водитель внезапно испарился – прямо во время движения машины. Кто его знает, что здесь случилось. Очень похоже на то, что остается от человека после вспышки ядерного взрыва. Только, конечно, никакого ядерного взрыва здесь не было, да и, если бы он имел место, машина тоже прогорела бы насквозь. Кабина же была целехонькая. Впрочем, сейчас было не до выяснения обстоятельств давней смерти. Стоило позаботиться о собственной судьбе.

Молча расселись – кто на камне, кто на сухом, потрескавшемся бревне, кто на боку брошенного колеса. «Черные ангелы» принялись извлекать из рюкзаков какие-то сухари, бутерброды и тут же набросились на них с болезненной торопливостью. Глотали жадно, не чувствуя вкуса, как лекарство, запивая водой из пластиковых бутылок.

Кот с недоумением поглядел на это дело, неторопливо открыл свой рюкзак, заглянул внутрь. Прикинул, с чего начать – с тушенки, шпрот или кильки в томатном соусе. Имелось еще несколько шоколадных батончиков с арахисом – но это чистый энергетик, его полагается есть когда совсем туго станет – действует быстро, но недолго. А сейчас торопиться некуда.

Значит – шпроты. Вот и отлично. Поддел и отогнул пальцем ключ, дернул, как чеку из гранаты. С удовольствием вдохнул аромат копченых рыбешек. Вредная, говорят, еда. Что бы они понимали. Чем вреднее, тем вкуснее – вот главное правило гурмана. Подцепил шпротину грязным пальцем, поднял за хвостик, запрокинул голову. Поймал физиономией пару капелек масла, разжал пальцы. Рыбка нырнула куда ей полагается, – в голодный рот сталкера. Так, неспешно, одну за другой, он расправился со взводом копченых рыб, горбушкой ржаного хлеба вымазал изнутри банку – все должно пойти в дело. Краем глаза поймал на себе взгляды спутников. Похватав свои безвкусные куски, они наблюдали, как Кот наслаждается процессом. Пусть смотрят, святоши, пусть завидуют. Он никого не учит жизни, но и себя учить не позволит. Заключительным аккордом стала пара глотков коньяка из любимой фляги. Живем! Еще покурить – и вообще, считай, праздник. Плевать, что рядом подозрительный грузовик, водитель которого превратился в дисперсный налет на сиденье.

Это надо понимать: только в Зоне начинаешь ценить самые элементарные радости жизни. Те же шпроты, вкус которых здесь куда интереснее, чем на занюханной кухне многоэтажки. Здесь вообще все ярче, насыщеннее, ценнее. Может, именно за особым ощущением жизни, а вовсе не за ценным хабаром многие и лезут в эти опасные места. Смертельный риск и простые радости жизни – это как жесткий контрастный душ для души и тела. Острое подтверждение собственного существования – это ни за какие деньги не купишь. Но все это может подарить тебе Зона. Конечно, если не потребует взамен несоразмерную цену.

А эти ни черта не понимают. Вон Додик поглотал какие-то безвкусные куски, да и уткнулся в свою книжку. Будто не ощущает, где находится. Вот какая ему разница, где сидеть с этой книжкой – посреди Зоны или дома, в сортире? Какая уж тут радость бытия. Этого Кот никак понять не мог. Наверное, потому, что привык воспринимать сущее не разумом, а чувствами, как дикий зверь, через движение, через взаимодействие с окружающим миром, через симбиоз с нечеловеческой средой Зоны. Вот это и есть настоящая жизнь, а книжки – это суррогат, жалкий ее заменитель.

– О чем книжка-то? – закуривая, лениво спросил он.

– А? – Додик оторвался от чтения, поглядел на него непонимающим взглядом и снова уткнулся в растрепанные страницы.

Кот усмехнулся. Глядя на спутников, он вдруг сделал небольшое открытие: понял, что на самом деле движет этими «черными ангелами». Если раньше они казались ему странными чудаками, зараженными сомнительными идеалами, то теперь все виделось до банальности просто.

Ими движет не стремление спасти этот мир, как они утверждают, не желание защитить Землю или, там, бороться со злом. В действительности им нет дела ни до какой борьбы. Все, что их толкает, – это самый обыкновенный страх. Все ведь знают о грядущем конце света. Академик Лавров четко доказал: когда все шесть Зон увеличатся настолько, что сольются в одну, – все, цивилизации кирдык. И вопрос только в том, кто и как воспримет неизбежное.

Те же ученые ждут конца света с каким-то пугающим интересом, некоторые даже с нетерпением. Они, конечно, все сумасшедшие, но надо отдать им должное: их ведет стремление к истине. Когда все вокруг начнет рушиться, они будут стоять посреди этого ада и спокойно заполнять свои научные журналы да чертить графики. Кот сам им иногда завидовал, потому как никакого научного интереса у него не было. В случае всеобщей катастрофы его будет заботить только собственное выживание. Как лучше приспособиться к новому миру, как противодействовать новым угрозам, как лучше спрятаться, лучше стрелять, как, черт возьми, захватить лидерство на руинах старого мира.

А вот «черные ангелы» – они другие. Они вроде и знают, и ждут конца света, как и все остальные, – да только всеми силами пытаются убедить себя, что можно остановить надвигающийся апокалипсис. И не потому, что знают, как это сделать, а потому, что их ведет ужас. Для них даже не стоит вопрос: что делать, когда неизбежное наступит. Страх заслоняет им будущее, и потому всеми силами они пытаются это неизбежное отодвинуть. Но страх – плохой советчик. Именно поэтому будущего нет у самих «черных ангелов».

Расслабившись, Кот прикрыл глаза и уже готов был провалиться в дрему. Но тут со своего места поднялся Молчун. Ткнул пальцем куда-то вдаль, открыл рот. Да так и замер с отвисшей челюстью. Сталкер все понял мгновенно. Вскочил, проследил взгляд Молчуна. Так и есть: вон они, голубчики. Такое бы упорство – да в мирных целях.

– Чего это они… Почему они… – занервничал Додик.

Вскочил, ухватил рюкзак за лямку, попятился. Молчун продолжал неподвижно глазеть на приближавшиеся неровной походкой фигуры. В их движении и впрямь было что-то завораживающее. Да что там говорить, пялиться на ходячих покойников можно бесконечно – если, конечно, с нервами все в порядке.

Чего нельзя было сказать про Сурка. Того перекосило, он принялся судорожно выдергивать пистолет из кармана рюкзака. Куда только делась его недавняя ловкость – «беретта» упорно не желала на волю. Когда, наконец, оружие удалось высвободить, Сурок схватил его двумя руками, как полицейский из боевика, принял стойку, прицелился…

Но так и не выстрелил. То ли не решился, то ли патронов пожалел, а может, после недавней безрезультатной стрельбы его просто переклинило – и он поверил в неуязвимость ходячих трупов.

Какое-то время Кот равнодушно наблюдал за этой суетой, ковыряясь в зубах соломинкой. Большой опасности в зомби он не видел – пока они еще сюда доковыляют! Куда рискованнее эта соломинка во рту – чего доброго, занесешь в организм какую-нибудь заразу. Отбросив соломинку, легко поднялся, оглядел грузовик, обошел, заглянул в будку с откинутой в бок дверцей. Довольно хмыкнул и вытащил из будки пустое ведро со свернутым в нем шлангом. Пока «ангелы» топтались на месте, не зная, что предпринять, поставил ведро под клапан бензобака, откинул крышку и сунул в бензобак отрезок шланга. Приложился к шлангу, с силой потянул воздух, рискуя наглотаться бензина. Вышло удачно: в ведро побежала струйка резко пахнущей жидкости.

Мертвяки тем временем приближались. Стали слышны мерзкие звуки, вырывавшиеся из простреленных легких. Это уже начинало раздражать. Кот взял ведро, прошел мимо Сурка, продолжавшего возиться с пистолетом, и спокойно направился в сторону мертвой парочки.

– Эй, ты куда?! – сдавленно крикнул Додик.

– Сейчас-сейчас, – отозвался Кот.

Когда он оказался шагах в пяти от потрепанных фигур, мертвяки угрожающе зарычали, протянули к нему окровавленные пальцы.

– Ну и видок у вас, ребята, – заметил сталкер. – Ну ничего, это можно исправить.

И с ходу, будто решив хорошенько отмыть этих грязнуль, окатил их из ведра бензином. Мертвяки аж замерли от неожиданности – вроде бы даже удивились. Отбросив ведро, сталкер неторопливо закурил и задумчиво поглядел на покойников. Произнес с выражением:

– Ничего личного, ребята. Просто вам сегодня не повезло.

И щелчком отправил сигарету в сторону ближайшего мертвяка.

Как же, загорится бензин от окурка – держи карман шире. Так что эффектный жест был смазан, конфуз вышел. Пришлось тупо зажигалкой поджигать, уворачиваясь от мокрой грабли, норовившей схватить за руку. Пары бензина наконец вспыхнули – правда, и самому поджигателю досталось, пришлось рукав тушить. Позорище, честное слово. Зато через несколько секунд мертвяки были, как и задумано, объяты адским пламенем.

Сталкер надеялся, что огонь как-то остановит эту вражью силу. Как бы не так: теперь в сторону «чёрных ангелов» двигались уже не просто двое «воскресших», а пара пылающих факелов.

Ощутив на себе жар, Кот попятился и вернулся к спутникам.

– Не стоит благодарности, – отряхивая руки, нахально бросил он.

Благодарности и не последовало. Вместо этого Сурок встретил его хмурым взглядом, сказал:

– Засиделись мы тут. Пора – скоро стемнеет.

Быстро покинули место привала, так и не узнав, что стало с горящими трупами. До самого последнего момента те все еще держались на ногах. Только слышались за спиной шаркающие шаги и странные булькающие звуки.

Уже начинало темнеть, когда Кот понял: они направляются к старой границе Зоны. И сейчас – странное дело – находятся неподалеку от разбитого вертолета, того самого, где расстались с жизнью главарь «Спарты» и его подельники.

В этот момент как-то тревожно сжалось сердце – то ли предчувствие посетило, то ли какие-то сомнения. Участок здесь был сложный, и на некоторое время пришлось забыть об этом: они едва не налетели на облако «жгучего пуха». Хорошо, что заметили его вовремя и хватило выдержки не броситься в сторону – там как раз притаилась приличных размеров «комариная плешь», заметная даже без броска гайки. Тут уж дело вкуса: быть расплющенным в лепешку или получить на всю жизнь след от ожога облаком ядовитой взвеси. И то и другое их миновало – самое время благодарить судьбу. Но, как оказалось, делать это было преждевременно.

Была уже глухая ночь, когда Сурок неожиданно произнес:

– Ну вот мы и на месте.

Все успели порядком утомиться, сталкер не сразу сообразил что означают слова лидера, – ведь здесь ничего не было. Взгляд остановился на подсвеченной луной ажурной вышке неподалеку. Место было определенно знакомое, но разум отказывался делать выводы. Это пока Молчун не сгреб руками песок и не приподнял увесистую крышку люка под ногами. Присев на корточки, указал в черный провал, открывшийся под крышкой:

– Добро пожаловать.

Кот пялился на черный зев люка, потеряв дар речи и не в силах пошевелиться. Только теперь он понял, с кем именно пришел сюда.

С хозяевами кровавого подземелья. Можно было еще убеждать себя: «Все не так плохо, может быть, это просто совпадение, да мало ли кто еще посещает эту проклятую шахту…» Но правда была проста: вот люк, вот шахта, и ответ скрывается где-то в ее мрачной глубине.

В лунном свете глядевший на него Сурок казался вурдалаком. Глаз не было видно в темных провалах глазниц, движение синих губ, казалось, не совпадает с произнесенными словами:

– Давай вниз!

Сталкер склонился над черной пропастью.

В первый раз эта шахта показалась ему спасением. Теперь же он понятия не имел, чем дело кончится, и что вообще происходит. Был только один способ узнать правду.

Спуститься вниз.

Глава седьмая «Глас Зоны»

В опасной ситуации всегда полезно потянуть время – чтобы прикинуть варианты спасения и подготовиться. Пока спускались в шахту по узкой металлической лестнице, времени было предостаточно. Только вот в голову не приходило никаких вариантов, кроме как разжать пальцы и мешком полететь вниз. Суицидальных наклонностей Кот за собой не замечал, а потому продолжал свой путь в неизвестность.

Странное было ощущение. Вроде и побывал уже здесь однажды, и вроде как пришел сюда впервые. Сейчас все было по-новому. Наверное, оттого, что уже догадывался, чего ждать от этого подземелья. И приятного в этих ожиданиях было мало.

– Осторожнее! – долетел снизу голос Додика. – Здесь перекладины не хватает.

– Ага, – отозвался Кот. – Спасибо, что предупредил.

Он прекрасно помнил, как в прошлый раз в этом месте едва не сорвался. Главное – не «спалиться», что он тут не впервые. Ну и про то, что в курсе творящихся здесь темных дел.

Вообще, трудно поверить, что безобидные ребята, называвшие себя «черными ангелами», как-то связаны со зверствами, творящимися в глубине шахты. Не совпадало это с их давно знакомым образом. Никакой взаимосвязи, никакой логики в этом всем не усматривалось. Что-то здесь было не так. Ну ни к чему «черным ангелам» эти убийства. Они ведь, по определению, противопоставляют себя злу. В любом случае, понять что-то при отсутствии информации невозможно. А потому нужно идти дальше.

В самое логово.

Ноги, наконец, нащупали твердую поверхность. Теперь – вперед, по штольне. Надо же – туннель впереди был бледно освещен. Свет проникал в него из того самого маленького зала, в который он и вел.

Похоже, их ждали.

– Давай вперед! – Сурок легко подтолкнул его в спину. Похоже, пистолетным стволом.

Шагая по узкому туннелю, сталкер прикидывал свои возможности. Он не любил чувствовать себя безвольной жертвой и не собирался последовать участи тех, кто находил свой конец в зловонной яме. Порядок действий вырисовывался вполне определенно: в случае чего хватать Сурка и, прикрываясь им, попытаться завладеть пистолетом. Дальше действовать по обстановке. Тут главное – определенность. Когда четко видишь угрозу, все становится на свои места, разум очищается и остается лишь действовать. А все эти предположения, сомнения, страхи – они не дают ничего, только отнимают силы.

Хотя непохоже, что его ведут сюда как пленника. Неужели все-таки посвящение? Черт возьми, до чего ж докатились эти «ангелы»! Неужели они всерьез думают, что он, Кот, станет молчать про все их художества? Что он не предупредит братьев-сталкеров о том, что «черные ангелы», привычный уже объект насмешек, на самом деле – злобные оборотни?

Однако там, впереди, кто-то есть. Надо думать, их дожидаются. Даже интересно, кого здесь доведется увидеть. До этого момента Кот мало интересовался составом группировки – просто потому, что его интересы с «ангельскими» не пересекались.

Встреча в душном подземлье превзошла самые смелые ожидания.

– Так-так, кто это у нас? – произнес голос, показавшийся знакомым.

Они стояли на краю освещенного факелами зала. Сталкер не сразу заметил говорившего: его взгляд притянула знакомая вагонетка с бурыми подтеками. Сейчас она была чуть в стороне от тупика, под которым пряталась странная аномалия. И похоже, сейчас в вагонетке что-то было. Или кто-то.

Оторвав взгляд от вагонетки, Кот заметил несколько темных фигур у противоположной стены – свет факелов не достигал их. Одна из фигур отделилась и неторопливо направилась в сторону пришедших. Лица этого человека видно не было – его скрывал низко надвинутый капюшон темной «мастерки». Человек был высокий, спортивного телосложения и двигался он уверенно, особой походкой, которая выдает военную подготовку. Человек остановился шагах в трех, сложил на груди руки, склонил голову чуть набок. Глаз его по-прежнему не было видно, но, ясное дело, он разглядывал новичка.

– Привели его все-таки, – удовлетворенно произнес человек. – А вы: «не пойдет, откажется»… Любопытство – мощный мотиватор, что ни говори. Как считаешь, Кот?

– Я вас знаю? – спокойно спросил сталкер.

Вместо ответа человек откинул капюшон.

Ну и дела! Перед ним стоял новый начальник полиции собственной персоной.

– Брахман? Ты здесь откуда? – пробормотал Кот. Тут же спохватился, вспомнив этого человека в кабинете под массивным гербом и портретом президента. – Простите, я забыл ваше имя-отчество…

– Можно подумать, ты их знал, – усмехнулся Брахман. – Вот и зови меня как знаешь. Тем более что для своих я совсем не тот, кто сидит в кресле начальника полиции.

– А я свой? – поинтересовался Кот.

– А вот это мы сейчас и выясним, – расплывшись в улыбке, сказал Брахман. – Для этого мы здесь и собрались.

– Исключительно для этого? Какая честь. Я прямо неловко себя чувствую.

– Не паясничай, Кот. В твоих интересах – выдержать проверку. Хотя ты прав, у нас здесь есть и другие дела.

Брахман отвернулся и направился обратно, к стоявшим в стороне фигурам. Пришедшая с Котом троица потянулась следом. Ничего не оставалось, кроме как последовать за ними. Находившаяся теперь по правую руку вагонетка магнитом притягивала взгляд сталкера, но рассмотреть ничего так и не удалось.

Приблизившись, Кот узнал некоторых присутствовавших. Кого-то он знал исключительно как членов группировки «Черные ангелы». Но парочку вроде бы видел где-то еще. По телевизору, что ли? Странная компания, ничего не скажешь. И, в отличие от его спутников, эти выглядели как-то серьезнее. Внушительнее, что ли. При этом они внимательно слушали Брахмана, тихо отдававшего какие-то распоряжения. Похоже, он у них за главного.

Чего Кот никогда не любил, так это лезть в чужие тайны. Хотя бы потому, что такие знания ко многому обязывают. А значит, ограничивают свободу. С последним сталкеру мириться не хотелось. Поэтому, движимый каким-то внутренним протестом, Кот позволил себе вмешаться в разговор:

– Послушай, Брахман, раз уж я здесь, не мог бы ты пояснить, что тут вообще происходит? Что это за место такое? А то я, как бы, с другими целями в Зону отправлялся. Но раз уж я здесь, в каком-то подземелье…

Он замолчал, наткнувшись на резкий взгляд Брахмана. Тот обернулся, недовольный тем, что его прервали. Но так же неожиданно смягчился и, заложив руки за спину, принял расслабленную позу.

– Ты прав, пожалуй. С моей стороны невежливо держать тебя в неведении. Но и ты должен учитывать: с этого момента ты связан с нами, так как знаешь гораздо больше о нас, чем положено рядовому, э-э, гражданину. Надеюсь, ты меня понимаешь?

– А куда я денусь? – пожал плечами сталкер.

– Правильно, деваться тебе некуда, – тихо рассмеялся Брахман. – Ну тогда слушай…

Он заговорил, и на сталкера вдруг накатило ощущение тяжелого, вязкого сна. В Зоне иногда происходит подобное, но сейчас впечатление становилось особенно острым.

– Меня всегда тянуло в Зону, – говорил Брахман. – Наверное, тебе это знакомо. Так уж получилось, что работа у меня не особо соотносится с моим увлечением. Полицейский, он же вроде как «по другую сторону баррикады». Но это еще сильнее подогревало мой интерес. Правда, нормальным сталкером я все же не стал. Возможно, сдерживали какие-то профессиональные барьеры – ну не мог я откровенно нарушать закон и тягать из Зоны запрещенные предметы. И, как видишь, поступил как раз наоборот. Стал помогать возвращать эти вещи обратно в Зону. Конечно, деятельность «черных ангелов» тоже противозаконна, зато присутствует моральное удовлетворение. Да, все это было лишь хобби, почти детское увлечение. Не столько жизнь сталкера, сколько игра в него. Да и занимался я этим только потому, что в полиции мне ничего не светило.

– Как же – не светило, – заметил Кот. – Вон начальником стал…

– А ты слушай, – глядя на него с прищуром, сказал Брахман. – Все это преамбула, настоящая история впереди. В общем, был я рядовым полицейским и таким же рядовым «черным ангелом». Неизвестно, как долго это бы продолжалось, если бы не случай. Мы тогда искали надежное место для захоронения скупленного хабара – чтобы не закапывать его где придется, рискуя, что вы, сталкеры, выкопаете его обратно.

Вспомнив недавние события, Кот хмыкнул. Не обращая внимания на его реакцию, Брахман продолжил:

– Наш человек, работавший при Институте, рассказал про некую шахту, выкопанную для сейсмических экспериментов. До Сдвига она была по соседству с Зоной, а после оказалась в ее глубине. Ученым, естественно, стало не до экспериментов. Шахту забросили, наспех законсервировав. Ну а нам она пришлась кстати.

Брахман похлопал по шершавой бетонной стенке, покачал головой, словно что-то вспомнив, продолжил:

– Мы пришли небольшой группой – втроем. Хабара в то время было мало – не хватало денег на скупку….

– И то верно, дорогое у вас хобби, – заметил Кот.

– Но на этот раз удалось собрать серьезную партию, – не слушая его, продолжал Брахман. – Все «ангелы» снесли свои заначки – знали, что в надежное место понесем…

– Очень секретное место, не зря всем разболтали, – снова вставил Кот.

– Да, это было наивно, – кивнул Брахман. – Но тогда мы были идеалистами. И даже не думали, что в наши ряды проберется «крыса». И вот мы добрались до места, отыскали вход, стали спускаться. Я залез в шахту последним – и тут же услышал крик – Михей сорвался. Когда мы достигли дна, стало ясно: труп с переломанной шеей. Осталось двое – я и Шустрый. Этот Шустрый был новичком. Вообще, неразумно брать новичка на такое ответственное дело, но, как я сказал, мы не думали об этом. В общем, постояли над мертвым – и двинулись дальше. В конце концов, Зона есть Зона, нельзя знать заранее, как и где она возьмет свою дань. И мы пришли сюда, в эту пещеру или бункер – как тебе больше нравится. Осмотрелись и решили, что место вполне подходящее для захоронения хабара. Только просто бросить его здесь было бы глупо: вдруг кто еще случайно сюда заберется? Так что решили копать. И место подобрали – как раз там, где заканчивались рельсы. Здесь как раз дыра в бетоне, так что рыть можно. Кто догадается, что хабар под вагонеткой лежит?

– Но там же… – Кот прикусил язык.

– А что «там»? – быстро спросил Брахман.

Кот понял, что сболтнул лишнее. Он прикидывал, как отбрехаться, чтобы его не заподозрили в том, что он слишком много знает, но в этом уже не было необходимости.

– Да, там аномалия, – разглядывая его, сказал Брахман. – Зоркий у тебя взгляд, Кот. Можно только позавидовать.

Сталкер ощутил, как все поплыло перед глазами. Ведь этот тип все про него знал! И то, что сталкер уже успел побывать здесь, и то, что он видел кровавые обряды «черных ангелов». Знал, только виду не подавал. А просто продолжал рассказ:

– Шустрый начал копать первым. Довольно глубоко вырыл, потом сказал, что устал, и передал лопату мне. Я увлекся работой и не обратил внимания, чего это Шустрый возится у меня за спиной. Я тем временем хабар в яму сгреб, уже вылезать собрался. Поднял голову – смотрю, Шустрый скалится и в лицо мне древним наганом тычет. «Ты чего это?» – говорю. Удивленно говорю, не понимаю еще, что он всерьез. А Шустрый и говорит: давай хабар доставай. Я не понял сразу: «Зачем? Его же все равно закапывать». А Шустрый в ответ: «Только придурки деньги в землю закапывают. Я и с вами-то пошел, чтобы увидеть, куда вы вещички припрячете…» Тут до меня и дошло кое-что: «Михея, спрашиваю, ты столкнул?» Тот только скалится в ответ, стволом покачивает и свое талдычит: хабар, мол, доставай…

Слушая Брахмана, Кот вдруг с изумлением понял: ведь эта история будто списана с него самого! Он вспомнил себя, стоящего в яме, Сурка с пистолетом над ним и выбор, который был ему предложен. Случайно ли так получилось? Или есть в этом какая-то закономерность?

Главарь «черных ангелов» продолжал рассказ:

– Ну я тогда сразу понял: мне крышка. Потому что Шустрому нет никакого смысла меня отпускать: он же знает, что я из полиции. А стало быть, сейчас я хабар ему достану, а он в ответ – пулю мне в лоб. Так что выбор у меня небольшой был…

– Или ты его, или он тебя…

– Точно. Ну я склонился, якобы за хабаром. Только вместо мешка лопатку саперную поднял. И тут же, с разворота, его по ногам, по ногам. Бахнуло. Видишь шрам? Пуля чуть скулу чиркнула, так что повезло мне по-крупному. Спасибо, что не пистолет у него был, иначе вторым выстрелом этот гад меня бы прикончил. А наган у него – еще дореволюционный, солдатский, без самовзвода. Редкая штука, почти музейная – да только курок перед выстрелом взводить надо. А это – лишняя секунда. И мне ее хватило.

Брахман тихо рассмеялся, будто вспоминал не кровавую схватку, а забавный казус из школьной биографии.

– За эту секунду я успел вылететь из ямы, ей-богу, как ошпаренный. И давай этого гада саперной лопаткой ровнять. Он еще раз успел пальнуть – уже в белый свет, как в копеечку. Но разозлить он меня успел основательно. И не разозлить даже – так в человеке страх перетекает в ярость. С этой яростью я его и месил. Он уже затих, двигаться перестал – а я все рублю и рублю… Знаешь, что такое саперная лопатка? Это, брат, страшная вещь в умелых руках. Тут все в кровище было, вспомнить жутко.

Он замолчал, вспоминая. Продолжил:

– А потом началось нечто странное…

Брахман направился к тупику, в который упирались рельсы узкоколейки. Поманил за собой сталкера. Тому ничего не оставалось, как последовать за «хозяином» подземелья. Брахман остановился, присел у рельсов на корточки. Кот присел рядом.

– Вот тут все было залито кровью, – неторопливо, как будто смакуя каждое слово, говорил Брахман. – Когда я устал уже рубить лопатой этот фарш, то стал замечать: уж больно быстро кровь впитывается в землю. Так не бывает. Причем участок, куда уходила кровь, был четко ограничен. Вон там все так и оставалось заляпано. А здесь, в центре… – Брахман указал на ту самую едва заметную «кляксу», которою Кот уже видел в свое прошлое посещение. – Здесь кровь исчезла в течение минуты. Мне показалось даже, что земля ее всосала, жадно так, будто с той стороны к поверхности присосалась здоровенная пиявка.

– И что же это такое? – спросил Кот. Нужно было поддерживать предложенную собеседником игру – в рассказчика и ничего не подозревающего слушателя. Ведь правила устанавливает тот, за кем сила. – Аномалия?

– Честно? – прищурился Брахман. – Тогда я не понял. Думаю, что и теперь знаю только часть правды. Полагаю, никто и никогда этого не узнает – если оно само не захочет открыться. Но я знаю другое. Едва «оно» насытилось кровью, со мной началось что-то странное.

Брахман стал серьезен, поднялся. Следом поднялся и Кот. Он внимательно следил за собеседником. С тем действительно происходило что-то странное. В глазах появился нездоровый блеск, словно воспоминания возбуждали, будоражили его. Сделав пару шагов в сторону, Брахман стремительно обернулся, заговорил, и теперь в его голосе было больше страсти, чем желания просто поделиться интересной историей:

– Это невозможно объяснить словами. Здесь, в полной тишине, она вдруг заговорила со мной!

– Кто заговорил? – Кот слегка обалдел от такого напора. – Аномалия?

– Зона! Да, она как-то воздействует на человека через эту аномалию, но каждый, кто ощутил это, понимает – к нему обращен голос самой Зоны.

Вот это номер. Похоже, парень немного не в себе. А говоря честно – он просто безумец. Сталкер перевел взгляд на остальных, стремясь понять их реакцию. Черт возьми, они слушали этот рассказ вполуха, как что-то обыденное. Наверное, не в первый раз Брахман кормит их этой историей. Но похоже, они верили всему, что говорит этот человек, для них это не было ни открытием, ни вообще хоть чем-либо необычным.

Елки зеленые, куда же он попал?

– И… И в чем это выражалось? – осторожно спросил Кот. – Каким образом она заговорила – Зона?

– Скоро ты сам поймешь, – пообещал Брахман. – Дело ведь не в том, каким образом происходит связь Зоны и человека, а в том, что отсюда следует. Мы зовем это явление «Глас Зоны».

– И что же он сообщил, этот «Глас»? – с показным интересом спросил Кот. – Наверное, что-то важное?

С сумасшедшими только так и можно – особенно когда их больше и они при оружии. А учитывая, что некоторые из них могут ни с того ни с сего пустить в ход саперную лопатку – так тем более. Брахман в момент считал фальшь в голосе сталкера. Его взволнованный тон разом сменился на спокойно-ироничный:

– Я понимаю, что все это звучит неправдоподобно. Но ты не спеши делать выводы. Видишь этих людей? – Он кивнул в сторону тех, что терпеливо дожидались в стороне. – Они слышали «Глас Зоны». И не просто слышали – он изменил их жизнь.

– Вдохнул новые силы в движение «Черных ангелов»? – скептически улыбнулся Кот.

– Нет, изменил их жизнь буквально. И твою жизнь изменит, поверь.

– Я верю, верю, – с готовностью отозвался Кот. С этими психами лучше не спорить.

Брахман усмехнулся:

– Думаешь, я кормлю тебя сказками?

– Нет, почему же…

– Да ладно, не спорь. Считаешь нас безумцами, психами или чем-то в этом роде. Имеешь полное на это право. Тут такое дело: пока сам не попробуешь, ничего не поймешь. Как можно поверить в полное, абсолютное счастье? Счастье невозможно описать – его нужно ощутить. Иди сюда!

Брахман схватил его за руку, подтащил к тому самому едва заметному пятну, приказал:

– Встань сюда!

Сталкер напрягся. Лезть в незнакомую аномалию не хотелось категорически. Неважно, какие у нее свойства, – эта хрень всегда остается аномалией, ловушкой для живого существа. А значит, опасной, враждебной человеку средой. Но со всех сторон на него смотрели недоверчивые, настороженные взгляды, и Кот понял: это проверка. Тест на лояльность. Как система опознавания «свой-чужой» в боевом самолете. Если он не пройдет проверку – ему конец.

И он решился, сделал свой шаг в неведомое.

Ничего не произошло. Сталкер недоуменно посмотрел на Брахмана. Тот кивнул, сказал с хитрецой:

– Ну да, «Глас Зоны» ни с того ни с сего говорить не станет. Ему нужно доказать серьезность твоего намерения.

– Каким же образом?

– Ты уже забыл, о чем я тебе рассказывал? В какой момент я услышал «Глас»?

Кот недоуменно поглядел на Брахмана. Тот ждал ответа.

Догадка неприятно кольнула в сердце.

– Кровь?

– Да. Смотри.

Брахман продемонстрировал левую ладонь и армейский нож в правой. Сделал легкий надрез у основания большого пальца. На коже проступила тяжелая красная капля. Брахман опустился на колено и коснулся ладонью рельса – в той части, которую захватывала призрачная «клякса».

Такое Кот уже видел. Капля то ли испарилась, то ли впиталась в поверхность. В следующий миг тонкая нить, связывавшая его с реальностью, лопнула.

Брахман был прав: все это невозможно описать словами.

Как описать чувство полного слияния, единства со всем пространством, которое люди называют Зоной? Ведь это и не Зона вовсе, это… Это…

Вот и закончились привычные понятия, остались только ощущения. Пусть «оно» и дальше зовется «Зоной» – дело ведь не в словах, а в том понимании, которого годами пытаются добиться ученые, – и все без толку. А все так просто – вот они, ответы на любые вопросы, только протяни руку…

Кот вдруг понял, что стоит посреди сумрачного подземелья и пытается дотянуться до лица Брахмана. Тот разглядывал сталкера с любопытством и снисходительностью. Почувствовав себя неловко, Кот опустил руку.

– Интересно, да? – произнес Брахман. – Теперь мы можем вести разговор на совсем другом уровне, согласен?

– Согласен… – с трудом произнес Кот.

Он все еще не вернулся полностью из того мира, где краски, звуки и запахи ярче, острее, и все пространство вокруг наполнено смыслом. Мира, где живут ответы на все вопросы, которые в состоянии задать человек.

– Ты услышал лишь слабый отголосок того голоса, который открывает истину, – продолжал Брахман. – Всего одна крохотная капелька красной жидкости – слишком мало, чтобы выйти на подлинное единение.

– И что же дальше? – проговорил сталкер. Усилием воли сбросил с себя наваждение, окончательно возвращаясь к реальности. – Куда ведет это «единение»? Может, это просто иллюзия? Что-то вроде наркотического бреда?

– Я тоже испытал сомнения, – с пониманием кивнул Брахман. – Потому что «Глас» сообщил мне удивительные и пугающие вещи…

Он неспешно прошелся по маленькому залу, как будто собираясь с мыслями. В этот момент лидер «ангелов» стал похож на проповедника какого-то мистического культа. Да что там – так оно и было на самом деле. Становилось ясно: некогда независимая группировка «Черные ангелы» превратилась в самую настоящую тоталитарную секту. Со всеми подобающими атрибутами – начиная с обмана и насильственного привлечения новых членов и завершая пугающими жертвоприношениями. И лидер у них соответствующий, надо отдать ему должное.

– …Я узнал, что Слияние, которое люди именуют «концом света», не за горами. Все шесть Зон Земли действительно сольются воедино, только произойдет все совсем не так, как предполагают наши ученые. Да и смысл в этом совсем другой. В Слиянии нет ни беды, ни смерти – это новый уровень бытия. Который, впрочем, станет доступен не всем. Ведь не случайно Зона выбрала именно нас – «черных ангелов», пытавшихся спасти Землю от катастрофы. Мы действовали наивно, просто возвращая хабар Зоне. Но, как оказалось, двигались в верном направлении. То, что сталкеры называют «хабаром», – это детали бесконечно сложного механизма. Зона – это нечто большее, чем просто «пораженная территория», а все эти «артефакты» сродни ее «клеткам» или внутренним органам. В этом смысле сталкеры – просто паразиты, копошащиеся в ее чреве. Разоряя Зону, фактически терзая, убивая, человек первым бросил ей вызов. А потому финал неизбежен.

Брахман выдержал тягостную паузу, подчеркивая серьезность собственных слов. И продолжил:

– «Глас Зоны» предложил выбор. Полная, абсолютная гибель человечества, неизбежная в результате окончательного Слияния Зон. Или такое же полное счастье для всех людей.

– Счастье для всех? – недоуменно повторил сталкер. – Что это значит?

– Это значит, что Зона – не приговор. Это выбор, предложенный силами, настолько могущественными, что мы не в состоянии даже осознать это. Мы можем только прикоснуться к этой силе, ощутить – как ты только что ощутил ее сам.

Кот вспомнил свой недавний контакт со странной аномалией и не нашел что возразить. Он действительно ощутил невероятную мощь этого «нечто», способную наделить его существо как бесконечным «счастьем», так и безмерным страданием.

– Мы свой выбор сделали, – продолжил Брахман, обводя рукой соратников. – Осталось довести до конца нашу изначальную миссию.

– Вернуть в Зону весь существующий хабар?

– Это всего лишь средство. И не самое эффективное, как оказалось. Цель – спасти человечество.

Не выдержав, Кот присвистнул:

– Лихо!

Наваждение прошло, и он снова ощутил себя в компании сумасшедших. И опять Брахман уловил его настроение, усмехнулся:

– Наверное, ты думаешь: вот собрались безумцы, нашли непонятную аномалию, от которой их «штырит» не по-детски, и вообразили себя всемогущими.

– Что ты, я совсем так не думал.

– Не оправдывайся, это нормально. Твое неверие от того, что ты не знаешь самого главного. Но теперь ты один из нас, и для тебя не может быть секретов.

Вот этого сталкер хотел меньше всего – приобщения к «сакральным секретам» безумной секты. Но сделать уже ничего нельзя. Это как оказаться затянутым в водоворот: сначала тебя неторопливо крутит с краю воронки, затем, по мере приближения к центру, скорость вращения возрастает, и наконец с бешеным ревом тебя утягивает в пучину.

Брахман подошел к сталкеру – близко, вторгнувшись в привычную «зону комфорта», отчего Кот ощутил себя еще более неуютно. «Ангел» смотрел ему в глаза, почти в упор. Казалось, вождь этой чертовой секты видит его насквозь. Посетило даже малодушное желание сделать шаг назад. Но Кот поборол в себе эту слабость.

Нужно держать удар.

– Главный секрет в том, что здесь не только познаешь истину, – медленно произнес Брахман. – Здесь обретаешь силу.

Сверкнув взглядом, он отошел в сторону. Кот перевел дух. Ему казалось, что этот человек излучает какую-то злую энергию, способную разрушить его волю, самообладание, сам здравый смысл. Тяжело оставаться нормальным в окружении фанатичных безумцев. Или он напрасно считает себя «нормальным»? Ведь первая трещинка сомнения уже подернула воспаленное сознание. Еще немного – и он станет одним из них.

– Что же это за сила? – с трудом спросил Кот. – Сила мысли, что ли?

Он все еще пытался относиться к происходящему с присущей ему иронией. Это свойство не раз уже выручало, помогало справиться с предательским страхом. Но даже ирония начинает подводить под тяжестью железобетонного напора.

– Власть, – просто сказал Брахман. – Самая обыкновенная власть.

Наверное, выражение лица у сталкера было достаточно озадаченное, иначе отчего «черный ангел» вдруг рассмеялся и покровительственно похлопал его по плечу?

– Ты никогда не задумывался, отчего одни люди становятся большими начальниками и даже президентами, а другие всю жизнь подчиняются и живут по чужим правилам?

– Недостаток старания, таланта, силы воли?

– Я тоже так считал раньше. Однако все это не объясняет, отчего зачастую власть оказывается в руках безвольных и слабых людей, а иногда и вовсе – бездарных дураков. Нет, видимо, дело не только в трудолюбии, силе воли и даже не в харизме того или иного лидера. Суть глубже, она скрыта от человека, но ясно одно: если тебе не дано – тебе не обрести вожделенную власть, разбейся хоть головой об стену. Это как с наукой: мы можем открыть сколько угодно законов физики, но не в силах установить собственные. Но «Глас Зоны» помог заглянуть в суть вещей. Видишь ли, то, что нам долдонят модные учебники по психологии и бизнесу, – все это чушь собачья. Это иллюзия для дурачков, часть новой западной религии, утверждающей, что в этой жизни все зависит исключительно от человека, его смекалки и трудолюбия.

– А разве не так?

– А сколько умных и трудолюбивых людей добились того же, что и явно недалекие идиоты, усевшиеся на ответственные посты? Сколько успешных бизнесменов стали успешными именно благодаря трудолюбию и уму, а не чему-то другому, о чем стыдливо умалчивают все эти книжки? По их логике, достаточно напрягшись, человек может и родиться заново, в более приличной и богатой семье, так сказать, устроить себе новый, более успешный «стартап».

– И что же это тогда? Счастливый случай?

– Теплее. Но все равно мимо. Ведь что такое этот «счастливый случай»? Всего лишь результат цепочки случайных событий, что тоже ничего не объясняет. Чутье подсказывает: есть нечто, лежащее за пределами нашего понимания. И объяснение есть. И оно – там.

Брахман подошел к аномалии. Помолчал немного. Продолжил:

– Вселенная устроена невероятно сложно. И в то же время – элементарно просто. Проблема в том, что мироздание существует в огромном числе измерений. Понять это человеческими мозгами невозможно – мы не в состоянии мыслить многомерно. Но «Глас Зоны» позволяет ненадолго приобщиться к абсолютному знанию. И вот что получается. Жизненный путь каждого человека лежит как бы в одной плоскости, в одном измерении, вырваться за которое человек не в силах. Жизненный скачок в судьбе каждого определяется изменением вектора его судьбы – именно судьба ведет его из измерения в измерение. И лишь единицам удается «перевести стрелки» и свернуть с раз и навсегда установленного для него пути. Например, превратиться из нищего в миллиардера. Но и это… – Брахман невесело усмехнулся. – Эта возможность точно так же предопределена – только вектором судьбы более высокого порядка. Понимаешь?

Сталкер ошарашенно покачал головой. Слишком сложно все это было для него, привыкшего к конкретным решениям в конкретных ситуациях. Похоже, этот чертов клубок судьбы решил подкинуть ему, наконец, работу и для мозгов.

– Выходит, ничего изменить нельзя? – проговорил он. – Ну и чего тогда вообще трепыхаться?

– Обычному человеку трепыхаться и впрямь бесполезно, – жестко сказал Брахман. – Но тут появляемся мы.

Он опустился на колено, коснулся рукой поверхности – там, где пряталась аномалия. Обернулся на сталкера:

– Есть сила, способная менять судьбы. На самом деле «судьба» – это просто громкое слово. В основе же лежит куда более глобальная вещь. Про причинно-следственные связи слышал?

Кот тут же вспомнил слова Додика про относительность причины и следствия. Вот, значит, откуда растут ноги у его теории.

– Слышал кое-что, – сказал он.

– Вот тут-то и кроется главный секрет. Место каждого из нас в этой жизни зависит от конкретной цепочки событий. Даже от вещей, которые кажутся незначительными. Встал, к примеру, начальник не с той ноги, пролил на себя кофе, пришел на работу злой и не стал с утра на звонок отвечать. И подчиненный на том конце линии принял решение на свой страх и риск. И начальник полетел со своего поста. А подчиненный продвинулся. Бывает и забавнее. Любят же люди принимать решения, кидая монетку. Поменяй «орла» с «решкой» – и события пойдут совсем в другую сторону. А за собой и новые перемены потянут – как бильярдный шар после удара. Или как лавина – все зависит от потенциальной ценности решения.

– Все это интересно, – сказал сталкер. – Но какая от этого всего практическая польза?

– Ты меня удивляешь, Кот, – Брахман покачал головой. – Какая польза от информации и возможности влиять на события?

– Как же можно на них влиять, если все это – законы природы?

– На то и законы, чтобы их нарушать. Надо только знать, каким образом. Ты играл когда-нибудь в компьютерные игры?

– Какие игры, что я, мальчик, что ли?

– Если бы играл, то знал бы: чтобы переходить с уровня на уровень, необязательно тратить на это часы и годы своего драгоценного времени. Достаточно знать секретные коды. Ввел такой код – и игра считает тебя победителем, одаривает тебя новым статусом и разнообразными бонусами.

– Ты хочешь сказать…

– Да. Я хочу сказать, что в жизни все точно так же. Кое-кто знает эти самые коды. А некоторые используют их интуитивно. Такие люди и снимают с жизни самые сливки. Но это все мелочи по сравнению с возможностями, которые дает нам «Глас Зоны».

Брахман бережно погладил след аномалии, эту, как оказалось, жадную до крови поверхность:

– Вот он, наш неиссякаемый источник. От него мы и получаем свои «коды», отмычки для взлома устоявшегося порядка вещей. Наверное, ты заметил мой необычный карьерный рост?

– Да, это произвело на меня впечатление.

– Редкий, наверное, случай – от рядового полицейского до начальника межрайонного отдела – всего за месяц.

– Я не специалист, но, пожалуй, это так.

– Ведь ты не думаешь, что мне так просто досталось это кресло полиции? Без особых заслуг, родственных связей, блата и денег. В режимном городе, под колпаком у самых разных спецслужб. Но, как видишь, это оказалось вполне возможно, и внешне все произошло вроде как само собой разумеющееся. Точно так же получили ключевые посты в своих организациях и мои соратники, – кивком головы Брахман указал на стоящих в стороне «ангелов». – И это только начало. Все, кто на нашей стороне, – все получат свою долю власти.

– Погоди! – Кот тряхнул головой, как будто пытался стряхнуть наваждение. – Даже если все это правда – при чем здесь власть? Какое отношение это имеет к спасению человечества?

– Самое прямое. Должно измениться отношение людей к Зонам так называемого «Посещения». Люди должны понять истинное значение Зон. Все предметы, вынесенные в Большой мир, должны вернуться на место. Мир должен принять новую идеологию, ту, которую мы готовим для него. И это будет посильнее Второго Пришествия.

– Но это же… Не говоря даже о том, что я не понимаю, в чем заключается ваша новая «идеология», но это совершенно нереально! Что может для этого сделать начальник полиции пусть даже очень важного города?! Ведь фактически ты говоришь о захвате мира!

– Поверь, очень многое. Но моя нынешняя должность – всего лишь промежуточный этап, проба пера так сказать. И теперь, когда наши возможности прошли проверку, начнется действительно большая игра. Уже сейчас я мог бы оказаться гораздо выше в своей системе. И окажусь – как только придет время. На моей стороне очень влиятельные люди, у меня практически нет противников. «Глас Зоны» так выстроил вектор моей судьбы, что в течение года я с неизбежностью стану легитимным лидером большинства населения… Ну и сам знаешь кем.

– Уж не президентом ли? – Сталкеру начинало казаться, что он бредит, что происходящее просто дурной сон из-за усталости и позднего ужина.

– Не будем забегать вперед, – сдержанно сказал Брахман. – В данный момент находиться в столице для меня не очень удобно. Сейчас нам важнее закрепиться в этом городе. Ну и иметь постоянный контакт с «Гласом Зоны».

– Одного не понимаю, – проговорил Кот. – Зачем тебе я? Отчего ты не боишься излагать такие грандиозные планы мне, постороннему и не проверенному человеку?

– Мне необходимы люди во всех сферах, – пояснил Брахман. – Те, кто будет держать руку на пульсе, контролировать процессы. И особенно это касается сердца нашего замысла – Зоны. Здесь мне нужен лучший из сталкеров, которого я знаю.

– Ну уж спасибо…

– Не скромничай, именно так я и считаю. Что же до надежности, то поверь, «Глас Зоны» надежно держит своих адептов. Достаточно пройти одно-единственное слияние с ним – и ты наш навсегда.

– Так можно считать, что я у же с вами?

– О чем ты?

– Ну я же ощутил это… Единение с Зоной.

Брахман усмехнулся, похлопал сталкера по плечу:

– Это был всего лишь намек. Как отражение в мутной воде. Пока что ты даже близко не понимаешь, что тебя ждет. А знал бы – валялся б у меня в ногах, умоляя начать побыстрее.

– Начать – что?

– Обряд, друг мой, обряд. Глас Зоны, как ты понял, требует крови. Ну а полное Единение требует полной ее отдачи. По крайней мере от одного из нас.

Все той же размеренной походкой Брахман направился к вагонетке. Встал рядом, положил руку на неровный металл.

«Началось», – с замиранием сердца подумал Кот.

– С самого первого контакта мне стало ясно – за Единение, за все, что дает «Глас Зоны», – нужно платить. И платить приходится самую высокую цену. Жертва должна страдать, должна отдавать всю свою кровь без остатка. Есть в этом что-то символическое, что-то исполненное глубокого трагизма… – Брахман стал задумчивым, сокрушенно покачал головой. – Поверь, мы не убийцы и не садисты. Все, что мы делаем, направлено исключительно на выживание человеческого рода. Вопрос поставлен ребром и бескомпромиссен как никогда: либо мы выживем, либо сгинем, не оставив о себе и следа в истории мироздания. Чтобы выжить, нам нужна помощь Гласа, чтобы Глас отозвался, нужна жертва. Что бы ты делал в таком случае?

Вопрос был адресован сталкеру, но у того слова просто застряли в горле. Он ощущал себя в тюремной камере, набитой до отказа кровавыми маньяками, и не видел никакого выхода из сложившейся ситуации.

– Вот перед каким выбором мы встали, – не дождавшись ответа, продолжил Брахман. – Нужна жертва – но кто это будет? Некоторые из «черных ангелов» предлагали в качестве жертвы себя. Когда на кону существование мира, самые достойные готовы жертвовать собой.

Кот хотел было напомнить про малолетних психопаток, которые режут себе вены от несчастной любви, об идиотах, вешающихся назло близким, о миллионерах, сующих в рот пистолет, оттого что пришло время платить по долгам. Но смолчал – какой смысл говорить с глухим.

– Решение пришло само собой. А может, и не случайно – мы ведь уже говорили о том, что случайностей не бывает. Я все-таки полицейский и повидал достаточно подонков, без которых Земля стала бы только лучше. Тот Шустрый, которого я прикончил лопатой, – он был как раз из их числа. Так мы и выбрали основных кандидатов в жертвы.

– Вы решили приносить в жертву бандитов, – проговорил Кот. Ничего нового он не узнал, но хотя бы выяснил причину, приводившую бандюков к такому страшному концу. – Вот, значит, куда они пропадают…

– Без них только воздух становится чище. Это же твари, подонки.

– А кто ты такой, чтобы выносить приговоры?!

– Что-то я тебя не понимаю. Ты что, жалеешь их? Тебя же самого не раз прикончить хотели. И ты в долгу не оставался. Хочешь сказать, что на твоих руках нет бандитской крови?

– Все это так, и я не святой. Но я стреляю в тех, кто хочет убить меня. Я не совершаю казней. А ты… Ведь ты полицейский, черт возьми! Ты начальник полиции!

– Ты так ничего и не понял, – с досадой произнес Брахман. – Ну ничего, скоро к тебе придет просветление.

– Будем начинать? – глухо спросил показавшийся из полумрака Сурок.

– Пожалуй, – сказал Брахман. – Сколько можно болтать, пора и делом заняться.

В руке лидера «черных ангелов» появился длинный, черный от окислов, но сверкающий на отточенной кромке нож.

Пара «черных ангелов» подошла к вагонетке. Навалились. Колеса скрипнули, тележка тронулась с места. И через пару метров замерла с каким-то протяжным железным стоном. Усилия двинуть ее дальше ни к чему не привели.

– Что там такое? – недовольно поинтересовался Брахман.

Не задавая лишних вопросов, Кот направился к вагонетке. Кто его знает, что им сейчас двигало, но уж явно не желание подтолкнуть ее содержимое к неотвратимой смерти. Его окликнули, пытаясь остановить, – он вроде бы нарушал некую традицию, что-то делал не так. Но он не слышал. Просто подошел, отодвинул в сторону «ангела», который пытался перекрыть ему дорогу, и заглянул в железное, темное от омерзительного налета корыто.

Там, скрючившись, плотно смотанный лентой липкого скотча, лежал ничком человек в грязной одежде. Голова его была скрыта черным матерчатым мешком с прорезью для дыхания. Повинуясь какому-то порыву, Кот протянул к нему руку. Не обращая внимания на угрожающий окрик, с силой сдернул мешок с головы. Тонкая ткань треснула, сталкер увидел лицо.

В глазах у него потемнело.

В зловонном чане ничком лежал Аким.

Глаза его были закрыты, рот перетянут все тем же прозрачным скотчем. Парень был без сознания.

Вот тот момент – когда мысли в голове проносятся с невероятной скоростью, когда складываются воедино детали запутанного пазла, и выстраиваются ответы на вопросы. Ответы, которые, может, и не хотелось бы знать. В голове вдруг зазвенело с хрустальной ясностью: вот он и нашелся. Живой. На волоске от гибели.

Его хотят убить. Сделать кормом для жадной до крови аномалии.

Но почему Аким? Почему – он?!

– Это то же… – Кот уставился на Брахмана диким взглядом. – Ты же говорил – только бандитов… Что же вы здесь творите, сволочи?!

Уже не контролируя себя, он сделал шаг в сторону главаря. В этот момент Кот готов был убить его. Тот же спокойно и вроде даже с некоторым сожалением смотрел на сталкера. Брахман стоял неподвижно, опустив свой страшный нож, и сейчас совсем не производил впечатление безжалостного мясника. Скорее, он выглядел раздосадованным тем, что эффект от задуманного действа несколько смазан.

Намерения гостя были отчетливо написаны у него на лице. И ему не дали ни единого шанса. Кто-то метнулся под ноги, кто-то толкнул в спину. А через пару секунд на каждую руку и ногу уже навалилось по крепкому телу. Кот ощутил себя одновременно распластанным и распятым, без малейшего шанса на сопротивление. Его подняли – так, чтобы главарь мог видеть его лицо.

– Тихо, тихо, – спокойно, даже заботливо произнес Брахман. – Я понимаю твои чувства. Это нормальная реакция, и я не осуждаю твой порыв…

– Гнида… – прохрипел Кот. Дернулся, пытаясь пошевелиться, – бесполезно. Ощущение собственной слабости, невозможности драться было невыносимым. – Какая же ты гнида…

– Скоро ты все поймешь, – Брахман встал перед ним на одно колено, приблизил, чуть склонив, лицо, вгляделся в его глаза. – Ты поймешь, что иначе никак нельзя.

– Но при чем здесь Аким?! Ну при чем здесь он? Черт с ними, с бандитами, – но он-то какое зло причинил людям? Какое он имеет отношение ко всему этому?!

– Самое прямое, – с готовностью отозвался Брахман. Он словно ждал этого вопроса. – Ты же знаешь, ЧТО такое этот твой Аким. Некоторые думают, что он человек с какими-то особыми свойствами, что он прямо-таки живой пророк. Но правда в том, что он и не человек вовсе. Он – чудовище. Он – порождение Зоны и в этом смысле ничем не отличается от ее ловушек и аномальных объектов. А стало быть, он должен вернуться в Зону, как и все ее порождения.

– Вы просто психи!

– …И дело даже не в моих собственных выводах. А в том, что этого потребовал «Глас». Понимаешь? В одном из откровений мне открылась простая правда. Кровь рядовых бандитов, пролитая во имя Единения с Зоной, не может дать и сотой части той мощи, какую даст нам кровь этого существа. Да, это не человек – это существо, только лишь притворяющееся человеком. Опасный монстр, притаившийся среди людей.

– Послушай себя, – Кот сделал последнюю попытку призвать к голосу разума. – Если Зона желает людям блага – зачем же она посылает им «чудовище», как вы говорите? В этом же нет никакой логики!

– Человеческий разум слишком слаб для того, чтобы понять суть событий во всей их полноте и взаимосвязи, – терпеливо пояснил Брахман. – Для того и существует Единение, чтобы получить ответы на все вопросы. И мы не будем тратить время на разговоры. «Глас Зоны» сам откроет тебе истину.

Брахман перевел взгляд туда, где «ангелы» продолжали возиться с застрявшей вагонеткой. С причиной поломки удалось разобраться. Со скрежетом она, наконец, сдвинулась с места. В тот же момент державшие сталкера потеряли на секунду контроль над пленником. Рванувшись из стороны в сторону, извернувшись ужом, Кот смог вырваться из цепких рук. И, бросившись на Брахмана, выхватил нож из его руки. Короткий выпад, направленный прямиком в горло.

Не вышло. Брахман оказался неожиданно ловок. Нож лишь чиркнул его по шее, и главарь отпрянул, держась ладонью за рану. Из-под пальцев струйкой бежала кровь, сам он со сдержанным удивлением разглядывал сталкера, которого окружили бросившиеся со всех сторон «черные ангелы». Явственно щелкнул один затвор, другой.

Кот не стал дожидаться развязки. Он сделал обманный выпад – а сам перекатился в сторону и бросился к вагонетке. Бахнул выстрел – мимо. В каком-то диком прыжке сталкер перевалился через бортик и рухнул сверху на тело Акима. Парень слабо застонал, и тут же по бортику загрохотали пули.

Вагонетка вздрогнула, качнулась – и явственно сдвинулась с места. Колеса лязгнули на стыках. Стало ясно, что тележка катится в сторону аномалии. Кот вжался боком в бортик, выставив перед собой нож. Он ожидал, что сейчас сверху кинутся эти фанатики – чтобы добить их, превратить в рубленое мясо. Но ничего такого не произошло.

Вместо этого вагонетка вздрогнула и остановилась, уткнувшись в тупик. На несколько секунд воцарилась тишина. Кот не мог понять, отчего эти подонки оставили их в покое, когда вдруг понял: они находятся прямо посреди аномалии. То ли сейчас действовали какие-то малопонятные табу, то ли сектанты решили поменять тактику – в любом случае, эти секунды надо использовать.

Резкими движениями сталкер вспорол плотную липкую ленту, сковавшую Акима, и сорвал с его рта отрезки скотча. Аким снова застонал, попытался что-то сказать онемевшими губами – и не смог.

Зато снаружи долетел голос Брахмана, спокойный, даже насмешливый:

– Как тебе там, удобно? Не тесновато вдвоем?

Кот не ответил. Он лежал, уставившись в серый бетонный свод, и ощущал, как сводит руку, сжимающую рукоять ножа. Рукоятка была шершавая, в руке лежала удобно. Перед глазами вдруг мелькнула картинка: вот он стоит, склонившись над рельсами, и эта рука четким движением, по полукругу перерубает податливую плоть. Сперва тонким фонтанчиком, затем густыми толчками кровь устремляется вниз – в черную пропасть аномалии…

Задохнувшись от нахлынувшего ужаса, Кот силой прогнал наваждение. Что это такое было?!

– Ты не находишь, как символично все вышло? – продолжал Брахман.

– О чем ты? – отозвался, наконец, Кот.

Он перевалился на другую сторону, чтобы не давить своим весом на ослабевшего пленника. Аким вяло освобождался от кусков скотча: у него онемели руки и ноги.

– Ну как же: ты – посреди жертвенника, с жертвой и жертвенным ножом. И заметь – ты сам сделал этот выбор. Остался последний шаг: излить кровь жертвы. Видишь, как получилось: даже здесь Зона оказалась умнее нас с тобой, предоставив это тебе. Ну так сделай лучшее, что можешь, для своего друга, – сам лиши его жизни.

Сталкер поймал, наконец, взгляд Акима, скрючившегося напротив в тесном пространстве вагонетки. В этом взгляде вновь появилась осмысленность – парень стал приходить в себя. Он потирал затекшие запястья, глядел с пониманием, и в его взгляде не было и капли страха. Он просто наблюдал за развитием событий. Кот всегда поражался этой его манере: что бы ни происходило – не паниковать, не метаться, а просто наблюдать. Может, Брахман прав и Аким действительно – не совсем человек?

Только пусть этот убийца идет к дьяволу со своим пониманием.

– Кот, а Кот, – снова заговорил голос Брахмана. – Мы тут пришли к интересному решению.

– Иди к черту! – огрызнулся сталкер.

– Я прощу тебе попытку убить меня, – невозмутимо продолжал главарь. – Более того – гарантирую защиту от бандитов. Тебя ведь хотят прикончить, верно? Штырь лично обещал награду за твою голову. Видишь, нам и это известно. Более того, как сотруднику Института я гарантирую тебе такой карьерный рост, что ты даже представить себе не можешь. Должность, деньги, власть – все, что есть у нас, мы разделим с тобой.

– Не поспоришь – щедрое предложение, – глухо отозвался Кот.

– Все, что от тебя требуется, – просто закончить обряд. Жертвенник должен впитать кровь. Можешь сделать это прямо на месте – в днище вагонетки имеется слив. У тебя минута – потом не обессудь. Время пошло.

Кот посмотрел вниз. Действительно, сквозь длинные щели в днище были видны шпалы, покрытые тонким аномальным «налетом».

Решение пришло внезапно, как вспышка молнии. Сталкер бросился к Акиму и нанес жестокий удар – кулаком, чуть пониже солнечного сплетения. Парень издал то ли крик, то ли стон – негромкий, но отчетливый, полный настоящей боли. Этот вскрик и непродолжительные «звуки борьбы» слышали и по ту сторону тонкой металлической стенки.

Кот отпрянул. Не отрывая взгляда от изумленного Акима, поднес указательный палец к губам: «Тихо!» После чего решительно чиркнул себя ножом по вене на левом запястье. Аким вытаращился с изумлением, сделал протестующий жест – но замер под выразительным взглядом сталкера.

Выглядело действительно опасно. Кровь заструилась, быстро сбегая по предплечью к локтю. Но никто не собирался кончать жизнь самоубийством в этом грязном тазу. Каждому ответственному самоубийце известно, что перерезать вены поперек – бессмысленная трата сил и времени – конечно, если не страдаешь тяжелой формой несворачиваемости крови. Именно поэтому любителю суицида надлежит вспарывать вены вдоль, расположившись при этом, как утомленный жизнью патриций, в теплой ванне.

Настолько далеко идущих планов у сталкера не было. Все что нужно – чтобы кровь протекла в эти прорези в днище. И тут же реальность перед глазами начала терять очертания, и душа затрепетала в предвкушении чего-то невероятно радостного, светлого, приятного. Наверное, нечто подобное испытывает наркоман, раздобыв очередную дозу. Черт бы их побрал вместе с этими «черными ангелами»…

– Ты не подвел нас, – откуда-то издалека долетел голос Брахмана. – И не пожалеешь об этом. Прими Единение как награду…

Места словам уже не было. Одни лишь неописуемые образы, наполненные ни с чем не сравнимым счастьем. И все, что нужно для этого счастья, – кровь. Кровь никчемных людей, способных единственный раз в своей никчемной жизни принести пользу другим.

И тут же открывались удивительные картины – будто ты видел Вселенную с изнанки, мгновенно понимая, как устроены ее обычно непостижимые законы. Как же все просто – словно включить, наконец, свет в темной комнате и увидеть, где и на каких полках лежат искомые вещи. До смешного просто – даже обидно за долгие годы блуждания в темноте. Вот так можно стать успешным политиком, вот так – миллионером, так – гениальным ученым. Брахман не врал – Глас легко указывал все эти тайные тропы, давал «коды» для перехода на новые уровни. Пожалуй, это стоило нескольких капель крови. И даже жизни. Жизни Акима.

Акима?!

Отрезвление пришло не сразу. Сначала он увидел неподвижные фигуры – застывшие, уставившиеся себе под ноги и чуть покачивавшиеся, как в трансе. А еще понял, что кто-то его тащит. Точнее – пытается вытащить из наклонившегося «корыта» вагонетки. Взгляд упал на собственные окровавленные руки.

Что здесь произошло?! И в голове какая-то каша…

Он попытался высвободиться, оглянулся – и увидел Акима. Тут же вернулась память, и все встало на свои места. Уже без посторонней помощи он вывалился из вагонетки, поднялся, поглядел на Акима. Тот смотрел в ответ знакомым ясным взглядом.

– А ты… – Голос был надтреснутый, будто чужой. – Ты раньше очнулся, что ли?

– Очнулся от чего? – не понял парень. – А, это… Нет, со мной ничего такого не было.

– Ты это серьезно? – Кот приложил ко лбу прохладную ладонь. – Черт, а меня будто молотком по голове треснули.

– Ну кое-что я почувствовал. Только это было не так. Я не впадал в транс и не терял сознания. Просто услышал кое-что… Мне кажется, нас хотят убить.

– О, и вы здесь, кэп? – усмехнулся Кот, поглядывая в сторону выхода. – А уходить действительно надо.

Нужно всего лишь обогнуть вагонетку и по рельсам – в сторону шахты. Интересно, что сейчас наверху – день или ночь? Совсем пропало ощущение времени.

– Не так быстро! – донеслось со спины.

И тут же в тишину ворвался грохот выстрелов. С визгом от вагонетки срекошетировала пуля. Кот едва успел повалить наземь Акима, как прямо над ними просвистела еще одна.

– Кого ты хочешь обмануть, Кот? – уже ближе произнес тот же голос, и сталкер узнал Сурка. – Подсунул свою гнилую кровь вместо крови настоящей жертвы?

Краем глаза Кот видел, как из-за вагонетки возникла несуразная фигура, казавшаяся теперь действительно зловещей. Медленно поднялась рука с тяжелой «береттой», и оставалось лишь попрощаться с жизнью. Да еще посетовать на то, как глупо все вышло.

Грохнуло. Кот зажмурился, сжался, уже ощущая в себе маленький, едкий кусочек свинца в стальной оболочке. Боли не было. Наверное, боль придет позже. Или уже не придет вовсе – ведь мертвые не испытывают боли.

Снова выстрел. Странно – какой-то приглушенный, не похожий на обычно хлесткие пистолетные хлопки. Так звучало бы, если бы стреляли издалека, из бокового туннеля например.

До него вдруг дошло: стреляют действительно из туннеля, а собственные ощущения – лишь последствия недавнего «транса». Глянул на Акима. Тот вжался в шершавый бетон, но взглядом тоже указывал в сторону черного овала выхода.

Сурка будто ветром сдуло. Выстрелы теперь доносились не только с той стороны, но и из глубины зала. Это уже перестрелка. Стало значительно темнее: большая часть факелов выгорела, и вместо огня в небольшом пространстве расползалась едкая дымка. Но даже в ней было видно: «черные ангелы» больше не «медитируют» в неподвижном «Единении» с таинственным нечто. Они рассредоточились и ведут одиночный огонь по выходу из туннеля.

Кот не успел ничего толком сообразить, как в глубину зала полетели какие-то небольшие предметы – и вдруг жахнуло, сверкнуло, да так, что он на какое-то время ослеп. Совершенно беспомощные, они вместе с Акимом пытались отползи к стене, чтобы скрыться, когда наступит полная темнота. Но тут перед ними возникла стремительная тень с уродливой головой. Глядя на нее слезящимися глазами, сталкер сообразил, что это противогаз. Тут же неизвестный стащил резиновую «морду» и приблизил лицо.

Все встало на свои места. Захотелось даже лихо присвистнуть, что было бы опрометчиво в данной ситуации.

Шевцов умеет появляться эффектно.

Глава восьмая Вовремя смыться

Короткая очередь над головами «черных ангелов» несколько поубавила их желание по-быстрому разобраться с нежданным гостем. Пара нервных выстрелов в ответ погоды не делали: Аким, Кот и их буквально с неба свалившийся приятель надежно укрылись за вагонеткой, получив при этом сектор обстрела почти в половину зала. Впрочем, быстро уйти к выходу тоже не светило: пара попыток выбраться из-за вагонетки едва не закончилась печально: с той стороны стреляли отнюдь не холостыми. Ситуация становилась патовой.

– Как ты нас нашел?! – чуть отдышавшись, спросил Кот.

– Если у тебя есть претензии, то я не тебя – я его искал, – меняя магазин «вала», усмехнулся Шевцов. Был он подтянут, уверен и невозмутим, как на учениях.

Аким сидел между ними, обхватив колени, и, казалось, просто дожидался, чем дело кончится. Стальные нервы у этого парнишки, однако.

– Я бы рад вас оставить наедине, да, боюсь, от пуль меня просквозит, – парировал Кот.

Шевцов хмыкнул, толкнул в бок Акима, чтобы тот оценил шутку.

– Я так и знал, что ты в какое-нибудь дерьмо влипнешь, – сказал Шевцов, осторожно выглядывая из-за вагонетки. – Вот и пушку по случаю раздобыл. Правда, не думал, что будет такая заваруха, а то бы патронов захватил побольше… Держи! – Он сунул в руки сталкера пару компактных гранат. – Все, что осталось, – времени на подготовку не было. А нашел вас просто – по изотопному следу.

Контрразведчик похлопал по небольшому серому прибору, висевшему на ремешке через плечо.

– Ты что же, заранее меня пометил? – поразился Кот. – И что именно? Одежду, обувь? Может, я радиоактивную еду жру по твоей милости?

– Все проще, – легко отозвался Шевцов. – Половичок у двери.

– Шевцов, ты свинья, – в сердцах высказал Кот, прикидывая, куда бы швырнуть гранату.

– Работа такая, – спокойно отозвался Шевцов. – Прости, что не предупредил.

– Ладно, хотя это уже не в первый раз, – проворчал Кот.

Разумеется, все это была лишь игра, бравада на фоне вполне реальной и смертельной угрозы. То, что Шевцов оказался здесь так кстати, выглядело настоящим чудом – даже несмотря на трюк с изотопным следом. И теперь, благодаря этому жуткому Гласу, Кот начинал понимать, что и здесь нет никакой случайности, как нет случайностей ни в одном событии на этой маленькой планете. Просто им с Акимом рано еще умирать. Ну не сошлись еще все эти тайные векторы судьбы, не пересеклись, не сплелись в сложную паутину нити событий. А значит, есть еще смысл жить и есть за что драться. Хотя бы за Ирку, с которой он так и не успел помириться.

Заметив подозрительное движение по ту сторону железного ящика на колесах, сталкер выдернул чеку и швырнул гранату.

– Глаза! – рыкнул Шевцов. – И рты открыть!

Кот все понял мгновенно – зажмурился и раззявил пасть, чтобы не порвало перепонки. Сверкнуло, бахнуло. Аким, не успевший ничего сообразить, слепо моргал и хлопал себя по ушам.

– Это же светошумовые! – зачем-то крикнул сталкер.

– Других не было! – огрызнулся Шевцов, выглядывая из-за вагонетки. – Надо уходить – долго мы не продержимся!

– Так подстрелят же! До туннеля не добежим!

– А если за вагонеткой? Просто уперлись – и толкаете! Я прикрываю!

Не сговариваясь, Аким с Котом скрючились и уперлись в железный борт. Вагонетка неохотно, со скрипом сдвинулась с места и стала медленно двигаться в сторону туннеля. «Ангелы» ответили на эту попытку чередой выстрелов. Пули забарабанили по металлу, завизжали, уходя рикошетом. Шевцов не остался в долгу, выпустив в темноту пару коротких очередей. Стрельба пока что была безрезультатной с обеих сторон – слишком темно было, да и патронов, что у одних, что у других, было ограниченное количество. Казалось, есть все шансы быстро покинуть неприятное место.

Как бы не так. Со стороны туннеля раздался металлический скрежет. И глухой удар, звонко отозвавшийся в рельсах.

– Что это там? – тихо спросил Аким.

– Ход закрыли, – упавшим голосом сказал Кот. – Щит железный над входом висел – так они его вниз сбросили. Как нож гильотины. Заперли нас.

– Дела, – отозвался Шевцов. – И патронов мало осталось. Долго не продержимся, тем более все пули тупо в темноту уходят.

– Что делать будем? – быстро спросил Кот. – Сдаваться – без вариантов. Убьют они нас, и на этот раз без предварительных условий.

– Или мы их, – возразил Шевцов, поглаживая автомат. – Не хотелось бы в рукопашную идти, но если придется…

Кот нащупал рукоятку трофейного ножа. Рукопашная – почти гарантированная смерть.

– Здесь должен быть другой выход, – сказал вдруг Аким.

– С чего ты взял? – Кот быстро повернулся к нему, будто мог что-то рассмотреть в темноте.

Шевцов заполнил паузу выстрелом на звук. В ответ пальнули из пистолета. На голову посыпалась выбитая пулей бетонная крошка.

– Дверь, – сказал Аким. – Дверь, ведущая вниз.

– Что еще за дверь? – Кот напряг память, лихорадочно пытаясь понять, что имеет в виду этот парень. Он вспомнил, как выглядел зал при зыбком свете факелов, сегодня, при «ангелах», и тогда, когда он был здесь один…

– Погоди! Здесь не дверь, здесь люк! А под ним – только яма с трупами!

– Там дверь, – настойчиво повторил Аким. – Тяжелая. Железная. С большим колесом вместо ручки.

– Там обыкновенная деревянная дверь, – с раздражением сказал сталкер. – Она просто закрывает яму.

– Ты не понял, – сказал Аким. – Дверь – внизу.

Кот ощутил неприятный ком в горле.

– В самой яме? – проговорил он. – В этой… жиже?

– Да.

– Черт… – Кот резко выдохнул, вытер со лба проступивший вдруг пот. Слишком уж хорошо он помнил свое недавнее пребывание в проклятой яме мертвецов. И ему хватило одного только вида и запаха. А дверь – там. Единственная дверь отсюда.

– Откуда ты знаешь? – недоверчиво спросил Шевцов.

– Голос, – просто ответил Аким.

Друзья не нашлись что сказать на это. Голос – это такая штука… Собственно, Голос – это и есть то, что делает Акима тем, кто он есть, – пророком Зоны. Никто не знает, что оно такое, этот Голос. Лучшие институтские умы зря бились головой о стену – результаты нулевые. Но Голос предсказал Посещение. Он предсказал Сдвиг. Он предсказал многое другое.[5]

А сейчас вот обещает спасение.

И вдруг, с какой-то пронзительной ясностью, Кот ощутил сходство этого Акимова Голоса и Брахманова «Гласа Зоны». Случайно ли совпадение? Или все это – порождения одних и тех же родственных сил?

Сейчас это не имело значения. На кону были их жизни.

– Ладно, я пойду вперед, – глухо сказал Кот, осторожно выглядывая из-за вагонетки. – Всегда так: как дерьмо – так я первым.

– Ты понял, о чем он? – спросил Шевцов, целясь в темноту поверх плеча сталкера.

– Думаю, да.

– И где она, эта дверь?

– У стены, как раз у нас за спиной. Конечно, если Акима не обманывает его Голос.

– Так чего мы ждем? Давай туда, пока «ангелочки» не опомнились! А я их немного займу, чтобы не скучали.

Распластавшись на бетоне, Кот шустро пополз к стене, туда, где, прикрытая деревянными створками, ждала их страшная яма. Аким полз следом. Будто что-то заподозрив, там, у противоположной стены, включили фонарик. Шевцов мгновенно послал в ту сторону пулю – фонарик торопливо погас. Чтобы отбить желание подсвечивать и дальше, контрразведчик швырнул за вагонетку последнюю светошумовую гранату и отправил в ту сторону еще три драгоценные пули. После чего, в сопровождении яростной ругани и ответных выстрелов, последовал за товарищами. Уткнувшись в ноги сталкера, замер.

– Осторожнее! – шепотом предупредил Кот.

Створки, прикрывавшие яму, удалось открыть почти беззвучно. В крохах света от дотлевавших факелов проступил зловещий силуэт провала.

– О, черт… – сдавленно прошептал Шевцов. – И нам – туда?!

Из ямы пахнуло удушающим зловонием.

– Дверь – там, – едва слышно произнес Аким.

По ту сторону узкоколейки послышалось движение. «Черные ангелы» теряли терпение. Нельзя было медлить ни секунды.

«Помоги, Зона-матушка», – отвлеченно мелькнуло в голове сталкера.

Он спустил ноги в яму, отрывисто бросил:

– Когда можно будет за мной идти, я дам знать. Ну… Или вы все сами поймете.

Ничего более мерзкого и противоестественного ему еще не приходилось делать. Удерживаясь на руках, он стал медленно погружаться в жижу. Что-то уткнулось в ноги, и он оттолкнул это, неохотно отплывшее в сторону. Не хотелось даже думать о том, что окружает его в этом месиве. Да еще не хотелось заживо раствориться в этой едкой дряни. Так что времени у него совсем мало.

Теперь он был по пояс в холодной булькающей жиже. Кожа пока справлялась, ни боли, ни жжения не ощущалось, но от вони всего выворачивало наизнанку. Он с трудом сдерживался, чтобы шумно не блевануть, выдав местонахождение. Он погружался все глубже – пока не повис на руках. Над поверхностью оставалась одна лишь голова, ноги не доставали до дна. Самое время принять решение – выбраться отсюда наверх уже не удастся.

На какой-то миг он забыл про окружавший его трупный смрад. Будто он снова оказался в том видении, на скрытой от человека стороне Мироздания. Вспомнились сложные переплетения судеб, все эти векторы, направления, тупики и обрывы. Нет, не должен он сдохнуть в этой братской могиле.

И друзьям этого не позволит.

Кот набрал полную грудь воздуха, изо всех сил зажмурился – и разжал пальцы.

Это был самый страшный момент – он ушел вниз, ко дну, с головой погрузившись в трупную жижу. В этот момент главное было не запаниковать и не наглотаться с перепуга всей этой дряни. На чем следовало сосредоточиться – это на исследовании стены.

Ноги коснулись дна. Нет, это был не бетон – что-то мягкое, податливое под ногами. Трупы. Точнее, то, что осталось от них после медленного переваривания в этом химическом месиве. Наверно, после растворения нескольких тел активность химии упала, иначе ему сейчас пришлось бы туго.

Отгоняя навязчивые мысли, Кот судорожно обшаривал бетонную поверхность. На этой стене двери не было. Оттолкнувшись от дна, он всплыл и шумно набрал зловонного воздуха. Сдержаться не удалось – его все-таки вырвало. Расталкивая остатки тел, сталкер подгреб к следующей стене.

И снова неудача. Его начинала одолевать паника. Над головой грохнул выстрел, другой: Шевцову пришлось сдерживать попытки «ангелов» приблизиться. Значит, их уже обнаружили. Времени, считай, не осталось. И лицо начало нестерпимо щипать.

Дело дрянь.

В отчаянии он снова погрузился, провел по стене руками – и наткнулся на что-то твердое, круглое… Колесо!

– Есть! – вынырнув, прохрипел Кот. – Сейчас попытаюсь открыть!

Колесо поддалось усилию – туго, но практически сразу провернулось вокруг оси. Спасибо проектировщикам – дверь открывалась наружу, иначе никакими усилиями не удалось бы сдвинуть ее с места.

Все произошло мгновенно: еще один оборот колеса, и вдруг щелчок – и колесо буквально вырвало из рук, а самого мутным потоком понесло куда-то во тьму. Всем телом Кот ощутил, как рядом несет скелет с остатками плоти. Тело ударилось о твердую поверхность и замерло, обгоняемое гнилыми струями. Мимо прокатился облезлый череп без нижней челюсти, ударился о стену, отскочил. Странно, откуда тут свет? Кот еще успел услышать крики, беспорядочные приглушенные выстрелы.

Потом перегруженное сознание покинуло его.

Это было похоже на сон. Чистый, ясный, в котором не было места зловонию и грязи.

Он стоял на перепутье. Прямо вела отличная асфальтированная дорога, вправо сворачивала садовая дорожка, утопающая в цветах, мощенная веселой разноцветной плиткой, влево уходила пыльная каменистая тропа. Кто-то держал его за руку – и он не мог понять, кто именно.

– Ирка, ты? – попытался спросить он, но не смог. Вдруг стало ясно: в этом мире не нужны слова. Точнее, их не нужно произносить вслух, достаточно просто подумать.

– Так какую дорогу ты выбираешь? – прозвенел в мозгу чей-то голос.

Кот вдруг понял: это же точка выбора! Таких он видел множество в том Единении, которое ему открыл Глас Зоны. Только там он смотрел на все сверху, и сразу становилось ясно, куда ведет каждая из дорог. Здесь же выбор напоминал то ли загадку, то ли лотерею. Никаких вариантов схитрить, срезать дорогу, выбрать более удобный и выгодный путь.

– Как же я могу выбрать? – Кот пожал плечами. Точнее, ему показалось, что он это сделал, – здесь он не ощущал собственного тела. – Я не знаю, куда ведет каждая из дорог.

– Конечно, не знаешь, – ответил все тот же голос. – Иначе какой во всем этом смысл?

– Как это какой? Смысл дороги в том, чтобы прийти в нужную мне точку.

– Ведь ты понимаешь, что любая точка – это конец движения?

– Да, но…

– Конец движения – это смерть. Неважно, как выглядит этот конец. Роскошный особняк или пустыня – смерть уравнивает все.

– Так в чем же тогда смысл этих дорог?

– Ты сам знаешь ответ.

– Смысл дороги – в самом пути… – прошептал Кот.

И на этот раз услышал собственный голос.

– Очнулся! – Это уже Аким.

– Чего он там сказал? – бодро произнес голос Шевцова.

– Про дороги какие-то…

Лицо ощутило прохладу: его протирали влажной тканью. И куда-то ушла эта невыразимая вонь. Кот с усилием разлепил веки.

Здесь было светло – в отдалении под потолком горел древний плафон в металлической сетке. Рядом стоял на коленях Аким с мокрой тряпкой в руке, чуть поодаль, на корточках, положив автомат на колени, сидел и курил Шевцов. По сравнению с тем, через что пришлось пройти сталкеру, – просто идиллия.

– Где мы? – спросил Кот, пытаясь подняться.

– В каком-то коридоре, – сказал Аким. – Ты все-таки нашел эту дверь.

– Ничего гаже я в жизни не видел, – заметил Шевцов. – Я не верю во всякую мистику, но эта яма мне напомнила преисподнюю.

– Да, что-то такое есть, – пробормотал Кот. Сел, осмотрел себя. – Черт, а почему я голый?

– Кислота, – сказал Шевцов. – Ты же не хочешь, чтобы с тебя заживо кожа слезла? Шмотки твои вонючие в воду бросили, чтобы немного отмокли.

– Это да… – Кот перевел взгляд на мятое ведро, в котором Аким полоскал тряпку. Только сейчас понял, что сидит в грязной луже. – А вода откуда?

– Ты не поверишь, – сказал Шевцов. Похлопал по торчащему из стены крану. – Здесь водопровод есть. И электричество. Вот, свет горит.

– Что это за место? – озираясь, спросил Кот.

– Хотел бы я знать, – отозвался Шевцов. – Но главное, спаслись. Вроде.

– А дверь?..

– Дверь я заклинил. Судя по всему, взорвать ее им нечем. Так что дело за малым – выбраться отсюда.

– Думаешь, отсюда есть другой выход?

– Это ты лучше у Акима спроси. Он же, считай, нас сюда и завел.

Сталкер с контрразведчиком уставились на парня. Тот лишь плечами пожал:

– Не знаю. Голос молчит. Вот только про эту дверь сказал.

– Надо осмотреться, – решил Кот. – Только, это – шмотки отдайте! Вы, чай, не девки, чтобы перед вами тут голиком рассекать!

Мокрая одежда отвратительно липла к телу. И, сколько Кот ни умывался под тонкой струей из латунного крана, запах не уходил. Проклятие, наверное, эта вонь уже никогда не оставит его в покое. Тут никаким средством не отмоешься, поможет только психиатр…

Вода била в неказистое бетонное корытце прямо под ногами. Отфыркиваясь, Кот завернул кран, огляделся. Маленькая комнатка с выходом в основной коридор. Никакой мебели, только этот самый кран и электрощит на стене. Похоже, что все это как-то связано со строительством и назначением самого подземелья. Только странно – такое серьезное сооружение для каких-то невразумительных сейсмологических экспериментов.

– Готов? – поинтересовался заглянувший в дверной проем Шевцов. – Тогда пошли. А то как бы нас эти гаврики и здесь не достали. Они мне показались целеустремленными товарищами.

– Как и положено маньякам, – отозвался Кот. – Идем!

В нескольких местах коридор преграждали массивные сдвижные двери. Путь несколько изгибался и с небольшим уклоном уходил вниз.

– Не нравится мне все это, – заметил Кот. – Все глубже и глубже уходим.

– А мне совсем другое не нравится, – хмуро сказал Шевцов. Указал на потолок, к которому крепились пучки толстого кабеля. – Куда все это ведет и откуда?

– Это у ученых спросить надо, – не очень уверенно сказал Кот. – Для них же это вроде как строилось.

– Дурак ты, – коротко, но веско сказал контрразведчик. – Знаешь, сколько стоит все это построить? Когда это ученым такие средства отваливали?

– Ну не знаю…

– Зато я знаю. Построить это могли только военные.

– И что же, в твоем ведомстве об этом ничего не знают? У тебя же вроде и допуск есть.

– Допуск допуску рознь. Про это подземелье я впервые узнал только что.

– Странно. Почему же в Институте говорили про неудавшийся здесь эксперимент? Проще было бы вообще скрыть все это.

– Сразу видно, ни черта ты не смыслишь в дезинформации. Все скрыть невозможно. Поэтому лучшая маскировка – когда попросту одно выдается за другое. Почему в Союзе ракеты размещали в товарных составах? А с чего это танки делали на вагонзаводах? А космические станции – сплошь мирные «Союзы», которые наполовину оказывались боевыми «Алмазами»?

– Супостата с толку сбивали?

– Именно. Не всегда получалось, но суть, думаю, ясна…

Под эти разговоры они вышли в обширное помещение, освещенное нервно мерцающей лампой дневного света. Шевцов, не сдержавшись, выругался.

Вдоль пыльных пультов застыло несколько мертвецов. В военной форме, старой, советского еще образца. Лица не были тронуты тлением – они иссохли и замумифицировались. Странно было то, что во время гибели никто из них даже не попытался сдвинуться с места – такое создавалось впечатление.

На сталкера это зрелище не произвело особого эффекта. Видимо, резерв впечатлительности после сегодняшнего для него исчерпан надолго. Но Аким вышел вперед и медленно отправился между рядами, разглядывая давно погибших людей. На лице его проявлялось изумление.

– Я же их знаю… – произнес он. – Вот его. И его.

– Откуда? – недоверчиво спросил Шевцов. – Судя по форме, по этому оборудованию, они погибли чуть ли не во времена Посещения.

– Я встречал их, когда был маленьким, – сказал Аким. – Не знаю почему, но я хорошо их запомнил. Видел их в городе.

– Все военные одинаково выглядят, – заметил сталкер. – Может, тебе показалось?

Аким пожал плечами.

Однако что убило всех этих людей? Кот вдруг ощутил, как в нем просыпается старая добрая «чуйка». Понятное дело – здесь «потрудилась» какая-то аномалия. Но сейчас от нее и следов не осталось. Видимо, прошло достаточно лет, чтобы что-то здесь изменилось. В Зоне все меняется, даже под землей. Иначе непрошеным гостям тоже пришла бы крышка. Сталкер закрыл глаза, перевел дыхание. Однако нельзя забывать, что ты в Зоне. Даже купание с покойниками не дает права расслабляться. Особенно если ты в ответе за тех, кто идет рядом.

Тем временем Шевцов внимательно оглядывал оборудование. Склонился над одним из пультов, рядом с застывшим навеки майором. И произнес странным голосом:

– Черт меня подери… Не может быть!

– Что такое? – отозвался Кот.

Вместо ответа Шевцов направился к выходу. Кот с Акимом последовали за ним. У выхода контрразведчик быстро огляделся – и направился влево. Здесь было несколько помещений по обе стороны от центрального коридора, но Шевцов уверенно направлялся дальше, пока коридор не уткнулся в неширокий поперечный туннель. Тут же стало ясно, что туннель – кольцевой, радиусом метров в десять. Это сразу показалось странным: зачем здесь ходить по кругу? Разве что, в центре этого кольца находится нечто важное?

Так и есть: в центр кольцевого коридора вела железная дверь, покрытая многочисленными знаками и надписями, почти не читаемыми из-за облупившейся краски. Но и этого хватило, чтобы сталкера посетила тревожная догадка. Он выразительно посмотрел на Шевцова:

– Ты думаешь, это…

Вместо ответа контрразведчик с силой навалился на рычаг двери. С душераздирающим скрежетом та поддалась, и спутники шагнули в узкий проход, ведущий к центру странного «кольца». Проход почти сразу же обрывался в темную бездну. Только вот в полуметре за пропастью зловеще сверкнул металл.

– Это же… – Слова застряли на языке сталкера.

– Ракетная шахта повышенной защищенности, – тихо сказал Шевцов. Щелкнул фонариком, освещая зловещую находку. – А это – тяжелая двухступенчатая ракета Р-36 М, в просторечье – «Сатана».

Легонько пнул ногой громадную металлическую колонну, теряющуюся в глубине и уходящую в темную высь. Он был потрясен не меньше Кота, только держался получше.

– Откуда в Зоне – ракетная шахта? – тупо разглядывая металлическую громаду, спросил Кот.

– Кто ж знал, что именно здесь возникнет Зона? – усмехнулся Шевцов. – То-то мне казалось, что военные чересчур активно стремились в этот район. Хорошо, что беды не случилось.

– Как это не случилось? – произнес за спиной Аким. – Вы же видели, сколько здесь людей погибло.

– Куда больше погибло там, – Шевцов указал пальцем вверх. – А сколько бы погибло, стартани случайно эта хреновина, – одному Богу известно.

– Я слышал, шахту бетоном залить хотели, – тупо сказал Кот. – Говорили, для эксперимента. А тут – Сдвиг.

– Дела… – покачал головой Шевцов. – Боюсь, мы влипли еще больше, чем я думал. Судя по всему, это одна из первых ракет данного класса. Возможно, ее просто нет ни в каких документах. В этой местности официально никогда не располагались части РВСН. Даже договоры о сокращении ядерных арсеналов прошли мимо. Уровень секретности здесь такой, что… – Шевцов кашлянул в кулак. – Если шахта настолько засекречена, что даже я не в курсе, – тут какие-то серьезные игры.

– Зона – лучшая маскировка, – проговорил Кот. – Зачем кому-то рассказывать про такую увесистую «заначку»?

Шевцов молча посмотрел на него. Похоже, сталкер попал в самую точку. Если кто-то действительно скрывал шахту «про запас», то до данного момента делал это более чем успешно.

– Надо отсюда убираться, – решил Шевцов. – И навсегда забыть о том, что мы видели.

– Думаешь, здесь есть еще какой-то выход?

– Должен быть. В крайнем случае попробуем раскрыть оголовок ракетной шахты. Створки там механические, приоткрыть вполне реально, если привод в порядке. Но все-таки это чревато: можно ракету повредить или, чего доброго, вызвать самопроизвольный старт. Надеюсь, этого делать не придется. Поищем нормальный путь.

Найти выход оказалось не так-то просто. Ракетная шахта – это вам не кубинская сигара в футляре, это сложное инженерное сооружение, целый лабиринт основных и вспомогательных помещений. А учитывая то обстоятельство, что шахта явно была нестандартная, штучная, то и наворотов было побольше. В результате выход таки нашли. За шлюзом из двух мощных железных дверей с задубевшими резиновыми прокладками наверх вела многопролетная железная лестница в узкой шахте прямоугольного сечения. И здесь, как и во всем этом подземелье, странным образом горел свет. Этого Кот объяснить не мог. В Зоне есть места с повышенной энергетикой, с электричеством в розетках и водой в кранах. Но как не перегорели лампы, светившие более сорока лет? Впрочем, в Зоне быстро привыкаешь к необъяснимым вещам. Как к той неразрешимой головоломке, что лежит сейчас в кармане.

Сталкера вдруг прошиб холодный пот. Он понял, что легко мог утопить заветный кубик в жиже или выронить, стаскивая мокрую одежду. Быстро сунул руку в карман, судорожно пошарил. И тут же приятное тело разлилось по телу – вещь была на месте. Стало легко, даже реальные угрозы немного померкли на фоне такой удачи.

– Нормально, – глядя вверх и подсвечивая себе фонариком, сказал Шевцов. – Вот вам и шанс выбраться из этого склепа. Лично мне здесь уже порядком поднадоело.

– Не уверен, что все так просто, – заметил Кот. – Что-то я не видел на поверхности ничего похожего на выход из такого основательного сооружения. Может, все давно завалено, взорвано или бетоном залито – как с той шахтой хотели поступить?

– В любом случае мы не узнаем, пока не поднимемся.

– А вот с этим не поспоришь. Аким, что стоишь, рот разинул? Или тебе понравилось в том корыте на колесиках?

– Погодите! – сказал Аким. – Вы слышите?

Спутники прислушались, переглянулись. Из глубины бетонного лабиринта доносились какие-то звуки. Похоже на шаги, на приглушенные голоса.

– Бросьте вы! – не очень уверенно сказал Кот. – Уходить надо. Мало ли кто там бродит. Вдруг это «черные ангелы» сюда пробрались? Тем более побыстрее надо сматываться.

– Погоди! – Шевцов жестом остановил его, вслушался.

Тут же мигнул свет, где-то над головой звонко лопнула лампочка, затрещали в проводах электрические разряды.

– Скачок напряжения? – без особого удивления произнес сталкер. – С чего бы это?

– Включились резервные генераторы, – проговорил Шевцов. Он вдруг побледнел и медленно стащил с плеча «вал».

– Что такое? – не понял Кот.

Шевцов выразительно посмотрел ему в глаза и не ответил. Просто попятился к низким железным дверям и, пригнувшись, нырнул обратно, в «бетонные джунгли» ракетной шахты. Аким тихо скользнул следом. Ничего не оставалось, как последовать за ними. Бежали узким запутанным коридором, и гулкое эхо разносило звуки шагов вперемешку с этим новым гулом и треском.

Через минуту они уже были у дверей заброшенного командного пункта.

Черта с два – заброшенного! Пульт светился бледными огнями, трещал и постукивал древними реле, завывал иссохшими динамиками. В воздухе стояла резкая вонь горелой электропроводки.

А за пультами, как персонажи из фильма ужасов, вяло и механически, повинуясь намертво вбитым в спинной мозг рефлексам, двигались мертвые ракетчики. Выглядело все довольно пугающе, но не более чем те «муляжи», которых уже доводилось встречать всем троим.

Зона, будь она неладна, даже умереть спокойно не дает. Именно поэтому сталкеры всегда просят товарищей в случае беды вытащить свое тело за периметр, от греха подальше. Слишком уж жутко представить себя в роли такого вот прогнившего неприкаянного зомби.

Но не ожившие мертвецы были страшны. Тревожно было от того, как четко и слаженно мертвые пальцы щелкали переключателями и тумблерами, вжимали пожелтевшие от времени клавиши. Живых эти солдаты-призраки вроде и не замечали.

Восставшие защитники сгинувшей страны…

– Что это они делают? – с искренним удивлением спросил Аким.

– Ты что, не видишь, – деревянным голосом произнес Шевцов. – Выполняют поставленную боевую задачу.

– Эхо холодной войны… – завороженно глядя на происходящее, пробормотал Кот.

– Какое там эхо, мать твою растак и разэтак! – повышая голос, проговорил Шевцов. – Они же не просто кнопками балуются. Ты видишь – они же запускают системы!

– И что это значит?

– Готовятся к запуску, дубина!

– Мать моя женщина… И куда полетит?

– Ты что, с луны свалился? В Америку полетит, куда еще! Двадцать пять мегатонн в одной ГЧ или восемь по мегатонне! Восемь городов сразу, ты понимаешь? Это же Третья мировая!

Как в дурном сне, Кот увидел, как иссушенные пальцы мумии в майорской форме легли на тускло отблескивающий ключ, торчащий из серой панели пульта. Из иссохшейся глотки вырвался нечленораздельный звук.

– Держи! – прорычал Шевцов, швырнув автомат сталкеру.

Сам бросился к пультам, заметался между фигурами в форме:

– Где же это у них?! Нужно как-то вырубить систему!

Кот растерянно смотрел на происходящее. Сам он ни хрена не понимал во всей этой допотопной электронике, впрочем как и в современной. Единственное, что он мог, – это снести голову майору, готовому осуществить запуск. Уже не раздумывая, он передернул затвор, вскинул автомат и вдавил спусковой крючок.

Щелк! Осечка? Снова передернул затвор. Хрен там – патроны кончились! Кот тупо уставился на бесполезное оружие. После чего медленно поднял взгляд.

Его вдруг окатило волной липкого инфернального ужаса.

Пустыми глазницами на него смотрел мертвый майор. Словно уловив страхи живого, майор издал тихий скрипучий звук – и повернул ключ.

Кот ощутил, как уходит из-под ног земля. Так наступает неизбежность. Ты вроде еще живой, и мир вокруг полон жизни и красок. Но ты уже знаешь, что жить этому миру считаные минуты. И это не теоретический, предсказанный учеными конец света в результате предполагаемого Слияния. Это вполне конкретный ядерный Армагеддон.

Его привел в чувство хруст и треск. Шевцов стоял у развороченной панели с какой-то металлической штуковиной в руках. Из нее торчали порванные лохматые провода. Всюду искрило, тянуло пластиковой гарью.

– Кажется, это… – осматривая предмет, произнес Шевцов. – Черт его знает, конечно, но все вроде на этот блок замыкается.

Он прислушался:

– Тихо вроде?

Постояли молча, ожидая мощного удара минометного старта и рева ракетных двигателей. Ничего не происходило. Старт ракеты прозевать было бы трудно.

– А может, прогнила ракета? – предположил Кот.

– С чего бы? – Шевцов покачал головой. – Нет, машина надежная, на это рассчитывать не приходится. Главное, чтобы команда на запуск не ушла.

Он снова принялся осматривать выдранный с корнем блок.

– А он не дублируется? – с сомнением произнес Кот.

– Наверняка дублируется, – проговорил Шевцов. – Только я больше в этой технике копаться не буду. Нам просто повезло, что ничего не случилось. А разбираться во всем этом должны спецы.

– Не боишься, что они повторят попытку?

– А кто их знает… – Шевцов оглядел фигуры в форме.

Те снова замерли в мертвых позах, будто ничего и не произошло. А может, действительно ничего не было? А все это – просто бред, продолжение череды кошмарных видений…

– Мы просто потревожили их покой, – сказал вдруг Аким. Он медленно двигался за спинами мертвецов. Касался полуистлевшей формы, погон. – Мы ворвались на запретную территорию, как враги. И они поступили так, как и должны поступить с врагом, как их учили.

– Похоже на то, – отозвался Шевцов. – Это же ракетчики, в штыковую атаку ходить не приучены. Оттого и такой рефлекс: при угрозе нажать на кнопку. А не будет реальной угрозы – так и будут сидеть, пока не рассыплются в прах. И уж вряд ли станут восстанавливать системы – для этого не рефлексы, тут разум нужен. На это мертвых мозгов не хватит.

– Охренеть… – разглядывая застывших ракетчиков, выдохнул Кот. – А я уже думал – все, финиш.

– Да, было дело, – спокойно сказал Шевцов, рассматривая вырванную с корнем деталь. – А блок этот я все же заберу. Мертвяки-мертвяками, но сюда и живые забраться могут.

– Как говорится, лучший индеец – мертвый индеец, – мрачно усмехнулся Кот. – Ладно, пойдем отсюда от греха подальше.

Они молча окинули взглядами мертвый командный пункт и вышли, оставив ракетчиков наедине с вечностью.

Подъем по железной лестнице продолжался долго. Все устали, да и торопиться было некуда. Больше всего заботил выход на поверхность. Им повезло: наглухо запечатать его не успели. Массивная железная дверь открывалась вовнутрь, и тут же стало ясно почему. Едва потянули дверь на себя, как внутрь, на железную площадку гулко хлынул поток легких скачущих «камушков». Расположенная в специальном окопе, дверь была доверху засыпана керамзитом, а сверху – выровнена с землей. Неудивительно, что на поверхности не осталось и следов входа.

Расчистив себе путь, они выбрались наружу, оказавшись на дне неряшливой ямы. Снаружи было еще темно. Кот уже потерял счет времени, ему казалось, что под землей он провел не меньше суток. Но прошла всего одна ночь.

– Небо… – с улыбкой произнес Аким. Вот уж кому немного для счастья нужно.

Кот с наслаждением набрал полные легкие воздуха, медленно выдохнул. Он начинал конкретно ненавидеть всякого рода подземелья. Не слишком хороший знак для сталкера. Нервишки надо бы подлечить. А сейчас на несколько минут лечь и расслабиться…

Как оказалось, расслабляться было рано.

– Это еще кто?! – изумленно проговорил Шевцов.

Из предрассветного тумана прямо в их сторону направлялись две фигуры. Что-то в их походке было неестественное и в то же время знакомое.

– Какие-то они… неживые, – заметил Аким.

И точно. Это были типичные мертвяки. Только вид имели на редкость потрепанный. Словно их черти поджарили на адском пламени. Да это же та самая парочка, которую он поджег лично! Выходит, и огонь не смог их добить окончательно. Вот же неугомонные… И ведь знают, куда идут – прямо на него. Что же их так притягивает?

Рука машинально нащупала в кармане «кубик Рубика». И тот впервые за последние часы щелкнул, провернув грани.

– Что им надо? – проговорил Шевцов.

– Компания им нужна, – отозвался сталкер. – Сами по себе они не так опасны – плетутся медленно. Но вот на нас навести могут.

– А патронов у меня не осталось, – заметил Шевцов.

– Ты что-то говорил про схрон с оружием, – следя за приближавшимися зомби, сказал Кот.

– Да нам только до периметра добраться, – возразил Шевцов. – Так чего ж время терять?

Спорить не было ни времени, ни смысла. Тихо выбравшись из окопа, Кот оглянулся, сказал:

– Вход в шахту надо бы присыпать.

– Точно, – кивнул Шецов. – Не хватало только этим психам заполучить в свои руки ядерное оружие.

Кот резко посмотрел на спутника. Очень хотелось бы отшутиться, перевести тему в несерьезную плоскость. Мол, «что они с этой ракетой делать будут? Разве что закопают еще глубже, как очередной артефакт». Да только он понимал: «черные ангелы» – уже не те забавные ребята, над которыми потешались «настоящие» сталкеры. И они найдут применение этой чудовищной силе, забытой посреди мертвой земли Зоны.

С трудом вернули на место присыпанную дверь. Торопливо, отплевываясь от пыли, принялись ссыпать землю в образовавшуюся яму. Маскировка вышла так себе. Оставалось надеяться, что никто специально искать вход не будет. В любом случае, пришло время убираться отсюда: мертвяки уже почуяли живых, оживились, протягивая черные обгорелые руки, беспокойно зарычали.

И трое людей, бросив бесполезный труд, отступили, быстро растворившись в наползающем тумане.

Поначалу надеялись быстро добраться до периметра знакомым уже маршрутом. Но Кот вдруг почувствовал: что-то не так. Зона менялась. Сместились знакомые аномалии, исказились границы порченой земли. В Зоне такое бывает – это как волнение на море. Здесь вообще всегда все меняется, иногда явственно, иногда незаметно для глаза. И потому тот, кто утверждает, что знает Зону, – лжет изначально. Знать Зону нельзя, потому что она текуча и непостоянна, как живой организм. Нельзя ее знать, можно лишь понимать какие-то смутные закономерности, но лучше – чувствовать их.

Вот и теперь сталкер ощутил, как обострилась «чуйка», подсказывая: знакомой дорогой возвращаться нельзя. Да еще появилось ощущение, что все эти возмущения произошли неспроста. Наверное, не так безобидно это общение с «Гласом Зоны», как не может пройти без последствий самонадеянное вмешательство в естественный ход вещей, в те самые причинно-следственные связи. Брахман считает, что ему дозволено подправлять «векторы судеб», но он не думает, что, дергая за одни ниточки, он колышет сотни других. Можно пытаться вручную подвести стрелки мерно тикающих часов. Вначале это может получиться. А потом – щелк – и весь механизм летит к черту. Главное в этот момент – не оказаться по соседству с бешено распрямляющейся пружиной. Или шестерней, стремящейся намотать на зубцы твои кишки.

– Этим путем не пойдем, – вглядываясь в туман, сказал Кот. Присел, коснулся пыльной почвы. Отряхнул пальцы.

– Почему? – спросил Шевцов.

– Земля здесь порченая стала. Да и вообще… Короче, пойдем в сторону залива.

– Ты знаешь эту дорогу? – спросил Шевцов.

– Нет. Именно поэтому мы так и пойдем.

– Странная логика.

– В Зоне все странное. Почему логика должна быть исключением?

Он и сам не смог бы объяснить, почему выбрал именно такой путь – к заливу. Тем более что в Зоне от воды стоит держаться подальше. Хотя смысл в этом, конечно, имелся. Сначала небольшой отрезок пути вдоль стены – старой границы Зоны, затем пересечь железную дорогу, далее – до залива и каким-то образом прошмыгнуть по берегу вокруг Лебедевки. Каким именно – думать не хотелось. Потому как Лебедевка – само по себе местечко жутковатое. Но это отдельная история.

Дорога вдоль стены – сравнительно безопасная. Ловушек здесь не так много, уж и неизвестно, по каким причинам. Возможно, именно поэтому здесь наибольшая вероятность наткнуться на бандитов. Хотя дело, скорее, в том, что урки стерегут свои владения. Сколько ни старались силы ООН, а пространство за бетонной стеной старой границы бандиты стерегли основательно. Наверное, они бы вообще считали себя здесь как дома, но на то и Зона, чтобы осадить и вправить мозги даже самым отъявленным отморозкам. Там, за стеной, бандиты выращивали свою экзотическую «дурь» и ревностно охраняли плантации. Хотя сталкер считал, что куда лучше плантации охраняют сами себя – без эффективного противогаза в зарослях «экзотики» легко так «улететь», что не найдут и на орбите.

Так или иначе, эти места нужно было миновать побыстрее и потише. Тем более что шевцовский «вал» без патронов превратился в бесполезную железку. У Кота имелся припрятанный «винторез», патроны от которого, кстати, годились и для «вала», да только было это на другом краю Зоны.

Как водится, сработал закон подлости. В точке, где железнодорожная ветка утыкалась в стену, они заметили вооруженную группу, человек пять, не меньше. Те грузили что-то на небольшую дрезину. Точно – пластиковые мешки с «дурью». Оставалось только спрятаться за камнями и наблюдать.

– Что-то оборзели в последнее время бандиты, – заметил Кот. – Наркоту чуть не в открытую из Зоны вывозят. Ооновцы, ясное дело, справиться со всеми не могут. Но полиция-то чего расслабилась?

– Вспомни, кто у нее во главе стоит, – тихо сказал Шевцов.

– Думаешь, Брахман специально на все глаза закрывает?

– Историю хорошо знаешь? – вместо ответа, прищурившись, спросил контрразведчик. – Помнишь амнистию, которую Берия устроил? Зэки тогда всю страну на уши поставили.

– Зачем?

– Чтобы половить рыбку в мутной воде, воду сначала взбаламутить надо.

Кот молча кивнул. Хотя и не очень понимал подобную логику. Ну получишь ты власть – потом же самому все это разгребать придется. Или это он от наивности так рассуждает? Да уж, в политике он разбирается как свинья в апельсинах.

– Ладно, – глядя поверх плоского камня, решил Кот. – Подождем, пока эти друзья не свалят отсюда. Связываться с ними у нас кишка тонка.

– А почему бы не обойти их справа? – поинтересовался Шевцов. – В тумане метров за сто нас и не заметят.

– «Почему-почему!» – огрызнулся Кот. – Я давно не напоминал, чтобы в Зоне слушать только меня? Никакого времени не хватит, чтобы объяснить все тонкости. А меня с толку собьете – себе же хуже…

Он замолчал, с удивлением ощутив, как в нем просыпается былая уверенность. Это хорошо, это значит – не придется после всех этих подземелий на поклон к психиатру идти. Потому как у сталкеров это сплошь и рядом случается: был эдакий мастер за хабаром шастать – да весь вышел. Причем проявляется это по-разному. Один вдруг чутье потерял: вроде не впервые в Зоне, а стоит, как баран, и не понимает, что делать. Такой через несколько шагов и сам в элементарную аномалию влетает, и других за собой тащит. Есть и другой случай – страх перед Зоной. Это, братцы, самое тяжелое. Потому что у страха нет ни причины, ни лечения. Просто просыпаешься однажды – а ты у же не сталкер, а жалкий немощный инвалид. Хуже всего то, что и в другой город уехать не сможешь: Зона не отпускает, водит тебя на длинном поводке, а к миске не подпускает. Такая она, сука. Кот до одури боялся таких вот сталкерских болячек, даже больше «чумки», от которой вся шкура слезает. Шкура – шут с ней, новая нарастет, а вот без Зоны ему совсем туго придется…

Те пятеро продолжали возиться с дрезиной, время от времени подозрительно вглядываясь в туман. Тогда и трое притаившихся за камнями еще больше вжимались в землю. Было довольно тоскливо, и Кот похлопал себя по карманам, по привычке рассчитывая достать фляжку с бодрящим содержимым. Но фляжка осталась в рюкзаке, брошенном в подземелье. Алкоголь требовалось чем-то заменить. Хотя бы непринужденной беседой – насколько это возможно в паре сотен шагов от вооруженных головорезов. Он легко толкнул локтем Акима:

– Слышь, Аким, так как же это тебя угораздило в такую историю вляпаться?

– Я же не знал, – парень пожал плечами. В лежачем положении это выглядело почти комично. – Не знал, что так получится.

– Но как тебя «черные ангелы» к себе затащили?

– Это не они. Я сам их попросил.

Кот изумленно выпучился на Акима. Тот не переставал его удивлять. Не столько даже поступками, сколько каким-то странным, парадоксальным взглядом на мир. Иногда и вправду казалось, что этот простодушный молодой человек на самом деле – хорошо замаскированный пришелец.

– Сам их попросил? О чем?

– Понимаешь, Кот… Я хотел кое о чем спросить Голос, – он коснулся пальцем виска. – Но Голос никогда не отвечает на мои вопросы. Он просто говорит в моей голове – когда ему вздумается. Иногда говорит то, что меня совершенно не интересует, а иногда то, что я вообще не хотел бы знать. Но никогда – то, что мне действительно важно…

– А что для тебя важно? – осторожно спросил Кот.

Аким проигнорировал этот вопрос и продолжил:

– Кто-то рассказал мне про «черных ангелов». Ах, да, это же в Институте разговор был. Тогда я подумал, что они особенные, что они Зону по-другому видят…

– Это точно, – флегматично вставил Шевцов, вяло наблюдавший за разговором. – Весьма оригинально они ее видят.

– Я встретился с одним из них, рассказал про свой Голос…

– Ты рассказал ему про Голос?! – Кот едва не вскочил, Шевцов с силой вдавил его в землю. – Первому встречному?

– Да… А что?

Кот молча разглядывал друга. Все-таки он неисправим. И никакие воспитательные беседы тут не помогут. Потому как проводить воспитательные беседы с пророком бессмысленно и даже глупо. Правда, принять это тоже тяжеловато.

– В общем, мы поговорили, и оказалось, «черные ангелы» тоже знают про Голос, – продолжил Аким. – Только называют они его «Глас Зоны».

– Теперь я все понимаю… – пробормотал Кот.

– Ну да. И они обещали отвести меня в то место, где Глас этот не только говорит, но и дает ответы.

Кот кивнул и произнес мягко:

– Может, для ответа на твои вопросы вовсе не нужен Голос? Хочешь, спроси меня. Ладно – я необразованный и ни черта не смыслю в жизни – так спроси вон его, – Кот кивнул в сторону невозмутимого Шевцова. – Или Лаврова. Или Ирку мою – она девка умная, а девки, они в таких вещах смыслят, про которые мы, дураки, и понятия не имеем.

Аким выслушал все это и с таким выражением посмотрел на сталкера, что у того сердце сжалось. Дурак он, со своими советами лезть. Перед ним – настоящий пророк, он самое важное событие в истории человечества предсказал, а он к нему с Иркой лезет, с которой сам же разобраться не может.

– Ты не понимаешь, – тихо сказал Аким. – Ведь там, под землей, когда я лежал связанный в этой железной штуке на рельсах, он действительно ответил мне.

– Кто ответил? – не понял Кот.

– Он. Голос.

Глава девятая Чужой город

До периметра добрались к темноте, и не без приключений. Бандиты со своим грузом укатили на дрезине в туман, и спутники направились было к железнодорожной насыпи. Вдруг из тумана по рельсам вышли двое вооруженных людей. Кот все понял мгновенно: на рельсах лежал оброненный туго набитый пластиковый мешок. Бандюки заметили чужаков, и произошла немая сцена. После чего эти двое резко схватились за оружие.

– Не дури! – веско произнес Шевцов: он вскинул свой «вал» раньше противников.

Бандиты замерли.

– А ну руки в гору! – Контрразведчик красноречиво дернул стволом.

Бандиты оставили оружие и показали ладони. Аким вопросительно поглядел на сталкера. Кот сжал зубы: от «вала» без патронов толку не больше, чем от пластмассовой игрушки. Если бы хоть тень подозрения посетила бандитов, расправа последовала бы неминуемо.

Шевцов не давал повода для подобных версий.

– Если кто рыпнется – стреляю без предупреждения, – сказал он неторопливо, но довольно убедительно. – Забирайте свою дрянь и проваливайте.

Пинком ноги он отправил мешок в сторону бандитов.

– Патроны на вас тратить жалко, – добавил он.

Жалеть несуществующие патроны даже Кот посчитал излишней наглостью. Впрочем, это подействовало: бандиты молча подхватили мешок и, пятясь, снова скрылись в тумане.

Переведя дух, спутники поспешили убраться подальше от железной дороги. И едва не вляпались в облако «жгучего пуха». Легкая взвесь опасно покрутилась прямо перед ними небольшим смерчем – и словно растворилась в воздухе. После прошли опасным коридором между двух «комариных плешей». Здесь бы гайками путь обозначить, да не было под рукой. Пришлось нарушить собственные правила. Правда, несколько грела сомнительная убежденность: сейчас ничего дурного случиться не может. Просто потому, что в переплетении «векторов судеб» в недавнем видении на ближайшее время не планировалось быть расплющенным случайным гравиконцентратом. Не то чтобы Кот всей душой верил во всю эту мистику, но в данных обстоятельствах это было удобно.

Обогнув участок порченой земли, вышли к реке – да так и дошли до самой контрольно-следовой полосы. Вдоль воды идти опасно – но опасность, она от самой воды больше исходит. Непосредственно на берегу ловушки редкость. За некоторыми исключениями, конечно.

Настоящую аномалию они встретили, как ни странно, на самой границе Зоны. Нет, здесь не было ни «жарки», ни «мясорубки», но кое-что удивляло не меньше.

Граница Зоны на этом участке попросту не охранялась. Никаких патрулей, джипов, засад. Просто бери и ходи взад-вперед сколько душе угодно. Это было настолько непривычно, даже дико, что сталкер, шедший впереди группы, долго не мог решиться подойти ближе.

Было темно и тихо. Сюда едва доставал светивший в отдалении прожектор, и непохоже было, что у прожектора находился хоть кто-то из тех, кому поручено наблюдать за участком границы.

– Чего мы здесь сидим? – нетерпеливо дергал его Шевцов. – Хотим дождаться, пока патрульные спохватятся и эту дыру залатают?

– Лучше бы так, – хмуро отозвался Кот, разглядывая пустынный участок колючей проволоки. – Не нравится мне все это. С чего это они такую дыру оставили? Уж не минное ли поле устроили?

– Не будь дураком, у нас ведь не война, чтобы минные заграждения ставить.

– Не война? Ну это как сказать…

Решившись наконец, Кот просто встал и медленно пошел вперед. Отыскал когда-то специально ослабленный участок «колючки», приподнял, пролез в образовавшуюся дыру. Посреди контрольно-следовой полосы остановился, огляделся – словно все еще надеялся на нормальную реакцию тех, кому надлежит охранять границу Зоны. К счастью, так и не дождался. Так, без каких-либо проблем, они просто взяли и пересекли периметр, выйдя к легальной части города. Шевцов довольно ухмылялся, у сталкера же остался на душе неприятный осадок.

Неправильно так пересекать периметр. На то она и Зона, чтобы при переходе ощутить определенное противодействие, почувствовать опасность. Это не психоз, не паранойя, это, если хотите, некий ритуал, без которого переход теряет часть смысла. И если уж контроль на периметре ослаблен – значит, для этого есть очень веские причины. И эти причины не могут не вызывать беспокойства.

Опасения стали оправдываться с первых шагов по «легальным» кварталам. И без того обычно пустынные, теперь они производили еще более тягостное впечатление. Уличное освещение в этом районе отсутствовало, что само по себе было неприятно. В другое время здесь регулярно проезжали бы полицейские «уазики» или пижонские джипы с символикой ООН. Сейчас же значительный участок буферных территорий был лишен какого-либо видимого контроля со стороны властей. И это моментально сказалось на здешней обстановке. Откуда-то доносились приглушенные звуки какого-то конфликта с мордобоем и воплями. Улицу перед ними с ревом пересекла приземистая легковушка, из окон которой торчали нетрезвые, орущие во всю глотку подростки. В сторону пришедшей из-за периметра троицы полетели пустые бутылки. Одна из них разбилась об стену, другая, подпрыгивая, выкатилась под ноги сталкеру. Тот остановил ее кедом, огляделся, будто впервые увидев этот город. В отдалении завыла сирена, послышались хлопки выстрелов.

Спутники молча обменялись взглядами. Возвращаясь из Зоны в «нормальный мир», обычно рассчитываешь встретить здесь какую-никакую цивилизацию. Сейчас же в городе творилось черт знает что.

– Что тут происходит, а? – произнес Кот.

– Постараюсь выяснить, – сказал Шевцов. – Здесь мы расстанемся – нас не должны видеть вместе. Кот, забирай Акима. Домой не ходи. Найдите надежное лежбище, чтобы переждать ситуацию. Сидите и не высовывайтесь, пока не выйду на связь. Я скину собщение на твой новый номер.

– Без проблем, – вяло отозвался Кот. – Еще как минимум сутки меня не будет интересовать ничего, кроме устройства подушки.

Не сказав больше ни слова, Шевцов быстро направился прочь с бесформенной кучей тряпья под мышкой, в которую он завернул автомат. Кот с Акимом побрели в противоположную сторону. Сталкер ощущал, как на него наваливается тяжесть всего пережитого за последние сутки. Аким же выглядел на удивление бодрым и свежим, словно он и не участвовал в событиях, а был лишь сторонним и не слишком заинтересованным наблюдателем. Одним словом – пророк.

К совету Шевцова Кот отнесся чересчур легкомысленно. Наверное, притупилось чувство осторожности. Ож больно захотелось домашнего уюта, хотя бы ненадолго. Тем более что отсюда до дома было минут двадцать пешком. Обычный маршрут привычными окраинными улочками.

Только что-то не так было с этими улочками. Словно за пару суток город постарел, осунулся. Стал чужим. Сразу и не найдешь слов, чтобы описать свои ощущения. Кот привык уже к чистоте и порядку, которые пришли сюда вместе с мощными финансовыми вливаниями от межправительственных и научных фондов. А еще база спецконтингента ООН, столичные чиновники, представители Евросоюза и прочие шишки, привыкшие к комфортной жизни. Да и филиал Международного института собрал здесь крупных мировых ученых, и город будто подтянулся под заявленные стандарты, обогнав в чем-то близлежащий Новосибирск, полностью заняв место сгинувшего Академгородка. И то, что происходило теперь, совсем не соответствовало устоявшемуся образу.

Они прошли грязный переулок, мимо опрокинутого мусорного контейнера. Миновали сожженную «маршрутку», от которой все еще тянуло удушливой гарью. Что за напасть? Кому взбрело в голову устраивать здесь беспорядки, как в каком-нибудь загаженном эмигрантами пригороде Парижа? Куда, наконец, смотрят полиция, внутренние войска? Что за чертовщина?

Под ногами что-то звякнуло, покатилось со звонким металлическим звуком. Сталкер присел, поднял маленький желтоватый цилиндрик.

Пистолетная гильза. А вон и еще одна. Это начинает малость напрягать. Понятно, там, в Зоне, приходится мириться с бандитами, а порой и самому жать на спусковой крючок. Но все для того, чтобы, вернувшись в Большой мир, ощутить себя дома. Сейчас это ощущение стремительно таяло.

Вдалеке раздался отчаянный женский визг. Кот внутренне напрягся. Визг смолк, его сменил собачий лай. Что за черт… Ничего не оставалось, кроме как прибавить шагу. Миновали череду перекрестков с редкими уцелевшими фонарями и добрались до двора, в котором ютилась родная пятиэтажка. Уже у подъезда они спугнули какую-то подозрительную компанию подростков, поднялись на свой этаж. Только щелкнув выключателем в прихожей, Кот ощутил, наконец, что покинул опасные земли. Подтолкнул внутрь Акима и сказал нарочито бодро:

– Ну вот и пришли. Чувствуй себя как дома.

Аким вошел, остановился посреди прихожей, оглядываясь со спокойным интересом. Под ногами шнырял и хрипло орал Васька. Материл небось на своем кошачьем языке этих садистов-хозяев, сбежавших и не оставивших притом ни крошки жрачки.

– Сейчас-сейчас… – отпихивая ногой отощавшего зверя, пробормотал сталкер. – Да погоди ты, зараза!

Васька противно мявкнул и убежал – на него все-таки наступили.

– Ирка, у нас гости! – крикнул Кот.

И тут же осекся.

Ирка-то ушла. Он взял с полки мобильник, оставленный, как всегда, перед уходом в Зону. Ни одного пропущенного звонка. Как-то пусто стало внутри. Но этому нельзя давать завладеть собой, это разрушает, разъедает изнутри, как кислота. А потому надо занять себя чем-то простым и понятным. Кот снял с полки заранее приготовленный черный мешок для мусора, раскрыл и сбросил туда кроссовки, куртку, джинсы. Протянул мешок Акиму:

– Шмотки все сюда скидывай – и в ванную. Сейчас найдем, во что тебя переодеть.

Хоть и считается, что ни радиации, ни известной науке заразы в Зоне нет, но даже в Институте принято обеззараживать все, что приходит из-за периметра. Наверное, это всего лишь иллюзия дезинфекции, но, как говорится, лучше перебздеть, чем недобздеть. Кто его знает, может, оно и правильно. По крайней мере не дает расслабляться, напоминая о том, что Зона есть Зона, а не просто гигантский склад с непонятными игрушками для ученых.

Стоя под горячими струями душа, он потерял ощущение времени. Вода смывала усталость и все лишние мысли, обновляя тело и душу. Сейчас, как никогда, нужны свежие силы и ясность ума. С удовольствием соскоблил с лица щетину, облил себя жгучим, колющим ноздри лосьоном и, насвистывая, вышел из ванной.

Аким стоял посреди комнаты в его старом спортивном костюме и с любопытством разглядывал содержимое какой-то пузатой книги. Подойдя ближе, Кот усмехнулся: это был его «дембельский альбом», который он не раскрывал с возвращения из армии. Есть вещи, о которых лишний раз лучше не вспоминать.

– Интересно? – полюбопытствовал Кот.

– Ага, – отозвался Аким, поднял на него взгляд. – Раньше мне тоже иногда казалось, что я солдат.

– Да ладно, – оскалился Кот. – Ты – солдат? Да что ты об армии знаешь-то? Вокруг тебя же всю жизнь профессора крутятся, носятся с тобой, как с писаной торбой.

– Голос, – просто сказал Аким. – Он командует, он направляет. Ты не понимаешь почему, зачем – ты выполняешь приказы. Просто стоишь – один, без оружия. Вокруг враги. Они тебя видят, а ты их – нет. И ничего нельзя сделать.

– Вот ты о чем, – забирая альбом, сказал Кот. – Ну да, похоже. Только тогда уж мы с тобой не солдаты. Мы, брат, партизаны какие-то. Грязные, загнанные, от всех прячемся и не понимаем даже, за кого воюем.

– Я думаю, ты знаешь, за кого воюешь, – тихо сказал Аким. – Это мне воевать не за кого.

Кот отвел взгляд. Он-то знал, что у Акима никого не осталось. Все сгинули еще во время Посещения – того самого, которое предсказал он сам, когда-то еще маленький, испуганный, но уже понимавший, что не в силах ничего изменить. А могут ли они что-то изменить сейчас?

Кот снова посмотрел на экран мобильного. Пусто. Набрал Иркин номер. Только мерные, безжизненные гудки в ответ. Может, ее подруги что-то знают? Или родители? Черт, у него даже их номеров нет, и, где они живут, он тоже не имеет понятия. Ему всегда было наплевать на все эти мелочи. Только Зона имела для него значение, вокруг нее, стервы, все и вертелось. Будто она одна давала ему что-то, кроме этой бесконечной тоски и надежды найти нечто такое, чего нет в «обычном» мире. Трудно признаться самому себе – но, может, он и не ищет ничего там, за периметром, а просто пытается убежать от самого себя? От того скучного, никчемного человека, каким он, наверное, и является без своей Зоны.

Кот вздрогнул: трубка дернулась и завибрировала в руке. Глянул на экран – номер не определялся. На миг появилась надежда: звонит Ирка. Ткнул кнопку ответа, поднес к уху.

– Да!

Ответом было тихое шипение.

– Я слушаю!

Снова тишина. Только послышалось вроде бы чье-то дыхание.

– Ира, ты, что ли?!

Секундная пауза, череда подозрительных щелчков, затем странный мужской, но вроде бы искаженный компьютером голос произнес:

– Через десять минут на углу, возле продуктового магазина. Черный микроавтобус.

– Я не понимаю, о чем вы говорите. Да я сейчас и не в городе, – с ходу соврал Кот.

– Хотите узнать, что с вашей девушкой – тогда приходите.

Сталкера передернуло, словно током прошибло.

– Кто это?! – крикнул он в трубку.

Но услышал в ответ лишь короткие гудки. Аким смотрел на него спокойным, чуть удивленным взглядом.

– Ерунда какая-то, – недоуменно разглядывая телефон, проговорил сталкер.

Что они имели в виду насчет Ирки?! Ведь не похищена она в самом деле? Она не богатая наследница, и он не олигарх – с него просто нечего требовать. Черт… Кому это он мог понадобиться? Неужто бандиты звонили? Сменили методы и пытаются его выманить? Он быстро подошел к окну, выглянул. Никого внизу не было.

– Что случилось? – спросил Аким.

– Да ничего пока, – проговорил Кот. – Пока ничего.

Направился в прихожую, с сомнением поглядел на дверь, нервно постукивая пальцами по стене. Слишком неспокойное время, чтобы с легкостью относиться к подобным звонкам. Но если Ирка в беде…

Решительно натянул кеды, сдернул со стены «мастерку». Подумал – и залез в карман куртки, висевшей тут же на вешалке. Еще оставалось в запасе три убойных «ядрышка». Не «вал», конечно, но эффект неожиданности в случае чего даст преимущество. Сунул телефон в карман. Бросил напоследок Акиму:

– Сиди здесь. Если я не вернусь в течение часа – звони Шевцову. Вон домашний телефон.

– А если Шевцов не ответит? – отозвался тот.

– Тогда дуй в Институт, к Лаврову. Расскажешь ему все как есть. Шеф головастый, что-нибудь придумает.

– Может, я с тобой пойду?

– Нам обоим проще будет, если ты сделаешь как я сказал, – сталкер задержал взгляд на парне. – И пожалуйста, давай без самодеятельности. Еще раз лазить за тобой в Зону энтузиазма у меня не осталось. Да, и будь другом – кота покорми!

Он поступил как хищник, выходящий на жертву с подветренной стороны. Или как матерый шпион. То есть отправился дворами в противоположную сторону, сделал крюк и вышел к перекрестку с противоположной стороны. Наверное, это было бессмысленно и даже глупо, но какой-то минимум телодвижений, создающих иллюзию обмана, проделать стоило. Хотя бы для очистки совести.

На перекрестке у продуктового действительно стоял пыльный черный фургон китайского производства. Ничем не примечательный, даже скромный. За рулем какой-то пожилой мужик. Почему-то сразу же показалось, что бандитам в таком не место. В любом случае, выбор невелик: подойти или уйти прочь. Кот не считал себя трусом и умел в нужный момент поднимать ставки. Сейчас же предстояло идти в «ол-ин».

Вытянул из пакетика одно «ядрышко», привычно прижал к ногтю. При удачном щелчке эта штука может и фургон опрокинуть. Тихонько приблизился к машине сзади, попытался заглянуть через тонированное стекло салона. Продвинулся к боковой двери. Та же история, вместо стекла – черный монолит. Хотел уже постучать, как дверь сама щелкнула, съехала в сторону и знакомый голос с некоторой иронией произнес:

– Да что ты тут ерзаешь, Котляров, как девица с мандавошками?! Залазь уже!

Несколько смутившись, Кот закатил опасный шарик в «зажигалочный» кармашек джинсов и полез в темное нутро салона. Дверь с лязгом закрылась, и машина, рыкнув мотором, тронулась с места.

Он обнаружил себя в довольно необычной компании. По бокам от него сидели двое амбалов, еще двое сидели напротив. Все затянуты в черное – только прорези для глаз и рта. Настоящие головорезы – с ног до головы обвешаны амуницией, гранатами, устройствами связи и прочей аппаратурой, которая у простых смертных ассоциируется со спецназом всех мастей. Даже автоматы у них штучные: конструкция полностью скрыта за навороченным навесным оборудованием. Как ни странно, все это действовало успокаивающе: сразу видно, что реальные профи, а не какие-нибудь уголовники.

Среди здоровенных, упакованных в бронежилеты фигур почти терялся еще один присутствующий, увидеть которого Кот никак не ожидал. Это был бывший глава местной полиции, Кузнецов, собственной персоной.

– Здрасьте! – немного растерянно протянул сталкер. – А вы здесь какими судьбами?

– А тебя больше всего интересует именно это? – желчно поинтересовался Кузнецов.

Ему было явно неудобно в жмущем бронежилете и темных очках, которые в полумраке салона выглядели просто нелепо. Видимо, поэтому он с раздражением сдернул ненужные очки, сложил и сунул в нагрудный кармашек жилета. Все это – не отводя глаз от сталкера.

– Я думал, судьба подруги волнует тебя больше, – продолжил Кузнецов.

– Что с ней? – быстро спросил Кот.

– С ней все в порядке, – успокоил его бывший шеф полиции. – Она у нас. Очень о тебе беспокоится, так что я передам, мол, все с тобой в порядке.

– Зачем она вам?

– Затем, чтобы не достаться тем, кто хочет тобой манипулировать. Рахманов – знаешь такого?

– Рахманов? – Сталкер недоуменно пожал плечами. До него вдруг дошло: – Погодите… Брахман, что ли?

Микроавтобус подпрыгнул на ухабе, и, если бы не придержала за плечо крепкая рука в черной перчатке, Кот вошел бы головой в потолок.

– Да, в сталкерской среде он более известен как Брахман. Работал у нас в отделе на низовой должности. Всегда был со странностями, оттого и повышения не получал. Как оказалось – весьма непростой тип. Я бы даже сказал – оборотень…

– …в погонах, – зачем-то добавил Кот.

– Вот-вот. Сам я двадцать пять лет в органах, думал, что все нюансы знаю, собаку на них съел, можно сказать. А вот, как этому типу удалось провернуть аферу со своим продвижением – ума не приложу. Так просто не бывает, ты понимаешь?!

Кот с удивлением разглядывал Кузнецова. Сейчас он совершенно не был похож на того самоуверенного полицейского, который так ловко прижимал пойманного сталкера «к стенке». Он действительно не мог понять, как его, такого важного, обвитого всевозможными связями, прикрытого и сверху, и с флангов, так ловко обошли снизу. Это должно здорово ломать привычную картину мира. Но не стоит спешить раскрывать бывшему «гражданину начальнику» все карты. Создавшееся преимущество надо использовать в собственных интересах.

Как и учит своих адептов кровожадный «Глас Зоны».

– Спасибо хорошим знакомствам – прикрыли меня, когда началось, – Кузнецов усмехнулся. – Иначе все могло кончиться для меня печально.

– А что именно началось? – в лоб спросил Кот.

– А ты не видишь? Оглянись вокруг! Включи телевизор! Кузнецов, может, и плохой, и профессионал никудышний – но разве при мне такое было?

– Нет, при вас такого не было, – искренне согласился Кот.

– И это только часть картины. Мэра-то законного тоже убрали.

– Как – убрали?

– Отправили куда-то в область. А на его место – никому не известного специалиста поставили. Да только этот шибздик такую деятельность развил, что я сразу понял… – Кузнецов замолчал, будто осекся. С сомнением поглядел на сталкера.

– Что вы поняли?

– Что это – заранее спланированная акция, – прищурившись, сказал Кузнецов. – В городе зреет заговор против законных органов власти. И не только в городе. Этих выскочек уже в области поддерживают. И, насколько я знаю, даже оттуда… – Он указал пальцем в обитый синтетикой потолок салона. Но сам по себе наш город – так, мелочь. Они ведь к Институту подбираются.

– Кто – они? – опешил Кот.

– Вот для того-то ты мне и нужен, – пристально разглядывая сталкера, сказал Кузнецов. – Чтобы узнать – кто они такие и что им на самом деле нужно. Рахманов с вашим братом-сталкером больше, чем с начальством, якшался, так что тебе и карты в руки.

Кот моргнул, перевел взгляд на амбалов по обе руки от Кузнецова. Никаких эмоций, одни лишь неподвижные глаза в прорезях.

Надо отдать должное старому знакомому. При отсутствии реальных фактов, он здорово ориентируется в ситуации. Чувствует, откуда ветер дует. И про заговор он почти что правильно понял. И про то, как происходит замена руководства на «своих людей», специально прокачанных всесильной аномалией. Другое дело, что ему никогда не переиграть того, кто, независимо от качеств противника, знает все его ходы наперед.

– Но почему именно я? – Кот пожал плечами. – Я же не вхож во все эти органы, учреждения, я не разбираюсь в политике, у меня нет там связей…

– Именно поэтому, – уверенно произнес Кузнецов. – Я не знаю, как это происходит, но почему-то убежден: ниточки тут тянутся со стороны Зоны.

– С чего вы это взяли? – Сталкер с интересом уставился на собеседника.

– Интуиция, – коротко ответил тот. – И если она меня не подводит – у тебя, сталкера, больше шансов накопать реальную информацию.

– А если я откажусь? – прямо спросил Кот.

– Не забывай, Котляров, ты мой должник. Я теперь не начальник местной полиции, но кое-какие рычаги имеются, – он легонько кивнул в сторону вооруженного бойца по правую руку. – Упечь тебя за решетку – это пара пустяков. Кроме того, у меня пропадет всякий интерес защищать твою девушку.

– А какой мне смысл с вами связываться, если ваша карта все равно бита? – осклабился Кот. Он с детства не выносил шантажа. – Вот свяжусь я с вами, а потом окажется, что это не они негодяи, а именно вы. Они-то все на своих законных местах сидят, а вы тайком на черных фургонах подкатываете. С чего мне вам верить? Может, мне проще пойти к этому Рахманову и рассказать о нашей встрече, о том, что это вы, отстраненный и сосланный, плетете заговоры против законной власти? Думаю, мне за это еще и бонус какой перепадет. Как вам такой расклад, а?

Кузнецов впился в него жестким взглядом. Что ни говори, специалист он классный. Умеет быть и эдаким мягко-врадчивым, и откровенно жестоким – «плохой – хороший полицейский» в одном лице. Но сейчас он вдруг как-то обмяк, усмехнулся невесело:

– Ну да, и такой вариант возможен. Может даже, он выглядит более привлекательно, чем контакт со своим старым «недоброжелателем». Но ты спроси себя сам, сталкер: этого ли ты хочешь от нашего города, области, страны? Я ведь чувствую, Рахманов на этой ступеньке не остановится. Ему уже местечко в министерстве готовят. И, может даже, это не предел. Происходит нечто такое, отчего не поздоровится не только мне. Придет время – всем мало не покажется, ты сам очнешься и поймешь, что я был прав. Да только поздно будет пить «боржом». Вот так-то.

На это было сложно что-то возразить. Вообще-то, Кот не любил все эти пафосные рассуждения. Политика его не интересовала. Куда ближе было состояние собственного кармана, спокойствие и легкая жизнь без особых обязательств. Это вроде и предлагал ему Брахман – помимо абстрактных разговоров о судьбах мира.

Но сейчас что-то происходило – и с окружающим миром, и с ним самим, и Кот вдруг ощутил, что оставаться в стороне, отсиживаться и дожидаться исхода всех этих подковерных игр и вправду может выйти себе дороже. Дело даже не в доводах Кузнецова, а в том, что он сам видел и слышал.

Ведь не Кузнецов в его присутствии приносил человеческие жертвы. Что ни говори, а никакие благие цели не могут быть достигнуты такой ценой.

– Так на чьей ты стороне, сталкер? – негромко спросил Кузнецов.

– Я на своей стороне, – ответил Кот. – Но я готов вам помочь. На определенных условиях, конечно.

– Дожили, – усмехнулся Кузнецов. – Сталкер ставит условия полиции.

– Долг платежом красен, – отозвался Кот. – Я ж не вспоминаю, как вы меня подставили со «Спартой». Я уцелел чудом.

– Я здесь ни при чем! – Кузнецов протестующе вскинул руки. – Как раз в это время в отделе начались все эти закулисные игры, и я потерял контроль над ситуацией…

– Так вот, мои условия: я хочу, чтобы все обвинения в мой адрес были сняты. Чтобы все забыли, что я где-то, когда-то попался с хабаром.

– Не вопрос.

– Далее, я хочу, чтобы вся местная шпана знала, что Кот никого не подставлял, а что его самого подставили. То есть чтобы моя репутация пришла в норму.

– Сделаю все, что смогу.

– И наконец, я хочу гарантий безопасности для моей девушки.

– Считай, что я и есть гарантия.

– Ну тогда у меня все, – он замолчал, прикидывая, не продешевил ли. Денег у него потребовать, что ли? Нет, это уже излишняя борзость, пожалуй.

– Значит, договорились, – сказал Кузнецов. – С тебя информация на Рахманова и всю его шайку. Кто он на самом деле, кто за ним стоит. И доказательства.

– Компромат?

– Это у вас, у гопоты, «компромат», а у полиции – доказательства. Я их всех под суд отдать хочу. А в суде нужны подтвержденные факты. Так что с тебя фото, видео и бумаги. Здесь то, что может понадобиться для сбора информации.

Кузнецов кивнул сидевшему рядом громиле в черном. Тот небрежно вытолкнул из-под сиденья увесистую на вид черную сумку. Кот с сомнением оглядел ее, подтянул к себе, дернул молнию. Увидев лежавшую сверху профессиональную видеокамеру с мощным объективом, хмыкнул:

– Я вам что, Тарантино, что ли? Нет, с этим барахлом я тусоваться не буду.

Он быстро распотрошил содержимое сумки. Здесь были камеры поменьше, были диктофоны, ручной сканер и куча совершенно непонятных предметов.

– Что это за дрянь? – Он поднес к глазам пластиковый шарик с торчащим из него проводком.

– «Жучок», – просто ответил Кузнецов.

– А это? – В руке сталкера появился странный предмет, больше всего напоминающий бластер из дурацкого фильма: пластиковая антенна, вроде радарной, на пистолетной рукоятке.

– Акустическое прослушивающее устройство.

– Вы что, с ума посходили? – бросив «устройство» обратно в сумку, мрачно поинтересовался Кот. – Я вам не шпион и не стукач, с такими хреновинами дела не имел и не собираюсь. Да и такой баул с собой таскать совершенно неинтересно.

– Но мы же вроде договорились?

– Значит, так: я постараюсь выяснить и сообщить все, что смогу. А шпионят пускай специально обученные люди.

– Да, но…

– А вот это я, пожалуй, возьму, – Кот вытащил из глубины сумки телефонную трубку. Осмотрел. – Спутниковый?

– Да.

– Пригодится. Да, вот еще: оружие бы не помешало.

– А вот это тебе ни к чему, – отрезал Кузнецов. – Без оружия у тебя больше шансов выжить и сохранить информацию.

Тут бывший шеф полиции прав. С пушкой куда смелее лезешь во всякие переделки, а стало быть, увеличиваешь свои шансы схлопотать пулю. Тем не менее от пистолета Кот все же не отказался бы. Но нет, так нет.

– …И средства на текущие расходы, – поверх сумки упали туго скрученные в рулончик купюры.

– Вот это дело, – уже бодрее сказал Кот, пряча деньги за пазуху. – Как с вами связаться, если что?

– Мы сами тебя найдем, – заверил Кузнецов. – Остановите машину!

Микроавтобус резко затормозил и замер.

– Смотри, сталкер, я на тебя надеюсь! – вкрадчиво произнес Кузнецов.

Ответить Кот не успел. Быстро сместилась в сторону дверь, и его буквально вышвырнули на тротуар. Фургон рванул с места одновременно со звуком захлопнувшейся двери. Кот проводил взглядом скрывшуюся за поворотом машину. В голове лишь тупо прозвучало: «Дела…»

Ничего не оставалось, кроме как развернуться и топать домой. Благо высадили его неподалеку от места, где взяли. Видимо, все это время машина наворачивала круги по соседним кварталам.

Оставшись один, он вдруг ощутил досаду на самого себя. Как можно было так легко пойти на поводу у ментов?! Фактически его только что завербовали во внештатные агенты. И если хоть один брат-сталкер узнает об этом – до смерти не отмоешься.

– Эй, слышь, мужик! – раздался за спиной молодой наглый голос.

Кот обернулся. Подростки. Лет четырнадцати. Пятеро. Вида довольно борзого. Короткостриженые, в мешковатых «мастерках» и бесформенных тренировочных штанах, неряшливой внешности. Впереди стоял и скалился самый высокий и скуластый. Надо полагать, лидер в этой компашке. Остальные с любопытством следили за реакцией сталкера, самый мелкий и чумазый заметно нервничал.

– Чего надо? – сунув руки в карманы и выдержав паузу, поинтересовался сталкер.

Вряд ли стоило ожидать, что эти оболтусы спросят, как пройти в библиотеку. Скорее уж сигарет стрельнут или мелочи попросят. На взрослого, уверенного в себе мужика такие не наедут. А Кот считал себя вполне себе уверенным и обычно производил на людей соответствующее впечатление. Он сам вырос не в очень благополучном районе, там такие уличные встречи в порядке вещей. В этой части города он, правда, никогда с подобным не сталкивался. Уровень жизни здесь вполне сносный, да и полиция начеку.

То есть была начеку.

– Гони бабло, дядя! – нагло потребовал скуластый.

Кот с любопытством оглядел смельчака, поинтересовался:

– Что, убогий, на лекарства не хватает?

Приятели скуластого нервно хмыкнули. Ответ взрослого ничуть их не смутил, даже как-то подозрительно взвинтил. Сталкер быстро прикинул: скуластого он положит с одного удара, может, придется еще кого кулаком приложить или, там, поджопника отвесить – остальные сами разбегутся.

Но все пошло совсем не так. Не отводя нахального взгляда от сталкера, скуластый оттянул кверху неряшливо свисавшую «мастерку» и вытянул из-за ремня здоровенный автоматический пистолет. Тут же, как по команде, повыхватывали пистолеты и остальные члены банды. Глаз машинально отметил: два «ТТ», «макаров» и вроде бы раритетный армейский кольт. У главаря был «стечкин», и его он по-киношному, сверху, приставил ко лбу оторопевшего сталкера.

– Давай сюда бабки, чмо! – смакуя каждое слово, сказал скуластый. Ствол больно ткнулся в голову. Щелкнул взведенный курок. – Соображай быстрее, дятел!

Вняв совету, Кот быстро сообразил, что перед ним – обыкновенная шпана, которой каким-то образом попало в руки оружие. Опытные бандиты не стали бы слишком увлекаться эффектами, а грохнули бы, да и дело с концом. А потому действовать следовало соответственно.

– Сейчас! – смущенно улыбнувшись, заверил Кот и полез за пазуху. – Сейчас-сейчас…

Подростки напрягались, очевидно ожидая увидеть оружие. Нервно, неумело задергали пистолетами. Но увидели то, на что никак не рассчитывали, – тугой рулончик крупных купюр. Обалдев от такой удачи, они уставились на деньги, как кролики на удава.

– Оп-па! – с улыбкой сказал Кот. – Держи!

И подбросил рулончик вверх. Подростки, как загипнотизированные, уставились туда же. Не избежал этого простого рефлекса и скуластый. Всего на миг упустил из внимания того, на кого наставил оружие, – и тут же стал жертвой собственной беспечности. Легко и стремительно Кот ушел вниз, нырнул под стволом и вынырнул нос к носу со скуластым.

– Оп-ля! – не переставая улыбаться, он несильно хлопнул обалдевшего подростка по ушам ладонями. Замечательный прием, столь любимый энкавэдэшниками и бандитами. Говорят, если грамотно хлопнуть по ушам такими вот «лодочками», можно лишить жертву зрения. Сейчас это было бы чересчур, но проучить засранца стоило.

Пацан замер с открытым ртом, взвыл, выронил пистолет, скрючился, схватившись за уши. На несколько секунд ему стало не до игры в гангстеров. Замерли и его приятели. Кот подхватил упавший денежный сверток и поспешил удалиться.

Тут же пришлось убедиться, что он переоценил свои педагогические способности. Малолетние налетчики быстро пришли в себя и, не раздумывая, открыли по нему беспорядочную стрельбу. Он еле успел упасть на асфальт и буквально кубарем закатиться за угол, ощущая, как сыплются со стены куски выбитой пулями штукатурки.

Этого, надо сказать, Кот никак не ожидал. Это там, в каких-нибудь гетто под Рио, детям может взбрести в голову стрелять по взрослым. Но здесь, в сердце Сибири, в интеллигентном научном городке, вашу мать! Это просто какой-то бред…

Поваляться за углом, предаваясь сетованиям о судьбе молодежной политики, долго не пришлось. Эти мелкие ублюдки, видимо прельщенные его деньгами, и не собирались отпускать жертву. Они шумно подбегали к повороту, и Кот едва успел вскочить и броситься вперед по узкой улочке. Тут же со всех сторон засвистели пули. Он пригнулся и зигзагами, как заяц, рванул дальше. Мальчишки стреляли беспорядочно и неточно, у них было мало опыта, и только это спасло ему жизнь. Он слышал за спиной азартные крики – похоже, стрельба по живому человеку для них мало отличалась от компьютерного «шутера». Кто-то выругался с досады: то ли патроны кончились, то ли осечка.

Нырнув в какой-то проулок, перевел дух. Хвастун! Сам же подманил их деньгами! Но кто же мог знать, что сопляки поведут себя так дерзко?! И откуда у малолеток оружие?

Снова услышав за спиной быстрые шаги, заставил себя бежать дальше – перепрыгивая через мусорные кучи, огибая разбитые и изуродованные автомобили. Какой-то человек смотрел на него из окна. Встретив его взгляд, испуганно задернул штору. Это правильно, это у нас в крови – отсидеться за шторами, пока добивают соседа.

Споткнувшись, полетел в какую-то невесть откуда взявшуюся тут лужу. Чертыхнувшись, приподнялся на руках. И тут же услышал прямо перед собой низкое злобное рычание. Здоровенная псина, оскалившись, пялилась на него злобными глазами. Из пасти хлопьями падала пена. «Бешеная, что ли?!» Коротко оглядевшись, сталкер убедился, что его успела окружить стая бродячих собак. Это было хреново, так как стая вела себя более чем агрессивно. Собаки кружили вокруг человека, подбираясь все ближе. Этого еще на хватало. Откуда в городе одичавшая стая?

– Спокойно, песик, спокойно… – пробормотал Кот, медленно подымаясь на ноги.

И тут же псина, яростно клацая челюстями, бросилась на него.

– Пшла!!! – Он успел увернуться и отвесить увесистый пинок в тощий бок.

Ярость нападавшего зверя тут же перекинулась на всю стаю. Поднялся злобный лай, собаки стали сжимать кольцо окружения. Дело могло не ограничиться укусами – сплоченная и голодная стая вполне может убить и сожрать человека.

Но тут уж как в поговорке: не было бы счастья, да несчастье помогло. Невдалеке снова раздалось несколько беспорядочных выстрелов. Целились, ясное дело, в него. Да только первая пуля досталась какой-то собаке, которая так душераздерающе завыла и заскулила, что стаю тут же как ветром сдуло. А следом – и сталкера.

Вывернув в ближайший сквер, он рассчитывал на помощь если не патрульных полицейских, так хотя бы случайных прохожих. Но вместо этого увидел жуткую картину.

Посреди скверика, между скамейками, где раньше шумно играли дети, пылал в языках пламени огромный крест. Бог его знает, что это было – не ку-клукс-клан же тут завелся, ей-богу! Спустя пару секунд до него дошло: конечно же, креста здесь никто не возводил, догорала большая рекламная растяжка на крестовине. Лохмотья синтетической ткани трепыхали и осыпались огненными каплями. Только это понятное объяснение нисколько не успокаивало. Вид этого горящего креста посреди совершенно пустого сквера совершенно выбил его «из седла». Откуда-то нахлынуло ощущение неизбежности, предвидение большой беды. Словно на лике этого города и вправду «поставили крест».

Сталкер огляделся. Ни одной патрульной машины, ни одного полицейского вокруг. Он не узнавал город. Это все больше походило на Зону, от которой он привык отдыхать на этих некогда тихих улочках. На одну большую, уродливую аномалию, свойство которой – отнимать у людей человеческий облик.

От детишек с пушками удалось оторваться через пару кварталов. Тут уж сказалась сталкерская сноровка. До дома добрался уже на автопилоте и почти без сил ввалился в квартиру. Сразу же направился в ванную, сунул голову под струю холодной воды.

Ничего себе, сходил на деловую встречу. Что же дальше, граждане, а? Ну хоть что-то узнал об Ирке – немного от сердца отлегло. Вряд ли здесь Кузнецов врет, вроде мужик серьезный.

Пройдя в зал, Кот увидел Акима, навалившегося на стол перед кубиком-головоломкой. Рука невольно нащупала пустой карман джинсов. Выходит, оставил он здесь эту штуку. Кот вдруг ощутил ревность. Тяжелое, черное чувство, что кто-то другой, а не он, пусть на время, но обладает заветной вещью. Подошел, взял кубик со стола.

– Избавился бы ты от него, – тихо сказал Аким. – Нельзя человеку такое у себя держать.

– Это еще почему? – спросил Кот, подбросив и поймав кубик.

– Ты думаешь, что обладаешь вещью, а на самом деле вещь обладает тобой.

– Умный ты больно, – хмуро сказал Кот. – Ладно, собирайся, идти надо.

– Куда?

– Мне Ирку отыскать надо, а ты дома пока посидишь, чтобы мне спокойнее было. В общем, давай впрыгивай в кеды.

Аким послушно поплелся в прихожую. Кот бездумно покружил по комнате, пытаясь понять, отчего так неймется. Провел рукой по столу, по стене, по книжной полке. И вдруг понял.

Он просто боится выходить на улицу. Черт! Какое нелепое ощущение: он, сталкер, в таких переделках побывал, и вот – поймал себя на остром нежелании выходить за порог своей квартиры. Рассказать кому – не поверят. Только не надо никому об этом рассказывать. Не стоит.

Подошел к окну, осторожно отодвинул штору. И тут же отпрянул.

Там, во дворе, стоял какой-то тип и пялился прямо на него.

Машинально взял со стола пульт, включил телевизор. Хотелось отвлечься какой-нибудь бездумной информацией. Не получилось. Кот вздрогнул, чуть не выронив пульт.

С экрана на него смотрел Брахман. Шел выпуск новостей.

– …но в целом обстановка нормализуется. Полиция полностью контролирует ситуацию…

Сталкер разглядывал этого человека и не мог поверить, что собранный, немногословный начальник полиции в идеально подогнанной форме и лидер безумной секты – одно и то же лицо.

– …Привлечены все силы и средства. Наши сотрудники приложат все силы для восстановления и поддержания правопорядка в городе…

Под невозмутимо вещающим лицом всплыли титры на красном фоне: «Подполковник М. Рахманов».

– Охренеть… – пробормотал Кот. – Уже подполковник!

Он точно помнил майорские погоны на плечах этого человека – тогда, в кабинете начальника полиции. С какой же скоростью происходит его невероятная карьера?! Раз Брахману действительно помогают необъяснимые силы Зоны, страшно подумать, как высоко он успеет взлететь с таким-то «ускорением».

Если его вовремя не остановить.

Но Брахман, видимо, не ощущает угрозы. Он видел запретное, заглянул за кулисы мироздания и знает тайное переплетение событий. Теперь он спокойно плетет новую паутину реальности, и мы лишь статисты в его непонятной игре.

Новоявленный подполковник еще что-то говорил, но Кот ничего не слышал. В чувство его привела лишь последняя фраза начальника полиции:

– Полагаю, в самое ближайшее время ситуация вокруг Института будет разрешена.

– Что еще там такое? – встрепенулся Кот.

Брахмана сменила другая картинка: знакомое здание филиала на фоне полицейских машин и людей в форме. Голос диктора бесстрастно комментировал:

– Напомним, что, по последним данным, неизвестные, захватившие здание филиала Международного института, удерживают заложников, среди которых есть ученые с мировым именем. Требования преступников пока неизвестны. Полиция ведет переговоры.

Новостной сюжет сменился рекламой.

– Твою мать! – сквозь зубы процедил Кот.

Все это было уже за гранью добра и зла. Кому могло понадобиться захватывать Институт?! Или Кузнецов прав – и его руководство тоже причастно к мифическому «заговору»? Но куда в таком случае смотрел Разуваев с его службой безопасности? Для того его и держат в Институте, чтобы случайные люди не просочились. С другой стороны, судя по сюжету, вся информация исходит от Брахмана, интересы которого выходят далеко за пределы компетенции межрайонного отдела полиции. Нельзя верить ни единому его слову.

От недостатка информации начинало трясти. Кот вдруг ощутил прилив какой-то злой энергии. Будто получил укол тройной дозы адреналина. В таком состоянии невозможно размышлять и взвешивать варианты. Хочется только одного – действовать. Но что может сделать один человек против системы, да еще работающей по совершенно не понятным ему принципам?

– Вот твари! – выдохнул он.

В досаде треснул кулаком по столу так, что грохнулась на пол и разбилась чашка с остатками кофе. Из прихожей с интересом выглянул Аким:

– Что случилось?

– Да так, гравитация, – глядя на осколки, мрачно сказал сталкер. – Все тела стремятся к Земле. А нам с тобой в землю пока рано. Правильно я говорю?

– Ага.

– Ну так активнее маши крыльями! Что зеваешь? Вперед!

Глава десятая В осаде

Тип под окном оказался хахалем соседки снизу – ждал, наверно, когда ему перепадет кусок счастья. Вот ведь жизнь – вокруг все рушится к чертям собачьим, а для кого-то мир сосредоточился в соседкиных прелестях. Главное, не бандит, подосланный их грохнуть – и на том спасибо.

Возле подъезда Кот остановился, похлопал себя по карманам:

– Подожди здесь, Аким. Я, кажется, телефон забыл.

Это в Зоне телефон ненужная и опасная вещь, а в городе – очень даже полезная. В наше время без мобильника ходить – все равно, что с частично удаленным мозгом. Уже подойдя к двери, он вдруг вспомнил, что возвращаться – плохая примета. Кто его разберет – почему именно сейчас. Возможно, оттого, что город все больше стал напоминать Зону.

Едва приоткрыл дверь – в образовавшуюся щель прямо под ноги с неожиданной прытью ломанулся Васька. И тут же помчался вниз по лестнице.

– Стой! Куда ты?! Стой, дурень!

Сталкер бросился следом, сбежал по ступенькам и наткнулся на Акима, приоткрывшего на крик дверь подъезда. Неугомонный котяра не упустил возможности просочиться на улицу.

– Вот, блин! – Сталкер с досадой отстранил в сторону Акима, вышел на крыльцо, оглядел двор.

– Что, сбежал? – виновато спросил Аким.

Кот поглядел на него и хотел сказать что-нибудь едкое. Как вдруг над головой что-то жахнуло, грохнуло и обдало жаром. Брызнуло стекло и кирпичное крошево. Глянув вверх, Кот с тупым равнодушием увидел дымящиеся черные дыры на месте окон своей квартиры. Быстро оглядевшись, на другом конце двора заметил черный джип с кенгурятником. Что-то подсказало: именно эта машина едва не задавила его той ночью. Над машиной струился дымок, спешно подымалось стекло задней двери.

Похоже, из гранатомета шмальнули.

– Ну, Васька… Я твой должник… – пробормотал сталкер.

Знакомо взревел двигатель, джип дернулся с места.

Кот дернул за рукав оторопевшего Акима, крикнул:

– Рвем когти, быстро!

Различая за спиной рев джипа, они бросились через двор. Прошмыгнули через узкую калитку, нырнули в соседний двор, перебежали улицу. И только потом Кот остановился, чтобы перевести дух. Сунул руку в карман «мастерки». Так, спутниковый телефон от Кузнецова на месте. А вот мобильник захватить не успел, так что связь с Шевцовым под вопросом.

Однако, крепко за них взялись. Кот вдруг обмер и впервые порадовался, что Ирки не было дома. Выжил-то он чудом. И гневить судьбу дальше не стоило.

– Так, – сказал, Кот, исподлобья глядя на Акима. – К тебе домой мы не пойдем.

– А куда пойдем?

– В Институт пойдем. Нам с тобой больше спрятаться негде. И вообще… Во-первых, тебя нужно шефу предъявить, а то он беспокоится. Ну и кое-какие вопросы накопились. Пора бы, наконец, понять, что происходит, и что со всем этим делать.

– Думаешь, Лавров поможет? – Аким с сомнением покачал головой. – Я помню, как оно было, в этом подземелье. Это надо самому почувствовать, чтобы понять.

– Это нам с тобой, чтобы что-то понять, нужно понюхать, пощупать, лизнуть. А у шефа для этого голова есть. Не зря же он академик. В Институте наверняка какая-то информация крутится.

К Институту добрались быстро и без приключений. Когда впереди большая угроза, мелких опасностей на пути просто не замечаешь. На площади перед зданием филиала жизнь, можно сказать, бурлила. Становилось понятно, отчего на улицах не встретить патрульных, – все силы полиции были стянуты сюда. Вооруженные полицейские сгруппировались между машин, полицейских и грузовых, образовавших сплошной заслон перед площадью. К зданию филиала, правда, вплотную не приближались – до изломанных форм нового, модернового здания оставалось метров сто свободного пространства. Оно и понятно: Институт находится вне компетенции местных властей, под эгидой ООН, как это принято называть. Если полиция полезет туда без соответствующей санкции – будет международный скандал. Вряд ли это в интересах Брахмана. Хотя, кто его знает, может, на это все и рассчитано? Можно, конечно, предположить, что Брахман сумеет распространить свое влияние и на местные силы ООН. Тогда – труба дело. Но на это может потребоваться время. Вот этим временем и следует воспользоваться. В любом случае, гадать бесполезно, надо действовать.

Для начала – просто попасть туда.

Кот и сам не смог бы объяснить, зачем лезет в самое пекло, когда проще было бы отсидеться да понаблюдать со стороны. Для сталкера, вообще, это главное – держаться в стороне. Потому что сталкер всегда сам за себя. Никакие организации, никакие госструктуры не могут быть на стороне сталкера. Он чужой для них, они для него. По сути, и сейчас ему наплевать на Институт и его проблемы. Просто внутри сейчас был кое-кто, способный ответить на его вопросы.

Да и вообще… Если телик не врет, и какие-то подонки действительно захватили вместе с остальными и Лаврова – тут даже вопросов нет. Шефа нужно вытаскивать. Это все равно, как тонущего ребенка увидеть, – любишь детей или терпеть их не можешь, а что-то внутри толкает тебя, и ты, матерясь, лезешь в воду. Только вот Аким…

Сталкер с сомнением посмотрел на парня. Оставлять его здесь так же опасно, как и тащить за собой. Нужно что-то решать. Он уже собрался было что-то сказать, но Аким опередил его:

– Я пойду с тобой!

Резко так сказал, уверенно. В этот момент он вроде даже повзрослел как-то. Кот не ответил, просто похлопал друга по плечу. Спасибо за экономию времени на разговорах. Оставалась сущая безделица: прорваться сквозь оцепление и преодолеть эти сто метров до крыльца главного входа. Взгляд невольно остановился на полицейских автоматах. Здоровые какие ребята. Откуда их столько нагнали, из области, что ли? А вот и снайпер. И еще один. М-да, шансы поют романсы. Попробовать обойти Институт с другой стороны?

Кот прикинул варианты – получалась лажа. С противоположной стороны в здании имелись ворота во внутренний двор, но проникнуть через них еще труднее, чем через эти кордоны. Боковые улочки также наглухо перекрывались полицией. Кроме того, в их сторону уже начинали с подозрением поглядывать вооруженные сотрудники.

Взгляд упал на стоявший неподалеку фургон с надписью на борту: «Телевидение». Рядом возился с переносной спутниковой антенной хмурый худощавый мужик. Сделав знак Акиму, Кот направился к фургону.

– Привет, телевидение! – бодро сказал сталкер. Для убедительности похлопал по цветастому металлическому борту.

Мужик посмотрел в ответ с неподдельной неприязнью. Надо полагать, подобное он слышал по несколько раз на дню. Кот присел рядом с антенной, с интересом оглядел оборудование:

– Вещаете? Ну-ну.

– Чего тебе надо? – вяло отозвался мужик.

– А того – вы ж ни черта толком не рассказываете. Я вот смотрю телик, а там одних «шишек» показывают, а они болтают вообще ни о чем. А что реально, внутри Института, происходит – ни слова.

– Слушай, отстань, а? – Мужик явно рассердился. – Чего ты лезешь?! Какое вообще твое дело?

– А самое прямое! Я, если хочешь знать, сотрудник этого вот Института, на работу вот попасть не могу! Ничего понять не могу, меня, видишь ли, волнует, что работу потерять могу!

– А мне какое дело?! – вспылил мужик, даже отвертку бросил. – Я техник, мое дело связь наладить! Шел бы ты отсюда, а то я полицию позову!

– Успокойся, Павел, не надо полиции! – раздался за спиной женский голос. – Кто это здесь сотрудник Института?

Кот обернулся. Рядом стояла девушка, симпатичная, со спортивной фигурой и острым взглядом. Сталкера она разглядывала с сомнением, но заинтересованно. За ее спиной высился долговязый, в дредах, с козлиной бородкой тип с видеокамерой на плече. Девушку Кот узнал сразу: это была ведущая местных новостей.

– Ну я сотрудник, – поднимаясь, сказал Кот. Кивнул в сторону Акима: – И он тоже. А вы здесь снимаете?

– Снимаем, – сдержанно ответила девушка, продолжая скептически оглядывать сталкера. – Могли бы вы дать нам интервью? Со своими комментариями по поводу происходящего?

– Послушайте, уважаемая, – с кривой усмешкой сказал Кот. – Я ваши сюжеты видел. Вы меня, конечно, извините, но это же ни о чем, просто жвачка для быдла.

– Что-о?! – Лицо ведущей вытянулось. Зато одобрительно хмыкнул для ее спиной оператор. Даже техник прекратил ковыряться в антенне и уставился на него, разинув рот.

– Вы показываете то, что вам вешают на уши власти, – пояснил Кот. – А от меня хотите комментариев о том, чего я не знаю. А людям будете это выдавать за новости?

– К чему вы клоните? – неприязненно спросила ведущая.

– Нужно попасть туда – и снять все как есть.

– Но оцепление…

– Послушайте, как вас зовут?

– Елена меня зовут, но…

– Послушайте, Лена, оцепление – это полиция. Она имеет полномочия только на территории города, понимаете? А то, что за оцеплением, – это юрисдикция ООН – потому они и топчутся здесь пока. Но, как только им дадут санкцию или подтянется контингент ООН – все, баста! Вы попадете внутрь только тогда, когда все будет кончено. И опять покажете по «ящику» то, что вам сочтут нужным показать. И все снова будут жевать жвачку для быдла.

Лицо ведущей залило краской. Похоже, ему удалось задеть ее болевую точку. Нужно дожимать ситуацию.

– Послушайте, Лена! – как можно доверительнее, заговорил Кот. – У вас есть шанс снять настоящий сюжет, понимаете? Сделать себе имя! И не на местном канале, а на мировом уровне! Это же Международный институт, репортаж попадет во все мировые «топы»! Решайтесь! Или вы хотите и дальше снимать интервью сытых чиновников и врать перед камерой?

Очень интересно было следить за эмоциями этой девушки. Особенно на фоне ухмыляющейся растаманской физиономии оператора. Смятение на ее лице сменилось задумчивостью и сразу – решительностью.

– Хорошо! – сказала она. – Что именно вы предлагаете?

– Вот это другое дело, – Кот подмигнул Акиму, подошел к девушке. Довольно бесцеремонно взял ее под руку, указал в сторону оцепления: – Видите, как здесь обосновалась полиция? По международной конвенции, местные полицейские не имеют права вступать на территорию, находящуюся под юрисдикцией ООН. Для этого здесь есть специальный контингент…

– Я это прекрасно знаю, не надо преамбул.

– Ну а раз знаете, тогда вот мой план. Видите вон те две полицейские машины? Между ними дыра метра полтора. Мы садимся в вашу колымагу, протискиваемся – и жмем ко входу.

– Вы с ума сошли! – ахнул техник. – Нас же пристрелят!

– Не посмеют! – уверенно заявил сталкер. – Во-первых, компетенция полиции заканчивается на линии оцепления, стрелять в сторону Института – это нарушение международного права, а у них специальные инструкции…

– Откуда вы знаете? – резко спросила Лена.

– Знаю, – глядя ей в глаза, веско сказал Кот. – Когда в тебя стреляют, поневоле научишься разбираться в компетенции стрелков.

– Вы – сталкер? – раздельно спросила она. Оператор с интересом вытаращился на Кота.

– Я сотрудник Института, – в тон ей ответил Кот. Усмехнулся. – Но вам беспокоиться не о чем: стрелять в «телевидение» они точно не будут.

– Я на это не подписывался! – заявил техник. – Я не поеду!

– А ты и не нужен, – не глядя в его сторону, бросил Кот.

– Он водитель, – пояснила ведущая.

– Я поведу! – отрезал сталкер. – Решайте быстрее! Как только здесь появятся ооновцы, путь будет закрыт. У них-то есть все полномочия наводить порядок на территориях, примыкающих к Институту, да и внутри тоже.

Наступила пауза. Девушка измерила взглядом сталкера, затем посмотрела на Акима, безмятежно глядящего в небо. Можно было подумать, что именно он помог ей принять решение.

– Хорошо! – сказала она. Повернулась к оператору: – Снимай все, начиная с прорыва через оцепление!

У оператора происходящее явно вызвало профессиональный интерес. Он разом взбодрился, поудобнее устроил на плече камеру, огляделся с прищуром.

– Я на крышу, через лючок вылезу! – деловито сказал он. – Оттуда ракурс получше, да и пусть видят, что их снимают, больше шансов, что стрельбу не начнут!

– Давай! – кивнула Лена. Быстро огляделась, указала оператору в сторону Института. – Только сначала снимем «стенд ап» на фоне оцепления. Готов? С лицом у меня все в порядке? О’кей, поехали! Мы находимся перед зданием Международного института. Официального разрешения на съемки внутри оцепления получить не удалось, но мы попытаемся добраться до здания и показать вам, что происходит внутри. Оставайтесь с нами!

Кот усмехнулся: надо же, как он сумел «завести» деятельную девушку. Видать, не все потеряно в наших демократических СМИ. Осталась самая малость: осуществить в реальности то, что он так убедительно описал. Все это было чистой импровизацией. Сказать по правде, он вовсе не был уверен, что все эти решительные ребята в форме читали какие бы то ни было инструкции. Или что они не получили новых.

Однако же деваться некуда. Сталкер прыгнул за руль, дождался, когда залезут остальные. Хлопнула широкая боковая дверь, и он завел машину. Хороший фургон, мощный. Авось прорвемся. Поймал взгляд какого-то полицейского, смотревшего в их сторону. Улыбнулся ему и выглянул через окошко назад, словно бы собираясь дать задний ход.

– Поехали! – по-гагарински крикнул он. И дал газу. Ясное дело, не назад, а в самую гущу людей в форме. В этот момент он больше всего боялся задавить кого-нибудь, а потому отчаянно вдавил звуковой сигнал. Вместо него раздалось низкое сипение. Тем не менее полицейские шарахнулись в стороны, и тупая морда телевизионного фургона со всей дури втиснулась между капотами двух полицейских машин. Одну удалось миновать, другая же подпрыгнула и отскочила в сторону. Всех внутри фургона швырнуло вперед от удара. Лихо нависавший над лючком оператор едва не выронил камеру и не слетел с крыши.

Проскрежетав надписью «Телевидение» по борту полицейской машины, фургон вырвался на чистое пространство площади. Оператор лихо обводил камерой ряды обалдевших полицейских. Наверное, никому из них и в голову не приходила возможность прорыва не «из окружения», а как раз наоборот – в глубь оцепления.

Впрочем, в прострации стражи порядка пребывали недолго. То ли инструкций они не читали, то ли просто обалдели от такой наглости «четвертой власти», да только с нескольких сторон по прорвавшемуся железному ящику на колесах открыли беспорядочный огонь. Оператор вскрикнул и буквально провалился через лючок в темную глубину машины.

– Стреляют! – удивленно крикнул он, осматривая камеру.

– Бывает! – невозмутимо отозвался Кот, резко дергая рулем. Хотелось верить, что так будет тяжелее попасть в машину.

– Ты же говорил, они не имеют права стрелять! – крикнула ведущая.

– Вот подлецы, инструкции нарушают! – посетовал Кот, закладывая очередной «противопульный» вираж. Помогло не очень – за спиной явственно слышался звон металла. Спасибо многочисленной аппаратуре – пули вязли в железе. Главное – успеть скрыться в здании, пока за дело не взялись снайперы. Черт, ну не станут же их у всех на глазах расстреливать, честное слово?!

И точно, когда фургон затормозил перед институтским крыльцом, выстрелы смолкли. Что ни говори, а план был правильный. Только вот, соскочив на цветную плитку перед ступеньками, сталкер ощутил сомнение: не зря ли они сюда полезли? Что он вообще о себе возомнил? Вслух же крикнул:

– Вперед, быстро!

И первым взбежал по ступенькам. Дернул за ручку стеклянной двери – и вдруг весь покрылся испариной. Он ведь даже не подумал о том, что их попросту могут не пустить вовнутрь! И что тогда прикажете делать?

А следом уже подскочили Аким, Лена и азартно работавший камерой оператор. Наверное, пялиться на мир вот так, через объектив, не так страшно, как двумя выпученными от страха стереоскопическими глазами… Прошло не больше нескольких секунд – и за стеклом дверей появился настороженный человек с компактным пистолетом-пулеметом в руках. Этого Кот знал – он был из отдела Разуваева. Очень странно – кто же тогда захватил Институт? Ведь не служба же собственной безопасности!

Сотрудник, видимо, тоже узнал лаборанта, да и камера, похоже, вызвала у него определенный интерес. Он произвел какие-то манипуляции, сделал пару шагов назад и дернул стволом: открывай, мол! Все четверо буквально «всосались» в задание. В мрачноватом фойе их встретили еще двое вооруженных сотрудников службы безопасности. И вот же некстати – из-за их спин выплыла основательная фигура шефа службы безопасности Разуваева. Оно и неудивительно: нежданные гости со стрельбой должны были заинтересовать начальство.

– Кто такие? – мрачно спросил Разуваев.

– Петр Вячеславович, мы же свои! Сотрудники. Я вот лаборант, – Кот показал карточку удостоверения со своей физиономией. Кивнул на Акима: – Этот – тоже.

– Лаборанты все в лабораториях, – не глядя в их сторону, процедил Разуваев. – А с какой целью вас сюда прислали, мне что-то не очень понятно.

– Никто нас не присылал, – сказал Аким. – Мы сами!

Кот ткнул парня в локтем в бок, чтобы не вмешивался.

– Мы телевидение привезли, – Кот театрально развел руками. – Они нас так просили! Ну честное слово – нельзя же отказать средствам массовой информации!

– Это вы, что ли, с телевидения? – с прищуром глядя на девушку, спросил Разуваев. Тут же зыркнул на оператора: – Не надо здесь снимать!

Оператор опустил камеру.

– Мы с регионального канала… – начала было Лена.

– Я вас узнал, – оборвал ее Разуваев. – Что еще за съемки? Есть разрешение? Кто санкционировал?

– Никто не санкционировал. Но жители региона вправе знать, что здесь происходит, – твердо сказала Лена.

– Мы бы тоже хотели знать, что происходит, – нервно усмехнулся один из сотрудников. И тут же запнулся под тяжелым взглядом Разуваева.

Вошедшие переглянулись.

– Институт ведь захвачен кем-то? – осторожно спросил Кот. – Так в новостях передают!

– В новостях? – Шеф службы безопасности впился глазами в ведущую. – Это вы, что ли, передаете?

– До сих пор мы передавали только официальную версию властей, – растерянно проговорила Лена. – Но вы… Вы можете рассказать на камеру, как все обстоит на самом деле?

– Э, нет! – Разуваев снова остановил порыв оператора вскинуть камеру. – Мы – служба безопасности, нас снимать не положено. Идите к начальству – и с ним договаривайтесь. Я дам сопровождающего. Только без глупостей – имеем приказ стрелять на поражение.

Кот собрался было отправиться вслед за телевизионщиками, но его остановил Разуваев:

– А ты, Котляров, останься.

Голос службиста ему не понравился сразу. Как оказалось, не зря.

Он думал, что его поведут в кабинет начальника. Как бы не так – повели в подвал. Затолкнули в тесную комнатенку, где Разуваев уселся на единственную табуретку, лаборанта поставили напротив, предварительно обшарив карманы. Ему хватило ума вовремя сбросить пакетик с «ядрами». Нашли бы неучтенный хабар – вылетел бы с работы с «волчьим билетом», да и уголовное дело б завели. Но от спутникового телефона, полученного от Кузнецова, избавиться он не успел. Вооруженный сотрудник молча передал трубку начальнику. Тот помрачнел еще больше. Кот еще улыбался, думая, что его привели на обычную процедуру «промывки мозгов». Служба безопасности Института любила устраивать охоту на несуществующих ведьм и разоблачать несуществующие заговоры. Начальник оглядел его, чуть склонив голову.

– Кто ты такой? – неожиданно спросил Разуваев.

– Чего? – опешил Кот. Черт, этот человек умел ставить в тупик неожиданными вопросами. Ничего не скажешь – старая фээсбэшная школа. – Вы же знаете: я Котляров, лаборант академика Лаврова.

– Я спрашиваю, кто ты на самом деле? – повторил начальник.

– У вас же есть мое личное дело, – Кот попытался улыбнуться. – Там все написано. Я ничуть не изменился за последнее время. И вообще…

Договорить не дали. Тело само сложилось пополам от боли. Он и сам не понял, как оказался на холодном бетонном полу. Склонившись, его внимательно рассматривал крепкий сотрудник с набитыми кулаками.

– Не надо мне врать, Котляров, – устало сказал со своей табуретки Разуваев. – Сейчас не та ситуация, чтобы анкеты заполнять и на полиграфе прогонять. Мне нужна информация, и я ее из тебя выбью. Понял?

– П-понял, – прохрипел Кот, пытаясь подняться. Поташнивало.

– Откуда у тебя это? – начальник покачал у него перед носом спутниковым телефоном.

– Купил… На всякий случай.

– Это на какой такой случай?

– А что, запрещено, что ли?

– Послушай, малый, не надо со мной играть в эти игры. Ты же не считаешь меня за идиота? Спутниковый телефон в нашей местности может понадобиться только в двух случаях: или ты сталкер…

– Я не сталкер, я лаборант…

– …Или на случай чрезвычайной ситуации, при обвале сотовой связи. Что ты об этом знаешь? Что за акцию против нас готовят?

– Да ничего я не знаю! Что вы здесь, с ума посходили?!

Серия ударов кулаками и ногами заставила его прерваться. Корчась на полу и отплевываясь кровью, Кот со злостью думал: знал же, что надо в стороне держаться! Невозможно влезть в дерьмо и не заляпаться! А сейчас и из самого оно самое полезет. Вот же влип…

– Кто тебя прислал? – прорычал в ухо Разуваев. – Говори, ну!

Таким видеть шефа службы безопасности еще не доводилось. Похоже, ситуация действительно настолько серьезна, что подозревают каждого. И без того ясно, что уровень паранойи вокруг Зоны зашкаливает, но Разуваев – вообще отдельная история.

– С эпохой вам не повезло, – вытирая кровь с лица, сипло проговорил Кот.

– Что? – Разуваев чуть приподнял брови.

– В НКВД бы вам, больших бы успехов добились…

Не стоило так дерзить. Еще несколько крепких ударов не пошли на пользу здоровью.

– Никитин, угомонись, – закуривая и внимательно разглядывая измученного лаборанта, сказал начальник.

Крепкие руки, державшие его за шиворот, разжались. Тело растянулось на бетоне, с жадностью впитывая прохладу и испытывая какое-то противоестественное удовольствие. Под потолком, в тумане сигаретного дыма, покачивалась на проводе лампочка. В мозгу мелькнула расслабленная мысль: откуда в этом инновационном здании древняя лампочка накаливания? Или это особый антураж «экзекуторской»? Странно, однако, устроен человек: чтобы ощутить радость отсутствия боли, вначале необходимо по полной этой самой боли отхватить.

– Похоже, он действительно ни при делах, – выпуская изо рта дым, задумчиво произнес начальник службы безопасности.

– А если «при делах»? – вяло отозвался Кот. – Недоработка выйдет, коварный враг прорвется, и вас премии лишат…

Он пересчитал языком во рту зубы – вроде пока все на месте. Сплюнул густым и вязким.

– Не дерзи, Котляров, – беззлобно сказал Разуваев. – Ситуация сложная, откуда удара ждать, не знаем. Черт вас знает, как вы сквозь оцепление просочились. Может, вы заодно с этими гадами.

– Так кто они – эти гады?

– Выясняем, Котляров, выясняем, – Разуваев поднялся, неторопливо прошел мимо. – А тебе придется здесь пока посидеть.

– Я здесь не могу! – возмутился Кот, поднимаясь. – Не для того я к вам сюда прорывался! Мне с Лавровым поговорить надо!

Крепыш, только что избивавший его, недвусмысленно вскинул ствол пистолета-пулемета. Разуваев, не оглядываясь, бросил:

– Разберемся, разберемся…

Щелкнул засов. Некоторое время Кот тупо пялился на дверь, слушая звуки удалявшихся шагов. Потом подошел к двери, толкнул плечом. Бесполезно – все равно, что кирпичную стену сдвигать. Вернулся, сел на табуретку.

Вот тебе и прояснил ситуацию. Идиот. На что он рассчитывал? Теперь сиди тут, как дурак. Хорошо, если про него вспомнят и выпустят отсюда. А ведь могут за делами и запамятовать. Хреново тогда придется. Дверь здесь мощная, как в несгораемом шкафу, такую плечом не высадишь. Похоже на спецхранилище. Точно, тут же где-то институтское хранилище артефактов из Зоны! Пронумеровано, отмечено в журналах и погребено на годы. Как бы самому не превратиться в «скелета в шкафу».

Машинально полез в карман за сигаретами. Ну да, как же… Ясное дело, отобрали при обыске. Разуваев не человек, а ходячая охранная система, даже не подумал курева оставить! Вместо сигарет пальцы нащупали кое-что другое. То, отчего несколько потеплело на душе.

Кубик. Как его только не нашли при обыске? Торопились, видать. Только и остается, что чахнуть над ним, как над златом, не понимая ни смысла его, ни пользы… Так, а это еще что?!

К одной из граней плотно прилипла маленькая металлическая «горошина». Вот это номер! Он же точно помнил, что скинул пакетик с «ядрами». Ах, да – это же то, что он закатил в «зажигалочный» кармашек джинсов, тогда, возле фургона Кузнецова.

Однако как это «кубик» вытянул его из кармана? Кот не без труда оторвал «горошину». Магнит, что ли? Раньше таких свойств за ним не замечалось. Проверил на пряжке от ремня – не действовало. Впрочем, пряжка наверняка немагнитная. Оглядевшись, сталкер остановил взгляд на двери. Железная – есть смысл проверить. Ничего подобного – кубик никак не реагировал на металл двери. Но «горошину» по-прежнему охотно притягивал. Мелькнула мысль: возможно, он действует так только на вещицы из Зоны. Однако это свойство уже где-то встречалось…

Точно! Кот заметался по тесной комнате, словно его разъедало желание поделиться с кем-то своим открытием.

Кубик притягивает не только артефакты – он притягивает любые порождения Зоны! Как тех мертвецов, что неуклонно следовали за ним по пятам. Ведь не он, не Кот, им был нужен – они шли за этим странным кубиком!

Словно в подтверждение этих мыслей кубик со щелчком провернулся у него на ладони.

– Однако! – оскалился Кот и тут же убрал с лица безумную улыбку.

Не хватало только свихнуться в этом подземелье. Он перевел взгляд на металлическую «горошину» в другой ладони. Что ж, неспроста эта штуковина завалялась в кармане. Не использовать ее – значит понапрасну гневить судьбу.

Тут главное – не промазать. «Ядро» действует только раз, тупо вломив его в стену, просто потеряешь последнюю возможность. А щелчок должен быть сильный – мощь удара пропорциональна скорости «ядрышка». Чудная тут физика, понять невозможно. Но для сталкера практика всегда важнее теории.

Встал посреди комнатки в эдакой «позе ковбоя» – широко расставив ноги, чуть склонившись к правому бедру, к которому прижал руку с «горошиной». Бить надо точно в центр железного прямоугольника – для максимального эффекта. Глаза сверкнули азартом: делать подобного еще не доводилось.

– Н-на! – выдохнул он и крепким щелчком отправил «ядрышко» в сторону двери – аж палец загудел от боли.

Про боль тут же пришлось забыть: дверь с грохотом вылетела из проема, остановленная противоположной стеной коридора. Тихо оседала пыль из развороченных косяка и откосов, а перед глазами все еще стояла эта сумасшедшая картина: будто невидимый великан ударом огромного молота выгнул толстую железную дверь, как кусок жести. Вон она лежит, с прогибом по центру, как уродливое корыто.

Не сразу он осознал, что путь открыт. Просто стоял и пялился на результат своего небрежного щелчка. Вот сколько ни балуйся с игрушками из Зоны, а привыкнуть к этому невозможно. Потому что противоречит оно всем представлениям о возможном. Оттого сталкеры и кажутся посторонним людьми «не от мира сего». Просто, навидавшись подобного, по-другому начинаешь воспринимать действительность.

– Ладно, – бодро сказал он себе. – И не такое видали.

Оглянулся, увидел одиноко стоявшую посреди комнатки табуретку. Подошел, ухватил за ножку и несколько раз со всей дури припечатал об стенку, пока в руке не осталась одна ножка. Какое-никакое, а оружие. Правда, непонятно, с кем драться. Не Разуваеву же свою правду вдалбливать.

Он вышел в широкий коридор. Осмотрелся. Здесь он никогда не был. В стенах имелись одинаковые безликие двери. Большинство – на сложных электронных замках, некоторые – с простыми, но крепкими засовами, как и на его развороченной дверце. В поисках выхода быстро прошел в один конец коридора и уткнулся в тупик – небольшой зал с несколькими пронумерованными дверями. Направился было обратно и тут услышал за одной из боковых дверей какие-то звуки. Подошел, приложил ухо к двери. Тишина. Показалось, что ли? Он уже убрал ухо от холодной поверхности и шагнул в сторону, как снова услышал этот звук.

Похоже на кашель.

– Эй, есть там кто? – припав к двери, негромко спросил он.

Ответа не было. Только показалось, что кто-то испуганно дышит. Заметив про себя, что любопытство до добра не доводит, сдвинул в сторону массивный засов, взвесил на руке увесистую ножку от табуретки и открыл дверь.

– Опаньки! А вы что здесь делаете? – вырвался у него совершенно дурацкий вопрос.

Перед ним на каких-то пластиковых ящиках сидели телеведущая Елена и оператор в обнимку с камерой. На него смотрели настороженно – видно, ожидали увидеть кого похуже.

– Не видишь – сюжет монтируем, – желчно сказала девушка.

– Но вас же вроде как повели к начальству… – проговорил Кот.

– А привели сюда, – хмуро отозвалась девушка. – Дура я, что тебя послушала. Ну сам подумай – кто ж разрешит мне снимать в Институте, да еще в такое время? Это же с самого начала понимать надо было. Знала бы, что ты здесь всего лишь лаборант… – Она в сердцах отмахнулась.

– Ну и что, что лаборант, – Кот немного обиделся. – Лаборанты что, не люди, что ли?

– И батарею от камеры отобрали, – сказал вдруг оператор. Вдруг ухмыльнулся. – Не знали, что у меня запасная есть!

– Камера – это хорошо, здесь есть что поснимать, – заверил Кот. – Вообще-то это запрещено, но, раз уж я заманил вас сюда – пользуйтесь моментом!

– Что снимать, мы сами разберемся, – оборвала его Лена. – Скажи лучше, как выбираться из этого погреба?

Они вышли в коридор, Кот уверенно направился вперед. Но вдруг вспомнил про Акима. Следуя нехитрой логике службы безопасности, есть смысл поискать здесь. Он остановился у ближайшей двери, закрытой на засов, сдвинул широкую стальную пластину. Оттянул тяжелую железную панель, шагнул внутрь. Автоматически включился свет.

Непроизвольно облизнулся. Вдоль стен здесь высились аккуратные застекленные стеллажи, уставленные «пустышками» с приклеенными на плоские круглые пластины инвентарными номерками. Еще были прозрачные контейнеры с «черными брызгами» и «булавками», коробки с «браслетами»… От всего этого великолепия темнело в глазах. Даже страшно представить, что же хранят за дверьми, охраняемыми хитрой электроникой.

– Что это? – завороженно спросил оператор.

– Не могу сказать точно, но похоже на Эльдорадо, – проговорил сталкер.

– Снимай! – тихо приказала Лена.

Видимо, все это подземелье – и есть институтский «спецхран», сектор хранения объектов, обнаруженных в Зоне. Допуск сюда имели единицы, оно и немудрено: хранящийся здесь хабар на «черном рынке» имеет просто баснословную цену. Правда, ученые ценность хабара меряют своими малопонятными научными подходами. А мы – люди простые…

С трудом он заставил себя опустить протянутую руку. Соблазн взять себе хоть что-то был силен. Это в нем сталкерский инстинкт говорил: бросать хабар – плохая примета. Раз нашел что-то, значит, Зона дар тебе посылает, грех отказываться.

Сердце екнуло: в кармане что-то зашевелилось, что-то живое. Он попытался схватить это, удержать – не вышло. Оно с силой вырвалось, и теперь перед глазами прямо в воздухе, бешено щелкая гранями, плыл этот чертов кубик. Вдруг вокруг тоскливо заскрипел металл: это дрогнули стеллажи с пронумерованным содержимым. Артефакты на них будто бы ожили, заплясали, принялись биться в стекло, стремясь вырваться на свободу. Звонкой россыпью ударили в стекла кругляши «черных брызг», впились в прозрачную преграду «булавки». Последние вели себя особенно неприятно: они нетерпеливо дрожали, постукивали по стеклу и вроде бы быстро вгрызались в него. Стеллажи опасно заскрипели, с треском полезли из стен железные болты…

Стиснув зубы, сталкер схватил буйствующий в воздухе кубик, и тот забился у него в руках, норовя содрать кожу. Не выпуская предмет из сжатого кулака, Кот медленно попятился к выходу. Быстро прикрыл за собой дверь, задвинул засов.

И тут же жуткий «бунт хабара» прекратился. Утих и разбушевавшийся кубик. Странно, что раньше, когда с Сурком по Зоне шли, такого не наблюдалось. Может, дело в концентрации хабара? Однако надо бы здесь поосторожнее. И лучше – побыстрее отсюда убраться.

– Ты снял?! Снял это? – сдавленным голосом говорила девушка.

– Снял. Вроде бы, – отрешенно отвечал оператор. Он с сомнением осматривал камеру, видимо не уверенный, что привычная техника способна запечатлеть всю эту чертовщину.

– Ладно, тогда давайте быстрее отсюда! – нервно сказал Кот.

– А куда вы идете? – поинтересовался за спиной знакомый голос.

Сталкер резко обернулся. Аким, как ни в чем не бывало, разглядывал недавних «узников», перекошенных от новых впечатлений.

– Кто тебя учил так подкрадываться? – буркнул сталкер. – Глупо было бы сдохнуть вот так, с перепугу. Как ты здесь вообще оказался?

– Проследил за охранниками, понял, куда они вас ведут, – ну и вот…

– Погоди. А тебя почему не схватили?

– Не знаю. Внимания не обратили, что ли…

Кот покачал головой. Смех смехом, но есть у этого парнишки такое необъяснимое свойство: никто его не воспринимает как угрозу. Документов никогда не проверяют, а чтобы арестовать или взять под стражу – это вообще нонсенс. Конечно, если его не ищут целенаправленно.

Как эти чертовы сектанты.

Осторожно поднялись по лестнице и вышли в институтский коридор из неприметной двери с табличкой: «Стоп! Специальный допуск!» Кот спросил у Акима:

– А через эту дверь ты как прошел? Тут же специальный допуск нужен.

– А у меня есть, – Аким пожал плечами, продемонстрировал пластиковую карту пропуска, в чипе которого отмечены все данные сотрудника.

– Что?!

– Лавров сделал – он меня за образцами туда посылал.

Кот молча прикусил губу. Вот, значит, как. Выходит, этому пацаненку шеф доверяет куда больше, чем верному лаборанту, который у него не один год отпахал. Вот она, человеческая благодарность.

Хотя чего он хотел? Ведь шеф в курсе, что он «старкерит» помаленьку, а значит, цену хабару знает. И прекрасно понимает, что пускать сталкера в спецхран, все равно что козла в огород. То ли дело Аким – честнее человека Кот за всю жизнь не видел. Так что все справедливо в этой жизни. И каждому по заслугам.

В лаборатории Лаврова было полно народу. Здесь царило какое-то нездоровое оживление. Ученые выглядели непривычно возбужденными, какими-то раскрасневшимися, растрепанными. Как заговорщики перед какой-нибудь очередной «цветной революцией»: вроде и на серьезное, на опасное дело идут, но все равно происходящее отдает игрой и спектаклем. Здесь горячечно обсуждали что-то и смотрели принесенный откуда-то телевизор. Кот еще не успел отыскать самого шефа, как вдруг вся эта шумная братия разразилась нечленораздельными возгласами и подалась к «ящику».

– Сделайте громче! – потребовал кто-то.

Взгляда на экран было достаточно, чтобы понять причину всеобщего негодования. Выступал не кто иной, как Зубов – новый директор Института.

– …ситуация просто критическая, – Зубов сокрушенно покачивал головой на фоне институтского здания и людей в форме. – Филиал в руках преступников, под угрозой план научных исследований, работа, не побоюсь громких слов, мирового значения. Но главное – жизнь и здоровье наших сотрудников. Среди них – светила мировой науки. Очень неприятная ситуация.

– Что, по-вашему, послужило поводом для нападения на Институт? – поинтересовался закадровый голос.

– Вы знаете, что наш филиал занимается, в том числе, исследованием объектов, извлеченных из так называемой Зоны Посещения.

– Вы имеете в виду артефакты?

– Да, пресса закрепила за объектами именно это название. Довольно приличное их количество находится в запасниках Института. Ни для кого не секрет, что цена на эти предметы на «черном рынке» довольно высока…

– Вы думаете, дело именно в этом? В пресс-службе МВД заявили, что захват связан с некими экстремистски настроенными группами.

– Выдвигать версии – дело полиции. Возможно, это действительно экстремисты. Для нас сейчас самое главное – спасти Институт, сохранить его престиж в глазах мировой общественности и наказать преступников.

– Да что это за преступники такие, не понимаю? – недоуменно проговорил Кот. – Служба безопасности, что ли?

– Преступники – это мы с тобой, – на его плечо легла рука Лаврова. Академик стоял рядом, глядя на разглагольствующего Зубова. Особых чувств по поводу речи Зубова он не выказывал и разглядывал бывшего ученика, скорее, с интересом зоолога.

– Я вообще ничего не понимаю, шеф, – Кот вопросительно глянул на Лаврова. – Чертовщина какая-то.

– А что здесь непонятного? Кому-то нужно дискредитировать Институт, разогнать его сотрудников, а лучше – обвинить и посадить.

– Но зачем?

– Затем, что Институт – это контроль над Зоной. Только ученые сообщают миру правду о том, что там творится. Но, видимо, эта правда нужна не всем. Поэтому Институт и его сотрудников необходимо опорочить, уличить во лжи, фальсификациях и других преступлениях. Чтобы был повод вывести его из под защиты ООН и разобраться уже по-тихому, по-свойски, как это у нас умеют.

– Но Зубову-то это к чему? Он ведь тоже из Института, тоже как бы ученый…

– Вот именно – «как бы». Я уже давно разочаровался в нем как в специалисте. Его больше интересует карьера, власть, чем наука. Хотя, что я тебе рассказываю – ты и сам все прекрасно знаешь.

Сталкер знал. Помнил, как этот мерзавец едва не отправил его на тот свет. Просто удивительно, как после всего этого он умудряется удерживаться в Институте, да еще и делать такую стремительную карьеру. Хотя последнее как раз объяснимо: похоже, Зубов попал в круг добрых друзей Брахмана, под покровительство кровавой аномалии. Хорошая компания, ничего не скажешь.

– А пожаловаться куда следует? В ООН напрямую, к примеру?

– Лучше сразу в Гаагский трибунал, – желчно усмехнулся бородатый сотрудник в белом лабораторном халате. Из сектора неорганической химии, кажется. – Они же не идиоты – все каналы связи уже обрубили. Подержат нас здесь немного, прокачают общественное мнение, как им нужно, а после – возьмут тепленькими.

– Не будут они нас брать, – мрачно сказал лохматый верзила в синей технической форме. – Не нужны им живые свидетели. Перебьют нас здесь или взорвут к чертовой бабушке, а после скажут, что это террористы устроили.

– Это ты что-то перегибаешь палку, – не очень уверенно возразил рыжий доцент из отдела полевых исследований. – Как скрыть расправу над известными в научной среде людьми? Не могут они пойти на такое.

– Почему это не могут? – насупился верзила. – Если новый директор такую ахинею в открытую по «ящику» несет – может быть все что угодно!

– Сволочь он, этот Зубов, и вор, – нервно поправляя очки, заявил тощий спец из отдела биофизики. – Сколько раз меня с премией надувал.

– При чем здесь твоя премия? – сердито буркнул кто-то.

– А при том! Он лжец, циник и вообще… Он не ученый, он проходимец. Кто его назначил директором?

– Ты же знаешь, руководство у нас в Женеве сидит.

– Сейчас бы позвонить в эту Женеву – и доступными русскими словами…

– Я могу все это на четырех языках изложить. Да только как позвонить, если связи нет?! Сотовые вышки обрубили, глушилки поставили и дата-кабели перемкнули!

– У меня есть спутниковый телефон, – вмешался Кот. – Точнее, был – служба безопасности отобрала. У них спросить надо.

– Да?! – Верзила грозно поднялся. – Ну так я сейчас пойду к Разуваеву, лично поговорю! Мне как раз позвонить надо.

Среди научных сотрудников тут же поднялся шум. Они мгновенно разделились на сторонников и противников решительных действий. Долговязый профессор с лысым блестящим черепом и нелепыми круглыми очками тряс кулаками и что-то высказывал верзиле на повышенных тонах. Тут же шумно сцепились известный академик и не менее известный членкор. Разговор перешел на визг и вопли с перекошенными лицами. Оппоненты принялись припоминать друг другу всякого рода околонаучные прегрешения, обильно посыпались оскорбления, обвинения в некомпетентности и плагиате. С грохотом полетели на пол колбы с образцами, опасно качнулся массивный туннельный микроскоп. Кот наблюдал все это, разинув рот: он даже представить себе не мог, что на подобное способны обычно столь сдержанные и уважаемые люди. Сотрудники рангом пониже принялись неловко разнимать разгоряченных «светил». Кто-то бездумно, в трансе, отошел к окну – и ткнулся лбом в холодное стекло.

В стороне от этого безобразия курили под вытяжкой лаборанты, с интересом наблюдая за «петушиными боями» академиков. Сталкер и сам охотно покурил бы сейчас и перекинулся парой реплик с младшим научным персоналом, да только вот глобальные проблемы уж больно тяготили.

Все это действо усердно снимал оператор, направляемый деятельной ведущей. Похоже, та, наконец, отыскала подходящий материал для репортажа. Девушка выдергивала из общей сутолоки отдельных сотрудников, и те охотно отвечали на ее вопросы, ничуть не смущаясь камеры. Научники вообще плевать хотели на условности и насаждаемые Разуваемым меры секретности. Репортаж, надо думать, выйдет горячий.

– А вы как думаете, шеф? – спросил Кот у Лаврова, державшегося в стороне от свары. – Чем дело кончится?

– У меня нет времени думать о таких пустяках, – отозвался Лавров. – Вот то, что работа стоит, – это действительно плохо.

– Ну да… – пробормотал Кот. Скосился на Лаврова, быстро черкавшего что-то в пузатой записной книжке. – У меня к вам разговор есть. Очень важный.

– Да? – Лавров продолжал что-то скрести в своей книжечке.

Нет, так его не пронять. Нужно бить сразу и наповал.

– Я новую аномалию нашел.

Лавров мгновенно прекратил писать, пронзил сталкера острым взглядом:

– Опять без санкций в Зону ходил?

Кот кивнул в сторону стоявшего в сторонке Акима:

– Вон его из дерьма вытаскивал.

Только теперь академик заметил Акима – и бросился в его сторону, сразу позабыв и про собеседника, и про новую аномалию. Кот даже не обиделся на этот раз. Оно и ясно: Аким сам по себе уникальная аномалия. Единственная в своем роде, так как, помимо прочего, способна перемещаться на своих двоих и совершать глупости. Да в придачу обладает совершенно неотразимым обаянием. Куда уж нам, чумазым, против такого няшки…

– Котляров, ты здесь?

Кот вздрогнул, сделал невольно шаг назад: перед ним возник Разуваев, а за его спиной – тот самый крепыш-охранник, от знакомства с которым до сих пор болели скулы и ребра. «Ну все…» – мелькнуло в голове. Теперь и сбежать не дадут, вряд ли даже Лавров поможет.

– Держи! – тяжелым голосом сказал Разуваев. – Тебя.

Странно глядя на него, шеф безопасности протянул телефонную трубку – старомодного вида, с толстой антенной сбоку. Ту самую, отобранную при обыске. Ничего не понимая, Кот поднес трубку к уху:

– Да…

– Ты что же, думал, я ничего не узнаю? – произнес безликий, но в то же время знакомый голос.

– Брахман?

– А чьего звонка ты ждал? Уж не Кузнецова ли?

Кот ощутил, как лицо заливает краска. Вот и поиграли, блин, в шпионов. Только как же его вычислили?

– Запомни, Кот, Кузнецов – это битая карта, – сухо продолжал голос. – Ему только кажется, что он способен влиять на события. И делает он это только потому, что я ему позволяю.

– Зачем мне все это знать?

– Потому что я хочу дать тебе шанс.

– В чем же моя ценность?

Разговаривать было тяжело: его в упор разглядывал Разуваев, сверлил взглядом, будто сканировал мозг. Но почему-то позволял продолжать этот странный разговор.

– Хороший вопрос. Лично я считаю, что ты свой шанс упустил. Но «Глас Зоны» считает иначе. Я привык ему доверять.

– Что ж, это лестно.

– Не дерзи. Я дам тебе еще одну возможность получить свое место в новом мире. Но с одним условием.

– Я весь внимание.

– Ты отдашь мне Акима.

– Это не обсуждается.

– Ошибаешься. Это уже обсуждается. Поинтересуйся у начальника службы безопасности.

Сталкер поймал взгляд Разуваева. И похоже, оба поняли, о чем сейчас говорят в трубке.

– Я не шучу, Кот. На все даю час. Потом будут крайние меры. Прими правильное решение.

Трубка пискнула, и мягкий женский голос сообщил о разъединении со спутником. Глядя в глаза Разуваева, сталкер медленно опустил трубку.

– Что все это значит? – проговорил он.

– Рахманов сказал, что ты все поймешь, – отрезал Разуваев. – Я не знаю, что у вас там за игры. Одно ясно: мы выдаем полиции Акима, они снимают оцепление.

– Нельзя им его отдавать, – тихо сказал Кот.

– Это еще почему? Может, он натворил что. Я давно уже за ним приглядываю: темнит он что-то. Полиция разберется.

– Убьют они его, понимаете?

– Что? – Разуваев недоуменно моргнул. – Не мели чепуху, Котляров! Это полиция!

– Вы не понимаете…

– Я как раз все понимаю! Вот силы ООН подтянутся – и попрут на Институт. И что мне делать с десятком бойцов? Не стрелять же в ооновцев! А по должностной инструкции в чрезвычайной ситуации я обязан защищать здание и персонал от кого бы то ни было! Парадокс, как говорят наши ученые, и п…ц, как говорят в народе. Малец им нужен – так отдадим мальца, ничего с ним не сделается. Что бы он там ни сделал – суд разберется.

Начальник службы безопасности говорил размеренно, деловито. Он уже все разложил по полочкам, все ему было ясно. Объяснять что-либо бесполезно, да и опасно. Не станешь же рассказывать, как вытаскивал Акима из Зоны! За это Разуваев его собственными руками к полицаям оттащит и сдаст тепленьким, под протокол.

– Нужно что-то придумать, – пробормотал Кот.

– Нечего тут думать, – Разуваев зыркнул на пару подошедших вооруженных сотрудников и кивнул в сторону Акима, общавшегося у стенки с Лавровым. – Взять его!

Но тут произошло нечто, неожиданное для самого Разуваева, да и для сталкера тоже. Лавров резко шагнул вперед и встал перед Акимом, сложив на груди руки.

– Отойдите, пожалуйста, – положив руку на ствол пистолета-пулемета, вежливо попросил сотрудник.

Тут же еще несколько ученых подтянулись поближе, встали плотной группкой, эдак плечом к плечу, плотно заслонив Акима. Даже склоки свои прекратили. Сотрудник занервничал, задергал оружием:

– Отойдите! Не мешайте мне!

– А то что? – поинтересовался Лавров. – Стрелять будете?

Сотрудник в растерянности обернулся на Разуваева. Тот подошел, сердито раздувая ноздри, сказал, с трудом сдерживаясь:

– Вы что, не понимаете? Если мы его полиции не сдадим – нам тут всем плохо будет!

– Это вы от Зубова приказ получили? – спросил Лавров.

– Нет, но… Но на нас давят!

– Ну так передайте тем, кто там давит, что академик Лавров на давление не поддается. В местном филиале я по приглашению руководства Международного института, а руководство находится в Женеве. Из Женевы никаких распоряжений не поступало или я не в курсе?

– Послушайте, вы, академик! – В голосе Разуваева стала пробиваться плохо сдерживаемая злость. – Занимайтесь своей наукой и не лезьте за пределы своей компетенции! Я здесь отвечаю за безопасность, и я должен обеспечить…

– …и вы должны обеспечить безопасность сотрудника Института, а именно – моего лаборанта.

В воздухе повисло напряженное молчание. Ученые смотрели на службистов с непробиваемой твердостью. Редкое единодушие в научной среде. Эдакая корпоративная солидарность.

– Это ваше последнее слово? – шумно сопя, спросил начальник службы безопасности.

– Последнее, – твердо ответил Лавров. – В своем отчете я укажу, что вы до конца исполнили свой долг, Петр Вячеславович. Думаю, коллеги ко мне присоединятся.

Разуваев вдруг сник, будто бы сразу потерял интерес к происходящему. Отвел взгляд, коротко кивнул своим людям и удалился, желчно бросив на последок:

– Я ведь для них же, умников, стараюсь! Дождутся, что перестреляют нас здесь, как куропаток…

Сталкер только успел проводить его взглядом, как услышал спокойный голос Лаврова:

– Так что ты там говорил про новую аномалию?

Вот что значит – системно организованное мышление! Шеф никогда не забывает о делах. И то понятно: кого попало не берут в академики.

В лаборатории они остались одни. Лену с ее оператором Кот вежливо попросил поснимать пока общие планы из институтских окон. Правда, теперь немного беспокоился: он что-то не подумал о снайперах, наверняка шарящих взглядами по окнам мятежного учреждения. Какое-то время он в растерянности смотрел на Акима, ставшего вдруг для них всех предметом морального выбора. Впрочем, на самом деле не было никакого выбора. Это у службиста еще возникали какие-то варианты, а ученые, надо им отдать должное, даже не задумывались. Притом что не знали страшной правды: зачем именно нужен этот парень начальнику полиции. Да и скажи им – не поверили бы. В любом случае исход теперь неизбежен: Брахман будет стараться достать Акима собственными силами. А сил у него достаточно.

Так что времени осталось совсем мало, и надо его использовать по максимуму. Сжато и сбивчиво сталкер изложил свои злоключения Лаврову. Тот выслушал эту дикую историю с ледяным спокойствием, не перебивая, не выказывая на лице ни малейшего сомнения.

– …И теперь они хотят принести в жертву Акима, – закончил Кот. – И я просто не знаю что делать.

Какое-то время Лавров задумчиво смотрел в сторону, постукивая по столу авторучкой. Затем тихо произнес:

– История, конечно, невероятная. И с природой этой аномалии не все ясно. Как ты ее назвал?

– «Глас Зоны».

– М-да… Я бы мог решить, что все это была просто коллективная галлюцинация, если бы своими глазами не наблюдал происходящего в городе.

– И что же вы наблюдаете?

– Вот что-то вроде того, что ты говоришь. Странные карьерные взлеты, неожиданная смена поведения некоторых известных мне людей. Я бы даже сказал, стремительное изменение матрицы личности.

– Что это значит?

– Это значит, что так не бывает. Во всяком случае, такие аномальные скачки личных качеств одновременно у нескольких индивидуумов представляются мне маловероятными. А стало быть, я допускаю вмешательство некой внешней силы. Можно было бы предположить, что кто-то власть имущий просто «тянет» вверх своих протеже. Но это не объясняет роста их реальных способностей. При всей моей нелюбви к Зубову, в последнее время я отмечал существенный скачок в его научной работе. В местной администрации, насколько я знаю, тоже появился такой «вундеркинд», в мэры метит. И вот начальник полиции… Это я к тому, что твоя аномалия, возможно, действительно существует. Главное – понять, как именно она работает.

– Она вроде бы подтверждает скорый конец света и обещает своим последователям «теплые места» в новом мире, – сказал Кот. – Ну и как бы выделяет этих «черных ангелов» из всего остального человечества за то, что они возвращают Зоне ее предметы.

– Ты не замечаешь чего-то странного в этой формулировке? – прищурился Лавров.

– Да все тут странное, – сталкер пожал плечами. – У меня до сих пор голова кругом идет.

– Я не о том. Понимаешь, в чем дело, – это ведь Зона, она не оперирует человеческими понятиями о добре и зле. А мысль о том, что хабар должен вернуться обратно в Зону, – это же чисто умозрительное заключение этих сектантов, как их…

– «Черные ангелы».

– Вот-вот. Да и вообще, незачем этому «Гласу Зоны», если он вообще существует, требовать чего-то от людей. Думаю, здесь все не так, как кажется на первый взгляд.

– А вот я ничего такого не увидел, – сказал вдруг Аким. – Я ведь тоже слышал этот «Глас Зоны». Только мне показалось, что он – теплый, спокойный такой. И не несет людям никакого зла.

– Так-так… – глядя на Акима, с интересом произнес Лавров. Перевел взгляд на сталкера: – А ты как все это ощущал?

– Ну, конечно, не так, как Аким. Ничего теплого и добро там не было. Был какой-то намек на некие знания. Да только я толком ничего не понял. Как говорил Брахман, жертва должна отдать всю кровь, без остатка, – только тогда откроется истина, и жертвующий получит некую силу. Чушь, конечно…

– Но ведь работает? – подхватил Лавров.

– Шеф, вы что же, во все это верите? – удивился Кот. – Я-то думал, вы сейчас разобьете все в пух и прах, скажете мне, что я идиот и все это выдумал…

– Ну почему же? – внимательно глядя на него, сказал Лавров. – Зона способна преподносить самые неожиданные сюрпризы. А ты почем зря трепаться не станешь, я-то тебя давно знаю. К тому же я успел выслушать и версию Акима. Безусловно, какая-то аномалия имеет место. Другое дело – ее восприятие.

Лавров поднялся, заложил руки за спину, прошелся в задумчивости по лаборатории. Сталкер молча наблюдал за ним. Шеф никогда не расхаживает вот так для вида или, там, для придания себе веса и важности. Здесь уж можно быть уверенным – он напряженно думает. Вот бы хоть часть его мозгов – да себе. Никаких проблем в жизни не будет. Хотя ну его, страшно. Чего доброго, задумываться станешь, хандра одолеет. Потом алкоголь с куревом разлюбишь, а там, глядишь, и женщин. Не зря ведь говорят, что горе – от ума. Тут уж, как говорится, каждому свое.

– Знаете, что я думаю, – сказал, наконец, Лавров. – Похоже, эта новая аномалия каким-то образом сканирует психоэмоциональное состояние человека. Мы уже сталкивались с подобным. Аким с его Голосом – живой тому пример.

– Вы думаете, у меня в голове такая же аномалия? – тихо спросил Аким.

Сталкер изумленно вытаращился на него, академик тоже поглядел на парня с интересом. Произнес:

– Такая мысль не приходила мне в голову. Возможно, это явления одного порядка.

– Я ничего не понимаю, шеф, – признался сталкер. – Как это может быть одинаковым – подземная «клякса», требующая человеческой крови, и Голос в голове Акима?

– Если на то пошло, то Голос в голове Акима просто купается в человеческой крови, – медленно произнес Лавров, и Кот ощутил, как по спине пробежал холодок. – Его мозг опутан кровеносными сосудами и омывает то, что вызывает этот самый Голос. Если оно действительно находится в голове…

Кот сглотнул. Ему представилась какая-то невидимая, но страшная медуза, поселившаяся под черепом Акима, охватившая щупальцами его мозг, беспрерывно сосущая горячую красную жидкость.

– Но дело даже не в этом, – Лавров снова замолчал, собираясь с мыслями. Шеф любил точность формулировок. – Мы здесь, в Институте, уже давно возимся с неразрешимыми научными проблемами, которые встают на пути к познанию природы Посещения. И, надо признаться, за все эти годы продвинулись не так уж далеко. Но кое-что лично мне становится ясно.

– Очень интересно, – фальшиво сказал Кот. Он не верил, что про Зону что-то может быть ясно – даже академику и без пяти минут нобелевскому лауреату.

– Я думаю, что Зона – это не просто кусок планеты, загаженный какими-то пришельцами при Посещении, – продолжил Лавров. – Это не зараженный участок, с рассыпанным по нему мусором со странными свойствами. Нет аномалий, артефактов, этой сталкерской «порченой земли», как вы ее называете.

– А что есть? – недоуменно спросил Кот.

– Есть единое целое. То, что мы называем Зоной. Я понятия не имею, как это устроено, мы так и не познали законов, царящих там. Но уже ясно: все последствия Посещения связаны в одну бесконечно сложную систему. И изучать следует не ее отдельные проявления, а систему в целом.

Перед глазами сталкера возник вдруг маленький кубик, дрожащий в воздухе посреди кладовой, – и рвущиеся к нему «порождения Зоны». Какая-то невнятная догадка мелькнула на краю сознания.

– Единое целое… – повторил Кот.

Теперь маленький кубик лежал у него на ладони.

– Что это? – спросил Лавров, с интересом склоняясь, глядя на артефакт.

Кубик тихо щелкнул повернувшейся гранью.

– Оно самое, – тихо сказал Кот. – Целое.

Не очень внятно, путаясь и запинаясь, он пересказал версию Додика. И о Зоне, якобы спрятанной внутри этого куба, и о том, как Аптекарь устроил катастрофу, попросту крутанув неподатливую грань. И о недавнем бунте артефактов в подземном хранилище. Лавров молча выслушал все это и аккуратно снял кубик с ладони сталкера.

Впервые Кот не почувствовал этой противоестественной ревности к вещи. Напротив, ощутил ни с чем не сравнимое облегчение.

Будто вещь нашла, наконец, другого хозяина.

– Интересно… – проговорил Лавров, глядя на маленький предмет, как удав на кролика. – Очень интересно…

Медленно, как в трансе, понес перед собой тускло блеснувший кубик, будто тот сам потащил его за руку. Он будто забыл про все на свете, и на секунду Кот даже испугался за шефа: уж не перекинулась ли и на него эта липкая, как горячая смола, зависимость? Не хватало только, чтобы светило мировой науки увезли под белые руки в психиатрическую клинику. Но Лавров уже вышел из минутного транса, посмотрел на сталкера цепким взглядом, проговорил дрогнувшим голосом:

– Ты понимаешь, что ты принес? Нет, ты не понимаешь… Это же настоящий прорыв! Это же все меняет! Все!

– Да никаких проблем, шеф, если что, обращайтесь, – с усмешкой отозвался Кот. Он вдруг ощутил незнакомое тепло и даже самодовольство. Приятно, черт возьми, внести собственный вклад в мировую науку. Если, конечно, у академика не поехала крыша. – И что теперь? Решите, наконец, все проблемы Посещения?

– Что ты! – Лавров удивленно поглядел на своего лаборанта, перевел взгляд на Акима, будто тот мог оценить тонкий научный юмор. – Как же мы их решим? Напротив, поставим новые вопросы!

Глаза его сверкнули азартом. Он склонил голову и зашагал взад-вперед по лаборатории. Ясное дело – науке дан мощный пинок под зад с целью ускорения прогресса.

Однако нельзя же забывать и о насущном.

– Шеф! – позвал Кот. – Время истекает. Что-то надо решать.

Лавров остановился, непонимающе поглядел на него, на Акима. Взгляд его все еще был далеко – в бесчисленных измерениях бесконечно сложного, запутанного в клубок мира Зоны.

Тихо щелкнула провернувшаяся грань кубика.

– Да, да, надо решать… – повторил Лавров, неотрывно глядя на заветный артефакт.

И сталкер с предельной ясностью понял: ничего его шеф решить не сможет. Слишком не вовремя попала в его руки эта маленькая, но цепкая, как репей, игрушка.

– Не надо ничего за меня решать, – сказал вдруг Аким. – Я хорошо подумал и решил все сам.

Сталкер с академиком уставились на него, как на монаха, нарушившего тридцатилетний обет молчания. Лавров даже протрезвел от своего транса, спросил:

– Что ты хочешь этим сказать? У тебя есть идея?

– Да, – просто сказал Аким. – Только вы должны мне довериться. Полностью.

– Мы верим тебе, конечно…

– И не будете мне мешать?

– Постараемся… – Лавров растерянно посмотрел на сталкера, который резко помрачнел, уже догадавшись, к чему клонит парень. – Так что ты задумал?

Аким посмотрел сначала на Кота, затем на Лаврова – своим удушающе искренним взглядом. И сказал:

– Мы выполним их условия. Я сам пойду к ним.

Глава одиннадцатая Штурм

Все было как в бреду. И все эти жалкие уговоры, и попытки призвать к разуму, убедить. Усилия, заведомо обреченные на провал. Ведь и Лавров, и Кот – оба они знали, что Аким сказал то, что сказал, не для красного словца, не сдуру ляпнул. Он так просто не умел. Он хорошо подумал, взвесил все «за» и «против» и пришел к единственно верному, на его взгляд, решению.

И, что самое ужасное – он был прав. Прав не в своих наивных, малообоснованных предположениях, попытках убедить, что все будет хорошо, что все обойдется. Нет, он прав был в другом, в главном.

Миру нужна жертва.

Звучит дико, но этой проклятой планете действительно нужна очистительная жертва – для того, чтобы не превратиться в обиталище безмозглых зомби, стремящихся захватить ее. Не тех ходячих дохляков из Зоны, которых боятся только новички, не привыкшие к подобной экзотике. А других, неотличимых от нормальных людей и самих себя считающих нормальными, свободными людьми. А на деле ставших тупыми марионетками сил, природа которых все еще не познана.

И силы эти – вовсе не порождения злобного «Гласа Зоны». Эти силы – обыкновенные человеческие пороки – столь же мощные и способные уничтожить человечество, как какие-нибудь звездные протуберанцы. Редко кто понимает одну простую вещь: даже атомную войну начинает не взлет межконтинентальных ракет, а нечто ледяное и злобное в человеке, заставляющее его тянуться к кнопке запуска.

Они сидели на легких, сверкающих металлом стульях посреди пустынной лаборатории. Со стороны могло показаться, что эти трое крепко задумались над какой-то научной проблемой. Проблема и впрямь была непростой. Ее именуют коротко и емко: быть или не быть.

– Понимаете, в чем дело, – говорил Аким, и голос его звучал непривычно сильно, убедительно, хоть говорил он тихо, даже неэмоционально. – Я еще тогда, в шахте, об этом подумал, а тут как раз разговор зашел. И я все понял окончательно. Я просто уверен, что понял! Этот «Глас», «Глас Зоны», сам по себе ничего не говорит, не приказывает. Это… Это просто как бы усилитель такой, понимаете? Он усиливает, обостряет, выделяет все, что есть в человеке, и ему все равно, это – хорошее или плохое.

– Но почему же тогда он крови хочет? – кипятился Кот, все еще надеясь отговорить парня от самоубийственного шага. – Зачем этому «Гласу» человеческие жертвы?!

– Да не нужны ему никакие жертвы, как ты не понимаешь! Он всего лишь поднимает откуда-то из глубины души, усиливает скрытые, подсознательные желания, возможности, комплексы! Тот «Глас Зоны», который управляет сектантами, создан одним лишь больным воображением их лидера!

– Брахмана? – изумленно проговорил Кот.

– Ну вспомни, – лицо Акима болезненно исказилось. – Он же рассказывал, как убил своего спутника там, прямо над аномалией! В каком он был состоянии при этом? Чего он в тот момент жаждал?

– Крови… – тихо сказал Лавров.

– Правильно! – горячо подхватил Аким. – И все эти эмоции, и без того сильные, на грани того, что может выдержать психика, – они просто зашкалили, усиленные аномалией! Взорвались, захватили его и, может даже, лишили его рассудка.

– Брахман и без этого был немного странный, – вскользь сказал Кот. – В «черные ангелы» вообще нормальный не подастся.

– Все верно, да! И вся эта куча эмоций, все эти странные идеи, навязчивые мысли – все было усилено, буквально впаяно в его мозг. Тогда, наверное, Брахман и ощутил себя мессией. А все, что было для него просто игрой в спасение мира, стало истинной целью. И главное – Зона дала ему средства и силы на достижение этих целей. Этот человек по своей натуре параноик и маньяк – и «Глас Зоны» охотно подыгрывает ему.

– Но почему Зона позволяет ему все это? – недоумевал сталкер.

– Ты же знаешь, Зона вне человеческой морали, – бледно сказал Лавров. – Ты слышал про Золотой шар?

– Кто же про него не слышал! – хмуро сказал Кот. – Но ведь «Глас Зоны» – это никакой не шар, и желаний он не исполняет.

– Но ведь похоже? – возразил Лавров. – Я говорил уже: Зона – единое целое. Если и существует Золотой шар, то сила не в нем. Он лишь посредник для сил, стоящих за Зоной. Так и этот «Глас»…

– Правильно, – подхватил Аким. – Брахман получил силы – и стал двигаться к своей цели. Но эта его новая сила пришла к нему вместе с кровью – кровью первой жертвы. И эта кровь, видно, вызвала какой-то резонанс между убийцей и аномалией, настолько мощный, что кровь стала неотъемлемым условием очередного прилива сил и способностей этих сектантов.

– Звучит ужасно, – проговорил Лавров. – Быть может, в этом есть даже какая-то логика, если у нечеловеческих сил вообще может быть логика.

– Я не понимаю, почему тогда сектанты раз за разом переживают чужой бред? – хмуро возразил Кот. – Они ведь никого не убивали! Почему они видят, чувствуют все то же, что и их лидер?! Черт возьми, почему это видел и чувствовал я сам?!

– Потому что этот Брахман, видимо, сильней остальных связан с этой аномалией, – пояснил Лавров. Перевел взгляд на Акима: – Я правильно говорю?

– Все верно, – сказал Аким. – Остальные просто приобщаются к больному миру, созданному безумным человеком. Все больше и больше людей будут вовлекаться в этот круг. Пока, наконец, не останется никого, не поддавшегося безумию.

– И как же ты хочешь остановить его?! – не выдержав, крикнул Кот. – С чего ты взял, что из тебя просто не выпустят кровь на потеху этому психопату?!

– Он не психопат, – невозмутимо возразил Аким. – Он жертва обстоятельств и собственных недостатков.

– Тебе бы в адвокаты идти, маньяков отмазывать! – прорычал Кот. Резко глянул на Лаврова. – Нельзя его пускать, шеф!

– Пусть договорит, – сказал Лавров. – Аким, правда, это недопустимо большой риск, основанный лишь на предположениях.

– Это единственный шанс обойтись без больших жертв, – возразил Аким. – Я еще тогда почувствовал – я сильнее его. Я смогу вытеснить его симбиоз с этой аномалией и установить свой собственный. Я смогу передать «Гласу Зоны» свои ощущения, свои эмоции – и в них не будет ни жестокости, ни крови, ни жажды власти. Я даже почувствовал эту связь – мне только не хватило времени, чтобы вступить в диалог… Ну вы же знаете – мне не привыкать к «голосам»… – Он слегка коснулся головы пальцем.

– Аким, – Лавров говорил отчетливо, пытаясь придать словам максимум убедительности. – Все это – всего лишь твои ощущения. Я же учил тебя: человек не может доверять только собственным чувствам, они несовершенны. А проверить твои догадки опытным путем невозможно. Риск, что тебя просто убьют на этом алтаре, не идет ни в какое сравнение с шансом того, что прав ты.

– Шеф, я считаю, что этот разговор пора кончать, – решительно заявил Кот. – Акима выдавать нельзя ни при каких обстоятельствах.

– Все правильно, – сказал Лавров. – Аким останется с нами. Мы что-нибудь придумаем. Хорошо, Аким?

Аким ничего не ответил. Он сидел на своем стуле, склонив голову, и выглядел опустошенным и покорившимся судьбе. Сталкер мысленно перевел дух: только что они едва отговорили этого парня от самоубийства. Это же надо додуматься – самому пойти на убой, принести себя в жертву, как какой-нибудь счастливчик на пирамиде древних ацтеков.

Тихо запел сигнал спутникового телефона. Аким с Лавровым уставились на сталкера. Тот поднес трубку к уху:

– Да.

– Что вы решили?

– Акима вы не получите.

– Неправильное решение. Подошли силы ООН, получена санкция на зачистку здания. Ты сам напросился.

– Брахман, не смей! Ты ответишь за это!

– Поздно, Кот. У тебя был шанс.

Кот молча опустил трубку, поглядел в осунувшееся лицо академика. Сказал непослушным, будто чужим голосом:

– Надо предупредить всех. Сейчас начнется штурм.

– Никакого штурма не будет, – решительно сказал Лавров, быстро направляясь к рабочему столу. Снял трубку внутреннего телефона, набрал трехзначный номер. – Сейчас свяжусь с Разуваевым. Надо немедленно объявить по громкой связи: пусть все сотрудники выходят и сдаются. Останемся только мы с Акимом и попытаемся укрыться в здании.

Из этой затеи ничего не вышло. Поразительно – но никто из ученых даже не подумал сдаваться. Здание покинули несколько административно-хозяйственных работников, все же научные сотрудники остались внутри. Удивительная солидарность, учитывая то, что большинство из них лично Акима не знали, лишь слышали его историю о пророчестве Посещения. В этот момент Кот ощутил даже какую-то необъяснимую зависть к этим людям. Что-то было в этих ученых от небожителей – то, что позволяло им забыть про сиюминутные интересы и подчинить все свое существо чему-то более высокому, непонятному простому смертному.

Есть что-то похожее у вояк – называется «долг». Но долг, по ощущениям сталкера, имеет более приземленную природу, нечто бухгалтерское: получил от Родины то-то и то-то, вот и отдавать надо этот долг. То же, что делает особенными этих ученых, – беззаветная преданность Истине. А что такое на самом деле эта Истина, и с чем ее едят, вообще дано постичь единицам.

И теперь эти умники с обширными знаниями и хилыми мышцами готовились биться за «своего» до конца с опытными бойцами спецназа. Надо сказать, что организовались они с поразительной быстротой, четко распределив между собой обязанности. Часть ученых занималась «стратегическим планированием», выискивая сильные и слабые места в обороне здания, часть громоздила в коридорах баррикады из мебели и тяжелого лабораторного оборудования, часть спешно, из подручных материалов, создавала оружие для защитников здания. Благо в подвалах филиала имелись отличные мастерские и опытные умельцы.

Кот понимал, что попытки этих людей заранее обречены на провал. Всех их просто перебьют, как воробьев, а по телику объявят, что все это дело рук неких террористов, и бла-бла-бла в том же духе. А может, и сам Институт взорвут к чертям собачьим, чтобы улик не осталось. Знаем мы, как это делается, за то так и любим политиков.

Еще удивительнее было, что сдаваться на милость победителей отказалась и служба безопасности в полном составе. Оценив обстановку, Разуваев мгновенно забыл все обиды и занялся своими прямыми обязанностями: обеспечением безопасности сотрудников Института. Оружия и бойцов в его подчинении было немного, но все же они имелись. И эта понятная им обреченность рождала у них необычайное возбуждение, граничащее с остервенением. Бывают такие моменты, когда уже не важны причины и знаешь, что неизбежное остановить невозможно. Все мосты сожжены, ты загнан в угол. И тогда наступает ни с чем не сравнимая свобода. А главное, есть понимание того, что правда на твоей стороне, и за нее ты готов драться до конца. Ради этого ощущения стоит, наверное, рискнуть жизнью.

Выглянув в окно, сталкер заметил неприятное оживление в районе оцепления. К полицейским машинам прибавились теперь джипы с символикой ООН, подкатила пара бронетранспортеров. Пророкотал низко пролетевший вертолет. Черт возьми, неужто, Брахман не блефует? Неужели и вправду пойдет на штурм?

До самого конца Кот не верил в подобный исход. Просто невозможно себе вообразить санкционированное истребление цвета мировой науки. Была еще надежда, что Рахманов с его сумасшедшей сектой все же образумятся. Попугают – и снова приступят к уговорам. Потому что все это выглядело нереально, походило на какой-то спектакль, где все потрясают оружием, но заранее знают, что патроны холостые, и жертв не будет. Так он и бродил по коридорам, бездумно наблюдая за действиями «повстанцев» от науки и не веря в происходящее.

То ли дело – ведущая Лена со своим долговязым оператором. Они были в своей стихии, картинка, слава богу, что надо – чистая сенсация, способная взорвать рейтинги мировых новостных агентств. Все, что любят на загнивающем Западе: «взволнованные толпы» и «справедливо негодующие повстанцы», выступающие за «справедливость» против «несправедливых» властей. Только вместо тупой толпы «оранжевых революций» – мировая научная элита. Но разве буржуазный обыватель заметит разницу?

Эти двое с камерой были везде, стремились запечатлеть каждую мелочь. Кот наткнулся на них, когда Лена, бледная, но строго и безукоризненно выглядящая, снимала «стенд ап» на фоне завала из металлических лабораторных столов, за которыми мрачные сотрудники службы безопасности спешно организовывали огневую точку.

– Мы не знаем, что побудило власти на столь авантюрный шаг, – звонко, едва сдерживая волнение, говорила Лена. – Здесь, в здании филиала, находятся исключительно честные и порядочные люди, которые отказываются верить в то, что всех их объявили вне закона. Оказавшись здесь, наша съемочная группа лично убедилась в том, что власти нам откровенно лгут. А следовательно, попытаются эту ложь скрыть всеми доступными им средствами. Высока вероятность того, что мы все погибнем при штурме здания, а потому просим всех, кому попадет в руки этот материал, передать его всем средствам массовой информации мира и, конечно же, разместить в Интернете. Сами мы уже час безуспешно пытаемся установить контакт со Всемирной паутиной, но сигнал, видимо, целенаправленно глушится…

Кот немного понаблюдал за съемкой, подошел ближе и тихо предложил оператору:

– У меня спутниковый телефон. Сможешь через него что-то в Сеть отправить?

– Ну-ка? – Оператор повертел в руках протянутый сталкером телефон. – Нет, брат, боюсь, что скорость передачи данных у него совсем никакая. Так что тут без вариантов – материалы надо тащить лично.

– Может, оно и к лучшему, – сказал Кот, закуривая. – Значит, есть серьезный повод, чтобы здесь не сдохнуть.

– Это точно, – прикуривая у сталкера, подтвердил оператор. – Это такой материал – бомба, тут надо как угодно извернуться, но выбраться!

К ним подошла Лена – возбужденная, глаза горят, прям не захочешь – а влюбишься. Совсем не та холодная кукла в ящике, деревянным голосом излагающая «политику партии». Выцепила глазами сталкера, бросилась к нему так, что тот едва не отшатнулся.

– Ну что? – округлив глаза, спросила она. – Есть новости?

– Не, – выдыхая дым, мотнул головой Кот. – Да лучше бы их и не было.

– А штурм?!

– Что штурм? – легкомысленно отозвался он, пожал плечами. – Давно уже должен был начаться. Может, передумали?

Зря это он сказал. Сглаз еще никто не отменял. А тут и по дереву постучать не успел, как свет мигнул – и потух во всем здании.

– Началось, – роняя сигарету, сказал Кот.

Тут же пространство вокруг сжалось, наполненное разлетевшимися во все стороны кусками и клочьями, – что-то взорвалось внутри баррикады, перегородившей широкий коридор. По ушам врезало грохотом выстрелов и взрывов, засверкали вспышки, потянуло острым запахом пороха. Разум привычно отключился, уступив место инстинктам. Они куда-то бежали, а мозг отстраненно отмечал детали: спецназ, похоже, ворвался через окна. Все-таки началось.

Это был тот самый момент, когда уже не думаешь ни о чем, кроме спасения собственной шкуры. Потому что геройствовать в мешанине свистящего свинца, как минимум, неразумно. Единственное, что сейчас приходило в голову, – это добраться до институтских подвалов, в которых есть все шансы затеряться и переждать. Он бы так и поступил.

Но здесь была эта Лена со своим воспаленным любопытством. Оператор тоже выглядел испуганным и растерянным лишь до момента, пока не уставился в окуляр камеры. Лена что-то кричала, оператор снимал, и Кот с тоской понял, что не сможет их бросить, даже несмотря на то, что они ведут себя как последние идиоты. Крепко выругавшись, он вернулся, схватил Лену повыше локтя, крикнул ей в ухо:

– Уходить надо! Пристрелят!

– Нас не тронут! – с какой-то первобытной уверенностью заявила девушка. – Мы представители СМИ, у нас удостоверения…

Кот на секунду опешил. В чувство его привело пламя, полыхнувшее в дальнем конце коридора. На голову посыпалась мелкая крошка.

– Дура! – гаркнул он. – Ты им еще сиськи свои предъяви!

– А что такое? – Девушка недоуменно уставилась на сталкера.

– Да за этот твой материал они тебя вместе с удостоверением!..

Он не договорил. Чутье заставило его прислушаться к каким-то незначительным вроде бы звукам.

– Ложись! – заорал он, сбивая с ног девушку и оператора.

Рухнул на них, и тут же воздух над головой вспороли хлесткие очереди. Били с дальнего конца коридора, и можно не сомневаться – добьют. Потому что там – профи. Раз уж стрелять начали, то гарантированно не дадут отползти назад, нырнуть в дверь какой-нибудь лаборатории, и уж тем более – уйти в спасительный подвал. Все что им нужно – чуть опустить линию огня и превратить замершие на полу тела в кровавый фарш. Это финиш, братцы.

Как оказалось, до финиша еще предстояло добраться. Рядом возник плотный лаборант из сектора высоких технологий. В руках у него была уродливая, явно самодельная, хреновина из пары баллонов, шланга и отрезка железной трубы. Без лишних слов он вдавил широкую скобу на трубе, и коридор озарило ослепительным светом, обдав жаром и химической вонью.

Этот парень умудрился собрать из подручных средств настоящий огнемет!

Стрельба из дальнего конца коридора захлебнулась в огненно-дымных клубах. Огнеметчик поднялся и в сопровождении еще одного мужика в технической форме короткими перебежками отправился вперед. Полыхнуло снова – теперь уже за поворотом. Вдоль коридора догорала огненная дорожка.

Кот уже приподнялся с пола и решил продолжить движение, но снова загрохотали очереди – теперь уже с противоположной стороны.

Кот снова вжался в пол, рывком перевернулся на спину и, зажмурившись, заорал в потолок:

– Не стреляйте! У нас нет оружия! Мы сдаемся!

Он знал, что стрелкам плевать на его слова. Сдаваться надо было раньше. Теперь же шансы таяли со стремительностью обратного отсчета. Он ждал следующей, более точной очереди. Или жадной сдержанности снайперской пули. Или холодного стука гранаты, когда понимаешь, что все, конец, но как-то надо еще прожить эту оставшуюся, бесконечно тянущуюся секунду…

Вместо всего этого в отдалении раздались приглушенные звуки рации. Что-то там замешкались с расправой. Кот открыл глаза, глядя в полумрак. Голова была пуста, и казалось, что он уже умер. Просто не осознал еще этого.

Где-то в вышине вдруг захлопало, как раскаты далекого грома.

И пошел дождь.

Не сразу дошло, что так, с запозданием, сработала система пожаротушения. Кот просто лежал под прохладными струями, ловя ртом тяжелые капли.

Пришел в себя от того, что его трясли за плечо. Это Лена, неугомонная журналистка, теребила его, лихорадочно бормоча:

– Они ушли! Слышишь? Ушли они!

– Куда? – тупо отозвался Кот.

– Откуда я знаю куда! – огрызнулась девушка.

Сталкер сел, вытирая ладонью мокрое лицо, огляделся, вслушался в странный звук, заполнивший окружающее пространство. Что же это такое? До него не сразу дошло, что это никакой не звук.

Это тишина.

Что все-таки стряслось? Перебили всех, что ли? Или успели захватить здание? Почему, в таком случае, поблизости нет ни поста, ни огневой точки спецназа? Как могли оставить коридор, не доведя до конца зачистку?

Кот усмехнулся, подумав, что отчитывает нападавших за то, что те не добили их, несмотря на имевшуюся возможность. Неадекватная реакция, наверное, нервы. Легко вскочив на ноги, отряхнулся, глянул на телевизионщиков, вяло приходящих в себя. Сказал:

– Пойдем, узнаем, что это было.

– А если опять стрелять начнут? – усомнился оператор.

– Это вряд ли, – сказал Кот. – Хотели бы стрелять – стреляли бы.

В клубах пыли и пороховой гари они прошли весь этаж. Здесь никого не было, только звенели под ногами гильзы, да скрипел хлам, оставшийся от баррикад. Часть коридора была выжжена огнем импровизированных огнеметов и залита водой из потолочных форсунок.

– Давай снимай в ночном режиме, – глухо сказала Лена.

– Уже, – отозвался оператор.

Шли долго: Лене требовалось брать какие-то планы и фокусы, произносить перед камерой речи трагическим голосом. В какой-то момент сталкера это стало утомлять, и он высказал все, что думает по поводу журналистов и методов их работы. Телевизионщики сразу все поняли и спорить не стали. Когда дошли до площадки у лифтов, Кот прижался спиной к стене и, сместившись, осторожно выглянул в окно.

Оцепления не было. Были отдельные группы полицейских, гражданских и разъезжающиеся во все стороны машины.

– Отбой, – устало сказал Кот. Достал из кармана промокшую пачку сигарет, скомкал и бросил в урну.

– Что там? – настороженно спросила Лена.

– А ну их, – отмахнулся Кот. – Пойдемте кофе пить. У меня в лаборантской чайник и все такое…

Он был уверен, что лаборатория пуста. Раз все закончилось столь странным образом, и никого не видать, стало быть, и Лавров мог уйти домой. Но он был здесь. И его взгляд сразу не понравился сталкеру.

– Что это было, шеф? – с порога спросил Кот. – Есть жертвы?

– Раненые есть, уже помощь оказывают. Убитых, слава Богу, нет. Вовремя все прекратилось.

– А с чего все это: сначала стрельба, потом – тишина?

– Штурм прекращен в самом разгаре, спецназу был дан приказ отойти, – сказал Лавров, почему-то отводя взгляд.

– Вот как? А по какому поводу?

Лавров ответил не сразу, и по выражению его лица Кот сразу почуял неладное.

– Что-то с Акимом? – быстро спросил он. – Схватили его?!

– Нет, – глухо сказал Лавров.

– Убили?!

Академик покачал головой:

– Он ушел.

– Куда?

– К ним ушел. Сам.

– Что?! Вы же… Запретили ему!

– Он человек. Свободный человек со свободной волей.

Сталкер уже ничего не слышал. Его качнуло, и он медленно сполз по стенке на пол. Вяло обхватил согнутую в колене ногу, уставился в одну точку. Куда-то вдруг делись силы и понимание – что он тут делает, зачем?

Выходит, все было напрасно. Зря он бегал, искал хоть какую-то зацепку, чтобы понять, где искать этого странного парня. Зря перся через всю Зону с долбанутыми на всю голову психами. Зря спускался в удушливое подземелье. Зря пускал себе кровь на кошмарном алтаре.

Акиму не нужно спасение. Он что-то вбил себе в голову и теперь пойдет до конца, чтобы проверить собственную правоту. Так уже было, когда он решил, что сможет воскресить близких, погибших при Посещении. Он уходил в Зону, на верную смерть, и только Кот смог спасти его тогда от неминуемой гибели. И что же, прав тогда оказался этот его дурацкий внутренний Голос? Да черта с два!

– Вот же дурак… – обхватив голову, прохрипел Кот. – Идиот!

– Это не глупость. Он просто слишком верит в собственные идеи, – возразил Лавров.

– Да я не про него! Я про себя! Как я мог его оставить – ведь знал же, что он от своего не отступится!

– Я не подумал об этом, – признал Лавров. – Даже не знаю, что теперь делать, к кому обращаться за помощью…

– Да не к кому обращаться! – огрызнулся Кот. – В руках Брахмана сейчас реальная власть, и она только усиливается. Брахман знает, что делает, он всегда на шаг впереди. И знаете, что я думаю, шеф?

– Что?

– Вся эта афера с Институтом ему и нужна была только для одного: чтобы Аким пришел к нему добровольно! Сам!

Лавров ответил не сразу. Лицо его застыло, глаза чуть расширились. Похоже, академика удалось вогнать в ступор.

– Как это можно рассчитать? – проговорил он. – Это же глупо. Столько людей, весь город с ног на голову поставили. Неэффективно как-то, нелепо… Нет, не может быть.

Кот мрачно усмехнулся, покачал головой:

– Э, нет, шеф. Когда можешь заранее подглядеть векторы развития событий, динамику судеб, то и ситуация выглядит совсем иначе. Что мы, простые смертные, видим? Мы видим лишь результаты каких-то процессов, понять которые просто не в силах. А вот «Глас Зоны» показывает все как есть. Даже я видел то, о чем раньше и понятия не имел. Причинно-следственные связи такой сложности, что мозг лопается. Но чтобы понимать все это – нужны новые и новые всплески этой чертовой силы. Для того ему и жертвы нужны.

– Что за жертвы? – вмешалась Лена.

Все это время она недоуменно следила за разговором. Думала, наверное, что это беседа психопатов. Да плевать, что она там думала. Когда понимаешь, что твой друг обречен на смерть, многие вещи разом теряют всякий смысл, и мир вокруг становится черным.

– Но почему им нужен именно Аким? – проговорил Лавров.

– Да ясно же, – вяло отозвался Кот. – Аким для них – такое же порождение Зоны, как и весь хабар, который «черные ангелы» тащат обратно. А учитывая, что он еще и человек, – это идеальная жертва для «Гласа Зоны»… Черт!

На смену апатии пришла злость, свела тело, как удар тока. Он быстро поднялся, сжал кулаки, двинул кулаком в стену – чтобы боль привела в чувство, прочистила разум. Резко обернулся к Лаврову:

– Я не знаю, что это за чертовщина, за что мне такое проклятие, – но, похоже, мне снова вытаскивать его.

– Погоди! – Лавров поднялся вслед за ним со своего стула. – Что ты можешь сделать один против такой силы?

– Я не знаю, но, если буду сидеть и думать о том, как Акиму пускают кровь, я просто спячу!

– Я знаю, у кого можно просить помощи! – оживился вдруг Лавров, достал мобильник, глянул на экран. – Смотри-ка, и сеть появилась! У меня есть знакомства в органах безопасности, я до Москвы дойду, а если надо – до Женевы!

– Какая Женева? Вы слышите, что я говорю? У Брахмана просчитаны все варианты. Да и без того понятно, что не помогут нам никакие связи. Потому что, пока там будет что-то решаться, Акима уже не станет!

В лаборатории повисла тяжелая тишина.

– И что же делать? – произнес Лавров.

– Я пойду сам, – Кот попробовал улыбнуться. Получилось так себе. – Раз уж судьба такая – вечно кого-то из дерьма вытаскивать.

– Но это же самоубийство!

– Не факт. Я тоже кое-что видел в линиях собственной судьбы. Не думаю, что мне суждено погибнуть именно сейчас, спасая Акима.

Он врал. И прежде всего – самому себе. Ведь он так и не смог разобраться в этих невероятно запутанных переплетениях проклятых «векторов». Слишком сложно было с непривычки. А может, просто маловато собственной крови он пролил тогда на жадную аномалию. В любом случае, перед глазами сейчас было только «темное пятно», в котором терялись линии его судьбы. Самое хреновое было то, что Брахман наверняка прекрасно знает, к чему идет дело. В этой ситуации все его, Кота, попытки выглядят как драка слепого со зрячим. К тому же более сильным зрячим. Это действительно походило на самоубийство.

Но иначе нельзя.

– Я пойду за ним, шеф, – тихо сказал Кот. – Может, я смогу остановить их.

– Один ты ничего не сможешь.

– Нет времени гадать, что я смогу, а что нет, – быстрым шагом он направился в двери. Остановился, поглядел на Лаврова. – Разве что, Шевцову скажите, где я. Да не волнуйтесь вы так, шеф! Где наша не пропадала, прорвемся!

Он знал, что обманывает самого себя. Знал это и Лавров. Только возражать не стал. Вместо этого поманил сталкера к лабораторному столу, сказал:

– Погоди! Я должен кое-что тебе показать.

На столе была «пустышка». Теперь все знают, что это такое, но все равно, первый взгляд на нее каждый раз сбивает с толку. Два медных диска и двадцать сантиметров пустоты между ними – одного этого было бы достаточно, чтобы ученые всего мира полезли на стену от бессилия. А ведь в Зоне таких загадок – сколько угодно. Сейчас «пустышка» стояла вертикально – один из двух дисков просто парил в воздухе.

В руке Лаврова появился тот самый «кубик Рубика». Ученый положил его на ладонь, поднес к «пустышке». Та дрогнула и медленно поползла в сторону ладони. Выглядело это несколько противоестественно – ведь «пустышка» гораздо массивнее кубика.

– Я уже видел это, – начал было Кот. – Да, артефакты притягиваются к этой штуковине. Но сейчас не до этого…

Дальше случилось неожиданное. «Пустышка» доехала по гладкой поверхности лабораторного стола до ладони с кубиком и остановилась. После чего верхний диск вдруг взял – да и шлепнулся вниз с глухим металлическим звуком.

– К-как это?! – изумленно проговорил Кот.

Вместо ответа Лавров взял то, что осталось от «пустышки», и продемонстрировал – в каждой руке по диску. Даже постучал ими друг о друга – что называется, для тупых. Была «пустышка» – стало два бесполезных медных кругляша.

– Я не знаю – как, – сказал Лавров. – Знаю только то, что этот кубик не только притягивается к другим объектам из Зоны – он лишает их собственных свойств. Тех свойств, что и делают их так называемыми «артефактами» Зоны. Я успел проверить это только на паре объектов, но закономерность, определенно, имеется… Так, уважаемый, я бы попросил не снимать в лаборатории! Иначе буду вынужден просить вас покинуть помещение!

Последнее было адресовано оператору, который, наблюдая очевидную научную сенсацию, потянулся к камере. Оператор послушно опустил камеру. Лена смотрела на все это, не очень понимая, что происходит.

– Это, конечно, круто, – признал Кот. Он взял из рук академика два бесполезных теперь медных диска, повертел их, положил на стол. – Думаю, за такое открытие Нобелевка вам гарантирована.

– Пойдешь в соавторы? – серьезно спросил Лавров.

– Ну да, ну да… – пробормотал Кот. – Только какое это имеет отношение к Акиму?

– Самое прямое, – твердо сказал Лавров. Поднял кубик на уровень глаз, оглядел на свет, как драгоценный камень. – Помнишь наш разговор о Зоне как едином целом? Эта штуковина должна действовать не только на объекты, но и на аномалии. Но это, конечно же, требует подтверждения…

– К чему вы клоните, шеф? Что-то я не пойму.

– «Глас Зоны» – так он, кажется, называется? – Лавров протянул кубик сталкеру. – Это шанс заставить его замолчать.

Сталкер понял. Он смотрел на этот проклятый кубик, который будто бы сам лез обратно в руки.

– Думаете, он может «выключить» эту аномалию? – не спеша взять в руки коварный предмет, спросил Кот.

– Это всего лишь предположение, – сказал Лавров. – Ты можешь проверить это на первой же встреченной аномалии. Только не на гравиконцентрате – вдруг я ошибаюсь, и такую ценную вещь раздавит в лепешку.

– Не раздавит, – бледно проговорил Кот. – Не может Зона раздавить саму себя…

– Ну бери же!

Похоже, Лаврову самому не терпелось избавиться от этой навязчивой вещи, и он лишь нашел для этого удачный повод. Или все это лишь разыгравшееся воображение? Все равно другого пути нет. Кот протянул руку и взял кубик.

– Если удастся заткнуть этот «Глас Зоны», то и сектанты поумерят свой пыл, – продолжил Лавров. – Может, я выдаю желаемое за действительное, но я просто не знаю, как иначе можно остановить эту заразу.

На все это было что возразить. Например, «ядро» – оно ведь не потеряло своего свойства, будучи притянутым к кубику. Или Кот вовремя прервал взаимодействие двух предметов? Гадать бесполезно.

– Все правильно, шеф, – сказал Кот, пряча кубик в карман. Щелкнув, провернулась грань, и кубик шевельнулся в кармане, как мышь. – Я сделаю все, чтобы остановить Брахмана. Но прежде всего я хочу спасти Акима.

– Может, я пойду с тобой? – оживился вдруг Лавров. – Еще кого-нибудь из наших позовем.

– Нет, шеф, не надо, – Аким покачал головой. – Если я еще и вами рисковать буду, то ничего толкового у меня не выйдет.

– Тогда – удачи!

– Спасибо, шеф!

Они пожали друг другу руки – впервые по-дружески, а не как академик со своим лаборантом. Что ж, это тоже дорогого стоит.

– До реки не подбросите? – спросил Кот у телевизионщиков. – Очень надо, а времени искать попутку нету.

Они стояли на широком крыльце Института, в ступени которого уткнулась телевизионная «передвижка». Лена о чем-то тихо переговорила с оператором.

– Да не вопрос! – отозвался оператор, мельком глянув на свое начальство.

Лена пронзительно посмотрела на сталкера и спросила:

– С собой в Зону возьмешь?

– Чего? – Кот немного опешил.

– У нас уже есть классный материал, – быстро заговорила ведущая. – А если мы еще и про этих сектантов снимем – это будет просто кино!

– Со мной? В Зону? Вы это серьезно?

– Ну конечно! – воскликнула девушка.

Глядя на нее исподлобья, Кот сказал:

– Ничего у вас не выйдет. Электроника в Зоне летит к черту, так что все это, скорее всего, будет просто бессмысленно.

– Но попытаться-то стоит!

– …и будет просто здорово, если вы не сгинете в какой-нибудь аномалии или вас попросту не убьют. Потому что возиться с вами у меня нет ни времени, ни желания.

– Так ты берешь нас с собой? – твердо спросила девушка. Она будто не слышала всего, что ей только что долдонил сталкер.

Кот поглядел на них с тоской и вдруг подумал с некоторым даже ожесточением: «А какого черта? Почему их надо в чем-то убеждать, отговаривать? Сами знают на что идут. А всем известно: чем больше группа, тем больше шансов у последнего выжившего. Жестоко, но работает».

– Черт с вами, – сказал Кот. – Сами напросились. Хотите в Зону – пойдем в Зону. Снимайте, коли не боитесь. Только чтобы я в кадр не попал.

– Договорились! – быстро сказала девушка.

– Но, раз уж вы подписались, я буду эксплуатировать вас по полной, – прищурившись, сказал Кот. – Ну что, еще не передумали?

– Мы теряем время, – сказала девушка. – Ты все еще хочешь спасти друга?

Вопрос был поставлен верно. Кот молча влез на сиденье рядом с водителем и хлопнул дверью. Рядом втиснулась Лена, оператор прыгнул за руль. Фургон зарычал дизелем, проскрежетал бортом о крыльцо и, набирая скорость, покатил через площадь.

Через двадцать минут они были уже у реки. Бердь здесь была не очень широкая, берег густо зарос кустарником.

Темнело.

– Времени на сборы у нас нет, – озираясь, быстро сказал Кот. – Дождемся сумерек – и вперед. Сразу предупреждаю: будет мокро и холодно.

– Почему? – не поняла девушка.

Кот кивнул в сторону реки:

– Водой пойдем. Времени на другие варианты нету. А так хоть пару часов сэкономим.

– Лодка есть, что ли? – Лена растерянно огляделась.

– Жирно будет – лодка, – мрачно сказал Кот. – Нельзя в лодке. Ниже по течению – патрульные катера, живо перехватят.

– Что же мы – вплавь? – не поверил оператор.

– Ну не совсем, – сказал Кот, разбрасывая растительный мусор на берегу. – Помогай давай!

Здесь у него был тайник. Создавая его, Кот никогда всерьез не думал, что пойдет в Зону водой. Вода в Зоне – угроза, от нее всегда надо подальше держаться. Но уж больно заманчиво вот так, тихонько и расслабленно сплавиться мимо всех постов и просто выйти на берегу – уже по ту сторону границы. По идее, подлинная Зона начиналась чуть дальше, чем ее обозначал официальный периметр. Это и давало шансы не влезть раньше времени в какую-нибудь подводную аномалию. Но доверия к воде все равно не было. Так что этот вариант он долгое время откладывал «на потом». И вот, похоже, случай представился.

– Что это такое? – склонившись, спросил оператор.

– Коряга, – просто сказал Кот. – Видишь, какая красивая? Эксклюзив! Долго искал подходящую.

– Зачем она нужна?

– А как мы, по-твоему, поплывем, дурень? Кстати, звать-то тебя как?

– Игорь.

– А меня – Кот. Так вот, Игорек, поплывем мы, держась за эту самую корягу. Видишь, она раздваивается? Вот тут, посреди рогатины, и будут торчать наши физиономии. Это что бы ни справа, ни слева нас было не видать.

– А если все-таки увидят? – осторожно спросил оператор.

– Пристрелят, – просто сказал Кот. – Или утопят. Это даже не сомневайся. На периметре с этим просто.

Вопросов оператор больше не задавал. Вместо этого помог подтащить корягу к воде. Лена присела на берегу, попробовала воду:

– Холодная!

– Еще бы, – усмехнулся Кот. – Это вам Сибирь, а не Шарм-Эль-Шейх. Знаешь, что там отличный дайвинг?

– Слышала! – буркнула Лена.

– Тогда держи! – Рядом с девушкой упал плотно свернутый гидрокостюм. – Так не замерзнешь!

– А мне? – с детской непосредственностью поинтересовался оператор.

– Тебе, Игорек, особенно! – Второй костюм упал к ногам оператора. – Коротковат, правда, будет – ну так ничего страшного.

Вскоре девушка и долговязый оператор были с головой затянуты в черный пористый материал. Оператор заботливо укутывал камеру – слой за слоем в несколько полиэтиленовых пакетов.

– Отлично, – разглядывая их, заключил сталкер. – Считай, готовы.

– А тебе? – округлив глаза, спросила девушка.

– А мне – вот! – Сталкер продемонстрировал ласты.

– Нет, где твой костюм?

– На толпу рассчитано не было, – пояснил Кот. – Ну так и не зима. А я привычный. И не в таком плавал.

– Но…

– Послушайте, все нормально! Для меня главное, чтобы вы в ненужный момент чихать не вздумали. А уж со мной все в порядке будет…

Говоря все это, он больше убеждал самого себя, чем верил в собственные слова. И без того удивительно, что ему тогда пришло в голову приготовить запасной гидрокостюм. Ну ничего, главное, посты проскочить – а там согреемся.

Спустили корягу на воду, закрепили пакет с камерой, прицепили свертки с одеждой. Никакого особого снаряжения не было: Кот рассчитывал на то, что координаты схрона, которые дал однажды Шевцов, не окажутся пустым трепом. Критически осмотрев корягу, сталкер решил, что сойдет. Тем более что уже порядочно стемнело.

– Вперед! – скомандовал он.

Стали заходить в воду. Лена тихо ойкнула:

– Все равно холодно! Через ткань затекает!

– Вода наберется в костюм и нагреется от тела, – терпеливо пояснил Кот, облаченный в один лишь природный «гидрокостюм» – тот самый, в котором его мама родила. – Подумай – еще есть шанс остаться!

Решительно, не издав больше ни звука, девушка погрузилась в воду. Игорь уже занял свое место в основании корявой «рогатины». Лене досталось место в центре, Кот, напяливший ласты, оказался позади этого «бутерброда».

– С этого момента – молча! – тихо сказал он. – Говорить буду только я. Никаких охов, вздохов и отфыркиваний. Попадет в рот вода – глотаем, но не плюемся. Ясно?

Две головы молча кивнули в ответ. Молодцы, пресса, на лету схватывают.

– Тогда поплыли!

Навалившись на корягу, Кот оттолкнул ее от берега и сам погрузился по шею. Вода бодрила. Активно, но без всплесков, заработал ластами: надо было выгрести на середину. Прямо перед глазами торчали две круглые, как мячи, головы, затянутые в резину. Прямо кино про диверсантов. Только совершенно неинтересно и холодно.

Течение медленно понесло вниз. Очень осторожно Кот подправлял движение коряги ластами. Вскоре за изгибом реки показался свет: здесь у ооновцев был пост. Рядом по воде чиркнул луч прожектора. Перед глазами сталкера возникло лицо девушки. Немного испуганное и странное в окаймлении черного капюшона. Кот ободряюще смотрел ей в глаза. И девушка даже нашла в себе силы улыбнуться. Все это походило на какое-то сюрреалистическое свидание, мешала только башка оператора, торчащая на заднем плане.

Справа возник и стал приближаться высокий, с надрывом звук. Это патрульный катер.

– Спокойно! – глядя Лене в глаза, одними губами сказал сталкер.

И тихонько погрузился по самые глаза. Так же поступили и остальные. Сталкера уже начинало колотить от холода: не зря он запасался гидрокостюмами. А сейчас нельзя было даже подвигаться, чтобы немного согреться. Не хватало только, чтобы конечности судорогой свело.

Их утлое «плавстредство» колыхнуло на волне: катер прошел мимо, обогнув корягу. Не обнаружив ничего подозрительного, ушел обратно к берегу. Но луч прожектора продолжал цепко держать корягу, пока они, наконец, не скрылись за очередным изгибом.

Тут уж Кот не стал тянуть время – изо всех сил принялся работать онемевшими от студеной воды ногами. Довольно скоро они уткнулись в берег, и сталкер первым выполз на илистый склон, быстро развернул сверток с одеждой. Но одеваться сразу не стал: то, что сейчас было нужно, лежало в кармане «мастерки».

Фляжка с коньяком, которую он предусмотрительно конфисковал у оператора. Теперь же, не дожидаясь компании, он сделал пару хороших глотков, которые могли оказаться просто спасительными в такой ситуации.

– Живем… – дрожащими, посиневшими губами пробормотал он.

– Как ты? – беспокойно спросила Лена.

– В норме, – отозвался Кот. Снова приложился к фляжке и протянул ее девушке: – Только глоток! И одеваться – через пять минут нам надо отсюда убраться.

Сказал – и замер. В свете непонятно откуда выползшей луны к реке выплыл большой темный силуэт. Грузный с виду, но совершенно бесшумный, как тень, медленно приблизился к воде, склонился – и стал пить.

– Что это?! – в самое ухо прошептала Лена.

Сталкер сжал зубы: не время болтать. Он просто смотрел, как зверь утоляет жажду. Как медленно и столь же бесшумно разворачивается…

Только бы не смотрел в их сторону, только бы не заметил!

В темноте сверкнули красные угольки глаз. Кот ощутил, как куда-то провалилось сердце. Зверь пристально разглядывал их. Решал, что делать с непрошеными гостями Зоны. Потом резко развернулся – и тихо пошел прочь. Рядом с открытым ртом замер Игорь. Было видно, что он хотел снять зверя на камеру – но так и не преодолел своего страха.

– Кто это был?! – повторила Лена.

– Шатун, – бесцветно ответил Кот. – Плохо, что он нас заметил. Очень плохо.

– Он может напасть?

– Дело не в этом. Примета плохая. Нельзя ему на глаза попадаться. Особенно когда только идешь в Зону.

Самым полезным, что нашлось в телевизионной «передвижке», был портативный фонарик, которым сейчас и освещали путь. Следовало сделать небольшой крюк, чтобы добраться до ориентиров, указанных Шевцовым. Хорошо, что в этих местах уже доводилось бывать, Кот мог и с закрытыми глазами сориентироваться. Аномалий здесь не было. Почти: имелась на пути небольшая «комариная плешь». Обойти ее было проще простого – Кот прекрасно помнил ее границы. Это он так себя успокаивал. Ничего в Зоне «знать» нельзя. «Плешь» может годами не двигаться, а потом вдруг расползтись – и кирдык сталкеру.

Неожиданно возникла дерзкая мысль.

– Чего мы остановились? – тихо спросила Лена.

– Увидел кого? – вставил Игорь, прижимая к груди камеру.

– Постойте-ка тут, – сказал Кот, делая шаг в сторону «плеши». – А лучше – прилягте.

Спутники послушно залегли за камнями. Кот достал из кармана увесистый болт, позаимствованный в фургоне, за отсутствием традиционных гаек. Привычно, с замахом от земли отправил железку в сторону «плеши». Свистнуло: болт характерно ушел в землю. Гравиконцентрат, значит, на месте.

Кот поднял с земли заранее приготовленную длинную ветку. Вытянул ее вперед и медленно стал приближаться к «плеши». Осторожным следовало быть вдвойне, так как результат этого «эксперимента» предугадать было невозможно. К дальнему концу ветки был скотчем примотан «кубик Рубика». Уже на первых шагах стало заметно, как «заволновалась» аномалия: вокруг «комариной плеши» стал закручиваться пыльный вихрь. С каждым шагом вихрь становился все сильнее, норовя вырвать из рук ветку.

И тут бахнуло. В небо ударила толстая, с руку, молния, на какое-то время лишив зрения. В воздухе резко запахло озоном.

– Что это было? – тихонько пискнула из-за камней Лена.

Кот не ответил. На всякий случай сталкер вытащил из кармана еще один болт, швырнул вслед за первым. Болт просто упал, как и полагается на этой планете всему, имеющему массу.

Аномалии не стало. Подтянув ветку поближе, сталкер выдернул кубик из обгоревшего, подплавленного скотча. Шут его знает, что произошло. Может, «комариная плешь» каким-то образом ушла в небо вместе с этой молнией, может, как-то аннигилировала, соприкоснувшись с кубиком. Самому же больше думалось, что кубик просто как бы «втянул» аномалию в себя. Для той своей «внутренней Зоны». Было это как-то особенно невообразимо, просто в голове не укладывалось. С опаской Кот снова положил кубик в карман джинсов. Главное, не думать, что хранится в такой близости от причинного места, – сильно от реальности отвлекает.

Шевцов не подвел. Схрон оказался там, где и было указано, – под завалившейся высоковольтной вышкой. Вдвоем с оператором подняли и скатали слой дерна, под которым обнаружилась большая крышка из крепкого пластика. Сгребли остатки земли, подняли крышку и увидели плотно уложенные пластиковые контейнеры и свертки из промасленной бумаги.

Ознакомиться с имевшимся в тайнике ассортиментом не успели. Глаза резануло светом мощного фонаря, и знакомый голос сказал с легким укором:

– Как же так? Подарки без меня разбираете?

Глава двенадцатая По его следам

– Шевцов, чтоб тебя! – заслонившись от света, прошипел Кот. – Откуда ты здесь взялся?

– Вот как знал, что ты сюда пойдешь, – сказал контрразведчик, отводя в сторону луч фонаря. – Лавров передал, что ты в Зону бросился. Времени нет, значит, и домой заходить не стал. А чего бродить по Зоне с голыми руками, раз я тебе координаты схрона дал? Вот и выходит, что ты сюда должен наведаться. Только как вы так быстро сумели сюда добраться?

– А водой, – сказал Игорь. Хмыкнул. – Не думал, что в этой речке плавать можно. Главное, заразу никакую не подцепить.

– А тебя никто не просил комментировать, – глянув на оператора, сказал Шевцов. – Говорить будешь, когда я скажу, понял?

Видимо, было во взгляде контрразведчика что-то такое, отчего оператор сразу заткнулся и сник. Тем временем сталкер продолжал копаться в содержимом схрона.

– Богато здесь у вас, – сказал он, вытаскивая наружу АКС-74 со складным прикладом. – Можно отряд боевиков до зубов вооружить.

– Что мы сейчас и делаем, – хмуро заметил Шевцов. Перевел взгляд на притихших телевизионщиков. – А эти что – журналисты? Камера им зачем?

– Да вроде того, – сказал Кот. Среди консервов и концентратов в запасах тайника он обнаружил пластиковую канистру с водой и теперь пил – жадно, большими глотками, словно вокруг была сухая пустыня. – Собираются репортаж в Зоне делать.

– Этого еще не хватало, – Шевцов уставился на оператора, как крокодил на зебру. – Разбить бы твою камеру о твою тупую башку, чтобы знал, где снимать…

– Э, не надо! – встрепенулся сталкер, вытирая лицо все еще влажным рукавом.

– …да черт с тобой, снимай, – продолжил Шевцов. – Только материал я сам вначале отсмотрю. А вздумаешь хитрить – пожалеешь. Понял?

– Чего ж непонятного? – не моргнув глазом, ответил оператор, и Кот подумал, что мордобоя не избежать.

Но Шевцов уже потерял к оператору всякий интерес. Он склонился над схроном рядом со сталкером, сказал негромко:

– Шансов у нас мало. Все еще хуже, чем я думал. Брахман формально уже начальник областного УВД, его люди в Новосибирске сидят, в администрации. Губернатор все еще пытается сообразить, что происходит, но его снимут со дня на день…

– И что дальше? – осматривая автомат, мрачно спросил Кот.

– Что дальше – нашему слабому умишку не понять, тут ведь Зона постаралась, – с самым серьезным видом сказал Шевцов. – Думаю, контингент ООН потеряет свою значимость в регионе, и Брахман установит личный контроль над Зоной – у него же здесь, считай, все.

– Выходит, конец сталкерам? – Кот пронзительно посмотрел на друга.

– Плевать на сталкеров, – резко сказал Шевцов. – Всем туго придется, еще по Сталину рыдать будем, как по великому демократу и гуманисту.

– Что же делать, а? – подавленно спросил Кот. Описанная картина представлялась настолько мрачной, что просто не оставляла надежды.

– Не знаю, как ты, а я этого гада грохну, – просто сказал Шевцов.

И принялся раскладывать перед собой оружие и боеприпасы. Четкими движениями, заранее зная, что может понадобиться и что в состоянии утащить на себе. В качестве основного оружия он взял пулемет, на этот раз «Печенег». Основательный выбор, ничего не скажешь.

– Ты это серьезно? – наблюдая за его приготовлениями, спросил Кот.

– А что, есть какой-то выбор? – Шевцов с сомнением поглядел на бронежилет, отложил в сторону. – Лишний вес, лучше «шмель» взять…

– Как ты хочешь его грохнуть?

– Молча.

– Но за ним же полиция, ооновцы на его стороне, может, уже и армия…

– В Зоне на его стороне только бандиты, – сказал Шевцов. Поймал взгляд сталкера, кивнул. – Я серьезно: среди бандитов у него тоже теперь свои «карманные» лидеры. Полицейских он предпочитает сюда не пускать. Во-первых, чтобы не поубивать и не перекалечить половину сотрудников, во-вторых, чтобы сохранить статус-кво. Не нужны ему в Зоне лишние глаза и уши, ему нужна здесь только его аномалия.

– Это немного упрощает дело, – заметил Кот. – С бандитами как-то проще.

– Черта с два это упрощает, – возразил Шевцов. – Бандиты знают Зону получше полицаев и убивать будут всех и каждого без всяких формальностей.

– Но тогда и мы можем особо не церемониться, – Кот сплюнул.

– Это единственный плюс в нашем безнадежном деле, – сказал Шевцов, передергивая затвор «Печенега». – Давай вооружайся быстрее и двинем, пока не рассвело. Темнота – друг молодежи, знаешь об этом?

Кот не ответил. Он выбирал оружие. От «калаша» сразу отказался: сейчас не огневая мощь решала, а быстрота передвижения. Он не такой громила, как Шевцов, таскать на себе пулеметы не привык. Потому выбор пал на экзотический «ПП-2000» с лазерным целеуказателем и тактическим фонарем. Компактное оружие, чем-то напоминающее легендарный «узи», но еще легче и убойнее, если использовать патроны повышенной мощности – именно такие прилагались к этому экземпляру. Дополнительно взял пистолет «Грач» – восемнадцать патронов в магазине никогда не повредят.

– Готов? – спросил контрразведчик. – А что с этими киношниками?

– Телевизионщиками, – поправил Кот. – А что с ними не так?

– Не боишься их подставлять?

– Они сами подставились, – проворчал Кот. Он не хотел признаваться, но в нем уже расползалось это разрушительное чувство вины за то, что он поддался уговорам и притащил их в эти гибельные места. – Оружие бы им дать.

– Оружие в неопытных руках – дополнительная угроза, – заметил Шевцов.

– Я умею стрелять! – неожиданно вмешалась Лена. – Что вы на меня смотрите? Да, я все слышала. У меня и разряд по пулевой стрельбе, между прочем.

– Нормально, – сказал Шевцов. – Тогда вопрос снимается. Тем более что здесь никаких правил, и пленных брать никому недосуг – с оружием ты или без. Вы это понимаете, барышня? Вас могут убить.

– Я все понимаю, – отрезала девушка. – Но у меня есть право на съемку.

– Сомневаюсь, что у вас есть это право, ну да ладно, – сказал Шевцов. Кивнул в сторону схрона: – Выбор за вами.

Девушка склонилась над ямой, посветила себе фонариком и вытащила здоровенный пистолет, казавшийся еще больше в тонких ладонях.

– Э-э… – многозначительно протянул Шевцов. – Хороший выбор. «ГШ-18», убойный, легкий и…

– …красивый, – разглядывая пистолет, сказала Лена.

– М-да… – скосившись на сталкера, протянул Шевцов. – Будто специально для дамы. Только отдача у него не дамская.

– Знаю, – коротко сказал девушка. – На полигоне репортаж делали, дали пострелять из такого. Бьет точно, и магазин емкий.

– Вопросов больше не имею, – сказал конрразведчик. Повернулся к оператору: – А ты что возьмешь?

– Вот мое оружие, – он погладил видеокамеру. – А стрелять в людей Джа не позволяет.

– Ага… – произнес Шевцов с некоторым недоумением. – Ну, как будут тебя на куски резать – передай своему Джа от меня привет.

– Так какой у нас план? – глядя в темноту, спросил Кот. – Идем прямиком на шахту?

– А есть варианты? – поинтересовался Шевцов. – Знаешь, как Наполеон говорил? Главное – ввязаться в бой…

– Ты уже говорил это как-то.

– И ведь оказался прав. Все, быстро прикрываем схрон – и вперед.

– А я там, в яме, сухпайки видел, – скалясь крупными зубами, сказал оператор. – Есть хочется – сил нет.

– Держи! – Кот выдернул из ямы и бросил оператору запаянный пластиковый контейнер. – На ходу пожрешь!

Преимущества своего «ПП-2000» Кот оценил быстро. Оружие было легким, а тактический фонарь решал вопрос с освещением. Хотя злоупотреблять светом не стоило: они обходили Лебедевку, и скоро должны были начаться настоящие бандитские места. Кот шел впереди, изредка проверяя путь железными болтами, которые все еще оставались в кармане.

У окраины поселка путь преградила еще одна знакомая «комариная плешь». Сталкер остановился, потянулся в левый карман за обычной железкой. Но вдруг передумал и запустил руку в правый карман.

Там был кубик.

– Что ты задумал? – Шевцов сразу уловил сомнение на лице друга.

– Большая «плешь», обходить долго, – проговорил Кот.

Шевцов, ясное дело, ничего не понял. А если бы понял, многих проблем удалось бы избежать. Но сейчас никто не смог помешать сталкеру просто бросить перед собой этот маленький кубик, блеснувший металлом в бледном свете фонаря.

На этот раз шарахнуло так, что все повалились с ног. Похоже было на взрывную волну. Сверкнувшая при этом молния обдала жаром и неприятно напомнила по форме ядерный «гриб».

– Что это такое, черт возьми?! – смахивая с лица комья земли, прорычал Шевцов.

– Дорогу очистил немного, – растерянно пояснил Кот. Поднял с земли кубик, который, к его удивлению, похолодел и покрылся мелким инеем. – Видишь – «комариная плешь» исчезла.

– Я не знаю, как ты это сделал, – проговорил Шевцов. – Но сделал совершенно зря. Мы же сами себя засветили, идиот!

Сталкера бросило в жар. Елки зеленые, он же совсем не подумал об этом! Неужто проклятый кубик опять перетягивает на себя все его внимание, лишая способности нормально соображать?! Похоже, он здорово подвел спутников и самого себя, такого за собой он еще не знал.

– Может, обойдется, – виновато сказал он. – Ну бахнуло, ну молния – так это больше похоже на аномалию и выглядит опасно. Вряд ли бандюки сунутся в эту сторону.

– Будем надеяться, – ровно сказал Шевцов. – Только ты так больше не делай, договорились?

Шли между рекой и железной дорогой. Нелучший вариант в данной ситуации: в этой тонкой «кишке» легко устроить засаду. Был соблазн двинуться напрямик через Лебедевку, но там «русская рулетка». Странная аномалия, щадящая одних и безжалостно расправляющаяся с другими, как известная гусарская игра. В прошлый раз сталкеру повезло, «рулетка» выдала сухой щелчок вместо выстрела.[6] Но сейчас на игры нет времени. Да и рисковать пришлось бы не только собственными жизнями – на кону будущее мира.

Так что пробирались вдоль берега, ища удобное место, чтобы пересечь рельсы. Шли быстро, почти не останавливаясь, рискуя влететь в какую-нибудь некстати подвернувшуюся ловушку. Надежда была только на чутье, которое обычно не подводило сталкера. Не подвело оно и на этот раз.

– Стой! – Кот поднял руку и замер.

Включил тактический фонарь под стволом своего «ПП-2000». Поморщился от резкого света, выключил – толку от него сейчас не было. Подождал немного. Глаза должны привыкнуть к темноте. Через несколько секунд зрение снова обострилось, и проявилась страшноватая картина.

Над рекой стелился зеленоватый туман – он сразу не понравился сталкеру. Присмотревшись, можно было заметить, как дымка сгущается в какие-то фигуры, похожие на человеческие. Когда глаза окончательно адаптировались, фигуры обрели более четкие контуры. Не будь это Зона, можно было бы решить, что перед ними привидения. Но сталкеру ясно: привидения – это совсем из другой оперы. А зеленоватый оттенок больше всего напоминал испарения «ведьминого студня», и проверять, так ли это, совсем не хотелось.

– Снимай! – завороженно глядя на зависшие над водой фигуры, произнесла Лена.

Оператор медленно, как сомнамбула, поднял камеру. Мигнул красный огонек записи. И фигуры словно почуяли это. Разом сорвались с места и, набирая скорость, заскользили по воде в сторону застывших людей. Туман впереди них заметно перекинулся на берег, пополз, вгрызаясь в почву, показалось даже, что та дымится, словно разъедаемая кислотой.

Тут сталкер и разглядел фигуры во всех подробностях. И обмер от парализующего волю леденящего чувства.

В этих бледных призраках он узнал их самих: оператора, Лену, Шевцова, самого себя… Фигуры тянулись к ним, словно спешили рассказать что-то, предупредить о чем-то неизбежном и страшном…

– Уходим! – отрывисто бросил Кот. – За мной, быстро!

Телевизионщики подчинились нехотя, особенно оператор, который впился в необычное зрелище объективом камеры. Шевцов молча схватил его за шиворот и потащил за собой. Туман полз за ними по пятам, пока они не перебрались через железнодорожную насыпь. Кот представил, что было бы, если б они вплыли в этот туман на коряге. Как в последний момент своей жизни, он смотрит в свое собственное расплывчатое, зеленоватое лицо…

Его передернуло. Все-таки от воды в Зоне стоит держаться в стороне.

Сделали небольшую остановку, чтобы перевести дух. Шевцов немедленно принялся осматривать оружие, Лена с оператором жадно припали к фляге с водой: здорово перенервничали после увиденного. Нужно признать: эти двое еще неплохо держались. Кот отошел в сторону, чтобы осмотреться. По эту сторону от насыпи лежала опрокинутая железнодорожная цистерна с откинутой крышкой. Сталкер не удержался от соблазна, осторожно заглянул в горловину люка. И даже не удивился, увидав в глубине зеленоватое свечение «ведьминого студня». Попятился, вернулся к спутникам.

– Хреновое место, – сообщил он. – Не стоит здесь задерживаться.

– Ну так и не будем, – отозвался Шевцов. – Готовы? Тогда двинули!

Двинуть не получилось. Из темноты послышался сдавленный крик, Кот узнал голос оператора. Шевцов среагировал молниеносно: вырубил фонарик и, перекатившись в сторону, залег с пулеметом, целясь куда-то в темноту. У него одного был прибор ночного видения. Лена так и застыла на камне с печеньем в руке и не вышла из оцепенения, даже когда к ее ногам из тьмы выкатилась пузатая граната.

Пожалуй, это был лучший прыжок в жизни сталкера. Он и сам не понял, как успел подскочить и отфутболить гранату обратно в темноту. Та взорвалась в воздухе, злобно чиркнув по плечу осколком. И тут же справа загрохотал «Печенег», очерчивая направление «трассерами». И какому только умнику пришло в голову уложить в ленту патроны с трассирующими пулями? Те, что прятались в темноте, отлично видели расположение стрелка и били по источнику смертоносного пунктира. Кот буквально сгреб с камня сжавшуюся в страхе девушку, бросился к Шевцову, вглядывающемуся во мрак через объектив тепловизора:

– Что там?!

– Много их! – Шевцов говорил коротко, в промежутках между очередями, – Обойти пытаются! Суки! Справа смотри!

Не задавая лишних вопросов, Кот бросился на правый фланг, пробежал вдоль насыпи, упал, сдернув с плеча пистолет-пулемет – и врубил тактический фонарь. В круге света, как на заказ, возникли две перекошенные рожи, и тут же навстречу забили суетливые очереди. Над головой свистнули пули, но повезло: ослепленные фонарем стрелки промазали. Не раздумывая, Кот вдавил спусковой крючок. Лазерный целеуказатель не подвел – пули легли аккурат по метке. Бандюки еще не успели, хрипя и воя, повалиться на землю, а сталкер уже выключил фонарь и бесшумно двигался дальше. Сделал широкий круг, споткнулся о какое-то тело – видимо, подстреленное Шевцовым. Нужно было найти этого незадачливого Игорька, если тот, конечно, все еще был жив. В конце концов, именно его возглас предупредил о нападении. Следов оператора видно не было. Зато в камень по соседству хлестко ударила пуля. Упав и вжавшись в землю, Кот стал отползать назад. Рядом с головой взметнулся фонтанчик земли. Били целенаправленно, гады. Еще один выстрел – уже в опасной близости от лица. Шансов доползти до своих становилось все меньше. И, главное, не ответишь проклятому стрелку той же монетой: он тебя видит, ты его – нет.

Он даже не ощущал страха – в крови бурлил адреналин, и челюсти сжимались от бессильной злости. Прежде всего – на самого себя, за то что подманил-таки бандитов своими экспериментами с кубиком и аномалиями. Оставалась слабая надежда на то, что Шевцов вычислит стрелка и сметет его к чертовой матери пулеметным огнем. Но то ли приятель ни черта не видел, то ли был озабочен натиском с другой стороны, но очереди упорно били куда-то влево. Кот уже начал мысленно прощаться с жизнью, когда произошло нечто совсем неожиданное.

Из-за камня в полный рост поднялась Лена, держа обеими руками мощный «ГШ-18». Открыв огонь куда-то в темноту, за спиной сталкера, двинулась в его сторону. Неизвестный стрелок тут же переключился на девушку. Кот видел, как запылила земля, и стали взрываться камни вокруг ее тонкой фигуры. Ну все, сейчас ее положат…

В этот момент он враз забыл и про саму смерть, и про боль, и про страх. Вид хрупкой девушки с пушкой, спешащей к нему на выручку, затмил все прочие образы. Он просто поднялся, как подымались в атаку деды, и попер на врага, поливая того огнем, чтобы зло упилось собственной кровью. Он не почувствовал даже, как пуля чиркнула по бедру, когда он менял магазин, и остановился только над трупом, намертво вцепившимся в «СВД». Тяжело дыша над убитым бандитом, он думал, что родился в рубашке. Только чудо могло помочь ему выжить. Или неумение этого гада стрелять из «снайперки» в ночных условиях.

– Жив?! – рядом рухнула на колени девушка.

– Кто его – ты или я? – вместо ответа спросил Кот.

– Не знаю…

– Спасибо, что выручила, уже думал – все, финиш.

– Я просто испугалась, что останусь одна в этом кошмарном месте, – всхлипнула вдруг Лена, уткнувшись в его плечо. Ее трясло.

– Ладно, ладно… – Кот неловко погладил ее по голове, огляделся, будто боялся, что Ирка увидит. – Рано расслабляться. Они затихли, но никуда не ушли.

– Да-да, – пробормотала девушка.

– И магазин смени, чтобы сюрпризов не было.

– Ага…

– Тогда давай дуй обратно, только без шума. И пригнись!

Короткими перебежками они добрались до Шевцова. Тот сменил позицию. Обложившись гранатами, выложив перед собой нож и пару «пээмов». Кот заметил, что контрразведчик на редкость консервативен в отношении пистолетов. Для кого-то «макаров» давно устарел, но в умелых руках это по-прежнему эффективное оружие, имеющее преимущество по размеру и весу. Решающее значение здесь имеет отточенная годами работа с конкретным форм-фактором.

– Ну, что видно в твой «волшебный глаз»? – быстро спросил Кот.

– Засели, гады, – сквозь зубы процедил Шевцов. – Не меньше десятка, и отступить к реке не дадут.

– Но ведь у реки… – бледно проговорила Лена и запнулась.

– Вот именно, – сказал Шевцов. Скосился на сталкера. – Экспериментатор херов! Что, набздел в лифте – думал, не поймают?

– Отстань, самому тошно, – огрызнулся Кот. – Давай лучше решать, что делать будем?

– А вариантов нет – надо прорываться, пока они не очухались. Вон там ложбинка удобная, жахну туда из «шайтан-трубы» – и рванем под шумок.

«Рвануть под шумок» не успели. Похоже, бандиты знали кое-что про злополучную цистерну за спиной оборонявшихся. А может, и не знали, а так, от балды, залепили в нее из гранатомета. Так или иначе, грохнуло, цистерну разворотило, и потекло из нее смертоносное фосфоресцирующее зелье.

«Ведьмин студень» – это такое дело, что и описать трудно. Для человека он опаснее зарина и плутония вместе взятых, и химкостюм против него бессилен. Пытались, говорят, из него сделать новое оружие. Идея здравая, так как что-что, а убивает «студень» – будьте спокойны. Проблема в том, что ведет себя эта субстанция совершенно непредсказуемо. Может спокойно храниться, скажем, в керамическом контейнере, а потом вдруг возьмет – и протечет сквозь микроскопическую щель, а заодно превратит в студень все, с чем соприкоснется. В том числе и такую податливую материю, как человеческий организм.

И сейчас, глядя на то, как тонкая струйка «студня» из разбитой цистерны быстро превращается в стремительный сверхтекучий поток, можно было принять лишь одно решение: уносить свою задницу в любом возможном направлении. Шевцов успел схватить только свой «Корд», Кот с Леной просто бросились за ним следом, и через несколько секунд их укрытие уже залило бледно-зеленой смертью.

Враг, похоже, уловил суть происходящего и немедленно открыл огонь. «Шмель», на который рассчитывал Шевцов, остался за спиной под слоем «студня», и нужно было принимать новое решение.

– Значит, так, – сказал Шевцов, вглядываясь вперед через объектив тепловизора, – дальше пойдете сами. Я буду вас прикрывать.

– Но как же…

– Даже не обсуждается. Если сумею отбиться – я вас догоню. Иначе мы все здесь поляжем. Но ведь не это нам нужно, верно?

Кот не стал спорить даже для вида. К чему это кокетство, когда дело уже не в жизни и смерти отдельного человека. Он сам бы остался прикрывать друга, если бы не знал, что Шевцов все рассчитал верно: с его боевым опытом ему реальнее прикрыть товарищей, а шансов уцелеть в Зоне и добраться до Акима больше у сталкера. Девушку вообще можно было бы не брать в расчет, если бы она не доказала, что является неплохим приложением к пистолету.

Коротко хлопнув друг друга по рукам, друзья расстались. У сталкера оставалось три магазина к пистолету-пулемету, у девушки было восемнадцать патронов в магазине пистолета. Если этого не хватит на прорыв, то в большем количестве боеприпасов просто не будет необходимости.

Шевцов сдержал обещание. Бешеным пулеметным огнем он перетянул на себя все внимание бандитов. Кот рванул сквозь мертвый кустарник, выбросив вперед правую руку с «ПП-2000», левой же волоча за собой девушку. Ломились почти вслепую, так как включать фонарь было бы сейчас самоубийством. Они уходили все дальше, слыша, как за спиной затихают пулеметные очереди. Дико не хотелось осознавать, что это означает, но навязчивые мысли продолжали лезть в голову.

Нет ничего хуже выбора: кого из друзей спасать, а кого оставлять на верную смерть. Человек – не Господь Бог, не для него такие непосильные решения. Чтобы не сойти с ума, нужно просто стиснуть зубы и не отступать от намеченной цели. Самобичевание, бессонница и пьяные слезы – все это после. Сейчас – только вперед, до конца, до упора, даже если придется ползти на брюхе, отстреливаясь до последнего патрона…

Их взяли технично. Без стрельбы и почти без усилий. Просто дали как следует вымотаться, устать, потерять бдительность. Человек – он ведь не железный, каким бы крутым ты ни был, ты все равно слабее банды. Даже тигр бессилен против толпы, а двое уставших людей – не проблема для опытных охотников. Их ловко отвлекли, погоняв в отдалении неуклюжих «шестерок», и, пока Кот с Леной стреляли по кустам, набросились сзади.

Странно, что не убили сразу, наверное, было неинтересно просто пристрелить и без того ослабленного противника. Может, сыграл чисто бандитский садизм, желание отомстить за своих, за унижение и страх перед такой крохотной группой, завалившей кучу «братков». А может, так распорядился главарь, узнавший в сталкере своего давнего врага. Это было бы худшим вариантом.

И, ясное дело, выпало худшее. Неспроста, видать, они шатуна встретили.

Сначала его попросту избили – руками, ногами, прикладами – просто, с горячки боя. Обыскали при этом довольно поверхностно – лежа на боку, Кот ощутил впившуюся в тело острую грань металлического кубика. Потом оттащили на пустырь между двумя насквозь проржавевшими автобусами. Машины выглядели обгоревшими и были сплошь изрешечены пулями. Несколько вооруженных людей грелось вокруг железной бочки, в которой что-то дымно горело. Вокруг курили, жрали, отхаркивались и матерились. Гнусное было местечко.

Кот корчился от боли, уткнувшись лицом в пыль, когда над ним прозвучал неприятно знакомый голос:

– Так-так, кто это у нас? Гляди-ка, баба! Что еще за шмара, откуда?

– Да вроде ведущая, из «ящика». Вон и оператора взяли, с камерой.

– Эк, интересно получается: не я в камеру, а она ко мне!

Бандиты заржали, больше из вежливости, конечно.

– А это что за тело? А ну переверни-ка его. Ба – да это же Кот!

Двое бандитов поставили сталкера на ноги. Кто-то рывком, за волосы заставил его поднять голову и посмотреть в глаза главарю. В эти жестокие, холодные глаза убийцы, которые привыкли смотреть на чужую смерть.

Судьба любит устраивать сюрпризы. Причем большинство из них – далеко не приятные. Как эта чудная встреча со старым врагом.

– Как просил, Штырь, – живьем взяли!

– Это вы молодцы, порадовали. Давно я в эти глазенки поглазеть хотел, как их от страха выпучит.

– Не дождешься, Штырь, – сплевывая кровь, процедил Кот. – Кучей говна меня не испугаешь.

– Дерзкий ты, Кот, – с одобрением сказал бандит. В руке его появилось устрашающего вида железное жало сантиметров пятнадцать в длину. За манеру расправляться с жертвами такой вот заточкой он и получил свое погоняло. – Поэтому я не убью тебя сразу. Дерзких надо учить. И я тебя научу, ты у меня дерьмо жрать будешь, да еще и нахваливать. Понял?

Кот зарычал от боли: острая заточка вошла глубоко в бедро. Нога перестала слушаться, сталкер упал на колени. Навалившись на заточку, Штырь наслаждался реакцией жертвы. Затем выдернул острие, брезгливо вытер о рукав камуфляжной куртки.

– Для начала хватит, – решил он. – Пока поговорим с девчонкой.

– Только тронь ее, гад! – прохрипел сталкер.

– Что, в суд на меня подашь? – поинтересовался Штырь.

Он подошел к девушке, которую удерживал крепкий коренастый бандит. С любопытством оглядел ее с ног до головы, ухватил за подбородок, заглянул в глаза. Ухмыльнулся – похабно и мерзко.

– Что вы делаете?! – крикнула Лена, пытаясь вырваться. – Я на телевидении работаю, я журналист!

– Что, у журналисток там все по-другому устроено? – поинтересовался Штырь. Грубо притянул девушку к себе. Та побледнела, отвернулась от его тяжелого дыхания.

Бандиты заржали. Кот дернулся – и получил резкий удар по ребрам, от которого перехватило дыхание. Кто-то протянул главарю пистолет:

– Смотри, что у нее было. Чуть меня не подстрелила, стерва.

– О, как? – Штырь взял пистолет, осмотрел. – Что-то новое в нашей журналистике?

Лена отвела взгляд. Штырь разглядывал ее, решая, как поступить, когда рядом возник короткостриженый бандит в бронежилете на жилистом торсе и сообщил:

– От Брахмана человек пришел. Просил отдать ему этих, – он, не глядя, кивнул в сторону пленников.

– А харя у него не треснет? – отозвался Штырь. – Девку и патлатого пусть забирает. А с Котом у меня личные счеты, так и передай.

– Да вот, сам ему скажи, – жилистый кивнул на еще одного появившегося на пустыре.

Кот сразу узнал Сурка. Тот довольно нелепо смотрелся среди крепких и наглых уголовников, но держался уверенно. В нем появилось и что-то новое – какая-то едва уловимая, но явственная сила. И со Штырем он заговорил спокойно, на равных:

– Привет, Штырь. Меня прислали за пленными.

– А, это ты? Ну этих двоих можешь забирать. Кот останется. Я из него чучело набить хочу.

– Ты не понимаешь, Штырь: сталкер нужен Брахману.

Штырь усмехнулся, сплюнул и презрительно бросил:

– Мало ли кто кому нужен. У тебя все? Тогда проваливай.

Сурок оглядел главаря с ног до головы ничего не выражающим взглядом и терпеливо пояснил:

– Ты работаешь на нас, Штырь. И сделаешь то, что скажем мы.

Вокруг наступила подозрительная тишина. Бандиты внимательно следили за реакцией лидера. Штырь с ходу считал ситуацию и изменился в лице.

– Что ты сказал? – С наигранным удивлением он поглядел на Сурка. – На кого я работаю? На полицию, что ли? Нет, вы слышали?

Последнее было обращено к бандитам. Те не спешили с реакцией, ожидая продолжения. Похоже, не все было так однозначно во взаимоотношениях Штыря и Брахмана. Все это было довольно интригующе, но сталкер проявил бы куда больше интереса к происходящему, если бы не выкрученные руки и боль в ноге и ребрах. Тем более что разговор касался непосредственно его судьбы.

– Я дал Брахману своих людей, – процедил Штырь. – Ему мало?

– На твоем месте я бы не стал с нами ссориться, – сказал Сурок. – Ты и сам понимаешь, что за нами – сила.

Штырь приблизился к наглецу, поигрывая своей фирменной заточкой. Сурок даже глазом не моргнул. Он словно читал намерения бандита и знал, что тот не решится нанести удар.

– Чеши-ка отсюда, фраер, – посоветовал Штырь. – Пока я не осерчал. Привет Брахману.

Сурок не ответил. Бросил короткий взгляд на пленников, повернулся и скрылся в темноте. Главарь подманил жилистого, что-то тихо сказал, указав вслед уходящему Сурку. Жилистый молча кивнул и отправился в ту же сторону. Штырь выглядел озабоченным, и трудно было поверить, что все дело только в страстном желании бандита лично отомстить сталкеру за все обиды.

Главарь приблизился к пленнику, осмотрел его тяжелым взглядом, сказал:

– Повезло тебе, Котяра, поживешь еще немного. Но я бы на твоем месте особо этому не радовался.

Отдавая короткие распоряжения, Штырь быстро ушел в сопровождении группы бандитов. Даже при недостатке информации было ясно, что пленникам предстоит стать предметом торга. Возможно, это повышало шансы на выживание, но по-прежнему отнимало жизненно необходимое время.

С дальнего края приволокли связанного, изрядно помятого оператора. Связали и их. А через полчаса четверо мрачных и грязных, как черти, уголовников притащили ободранное, заляпанное кровью тело и бросили по соседству.

Сталкер с трудом узнал Шевцова. В первый момент он решил, что контрразведчик убит, и только потом сообразил, что в этом случае уркам не было смысла волочить сюда тяжелое тело. В подтверждение его слов Шевцов слабо пошевелился и застонал. Жизнь все еще цеплялась за этого человека, израненного, но готового при первой же возможности броситься в бой. Кот хмуро смотрел на друга, и его мучил вопрос: ради чего все это? Если они погибнут – не будет ли это зря?

Было просто невыносимо бездействовать, когда там, в мрачном подземелье, безумные сектанты готовят Акима к своему обряду. Кот закрыл глаза, отчаянно пытаясь вспомнить – что же расписала судьба через тот туманный «Глас Зоны» в его запутанных схемах?

Пустота. Ничего не осталось в памяти. И мозг остро пронзила простая и ясная мысль: если и есть у него судьба, то лишь та, которую он сможет создать сам. И не в каком-то абстрактном будущем.

А здесь и сейчас.

Глаза он открыл уже другим человеком. Злым и бескомпромиссным, готовым поставить на кон все, что имел, – и жизни спутников, и свою собственную жизнь. Это был тот самый момент, когда решение принимает за тебя твое собственное отчаяние.

Он быстро огляделся. Шевцов лежал без сознания, и помочь ему не представлялось возможным. Девушка и оператор связны, как и он сам. Рядом с ними осталось лишь двое вооруженных бандитов. Вполне достаточно, чтобы справиться с пленными. И слишком мало, чтобы противостоять загнанному в угол сталкеру.

– Эй, – позвал Кот. – Мне по нужде надо.

– Под себя ходи, – вяло отозвался коренастый бандит с одутловатым лицом.

– Будь человеком, дай хоть отойти немного.

– Сиди тихо, а то прикладом двину.

– Да своди ты его, – брезгливо сказал второй бандит, с лицом, покрытым подозрительными красными пятнами. – Обгадится тут, вонять будет.

– Ладно, – нехотя согласился первый. Тяжело поднялся, дернул стволом «Калаша». – Давай только без глупостей.

Без глупостей не вышло. Замысел был отчаянный, почти что самоубийственный. Кто его знает, как представляли себе этот процесс бандиты: руки у сталкера были туго связны за спиной. Главное – не дать бандюкам насторожиться. Кот добрел до темного провала между ржавыми корпусами автобусов, пробормотал:

– Я сейчас, я быстро…

И, как был, связанный, резко сиганул в темноту. Бандит просто обалдел от такой наглости. Впрочем, через пару секунд вслед уже забили упругие очереди, и на вопли со всех сторон бросились еще человек пять. Наивно было думать, что его важную персону доверят только этим двум идиотам. Как и глупо было надеяться убежать связанным, хромая на покалеченную ногу. Расчет был совсем не на это. И, похоже, расчет правильный: хватать его не спешили. Вместо этого со всех сторон донеслись крики:

– Эй, ты! Стой!

– Куда ты, придурок?

– Там «жарка», дебил!

– Назад давай – сгоришь!

Кот и сам знал, что впереди притаилась «жарка». Ловушку он заприметил по характерным подпалинам на почве, еще когда его волокли сюда. Даже в полуобморочном состоянии, измочаленный тяжелыми ботинками, сталкер остается сталкером. Его обложили с трех сторон, боясь сунуться дальше. В него даже перестали стрелять. Ведь, по логике вещей, было всего два варианта развития событий: беглец образумится и вернется или побежит дальше и влетит в «жарку», через минуту превратившись в пепел.

А потому, когда Кот со всей дури нырнул в пространство смертельной ловушки, бандитам оставалось лишь разочарованно сплюнуть. Ведь никому не мог прийти в голову еще один вариант – то, что в кармане беглеца лежит странный металлический кубик с еще более странными свойствами. Ясное дело, эта штуковина ничего не гарантировала, предыдущие эксперименты с аномалиями имели двойственный эффект: нырни он вот так в «комариную плешь», его бы сначала расплющило, а мокрые останки разметала б ударившая в них молния.

Вот и сейчас, влетев в «жарку», сталкер рухнул на землю, зажмурился, вжался лицом в сухой пепел, спиной ощущая нарастающий жар. Вот уже затлела на нем потрепанная «мастерка», нагрелись, в готовности вспыхнуть, волосы, задымились даже впившиеся в тело веревки. Легкие отказывались вздыхать раскаленный воздух, и оставалось только гадать, от чего придется сдохнуть – от жара или от удушья…

И вдруг все прекратилось, а в лицо от земли повеяло спасительной прохладой. Кот так и не понял, как именно подействовал кубик, только, подняв голову, увидел вокруг себя плотную дымку, наглухо скрывавшую пейзаж, да и его самого от посторонних глаз. Этим нужно было пользоваться, не раздумывая. Пока бандиты топтались у исчезнувшей «жарки» и соображали, сгорел беглец или нет, Кот уходил, спотыкаясь и падая, но все дальше от неминуемой расправы.

Он не останавливался на отдых. Просто в один момент рухнул – и не смог больше подняться. Тогда он отыскал глазами торчащий из земли обломок острого камня, перевалился на спину и стал судорожно перетирать веревки. Когда удалось, наконец, выпутаться, сталкер еще долго не мог двигать руками и не ощущал пальцев. Но это не имело никакого значения. Ведь он мог продолжать двигаться вперед.

Время от времени он вспоминал о брошенных товарищах – и тогда сжимал зубы и увеличивал темп. Ни Шевцову, ни Игорю, ни Лене помочь он не мог. Оставался шанс вытащить Акима.

Но сталкер вдруг с ясностью осознал, что и Акимова жизнь отходит теперь на второй план. И уже совсем неожиданно потеряла значимость собственная жизнь – обычно такая важная, наполненная собственным смыслом, эгоизмом и иронией по отношению к обывателям.

Он не думал о спасении человечества от новой заразы – слишком громкие слова для простого сталкера. Он просто осознал, что не может продолжать жить с ощущением надвигающейся катастрофы. И в этом он по-прежнему оставался эгоистом. Он поставил все на такую привычную для него и удобную жизнь. Он хотел оставаться тем, кто он есть, не становясь рабом этих новых сил, сущность которых не был в состоянии понять.

Он просто хотел свободы.

Свобода стоит того, чтобы заплатить за нее жизнью. И он продолжал фанатично переть вперед, ободранный, обгоревший, раненый, потерявший немало крови, но все еще не сломленный.

И успевший как следует разозлиться.

Его здесь уже встречали. Нет, не бандиты и не всевидящие сектанты. Навстречу из предрассветного тумана, пошатываясь, выбрели две изломанные фигуры. Те самые неугомонные мертвецы, что околачивались здесь с последнего визита. Почуяли, видно, вожделенный кубик в кармане человека. Кот двигался навстречу, не испытывая никаких эмоций, собственным видом здорово напоминая такого же ходячего мертвеца. Не обратив внимания на булькающий рык, прошел мимо и двинулся прямиком по направлению к засыпанному входу командного пункта ракетной шахты.

Кто его знает, на что он рассчитывал. Сектанты не были идиотами – они наверняка прошли тогда по следам беглецов и успели ознакомиться и с КП, и с шахтной пусковой установкой. А стало быть, знают, что в их подземелье имеется и второй ход. Но почему-то Кот верил, что идти окольным путем безопаснее, чем ломиться напролом.

В чем-то он оказался прав: подобраться к прикопанному в траншее входу удалось незаметно. Но уже шагах в десяти от двери Кот услышал приглушенные голоса. Стало ясно: вход охраняется. Нужно было что-то придумать или попытаться использовать эффект внезапности. Но внезапность хороша при быстроте, силе и огневой мощи нападающего. Ни того, ни другого, ни третьего у сталкера не было. Он сам себе напоминал обессилевшего зомби, тупо прущего по заданной траектории. Тупо полз вперед, отплевываясь от земли, пока не увидел этих двоих, засевших в расширенной траншее перед железной дверью ракетного бункера. Со времени последнего пребывания сталкера в этих местах здесь успели оборудовать полноценную огневую точку. Выходит, дверь они нашли, а раз раскопали и выставили охрану – значит, активно ей пользуются. Будь у него даже оружие – выбить эту парочку из такого укрытия в одиночку почти невозможно. А уж с голыми руками… Говорят, в Отечественную войну в атаку с саперными лопатками ходили – так ведь и лопаты под рукой нет, хоть камнями гадов закидывай…

Решение пришло само собой. Держась на расстоянии, он сделал крюк и обогнул ползком «окоп» сектантов. Теперь мертвяки приближались с противоположной от укрытия стороны. Чувствуя близость сталкера с его кубиком, они начинали приходить в беспокойство, издавая крайне неприятные звуки. Эти звуки и отвлекли внимание защитников шахты. Не то чтобы те как-то боялись бродячих покойников, но их целенаправленное движение на пост заставило сектантов нервничать.

Не воспользоваться этим было бы глупо. Откуда только силы взялись – Кот бросил вперед измученное тело, извиваясь по-пластунски, шустро пополз вперед. Почуяв его приближение, оживились и зомби – зарычали, потянули вперед иссохшие руки. Скрипя зубами и рискуя засветиться на открытом пространстве, Кот пополз еще быстрее. Стоило сейчас кому-то из этих двоих обернуться – и ему пришла б крышка.

Спасибо покойничкам – те тоже прибавили ходу, двигаясь прямиком на траншею. Обгоревшие, в истлевших лохмотьях – такие у кого угодно вызовут острое желание обмочить штаны. Сектанты не стали исключением: схватились за оружие – и давай лупить по зомби почем зря. Не приходилось им, наверное, сталкиваться с таким противником, иначе бы знали, что бить надо исключительно в голову, все остальное этим ребятам – как мертвому припарка, причем в буквальном смысле слова.

Так что, пока стрелки упражнялись в бесплодной пальбе по приближавшимся страшилищам, сталкер умудрился подползти к самой траншее, причем умудрился сделать это одновременно с мертвяками. Можно было даже подумать, будто мертвяки с ним в сговоре. Во всяком случае, они подоспели весьма кстати и повалились прямо на головы отчаянно матерившимся сектантам. Пока первый судорожно перезаряжал автомат, другой догадался-таки снести голову одному из зомби. Но насладиться победой им не дал Кот, буквально рухнувший в этот импровизированный блокпост. Сектанты заняли весьма сомнительную позицию – спина к спине, словно специально для того, чтобы сталкер с силой стукнул их затылками друг о друга. Оба мгновенно вырубились, и разбираться с последним мертвяком досталось сталкеру.

На это, впрочем, не ушло много времени. Пока зомби тянул к нему свои растопыренные черные пальцы, пытаясь выбраться из-под бессознательного тела сектанта, Кот спокойно поднял с земли автомат, передернул затвор и короткой очередью в голову навсегда успокоил беднягу.

Он стоял возле входа в лабиринт, принадлежащий смерти. Но теперь у него было оружие. Все возвращалось на круги своя. Говорят, слоны приходят в знакомые места, чтобы умереть. Вот и сталкер вернулся в знакомое подземелье смерти.

Только на этот раз он умирать не собирался.

Глава тринадцатая Стать жертвой

Тяжелая железная дверь распахнулась сама. Точнее, со скрежетом откинулась, выпустив еще одного сектанта с охотничьим карабином в руках.

– Ну что тут у вас за стрельба? – недовольно спросил он, щурясь от утреннего света. – Сказано же было – чтобы тихо сидели…

И лишь после этого увидел автоматный ствол, упирающийся ему в лоб.

– Лучше не рыпайся, – посоветовал Кот. – А то у меня палец на курке затек, не ровен час – дернется.

Сказал, знать, достаточно убедительно, да и сам вид его подчеркивал, что шуток не будет. Оттого этот тип без особых уговоров поднял руки, и Кот подтолкнул его в противоположную от двери сторону.

– Сколько вооруженных людей внизу?

– Достаточно, – дерзко сказал сектант. – Не совался бы ты туда, пристрелят.

Кот поглядел на наглеца, прикидывая, пристрелить того или оставить пока на этом свете. С досадой отметил свой природный гуманизм, который не дает просто смахнуть со своего пути этого, в общем-то, врага. Отпускать, впрочем, его тоже нельзя было – мог привести подмогу. Взгляд упал на небольшой железный ящик под ногами, доверху набитый гранатами – видимо, на случай отражения внезапной атаки.

– А ну взял это, быстро! – приказал Кот.

Сектант подчинился. Поднял ящик и тут же получил пинок от сталкера в сторону двери:

– Вперед, быстро!

Навалившись на рычаг, Кот заблокировал дверь изнутри. Теперь ее можно только взорвать, а значит, внезапного нападения со спины не будет. Подталкивая пленника и не отрывая пальца от спускового крючка, сталкер продвигался вперед. Его трясло – и теперь не столько от боли и усталости, сколько от прилива адреналина. Это было то самое, почти маниакальное, состояние, когда пути назад нет, и страх отступает перед целью, к которой тебя влечет, как мотылька на свет лампы.

Они спустились вниз по железной лестнице и оказались в знакомом сталкеру коридоре. Горел свет, и чувствовалась какая-то активность. Нагруженный гранатами пленник начал нервничать, и, чтобы тот не выкинул сдуру какую-нибудь штуку, Кот подтолкнул его, прибавив темпа. Они перешли на бег и вскоре достигли железных сдвижных дверей в правой стене бетонного коридора.

Кот помнил: здесь располагался командный пункт объекта. Не раздумывая, он постучал кулаком в дверь.

– Кто? – раздался из-за двери настороженный голос.

Сталкер уткнул ствол автомата сектанту в бок, недвусмысленно кивнул ему: отвечай, мол.

– Свои, – проворчал пленный. – Михей это.

– Чего надо, Михей?

Пленный вопросительно поглядел на сталкера. Поймав ответный взгляд, все понял и сказал:

– Открывай – узнаешь. Брахман прислал.

Глухо лязгнул металл, дверь со скрежетом сдвинулась в сторону. Не теряя ни секунды, сталкер втолкнул пленного вовнутрь и нырнул следом, придерживая того за шиворот. Хватило пары секунд, чтобы оценить обстановку. Дверь открыл накачанный здоровяк с автоматом. Еще один тип с карабином маячил у него за спиной. Этих двоих Кот знал – наемники из «мичуринских». В помещении был еще кто-то, но разглядеть его уже не вышло: здоровяк мгновенно понял, что к чему, и вскинул автомат. Кот с силой толкнул пленника в сторону врагов, шарахнувшись при этом в противоположную. Сектант споткнулся и полетел на пол, гулко посыпались из ящика гранаты. Это произвело на бандитов сильное впечатление. Тот, что был с карабином, с тонким воем выронил оружие и упал, вжавшись в пол. Второй же с отчаянным воплем принялся палить, не глядя, в сторону сталкера. Толку от такой стрельбы было немного, Кот же, перекатившись и быстро прицелившись, «снял» стрелка одной короткой очередью.

Сектант умудрился под шумок перекатиться в сторону двери и улизнуть. И это было плохо, так как не оставляло ни времени, ни шансов на внезапность.

Кот быстро поднялся, держа под прицелом второго бандита, подбежал к нему и приложил прикладом для острастки. После чего быстро скрутил ему руки за спиной ремнем от карабина. Снова огляделся.

В командном пункте кое-что изменилось. Не стало мертвых ракетчиков, так напугавших его вместе с товарищами. Непонятно, зачем понадобилось убирать погибших бойцов из этого подземного склепа. Но сейчас было не до подробностей: чутье подсказывало: здесь по-прежнему есть кто-то еще. Громоздкие устаревшие пульты позволяли укрыться в этом зале целому взводу.

– Есть кто живой? – крикнул Кот.

Ответа не последовало. Он поднял с пола одну из рассыпавшихся гранат, подкинул в руке, сказал:

– Нет у меня времени в прятки играть. Сейчас взорву здесь все к чертовой матери, и дело с концом.

– Не надо! – откуда-то из угла раздался испуганный голос. – Я выйду, только не стреляйте! И гранат не надо…

На пол грохнулась широкая железная панель, и из пыльной глубины большого железного шкафа выполз на четвереньках какой-то человек. Поднялся, отряхиваясь и настороженно глядя на сталкера.

– Додик? – удивленно произнес Кот. – Что ты здесь делаешь?

– Оборудование налаживаю… – пробормотал тот. – Брахман приказал.

– Что ты в этом понимаешь? – мрачно спросил Кот. Он чувствовал, что теряет время. Шансов отбить Акима становилось все меньше. Если этот сбежавший гад успел сообщись своим – на внезапность рассчитывать не приходится. – Что он еще приказал?

– Ну, это… – Додик сглотнул, затравленно огляделся. – Подготовить ракету…

– Что подготовить? – не понял Кот. – К чему?

– Ракету. К старту.

Сказанное дошло не сразу. Но едва пришло понимание, все его существо будто током прошило. На какое-то время он даже забыл и про Акима, и про сумасшедших сектантов. Перед глазами была только та черная сигара в затхлой шахте. И пугающие картинки кинохроники: вспышка, расползающийся уродливый гриб и раскаленный ветер, сметающий все на своем пути. Образ был настолько живой и явственный, что в мозгу быстро прояснилось. Взбодрило, так сказать.

– Вы что здесь, рехнулись, что ли? – произнес Кот. – В кого это вы ядерную ракету пульнуть решили?

– Просто подготовить к старту, – промямлил Додик, вытирая промасленные руки грязной тряпкой. – Для собственной безопасности. Я не думаю, что Брахман решится. Мы же все понимаем…

Кот уже не слушал. Он просто подошел к старому знакомому и встряхнул его так, что у того лязгнули челюсти. Сжал его сутулые плечи, заглянул в вытаращенные глаза за толстыми линзами очков и произнес как можно доходчивее:

– Ваш Брахман – псих. И вы все здесь психи. Я думал, вы отдельных людей только гробите. А выходит, вы всех нас извести решили?

– Мне приказали… – пискнул Додик. – Что я могу, если у них – сила? Они же меня убьют!

– Так что же, надо других поубивать, чтобы твою драгоценную шкуру спасти? – Сталкер быстро оглядел зал, отметил мигание огоньков на пультах, тихое гудение трансформаторов. – Да какого черта – мы же в прошлый раз здесь блок с корнем вывернули! Как оно работает?!

– Тут же все дублируется, – виновато проговорил Додик, пытаясь поправить сползающие очки. – Теперь все системы в порядке.

– А как же коды запуска и все такое?

– Система древняя, с хорошим компом и софтом обойти – не проблема.

Сталкер впился в него взглядом, как голодный вампир, – и брезгливо оттолкнул от себя. Ситуация была патовая, и это приводило в бешенство.

– Какие же вы уроды, – с отвращением произнес он. – Откуда вы только взялись?

Додик вдруг как-то сжался, окрысился и выпалил в ответ:

– А оттуда же, откуда и все остальные! Ты, может, думал, что весь мир вокруг тебя вертится, да?! Что ты такой весь из себя крутой сталкер, таинственный и уникальный? Мол, ты прикоснулся к тайне, к какой-то одной тебе понятной истине, а простые люди вокруг тебя – мелочь, ничтожество?! И эти «черные ангелы» – просто ничтожества, ни на что не годные придурки? А вот тебе!

Додик с чувством продемонстрировал ему «дулю».

– Теперь мы – сила! Теперь весь мир перевернется! И с «черными ангелами» придется считаться! И ты поубавишь свой гонор, будешь говорить с нами на равных – если не захочешь стоять на коленях!

Кот с некоторым даже удивлением наблюдал за разбушевавшимся очкариком. Машинально положил руку на автомат – и Додик, заметивший это, вдруг побледнел, отпрянул, уткнувшись спиной в пульт, с которого тут же посыпались какие-то инструменты и вывороченные электронные внутренности.

– Разбушевалось, смотрю, ничтожество, – хмуро сказал Кот. – Отомстить, значит, решил. За собственные комплексы, за детские унижения, за то, что девочки не любят?

Додик молчал. Негодование в нем поутихло, и сам он побледнел, сдулся, сгорбился, затравленно глядя на сталкера.

– Вы все тут – как наркоманы. Подсели на свою аномалию и слушаете, как она вам дифирамбы поет. А на самом-то деле она поет то, что вам хочется слышать, – какие вы великие и перспективные. Но никакие голоса не сделают из вас «великих». И можешь мне поверить – все это плохо кончится. В лучшем случае найдется кто-то посильнее вас. В худшем – ваш сумасшедший Брахман запустит эту ракету – только потому, что ему нашептал что-то премудрый «Глас Зоны». А когда все мы передохнем после тотального обмена ядерными ударами, Брахману вдруг покажется, что Глас-то в чем-то ошибся. И вы, как бараны, снова поверите ему. Ведь вы и в правду бараны, не имеющие собственных мозгов. Зачем нужны мозги, когда за вас все решает какое-то пятно на рельсах? Нужно просто взять другого барана – и пустить ему кровь. Ведь именно так поступают интеллектуалы из числа «черных ангелов».

Кот запнулся, услышав странный звук: всхлипывал Додик.

– Я… Я не хотел, – пробормотал он. Сполз по железной поверхности пульта, бессильно сел на бетонном полу. – Просто сопротивляться нет сил. Он может подавить каждого.

– Брахман?

– Да. Аномалия – она действительно дает силу. Но только если действуешь по воле хозяина.

Додик замолчал. Кот лихорадочно соображал, как использовать последние оставшиеся у него минуты.

– Ты хочешь, чтобы все это кончилось? – спросил сталкер.

Додик выпучился на него, как на привидение, и неуверенно кивнул.

– Хорошо, – сказал Кот. – Ты поможешь мне, а я избавлю нас всех от этой заразы.

– Но что ты можешь? – недоверчиво спросил Додик. – «Ангелов» много, за ними сила. А ты один.

– Ошибаешься, – серьезно сказал Кот. – Как я понимаю, нас уже двое.

Окинув помещение взглядом, спросил:

– Мертвые ракетчики – где они?

За ним пришли. За ним просто не могли не прийти – сталкер стал слишком раздражающим фактором в тайном подземелье безумных сектантов. В запертую дверь заколотили ботинками и прикладами. Послышался жесткий голос:

– Открывай, Кот! Мы знаем – ты там! Сдавайся, и мы гарантируем жизнь!

Настала его очередь промолчать. Иногда твоя роль сводится к простому ожиданию. Это очень непростая роль – особенно если ты привык действовать. Но любое активное действие сейчас ведет к поражению. Только гибкостью и ложной податливостью можно победить прущую на тебя грубую силу.

– Сноси дверь! – выкрикнули в коридоре.

Оглушительно жахнуло, заскрежетало, дверь по краям задымилась, пошла пузырями – и неровным прямоугольником повалилась внутрь, выжженная удлиненным зарядом.

Из клубов дыма выдвинулось несколько вооруженных фигур в противогазных масках. И тут же помещение наполнилось грохотом очередей и звоном рикошетов, отчаянными воплями и хаосом.

Вместо единственного сталкера с захваченным им «заложником» нападавших ожидала совсем другая встреча. С десяток фигур в форме советского образца, покачиваясь, двинулись на нападавших. Сектантам не сразу удалось сообразить: это не люди – это «муляжи», как называет их современная наука, или попросту – зомби, ходячие мертвецы.

Торопливые выстрелы не возымели должного эффекта. Напротив, они лишь разозлили вечных хранителей ракетного бункера. С глухим ревом мертвяки поперли на чужаков, посягнувших на святая святых обороны давно сгинувшей страны.

Нападавшие никак не ожидали такой встречи. И тоже не сразу догадались о единственно верном решении в такой ситуации – бить в голову. Пространство наполнилось автоматными очередями и пороховой гарью. Пока происходила вся эта возня, Кот отлеживался за дальней железной панелью и мысленно хвалил себя за идею. Все эти тела были складированы в прилегающей подсобке, и к странной остаточной «жизни» их вернуло не что иное, как все тот же кубик. Сталкер уже догадался: именно эта вещица побудила мертвых воинов к ракетному пуску в прошлый раз. Отчего бы этому эффекту не сработать снова?

Впрочем, всерьез рассчитывать на «армию зомби» не приходилось. Все что требовалось от этой атаки – просто выиграть время. Из коридора еще доносились выстрелы и приглушенный рев, когда к сталкеру подполз бледный как смерть Додик.

– Получилось? – тихо спросил Кот.

Тот молча протянул неказистого вида устройство из рации и пары электрических зажимов типа «крокодил». Кот взял устройство в руки, осмотрел и, словно бы случайно, едва не выронил. При этом Додик нервно вздрогнул, чуть ли не подпрыгнул на месте.

– Работает? – с подозрением поинтересовался сталкер.

– Хочешь проверить? – пронзительно глядя ему в глаза, отозвался новый союзник.

Кот пристально разглядывал этого парня, от работы которого теперь зависело все. И усилием воли заставил себя отбросить сомнения.

Бывают моменты, когда стоит поверить даже врагу. Потому что вера заключает в себе силу. Сомнения же ведут к гибели.

– Хорошо, – сказал Кот, – у тебя еще есть возможность уйти.

– Я никуда не уйду, – твердо сказал Додик. – Ты не должен делать того, что задумал.

– Я тоже не хочу этого, – сказал Кот. – Но я не могу ручаться за Брахмана.

Договорить им не дали. Одна за другой в зал КП просочилось несколько вооруженных фигур. Без тени улыбки сталкер подмигнул Додику и крикнул:

– Не стреляйте! Я сдаюсь!

Вперед полетел выброшенный автомат, следом выполз из укрытия, поднялся и неторопливо вышел в центр зала сталкер. В момент его окружили все те же вооруженные люди в противогазах. Кот обвел их взглядом, усмехнулся:

– От меня что, так плохо пахнет?

– Оружие! – глухо приказал кто-то.

– Нет у меня оружия, – сказал Кот. – Отведите меня к своему главному. Он давно уже ждет меня.

Сталкер принял независимый вид. Но это – не более чем поза. Если его обыщут – плану конец. В него уставилось несколько автоматных стволов, однако ж обыскивать не стали. Похоже, эти ребята – из числа приближенных к Брахману сектантов, а не кадровые полицейские. Вполне логично для параноика. Однако напрасно он боится окружать себя профессионалами. На этом погорело немало начинающих диктаторов.

Повели знакомым коридором – в сторону первой, «жертвенной», шахты. Приблизились к двери, которая в прошлый раз спасла ему жизнь. Обоняние резануло вонью хлорки или еще какой химической дряни. Зато не осталось следов от разложившихся трупов. Убрали, видать, чистюли. Черт, даже от воспоминаний начинаются рвотные позывы.

Кот уже знал, что увидит там, в этом отвратительном языческом «храме». Толпу сумасшедших последователей человека, возомнившего себя посредником между людьми и тайными силами, стоящими за Зоной. Сколько уже было таких, да только именно этому гаду досталась реальная мощь, способная расшатать и без того неустойчивый мир.

Они поднимались по скользким ступеням, некогда спрятанным под мутной трупной жижей, и сталкер вдруг почувствовал себя жертвой ацтекских обрядов, восходящей на вершину пирамиды. Сейчас жрецы в ярких перьях начнут свой дикий ритуал, ему вскроют грудную клетку и вынут трепещущее сердце. А тело с презрением сбросят вниз, на эти грязные ступени, к самому подножию невидимой пирамиды…

Голос Брахмана вывел его из оцепенения:

– А вот и он, прошедший через множество испытаний и оказавшийся там, куда его и привел всезнающий «Глас Зоны». Все как в пророчестве, братья! «Глас» не ошибается!

– Глас не ошибается… – шелестом разнеслось вокруг. Это походило на молитву. Да чтоб их всех – это и была молитва!

Кот с изумлением смотрел на этих людей, которые встречали его с улыбками, как долгожданного гостя. Те стояли широким кругом вдоль пологих стен. Теперь все они были в балахонах с островерхими капюшонами и походили бы на каких-нибудь баптистов или даже сатанистов, не будь эти одеяния сшиты из камуфлированной ткани. Дань обстановке, наверное. Да плевать на все эти нелепые обряды, не будь здесь того, ради кого он приперся, несмотря на боль и смертельную усталость.

Он почти не ошибся в своих предположениях. Аким был здесь, и был, как и полагается, в центре жуткого действа. Но что сталкера действительно шокировало – это то, как парень держался. Нет, он не был связан, его рот не перетягивал крепкий скотч. Он просто стоял у края неразличимой отсюда аномалии и улыбался ему вместе со всеми. Чуть позади, за его плечом, в таком же пятнистом балахоне сжимал свой нож Брахман. А этот парень, черт побери, стоял спокойно, будто ни о чем не подозревал, как баран, приведенный на бойню!

У сталкера перехватило дыхание. Казалось, он провалился в собственный бред, вязкий и тошнотворный, как та трупная жижа.

– Ну что же наш гость остановился на пороге? – Брахман обошел Акима, вышел в центр зала, обойдя тупик, в который упирались узкие рельсы.

Вагонетки не было. Был просто тупик, и это выглядело тяжелым, недвусмысленным символом неизбежности.

– Я знал, что ты придешь, – продолжал лидер этого сборища. – Знал, что ты не погибнешь на пути сюда, и потому не спешил с началом обряда.

– Какой смысл меня ждать? – хмуро спросил Кот. – По-моему, у тебя достаточно зрителей.

– Ты особый зритель, – Брахман улыбнулся. – «Гласу Зоны» нужна не только кровь – ему нужны наши эмоции. Смерть друга – это сильное впечатление, как ты считаешь?

Кот с трудом сдержался, чтобы не совершить какую-нибудь непоправимую глупость. Ему не хотелось вести этих душных разговоров, хотелось броситься в драку и одним ударом покончить с ублюдком. Он не привык вести длинные беседы с маньяками.

Но обстоятельства требуют переступить через собственную натуру и подыграть этому болтуну. Так надо.

– Отпусти его, – сказал Кот. – Тебе нужна жертва – я займу его место!

– Это очень благородно с твоей стороны, – сказал Брахман. Обвел взглядом своих «подданных», предлагая оценить жест гостя. Толпа одобрительно загудела. – Только такой обмен нам не подходит. Зоне нужен Аким, и «Глас» потребовал именно его. Ты же нужен нам как союзник, как друг. Ты удивишься, но мы тоже нужны тебе!

– Вот это новости, – сухо сказал Кот. – Никогда бы не подумал.

– Представь себе! Это не моя прихоть – так решил «Глас Зоны». В прошлый раз мы не успели договорить – ты ушел слишком быстро, – Брахман усмехнулся. – Но наверняка видел то же, что и мы, – бесчисленные направления судеб. Ведь видел, так?

– Видел.

– Вот! Многие из этих направлений можно изменить – и мы это делаем в наших общих интересах.

– Я заметил.

– Но есть некие ключевые точки, в которые сходятся все эти направления, переплетаясь в тугие узлы, распутать которые нам пока не под силу. Сейчас мы встретились как раз в таком событийном узле. И от решения каждого из нас, принятого здесь и сейчас, будет зависеть будущее.

– Вот как, – произнес Кот. – Предопределенность, выходит, кончилась?

– Именно так. Надеюсь, ты примешь правильное решение. Как это уже сделали твои друзья.

Круг сектантов разомкнулся, и вперед вытолкнули двоих растерянных людей.

Лену и ее оператора! Живых и здоровых, только здорово напуганных. Больше всего поражало то, что оператор продолжал сжимать в руках отобранную вроде бы камеру.

– Откуда… – Голос сталкера сел. Он откашлялся в кулак. – Что вы здесь делаете?

Он смотрел на Лену, но та тщательно отводила взгляд. Она выглядела растерянной и подавленной окружающей обстановкой. Выходит, и от сенсаций можно здорово утомиться.

– Что за странный вопрос? – сказал вместо них Брахман. – Выполняют свой профессиональный долг! Эй, вы, с камерой, – приступайте к съемке – сейчас начнется самое интересное.

Оператор послушно поднял камеру, припал к окуляру. Замигал красный огонек съемки. Камера двигалась вместе с оператором, охватывая пространство, фиксируя планы и ракурсы царящего здесь безумия. Кот с изумлением наблюдал эту картину, не понимая легкомысленного жеста Брахмана. Как он может позволить вести здесь съемку? А если они сбегут с такими-то материалами и предадут их огласке? Или это тоже продумано? Неужто их всех тоже собираются прикончить как свидетелей, а сейчас просто изощренно издеваются над ними?!

И тут до него дошло. Если дело дойдет до жертвоприношения, и все пройдет так, как задумал лидер сектантов, – то все они попадут под абсолютную власть аномалии. Кот помнил, как это было, и понимал, что ощутил лишь малую часть того, от чего и он, и телевизионщики попросту заразятся этим общим помешательством, став частью безумного механизма секты. А это – самая надежная гарантия лояльности и сохранения тайны. Как круговая порука на ментальном уровне.

– Снимайте-снимайте! – великодушно говорил Брахман прямо в объектив камеры. – Наступит день, и эти кадры войдут в историю.

Он переключил внимание на Акима. Приблизился, обошел его, осматривая, как экзотического зверя, сказал:

– Этот парень – не уголовник, как наши прежние жертвы. И не трус. Он смело смотрит в лицо неизбежности. Ведь так?

– Ведь вы не убьете меня? – спокойно произнес Аким. – Вам ведь нужна только моя кровь?

Лицо Брахмана дрогнуло – словно он услышал брошенное ему обвинение.

– Все именно так, – солгал он, глядя в глаза Акима. – Только кровь нужна не нам. Она нужна Зоне.

Аким не отвел взгляда, не выдержал Брахман. Глянув куда-то в сторону, сектант сказал изменившимся голосом:

– Ну что ж, преамбула затянулась. Давайте начинать.

Среди людей в балахонах пробежала волна оживления. Брахман ловко перехватил нож, в один миг превратившись из оратора в мясника. Взгляд его стал жестким – а Аким словно не замечал ледяного дыхания смерти.

Тянуть было больше нельзя. Кот вскинул над головой сжатые кулаки:

– А ну стоять! Или все здесь сдохнут на месте!

Брахман обернулся с видом усталого раздражения:

– Хочешь сказать, на тебе взрывчатка? Так я и отсюда вижу, что на тебе ничего нет. Ты не можешь меня обмануть – я видел линии судеб и знаю все наперед. Ты безоружен.

– Ты в этом уверен? – холодно усмехнувшись, отозвался Кот. – Может, я и безоружен, но ничто не мешает мне воспользоваться твоим собственным оружием.

– Нет смысла играть со мной в эти игры, – равнодушно сказал Брахман. Но в его взгляде появилось едва заметное сомнение.

Сталкер спиной ощутил нацеленные на него автоматные стволы.

– Кстати, не советую меня убивать, – отчетливо произнес он. – Сейчас в каждой руке я сжимаю по электроконтакту. Стоит руке ослабнуть – и бум!

Он демонстративно разжал пальцы левой ладони. Прошла секунда тягостного ожидания. Еще одна. Кот физически ощутил, как капельки холодного пота проступают сквозь кожу.

Вдалеке грохнуло. Бетон под ногами вздрогнул, на голову посыпалась бетонная пыль. Что ж, не подвел Додик, спасибо.

– И это все? Это твоя угроза? – Брахман иронично поглядел на соратников. Но не нашел поддержки: все смотрели на сталкера.

– Это всего лишь демонстрация, – пояснил Кот. – Пара гранат и рация с устройством, выдергивающим чеку. Еще десяток гранат установлено на корпусе ракеты типа «Сатана», в сотне шагов отсюда. Стоит разжаться моей правой руке – и сотня тонн гептила превратит это место в ядовитую скороварку. Это в том случае, если не сдетонируют ядерные боеголовки. Последнее маловероятно, но на вашем месте я бы молился об этом, так как мгновенно превратиться в излучение куда безболезненнее…

Кот вдруг понял, что говорит в полнейшей тишине. Ему удалось произвести впечатление, теперь надо было это использовать. Но вдруг осознает, что не знает, что делать дальше. Наверное, растерянность отразилась на лице, и Брахман мгновенно это заметил:

– Ты ведь блефуешь, Кот.

– А ты проверь.

– Зачем? Даже если у тебя есть возможность взорвать боеголовки, ты ведь не сможешь уничтожить себя, своих близких и самое дорогое для тебя – Зону? И главное – этим ты не спасешь своего друга. В чем же смысл твоей затеи?

– Смысл в том, чтобы остановить тебя.

Он мог бы долго говорить о том, что хотел сделать в своей жизни что-то значительное. Что просто не может не воспользоваться шансом остановить этого монстра в облике человека. Он мог бы объяснить, что наступил момент, когда даже собственная жизнь, даже жизни близких ему людей сделались чем-то незначительным перед той ненавистью, которая наполнила всю его душу.

Но даже это не было всей правдой.

Он просто устал. Смертельно устал бежать, ползти, драться, что-то кому-то доказывать, кого-то спасать. Сейчас он мог прекратить все разом. Для этого не нужно было даже прилагать усилий. Ведь упругий металлический «крокодил» в кулаке уже готов был раззявить железную пасть, прервав электрическую цепь и запустив смертоносный механизм.

– У меня кончается терпение, – сказал Кот, делая шаг в сторону Брахмана. Вслед ему повернулись автоматные стволы, где-то нервно щелкнул предохранитель, но сейчас это уже не имело значения. – Слушай меня внимательно. Сейчас мы с товарищами спокойно уйдем отсюда – и все останутся живы.

– Ты не будешь диктовать условия, – криво улыбнулся Брахман. – Я видел будущее, и там не было никакого взрыва.

– Прекрасно, – сказал сталкер. – Значит, тебе нечего бояться.

Он сделал еще один шаг в сторону Брахмана. Тот крепче сжал рукоять ножа, впился взглядом в сталкера, словно пытался прочесть его мысли. В свою очередь, сталкер еще крепче сжал затекшие потные пальцы с контактом, от которого тянулись к рации через рукав тонкие провода. Казалось, никакие это не провода, это оголенные нервы, которые еще немного – и зазвенят, как струны.

Было слышно, как тихо ахнула Лена, и бледный оператор, маячивший впереди, растерянно опустил камеру. Какие могут быть съемки, когда все здесь оказались у последней черты?!

Кот приблизился к Акиму, нервно облизнул пересохшие губы, обернулся к замершим сектантам, демонстративно покачав над головой правой рукой с крепко сжатым в кулаке контактом. Заговорил отрывисто и быстро:

– Все, уходим. Лена, пойдешь впереди, Игорь, прикроешь спину. Аким, ты в центре. Для непонятливых повторю: не пытайтесь нас остановить! Если я разожму пальцы – всем крышка! Ну что ты смотришь – вперед!

Последнее было обращено к Акиму. Но тот даже не сдвинулся с места. А просто сказал:

– Зря ты сюда пришел.

– Что? – Кот не поверил собственным ушам. Уставился на парня, будто впервые увидел его.

– Я здесь потому, что сам принял такое решение, – сказал Аким. – Это не глупость, не самоубийство – это мой выбор. Я думал, ты поймешь меня.

– Иди вперед! – понизив голос, повторил Кот. – Давай же, ну!

Он попытался подтолкнуть друга, но тот уклонился, сделал шаг назад.

– Я никуда не пойду.

Сталкер смотрел на него и не понимал, что происходит. Все вдруг потеряло смысл, и осталась одна лишь тупая апатия. Он опустил руку, взглянул на свой дрожащий от напряжения кулак с исходящими из него проводками. И с разворота двинул им в лицо Брахману. Тот повалился на спину, выронив нож, а Кот сделал шаг в его сторону, сказав в усмешкой:

– Как это – получить по морде ракетой? Извини, пощечину не могу – придется разжать пальцы.

Он сам не знал, что на него нашло. Наверное, искала выход скопившаяся злость. Хотелось наброситься на этого гада, измочалить его в кровавую отбивную – ведь никто сейчас не сможет остановить его.

Хлестко ударил выстрел. Острая боль пронзила правое плечо.

Возглас страха пронесся по рядам сектантов. Сталкер равнодушно смотрел, как сами собой разжимаются онемевшие вдруг пальцы, как выпадает из ладони и повисает на проводе разомкнутый контакт.

Теперь спешить некуда. Он обернулся.

Шагах в пяти, целясь в него, замер Сурок со своей «береттой».

– Ну что, – сухо произнес «черный ангел». – Где же твой обещанный взрыв?

Еще секунда прошла в тягостном ожидании. Взрыва не было.

Сурок опустил пистолет, презрительно усмехнулся:

– Недальновидность и глупость – вот вся цена самомнению сталкеров. Пока ты толкаешь речи, кто-то обезвреживает твою мину. Чего вы там мнетесь – взять его!

Вооруженные бойцы с запозданием набросились на сталкера. Принялись молотить прикладами, затем просто навалились сверху, уперев автоматные стволы в спину и в затылок. Кот не сопротивлялся. Все равно это был конец – глупый и бессмысленный.

– Прошу прощения, что прервал вас, учитель, – последнее Сурок адресовал Брахману.

Лидер уже пришел в себя и снова обрел уверенность и величие «мессии». По-отечески похлопал по плечу Сурка, сказал, обращаясь к сталкеру:

– Вот видишь – нельзя изменить неизбежное. Победить судьбу не способна даже ядерная ракета. Только «Глас Зоны» может дать силу, чтобы…

Сталкер не слушал его – он смотрел на Акима, который поднял с бетонной поверхности нож и сам шагнул через невидимую границу аномалии.

Теперь он стоял в центре бледной «кляксы», между двумя рельсами, у самого тупика. Левый рукав его свитера был закатан, в правой был жертвенный нож.

Брахман перехватил взгляд сталкера, замолчал. Изменился в лице и медленно обернулся. Он не сразу понял замысел жертвы. Просто смотрел, как Аким медленно вспарывает себе вены на левом запястье.

…Как вспухают на коже багровые разводы – и густыми каплями падают вниз, окропляя рельсы и шпалы. Лишь когда незаметная «клякса» стала наливаться густым сочным цветом, до Брахмана стало доходить: он выпустил ситуацию из-под контроля.

Ведь это он, он сам, должен был пустить кровь жертве! «Глас Зоны» ждет этого от него – и только от него одного! Иначе все теряет смысл, все переворачивается с ног на голову и обретает совсем другое значение…

Сталкер наблюдал происходящее снизу, с трудом оторвав голову от холодного бетона. Все было словно завалено на бок и двигалось как в замедленной съемке, как в каком-то бредовом сне. Брахман сорвался с места и с бессвязным криком бросился в сторону аномалии.

Аким даже не глядел в его сторону – он продолжал резать вены.

Кровь струилась уже тонкой струйкой. Пятно аномалии зловеще полыхало под ним, и все, кто собрался в этом подземелье, ощутили, как меняется вокруг пространство и время. И Брахман будто бы замер, завис над землей в своем отчаянном броске к жертве.

Это было вроде уже знакомо – как в тот раз, когда сталкер окропил аномалию собственной кровью.

Но в то же время все было совсем иначе.

Не было того ощущения подавленности и страха, близости какой-то темной тайны. Не было заманчивой изнанки Мироздания, бесконечного переплетения судеб и возможности подправить, изменить, откорректировать собственную жизнь. Не было обещания скорой удачи, легкой и беззаботной жизни. Не было чувства своей исключительности, приобщенности к узкому кругу избранных.

Ничего этого не было.

Было простое ощущение ясности и свежести мысли. Будто кто-то смахнул невыносимую тяжесть проблем, усталости и запутанности.

Все будто прояснилось, встало на свои места. Ушла агрессия, злоба, подавленность.

Пришло спокойствие. А вместе с ним – понимание простых истин, которые и делают жизнь подлинной. Захотелось всем существом впитать это чувство, запомнить раз и навсегда, чтобы всю оставшуюся жизнь придерживаться этого простого и ясного пути…

Он с силой ударил себя по лицу ладонью. Еще раз и еще – чтобы прошло наваждение. Преодолеть это благостное чувство было непросто. Наверное, так же тяжело наркоману переступить через приятную расслабленность «кайфа».

Сейчас нет времени валяться с идиотской улыбкой на лице. У него есть единственный шанс – и его надо использовать.

Стиснув зубы, он перекатился на бок, попытался подняться на ноги. Получилось не с первого раза – правая рука слушалась с трудом, любое движение отдавалось болью. Перед глазами плыл туман, но требовалось сделать всего несколько шагов – до этого багрового пятна, посреди которого замерло тело Акима.

Вокруг, как в трансе, покачивались сектанты. Те, что держали его на мушке, побросали оружие и тупо улыбались в пустоту.

Основатель всего этого кошмара, Брахман понуро сидел на бетоне, так и не найдя в себе силы добраться до аномалии. Он склонил голову и тихо стонал. Можно было только догадываться, какой кошмар творился в его мозгу, где разрушались созданные им же иллюзии.

Но сталкеру было не до терзаний главаря «Черных ангелов». Еще ничто не закончилось, еще можно было пустить события вспять, позволить этим безумцам довести начатое до страшного финала.

Этого не должно случиться. Левой, еще способной двигаться рукой Кот вытащил из кармана блестящий металлический кубик. Еще пара шагов – и он окажется в центре аномалии. И этот маленький предмет поглотит очередное порождение Зоны, необъяснимым образом замкнув его в своем бесконечном внутреннем пространстве.

Вязкую тишину разорвал выстрел.

В этом тяжелом сне наяву бодрствовал не он один. По ту сторону аномалии, тяжело привалившись на одно колено, стоял Сурок и смотрел на него поверх пистолетной мушки. Взгляд его был мутен, пистолет здорово гулял в руке – оттого пуля прошла мимо.

Еще один выстрел – и снова мимо. Кот упрямо двигался вперед, осознавая, что с каждым шагом его шансы стремительно падают. Сурок оскалился – и схватил «беретту» обеими руками. Оружие перестало плясать, и сталкеру показалось, что он отчетливо разглядел всю глубину бездонного черного ствола. Сурок злобно прищурился и потянул спусковой крючок…

Его словно смело в сторону. Поначалу Кот даже не понял, что произошло. Секунду спустя слух донес до мозга звук выстрела. Кот обернулся.

В проеме туннеля стоял Шевцов с обыкновенной охотничьей «вертикалкой» в руках.

Эмоций не осталось даже на то, чтобы испытать удовлетворение от победы. И остатки сил сталкер вложил в последний шаг в сторону аномалии.

И положил в ее центр, рядом с неподвижным телом Акима, маленький металлический кубик.

Вспышка.

Упругий звук лопнувшей струны.

Медленно гаснущий свет.

Тьма.

Кот еще долго не мог определить для себя границу между сном и явью, между моментами, когда он отключился и когда снова пришел в себя. А может, и нет этой границы вовсе? Что наша жизнь, как не безумный сон, в котором мы сами – всего лишь зрители?

Подобные мысли вяло текли в его голове, пока группа двигалась к периметру. Нельзя утверждать, что все закончилось благополучно, пока не пересечешь границу Зоны.

Главное – Аким выжил. Потеря крови была большая, но не критическая. Другое дело, что вытащить его из шахты стало настоящей проблемой. Впрочем, как и самому взобраться по лестнице с простреленным плечом. Хорошо, хоть кость не задета.

Но все это были какие-то мелкие хлопоты на фоне сектантов, молчаливо покидавших шахту. Это было похоже на театр, из которого по окончании спектакля уходили зрители. Будто кончилось действие, занавес опустился – и все потеряли всякий интерес к сцене. Вот и Брахман куда-то исчез, осталось только брошенное тело Сурка.

Выходит, сработал необъяснимый механизм кубика. Только вот он сам затерялся куда-то, словно растворился в воздухе. Кот не испытывал по этому поводу ни малейшего сожаления – он полностью излечился от своей зависимости.

Чувство опустошения не покидало до самой границы Зоны. Добирались туда как в бреду. Не было сил даже расспросить Шевцова, как ему удалось сбежать от бандитов, да и вообще – выжить после тяжелых ранений. Контрразведчик выглядел осунувшимся, бледным, но держался крепко. Он даже взял на себя роль лидера группы и умудрился довести их до периметра, не вляпавшись ни в какую ловушку. Бесчувственного Акима тащили по очереди, и сталкер всерьез опасался за его жизнь. Было бы непростительно потерять его, почти добравшись до дома.

На границе их ждали. Удалось даже незаметно прошмыгнуть мимо патруля ООН, но складывалось ощущение, что им просто позволили уйти безнаказанно. Подозрения еще больше усилились, когда уже на этой стороне дорогу им пересекла колонна из трех полицейских бронемашин типа «Тигр».

Спутники молча обменялись взглядами. Мысли были тяжелые. Все помнили, под чьим руководством оказались «стражи порядка», и понятия не имели, какова обстановка на данный момент. Лена тихо сказала что-то оператору, и тот незаметно поднял сверток из тряпья, в котором скрывалась камера. Судя по всему, начал съемку. В любой обстановке телевизионщики оставались профи. Это придало сил и сталкеру. Он заставил себя расправить плечи, придать лицу обычную независимость и уверенность.

Из первой машины легко выскочил рослый омоновец. Приблизился к грязным, уставшим людям, поинтересовался:

– Котляров есть здесь?

Кот мрачно поглядел на спутников, вышел вперед. Спросил:

– Я что, арестован?

– Почему вы так решили? – удивился омоновец. – Мы здесь, чтобы помочь. Вижу, вы ранены. И товарищ у вас вон на земле лежит. Мы окажем помощь, быстро доставим в госпиталь.

– Кто вас прислал? Брахман?

– Кто?

– Я хотел сказать – Рахманов?

– Хм… Наверное, вы еще не в курсе, но кое-что в руководстве города изменилось. Впрочем, это не мое дело. Да, кстати, с нами здесь одна девушка. Мы обеспечивали ее безопасность в кризисный период…

Кот думал, что его уже ничем не удивить. Но тут он ощутил, как у него отвалилась челюсть.

Из второй машины вышла Ирка.

Такая же красивая, какой он впервые ее увидел у крыльца Института. Как всегда, спокойная, уверенная – этим тогда она сразу взяла его. Казалось, девушка излучала эту домашнюю теплоту, которая только и могла выманить прожженного бродягу из Зоны. И выглядела Ирка отлично. Видать, не соврал Кузнецов – держали ее действительно в безопасности и, видимо, в относительном комфорте.

Девушка с ходу направилась в его сторону, и Кот принялся лихорадочно сочинять ту первую и единственную фразу, которая должна прозвучать при встрече. И вроде бы сочинил – что-то несуразное, вычурное и корявое.

Фраза не пригодилась. Ирка подошла, пронзительно посмотрела на стоявшую за плечом сталкера Лену и, не вдаваясь в подробности, отвесила ему жгучую пощечину. Отвернулась и направилась обратно, села в машину и громко хлопнула тяжелой бронированной дверью.

Кот молча проводил ее взглядом и снова поглядел на омоновца.

– Да уж, – философски произнес тот. – Жизнь – странная вещь.

– Нет, – Кот покачал головой. – Жизнь – прекрасная вещь. Ничего нет прекраснее жизни.

Эпилог

Его взяли на крыльце Института. Первый рабочий день так и не успел начаться, как его вежливо похлопали по плечу и отвели под белые руки в полицейский «уазик». Институт остался позади, и машина понеслась в неизвестном направлении.

Впрочем, вскоре сталкера посетило ощущение дежавю: его снова привезли в межрайонный отдел полиции и повели по знакомому коридору. Только на этот раз волноваться повода не было: взяли-то его не с поличным. Да и предъявлять было нечего. Несмотря на это, Кот ощутил привычное беспокойство. Ну не может сталкер спокойно находиться в логове «служителей закона».

В кабинете начальника полиции его ждал сюрприз. За длинным столом сидел не кто иной, как Кузнецов собственной персоной. И сталкера он встретил радушной улыбкой, как старого знакомого. Из-за стола, впрочем, не поднялся и руки не подал. Ну и ладно, куда уж нам, чумазым, с начальником полиции за руку здороваться.

– Здоров, Котляров, – сказал Кузнецов. – Давай присаживайся.

– За что меня на этот раз? – разваливаясь на стуле, поинтересовался Кот. – Вроде не знаю за собой новых грехов.

– А тебя никто не задерживал, – пояснил Кузнецов. – Наоборот, поблагодарить тебя хотел.

– Это за что, интересно? – спросил Кот.

Хотя можно было догадаться, о чем заговорит шеф полиции. Но откуда он узнал? Неужели кто-то из сектантов раскололся? Вспомнились картины из мрачного подземелья. По спине побежали мурашки. Если полиция пронюхала, что там творилось…

– Это вы сейчас про Рахманова? – сказал Кот. – Так я ничего узнать для вас не успел. Какие-то гопники меня во дворе подстрелили, когда мусор выносил. Так дома и провалялся все это время.

Он продемонстрировал все еще непослушную руку. Кузнецов выслушал это, кивая, с понимающей улыбкой. Это было что-то вроде джентльменского ритуала: оба прекрасно знали, о чем недоговаривают, и обоих эта недосказанность вполне устраивала.

– Про Рахманова и говорить нечего, – сказал Кузнецов. – Там все само развалилось, даже особых усилий не потребовалось.

Кот удивленно поглядел на Кузнецова. А вот это уже интересно.

– Как это – само развалилось? – осторожно спросил он.

Начальник полиции болезненно скривился. Видать, тема ему не особо нравилась.

– Ну, честно говоря, с Рахмановым странная история вышла, – нехотя сказал он. – Похоже, мы переоценили его возможности. Как говорится, у страха глаза велики.

– Переоценили? Это как?

– Ну как… – Шеф полиции смущенно усмехнулся. – С тобой можно говорить откровенно? В общем, когда началась эта история, многим казалось, что он способен на большее. Во всяком случае, резких движений он произвел много и шума наделал порядочно. В перестановках, которые произошли у нас во всех органах власти, до сих пор разобраться не могут. Никто не может понять, как все могло так получиться. Какие-то странные назначения, непонятные люди из грязи в князи полезли. Даже те, кто собственноручно назначения подписывал, ничего толком объяснить не могут. Прямо наваждение какое-то.

– Да бросьте, ничего же нового не произошло, – нахально возразил Кот. – Большинство чиновников изначально не своим делом занимаются и чужие кресла протирают.

– Это ты сейчас про меня? – мгновенно отозвался Кузнецов.

– Ну что вы, – вежливо сказал Кот. – Вы – редкое исключение.

– Льстец из тебя хреновый, Котляров.

– Потому лаборантом до сих пор и числюсь. А что с ним теперь, с Рахмановым? Если не секрет, конечно.

– Да ничего особенного, – неохотно ответил Кузнецов. – С должности сняли и в другой город перевели.

– И даже уголовное дело заводить не стали?

– А на каком основании? По поводу того, что вокруг него сплошные идиоты собрались? Какие там дела – потянешь за одну ниточку – сразу другая полезет. Ну его в баню. Восстановили статус-кво – уже хорошо.

– Как же он так быстро сдал свои позиции? Вроде же мощно закрепился.

– Хороший вопрос. Честно скажу – не знаю. Просто в один прекрасный момент проявил слабость – и пропустил удар. Потом другой. Будто разом потерял все свои лидерские качества.

– Вот так – взял и потерял?

– Лично я думаю, что никаких качеств у него и не было. Одна иллюзия. А в системе МВД расслабляться не дают. В общем, дал слабину – и все, баста. У нас с этим жестко. Как у горилл в клетке.

Кузнецов добродушно рассмеялся. Но сталкер заметил в его глазах некоторую растерянность.

Еще бы. Не было никакой «иллюзии», и «наваждения» не было. Была мощная сила, способная легко смести устои и перевернуть этот мир с ног на голову. И Кузнецов это понимает, а если и не понимает, то чувствует. Только никогда в этом не признается, даже себе самому. Потому что это вдребезги разнесет его привычное представление о мире. А такие люди, как Кузнецов, до дрожи боятся потерять под ногами опору. Все что им нужно – стабильность, порядок, горячий обед строго по расписанию. И это хорошо. Должны быть и такие люди, на них мир держится. А ломает привычные представления пусть Лавров в своем Институте.

Вслух же сказал:

– Ну и хорошо, что вы на свою должность вернулись. Уж вы-то наведете порядок в городе.

Кузнецов снова засмеялся:

– Все хотят порядка, да разума нехватка. Можно подумать, тебе, сталкеру, порядок нужен! Тебе же бардак ближе, чтобы под шумок – да в Зону!

– Какой же я сталкер? Я честный лаборант, вы же знаете.

– Ладно, честный лаборант, не придуривайся. Я позвал тебя для чего? Чтобы сказать, что держу слово. Ты помог мне – я помогу тебе. Обещал барышню твою сберечь – и сберег. Виделись уже?

– Виделись.

– И как?

– Уже никак.

– Поссорились, что ли? Ну это вы сами разбирайтесь. Ну и еще: лидеры местных преступных группировок уже в курсе, что ты невиновен в убийствах «братков», ну и приговор тебе отменили. Так что пока гуляй свободно. Можешь, кстати, сказать мне спасибо.

Кот даже обалдел немного от этого заявления. Да уж, умеют менты приписывать себе чужие заслуги, ничего не скажешь. Может, еще ему в ноги упасть? Он бы даже расхохотался, если бы за последние дни у него не атрофировалось слегка чувство юмора.

Но виду не подал и сказал вежливо:

– Спасибо, очень вам признателен.

– Да что-то не очень похоже, – проворчал Кузнецов. – Аферу эту с Рахмановым мне самому пришлось разоблачать, от тебя я помощи так и не дождался. Хреновый из тебя оказался помощник, если честно.

Тут уж было от чего впасть в ступор – от нелепости этого обвинения, от нахлынувших воспоминаний, от острого ощущения какой-то вселенской несправедливости.

Еще вспомнился жесткий спор вокруг видеоматериалов Лены и ее оператора. В памяти камеры записана настоящая «бомба». Просто выкладывай в Интернет – и собирай сливки. Покажи он сейчас хоть часть тех материалов – все вопросы к нему отпадут раз и навсегда.

Да только готов ли начальник полиции увидеть все это? Чем обернется такая «сенсация» для тех, кто попал под власть Брахмана и его «Гласа», на кого в тот же момент повесят клеймо преступников? Можно ли применять обычный закон к непознанному?

Зона слишком сложна для полицейского мировоззрения, да и общество не готово к такому. И слава Богу, что не готово.

Так что нельзя говорить Кузнецову правду, надо оставить его в этом счастливом неведении.

Но перед глазами возник вдруг кровавый мясник Брахман, затем Аким, режущий себе вены… Кот ощутил, как сжимаются кулаки от бессилия и гнева.

Кузнецов заметил реакцию сталкера, но воспринял ее своеобразно:

– Да ты не переживай, не всем же такими делами заниматься. Заговоры разоблачать – это не хлам из Зоны тягать. Тут, брат, специальная подготовка нужна. Так что все в порядке, Кот, мы здесь и без тебя справились.

Сталкер уже не слушал, он смотрел в сторону – на синее небо за окном. Все возвращается на круги своя. Есть полицейские и есть сталкеры. Между ними не может быть ничего общего, как теперь нет ничего общего между ним и Иркой. Он снова один, как и полагается сталкеру, и все что у него есть – оно там, под этим земным с виду небом.

Под небом Зоны.

– Да, да, конечно, – улыбнулся Кот. – Я все понимаю. Вы отлично справились без меня.

Сноски

1

Эти события описаны в книге В. Выставного «Пророк Зоны».

(обратно)

2

Эти события описаны в книге В. Выставного «Пророк Зоны».

(обратно)

3

Эти события описаны в книге В. Выставного «Пророк Зоны».

(обратно)

4

Эти события описаны в книге В. Выставного «Пророк Зоны».

(обратно)

5

Эти события описаны в книге В. Выставного «Пророк Зоны».

(обратно)

6

Эти события описаны в книге В. Выставного «Пророк Зоны».

(обратно)

Оглавление

Пролог

Глава первая Проводник

Глава вторая Во тьме

Глава третья Загнанный зверь

Глава четвертая Чужой среди своих

Глава пятая «Черные ангелы»

Глава шестая Один из них

Глава седьмая «Глас Зоны»

Глава восьмая Вовремя смыться

Глава девятая Чужой город

Глава десятая В осаде

Глава одиннадцатая Штурм

Глава двенадцатая По его следам

Глава тринадцатая Стать жертвой

Эпилог Fueled by Johannes Gensfleisch zur Laden zum Gutenberg